Вы не авторизовались

Месть пумы бесплатное чтение

Катя Брандис
Месть пумы

Посвящается Йонатану

Katja Brandis

WOODWALKERS. FREMDE WILDNIS

Cover and inside illustrations by Claudia Carls

www.arena-verlag.de

Мой враг Эндрю Миллинг становится всё сильнее. К тому же теперь его поддерживает коварный тройной оборотень. Грустно думать об этом. Зато я снова нашёл свою настоящую семью! Какое же это счастье! Но смирится ли мой отец когда-нибудь с моим решением жить в человеческом мире? Я хорошо помню, что прежде мы вместе – я и он – доставляли людям немало неприятностей…

Паника

В детстве родители всегда говорили мне, что в дикой природе выживают только сильные, быстрые и внимательные. Но в ту пору я был ещё мал и зачастую недостаточно осторожен. Например, однажды в залитом солнцем сосновом бору я преследовал мышь. Кровь играла у меня в жилах, и я не замечал ничего вокруг. Перед глазами была только эта коричневая малышка, прячущаяся в траве, убегающая от меня между сухих веток и сосновых шишек. Ещё один удар лапой, ещё один прыжок – и добыча моя! Я впервые сам себе поймаю завтрак!

– Стой! Замри! – мысленно зарычал на меня отец, и я остановился, неожиданно сбитый с толку.

Я хотел обернуться и посмотреть на него – что же там такое случилось, но к счастью, передумал.

Потому что не только я нацелился на мышь. Лишь теперь, подрастеряв охотничий азарт, я услышал характерный треск и увидел типичный жёлто-коричневый узор. Гремучая змея! Прямо рядом с лапой! Если бы Ксамбер не остановил меня, я бы со всего разбега налетел на неё.

Это была мужская особь. Змея раздражённо подняла голову, кольца хвостового погремка угрожающе вибрировали. В нос мне ударил запах рептилии. Змея была очень близко. Как страшно! И что теперь? Неужели я умру?!

– Замри, – повторил отец: я чувствовал, как он боится за меня, – тогда она, возможно, уйдёт.

Но гремучник и не думал уползать. Судя по всему, он решил, что я ему враг. А ведь я больше всего на свете хотел удрать отсюда! Меня парализовало от ужаса: я увидел, как мускулистое туловище стягивается в клубок – змея готовилась к прыжку.

Отец тоже заметил её маневры.

– Назад! Быстро! – рыкнул он и тут же прыгнул.

Только что Ксамбер был далеко позади меня – и вот уже он приземлился рядом, выкинув вперёд лапу. Я отпрыгнул назад, а он в тот же миг отшвырнул змею. Злобно извиваясь, она описала в воздухе широкую дугу. Гремучник с треском рухнул в куст можжевельника, а мы осторожно отступили.

– Спасибо, – поблагодарил я отца. Голос у меня дрожал. Я всё ещё не мог поверить, что мы оба остались живы. – Она ведь тебя не укусила? – обеспокоенно спросил я.

– Нет, всё в порядке.

Ксамбер склонился ко мне и лизнул в голову, я прижался к нему и почувствовал себя под надёжной защитой.

– Ты не заметил змеи, потому что ты… – строго начал отец.

Я повесил уши, нос и вибриссы, предчувствуя заслуженную взбучку. Но отец вдруг умолк, вздрогнул, обернулся и втянул голову.

– Отлично! На этот раз мы оба прозевали опасность.

Сначала я не понял, о чём он, но потом уловил звук ударов копыт и голоса. Я почувствовал, как шерсть становится дыбом. Мы отвлеклись на змею и не заметили непрошеных гостей! На нашей территории была тропинка, по которой время от времени проезжали всадники. В детстве, ещё совсем котёнком, я думал, что всадник – это единое существо с четырьмя ногами и двумя руками.

А почему бы и нет? Однако с тех пор я сильно поумнел и много чего узнал.

– Там шесть или семь человек, уходим, – шепнул мне отец и с величайшей осторожностью, низко пригнувшись, стал пробираться сквозь подлесок. Он ступал очень мягко по сухой и тёплой песчаной почве, ни один звук не выдавал его присутствия.

Я знал, что он ни в коем случае не желал попасться на глаза людям – они никогда ещё не видели его в обличье пумы. Пару раз я пытался его расспросить, показывался ли он людям в человеческом облике, но заставить его говорить об этом было всё равно что предложить ему покататься на дикобразе.

Мы инстинктивно сменили направление, чтобы оказаться с подветренной стороны. Но, увы, слишком поздно! Лошади уже учуяли нас, было слышно, как они шарахаются и испуганно фыркают. Только бы не случилось беды! Меня окатила волна ужаса. Люди тоже опасны, как и змеи, хоть и не кусаются.

Я вытянул вперёд шею – любопытно было увидеть людей и лошадей, – и отец неодобрительно взглянул на меня.

– Тихо, тихо, Шанти, – услышал я человеческий голос. Это сказала молодая женщина. Она сидела в седле очень прямо, сильно натянув кожаные ремни, ведущие к морде лошади. Наверное, чтобы не потерять контроля над гнедой кобылой, нервно вращающей глазами и переступающей с ноги на ногу.

– Что случилось, Бен? Здесь что, волки? – крикнул ещё один гость. Его лошадь была цвета старого снега. – Возможно. Или пума. А может, и гризли.

Бородатый мужчина на тёмно-гнедой лошади вглядывался в лес, но я был уверен – нас ему не заметить. К счастью для нас. Потому что в руках у него была согнутая деревянная палка (папа мне уже объяснил, что эта палка называется «лук») и колчан со стрелами за спиной. Интересно, людям это всё нужно для охоты? Их можно понять – такими маленькими зубами, как у них, добычу не задрать.

– Пойдём уже, – недовольно прорычал отец. – У тебя что – лапы к земле приросли?

– Пойдём, – послушно согласился я и развернулся, чтобы уйти. Он ведь мне только что жизнь спас. Теперь не время обижаться, что он командует.

Но дикое ржание и страшный крик удержали меня на месте: кобыла под молодой женщиной встала на дыбы. И понеслась! В паническом страхе, не разбирая дороги, она мчалась по узкой тропинке, искорёженной бесчисленными корневищами, по которой обычно бегают только вапити. Кучка совиного помёта, это может плохо кончиться! Кобыла споткнулась о корень, и всадница, не удержавшись в седле, свалилась на землю и застонала.

У меня скрутило живот.

– Это наша вина! Мы должны им помочь!

– Придумал тоже. Как ты собираешься им помогать? – обеспокоенно возразил отец.

Я чувствовал, что он тоже не хотел причинять людям вреда и сожалел, что всё так вышло.

– Если приблизимся – остальные лошади тоже сойдут с ума, – заметил он.

И тут у меня возникла прекрасная идея. Молодой женщине мы помочь не в силах, тут отец прав, но если поторопиться, можно перехватить лошадь, чтобы она не переломала себе ноги на этой тропинке. Не медля ни секунды, я помчался вперёд большими длинными прыжками. Я знал, что лесная тропинка описывает дугу, и хотел остановить лошадь и повернуть её к людям. Ведь если она увидит меня, то наверняка повернёт обратно? Или она уже так напугана, что ей будет всё равно?

Но тут вдруг… О ужас! Меня заметили! И как назло, тот самый мужчина с оружием. Он что-то крикнул и пустил лошадь галопом. Неужели он решил, что я хочу сожрать эту пугливую кобылу?! Только не я! Я в жизни конины не ел!

На полном ходу мужчина натянул лук, и в солнечном свете сверкнул металлический наконечник стрелы. В этот миг я уже решил было развернуться и умчаться прочь, но тут же прогнал эту мысль. Нет, мы должны исправить то, что натворили. Если не сбавлять скорости, я смогу преградить гнедой кобыле дорогу. К счастью, вооружённого всадника больше не видно.

Лошади способны развивать огромную скорость, поэтому, добравшись наконец до нужного места, я еле дышал от усталости. Увидев на своём пути свернувшуюся в клубок хищную кошку, лошадь застыла на месте, упёршись всеми четырьмя копытами в землю и дрожа от испуга. А потом умчалась туда, откуда прибежала, – только грива развевалась по ветру. Я удовлетворённо решил, что люди уж как-нибудь смогут её поймать.

Теперь и мне можно вернуться обратно в подлесок. Но кто это вдруг вырос передо мной? Вооружённый всадник! Как он сюда попал?! Разрази меня гром, он тоже знает местность и выбрал ту же дорогу, что и я, чтобы поймать кобылу!

Мы смотрели друг другу в глаза. Кончик стрелы метил мне прямо в сердце. Мгновение показалось мне вечностью. Я застыл в неподвижности и слушал, как стучит моё пока ещё живое сердце. Неужели бородач меня застрелит?! А что, если он подумает – ну, как та гремучая змея, – что я хочу на него напасть? Только бы отец не бросился меня защищать! Нельзя убивать этого человека! Я зашипел при одной только мысли об этом. О боже! Я зашипел! Он решит, что я настроен враждебно!

– Бен, с тобой всё в порядке? – донеслось издалека.

– Тут пума, кажется, молодой самец, – крикнул бородач в ответ и немного опустил лук. – Сосунок ещё, судя по всему. Оставайтесь на месте, я попробую его прогнать.

О чём это он? Я уже совсем взрослый! И прогонять меня не нужно. Я и сам хочу побыстрее убраться отсюда!

Я обиженно развернулся к мужчине задом. А потом пустился бежать, не чуя под собой лап.

На пути к отцу я услышал странный, всё нарастающий шум. И тут уже меня охватила паника. Над нами парила огромная стрекоза: именно от неё исходил этот необычный треск.

– Что это такое? Нам угрожает опасность?

Я прижал уши и, шипя, скрёб когтями землю, озираясь в поисках пути для отступления.

– Нет, на этот раз опасности нет. Это вертолёт, он прилетел за упавшей женщиной, – ответил отец и подтолкнул меня в укрытие, чтобы нас не заметили сверху. – Она, наверное, сломала ногу.

И снова у меня перехватило дыхание от чувства вины:

– Я не хотел, чтобы так вышло!

– Я знаю, не бери в голову. Люди сами подлые и коварные, – мрачно сказал отец. – Вот с такого вот вертолёта меня однажды пытались ранить, а может, даже убить. Хотя я им ничего плохого не сделал, я просто охотился.

Я растерянно посмотрел на отца, не понимая, верить ему или нет. Ведь тот бородатый мужчина не причинил мне вреда. Он был добр ко мне. Хотя, возможно, существуют и злые люди.

Исчезнуть незамеченными сейчас бы не получилось, поэтому мы затаились под выступом скалы и ждали, пока все люди наконец-то уйдут. Казалось, что жуткий треск вертолёта никогда не смолкнет. Я всё ещё никак не мог прийти в себя от всего случившегося.

– Я расскажу тебе одну историю, – сказал отец. Он лежал, тесно прижавшись ко мне, согревая меня теплом своего тела, чтобы хоть немного успокоить. – Ты ведь хотел знать, видели ли меня люди в человеческом обличье?

– Да, очень, – ответил я, беспокойно озираясь.

– Это случилось на северо-западе отсюда, на территории моей семьи, – начал рассказывать Ксамбер. – До меня дошёл слух, что недалеко от нас живёт оборотень-пума, самка. Я очень захотел с ней познакомиться. И отправился к ней.

– Это была мама?

Отцу удалось заинтересовать меня. Мой вздыбленный мех постепенно снова разглаживался.

– Мама. Я понимал, что она захочет увидеть меня и в облике человека тоже, но у меня совсем не было опыта в превращениях. Поэтому по пути я всё время превращался туда-обратно. И один раз я превратился на берегу реки. И раз уж я там оказался, то попытался поймать руками рыбу.

– А что потом? – мне становилось всё интереснее.

Отец закатил глаза. В обличье пумы это выглядело очень смешно.

– А потом на реке появилась надувная лодка, полная людей. И они все начали – наверное, потому, что на мне не было этих тряпок, – кричать, таращиться на меня и показывать пальцем. Было просто ужасно.

– Вот это да!

Рассмеяться по-настоящему в облике пумы невозможно, поэтому я просто весело фыркнул.

– Это ещё не всё! Представляешь, мама уже тоже была поблизости, она спряталась в зарослях ивняка и всё видела! Эта сцена её очень развеселила. И судя по всему, я понравился ей не меньше, чем она мне. – Папа казался смущённым. – Следующим летом родилась Мия, потом ты.

Шум постепенно затихал. Огромная стрекоза улетела, забрав с собой пострадавшую женщину. Некоторое время спустя исчез и запах лошадей, и под защитой сумерек мы с Ксамбером вернулись домой к Мие и маме.

Сегодня я уже намного лучше знаю людей, но до сих пор не понял – добрые они или злые. Похоже, в них есть и то и другое. Оборотни ведь тоже не все хорошие, например небезызвестный оборотень-пума, у которого, как я недавно узнал, в арсенале есть чёрный вертолёт.

Но теперь я хотя бы догадываюсь, почему в моего отца тогда стреляли с воздуха. Скорее всего, в пылу охоты он оказался за пределами Национального парка и приблизился к одной из ферм. Если пума представляла собой угрозу людям или домашним животным, в неё разрешалось стрелять. Именно против этого правила выступал Эндрю Миллинг.

И я бы с удовольствием поддержал его в этой борьбе. Но мне претит, что он одержим местью и хочет навредить людям. Неужели он ещё раз попытается убить меня, если я встану у него на пути?!

– О чём думаешь? – прервала мои размышления моя лучшая подруга Холли.

Мы как раз отдыхали в нашем домике на дереве, и она засунула мне голову в ухо:

– Ух ты! Какое здесь эхо!

– Я думал об отце. И, кстати, мне щекотно.

Я потряс головой, чтобы избавиться от белки. Раньше у меня иногда получалось, но теперь она поумнела и крепко цеплялась за меня крошечными лапками. Ой, больно! А теперь она что, засовывает голову ещё глубже мне в ухо?!

– Ты в курсе, что у тебя в ушах сера? – зачарованно спросила она.

– В курсе я, в курсе. И хватит меня донимать! Я вонзил когти в половицу.

– Кстати, твои родители придут на родительский день? – спросил Брэндон и стукнул о землю копытом. Он пытался нарыть на лугу что-нибудь съедобное, но поиски оказались безуспешными. И тогда он протаранил головой тяжёлый, наполненный песком кожаный мешок – мы повесили его на лужайке специально для этой цели.

Он имел в виду моих настоящих родителей, а не мою приёмную семью. Я вспомнил, как мой отец отнёсся к моей сегодняшней жизни, и сердце у меня сжалось.

– Не думаю, что они придут. Они не в восторге, что я учусь здесь.

– А мои придут, – объявил Брэндон.

Холли оставила моё ухо в покое, я перестал терзать половицы – и мы ошарашенно уставились на нашего друга. Родители Брэндона жили по принципу «что скажут люди», а потому упорно отказывались признать тот факт, что они оборотни – им, видите ли, не нравилось их грубое бизонье обличье. А теперь они вдруг решили прийти в школу «Кристалл»! Любопытная история может получиться.

– А в какой день они придут – для посвящённых или для непосвящённых? – мне стало страшно интересно.

Большинство родителей знали про оба наших обличья. Но были и такие, кто не имел ни малейшего понятия, что оборотни вообще существуют и что наша школа особенная. И посвящать их в нашу тайну никто не собирался.

Брэндон вздохнул:

– Вообще-то они хотели появиться в день для непосвящённых, но мисс Кристалл уговорила их прийти вместе с другими родителями-оборотнями.

– Вот как, – я не нашёлся, что ещё сказать. – Как думаешь, может, они на этот раз превратятся?

– Да никогда в жизни! – И Брэндон ещё сильнее набросился на кожаный мешок.

Дугласова пихта, на которой он висел, задрожала.

– Мои новые родители тоже собираются прийти, – млея от счастья, объявила Холли.

Её только что удочерила прекрасная семейная пара по фамилии Сильвер, и теперь ей присылали посылки с разными вкусностями и устраивали для неё по выходным такие классные развлечения и экскурсии, что даже Джефри, выпендрёжный вожак волчьей стаи, завыл бы от зависти. Нет, на фабрику по производству сосисок её пока не водили, зато она уже каталась на снегоходе и занималась скалолазанием в горах Титон.

– Разумеется, я пригласила их в день для непосвящённых, – добавила Холли, довольно копошась у меня в мехе на загривке. – Им нельзя знать, кто мы такие, поэтому ведите себя прилично, понятно?

– Само собой, – с достоинством ответил Брэндон и снова разбежался, чтобы как следует вдарить по мешку.

Я вздохнул:

– Ну да, это же в наших общих интересах – мои приёмные родители тоже собираются прийти.

Холли перешла на драматический шёпот:

– А вы слышали, что Лисса Кристалл хочет сделать в родительский день какое-то жутко важное объявление?

– Нет, не слышали. А о чём речь? – спросил я и тут же получил щелбан.

– Да если бы мы знали – о чём, сюрприза бы не вышло, дурья твоя мохнатая башка.

– Да отвяжись от меня наконец, террористка! взмолился я. На этот раз мне удалось одним быстрым движением сбросить её с головы и прижать к полу лапой. И пока она беспомощно трепыхалась, я преспокойно её обнюхивал. – Тебе уже говорили, что ты ну о-о-очень вкусно пахнешь? – И я провёл по шёрстке белки длинным мокрым языком.

Один ноль в мою пользу.

Внимание-внимание – превращения начинаются!

– Вы запомнили, что от вас требуется? – спросила Лисса Кристалл, испытующе посмотрев на меня.

– Справимся, – ответил я и одёрнул новый, с иголочки, свитшот – чёрный, с бело-зелёным логотипом школы, – чтобы сидел как полагается. И как только я умудрился за завтраком обляпаться желтком?!

– Ну, тогда удачи вам обоим, – директриса ободряюще кивнула нам и вернулась в здание школы.

Вам обоим… Она имела в виду меня и ту девочку, что стояла сейчас рядом со мной. Мы вместе должны встречать посвящённых родителей и отвечать на их вопросы. И это была не просто какая-то там девочка. Нас поставили в пару с Лу! А Лу Элвуд – самая прекрасная девочка-вапити на всём белом свете! С весёлыми умными глазами и длинными тёмными волосами. Она робко улыбнулась мне, а потом устремила взгляд вперёд, навстречу первым посетителям.

Мы много чего для них приготовили, целую неделю репетировали и украшали школу.

Мне доставляло удовольствие стоять рядом с Лу в облике светловолосого мальчика с золотисто-зелёными глазами и наблюдать, как на лужайке перед школой одна за другой паркуются всё новые машины. Появляющиеся из автомобилей родители выглядели на удивление обычными людьми, только двигались они более мягко и плавно. Некоторые гости явились и вовсе без использования транспортных средств. По лугу к школе бежала вприпрыжку на коротеньких ножках выдра, из леса в стремительном полёте появились две сороки, а парочка белохвостых оленей как ни в чём не бывало вышагивала среди прибывающих людей, несущих подносы и миски с угощением.

Мы быстро обменялись с Лу последним радостным взглядом и нацепили на лица приветственные улыбки. – Добро пожаловать в школу «Кристалл», – повторяли мы снова и снова, приветствуя проходящих мимо нас оборотней всех мастей и размеров. – Вот здесь висит программа, здесь указано, что где когда состоится. Ближайшее шоу крылатой эскадрильи начнётся в пятнадцать часов…

– Ой, как мило, что вы нас встречаете! – Выдра встала перед нами на задние лапы и внимательно рассматривала меня блестящими глазками. – А можете сказать, где сейчас обретается мой сын Фрэнки?

А, значит, это мама Фрэнки, она воспитывает его одна. Я достал список из заднего кармана джинсов.

– Он сейчас в кабинете номер восемь, представляет свою модель реки Снейк, – доложил я. – А позже он назначен на пост у шведского стола и наверняка предложит там всем свои знаменитые рулетики из лосося. – Мой рецепт! – гордо сообщила выдра, благодарно ткнула меня носом в ногу и вбежала через открытые входные двери внутрь.

Я напряжённо высматривал родителей Брэндона, но пока не видел никого с соответствующей внешностью и запахом.

Лу вскрикнула и покачнулась – на неё что-то свалилось сверху. Я ещё не успел ничего понять, а у меня уже выросли клыки. Лу отчаянно замахала руками, чтобы я побыстрее привёл себя в порядок, а потом принялась что есть мочи выворачивать шею, чтобы поприветствовать двух опоссумов, приземлившихся к ней на голову и на плечо:

– Добро пожаловать! Вы, наверное, родители Куки? Вход там.

– Привет-привет! А у вас тут одежда найдётся, если вдруг нам захочется превратиться? – Один из опоссумов, тот, что примостился на голове, с довольным видом заглядывал Лу в глаза.

– Ну конечно. Одежду можно получить у миссис Паркер в библиотеке, – вежливо ответила Лу, а я, сгорая от волнения и стыда, постарался побыстрее превратиться обратно.

– Ты хотел меня защитить? Очень мило с твоей стороны. Но в этом правда нет необходимости, – прошептала мне Лу, улыбаясь всё прибывающим гостям.

К нам, слегка прихрамывая, приближалась высокая, крепкая, не особо красивая женщина, украсившая простое платье шёлковым платком и брошью с драгоценным камнем. «Наверное, медведица», – подумал я, но тут Лу закричала:

– Мама! Мама, я здесь!

Я ошарашенно воззрился на даму. Неужели это и есть мама самой прекрасной девочки-вапити на всём белом свете?! Я вспомнил, что её мама хромала, потому что на неё напал горный лев, и душа у меня ушла в пятки.

Миссис Элвуд радостно замахала дочери, но потом, видимо, учуяла, кто я такой, и улыбка исчезла с её лица. Лу тоже была несколько напряжена:

– Мама, это Караг, мы учимся в одном классе. Он очень милый.

Очень милый! Я проглотил эти слова словно вкуснейший стейк из вырезки.

– Вот как. – И мама Лу смерила меня взглядом с ног до головы.

Наверное, впервые в мире пума захотела сбежать от вапити. Хотя отцу Лу – нашему учителю превращения – я тоже предпочитал лишний раз на глаза не попадаться.

– Приятно познакомиться, – миссис Элвуд постаралась быть приветливой, но притворяться она не умела.

Она проследовала дальше, а я, вздохнув с облегчением, занялся новыми гостями. Надеюсь, нас скоро сменят на этом посту. Вместо приветственной улыбки у меня на лице уже застыла вымученная гримаса – а ведь раньше я удивлялся, почему люди так странно ухмыляются на фото в журналах. Но Анна, моя приёмная мама, объяснила мне, что все эти знаменитости скалятся вовсе не потому, что собираются напасть.

Передо мной появилась очередная супружеская пара – оба черноволосые, одетые в вышитые жемчугом народные костюмы, бейсболки и походные ботинки. Мужчина был ниже меня ростом, но очень крепкий и мускулистый, он производил впечатление серьёзного и уважаемого человека.

– Ты Караг? – обратился он ко мне, и я обескураженно кивнул: кто это, и откуда они меня знают?

– Эдвин и Мерана Голубое Облако, – представил мужчина себя и жену.

И тут я увидел у него на шее кулон с отпечатком волчьей лапы и сразу понял, кто они.

Мужчина между тем продолжил:

– Тикаани много про тебя рассказывала.

– Правда? – ошарашенно спросил я, и чёрные глаза мамы Тикаани лукаво заискрились:

– Правда. Поначалу всё больше плохое – ты бы только слышал, как она тебя костерила, – но теперь… – Мама! – рядом со мной стояла Тикаани, она должна была сменить нас на посту у входа.

Раньше я никогда не видел, чтобы она краснела, но сейчас она вся залилась румянцем. Даже не предполагал, что она способна смутиться.

– Всё в порядке, милая. Мы пойдём осмотримся тут, – благодушно сказал отец. – Увидимся позже.

И оба оборотня-волка вошли в школу.

– А теперь выкладывай – что ты им про меня рассказала? – насел я на Тикаани, а Лу навострила уши.

Но белая волчица удостоила нас только привычным мрачным взглядом и спросила:

– Вы Нелл не видели? Она должна тут со мной заступить на дежурство. Мыши вообще времени не чувствуют.

– Ещё как чувствуют! – резко возразила Нелл, присоединяясь к нам.

Мы с Лу оставили их на посту, а сами немного посмотрели шоу пернатых – у нас в школе училось много хищных птиц, одна сорока и близнецы-вороны.

– Какие рискованные трюки, – сказала Лу, когда наши товарищи после полёта строем продемонстрировали несколько воздушных битв и головокружительных пикирований.

– Да они же всю неделю тренировались, – пожал плечами я. Сокол, орёл и сова как раз показывали инсценировку погони и пролетели очень низко над публикой.

Потом я простился с Лу и, протискиваясь сквозь толпу оборотней, направился в кабинет борьбы: там и мне скоро предстояло участвовать в шоу.

Сегодня у нас в школе и правда было на что посмотреть! От шведского стола доносились запахи котлет, сырных печений, пиццы и – фу! – овощного пирога. В каждом учебном кабинете гостей ждали представления или выставки, а в актовом зале показывали театральную постановку, где волчья стая и Виола разыгрывали сказку про волка и семерых козлят, которую они отрепетировали под руководством миссис Паркер, нашей учительницы звероведения и изобразительного искусства. Просто на этот раз актёрам пришлось поменяться ролями – потому что у нас в школе была только одна коза, зато достаточно волков. История о злой козе и трёх маленьких волчатах получилась гораздо смешнее оригинала, а наш малыш Миро был крайне горд, что и ему тоже позволили принять участие в спектакле.

Только вот Джефри – тёмно-серый восточный волк – особой радости от своей роли не испытывал. На шее у него был слюнявчик, а на лапах – носочки. – Браво, ты настоящая звезда! – крикнул я ему и бешено зааплодировал.

Джефри оскалился и зарычал. Но его клыки меня не слишком напугали – а вот ледяной взгляд заставил содрогнуться. Он напомнил мне, что Джефри шпионит за мной по поручению Эндрю Миллинга и незамедлительно докладывает ему обо всех моих действиях. Кто знает, как далеко зайдёт волчья стая, поддерживая Миллинга… Мисс Кристалл, правда, имела с ними серьёзный разговор, но я очень сомневаюсь, что волки её послушают.

Во внутреннем дворе школы мистер Бриджер демонстрировал приемы поведения в особых ситуациях, и Холли была назначена к нему помощницей. Публика весело смеялась, потому что наш учитель подготовил поучительную ролевую игру: оборотни-родители по очереди исполняли роль дикого зверя, а Холли и ещё несколько учеников изображали нахальных туристов Йеллоустонского заповедника.

– Я подойду поближе, классная фотка получится! – крикнула Холли, опасно приблизившись к отцу Лероя, нашего оборотня-скунса, и нацелив на него фотоаппарат.

– Привет, вонючка, пожрать хочешь? – Дориан, оборотень-кот, притворился, что собирается кормить скунса чипсами.

Отцу Лероя удалось справиться с нервами, он вёл себя просто образцово – примерно попозировал для фото, а потом с достоинством удалился.

Переодеваться для представления мне нужно лишь через десять минут, так что можно ещё что-нибудь посмотреть. В кабинете номер три родители могли поучиться у мистера Элвуда искусству превращения. Многие не преминули воспользоваться этим предложением и старательно выполняли все задания. Я заглянул в приоткрытую дверь. Отец Берты как раз пытался принять звериный облик, но потерпел неудачу:

верхняя часть его грузного тела осталась человеческой, а внизу торчала мохнатая задница гризли.

– Да, вряд ли я в таком виде помещусь на унитазе, – пробормотал он с сомнением.

– Не волнуйтесь. – Мистер Элвуд, как обычно в безупречно отутюженном коричневом костюме, был как всегда крайне терпелив с новичками. – Постарайтесь сосредоточиться на зуде, который вы ощущаете, когда думаете о вашем зверином облике. Вы же чувствуете зуд, верно?

– Э-э-э, чувствую, но я думал, что это блохи. – И отец Берты украдкой почесал то место, которое обычно скрывали брюки.

– Извините, вы не могли бы нам помочь? – Рядом со мной в дверях стояла незнакомая родительская пара: женщина в платье и туфлях на высоких каблуках, с уложенными в безупречную причёску волнистыми каштановыми волосами, и широкоплечий мужчина в пиджаке и галстуке. Казалось, они здесь не в своей тарелке. – Мы ищем Брэндона Хершеля. Вы его, случайно, не видели?

Родители Брэндона! Я принялся украдкой их разглядывать. Брэндон рассказывал, что отец у него адвокат, а мать владеет салоном красоты. И бизоньего в них ничего не ощущалось. Но я чувствовал, что они оборотни, причём оба! Жаль, что они отказывались принять этот факт.

– Входите, входите! – приветливо обратился к ним мистер Элвуд. – Я помогу вам превратиться.

Хершели взглянули на него с ужасом: как будто он им на завтрак предложил тараканов.

– Нет-нет, спасибо, нам уже пора…

Кучка совиного помёта! Если уж пришли, так могли бы разок и превратиться. Может, тогда бы сына лучше понимать начали!

Я притворился, что споткнулся: «Ой, извините!» – и легонько подтолкнул их в класс. И вот они уже внутри, и мистер Элвуд подзывает их к себе, одновременно копаясь в папке с учебными материалами:

– Секундочку… А вот оно! Смотрите внимательно и постарайтесь погрузиться в этот образ, хорошо? – Мистер Элвуд держал у них перед носом фото бизона.

Долго ждать не пришлось. Хрясь! – и каблуки туфель сломались под копытами; бамс! – и покрытый шерстью бок смёл стенд.

– Смотрите, куда наступаете! – послышался жуткий крик снизу, и два паука стремительно вскарабкались вверх по ножке стола.

А, родственники Хуаниты приехали.

– О боже! Я же не влезу в мой теннисный костюм! – запричитала мама Брэндона, разглядывая огромными воловьими глазами своё мощное тело, утратившее всякую элегантность.

– Боюсь, что ты права, дорогая, – подтвердил её супруг, обеспокоенно ощупывая рога, выросшие у него на человеческой голове. А потом посмотрел на Айсидора Элвуда убийственным взглядом: – Эй, вы, как нам вернуться в нормальный облик?

– Закройте глаза, чтобы прочувствовать ваше звериное обличье, – невозмутимо ответил мистер Элвуд, рисуя на доске пошаговую схему превращения. – Это же ваша важная составная часть.

– Классно обладать такой силищей, правда? У отца Берты наконец-то получилось превратить и верхнюю часть тела. Он порылся мордой в мусорном ведре, выудил оттуда консервную банку и играючи раздавил её медвежьими лапами. – Вот бы мои приятели из Фэрбанкса это увидели!

Но отец Брэндона не разделял его восторгов.

Он гневно фыркал, бил ступней в коричневом кожаном ботинке по полу и тыкал указательным пальцем в мистера Элвуда:

– Эй, вы! Если вы немедленно не поможете моей жене превратиться обратно, я засужу вас за неоказание…

Как жаль! Зря я их подтолкнул.

Но тут вмешался его величество случай. По коридору как раз пронесли жареные кукурузные початки и свежий клевер для шведского стола для травоядных – и мистер Хершель, казалось, тут же забыл, что собрался кого-то тут засудить.

– Ну ладно. Пойдём сперва перекусим, дорогая, – обратился он к жене, поднял с полу её платье и повесил себе на руку. – И кофе выпьем.

Жена неуклюже поковыляла за ним следом, мысленно причитая, что ей больше по душе чистая питьевая вода и маникюру уж точно пришёл конец. К счастью, дверные проёмы в нашей школе были в два раза шире, чем в обычных учебных заведениях.

Вскоре мы столкнулись с Брэндоном, и он спросил:

– Ты моих родителей не видел?

И я радостно доложил ему:

– Недавно с удовольствием жевали сено с горных лугов.

– Они что, превратились?! – Брэндон с надеждой улыбнулся. – Вот незадача! Как я мог такое пропустить! – Может, они и сейчас ещё в зверином обличье. Правда, не похоже, что им хочется в нём задерживаться, – сказал я.

Быстро попрощавшись, Брэндон умчался разыскивать родителей.

Мои родители не пришли. Я так и думал, но всё равно было обидно. «Хватит нюни распускать, послезавтра, в родительский день для непосвящённых, к тебе придут Анна и Мелоди», – успокаивал я себя. Но получалось у меня плохо, в груди от грусти сжимался комок.

Родственники Миро тоже не пришли, хотя Билл Зорки рискнул передать им приглашение, обернувшись волком. К счастью, Миро, за которым присматривал Клифф, был очень взволнован и не успевал грустить. В перерывах между театральными постановками он бегал между гостями, обнюхивая их и виляя хвостом.

– Ах, Караг, как это здорово! – Глаза у Миро блестели. – Я и не подозревал, что на свете так много оборотней!

– Оборотней на самом деле не так уж много, сюда съехались гости со всей Америки, – пояснил я ему. – Дедушка и бабушка Нелл, например, приехали из Нью-Йорка, это большой город далеко отсюда, на востоке. Родители не смогли приехать, у них работа.

– Мои тоже не приехали – фирма же важнее, – печально сказал бета-волк Клифф.

Судя по всему, его родня тоже проигнорировала посещение школы «Кристалл».

Люди говорят – путь к сердцу лежит через желудок. К хорошему настроению наверняка тоже. Поэтому мы с Миро и Клиффом направились к столу, где рядом с табличкой «Цельномясные продукты» возвышалась среди прочего гора моих любимых копчёных сосисок. Идеальная закуска, чтобы подкрепиться перед представлением. Через пять минут мне пора отправляться в кабинет борьбы. И я для тренировки поиграл мускулами. Мне предстоит бороться с Тео. Пума против лося. И о результате мы не договаривались. Только бы не опозориться перед гостями!

Но до сосисок я не дошёл. На полпути к столу я увидел нечто крайне неожиданное и замер на месте, словно наткнувшись на невидимую стену.

Нет, это невозможно.

Я не верил своим глазам!

Нежданный гость

На некотором отдалении от шведского стола, в вестибюле школы, сквозь толпу людей и зверей пробиралась пума! Сначала я страшно испугался, по спине словно муравьи поползли: неужели к нам заявился Миллинг?! Он что, решил расправиться со мной прямо сейчас, на глазах у всех гостей?!

Но потом я узнал пуму – и сердце моё запрыгало от радости. Оставив Миро и Клиффа наслаждаться сосисками, я рванул вперёд, расталкивая людей и зверей, – мне было всё равно.

– Мия! – крикнул я, бросившись на шею хорошо знакомой мне пуме, и тут же инстинктивно перешёл на беззвучную речь: – Что ты здесь делаешь? Как ты сюда добралась?

– Лапами, разумеется, как же ещё, – ответила моя старшая сестра и с большим интересом обнюхала Нимбла, оборотня-кролика, который в человеческом облике как раз забирал со стола тарелку овощей и морковный сок.

Нимбл лишь коротко взглянул на Мию и поспешил убраться подальше.

– Но сколько же времени ты шла? – спросил я, потискал её ещё немного и поцеловал в голову.

– Три дня, – отчиталась Мия. – Пустяки. Теперь только жрать охота. А стейки тут есть? Ну, ты помнишь, такие штуки, что были тогда в супермаркете?

– Точно есть. – Совершенно обезумев от радости, я торопливо побросал в тарелку сосиски, котлеты и сырой стейк: – Как здорово, что ты пришла!

– Да я подумала, хоть кто-то из семьи должен появиться на родительском дне и посмотреть, что у тебя тут за школа такая смешная, – ответила Мия и точным ударом лапы сбросила с тарелки стейк. – Миленько здесь у вас. И чему ты тут учишься?

– Наша школа вовсе не смешная, в тысячный раз повторил я и быстро прикинул, что можно показать сестре. – Давай пойдём в кабинет номер один, там мы с мисс Кэллоуэй подготовили презентацию по человековедению или мы можем…

Тут подошёл мистер Бриджер, чтобы поздороваться с Мией.

– Как дела дома? – приветливо спросил он.

Мия чуть помедлила с ответом:

– Хорошего мало. Отец всё ещё толком не может охотиться, рана у него на ноге так и не заживает. Его тогда волк покусал.

– Да, Караг говорил, – печально кивнул мистер Бриджер.

Я набрал в грудь воздуха и решился:

– Когда в следующий раз поеду к родителям, буду уговаривать отца лечь в человеческую больницу.

Мой любимый учитель тяжело вздохнул:

– Ты всё ещё думаешь, что у тебя получится?

– Что за больница? – заинтересовалась Мия.

– Там людей разрезают, вынимают из них болезнь и снова зашивают, – пояснил я. Я у Рэлстонов по телевизору видел, как лечат в больнице.

– Но это же только для людей? – засомневалась Мия.

– Да врачи никакой разницы не заметят, если папа как следует превратится, – упрямо ответил я. – Ты же знаешь, он может, когда надо. Тогда, когда ему пришлось выбираться из металлического сетчатого забора, он же превратился, потому что иначе никак.

– Да, я помню эту историю, – ответила Мия. – Ты правда думаешь, что люди сумеют его вылечить? Было бы здорово – тогда мы снова сможем нормально охотиться.

Однако мистер Бриджер не разделял нашего оптимизма:

– Насколько я понял, твой отец недолюбливает людей. Ты считаешь, что он сможет выдержать пребывание в больнице? Сможет остаться спокойным в окружении пациентов, вонючих дезинфицирующих средств и непрерывно пикающих приборов? И ещё – такая операция стоит денег. Страховки у твоего отца, понятное дело, нет. В таких случаях врачи ничего не станут делать, пока не увидят кредитку.

– Ох, – только и смог я сказать.

О деньгах я даже не подумал. Вечно эти деньги! В людском мире всё вертится вокруг них!

Из громкоговорителя в холле раздался треск, а затем послышался раздражённый голос Билла Зорки:

– Внимание, внимание! Ученик Караг должен срочно подойти в кабинет борьбы! И тогда мы наконец сможем продолжить представление…

Я вздрогнул. Я же совсем забыл про борьбу!

– Мне надо бежать, – сказал я Мие. – Осматривайся здесь. Можешь и на моё представление пойти, если хочешь. Только не нападай ни на кого, а если понадобится в туалет, иди на улицу, хорошо?

И я умчался со скоростью ветра. Мия в обличье пумы понеслась за мной по пятам, мне даже пришлось выгонять её из мужской раздевалки. Я быстро сорвал одежду, превратился и в обличье пумы ринулся в зал, где у нас по вторникам, средам и четвергам проходили уроки борьбы и выживания. В первых показательных боях Дориан сражался против оборотня-выдры Фрэнки, потом оборотень-гризли Берта против волка Бо и ворона Сумрака. А теперь все ждали боя с моим участием – он должен стать кульминацией всего представления в звериных обличьях. Затем были запланированы ещё несколько боев в человеческом облике.

Огромный лось Тео уже стоял посреди зала и в упор смотрел на меня:

– Наконец-то ты пришёл, малыш!

– Прошу прощения, неожиданно нагрянули гости, – прошептал я в ответ, потянулся и выгнул спину, чтобы расслабить мускулы.

По периметру зала группками стояли зрители, многие из них – в человеческом облике, но были и две лисицы, одна сорока и американская куница, на голове у которой уютно расположились две стрекозы. Мия пристроилась позади куницы, и та сразу занервничала: наверное, почуяла, что моя сестра только что из леса и понятия не имеет, какие у нас тут правила. На всякий случай, куница продемонстрировала Мие маленькие острые зубки, а моя сестра ответила ей презрительным взглядом.

Я смущённо оглядел публику, пробормотав «Извините за опоздание», а наш учитель Билл Зорки уже объявлял нас:

– Караг, ученик первого года обучения, выступит против Тео, нашего мастера на все руки. Удачи, ребята! Покажите, на что вы способны!

Я понятия не имел, как можно побороть лося. Для начала надо как-нибудь обойти эти гигантские рога. Но Тео, конечно, всеми силами постарается этого не допустить. Я принялся кружить вокруг него, выжидая удобный момент, однако Тео двигался вместе со мной и всегда оказывался повернут ко мне головой. Чтобы проверить, как у него с обороной, я прыгнул вперёд и попытался достать лапой до его передней ноги. Но Тео опустил рога и с легкостью отбил мою атаку.

Нет, так к нему не подобраться. А может, всё-таки попытаться? Я не стал отступать назад, а тут же снова напал на него и смог зацепить его лапой по носу. Не выпуская когтей, но всё-таки довольно сильно.

– Погоди, погоди, – забормотал Тео и закружился, чтобы отплатить мне той же монетой – достать меня копытом. Но я уже ускользнул на безопасное расстояние.

И, не дожидаясь, пока Тео снова упрётся мне в морду рогами, я прыгнул. Я был уже почти взрослой пумой и мог без всякого разбега прыгнуть через весь зал. Только вот беда – и Тео был уже не наивный лосёнок и знал, на что я способен. Он мгновенно отпрянул в сторону, и я приземлился на все четыре лапы на пол, а не к нему на спину, как планировал.

Зал зашумел, увидев, что Тео всем своим мощным телом бросился вперёд, намереваясь поднять меня на рога и швырнуть в воздух. Дело дрянь! Я уже ощущал, как острия прокалывают мне мех, но предпринять ничего не успел – на Тео налетела светло-коричневая молния.

– Только попробуй обидеть моего брата! – Глаза Мии метали зелёные искры. Она злобно шипела и, выпустив когти, пыталась лапой ударить нашего завхоза. – Стоп-стоп-стоп! – закричал Билл Зорки.

– Мия, успокойся, это игра такая, мы просто соревнуемся, кто сильней. Я справлюсь. – Я осторожно отодвигал Мию обратно к зрителям, а Тео смотрел на нас с улыбкой.

– Вот оно что, – сказала сестра. – Я уж думала, травоядный нахал совсем обнаглел.

Публика захихикала. Но смех сразу же умолк, как только мы с Тео возобновили поединок. Неожиданная пауза выбила меня из колеи, и «травоядный нахал» смог достать меня копытом. К счастью, он приложился не со всей силы, иначе бы я отлетел к стене как мягкая игрушка.

Стараясь не хромать, я вновь ринулся в атаку. Но и на этот раз ничего не получилось. Удача явно от меня отвернулась. Если так дальше пойдёт, то поражения мне не миновать.

Но у меня в запасе есть ещё одна хитрость! Я снова прыгнул – но на этот раз на стену рядом с Тео. И отскочил от неё словно мячик. Наш завхоз ещё толком ничего не успел сообразить, а я уже сидел на его широкой коричневой спине, сомкнув зубы у него на загривке. Тео замер в ужасе:

– Только не прокуси, малыш!

– Не волнуйся, – заверил я его с набитым ртом.

– Честная победа, – объявил Билл Зорки. – Вы оба хорошо сражались.

Публика разразилась аплодисментами. Мия подбежала ко мне и, урча, лизнула в плечо.

Я решил остаться пока в облике пумы, и так как больше выступлений и заданий у меня не было, мы остались в зале для борьбы, посмотрели ещё пару поединков, а потом не спеша отправились на презентацию по человековедению.

– Хотите принять участие в викторине? – спросил Генри, оборотень-лягушка, выросший среди людей.

– Почему бы и нет, – согласился я.

Я хотел похвастаться перед Мией своими знаниями, но, к сожалению, Генри подготовил действительно сложные вопросы. Откуда мне знать, что такое «граффити»? И что люди делают на замёрзших озёрах? Зачем люди по весне прячут шоколадные яйца, Рэлстоны мне уже объясняли, но я так толком и не понял.

– Понятия не имею, – сдался я.

Мия склонила голову набок, раздумывая.

– Может, они так хотят привлечь куниц, чтобы их потом схватить? – предположила она.

– Да не важно, – сказал я и пошёл посмотреть, что здесь ещё есть.

Оборотень-змея Сара Кэллоуэй в человеческом облике, одетая в шикарное облегающее платье, объясняла присутствующим оборотням значение пультов управления.

– Наряду со смартфонами и кошельками это самые важные вещи в жизни людей, – подчеркнула учительница и показала нам несколько разных моделей.

Потом гостям разрешили их опробовать. У оборотня-енота сразу всё получилось, а вот у родителей козы Виолы ничего не вышло.

– Я не понимаю, зачем нужны все эти вещи? волчонок Миро недоумённо обнюхивал телевизор, стереоустановку и DVD-плеер.

– Они рассказывают людям истории и поют песни, – терпеливо объяснила мисс Кэллоуэй.

– Петь можно и самим, – удивился Миро и задрал морду, чтобы тут же что-нибудь провыть.

– Да нет, телевизор прикольный, особенно фильмы про Человека-паука, – послышался голосок Хуаниты с потолка. Она там как раз сидела с родителями.

Клифф закатил глаза и утащил завывающего Миро к двери:

– Это ему пока рано. Пусть лучше сначала посмотрит «В поисках Немо» или ещё какой-нибудь мультик.

К счастью, можно было задать вопросы по человековедению, и Мия тут же спросила:

– Я слышала, люди заставляют своих детей каждый день стоять под искусственным дождём! – Мою сестру, хищную кошку, аж передернуло от отвращения. – Зачем они это делают?

К нам как раз подошёл отец Берты – уже в облике кругленького мужчины, без всяких признаков меха. Он рассмеялся:

– Да потому что они хотят, чтобы их дети были чистыми, и не желают прослыть плохими родителями.

Мисс Кэллоуэй терпеливо объяснила, почему люди моются в душе вместо того, чтобы облизывать себя, хоть нам это и кажется странным. Потом она дала моей сестре понюхать дезодорирующее мыло. Мия скривилась от отвращения:

– Гадость какая! Да что…

В этот момент в класс вошёл Джефри – я тут же учуял его запах. Он снова превратился в человека и оделся. Крутизна из него так и пёрла: рэперский прикид сидел безупречно, волосы уложены гелем наверх, а на шее – наушники от плеера. За ним следовала его стая: я увидел Бо, Клиффа и, к сожалению, Миро и Тикаани.

– Человековедение дурацкий предмет, – Джефри буквально выплюнул первое слово. – Зачем вы вообще его преподаёте, мисс Кэллоуэй? Люди ведь нас ненавидят. А почему они нас ненавидят? Потому что мы, оборотни, их превосходим!

Сюрприз номер один

В классе воцарилась тишина. Отец Берты смотрел на Джефри во все глаза. Три чёрные точки на потолке – Хуанита и её родители – застыли от ужаса. Мисс Кэллоуэй не знала, что сказать, и чуть было не начала превращаться. На коже у неё проступил коричневый ромбический узор, а нога без перерыва отбивала чечётку – стук-стук-стук! Если бы она сейчас была в облике гремучей змеи, она бы точно затрещала хвостом.

– Ну ты сам подумай, это же просто дурь несусветная, – сказал я Джефри намеренно громко, чтобы мою мысленную речь услышали все. – Совершенно не важно, кто кого превосходит. В настоящей жизни оценок не ставят.

Мне было так противно, что шерсть встала дыбом. Я не считал себя круче других лишь потому, что у меня два обличья. А вот волки, судя по всему, именно так и считали. Мне вспомнилось, что Джефри уже однажды нёс эту чепуху о супергероях во время учебной экспедиции в банк.

Тем временем мисс Кэллоуэй пришла в себя. Уперев руки в бока, она строго посмотрела на Джефри.

– Где ты понабрался этих бредней? – спросила она. – Во-первых, люди не испытывают к нам ненависти. Они даже не знают о нашем существовании. Да, они плохо обращаются животными – нам же достаётся просто за компанию. А во-вторых, мы же не…

– Вообще-то парень прав, – отец Берты расплылся в широкой улыбке. – В человеческом обличье я умею всё, что умеют и другие люди, а в обличье гризли я просто страх как силён и нюх у меня отменный! Если бы только можно было кому-нибудь об этом рассказать!..

– Эндрю говорит, мы всё умеем делать лучше людей, – перебил его Джефри.

Меня с души воротило при одном только взгляде на его высокомерное лицо.

– И так оно и есть, – вещал он. – Нам не нужно оружие, потому что мы сами по себе сильные, быстрые и опасные. Волк всегда обгонит двуногого и продержится дольше.

Отец Берты раскрыл было рот, чтобы ещё что-то добавить, но Джефри, не удостоив его даже взглядом, продолжил:

– Даже у этой шелудивой кошки, – он посмотрел на меня сверху вниз: к сожалению, пока я в зверином обличье, он выше меня, – органы чувств развиты лучше, чем у людей, и дерётся она круче. Так почему мы не может заявить об этом в открытую? Оборотни превосходят людей!

Я почувствовал, как во мне закипает гнев:

– Значит, таким дерьмом кормит вас Эндрю Миллинг?! Раньше он просто хотел отомстить.

Очевидно, Миллинг активно вербовал союзников. И, судя по всему, он заметил, что этот вздор о превосходстве притягивает к нему сторонников.

– Ну да, у нас по восемь глаз и восемь лапок, а у людей только два глаза и две руки, – вежливо сказала мама Хуаниты. – Но я не считаю, что поэтому мы их превосходим. Если бы у людей было по восемь рук, они бы не знали, что с ними делать.

Мия молчала. Испуганная и совершенно сбитая с толку, она сидела, тесно прижавшись ко мне, я ощущал тепло её тела.

– Да кто такой этот мистер Миллинг? – К сожалению, отец Берты был не столько испуган, сколько заинтригован.

Я вспомнил, что Миллинг уже заполучил нескольких медведей в союзники. Может быть, на них болтовня о превосходстве действует особенно сильно?

В эту минуту в класс вошла Берта:

– Он очень крутой, папа. Джефри мне о нём рассказывал. Неужели ты ни разу не встречал его имени в газетах? Он…

Я просто потерял дар речи. Значит, Джефри не просто шпионил! Он ещё и вербовал сторонников для Миллинга! Занимался пропагандой его идей! И ведь находились такие простачки, что попадались к нему на удочку!

Я просто встал и вышел, Мия потрусила следом за мной.

В коридоре я увидел двух мальчиков из старших классов, которые, не отрываясь, смотрели на экране планшета какое-то видео, наверное с Ютьюба.

– …и вы должны быть готовы к тому, что наш мир изменится, он уже никогда не будет прежним, – донёсся чей-то голос. – Вы сильные и быстрые. Но готовы ли вы к переменам?

В ответ раздалось ликующее «Да-а-а-а!» огромной толпы.

Я похолодел. Я знаю этот голос! Я подошёл поближе и взглянул на экран планшета. Да, это он. Высокий красивый мужчина со светлыми, тронутыми сединой волосами, в джинсах, белой рубашке и ковбойских сапогах. Эндрю Миллинг! Расхаживая по сцене с микрофоном в руке, он излучал энергию и уверенность в себе. Его карие глаза (вообще-то они у него жёлтые, как сера, но он скрывал настоящий цвет за контактными линзами) пристально всматривались в публику:

– Только вы в состоянии помочь мне изменить мир, сделать его безопасным для всех нас. Охоту на животных и оборотней следует прекратить любой ценой. Вы поняли меня – любой ценой! Он скоро придёт – наш Великий день, и тогда мы одним ударом достигнем цели. Вы поняли меня?

Невидимая публика, состоящая, судя по всему, из оборотней, ответила на этот раз ещё более мощным «да».

Жутко делалось от того, как он распалял своих сторонников. И содержание его речи тоже пугало. Что значит – любой ценой? Нужно жизнь, что ли, отдать для достижения цели?! Не задавая лишних вопросов?

Заметив меня, старшеклассники, занервничали и спрятали планшет. Большинство учеников уже знали, что мы с Миллингом совсем не друзья.

– Клёвый чувак. Скорей бы наступил этот Великий день, – сказал один из мальчиков и с вызовом посмотрел на меня.

Я не стал отводить глаз.

Другой мальчик, оборотень-куница, хотел что-то добавить, но тут из громкоговорителя раздался треск и следом – чуть хриплый, но тёплый голос Лиссы Кристалл:

– Прошу всех учеников и родителей пройти в актовый зал. Вас ждёт важное объявление, касающееся прежде всего школьников первых двух лет обучения.

Когда Тикаани и Миро вместе с остальными выходили из кабинета человековедения, я успел взглянуть белой волчице в лицо. Тикаани не вмешалась в наш с Джефри спор и сейчас избегала смотреть мне в глаза. Хотелось бы мне знать, что она обо всём этом думает.

Наконец подошли и Брэндон с Холли.

– Привет, мурлыка, – небрежно поздоровалась Холли – худенькая невысокая девочка с растрепанными рыжими волосами. – Что нового?

– Ничего хорошего, мурлыкать уж точно не хочется, – ответил я. – Потом расскажу.

– Точно, сначала сюрприз! Так и знала, что она сегодня всё объявит! – Холли не столько бежала, сколько прыгала по коридору и чуть не раздавила при этом родственницу нашего оборотня-муравья Эмбер, которая и в человеческом обличье была весьма миниатюрной.

– Вопрос только в том, будет ли сюрприз приятным, – наш друг Брэндон отличался повышенной тревожностью. – Да, кстати, я нашёл своих родителей. Мне кажется, рога отцу к лицу.

– Я тоже так считаю, – согласился я.

Я бы с удовольствием превратился обратно в человека, но пока Мия была в обличье пумы, я предпочёл её поддержать и тоже остался хищной кошкой. Я видел, как нелегко ей находиться среди толпы оборотней, многие из которых к тому же были в человеческом облике.

В большом и светлом актовом зале пахло землёй и елью. Через окна в потолке проникал солнечный свет, его весёлые блики играли на различного цвета мехах, перьях и лицах. Зал был битком. Уже наступил вечер, и к нам присоединились оборотни, ведущие ночной образ жизни, – родители совы Труди, например, несколько летучих мышей и куниц.

Я узнал родителей Джефри. Ширококостный мужчина с барскими замашками пронзал взглядом каждого. Наверное, он всегда так смотрит. Мать Джефри тоже была оборотнем-волчицей, но при ходьбе переваливалась с ноги на ногу словно утка и постоянно улыбалась извиняющейся улыбкой, хотя, казалось бы, извиняться ей не за что.

Найти свободное место оказалось непросто: я улёгся на сухой земляной пол рядом с Брэндоном, Холли и Дорианом и очень надеялся, что нам не отдавят лапы.

– Я очень рада, что к нам в гости пришли так много родителей, – поприветствовала собравшихся оборотней директор школы Лисса Кристалл. Она принарядилась и воткнула в белые волосы индейское украшение, которое, скорее всего, изготовила сама из собственных перьев. – Я надеюсь, вам у нас нравится. Настало время сделать несколько официальных объявлений. Для нашей школы этот учебный год будет особым.

В зале все с любопытством навострили уши.

– С момента основания школы, а было это четыре года назад, я стремилась наладить контакты с зарубежными школами для оборотней, – продолжила Лисса Кристалл. – Мы много работали над нашим первым международным проектом, и теперь я с удовлетворением могу объявить – вскоре состоится наш первый школьный обмен. – Резко очерченное лицо Лиссы светилось от радости: – Начало положат ученики первого года обучения: они отправятся на неделю в Латинскую Америку, в колледж «Ла Чамба» в Коста-Рике!

Не только я раскрыл пасть от изумления – большинство присутствующих тоже были немало удивлены. Я буквально почувствовал, как по залу прокатилась волна ликования и восторга. Шум поднялся ужасный. Если бы около школы случайно оказался человек, он бы, наверное, бросился звонить в полицию – сообщить, что в зоомагазине пожар.

– То есть это мы едем? – Холли не верила своим ушам. – Это мы едем в другую страну?

– Выходит, что так, – взволнованно шепнул я в ответ. – Я всю жизнь провёл здесь, в Скалистых горах, и никогда нигде ещё не был!

– Я тоже. – Такая удивительная новость произвела впечатление даже на Дориана. – Хозяева никогда не брали меня с собой в отпуск, всегда оставляли на кого-нибудь из соседей.

– Ответный визит состоится летом, – продолжила директор. – Для учеников второго года обучения у меня тоже хорошие новости: они едут в школу для оборотней в Африку.

И снова ликование. На этот раз обрадовались ученики старших классов.

– Я уверена, у вас всех возникло много вопросов. Не стесняйтесь, задавайте, – обратилась к нам Лисса. – А кто из учителей едет? – недоверчиво спросил отец Джефри. – Думаю, выражу общее мнение, если скажу, что койот или мопс неподходящие кандидатуры на роль руководителей группы, куда, в том числе, входят и волки – мой сын например.

Амелия Паркер, наша пухленькая учительница изобразительного искусства и звероведения, залилась краской и нервно хватала ртом воздух. А вот мой любимый учитель Джеймс Бриджер, сидящий в обличье койота рядом с Лиссой Кристалл, даже ухом не повёл. – Я полностью доверяю миссис Паркер и мистеру Бриджеру, – сухо ответила мисс Кристалл. – Однако они будут сопровождать школьников в Африку. В Коста-Рику отправятся мисс Сара Кэллоуэй и мистер Билл Зорки.

Я расстроился, что Джеймс с нами не едет, но ненадолго. Мистер Зорки, конечно, строгий, но мне он нравился, а мисс Кэллоуэй всегда готова подбодрить и дать дельный совет, как нужно вести себя среди людей.

– Путешествия стоят недёшево, – озабоченно вставила мама Хуаниты. – Боюсь, мы не сможем оплатить поездку. У нас же нет денег.

Я поискал глазами и разглядел Хуаниту и её родителей прямо над головой Лиссы Кристалл: мама как раз беспокойно спускалась по нити паутины вниз.

– Я это учла. Мне известно, что многие родители живут в основном или даже полностью в животном обличье, – наша директор дружелюбно улыбнулась, глядя вверх. – Школьные обмены финансируются из средств специального фонда, учреждённого Советом оборотней.

По залу пронёсся вздох облегчения. Рядом со мной радостно выдохнула Холли. Она знала, что её приёмные родители Сильверы зарабатывают немного и не смогли бы оплатить ей поездку. Дориан от своего опекуна тоже получал лишь небольшие карманные деньги.

– Мы уже продумали, как уменьшить дорожные расходы. Мы же всё-таки оборотни, а не люди, – вступил в разговор Джеймс Бриджер, хитро улыбаясь. – Будет сюрприз.

– Нам самолёт не нужен, мы сами долетим, – объявил Сумрак, оборотень-ворон, и его сестра-двойняшка Тень тут же кивнула:

– Ну конечно, легко!

– Даже не думайте, – тут же вмешались их родители. – Вы хоть представляете, как это далеко?

– Не уверена, что мне следует отпускать сына в подобное путешествие, – сказала мать Брэндона, снова вернувшаяся в человеческий облик. Она убрала из волос застрявшее там сено. – В этой Латинской Америке полно всякой заразы! Не говоря уж о преступниках и прочих опасностях. В конце концов, это наш единственный ребёнок!

– А если бы у них был запасной сын, они бы меня, значит, отправили? – горько прошептал мне на ухо Брэндон.

Лисса Кристалл не теряла самообладания:

– От болезней есть прививки. Для Брэндона эта поездка хороший шанс узнать мир. Формуляры согласия лежат вон там, в конце зала. Кто не умеет писать, может поставить отпечаток лапы. Наш ученик уже ждёт вас со штемпельной подушкой.

– В Латинской Америке ведь страшно жарко? – Отец Тикаани поднялся, озабоченно поправляя бейсболку. – Не знаю, как моя дочь справится с высокими температурами. Мы же всё-таки арктические волки.

– Папа, ну пожалуйста! Буду просто чаще дышать, вот и всё, – испугалась Тикаани.

– Вы можете всё спокойно обсудить, – сказала Лисса Кристалл. – Хотелось бы, чтобы поехали все ученики класса.

Подпишут ли мои приёмные родители согласие? Наверняка. Анна будет за меня рада, а экономный Дональд одобрит всё, что можно получить бесплатно.

К счастью, Тикаани, кажется, удалось уговорить родителей, во всяком случае, она их обнимала. А вот у Брэндона дела обстояли плохо.

– Я сказала нет – значит, нет, – услышали мы с Холли и обеспокоенно переглянулись.

– Без копытных что за поездка, – прошептала моя рыжая подружка. – А кто нас там без него ночью будить будет?

– Да уж кто-нибудь точно найдётся, – ответил я. – Но Брэндон должен ехать обязательно!

Я начал строить планы, как можно переубедить его родителей. Но ни один из них не годился. Но всё равно надо попробовать – ведь Брэндон мой лучший друг!

Холли меня опередила. Она стремительно кинулась к родителям Брэндона и встала прямо перед ними. Мы с Мией рванули за ней. Только бы она не начала строить из себя паиньку – обычно такой манёвр добром не заканчивался.

Родители Брэндона ошарашенно смотрели на внезапно возникшую перед ними девочку с широкой улыбкой и лукавыми глазами.

– Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ну отпустите Брэндона с нами! Мы все очень хотим, чтобы он поехал! Иначе он будет чувствовать себя изгоем. Вы же не хотите огорчить вашего сына?

– Э-э-э… – только и смог сказать отец Брэндона.

– Ему нет нужды ездить в джунгли. Он может в любой момент отправиться с нами на Карибские острова, – резко ответила мать Брэндона. – Там можно чувствовать себя совершенно счастливым, если ты не в курсе. И вообще – кто ты такая?

– Холли, красная белка. А что такое Карибские острова?

– Ну пожалуйста, – вмешался Фрэнки, наш оборотень-выдра. – Вы не пожалеете о своём решении. Мы проследим, чтобы гигантские змеи не слопали вашего сына.

Брэндон молчал. Казалось, он уже потерял всякую надежду: наверное, по опыту знал, как тяжело переубедить родителей.

– Приятно видеть, что здесь у него такие хорошие друзья, – вдруг сказал отец Брэндона, ощупывая голову (рогов на ней уже не было). – Которые так за него хлопочут.

– Мы все его очень любим, – сказал я. – Было бы здорово, если бы Брэндон смог поехать.

– Ну хорошо, – решился отец Брэндона, хотя его жена недовольно поджала губы. – Пусть едет. Я подпишу согласие.

Холли, Дориан и Фрэнки бросились обнимать Брэндона, празднуя победу. Но радость нашего друга-бизона оказалась недолгой.

– Подождите-ка, что значит – гигантские змеи? – испуганно посмотрел он на нас. – О каких таких змеях говорил Фрэнки?

Но его отец уже подписал согласие.

Сюрприз номер два

Но это был не единственный сюрприз. Мисс Кристалл ещё не закончила.

– Минуточку внимания! – обратилась она к ученикам и родителям, когда большинство уже собрались уходить. – У меня есть ещё одно объявление. Недавно я узнала, что отец Карага, нашего ученика-пумы, заболел и семье нужны деньги на его лечение.

Я тоже уже направлялся к двери, но, услышав своё имя, застыл на месте. О чём это она? Изумлению моему не было предела, я смог лишь растерянно мяукнуть. Что всё это значит? Теперь все знают, что у отца проблемы со здоровьем и что мы нищие. Премного благодарен!

– Поэтому мы с учителями нашей школы организовали лотерею – в вестибюле вас ждут замечательные призы. Стоит попробовать купить билетик. Все вырученные деньги пойдут на лечение отца Карага.

– Разбуди меня, – обратился я к Брэндону. – Этого не может быть, я, наверное, сплю…

Брэндон ударил мне кулаком по мохнатой голове.

– Ой, больно! – вырвалось у меня: Брэндон и сам не подозревал, какая у него силища.

– Извини, я не хотел, – испугался мой друг и ласково погладил меня по голове.

Ужас какой – как будто я милая бабушкина киска! – Проехали, – сказал я, и мы поспешили в вестибюль, чтобы посмотреть на лотерею.

Там рядом с кастрюлей с билетиками уже стоял, широко улыбаясь, хорошо знакомый мне койот. Шерри Плеск, наша повариха и медсестра, довольно перемешивала половником сложенные бумажки:

– Приглашаем принять участие! Стоимость билета – один доллар.

У кастрюли уже и правда образовался хвост, не настоящий конечно.

– Давайте сразу пять, – сказал почти взрослый самец вапити, наверняка из многочисленной родни Лу. – Я знаю сестру Карага, она хорошая девчонка, и отец, должно быть, тоже ничего.

– Пожалуйста, – Бриджер выхватывал зубами один билетик за другим и отдавал их оленю.

– А давайте сразу десять, – сказала мама Тикаани и весело мне подмигнула.

И вот наконец объявили результаты. Не каждый выигрыш годился его владельцу, поэтому счастливчики активно ими менялись. В конце концов довольные родители Джефри ушли домой с большим куском ветчины, который вообще-то выиграли родители Виолы, нашей козы. Одна из сестёр Лу несла к машине самодельное устройство авторства Тео для почёсывания спины, которое досталось бабушке Нелл. Только вот эта классная штука была, к сожалению, в двадцать раз больше мыши.

Были и такие, кому выигрыш сразу пришёлся по душе. Например, оборотень-сорока с третьего курса вытащила серебряный доллар, подарок Джеймса Бриджера. Радость доставили и подарочные сертификаты на занятия фитнесом лично у Билла Зорки, на платье из бутика мисс Кэллоуэй в Джексоне или на меню из трёх блюд в ресторане одного дружественно настроенного оборотня. Лерой и Нимбл были рады выигранным дискам, подаренным Биллом Зорки, – некоторые фильмы с Джеймсом Бондом были у него в двойном экземпляре, – многие ушли домой с травами в горшках из теплицы Шерри. Отец Берты нёс под мышкой индейское резное изделие, которое я уже видел в комнате мистера Элвуда. Неужели наш учитель превращения тоже решил нам помочь? Я не переставал удивляться.

И только картина нашей учительницы изобразительного искусства миссис Паркер, на которой красовался мопс в образе оперной дивы, забрасываемый цветами и косточками, так и не обрела владельца. Может, её кто-то и выиграл, но не стал признаваться, чтобы не забирать это чудо с собой.

В конце концов удалось собрать больше тысячи долларов, и это никак не укладывалось у меня в голове.

– Как вы думаете, на операцию хватит? – спросил я мистера Бриджера.

– Надеюсь, – он посмотрел на меня умными карими глаза. – Если будет недоставать, мы, я имею в виду учителей, добавим – мы уже договорились.

– Вы классно всё придумали с лотереей, но было бы лучше, если бы вы меня предупредили, – сказал я. – Я почувствовал себя очень неловко, когда вдруг всем стало известно, что происходит у нас в семье и что мы нуждаемся в деньгах.

Джеймс Бриджер опустил морду:

– Ты прав, Караг, прости, я как-то об этом не подумал. Мне очень жаль.

– Ничего страшного, – поспешил я его успокоить. – Деньги ведь нам и правда очень нужны.

Когда почти все гости разошлись, я решил уж было отправиться на боковую к себе в комнату, но тут подумал о Мие – ей наверняка будет неуютно спать в школе, в комнате для гостей.

– Слушайте, а может, переночуем все вместе в лесу? – предложил я, всё ещё в облике пумы.

– Ой, как орехово! – тут же обрадовалась Холли.

Весёлые карие глаза Фрэнки тоже заблестели:

– Обожаю плескаться в реке по ночам!

И на его человеческом лице появились вибриссы – получилось очень лихо.

А вот Брэндон медлил.

– Я ещё никогда не ночевал на улице, – пояснил он.

– Так нужно пользоваться моментом и наконец-то попробовать, – сказал Дориан и кашлянул. – Я, к сожалению, слегка простужен, но в следующий раз я с вами, идёт?

И кот неторопливо направился в свою комнату.

– Похоже, простуда пройдёт через пять минут, сказал я.

– Ясное дело, для него на улице ещё слишком холодно. Наверное, уляжется сейчас в кошачьем обличье прямо рядом с батареей, – хихикнула Холли.

Жаль, что Тикаани и Миро не могли пойти с нами. Но они члены стаи Джефри. Я так и не понял, почему Тикаани решила вернуться к этим шпионам Миллинга!

Нам разрешали ночевать на улице: в нашей школе это обычное дело, специального разрешения не требуется. Но по пути меня и Мию остановил Джеймс Бриджер – уже в облике мужчины с густой щетиной. – Вы уже подумали, как Мия вернётся обратно? – спросил он. – Караг, ты же наверняка захочешь отправиться с ней, рассказать родителям о школьном обмене и о наших планах касательно больницы? Я могу вас завтра отвезти, если хотите.

– Было бы просто чудесно! – Я был очень ему признателен.

– Классная идея, койот. Спасибо. И за эту лотерею, или как она там называется, тоже, – заурчала Мия: ей наверняка не улыбалось три дня тащиться пешком.

Тем временем Брэндон уже подготовился к своей первой ночёвке на свежем воздухе и в обличье бизона стоял у выхода, ведущего на луг.

– Я смотрю, тут у кого-то сосновые шишки в башке, – заявила Холли, глянув на Брэндона, а Фрэнки при виде бизона захихикал, как будто его щекотали тысячи водяных блох. Я тоже чуть не прыснул – на мощное, покрытое коричневой шерстью туловище Брэндон набросил покрывало, а на рог повесил матерчатую сумку со снаряжением. Я узнал очертания перочинного ножа и фонарика.

– Вы просто завидуете, что я запасся всем необходимым! – Брэндон упрямо тащил весь этот скарб с собой.

Приближалась полночь, и на улице было совершенно темно, но мы и без света прекрасно видели дорогу. Чтобы не оставлять Брэндона одного, мы устроились не в домике на дереве, а под сосной неподалёку от реки.

– Но сначала перекусим, – сказал наш большой друг и опустил голову, чтобы сумка соскользнула у него с рога. – Надеюсь, вы уже проголодались.

Фрэнки заполз в сумку и достал оттуда не только кукурузные зёрна, но и кусочки вяленого мяса и ореховое печенье.

– Беру все свои слова назад – ты и правда отлично подготовился! – крикнула Холли. С быстротой молнии она схватила по печенью в каждую лапку, а крошечным мохнатым задом уселась ещё на два.

– Тебе не нужно их прятать, печенье, кроме тебя, тут всё равно никто не ест, – проворчал я.

– А вот и неправда! – Брэндон засунул огромную коричневую морду в пачку – и уже через минуту она опустела.

Фрэнки тем временем бросился в воду и вскоре появился весь мокрый и с рыбой в пасти.

– Свежачок, – сообщил он, уплетая рыбу и забрызгивая нас всех водой.

– Рад за тебя, но брызгать-то зачем, – рассердился я и отодвинулся от выдры.

– Классно у вас тут, в этой кристальной школе – или как она там называется, – сказала Мия. Она крепко держала полоску мяса передними лапами, чтобы было удобнее откусывать.

– Слушайте, – сказал Брэндон, оглядываясь, – здесь же совершенно темно.

Он хотел достать из сумки фонарик – но, к сожалению, забыл превратиться и раздавил его.

– Качество дерьмо, – рассердился Брэндон. – Попробую хотя бы устроиться поудобнее. – Синее покрывало сползло у него со спины назад, и он попытался поправить его при помощи рога. И проткнул в одеяле дырку. – Чёрт! – Гневно мотнув головой, Брэндон отшвырнул одеяло – во всяком случае попытался, – и оно накрыло его с головой. – Вот зараза, теперь ещё темнее! – выругался наш любимый бизон и принялся так бодаться, что земля затряслась.

Наконец одеяло свалилось. На этот раз оно упало на Холли, и она поскакала по земле словно микроскопическое привидение.

– Подождите, я вам помогу, – вдоволь насмеявшись, предложил Фрэнки.

Но Брэндон уже обиделся.

– Не надо, – проворчал он. – Я просто лягу на одеяло сверху. Тогда у меня, правда, замёрзнет спина, зато снизу будет тепло и мягко.

– Разумеется, потому что тогда ты будешь лежать на беличьем меху, чурбан ты этакий! – Холли поспешила выбраться из-под покрывала, чтобы её не раздавили.

И хорошо, что успела. Брэндон тут же, громко сопя, опустился на землю и уложил тяжёлую голову на одеяло. Теперь он устроился удобно, но ночью в лесу ему всё равно было не по себе: он всё время беспокойно поглядывал по сторонам, и уши у него подрагивали.

Чтобы отвлечь его, мы рассказывали шутки и наконец услышали его громкий храп.

Фрэнки, Холли, Мия и я ещё раз улыбнулись друг другу, сказали «Пусть вам светит луна» – такое у оборотней пожелание доброй ночи, – потом растянулись на земле и закрыли глаза. Холли уютно устроилась у меня между передними лапами.

Завтра я должен поговорить с отцом. Сказать, что хочу отвезти его в больницу. Обратного хода нет – ведь столько оборотней собирали для него деньги. Отказаться от помощи будет очень неловко.

Но лучше сейчас не думать об этом, иначе никогда не засну.

Сила убеждения

На следующий день мы с Мией уже на восходе солнца были готовы отправиться в дорогу на старенькой машине Джеймса Бриджера. Как и в прошлый раз, я взял с собой в подарок лекарства, а накануне ещё прихватил со шведского стола немало джерки – кусочков вяленого мяса.

Взволнованная предстоящей поездкой, Мия нарядилась в одежду с вещевого склада нашей школы: джинсы и свитшот с логотипом «Кристалл». Она смело забралась на заднее сиденье автомобиля, а я уютно устроился на пассажирском месте впереди. Когда Джеймс завёл машину, Мия как заворожённая слушала шум мотора:

– Как мило урчит этот автомобиль. Это он здоровается со мной.

– Угу, – я невольно улыбнулся.

По дороге мы вновь вернулись к разговору о больнице.

– Твоему отцу понадобится какой-нибудь документ для регистрации в больнице. Например, водительское удостоверение, – сказал Джеймс Бриджер.

Малюсенькие человеческие волоски у меня на руках встали дыбом:

– Водительское удостоверение?! Да он никогда машины вблизи не видел!

Я вновь пал духом: как же справиться со всеми этими трудностями? Проблемы возвышались перед нами словно крутой утёс, на который даже мне, пуме, не взобраться.

Но Джеймс Бриджер невозмутимо пожал плечами:

– Ему же не нужно учиться водить на самом деле. Лисса Кристалл уже помогала оборотням с необходимыми бумагами, у неё есть знакомые, которые отлично подделывают документы. Конечно, это незаконно, но другого выхода нет. Твой отец только должен придумать себе фамилию. У тебя ведь тоже нет фамилии?

Я покачал головой. Официально меня звали Джей Рэлстон, по имени моих приёмных родителей, но это не считалось.

– Мистер Бриджер, – осторожно начал я, – если у нас всё получится с больницей, если отцу там и правда помогут, то ведь людские умения должны произвести на него впечатление, как вы думаете? Тогда ведь он смирится с тем, что я живу среди людей?

– Может быть, – сдержанно отозвался Бриджер. – Если повезёт. С этой нашей затеей нам понадобится очень много везения. Мистер Миллинг в чём-то прав: мы действительно превосходим людей – но только в дикой природе. А в людском мире нам нужно уметь очень хорошо приспосабливаться.

Я понимал, чего боится Бриджер – что мой отец что-нибудь натворит в больнице. Я тоже этого боялся.

Мия выковыривала когтем остатки еды из зубов. Уши её покрылись мехом, и говорить у неё толком не получалось – мешали выросшие клыки.

– Я шитаю, што эта шатея с больницей – прошто опуменная.

К счастью, здесь в машине нас никто не видел и было не важно, что Мия не умела контролировать превращения. Ну, хоть кто-то верит в успех моего плана!

Но получится ли уговорить отца? Я уже заготовил речь. Я должен говорить кратко, честно и прямо, как любит отец: «Папа, я хочу отвезти тебя в больницу, к людям. Всего на пару дней, чтобы они тебя как следует подлечили».

Я снова и снова прокручивал эти фразы в голове, пока Мия не ткнула меня в спину:

– Караг, ты что как град зарядил! Можешь о чём-нибудь другом думать? Или хотя бы потише, чтобы я не слышала.

– Прости, – ответил я и, улыбнувшись, послал ей картинку огромного блюда со стейками.

– М-м-м, – Мия зажмурилась от удовольствия. – А пожрать есть что-нибудь?

– Нет, – безжалостно ответил Джеймс Бриджер. – Знаете, что ещё меня беспокоит? Ведь кто-нибудь может узнать о нашем плане. Кто-нибудь из тех, от кого нам хотелось бы всё скрыть. К сожалению, я только сейчас об этом подумал.

Я сразу понял, о ком он, и похолодел от страха:

– Мы же сами раструбили на весь свет о нашей затее, – удручённо сказал я. – Может, Джефри уже доложил Миллингу. Но он, наверное, думает, что я просто хочу сходить с отцом к врачу. И к томуу же он не знает, когда точно.

Бриджер нахмурился:

– Мне всё равно не по себе.

В больнице вы оба под ударом. Мы не можем обеспечить вам там такую же хорошую защиту, как в школе.

На душе у меня было тяжело.

– Я подумаю об этом, – только и сказал я.

И вот наконец мы добрались до места. Родители ужасно мне обрадовались. Но на отца было страшно смотреть: он совсем исхудал, мех свалялся, глаза потухли. Рана всё никак не заживала и совершенно подорвала его здоровье. Так больше не может продолжаться!

И тем не менее я всё-таки не мог решиться заговорить о больнице. В конце концов Мия толкнула меня мохнатым плечом и ободряюще взглянула на меня:

– Ну, что же ты? Давай уже!

Я собрался с духом. Сердце бешено билось, словно за мной гналась свора собак – но удивительное дело: я чётко, без единой запинки, выдал мою заготовленную тираду. Не зря же я всю дорогу тренировался!

– Папа, я хочу отвезти тебя в больницу, к людям.

Всего на пару дней, чтобы они тебя как следует подлечили.

На мгновение воцарилась гробовая тишина.

– Что ты сказал?! – отец не верил своим ушам. – Об этом и речи быть не может!

Я сам прекрасно справлюсь с этим дурацким воспалением, нужно только немного поберечься. – Ксамбер недовольно зашипел на меня.

В прежние времена, услышав шипение моего отца, все самцы пумы в ближайших окрестностях попрятались бы от страха в густой чаще леса. Но сегодня Ксамбер был слаб и беспомощен. И это разрывало мне сердце.

– Ты бережёшь себя уже много месяцев, а толку никакого, – возразила Мия.

– Мне кажется, Караг дело говорит, – вмешалась моя мама Нимка и лизнула переднюю лапу, как будто разговор её вовсе не интересует. – Согласись, если бы ты был здоров, толсторог бы от тебя не ушёл.

Как здорово, что мама на моей стороне! И как ловко она умеет уговаривать отца. Но Ксамбер, к сожалению, вновь решительно ответил:

– Нет!

– А что будет с нами, если на нашей территории снова станет хозяйничать волчья стая? – не сдавалась сестра. – Мы с мамой не справимся, вдвоём нам добычу от них не отбить.

– Ну хорошо, я подумаю, – сдался отец и принялся демонстративно точить когти о дерево, метя территорию. – Караг, я надеюсь, ты там, в этой своей странной школе, не подружился ни с кем из этих слюнявых мерзавцев?

Я вспомнил о Тикаани. Будь я сейчас человеком, точно бы покраснел.

– Нет! Не говори ничего! Я и знать этого не хочу, жёлтые глаза отца горели огнём. – А теперь всё, закрыли тему. Я жалею, что вообще стал с вами это обсуждать.

Отца было не переубедить. Вплоть до моего отъезда он больше не сказал ни слова о больницах, волках или странных школах. А вот мама, провожая меня, заговорщицки посмотрела мне в глаза и прошептала:

– Наберись терпения, Караг, мы его как-нибудь уговорим.

– Было бы здорово, – ответил я, и на душе у меня немного просветлело.

В школу мы вернулись в воскресенье к вечеру – там уже вовсю шла подготовка к родительскому дню для непосвящённых. Наша директриса велела разыграть нам совершенно нормальный учебный день, только без уроков превращения и звероведения. Приехать должны были всего пятнадцать родителей и ещё несколько законных представителей, поэтому Лисса Кристалл решила просто провести для них экскурсию. Потом ещё будет собрание по поводу школьного обмена и выступление школьной рок-группы.

– Вот тоска-то зелёная, разве только рок-группу будет интересно послушать, – ворчал Фрэнки, снимая со стен плакаты по человековедению, на которых были изображены различные выражения человеческого лица. – Слышали, мисс Кэллоуэй будет играть на ударных?

– Класс! Главное – не подпускать её к микрофону, – сказала Тень, девочка-ворон. – Я как-то слышала, как она в душе поёт. Ужас! Пусть уж гремучие змеи занимаются тем, что умеют.

Я целиком и полностью согласился с ней и пошёл искать Холли и Брэндона. Странно – ни в гостиной, ни в комнатах их не было. В конце концов я обнаружил их в библиотеке. Брэндон сидел страшно бледный и что-то показывал Холли в книге.

– Караг! Как хорошо, что ты пришёл! – Холли бросилась ко мне: рыжие волосы дыбом, глаза широко распахнуты. – Мы решили собрать информацию о Коста-Рике. Это просто кошмар! Там и правда есть гигантские змеи, огромные пауки, скорпионы, ядовитые лягушки и ягуары, которые прыгают на тебя сзади, когда ты ни о чём не подозреваешь!

– С чего это вдруг ягуар будет на тебя прыгать? – спросил я. – Да ему белка – на один зуб!

– Вот именно. Может, ягуары на завтрак дюжину таких, как я, съедают! – запричитала Холли.

– И как только ты умудрилась подружиться с пумой? – Я покачал головой и тоже заглянул в книгу.

Выглядело всё просто отлично: тропические леса – что тут обсуждать.

– Расскажи ему про ядовитых лягушек, которые могут одним махом прикончить пару десятков людей, – простонал Брэндон. – Наверное, мне всё-таки стоит отказаться от поездки!

Но тут не выдержала Холли:

– Я у твоих родителей практически в ногах валялась, а ты решил отказаться?! Даже и не думай!

Брэндон открыл рот, чтобы возразить, но я его перебил:

– Да ладно вам паниковать, пошли лучше в баскетбол сыграем.

Мои друзья тут же пришли к единодушному выводу, что я совершенно бессердечное существо, абсолютно не дружу с головой и моего мнения лучше вообще больше никогда не спрашивать.

Я только улыбнулся, пожал плечами и пошёл к компьютеру, чтобы проверить почту.

Возможно, друзья были правы насчёт моей головы – зря я стал читать письма. Отправителем одного из сообщений был человек, о котором я предпочёл бы никогда больше не слышать.

Привет, Караг! Ты знаешь, я всегда мечтал видеть тебя своим союзником. У меня были на тебя большие планы. Но, видимо, уже ничего не поделаешь – ты стал мне врагом. Предупреждаю тебя: не пытайся препятствовать мне. Если ослушаешься – сразу ощутишь мой гнев на своей собственной шкуре и на шкуре тех, кто тебе дорог. Твой отец и так уже болен. Каково же тебе будет, если он из-за тебя умрёт?

М.

Мерзавец! Разумеется, он уже в курсе, что произошло на родительском дне. Меня бил озноб. Получится ли у меня держать язык за зубами? Хочу ли я этого? Не рассказывать никому, что он вынашивает план мести и собирается основательно навредить людям?

Ясно одно – он не шутит. Он угрожает всерьёз. Очень рискованно везти отца в больницу Джексона.

Может, поместить его в какую-нибудь клинику подальше отсюда? Но как мне тогда заботиться о нём? Мне же надо ещё и в школу ходить.

Письмо, как всегда, стёрлось автоматически, а я закрыл лицо руками и застонал. Как хорошо, что я на неделю уеду далеко отсюда! В Латинской Америке про этого Миллинга, наверное, и слыхом не слыхивали. Может, в чужих краях мне удастся хоть на пару дней забыть о моём бывшем наставнике.

Непосвящённые

– Моих родителей до сих пор нет! – Холли нервно подпрыгивала на носочках и рвала программку на мелкие кусочки. – Как ты думаешь, они вообще придут?

Я как раз, вежливо улыбаясь, обслуживал родителей Нимбла – учителя музыки и его жену. Лишь подав им пирожные, я смог скорчить Холли рожу и прошипеть:

– Хватит дёргаться, у меня сейчас охотничий инстинкт сработает! Если они сказали, что придут – значит, скоро появятся.

Но Холли, конечно, и не думала успокаиваться. Крикнув мне: «Я в туалет», она умчалась прочь.

И разумеется, именно в эту минуту прибыли Сильверы. До сих пор я видел их исключительно через окно, но узнал сразу, как только они вошли в вестибюль школы. Они излучали дружелюбие и ласково улыбались друг другу.

– Как здесь красиво! – восхитилась Дорис Сильвер, стройная женщина в джинсах и светлой блузке.

Она погладила кору растущего посреди вестибюля дерева и оглянулась в поисках Холли. А та, как нарочно, секунду назад убежала. И я не мог послать ей мысленное сообщение, потому что мы все сегодня были в человеческих обличьях.

– Да, очень красиво, – согласился Кенни Сильвер, степенный мужчина в рубашке лесоруба в чёрно-красную клетку. – Смотри, и кофе есть.

И он устремился ко мне, потому что я сегодня отвечал за обслуживание гостей и как раз держал в руках кофейник, полный этого отвратительного горького напитка.

– Здравствуйте, мистер Сильвер, – приветствовал я приёмного отца Холли. А потом налил ему кофе со сливками и капелькой ореховой эссенции – как он любил.

Мистер Сильвер ошарашенно посмотрел сначала на кофе, а потом на меня:

– Мы знакомы?

– Это я дал Холли пинка в нужном направлении, – ответил я с улыбкой. – Она очень хотела пойти к вам, но сама никогда бы не решилась.

Мистер Сильвер расплылся в радостной улыбке, а потом чуть не раздавил мне ладонь рукопожатием:

– Она такая чудесная девочка!

– Согласен, – ответил я. – А я её друг Джей Рэлстон, здесь меня зовут Караг.

– Мы очень рады с тобой познакомиться, – Дорис Сильвер тоже решила, по людскому обычаю, поздороваться со мной за руку. – А вот и Холли! Или это торнадо?

Холли вбежала на бешеной скорости в вестибюль, обняла Сильверов, а потом закружилась в танце, сияя от радости:

– Вы пришли! Как я рада, что вы пришли! Пойдёмте, я вам всё тут покажу!

Вскоре появилась и моя приёмная семья – Анна, Дональд и Мелоди. Голосок Мелоди я услышал ещё издалека:

– И ещё Джей сказал, сойка всех в лесу предупреждает, когда приближаются опасные звери, а здесь поблизости живёт голубая сойка, сказал Джей, и…

Мои непосвящённые гости радостно поздоровались со мной. Но потом я увидел, как Дональд разговаривает с Айсидором Элвудом – ну почему именно с ним?! – и забеспокоился.

– Как успевает Джей по вашему предмету? – поинтересовался Дональд.

Я вздрогнул. Мистер Элвуд помрачнел:

– У меня он учится плохо, на тройку с минусом. Кроме того, он бывает невнимательным и дерзит. Ему следует упорно работать, если он, конечно, хочет сдать экзамен.

Дональд Рэлстон озадаченно смотрел на Элвуда, собираясь ещё что-то спросить, но тут, к счастью, к ним подошёл Билл Зорки.

– А вот по моим предметам – я веду географию, историю и физкультуру – он один из лучших. Мистер Бриджер, наш учитель математики и физики, тоже очень хвалит Джея – хотите с ним поговорить?

– Да, конечно, с удовольствием, – сказала как раз подошедшая Анна, а Дональд облегчённо вздохнул.

Я благодарно посмотрел на Билла Зорки. Интересно, как с ним будет в Коста-Рике? Ведь сегодня он ради меня солгал. География и физкультура у меня шли хорошо, а вот с историей не ладилось. Ну не могу я запомнить все эти даты – про человеческие войны, революции и их правителей. К счастью, мистер Зорки рассказывал нам и о нашей истории тоже. Так я узнал о тех временах, когда оборотни в Африке, Латинской Америке и в других краях выдавали себя за богов, о конфликте на реке Уайт-Ривер между волчьей стаей и золотоискателями в восьмидесятые годы девятнадцатого века и о подвигах Чии Ламон, оборотня-ястреба, в середине прошлого столетия.

Мои приёмные родители очень удивились, узнав о предстоящем школьном обмене с Латинской Америкой, но, к счастью, сразу подписали согласие. И Сильверы тоже, они были очень рады за Холли.

– Коста-Рика! Я бы тоже с удовольствием съездила! – мечтательно сказала Дорис Сильвер. – Тропические леса, должно быть, великолепны.

– Там полно всяких опасных зверей, – осторожно вставила Холли.

– Да разве их увидишь? Они же боятся к людям приближаться, – рассмеялся мистер Сильвер.

Мы с Холли переглянулись. Ну понятно, родители же не в курсе, что мы не совсем люди и звери не боятся к нам приближаться. Мы-то уж точно познакомимся на юге с большим количеством животных – и с оборотнями, разумеется, тоже. Весь вопрос в том – с какими.

– Эти непосвящённые такие смешные, – влез омега-волк Бо со своим дурацким языком.

Мистер Сильвер непонимающе посмотрел на него.

– Моих родаков не тронь, понял?! – наехала Холли на Бо и на Джефри, который ухмылялся неподалёку.

К счастью, те вскоре удалились, бормоча себе под нос гадости про наглую добычу.

Вскоре я снова увидел волков, но настроение у них было на этот раз совсем не ахти. Они стояли тесным кружком и что-то горячо обсуждали. Джефри ужасно бесился, размахивал руками – казалось, он сейчас лопнет от злости. Если он немедленно не успокоится, может частично и превратиться.

Что с ним такое? Родственников волков сегодня в школе не было – значит, дело не в его гостях. А, плевать. НТП – не твоя проблема – как говорит Джеймс Бриджер.

– Едем уже через две недели, – сказал я Фрэнки: он как раз угощался селёдкой со шведского стола.

– Уже видел? Мисс Кристалл изменила наше расписание, – сообщил он, за хвост поднял рыбку вверх и плавно опустил себе в рот. – Добавила уроков превращения, чтобы мы в дороге не опозорились. И ещё теперь мы учим испанский. Как мы успеем за две недели?

– Ну, наверное, мы выучим «спасибо», «пожалуйста» и тому подобное, – ответил я. – Надеюсь, там люди хоть немного говорят по-английски.

У Фрэнки, как всегда, смартфон был с собой, и, в отличие от меня, он не забывал его заряжать. Он быстренько потыкал в экран и объявил:

– Отбой тревоги! На сайте написано – школа двуязычная.

Мы дружно уставились на страницу колледжа «Ла Чамба» – с фотографий на фоне буйной зелени нам приветливо махали улыбающиеся подростки. Ага, понятно, сайт для непосвящённых.

К нам присоединились Брэндон и Дориан.

– Двуязычная? Это хорошо, – высказался Дориан, надевший ради родительского дня чёрный свитер. – Будет весело, не сомневаюсь. Надеюсь, у меня останется время, чтобы продолжить работу над автобиографией.

– С каких это пор ты интересуешься автомобилями? – удивлённо уставилась на него Холли.

– Он пишет историю своей жизни, – пояснил ей Брэндон.

– Что, правда? – Я с трудом подавил улыбку.

– А почему бы и нет? Полная приключений жизнь кота-оборотня может много кого заинтересовать, – Дориан нарочно скромно улыбнулся. – Может, даже издательство найдётся. Люди называют такие истории фэнтези.

Мы переглянулись, и в наших глазах ясно читалось, что мы думаем о новой причуде Дориана. Наш приятель-кот всё прекрасно видел, но его это совершенно не смутило.

– А теперь аста ла виста, пойду возьму себе ещё кофе.

– Аста что? – удивлённо переспросил я, когда Дориан удалился.

– «Аста ла виста» означает по-испански что-то вроде «пока», «до скорого», – объяснил Брэндон.

– А ты откуда знаешь? – изумился я.

Брэндон покраснел:

– Мама считала, что мне нужно учить языки, и чем больше, тем лучше. Это, мол, пригодится в современном мире, и всё такое. Я ходил в немецко-китайский детский сад, а няня разговаривала со мной по-испански.

– Разрази меня гром! – пробормотала Холли. – А кстати, вы что, забыли, что оборотни могут общаться напрямую мыслями? Какая разница, кто на каком языке говорит – мы всегда поймём друг друга.

– Но только если хотя бы один из собеседников будет в зверином обличье, – возразил я.

– Да уж как-нибудь справимся, – Фрэнки сморщил нос и рыгнул. – Вот увидишь – я буду лениться с ленивцами, стрекотать со стрекозами…

– А с попугаями пугать? – хихикнула Холли.

– Вот именно! – Фрэнки расплылся в улыбке, и мы все рассмеялись.

И тут я заметил, что в паре метров от нас стоит Тикаани. Она как раз проходила мимо, услышала наш смех и остановилась. Может быть, ей стало завидно, что нам так хорошо? Её лицо было серьёзным и непроницаемым.

Я напрягся. Мы ещё друзья или уже нет? Я не был уверен – ведь она так много времени проводит с Джефри и его стаей.

Она быстро огляделась – видимо, чтобы удостовериться, что поблизости нет других волков. Никого не было. И тогда она подошла к нам. На душе у меня стало светло. Хорошо, что она стоит рядом со мной. Да, мы друзья, она просто соблюдает правила предосторожности.

– Слышали новости? – спросила Тикаани. – Билл Зорки говорил с нами сегодня о перелёте в Коста-Рику.

– А почему только с вами? – мне стало интересно.

– У него есть план, как сэкономить на перелёте. И этот план касается волков, – Тикаани ещё больше помрачнела. – Большинство из вас полетят в самолете как нормальные люди, а волки должны притвориться собаками, и нас повезут в контейнерах как домашних животных. Так будет дешевле.

Мы все чуть не задохнулись от смеха. Могу себе представить, какое лицо было у Джефри, когда он об этом узнал. Просто класс! Оборотни, которые, как он считал, во всём превосходят людей, будут пускать слюни в контейнерах!

Ещё две недели – и в путь!

Все на нервах

В зверином обличье в дорогу было решено отправить не только волков. Об этом я узнал накануне нашего отлёта. Я был у себя в комнате, паковал новенький чемодан в надежде, что наберётся достаточно чистых вещей. К счастью, под столом и в постельном белье я обнаружил пару чистых трусов. В самом деле повезло!

Тут в дверь постучали, и в комнату вошёл наш учитель борьбы:

– Привет, Караг. Сможешь завтра надеть рубашку с нагрудным карманом? Я знаю, у тебя есть.

– Э-э-э, да, а что…

– У тебя в кармане поедет Хуанита, – сообщил мне альфа-волк нашей школы. – В человеческом облике она не решается путешествовать, но очень хочет поехать вместе со всеми. У вас ведь хорошие отношения? Так почему бы ей не полететь в твоём кармане?

– Ну ладно, хорошо, – кивнул я, слегка сбитый с толку таким предложением.

Мы вместе отправились в классную комнату, где обитала Хуанита, и стали пристально вглядываться в потолок.

– Я сейчас спущусь, – услышал я нежный голосок у себя в голове – и вот уже маленький чёрный паучок сидит у меня на ладони и смотрит на меня. – Спасибо, что согласился взять меня с собой.

– Да не за что, – я пожал плечами.

И тут же с ужасом представил себе, как мы дурачимся с ребятами и я вдруг в чём-то там клянусь и при этом бью себя ладонью по груди. И кричу «О, чёрт!»… – Пожалуйста, пожалуйста, только не это, – задёргалась у меня на ладони Хуанита, будто её посадили на горячую плиту.

– Нет-нет, что ты, я всё время буду помнить, что ты у меня в кармане, – пообещал я ей.

Завтра я лечу за границу! Впервые в жизни! Всё ещё не могу в это поверить. Моя первая поездка с классом – и сразу так далеко. Просто вау!

На следующее утро, ещё солнце не взошло, пронзительно зазвенел будильник Брэндона. Мы одним прыжком вскочили с кроватей и оделись. В коридоре уже было полно народу, все тащили чемоданы вниз по лестнице или втискивались в маленький лифт, на котором у нас вообще-то только поднимали продукты из подвала на кухню.

В вестибюле тоже царила суета: близнецы-вороны ругались с Нелл и Куки, сова Труди чуть не плакала, потому что никак не могла закрыть чемодан, а Генри, наш оборотень-лягушка, бегал без остановки взад-вперёд, и от волнения у него между пальцами появились перепонки. Миро взволнованно подпрыгивал и попеременно то скулил, то вилял хвостом.

Миссис Паркер раздавала маскировочные ошейники недовольным волкам и помогала запихивать им в контейнеры одеяла и косточки.

– Вот так вам будет уютно, я уверена!

Джефри в обличье волка злобно смотрел прямо перед собой:

– Уютно?! А не пойти ли вам гулять?!

– Да ладно тебе, вам в багажном отделении точно будет весело, – влез в разговор Фрэнки. Кажется, он даже завидовал волкам: – Мы должны смирно сидеть весь полёт в креслах, а вы там можете вечеринку на чемоданах устроить.

Джефри зарычал и мысленно послал в голову Фрэнки ругательство, где упоминались происхождение и профессия его матери. На его беду, его услышал мистер Зорки, и секунду спустя Джефри уже лежал на спине и скулил.

– Немедленно прекратить, ясно? – сказал огромный чёрный волк, нависая над Джефри.

– Ясно, мистер Зорки, – ответил присмиревший Джефри.

Билл Зорки тоже летел в зверином обличье в контейнере, чтобы следить за учениками в багажном отсеке. И это правильно – потому что там будет полно волков и один-единственный кот. Дориану тоже предстояло лететь в переноске, но он с достоинством встретил этот удар судьбы. В обличье русской голубой он уже свернулся клубочком и мирно дремал. И как ему удаётся спать посреди такой суеты?!

– Берта, подойди сюда, пожалуйста, у нас тут небольшая проблема – крикнула Сара Кэллоуэй, одетая в юбку, блузку и стильный жакет.

Она стояла рядом с Труди, у которой всё никак не получалось закрыть чемодан.

Берта немедленно подбежала, тут же поняла, в чём проблема, и, превратившись в гризли, всем грузным медвежьим телом навалилась на чемодан. Замки с лёгкостью защёлкнулись, и на лице Труди вновь появилась улыбка. Берта поспешила в женский туалет, чтобы превратиться обратно в человека, потому что на школьный двор уже въезжал Тео за рулём арендованного автобуса, чтобы отвезти нас в аэропорт Джексон-Хоула. Мы полетим сначала до Денвера, а там пересядем на рейс в тропическую Коста-Рику.

– Кому-нибудь ещё нужны шапки, шарфы, перчатки? – крикнул Джеймс Бриджер, размахивая зимней шапкой.

По совету наших учителей мы все оделись очень тепло – на тот случай, если в полёте кто-нибудь от страха и волнения частично превратится.

Но я очень надеялся, что у нас хватит выдержки и мы справимся. Хотя стопроцентно поручиться можно не за всех. У нас, конечно, были дополнительные уроки превращения, но всё равно – Генри ужасно нервничал, а Берта недавно схватила у Элвуда двойку.

Благодаря занятиям с Джеймсом Бриджером я более или менее научился себя контролировать. Но на всякий случай всё-таки подстраховался. В левом кармане куртки у меня лежал кулёк с хвоей можжевельника (его запах помогал мне превращаться в человека), а в правом – три ламинированные фотографии Джея Рэлстона – светловолосого мальчика с золотисто-зелёными глазами.

Кто знает, может, и то и другое мне очень даже пригодится. Мне было не по себе при одной только мысли, что вскоре я окажусь высоко над землёй в вонючей грохочущей машине, изобретённой людьми.

– Ну, что? Боишься? – ткнул меня в бок Сумрак, мой друг-ворон.

– Боюсь, – признался я.

– Зря. Летать – просто офигительно, уж ты мне поверь, – на лице у Сумрака появилось мечтательное выражение.

Я помог Лу дотащить её сумку до автобуса. А Брэндон всё ещё занимался сортировкой бесчисленных карточек с указаниями, которыми его снабдили родители. – «Не забывай чистить зубы четыре раза в день!» – прочитал он и перешёл к следующей карточке. – «Всегда держись вместе с группой! Никогда не превращайся!» – Он вздохнул и выкинул все наставления в урну.

– Разумно, – поддержал я его.

Аэропорт Джексон-Хоула был возведён из массивных деревянных балок. Мне он напомнил огромный сарай. Только в сараях обычно не бывает блестящих каменных полов и стоек регистрации. Мисс Кэллоуэй не спускала с нас глаз. Мы отнесли Тикаани, Миро, мистера Зорки и остальных волков – все они были в специальных контейнерах – к стойке крупногабаритного багажа.

– Желаю всем приятного полета! – попрощался с нами учитель борьбы.

– Ой-ой-ой, как здесь страшно, что они собираются с нами делать?! – заскулил Миро. – Всё в порядке, малыш, не волнуйся, – успокоила его Тикаани, а потом их увезли.

Сумрак и Тень тем временем смотрели в окно и потешались над пассажирскими самолётами:

– Смотри, что у них там на крыльях, какие огромные штуки! И все эти прибамбасы лишь для того, чтобы удержаться в воздухе? Как будто камней понавешали!

Холли тоже сохраняла абсолютное спокойствие. Ну, разумеется, она же постоянно взбиралась на самые высокие верхушки деревьев. А вот Лерой, Нимбл и Фрэнки заметно нервничали.

– Не уверен, что смогу сесть в самолёт, – сказал очень бледный Фрэнки.

– Но ты должен! – возразил я.

– Ничего я не должен. Я могу и здесь остаться, – заупрямился Фрэнки.

Чтобы отвлечь его, я попросил его о помощи – он же у нас спец в технических вопросах.

– Ты знаешь, у меня проблема. Эндрю Миллинг шлёт мне по электронной почте письма с угрозами, но их нельзя распечатать – они исчезают сразу, как только я их прочитаю. Как-нибудь можно их сохранить?

Фрэнки просветлел лицом:

– Легко. Ты можешь сделать скриншот – ну, то есть снимок экрана. Я покажу, как это делается на твоём смартфоне. Только ты должен фотографировать очень быстро, иначе не успеешь.

Мы тренировались, пока я не научился делать скриншот молниеносно, практически рефлекторно.

– Ну, теперь я готов, он может присылать свои угрозы.

Фрэнки посмотрел на меня с беспокойством:

– Что этому типу от тебя нужно? Неужели нельзя просто оставить тебя в покое?

– Было бы здорово.

Мысли об Эндрю Миллинге никак не выходили у меня из головы.

А Фрэнки вновь с ужасом смотрел в сторону самолёта:

– Не знаю, стоит ли мне лететь.

– Да ладно тебе, не занудствуй, – Холли ткнула его в бок. – Ты же речку Снейк вдоль и поперёк знаешь. А скоро тебе представится возможность изучить Амазонку!

– Насколько я помню, Амазонка в Коста-Рике не протекает, – сказал Лерой.

На лице у нашего друга скунса слегка проступил чёрно-белый узор. Мы с Холли встревоженно переглянулись.

– Кстати, Холли, если ты в полёте что-нибудь украдёшь, поездка для тебя на этом закончится, – объявила мисс Кэллоуэй. – Я тебя сразу же отправлю назад.

Холли побледнела:

– Даже если я украду всего лишь мармеладного мишку?

– Что значит «всего лишь»? – с сочувствием спросил Фрэнки. – Бедный маленький медвежонок, жестоко разлучённый со своим владельцем…

– Вот именно, – обиженным тоном добавила Берта. – Если медведь из мармелада – это не значит, что его не нужно уважать.

Мисс Кэллоуэй только закатила глаза.

Запах полёта

– Сейчас мы все вместе пройдём предполётный досмотр, – объявила мисс Кэллоуэй, и мы послушно последовали за ней.

Меня проверяли сразу вслед за нашей учительницей, и я сумел справиться с нервами. На моём теле не появилось ни малейшего намека на мех. Ну, могу же! Я выдержу этот перелёт с таким же спокойствием, с каким прежде прогуливался по сосновому бору на нашей территории.

Мы с любопытством разглядывали товары в маленьком магазинчике дьюти-фри, а наша учительница купила там флакон духов и тут же нанесла капельку на запястье. Предполагалось, наверное, что духи будут пахнуть летним лугом, но что-то не срослось. Ну, или это был луг с огромными уродливыми пластмассовыми цветами.

– Вы пользуетесь духами?! – спросила Берта с таким отвращением, как будто учительница только что прополоскала горло волчьей мочой.

– Совсем чуть-чуть, – ответила мисс Кэллоуэй. Она прекрасно знала, как чувствительны оборотни к запахам.

Но запах духов был ничто по сравнению с вонью, ударившей мне в нос, когда мы поднимались по трапу самолета. Авиационное топливо. Я невольно замедлил шаг, и Холли меня подтолкнула:

– Не сдаёмся!

Я зашипел на неё. Нехорошо. В ближайшие несколько часов мне нужно быть по максимуму человеком.

– Куда вы полетите дальше? – спросила, глядя на нашу зимнюю экипировку, улыбающаяся девушка в униформе, приветствуя нас на борту самолета.

– В Коста-Рику, – радостно сообщила ей Холли, и мы проследовали на свои места.

Стюардесса обескураженно посмотрела нам вслед.

– Надеюсь, Холли ничего не украдёт, – прошептал мне на ухо Брэндон.

Я кивнул и скривился. Если наша неугомонная белка что-нибудь натворит, из самолёта просто так не сбежишь.

На сиденье пришлось пристегнуться. Ужасное чувство – как будто тебя поймали и связали. Я ощутил лёгкий зуд, который всегда предшествует превращению. Только не это!

– Нюхай можжевельник, – посоветовал Брэндон, который сидел рядом со мной у окна. Молча кивнув, я сунул нос в пакет с душистой хвоей.

Перед нами сидели Холли и Фрэнки, а через проход расположились Генри и Сумрак. Мисс Кэллоуэй посадила тех, кто боится полёта, рядом с теми, кому высота нипочём. Хорошо придумано.

– Ну что, поехали, – сказал довольный Брэндон и принялся невозмутимо листать журнал о музыке, где рассказывалось про всякие там рок– и поп-группы.

Самолёт покатился по асфальту, а потом двигатели загудели по-настоящему. В этом шуме для меня слились грохот гигантского водопада, вой стаи волков и жужжание разворошённого улья. Кто-то невидимый вжал меня в кресло – и вот мы уже оторвались от земли. Всё, теперь под нами только воздух. Я почувствовал, как на пальцах растут когти и впиваются в подлокотники кресла. Да к тому же я прекрасно слышал, какую чушь несут дебильные волки в багажном отделении.

– У-у-у, сейчас упадём! – сострил Бо, и Джефри идиотски расхохотался. – Чёрт! Ничего не видно. Кто-нибудь может прогрызть окно в фюзеляже?

– Мы уже наверху? – тоненький голосок Миро. – Если вы прогрызёте окно, может, я смогу увидеть маму! – Не сметь! Лапы и зубы прочь от самолёта! – скомандовал Билл Зорки.

– А когда начнём вечеринку? – возбуждённо спросила Тикаани.

Наш учитель борьбы уже явно сердился:

– Все остаются сидеть в контейнерах, пока не наберём высоту, понятно?

И тут Фрэнки не выдержал. О ужас! Он спрыгнул с кресла – в обличье выдры! Бедный Фрэнки со вздыбленной шерстью, совершенно потеряв голову от страха и жалобно пища, протискивался между кресел, очевидно в поисках укромного места.

– Этого ещё не хватало! – пробормотала мисс Кэллоуэй, и мы одновременно выглянули в проход, чтобы посмотреть, где стюардессы. Они сидели в передней части салона, на специальных сиденьях за занавеской, и пока ничего не заметили. В том-то и дело, что только пока.

К счастью, все соседние ряды занимали оборотни, и они шума не поднимали. Тень среагировала мгновенно – накинула на Фрэнки покрывало. Но выдра выскользнула из-под него, словно смазанная маслом. Мало того – с немыслимой скоростью наш товарищ вкарабкался вверх по креслу и встал на задние лапы, пытаясь открыть шкафчики для ручной клади у нас над головами. Я слышал, как он в ужасе бормочет:

– В укрытие, в укрытие!

Щёлк! Дверца одного из шкафчиков поддалась. Фрэнки зацепился передними лапами за полку – во всяком случае, попытался. Вслед ему метнулась рыжая молния и повисла у него на хвосте, чтобы он не смог забраться в шкафчик. Вот бесстрашная белка!

– Стоять! – услышал я голос Холли. – Ты сейчас же пойдёшь в туалет и превратишься обратно в человека!

Но выдры обладают недюжинной силой, и они гораздо мощнее грызунов, обитающих на деревьях. Фрэнки вырвался из лапок Холли, и белка упала на колени к Генри как спелая слива, только мохнатая. Для Генри это оказалось последней каплей. Через секунду от его человеческого облика остались лишь воспоминания. На первый взгляд казалось, что его кресло пустует, но тихое кваканье свидетельствовало об обратном.

Фрэнки забрался в багажный ящик, Холли прыгнула за ним. В отделении для ручной клади поднялся грохот – у нас над головами шла гонка преследования.

– Немедленно вылези из рюкзака! – кричала Холли. – О чёрт! Ты ж его порвал! Ты чё, ку-ку?!

– Нет, я вы-выдра! – заорал в ответ Фрэнки.

Шум у нас над головами становился всё сильнее.

Мисс Кэллоуэй вскочила с места и попыталась выудить дерущихся учеников из ящика. К сожалению, на это обратила внимание стюардесса:

– Пожалуйста, закройте дверцу, займите своё место и пристегнитесь, – громко крикнула она, и любопытные пассажиры оглянулись в нашу сторону.

Какой кошмар! Сейчас они увидят, что на борту самолёта находятся животные, и тогда нам несдобровать!

– Да-да, сейчас, – ответила наша учительница с обворожительной улыбкой и шепнула мне: – Караг, лови Генри, пока его никто не заметил! Быстро!

В человеческом облике рефлексы у меня тоже отличные. Никто не успел и глазом моргнуть, как я уже схватил Генри и, не раздумывая, засунул в карман рубашки.

– Эй, тут занято! – возмутилась Хуанита.

В кармане началась чехарда.

– Ой, прости, – спохватился я и прикрыл подозрительно шевелящийся карман ладонью, потому что к нам по проходу уже приближалась стюардесса.

Вытащив Генри двумя пальцами, я быстро спрятал его в рюкзак.

Волки и Дориан, летевшие в багажном отсеке, конечно, уже почуяли, что у нас что-то произошло, и засыпали нас вопросами:

– Что у вас там случилось?

– Какие проблемы?

– Вы там пилота обоссали, что ли?

– Сара, всё в порядке? – услышал я голос Билла Зорки.

– Не совсем, – раздражённо ответила мисс Кэллоуэй.

На полке для ручной клади снова поднялся шум, а потом бац! дзинь! ай! – и по салону разнёсся едкий запах духов. Неужели разлилась бурда мисс Кэллоуэй из дьюти-фри?! Нет, только не это!

– Фу! – завопила Холли и спрыгнула на кресло.

Её рыжая шёрстка была совершенно мокрая. Белка воняла просто безбожно! От жуткого запаха искусственных цветов у меня скрутило живот. И не только у меня.

– Мерзость какая! – простонала Берта и схватила гигиенический пакет. Послышались отвратительные звуки: её вырвало.

– Какая ужасная вонь! – пожаловался Лерой и тоже склонился над пакетом.

Кто бы говорил! Он же скунс!

У мисс Кэллоуэй и у нас с Брэндоном на такие глупости времени не было. С быстротой молнии Брэндон засунул одежду Холли к себе в рюкзак, а я забрал вещи Генри и Фрэнки. Пока наша учительница человековедения вытирала разлитые духи, я за шкирку стащил Фрэнки с багажной полки, невзирая на его возражения «Эй, полегче там!», и засунул себе под рубашку. А потом устремился мимо спешащей к нам недовольной стюардессы в туалет, где наши товарищи смогли снова превратиться и одеться.

– Мне тоже превращаться? – спросила несчастная Холли, выглядывая из-под кресла.

Стюардесса только что удалилась, брезгливо унося два полных гигиенических пакета.

– Мне очень жаль, Холли, но ты слишком сильно намокла, – ответила мисс Кэллоуэй. – Мы сможем отмыть тебя как следует только в аэропорту. – Она спрятала белку к себе в дамскую сумку и в утешение дала ей пакетик с орехами.

Я рухнул в кресло. Брэндон протянул мне длинный коричневый батончик:

– Хочешь шоколада? Помогает против стресса.

Недолго думая я взял угощение, но я так плохо чувствовал себя в самолёте, что даже сладостей не хотелось. Вздохнув, я сунул батончик в карман рубашки. Тут же раздался беззвучный крик.

– Это ещё что?! – завопила Хуанита.

Чёрт! Я опять про неё забыл.

Я что-то пробормотал, извиняясь, а из кармана уже послышалось довольное чавканье:

– Ммм, вкусно. Можешь оставить.

Но, судя во всему, Хуанита много не съела, потому что на кармане вскоре появилось жирное коричневое пятно от растаявшего шоколада.

Когда все, кроме Холли, снова расселись по местам, Фрэнки сказал:

– Простите, я глупо себя повёл. Но мне вдруг стало так страшно!

– Всё понятно, но твоим родителям придётся оплатить разорванный рюкзак Холли и мои духи, – строго сказала мисс Кэллоуэй, глядя на него светло-зелёными неподвижными глазами змеи. – Они стоили недёшево.

– Вообще не проблема, – ответил оборотень-выдра, с упрёком посмотрел на меня и потёр шею. – У моих родителей денег полно.

– Откуда? – удивился я.

Я-то думал, они беззаботно и безденежно живут в какой-нибудь речке.

– Моя мама актриса, она по пол-лимона за фильм получает, – признался Фрэнки.

Кажется, ему было неловко. Вот это да! Теперь понятно, почему его мама, та, что дала рецепт для рулетиков из лосося, приходила на родительский день в зверином обличье. Чтобы её не узнали!

Рядом с нами столпились несколько человек, включая Сумрака и Тень, – всем было интересно.

– А твой отец тоже снимается за деньги? – заворожённо спросил Сумрак: он вырос в облике ворона в Скалистых горах.

Фрэнки покачал головой:

– Не, он компьютерщик, игры разрабатывает. Иногда я ему помогаю – ну, когда я у него. Мои родители расстались.

– Так, а теперь давайте оставим Фрэнки в покое, – распорядилась мисс Кэллоуэй. – В человеческом облике она выглядела как всегда очень красивой, но сегодня ещё и очень опасной. – И если ещё кому-нибудь страшно, скажите прямо сейчас!

Мы все отрицательно затрясли головами, зажали носы и стали смотреть в окно. Мне очень понравились пышные облака. Всё-таки хорошо, что я не зажмурился.

– Здорово, правда? – спросил я Лу, мимо кресла которой совершенно случайно проходил.

– Просто чудесно, – Лу одарила меня улыбкой, и сердце моё забилось сильнее. – Раньше я хотела стать пилотом – прикольно, скажи!

– А почему больше не хочешь? – поинтересовался я.

– Лес я люблю больше, чем облака, – ответила Лу.

И тут я уловил обрывок мысли. Я почувствовал, что это говорила Тикаани, и обращалась она точно не ко мне:

– Нет, конечно, он хорошо выглядит, но у него так пахнет изо рта…

На мгновение я испугался, что это она обо мне. Но потом услышал обрывки мыслей других волков:

– Пахнет изо рта? Глупости. Бизнесмен себе такого не позволит.

О ком это они? Я его знаю? Вот, теперь что-то говорит Джефри:

– Я уверен, он будет… Мы все ждём, когда наступит его Великий день и он…

Теперь я понял! Тело свело судорогой, радость от полёта, которую я только что испытал, снова исчезла. Минуточку, а откуда Тикаани знает про запах изо рта?! Разве она встречалась с Миллингом в человеческом облике? Что она от меня скрывает?

К сожалению, волки перешли на шёпот, и больше я ничего не услышал.

Стюардессы внимательно наблюдали за мной, Брэндоном и Фрэнки – вдруг мы ещё что-нибудь выкинем? Я думаю, они были очень рады, когда мы сошли в Денвере.

В первом же туалете в аэропорту мисс Кэллоуэй вымыла Холли в раковине с мылом, чтобы истребить вонь от духов. А Берта в это время держала дверь, чтобы всякие там дамочки не врывались с криками «Ой, какая прелесть!».

Устав от всей этой суеты, полёт в Коста-Рику большинство из нас проспали.

Колледж «Ла Чамба»

Вот что у людей, наверное, называется «поехать в отпуск». Я чувствовал, как лучи солнца греют мне кожу, видел пальмы и растения с фиолетовыми цветами, взбирающиеся по стенам здания. По улицам городка в поисках пропитания бегали собаки и куры. Покинув город, мы оказались в царстве яркой, бурно растущей зелени. Воздух был тёплым, влажным и полнился всевозможными запахами, а у нас в Скалистых горах весна только-только начиналась и повсюду ещё лежал снег.

– Тут мило, – сказала Холли, снова в человеческом облике. – Мистер Зорки, можно мне будет потом взобраться на пальму?

– Само собой. – Наш молодой учитель борьбы с любопытством оглядывался по сторонам.

Он выглядел слегка уставшим – наверное, нелегко было во время поездки следить за Джефри и его стаей. Сейчас они сидели в хвосте автобуса и горланили какие-то дурацкие песни.

Когда мы свернули с шоссе на просёлочную дорогу и увидели деревянный указатель «Ла Чамба», я с любопытством вытянулся в струнку. Автобус остановился на парковке посреди густого ярко-зелёного тропического леса. Никаких зданий поблизости не наблюдалось. Весть о нашем прибытии, судя по всему, быстро донеслась до обитателей школы: уже через пару секунд мы увидели, как к нам спешат первые школьники – в человеческом обличье. Все они были странным образом похожи друг на друга, и все как один широко улыбались. Ну, во всяком случае, нашему прибытию тут, кажется, рады.

Холли, Брэндон, Фрэнки и я заворожённо наблюдали, как встречающие выстраиваются в три ряда. Мы собрали вещи, вышли из автобуса – и чуть не оглохли от приветственной песни. Похоже, на испанском. Я ни слова не понял – только смущённо кивал и махал рукой. Наверное, так же следовало себя вести, когда я впервые появился в мире людей и меня показывали по телевизору. Но, к сожалению, тогда я был очень испуган и совершенно сбит с толку. На этот раз, к счастью, мне не страшно, а только любопытно.

Вскоре я понял, почему ученики выглядят так странно похоже – они все были одинаково одеты: в тёмно-зелёные брюки или юбку и белую рубашку-поло с зелёными полосками на рукавах и логотипом школы.

– Видимо, что-то вроде формы, – растерянно сказал я Холли. – Тут что, армия оборотней?

Джефри вылез вперёд:

– В Коста-Рике все школьники носят форму. Ты что, киса, на сайте не мог посмотреть?

– Если бы твой мозг был таким же большим, как твоя глотка, может, поменьше глупостей бы выдавал, – уела его Холли, взвалив на плечо разорванный Фрэнки рюкзак.

Хор встречающих постепенно затих: ученики неуверенно нас разглядывали. Крылья носа у многих задергались. Точно, они принюхиваются. Как неловко! От нас же за километр несёт духами. Наверное, они сейчас решат, что у североамериканских школьников проблемы с обонянием или что мы пытаемся скрыть от них свой запах.

– Это был несчастный случай, – пояснил я мальчику в школьной форме, бейсболке, надетой задом наперёд, и очках. – Ну, почему от нас так пахнет.

– Ясно, – спокойно ответил он. – Мне нравится. Сразу можно понять, где вы находитесь.

Он вытащил бумажку с заметками и поднёс её близко-близко к глазам. Он, должно быть, очень близорукий.

– Как тебя зовут, гринго?

– Караг, – ответил я. – Только я не гринго, я пума.

Мне тут же объяснили, что североамериканцев здесь называют «гринго», а костариканцев – «тико», а мальчик в толстых очках тем временем принюхался к моей рубашке и сказал:

– Да? А по запаху не скажешь. Больше похоже на букет цветов и коробку конфет.

Джефри, Бо и Клифф, которые слышали наш разговор, захохотали как сумасшедшие. Хорошо хоть Тикаани только улыбнулась.

– Конфеты с мочой пумы, – объявил Бо, и я почувствовал, как во мне закипает гнев.

Но лучше на этих идиотов вообще не обращать внимания.

Мальчик в очках внимательно посмотрел на волков и приподнял одну бровь. Потом снова обернулся ко мне и улыбнулся:

– Кстати, меня зовут Альфредо.

Хороший парень. Интересно, что он за зверь? Совершенно непонятно.

Я оглянулся, чтобы осмотреть территорию школы, и наши с Тикаани глаза на мгновение встретились. У меня из головы всё не шла та странная фраза, которую я случайно подслушал в самолёте. Неужели она тоже переметнулась на сторону Миллинга?! Можем ли мы продолжать дружить теперь, когда она снова вернулась в стаю к Джефри? Нам нужно немедленно поговорить наедине. И чем быстрее, тем лучше!

Мои размышления прервали две женщины – они прямо-таки обрушились на нас с распростёртыми объятиями. Одна – высокая, в ярком кричащем одеянии, другая – маленькая брюнетка с огромными карими глазами и прямодушным взглядом.

– Добро пожаловать! – сказала большая пёстрая женщина, широко улыбаясь Биллу Зорки. – Мы рады вас приветствовать. Меня зовут Сесилия Моравия, я преподаю английский и испанский.

– Мария Ла Чамба, – представилась женщина с большими глазами и недолго думая обняла мисс Кэллоуэй и всех стоящих поблизости учеников нашей школы.

Включая совершенно обалдевшего Джефри: тот просто онемел от такой вольности.

– Вы директор школы? – спросил я: фамилия же у неё такая же, как название школы.

Но Мария Ла Чамба покачала головой:

– Эту школу основал мой отец, а я здесь просто преподаю обществознание и человековедение.

А кто тогда директор? Странно.

– Холли, что, нельзя было подождать? – проворчал Билл Зорки.

Моя подружка, не дожидаясь разрешения, превратилась в белку. Рыжей молнией она выпрыгнула из кучи одежды и рванула исследовать местность.

– Ну, вы же сказали, мне можно залезть на пальму. Вот это там что? Пальма?

Билл Зорки вздохнул:

– Пальма.

И Холли исчезла вдали. До нас донеслось лишь:

– Ой, как здесь орехово!

– Не проблема, – громко сказала одна из девочек и улыбнулась мне. – Я возьму её одежду и багаж.

Я едва успел показать ей, какой чемодан принадлежит Холли, как она тут же взвалила его на себя и понесла. У неё были густые блестящие чёрные волосы, приветливый взгляд и широкий рот, словно созданный для улыбки.

Милая девушка, только её зычный голос немного резал ухо, и, судя по всему, не мне одному. Маленькая ярко-зелёная птичка, сидящая у неё на плече – попугайчик, если не ошибаюсь, – ущипнула её клювом за ухо.

– Тише, Эстелла, у гостей сейчас барабанные перепонки лопнут! – услышал я звонкий голосок у себя в голове.

А, это не просто птичка – это оборотень. Только без формы. Если, конечно, зелёные перья не считаются.

– Всё может быть, – Эстелла закатила глаза. – А у меня сейчас не будет части уха. Как ты думаешь, Тови, что лучше?

Свободной рукой Эстелла махнула нам, чтобы мы следовали за ней, хотя мы и так уже шли:

– Пойдёмте! Я покажу вам, где вы будете жить эту неделю. – Громкости не убавилось.

– Она не виновата – ведь она обезьяна-ревун, – пояснила зелёная птичка, глядя на нас тёмными бойкими глазками. – К счастью, она девочка. Её отец и оба брата разговаривают ещё громче – раз в десять точно.

– Понятно, – кивнул я.

– Не проблема, – пискнула Хуанита у меня из кармана.

– Мы тоже порой очень даже любим пошуметь, – вежливо добавил Брэндон.

Минуточку! Он-то, конечно, мчится по лесу с треском и грохотом, как эти людские бульдозеры, но вот пум на охоте не слышно и не видно!

Но мне не удалось разъяснить это важное обстоятельство – наша новая знакомая уже шагала дальше. Мы шли по извивающимся гравийным дорожкам через густой лес, и я восхищался красно-жёлтыми висячими цветами размером практически с меня, кустарниками с фиолетовыми прожилками на листьях и деревьями, на которых росли манго – до сих пор я видел манго лишь в супермаркете в Джексоне. Судя по всему, только что прошёл дождь: деревья, кусты и лужайки влажно блестели. Всё понятно, сезон дождей. Я уже что-то слышал об этом.

Наконец мы увидели множество больших круглых хижин с соломенными крышами. А, нет, это не солома – это пальмовые листья. Эстелла и Альфредо указали нам на одну из них. Краем глаза я заметил, что волков и ещё парочку наших отвели в другую хижину.

Когда мы были на полпути к нашему временному жилищу, появилась Холли, в отличном настроении:

– Смотрите, что я нашла!

Она катила впереди себя коричневый волосатый орех. Орех был размером больше нашей белки.

– Уф, какой тяжёлый, наверное, за неделю едва успею съесть.

Альфредо наклонился, ощупал орех и улыбнулся:

– А, это кокос. Да, на него тебе понадобится немало времени. Если, конечно, ты его разгрызешь. Желаю удачи.

Внутри хижин оказались простые комнаты на четырёх человек: кафельный пол, грубо сколоченная деревянная мебель, маленькая ванная комнатка. Я поселился вместе с Брэндоном, Фрэнки и Генри. Брэндон принялся сразу же аккуратно складывать в шкаф футболки и брюки, а мы с Фрэнки и Генри побросали сумки на кровати и отправились гулять.

– Сейчас будет ужин, в главном здании, – сказал Альфредо.

Английский у него просто отличный!

– Заблудиться здесь невозможно, просто идите на запах еды. До скорого, – простился он с нами.

Мы с интересом принялись изучать местность. Фрэнки и Генри очень обрадовались, обнаружив пруд, со всех сторон окружённый крупнолистными растениями. Вода была совершенно непрозрачной, тёмно-зелёного цвета. Фрэнки даже вскрикнул от восторга.

– Немедленно в пруд! – крикнул он и прыгнул в воду, забыв, к сожалению, что на нём одежда.

Лишь в пруду он превратился в выдру и, радостно попискивая, плавал, лавируя между деталями своего костюма. А вот Генри остался в человеческом облике. – Какая чудесная прохладная вода! – восхитился он, зайдя в пруд по колено.

Меня эта влага, разумеется, совершенно не манила. Я же кошка, нам такого добра и даром не надо. Я остался сидеть на берегу и вдруг заметил, что Фрэнки проявляет беспокойство. Его круглая коричневая мордочка сморщилась, вибриссы встали дыбом, и он постоянно нырял.

– Мне кажется, тут что-то есть, – сказал он встревоженно. – Генри, я думаю, нам надо выбираться. – Да что здесь может быть? Рыбы? – Генри оставался совершенно спокойным.

– Нет, не рыбы. Что-то большое!

Генри вдруг тоже испугался.

– Тут что-то на дне! Уходим! – крикнул Фрэнки.

И стремительно поплыл к берегу.

Паучья любовь

Я с тревогой наблюдал, как по воде пошла зыбь. Что-то поднималось на поверхность! Я вскочил на ноги, не зная, что делать. Кричать или нет? А вот Генри не раздумывал. Он заорал и что было сил потопал к берегу.

За спиной моих друзей из воды всплыло чудище из страшных снов – тёмное шишкастое существо с уродливой головой. Оно поднялось на поверхность прямо под Фрэнки, и наш друг оказался у чудовища на панцире. Я на ватных ногах отступал от берега, а Фрэнки, взвизгнув, спрыгнул в воду и поплыл что есть мочи, удирая от монстра.

– Что это?! – запинаясь, пробормотал Генри.

– Я каймановая черепаха, – прогремело у нас в головах. – И это, чёрт побери, мой частный пруд. Так что вам лучше держаться от него подальше, понятно?!

– Да, конечно, – пролепетал Генри. – Извините.

– Да, всё понятно, не вопрос, – быстро добавил я.

Фрэнки от ужаса снова превратился в человека и теперь стоял на берегу совершенно голый и таращился на воду. Наверное, всё не мог осознать, что только что плавал рядом с этим чудовищем.

– Кто-то идёт, одевайся, быстрее! – прошипел я ему, услышав приближающиеся голоса.

Судя по всему, девчонки.

Фрэнки лихорадочно огляделся, что бы надеть, но вся его одежда была у монстра в пруду! Футболка плавала прямо по центру, а брюки ещё дальше. Он был близок к панике:

– Да помогите же мне, залей вас водопад! Спасите! Скорее!

– Я в воду за твоими штанами не полезу, извини, – покачал головой я.

Голоса были уже совсем близко. Сохраняя присутствие духа, Фрэнки сорвал большой лист с дерева и прикрыл среднюю часть тела.

Девочки завернули за угол, увидели нас и захихикали. Эстелла вместе с маленькой зелёной птичкой перевела взгляд с нас на пруд, и её широкий рот растянулся в сияющей улыбке:

– А, вы познакомились с сеньором Кортанте, директором нашей школы!

У Генри от изумления отвалилась челюсть:

– Это директор вашей школы?!

– Вот именно, а теперь марш отсюда! – донёсся из пруда ворчливый голос, и тёмно-коричневая черепаха снова беззвучно погрузилась в воду.

После пережитого ужаса нам срочно следовало подкрепиться. Вместе с Брэндоном мы нашли главное здание, где располагалась столовая – на открытой со всех сторон террасе с крышей, покрытой пальмовыми листьями.

– Какой кошмар! – Фрэнки всё ещё не мог прийти в себя. – Там ведь были симпатичные девчонки, и они застали меня в таком виде!

– Да не переживай, – сказал я. – Теперь симпатичные девочки наверняка запомнят, как тебя зовут.

– Чуткости у тебя, конечно, кот наплакал, – попенял мне Брэндон.

– Не знал, что выдры такие чувствительные, – ответил я. – Помнишь, как он тогда в машине, когда нас преследовали, нака…

– Фу… Да, ты рассказывал, – скривился Брэндон.

В столовой было уже полно школьников в форме, они накладывали на тарелки вкусно пахнущую еду со шведского стола. Лу, которая как всегда выглядела прекрасно, как раз наполняла тарелку кусочками ананаса и дыни. Тикаани положила себе пару шашлычков из свинины, а Брэндон угостился тремя половниками риса с чёрной фасолью.

К сожалению, Тикаани села за другой стол. Я незаметно посмотрел ей вслед. Мне непременно нужно с ней поговорить!

Взглянув на ужин, я слегка оторопел. Это был самый странный шведский стол, который мне когда-либо доводилось видеть. На краю стола я, к своему изумлению, заметил чашу с чем-то, напоминающим щебёнку. Постойте-ка, это и есть щебёнка!

– Кто у вас питается камнями? – спросил я у Альфредо, который целенаправленно рулил к огромной миске с картофелем фри.

– А, в моем классе учится короткоклювая голубка, – промямлил он, глядя на меня сквозь толстые стёкла очков. – Ей камешки необходимы, чтобы размалывать пищу в желудке. Лучше уж она здесь щебень получит, чем собирать по обочинам.

– Понятно.

Без особого восторга Альфредо взял пару картофельных долек, и тут вдруг его лицо просияло – он что-то увидел на другом конце стола.

– Угощайся, – щедро предложил он мне широким жестом.

Однако я ничего не увидел. Во всяком случае, сначала. Но потом я разглядел муравьиную тропу. Крошечные обитатели леса тоже обнаружили угощение и теперь дружно маршировали лакомиться.

Я криво улыбнулся:

– Эээ, спасибо, не нужно.

– Отлично, мне больше достанется. Приятного аппетита! – сказал Альфредо.

Его нос превратился в длинную трубку, и он тут же с удовольствием засосал пару дюжин муравьёв. Так он муравьед! Хорошо, что Эмбер, наша оборотень-муравьиха, не поехала с нами в Коста-Рику – она бы тут со страху умерла!

Я сел за стол, где уже устроились Холли, Брэндон и ещё парочка местных учеников, поздоровался и принялся уплетать ужин.

– Я тоже хочу есть, – донёсся жалостливый голосок из кармана моей рубашки.

Я снова забыл про Хуаниту! Кажется, это входит в привычку.

К счастью, на террасе летали мухи. Удостоверившись, что это не оборотни, я молниеносным движением поймал одну:

– Пожалуйста! Приятного аппетита!

Хуанита выползла из моего кармана и, устроившись на столе, принялась за ужин. И в одиночестве она не осталась. Сначала на поверхности стола появилась одна чёрная волосатая паучья лапка, затем к ней добавились ещё семь таких же. Рядом с Хуанитой возвышался мощный самец паука-птицееда.

– Игнасио, ты же знаешь, есть полагается в человеческом обличье, – прогрохотала Эстелла, девочка-ревун. – А у людей не бывает по всему телу чёрных волос! – Ещё как бывает – видела одного такого чувака в бассейне, – вступила в разговор Холли. – Полно волос, особенно на груди. Может, это был оборотень-горилла. – Моя подружка недоумённо пожала плечами.

Но Игнасио ни на кого не обращал внимания. Он смотрел лишь на крошку-паучиху.

– Кто эта прекрасная незнакомка? – спросил он, и Хуанита смущённо прошептала своё имя.

– Пойдём, малышка, я покажу тебе свою берлогу и запасы мух, – предложил Игнасио. – И если тебя кто обидеть, он иметь дело со мной. Любой меньше мыши – не вопрос.

– Отлично! – обрадовалась Хаунита, и они скрепили договор восьмикратным лапкопожатием.

Я невольно улыбнулся, и улыбка моя стала ещё шире, когда я заметил, что Брэндон не спускает глаз с девочки с серебристыми волосами, сидящей за соседним столом. Неужели влюбился?

Но улыбка тут же сошла с моего лица: со своего места поднялся мужчина с коротко стриженными волосами и отвратительным морщинистым лицом. Мне тут же невольно вспомнилось любимое слово моего брата Марлона – «мурло».

Все тут же притихли. Я понял, что снова вижу сеньора Кортанте, директора школы. Больше всего мне сейчас хотелось спрятаться под стол.

К счастью, он, похоже, не собирался рассказывать всем, как мы вторглись в его владения, а просто поприветствовал гостей:

– Добро пожаловать, ученики школы «Кристалл»! Завтра мы сначала проведём с вами инструктаж, как вести себя в джунглях, а потом вы отправитесь на занятия. Пожалуйста, до инструктажа не ходите в лес, особенно ночью. В тропиках новичков подстерегают большие опасности. А пока я желаю вам отличного вечера и приятного аппетита!

– Я так и знала, – мрачно сказала Холли и снова принялась нудить что-то про гигантских змей и ягуаров.

Ну, хоть ума хватило, про гигантских пауков промолчать, и то хорошо.

Вокруг нас порхали учительницы, с которыми мы уже познакомились – та, что в пёстрой одежде, и вторая, с большими кроткими глазами. Они хотели убедиться, что у нас и правда всё в порядке, что еда нам нравится и нам больше ничего не требуется. Улыбающиеся ученики передавали подносы с десертом, от которого сильно пахло мёдом.

К сожалению, после речи директора аппетит у меня пропал. Если нам ночью нельзя в джунгли – то как же мы тогда встретимся с Тикаани?

Видимо, всё-таки придётся рискнуть.

Тайные переговоры

Когда хозяева заиграли на гитаре и барабанах, ужин плавно перетёк в вечеринку в честь нашего приезда. Конечно, звучали и приветственные речи. Но я был рад наконец-то уйти к себе после этого полного событий волнительного дня.

– Я на боковую, мне плевать, что это не круто, – сказал я Брэндону.

– Да по барабану – круто не круто, я с тобой, – вздохнул мой товарищ и прихватил с собой горсть кукурузных чипсов.

Холли нашего мнения не разделяла. Она без устали танцевала, её рыжие волосы были уже совершенно мокрые от пота. Я тоже весь вспотел, потому что был в человеческом обличье. Видимо, здесь ночью почти так же жарко, как днём.

Брэндон чуть шею себе не свернул, вертя головой направо-налево – наверное, искал понравившуюся ему девочку.

– Она уже ушла, – сухо заметил я.

– Кто? – Брэндон притворился, что не понимает меня.

Я лишь улыбнулся. Интересно, какое звериное обличье у этой девочки?

По дороге в нашу хижину мы с Брэндоном как бы ненароком прошли мимо волчьей стаи. Джефри с товарищами как раз наблюдали за Холли, отпуская дурацкие шуточки. Я взглянул Тикаани в глаза и незаметно кивнул. Надеюсь, она поняла моё беззвучное послание и придёт сегодня ночью на встречу.

– Ну что, киса? Уже наелся, или тебе кошачьих консервов принести? Мяу-мяу! – Джефри прямо-таки зашёлся от хохота, а Бо и Клифф его поддержали.

Миро ничего не сказал. Он уже давно спал под столом.

Не обращая внимания на Джефри, я вышел наружу. Тёплый воздух окутал меня, в нос ударили ароматы влажной земли, незнакомых цветов и зелени. Удивительно, но шум в этом тропическом лесу стоял просто невероятный! Какие-то насекомые проснулись после захода солнца. Увидев на окне нашей комнаты огромную зелёную цикаду величиной с палец, я понял, кто устроил такой концерт. Неужели тут всё минимум втрое больше, чем у нас дома? Надеюсь, хищников это не касается – иначе мне придётся несладко.

– Постарайся не разнести вдребезги кровать, – озабоченно сказал я Брэндону и включил потолочный вентилятор, чтобы стало прохладнее.

– Нет-нет, тут мне уж точно приснится что-нибудь другое, не прерия, – заверил меня друг и пошёл чистить зубы.

Вскоре он уже мирно похрапывал.

Я лежал в кровати с открытыми глазами, ждал и вслушивался в темноту. Наконец я услышал, как Тикаани скребёт передней лапой по траве у нашей хижины. С постели я поднялся в обличье пумы. Мягко ступая, я выскользнул наружу через дверь на террасу. В лунном свете большая белая волчица казалась владычицей этого леса. Но тут она вдруг куснула воздух словно щенок.

Я рассмеялся:

– Ты чего?

– Да меня кто-то за нос хватает.

– Наверное, москиты. Говорят, их здесь несколько миллиардов, – предположил я.

Хорошо, что эти кровопийцы не могут прокусить мой мех.

Чтобы как-то отвлечь Тикаани, я легонько ударил её, втянув когти. Она притворно зарычала и сделала вид, будто хочет наброситься на меня, но куснула, конечно же, понарошку. Я беспокойно оглянулся – не услышали ли нас. Тикаани не поздоровится, если кто-нибудь из её стаи заметит нас вместе. К счастью, большинство школьников были ещё на вечеринке, включая всех волков и сову Труди, которая шпионила для Джефри.

Мы побежали вперёд по территории школы и обнаружили ещё один пруд, побольше, с маленьким водопадом. Наверное, это школьный бассейн. Тикаани нервничала не меньше моего, она всё время оглядывалась и принюхивалась. Видимо, тоже опасалась любопытных ушей и неприятных тропических сюрпризов.

– Зачем ты хотел встретиться? спросила она, когда мы направились в сторону от пруда. – Мне было непросто отвязаться от стаи.

– У тебя всё хорошо? – Для начала я хотел узнать, как у неё дела. – Не жалеешь, что вернулась в стаю? – Да всё нормально, – ответила она без особой радости в голосе.

И тут меня словно молнией ударило. Не знаю, почему люди так говорят, приятного в ударе молнией должно быть мало, но догадка озарила меня столь внезапно, что, наверное, это выражение как раз здесь уместно. Меня, во всяком случае, этот удар потряс до глубины души.

– Скажи, это как-то связано со мной и с Миро? Ну, твоё возвращение в стаю?

– Смотри, – мрачно сказала волчица, отвернувшись от меня, – вон там на скале сидит игуана. Ты не знаешь, они не опасны?

Нет, игуаны не опасны, это просто большие ящерицы. И Тикаани наверняка это знала. Она просто хотела сменить тему.

– Ты вернулась, потому что поняла, что Джефри винит меня в твоём разрыве со стаей? И ты не хотела, чтобы он меня ненавидел? Ты хотела, чтобы он оставил нас – меня и малыша Миро – в покое?

Белая волчица закружилась на месте и обнажила клыки:

– Вот ещё!

Прозвучало не очень убедительно.

Меня охватило тёплое чувство к Тикаани. Мне всё ещё не до конца в это верилось, но, кажется, моя догадка верна. Она вернулась в стаю ради меня! Хотя знала, что будет там несчастна. Вот что значит настоящий друг!

– Спасибо, – сказал я, и на мгновение наши глаза встретились: её иссиня-чёрные смотрели прямо в мои золотисто-зелёные. – Но если станет совсем невмоготу – уходи не раздумывая. С Джефри я уж как-нибудь справлюсь.

На это она ничего не ответила, только фыркнула:

– Уф, ну и жарища! – И вновь беспокойно оглянулась. – Давай лучше вернёмся. В этом лесу мне как-то не по себе. Ты же слышал, о чём предупреждал директор школы. Не хочу, чтобы на нас здесь напали.

– Я тоже не хочу, – согласился я. Ещё меньше мне хотелось начинать разговор о том, что я случайно подслушал в самолёте. – Я знаю, что волки поддерживают Миллинга. Но ты ведь не с ними? Ты же сражалась против него. Ты с ним после не встречалась?

Мы бежали рядом друг с другом по тропическому лесу, окружающему школу. Может, Тикаани будет легче рассказать мне всё в движении?

– А почему это тебя интересует? – раздражённо спросила она.

Я не верил своим ушам:

– Ты спрашиваешь, почему это меня интересует?! Да он мне на днях снова угрожал! А ещё он вынашивает план мести и собирается навредить людям. Но, к сожалению, я не знаю, что конкретно он задумал. Если ты что-то знаешь, ты должна мне сказать!

Тикаани сдалась.

– Ты прав, – согласилась она, и в её голосе слышался гнев. – Он готовится к этому загадочному Великому дню. Ему нужны соратники, он сейчас вовсю вербует оборотней в свою команду.

– И вашу стаю тоже? – Я не хотел давить на неё, но иначе никак.

Наконец она призналась:

– Да, Джефри нас всех водил к нему на встречу. На прошлой неделе.

Я весь кипел от гнева и возмущения, и Тикаани не могла этого не почувствовать.

– И где вы встречались?

– В Национальном лесу, довольно далеко от школы.

– Удалось узнать что-нибудь важное? – напирал я. – Пожалуйста, вспомни!

– Секретничал он только с Джефри. Перед нами он лишь выступил с речью о том, насколько оборотни превосходят людей и как классно, что мы его поддерживаем. Но кое-что мне всё-таки удалось узнать. Правда, не знаю, насколько это важно.

Я сгорал от нетерпения:

– Что?

– Там прозвучало одно странное слово – Арула. Ассистентка Миллинга думала об этом и на секунду забыла о контроле за своими мыслями. Я почувствовала, что это слово какое-то нехорошее, что оно связано с опасностью.

К сожалению, мне это слово ни о чём не говорило. – Арула? Понятия не имею, что это такое. Может, это имя? Или место? Город какой-нибудь? Или это слово из другого языка?

Тикаани знала не больше моего:

– Я погуглила, но ничего не нашла. По-латински это значит «небольшой алтарь». Есть ещё пара фирм с таким названием, но к Миллингу они, кажется, не имеют отношения. Не знаю.

– Странно. Надо искать дальше. А что ты ещё запомнила?

Я с нетерпением ждал продолжения рассказа, но тут Тикаани закружилась на месте, шерсть у неё встала дыбом, и в ту же секунду я и сам услышал слабый звук. Тихое шуршание, словно по влажной опавшей листве ползла змея. Одновременно я почувствовал присутствие ещё одного оборотня.

На мгновение я застыл от ужаса: мне вспомнилось, как на меня напала змея, союзница Миллинга. Справимся ли мы с Тикаани с отрядом ядовитых змей или замертво упадём на землю?

Я увидел, как прямо передо мной поднимается голова гремучей змеи. Её раздвоенный язык то появлялся, то исчезал, словно пробуя на вкус воздух. Голова поднималась всё выше – и вот она уже на уровне моей морды, чуть ли не на расстоянии одной лапы. Неподвижные глаза оборотня уставились на нас с Тикаани.

– Почему вы здесь? Вы что не слышали, что сказал директор школы? раздался голос змеи у меня в голове, и напряжение тут же спало.

Никогда не думал, что обрадуюсь, когда учительница поймает меня на нарушении запрета.

– Простите, без свежего воздуха плохо, – Тикаани опустила морду. – Мы уже всё равно собирались обратно.

Змея даже сейчас внушала мне страх – ведь одним быстрым внезапным укусом она могла лишить меня жизни! А если Миллинг переманил мисс Кэллоуэй на свою сторону? Другие же змеи поддерживали моего бывшего наставника. А мисс Кэллоуэй восхищалась Эндрю Миллингом, когда он присутствовал у нас на экзамене по борьбе, я хорошо это помню. Мне чуть плохо не стало, когда я увидел её восторженный взгляд.

– Пожалуйста, не говорите никому, что видели нас вместе, – удалось мне наконец-то выдавить из себя.

Но мисс Кэллоуэй лишь раздражённо сказала:

– Радуйтесь, что вас никто из местных учителей не поймал. Что они бы подумали? Что ученики школы «Кристалл» не подчиняются правилам?!

Мы ещё раз извинились и потрусили в сторону хижин. Но Тикаани успела мне прошептать:

– Ещё мне запомнилось, что от Миллинга пахло Сьерра-Лодж. Я была там недавно с родителями.

– Понятно, – сказал я.

Недооценил Миллинг обоняние оборотней-волков! – Я тоже знаю Сьерра-Лодж. Я там встречался с Миллингом. Но что нам даёт этот запах? Это же всего лишь ресторан и гостиница. Они принадлежат Миллингу, и, наверное, он время от времени там бывает, проверяет…

– Это, конечно, всё так… – протянула Тикаани.

Я вопросительно посмотрел на неё:

– Но?

– Рядом с гостиницей было очень много запахов. Пахло рысью, куницей, бурым медведем, змеями… Мне показалось это странным. Как будто эту гостиницу тщательно охраняют.

– Подозрительно, – задумался и я тоже. – Ты считаешь, он там что-то скрывает?

– Возможно. – Её глаза цвета полуночной синевы внимательно смотрели на меня. – А теперь мне пора. – Пусть тебе светит луна, – пожелал я.

Мне захотелось лизнуть её в плечо, как я обычно поступал с сестрой. Но я не знал, как Тикаани это воспримет, и не стал рисковать. Как всё-таки хорошо, что она не встала на сторону Миллинга!

Вернувшись в комнату, я понял, что в джунглях и правда опасно. Я оставил дверь на террасу приоткрытой – и теперь сотни кровожадных москитов терзали Брэндона, Генри и Фрэнки. Завтра утром, обнаружив, что все они покрылись волдырями, друзья меня возненавидят. Я решил лечь спать в зверином обличье и свернулся на кровати меховым калачиком. Если эти комарики попытаются до меня добраться – желаю удачи!

Переполох в джунглях

На рассвете меня разбудил страшный шум. Шерсть у меня встала дыбом, и я подскочил в кровати, даже толком не проснувшись. По лесу разносились жуткий оглушительный рёв многоголосого хора:

– Уа-а-а-а! Ух-ух-ух! У-у-у!

– Что это? Или кто это? – спросил я заспанных товарищей.

– Тарзан, – пробормотал Брэндон и недовольно уставился на свою руку, покрытую красными волдырями от укусов комаров.

– А кто это? – не понял я.

– Парень такой, живёт на деревьях и раскачивается на лианах, – пояснил Генри, зевая.

– А я думаю, это Эстелла кричит, – высказался Фрэнки. Ну как можно быть таким бодрым, когда едва рассвело! Фрэнки у нас ранняя птичка. – Может, к ней родственники в гости пожаловали. Так сказать, собрание обезьян-ревунов.

Через пару секунд наши уши подверглись ещё одному испытанию. Кричал какой-то мальчик. Да так жутко, как будто он пальцы в розетку засунул.

Мы все повскакали с кроватей.

– Блин, это уже не шутки! – испуганно охнул Брэндон.

Три оборотня в человеческих обличьях и пума выскочили наружу. На первый взгляд всё было в порядке. – Я думаю, кричали оттуда, – Фрэнки ткнул пальцем вперёд, и я увидел, как из соседней хижины выглядывают Нелл, Тень и Лу. Они тоже были в недоумении.

– Там у них дом для учителей, мне Эстелла вчера показала, – сказала Тень и взглянула наверх, на манговые деревья, окружающие наши хижины. На деревьях и в самом деле резвились обезьяны-ревуны. Время от времени они широко раскрывали пасть и оглашали джунгли громоподобным рёвом. Особенно громко ревели самцы.

Врываться в дом к учителям, конечно, не годилось. После встречи с сеньором Кортанте меня больше не тянуло на подобные приключения.

– Нелл, может, сходишь посмотришь? – спросил я одноклассницу. – Ты в зверином обличье меньше всех бросаешься в глаза.

– Легко! – Нелл тут же превратилась в мышь и зашуршала по траве.

Надеюсь, поблизости нет хищных птиц или другого зверья, которое не прочь закусить грызуном на завтрак. Оборотень-ворона Тень – а в человеческом облике стройная девочка с длинными чёрными волосами – подняла одежду Нелл и повесила себе на руку. Мышь скрылась в доме учителей, но вскоре снова появилась. Вместе с ней вышел Джефри. Лицо у него было пунцового цвета, а из одежды – только полотенце. Альфа-волк быстрыми шагами добежал до пристройки и захлопнул за собой дверь, чуть не прищемив Нелл хвост. Джефри просто неисправим. Если ты не член его стаи – то ты просто закуска или вообще для него не существуешь.

– Ну, что там случилось? – накинулся Брэндон на нашу разведчицу.

Нелл встала на задние лапки и лукаво взглянула на нас весёлыми чёрными глазками.

– Джефри нечаянно зашёл в учительский душ. А там было занято – кое-кто уже наслаждался водными процедурами, – сообщила она.

Нам не пришлось долго гадать, кто это был. Из здания выползла жёлто-зелёно-коричневая игуана почти с меня ростом. Она напоминала динозавра из учебника по биологии. Шаркая по земле чешуйчатым телом, игуана направилась к дереву, видимо, к своему любимому. Ага, вот мы и ещё с одним учителем познакомились.

Мне стало жалко Джефри.

– Я бы тоже испугался, если бы встретил такое существо в душе, – признался я. Но волкам об этом знать не обязательно.

В нашем душе я обнаружил лишь саранчу, похожую на сучок с лапками. Суперская маскировка – только на кафельном полу в душе не прокатывает. Мы вынесли насекомое наружу, надели что попроще и попрочнее и отправились на завтрак.

В этой школе перед уроками всегда поют. Я в пении не силён, поэтому просто шевелил губами, а вот волки выли что есть мочи. Время от времени они пихали Миро в бок, потому что тот фальшивил.

Для инструктажа по поведению в джунглях нас разделили на группы – к счастью, мы с Брэндоном и Холли остались вместе. Мария Ла Чамба, излучая радость и отличное настроение, обняла нас всех по очереди, а затем мы, выстроившись в ряд по одному, по узкой тропинке последовали за ней в джунгли. Учительница тут же засыпала нас вопросами, и мне досталось больше всего, потому что я шёл сразу за ней:

– Хорошо выспались? Тебе когда-нибудь в жизни снились кошмары? Вы в сандалии заглядывали, прежде чем их надеть? Туда ночью кто-нибудь мог заползти. У тебя есть братья или сёстры?

– Да. Да. Нет. Да, – ошеломлённо отвечал я. Не знаю, что она за зверь, но точно очень любопытный!

Наша экспедиция в джунгли началась! Многие решили идти в звериных обличьях, другие предпочли остаться в человеческом облике. Сумрак и Тень, каркая, порхали среди ветвей, на которых уже вовсю вертелась Холли. Кот Дориан и скунс Лерой путались у людей под ногами, а за ними вышагивала самка вапити с опоссумом на плече.

– В отпуске классно, – объявил Дориан. – Мои хозяева вели себя по-свински – никогда не брали меня с собой.

– Ты прав, это подло с их стороны, – поддержал его Лерой. – Как продвигается твоя автобиография?

– Очень хорошо, – довольно ответил Дориан. – Сейчас я как раз пишу о моей бурной юности, как я тогда, ко всеобщему ужасу…

Больше я, к сожалению, ничего не расслышал: местные ученики тоже начали обмениваться мыслями. В нашу группу ещё входили девочка-оцелот и Альфредо в обличье волосатого муравьеда размером с пони, который практически не отрывал хобота от земли. Эстелла решила отправиться на прогулку в облике девочки, на плече у неё как всегда сидела Тови – зелёный оборотень-попугайчик. Подружки как раз ругались.

– Ты у меня за завтраком последний кусочек ананаса увела! – заявила Тови.

Эстелла что-то прогрохотала в ответ по-испански.

Брэндон нам перевёл:

– Ты всё выдумываешь! Будешь меня обвинять – утоплю тебя завтра в какао!

– Тогда уж лучше в кофе! – Тови ущипнула подругу за ухо.

Девочка с серебристыми волосами превратилась в огромную стрекозу с прозрачными крыльями с чёрными прожилками.

– Ты видел?! Она стрекоза! – восхитился Брэндон. – Как это чудесно! Такое нежное создание!

– Можешь нам не верить, но мы тебя всё равно любим – хотя ты вовсе не нежное создание, – ответил я, украдкой покосившись на Лу. Какая же она красивая! Можно целый день любоваться не отрываясь.

Мария Ла Чамба знаком показала нам следовать за ней, и мы вошли в густые заросли. Казалось, здесь царит хаос: всё живое росло вперемежку и по принципу «чем быстрее тем лучше». Мы очутились в царстве зелёного полумрака. Деревья тут были очень необычные. У некоторых оказались жутко толстые стволы – как будто рядом встали десять человек, другие сильно расширялись к земле – словно они покоились на выставленных кругом треугольных опорах.

– Это необходимо, чтобы деревья не свалились, – пояснила учительница. – Здесь очень тонкий слой почвы, растениям иначе не укорениться.

– Обожаю эти деревья! А вот эти зелёные спагетти ещё лучше! – Холли буквально взлетела вверх по стволу дерева, перепрыгнула на свисающую лииааннуу ии принялась бешено раскачиваться у нас над головами.

– Привет, белка-летяга! – пошутил я и потянул за одну из многочисленных лиан. – Это на них катается Тарзан? Он здесь поблизоости живёт?

Странно – почему волки сноваа смеются? На этот раз даже Тикааннии захихикала.

– Видишь ли, Караг… – начала было Берта, но её перебили.

– Дорогие мои! – Мария Ла Чамба обернулась к нам и широко улыбнулась. – Пожалуйста, смотрите внимательно, куда вы ступаете, и ни за что не хватайтесь. Здесь можно запросто уколоться, – она показала на пальму с иголками длиной в палец, – вас могут укусить, – тут она вытащила из куста зелёную змею, недовольную, что её потревожили, – или ввести вам порцию яда! – на этот раз она ткнула в сторону огромного муравья размером с ноготь на моем большом пальце.

– Его ещё называют «муравей двадцать четыре часа», потому что боль от укуса – жуткая боль! – не проходит сутки, – сказал мне коста-риканский мальчик. У него были длинные каштановые волосы и пушок на верхней губе.

– Вот это да! – охнул Брэндон с ужасом и восхищением.

– Кстати, меня зовут Мануэль, – сказал мальчик. – Я двухгребневый василиск.

– Кто-кто? – просвистела у меня перед глазами Холли, пулей взбираясь на очередное дерево.

– Ящерица такая. Самое крутое животное в джунглях. Да ладно, шучу. И вот ещё что… – Мануэль повернулся ко мне. – Тарзан – это выдуманный персонаж. Он существует только в фильмах. – Мануэль улыбнулся и пошёл дальше.

– Весь кайф обломал, – проворчал Бо, шагая рядом с Джефри, и злобно посмотрел на меня. – Ну что, киса? Уже поджал хвост? Боишься страшных зверей в джунглях?

– Это вас, что ли? – ухмыльнулся я в ответ. – Мечтать не вредно.

Нет, страха я не испытывал. Недовольная зелёная змея уже убралась восвояси, а опасный муравей продолжил свой путь по стволу дерева, не обратив на нас никакого внимания.

Тропический лес был прекрасен. Мы с Фрэнки полюбовались бабочками, переливающимися словно драгоценные камни, и переглянулись.

– Тебе тоже хочется их поймать? – спросил он.

– К сожалению, хочется.

– Не нужно этого делать.

– Хорошо, – послушно согласился я и вдохнул влажный воздух, пахнущий сырой землёй, гниющими листьями и цветами.

Наши товарищи столпились сначала у фиолетовой орхидеи, а потом восхищёнными взглядами проводили колибри, пролетающую мимо.

– У нас здесь по внешнему виду нельзя определить, опасно животное или нет, – предостерегла нас Мария Ла Чамба. – Будьте осторожны! Даже носух нельзя гладить, хотя они и подпускают к себе достаточно близко.

Учительница внезапно превратилась – и на куче одежды мы увидели маленькое покрытое бурым мехом существо, необыкновенно хорошенькое, с блестящими глазками и вытянутой мордочкой.

– Обычно у них хорошее настроение, но всякое бывает! – закончила свою мысль Мария Ла Чамба.

Затем она объяснила нам, что это за огромные, размером с голову, коричневые наросты на деревьях. Оказалось, что это гнёзда термитов – крошечных родственников уже знакомого нам опасного муравья.

Муравьёв тут было в достатке – Альфредо есть чем полакомиться. Дорожку как раз пересекали пара десятков этих малышей, они тащили с собой кусочки листиков. Я опустился на колени и с любопытством наблюдал за доставкой груза.

– Они эту зелень едят? – спросил я Альфредо. Кажется, я уже начинаю понимать травоядных.

– Не-а, – ответил он. – Они относят листочки в муравейник и там выращивают на них грибы. И вот их они потом едят.

Согласен, я пока ещё не всегда понимаю травоядных.

Я думал, Альфредо снова засосёт муравьёв как пылесосом, однако он только жадно наблюдал за ними, но не трогал. Непонятно почему.

Ну что ж, в тропическом лесу мне пока нравилось.

Но вдруг внезапно всё изменилось. В тот самый миг, когда с неба ударила чёрно-жёлтая молния.

У ужаса есть имя

Я инстинктивно подпрыгнул, но опоздал на крошечную долю секунды и не успел отбить нападение. Большая хищная кошка, кажется, ягуар, налетела на Генри и без труда сбила его с ног. Я просто задохнулся от ужаса. А вдруг зверь сломал ему шею?! Но наш товарищ в человеческом облике, прижатый к земле огромными лапами, ещё подавал признаки жизни.

– Все на него! Быстро! – закричал я. Может, ещё удастся прогнать ягуара и спасти Генри! Если мы с волками набросимся вместе – может получиться!

Но тут я понял, что коста-риканские школьники не выказывают никакого волнения – просто с любопытством наблюдают за происходящим. Даа и ягуар не спешил лакомиться Генри. Он просто стоял с сияющими глазами и полуоткрытой пастью, демонстрируя клыки длиною в палец, над нашим испуганным товарищем, вжав бедняггуу в грязь.

– Ну что? Правда я супер? Классный прыжок получился, а?

– Кинг! – закричала Мария Ла Чамба. – Что ты творишь?! Мы же сотни раз тебе объясняли: на людей нельзя нападать сзади!

Ягуар опустил голову:

– А спереди можно?

– Кто-нибудь… пожалуйста… освободите… меня, – просипел Генри. – Если вам не трудно.

– Сейчас! – Лу одним прыжком оказалась рядом с Генри и угрожающе подняла копыто. Ягуар тут же испуганно втянул голову и отступил.

Я пришёл в восторг. Какая она смелая! Генри, явно обрадовавшись помощи, поднялся на ноги и принялся отряхивать одежду, но грязь уже прилипла. А вот Куки была не очень рада: не удержавшись на спине у Лу, она свалилась вниз. И от обиды притворилась мёртвой. Ну, это надолго. Мы потихоньку двинулись дальше.

– Я тоже умею нападать! Смотрите! – крикнула Холли и, раскинув лапки в разные стороны, со всей дури бросилась мне на спину. Я даже не покачнулся. Оскорбившись, Холли забралась мне на голову и принялась там скакать.

– Я тебе что – батут?! – возмутился я, наблюдая за молодым ягуаром: наигравшись сухими листьями, он теперь с удовольствием точил когти о дерево. Я бы тоже не отказался, но в человеческом облике так можно ногти обломать.

Ягуар Кинг и василиск Мануэль, кажется, были друзьями, они шли рядом и неслышно переговаривались мыслями. Характер Мануэля я пока толком не понял. С одной стороны, он просветил меня по поводу Тарзана, спасибо ему за это, но с другой – он говорил со мной немного свысока. А кроме того, он не проявлял такого радушия, как остальные костариканцы.

Через два часа экскурсия в джунгли закончилась, и Мария Ла Чамба дала нам напоследок ещё один совет:

– И не спите ночью снаружи: здесь есть животные, которые не прочь будут съесть вас на десерт.

– Какой же я десерт – я уж точно основное блюдо, – пробормотал Брэндон. На лице у него при этом было написано: «Ну я же говорил, что здесь опасно!» – Надеюсь, сейчас будет перерыв, я совершенно разбит, – простонал он.

– А представь, каково мне! – Генри озабоченно себя ощупывал.

Но пощады ждать не приходилось: после небольшого перерыва нас отправили в классы. Коста-риканские ученики что-то оживлённо обсуждали.

– О чём речь? – спросил я.

– На днях по телику сказали, что в последнее время поблизости от населённых пунктов стали замечать необычно много ягуаров, – объяснил Альфредо. – Такое ощущение, что животные наблюдают за людьми. А ведь ягуары вообще-то людей сторонятся. И ещё: ягуары задирают теперь сторожевых собак в деревнях.

– Может, они вкусные, – высказался Кинг.

Мануэль закатил глаза:

– Для тех, кто не в курсе – обычно ягуары не едят домашних собак, а вот в джунглях они охотятся на всех подряд.

– Понятно, – ответил Кинг. Странно как-то: ящерица объясняет ягуару, чем хищные кошки занимаются в дикой природе.

Я молча следовал за ребятами и размышлял. Одна мысль всё время возвращалась – где-то я уже слышал о чём-то подобном и должен знать, что означает такое поведение животных. Но как я ни стар

Скачать книгу