Странная учительница бесплатное чтение

1. Настоящие ведьмы

Зимним вечером сумерки подступили, как обыкновенно, быстро. Окно закрыто плотной занавеской, так, что даже свет фонаря с улицы не мешает царствовать сакральной темноте. Свечей всего шесть: одна между двумя большими поставленными друг напротив друга зеркалами. И пять – по углам пятиконечной звезды, очерченной вокруг зеркал.

Зеркала овальные, каждое добротного размера, в старинной раме – Джейн достала их из бабушкиного сундука. За границами круга со звездой, на маленькой тумбочке стоял поднос с кружками крепко заваренного кофе. Это кофе курировала я. Джейн же восседала на табуретке около окна и с деловым видом раскладывала карточное гадание. Она достала старинный пасьянс – сорок таинственных карточек, которые можно раскладывать только раз в году. Иначе, по поверью, если захочешь знать о будущем чаще, чем раз в год, за тобой придёт то, чем обычно заканчивается будущее любого смертного. То есть скелет с косой.

Фэрри, затаив дыхание, с неподдельным страхом, смешанным с восторгом, вглядывалась в бесконечный зеркальный коридор. Она уже произнесла про себя нужное в таких случаях «заклинание», и ждала появления в зеркале портрета своего возлюбленного. Фэрри, несмотря на то что обычная девочка, любительница дискотек и модных вещиц, всё же не чурается мистики. Она увлекается астрологией и гороскопами. Частично этим увлечением она обязана Джейн – они с Фэрри хорошие подруги. А Джейн – дока по части ведьмовских штучек.

Фэрри искренне верила, что если в самом начале Нового года загадывать желания и узнавать, сбудутся они или нет, это действует. Она прочла книжку про гадания с зеркалом и решила попробовать. А Джейн как массовик-затейник устроила шоу: включила в сеанс освоение гаданий на кофейной гуще и карты. Поэтому мы и собрались втроём поздним вечером в доме у бабушки Джейн.

Я увлеклась кофе, смекая, что то, что человек видит в кофейной гуще – это никакое не гадание, а психологический тест. Как тот, что проводят психологи, показывая кляксы и спрашивая, что вы видите в этих кляксах. Если долго смотреть на аморфные предметы, типа клякс, кофейной гущи, облаков, луж – можно здорово развить воображение. Одна и та же форма может показаться совсем разными вещами, одушевлёнными и неодушевлёнными. А в кофе эта форма ещё и расплывается, меняет очертания.

Вот я вижу морду единорога, а вот уже она превращается в месяц. Нет, пожалуй, это не месяц, а предгорье, и растёт кактус. То есть это степь. Ого, кактус начинает превращаться в шляпу, то есть в ковбоя! Точно! Вон его конь! Или это корова? Или это доярка доит корову?..

Но ведь нет ни месяца, ни предгорья, ни ковбоя – есть только кофе. Эта мысль показалась мне глубокой и интересной, как вдруг… Я услышала вскрик Фэрри – восторженный больше, а не испуганный:

– Быстрей! Смотрите!!! Там кто-то есть!

Фэрри даже подпрыгнула чуть ли не вместе со стулом. Джейн спокойно подошла к ней, зайдя в территорию круга – ей, как главной ведьме, это дозволялось. Она засмеялась, схватив Фэрри за плечи:

– Ха-ха-ха! Это твоё отражение! Клот, что там у тебя на кофейной гуще?

Я не рассказала про единорогов и шляпы, а сыграла скептика, начисто лишённого образного мышления:

– Пока круги какие-то, ни во что не превращаются и расплываются.

– Да нет же! Ты должна подключить магическое воображение, интуицию, войти в состояние Жрицы – вот что тебе подскажет увидеть знаки своей судьбы! – затараторила Джейн, пытаясь меня убедить в том, что я и сама прекрасно знала.

Фэрри оказалась окончательно очарованной и утверждала:

– Там правда кто-то был в зеркале! Я закричала, и он исчез! Страсти какие, ужас-ужас, девки, а если мой будущий парень – сам чёрт и меня к себе звал?

– Чёрт не зовёт к себе. Он приходит сам и забирает, – поправила Джейн загробным голосом, от чего Фэрри задрожала неподдельно.

Меня так и подмывало спросить – откуда она про это знает? Уж не по собственному ли опыту? Моя подруга Джейн Сенксон много читает книг на оккультные темы, у неё есть несколько тетрадок-дневников, куда она конспектирует интересные для неё заговоры, свойства растений, камней и руны. Джейн делает это для изучения и жалеет, что такого предмета, как колдоведение, нет в школах. А ещё любимые фильмы и художественные книги Джейн – исключительно про ведьм, волшебников и магию.

И сама Джейн напоминает ведьму: с рыжими кудрявыми густыми волосами ниже плеч, с веснушками и хитроватыми зелёными глазами. Но она не одевается в чёрное и ходит ночью по кладбищам – моя лучшая подруга жизнерадостная, общительная и спортивная. А колдоведение – одно из хобби. Наш друг Пит Ривел, например, коллекционирует трупы насекомых и найденные на улице пуговицы, а я увлекаюсь сбором вырезок из газет про НЛО. Так что у каждого свои тараканы!

Фэрри – личность более приземлённая. Она считает себя романтической, влюбчивой натурой, и переживает, что у неё нет парня. В школе, где она училась, у всех одноклассниц были парни, а у неё не складывалось. На днях она переехала на нашу улицу Хороший Путь – семья Руверсов поменяла квартиру. Фэрри надеется на новом месте найти друзей и в кого-нибудь влюбиться. А ещё её определили в мою школу, и с завтрашнего дня она станет моей одноклассницей.

Я знала Фэрри по рассказам Джейн – они жили в одном подъезде и дружат с детства. Здесь, в квартале Хороший Путь, живёт бабушка Джейн – в частном доме номер 19, по соседству с моим домом и домом Пита. Джейн часто к ней приезжает – почти на каждые выходные. Она приезжает не только к бабушке, но и чтобы побыть с нами и испытать приключения.

Кстати, о приключениях. Вчера я только вернулась из Ворта, небольшого городка области Укосмо, где мне удалось поучаствовать в рискованном спецзадании. И сейчас я пребывала в состоянии ожидания чего-то ещё. Моя ненасытная и охочая до острых ощущений душа требовала продолжения банкета. Это несмотря на то, что мне и моим друзьям угрожала гибель от рук мафии, замерзания заживо, собак и волков! Адреналин выплеснулся в кровь под завязку, и его действие продолжалось. Он уже превратился в топливо и требовал подпитки извне – а как ещё объяснить мою жажду пережить какие-нибудь страсти, как сейчас сказала Фэрри?

Итак, Фэрри клянётся, что кого-то увидела в зеркале. Более того, она возбуждённо затвердила:

– Мне показалось, что их там двое было, и они потом стали драться и исчезли.

– Два рыцаря будут сражаться за тебя на турнире, – засмеялась Джейн.

– Как романтично… Я надеюсь, рыцари-то из настоящего времени?

– Нет, из тринадцатого века, – пошутила я.

Джейн принялась разгадывать мою гущу. Она вещала как самый настоящий лектор в серьёзном университете:

– Клот, никакая магия, даже простейшая, не возможна без эмоционально-чувственного оживления магического действа, без представления образа и без вхождения в контакт с подсознанием. Поэтому ты, ставя целью совершить опыт, лишаешься открытия ауры навстречу всепроникающим магическим волнам, энергетики биополя планеты…

Да. Посмотреть бы на всё это со стороны. В данный момент мне хотелось быть скептиком – им я и была. Джейн стала уже мягче объяснять:

– Ну же, подключи фантазию! Вот, смотри, у тебя как круги расплылись. Видишь, это явно человек, а это – на звезду похоже.

– И что это значит? – спросила я, делая вид, что уставилась пристально в кофе.

– Если ты влюблена в кого-то, силуэт человека сулит свидание. А если ты что-то теряла, то потерю никогда не найдёшь, – объяснила Джейн.

– Вот ведь парадокс! Я ни в кого не влюблена и ничего не теряла, – засмеялась я.

– Тогда ты должна отыскивать знаки в своём сердце, по наитию свыше, – молвила подруга.

– Скучно. Может, займёмся чем-нибудь весёленьким? – предложила я, уже вполне откровенно зевая.

Фэрри меня поддержала:

– Да, правда, а то как-то надоело. Второй раз не хочу смотреть в эти зеркала. Вроде если я что-то видела, второй раз, наверное, опасно злоупотреблять призывом потусторонних сил.

– Как хотите, несмышлёные и ничего не понимающие! – брякнула Джейн с наигранной обидой – ей же ведь хотелось продолжения чудес. – Только помогите мне всё это убрать.

Мы убрали зеркала, вымыли чашки из-под кофе и сели на диван. Джейн таинственным голосом спросила:

– Девчонки, вы верите в ведьм?

– Какие ведьмы, Джейн? Сказки всё это! Детский сад! – недовольно поморщилась Фэрри. В ведьм она не верила. А вот в гадания и в то, что увидела своего будущего парня – верила и ещё как. Даже притихла сразу и все разговоры о том, что увидела, свернула.

– Так, твоё мнение ясно. Клот, а ты веришь? – повернулась ко мне Джейн.

– Да, верю, – ответила я на полном серьёзе. – Хоть ни разу не видела, но верю. Они есть, где мы не знаем. Если я ни разу не видела ведьму – это же не значит, что их не существует? Возможно, легенды о ведьмах возникли не на пустом месте.

– Каждая женщина – ведьма, – Фэрри кокетливо похлопала глазками.

– Не совсем, это поговорка просто. Я имею в виду НАСТОЯЩИХ ведьм. А не шарлатанов, которые за бабки порчу снимают. Я имею в виду ведьм, которые постигли тайны изменения природы, или магию, – так же таинственно прошептала Джейн.

– Джейн, да брось ты эту чушь! Хорошего понемногу. Я вообще сегодня ночью спокойно не засну теперь! Что-то я так испугалась, – призналась Фэрри и замахала рукой.

Она одновременно принимала и не принимала в себя мысли, что столкнулась с мистикой. Не могу говорить за Фэрри, видела ли она что в зеркале, или это самовнушение. Но за себя могла сказать: я была увлечена разглядыванием гущи до такой степени, что если бы из зеркала выскочили пять чертей и стали бы танцевать вальс, я бы этого не заметила.

2. Первый рыцарь

Я решила пойти домой, всё-таки завтра в школу. Да и Фэрри тоже заспешила собираться. Джейн отправилась нас провожать.

– Как красиво зимним вечером! Снег блестит прям как алмазы! – воодушевлённо сказала Джейн, когда мы втроём вышли из уютного домика на крыльцо.

Я тоже с удовольствием вдохнула морозный освежающий воздух.

– Да, красиво, – согласилась Фэрри.

Мы сделали несколько шагов от крыльца в сторону калитки, и тут неожиданно из сугроба прямо в нас вылетел снежок. Он попал в меня. Фэрри вскрикнула испуганно, Джейн – возмущённо, я же в два счёта скатала ответный и уже замахнулась, когда из-за сугроба вылезал Уолли, брат-близнец Джейн.

– Эй, я сдаюсь уже, не надо! – он обезоруживающе поднял руки, пряча ехидную улыбку и хитрые, как у сестры, глаза.

– Значит, сдаёшься? Мы пленных не берём! – я всё-таки безжалостно кинула в него снежок – пусть не задаётся!

Уолли Сенксона я знала не так хорошо, как Джейн. Рыжий Уолли – дерзкий, настойчивый и упрямый малый. Но он уважает Джейн. Удивительно, что в школе он заводила, не прочь подраться, однако в их паре близнецов лидер всегда – сестра.

Сначала Джейн объясняла свою лидирующую позицию в их близнецовой диаде тем, что родилась на две минуты раньше Уолли. Однако сейчас она объясняет это тем, что девушки умнеют быстрее в ходе своего созревания, а мальчики – медленнее. Джейн и Уолли двойняшки и внешне очень похожи. Но характеры, друзья и увлечения у них разные. Между собой они дружат и друг за друга горой. Уолли такой же рыжий, кудрявый, веснушчатый, но попробуйте подразнить его «рыжиком» – сразу получите в глаз. А если за глаза при Джейн так начнёте его обзывать – получите в глаз от Джейн.

– Какая вредная, я же просил! – возмущённо прошипел мне Уолли, потому что мой снежок также неожиданно в него угодил. – Тем более, я в тебя попадать не хотел, случайно же вышло! Вообще ни в кого не хотел!

– А мы тоже не хотели, – пояснила я.

Джейн уже каталась со смеху над нашей перепалкой, Фэрри – тоже. Уолли переключился:

– Куда направляетесь? Я могу составить вам компанию!

Я заметила, что Уолли внимательно поглядывает на Фэрри. Так обычно мальчики разглядывают девочек, которые им интересны.

– Мы идём провожать Фэрри, господин Снеговик. Пойдём с нами, – предложила ему сестра.

– С удовольствием! – Уолли улыбнулся до ушей своей хитрой улыбкой на хитрой физиономии.

Джейн, Уолли и Фэрри остановились, стали оживлённо болтать, а о моём присутствии позабыли. Джейн уже намекала мне, что Фэрри нравится её брату. Поэтому я посчитала себя лишней и сказала тактично:

– Ребят, я домой пойду, уже спешу. Пока, всем удачи!

– Ну ладно, бывай! – попрощались друзья.

Я пошла побыстрее к своему дому, который тут недалеко. Снег весело захрустел под ногами. Когда уже подошла к своей калитке, услышала, как меня кто-то догоняет.

Оглянулась и увидела Роумана Террисона, нашего друга и коллегу. Я очень обрадовалась, что встретила его. Потому что наверняка он расскажет мне что-то интересное. Ром Террисон – замечательный друг. Мы несколько раз были с ним напарниками, и работать с ним – одно удовольствие. Он старше меня на 3 года, умный, общительный, при этом себе на уме, спокойный. Живёт он на улице Хороший Путь.

– Гуляешь? – спросил он, я кивнула. – А я вот только что заканчивал отчёт по делу Беккато.

Ром имеет в виду отчёт, который мы предоставили нашему шефу Аманде Беллок после спецзадания в Ворте. Так получилось, что на зимних каникулах я, Ром, наш общий друг Пол и моя кузина Эллен практически голыми руками разворошили сильный мафиозный клан города Ворта под предводительством международного бандита Эмилио Беккато, а на самого Беккато натравили облаву в виде агентов ГБРиБ и отправили за решётку. Мне не верится, что это произошло всего двое суток назад. Жизнь у меня в последнее время стала такая насыщенная! Я пошутила:

– Да-да, что-то такое припоминаю!

– Слушай, Клот, – вдруг сказал Ром. – Если тебе что-нибудь такое подвернётся, то дай мне знать, ладно?

О, похоже, Ром тоже нуждался в подзарядке приключениями и адреналином! Свой человек!

– Что ж, буду иметь в виду, – улыбнулась я и добавила, – напарник! Кстати, и ты тоже не молчи, обращайся, не стесняйся, если вдруг понадобится моя помощь. А то мне скучно.

– Да, пожалуй, тебе всегда скучно, ты любишь всякие острые ощущения. И ты всегда их к себе притягиваешь, – заметил напарник.

– Договорились, Ром. Как только ко мне в гости придёт живой динозавр или у нас в школе на крыше приземлится летающая тарелка, я тебе позвоню!

– Пока, коллега! Удачной тебе школы, – пожелал Ром.

– Спасибо. И тебе! До новых встреч, агент 004!

Перед сном в моей голове перемешивались мысли как о предстоящей учебной четверти, так и о том, что меня ожидало за горизонтом будущего. Окажется ли третья учебная четверть захватывающим приключением или будет рядовой учебный процесс, с уроками, переменами и звонками? Ром прав: на мою голову вечно сваливаются необычные вещи. И я действительно ожидаю их с распахнутыми объятиями. По этой причине я в мае прошлого года стала тайным агентом самой секретной организации по исследованию и контролю аномальных явлений Только Для Ваших Глаз.

3. Второй рыцарь

– Клот, давай быстрее! Опоздаешь в школу!

Всё снова-здорово. Дремоту разбивает мамин голос, я встаю. Делаю зарядку – а себя надо держать в форме! Иду в ванную, потом на кухню. Папа там читает газету, мама разливает чай. Начинаю есть кашу.

– Вот посмотри, дорогая! Одни шарлатанские объявления насчёт стопроцентного избавления от любых моральных и материальных проблем – целое засилье этих гадалок Сабин, Рабин и прочей швали! На каждой странице, – буркнул папа. – Как в средние века расплодились.

– Люди так деньги зарабатывают, – возразила мама. – Все крутятся и вертятся в этом мире в меру своих сил и возможностей.

– Но их навязчивость должна, по идее, отпугивать клиентов! – продолжал спорить папа.

– Их клиенты – отчаявшиеся люди, которым уже некуда пойти. Клот, тебе сделать бутербродов в школу? – спросила мама между делом.

– Я сама сделаю, спасибо!

Мои родители – занятые люди. Работа – превыше всего. Папа и мама работают в крупной корпорации на высоких постах. Естественно, они не верят ни в каких ведьм, и подобные разговоры, как сегодня за завтраком, они устраивают редко. Сегодня папа с утра взял мою газету, которую я вчера случайно оставила на кухне вечером. Папу заинтересовала статья про историю одного города. Родители часто ездят в командировки. А я оставалась дома одна. Это мне очень помогает в моей нынешней работе, о которой мои родители не знают. Да, пока мне удаётся скрывать, что я – тайный агент.

Через пятнадцать минут я была на улице. Принюхалась к морозному воздуху в предутренних сумерках, осмотрелась и считала обстановку, взглянув на дом номер 14, который напротив моего. Большой дом, двухэтажный, с десятком окон. Всё-таки и семеро детей – семья у наших добрых соседей Ривелов большая, и поэтому дом им под стать. Так, Пит ещё не выходил из калитки, дожидаюсь его.

Пит Ривел – мой лучший друг. И лучший друг Джейн. Мы дружим втроём, и вопреки всем предрассудкам, что в дружбе всегда третий лишний, мы не разлей вода. Пита я знаю с трёхлетнего возраста, а Джейн – с шести лет, когда её стали привозить к бабушке. Мы вместе играли на одной площадке и выросли в одной песочнице.

О, вот и он, лёгок на помине! Вышел бодрой походкой, с шарфом поверх куртки и бессменной кепке. Обыкновенно, мы встречаемся около наших калиток по утрам, потом полдороги вместе ходим в школу. И когда доходим до метро, он потом поворачивает в свою школу, а я – в свою. Пит сорвал под крыльцом одну из самых больших сосулек и, размахивая ею как шпагой, двинулся на меня.

– Ну что, агент 001, вернулась из отпуска? И снова в движении? – подошёл он и весело со всего маха воткнул сосульку в сугроб.

– Только в движении, – подтвердила я. – Ты только что убил ни в чём не повинный сугроб. Пойдём.

– Никто не давал гарантий, что сугроб не повинный! Может, он совершил преступление, пока ты спала! – допустил Пит.

– А может, у него алиби?! У сугроба тоже есть презумпция невиновности! А ты незаконно его казнил!

– Я его не казнил, а убил! Я – киллер сугробов! – заявил Пит и ударил ногой в очередной сугроб, распылив весело снег. И тут же переключился: – Ты будешь встречать Руверс?

Он имел в виду Фэрри. Я пояснила:

– Вообще-то, мы не договаривались о встрече. Я думаю, она дойдёт одна. Если бы она нуждалась в проводнике – она бы мне позвонила. Дорогу до школы она знает.

Ещё до нового года Фэрри познакомилась с некоторыми моими одноклассниками. И даже подружилась с одной колоритной компанией школьных гангстеров и серых кардиналов, а именно шайкой Когана. Поэтому Фэрри будет существенно легче как новенькой, когда она придет в наш класс, как если бы она пришла, совсем никого не зная.

Мы с Питом дошли до метро, распрощались до вечера, и я пошла до другого выхода метро. Оттуда мне предстояло свернуть во дворы, где находится моя школа. В подземном переходе, к своему сюрпризу, я встретила друзей – ту самую шайку Тима Когана.

С шайкой меня связывало общее дело. Оно сплотило нас всех. В прошлой четверти мы спасли школу от теракта и обезвредили преступную группировку под предводительством дочки бизнесмена, который приходился любовником нашей директрисы. Истинные друзья спознались в беде. До этого инцидента я даже предположить не могла, что мрачноватая стоящая особняком кодла из пяти подростков со странными кличками и репутацией хулиганов на деле оказалась надёжной командой. А каждый из ребят заслуживал уважения, дружбы и благодарности.

Именно поэтому я обрадовалась, увидев Когана. Он стоял в окружении Кевина Вайла, Кларенса Локуста и Эрберта Джиллса, своей верной свиты. Из всей шайки не хватало только Соломона Мэрмота. Ребята, видимо, его тут и поджидали. Но когда увидели меня, приветственно и по-джентльменски вытянулись. А наш местный школьный ловелас Локуст даже волосы быстро пригладил. Коган первым пожал мне руку:

– Итчи! Сколько лет, сколько зим! Да я не видел тебя с прошлого года, с того момента, как вы с Ривелом канули как призраки в глубокой ночи!

Коган намекнул на наши посиделки во дворе на лавочке в один из последних дней декабря, когда мы с Питом с этих посиделок ушли. Тогда стояла большая пурга, поэтому мы скрылись действительно как призраки, растворяясь в снегу. Коган продолжал шутить:

– Ой, а ты нисколько не изменилась! А я тут даму одну жду и Мэрмота, – и тут же, взглянув поверх моей головы и кого-то высмотрев в толпе прохожих, пояснил: – А, вот и дама!

К нам по лестнице спускалась Фэрри. А она шустра – наверняка накануне созвонилась с Коганом и с ним договорилась встретиться в метро, чтоб вместе дойти! Мы все поздоровались, Коган подал локоть:

– Итак, Фэрри, я твой гид! Добро пожаловать в школу номер двести четырнадцать!

Фэрри взяла его под ручку, и они пошли, воркуя как голубки. Сзади пошли трое «бандитов» Когана, как телохранители, и я. В переходе мы ещё столкнулись с кучкой наших одноклассниц: Оливией, Салли, Лейлой и Таиссией. Увидев нашу кодлу, они хором поздоровались.

Салли, повторяя поданный пример Когана и Фэрри, быстро отскочила от подружек и оказалась около Джиллса, который с недавнего времени стал её парнем. Она сама взяла его под ручку и принялась весело болтать. Вайл, который шёл рядом, весело шепнул мне:

– Теперь, как ни крути, у тебя не получится прикидываться серенькой мышкой. Ведь уже ни для кого не секрет, что ты спасла от взрыва родную школу.

– Что?! – ошалела я.

Ужас! Я полагала, что то дело, которое мы провернули, обезвреживая бомбу и расправляясь с группой малолетних террористов, хранится в тайне. А тут – на тебе, Вайл докладывает, что об этом знает вся школа! Меня передёрнуло. Дико осознавать тот факт, что если раньше я изо всех сил играла роль серой мышки с первой парты, то теперь обо мне раскатывалась слава. Которую я, мягко говоря, не выбирала и не собиралась кичиться ею. Вайл постарался успокоить:

– Спокойно, Итчи! Веди себя, как Итчи. Между прочим, ты сейчас самый обсуждаемый человек в курилке и кулуарах. Ты своего рода легенда, звезда. Очень многих интересуешь – я имею в виду, с тобой многим хочется сойтись поближе.

– Вайл, перестань рассказывать мне сказки! – отрезала я. Но Вайл уже умчался вперёд, в толпу.

Вайл имел много надёжных источников информации и собирал сплетни, при этом отличаясь редким мастерством их не распространять. Коган тоже мне потом рассказывал: кто-то придумывал, что я – агент спецслужб, который под прикрытием школьницы наблюдает за всякими мафиози. И что мне на самом деле не четырнадцать лет, а в три раза больше.

Наша команда разделилась. Нас догнал Мэрмот, принялся обсуждать с Вайлом и Локустом, кто вчера забил гол в матче по телевизору. Я отвлеклась на мысли, машинально замечая, что вокруг. Шла по переходу. Толпа спешащих людей, с утра уже нервных и озабоченных. Многие из них не очень довольны, что в такой морозный январский день вылезли из тёплых уютных постелей и плетутся на работу.

4. Встреча с учительницей

Вот уже передо мной выход, ступеньки идут вверх и направо. Сотни раз, с первого класса я хожу в школу этой дорогой. Но именно сейчас я испытала странное предчувствие: что-то заставило меня оглянуться. Это был сигнал интуиции, только я так и не разумела – изнутри или извне шёл этот сигнал. Когда оглянулась, заметно отстав от убежавшей вперёд компании однокашников, то увидела молодую женщину.

Она более всех выделялась из этой серой суетящейся массы людей. И она меня сразу поразила. Хоть и одета она самым заурядным образом – пальто ниже колен, повязанный сверху шарф, беретка, но её лицо не такое, как у всех. Эта женщина не из тех, кому опостылело вставать утром и идти на работу. Умный, проницательный взгляд. Выбивающиеся из-под беретки длинные густые каштановые волосы. Спокойная и стремительная походка выдавала в ней целеустремлённую натуру. Я переключилась на «профессиональный» взгляд секретного агента и старалась «просканировать» её, прочесть, сопоставляя свой весьма скудный опыт в этом деле с тем, что я в ней увидела. На вид ей лет двадцать пять-тридцать. Пока я её украдкой рассматривала, она прошла, задела кого-то, проговорила «Прошу прощенья», и направилась к лестнице. Меня она, казалось, не заметила.

Я пошла за ней, ускорив шаг. Так получилось, что наши дороги совпали. Она направлялась в здание школы. С чего это я вдруг так сразу обратила на неё внимание? А вдруг сработало то, что Аманда Беллок – моя начальница в Только Для Ваших Глаз называет «шпионской телепатией»? Или предугадыванием того, что тот или иной человек, предмет или событие, достоин внимания и исследования…

Велики шансы, что я больше никогда не увижу эту странную женщину. Возможно, я бы и забыла потом о ней… Если бы не тот факт, что она вошла в здание школы, и когда она проходила мимо раздевалки, Коган проговорил:

– Только подумать! Дарксон вернулась!

– Дарксон? – переспросила я.

Надо же, теперь я знаю фамилию этой женщины, и у нас с ней оказался общий знакомый – Коган! Точно, это знак.

– Да, – небрежно ответил он. – В классе в пятом вела у нас два месяца и ушла.

– Она учительница младших классов? И какова она была? Мегера? – стало мне интересно.

– Да брось! – Когану, похоже, не интересно. Он рукой махнул. – Или хочешь спросить – не грозит ли нам в связи с её появлением новая школьная война? Насчёт этого можешь быть спокойна!

Он не договорил – в этот момент подошла Фэрри, и Коган переключился на неё, объяснив мне:

– А! Я обещал даме посвятить её во все школьные премудрости. Пойдём, Фэрри! До звонка пять минут, Серджион очень не любит опоздунов.

Они исчезли в толпе спешащих на уроки школьников. Я ясно видела, что Фэрри и Коган испытывают взаимную симпатию друг к другу. Ну и пусть испытывают – дело не моё. Я переобулась в сменку и поднялась на третий этаж, где у нас кабинет литературы. Литература – первым уроком, наша классная руководительница госпожа Софи Серджион действительно не любит, когда опаздывают, и по этому поводу всегда читает длинные нотации на пол-урока. Вошла в кабинет почти со звонком. Серджион ещё не было, однако класс наполнен. Все галдели, болтали, обсуждали, кто как, где и с кем встретил Новый год и провёл каникулы. Обычный школьный день после каникул.

К моей большой неожиданности, большинство ребят поздоровались:

– Привет, Клотильда!

Я отметила, что моя популярность, как и предрекал Вайл, резко возросла. Ведь раньше меня бы не заметили, даже если бы я пришла нагишом. Клот Итчи – серая мышь.

– Здорово, – ответила я, прошла через кабинет к последней парте и бухнулась на галерку рядом с Коганом – моим соседом.

А тот уже на вырванном листе ручкой рисовал девушку, очень уж смахивающую на Фэрри. Удивительными гранями открылся Тим Коган – он неплохо рисует! Влюблённый художник. Я принялась раскладывать своё ученическое барахло.

Вошедшая госпожа Серджион представила новую ученицу Уиннифред Руверс, предложила ей сесть за свободную парту. А освободилась та парта потому, что сидящих за ней в прошлой четверти юных бандиток Кэти и Мари исключили из школы. Урок начался, через 40 минут раздался звонок на перемену.

Итак, что у нас? Моя школьная приятельница Терри осталась подругой Уильяма Далбонса. Уилл – бывший бойфренд Кэти, от которой он в нашу школу практически сбежал. Сейчас он стал самым клёвым парнем в школе. Это обстоятельство очень подняло авторитет тихони Терри, и к ней стали относиться как к самым продвинутым девчонкам. Тони Ган и Уолтер Прайс, спасённый мною от влияния подростковой банды, беззаботно болтали и шутили до потери пульса и были друг с другом неразлучны. Модницы Оливия, Таиссия и Лейла образовали мощную команду во главе с Салли и завоевали статус самых активных и весёлых девчонок. Что касается остальных учеников 9-го класса группы А, жизнь шла своим чередом. Коган на этой первой перемене знакомил со всеми Фэрри. Повезло новенькой! Её покровитель – не кто-то там, а сам Коган!

На второй перемене Коган и Фэрри, видимо, постыдившись, что бросили меня, предложили сходить посмотреть замену. Замена – стенд рядом с учительской, где вывешивается информация о срывающихся по тем или иным причинам уроках. Также там часто висели радостные новости типа «учитель заболел, можно домой».

– Ползут слухи, что биоложки не будет, а она – седьмым уроком. Так-с, группа «А», седьмой урок… – проговорил Коган, водя пальцем по висевшей бумажке, оповещающей о замене уроков. – Ого, какое совпадение! Итчи, прям для тебя. У нас Дарксон на замену поставили. Ха, между прочим, у неё немножко необычный метод преподавания. О, она идёт! Интересно, узнает меня, я ж тогда таким сосунком был, в пятом-то классе!

По удивительному совпадению, эта странная женщина, которую я увидела утром в переходе, подходила к нам. Стенд висел рядом с учительской, госпожа Дарксон направлялась туда. Всё то же умное, проницательное, сосредоточенное лицо, твёрдая и решительная походка. Когда она проходила мимо нас, Коган, почти перегородив ей дорогу, улыбнулся до ушей:

– Здравствуйте, госпожа Дарксон!

Коган со многими учителями избирал фамильярный тон общения. По некоторым причинам ему это прощалось. Потому что в целом Коган проявлял себя с хорошей стороны.

– О, привет, Тим! – Дарксон дружелюбно улыбнулась ему. – А ты сильно изменился, тебя и не узнать! – оказалось, она его помнила и была рада видеть.

Я отметила, что в наше время редкость, когда учитель, немного поработавший в школе и потом вернувшийся, так радостно относился к ученикам. Может, госпожа Дарксон по-настоящему любит свою работу, а на то, что она тогда ушла из школы, были свои причины. Мне стало любопытно. Как бы расспросить о ней Когана?

– Вы мне льстите! Я каким был, таким и остался! – проговорил Коган весело и красуясь.

Дарксон ласково усмехнулась:

– До встречи на последнем уроке. Жду!

– А вы теперь надолго к нам вернулись? – осмелился спросить Коган.

Дарксон не оказалась стервой. И не стала избегать ответа:

– Это зависит от школы. И от того, насколько я смогу удовлетворить ожидания учащихся. Ну, до скорого.

Госпожа Дарксон, одарив короткими приветственными и внимательными взглядами меня и Фэрри, продолжила свой путь. В дверях учительской она остановилась с госпожой Шебри, нашей второй классной— математичкой. Шебри радостно обняла её, они улыбнулись друг другу. Да, Дарксон тут знали и любили все – начиная от хулигана Когана и кончая лучшими и долго работающими тут педагогами.

– Матильда, сколько лет, сколько зим! – произнесла математичка. – Как жизнь, друг мой?

– Всё прекрасно! Вот, решила к вам вернуться, – ответила Дарксон с искренней доброй улыбкой.

– Вот как хорошо! – искренне обрадовалась Шебри. – Ты, наверное, уже знаешь: будешь заменять урок у моего класса. Давай зайдём, – математичка и Матильда Дарксон исчезли в дверях учительской. Тайна их разговора осталась там.

А Коган, уже напрочь забыв про интерес к госпоже Дарксон, всё продолжал кокетничать и клоуничать перед Фэрри, приговаривая жаргонные фразы школьного мира. Приговаривал он так целый день. Даже я б и то устала от такой назойливости, а Фэрри, похоже, ловила кайф. Ну конечно, это ж сам Коган!

С биологии у нас, как водится, половина сбежала. Закономерно. А почему бы и нет, раз учителя нет и урока нет? На моё удивление, пара отъявленных лодырей сидела тут как тут за законной первой партой в среднем ряду. Это Ган с Прайсом. Прайс до дружбы с Ганом не был лодырем, но стал вот недавно… Что ж, его дело, я ему не нянька. От банды я его спасла, ну а от риска быть отчисленным за неуспеваемость пусть он спасает себя сам!

Мы с Коганом и Фэрри, Терри с Уилли, четыре самые активные и весёлые девушки, Тим Карри, Алекс Френди. Больше ни души, хоть не дыши. Все зашли, закинули сумки, разошлись кто куда на переменку. В кабинете оставались только я, Коган и Фэрри. Фэрри рассматривала вокруг всё подряд – а было на что посмотреть. Наша биологиня госпожа Робби воистину увлекалась тем, что она преподаёт. В классе по её зачину стояли стенды с макетами внутренностей, ракушки, муляжи грибов, засушенные гусеницы и прочее биологическое барахло. На стене висели рисунки учеников, доклады, по углам расставлены цветы.

Я улучила момент, когда предмет внимания Когана – Фэрри – вышла в туалет, и решила попытать его о госпоже Дарксон:

– А какой у неё метод преподавания?

– У кого? А, у Дарксон-то? – тут он задумался. Формулировал мысль. И выдал: – Она будто заранее знает – готов ты или не готов. Она даже может угадать, что у тебя на уме. Это у неё такой талант, она училка от рождения, и никакой мистики нет в том, что у каждого чела есть заложенные задатки… – расфилософствовался Коган – а это он любит делать. Особенно в компании интеллектуальных, как и он сам – перед «бандюгами» он, конечно же, бисера не метал и изъяснялся с ними попроще. – И что ты так про неё паришься – ума не приложу! Ты её от силы увидишь два-три школьных урока. Она же на замену к нам пришла!

– Она мне понравилась.

– Ух, королева ботанов, покажи мне хоть одного препода в этой школе, который тебе не нравится! Да ты фанат учителей только потому, что они дают ценные и великие знания! – он театрально развёл руками.

– Между прочим, я сразу увидела, что госпожа Дарксон – не обычный препод. Более того, она даже тебе нравится как препод, – не преминула я заметить.

Коган не ответил на мои сентенции, потому что Фэрри вернулась. Однако, по проскользнувшей толике лёгкого смущения на его лице я поняла, что угадала. Фэрри же полюбопытствовала, подойдя к нам:

– Тим, Клот, у вас здесь есть скелет?

Итак, она называет его Тим, а он её – именно Фэрри, а не Руверс. Удивительно, как Коган изменил своей привычке называть других пофамильно?

– Скелет? А тебе мало своего? Ну ладно, это не проблема, щас сделаем из Итчи, из образцового материала. У Итчи отличный скелет, скелет отличника! – и Коган посмотрел на меня кровожадно, я на него состроила страшную гримасу и зарычала, подыгрывая – Фэрри от этого стала хохотать, аж за живот схватилась! – Скелетик держат в лаборантской. Пойдём, я тебя им напугаю.

В лаборантскую дверь открыта. Фэрри и Коган преспокойно зашли туда. Фэрри спросила:

– Нас тут не застукают? Вдруг сюда нельзя…

– Ой, до чего же ты послушная! А кому стукать-то? Итчи вообще не умеет, правда, Итчи? Кстати, иди сюда! – крикнул мне Коган. – Тут для тебя законсервированный эмбрион пришельца!

Я отшутилась:

– На данный момент меня интересуют явления покруче. Телепатия, например.

Сама не знаю, к чему я сказала про телепатию. Инопланетяне и летающие тарелки – вещь далёкая, отвлечённая от Земли и абстрактная, а вот тайны и загадки человеческого мозга нуждаются во внимании. Учёных волнует космос, межзвёздные полёты – а между тем мы нашу планету и самих себя до конца не знаем.

Прозвенел звонок. Коган и Фэрри вернулись из лаборантской, впечатлённая Фэрри уселась перед нами и стала доставать вещи из сумки. В класс один за другим заходил наш народ.

– Эх, зря мы сюда припёрлись: ничего нам не светит, надо было домой. Сто пудов скучно будет! – недовольно буркнул Ган и плюхнулся за парту. – Ой, и Коган здесь! Чё тут торчишь? Спорим, мы все лоханулись, и ничего не будет?

Ган не прочь пошутить и поспорить. Такой уж характер у Тони.

– Пока я тут торчу, – таинственным голосом начал Коган, – мои акции поднимаются!

Коган поспорил с Мэрмотом на деньги, что не забьёт на биоложку. Это он мне по секрету рассказал. В противном случае, если бы не пари, Коган бы по обыкновению прогулял. Для Когана нет ведь ничего пыточнее, чем сидеть на уроке, с которого можно спокойно и безнаказанно уйти.

5. Странный урок биологии

Однокашники продолжали балагурить. Госпожа Дарксон вскоре вошла. Её зовут Матильда – так её называла Шебри. Красивое имя. Оно созвучно с моим, рифмуется. Я подумала о том, что это знак.

Она вошла, держа журнал в руках, и остановила взгляд на мне. Чем же я привлекла её внимание? Но оказалось, что она посмотрела на меня первую случайно, начиная осматривать нас всех поочерёдно. Дарксон прошла к учительскому столу, положила журнал. В её движениях – спокойствие, степенность, плавность, изящество, лёгкость. Она меня сразу заинтриговала.

От неё исходила особая сила, энергетика. И я чувствовала её. Это называют харизмой, природным обаянием. Она не обычная женщина. Поставить в ряд с ней нервных, зачуханных нерадивыми учениками педагогов нашей школы – она выделяется очень ярко. Я тут же стала одержима фантастическими мыслями, что может, она не училка, а внедрённый к нам в школу частный детектив, или даже секретный агент ГБРиБ? Когда она начала говорить, мистическим образом воцарилась мёртвая тишина, хотя до этого момента никто в классе почти не замечал, что она пришла. Даже болтун Ган притих.

– Ребята, здравствуйте, – мягкий, тихий, но совсем не робкий голос, – вставать необязательно. Я заменяю у вас анатомию на время отсутствия госпожи Робби. Очень надеюсь, что вскоре она поправится, и мы с вами не отстанем от учебной программы и этим её порадуем. Меня зовут госпожа Дарксон. Давайте для начала я отмечу присутствующих, и после этого мы займёмся повторением. Говорите мне свои фамилии, ряд у окна, пожалуйста.

Она открыла журнал, но смотрела она не в журнал, а в аудиторию. Не прятала глаза. Ничто не выдавало её волнение. А она молодая. Про молодых педагогов известно, что они либо прячут свою неуверенность за высокомерием и стервозностью, либо слишком робки, и класс их не слушается и высмеивает.

Ребята представились. Очередь дошла до Когана:

– Коган, – представился школьный гангстер и добавил с обольстительной улыбкой: – Мы уже знакомы.

Класс заинтересовался. Госпожа Дарксон улыбнулась:

– Совершенно верно, я преподавала у группы Б семь лет назад. Поздравляю тебя с переводом в группу А. Но мы поговорим об этом в свободное от урока время, если хочешь, – призвала она твёрдым голосом к дисциплине. И попросила: – Дальше.

– Итчи, – назвала я свою фамилию.

После опроса о присутствующих она взяла учебник. Я сразу почувствовала, что она великолепно держит класс и бразды правления – вообще всё держит под контролем. Как опытный рулевой – штурвал. Класс сидел словно завороженный. Наверное, ребята обрабатывали в мозгу первое впечатление о ней, которое разительно отличалось от привычных первых впечатлений о новых учителях. Салли начала активно улыбаться госпоже Дарксон – похоже, преподаватель ей понравилась.

– Итак, если я не ошибаюсь, вы проходили тему «Строение и функции эритроцитов», не так ли? – напомнила учительница.

Вот это да! Она отлично подготовилась к уроку с нами, знает, что мы проходим, даже какой параграф. С ней не забалуешь!

– Да, прошлое полугодие мы закончили этой темой, – подтвердила Салли, довольная, что представилась возможность проявить активность.

– Вот и отлично. Пусть кое-кто из вас пойдёт к доске и напомнит нам об этих кровяных тельцах, – предложила госпожа Дарксон, интригующе оглядывая класс.

Кто-то испугался, как обычно – боязнь выйти к доске свойственна многим. Кто-то, как Салли, начал бодро тянуть руку. Я в том числе. Я хотела попасть к доске, чтобы наладить контакт с госпожой Дарксон. Ведь потом можно остаться после урока, зацепиться за обсуждение, как я отвечала, найти темы для разговора. И узнать тайну обаятельности удивительной учительницы! Ещё руку тянула Фэрри. Джейн рассказывала, что Фэрри мечтает стать врачом и самостоятельно изучает анатомию. Ей как новенькой тоже хотелось проявить себя. Фэрри совсем не боялась выступить перед незнакомой аудиторией. Ведь рядом Коган и я – её группа поддержи.

Коган тоже поднял руку, опять улыбаясь во весь рот, но Дарксон сказала:

– Похвально, что столько людей подняли руки. Отдельное спасибо Тимоти за его внимание и смелость. Печально, что руки подняли не все. Что же явилось причиной? Избегание ценного опыта? Или незнание материала? Материал был пройден вами на последнем уроке. И я уверена, что даже те, кто считает, что ничего не знают, получат возможность вместе с нами вспомнить основное. Я хотела бы послушать Тони Гана, – она посмотрела внимательно на нашего ленивого приятеля.

Гану ничего не оставалось делать. Он решил покрасоваться в своём стиле. Тони встал, вышел к доске походкой вразвалочку и явно задумал разыграть фокус с целью проверить новенькую учительницу на выносливость.

– Интересно, чем я вам приглянулся? – не очень покорным тоном спросил он.

– Тем, что очень хорошо знаешь ответ на мой вопрос, – улыбнулась госпожа Дарксон совсем без смущения.

– Это ещё вам надо доказать, – буркнул Ган.

– Если докажешь что-либо сам себе, считай, ты уже победил свою неуверенность и приумножил волю, – произнесла размеренно Дарксон. – Скажи нам, Тони, сколько содержится эритроцитов в теле взрослого человека?

– В среднем четыре с половиной миллиона, – на удивление всем ответил Ган. – Ну, как, я умный? – продолжал он свой тест на выносливость.

Коган усмехнулся, послышались смешки в поддержку Гана с других концов класса.

– Где хранятся эритроциты? – спросила Дарксон, как ни в чём не бывало.

– В селезёнке, разумеется. Это даже ежу понятно! Образуются в губчатом веществе красного мозга костей.

– Может, расскажешь ребятам параграф без моих наводящих вопросов? – спросила госпожа Дарксон с азартом в голосе.

– Я ничего больше не знаю, ставьте мне двойку, – Ган невинно улыбнулся.

Все засмеялись.

– Эй, вообще-то, подождите, задайте мне ещё один вопрос, и если я не отвечу, ставьте мне три, – потребовал Ган.

– Я тебе задам три вопроса. И если ты ответишь, в чём я не сомневаюсь, ты получишь свою честно заработанную пятёрку, – госпожа Дарксон ласково улыбалась – просто прелесть!

Ган выпучил на неё глаза в недоумении – дескать, странная училка! Я тут над ней вовсю прикалываюсь, весь класс хихикает, а ей – хоть бы хны! Пуленепробиваемая тётенька!

– Итак, вопрос номер три. Где погибают эритроциты?

– Э-э… В печени и селезёнке… – пробормотал Ган, в кои-то веки морща лоб от умственного напряжения.

Признаюсь, это смутило весь класс! Ган стал ДУМАТЬ! Отъявленный списывальщик и прогульщик ДУМАЕТ – и думает правильно!

– Отлично, а теперь ответь мне – имеют ли эритроциты ядро.

– Да. Оно у них появляется, когда они вырастают, – не задумываясь, ответил Ган.

Карамба! Ган вообще не должен знать, что такое эритроциты, это слово он считает ругательным! А тут он отвечает! Но здесь он ошибся. Дарксон подсказала:

– Как раз наоборот. Эритроциты во взрослом состоянии ядра не имеют. Последний вопрос: какова приблизительная продолжительность жизни эритроцитов?

– Четыре месяца. Ну, сто двадцать дней, – ответил Ган. – Такие, как эритроциты, долго не живут.

Класс взорвался от хохота. Атмосфера стала походить на дружеский-научный симпозиум. Но все быстро успокоились, потому что было интересно, что скажет на это Дарксон.

– Дневник на стол, смелый рыцарь, пять баллов твои. А ты хотел три, хотел сдаться на милость собственной лени. Да, лень сгубила много талантов, съест и тебя, если будешь продолжать в том же духе. Тони, ты умный парень, но не подозреваешь, насколько ты умён, из-за твоей любимой праздности. На первое время я прощаю тебе один из пяти неправильный ответ. Но я не сомневаюсь: то, что эритроциты долго не живут, ты будешь помнить до конца своей очень долгой по сравнению с ними жизни.

Класс давился от смеха. Ган, несколько смущаясь, но изо всех сил пряча это смущение за самодовольной усмешкой, отправился за дневником и поднёс его к учительскому столу. Дарксон поставила ему оценку, Ган отвесил напоследок:

– Ещё я вас запомню. – Но это он сказал серьёзно но совсем не злобно, смело глядя в глаза госпожа Дарксон. Непонятно, что имел он в виду?

Между тем она продолжала в своей необычной игривой манере:

– Господин Клоун может сесть на место. Теперь пусть выйдет господин Акробат и поможет мне стереть с доски для объяснения следующей темы.

Уолтер Прайс поднял руку:

– Можно, я буду акробатом? – спросил он под хихиканье класса. Похоже, Уолтеру стало завидно, и хотелось повторить успех друга Гана, покупаться в лучах его славы, которую могла подарить учительница.

– Нет, думаю, на этот раз кто-нибудь из прекрасных дам, – передумала Дарксон. И внезапно снова посмотрела на меня: – Пусть это будет Клот Итчи.

Это меня совсем сбило с панталыка. Откуда она знает, что я – Клот, а не Клотильда? Я встала, помочила в раковине тряпку, подошла к доске, стала её вытирать. Класс замер в ожидании новых приколов, но от меня их не последовало. Я спокойно положила тряпку и без единого звука села на своё место. Госпожа Дарксон тем временем листала книгу, находя нужный параграф для новой темы.

Внезапно класс захохотал, сорвавшись с цепи, вероятно, осознав, как со стороны выглядела эта минута молчания. Мне тоже стало очень смешно. Я представила себя со стороны – как я вышла, вытерла с доски и снова села. Смех был невероятно искренним, всех пробрало. Госпожа Дарксон несколько секунд посмотрела спокойно на смеющийся Девятый, а потом вдруг как… нет, никто не поверил глазам и ушам! ОНА САМА ЗАСМЕЯЛАСЬ ГРОМЧЕ ВСЕХ!!! Будто она заколдовала всех, предложила рассмеяться, а в конце сама решила присоединиться к колдовству. Класс тут же недоумённо и испугано притих. Все в один момент, не сговариваясь друг с другом, осознали, что совестно смеяться без причины на уроке, да ещё и в присутствии нового учителя.

– Мы с вами потеряли несколько минут, – заканчивая смеяться, заговорила Дарксон, – но потеряли мы их с пользой. Дело в том, что смех – целительная сила. Особенно в конце напряжённого учебного дня. Вы расслабились, ваш тонус поднялся, вы готовы снова идти и покорять вершины. Надо устраивать себе почаще минутки смеха. К сожалению, многие уверены, что так могут поступать только несерьёзные дети или сумасшедшие. Но мы с вами не те и не другие: мы умные, здоровые люди. И мы умеем смеяться. Ребята, вы очень способные, мы наверстаем эти упущенные минуты в два счёта. Итак, продолжаем исследовать человеческую кровь! Записываем: лейкоциты.

Она подошла к доске и стала там рисовать. Её движения лёгкие и бодрые, как прохладный ветер. Она завораживала, околдовывала, очаровывала. Карамба, от неё исходили флюиды, она словно волшебница! Весь класс теперь сидел как единый, смотрящий лишь на неё и слушающий лишь её организм, подчиняясь каждому её жесту. Мелом она красивым почерком написала «Лейкоциты» и буквально за две секунды нарисовала в точности и оригинале лейкоцит во всех видах: в поперечном разрезе, продольном, сверху, сбоку. Написала необходимые цифры и условные знаки, принялась объяснять. У неё хорошие способности к рисованию. Обычно учителя стесняются что-либо рисовать или даже писать на доске, жмутся и заранее извиняются за свой почерк, приговаривая «конечно, я не художник…».

Вся тема запомнилась мне, да и не только мне, буквально до конца жизни. Мы не заметили, как прошёл урок. За пять минут до звонка госпожа Дарксон попросила Уилли стереть с доски, дала на дом параграф и велела передать задание тем, кто не явился:

– Ребята, к следующему разу я подготовлю вам микроскопы: лейкоциты, эритроциты вы сможете увидеть очень подробно. Теперь свободны, урок окончен, удачи вам всем! – искренне пожелала она. Мы все почувствовали, что ей правда важно, чтобы день наш завершился удачно.

Прозвенел звонок. Я присмотрелась к одноклассникам. Все под впечатлением от урока, но странное дело, никто не стал скапливаться в кучки, сплетничать и обсуждать. Все пошли домой, в раздевалку, одухотворённые, с улыбками на лицах, просветлённые знаниями. Я спросила у Когана:

– Тогда она вела только у начальных классов?

– Ну да, она тогда совсем студенточкой была, однако вовсе не пугливой и зелёной, каких обычно подсылают в школы на практику, – подтвердил приятель. И пошутил: – Опять ты начинаешь подозревать её в совершении преступления века?

– Я не о том. Она мне очень понравилась.

– Я уже это слышал, да, она приятная женщина, – отметил Коган.

– Она странная, – сказала Фэрри чистую истину.

– Хи-хи, обычная училка. Каждый по-разному преподаёт, а она – вот так, как сейчас. Пойдём, Фэрри, узнаешь, что за пройдоха этот Мэрмот.

Я на автомате зашла вместе с этой парочкой в буфет. Там мы увидели Вайла, Локуста и Джиллса. Не хватало Мэрмота. Джиллс сказал Когану, что Мэрмот слинял. А ещё Вайл заявил, что у него есть очень хорошая новость:

– Через три недели – аттестация школы. Локуст пронюхал, – Вайл хлопнул Саранчу по плечу. – Вы – первые, кто об этом узнал.

– Обрадовал! – недовольно буркнул Коган. – Это ты называешь хорошими новостями?

– Конечно! Да у вас преимущество: вы раньше других начнёте готовиться, вы же ботаны! – хохотнул Вайл, не скрывая сарказма, и покосился на меня, намекая, что я королева всех ботанов.

– Да, уже бежим и готовимся, пока вы тут плюшками балуетесь, двоечники и прогульщики! – показала я Вайлу язык.

– Бе-бе-бе! – начал он дразнить.

Я отметила, что у него сегодня весёлое настроение. Редко я таким видела угрюмого и замкнутого Вайла. В прошлой четверти он сильно сдружился с Джейн – на почве союзнических отношений в противостоянии с Рикас. Я даже подозревала, что они станут парой. Но после нового года они отчего-то отдалились друг от друга.

У Вайла зазвонил мобильник. Там был Мэрмот. Ребята стали балагурить, шутить, смешить Фэрри и явно красоваться перед ней павлинами. Мне же в буфете наскучило. Ведь я снова стала лишней, поэтому двинулась к выходу.

6. Шантаж Даркскара

Как приятно вдохнуть свежий немного влажный воздух, выйти из душного закрытого помещения. На школьном дворе никого. Вот удивительно! Я пересекла площадку для линеек. Посмотрела налево, направо – выработала привычку осматривать окрестности. Это тренирует навык находиться «здесь и сейчас», отмечать интересное и важное.

И тут увидела госпожу Дарксон. Судя по всему, она вышла из школы недавно. Меня она не видела. Она удалялась по дорожке, повернула за угол. До сих пор не могу понять, какая сила заставила меня пойти за ней.

Самое главное – чтобы она меня не заметила! Мысль парадоксальная – если я хочу познакомиться с человеком, зачем я пытаюсь тайком следить за ней? Она шла ровной уверенной походкой, слегка опустив голову. Остановилась на остановке. Автобус, по-видимому, только уехал – остановка пустовала. Я замерла в ожидании, встав поодаль, близ деревца и скамейки. Дарксон так и не повернула головы в мою сторону.

К остановке подъехала чёрная машина с тёмными тонированными стёклами. Номера замызганы и плохо просматривались. Я насторожилась и попыталась запомнить эту машину. Госпожа Дарксон тоже насторожилась. Она отошла от края тротуара и посмотрела на машину. Словно узнала её.

Дверь заднего сиденья открылась, вышел мужчина. Одет в чёрное: длинное пальто, узкие брюки, ботинки. Чёрные густые волосы ниже плеч: такие чёрные, что смола по сравнению с ними белее снега. Но более всего меня напугали его глаза. Он смотрел на окружающий мир исподлобья, этот его зловещий, недобрый взгляд, дурной глаз! И мне в какой-то момент показалось, что глаза сплошные чёрные, то есть без белка. Густые чёрные прямые брови. Прямой тонкий нос и острый подбородок.

Этот мужчина подошёл к учительнице. Она не отступила, а посмотрела прямо на него в упор. Они некоторое время стояли молча и обменивались пристальными взглядами. У них явно немое противостояние, или что-то вроде игры в гляделки – но игры опасной. Его взгляд каменный и давящий, а взгляд Дарксон – смелый и с вызовом. Ко мне они стояли боком. Я не двигалась, боясь, что они меня заметят, и тогда случится что-то неприятное для меня. Я слышала весь их необычный разговор. Мужчина в чёрном начал:

– Я надеюсь, ты знаешь, о чём я сейчас думаю, – сухо и требовательно обратился он к госпоже Дарксон властным голосом.

– Сейчас не время для игр, – холодно и твёрдо ответила она.

– Мод, это моё последнее предупреждение: приведи мне её.

– Почему это должна делать я? – с вызовом спросила госпожа Дарксон.

– Она нужна мне. Я знаю о твоих способностях – только ты сможешь привести её ко мне, потому что она тебе доверят. И у тебя нет выбора: если ты допустишь какую-нибудь глупость, я убью Коннора.

– Побольше кричи об этом, – холодно сказала Дарксон. – Да, на улице, где много ушей. Тут не нужно никакое чтение мыслей!

– Спасибо за заботу, – ухмыльнулся зло этот человек. – Но меня до сих пор никто не тронул. Когда ты приведёшь мне девчонку?

– Скоро, ты узнаешь об этом, – ответила Дарксон кратко.

– Смотри, как бы не пришлось пожалеть о слишком медленной скорости, – пригрозил мужчина. И спросил придирчиво и требовательно: – Зачем ты связалась с этой школой?

– Это тебя не касается, Даркскар. Лучше скажи: что мне будет, когда я приведу тебе девушку.

– Я освобожу Коннора, как ты договаривалась со мной. Разговор окончен. Нет больше смысла его продолжать, мы друг друга поняли.

– Спасибо за напоминание, – язвительным тоном ответила учительница.

Мужчина, которого она назвала Даркскар, подошёл к машине и взялся за ручку двери. А госпожа Дарксон внезапно пошла быстрым шагом в сторону сквера, не оборачиваясь. Она ушла так стремительно, что я растерялась и не сразу пошла следить за ней. Да и была ли в этом необходимость?

Перед тем, как сесть в салон, Даркскар обернулся и посмотрел на меня. Этим он застал меня врасплох! Я поняла, что всё это время я находилась в поле их зрения, и этот Даркскар всё-таки меня заметил.

До сих пор не забуду страшного угрожающего взгляда. Он намертво приковал меня к земле, и я не могла сдвинуться с места. Чёрные непроницаемые всепоглощающие глаза выворачивали душу наизнанку. В тот момент я нашла в себе силы отвернуться и зажмуриться. В этом взгляде много нечеловеческого, чужеродного. Я ощутила это во всей полноте, на подсознательном уровне, и на мгновения потеряла контроль над собой. Когда я через несколько секунд повернулась обратно, ни машины, ни таинственного человека не было. Я что есть мочи побежала – меня охватил беспричинный панический ужас.

Я бежала так, будто за мной гналась свора бешеных собак. Прибежав и запыхавшись до обморочного состояния, заперлась на ключ и на засов и плюхнулась в кресло. И только через полчаса пришла в себя – мне удалось восстановить дыхание и взять себя в руки.

Что же это было, карамба?! Мозг взрывался теперь от мыслей и догадок. Сомнений не было: госпожу Дарксон шантажируют, заставляя соучаствовать в преступлении. Этот Даркскар – страшный человек. Обладает сильным влиянием. Может, он крупный преступный авторитет. Но к какому преступлению он подстрекает учительницу? Я думала и о странном влиянии на наш класс госпожи Дарксон. Кто она? Может, правда, работает под прикрытием? И что ей нужно?

Я была возбуждена до крайности. То, что произошло – это странное состояние паники, будто во мне кричал голос «Беги!», и то, как я прибежала домой – это не поддавалось привычному объяснению. Со мной такого раньше не было. И таких людей, как госпожа Дарксон и Даркскар я не встречала. У них схожие имена – уж не родственники ли они из одного клана? Может быть, они вампиры?! Побыв агентом ТДВГ несколько месяцев, я стала понимать: нет ничего невозможного.

Села делать уроки, но они не делались. Какие уроки, когда тут жизнь преподносит настоящие Уроки в виде странной учительнице, словно читающей мысли, и чёрного человека с душераздирающим взором!? Исписав бессмысленными уравнениями лист, я поняла, что верчусь в замкнутом круге. Решила отвлечь внимание, сосредоточиться и найти в себе силы доделать уроки.

Мой блуждающий и рассеянный взгляд упал на страницу учебника, на цифру 0,04… Ноль целых четыре сотых, ноль-ноль четыре. Меня осенило: 004! Я вспомнила слова Рома, что мы могли бы побыть напарниками в очередном новом деле, когда бы представился случай. Но сначала задачка по алгебре, потом 0,04. Точнее, 004. И что ж, у меня получилось – задачка оказалась решена быстро и легко, как щёлкнутый орешек. Сделав дело, я могла смело позвонить Рому и отдаться расследованию.

7. Дельце завязывается

Дома Рома не оказалось. Но я знаю, где он. Вторая половина понедельника – Ром обычно по вечерам проводит время на нашей секретной базе ТДВГ. Там он либо занимается тренировками, либо выполняет часть своего спецзадания. В дверях сталкиваюсь с мамой, раньше времени приехавшей с работы.

– Привет, куда летишь? – удивляется мама.

– Гулять, – отрезаю я.

– Хорошо, а уроки? – беспокоится она.

– Сделаны все до единого, – рапортую я, в шутку козырнув.

– Лети, стрела, – улыбается мама, полностью уверенная, что я действительно иду подышать свежим зимним воздухом.

Затем я уже иду проторенным маршрутом, переходя дорогу, направо и дохожу до четырёхэтажного огромного коттеджа. Этот коттедж – моё место работы. Дверь автоматически открывается. Я решительно направляюсь к Аманде Беллок, моей начальнице. Она меня весело приветствует за своим огромным рабочим столом на Рецепции – главном мозговом центре Базы:

– О, какая встреча! Вижу, у тебя боевое настроение, агент 001.

– Ты угадала, – ответила я. И взяла быка за рога: – Мне нужен Роуман Террисон. Он здесь?

– Конечно, здесь, в кабинете стажёров.

Аманда любопытно и с хитрой улыбкой смотрит мне вслед. Я направляюсь в левое крыло Базы. Комната Шестёрки, она же кабинет стажёров, находится в отдельном небольшом помещении и представляет собой рабочую зону юных агентов ТДВГ.

Нас таких молодых да ранних шестеро: я и пять моих коллег. Из нас Ром Террисон – самый старший и негласно признанный нашим капитаном команды. Когда я вошла, аккуратно постучавшись, то агент 004 сидел на стуле, закинув ноги на стол, и увлечённо читал. С моим появлением он поспешно убрал ноги со стола и вопросительно посмотрел на меня. Я спросила:

– Привет. Я не помешала?

– Ну что ты, напротив! Я всегда у ваших ног, миледи! – пошутил Ром, закрывая книгу и кладя её на стол.

– Вы мне льстите, сударь, – улыбнулась я. И прошла в комнату, закрывая дверь. – Тебе знакомо явление шпионской телепатии? – я присела на стул, осматривая нашу рабочую зону.

А здесь есть за что зацепиться взглядом. Комната без окон. Слева от двери у стены один из столов, заваленный рабочими секретными материалами, газетными вырезками. Вплотную к нему стеллаж, ломившийся от папок и книг. Справа второй стол, а ещё тумбочка с магнитофоном, видеопроигрывателем и экраном. Напротив двери – компьютерный стол. Все стены увешаны прикреплёнными на скотчи и кнопки бумажками, картинками, статьями на разные аномальные темы.

Ром уточнил мой запрос:

– Шпионской телепатии? Это когда ты видишь человека и понимаешь, что на нём надо заострить внимание, независимо даже от того, что тебе боссы не говорили шпионить за ним? Так это больше шпионская интуиция. Шпионская телепатия – это когда ты начинаешь на уровне интуиции шпионить за кем-то, а твой босс тебе это же самое поручает, и ты удивляешься, а как он угадал. И босс тоже удивляется, как ты угадал.

– Именно, – улыбнулась я. И пояснила: – Термин Аманды Беллок. Ром, не буду ходить вокруг до около. Начну с того, что встретила объект шпионажа по всем симптомам синдрома шпионской телепатии сегодня в восемь утра в подземном переходе по пути в школу.

Я продолжила рассказ, сообщая Рому всё, что удалось узнать, увидеть и услышать. Включая приключения на уроке биологии, Даркскара. Даже не постеснялась признаться, в каком состоянии я добралась домой из школы.

– Ну и как, твои впечатления? – поинтересовалась я у Рома после всего озвученного.

– Вижу, дельце завязывается, – сказал Ром сразу, вставая. – Значит, говоришь, от взгляда этого черноглазого у тебя в мозгах помутилось?

– В буквальном смысле – помутилось! – подтвердила я. – Я ж говорю – я в состоянии ошпаренной кошки бежала домой сломя голову!

– Давай посмотрим, с кем мы имеем дело, – предложил Ром.

Мой коллега быстро вник в суть проблемы. И «загорелся».

– Ром, мы знаем пока мало! Это может быть осечка, мало ли, что? – высказала я сомнения. – Вполне возможно, что это ошибка. Череда совпадений. Что я накрутила невесть что.

Но Ром возразил, сделав мне тонкий комплимент:

– Осечек у агентов ноль-ноль-один не бывает. Пойдём в компьютерный терминал. Такие вещи – не мало ли что! По твоим словам, Даркскар грозился убить человека! Это не шуточки, Клот.

Мы зашли в компьютерный терминал, где можно узнать самую точную и достоверную информацию об обывателях Укосмо. Этот терминал находится напротив нашего кабинета стажёров. Пока компьютер загружался, Ром обратился ко мне:

– Значит, пока ты услышала три имени: Коннор, Дарксон и Даркскар. О первом ничего неизвестно, кроме того, что Даркскар хочет его убить. О второй известно побольше, чем обо всех остальных – ведь мы знаем её имя и профессию. О последнем – только то, что это тёмный тип. Клот, ты точно помнишь, что не было упомянуто имени той девушки, которую должна привести учительница? Это важно.

– Да нет же! Мне бы тоже хотелось узнать, кто она такая! Одно я думаю: эта девушка представляет ценность для Даркскара. Раз он шантажирует, что готов убить заложника, этого Коннора, – дополнила я.

Компьютер загрузился, Ром стал искать, вбивая исходные данные в поисковик уникальной Базы.

– Полное имя? – спросил он.

– Матильда Дарксон. Преподаёт биологию в школе двести четырнадцать. Возраст где-то от двадцати пяти до тридцати лет на вид.

– Та-а-ак-с. Матильда Дарксон… – глаза Рома внимательно считывали информацию с монитора. – Подай-ка листик, пожалуйста.

Я подала ему бумагу. Сама навострилась – Ром что-то нашёл! База данных содержала целый комплекс персональной информации о человеке из разных источников – начиная от его передвижений и путешествий за границу и заканчивая номером приказа о приеме на работу! Из этой базы можно узнать даже то, что сам о себе не знаешь или уже позабыл. Базу разрабатывали наши компьютерщики в паре с коллегами, работающими под прикрытием полицейских и детективов.

– Ага, родилась в Укосмо, здесь же проживает по адресу улица Рудивиль, дом семьдесят шесть, корпус два, квартира двадцать девять. Ого! – внезапно остолбенел Ром, уставившись в экран.

– Что? – не поняла я.

– А места работы? А семейное положение? Да она будто с другой планеты! Почему у неё данные в базе внесены не полностью? Мрак! Или же… Может ли такое быть, чтоб она нигде не работала?

– Может, она подрабатывала или зарабатывала на жизнь, скажем, распространением косметики или частным извозом, – начала гадать я.

– Машины-то тоже на неё не записано. Может, она преступница? – предположил Ром. – Меня всегда напрягает, когда у человека пробелы в трудовой биографии. Чем он занимался, на какие деньги жил, если не работал? Повод задуматься, между прочим.

– Ага, преступница! И время от времени захаживает к нам в школу, преподаёт биологию! – хихикнула я. И сказала более серьёзно: – Ром, мне она не показалась преступницей. Наоборот, она очень добрая, аура у неё хорошая.

– Тут не угадаешь никогда, – возразил Ром. – Ты можешь смотреть на верёвку и любоваться, но в следующий миг окажется, что это кобра, и она тебя ужалит. Смотри, твоя Дарксон психологический факультет окончила с отличием, да ещё и экзамены сдала экстерном. Если она талантливый психолог – возможно, что и авантюристка. Например, профессионально занимается мошенничеством. Что касается мифической девушки, которую твоя биологиня-психологиня должна привести этому типу – она меня заинтриговала. Я не успокоюсь, пока не узнаю о ней. Её спасать же надо! Да и Дарксон тоже, если она окажется, как ты говоришь, с доброй аурой. И этого Коннора выручать.

Моя мысль продолжала лихорадочно работать:

– Я ещё подумала, что это связано всё с сектой, потому что Даркскар упоминал про какие-то способности у Дарксон.

– Так, – произнёс Ром, глубоко задумавшись. – Девчонку приведи – Коннора отпущу, не приведёшь – Коннора убью. Чистой воды шантаж! Коннор. О нём нельзя ничего узнать, потому что Коннор – одна из распространённых фамилий в Укосмо, а мы не знаем даже имени и как он выглядит. Может, это вообще кличка. Ну а что касается этого Даркскара, то… Слушай, а тут не замешан ли гипноз? Я имею в виду твоё странное состояние, в котором ты оказалась, когда он на тебя посмотрел.

– Гипноз? – задумчиво повторила я. И внезапно меня осенило: – Ну конечно! У него такие страшные глазища!

– И ты его видела. Отлично, мы сможем по фотороботу его найти. Сможешь нарисовать?

– Да. Внешности он незаурядной, – отозвалась я.

Ром загрузил уникальную программу «Кто вы?», позволяющую найти человека в базе данных по фотороботу.

– Приступаем. Итак, параграф первый: форма лица, – начал Ром опрос свидетеля, то есть меня.

От «рисующего» фоторобот требовалось во всех деталях описать портрет. Именно для этой цели в нас, юных стажёрах ТДВГ, тренировали наблюдательность. После того, как портрет готов, и «рисующий» с уверенностью говорит – «да, это он», запускается идентификационная система, которая сличает полученное изображение с миллионами фотографий в базе данных. Лицо этого Даркскара, особенно его чёрные глаза, настолько ярко всплыли в памяти, словно я его видела перед собой мгновение назад. Я поёжилась, когда увидела, как под шустрыми пальцами Рома, печатающего на клавиатуре, на монитор выводится изображение.

– Итак, это он? – спросил Ром, когда мы закончили.

Остолбенела: до такой точности сработал компьютер, что на меня с монитора смотрел тот самый Даркскар!

– Да, он, – отозвалась я.

– Ну и тип! Воистину монстр, – даже Рому стало не по себе, мой товарищ присвистнул. – Что ни говори, морда у него не с обложки. Что ж, Даркскар, пора нам с тобой знакомиться.

Агент 004 ввёл фоторобот в программу, и компьютер вышел на поиск.

– Теперь надо подождать. Если по паттернам лица программа найдёт Даркскара, значит, нам повезло, он из местных. Если не найдёт, значит, Даркскар не местный и недавно объявился. В этом случае мы должны дать запрос в глобальную систему. Правда, для этого придётся задействовать начальство, и предъявить веские аргументы, однако, думаю, что до этого дело не дойдёт, – размышлял Ром. – Всё-таки мне кажется, Даркскар – это кличка. Переводится ведь как «тёмный шрам».

Ром предложил сделать перерыв, пока компьютер ищет. Мы направились в сторону Рецепции:

– Слушай, а это не может быть семейным шантажом? Коннор – сын или муж, может, брат, кузен, дядя, а Даркскар шантажирует Дарксон, чтобы та привела ну, допустим, свою сводную сестрицу.

– Навряд ли, – не согласилась я. – Почему ты так решил?

– Фамилии у них больно похожи. Хотя, тут сложно судить. Жаль, я не видел их в живую, не присутствовал при этой встрече, – проговорил Ром.

Мы предупредили Аманду, что компьютер в терминале занят поиском. Аманда снова удивлённо посмотрела на нас. Она прекрасно понимала, что мы задумали своё независимое расследование. Ром сказал, что компьютер будет идентифицировать фоторобот долго, и я решила, что мне уместно пойти домой – показаться родителям. Всё-таки я давно уже «гуляю». Ром проводил меня до моего дома, мы договорились с ним встретиться ещё. Агент 004 пообещал найти дополнительную информацию.

8. Мистика!

Когда я вошла домой, мама сразу со вполне обоснованным родительским любопытством накинулась на меня:

– Где была, с кем гуляла?

– Да вот, дворами ходили, дышали воздухом, с одним другом.

– Я-то и смотрю: с мальчиком! – шаловливо продолжала мама. Оказывается, наблюдала за нами с Ромом из окна. У неё сегодня весёлое настроение. Она спросила пытливо: – Клотильда, а я его знаю?

– Это друг Пола и нашей Эллен, – ответила я. – Когда Эллен тут бывает, мы общаемся с ними. Мы все тоже недавно между собой подружились.

– Ах, я вспомнила! Его ведь Роуман зовут? – улыбнулась мама.

– Да, Роуман. Мы с ним опять пойдём гулять полдесятого, после ужина. Живёт тут недалеко, на улице Хороший Путь. А ещё ему черепаху надо покормить, – начала говорить я как можно более беззаботно. И дополнила: – У нас общие интересы.

– Да? Это какие же? – не отставала мама.

– Мистика и криминалистика, – сделав паузу, продекламировала я совершенную правду.

Мама немного разочаровалась:

– Ой, Клот, а я-то думала, вы с ним более по-взрослому общаетесь!

– Мама, ну что ты! – шутливо обиделась я.

– А что?! Тебе четырнадцать лет – пора уже начинать с мальчиками. Я помню свою юность – у меня мальчики были уже со второго класса! – поучительно сказала мама. – Очень хорошо, что ты общаешься с мальчиком, который тебя постарше. Такое общение обогащает. Роуман мне нравится, такой интеллигентный, приятный молодой человек. Я о нём много раз слышала от Эллен.

Я тайком вздохнула с облегчением – раз моя мама не против, что я дружу с Ромом, это мне только на руку. Когда я поужинала, и нужно было идти на базу, я вышла за калитку и почти нос к носу столкнулась с Питом Ривелом.

– Привет, коллега, второй раз! Я вот прогульнуться вышел, а ты?

На улице завьюжило. Наверное, за ночь наметёт сугробов.

– Я тоже в своём роде гуляю, – ответила я хитро и лаконично.

Пит понял меня с полуслова – у нас с ним и с Джейн буквально телепатическая связь. Он подмигнул мне.

– А мне тоже дали секретную миссию. Проследить за одним старичком, который по ночам куда-то ходит. Ой, а кто это там, в тумане? – Пит посмотрел направо, вглядываясь в пургу.

В ночной снежной темноте к нам приближался силуэт. По походке, куртке и рукам в карманах я узнала агента 004. Пит тоже узнал его и пояснил:

– Ладно, я пойду тогда! Ещё увидимся. Меня попросили просто запереть калитку на ночь. Привет, Ром! – крикнул Пит товарищу, Ром помахал издали. Пит спросил меня: – Как у тебя дела в школе? Как первый день после каникул?

– Ты знаешь, познавательно. Вот поэтому я сейчас и гуляю.

– Удачи тебе! Надеюсь, твоя прогулка будет хорошей. Что на этот раз? Снова школьная война?

– Нет. К нам пришла новенькая странная учительница биологии, – поделилась я с другом.

– О, расскажешь потом, идёт? – попросил Пит.

Тут к нам подошёл Ром, они с Питом пожали друг другу руки, после чего Пит ушёл в дом, а мы с Ромом вернулись на базу. Там мы прошли в компьютерный терминал. Агент 004 сел за монитор.

– Отлично! – весело произнёс Ром. – Опознание завершено!

Я с любопытством присела рядом с Ромом на соседний стул и уставилась в показания на экране.

– Так, волшебная кнопочка «энтер», и… – Ром на этой фразе распростёр руки, чтобы щёлкнуть двумя пальцами сразу в знак удачи, но… вместо этого медленно руки опустил.

Он, хмурясь с каждым мгновением, всмотрелся в белый экран с найденной и опознанной фотографией Даркскара.

– Что это значит? – недоумённо спросила я.

– Я не могу этого объяснить. Это прям мистика! Все данные, кроме фотографии, СТЁРТЫ! Это невозможно! – Ром широкими от удивления глазами смотрел на экран.

– Может, вирус или сбой? – предположила я.

– В этой программе не бывает сбоев и вирусов! – уверенно возразил Ром. – Клот, мы перед собой видим реально существующего человека, у которого нет ни имени, ни адреса, ни даты рождения. При этом он фотографировался, то есть его лицо – единственное, что осталось в его досье. Ну, это всё равно как у тебя паспорт, в который вклеена только твоя фотка, и больше ничего там нет.

– Да, Ром. Тут ты прав: мрак! – согласилась я, покачав головой. – Как такое может быть? Может, я ошиблась, пока его рисовала?

– Нет же, Клот! В этом случае он бы написал что-то вроде «соответствий не найдено», а тут он нашёл его, и… Минуточку, – Ром навострился. – Знаешь, что это ещё может значить, Клот? Я, правда, в этом сильно сомневаюсь, но обычно такая чертовщина ещё бывает, когда мы вводим лицо давным-давно умершего человека. Умершего больше, чем десять лет назад. Если б он умер недавно – то сейчас бы высветились данные полностью, и строчка, что человек умер. Но это лишь гипотеза.

– Хочешь сказать, этот Даркскар – мертвец ходячий?

– Всё бывает, коллега, – проговорил многозначительно Ром. – Ты не можешь исключать из возможностей то, что ещё не присутствовало в твоём опыте.

– Но он не похож на мертвеца! – возразила я. – Он не передвигался как зомби в фильмах ужасов, был прилично одет, даже приехал на машине.

– Номер машины запомнила? – спросил Ром.

– Нет, – бессильно развела я руками. – Хотя… Даркскар был бледный, действительно, как мертвец или вампир какой-то.

– И какие наши дальнейшие действия, напарница?

– Я продолжу следить за госпожой Дарксон в школе, – решила я. – И выкачивать из всех возможных источников информацию о ней. Она преподавала у нас раньше, небольшой промежуток времени, только не у нашего класса. Несколько одноклассников, которых перевели в наш класс из других групп, помнят её.

– И это, ты думаешь, всё, на что мы способны? – спросил Ром с вызовом.

– Мне кажется, да, – ответила я. – Это на настоящий момент. Теперь стоит полагаться только на везение.

– Вот видишь, адресок? – агент 004 указал на бумажку с данными на Дарксон. – В ближайшее время поставим у неё скрытую аппаратуру для слежения. Рано или поздно она приведёт нас и к Даркскару, и к Коннору, и к той девушке, про которую шла у них речь. А ещё я узнаю у наших старших коллег, не попадался ли на их жизненном пути Тёмный Шрам. Возможно, что-то есть в засекреченных пурпурных или фиолетовых папках из архивов ТДВГ.

– Скрытую аппаратуру? – удивлению моему не было предела.

– Да, а что? Пока ты будешь цедить из своих школьных сплетен, кто-то может серьёзно пострадать. Тут надо действовать быстро, – твёрдо сказал Ром.

Да, что ни говори, Ром Террисон помешан на том, чтобы ему доставались всякие заковыристые миссии. Чем сложнее и труднее дело, чем больше препятствий на пути к разгадке Истины возникало, тем больше он загорался. Этим частично и объяснялось его боевое прозвище Поджигатель. Кроме того, Роуман владеет даром: может поджигать взглядом предметы. Только редко использует свои способности по понятным причинам: во-первых, любое отличие от людей сразу отгораживает, делает одиноким. А во-вторых, Ром привык полагаться на собственный ум, смекалку, выдержку, выносливость, а не на пирокинез. Мой товарищ развивал дар, с тем, чтобы держать его под контролем, не навредить окружающим.

9. Наведение справок

Сегодня госпожу Дарксон я не видела. Я даже между делом спросила о ней у нашей математички Шебри. Но госпожа Шебри разочарованно ответила, что Дарксон нет в школе, и она здесь не каждый день.

Я решила обратиться к Кларенсу Локусту – он в команде Когана занимает статус шпиона. Любимчик всех учителей. Его всё время приглашали на парады, встречи высоких гостей, хоть Локуст учится отнюдь не лучше всех. И в настоящий момент это мне очень понадобилось.

Локуст симпатичен: среднего роста, кудрявый блондин с голубыми глазами. Про него ходят сплетни, что он школьный казанова: крутит романы с молоденькими практикантками, преподающими в начальных классах. Локуст в школе всегда щёголь, носит джентльменскую одежду: пиджачок, галстучек. И ведёт себя соответственно: обходительный, галантный, интеллигентный. «Прям рыцарь!» – говорят про него. Однако выйдя на улицу, хамелеончик сбрасывает ненужную кожу: может ввязаться в драку с кодлой шпаны, даже не запачкав костюма с галстуком. В него влюблены многие девочки из нашей школы. Своё прозвище Саранча Локуст получил не только из-за фамилии, но из-за хобби: он обожает препарировать насекомых. А его отец – крутой бизнесмен, имеющий отношение к мафии. Вор в законе, проще говоря. Но несмотря на это, Саранча не заносчив и не с короной на голове.

На одной из перемен я зашла в кабинет, где должен быть урок группы «Б», и подошла к Локусту.

– Локуст, здорово! – я протянула ему руку.

Он пожал её, на нас в классе стали все смотреть, прямо лупать! Пришлось уйти – я жестом показала Саранче, что разговор конфиденциальный. Мы вышли в коридор. Я поинтересовалась:

– Какие новости?

– Сейчас все озабочены этой страшной зубастой аттестацией, скоро нас всех начнут трясти, пуще всего твой класс и класс Джиллса, – поведал Локуст новости, почерпнутые из кулуаров.

– Что ещё говорят в учительской?

– Да ничего, всё как всегда. Сплетни.

– И ком больше всего слухов-то? – выспрашивала я как шпик.

– Да о директрисе, о завуче, о том, какие они порядки устанавливают всё не те, о том, как кому-то тут работать до потери пульса надоело, а бросать тоже не хочется. Всё спокойно, ничего экстренного, – Локуст зевнул, он явно скучал, хотел уже отходить, но я задержала его за рукав.

– Погоди! Матильда Дарксон – это имя тебе ни о чём не говорит?

Про себя сделала вывод: если Локуст о ней даже не упомянул, значит, о ней не говорили, не было сплетен. А отсутствие сплетен – тоже показатель.

– А, эта новая биологичка! – протянул Локуст. – Да все от неё с ума посходили. Типа, она ведьма. Даже мой старший братан, когда здесь учился, а она приходила в школу практиканткой, попал однажды к ней на урок, и после этого те же слухи и поползли. Мой брат тогда был в восьмом классе, а мы с Коганом – в пятом. Братан говорит, что она прям как сквозь воду в него глядела, когда он её хотел прокатить! В общем, она типа психолог, или… как там это… телепатия.

Я навострилась.

– Откуда она взялась, почему потом перестала практиковать?

– А фиг её знает. Она тогда совсем молоденькая была. Может, практику прошла и ушла дальше диплом писать. Помню, было так. Мы с Коганом сидим, самолётики пускаем. Тут её директриса приводит и говорит: типа, ваша новая учительница. Преподавала у нас изобразительное искусство. Я решил ещё тогда, что она художница какая-то. Она вела у нас буквально одну четверть. А изобразительное искусство у нас было раз в неделю. Мы редко видели её.

– Что о ней говорят в учительской?

– Ничего. Только вот Шебри обмолвилась, что якобы Дарксон вообще головастая, чуть ли не профессорша. Да ещё и рисует, она правда художница. Ей ещё хотят ИЗО дать вести, тоже у третьих-пятых классов.

Локуст замолчал, ожидая от меня очередного вопроса. Я спросила:

– И это всё?

– Всё, – подтвердил он.

– Точно? Саранча, я тебя попросить хочу: собирай на неё досье, ладно? Всё, что угодно, всё, что о ней услышишь – сплетни, слухи, факты. Это срочно, это мне надо. Понял?

– Понял, сделаю всё, что в моих силах. Тебе-то я всегда рад помочь! Тем более, такое интересное задание, – он улыбнулся своей рыцарской улыбкой. Но тут же полюбопытствовал: – А зачем тебе, если не секрет?

– Секрет, – заявила я. И тут же придумала «легенду»: – Если она останется у нас, буду в конце учебного года сдавать у неё переходной экзамен, и нужно же знать, чем можно очаровать, ежели что!

– Ух ты, какая ты хитрая, Итчи! – прищурил один глаз Локуст. – Ты уже всех учителей очаровала одним своим видом! Тебя заведомо кто ни видит из преподов – сразу пятёрку в четверти в журнале выводит!

– Спасибо за комплимент, конечно, но лишний раз не бреши и следи за варежкой, – шикнула я и отправилась к лестнице, так как скоро начинался урок.

Я не сомневалась, что Локуст с интересом и рвением исполнит мою просьбу. После всего того, через что мы прошли, нас связывала прочная дружба. И отныне помогать друг другу по мере своих сил и возможностей мы считали делом чести.

10. Экстрасенс и субстанция

По дороге домой из школы я не уставала думать о Дарксон. Одна гипотеза сменяла другую. Дошла я до того предположения, что Дарксон и Даркскар – главари вражьих мафиозных группировок, обладающие паранормальными способностями. Телепатия, гипноз. Некоторые даже не верят в их существование.

Я сделала уроки и включила телевизор. Шло интервью с ясновидящим, программа «За гранью возможного». Отлично знаю эту передачу. Участие в её создании принимали партнёры ТДВГ – учёные из "Тайн Века", добровольной организации исследователей паранормального. Эту передачу снимали в целях сформировать нужное общественное мнение о паранормальных явлениях. В неё приглашали людей, которые могли объяснить широким массам, что существуют вещи, которым либо следует верить, либо не следует. Сегодня выступал Иоганн Туволло, из «Тайны Века». Бородатый седой мужчина сразу вызывал доверие. Он вещал в прямом эфире, в студии на фоне плаката с изображением космоса.

Господин Туволло говорил про биоэнергоинформационное поле, в котором содержится информация о прошлом, настоящем и будущем каждого человека, процесса или явления во всей Вселенной. Про науку, которая всё это изучает – биоэнергоинформатику. Иоганн Туволло объяснял, что такое экстрасенс. Это человек с высокой чувствительностью, который имеет возможность подключаться к энергоинформационному полю и считывать его. Одним из приёмов подключения может быть телепатия. Это бесконтактное узнавание психологических процессов в мозге человека. Ясновидящему проецируется зрительная информация из этого поля. Туволло утверждает, что может видеть образы, которые поле позволяет увидеть. Эти образы суть отражение настоящих событий, происходящих в другом пространстве, например, за несколько

Вечером я решила поискать Рома, чтоб узнать, нашёл ли он что. Домой ему я не дозвонилась. А когда пошла гулять и зашла на базу, Аманда сказала, что Ром не приходил. Куда же он запропастился?

Тогда я решила зайти к Питу в гости. Может быть, поговорю с ним, а если повезёт – вовлеку его в расследование. Лишний совет друга и лишний ум не помешает.

Но поговорить с Питом не удалось. Когда я пришла к нему в дом, который находится напротив моего, то попала в разгар вечеринки! Оказалось, эту вечеринку устроили Пит, Коган и Фэрри. В комнате Ривела звучала громкая электронная музыка. А сама комната мерцала и озарялась то зелёными, то синими огнями. Ривел с Коганом и Фэрри резались в карты. Развращали Фэрри, приобщали к азартным играм. И здесь так шумно, что моего прихода они не заметили – меня к Питу провёл один из его младших братишек. Но когда Пит меня, наконец, заметил, он ринулся ко мне:

– О, Клот, ты пришла! Извини, так получилось, мне неловко… Я тебе звонил, и не дозвонился, – он был неподдельно огорчён тем, что я не получила приглашение.

Я гуляла около часу, а до этого делала уроки у себя в комнате и могла не слышать телефон. Я немного смутилась, потому что почувствовала себя «четвёртой лишней»:

– Я тут как незваный гость.

– Да ты о чём? Какой незваный гость, Итчи!? Без тебя мы тут никак не можем раскачаться, Фэрри про тебя уже пять раз вспоминала! Что, мы, по-твоему, должны только в школе видеться? – спросил Коган.

Короче говоря, они меня затащили в свою субстанцию. Оказалось, они собрались с Питом отметить ещё раз новый год, каникулы и все прочие праздники. Правда, как добропорядочные интеллигентные школьники, пили исключительно газированную воду. Признаться, я влилась в общее веселье, и даже отвлеклась от мыслей по поводу сложного расследования.

Я отметила, что Фэрри ведёт себя более раскованно, чем раньше – она была тихой и стеснительной, как только познакомилась с нашими на «гангстерской вечеринке» у Джейн в прошлом году. Сейчас она узнала нас поближе и громко смеялась вместе со всеми. А Коган и Пит стали более близкими друзьями меж собой. А ещё я заметила, что Фэрри и Коган очень много времени проводят вместе, и, получается, не только в школе.

11. Подошвобежец

Чтобы разнообразить путь, выбираю скользкие участки дороги и качусь вперёд на своих подошвах как на коньках. Прикатилась таким подошвобежцем в школу. Сегодня у нас по расписанию биология шестым уроком. И чем ближе к этому уроку подходит время, тем более я волнуюсь. Это волнение ничем не могу объяснить. Мы встретимся со странной учительницей. Придёт она ли к нам на урок? А если не придёт? Вчера-то её не было!

Когда мы пришли в кабинет биологии, я осмотрела обстановку. Полкласса, конечно же, слиняло. Велик соблазн сбежать с последних уроков, тем более с биологии, где учитель болеет, а урок ведёт замена.

Вошла госпожа Дарксон. Сегодня она особенно красивая – в коричневой юбке выше колен, джемпере и блузке, и в туфлях на невысоком каблуке. Одевается со вкусом. Аккуратная, опрятная. Я внимательно рассматривала её, стараясь угадать, что она за человек. Чем живёт, о чём думает, что любит, какие её привычки. Она удивительно интересна. Как всегда, бодрая, энергичная и в то же время мягкая и женственная.

Возможно, телепатка, мысли читать умеет. У меня с первого с ней урока возникло это нелепое предположение. Поэтому на всякий случай я решила подстраховаться и думать всю биологию исключительно про кровяные тельца. А не про то, например, как Ром задумал в её квартире поставить скрытую аппаратуру. Ведь мне невыгодно, если она прочитает такие мысли.

Госпожа Дарксон объясняла про строение микроскопа, как в него смотреть, мы рассмотрели материал. Основную часть урока писали конспект, который госпожа Дарксон объясняла очень подробно и интересно. После урока все убежали, Коган с Фэрри задержались. Учительница попросила их стереть с доски и поднять стулья. Странно, но во время второй встречи с госпожой Дарксон ничего сверхъестественного не было. Либо слишком сильным было первое впечатление, а сейчас всё точно также, только вроде бы и не так волшебно и загадочно. Вдруг мы с Ромом зря затеяли эту катавасию?

Мы с Фэрри и Коганом пошли на выход. Мне хотелось остаться после уроков в кабинете, поговорить с госпожой Дарксон, но я растерялась. И укорила себя за это. Что ж я так не продумала? Я не знаю, чего я хочу. Говорить с госпожой Дарксон в открытую, или наблюдать, следить за ней исподтишка. А если говорить, то о чём? Как к ней подступиться? Не могу же я подойти к ней и в лоб спросить – «А кто такой этот Даркскар, почему он Вас шантажировал? Обращайтесь ко мне, если Вы попали в неприятность, я же агент ТДВГ!». Абсурд полный. А если я начну с ней говорить на нейтральные темы, то о чём же?

Когда мы выходили, госпожа Дарксон пожелала нам хорошего дня, и села за учительский стол, став писать в тетради. Видимо, готовилась к следующему уроку. Я некоторое время поколебалась, постояла в дверях, но меня окликнули Фэрри и Коган. И я развернулась и стала догонять ребят.

Коган, выходя со мной и с Фэрри во двор, встретил у школы свою банду: Джиллса и Мэрмота. Он предложил нам всем погулять вечерком:

– Ребят, давайте соберёмся, расслабимся! Устроим экскурс по полной программе.

– По программе «Улица полна неожиданностей»? – шутливо спросила Фэрри.

– Ага, и «берегись автомобиля» тоже! – ответил Коган, подыгрывая.

В обществе с Фэрри он ведёт себя ну очень вежливо и мягко. Словно переменился. Обыкновенно, он общается со всеми развязно, повелительно и когда надо даже грубовато. Из чего я заключила, что Фэрри своим присутствием действовует на Когана благотворно.

– Когда назначаем время? Ведь надо ещё уроки делать, – заволновалась Фэрри.

– К чёрту уроки! Я подкинул эту идею, чтобы от них отделаться. Ну можно же один день не делать уроки! Нельзя же всю жизнь быть ботаном! К тому же, сейчас начало четверти, двойки получать не страшно, исправить потом можно. Ну что ж, полшестого – удачное время. Я, Фэрри, – Коган стал загибать пальцы, – Итчи… Итчи, позови ещё Ривела! Так, Ривел, Джиллс, Мэрмот, Локуст, Вайл…

– Вайла и Локуста не будет, – сказал Джиллс. – У Вайла это… острое респираторное заболевание. Ну или воспаление хитрости, как это Шебри называет, а у Саранчи какая-то тусовка у его братана.

– Ну а ты придёшь? – обратился Коган к товарищу.

– А как же? И возьму Сурка за шкирку! – хохотнул Джиллс.

– Я тебе не сурок, чтоб за шкирку брать! – прикрикнул на него Мэрмот, мы засмеялись.

Коган приблизился ко мне:

– Не придёшь – закопаю. А то я знаю тебя: сейчас начнёшь говорить – мне надо бомбу остановить, маньяка пристрелить! Приходи! Не отрывайся от коллектива, – повелительно сказал он.

Я кивнула, чтобы не обижать приятеля. А про себя подумала – ух какой, давит, шантажирует! Дескать, ты не друг нам, если с нами не собираешься. Вообще, если так посмотреть, Коган – не такой уж и близкий друг, чего он меня с собой всюду таскает? К тому же, все эти тусовки казались мне занятием бесполезным. Ну да, собралась приятная компания, и что, и для чего? Почесать языком? Я согласна, что иногда такое общение необходимо для души, но сейчас моя душа не требовала такого общения. Поэтому мне в лом идти на тусовку. Но а сказать «нет, Коган, я не приду» в открытую я не могла. Прийти означало для меня дело чести. Всё-таки мы с Коганом огонь, воду и медные трубы прошли, и не один раз.

– До встречи, – сказала я вежливо, но без энтузиазма, и двинулась домой.

– Эй, Итчи! Без фокусов! – крикнул мне Коган вдогонку.

Я заскочила к Ривелу, посоветовалась с ним, и мы решили сходить. Пит философствовал, что лишнее общение лишним не будет: укрепление связей и всё такое. Он привёл несколько доводов – польз для слушающего. Например, когда собирается компания, и там есть люди, любящие разглагольствовать на всякие разные темы, бывает выгодно послушать их.

Однако, когда мы собрались, мне выгодно и весело не было, а было скучно. Пит тоже дремал-зевал. Один Коган упивался радостью общения со своей дамой, они вдвоём шли впереди всех и ничего не замечали вокруг. Джиллс с Мэрмотом трепались про футбол. Мы уселись в тёмном дворе на скамейки, Мэрмот достал пиво, его пустили по кругу. Это мне совсем не понравилось. Но от пива не отказался только Джиллс, Коган благородно крепился в глазах своей прекрасной дамы Фэрри, мы же с Ривелом пиво не пили. Я и Ривел тихонько переглядывались, а потом я сказала, улучив паузу в беседе приятелей:

– Ребят, тысяча извинений, но нам пора, правда. Я не обманываю!

Коган, Джиллс и Мэрмот в недоумении вылупились на нас. И тут Пит мужественно высказал всё, что думал, чтоб не оставалось недоговорённостей:

– Мы не ваши люди, мы вам только мешаем. Клот хотела сказать именно это. Ребят, не обижайтесь. Мы не обязательно друг другу чем-то обязаны, но если вдруг понадобится наша посильная помощь, зовите как в тот раз, хорошо?

О, как я благодарна Питу! Сама бы я точно не решилась так сказать в лоб, поставить определённую границу. Которая позволяла только выиграть нам всем от этого.

– Ребят, вы чего? Ребят, неужели вам не весело? – Коган мало что понимал и растерялся.

– Ничего страшного. Продолжайте веселиться, – сказала я бодро. – Мы сейчас не готовы быть здесь. Но мы вам друзья, не забудьте о нас в трудный час!

– Но… вы… – бедняга Коган совсем расстроился.

– Ничего страшного, – сказал Пит.

– Да, до завтра! – улыбнулась я. – До школы.

Коган опустил глаза, но быстро переключился на Фэрри, сказав нам:

– Как хотите. Удачи вам.

Коган наверняка всё поймёт, обдумает. И больше не будет давить, заставляя нас приходить на посиделки, которые нам с Питом не нужны и не интересны. Мы с Ривелом уже удалялись.