Пятое правило василиска бесплатное чтение

Анна Платунова
Пятое правило василиска

1

— Ох, Милли! Я бы на твоем месте не приближалась к этой змеюке! Иногда мне кажется, что он умеет прожигать насквозь своими глазищами!

Эмилия скептически приподняла бровь, однако посмеяться над трусишкой Стеллой не позволила совесть.

— Василиски опасны, только если смотреть им прямо в глаза, не отрываясь, не меньше двух минут! Это все знают! Это первое правило по обращению с василиском! Они же сами всем памятки и раздают!

Стелла подозрительно сузила глаза.

— Ага! Знаю я эти правила! По мне, так лучше вообще подальше держаться от этих гадов… ползучих! Вон, в прошлом году, третьекурсницу превратили в камень! И это при том, что на третьем курсе уже изучают отражающие заклятия! Что уж говорить о нас, проучившихся без году неделю! Если бы я знала, что в Академию принимают василисков!..

— А кого, по-твоему, должны принимать в Академию Разумных Рас? Да ладно тебе переживать! Вы и не пересечетесь никогда! Стейн на шестом курсе и совсем на другой специальности.

Эмилия задумчиво засунула в рот прядь волос медного оттенка, но тут же, скривившись, выплюнула локон: она твердо решила избавиться от этой детской привычки. Она уже не ребенок! Правда, магистр Варр, что преподает «отвары и яды», недавно заявил Милли, что пороть ее некому! Такой грубый! Хотя оно и понятно, оборотень — он оборотень и есть. Он давно точит зуб на Эмилию, так и ждет повода, чтобы поставить красную галочку напротив фамилии. Пять красных галочек — и суровая студенческая жизнь, и так лишенная всяческого комфорта, становится и вовсе невыносимой. Нерадивые студенты вынуждены драить аудитории после занятий, до полуночи дежурить в столовой, а иногда заниматься нудными и скучными поручениями преподавателей.

— Я уже знаю, какое дело вам поручу, дорогая Эмилия, — мурлыкал магистр Варр, выставляя напротив фамилии Неали четвертую красную метку.

Прозвучало это настолько зловеще, что Милли невольно сжалась. Да и сам Лариус Варр выглядел пугающе: серые свалявшиеся космы на голове, недельная неопрятная щетина, кисти рук покрыты длинными черными волосами. Милли знала, что оборотням бесполезно бриться и стричься — волосы прежней длины отрастают за ночь. Вот сюртук и рубашка всегда свежие, отглаженные, с иголочки. Но эта жуткая растительность портила весь вид.

«И не надейтесь! — ворчала про себя Эмилия. — Какое такое дело! Нет у меня с вами никаких дел, мерзейший Варр!»

И надо же такому случиться, что именно на занятии отварами и ядами Милли разбила флакон с редчайшим реагентом! Собственно, самой редкой составляющей снадобья являлся яд василиска. Слезы девственницы Эмилия наплачет сама. С ногтями гномов вообще не возникнет никаких проблем — эти рыжебородные коротышки на каждом повороте за ней волочатся, хорошо хоть гроздьями не виснут по пять штук на одну Эмилию. Никто не откажет ей в парочке ногтей. Да они бы и бороды свои рыжие повыдирали, попроси она их.

— Это потому, что ты нимфа! — обличительно заявила как-то Стелла, наставив на соседку по комнате палец.

— Ага, — беззаботно согласилась Милли. — Поэтому!

Очарование нимф заставляло сильнее биться сердца представителей любых рас. Всех, кроме… Конечно же, гадских, хладнокровных, высокомерных василисков!

— И что же, ты просто подойдешь к нему и попросишь накапать в пузырек немножко яда? — недоверчиво продолжала Стелла. — Вот так прямо подойдешь к шестикурснику, от одного взгляда на которого кровь в жилах стынет, и скажешь: а ну-ка, Стейн, отлей мне пару капель яда. Так, что ли?

— А почему нет? — почти беззаботно спросила Эмилия, хотя надо признать, сердце тревожно задергалось и даже немножечко заныло.

Она живо представила себе красавчика Стейна. Он учился на заклинателя нежити — именно эта профессия подходит василискам как нельзя лучше. Бесстрастные, лишенные чувств, холодные, точно ледышки. Василиски всегда держались отстраненно, в пустую болтовню не вступали, слова цедили по капле, так же, как свой бесценный яд.

— Ты ведь знаешь, что василиски могут отдавать яд только на исходе зимы? И не больше пяти капель. В любое другое время года это их серьезно обессиливает.

Все же в том, что соседка заучка, есть свои прелести и плюсы. Недаром книгу из рук не выпускает, даже вон вчера в коридоре из-за этого столкнулась с орком. А все потому, что шла, уткнувшись в очередной мудреный фолиант. Орк ей чуть голову не откусил! Ну так, попытался. Если бы не магистр Варр, что так кстати проходил мимо, точно бы откусил.

— Серьезно обессиливает — это как? — наморщила нос Эмилия, удивившись, что василиски вдруг оказались такими неженками. — Да их даже кинжал в сердце не берет! Если только голову с плеч!

— Вот именно! Это они из-за своего яда такие живучие. А сцедят чуть больше, чем нужно, и все!

— Пффф! — сказала Милли, но не очень уверенно. — Фигня!

— Иди-иди к своему Стейну! Иди! Только потом, когда у тебя рука окаменеет или нога, не плачь!

— Даже не собираюсь!

— Ага, ага!

Какая же все-таки вредная эта Стелла, даром что наполовину фея! На другую половину, правда, гоблинка. В общем, о-о-очень странная смесь. Ее родители, кстати, до сих пор вместе и счастливы.

— Ну, я пошла! — решительно сказала Эмилия, левитируя к двери.

В коридоре спального корпуса, как всегда, было шумно. Студентов разных рас селили вместе, в одном общежитии. Маленькая, провинциальная академия была филиалом столичной. Вот в Проуморе, говорят, даже гномам оборудовали небольшую уютную пещерку, а драконов размещают в полости специально выращенной горы. А у нимф небольшая рощица и пруд…

Эмилия мечтательно прикрыла глаза, но тут в нее на полном ходу врезался гоблин. Эти зеленомордые всегда прут, не глядя по сторонам. Думают, все им дорогу должны уступать!

— Эй! — крикнула Милли.

Она сидела на полу, потирая ушибленный лоб. Гоблин протянул руку.

— Давай, малявка! Что разлеглась? — сказал он вполне миролюбиво, а потом и вовсе разулыбался. — М-м-м, маленькая нимфочка!

«Так, слюной не капай! Иди, куда шел!» — хотела сказать Милли, но увидела на рукаве гоблина шесть звездочек. Шестикурсник!

— Слушай, а ты на какой специальности учишься? — спросила она вместо отповеди.

— На зельевара. А что?

— Нет, ничего… Хотя… Ты не знаешь, в какой комнате живет Стейн? Шестикурсники вроде все на пятом этаже.

— Стейн? Василиск? — гоблин смерил Милли изучающим взглядом. — Вот не советовал бы я тебе…

— А я у тебя совета не спрашивала! Знаешь или нет? У меня из-за тебя теперь шишка! Вот, смотри!

Милли продемонстрировала покрасневший лоб.

Раскосые глаза гоблина иронично прищурились, он с любопытством оглядел Эмилию с ног до головы, покачал головой, но потом все же снизошел до ответа.

— У него на двери руна «Смерть». Легко узнаешь.

— Руна… Смерть… — запинаясь, повторила Милли, чувствуя, что глаза против воли становятся большими-большими.

— А никто не говорил, что Стейн приятный парень! Василиск! Это, можно сказать, антоним «приятного парня». Но руна так, для острастки. У меня вот на двери «Страсть». Ты, кстати, заходи, если что!

Милли мысленно покрутила пальцем у виска. Чудные эти шестикурсники! Она только сейчас вспомнила, что один раз забрела на пятый этаж, и точно, там на каждой двери были начертаны знаки. Где-то чем-то алым, подозрительно смахивающим на кровь, где-то тьмой, где-то мерцающей пыльцой.

— И как выглядит руна «Смерть»?

— Ты не знаешь?.. Ах, да, ты же малявка-первокурсница! У вас еще не было рунологии.

Он приблизил свое лицо к лицу Милли, которая шарахнулось было, но усилием воли в последний момент заставила себя стоять на месте. Вот еще, пятиться от какого-то гоблина!

— Черная пятиконечная звезда, а в центре — спираль. Не перепутаешь!

Милли развернулась и отправилась к лестнице.

— А «спасибо»?

«Обойдешься!»

— И не смотри ему в глаза! Помни о первом правиле!

«Издеваешься, да? А если посмотрю, то что? Окаменею? Пфф! И еще раз пффф!»

2

Коридор пятого этажа изгибался немыслимым образом. Пол то забирал вверх, то резко уходил вниз, стены то поднимались высоко вверх, то делались такими низкими, что Эмилия едва не касалась затылком потолка. Без магии здесь точно не обошлось! Шестикурсники-то наверняка привыкли, а вот Эмилия совсем растерялась.

Справа и слева тянулись бесконечные двери, и на каждой был начертан знак. Пятиконечные звезды тоже встречались, но вот беда — ни одной черной. Эмилия блуждала уже не меньше получаса и готова была поклясться, что не один раз прошла мимо одних и тех же дверей. Проклятый коридор! Какая-то лента Мёбиуса, а не коридор!

Милли, отчаявшись, уже хотела было возвращаться, да только лестницы теперь тоже было не отыскать!

«Так, Милли! Спокойно! Недавно учили заклятие… как его… Путеводная нить! Должно помочь…»

Путеводная нить — поисковое заклятие, которое приводит к искомому объекту, если на него заранее настроиться. Милли зажмурилась и попыталась представить Стейна. Сделалось не по себе. Шестикурсник внушал ей подспудный страх. И не только потому, что был василиском. Он казался таким высокомерным, настоящим снобом! И всегда смотрел на других, как на мышей. Да, точно, как удав на мышей!

Милли вытерла со лба холодную испарину. К сожалению, других вариантов не было. Помочь ей мог только Стейн. Василиски малочисленная раса, и сейчас в Академии учился всего один.

На мгновение она задумалась, кто страшнее, Стейн или магистр Варр, но потом решила, что магистр Варр с его странными намеками, что Милли пороть некому, куда опаснее.

Эмилия, как учили, задержала дыхание, зажмурилась и попыталась представить золотистую ниточку, натянутую в темноте, ведущую прямо к Стейну. Увидела, а потом и нащупала кончиками пальцев. Теперь сосредоточиться, не открывать глаз и потихоньку идти вперед, пропуская нить между пальцев.

Милли сделала десяток шагов и уперлась лицом в какую-то преграду. Сначала подумала, что в стену или дверь. Но преграда хотя и была твердой, но все же не совсем. К тому же немножко шевелилась, будто дышала. А еще у преграды оказались пуговица, которая ощутимо впечаталась в щеку.

— Ой!

Эмилия распахнула глаза и увидела перед собой мужскую грудь: верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, нижние тоже, а Милли уткнулась прямехонько в ту, что была застегнута — одна-единственная. Будто хозяин рубашки надел ее впопыхах.

— И что это за хомяк направил на меня поисковое заклинание? — раздался вкрадчивый голос. Вроде и не ругался, а Милли вся сжалась: в голосе таилась скрытая опасность, как в змее, приготовившейся к броску.

В змее… Приготовившейся к броску… Стейн!

Эмилия задрала голову и встретилась с взглядом ярко-зеленых глаз. Точно, василиск! Никогда прежде Милли так близко не видела его лица и его глаз. Оказывается, они у змеюки очень красивые. У представителей других рас не встречается такой изумрудной зелени. Эмилия замерла, не в силах отвернуться. Не в силах моргнуть. Черный зрачок василиска, дрогнув, вдруг вытянулся в линию и пожелтел. На лице Стейна сквозь кожу проступили зеленые чешуйки.

У Эмилии похолодели руки и ноги, потом стали колоть иголочками — такое чувство, будто она их отсидела. А потом потихоньку начали неметь. А она все смотрела и смотрела в глаза Стейна…

Пока его тяжелая прохладная ладонь не накрыла ее лицо.

— Тебе жить надоело, хомяк? — спросил Стейн, в его голосе будто бы даже скользнула тень удивления. — Ты не знаешь, что нельзя смотреть в глаза василиску?

— Знаю! — пискнула Милли.

И мысленно заскрипела зубами. Ну точно хомяк!

— Все я знаю! — повторила она нарочито грубо. — Пусти!

Стейн убрал руку, но, кажется, он не очень доверял знаниям первокурсницы, потому что на всякий случай сказал:

— Старайся смотреть не в глаза, а на переносицу. Объясняться еще потом с ректором из-за глупых первокурсниц. Что тебе нужно?

Милли уже полностью пришла в себя, а от того, что в кровь выплеснулся адреналин, осмелела и перешла в наступление.

— Мне нужен твой яд. Всего три капли! Тебе ведь не сложно дать мне три капельки яда?

На лице Стейна никогда не отражалось ярких эмоций, но, похоже, Эмилии удалось его удивить: он приподнял бровь и усмехнулся.

— Серьезно? Капля моего яда стоит десять золотых монет. Готова заплатить?

Милли была не готова. Родители присылали из дома три золотые монеты в месяц, больше не могли. Эмилия знала, что они откладывают каждую лишнюю медную монетку, чтобы накопить. Услуги нимф нынче недороги. Крема, возвращающие молодость коже, теперь продаются в каждой аптекарской лавке. Их уже научились изготовлять и без всякой магии. Папа ругался и говорил, что он-то не лезет в аптекарские дела, не готовит пастилки от несварения желудка, так что же они забирают его хлеб! К тому же действия кремов, отваров и декоктов, если их не укрепить магией, недолговечны, но люди предпочитали дешевые средства из лавки проверенным, но дорогим снадобьям нимф.

— У меня нет таких денег, — вздохнула Милли.

Ухмылка Стейна стала шире, из-под верхней губы показался кончик удлиненного клыка. Эмилия плотоядно воззрилась на него. А что если изловчиться, выхватить пузырек, что давно приготовлен и ждет своего часа в кармане, подставить под клык, надавить и…

Стейн заметил ее горящий взгляд и сжал зубы, так что челюсти клацнули.

— Ну ты наглая мелочь!

Он взял ее за плечи и развернул на сто восемьдесят градусов.

— Иди, хомяк. И скажи спасибо, что я тобой не отужинал!

Эмилия уже и сама была бы рада уйти, да только… Четыре красные галочки напротив фамилии, алчный взгляд магистра Варра и его зловещие слова не позволили сделать и трех шагов.

Милли обернулась и увидела, что Стейн все еще стоит на пороге своей комнаты и смотрит на нее. Удивленно, оценивающе. А позади за его спиной на двери действительно руна «Смерть». Жуть-то какая! Но если выбирать между оборотнем и василиском, то… Ох! Василиск по крайней мере не преподаватель, и можно пожаловаться ректору!

— Стейн, прошу тебя…

Милли улыбнулась и включила обаяние нимфы на полную мощность. Будь поблизости гномы или гоблины, да даже орки, они бы сейчас по обе стороны от Эмилии падали, падали, и сами собой в штабеля укладывались. А этот ничего, стоит, смотрит, ухмыляется и точно дразнится — клыки показывает. Гад как есть!

— И что я за это получу? — спросил он.

Сердце Эмилии упало.

— А чего ты хочешь?

— Допустим, поцелуй.

Изо рта Стейна высунулся кончик раздвоенного черного языка. Василиски способны на частичную трансформацию, в отличие от драконов. Зрачок вытягивается, чешуя проступает, а язык Стейн наверняка нарочно сейчас изменил, чтобы Эмилию напугать.

«Фу, гадость!»

Но в целом Стейн красавчик. Высокий, подтянутый. Гад, конечно, но если один разок его поцеловать, то Эмилия, пожалуй, не умрет.

— Ладно, — вздохнула она.

Сделала шаг вперед, зажмурилась, подняла лицо, ожидая, что губы вот-вот защекочет страшный змеиный язык.

— Ты совсем очумела, что ли, хомяк? — спросил Стейн.

Милли совсем растерялась. Он, выходит, целовать ее не собирался?

— А если бы я другое в оплату попросил?

С его лица стерлись все эмоции, голос звучал холодно. В носу Эмилии защипало от подступающих слез.

Василиск не стал продолжать, отвернулся, потеряв всякий интерес. Коснулся ручки двери.

— Стой! — крикнула Эмилия.

Подскочила и схватила Стейна за другую руку. Милли сама от себя не ожидала такой прыткости, она не представляла, что ему скажет. Просто сделалось так обидно! И непременно хотелось, чтобы последнее слово в этом разговоре осталось за ней.

Но тут же все мысли вылетели из головы — кожу, когда она коснулась Стейна, словно обожгло огнем.

— Ай! Проклятие!

Да что за день такой! То гоблин шишку наставит! То василиски всякие жизни учат! Спрашивал его кто-то! А теперь еще и ожег, негодяй!

Слезы все же брызнули из глаз. На ладони, на которую Эмилия дула изо всех сил, вздувались пузыри.

— Дай посмотрю!

Ей показалось, или в голосе Стейна появились нотки сожаления? Не дожидаясь согласия Эмилии, он притянул к себе ее руку и изучил ожог.

— Сумасшедший хомяк! Кто же хватает василиска без предупреждения!

— Так ты не специально?

— Нет. Защитная реакция организма.

Стейн поморщился, словно самоуправство его тела удручало его самого.

— Второе правило — не приближайся со спины и не трогай василиска без предупреждения.

— И сколько еще таких правил? — проворчала Эмилия.

Кожу саднило, а из-за того, что она так позорно разревелась на глазах хладнокровного гада, настроение стало хуже некуда.

— Идем, намажу тебя, — приказал Стейн.

— И яда накапаешь? — с надеждой встрепенулась Милли. — В качестве компенсации.

— Плюнуть могу. Ядом. Устроит?

Похоже, не накапает. Мерзавец. Пресмыкающийся.

3

Милли ожидала увидеть за дверью, на которой красовалась зловещая руна, еще более зловещую комнату. Черные стены с кровавыми потеками. Сброшенную змеиную кожу. Обглоданную ножку девственницы…

Эмилия сглотнула. Похоже, на этот раз воображение увело ее слишком далеко. Она почти готова была вырваться и убежать, но для этого оказалось слишком поздно — Стейн уже втолкнул ее через порог.

А потом, не обращая внимания на странное поведение первокурсницы, открыл створки шкафа и принялся взглядом отыскивать что-то на полках. Эмилия же осмотрелась и перевела дух: перед ней оказалась нормальная комната студента Академии. Пожалуй, даже слишком нормальная.

На столе лежали открытые учебники, стояла чернильница с воткнутым в нее пером. На листе, где Эмилия разглядела несколько начертанных строк, расплывалась клякса. Похоже, она своим поисковым заклинанием отвлекла Стейна в самый неподходящий момент.

Постель заправлена. Не сказать чтобы аккуратно, но, по крайней мере, покрывало накинуто, а не свалено комом вместе с подушкой и одеялом. На стульях не высилась гора одежды. Удивительно, но похоже, она действительно находилась в шкафу, а не спинке кровати, ручке двери или попросту на полу, как у многих знакомых первокурсников Милли.

Да что далеко ходить. Не далее чем вчера они со Стеллой ходили в гости к однокашникам — соседям-гоблинам. Гоблинов, кстати, обучалось больше, чем представителей других рас. Это потому, что Жмух, где располагался филиал академии, истинно гоблинский городок. Милли и сама родом отсюда. Она так привыкла к зеленой коже и раскосым глазам, что порой удивлялась, глядя на себя в зеркало.

И вот, пришли они в гости к Моксу и Торкосу. Нормальные парни. Если позабыть на минутку о том, что по очереди бросали на Эмилию восхищенные взгляды. Они приготовили угощение — жареные в меду гнездышки карликовых фениксов. Милли хрустела гнездышком и старалась не смотреть на разгром, что царил в комнатке. На полу стояли немытые кружки и тарелки с остатками прежних пиршеств, и тут же лежали вещи.

Взгляд Эмилии привлекла симпатичная куртка с серебристыми чешуйками. Она еще удивилась, почему Мокс небрежно бросил такую красоту. Любовалась до тех пор, пока серебристые чешуйки не повернулись и не посмотрели на Милли десятком черненьких глазок. Никакие это были не чешуйки, а вездесущие отвратительные жуки — пискуны.

Вечер закончился плачевно. Жуки пищали, Эмилия визжала. Гоблины ржали, как кони. И только Стелла сохраняла железное спокойствие.

Эмилия и сама, конечно, не была образцом чистоплотности. Просто ей повезло. Стелле от мамы феи досталась бытовая магия, поэтому убираться в комнатушке не приходилось. Соринки и пылинки, подчиняясь повелению полуфеи, сами собой складывались в аккуратные кучки, постели заправлялись, тапочки уползали под кровать, над цветами плавали два симпатичных облачка, время от времени взбрызгивая их водой.

Стелла не добралась только до шкафа Эмилии. А зря. Очень зря.

— Милли, можно я сегодня возьму твою кофточку с розами?

— Ага, — Милли кивнула, не отвлекаясь от конспекта. — Бери.

Стелла открыла створку шкафа и застыла каменным изваянием.

— Милли, — сурово произнесла она. — Тут что, произошел взрыв?

Эмилии пришлось оторваться от учебника и заглянуть через плечо подруги. Увидела она вполне обычную картину: ее носки лежали и висели там и сям, выглядывая из-под других вещей, которые тоже больше напоминали клубочки. Некоторые свисали с вешалок, другие пыльными комочками свернулись в углах. В общем, оставались там, куда их забросил злой рок рукой Эмилии.

— Все нормально! — сказала она.

— Милли! — возмущению Стеллы не было предела. — Неужели трудно сложить вечером вещи в корзину у двери, а утром получить их от домовиков чистыми!

Эмилия невозмутимо пожала плечами.

— Ох, Милли! Ты. Такая. Бе-за-ла-бер-ная! — Стелла отчеканила это слово, для большего эффекта даже разделив его на слоги. — Бедный парень, который на тебе женится! Знаешь, привлекательность нимф — это еще не все!

Все-таки Стелла ужасная зануда. Но Милли пронять было невозможно.

— Вот.

— Что?

— Кофточка. Бери и закрой шкаф. А то носки разбегутся!

…И вот теперь Эмилия стояла посреди комнаты Стейна и не могла взять в толк, как это у него, парня, может быть так аккуратно и чисто. И судя по всему, без всякой магии… Единственное, что выбивалось из общего порядка, — лист бумаги на стене, исписанный незнакомыми символами и формулами. Так как написаны они были разными чернилами, Эмилия сделала вывод, что Стейн заполнял лист постепенно, дописывая новые знаки.

Милли не знала, что это. Символы были ей незнакомы. Но, вероятно, что-то важное для василиска.

Пока Эмилия оглядывалась, Стейн занимался тем, что отыскал банку внушительного размера, открыл, и по комнате распространился едкий дегтярный запах. Подошел к Эмилии, бесцеремонно взял ее обожжённую руку и стал намазывать. Хотя, надо отдать ему должное, делал это осторожно.

— Фу… Ну и запах! Это что, средство от ожогов василиска?

— Да, — Стейн отвечал односложно, кажется, решил, что разговаривать с бестолковой первокурсницей больше не о чем.

— Интересно! Выходит, ты держишь у себя средство, чтобы лечить тех, кого сам же и поранил?

— Да! — зло процедил Стейн. — Ведь вас сколько ни предупреждай, все бесполезно! Так и норовите покалечиться!

Он закончил смазывать ладонь Эмилии, буркнул: «Подожди» и зачем-то отодвинул ящик комода, изучающе оглядывая рубашки и майки, сложенные внутри. Достал одну, уже хотел рвануть, раздирая на полосы, но потом словно что-то вспомнил.

Вынул с верхней полки старую перчатку, которая была больше руки Эмилии на несколько размеров.

— Что ты делаешь? Стейн?

Но он, будто не слыша, уже натянул на обожжённую руку первокурсницы перчатку, удовлетворенно кивнул.

— Снимешь вечером. Иди!

Эмилия дошла до двери. Обернулась на пороге. Стейн стоял и смотрел вслед, сузив глаза.

— Зачем тебе мой яд? — вдруг спросил он.

Эмилия хотела было рассказать все как есть, но история с разбитым флаконом и угрозами магистра Варра показалась ей ужасно неправдоподобной, хотя Милли по-прежнему боялась того, что случится, если она попадет в лохматые лапы оборотня.

— Очень-очень нужен, — вместо этого сказала она.

Стейн молчал долгие несколько секунд.

— Хорошо, — сказал он наконец, и сердце Эмилии радостно подпрыгнуло, но после следующей его фразы уныло повисло. — За каждую каплю я попрошу об услуге. Выполнишь три моих поручения и получишь то, что просишь.

Милли нервно закусила губу. Соглашаться? Или нет? Но она зашла так далеко, что просто развернуться и уйти было бы глупо.

— А если ты меня обманешь? — только и спросила она.

— Василиски всегда держат слово. Об этом ты можешь спросить у кого угодно. Если я скреплю обещание клятвой, опасаться тебе нечего.

— Это что… Какое-то третье правило?

Стейн впервые за долгое время усмехнулся краешком рта.

— Да. Можно сказать и так. Третье правило василиска. Так ты заключишь со мной сделку, Эмилия Неали?

— Ты знаешь, как меня зовут? — опешила Милли.

— У василисков отменная память. Я услышал твое имя случайно и запомнил.

— Я… — голос Эмилии дрожал, но она сглотнула и продолжила. — Я заключу с тобой сделку, Стейн… Не знаю твоей фамилии.

— Орис.

— Стейн Орис.

— Обычно сделка скрепляется наложением печати василиска. Но ожог от меня ты уже получила, так что можно считать, что договор мы скрепили. Я обещаю Эмилии Неали выплатить три капли моего яда после того, как она выполнит три моих поручения.

Эмилия почувствовала, как по ее телу прокатилась волна дрожи, будто сказанное Стейном не было просто словами.

— Х-хорошо, — пробормотала она.

— А теперь иди. Я зайду за тобой сегодня после полуночи.

Эмилия и сама не поняла, как нашла обратную дорогу. Добрела до своей комнаты, словно во сне. Мамочки, на что она подписалась? Куда они пойдут со Стейном после полуночи? И какое поручение василиска ей надо будет выполнить?

Теперь бы она и рада была все отменить, но, похоже, слишком поздно…

— Милли! — вскрикнула Стелла.

Узенькие глаза полуфеи расширились и, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Она с ужасом смотрела на перчатку.

— Только не говори мне, что там… Там… Окаменевшие пальцы!

— Не-а, — Эмилия махнула рукой и, словно говорила о чем-то незначительном, дополнила: — Всего-то лишь ожог.

— Милли! Глупая! Бестолковая! Во что ты еще ввязалась? Ты что, заключила с ним договор?

— Ага! — подтвердила Эмилия и даже обрадовалась: если Стелла знает, как заключается договор с василиском, то Стейн, выходит, не обманул. — Я всего-то лишь выполню три его поручения, а взамен получу три капли яда.

— Всего-то лишь? О Милли! Ты меня с ума сведешь! Ты хотя бы представляешь, какие это могут быть поручения?

4

— Какие же?

— Да какие угодно! А отказаться ты не сможешь!

Полуфея присела рядом с подругой, в ее голосе слышалась тревога, которая передалась и Эмилии.

— Почему?

— Ожог не заживет, вот почему. Василиски не могут изменить своему слову, но научились добиваться честности и от тех, с кем заключили договор.

Эмилия посмотрела на перчатку, точно впервые ее увидела. Так, словно та была частью чужеродного организма. Новости ее вовсе не обрадовали. Дело, которое задумывалось как простое и легкое, грозило обернуться серьезными неприятностями.

— Эй, ладно, не переживай! Не думаю, что Стейн потребует от тебя чего-то опасного или противозаконного. Он хоть и василиск, но ведь не дурак!

— Ага… — обреченно согласилась Эмилия.

А сама думала о том, что Стейн зайдет за ней после полуночи явно не для того, чтобы пригласить на тур вальса. Хотя в глубине души теплилась надежда, что василиск всего лишь пошутил. Зачем она ему нужна, неумеха и первокурсница! Какую услугу она ему может оказать? Стейн просто решил немного ее проучить, заставить поволноваться, а сам не придет.

Чем ближе подступала ночь, тем спокойнее и веселее становилась Милли. Она уже полностью уверилась в том, что Стейн ее разыграл. Когда в лампе потух магический огонь — а в полночь в одно мгновение гасли все светильники: таково было распоряжение ректора, чтобы студенты не засиживались допоздна, — Эмилия умылась и легла спать.

Едва задремала, как ее буквально подбросило в воздух от грозного стука в дверь. Стелла тоже села в постели. Подруги обменялись недоумевающими взглядами.

— Кто это? — в ужасе прошептала Стелла.

— Не знаю, — пожала плечами Эмилия и тут же побледнела.

— Что?

Но Милли не ответила. Она на цыпочках подкралась к двери и прислонила ухо к замочной скважине, прислушиваясь.

— Я пришел за тобой, Эмилия! — раздался с той стороны двери глухой, загробный голос.

Соседки, не сговариваясь, завизжали и бросились друг другу в объятия. Призрак за дверью выругался и сказал уже обычным тоном:

— Эмилия Неали, мы не можем разорвать договор. Это не под силу даже мне. Тебе придется выполнить свою часть.

И словно в подтверждение этих слов, ожоги на руке Милли снова заныли.

— Стейн… — выдохнула она.

Василиск все-таки пришел за ней, требуя выполнения условий сделки.

Стелла сделала страшные глаза и покачала головой, но даже без этой пантомимы было очевидно, что она думает об умственных способностях подруги. Эмилия горестно вздохнула и принялась одеваться. Нимфа предпочитала платья, но Стейн сейчас явно не на свидание пришел ее звать, поэтому Милли, морщась, натянула брюки и длинную кофту с воротником-хомутом. Волосы скрепила в пучок.

— Ну! — грозно сказала она, дернув ручку.

Стейн, что ожидал помощницу, прислонившись спиной к двери, едва не упал, но в последний момент вывернулся и удержался на ногах. Ловкий змий!

Спеси в нем нисколько не поубавилось. Он оценивающе оглядел напарницу и едва заметно кивнул. Только сейчас Эмилия увидела, что Стейн сжимает в руке бездымный факел: студенты используют такие, когда спускаются на занятия в подземелье. Факелы горят ярким зеленым пламенем, не чадят и не гаснут от порывов ветра. Выдают их только преподавателям. Как же Стейн его раздобыл?

Не говоря ни слова, будто бы само собой подразумевалось, что Эмилия последует за ним, Стейн пошел прочь. Эмилия растерянно обернулась на Стеллу, но полуфея, стоящая посреди комнаты в одной ночной рубашке, почему-то не рвалась в бой, чтобы отстоять подругу. Милли и забыла, что Стелла побаивается василисков.

Что же, похоже, от поручения ей не открутиться.

Стейн шел молча. Он нимало не трудился замедлить шаг, так что Эмилии, которая пыталась сохранить остатки достоинства и не бежать, приходилось идти очень быстро, чтобы не отстать.

Спальные корпуса были соединены с учебными строениями открытыми галереями и подземными переходами. Можно было пройтись и по парку, окружающему Академию, — стояла ранняя осень, погода выдалась на редкость теплой. Поздние цветы, не подозревая о приближении скорых холодов, благоухали, а деревья и не думали сбрасывать листву. Эмилия любила после занятий прогуляться по парку. Она даже облюбовала себе лавочку в тенистом уголке. Приносила с собой книгу и, спрятавшись ото всех, позволяла себе полчаса-час отдохнуть и не думать ни о чем.

Ночью она в парке еще не бывала. Наверное, это романтично. Эмилия пристально посмотрела на затылок идущего впереди Стейна. Нет, с таким кавалером о романтике стоит забыть…

Стейн свернул направо, к галереям. Эмилия вздохнула и поняла, что прогулка по парку отменяется. Ладно, значит по гале…

— Эй! Стейн, ты куда?

Стейн прошел мимо выходов к галереям, подошел к воротам, ведущим к подземельям. Ворота запирались, а ключи хранились у ректора и у некоторых магистров. Преподаватели прекрасно понимали, что если оставить ворота в подземелья открытыми, то студенты не справятся с искушением и обязательно отправятся исследовать запретные территории.

Когда Академия только открылась, подземелья не сразу догадались запечатывать. Говорят, случались прискорбные случаи исчезновения студентов. Академию Разумных Рас выстроили на месте древней разрушенной крепости, и никто точно не знал, на сколько километров тянется сеть тоннелей. Иногда студентов находили в учебных корпусах. Иногда спустя несколько дней они возвращались сами. А иногда пропадали бесследно.

Эмилия передернула плечами, как от холода. Хорошо, что у студентов нет ключей от…

— Стейн? — в ужасе прошептала она.

Стейн огляделся, вытянул из-под рубашки бечевку, на которой обнаружился ключ. Магические ключи отличаются от обычных. По сути, это не ключи даже, а печати на сургуче, хранящие отворяющее заклинание.

Эмилия видела подобный ключ у магистра Петрония. На прошлой неделе ее учебная группа спускалась в подземную аудиторию, где проходила лабораторная работа по выращиванию мерцающих грибов. Эти грибы росли только под землей и категорически отказывались это делать где-то, где их мог коснуться один-единственный луч света.

Одного взгляда на ключ Стейна хватило, чтобы догадаться: его ключ — подделка. Сургуч не красного цвета, а коричневого, печать лежит криво, а при приближении к замку она еще и зашипела, словно ругалась.

Эмилия сжалась, ожидая, что сейчас сработает сигнализация. Но, удивительное дело, ворота открылись.

— Стейн… — охрипшим от волнения голосом произнесла она. — Как же так? Мы куда? Туда нельзя!

— Идем.

Он быстро подхватил ее под локоть и утянул за собой. Ворота, ворчливо проскрипев, будто они были недовольны тем, что их покой потревожили, захлопнулись. Темнота обступила Эмилию со всех сторон, правда, ненадолго: Стейн зажег факел.

— Да не трясись, хомяк, — сказал он, разглядев в сумраке посеревшее лицо нимфы с трясущимися губами.

Сама Эмилия уже не рисковала что-либо спрашивать. В голове крутилась одна мысль: зачем я ему?

Стейн с сомнением посмотрел вниз, на отвесно уходящие во тьму ступени, потом на бледную Эмилию. Сморщился, словно от зубной боли, но, видно, не нашел иного выхода, как предложить напарнице руку.

— Держись.

Василиск по-прежнему был немногословен.

Милли хотела гордо прошествовать мимо, но вспомнила, что в прошлый раз едва не навернулась. Лестница оказалась крутой, ступеньки стерлись от старости. Магистр Петроний выловил ее за воротник, иначе бы долго ей пришлось падать. Ой, как долго.

— Держись, хомяк, — повторил Стейн, и, кажется, голос его чуть смягчился. — В жертву я тебя приносить не собираюсь. Если тебя этот вопрос волнует.

— Пфф, — сказала Эмилия, но от сердца отлегло.

Они спускались и спускались. Эмилия знала, что учебные аудитории находятся на трех подземных уровнях. Но они миновали первый, затем второй, потом третий… и пошли дальше. Запах зелени, реактивов и озона, который всегда выделяется при использовании магии, сменился ощутимым запахом плесени и сырости.

Эмилия, оступившись, случайно коснулась ладонью стены и ощутила влагу. Куда бы они ни шли, они явно уже вышли за пределы Академии. Сама не понимая, что делает, Милли мертвой хваткой вцепилась в локоть Стейна. Ощутила сквозь ткань рубашки, как напряглись его мускулы, и испугалась того, что василиск сейчас вырвет руку и скроется в темноте, бросив ее одну в этом страшном месте. Может быть, именно этого он и добивался? Отличный способ проучить доставучую девчонку.

— Эмилия, тебе нечего бояться, — вместо этого сказал он. — Ты выполнишь первое поручение, и я отведу тебя домой.

Они как раз прекратили спуск и вошли в тоннель. При свете факела можно было разглядеть, какой он древний, полуразрушенный. Хотя когда-то им пользовались: Эмилия разглядела сквозь трещины на стенах линии и рисунки. На полу кое-где попадалась плитка, поросшая мхом.

— Где мы? — прошептала она. — Что здесь раньше было?

— А ты не знаешь? — сдержанно спросил Стейн.

— Говорят, какая-то древняя крепость. Прежде, еще до того, как гоблины основали Жмух, здесь был город. Жители его оставили почему-то…

— Оставили, — зло проговорил Стейн. — Можно и так сказать. Когда тебя лишают головы, то вариантов немного…

— Ты о чем? — спросила Милли, а потом поняла, что не хочет слышать эту историю. Что-то темное скрывалось в ней…

Но Стейн уже ответил:

— Кроус. Город василисков. Мы жили здесь прежде…

— Прежде?

— Прежде Стодневной войны, пока объединенная армия гоблинов, гномов и людей не захватили крепость.

В голосе Стейна слышалась горечь.

— Это было давно, Стейн, — Эмилия невольно сжала предплечье напарника. — Это война. Войны случаются.

— Да. Но ты ведь не забыла, что у василисков отменная память?

Эмилия почувствовала, как по коже пробежал озноб.

— Ты ведь не собираешься… мстить?

Сейчас, в темном мрачном подземелье, пропахшем плесенью, хранящем мрачные тайны прошлого, она была готова поверить во что угодно. Академия, занятия, Стелла — все казалось далеким, ненастоящим, словно сон.

Но Стейн едва слышно фыркнул.

— Нет. Кому мстить? Этим детям?

Говорит так, будто он уже не ребенок. Да-да, взрослый, серьезный Стейн! Куда уж нам сравниться с тобой!

Зато Эмилия тут же расслабилась и даже усмехнулась своим недавним мыслям. Что за ерунда в голову лезет!

— Зачем же мы здесь?

— Забрать кое-что.

Милли и так, и этак прокрутила слова Стейна в голове, но его ответ ничего не объяснял.

— Но зачем тебе я?

— Забрать это можешь только ты. В Стодневной войне у василисков было немного союзников, но… среди них были нимфы.

Эмилия так оторопела, что совсем растерялась.

— То, что мы должны забрать, может взять только нимфа. То есть ты. А потом передашь это мне. Вот и все.

Нимфы были союзниками василисков. Сказать, что Эмилия была потрясена, значит ничего не сказать. Что общего может быть у нежных, прекрасных, вечно юных созданий с этими мрачными, высокомерными пресмыкающимися?

Стейн, очевидно, размышлял о том же.

— Не понимаю, — тихо сказал он. — Как можно было растерять лучшее, что было в вас. Верность. Самоотверженность. Честность. И превратиться в каких-то… Каких-то… Легкомысленных вертихвосток!

Эмилия даже запнулась.

— Что? Что ты сказал?

Стейн ничего не ответил. Просто проигнорировал вспышку возмущенной Эмилии. А ее вдруг озарила еще одна догадка.

— Ты! Ты запомнил мое имя не просто так! Тебе нужна была моя помощь! Помощь нимфы! Не отпирайся, это правда!

— Я не отпираюсь. — В голосе Стейна, хотя его разоблачили, не было и тени смущения. — Удачно все сложилось, правда?

Только теперь Эмилия поняла, почему все время натыкалась на этого заносчивого шестикурсника. То в столовой, то в коридорах. Стейн встречался ей так часто, что порой казалось, что в Академии учится не один василиск, а десяток. Он будто и не смотрел на нее, а сам, оказывается, продумывал план.

А она сама пришла ему в руки!

5

Наглость Стейна зашкаливала, и разгневанная Эмилия даже не нашлась, что сказать в ответ. Она отодвинулась и пошла на некотором расстоянии, благо лестница закончилась.

Они молча шагали вперед в свете факела, который отбрасывал на стены длинные уродливые тени. На душе Эмилии скребли кошки. История, в которую она умудрилась вляпаться, нравилась ей все меньше.

В конце концов тишина, нарушаемая лишь гулом шагов, стала тяготить Милли. Шорохи, звуки дыхания, шуршание мелких камешков под ногами — все искажалось в узком тоннеле. Воображение Эмилии разыгралось, и ей начало казаться, что позади шествует целая армия призраков. Она представляла, как тени василисков, убитых в Столетней войне, выстроились за их спинами и, невидимые, идут следом.

— Долго нам еще идти? — не выдержав, Эмилия первая нарушила затянувшееся молчание.

— Почти пришли.

«Ох, ну спасибо, Стейн, что снизошел! Ты не пробовал строить более развернутые предложения?»

— Мне… Нужно будет сделать что-то особенное?

Эмилия очень старалась говорить небрежно, она даже не поняла, что выдало ее волнение, но Стейн скосил глаза, снова сморщился («Да что же ты куксишься, точно кислятины объелся?») и сказал таким тоном, каким обычно с ней разговаривали преподаватели:

— Нет, Эмилия Неали. Это будет просто.

Похоже, он не собирался извиняться за то, что бессовестным образом ее использует. Вот только… Эмилии пришлось признаться себе, что не далее чем несколько часов назад она и сама хотела использовать Стейна, да только тот оказался хитрее.

Подземный коридор ветвился, но василиск, похоже, точно знал, куда идти. Он уверенно вел Эмилию за собой. У нее сложилось впечатление, что Стейн бывал здесь раньше и, вероятно, не один раз. Хотя чему удивляться — видно, он давно планировал задуманное. Ждал лишь подходящего исполнителя.

В Академии учились и другие нимфы, однако их тоже было мало: одна девушка на пятом курсе, еще две на третьем, но они, похоже, не попались на удочку коварного Стейна. А вот глупышка Эмилия сама себя загнала в ловушку.

— Пришли!

Голос Стейна вывел Эмилию из задумчивости.

Василиск высоко поднял факел над головой, давая Милли возможность осмотреться. Они находились в небольшом зале. Его стены прежде украшали белые мраморные плиты, а пол когда-то был вымощен мозаикой, сложенной из разноцветных минералов, но сейчас от прежней роскоши осталось только воспоминание. Части мозаики варварски выломаны, мраморные панели лежат в осколках. Единственное, что сохранилось с тех давних времен неизменным, — медные кольца, держатели для факелов на стенах. Их было много по периметру зала, и, наверное, в свое время яркое пламя делало зал светлым и торжественным. Теперь же держатели окислились и позеленели, да и факел у них был всего один.

Однако Стейн все равно воткнул его в кольцо. А потом указал в центр.

— Вот что нам нужно.

Эмилия только сейчас разглядела небольшое возвышение: будто бы мельничный круг вкатили в зал, да так и оставили — просто огромный каменный кругляш. Не то постамент, не то основание под что-то.

Милли обошла его, но не заметила ничего, что можно было бы взять в руки. Серая поверхность была засыпана песком и каменной крошкой. Может быть, здесь есть скрытая ниша?

— Я не понимаю… Что я должна сделать?

— Встать в центр круга, Эмилия. Больше от тебя ничего не требуется.

Какая странная просьба! Ведь Стейн говорил о том, что она должна что-то передать ему… Но спорить Милли не стала: она ужасно устала, вымоталась и мечтала поскорее оказаться в своей постели. А если план Стейна не сработает — она не виновата. Она-то свою часть договора честно выполнила.

Хмыкнув, она забралась на постамент и даже через подошвы сапог ощутила холод, будто она не на камень встала, а на ледышку. Без магии не обошлось! Сколько же веков хранится здесь заклятие?..

Додумать она не успела — ее едва не сбил с ног могучий порыв ветра, ледяного, пронизывающего. Откуда в подземелье ветер? А потом Эмилия поняла, что ветер поднимается от центра каменного круга, на котором она стоит, и дует вверх прямо сквозь нее.

Она продрогла, глаза слезились, а слезы тут же превращались на ресницах в сосульки.

— Стейн! — крикнула она, пытаясь перекричать завывания ветра.

Эмилия попробовала выйти из круга, но ветер будто окружил ее невидимой, но непроницаемой стеной, не выпуская.

А Стейн ничего не делал. Стоял, сложив руки на груди, и смотрел на Эмилию, сузив глаза, как на маленькую мышку, попавшую в мышеловку.

— Помоги мне, Стейн!

Милли сделалось страшно. Даже не столько от ветра, сколько от пронзительного, изучающего взгляда василиска. И когда Эмилия почти потеряла надежду когда-нибудь вырваться из этого заколдованного круга, магический ветер затих так же внезапно, как появился.

Эмилия без сил упала на колени. Чувствовала она себя ужасно. Перепугалась не на шутку, а теперь еще Стейн видит ее в таком унизительном положении. Да к тому же выполнить поручение, похоже, не удалось. У Милли не появилось ничего, что можно было передать василиску.

Стейн подошел и протянул ей руку, предлагая помощь, но Эмилия с негодованием оттолкнула его ладонь. Она злилась.

— Я свою часть договора выполнила, так и знай! — крикнула она.

— Да, — согласился Стейн.

— Даже несмотря на то, что ничего не могу тебе передать?

— Передашь позже, — загадочно ответил Стейн.

Эмилия ничего не поняла, но и не старалась понять. Ей хотелось поскорее добраться до уютной кроватки. Она страшно устала, ноги дрожали. А ведь им еще подниматься вверх по лестнице! Милли мысленно застонала, но поклялась себе, что ничем не выдаст Стейну своего состояния.

Удивительно, но Эмилия, которую даже родная мать считала изнеженной особой, действительно всю дорогу держалась. На руку Стейна больше не опиралась. Она не забыла его холодного, оценивающего взгляда. Страшные создания эти василиски!

***

Утром Стелла с трудом распихала Эмилию.

— Милли, пора на занятия! Где тебя носило полночи? — допытывалась она, одновременно сдирая с подруги одеяло.

Эмилия неразборчиво бормотала что-то, пытаясь спрятаться под подушкой. Полуфея подушку отобрала, щелкнула пальцами и призвала на помощь облако, которое обрызгало нимфу водой, приводя в чувство.

Первым занятием в расписании стояла лекция по заклятиям. На факультете зельеваров, где училась Эмилия, читался ознакомительный курс. И каждый раз, записывая на листе бумаги тему очередного занятия, Милли радовалась, что ей никогда не придется заклинать нежить. Это же ужас что такое! Эмилия готова была умереть от разрыва сердца от одних названий. «Упокоение умертвия», «нервные узлы ложной выверны», «виды некроморфов» — и это еще не весь список! А ведь Стейн учился именно на заклинателя! А значит, у них не только теория, но и практика…

Стейн! Эмилию передернуло от воспоминаний! Век бы его не видеть!

Она осмотрела руку, где по-прежнему алел ожог. Перчатку Эмилия сняла — мазь помогла, но заживать рана не торопилась. А ведь Милли справилась лишь с первым поручением… Или не справилась?

«Мы должны забрать то, что может взять только нимфа…» — сказал Стейн. Эмилия же покинула подземелье с пустыми руками.

— Милли! Да проснись уже! — Стелла в очередной раз окликнула соседку. — Мы опаздываем!

Подруги вошли в аудиторию, когда лекция уже началась. Вел ее улыбчивый кругленький бородатый магистр Кирен. Эмилия, помнится, очень удивилась, впервые увидев преподавателя. Она ожидала, что заклятия будет вести мрачный тип в черном, какой-нибудь… да-да, василиск. А он мало того что оказался гномом, так еще постоянно балагурил, то и дело рассказывая забавные случаи из практики. Правда, после его веселых рассказов перепуганные зельевары-первокурсники сидели с перекошенными лицами и долго еще не могли прийти в себя.

— … и тогда никс прокусил ему запястье. Я говорю: не вопите, студент Эверли, трупный яд убьет вас не сразу. Сейчас мы попросим студента Орис вам помочь… О, неужели! Кого я вижу!

Милли не сразу поняла, что преподаватель обращается к ним со Стеллой. А она-то надеялась просочиться на место незамеченной. Первокурсники, обрадовавшись паузе в очередной «веселой» истории, перевели дух и вытерли вспотевшие лбы.

— Здравствуйте, магистр Кирен!

— И тебе не хворать, студентка Неали. А от вас, студентка Эррах, не ожидал такого! Опаздываете, срываете занятие!

Милли хотела было проворчать, что история про никса — это не лекция, но сдержалась. К тому же… что он там сказал про студента Орис?.. Орис, Орис… Знакомая фамилия! Милли тут же побледнела. Точно. Стейн Орис!

Нимфа юркнула на место, вытащила учебник, чернильницу и поскорее записала тему сегодняшней лекции: «Никсы и болотники». Она надеялась, что преподаватель, увидев, как прилежно она взялась за дело, закончит историю, но магистр Кирен уже отвлекся и начал диктовать список подвидов болотников.

Эмилия, вздохнув, принялась записывать. И вдруг…

— Гоблины! — раздался над ухом страшный вопль.

Эмилия от неожиданности подскочила, чернильные капли усеяли парту и подол платья.

— Почему здесь столько гоблинов?! — продолжал возмущаться некто, и Эмилия обернулась в поисках источника голоса.

Она сразу увидела его. Незнакомого черноволосого молодого василиска в старинной одежде. Он стоял за ее спиной, гневно вперив взгляд в Мокса. От удивления у Милли глаза полезли на лоб.

— Эмилия! — голос магистра Кирена сделался раздраженным: он начал терять терпение. — Почему вы прыгаете, будто вас никсы за ляжку кусают?

Нимфа ткнула пальцем в василиска.

— Что? — не понял преподаватель. — Куда вы смотрите, словно привидение увидали?

Привидение! Мамочки! Только после слов магистра Милли сообразила, что сквозь тело черноволосого василиска просвечивает край соседней парты. Вскрикнув, Эмилии вскочила на ноги. Взгляды одногруппников обратились к нимфе. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с недоумением. Одно было несомненно: никто из первокурсников не видит незваного гостя, его замечает только сама Эмилия.

Она шлепнулась на место.

«Уходи, уходи, уходи! Кто бы ты ни был — уходи!»

— Во что они превратили мой дом! — тоскливо провыло привидение.

Ладно, василиск вовсе не выл, но Милли от этого было ничуть не легче. Кажется, она начала догадываться, что произошло вчера в подземелье. Она все-таки принесла с собой кое-что. Вот этого призрака! И как, скажите на милость, передать его теперь Стейну?

— Молчи! — прошептала она.

Василиск просьбу проигнорировал. Чего еще ожидать от этих змеюк? Будь они хоть трижды призраки!

— Значит, я все-таки умер, — сказал призрак, стараясь скрыть растерянность в голосе, но она пробивалась против его воли.

Эмилия скосила глаза на незваного гостя. Странный! Как можно умереть и не знать об этом?

— Мы победили?

Эмилия едва заметно покачала головой. Василиск долго молчал.

— А моя семья? Рея? Верис? Тебе что-то известно о них?

Милли пожала плечами. Ей стало жаль василиска. Похоже, для него время замерло в тот самый миг, когда остановилось сердце. Прошли сотни лет, но война для призрака все еще продолжалась, а родные и близкие были для него по-прежнему живы.

«Я знаю, кто сможет ответить», — написала она на обрывке бумаге, надеясь, что призрак умеет читать на всеобщем.

Василиск понял, кивнул. И до конца лекции больше не проронил ни слова.

— Милли, стой, ты куда? — окликнула ее Стелла.

Эмилия так надеялась уйти незамеченной, улизнуть, пока подруга отвернется. Их учебная группа спешила на семинар по отварам и ядам, и нимфа решила, что самое время сбежать. Она не горела желанием лицезреть магистра Варра, а вот с одной ехидной змеиной физиономией нужно было срочно поговорить.

— Стелла, прикрой меня! — Милли умоляюще посмотрела на полуфею. — Придумай что-нибудь. Я должна уйти на часок! К следующей лекции обещаю вернуться!

— Это… Стейн, да? Чего он хочет от тебя?

Стелла волновалась за Милли, но объяснять сейчас не было ни времени, ни сил. Эмилия обернулась на призрака василиска — он больше не произнес ни слова, но неотступно следовал за ней.

— Да, да. Мне надо увидеть Стейна. Я все расскажу, когда смогу. Обещаю!

— Иди, — проворчала Стелла. — Придумаю что-нибудь.

Стейна она отыскала на крыше. Вместе с остальными шестикурсниками он учился управлять воздушными потоками. Эмилии замерла поодаль, не решаясь подойти. Первым на нее обратил внимание белобрысый фейри.

— Эй, малявка. Кого ждешь?

Стейн тоже оглянулся, изменился в лице и стремительно двинулся навстречу.

— О, так это твоя малявка? — удивился шестикурсник. — Не знал, что ты любишь нимф, да еще первокурсниц.

— Заткнись, Арас! — огрызнулся Стейн, схватил Эмилию за руку и потащил за собой.

Он сразу отпустил ее, когда они скрылись из вида.

— Что? — спросил отрывисто.

Стейн старался не смотреть на нее прямо, но взгляд скользнул по лицу Эмилии с ожиданием, с надеждой и… страхом. Это был страх разочарования.

— Забирай свою… Своего… В общем, забирай!

Эмилия махнула рукой в сторону призрака, но Стейн быстро посмотрел в этом направлении, и по его лицу стало ясно — привидение он тоже не видит. Зато незваный гость заметно обрадовался, встретив представителя своей расы.

— Гадство! Стейн! Как я отдам тебе этого проклятого призрака, если ты его даже не замечаешь? Что мне теперь с ним делать?

— Быстро. За мной.

Вот и весь ответ. Одни приказы! Ни одного человеческого слова. Хотя чего еще ждать от василиска?

6

— Куда мы идем? Стейн! Стейн!

Эмилия сдалась, так и не добившись ответа на свой вопрос. Впрочем, когда они по галерее отправились в спальный корпус, а потом по лестнице поднялись на пятый этаж, и так стало ясно, что Стейн ведет ее к себе в комнату. Вернее, их — ее и призрака.

— Спроси, знает ли он что-то о моей семье.

— Он не ответит! Бесполезно!

— Кто не ответит? — Стейн на мгновение обернулся, смерив Эмилию подозрительным взглядом.

— Ты. Тут твое привидение интересуется, что ты знаешь о его семье… А вы не можете напрямую поговорить?

Милли совсем не нравилось быть связующим звеном между двумя василисками.

— Нет! — отрезал Стейн.

— Нет, — грустно подтвердил призрак.

Пока припирались, добрались до спальни василиска. При шестикурснике коридор пятого этажа вел себя прилично — не изгибался во все стороны, как в прошлый раз.

— Заходи! — Стейн распахнул дверь, запуская Эмилию. — Я вернусь через минуту.

— Некогда мне здесь…

Но Стейн уже выскользнул в коридор, не дожидаясь окончания фразы. В комнате ничего не изменилось со вчерашнего вечера. Хотя нет, на листе бумаги, прикрепленном к стене, появилось два новых символа. Призрак скользнул по знакам взглядом, заинтересовался, подошел ближе и принялся изучать. Эмилия же, увидев учебники, отошла к столу: ей стало любопытно, какие предметы проходят на шестом курсе студенты факультета заклинателей.

— Нежить, нежить… И еще раз нежить, — вслух проговорила она.

Конечно, надписи на учебниках звучали не так. «Классификация опасных объектов первого класса», «Фауна болот» и «Сравнительная биология», но, по сути, Эмилия была права.

Книги были аккуратно сложены стопкой на столе. Из «Фауны» выглядывали листы писчей бумаги. Милли и сама не поняла, почему вытащила их. Позже она объясняла себе, что всего лишь хотела посмотреть на почерк Стейна. Она думала, что в учебник вложены конспекты лекций, но Милли вовсе не ожидала увидеть то, что увидела.

На бумаге оказались карандашные наброски портрета девушки. Четыре портрета. На всех рисунках одна и та же девушка, и все же черты ее лица немного отличались — то изгибом губ, то бровями, то еще чем-то неуловимым. Нарисованы портреты были мягкими штрихами, от чего казалось, будто лицо девушки окутывает дымка.

Кто она? Милли никогда не встречала ее в Академии. Она задумчиво перебирала листы, пока не перевернула один из них. А перевернув, вздрогнула и отбросила от себя. На обратной стороне карандашного наброска была изображена та же самая руна, что и на двери: «Смерть».

— Не нужно трогать то, что тебе не принадлежит.

Это призрак, услышав ее вскрик, неслышно подошел со спины.

Да уж! Эмилия и сама сто раз пожалела, что полезла туда, куда не следует! Что ты скрываешь, Стейн? Кто эта девушка? Ты желаешь ей зла?

Застигнутая с поличным, Милли поспешно запихнула листы в первую попавшуюся книгу. Едва успела, потому что следом раздался шум открывающейся двери.

Стейн, а это, конечно, был он, посмотрел на Эмилию, приподняв бровь.

— Что тебя испугало, хомяк?

— Хватит называть меня хомяком!

Он усмехнулся и ничего не ответил — стало очевидно, что от прозвища Эмилия теперь уже никогда не избавится.

— Итак! — сказал василиск, подходя к листу бумаги с символами и вынимая из кармана небольшой серебряный нож — видно, за ним и отлучался.

Эмилия с писком попыталась прорваться к двери, но Стейн совершил стремительный бросок и перехватил ее на пороге.

— Ты чего, хомяк? — искренне изумился он, потом взглянул на нож в своей руке. — Тьфу ты! Это для меня! Эмилия! Перестань трусить!

А она еще над Стеллой смеялась, что та опасается василисков!

— И-итак? — заикаясь, проговорила перепуганная нимфа.

Призрак все это время наблюдал за ними, скрестив руки на груди.

— Передай ему, что я не дам того, что он хочет. Это слишком опасно, — сказал он вдруг.

— Стейн, он не даст тебе того, что ты хочешь. Это опасно, — автоматически повторила Эмилия, а потом взорвалась. — Да что здесь происходит?! Кто-нибудь объяснит уже?!

Оба василиска одновременно вздохнули. Первым заговорил Стейн.

— Того, кого ты привела с собой, зовут Агвид. Младший принц рода Вегейр, что правили прежде в Кроусе.

— В разрушенном городе василисков… — прошептала Милли.

Призрак поклонился ей чуть иронично и снова попросил:

— Пусть он расскажет о моей семье.

За последний час вопрос прозвучал уже несколько раз, и Эмилия не выдержала.

— Слушай… Но если ты умер, разве ты не должен был встретиться с ними? — она робко ткнула пальцем в потолок. — Там…

— Дело в том, что Агвид не совсем призрак, — ответил вместо него Стейн. — Он…

Василиск скользнул взглядом по комнате, подыскивая подходящее сравнение, и приметил книги, лежащие на столе.

— Он как книга! Враги наступали на крепость, защитникам стало ясно, что долго им не продержаться. Израненный Агвид пришел в круг, чтобы оставить запись. Древняя магия нимф позволяла запечатать частицу души в момент смерти. Он сделал это, чтобы после битвы от древнего рода василисков осталось хоть что-то. Хотя бы память.

— Ох… — только и смогла сказать Эмилия. — Как грустно. А настоящая душа…

— Наверное, со своей семьей.

И Стейн повторил жест Милли, указав на потолок.

— Там.

Он даже улыбнулся при этом. Но улыбка была такой быстрой, что Милли решила, что она ей померещилась.

— Агвид, послушай…

Стейн повернулся туда, где, по его мнению, мог находиться умерший принц, и Милли, несмотря на торжественность момента, захихикала, потому что василиск встал к царственной особе спиной. Пришлось подойти и помочь.

— Вот, он здесь, — Милли указала направление. — Смотрит на тебя очень заинтересованно, если что. Продолжай.

— Агвид, я знал, где могу найти тебя. Я предполагал, что ты спросишь меня о Рее. Твоя жена и твой сын спаслись в той битве.

Эмилия увидела, как призрак, до этого натянутый как струна, опустил плечи.

— Они прожили долгую жизнь. Рея больше не вышла замуж. До самой смерти она хранила тебе верность.

Нимфа вглядывалась в лицо Стейна, пытаясь понять, правду он говорит или придумывает на ходу. Ей очень хотелось, чтобы сказанное оказалось правдой.

— А твой сын Верис… Твоя память не нужна, Агвид, потому что Верис сохранил все знания о роде Вегейр. Я сам… Моя мать происходит из этого рода. Я твой далекий потомок.

Эмилия хлюпнула носом, стирая предательскую слезинку. Стейн взглянул на нее, вспомнил, что нимфа все это время была свидетельницей его откровенности, и по своему обыкновению скривился. Нет, ну не гад? В такой трогательный момент!

— Я могу уйти спокойно, — сказал Агвид.

— Он может уйти спокойно, — буркнула Эмилия, чувствуя себя переводчиком с всеобщего на всеобщий.

— Прежде чем ты уйдешь, я хочу тебя попросить…

Милли навострила уши, но Стейн быстро взглянул на нее и вдруг перешел на язык василисков. От шипящих и свистящих звуков у нимфы мгновенно разболелась голова. Агвид же внимательно выслушал, но покачал головой.

— Нет, Стейн.

Стейн добавил несколько громких резких слов. Он пытался уговорить своего далекого предка ему помочь. Агвид долго молчал, раздумывая.

— Что же… — сказал он наконец. — Если это подарит тебе покой.

Эмилия увидела, что на лице Стейна проступило облегчение. Он подошел к листу бумаги и зачем-то снова взял в руки нож. Зачем, стало ясно буквально через секунду, когда василиск, не меняя выражения лица, провел лезвием по ладони, где тут же, как в чаше, собралась кровь.

Эмилия отвернулась: ее замутило.

— Эмилия, мне нужна твоя помощь!

— Нет!

— Эмилия, у нас договор! Без этого первое поручение не будет считаться выполненным.

— Как? Все еще первое? Если я вынуждена смотреть, как ты истекаешь кровью, то предлагаю засчитать его как второе!

— Первое! — прорычал Стейн. — Мы теряем время, Эмилия. Агвид получил ответ на свой вопрос и в любой момент может исчезнуть!

Эмилия глубоко вздохнула и повернулась. «Ладно, Стейн, ладно! Это тебе даром не пройдет!»

Василиск ждал ее у листа, исписанного символами, держа ладонь наготове. Рядом стоял Агвид. Призрак стал почти неразличим: времени действительно оставалось очень мало.

— Что надо делать?

— Агвид станет проводить линии на бумаге, а ты повторяй за ним, черти линии моей кровью. Это символы сильнейшего заклинания, закрепить их может только кровь василиска, любые чернила выветрятся через несколько часов.

Призрак кивнул и коснулся листа. Эмилия задержала дыхание и протянула дрожащую руку к ладони Стейна, обмакнула в горячую кровь кончик пальца.

— Давай, — прошептала она.

Агвид медленно чертил знаки, Милли старательно повторяла. Она не знала ни одного символа, но чувствовала, какая мощная и грозная сила исходит от них. Волоски на ее теле стали дыбом — когда кровь Стейна касалась невидимых линий, Милли били маленькие электрические разряды.

— Все, — сказал призрак, проведя последнюю черту.

Его рука к концу сделалась почти совсем прозрачной.

— Все, — эхом повторила за ним Эмилия.

— Благодарю, — тихо произнес Стейн, и непонятно было, к кому он обращается — то ли к Агвиду, то ли к Эмилии.

Он подошел к ящику и вытянул ту самую майку, которую еще вчера хотел пустить на лоскуты. Сегодня она этой участи не избежала. Василиск быстро замотал ладонь, даже не морщился. Зато Эмилия морщилась за двоих.

— Больно? — не выдержала она.

Стейн вскинул удивленный взгляд.

— Ты ведь знаешь, что на василисках все заживает в течение нескольких минут. Просто не хочу пол кровью закапать.

Ах да! У нее совсем вылетело из головы! Они же живучие, гады! Конечно, пока хватает их целебного яда. Какая там критическая доза? Пять капель? Ну, Эмилии-то он обещал только три, так что ничего страшного.

— Идем, хомяк. Провожу тебя.

Эмоции снова стерлись с лица Стейна.

— Идем…

Какой же он все-таки… холодный!

Агвид все еще был здесь, хотя совсем выцвел, сделался похож на тень. Однако он улыбался.

— Спасибо, маленькая нимфа. Вы всегда помогали нам…

Помогали василискам! Нет, это решительно не укладывалось у Милли в голове.

— Не за что! — проворчала она.

Когда она вышла в коридор и Стейн закрыл дверь, Эмилия поняла, что Агвида рядом больше нет. Сделалось немного грустно. Но он ушел спокойным, это главное.

А вот Стейн Эмилию пугал. Портрет девушки не давал ей покоя… Кто она? И чего от нее хочет василиск?

Когда они шли по галерее обратно к учебному корпусу, Стейн сказал:

— Надеюсь, ты понимаешь, что о нашем договоре никому нельзя рассказывать. Ни своей соседке по комнате, ни магистрам.

Василиск задержал взгляд на Эмилии чуть дольше, чем нужно, и нимфа почувствовала, как руки покрываются мурашками, а потом немеют. И тут же вспомнила, как бесстрастно он смотрел на нее, стоящую в каменном круге. Нет, Стейн ей точно не друг! Он опасен и себе на уме! Эмилия для него только способ достижения цели. А уж от цели василиск не откажется, прет напролом.

«Мы всего лишь напарники. Нельзя об этом забывать. Выполним условия договора и разбежимся! — сказала себе Эмилия. — Хоть бы только он меня не угробил за это время…»

7

— Девчонки! Открывайте!

Утро выходного дня началось с треска двери, которую, судя по звукам, Мокс и Торкос пытались снять с петель.

— Мы спим! — крикнула Стелла. — Отстаньте!

— Охотники привезли нежить, — вкрадчиво произнес Мокс, и обе девушки, как по волшебству, сели в постелях.

Один раз в год, осенью, Академия закупала у охотников за нежитью несколько образцов, чтобы студентам факультета заклятий было на ком оттачивать свое мастерство. Нежить в неволе вовсе не страдала, как можно было подумать. Жилось ей, пожалуй, даже получше, чем казенным лошадкам, которые честно отрабатывали свой теплый угол и овес. Нежить толстела, на студентов набрасываться отказывалась, лениво подставляла тела для осмотра и измерения и вяло реагировала на заклинания.

Хотя поначалу, когда образцы только размещали в подземных вольерах, нежить была агрессивна и опасна. И все-таки, несмотря на риск, магистры устраивали для студентов день открытых дверей, когда все желающие, даже если они учились не на факультете заклинателей, могли полюбоваться на страшилищ. Преподаватели думали так: если нельзя предотвратить безобразие, надо его возглавить.

Прежде, когда доступ к подземельям был закрыт, все равно находились умельцы, которые могли взломать любые магические замки. Дело окончилось съеденным гномом. После этого ректор решил, что лучше студенты один раз спустятся к вольерам под присмотром магистров, чем будут совершать партизанские вылазки.

— Вольеры уже открыли? — крикнула Эмилия, торопливо натягивая платье.

— Уже! Там аспида привезли! Скоро будут кормить! Давайте быстрее, не то все пропустим!

Милли собралась за несколько минут, что было для нее героическим достижением. Два гоблина, полуфея и нимфа поспешили в учебный корпус, а после к воротам, ведущим в подземелье. Створки придерживали два дюжих орка. Рядом с ними стоял магистр Волроч — тоже, кстати, орк, а заодно и один из верховных заклинателей. Он собирал группу желающих и уводил за собой, остальные ждали своей очереди наверху.

— Эх, как же любопытно! Неужели пропустим кормление аспида! — изнывал от ожидания Мокс. — Вот шестикурсников-заклинателей всех до одного пустили! Нечестно!

— Так это их специализация! Нас вот на весеннее соревнование по зельям тоже всех до одного пустят! — урезонивала его Стелла.

Мокс возражал, Стелла поясняла, но Эмилия больше не слушала их препирательств. Все шестикурсники сейчас у вольеров, а значит, и Стейн тоже. Видеть его совсем не хотелось. Или… хотелось? Милли никак не могла разобраться в своих странных чувствах.

Ворота открылись, выпуская стайку радостно галдящих студентов, которые возвращались, вдоволь налюбовавшись на нежить, и теперь делились впечатлениями.

— Эй! Аспида кормили? — окликнул одного из гоблинов Торкос.

— Нет, как раз собираются.

— Ты, ты, и вы, молодые люди, — голос магистра Волроча застал врасплох. — Идите за мной.

Дважды просить не пришлось. Полуфея и нимфа в сопровождении гоблинов нырнули следом за магистром в прохладный темный проем.

Вольеры нежити располагались вдали от основных аудиторий, пришлось преодолеть не одну развилку, прежде чем они пришли в широкий каменный зал, выдолбленный в стене. От него лучами расходились узкие коридоры, каждый из которых заканчивался вольером. По залу хаотично перемещались студенты, бегая от одного вольера к другому. Глаза их горели азартом. Некоторые из них были шестикурсниками, но Стейна среди них Эмилия не наблюдала.

— А где аспид? — Мокс не оставил идею присутствовать при кормлении.

Верховный заклинатель указал на один из тоннелей, к которому как раз стекались и другие любопытные.

— Идемте!

Мокс поспешил вперед, Торкасу, Эмилии и Стелле пришлось догонять, протискиваясь сквозь толпу.

Каменный ход заканчивался решеткой с крепкими прутьями, которые были врезаны прямо в толщу скалы. Студенты вплотную к решетке не подходили. Они галдели, свистели, топали, пытаясь привлечь внимание зверя, что лежал, пока невидимый, по ту сторону преграды.

Аспид был вовсе не невинной маленькой змейкой, просто эта нежить носила то же название. Огромное крылатое существо, отдаленно напоминающее дракона, но с длинным змеиным хвостом, было покрыто чешуей. Аспиды кроме острых клыков и когтей были опасны тем, что умели становиться практически невидимыми: их черная чешуя меняла окраску. Жуткие создания могли таиться в двух шагах от заклинателя и проявиться за секунду до того, как откусят голову. Невероятно повезло, что зверя удалось раздобыть для коллекции Академии.

Но где же этот аспид? Эмилия вместе со всеми вытягивала шею, всматривалась в темноту, но могла разглядеть только серую скалу и каменный пол. А потом внезапно увидела Стейна, который подошел к решетке совсем близко. Он держал в руке жестяное ведерко с кусками мяса. У Эмилии против воли заколотилось сердце: неужели василиску поручили такое опасное дело, как кормление аспида?

Ее догадка подтвердилась: студенты вдруг принялись скандировать его имя.

— Стейн! Стейн! Стейн! Давай, покажи ему, кто тут главный!

Стейн не проявил ни малейшего интереса к своему восхвалению. Он был сосредоточен и серьезен. Эмилия и сама не заметила, как протолкалась к самой решетке, по дороге отдавливая чьи-то ноги.

Заметила магистра Кирена — она не сразу разглядела низкорослого преподавателя-гнома, которого заслонили другие студенты.

— Вы точно готовы, студент Орис? — вполголоса спросил он Стейна. — Давайте я…

— Я готов, — сухо перебил его василиск.

А потом скользнул между прутьев. Как только уместился! Будто тело у него без костей. Хотя… что взять со змеюки!

Эмилия ахнула. Впрочем, ахнули все собравшиеся у решетки.

Стейн сделал шаг, поставил ведро на пол, расправил плечи.

— Джолгуэноз… Берсориз… Уxулс… — медленно сказал он.

Стейн произносил заклятие на языке василисков. В зале повисла тишина, казалось, студенты боятся даже вздохнуть, и слова, отраженные от каменных стен, прозвучали особенно зловеще.

Вверх взметнулись пыль и каменная крошка, будто какое-то огромное тело рвануло с места. Через мгновение проявился и сам аспид, его чешуя сделалась черной, точно уголь. Чудовище мело хвостом по полу, свивая и распуская кольца. Оно нависло над Стейном, а тот оставался недвижим, только неторопливо поднял лицо и посмотрел в глаза аспиду.

Кожа на руках Стейна покрылась чешуей. Аспид зашипел, разинул пасть, наклоняясь над василиском. Милли пискнула и закрыла лицо руками. Она не могла этого видеть. Но и не видеть не могла, поэтому подглядывала сквозь пальцы.

— Стейн, хватит! — крикнул магистр Кирен, тоже порядком напуганный. — Уходи!

— Превращай его в камень! — вопили студенты, охваченные страхом.

«Превращай его в камень!» — мысленно повторяла за ними Эмилия, забыв о том, что решила никогда больше не переживать за этого хладнокровного гада.

— Америцус… — тихо произнес Стейн, поднимая вверх ладонь, мерцающую зеленью.

Он тянулся к жуткой морде, стремясь ее коснуться.

— Америцус… — повторил он.

Его голос успокаивал, завораживал. Милли поняла, что и она сама, и остальные студенты раскачиваются, будто загипнотизированные.

Аспид фыркнул, сомкнул челюсти, а потом вдруг ткнулся носом в ладонь Стейна и медленно лег на пол у его ног.

— Молодец, мальчик, — сказал Стейн на всеобщем.

Он достал кусок мяса и протянул аспиду, и кошмарное создание приняло подношение из его рук бережно и осторожно.

Лишь когда аспид проглотил все мясо и Стейн выбрался наружу, студенты взорвались криками восторга. А у Эмилии закружилась голова. Она и сама не понимала, от облегчения или осознания, с кем ей довелось связаться.

— Да у этого парня стальные… Хм… — Мокс покосился на подруг и осекся на полуслове. — Стальная воля.

С этим Эмилия была согласна. Стейн пугал. Стейн вызывал восхищение. Стейн… Которому она была совершенно, ни капельки не нужна.

8

Остаток выходного дня гоблины, нимфа и полуфея решили провести вместе. Сначала бесцельно добрели до парка. Парни купили себе копченые хвостики ящериц, нанизанные на шпажки, девушки, пересчитав мелочь, разжились каждая большим яблоком в карамели.

Эмилия и Стелла уселись на скамейку, уплетая лакомство, гоблины пристроились рядом на корточках.

— Домой сегодня не поедешь? — спросила подругу полуфея.

Милли покачала головой. Хотя родители жили в Жмухе, их особнячок располагался на другом конце города, на самой окраине. Эмилия в прошлые выходные добиралась пешком, так на одну дорогу потратила два часа. Можно было нанять извозчика, но «Тролли у моста» — единственная транспортная компания в городке — заламывала такие цены, что дух захватывало. За дорогу в один конец требовали четвертушку золота, а нимфа в этом месяце и так потратилась. Хотя, признаться, не помнила, куда разошлись два золотых. В кошельке теперь совсем пусто, еще чуть-чуть — и не хватит даже не сладости.

Эмилия с сожалением дожевала яблоко, покачала головой в ответ на предложенный ей Моксом хвостик ящерицы и откинулась на спинку скамейки.

— Какая ты сегодня молчаливая, Милли!

Торкос, пытаясь привлечь внимание нимфы, по-дружески ткнул ее в коленку. Эмилия брыкнулась в ответ.

— Отвяжись!

Стелла, которая все это время внимательно наблюдала за подругой, не выдержала:

— Что там у тебя с этим василиском? Рассказывай уже!

— С василиском? Со Стейном? — гоблины изумленно переглянулись. — Так-так, Милли, колись!

Эмилия и рада была поделиться, но Стейн строго-настрого запретил это делать. Кто знает, не будет ли это нарушением договора? Тогда не видать ей яда как своих ушей.

— Все нормально, — буркнула она. — Я просто помогаю ему… кое в чем.

Стелла сузила глаза, в упор разглядывая Эмилию.

— После вашей встречи ты сама не своя, Милли. Я волнуюсь за тебя!

— И мы волнуемся! — встрял Торкос, хрустя косточками.

— Давай наваляем ему! — подхватил Мокс.

— А давайте! — махнула рукой Эмилия. — Смелые вы мои!

Конечно, она не восприняла слова парней всерьез. Да и судя по тому, с каким аппетитом гоблины обсасывали шпажки, не слишком-то они и переживали.

«Ничего! — сказала себе Эмилия. — Одно поручение я выполнила. Осталось еще два. Я получу яд, и больше нас ничего не будет связывать. И хорошо, что так. Поскорее бы избавиться от этого заносчивого и безразличного… Этого…»

Милли не знала, что чувствует. Она опасалась своего напарника. А еще страшно злилась на него. Только не совсем понимала почему. Он не был груб или жесток, он просто требовал от нее исполнения своей части договора. Но смотрел так безразлично, так… Словно Эмилия пустое место! Это было нечестно! Это было неправильно! Никто никогда не смотрел на Эмилию как на пустое место!

— Я пройдусь немного! — Милли вскочила на ноги.

Стелла выкинула огрызок, обстоятельно вытерла руки платочком, который тут же и наколдовала, поднялась на ноги и расправила юбку.

— Пройдемся вместе! — заявила она, и ясно было, что возражений она не примет.

— Давайте на пруд! — предложил Мокс.

— На старые качели! — перебил Торкос.

Идея с качелями всем понравилась. Качели-лодочки в заброшенной части парка перекосились и облупились, к тому же они скрипели и выли, как неупокоенные души. Мало кто рисковал взобраться на них. Разве что безрассудные студенты Академии, но от этих можно ожидать чего угодно.

Эмилия довольно быстро позабыла о своих печалях. Нимфа не умела долго предаваться унынию. Так что в Академию все четверо вернулись уже затемно. Ввалились в ворота, хохоча и толкаясь.

— Еще бы минута, молодые люди, и остались бы ночевать на улице! — с неудовольствием выговорил им пожилой гном, подрабатывающий сторожем.

Он указал на часы, расположенные на ратуше. Ратуша была самым высоким зданием в Жмухе, так что часы видно было из любого уголка города. Студенты увидели бы их из парка, если бы вспомнили о времени.

Маленькая стрелка приближалась к восьми — ровно в восемь ворота Академии закрывались и запечатывались магическим способом. Проникнуть обратно на территорию Академии до утра было невозможно.

«Фух, успели!» — с облегчением подумала Милли.

— Эмилия!

Навстречу им из темноты шагнула фигура.

— Стейн?

— Я давно жду тебя, Эмилия. Нам нужно идти!

Василиск крепко сжал руку нимфы и, не обращая ни малейшего внимания на робкие возражения Стеллы и разом перетрухнувших гоблинов, вывел Милли за ворота.

Которые немедленно сомкнулись за их спинами, отрезая от Академии.

— Эй! Ты что! А как же мы теперь назад попадем?

— Никак, — коротко ответил он, увлекая Эмилию за собой вниз по улице, по которой она только что поднималась в компании друзей.

Но одно дело идти домой, зная, что ждет теплая комната и вкусный ужин, а другое дело направляться куда-то на ночь глядя, когда денег в кармане не хватит даже на то, чтобы расположиться на ночлег в общем зале постоялого двора.

— Что? Я устала! Я есть хочу!

— Потерпишь.

Эмилия задохнулась от негодования. Может быть, он ей еще предложит переночевать под забором? Ему-то что, змеюке! Сменит ипостась, свернется кольцами и выспится где угодно!

Но она уже немного знала Стейна и понимала, что возмущаться бесполезно.

— Не беги так, — тихо попросила она. — Ногу натерла…

— Хорошо.

Стейн пошел медленнее и руку ее отпустил.

— Поедим позже, — добавил он. — Когда с делом разберемся.

***

Просторные чистые улицы постепенно становились у́же и грязнее. Дома сдвигались, лепились один к другому. Брусчатка под ногами сменилась утоптанной землей, кое-где устланной мостками: во время дождя почва превращалась в жирную черную жижу и перебраться из одного конца улицы в другой можно было лишь по деревянному настилу.

Газовые фонари исправно работали только в центре Жмуха, здесь же, на бедной окраине, встречался один на несколько домов. Толку от такого освещения было мало. Хорошо, что Стейн отлично ориентировался в темноте. Он снова предложил Эмилии локоть, и она, вздохнув, не стала отказываться: лучше так, чем, оступившись в потемках, улететь в какую-нибудь канаву.

Стейн привел ее в Грязи — беднейший район города. Здесь издавна селились те, кто предпочитал не иметь дела с законом: воришки, скупщики краденого, наемные убийцы.

С каждым шагом Эмилия все больше цепенела от страха. В конце концов Стейн не выдержал.

— Ты невозможная трусиха, хомяк! — проворчал он. — Пока я рядом, тебе нечего опасаться. Все мои поручения не представляют для тебя опасности. А страх… это только страх. Его можно побороть.

«Хорошо тебе говорить!» — мысленно взъерошилась Милли, вспомнив, как стояла в центре каменного круга, пойманная ветром в ловушку. Так ей тогда казалось. Но ничего плохого действительно не произошло… Она выдохнула и постаралась расслабиться.

— Пришли, — объявил Стейн.

Он подвел нимфу к покосившемуся домику с проваленным крыльцом. В грязном оконце чадила свеча, освещая подоконник, на котором стоял череп, а рядом, в банке, плавали в мутном рассоле какие-то белесые многоножки.

Стейн распахнул дверь, пропуская Эмилию вперед, но та, вдруг сообразив, куда привел ее василиск, уперлась, схватившись за косяк.

— Нет, Стейн! Ты что! Это же «черная» лавка! Если преподаватели узнают — головы нам открутят!

«Черными» лавками называли мрачные местечки, держатели которых не гнушались скупкой незаконных ингредиентов для магических зелий. Например, любой желающий мог принести когти костицы — исчезающей мелкой безобидной нечисти, запрещенной к истреблению, — или желчный пузырь кикиморы. Да что угодно, будь это даже клыки василиска. Хозяева «черных» лавок никогда не спрашивали, откуда товар, но всегда исправно платили.

— Они не узнают! Заходи!

Стейн втянул сопротивляющуюся Милли и прикрыл дверь. Внутри лавка выглядела ничуть не лучше, чем снаружи. Вдоль стен тянулись полки, заполненные банками, флаконами и колбами. Эмилия обрадовалась, что несколько свечей, хаотично расставленных по залу, давали слишком мало света и она не могла как следует рассмотреть содержимое банок. С потолка свисали пучки трав, высушенных птичьих лапок, перьев и грибов. Запах формалина перемешался с пряным ароматом растений.

Лавку надвое делил стол, заменявший прилавок. За ним виднелся проем, занавешенный засаленным куском ткани. Наверное, этот выход вел в задние комнаты.

Из-за стола поднялся гоблин в неопрятной одежде, он подозрительно сощурился на посетителей, но потом узнал Стейна.

— Пришел все-таки, — голос владельца лавки скрипел, как несмазанное колесо телеги.

Эмилия против воли жалась к Стейну. Ее пугало в лавке все: жуткий хозяин, зловещие товары, запах и, главное, неизвестность. Зачем они здесь?

Стейн дернул кончиком рта.

— Спокойно, хомяк!

Гоблин подошел ближе. Он оттирал пальцы от какой-то коричневой слизи обрывком ветоши. Эмилию замутило.

— Привел, значит, нимфу…

Хозяин еще не договорил, как Эмилия с воплем кинулась к выходу. Стейн и на этот раз оказался быстрее, перехватил Милли, не успела она и двух шагов пробежать.

— Я… Я ничего ему не продам!

— Эмилия! Что, скажи на милость, ты можешь ему продать? Не припомню, чтобы у нимф были ценные части!

Стейн осторожно встряхнул напарницу, приводя в чувство.

— Ты шарахаешься от каждой тени! Я ведь пообещал, что тебе не грозит опасность. А василиски…

— В-всегда д-держат обещание? — закончила Эмилия, стуча зубами.

— Точно.

— Но почему же, думаю, юной деве есть что предложить мне! — встрял в разговор гоблин, который до этого присматривался к нимфе. — Слезы девственницы, например?

— А почём? — заинтересовалась Эмилия: ей сразу стало не так уж и страшно.

— Пять медяшек за флакон.

Эмилия погрустнела: возни гораздо больше, чем выгоды.

— Потом как-нибудь, — промямлила она.

— Потом может и не наступить, — усмехнулся лавочник.

Милли в негодовании покраснела, догадавшись, на что он намекает.

— Так зачем я здесь? — напомнила она. — Что нужно сделать?

Ей показалось, что Стейна немного смутил ее вопрос. Он почесал кончик носа.

— Нимфы ведь отличные зельевары? — василиск начал издалека.

— Да… И что?

— Я ошибаюсь или вы умеете магически зачаровывать флаконы, в которых храните снадобья, так что они остаются свежими в течение нескольких месяцев?

— Умеем! — с облегчением воскликнула Эмилия.

Если от нее требуется только это, то поручение окажется совсем легким.

Однако вид у Стейна по-прежнему был немного виноватый.

— Стейн! Я вижу, ты что-то недоговариваешь!

— Да ты ведь снова попытаешься сбежать, попробуй я сказать! — он поднял руки ладонями вверх, увидев, как нахмурилась Эмилия. — Ты. Не. Пострадаешь. Зачаруй флакон, тогда все скажу.

Хозяин лавки уже выставил на стол толстостенный сосуд из зеленого стекла. Эмилия, что по-прежнему с подозрением косилась на василиска, взяла в руки флакон и закрыла глаза. Ее ладони окутались жемчужным сиянием, которое мерцающим налетом посеребрило зелень.

— Все! — она вернула флакон гоблину.

— Замечательно, — хозяин лавки поднял сосуд и рассмотрел на просвет. — Магия хорошего качества.

— У меня отлично по стерилизации! — гордо высказалась Эмилия.

— Теперь твоя очередь, Стейн.

Стейн криво усмехнулся и, сняв короткую кожаную куртку, остался в черной футболке.

— Прямо здесь этим займемся? Или?..

— Иди за ширму, — лавочник указал на грязную занавеску.

Эмилия переводила непонимающий взгляд с одного на другого, пока не догадалась.

— Стейн… — осипшим от ужаса голосом прошептала она. — Что ты хочешь ему продать?

— Ерунда, хомяк. Мелочь. Скоро пойдем ужинать.

— Стейн!

Стейн только ухмыльнулся, словно речь шла о пустяке.

— Я предлагал обмен на три капли яда, но твой дружок говорит, что яд уже обещан и…

— Заткнись! — перебил лавочника Стейн. — Иначе ничего не получишь.

Милли помертвела, сообразив, кому был обещан яд.

— Стейн, плевать. Не нужен мне яд! Я отказываюсь! — затараторила она. — Все! Отказываюсь!

— Нет! Мы заключили договор! — грубо оборвал ее Стейн. — Ты выполнишь свои условия сделки, я — свои.

У Милли сердце стучало где-то в горле. Какой же упертый, непробиваемый василиск!

— Стейн! Что бы ты ни задумал, оно действительно того стоит?

— Оно того стоит, — глухо ответил он. — Жди, я скоро.

Стейн ушел за ширму, и Эмилия успела разглядеть край кушетки. Лавочник вытащил из ящика стола что-то завернутое в тряпицу и нырнул следом.

Эмилия кружила по комнате, покусывая кончики пальцев. Из-за ширмы не доносилось ни звука. Лишь раз ей послышался глухой стон, а следом почудился металлический стук, как если бы нож положили в жестяной таз.

Стейн вышел, натягивая футболку. Его талию обматывал кусок ткани, на котором проступили алые пятна. Василиск был бледен, но, увидев Эмилию, подмигнул.

— Уже все. Идем ужинать.

Обернулся к лавочнику:

— Где то, зачем я пришел?

Но гоблин уже сам, без напоминаний, снял с полки и протянул Стейну небольшую бутылочку, внутри которой клубилась тьма. Она казалась живой — сжималась и разжималась, пульсировала, точно сердце. Василиск очень осторожно завернул подношение в несколько слоев бумаги и опустил во внутренний карман куртки.

— Парень, тебе бы прилечь ненадолго, — окликнул его хозяин лавки, когда Стейн, подхватив Эмилию, направился к выходу, но василиск махнул рукой: мол, ерунда.

Когда они покинули зловещую лавку, Эмилия все никак не могла надышаться прохладным свежим воздухом. Ей казалось, что она вся насквозь пропиталась запахом формалина.

— Здесь… неподалеку… неплохая таверна.

— У меня что-то аппетита нет! — огрызнулась Эмилия. — Это же… Это же жуть какая-то! Что ты ему продал, Стейн?

— Знаешь, что… считается… универсальным антидотом?

Стейн пытался казаться бодрым, но паузы между словами выдавали его состояние.

— Нет. Что?

— Печень васи…

— О нет! Нет! Замолчи, Стейн! Мне сейчас плохо будет! Мне уже плохо!

Эмилия зажала рот.

— Дыши, Эмилия! Ну! — Стейн обеспокоенно положил руку на ее плечо. — Что за нежные нимфы… Все со мной будет в порядке! Завтра все заживет без следа!

— Гад ты! Какой же ты гад! Я скоро заикаться начну из-за тебя!

Стейн фыркнул.

— Идем, нежный хомяк! Придется все же добраться до таверны, не ночевать же на улице.

Эмилия не ответила, вырвалась и угрюмо зашагала рядом. Стейн шел молча и уверенно, во всяком случае до тех пор, пока не начал заваливаться набок. Уперся ладонью о стену ближайшего дома, потом сполз на землю. Перепуганная Эмилия присела рядом и увидела, что волосы Стейна слиплись от пота, на бледном лице выступила испарина.

— Мне нужно всего пять минут…

Эмилия выругалась как орк-грузчик. И обомлела: сама от себя не ожидала.

— Где там этот трактир? — сурово спросила она.

— На соседней улице. Метров триста.

— Так. Вставай. Обопрись на меня.

— Не сто́ит…

— Без разговоров! Понятно?

Стейн вскинул на нее удивленный взгляд, по губам скользнула улыбка.

— Я не боюсь хомячков.

Но все же, сделав усилие, поднялся и приобнял Эмилию за шею. Он старался идти сам, но иногда силы оставляли его, и тогда Эмилия прилагала все силы, чтобы удержать Стейна на ногах. Она шла и мысленно костерила на все лады гадского василиска, который, видно, вознамерился себя угрохать особо изощренным способом.

До трактира доковыляли за полчаса. Кое-как взобрались по ступенькам. Эмилия вымоталась так, что с трудом соображала. Дверь открыла одним пинком. Стейн, как ни храбрился, к концу пути почти висел на ней. Почувствовав ароматы готовящейся еды, он поднял голову, обвел трактир мутным взглядом и пробормотал:

— А хочешь вина, хомяк? Заказывай, что хочешь.

— Я тебе в глаз хочу дать! — прошипела Эмилия, сама себе уже напоминая разъяренного василиска.

Но Стейн ее не услышал, потому что в этот момент потерял сознание и упал на руки вовремя подоспевшему владельцу трактира. Тот, к счастью, узнал василиска.

— Стейн? Где это его так развезло?

— Места надо знать, — мрачно ответила Эмилия: за последние дни она полюбила черный юмор. — Можно нам комнату? Стейн завтра заплатит. Надеюсь…

Милли не представляла, есть ли у василиска деньги, но, если он собирался заплатить за ужин, вероятно, вышел из дома не с пустыми руками.

— Да, конечно.

Трактирщик подозвал на помощь двух дюжих сыновей, и вместе они перенесли бесчувственное тело василиска в пустую комнату. Уложили на кровать. Постель в номере была только одна, но Эмилия не стала возмущаться: едва ли она сегодня вообще сможет уснуть.

Она укрыла Стейна одеялом, подоткнула, ворча, как бабушка в детстве. Потрогала лоб — жара нет. Если василиски действительно такие живучие, то через пару часов Стейну должно стать легче. Ох, припомнит она ему этот вечер! Сама Эмилия уселась в плетеное кресло, жесткое и неудобное, но она так устала, что не заметила, как уснула.

9

Эмилия проснулась от того, что все тело ломило: спина затекла от неудобного положения, шея ныла. Открыла глаза и поняла, что вот-вот наступит утро — темнота за окном сменилась серыми предрассветными сумерками.

«Стейн!» — встрепенулась она, посмотрев на кровать. Что если ему стало хуже? А она уснула и…

Постель оказалась пуста и аккуратно заправлена. А сам Стейн умывался над тазом, обернув талию полотенцем. Бинты, на которых остались следы крови, валялись у его ног, там же лежала небрежно скинутая черная футболка. Василиск старался не шуметь, но сам мгновенно обернулся на движение. Он посмотрел на Эмилию незнакомым, новым взглядом, так, словно только сейчас впервые увидел.

А она глядела на обнаженного по пояс Стейна. Капли воды стекали по его натренированному, крепкому телу. Влажные волосы забавно топорщились ежиком. На боку, там, где несколько часов назад была рана, остался лишь тонкий шрам, и было понятно, что через некоторое время исчезнет и он.

Их молчание длилось и длилось. У Эмилии даже зубы заныли от тишины, натянутой, как струна. Милли ожидала извинений, хотя бы каких-то слов, но Стейн вместо этого указал подбородком вправо от Эмилии. Она оглянулась и увидела на столике блюдо с булочками и кувшин с морсом. Если Стейн считал, что это сойдет за извинение, то он ошибался! Эмилию разобрала злость, и она чуть было вслух не объяснила этому заносчивому типу, куда он может отправляться вместе со своими булочками.

— Я не голодна, — процедила она сквозь зубы. — И от тебя мне ничего не нужно!

«Кроме извинений! Но их я, видимо, не дождусь…»

Взгляд Стейна мгновенно затвердел, зрачки растянулись и пожелтели. Василиск отвернулся и продолжил умываться, всем своим видом показывая, что разговор закончен. Но Эмилия уже завелась. Пока Стейн обстоятельно вытирался полотенцем, нимфа за его спиной нарезала круги по комнате. Ей отчаянно хотелось высказать высокомерной змеюке все, что она о нем думает.

— А знаешь, Стейн, почему ты позвал меня с собой?

Стейн никак не отреагировал, будто Эмилия разговаривала со стеной.

— Зачаровать флакон я могла и в Академии. Тебе просто нужен был кто-то рядом! Но кто еще пойдет с заносчивым Стейном? Только Эмилия! Ведь она заключила договор и выхода у нее нет! У тебя нет друзей, Стейн! Никого, кто окажется рядом в трудную минуту! Тебя уважают, тебя боятся, но по большому счету ты никому не нужен!

Спина Стейна напряглась, он, видимо, не осознавая, что делает, скрутил полотенце в толстый жгут. Но тут же кинул его в таз и расхохотался.

— Что за чушь, хомяк!

Но Эмилию было не провести, она отчетливо слышала в его смехе фальшь.

— Это правда!

Василиск обернулся. Он старался не смотреть ей в глаза, но его зрачки горели желтым пламенем, на лице проступила чешуя. Стейн был в бешенстве.

— Я не просил тебя о помощи! Я никого и никогда не прошу о помощи!

— О, еще одно замороченное правило василисков?

— Это мое правило!

— А я бы его включила в инструкцию по обращению с василисками! С вами надо поосторожнее, а то не знаешь, каких еще сюрпризов ждать! — Эмилия разгорячилась не меньше Стейна, ее лицо пылало. — Так и запишем! Пункт четвертый — никогда не просит о помощи! А когда ее получает, то не благодарит!

Стейн шагнул вперед и комично, до земли, поклонился Эмилии.

— Благодарю!

— Шут гороховый! Жалкий, никому не нужный шут!

Милли сжалась, понимая, что перегнула палку. Стейн открыл было рот, чтобы ответить, но вместо этого как-то устало махнул рукой: «Да что с тобой разговаривать!»

— Собирайся, Эмилия, — тихо сказал он. — Нам нужно возвращаться в Академию.

***

— Ты где была, Милли?

Стелла кинулась навстречу подруге, едва та переступила порог. Схватила ее за плечи, оглядела с ног до головы.

— С тобой все хорошо? Он… ничего с тобой не сделал?

«Сделал, — сумрачно подумала Эмилия. — Всю душу мне вымотал!»

— Все в порядке, — проговорила она вслух.

С тяжелым вздохом она покосилась на мягкую кроватку. С каким бы удовольствием Эмилия сейчас растянулась на ней… Голова после беспокойной ночи гудела, как колокол, поясница болела из-за жесткого кресла. Но вместо того чтобы выспаться и отдохнуть, придется идти на занятия. Хорошо хоть перед этим ждет завтрак в столовой.

— Куда он тебя увел? Я так волновалась. Эмилия, я считаю, что ты должна пожаловаться ректору!

Милли задумчиво прикусила губу. Стейн, конечно, неприятный тип… И неизвестно, какие цели преследует. Но вчера он решился на страшное ради того, что считает важным. А еще василиск сказал Эмилии, что рядом с ним ей нечего опасаться. Нимфа сама не знала, почему верит ему, но… верила.

— Если дело выйдет из-под контроля, то я обязательно расскажу все ректору, но пока не стану.

Стелла покосилась на нее как на ненормальную, но уговаривать не стала, только вздохнула. Знала уже, что нимфу переубеждать бесполезно.

— Пошли тогда в столовую, а то на занятия опоздаем.

Эмилия собрала на поднос все, на чем задержался взгляд: блинчики, пирожки, омлет, колбаски с картофельным пюре, земляных червяков, жаренных на гриле. Еле донесла потом до стола.

— Ты это не будешь! — авторитетно заявил Мокс, двигая тарелку с червяками к себе.

Милли шлепнула его по руке.

— Может, и буду! Пока не решила.

«Ага! Есть, есть, есть!» — отозвался голодным урчанием желудок.

Гоблины переглянулись, Торкас хохотнул.

— За фигуру не волнуешься?

— О, полнота мне не грозит. Я же нимфа!

Эмилия с остервенением воткнула вилку в колбаску, так что во все стороны брызнул сок, а потом вгрызлась в нее зубами.

— Вешно юная, прекрашная, очаровашельная нимфа! — пробубнила она с набитым ртом.

Стелла только головой покачала. Зато парни с энтузиазмом поддержали Эмилию, и каждый насадил на вилку по колбаске. Все втроем чокнулись ими, будто это были бокалы с вином.

«Вина он мне предлагал! — В памяти снова всколыхнулся вчерашний вечер. — Ты еще на свидание меня пригласи, змеюка!»

Утолив первый голод, Эмилия отодвинула поднос — гоблины тут же радостно накинулись на нетронутые блюда — и задумалась.

— Стелла, слушай, объясни мне еще разок насчет яда василиска. Почему он такой ценный?

— Ох, Милли. Ты словно с неба свалилась. Яд василиска мгновенно залечивает любые, даже смертельные, раны. Одной капли достаточно, чтобы вылечить кого угодно. И самих василисков делает практически неуязвимыми. Беда в том, что новый яд вырабатывается только раз в год, весной. Если василиск отдаст его раньше, то окажется почти беззащитен. Как… Ну, как человек, например.

— О-о-о, — прочувствованно протянула Эмилия.

Люди такие хрупкие, недолговечные создания, они могут умереть от любой маленькой ранки! Милли мгновенно начала мучить совесть, что она на полгода оставит Стейна почти беззащитным, но потом нимфа решила, что у василиска в запасе еще будут две капли яда, а на территории Академии не так уж много опасностей. Ничего с ним не случится!

10

Эмилия со страхом ожидала следующего поручения, но Стейн словно забыл о ее существовании. Прошло три дня. Милли иногда встречала василиска в коридорах учебного корпуса, в столовой и в общежитии, но каждый раз он безразлично проходил мимо. Так, словно и не знаком с Эмилией.

Когда Милли видела его бесстрастное лицо, замечала, как его взгляд равнодушно скользит по ее фигуре, она чувствовала, словно что-то острое царапает сердце. Нимфа не понимала, что с ней творится. Прежде с ней такого никогда не случалось. Что это за странное чувство, когда некто и притягивает, и пугает одновременно? Почему порой страстно хочется его увидеть, а повстречав такого холодного, высокомерного, хочется либо бежать без оглядки, либо наговорить дерзостей?

Обычно одного взмаха ресниц нимфы хватало, чтобы тот, на кого она обратила внимание, оказался у ее ног. Но не Стейн.

Стейн. Стейн. Проклятый Стейн! В последнее время он прочно обосновался в мыслях!

«И как понять его молчание? — недоумевала Эмилия. — Но ничего, мы заключили договор, а значит, рано или поздно он придет с последним поручением».

Ожог, засвидетельствовавший сделку, не слишком беспокоил, но и не заживал, напоминая о долге перед василиском.

А еще Эмилию мучило чувство вины. Сказанное Стейну было жестоко, слова Милли его явно задели, хоть он и старался не подавать вида. А ведь она вовсе не стремилась быть безжалостной. Просто нервы сдали: она на самом деле испугалась за этого самоуверенного типа.

Даже Стелла заметила, что Эмилия ходит сама не своя. Обычно беззаботная нимфа погрузилась в задумчивость.

— Милли, да что с тобой? — подруга задавала этот вопрос на все лады, но Эмилия отмалчивалась. — Или ты магистра Варра боишься? Он пока про реактив не узнал и на ближайших занятиях не узнает точно, мы еще отвары проходим.

Магистр Варр. Вот надо было Стелле о нем вспоминать! Мало у Эмилии проблем, так еще и разбитый флакон добавлял новых. На занятиях, которые вел оборотень, Милли старалась вести себя тише воды, ниже травы, только бы лишний раз не привлекать внимания, и все же ей чудилось, что преподаватель нет-нет да поглядывает на нее с каким-то своим тайным интересом.

Утром третьего дня Милли столкнулась с василиском нос к носу. Нимфа и полуфея собирались зайти в галерею, Стейн же, наоборот, выходил, они едва смогли разминуться. Василиск по своему обыкновению продолжил путь, даже не оглянувшись, Эмилия же сделала шаг-другой и обернулась, глядя, как удаляется от нее прямая спина. От Стеллы не ускользнуло ее странное поведение.

— О Милли! Ты что? Ты влюбилась в него? — ошарашенно прошептала полуфея.

— В кого? В Стейна? Пфф, не смеши меня!

— Да ты себя со стороны не видишь. Щеки красные, а глаза — как у несчастной мышки. О, приди, грозный змей, и съешь меня!

Эмилия представила и неуверенно хихикнула.

— Ну что за ерунда, Стелла! Просто мы связаны договором, я жду не дождусь, когда же избавлюсь от него.

— Да?

Стелла подозрительно прищурилась.

— Да! — отрезала Эмилия.

«Действительно, пора уже положить этому конец, — подумала она. — Сегодня же пойду к Стейну и узнаю о последнем поручении. Сколько можно тянуть?»

Только вот идти не пришлось — вечером Стейн появился сам. Нарисовался на пороге как ни в чем не бывало.

— Пойдем со мной, Эмилия.

Сердце нимфы помчалось галопом. И снова сразу несколько противоположных чувств охватили ее. Сделалось тревожно: что ее ждет на этот раз? И любопытно. И… радостно. Такое дурацкое ощущение. «Я злюсь на него! — напомнила себе Эмилия и тут же приказала: — И чтобы никаких глаз, как у несчастной мышки!»

Василиск молчал всю дорогу, пока вел ее к себе в комнату. Отпер дверь, пропустил ее вперед, зашел следом — и все это без единого слова.

— Иди сюда, — указал на постель.

Милли встала столбом. Стейн, не понимая, нахмурил брови, потом — видно, догадавшись, — нервно взъерошил волосы. Выдвинул единственный стул и со стуком поставил его в центре комнаты.

— Просто присядь! О чем ты только думаешь, хомяк!

Эмилия выдохнула и примостилась на стуле. Хомяк, значит… Что же, той, которую называют хомяком, едва ли стоит опасаться за свою честь.

Стейн прислонился к столу и какое-то время хмуро рассматривал нимфу.

— Я попробую разорвать договор, Эмилия, — наконец сказал он. Голос прозвучал глухо, но решительно.

— Что? — вскинулась Эмилия. — Почему?

Она ожидала чего угодно, но не этого.

— Почему?

Стейн сделал стремительный шаг к ней навстречу, присел рядом на корточки, так что их лица оказались почти на одном уровне. На секунду посмотрел в глаза. Сейчас в зеленых глазах василиска не было угрозы, только усталость.

— Ты хотела отказаться от моего яда, значит, в нем нет жизненной необходимости. Я не хочу использовать для своих целей наивную девчонку, которая сама себя загнала в ловушку. Не стану тебя принуждать.

Эмилия ошарашенно молчала. Она действительно это слышит? Не хочет использовать для своих целей? Это Стейн-то, который пер напролом?2fcb8d

Стейн взял в свои руки ее обожженную ладонь.

— Может быть немного неприятно. Я не пробовал прежде, но знаю заклятие и точно справлюсь. Я хороший заклинатель…

Милли мгновенно вспомнила Стейна, что стоял напротив аспида, смело глядя тому в глаза. Ты действительно хороший заклинатель, Стейн. И отчаянный. И, похоже, не слишком-то счастливый. Что ты так настойчиво ищешь, студент Орис?

— Нет! — крикнула Эмилия, выдрав пальцы из его хватки.

Сначала крикнула, а потом удивилась: чего это она?

— Свою часть договора я выполню, — устало проговорил Стейн. — Яд твой. Ну же, не трусь.

— Тебе не нужно меня принуждать, — тихо сказала Эмилия. — Просто попроси.

Василиск все так же сидел на корточках, только голову опустил. Разглядывал носки своих ботинок, словно впервые видел. Или что там на полу — пылинки?

— Стейн?

Ах да, Эмилия совсем забыла о глупом правиле: Стейн никогда не просит о помощи. Значит, и теперь не станет.

— Эмилия… Неали… — василиск с усилием выталкивал слова, будто они застревали в горле. — Я…

И завис.

— Прошу тебя, — осторожно подсказала Эмилия.

Как же тяжело с этими высокомерными змеюками!

— Прошу тебя, Эмилия. Мне нужна твоя помощь.

Милли едва не кинулась на шею Стейну, по щекам которого растекалась бледность. Вид у парня был растерянный, будто он только что совершил какой-то невероятный поступок.

— Я согласна тебе помочь, — улыбнулась нимфа.

И почему ей так хочется обнять этого мрачного василиска? Но нет, нельзя. Ухмыльнется, небрежно дернет плечом и скажет: «Ты чего, хомяк?»

— Так с чего начнем? — спросила Эмилия нарочито беззаботно.

— Для начала выкрадем из кабинета ректора книгу запретных заклятий.

О-па! Но он и не обещал, что будет легко.

— Какой-то ты преступный элемент, Стейн, — только и вздохнула Эмилия.

Тот в ответ улыбнулся. Улыбка мелькнула всего на мгновение и тут же растворилась в жестких складках у губ, и все же это была настоящая улыбка, а не обычная саркастическая усмешка василиска.

Эмилия же сделалась серьезна.

— Стейн… Ты обещаешь мне, что никому не причинишь вреда?

— Да, Эмилия. Никто не пострадает. Веришь мне?

Их взгляды пересеклись на секунду.

— Верю… — выдохнула она.

11

Дело не стали откладывать в долгий ящик, отправились к ректору в тот же вечер. Эмилии было боязно: до сегодняшнего дня она видела грозного ректора Академии Разумных Рас только издалека, и его могучая фигура — ректор был орком — неизменно ввергала ее в трепет. Но кроме страха нимфа ощущала азарт и радостное возбуждение, хотя и не представляла, каким образом можно выкрасть из кабинета запретную книгу.

— Так! — Стейн притормозил перед кладовкой, прищурился, раздумывая. — Есть идея.

Спустя несколько минут василиск и нимфа решительно постучали в кабинет Улорда Бууроса. Эмилия подвязала волосы косынкой, Стейн закатал рукава. Оба были вооружены ведрами, швабрами и тряпками.

— Постараемся спровадить его, — прошептал Стейн.

Эмилия скептически покачала головой, но предоставила событиям развиваться своим чередом.

— Войдите!

От громового окрика ректора, казалось, содрогнулись стены. Нет, он не злился, это был его обычный голос.

— Студент Орис и студентка Неали явились на отработку, — сообщил Стейн, демонстрируя ведро.

Эмилия робко втиснулась следом, исподлобья разглядывая грозного Бууроса, прозванного среди студентов Громовой Горой. Орк сидел, сгорбившись над столом, который остался еще от прошлого ректора Академии — гоблина. И стол, и стул казались слишком маленькими для его могучего тела. Ректор вперил взгляд крошечных, глубоко посаженных глаз в провинившихся. Поправил очки в тонкой золотой оправе. Очки смотрелись чужеродным элементом на его лице, будто бы вырубленном из камня, но Эмилия знала, что впечатление обманчивое: ректор был умным и справедливым руководителем, хотя и строгим. А иногда он был подвержен вспышкам неконтролируемого гнева.

— Студент Стейн Орис? — переспросил ректор, будто не верил своим глазам. — Помнится, в последний раз вы оказывались в числе штрафников еще на первом курсе. Вы ведь лучший заклинатель факультета.

Стейн пожал плечами, мол, неудачи случаются даже с лучшими из нас.

— И… Эмилия?

Эмилия потупилась. Она никак не ожидала, что ректор помнит даже имена первокурсников.

— Василиск и нимфа. Почему я не удивлен?

«А почему вы не удивлены?» — заинтересовалась Милли, но вслух, конечно, спросить не посмела.

Орк махнул рукой, что должно было означать: «Приступайте», а сам взял перо, показавшееся игрушечным в его толстых неуклюжих пальцах, и вернулся к работе — перед ректором лежала кипа листов, в которых он стремительно что-то черкал.

Стейн и Эмилия отошли в дальний угол, к шкафу, где на полках громоздились книги и документы, и сделали вид, что разбирают завалы.

— Не уходит, — одними губами произнесла Милли и шепотом добавила, указывая на шкаф: — Она может быть здесь?

Стейн незаметно смахнул на пол несколько книг, присел на корточки, делая вид, что подбирает их — специально, чтобы исчезнуть из поля зрения ректора. Эмилия опустилась рядом.

— Она может быть где угодно, — пояснил василиск. — На книге магическая защита — она перемещается по кабинету, прячется. Дается в руки только хозяину.

— Как же мы ее поймаем?

Стейн покосился на ректора, который, не обращая внимания на проштрафившихся студентов, погрузился в дела.

— Я бы попробовал раскинуть сеть… Нужно как-то спровадить Гору.

Эмилия тяжко вздохнула и поднялась на ноги. Была у нее одна мыслишка… Что взять с бестолковой нимфы, верно?

Отважно подхватив ведро, она направилась к столу ректора Академии, намотала тряпку на швабру и, напевая под нос, принялась шуровать шваброй, старательно целясь в ноги Улорда Бууроса. Ректор пыхтел, пытался отодвинуться, но огромные ноги орка и так с трудом помещались под столом, ему просто некуда было их спрятать.

— Эмилия, начните с другого угла, — не выдержал наконец он, опуская очки на кончик носа и с неудовольствием оглядывая настырную нимфу. — Вы мне немного мешаете.

«А хотелось бы много!»

Вслух, конечно, Милли сказала другое:

— Ой. Простите. Так неудобно. Я быстренько вымою, раз уж начала.

Эмилия заморгала длинными ресницами. Ректор издал тягостный стон, поднялся, подхватив одной рукой кипу листов, другой чернильницу.

— Буду в преподавательской. Позовите, когда закончите. Стейн, надеюсь на твою ответственность.

«О да! Он очень ответственный. Он всего лишь хочет утащить книгу с заклятиями!»

— Не беспокойтесь, я пригляжу, — не моргнув глазом ответил василиск.

Когда за ректором закрылась дверь, Эмилия не удержалась от радостного возгласа.

— Тихо, хомячок.

Но Стейн и сам улыбался и выглядел довольным. Правда, тут же посерьезнел.

— Времени у нас немного. Как я уже сказал, книга зачарована. Она не может покинуть пределы кабинета, но она чувствует преступный замысел…

— Ага! — торжествующе воскликнула Эмилия, но тут же сникла под пристальным взглядом. — Продолжай, продолжай…

— Чувствует, что ее ищут и произвольно перемещается. Я раскину магическую сеть, что заставит ее замереть на месте на несколько минут. За это время нужно тщательно все обыскать.

У Эмилии мурашки побежали по рукам. Могла ли она представить, что проникнет в кабинет Громовой Горы и станет рыться в вещах?

«Ох, Стейн, во что ты меня втянул!»

Но следовало признаться самой себе, Эмилия чувствовала полный восторг от происходящего, а страх быть застигнутыми на месте преступления наполнял ее кровь щекочущими пузырьками. Стейн пообещал, что никто не пострадает, а о другом и переживать не стоит.

Василиск остановился посреди кабинета, сложил руки на груди.

— Эмилия, встань за спиной. Когда произношу заклятие, могу ожечь взглядом.

Милли послушалась, спряталась за Стейна. Разглядывала его широкие плечи, прямую спину и непослушный вихор на макушке.

— С-сари! Блаарон! Крэим! Ашхас!

Каждое произнесенное на языке василисков слово кололо руки и лицо Эмилии льдистыми иголочками.

— Готово! Приступаем!

Стейн первый бросился к столу ректора, отодвинул ящик и осторожно принялся вынимать папки с документами.

— Что же мы творим, Стейн! — притворно вздохнула Эмилия.

Василиск обернулся, улыбка тронула губы.

— Только не говори, что тебе не любопытно, хомячок. Осмотри шкаф, поторопись.

Милли не пришлось уговаривать дважды. Она распахнула нижние дверцы, присела на корточки, окидывая взглядом полки, забитые тетрадями и пожелтевшими от времени бумагами.

— Как она выглядит?

— Величиной с ладонь, в черной кожаной обложке.

Эмилия провела пальцем по корешкам, но ничего похожего на книгу заклятий не отыскала. Перешла к верхним полкам.

— Стейн, а почему ректор сказал, что не удивлен, увидев вместе нимфу и василиска? — вдруг вспомнила она.

Стейн не ответил. Эмилия обернулась и заметила, что он замер с папкой в руках.

— Стейн? Ты тоже не знаешь?

— Я знаю, — нехотя сознался он. — Думал, что и ты в курсе. Но если нет, то тебе лучше оставаться в счастливом неведении.

Эмилия фыркнула: мол, подумаешь, великая тайна, но изнутри начал подтачивать червячок любопытства. Она дала себе слово, что обязательно постарается выяснить, о чем умалчивает Стейн.

Нимфа прошерстила верхние полки, подтащила стул и встала на него, чтобы осмотреть шкаф наверху, потом легла на пол и заглянула между резных деревянных ножек, но не обнаружила на полу ничего, кроме паутины. Смела ее тряпкой, раз уж все равно увидела, зато теперь можно с чистой совестью считать, что убралась.

— Ничего, — сообщила она.

— Посмотри под креслом, за картинами, — отрывисто скомандовал Стейн, изучающе разглядывая кабинет. Комната была совсем небольшой, совершенно непонятно, где могла спрятаться книга. — Сообщай обо всем, что кажется подозрительным: может быть, здесь есть тайные ниши.

Василиск хмурился и с каждой минутой становился все мрачнее. Они просмотрели все, что можно было. Эмилия даже скатала коврик в поисках неуловимой книги. Заодно и под ним пол помыла. Книга как сквозь землю провалилась.

— А ты уверен, что она здесь?

Эмилия покосилась на Стейна с сочувствием.

— Уверен! — отрезал он.

Василиск кружил по комнате, в глазах желтели вытянувшиеся зрачки, губы сжаты. Милли стало жаль Стейна. Какую бы цель он ни преследовал, без книги он не сможет двигаться дальше.

— Лист бумаги в твоей комнате и знаки на нем… Что это?

Эмилия подумала, что нужно отвлечь Стейна от печальных мыслей, но кажется, выбрала не слишком удачную тему, потому что василиск повернулся к ней так резко, будто готовился к броску. Однако тут же расслабил плечи.

— Ты все равно узнаешь. Я составляю заклятие.

— Составляешь? Его прежде не существовало?

— Нет…

Эмилия не нашлась, что ответить. Составлением заклятий занимались магистры высшей категории, все они преподавали в столичной Академии. Каждое новое заклятие утверждается специальной комиссией, проверяется не один месяц, и лишь потом его допускают к использованию.

Азарт, охвативший Милли, схлынул, ей сделалось тревожно. Стейн, конечно, лучший на курсе, но ведь он всего лишь студент. Что если что-то пойдет не так? Может быть, пора прекратить эту опасную игру? Рассказать обо всем ректору? И все же Стейн доверился ей, она не должна с ним так поступать.

Эмилию обуревали сомнения. Она отвернулась, надеясь, что Стейн не успел разглядеть выражения ее лица. Наверное, к лучшему, что они не нашли книгу. Все разрешилось само собой, и Эмилии не придется стать предательницей…

— Вот она! — прервал ее размышления голос Стейна.

Василиск указывал на потолок, прямо над макушкой Эмилии. До сих пор ни одному из них ни пришло в голову посмотреть наверх. Милли подняла глаза и увидела небольшую книгу в черной обложке, на которой была вытеснена та самая руна, что была нарисована на двери в комнату Стейна. Та самая, что была начерчена карандашом на портрете незнакомой девушки… Руна «Смерть».

Книгу удерживал кокон из силовых нитей — сеть, которую сплел Стейн. Потолки в Академии высокие, под три метра. Василиск не смог дотянуться до фолианта, даже встав на стул. Подпрыгнул, едва не проломил сидение.

— Может, подождем, пока сама отвалится? — предложила Эмилия, глядя на неудачные попытки Стейна дотянуться до книги.

— Она не отвалится, она спрячется, — проворчал он, пытаясь встать на спинку стула.

Стул перевернулся, василиск весьма ловко приземлился на ноги, правда, до цели так и не добрался.

— Возьми меня на плечи, — предложила Эмилия, забыв о том, что еще минуту назад радовалась тому, что книгу они не нашли. — Я достану.

Василиск кивнул и опустился на колени перед Милли, подставляя спину.

— Вставай. И не переживай — я тебя в любом случае поймаю!

Эмилия разулась и поставила маленькую ножку на плечо Стейна.

— И попирала она ногами грозного змея! — нимфа не удержалась от шпильки.

Стейн обхватил ее лодыжки и так стремительно распрямился, что Эмилия взвизгнула.

— И унес ее змий в свое логово, и там… — язвительно начал Стейн, но не договорил.

Следующие события произошли одновременно. Эмилия ухватила книгу за корешок, нити лопнули, выпуская свою добычу. И в ту же секунду распахнулась дверь в кабинет.

— Что здесь происходит? — загремел голос ректора. — Что это за пирамида?

12

Повезло, что в это мгновение Эмилия стояла к ректору спиной, прижав книгу к груди. Но от неожиданности она покачнулась, оступилась и рухнула вниз.

— Ай!..

Милли уже успела представить, как разбивает в кровь колени.

Стейн стремительно перехватил ее за талию и поставил на ноги. Их руки соприкоснулись, книга перекочевала в ладонь василиска, а потом в карман. Хорошо, что она оказалась небольшого формата.

— Я, кажется, задал вопрос!

Заговорщики переглянулись, Стейн открыл рот, но Эмилия опередила, затараторила:

— А вы видели, сколько паутины на потолке? Это же ужас! Я и сказала Стейну… студенту Орису, чтобы он меня поднял. Убираться так убираться, правда?

Ректор обвел кабинет взглядом, задержал его на свернутом ковре, на стопках книг, которые покидали полки в последний раз, когда он сам был еще студентом, на клочках пыли, выметенных из-под шкафа. Смущенно хмыкнул.

— М-да… Пожалуй, надо сказать домовикам, что пора устроить генеральную уборку. Не ожидал от вас подобного рвения. Верните ковер на место и заканчивайте.

Говорить два раза не пришлось — порядок навели так быстро, что ректор едва успел расположиться за столом. Он даже не понял, что в кабинете, несмотря на бурную деятельность, чище не стало. Эмилия еще пыталась выстроить книги на полках ровными рядами, но Стейн, улыбаясь, как болванчик, прошептал:

— Эмилия, угомонись.

За порогом натянутая улыбка василиска тут же погасла. Только сейчас Милли заметила, как он бледен.

— Все получилось, — напомнила она, надеясь поддержать напарника. — Ты чего?

— Да… — растерянно согласился Стейн. — Получилось…

Нимфа нечасто задумывалась над чувствами других, но сейчас с легкостью догадалась, о чем думает Стейн: он в шаге от цели, отступать некуда, и то, к чему он шел долгое время, вот-вот случится. Но что если ждет неудача?

— Книга у нас, — повторила Эмилия. — Что дальше? Я обещала тебе помочь и помогу.

Стейн тряхнул головой, словно избавлялся от временного наваждения.

— Идем!

Да уж, недолго его мучили сомнения. Ведра и тряпки вернулись в кладовку, а Стейн устремился вперед по коридору, правда, на этот раз не торопился, подлаживаясь под шаг Милли. Она не сразу поняла, что они поднимаются в комнату Стейна. Пошла медленнее, а потом и вовсе встала.

— Уже поздно, — растерянно сказала она. — Может быть, займемся этим завтра?

— Утром я должен вернуть книгу на место, пока Гора ее не хватился.

Ох, ну ладно! Здравствуйте, еще одна бессонная ночь и ворчание Стеллы поутру. Придется завтра зевать на занятиях и стараться не насажать клякс в конспекты. Милли ожидала, что Стейн хочет забрать что-то в комнате, а потом они снова отправятся навстречу приключениям. Куда на этот раз? Снова в подземелья? Но василиск неожиданно запер дверь.

— Чтобы нас никто случайно не отвлек, — объяснил он. — Тебе придется провести ночь в этой комнате.

Милли хихикнула, уверенная, что это шутка, но Стейн оставался полностью серьезен, глаза горели яркой зеленью, что случалось в минуту волнения. Эмилия попятилась, уперлась спиной в дверь. Открыть она ее не сможет — у каждой свое запирающее заклятие, которое знает только хозяин.

Стейн, не понимая, следил за ее отступлением, пока не сообразил.

— Эмилия! Да не собираюсь я покушаться на твою невинность! — воскликнул он раздосадованно. — Поверь, испуганные девочки интересуют меня меньше всего. Мороки больше, чем удовольствия.

Эмилия вспыхнула, уязвленная и пристыженная. Действительно, Стейн не раз давал понять, что она нисколько не интересует его как девушка, а она продолжает вести себя так неумно. Милли отвернулась, смаргивая слезинки с ресниц. Неважно… Все неважно. Она сделает то, что обещала, а после ничто не будет связывать ее со Стейном.

Он подошел неслышно, накрыл ладонями плечи.

— Прости, Эмилия. Я чересчур несдержан. То, через что тебе предстоит пройти этой ночью, очень неприятно… Я пойму, если ты не согласишься.

Милли шмыгнула носом. Понятно, василиск хочет казаться бесстрастным, а сам переживает. На кону слишком многое. Теперь и книга у них, но, если Эмилия откажется, все пойдет прахом.

— Объясни сначала, — сердито буркнула она. — А потом я решу.

Стейн подвел нимфу к листу бумаги, и Милли словно впервые разглядела все эти символы и знаки, которые складывались в пока неведомое для нее, но очень важное для Стейна, заклятие.

— Как давно ты его составляешь? — не сдержала любопытства Эмилия.

— Три года. С тех пор как у меня появилось достаточно знаний, чтобы начать. Сперва дело двигалось медленно, но теперь заклятие почти готово. Мне осталось добавить к нему всего несколько символов.

Стейн был откровенен с Милли как никогда, и она оценила его искренность.

— И я должна помочь добыть тебе эти несколько символов? — догадалась она.

Стейн кивнул и вынул из кармана книгу, похищенную в кабинете ректора. Эмилия посмотрела на руну «Смерть», вытесненную на обложке, и ее снова охватили сомнения. Неспроста книгу сделали запретной. Как бы не наделать глупостей. Милли перевела на Стейна растерянный взгляд. Почему она ему помогает? Почему верит каждому слову?

— Нет, я никого не пытаюсь убить, — василиск улыбнулся с толикой горечи, верно истолковав замешательство нимфы. — Не пытаюсь проклясть. Как и обещал, мое заклятие никому не причинит вреда.

— Но книга… Она выглядит зловеще, — вздохнув, призналась Милли.

— Все, что связано с тайными знаниями, охраняется особенно тщательно. Некоторые заклятия из этой книги действительно могут навредить. Но мне нужно то, что позволит воскресить последние воспоминания…умершей девушки. Узнать ее последние слова. Именно их мне не хватает, чтобы закончить начатое.

Не давая Эмилии опомниться, Стейн рванул на себя нижний ящик комода и вынул нечто, что сверкнуло яркой синевой между его пальцев. Подошел к Милли и раскрыл ладонь, являя взору нимфы сапфировое ожерелье — камни небольшого размера и красивой огранки были нанизаны на тонкую проволоку. Эмилия первым делом подумала, как прелестно, должно быть, смотрелось это украшение на открытой девичьей шее, а потом заметила, что проволока порвана и несколько камешков утеряно.

Эмилия ошарашенно посмотрела на Стейна. «Это ее портрет ты рисовал?» — едва не спросила она вслух, но вспомнила, что василиск не знает о том, что Милли видела рисунки. На обратной стороне листа все та же руна. Смерть, смерть, смерть… Будто Стейн запрещал себе забывать, выводя пугающий символ снова и снова — на двери, на портрете…

— Ожерелье принадлежит умершей девушке? — только и спросила она.

— Да. И эта вещь была на ней, когда…

Горло Стейна на секунду сжал спазм, и Эмилия со всей ясностью поняла, как дорога была василиску эту незнакомка. Так дорога, что не покидала его мыслей ни на один день. Сделалось пусто и тоскливо.

— Что мне нужно делать? — сухо спросила она.

Стейн вынул из шкафа уже знакомый Эмилии флакончик с темным вихрем, что кружился внутри склянки.

— Ты выпьешь это и возьмешь ожерелье. Я произнесу заклятие. Я бы с радостью поменялся с тобой местами, — торопливо проговорил он, будто готовился к тому, что нимфа станет возражать. — Но ты не заклинательница, и если собьешься…

— То все испорчу, — грубовато прервала его Эмилия.

Сердце ее словно закаменело, страха не осталось ни капельки, одна злая решительность. Пусть! Она сделает это! Что бы Стейн ни затеял, она послужит связующим звеном между ним и этой… Эмилия тряхнула головой, устыдившись своей желчности. Несчастная девушка умерла, Стейн страдает. Милли поможет, а потом оставит наедине с его горем.

— Я выпью это, возьму ожерелье, ты скажешь нужное заклятие, — повторила она вслух то, что уже знала. — А потом?

— Ты уснешь и увидишь сон. Это будет страшный сон, Эмилия, но он ничем не сможет тебе навредить. Я все время буду рядом.

— Я согласна, — буркнула она.

— Эмилия…

— Ничего не говори! Сон. Пфф! Мало ли я видела страшных снов! Я люблю страшные сны, они такие интересные!

Не давая Стейну вставить ни слова, Милли выдрала из его рук склянку и одним глотком осушила ее, перекрывая путь к отступлению и себе, и ему. Ожидала ощутить горечь на языке, но почудилось, будто глотнула песка — содержимое флакона оказалось безвкусным, шершавым на ощупь. Тут же навалилась усталость, да такая, что ноги подогнулись. Милли зевнула во весь рот, с трудом разлепила глаза.

— Ух, зато хоть высплюсь…

Стейн подхватил ее на руки и неожиданно для Эмилии поцеловал в лоб. Губы у василиска были мягкими и теплыми. f628cd

— Благодарю, Милли.

Он осторожно опустил ее на постель, и Эмилия свернулась клубочком, точно в детстве, подсунула под щеку ладонь. В другую Стейн вложил сапфировое ожерелье, потом присел на край кровати и открыл книгу. Василиск знал, где искать, — нужную страницу нашел мгновенно.

— Зекас-стер, — твердо и немного нараспев произнес Стейн. — Ориецес-стер. Иосеклас.

Остальных слов Эмилия уже не услышала, она погружалась в туман, как в мягкую перину. Из-за серой дымки ничего невозможно было разглядеть. Сначала появился голос, ясный и звонкий.

— Давайте без этих официальных обращений! Прошу, зовите меня просто Ариза. Я еще даже не преподаватель, только аспирантка. У нас с вами один-единственный практикум, так что не успеем надоесть друг другу.

Мгла развеялась, и Эмилия увидела девушку с портрета. Из-под ворота рубашки выглядывала тонкая нить сапфирового ожерелья. В остальном Ариза была одета по-походному — суконная куртка, темные брюки, непромокаемые сапоги и рюкзак за плечами. Волосы, которые на рисунке были распущены, сейчас собраны в хвост. Вокруг толпились студенты, некоторые из них выглядели растерянными: для них практикум явно был в новинку.

— Госп… Ариза, — подала голос юная гномочка. — Это очень опасно?

— Не очень! — бодро сказала аспирантка, улыбнувшись и показав удлиненные клыки, и Эмилия догадалась, что перед ней василиск. — Ведь с вами я!

13

Группа из десяти студентов и их руководительницы стояла во дворе, окруженном высокими стенами из ярко-алого кирпича. Эмилия никогда не видела столичной Академии, но была наслышана о том, что ее еще иногда называли Красной именно из-за цвета зданий. Выходит, Ариза проходила аспирантуру в Проуморе.

— Все готовы? — Ариза обвела понурых подопечных веселым взглядом.

— Да… — ответил нестройный хор голосов.

— Тогда вперед!

Быстро миновали городские стены и углубились в осенний лес. Опавшая листва устилала землю. Потеряв краски, бурая и пепельно-серая, она прела под ногами. Студенты ежились от прохладного ветра, но все же день не был промозглым, воздух был свежим и чистым, словно родниковая вода. Пахло влажной землей и совсем чуть-чуть гнилью. Чем ближе к болотам, тем сильнее будет становиться этот запах, но сейчас идти по редколесью было легко и даже приятно.

Ариза шла во главе небольшого отряда. Иногда она поворачивалась, чтобы сказать пару слов или задать вопрос, не давая раскисать новичкам, отправившимся на свой первый практикум. Она ни разу не сбилась с шага, даже когда продвигалась спиной вперед. Ариза выглядела хрупкой, тоненькой, совсем девочкой, но Эмилия, которая невольно залюбовалась ею, уже понимала, что впечатление обманчивое — в василиске ощущалась несгибаемая воля.

— Давайте повторим, какая нечисть встречается на болотах? — Звонкий голос аспирантки отлично подходил этому ясному утру.

— Болотницы, — буркнул полноватый гоблин, который, стараясь не отстать от отряда, уже заработал одышку. — Только они должны были давно в спячку залечь! Не понимаю, зачем мы тащимся в Смрадную Топь сейчас, на исходе осени!

— Верно, Паскаль. Болотницы! — не обращая внимания на ворчание гоблина, подтвердила Ариза. — Опасны тем, что, когда они прячутся в трясине, их можно принять за кочки. Наступишь на такую и…

Аспирантка улыбнулась, посмотрев на вытянувшиеся лица студентов.

— Но для того вам, будущим заклинателям, и нужна практика, чтобы не растеряться в минуту настоящей опасности. Паскаль прав, говоря, что болотницы в это время уже впадают в спячку, но вчера охотники заметили в Топях одну, которая еще бодрствует. Возможно, виновата слишком теплая осень. Болотница сейчас вялая, сонная и неопасная. Мы сможем понаблюдать за ней вблизи и потренировать заклятия!

— Практика! В такое время года! — горестно вздохнула фея. — А ночевать мы тоже там будем? На болотах, в грязи? Гадость. У меня уже ноги промокли.

— Ночевать мы будем в лагере, специально подготовленном для вас, мои нежные заклинатели. Практически в тепличных условиях. Вчера сама лично таскала дрова для костра.

Студенты приободрились, особенно парни, уже предвкушая веселую ночь, печеную картошку, страшные истории и визг девчонок, которых они станут щипать за бока в самые напряженные моменты.

— Но только один вопрос, Нетти, — Ариза скользнула по лицу феи хитрым взглядом. — Потом, когда ты окончишь Академию и получишь диплом заклинателя, своим клиентам тоже станешь жаловаться на погоду? Или на то, что нежить слишком сильно кусается?

Фея потупилась, студенты расхохотались, но аспирантка грозно сверкнула глазами на своих подопечных, обрывая смех.

— Мы здесь для того, чтобы учиться, — сказала она уже мягче. — Не забывайте о том, что вы выбрали трудную и опасную профессию, но сделали выбор сами. Поэтому… Что?

— Не жалуемся! — дружно ответили практиканты, невольно расправив плечи и уже ощущая себя матерыми заклинателями, покрытыми шрамами и славой.

К обеду добрались до лагеря. Запах Смрадной Топи усилился, однако это совсем не повлияло на молодой здоровый аппетит. Вещи закинули в деревянные лачуги, построенные специально для того, чтобы студентам не пришлось ночевать под открытым небом. Под руководством Аризы развели огонь, сходили за водой, приготовили похлебку. Сидя у костра с плошками горячей еды, вдыхая аромат травяного настоя, что закипал в котелке, студенты заметно приободрились. Они шутили, смеялись и уже заранее сочиняли героические истории о том, как гоняли болотницу по Топи.

Ариза дала им отдохнуть и только после этого вернулась к теме практикума.

— А теперь слушайте внимательно, — сказала она, и студенты, поняв, что шутки кончились, погасили улыбки. — Держимся за мной, действуем только после моего разрешения. Никакой самодеятельности. Сегодня только наблюдаем. До локализации болотницы добираться примерно час, но я прошу всех соблюдать тишину уже после того, как мы покинем лагерь.

— А когда же будем тренировать заклятия? — спросил молодой оборотень.

В его голосе сквозило разочарование: он считал себя лучшим на курсе и стремился опробовать на деле то, чему научился за несколько месяцев пребывания в Академии.

— Завтра, Маррон, — с нажимом произнесла Ариза. — И только после моего разрешения.

Отдохнув, пообедав, затоптали костер и снова выдвинулись в путь. Теперь шли молча, растянувшись цепью. Замыкать отряд Ариза доверила Врорду — крепкому и неглупому орку, а сама шагала впереди, цепко вглядываясь в марево, что поднималось от болот и постепенно заполняло пространство, клубилось между чахлых стволов. Смрадные Топи были совсем близко.

В конце концов вышли на холм, с которого открывался вид на Топи, укутанные туманом. Иногда тянуло ветерком, что на несколько минут развеивал дымку, курившуюся над болотом, и тогда можно было разглядеть бурые кочки, покрытые выцветшей травой, словно седыми волосами, блестящую грязь, ощетинившуюся обломанными ветками кустарника. Дальше, ближе к центру, всякая растительность пропадала. Время от времени жижа взрывалась пузырями газа, что надувался, словно черный горб, над поверхностью болота, рос, а после лопался, распространяя вокруг мерзкую гнилостную вонь.

— Останемся здесь, — вполголоса распорядилась Ариза и первая опустилась на влажную землю, студенты последовали ее примеру.

Десять пар глаз пристально вглядывались в Топи, силясь заметить обещанную им нежить.

— И где она? — не выдержал Маррон. — Наверное, все же залегла в спячку… Эх!

— Возможно, — сдержанно ответила Ариза. — Но заклинатель должен уметь ждать, а мы пришли на место минуту назад. Может пройти несколько часов…

— Часов! — простонала Нетта, а следом за ней гномочка — Бестильда — тоже не сдержала вздоха.

— Часов, — уверенно повторила аспирантка. — Так что располагаемся.

Возмущаться было бесполезно, поэтому практиканты, кто ворча, кто стоически вздыхая, разместились на холме. Сначала молчали, потом принялись вполголоса переговариваться.

— Во-он та кочка какая-то подозрительная… Вылазит! Вылазит!

— Тьфу, это просто пузырь газа.

— Фу-у-у, вонища.

— Ой, какие мы нежные феечки!

— Мы-то нежные, Маррон, а ты лапищи свои быстро убрал!

— Почему же она все-таки в спячку не легла? Ведь самое время. Какие еще могут быть причины, Ариза?

— А ты попробуй сама вспомнить, Бестильда, — откликнулась аспирантка.

— Ну-у… Кто-то мог ей помещать? Люди, другая нежить… Разворошить ее гнездо. Кажется.

— Да, верно. Но мы считаем, что ей помешала теплая осень…

— Вон она! — вдруг завопил Паскаль, указывая пальцем на просвет в мареве.

Одна из кочек зашевелилась, зачавкала, разгоняя грязь, и медленно вылезла из болота.

— Тихо! — Ариза накрыла ладонью плечо гоблина. — Тихо, Паскаль. Не нужно кричать. Все соблюдаем спокойствие.

Но практикантам было сложно соблюдать спокойствие, ведь они впервые видели опасную тварь на свободе, а не за толстыми прутьями решетки.

— Как разжиревшая запятая, — протянул Врорд.

— Как головастик-переросток, — подхватила Нетти.

— А пасть-то какая… — ужаснулась Бестильда.

Строением тела болотница действительно напоминала и головастика, и запятую: огромная голова, которая одновременно являлась туловищем, длинный тонкий хвост, сужавшийся к концу, — этим хвостом болотница с одного удара могла перерубить врага, — широкая пасть с длинными кривыми зубами. Приземистое туловище опиралось на короткие ластообразные лапы.

— Она нас не видит? — дрожащим голосом спросил Паскаль.

Нет, болотница, похоже, была занята какими-то своими делами. Выбравшись из грязи, она стремительно поспешила прочь. Торопилась, разбрызгивая жижу и хрюкая, как испуганный поросенок.

— Чего это она? — изумился Маррон, даже привстал, разглядывая трусливую болотницу, фыркнул насмешливо: — Да она своей тени боится!

— Тихо! — оборвала его Ариза, потянула за руку, заставляя лечь.

Сама аспирантка сузила глаза, пристально вглядываясь в Топь.

— Никому не двигаться с места! — Ее голос затвердел, в нем прорезались властные нотки, такого тона никто не посмел бы ослушаться.

Студенты застыли, еще ничего не понимая. Вдруг Нетти взвизгнула, зажимая рот рукой. Следом за неповоротливой болотницей из грязи выбиралось нечто. Веретенообразное туловище, длинные лапы, как у паука, заостренные на концах, как пики. На чешуйках поблескивала ядовитая слизь.

— Это же… Это же… — Бестильда от страха не могла договорить.

— Хэртон, — закончил за нее Маррон. — Уровень опасности первый. Смертельно опасная тварь. Тут нужен заклинатель высшего уровня.

— Тихо поднимаемся и уходим, — приказала Ариза. — Ничего не бойтесь. Он здесь один и уже выбрал добычу.

— Не один… — произнес Дорн, молчаливый и тихий гном.

Все посмотрели на Топи. Болотница бежала в отчаянной попытке спастись, но ее со всех сторон окружали жуткие, похожие на пауков твари. Потом сразу несколько лап пробили толстое туловище. Болотница завалилась набок и затихла. Хэртоны начали стекаться к ней, но было ясно, что на всех добычи не хватит.

— Они… Могут почувствовать наш запах? — у Бестильды голос прерывался от ужаса.

— Могут, — Ариза была спокойна. — Но у нас есть время. Осторожно поднимаемся и отступаем к лесу.

Одна из тварей задрала голову и издала стрекочущий звук. Несколько пар глаз, расположенных на брюхе, казалось, смотрят прямо на холм, где залегли практиканты. И у Маррона не выдержали нервы. Он вскочил на ноги, вытянул руку и закричал:

— Джаерарес!

Простенькое заклятие против нежити, которое для хэртанов оказалось не более чем щекоткой, зато оно привлекло внимание каждой твари. Медленно переставляя ноги, хэртаны побрели в сторону холма.

— Отступаем к лагерю! Быстро и тихо! Я прикрою!

Перепуганные практиканты бросились под укрытие леса. Ариза сдвинулась с места, только дождавшись, пока последний студент покинет холм.

14

Ариза отступала, стараясь держать в поле зрения кромку холма. И в то же время скользила взглядом по лесу, морщилась: бестолковые первогодки с бега перешли на шаг, почему-то считая, что, оказавшись под защитой деревьев, они в безопасности. Но Ариза знала, что голодные хэртоны, почуявшие добычу, могут гнать ее многие километры.

— Ну что же вы… — бормотала она чуть слышно. — Бегите, бегите…

Она успела пройти меньше сотни метров, когда над холмом показалось веретенообразное туловище. Зацепившись передними лапами за склон холма, хэртон приподнялся и шлепнулся на землю, разбрасывая комья почвы. Вблизи он выглядел еще больше — размером с молодого теленка.

Тварь почуяла Аризу почти мгновенно и устремилась к ней со скоростью, которая казалась невероятной для такого нескладного, неуклюжего тела. Хэртон оглушительно стрекотал, приближаясь. Ариза понимала, что бежать бесполезно. Она встала на пути врага, борясь с желанием зажать уши.

— Иди, иди… Ближе, ближе… — она говорила вслух и не замечала этого.

На самом деле Ариза уговаривала не тварь, а себя: стой, ни шагу назад, еще не время, еще не сейчас. Ариза была талантливой заклинательницей, но сейчас никакое заклятие не поможет.

— Ближе, ближе…

Руки и лицо василиска покрылись чешуей — ярко-синей, под цвет камешков в ожерелье.

Хэртон, не ощущая опасности, мчался прямо на жертву, не понимая, что на этот раз сам стал добычей. Он успел скользнуть по руке Аризы острым когтем, разрывая куртку и пропарывая кожу. Взревел, почувствовав запах крови. Однако Ариза даже не поморщилась и не сдвинулась с места. Ее глаза вспыхнули янтарем. Хэртон, продолжая двигаться по инерции, сделал три неуверенных шага, не зная, что он уже мертв. Споткнулся и упал, рассыпаясь мелкими камешками и песком.

Но праздновать победу было рано. Другие хэртоны, каким-то образом догадавшись об опасности, исходящей от Аризы, теперь обходили ее, устремляясь прямиком в лес. Туда, где беззащитные первогодки торопились в сторону лагеря. И студенты были гораздо медленнее тварей, что охотились на них.

— Проклятие! — прошептала аспирантка.

Она поспешила следом, обращая в камень тех тварей, до кого могла дотянуться взглядом. Раненая рука уже заживала и не причиняла хлопот. Вот только хэртонов было слишком много на одного василиска. Каменными истуканами застыли пятеро, остальные ушли далеко вперед.

Ариза услышала пронзительный девичий вскрик и, ругаясь сквозь зубы, полетела со всех ног в ту сторону, откуда донесся звук.

Бестильда стояла, прижавшись к стволу низкорослого деревца, видно, пыталась укрыться в кроне, но разве спрячешься от смертоносной нечисти? Хэртон навис над гномочкой, слюна из разинутой пасти капала на русоволосую голову. Из плеча Бестильды струилась кровь: хэртон успел ранить ее, а так как яд твари действовал быстро, Ариза поняла, что у ее подопечной остается в запасе не больше минуты.

— Зраоврагос! — крикнула она.

Мощное заклятие отшвырнуло хэртона. Нескольких секунд как раз хватило на то, чтобы подоспеть вовремя: заслонить гномочку и взглядом василиска превратить тварь в камень.

Бестильда безвольно сползла на землю.

— Ариза… Я умру теперь… Скажите маме…

— Тихо! — жестко оборвала ее Ариза, распуская шнуровку на куртке практикантки, освобождая шею. — Ты не умрешь. Когда почувствуешь себя лучше, не двигайся с места, пока с хэртонами не будет покончено. Поняла?

Бестильда кивнула. Ее взгляд туманился, она почти теряла сознание.

Ариза наклонилась к своей подопечной и осторожно прокусила тонкую кожу на шее.

— Четыре, — вслух сказала она.

Нельзя забывать в пылу сражения, сколько капель яда у нее осталось.

— Что?.. — Бестильда попыталась приподнять голову, ее щеки уже розовели, к студентке возвращалась жизнь.

— Лежи! — бросила Ариза, стремительно поднимаясь на ноги.

Осмотрелась. Три хэртона, пять, семь… Не так много. Плохо то, что перепуганные студенты разбегались в разные стороны, преследуемые чудовищами, и Ариза никак не могла решить, как ей действовать. Все снова решил крик боли, и аспирантка поспешила на помощь.

Врорд держался молодцом. Даже израненный, не выпускал из рук сучковатую палку, отбиваясь от твари. Одна из конечностей хэртона, подергиваясь, лежала на земле. Но и сам Врорд едва стоял на ногах. Очень скоро силы орка закончились, и он, взвыв от отчаяния, упал на прелую листву.

И тут же рядом с ним рухнуло то, что прежде было опасной нечистью, а теперь сделалось горсткой камней и песка.

— Все хорошо, Врорд!

Ариза отыскала его мечущийся взгляд, погладила по щеке.

— Все будет хорошо.

Расстегнула ворот на его куртке.

— Три, — тихо сказала она.

Потом какое-то время казалось, что удача повернулась к незадачливым практикантам лицом. Они по-прежнему отступали, а хэртоны и не думали бросать погоню, но никто из студентов больше не был ранен, а Ариза сумела обратить в камень еще четыре твари. Но потом везение кончилось…

Напоминающая пику конечность хэртона пробила грудь Дорна, когда тот бросился закрывать собой Нетти. Но и фее не удалось уйти далеко: располосованная когтями, она рухнула рядом со своим защитником.

Ариза была совсем неподалеку, когда это случилось, но не смогла помешать. Рыча от бессильной злости, вынырнула прямо перед мордой чудовища, успела даже разглядеть хищный блеск в его глазах, а в следующую секунду хэртон взорвался фонтаном пыли — Ариза перестаралась.

— Потерпи, Нетти.

Первой она пришла на помощь фее, которая почти не дышала. Дорн же стонал, ворочался, значит, сил у него больше.

— Две, — произнесла Ариза, и через несколько секунд. — Одна.

У нее оставалась только одна капля яда, два живых хэртона и студенты, которых необходимо было спасти всех до одного.

С предпоследней тварью она расправилась с легкостью. Та, ощущая опасность, исходящую от василиска, пыталась бежать, но запуталась в ветвях кустарника, там и застыла навеки, словно уродливая скульптура, прошитая насквозь голыми колючими ветвями.

Ариза огляделась, тяжело дыша. Оставался еще последний, но его нигде не было видно. Может быть, решил отступить? Похоже, эти чудовища довольно умны.

Она напряглась, увидев движение неподалеку, но тут же опустила плечи, разглядев, что это всего лишь Маррон, скорчившийся за камнем. Подошла, стараясь ступать бесшумно, чтобы не привлечь внимание хэртона к парню.

— Маррон, это я. Почти все закончилось. Не покидай укрытие, а я…

И осеклась. Молодой оборотень поднял на нее бледное лицо. Оказывается, он скорчился вовсе не потому, что прятался, — тварь, отступая, вспорола ему живот. Между пальцев Маррона струилась кровь.

— Простите, — прошептал он. — Кажется, натворил я дел…

Ариза опустилась рядом на колени, тронула за плечо.

— Ничего. Ты не виноват. Это мы должны были всё проверить, прежде чем вести практикантов в Топи.

Лицо оборотня сморщилось, будто он собирался заплакать.

— Ш-ш-ш, — Ариза успокаивающе, точно маленького, погладила его по руке. — Все будет хорошо. Дай только дотянусь до тебя…

— Вы не должны, Ариза. Я знаю, что вы хотите сделать — отдать мне яд. Но тогда вы станете уязвимы…

Он отодвинул Аризу, однако сил у него сейчас было немного, так что девушка легко преодолела сопротивление. Яд василиска, попав в кровь оборотня, моментально начал действовать, залечивая раны. Это была последняя, пятая, капля.

Хорошо, что это никак не отразится на способности обращать врагов в камень. А судя по тишине, разлившейся в воздухе, тварь удрала, сверкая пятками, обратно в Топи.

Ариза медленно и осторожно продвигалась вперед, пристально вглядываясь в просветы между деревьями. Пока рано подавать сигнал студентам, что все обошлось, но аспирантка уже готова была сложить руки над головой в жесте «Безопасно». Безопасно, значит, можно покидать укрытие.

«Мы справились», — подумала она.

И в этот миг мощная сила подкинула Аризу в воздух, перевернула, ударила спиной о дерево. Девушка упала, попыталась встать, но поняла, что не чувствует ног. В метре от нее, на груде прелой листвы, лежало порванное сапфировое ожерелье, и она поползла к нему, цепляясь пальцами за истлевшую траву, не вполне осознавая, что делает. Из уголка рта тянулась тонкая струйка крови. Аризе казалось, что ей вот-вот станет легче, но потом она вспомнила, что раны не затянутся: она утратила эту возможность вместе с последней каплей яда.

Ариза тряхнула головой, приходя в себя. Ожерелье потом, сначала хэртон. Подняла лицо, отыскивая опасного врага взглядом, а он был здесь, стоял в нескольких шагах от своей жертвы, ожидая, пока та перестанет бороться.

— Ну уж нет! — крикнула Ариза. — Нет!

Цепляясь за ствол дерева, она медленно поднялась и встала на ноги, держась на одном усилии воли.

— Иди сюда, — прошипела она, непроизвольно переходя на язык василисков и вплетая в обычные слова приказ подчинения. — Реус-ста рес-с…

Хэртон нехотя сделал шаг, другой, не в силах бороться с заклятием.

— Рес-с… Рес-с…

Тварь взвыла, тщетно пытаясь выпутаться из магической сети, накинутой Аризой. Еще шаг… И хэртон навечно застыл каменным истуканом.

Ариза же упала, потеряв последние силы. Она понимала, что дело плохо, совсем плохо. Лишь сейчас она заметила, что тварь не только подбросила ее, но и проткнула насквозь. У Аризы оставались, возможно, последние минуты жизни, и она снова продолжила путь к ожерелью. Двигалась сантиметр за сантиметром, медленно, но упорно. И в конце концов зажала сапфиры в ладони.

Как сквозь слой ваты, она слышала крики — к ней на помощь торопились студенты. Живые! Все живые! Это главное.

— Ариза! Ариза! — звали они.

Кто-то рыдал навзрыд, кажется, бедняжка Нетти.

Ариза перевернулась на спину, глядя, как над головой раскрывает свои объятия небо. Сегодня оно было голубое-голубое, каким бывает только летом, но не в конце осени. Такое же голубое, как сапфиры в ее ожерелье.

— Стейн… — прошептала Ариза. — Мой Стейн…

***

Мой Стейн…

Так вот какими были ее последние слова.

Эмилия заворочалась, силясь проснуться, но сон держал крепко и не отпускал. На какой-то миг нимфе померещилось, что теплая ладонь погладила ее по щеке, мокрой от слез. Неужели она плакала? (204cd)

Кем бы ни была Ариза для Стейна, Эмилия понимала, почему он любил ее. Как ее можно было не любить, такую отчаянно смелую, такую самоотверженную…

— Стейн… — прошептала Милли, но даже не смогла открыть глаза.

— Спи, Эмилия. Завтра. Все завтра.

15

Обычно Эмилия просыпалась долго, сладко потягивалась, постепенно сбрасывая с себя дрему, но в этот раз ее точно подбросило в постели. Все, что она увидела ночью во сне, по-прежнему оставалось в ее памяти живым и ярким.

— Стейн!

Стейн сидел на полу у кровати, примостив голову на край подушки. Услышав голос Эмилии, он моментально вскочил на ноги.

— Все хорошо. Это сон, только сон, — сказал василиск неожиданно мягко, что ему вообще-то было несвойственно: видно, думал, что Милли перепугалась до смерти. — Он закончился и больше не повторится.

Но Эмилия испугалась лишь отчасти, сильнее страха было чувство несправедливости и потери.

— Мне так жаль, Стейн, — прошептала она. — Так ужасно жаль ее.

Стейн ничего не ответил, но лицо его затвердело. Он словно захлопнулся в скорлупе. Да он и не покидал ее никогда. Милли вдруг поняла, что вся его холодность и безразличие на самом деле защитная броня, которую он надел на себя давным-давно. Вот бы разрушить ее и увидеть настоящего Стейна.

«Не прячься от меня! — хотелось крикнуть Эмилии. — Я все понимаю, правда. Я буду рядом. Я не подведу».

И на долю секунды ее красноречивый взгляд как будто поколебал каменную уверенность Стейна, но потом он посмотрел на стену, на лист бумаги, исписанный символами, и все эмоции на лице снова погасли.

— Ты все видела?

— Да. Все от начала до конца.

Василиск явно боролся с искушением, чтобы не начать расспрашивать о подробностях последнего боя бесстрашной Аризы, но Эмилия твердо решила не рассказывать. Изменить все равно ничего нельзя. Стейн тряхнул головой, вероятно, подумав о том же.

— Мне нужно знать ее последние слова.

Милли вздохнула.

— Ее слова…

Стейн, не выдержав, стиснул ее плечи.

— Ну же, Эмилия! Скажи мне!

Глаза у него стали зелеными, точно сверкающие драгоценные камни, зрачок вытянулся, сделался змеиным. Но Милли больше не боялась. Не понимая, что творит, нимфа погладила василиска по щеке. Кажется, просто хотела утешить, подарить капельку тепла. Стейн, зарычав, отстранился. У Милли сжалось сердце. Чего она лезет, правда, со своим участием? Сразу было понятно, что нимфа нужна Стейну лишь как временная напарница.

— Она сказала: «Мой Стейн».

Василиск отшатнулся и побледнел.

— Это неправда, — прошипел он. — Если ты думаешь, что мне станет легче от того, что в последние секунды жизни она говорила обо мне…

— Это правда! — крикнула Эмилия, не дав договорить. — Чистая правда! Можешь не верить!

Стейн резко поднялся и отошел к листу с заклятием. Долго стоял неподвижно, глядя на него, потом взял перо и чернила, что давно приготовленные ждали на тумбочке рядом, и быстро начертил несколько линий. Милли не знала языка василисков, но нетрудно было догадаться, что он написал свое имя.

Поставил последнюю черту и выронил перо, не обращая внимания на то, что оно пачкает пол. Провел кончиками пальцев по строчкам символов. Эмилия видела только его напряженную спину, но ей казалось, что губы Стейна шевелятся, беззвучно произнося слова.

Работа нескольких лет была окончена. Новое заклятие было завершено.

Милли сделалось жутко. Она тихонько подошла и встала позади василиска. Хотелось дотронуться до него, сказать что-то. Но что? Стейн почувствовал ее дыхание.

— Ты принесла флакон для моего яда? — бесстрастно спросил он.

— Нет, не нужно! Оставь его себе!

Теперь, когда Эмилия своими глазами увидела, как важен для василисков их яд, она не могла принять такой щедрый дар.

Стейн передернул плечами.

— Мы заключили договор, Эмилия. Ты выполнила свою часть сделки, я выполню свою. Никаких возражений. Если он тебе не нужен, то вылей его, выброси в мусор. Делай что угодно.

Каким холодным и чужим стал его голос. Будто Эмилия нанесла ему смертельное оскорбление своими словами. Отказываться бесполезно, этого упрямца ничего не убедит.

Шмыгнув носом, Милли достала из кармана злополучный флакон, который таскала с собой со дня заключения сделки — забывала выложить.

Стейн протянул руку, по-прежнему не глядя на нимфу, взял склянку и вернул ей через несколько секунд. На дне флакона переливалась янтарная жидкость, горящая, словно луч солнца, пойманный в ловушку.

Эмилия боролась со слезами. Ей было невероятно грустно. Стейн даже не обернулся, просто ждал, пока она уйдет, но так и не дождавшись, вытащил булавки, что удерживали бумагу на стене, и принялся сворачивать лист.

— Иди, Эмилия, — тихо сказал он. — Я сейчас буду занят.

— Что ты собираешься делать? — прошептала Милли.

Стейн не ответил, но нимфа и так догадалась. Он собирается опробовать свое заклятие прямо сейчас! Забирает его с собой… Наверное, пойдет в подземелье, туда, где ему никто не помешает.

Что же ты задумал, Стейн? Милли неотрывно смотрела на его ловкие руки с длинными аристократическими пальцами, на крепко сжатые скулы, жаль, не имела возможности заглянуть в глаза.

— Стейн…

Он не отвечал, может быть, даже не слышал. Наверное, он сейчас, как и все дни до этого, видел только ее — хрупкую, но отважную Аризу, которая пожертвовала собой, спасая других. Аризу, которая в последние минуты жизни думала о Стейне.

И Эмилия вдруг поняла. А сообразив, удивилась, почему прежде была так слепа. Стейн собирался ее вернуть! Вот зачем это заклятие!

Никому прежде не удавалось вытащить любимых с того света. Никому и никогда. Если бы это было возможно, разве не создали бы такое заклятие давным-давно? И что будет со Стейном, когда он поймет, что все эти годы надеялся напрасно — никакая сила не вернет Аризу?

— Стейн!

Эмилия осторожно дотронулась до его руки в последней попытке достучаться.

— Отпусти ее, Стейн. Иногда просто нужно отпустить.

— Уходи, Эмилия. — Если бы василиски умели обращать в камень голосом, то Эмилия, несомненно, уже рассыпалась бы песком. — Уходи и не возвращайся.

16

Стейн все же как-то воздействовал на нее, потому что Эмилия словно в забытьи покинула комнату василиска. Пришла в себя только у двери собственной комнаты.

Стелла была права — надо рассказать все ректору. Нельзя вот так бросать упертого василиска одного, кто знает, что он натворит своим заклятием. Себе точно может навредить!

И Эмилия решила, что немедленно отправится к Громовой Горе, только предупредит Стеллу, что с ней все в порядке, чтобы подруга не волновалась. Вздохнув, Эмилия повернула ручку и вошла.

В комнате никого не было. Странно, ведь еще слишком рано. Где же Стелла? Не зная, что ей делать теперь — идти или дождаться подругу, возможно, она вышла ненадолго и вот-вот вернется, — Милли застыла в центре комнаты, собираясь с мыслями. Вытащила из кармана флакончик с ядом, снова полюбовалась его янтарным цветом, а потом поставила на полку, чтобы случайно не потерять и не разбить.

«Какой же ты упрямый, Стейн, — снова с горечью подумала она. — Что же мне делать? Как лучше поступить?»

От мыслей отвлек грохот: дверь распахнулась, и Эмилия попала в объятия растрепанной и осунувшейся Стеллы. Ничего не объясняя, полуфея так стиснула нимфу, что та едва могла вздохнуть.

— Эй, ты чего? — Никогда прежде Милли не видела подругу такой взбудораженной. — Прости, что заставила тебя переживать. Я…

«Нет, нельзя говорить, что провела ночь у Стейна».

— Мне нужно увидеться с Улордом Бууросом… Кое-что случилось!

— Кое-что? — крикнула Стелла. — Вся Академия на ушах стоит! Я думала, тебя уже нет в живых, Милли!

— Чего? — опешила Эмилия, голова шла кругом: опасность этой ночью ей точно не угрожала. — Ты о чем сейчас?

Стелла с изумлением посмотрела на подругу, нимфа же с неменьшим удивлением поглядела в ответ.

— Так, — Стелла постаралась взять себя в руки и вернуть привычную выдержку. — Сначала я. Сегодня ночью под учебными корпусами разрушился участок подземных коридоров.

Эмилия кивнула. Такое случалось нечасто, но случалось: все пространство под Академией было испещрено подземными ходами, иногда они проседали, осыпались. Преподаватели как могли укрепляли их магией, обычно в той части подземелий, где располагались учебные аудитории.

— Где? — коротко спросила она.

— Разрушены вольеры с нечистью, почти все твари сбежали. Тех, что вылезли наверх, быстро поймали, но часть ушла глубже, в заброшенные коридоры. Неизвестно теперь, когда их разыщут! Занятия отменены, строго-настрого запрещено появляться в учебных корпусах, не говоря уже о том, чтобы спускаться в подземелье.

Эмилию точно молния прошила. Стейн! Он ничего не знает об опасности и сбежавшей нечисти и наверняка уже направляется в подземелье. Надо остановить его, предупредить! Милли, ничего не объясняя подруге, рванула к двери, но Стелла тут же повисла на руке нимфы.

— Не знаю, что ты задумала, но ты никуда не пойдешь!

— Ты не понимаешь! — Эмилия пыталась вырваться, но хрупкая полуфея неожиданно оказалась сильна и отчаянно вцепилась в подругу. — Мне нужно остановить Стейна!

— Это ты не понимаешь! Хватит, Милли! Хватит безрассудства! Все это плохо кончится! Я боюсь за тебя! После того как ты связалась с этим василиском, ты сама не своя. Ты хотела пойти к ректору, вот вместе и пойдем!

Эмилия несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Если она продолжит бороться со Стеллой, та просто запрет ее в комнате, видно, что она настроена решительно. А время уходит. Где сейчас Стейн? Уже миновал галерею? Или направился сразу к подземному переходу? Перехватит ли его кто-то по дороге? Но если у ворот поставили студентов, едва ли кто-то из них осмелится остановить шестикурсника-василиска.

— Стелла, послушай, — спокойно, насколько это было возможно, произнесла Милли. — Я знаю, ты думаешь, что я бестолковая. В общем-то, ты права. Но сейчас мне действительно нужно остановить Стейна прежде, чем он спустится в подземелье. Давай я по дороге все тебе расскажу. Ты пойдешь к ректору, а я попробую найти Стейна. Хорошо?

Разумный тон Эмилии заставил Стеллу ослабить хватку, но все же она не отпускала руки Милли.

— Рассказывай, — потребовала она.

К учебному корпусу решили добираться кружным путем, через парк: у галереи наверняка дежурят, а о подземном переходе и говорить нечего.

Эмилия с наслаждением вдыхала морозный воздух, ощущала, как проясняются мысли, и коротко излагала факты, стараясь избегать чувств. Стелла не перебивала, внимательно слушала, только становилась все бледнее. Она вскрикнула, когда Милли дошла до описания гибели Аризы.

— Бедный Стейн. Бедный магистр Кирен, — почему-то вздохнула она.

Эмилия, не понимая, к чему Стелла приплела преподавателя заклятий, ошарашенно воззрилась на подругу.

— Стелла! Ты о чем вообще! При чем здесь магистр Кирен?

Стелла в свою очередь удивленно посмотрела на Милли.

— Как? Ты не знаешь? Он ведь столько раз вскользь упоминал эту историю… Ну, понятно, ты никогда не слушаешь! Наш магистр Кирен — тот самый Дорн… Ну Дорн Кирен! Один из студентов, которых спасла Ариза!

Нимфа точно налетела на невидимую стену. Перед мысленным взором предстал молоденький Дорн, который пытался закрыть собой Нетти, потом она вспомнила язвительного магистра Кирена. И ей показалось, что в голове будто что-то

*** 1 ***

– Ох, Милли! Я бы на твоем месте не приближалась к этой змеюке! Иногда мне кажется, что он умеет прожигать насквозь своими глазищами!

Эмилия скептически приподняла бровь, однако посмеяться над трусишкой Стеллой не позволила совесть.

– Василиски опасны, только если смотреть им прямо в глаза, не отрываясь, не меньше двух минут! Это все знают! Это первое правило по обращению с василиском! Они же сами всем памятки и раздают!

Стелла подозрительно сузила глаза.

– Ага! Знаю я эти правила! По мне, так лучше вообще подальше держаться от этих гадов… ползучих! Вон, в прошлом году, третьекурсницу превратили в камень! И это при том, что на третьем курсе уже изучают отражающие заклятия! Что уж говорить о нас, проучившихся без году неделю! Если бы я знала, что в Академию принимают василисков!..

– А кого, по-твоему, должны принимать в Академию Разумных Рас? Да ладно тебе переживать! Вы и не пересечетесь никогда! Стейн на шестом курсе и совсем на другой специальности.

Эмилия задумчиво засунула в рот прядь волос медного оттенка, но тут же, скривившись, выплюнула локон: она твердо решила избавиться от этой детской привычки. Она уже не ребенок! Правда, магистр Варр, что преподает «отвары и яды», недавно заявил Милли, что пороть ее некому! Такой грубый! Хотя оно и понятно, оборотень – он оборотень и есть. Он давно точит зуб на Эмилию, так и ждет повода, чтобы поставить красную галочку напротив фамилии. Пять красных галочек – и суровая студенческая жизнь, и так лишенная всяческого комфорта, становится и вовсе невыносимой. Нерадивые студенты вынуждены драить аудитории после занятий, до полуночи дежурить в столовой, а иногда заниматься нудными и скучными поручениями преподавателей.

– Я уже знаю, какое дело вам поручу, дорогая Эмилия, – мурлыкал магистр Варр, выставляя напротив фамилии Неали четвертую красную метку.

Прозвучало это настолько зловеще, что Милли невольно сжалась. Да и сам Лариус Варр выглядел пугающе: серые свалявшиеся космы на голове, недельная неопрятная щетина, кисти рук покрыты длинными черными волосами. Милли знала, что оборотням бесполезно бриться и стричься – волосы прежней длины отрастают за ночь. Вот сюртук и рубашка всегда свежие, отглаженные, с иголочки. Но эта жуткая растительность портила весь вид.

«И не надейтесь! – ворчала про себя Эмилия. – Какое такое дело! Нет у меня с вами никаких дел, мерзейший Варр!»

И надо же такому случиться, что именно на занятии отварами и ядами Милли разбила флакон с редчайшим реагентом! Собственно, самой редкой составляющей снадобья являлся яд василиска. Слезы девственницы Эмилия наплачет сама. С ногтями гномов вообще не возникнет никаких проблем – эти рыжебородные коротышки на каждом повороте за ней волочатся, хорошо хоть гроздьями не виснут по пять штук на одну Эмилию. Никто не откажет ей в парочке ногтей. Да они бы и бороды свои рыжие повыдирали, попроси она их.

– Это потому, что ты нимфа! – обличительно заявила как-то Стелла, наставив на соседку по комнате палец.

– Ага, – беззаботно согласилась Милли. – Поэтому!

Очарование нимф заставляло сильнее биться сердца представителей любых рас. Всех, кроме… Конечно же, гадских, хладнокровных, высокомерных василисков!

– И что же, ты просто подойдешь к нему и попросишь накапать в пузырек немножко яда? – недоверчиво продолжала Стелла. – Вот так прямо подойдешь к шестикурснику, от одного взгляда на которого кровь в жилах стынет, и скажешь: а ну-ка, Стейн, отлей мне пару капель яда. Так, что ли?

– А почему нет? – почти беззаботно спросила Эмилия, хотя надо признать, сердце тревожно задергалось и даже немножечко заныло.

Она живо представила себе красавчика Стейна. Он учился на заклинателя нежити – именно эта профессия подходит василискам как нельзя лучше. Бесстрастные, лишенные чувств, холодные, точно ледышки. Василиски всегда держались отстраненно, в пустую болтовню не вступали, слова цедили по капле, так же, как свой бесценный яд.

– Ты ведь знаешь, что василиски могут отдавать яд только на исходе зимы? И не больше пяти капель. В любое другое время года это их серьезно обессиливает.

Все же в том, что соседка заучка, есть свои прелести и плюсы. Недаром книгу из рук не выпускает, даже вон вчера в коридоре из-за этого столкнулась с орком. А все потому, что шла, уткнувшись в очередной мудреный фолиант. Орк ей чуть голову не откусил! Ну так, попытался. Если бы не магистр Варр, что так кстати проходил мимо, точно бы откусил.

– Серьезно обессиливает – это как? – наморщила нос Эмилия, удивившись, что василиски вдруг оказались такими неженками. – Да их даже кинжал в сердце не берет! Если только голову с плеч!

– Вот именно! Это они из-за своего яда такие живучие. А сцедят чуть больше, чем нужно, и все!

– Пффф! – сказала Милли, но не очень уверенно. – Фигня!

– Иди-иди к своему Стейну! Иди! Только потом, когда у тебя рука окаменеет или нога, не плачь!

– Даже не собираюсь!

– Ага, ага!

Какая же все-таки вредная эта Стелла, даром что наполовину фея! На другую половину, правда, гоблинка. В общем, о-о-очень странная смесь. Ее родители, кстати, до сих пор вместе и счастливы.

– Ну, я пошла! – решительно сказала Эмилия, левитируя к двери.

В коридоре спального корпуса, как всегда, было шумно. Студентов разных рас селили вместе, в одном общежитии. Маленькая, провинциальная академия была филиалом столичной. Вот в Проуморе, говорят, даже гномам оборудовали небольшую уютную пещерку, а драконов размещают в полости специально выращенной горы. А у нимф небольшая рощица и пруд…

Эмилия мечтательно прикрыла глаза, но тут в нее на полном ходу врезался гоблин. Эти зеленомордые всегда прут, не глядя по сторонам. Думают, все им дорогу должны уступать!

– Эй! – крикнула Милли.

Она сидела на полу, потирая ушибленный лоб. Гоблин протянул руку.

– Давай, малявка! Что разлеглась? – сказал он вполне миролюбиво, а потом и вовсе разулыбался. – М-м-м, маленькая нимфочка!

«Так, слюной не капай! Иди, куда шел!» – хотела сказать Милли, но увидела на рукаве гоблина шесть звездочек. Шестикурсник!

– Слушай, а ты на какой специальности учишься? – спросила она вместо отповеди.

– На зельевара. А что?

– Нет, ничего… Хотя… Ты не знаешь, в какой комнате живет Стейн? Шестикурсники вроде все на пятом этаже.

– Стейн? Василиск? – гоблин смерил Милли изучающим взглядом. – Вот не советовал бы я тебе…

– А я у тебя совета не спрашивала! Знаешь или нет? У меня из-за тебя теперь шишка! Вот, смотри!

Милли продемонстрировала покрасневший лоб.

Раскосые глаза гоблина иронично прищурились, он с любопытством оглядел Эмилию с ног до головы, покачал головой, но потом все же снизошел до ответа.

– У него на двери руна «Смерть». Легко узнаешь.

– Руна… Смерть… – запинаясь, повторила Милли, чувствуя, что глаза против воли становятся большими-большими.

– А никто не говорил, что Стейн приятный парень! Василиск! Это, можно сказать, антоним «приятного парня». Но руна так, для острастки. У меня вот на двери «Страсть». Ты, кстати, заходи, если что!

Милли мысленно покрутила пальцем у виска. Чудные эти шестикурсники! Она только сейчас вспомнила, что один раз забрела на пятый этаж, и точно, там на каждой двери были начертаны знаки. Где-то чем-то алым, подозрительно смахивающим на кровь, где-то тьмой, где-то мерцающей пыльцой.

– И как выглядит руна «Смерть»?

– Ты не знаешь?.. Ах, да, ты же малявка-первокурсница! У вас еще не было рунологии.

Он приблизил свое лицо к лицу Милли, которая шарахнулось было, но усилием воли в последний момент заставила себя стоять на месте. Вот еще, пятиться от какого-то гоблина!

– Черная пятиконечная звезда, а в центре – спираль. Не перепутаешь!

Милли развернулась и отправилась к лестнице.

– А «спасибо»?

«Обойдешься!»

– И не смотри ему в глаза! Помни о первом правиле!

«Издеваешься, да? А если посмотрю, то что? Окаменею? Пфф! И еще раз пффф!»

*** 2 ***

Коридор пятого этажа изгибался немыслимым образом. Пол то забирал вверх, то резко уходил вниз, стены то поднимались высоко вверх, то делались такими низкими, что Эмилия едва не касалась затылком потолка. Без магии здесь точно не обошлось! Шестикурсники-то наверняка привыкли, а вот Эмилия совсем растерялась.

Справа и слева тянулись бесконечные двери, и на каждой был начертан знак. Пятиконечные звезды тоже встречались, но вот беда – ни одной черной. Эмилия блуждала уже не меньше получаса и готова была поклясться, что не один раз прошла мимо одних и тех же дверей. Проклятый коридор! Какая-то лента Мёбиуса, а не коридор!

Милли, отчаявшись, уже хотела было возвращаться, да только лестницы теперь тоже было не отыскать!

«Так, Милли! Спокойно! Недавно учили заклятие… как его… Путеводная нить! Должно помочь…»

Путеводная нить – поисковое заклятие, которое приводит к искомому объекту, если на него заранее настроиться. Милли зажмурилась и попыталась представить Стейна. Сделалось не по себе. Шестикурсник внушал ей подспудный страх. И не только потому, что был василиском. Он казался таким высокомерным, настоящим снобом! И всегда смотрел на других, как на мышей. Да, точно, как удав на мышей!

Милли вытерла со лба холодную испарину. К сожалению, других вариантов не было. Помочь ей мог только Стейн. Василиски малочисленная раса, и сейчас в Академии учился всего один.

На мгновение она задумалась, кто страшнее, Стейн или магистр Варр, но потом решила, что магистр Варр с его странными намеками, что Милли пороть некому, куда опаснее.

Эмилия, как учили, задержала дыхание, зажмурилась и попыталась представить золотистую ниточку, натянутую в темноте, ведущую прямо к Стейну. Увидела, а потом и нащупала кончиками пальцев. Теперь сосредоточиться, не открывать глаз и потихоньку идти вперед, пропуская нить между пальцев.

Милли сделала десяток шагов и уперлась лицом в какую-то преграду. Сначала подумала, что в стену или дверь. Но преграда хотя и была твердой, но все же не совсем. К тому же немножко шевелилась, будто дышала. А еще у преграды оказались пуговица, которая ощутимо впечаталась в щеку.

– Ой!

Эмилия распахнула глаза и увидела перед собой мужскую грудь: верхние пуговицы на рубашке расстегнуты, нижние тоже, а Милли уткнулась прямехонько в ту, что была застегнута – одна-единственная. Будто хозяин рубашки надел ее впопыхах.

– И что это за хомяк направил на меня поисковое заклинание? – раздался вкрадчивый голос. Вроде и не ругался, а Милли вся сжалась: в голосе таилась скрытая опасность, как в змее, приготовившейся к броску.

В змее… Приготовившейся к броску… Стейн!

Эмилия задрала голову и встретилась с взглядом ярко-зеленых глаз. Точно, василиск! Никогда прежде Милли так близко не видела его лица и его глаз. Оказывается, они у змеюки очень красивые. У представителей других рас не встречается такой изумрудной зелени. Эмилия замерла, не в силах отвернуться. Не в силах моргнуть. Черный зрачок василиска, дрогнув, вдруг вытянулся в линию и пожелтел. На лице Стейна сквозь кожу проступили зеленые чешуйки.

У Эмилии похолодели руки и ноги, потом стали колоть иголочками – такое чувство, будто она их отсидела. А потом потихоньку начали неметь. А она все смотрела и смотрела в глаза Стейна…

Пока его тяжелая прохладная ладонь не накрыла ее лицо.

– Тебе жить надоело, хомяк? – спросил Стейн, в его голосе будто бы даже скользнула тень удивления. – Ты не знаешь, что нельзя смотреть в глаза василиску?

– Знаю! – пискнула Милли.

И мысленно заскрипела зубами. Ну точно хомяк!

– Все я знаю! – повторила она нарочито грубо. – Пусти!

Стейн убрал руку, но, кажется, он не очень доверял знаниям первокурсницы, потому что на всякий случай сказал:

– Старайся смотреть не в глаза, а на переносицу. Объясняться еще потом с ректором из-за глупых первокурсниц. Что тебе нужно?

Милли уже полностью пришла в себя, а от того, что в кровь выплеснулся адреналин, осмелела и перешла в наступление.

– Мне нужен твой яд. Всего три капли! Тебе ведь не сложно дать мне три капельки яда?

На лице Стейна никогда не отражалось ярких эмоций, но, похоже, Эмилии удалось его удивить: он приподнял бровь и усмехнулся.

– Серьезно? Капля моего яда стоит десять золотых монет. Готова заплатить?

Милли была не готова. Родители присылали из дома три золотые монеты в месяц, больше не могли. Эмилия знала, что они откладывают каждую лишнюю медную монетку, чтобы накопить. Услуги нимф нынче недороги. Крема, возвращающие молодость коже, теперь продаются в каждой аптекарской лавке. Их уже научились изготовлять и без всякой магии. Папа ругался и говорил, что он-то не лезет в аптекарские дела, не готовит пастилки от несварения желудка, так что же они забирают его хлеб! К тому же действия кремов, отваров и декоктов, если их не укрепить магией, недолговечны, но люди предпочитали дешевые средства из лавки проверенным, но дорогим снадобьям нимф.

– У меня нет таких денег, – вздохнула Милли.

Ухмылка Стейна стала шире, из-под верхней губы показался кончик удлиненного клыка. Эмилия плотоядно воззрилась на него. А что если изловчиться, выхватить пузырек, что давно приготовлен и ждет своего часа в кармане, подставить под клык, надавить и…

Стейн заметил ее горящий взгляд и сжал зубы, так что челюсти клацнули.

– Ну ты наглая мелочь!

Он взял ее за плечи и развернул на сто восемьдесят градусов.

– Иди, хомяк. И скажи спасибо, что я тобой не отужинал!

Эмилия уже и сама была бы рада уйти, да только… Четыре красные галочки напротив фамилии, алчный взгляд магистра Варра и его зловещие слова не позволили сделать и трех шагов.

Милли обернулась и увидела, что Стейн все еще стоит на пороге своей комнаты и смотрит на нее. Удивленно, оценивающе. А позади за его спиной на двери действительно руна «Смерть». Жуть-то какая! Но если выбирать между оборотнем и василиском, то… Ох! Василиск по крайней мере не преподаватель, и можно пожаловаться ректору!

– Стейн, прошу тебя…

Милли улыбнулась и включила обаяние нимфы на полную мощность. Будь поблизости гномы или гоблины, да даже орки, они бы сейчас по обе стороны от Эмилии падали, падали, и сами собой в штабеля укладывались. А этот ничего, стоит, смотрит, ухмыляется и точно дразнится – клыки показывает. Гад как есть!

– И что я за это получу? – спросил он.

Сердце Эмилии упало.

– А чего ты хочешь?

– Допустим, поцелуй.

Изо рта Стейна высунулся кончик раздвоенного черного языка. Василиски способны на частичную трансформацию, в отличие от драконов. Зрачок вытягивается, чешуя проступает, а язык Стейн наверняка нарочно сейчас изменил, чтобы Эмилию напугать.

«Фу, гадость!»

Но в целом Стейн красавчик. Высокий, подтянутый. Гад, конечно, но если один разок его поцеловать, то Эмилия, пожалуй, не умрет.

– Ладно, – вздохнула она.

Сделала шаг вперед, зажмурилась, подняла лицо, ожидая, что губы вот-вот защекочет страшный змеиный язык.

– Ты совсем очумела, что ли, хомяк? – спросил Стейн.

Милли совсем растерялась. Он, выходит, целовать ее не собирался?

– А если бы я другое в оплату попросил?

С его лица стерлись все эмоции, голос звучал холодно. В носу Эмилии защипало от подступающих слез.

Василиск не стал продолжать, отвернулся, потеряв всякий интерес. Коснулся ручки двери.

– Стой! – крикнула Эмилия.

Подскочила и схватила Стейна за другую руку. Милли сама от себя не ожидала такой прыткости, она не представляла, что ему скажет. Просто сделалось так обидно! И непременно хотелось, чтобы последнее слово в этом разговоре осталось за ней.

Но тут же все мысли вылетели из головы – кожу, когда она коснулась Стейна, словно обожгло огнем.

– Ай! Проклятие!

Да что за день такой! То гоблин шишку наставит! То василиски всякие жизни учат! Спрашивал его кто-то! А теперь еще и ожег, негодяй!

Слезы все же брызнули из глаз. На ладони, на которую Эмилия дула изо всех сил, вздувались пузыри.

– Дай посмотрю!

Ей показалось, или в голосе Стейна появились нотки сожаления? Не дожидаясь согласия Эмилии, он притянул к себе ее руку и изучил ожог.

– Сумасшедший хомяк! Кто же хватает василиска без предупреждения!

– Так ты не специально?

– Нет. Защитная реакция организма.

Стейн поморщился, словно самоуправство его тела удручало его самого.

– Второе правило – не приближайся со спины и не трогай василиска без предупреждения.

– И сколько еще таких правил? – проворчала Эмилия.

Кожу саднило, а из-за того, что она так позорно разревелась на глазах хладнокровного гада, настроение стало хуже некуда.

– Идем, намажу тебя, – приказал Стейн.

– И яда накапаешь? – с надеждой встрепенулась Милли. – В качестве компенсации.

– Плюнуть могу. Ядом. Устроит?

Похоже, не накапает. Мерзавец. Пресмыкающийся.

*** 3 ***

Милли ожидала увидеть за дверью, на которой красовалась зловещая руна, еще более зловещую комнату. Черные стены с кровавыми потеками. Сброшенную змеиную кожу. Обглоданную ножку девственницы…

Эмилия сглотнула. Похоже, на этот раз воображение увело ее слишком далеко. Она почти готова была вырваться и убежать, но для этого оказалось слишком поздно – Стейн уже втолкнул ее через порог.

А потом, не обращая внимания на странное поведение первокурсницы, открыл створки шкафа и принялся взглядом отыскивать что-то на полках. Эмилия же осмотрелась и перевела дух: перед ней оказалась нормальная комната студента Академии. Пожалуй, даже слишком нормальная.

На столе лежали открытые учебники, стояла чернильница с воткнутым в нее пером. На листе, где Эмилия разглядела несколько начертанных строк, расплывалась клякса. Похоже, она своим поисковым заклинанием отвлекла Стейна в самый неподходящий момент.

Постель заправлена. Не сказать чтобы аккуратно, но, по крайней мере, покрывало накинуто, а не свалено комом вместе с подушкой и одеялом. На стульях не высилась гора одежды. Удивительно, но похоже, она действительно находилась в шкафу, а не спинке кровати, ручке двери или попросту на полу, как у многих знакомых первокурсников Милли.

Да что далеко ходить. Не далее чем вчера они со Стеллой ходили в гости к однокашникам – соседям-гоблинам. Гоблинов, кстати, обучалось больше, чем представителей других рас. Это потому, что Жмух, где располагался филиал академии, истинно гоблинский городок. Милли и сама родом отсюда. Она так привыкла к зеленой коже и раскосым глазам, что порой удивлялась, глядя на себя в зеркало.

И вот, пришли они в гости к Моксу и Торкосу. Нормальные парни. Если позабыть на минутку о том, что по очереди бросали на Эмилию восхищенные взгляды. Они приготовили угощение – жареные в меду гнездышки карликовых фениксов. Милли хрустела гнездышком и старалась не смотреть на разгром, что царил в комнатке. На полу стояли немытые кружки и тарелки с остатками прежних пиршеств, и тут же лежали вещи.

Взгляд Эмилии привлекла симпатичная куртка с серебристыми чешуйками. Она еще удивилась, почему Мокс небрежно бросил такую красоту. Любовалась до тех пор, пока серебристые чешуйки не повернулись и не посмотрели на Милли десятком черненьких глазок. Никакие это были не чешуйки, а вездесущие отвратительные жуки – пискуны.

Вечер закончился плачевно. Жуки пищали, Эмилия визжала. Гоблины ржали, как кони. И только Стелла сохраняла железное спокойствие.

Эмилия и сама, конечно, не была образцом чистоплотности. Просто ей повезло. Стелле от мамы феи досталась бытовая магия, поэтому убираться в комнатушке не приходилось. Соринки и пылинки, подчиняясь повелению полуфеи, сами собой складывались в аккуратные кучки, постели заправлялись, тапочки уползали под кровать, над цветами плавали два симпатичных облачка, время от времени взбрызгивая их водой.

Стелла не добралась только до шкафа Эмилии. А зря. Очень зря.

– Милли, можно я сегодня возьму твою кофточку с розами?

– Ага, – Милли кивнула, не отвлекаясь от конспекта. – Бери.

Стелла открыла створку шкафа и застыла каменным изваянием.

– Милли, – сурово произнесла она. – Тут что, произошел взрыв?

Эмилии пришлось оторваться от учебника и заглянуть через плечо подруги. Увидела она вполне обычную картину: ее носки лежали и висели там и сям, выглядывая из-под других вещей, которые тоже больше напоминали клубочки. Некоторые свисали с вешалок, другие пыльными комочками свернулись в углах. В общем, оставались там, куда их забросил злой рок рукой Эмилии.

– Все нормально! – сказала она.

– Милли! – возмущению Стеллы не было предела. – Неужели трудно сложить вечером вещи в корзину у двери, а утром получить их от домовиков чистыми!

Эмилия невозмутимо пожала плечами.

– Ох, Милли! Ты. Такая. Бе-за-ла-бер-ная! – Стелла отчеканила это слово, для большего эффекта даже разделив его на слоги. – Бедный парень, который на тебе женится! Знаешь, привлекательность нимф – это еще не все!

Все-таки Стелла ужасная зануда. Но Милли пронять было невозможно.

– Вот.

– Что?

– Кофточка. Бери и закрой шкаф. А то носки разбегутся!

…И вот теперь Эмилия стояла посреди комнаты Стейна и не могла взять в толк, как это у него, парня, может быть так аккуратно и чисто. И судя по всему, без всякой магии… Единственное, что выбивалось из общего порядка, – лист бумаги на стене, исписанный незнакомыми символами и формулами. Так как написаны они были разными чернилами, Эмилия сделала вывод, что Стейн заполнял лист постепенно, дописывая новые знаки.

Милли не знала, что это. Символы были ей незнакомы. Но, вероятно, что-то важное для василиска.

Пока Эмилия оглядывалась, Стейн занимался тем, что отыскал банку внушительного размера, открыл, и по комнате распространился едкий дегтярный запах. Подошел к Эмилии, бесцеремонно взял ее обожжённую руку и стал намазывать. Хотя, надо отдать ему должное, делал это осторожно.

– Фу… Ну и запах! Это что, средство от ожогов василиска?

– Да, – Стейн отвечал односложно, кажется, решил, что разговаривать с бестолковой первокурсницей больше не о чем.

– Интересно! Выходит, ты держишь у себя средство, чтобы лечить тех, кого сам же и поранил?

– Да! – зло процедил Стейн. – Ведь вас сколько ни предупреждай, все бесполезно! Так и норовите покалечиться!

Он закончил смазывать ладонь Эмилии, буркнул: «Подожди» и зачем-то отодвинул ящик комода, изучающе оглядывая рубашки и майки, сложенные внутри. Достал одну, уже хотел рвануть, раздирая на полосы, но потом словно что-то вспомнил.

Вынул с верхней полки старую перчатку, которая была больше руки Эмилии на несколько размеров.

– Что ты делаешь? Стейн?

Но он, будто не слыша, уже натянул на обожжённую руку первокурсницы перчатку, удовлетворенно кивнул.

– Снимешь вечером. Иди!

Эмилия дошла до двери. Обернулась на пороге. Стейн стоял и смотрел вслед, сузив глаза.

– Зачем тебе мой яд? – вдруг спросил он.

Эмилия хотела было рассказать все как есть, но история с разбитым флаконом и угрозами магистра Варра показалась ей ужасно неправдоподобной, хотя Милли по-прежнему боялась того, что случится, если она попадет в лохматые лапы оборотня.

– Очень-очень нужен, – вместо этого сказала она.

Стейн молчал долгие несколько секунд.

– Хорошо, – сказал он наконец, и сердце Эмилии радостно подпрыгнуло, но после следующей его фразы уныло повисло. – За каждую каплю я попрошу об услуге. Выполнишь три моих поручения и получишь то, что просишь.

Милли нервно закусила губу. Соглашаться? Или нет? Но она зашла так далеко, что просто развернуться и уйти было бы глупо.

– А если ты меня обманешь? – только и спросила она.

– Василиски всегда держат слово. Об этом ты можешь спросить у кого угодно. Если я скреплю обещание клятвой, опасаться тебе нечего.

– Это что… Какое-то третье правило?

Стейн впервые за долгое время усмехнулся краешком рта.

– Да. Можно сказать и так. Третье правило василиска. Так ты заключишь со мной сделку, Эмилия Неали?

– Ты знаешь, как меня зовут? – опешила Милли.

– У василисков отменная память. Я услышал твое имя случайно и запомнил.

– Я… – голос Эмилии дрожал, но она сглотнула и продолжила. – Я заключу с тобой сделку, Стейн… Не знаю твоей фамилии.

– Орис.

– Стейн Орис.

– Обычно сделка скрепляется наложением печати василиска. Но ожог от меня ты уже получила, так что можно считать, что договор мы скрепили. Я обещаю Эмилии Неали выплатить три капли моего яда после того, как она выполнит три моих поручения.

Эмилия почувствовала, как по ее телу прокатилась волна дрожи, будто сказанное Стейном не было просто словами.

– Х-хорошо, – пробормотала она.

– А теперь иди. Я зайду за тобой сегодня после полуночи.

Эмилия и сама не поняла, как нашла обратную дорогу. Добрела до своей комнаты, словно во сне. Мамочки, на что она подписалась? Куда они пойдут со Стейном после полуночи? И какое поручение василиска ей надо будет выполнить?

Теперь бы она и рада была все отменить, но, похоже, слишком поздно…

– Милли! – вскрикнула Стелла.

Узенькие глаза полуфеи расширились и, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Она с ужасом смотрела на перчатку.

– Только не говори мне, что там… Там… Окаменевшие пальцы!

– Не-а, – Эмилия махнула рукой и, словно говорила о чем-то незначительном, дополнила: – Всего-то лишь ожог.

– Милли! Глупая! Бестолковая! Во что ты еще ввязалась? Ты что, заключила с ним договор?

– Ага! – подтвердила Эмилия и даже обрадовалась: если Стелла знает, как заключается договор с василиском, то Стейн, выходит, не обманул. – Я всего-то лишь выполню три его поручения, а взамен получу три капли яда.

– Всего-то лишь? О Милли! Ты меня с ума сведешь! Ты хотя бы представляешь, какие это могут быть поручения?

*** 4 ***

– Какие же?

– Да какие угодно! А отказаться ты не сможешь!

Полуфея присела рядом с подругой, в ее голосе слышалась тревога, которая передалась и Эмилии.

– Почему?

– Ожог не заживет, вот почему. Василиски не могут изменить своему слову, но научились добиваться честности и от тех, с кем заключили договор.

Эмилия посмотрела на перчатку, точно впервые ее увидела. Так, словно та была частью чужеродного организма. Новости ее вовсе не обрадовали. Дело, которое задумывалось как простое и легкое, грозило обернуться серьезными неприятностями.

– Эй, ладно, не переживай! Не думаю, что Стейн потребует от тебя чего-то опасного или противозаконного. Он хоть и василиск, но ведь не дурак!

– Ага… – обреченно согласилась Эмилия.

А сама думала о том, что Стейн зайдет за ней после полуночи явно не для того, чтобы пригласить на тур вальса. Хотя в глубине души теплилась надежда, что василиск всего лишь пошутил. Зачем она ему нужна, неумеха и первокурсница! Какую услугу она ему может оказать? Стейн просто решил немного ее проучить, заставить поволноваться, а сам не придет.

Чем ближе подступала ночь, тем спокойнее и веселее становилась Милли. Она уже полностью уверилась в том, что Стейн ее разыграл. Когда в лампе потух магический огонь – а в полночь в одно мгновение гасли все светильники: таково было распоряжение ректора, чтобы студенты не засиживались допоздна, – Эмилия умылась и легла спать.

Едва задремала, как ее буквально подбросило в воздух от грозного стука в дверь. Стелла тоже села в постели. Подруги обменялись недоумевающими взглядами.

– Кто это? – в ужасе прошептала Стелла.

– Не знаю, – пожала плечами Эмилия и тут же побледнела.

– Что?

Но Милли не ответила. Она на цыпочках подкралась к двери и прислонила ухо к замочной скважине, прислушиваясь.

– Я пришел за тобой, Эмилия! – раздался с той стороны двери глухой, загробный голос.

Соседки, не сговариваясь, завизжали и бросились друг другу в объятия. Призрак за дверью выругался и сказал уже обычным тоном:

– Эмилия Неали, мы не можем разорвать договор. Это не под силу даже мне. Тебе придется выполнить свою часть.

И словно в подтверждение этих слов, ожоги на руке Милли снова заныли.

– Стейн… – выдохнула она.

Василиск все-таки пришел за ней, требуя выполнения условий сделки.

Стелла сделала страшные глаза и покачала головой, но даже без этой пантомимы было очевидно, что она думает об умственных способностях подруги. Эмилия горестно вздохнула и принялась одеваться. Нимфа предпочитала платья, но Стейн сейчас явно не на свидание пришел ее звать, поэтому Милли, морщась, натянула брюки и длинную кофту с воротником-хомутом. Волосы скрепила в пучок.

– Ну! – грозно сказала она, дернув ручку.

Стейн, что ожидал помощницу, прислонившись спиной к двери, едва не упал, но в последний момент вывернулся и удержался на ногах. Ловкий змий!

Спеси в нем нисколько не поубавилось. Он оценивающе оглядел напарницу и едва заметно кивнул. Только сейчас Эмилия увидела, что Стейн сжимает в руке бездымный факел: студенты используют такие, когда спускаются на занятия в подземелье. Факелы горят ярким зеленым пламенем, не чадят и не гаснут от порывов ветра. Выдают их только преподавателям. Как же Стейн его раздобыл?

Не говоря ни слова, будто бы само собой подразумевалось, что Эмилия последует за ним, Стейн пошел прочь. Эмилия растерянно обернулась на Стеллу, но полуфея, стоящая посреди комнаты в одной ночной рубашке, почему-то не рвалась в бой, чтобы отстоять подругу. Милли и забыла, что Стелла побаивается василисков.

Что же, похоже, от поручения ей не открутиться.

Стейн шел молча. Он нимало не трудился замедлить шаг, так что Эмилии, которая пыталась сохранить остатки достоинства и не бежать, приходилось идти очень быстро, чтобы не отстать.

Спальные корпуса были соединены с учебными строениями открытыми галереями и подземными переходами. Можно было пройтись и по парку, окружающему Академию, – стояла ранняя осень, погода выдалась на редкость теплой. Поздние цветы, не подозревая о приближении скорых холодов, благоухали, а деревья и не думали сбрасывать листву. Эмилия любила после занятий прогуляться по парку. Она даже облюбовала себе лавочку в тенистом уголке. Приносила с собой книгу и, спрятавшись ото всех, позволяла себе полчаса-час отдохнуть и не думать ни о чем.

Ночью она в парке еще не бывала. Наверное, это романтично. Эмилия пристально посмотрела на затылок идущего впереди Стейна. Нет, с таким кавалером о романтике стоит забыть…

Стейн свернул направо, к галереям. Эмилия вздохнула и поняла, что прогулка по парку отменяется. Ладно, значит по гале…

– Эй! Стейн, ты куда?

Стейн прошел мимо выходов к галереям, подошел к воротам, ведущим к подземельям. Ворота запирались, а ключи хранились у ректора и у некоторых магистров. Преподаватели прекрасно понимали, что если оставить ворота в подземелья открытыми, то студенты не справятся с искушением и обязательно отправятся исследовать запретные территории.

Когда Академия только открылась, подземелья не сразу догадались запечатывать. Говорят, случались прискорбные случаи исчезновения студентов. Академию Разумных Рас выстроили на месте древней разрушенной крепости, и никто точно не знал, на сколько километров тянется сеть тоннелей. Иногда студентов находили в учебных корпусах. Иногда спустя несколько дней они возвращались сами. А иногда пропадали бесследно.

Эмилия передернула плечами, как от холода. Хорошо, что у студентов нет ключей от…

– Стейн? – в ужасе прошептала она.

Стейн огляделся, вытянул из-под рубашки бечевку, на которой обнаружился ключ. Магические ключи отличаются от обычных. По сути, это не ключи даже, а печати на сургуче, хранящие отворяющее заклинание.

Эмилия видела подобный ключ у магистра Петрония. На прошлой неделе ее учебная группа спускалась в подземную аудиторию, где проходила лабораторная работа по выращиванию мерцающих грибов. Эти грибы росли только под землей и категорически отказывались это делать где-то, где их мог коснуться один-единственный луч света.

Одного взгляда на ключ Стейна хватило, чтобы догадаться: его ключ – подделка. Сургуч не красного цвета, а коричневого, печать лежит криво, а при приближении к замку она еще и зашипела, словно ругалась.

Эмилия сжалась, ожидая, что сейчас сработает сигнализация. Но, удивительное дело, ворота открылись.

– Стейн… – охрипшим от волнения голосом произнесла она. – Как же так? Мы куда? Туда нельзя!

– Идем.

Он быстро подхватил ее под локоть и утянул за собой. Ворота, ворчливо проскрипев, будто они были недовольны тем, что их покой потревожили, захлопнулись. Темнота обступила Эмилию со всех сторон, правда, ненадолго: Стейн зажег факел.

– Да не трясись, хомяк, – сказал он, разглядев в сумраке посеревшее лицо нимфы с трясущимися губами.

Сама Эмилия уже не рисковала что-либо спрашивать. В голове крутилась одна мысль: зачем я ему?

Стейн с сомнением посмотрел вниз, на отвесно уходящие во тьму ступени, потом на бледную Эмилию. Сморщился, словно от зубной боли, но, видно, не нашел иного выхода, как предложить напарнице руку.

– Держись.

Василиск по-прежнему был немногословен.

Милли хотела гордо прошествовать мимо, но вспомнила, что в прошлый раз едва не навернулась. Лестница оказалась крутой, ступеньки стерлись от старости. Магистр Петроний выловил ее за воротник, иначе бы долго ей пришлось падать. Ой, как долго.

– Держись, хомяк, – повторил Стейн, и, кажется, голос его чуть смягчился. – В жертву я тебя приносить не собираюсь. Если тебя этот вопрос волнует.

– Пфф, – сказала Эмилия, но от сердца отлегло.

Они спускались и спускались. Эмилия знала, что учебные аудитории находятся на трех подземных уровнях. Но они миновали первый, затем второй, потом третий… и пошли дальше. Запах зелени, реактивов и озона, который всегда выделяется при использовании магии, сменился ощутимым запахом плесени и сырости.

Эмилия, оступившись, случайно коснулась ладонью стены и ощутила влагу. Куда бы они ни шли, они явно уже вышли за пределы Академии. Сама не понимая, что делает, Милли мертвой хваткой вцепилась в локоть Стейна. Ощутила сквозь ткань рубашки, как напряглись его мускулы, и испугалась того, что василиск сейчас вырвет руку и скроется в темноте, бросив ее одну в этом страшном месте. Может быть, именно этого он и добивался? Отличный способ проучить доставучую девчонку.

– Эмилия, тебе нечего бояться, – вместо этого сказал он. – Ты выполнишь первое поручение, и я отведу тебя домой.

Они как раз прекратили спуск и вошли в тоннель. При свете факела можно было разглядеть, какой он древний, полуразрушенный. Хотя когда-то им пользовались: Эмилия разглядела сквозь трещины на стенах линии и рисунки. На полу кое-где попадалась плитка, поросшая мхом.

– Где мы? – прошептала она. – Что здесь раньше было?

– А ты не знаешь? – сдержанно спросил Стейн.

– Говорят, какая-то древняя крепость. Прежде, еще до того, как гоблины основали Жмух, здесь был город. Жители его оставили почему-то…

– Оставили, – зло проговорил Стейн. – Можно и так сказать. Когда тебя лишают головы, то вариантов немного…

– Ты о чем? – спросила Милли, а потом поняла, что не хочет слышать эту историю. Что-то темное скрывалось в ней…

Но Стейн уже ответил:

– Кроус. Город василисков. Мы жили здесь прежде…

– Прежде?

– Прежде Стодневной войны, пока объединенная армия гоблинов, гномов и людей не захватили крепость.

В голосе Стейна слышалась горечь.

– Это было давно, Стейн, – Эмилия невольно сжала предплечье напарника. – Это война. Войны случаются.

– Да. Но ты ведь не забыла, что у василисков отменная память?

Эмилия почувствовала, как по коже пробежал озноб.

– Ты ведь не собираешься… мстить?

Сейчас, в темном мрачном подземелье, пропахшем плесенью, хранящем мрачные тайны прошлого, она была готова поверить во что угодно. Академия, занятия, Стелла – все казалось далеким, ненастоящим, словно сон.

Но Стейн едва слышно фыркнул.

– Нет. Кому мстить? Этим детям?

Говорит так, будто он уже не ребенок. Да-да, взрослый, серьезный Стейн! Куда уж нам сравниться с тобой!

Зато Эмилия тут же расслабилась и даже усмехнулась своим недавним мыслям. Что за ерунда в голову лезет!

– Зачем же мы здесь?

– Забрать кое-что.

Милли и так, и этак прокрутила слова Стейна в голове, но его ответ ничего не объяснял.

– Но зачем тебе я?

– Забрать это можешь только ты. В Стодневной войне у василисков было немного союзников, но… среди них были нимфы.

Эмилия так оторопела, что совсем растерялась.

– То, что мы должны забрать, может взять только нимфа. То есть ты. А потом передашь это мне. Вот и все.

Нимфы были союзниками василисков. Сказать, что Эмилия была потрясена, значит ничего не сказать. Что общего может быть у нежных, прекрасных, вечно юных созданий с этими мрачными, высокомерными пресмыкающимися?

Стейн, очевидно, размышлял о том же.

– Не понимаю, – тихо сказал он. – Как можно было растерять лучшее, что было в вас. Верность. Самоотверженность. Честность. И превратиться в каких-то… Каких-то… Легкомысленных вертихвосток!

Эмилия даже запнулась.

– Что? Что ты сказал?

Стейн ничего не ответил. Просто проигнорировал вспышку возмущенной Эмилии. А ее вдруг озарила еще одна догадка.

– Ты! Ты запомнил мое имя не просто так! Тебе нужна была моя помощь! Помощь нимфы! Не отпирайся, это правда!

– Я не отпираюсь. – В голосе Стейна, хотя его разоблачили, не было и тени смущения. – Удачно все сложилось, правда?

Только теперь Эмилия поняла, почему все время натыкалась на этого заносчивого шестикурсника. То в столовой, то в коридорах. Стейн встречался ей так часто, что порой казалось, что в Академии учится не один василиск, а десяток. Он будто и не смотрел на нее, а сам, оказывается, продумывал план.

А она сама пришла ему в руки!

*** 5 ***

Наглость Стейна зашкаливала, и разгневанная Эмилия даже не нашлась, что сказать в ответ. Она отодвинулась и пошла на некотором расстоянии, благо лестница закончилась.

Они молча шагали вперед в свете факела, который отбрасывал на стены длинные уродливые тени. На душе Эмилии скребли кошки. История, в которую она умудрилась вляпаться, нравилась ей все меньше.

В конце концов тишина, нарушаемая лишь гулом шагов, стала тяготить Милли. Шорохи, звуки дыхания, шуршание мелких камешков под ногами – все искажалось в узком тоннеле. Воображение Эмилии разыгралось, и ей начало казаться, что позади шествует целая армия призраков. Она представляла, как тени василисков, убитых в Столетней войне, выстроились за их спинами и, невидимые, идут следом.

– Долго нам еще идти? – не выдержав, Эмилия первая нарушила затянувшееся молчание.

– Почти пришли.

«Ох, ну спасибо, Стейн, что снизошел! Ты не пробовал строить более развернутые предложения?»

– Мне… Нужно будет сделать что-то особенное?

Эмилия очень старалась говорить небрежно, она даже не поняла, что выдало ее волнение, но Стейн скосил глаза, снова сморщился («Да что же ты куксишься, точно кислятины объелся?») и сказал таким тоном, каким обычно с ней разговаривали преподаватели:

– Нет, Эмилия Неали. Это будет просто.

Похоже, он не собирался извиняться за то, что бессовестным образом ее использует. Вот только… Эмилии пришлось признаться себе, что не далее чем несколько часов назад она и сама хотела использовать Стейна, да только тот оказался хитрее.

Подземный коридор ветвился, но василиск, похоже, точно знал, куда идти. Он уверенно вел Эмилию за собой. У нее сложилось впечатление, что Стейн бывал здесь раньше и, вероятно, не один раз. Хотя чему удивляться – видно, он давно планировал задуманное. Ждал лишь подходящего исполнителя.

В Академии учились и другие нимфы, однако их тоже было мало: одна девушка на пятом курсе, еще две на третьем, но они, похоже, не попались на удочку коварного Стейна. А вот глупышка Эмилия сама себя загнала в ловушку.

– Пришли!

Голос Стейна вывел Эмилию из задумчивости.

Василиск высоко поднял факел над головой, давая Милли возможность осмотреться. Они находились в небольшом зале. Его стены прежде украшали белые мраморные плиты, а пол когда-то был вымощен мозаикой, сложенной из разноцветных минералов, но сейчас от прежней роскоши осталось только воспоминание. Части мозаики варварски выломаны, мраморные панели лежат в осколках. Единственное, что сохранилось с тех давних времен неизменным, – медные кольца, держатели для факелов на стенах. Их было много по периметру зала, и, наверное, в свое время яркое пламя делало зал светлым и торжественным. Теперь же держатели окислились и позеленели, да и факел у них был всего один.

Однако Стейн все равно воткнул его в кольцо. А потом указал в центр.

– Вот что нам нужно.

Эмилия только сейчас разглядела небольшое возвышение: будто бы мельничный круг вкатили в зал, да так и оставили – просто огромный каменный кругляш. Не то постамент, не то основание под что-то.

Милли обошла его, но не заметила ничего, что можно было бы взять в руки. Серая поверхность была засыпана песком и каменной крошкой. Может быть, здесь есть скрытая ниша?

– Я не понимаю… Что я должна сделать?

– Встать в центр круга, Эмилия. Больше от тебя ничего не требуется.

Какая странная просьба! Ведь Стейн говорил о том, что она должна что-то передать ему… Но спорить Милли не стала: она ужасно устала, вымоталась и мечтала поскорее оказаться в своей постели. А если план Стейна не сработает – она не виновата. Она-то свою часть договора честно выполнила.

Хмыкнув, она забралась на постамент и даже через подошвы сапог ощутила холод, будто она не на камень встала, а на ледышку. Без магии не обошлось! Сколько же веков хранится здесь заклятие?..

Додумать она не успела – ее едва не сбил с ног могучий порыв ветра, ледяного, пронизывающего. Откуда в подземелье ветер? А потом Эмилия поняла, что ветер поднимается от центра каменного круга, на котором она стоит, и дует вверх прямо сквозь нее.

Она продрогла, глаза слезились, а слезы тут же превращались на ресницах в сосульки.

– Стейн! – крикнула она, пытаясь перекричать завывания ветра.

Эмилия попробовала выйти из круга, но ветер будто окружил ее невидимой, но непроницаемой стеной, не выпуская.

А Стейн ничего не делал. Стоял, сложив руки на груди, и смотрел на Эмилию, сузив глаза, как на маленькую мышку, попавшую в мышеловку.

– Помоги мне, Стейн!

Милли сделалось страшно. Даже не столько от ветра, сколько от пронзительного, изучающего взгляда василиска. И когда Эмилия почти потеряла надежду когда-нибудь вырваться из этого заколдованного круга, магический ветер затих так же внезапно, как появился.

Эмилия без сил упала на колени. Чувствовала она себя ужасно. Перепугалась не на шутку, а теперь еще Стейн видит ее в таком унизительном положении. Да к тому же выполнить поручение, похоже, не удалось. У Милли не появилось ничего, что можно было передать василиску.

Стейн подошел и протянул ей руку, предлагая помощь, но Эмилия с негодованием оттолкнула его ладонь. Она злилась.

– Я свою часть договора выполнила, так и знай! – крикнула она.

– Да, – согласился Стейн.

– Даже несмотря на то, что ничего не могу тебе передать?

– Передашь позже, – загадочно ответил Стейн.

Эмилия ничего не поняла, но и не старалась понять. Ей хотелось поскорее добраться до уютной кроватки. Она страшно устала, ноги дрожали. А ведь им еще подниматься вверх по лестнице! Милли мысленно застонала, но поклялась себе, что ничем не выдаст Стейну своего состояния.

Удивительно, но Эмилия, которую даже родная мать считала изнеженной особой, действительно всю дорогу держалась. На руку Стейна больше не опиралась. Она не забыла его холодного, оценивающего взгляда. Страшные создания эти василиски!

***

Утром Стелла с трудом распихала Эмилию.

– Милли, пора на занятия! Где тебя носило полночи? – допытывалась она, одновременно сдирая с подруги одеяло.

Эмилия неразборчиво бормотала что-то, пытаясь спрятаться под подушкой. Полуфея подушку отобрала, щелкнула пальцами и призвала на помощь облако, которое обрызгало нимфу водой, приводя в чувство.

Первым занятием в расписании стояла лекция по заклятиям. На факультете зельеваров, где училась Эмилия, читался ознакомительный курс. И каждый раз, записывая на листе бумаги тему очередного занятия, Милли радовалась, что ей никогда не придется заклинать нежить. Это же ужас что такое! Эмилия готова была умереть от разрыва сердца от одних названий. «Упокоение умертвия», «нервные узлы ложной выверны», «виды некроморфов» – и это еще не весь список! А ведь Стейн учился именно на заклинателя! А значит, у них не только теория, но и практика…

Стейн! Эмилию передернуло от воспоминаний! Век бы его не видеть!

Она осмотрела руку, где по-прежнему алел ожог. Перчатку Эмилия сняла – мазь помогла, но заживать рана не торопилась. А ведь Милли справилась лишь с первым поручением… Или не справилась?

«Мы должны забрать то, что может взять только нимфа…» – сказал Стейн. Эмилия же покинула подземелье с пустыми руками.

– Милли! Да проснись уже! – Стелла в очередной раз окликнула соседку. – Мы опаздываем!

Подруги вошли в аудиторию, когда лекция уже началась. Вел ее улыбчивый кругленький бородатый магистр Кирен. Эмилия, помнится, очень удивилась, впервые увидев преподавателя. Она ожидала, что заклятия будет вести мрачный тип в черном, какой-нибудь… да-да, василиск. А он мало того что оказался гномом, так еще постоянно балагурил, то и дело рассказывая забавные случаи из практики. Правда, после его веселых рассказов перепуганные зельевары-первокурсники сидели с перекошенными лицами и долго еще не могли прийти в себя.

– … и тогда никс прокусил ему запястье. Я говорю: не вопите, студент Эверли, трупный яд убьет вас не сразу. Сейчас мы попросим студента Орис вам помочь… О, неужели! Кого я вижу!

Милли не сразу поняла, что преподаватель обращается к ним со Стеллой. А она-то надеялась просочиться на место незамеченной. Первокурсники, обрадовавшись паузе в очередной «веселой» истории, перевели дух и вытерли вспотевшие лбы.

– Здравствуйте, магистр Кирен!

– И тебе не хворать, студентка Неали. А от вас, студентка Эррах, не ожидал такого! Опаздываете, срываете занятие!

Милли хотела было проворчать, что история про никса – это не лекция, но сдержалась. К тому же… что он там сказал про студента Орис?.. Орис, Орис… Знакомая фамилия! Милли тут же побледнела. Точно. Стейн Орис!

Нимфа юркнула на место, вытащила учебник, чернильницу и поскорее записала тему сегодняшней лекции: «Никсы и болотники». Она надеялась, что преподаватель, увидев, как прилежно она взялась за дело, закончит историю, но магистр Кирен уже отвлекся и начал диктовать список подвидов болотников.

Эмилия, вздохнув, принялась записывать. И вдруг…

– Гоблины! – раздался над ухом страшный вопль.

Эмилия от неожиданности подскочила, чернильные капли усеяли парту и подол платья.

– Почему здесь столько гоблинов?! – продолжал возмущаться некто, и Эмилия обернулась в поисках источника голоса.

Она сразу увидела его. Незнакомого черноволосого молодого василиска в старинной одежде. Он стоял за ее спиной, гневно вперив взгляд в Мокса. От удивления у Милли глаза полезли на лоб.

– Эмилия! – голос магистра Кирена сделался раздраженным: он начал терять терпение. – Почему вы прыгаете, будто вас никсы за ляжку кусают?

Нимфа ткнула пальцем в василиска.

– Что? – не понял преподаватель. – Куда вы смотрите, словно привидение увидали?

Привидение! Мамочки! Только после слов магистра Милли сообразила, что сквозь тело черноволосого василиска просвечивает край соседней парты. Вскрикнув, Эмилии вскочила на ноги. Взгляды одногруппников обратились к нимфе. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с недоумением. Одно было несомненно: никто из первокурсников не видит незваного гостя, его замечает только сама Эмилия.

Она шлепнулась на место.

«Уходи, уходи, уходи! Кто бы ты ни был – уходи!»

– Во что они превратили мой дом! – тоскливо провыло привидение.

Ладно, василиск вовсе не выл, но Милли от этого было ничуть не легче. Кажется, она начала догадываться, что произошло вчера в подземелье. Она все-таки принесла с собой кое-что. Вот этого призрака! И как, скажите на милость, передать его теперь Стейну?

– Молчи! – прошептала она.

Василиск просьбу проигнорировал. Чего еще ожидать от этих змеюк? Будь они хоть трижды призраки!

– Значит, я все-таки умер, – сказал призрак, стараясь скрыть растерянность в голосе, но она пробивалась против его воли.

Эмилия скосила глаза на незваного гостя. Странный! Как можно умереть и не знать об этом?

– Мы победили?

Эмилия едва заметно покачала головой. Василиск долго молчал.

– А моя семья? Рея? Верис? Тебе что-то известно о них?

Милли пожала плечами. Ей стало жаль василиска. Похоже, для него время замерло в тот самый миг, когда остановилось сердце. Прошли сотни лет, но война для призрака все еще продолжалась, а родные и близкие были для него по-прежнему живы.

«Я знаю, кто сможет ответить», – написала она на обрывке бумаге, надеясь, что призрак умеет читать на всеобщем.

Василиск понял, кивнул. И до конца лекции больше не проронил ни слова.

– Милли, стой, ты куда? – окликнула ее Стелла.

Эмилия так надеялась уйти незамеченной, улизнуть, пока подруга отвернется. Их учебная группа спешила на семинар по отварам и ядам, и нимфа решила, что самое время сбежать. Она не горела желанием лицезреть магистра Варра, а вот с одной ехидной змеиной физиономией нужно было срочно поговорить.