Ужасы в деревне бесплатное чтение

1. Заброшенная деревня и автобус с детьми

«Ботаник» – так дразнили Колю в школьные годы. Даже когда школа осталась позади и он по профессии стал учителем, эта кличка к нему прилипла. Впрочем, парень никогда не обижался на прозвище – оно ему даже нравилось. Ему казалось, что оно возносит его над остальными учениками, не отличавшимися такими же невероятными познаниями. Правда, иногда дело не ограничивалось безобидными подколами.

Из-за худощавого телосложения, огромных очков, съезжавших на нос, и мягкого характера над ним часто издевались. Бывало, он получал и по лицу от задир, но даже после этого ни за что не прогуливал школу, а точнее – школьную библиотеку. Его неудержимо тянуло к новым знаниям, хотя о будущем он почти не задумывался. А когда пришло время выбирать профессию, решил: будет учителем. Казалось бы, работа не пыльная. Но реальность оказалась совсем иной.

После института началась практика, а затем и рабочие будни учителя биологии – предмета, который он обожал ещё со школьной скамьи. Помимо основного предмета, Николаю Петровичу частенько приходилось подменять коллег из других образовательных сфер. Педагоги знали его покладистый характер и просили об одолжении. За спиной учителя шептались: мол, слишком уж он безотказный и слабохарактерный, а иногда в его адрес летели и куда более резкие, грубые слова. Коля всё это знал, но ничего не предпринимал. А что он мог? Пожаловаться директору? Уволиться?

Время шло своим чередом, и настал день, когда Николай Петрович должен был сопровождать пятиклассников в поездке за город. На улице стояли тёплые весенние деньки. Изначально Коля не должен был ехать, но его, как всегда, попросили подменить, взвалив заботу о шебутной детворе и их безопасность на его плечи.

В тот день светило солнце, и ничто не предвещало беды. Ни единого намёка на шторм, который настиг их автобус по дороге. Водитель не был готов к таким условиям и в зоне плохой видимости свернул не туда, из-за чего они заблудились.

Дождь хлестал как из ведра, а ветер, казалось, вот-вот перевернёт автобус. Для здешних краёв такая погода была попросту нонсенсом – необъяснимым и невозможным явлением. Коля с детства здесь жил и помнил, что в конце весны частенько выпадал снег, а уж ливень с ураганным ветром – такого не было вовсе. Всё же Николай Петрович, стараясь успокоить учеников, сказал, что такое явление возможно: мол, Земля не стоит на месте, и погода переменчива.

Они проехали ещё с пару километров по разбитой дороге, стремительно утопая в лужах, и наконец остановились. Как ни старался водитель Женя давить на газ, машина не двигалась с места. Пытаясь поймать связь на телефоне, он мрачно объявил:

– Застряли. Пойду вперёд, поищу помощь.

Для детей слова водителя означали лишь одно: теперь можно безнаказанно дурачиться, ведь Николай Петрович ничего им не сделает. Так и вышло. Едва Женя скрылся из виду, ребята начали вести себя отвратительно и принялись обзывать учителя. Коля в этот момент переживал – он никогда не оказывался в таких экстремальных условиях, да ещё с ответственностью за целый класс. Сначала он терпел, но когда прошло уже довольно много времени, а водитель не возвращался, учитель не выдержал и внезапно громко крикнул:

– Замолчите! Немедленно сели по местам! Я вам не игрушка! Будете продолжать – оставлю вас здесь одних, и тогда вас монстры заберут!

Он и сам не ожидал, что его голос может быть таким громким. А слова – особенно про монстров – заставили детей моментально притихнуть. Коля ляпнул это сгоряча, хотя отлично знал, что никаких монстров на свете не существует!

Водитель так и не вернулся, а время уже близилось к вечеру. Появилась и другая проблема: автобус был старым и явно не готовым к таким испытаниям. Крыша начала протекать, и вскоре вода уже ручьями сочилась внутрь, заливая пол. Что делать? Оставаться на месте или идти за помощью? Но как оставить детей? В голове у Коли роились вопросы, он лихорадочно искал выход. Спустя несколько минут раздумий, он решился выйти и осмотреться.

– Сидите тихо. Мне нужно выйти по нужде, – солгал он, не придумав ничего лучше, чтобы не пугать ребят.

Учитель выскочил из автобуса и, промокая насквозь, побежал вперёд. Метров через пятьдесят дождь внезапно стих, словно давая ему передышку, и в просвете Коля разглядел вдали какие-то постройки. Увиденное вселило в него надежду – там им точно помогут! И он, обнадёженный, вернулся к детям.

– Слушайте меня внимательно! – голос Николая Петровича прозвучал твёрже, чем обычно, пытаясь заглушить внутреннюю дрожь. – Впереди я видел дома. Думаю, нам там помогут или хотя бы дадут укрытие и согреют. Поэтому мы идём туда. Немедленно выходите и беритесь за руки. Держитесь рядом со мной и ни на шаг не отходите. Всё ясно?

Дети, напуганные его новым, властным тоном, лишь молча кивнули. Группа, похожая на мокрый, перепуганный выводок, потянулась за учителем. Дорога заняла не больше десяти минут, но показалась вечностью. И вот они увидели деревню. С первого взгляда стало ясно – она давно заброшена. Окна домов зияли пустотой, а двери висели на скрипучих петлях. Продвигаясь дальше, учитель заметил один дом, который выглядел чуть лучше других: стены были целы, и, что главное, была крыша.

– Идём сюда, – скомандовал Николай Петрович, и уставшие, продрогшие дети послушно потянулись за ним в тёмный проём.

Внутри пахло пылью, сыростью и чем-то затхлым. Но первое, что бросилось в глаза учителю, – это старая печь. Лучшее, что они могли найти в этом месте. Сейчас бы обогреться… Но где взять дрова? Он механически потянулся к чугунной дверце, и это чуть не стало его последним движением.

Внутри топки, в неестественной, ужасающей позе, лежало тело водителя Жени. Оно было изуродовано, разорвано на части, всё в запёкшейся крови. Ужас, леденящий и всепоглощающий, сжал горло Коли. Первой мыслью, пронзившей мозг как удар током, была жизнь детей. Он резко захлопнул дверцу, едва сдерживая рвотный позыв.

– Что там? Что вы увидели? – спросил один из учеников.

– Ничего… Мышь, – соврал учитель.

Он понимал, что они все в смертельной опасности, что где-то рядом бродит тот, кто это сделал. Но что делать? Вернуться в автобус? Но убийца мог быть уже там. Оставаться здесь? Было страшно даже думать об этом.

Мысли путались, не находя выхода, как вдруг раздался радостный возглас одного из мальчишек:

– Смотрите! Там человек! Может, он нам поможет?

Мальчик стоял в проёме двери, ведущей в соседнюю комнату. Тусклый дневной свет, едва пробивавшийся сквозь грязные стёкла, выхватывал из полумрака высокую, странную фигуру.

Леденящий ужас сковал Колю.

– Немедленно все ко мне! Бегом к автобусу! – закричал он, но было уже поздно.

Существо, которое мальчик принял за человека, двинулось. Оно было голым, лишённым волос, с неестественно вытянутыми конечностями. Оно молниеносно опустилось на четвереньки рядом с Витей. Раздался короткий, жуткий звук, и яркая алая струя брызнула на пол.

Коля в ужасе попятился к выходу. В этот момент с улицы донеслись пронзительные, раздирающие душу крики остальных детей. Чудовище подняло голову, и учитель встретился взглядом с двумя бездонными чёрными глазами, в которых не было ничего человеческого. Только холодная, хищная пустота.

Выскочив на улицу, Николай Петрович бросился бежать на крики. То, что он увидел, заставило его рухнуть на колени в грязь. Повсюду были они. Эти голые, быстрые твари с длинными когтями расправлялись с учениками. Всё вокруг было залито кровью, которая смешивалась с дождевой водой и растекалась ручьями.

Коля сидел посреди этого ада, понимая, что это конец. Одно из существ, двигаясь порывисто и стремительно, приблизилось к нему. Оно поднялось на задние лапы, как медведь, нависнув над безутешным учителем. Последнее, что увидел Николай Петрович, – взмах когтистой руки.

– Николай Петрович! – чей-то громкий, испуганный голос пробился сквозь кошмар.

Коля дёрнулся и открыл глаза. Он сидел в своём кресле в автобусе. Сердце бешено колотилось.

– Что? Что такое? – сонно пробормотал он, протирая глаза.

– Дождь начинается, – сказал сидевший рядом ученик.

Коля взглянул в окно. Небо затягивали тяжёлые, чёрные тучи. Первые крупные капли уже забарабанили по крыше. Скоро начался настоящий ливень, с рвущим ветром. Всё это он уже видел во сне. Каждую деталь. Но учитель лишь махнул на это рукой. Он не верил в вещие сны, предзнаменования и прочие мистические явления. Наука была его единственным ориентиром.

Через несколько минут автобус с грохотом застрял в грязи, и водитель Женя ушёл за помощью. А вскоре за ним последовали дети с учителем…

Новости.

Автобус, выехавший с группой учеников на загородную экскурсию, был обнаружен после внезапно обрушившегося шторма. Транспортное средство найдено на просёлочной дороге. Поисковые группы, прочесавшие местность и заброшенную деревню, не обнаружили никаких следов пропавших детей, учителя Николая Петровича и водителя. Единственной находкой стали очки, предположительно принадлежавшие учителю. Поиски продолжаются. Полиция просит всех, кто обладает какой-либо информацией, немедленно сообщить по указанному номеру.

2. Последняя ночь в деревне

– Я бы на твоём месте не выходил ночью на улицу, – произнёс Костя, оглядывая комнату, будто опасаясь, что их подслушивают. – В нашей деревне это опасно…

Максим фыркнул и откинулся на спинку старого деревянного стула, раскачивая его.

– Да брось ты! – отмахнулся он. – Я же тебе уже говорил: пять лет боксом занимаюсь. Тут мне ваши деревенские алкаши вообще не страшны, – засмеялся он, но в этом смехе прозвучала нотка вызова.

Костя поморщился, подошёл к окну и, прижав ладони к холодному стеклу, посмотрел наружу. Ночь поглотила улицу, лишь луна осторожно светила сквозь редкие облака.

– Алкашей у нас давно нет, – сказал он, голос его стал ниже, почти шёпотом. – Я про легенду. У нас люди по ночам умирают…

– Хватит чушь нести, – Максим решительно встал, потянулся за кроссовками. – Я в такое не верю. Мне нужно немного воздуха, телефон разряжается – хочу с любимой кошечкой поболтать. Не задержусь. Так что не замыкайся, ладно?

Он вышел, громко хлопнув дверью, словно этим жестом хотел показать всему миру, что боится только одного – быть слабым.

– Дело твоё, – вздохнул Костя. Он прошёл в комнату, опустился на старый диван перед телевизором, включил какой-то фильм и уже через минуту начал проваливаться в сон.

А Максим уже шёл по узкой улице, покрытой мелким гравием, который приятно хрустел под подошвами. Воздух был свежим, чуть острым, как после дождя, и наполненным запахом сосен. Звёзды мерцали ярче, чем в городе, а луна мягко освещала путь.

– Достали уже со своей легендой, – пробурчал Максим сам себе. – Пока нашёл этот дом, каждая вторая бабка мне эту историю рассказала…

И действительно, едва он спросил у первой попавшейся старушки, где живёт Костя, как та сразу начала:

– В нашей деревне по ночам не выходи, а то на утро тело твоё найдут. Много лет назад жил здесь парень, влюблённый до боли. Но девка выбрала другого – сильнее, мужественнее. Он тогда рассердился, в гневе обратился к черной магии. Силу получил, да вот беда – лицо своё потерял. Превратился в зверя и ушёл в лес. А злость, она ведь не проходит… С тех пор каждую ночь он возвращается в деревню. Людей убивает, тех кто не успел в доме запереться.

Максим усмехнулся, вспомнив её слова, но почему-то внутри ёкнуло. Он посмотрел вверх – луна была полной, как глаз огромного хищника. Ветер внезапно подул с новой силой, и он ссутулился, засунув руки в карманы.

– Надо было мастерку накинуть, – пробормотал он, поворачивая обратно.

Но не успел он сделать и двух шагов, как замер. Впереди, в темноте, кто-то стоял. Чёрный силуэт сливался с ночью, но постепенно становился отчётливее. Луна снова выглянула из-за облаков, и в её серебристом свете Максим увидел нечто, от чего кровь моментально застыла в жилах.

Перед ним стоял зверь. Высокий, широкоплечий, с длинными конечностями и головой, похожей на волчью, но слишком неестественной, слишком человеческой. Грудь его вздымалась, дыхание вырывалось белыми клубами пара. Затем он поднял голову к небу и завыл – не просто вой, а вопль боли, одиночества и ярости.

Максим судорожно сглотнул, чувствуя, как ноги начинают подкашиваться. Но он всё же выпрямился, сжал кулаки и, стараясь, чтобы голос не дрожал, крикнул:

– Не напугал!

Хотя сердце его билось так, будто хотело вырваться из груди, а мысли метались, как испуганные мыши в лабиринте.

Зверь медленно наклонил голову, в его глазах мелькнуло нечто похожее на интерес – будто он оценивал противника. Затем сделал шаг вперёд. Потом ещё один. И вдруг прыгнул.

Он двигался стремительно, словно чёрная тень, вырвавшаяся из самой глубины ночи. В полёте зверь замахнулся правой лапой с длинными, острыми, как кинжалы, когтями. Один удар – и человек должен был рухнуть бездыханным.

Но Максим не был обычной жертвой.

Как и говорил Косте, он не из тех, кто пасует перед опасностью. С рефлексами боксёра, выработанными годами тренировок, Максим ловко отпрыгнул в сторону, едва не потеряв равновесие. Он встал в стойку, пригнулся, ушёл от нового удара, блокировал, контратаковал.

Удар в корпус. Удар в голову. Пританцовывает, уворачивается. Ещё удар. И ещё. Но каждый раз – будто бьёт по скале. Ни малейшей реакции зверя. Только холодная ярость и инстинкт убийцы.

«Чёрт… Не могу ему ничего сделать», – мысли скакали, как испуганные лошади. Его сердце словно пронзали иглы, пот катил по спине, но мысль работала быстро: «Надо бежать. Сейчас или никогда».

Следующий удар – уже в нос зверю. Максим делает резкий выпад назад и бросается бежать. За спиной слышится чихание, рычание – зверь оправился от неожиданности.

Максим мчался по улице. Дом друга казался спасением. Но сил было в обрез. Он успел добежать до соседнего дома, когда внезапно резкая боль пронзила спину. Он упал, перевернулся на бок – и увидел его.

Зверь стоял над ним, как древний гладиатор, готовый завершить бой. С когтей капала кровь – свежая, алая. Максим попытался отползти, но сильные лапы схватили его, подняли над головой, как тряпичную куклу. И с невероятной силой швырнули вверх.

Время замедлилось.

Максим видел, как крыша приближается, как будто плывёт навстречу. Он услышал хруст собственного позвоночника. Изо рта брызнула кровь, заливая глаза. Луна отразилась в них. А в её свете – лицо зверя. То ли улыбающееся, то ли просто оскаленное.

«И зачем я вообще сюда приехал? – промелькнуло в голове. – Мы же никогда не были друзьями… Сам виноват. Решил отдохнуть на природе, домик себе присмотреть. На кой чёрт дом в такой глуши? Точно… – мысли путались. – Ленка хотела лето в деревне проводить… Вот тебе и "лето"…»

Глаза стали стеклянными. Отражение луны в них поблекло, смешавшись с кровью, будто луна сама покраснела от жуткой картины.

****

Утро началось с крика.

Костя проснулся от того, что соседка вбежала в комнату, как ураган, и потащила его с кровати.

– Вставай! Беги скорее! – кричала она, дергая парня за плечо.

Ещё не проснувшийся, Костя вышел на улицу, теряя себя в полусне. Все жители стояли возле дома соседки, задрав головы. Он проследил их взгляд и тоже посмотрел вверх.

На крыше лежало неподвижное тело Максима. Его руки безвольно свисали, голова запрокинута, а глаза смотрели в никуда.

Год спустя.

– Спи, моя кошечка, – прошептал Костя, нежно поцеловав девушку в лоб. – Я выйду на минутку, воздухом подышу.

– Долго не будь, – пробормотала она.

– Хорошо, – ответил он, и вышел за порог.

Ночь была тёплой, но ветер играл в волосах, как давний знакомый. Костя остановился у калитки, посмотрел на луну. И в этот момент в его голове снова закружились воспоминания.

Школа. Насмешки. Максим, который унижал его перед всем классом. Максим, который увёл у него ту единственную девушку. Максим, который считал себя королём всего вокруг.

Злоба медленно поднималась изнутри, как тёмная волна, захлёстывающая разум. Он сжал зубы, потом медленно обернулся к дому.

Только теперь это был не Костя. Это был зверь. Больше не было человеческого взгляда, не было мягкости в движениях. Его язык выскользнул из пасти, длинный и чуждый. Зверь облизнулся и, неслышно ступая, вошёл внутрь.

Через несколько секунд раздался крик – короткий, резкий, наполненный болью и ужасом. А затем наступила тишина.

3. Ведьма выползла из озера

Деревня у нас совсем крошечная – и пяти сотен жителей не наберётся. В основном здесь живут старики, те, кто привык к тишине, уюту печки и звучанию птичьих трелей по утрам. Молодёжь давно разъехалась по городам. А я остаюсь. Хотя мне ещё и нет тридцати. Но меня тянет не туда, где шумят дороги и светятся вывески, а сюда – где по утрам роса на траве, а ночью луна отражается в озёрной глади.

Живу я на окраине, почти вплотную к лесу. Дом мой – старый, добротный, с невысоким заборчиком и террасой, с которой видны заросли елей и берёз. За лесом – озеро. Чистое, прохладное, такое манящее в летнюю жару. Когда солнце особенно припекает, бросаю дела и туда. Сначала пару раз нырну, чтобы взбодриться, потом просто лежу на траве. И тогда приходят мысли… Словно само озеро подсказывает герою следующий поворот судьбы или помогает развязать узел сюжета. Так что отдыхает не только душа, но и работа над книгами потихоньку двигается.

А вот мои деревенские соседи к воде даже близко не подходят – особенно после заката. Говорят, будто бы в этом озере много лет назад утопили ведьму. Ни один местный житель не рискнёт искупаться или просто прогуляться вдоль берега – боятся. Бабушки крестятся, когда проходят мимо, а приезжие, хоть и смеются над преданиями, всё равно обходят это место стороной. Мне же их страхи кажутся чем-то далёким и детским. Никакой ведьмы я там не видел – только себя и своё отражение в воде. Иногда – оленя, который вышел напиться, или птиц, круживших над поверхностью.

Впрочем, может быть, и правда есть в этом озере что-то странное. Иногда, когда ветер затихает, мне чудятся голоса – то ли эхо собственных мыслей, то ли волны шепчут древние тайны. Но пугает меня это не больше, чем пустые страницы перед первой строкой новой книги.

Я не из тех, кто верит в предрассудки и бабушкины сказочки. У меня голова на плечах есть – и мыслю я логично, а не как старики у околотка, готовые приписать любому шороху злых духов или проклятых душ. Так что всякие россказни про ведьму, утопленную в озере, для меня не более чем местная достопримечательность в словах – интересно, конечно, но не страшно.

Хотя… были моменты, когда и мне становилось немного не по себе. Раз или два замечал, как вода вдруг забурлила посреди полной тишины, будто что-то выныривало или ныряло обратно. Или волна пойдёт ни с того ни с сего – всё это в безветренную погоду, когда поверхность озера должна быть гладкой, как стекло. Но я находил простое объяснение: мол, рыба. Большая, здоровенная, разгуливает где хочет. Никто же здесь не ловит – за десятилетия могла вымахать до невероятных размеров. Может, даже легендарный сом-переросток живёт на дне.

Однажды я решил взять выходной – не ради вдохновения, не ради работы, а просто ради себя. Взял с собой литровую банку домашнего самогона – местного, крепкого, как пуля, сваренного по старому рецепту деда Василия. Купил мясо, порезал его, набрал дров – и вот уже после обеда я на берегу, под раскалённым солнцем, с пледом и шампурами.

Пока мясо готовилось, выпил первую рюмку – закусил солёным огурцом и почувствовал, как тепло разливается по груди. Вторая пошла уже легко, третья – совсем весело. Мысли стали медленными, тягучими, как летний день. Где-то вдалеке стрекотали кузнечики, в воздухе висел аромат горящих дров и пряностей. Шашлык запахом своим манил к себе, как сирена.

Когда мясо наконец было готово, я нарезал хлеб, нашинковал лук и устроился прямо на траве. Ел не спеша, с удовольствием, запивая чуть ли не каждый кусок холодным самогоном. Рассудок стал слегка затуманиваться, но не до глупостей – скорее до приятной расслабленности, до того состояния, когда мир кажется чуть мягче и добрее.

А потом, собравшись с духом, разделся до шорт и прыгнул в воду. Холод окатил так, что перехватило дыхание, но именно этого я и хотел – чтобы жизнь ударила по щекам, напомнила: ты жив, и всё это происходит с тобой, а не со страницами романа. Всплыл, встряхнулся, и в этот момент показалось, будто в глубине, там, где солнечные лучи уже теряются во мраке, что-то мелькнуло. Но я лишь усмехнулся:

«Наверное, тот самый сом».

После шашлычной трапезы я сидел на траве, поджав ноги, и перелистывал блокнот, в который обычно записываю идеи. Но мысли были размытыми, как отпечатки пальцев на мокром песке. Время растеклось – не то чтобы мне было важно знать, сколько сейчас времени. Я посмотрел на банку с самогоном. Четыре, может, даже пять рюмок оставалось.

И вот когда я допил, тогда-то меня и накрыло. Сначала стали тяжёлыми веки, потом потянуло в сон. Я лег на плед, положив голову на рюкзак, и уснул. Ни ведьм, ни рыб, ни героев моих романов мне не снилось. Только темнота и тишина, будто кто-то выключил весь мир.

Проснулся я глубокой ночью. Небо над головой было чистым, звёздным, словно бархатное покрывало, усыпанное алмазами. А озеро… озеро светилось. Луна висела над ним, будто серебряная монетка, и её отражение дрожало на воде, точно живое. Кругом царила тишина – ни шороха, ни дуновения ветерка.

Я сел, потер лицо руками и огляделся: голый шампур, банка из-под самогона, теперь уже пустая.

– Забористая гадость, – пробормотал себе под нос.

Собрал остатки еды, закинул рюкзак на плечи и двинулся по тропе, в сторону дома.

Сделал два шага – и вдруг…

Громкий, сочный всплеск разорвал ночную тишину. Такого я ещё никогда не слышал. Не просто волна – будто что-то огромное вынырнуло из самой глубины.

Я замер. Резко обернулся. Поверхность озера снова успокоилась, но там, в центре, где лунный свет играл на волнах, казалось, что-то мелькнуло. Не рыба. Не птица. Что-то другое.

«До каких же размеров в этом озере вырастает рыба?» – подумал я, пытаясь сохранить шутливый тон, но в мыслях этот вопрос звучал скорее как сомнение, чем как уверенность.

Воздух стал гуще, плотнее. Тишина – ощутимой, почти физической. И хотя я не из суеверных людей, в этот момент по коже пробежал холодок.

От увиденного мои глаза невольно округлились, будто готовые выскочить из орбит. Ноги подкосились и дрожали, словно осиновые листья на ветру, а из рук выпали шампура.

Прямо передо мной, с булькающим звуком, из тёмного, неподвижного озера медленно поднималось нечто. На первый взгляд – почти человек, но покрытое скользкой тиной, с обвислой кожей, перепачканной водорослями. Не шло оно – скорее, выползало на берег, точно само течение вытолкнуло его.

Я застыл, как оловянный солдатик, прибитый страхом к земле. Сердце колотилось так, что казалось – вот-вот разорвёт грудь. Воздух исчез. Остались лишь прерывистые вдохи да стук крови в висках.

Существо встало на ноги, медленно запрокинуло голову и посмотрело прямо на меня. Его лицо было скрыто тьмой и грязью… и вдруг раздался крик.

Он резал слух, будто сирена из самых жутких кошмаров. Я чувствовал, как мои уши наполняются кровью, как голова начинает раскалываться. А в мыслях мелькала лишь одна картина – легенда деревни, повествующая о ведьме.

Крик внезапно оборвался. Существо, теперь уже явственно женского облика, несмотря на свою ужасную внешность, сделала несколько быстрых, мелких шагов в мою сторону, будто её тянул невидимый трос. Я лихорадочно вспоминал все молитвы, которые когда-либо слышал в жизни. Губы тряслись, голос едва слышался, но я шептал слова без остановки, словно каждое из них могло стать защитой между мной и этим кошмаром.

И вот она – здесь. Совсем рядом. Теперь можно было разглядеть её лицо. Бледная кожа, влажная и блестящая от капель воды, казалось, текла, как воск с горящей свечи. А глаза… Чёрные, пустые зрачки не просто смотрели на меня – они пронзали, всматривались внутрь, будто хотели достать мою душу.

Её руки – длинные, костлявые, увенчанные ногтями, острыми как кинжалы – медленно поднимались к моему лицу.

Но вдруг – лай. Громкий, резкий, как удар хлыста. Это был наш старый сторожевой Мухтар, должно быть, проснувшийся от странного шума. Он выскочил из кустов, скаля зубы, рыча так, словно перед ним стояла сама смерть.

Ведьма замерла. На мгновение показалось, что время остановилось. Затем она взвыла – не крик, а вой, полный боли и злости.

Как только я услышал лай Мухтара, моё тело словно пробудилось от долгого оцепенения. Каждый нерв вспыхнул, мышцы напряглись, и ноги сами понесли меня прочь от ведьмы – не разбирая дороги, не чувствуя земли под собой. Я бежал, словно за мной гнался сам ад, с каждым шагом ожидая, что холодные когти воткнутся мне в спину.

Краем глаза я видел её силуэт – тёмный, перекошенный, скользящий по траве почти бесшумно. Она двигалась странно: не бежала, а словно плыла над землёй, приближаясь ко мне с пугающей скоростью. Ветер свистел у меня в ушах, сердце колотилось где-то в горле, дыхание стало рваным, прерывистым. Дом казался таким близким, но до него оставалось ещё метров двадцать – жизненно важных двадцать шагов.

В какой-то момент она начала нагонять меня. Я слышал её хриплое дыхание – или мне это просто казалось? Тогда я собрал всё, что осталось от сил, и рванул вперёд – точно пружина, высвобождённая в последний момент.

Подбежав к невысокой деревянной калитке, я едва не врезался в неё, но вовремя оттолкнулся ногами и, перелетев через перила, приземлился на тропинке у самого крыльца.

Сзади раздался протяжный, полный злобы и разочарования стон. Ведьма остановилась. Я обернулся и увидел, как она стоит, чуть согнувшись, сжимая костлявые руки в кулаки.

А потом она резко развернулась и закричала – но не так, как раньше. Теперь этот крик был другим: страшный, жуткий плач, от которого мурашки забегали по коже.

Я не мог шевельнуться. Только стоял, прижавшись к двери, и смотрел, как она медленно уходит обратно в сторону озера. Её голос затихал, но не исчезал полностью – он то и дело возвращался в виде коротких вскриков, будто эхо, цепляющееся за каждый порыв ветра.

В ту ночь я не сомкнул глаз. Сидел у окна и прислушивался. То и дело доносился её голос: то рядом, то чуть дальше, будто она бродила возле забора. Иногда она просто шуршала в кустах, иногда царапала дерево – как кошка, которая хочет войти, но знает, что дверь заперта.

И только когда первые лучи солнца коснулись крыши дома, она исчезла. Ни шороха, ни стона. Только пение птиц да лёгкий утренний ветерок напоминали мне, что мир вернулся в своё обычное русло. Но я знал: она не ушла навсегда. Она просто ждала.

Днём, когда солнце уже стояло высоко и казалось, что всё снова стало прежним, я всё же решился. Надо было сходить и забрать свои вещи.

На улице было жарко, а я дрожал. Воздух был насыщен ароматом лета – трав, цветов, скошенной муравы, – но мне чудился только смрад её гниющей плоти. Каждый шаг давался с трудом. Мне казалось, что где-то в подлеске скрывается пара горящих глаз, следящих за каждым моим движением.

И вот – озеро. Тихое, спокойное, словно никогда и не знало зла. Его поверхность блестела на солнце, будто настоящее хрустальное зеркало. Но я-то знал: под этим безмятежным блеском скрывается нечто, чего не должно быть в реальной жизни.

У самой воды, точно забытые мной в панике, лежали мои вещи. Я медленно подошёл, собрал их, и тут взгляд случайно скользнул по воде…

У самого берега, лицом вниз, плавало тело Мухтара.

Моё сердце замерло. Я подошел ближе, почти вплотную. Старый пёс – такой верный и храбрый – лежал в воде без движения. Его тело было изуродовано: бока разорваны, клочья шерсти и плоти покачивались на волнах. Это была не смерть от собачьей драки – нет, это была месть. Жестокая, точная, персональная.

Я отступил, задыхаясь от ужаса, и только тогда понял, что плачу. Не могу вспомнить, когда в последний раз плакал – но сейчас слёзы текли сами собой, от страха, боли и чувства беспомощности.

С тех пор я изменился. Теперь я верю во все легенды – даже самые нелепые. Если говорят: «Не ходи туда» – значит, лучше послушаться. То озеро для меня стало запретным местом, мёртвой зоной. Там живёт не просто ведьма. Там живёт нечто, что умеет терпеливо ждать, мстить и возвращаться.

А по ночам… я больше не выхожу из дома. Закрываюсь на все засовы, проверяю окна по три раза перед сном. Чтобы заглушить звуки за окном, надеваю наушники, включаю по громче музыку. Но даже так, чувствую её шаги. Лёгкие, осторожные, но настойчивые. Она ходит вокруг дома. То возле окна, то у самой двери. Будто выбирает момент. Или ждёт, когда я снова ошибусь.

4. Деревенские сектанты и молодая семья

В самом сердце дремучего леса, где шепчутся могучие деревья, а птичьи трели звучат особенно звонко, притаилась удивительно красивая деревушка. Её белоснежные и васильковые домики так выразительно смотрелись на изумрудном фоне зелени, будто сошли со страниц доброй сказки. С восходом солнца первые лучи озаряли крыши и окна, окутывая их магическим сиянием и мягким золотистым блеском.

Каждое утро жители просыпались под сладкозвучный хор птиц и вдыхали пьянящий аромат свежести. Из чащи леса доносилось нежное журчание ручья, который по утрам собирал в свое русло хрустальные капли росы. На рассвете прохладная влага травы ласково обволакивала ноги, словно живительный эликсир, дарящий невероятный прилив сил и бодрости.

В деревне царила атмосфера умиротворения, миролюбия и полной гармонии. Жители были одной большой семьей, заботливо опекая друг друга и сообща занимаясь работой. Казалось, здесь каждый умел понимать язык деревьев, цветов и животных. Каждый листик, каждый бутон и каждое живое существо имели здесь свою особую историю и значение. Именно в это волшебное место и переехала семья Виноградовых.

Новые жители, прибывшие из шумной Москвы, страстно желали жить в единении с природой. Бегать босиком по траве, крепко держа за руку пятилетнего сынишку, и от души смеяться. Проводить каждое драгоценное мгновение вместе, укрепляя семейные узы.

Местные жители с искренней радостью приветствовали новосёлов, их лица светились улыбками, а сердца были полны радушия. Они проводили семью к дому и сразу же пригласили их на праздник, запланированный на следующий день в честь пополнения их дружной общины.

Молодые родители, тронутые до глубины души таким тёплым приёмом, с удовольствием согласились. Оставшись одни, они дружно взялись за уборку. Хотя дом пустовал всего пару недель, пыли успело накопиться предостаточно.

Комнаты наполнила музыка, и Валера с Лизой, весело приплясывая, принялись за дело. В этом им старался помогать сын Миша, чьи возможности были пока ограничены возрастом, но он старался, хоть это и выглядело неуклюже. Неумело размахивая веником, мальчик подметал пол, а когда звучала знакомая мелодия, пускался в пляс, с восторгом копируя движения мамы и папы. Порой он выглядел уморительно-взрослым, делая серьезное лицо и комично выпячивая пузико. Дом быстро наполнился счастьем и смехом.

Закончив с делами, они устроились на диване перед телевизором. За окном уже сгустилась темнота, а на часах было 22:10.

Пока отец с сыном увлеченно смотрели знаменитый диснеевский мультфильм «Русалочка», Лиза быстренько приготовила на скорую руку омлет. Легко перекусив, они разобрали диван и дружно улеглись спать. Сон накрыл их почти сразу – сказывалась усталость от насыщенного дня.

***

Ещё утром они уладили все дела с документами на дом, затем собрали самые необходимые вещи, погрузили их в приобретённый год назад микроавтобус и отправились в путь. Ехать местами приходилось медленно из-за разбитого асфальта. И только спустя четыре часа пути они наконец достигли цели.

***

Первым проснулся Валера, разбуженный громким криком петуха. На часах было всего шесть утра. Он тихонько поднялся, умылся и вышел во двор. Его сразу же поразила высокая сочная трава, роса с которой мгновенно освежила его босые ноги. Вчера, вероятно из-за усталости, он этого не заметил.

Пока он пробирался к сараю, сон как рукой сняло. Найдя там старую литовку, он попробовал косить, но, не имея никаких навыков, после нескольких неудачных взмахов, оставил это нелёгкое занятие. Вернувшись в дом, он включил чайник и принялся заносить коробки с вещами, которые так и простояли всю ночь в автомобиле.

Не успел он закончить, как на пороге появилась Лиза с дымящейся кружкой ароматного зелёного чая. Их взгляды встретились, и Валера с улыбкой указал жене на яблоню в саду. Он хорошо знал, как Лиза обожает яблоки, и теперь они росли прямо у их дома. Правда, в это время года плоды были ещё совсем зелёными.

Ближе к обеду к ним начали заглядывать соседи, принося с собой разные вкусности: душистое варенье, хрустящие солёные грибочки, домашний сыр. Семья не была готова к такой невероятной щедрости. Они привыкли к городской жизни, где каждый живёт сам по себе, редко замечая других. Здесь же всё было иначе: они словно стали частью одной большой дружной семьи. Всё, что приносили соседи, Лиза с благодарностью убирала в доставшийся от прежних хозяев холодильник, не скупясь на тёплые слова.

До самого вечера семья провела время в огороде, ухаживая за грядками с овощами и строя планы на будущий год. Именно на такой срок они и переехали в деревню из-за проблем со здоровьем у Миши. Врач посоветовал увезти мальчика подальше от города, в место с чистым воздухом, чтобы он мог окрепнуть и начать дышать полной грудью.

Под вечер жители снова пришли к Виноградовым, чтобы проводить их на праздник в честь новосёлов. В центре деревни, украшенной рядами цветущих клумб с нарциссами, ромашками и розами, были накрыты длинные столы. На белоснежных скатертях красовались самые разные угощения: от румяных сладких яблок до запечённой утки. Все ждали только их! И когда семейство появилось, начался настоящий пир на весь мир. Каждый уголок этого праздника излучал неповторимую атмосферу тепла, радушия и истинной красоты.

Эта прекрасная деревня казалась местом, где время замирает, а душа обретает покой и гармонию. Здесь, среди буйства красок природы и искренних улыбок местных жителей, можно было найти ответы на самые сокровенные вопросы и почувствовать себя частью этого волшебного мира.

Именно так думал Валера, пока не заметил одну тревожную странность. Во всей деревне не было ни одного ребенка – только взрослые. Миша был единственным, поэтому начал скучать. Отец семейства попытался осторожно поинтересоваться об этом у пожилого мужчины, сидевшего рядом, но тот сменил тему.

Вскоре Валера осознал ещё одну деталь: на праздничном столе не было ни капли алкоголя. Он всегда считал, что в деревнях гонят самогон и пьют его при каждом удобном случае, но здесь царила удивительная трезвость. Лишь душистый чай и домашний компот.

Сам того не понимая, парень начал ко всему присматриваться с подозрением. От скуки он даже подсчитал женщин. Их оказалось в разы меньше, чем мужчин, и они сидели отдельной тесной компанией, куда влилась и его Лиза. Они о чём-то оживлённо беседовали и временами громко смеялись.

Когда скука окончательно одолела его, Валера подхватил на руки уставшего сына и подошёл к жене.

– Пойдём уже. Мишка просто валится с ног.

– Вы идите, а я ещё немного посижу, – ответила Лиза, едва взглянув на него.

Валера с сыном ушли. Добравшись до дома, Миша сразу уснул, а вот его отец – нет. Он нервно ходил из угла в угол, ожидая возвращения жены. Та пришла уже глубокой ночью, что ему категорически не понравилось.

– Почему так поздно? – спросил он, сдерживая раздражение.

– Сама не заметила, как время пролетело. Разговорились… Как только всё стихло, сразу домой пошла, – ответила девушка и сразу же перевела тему: – Представляешь, что я узнала! Оказывается, все здешние женщины живут отдельно от мужчин. Говорят, у них такие правила. Вот это да!

– А по-моему, тут вообще всё странное. Детей нет, женщины отдельно… Может, это не деревня, а какая-нибудь секта?

– Мало ли как бывает. Я ведь никогда в деревне не жила, – пожала плечами Лиза.

– Нет, я в детстве у бабушки подолгу гостил, и там всё было по-другому. Тут точно что-то не так, – настаивал Валера.

– Не нам их судить. Пусть живут как хотят. Пойдём спать, я очень устала, – закончила разговор девушка.

Валера спал мёртвым сном, пока его не разбудил Миша.

– Папа, просыпайся. Я кушать хочу.

– Сынок, попроси маму, она тебе что-нибудь приготовит.

– Мамы дома нет, – сказал Миша.

Сон как рукой сняло. Валера вскочил с дивана. Жены и правда нигде не было. Он проверил огород, туалет и даже заглянул в сарай. Возвращаясь к дому, он увидел соседа и спросил, пытаясь скрыть нарастающую панику:

– Привет, сосед. Ты мою жену не видел?

– Видел, она к своим новым подружкам утром пошла. Вчера, видать, не успели обо всём наговориться. Не беспокойся, женщины у нас хорошие, плохому не научат. Если что срочное – позвони ей, – невозмутимо ответил мужчина.

Валера так переполошился из-за исчезновения жены, что забыл о самом очевидном. Войдя в дом, он набрал номер Лизы, но в ответ услышал лишь леденящий душу автоответчик: «Абонент временно недоступен».

Валера ждал жену до самого вечера, целиком посвятив это время сыну. Мысль сходить к подругам и забрать Лизу мелькала у него в голове, но он не знал, в каком именно доме она находится, а спрашивать у каждого встречного не было ни малейшего желания. Он, конечно, понимал, что жена никуда не денется из деревни, но местные жители вызывали у него смутную тревогу. Хоть Лиза и твердила, что им не должно быть дела до чужих порядков, Валера чувствовал себя не в своей тарелке.

Под вечер калитка наконец скрипнула, и во двор вошла Лиза – сияющая, отдохнувшая, казалось, даже помолодевшая. Увидев её улыбку, Валера невольно оттаял, и досада стала потихоньку уходить. Но всё же он не удержался от вопроса:

– Почему ушла, не сказав ни слова?

– Не хотела будить вас. Ну как ваш день прошёл?

– Прошёл бы куда лучше, останься ты с нами. Хоть бы телефон включила, чтобы я мог дозвониться, – проворчал Валера.

– Ну что ты хмурый, как туча? Обещаю, в следующий раз буду предупреждать, если куда соберусь, – ласково сказала девушка, лёгким поцелуем коснулась его щеки, и скрылась в доме.

Лиза тут же принялась готовить ужин, напевая себе под нос какую-то незнакомую мужу мелодию. Спрашивать, что это за песня, Валера не стал – не видел в этом особого смысла.

Пока он занимался во дворе делами, ужин был готов. Лиза позвала его. Едва переступив порог, Валера ощутил сногсшибательный аромат борща. На столе уже дымилась чашка с супом, а рядом стоял домашний майонез, подарок кого-то из соседей. Такого вкусного ужина он не ел давно – в городе они привыкли заказывать еду на дом. Готовить Лиза умела прекрасно, но делала это крайне редко.

Поблагодарив жену за ужин, он устроился возле телевизора, пока Миша играл. Вскоре сынишка пристроился рядом с отцом, и ближе к ночи оба мирно спали. Сквозь сон Валера уловил, как хлопнула дверь, но даже не смог открыть глаза.

Утром он проснулся первым. Укрыв сына одеялом, вышел во двор – вдохнуть свежего воздуха и погреться под лучами восходящего солнца. Постояв так несколько минут, он вернулся в дом и заглянул в соседнюю комнату, где, как он полагал, спала жена. Но странно – её там не было.

Он снова обошёл все уголки, но тщетно. В сердце закипела обида и злость. Он понимал: она снова у подруг. Но когда она успела уйти? Ночевала ли она вообще дома? Бросить маленького сына одного и пойти на поиски он не решился.

Жена вернулась только к обеду и, пока Валера возился в огороде, ловко проскользнула в дом. Когда он зашёл внутрь, чтобы передохнуть и спастись от жары, на столе уже дымился обед, а Лиза с Мишей весело смеялись. Валера не захотел ссориться при ребёнке, поэтому, сдерживаясь, позвал Лизу во двор.

– Ты где пропадаешь? – спросил он грубо, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.

– У подруг была, – ответила она.

– А когда ты дома будешь? Нам хотя бы немного внимания уделишь, или на уме только подруги?

– Ну и что ты такой злой? Мне теперь из дома выходить нельзя?

– Мы приехали в деревню не для того, чтобы ты пропадала у своих подруг сутками! Мы хотели отдыхать вместе! – не сдержался Валера, и его голос сорвался на крик.

– Если будешь на меня орать, я вообще перееду к ним жить! – выпалила Лиза.

В этот момент в калитку постучали, и во двор вошли несколько женщин. Им на вид было лет за сорок, а Лизе – всего двадцать семь.

– Подруга, ты идёшь? – спросила одна из них.

Ответить Лиза не успела. За неё это сделал муж.

– Она никуда не идёт. У нас семейные дела.

– А почему вы за неё решаете? – парировала женщина.

– Потому что я её муж! И как я скажу, так и будет! – Валера едва сдерживал ярость.

– Это всё формальности. Она сама вправе решать, идти с нами или нет. Вы только на бумаге муж и жена, – язвительно бросила другая.

– Немедленно уходите с моего участка! Я всё сказал! – прорычал Валера и, схватив Лизу за руку, повёл в дом. Ещё мгновение – и он бы сорвался.

Лиза, не сдерживая слёз, бросилась в комнату и захлопнула за собой дверь. Миша растерянно посмотрел на отца, потом на дверь и тихо спросил:

– Папа, вы с мамой поругались?

– Нет, сынок. Мама просто устала. Если ты покушал, пойдём со мной – накопаем червей и махнём на рыбалку. Я тут озеро неподалёку приметил, а удочки в сарае найдутся. Поймаем с тобой огромного карася!

Миша так обрадовался, что пулей вылетел во двор. Вместе они накопали целую банку червей и отправились на озеро. Рыбалка стала для Валеры глотком воздуха – он надеялся успокоиться, прийти в себя, чтобы потом по-хорошему поговорить с Лизой.

Они провели у воды пару часов и возвращались с хорошим уловом. У Миши, казалось, было еще море энергии; по дороге он собирал яркие луговые цветы, чтобы подарить маме. К этому моменту Валера уже полностью отпустил свой гнев, и сердце его снова наполнилось теплом.

Но каким же ударом стало для них обоих обнаружить, что дома Лизы снова нет! Валеру будто окатили ледяной водой, а затем в груди снова разгорелся огнённый шар ярости.

– Сынок, посмотри телевизор, я сейчас схожу за мамой, чтобы ты мог вручить ей свой букет. Хорошо?

– Конечно, папа! Я пока поставлю цветы в воду, чтобы они не завяли, – с энтузиазмом ответил мальчик.

Глядя на своего доброго и беззащитного сына, Валера почувствовал, как у него комок подступает к горлу. Слёзы были близки, и виной тому – жена, которая променяла их на каких-то чужих женщин.

По дороге ему повстречался старичок, одиноко сидевший на лавочке с сигаретой в руке.

– Вы не подскажете, где собираются те женщины? – спросил Валера.

– Вон в том доме, с зелёными ставнями, – кивнул старик и, помолчав, добавил мрачным шёпотом: – Увозите отсюда свою семью. Пока не поздно…

Валера постучал в калитку. На пороге появилась одна из тех женщин. Увидев его, её лицо исказилось в неприязненной ухмылке.

– Уходите. Ваша жена теперь будет жить с нами, – прошипела она и захлопнула калитку, громко щёлкнув засовом.

Но это его не остановило. Словно обезумев, он перелез через забор и ворвался в дом. То, что он увидел внутри, заставило кровь стынуть в жилах. Лиза сидела на стуле посреди кухни, абсолютно безучастная, с пустым, отсутствующим взглядом. Вокруг неё сновала другая женщина, окропляя её какой-то тёмной жидкостью и бормоча что-то непонятное, завораживающее.

Сердце Валеры бешено заколотилось. Не думая ни о чём, кроме как спасти её, он бросился вперёд, подхватил жену на руки и вынес на улицу. Женщины не стали его догонять, они лишь молча вышли и пошли за ним, сгущаясь в угрожающую толпу.

Вскоре у их калитки стояла уже вся деревня – молчаливая, сплочённая, враждебная масса. Они начали кричать, требуя подчинения их правилам.

Валера усадил всё ещё безучастную Лизу в машину, вбежал в дом и вынес на руках перепуганного Мишу. В считанные секунды он схватил первые попавшиеся вещи и бросился открывать ворота. Толпа сомкнулась, преграждая путь. И тогда, отчаявшись, Валера выхватил из-за пояса пистолет. Толпа отхлынула, испуганно зашумев. Они ещё не поняли, что пистолет был ненастоящим – всего лишь массивная зажигалка, подарок давних лет, когда он ещё курил.

– Не подходите! Я буду стрелять! – его голос сорвался на крик.

– Стреляй, – раздался спокойный, полный презрения голос из толпы.

Вперёд вышел здоровенный детина под два метра ростом. Он подошёл вплотную, и взглянув на пистолет, понял, что это зажигалка.

– Обманка, – усмехнулся он и смачным ударом сбил Валеру с ног.

В тот же миг раздался громкий плач Миши. Одна из женщин уже тянулась к нему, пытаясь вытащить мальчика из салона. Задыхаясь от боли и ужаса за сына, Валера попытался подняться, но великан пнул его в спину.

– Вы никуда не уедете! – звонко рассмеялась женщина, вытаскивая из машины рыдающего Мишу.

Лиза же по-прежнему сидела в ступоре, ничего не понимая. Валера, отчаянно хватая ртом воздух, уже не знал, что делать. Телефон остался в доме, помощи ждать было неоткуда. Мысли метались, пытаясь найти выход там, где его уже не было.

И вдруг – оглушительный выстрел! Грохот заставил всех вздрогнуть и в страхе расступиться. На образовавшемся пятачке стоял тот самый старик, а в его руках дымилось настоящее ружьё.

– Хватит! – его голос прозвучал властно и твёрдо.

Он подошёл к Валере и протянул ему руку.

– Вставай, парень. Уезжайте. И никогда сюда не возвращайтесь.

Добравшись до машины, Валера вырвал сына из рук женщины и усадил его на заднее сиденье. Запрыгнув на водительское место, он сдал назад, едва не задев ворота. Но прежде чем уехать, он крикнул старику:

– Поехали с нами!

– Нет, – покачал головой старик, и в его улыбке читалась глубокая печаль. – Я здесь родился. Здесь и умру.

Валера вдавил педаль газа в пол и на всей скорости помчался прочь из этого проклятого места, в сторону Москвы.

Вернувшись в свою ещё не проданную квартиру, они смогли, наконец, выдохнуть и прийти в себя. Целый месяц Лиза ходила к психологу, по крупицам возвращаясь к жизни. И только после этого их семья начала медленно залечивать раны и снова становиться прежней. С той поры они не испытывали ни малейшего желания ехать в какую-либо деревню. Вместо этого они гуляли в городских парках и как можно чаще уезжали на море, где дорожили каждой совместной минутой, зная, что настоящее счастье, когда семье ничего не угрожает.

5. Паучья деревня

Егор проснулся среди ночи. Из кухни доносилось что-то странное: шуршание, будто кто-то осторожно перебирался по полу на мягких лапах. Он поморгал, пытаясь понять, снится ли ему это или нет. Но звуки становились всё громче. И ближе. Было слышно, как будто сразу несколько существ скользят по линолеуму, тихо переступая, словно стараясь не выдать себя.

Мысль, что он живёт один, вдруг резанула его сознание, как ножом. Лоб покрылся испариной. Рука инстинктивно потянулась к прикроватной тумбочке, где стоял горшок с засохшим фикусом. Пальцы сжались вокруг него.

Шуршание уже было у самого прохода в комнату. Сердце заколотилось. Егор щёлкнул выключателем настольной лампы. Свет вырвал из темноты силуэт в дверном проёме – и Егор замер.

Перед ним стоял паук. Огромный. Размером с крупную собаку. Его серое, покрытое жёсткой щетиной тело казалось чуждым этому миру. Множество глаз, каждый размером с монетку, были уставлены прямо на него. В них не было злобы. Только холодный интерес. Как будто хищник оценивает свою добычу.

– Нет… – прошептал Егор, чувствуя, как внутри всё сжимается.

Он вжался в стену, одной рукой судорожно схватив подушку, второй – всё ещё сжимая горшок. Паук медленно опустил передние лапы на пол, и тогда из его пасти вырвался звук – глубокий, животный, будто урчание желудка, но намного громче и противнее. От этого звука волосы встали дыбом.

Членистые ноги зашевелились. Паук побежал.

Егор закричал, и кинул в паука горшок. Тот разбился об паутинистую морду с противным хрустом. Земля рассыпалась, попав в глаза чудовища. Паук завизжал и запутался в собственных лапах, на секунду ослепнув.

Егор не стал терять шанс. Он побежал, два шага – и мощный прыжок через паука. Краем плеча ударился о косяк, но не остановился. Выскочил на кухню, поскользнулся и со всего маху врезался в стол, перевернув его. Поднявшись, он огляделся: дверь была распахнута.

Руки задрожали. Он бросился к входной двери. Уже почти добравшись до неё, услышал позади царапанье. Обернулся – паук выскочил из комнаты, готовый схватить добычу.

Егор прыгнул, перескочил порог и захлопнул дверь. Не теряя времени, он схватил стоявший в коридоре стол и с силой втиснул его под ручку. Дверь затрещала. Из неё высунулась пасть паука, но дальше ей не пробиться.

– Пошёл прочь! – прокричал Егор, задыхаясь от страха.

Паук издал какой-то сдавленный звук и исчез. Тогда Егор плотнее прижал стол к двери и выбежал на улицу.

«Надо к соседу! У него есть ружьё. Он поможет…» – мысли путались.

На улице местами было темно, лишь недавно установленные фонари освещал её то тут, то там. Егор бежал к калитке, когда вдруг раздался треск – окно дома разбилось. Стекло осыпалось, звеня, как будто кто-то играл на невидимой пианино.

– Чёрт! – Егор дернул калитку на себя и выбежал наружу.

Бежал, не оборачиваясь. За спиной слышался топот множества лап. Паук нагонял.

Дом соседа был в ста метрах. Почти рядом. Но между ними – пустое пространство, ночь и страх.

Крики. Где-то вдалеке люди звали на помощь. И внезапно – выстрел. Громкий. Близкий.

Егор знал, что калитка соседа заперта. Поэтому просто перепрыгнул через забор. Приземлился в крапиву, но даже не почувствовал боли. В свете лампочки над домом он увидел ужас.

Трое пауков стояли над телом Михаила. Тот лежал лицом вниз, без рук, но ещё дышал. С трудом повернув окровавленное лицо, он прошептал:

– Беги.

Егор не услышал, но прочитал по губам. И только тогда боль крапивы пронзила кожу. Но он не останавливался. Перепрыгнул обратно, в воздухе увидев, что прямо перед ним паук. Но сделать уже ничего нельзя.

Щетина. Холод. Тошнота. Его чуть не вырвало. Он упал на паука, перекатился и начал карабкаться по земле. Ему удалось подняться, как сразу же другой паук сбил его с ног так, что Егор пролетел несколько метров и покатился по пыльной дороге.

Лежа на земле, он посмотрел на правую руку. Кость торчала из кожи под странным углом.

«Ну вот и всё», – подумал он, неожиданно спокойно.

«Сейчас либо умру, либо проснусь. И долго буду вспоминать этот кошмар».

Но смерть не спешила забирать его, а сон – отпускать!

Пауки окружили его, начали обматывать паутиной. Он был ещё в сознании. Чувствовал, как его волокут куда-то. Но вскоре это прекратилось и он остался неподвижным.

Сквозь щель в паутине он вдохнул полной грудью. Запах был знакомым – берёзовый лес. Тот самый, что окружал деревню.

Поблизости то и дело раздавались крики – женские, мужские… но ни одного детского.

«Наверное, дети им не нужны. Неужели они их…»

Он не смог закончить мысль. Сердце сжалось.

Егор всегда любил детей. Особенно местных ребятишек. В свои тридцать семь он часто играл с ними в футбол на пыльном поле возле клуба. Они звали его «дядей Егором», доверяли, смеялись над его шутками. Он не мог отказать ни одному из них. Своих детей у него не было. Семья так и не сложилась, но он не опускал руки. Где-то в глубине души всё ещё верил, что когда-нибудь станет отцом.

– Надо выжить! – твёрдо сказал он себе, стиснув зубы так, что челюсть заболела.

Слёзы катились по щекам. Он потянул оставшуюся целой левую руку к шее, пытаясь достать до цепочки. На ней висел старый крестик – подарок матери, давно ушедшей. Трогать его было больно, словно прикосновение к воспоминаниям.

Минута. Другая. Пальцы наконец нащупали металл. Он сорвал крестик и начал царапать им паутину. Каждое движение отзывалось болью в плече, но он не останавливался.

Голоса поблизости стали затихать. То ли люди замолчали, то ли их съели. Егор заметил это, но не стал задумываться. Сейчас важно было выбраться. Выжить. А потом найти кого-то кто поможет.

Паутина рядом с головой начала расходиться.

– Ещё немного!

И в этот момент всё произошло сразу: паутина поддалась, и Егор вывалился наружу. Упал тяжело, прямо на сломанную руку. Боль взорвалась внутри, будто тысяча раскалённых игл вонзилась в плоть.

Он схватил зубами левую руку, чтобы заглушить крик. Челюсти сжались так сильно, что чуть не треснули зубы. Из раны оставленной после укуса хлынула кровь, а он лежал, не двигаясь, только глаза метались по сторонам.

На улице начинало светать. Небо окрасилось в серые и бледно-розовые тона. Лес просыпался.

Убедившись, что рядом нет пауков, Егор пополз к ближайшему дереву. Отдышался. Присмотрелся. И то, что он увидел, заставило его сердце замереть.

Рядом с телами людей, стоял паук размером с внедорожник и пожирал жертв. По лесу свешивались сотни коконов, болтаясь на ветвях.

А на опушке леса, со стороны деревни, начали раздаваться выстрелы. Сначала один, потом другой. И каждый следующий – ближе.

Но самый большой паук даже не обратил внимания. Он продолжал пожирать тела.

Выстрелы достигли самого леса. Пауки бросились в ту сторону, но не добегали – падали замертво, истекая зеленоватой кровью.

Егор сидел за деревом, зажмурившись, прикрыв голову рукой. Ждал. Боялся высунуть нос. Боялся, что пуля найдёт и его.

Вдруг – хруст ветки рядом.

Егор открыл глаза.

Перед ним стоял человек в военной форме. Грязный, покрытый порезами, но живой.

– Тут выживший! – крикнул солдат, протягивая руку. – Держись, сейчас вытащим!

***

За столом, в тусклом свете лампы, сидел седой старик. Левой рукой он аккуратно поставил точку в конце строки и принялся перечитывать написанное.

Лист за листом. Его взгляд бегал по корявому почерку, пока снова не вернулся к последней точке.

– Ну вот и всё, – прошептал он. – Может, когда-нибудь кто-то прочтёт эти строки и поверит. Жаль, что я не могу написать больше…

Он задумался. Вспоминал, как его нашли – почти без сознания, с переломами, в крови. Как ему ампутировали руку из-за заражения. Как потом принесли бумаги о неразглашении и заставили подписать.

Спустя столько лет, он помнил последние слова капитана, который выходил из его палаты:

– Не забудь, что ты это подписал. Иначе все, кого ты знаешь, исчезнут. Без следа.

Тогда Егор дал себе слово – молчать. Он не хотел потерять единственного человека, который тогда внезапно появился в его жизни. И этим человеком была медсестра Люба. Младше его, но не намного. И именно она помогла ему снова начать жить.

И вот теперь, много лет спустя, у него есть сын. И внук.

– Отец, мы к тебе! – раздался голос из прихожей.

В комнату вошли двое. Первым шёл сын Егора, Михаил, за ним – маленький Костя с растрёпанными волосами и счастливыми глазами.

– Дедушка! – закричал ребёнок и бросился обнимать старика.

– Здравствуй, мой хороший, – улыбнулся Егор, прижимая внука к себе.

– Отец, – начал Михаил, – я собираюсь на кладбище к маме. Катя сегодня на работе. Посидишь с Костей?

– Конечно, сынок, – ответил Егор, гладя внука по голове. – С радостью.

– Это у тебя что? – спросил Михаил, указывая на исписанные страницы.

– Да вот, рассказ написал, – ответил Егор. – Хотел тебя попросить – опубликуй его где-нибудь в интернете и скажи, что написан он по реальным событиям…

6. Демон по соседству

Часть 1

Стрелка на старых настенных часах с глухим щелчком переползла за полночь. Но для меня время не имело значения. Ночь – мой любимый собеседник.

Мне всегда нравилось, как мысли превращаются в сюжеты. Сначала – мимолётный порыв, затем – целый мир, рождающийся в голове. Я лишь должен успеть поймать его. Не знаю, как пишут другие. У меня всё происходит именно так – внезапно, импульсивно, будто сама судьба подкидывает идеи в самый неожиданный момент.

Экран ноутбука был единственным светом в комнате. Снаружи, за окном, молчала даже сова. А я, словно заколдованный, летал пальцами по клавиатуре, погружённый в мир, где нет времени и границ. И вдруг – удар. Громкий, резкий, как выстрел.

Я вздрогнул. Мурашки пробежали по коже, как будто невидимые пальцы коснулись спины. Сердце замерло на мгновение, прежде чем удариться о рёбра.

– Опять эти стуки… – прошептал я.

Странности начались два года назад. С тех пор за стеной кто-то шуршал, скрипел половицами, открывал и закрывал дверцы шкафов. Иногда слышалось, как по комнате переставляют мебель. Там, за стеной, жили не люди. Там жила пустота.

Квартира соседей пустовала с тех пор, как умерла пенсионерка. Её муж, после смерти жены, сдался. Начал пить, потом уехал, оставив дом на произвол судьбы. А перед отъездом просил меня – «пригляди за квартирой, не дай растащить». Но кто станет грабить жилище в старом деревенском бараке? Все друг друга знают, да и кому нужны чужие воспоминания?

Вначале я пытался игнорировать звуки. Просто не обращать внимания. Но со временем они стали громче, настойчивее. Словно кто-то хотел, чтобы я услышал.

В ту ночь я не мог сосредоточиться. Мысли разбегались, предложения выглядели бессвязными. В итоге я сдался и улёгся спать. А утром, собравшись с мыслями, решил: пора проверить. Может, кто-то лазит в дом? Может, кто-то живёт там по ночам?

Ключ от квартиры лежал у меня. Грязный, ржавый, как будто вынутый из могилы. Я не думал, что придётся им воспользоваться.

Дверь скрипнула, когда я вошёл. Воздух пах пылью и забытым временем. Сквозь плотные шторы пробивались робкие лучи солнца, освещая комнату. Всё здесь казалось замершим.

Я обошёл кухню, затем комнату. Никого. Только эхо моих шагов отдавалось в стенах. Хотел уже уйти, но вдруг остановился. В углу, в полумраке, стоял огромный платяной шкаф. Чёрный, старинный, с потускневшими ручками.

Сердце заколотилось. Вспомнились все те фильмы, где герой открывает шкаф, а там… И я, как герой одного из фильма, медленно подошёл. Взялся за ручку. Дверца заскрипела, как будто стонала от боли.

Изнутри раздался шум. Резкий, громкий. Я отскочил, как ошпаренный. В голове мелькнуло: «Всё, сейчас начнётся…»

Но это была всего лишь шуба, упавшая с верхней полки. Я поднял её, аккуратно положил обратно и закрыл дверцу.

– Не думал, что меня шуба напугает… Надо перестать смотреть ужастики, – прошептал я, смеясь сквозь напряжение.

С наступлением ночи звуки вернулись.

– Ну всё, моё терпение лопнуло! – сказал я, чувствуя, как внутри закипает злость.

Снаружи завывал ветер, шурша мусором по дворовой тропинке. Лампочки на улице мерцали, словно боясь остаться в одиночестве. Я не стал надевать куртку – мне было не до этого. Страх? Его не было. Только раздражение и решимость. Надоело слушать эти скрипы, шаги и шарканье за стеной. Пора положить этому конец.

Взяв фонарик и ключ, я пошёл. Дверь открылась с привычным скрипом, будто предупреждала: «Не входи». Но я уже не слышал предостережений.

Я обошёл помещение. Проверил каждый угол. За шкафами, под кроватью. Никого. Только тень от фонарика дрожала на стенах, как будто кто-то невидимый следил за каждым моим движением.

Хлопнув дверью, я сделал вид, что ушёл. На самом деле спрятался за умывальником, который стоял в прихожей. Там, в темноте, я замер, стараясь дышать как можно тише. Прошло всего пять минут, прежде чем злость испарилась, сменившись животным страхом.

Темнота давила. Тишина стала плотной, почти осязаемой. А потом… из глубины дома раздался скрип. Пронизывающий, гнилой, будто старое дерево стонало от боли. Мгновенно сердце заколотилось в груди. Это был не шкаф. Это было что-то другое.

Из своего укрытия я заметил, как на кухне медленно приподнялась крышка подполья. Скрипнув, она отъехала в сторону, открывая чёрную бездну.

Из неё выползло нечто. Чёрное. Темнее самой ночи. Его глаза светились желтоватым, как угольки в костре. Оно огляделось, принюхалось. Я замер. Даже дышать перестал.

Существо вылезло полностью. Чёрная шерсть, густая и блестящая, покрывала его тело. Ноги – копыта, раздвоенные, сухие и острые. Верхняя часть тела имела очертания человеческие, но лицо… это нельзя было назвать лицом. Похожее на свиную морду, но с длинными рогами по бокам головы. Руки – длинные, с чёрными когтями, цепко перебирали воздух, словно оно искало что-то.

Оно подошло к шкафчикам, принялось их открывать, заглядывая внутрь. Что оно искало? И главное – кого?

Мне нужно было убегать. Прямо сейчас. Но ноги затекли. Я попытался их растирать, но в этот момент задел металлическую банку. Грохот разнёсся по дому.

Существо замерло. Его глаза метнулись в мою сторону. Мы встретились взглядами. Жёлтые, пустые, бездушные. И в этот момент я понял: оно меня видит.

Секунда – и оно рвануло ко мне. Быстро. Бесшумно. Как тень.

Я включил фонарик. Яркий луч ударил ему в морду. Оно завизжало, закрыло глаза, но не остановилось. Я бросился к двери, едва не споткнувшись о порог. Каждый шаг казался вечностью. Позади доносилось рычание, будто сам дьявол вылез из преисподней.

Добравшись до своей квартиры, я запер дверь на все замки, задвинул засовы, поставил стул под ручку. Включил свет во всех комнатах. Даже в кладовке. Хотелось, чтобы не осталось ни одного тёмного угла.

Закутавшись в одеяло, я сидел в углу, дрожа всем телом. И тут меня осенило: у нас нет перекрытий под домом. И подполье может привести его ко мне.

И точно. Минут через десять, может, меньше, на кухне раздался глухой стук. Я выбежал, готовясь к худшему. Подполье было открыто. Крышка лежала в стороне. А рядом стоял этот демон, по другому его не назовешь. Я закричал. Он кинулся ко мне и схватил меня за шею. Страх был настолько сильным, что я потерял сознание.

Очнулся я утром. Солнечный свет пробивался сквозь занавески. Всё было тихо. Но подполье оставалось открытым. Значит это не был сон. Это было реальностью. И с тех пор я заколотил его наглухо.

Стуки в соседской квартире продолжаются. Иногда они тихие, иногда громкие. Но теперь я знаю: это оно. То существо. То, что живёт в подполье.

А ещё, я теперь верю в домового. Возможно, именно он защитил меня тогда. И возможно, до сих пор следит за мной. Скрытый в тенях. Тихий, но верный страж.

Часть 2

«Я больше не могу это терпеть. Этот демон вынуждает меня переступить через страх – и уничтожить его. И мне плевать, вернусь ли я из этого боя. Лучше умереть, чем каждую ночь бояться за свою жизнь», – думал Алексей, сидя на кухне.

За окном стояла глухая ночь. Он не сводил глаз с крышки подполья. Из-под пола доносился низкий, звериный рык. Демон пытался вырваться, ударяя в доски, которыми Алексей заколотил подполье. Каждый день он вбивал новые гвозди – те, что вчера держались, сегодня уже гнулись. Каждую ночь – новая осада. Каждое утро – новые усилия, чтобы задержать нечто, что не должно существовать.

«Может, стоит уехать? Но куда?» – спрашивал он себя. – «У меня никого нет. Ни семьи, ни друзей, ни денег. Куда податься?»

Ещё в 2020-м он думал, что жизнь закончилась. Тогда он потерял родителей – самых близких людей на свете. Проклятый вирус забрал их внезапно, за считанные дни. Сам Алексей чудом выжил, проведя месяц в реанимации. С тех пор он возненавидел этот мир. Замкнулся в себе, словно в могиле, и два года жил, как призрак – без цели, без света, без надежды.

Вернуть его к жизни смогла девушка, с которой он познакомился в интернете. Недолгая, хрупкая любовь – как луч в темноте. Но однажды пришло сообщение: она погибла, попала под колёса машины. Новый удар – прямо в то же место, в сердце. Он опять погрузился во тьму. Спасали только книги. В них он находил то, чего не хватало в реальности: смысл, отвагу, мечту. Постепенно он начал писать сам – и жизнь, казалось, налаживалась.

Но тут снова – напасть. Демон за стеной.

«Я что, проклят? Почему со мной всё время происходит что-то ужасное?»

Алексей всерьёз начал сомневаться: а жив ли он вообще? Может, он умер в той больнице – и теперь блуждает в параллельной вселенной, где жизнь лишь пытается сломать его, вырвать душу по кусочкам?

В обед он пошёл на кладбище. Сел на траву перед могилами родителей, говорил с ними, будто они могли слышать. Рассказывал о страхе, о бессилии, о демоне. О том, как не хочет сдаваться. Но ответа не было.

Он просидел так около часа. Потом встал, отряхнул брюки и пошёл домой.

У самого выхода его встретила баба Нина – соседка, которая каждый день приходила к могиле мужа. Не могла смириться. Каждый день – цветы, разговоры, слёзы. Вот она, настоящая любовь – тихая, верная, не требующая ничего взамен. Такой не встретишь в двадцать первом веке.

– Ты чего такой измождённый? – остановила она Алексея, вглядываясь в его лицо. – Круги под глазами, худой, как щепка… Неужто демон донимает?

Слова ударили, как гром среди ясного неба. Внутри всё сжалось.

– О каком демоне вы говорите? – прошептал он.

– Да все пожилые в деревне знают, – усмехнулась баба Нина. – Соседка твоя, чёрной магией занималась. Сама однажды призналась: демона вызвала, чтобы дом охранял да хозяйку богатством наделял.

– Вот оно что, – пробормотал Алексей.

– Она жила, как королева: деньги сами сыпались, здоровье – железное. Но расплата пришла быстро. Умерла в муках. А муж её – молодец, вовремя сбежал. Иначе бы и его не стало. Тебе бы тоже уехать. Пока не поздно.

Она пошла дальше, оставив его, с мыслями, рвущими душу.

«Вы правы, – подумал он. – Но уехать мне некуда. Этот дом – всё, что у меня осталось. Здесь я вырос. Здесь похоронены мои родители. Не брошу его на произвол судьбы. Костьми лягу – но избавлюсь от этого чудовища!»

Домой он вернулся с решимостью. Первым делом достал из сейфа старое ружьё отца – ржавое, но надёжное. Разобрал, почистил, зарядил. Потом сходил в магазин, купил соли – читал, что она может сдержать нечисть, хотя и не убить. В церкви набрал святой воды, взял икону, которую мать вешала над кроватью. На всякий случай.

Когда всё было готово, он сел у подполья, положив ружьё на колени. День клонился к вечеру. Демон молчал. Но Алексей знал: это лишь передышка.

С наступлением темноты тишина стала густой, напряжённой. Потом – шорох. Скрип досок. И наконец – рык. Затем тихий, мерзкий звук царапающих когтей.

И вот – оно появилось.

Из тьмы медленно выглянула свиная голова, покрытая грязной шерстью, с красными, безумными глазами. Пасть раскрылась в оскале, обнажая чёрные клыки.

Алексей сжал приклад. Пальцы дрожали. Но он не отвёл взгляд.

– Ну что ж, – прошептал он. – Добро пожаловать.

Алексей вскочил со стула и выстрелил. В ту же секунду часть черепа демона разлетелась в кровавых ошмётках – существо завопило так пронзительно, что уши заложило от боли. Не теряя ни мгновения, Алексей выстрелил второй раз – и остатки головы исчезли в клубах пыли и костей.

– Так тебе и надо! – выкрикнул Алексей, чувствуя вкус победы.

Он отвернулся, положил ружьё на стол, взял соль и святую воду. Но когда обернулся – сердце замерло.

Демон стоял перед ним.

Голова медленно собиралась по кусочкам – кости срастались, плоть нарастала, глаза вспыхивали злобным светом. Алексей бросил в него соль, вылил святую воду – но ничто не подействовало.

Демон приблизился. Алексей почувствовал его ледяное, гнилостное дыхание. Медленно, он попятился назад, правой рукой нащупывая ружьё. Схватил его – и тут же оружие вырвали у него из рук. Демон, не моргнув, согнул ствол дугой, как жестяную банку, и швырнул в угол.

Схватив Алексея за грудь, он поднял его над головой, как пушинку. Казалось, мгновение – и всё кончится. Но вдруг, из пустоты, позади демона появился чёрный кот. Он мяукнул – коротко, резко – и, прыгнув, вцепился в голову чудовища когтями и зубами.

Демон завопил, рука разжалась – и Алексей рухнул на пол. Существо забилось, пытаясь стряхнуть с себя животное, но кот держался, как прикованный, рвал плоть, шипел, не отступая.

«Бежать!» – мелькнуло в голове.

Но куда? Демон, ослеплённый яростью, отступил к двери. Пробежать мимо не получится. Тогда Алексей, не раздумывая, спрыгнул в подполье.

Темнота сомкнулась вокруг. Он начал пробираться вперёд, царапая ладони о землю, надеясь, что этот путь выведет в соседнюю квартиру – оттуда можно будет сбежать. Но чем дальше, тем уже становился проход. Он поднял руки, пытаясь найти крышку, но её не было. Паника сжала горло. Он огляделся – вокруг лишь кромешная тьма.

И вдруг – тусклый свет. Едва заметный, но настоящий. Алексей пополз к нему. Через десять секунд он оказался в просторном помещение, где мог стоять в полный рост. На стенах горели свечи. В углу лежали обглоданные кости разных животных.

На одной из стен он увидел чёрную куклу, вылепленную из воска и соломы. Её черты были искажены, но в них угадывалось нечто знакомое – облик демона.

Алексей подошёл ближе, протянул руку… и в тот же миг резкая боль пронзила ногу.

Демон пришёл за ним.

Он выскочил из тени, вцепился в голень огромными зубами – и рванул. Кусок плоти оторвался. Алексей закричал, упал, прижимая ладонь к ране.

Он боялся смотреть. Но когда взглянул – страх обернулся ужасом. Голень была почти откушена.

Сжимая куклу в руке, он отполз к стене. Демон, отведав человеческой плоти, бросился на него снова – вцепился в плечо. Но не успел сомкнуть челюсти, как вдруг замер, задёргался, закрутил головой, будто что-то рвало его изнутри.

Тогда Алексей понял: он сжимает куклу. Слишком сильно.

– Значит, вы связаны, – прошептал он, и в голосе его зазвенела решимость.

Он дёрнул – и голова куклы оторвалась с хрустом.

В тот же миг голова демона отлетела в сторону, ударилась о стену и раскололась, как глиняный горшок.

Но Алексей не остановился. Рука потянулась к карману – там лежала зажигалка, подаренная отцом. Он щёлкнул – огонь вспыхнул.

Пламя охватило куклу мгновенно. Она загорелась, как сухой тряпичный манекен, сгорая за считанные секунды. И вместе с ней – демон. Он загорелся изнутри, превратившись в пепел. Остались только запах гари.

Алексей поднялся. Взял со стены свечу и, хромая, пошёл обратно. Боль пронзала тело, но он шёл – сквозь узкий лаз, сквозь темноту, сквозь страх. Когда проход сузился, он пополз, стиснув зубы. И вот – свет.

Он выбрался, поднялся по лестнице и первым, кого увидел, был кот. Тот лежал на полу, как ни в чём не бывало, чистый, невредимый. Увидев Алексея, поднялся, мяукнул – и, словно дым, растаял в воздухе.

– Спасибо тебе, кто бы ты ни был, – прошептал Алексей.

Он взял телефон и вызвал скорую. Дорога до деревни оказалась долгой, но медики приехали. Начали расспрашивать – что случилось. Алексей посмотрел на них и сказал:

– Собака напала.

Что он мог рассказать? Что сражался с демоном, вызванным чёрной магией? Его бы увезли не в больницу, а в психиатрическую клинику.

Когда раны зажили и его выписали, первым делом пошёл на кладбище. Сел перед могилами родителей, долго говорил – о страхе, о битве, о коте, о кукле. О том, как выжил.

Потом встал, отряхнулся и пошёл. Не оглянувшись на третью могилу, стоявшую рядом.

На надгробье, покрытом травой, было выгравировано имя: Алексей.

А под ним – дата смерти: 2020-й год…

Часть 3

«Где они сейчас? – думал Алексей, лёжа на кровати и уставившись в потолок. – Что делают? Что видят? Может, смотрят на меня с высоты звёздного неба. А может, живут в каком-то ином мире – там, где нет боли, страха и одиночества».

Он повернул голову к окну. За стеклом, усыпанном редкими каплями дождя, мерцали звёзды. Мысли о родителях, как тени, скользнули по сознанию и вдруг исчезли – их место занял образ Ксюши. Острый укол в груди, будто кто-то вонзил нож прямо в сердце. Глаза защипало, и по щекам потекли тёплые слёзы.

«Почему я не сказал ей… Почему не сказал, что люблю?» – мысль резала, как бритва. «Вот бы вернуться назад. Может, я бы смог изменить её судьбу, и сейчас, она была бы жива».

Он перевернулся на бок, будто пытаясь убежать от этих мыслей. Но они вцепились в него, как кошмар, из которого не сбежать.

И вдруг – выстрел. Громкий, оглушающий, разорвавший тишину ночи. Алексей вскочил. Он подбежал к окну, прильнул к стеклу. За ним – только тьма. Непроглядная, густая, как смола. Ни огней, ни движений. Только мрак.

– Что за чертовщина? – прошептал он.

Он осторожно открыл дверь, вышел в коридор. Воздух был тяжёлым, словно наэлектризованным. Прислушался. Тишина. Потом – снова выстрел. И сразу за ним – крик. Женский, пронзительный, полный ужаса.

– Да я проклят, – вырвалось у него. – Опять начинается какая-то ерунда.

Он вернулся в дом, сделал шаг – и пол под ногами дрогнул. Подполье медленно приподнялось, будто изнутри его кто-то толкал. Затем раздался рык. Глухой, хриплый, демонический. Алексей почувствовал, как по спине побежали мурашки, а кожу обдало ледяным холодом. Это был тот самый звук – демон вернулся!

Он отступил к двери, тихо приоткрыл её и вышел в коридор. Подбежал к столу, перевернул его и подпёр дверь.

– Как он вернулся? – спросил Алексей себя, и в голосе зазвенел страх.

За дверью – шаги. Тяжёлые, медленные. Потом – удар. Мощный, будто в стену врезался таран. Дверь дёрнулась, стол задрожал. Ещё удар. И ещё. Алексей выскочил на улицу.

Дом больше не был убежищем. Но и снаружи не было спасения. Густой туман, белый, как саван, заполнил улицу, поглотил дома. Всё исчезло. Осталась только пелена, в которой терялись звуки и мысли.

Алексей пошёл на ощупь, руки вытянуты вперёд, как у слепого. Сердце стучало в висках. И вдруг – шаги позади. Он обернулся – и в следующее мгновение получил прикладом по лицу.

Хруст. Горячая кровь хлынула из носа, заливая губы, подбородок. Он рухнул на колени, перед глазами на мгновение потемнело. А когда темнота рассеялась, он замер.

Перед ним стоял дед Гриша. Но глаза… Белые, мутные, как у слепого. Без зрачков. Без души. В руках – ружьё.

Дед занёс приклад для нового удара. Алексей, действуя на инстинктах, рванул ногой – пнул его в колено. Удар был несильным, но колено деда вдруг выгнулось под немыслимым углом. Гриша упал, но не закричал. Ни звука. Только начал ползти, медленно, неестественно, как марионетка на перерезанных нитях.

Алексей вскочил и побежал. К дому бабы Нины. Перепрыгнул через калитку, налетел на дверь, стал колотить в неё кулаками.

– Баб Нина! Откройте! Помогите! Там дед… Он не в себе!

Дверь открылась.

– Беги, если хочешь жить, – прошептала она и захлопнула дверь.

– Нет! – закричал он, бросаясь на дверь снова. – Позвоните в полицию!

Тишина.

Он схватился за голову, чувствуя, как разум начинает трещать по швам. Обернулся – и увидел её.

Перед ним стояла баба Нина. Но теперь в руках она держала лопату. Лицо было искажено чем-то нечеловеческим – не злобой, а пустотой. Она замахнулась – и лопата обрушилась на висок.

Удар. Вспышка. Боль. И – тьма.

Когда Алексей пришёл в себя, он был привязан к деревянному столбу. Руки – за спиной, верёвки врезались в кожу. Вокруг – туман. И из него, появлялись силуэты.

Соседи. Все. Дед Гриша. Баба Нина. Молодой парень с улицы. Женщина с ребёнком. Они двигались, как сомнамбулы, и вдруг начали говорить. На языке, которого Алексей никогда не слышал. Слова звучали, будто выковыривались из глубин преисподней – хриплые, гортанные, противоестественные.

Когда они замолчали, каждый взял в руки орудие – вилы, топор, косу, лопату. И начали приближаться. Медленно. Без спешки. Как будто знали, что он никуда не денется.

Алексей дёргался, рвал верёвки, кричал – но ничего не мог сделать. Силы покидали его, как вода сквозь трещины.

И тут – из тумана появился он.

Высокий. Чёрный силуэт. Рога, как у древнего зверя. Глаза – два уголька, пылающих ненавистью. Демон. Тот самый, которого Алексей убил.

Воздух замер. Сердце перестало биться. Всё внутри оборвалось.

Алексей застыл. Даже не почувствовал, как верёвки на запястьях вдруг ослабли. Как будто кто-то – или что-то – дал ему шанс.

Алексей дёрнулся – и упал на колени. Руки были свободны, но ноги всё ещё крепко связаны. Он поспешно развязал узлы, пальцы дрожали, ногти царапали грубую верёвку. И как только он освободился, резко обернулся…

Один из соседей стоял в метре от него. В руках – ржавые вилы. Он занёс орудие, готовясь проткнуть Алексея, как вдруг из тумана выскользнул чёрный кот. Мягкий, бесшумный, как тень. Он встал между парнем и убийцей и тихо мяукнул – звук был странный, почти человеческий, полный предупреждения.

Сосед вздрогнул. Отшатнулся, будто увидел нечто невыносимое. Вилы выпали из его рук.

– Ты опять спасаешь меня… – прошептал Алексей, глядя на кота. – Спасибо. Ты мой ангел-хранитель.

Кот посмотрел на него. В его зелёных глазах мелькнуло что-то – не просто разум, а понимание. Будто он знал, что ждёт впереди.

И в этот миг – выстрел.

Громкий, оглушительный. Пороховой запах ворвался в ноздри. Картечь, как сотня игл, пронзила тело кота.

Сердце Алексея сжалось, будто его сжали в кулаке. Он смотрел в эти зелёные глаза, и видел, как в них гаснет свет. Последний взгляд – полный тихой верности.

– Нет… – тихо сказал Алексей.

Но тут же вскочил. Боль, страх, гнев – всё слилось в один порыв. Он бросился вперёд, не зная куда, не видя дороги. Туман поглощал всё. Каждый шаг был как прыжок в пустоту. Он бежал, пока ноги не привели его на кладбище.

И вдруг – как по волшебству – туман рассеялся. Перед ним в лунном свете стояли две могилы. Старые, с облупившимися надписями. Он узнал их сразу – родители.

Он опустился на колени, коснулся холодного камня.

– Что мне делать? – прошептал, глядя в небо. – Где я? Где тот мир, который я помню? Где реальность?

Его взгляд скользнул на соседнюю могилу. Что-то в ней было странное. Он подполз, отбросил сухую траву, стёр пыль с надгробия.

И волосы встали дыбом.

Алексей Сергеевич Иванов.

1995 – 2020.

Его имя. Его дата смерти.

– Нет! – он отшатнулся, словно обжёгся. – Этого не может быть! Я дышу! Я чувствую! Я – живой!

– Я не могу быть мёртвым! – закричал он.

– Тогда живи!

Хриплый голос раздался прямо за спиной.

Он обернулся – и увидел бабу Нину. Но она была не такой, как прежде. Её глаза светились. В руках – длинный деревянный крест, покрытый древними рунами. И прежде чем Алексей успел что-то понять, она вонзила крест ему в грудь.