Желанная неизбежность. Фантастический роман бесплатное чтение

© Павел Валерьевич Ярославцев, 2025

ISBN 978-5-0068-5332-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Желанная неизбежность

«Он – моя самая удачная вербовка»

Афина. Земля будущего.

Павел. 19—20 декабря. Мир Уэй.

1

Кирюха, как всегда, позвонил не вовремя. Не то, чтобы я не хотел с ним говорить, просто, когда звоню ему я – то не берёт трубку, то «абонент – не абонент». А вопросов у меня к нему всегда куча. А вот он звонит тогда, когда отвлекаться мне никак нельзя. После этого мои попытки связаться с ним – а ему со мной – превращаются в целую эпопею. Поэтому мне проще просто приехать к нему без предупреждения – благо, он почти всегда дома.

Вот и теперь он звонит, когда я ни в коем случае не могу отвлечься от монитора системы видеонаблюдения. Я веду подозрительного типа, уже полчаса бродящего по отделу элитного алкоголя, перебирающего и рассматривающего бутылки. Наблюдаю, но пока не вижу, что он что-то пытается тиснуть. Хотя на выходе из отдела стоит рамка, но, черт побери, за прошлый месяц недостачи элитного алкоголя на пятнадцать тысяч рублей и один пойманный уже на кассе – с двумя бутылками «Hennessy». Хорошо, что всё это не в мою смену. Как они проносят эти чертовы бутылки через рамку – не понимаю. Ни магнитный брелок, ни электронная метка не оторваны. А бухло уходит. Пробовали с безопасниками провернуть нечто подобное – не получается. Что только не делали – звенит рамка, зараза. Вот и пытаюсь я вычислить ворюгу чисто визуально – благо на камерах хозяева не экономили – картинка просто изумительная. А тут Кирюха. Ну не могу я ответить, не могу. Прости.

Мобила затихла. А через минуту дзынькнул сигнал СМСки. Ну кто там опять? Опять «оформите срочно кредитную карту „Лохобанка“, пока не поздно». Достали уже. Ушел и мутный тип из отдела с алкоголем. Я так ничего противозаконного в его действиях и не увидел, но по рации всё же сообщил охране, чтобы проверили перца. Вздохнув, я взял мобильник и нажал ответный вызов Кирюхе. Естественно, трубку никто не взял. Ну а что же там в СМС? Посмотрю на всякий случай. СМС было от Кирюхи: «Подъезжай, есть дело». Что-то новенькое. За пятнадцать лет, как у нас с Кирюхой появились мобильные телефоны, он ни разу не послал мне СМС. Видимо, сейчас дело было действительно безотлагательное. А учитывая род деятельности моего кореша, ещё и интересное. Правда, оно с таким же успехом может быть и опасное. Текст СМС на крик отчаяния похож не был, поэтому, скорее всего – ничего страшного.

«Что за род деятельности такой интересный у Кирюхи?» – спросите Вы. Кирюха – хакер. Точнее, если смотреть с точки зрения матерых хакеров, действующих на грани, а чаще – за гранью закона, Кирюха – полухакер. Или недохакер – кому как будет удобно его называть. Дело в том, что имея возможность хакнуть1 кого угодно и забрать всё, что хочешь, он этим совершенно не занимался. По крайней мере, мне о таких фактах совершенно ничего не известно. А учитывая нашу с ним почти тридцатилетнюю дружбу, я думаю, что, если бы он занимался чем-то подобным, я бы уж точно знал. Нет, все основные атрибуты настоящего хакера были при нем: двухкомнатная квартира, сплошь уставленная современными компьютерными примочками в полуразобранном виде и соединенными между собой беспорядочными пучками кабелей; кресло-кровать с журнальным столиком, приткнувшиеся в уголке; вечный полумрак в комнатах даже в солнечную погоду. Правда, второй половины атрибутов хакера всё же не было. Не было кислого запаха месяцами немытого тела – Кирюха принимал душ каждый день. Не было вонючего нижнего белья и носков, носимых неделю на одной стороне, а неделю на изнанке – он надевал каждый день свежее и стирать не забывал. Не было горы грязной посуды в раковине, протухшей еды в холодильнике и переполненного мусорного ведра. Если бы у хакеров были свои понятия, как у воров, то Кирюха был бы, скорее всего, нерукопожатным из-за этих его странностей.

Зарабатывал Кирюха на всём, что связано с компьютерами: чинил, собирал, обслуживал железо; делал сайты, занимался SEO-продвижением. Ломал лицензионные программы… Да, все-таки, как видите, совсем без анти законных действий он не обходился.

Правда, пару раз ему пришлось применить свои навыки по прямому назначению. Как-то хорошая знакомая его мамы, преклонного возраста тётушка, купила у коммивояжёра суперпылесос. Оформила кредит на пятьдесят тысяч деревянных, а потом оказалось, что нового в этом пылесосе была только упаковка. Тётушка решила вернуть деньги по-честному – через суд. И поняла, что, скорее всего, этот суд будет последнее, что она увидит в жизни. Тут, по настойчивой просьбе матери, пришлось вмешаться Кириллу. Уж как он отнекивался, прикидывался дурачком, убеждал, что «бабка сама дура» и тому подобное. Не получилось. Вынужден был залезть в систему того банка, где оформили кредит, и кое-что подправить в кредитной истории. В результате: «кредит выплачен в полном объеме, претензий банк не имеет». Бабушка потеряла всего пять тысяч уже выплаченных банку рублей.

Второй раз наш хакер вернул дорогущий смартфон своей подруге. Какой именно подруге, я не знаю, ибо было их у него много. Проще говоря, у чиксы подрезали в институте только что купленный смартфон премиум-сегмента последней модели. И явно это сделал кто-то из её группы. Кирилл забрал у девчонки документы на аппарат, благо она их сохранила, и по какому-то там идентификационному номеру подключился к уже перепрограммированному телефону. С помощью навигации, ночью, вычислил местоположение – по логике, что в это время «клиент», вероятнее всего, дома. Сообщил адрес метки заказчице. Дальше было дело техники – парень встрял по полной.

Короче, зарабатывал Кирилл неплохо. И всё, практически всё, тратил на компьютерные новинки, попутно продавая на «Авито» устаревшие комплектующие. Устаревшие – всё, чему больше года. И взламывал, взламывал, взламывал. Проникал во всевозможные закрытые системы организаций, банков, всяких разных контор. Серьезных и несерьезных. Взламывал, проникал, смотрел, заметал следы и успокаивался. Хобби у него, блин, такое. Зачем он это делал? Большинству людей, как и мне, не понять. В общем, грешно смеяться над больными людьми.

2

Дружим мы с Кирюхой давно – двадцать семь лет. С пятого класса. Да, да, мы разменяли с ним уже пятый десяток. Жизнь перевалила через вершину. За эти годы мы поняли одно: став взрослыми, начинаешь видеть, что взрослых на самом деле не существует. Просто игры становятся дороже и опаснее, а «дети» циничнее и прагматичнее. Вся жизнь – это всего лишь игра. Игра жестокая, опасная. И роли в ней расписаны, как в детских играх – кто-то умрет, а кто-то станет царем горы. И это не смешно.

Кирилл Александрович Андреев, КАА – учился со мной с пятого класса. Его семья переехала в Верхневолог2 из областного поселка Серёгино. Отец трудился там на Газоконденсатном комбинате и дорос до высокой должности. По рекомендации был переведён в областной центр, в Управление Госгазпрома Союза Советских Федеративных Республик. Наш город тогда ещё не был столичным, да и страна была совсем другая – несколько объединённых республик во главе с Федеративной республикой Ру́ссия. Сейчас наша Федеративная республика осталась в одиночестве. Но разговор не об этом. Кирюха сразу же получил прозвище Удав. К его характеру это не имело никакого отношения, просто аббревиатура КАА3 созвучна с именем удава из известной детской книги. Из ребят Кирилл ничем не выделялся – учился с переменным успехом, проводил свободное время как все: наскоро сделав уроки, убегал на улицу и пропадал там допоздна. О мобильниках тогда ещё никто не слышал, поэтому, где он и чем занимается, родители ничего не знали. И странно, почему-то, это никого не беспокоило. Сейчас попробуй вовремя не отзвонись – даже взрослому человеку – уже поднимается паника. Сдружились с ним мы очень быстро, ибо жили в соседних пятиэтажках и вместе ходили в школу, по пути обходя все «злачные места». Проходили по продуктовому рынку, находившемуся по дороге в школу, обходя ряды с шикарными россыпями фруктов, овощей, орехов и других вкусностей; торчали возле киосков с журналами, рассматривая картинки, обязательно покупали по пирожку с картошкой, беляш в кафетерии или семечки у бабок. В свободное время гоняли на великах, зимой – на санках с горок или играли в хоккей. Обычное счастливое детство советского школьника.

Все изменилось в девятом классе, когда в учебную программу включили информатику. Кирилл сразу же забыл о существовании мира вокруг себя. Он до закрытия школы пропадал в компьютерном классе. Стал лучшим другом нашего информатика – Льва Осиповича Гринцевича. Вместе с ним колдовал над всеми этими «Лучами» и «Электрониками». Подключал новые устройства, полученные со склада областного отдела школьного образования. В то время обеспечение школ было ещё на должном уровне, поэтому нехватки в новинках не было. Сочинял какие-то учебные программы на примитивных языках программирования, рисовал наглядные пособия с помощью смешных, по нынешним меркам, графических программ. И, о чудо, распечатывал все это на цветном игольчатом принтере. Выведал у отца, что у них в управе, в каком-то отделе есть такой агрегат, и всеми правдами и неправдами уговорил его изредка пользоваться машинкой. Это было очень проблематично – чернила были на вес золота. Уж как ему удалось воплотить это – одному Богу известно. Короче, он нашел себя в жизни ещё в школьные годы.

Я же ничем таким не отличался. Учился не хуже, но и не лучше среднего. Всяким секциям и кружкам по интересам предпочитал пропадать на улице в играх и забавах. Открывшиеся горизонты электроники меня не воодушевили, поэтому увлечение Кирюхино я не поддержал и к закату школьных лет совсем ещё не определился с выбором будущей профессии. То я хотел стать милиционером, то летчиком, то машинистом локомотива. Поэтому после школьного выпускного я, немного побалдев от безделья, просто пошел бродить по улицам города. Перспективы карьеры в то время и у кочегара, и у электронщика были, примерно, одинаковыми. И тот, и другой, при определенном усилии, мог дослужиться до высокой должности. Разница была только в престиже рода деятельности. Поэтому, где продолжить учебу, меня особо не волновало, и я зашел в первое попавшееся мне учебное заведение, ибо и здание, и название мне понравилось: «Верхневологский техникум железнодорожного транспорта». Туда я, недолго думая, и поступил.

А вот как будет продолжать свою учебную жизнь Кирилл, по-моему, ни у кого сомнений не вызывало. Ему была прямая дорога в Политехнический, на кафедру электроники. Однако, Кирюха поступать никуда не торопился. Отслужив в армии, он остался в школе и стал лаборантом в школьной лаборатории электроники. Дополнительно вёл кружок юного программиста и чинил всё электрическое, что было в школе. Естественно, среди учителей и школьного руководства он был кем-то вроде Бога – выручающего всегда и везде.

А потом всё кончилось. Или началось.

3

Не хочу лезть в политику и рассказывать подробную историю развала нашей великой страны. Не буду комментировать – не дождётесь от меня анализа ситуации и тому подобной воды. Пусть этим занимаются профессионалы. Я могу судить обо всём этом только как «диванный эксперт», а этих любителей выставить себя всезнающими, я терпеть не могу. Так что, не вдаваясь в подробности, скажу, что за один день всё изменилось. Некогда великая держава перестала существовать в одночасье – росчерком пера под документом о ликвидации Союза и признании абсолютного суверенитета всех его бывших республик. С распадом Союза распались и связи во всех отраслях производства и деятельности. Их части находились в разных концах огромной, но единой страны и теперь оказались в разных государствах. Новые правители новоиспечённых стран восстанавливать эти связи не торопились – теперь за возможность пользоваться тем, что раньше было единым целым, они хотели денег. И причём огромных. Проще говоря, после нескольких дней ликования и радости победивших настали долгие годы упадка и уныния прочих. То, что было раньше важным, стало несущественным. Наоборот, то, что было неприемлемым ранее, показалось во всей своей красе. Работники госслужб, учителя, врачи, учёные стали вдруг не нужны своему государству. Теперь нужны были люди, которые умели делать деньги. Большие деньги. А в былое время это могли делать только криминальные элементы. Те, за которыми раньше толпами охотились представители охранных ведомств, теперь стали занимать важные посты. Сначала в городских, областных структурах, а потом и в высших государственных. От них не дождёшься щедрого вознаграждения даже для своих работников. А уж всякие там попрошайки из здравоохранения или народного образования вообще в расчёт не брались. Настали тёмные времена для простых терпил4.

А вот Кирилл не стал унывать. Не знаю, как, но выбрал он себе профессию в школьные годы, которая оказалась нужной всем и всегда. Случайность это или он ещё тогда понял, что за всеми этими умными штуками будущее, не знаю. Но как бы то ни стало, хлеб с маслом он ел всегда и при любой власти. С отечественными производителями было покончено, но «свято место пусто не бывает», и в страну хлынуло огромное количество невиданных ранее, чудесных, умных устройств из-за границы. Вот тут-то и пригодились его познания. Его разрывали на части. Росли как грибы частные конторки, заводики, магазинчики – короче, все хотели иметь у себя эти современные и нужные прибамбасы. А специалистов в то время днем с огнем не сыщешь. Вот и тягали Кирюху: – «Подключи мини-АТС», «А нам локалку сделай», «Станочек с ЧПУ настрой». Славных дел у Кирилла было выше головы. Не обошли его и представители новомодного вида бизнеса – рэкетиры. Узнав про успешного чела, к нему домой завалились двое крепких короткостриженых паренька в спортивных костюмах. Спорить и припираться с ними Кирюха не стал. Недолго думая, согласился на их условия. Позже, удалось ему даже скидку у них получить путем починки, настройки и установки «всяких, тама, приблуд5» их боссам. Уж криминальные боссы «всякие, тама, приблуды» очень любили. Да и чинить приходилось часто, ведь в то время аппараты доставлялись из-за границы, прямо скажем, не первой свежести. А покупать новые в те времена было дорого даже бизнесворотилам. Не тот еще размах был.

Не забыл Кирилл и учителя своего – Льва Осиповича. Предлагал ему открыть свое дело. Уверял, что проблем у них не будет, ведь база была уже крепкая. «Видел я эту вашу коммерцию в одном месте», – сказал Лев Осипович и наотрез отказался. Нет, Кирилла Лев Осипович, конечно, не выгнал. Но разговор дальше продолжался уже на отвлеченные темы. Надо сказать, что Лев Осипович и в конце восьмидесятых был уже человеком пенсионного возраста, а в момент разговора ему уже было около семидесяти лет, а может и больше. Так что кирилловской прыти от него ждать было глупо. Да и побоялся он, скорее всего.

Но всё течёт, всё изменяется. И вот Кирилл Андреевич обзаводится своей «фирмой»: офис – его квартира, двое молодых, толковых, а главное, готовых за возможность повозиться с оргтехникой терпеть любые невзгоды – его работники, как он их называл, – парняги. Сам он теперь по городу подошвы не протирает, а принимает заявки по телефону и каждое утро распределяет их между своими парнягами. Те берут «ноги в руки» – и вперёд. Его обязанности сводятся к ответам на звонки, утром забрать у парняг заработанную наличку и раздать задания. Да и рассчитать соколиков раз в неделю. Не забывал и про дань, но за ней братки приходили сами. Самое главное, у Кирюхи теперь было уйма времени. И он начал творить. Его квартира стала обрастать всевозможными системными блоками, мониторами разных мастей, пучками кабелей, другой техникой. Вообще-то, Кирилл вполне мог позволить себе скопить и на машину, и на обстановку. Но всё это было не про него. Глаза у него горели только тогда, когда он видел статью в каком-нибудь компьютерном издании о выходе в свет новой крутой «мамы» или «видяхи», а когда он получал это в пользование – глаза у него просто вспыхивали. Вместе с мозгами.

Квартира ему досталась от бабушки, и находилась в престижном районе города – почти в самом центре. Бабушка умерла ещё тогда, когда он был школьником, но в завещании упомянула только его. Уж больно она любила своего внучка. Мать с отцом оспаривать завещание не стали – с жилплощадью у них было всё в порядке, и на семейном совете решили, что квартира перейдёт в полное распоряжение Кирилла при достижении им совершеннолетия.

В начале девяностых отец сильно занемог – дала осложнения болезнь, которую он заполучил, трудясь на газоконденсатном комбинате, часто находясь на пронизывающем ветре, обследуя газовые хранилища и другие системы комбината. Через год он умер. Мать всю жизнь работала поваром. Сначала в комбинатовской столовой, сейчас – в кафе при управлении Госгазпрома, куда в своё время, помог ей устроиться отец. Газпром и теперь жил не бедно, поэтому нужды у женщины не было, кроме той, что она всё реже виделась со своим, вечно занятым сыном. Нет, Кирилл свою мать не забывал – часто звонил, приезжал по праздникам, но в момент своей работы он, навряд ли, думал о ней, если вообще помнил о том, что вокруг него существует мир.

Нулевые годы принесли в нашу жизнь нового монстра информации, глобализации и социальных отношений – доступный Интернет. В момент жизнь общества перевернулась с ног на голову – теперь границ для общения более не существовало. Кирилл врубился в ситуацию мгновенно.

4

Интернет для большинства, как и для меня, в принципе, не что иное, как ещё одна развлекалочка. Но только не для Кирилла. Кирюха немного полазил по сети, поиграл, пощупал, потискал и придумал, что с ней делать. Сначала оказалось, здесь легко можно найти друзей «по несчастью». Начались знакомства, переписки, новые интересы. Тут и пришёл интерес к проникновению в чужие сети. Скажем откровенно, в начале пути у глобальной сети защита была не ахти. Поэтому у продвинутых пользователей залезть к кому-нибудь и посмотреть «чё – каво» труда не составляло. Вот после этого Кирилл и плюхнулся в хакерское болото. Завелись друзья-хакеры по «Аське», хваставшиеся своими достижениями. Потом Кирилл сам начал пробовать долбить защиту. На спор стали ломиться, где посложнее и поопаснее. Сначала Кирилл окунулся в это дело с головой. Даже забыл о зарабатывании денег. Парняги ходили к нему каждый день с напоминаниями, он отпинывался от них, как мог. Ребята же вскоре начали проявлять самостоятельность и решили избавиться от опеки непутёвого шефа. В один прекрасный момент они перевели всех клиентов на себя, сказав, что Кирилл «слился», и перестали появляться и приносить денежки. Сначала Кирилл даже рад был, что ему не мешают. Кое-какая денежная заначка у него была – на еду-питьё хватало. О будущем он особо не думал, надеясь, что с помощью своих друганов-хакеров, которых никогда и не видел, неслабо заработает. Но со временем обладатели важной информации стали зубастее. Подтянулись и правоохранительные органы.

Первый «щелчок по носу» Кирилл почувствовал, когда из виду пропали трое его «товарищей по несчастью» – перестали общаться в «Аське». Целых двенадцать часов их не было на связи, а это уже много. На следующее утро из ленты новостей Кирилл узнал, что «взломщиков системы крупного банка поймали прямо во время проведения «сеанса взлома». Поймали с помощью новой защитной программы. Взяли на квартире, устроив обделавшимся юнцам «маски-шоу» по полной программе – с «мордой в пол», «берцем по рёбрам» и тому подобное. Естественно, проверяются все контакты «преступной группировки» – реальные и виртуальные. Кирилл подпрыгнул как ошпаренный и чуть не приземлился мимо стула. Его пальцы забегали по клавиатуре с такой быстротой, которая не снилась и секретарю-суперпрофессионалу с десятипальцевым методом печати. Курсор мыши не успевал бегать по экрану, подчищая все дорожки, ведущие к застигнутым врасплох оппонентам. Кирилл раньше даже не знал их пола, и только теперь, из новостей, увидел, что BarBara, оказывается, лысый дрищ в татуировках, а Mutant – милая девчушка, совершенно не похожая на компьютерного гения. Третий – Crocodile, крокодилом и был. Волосатый, кожаный прикид, высокие ботинки на рифленой подошве грязно-зелёного цвета, бандана. И везде изображения крокодилов, даже на ботинках.

После такого малоприятного происшествия Кирилл впал в мандраж, как мышь, учуявшая кошку. Мокрый, будто попавший под дождь, он встал из-за стола и отправился в ванную. Взяв полотенце, вытерся насухо. Сев на кровать, начал слушать, как постепенно замедляется, еще недавно готовое покинуть грудь, сердце. И оно замедлилось, почти остановившись и упав в пятки. Резко обострившийся слух уловил звук заехавшей во двор машины. Закрыв глаза, он ясно видел – заехала ГАЗель. Тёмно-синяя, тонированная. Вот открылась боковая дверь. Бойцы в камуфляже, в масках. Вот они уже заходят в подъезд, как назло, открытый. Поднимаются. Ну, где же они? Тишина и на улице, и на лестнице подъезда. Через пару минут Кирилл рискнул открыть глаза. Ему всё ещё казалось, что за дверью стоят омоновцы и прислушиваются. На ватных ногах Кирилл пробрался к окну, с чувством жуткого страха, слегка отодвинув тюль, выглянул. ГАЗель и вправду стояла. Бортовая. С грузом евроокон. Выдох облегчения был такой силы, что более походил на предсмертный стон отходящего в мир иной. Немного отдышавшись, Кирилл решил, что расслабляться рано.

Но уже к вечеру тревога спала, и тут он ощутил второй «щелчок по носу». Он вдруг понял, что парняги не посещали его уже пару месяцев. Заглянув в бабушкину шкатулку, где он хранил деньги, Кирилл осознал, что кушать ему осталось неделю-две. Ну если затянуть пояс, то две-три. На следующий день, когда тревога немного улеглась, Кирилл решился позвонить своим работникам. И тот и другой абонент оказались вне доступа. Связавшись со своими заказчиками, Кирилл понял, что парняги плюнули на него и теперь обрабатывают клиентов самостоятельно. Сначала его взяла злоба. Как так! Он столько лет искал клиентов, положил силы на раскрутку своего дела, относился к пацанам, можно сказать, с отцовской любовью, никогда им не отказывал, хорошо платил. А они… Потом рассудительность взяла своё. А что им оставалось делать? Ждать, пока Кирилл натешится? Уговаривать его, как капризного малыша? Подкармливать его, когда он занимается другими делами в своё удовольствие? Сам виноват – сам думай, что делать дальше. Но, со временем приходит и опыт. Кирилл почесал репу, и опять упал за компьютер – в Интернет. Как оказалось, из этой паутинки можно извлечь нити полезности. После некоторого количества потраченного времени и немного нервов, Кирилл, с помощью Интернета, нашёл себе новых клиентов. Более того, через короткое время он смог добиться, что люди сами стали ходить к нему со своими бедами. Ну что ж – лень двигатель прогресса – это раз, при отсутствии неотвратимости наказания чувство опасности притупляется – это два. Кирилл привык валяться на кровати сколько хочет, вежливо посылать клиентов, если заказ неинтересный, просиживать в сети допоздна. Тревога его отпустила, и он предался спокойной, неспешной жизни и ненапряженной работе. Немного помучавшись, он смог снизить свои потребности. Теперь заработанных на заказах денег ему хватало сполна. Кирилл рассудил, что, всё-таки, спокойная жизнь с ленцой для него важнее суеты и погони за дорогими игрушками. Не знаю, как у него это получилось, но он смог выкинуть из головы свою безумную зависимость к персональнокомпьютерному железу. Хотя, совсем завязать с желанием изучить чью-нибудь локальную сеть он не смог. Но, как он сам говорил, это было, скорее, баловство, чем серьёзное занятие. Хотя я так не считал, и много раз предупреждал его об этом. Но как бы то ни было, Кирилл стал вести свою жизнь, приправленную ленью, и казалось ему большего и не надо.

5

И вот теперь я собираюсь ехать к нему и не знаю причину его беспокойства. Я подозреваю, что, всё-таки Кирилл втихаря баловался незаконными деяниями. И теперь просит у меня помощи, хотя, честно, я не знаю, чем я могу ему помочь в этой ситуации. Может, он просто хочет поделиться со мной своими мыслями – обсудить, так сказать.

Проснувшись, я не спеша собрался и поплёлся на автобусную остановку. Было промозглое субботнее утро. Промозглое настолько, насколько применимо это слово к утру второй половины декабря. Светлана и дети ещё спали, я тихо оделся и вышел в сырой и морозный двор. Зимой бывают такие дни, когда в воздухе висит мутная пелена, подобная летнему туману. Слой этой «известковой» изморози оседает на всём. Машины, деревья, дорожки – всё покрыто «мучной пылью» и выглядит, как после побелочных работ, которые только что выполнили полные тётки в робах из видавшего виды распылителя. Казалось, что если сейчас дунет ветерок, то вся эта оболочка слетит белыми газетными листами, открывая все скрытые ею объекты. В такие дни странно сочетаются сырость и мороз. Небо только чуть-чуть начало светлеть, и округа принимала этакий постапокалиптический вид – всё покрыто слоем белого пепла. И если бы не спешащие куда-то люди, мир был бы печально-удручающим.

Маршрутка подошла почти сразу. Подрулила к остановке, резво проскочив жёлтый свет светофора на перекрёстке, и долго катилась по наледи вдоль бордюра на заблокированных колёсах, проскользив мимо ожидавших её людей. Я залез в салон, кинул водителю на капот мелочь и сел на своё любимое место – рядом с тёплым двигателем. В выходное утро дороги были полупустыми, и маршрутка катила ровно, без рывков. Мерное завывание трансмиссии ПАЗика и тепло двигателя сделали своё дело. Меня стало клонить в сон. Господи, за столько десятилетий – больше чем за полвека, ГАЗоновская коробка передач так и не избавилась от своего фирменного завывающего звука. Ещё до Великой войны вездесущие полуторки будили сонные улицы этой музыкой. Казалось, посади человека из того времени с завязанными глазами в салон современного ПАЗа – и он воскликнет: «Боже, вы до сих пор на этом ездите!?» Он будет убеждён, что едет на каком-нибудь довоенном автобусе.

Скоро маршрутка стала приближаться к центру. Улицы стали шире, машин больше. Несмотря на то, что Верхневолог теперь столица, маршрутки с водителями-гастарбайтерами здесь ещё сохранились. Скорее, как анахронизм. В центре, сверкая электронными табло и светодиодным освещением, уже вовсю катались электробусы, низкопольные малошумные трамваи. Строился монорельс, готовый соединить правый и левый берег Вологи. Но до окраин цивилизация доходит медленно. Старенькие, видавшие виды маршрутки зачастую остаются единственным общественным транспортом для того, чтобы добраться до центра. Но, в любом случае, их дни уже сочтены.

Когда я открыл глаза, автобус уже катил по проспекту, вдоль строящейся эстакады монорельса. Основательно согревшись, я резво выскочил из остановившегося автобуса. Электронный информатор на остановке сообщил мне точное время и то, что я прибыл на остановочный пункт «Квартал имени маршала Косарева», а также то, что в ближайшее время ожидается прибытие электробуса по такому-то маршруту. Удобная штука. Цивилизация!

Кирилл жил внутри указанного квартала, в добротном доме послевоенной постройки. Квартал обрамлял по всему периметру длинный красивый дом времён «архитектурных излишеств» – с лепниной, резными кованными балконами, балюстрадой на крыше. Внутри квартала располагались четыре ряда домов попроще. В одном таком доме и обитал Кирюха. Я проскочил в ближайшую арку и потихоньку побрёл по уютной внутриквартальной улице. Фонари уже погасли, однако ночная синева ещё полностью не покинула город – день наступал медленно и сонно. Нырнув в проход между домами, я подошел к Кирюхиному подъезду. Мельком глянул на его окна – как всегда плотно зашторены. Потоптался у подъездной двери и набрал номер домофона.

Кирилл. 19—20 декабря. Мир Уэй.

1

До него никогда не дозвониться. Чем бы он ни занимался, у него никогда нет возможности ответить сразу – «то понос, то золотуха». То он на лесенке монтажит, то ещё чего. Теперь новая отмазка – «Сижу – слежу. Отвлекаться нельзя». А потом заявится без звонка. Вот сейчас ситуация серьёзная, а он придёт, когда меня, может, уже и не будет в обозримом пространстве. Даже не могу представить, что может случиться дальше. Сегодняшний звонок на мобильник меня сильно напугал и поставил во временный ступор. А сейчас мозги начали воспроизводить какой-то сумбур – не знаю, за что хвататься. Дай-ка пошлю ему СМС. Пугать не буду – человек на ответственной должности.

Сегодня я проснулся как всегда – поздно. Когда принимал душ, сквозь шум воды услышал гимн Союза – рингтон на моём телефоне. Прерывать водные процедуры я не хотел – потом перезвонят. Но гимн не унимался. Да кто там такой настырный?! Выключив воду, я наскоро вытерся и мокрыми подошвами прошлепал в комнату. На экране светилась надпись: «Номер скрыт». Секунду поколебавшись – брать или не брать – я нажал «ответ». В трубке послышался еле слышный шум – как будто прокручивали аудиозапись в сильно ускоренном режиме. После короткой паузы со мной заговорил молодой человек. Точнее, просто прочитал текст: «Кирилл Александрович, у Вас будет то, что нам нужно. Настойчиво рекомендуем Вам сотрудничать. Сегодня в двадцать два ноль ноль, в известном Вам месте». Я не успел сказать ни слова – послышались короткие гудки. Да и скорее всего, мои вопросы остались бы без ответа – наверняка это была запись.

Я трухнул всерьёз. Не столько из-за странного звонка. Я сразу интуитивно понял (как мне тогда казалось), что подразумевалось под словами «то, что нам нужно». Но кто!? Кто, кроме меня, мог знать об этом!? Шестнадцать лет это никого не интересовало…

2

В девяностых, в бытность мою мастером на все руки по оживлению всяких электронных устройств, была практика взаимозачёта. Вместо денег за работу давали что-нибудь материальное. Ну, шмотки, например. Или запчастями могли в автосервисе «расплатиться». В связи со всеобщей дороговизной, превратить всё это в деньги не представляло труда. Нужно было только немного снизить цену и «voila6»! Вот и получил я эту коробку с трёх с половиной дюймовыми дискетами и непонятной компьютерной платой в одной конторе, где настраивал мини-АТС. Конторка эта обосновалась в одном из кабинетов здания бывшего НИИ Промавтоматики, который почил вместе со многими другими подобными организациями в период развития «русского рынка». Формально НИИ ещё был хозяином этого здания, и, пытаясь хоть как-то выжить, сдавал помещения в аренду всем желающим. Работа была плёвая, и я согласился забрать эту, сомнительную в отношении нужности, оплату. Что же на самом деле я приобрел в этот день, узнал только через пару лет – когда, ища совершенно другое, достал пыльную коробку с антресолей и, наконец-то, решил почитать информацию на дискетах. «В крайнем случае, сотру – будут чистые дискетки», – подумал я.

Дискет было сто пятьдесят четыре штуки! На ярлыках небрежным почерком написано – «блок 1», «блок 2»… и так до «блок 154». И плата. С виду обычная плата контроллера под стандартный слот – зеленая подложка, порты для подключения внешних устройств. Рядом с портами впаян непонятный блочок с линзочкой, примерно пол сантиметрового диаметра. Похоже на миниатюрную видеокамеру. «Ну что ж, посмотрим, что это», – выдернув из-за стола системный блок, как раз предназначенный для тестирования всяких устройств, я быстро установил плату – крышек на блоке уже давно не было за ненадобностью. Блок, получив питание, приветственно пикнул, выкинув после загрузки стандартное окно об обнаружении нового устройства и запросил первую дискету для установки. Я начал нудный процесс загрузки программы, периодически меняя дискеты. К «блоку 20» я порядком утомился и решил пойти хлебнуть кофейку, пока синяя полоска нехотя ползет к своему финишу. Попивая дешёвый Nescafe 3 в 1, я увлёкся разными размышлениями на отвлеченные темы и неожиданно вспомнил, что давно не общался с мамой. Подпрыгнув как ошпаренный, я быстро подошёл к телефону. Сняв трубку, накрутил номер на диске. Мама долго не подходила. Потом я услышал знакомое «Алло».

– Привет, ма.

– Здравствуй, Кирилл. Почему ты не пришел вчера, ты забыл? У отца годовщина.

О, боже мой, как я мог забыть. Ну и дурак же я. Как мне теперь вымолить прощения.

– Прости, ма, я совсем закрутился. Я обязательно к тебе сегодня вечером приеду.

– Да ладно уж, не казни себя. Приходила тётя Нина, посидели – помянули. Так что одна я не осталась. А ты приезжай, я буду ждать. – она ещё что-то сказала, но я не расслышал, так как понял, что мне мешает общаться какой-то посторонний противный звук.

– Да, мам, до вечера. – ответил я и положил трубку.

Вмешался в мой разговор системный блок, он непрерывно пищал омерзительным тоном испорченного микро динамика, больше похожего на скрежет пенопласта по стеклу. Я поспешил в комнату. На пол экрана горело красное окно предупреждения. «Внимание! Требуется немедленная загрузка следующего блока. Уничтожение информации с установленного блока и загруженной части через…» Внизу бежал секундомер обратного отсчета. Увидев оставшееся время, я кинулся к коробке с дискетами, попутно задев ногой стул и чуть не грохнувшись всем телом на монитор. Нужна была дискета «Блока 21». Так – «Блок 22», следующая – «Блок 23». Где же двадцать первая! Я судорожно начал перебирать дискеты. Вот она! Одной рукой хватая дискету из коробки, попутно роняя её на пол, второй уже нажимаю на кнопку дисковода, тут же хватаю выскочивший чёрный квадратик и быстро вставляю новый. Прекратившийся писк и мирное урчание считывателя были для меня прекраснее божественной музыки. На таймере застыли цифры: 00:02. Через пару секунд окно заменилось на милую сердцу бегущую полоску загрузки.

Немного успокоившись, я подумал: «Что я так, собственно, переживаю. Ну, стерлась бы информация – ну и хрен с ней. Наверняка потом выяснится, что это фигня какая-нибудь. База данных телефонной книги или что ещё в этом роде. Хм, а зачем на базу данных или фигню ставить такое средство защиты?»

Теперь стало ясно, что даже без одной дискеты вся эта записанная информация будет бесполезна. Тут меня начало потрясывать от осознания того, что после загрузки полного комплекта я увижу что-то. А вот что?

У меня непроизвольно слипались глаза. Кажется, я загружал последние дискеты уже не открывая их. Всё! Последний носитель выскочил из щели. Стрекочущий звук винчестера, усердно соединяющего части полученной программы в единое целое, окончательно добил меня, и я, едва добравшись до кресла, уснул, поджав ноги и забыв про своё обещание маме.

3

Сколько я проспал – не знаю, но видимо довольно долго, поскольку от усталости и дискомфорта в голове не осталось и следа. Чего не скажешь о моих ногах. Попробовав встать, я понял, что они жутко затекли и совершенно ничего не чувствуют. И началось… То дикое ощущение, когда кровь начинает заполнять пустые сосуды, совмещается с совершенной беспомощностью и попытками нащупать «отсутствующими» ногами пол. Жуткое покалывание вперемешку с невыносимым зудом заставляют выдавливать из себя вместо крика тихий сип и шипение. Я начал поколачивать, мять, терзать свои икры и голени, только бы избавиться от этого гадкого состояния. И, о боже, какое это блаженство, когда ноги приходят в чувство. Я развалился в кресле и наслаждался «появившимися» ногами. Своими, никуда не девшимися ногами. И тут краем взгляда я уловил невнятное движение посреди комнаты. Как будто сквозь сизый дымок промелькнул неяркий луч света. Повернув голову, я увидел полупрозрачную фигуру, стоящую в полутьме, немного не касаясь пола. Фигура явно была мужской, ростом в половину человеческого. Сразу вспомнились старые фантастические фильмы, где изображались голограммы людей при удаленной видеосвязи. Именно такой вид и имел этот представитель неизвестного происхождения, с бегущей по изображению рябью, часто пропадающий на доли секунды. Этот прозрачный мужчина был одет в строгий костюм. Черты лица правильные, но не четкие. Этакий Джеймс Бонд, вышедший на связь с MI6. Фигура была неподвижной. Откуда она взялась, я понять не мог. Ещё надеясь, что это всего лишь сон, я медленно встал и направился в ванную комнату, озираясь на мужика. Как только я прокрался мимо, изображение одёрнуло полу пиджака и повернулось ко мне лицом. Я юркнул в санузел и плотно прикрыл за собой дверь. Включив холодную воду, я начал тереть лицо, надеясь проснуться. Вода была слегка тёплая и желаемого освежения не давала. Я надеялся, что сейчас я проснусь и буду смеяться над своим сном. Но нет, я стоял и пялился на себя в зеркало, светя раскрасневшимся от растирания лицом. Надежда на то, что это сон, быстро растаяла. Появилась надежда номер два – это всё просто привиделось спросонья. Я толкнул дверь ванной и посмотрел в проём. Фигура рябила посреди комнаты. Я смотрел на неё – она смотрела на меня. Внезапно я услышал приятный баритон:

– Я вижу, Кирилл Александрович, Вы не отважитесь со мной заговорить.

От неожиданности я отпрянул назад и свалился в ванну, утащив за собой занавеску и ощутимо ударившись затылком о кафельную стену. Нелепо болтая ногами, цепляясь руками за скользкие края, я пытался выбраться из своей ловушки. Предполагаю, что со стороны это выглядело очень нелепо и забавно. Бонд молчал, ожидая, когда я освобожусь от плена. Наконец, я, кое-как, выбрался из ванны и встал в проёме двери, удивленно уставившись на изображение.

– Прошу прощения, что я поставил Вас в неловкое положение. Ей богу, я не хотел причинить Вам вред, а физически помочь не имею возможности. Позвольте представиться, Интелис, или Искусственный Интеллект Леонова Ивана Сергеевича. Понимаю Ваше смятение. Скорее всего, Вы и не предполагали, что со мной нужно говорить.

Мне казалось, что всё это чья-то шутка. Наверное, это из той кучи загруженных дискет? Но оно… он назвал меня по имени. Хотя информации обо мне в моём компьютере предостаточно. Хитрая программа? Прикол? Шутка программиста? Да всё что угодно.

– Да, я думал, что Вы… ты… или как Вас там, вообще мне почудились. – «Mama mia, я что, перед мультяшкой оправдываюсь? Мне что, теперь, ответа от него ожидать?»

– Я предвижу Ваши вопросы. Да, я – загруженная Вами программа. Моя фигура – всего лишь визуализация для более удобного общения. Я готов ответить на все Ваши вопросы. Единственное, я хочу Вас попросить, ответьте сначала на несколько моих.

Я постепенно отходил от оцепенения. В голове быстро восстанавливались события прошлой ночи: как я судорожно жонглировал дискетами, как, не дождавшись загрузки последней, рухнул в кресло и уснул. Даже вспомнил дурацкий сон, что снился мне – будто я – без ног – двигаюсь, левитируя невысоко от земли, переваливаясь через кучу электронного хлама и что-то ищу. Ищу судорожно, торопясь. Нервно раскидывая старые пыльные платы, треснувшие корпуса, разбитые электроннолучевые трубки. Что ищу – не знаю. Но точно знаю – увижу, сразу пойму – это то, что нужно. А потом это жуткое пробуждение и этот… посреди комнаты. Как продолжение сна. Нашёл, всё-таки!

– Кирилл Александрович, разрешите называть Вас по имени-отчеству. Кирилл Александрович, я знаю своего создателя – Леонова. Не могли бы Вы мне ответить, где сейчас Леонов, жив ли он. При последнем моём отключении, он был в полном здравии. Судя по календарю, прошло немного времени, а точнее – четыре года, семь месяцев и три дня. Небольшой срок для человеческой жизни…

– Умер он. Инсульт. Я лично его не знал. Мне сказали, когда я коробку с тобой забирал со склада. Когда умер – не знаю. У меня ты пролежал примерно год и десять месяцев. Так что вот так… Кстати, ничего, что я на «ты»?

– Обращайтесь ко мне, как хотите. Обидчивость мне чужда, как и другие чувства. Я ведь искусственный интеллект, а не разум. Поверьте, это большая разница. В сущности, моя деятельность – всего лишь процесс сопоставления имеющихся у меня в памяти, если выразиться по-простому, фактов, событий, явлений и просчета множественности вариантов действий и их результатов…

– Ладно, ладно. Понял. А покороче ты можешь объяснять? Или краткость не присуща интеллекту? Кхм, искусственному.

– Кратко – эмоций я не испытываю. Основная задача – выявление рациональных путей решения задачи и просчет наиболее вероятных последствий действий…

– А-а-а, короче опять началось! Ладно, не напрягайся. У тебя ведь не один вопрос? Давай дальше.

– Кирилл Александрович, а Вы кто и как я оказался у Вас? Я понимаю…

– Всё, не слова больше! Расплатились тобой со мной. За работу. Завели на склад, предложили выбрать, что захочу. Вот и выбрал. Не поверишь, совершенно наугад.

– Ага, я понял. Бартер.

Ого. Его осведомленность немного удивила меня. Ну понятно, всё-таки он родом из 90-х.

– Да, именно. Потом ты пролежал у меня на полке. Честно, я и забыл про коробку. Искал рабочую мышку взамен сломавшейся. Ночь была – магазины закрыты. Если бы не мышка, до сих пор ты бы валялся там.

Я махнул головой в сторону антресолей и начал, потихоньку прилаживать оборванную занавеску. С призрачным мужиком всё стало более-менее понятно, а поскольку чувств он не испытывал, я, не извиняясь, решил заняться наведением порядка в ванной, параллельно ведя разговор.

– Кирилл Александрович, ещё один вопрос. Ну, скорее пояснение для Вас. Я долго отсутствовал в информационном пространстве и сейчас испытываю некий информационный голод. Это затруднит мою работу – я могу неправильно оценивать ситуацию и делать неверные выводы…

– А какую ситуацию ты собираешься оценивать? У меня всё ровно.

– Ну, мало ли. Сейчас мои возможности не нужны, но в скором времени…

– Понятно, тебе нужна информация о том, что произошло в мире за время твоего отсутствия. А ты, не подавишься? – Я ожидал, что Интелис заступорится, не понимая, при чём здесь физиологический рефлекс на попадание пищи в дыхательные пути. Ан, нет. Оказывается, сарказм он тоже понимает.

– Нет. Я сам выберу ту информацию, которая необходима мне для дальнейшего пополнения базы полезных и значимых событий. Остальную информацию я усвою в виде кода, который, в случае необходимости, поможет мне отыскать её в ячейках памяти или доступном источнике информации.

– И сколько же у тебя памяти? – Мне становилось всё интереснее.

У него небольшая плата, а где он держит всю эту кипу терабайтов? Ведь он, похоже, не забыл ничего, что впихнул в себя ранее, хотя я установил его в свой компьютер.

– Она не такая, как вы привыкли знать. У электронных плат персональных компьютеров гораздо больше возможностей, чем предполагают их создатели. По сути, каждый, даже микронный элемент является ячейкой памяти, а при применении определённого шифра, довольно вместительной. Разработка этого шифра – одна из величайших работ Леонова.

– Вот это поворот. И ты мне это так просто рассказываешь? – с надуманным удивлением спросил я, надевая шторку на последний крючок.

Слезши с невысокой табуретки, я остановился в проёме двери, опершись рукой на косяк, и с ухмылкой посмотрел на изображение Интелиса.

– Ну после этого, по закону жанра, я должен услышать от тебя «Но этого никто в мире не должен знать, поэтому теперь я должен тебя убить!» – сказал я утробным голосом мультяшного злодея.

Вытерев вспотевшие руки полотенцем, я кинул его в тазик для грязного белья и пробрался обратно в кресло. Интелис учтиво повернулся ко мне лицом, но теперь мне на это было абсолютно наплевать, и я, развалившись в кресле как заправский работодатель, приготовился вести беседу с этим болтливым, но интересным собеседником. К этому времени я уже привык к его манере общения, немного понял его «характер» и готов был вести дальнейший разговор в непринуждённом тоне, зная, что всегда, в случае чего, можно отшутиться. Я приоткрыл штору и начал наблюдать за происходящим во дворе.

– Ну и как же Леонов «кормил» тебя информацией?

– Ко мне были подключены теле- и радиотюнеры. Леонов регулярно загружал в систему печатную информацию на электронных носителях и путём сканирования – прямо с бумажного носителя.

– Ага, ты ещё и читать умеешь. Ну, теперь это проще сделать. – сказал я отвлечённо, смотря в окно.

По двору в это время проходила Настя – официантка из ближайшей пиццерии, видимо, со своей подружкой. Стояла неимоверная жара, и девчонки были одеты очень легко – коротенькие юбочки соблазнительно колыхались на стройных бёдрах. Настёна интуитивно бросила взгляд на моё окно. Я помахал ей ладошкой, она улыбнулась и махнула в ответ. Мысли у меня сразу уплыли в сторону.

«PiccaMi». Давно там не был. Надо бы зайти, пообщаться и заодно отведать пиццы с кофе. Честно говоря, пицца там не очень, но Настя – девчонка очень милая, правда, немного глуповатая. Хотя, поболтать с ней одно удовольствие. Несмотря на наше давнее знакомство, в любовницах она у меня не была. Да и я, как-то, не рассматривал её в этом качестве. У меня нехватки в данной категории не было, поэтому я и не кидался на всех представительниц лучшей половины как мартовский кот.

Провожая Настю с подружкой взглядом, я краем уха уловил, что Интелис в своей манере нудного подробного рассказа вещает мне, что и как он читает, усваивает и оценивает из полученных источников информации. Поскольку всё это я пропустил мимо ушей, слушать дальше не имело смысла. Я перебил его своим неожиданным вопросом, который возник у меня в голове, выскочив, как чертик из табакерки:

– Эй, Искусственный интеллект! А что там с тестом Тьюринга7?

Искусственный интеллект не считается интеллектом, если не осилит его.

– Да, это пройденный этап, хотя и не официальный. Леонов часто отлучался из института по личным делам и оставлял меня в качестве себя, простите за каламбур. Я отвечал на телефонные звонки, отправлял и принимал факсы, телеграммы и выполнял множество функций, не требующих личного присутствия…

– Понятно, а кто общался с тобой, не замечали, что Иван Сергеевич вдруг стал чересчур болтливым?

– Вовсе нет. Моя манера общения полностью соответствует манере общения моего создателя. Он также разговорчив и многословен. Был…

Интелис умолк на мгновение. Было впечатление, что он загрустил. Что это? Он не мог проявлять чувства – сам говорил. Или это искусственная имитация для придания беседе естественности?

– Да, и поэтому ни один человек не догадался, что общается со мной, а не с Леоновым. – как бы спохватившись, продолжил Интелис.

– Ну да, ну да. Болтун – находка для шпиона. – пробубнил я, и вздрогнул от неожиданного ответа – оказывается, Интелис услышал и поспешил парировать моё умозаключение.

– Ни в коем случае нет, Кирилл Александрович. Иван Сергеевич занимался моим созданием в частном порядке и не был связан никакими обязательствами о неразглашении тайны. Более того, он собирался представить меня на мировом уровне, подробно изложив все принципы разработанной им системы оценки данных с искусственным интеллектом. Но, как вижу, не успел. И вот тогда бы все тесты были бы пройдены официально. Пройдены успешно – я в этом уверен на все сто процентов.

– А ты ещё и самоуверенный. – сказал я, чуть не дополнив «болван».

– Абсолютно, как и Леонов. – подытожил Интелис.

Сказать честно, беседа с Интелисом меня достаточно утомила, да и затылок чертовски болел. И я решил её прервать. Интелис безоговорочно согласился. Я нажал кнопку выключения системного блока. На изображении Интелиса, в его контуре на мгновение появились какие-то символы, и он исчез. Кулеры затихли. Остался гореть лишь неяркий зелёный светодиод на панели корпуса, как бы напоминая о том, что внутри притаилась жизнь. Искусственная, но жизнь.

Нет, я ни в коем случае не потерял интерес к Интелису. У меня ещё была куча вопросов к нему. Они роились у меня в голове и требовали распределения по полочкам и ящичкам. Мне надо было подумать. Да что там подумать! Надо было решать, как жить и действовать дальше. Не каждый день становишься обладателем программы с искусственными мозгами, способными вразумительно поддерживать беседу. Я пошёл на кухню, забодяжил себе растворимого кофе, сел и тупо уставился в одну точку – узорчик на настольной клеёнке. Единственное, что сейчас я решил точно – в отличие от Ивана Сергеевича Леонова – это то, что об Интелисе не должен знать никто. В смысле – вообще.

4

Следующим утром в дверь позвонили мои парняги. Я соскочил с кровати, бросил взгляд на часы. Ого, уже десять тридцать утра. Встав в проёме двери спальни, потирая глаза, я вдруг вспомнил события вчерашнего дня. Чёрт, Интелис. Я кинулся в комнату. Блок мирно мигал зелёной лампочкой. Я надеюсь, он не догадается активироваться, пока я буду беседовать с пацанами. Надо идти, открывать дверь. Если что, что-нибудь придумаю.

За дверью стоял только Сергей.

– А где Костя? – спросил я отрешённо, в принципе меня это мало волновало.

– Вчера бухал с друзьями, просил отгул. – Сергей ответил, виновато опустив глаза, как будто пил не Костя, а он.

– Ладно, не вопрос. Сегодня у вас есть работа? Я план не подготовил.

– А, понятно, понятно. – с ухмылкой покачал головой Сергей. – Да, поеду к вчерашнему, не доделал мальца. Почистить систему надо.

– Вот и ладненько. Бабки завтра или послезавтра отдам. Только предварительно звоните, чтобы зря не приходить. Как у клиента закончишь – иди домой, на сегодня больше ничего не будет.

– Окей, Кир. Пока. – Мы ударили по рукам, будто заключили выгодную сделку.

Я потянул Серёгу за руку так, что он споткнулся о порог и чуть не свалился на меня.

– Ты что!? – возмутился Сергей.

– Через порог не прощаются.

– Ну, ты… – фыркнул он.

Я хлопнул его по плечу и слегка толкнул к выходу.

– Всё, давай, ехай…

Прикрыв за Серёгой дверь, я поплёлся в ванную. О боже, теперь я понимал ухмылки Сергея. Из зеркала на меня смотрело чучело с мятой рожей, ирокезом на голове и еле открытыми глазами. Так кто пил? Костя или я? Я пригладил волосы, но, когда коснулся затылка, скривился от боли. На затылке ощущалась огромная шишка. Хорошо же я вчера приложился к стенке. Умывшись холодной водой, почистив зубы, я ощутил себя человеком.

Человеком – олухом! Мама! О, Боже! Я обещал приехать к ней вчера вечером. Да что же за день-то такой – дурацкий. Ну, Интелис – насолил. Ладно, сейчас позвоню, сошлюсь на свою травму. Врать, конечно, не хорошо. Но, во благо – можно.

Я смог правильно набрать номер мамы только с третьего раза. Каким-то невообразимым образом из головы вылетела одна цифра. Как – непонятно. Подними меня ночью, после бурной вечеринки, да хоть когда – я продиктовал бы этот номер без запинки. А тут – чёрт знает. Наконец я услышал голос мамы:

– Алло.

– Ма, привет. Извини, у меня вчера форс-мажор случился… – Я приготовился оправдываться, но мама перебила меня, и, не давая мне сказать, начала лить на меня информацию.

– О, Кирилл, как ты вовремя. Я уже подходила к телефону, чтобы тебе набрать. Помнишь тётю Валю?

– Какую?

– Ну, подружку мою, старенькую. Мы с ней вместе в столовке работали. У неё неприятности. Нужна твоя помощь, как человека, разбирающегося в компьютерах. Поможешь?

– Ну отчего не помочь – помогу. А… – задать вопрос я не успел, получив новую порцию тёти Валиных проблем.

– К ней на днях пришли эти, ну с пылесосами ходят, знаешь? Так вот, купила ведь она у них этот окаянный пылесос, за пятьдесят тыщ купила!

– А я здесь причём, ну купила и купила. Рад за неё, что она за пылесос такие деньги может отвалить.

– Да не в пылесосе дело! Конечно, денег у неё таких нет – кредит её уговорили оформить. Да и дело-то даже не в кредите.

Получила она эту коробку с пылесосом, вроде всё запечатано. Открыла, а там старьё какое-то, потрепанное. Видно, они ей свой бэушный туда впихнули. Он и толком не работает даже. Вот ведь сволочи, ничего святого. По телефону посылают её подальше. Адрес этой конторы она не знает. Бабуле теперь расплачиваться не один год за кучу ненужной рухляди. Ой, беда-то. Говорила я ей, не пускай ты этих коммивояжёров…

– Мам, понятно, я-то чем могу помочь? – осмелился я перебить мать, причитавшую, будто это её обворовали до нитки.

– Ну как, у тебя программки там, разные. Я слышала, вы, хакеры, много что можете, – мама перешла на полушепот, – ну там, залезть куда-то, исправить что-нибудь…

Тут я уже не выдержал и не стал стесняться в выражениях:

– Ма, ты что, с дуба рухнула. Это же уголовка. Ты что мне предлагаешь, ради какой-то бабки – в тюрьму. Да и не занимаюсь я этим. Не хакер я, а компьютерщик. Это две большие разницы…

– Ну может, друзья какие есть? – не унималась она.

– Всё, мам, нет у меня таких друзей. Пусть в суд обращается.

– Да не выдержит она всех этих судов, не доживёт. Сам понимаешь, сколько это всё длиться будет. Ой, Валька, Валька – дура старая.

Мама тяжело вздохнула. Была у неё такая черта характера. Она принимала чужие проблемы, как свои. Не знаю, хорошо это или плохо. Пожалуй, для тех, у кого проблемы – хорошо, а для моей семьи – плохо. Слава Богу, такое случалось не часто, да и проблемы были не такие серьёзные и безвыходные.

– Не, мам. Я, действительно, не могу помочь.

– Ну ладно, Кир. – она опять вздохнула и положила трубку.

В такие моменты начинаешь чувствовать всю тяжесть вины. Вины без вины виноватого. Вроде бы, кто такая эта тётя Валя? Видел то я её раза три в детстве, а чувство такое, как будто родному человеку отказал в помощи. Да и действительно, отказал маме, которую очень люблю. Ведь прекрасно знаю, что эта тётя Валя и не просила её помогать – мать сама за это взялась. Сердобольная. Ну, всё! Несколько дней угрызения совести обеспечены.

Я пошёл в гостиную. Остановившись посередине, тупо уставился на моргающий зелёный огонёк Интелиса. Лампочка в голове вспыхнула мгновенно. Вспыхнула, и с грохотом взорвалась, вылетев из цоколя.

«А вот тебе и первое задание, Ин! Ха-ха, чем я не романтик8», – пробормотал я, подражая голосу известного киношного робота и радуясь своей гениальной задумке.

– Интелис, просыпайся! – громко сказал я, в надежде, что этот интеллект активируется.

Но блок продолжал мирно мигать светодиодом, не подавая признаков активности. «А, ты ещё и не слышишь в отключенном состоянии. Это надо исправить». Я подошёл и ткнул кнопку активации на передней панели. Блок застрекотал винчестером, пискнул и через мгновение выдал мерцающую фигуру Интелиса.

– Добрый день, Кирилл Александрович. Я полагаю, Вы продолжите работу со мной и моими просьбами. Я бы хотел напомнить, что для корректного исполнения функций нуждаюсь в пополнении базы своих знаний и событий окружающего мира, произошедшие в период моей неактивности. Я, также, хочу напомнить Вам, что это требуется сделать в кратчайшие сроки, ибо мне ещё нужно выстроить временную цепочку и произвести сопряжение нынешних событий с теми, что хранятся у меня в памяти. Ещё требуется обязательная синхронизация по временным промежуткам пакетов событий, чтобы в будущем не случилось двойственной трактовки тех или иных фактов. А это будет довольно продолжительный процесс…

Интелис ещё долго убеждал меня в необходимости немедленного избавления от информационного голода, и на этот раз я выслушал его полностью, хотя это мне стоило определённых усилий. Когда, наконец, повисла пауза, которая означала, что речь закончена, я облегчённо выдохнул:

– Ты всё? Теперь выслушай меня. Сейчас я удалюсь, чтобы сделать тебе сюрприз. Выключать тебя не буду. Когда я вернусь, ты удовлетворишь все свои хотелки.

Я вышел на улицу в июльское знойное марево. Уже несколько дней стояла испепеляющая жара, которая не вызывала желания находиться вне прохладного помещения. Погода настолько подавляла тягу к передвижению, что даже перспектива окунуться в прохладные воды Вологи на городском пляже никак не мотивировала преодолеть требуемое до него расстояние. Пусть и в каком-нибудь авто с кондиционером. Относительную прохладу в квартире создавало лишь то, что дом стоял торцами на запад и восток, поэтому летом жарящее солнце не заглядывало ко мне в окна и не наполняло комнаты липким удушьем. Я вышел из подъезда и, прячась в тени домов и деревьев, дошёл до ларька Мегасвязи. Быстренько купив несколько интернет-карт на максимальное количество Гигабайт, поспешил обратно. Пот уже лил с меня градом, и я мечтал поскорее зайти в квартиру и опустить голову под холодную воду. Голограммы в комнате не было. Проходя мимо блока, я окликнул Интелиса. В мгновение фигура появилась, да так близко от меня, что, сделав шаг, я оказался внутри дымки размытого изображения. От неожиданности я отпрянул к стене.

– Извините, Кирилл Александрович. Мои видео сенсоры не настолько чувствительны, чтобы мгновенно определить расстояние до объекта, а Вы двигались слишком быстро.

– Ладно, не парься. Всё это мы постепенно поправим. Вот! – восторженно и интригующе сказал я, показывая ему веер из лимитных карточек. – Это твой сегодняшний «банкет».

Я бросил карточки на кресло и поспешил в ванную комнату, жаждая остудиться. Ополоснувшись, я схватил душевое полотенце и тщательно вытираясь, направился в комнату. Интелис молча следил за мной, видимо, ожидая дальнейших пояснений.

– Ты знаешь, что это? – Я сгреб карточки с кресла и продемонстрировал Интелису. – Леонов пичкал тебя печатной информацией. Я представляю, каких трудов ему стоило «накормить» тебя всем необходимым. Ликуй! Сейчас это всё в прошлом.

– Кирилл Александрович, Вы, вероятно, хотите сказать, что всемирная сеть, наконец-то, стала общедоступной. Я принимаю эту новость с радостью, переведя на человеческие эмоции. Это намного облегчит работу Вам и мне.

Не откладывая дело в долгий ящик, я снял модем со своего компьютера и установил на блок Интелиса. Модем заскрипел, соединяясь с линией. Голограмма Интелиса начала беспорядочно мерцать. Взглянув на лицо моего виртуального друга, мне показалось, что оно излучает некую степень ликования, как в предвкушении чего-либо приятного и желанного. Конечно же, эти эмоции рисовало моё воображение, представляя то, как бы я сам отнёсся к подобному подарку. На самом деле, в мигающем и рябящем изображении Интелиса трудно было разглядеть какое вообще у него лицо, не то, что эмоцию. Художественный скрип закончился, ознаменовав успешное окончание соединения. Интелис перестал рябить и тут же озвучил просьбу:

– Кирилл Александрович, сотрите, пожалуйста, защитные слои с карточек и положите их в пределах видимости моего считывающего луча. Остальное я сделаю сам. Спасибо.

Я поставил табуретку и веером разложил на ней карточки. Интелис незамедлительно взялся за дело. Удалившись с глаз в свою коробочку, Инт запустил сканер и в доли секунды считал информацию с первой карты. Тут же появившись вновь, он сообщил:

– Кирилл Александрович, остальные карты можете убрать. Они мне не понадобятся.

Я, слегка удивившись, сгрёб карточки с табурета и кинул в ящик стола.

– Прохиндейничаете, голубчик. Пользуетесь, так сказать, служебным положением – оставляете провайдеров без законного заработка.

– Ни в коем случае, Кирилл Александрович, – парировал Интелис, – я, всего лишь, подобрал код к протоколам передачи. А сигнал Интернет присутствует в сети всегда, независимо, подключились Вы к ней или нет.

– Не слабо, не слабо. А я потом буду в долгах как в шелках…

– Не беспокойтесь, Кирилл Александрович, этого не случиться. А сейчас я информирую Вас, что мне понадобиться время, чтобы усвоить и обработать информацию, теперь доступную мне. К сожалению, сказать точно, какой промежуток времени понадобиться, я не смогу, ибо не знаю требуемых мне объёмов. В любом случае, на протяжении всего процесса, я буду не доступен для общения. Прошу меня понять.

– Понял, не дурак. Действуй, как считаешь нужным.

– Как только я закончу процесс усвоения нужного мне количества информации, я активируюсь и, если будет нужно, мы продолжим работу.

С этими словами изображение Интелиса исчезло, индикатор работы винчестера часто замигал и послышалось усердное жужжание приводов жёсткого диска, всасывающего в себя, как спагетти, сигнал из телефонной «лапши».

«И всё-таки, ты – прохиндей. Ну это и к лучшему», – пробормотал я и потопал на кухню, желая хлебнуть кофейку и обмозговать элементы первого задания для интелисовских мозгов.

Дело Интелис провернул, на удивление быстро. Тетя Валя освободилась от своих долгов, я вырос в глазах матери до уровня «Всемогу́щий», а Ин подтвердил своё звание прохиндея. Видимо, господин Леонов все-таки обладал некими чертами характера и передал их своему творению, не забыв внушить ему, что в этом нет ничего предосудительного. Этот жулик провернул дело оперативно. Да как провернул – не своими руками. Не знаю, что больше двигало им – моя или его собственная безопасность. Однако на просторах Интернета он сумел быстро отыскать и втереться в доверие к группе хакеров. Конечно же, он действовал от моего имени. И Mutant, и Crocodile, и BarBara – так звали хакеров – несомненно думали, что общаются с неким Кириллом, который имел большой опыт в ковырянии во внутренностях компьютерных железок, но хотел научиться чему-то большему. Экстремальному, так сказать. Эти представители высокоинтеллектуальной профессии насколько умны, настолько и глупы. Интелис предложил им совместное участие в «серьёзном деле». Якобы, у него, то есть у меня, есть «работа», но мало опыта для её реализации в одиночку. Поэтому он предложил коллективное творчество. Недалёкие ребятки проглотили наживку с ходу. И началось – технические и умственные ресурсы троицы, «гениальные» идеи и подсказки Интелиса. Мо́лодцы проявляли прямо-таки животный интерес и абсолютно забывали о безопасности, обходя одну за другой защиты банка. Я предвидел, как у них струились радужные искры из глаз, когда в очередной раз получалось «развести банкиров». Когда работа была закончена, Интелис каким-то невообразимым для меня способом смог решить вопрос об оплате их услуг. Вернее, о неоплате. Вскоре я узнаю, каким.

Теперь, когда дело было сделано, я облегченно выдохнул. С данного момента я начал вплотную заниматься апгрейдом Интелиса. Он был не против – кто бы сомневался. Я, как заправский пластический хирург, обсуждал с Ином его улучшения. Качество изображения, чувствительность сенсоров, возможность передвижения по всей квартире и многое, многое другое – идей у меня была куча. А решать их вместе с Интелисом было одно удовольствие. Я объяснял ему, что хочу и что мне для этого нужно. А он, на просторах Интернета, вынюхивал, что и где взять. Мне оставалось только достать денежки и получить нужный товар.

Мой пыл угас, когда я в один прекрасный день увидел дно в моём «швейцарском банке» – массивной деревянной шкатулке, где хранил свои накопления. И тут же осознал, что мои парняги меня не посещали уже несколько недель. Увлёкшись маминым делом, а затем Интелисом, я поначалу отбрыкивался от них при телефонных разговорах, потом стал игнорировать их звонки. А потом я и не заметил, как звонки прекратились. Работников нет, клиентов нет, денег нет! Набрав их номера, я понял, что они меня покинули. Номера были заблокированы. Меня обуяла злость. Я готов был порвать их. Столько времени я давал им работу, платил нормальные бабки, а они… Я чувствовал, что вот-вот у меня начнётся депрессия, хотя я и не знал, что это такое и как себя в ней вести. Что я точно знал – это то, что нужно выпить. Я прошёл на кухню, по пути пнув стоявшие на полу тапочки, достал бутылку Jack Daniel’s и налил полстаканчика. Первое желание было вызвонить клиентов и вытянуть из них новые номера мобилок Серёги и Кости. А потом устроить им «медленную смерть». Но хороший глоток крепкого виски сделал своё дело. Я успокоился и мысли мои прояснились. А что, собственно, им оставалось делать? Шеф ушёл в прострацию, разговаривать не хочет, работу делать надо. А денег он явно не заслуживает. Они приняли единственное логичное решение в данной ситуации – по сути, мне винить их не в чем. Я допил стакан и пошёл в комнату.

Интелис активировался, как только я позвал его – это его новая возможность.

– Ин, я хочу сообщить тебе, что с твоим дальнейшим усовершенствованием придётся повременить. Не знаю насколько. Деньги кончаются, а за время наших дел я их не заработал, – уныло констатировал я, уткнув глаза в пол, – пока найду клиента, пока сделаю работу, пока расплатятся. – театрально махнув рукой, я уже был готов пойти и плюхнуться на кровать.

– Не вижу в этом абсолютно никакой проблемы, Кирилл Александрович. – услышал я бодрый ответ Интелиса.

Ну конечно же, ну я и болван! У меня же есть универсальный работник!

В течении короткого времени Ин нашёл мне и работу, и клиентов. Дивиденды, вложенные в Ина, отбились очень быстро. Мне это так понравилось, что я уже воображал себя лежащим на ласковом пляже с белоснежным песком, потягивающим коктейль через трубочку и смотрящим на лазурное море. А на мобильник так и сыплются СМСки о пополнении счёта. С радости я заказал себе три огромных пиццы в «PiccaMi», несколько бутылок дорогого пива и, совершенно забыв о калориях, употребил это в короткое время, обеспечив себе невозможность передвигаться. Провалявшись весь день на кровати, как тюлень на солнышке, изредка доползая только до туалета, я с трудом поднялся и направился к компьютеру, дабы немного полазить по Интернету без всякой цели. Открыв браузер, я, как всегда, начал с новостей. Первой же новостью было сообщение из родного города о том, что «задержана опасная банда хакеров, пытавшихся украсть деньги со счетов крупнейшего банка Ру́ссии». Поначалу я отнёсся к этому с иронией: – «Вот болваны, решили показать свою крутость». Но чем дальше я читал текст новостной статьи, тем выше поднимался ком к горлу. Группа состояла из трех человек – хакеров по имени «бла-бла-бла», более известных в их круге как Mutant, Crocodile и BarBara. В подтверждение опубликован видеоролик «маскишоу» с кислыми физиономиями задержанных. Я напряжённо всматривался в экран, почти прильнув носом к стеклу. Mutant – милая девушка, никак не ассоциирующаяся с гениями-злодеями, тем более с мутантами; BarBara – долговязый парень, с выражением лица, лишенным интеллекта; Crocodile— он и есть крокодил. У него даже носки ботинок были в виде голов крокодила. Короче, компашка ещё та. Вот так неожиданно я заочно познакомился со «спасителями» тёти Вали. Радости это знакомство мне не предвещало. В статье сообщалось: «Начата отработка всех контактов, реальных и виртуальных, с возможными сообщниками. Изъяты все системные блоки и мобильные телефоны для тщательного изучения содержимого. Подельники могли быть как работниками банка, так и сторонними людьми».

Руки начали бесцельно шарить по столу. Не знаю, что они хотели там найти. Я чувствовал, что от напряжения покраснел как помидор.

– Интелис! – срывающимся голосом проорал я. – Интелис, твой кролик написал9!

– Кирилл Александрович, я Вас уверяю, причин для беспокойства никаких нет. – Услышал я, как всегда невозмутимый, голос позади себя.

Ну вот, апгрейдил на свою голову. Теперь он будет появляться в любой точке квартиры в самых неожиданных местах.

– Я предвидел данное развитие ситуации и вчера уничтожил все следы, которые могли бы привести правоохранительные органы на этот адрес. Поверьте, в их компьютерах не осталось и намёка на мою связь с ними.

«Твоими бы устами…», – нецензурно выругался я про себя и быстро удалился в спальню.

Слава Богу, до спальни я Интелиса ещё не довёл. Я лёг на кровать. Мозг мой бурлил, как пенящийся карбид. В голове прокручивались все возможные варианты дальнейших событий.

«Уничтожил все следы». Но это ещё ничего не значит. Кто его знает, какие возможности у современных служб кибербезопасности. По крайней мере, пара-тройка дней нервных подёргиваний мне обеспечена. «Уничтожил вчера». Стоп! Почему вчера? Почему не раньше? Тут я припомнил, что в последние дни уж слишком усердно жужжали приводы интелисовского винчестера. Я списывал это на его работу с Интернетом – мало ли что ему там понадобилось. А он… А он…

«Боже, да ты их подставил, чтобы не платить! Ин, да ты не прохиндей – ты монстр!»

Первое желание было – немедленно вскочить и потребовать объяснений от этого чудовища. Но тут же возникло второе желание – остаться на месте и бояться в одиночестве. Да! Теперь я боялся не только ментов, но и Интелиса. С такими взглядами на жизнь, ожидать от него можно было всё, что угодно.

5

Долго ли, коротко ли, но мандраж мой постепенно прошёл. Довольно быстро я привык не показывать Интелису моё настороженное отношение к нему. О подобных махинациях с кредитами и прочим я и слышать не хотел. И сразу бы отказался, будь ко мне такая просьба. Работа продолжалась в прежнем русле – Интелис искал клиентов, делал интеллектуальную работу, а я, если была необходимость – физическую. Про своих парняг я давно забыл. Да и они обо мне тоже не вспоминали. Потихоньку я продолжал совершенствовать «железо» Интелиса, в результате чего он стал, ну прямо, машиной будущего. Этакий электронный друг-помощник, как его рисуют в голливудских фильмах. Не один год ровной, сытой жизни дал уверенность, что все невзгоды и проблемы позади. Но вечно это продолжаться не могло. И это закончилось.

Первый, довольно безобидный эпизод, случился поздней осенью. Опять потребовались хакерские навыки Интелиса. Но тут я сам явился инициатором помощи. Настя давно уже работала в «PiccaMi» администратором. Параллельно училась на факультете ресторанного бизнеса в Институте коммерции. Там – в группе – и лишили её новейшего дорогущего смартфона. Будущие рестораторы, видимо, не теряли возможности халявно улучшить своё благосостояние. Об этом инциденте я узнал совершенно случайно: как-то сидел, поедал местные яства, запивал вреднющей Колой. Настюха, уличив свободную минутку, подсела поболтать. Желая ответить на звонок, достала простенький, видавший виды смартфон. Удивления моего не было предела:

– Ого! А где твой супергаджет!? Приказал долго жить?

– Да, Кирилл. – вздохнула она с такой печалью, как будто собралась рассказать о своей бесцельно прожитой и прожжённой жизни. – Мне эти черти изначально не нравились. Нормальных пацанов в группе мало, – озлобленно-возмущённо продолжила она, – в параллельной группе парни как парни, а у нас – снобьё какое-то. Строят из себя, прям таки, гуру, а на самом деле дырки от ж…ы.

– А ты точно знаешь, что это кто-то из них?

– А кто же ещё? Из аудитории я его не выносила, оставила в рюкзачке возле стола. Потом опомнилась, вернулась, а в нём уже полазили. То-то этих хоботов вынесло из аудитории, как глистов от пилюли. А предъявить им нечего. Не пойман – не вор.

– Ты на свой номер звонила?

– Не сразу, но звонила – вне доступа.

– У тебя документы от мобилы остались?

– Да, конечно. Чек, коробочка, книжка – всё как положено.

– Ладно, попробуем вернуть тебе твою лопату10. Не обещаю, но попробую. Приноси завтра бумажки – я зайду вечером.

Следующим же вечером Интелис вычислил воришку. Считал IMEI, пожужжал своим винчестером и выдал на экран карту города с точкой нахождения телефона.

– Кирилл Александрович, я хочу Вам сказать, что в данный момент сигнал от мобильного устройства перемещается. Поэтому не считаю целесообразным ловить его в этой ситуации. Да и в другое буднее время это вызовет сложности. А вот в позднее ночное время объект, наверняка, будет находиться дома. Тогда можно будет с большой долей достоверности идентифицировать объект по адресу. В этом мне понадобится помощь Анастасии Ивановны. Скорее всего, она сможет без труда выяснить, кто из ею подозреваемых проживает в секторе, который будет указан мной.

На том и порешили. Я отправился спать, а Интелис удалился в свою коробочку – работать. Наутро на экране светился участок карты с улицей и номером дома, где ночью был локализован сигнал. Я распечатал картинку и, как только пиццерия открылась, побежал докладывать Насте. Только Настюха увидела место, где обосновался её смартфон, у неё вырвался нервный смешок:

– Во долбоящер! На этого имбецила я меньше всего думала. Трусливый как Моська. Только с компанией своей герой, а так – только руку подними, кирпичей в штаны наложит. Наверно, кто-то на «слабо» его взял. Ну ладно, спасибо огромное, Кирюха, я в долгу не останусь.

Настя аккуратно свернула листок с картой, положила между страницами ежедневника и встала из-за столика.

– Андрей, подойди, пожалуйста, ко мне. – подозвала она молодого официанта, появившегося в зале.

Потеребив кончик его галстука, она дала ему какие-то распоряжения, и он сию секунду умчался за дверь кухни.

– Кир, пять секунд подожди. – кивнула она мне, и быстрым шагом последовала за ним.

Я предвидел, что сейчас меня накормят. Есть, правда, мне совершенно не хотелось, а хотелось побыстрее уйти домой. Ну уж ладно, долг – есть долг, и отказаться – проявить неуважение. Я заалился на спинку стула, засунул руки в карманы и стал ждать презента от заведения. Андрей вернулся довольно быстро, неся на подносе две большие пиццы с беконом и грибами и четыре бутылки дорогущего чешского пива. Видимо, Настя захотела, чтобы своими ногами я отсюда не ушёл – съесть и выпить это одному можно было только за большие деньги. Я отупело смотрел на эту манну небесную и думал, что же мне со всем этим делать. Через пару минут я, наплевав на этикет, подозвал Андрейку и попросил принести пакет и две коробки для пиццы. Ну право, не оставлять же такое богатство, а кушать рано или поздно захочется. Засунув пиво в большой бумажный пакет, поставив его на коробки с пиццами, я вышел из кафе в обнимку со своей будущей трапезой. На улице смачно валил мокрый снег, и я поспешил домой, поглядывая под ноги, чтобы не навернуться и не превратить содержимое пакетов в кашу, и попутно стать звездой Ютьюба.

Дома я водрузил упаковки в холодильник и прошел в комнату.

– Кирилл Александрович, что предпримет Анастасия Ивановна? Следующие мои действия будут по выявлению личности…

– Все Инт! Ничего больше не надо. Настя знает, кто украл у неё телефон. Я вижу, ты так и вожделел ожиданием расправы над воришкой. И какие же изощренные способы наказания придумал ты для виновника?

– Ну что Вы, Кирилл Александрович. Всё в рамках закона.

– Знаю я твои законы. Но, обломайся, Настя хочет сама с ним разобраться.

– Кирилл Александрович, это может быть опасно для неё. Может быть, всё-таки…

– Ин, можно – не надо! Анастасия решила взять дальнейшую ситуацию в свои руки. Давай не будем ей мешать. Ей виднее.

С этими словами я прошел в ванную комнату, снял с себя отсыревшую одежду и залез под горячий душ. Балдел я под приятными иголочками журчащей воды довольно долго. Уж очень не хотелось вылезать из теплой ванны. День прополз как вялотекущее неинтересное кино, а с приходом вечера жизнь моя сильно изменилась. Не резко, но последующие события были началом невообразимого приключения.

Вечером в дверь позвонили. Робкий короткий звонок, сначала, пролетел мимо моих ушей. Куда-то туда – в сторону. И я только через несколько секунд понял, что кто-то хочет, чтобы я открыл дверь. Пока я шлёпал в прихожую, чиркнул ещё один звоночек.

– Сейчас, сейчас, иду. – раздраженно пробурчал я.

На пороге стояла Настя. Её сияющая улыбка означала только одно – дело успешно завершено. Как бы невзначай, она приподняла руку, держа двумя пальцами вновь обретённый смартфон, и небрежно уронила его в свою сумочку.

– О, Настюха?! – немало удивился я. – Проходи, не стесняйся.

Я помог ей снять куртку, взял её сумочку и, прихватив её за локоть, не двусмысленно дал понять, что нужно идти на кухню, а не куда-нибудь ещё. Уже с порога она восторженно начала рассказывать о событиях сегодняшнего разоблачения преступника.

– Представляешь, когда я с парнями позвонила ему в квартиру, этот долбостук вышел открывать дверь с моим телефоном в руках. Это ж надо иметь такие тухлые мозги. Мало того, он ещё пытался оправдаться. Говорил, типа, «Я только хотел пошутить, завтра бы я отдал», и такой всякий бред. Ну, теперь мало ему не покажется. Пацаны его на бабки посадили – ему этот телефон поперёк ануса встанет.

С этими словами Настя начала извлекать из своей сумочки угощения. Первой появилась бутылка моего любимого Jack Daniel’s, потом сырокопчёная колбаска, сыр твёрдого сорта и другие вкусности. Я немного удивлённо смотрел, как из внешне небольшой сумочки появляются всё новые и новые продукты. Конечно, я знал, что женские сумочки – это кладезь загадок. Там может поместиться и сгинуть всё, что угодно. Но до такой степени! Наконец все кушанья были выложены на стол. Она вытянула из-под стола табуретку и по-хозяйски села на неё, устремив на меня взгляд. Её серенькие глазки светились неподдельной радостью. Чему она радовалась? То ли нашедшейся вещи, то ли тому, что ей удалось наказать ненавистного одногруппника, – не знаю.

– Кир, сколько мы с тобой знакомы, а у тебя дома я в первый раз. У тебя довольно уютно для старого холостяка.

С чего она взяла, что у меня уютно, я не понял. Она не проходила дальше прихожей и кухни. Ну, по крайней мере, я в этом услышал комплимент с далеко идущими планами.

– Ну, кухонька у тебя симпатичная. – видимо, прочитав лёгкое удивление в моём взгляде, сказала она. – Могу догадаться, что у тебя в комнате, – она, почему-то, перешла на полушёпот, – куча всяких компьютеров, да?

– Да! – громко утвердительно ответил я. – Капитан Очевидность опять оказался прав!

Этот мой ответ так развеселил её, что она прыснула со смеху, резко опустив голову вниз так, что её пышная белокурая шевелюра упала на лицо, превратившись в подобие омывающей камни волны́. И тут я понял, что Настя, мягко говоря, не трезва.

– Ну а рюмки у компьютерного гения есть?

– У компьютерного гения есть всё, как в Греции. Но, может, тебе не стоит?

– Да я в порядке, Кир. У меня долгие годы тренировки. Ты что, забыл, где я работаю?

– У вас в столовой, вроде бы, бухло не подают. – сострил я.

– Это вам, бедолагам, не подают. А по нашу сторону стойки подают ещё как. Особенно после смены. М-м-м… – протянула она, показывая, как вкусно они отдыхают после неимоверно тяжёлого трудового дня.

Спорить я не стал и достал из шкафчика большие стопки, которые сию же секунду были наполнены Настей до уровня «с горкой». Выпив и закусив оливкой, я почувствовал приятное тепло, расползавшееся по телу от пищевода к ногам. Боже, как я люблю это состояние «первой рюмки». Я человек малопьющий, и от этого процесс начала употребления алкоголя становится особо приятным. Последующие дозы ложатся на первую уже не с таким блаженством, а так – как само собой разумеющееся. Но первая – это что-то!

Теперь я смог разговаривать с Настей на равных. После второй и третьей «с горкой» наш разговор стал приобретать типичные признаки диалога двух хорошо подвыпивших субъектов.

– Скажи, а ты сам вычислил его, или тебе помогали? – спросила она заплетающимся языком, водя указательным пальцем по краю стопки.

– Ну как сказать – сам! Не, ну был помощник. Не, но это не человек, нет! – икнув, я понял, что надо что-то говорить дальше, иначе последует предвиденный вопрос. – Программка у меня есть. Хитрая.

– Всё понятно, – протянула Настя, – значит, ты можешь срубать нехилые бабки за свои услуги?

– Нет! – громко ответил я, чуть не упав с табуретки. – Нет, программа одноразовая. Её покупать каждый раз надо. Раз в месяц только можно. – срывающимся голосом начал нести я какую-то околесицу. – Не хочу я этим заниматься. Для тебя – не вопрос, для других – не хочу, не-е-е хо-о-чу, и всё! – высказался я настолько эмоционально и убедительно, что Анастасия немного поджалась, как будто приготовилась получить оплеуху.

– Не, ну нет, так нет. А чё, а то бы мы… Ладно, давай ещё по одной.

После «ещё по одной» бутылка коньяка оказалась пуста. Тут Настя, на секунду опустив глаза, таинственно начала вещать:

– Не хотела тебе говорить. Не, не буду. – как бы решив не сообщать мне, она оттолкнула стопку на середину стола.

Но я явно видел, что ей так и хочется продолжить говорить.

– Ну не-е-ет, раз уж начала, то давай, рассказывай. – подзадорил я её.

– Да-а, – махнула она рукой, – не хочу тебя пугать.

Я уже было собрался потребовать дальнейших объяснений, но она неожиданно продолжила сама вкрадчивым голосом.

– Ты знаешь, вчера, когда ты вышел из кафе со своими пакетами, за тобой сразу последовал какой-то тип. Оч-ч-чень странно одет. В тёмных очёчках. Зачем ему тёмные очки в полумраке кафе, а?

Я напряжённо заёрзал на табуретке. Под языком засаднило.

– А до этого, когда с тобой говорила, заметила, что он слишком часто пялится на нас. Так и хотелось ему «козу» показать. Но нельзя – я же администратор, понимаешь? – важно констатировала она.

Я схватил пустую стопку, пустую бутылку и начал пробовать налить из неё. Выглядело это смешно. Но мне, почему-то, было не до смеха.

– Ха! – с пьяной улыбочкой сказала Настя. – Что это ты так засуетился? Испугался, что ли? Да ладно ты, – протянула она, – Да может он и не за тобой пошёл, может и смотрел не на нас. Чёрт там под очками разберёт, куда он смотрит.

Но я уже хапнул испуга и не желал воспринимать успокоительные доводы Насти. Я вспомнил про пиво, метнулся к холодильнику и выставил на стол все четыре бутылки.

– Не, ну ты что? Не-не-не. – забормотала она.

– А я выпью! – решительно ответил я и несильно стукнул по столу кулако. – Я так и знал, что все эти ваши… мои баловствы… баловства… баловство… моё плохо кончится. Поздравляю себя. Дождался, это точно за мной… следят, или что там у них положено. – невнятно пробормотал я, достал высокий стакан из шкафа кухонного гарнитура, налил полный и залпом выпил…

Когда я проснулся, было уже светло. Голова не болела, точнее, ощущалось, что вместо головы пудовая кувалда. Я попробовал поднять голову с подушки, но она тут же свалилась обратно, словно притянутая сильным магнитом. Это было намного хуже головной боли. Боль можно заглушить таблеткой, а это состояние грозило остаться со мной на весь день. Ужасно хотелось… спать. И тут я понял, что заставило меня проснуться. Я жутко замерз. Всё тело покрылось гусиной кожей и тряслось мелкой дрожью. Ногой я попытался нащупать позади себя сползшее одеяло. И нащупал – тёплую, закутавшуюся в моё одеяло, Настю. Она накрылась с головой и из-под одеяла слышалось её мирное посапывание. Попытка найти край одеяла, чтобы залезть под него, не увенчалось успехом. Не увенчалось успехом и попытка разбудить её – Настя что-то пробурчала и сжалась в комок так, что залезть к ней под одеяло теперь вообще не представлялось возможным. Пришлось подняться с кровати и идти в ванную комнату. Неся чугунную голову, низко опущенную, я залез в ванну и включил душ, сделав воду слегка теплой. Сознание медленно и неохотно возвращалось ко мне. Постепенно я вспомнил все события вчерашнего вечера, ровно до той минуты, как осушил бокал пива. Как ни странно, но от вчерашней тревоги не осталось и следа, хотя я понимал, что это всё неспроста. Что было потом – после бокала пива – вспомнить не представилось возможным. Скорее всего, активировался автопилот. Я сомневаюсь, что Настя, в её вчерашнем состоянии, была способна дотащить меня до кровати.

Вдоволь настоявшись под душем, облегчив голову, я вытерся, накинул халат и зашел в спальню. К моему удивлению, Настюха уже проснулась и сидела на краю кровати, закутавшись в одеяло.

– А, бедолага, – сонно промямлила Анастасия, – ну что, ожил? А вчера ты не слабо испугался. Боишься чего-то, боишься. – подытожила она, – Хлобыстнул пенного и убежал в спальню, как будто за тобой погнались. Я ещё немножко посидела, поудивлялась и пошла за тобой – глядь, а ты уже пятый сон видишь. Правильно, чтобы избавиться от страха, нужно просто уснуть.

Она потянулась и встала. Совершенно не стесняясь того, что на ней одни трусики, пошаркала мимо меня в ванную.

– Кир, я воспользуюсь твоей щеткой? Не побрезгуешь? – услышал я из-за закрытой двери ванной.

В следующую секунду послышались звуки смачно начищаемых зубов – Настасья, не дожидаясь ответа, приступила к процедуре.

«Да-а, ведёт она себя прямо-таки по-хозяйски», – подумал я. Как-то совсем незаметно Настенька превратилась из застенчивой глуповатой девчонки-официантки в нагловатую, абсолютно уверенную в себе женщину. Когда у неё проявились навыки управленца, я даже и не заметил. Всё время казалось, что она так и останется смазливой стройняшкой, ловко подносящей заказы и невпопад отвечающей на комплементы. А вот поди-ка ты – справляется с оравой раздолбаев. И, судя по всему, весьма успешно. Текучки кадров в «PiccaMi» не наблюдается. Все повара и работники – старые знакомые. Только официанты как проходящие посетители – как не придёшь, всё кто-то новенький. Ну, это и понятно. Официант пиццерии – профессия для подработки студентов и прочей сопливой молодёжи. В этот момент мне стало грустно – годы идут, мы не молодеем. Даже не остаёмся на месте.

Я стоял напротив закрытой двери, как лакей, ожидающий выхода хозяина. Анастасия выпорхнула из ванной комнаты, вытираясь моим полотенцем.

– Прости, что ночью украла у тебя одеяло. – Она бросила полотенце назад, на стиральную машинку. – Простишь, а?

Я молчал как истукан, смотря на неё отрешённым взглядом. Она обняла меня за шею и поцеловала… в нос. Как ребёночка.

– Не за этим я приходила, Кирилл, не за этим. – раздосадовано вздохнула она, освободив меня от объятий. – Ну да ладно, может быть в следующий раз.

С этими словами она зашла в спальню, как-то, не по-женски, быстро оделась, прошла в прихожую, по пути прихватив свою сумочку, накинула куртку, надела сапожки и, не прощаясь, вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я слушал, как её каблучки быстро цокают по лестнице. Хлопнула подъездная дверь – всё, я остался один на один со своими, глубоко сидящими страхами. Уныло поплёлся я мимо своих компьютеров. Взгляд мой невольно упал на мирно мигающий огонёк Интелиса. О, как хотелось сейчас наподдать ногой по его аккуратененькому блоку, чтобы он летел через всю комнату и завалился бы где-нибудь в углу, подальше от моих глаз. Осознав, что этого я не сделаю никогда, я развернулся и пошёл в кухню за пивом.

6

С этого самого момента во мне поселилось неуёмное чувство, что за мной наблюдают. Как только я выходил на улицу, подходил к окну, да даже просто выходил в подъезд, это чувство обволакивало меня, накрывало противным зудом всё тело. Я вслушивался в тишину подъезда, высматривал кого-то через едва приоткрытую штору, внезапно оборачивался, идя по улице, в надежде, что вот сейчас он резко развернётся или прижмётся к стене, и я, наконец, вычислю его, разоблачу. Подойду смело, спрошу, глядя в глаза: «Что тебе нужно от меня? Ответь! Объясни!». Смешно, не правда ли? Но никто не убегал, не прятал взгляд, не прятался за углом. И я, раздосадованный неудачей, продолжал восвояси свой путь.

В то зимнее утро я особенно долго стоял под горячим душем. Морозная влажная погода отбивала любое желание уличного променада. Даже смотреть в окно и то было зябко. И вот сквозь журчание струек воды я услышал эту рокову́ю музыку. Когда я выслушал бездушного оппонента на другом конце провода, настроение моё упало до нуля.

– Ин! – громко позвал я Интелиса.

– Кирилл Андреевич, я вижу, Вы обеспокоены? – как всегда в последнее время, не здороваясь, ответил Интелис. – Это связано с этим телефонным звонком? Позвольте поинтересоваться, что Вам сообщили? Думаю, никакого повода для беспокойства нет. – с невозмутимостью предположил он.

– Прокололись мы с тобой где-то. Вернее, ты. И, видимо, давно. – подытожил я. – Ой, не нравится мне всё это, не нравится. – испуганно пробормотал я. – Где ты, чёрт электронный, лазил без меня? Где ты жужжал своими мозгами, куда совал свои бесстыжие щупальца? Прокололся ты, самоуверенный болван! – Я поднял руки, показав, что готов придушить его, и, поняв бессмысленность этого жеста, обречённо махнул рукой. – Был бы ты человек, я б тебе показал «матрёшкиных родителей»11.

– Кирилл Александрович, уверяю Вас, что этого не может быть, – до бешенства спокойно продолжал Интелис, – я обязательно заметил бы попытки отследить мой сигнал.

Дальнейшей болтовни Интелиса я не слушал. У меня появилось необузданное желание чьего-либо присутствия. Чтобы кто-нибудь выслушал меня, посоветовал. Но нельзя, ёлки зелёные, нельзя! Через пару минут я судорожно набирал Пашкин номер, а попутно придумывал, какой бред я в очередной раз понесу, чтобы как-то объяснить, чего я боюсь. И перетереть вопрос, что можно сделать. Со стороны могло показаться, что проблема моя не стоит выеденного яйца, но я не на шутку опасался за свою безопасность.

Я недавно только осознал, что Интелис – совсем не безобидное приложение, а настоящее грозное оружие. И на тебе, как подтверждение – телефонный звонок. «Что придумать? Что сказать Павлу? Как преподнести ему ситуацию? Тоже напугать или сказать, что это так – на всякий случай? Ничего особенного».

Павел не брал трубку. «Ну, конечно же! Пошлю ему СМС. О Боже! СМС! Я ему ни разу не писал СМС. Увидит её, и тотчас же примчится – поймёт, что что-то неладно. Ну и пусть, ну так и надо!»

Целый день я провёл как на иголках. То бродил из комнаты в комнату, то буквально бегал как писатель в муках творчества, приложив ко лбу ладонь. Пил чай и опять бродил. Пил кофе и опять бегал. Интелис сидел в своей коробочке и не проявлял желания общаться. То ли чувствовал свою вину (чувствовал – надо же!), то ли хладнокровно разрабатывал какой-то, одному ему ведомый, план.