Желанная бесплатное чтение

Глава 1. Предательство

Дильвана Шэант

Прижавшись спиной к стене, я старалась изо всех сил, чтобы моё шумное дыхание не услышали. Что уж говорить об отбивающем чечётку сердце! Но ужасней всего была та боль в груди, медленным ядом расползающаяся от сердца по всему телу. И чем больше я слышала, тем хуже мне становилось.

– М-м-м, – с наслаждением стонал мой жених по ту сторону стены, приглушая чавкающие звуки, – как же ты хороша-а-а.

Послышался «слюп», от которого тошнота комом встала в горле.

– Да? – лукаво пропела моя подруга и посмеялась так, будто её рот был широко открыт. – Тогда почему ты до сих пор с ней возишься?

– Ты же знаешь, сла-а-адкая, – последнее слово он еле выдавил из себя, словно захлёбывался наслаждением, но быстро вернул себе способность говорить, – мне очень нужно на ней жениться, ведь по-другому своё наследство она не получит.

Очередной слюпающий звук, а у меня подгибаются коленки во вдруг ослабевших ногах. Тело начинала бить противная нервная дрожь, да и ладони похолодели почти сразу.

– И что? Мне тебя целый месяц с ней делить? – капризно фыркнула Сайа.

– Ты же хочешь, чтоб наш брак с ней приняли, и я смог его расторгнуть за фактом его бесплодности? – задал резонный, как ему казалось, вопрос Тарлиан. – Хотя, признаться честно, мне бы хотелось уже сорвать этот осточертевший цветочек! – и так глумливо расхохотался, вбивая каждым словом новый кол в моё уже почти небьющееся сердце. – Тем более, Соритас хотел хорошенько с ней позабавиться после, да и дружки его зажда-а-а-а… – затянул он странным голосом, но ответ вскоре нашёлся и этому: – А! Давай! Сейчас! Тяни! Тяни, сладкая! Тя-я-я-ни-и-и! О-о-о!

Больше сил не хватило. Я просто позорно плюхнулась на задницу, бездумно смотря на стену напротив. Там, кажется, была картина, на которой когда-то мой прадед изобразил Богиню-мать в самом её нежном исполнении. Она спускалась обнажённой хрупкой девой по чёрным камням склона бушующего вулкана – обители одного из Её мужей, и к Ней на поклон шли, скакали, плыли, позли и подлетали все существа этого мира.

Сначала я не видела картину, просто мысль мелькнула: «Она была здесь». И только после этого очень ярко и чётко глаза выловили прекрасную и словно реальную фигуру Богини. Отстранённо подумалось о Её красоте и невинности, мягкости и всепрощении. Даже захотелось на мгновение оказаться на месте нашей покровительницы. Но быстро выкинула это богохульство из головы. Да и резкий звук в соседней комнате привёл в себя.

– Ты это слышал? – встревожилась Сайа.

– Тебе показалось, – приглушённо отозвался Тарлиан. – Повернись, сегодня я хочу твою сочную попку, – звук звонкого шлепка и игривое хихиканье. А потом снова протяжный стон, теперь уже от обоих, и ритмичные вздохи со шлепками следом.

Первым делом мне вдруг захотелось ворваться в спальню, которую я считала будущей супружеской, чтобы застукать на «горячем» этих тварей – мягче назвать их ни сил, ни желания не было. Но быстро откинула эту мысль, без свидетелей толку от этого не будет. Да и не поверят мне, повернув всё так, что это просто предсвадебные бредни испугавшейся невесты.

Если же побегу за кем-нибудь, чтобы показать и доказать факт измены, то успеют ли её вообще застать? Вдруг уже всё будет закончено или у Тарлиана есть кто-то из помощников, что помогал им столько времени скрываться? Он прибежит первым к изменщикам и предупредит, а я останусь ни с чем.

Что же делать? Что же делать-то?

Взгляд снова метнулся к картине. Почему-то возникла странная уверенность, что нужно бежать в часовню в соседнем крыле поместья. Настолько нестерпимая, что я больше не думала, а бежала туда со всех ног. И уже будучи у лестницы, слышала, как в спину мне раздаётся испуганный оклик жениха и истеричный вопрос бывшей подруги: «Она видела нас, да? Видела?!».

Кажется, меня пытались догнать, но двери часовни оказались подозрительно близко, хотя, казалось, что мне нужно перебежать не только весь второй этаж, а потом подняться на два выше, чтобы перейти в другое крыло. А тут только один спуск – и я уже перед ними.

Осторожно открыв их, сначала заглянула, опасаясь встретить кого-нибудь, хотя настолько глубокой ночью даже главный священник спит десятым сном. И ещё бы долго топталась у входа, если бы не быстрые шаги на другом конце коридора, что шёл за перпендикулярно коридорчику-подходу к часовне, – сапоги изменщика, и их удары о мрамор можно было узнать из множества.

– Дильвана! – закричал Тарлиан, совсем не заботясь, что перебудит половину поместья. – Стой, Дильвана!

А может на это и расчёт? Что все проснутся, услышат о скандале, он всё спишет на мои страхи, и быстро повернёт ситуацию в свою сторону – я ведь уже в часовне, где завтра должна была бы принести ему клятву супружеской верности!

Не дождётся!

Я вбежала внутрь пристанища верующих и стала искать глазами, чем бы дверь подпереть, чтобы задержать гада. Думать о том, что я вообще загнала себя в ловушку, совсем не хотелось. Но и понимание сути – зачем вообще я здесь? – тоже не приходило на ум, словно умело кем-то сдерживаемое.

Поняв, что ничего путного нет, просто бросилась в сторону алтаря в конце залы. Прямо над ним возвышалась небольшая статуя Богини Лэстии, выполненная в человеческий рост. Богиня любви, милости и нежности, Покровительница женщин и всего женского. И именно ей я уже мысленно возносила молитвы о защите и заступничестве.

А когда шаги Тарлиана были уже совсем рядом с дверьми, оббежала алтарь и спряталась в скрытой нише за ним, открывшейся сразу, как только я нажала на символ планеты. Спряталась и замерла, слыша только своё шумного дыхание и дикое сердцебиение.

Глава 2. Богиня

Я как могла старалась остаться неуслышанной. Зажала рот руками и силой притормозила дыхание, стараясь дышать носом, но медленно и контролируемо, как бы меня ни колотило. И всё же зажмурила глаза, не в силах справиться со страхом.

А шаги были всё ближе, медленнее, словно он уже знал, где я, и смаковал близящуюся победу. Кажется, увереннее стучал пятками. Но для меня эти звуки были подобны ударам молотка по крышке моего гроба.

О, какой прозаичной и точной сейчас казалась эта фраза! Ведь, как только мы бы поженились, Тарлиан сделал бы всё, чтобы я переписала всё своё наследие на него, пока сам развлекался бы с Сайей или – того ужаснее – смотрел при этом, как меня имела вся бандитская компашка Соритаса – этого безумного пса! Тогда мою смерть от истязаний легко можно было бы списать на ужасную болезнь, из-за которой лучше гроб не открывать.

Шаги замерли совсем рядом, напоминая мне именно сейчас, какую глупость я совершила, поверив медовым словам этого повесы и охотника за деньгами! А ведь клялся, что прошлое пеплом осыпалось, стоило меня увидеть. Делал такие милые и глупые подарки, устраивал тайные встречи и сводил с ума поцелуями да прогулками под священными светящимися рощами Богини.

Они ведь светились, когда пара была благословлена. Поэтому я верила в нашу любовь и предназначенность, даже не замечая или не желая замечать, как Тарлиан убегает в ночь куда-то со стояком, а утром весь такой уставший, ленивый и словно отдохнувший.

Сейчас вспоминая всё это, понимала, кто ему помогал с «проблемкой». А ещё понимала, что и роща светилась не сама, а с помощью чужой магии всё той же помощницы. Но разве влюблённому мозгу и сердцу что-то разглядеть, когда они плавятся от чувств?

И сейчас я, затаив дыхание, жду. Жду пока этот гад наклонится, схватит за руку и вытащит, насмехаясь над моей глупостью и наивностью. А потом ещё пригрозит чем-нибудь, чтоб молчала и не рыпалась, пока будет идти церемония. Хотя чем мне грозить? По сути, у меня, кроме жизни и чести, ничего нет. И если жизнь пока моя ему нужна, то вот девственность… Неужели силой возьмёт, а потом заставит молчать, ведь знает, что не захочу быть опозоренной?

Мысли набирали оборот всё быстрее, закручиваясь во всё более мрачные спирали и утаскивая в пучину ужаса и отчаяния. И когда они достигли апогея, что-то прикоснулось к моей голове, заставляя сжаться и сдавленно пискнуть в ладошки, чтоб не заорать.

Нашёл! Он нашёл меня!

Слёзы брызнули из-под крепко сжатых век, а из груди вырвался тихий, задушенный всхлип.

Вот только больше ничего не происходило. Совсем. Разве что казалось, что вспотевшее от напряжения тело обдувает тёплый ветерок. Неужели, начала с ума от пережитого кошмара? Начиная с того, что рука на голове показалась мне женской. И заканчивая тем, что она гладила меня по волосам, будто матушка в далёком детстве.

– Моё бедное дитя, – пропела нежным голосом женщина. Ей вторило всё вокруг: ветер мягко и успокаивающе зашелестел травой и листвой, вода в ручье легонечко звенела, земля под попой стала мягче и удобнее, а солнце засияло так ярко, что его свет проник даже под сильно зажмуренные веки.

Всё. Поехала моя крыша. Мерещится поле с ручьём под дневным солнцем, когда на дворе давно ночь, и я, вроде как, была в часовне.

– Открой глаза, милая, – женщина усмехнулась так по-матерински, что глаза открылись сами собой. От яркого света стало даже больно. И именно эта боль дала понять – всё реально. – Конечно, реально. Я сама создавала этот уголок и уверена в его реальности.

Пока она говорила, я оторвала взгляд от разноцветного ковра цветочного поля и подняла его к говорившей, чтобы снова посчитать себя сумасшедшей. Да кто себя бы иначе почувствовал, сидя у ног Богини! Реальной, физически-ощутимой и ещё более прекрасной, чем её изображают в храмах и на картинах.

– Приятно слышать такую похвалу, – посмотрела она на меня и улыбнулась. – Но лучше я приглушу твои чувства, хорошо? Мне хочется с тобой поговорить, а не свалить в обморок! – и рассмеялась так, что звон ручейка сейчас казался грубой руганью.

А потом всё прошло. Всё благоговение, весь скепсис и даже ещё колотящий меня страх. Их словно накрыло непроницаемым куполом, давая мозгу выдохнуть с облегчением и начать мыслить трезво. Даже усталость прошлого дня ушла.

– Лучше? – Богиня присела рядом со мной. Сейчас она и вправду воспринялась мной как обычная женщина, подруга или даже сестра.

– Лучше, спасибо, – склонила я голову – всё же забываться не стоит, передо мной Небожительница.

– Ну и хорошо, – кивнула та. – Отвечая на твои возможные вопросы, скажу, что услышала твою молитву. А так как она была произнесена в ужасе и при… таких нехороших обстоятельствах, которые свалились на тебя, поспешила перенести сюда, – и обвела пространство впереди взмахом изящной ручки.

– Спасибо огромное, – только и могла выдохнуть, понимая, что меня услышали, меня спасти.

– Если честно, – чуть серьёзнее начала Богиня Лэстия, – я вмешалась ещё по некоторым причинам. А именно – то, что с тобой происходило в последние месяцы, мне совсем не понравилось. Не по судьбе происходило всё, уводя от истинного пути.

– Значит всё то, что происходило с Тарлианом, – наведено? – переспросила на всякий случай.

– Верно, милая, – тяжело вздохнула Небожительница. – Наведено через очень мощный ритуал, который скрыл от меня появление вас, как пары, готовящейся к браку. Поверь, я бы его не одобрила, если бы увидела вас сразу! – поспешила она меня успокоить. – Но мне умело отводили глаза, что не есть хорошо. И если бы не твоя молитва, не думаю, что увидела бы и позже.

Глава 3. Сделка

Над поляной повисла тишина. Богиня сокрушалась своей оплошности, заставляя меня даже с приглушёнными чувствами почувствовать шок и смущение. Зато мозг работал прекрасно и чисто, выставляя всё услышанное в логичную линию: я жила правильно и по судьбе, но кому-то это не понравилось, он провёл ритуал, закрыл меня от божественного взора и решил изменить судьбу в угоду себе. Вопрос только – кто это делал? Сам Тарлиан? Сайа, помогая ему с задумкой о моём наследстве? Или кто-то третий?

И самое главное – что мне делать теперь? Всё вернётся на верный путь?

– Боюсь, что нет, – ответила Богиня на последний вопрос, точно слушавшая мои измышления. – Твою судьбу уже повернули так, что Дарг вписал тебя в очередь.

А вот от имени Бога Смерти у меня всё внутри заледенело от ужаса, и даже «сдерживание чувств» не помогло. Мне, действительно, те двое уготовили конец. И явно ужасный.

– Что же делать? – на глазах навернулись слёзы, грозя прорвать плотину из божественного купола и вернуть все чувства окончательно.

– Если обещаешь сделать всё, что я тебе скажу, то я, в свою очередь, обещаю исправить наведённое и наказать повинных, а тебе подарить новую судьбу, – успокаивающе приобняла меня за плечи Богиня, делясь своим удивительным теплом и светом, что тут же окружили мою душу.

– Я сделаю всё, – пообещала я, готовая и правда почти на всё, но внутренняя опаска после случившегося подняла голову и заставила попросить: – Лишь хочу любить, хочу быть любимой и счастливой с любимым.

– Постараюсь исполнить, – сказала Лэстия и поцеловала меня в лоб, даруя своё благословение, прежде чем начать объяснять свои «требования» в нашей своеобразной сделке.

Если честно, таковыми их назвать было сложно. Она будет переносить меня в нужное ей место, а я всего лишь должна буду идти туда, куда она укажет, и делать то, что будет нужно ей. Не так уж и сложно! Если учесть, от чего меня уберегли…

Но первое, что мне предстояло сделать, – переодеться. Передо мной просто появилась новая одежда. Она была из удивительно лёгкой и приятной к телу ткани, названия которой я даже не знаю. И нижнее бельё, и верхнее платье, без обязательного нижнего, и даже более плотный плащ с тканевыми туфельками-лодочками – всё было из неё.

Надевать такое текстильное и тактильное наслаждение на грязное, вспотевшее от бега и страха тело было ужасным кощунством. Но Богиня лишь звонко рассмеялась на это и разрешила ополоснуться в ручье. Точнее попросила его омыть меня, а ветерок с солнцем – хорошенько просушить.

Мою грязную прошлую одежду приняла в себя земля, превратив в прах. А на месте, где это случилось, пророс небольшой росток чёрного цвета с удивительными светло-изумрудными переливами. Они так завораживали, что хотелось подойти ближе, приглядеться и прикоснуться, тем самым убедиться, что не показалось.

– Не стоит, дитя, – напомнила о себе Богиня, маня к себе рукой. – Оставь былое, тебе пора приниматься за дело.

– И что же мне делать? – я направилась в её сторону, внутренне замирая от наслаждения – как же приятна ткань новой одежды.

– Хорошо, что приятна, значит ты чиста в своём желании, – улыбнулась Лэстия, вновь услышав мои мысли. Кажется, она этого и не переставала делать. Хотя, думаю, Небожительнице это не составляет особого труда или неудобств. А мне в ответ не должно быть неловко. – Там, куда я тебя сейчас отправлю, нужна моя помощь, но я не всесильна, и не могу быть вездесущей, подобно Великому Видящему. Ты, как моя посланница, выполнишь несколько дел за меня. Ничего сложного! – тут же поспешила меня успокоить, видимо, почувствовав мои робость и испуг – чтобы я и дела Богини творила? – Тебя на месте встретит одна из моих верных жриц. Она проведёт тебя к страждущему помощи. И всё, что тебе нужно будет сделать, – это помочь нуждающемуся.

Я даже не успела спросить, как помогать и чем, как оказалась на каменной брусчатке тротуара, что ложился прямой летной у высокой черно-кирпичной изгороди. Она закрывала собой явно немалые владения перед чьим-то аж пятиэтажным особняком, что я смогла разглядеть через железные прутья врат.

Удивительно, но, несмотря на позднее утро, в этом квартале богатых домов не было никого – ни прохожих, ни экипажей. Даже всегда куда-то спешащих слуг или той же охраны частных территорий. Только одна единственная женщина, облачённая в такую же одежду, что и я, и неспешно идущая в мою сторону.

– Призванная, – тут же бросилась она ко мне, едва заметив.

Нет, одежда у нас слегка отличается. Цветом, если присмотреться, – у неё был более тёмный, как вечернее небо, в сравнении с моим – бледно-васильковым. Ну и, кажется, у её платья были рукава длинной до пальцев, тогда как у меня только – три четверти.

– Позволь приветствовать тебя, – слегка поклонилась жрица.

Каким-то внутренним чутьём поняла, что это именно служительницы Богини, и нужно поприветствовать её соответствующими фразой и поклоном. Только после женщина распрямилась и уже внимательнее ко мне присмотрелась, позволяя немного увидеть и себя.

– Первое, что ты должна знать, – мы помогаем там, где не успевает или по каким-то причинам не может вмешаться Богиня, – начала женщина, в один шаг оказываясь почти вплотную ко мне. Но это она сделала только для того, чтобы одеть капюшон мне на голову. – Второе – никто не должен знать твоих имени и жизни, даже среди нас, последовательниц Богини. А так как ты – Призванная самой Лэстией, посланная Ею нам в помощь, то тем более храни это в секрете. И третье – говорить и общаться с взывавшими будем только мы, жрицы, и мои сёстры уже знают все эти правила, не волнуйся. Твоё же дело помогать самим нуждающимся, а как, – остановила она мой вопрос взмахом руки, – знаешь и должна знать только ты.

Все правила были просты, поэтому по плану у меня не должны были составить в своём исполнении труда, тем более о истинно-знающих моё «происходящее» сразу предупредили. Вот только проблема была в том, что я не знала, что должна делать. Богиня умолчала, не объяснив, жрицы же уверены, что я осведомлена.

Поэтому ступая на территорию особняка, где нас уже ждали у центрального входа, я усилено молилась Богине о неведомом мне знании!

Глава 4. Страждущий и нуждающийся

Мажордом и два его помощника встретили нас у дверей, молча и не задавая вопросов, а потом точно также провели через холл, сопроводили на третий этаж правого крыла и… вот тут-то нас уже ждал хозяин дома, если я правильно распределила роли.

Хоть мужчина перед нами, которому слуги в одинаковых тёмных ливреях синхронно поклонились, и был статным и уверенным в себе, я видела, как лихорадочно заблестели его бордовые глаза, стоило нас увидеть. Он едва не сорвался с места, чтоб броситься нам навстречу, но что-то будто силой удержало его.

Смотрю на него и понимаю, что «страждущий» – это про него. Он тот, кто взывал к помощи и милости Богини. А ещё было ощущение, словно он и не человек вовсе. Очень похож внешне, но при одном взгляде на него внутри всё напрягается, будто передо мной стоит хищник. Опасный в своей силе. Но ещё более опасным его делает ум.

Только сейчас хищник словно был в ловушке, метался в своей клетке, стараясь не показать, как напуган и зол. А такие, как рассказывал мне когда-то отец, ещё опаснее. Отчего любое его действие – взгляд, движение тела, даже дыхание – рождали целые толпы колючих морозных мурашек по всему телу. Даже божественный барьер на чувствах не особо помогал. Правда, думается мне, что не будь его, я бы уже бежала прочь, сверкая пятками… если б ноги не ослабели от страха раньше.

– Вы пришли, – с придыханием отозвался хозяин дома, неестественно выпрямляя спину прежде, чем уважительно склонить голову.

– Богиня услышала вас, – а вот жрица осталась непоколебима. Ни поклонилась в ответ, ни склонилась, только руки на юбке в замок сложила.

– И мы примем её волю, – мужчина выпрямился и жестом руки пригласил войти в двери, у которых мы и стояли. Они, как и весь остальной интерьер, были в тёмных тонах, поэтому в тени коридора без окон – не считая закрытого тяжелыми портьерами в его конце – остались незамеченными сразу.

Всё вокруг было мрачным, а уж с настроением хозяина дома – и вовсе казалось траурным. Что уж говорить о чёрных одеждах на нём.

Гостиная, в которую мы вошли, была затемнена. В глаза бросались вновь зашторенные окна, не пропускающие и лучика света. Не спасали от сумрака и осветительные амулеты и артефакты. Даже настоящий камин с живым пламенем не справлялся с поставленной задачей.

И как кто-то вообще что-то может делать в такой темноте без опаски повредить здоровью тела о общем или зрения в частности? Слуги-то у него вроде из людей.

Что уж говорить о тьме в спальне, встретившей нас ещё на пороге. Прищурившись, я ещё могла разглядеть широкую кровать, занимавшую половину комнаты, а вот остальная мебель просто терялась. Мы со жрицей замерли на пороге, чтобы случайно не убиться, хозяин же прошёл чуть вперёд. Взмах слегка дрожащей руки – и три огонька метнулись к потолку и замерли точно над кроватью.

Теперь можно было рассмотреть лежащую у самого края фигуру того, ради кого взывалось к Богине. Мужчина во многом похожий на страждущего, только чуть моложе. Ну и болезненно бледный, что очень сильно бросалось в глаза даже в неярком свете огоньков. А уж что говорить о тёмной одежде «больного» и чёрном постельном белье, поверх которого он и лежал.

– Оставим их, – жрица бесцеремонно схватила застывшего хозяина дома и потащила через силу в гостиную. – А пока расскажите мне, что же вызвало… всё это, – и обернулась на лежачего, заодно кивнув и мне, закрывая при этом дверь взмахом руки.

Она проделала всё это так быстро, что не только глава дома, но и я растерялась, оставшись стоять на месте. И если мужчину смущало поведение и действия жрицы, то я просто не знала, что мне делать и как быть с… можно ли назвать его больным? Умирающим? Или хватит простого «нуждающийся»?

На свой страх и риск осторожно подошла ближе к кровати, стараясь ступать осторожно и максимально бесшумно. Казалось, что мужчина на постели просто спит, если отбросить и не воспринимать его бледность как что-то неестественное – хозяин дома тоже загаром не блистал. И любое моё неосторожное или громкое движение может помещать чуткому сну хищника.

Да, он тоже чувствовался опасным, но не так сильно. От него не хотелось сбежать, хотя нас и оставили одних. Но я не знала, что с ним делать? Что вообще я должна делать? От такого вспотели ладошки, пока мысли в голове панически бегали, выискивая ответ и снова вознося молитву Лэстии.

От переживаний в какой-то момент стала бродить туда-сюда у края кровати рядом с нуждающимся, а потом и вовсе уселась рядом, то и дело поглядывая на мужчину. Краем сознания отметила, насколько он красив: как прекрасны эти заострённые черты молодого лица, как шелковисты белоснежные волосы, собранные в слабую косу, лёгшую на сильное плечо и едва колыхающуюся в дыхании грудь.

Ну вот и что мне с ним делать? Как помочь? Молитву прочитать или рукой священный жест Богини над ним очертить?

Пока думала, решила усесться поудобнее и случайно положила свою руку поверх его, тут же отдёрнув. Ух! Какая ледяная кожа! Будто на лютом морозе побывал, а не в душной комнате. Следуя вдруг вспыхнувшему в груди желанию, взяла его руку в этот раз в обе свои и стала растирать, будто надеялась согреть.

Одно движение вышло слишком резким, от чего ослабленные рукава пиджака и рубашки под ним задрались, являя странную чёрную вязь на запястье. Прикосновение к ней обожгло, но ледяным холодом, заставляя сдавленно ахнуть и выругаться на эту гадость. По-другому эту метку я назвать не могла.

Глава 5. Метка

Тёмную вязь я никак не могла распознать, как ни вглядывалась. Вроде на проклятье не похоже, на магическую болезнь или последствие неправильно использованной магии тоже. Но чем бы этот ужас ни был, он очень интенсивно пожирал энергию самой жизни мужчины. Ещё бы несколько часов и…

А что «и»? Мне всё равно не справиться с этим за всё оставшееся время, будь то час или день. В магии я была не слишком сильна. Что в дарованной целительской, что в родовой иллюзионной. Мой максимум – залечить порез средней тяжести и глубины до состояния свежего шрама, ну и создать что-то неплотное и фантомное.

Иллюзии в данном положении не помощники, лечение же… Как лечить то, что не имеет физической природы, хоть и влияет на неё? Вот прабабка могла и конечность отрубленную или изрубленную в ничто слепить так, что лучше старой бывала. Её дочь и внук – мои бабушка и отец – тоже были известными целителями. Вот только мне досталась магия рода матери.

Нет, я не жалуюсь, иногда и она может быть полезной. Но не в таком количество и не при таких обстоятельствах! Сейчас мне, как никогда, пригодились бы умения, знания и силы целительства! Может нашла бы те самые нити связи, что связывают нуждающегося с тем, что тянет из него жизнь через чёрную метку, и оборвала или законсервировала, пока молилась бы Лэстии.

А так… что я могу? Просто молитву прочитать? О, Богиня! Кажется, я переоценила свои силы, давая то обещание. Ну и сплоховала, не успев вытрясти всё им, Небожительнице и её последовательницам, известное о происходящем. Жаль, что из-за моей оплошности пострадает совсем неповинный и так нуждающийся в помощи!

Пока от мысленной кары и причитаний давило виски, а на сердце ложился камень, я всё продолжала машинально наглаживать ледяную руку мужчины, потирая и метку. Интенсивнее, чем ранее, будто подсознательно желая стереть этот ужасный рисунок колючих терний. Мозгу он казался лишним, ненужным и совершенно неуместным, некрасивым, и тело старалось избавиться от эстетической заносы методом «потереть и всковырнуть».

И если бы ни судорожный вздох нуждающегося, то не знаю, сколько ещё бы наминала его руку. Будто обжёгшись, отдёрнула руки и даже головой встряхнула, чтобы скинуть странное состояние. Оказывается, мужчина уже пришёл в себя, хотя слабость ещё не покинула его, но глаза позволила открыть.

Они были настолько тёмными, что казались чёрными, а так как света в комнате было по-прежнему мало, навевалось ощущение двух бездонных провалов самой Бездны. И эта Бездна сейчас смотрела на меня через него, заглядывая в душу и касаясь её своим обжигающим дыханием. Меня мало того, что передёрнуло, так и с места буквально подкинуло, заставляя подскочить на ноги и отойти от кровати подальше.

Кажется, что хозяин дома, что этот мужчина – оба представители другой расы, и мои догадки по этому поводу имеют место быть правдой. Вот только я не помню, чтобы в моём родном городе, стране, да даже континенте и мире совершенно не было никого, кроме людей и духов! И то существо, что лежало передо мной вот ни капельки сейчас на человека не походило.

Сердце успело болезненно дрогнуть в груди один раз, прежде чем магия спокойствия поглотила и эти эмоции. Боюсь представить, что со мной будет, когда эта божественная заглушка развеется или не выдержит очередного всплеска таких ярких эмоций!

Но подумаю об этом позже, когда останусь одна. А пока нужно что-то сделать с тем, что мужчина очнулся. И что? Броситься за жрицей? Меня сюда не для этого завели и оставили, отвлекая родственника – сомнений в том, что мужчины являются таковыми друг другу, у меня даже не возникло. А уж схожие ощущения и чувства от их присутствия рядом и подавно подтверждали родство.

Оставалось либо стоять на месте, либо подойти и проверить ту самую метку более вдумчиво. И как бы ни хотелось первого, делать нужно было второе. Поэтому, стараясь не делать резких движений, вернулась на место и под пристальным немигающим взглядом посмотрела на «заражённое» запястье, тут же замерев от увиденного.

Нет, метка никуда не исчезла. Только изменилась. Кардинально! Мало того, что она теперь была в виде цветов, заточённых в плетении гибких ветвей, так ещё и цвет её… Веточки были бледно-изумрудными, а вот цветы – нежно-розовые, а семь лепестков спиралью обнимали более тёмную и насыщенную сердцевину. И казались они настолько живыми, что по обонянию на мгновение словно ударило чем-то мятно-сладким.

– К-кто вы? – прохрипел мужчина, вновь отвлекая меня от своей руки. Голос его был глубоким, не смотря на хрипоту и слабость от пережитого. Он запускал колкие мурашки по телу. Что удивительно – приятные такие.

«И вот что ему ответить? О личности должна молчать, о делах и планах божественных тоже… Да вообще должна молчать, если верить жрице», – думала я, удивляясь своим реакциям. Как-то всё неправильно в этом. Разве раз «отрицательное» блокировалось, то и «положительное» не должно было? Должно. Но почему тогда всё, относившееся к этому самому «положительному», очень ярко разливалось по телу, не встречая препятствий?

Но от нужды что-то говорить меня освободил буквально влетевший в комнату хозяин дома. Подлетел к родственнику и с тревогой всматривался, что-то спрашивал о самочувствии. Я же воспользовавшись моментом, быстро выскользнула в гостиную, где под руку была уведена спешащей прочь из дома и причитающей шёпотом жрицей:

– Вот неугомонный какой. Чуть всё не сорвал. А вы молодец, призванная, всё сделали как надо. Поспешим же.

– Куда? – только и могла вымолвить, переступая порог дома и чувствуя, как меня резко утягивает вперёд, словно шагнула в пространственный портал.

Глава 6. Богиня начинает свою игру, часть 1

Богиня Лэстия

Как же приятно выпить чашечку лёгкого кафи со сливками на обед в небольшом кафе недалеко от храма, особенно когда утро, да и вся неделя выдались очень продуктивными и загруженными. Даже тяжесть от усталости пропала на мгновение, давая перевести дух и собраться с мыслями.

Дверь резко открылась, отвлекая от сытной неги и заставляя сосредоточиться на происходящем вокруг. К одному из столиков поспешила вошедшая посетительница. Там её уже ждали две подруги, нетерпеливо ерзающие на своих местах в ожидании назначившей срочную встречу.

– Вы слышали новость? Господина Несферо вчера видели выходящим из храма Лэстии! – без приветствий и сразу к делу перешла припозднившаяся леди. И чтобы не отвлекаться, показала официанту знак «мне тоже самое, что и им».

Дистария Лоскас. Умная энергичная женщина, но слишком любит сплетни, которыми с удовольствием делится с подругами – Марикой и Соэнтой, как раз её и ожидавшими здесь. То-то они мне знакомыми на лица показались. Все трое те ещё мечтательницы, всё ждут благословения свыше на приглянувшихся мужчин, вместо того чтобы притормозить и оглянуться вокруг – туда, где и ждёт судьба. Эх, глупые дочери Норарты*…

– О, Богиня! – ахнула сухонькая брюнетка Марика, не сдержав эмоций. Вот уж точно – такое стоило всех их ожиданий. – Неужели он, наконец, решился? О-о-о, как же хочется быть на месте его избранницы! А кто она, кстати, известно?

– В этом-то и особенность! – усмехнулась злорадно Дистария, озадачивая подруг. – Её нет! Он ни с кем, совсем ни-ни после того инцидента с ныне леди Орфо.

– Тогда может нашлась та, что приглянулась? – неуверенно предположила хмурая русоволосая Соэнта, прикусывая пухлую губку и морща курносый носик. Зато я не удержалась от улыбки, что тут же прикрыла чашкой, отпивая напиток.

– Думаешь? – брюнетка от такого растеряла былую прыть, но быстро взяла себя в руки, начав рассуждать: – А вдруг это ради брата? Киантис ведь… отвергнутый – ему теперь на территорию храма и подавно нельзя.

– Считаешь, что против воли Лэстии решили пойти? – скептически приподняла брови Соэнта. – Я понимаю, родные братья, старший ответственный за младшего, но всё же.

– Кто знает? – пожала плечами Марика. – А вообще, если не получится у них, то, думается мне, их семья дорого отыграется на леди Орфо! – и столько праведного гнева вспыхнуло в её зелёных глазах. – Это же надо было придумать такой план – крутиться вокруг младшего, чтобы соблазнить старшего!

– За двумя руфу* погонишься – ни одного не поймаешь, – заметила блондинистая вестница, отпивая принесённый официантом чай. К пирожному из воздушных сливок на пропитанном соком тисов* бисквите притрагиваться она не спешила, решив сначала утолить жажду после быстрой ходьбы.

– Верно! Но так жалко Киантиса! – сокрушалась брюнетка, грея пальчики о бока своей чашки. – Такой лапушка, а так пострадал! Его же теперь ни одна циса* не выберет, а уж дисы* и подавно не посмотрят!

– Ох, Богиня, защити и прости их! – тяжело вздохнула русая. Не волнуйся, дочь Норарты, я-то всё слышу, а вам бы лучше самим уши да глаза открыть! – И всё же, кто эта смелая, ради которой зарёкшийся сам нарушил слово? – и отломила кусочек своего пирожного.

– Ах, вдруг она его дианса? – вдруг предположила худая Марика, заставив подруг подавиться.

– Дианса – это романтичные сказки, – откашлявшись и залпом выпив чай, прохрипела Дистария. – А если и нет, то пережиток далёкого прошлого, который уже давно научились обходить ради истинной любви!

Ну не скажи, глупое дитя! Вот решу, чтоб ты стала ею для того, от кого воротишь свой шустрый и везде лезущий носик, посмотрим, как запоёшь!

– И всё же мне интересно. А тебе нет? – не сдалась брюнетка, неловко поправив прядь кучерявых волос, выбившуюся из высокой элегантной причёски.

– Интересно, конечно, – буркнула подруга, но быстро вернула голосу силы, добавив и возмущения: – Но его даже в обществе ничьём больше года не видели! Всё за братом ухаживал да семейный бизнес поддерживал.

– Вдруг он тайно был всё это время влюблён и вздыхал на стороне, учитывая всё, что приключилось с их семьёй? Побоялся сразу к ней подойти, а тут что-то случилось, вот он и времени решил больше не терять? – предположила русая, задумчиво хмурясь.

Какие же вы наивные и слишком романтичные. Вроде не такие глупые, начитанные… вот только, кажется, не те книжки почитывают, пока никто из семьи не видит.

– Что ж узнаем уже к концу этой недели, – кивнула сама своим словам блондинистая вестница. – О, Богиня, как же хочется, чтобы он испил это вино со мной.

– Мечтай, – хмыкнула скептически Марика, с которой я была согласна. Пока, девочки, вам остаётся только мечтать.

– Ну и буду, – насупилась Дистария, принявшись-таки за пирожное.

Но всё же она была права в некоторых своих измысшлениях – многие хотели бы испить брачный бокал божественного вина со старшим из братьев Несферо. Силён, умён, богат и знатен, а ещё невероятно привлекателен в своей зрелой мужественности. Но главное – он будет верен той, что изберёт своей женой! Кажется, именно последнее больше всего привлекало к нему взоры незамужних дис и цис, а также их отцов.

Вот только сын Норарты, едва став главой своего рода и получив власть, дал обет у моего алтаря, что женится на одной и единственной женщине, но той, что изберёт себе в жёны брат, предложив и ему вступить в этот союз… И не факт, что старший согласился бы на это, когда пришло бы время.

Тройственный союз – именно это так сильно не устраивало в его клятве всех охотниц за положением и желанной партией. Но было в этой стране право на такой союз у глав семей, когда они могли стать вторыми мужьями у жён своих младших братьев. Так они защищали и свою власть, и своё положение, ведь могли быть супругами только номинально, а к жене даже не прикоснувшись ни разу.

И даже так нашлась та, что слишком сильно хотела себе всё, что имел Эртис Несферо! И хотела единолично. Леди Валисса Аданга, ныне ставшая из-за содеянного печально известной Орфо. Её имя стало почти нарицательным в народе за последний месяц, если не за весь этот год. А ведь у неё почти получилось.

Сладкие речи, тайные и жаркие встречи, которыми она так потчевала младшего Несферо, – в общем делала всё, чтобы тот выбрал её своей невестой, будущей женой в их возможном тройственном союзе с так желанным ей старшим. Даже выманила у Киантиса помолвочную клятву и почти праздновала победу!

Вот только Эртис, едва она была ему представлена братом как будущая супруга, сказал своё твёрдое «нет» на предложение союза. Сказал как глава рода. Уж он-то прекрасно чувствовал двойное дно во всём происходящем. И предчувствие его не подвело.

Умный мальчик, который мне ещё пригодится!

___________________

* Норарта – Богиня Ночи, покровительница вампиров

Руфу – животное, подобное нашим зайцам.

Тисы – ягоды вроде крыжовника

Циса – вампирша, закончившая академию или университет магии, но без родословной.

Диса – вампирша-аристократка, одарённая магией и окончившая обучение.

Дианса – истинная пара вампира, вне зависимости от расы и одарённости магией

Глава 7. Богиня начинает свою игру, часть 2

Услышав отказ, Валисса всячески стала пытаться соблазнить его. Не получилось тайно, не получилось открыто, и диса перешла к подстреканию Киантиса, чтоб он сделал всё возможное и повлиял на решение брата. Но младший Несферо только отмахивался с привычным для себя «брату виднее». И тогда, поняв, что планы рушатся, а брак с Эртисом ей не светит, со всей скопившейся злостью на провал произнесла слова отказа клятве жениха, обрекая того на мучительное угасание и смерть.

Конечно, у неё это тоже было в планах. Она хотела убрать Киантиса уже после свадебных клятв с Эртисом, чтобы стать его единственной и владеть им единолично. Но раз так всё повернулась, решила, что и через угасание младшего можно добиться согласия старшего.

«Ну не даст же он любимому братику умереть, ещё и таким жестоким способом?» – злорадствуя про себя, думала Валисса каждый раз, когда проходил очередной день в ожидании хоть какого-то действия со стороны главы Несферо.

Глупая властолюбивая дочь Норарты! Будто я бы приняла ваши брачные клятвы так, как приняла помолвочную. «Ха-ха» три раза!

Да и Эртис не пальцем делан. Проходил день, мчалась неделя, пролетал месяц – а с его стороны было только молчание. Конечно, нервы девушки начали сдавать. А уж как нервничал её отец, который помогал со многими её планами в этом действии. Они уже оба стали понимать, чем всё обернётся, когда Киантис сделает свой последний вздох. А становится жертвами кровной мести ой как не хотелось!

Дис Аданг поспешил через все свои связи попытаться воздействовать на самого Эртиса и его бизнес одновременно. Но всё было бестолку! Вот только уже откровенные действия привлекли внимание Императора этой страны, решившего разобраться в странной активности знати и народа вокруг этих двух семей, – не хотелось правителю потерять древние рода, тем более Несферо и его верную службу короне. А разобравшись, владыка впал в праведный гнев!

Валиссу быстро сделали женой опального лорда Орфо, который хоть и был сослан со двора, но находился всегда под пристальным присмотром – уж я-то быстро одобрила их даже недоговорённые кляты, чтоб не слукавили и не нашли способ их обойти. Её отца отстранили от всего, чем тот руководил, лишили большинства из имущественного владения и сослали из столицы. Что же касается Несферо… Что мог сделать Император из того, что было ему под силу, чтобы предотвратить кровную месть?

Тут ему решение подсказала владычица его кровавого сердца, моими стараниями его нежная и умная жена, ожидающая их долгожданного первенца. Женщина, услышав складывающуюся ситуацию с грядущей резнёй от слишком болтливого первого супруга – младшего принца императорской семьи, поспешила ко второму и потребовала отправить главу Несферо в мой храм, где тот будет молить меня о помощи.

На вопрос же правящего мужа «Почему?» ответила:

– Только в Её власти разрешить подобное. Да и, – замялась женщина, неосознанно погладив уже довольно большой живот, – я видела это во… сне.

– А твои сны всегда находят своё отражение в реальности, – хмуро озвучил опущенное и уже известное Император. Верно замерил, учитывая, что их посылаю я! – Но раз это единственное, что имеет хоть какой-то шанс остановить грядущие потери… то так тому и быть.

И отдал приказ. Жёсткий, бескомпромиссный, который нельзя будет оспорить. Он буквально не оставил шанса Эртису, заставив явится в храм уже на следующее утро к ранней молитве, упасть на колени у алтаря и молиться. Жрицы, конечно, были сначала возмущены, что пришлось пустить в мой дом зарёкшегося переступать его порог по собственной воле, но против приказа ничего не могли поделать.

Лишь старшая из них, внимательно выслувшая суть обращения, и услышавшая моё ей повеление, сказала сёстрам провести один древний обряд. Забытый миром, но не ими. И не мной. Только не каждый соглашается, узнав о его сути. Но не смотря на опасения старшей из моих служительниц, едва услышав от неё предложение, Эртис без раздумий согласился.

А что ему оставалось-то? Брата лишиться не хочет, но и принимать заварившую всю эту дрянную ситуацию Валиссу в роли жены – душа наизнанку от отвращения у мальчишки выворачивается. И коль после ритуала Эртис получит живого и счастливого Киантиса, лишившись лишь шанса на брак, которого не слишком-то и желал с самого начала, то так тому и быть.

Так он принял на себя роль страждущего, отпив из ритуальной чаши особый отвар наполовину, а вторым напоил брата, сделав того нуждающимся. И теперь ему оставалось только ждать моего решения – достойны ли они завершения ритуала. Я-то давно всё решила и продумала, так что ему оставалось ожидать только окончания ритуала. Ждать весь оставшийся день и ужасно долгую ночь, чтобы едва надежда появилась на пороге его дома в лице жрицы и моей призванной, понять, как же бывают жестоки Боги.

Да, милый, иногда мы бываем очень жестоки, когда злы или обозлены на неправильность, творящуюся против нашей воли! И мы будет делать всё, что от нас зависит, чтобы предотвратить ошибки наших детей и вернуть всё в нужное русло, каким бы способом это ни делалось.

А то, что спасением брата стала его собственная дианса… «Ну что ж, таков мой план! И редчайший дар Богов, обернётся для тебя горем. Посмотрим, достоин ли ты его был или уж лучше тебе и близко к ней не подходить», – думала я, смотря как мысленно убивается мужчина, ожидая в гостиной, слушая отвлекающую его жрицу, когда вся его душа рвалась в спальню к брату и паре.

Но, на моё приятное удивление, Эртис дал себе обет невмешательства! Сам пошёл на такое, чтобы спасти брата, и теперь будет делать всё, чтобы ритуал свершился до конца. Как бы ни обливалось кровью сердце, как бы ни корчилась в муках душа, желающие лишь одного – схватить свою диансу и спрятать так, что никто не найдёт. Будет терпеть, и выдержит разрыв их даже толком не образовавшейся связи до конца, зная и видя, что будет счастлива она и любима живым братом.

И вот брат спасён, ритуал свершён. Мужчине бы ликовать и запасаться терпением, но… следуя моему плану дарованная исчезла, оставив после себя лишь шлейф из аромата цветов, расцветших брачной меткой на руке младшего, и оплетя холодом страха душу старшего. На вопросы же о её уходе, сопровождавшая призванную жрица ответила моими словами:

– Вы отдали один дар, получив взамен другой, – и, указав на живого брата, поспешила покинуть поместье. – Так чему вы так недовольны?

Эртис не ответил вслух, но пообещал мысленно, что разберётся во всём произошедшем и найдёт исчезнувшую, чтобы вернуть её… «брату», – успел исправить себя и рыкнул от боли.

Ох, мальчик мой, я лично прослежу за тем, чтобы всё было так, как задумано. И ты сыграешь ещё свою роль, я тебе обещаю!

И всё же, какой же вкусный кафи в этом кафе! Нужно чаще сюда заглядывать.

Глава 8. Всё по новой?

Дильвана Шэант

И снова оградительные стены, снова пешеходная дорожка рядом и неширокая дорога для транспорта, а за калиткой – дом. Отличия были лишь в том, что в этот раз дороги и дорожки были грунтовые, изгородь – живая, калитка – деревянная, а здание… никогда прежде не видела такой архитектуры. Всего три этажа, белые стены и чёрные покатые крыши с загнутыми вверх углами. Что уж говорить о круглых оконных проёмах и отъезжающих в сторону дверях!

Снова панически замигала мысль, что я совсем не там, где есть хоть что-то знакомое и известное – а дома я знала достаточно. И точно знала, что подобного в моё мире нет. И неизвестных человекоподобных рас, похожих на людей лишь внешне, и вот таких вот зданий.

– Позволь приветствовать тебя, призванная, – раздалось слегка шипящее рядом, заставляя подпрыгнуть от испуга и обернуться.

Рядом стояла жрица и умилённо улыбалась. Особенно ей понравился мой медленный кивок головой, заставивший её довольно прикрыть раскосые зелёные глаза. В остальном же женщина не отличалась от предыдущей служительницы Богини. Даже одежды те же и тех же цветов.

– Чем ты так напугана? – вдруг удивлённо осведомилась она, а мне показалось, что из-за немного плоских губ что-то мелькнуло.

Напугана? Думаю, да, всё же напугана. И думаю, что барьер на чувствах всё же не справляется уже, раз перестал блокировать новые чувства и эмоции. А может время его действия подходит к концу?

– Кажется, я в другом мире, – почему-то это первое, что сорвалось с губ, хотя так много вопросов хотелось вывались на женщину. О моём положении. О планах Богини. О мире вокруг. О его жителях и том, что с ними случилось, раз Богини и жрицам понадобилась чужая помощь. И почему именно моя?

– Да? – приподняла брови женщина, внимательно в меня всматриваясь. – Ну что ж, такова, значит, воля Богини.

– Да, но… – хотела возразить, но нас перебил приближающийся слуга, спешащих открыть калитку.

Стоило ему это сделать, как я словно приросла ногами к земле от поразившей меня новой волны страха. По началу за калиткой этого было почти не видно, но, когда она перестала что-либо скрывать, я увидела… змеиных хвост вместо ног. Длиннющий змеиных хвост!

И если бы жрица не вцепилась мне в руку и не потянула за собой, то осталась бы я стоять статуей самой себе. Слуга тем временем сложил руки перед грудью ладонями к себе и одной на другую и поклонился.

– Приветствую вас, – тихо прошелестел он и… пополз обратно к дому. – Прошу за мной, госпожа уже ждёт.

– Прекрасно, – ответила ему жрица и пошла за ним, потащив и меня следом.

Я только ногами передвигала. Ну и посматривала то на хвост мужчины, то на ноги жрицы. Почему-то казалось, что у неё тоже должен он быть, ведь ноги смотрятся как-то… нелепо, что ли. Не к месту, и тем более не к её телу и фигуре.

Заметив мой столь очевидный интерес, женщина только хитро щурила глаза и улыбалась. На немой же вопрос в глазах, только подмигнула и удлинённо протянула «тс-с-с». Вышло так по-змеиному, что вопросы просто уже были не нужны.

– Всё потом, – прошептала она мне на самое ухо, когда мы поднялись на окружающую весь дом веранду и где оставили обувь. А потом ещё тише добавила про себя: – Если успею.

Запаниковать или сделать что-то ещё не представилось возможности. В комнате, куда мы свернули с небольшого холла, нас ждало целое змеиное семейство. Трое мужчин и одна женщина, если их вообще можно называть по человеческому типу. Но и по-другому я не могла пока их для себя определить, разве что только по половому признаку.

Как же я определила, что они все – семья? Не знаю. Почувствовала каким-то внутренним чутьём, хотя ни мужчины между собой, ни женщина с ними не были ничем друг на друга похожи. Змеиную часть их тел старалась не принимать в расчёт. Вообще старалась ниже животов глаза не опускать, чтобы не потерять последние крохи самообладания и быстрее прийти в себя.

Ну подумаешь, существа, чья половина тела ну совершенно не человеческого порядка. Жрица же согласилась с моим предположением о перемещении в другом мир, так почему бы ему, а точнее его жителям не быть отличными от нас, людей? Хотя, на счёт самой жрицы я как-то не уверена ещё, но старалась на этой мысли не зацикливаться, а вникнуть в дело, ради которого меня сюда переместили.

Всё же, чем быстрее справлюсь, тем быстрее отсюда уйду, верно? А уже наедине с собой потом всё обдумаю. Там уже можно будет и покричать, и поплакать, и поистерить, если слишком прижмёт. Пока же, терпим и решаем проблему.

Женщина, едва мы вошли, подскочила с широкого кресла, на котором сидела и ёрзала в нетерпении, и поспешила нам навстречу с покрасневшими глазами, полными слёз. Её протянутые к нам руки перехватила жрица, не дав ничего сказать и начав заверять, что всё будет хорошо, коль на это будет воля Богини. Её увещеваниями нас проводили через другой вход в коридор, а оттуда уже в одну из жилых комнат.

Удивительно, но отметила про себя схожесть с предыдущим особняком. И нет, она не заключалась в интерьере, а именно в затемнённости покоев нуждающихся. Снова все окна были закрыты и занавешены чем-то плотным, а двери закрывались очень плотно. Это наводило на мысли о сильной чувствительности пострадавших к свету и всего яркому. И если в следующем доме будет такое же, то это только подтвердит мои размышления.

О причинах же такой «светобоязни», как слабый целитель, я всё же пыталась составить в меру своих знаний. Как с чисто физической стороны тел, так и с магической. Но, чтобы сделать какие-то конкретные выводы, мне необходимо увидеть и этого нуждающегося. Вдруг, всё дело в той ужасной метке, что была на первом?

Глава 9. Борьба

Жрица делала всё, чтобы заболтать говорливую и перепуганную женщину-змею, пока та рассказывала о пережитом ужасе с её сыном, в покои которого нас и привели. И заметив мой задумчивый взгляд, служительница Богини глазами указала за двери, предположительно ведущие в спальню. Хм, может это их часть работы? Что у предыдущей, что у этой – не давать мне мешать, отвлекать родственников и заинтересованных лиц, пока я занимаюсь «пострадавшим».

Как же хочется притормозить и всё хорошенько обдумать! Мозги уже начинают закипать от поступающей информации и скорости событий, в которые слишком уж резко вплели и меня. Вот я была дома, проводила тихий вечер в обществе жениха, предложив ему переночевать у меня. Вот наваливается осознание обмана и боль предательства, поведшие за собой побег, спасением от которых становиться побег, явление Богини и перенос в другой мир. Совершенно мне неизвестный, к которому просто невозможно быть подготовленным, а уж в таком быстром ритме событий тем более.

С этими мыслями я вошла в небольшую спальню, плотно прикрыв дверь. И вновь обстановка, покрытая почти непроглядной темнотой. Я вижу только двери встроенного шкафа напротив закрытого чем-то ещё более плотным, чем портьеры, окна. Небольшой низкий столик под ним с подушкой для сидения. Ну и невысокий и узкий комод со множеством квадратных ящичков и полочек в верхней его части, в которых располагались какие-то рулоны.

И всё. Даже кровати не было. Только что-то похожее на матрац на полу прямо посередине комнаты. На нём и лежало тело мужчины-змея. Но так, будто он метался несколько часов в ужасной агонии, прежде чем застыть изломанной куклой на месте. Одеяло, которым его видимо укрывали, было сбито и лежало в дальнем углу у шкафа.

Пока осматривалась вокруг и присматривалась к пациенту, чтобы лучше понять, как к нему подобраться и случайно не задеть при этом хвост, занявший большую часть пола, поняла, что мужчина-то не дышит! Я не слышу его дыхания!

Ужас и холод, охватившие меня, заставили выкинуть все мысли из головы и броситься к телу, чтобы проверить ужасную догадку. Приземлилась на колени прямо под боком, руки сами опустились на прохладную грудь, выпуская наружу магию и заклинание сканирования. Кажется, в эти десять секунд я сама задержала дыхание, боясь сбиться с контроля силы.

Неужели, мы не успели? О, Богиня!

Но не успела я вскочить, чтобы метнуться обратно в гостиную с криком о призыве лекарей, как под руками что-то бухнуло. Один раз. Через десять секунд снова. Потом ещё. И только после этого до моего сознания дошло: «Это сердце! Сердце бьётся!».

Шумно было выдохнула весь воздух, что задержала в лёгкий почти до их горения. Даже немного успела перевести дыхание, пока пыталась понять другое – почему всё же не дышит он, раз сердце бьётся? Может это уже угасающие удары? Последние… Неужели настолько сильно пострадало тело от магии чёрной метки? Посмотрела на запястье мужчины, – цветёт гадость всё теми же терновыми ветвями, как у предыдущего. Значит, дело и правда в них!

Схватилась за пострадавшую руку и обхватила ладонями обжигающе-ледяной рисунок. Пришлось сцепить зубы посильнее, чтобы не зашипеть от ужасного ощущения. Казалось, что этот холод проникает в меня через ладони, пытается залезть под кожу, пробиться в кровоток и по нему добраться до сердца. И что кошмарнее всего – магия, пущенная мной по телу, не помогала остановить или хотя бы затормозить ход этого… проклятия. По-другому и не назовёшь ведь, ведь действия на тело очень похожи. А уж то, что оно начало поглощать и мою магию, быстрее пробираясь через неё к заветной силе, и подавно твердило о его природе.

Пришлось спрятать все проявления магических эманаций в собственном теле, раз уж эта гадость так радостно на неё отреагировала. Но что я могла без магии? Впрочем, справилась же в прошлый раз, даже не успев её применить. И тут должно, но… как? Что мне сделать? Вопрос же «что я делала тогда?» и подавно не стоял, ибо ничего такого я не совершала. Лишь хотела помочь, убрать этот ужас, стереть его. Только и всего.

Пальцы начали неметь и терять чувствительность. И пока проклятийный паралич не захватил все запястья, начала растирать метку пострадавшего так, как делала в прошлый раз. Даже постаралась вложить все чувства и переживания, что и в прошлый раз. Получалось даже лучше, ведь теперь куда отчётливее чувствовалось, что, если не справлюсь, этот молодой и явно недавно прошедший рубеж первой зрелости мужчина просто умрёт. Вот прямо тут, сейчас, на моих руках.

Сердце сдавило болью. Проклятье добралось до него, заставляя раскрыть рот в немом крике и зажмуриться до чёрно-белых мушек. Кажется, я не справлюсь. Мне бы время подумать обо всём, понять ход действий, но ничего из этого не было дано за банальным неимением.

«Простите меня, Богиня, безымянный… я не в силах помочь», – мысленно обратилась я к ним, пока немение охватывало всё тело, заставляя его падать вперёд. Вроде там была его грудь. Но коснуться её мне не дали, удержав за плечи и отклонив назад.

Открыла глаза, пытаясь понять, что происходит. Угасающим зрением я успела выхватить перекошенное от испуга молодое мужское лицо и удивительно красивые, сияющие в темноте комнаты насыщенными изумрудами глаза. Но только это, ведь сознание уже укутывала мягкая и удивительно нежная тьма.

Глава 10. Сладкий плен

Да, вокруг была тьма без времени и привязки к пространству. Я даже тела своего не чувствовала. А когда граница темницы разума расползлась на него, то холода тоже не было. О нём обычно рассказывали те пациенты моего учителя, когда сталкивались с чем-то подобным. Особенно, дамы, часто падавшие в обмороки.

Они рассказывали и о головных болях, что совершенно не влияют на чистоту мыслей, как в обычных случаях. Учитель говорил, что это связанно с особым состоянием мозга, пережившего сначала небольшой недостаток нужных веществ, когда сосуды резко сузились, а потом захлебнулся вкусняшками, стоило всему вернуться в прежнее состояние. Оттого и боль – как в переполненном желудке.

Но у меня не было и боли. Ни боли, ни холода, ни каких-либо ещё последствий обморока. Значит, это был не он. Тогда задаём логичные вопросы: что со мной и где я? Спрашивать же себя о последнем случившемся со мной смысла не было – память всё услужливо выдала сразу.

Итак, чтобы ответить хотя бы на один из заданных вопросов, нужно сделать самое простое – открыть глаза. С этим как раз и возникали проблемы – тело совершенно ничего не хотело делать. И это была даже не слабость! Казалось, что организм просто ещё не проснулся. Такой себе сонный паралич. Только страха нет. Тепло, уютно и приятно. Прям не хочется приходить в себя полностью.

Но глаза открыть всё же стоит. Во-первых, мало ли где я решила «вздремнуть». Во-вторых, у меня ещё явно не всё запланированное Богиней сделано. И эта пауза может просто ей не понравится. Или меня переместит прямо в лежачем положении к воротам или дверям дома следующего нуждающегося. Будет невесело вводить в панику домочадцев или жрицу, да и что обо мне подумают люди, увидев лежащее посреди улицы тело?

Не успела накрутить себя окончательно, чтобы пробудить тело методом надуманной паники, как что-то зашевелилось рядом. Вот теперь можно начинать бояться от реальных вещей! Только кто бы дал? Меня начали чем-то окутывать. Твёрдым, шевелящимся и до приятной истомы тёплым. И этой теплоты удостоилась нижняя половина тела. А вот верхнюю просто кто-то накрыл собой, своей приятной тяжестью и обнял огромными и сильными руками за талию, уткнувшись мне в шею и успокаивающе зашикав на опалённое горячим дыханием ушко.

Всё! Тело, даю тебе разрешение уже не на панику, а на откровенный ужас. Меня тискают, как одеяло в крепких объятьях, но с куда более прозаичными намерениями. Твёрдыми такими, упирающимися и потирающимися о бедро с характерными движениями.

– Тиш-ш-ш-е, – прошипел глубокий и слегка хриплый голос, заставляя внутри всё сжиматься, но не от страха. – Тиш-ш-ше, маленькая хайш-ш-ши. Вс-с-сё хорош-ш-шо. Ты в безопас-с-снос-с-сти.

Почему-то тело жар чужого тела проникал с этим голосом в моё, опускался к животу и концентрировался в самом низу, вызывая сладкие спазмы и мини-феерверки. Это что ещё за реакция?

От очередной приятной вспышки ахнула, чем воспользовался неизвестный. Приник к губам в глубоком и чудовищно-сладком, искушающем, изучающим поцелуем. Он играл длинной лентой своего языка с моим, иногда оплетая его и лаская, проводил по нёбу, зубам и губам. Пил моё дыхание и усиливающиеся стоны.

Я думала, что Тарлиан прекрасно целуется – ноги у меня тогда знатно подкашивались, – но он и его поцелуи совершенно не шли ни в какое сравнение с тем, что делал со мной этот… этот… А кто это? Как он оказался рядом? И где это мы?

Раз шипит, произнося слова, значит этот мужчина – полузмей, у которых я была в последнем своём осознанном местоположении. Видимо, когда потеряла сознание, он меня куда-то унёс. А раз рядом, то унёс не в открытую – меня бы тогда жрица забрала всеми правдами и неправдами. Тогда вывод – меня уволокли тайно, иными словами, похители. Для чего? Ответ упирается мне в бедро слишком очеви…

Мысли опять сбились. Одна из рук, лежащих на моей талии, начала движение. Огладила голый живот. Голый! Я голая! Так себе осознание, учитывая, что до этого я на это внимание не обращала, видимо, кожа тогда ещё не вернула всю чувствительность. Сейчас же прикосновения, на которые так остро отреагировало тело, показали всю ситуацию.

Надо было испугаться, закричать, забиться в истеричной попытке освободиться и сбежать от этого насильника. Но я снова только застонала. Сладко так, что сама поразилась своему голосу. Рука же продолжила опускаться всё ниже, теперь едва задевая кожу, чем вызывала новые спазмы внутри. И едва один из них сжал всё внутри с умопомрачительной сладостью, как ладонь накрыла мой лобок, а пальцы огладили складочки.

Нет, он издевается! Как можно всё это делать? И делать так, чтобы вырываться не хотелось, а вот продолжения очень даже. Это же перестаёт быть насилием! А может на это и расчёт? Мол, всё по взаимному согласию. Тогда и претензий никаких ему предъявить будет нельзя!

Попыталась выгнуться в спине, чтобы отвести попу назад и уберечь особо опасное место от новых посягательств. Но, кажется, подставилась её сильнее, ведь теперь его пальцы оказались у самого чувствительного комочка, что был тут же приласкан. От прострелившего тело наслаждения я могла только хватать ртом воздух в попытки вздохнуть или хотя бы закричать – рот же мне освободили. И если я думала, что увернулась хотя бы от поцелуя, когда выгнулась, то и тут просчиталась, ведь одновременно с клитором в горячий плен попал и один из уже давно отвердевших сосков.

– С-с-сладкая хайш-ш-ши, – шипел этот гад, поднимаясь обратно к лицу.

Глаза открылись сами. Так сильно хотелось посмотреть в лицо этому почти-насильнику, увидеть его реакции и хорошенько запомнить, чтобы знать, кому предъявлять обвинения… Но ласкающий взгляд знакомых, уже видимых ранее изумрудных глаз, полных обожания и нежности, кажется, отправил тело и мозг в нокаут от накрывшего меня первого оргазма.

Глава 11. Пещера и змей

Тело ещё содрогалось остатками утихающего наслаждения, а мужчина вновь умопомрачительно целует, успокаивающе оглаживая руками бёдра и талию. К моменту, когда его губы спустились к шее, меня стало накрывать новой волной возбуждения.

О, нет, только не снова! Если он продолжит в том же темпе, то я просто не смогу сопротивляться, когда наступит самый опасный момент. Просто возьмёт меня прямо здесь. И не скажу, что мне не понравится такой первый раз, но… Что будет потом? Боль, разочарование и бесчестие наследницы угасающего рода. Да на мне никакой нормальный мужчина не женится после такого! Что уж говорить о хороших партиях, которым я бы решилась доверить и себя, и свой род. Своё наследие, из-за которого, собственно, и нахожусь теперь во всех этой ситуации, разве нет?

Это осознание отдало горечью в груди и вырвалось всхлипом, от которого полузмей сначала замер, уже опустившись поцелуями уже до пупка, а потом рванул обратно к лицу. Его дыхание было рваным, напуганным, я бы даже сказала. Удивительные глаза смотрели с беспокойством. Зрачок, бывший ранее огромным и почти на всю радужку, теперь сжался в тоненькую полосочку и дрожал.

– Хайш-ш-ши? – осторожно прошептал полузмей. – Тебе больно? Я сделал что-то не так?

Его реакция была настолько искренней, что я растерялась даже. Обо мне даже родители или нянечка, кажется, так не переживали. А тут молодой мужчина, что мне совершенно никто, абсолютно незнаком, при этом являясь почти насильником! Это выглядит так нереально, что обида прошла мгновенно, возбуждение схлынуло, а глаза высохли от подступающих слёз.

Моё оторопелое выражение лица произвели ещё больше эффекта. Тело на мне напряглось, став почти каменным – благо не настолько же тяжёлым, и вес он держал сам. Красивые глаза забегали по моему лицу, вглядывались в мои глаза, выискивая что-то только ему известное, но не найдя, выдали ещё больше растерянности и испуга.

– Эм, – прохрипела я и тут же закашлялась, в горле пересохло после всего случившегося.

Полузмея с меня словно ветром сдуло. Стрелой метнулся куда-то к дальней стене помещения, чтобы быстро вернуться и протянуть полный стакан воды. Я успела только перевести дыхание и принять такое сидячее положение, чтобы по минимуму светить стратегическими местами и хоть как-то прикрыть их.

Удивительно, но змей совершенно не стеснялся своей наготы. Хотя, ему и нечего было показывать. Разве что ниже той незримой полосы, где человеческая половина переходила в змеиную. Но его детородными органами я старалась не интересоваться, как бы сильно взгляд не норовил уйти в самоволку.

А посмотреть, собственно, было на что во всех смыслах. Передо мной был прекрасный образчик здоровой и правильно развитой мускулатуры. Меня притягивали в равной степени как его широкие плечи, шесть ровных невыпирающих кубиков пресса под литой широкой грудью, так и крепкие руки с сильными пальцами у крупных ладоней. Даже гибкий и опасный хвост с гладкой тёмно-зелёной чешуёй и длинной около десятка метров, старавшийся остаться ко мне поближе, когда его хозяин спешил за водой, а сейчас ложащийся вокруг импровизированного ложа почти идеальным кольцом.

Пока смачивала горло, мельком отметила про себя, что цвет у хвоста не одного цвета. Он плавно темнел к «спине», где вдоль позвоночника нет-нет да мелькали бордовые полосы. И меня настолько притянуло взглядом в этой части тела мужчины, что его немного нервное подёргивание кончиком, меня смутило и вернуло в реальность.

А реальность такова: я сижу голая перед таким же «одетым» мужчиной со здоровыми реакциями организма, и сижу на странном мягком широком матраце посреди довольно просторной пещеры. Нет, пещера не была аскетичной. Стены отшлифованы почти до идеала, а сама очень даже уютненько обставлена: есть и деревянный переносной столик для еды, очаг для открытого огня, выемки со световыми кристаллами – или это были артефакты кристаллической формы, – небольшой комод для вещей, встроенный в стену шкаф и рядом проём, закрытый тканью и ведущий явно в банное помещение – я слышала тихий шелест воды.

Выход, кстати, тоже был. Только у самой дальней точке в стене напротив. Даже если захочу убежать, меня поймают ещё до того, как пробегу центр этой залы. Да и за выходным проёмом темно. То ли там коридор, то ли ещё одна комната. Да и не была бы я так уверена, что там выход из пещер, если бы не свежий ветерок, ползущий с той стороны по полу. Аж мурашки по телу пробежались, стоило ему коснуться моей ещё разгорячённой былыми объятьями кожи.

Змей приметил мою реакцию. Быстро опустился в изножье матраца, где сложенное рулетом лежало толстое одеяло, развернул его и укутал меня по самые уши. А потом снова замер напротив, усевшись прямо на пол. И только на силу и до побеления пальцев сцепленные друг с другом в замок ладони, лёгшие поверх хвоста и стратегического места, выдавали его волнение.

Сейчас, наблюдая за ним, и рассматривая более спокойно и вдумчиво, начала замечать знакомые черты. Нет, я не знала этого мужчину, но мозг добровольно подкинул воспоминание о молодом полузмее, которого мне предстояло спасти от проклятья метки. И эти двое были очень похожи, если не были одним и тем же чел… полузмеем.

Неужели, у меня всё получилось? Получилось его спасти? Но тогда… почему мы здесь? В голове так много мыслей и ещё несформировавшихся вопросов, что невольно заломило виски, заставляя нахмурится меня и напрячься мужчину. Он-то и заговорил:

– Тебе всё же больно, – и хмурясь опустил удивительные глаза в пол. – Прости меня, хайши, – теперь ещё и склонил голову, – но прошу, скажи мне, что болит, я постараюсь помочь.

– Ты целитель? – вырвалось у меня быстрее, чем я успела себя остановить.

– Нет, – на моё удивление при этом ответе у него покраснели уши. – Но я хорошо разбираюсь в травах и могу сделать отвар для разных частей тела или органов! – вскинулся он, но ответил серьёзно и чётко.

– Ничего не болит, – честно ответила, обдумывая услышанное и сканируя своё тело на всякий случай. Но кое-что вертелось в голове: – Но мне интересно, где мы, и… что значит обращение «хайши»?

Я спросила, а вот полузмей, кажется, окаменел. От шока.

Глава 12. Промашка?

И не знаю, хорошо ли это. Потому что чем больше проходило времени с вопроса, тем сильнее бледнел мужчина. Кажется, даже его хвост как-то поблёк. Мне уже стоит пугаться? Неужели, проклятье пробралось в него куда глубже, и мужчина просто храбрился всё это время?

А дальше стало происходить ещё больше странностей.

Во-первых, я заметила, что на руке, где раньше была чёрная метка, теперь красовался рисунок терний и цветка, очень похожих на те, что видела у первого нуждающегося, когда моя помощь закончилась. Значит, это окончательный результат так выглядит? Хорошо, буду знать. Только почему мне кажется, что она не на той руке?

Во-вторых, полузмей то дёргался ко мне, собираясь то ли обнять, то ли просто взять за руки, торчащие из-под края одеяла у шеи, то шарахался назад, словно обжигался или просто отдёргивал себя. И эта растерянность на его лице, почти паника накрывали его всё сильнее. И пока хуже не стало, нужно его как-то или чем-то отвлечь.

И первое, что мне пришло в голову, я сделала мгновенно, даже не подумав толком. Просто взяла и скинула с себя одеяло, оголившись по пояс. Да, конечно, это подействовало, привлекло и отвлекло – он даже руки к причинному месту резко прижал, – но… разве я не для этого закрывалась?

Медленно вернула одеяло на плечи, отставив стакан с водой. За мной следили не моргая, но хотя бы вернул себе прежнее состояние. Глаза-то уж точно осознаннее стали, и паники в них в разы меньше. Фух. Нужно быть осторожнее в вопросах и словах, раз у него такие опасные перепады состояний бывают.

– Ты в порядке? – осторожно поинтересовалась я.

– Д-да, – запнулся с ответом мужчина. А потом рванул в сторону «ванной», видимо, чтобы холодной водичкой ополоснуться. На фоне контрастов температур это хорошее средство, чтоб прояснить сознание.

Пока полузмея не было, я внимательнее огляделась и, не найдя того, во что могу одеться, решила поискать чего в шкафу. Уповая на разумность змея и своё неизвестное положение, встала прямо укутанная в одеяло и подошла дверцам, но едва успела их открыть, как меня охватило чувство перемещения.

Вот же гадство! Голой куда-то перемещаться… Неужели, Богиня не могла подождать, что я хотя бы что-то на себя натяну? Одеяло не в счёт. Да и как-то неловко стало перед змеем, что оставила его одного в той пещере. Пусть мы толком и не поговорили, я не узнала, как туда попала и почему он так ко мне обращался… и такое вытворял с моим телом. Но в последние мгновения он показался милым, не смотря на всю ситуацию, которой объяснений в голове не находилось.

И если я думала, что перемещение почти голышом – это проблема. То нет! Это были только цветочки. Ягодки «выросли» с пониманием того, где я оказалась божественной почтой.

Сильный поток прохладного ветра вырвал с моих плечи и из моих рук одеяло, но я и не настаивала, ведь отпустив кусок материи, схватилась что было сил за камни отвесной скалы, на выступе которой оказалась. Благо, что лицом, потому что знание и видение, что внизу несколько километров свободного падения, – это разные вещи. И лучше я буду упираться взглядом с темно-серые камни и поминать одну Небожительницу хорошим словом, нежели давать воображению разгул от увиденного простора в шаге от себя.

Но и стоять на месте было не выходом. Тогда как выбраться из своего положения?

Я осторожно вертела головой по сторонам, смотрела вверх. И если последний вариант не подходил, ведь сил у меня точно не хватит взобраться в неизвестность, которой невидно конца. Справа выступ, на котором едва помещались мои стопы, сужался и обрывался в паре метров от меня. Слева же он чуточку расширялся и, кажется, резко поворачивал.

«Если и выбирать, то сначала нужно проверить самое доступное, чтобы не жалеть о несделанном и со спокойной душой двигаться дальше», – так говорила мама.

Что ж, ситуация у меня сейчас очень близка к безвыходной. И эти слова как раз подходили к ней. Мне либо влево, либо вверх. Поэтому сначала лучше проверить самое простое, даже если выходом будет самое сложное. Ведь иначе мне придётся молиться Богине, чтобы меня перенесло в другое место… Но не думаю, что перенесёт, потому что за всё это время меня она не услышала.

А раз не услышала, значит сюда и направляла. Вопрос – зачем? Неужели новый нуждающийся где-то поблизости от этой пропасти? Если это так, то… либо Богиня промахнулась, либо я в самом идеальном, по её мнению, месте. Как бы абсурдно это не звучало.

Пока всё это крутилось в голове, я осторожно двигалась к заветному повороту. Глубоко и размеренно дышала, потому что опасно человеку быть на такой высоте. Стопы ног и ладони рук не отрывала от поверхности, потому что боялась неожиданного головокружения или того, что тело перестанет слушаться – ветер временами был достаточно холодным, чтобы конечности начали дубеть и двигать ими становилось всё труднее. Что уж говорить о еле сдерживаемой дрожи.

В общем, к повороту я добралась, уже стуча зубами и на силу продолжая двигаться. Боюсь, что без болезни такая «прогулка» не обойдётся. Вот бы обратно к змею сейчас, его навыки в отварах очень помогли бы поддержать организм даже лучше, чем мои целительские. Они даже сейчас еле справляются, а я всего лишь не даю мышцам задеревенеть окончательно.

И-и-и, поворот! А за ним довольно небольшая площадка, окружённая почти со всех сторон обрывом, кроме той части, откуда шла я. Но площадка размером почти в пятнадцать метров! Это так подбодрило, чтобы рискнула ещё больше потратить магии на тело, чтобы быстрее добраться до островка спасения.

Так сосредоточилась на нём, что не сразу заметила странности одного из огромных камней, что лежал у примыкающей к площадке «стены» – слишком тёмный для здешней породы. А когда уже оказалась в относительной безопасности, то было поздно. Срывающееся хрипы дыхания и шум в ушах перекрыло страшным рыком, прошедшимся по телу вибрацией, заставляющей замереть.

Сердце ушло в пятки, дыхание сбилось окончательно, но я нашла в себе силы обернуться, чтобы наткнуться на красные раскосые глаза на морде огромного крылатого чёрного ящера.

Глава 13. Последний полёт

Ларэл Эст

Она болит. Как же она меня мучает.

Это всё, о чём я мог думать, пока шло построение крыла. Сход на сегодняшние патрули проходил быстро – получили зов, переместились на место сбора, построились в крылья, получили объяснения деталей грядущего полёта у своего капитана и пошли на взлёт. Всё просто.

Правда, сегодня мне выпал участок, проходящий через долину хранителей. Как бы ни схватить болевой приступ во время патруля. Иначе никто не успеет ничего сделать. Обычно мы летаем так, чтобы всегда видеть «соседей» по сторонам, но в той долине… Она самое обширное и открытое для просмотра место, полёт над которым не требует плотного «соседства» в обозрении, отчего других парней мне будет сложно увидеть, а им увидеть меня, если что-то случиться.

Случится ли? Обязательно. Я чувствовал это всей душой. Предчувствие чего-то неотвратимого грызло изнутри, царапалось и рвалось куда-то вдаль. И, возможно, велением Богов именно в сторону моего сегодняшнего маршрута. А если этому суждено случиться по дороге, то лучше быстрее приступить к полёту, встретить проблему и решить её, пока меня окончательно не накрыло…

Чёртова метка. Каким же я был птенцом, что повёлся на сладкие речи этой коварной гифы*!

Всё начиналось так мило. Прекрасная кроткая девушка, напуганная и потерявшаяся. Бросилась к проходившему мимо солдату с просьбой о помощи. Милый разговор, переросший в знакомство, случайные встречи, незаметно ставшие регулярными свиданиями. А что уж говорить о тайных жаркий ночах.

Держа её хрупкое тело в одну из таких ночей, я и решил, что если уж не светит мне милость Лэстии в виде луры*, то нужно устраивать свою судьбу своими руками. И к следующему свиданию сделал всё, чтобы всё закончилось между нами большим, чем просто очередным сексом. Я приготовил всё, чтобы свершить ритуал и дать клятву, если не брачную, то хотя бы помолвочную.

И задуманное прошло просто волшебно. Она была так счастлива, даже подарила меня ласки куда более откровенные, о которых я не подозревал и очень им удивился. Приятно удивился, ведь у меня точно такого не было, а она казалось такой невинной, что просто не могла знать о них. Это даже добавило пикантности в те действия её ротика, и, что греха таить, принесло невиданное удовольствие.

Я был счастлив, поэтому легко повёлся на её всё больше становившееся желание познакомить её с родителями. Честно, старался отложить его в надежде, что она забудет об этой затее. Но чем больше я отмазывался, тем ярче становились её обиды, одна из которых дошла аж до истерики. Конечно, после этого я сдался и даже уговорил родителей встретится с будущей невесткой, хотя с ними, а точнее с отцом, у меня были более чем напряжённые отношения.

Ох, как она играла перед ними, как извивалась подобно ядовитой шарпе*, чтобы показать себя с самых лучших сторон. А уж когда появился младший брат отца, и вовсе засияла ярче солнца. Не знаю почему, но меня в тот момент это очень задело, особенно её резкое наступившее пренебрежение мной, хотя до этого старалась буквально касаться каждую секунду.

И я сорвался. Сорвался, когда моя почти-жена взяла бокал вина и подала его дяде, подала со взглядом, полным торжества и предвкушения. Подскочил к ней, ударил по бокалу, опрокинув его, а потом схватил её за руку и почти силой увёл в свою квартиру, что уже считал нашей.

Вот там-то и открылась её сущность. Едва мы вошли в комнату, как обвинения свалились на меня подобно порыву урагана, грозящегося обломать крылья. Она кричала, кидалась в меня всем, что попадалось ей под руку, называла обманщиком и ничего нестоящим серым птенцом*, обломавшим все её старания.

Сначала я подумал и обрадовался, что она старалась наладить мои отношения с родителями, ведь видела во время встречи, какие они между нами. Даже был не против, что она так ругается, и, возможно, сегодня у нас не будет совместной ночи, так она спешила домой.

Уже на следующий день понял, как ошибся. Во всём ошибся.

Ко мне пришёл дядя, чтобы поблагодарить за спасение себя и своей беременной жены, о которой, оказывается, молчал, чтобы ей не навредили. Всё же он у нас командир одного из гвардейских отрядов самого Его Величества! Ему многие хотят навредить.

Когда же спросил, за что меня благодарят, то узнал, что эта шарпа хотела опоить его и в том вине смешала особые травы, очень близкие к запрещённым зельям, вызывающих помешательство и желание. Так она хотела оказаться в его постели, а потом заставить его жениться на себе. Ведь со мной почти получилось – меня она тоже опаивала, но меньшими дозами, чтобы быстрее перейти к своему основному плану.

Дядя успокоил меня, что даже если бы выпил то вино, то ничего бы не случилось – он почти не расстаётся с очень сильным артефактом блокировки ядов и вредоносных отваров. Зато истина раскрылась раньше, чем произошло непоправимое. Он смог проверить состав отвара и донёс куда следует, что моя недо-невеста и её соратники в виде друзей и родственников уже на допросе.

И в этот момент случилось непредвиденное. Она ворвалась в мою квартиру и прокричала ритуальные слова отречения. И пусть побледнела, увидев, кто стал свидетелем столь отвратительной сцены, но сделанного не вернёшь. Её снова увели под конвоем магов, я же свалился с горячкой почти на неделю.

Тогда-то семья и узнала, какой я глупец. Хотя, отец всегда меня таким называл. А теперь и подавно я подтвердил его слова. Но он не радовался. Они с мамой поседели и состарились почти на глазах за эту неделю. И пока матушка лила слёзы и ухаживала за мной, отец, как я узнал позже от мамы, несколько раз ходил в храм Богини, чтобы вымолить прощение для меня.

Может его молитвы были услышаны или просто Боги немного сжалились надо мной, но лихорадка отступила, и я смог вернуться на службу. Точнее принять последний зов на полёт, после которого по приказу дяди покидал службу и возвращался в родное гнездо, чтобы… я старался не думать, зачем. И так ясно, что меня отпустило ненадолго.

Поэтому я наслаждался своим полётом действительно как последним. Отдавался на волю небу и ветру. Даже если крылья откажут, даже если сердце остановиться, я буду готов сложить крылья. Ведь лучше так, чем тихо в своей спальне и перед глазами безутешных родителей.

Долина хранителей встретила меня неестественной тишиной, заставляя невольно напрячься, хотя я так старался отвлечься от всего. Но внутри всё поджалось, стоило оказаться среди огромных тёмно-серых скал, столбами стоящих по краям долины. Кажется, я даже почувствовал дыхание собственной смерти и приготовился встретить её гордо, без страха и сожалений. Когда краем глаза заметил, как что-то сорвалось с одной из скал.

Оно падало быстро и бесшумно, но у меня оборвалось от ужаса сердце, когда понял – падал человек. Рванул что было сил, моля Богов, чтобы успеть словить отчаянного. Даже удивился огромной чёрной кляксе, падавшей следом. И вот рывок, хватка и попытка затормозить падение.

Перехват и уравнивание полёта получились так хорошо, что я успел облегчённо выдохнуть. Но, как оказалось, рано. Сзади подоспела огромная волна пламени, опалившая крылья и спину нестерпимым жаром. Стараясь предотвратить явно ещё смертельно опасное падение, я принялся спешно спускаться и маневрировать от преследовавшего нас разъярённого дракона, которого и принял за кляксу из-за скорости.

Крылья почти не слушались из-за ожогов и подпаленных остатков перьев с внешней стороны, но я старался как мог. Земля становилась всё ближе и ближе. Оставалось всего пара взмахов, но я не успел. В глазах потемнело от боли в обожжённой спине и метке меж лопаток, когда дракон схватил меня когтистыми лапами поперёк тела. Мои же свело, и они выпустили спасаемого. Успел только мысленно попросить у него прощение, в душе надеясь, что он не сильно пострадает, – падать осталось всего пара метров. И уплыл во тьму.

____________________________

* Гифа – хищная птица, похожая на грифона

Лура – истинная пара орлана

Шарпа – вид ядовитых змей, вроде нашей гадюки

Серый птенец – нюня и слабак, который не стоит усилий и помощи

Глава 14. Меж двух огней, часть 1

Дильвана Шэант

Стараясь не отрывать взгляда и не моргать, смотрела на этого чешуйчатого монстра, медленно отступая назад. Тело, скованное ранее холодом, обрело силы и энергию. Даже тепло стало.

И не знаю, хорошо это или нет. При охлаждении может наступить такой момент, когда становиться тепло и даже жарко до удушья – это так организм пытается спастись, но чаще это приводило к гибели. Мне же пока просто тепло, что может быть и последствием скакнувшего в крови адреналина.

Ещё шаг назад под прожигающим взглядом. Я даже забыла, что за спиной пропасть. А вот ящер крылатый нет. Мне даже показалось, что он испугался, но его резкий бросок в мою сторону напугал уже меня, заставляя отскочить назад. Сердце тут же замерло от ушедшей из-под ног площадки. Я и ахнуть не успела, как уже задыхалась от ужаса падения.

Вздохнуть от потоков воздуха не получалось. Но и задохнуться не получиться, учитывая то, сколько мне лететь, я этого просто не успею. И вот лечу спиной вниз, смотрю, как ящер нырнул следом за мной и пытается догнать и поймать. Удивительно, но его действия казались мне не столько животными – хищник скорее бы дождался, пока добыча разобьётся, – сколько… человеческими? А уж его перекошенная от ужаса морда – это вообще отдельная тема.

Зажмурившись в ожидании неизбежного, я мысленно молила Богиню, чтобы переместила меня и тем самым спасла. Но надежды на её помощь эфемерны, ведь это она меня сюда закинула, значит, по её мнению, меня тут что-то ждало. И очень хотелось, чтоб очередной нуждающийся, но никак не смерть. Не для того я пошла на сделку с Небожительницей, чтоб умереть даже раньше, чем от козней бывшего и предательницы!

Что-то силой перехватило меня поперёк тела, затормозив падение и начав полёт-снижение. Хотелось облегчённо выдохнуть, но дыхание слушалось с перебоем, отчего немного темнело в глазах. А может и от столь резкой смены давления воздуха вокруг. Но порадоваться своему спасению не успела, как ноги облизала жаркая волна, проясняя затуманенный мозг.

Я посмотрела на своего спасителя, ведь думала, что ящер всё же успел. Но нет, меня словил не менее огромный орёл, за которым теперь и гналась крылатая рептилия. Яростно гналась и догоняла, потому что птица снижалась и маневрировала, тем самым теряя скорость. А перед самой землёй, видимо, у хищника сил не хватило, сильные лапы ящера схватили его, заставляя выпустить меня из лап.

Короткое падение и удар не сравнить, конечно, с полётом со скалы, после которой от меня бы и мясного блинчика бы не осталось, но всё равно было больновато. Ничего серьёзно не повредилось, но ушибы я заработала, отчего с трудом поднялась сначала на колени, потом и на ноги. Глаза сами пробежались по поляне, выискивая орла и ящера, но ни того, ни другого не было. А вот двое мужчин присутствовали.

Один весь такой мрачный и злой нависал над бессознательным оппонентом, занося руку с огненной сферой для удара. Не знаю почему, но тело рвануло наперерез само. Я буквально повисла на поднятой для атаки руке, а только потом, столкнувший со взглядом огненных глаз, осознала, что сотворила.

И я бы даже смутилась, всё же голой на мужчине повисла – стыдоба-то какая! – но было не до этого. В голове почему-то заклинило от негодующего взгляда напротив. Знакомого такого. Прямо как у того ящера.

– Ты вступаешься за него? – прорычал мужчина, возвращая моё внимание на ситуацию. Нужно отдать ему должное, всё это время он смотрел только в глаза и на лицо.

– Я… не знаю, – прохрипела в ответ, стараясь отдышаться окончательно, а заодно отпустить чужую руку. Пришлось отступить чуть в сторону и прикрыть руками пикантные места. – Не знаю, почему вмешалась. У вас был бой? Он что-то натворил? Но это не важно! Позвольте, попросить у вас помощи, тут были огромная птица и ящер, я упала, потом был полёт, приземление, а тут вы и … – сама поняла, что начала заговариваться и тараторить, стараясь выдать всё и сразу.

И, кажется, меня начало отпускать от пережитого – руки и тело затрястись, а ноги и вовсе подкосились. Я бы и плюхнулась на попу, но мужчина оказался быстрее, схватив за талию и притянув к себе. Будь силы на моей стороне, отпихнула бы наглеца. Но меня держали крепко, окутывали жаром объятий и удивительным спокойством, буквально просачивающимся под кожу вместе с жаром. Будто я вернулась домой, где нет тревог и опасностей, зато есть тепло, защита и безопасность.

Аж слёзы на глаза едва не навернулись, но было слишком хорошо для них. А ещё рядом с нами раздался болезненный стон, вырывая из наваждения. Меня, по крайней мере. Потому что стоящий рядом мужчина утробно урчал, жадно вдыхал мой запах и распалялся сильнее. Но страшно было не то, что меня сейчас завалят и продолжится то, на чём остановился полузмей, а то, что кожа мужчины на шее, где мелькнули знакомые чёрные завитки метки, начала покрываться чёрной чешуёй, тело раздаваться в ширь, а за мощными плечами раскрылись кожистые крылья. Знакомые такие крылья!