Абрис великой школы бесплатное чтение

16–13

Надолго в саду бывшего клуба «Под сенью огнедрева» я не задержался. Покинул бы его и того раньше, но только взял сорочку и сразу замер с ней в руках, осенённый неожиданной идеей.

«Крылья ночи – это идеальное сочетание арканов полёта и завесы мрака», – сказал профессор Чернояр, так почему бы не построить магическую броню исключительно на защитных свойствах своего нового аргумента? Ну а поскольку имелся некоторый шанс напортачить и сотворить что-то не то, я после недолгих раздумий убрал из схемы не только кровавые руки, но и обжигающую ауру. Больше ничего менять не стал, и, к моему несказанному недоумению, ничего в итоге и не произошло – только впустую потратил небесную силу.

Это как вообще?! Аркан ведь не сорвался! Всё как надо сработало!

В сердцах я всплеснул руками и только тут обратил внимание на потемневшую кожу предплечий, а опустил взгляд на торс и обнаружил, что тот претерпел ровно такие же изменения. Нельзя сказать, будто я сделался чернокожим антиподом, но в сравнении с белыми ладонями контраст оказался предельно заметен. Сверхъестественная тень растеклась по мне тончайшей плёнкой, при этом никакой скованности не ощущалось – не возникло и намёка на тягучее давление обычных магических лат. А только поднялся с лавочки и сразу отметил удивительную лёгкость и даже порывистость движений. Показалось, будто могу за счёт одного лишь усилия воли взмыть над землёй или заскочить на крышу дома, но попробовал – и не получилось. А вот прыжок удался на славу, едва в кусты на той стороне поляны не влетел.

Защита?

Я на пробу трижды приложил тростью по левой руке, раз от раза усиливая удары, и уловил лишь нечто сродни лёгкому похлопыванию, будто прутиком постучали. Тогда окатил предплечье струёй фиолетово-чёрного пламени и не ощутил жара вовсе – только потянули из ядра небесную силу защитные чары.

Разумеется, пока оставалось лишь гадать, сколь хорошо моя новая броня станет справляться с полноценными магическими атаками, но почему-то был уверен, что проблем не возникнет и с этим. Поди, ещё эффективней окажется с учётом свойств чёрного аспекта гасить прочую энергию. К слову, о гашении…

Я соединил отторжение и свой новый аргумент, полюбовался чернильной завесой мрака, по краям которой проглядывали оттенки фиолета, и задумчиво хмыкнул. Кровавые руки – это хорошо, но такими вот кляксами чужие атакующие заклинания точно сподручней перехватывать будет. Правда, для начала придётся приказ сборки выучить, поскольку никак иначе нацеливание, отторжение и крылья ночи к предотвращающему неожиданные атаки аркану не подтянуть.

Кто меня этому приказу обучит?

Тут-то я и не удержался от довольной ухмылки. Коготок увяз – всей птичке пропасть, да только это не меня, но и моих новых деловых партнёров касается. Просто если я теперь обязательствами по рукам и ногам связан, то они в исходе дела кровно заинтересованы. Неужто в такой малости откажут?

Но – отказали.

– Твоё вознаграждение уже обговорено и увеличению не подлежит! – отрезал профессор Чернояр.

Прохаживавшийся по общему залу лысый старикан наблюдал за тем, как обслуживающий персонал накрывает столы, и моему появлению отнюдь не обрадовался, а просьбу и вовсе принял в штыки.

– Чем сильнее я стану, тем больше шансов будет не сгинуть в астрале! – возмутился я.

Профессор и его ассистент переглянулись, и я привёл железный аргумент:

– Приказ сборки мне жизненно необходим, а где ещё я его смогу получить, а?

Ночемир пожал плечами.

– Служебным приказам тебя могут обучить на общих основаниях. – Он усмехнулся. – Любой каприз за твои деньги!

– Уже лучше, – проворчал я, нисколько встречным предложением не обрадованный. – Но весь мой капитал – это вложения в акции Южноморского союза негоциантов, а их в Черноводске не продать!

– Вздор! – отмахнулся профессор. – Просто открой торговый счёт в банке Небесного престола!

– Счёт открою, – кивнул я. – Но сейчас избавляться от акций попросту невыгодно. Что насчёт отсрочки?

Представители школы Пылающего чертополоха обменялись задумчивыми взглядами.

– Дадим, – после недолгих раздумий решил профессор Чернояр. – Но только при условии, что станешь готовиться по разработанному специально для тебя курсу. Наставникам платить не придётся, счета станем выставлять только за приказы, арканы и алхимию.

Мы ударили по рукам, но на сей раз соглашение пришлось оформлять документально. В соответствии с ним кредит мне открыли в сумме двух тысяч целковых, конкретный размер задолженности фиксировался двусторонними актами, а в качестве обеспечения я обязывался выдать банку Небесного престола поручение на продажу акций, если вдруг их совокупная стоимость понизится до уровня долга.

Я повздыхал и помялся, но подготовленные стряпчими школы бумаги подписал.

– Заниматься с тобой начнут сразу, как только вернёшь наш экземпляр с отметкой банка Небесного престола! – объявил Ночемир и выжидающе посмотрел на профессора. – Пусть едет в Крутогорск?

Лысый старикан покачал головой.

– В школе ему делать нечего, – сказал он. – Вот что, брат Серый! Перебирайся-ка ты завтра в усадьбу Терновый сад, что на Высокореченском тракте. Это пять вёрст к северу от крайней остановки дилижансов.

Я обдумал это предложение и кивнул.

– Хорошо.

Ну а почему нет-то? Мало того, что от муштры в школе Пылающего чертополоха точно выйдет куда больше толку, чем от посещения университета, так ещё и шпики мной какие-то интересовались. Залечь на дно определённо не помешает.

Увы, пребывал в приподнятом расположении духа я не слишком долго: только вышел на крыльцо и сразу кинуло в дрожь при виде парового экипажа с драным чёрным змеем на драном лиловом поле. Накатил липкий ужас, но испугался я отнюдь не встречи с представителями восточной ветви рода Пурпурного змея, а того, к чему она неминуемо должна была привести. Ноги попросту отнялись, я неловко отступил от двери, а там грузно навалился на трость и до боли стиснул пальцами её набалдашник.

Шофёр в блёкло-лиловой ливрее остался за рулём, из экипажа выбрался со вкусом одетый молодой человек, чем-то неуловимо напомнивший охотника на воров. Радужки – тёмно-лиловые, едва ли не с уходом в черноту. Встретился с ним взглядом, и меня аж потряхивать начало, вроде как даже зубами скрипнул.

Но совладал с эмоциями, ничем не выдал себя, не привлёк внимания аспиранта. Тот осмотрел улицу, распахнул дверцу пассажирского отделения, и на нижнюю ступень крыльца шагнул седовласый старик с ярко-лиловыми глазами. Тяжело наваливаясь на трость с рукоятью в виде змеиной головы, боярин двинулся к входной двери, и хоть, проходя мимо, на меня он даже не взглянул, в груди заклокотала ярость, а во рту стало горько от привкуса желчи.

Абрис свела болезненная судорога, и что-то недоброе заворочалось внутри, но после встречи с юнцом из рода Багряной росы я оказался к подобному развитию событий готов и легко обуздал сплавившееся с атрибутом проклятие. Совладал с эмоциями, удержал бесстрастное выражение лица, подавил магические возмущения, и старик не задержался на крыльце – скрылся в представительстве школы Пылающего чертополоха, а вслед за ним убрался и молодчик-аспирант.

Паровой экипаж покатил прочь, я тоже торчать на всеобщем обозрении не стал и сбежал с мраморного крыльца. Думал, придётся расталкивать зевак, но те расступались с моей дороги то ли почтительно, то ли испуганно. Надо понимать, всё же не удалось до конца совладать с выражением лица.

Ну да оно и немудрено: чуть не влип же! Боярин – асессор, молодчик при нём – аспирант. Дёрнулся бы, и полетели клочки по закоулочкам! От ясного осознания этого пробила испарина.

Поспешил прочь, и словно попутный ветер в спину подталкивать начал. Ну или и вправду начал, поскольку таким образом запросто могло сказываться совмещение с магической бронёй моего нового аргумента, контролировал который покуда далеко не лучшим образом. Начало казаться, будто вот-вот оторвусь от земли и взмою в воздух, и потому по тротуару я зашагал неторопливо и отчасти даже вальяжно, будто преисполненный собственной значимости купец. К тому времени, когда поднялся на Холм, уже успокоился окончательно, в отделение банка Небесного престола зашёл холодным и собранным. Там забрал из арендованной ячейки акции Южноморского союза негоциантов и уже с ними на руках справился об открытии торгового счёта.

Полагал, будто для обсуждения условий отведут в тихий кабинет одного из местных заправил, а вместо этого оказался препровождён в огромный зал, сплошь заставленный конторками и до отказа забитый людьми. Клерки в чёрных брюках, жилетках и белоснежных сорочках с матерчатыми нарукавниками что-то оживлённо обсуждали, то и дело подбегая к висевшим на стенах доскам и стирая одни цифры и взамен выводя другие. С хлопками выскакивали из труб контейнеры пневмопочты, стучали дверьми мальчишки-курьеры, щёлкали костяшки счётов.

Я растерялся даже, а вот клерк преспокойно подвёл меня к одному из коллег, и тот сразу спросил:

– Чего и сколько?

– Южноморский союз негоциантов. Тысяча девяносто акций, – машинально ответил я.

– Купить или продать?

– Ни то, ни другое, – качнул я головой и протянул клерку соглашение, составленное стряпчими школы Пылающего чертополоха. – Надо зачислить их на торговый счёт и оформить поручение на продажу при падении цены. Почём они сейчас, кстати, торгуются?

Молодой человек оглянулся на одну из досок.

– По восемь сорок пять, – заявил он, стремительно перекинул костяшки на счётах и объявил: – Итого девять тысяч двести десять целковых и пятьдесят грошей. – Он принял листок, ознакомился с его содержанием и понимающе кивнул. – Ну да, сейчас продавать акции для покрытия текущих расходов нет никакого смысла: после известных событий они ещё не успели полностью отыграть весь свой рост.

Какие именно события имелись в виду, я спрашивать не стал, сообразив, что речь идёт о претензиях к Черноводской торговой компании со стороны церкви. Неожиданный поворот изрядно повысил шансы южноморских негоциантов вернуть контроль над Тегосом – немудрено, что толстосумы начали скупать их акции с прицелом на будущее.

Но девять тысяч целковых!

Возник соблазн перевести капитал в звонкую монету, и противиться ему я не стал. Правда, решил и не горячиться, сказал:

– Продай девяносто акций по текущей цене, остальное зачисли на торговый счёт.

Заметно повеселевший молодой человек сразу предупредил, что для начала ему придётся проверить подлинность акций, и я небрежно махнул рукой, но дело отнюдь не ограничилось изучением бумаг.

– Надо будет дождаться ответа из Южноморска, – огорошил меня клерк.

Я вполне мог бы и не спешить с продажей части акций, поскольку решил озаботиться этим просто из опасения остаться с пустыми карманами, но каждый день промедления отодвигал начало обучения в школе Пылающего чертополоха, и вот это уже меня нисколько не порадовало.

– Два дня туда, два обратно? – нахмурился я. – На следующей седмице приходить?

– Ничего подобного! – рассмеялся клерк. – При пополнении счёта от пяти тысяч целковых обмен сообщениями идёт через астрал за счёт банка. Кофе?

Я покачал головой.

– Лучше чая.

В торговом зале с его суетой и сутолокой задерживаться не возникло нужды – меня проводили в комнату ожидания с мягкими креслами и небольшими круглыми столиками. Публика там скучала солидней некуда, но я в своей пошитой на заказ сюртучной паре на общем фоне нисколько не выделялся. Разве что только возрастом.

Ответ из Южноморска пришёл сорок минут спустя, ещё полчаса заняло оформление всех необходимых документов, а дальше мне на руки выдали чек на семьсот пятьдесят целковых и экземпляр соглашения со школой Пылающего чертополоха с отметкой банка Небесного престола.

– Девяносто акций были проданы по восемь пятьдесят, полтора червонца составил банковский сбор, – пояснил клерк. – Получить наличные можете в кассе на первом этаже.

Но в наличных я покуда не нуждался и зачислил все средства на счёт. Настроение вновь улучшилось, и банк я покинул, тихонько насвистывая себе под нос. Предстоящие траты на приобретение служебных приказов больше не казались такими уж обременительными – скорее уж теперь меня угнетала необходимость рассчитаться за аргумент и абрис школы Пылающего чертополоха не золотом, а ответной услугой.

Придётся лезть в астрал! Брр…

Но с другой стороны – они теперь во мне заинтересованы. Теперь выжму из них всё, что только можно!

Встав на крыльце, я задумчиво поглядел на ворота епископской резиденции, но решил, что Заряне сейчас не до меня, и двинулся прочь. Если по дороге на Холм несколько раз останавливали стрельцы, то спуститься с него получилось, избежав назойливого внимания стражей порядка, вновь столкнулся с ними уже только на Каштановом бульваре. У бывшего клуба «Под сенью огнедрева» случилась нешуточная ажитация, и подручные квартального надзирателя при поддержке полудюжины стрельцов тщетно пытались оттеснить с дороги зевак, а те напирали, едва не бросаясь под колёса подъезжавших к мраморному крыльцу конных экипажей и самоходных колясок. Надо понимать, мои новые деловые партнёры, решив ковать железо, пока горячо, закатили по случаю возрождения великой школы Пылающего чертополоха грандиозный приём.

Немного поглазев на гостей моих нынешних нанимателей, я протолкался через толпу и отправился в Чернильную округу. На перекрёстках там стояли пикеты стрельцов, брусчатку и стены домов пятнали свежие чернильные пятна, а витрины лавок и окна первых этажей закрывали деревянные ставни. Откуда-то со стороны университета доносились обрывистые крики, свист и многоголосый гул толпы.

Я только головой покачал.

Вот же беспокойная публика! Утром уходил – всё тихо было, а тут будто стог сена полыхнул!

Вникать в причины беспорядков я не посчитал нужным и глухими переулочками двинулся к себе, намереваясь переодеться и наведаться в пансион к своим бывшим соученикам. Требовалось донести до парней всю серьёзность моей просьбы позабыть о том, что некогда я именовался Лучезаром из семьи Серебряного всполоха, младшей ветви рода Огненной длани. Опять же, Шалый обещал с нами сегодня рассчитаться, мог уже золотишко и принести. Сколько там мне причитается…

Углубился в подсчёты, упустил тень в тёмной подворотне, и – вспыхнуло! Раз и другой!

Из ядра вытянуло небесную силу, кровавые руки перехватили обе отправленные в меня пули, и лишь после этого я расслышал хлопки выстрелов.

И снова – вспышки!

Предупреждающий атаки аркан пошёл вразнос и развалился, но за выгаданное им мгновение я успел окутаться обжигающей аурой, и летевшие в меня пули начали рассыпаться в прах. Одна, другая, третья…

Я резко вскинул руки, и в арку двумя стремительными росчерками метнулись сорвавшиеся с ладоней кровавые искры, да только оба тёмно-фиолетовых сгустка разметались яркими всполохами ещё на подлёте к перегородившей арку решётке.

Зачаровали?!

Вспыхнули и прогорели повязанные на ржавые прутья ленточки, убийцы бросились наутёк и скрылись во дворе.

Крылья ночи!

За спиной распахнулись полотнища мрака, я оттолкнулся от земли и взмыл в воздух, дабы тут же налететь на бельевую верёвку, сорвать её с крюка, запутаться и потерять равновесие, плюхнуться обратно на землю, едва не переломав себе ног.

Да чтоб вас всех!

Высвободившись, я приготовился повторить попытку взлететь, но сразу сообразил, что с погоней безнадёжно опоздал и рванул прочь по улице, кроя последними словами организовавшего очередное покушение Барона.

Вот же неугомонный подонок!

Собственноручно глотку вырву!

16–14

Непременно вырву! Только не прямо сейчас, а когда-нибудь потом. На днях или этим летом. Скоро!

И не только Барона прикончу, но и всех причастных к покушению порешу!

Выследили суки! Сначала непонятный аспирант с расспросами в университет заявился, затем ещё более мутные шпики в доходный дом наведались. Думал, надёжно следы запутал, а фигушки! Не удалось с хвоста стряхнуть!

Решив, что без Седого тут дело точно не обошлось, я надумал при возможности поквитаться ещё и с охотником на воров, но опять же – когда-нибудь в будущем, не сейчас. Сейчас – не до того.

На особняк Сурьмы я даже не взглянул, проскочил мимо, взбежал по скрипучей лестнице на чердак, прислушался, попытался уловить магические возмущения, но – тишина и спокойствие. Тогда распахнул дверь, огляделся с порога и счёл, что если сюда в моё отсутствие кто-то и наведывался, то вёл он себя чрезвычайно аккуратно и следов не оставил.

Я спешно переоделся и убрал сюртучную пару на дно саквояжа, а поверх уместил остальной свой немудрёный скарб. И пусть особо не успел вещами обрасти, но с учётом зачарованного ядра ноша получилась достаточно увесистой – забеспокоился даже, как бы не оторвалась ручка. Но нет, выдержала.

Спустившись на первый этаж, я отыскал хозяина и спросил:

– Ну и как: не появлялись пауки?

– Пауки-то? – озадаченно поскрёб тот лоб с глубокой залысиной. – Не было никого. А что?

– Появятся, передай, чтоб осенью заходили. На каникулы убываю. Остаток платы на будущее придержи.

– Не было такого уговора, чтоб плату при досрочном выезде возвращать! – насупился домовладелец.

– Так и не возвращай, а придержи!

Я хлопнул толстяка по плечу, тот упрямо поджал губы, но вдруг разглядел цвет моих радужек и округлил глаза.

– Нешто в аспиранты пробились?

– Не совсем, – усмехнулся я и вышел на улицу.

Огляделся, не заметил поблизости никого подозрительного и поспешил прочь, на ходу прислушиваясь к своим ощущениям. Направленных в спину взглядов я не почувствовал, но вместе с тем прекрасно помнил об амулетах, из-за которых вовремя не уловил приближения убийц, и потому бдительности не потерял. Пусть и двинулся поначалу прямиком на северную окраину, уже на полпути отвернул в сторону от моста через приток Чёрной, хоть вчера мы с Дарьяном преодолели сию водную преграду именно здесь, и зашагал по замощённой досками набережной. Когда впереди показалась очередная переправа, прикинул, что удалены друг от друга мосты примерно на версту, а я сейчас нахожусь аккурат между ними, обратился к своему новому аргументу и рывком взмыл в воздух.

Лечу, чтоб меня черти драли! Лечу!

Начал планировать, накренился и едва не рухнул в воду, лишь в самый последний момент выправился и приземлился на мостовую. Побежал и даже едва не покатился кубарем, но каким-то чудом устоял на ногах и с ходу юркнул на боковую улочку, припустил прочь.

С набережной донеслись крики и свист, но вдогонку никто не кинулся.

Оторвался! Чисто ушёл!

С гарантией!

К давешнему пансиону я подходил с некоторой даже опаской, но нет – двухэтажный дом за высоким забором стоял как ни в чём не бывало, из окон его не валил дым, а вокруг не толпились стрельцы. Как бы мои бывшие соученики ни расслаблялись после месяца в карантинном отделении школы Огненного репья, границ дозволенного они определённо не переступили.

Зашёл внутрь и окончательно уверился в этом, застав в обеденном зале всю нашу братию. Вдобавок к парням углядел в дальнем углу и Агну из семьи Рыжепламенного лиса, с отстранённым видом внимавшую сидевшему рядом с ней Дарьяну. Все остальные расположились за общим столом, с ними похмелялся и сосватанный нам Шалым аспирант. Это обстоятельство меня нисколько не удивило – что действительно поразило, так это относительно вменяемое состояние моих товарищей. Как видно, они только-только встали и потому лишь начинали разминаться пивком.

– Серый! – охнул Огнич и даже вскочил при моём появлении с лавки. – Давай накатим!

– Угомонись, Конокрад! – шикнул на фургонщика Кочан и рывком за пояс усадил того обратно.

– А чего я? Я ничего! – чуть заплетающимся языком выдал Огнич, обиженно засопел и приложился к оловянной кружке.

Дарьян оставил свою пассию, которой здесь совершенно точно было не место, подошёл и протянул мне пяток червонцев.

– Возвращаю, – сказал он и сунул следом увесистый узелок, ткань которого топорщилась рёбрами монет. – А тут остальное. По триста пятьдесят семь целковых на брата вышло.

– И четырнадцать грошей сверху! – добавил Огнич, икнул и умолк, когда Кочан пихнул его кулаком в бок.

Я оглядел всех и поинтересовался:

– Чем дальше заниматься думаете? Что пить будете – это понятно. Я о работе.

Вьюн прищурился.

– А есть чего предложить?

Я кивнул.

– Есть. Дельце не слишком денежное, правда, но там и работа не бей лежачего, – сказал и тут же встрепенулся: – Да! А с патентами что? Принёс их Шалый?

Парни помрачнели.

– С патентами всё плохо, – буркнул Кочан. – Отче один на всех приволок. Как делить – не знаем.

Аспирант влил в себя пиво, утёр губы тыльной стороной ладони и спросил:

– А на кой чёрт вам его делить?

– А что с ним делать прикажешь? – разозлился Вьюн. – В рамку вставить и на стену повесить?

– Уж лучше трубочкой свернуть! – хохотнул Кабан. – И вставить, ага…

– За языком следи! – тут же потребовал Дарьян. – Здесь барышня!

– Так не барышне же…

Кочан дотянулся до приятеля и влепил тому леща, деревенский увалень потёр затылок и обиженно уточнил:

– Чего я такого сказал-то?

Слушающий бездну отпил из кружки и пояснил свою мысль:

– Организуйте товарищество на паях, да и впишите его в патент! Делов-то!

Вьюн аж присвистнул.

– А ты, Волот, голова!

– Ну так! – усмехнулся аспирант. – Только, чур, я в деле!

– Куда тебе! – фыркнул Кочан. – Сам же говорил, в университет поступать собрался!

– Собрался, – подтвердил названный Волотом аспирант. – Но не сидеть же летом без дела!

– Замётано! – рассмеялся Вьюн. – Только не обессудь, мы тебя в пайщики не возьмём.

– Чего это? – удивился аспирант.

– Того, Волот! Того! Мы ж патент вскладчину заработали, а тебе деньгами вкладываться придётся. А на кой чёрт тратиться, если с нами только до осени? Мы лучше тебя так наймём!

– Замётано! – кивнул молодой человек. – Нанимайте!

– А…

Дарьян определённо собирался задать вопрос об Агне, и я поспешил его перебить:

– Не здесь! – И предложил: – Давайте к кому-нибудь в комнату поднимемся и всё обсудим.

Книжник оглянулся на свою пассию, и Кочан понимающе усмехнулся.

– Да ничего с ней не случится!

– Вот тебе первое задание, Волот! – хохотнул Вьюн. – Пригляди, чтобы к барышне не приставали!

– Валите! – небрежно махнул рукой аспирант. – Присмотрю!

Дарьян нахмурился, но всё же последовал за нами на второй этаж. Там мы набились в тесную комнатушку, и Кочан сразу спросил:

– Что за работа, Боярин?

– Вот! – воздел я к потолку указательный палец. – Зарубите себе на носу, никакой я не Боярин и даже не Лучезар, а просто Серый. За морем с вами не был, повстречались только в Черноводске, кто такой – вы толком не знаете, но вхож в канцелярию епископа, а потому человек полезный.

– И к чему такие сложности? – удивился Вьюн.

– С роднёй всё сложно, не хочу, чтобы сыскали.

– Да мы ж никому…

– Ляпнете при случайном человеке лишнего и пойдёт слушок гулять. Всё! Забудьте Боярина! Я – брат Серый!

Вьюн прищурился.

– Прям брат?

Но Кочан махнул на него рукой.

– Сказал – брат, пусть будет брат! Нам какая разница? – И он повторил свой вопрос: – Что за работа, Боярин?

– Вот ты! – вызверился я.

– Ты не серчай, брат Серый, – усмехнулся Кочан. – Запомним, как тебя звать-величать вскорости. Предложение у тебя какое?

– Знакомому в канцелярии епископа надёжные люди нужны, – сказал я и наставил палец на Огнича. – Нет! Работать предлагают не на церковь, а на город!

Фургонщик расплылся в широченной улыбке.

– Другое дело!

– Какое конкретно дадут поручение – не знаю. Скорее всего, подрядят что-нибудь охранять. На хорошие деньги рассчитывать не приходится, но с товариществом на паях можно ещё и свои дела крутить. Сейчас главное – связями обзавестись.

– Ага, а пока можно и охранниками поработать, – кивнул Кочан. – Серый, ты с нами? Твоя доля в патенте тоже есть.

Я покачал головой.

– Не хочу светиться. – Но тут же передумал и указал на книжника. – Запишу свою долю на Дарьяна.

– Чего это? – набычился Кабан. – Делать ничего не будешь, а доход поимеешь?

– Да нормально всё! – урезонил крепыша Вьюн. – Деньги сразу раскидывать станем, а в общак будем по чуть-чуть собирать, чисто на непредвиденные траты. Серый, если мы на что серьёзное замахнёмся, ты же подсобишь?

– Само собой!

– Тогда нормально, – решил Кочан. – Назовёмся как?

Огнич фыркнул.

– Раз у нас Книжник за главного, то «Дарьян Мертвослов и компания»!

– Товарищество на паях «Дарьян Мертвослов и компания», – повторил за фургонщиком Вьюн, глянул на меня и покачал головой. – Не! Братия! «Дарьян Мертвослов и братия». Звучит же, а?

– Может, не надо про мертвослов? – засомневался книжник, но его никто и слушать не стал.

Вьюн начал собирать деньги на регистрацию товарищества – пришлось скидываться и мне.

– Дарьян, нам бы прямо сейчас сходить о работе разузнать. Заодно и заявление в управу занесём.

Книжник мотнул головой.

– Не всё так просто. Устав нужен, тут без стряпчего не обойтись.

– Тогда сейчас насчёт работы столкуемся, а дальше вы сами.

– Я Агну здесь не оставлю! – сразу предупредил Дарьян.

У меня вырвался обречённый вздох, я страдальчески закатил глаза и сказал:

– Хорошо! Но в канцелярию епископа её с собой не потащим.

– Я ей из своих денег аванс выдам, пока в гостиницу заселится, а там видно будет, – успокоил меня книжник.

Парни на него так и вылупились.

– Аванс?!

– Она пиковый аколит! – напомнил Дарьян. – Нешто для неё работы не сыщем?

Возражений против этого ни у кого не нашлось, и мы спустились в общий зал. К моему немалому удивлению и явственному облегчению книжника, Волот в угол к светловолосой дворяночке не перебрался и остался сидеть за нашим столом. Ещё и не спал, а бдительно поглядывал по сторонам.

Дарьян сразу утопал к Агне, я ухватил с блюда остывшую куриную ножку, обгрыз её и вытер пальцы о полотенце.

– Увидимся! – отсалютовал напоследок парням и покинул пансион в сопровождении Дарьяна и его пассии.

Направили мы свои стопы к ближайшей остановке дилижансов, и когда Агна узнала, каким именно образом нам предстоит добираться до центральных районов города, то приобрела вид столь изумлённый, что Дарьян смутился и залепетал какую-то несуразицу о поиске извозчика. Я его даже слушать не стал.

– Тяга к роскоши ещё никого до добра не доводила! – отрезал я, тщательно следя за голосом, дабы в нём не проскользнули нотки Лучезара. – Да и какой извозчик в этой округе?

В итоге дорогу до привокзальной площади провели в напряжённом молчании, теснясь на одной лавке. На въезде в Средний город дилижанс остановил пикет стрельцов, но никаких претензий к представительнице семьи Рыжепламенного лиса у тех не возникло, к нам с Дарьяном – тоже.

У вокзала мы с книжником ненадолго расстались: он повёл Агну заселяться в «Паровой котёл», я же остался дожидаться его на площади и купил утренний бульварный листок, передовица которого была ожидаемо посвящена претензиям к Черноводской торговой компании со стороны церкви. Симпатии газетчиков оказались отнюдь не на стороне епархии, о серьёзных потерях акционеров и вкладчиков говорилось как о свершившемся факте, а формулировка «удар в спину» была одной из самых мягких. Союз торгашей с туземным князьком подавался обычной деловой сделкой, о кровавых жертвоприношениях и поклонении демонам не говорилось и слова, упор делался на упущенную возможность сказочно разбогатеть и превзойти Южноморск. Немудрено, что вчера полыхнула Чернильная округа, а все до единого попадавшиеся на глаза горожане были хмурыми и злыми.

«Если б не захватили старших партнёров компании, точно бы беспорядки начались», – подумал я, вздохнул и счёл, что беспорядки ещё вполне могут приключиться, и хватит для этого одной-единственной искры: пустит кто слух об изъятии вкладов и полыхнёт!

Когда на крыльце гостиницы появился Дарьян, я с отвращением скомкал газетные листы и запулил ими в урну. Махнул рукой товарищу и, не дожидаясь его, зашагал по направлению к Холму.

– Хоть один номер на двоих сняли? – полюбопытствовал после того, как меня нагнал Дарьян.

– Нет! – хмуро бросил тот. – Она не такая!

– Намучаешься ты с ней.

– Ну и пусть! – отмахнулся книжник. – Мой выбор!

Ни в чём убеждать его я не стал, только пожал плечами да с усмешкой бросил:

– Любовь слепа!

Товарищ втянул голову в плечи и разговор не поддержал. Я наседать на него не стал и взялся внимательно поглядывать по сторонам, но никаких поганых сюрпризов не случилось, и до резиденции епископа мы добрались без приключений. Там удача нас тоже не покинула, и обошлось без утомительного ожидания в приёмной – просто повезло столкнуться в коридоре с отцом Бедным.

– Снова ты! – страдальчески закатил тот глаза. – Как на работу сюда ходишь!

– Так насчёт работы и пришёл договариваться, – усмехнулся я и указал на спутника: – Точнее, привёл обговаривать условия сотрудничества председателя товарищества на паях «Дарьян Мертвослов и братия». У них и патент имеется. Могут украденное разыскивать, могут за головами охотиться.

Священник задумчиво хмыкнул.

– Так, да? – После спросил: – И сколь велика братия?

– Семь аколитов и один аспирант! – с гордостью заявил Дарьян.

Отец Бедный неопределённо повертел в воздухе пальцами, затем развернулся и позвал нас за собой:

– Идёмте! – А уже в своём кабинете, плюхаясь за стол, сказал: – Восемь человек – это хорошо. Сможете день через день работать.

– И что делать придётся? – уточнил я, усаживаясь на стул для посетителей.

– Охранять главную контору Черноводской торговой компании. Там как раз четыре тайнознатца караулят, да ещё на ночь двое сторожей остаётся. Сейчас аспиранты дежурят, сможем их на более важные направления перекинуть.

– Какую плату положите? – поинтересовался Дарьян.

Священник задумался ненадолго, затем сказал:

– Пятнадцать целковых в седмицу аколитам, двадцать – аспиранту.

– Сколько?! – охнул я. – Да за морем…

– Мы не за морем! – перебил меня священник. – И график у вас день через день, а в свободное время сможете подработки брать. Притрёмся – стану от епархии заказы с дополнительной оплатой подкидывать.

Дарьян растерянно посмотрел на меня, не дождался поддержки и пожал плечами.

– Ну можно, наверное…

– И вот ещё что! – подался вперёд отец Бедный. – Будете к посетителям приглядываться – ближе к делу растолкую, на что именно внимание обращать. Докладывать станете непосредственно мне, никому другому о нашем уговоре знать не нужно. Согласны?

Книжник вновь посмотрел на меня, и на сей раз я кивнул, а когда Дарьян и Бедный ударили по рукам, спросил:

– А сколько за негласное сотрудничество причитаться будет?

Но не тут-то было.

– Заказы денежные стану подкидывать, – повторил хозяин кабинета. – На этом всё.

Я вздохнул и сказал:

– Нам бы тогда с регистрацией товарищества подсобить.

– Стряпчего наймите! – отмахнулся священник. – Я за вас просить не стану. Имейте в виду – чем меньше людей будет знать о нашем знакомстве, тем лучше. К слову, о тебе, брат Серый…

– Нет-нет-нет! – Я вскинул руки. – У меня пая в товариществе нет и сторожить торгашей я не стану. Возвышением займусь. Если дочь его преосвященства поинтересуется, я в усадьбу Терновый сад заселюсь, что на Высокореченском тракте.

– Вот сам бы ей об этом и сказал! – рыкнул в ответ отец Бедный.

Я пожал плечами.

– Может, и сам скажу. И вот ещё какой вопрос: Барона с Заречной стороны знаете?

– Наслышан, – признал священник. – А что?

– Он ведь оброк в управу платит? А почему бы нам его место не занять и деньги в епархию не направить?

Отец Бедный поджал губы.

– Заманчиво, но – нет, – произнёс он с тяжёлым вздохом. – Не та сейчас ситуация, чтобы лодку раскачивать. Торгаши недовольны, дворяне точно ещё попытаются свой кусок пирога откусить, горожане, того и гляди взбунтуются. Если Заречная сторона полыхнёт, полетят головы. Так что не суйтесь туда!

Я недовольно поморщился, но настаивать на своём не стал и поднялся со стула.

– А когда всё успокоится? – закинул удочку напоследок.

– Видно будет, – ответил священник в высшей степени неопределённо. – Всё! Приходите, как товарищество зарегистрируете.

Тогда я указал на книжника.

– На Дарьяна Мертвослова пропуск выпишите, а то он к вам не попадёт, а мне недосуг провожатым работать.

Отец Бедный вышел в приёмную и распорядился на этот счёт, после чего мы распрощались с ним и отправились… Нет, не восвояси. Повёл я товарища в здание напротив.

– Ты чего к этому Барону привязался? – спросил меня книжник на улице.

Я пожал плечами.

– Есть резоны, – буркнул и предупредил: – Огничу, Волоту и Агне о негласном поручении – ни слова.

Дарьян надулся было, но сразу взял себя в руки и рассудительно произнёс:

– Агну в такое дело и впрямь впутывать не стоит, Волота мы ещё толком не знаем, а Огнич-то тебе чем не угодил?

– Да взбесится он, если узнает, что не на торгашей, а на церковь по факту работать станем. Нет разве?

Книжник кивнул.

– Ну да. Вони будет!

– Именно! – вздохнул я и потянул приятеля за собой, а в отделении банка Небесного престола справился у дежурного клерка насчёт стряпчих.

Угадал всё верно: для своих клиентов банкиры предоставляли в том числе и услуги судейских крючкотворов, так что свёл Дарьяна с одним из них и отправился на поиски свободного извозчика. Без труда отыскал такового и велел ехать на вокзал, где купил билет на ближайший поезд до Высокореченска.

Нет, покидать город я не собирался, просто решил на всякий случай запутать следы. Хоть и оплатил всю дорогу, но покинул поезд на первой же остановке, откуда пешком потопал в усадьбу терниев, благо от станции до тракта через поля протянулся просёлок. Не факт, конечно, что профессор Чернояр о новом ученике весточку прислал, но даже если меня сегодня там и не примут, не беда. Уж найду, поди, куда на постой приткнуться. Всё ж при деньгах!

16–15

В Терновый сад ожидаемо не попал. Профессор Чернояр никаких распоряжений на мой счёт не прислал, никто о новом постояльце там и слыхом не слыхивал. Но уходить несолоно хлебавши не пришлось, поскольку при сторожке оказался обустроен навес, а возвращение парочки общавшихся со мной представителей школы Чернопламенных терний ожидалось ближе к концу дня.

Негромко шуршал по крыше мелкий весенний дождь, я какое-то время сидел и зевал, затем плюнул на всё и улёгся на лавку, благо скучал в одиночестве и никому доставить неудобств не мог. Устроил голову на саквояже, закрыл глаза и моментально уснул.

Растолкали в сумерках. Усевшись на лавочку, я продрал глаза и обнаружил, что разбудил меня Ночемир.

– Ты чего тут? – озадаченно спросил ассистент профессора.

Я поднялся с лавки, прикрыв ладонью рот, зевнул и потянулся.

– Решил к занятиям с утра пораньше приступить.

Аспирант хмыкнул, смерил меня пристальным взглядом глаз цвета горелого янтаря и указал на экипаж:

– Прошу!

Я подошёл к распахнутой дверце кареты и улыбнулся профессору Чернояру, от которого пахло перегаром и табачным дымом.

– Вечер добрый!

Лысый старикан молча кивнул, Ночемир вскочил на подножку, и мы беспрепятственно заехали в открытые ворота.

– Помалкивай обо всём, что здесь увидишь, – предупредил аспирант.

Я не удержался и фыркнул.

Помалкивать? Да тут забора, можно сказать, что и нет! Через такую изгородь даже младенец переберётся! И никакой охраны, если не считать куковавших в сторожке караульных, тоже не наблюдалось.

Только нет: очень скоро повеяло чем-то непонятным – будто сама ночь по затылку погладила! – и я своё первоначальное мнение о поразительной беспечности школы Чернопламенных терний переменил.

Карета тут же остановилась, а в дверцу постучали. Безмерно удивлённый этим обстоятельством Ночемир нас ненадолго покинул, а вернувшись, резко спросил:

– В саквояже у тебя что?

– Много всего, – ответил я неопределённо.

– Что за артефакт ты с собой привёз? – уточнил аспирант свой вопрос. – И только не говори, будто не понимаешь о чём я!

На самом деле меня так и подмывало сказать, что это не его собачье дело, но совладал с раздражением и ответил в общем-то чистую правду:

– У меня с собой двухфунтовое ядро из зачарованной стали.

– Да ты издеваешься! – вспылил Ночемир. – Что за чушь?

А вот профессор Чернояр горячиться не стал.

– Ядра бывают разные, – заявил он и протянул руку. – Дай!

Я расстегнул саквояж, выудил замотанное в тряпку с подпалинами ядро, развернул его и протянул старикану. Тот бестрепетно взял замаранную красными разводами сталь, казавшуюся влажной и липкой, на миг смежил веки, а затем полюбопытствовал:

– Сколько порчи ты в него залил?

– Так сразу и не скажешь. Много.

– И какое-то высшее проклятие запихнуть умудрился? – поморщился профессор и вернул ядро, после чего достал носовой платок и принялся вытирать пальцы, пусть на тех и не осталось никаких следов. – Не лучшее хранилище для подобной мерзости.

– Выбора не было, – буркнул я, спрятал стальной шар обратно в саквояж и уточнил: – А почему не лучшее? Держит же!

Ночемир аж глаза закатил.

– Два фунта стали могут вместить в себя просто уйму магической дряни, при этом зачарованное ядро обладает односторонней проницаемостью – то есть способно поглощать рассеянную в пространстве энергию. А как переполнится, так и рванёт!

– И рванёт чрезвычайно сильно, – подтвердил Чернояр. – Скажем так, два фунта проклятий мало какой аспирант отразит, да и не всякий асессор уцелеет, но тут многое от его аспекта и аватара зависит.

Я недоверчиво нахмурился и спросил:

– И почему же тогда такие штуки не в ходу, если они столь эффективны?

– Слишком нестабильны и оттого склонны к преображению в нечто большее, нежели просто концентрированная порча. С такими игрушками себе дороже связываться. Даже осаждённые крепости обстреливать не получится, поскольку они при попадании в самый слабенький щит рваться станут. А при себе его носить – так и вовсе не лучшая идея.

– Да оно даже в прошлый небесный прилив не рвануло! – возразил я.

– Но рванёт! Когда-нибудь оно непременно рванёт! – отрезал разозлившийся старикан. – На кой чёрт оно тебе сдалось?

– Пригодится.

Ночемир при этих словах возмущённо фыркнул.

– Надо от него избавиться!

– Надо, – согласился с ассистентом профессор. – Не говоря уже о том, что такого рода артефакты подлежат обязательной регистрации в канцелярии епископа! – Он вздохнул и поморщился. – Но отправляться туда на ночь глядя… К чёрту! Ничего с ним до следующего небесного прилива не случится, а он ещё не скоро. Поехали!

Аспирант состроил неодобрительную гримасу, но спорить с лысым стариканом не решился и высунулся наружу, велел кучеру трогаться с места.

Владения моих новоявленных работодателей оказались не слишком обширны: только проехали небольшую фруктовую рощу, и впереди замаячили три мрачных двухэтажных строения – вытянутых и обветшалых. К тем притулились конюшня, каменный амбар и несколько сараев похлипче. Наставников на глаза почти не попадалось, а вот учеников на территории усадьбы хватало, пусть за редким исключением это и были всего лишь адепты.

– А чего их в школу не переведёте? – спросил я, когда мы распрощались с сонным профессором и Ночемир повёл меня устраиваться.

– Хотим избежать ненужных конфликтов, – пояснил аспирант. – Репьям ещё только предстоит свыкнуться с тем, что они вновь стали частью великой школы Пылающего чертополоха!

– Великой? – хмыкнул я. – А чем великие школы отличаются от обычных? – И сам же предположил: – Работой сразу с несколькими аспектами?

– В основном, – кивнул Ночемир в подтверждение этой моей догадки. – И ещё тем, что способны выпускать не только пиковых аспирантов, но и асессоров.

– И чем больше аспектов, тем величественней школа? – уточнил я, держа в уме заносчивость выпускника школы Девяти штормов.

Ночемир рассмеялся.

– Вовсе нет! – покачал он головой. – Степень величия определяется в первую очередь личным могуществом наставников и теми познаниями, коими они способны поделиться с внутренними учениками. А количество аспектов… – Он пожал плечами. – Одни работают с целым диапазоном энергий, другие лишь с двумя-тремя, зато несхожими друг с другом.

– Как оранж и чернота? – усмехнулся я.

– Как оранж и чернота, – подтвердил Ночемир и сдал меня с рук на руки коменданту бурсы.

С размещением на постой никаких сложностей не возникло – то ли тернии задействовали в штурме школы Огненного репья в том числе и внешних учеников, то ли дело было в банальном недоборе, но ни к кому подселять меня не стали и выделили в безраздельное пользование небольшую комнатушку на двух человек.

На ужин я не пошёл и сразу завалился спать, а вот на рассвете, встав по удару гонга, от похода в трапезную отказываться уже не стал. Кормёжка там оказалась самой обычной, и никакой разницы между внешними и внутренними учениками повара не делали: и тем, и другим накладывали из одного котла. Овсянка, хлеб с маслом, травяной отвар. Ничего особенного, но жить можно.

Все на меня так и пялились, я же делал вид, будто заинтересованных взглядов не замечаю, благо с расспросами никто не приставал. Сам тоже будто невзначай присматривался к сотрапезникам и никого со склонностью к оранжу не заметил, зато увидел несколько человек с радужками, затянутыми противоестественной чернотой.

Наставники завтракали отдельно, с Ночемиром мы встретились непосредственно на тренировочной площадке. Как ни странно, подошёл туда и хмурый с похмелья профессор Чернояр.

– Лично тобой заниматься будет, – указал он на своего ассистента.

Рядом с лысым стариканом парил в воздухе наполовину опустошённый графин с водой, вид профессор имел помятый, глаза из-за полопавшихся капилляров налились кровью.

– Взлети-ка! – потребовал он, приложился к горлышку и скривился, будто хлебнул отравы. – Гляну…

Не став тратить время на долгую подготовку, я обратился к своему новому аргументу и легко взмыл в воздух, но только начал закладывать круг, и встречный порыв ветра едва не опрокинул на спину. Пришлось ускориться и резко податься вперёд, в итоге я клюнул вниз, лишь в самый последний момент удержавшись от падения на тренировочную площадку.

Аж в дрожь бросило от ясного осознания того, что запросто мог свернуть себе шею!

– Равновесие! – воскликнул Ночемир. – Ну я же объяснял!

– Плохо объяснял! – рыкнул профессор.

Аспирант закатил глаза, но сразу взял себя в руки и повторил всё то, что втолковывал мне вчера, только на сей раз куда подробней и доходчивей. Я слушал его со всем вниманием, и потому вторая попытка оказалась несказанно успешней первой, да только крутой вираж, один чёрт, закончился беспорядочным кувырканием в воздухе, а когда немного погодя профессор швырнул в меня небольшой огненный шар, увернуться от боевого заклинания я тоже не сумел. Пришлось ловить атакующий аркан кровавой рукой, и пусть меня не обожгло, но ударная волна заставила утратить драное равновесие, и я плюхнулся на землю – без серьёзных ушибов обошлось не иначе лишь чудом.

– Он безнадёжен! – проворчал профессор Чернояр. – Почище коровы на льду!

Ночемир надулся.

– В астрале падать некуда!

– Необходимости маневрировать это не отменяет!

– Ещё научится, время есть!

– Не научится! – отрезал лысый старикан.

Я потёр отбитый зад и спросил:

– Почему это?

Ночемир присоединился к моему вопросу, и профессор тяжко вздохнул.

– У него слишком куцый абрис, что приводит к смещению баланса в верхнюю часть тела, и с этим при всём желании ничего поделать нельзя. Сколько его ни натаскивай, так и продолжит срываться в пике или заваливаться на спину. Увы, этот аргумент неспроста рекомендован для освоения лишь аспирантами!

– Он научится! – попытался было вступиться за меня молодой человек, но старик его слушать не стал.

– Слишком многое стоит на кону! – отмахнулся он. – Пока есть время, надо сосредоточиться на прожиге абриса!

Ночемир задумался, что-то высчитывая в уме.

– Два месяца! – сказал он после этого. – На подготовку у нас есть лишь два месяца, за это время шесть узлов ему не прожечь! Потребуется самое меньшее сто дней, и даже с нашей поддержкой он может попросту не уложиться в срок!

– С закалкой у него полный порядок, если станет формировать парные узлы, точно уложится, – покачал головой профессор Чернояр. – И потом – шесть узлов ему без надобности, с лихвой хватит и четырёх! Незакреплённые исходящие меридианы при задействовании «крыльев ночи» ничем не уступят закреплённым.

Молодой человек неуверенно пожал плечами.

– Если только так…

– А точно ли стоит с этим торопиться? – забеспокоился я.

– Сам же хотел поскорее прорваться в аспиранты! – хмуро бросил профессор и вновь приложился к графину. – В любом случае, чем раньше прожжёшь исходящие меридианы в ноги – тем тебе же лучше!

– Летать нормально смогу? – фыркнул я.

– Не только, – скривился старик в неприятной ухмылке и вдруг прищёлкнул пальцами. – Ночемир!

Тот понял профессора с полуслова, легко взмыл в воздух и разом поднялся саженей на десять, где на миг и завис. А потом тьма за его спиной вдруг налилась сиянием оранжа, и объятая огнём фигура камнем рухнула вниз!

Думал – расшибётся, но при столкновении аспиранта с землёй во все стороны разлетелись даже не раскалённые комья, а попросту брызги лавы. Меня качнуло ударной волной, в лицо повеяло лютым жаром, Ночемиру же – хоть бы что: преспокойно замер посреди оплавленной воронки глубиной в аршин и шириной в сажень.

– Это ведь была «дрожь земли»? – ошарашенно уточнил я.

– На финальном этапе – она, – подтвердил Чернояр. – А вообще этот аркан называется «Падение феникса».

– Здесь самое важное так быстро вытолкнуть вовне энергию, чтобы она не успела впустую рассеяться, – пояснил выбравшийся из оплавленной воронки аспирант. – Скорость падения этому способствует, но без проработанных исходящих меридианов такое не провернуть.

– Вот! – воздел профессор к небу узловатый палец. – И взлетать тебе тоже будет сподручней. Ну а помимо расширения арсенала укрепишь и защиту. Сейчас ведь не получается прикрыть магической бронёй ноги?

Я покачал головой.

– Не получается.

– Вот! – повторил Чернояр и обратился к ассистенту: – Ночемир, составь соглашение, по которому наш юный друг заплатит три с половиной тысячи целковых через три месяца, если только он не предоставит против нашего требования акт выполненных работ, и зарегистрируй его в банке.

– Через три месяца? – удивился я.

– Возьмём с запасом, – пожал плечами Чернояр и похлопал ассистента по плечу. – Всё! Теперь брат Серый твоя головная боль! Отведи его к… – Профессор задумался, затем махнул рукой. – Да кого застанешь, тому обследование и поручи! Не думаю, что у него какие-то проблемы с абрисом возникнут.

Старик в сопровождении летящего графина потопал прочь, а Ночемир тяжко вздохнул и указал мне на двухэтажное строение, самое мрачное из всех. Когда пришлось спускаться в основательный каменный подвал, я этому обстоятельству нисколько даже не удивился. Внизу оказалось прохладно, там царили тишина и спокойствие, не было видно ни одной живой души, но ассистент профессора Чернояра в итоге всё же отыскал древнего старикана, седого как лунь, с глазами щёлочками и редкой бородкой клинышком.

– Обследуем. Почему не обследовать? – безо всякого интереса поглядел на меня дедок. – И схему абриса внедрим. Дурное дело нехитрое.

– Только мне алхимию нельзя, которая на организм влияет, – сразу предупредил я.

Колыхнувшаяся в старике тьма омыла жгучей волной, сдавила и отхлынула, а седовласый поганец с довольным видом сухонько рассмеялся.

– Разберёмся, – уверил он меня, выудил из жилетного кармашка серебряную луковицу часов и откинул крышку. – Но через полчаса. Сейчас процедурная занята…

И в этот момент вдруг начала светиться раскалённым металлом одна из дверей чуть поодаль от нас. Миг спустя она распахнулась и с грохотом врезалась в стену, а в коридор вырвалось жгучее вязкое пламя. Я ещё только вскинул руку, намереваясь выставить барьер, как порождённый магией огонь заклубился и остановился, скованный чужой волей.

Пламя опало и уползло в дверь, чтобы тотчас вернуться в коридор, только уже не ревущим потоком, а человекоподобным сгустком. То распадаясь, то вновь обретая целостность, тайнознатец двинулся в нашу сторону, и мы с Ночемиром спешно вжались в стену, да и седой старикан стоять посреди прохода не стал и отступил, освобождая дорогу, пусть и проделал это крайне неторопливо.

– Поздравляю, Горисвет! – сказал он, и в краткий миг стабилизации пламенной фигуры я узнал старшего наставника школы Огненного репья.

Тот вроде как кивнул и поспешил дальше, беспрестанно расплёскиваясь языками пламени и собираясь обратно.

– Прорвался в асессоры? – озадачился Ночемир. – Как-то не похоже…

– Прорвался-прорвался! – уверил его старик. – Если сразу не разорвало, то рано или поздно стабилизирует аватар.

Я присвистнул и предположил:

– Поди, теперь в профессоры выбьется?

Ночемир покачал головой.

– Горисвет покинул школу. Решил, что нарушил присягу вмешательством в конфликт руководства и не имеет морального права там оставаться.

Я вновь присвистнул.

– Глупо! – фыркнул седой старик и спросил у поваливших на выход из подземелья тайнознатцев: – Закончили уже?

– На сегодня всё! – прозвучало в ответ, и мы двинулись к дверному проёму, из которого продолжало веять жаром.

Дверь до сих пор мягко светилась раскалённым металлом, старик безбоязненно шагнул внутрь, а вот я замешкался и, дабы не быть заподозренным в трусости, поинтересовался у Ночемира, который тоже не спешил переступать через порог:

– Директором кто-то из ваших станет?

– Нет, – качнул тот головой, изрядно меня тем самым удивив. – Директором выбрали профессора Жилена.

– Поразительно!

Это моё высказывание Ночемир проигнорировал и указал на дверной проём.

– Прошу!

Я шагнул в круглую комнату, и там оказалось лишь душно, весь жар будто вобрал в себя опередивший нас седой старик.

– Становись в круг! – велел он, имея в виду выложенный на полу толстенными серебряными полосами пентакль.

Точно такой же символ блестел на потолке, а ещё его странно-вытянутыми вариациями были украшены стены – возникло даже опасение, что меня вновь зашвырнут в астрал, но поборол неуверенность и выполнил распоряжение. Пол под ногами легонько колыхнулся, вмурованные в камень серебряные полосы начали мягко светиться, меня перетряхнула короткая дрожь, будто нечто незримое прошло сквозь тело и тут же вернулось, налетев уже немного с другой стороны.

Лёгким жжением проявились узлы абриса, заныли связавшие их меридианы и болезненно запульсировало ядро, но, прежде чем я успел охватить его своей волей и стабилизировать, неприятные ощущения сошли на нет сами собой.

– Наблюдается хронический спазм ядра, – объявил седой старик. – Других отклонений не вижу.

– Это серьёзно? – обеспокоился Ночемир.

– Нет, если он не собирается в ближайшее время штурмовать семнадцатую ступень.

– Не собирается, – облегчённо улыбнулся аспирант и остановил меня, не позволив выйти из пентакля. – Ещё рано! – После сказал: – Профессор Чернояр просил передать ему образ нашего абриса.

– Ну если сам профессор Чернояр! – насмешливо фыркнул старик и предупредил: – Сейчас будет немного больно!

Я так и подобрался, готовясь к мысленной передаче образа, но вместо этого меня словно пронзили бессчётные незримые иглы. Они втыкались в тело под всевозможными углами, и хоть само по себе это никаких болезненных ощущений не доставляло, но в местах, где сталкивались призрачные острия, очень скоро зародилось неприятное жжение. Воздействие шло, минуя сознание, непосредственно на плоть, и энергия не просто текла через меня, но и формировала ложе, что впоследствии должно было существенно облегчить создание узлов и прожиг меридианов. Но затронуло жжение и уже готовые части абриса, при этом какие-то из них заполыхали огнём, а по каким-то всего лишь растеклось приятное тепло.

– Не двигайся! – Седой старик предостерегающе поднял руку и скривил уголок рта. – Небезынтересный экземпляр!

По виску его скатилась капля пота, вмурованные в пол, потолок и стены полосы серебра засветились пуще прежнего, и возникло ощущение, что меня сейчас разорвёт, до того сильно задёргался абрис. Но – отпустило.

Пентакль под ногами погас, и все его вариации на потолке и стенах тоже перестали светиться, меня качнуло, и я едва не упал, на ватных ногах вышел из магической фигуры.

– Запомнил? – требовательно спросил старик.

– Вовек не забуду, – подтвердил я и взялся сжимать и разжимать пальцы, поскольку сильнее всего досталось как раз рукам. Левой – больше, правой – меньше, но и в остальном я прекрасно ощущал растёкшееся по телу жжение, образовавшее схему моего нового абриса.

– Забудешь – повторим, – вроде как даже пригрозил старик и сказал ассистенту профессора Чернояра: – В дополнительной закалке он не нуждается, схему работы с ядром я ему распишу, абрис можно начинать прожигать уже хоть даже сегодня. – Он требовательно уставился на меня. – Пасынки давно сформировал?

– С месяц назад, чуть меньше.

– Судя по состоянию, все разом скрутил?

– Разом, да.

Дед пожевал губами и вздохнул.

– По уму стоило бы ещё пару седмиц выждать, но если все разом… – Он махнул рукой. – Ладно! Моя забота!

Но лично я так отнюдь не считал.

– А точно без осложнений обойдётся?

– Я тебе Царь небесный, такие гарантии давать?! – возмутился вздорный старикан. – Будет как будет! А если что не так пойдёт – выправим.

– Просто у меня местами абрис сильно жгло, а местами не особо, – счёл нужным поведать я, несмотря даже на немалые опасения оказаться отбракованным.

Но – нет, старик лишь кивнул.

– С самоучками всегда так! – будто бы даже пожаловался он Ночемиру и пояснил: – Жгло там, где нарушена геометрия. В местах полного совпадения с эталонным абрисом эффект ощущался существенно слабее.

– Это реально выправить? – забеспокоился ассистент профессора Чернояра.

– Реально, но не нужно. Во-первых, это долго. Во-вторых, у нас и остаточные следы пурпура другие, и оранж вместо фиолета, поэтому совсем уж бездумно копировать абрис лично я бы поостерёгся, дабы не заполучить проблем с преломлением. Оно у него и без этого простым не будет.

– А…

Но, прежде чем я успел задать вопрос, старик меня заткнул.

– Наш абрис тебе подходит едва ли не идеально! – заявил он безапелляционно. – Дело лишь в отдельных нюансах. Совет будет один: полагайся на собственные ощущения. Пусть небесная сила течёт легко и свободно, не пытайся сковать её для полного соответствия эталонной геометрии. И вместе с тем отнесись к этому с разумной осторожностью. Надо различать, где энергия улавливает твою текущую склонность к аспекту, а где ты сам стремишься пойти по пути наименьшего сопротивления!

– Это целых четыре совета, а не один, – ухмыльнулся Ночемир.

– Сгиньте! – отмахнулся седой старик. – Видеть вас до ужина не желаю!

И он остался в подвале, а мы его покинули и расположились под одним из навесов. Ночемир тут же отправил первого попавшегося на глаза ученика за квасом и разрешил:

– Спрашивай!

Я покачал головой и попросил:

– Дай для начала с мыслями собраться.

Подумать мне и в самом деле было о чём. Нельзя сказать, будто схемы несформированных фрагментов абриса различались решительно во всём, но и общего у них было откровенно немного. Начать с того, что нимб попросту отсутствовал, зато ядро охватила пара силовых обручей. Один соединялся с оправой в верхнем правом и нижнем левом пасынках, второй крепился к другой диагональной паре узлов, а у них самих было по две точки соприкосновения: спереди и сзади – точнее, у грудины и позвоночника.

Каждую из четвертей этих обручей разделял надвое силовой узел, от них меридианы уходили в руки и ноги, а ещё к правой и левой ключицам. Последняя пара соединялась чуть ниже кадыка, и в голову оттуда тянулся отросток с единственной силовой точкой на конце. И ещё по этой схеме меридианы соединились в руках не у запястий, а у локтей – дальше шёл единый отрезок, который заканчивался кольцом с тремя дополнительными узлами.

– Слишком сложно, – сказал я в итоге.

Ночемир приложился к запотевшей кружке с холодным квасом и пожал плечами.

– Простого в тайных искусствах вообще немного, – заметил он с нескрываемой насмешкой. – Но что конкретно тебе непонятно?

– Обручи, – односложно ответил я.