Сердце дракона. Часть первая бесплатное чтение

Мелина Боярова
Альвадийские хроники. Сердце дракона
Часть первая

Глава 1

Мое первое выступление. От волнения дрожали коленки. Живот скручивало в спазмах, как перед ответственным экзаменом. По сути, это и был экзамен. На мою профпригодность.

Я сидела на заднем сиденье микроавтобуса и старалась выглядеть спокойной. Ребята, музыканты, с жаром обсуждали прошедшие выходные. Для них это была очередная халтура.

Такая же, как множество других. То, что в коллективе новая солистка, их интересовало меньше всего. Чему удивляться, если я уже седьмая или восьмая за последние три месяца.

Могли бы хоть имя запомнить, а то, кроме как, «эй», да «солнышко» ко мне не обращались.

Ладно. Надо же с чего-то начинать. Я же никто в шоу-бизнесе. Николя Велесов выцепил меня в караоке-клубе «Соло», где мы с подругой Ленкой были частыми гостями. Просто подошел и спросил, не хочу ли я стать певицей. Оставил свои координаты. Кто ж откажется от такого предложения?

На следующий день пришла по адресу, указанному на визитке Велесова. До последнего боялась, что попаду в какой-нибудь притон, где снимают порнофильмы. Но в подвальчике обычной пятиэтажки на окраине города действительно оказалась музыкальная студия.

Стены, увешанные плакатами звезд эстрады, старая мебель. Огромный стол, заставленный всякой ерундой вроде немытых кружек, рекламных стикеров и зарядок от телефонов.

Обшарпанный диван, вероятно, давно выброшенный хозяевами на помойку. Разномастные стулья и табуреты.

Сам Николя восседал за ударной установкой. В клубе он выглядел более лощено. Модный костюм. Зализанная прическа. Фальшивая улыбка. Здесь же, в джинсах, клетчатой рубахе и красной бандане, он смотрелся намного естественней. Клавишник Рома и гитарист Арсений восприняли меня как нечто само собой разумеющееся.

— Давай, попробуем спеть что-нибудь, — предложил Николя сразу после представления меня остальным участникам.

— Хорошо.

Я затянула одну из песен Савичевой. В караоке ее тексты всегда удавались мне на сто баллов. Музыканты тут же подхватили мелодию.

— Неплохо, — похвалил Николя. — Вот, держи.

Он кинул мне потрепанные листы.

— Здесь наиболее востребованные хиты. Давай пройдемся по ним, чтобы ребята притерлись к тебе.

В общем, несколько дней репетиций, и вот я еду на свое первое выступление. Частная вечеринка у одного из местных воротил бизнеса.

Коттеджный поселок находился за городом на берегу живописного озера. Дорога петляла по полям, пересекала обмельчавшую реку и углублялась в лиственный лес. Стройный ряд берез чередовался с дубовыми просеками. Уходящее за горизонт солнце окрашивало зеленую листву в багряный цвет.

Дома богачей вырастали среди зелени как диковинные дворцы, поражая причудливостью форм и разнообразием дизайна. Смешение стилей, стремление выделиться создавали ощущение сказочного города, выросшего посреди изумрудного великолепия.

Наш замок оказался в самом конце поселка. Готический стиль придавал строению мрачности и таинственности. Центральная башня, окруженная пятью башенками поменьше, вздымалась на высоту пятиэтажного дома. Массивные дубовые ворота были распахнуты, принимая внутрь роскошные машины. Очевидно, так встречали именитых гостей. Мы же проехали чуть дальше. Микроавтобус пришлось оставить за забором. Выгрузив инструменты, мы поплелись через железную калитку во внутренний двор. Идеальная лужайка, альпийская горка, фонтан, беседка, качели. Все выглядело новым, будто только что установленным.

Лакей, иного слова сложно подобрать из-за униформы и надменного взгляда, проводил нас в банкетный зал. Николя с ребятами приступили к установке оборудования, а я же позволила себе поглазеть на роскошное убранство помещения. Дубовые столики, стулья с высокими спинками, кружевные скатерти. Пол выложен мозаикой, на потолке лепнина. На стенах, отделанных мерцающим материалом, висят картины. Особенно привлекла внимание одна, с изображением скалы. На ее вершине огромный замок, а вместо земли — облака. Такое чувство, что гора висит в воздухе, поддерживаемая неведомой силой. Над вершиной замка парит огромная птица. Я хотела рассмотреть ее лучше, но меня отвлекли.

— Мали, иди сюда, — позвал Николя.

Вот что за Мали? Чем ему не нравится Мария? Нет, для бизнеса важно иметь звучное имя, но Мали звали и всех предыдущих певиц. А быть одной из многих все же неприятно.

Николя сунул мне в руки микрофон, и тут же сорвался с места, вспомнив, что забыл забрать из машины педаль для барабана.

— Ром, давай пока без ударных попробуем, — предложила я, — Сень, ты готов?

— Начинайте, я почти настроился, — ответил Арсений.

Роман кивнул и заиграл вступление. Я запела. Совсем позабыла о волнении. Акустика была потрясающей. Голос звенел в изогнутых сводах зала.

— Кхм.

Я чуть не поперхнулась, наткнувшись на цепкий взгляд мужчины. Холеный красавец в темно-синем смокинге внимательно рассматривал меня.

— Новая солистка?

— Да. Мали, — пролепетала я, чувствуя неловкость от пристального внимания.

— Велесов не отличается оригинальностью в выборе имени. Но надо отдать должное, выискивать таланты его призвание. У вас сильный голос.

— А, господин Доронин, уже познакомились с нашей новенькой птичкой? — Николя подоспел вовремя.

— Представь меня девушке.

Мужчина хищно улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов.

— Мали, рад познакомить тебя с хозяином этого дома, господином Велимиром Гордеевичем Дорониным.

— Очень приятно.

Я протянула руку по привычке.

Мужчина осторожно взял ладонь, положил сверху на свою. Затем наклонился и поцеловал мои пальцы. При этом он неотрывно смотрел на меня. Стального цвета глаза пронизывали насквозь, отмечая малейшую реакцию на моем лице. Я не знала, что делать. Его прикосновения были безумно приятными. Но от этого человека веяло опасностью. Живот скрутило в тугой комок.

Странно. Что со мной? Чего это я занервничала? Растаяла и повелась? Подумаешь, смазливая мордашка да накачанное тело. Даже скрытое под костюмом оно, конечно, притягивало внимание. Наверняка от женского пола отбоя нет. Что ему за интерес к простой певичке?

Возможно, мимолетное увлечение. Хотя, с чего я взяла, что увлечение? Так, интерес, вежливость. Может, в высших кругах принято целовать девушкам руки. Это ж не бывший одноклассник Лешка, который при встрече стиснет руку до посинения. А потом еще по плечу похлопает так, что дыхание перехватит.

— Ваш голос будет отличным дополнением сегодняшнего вечера.

Доронин отпустил, наконец, мою руку. На его лице промелькнула самодовольная усмешка.

— Велесов, я приятно удивлен. Это лучшее твое приобретение. Найди хорошего автора, сделай хит, а остальную поддержку я обеспечу.

Что за манеры? Только что руки целовал, и уже говорит о тебе, как о вещи. Вот, лицемер! Но я ему понравилась. Это точно. Что он сказал про хит? Неужели я скоро стану знаменитой?

От перспектив, замаячивших на горизонте, у меня перехватило дыхание. Я еле дождалась, пока Доронин покинет зал. Кинулась к Николя с вопросом:

— Что он имел в виду, говоря про новую песню, поддержку? Он станет спонсором?

Продюсером?

— Все объяснения потом. Сейчас от тебя требуется одно — показать себя. Пой так, чтобы пробрало. Чтобы Доронин раскошелился. Если он станет нашим продюсером, будет все: концерты, слава, деньги. Давай начинать. Кстати, — Велесов расщедрился на комплимент, — ты сегодня хорошо выглядишь. Красный цвет тебе идет.

— Да?

Я растерянно глянула на себя.

Ничего особенного. Платье одолжила мне Ленка. Благо его можно было затянуть широким поясом и скрыть то, что оно мне не по размеру. Пришлось надеть высокие каблуки, чтобы длинный подол не волочился по полу. Подруга-то выше меня ростом. Да и в объемах больше.

Роман заиграл вступление, Арсений и Николай тут же подключились к мелодии. Я же чуть не пропустила начало куплета. Вовремя спохватилась и запела: «Ты ворвался в жизнь мою нежданно»…

Распахнулись главные двери и в зал стали входить гости. Такие же, как хозяин дома, холеные мужчины в костюмах, разодетые по последней моде девушки.

Столько красавиц в одном месте!

В глазах зарябило от блеска драгоценных камней, которыми женщины были щедро увешаны.

Пары рассаживались за столики, официанты сновали по залу, разнося напитки и легкие закуски.

Потом появился и Доронин в сопровождении ослепительной блондинки. Она была под стать ему. Высокая, стройная, с гривой льняных волос, уложенных в сложную прическу. Синее платье подчеркивало идеальные формы и оттеняло белизну кожи. На шее красовалось ожерелье из васильковых сапфиров, усыпанных бриллиантами. Такое украшение стоило целого состояния! Но девушка и сама являлась редкой красавицей. Видимо, праздник был устроен в честь этой самой блондинки, Ксении Дорониной.

Кто она хозяину? Жена? Сестра? Дочь? Нет, последнее вряд ли. Слишком уж трепетно Доронин за ней ухаживал. Но между ними не было той искры, которая выделяла влюбленных людей из толпы. Значит, сестра. Ну, или близкая родственница.

Гости подходили к хозяевам, поздравляли, преподносили подарки. Время от времени я ловила на себе задумчивый взгляд Велимира. Но что более странно, блондинка также заинтересовалась мной.

Отыграв свою программу, мы стали собираться. Гости переместились из банкетного зала в другое помещение. Официанты убирали столы.

— Иди в машину, — сказал мне Николя, — мы соберем все здесь и за тобой.

— Хорошо.

Направившись в указанный моим боссом коридор, я не стала спешить. Несколько часов простоять на каблуках оказалось настоящим испытанием. Ступни нещадно ныли. Я желала одного: поскорее снять с себя обувь. Присев на один из диванчиков, обнаруженных мной в коридоре, я сняла обувь и с наслаждением вытянула ноги.

Подумать только! Еще полгода назад я и не подозревала, что окажусь в таком роскошном месте.

Я приехала в Москву поступать в ГИТИС. С треском провалилась, но все же решила остаться, чтобы попробовать еще раз. Пришлось много работать, сменить несколько видов деятельности. А возможность заниматься вокалом и получать за это деньги, стала неожиданно сбывшейся мечтой. Пела я с детства. Но чтобы превратить увлечение в профессию, нужно было пройти долгий путь.

Посидев пять минут или десять, я с неохотой надела свои туфли. Решила, что хорошенько отдохну в машине на обратном пути.

Кажется, выход был не так далеко. Надо поспешить. Не хочется получить нагоняй от Велесова, если он застукает меня здесь.

Покрутив головой по сторонам, к своему стыду, поняла, что не помню, с какой стороны пришла. Окон в коридоре не обнаружилось, а планировка и убранство стен были симметричными.

Вот черт!

Без сопровождения найти обратную дорогу оказалось не так просто. Я поняла, что заблудилась, когда наткнулась на анфиладу комнат, устроенных в античном стиле.

Мраморный пол, колонны, статуи, картины. Тот коридор, по которому мы попали в банкетный зал, выглядел иначе.

Эх! Где же эти лакеи?

Прислонившись к стене, я снова разулась. Минуты три стояла на месте, наслаждаясь блаженным чувством свободы. Будто не обувь сняла, а колодки.

Как же отсюда выбраться?

Решила пойти наугад. Кто-то должен был встретиться, помочь. В голове уже мелькали картины того, как будет злиться на меня Николя. Наверняка они уже собрались и ждут только меня.

Мне показалось, я что-то услышала. Звук шел из дальнего помещения. Там точно кто-то был.

Остановившись в нерешительности, задумалась.

С одной стороны — я в чужом доме и некрасиво ходить тут без разрешения хозяев. А с другой — по замку можно бродить очень долго. Без помощи не обойтись.

Я прокралась к арочному проему, разделяющему помещения, и заглянула внутрь. Тут же отпрянула, спрятавшись за колонну. Посередине комнаты стоял Доронин. Пиджака на нем не было. Рубашка расстегнута, обнажая мускулистые плечи и рельефную грудную клетку.

Потрясающее зрелище, если бы не одно но. В его объятиях находилась девушка. И это не его спутница на вечеринке.

Вот, бабник!

Я еще раз выглянула из-за колонны. Теперь обратила внимание на то, что поначалу ускользнуло от моего взгляда. Велимир не целовал свою подружку. Он ее укусил! Будто пил из раны, вонзив в тело клыки. По оголенной шее текла кровь. Однако девушка казалась безумно счастливой. Ее руки скользили по мужскому торсу, а бедрами она плотно прижималась к телу партнера.

И что мне делать? — я беспомощно осмотрелась по сторонам, — никого.

Вновь взглянув на Доронина, я застыла. Он смотрел в мою сторону. От такого плотоядного взгляда сердце ушло в пятки. Я отпрянула.

Он видел меня! Я пропала.

Не было смысла больше прятаться, я бросилась бежать. Сердце колотилось в бешеном ритме. Я понимала, то, что я увидела, не предназначено для посторонних глаз.

Пить кровь человека ненормально. Может, он болен? Протогирея? Болезнь вампира.

Вампира? Такого не может быть! Нет. Откуда мне знать. Может, он псих или садист? Или так развлекается? А, может, девчонке нравится, когда причиняют боль. Она же не сопротивлялась.

Длинный подол платья все время путался под ногами. Несколько раз я споткнулась. Едва удержала равновесие. А потом со всего маху врезалась в препятствие, неожиданно возникшее на пути. Это был Доронин.

— Куда-то торопишься?

Как он мог здесь оказаться так быстро? Хотя, это же его дом, и он знает расположение всех комнат и коридоров, в отличие от меня. Но все же в голове не укладывается. Доронин мог догнать меня, но тогда появился бы сзади.

— Язык проглотила?

— Я? Нет. Просто. Не ожидала увидеть вас. Тут.

— А кого ты хотела встретить в моем доме? — в голосе Доронина чувствовалось недовольство, — почему ты здесь?

— Я заблудилась. Простите. Когда мы приехали, нас проводили в зал для выступления. А обратно я шла сама. Не понимаю, как очутилась в этой части дома. Он у вас такой большой.

— Велесов не должен был отпускать вас одну. Здесь мои гости. Если бы кто-то из них наткнулся на вас, то… — Велимир запнулся, — они могли остаться недовольны.

Посторонних тут быть не должно.

— Я всего лишь искала кого-то, кто мог бы показать выход.

Черт. Ну, что непонятного! Я заблудилась в этих хоромах. Что из этого проблему делать?

— Пойдем, я вызову такси, — предложил Велимир, и тихо добавил, — пока не передумал.

Последнюю фразу я все же расслышала.

Передумал? Вот черт! Куда я вляпалась?

Стены вокруг действовали угнетающе. Если раньше я восхищалась этим домом, то сейчас не могла отделаться от предчувствия чего-то нехорошего.

Впереди послышались голоса. Доронин втолкнул меня в первую попавшую дверь и прижал к стене, закрыв рот рукой. Огромная ладонь затрудняла дыхание. Я попыталась ослабить хватку.

— Молчи. Не дергайся. От этого зависит твоя жизнь.

Если он думал, что после этих слов я успокоюсь, то сильно ошибался. У меня душа ушла в пятки. Я боялась не то что пошевелиться, а даже вздохнуть. Дрожала, как осиновый лист. Но кроме страха было еще кое-что. Доронин стоял близко. Слишком. Я чувствовала стальные мышцы его тела. И от этого бросало в жар. Тонкий аромат парфюма будоражил кровь. А губы чувствовали кожу его ладоней.

По коридору прошли двое. Они что-то говорили про ворота и какую-то печать.

— Мы опоздали, — прошептал Велимир, — все посторонние покинули дом. И твои музыканты в том числе.

Что все это значит? Хотела бы я знать.

Только вот ответ пришлось подождать.

Как только опасность миновала, мужчина плавно убрал руку с моего лица, проведя пальцами по губам и подбородку.

— Дайте мне уйти!

Я попыталась отодвинуть Доронина. Но руки, будто в стенку уперлись.

— Уйти ты не можешь. Но если будешь вести себя хорошо, сможешь приятно провести время. А утром я вызову тебе такси.

— Почему не сейчас? — я все еще пыталась вырваться из объятий хозяина дома. Однако все мои телодвижения выглядели такими двусмысленными, что я прекратила бесполезные попытки.

Доронин проигнорировал мой вопрос. Он выглянул из комнаты, убедился, что путь открыт.

— Пойдем.

Схватив за руку, потащил меня за собой. Мы прошли на кухню.

Странно, куда делась куча официантов? Здесь должны быть люди. Я подрабатывала как-то в ресторане посудомойкой, знаю, какая суета творится во время проведения торжественных мероприятий. А сколько времени отнимает уборка! Но вместо этого только идеально чистое помещение. Вся посуда перемыта и сложена в сушилки, столы и плита начищены, пол надраен до блеска. Будто и не было никакого банкета.

Тем временем мы миновали подсобку, холодильную камеру, очередной коридор и стали спускаться в подвальное помещение. Внизу оказался винный погреб. Стеллажи во весь рост и запылившиеся бутылки. Мы подошли к стене. Доронин вытащил бутылку с верхней полки, затем с нижней. Послышался глухой щелчок. К моему удивлению, стена начала поворачиваться, открывая вход в потайную комнату.

— Я там не останусь!

— У меня нет времени на споры, — мужчина подтолкнул меня вперед. — Я должен уйти.

Веди себя тихо и тогда, возможно, переживешь эту ночь.

— Вы мне угрожаете? Да что я сделала? — взвизгнула я.

— Все объяснения потом.

— Выпустите меня! — я набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать, — на по…

Мой вопль утонул в поцелуе. Я попыталась дернуться, но не смогла. ТАК меня еще никто не целовал. Властно. Требовательно. Страстно. Секунд десять я честно сопротивлялась.

Колотила руками по груди Доронина. А потом и сама не заметила, как прильнула к мужчине всем телом. Горячие волны желания топили все разумные доводы. Я плавилась, словно воск.

О Боги! Если он захочет разок куснуть меня, я, кажется, не буду против.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Доронин отстранился, а я, как дурочка, потянулась вслед за ним.

— Веди себя тихо. Я скоро вернусь, — услышала я, натолкнувшись на высокомерный и пренебрежительный взгляд.

Вот, значит, как! — я оцепенела, — кем он себя возомнил! Да я…

Но Доронин уже ушел. Винная полка за ним закрылась и плавно встала на свое место. Я в недоумении уставилась на отрезавшую меня от всего мира преграду. Изнутри стена была испещрена странными узорами и надписями. Проход исчез, будто его и не было. Если бы я не вошла через него, то никогда не догадалась, что здесь есть выход. Ни зазора, ни ручки, ни малейшего намека на дверь.

Я в ловушке!

Паника стала разрастаться во мне, как ураган.

Четыре стены, пол, потолок. Окон нет. Единственная дверь открывается снаружи. Никому не придет в голову меня здесь искать. Если даже перевернуть весь дом вверх ногами, то это убежище никто не обнаружит. Для чего я ему? Поразвлечься? Ну, да, сама виновата, что растаяла от одного поцелуя. А вдруг он извращенец? Или маньяк? А если с ним что-нибудь случиться? Кто меня вытащит? Ох, и влипла же я!

Я не страдала клаустрофобией, но сейчас начинала понимать, каково это — бояться замкнутого пространства. Стены давят. Потолок, кажется, вот-вот опуститься на голову. И воздуха будто маловато.

— Мамочки! Кто-нибудь, вытащите меня отсюда!

Я чувствовала, как меня охватывает паника. С этим нужно было что-то делать.

Надо срочно отвлечься. Подумать о чем-нибудь приятном. Или занять себя делом.

Как назло, в голову ничего хорошего не приходило. Только собственная гибель, причем в самых разнообразных и красочных вариантах. Тогда я решила, как следует рассмотреть все, что здесь было.

Чем еще прикажете заниматься? Не спать же?

Двухместный диван, обитый черной кожей. Солидный стол из темного дерева с множеством ящичков по бокам. Столешница покрыта зеленым сукном. Сверху набор канцелярских принадлежностей, лампа. Кресло с высокой спинкой. Сбоку расположился платяной шкаф, и рядом еще один с полками и отделениями для всякой всячины. У стены напротив стеллажи с книгами.

Это радует — со скуки не помру.

Осмотр решила начать со шкафов. За одной из деревянных дверок оказался встроенный холодильник. Я чуть не запрыгала от счастья. Но радоваться оказалось нечему. Еды не было.

Только пакеты с красной жидкостью, переложенные сухим льдом.

Неужели кровь? Зачем Доронину хранить пакеты с кровью в потайной комнате? У него точно не все дома. А вдруг он и вправду, вампир? И все гости тоже. Это объяснило бы опасность, о которой говорил Велимир. Но какие вампиры в двадцать первом веке? Меньше телевизор нужно смотреть. Нет. Должно быть другое объяснение.

Что ж, это еще один к списку моих вопросов Доронину.

Я продолжила осмотр. Наткнулась на дюжину костюмов. Несколько пар обуви. Отдельно висели белоснежные сорочки. Еще длинный плащ. Не удержалась, примерила его. Зеркало обнаружила на внутренней дверце шкафа. На моем красном платье черная блестящая ткань смотрелась идеально. Я была похожа на даму с какого-нибудь старинного полотна. Решила не снимать пока. Он хранил на себе запах Велимира, терпкий, с нотками можжевельника, базилика и тимьяна.

Вспомнила, как близко он был ко мне в той комнате. Его тело, крепкое и сильное, что впечатало меня в стену. Именно там я почувствовала желание дотронуться до широкой груди, запустить руки под рубашку. По телу снова пошла волнительная дрожь. Сладко заныло внизу живота.

Чего размечталась? — я стряхнула с себя наваждение, — это ведь он запер тебя здесь.

Я сняла плащ и повесила его обратно. Села на кресло. Воображение тут же представило, что и Велимир, должно быть, частенько работал здесь в одиночестве.

Нет. Я слишком часто думаю о нем. Лучше сосредоточиться на том, как выбраться отсюда.

Один за другим стала открывать ящики стола. Верхний оказался заперт на ключ.

Что там могло быть?

На столе среди канцелярских принадлежностей обнаружила нож для бумаг. Попыталась вскрыть замок. Взломщик из меня никудышный. Лезвие соскользнуло и чиркнуло по пальцу.

Я дернулась от неожиданности. Несколько капель крови упали на пол. Машинально поднесла руку ко рту, зажала губами рану.

Подумаешь, порез! Мелочь.

Я продолжила свое занятие. Пришлось попотеть, прежде чем удалось вскрыть замок. Внутри находилась резная шкатулка. Сделана она была из дерева. Поверхность его покрывали замысловатые вензеля, выполненные из белого металла. Только открыть ее оказалось невозможно. Ни петель, ни крышки, ни отверстия для ключа. Монолит.

Странно! Должно быть что-то. Эта штука определенно как-то открывается.

Чем дольше я рассматривала коробочку, тем сильнее разгоралось желание узнать, что там спрятано. Устроившись в кресле, я сосредоточенно изучала рисунки на поверхности шкатулки, надеясь найти там подсказку. Так увлеклась, что не услышала шум за спиной.

— Тебе говорили, что нельзя рыться в чужих вещах?

От неожиданности чуть не выронила коробку. Несколько раз подкинув ее в руках, все же удержала. Только острым краешком вензеля задела ранку на пальце. Кровь закапала на деревянную поверхность, растекаясь по изогнутым линиям узора.

В дверях стояла Ксения. Она внимательно рассматривала меня.

— Я… я, — я пыталась придумать правдоподобное объяснение, но ничего в голову не приходило. Только злость. Меня заперли в каком-то подвале, угрожают, а теперь и обвиняют. — Я хотела уехать. Искала выход. Велимир закрыл меня тут. Что, по-вашему, я должна еще делать?

— Велимир? — хмыкнула блондинка, — для тебя господин Доронин. Если он оставил тебя здесь, значит, на то имелись веские причины.

— Мне об этом ничего не известно. Может, вы соизволите объяснить, какого черта тут происходит?

Внутри шкатулки что-то щелкнуло, видимо, сработал потайной механизм. Крышка медленно съехала в сторону, открывая содержимое. На подставке из черного камня лежал амулет.

Иначе эту вещицу не назовешь. Шестигранный диск, на котором выбита звезда, упирающая своими острыми углами в края пластины. Посередине круг с расходящимися в разные стороны лучами. Еще надписи, сделанные на странном языке.

— Ключ? — Ксения выдохнула с благоговением, — но как ты смогла открыть?

— Не знаю. Я как раз пыталась сделать это, когда вы вошли. Чуть не уронила. Кажется, испачкала шкатулку.

Я приподняла коробку, посмотрела на крышку. К моему удивлению, она оказалась чистой.

— Твоя кровь, — догадалась девушка. Дальше она говорила скорее с собой, рассуждала, — почему сейчас? Я столько лет билась над проблемой! Неужели я ошиблась в выборе?

Сколько времени упущено! Нет, этому не бывать.

Ксения подошла, склонилась надо мной, взявшись руками за обе ручки кресла.

— Ты еще жива. Потому что ничего не знаешь.

— Да что ж такое! Почему мне все время угрожают? — возмутилась я, но тут же притихла под пристальным взглядом Ксении.

Лицо блондинки находилось в нескольких сантиметрах от моего. Огромные глаза цвета медовой патоки с малахитовыми крапинами в обрамлении длинных ресниц, прямой нос, пухлые губы. Любой мужчина влюбился бы без памяти.

— Сейчас ты не поймешь. Но я обязана это сделать, — сказала Ксения, — прости.

— Сделать что? — я похолодела.

Блондинка не ответила. Она пристально посмотрела мне в глаза. Казалось, я открыта перед ней, как настольная книга. А Ксения легко переворачивает страницы моей жизни одну за другой. С ужасом поняла, что не могу пошевелиться. Тело не подчинялось. Расширенными от ужаса глазами я могла только наблюдать, как Ксения сделала надрез на своем запястье.

Смочив пальцы в крови, она стала чертить что-то на моем лице и теле. Потом я почувствовала боль. Девушка вонзила зубы в мою шею.

Передо мной замелькали обрывки воспоминаний. Детство, школа, первый поцелуй, поезд, огромный ночной город в иллюминации, Велимир. События смешались в один клубок, завертелись, превращаясь в яркие узоры калейдоскопа. Прошлое рассыпалось на тысячи кусочков, а затем вновь соединилось. Маленькие фрагменты информации складывались в новые картинки. В них ловко вплетались лишние элементы, которые я никогда не видела ранее.

Голова гудела от напряжения. Еще немного, и я взорвусь. Так и получилось. Яркий сноп искр ударил по сознанию, вызвав острый приступ мигрени. Затем фейерверк разрозненных картинок стал медленно опадать, исчезая, словно брызги салюта в ночном небе. Как только погасла последняя из светящихся точек, погрузилась во тьму беспамятства и я.

Глава 2

Боль нарастала по мере того, как я приходила в себя. Казалось, что каждая клетка испытывает невыносимые страдания. Лицо горело, колючие осколки впивались в кожу. Я попыталась разлепить глаза. Кровь, стекающая из ссадины на лбу, склеила веки. Пришлось руками содрать засохшие комочки. Первое, что я увидела — снег.

Как? И это в июле?

Я огляделась. Вокруг меня только черные камни, припорошенные белыми хлопьями.

Где я? Может, умерла?

Превозмогая нахлынувшую тошноту, я попробовала встать. Получилось только на четвереньки.

Что случилось? Почему такая слабость во всем теле? Откуда раны, кровь?

Я легла на спину, зажмурилась. Открыла глаза. Ничего не изменилось.

Это сон. Точно. Все вокруг — мое воображение.

Поверхность подо мной была чуть теплой. Странно. Это притом, что снег лежит на расстоянии вытянутой руки.

Как такое может быть?

Думалось с трудом. Мысли будто обрели форму, стали густыми, тягучими. Они не спешили соединиться в единое целое и донести до меня смысл происходящего. Глаза сами собой закрывались. Тело изнывало, будто от сильной перегрузки, и требовало отдыха.

Проснулась ночью. Передо мной расстелилось огромное черное небо, усыпанное сверкающими точками звезд. Они были так близко, что, казалось, стоит протянуть руку и можно будет прикоснуться к ним.

Чувствовала себя намного лучше. Однако все еще была слабой. И желудок возмущенно урчал.

Сколько времени я не ела? Как долго здесь?

Я потянулась, зачерпнула рукой снег, положила его в рот. От ужасного металлического привкуса свело скулы. Выплюнула все обратно.

— Господи, пусть все закончится уже! Очень хочется домой.

Следующая мысль пронзила током.

А где он, мой дом?

С ужасом осознала, что практически ничего не знаю о себе. Несколько обрывочных воспоминаний. Лицо женщины, склоняющейся надо мной. У нее лучистые янтарные глаза и теплая улыбка. Вот, я маленькая бегу к кому-то, распахнув руки. Меня ловят и поднимают высоко в воздух, кружат. Перед глазами все мелькает. Я никак не могу рассмотреть человека, что держит меня. Потом темнота, кто-то не дает дышать, сдавливая в стальных объятиях.

Взгляд выхватывает картину с горным пейзажем. Еще странный диск на моей ладони. Он жжет кожу. Я кричу от боли. И еще слова. Я не понимаю смысла, но они льются в мой разум, смешиваясь с сознанием, проникая в кровь.

Первые лучи небесного светила показались из-за горизонта, освещая вершины скал, укутанных в белоснежные шапки. Я приподнялась. Дыхание захватило от раскинувшейся передо мной картины. Строгие мрачные монументы в ослепительно белом обрамлении.

Насколько хватало взгляда, простирались иссиня-черные горы в одеянии из ледяных наростов и сверкающего на солнце снега. А у самых верхушек — окрашенные в розовый цвет облака. Внутри все замерло от потрясающего величия природы.

Я сделала попытку подняться. К моему удивлению, это легко удалось. Но на этом сюрпризы не закончились. Осмотрела себя. На теле затянулись все ранки и порезы, исчезли синяки и ссадины, что я заметила при первом пробуждении.

Как это возможно? А, может, их не было? Воображение разыгралось? Нет.

Следы крови напоминали о ранах. Платье порвано. Во многих местах на ткани обугленные следы от ожогов.

Да что же это? Ни одного разумного объяснения. Может, временная амнезия? Со мной явно что-то случилось. Скорее всего, мозг отключил ненужные воспоминания. Что же делать? Где я?

Решила прогуляться, а заодно и осмотреть тут все. Как оказалось, я очутилась на вершине огромной скалы, прихотью природы выполненной не остроконечным пиком, а плоским плато. Отвесные стены терялись в клубящихся ниже облаках. Высота запредельная.

Встала на четвереньки, чтобы рассмотреть, есть ли хоть малейшая надежда спуститься.

Слишком гладкие стены, крутой спуск и ни одного выступа. Меня замутило. Я покачнулась и едва удержала равновесие. Пропасть будто ждала свою жертву.

— Нет!

Я отползла на безопасное расстояние.

Не паниковать! Должен быть выход. Как-то же я попала сюда?

Села, подтянула колени к подбородку, обхватила их руками. Нервному потрясению требовался выход. И я знала лишь один способ справиться с ним. Запела первое, что в голову пришло:

Без тебя мой удел — одиночество.

Пусть, как раньше, мне ветер шепчет мотив.

Лишь с тобой до вершин взлететь хочется.

Без тебя — камнем в пропасть, крылья сложив…

Чем дольше тянулось время, тем быстрее улетучивалась моя надежда на спасение. Строчки, что возникали в голове, складывались в стихи, их сопровождали различные мелодии, будто я знала их все. Голос отдавался эхом, разносясь по всей округе. С соседней вершины даже скатилась небольшая лавина, унося с собой огромные глыбы снега.

Солнце медленно клонилось к закату. Стоя на краю скалы, я неотрывно следила за небесным светилом. Горизонт и молочно-белые горы окрасились в багряный цвет.

В небе мелькнула тень. Это пролетела огромная птица. Я видела лишь ее контур на снегу.

Улыбнулась. Только получилась, наверное, горькая гримаса.

Жаль, что у меня нет крыльев.

Раскинула руки в стороны. В голове возникла шальная мысль:

Всего один шаг. Один-единственный шаг навстречу свободе.

Слова сами сорвались с губ:

«Надо мною тишина, небо полное дождя.

Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет»…

Я закрыла глаза и… шагнула в пустоту. В стремительном падении перехватило дыхание. Я превратилась в сжатую пружину. От нахлынувшего адреналина потемнело в глазах.

Нет. Не хочу. Зачем я это сделала?

Ужас от неизбежности происходящего разрастался во мне вместе с истошным криком. Еще несколько секунд и… все!

Пожалуйста! Не надо! Помогите!

Кажется, последние слова я прокричала, срываясь на визг.

Что-то острое впилось в плечи. Тело дернулось, зависнув в воздухе. Я уже не падала.

Посмотрев наверх, увидела лишь чешуйчатую кожу огромного животного. По бокам плавно опускались и поднимались крылья. Мощные лапы цепко держали меня. Странная птица летела на плато.

Спасение? Или просто чудо?

Зависнув над скалой, птица разжала лапы. Я плюхнулась на камни.

Блин, пара синяков обеспечена.

— Эй! Нельзя ли осторожнее. Не дрова ведь, — крикнула я птице.

Ага, так она меня и поняла.

Крылатая махина сделала круг над горой и приземлилась неподалеку.

Охренеть!

Я протерла глаза руками, чтобы убедиться, что мне не привиделось.

— Что ты такое?

Нет, я точно сплю. Разве может все происходить на самом деле?

Я сделала пару шагов вперед. Мое удивление и любопытство заставили забыть не только об осторожности, но и о том, что едва не погибла, причем по своей же глупости. То, что «птичка» может быть опасной, мне даже в голову не пришло. Приблизившись к своему спасителю, я протянула руку и провела по перепончатой коже.

Дракон? Не может быть! Настоящий, живой дракон. В голове не укладывается.

Вот откуда я знаю, что вижу это первый раз? Может, драконы вполне обычные домашние звери.

Меня пробил истерический смех. Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться во весь голос.

Судя по всему, «птичке» не понравилось мое веселье. Она фыркнула и отодвинулась.

— Извини, — я хихикнула, — ты тут ни при чем. Это нервное. Я ведь только не погибла. Где ж ты раньше был? Надеюсь, ты спас меня не для того, чтоб поджарить и съесть?

Дракон склонил голову набок. Казалось, он внимательно слушал. На последней фразе зверь снова фыркнул. Из ноздрей повалил пар.

Могу поклясться, дракон дразнил меня.

— Эй! Ты издеваешься?

Дракон снова выпустил пар, будто огромный паровоз перед отправкой.

— Да, я тебе… Я…

В голове отчаянно перебирала варианты того, что могла сделать дракону, чтобы поставить на место.

— Я тебе усы надеру. Вот.

Черные глаза зверя сверкнули озорным блеском.

— Не веришь?

Я подбежала к дракону почти вплотную. Встав на носочки, ухватилась обеими руками за длинные усы, торчащие по бокам клыкастой пасти. Притянула к себе. Огромная морда оказалась в опасной близости. Черные глаза с янтарной окантовкой буравили насквозь.

— Спасибо!

Я прижалась к дракону щекой, погладила по чешуйчатой коже. На ощупь она оказалась теплой и немного шершавой.

И вот нисколечко нестрашный! Скорее, удивительный и редкий.

На суровой морде зверя, призванной нагонять только ужас и страх, отразилось недоумение.

Могу поклясться, но надбровная дуга сместилась наверх, выражая изумление. Трогательное зрелище.

Зверь отодвинулся, лег на камни, голову положил на крыло. Взглядом он гипнотизировал меня, будто выжидая, что я буду делать дальше.

Я подошла к дракону, села рядом. От его тела несло жаром. Придвинулась ближе.

Надеюсь, он не будет против, если я немного погреюсь? Странно. Только сейчас поняла, что за время, проведенное на скале, я не почувствовала холода. А ведь на такой высоте в горах я должны была замерзнуть. У меня не было объяснений этому. Да и волновало меня сейчас совсем другое.

— Хорошо тебе, дракончик, — обратилась я к своему молчаливому собеседнику, — это, наверное, твой дом. У тебя есть крылья. Можешь запросто улететь, куда вздумается. А я сейчас мечтаю о плотном ужине, горячей ванне и мягкой постели.

Я с надеждой посмотрела на зверя, но он продолжал лежать в той же позе.

— Хочешь, спою тебе?

Дракон не отреагировал, ни чешуйки не дрогнуло.

— Даже если не хочешь, все равно это сделаю.

Я затянула первое, что пришло в голову:

«Задумывая черные дела, на небе ухмыляется луна…»

На этот раз в моем репертуаре звучали грустные песни. А что? Дракону все равно, а у меня на душе и так несладко. Усталость и сон сморили меня довольно скоро. Хоть в этом дракоше повезло. Не пришлось всю ночь депрессняк слушать. Уже проваливаясь в сон, почувствовала, как стало тепло, словно кто-то заботливо укрыл меня одеялом.

Во сне видела мужчину. Красивого, но очень опасного. Его презрительный, насмешливый взгляд выбивал из колеи. Будто он был уверен в своей власти надо мной. Казалось, человек видит меня изнутри. Все мои тайные мысли, желания, страхи для него как на ладони. Я пытаюсь убежать, но он везде следует за мной, предугадывая каждый шаг.

Глава 3

Проснулась резко, в холодном поту. С полчаса лежала с закрытыми глазами. Наконец, смогла взять себя в руки. Это всего лишь плохой сон.

На удивление, чувствовала себя отдохнувшей. Я сразу не поняла в чем подвох. Осознание пришло не сразу. Зато потом подскочила, как ужаленная. Огляделась.

Я сидела на огромной кровати. Постельное белье из грубого льна, шерстяное тканое покрывало. Далее, взгляд переместился на комнату. Каменные стены, сложенные из гладко обтесанных глыб. Камин, занимающий большую часть помещения. В нем потрескивали поленья, наполняя воздух запахом горелой древесины. Деревянный стол, пара стульев с высокими спинками, шкаф.

Где я? Каким образом попала сюда?

Подняла покрывало, осмотрела себя.

Слава богам! Я спала в одежде.

Слезла с кровати. От любопытства и накопившихся вопросов раздирало на части.

Неужели дракон перенес меня сюда? Невероятно! Если так, то он понимал все, о чем я говорила. А если не он? Тогда кто? Зачем я здесь? Что-то странная намечается тенденция — просыпаться в незнакомых местах. Первый вопрос на повестке дня: где я?

Из окна, расположенного в восточной части комнаты, открывался великолепный вид на черные скалы. Они были подобны той, на которой я оказалась.

Единственная дверь была заперта снаружи. Я попыталась ее открыть, даже попинала пару раз, но результата эти действия не принесли.

На столике у кровати обнаружила поднос с едой. Сыр, фрукты, домашний хлеб, кувшин молока.

Как же я сразу не заметила!

С жадностью стала поглощать еду. Подобрала все до крошки. Могла поклясться, что ничего вкуснее в жизни не пробовала. На сытый желудок мое положение уже не казалось таким катастрофичным, как раньше. Скорее необычным.

Хм, а здесь что?

Я обратила внимание, что прямо за кроватью, находилось еще одно помещение. Вход был искусно задрапирован холщовыми занавесями. Понятно, почему сразу не обратила внимание. На окне висели точно такие шторы.

Пройдя через арку, я оказалась в купальне. В центре стояла огромная лохань с водой. По стенам — скамеечки. На них заботливо разложены чистые полотенца. На специальной подставке рядом с прародительницей ванны — деревянный ковш, мочалка и кусок мыла.

Похоже, бог услышал мои молитвы, — решила я, — а, может, он тут ни при чем? Вчера, перед тем как заснуть, я сказала дракону, что мечтаю о сытном ужине, теплой постели и горячей ванной. Пожалуйста, вот оно! Может, этот дракон исполняет желания? Надо было просить больше.

Я скинула одежду и залезла в ванну. Вода была еле теплой, но для меня все равно это показалось райским удовольствием. С особым рвением я намыливала тело, волосы, пытаясь смыть все, что «налипло» за последние часы. Пятна крови, грязь, пыль. Я с остервенением терла себя мочалкой, избавляясь от всех страхов и неприятностей, которые будто пропитали кожу.

Довольная, раскрасневшаяся, чистая, я вылезла из лохани и завернулась в простыню.

Одежда, что я бросила на полу, исчезла. В комнате на кровати лежало платье старинного покроя, а на полу — полусапожки из светлой кожи. Я выругалась вслух.

Спрашивается, кто заходил в комнату, пока я купалась? Куда делось мое платье?

Выбора мне не оставили.

Не ходить же в простыне!

Она впитала влагу, намокла и облегала все мои худосочные формы самым бессовестным образом. Я схватила платье, вернулась в ванную комнату и оделась. Сооружение из хлопка и кружев светло-голубого цвета сидело на мне мешком. Лиф тоскливо обвисал, намекая, что в этом месте все должно быть более сочным. Свободный покрой скрывал недостаток объема в бедрах. Только благодаря широкому поясу, который повязала чуть выше талии, я скрыла видимые недостатки.

Как и в случае с Ленкиным платьем, широкий пояс — спасение для моей фигуры.

В ванной на стене висело потрескавшееся от времени зеркало. В отражении, я увидела странное существо в средневековом платье, с каштановыми волосами, свисающими мокрыми сосульками.

Я услышала, как со скрежетом повернулся замок. Тяжелые шаги пересекли комнату и затихли у входа в ванную. Кто бы там ни был, я хотела разобраться.

Почему я проснулась в незнакомом месте? Куда забрали мою одежду и, вообще, что происходит? И где, в конце концов, мое нижнее белье?

Я решительно направилась навстречу неизвестности. Со всего маху врезалась в мужчину, стоящего слишком близко к выходу. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Мой гнев и раздражение улетучивались, сменяясь удивлением и даже восхищением.

Высокий смуглый незнакомец был худощав. Однако даже угольно-черный камзол не мог скрыть мускулистое тело. Темные волосы средней длины затянуты в хвост. Несколько прядей все же выбились из прически, придавая мужчине толику озорства и небрежности.

Глубокие почти черные глаза, нос с горбинкой, четко очерченный овал губ. Пришла шальная мысль провести по их контуру языком, чтобы почувствовать вкус.

Тьфу ты! Что за глупости лезут в голову?

— Кто вы такой?

Я попыталась отодвинуть от себя мужчину, но безрезультатно. Потерпев неудачу, сама обошла препятствие. К кровати подойти не решилась. Мало ли, еще поймет как-нибудь не так. Встала у окна. Скрестив руки на груди, постаралась придать лицу серьезное выражение.

— Вы можете объяснить мне, куда я попала? Чей это дом? И что здесь происходит?

Молодой человек молчал, сверля меня взглядом. Невозмутимое лицо не отражало никаких эмоций. Я даже растерялась.

— Может, не понимает? Немой? А вдруг глухой? Надеюсь, нет, — пробормотала я себе под нос, затем предприняла еще одну попытку, — я была бы благодарна, если б вы помогли мне.

Почему вы молчите?

— Приветствую вас, эсте^[1], — ответил, наконец, мужчина, — возможно, вы не из этих мест и не знаете законов. Но у нас женщина не имеет права первой заговаривать с мужчиной. Тем более, если это незнакомый ей человек.

— Но я…

— Не перебивайте. Я дал вам закончить. Теперь и меня выслушайте. Отвечу на ваши вопросы по порядку. Я — вейр^[2] Ксавьерисандос Берратокс, лорд Сертейских земель. Этот дом построен для стража, который оберегает границу нашего государства. Принадлежит мне.

Если быть точным, моему отцу Денометрикосу Берратоксу. Я прибыл лично, потому что здесь была зафиксирована вспышка аномали.

Уже после того, как услышала непроизносимое имя мужчины, я перестала улавливать смысл.

— Если сообщите мне, откуда вы к нам приехали, то обещаю, сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь.

— Я?

О! Ну, за что мне это? Я же не помню ничего.

— Не я же!

— Я не помню, где мой дом.

— Не помните? Странно. Ну, хоть имя свое знаете?

— Мали, кажется.

Как только я попыталась вспомнить что-либо о себе, голову будто стянули сыромятным ремнем. Мысли спутались, причиняя физическую боль. Я охнула от спазма, сдавившего виски. Закрыв лицо руками, прислонилась к подоконнику.

— Вам плохо?

Молодой человек подлетел ко мне. Хотел дотронуться, поддержать, но передумал.

— Эсте Мали, что случилось?

— Стоит мне подумать о своем прошлом, как происходит это. Мне нужно прилечь. Сейчас все пройдет. Главное, не вспоминать.

Чем больше себе говоришь не делать что-то, тем чаще мозг возвращается к этой мысли.

Я сделала шаг к кровати. От нового приступа подкосились ноги. В последний момент почувствовала, как меня подхватили сильные руки и бережно перенесли на кровать. Спустя минуту мне на голову водрузили влажное полотенце.

— Спасибо, — пролепетала я.

Приятно, когда так заботятся.

— Расскажите мне что-нибудь, попросил молодой человек.

Что рассказать-то? О!..

Вспомнился вчерашний вечер.

— Вы не представляете, я познакомилась с настоящим драконом! — затараторила я, чувствуя, как боль постепенно отступает. — Уму непостижимо. Я видела его собственными глазами, даже спала рядом. А проснулась уже здесь. Возможно ли, что он перенес меня сюда?

— Я.

— Что я?

— Перенес тебя сюда.

До меня медленно доходил смысл сказанного. Получается, что мужчина умеет летать? А дракон? Или он и есть тот самый зверь? Бред. Люди-драконы?

— Так, вы тот черный дракончик? — уточнила я на всякий случай, уже гадая, как скоро он усомнится в моих умственных способностях.

Молодой человек кивнул. Я посмотрела на него, как на сумасшедшего и расхохоталась.

— Вы? Не верю. Чем докажете?

— Не собираюсь ничего доказывать. Я дракон. Вы что с Петит^[3] свалились?

— Что такое Петит?

Мне не ответили. Только недовольно хмыкнули, всем своим видом показывая, что кто-то здесь явно не в себе, раз не знает элементарного.

Новость, что красавчик и зверь одно целое, пробудила мое любопытство. Я попробовала подняться. Все как рукой сняло. Чувствовала себя превосходно.

— Рад, что вам уже лучше, — учтивым тоном заметил мужчина, — возможно, вам стоит отдохнуть?

— Не-а. Все в порядке. Вот, убедились?

Я встала и покружилась.

— Все прошло!

— Пойдемте…

— Куда?

— Хотите увидеть дракона?

— Еще как хочу! Чего ж мы ждем?

За дверью небольшой коридор заканчивался крутой лестницей. Мой новый знакомый ловко спускался по ступенькам. Я же еле поспевала за ним.

Хоть бы руку подал. Как в постель уложить — пожалуйста. А если упаду и ноги переломаю?

На стенах через каждые десять метров висели факелы. Если бы не они, я давно споткнулась и скатилась кубарем вниз.

Спустившись, мы попали в огромную круглую залу. Арочные окна пропускали солнечный свет со всех сторон. Кроме длинного стола у стены да двух рядов лавок, никакой мебели не было. Своды потолка уходили так высоко, что захватывало дух. Под самой крышей гулял ветер.

— Смотри!

На моих глазах мужчина превратился в дракона. Если бы сама не видела, не поверила.

Зверь сверлил меня взглядом, будто ожидая моей реакции.

— Это потрясающе! — восхитилась я, — и ты можешь извергать пламя?

Дракон повернулся, царапнув пол острым шипом, который находился на хвосте, сделал несколько шагов ко мне. Я остолбенела.

Неужели сожжет меня?

Но нет. Сзади располагался огромный камин. Стоя к нему спиной, я его не увидела. Дракон выпустил струю пламени, зажег очаг. Меня слегка зацепило снопом взметнувшихся искр.

— Эй! Осторожней!

Я похлопала по платью. Ткань начинала тлеть в тех местах, куда попали огненные брызги.

Дракон принял человеческий облик, подбежал ко мне. Крепкие руки прошлись по спине и ягодицам.

Вот хам!

— Ты чего руки распускаешь?

Я хотела оттолкнуть его, но в этот момент молодой человек наклонился. Удар локтем пришелся прямо в глаз.

— Ой! Простите.

По лицу мужчины прошла волна ярости. Черные глаза сверкнули огненными всполохами, губы плотно сжались. Очевидно, он еле сдерживался, чтобы не разорвать меня.

— Пожалуйста. Я не специально. Дайте посмотрю.

Я приблизилась к дракону, встала на цыпочки, разглядывая покрасневший глаз.

— Больно?

Я чуть дотронулась до кожи, провела пальцами по щеке от виска к носу.

Мужчина вздрогнул от прикосновения. Его взгляд по-прежнему был сосредоточен на мне, но уже не такой яростный. Казалось, он посветлел даже. Вот и янтарная окантовка у внешнего края зрачков проступила. Хороший признак, наверное.

— Все нормально, — ответил, наконец, дракон.

— Слушай, извини еще раз. Но ты сам виноват. Нечего меня щупать было.

— Твоя одежда дымилась. Я тушил. Иначе вспыхнула бы, как факел.

— А не вы ли и подожгли ее?

— А кто меня просил показать?

— Ладно, — осадила я. Отступив на два шага назад, сказала, — мы оба виноваты. Я прощу вас, если вы извинитесь и позволите полетать на драконе.

Дракон чуть не «оглох». На его лице сложно было прочитать эмоции, но сейчас он не следил за собой. Возмущение, гнев и даже восхищение сменялись одно за другим. В конце концов, мужчина не выдержал и расхохотался.

— Эсте, вы не представляете, сколько наших законов нарушили. Как минимум трижды вас бы уже повесили, дали десять плетей, и посадили на неделю в клетку на площади, чтобы каждый мог кинуть камень. А вы еще требуете, чтобы Я извинялся?

— Думаю, с меня хватило бы и первого повешения, — пробормотала я.

Кем он себя возомнил? Сначала спас, потом притащил в какую-то башню бог весть какого века постройки, всю облапил, да еще и угрожает убить. Кстати, не он ли утащил мои вещи?

— Послушайте, как там вас…

— Вейр Ксавьерисандос.

— Послушайте, Ксавьер, — я нарочно сократила его имя до выговариваемого более-менее человеческого, — если собираетесь убить меня, нечего было спасать.

— Я не хочу вашей смерти, эсте, — ответил мужчина.

— Тогда нечего угрожать. Я действительно ничего не помню о себе. Но это не заставит меня молчать.

— Неужели? Что ж, нелегко вам придется. Я подумаю над просьбой, если вы тоже сделаете для меня кое-что. Вы все-таки ударили меня. Теперь дня три не смогу появиться на людях.

— Всего-то. А я думала неделю, — хмыкнула я, — и что нужно?

— Спойте для меня. Только что-нибудь не такое грустное, как ночью.

— Что же спеть? — я задумалась, перебирая в уме варианты песен.

Тут пришла в голову одна идейка. Я набрала полную грудь воздуха и запела:

«Вот волею судьбы свои считаю часы.

Тень надо мной, как порождение тьмы.

Всего один шаг, смерть перевесит весы, Но время попрошу я взаймы.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь, Я видела жизнь без прикрас.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас»…

С каждым словом лицо Ксавьера светлело, будто наполняясь энергией. Глаза из угольно-черных стали медово-зелеными. Это было необычно, притягательно. Вдобавок, в них читалось неподдельное восхищение. На меня никто так не смотрел.

— Еще, — прошептал он, как только я замолкла.

И я спела ему несколько современных песенок, потом парочку старых, определяя, какие больше понравятся. Он внимательно слушал слова. Хмурился, когда не понимал смысла некоторых выражений, или улыбался, если текст затрагивал нечто близкое ему, знакомое.

Такого благодарного слушателя я не встречала.

— Теперь ваша очередь исполнить мое желание, — сказала я, закончив петь.

— Все что угодно, птичка.

Ксавьер отошел на безопасное расстояние, перекинулся в дракона. Я забралась по крылу на спину, села верхом, устроившись между двумя крупными гребнями. Не забыла помянуть недобрым словом того, кто оставил меня без нижнего белья. Хорошо, что хоть платье служило надежной защитой.

От чего? От меня самой.

— Только не урони, — попросила я, обнимая зверя за шею.

Дракон взмахнул крыльями, и мы взмыли под потолок. Стало понятно, почему в зале было столько места, а под крышей располагались огромные окна без стекол.

Как же я сразу не догадалась, что башня построена с учетом особенностей ее хозяев.

Вылетев на свободу, Ксавьер понесся над горами. Поначалу, сердце уходило в пятки от каждого движения. Я визжала, когда дракон делал вираж, снижаясь или поднимаясь на немыслимую высоту. Однако постепенно смогла отвлечься от страхов. Внизу открывались виды, от которых захватывало дух.

Горные вершины, покрытые снегом. Верхушки высоченных деревьев, вздымающихся к самым облакам, которые мы едва не задевали. Зеркальные полотна рек и озер в обрамлении темно-синих камней и яркой зелени. Мир лежал как на ладони. Удивительно величественный и красивый.

Мы сделали несколько кругов над долиной, окруженной со всех сторон горами. Потом обогнули самую высокую черную скалу и помчались назад. К башне подлетали с западной стороны. Солнце светило в спину, лаская своими теплыми лучами шапки облаков, проплывающих над шпилем башни. Что-то знакомое показалось в этом пейзаже, но что именно я понять не смогла.

Дракон плавно опустился в зале. С легким сожалением слезла со спины зверя. Когда я в страхе прижималась к дракону всем телом, то чувствовала биение его сердца. Оно сильно стучало в самом начале полета, будто переживая за меня. Зато потом ритм стал равномерным и спокойным. Я поймала себя на мысли, что хотела прижаться к груди Ксавьера, чтобы услышать, как будет биться сердце в человеческом облике.

— Как вам прогулка? — спросил Ксавьер.

Не успела я и глазом моргнуть, как дракон принял человеческий облик. Настолько стремительно происходило перевоплощение, что я не могла уловить момент перехода. Еще секунду назад был огромный черный зверь, а спустя мгновение — мужчина.

— Отлично! Как вы, должно быть, счастливы, что можете летать. Чувство полета заставляет душу петь.

— Вы так восторженно говорите, эсте, — грустно ответил молодой человек, — я уж и позабыл, каково это.

— А вы всегда умели… ну, обращаться в дракона?

— Нет. До двадцати лет и не надеялся, что смогу обернуться. С самого детства на это способны только чистокровные. Я дракон лишь наполовину.

— А как это происходит? Я не смогла заметить тот момент, когда вместо человека появляется зверь.

— В первый раз я полдня пробыл с чешуйчатыми лапами и хвостом. Из комнаты не мог выйти. Особенно долго прорезались крылья. Но сейчас все получается естественно. Для человеческого взгляда изменения кажутся мгновенными, но настоящий дракон видит весь процесс. Чем старше мы становимся, тем быстрее можем менять форму.

— Одного не пойму, — я нахмурилась, — вы же сейчас в одежде. Но у самого дракона я ни штанов, ни камзола не видела, и обратно вы появились в одежде.

— Да. Верно подмечено, — на лице Ксавьера заиграла озорная улыбка, — это всего лишь родовая магия. Но если вам так любопытно…

— Нет! — перебила я. Щеки медленно наливались румянцем, — не надо без одежды.

На самом деле, в голове так и вертелись мысли об этом. Воображение разыгралось не на шутку. Вот только не стоит влюбляться. Он слишком красив, самоуверен и … он дракон!

Хотя последнее абсолютно не смущало, наоборот, притягивало.

— А во сколько здесь ужин? — я сменила тему. После длительной прогулки аппетит разыгрался не на шутку.

— О!

Вопрос явно застал хозяина дома врасплох.

— Я все устрою. Эта пограничная башня. Здесь бывают только стражи, да тарлинги, — Ксавьер будто оправдывался, — придется лететь в ближайшую деревню. Это займет около часа.

— Кто такие тарлинги?

— А вы с ними еще не познакомились? — удивился дракон, — их же тут пруд пруди. Вечно под ногами мешаются.

— Не видела никого.

— Странно. Вы им понравились. Поднимитесь наверх, они приготовили ванну.

— Откуда вы знаете?

— Я слышу их топанье и возню.

— Это домашние животные?

— Не совсем. И не стоит их бояться. Они, конечно, надоедливые, но могут быть весьма полезными. Мы позволяем им селиться в пустующих башнях, а они за это следят за порядком.

— С чего вы решили, что я им понравилась?

— Ну, они даже мне не готовили ванну. Ваше пение покорило, и не только их, — на последнем слове Ксавьер многозначительно посмотрел на меня.

— Надо же! У меня появились поклонники, — усмехнулась я.

Дракон хотел что-то сказать, но передумал. Перекинувшись, он взмыл под потолок, и улетел.

Вспомнив, что Ксавьер говорил про ванну, я направилась к лестнице. Подниматься оказалось не менее сложно, чем спускаться. Кое-где ступеньки были полуразрушены, имелись трещины и выбоины. Пришлось снять со стены один из горящих факелов, чтобы не споткнуться в полумраке.

Моя комната сверкала. Кровать была тщательно заправлена, полы начищены. Ни пылинки, ни соринки. Похоже, тарлинги потрудились на славу.

Я проследовала в ванную комнату. Лохань наполнена чистой водой. Над поверхностью клубится пар. Значит, вода еще горячая.

Странно. Ксавьер сказал, что дом кишит тарлингами. Почему же они прячутся? Очень хочется на них посмотреть. Но сначала — ванна.

Я скинула платье, с наслаждением погрузилась в воду. Теперь я не спешила. Это настоящее удовольствие — понежиться в горячей ванне.

Каждая клетка тела ликовала. Банные процедуры приносили массу приятных ощущений.

Еще немного и я замурчу от удовольствия. В моем случае эмоции часто находят выход через пение. А кто хоть раз не напевал какую-нибудь приятную мелодию в душе? Я постоянно это делала. Наверное. Сейчас тоже захотелось спеть веселую песенку. Что и сделала.

Краем глаза заметила движение. Но это не Ксавьер.

Такой наглости я бы ему не простила.

Нет. Кто-то маленький копошился у стены, прячась под лавочку. Легкое повизгивание, шорохи, возня не оставили сомнения.

Тарлинги!

Так хотелось рассмотреть, но я опасалась их спугнуть. Решила спеть им еще что-нибудь, чтобы усыпить бдительность. Детские песенки, озорные, веселые, должны были им понравиться. Что и получилось.

«В каждом маленьком ребенке…» заставила тарлингов вылезти из-под лавки. Топанье маленьких ножек по полу убедило в этом. Ну а «Губки бантиком, бровки домиком…» и вовсе покорили. Я тихонько развернулась в лохани и посмотрела вниз.

Тарлинги оказались милыми и забавными пушистиками. Внешне они напоминали суррикатов, только мех более длинный, с серебристым отливом. Ушки треугольной формы с загнутыми вниз кончиками торчали по обе стороны от умилительной мордашки. Складочки на щечках, овальные глазки в обрамлении серебристых ресниц и подвижная мимика придавали им милого очарования. Я не смогла сдержать улыбки.

Зверьков было около десяти. Из-за того, что они постоянно двигались, я все время путалась и не могла сосчитать правильно. Они пританцовывали, задирали друг дружку, строя при этом смешные рожицы. В конце концов, я не выдержала и расхохоталась. Тарлинги на секунду замерли, уставившись на меня изумленными взглядами, а потом бросились прятаться под лавку.

— Эй! Не бойтесь, — я попыталась успокоить зверьков. — Я не причиню вам вреда. Если хотите, спою еще. Только из ванны вылезу. Это ведь вы утащили мою одежду?

Тарлинги осторожно высунули мордашки из укрытия и вопросительно уставились на меня.

— Привет, я Мали. Должна сказать вам спасибо. Обожаю принимать горячую ванну. А комната — загляденье. Не знаете, случайно, кто так мастерски убрался в ней?

Немного благодарности, чуточку лести и зверьки покорены. На мордашках выражение радости. Видно, нечасто их хвалили. Я решила продолжить. Очень хотелось вернуть свои вещи.

— У меня предложение: вы мне отдаете платье, а я еще разок спою для вас те песенки. Они ведь вам понравились?

Тарлинги согласно закивали. Рты приоткрылись в полуулыбке, они ждали выступления. Вот только одежду нести не торопились.

— Платье. Вы меня понимаете? Верните мне его. И еще белье. Не могу же я ходить голой, когда сверху всего один кусок ткани!

На последней фразе в дверях кто-то охнул и закашлялся.

Ксавьер! Как он подкрался так тихо? Ну, я ему сейчас задам! Это выходит за рамки приличий.

Я потянулась, схватила простынь. Затем поднялась из воды и обернулась материей. Зверьки, услышав посторонние звуки, кинулись врассыпную. Выражение паники на их лицах могло позабавить, только не в этот раз. Ксавьер, наверное, хотел сбежать. Он уже был у двери, когда я возникла на пороге ванной.

— Вы что себе позволяете?

Мой окрик заставил его остановиться.

— То есть я не должна заговаривать с мужчиной первой. А вы запросто вваливаетесь к девушкам, когда они раздеты?

Далее вырвалось крепкое словцо. Я тут же покраснела, тем более, когда Ксавьер удивленно посмотрел на меня.

— Приличные девушки не должны знать такие слова.

— Что-о? Это я-то неприличная? Да как вы смеете!

Я схватило первое, что попало под руку, и запустила в дракона. Тут же пожалела об этом.

«Что попало» оказалось подносом с ужином. Теперь остатки похлебки растеклись по камзолу мужчины, а листья салата, фрукты и орешки устилали пол.

Ксавьер взревел от злости. В мгновение ока я оказалась прижата к стене. Крепкие пальцы сдавили горло, не давая дышать. В голове промелькнуло узнавание. Схожесть ситуации. Но как только я об этом подумала, боль пронзила насквозь. Я закричала, но изо рта вырвался только хрип. Коленки подогнулись. Я почувствовала, как медленно сползаю вниз.

— Эй!

Увесистый шлепок по щеке привел в чувство. Ксавьер по-прежнему держал меня в тисках, но немного ослабил пальцы. Наверное, не хотел все же, чтобы я задохнулась.

— Никогда больше так не делайте, — процедил дракон сквозь зубы, — не представляете, чего стоило сдержаться и не убить вас.

Черные глаза метали молнии, ярость просто зашкаливала. Но я также видела, как в его волосах застряли комочки крупы, над бровью прилипла веточка вареной зелени, да еще отвратительный запах.

Неужели он хотел накормить меня подобной гадостью? Правильно сделала, что вылила эту дрянь ему на голову.

Я нервно хихикнула. Грозное выражение лица никак не вязалось с внешним обликом. Я даже закусила губу, чтобы не расхохотаться во весь голос.

— Смеешься? — Ксавьер позеленел от злости.

Пальцы на моей шее удлинились, вонзившись в кожу. А тело дракона стало меняться. Черная чешуя проступала на теле, превращая его в зверя. Ксавьер отшатнулся. Когтистая лапа соскользнула, оставив длинный кровавый порез. Ноготь легко вспорол простыню, которой я была укутана. В одну секунду предстала перед мужчиной, в чем мать родила.

Завизжав так, что заложило уши, я помчалась в ванную. Тарлинги, столпившиеся у арки, бросились врассыпную. Об одного из них я споткнулась и полетела на пол. Рукой успела зацепиться за штору. Только петли, на которых она держалась, порвались одна за другой.

Вся конструкция, вместе с багетом, накрыла меня сверху.

— Эсте Мали, вы в порядке? — Ксавьер подбежал ко мне.

Он вытащил металлический прут, на котором держалась ткань, отбросил его в сторону.

Затем коснулся моего плеча, легонько толкнул.

— Не смейте до меня дотрагиваться! — взвизгнула я.

Схватив край шторы, что накрыла меня, как покрывало, натянула его до подбородка.

— Простите, — Ксавьер потянулся к моей шее, — у вас кровь. Я не хотел.

Вот уж точно не собиралась подпускать его к себе. Он же чуть не придушил меня. Я дернулась назад, пытаясь отстраниться от мужчины. Подо мной кто-то жалобно пискнул.

— О, нет! — я подскочила на месте.

На полу лежал тарлинг. Он тяжело дышал. Глазки закрыты, ушки поникли, из полуоткрытого рта торчит кончик языка. Правая лапка подрагивает.

— Что с ним? Он же не…

Мне стало так жалко бедное животное, что я готова была разреветься. Дракон опустился на колени у тела тарлинга, осмотрел его. Затем положил свою руку ему на брюшко.

Прислушался.

— Жить будет. Испугался сильно, потерял сознание. Но это даже лучше. Нужно вправить лапку. Держите его, — приказал Ксавьер.

Я положила одну руку тарлингу на голову, другой захватила ножки. Дракон осторожно взялся за больную конечность животного. Придерживая одной рукой лапку у предплечья, он резким движением вставил сустав на место. Тарлинг очнулся. Увидев нас, он вытаращил глаза, запищал и стал рваться на свободу. Я не смогла удержать вырывающийся комок шерсти. Ксавьер же взял зверька на руки, накрыл ладонью его голову, постоял так несколько минут.

С удивлением я смотрела, как постепенно тарлинг успокоился. Глазки затуманились, тело расслабленно обмякло, пушистик заснул. Ксавьер отнес его в комнату, бережно положил на кровать, накрыл одеялом. Дракон выглядел таким добрым и заботливым. Я невольно залюбовалась им, позабыв о том, что недавно он чуть не угробил меня. Не успела опомниться, как увидела, что Ксавьер направляется ко мне.

Надеюсь, он не собирался применять ко мне то же трюк, что и к тарлингу?

Дракон подошел, присел на корточки, схватил край ткани и потянул к себе. Я впилась в льняную материю намертво.

Уж точно не собиралась снова щеголять перед ним голышом.

— Нужно осмотреть рану. Покажите мне.

— Вы и так достаточно видели, — огрызнулась я, — ничего, само заживет.

— Я хочу помочь.

— Не нужно! Сначала убить хотите, а потом доктора Айболита из себя корчите!

— Кого?

— Не знаю.

Я отвернулась, давая понять, что не желаю разговаривать.

— Так и будете тут сидеть? — поинтересовался Ксавьер.

— А есть варианты? Может, поймете, наконец, что я не хочу вас видеть. Убирайтесь!

Дракон побледнел, глаза снова полыхнули яростным огнем. Но на этот раз он сдержался. Я видела, каких усилий ему это стоило. Только мне все равно. Особенно после случившегося.

Горло саднило, кожа на шее и груди горела.

Если останется шрам, я не знаю, что сделаю с этой неуравновешенной ящерицей!

Почти минуту Ксавьер буравил меня взглядом. Потом стукнул кулаком по лавке, отчего та с хрустом переломилась надвое, поднялся и стремительно вышел. Я услышала, как громко хлопнула дверь и по лестнице, удаляясь, застучали сапоги.

— Отлично! Наконец-то убрался.

Я поднялась. Первым делом метнулась к зеркалу. Слева от уха и до ложбинки на груди шли кровавые полосы. Но порезов не было! Только у лица два синяка. Там, где острые когти впились глубоко в кожу.

— Не может быть! Это же моя кровь. Значит, должны быть хотя бы царапины.

Я смочила край материи в воде, стала оттирать кровь. Кожа под ней оказалась гладкая и ровная.

— Это невозможно!

Я совсем ничего не понимала.

Что со мной произошло? Я очутилась в незнакомом месте. Чуть не погибла, сорвавшись со скалы. Но меня спас дракон, который теперь хочет убить. Кроме своего имени ничего не помню. Стоит только подумать о том, чтобы вспомнить, как накрывает жуткий приступ боли. А раны на теле вдруг заживают с немыслимой скоростью. Голова идет кругом. Но ведь откуда-то я знаю, что все это ненормально?

Натянув на себя все то же старомодное платье, я подошла к кровати. Тарлинг спал, прикрыв нос лапкой. Не стала ему мешать. Стараясь не шуметь, собрала с пола разбросанные остатки еды. Разложила по местам вещи, сметенные в пылу борьбы. Затем все же прилегла на кровать, но спать не хотелось. Наоборот, я не знала, куда себя деть, ворочалась в разные стороны. Даже зверек проснулся. Я напела ему колыбельную песенку. Комочек шерсти прижался ко мне, уткнулся головой в плечо и мерно засопел.

Глава 4

Я не могла сомкнуть глаз. Из головы не шли недавние события. Ксавьер — зверь в человеческом обличье, готовый разорвать мне горло. И снова он, только в роли заботливого друга и гостеприимного хозяина. Здравый смысл подсказывал, что нужно бежать от этого человека как можно дальше. А сердце сладко замирало, стоило только подумать о нем.

Решив прогуляться, я осторожно слезла с кровати. Надела сапожки, которые тарлинги уже успели почистить после прогулки. Прихватила один из факелов и потихоньку спустилась по лестнице в зал. Выходом служила единственная дверь гигантских размеров. Она еле поддалась моим титаническим усилиям, чуть приоткрылась, огласив пространство протяжным скрипом.

— Давненько никто не пользовался, — резюмировала я.

Небольшой щели хватило, чтобы протиснуться наружу. Солнце уже село. Но было довольно светло. Огромная луна, закрывающая половину горизонта и теряющаяся в вершинах гор, освещала все мягким голубоватым светом. Позади небесного тела были заметны еще две планеты поменьше. От них исходило серебристое сияние, заставляя все вокруг мерцать и искриться.

Необыкновенно!

Каменные ступени за дверью вели на небольшую площадку. Перила из белого мрамора сверкали, словно драгоценные камни, указывая мне путь. Я неспешно пошла вперед.

Прохладный воздух освежал, но я не мерзла. Наоборот, столь комфортно себя никогда не чувствовала. Посреди мерцающей дорожки в бледно-голубом платье я казалась себе привидением. Даже моя кожа чуть светилась.

Дорога оборвалась внезапно. Я остановилась в недоумении. Впереди зияла пропасть.

Площадка и перила служили началом огромного моста. Вдалеке была видна другая башня, куда, судя по всему, и вела эта переправа. Но кто-то разрушил ее.

Жаль. Прогулка по светящемуся мосту над пропастью могла быть незабываемой.

Я вернулась на площадку перед дверью. Наверх идти не хотелось. Поэтому я перелезла через перила, решив разведать, что же находиться за башней. Однако кроме гряды черных камней ничего не обнаружила. Правда, обойдя строение с обратной стороны, наткнулась на родник, бьющий прямо из расщелины в скале. Над источником была сооружена беседка из того же белого мрамора, что и перила. Округлый купольный свод, четыре колонны, скамеечка, а в центре — несколько больших чаш, в виде раскрытых раковин, расположенных одна над другой. Кристально чистая вода переливалась по ним, попадая в искусственное озерцо.

Устроившись на скамейке, я долго смотрела, как неспешно течет вода. Драгоценные капли сверкали, будто жидкие бриллианты, соединяясь в драгоценный единый поток. Глаза само собою сомкнулись, и я не заметила, как задремала. Проснулась оттого, что ужасно затекло тело.

Неужели, всю ночь провела на скамейке?

В ногах ощутила острое покалывание, которое затем распространилось на руки и плечи. Я растерла ладони. Затем ступни. От прилившей крови стало жарко. Недолго думая, подошла к источнику, сполоснула руки, умылась. Зачерпнула полную пригоршню воды, выпила.

Необычно-приятная с ментоловым привкусом жидкость обожгла горло, попала внутрь, принося бодрость и энергию каждой клетке тела.

Солнце только показалось из-за горизонта. Оно пришло на смену огромной луне. В свете еще двух серебристых спутников розово-красный цвет казался пурпурным. Я на несколько минут замерла, глядя, как светлеет небосвод. В ослепительных лучах утренней звезды стальные спутники бледнели, постепенно исчезая из поля зрения.

Я решила вернуться. Прошла тем же путем, что и ночью. Обогнула башню, вскарабкалась на площадку и протиснулась в приоткрытую дверь. Поднявшись по лестнице, хотела тихонько проскользнуть в комнату, чтобы ненадолго прилечь.

На полу, прислонившись спиной к кровати, спал Ксавьер. Я на секунду замерла, разглядывая молодого человека. На лбу залегла тревожная складка, под глазами — темные круги. Одежда и обувь заляпаны грязью, будто он гулял на улице всю ночь.

Стоило сделать пару шагов, как Ксавьер проснулся. В одно мгновение он оказался на ногах и подлетел ко мне.

— Мали! — прошептал он с облегчением. Чувство радости на секунду озарило его лицо, а затем оно исказилось гневом. Голос взвился до высоких нот. — Где вы были всю ночь? Вы хоть понимаете, что могли погибнуть? Один неосторожный шаг и…

Ого! Он беспокоится, — меня обдало горячей волной. Я не смогла сдержать улыбки.

— Опять смешно? — взревел дракон.

Ох! Когда он злится, его глаза так сверкают.

Ксавьер что-то говорил, громко доказывал, а я не могла отвести от него взгляда, пропуская слова мимо ушей. Только когда он схватил меня за плечи и встряхнул, смогла вернуться к реальности.

— Никогда так больше не делайте! Понятно?

— О чем вы? — переспросила я осипшим голосом. В горле внезапно пересохло.

Ксавьер хотел что-то сказать, но сдержался. Его руки сильнее впились в плечи. Он шумно вдохнул.

Я сжалась, ожидая, что сейчас последует шквал ярости, как в прошлый раз.

Не понимаю, чем я его разозлила? Да, ушла не предупредив. Но кого предупреждать-то? Он сам меня чуть не убил, а потом сбежал.

— Вы боитесь меня?

Стальная хватка ослабла. Теперь его руки просто лежали на моих плечах. Я опустила голову вниз. Не хотелось, чтобы он видел мой страх. Ксавьер провел ладонью по моей щеке, очертил подбородок. Затем взялся за него, потянул вверх, заставив смотреть прямо ему в глаза. А потом…

Он накрыл мой рот поцелуем. Его губы мягкие и нежные исследовали мои. Я хотела возмутиться, чуть приоткрыла рот, чтобы набрать воздуха. Но Ксавьер не дал мне этого сделать. Воспользовавшись моментом, он проник внутрь своим языком, замер на мгновение, будто привыкая к новому ощущению. Затем продвинулся чуть глубже.

Я таяла в его руках. Позволяла целовать себя, не в силах думать ни о чем, кроме того, чтобы это продолжалось как можно дольше. Мои руки скользнули по его груди и обвили за шею. Я не могла и не хотела сдерживаться. Внизу живота возникло знакомое тянущее чувство. Я ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна.

Чуть подтолкнув меня вперед, Ксавьер переместил нас к кровати. Я следовала его порыву, чувствуя, что внутри разгорается нешуточный огонь страсти. А погасить его можно только одним способом.

Пусть!

Не хотелось думать о последствиях. О том, что совершенно не знаю этого человека. Сейчас он рядом. Его желание — это и мое желание тоже.

Я торопливо расстегнула пуговицы на его камзоле. Он скинул его на пол. Скользнула руками под рубашку. Ксавьер был худощав, но под одеждой скрывалось крепкое, тренированное тело. Я провела по плечам к шее, оттуда вниз по спине. После коснулась живота и обрисовала пальцами линию пояса, чуть засовывая их под плотную ткань брюк.

Судорожно вздохнув, Ксавьер опрокинул меня на кровать. Он сдернул платье с плеч вниз, обнажив грудь. Приник губами к ложбинке, затем прочертил языком дорожку к шее.

Вернувшись обратно, облизал сосок, захватил его ртом и втянул в себя. То же самое дракон проделал со вторым соском. Это заставило меня выгнуться навстречу ему.

Стоило мне приподняться, как он вновь рванул платье. Оно затрещало по швам. Горячие губы покрывали поцелуями мой живот, опускаясь все ниже. На бедрах ткань собралась гармошкой. С рычанием Ксавьер сдернул мешавшую материю. Теперь я лежала перед ним обнаженная полностью.

— У тебя там нет волос? — спросил он хриплым голосом.

— Ну, да, — смутилась я, — мне так нравится.

Ксавьер не ответил. Он опустился к моим бедрам, стал целовать их внутреннюю поверхность, намеренно избегая самого чувствительного места. Я ощущала его горячее дыхание, влажные губы. От прикосновений кружилась голова. Он дразнил меня, распаляя и без того разгоревшееся желание.

Это невыносимо.

Тело жаждало большего, истекало соком.

Что он делает со мной?

Я дотронулась до его головы, слегка подтолкнула в нужном направлении.

— Ты хочешь этого?

Что за идиотский вопрос? Неужели по мне не видно?

— Да, — севшим голосом прошептала я.

Дракон приблизился, наконец, к заветному бугорку, стал ласкать его языком. Затем опустился ниже, проникая внутрь меня. Искры сыпали в моей голове в разные стороны. Я стонала, извивалась, двигая бедрами в такт. Весь мир сейчас был сосредоточен во мне, и не существовало ничего, способного оторвать меня от бушующего урагана по имени «Ксавьер».

Всего несколько мгновений, и я достигну желаемого. Только дракон вдруг отстранился, вновь перешел к бедрам, а оттуда поднялся к животу.

— Еще! — потребовала я.

— Скажи, ты принимаешь меня? — прерывистым голосом спросил дракон.

— О чем речь? Конечно, продолжай, — прошептала я в нетерпении.

— Скажи, я принимаю тебя.

— Хорошо. Я принимаю тебя, Ксавьер. Я хочу тебя. Ты доволен?

Дракон улыбнулся.

— И я, вейр Ксавьерисандос, принимаю тебя эсте Мали, — сказал он.

Затем ловко отпрянул, скинул рубашку. На груди его болтался медальон, похожий на инь-янь. Темная половинка его светилась. Я хотела поинтересоваться, что это, но тут Ксавьер снял брюки. Мой взгляд сразу переместился вниз.

Вау! А драконы могут наводить ужас не только в зверином обличье.

Внушительные размеры мужского достоинства меня поразили. Я сглотнула, не представляя, как эта штука во мне поместится.

— Не бойся, — мужчина хитро прищурился, — я буду осторожным.

— Хорошо! Тогда я сверху.

— Ты? Сверху? — удивился Ксавьер.

— А что? Можно подумать, ты никогда так не пробовал.

— Эм-м, — мужчина на секунду задумался, — ладно. Я согласен.

Ха! Он согласен. А кто бы стал спрашивать.

Я потянула дракона в кровать, уложила на спину, а сама села ему на бедра. Скользнула по торсу вверх, прикасаясь к нему всем телом. Добравшись до его рта, крепко поцеловала. Я слегка покачалась взад-вперед, чтобы Ксавьер почувствовал, как касаются его кожи упругие бугорки на груди. А внутренняя поверхность бедер трется о плоский живот. Далее, маленькими поцелуями стала покрывать область шеи, прокладывая дорожку от мочки левого уха к грудной клетке.

Постепенно спускаясь ниже, наткнулась на вертикальную преграду. Я нарочно медленно двигалась вниз, чтобы его член коснулся моего живота, а затем и ложбинки у груди. Ксавьер застонал, когда я провела языком по дорожке из темных волосков. После обхватила пальцами основание члена, и стала круговыми движениями языка подниматься к ободку. А когда вобрала в рот головку и стала двигаться вверх-вниз, дракон впился руками в покрывало, стиснув его так, что оно порвалось. С губ сорвался продолжительный стон.

Не в силах более сдерживать свое желание, которое вновь заполонило мое существо, я поднялась. Продолжая рукой массировать ствол орудия, я устроилась верхом. Затем осторожно направила головку в нужном направлении и медленно села. Член скользнул внутрь, заполоняя собой все пространство. Так приятно ощущать его в себе, чувствовать давление и силу. Поднимаясь и опускаясь, я вбирала его плоть так глубоко, насколько могла.

Наши тела, стоны слились воедино. Движения ускорялись, разгоняя бешеный темп. Вскоре трепетные волны заставили изогнуться мое тело. Мышцы сократились, выпуская огненные потоки в мои вены. Ксавьер тоже был близок к разрядке. Он крепко сжал мои бедра, насадил на член до самого основания. Слезы выступили на глазах. Я вскрикнула от боли, взвилась вверх. Однако дракон держал меня. Он сделал еще несколько чувствительных толчков, прежде чем его тело обмякло, а внутрь хлынул поток семенной жидкости.

— Моя птичка, — прошептал Ксавьер и притянул к себе.

Я легла ему на грудь. Тупая боль внизу живота уже прошла. По телу разлилось блаженное чувство удовлетворения. Если не считать маленького инцидента в конце, то все было просто изумительно.

Но он обещал!

Я отодвинулась на край кровати. Снова кто-то жалобно пискнул.

— Тарлинг!

Я подскочила.

Мы совершенно забыли о нем.

Зверек забился под одеяло и боялся высунуть нос. Я почувствовала, как заливаюсь краской.

Схватила край покрывала и натянула на себя. Ксавьер вытащил зверька из укрытия.

— Ах ты, маленький негодник! Разве не знаешь, где твое место?

— Не надо. Он же не виноват, что мы…

Животное жалобно посмотрело на меня в поисках защиты. Я забрала пушистика у Ксавьера, положила себе на колени, прошлась пальцами по шерстке. Он замурчал, словно кошка, вытянул шею, показывая, где еще погладить.

— Хитрюга, — я почесала зверька за ушком. После взяла его за это самое ушко, чуть потянула, — скажи-ка мне, а где моя одежда? Верни ее немедленно!

Обиженный тарлинг нехотя слез с кровати и направился к шкафу. Открыл дверцы. Внутри на вешалке висело мое платье. Я поспешила достать его.

— Невероятно!

Многочисленные дырочки и порезы были искусно заштопаны. А чтобы швы не бросались в глаза, на ткани красовалась вышивка. Серебристые нити сплетались в затейливый рисунок, превращая практически испорченную вещь в настоящее произведение искусства.

— Какая красота! Как же удалось сделать все это так быстро?

Тарлинг смущенно уставился в пол. Не поднимая головы, зверек выдвинул ящик в нижней части шкафа. Там я увидела свое нижнее белье.

— Спасибо, что вернул, — я погладила зверька.

Схватив вещи, я направилась в ванную комнату. Ополоснувшись, с наслаждением надела трусики и бюстик, почувствовав приятное давление на бедрах и груди.

— Что это такое?

Ксавьер, наблюдавший за мной с кровати, теперь стоял в дверях. Его взгляд был прикован к полоскам из красных кружев на моем теле. Глаза дракона снова горели желанием. Он приблизился ко мне, провел рукой по ткани на моей груди, затем чуть отстранился и, опустившись на колени, поцеловал край кружева на животе.

— Э-это нижнее белье, — пролепетала я, — можно подумать, первый раз видишь его на женщине.

— Да. Наши женщины не носят белья. По крайней мере, те, которых я знал.

Его слова подействовали так, будто на меня ведро холодной воды вылили. Все желание, которое он вызвал у меня своим восхищением, мгновенно спало.

— Ну, кто говорит о бывших, да еще в такой момент?

Неприятное чувство ревности змеей ужалило в сердце. Я отстранилась.

— Я поняла. Здесь не носят подобных вещичек.

— Подожди. Ты что обиделась?

Ксавьер вскочил на ноги и ухватил меня за руку.

— Эти кружевные штуки на твоем теле сводят с ума. Я не понимаю, почему ты злишься?

— По-твоему, упоминание о том, скольких голых девиц ты видел, должно меня порадовать?

— Ты ревнуешь? — дракон расплылся в самодовольной ухмылке.

Сколько наглости и бахвальства. Что он о себе возомнил? Дает понять, что я одна из его многочисленных побед? Ну, нет.

— Ревную? Вот еще! Я считаю все, что произошло между нами, ошибкой. Забудь об этом.

И зачем я это сказала?

Лицо Ксавьера вмиг окаменело, стало равнодушно-бесстрастным. Только в глазах читалась боль. Радужка снова наливалась чернотой. Я уже пожалела о своих словах, но отступать было поздно. Дракон выскочил из ванной, как ошпаренный. К тому моменту, когда я надела платье и зашла в комнату, его и след простыл.

Спустившись в залу, я вышла на площадку перед башней. Долго вглядывалась в небо, в надежде увидеть его. Несколько часов провела на солнце, ожидая, что вот-вот надо мной появится черная тень. Словно изваяние, стояла у перил, созерцая один и тот же пейзаж.

Я так корила себя за неосторожные слова. Мне хотелось задеть Ксавьера. И это получилось.

Ну, конечно, у него были другие девушки. Дракон также не первый мужчина. Только моих воспоминаний о том, с кем я была, к сожалению не осталось.

Грустные слова лирической песни сами вырвались на волю вместе с предательски навернувшимися слезами. Сквозь застилавшую глаза пелену я сразу не заметила, как блеснули в лучах солнца золотисто-синие крылья. Когда порыв воздуха окатил меня теплой волной, я бросилась навстречу дракону.

— Прости! Я сожалею о том, что сказала. Эта ночь была самой лу… — я осеклась.

Передо мной стоял незнакомец. Грива смоляных волос, крупный подбородок, придававший грубости приятным чертам лица. Пронзительный изучающий взгляд, заставивший мои щеки запылать.

Я почувствовала себя раздетой перед ним. К тому же было в мужчине нечто угрожающее. Я невольно отступила. Почему-то вспомнились слова Ксавьера, что женщина не должна говорить первой. Это кстати. И пусть в моей голове назрела куча вопросов, торопиться с ними не следовало.

Дракон обошел вокруг, рассматривая меня со всех сторон. Он шумно вдыхал воздух, отчего крылья его носа трепетали.

Темно-синий камзол, брюки — такие же, как и у Ксавьера, только расшитые золотыми нитями, подчеркивали мощную фигуру. Мышцы так и играли под тканью. Краем глаза я следила за движениями мужчины, непроизвольно отмечая горделивую осанку и уверенность в себе.

— Кто ты такая? По виду — человек. Но человеческие женщины более крупные и чаще темноволосы. Рыжий цвет присущ только гномам. Вот только гномы тебе по пояс будут.

Белая кожа, как у эльфов. Но ты не эльфийка.

Мужчина рассуждал так, будто меня не было рядом. Я чувствовала себя неуютно. Его послушать, так я, вообще, непонятно кто.

— Это ты пела? — незнакомец обратился, наконец, ко мне.

Я лишь кивнула в ответ.

— Удивительно. Голос сирены. Я его за столько ардов^[4] услышал! Не мог удержаться от соблазна и найти источник волшебных звуков. Кто же ты?

— Н-не знаю, — я пожала плечами и отступила на пару шагов.

Я чувствую на тебе запах дракона. Ты принадлежишь кому-нибудь?

Он что, считает меня вещью? Видит первый раз и унижает. Что я ему сделала?

— Я принадлежу самой себе! — гордо заявила я, — кто вы такой? Почему являетесь сюда и оскорбляете?

— Меня зовут вейр Максимус. Я регент Сертеи. Каждая пядь земли, каждый камешек, каждое живое существо принадлежат мне.

Что-то не нравится мне его властный тон.

— Приятно было познакомиться. Мне пора, — я выдавила улыбку и развернулась, чтобы пройти к спасительной башне.

— Куда это ты собралась? — прорычал мужчина.

От звука его голоса у меня мурашки пошли по телу. Дракон в одну секунду оказался между мной и дверью.

— Позвольте пройти, — попросила я, набравшись смелости, — скоро вернется мой… друг Ксавьер.

— Ксавьерисандос?

В глазах Максимуса блеснул дьявольский огонь, а по лицу расплылась самодовольная улыбка.

— Как давно ты его знаешь?

— Мы познакомились два дня назад. Он спас меня.

— Ты его наджеда. Что ж, он совершил большую ошибку, оставив тебя без присмотра.

— Я не ребенок, чтобы за мной присматривать. А что значит, наджеда?

— Женщина для развлечения.

Я чуть не задохнулась от возмущения.

Каков наглец!

Как ни обидно мне было, но в глубине души я понимала, что со стороны выглядит все так, как сказал Максимус.

Но он не знает всего того, что было между нами. Ксавьер. Он не такой.

Я на минуту задумалась, отвлеклась, как почувствовала жжение на шее. Что-то тонкое жалящее обвило меня. Даже дышать трудно стало. Я посмотрела на дракона. Он занес руку над моей головой. От его ладони исходило красное свечение, которое тянулось ко мне, стелилось по плечам, окутывая своей огненной дымкой. Самое ужасное, что я не могла пошевелиться или закричать. Все внутри воспротивилось этому воздействию. Сердце заколотилось, как у птицы, попавшей в сети.

— Что происходит? Помогите! Ксавьер! — звала я на помощь, беззвучно шевеля губами.

Затем все закончилось. Сила, что держала меня в оцепенении, исчезла. Я пошатнулась и чуть не упала. Мужчина поддержал меня за локоть.

— Что вы со мной сделали? — спросила я осипшим голосом.

— Теперь ты принадлежишь только мне! Я великодушно сделал тебя тари. С этого момента ты находишься под особым покровительством. Навредить тари, значит, нанести оскорбление ее хозяину.

— Что?

Я закрыла руками лицо. В голове не укладывалось.

Я теперь его вещь? Дикость!

Ладони скользнули вниз по шее и наткнулись на что-то, чего раньше не было.

— Ошейник? Ты надел на меня ошейник, как на собачонку? — взвизгнула я не своим голосом, — какое ты имел право? Сними немедленно!

— И не подумаю.

— Ты! Ты… самодовольный болван! Тиран!

Дракон нахмурился. А я почувствовала, как сжалось кольцо вокруг шеи.

— Следи за тем, что говоришь, — зло сказал Максимус, — иначе можешь лишиться головы.

Давление на шею ослабло. Я судорожно хватала ртом воздух. На глаза навернулись слезы.

Как же это? Почему я? Что со мной будет? Я оказалась во власти незнакомого мужчины, который может убить в любое мгновение. Или того хуже.

— Нам пора, — Максимус схватил меня за руку. Тут же возникла оранжевая сфера, «сомкнувшая» нас в своем пространстве.

Тошнота, головокружение, жжение на шее — все это нахлынуло одновременно. Перед глазами заплясали черные точки, уши заложило, а тело налилось свинцом. Не выдержав нагрузки, я стала оседать на пол. Последнее, что выхватило сознание, — я падаю в разверзшуюся подо мной пропасть.

Глава 5

Очнулась я резко. Будто кто-то вытолкнул меня из счастливого забвения в реальную жизнь.

В глаза ударил яркий свет. Несколько минут я часто моргала, пытаясь привыкнуть.

Постепенно неясные силуэты пространства вокруг меня обрели четкость. Я сидела на кушетке в какой-то комнате. По сравнению с жильем в башне, она могла показаться роскошной. Но что-то подсказывало, что лучше бы оказаться в той самой башне, чем восторгаться великолепием дорогой клетки. Я дотронулась до шеи. Ошейник, что надел Максимус, по-прежнему облегал ее.

Что же это за штука?

Поднявшись с кушетки, я огляделась в поисках зеркала. Огромная кровать с балдахином, многочисленные пуфики и скамеечки, шкаф, резной сундук, столик. Стены, затянутые парчовой тканью, мраморные колонны, лепнина на потолке. Но ничего похожего на то, в чем можно увидеть свое отражение. Окно. Я подбежала к нему. Солнечные лучи преломлялись сквозь фигурное стекло, наполняя помещения ослепительным светом. Именно из-за необычной формы стекла невозможно было разглядеть что-либо за ним. На раме отсутствовали ручки и замки, с помощью которых можно было бы открыть окно. Тогда я бросилась к двери.

Заперта.

Еще один проход в комнате оказался открытым. Но вел он в другую комнату. Смежное помещение без окон, но зато с купальней.

— Ле’тари, — позвал кто-то негромко.

Я вышла из ванной и увидела девушку. Она стояла у входа, робко озираясь по сторонам.

— Привет, — я улыбнулась, — вы кто?

— Ле’тари, — повторила она, обращаясь ко мне, — хозяин прислал меня помочь вам одеться.

— Хозяин? Он что думает, я не могу сделать это сама? Уходи!

Девушка в страхе замотала головой. Она попятилась к двери. В ее затравленном взгляде читалось отчаяние, даже обреченность. Это мне не понравилось.

— Что с тобой?

Несчастная не ответила. Она закрыла лицо руками. Ее плечи подрагивали от беззвучных рыданий.

— Так не пойдет, — решительно сказала я. Взяв девушку за руку, я подвела ее к кушетке, усадила на нее. Сама устроилась рядом. — Рассказывай!

— Если вы будете недовольны, хозяин велит выпороть меня и прогонит из дворца. А я не могу вернуться без денег. У меня дома младшие братья. Мы умрем от голода.

— Этого не случится. Я тебе обещаю, — заверила я девушку, — для начала, скажи, как тебя зовут?

— Грир, ле’тари.

— Почему ты меня так называешь?

— Но вы же тари самого вейра Максимуса Берратокса! Он никого еще не удостаивал такой чести.

Да уж, счастье-то привалило! Но стоп! Как она его назвала? Берратокс? Кажется, Ксавьер называл это имя. Или нет? Ладно, с этим разберусь потом.

— Называй меня Мали. Кстати, а зачем мне переодеваться?

— Но как же? Обязанность ле’тари всюду сопровождать своего господина. Весь дворец полон сплетнями. Что в вас особенного, раз сам регент Сертейского королевства заинтересовался вами?

О! Нет! Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

Во время разговора Грир стала выглядеть уверенней. Плечи расправились, а в глазах появились любопытство и интерес.

— Ле’тари, вы позволите заняться вами?

— Что я тебе сказала, Грир? Называй меня Мали!

— Как скажете, ле’тари Мали.

Я скрипнула зубами, но сдержала крепкое словцо, готовое вырваться наружу.

Вот упрямая девчонка! Но вполне милая и добрая. Скорее всего, мы с ней подружимся.

Грир расчесала мои волосы, уложила их волнами, заколов солидным количеством шпилек.

Затем она достала из сундука парчовое платье. Насыщенного синего цвета с золотыми вставками, оно имело глубокий вырез на груди, а талия затягивалась жестким корсетом.

Самостоятельно я бы вряд ли его надела.

Какая неудобная одежда!

Как только Грир зашнуровала корсет, я сразу начала задыхаться в нем. Сделав несколько шагов, чуть не упала, запутавшись в длинной юбке.

— Нет! Снимай! — потребовала я, — в этом скафандре я и пяти минут не выдержу.

— Но хозяин рассердится.

— Ну и пусть! Я не позволю указывать мне, что одевать и как себя вести. Кстати, о последнем. Расскажи, что тут за порядки?

Девушка стала торопливо расшнуровывать платье. При этом она чуть задумалась, нервно покусывая верхнюю губу. Видимо, ее одолевали сомнения. А мой вопрос она пропустила мимо ушей.

— Грир, послушай, — я остановила служанку, взяла ее за руку и подтолкнула к кушетке, — присядем. Если ты переживаешь, что будешь наказана, то обещаю сделать все, чтобы этого не случилось. Но для этого мне необходимо знать, что значит, быть этой ле’тари, какие возможности дает это положение. И еще немного о том, с кем придется иметь дело. Клянусь, о нашем разговоре никто не узнает!

— Вы, правда, защитите меня? — девушка посмотрела на меня недоверчиво, — но вы же видите меня впервые. Зачем?

— Я никого здесь не знаю. Как не знаю того, что ждет меня дальше. Недавно я очнулась на вершине горы, не помня ничего из прошлой жизни, кроме своего имени. Не знаю, кто я на самом деле. Были ли у меня семья, друзья, — я почувствовала боль и легкое головокружение. Даже простое упоминание о прошлом моментально сказалось на самочувствии. — В общем, если ты не против, то, может, станем подругами?

— О! Я с радостью! — Грир обрадовалась. Ее вспыхнувшие на секунду глаза, почему-то сразу угасли, — только не подумайте, что я из-за вашего положения.

— Я так не думаю. Можешь обращаться ко мне на ты, и звать по имени, как я тебя.

— Но только наедине, — предупредила служанка, — иначе меня накажут.

— Договорились! Итак, объясни, что такое ле’тари?

— Тари — это человек или другое существо, находящее под покровительством хозяина.

Поскольку ва… твой хозяин — Максимус Берратокс регент королевства Сертеи, то ты имеешь самое высокое положение среди простых людей. Очень скоро многие начнут искать твоего общества, чтобы через тебя обращаться с просьбами к его высочеству. Следует быть осторожной при выборе знакомств.

— Хорошо, я это учту. Что-то еще?

— Ну, тебе полагается всегда быть при хозяине и являться по первому его зову.

— Та-ак.

Это факт совсем меня не обрадовал.

— А еще необходимо всюду следовать за ним.

— Почему?

— Ошейник, — девушка указала на мою шею, — он должен чувствовать своего хозяина.

Если вы уйдете дальше, чем на пятьсот ардов, то рискуете погибнуть.

— Что-о? — я схватилась руками за кусок металла, пытаясь оторвать его от шеи.

— Бесполезно, — Грир тяжело вздохнула, — он держится силой древней магии драконов.

Есть красивая легенда о том, как ошейник впервые был создан.

— Интересно послушать.

— Когда-то очень давно, дракон полюбил девушку по имени Тария. Но она была обычным человеком, хрупкой смертной. Тогда он и создал первый амулет, чтобы всегда знать, где она находится, и являться по первому зову. Но случилась война, дракону пришлось оставить возлюбленную в замке, а самому улететь в королевство Дорров. Оно находилось очень далеко, за тысячи ардов отсюда. И когда Тарии грозила опасность, он не успел прийти на помощь. Она погибла. В общем, амулет не имел смысла, если его хозяин находится далеко от объекта.

— Жаль девушку, — посочувствовала я, — ошейник, похоже, не приносит счастья своим носительницам. Так ведь?

— Наверное, — Грир на минуту затихла, а после задумчиво продолжила, — я никогда не думала об этой истории в таком ключе. Амулет попытались усовершенствовать. Но что-то пошло не так. И теперь ошейник сам уничтожает носителя, стоит ему отдалиться. Да и используют его сейчас, в основном, для тех, кому хотят оказать покровительство. Но не для возлюбленных. Это опасно.

— Ну, и для чего все это нужно Максимусу?

Как же все сложно. Хорошо, что Ксавьер не додумался надеть на меня ошейник! Никогда бы ему этого не простила.

Я почувствовала, как сдавило горло. Вновь попыталась отодрать эту штуку от шеи.

— Это хозяин зовет вас, — испуганно прошептала Грир, указывая на ошейник. — Металл светится красным, значит, Максимус недоволен. Мали, нам стоит поторопиться.

Девушка стала поспешно стягивать платье. Ошейник тем временем неприятно грел кожу. И с течением времени накалялся все сильнее. Наконец, нам удалось снять эту немыслимую конструкцию из парчи. Грир отбросила ее на кровать и подала мое платье.

— Можно спросить, — немного стесняясь, спросила моя помощница, — что это такое? — она указала на кружево, облегающее мои бедра.

— Это? Нижнее белье. Я уже слышала, что здесь такое не носят. Поверь, очень удобно. А некоторых мужчин, вообще, с ума сводит.

— Необычно…

Грир недоговорила. Ее глаза округлились от ужаса. Она смотрела на что-то за моей спиной.

Обернувшись, я взвизгнула. На пороге стоял Максимус. В его черных глазах сверкали алые искры. Губы плотно сжаты. Только частое шумное дыхание выдавало еле сдерживаемую ярость. Я выхватила платье из рук подруги. В мгновение ока натянула его на себя. Так быстро я еще никогда не одевалась. Ну, мне так показалось. Ловкие ручки Грир быстро одернули ткань в тех местах, где она лежала неровно, и замотали пояс вокруг меня. Затем девушка заправила выбившиеся из прически локоны и отступила в сторону.

— Я велел надеть ле’тари другое платье, — зло сказал Максимус, обращаясь к Грир, — ты будешь наказана.

— Нет! — я выступила вперед, закрывая собой девушку, — ее вины нет. Это я ей приказала.

Значит, наказывайте меня!

— Десять плетей!

Грир охнула.

— Вы же несерьезно? — я не поверила.

Но то, как пренебрежительно хмыкнул Максимус, давало понять, что он не поменяет своего решения.

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась я, — я надену это платье. Сделаю все так, как вы хотите!

— Нет времени. Пойдешь, как есть.

— А что Грир?

— Три дня в колодках без еды и воды!

Я в ужасе обернулась посмотреть на подругу.

Она ведь предупреждала! Какая же я дура, что не послушала.

Но в ее глазах читалось облегчение.

— Спасибо, — беззвучно сказала она.

Максимус подошел ко мне, схватил за руку.

— Пойдем, — он потащил меня за собой, не дав опомниться.

Мужчина шел уверенным шагом. Я же бежала за ним. На каждый его шаг приходилось три моих. По дороге я еще успевала крутить головой по сторонам. Стены коридоров были увешаны полотнами, в основном с портретами мужчин и женщин. На некоторых картинах изображены батальные сцены. Драконы и люди сражались. Они были и противниками, и союзниками. Целая веха истории, запечатленная на старинных холстах.

Обязательно рассмотрю все подробнее, — решила я.

Мы остановились у закрытых дверей. Максимус отпустил мою руку.

— Держись позади меня, — небрежно сказал он.

Затем одним движением распахнул тяжелые створки и степенно пошел вперед. Я последовала за ним. С нашим появлением все гости притихли. В зале находилось много мужчин и женщин. Они расступались перед шествующим регентом. Дамы приседали в реверансе, а мужчины склоняли головы. В глаза сразу бросилось то, что все люди, приветствовавшие нас, были одеты в сине — золотые цвета. На некоторых я заметила одежду черных, серых или белых оттенков. И только я смотрелась кроваво-красным пятном.

Черт! Идиотка! Нужно было надеть платье, которое предлагала Грир.

Я уже чувствовала на себе удивленные взгляды. За спиной поднимался ропот осуждения и возмущения.

Максимус прошел прямо к трону, стоящему в центре помещения, на площадке, возвышающейся над полом. Каркас надстройки был выполнен из темно-коричневого дерева с вкраплениями золотых нитей. Сам же трон казался высеченным из целого куска молочно-белого камня.

Или это не камень?

Спинка и сиденье обиты темно-синим шелком. Резные подлокотники инкрустированы драгоценными камнями, мастерски вставленными в изгибы сложного узора.

Слева от Максимуса, который, к слову сказать, выглядел величественно, находился еще один трон. Похож на первый, будто уменьшенная копия. Сейчас он пустовал.

Я остановилась в нерешительности. Взглянула на дракона в поисках помощи или подсказки, что делать дальше. Но он смотрел «сквозь» меня, словно я пустое место. Затем в его взгляде возник интерес. Максимус мгновенно преобразился, будто в том, что находилось позади меня, сосредоточена вся его жизнь. Я обернулась. В дверях появилась женщина. Высокая, статная брюнетка с королевской осанкой гордо ступала по мраморному полу. Она прошла прямо к малому трону, села. Ее правая рука скользнула на подлокотник. Тут же Максимус накрыл кисть красавицы своей ладонью. Их пальцы сплелись.

— Максимус, дорогой, зачем ты собрал нас сегодня? — спросила она, слегка наклонившись к мужчине.

— Сальмира, хотел сделать тебе сюрприз.

В голосе дракона не чувствовалось жесткости, с которой он разговаривал с подчиненными.

Черты лица смягчились, стали привлекательнее.

— Слышала, ты завел себе питомца?

— Да, королева. Хочу представить тебе мою тари.

О! Кажется, обо мне вспомнили.

— Максимус. Неужели это недоразумение и есть твоя… подопечная? — Сальмира указала на меня пренебрежительным взглядом.

Я уже ненавидела эту высокомерную особу. Мало того, что считают меня вещью, они еще и говорят так, будто меня здесь нет.

Я стиснула кулаки, впившись ногтями в ладони. До лицемерных масок, которые все эти драконы умели ловко одевать, мне было далеко. Все негодование и не выплеснутая ярость были написаны на моем лице. Но я молчала. Ради собственной жизни, ради Грир и ее семьи.

— Пой! — приказал мне Максимус.

Нет! Он серьезно? Да я слова не могу сказать, не то, что петь.

Ошейник немного сдавил шею. Чем дольше я молчала, тем сильнее становилось давление.

После металл стал нагреваться.

— Пой, — угрожающе повторил дракон.

Ты хочешь песню? Отлично. Ты ее получишь!

Я распрямила плечи, набрала полную грудь воздуха и запела. Поначалу голос дрожал, был слабым и неуверенным. Но, увидев, как внимательно слушают меня Берратоксы, я осмелела.

К припеву я сама прониклась мелодией, вложила всю свою эмоциональность, а слова будто шли от сердца:

«… Я свободе-ен, словно птица в небесах.

Я свободен! Я забыл, что значит страх.

Я свободен — с диким ветром наравне.

Я свободен наяву, а не во сне!»…

Сальмира преобразилась. Она слушала, впитывая каждое слово. Ее стального цвета глаза сверкали, как бриллианты. Мне даже показалось, что блеснула непрошеная слеза. Максимус тоже не сводил с меня взгляда. Но он был где-то далеко. Воспоминания захлестнули регента драконов.

Это была маленькая победа.

Тогда я решилась повернуться в зал. Мне захотелось узнать, как реагируют остальные. Перед собой я увидела сотни глаз, десятки лиц неотрывно следящих за мной. Некоторые не сдерживали слез, позволяя им свободно литься по щекам. Я переводила взгляд с одного дракона на другого, пока не остановилась на одном. От неожиданности вздрогнула. Слова комом застряли в горле.

Ксавьер!

Он также смотрел на меня, как все остальные, но лишь его лицо сохраняло каменную маску равнодушия.

Глава 6

Ксавьер

Ошибкой! Она считает все произошедшее между нами ошибкой!

Я летел, резко рассекая воздух крыльями. Совершенно не разбирал направления. Сердце то стягивалось в тугой комок, то отпускало, пронзая туловище мириадами острых игл.

Неужели я ничего для нее не значу?

Даже на мгновение не мог такого допустить. Любая женщина в королевстве почла бы за честь, удостоится одного лишь взгляда. А она…

— Мали-и-и, — прошептал человек внутри меня. Но из горла дракона вырвался лишь угрожающий рык, да сноп пламени.

Девчонка с самой первой встречи вела себя необычно. Там на скале, она стояла одинокая, беспомощная. Ее чистый голос разносился по всей Суррокской долине. Неведомая сила, любопытство заставили кружить над горными вершинами долгое время, в поисках источника звука.

Если бы я не успел поймать ее? Нет. Нам суждено было встретиться. Но она нарушает все правила! Ее неведение поражает. Будто она не от мира сего! С этим все же придется разобраться.

Вдалеке показалась бирюзовая полоса водной глади. Волны океана накатывали одна за другой, разбиваясь об острые камни Черной Гряды.

Граница Сертеи. Как далеко меня занесло? Пожалуй, стоит вернуться. Нельзя оставлять мою птичку без присмотра.

Полет принес успокоение. Теперь ситуация не казалась катастрофичной.

Наверняка она сказала так, чтобы разозлить меня. Что же, это ей удалось.

С самого детства меня учили сохранять спокойствие в любой ситуации. Контроль. Он необходим существу, в минуты гнева сжигающему все в радиусе двух ардов. Но Мали словно спичка, поднесенная к пороховой бочке.

Вот и долина, — я облетел скалы, сделал круг над плато. Это место нашей встречи. Та ночь, когда она пела, заставляя сердце замирать от переживаний, — как этой девочке удалось сорвать многолетнюю маску? Пробить каменный панцирь, которым покрыт каждый дракон.

Обнажить чувства, выворачивая душу наизнанку.

— «Ксавьер!»

Голос Мали резанул слух. Сделав кувырок, я убедился, что поблизости никого нет.

Я не мог ошибиться. Голосок птички узнаю из тысячи. Галлюцинациями не страдаю. Что же это было?

Несколько секунд я зависал в воздухе, соображая, как мог услышать ее голос. Ответ пришел внезапно. Все объяснялось просто.

Она приняла меня, как своего спутника! Но это же ментальный зов! На это способны лишь истинные пары. А я то голову ломал, как воспримет Мали семья. Но теперь все иначе.

Прибавив скорости, я на всех парах помчался обратно. Хотелось рассказать Мали все. Уже подлетая к башне, я почувствовал неладное. Перед входом клубился серый дымок.

Кто-то использовал портал! Мали звала меня, потому что ей грозила опасность! Как я сразу не понял.

Внутри все оборвалось. Метаясь по башне, я не осознавал, когда облик человека сменялся драконьим, и наоборот. Перетряхнул все в надежде, что она успела спрятаться или отправилась на прогулку и заснула, как в прошлый раз. Где-то в глубине души я понимал, что искать бесполезно. Но остановиться не мог.

Когда дракон находит свою пару, особая магия связывает влюбленных навсегда. Весь мир перестает существовать, когда они соединяются. Но если дракон теряет свою половину. Он выжигает себя изнутри, теряя человеческую сущность. Таким стал отец. Подобным ему особям одна дорога — на остров Стойвел. Но и там они не могут обрести покой. Смерть одного партнера обрекает другого на вечное одиночество.

Я стоял на площадке перед сожженным мостом. Воспоминания из детства нахлынули так некстати. Все драконы избегали этого места. Но не я.

В ушах до сих пор стоял нечеловеческий крик, переходящий в вой. Денометрикос сжигал все вокруг себя. Пламя лилось из него, отбирая силу, волю, власть… жизнь. Я не понимал его тогда. Бросился ему в ноги, умолял остановиться. Прикоснувшись к телу отца, физически почувствовал боль, пронзающую каждую клетку тела. Но я не отступил. Корчась от неимоверных страданий, кричал, пока не потерял сознание.

От нахлынувших воспоминаний подкосились ноги, я рухнул на колени. Перед глазами продолжали всплывать картины из далекого прошлого.

Очнулся я через десять дней. К тому времени я потерял все: мать, которую все считали предательницей; отца, превратившегося в изгоя и отшельника; положение при дворе, власть.

Впрочем, по поводу последнего, я совершенно не беспокоился. Это не для меня.

Долгие годы я провел, слоняясь по удаленным деревушкам и поселениям, предлагая услуги наемника. Оттачивал боевое мастерство в сотнях сражений.

Место отца занял его младший брат. Формально королем считался Денометрикос, но на самом деле заправлял всем Максимус. Он давно звал к себе на службу, предлагал помощь.

Что ж, настала пора воспользоваться положением и навестить дядю.

Я не могу потерять Мали. Не повторю судьбу отца. Я знаю, через что придется пройти. Но согласен на все, лишь бы птичка была рядом со мной.

Приняв решения, я поднялся. Обернувшись, вместо башни я увидел груду обожженных обломков.

Как я это сделал? Когда?

Я помнил только отчаяние. Ярость, захватившая сознание, выжгла из памяти последние часы. Рядом кто-то пискнул. Глянув под ноги, обнаружил тарлинга.

— Хитрюга!

Тут я осознал, что разрушил его дом.

Нехорошо получилось.

— А где остальные? — спросил я зверька.

Тот в ответ печально вздохнул и пожал плечами. Его огромные глаза жалобно смотрели на меня. Сложенные вместе лапки он прижимал к груди. Я сдался.

— Хочешь пойти со мной?

Тарлинг радостно закивал.

— Тогда забирайся на меня и держись крепче.

Приняв облик дракона, я подождал, пока зверек заберется на шею. Затем направился к замку.

Когда-то там был мой дом. Теперь в нем властвует Сальмира, жена Максимуса.

Конечно, лучшего регента, чем дядя, невозможно представить. Во время его правления Сертея заключила мир с давними врагами доррами. Но народ Максимус притеснял. Лишил большинства прав, ввел непомерные налоги, требовал беспрекословного подчинения. А вспышки недовольства подавлял в зародыше, выжигая целые деревни. За время скитаний, многое пришлось повидать.

Конечно, регенту ни к чему знать, кто иногда помогал простым людям, — я внутренне усмехнулся, вспомнив, как расправлялся с военачальниками дяди, захватывал продуктовые обозы и разорял склады. — Во времена Денометрикоса Макс не был таким жестоким. Это влияние его жены-доррийки.

Ненависть к доррам я впитал с молоком матери. Раса вампиров, питающихся кровью живых существ. Они считали себя высшими существами. Только с нами им приходилось считаться.

Дракона практически невозможно победить в бою. А в пламени драконьего огня бессмертные дорры поджаривались на раз.

Во дворце царило оживление. Приземлившись на площадку у своих покоев, я направился в комнаты. Тарлинг тихонько семенил за мной.

— Обживайся! — пригласил я зверька, указав на просторное помещение. Не заставив себя долго упрашивать, он юркнул в ближайший угол, исчезнув из поля зрения.

Позвонив в колокольчик, я дождался, пока придет слуга.

— Воды мне и чего-нибудь перекусить! Кстати, а что за суета? Ее величество организовало очередной прием?

— Нет, вейр, — ответил слуга, — вейр Максимус представляет всем тари.

— Тари? Максимус?

Сказать, что новость удивила меня, значит, не сказать ничего. Дядя всегда пренебрежительно отзывался об этом старинном обряде. Захотелось взглянуть, кто так заинтересовал дядю Макси.

Умывшись, я облачился в черный камзол. Иных в моем гардеробе не имелось. Как дракон, принадлежащий к императорской семье, я мог носить одежду цветов своего зверя.

Остальные же обязаны были соответствовать правителю. Во времена моего отца, в ходу были бордово-красные одежды. Теперь же — синие. Правда, особо родовитым семействам разрешалось добавлять и свои цвета. Но синий во всех его разновидностях был основным.

На секунду задержался у зеркала, чтобы собрать непослушные волосы в хвост. Затем поспешил в зал для торжественных приемов.

Едва я покинул свои покои, как до моего слуха донеслись волшебные звуки. Меня обдало горячей волной.

Мали! Она здесь?

Сломя голову я помчался к месту, откуда доносился ее голос. Встреченные в коридорах люди, стояли в оцепенении. Еще бы, уж я-то знал, как очаровывает волшебное пение девушки. Наконец, я достиг зала. У самых дверей остановился, пораженный внезапной догадкой, как громом.

Мали и есть тари Максимуса!

У меня подкосились ноги. Если моя птичка у дяди, то одному Богу известно, что он с ней сделал.

Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел мои чувства.

Натянув холодную маску безразличия, я вошел в зал. Она стояла у ног Максимуса. Пела для Него. В глаза бросился золотой ошейник на шее Мали.

Нет!

Я еле сдержался, чтобы не броситься к любимой и содрать ненавистный амулет. До хруста стиснул кулаки.

Мали повернулась. Ее взгляд скользил по толпе. Еще мгновение, и… Девушка запнулась.

Долгие двадцать секунд мы не могли оторвать друг от друга глаз. Не в силах выдержать подобной пытки, я развернулся и покинул зал.

Я проследовал прямиком в покои дяди. Нам было о чем поговорить.

Глава 7

Неимоверным усилием я заставила себя допеть до конца. Ксавьер смотрел на меня с такой обидой, будто я предала его. А потом и вовсе ушел. Неужели я больше не интересую его?

Глаза защипало от навернувшихся слез.

— Тари! — рявкнул кто-то сзади. Я чуть не подпрыгнула.

Максимус. Совсем забыла.

Я развернулась и посмотрела на мужчину. На раздраженном лице промелькнуло удивление, сменившееся злобой, а потом и вовсе превратившееся в маску ярости.

— Дорогой, по-моему, твоя подопечная сейчас рухнет от избытка чувств, — вмешалась Сальмира. Она поглаживала мужа по руке, не давая его эмоциям выплеснуться наружу. — Вряд ли человечка может выдержать столько внимания, — презрительно добавила она.

— Проводите тари в ее покои, — процедил Максимус.

Кто-то взял меня под руку и подтолкнул к выходу. На негнущихся ногах я еле преодолела длинный путь от трона до дверей. Будто во сне наблюдала, как расступаются передо мной люди, провожая взглядами, полными восхищения. Стоило только выйти в коридор, как слезы ручьями полились из глаз. Пол куда-то поплыл из-под ног. Я бы упала, если б сопровождающий не подхватил меня за плечи.

— Ле’тари, вам плохо?

— Кто вы? — всхлипывая, спросила я.

— Я — Лимус Кар Бьен, старший сын рода Бьенов великого дома Брана, — гордо представился молодой человек.

Я посмотрела на парня. Черные глаза, впрочем, как и у всех виденных мной драконов. А то, что передо мной дракон я и не сомневалась. Темная шевелюра, в которой просматривались фиолетовые пряди. И чересчур симпатичное лицо. Такие тонкие черты вполне подошли бы девушке. Лишь легкий пушок над верхней губой придавал чуточку мужественности.

— Оч-чень приятно. Можешь называть меня Мали, а то это чертово обращение ле’тари бесит.

— Как скажете.

— Мне бы в свою комнату попасть, — попросила я, — дайте только минутку в себя прийти.

— Все, что пожелаете, Ле’тари Мали. О, — вспомнил о просьбе дракончик, — Мали.

Послушайте, вы так пели! Я с места сдвинуться не мог, столько чувств нахлынуло одновременно.

— Лимус, давай на ты, — предложила я. Про пение разговаривать сил не было, поэтому решила увести разговор в сторону, — так достали эти церемонии. Да и разница в возрасте у нас не такая уж большая. Вот, сколько тебе лет?

— Двести семнадцать.

— Сколько? Ты не перепутал? — я чуть не закашлялась, — ты хотел сказать семнадцать?

Потому что парень и выглядел на такой возраст.

— И ничего не перепутал, — обиделся Лимус, — просто выгляжу так. Эльфийская кровь, от матушки досталась. А у нас на службу после ста семидесяти распределяют. Я, между прочим, высшую школу с отличием закончил. А тебе сколько?

— Девятнадцать.

— Правда?!

Симпатичное лицо дракончика вытянулось от удивления.

— А выглядишь на все сто.

Вот это сейчас комплимент был или меня записали в старухи?

— Ладно, мне уже лучше. Показывай, как пройти, а то, если самостоятельно дорогу искать, точно лет сто пройдет.

Лимус повел меня через коридоры, попутно рассказывая, где что находится.

Тронный зал, в котором мы были, расположен в центральной части замкового комплекса.

Там же находился парадный вход для почетных гостей, апартаменты для высоких особ. Вся аристократия и приближенные ко двору обитают в восточном крыле. Покои регента, его супруги и королевских особ — в южном. Кстати, у повелителя имелся свой штат слуг и охраны, которые обитали в юго-западной части комплекса.

— А где находится моя комната?

— В южном крыле. Рядом с покоями регента. Ты же его ле’тари.

— Ого! Какая честь.

Настала моя очередь удивляться.

— А ты, стало быть, в восточном крыле живешь?

— Да. Если хочешь, приходи в гости, — сказал Лимус и замер, будто сморозил глупость, — то есть, я хотел сказать, вы можете уведомить меня о встрече на нейтральной территории. С разрешения великого регента, разумеется, и в сопровождении доверенного лица.

— Как сложно. Теперь мне без разрешения и шагу нельзя ступить?

— Конечно. А если с вами что-нибудь случится?

— Хм, подумаешь. Я же человечка, — я вспомнила, как обидно назвала меня Сальмира.

— В том-то и дело! Человеческие тела очень хрупкие. Поэтому всех удивил выбор Максимуса. Физиология драконов значительно превосходит возможности обычной женщины. Однако все заметили, как ты можешь влиять на регента.

Когда до меня дошел весь смысл, я сначала задрожала от возмущения, затем почувствовала, как запылали от стыда щеки.

— Я и Максимус? Невозможно! Ты что себе позволяешь?

— Простите, ле’тари Мали, — Лимус переменился в лице, — я не хотел обидеть вас.

— Благодарю за помощь, дальше я сама, — сухо ответила я.

Оставив молодого дракона в полной растерянности посреди коридора, я бодро зашагала вперед. Лимус привел меня в южное крыло дворца. Найти свою комнату легко — она рядом с покоями Максимуса. Наличие стражи у входа подтвердило то, что я двигалась в нужном направлении.

Миновав длинный коридор с витражными окнами и небольшими диванчиками в специальных нишах, я попала в вестибюль. Хотя назвать так зал, обставленный с особым размахом и роскошью, язык не поворачивался. Начать с того, что в центре помещения был обустроен фонтан. Внутренняя его часть, выложенная из необычного материала, светилась, преломляя лучи солнца, падающие на воду с трех сторон. Полы, искусно выложенные мелкой мозаикой, что не видно стыков, создавали впечатление единого целого. Узор грамотно делил площадь помещения на отдельные зоны, создавая идеальную симметрию.

Стены были сформированы белой обшивкой из древесины, отделанной золотым кантом, и оснащены системой зеркальных панелей.

Я остановилась в нерешительности, пытаясь угадать, где скрывается проход в мою комнату.

Положившись наудачу, открыла первую дверь. За ней находилась лестница, ведущая наверх.

Поднявшись по ней, я оказалась на антресольном этаже библиотеки.

Надо запомнить и наведаться на досуге.

Не успев спуститься обратно, я услышала голоса.

— Ты же знаешь, племянник, такое происходит только в том случае, если двое предназначены друг другу.

— Максимус! — узнала я. Стараясь ступать бесшумно, спустилась по ступенькам к деревянной панели и замерла, приложив ухо к стенке.

— У тебя уже есть Возлюбленная! Не может такого быть, чтобы истинных избранниц было две.

Мое сердце заколотилось с удвоенной силой. Потому что вторым собеседником был Ксавьер.

— Я сам не пойму, в чем дело. Едва услышал голос в горах, не смог устоять от притяжения.

К тому же она подтвердила, что никому не принадлежит. Так что тебе не в чем меня упрекнуть.

Я не видела лица Максимуса, но чувствовала, что говорит он искренне. Но от этого мне стало только хуже.

Что они там про избранниц говорили? Какое притяжение? Господи, куда я влипла?

— Она приняла меня, как свою пару, — прорычал Ксавьер, — и не может оставаться твой тари. Я еще понял, если бы ты просто взял Мали под защиту. Но тогда ошейник был бы серебристо-синим, а не золотым! Ты должен отпустить ее!

— Нет! — резко бросил Максимус.

— А как же Сальмира? Ведь это она твоя половинка? Не будь этого, мы бы и сейчас воевали с доррами! Только ваш брак и надежда на обретение сильных наследников, которые рождаются у истинной пары, позволили обрести мир нашим народам. Или…

Последовала длинная пауза. Казалось, даже воздух сгустился от напряжения, возникшего между соперниками. И все же часть меня ликовала.

Ксавьер пришел за мной! Он не побоялся выступить против регента. Значит, я ему не безразлична.

— Поэтому у вас до сих пор нет наследника! — продолжил, наконец, Ксавьер, — ты водишь всех за нос!

— Думай, что говоришь, мальчишка! Ты обвиняешь меня? Знаешь, какое наказание положено за такое? Смерть.

— Нет. Теперь я уверен, ты предал нас! Заключил мир с врагами, когда мы были близки к победе.

— Близки к победе? — зло рассмеялся Максимус, — если бы не я, Сертея уже давно стонала под игом дорров. Денометрикос практически умер после предательства его истинной пары.

Ты был слишком мал для того, чтобы оказать сопротивление все еще могучей армии вампиров. К тому же весь свой магический потенциал ты потратил на отца. Да я спас Сертею!

— А ты подумал о том, что будет, когда люди раскроют обман? Никто не вспомнит, ради чего все было сделано. Начнется война.

— Никто не узнает. Истинный цвет ожерелья вижу только я. А ты его заметил лишь потому, что пытался привязать Мали к себе. Ты совершил огромную ошибку, не завершив ритуала.

— Ты…

Даже сквозь панель я почувствовала, как ярость закипает в жилах моего дракона.

— Я уничтожу тебя Максимус!

— Полегче, племянничек. А не то я быстро устрою твою казнь за покушение на регента с целью переворота. Или передам тебя хорнагам^[5], а они ловко разбираются с теми, кто попадает им в руки. Ты, конечно, слабая полукровка. Но потомок Берратоксов — лакомый кусочек для пожирателей силы. Без драконьей ипостаси ты не проживешь и суток. Верная смерть.

— Нет! — я выскочила из своего укрытия и бросилась между мужчинами. Они стояли почти вплотную, испепеляя друг друга яростными взглядами.

— А я-то думал, когда же ты появишься, — усмехнулся Максимус, — хватит ли терпения дослушать до конца то, что собираюсь предложить.

— Сними с меня этот дурацкий ошейник! — потребовала я, — ты даже не удосужился спросить, хочу ли я быть тари! Черт. Да тогда я даже не знала этого слова! Я не желаю быть тари, и не стану игрушкой!

— О! Сколько экспрессии, чувств. Детка. Я не меняю своих решений.

— Мали, прости, что не смог защитить тебя, — прошептал Ксавьер.

От этих слов вмиг потеплело на сердце. Я обернулась и… утонула в медовых глазах. Столько нежности во взгляде и… сожаления.

— Прости, — я всхлипнула. Комок подступил к горлу, не давая дышать. Весь мир перестал существовать. — Это моя вина. Ревность, глупость. Все, что было до нас, не имеет значения, ведь я…

— Хватит, — оборвал Максимус, — меня сейчас стошнит.

Дракон издал звонкий свистяще-щипящий звук. Тут же в комнате появились стражники и встали по обе стороны от Ксавьера.

— Проводите гостя в его покои и проследите, чтобы он не покидал их без моего разрешения, — приказал регент.

— Максимус, опомнись! Она не хочет быть твоей. Отпусти ее, пока не стало поздно.

— Ты должен уважать своего повелителя. На колени!

Ксавьер не пошевелился. Если бы взглядом можно было убить, Максимус уже давно был мертв. Воины схватили моего дракона, скрутили ему руки и попытались исполнить приказ хозяина. Между ними завязалась драка. Ксавьер пропустил несколько ощутимых ударов, прежде чем ему удалось вывести из строя стражников.

Для меня их борьба вообще пронеслась, как вихрь. Слишком быстрыми были движения. В мелькающем калейдоскопе тел, я не могла разобрать, где Ксавьер, а где другие драконы.

Когда все закончилось, я увидела моего дорогого Ксавьера, стоящего над телами соперников.

Он едва держался на ногах. Я тут же бросилась к нему. Не рассчитав силы, чуть не сбила с ног. Но мой герой устоял.

— Больно? — спросила я, дотрагиваясь до ссадины на лице, — как же все быстро. Они же могли покалечить тебя! Это все я виновата. Не нужно было мне говорить те слова, — вновь вернулась я к событиям злополучного утра, — я не считаю произошедшее ошибкой. Это самая потрясающая ночь в моей жизни. Я уже сто раз пожалела. Ты нужен мне.

— Довольно! — проревел Максимус, про которого я думать забыла.

Металл на моей шее завибрировал и сжался так, что у меня перехватило дыхание. Силясь вдохнуть, я отчаянно хватала губами воздух. В глазах замелькали радужные точки, и виски пронзила учащенная дробь.

— Ты убьешь ее!

Испуганный голос Ксавьера пробивался сквозь пелену, окутывающую сознание.

— Не делай этого. Нет. Не убивай. Я отступлю. Даю слово, я не стану претендовать на Мали.

— Этого недостаточно. Разорви связь, — приказал жесткий голос.

— Умоляю, — простонал Ксавьер, — это навсегда лишит меня возможности найти свою единственную.

— Только так, Ксавьерисандос. Только так. У нее осталось немного времени. Решай.

— Я отказываюсь от Мали, как от своей спутницы. Я разрываю нашу связь по доброй воле.

Давление на шею спало. Воздух стал поступать в легкие, вызвав у меня дикий приступ кашля. Грудную клетку разрывало от спазмов, тело сотрясала крупная дрожь.

Я почувствовала, как кто-то взял меня на руки и прижал к себе. А потом я завизжала от боли.

Будто мне раскаленной кочергой стали выжигать внутренние органы. Только беспамятство спасло оттого, чтобы не сойти с ума.

Глава 8

Мне снился странный сон. Большой особняк. Много людей. Мой голос, звенящий в сводах зала. После — темнота, страх, пронизывающий насквозь. Но все изменилось, как только появился золотистый свет. Он исходил от какого-то небольшого предмета, что медленно двигался ко мне. Его сияние и тепло постепенно обволакивали меня, даря ощущение невероятного спокойствия, умиротворения и… силы.

Едва я протянула руку, чтобы взять предмет, рассмотреть поближе, как все резко оборвалось.

Пол исчез под ногами, и я полетела в пропасть. Уши заложило, голова зазвенела, лопаясь от напряжения. От сверхвысокой скорости сдавило грудную клетку. Еще немного, и я задохнусь. Тело скручивало в тугой комок, будто сведенную судорогой мышцу. И далекий голос, пробивающийся ко мне словно через толщу воды, что-то говорил. Но слов я разобрать не могла.

С судорожным вздохом открыла глаза. Руки непроизвольно потянулись к шее. Хотя дышала я вполне свободно, но ощущение «тесноты» не покидало. Тело было липким от пота. А еще я чувствовала холод. Кожа покрылась мурашками. Через минуту уже не могла унять дрожь, сотрясающую меня от макушки до пят.

— Замерзла? — я узнала голос Максимуса.

Меня бережно укрыли теплым одеялом, а со лба промокнули капельки пота. Я смотрела перед собой, но никого не видела. Не могла сфокусировать взгляд. Разноцветные точки еще кружили радужным калейдоскопом.

Но я знала, что рядом находится Максимус. Чувствовала его присутствие, прикосновения.

Но после того как он меня чуть не убил, такая забота казалось издевательством.

Пытается починить куклу? Зачем? Чтобы вновь разбить, если она не поддержит его игру?

Нет.

В другое время, я бы вспыхнула от злости, дала отпор. Пусть меня бы за это снова наказали.

Но не сейчас. Слабость и опустошение заполнили все тело, лишили возможности сопротивляться. Я не могла понять, отчего так плохо. Будто кто-то взял и разделил меня на несколько частей, а потом забыл соединить обратно. Я словно потеряла часть себя.

— Спи, — приказал Максимус. Он взял мою руку, спрятал ее в своих ладонях.

Еще чего, — воспротивилась я. Но тут же почувствовала, как тяжелеют веки, а сознание затуманивается, увлекая меня в царство Морфея.

Проснулась я совершенно отдохнувшей. Единственное, что беспокоило — жажда. Во рту пересохло так, что, казалось, язык потрескался.

— Пить, — прохрипела я.

Тотчас к моим губам была приставлена чаша с водой. Прохладная жидкость полилась внутрь, принося ни с чем не сравнимое облегчение. Тогда я сама обхватила чашку руками и осушила ее до последней капли.

— Еще!

— Простите, ле’тари Мали, но хозяин сказал, что можно только одну порцию, — сказала девушка, стоящая подле меня.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Но я хочу пить!

— Умоляю, не гневайтесь, эсте! Я не могу ослушаться приказа повелителя.

В глазах девушки я заметила страх.

О, нет! Опять! Почему она боится? Разве преступление дать мне лишнюю чашку воды?

— Что случилось? Почему мне нельзя пить, может, объяснишь? Ой, кстати, я же не спросила, как тебя зовут.

— Меня зовут Лесмия, эсте. Вам стало плохо позавчера. Организм ослаблен. Хозяин приказал…

— Я не ослышалась? Позавчера?

— Да, ле’тари Мали, вы проспали почти два дня. Вам стало плохо после праздника. Вы разве не помните?

— Плохо? Мне?

Я смутно помнила тот день. В голове вертелся пазл из отдельных фрагментов моей жизни.

Но вот соединить его в единую картину я пока не могла.

Что это за злые шутки с памятью? Пора бы уже разобраться с этим. Моя жизнь (все, что помню) началась на плато. Как я там оказалась? Кем была раньше? Ответов нет. Потом появился дракон. Он спас меня. Принес в башню. А там… мы стали близки. Это было… было… — даже в мыслях не могла подобрать определение того, что я чувствовала в тот момент.

Я же не могла переспать с ним просто так? Или могла? Черт. Скорее всего, это просто минутная слабость. Конечно. Ксавьер — красавчик. Я помню точно, мне понравилось.

Затем передо мной всплыло лицо другого дракона. Черты лица более жесткие, волевые.

Сразу видно, что он всегда добивается всего, чего хочет. При этом Максимус использует любые средства для достижения цели.

Я почувствовала легкую дрожь на теле. Так оно реагировало на те моменты, что связывали меня с тем человеком. Это всегда боль и желание подчинить, сломить мою волю.

От этого дракона стоит держаться подальше. Но как?

Я вспомнила свое появление во дворце регента. Удивление и восхищение многих других драконов, увидевших меня впервые. Страх и желание угодить, исходящее от слуг. Слуги…

Грир! — я вспомнила, что из-за меня невиновного подвергли наказанию.

— Лесмия, а где Грир? — спросила я девушку, скромно стоящую у кровати.

— Она… — служанка едва могла говорить, — на заднем дворе… ее вейр приказал заковать в колодки.

— Она что, два дня там? — ужаснулась я.

Девушка кивнула, в уголках ее глаз заблестели слезы.

— Я хочу ее видеть. Проводи меня на этот двор, — потребовала я.

— Как прикажете ле’тари Мали.

Я соскочила с кровати, направилась к двери, порываясь пойти немедленно. Но, увидев, как округлились глаза Лесмии, при взгляде на меня, остановилась. На мне была всего лишь длинная ночная сорочка, выполненная из тончайшей ткани. Сквозь нее просматривался каждый изгиб тела.

В таком виде точно не стоит появляться на людях.

— Лесмия, есть во что переодеться?

— Конечно! — девушка оживилась.

Бросившись к сундуку, стоящему у кровати, она стала доставать наряды, поочередно показывая их мне.

— Нет, — отбраковывала я платья одно за другим, — Это слишком блестит. Это задушит своим корсетом. Много кружев. Слишком большое декольте. Чересчур помпезное.

В общем, перебрав весь гардероб, я так и не нашла подходящего наряда.

— Ну, не одевать же опять свое, красное? Оно успело набить оскомину.

— Неужели вам ничего из этого не понравилось? — спросила служанка.

— Нет. А что бы выбрала ты?

— Вот это! — девушка ткнула пальцем в платье, утопающее в кружевах.

— Ладно. Давай его одену, — согласилась я, — не идти же голой.

Облачившись с помощью Лесмии в кобальтового цвета фееричную конструкцию, я стала похожа на грозовое облако. Широкий подъюбник с металлическими кольцами приподнимал подол платья, делая меня похожей на гигантский колокольчик.

— Так дело не пойдет, — я не на шутку разозлилась, — как в этом ходить-то?

Я задрала верхнюю часть юбки и безжалостно рванула нижнюю. Лесмия в ужасе наблюдала за моими варварскими действиями. На ее лице отражалось мнение о моих умственных способностях.

Но мне было абсолютно наплевать на это. Я избавилась от лишних юбок, и также умудрилась отсоединить нижнюю кромку кружев с подола. Теперь я чувствовала себя более-менее комфортно.

Служанка подала мне замшевые полусапожки в тон платью, которые оказались очень даже удобными. Еще Лесмия заплела мои волосы в красивую многослойную косу и предложила на выбор несколько украшений. Я остановилась на удлиненных сережках в форме капель насыщенного темно-синего цвета в обрамлении матового металла графитового оттенка.

Отличным дополнением стал длинный плащ с капюшоном, в котором можно было укутаться полностью. Я накинула его на плечи, сколов ткань булавкой у самой шеи. Таким образом, мой ошейник не бросался в глаза.

Следуя за служанкой, я покинула свою комнату. Мы долго шли, петляя в вереницах коридоров и лестниц, пока не попали на задний двор. Средних размеров площадка, очевидно, часто использовалась для различного рода наказаний. В глаза сразу бросилась кованая клетка с шипами, направленными внутрь. Заостренные части кольев были покрыты бурыми пятнами. В центре двора стоял широкий столб высотой под три метра с вмурованными в верхушку железными кольцами. Через каждое из колец были продеты цепи, заканчивающимися разного размера кандалами. Поодаль стояла еще парочка пыточных приспособлений, о назначении которых даже думать не хотелось.

Грир я увидела в самой дальней части площадки. Ее голова и запястья были зажаты с двух сторон деревяшками с прорезями. Стоять в такой позе двое суток, в луже из собственных испражнений, — жесточайшее испытание. Грир не шевелилась, ее голова безжизненно свисала вниз.

Я бросилась к несчастной девушке. От резкого запаха нечистот меня чуть не вырвало.

Бухнувшись на колени, я взяла ее лицо двумя руками, развернула к себе.

— Грир! Как же так? Прости, — я гладила ее по спутанным волосам, а из моих глаз лились слезы. Сердце разрывалось от осознания того, что во всем виновата я. — Прости.

Пожалуйста. Что я могу сделать? Я… Я сейчас же пойду к Максимусу. Я потребую, чтобы он…

— Пи-ить, — прохрипела девушка.

— Сейчас принесу, — я поднялась, оглядевшись в поисках воды. — Лесмия, мне нужно дать ей попить. Где взять воду?

— Там, — указала она на бочку, стоящую в десяти шагах от меня, — только нельзя помогать. За это можно оказаться на ее месте, — служанка не на шутку испугалась, — не делайте этого, ле’тари Мали. Умоляю. Нас всех накажут.

— Но… — я запнулась.

Грир ведь тоже просила меня надеть то платье, предупреждала, что ее накажут. Я не послушала, и вот он, результат. А сейчас все серьезнее, чем просто платье. Если я рискую своей шеей, то, какое наказание будет Лесмии, подумать страшно.

— Не делайте этого, ле’тари Мали, — стоном сорвалось с потрескавшихся губ несчастной Грир, — я выдержу. Я потерплю.

— Но я не могу все так оставить! Что я могу сделать, чтобы помочь тебе и не навлечь на тебя или кого-то еще из слуг, неприятности?

— Мои младшие братья. Они совсем одни остались. Я ничего не принесла им… поесть.

— Как их найти? Я схожу, проведаю.

— Тут недалеко. Нужно пройти через восточные ворота. Там, сразу за стеной, начинается наше поселение. А дом без труда найдете. Он стоит немного поодаль. Спросите у любого, где живут Тольвинены, вам укажут. Скажите им, что у меня все хорошо. Что я скоро вернусь. Я не хочу, чтобы они знали… стыдились…

— Я все сделаю, Грир. Прости меня, если можешь, — я в сотый раз извинилась. — Лесмия, собери мне чего-нибудь съестного.

Когда служанка ушла, я все же решила сделать кое-что для Грир. Оторвав от своего платья кусок кружев, я смочила его в воде из бочки. Затем приложила влажный лоскут к губам несчастной девушки. Несколько капель скатились ей в рот. Грир жадно сглотнула.

— Спасибо, — девушка попыталась улыбнуться. Только вместо улыбки на лице отразилась гримаса. А из треснувшей кожи на губе появилась алая капелька.

— Не надо, Грир, — я промокнула ее губы, а затем очень осторожно лицо, — это моя вина.

— Нет. Вы не могли знать. И то, что вы сейчас здесь, говорит о том, какая у вас добрая душа.

Я никогда не забуду этого.

— Это самое малое, что я могла сделать.

— Вам лучше уйти. Пока никто из надсмотрщиков не увидел.

— Хорошо. Я приду еще. Как только смогу. Обещаю.

Оставив Грир одну, я отправилась навстречу Лесмии. Служанка встретила меня на пороге кухни. В руках она сжимала корзинку, наполненную различной снедью.

— Вот, — Лесмия показала свою добычу, — этого хватит?

— Думаю, да, — ответила я, разглядев каравай хлеба, сыр, окорок, яблоки и что-то похожее на персики.

— Еще это, — девушка показала завернутые в матерчатый мешочек румяные пирожки.

— Ты, молодец! — похвалила я, — а теперь покажи, как выйти к восточному входу.

— Я могу проводить вас до деревни, — предложила Лесмия, — я знаю, где дом Грир.

— Чего ж мы ждем?

Служанка провела меня через черный ход и подсобные помещения к парку. Далее, мы миновали сеть коридоров восточного крыла, пока не вышли к воротам. Благодаря плащу, который полностью скрыл меня от посторонних глаз, мы беспрепятственно миновали стражу, и вышли за территорию дворца. Мощеная гладко обтесанными булыжниками дорога уходила вниз, ведя через поле к лесу. Дворец находился на возвышении, поэтому прямые участки пути сменялись наклонными, сопровождаемые чередой ступенек. Путь, казавшийся поначалу коротким, растянулся на несколько сот метров. Представив, что обратно придется преодолевать те же самые ступени, только «в гору», я тяжело вздохнула. Но это все же мелочи, по сравнению с тем, ради чего я отправилась сюда.

Преодолев половину спуска, мы свернули на боковую тропу, уводящую в сторону от дороги.

Около двухсот метров я шла, опасаясь посмотреть направо. Край обрыва резко уходил вниз.

Случайные камешки, вылетающие из-под ног, уносились в пропасть, заставляя меня каждый раз вздрагивать. Наконец, перед нами открылся вид на селение. Оно раскинулось на выступе скалы, который выдавался вперед, словно гигантская чаша. Аккуратные домики вились вдоль дороги, расступались перед горной речушкой и смыкались на другом берегу. Островок жизни просто утопал в синеве. Сочная трава бирюзового цвета, низкорослые деревца и мелкие цветы голубого, желтого и белого оттенков, покрывающие землю причудливым ковром.

Домишко Грир находился за речкой. Перейдя через узкий, но бурный поток по каменному мостику, нам пришлось пройти по кряжистому склону на вершину пригорка. Завалившийся забор, заросший сорняками двор и само строение, покосившееся и грозившее вот-вот упасть, представляли жалкое зрелище.

Решительно толкнув дверь, я вошла внутрь дома. В единственной комнате царил полумрак.

На полу кто-то закопошился. Я подошла ближе. На старом полусгнившем матрасе лежал мальчонка лет пяти. Меня поразили его глаза, огромные, широко распахнутые от удивления.

Ребенок с опаскою смотрел на меня.

— Привет, меня зовут Мали, — я улыбнулась малышу, — меня прислала Грир. Ты голоден?

Глаза мальчонки радостно заблестели, когда я поставила рядом корзинку и стала доставать припасы.

— Как тебя зовут?

— Матиас.

— Ты один здесь?

Ребенок мотнул головой.

— Кид шкоро придет.

— Кид — твой брат? — уточнила я, — бери, не стесняйся. Что хочешь съесть первым?

Мальчик схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Я присела на край матраса и погладила Матиаса по волосам. Ребенок забрался ко мне на колени.

— А где Грир? — спросил Матиас, расправившись с яблоком.

— Она занята. Поэтому и прислала меня, продукты вот передала.

— Спасибо, — поблагодарил мальчик.

— Ну, что же ты не ешь? Смотри, вот тут пирожки вкусные. Они еще теплые.

Мальчонка потянулся к лакомству, но отдернул руку.

— Нет. Я Кида подожду. Он голодный.

— Да не бойся ты, ешь, тут и брату твоему хватит.

— Я уж наелся, — Матиас обхватил меня за шею ручками, — скоро Кид придет, обрадуется.

Мы уж два дня… ничего…

Обняв мальчика, я чмокнула его в лоб.

— Господи, ты же горячий! Матиас, ты заболел?

— Скоро… Кид… — мальчика клонило в сон. Болезнь лишала сил двигаться или говорить.

— Лесмия, — позвала я служанку, которая ожидала меня на улице, — мальчик болен. Найди врача. Ему срочно нужна помощь.

Девушка понимающе кивнула и отправилась исполнять мое поручение. Я же стала убаюкивать малыша, напевая ему колыбельную. Матиас заснул, прильнув к моему плечу.

Стараясь не нарушить сон ребенка, я сидела на полу, дожидаясь возвращения Лесмии.

— Матиас, собирайся!

В дом влетел мальчишка постарше.

— Наверное, это и есть Кид.

Он замер, увидев меня с малышом на руках.

— Тс-с-с, тише, — шикнула я на паренька, — только заснул ведь. Куда вы собрались, у него ж, — я погладила мальчика, — температура высокая. Ему уход нужен.

— Кто вы? — изумился паренек.

— Мали. Меня Грир прислала. Иди лучше, поешь, — я пододвинула корзинку со снедью.

При виде еды глаза мальчишки загорелись, а желудок так заурчал, что даже я расслышала.

— Нам нельзя тут оставаться. Сюда направляются стражники.

— Зачем?

— Мы задолжали целых восемь цхертов^[6] поставщику. Он не захотел ждать, пока мы сможем вернуть эти деньги, и продал долг наемникам дорров. Они забирают должников в замок, а те, потом, не возвращаются.

— Но ведь в замке работает твоя сестра, ты окажешься рядом с ней.

— Нет, уважаемая госпожа. Люди исчезают. Поговаривают, что дорры убивают несчастных.

Выпивают их кровь, а тела сбрасывают в подземелье.

— Ты уверен? Неужели Максимус допускает это?

— Ему нет дела до простых людей.

— Почему же меня это не удивляет? — пробормотала я так, чтобы Кид не расслышал. — Я поговорю с ними. К тому же я уже послала за доктором. Матиасу нужна помощь.

В этот момент в дом ворвались трое. Дверь, сорванная с петель, рухнула на пол. От жуткого грохота Матиас проснулся и, испуганно захныкав, прижался ко мне в поисках защиты.

— Отлично! Все в сборе, — сказал один из наемников, затем достал из кармана бумагу и стал зачитывать приказ.

Из длинной и витиеватой речи я поняла одно: Кид сказал правду. Ростовщик продал долги Грир этим господам, и они прибыли взыскать нужную им сумму. Причем вместо восьми цхертов дорры требовали шестнадцать.

— Послушайте, — обратилась я к мужчинам, — для начала, как вас называть?

— Кальмин Ван Доррен, — представился старший из троицы, смерив меня оценивающим взглядом, — но для тебя, детка, можно просто Кай. Это Эдвин и Горди Ди' Скайленты, — назвал он своих спутников.

Кальмин был еще одним красавчиком, наверное, заставляющим чаще биться не одно женское. Но меня дорр совершенно не впечатлил. Все портил наглый плотоядный взгляд, которым он буквально раздевал меня. И ладно бы вампир смотрел на меня как мужчина. В его глазах читалось предвкушение трапезы. Так гурман смотрит на любимое блюдо, представляя, как растягивает удовольствие, смакуя каждый кусочек.

Я чуть не забыла, что хотела сказать. А дорриец, видимо, поняв мое замешательство по-своему, распорядился:

— Я забираю девчонку себе!

Тут возмутились двое других наемников.

— А нам что достанется? Вечно ты забираешь самый лакомый кусок!

— Можете взять мальчишек, — рявкнул Кальмин.

— А ну, стойте! — разозлилась я, — по-вашему, жизни троих людей стоят каких-то шестнадцать цхертов? Получите вы свои деньги! Вот, — я сняла серьги, что Лесмия надела на меня утром, и протянула их наемнику.

Дорриец чуть не поперхнулся. Он явно не ожидал, что ему просто заплатят, и оставят без «лакомства». Я передала притихшего Матиаса на руки Киду, и поднялась на ноги. Пусть ростом я ниже мужчин, но, сидя на матрасе, мне приходилось слишком задирать голову.

Я считала конфликт исчерпанным и намеревалась выпроводить гостей из дома. Однако Кальмин, покрутив серьги в руках, неожиданно расплылся в хищной улыбке. У меня похолодело внутри от нехорошего предчувствия.

— Где ты взяла эти серьги, дрянь? — мужчина стал угрожающе надвигаться на меня, — они стоят целого состояния! Ты наверняка украла их у своей хозяйки, чтобы расплатиться с долгами!

— Ничего не крала! — я возмутилась до глубины души, — серьги мои. Это подарок.

— Такие подарки по карману только очень обеспеченным людям. Ты не только воровка, но и лгунья!

— Эд, Горди — забирайте мальчишек! Нам пора уходить.

— Я даже пискнуть не успела, когда дорриец сгреб меня в охапку и шагнул в возникший прямо в доме портал. С удивлением обнаружила, что мы переместились в незнакомую комнату. Мужчина поставил меня у кровати, занимающей большую часть помещения.

— Что вы себе позволяете? — взвизгнула я, отскочив в сторону, как ужаленная, — предупреждаю, не трогайте меня. Вам же хуже будет!

— О, нет, детка, — наглец молниеносно освободился от лишней одежды, оставшись в одних брюках, — ты не представляешь, как я люблю наказывать нехороших девочек.

— Но, Мак…

Мне не дали договорить. В мгновение ока дорриец оказался рядом, подхватил меня, словно пушинку, и бросил на кровать, придавив своим телом. Накрыв мой рот поцелуем, он требовательно и властно исследовал мои губы. Как я не стискивала зубы, но мне пришлось разжать их, когда вампир надавил на какую-то точку на моем теле. Теперь его язык орудовал внутри. Скованная длинным платьем и плащом, который словно спеленал меня всю, я не могла толком сопротивляться. Лишь трепыхалась, как бабочка, угодившая в паутину, и мычала.

Руки Кая скользили по моему телу, освобождая от одежды. Я сжалась, не веря в то, что все происходит на самом деле. Но самое странное, тело предательски реагировало на прикосновения вампира.

— Не бойся, — прошептал мужчина, — скоро будешь умолять, чтобы я не останавливался.

Дорр целовал так, что на его призыв откликалась каждая клетка. Горячие волны накатывали все сильнее и ярче, зарождаясь внизу живота и распространяясь цепной реакцией по всему организму. И если одна моя часть отчаянно сопротивлялась происходящему, то другая таяла от наслаждения и требовала продолжения.

Что-то острое впилось в нижнюю губу, на мгновение, причинив боль. Я вздрогнула. А вампир, глухо застонав, захватил укушенную им часть губами. Он втягивал мою кровь, смакуя каждую каплю. От этого ощущения, я едва не теряла сознание, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Подавшись вперед, прижалась к доррийцу всем телом. Я хотела, чтобы он овладел мной. Желание ощутить его плоть в себе, сводило с ума. Казалось, что стоит мужчине только дотронуться до меня там, и я взорвусь.

Это ненормально, — промелькнула в голове шальная мысль. Но она была тут же подавлена всплеском новых эмоций.

Рука доррийца скользнула под юбку и, добралась сквозь ворох кружев и рюшек к заветному месту. Как только вампир коснулся крошечного бугорка, я содрогнулась, выгибаясь навстречу накрывающему с ног до головы оргазму.

— Что здесь творится! — раздался гневный голос рядом.

Мужчина мгновенно отстранился, переместившись на край кровати. Я же, оглушенная собственными ощущениями, лишь хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит.

Кто мог оторвать меня от такого? Почему все закончилось? Где дорриец?

— Идиот, — кто-то продолжал нарушать мое блаженное состояние. А резкие металлические нотки в женском крике раздражали до зубной боли, — ты хоть понимаешь, что ее по всему дворцу ищут? Как тебе в голову пришло украсть любимую игрушку Макса!

Женщина? Здесь? Макс?

Я в ужасе подскочила на кровати, уставившись на жену Максимуса, стоящую посреди комнаты. Она была в ярости, и, казалось, готова разорвать вампира голыми руками. А дальше я сама похолодела от страха, осознавая то, чему только что помешала Сальмира.

Я только что изнывала от страсти к этому… наемнику! Готова была умолять, чтобы он овладел мной!

Как? Разве можно ТАК реагировать на поцелуй? Нет! А это сводящее с ума желание?

Глухой стон вырвался из груди. Я подтянула колени к подбородку, обхватила голову руками, боясь, что она взорвется от нахлынувших переживаний.

Это невыносимо! Как я могла?

— Посмотри, что ты сделал? — женщина схватила доррийца, словно мальчишку, за ухо и повернула его лицо в мою сторону. — Макс в два счета раскусит, что с ней творится! А уж выбить из нее признания труда не составит. Ты понимаешь, как подставил всех нас?

— Я не знал! — обиженно возмутился вампир, — я нашел ее в деревне в какой-то полуразваленной хибаре. Откуда я мог знать, кто она?

— А это тебя не насторожило? — Сальмира ткнула пальцем в мой ошейник.

— Нет, — вампир замотал головой, — девица была в плаще. Я не видел, что она принадлежит регенту.

Максимус оторвет тебе башку, причем в прямом смысле. По закону никто не может посягнуть на то, что принадлежит повелителю. Нарушение карается смертью!

— Сестренка, что же делать? — взмолился мужчина.

Сестренка? Ничего себе новости, — хотелось завыть от ужаса, — если брату жены правителя, грозит смертная казнь, что Максимус сделает со мной? Я же и так пострадавшая сторона.

Тут совесть сделала легкий укол, напомнив, как я извивалась в руках вампира совсем недавно. Пострадавшей меня можно назвать с большой натяжкой.

— Надо предпринять что-то. И быстро, — Сальмира задумалась, стала расхаживать по комнате, — так, — рассуждала она вслух, — то, что ты забрал ее из деревни, подтвердят свидетели. Можно сказать, что ты, узнав, кто перед тобой, решил помочь и перенес ее во дворец. Поскольку ты опасался за репутацию этой особы, ты перенес ее в мои покои. А я, решив поближе познакомиться с Мали, разговорилась с ней. Потом попросила ее спеть и заслушалась, позабыв о времени и о том, что нужно предупредить охрану.

— Звучит убедительно, — сказал наемник, — теперь давай переместимся в твои покои.

— Не мешкая, дорриец схватил меня за руку, стянул с кровати, и мы тут же провалились в портал, открытый Сальмирой.

От частых перемещений у меня скоро мигрень разовьется.

На этот раз я оказалась в королевском будуаре. Роскошь и помпезность сквозили в каждом предмете, на котором мог остановиться взгляд.

Прихотливые золоченые орнаменты, стелющиеся по поверхности стен и потолка, охватывали арку с фигурами кариатид. Драпировки и уютная мебель, формы которой вторили барочным образцам, создавали атмосферу изнеженного комфорта. Стеновые панели и мебель, были покрыты сапфирового цвета шелком — брокателью ручной работы, эффектно сочетающейся с обильной позолотой.

Сальмира позвала служанку и велела ей сообщить Максимусу, что его пропажа нашлась.

Затем она развернулась ко мне.

— Теперь займемся тобой. Лучше будет, если ты ничего не вспомнишь.

Женщина занесла руку над моей головой и стала делать движения, напоминающие рисование фигур в воздухе. При этом губы Сальмиры шевелились, едва слышно проговаривая слова на незнакомом языке. Спустя минуту она отшатнулась. В глазах вампирши царило недоумение.

— Я не могу воздействовать на нее заклинаниями.

— Как это? — дорриец удивился не меньше сестры.

— На ней уже есть печать вампира. Причем настолько сильная, что я не в силах на нее воздействовать.

— Не может быть! Она же поддалась афоверо^[7]. Ты сама видела.

— Это-то как раз понятно. Ты же воздействовал на тело. К тому же наверняка заполучил ее кровь.

Ничего себе! Выходит, что дорриец использовал какие-то вампирские штучки? И тут дело не в моей распущенности, — я не смогла сдержать вздоха облегчения. Будто гора с плеч упала.

Зато во мне разгоралось возмущение оттого, что этот вампиришка, пользуясь своими способностями, заставил меня подчиниться его желаниям. Он вынудил меня хотеть близости с ним! Тварь! Ненавижу его за это!

— Что будем делать? — спросил Кальмин. — А если девчонка нас выдаст?

— Не спеши с выводами, — остановила вампира сестра, — попробуем договориться. Детка, — обратилась ко мне Сальмира, натянув самую слащавую улыбку, — сама понимаешь, за то, что случилось никого по головке не погладят. Ты слышала, что нужно сказать Максимусу. В твоих же интересах поддержать нашу версию событий. Никто ничего не узнает, и все останутся довольны.

Я обдумывала слова Сальмиры. Действительно, я не хотела, чтобы кто-то знал, что произошло между мной и доррийцем. Но, по факту, в свете открывшихся обстоятельств, я особо ничем не рисковала. А вот Кальмину грозила казнь. Значит, они не в том положении, чтобы торговаться, и сделают все, что я захочу.

— Хорошо, — ответила я, — можете быть уверены, правитель услышит от меня то, что должен знать. Но у меня есть условия.

Вампирша изогнула бровь, вопросительно уставившись на меня. Кальмин также был весь внимание.

— Вы немедленно освободите мою служанку Грир и вернете ее братьев в целости и сохранности. Также купите им новый дом, взамен той лачуги.

Сальмира кивала, довольно улыбаясь тому, как мало, видимо, я прошу.

— Это не все. Этот, — я указала на доррийца, — чтоб я его не видела больше. Никогда.

Я заметила, как скривился от моих слов Кальмин, даже зубами заскрипел.

— И еще, вы мне расскажете, что означают ваши слова о вампирской печати. И приложите все усилия, чтобы избавить меня от нее.

— По рукам, — сказала Сальмира, — но помни, если ты хоть словом обмолвишься кому-нибудь о случившемся, я лично прослежу, как с твоих служанок живьем сдерут кожу.

Я похолодела, увидев, какой злобой исказилось лицо вампирши. Но Сальмира тут же овладела собой, натянув обычную маску добродушия. В этот момент двери распахнулись. В комнату влетел разъяренный Максимус. Увидев меня, мирно беседующую с его женой, он застыл. Глаза правителя были чернее ночи, а на коже то и дело проступала драконья чешуя, придавая мужчине устрашающий вид.

— Ма-акс, — Сальмира плавно скользнула к супругу. Порхающими движениями рук она гладила его по плечам и груди, успокаивала, пытаясь переключить внимание на себя. — Дорогой, твоя подопечная в порядке. Она решила прогуляться по окрестностям, заблудилась.

Ей повезло, что Кай обнаружил ее и любезно предложил свою помощь. Доставил Мали во дворец. А чтобы не скомпрометировать девушку, провел ее ко мне. А мы разговорились тут о всяких женских делах, и совершенно забыли о времени.

Максимус слушал жену, и постепенно его лицо разглаживалось, принимая привычный облик.

Не иначе, Сальмира воздействовала на него вампирским магнетизмом.

— Может, споешь нам, Мали? — попросила вампирша. Пользуясь тем, что Максимус не видел выражения ее лица, она убедительно зыркнула на меня глазами.

— А что спеть? — растерялась я.

— Ну, хотя бы ту песню, что пела на празднике. Она так всем понравилась.

— Хорошо.

Я прочистила горло и начала свое незапланированное выступление. Похоже, мое пение действует на драконов успокаивающе. Чего не скажешь о вампирах. Если Максимус совершенно успокоился и наслаждался песней, то Сальмира пребывала в возбужденном состоянии. Ее глаза блестели, тонкие крылья носа трепетали, дыхание стало прерывистым, а в уголках приоткрытых губ проглядывали длинные клыки.

Кальмин тоже часто дышал, впившись в меня своим голодным взглядом. В его глазах читалось неудовлетворенное желание. Он стоял позади императорской пары, но так, чтобы я могла его видеть. Слегка покусывая нижнюю губу клыком, он держал правую руку, ту самую, которой он ласкал меня недавно, у лица и вдыхал аромат, сохранившейся на коже.

Ох, что-то с трудом верилос�

Пролог

Особняк, больше похожий на средневековый замок, чем на современный дом, переливался огнями. В гостеприимно распахнутые ворота одна за другой въезжали дорогие иномарки. Они на несколько минут тормозили у высокого крыльца, ступени которого покрывала красная ковровая дорожка, высаживали своих пассажиров и плавно уезжали на стоянку. Холеные мужчины и женщины в роскошных нарядах чинно поднимались по лестнице. И все без исключения приветствовали в поклонах или реверансах хозяина замка, лично встречающего именитых гостей. Особая аура власти, исходящая от Велимира Доронина, блистательного брюнета с голубыми глазами, подавляла волю любого живого существа, очаровывала, притягивала внимание. Армия безупречно вышколенных слуг, затянутая в белоснежную униформу, сновала меж гостей невидимыми тенями. К услугам представителей высшего света и богемы предлагались лучшие французские вина и дорогие закуски. Негромкая музыка, льющаяся из невидимых глазу динамиков, приглушала разговоры и восторженный гул голосов.

Меж тем, простые смертные, нанятые для развлечения гостей, не меньшим потоком прибывали с черного входа. Музыканты, танцовщицы, именитые артисты, певцы, костюмеры, гримеры и прочий люд – все они внесли свой скромный вклад в общее дело.

Когда потрепанная газель притормозила у кованой калитки, никто, кроме охраны и голову не повернул в сторону вывалившихся из нее пассажиров. Один из вновь прибывших направился прямиком к начальнику охраны, держа наготове внушительный набор документов на всю группу, а также вожделенный пропуск. За право получить такой пропуск велась нешуточная борьба и жестокая конкуренция. Николя Велесов, арт-директор, режиссер и музыкант в одном лице, уже несколько лет был в числе тех счастливчиков, кто с завидной регулярностью обеспечивал закрытые частные вечеринки, вроде этой, музыкальным сопровождением. И нет, в его группе не водились популярные певцы или певицы. Наоборот, новые, никому не известные таланты, готовые работать почти задаром, лишь бы вырваться из бедности и вкусить запретной недоступной богемной жизни.

Последней из машины вышла стройная девушка в вечернем платье. Тряхнув роскошной гривой каштановых волос, расправила невидимые складочки алого шелкового платья на талии и расширенными от удивления глазами уставилась на высоченные стены замка. Зазевавшись, чуть не попала под ноги коллеге, временно исполняющему обязанности грузчика. Он как раз схватил усилок, кинув сверху пару коробок с мелочевкой вроде переносок, вилок и штекеров, когда налетел на неожиданную преграду. Чертыхнувшись, едва удержал равновесие, вцепившись в свою ношу, как утопающий в спасательный круг.

– Мали! – рявкнул директор так, что девушка вздрогнула, – вернись в машину! И не высовывайся, пока я не скажу! Растяпа! Неужели так сложно выполнить простое поручение и не мешаться под ногами?

Вспыхнув от незаслуженной обиды, Мали метнулась внутрь салона и забилась в самый дальний угол. Николя Велесов был непререкаемым авторитетом. Все члены группы подчинялись ему безоговорочно, потому что он, как никто, чуял выгоду и мог извлечь пользу из любого самого безнадежного заказа. Платил Велесов тоже щедро. За это ему прощали любые выходки и вспышки гнева. Для новенькой директор казался чуть ли не Богом. Для нее он стал тем единственным шансом, лотерейным билетом, о котором мечтал каждый провинциальный артист. Велесов был вхож во многие знаменитые дома, имел обширные связи и к своим тридцати пяти годам заработал безупречную профессиональную репутацию.

Мали, по паспорту Мария Лисовская, строила грандиозные планы. В перспективе она представляла себя именитой певицей, звездой, чьего внимания добиваются многочисленные поклонники, а альбомы расходятся миллионными тиражами. Николя Велесов был для нее той самой надежной и устойчивой ступенькой к мечте. Со своей стороны, Мали собиралась приложить все усилия, чтобы воплотить ее в жизнь. Поэтому не жаловалась на изматывающие репетиции или некоторое пренебрежение, с которым встретили ее музыканты, и уж тем более, не показывала недовольства излишними придирками арт-директора.

– Мали, иди сюда, – позвал ее Николя.

Вот что за Мали? – подавила горький вздох девушка, но послушно вышла из салона. – Чем ему не нравится имя Мария? Нет, для бизнеса важно иметь звучное имя, но Мали звали его всех предыдущих певиц. Их было кажется шесть или семь. А быть одной из многих все же неприятно.

– Идем, – Велесов цапнул подопечную за руку и потащил внутрь, – у нас пятнадцать минут, чтобы настроиться и распеться. Глазеть по сторонам будешь потом. Как раз после выступления будет возможность отдохнуть и осмотреться, но не расслабляться! Мало ли какая ситуация непредвиденная может возникнуть. Эти именитые гости хуже детей малолетних.

Мали гулко сглотнула. Как раз на таких непредвиденных ситуациях многие ее предшественницы устроили свое будущее. Кто-то удачно вышел замуж, кто-то нашел богатого покровителя, который обеспечил безбедную жизнь и карьеру, а кто-то получил выгодный контракт от именитого продюсера. Быть чьей-то содержанкой или любовницей Мария не хотела. В любви и настоящих чувствах она разуверилась еще на школьном выпускном, когда застала своего парня с лучшей подругой. А вот вера в собственные силы и талант еще осталась. Привлекательная внешность и сильный голос позволяли ей ярко засиять на небосводе. Не хватало только удачного старта и шанса. И если уж повезло очутиться здесь, то нужно воспользоваться предоставленной возможностью на полную катушку.

Оказавшись в роскошном зале, девушка усилием воли заставила себя не глазеть по сторонам, а сосредоточиться на текстах, которые старательно репетировала последние дни.

– Начинайте, – приказал Велесов, – я сейчас вернусь. Педаль для барабана в машине забыли.

– Отлично, – натянуто улыбнувшись, Мали повернулась к гитаристу, – Ром, давай пока без ударных попробуем. Сень, – это клавишнику, – ты готов?

– Начинайте, я почти настроился, – ответил Арсений.

Роман кивнул и заиграл вступление. Солистка запела, искренне поражаясь тому, каким красивым и объемным казался ее голос, благодаря невероятной акустике.

– Кхм, – появление этого человека сложно было проигнорировать. Казалось, вместе с ним ворвался целый вихрь эмоций.

Девушка чуть не поперхнулась, наткнувшись на цепкий взгляд мужчины. Холеный красавец в темно-синем смокинге внимательно ее рассматривал.

– Новая солистка? – в неловкой тишине раздался бархатный голос незнакомца.

– Да. Мали, – пролепетала красавица, смущенная откровенным оценивающим взглядом.

– Велесов не отличается оригинальностью в выборе имени. Но надо отдать должное, выискивать таланты его призвание. У вас красивый голос.

– А, господин Доронин, уже познакомились с нашей новенькой птичкой? – Николя Велесов подоспел как всегда вовремя. – Что скажете?

– Представь меня девушке, как положено, – хитро улыбнувшись, ответил аристократ.

– Мали, рад познакомить тебя с хозяином этого дома, господином Велимиром Гордеевичем Дорониным, – незамедлительно исполнил просьбу Велесов.

– Очень приятно, – не привыкшая к такому вниманию, гостья робко протянула руку.

Мужчина осторожно взял ладонь, положил сверху на свою. Затем наклонился и поцеловал изящные пальцы. При этом он неотрывно смотрел на красавицу. Сине-голубые глаза пронизывали насквозь, отмечая малейшую реакцию на ее лице. Мали не знала, что делать. Ей очень нравились его прикосновения. Повышенное внимание льстило и заставляло чувствовать себя желанной и привлекательной. Но от этого человека веяло такой опасностью, что живот скручивало в тугой комок.

Странно, что со мной происходит? – лихорадочно метались мысли неискушенной скромницы. – Чего это я занервничала? Растаяла и повелась? Подумаешь, смазливая мордашка да накачанное тело. Даже скрытое под костюмом оно, конечно, притягивало внимание. Наверняка от женского пола отбоя нет. Что у него за интерес к простой певичке? Возможно, мимолетное увлечение. Хотя, с чего я взяла, что это увлечение? Так, из интереса, из вежливости. Может, в высших кругах принято целовать девушкам руки. Это ж не бывший одноклассник Лешка, который при встрече стиснет руку до посинения, а потом еще по плечу похлопает так, что дыхание перехватит.

– Ваш голос будет отличным дополнением сегодняшнего вечера, – Доронин отпустил, наконец, ее ручку. На его лице промелькнула самодовольная усмешка. – Велесов, я приятно удивлен. Это лучшее твое приобретение. Найди хорошего автора, сделай хит, а остальную поддержку я обеспечу.

Что за манеры? Только что руки целовал, и уже говорит обо мне, как о вещи, – вспыхнула обидой красавица, но тут же подавила внутренний порыв. – Так, ведь за этим я здесь! Чтобы привлечь внимание. Очаровать. Ему же понравился мой голос. Это точно. Что он сказал про хит? Неужели я скоро стану знаменитой?

От перспектив, замаячивших на горизонте, у начинающей звезды перехватило дыхание. Она еле дождалась, пока Доронин покинет зал, и кинулась к Николя с вопросом:

– Что он имел в виду, говоря про новую песню, поддержку? Он станет спонсором? Продюсером?

– Все объяснения потом, – в привычной манере осадил ее арт-директор, – сейчас от тебя требуется одно – показать себя. Пой так, чтобы пробрало до мурашек. Чтобы Доронин раскошелился. Если он станет нашим продюсером, будет все: концерты, слава, деньги. Давай начинать. Кстати, – Велесов расщедрился на комплимент, – ты сегодня хорошо выглядишь. Красный цвет тебе идет.

– Да? – девушка растерянно глянула на себя.

Ничего особенного. Платье одолжила соседка по комнате. Благо его можно было затянуть широким поясом и скрыть то, что оно не по размеру. Пришлось надеть высокие каблуки, чтобы длинный подол не волочился по полу. Подруга-то выше ростом, да и в объемах больше.

Подав знак, что пора начинать, Николя уселся за барабанную установку. Остальные музыканты заиграли вступление. Загрустившая было певица едва не пропустила начало куплета. Однако вовремя спохватилась и подхватила:

«Ты ворвался в жизнь мою нежданно» …

Распахнулись главные двери и в зал стали заходить гости. Такие же, как хозяин дома, холеные мужчины в костюмах и разодетые по последней моде девушки.

В глазах зарябило от блеска драгоценных камней, которыми женщины были щедро увешаны. Пары рассаживались за столики, официанты сновали по залу, разнося напитки и легкие закуски.

Потом появился Доронин в сопровождении ослепительной блондинки. Она была под стать ему: высокая, стройная, с гривой льняных волос, уложенных в сложную прическу. Синее платье подчеркивало идеальные формы и оттеняло белизну кожи. На шее красовалось ожерелье из васильковых сапфиров, усыпанных бриллиантами. Такое украшение стоило целого состояния! Но девушка и сама являлась редкой красавицей. Вместе с Велимиром Дорониным они составляли идеальную пару.

Кто она хозяину? – пыталась определить Мали, которой с высоты сцены было прекрасно видно всех гостей. – Жена? Сестра? Дочь? Нет, последнее вряд ли. Слишком уж трепетно Доронин за ней ухаживал. Но между ними не было той искры, которая выделяла влюбленных людей из толпы. Значит, сестра. Ну, или близкая родственница.

Гости подходили к хозяевам, поздравляли, преподносили подарки, провозглашали тосты, хвалебные речи. Виновница торжества, Ксения Доронина, принимала комплименты и похвалу, как должное, даже с некоторым пренебрежением. Словно королева, что снизошла до своих недостойных подданных.

Время от времени новоиспеченная звезда ловила на себе задумчивый взгляд Велимира. Но что более странно, блондинка также заинтересовалась ей. Смотрела так, будто они были давними знакомыми, с пониманием и какой-то обреченной жалостью.

Отыграв свою программу, музыканты стали собираться. Гости переместились из банкетного зала в другое помещение. Официанты убирали все со столов.

– Мали, иди в машину, – прикрикнул на девушку Николя. Но злости в его тоне не было, скорее предвкушение выгодной сделки и радость от того, что выступление удалось, – мы соберем все здесь и за тобой.

– Хорошо, – безропотно подчинилась она.

Однако направившись в указанную сторону, Мали не стала спешить. Несколько часов простоять на каблуках оказалось настоящим испытанием. Ступни нещадно ныли. Несчастная желала одного: поскорее снять с себя обувь. Присев на один из диванчиков, обнаруженных в коридоре, она скинула туфли и с наслаждением вытянула ноги.

Подумать только! – певица мечтательно откинулась на спину, ненадолго прикрыв глаза. Еще полгода назад она и не подозревала, что окажется в таком роскошном месте. Наивной девчонкой приехала в Москву поступать в ГИТИС. С треском провалилась, но все же решила остаться, чтобы попробовать еще раз. Пришлось много работать, сменить несколько видов деятельности. Возможность заниматься вокалом и получать за это деньги, стала неожиданно сбывшейся мечтой. Пела Маша с детства. Но чтобы превратить увлечение в профессию, нужно было пройти долгий путь.

Посидев пять или десять минут, Мали с неохотой надела туфли. Решив, что хорошенько отдохнет в машине на обратном пути, направилась к выходу. Кажется, он был не так далеко. Надо бы ей поспешить. Не хотелось получить нагоняй от Велесова, когда все так удачно складывается.

Покрутив головой по сторонам, к своему стыду, Мали поняла, что совершенно не представляет, с какой стороны пришла. В коридоре не было окон, а планировка и убранство стен симметричные.

Вот черт! – беззвучно выругалась она.

Без сопровождения найти обратную дорогу оказалось не так-то просто. Мали поняла, что заблудилась, когда наткнулась на анфиладу комнат, устроенных в античном стиле. Мраморный пол, колонны, статуи, картины – тот коридор, по которому она попала в банкетный зал, выглядел иначе.

Эх! Где же тут хоть кто-нибудь? – девушка судорожно вздохнула. Прислонившись к стене, снова разулась. Минуты три стояла на месте, наслаждаясь блаженным чувством свободы. Будто не обувь сняла, а колодки. – Как же отсюда выбраться?

Решила пойти наугад. Кто-то должен был встретиться, помочь. В голове уже мелькали картины того, как будет злиться Николя. Наверняка все уже собрались у машины и ждут только ее. Расслышав какой-то шум, Мали, не раздумывая, бросилась вперед.

Конечно, с одной стороны, в чужом доме некрасиво ходить без разрешения хозяев. А с другой, – по замку можно бродить очень долго. Без помощи не обойтись. Поэтому добравшись до цели, девушка замерла в нерешительности. Попасться на глаза кому-либо из гостей или того хуже, застать врасплох, мало ли кто и чем здесь занимается, не добавит плюсов в репутацию. Но выбора не оставалось.

На цыпочках Мали прокралась к арочному проему, разделяющему помещения, и заглянула внутрь. Тут же отпрянула, спрятавшись за колонну. Посередине комнаты стоял Велимир Доронин. Пиджака на нем не было. Рубашка расстегнута, выставляя на обозрение мускулистые плечи и рельефную грудную клетку. Потрясающее зрелище, если бы не одно, но. В его объятиях находилась незнакомка. И это не его спутница на вечеринке.

Вот, бабник! – девушка прониклась невольным сочувствием к хозяйке дома.

Нарушительница еще раз выглянула из-за колонны. Теперь она обратила внимание на то, что поначалу ускользнуло от ее взгляда. Велимир не целовал свою подружку. Он ее кусал! Будто пил из раны, вонзив в тело клыки. По оголенной шее несчастной текла кровь. Однако девушка не испытывала ужаса или боли. Наоборот, казалась безумно счастливой. Ее руки скользили по мужскому торсу, а бедрами она плотно прижималась к его телу.

И что мне делать? – Мали беспомощно продолжила оглядываться по сторонам, – никого.

Вновь взглянув на Доронина, застыла в немом шоке. Он пристально смотрел в ее сторону. Насмешливая улыбка, демонстрирующая острые клыки в уголках рта, была похожа на оскал. А от плотоядного взгляда, которым мужчина прожигал неожиданную свидетельницу своих кровавых развлечений, сердце ушло в пятки.

Он видел меня! Я пропала.

Не было смысла больше прятаться. Мали бросилась бежать. Ее сердце бешено колотилось. Всем своим существом несчастная понимала: она увидела то, что не предназначалось для посторонних глаз.

Пить кровь человека ненормально. Может, он болен? Протогирея? Болезнь вампира. Вампира? Такого не может быть! – мозг лихорадочно искал разумное объяснение увиденному, – нет. Откуда мне знать. Может, он псих или садист? Или так развлекается? А, может, той девчонке нравится, когда причиняют боль. Она же не сопротивлялась.

Длинный подол платья все время путался под ногами. Несколько раз Мали споткнулась. Едва удержала равновесие. А потом со всего маха врезалась в препятствие, неожиданно возникшее на пути. Рванулась обратно, но не тут-то было.

– Куда-то торопишься? – Велимир Доронин собственной персоной отрезал беглянке все пути к отступлению.

Как он мог здесь оказаться так быстро? – вопрос застыл в ее широко распахнутых серо-голубых глазах.

– Язык проглотила? – насмешливо поинтересовался мужчина. Поддавшись вперед, он с жадностью вдохнул особый аромат страха, которым пропиталась маленькая певчая птичка.

– Я? Нет. Просто. Не ожидала увидеть вас. Тут.

– А кого ты хотела встретить в моем доме? – в голосе Доронина прорезалось недовольство, – почему ты здесь?

– Я заблудилась. Простите. Когда мы приехали, нас проводили в зал для выступления. А обратно я шла сама. Не понимаю, как очутилась в этой части дома. Он у вас такой большой.

– Велесов не должен был отпускать вас одну. Здесь мои гости. Если бы кто-то из них наткнулся на вас, то… – Велимир запнулся, – они могли остаться недовольны. Посторонних тут быть не должно.

– Я всего лишь искала кого-то, кто мог бы показать мне выход, – девушка, как мантру, твердила одно и то же.

Черт. Ну, что непонятного! – читалось в ее взгляде. – Я заблудилась в этих хоромах. Что из этого проблему делать?

– Пойдем, я вызову такси, – предложил Велимир, и тихо добавил, – пока не передумал.

Последнюю фразу незваная гостья все же расслышала.

Передумал? Вот черт! Куда я вляпалась?

Стены вокруг действовали угнетающе. Если раньше Мали восхищалась этим домом, то сейчас не могла отделаться от нехорошего предчувствия.

Впереди послышались голоса. Доронин втолкнул девушку в первую попавшую дверь и прижал к стене. Огромная ладонь перекрыла доступ кислорода. Мария судорожно затрепыхалась, пытаясь убрать преграду.

– Молчи. Не дергайся. От этого зависит твоя жизнь, – прошептал мужчина. Если он думал, что этим успокоит неожиданную спутницу, то сильно ошибался. У нее душа ушла в пятки. Мали боялась не то что пошевелиться, а даже вздохнуть. Дрожала, как осиновый лист.

По коридору прошли двое. Они что-то говорили про ворота и какую-то печать.

– Поздно, – «обрадовал» Велимир, – все посторонние покинули дом. И твои музыканты в том числе.

– Что все это значит? – отвечать девушке никто не спешил. Как только опасность миновала, мужчина плавно убрал руку с ее лица, проведя пальцами по губам и подбородку. – Дайте мне уйти! – зажатая в тиски жертва попыталась отстраниться, но безуспешно.

– Уйти ты уже не можешь. Но если будешь вести себя хорошо, приятно проведешь время. А утром я вызову тебе такси.

– Почему не сейчас? – от тревожного предчувствия скрутило живот. Мали все еще пыталась вырваться из объятий хозяина дома. Однако довольно быстро сообразила, что это бесполезно, и безвольно обмякла.

Доронин проигнорировал вопрос. Он выглянул из комнаты, убедился, что путь открыт.

– Пойдем, – схватив девушку за руку, потащил за собой.

Его путь лежал через опустевшую кухню, подсобку, холодильную камеру, очередной коридор, пока в итоге они не попали в подвальное помещение. Внизу оказался винный погреб, стеллажи во весь рост, запылившиеся стекла старинных бутылей, громадные дубовые бочки. Мужчина подошел к стене со стеллажами, возвышающимися под самый потолок, и надавил на какую-то бутылку с верхней полки, затем – с нижней. Послышался глухой щелчок. К немалому удивлению, стена начала поворачиваться, открывая вход в потайную комнату.

– Я там не останусь! – запротестовала гостья.

– У меня нет времени на споры, – мужчина подтолкнул ее вперед. – Я должен уйти. Веди себя тихо и тогда, возможно, переживешь эту ночь.

– Вы мне угрожаете? Да что я сделала? – взвизгнула девушка, категорически не желая находиться в подземелье в одиночестве.

– Все объяснения потом.

– Выпустите меня! – Мали набрала полные легкие воздуха, чтобы закричать, – на по…

Ее вопль утонул в поцелуе. Она попыталась дернуться, но не смогла. ТАК ее еще никто не целовал. Властно. Требовательно. Страстно. Секунд десять красавица честно сопротивлялась. Колотила руками по крепкой груди, вырывалась. А потом и сама не заметила, как прильнула к мужчине всем телом. Горячие волны желания топили все разумные доводы. Она плавилась в умелых руках, словно воск.

О Боги! – в одурманенной страстью голове мелькнула совсем уж безумная мысль, – если он захочет разок куснуть меня, я, кажется, не буду против.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Доронин отстранился, а распаленная желанием дурочка, потянулась вслед за ним.

– Веди себя тихо. Я скоро вернусь, – услышала она, натолкнувшись на высокомерный и пренебрежительный взгляд.

Вот, значит, как! – Мали оцепенела, – кем он себя возомнил! Да я…

Но Доронин уже ушел. Винная полка за ним закрылась и плавно встала на свое место. Девушка в недоумении уставилась на отрезавшую ее от всего мира преграду. Изнутри стена была испещрена странными узорами и надписями. Проход исчез, будто его и не было. Если бы она не вошла через него, то никогда бы не догадалась, что здесь есть выход: ни зазора, ни ручки, ни малейшего намека на дверь.

Я в ловушке! – несчастную охватила паника. Будто сумасшедшая она стала метаться по помещению, отчаянно пытаясь найти выход. – Четыре стены, пол, потолок. Окон нет. Единственная дверь открывается снаружи. Никому не придет в голову меня здесь искать. Если даже перевернуть весь дом вверх дном, то это убежище никто не обнаружит. Для чего я ему? Поразвлечься? Ну, да, сама виновата, что растаяла от одного поцелуя. А вдруг он извращенец? Или маньяк? А если с ним что-нибудь случиться? Кто меня вытащит? Ох, и влипла же я!

Мали не страдала клаустрофобией, но сейчас начинала понимать, каково это бояться замкнутого пространства. Стены давят. Потолок, кажется, вот-вот опуститься на голову. И воздуха мало.

– Мамочки! Кто-нибудь, вытащите меня отсюда! Я же свихнусь тут до утра! Нужно срочно что-то сделать. Отвлечься. Подумать о чем-нибудь приятном или занять себя делом, – чтобы нарушить давящую на психику тишину, Мали громко разговаривала сама с собой. Строила предположения, настраивала себя на лучшее. Но как назло, в голову ничего хорошего не приходило. Только собственная гибель, причем в самых разнообразных и красочных вариантах.

В отчаянном порыве стала открывать все подряд ящики и рыться на полках. Благо солидный стол из темного дерева и ряд шкафов у стены изобиловали разного размера полочками и отделениями для всякой всячины.

За одной из деревянных дверок оказался встроенный холодильник. Мали чуть не запрыгала от счастья. Но радоваться оказалось нечему. Еды не было. Только пакеты с красной жидкостью, переложенные сухим льдом.

Неужели кровь? – поразилась открытию девушка, – но зачем Доронину хранить пакеты с кровью в потайной комнате? У него точно не все в порядке с головой. А вдруг он и правда, вампир? И все гости тоже. Это объяснило бы опасность, о которой говорил Велимир. Но какие вампиры в двадцать первом веке? Меньше телевизор нужно смотреть. Нет. Должно быть другое объяснение.

Один за другим Мали стала открывать ящики стола. Верхний был заперт на ключ.

Что там могло быть? – любопытство и некоторый азарт ненадолго приглушили страх и понимание того, что хозяину дома не понравится такое самоуправство.

На столе среди канцелярских принадлежностей пленница обнаружила нож для бумаг. Попыталась вскрыть замок. Взломщиком она оказалась никудышным. Лезвие тут же соскользнуло и чиркнуло по пальцу. Несколько капель крови капнули на пол. Однако Мали продолжила свое занятие. Ей пришлось попотеть, прежде чем удалось взломать несложный, в общем-то, механизм. Внутри находилась резная деревянная шкатулка, испещренная замысловатыми вензелями, выполненными из белого металла. Только открыть ее оказалось невозможно: ни петель, ни крышки, ни отверстия для ключа. Монолит.

Странно! Должно быть что-то. Эта штука определенно как-то открывается, – чем дольше пленница рассматривала коробочку, тем сильнее разгоралось желание узнать, что же там спрятано. Устроившись в кресле, она сосредоточенно изучала рисунки на поверхности шкатулки, надеясь найти там подсказку. Так увлеклась, что не услышала шум за спиной.

– Тебе говорили, что нельзя рыться в чужих вещах?

От неожиданности девушка чуть не выронила коробку. Несколько раз подкинув ее в руках, все же удержала. Только острым краешком вензеля задела ранку на пальце. Кровь снова закапала на деревянную поверхность, растекаясь по изогнутым линиям узора.

В дверях стояла Ксения. Она внимательно рассматривала гостью.

– Я… я, – пыталась та придумать правдоподобное объяснение, но ничего в голову не приходило. Только злость. Оттого, что ее заперли в каком-то подвале, угрожают, а теперь и обвиняют. – Я хотела уехать. Искала выход. Велимир закрыл меня тут. Что, по-вашему, я должна еще делать?

– Велимир? – хмыкнула блондинка, – для тебя господин Доронин. Если он оставил тебя здесь, значит, на то имелись веские причины.

– Мне об этом ничего не известно. Может, вы мне объясните, что здесь происходит? – но ответа Мали получить не успела. Внутри шкатулки, которую она продолжала держать в руках, что-то щелкнуло. Видимо, сработал потайной механизм. Крышка медленно съехала в сторону, открыв содержимое. На подставке из черного камня лежал амулет. Иначе эту вещицу не назовешь. Шестигранный диск с выбитой звездой, упирающейся своими острыми углами в края пластины. Посередине – круг с расходящимися в разные стороны лучами. Еще надписи, сделанные на странном языке.

– Ключ? – Ксения выдохнула с благоговением, – но как ты смогла открыть?

– Не знаю. Я как раз пыталась сделать это, когда вы вошли. Чуть не уронила. Кажется, запачкала, – девушка приподняла коробку, посмотрела на крышку. К ее немалому удивлению, та оказалась чистой.

– Твоя кровь, – быстро сообразила хозяйка дома. Дальше она говорила скорее сама с собой, рассуждала, – почему сейчас? Я столько лет билась над этой проблемой! Неужели я ошиблась в выборе? Что за невезение? Сколько времени упущено! Нет, этому не бывать!

Ксения подошла к пленнице, склонилась над ней, оперевшись руками в подлокотники кресла.

– Ты еще жива, потому что ничего не знаешь.

– Да что ж такое! Почему мне все время угрожают? – возмутилась Мали, но тут же притихла под пристальным взглядом Ксении.

– Сейчас ты не поймешь. Но я обязана это сделать, – сказала она, – прости.

– Сделать что? – девушка похолодела.

Блондинка не ответила. Лишь пристально посмотрела в глаза своей жертве, полностью подчиняя ее разум своей воле.

Глава 1. Первое знакомство

Боль нарастала по мере того, как я приходила в себя. Казалось, что каждая клетка испытывает невыносимые страдания. Лицо горело, колючие осколки впивались в кожу. Я попыталась разлепить глаза, но спекшаяся кровь склеила веки. Пришлось руками содрать засохшие комочки. Первое, что увидела, – снег.

Как? И это в июле? – приподнявшись на локтях, огляделась. Вокруг меня только черные камни, припорошенные белыми хлопьями. – Где я? Может, умерла?

Превозмогая нахлынувшую тошноту, попробовала встать. Получилось только на четвереньки.

Что все-таки же случилось? Почему такая слабость во всем теле? Откуда раны, кровь? – я легла на спину, зажмурилась. Открыла глаза. Ничего не изменилось. – Это сон. Точно. Все вокруг – мое воображение.

Поверхность подо мной была чуть теплой. Странно. Это притом, что снег лежит на расстоянии вытянутой руки.

Как такое может быть? – думалось с трудом. Мысли будто обрели форму, стали густыми, тягучими. Я никак не могла понять смысл происходящего. Глаза сами собой закрывались. Тело изнывало, как от сильной перегрузки, и требовало отдыха.

Проснулась ночью. Передо мной расстелилось огромное черное небо, усыпанное сверкающими точками из звезд. Они были так близко, что, казалось, стоит протянуть руку и можно дотронуться до них. Чувствовала я себя намного лучше, но настолько ослабла, что лишний раз пошевелиться не могла.  Желудок возмущенно урчал.

Сколько времени я не ела? Как долго здесь? – потянувшись, зачерпнула рукой снег и положила его в рот. От ужасного металлического привкуса свело скулы. Выплюнула все обратно.

Господи, пусть все закончится уже! Очень хочется домой, – следующая мысль пронзила током, – а где он, мой дом?

С ужасом осознала, что практически ничего не знаю о себе. Несколько обрывочных воспоминаний. Лицо женщины склоняется надо мной. У нее лучистые янтарные глаза и теплая улыбка. Вот я маленькая бегу к кому-то, распахнув руки. Меня ловят и поднимают высоко в воздух, кружат. Перед глазами все мелькает. Я никак не могу рассмотреть человека, который держит меня. Потом наступает темнота, кто-то не дает дышать, сдавливая в стальных объятиях. Странный диск на моей ладони жжет кожу. Я кричу от боли. А еще слова. Я не понимаю смысла, но они льются в мой разум, смешиваясь с сознанием, проникая в кровь. От переизбытка нахлынувших эмоций я вновь проваливаюсь в беспамятство.

Свет настойчиво пробивается сквозь сомкнутые веки. Прикрыв ладонью глаза, с недовольством улавливаю причину своего пробуждения. Однако недовольство быстро сменяется удивлением. Первые лучи небесного светила только показались из-за горизонта, освещая вершины скал, укутанных в белоснежные шапки. Я приподнялась, чтобы получше рассмотреть это великолепие. Дух захватило от раскинувшейся передо мной картины. Строгие мрачные монументы в ослепительно белом обрамлении. Насколько хватало взгляда, простирались иссиня-черные горы в одеянии из ледяных наростов и сверкающего на солнце снега. А у самых верхушек – окрашенные в розовый цвет облака. Внутри все замерло от потрясающего величия природы.

Припоминая недавнюю слабость, еще раз попыталась встать на ноги. К моему удивлению, это легко удалось. Но на этом сюрпризы не закончились. Осмотрела себя. На теле затянулись все ранки и порезы. Исчезли синяки и ссадины, что я заметила при первом пробуждении.

Как это возможно? А может их не было? Воображение разыгралось? Нет, – обманчивое впечатление. Следы крови напоминали о ранах. Платье порвано. Во многих местах на ткани обугленные следы от ожогов. – Да что же это? Ни одного разумного объяснения. Может, временная амнезия? Со мной явно что-то случилось. Скорее всего, мозг отключил ненужные воспоминания. Что же делать? Где я?

Решила прогуляться, а заодно и осмотреть тут все. Как оказалось, я очутилась на вершине огромной скалы, прихотью природы выполненной не остроконечным пиком, а плоским плато. Отвесные стены терялись в клубящихся ниже облаках. Высота запредельная.

Встала на четвереньки, чтобы рассмотреть, есть ли хоть малейшая надежда спуститься. Слишком гладкие стены, крутой спуск и ни одного выступа. Меня замутило. Я покачнулась и едва удержала равновесие. Пропасть будто ждала свою жертву.

Нет! Только не это, – я отползла на безопасное расстояние, – не паниковать! Должен быть выход. Как-то же я попала сюда?

Села, подтянула колени к подбородку, обхватила их руками. Нервному потрясению требовался выход. В спутанных мыслях лишь один способ справиться с ним, запела первое, что в голову пришло:

Без тебя мой удел – одиночество.

Пусть, как раньше, мне ветер шепчет мотив.

Лишь с тобой до вершин взлететь хочется.

Без тебя – камнем в пропасть, крылья сложив…

Чем дольше тянулось время, тем быстрее улетучивалась надежда на спасение. Строчки, возникшие в голове, складывались в стихи, их сопровождали различные мелодии, будто я знала их все.

Голос отдавался эхом, распространяясь по всей округе. С соседней вершины даже скатилась небольшая лавина, унося с собой огромные глыбы снега.

Солнце медленно клонилось к закату. Стоя на краю скалы, я неотрывно следила за небесным светилом. Горизонт и молочно-белые горы окрасились в багряный цвет. За целую вечность, что я провела в этом месте, только и оставалось, что наблюдать за сменой дня и ночи.

В небе мелькнула тень. Это пролетела огромная птица. Краем глаза приметила лишь ее контур на снегу. Улыбнулась. Только получилась, наверно, горькая гримаса.

Жаль, что у меня нет крыльев, – искренне позавидовав той свободе, которой обладали пернатые, раскинула руки в стороны. В голове возникла шальная мысль, – всего один шаг. Один-единственный шаг навстречу свободе.

Слова сами сорвались с губ:

«Надо мною тишина, небо полное дождя.

Дождь проходит сквозь меня, но боли больше нет» …

Поддавшись необъяснимому порыву, закрыла глаза и сделала шаг вперед. Не встретив преграды, полетела вниз. В стремительном падении перехватило дыхание. Я превратилась в сжатую пружину. От нахлынувшего адреналина потемнело в глазах.

Нет. Не хочу. Зачем я это сделала? – ужас от неизбежности происходящего разрастался во мне вместе с истошным криком. Еще несколько секунд и все, – пожалуйста! Не надо! Помогите! – кажется, последние слова я прокричала, срываясь на визг.

Что-то острое впилось в плечи. Тело дернулось, зависнув в воздухе. Я уже не падала. Посмотрев наверх, увидела лишь чешуйчатую кожу огромного животного. По бокам плавно опускались и поднимались крылья. Мощные лапы цепко держали меня. Странная птица летела обратно на плато.

Спасение? Или просто чудо? – сейчас поверю во что угодно.

Зависнув над скалой, птица разжала лапы. Я плюхнулась на камни, как мешок с картошкой.

Блин, пара синяков обеспечена.

– Эй! Нельзя ли осторожнее. Не дрова ведь, – позабыв о всякой благодарности, крикнула птице. Нет, я готова была расцеловать ее за спасение. Но она вернула меня в прежнюю ловушку, из которой был только один выход. Так что, неизбежное просто отложилось на некоторое время.

Крылатая махина сделала круг над горой и приземлилась неподалеку.

– Обалдеть! – я протерла глаза руками, чтобы убедиться, что мне не привиделось, – что ты такое? Нет, я точно сплю. Разве может все происходить на самом деле?

Я сделала пару шагов вперед. Мое удивление и любопытство заставили забыть не только об осторожности, но и о том, что я едва не погибла, причем по своей же глупости. То, что «птичка» может быть опасной, мне даже в голову не пришло. Приблизившись к своему спасителю, я протянула руку и провела по перепончатой коже.

– Дракон? Не может быть! Настоящий, живой дракон. В голове не укладывается! Вот, откуда я знаю, что вижу это первый раз? Может, драконы вполне обычные домашние звери, – меня пробил истерический смех. Я еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться во весь голос.

Судя по всему, «птичке» не понравилось мое веселье. Она фыркнула и отодвинулась.

– Извини, – вновь хихикнула, – ты тут ни при чем. Это нервное. Я ведь только что чуть не погибла. Где ж ты раньше был? Надеюсь, ты спас меня не для того, чтоб поджарить и съесть?

Дракон склонил голову набок. Казалось, он внимательно слушал. На последней фразе снова фыркнул. Из его ноздрей повалил пар. Могу поклясться, дракон дразнил меня. Очень уж хитрое выражение было у его громадной морды.

– Эй! Ты издеваешься?

Дракон снова выпустил пар, будто огромный паровоз перед отправкой.

– Да, я тебе… Я… – в голове отчаянно перебирала варианты того, что могла сделать дракону, чтобы поставить его на место, – я тебе усы надеру. Вот.

Громадные, с приличную тарелку, глазищи зверя сверкнули озорным блеском.

– Не веришь? – я подбежала к дракону почти вплотную. Встав на носочки, ухватилась обеими руками за его длинные усы, торчащие по бокам клыкастой пасти. Притянула к себе. Огромная голова оказалась в опасной близости. Зеленые глаза с янтарной окантовкой буравили насквозь. – Спасибо! – я прижалась к дракону щекой, погладила по чешуйчатой коже. На ощупь она оказалась теплой и немного шершавой. – И вот нисколечко ты нестрашный! Скорее, удивительный и редкий.

На суровой морде, призванной нагонять только ужас и страх, отразилось недоумение. Могу поклясться, но надбровная дуга сместилась наверх, выражая самое настоящее изумление. Трогательное зрелище.

Зверь все же недоверчиво отодвинулся, лег на камни, положив голову на крыло. Взглядом он гипнотизировал меня, словно выжидал, что буду делать дальше. А я подошла к нему и села рядом. От него несло таким жаром, что сразу захотелось придвинуться поближе, чтобы согреться чужим теплом, что я и сделала.

Надеюсь, он не будет возражать, если я немного погреюсь? Странно. Только сейчас поняла, что за время, проведенное на скале, не почувствовала холода. А ведь на такой высоте в горах я должна была замерзнуть. У меня не было объяснений этому. Да и волновало меня сейчас совсем другое.

– Хорошо тебе, дракончик, – обратилась к своему единственному собеседнику, – это, наверно, твой дом. У тебя есть крылья. Можешь запросто улететь, куда вздумается. А я сейчас мечтаю о плотном ужине, горячей ванне и мягкой постели.

Я с надеждой посмотрела на зверя. Все же, отдать должное, в его глазах светился разум. Возможно, он поймет, что мне нужно. Но дракон продолжал лежать в той же позе, совершенно меня игнорируя.

– Хочешь, спою тебе? – единственное, что могла я предложить своему молчаливому другу. Но он никак не отреагировал: ни чешуйки не дрогнуло. – Ну, и ладно! Даже если не хочешь, все равно это сделаю, – затянула первое, что пришло в голову:

«Задумывая черные дела,

на небе ухмыляется луна…»

На этот раз в моем репертуаре звучали грустные песни. А что? Дракону все равно, а у меня на душе и так несладко. Хоть так выплеснуть то, что накопилось за день. Усталость и сон сморили меня довольно скоро. Хоть в этом дракоше повезло. Не пришлось всю ночь депрессивные мысли слушать. Уже проваливаясь в сон, почувствовала, как стало тепло, словно кто-то заботливо укрыл меня одеялом.

Во сне привиделся мужчина. Красивый, темноволосый, голубоглазый и очень опасный. Его презрительный, насмешливый взгляд выбивал из колеи, прожигал насквозь. Все мои тайные мысли, желания, страхи для него были, как на ладони. И он знал, что мои губы пылают от одной мысли о его поцелуях, и что в его воле заставить меня плавиться в его руках. Я пыталась убежать, но он везде следовал за мной, предугадывая каждый шаг.

Глава 2. Второе знакомство

Проснулась резко, в холодном поту. Полчаса лежала с закрытыми глазами. Наконец, смогла взять себя в руки. Это всего лишь плохой сон. На удивление, чувствовала себя отдохнувшей, поэтому сразу не поняла в чем подвох. Осознание пришло постепенно. Зато потом подскочила, как ужаленная. Огляделась.

Я сидела на огромной кровати. Постельное белье из грубого льна, шерстяное тканое покрывало. Далее, взгляд переместился на комнату. Каменные стены, сложенные из гладко обтесанных глыб. Камин, занимающий большую часть помещения. В нем потрескивали поленья, наполняя воздух запахом горелой древесины. Деревянный стол, пара стульев с высокими спинками, шкаф.

Где я? Как попала сюда? – подняла покрывало, осмотрела себя. – Слава богам! Я спала в одежде.

Слезла с кровати, чтобы лично убедиться, что все вокруг мне не снится. От любопытства и накопившихся вопросов разрывало на части.

Неужели дракон перенес меня сюда? Невероятно! Если так, то он понимал все, о чем я говорила. А если не он? Тогда кто? Зачем я здесь? Что-то странная намечается тенденция – просыпаться в незнакомых местах. Первый вопрос на повестке дня: где я?

Из окна, расположенного в восточной части комнаты, открывался великолепный вид на черные скалы. Они были подобны той, на которой я оказалась. Единственная дверь была заперта снаружи. Я попыталась ее открыть, даже попинала пару раз, но результата эти действия не принесли. На столике у кровати обнаружила поднос с едой: сыр, фрукты, домашний хлеб, кувшин с молоком.

Как же я сразу не заметила! – с жадностью накинулась на угощение.

Подобрала все до крошки. Могу поклясться, что ничего вкуснее в жизни не пробовала. На сытый желудок мое положение уже не казалось таким катастрофичным, как раньше. Скорее необычным.

Хм, а здесь что? – я обратила внимание, что прямо за кроватью располагалось еще одно помещение. Вход был искусно задрапирован холщовыми занавесями. – Понятно, почему сразу не обратила внимание: на окне висели точно такие шторы.

За занавеской оказалась купальня. В центре стояла огромная лохань с водой. Вдоль стен – скамеечки. На них заботливо разложены чистые полотенца. На специальной подставке рядом с прародительницей ванны – деревянный ковш, мочалка и кусок мыла.

Похоже, Бог услышал мои молитвы, – решила я, – а, может, он тут ни при чем? Вчера, перед тем как заснуть, я сказала дракону, что мечтаю о сытном ужине, теплой постели и горячей ванной. Пожалуйста, вот оно! Может, это дракон исполняет желания? Надо было просить больше!

Скинув одежду, залезла в ванну. Вода была еле теплой, но для меня все равно это показалось райским удовольствием. С особым рвением я намыливала тело, волосы, пытаясь смыть все, что «налипло» за последние часы: пятна крови, грязь, пыль. Я с остервенением терла себя мочалкой, избавляясь от всех страхов и неприятностей, которые будто пропитали кожу. Довольная, раскрасневшаяся, чистая, вылезла из лохани и завернулась в простыню. К моему удивлению, одежда, которую я бросила на полу, исчезла. Зато в комнате на кровати обнаружилось платье старинного покроя, а на полу – полусапожки из светлой кожи. Я возмутилась вслух.

– Спрашивается, кто заходил в комнату, пока я купалась? Куда делась моя одежда?

Выбора у меня не было. Не ходить же в простыне! Она впитала влагу, намокла и облегала все мои худосочные формы самым бессовестным образом. Я схватила платье, вернулась в ванную комнату и кое-как натянула его на себя. Сооружение из хлопка и кружев светло-голубого цвета сидело на мне, как мешок. Лиф тоскливо обвисал, намекая, что в этом месте все должно быть более сочным. Свободный покрой скрывал недостаток объема в бедрах. Только благодаря широкому поясу, который был повязан чуть выше талии, я скрыла видимые недостатки. Как и в случае с концертным платьем, широкий пояс – спасение для моей фигуры.

В ванной на стене висело потрескавшееся от времени зеркало. В отражении я увидела странное существо в средневековом наряде, со свисающими, как сосульки, каштановыми волосами.

Расслышав, как со скрежетом повернулся замок, испуганно замерла. Тяжелые шаги пересекли комнату и затихли у входа в ванную. Кто бы там ни был, я хотела разобраться. Поэтому, невзирая на страх, смело ринулась вперед. У меня накопилось слишком много вопросов.

Почему я проснулась в незнакомом месте? Куда забрали мою одежду и, вообще, что происходит? И где, в конце концов, мое нижнее белье?

Я решительно шагнула навстречу неизвестности и тут же, со всего маха, врезалась в мужчину, стоявшего слишком близко к выходу. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

Мой гнев и раздражение улетучивались, сменяясь удивлением и даже восхищением. Высокий смуглый незнакомец был худощавым. Однако даже угольно-черный камзол не мог скрыть мускулистое тело. Его темные волосы средней длины затянуты в хвост. Несколько прядей все же выбились из прически, придавая мужчине толику озорства и небрежности. Красивые, в обрамлении густых ресниц, глаза, цвет которых сразу и не разобрать. Нос с горбинкой, четко очерченный овал губ. Пришла шальная мысль провести по их контуру языком, чтобы почувствовать вкус.

Тьфу ты! Что за глупости лезут в голову?

– Кто вы такой? – охрипшим от накатившего волнения голосом, поинтересовалась я. Тот факт, что мужчина стоял вплотную ко мне, спокойствия мне не придавал. Я попыталась отстраниться, но безрезультатно. Чужие руки вполне вольготно чувствовали себя на моей талии. – Вы можете объяснить мне, куда я попала? Чей это дом? И что здесь происходит?

Молодой человек молчал, сверлил меня взглядом. Невозмутимое лицо не отражало никаких эмоций. Я даже растерялась.

– Может, не понимает? Немой? А вдруг глухой? Надеюсь, нет, – пробормотала себе под нос, затем предприняла еще одну попытку, – я была бы очень благодарна, если б вы помогли мне. Почему вы молчите?

– Приветствую вас, эсте, – ответили мне, наконец, – возможно, вы не из этих мест и не знаете законов. Но у нас женщина не имеет права первой начинать разговор с мужчиной. Тем более, если это незнакомый ей человек.

– Но я…

– Не перебивайте. Я дал вам закончить. Теперь и вы меня выслушайте. Отвечу на ваши вопросы по порядку. Я – вейр Ксавьерисандос Берратокс, хозяин Сертейских земель. Этот дом построен для стража, который оберегает границу нашего государства. Принадлежит мне. Если быть точным, моему отцу Денометрикосу Берратоксу. Я прибыл лично, потому что здесь была зафиксирована вспышка магической аномалии.

Уже после того, как услышала непроизносимое имя мужчины, я перестала улавливать смысл его слов.

– Если сообщите, откуда вы к нам приехали, то обещаю, сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь, – закончил он свою, наполненную пафосом, речь.

– Я? – глупо улыбнувшись переспросила незнакомца. Еще бы, конечно, заставить его повторить все то, что он наговорил тут. Но что-то мне подсказывало – ему это не понравится. О! Ну, за что мне это? Я же не помню ничего.

– Не я же!

–Я не помню, где мой дом.

– Не помните? Странно. Ну, хоть имя свое знаете?

– Мали, кажется, – как только я попыталась вспомнить что-либо о себе, голову будто стянули ремнем. Мысли спутались, причиняя физическую боль. Я охнула от спазма, сдавившего виски. Закрыв лицо руками, прислонилась к стене.

– Вам плохо? – участливо поинтересовался молодой человек, – эсте Мали, что случилось?

– Стоит мне подумать о своем прошлом, как происходит это. Мне нужно прилечь. Сейчас все пройдет. Главное, не вспоминать.

Чем больше себе говоришь не делать что-то, тем чаще мозг возвращается к этой мысли. Я сделала шаг к кровати. От нового приступа подкосились ноги. В последний момент почувствовала, как меня подхватили сильные руки, бережно перенесли и уложили на мягкую поверхность. Спустя минуту мне на голову водрузили влажное полотенце.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Приятно, когда так заботятся.

– Расскажите мне что-нибудь, – попросил молодой человек.

– Что рассказать-то? О! – в памяти всплыл вчерашний вечер. Воспоминания, от которых не делалось плохо, по пальцам перечесть можно. – Вы не представляете, я познакомилась с настоящим драконом! – затараторила, чувствуя, как боль постепенно отступает. – Уму непостижимо. Я видела его собственными глазами, даже спала рядом с ним. А проснулась уже здесь. Возможно ли, что он перенес меня сюда?

– Я.

– Что я?

– Перенес тебя сюда.

До меня медленно доходил смысл сказанного. Получается, что мужчина умеет летать? А дракон? Или он и есть тот самый зверь? Бред. Люди-драконы?

– Так, вы тот черный дракончик? – чувствуя себя ужасно глупо, уточнила я на всякий случай. Мысленно уже гадала, как скоро он усомнится в моих умственных способностях.

Молодой человек и не думал смеяться надо мной, а кивнул, подтверждая правильность моего предположения. Я посмотрела на него, как на сумасшедшего, и расхохоталась.

– Вы дракон? Не верю. Чем докажете?

– Не собираюсь ничего доказывать. Я дракон. Вы что с Паэлит свалились?

– Что такое Паэлит? – мне не ответили. Только недовольно хмыкнули, всем своим видом показывая, что кто-то здесь явно не в себе, раз не знает элементарного.

Новость, что этот красавчик и зверь – одно целое, пробудило мое любопытство. Я попробовала подняться. Всю недавнюю хворь, как рукой сняло. Чувствовала себя превосходно.

– Рад, что вам уже лучше, – учтивым тоном заметил мужчина, – возможно, вам стоит отдохнуть?

– Не-а. Все в порядке. Вот, убедились? – я встала и покружилась, – все прошло!

– Пойдемте…

– Куда?

– Хотите увидеть дракона?

– Еще как хочу! Чего ж мы ждем? – от любопытства аж ладони зачесались.

За дверью я обнаружила небольшой коридор и уходящую далеко вниз крутую лестницу. Мой новый знакомый ловко спускался по ступенькам. Я же еле успевала за ним.

Хоть бы руку подал. Как в постель уложить – пожалуйста. А если упаду и ноги переломаю?

На стенах через каждые десять метров висели факелы. Если бы не они, я давно споткнулась и скатилась бы кубарем.  Спустившись, мы попали в огромную круглую залу. Арочные окна пропускали солнечный свет со всех сторон. Кроме длинного стола у стены да двух рядов лавок, никакой мебели не было. Своды потолка уходили так высоко, что захватывало дух. Под самой крышей гулял ветер.

– Смотри! – на моих глазах мужчина превратился в дракона. Если бы сама не видела – не поверила. А зверь тем временем сверлил знакомым хитрющим взглядом, будто ожидая моей реакции.

– Это потрясающе! – не заставила его долго ждать, – и ты можешь извергать пламя?

Дракон повернулся, царапнув пол острым шипом на кончике хвоста, сделал несколько шагов ко мне. Это смотрелось очень грозно. Я остолбенела.

Неужели сожжет меня? Или сожрет? Или сначала зажарит, а потом сожрет?

Но нет. Сзади меня располагался огромный камин. Стоя к нему спиной, не увидела его сразу. Дракон выпустил струю пламени, зажег очаг, слегка зацепив меня снопом взметнувшихся искр.

– Эй! Осторожней! – резво захлопала по платью. Ткань начинала тлеть в тех местах, куда попали огненные брызги. Дракон же стремительно принял человеческий облик и подбежал ко мне. Крепкие руки прошлись по спине и ягодицам.

Вот, хам!

– Ты чего руки распускаешь? – я хотела оттолкнуть его, но в этот момент молодой человек наклонился. Удар локтем пришелся прямо в глаз. – Ой! Простите.

По лицу мужчины прошла волна ярости. Темные глаза сверкнули огненными всполохами, губы плотно сжались. Очевидно, он еле сдерживался, чтобы не разорвать меня. Сразу видно, – зверь, а не человек.

– Пожалуйста, не надо. Не ешьте меня, – взмолилась, чувствуя за собой вину. – Я не специально. Дайте посмотрю, – приблизилась к мужчине и встала на цыпочки, разглядывая его покрасневший глаз. – Больно? – бережно дотронулась до кожи, провела пальцами по щеке от виска к носу.

Мужчина вздрогнул от прикосновения. Его взгляд по-прежнему был сосредоточен на мне, но ярости в нем было меньше. Казалось, он посветлел даже. Вот и янтарная окантовка у внешнего края зрачков проступила. Хороший признак, наверно.

– Все нормально, – ответил, наконец, дракон.

– Слушайте, извините еще раз. Но вы сами виноваты. Нечего меня щупать было.

– Одежда дымилась, – оправдываясь, пробурчал он. – Я тушил. Иначе вспыхнула бы, как факел.

– А не вы ли и подожгли ее?

– А кто меня просил показать?

– Ладно, – сдалась я, – мы оба виноваты. Я прощу вас, если вы извинитесь и позволите полетать на драконе.

Дракон чуть не «оглох» от моей наглости. Все то недолгое время, что мы были знакомы, на его лице почти не отражались эмоции, но сейчас он не следил за собой. Возмущение, гнев и даже восхищение сменялись одно за другим. В конце концов, мужчина не выдержал и рассмеялся.

– Эсте, вы не представляете, сколько наших законов вы нарушили. Как минимум трижды вас бы уже повесили, дали десять плетей, и посадили на неделю в клетку на площади, чтобы каждый мог кинуть камень. А вы еще требуете, чтобы Я извинялся?

– Думаю, с меня хватило бы и первого повешения, – пробормотала, озадачившись таким ответом.

Кем он себя возомнил? Сначала спас, потом притащил в какую-то башню бог весть какого века постройки, всю облапил, да еще и угрожает убить. Кстати, не он ли утащил мои вещи?

– Послушайте, как там вас…

– Вейр Ксавьерисандос, – хмыкнув, подсказал мужчина.

– Послушайте, Ксавьер, – я нарочно сократила его имя до выговариваемого более-менее человеческого, – если собираетесь убить меня, нечего было спасать.

– Я не хочу вашей смерти, эсте, – невозмутимо ответил мне.

– Тогда нечего угрожать. Я действительно ничего не помню о себе. Но это не заставит меня молчать.

– Неужели? Что ж, нелегко вам придется. Я подумаю над просьбой, если вы тоже сделаете для меня кое-что. Вы все-таки ударили меня. Теперь дня три я не смогу появиться на людях.

– Всего-то. А я думала неделю, – наигранно расстроилась я, – и что нужно?

– Спойте для меня. Только что-нибудь непечальное, не то, что вы пели ночью.

– Что же спеть? – задумалась, перебирая в уме варианты песен.

Тут пришла в голову одна идейка. Я набрала полную грудь воздуха и запела:

«Вот волею судьбы свои считаю часы.

Тень надо мной, как порождение тьмы.

Всего один шаг, смерть перевесит весы,

Но время попрошу я взаймы.

И я не горю желаньем лезть в чужой монастырь,

Я видела жизнь без прикрас.

Не стоит прогибаться под изменчивый мир,

пусть лучше он прогнется под нас» …

С каждым словом лицо Ксавьера светлело, будто наполняясь энергией. Глаза из угольно-черных стали медово-зелеными. Это было необычно, притягательно. Вдобавок, в них читалось неподдельное восхищение. На меня никто так не смотрел.

– Еще, – прошептал он, как только я замолкла.

Я спела ему несколько современных песенок, потом парочку старых, определяя, какие больше понравятся. Он внимательно слушал слова. Хмурился, когда не понимал смысла некоторых выражений, или улыбался, если текст затрагивал нечто близкое ему, знакомое. Такого благодарного слушателя я еще не встречала.

– Теперь ваша очередь исполнить мое желание, – потребовала, закончив импровизированный концерт.

– Все что угодно, птичка.

Ксавьер отошел на безопасное расстояние, перекинулся в дракона. Я забралась по крылу на спину, села верхом, устроившись между двумя крупными гребнями. Не забыла помянуть недобрым словом того, кто оставил меня без нижнего белья. Хорошо, что хоть платье служило надежной защитой. От чего? От меня самой.

– Только не урони, – попросила, обнимая зверя за шею.

Дракон лишь фыркнул, выражая свое возмущение моим необоснованным сомнениям, после чего взмахнул крыльями, и мы взмыли под потолок. Стало понятно, почему в зале было столько места, а под крышей находились огромные окна без стекол.

Как же я сразу не догадалась, что башня построена с учетом особенностей ее хозяев?

Вылетев на свободу, Ксавьер понесся над горами. Поначалу, сердце уходило в пятки от каждого его движения. Я визжала, когда дракон делал вираж, снижался или поднимался на немыслимую высоту. Однако постепенно смогла отвлечься от страхов. Внизу открывались виды, от которых захватывало дух.

Горные вершины, покрытые снегом. Верхушки высоченных деревьев, вздымающихся к самым облакам, которые мы едва не задевали. Зеркальные полотна рек и озер в обрамлении темно-синих камней и яркой зелени. Мир лежал, как на ладони. Удивительно величественный и красивый. Мы сделали несколько кругов над долиной, окруженной со всех сторон горами. Потом обогнули самую высокую черную скалу и помчались назад.

Дракон плавно опустился в зале. Я с легким сожалением слезла с громадной туши. Когда я со страху прижималась к зверю всем телом, то чувствовала стук его сердца. Оно, как и мое, неистово билось в самом начале полета. Зато потом, в унисон моему, ритм снизился и уравновесился, гулко отдаваясь в каждой клетке. Я поймала себя на мысли, что хотела бы прижаться к груди Ксавьера, чтобы еще раз услышать его равномерный стук.

– Как вам прогулка? – поинтересовался мужчина.

Не успела я и глазом моргнуть, как дракон принял человеческий облик. Настолько стремительно произошло перевоплощение, что я совершенно не уловила момент перехода. Еще секунду назад был огромный черный зверь, а спустя мгновение – человек.

– Отлично! Как вы, должно быть, счастливы, что можете летать. Чувство полета заставляет душу петь.

– Вы так восторженно говорите, эсте, – грустно ответил Ксавьер, – я уж и позабыл, каково это, искренне восхищаться полетом.

– А вы всегда умели… ну, обращаться в дракона?

– Нет. До двадцати лет и не надеялся, что смогу обернуться. С самого детства на это способны только чистокровные. Я дракон лишь наполовину.

– А как это происходит? Я не смогла заметить момент превращения.

– В первый раз я полдня пробыл с чешуйчатыми лапами и хвостом. Из комнаты не мог выйти. Особенно долго прорезались крылья. Но сейчас все получается естественно. Для человеческого взгляда изменения кажутся мгновенными, но настоящий дракон видит весь процесс. Чем старше мы становимся, тем быстрее можем менять форму.

– Одного не пойму, – я нахмурилась, – вы же сейчас в одежде. Но у самого дракона я ни штанов, ни камзола не увидела, и обратно вы появились в одежде.

– Да. Верно подмечено, – на лице Ксавьера заиграла озорная улыбка, – это всего лишь родовая магия. Но если вам так любопытно…

– Нет! – перебила я. Щеки медленно налились румянцем, – я передумала. Не надо без одежды.

На самом деле, в голове так и вертелись мысли об этом. Воображение разыгралось не на шутку.

Вот только не стоит влюбляться. Он слишком красив, самоуверен и … он дракон! Хотя последнее абсолютно не смущало, наоборот, притягивало.

– А во сколько здесь ужин? – решительно сменила тему. После длительной прогулки аппетит разыгрался не на шутку.

– О! – вопрос явно застал хозяина дома врасплох. – Я все устрою. Эта пограничная башня. Здесь бывают только стражи, да тарлинги, – Ксавьер будто оправдывался, – придется лететь в ближайшую деревню. Это займет около часа.

– Кто такие тарлинги?

– А вы с ними еще не познакомились? – удивился дракон, – их же тут пруд пруди. Вечно под ногами мешаются.

– Не видела никого.

– Странно. Вы им понравились. Поднимитесь наверх, они приготовили ванну.

– Откуда вы знаете? – поразилась я.

– Я слышу их топот и возню.

– Это домашние животные? – уточнила я на всякий случай. Мало того, что я здесь, кроме дракона никого не видела и не слышала, но остаться с ними один на один было как-то страшновато.

– Не совсем. И не стоит их бояться. Они, конечно, надоедливые, но могут быть весьма полезными. Мы позволяем им селиться в пустующих башнях, а они за это следят за порядком.

– С чего вы решили, что я им понравилась?

– Ну, они даже мне не готовили ванну. Ваше пение покорило, и не только их, – на последней фразе Ксавьер многозначительно посмотрел на меня.

– Надо же! У меня появились поклонники, – сделала вид, что не поняла намека.

Дракон хотел что-то сказать, но передумал. Перекинувшись, он взмыл под потолок, и улетел. Вспомнив, что Ксавьер говорил про ванну, я направилась к лестнице. Подниматься оказалось не менее сложно, чем спускаться. Кое-где ступеньки были полуразрушены, на них имелись трещины и выбоины. Пришлось снять со стены один из горящих факелов, чтобы не споткнуться в полумраке.

Моя комната сверкала. Кровать была тщательно заправлена, полы начищены. Ни пылинки, ни соринки. Похоже, невидимые помощники потрудились на славу. Я проследовала в ванную комнату. Лохань наполнена чистой водой. Над поверхностью клубится пар. Значит, вода еще горячая.

Странно. Ксавьер сказал, что дом кишит тарлингами. Почему же они прячутся? Очень хочется на них посмотреть. Но сначала – приму ванну.

Скинув платье, я с наслаждением погрузилась в воду. Теперь я не спешила. Это настоящее удовольствие – понежиться в горячей водичке. Каждая клетка тела ликовала. Банные процедуры приносили массу приятных ощущений. Еще немного и замурчу от удовольствия. В моем случае эмоции часто находят выход через пение. А кто хоть раз не напевал какую-нибудь приятную мелодию в душе? Я постоянно это делала, наверно. Сейчас тоже захотелось спеть веселую песенку. Не стала себе в этом отказывать.

Краем глаза заметила движение. Но это не Ксавьер. Такой наглости я бы ему не простила. Нет. Кто-то маленький копошился у стены, прячась под лавочку. Легкое повизгивание, шорохи, возня не оставили сомнений.

Тарлинги!

Так хотелось рассмотреть, но я опасалась их спугнуть. Решила спеть им еще что-нибудь, чтобы усыпить бдительность. Детские песенки, озорные, веселые, должны были им понравиться. Что и получилось.

«В каждом маленьком ребенке…» – заставила тарлингов вылезти из-под лавки. Убедилась в этом по топанью маленьких ножек. Ну а «Губки бантиком, бровки домиком…» их вовсе покорили. Я тихонько развернулась в лохани и посмотрела вниз.

Тарлинги оказались милыми и забавными пушистиками. Внешне они напоминали суррикатов, только мех у них был более длинный и с серебристым отливом. Ушки треугольной формы с загнутыми вниз кончиками торчали по обе стороны от умилительной мордашки. Складочки на щечках, овальные глазки в обрамлении серебристых ресниц и подвижная мимика придавали им очарования. Я не смогла сдержать улыбки.

Зверьков было около десяти. Из-за того, что они постоянно двигались, я все время путалась и не могла сосчитать правильно. Они пританцовывали, задирали друг дружку, строя при этом смешные рожицы. В конце концов, я не выдержала и расхохоталась. Тарлинги на секунду замерли, уставившись на меня изумленными взглядами, а потом гурьбой спрятались под лавку.

– Эй! Не бойтесь, – попыталась успокоить их. – Я не причиню вам вреда. Если хотите, спою еще. Только из ванны вылезу. Это ведь вы утащили мою одежду?

Тарлинги осторожно высунули мордашки из укрытия и вопросительно уставились на меня.

– Привет, я Мали. Должна сказать вам спасибо. Обожаю принимать горячую ванну. А комната – загляденье. Не знаете, случайно, кто так мастерски убрался в ней? – Немного благодарности, чуточку лести и зверьки покорены. На мордашках возникло выражение радости. Видно, нечасто их хвалили. Я решила продолжить. Очень хочется вернуть свои вещи. – У меня предложение: вы мне отдаете платье, а я еще разок спою для вас те песенки. Они ведь вам понравились?

Тарлинги согласно закивали. Их рты приоткрылись в полуулыбке, они ждали выступления. Вот только одежду нести не торопились.

– Платье. Вы меня понимаете? Верните мне его. И еще белье. Не могу же я ходить голой, когда сверху всего один кусок ткани!

На последней фразе в дверях кто-то охнул и закашлялся.

Ксавьер! Ну, не гад? Как он подкрался так тихо? Ну, я ему сейчас задам! Это выходит за рамки приличий.

Я потянулась, схватила простынь. Затем поднялась из воды и обернулась материей. Зверьки кинулись врассыпную. Выражение паники на их лицах могло позабавить, только не в этот раз. Ксавьер, наверно, хотел сбежать. Он уже был у двери, когда я возникла на пороге ванной.

– Вы что себе позволяете? – мой возглас остановил его на пороге. – То есть я не должна заговаривать с мужчиной первой. А вы запросто вваливаетесь голым к девушкам? – в конце вырвалось крепкое словцо. Я тут же покраснела, тем более, когда Ксавьер удивленно посмотрел на меня.

– Приличные девушки не должны знать такие слова.

– Что-о? Это я-то неприличная? Да как вы смеете! – схватило первое, что попало под руку, и запустила в дракона. Тут же пожалела об этом. «Что попало» оказалось подносом с ужином. Теперь остатки похлебки растеклись по камзолу мужчины, а листья салата, фрукты и орешки устилали пол.

Ксавьер взревел от злости. В мгновение ока я оказалась прижата к стене. Крепкие пальцы сдавили горло, не давая дышать. В голове промелькнуло узнавание. Схожесть ситуации. Но как только я об этом подумала, боль пронзила насквозь. Я закричала, но изо рта вырвался только хрип. Коленки подогнулись. Я почувствовала, как медленно сползаю вниз.

– Эй! – увесистый шлепок по щеке привел меня в чувство. Ксавьер по-прежнему держал меня в тисках, но немного ослабил хватку. Наверно, не хотел все же, чтобы я задохнулась, – никогда больше так не делайте, – процедил он сквозь зубы, – не представляете, чего стоило сдержаться и не убить вас.

Темные глаза метали молнии, ярость просто зашкаливала. Но я также видела, как в его волосах застряли комочки крупы, над бровью прилипла веточка вареной зелени, да еще все это отвратительно пахло.

Неужели он хотел накормить меня подобной гадостью? Правильно сделала, что вылила эту дрянь ему на голову, – я нервно хихикнула. Грозное выражение лица никак не вязалось с внешним обликом. Я даже закусила губу, чтобы не расхохотаться во весь голос.

– Смеешься? – Ксавьер позеленел от злости.

Пальцы на моей шее удлинились, вонзившись в кожу. А тело дракона стало меняться. Черная чешуя проступала на теле, превращая его в зверя. В последней попытке взять себя в руки, он отшатнулся. Когтистая лапа соскользнула, оставив длинный кровавый порез. Ноготь легко вспорол простыню, которой я была укутана. В одну секунду предстала перед мужчиной, в чем мать родила. Завизжав так, что заложило уши, я помчалась в ванную. Тарлинги, столпившиеся у арки, бросились врассыпную. Об одного из них я споткнулась и полетела на пол. Рукой успела зацепиться за штору. Только петли, на которых она держалась, порвались одна за другой. Вся конструкция, вместе с багетом, накрыла меня сверху.

– Эсте Мали, вы в порядке? – подозрительно быстро вернувшийся в человеческий облик, дракон оказался рядом. Он вытащил металлический прут, на котором держалась штора, отбросил его в сторону. Затем коснулся моего плеча, легонько толкнул.

– Не смейте до меня дотрагиваться! – взвизгнула я. Схватив край шторы, что накрыла меня, как покрывало, натянула ее до подбородка.

– Простите, – Ксавьер потянулся к моей шее, – у вас кровь. Я не хотел.

Вот уж точно не собиралась подпускать его к себе. Он же чуть не придушил меня. Я дернулась назад, пытаясь отстраниться от мужчины. Подо мной кто-то жалобно пискнул.

– О, нет! – я подскочила на месте. На полу лежал тарлинг. Он тяжело дышал. Глазки были закрыты, ушки поникли, из полуоткрытого рта торчал кончик языка. Правая лапка подрагивала. – Что с ним? Он же не…

Мне стало так жалко бедное животное, что я готова была разреветься. Дракон опустился на колени у тела тарлинга, осмотрел его. Затем положил свою руку ему на брюшко. Прислушался.

– Жить будет. Испугался сильно, потерял сознание. Но это даже лучше. Нужно вправить лапку. Держите его.

Я послушно положила одну руку тарлингу на голову, другой захватила ножки. Дракон осторожно взялся за больную конечность животного. Придерживая одной рукой лапку у предплечья, он резким движением вставил сустав на место. Тарлинг очнулся. Увидев нас, он вытаращил глаза, запищал и стал рваться на свободу. Я не смогла удержать вырывающийся комок шерсти. Ксавьер же взял зверька на руки, накрыл ладонью его голову, постоял так несколько минут. С удивлением отметила, как постепенно тарлинг успокоился. Глазки затуманились, тело расслабленно обмякло, после чего пушистик заснул. Ксавьер отнес его в комнату, бережно положил на кровать, накрыл одеялом. Дракон выглядел очень добрым и заботливым. Я невольно залюбовалась им, позабыв о том, что недавно он чуть не угробил меня. Не успела опомниться, как увидела, что теперь мужчина направляется ко мне.

Надеюсь, он не собирался применять ко мне то же трюк, что и к тарлингу? – до побелевших пальцев стиснула покрывало. Дракон подошел, присел на корточки, схватил край ткани и потянул к себе. Я вцепилась в льняную материю намертво.

Уж точно не собиралась снова щеголять перед ним голышом.

– Нужно осмотреть рану. Покажите мне.

– Вы и так достаточно видели, – огрызнулась я, – ничего, само заживет.

– Но я хочу помочь.

– Не нужно! Сначала убить хотите, а потом доктора Айболита из себя корчите!

– Кого?

– Не знаю, – я отвернулась, дав понять, что не желаю с ним разговаривать.

– Так и будете тут сидеть? – поинтересовался Ксавьер.

– А есть варианты? Может, поймете, наконец, что я не хочу вас видеть. Убирайтесь!

Дракон побледнел, глаза снова полыхнули яростным огнем. Но на этот раз он сдержался. Я видела, каких усилий ему это стоило. Только мне все равно. Особенно после случившегося. Горло саднило, кожа на шее и груди горела. Если останется шрам, я не знаю, что сделаю с этой неуравновешенной ящерицей!

Почти минуту Ксавьер буравил меня взглядом. Потом стукнул кулаком по лавке, отчего та с хрустом переломилась надвое, поднялся и стремительно вышел. Я услышала, как громко хлопнула дверь и по лестнице, удаляясь, застучали сапоги.

– Отлично! Наконец-то ушел, – я поднялась. Первым делом метнулась к зеркалу. Слева от уха и до ложбинки на груди шли кровавые полосы. Но порезов не было! Только у лица два синяка. Там, где острые когти впились глубоко в кожу. – Не может быть! Это же моя кровь. Значит, должны быть хотя бы царапины, – я смочила край материи водой, стала оттирать красные пятна. Кожа под ними оказалась гладкая и ровная. – Это невозможно! – совсем ничего не понимала.

Что со мной произошло? Я очутилась в незнакомом месте. Чуть не погибла, сорвавшись со скалы. Но меня спас дракон, который теперь хочет меня убить. Кроме своего имени я ничего не помню. А стоит только подумать о том, чтобы вспомнить, как накрывает жуткий приступ боли. И раны на теле вдруг заживают с немыслимой скоростью. Голова идет кругом. Но ведь откуда-то я знаю, что все это ненормально?

Натянув на себя все то же старомодное платье, подошла к кровати. Там, прикрыв нос лапкой, спал тарлинг. Не стала ему мешать. Стараясь не шуметь, собрала с пола разбросанные остатки еды. Разложила по местам вещи, сметенные в пылу борьбы. Затем все же прилегла на кровать. Но сон не шел. Наоборот, я не знала, куда себя деть, ворочалась и тяжело вздыхала. Даже зверек проснулся. Но я живо напела ему колыбельную песенку. Комочек шерсти прижался ко мне, уткнулся головой в плечо и тихо засопел.

Глава 3. Драконы бывают разные

Я не могла сомкнуть глаз. Из головы не выходили недавние события. Ксавьер – зверь в человеческом обличье, готовый разорвать мне горло. И снова он, только в роли заботливого друга и гостеприимного хозяина. Здравый смысл подсказывал, что нужно бежать от этого человека как можно дальше. А сердце сладко замирало, стоило только подумать о нем.

Решив прогуляться и немного освежить голову, осторожно слезла с кровати. Надела сапожки, которые тарлинги уже успели почистить после прогулки. Прихватила один из факелов и потихоньку спустилась по лестнице в зал. Выходом служила единственная дверь гигантских размеров. Она еле поддалась моим титаническим усилиям, чуть приоткрылась, огласив пространство протяжным скрипом.

Давненько никто не пользовался!

Небольшой щели хватило, чтобы протиснуться наружу. Солнце уже село. Но было довольно светло. Огромная луна, закрывающая половину горизонта и теряющаяся в вершинах гор, освещала все мягким голубоватым светом. Позади небесного тела были заметны еще две планеты поменьше. От них исходило серебристое сияние, заставляя все вокруг мерцать и искриться.

Необыкновенно!

Каменные ступени за дверью вели на небольшую площадку. Перила из белого мрамора сверкали, как драгоценные камни, указывая мне путь. Я не спеша пошла вперед. Прохладный воздух освежал, но я не мерзла. Наоборот, столь комфортно себя никогда не чувствовала. Посреди мерцающей дорожки в бледно-голубом платье я казалась себе привидением. Даже моя кожа чуть светилась.

Дорога оборвалась внезапно. Я остановилась в недоумении. Впереди зияла пропасть. Площадка и перила служили началом огромного моста. Вдалеке была видна другая башня, куда, судя по всему, и вела эта переправа. Но кто-то давным-давно ее разрушил.

Жаль. Прогулка по светящемуся мосту над пропастью могла быть незабываемой.

Я вернулась на площадку перед дверью. Наверх идти не хотелось. Поэтому я перелезла через перила, решив разведать, что же находится за башней. Однако, кроме гряды черных камней, ничего не обнаружила. Правда, обойдя строение по кругу, наткнулась на родник, бьющий прямо из расщелины в скале. Над источником была сооружена беседка из того же белого мрамора, что и перила. Овальный купольный свод, четыре колонны, скамеечка, а в центре несколько больших чаш в виде раскрытых раковин, расположенных одна над другой. Кристально чистая вода, журча, переливалась по ним, попадая в искусственное озерцо.

Устроившись на скамейке, я долго смотрела, как неспешно она течет. Драгоценные капли сверкали, будто жидкие бриллианты, соединяясь в драгоценный единый поток. Глаза само собою сомкнулись, и я не заметила, как задремала. Проснулась оттого, что ужасно затекло тело.

Неужели всю ночь провела на скамейке?

В ногах ощутила острое покалывание, которое затем распространилось на руки и плечи. Я растерла ладони. Затем ступни. От прилившей крови стало жарко. Недолго думая, подошла к источнику, сполоснула руки, умылась. Зачерпнула полную пригоршню воды, выпила. Необычно приятная жидкость обожгла горло, попала внутрь, принося бодрость и энергию каждой клетке тела.

Солнце только показалось из-за горизонта. Оно пришло на смену огромной луне. В свете еще двух серебристых спутников розово-красный цвет казался пурпурным. Я на несколько минут замерла, глядя, как светлеет небосвод. В ослепительных лучах утренней звезды стальные спутники бледнели, постепенно исчезая из поля зрения.

Возвращаясь обратно, прошла тем же путем, что и ночью. Обогнула башню, вскарабкалась на площадку и протиснулась в приоткрытую дверь. Поднявшись по лестнице, хотела тихонько проскользнуть в комнату, чтобы ненадолго прилечь. Но не тут-то было. На полу, прислонившись спиной к кровати, спал Ксавьер. Я на секунду замерла, разглядывая молодого человека. На лбу залегла тревожная складка, под глазами – темные круги. Одежда и обувь заляпаны грязью, будто он гулял на улице всю ночь.

Стоило мне сделать пару шагов, как он проснулся. В одно мгновение он оказался на ногах и подлетел ко мне.

– Мали! – прошептал он с облегчением. Чувство радости на секунду озарило его красивое лицо, а затем оно вновь исказилось из-за гнева. Голос взвился до высоких нот. – Где вы были всю ночь? Вы хоть понимаете, что могли погибнуть? Один неосторожный шаг и…

Ого! Он беспокоится, – меня обдало горячей волной. Я не смогла сдержать улыбки.

– Опять смешно? – взревел дракон.

Ох! Когда он злится, его глаза так сверкают.

Ксавьер что-то говорил, громко доказывал, а я не могла отвести от него взгляда, пропуская слова мимо ушей. Только когда он схватил меня за плечи и встряхнул, смогла вернуться к реальности.

– Никогда так больше не делайте! Понятно?

– О чем вы? – переспросила внезапно осипшим голосом. От его прикосновений мое тело покрылось гусиной кожицей. Непроизвольно облизала вмиг пересохшие губы.

Ксавьер хотел что-то сказать, но сдержался. Его руки сильнее впились в плечи. Он шумно вздохнул.

Я сжалась, ожидая, что сейчас последует шквал ярости, как в прошлый раз.

Не понимаю, чем я его разозлила? Да, ушла не предупредив. Но кого предупреждать-то? Он сам меня чуть не убил, а потом сбежал.

– Вы боитесь меня? – стальная хватка ослабла. Теперь его руки просто лежали на моих плечах. Я не ответила, уставилась в пол, пряча взгляд. Не хотелось, чтобы он видел мой страх. Ксавьер провел ладонью по моей щеке, очертил подбородок. Затем взялся за него, потянул вверх, заставив смотреть прямо ему в глаза. А потом…

Он поцеловал меня. Его мягкие и нежные губы исследовали мои. Я хотела возмутиться, чуть приоткрыла рот, чтобы набрать воздуха. Но Ксавьер не дал мне этого сделать. Воспользовавшись моментом, проник внутрь, замер на мгновение, будто привыкая к новому ощущению. Затем продвинулся чуть глубже. Я таяла в его руках. Позволяла целовать себя, не в силах думать ни о чем, кроме того, чтобы это продолжалось как можно дольше. Мои руки скользнули по его груди и обвили за шею. Я не могла и не хотела сдерживаться. Внизу живота возникло жаркое, смутно знакомое тянущее чувство. Я ответила на поцелуй со всей страстью, на которую была способна. Чуть подтолкнув меня вперед, Ксавьер переместил нас к кровати. Я последовала его порыву, чувствуя, что внутри разгорается нешуточный огонь страсти. А погасить его можно только одним способом.

Пусть! – не хотелось думать о последствиях. О том, что совершенно не знаю этого человека. Сейчас он рядом. Его желание – это и мое желание тоже.

Я торопливо расстегнула пуговицы на его камзоле, и он тут же полетел на пол. Запустила руки ему под рубашку. Ксавьер был худощав, но под одеждой скрывалось крепкое, натренированное тело. Я провела ладонями по плечам к шее, оттуда вниз по спине. После коснулась живота и обрисовала пальцами линию пояса, чуть засовывая их под плотную ткань брюк. Судорожно вздохнув, Ксавьер опрокинул меня на подушки. Сдернул платье с плеч, обнажил грудь. Приник губами к ложбинке, затем прочертил языком дорожку к шее. Вернувшись обратно, облизал сосок, захватил его ртом и втянул в себя. То же самое проделал со вторым соском. Это заставило меня выгнуться навстречу ему.

Стоило мне приподняться, как он вновь рванул платье. Оно затрещало по швам. Горячие губы покрывали поцелуями мой живот, опускаясь все ниже и ниже. На бедрах ткань собралась гармошкой. С рычанием Ксавьер сдернул мешавшую материю. Теперь я лежала перед ним полностью обнаженная.

Ненадолго дракон отстранился, рассматривая мое тело. После, приник к моим бедрам, стал целовать их внутреннюю поверхность, намеренно избегая самого чувствительного места. Я ощущала его горячее дыхание, влажные губы. От его прикосновений кружилась голова. Он дразнил меня, распаляя и без того разгоревшееся желание. Это было невыносимо и мучительно сладко. Тело жаждало большего, истекало соком.

Что он делает со мной? О-ох! Еще! – я дотронулась до его головы, слегка подтолкнув в нужном направлении.

–Ты хочешь этого?

Что за идиотский вопрос? Неужели по мне не видно?

– Да, – сорвалось вместе с рваным дыханием.

Дракон приблизился, наконец, к заветному бугорку, стал ласкать его языком. Затем скользнул ниже, проникая внутрь меня.

– А-ах! – искры сыпали в моей голове в разные стороны. Я стонала, извивалась, двигала бедрами в такт. Весь мир сейчас был сосредоточен во мне, и не существовало ничего, способного оторвать меня от бушующего урагана по имени «Ксавьер». Всего несколько мгновений, и я достигну желаемого. Только дракон вдруг отстранился, вновь перешел к бедрам, а оттуда поднялся к животу.

– Еще! – потребовала я. – Пожалуйста!

– Скажи, ты принимаешь меня? – прерывистым голосом спросил дракон.

– О чем речь? Конечно, продолжай, – прошептала в нетерпении.

– Скажи, я принимаю тебя.

– Хорошо. Я принимаю тебя, Ксавьер. Я хочу тебя. Ты доволен?

Дракон обворожительно улыбнулся.

– И я, вейр Ксавьерисандос, принимаю тебя, эсте Мали, – сказал он.

Затем ловко отпрянул, скинул рубашку, брюки. Мой взгляд сразу переместился вниз.

Вау! А драконы могут наводить ужас не только в зверином обличье, – внушительные размеры мужского достоинства меня поразили. Я сглотнула, не представляя, как эта штука во мне поместится.

– Не бойся, – мужчина хитро прищурился, – я буду осторожным.

– Хорошо! Тогда я сверху.

– Ты? Сверху? – удивился Ксавьер.

– А что? Можно подумать, ты никогда так не пробовал.

– Эмм, – мужчина на секунду задумался, – ладно. Я согласен.

Ха! Он согласен. А кто бы его стал спрашивать? – я потянула дракона в кровать, уложила на спину, а сама села ему на бедра. Скользнула по торсу вверх, прикасаясь к нему всем телом. Добравшись до губ, крепко поцеловала. Слегка покачалась взад-вперед, чтобы Ксавьер почувствовал, как касаются его кожи упругие бугорки на груди, а внутренняя поверхность бедер трется о плоский живот. Далее, маленькими поцелуями стала покрывать область шеи, прокладывая дорожку от мочки левого уха к грудной клетке. ниже и ниже. Я чувствовала отклик. Дрожь, с которой дракон отзывался на каждую ласку. Его стальные мышцы цепенели от прикосновений. Я чувствовала напряженность, с которой мужчина сдерживал свои порывы. Одно резкое движение, и он подомнет меня под себя, накроет своим телом и не отпустит, пока не удовлетворит ненасытное желание.

Наконец, я добралась до той части, что вызывала мое особенное любопытство. Нарочито медленно двигалась, чтобы его плоть коснулась моего живота, а затем и ложбинки у груди. Ксавьер застонал, когда я провела языком по дорожке из темных волосков. После обхватила пальцами основание, и стала круговыми движениями языка подниматься к ободку. А когда вобрала в рот головку и стала двигаться вверх-вниз, дракон впился руками в покрывало, стиснув так, что оно порвалось. С губ сорвался продолжительный стон.

Не в силах более сдерживать желание, которое вновь заполонило мое существо, я приступила к решительным действиям. Устроившись верхом, осторожно опустилась, вбирая его плоть, насколько это возможно. На секунду встретилась глазами с потемневшим взглядом дракона. По его лицу то и дело пробегали черные змейки чешуи. Ноздри трепетали от шумного дыхания, а искусанные губы так и манили впиться в них поцелуем.

Знал ли он, как потрясающе красив в такие мгновения? Я вот никогда уже этого не забуду.

Он наполнил меня собой до предела. Это было безумно приятно и немного страшно. Удовольствие граничило с едва терпимой болью. Казалось, надави он чуть сильнее, и мне потребуется медицинская помощь. Но все же, я медленно двигалась, приподнимаясь и опускаясь, стоная и вскрикивая, лаская и подчиняя, устанавливая свои ритм движений и правила. В какой момент выдержка дракона дала сбой, даже не успела понять. Просто осознала, что лежу на спине, а Ксавьер с грудным урчанием и жадностью целует, ласкает, сминает в объятиях, вбивая мое тело в жалобно скрипящую кровать.

Мы стали единым целым. Сплетенным клубком страсти, в котором мало просто обладать друг другом. От зверя, таившегося внутри моего мужчины, веяло ненасытностью, голодом. Ему требовалось нечто большее, чем просто секс. Острое ощущение опасности, хлестающей по венам, адреналин и боль, которая поднимала грань удовольствий на новый уровень. Сама не заметила, как поддалась дикой скачке. Движения ускорялись, разгоняя бешеный темп. Пальцы впивались в спину дракона всякий раз, когда он погружался на всю глубину, срывая с моих губ то ли стон, то ли всхлип. Мыслей не было, только ощущение огромного желания умопомрачительного финала. И он не заставил себя ждать. Трепетные волны опутали тело приятной пронизывающей дрожью. Мышцы сократились, впрыскивая огненные потоки в мои вены. На некоторое время я выпала из реальности, превратившись в тугую спираль, которая медленно разжималась под все еще крепким напором Ксавьера. Он тоже был близок к разрядке. Стиснув мои бедра до синяков, вошел так глубоко, что у меня перехватило дыхание. Даже слезы выступили на глазах, срывая с губ болезненный вскрик. Дракон загасил его нежным поцелуем, коснулся губами дрожащих ресниц, собирая соленую влагу, а после с утробным рычанием уткнулся мне в шею и обмяк.

– Моя птичка, – охрипшим голосом прошептал Ксавьер.

Чтобы не придавить своим весом, он чуть отстранился, но меня из рук не выпустил. Я забралась сверху, устроившись на его груди. Тупая боль внизу живота уже прошла. По телу разлилось блаженное чувство удовлетворения. Если не считать маленького инцидента в конце, то все было просто изумительно.

Но он обещал! – я отодвинулась на край кровати. Снова кто-то жалобно пискнул.

– Тарлинг! – мы подскочили. В пылу страсти совершенно забыли о нем.

Зверек забился под одеяло и боялся высунуть нос. Я почувствовала, как заливаюсь краской. Схватила край покрывала и натянула на себя. Ксавьер вытащил тарлинга из укрытия.

– Ах ты, маленький негодник! Разве не знаешь, где твое место?

– Не надо, – вступилась я за маленького помощника. – Он же не виноват, что мы…

Животное жалобно посмотрело на меня в поисках защиты. Я забрала пушистика у Ксавьера, положила себе на колени, прошлась пальцами по его шерстке. Он замурчал, словно кошка, вытянул шею, показывая, где еще погладить.

– Хитрюга, – почесала зверька за ушком. «После схватил это самое ушко, чуть потянула», – скажи-ка дружок, а где моя одежда? Верни ее немедленно!

Обиженный тарлинг нехотя слез с кровати и направился к шкафу. Открыл дверцы. Внутри на вешалке висело платье. Я поспешила достать его.

– Невероятно!

Многочисленные дырочки и порезы были искусно заштопаны. А чтобы швы не бросались в глаза, на ткани красовалась вышивка. Серебристые нити сплетались в затейливый рисунок, превращая практически испорченную вещь в настоящее произведение искусства.

– Какая красота! Как же удалось сделать все это так быстро? – тарлинг смущенно уставился в пол. Не поднимая головы, зверек выдвинул ящик в нижней части шкафа. Там я увидела свое нижнее белье. – Спасибо, что вернул, – погладила зверька.

Схватив вещи, я направилась в ванную комнату. Ополоснувшись, с наслаждением надела трусики и бюстгальтер, почувствовав приятное давление на бедрах и груди.

– Что это такое? – Ксавьер, наблюдавший за мной с кровати, теперь стоял в дверях. Его взгляд был прикован к полоскам из красных кружев на моем теле. Глаза дракона снова горели желанием. Он приблизился ко мне, провел рукой по ткани у самой ложбинки. Затем чуть отстранился и, опустившись на колени, поцеловал край кружева на животе.

– Э-это нижнее белье, – пролепетала я, – можно подумать, первый раз видишь его на женщине.

– Да, именно так. Наши женщины не носят белья. По крайней мере, те, которых я знал.

Его слова подействовали так, будто на меня ведро холодной воды вылили. Все желание, которое он вызвал у меня своим восхищением, мгновенно спало.

Ну, кто говорит о бывших, да еще в такой момент? – неприятное чувство ревности змеей ужалило в сердце. Я отстранилась.

– Я поняла. Здесь не носят подобных вещичек.

– Подожди. Ты что обиделась? – Ксавьер вскочил на ноги и ухватил меня за руку, – эти кружевные штуки на твоем теле сводят с ума. Я не понимаю, почему ты злишься?

– По-твоему, упоминание о том, скольких голых девиц ты видел, должно меня порадовать?

– Ревнуешь? – дракон расплылся в самодовольной ухмылке.

Сколько наглости и бахвальства. Что он о себе возомнил? Дает понять, что я одна из его многочисленных побед? Ну, нет.

– Ревную? Вот еще! Я считаю все, что произошло между нами, ошибкой. Забудь об этом.

И зачем я это сказала?

Лицо Ксавьера вмиг окаменело, стало равнодушным и бесстрастным. Только в глазах читалась боль. Радужка снова наливалась чернотой. Я уже пожалела о своих словах, но отступать было поздно. Дракон выскочил из ванной, как ошпаренный. К тому моменту, когда я надела платье и зашла в комнату, его и след простыл.

Спустившись в зал, я вышла на площадку перед башней. Долго вглядывалась в небо, в надежде увидеть его. Несколько часов провела на солнце, ожидая, что вот-вот надо мной нависнет черная тень. Словно изваяние, стояла у перил, созерцая один и тот же пейзаж.

Я очень корила себя за неосторожные слова. Мне хотелось задеть Ксавьера. И это получилось. Ну, конечно, у него были другие девушки. Дракон также не первый мой мужчина. Только воспоминаний о том, с кем я была, к сожалению, не осталось.

Грустные слова лирической песни сами вырвались на волю вместе с предательски навернувшимися слезами. Сквозь застилавшую глаза пелену я сразу не заметила, как блеснули в лучах солнца золотисто-синие крылья. Когда порыв воздуха окатил меня теплой волной, я бросилась навстречу дракону.

– Прости! Я сожалею о том, что сказала. Эта ночь была самой лу… – я осеклась. Передо мной стоял незнакомец с гривой смоляных волос, крупным подбородком, придававшим грубости приятным чертам лица. У него был пронзительный изучающий взгляд, заставивший мои щеки запылать.

Я почувствовала себя раздетой перед ним. К тому же было в мужчине нечто угрожающее. Я невольно отступила. Почему-то вспомнились слова Ксавьера, что женщина не должна говорить первой. Это кстати. И пусть в моей голове назрела куча вопросов, торопиться с ними не следовало.

Дракон же обошел вокруг, рассматривая меня со всех сторон. Он шумно вдыхал воздух, отчего крылья его носа трепетали.

Темно-синий камзол, брюки, такие же, как и у Ксавьера, только расшитые золотыми нитями, подчеркивали мощную фигуру. Мышцы так и играли под тканью. Краем глаза я следила за движениями мужчины, непроизвольно отмечая горделивую осанку и уверенность в себе.

– Кто ты такая? По виду – человек. Но человеческие женщины более крупные и чаще темноволосые. Рыжий цвет присущ только гномам. Вот только гномы тебе по пояс будут. У них белая кожа, как у эльфов. Но ты не эльфийка, – мужчина рассуждал так, будто меня не было рядом. Я чувствовала себя неуютно. Его послушать, так я, вообще, непонятно кто. – Это ты пела? – незнакомец обратился, наконец, ко мне.

Я лишь кивнула в ответ.

– Удивительно. Голос сирены. Я его за столько ардов услышал! Не мог удержаться от соблазна и найти источник волшебных звуков. Кто же ты?

– Н-не знаю, – пожав плечами, отступила на пару шагов.

– Я чувствую на тебе запах дракона. Ты принадлежишь кому-нибудь?

Он что, считает меня вещью? Видит первый раз и унижает. Что я ему сделала?

– Я принадлежу самой себе! – гордо заявила я, – кто вы такой? Почему являетесь сюда и оскорбляете меня?

– Меня зовут вейр Максимус Берратокс. Я регент Сертеи. Каждая пядь земли, каждый камешек, каждое живое существо здесь принадлежат мне.

Что-то не нравится мне его властный тон.

– Приятно было познакомиться. Мне пора, – я выдавила скупую улыбку и развернулась, чтобы пройти к спасительной башне.

– Куда это ты собралась? – прорычал мужчина.

От звука его голоса у меня мурашки пошли по телу. Дракон в одну секунду оказался между мной и дверью.

– Позвольте пройти, – попросила, набравшись смелости, – скоро вернется мой… друг Ксавьер.

– Ксавьерисандос? – уточнил дракон. В глазах Максимуса блеснул дьявольский огонь, а по лицу расплылась самодовольная улыбка. – Как давно ты его знаешь?

– Мы познакомились два дня назад. Он спас меня.

– Ты его наджеда, – ухмыляясь, ответил мужчина. – Что ж, он совершил большую ошибку, оставив тебя без присмотра.

– Я не ребенок, чтобы за мной присматривать. А что значит, наджеда?

– Женщина для развлечения.

Каков наглец! – чуть не задохнулась я от возмущения. Как ни обидно было, но в глубине души я понимала, что со стороны выглядит все так, как сказал Максимус. – Но он не знает всего того, что было между нами. Ксавьер. Он не такой.

Задумавшись, я не сразу почувствовала жжение на шее. Что-то тонкое жалящее обвило меня. Стало трудно дышать. Я посмотрела на дракона. Он занес руку над моей головой. От его ладони исходило красное свечение, которое тянулось ко мне, стелилось по плечам, окутывая огненной дымкой. Самое ужасное, что я не могла пошевелиться или закричать. Все внутри противилось этому воздействию, а сердце колотилось, как у птицы, попавшей в сети.

Что происходит? Помогите! Ксавьер! – звала на помощь, беззвучно шевеля губами.

Затем все закончилось. Сила, державшая меня в оцепенении, исчезла. Я пошатнулась и чуть не упала. Мужчина поддержал меня за локоть.

– Что вы со мной сделали? – спросила осипшим голосом. В горле после странных манипуляций жутко першило.

– Теперь ты принадлежишь только мне! Я великодушно сделал тебя тари. С этого момента ты находишься под особым покровительством. Навредить тари – значит нанести оскорбление ее хозяину.

Что? – закрыла руками лицо. В голове не укладывалось. – Я теперь его вещь? Дикость! – Ладони скользнули вниз по шее и наткнулись на что-то, чего раньше не было.

– Ошейник? Ты надел на меня ошейник, как на собачонку? – взвизгнула не своим голосом, – какое ты имел право? Сними немедленно!

– И не подумаю.

– Ты! Ты… самодовольный болван! Тиран!

Дракон нахмурился. А я почувствовала, как сжалось кольцо вокруг шеи.

– Следи за тем, что говоришь, – зло сказал Максимус, – иначе можешь лишиться головы.

Давление на шею ослабло. Я судорожно хватала ртом воздух, глотая предательски скатывающиеся из глаз слезы.

Как же это? Почему я? Что со мной будет? Я оказалась во власти незнакомого мужчины, который может убить меня в любое мгновение или того хуже.

– Нам пора, – Максимус схватил меня за руку. Тут же в воздухе возникла оранжевая сфера, «сомкнувшая» нас в своем пространстве.

Тошнота, головокружение, жжение на шее – все это нахлынуло одновременно. Перед глазами заплясали черные точки, уши заложило, а тело налилось свинцом. Не выдержав нагрузки, я стала медленно сползать на пол. Последнее, что выхватило сознание, – падение в разверзшуюся подо мной пропасть.

Глава 4. Птичка в клетке

Я резко очнулась. Будто кто-то вытолкнул меня из счастливого забвения в реальную жизнь. В глаза ударил яркий свет. Несколько минут я часто моргала, пытаясь привыкнуть к нему. Постепенно неясные силуэты пространства вокруг меня обрели четкость. Я сидела на кушетке в какой-то комнате. По сравнению с жильем в башне, она могла показаться роскошной. Но что-то подсказывало, что лучше бы оказаться в той самой башне, чем восторгаться великолепием дорогой клетки. Я дотронулась до шеи. Ошейник, что надел Максимус, по-прежнему облегал ее.

Что же это за штука?

Поднявшись с кушетки, огляделась в поисках зеркала. Огромная кровать с балдахином, многочисленные пуфики и скамеечки, шкаф, резной сундук, столик. Стены, затянутые парчовой тканью, мраморные колонны, лепнина на потолке. Не было ничего похожего на то, в чем можно увидеть свое отражение.

Окно!

Я подбежала к нему. Солнечные лучи преломлялись сквозь фигурное стекло, наполняя помещения ослепительным светом. Именно из-за необычной формы стекла невозможно было разглядеть что-либо за ним. Окно нельзя было открыть – на раме отсутствовали ручки и замки. Тогда я бросилась к двери.

Заперта.

Еще один проход в комнате оказался открытым. Но вел он в другое помещение, смежное. Без окон, но зато с купальней.

– Ле’тари, – позвал кто-то негромко.

Я вышла из ванной и увидела девушку. Она стояла у входа, робко озираясь по сторонам.

– Привет, – я дружелюбно улыбнулась, – вы кто?

– Ле’тари, – повторила она, обращаясь ко мне, – хозяин прислал меня помочь вам одеться.

– Хозяин? Он что думает, я не могу сделать это сама? Уходи!

Девушка в страхе замотала головой. Она попятилась к двери. В ее затравленном взгляде читалось отчаяние, даже обреченность. Это мне не понравилось.

– Что с тобой? – несчастная не ответила. Она закрыла лицо руками. Ее плечи подрагивали от беззвучных рыданий. – Так не пойдет, – решительно взяв девушку за руку, подвела ее к кушетке, усадила на нее. Сама устроилась рядом. – Рассказывай!

– Если вы будете недовольны, хозяин велит выпороть меня и прогонит из дворца. А я не могу вернуться без денег. У меня дома младшие братья. Мы умрем от голода.

– Этого не случится. Я тебе обещаю, – заверила девушку, – но для начала, скажи, как тебя зовут?

– Грир, ле’тари.

– Почему ты меня так называешь?

– Но вы же тари самого вейра Максимуса Берратокса! Он никого еще не удостаивал такой чести.

Да уж, счастье-то привалило! Но стоп! Как она его назвала? Берратокс? Кажется, Ксавьер называл это имя. Или нет? Ладно, с этим разберусь потом.

– Называй меня Мали. Кстати, а зачем мне переодеваться?

– Но как же? Обязанность ле’тари всюду сопровождать своего господина. Весь дворец полон сплетнями. Что в вас особенного, раз сам регент Сертейской империи заинтересовался?

О! Нет! Кажется, я догадываюсь, в чем дело.

Во время разговора Грир стала выглядеть уверенней. Плечи расправились, а в глазах появились любопытство и интерес.

– Ле’тари, вы позволите заняться вами?

– Что я тебе сказала, Грир? Называй меня Мали!

– Как скажете, ле’тари Мали, – поджав дрожащие губы, повторила служанка. Я скрипнула зубами, но сдержала крепкое словцо, готовое вырваться наружу.

Вот упрямая девчонка! Но вполне милая и добрая. Скорее всего, мы с ней подружимся.

Грир расчесала мои волосы, уложила их волнами, заколов солидным количеством шпилек. Затем она достала из сундука парчовое платье насыщенного синего цвета с золотыми вставками. Оно имело глубокий вырез на груди, а талия затягивалась жестким корсетом. Самостоятельно я бы вряд ли его надела.

Какая неудобная одежда! – как только Грир зашнуровала корсет, я сразу начала задыхаться в нем. Сделав несколько шагов, чуть не упала, запутавшись в длинной юбке.

– Нет! Снимай! – потребовала я, – в этом скафандре я и пяти минут не выдержу.

– Но хозяин рассердится.

– Ну и пусть! Я не позволю указывать мне, что одевать и как себя вести. Кстати, о последнем. Расскажи, что тут за порядки?

Девушка стала торопливо расшнуровывать платье. При этом она чуть задумалась, нервно покусывая верхнюю губу. Видимо, ее одолевали сомнения. А мой вопрос она пропустила мимо ушей.

– Грир, послушай, – я остановила служанку, взяла ее за руку и подтолкнула к кушетке, – присядем. Если ты переживаешь, что будешь наказана, то обещаю сделать все, чтобы этого не случилось. Но для этого мне необходимо знать, что значит, быть этой ле’тари, какие возможности дает это положение. И еще немного расскажи о том, с кем придется иметь дело. Клянусь, о нашем разговоре никто не узнает!

– Вы правда защитите меня? – девушка посмотрела на меня недоверчиво, – но вы же видите меня впервые. Зачем?

– Я ни с кем здесь не знакома. И не знаю того, что ждет меня дальше. Недавно я очнулась на вершине горы, не помня ничего из прошлой жизни, кроме своего имени. Я не знаю, кто я на самом деле. Были ли у меня семья, друзья, – едва заговорив о прошлом, мысленно ойкнула, почувствовав боль и легкое головокружение. – В общем, если ты не против, то, может, станем подругами?

– О! Я с радостью! – Грир обрадовалась. Ее вспыхнувшие на секунду глаза, почему-то сразу угасли, – только не подумайте, что я из-за вашего положения.

– Я так не думаю. Можешь обращаться ко мне на «ты», и звать по имени, как я тебя.

– Но только наедине, – предупредила служанка, – иначе меня накажут.

– Договорились! Итак, объясни, что такое ле’тари?

– Тари – это человек или другое существо, находящееся под покровительством хозяина. Поскольку ва… твой хозяин – Максимус Берратокс, регент великой империи Сертеи, то ты имеешь самое высокое положение среди простых людей. Очень скоро многие начнут искать твоего общества, чтобы через тебя обращаться с просьбами к его Величеству. Следует быть осторожной при выборе знакомств.

– Хорошо, я это учту. Что-то еще?

– Ну, тебе полагается всегда быть при хозяине и являться по первому его зову.

– Та-ак, – этот факт совсем меня не обрадовал.

– А еще необходимо всюду следовать за ним.

– Почему?

– Ошейник, – девушка указала на мое новоприобретенное украшение, – он должен чувствовать своего хозяина. Если вы уйдете дальше, чем на пятьсот ардов, то рискуете погибнуть.

– Что-о? – я схватилась руками за кусок металла, пытаясь оторвать его от шеи.

– Бесполезно, – Грир тяжело вздохнула, – он держится силой древней магии драконов. Есть красивая легенда о том, как ошейник впервые был создан.

– Интересно послушать.

– Когда-то очень давно, дракон полюбил девушку по имени Тария. Но она была обычным человеком, хрупкой смертной. Тогда он и создал первый амулет, чтобы всегда знать, где она находится, и являться по первому ее зову. Но случилась война, дракону пришлось оставить возлюбленную в замке, а самому улететь в империю Дорров. Она находилась очень далеко, за тысячи ардов отсюда. И когда Тарии грозила опасность, он не успел прийти на помощь. Она погибла. В общем, амулет не имел смысла, если его хозяин находился далеко от амулета.

– Жаль девушку, – посочувствовала я, – ошейник, похоже, не приносит счастья своим носительницам. Так ведь?

– Наверно, – Грир на минуту затихла, а после задумчиво продолжила, – я никогда не думала об этой истории в таком ключе. Амулет попытались усовершенствовать. Но что-то пошло не так. И теперь ошейник сам уничтожает носителя, стоит ему отдалиться. Да и используют его сейчас, в основном, для тех, кому хотят оказать покровительство. Но не для возлюбленных. Это опасно.

– Ну, и для чего все это нужно Максимусу?

Как же все сложно. Хорошо, что Ксавьер не додумался надеть на меня ошейник! Никогда бы ему этого не простила.

Я почувствовала, как сдавило горло. Вновь попыталась отодрать эту штуку от шеи.

– Это хозяин зовет вас, – испуганно прошептала Грир, указывая на ошейник. – Металл светится красным, значит, Максимус недоволен. Мали, нам стоит поторопиться.

Девушка стала поспешно стягивать с меня платье. Ошейник тем временем неприятно грел кожу. И с течением времени накалялся все сильнее. Наконец, нам удалось снять эту немыслимую конструкцию из парчи. Грир отбросила ее на кровать и подала мое платье.

– Можно спросить, – немного стесняясь, поинтересовалась моя помощница, – что это такое? – указала на кружево, облегающее мои бедра.

– Это? Нижнее белье. Я уже слышала, что здесь такое не носят. Поверь, очень удобно. А некоторых мужчин, вообще, с ума сводит.

– Необычно… – Грир недоговорила. Ее глаза округлились от ужаса. Она смотрела на что-то за моей спиной. Обернувшись, я взвизгнула. На пороге стоял Максимус. В его черных глазах сверкали алые искры, а частое шумное дыхание выдавало еле сдерживаемую ярость. Я выхватила платье из рук подруги. В мгновение ока натянула его на себя. Так быстро я еще никогда не одевалась.

Ну, мне так показалось.

Ловкие ручки Грир быстро одернули ткань в тех местах, где она лежала неровно, и замотали пояс вокруг меня. Затем девушка заправила выбившиеся из прически локоны и отступила в сторону.

– Я велел надеть ле’тари другое платье, – зло сказал Максимус, обращаясь к Грир, – ты будешь наказана.

– Нет! – я выступила вперед, закрывая собой девушку, – ее вины нет. Это я ей приказала. Значит, наказывайте меня!

– Десять плетей!

Грир охнула.

– Вы же несерьезно? – я не поверила. Но то, как пренебрежительно хмыкнул Максимус, помогло понять, что он не изменит своего решения. – Пожалуйста, не надо, – взмолилась, сложив руки в молитвенном жесте, – я надену это платье. Сделаю все так, как вы хотите!

– Нет времени. Пойдешь, как есть.

– А что Грир?

– Три дня в колодках без еды и воды!

Она ведь предупреждала! Какая же я дура, что не послушала, – в ужасе обернулась посмотреть на подругу. Но в ее глазах читалось облегчение.

Спасибо, – беззвучно поблагодарила она.

Максимус же подошел ко мне, схватил за руку.

– Пойдем, – потащил за собой, не дав опомниться.

Регент шел уверенным шагом. Я же бежала за ним. На каждый его шаг приходилось три моих. По дороге я еще успевала крутить головой по сторонам. Стены коридоров были увешаны полотнами, в основном с портретами мужчин и женщин. На некоторых картинах изображены батальные сцены. Драконы и люди сражались. Они были и противниками, и союзниками. Целая веха истории, запечатленная на старинных холстах.