Ворон хозяина не выбирает бесплатное чтение

Тисато Абэ
Ворон хозяина не выбирает

Глава первая
Бестолковый второй сын

Когда Юкия пришел в сознание, солнце уже клонилось к закату. Мягкие очертания облаков сияли золотом в косых лучах.

Он попробовал подняться как ни в чем не бывало, но зажмурился от пронзившей все тело боли.

– Проклятье! Это же надо так!

Пришлось отказаться от попыток встать, и раненый снова распластался на земле.

Воздух был абсолютно прозрачным, и от холода Юкия почти не чувствовал рук и ног.

Он продолжал лежать и разглядывать небо и вдруг в свете заката различил летящую к нему черную тень.

Ворон. Причем трехногий и гораздо крупнее обычного.

Убедившись, что птица постепенно приближается, Юкия приложил руку ко лбу: «Ой-ой».

Скоро ворон оказался прямо над ним. Птица ринулась вниз, и в тот момент, когда она должна была разбиться о землю, ее силуэт исказился, будто растаявший леденец, а в следующий миг принял форму человека.

– Юкия!

Огромный ворон, приземлившись прямо перед ним, превратился в юношу в черных одеждах.

Разумеется, это был старший брат.

– У тебя лицо страшное. Что-то случилось? – Юкия попытался сделать вид, что ничего не понимает, и на лбу брата выступили синие вены.

– Дурачина! Я тебя обыскался! Ты знаешь, который час? – сердито крикнул он.

Однако, несмотря на грозный голос, в глазах его проглядывали забота и беспокойство. Заметив, что брат смотрит на его рану, Юкия улыбнулся, чтобы немного успокоить его.

– Прости, что заставил поволноваться.

– Как ты?

– Ничего страшного. Просто упал и ударился головой.

– А когда падают, на животе остаются следы ног? – Старший брат с сомнением оглядел младшего и вдруг принял серьезный вид. – Они вчерашние?

– Говорю же – я просто упал!

Юкия натянуто улыбнулся, и брат фыркнул с таким видом, будто хотел сказать: «Кто ж тебе поверит!»

– И что с этим лицом теперь делать?

– С лицом?

– Ты весь в синяках!

А ведь сегодня они приглашены на новогодний праздник к главе дома.

«Будет много важных людей, выглядите прилично», – твердил им отец, который уже ждет их там.

– Правда? Да ладно, обойдется.

– Что ты задумал?

– Ничего такого! – засмеялся Юкия, поглядывая на брата. – Ты же говорил, что у нас нет времени? Нам надо переодеться и добраться до главной усадьбы Северного дома до захода солнца!

С этими словами Юкия посмотрел на небо: уже сильно стемнело. С наступлением ночи род ятагарасу не может обращаться, а потому Юкии и его братьям придется поторопиться.

– Что ты теперь натворил? – горестно воскликнул отец трех сыновей, схватившись за голову.

– Упал маленько… – нахально заявил второй сын – причина вечной головной боли отца.

Фигура Юкии резко выделялась на фоне семьи, собравшейся у парадного входа в усадьбу. Так же, как старший и младший братья, он был нарядно одет, однако лицо покрывали темные синяки. Мало того, одно веко распухло, и глаз почти не открывался. Их окружали родственники других наместников. Глядя на Юкию, люди о чем-то тихонько перешептывались.

Юкимаса, глава Тарухи, был известен тем, что получил это звание довольно молодым. Страна Ямаути принадлежала племени ятагарасу и состояла из четырех земель, которые делились на еще двенадцать владений. Естественно, пост наместника был не из низших. Хоть он и передавался по наследству, не будет преувеличением сказать, что занять его в двадцать лет – событие исключительное.

Какое-то время об этом ходили всякие толки, но, после того как Юкимаса официально получил в жены дочь правителя северных земель, больше уже никто не смел выказывать недовольство. Старший сын рос замечательным преемником, и на первый взгляд казалось, жизнь Юкимасы вполне удалась… если бы не средний сын, источник всех его неприятностей.

К сожалению, второй сын – Юкия – оказался совсем недалеким. Даже сам Юкимаса иногда задумывался: может, у юноши просто с головой что-то не так? В отличие от брата, который был старше всего на год, Юкия не сумел доучиться, но, когда его превзошел и второй брат, младше Юкии на пять лет, бедный отец пришел в ужас. А несколько лет назад Юкия сделал такую глупость, что над ним даже не смеялись: отправился на поиски младшего и ухитрился потеряться сам. Поэтому в Тарухи Юкию прозвали бестолковым вторым сыном наместника.

Вдобавок он был еще и трусоват – совершенно неподобающее воину качество.

В северных землях, где располагалась местность Тарухи, многие посвятили жизнь военному искусству, а потому и семья наместника обязана преуспевать в этом деле. Дядя и младшие братья Юкимасы стали известными в Тюо бойцами, и все ждали, что и младший сын наместника, Юкити, тоже вот-вот ступит на этот путь.

И только Юкии это не по силам. Отец знал, что Юкия не справится с военной службой в Тюо и лишь навсегда опозорит Тарухи и все северные земли. В нем ведь нет ни капли боевого духа: по утрам он еле шевелился, а стоило братьям начать состязание, как по команде «Начали!» Юкия ронял деревянный меч из рук.

Среди сыновей Юкимасы только будущее Юкии оставалось неопределенным, и во многом из-за его происхождения.

Юкимаса обратил взгляд к небу:

– Да простят меня небеса. Ну что мне сказать хозяину?

Так он называл отважного главу северных земель. Укорять его тот, конечно, не будет, но скажет что-нибудь вроде «Что за жалкий сын для воина!».

– Я сделала холодные примочки водой из колодца, – обеспокоенно заговорила жена Юкимасы. – Вы уж его не ругайте, прошу. Если хозяин что-нибудь спросит, я сама все объясню.

Супруга наместника всячески заступалась за Юкию, хотя не была ему родной матерью. Среди трех братьев Тарухи только Юкия появился на свет от другой женщины, но вскоре она умерла, и добрая супруга Юкимасы воспитала мальчика, никак не выделяя его между своими сыновьями. Благодаря ей обычно в семье не обращали на это внимания, но сегодня будет много посторонних, а если позволить жене еще и взять на себя его вину, точно сплетен не оберешься.

Измученный Юкимаса посмотрел на жену и безвольно качнул головой:

– Нет, ты не должна за это извиняться.

– Конечно! Я ведь просто свалял дурака! – невозмутимо заявил Юкия, и Юкимаса бросил на него взгляд, говорящий: «Так бы и убил!»

– Тут ты, конечно, прав, но не тебе об этом говорить, глупый мальчишка! – сетовал Юкимаса, закрыв лицо руками. – Сегодня ведь будут почетные гости! Вы, может, не знаете, но на вечер явится господин Нацука! Это старший сын правителя. Он уступил престол брату и теперь служит горному богу Ямагами-сама, однако его власть при дворе все еще огромна!

Услышав о приезде бывшего наследника, сообразительный старший сын ахнул:

– Неужели господин из дома Золотого Ворона – дома Сокэ?!

– Именно! И если ты собираешься занять мое место в будущем, постарайся запомниться ему, это крайне важно…

Дом Золотого Ворона, или дом Сокэ, – это семья старейшины рода, первого Золотого Ворона. Легенда гласит, что однажды он поделил страну Ямаути на четыре части и дал по одной каждому из своих детей. С тех пор ими правят четыре дома: восточные земли принадлежат Восточному дому, южные – Южному, западные – Западному, северные – Северному, а весь род Сокэ называют Главным домом.

Около десяти лет назад в результате политических перемен Нацука лишился статуса наследника правителя, однако благородный юноша из дома Сокэ сохранил высокое положение. По крайней мере, как старший сын Главного дома он мог рассчитывать на хорошее место при дворе.

– …И все же вот в этом-то году мог бы и не приезжать.

Нельзя же сейчас отослать домой одного только среднего сына.

Даже когда прием начался и семья наместника ожидала своей очереди в специальной комнате, его не покидала острая боль в желудке – такая, что он тихонько стонал. Он и оглянуться не успел, как его вызвали поздравить хозяина, и Юкимаса вышел на середину гостиной вместе со старшим сыном Юкимой. Позади следовали жена и младшие сыновья.

У стен зала, куда входили семьи с поздравлениями, уже разместились аристократы из Северного дома – благородные вороны. В центре, перед Юкимасой, на почетном месте уверенно сидел владелец северных земель, рядом – его супруга. А почти на равных с главой Северного дома вольготно расположился незнакомый крупный мужчина.

Это был могучий юноша, не уступавший в комплекции хозяину дома. Лицо с очень правильными чертами выдавало высокое происхождение, однако деликатности, часто присущей благородным воронам, в нем совсем не ощущалось. Жесткие черные волосы струились по лиловым одеждам священнослужителя, он сидел в свободной позе и тем не менее очень прямо держал спину. Этот человек смотрел на Юкимасу смело и выглядел величаво.

– О господин, позвольте выразить вам нашу радость по случаю наступления нового года, – начал Юкимаса, чтобы сразу выполнить цель визита.

Глава дома радостно кивнул и поднял руку.

– Подними голову, Юкимаса. Я рад видеть всю твою семью… Ну-ка, Адзуса! – ласково обратился он к жене Юкимасы. – Давненько я тебя не видел. Как дети? Здоровы ли?

Трое братьев, не поднимая голов, ответили утвердительно, а Адзуса, к которой обращался глава дома, почтительно улыбнулась и взглянула на отца.

– Благодарю вас, мы неплохо справляемся.

Хозяин дома удовлетворенно кивнул и махнул в сторону сидящего рядом юноши:

– Кстати, это господин Нацука. Он пожаловал к нам из дома Золотого Ворона. Поприветствуйте его.

«Неужели он и правда был когда-то наследником престола?» – подумал Юкимаса и вежливо поклонился.

Нацука ответил царственным кивком и заговорил звонким голосом:

– Ты господин Юкимаса из Тарухи? Нам раньше не доводилось беседовать, но я давно хотел с тобой пообщаться. Буду рад, если на пиру нам удастся сесть рядом.

– О, премного благодарен.

Сразу видно – ятагарасу из Главного дома. Юкимаса, ощущая превосходство этого юноши, намного младше его, снова поклонился.

Глава дома, с удовольствием наблюдая за их беседой, потеребил бородку и добавил:

– Юкимасу на этот пост выдвинул я, разглядев в нем необходимые задатки. Не сомневаюсь, что и вам, господин Нацука, он будет полезен.

– Благодарю вас за эти слова.

– А притом у него прекрасные дети. Я сам с нетерпением жду… – Слова главы дома понемногу затихали.

Юкимаса подумал, что тот заметил лицо Юкии, но вздрогнул, услышав сзади всхлипывания и поняв, что ошибся.

– Что случилось, Юкия? Почему ты плачешь?

Глава дома говорил озабоченно, и Юкимаса, не сдержавшись, обернулся: его средний сын, дрожа крупной дрожью, без дозволения поднял голову. Остановить его отец не успел.

Распухшее, все в синяках, а теперь еще и мокрое от слез, жуткое лицо увидели все благородные господа. Юкимаса сразу почувствовал, как изменилась атмосфера среди почетных гостей.

– Юкия, что с твоим лицом? – первой вскрикнула супруга главы дома.

Она видела детей Юкимасы чаще, чем ее муж, и не могла остаться безразличной к ужасному состоянию юноши.

– Понимаете, госпожа…

– Это я виноват! Я вел себя не так, как подобает простолюдину, – сквозь рыдания надрывался Юкия, перебив отца. – Простите меня, пожалуйста! Только не мучайте больше мою семью!

При этих словах все вздрогнули, а Юкия неожиданно легко вскочил на ноги, повернулся спиной к аристократам и бросился к кому-то в дальний угол комнаты, но упал плашмя, будто поскользнулся.

– Я все сделаю, только простите! Я больше не хочу, чтобы делали больно!

Тот, перед кем он склонил голову, побледнел больше всех и вытаращил на беднягу глаза, которые чуть не выскакивали из орбит.

Молоденький благородный ворон. Лет пятнадцати, не больше. Сидит с самого краю. Происхождения не очень высокого, но очевидно, что из знатных.

Почтенный ворон рядом – похоже, отец – тонко пропищал: «Что это значит?!»

Спешно перебравшись в другую комнату, подготовленную сообразительными слугами, семья Юкимасы, глава северных земель и его супруга сели лицом к лицу с молодым вороном, перед которым упал Юкия. Сведя вместе рассказы братьев Юкии, Юкимаса наконец сумел ухватить суть происходящего.

– Стало быть, все потому, что в деревне этот мальчик съел лепешки, не заплатив?

– Вы правы.

– Сейчас ведь канун Нового года, и даже в провинции есть рынки, пусть и небольшие. Судя по всему, этот малый, вернувшийся из столичного Тюо на родину, взял на рынке с прилавка лепешки и не дал за них денег.

Все это с раздражением выложил младший сын, предводитель всех деревенских мальчишек. Похоже, дети обиженного торговца слезно молили его о защите.

– Так а почему Юкия весь в синяках?

Под недоумевающим взглядом главы дома младший сын угрюмо замолчал, и старший брат положил руку ему на голову:

– Потому что благородный ворон не прислушался к его просьбам.

В словах этих сквозила ирония: очевидно, старший брат тоже весь кипел изнутри.

– Братишка представился сыном наместника и от своего имени потребовал платы, но взамен получил не деньги, а насмешки. Он вернулся домой в слезах, и вместо него на переговоры отправился Юкия.

– Только они не захотели слушать, – опять громко всхлипывая, проговорил Юкия, и глава дома нахмурил брови.

– Если это правда, я должен подумать, какие принять меры. Кадзумаро!

Благородный юноша, которого назвали Кадзумаро, обиженно вытаращил глаза и возразил:

– Прошу, позвольте и мне сказать.

Глава дома кивнул, и Кадзумаро заметно успокоился:

– Понимаете, господин, я и не думал, что этот мальчишка и правда сын наместника. Непростительно низкому горному ворону выдавать себя за аристократа, поэтому я собирался не посмеяться над ним, а выбранить!

Знатные вороны – мия-карасу – насмешливо называли тех, кто ниже их по положению, горными воронами, или яма-карасу.

Не успел глава дома остановить его, как вскочил вспыльчивый младший сын:

– Зачем ты врешь?! Я сразу сказал, что пришел от имени наместника!

В ответ на это яростное нападение Кадзумаро злобно прищурился.

– Разве можно допустить, что вопящий ребенок, вот так, без всяких церемоний налетающий на человека, действительно отпрыск наместника? Я никак не мог поверить ему. К тому же в драку он тоже полез первым. Если бы не мои друзья, это я был бы весь в синяках, – сдержанно завершил юноша.

Он явно ничего не боялся, поэтому старший и младший братья с досадой стиснули зубы.

– Простите, но господин Кадзумаро говорит правду, – вдруг робко прозвучали слова, которые никто не ожидал услышать.

Задумчивость сменилась удивлением на лице хозяина дома, когда он взглянул на Юкию, который теперь положил руку на плечо Кадзумаро.

– Что ты хочешь сказать?

– Правда в том, что мой брат первым полез драться. Я потом только понял, что он виноват.

– Братец Юкия!

– Эй, Юкия! Ты что говоришь?!

Старший и младший братья осуждающе посмотрели на Юкию, но тот старательно не замечал их возмущения и лишь бессильно повесил голову.

– Поэтому правда и в том, что сегодня я пошел к господину Кадзумаро извиниться за грубость брата, но, кажется, задел его этим…

– Что?!

Глава дома поморщился, а Кадзумаро заметно запаниковал:

– Все не так, это ошибка! Мы просто не поняли друг друга!

– Я попросил прощения за брата, а потом снова напомнил о деньгах за лепешки.

– Неправда! – плаксиво выкрикнул Кадзумаро, но глава дома кивнул Юкии: «Продолжай».

– Слушаюсь. И он мне сказал: «Простолюдин, знай свое место!» А еще сказал: «Не ври!» Мол, разве бывают настолько жалкие благородные вороны? Я ему ответил, что в провинции благородные вороны все такие, но он мне не поверил…

– Замолчи! – в гневе завопил Кадзумаро. – Ну еще бы! Он пришел в уэ, – откуда я знал, что он высокого происхождения?

Уэ – облачение, которое заменяет обычную одежду и превращается в перья, когда человек принимает облик ворона. На первый взгляд уэ напоминает черное кимоно, но на самом деле это часть тела, покров, который создают своим сознанием. Его предпочитают военные, а также простой народ, у которого нет денег на кимоно, но люди богатые обычно не носят уэ.

Кадзумаро настаивал, что ему и в голову бы не пришло, будто сын наместника мог надеть уэ.

– И вообще, он только делал вид, что извиняется за брата, а сам пришел высмеять меня! Этот наглец вел себя вызывающе! Я думал, он продолжает лгать вслед за братом: «Брат виноват, что затеял драку, но я представляю наместника и требую, чтобы вы заплатили за лепешки».

– По-моему, очень справедливо.

– Нет, то есть да, но это же не так! – Уже заговорив, Кадзумаро понял, что сам роет себе могилу. Не добившись понимания от главы дома, он начал раздражаться. – Вы поймите, он совсем непохож на сына наместника. Я был уверен, что это простолюдин врет мне в глаза… Думал, он издевается над благородным вороном…

– И поэтому ты со своими дружками напал на Юкию, сына наместника, который пришел вместо отца полюбовно уладить дело о краже? – недовольно говорил глава дома, и Кадзумаро раскрыл рот. Казалось, он все еще не понимал, чем все закончится.

– Полюбовно уладить дело о краже?

– Жители деревни часто обращаются к семье наместника как к посредникам, чтобы договориться с аристократами. Почему ты вообще без спросу съел лепешки, которые продавались на рынке?

– Кажется, он сказал: «Это вместо налога», – тут же вставил младший брат, чуткий к любой перемене ветра.

– А еще он говорил, что «для простолюдинов вполне естественно выказывать почтение к благородным». Это было посреди рынка, так что можете проверить, множество ятагарасу это подтвердят, – пришел на помощь старший брат, и глава дома яростно поскреб голову.

– Да уж. Тоже мне, благородный ворон!

– Но, господин! Я не мог вынести, чтобы унижали честь ворона высокого происхождения…

– Болван!

От этого окрика мелко задрожали балки и столбы усадьбы.

Кадзумаро пискнул что-то и замер, а трое сыновей Юкимасы одновременно подскочили на месте.

– Ты позор рода! Ты не представляешь себе, в чем заключается долг благородного ворона, лишь строишь из себя важную птицу, а как ведешь себя с добрыми людьми?! Ты никогда не служил при дворе – и смеешь говорить о каких-то налогах?! Смотреть противно! Чему учит тебя твой отец?!

Кадзумаро побледнел, на его глазах появились слезы.

– П… простите меня.

– Прежде всего ты должен извиниться не передо мной!

– Что?!

На мгновение лицо Кадзумаро исказилось злобой, но теперь уже воскликнул Юкия:

– Нет-нет! Это мы забыли, кто мы такие, мы вели себя неучтиво! Простите нас!

Кадзумаро, перед которым опять склонили голову, казался разочарованным.

– Кадзумаро?

Глава дома окликнул юношу, и тот, увидев страшное лицо господина, прикусил губу. Чтобы извиниться, ему пришлось почти распластаться на полу перед Юкией, который и так застыл в глубоком поклоне.

– Прошу меня простить.

Кадзумаро униженно пробормотал извинения, и его вывели из комнаты. Позже, наверное, и его отца, который все это время нервничал в зале, ждало наказание.

Глава дома громко вздохнул и снова повернулся к представителям Тарухи.

– Простите, мой родственник повел себя неприглядно. Как твои синяки, Юкия?

– Ну, как… Болят, конечно.

Куда пропали недавние слезы? Юкия отвечал невозмутимо. Юкимаса, который до этих пор не имел возможности сунуть свой клюв, незаметно толкнул его локтем.

– Уж простите, господин, что доставили вам столько беспокойства. Да еще на праздничном вечере устроили такую суматоху.

– Не тебе за это извиняться, – раздался звучный, но спокойный голос, и при появлении хозяина этого голоса у всех присутствующих сами собой выпрямились спины.

– Господин Нацука! Почему вы здесь?

Взгляд главы дома устремился к входу, где спокойно стоял Нацука.

– Мне стало интересно, что у вас здесь происходит. Да и нет ничего скучнее пиршества без собеседников. – Нацука чуть улыбнулся.

Глава дома хлопнул себя по лбу и криво ухмыльнулся:

– Ох, простите нас, судя по всему, вы все-таки стали свидетелем постыдного поведения моих родственников.

– К сожалению, я действительно все видел. Господин Кадзумаро, похоже, плохо понимает, что значит быть благородным вороном. Каков будет ваш приговор?

– Не извольте беспокоиться, я не смягчаю наказание лишь по той причине, что провинившийся – мой родственник.

Нацука ответил легким кивком и без особого смущения сел рядом с главой дома.

Юкимаса, обливаясь потом из-за внезапного появления Нацуки, снова извинился:

– Простите нас за это неуместное поведение: вам пришлось наблюдать такую неприятную историю за праздничным столом…

– Не волнуйся. Хотя я, конечно, немного удивлен.

Впрочем, кто останется холоден, если посреди положенных поздравлений люди вокруг начнут бегать в слезах и бросаться на колени? Лицо хозяина дома тоже сохраняло странное выражение.

– Что ж, забудем о сегодняшнем происшествии, но должен сказать, что Юкию все-таки стоит научить вести себя соответственно времени и месту.

– Вы совершенно правы. Это мой промах…

– Я что, такой невежа?

– Цыц!

Юкимаса строго глянул на Юкию в ответ на его глупый вопрос, и тут неожиданно раздался чей-то голос.

– Кстати, мне вот что непонятно, – робко посмотрела на главу дома его супруга.

– И что же?

– Ведь Кадзумаро скоро должен явиться ко двору прислуживать молодому господину. Что вы собираетесь с этим делать?

– Да, и правда, было такое.

Молодой господин из дома Сокэ – нынешний наследник правителя и младший брат Нацуки – до сих пор жил и обучался во внешнем мире, но настала пора отправляться домой, и к возвращению молодого господина во дворец для него набирали прислужников из благородной молодежи. Глава Северного дома обещал послать ко двору Кадзумаро.

– Хм-м. Но ведь теперь Кадзумаро нельзя туда.

– Именно. А что, если должность Кадзумаро передать Юкии?

– Хм, действительно!

Глава дома обрадовался, что нашлось решение, но Юкимаса, глядя на него, застонал от такой нелепости. Он резко оглянулся: самого Юкию, с лица которого обычно не сходило глупое выражение, очевидно, застали врасплох, а вот супругу и двух других сыновей идея и удивила, и осчастливила.

Юкимаса понимал, какая это честь, но, хорошо зная сына, не был уверен, стоит ли веселиться. Зато пожилой глава дома и его супруга продолжали разговор, не обращая внимания на муки Юкимасы.

– Так и молодой господин получит прислужника, и Юкия научится хорошим манерам при дворе, верно?

– Вот уж правда, одним выстрелом двух зайцев убьем. Для начала на год, да? – Глава дома заметно увлекся идеей.

А ведь Юкимаса мог многое рассказать о среднем сыне. Не пытаясь возражать главе дома, он невольно потер живот.

Нацука, возможно заметив это, протянул крыло помощи:

– Мне тоже кажется, это хорошая идея. Но почему бы не спросить, чего хочет сам юноша?

Вот спасибо, господин Нацука! С просветлевшим лицом Юкимаса благодарно кивнул ему, и глава дома тоже выразил согласие.

– И правда. Ну, Юкия! Хочешь отправиться ко двору?

– Ни капельки!

Ответ прозвучал так быстро, что мог оскорбить главу дома, задавшего вопрос. Вот уж тот удивился.

– Почему?! В Тюо не так уж сложно занять высокую должность. Ты сможешь сделать карьеру, если только захочешь.

Но Юкия странно посмотрел на главу дома.

– Нет.

Выглядел он несчастным, но говорил решительно.

– Когда вырасту, я буду помогать старшему брату на работе и спокойно жить в Тарухи. Мне совсем не хочется ехать во дворец!

Юкия говорил очень откровенно, и даже глава дома, кажется, потерял терпение.

– Разве это сын воина? Неужели в тебе вообще нет честолюбия?

– Нисколечко! – Юкия осмеливался открыто противостоять господину.

Юкимаса надеялся, что сын откажется ехать в Тюо, но после услышанного он заерзал на стуле.

Юкия, не обращая внимания на смущение отца, искренне заявил:

– Понимаете, я буду счастлив, если смогу всю жизнь работать ради Тарухи и помогать брату, который станет здесь наместником. Это и есть моя мечта. Пожалуйста, не отбирайте у меня ее.

Однако мольбы Юкии не тронули сердце главы дома.

– Какая мелкая у тебя мечта. Мужчина должен иметь больше амбиций.

– Ты неправ. Мне кажется, у мальчика прекрасные планы, – сказала его супруга и ласково улыбнулась юноше. – И все же, Юкия, я думаю, твоему брату и Тарухи пойдет только на пользу, если ты поедешь в Тюо и наберешься там опыта. Адзуса, как ты считаешь?

Супруга Юкимасы в ответ радостно закивала:

– Я согласна. Мне всегда было жаль думать, что Юкия застрянет здесь и не сможет достичь чего-то большего.

– А ты, Юкима?

– Да, я согласен с вами, госпожа, и с матушкой.

Старший сын, зная свое место, до сих пор молчал, но теперь энергично покачал головой:

– Братец справится с чем угодно, если только возьмется. Он просто редко за что-нибудь берется…

– Тот, кто может справиться, если возьмется, но не хочет браться, просто бестолков, – заключил сам Юкия.

На мгновение старший брат растерялся, но тут же продолжил:

– Так или иначе, я буду рад, если Юкия поедет ко двору. Ему стоит побольше узнать о внешнем мире.

После таких слов брата Юкия нетерпеливо заерзал:

– Мне и так хорошо. Я никогда не собирался бросать Тарухи.

– Вот поэтому я и хочу, чтобы ты отправился во дворец!

Слушая тихую перепалку братьев, Нацука явно веселился.

– Для Тарухи будет полезно иметь родственников в Тюо. Считай, что это ради общего блага.

На лице Юкии выразилось откровенное недовольство, но Нацука спокойно улыбнулся:

– Если возникнут сложности, приходи ко мне. Я постараюсь помочь.

Если уж уговаривает сам ятагарасу из дома Сокэ, отказаться просто невозможно.

Поняв, что придется отработать при дворе не меньше года, Юкия вскричал так, будто пришел конец света:

– Да что же это! Я же говорю – не хочу!

– Уже все решено, возьми себя в руки, балбес!

Теперь уже и Юкимаса не выдержал. Пока глава дома и его супруга бурно радовались такому повороту событий, он наклонился и шепнул Юкии:

– Я уже дал слово нашему господину и господину Нацуке. Хотя бы год, перетерпи как-нибудь.

– Целый год! Да если я и поеду туда, я не выдержу столько!

Сын нисколько не пытался скрыть недовольство, и Юкимаса раздраженно облизал губы.

– Ты даже не пробовал, а уже ноешь. Закрой рот и слушай хорошенько: только попробуй распустить нюни и вернуться домой раньше времени – упеку тебя в Кэйсоин! А уж там из тебя дурь выбьют, – тихо пробормотал отец.

– Чего?! – Юкия побледнел.

Кэйсоин – это место, где обучают солдат для Ямаути-сю, гвардии дома Сокэ. А раз там готовят будущих стражей, ему точно никто не даст поблажек. Попасть в Ямаути-сю – большая честь, но очень немногие заканчивают школу и действительно становятся гвардейцами. А остальные – больше половины – либо пятнают себя позором, не выдержав обучения, либо отправляются в ряды обычных солдат, где из них выжимают все соки.

Юкия вдоволь наслушался рассказов дяди, младшего брата Юкимасы, о том, насколько тяжела жизнь в Кэйсоин – хуже некуда. Он всегда заводил эту тему, когда выпьет. Юкия почувствовал: правда и отвратительная реальность стоят рука об руку за его спиной. Если обернуться – ему конец.

– Пожалуйста, только не это. Там я помру, без шуток!

Поняв, что он загнан в угол, братья отвели вгляды. Они заметили, что Нацука усмехается, видимо услышав этот разговор. Однако ни братья, ни Нацука не собирались поддерживать Юкию.

– Раз ты все уяснил, год выдержишь. Под угрозой смерти ятагарасу способны на все.

* * *

Так было принято решение послать ко двору бестолкового среднего сына из Тарухи.

* * *

Когда о Юкии забыли и стали обсуждать, когда отправить его во дворец и как подготовить к отъезду, он закрыл лицо руками, точно плача.

– Проклятье. Кажется, я перестарался.

Прошло два месяца после праздничной новогодней церемонии.

Юкия вместе с отцом прибыли в Тюо.

От Тарухи до Тюо можно было добраться либо в облике птицы, либо на «конях». Однако, как правило, ятагарасу стыдятся обращаться в воронов. Благородные мия-карасу всю жизнь проводят в облике человека, да и простой народ предпочитает оставаться людьми. Лишь бедняки, которые вынуждены в образе птицы зарабатывать свои гроши и перевозят других ятагарасу, заключают договор и никогда с тех пор по собственному желанию не превращаются в человека. Именно поэтому их называют конями.

По-видимому, Юкимаса не собирался обращаться в птицу и хотел лететь на коне. Юкию посадили к отцу на одного из воронов, которых держали в усадьбе наместника, и полдня тот нес его до Тюо.

В отличие от отца и старшего брата, на которых лежали обязанности наместника, Юкия не думал, что когда-нибудь окажется в Тюо. Уже в тот момент, когда только показалась гора Тюо, ему страшно захотелось вернуться домой. Отец же, не подозревая о чувствах сына, с важным видом направил коня к заставе.

На этой заставе пришельцы из северных земель, въезжая в Тюо, получали пропуск. Когда Юкимаса с сыном спустились на чисто выметенную площадку, окруженную плотно сбитой оградой, к ним тут же подскочил прислужник и взял коня за уздечку.

Сняв с головы ткань, намотанную для защиты лица от ветра, Юкия вслед за отцом слез с седла.

– Документ у тебя с собой?

– Думал потерять, но пересилил себя, так что пока у меня.

– Вот и хорошо, – кивнул Юкимаса.

Отдав поводья прислужнику, он привычным движением вскинул вещи на спину и зашагал вперед. Юкия вместе с ним вошел в здание, очень похожее на усадьбу наместника в Тарухи, быстро зарегистрировался и показал документы.

Когда они снова вернулись к коню, у того на шее уже висела черная лента с белой каймой и плотно вышитым знаком, подтверждающим статус наместника. Если лететь без этого знака, с земли вполне могут и подстрелить, заподозрив, что кто-то проник в земли Тюо без дозволения.

Заметив, что Юкимаса приближается за конем, слуга вежливо обратился к нему:

– Изволите сразу лететь дальше?

– Нет, хотел показать сыну призамковый город. Не приведешь коня туда?

– В какую конюшню желаете?

– В конюшню Северного дома. И еще: передай, что мы придем туда сегодня до заката, хорошо?

– Да, конечно.

Каждый из четырех домов имеет по два жилища: свои основные усадьбы, построенные в своих землях, и придворные дома, в которых временно живут в Тюо. Все гости обычно размещаются в этих придворных домах, и один из них с завтрашнего дня станет для Юкии временным пристанищем в столице.

– Ох, тоска какая! – простонал он.

Услышав это, Юкимаса укоризненно поднял бровь:

– Не говори так, паршивец! Ты получил почетное место и должен слезно благодарить за такую милость!

– У меня настоящие слезы на глазах. Вы, батюшка, тоже ведь не хотите этого.

– Пока ты смеешь говорить так, семья Кадзумаро, которая потеряла это место, скорбит и страдает, будто покойника оплакивает.

– Я-то ни словечка не сказал о том, что хочу поехать вместо него.

– Ну все, хватит! Надоело твое нытье! Ты сам во всем виноват.

Но, похоже, отец хорошо понимал, что это назначение принесло им только лишние хлопоты.

И неудивительно, ведь огромная пропасть зияла между представителями четырех домов в Тюо и провинциальными аристократами – например, наместниками. Не каждый благородный ворон заслуживал должного уважения: пока дети из четырех сильнейших семей пользовались почестями, на мелкую знать, или местные дома, часто смотрели свысока.

Известно, что в прошлом распространению покровительства четырех домов мешали трения с простыми жителями и, не справляясь с сопротивлением, главы обращались за помощью к местным влиятельным людям – предкам нынешних местных домов. Однако до сих пор в благородных воронах из провинции видят лишь новых аристократов, получивших свой статус не так давно, и даже лучшие чиновничьи посты не спасли их от высокомерия четырех домов и звания деревенщин.

В свою очередь, зная, как относятся к ним в Тюо, местные дома не стремились сделать карьеру при дворе. Поэтому еще ни один средний или младший сын из семей наместников, такой как Юкия, не отправлялся во дворец. Лишь для благородного ворона из Тюо не особенно высокого происхождения прислуживать молодому господину – предел мечтаний, а для выходца из провинциальной аристократии – ненужные заботы.

Отдав коня слуге, Юкимаса вместе с Юкией зашагали вперед.

– Так или иначе, тебе придется прожить здесь год, это решено. А раз уж ты попал в Тюо, хотя бы попробуй весело провести время.

– Весело? – с откровенным недоверием переспросил Юкия, и теперь уже Юкимаса расхохотался.

– Ладно, лучше один раз увидеть. Сам все поймешь.

С этими словами Юкимаса покинул заставу. Он слышал, что северный придворный дом расположен с южной стороны горы Тюо. Чтобы добраться туда от северной границы, нужно обойти половину призамкового города Тюо. Юкия недоумевал, почему они не полетели туда сразу, но, выйдя за порог, понял причину.

– Это что, озеро?

– Да. Отсюда поплывем на лодке.

Юкия впервые видел так много воды. Он слышал об этом озере, о том, что раскинулось оно настолько, насколько видел глаз, но не представлял себе всей грандиозности. Под весенним солнцем его поверхность ярко блестела серебряной рябью. На другом берегу над водой выступало множество строений, и всюду сновали лодочки с грузом.

– Грузы, слишком большие, чтобы перевозить по воздуху, доставляют по воде. Многие специально ходят на пристань и покупают товары там. Центральные ворота Тюо, конечно, дело иное, а весь город, по сути, стал большим рынком.

Отец также рассказал Юкии, что для того, кто прибыл из провинции, было бы упущением просто пролететь мимо города в облике птицы. К тому же здесь принято пользоваться лодками, поскольку здешние ятагарасу редко принимают птичий облик.

Юкия с отцом сели в лодку, которую тянул за собой прирученный и лишенный яда речной дракон мидзути^[1]. Словно скользя по поверхности воды, они с удовольствием разглядывали оживленные прибрежные кварталы и незаметно добрались до южного склона горы Тюо.

От пристани к центральным воротам дворца Тюо-мон вел великолепный проспект. Юкия впервые видел такую поразительно огромную и ухоженную дорогу.

– Если ты сейчас так удивляешься, что же будет потом? – улыбнулся Юкимаса, заметив изумление на лице сына.

Они шли по дороге между тележками и лавками торговцев. Вокруг продавалось много разной еды, и отовсюду доносились вкусные запахи, щекоча ноздри и возбуждая аппетит. Предлагали здесь и простенькие поделки: стеклянные заколки для волос и другие украшения – перед ними возбужденно шумели нарядные девочки.

Чем ближе к Тюо они подходили, тем оживленнее суетились люди и плотнее теснились прилавки, щеголяя все более разнообразными товарами.

Женщины отмеряли длинными палками великолепные ткани, а рядом с шутками и прибаутками завлекали прохожих сладким саке и вареными бобами дети. Раздавались голоса торговцев рыбой и овощами. Звенел оркестр – это шествовали мимо актеры.

Продавали даже осколки драконьих яиц, сушеных радужных ящериц, украшения из крыльев алого воробья – всякие диковинки, о подлинности которых сложно было судить. Одно слово – рынок в Тюо. Несравним с рынком в Тарухи.

Тем временем удивительный проспект привел гостей к огромному мосту перед скалой.

– Вот это да! Что это?! – невольно воскликнул Юкия и перегнулся через перила.

Под мостом между проспектом и скалой разверзлось глубокое, широкое ущелье. Горный склон вырастал из разлома, но огромная глубина скрывала все, что было там, внизу. Кое-где из скалы выбивались ручьи и водопадом низвергались в пропасть.

Сам алого цвета мост был великолепен. На одном его конце бурлил рынок, а у горы возвышались огромные ворота под охраной нескольких воинов.

– Вот и ворота Тюо-мон. Если перейти через мост, там уже начинается дворцовая территория, – объяснил Юкимаса, пока сын изумленно разглядывал гвардейцев.

– Это уже дворец? Но за воротами тоже есть лавки.

– Там не просто рынок, за мостом работают важные торговцы, которые обслуживают благородных воронов. Конечно, у них есть и обычные товары, но эти люди сами выбрали своих покупателей.

Проходя через ворота, Юкия напрягся, но стражи, убедившись в подлинности документов, быстро пропустили их.

За воротами атмосфера действительно резко изменилась. Проспект перешел в мощенную камнем дорогу, которая по спирали поднималась в гору. Лавки, стоявшие как бы спиной к горе, были гораздо роскошнее тех, что они видели до сих пор, да и товары здесь выглядели заметно качественнее. Кажется, и среди покупателей стало больше людей в дорогих одеждах, а до слуха уже не доносились зазывные крики торговцев и музыка актеров.

Юкия долго шел молча, глядя отцу в спину. Дорога наклонялась все круче и вдруг превратилась в удобную каменную лестницу. Изменились и строения: теперь вместо лавок вокруг стояли усадьбы аристократов.

Они поднимались столько, что Юкия начал задыхаться, но вот наконец путники взобрались по лестнице и показались грандиозные ворота, окруженные четырьмя черными лакированными столбами^[2]. Везде были только белые стены, и все дышало торжественным величием. Не возникало сомнений, что это и есть усадьба Северного дома.

– Прошу доложить: из Тарухи прибыли наместник Юкимаса и его сын, – выкрикнул Юкимаса через закрытые ворота, и почти мгновенно рядом открылось маленькое окошко. Оттуда кто-то выглянул, и большие ворота сразу же распахнулись.

– Добро пожаловать, господин наместник из Тарухи.

– Спасибо, что встретили.

Страж пропустил их в огромный двор, который оказался гораздо изысканнее, чем представлял себе Юкия: здесь росли ухоженные сосны, крупная круглая галька вокруг ослепляла своей белизной. Как только гости ступили внутрь усадьбы, каменная мостовая сменилась отшлифованным дочерна гранитом.

Усадьбы в северных землях большие, просторные, выглядят великолепно, но в них ощущается нехватка изящества. Здесь же все было очень изысканно. Разглядывая металлический фонарь тонкой работы над входом, Юкия вместе с отцом прошел дальше. Там их ждал родной внук нынешнего главы Северного дома, которому предстояло унаследовать его титул, – юноша по имени Киэй.

Киэю в этом году исполнялось двадцать три года. Это был веселый молодой человек, весь облик которого говорил о кровной связи с главой Северного дома. Сейчас, живя при дворе, он принимал гостей в своем охотничьем наряде и выглядел очень энергичным.

Когда Юкимаса появился перед ним, лицо, сиявшее здоровым румянцем, расцвело от радости, и юноша сам поднялся им навстречу.

– Добро пожаловать, господин Юкимаса. Прошу прощения, глава дома и мой отец сегодня во дворце по случаю представления ко двору госпожи Сиратамы.

Юкимаса невольно ахнул:

– Неужели наконец-то?..

– Да, наконец-то!

Представление ко двору необходимо, чтобы найти супругу для наследника престола. Претенденток отбирали по одной от каждого из четырех домов, и та, которая понравится молодому господину, станет его женой. Прибывшие девушки направлялись во дворец Окагу, и там происходило представление ко двору.

Госпожа Сиратама была единственной дочерью-красавицей Северного дома, ее даже воспевали в стихах и называли жемчужиной северных земель, и весть о ее представлении ко двору в качестве претендентки на руку наследника уже разнеслась по всему родному краю.

– Поэтому сейчас при дворе суматоха. Отец извинялся, что не смог встретить вас лично.

– Да что вы такое говорите, какие извинения? Не стоит!

Юкимаса и Киэй, несмотря на необходимость соблюдать приличия и выполнять долг, приходились друг другу дядей и племянником. Да и из-за возраста для Юкимасы он оказался самым приятным собеседником в Северном доме, с ним было легче всего общаться.

Они бегло коснулись последних событий во дворце и перешли к Юкии. Юкимаса велел сыну поприветствовать Киэя, и мальчик послушно поклонился:

– Я Юкия из Тарухи. На год поступаю в ваше распоряжение, прошу принять меня благосклонно.

Киэй тоже перестал улыбаться и серьезно ответил поклоном на поклон.

– И от тебя жду хорошего отношения.

Поручив Юкию заботам Северного дома и покончив с церемониями, Юкимаса посчитал цель своего приезда выполненной. Он еще ненадолго задержался и осмотрел вместе с сыном усадьбу, но, увидев в стойле своего коня, засобирался в путь.

– Что ж, Юкия, держись.

– Хорошо. И вы, батюшка, будьте здоровы.

Прощание было на удивление легким, поскольку все, что отец с сыном хотели друг другу сказать, они обговорили заранее.

Когда Юкимаса уехал, Киэй выделил для Юкии комнату. Помещение выглядело роскошно и ничем не уступало спальне самого Киэя. Туда уже принесли форменную одежду и все необходимое для жизни при дворе – эти вещи заблаговременно прислали из Тарухи. Разбирая их, Юкия вдруг заметил в бледно-голубых складках сложенную записку.

– Ох! Ну, матушка!

Он развернул листок с зеленоватым узором, и в ноздри ударил запах сандала. Красивый почерк говорил о хорошем образовании, но в ровных строчках читалась тревога о сыне: «Береги себя. Если что-то случится, сразу пиши…»

– «…Твоя матушка будет молиться, чтобы ты без происшествий выполнил свои обязанности и вернулся домой живым и здоровым». – Последнюю фразу Юкия произнес вслух с горькой усмешкой.

Он развернул бледно-голубые одежды – простую укороченную куртку хо, которую к празднику сшила ему мать. По бокам оставлены разрезы, чтобы легче было двигаться, с манжет свисает шнурок, которым можно подвязать рукава. Швы тонкие и аккуратно обработаны.

«Это она сама сшила для меня».

– Спасибо, матушка! – Подняв одежду и письмо к небу, он поклонился той, что воспитала его, пусть она и была теперь от него далеко.

* * *

На следующий день Юкия собирался во дворец. Ему даже приготовили повозку с двумя огромными конями, впряженными спереди и сверху. Он уже путешествовал верхом, но даже не мечтал о том, что когда-нибудь доведется поездить в экипаже.

Юноша забрался на колесницу вслед за Киэем, который тоже направлялся во дворец, но на ней оказалось ужасно неудобно. Когда она с грохотом поднялась в воздух, Юкия вскрикнул от восторга и ужаса. Киэй, напротив, привык так передвигаться. Похоже, его больше беспокоило молчание попутчика, и он никак не мог определиться, как держать себя с Юкией.

– Ты впервые летишь на колеснице? – нерешительно завел разговор Киэй, и Юкия почесал затылок.

– Да, я же средний сын местного аристократа. Не думал, что когда-нибудь покатаюсь на такой.

– А, да, конечно. – Киэй держал себя совсем не как подобает обитателю дворца из северных земель.

– Господин Киэй, вы не стесняйтесь меня так. Я вас не съем, – сказал Юкия, и Киэй улыбнулся.

– Это ты так говоришь, Юкия… господин Юкия.

– Не нужно церемоний. Просто Юкия.

– Так ведь нельзя, – растерянно нахмурился Киэй, и Юкия слегка поклонился ему.

– Я рос в деревне, так что не смогу заменить господина Кадзумаро, но буду очень стараться не посрамить северные земли. Пожалуйста, зовите меня Юкией.

Он не поднимал голову, подчеркивая свое подчиненное положение, и Киэй, глядя на него, будто проглотил заготовленные слова.

– Насчет Кадзумаро – как ни посмотри, он сам виноват. Сейчас, конечно, уже поздно спрашивать, но как твои ушибы, прошли?

– Да, как видите, вы уже ничего не видите.

– Что ж, это хорошо. – От шутливых слов Юкии Киэй наконец расслабился. – Знаешь, Юкия, пока ты при дворе, можешь считать меня старшим братом. Я слышал, что прислуживать молодому господину – довольно сложная задача. Если будут трудности, всегда можешь прийти ко мне за помощью.

– Это будет полезно. Большое спасибо.

Пока они так беседовали, колесница прибыла к входу во дворец. Это были главные ворота Оо-мон – «Большие ворота» для чиновников, ведущие в недра горы.

Дома аристократов строили на склонах, дворцом же называли двор, который занимался политикой и размещался внутри каменной громады вместе с замком, где жила семья Золотого Ворона. А через ворота Оо-мон туда торжественно входили высокородные аристократы.

Ворота Оо-мон, о которых когда-то слышал Юкия, оказались гораздо крупнее, чем он себе представлял. Их построили примерно той же формы, что и Тюо-мон, которые он видел вчера, но вот по размеру они не шли с ними ни в какое сравнение. Оо-мон словно вгрызались в скалу, и вблизи было невозможно объять их взглядом. Обхватить эти огромные столбы могли только пять-шесть человек, взявшись за руки, а засов казался величиной с лицо Юкии. Ворота выкрасили в яркий красный цвет, но не вызывало сомнений, что им уже много лет.

Площадка перед воротами сейчас одну за другой принимала летающие колесницы аристократов, прибывающих ко двору.

Пока Юкия хлопал глазами и вертел головой, его окликнули:

– Юкия, что ты там делаешь? Сюда!

Юкия поспешно нашел глазами Киэя, который привычно шел через ворота, и бегом догнал его. Среди красных и пунцовых одеяний светло-голубая форма Юкии странно привлекала внимание.

Всем служащим низшего ранга полагалось ходить в голубом. С каждым повышением брали краситель индиго темнее предыдущего. Водянисто-голубые одежды Юкии были довольно бледны и означали самую низкую ступень. И наоборот, красные, пунцовые и зеленые оттенки дозволялись только чиновникам самых высоких рангов.

Обычно ворота Оо-мон пропускали во дворец только высших чиновников, но сегодня здесь появился единственный человек в светло-голубых одеждах. Другой на его месте вполне мог оробеть, но Юкия призвал на помощь всю свою дерзость и равнодушно прошел через ворота, краем глаза поглядывая на сурового стража.

Однако, попав внутрь, даже Юкия остолбенел. Он слышал, что дворец вырублен прямо в скале, и поэтому представлял себе некую пещеру, а на самом деле оказался в роскошном просторном помещении, которое заставляло забыть о том, что все это находится в горе.

За воротами располагалась огромная зала, похожая на грандиозную картину в обрамлении из заштукатуренных и блестящих от лака колонн. Внутри было совершенно пусто. Свет прямыми лучами падал из окон и лился на узорный каменный пол. Потолок поднимался так высоко, что приходилось задирать голову, чтобы рассмотреть его, а клетки между потолочными балками украшала искусная резьба.

– Это и есть двор, Юкия! – постукивая носком обуви по каменному полу, объяснил Киэй. – Здесь на крупных церемониях собираются чиновники. Видишь вон там самое высокое место?

Одну сторону залы образовали сами ворота Оо-мон, а вдоль других стен тянулось несколько ярусов за перилами. Вероятно, в каждом ярусе размещалось свое ведомство. Юкия взглянул на верхний этаж прямо перед собой, куда указывал Киэй: один ряд был закрыт, пока в других сновали люди. Богатая отделка тоже говорила, что это особенное место.

– Это главный зал, а там стоит трон Золотого Ворона. Во время церемоний те двери открываются, и оттуда говорит Его Величество.

Юкия восхитился: так вот он какой, дворец! Тут из-за перил у стены напротив ворот показались люди в голубых одеждах – видимо, помощники Киэя во дворце, но тот лишь взял у них какие-то вещи и, махнув рукой, отправил их обратно в ведомство.

– Я сегодня должен проводить тебя в Сёёгу, дворец молодого господина.

– Ох, простите, что доставляю вам хлопоты.

– Ничего страшного! – беспечно засмеялся Киэй и повел Юкию к жилищу молодого господина, показывая дворец.

Киэй поднырнул под перила справа и ступил на лестницу. Рабочий день был в самом разгаре, и по пути они встречали множество чиновников, занятых своими делами. Некоторые узнавали Киэя и подходили к нему.

– Нечасто мы вас здесь видим, господин Киэй.

– Да, действительно.

Пока Киэй приветствовал чиновников, Юкия хранил молчание. Он думал, что никто не замечает человека такого низкого положения. Когда Киэй сказал: «Я как раз веду к молодому господину нового слугу», служащие – даже те, кто просто проходил мимо, – странно взглянули на Юкию, и ему стало неловко.

– Вот как, значит? Новый слуга? – произнес один из них то ли с жалостью, то ли сдерживая смех, а за его спиной послышалось бормотание: «Бедняга», «Интересно, сколько этот продержится…»

Что они имеют в виду? Юкия повернулся к Киэю, собираясь спросить, но проглотил свой вопрос, увидев его мило улыбающееся лицо.

– Не волнуйтесь. Этот паренек воспитывался среди воинов северных земель, он будет позакаленнее прежних. Даже служа у нашего молодого господина, он наверняка с честью выполнит свой долг.

– А-а, вот оно что… Будем надеяться.

Получив этот дежурный комплимент, Юкия со смешанными чувствами ухватил Киэя за рукав.

– О чем это они?

Юкии никто подробно не объяснял, какую работу выполняют слуги молодого господина.

Наследник вернулся в Ямаути из внешнего мира за месяц до приезда Юкии. Поскольку назначение произошло неожиданно и юноша не был готов к новым обязанностям, решили, что он вступит в свиту будущего правителя через месяц.

Все ожидали, что Юкия просто окажется на побегушках у других слуг, а пока он новенький, ему почти ничего не придется делать. Как ни посмотри, а помогать наследнику престола – очень почетное занятие для благородных воронов, возьми хоть надевание кимоно – за эту должность, по слухам, идет нешуточная борьба.

Однако то, что он сейчас услышал, никак не походило на ожидаемую реакцию людей, узнавших, что у наследника появится еще один прислужник. Юкии стало интересно, как обстоят дела во дворце, но Киэй, похоже, его не так понял.

– Не бери в голову. Люди просто недооценивают тех, кто вырос у военных. До сих пор к молодому господину присылали благородных воронов, получившие тепличное воспитание в Тюо, вот они и думают, что ты такой же. Покажи им, на что способны люди из северных земель!

Юкия в ответ только покачал головой:

– Да нет, дело же не в этом, господин Киэй.

– Ты что, испугался? Не волнуйся! – засмеялся Киэй, но Юкия заметил тень беспокойства на его лице. – Я тоже, как и нынешний глава дома, считаю, что эта должность больше подходит тебе, чем Кадзумаро. Ты ведь тоже не собираешься уезжать, пока не выполнишь свой долг?

– Ну, как бы это сказать… – Юкия хотел бы признаться, что иначе отец отправит его в Кэйсоин, но для человека из семьи военного говорить такое непозволительно. То есть самому-то Юкии было все равно, но, если разойдутся слухи и доберутся до отцовских ушей, он точно не простит ему это.

– Значит, все в порядке. Я тоже на тебя надеюсь.

Глядя в ясное, улыбающееся лицо Киэя, Юкия больше ничего не смог сказать и неохотно замолчал.

Он совсем замучился подниматься по лестницам, и в тот момент, когда он догадался, что им придется покинуть залы в недрах скал, они вышли наружу.

По-видимому, Сёёгу – «дворец, призывающий солнце» – располагался отдельно, как будто внутри некоего нароста на горе. С дворцом правителя его связывал великолепный каменный мост. Проходя по нему, Юкия приблизился к перилам и бросил взгляд вниз – ворота Оо-мон оказались далеко внизу.

Вход к молодому господину, также вырезанный в скале, не охранялся – вместо стражи здесь поместили огромный гонг.

– Что это? – Юкия удивленно посмотрел на Киэя.

Тот недовольно ответил:

– Им пользуются так. – Он медленно поднял колотушку. – Будь здесь стражник, который доложил бы о нас, не пришлось бы заниматься этими глупостями.

Киэй торжественно ударил в гонг, раздался гулкий звук, и вскоре открылась маленькая дверца рядом с воротами и вышел человек в уэ.

– Господин Киэй, простите, что вам пришлось самому посетить нас.

– А ты, господин Сумио, неустанно несешь свою тяжелую службу.

– Ну что вы, не так уж она тяжела! А это и есть новый слуга?

По сравнению с медленной и плавной речью местных аристократов Сумио говорил живо и четко. Сразу было видно, что он не из благородных воронов.

– Рад знакомству. Я Юкия из Тарухи, – поклонился Юкия, и Сумио ответил изящным поклоном.

– Меня зовут Сумио, я из Ямаути-сю, служу в личной гвардии Его Высочества молодого господина, к вашим услугам, – ответил мужчина и пристально посмотрел на Юкию.

Если он из Ямаути-сю, значит, настоящий воин, но сам некрупный. Кожа смуглая, загорелая. В нем чувствовалась детская живость. Указывая на Сумио, Киэй заметил, что внешность этого ворона обманчива и он очень искусный воин.

– Ведь он в одиночку охраняет Сёёгу.

– В одиночку?!

Сёёгу не обычная усадьба, это дворец. Юкия задумался, сколько же комнат там, за воротами, но Сумио покачал головой.

– В общем-то, в этом нет ничего сложного. Молодой господин до недавнего времени изволил пребывать во внешнем мире, так что, кроме его покоев, все остальные заперты.

Очевидно, Сумио охранял не столько дворец, сколько будущего правителя.

– Что ж, здесь я забираю у вас господина Юкию под мою ответственность.

– Надеюсь на вашу помощь, – вежливо поблагодарил Киэй. – Ну, Юкия, не подведи.

С этими словами Киэй один ушел обратно во дворец. Сумио проводил его взглядом.

– Итак, – пробормотал он и повернулся к юноше. – Я провожу тебя к Его Высочеству. Но, как я уже сказал, несколько комнат закрыто, а для тебя подготовлена только одна, рядом с покоями молодого господина. Прошу тебя не входить в другие помещения без нужды.

Судя по сухому тону, то же самое говорили всем прислужникам. Юкию не интересовали двери под замками, поэтому он послушно кивнул.

В сопровождении Сумио Юкия наконец вошел в Сёёгу. Дверь тяжело захлопнулась, и они попали в кромешную тьму, куда не проникал ни один лучик солнца.

Внутри дворец был отделан камнем и выглядел мрачновато, здесь царила прохлада. Сумио вел юношу мимо многих и многих запертых комнат, совершенно безразличный к их богато украшенным дверям.

Наконец Юкия заметил во дворце некую странность: в нем никого не было.

Кроме Сумио впереди, он никого не встретил, да и не ощущал, что поблизости кто-нибудь есть. Запертых дверей здесь было слишком много, и отсутствие живых душ начинало понемногу пугать.

– Простите, а сколько человек работает в Сёёгу? – не выдержав, спросил Юкия, и Сумио, бросив на него быстрый взгляд и сразу отвернувшись, все же ответил.

– Двое.

– Что?!

– Я сказал: всего два человека.

Сдавленный голос Юкии прозвучал тоскливо:

– Это вы, господин Сумио, и кто-то еще, да?

– Не кто-то еще, а я и ты – нас только двое.

Юкия вдруг почувствовал, как спина покрылась холодным потом.

– Подождите! А как же другие прислужники? По крайней мере месяц назад я слышал, что здесь есть еще с десяток мальчиков из аристократических семей Тюо.

– Кто бросил все сам, кого уволил Его Высочество, – ответил Сумио, не оборачиваясь, и в его голосе слышалась усталость. – К тому же Его Высочество не подпускает к себе больше одного человека. До вчерашнего дня оставалось еще три кандидата, но… одного отозвали домой, у другого усилились головные боли, которыми он страдает с рождения, у третьего по непонятным причинам возникли проблемы с сердцем и дыханием, боли в груди… В общем, работать они не могут.

– Что за ерунда! – возмутился Юкия, но было поздно поворачивать назад.

Так, за разговором, они вышли в галерею во дворике. Юкия в смятении следовал за провожатым по деревянному настилу, и наконец они остановились перед флигелем.

– Ваше Высочество! Я привел нового прислужника.

– Входи.

Услышав ответ, Сумио открыл дверь.

Юкия увидел спину молодого господина: тот сидел за столиком для письма перед большим распахнутым окном, откуда только и попадали в комнату слабые лучи света, обрисовывая черный силуэт. На нем были нижнее однослойное хитоэ и легкая накидка светло-лилового цвета, а по спине небрежно спускались волнами черные волосы.

– Наконец-то! – раздался довольно высокий, резкий и звучный голос.

Молодой господин чем-то проскрипел и поднял голову: видимо, что-то писал. Он положил перо и быстро обернулся к вошедшим.

Это был очень красивый юноша. Его облик, дышащий интеллектуальной красотой, казалось, источал какой-то неземной запах. Юкия слышал, что Его Высочеству шестнадцать или семнадцать лет, но для своего возраста он оказался довольно высоким и стройным. Его старший брат, Нацука, и телом, и лицом выглядел мужественнее, и по сравнению с ним молодой господин был очень хрупким, а его белое лицо даже по-женски нежным.

Однако под этим необычайно проницательным взглядом Юкия тихонько сглотнул.

– Позвольте представиться, я Юкия из Тарухи.

Он постарался скрыть, что ощущает какое-то давление, и смело, но сдержанно поклонился. Ему ответили легким кивком.

– Юкия из Тарухи? Ясно. Что ж, добро пожаловать.

Юкии показалось, что молодой господин едва заметно улыбнулся, но взгляд Его Высочества не изменился.

– Прости, что сразу к делу. Можно уже дать тебе поручение?

Юкия не ожидал такого вежливого обращения.

– Что значит можно или нельзя? Это же моя работа.

От такой неучтивости лицо Сумио вытянулось, но молодой господин не рассердился и лишь отметил:

– Вот как? Тогда подойди.

Он просунул руки в рукава наброшенной на плечи накидки и, поднявшись, вышел в галерею. Юкия поспешно двинулся за ним.

Во дворе он увидел сад. К удивлению Юкии, растения здесь были подрезаны небрежно, цветы в кадках тоже не отличались единообразием.

Пока Юкия недоумевал, как это возможно для дворцового сада, молодой господин произнес:

– Это твоя первая работа.

– Что «это»?

– Полить. – И он указал пальцем на множество больших и малых кадок с растениями.

– Все поливать?

– Да, и разной водой.

– Можно спросить, откуда ее брать?

– Молодец, быстро соображаешь. Видишь там водопад? – И тот же палец ткнул теперь в противоположную сторону.

Юкия повернулся, куда ему указали. Там, между двумя скалами, он с трудом разглядел туман над водой.

– Кажется, вижу.

– Я хочу, чтобы ты каждый день, без пропусков, поливал цветы из того водопада.

«Ой-ой, – подумал Юкия. – Столько носиться за водой в такую даль и неблагородный замучается».

– А зачем специально ходить туда? Вода из этого колодца не подойдет? – нахмурившись, спросил он.

– Иногда подойдет и из колодца, – последовал ответ. – Здесь высажено по два одинаковых растения, и чтобы их различать, горшки окрашены разной эмалью. Я хочу, чтобы цветы в голубой посуде ты поливал из водопада, а в белой – из колодца. Не перепутай.

Услышав последнее приказание, Юкия со стоном ответил:

– Все понятно.

– И не смей пить воду из колодца. Если замучает жажда, вот тебе кувшин, а если он опустеет, принеси воды из водопада.

– Хорошо.

Да уж, на это уйдет много времени.

– Что ж, я пошел.

Юкия засучил рукава, но молодой господин покачал головой:

– Ты куда это?

– В смысле? Начинать работу.

– Несмотря на то, что я еще не закончил объяснять?

Юкия невольно потер виски.

– Простите. Еще что-то?

– Мы с Сумио сейчас уйдем, к моему приходу прибери в комнате. Письма со стола разложи по категориям и верни на полку.

– Хорошо.

– Еще одно: мне должно прийти послание. Около полудня спустись в управление гражданскими делами и забери.

– В управление?..

«…Я не знаю, где это», – хотел сказать Юкия, но сдержался. Он попытался вспомнить, что читал дома о дворце. Кажется, управление гражданскими делами – это часть военного ведомства, а в военном ведомстве служит Киэй. Нужно просто сходить к нему и узнать. Но из-за размеров дворцовой территории времени совсем не хватит.

– Я все понял. Тогда начну с уборки в комнате.

Юкия готов был решительно взяться за дело. Потихоньку теряя уверенность, он все же надеялся выполнить все: нечего испытывать силу выходцев из провинции. Однако молодой господин снова странно взглянул на него. Заметив жалость во взгляде Сумио, Юкия замер на месте.

– Ой. Это что, еще не все?

– Разумеется. На столе есть бумаги из читальни – их нужно вернуть. И передай там служащему эту записку – пусть даст еще книг. Кроме того, нужно кое-что отнести в отдел церемоний. А к тому моменту в управление гражданскими делами придут еще письма – нужно забрать их и разложить на столе по степени срочности. Также прибери в конюшне Сёёгу и смени коням воду. Да, еще у меня кончилась бумага, нужно пополнить запас.

Приказы звучали властно, но казалось, будто он издевался.

– Кстати, а когда вы планируете вернуться?

– Я ненадолго загляну в первой половине часа лошади^[3], но потом опять уйду. Работу достаточно будет выполнить к сумеркам.

«Достаточно будет»? Хоть Юкия и переедет теперь в Сёёгу, у него не останется даже времени на отдых. Работы столько, что и к вечеру он вряд ли управится.

– И все это я должен сделать один? – скривился Юкия, но молодой господин холодно взглянул на него.

– А ты видишь здесь кого-то еще?

Из-за этой насмешки Юкия внезапно разозлился. Сумио, до сих пор молча наблюдавший со стороны, увидел, как Юкия нахмурился, и быстро встрял:

– Подождите, Ваше Высочество. Пожалейте господина Юкию. Может быть, лучше ему понемногу…

Но молодой господин на эти слова только фыркнул:

– Что за глупости! Если он с этим не справится, то как он будет мне прислуживать?.. Сможешь или нет? – строго спросил он Юкию. – Если нет, лучше сразу уходи.

– Никто не говорил, что не смогу. Пока не знаю, справлюсь ли, но, с вашего позволения, приложу к этому все усилия, – с похвальной покорностью ответил Юкия, у которого уже было тяжело на душе.

Однако молодой господин резко оборвал его:

– Мне все равно, приложишь ты все усилия или нет. Вопрос в том, добьешься ли результата. Бесполезных воронов, которые только прикладывают усилия, я сам выгоняю.

Юкия привык к тому, что в Тарухи все на него кричали, однако эти слова хозяина почему-то раздражали его. В этот момент под пронзительным взглядом молодого господина Юкии даже в голову не пришло, что отец рассердится или его отправят в Кэйсоин. Его просто взбесило лицо наследника, который точно испытывал его, и все мысли теперь были только об одном: надо его переиграть.

– А вот сами и убедитесь, бесполезный я или нет.

Юкия дерзко улыбнулся и увидел, как в уголках рта молодого господина тоже мелькнуло какое-то подобие улыбки.

– Хорошо. Если что-то еще случится, прими решение сам. Поешь на кухне – там тебе что-нибудь дадут. Это все, что я хотел сказать. Дальше справляйся сам. Я ухожу.

Не успев договорить, молодой господин отвернулся от Юкии и вышел из комнаты.

Сумио беспокойно посмотрел на юношу, но тот решительно покачал головой. У Юкии была масса вопросов, поскольку он многого не знал и не понимал, но он видел, что вопросам этим сейчас не будет конца, а время идет.

Он хлопнул себя по щеке, скорчил жуткую гримасу и кивнул:

– Всего хорошего!

Раз так, он тоже проявит характер.

* * *

Сначала – уборка комнаты.

Юкия нашел на столе записку к служащему читальни и бумаги, которые нужно было разнести по адресам. Он отложил их, чтобы не спутать с остальными во время уборки, и сразу принялся за гору разбросанных документов и книг.

Книги из читальни он распознал сразу по потрёпанным переплётам. Юкия отложил их к письмам и оглядел полки, чтобы понять, по какому принципу расставлены книги. Затем быстро распределил томики со стола по категориям, отправил их на полки и направился к конюшне у ворот.

Сбросив форму, чтобы не запачкать, Юкия быстро «связал» себе уэ, покрывшее все его тело, – так говорят, когда ворон в человеческом облике, раздевшись, создает себе одежду из перьев.

Впрочем, видимо, за конюшней следили: здесь было не так уж грязно. Как было велено, Юкия поменял воду, немного прибрался и вернулся во двор. Зачерпнув воды из колодца, он ковшиком разлил её по горшкам, покрытым белой эмалью.

Солнце к тому времени уже проделало половину своего небесного пути. Молодой господин скоро должен вернуться. Тогда Юкия решительно обернулся птицей: каким бы ни было расстояние, так он управится быстро, не успеешь глазом моргнуть. Мгновенно став вороном, он крепко схватил тремя когтистыми лапами бадью и полетел прямо к водопаду.

Его тут же окружили караульные Ямаути-сю, облетавшие территорию, однако, заметив ленту – знак, что это ворон молодого господина, – несколько растерялись, но все же оставили его в покое. Приблизившись к водопаду, Юкия разглядел, что флигель молодого господина в Сёёгу выдавался из скалы, опираясь на десятки бревен.

Выходит, дом стоит на платформе. По дороге от придворной усадьбы Северного дома к воротам Оо-мон Юкия видел, что торчащие из скалы здания соединялись чем-то вроде тоненьких мостиков – видимо, это была такая же конструкция.

Набрав воды, Юкия не жалея крыльев полетел обратно и полил цветы. Так повторил четыре раза и на этом зкончил работу, когда вернулись молодой господин и Сумио.

К этому моменту Юкия ужасно устал и не чуял под собой ног.

– Молодец. А где мои письма?

Видя, что слуга вытирает ручьём струящийся пот со лба, молодой господин и глазом не моргнул. Юкии от этих холодных слов стало неприятно.

– Я ещё не ходил за ними.

– Что?! – Брови господина прыгнули вверх. – Я ведь, кажется, велел сходить за ними после полудня.

Он был явно недоволен, но ведь и Юкия старался изо всех сил. Другое дело, если бы он поленился или забыл приказ, но в этот раз он ни в чем не был виноват и не собирался извиняться.

– Говорите что хотите, но…

– Стоп. Достаточно. Нет смысла обсуждать то, что не сделано. – Молодой господин не стал даже слушать оправдания Юкии. – Отправлю за ними Сумио. А ты должен действовать, продумав порядок. Работай головой.

С этими словами молодой господин взял с полки несколько книг и собирался уже выйти на улицу. У Юкии на мгновение все мысли вылетели из головы, но, стоило хозяину повернуться к нему спиной, он пришел в себя.

– Подождите! Для вас есть задание от учителя по стихосложению.

Когда Юкия убирал комнату, приходил посетитель. Раздался звук гонга: это оказался ученый муж, который занимался образованием молодого господина. Он оставил очень много заданий и поручил непременно заставить будущего правителя выполнить их.

– Он сказал, что срок – до завтра. И еще просил передать…

– Слушаю.

– «Знание китайской поэзии необходимо Золотому Ворону – старшему из благородных воронов. Стоит воздержаться от неумеренных развлечений и всеми силами восполнить упущенное за несколько лет». Мне показалось, он был сердит.

– Ишь ты. – Молодой господин бросил взгляд на горку заданий на письменном столе и насмешливо улыбнулся. – И что, это я должен сделать?

С этими словами он ушел.

* * *

– Проклятье, проклятье, проклятье! – с воплями летел по небу Юкия, обернувшись птицей. – Зачем он так? Я ведь с самого утра кручусь, ничего не евши… Проклятье!

Снова став человеком и выругавшись напоследок, Юкия вышел на площадку у ворот Оо-мон. Он попытался, не останавливаясь, вбежать внутрь, но его догнал страж.

– Стой! Ты что, собираешься войти в таком виде?

Вероятно, он говорил об уэ. Юкия натянул доброжелательную улыбку и нарочито вежливо поклонился.

– Совершенно верно.

– Какое еще «верно»? Приходи в чем-нибудь приличном.

– Но ведь нет такого правила, которое запрещало бы проходить через ворота в уэ?

Юкия уже ознакомился с придворным уставом. Очевидно, страж не ожидал, что ему возразят.

На мгновение он опешил, но потом недовольно скривился:

– Пусть и нет четкого правила, но при дворе все это знают.

– Я не собирался нарушать порядки, делаю только то, что не противоречит здешним правилам.

Юкия не мог позволить себе хоть на минуту задержаться, поэтому прилетел прямо к воротам.

Он быстро пробормотал:

– Пустите, иначе я не успею.

Но страж бросил:

– А мне какое дело? Я лишь охраняю ворота и не могу просто пропустить прислужника, который даже таких простых вещей не знает.

– Я не простой прислужник, я работаю у наследника престола.

Юкия показал свою ленту на шее вместо пропуска, и стражник, видимо, не заметивший ее раньше, раскрыл рот от удивления.

– Вот это да!

– Если буду тут прохлаждаться, я не смогу исполнить приказание будущего правителя, – добавил с улыбкой Юкия. – Если вас это убедило, пожалуйста, дайте мне пройти.

Страж уныло отошел, тогда Юкия быстро проскользнул мимо. Однако это было совершенно не в характере Юкии, поэтому он злился и на отношение охранника, и на то, что ему пришлось прибегнуть к влиянию молодого господина. На душе не только не стало легче – наоборот, настроение все ухудшалось.

Почти бегом он добрался до Киэя и взялся за бесчисленные поручения от молодого господина. Поскольку все это время Юкия был в уэ, он привлекал внимание. Повязка и тут спасла его от препятствий, но не от враждебных взглядов.

«Что ж, чем-то приходится жертвовать».

Конечно, Юкия предпочел бы избежать такого интереса к себе, но понимал, что от него никуда не деться. Решив больше не замечать, как на него смотрят, Юкия быстро закончил все дела, вернулся к воротам и снова обратился птицей. Однако теперь он нес больше груза, чем по дороге сюда, к тому же пришлось лететь вверх, поэтому обратный путь до Сёёгу оказался очень тяжелым. Дыша так, что плечи ходили ходуном, он со двора влетел прямо во дворец вместе с книгами.

К тому моменту, когда он добрался до стола молодого господина и открыл ящичек для писем, солнце уже клонилось к закату. Ему приказали расположить письма в порядке срочности – видимо, это означало, что их можно прочитать. Он быстро просмотрел их, чтобы успеть до темноты. Один из листков источал густой аромат белил.

– Это еще что?

Впрочем, и так все ясно. Юкия нашел имена отправителей и вздохнул: почти все новые письма пришли из веселых кварталов или из таверн – в общем, из злачных мест. Одни приглашали к себе снова, другие просили создать хорошие условия для работы, потому что одна из женщин мешает делу… И чем же наш молодой господин обычно занимается?

Это задание, физически простое, потребовало от Юкии всех душевных сил и потому показалось ему самым сложным. Наконец он со стоном швырнул письма на стол, и вся работа на сегодня была закончена.

Поправив развалившуюся стопку писем, Юкия глубоко вздохнул. Рядом с бумагами, которые он только что красиво разложил, осталась гора нетронутых заданий от учителя – наверное, предыдущий слуга послушно сделал бы их вместо господина.

Немного поразмыслив, Юкия вытащил ящик с каллиграфическими принадлежностями и начал растирать тушь. Вещи хоть и старые, а принадлежат наследнику престола: тушечница древняя, явно первоклассная вещь, удобный сосуд для воды в форме зимородка. Юкия долго-долго, не берясь за кисть, продолжал растирать тушь.

Когда молодой господин наконец вернулся, солнце уже совсем опустилось за горизонт.

– С возвращением.

– Угу.

Когда Юкия вышел навстречу, он нигде не увидел ни Сумио, ни коня: хозяин дворца пришел один. Верхнего кимоно, в котором он уезжал, на нем не было. При виде молодого господина в уэ Юкия вспомнил охранника у ворот, который днем не пускал его. Если бы молодой господин в таком виде показался у ворот Оо-мон, признал бы охранник в нем наследника?

– И что?

Юкия очнулся. Молодой господин зашел в комнату и сам зажигал светильник.

– Сколько ты выполнил из порученного? – спросил он, бросив взгляд на новые книги.

Юкию разозлило, что молодой господин даже не смотрел на него, и он резко ответил:

– Не знаю, соответствует ли это вашим чаяниям, но работу я закончил всю.

Тут молодой господин внезапно поднял взгляд:

– Всю?

– Да. Что-то не так? – с подозрением произнес Юкия, но наследник покачал головой.

– Нет, все хорошо. Молодец, хорошо потрудился.

Юкия снова кивнул, внимательно следя за выражением его лица.

– Вот только задание ваше я не трогал.

– Угу. Ну и ладно.

Эти слова удивили Юкию, он ожидал другого ответа.

– Что значит «ну и ладно»? Тушь я растер, но вы же собираетесь потом сами его выполнить?

При этих словах молодой господин чуть заметно улыбнулся:

– Нет. За тушь спасибо, но задание я делать не стану.

– Но ведь учитель рассердится на вас, Ваше Высочество…

Юкия был уверен, что услышит лишь какую-нибудь колкость, но беззаботность молодого господина обеспокоила его еще больше: тот в ответ лишь легонько покачал головой.

– Мне все равно. Или ты хотел сделать все вместо меня?

Молодой господин ткнул в задание пальцем, и Юкия, глянув туда, скривился:

– Шутить изволите?

– Тогда и ладно. Оставим это.

«“Оставим”?» – бессильно повторил про себя Юкия и замолчал.

– Да, и еще, Юкия.

«Ну что еще?» – подумал Юкия, но покорно отозвался:

– Слушаю.

– Будь моим пажом.

От неожиданного приказа Юкия окончательно потерял дар речи.

Паж выполняет почти ту же работу, что и личный слуга, но крохотное изменение названия сильно меняет отношение окружающих. Если «слуга» – это ворон, который помогает хозяину, в первую очередь выполняя разную работу, то в слове «паж» заключено еще и значение «приближенный, имеющий личные отношения с господином». Коротко говоря, это соратник на будущее. Пусть даже у господина увеличится количество слуг, но их положение всегда будет ниже пажа. Фактически это повышение в карьере.

Другой обрадовался бы, но Юкия почувствовал, как мурашки бегут по коже. Когда молодой господин спросил: «У тебя нет возражений?» – Юкия был уже готов ответить: «У меня одни сплошные возражения».

– Подождите! Это высочайшая честь, конечно, но эта ноша для меня слишком тяжела.

Совершенно непонятно, что молодой господин увидел в Юкии и за что сделал пажом, но принять такое решение за один день точно необычно.

– Я ведь из провинциального дома. Наверняка есть господа, которым гораздо больше подобает этот статус, чем мне.

– А в чем проблема, если ты из провинциального дома? – с искренним недоумением спросил молодой господин, и Юкия на миг запнулся.

– Но ведь другие слуги – все благородные вороны из Тюо. Наверняка будет много жалоб.

– Меня это не волнует.

– Но ведь и кроме меня есть другие умелые прислужники из аристократов Тюо. С ними не возникнет никаких хлопот!

– Никто из твоих предшественников не справился с работой.

– Потому что вы требуете слишком многого от одного ворона. Наймите двоих – и они все успеют.

– Ты ведь выполнил мои поручения один, зачем мне больше работников?

– Эти люди необходимы! – чувствуя всю безнадежность спора, почти кричал Юкия. – Так или иначе, нет никаких причин брать пажом именно меня. К тому же через год мне нужно вернуться в Тарухи. Я очень благодарен за ваше предложение, но позвольте его отклонить.

Юкия больше не в силах был заботиться о том, как выглядит. Он спрыгнул со ступеньки и распростерся на полу, прислонившись лбом к прохладному камню. На несколько мгновений Юкия замолчал, и молодой господин заговорил первым.

– А если я скажу, почему только ты можешь стать моим пажом, ты согласишься?

– Ну, если так… Да. Только это должна быть серьезная причина.

– Ясно, – легко кивнул молодой господин. – Хорошо. Только не забудь свое обещание.

Голос звучал так, будто его хозяин улыбнулся, и Юкия заподозрил неладное, но тут в животе заурчало.

– Ой.

Точно, он ведь совершенно забыл пообедать.

– Ты что, не ходил на кухню?

– Так у меня времени на это не было.

Юкия с несчастным видом держался за живот, и молодой господин, взглянув на него, пошарил за пазухой.

– Вот, держи.

Юкия только вытаращил глаза и поспешил поймать брошенное.

– Это еще что?

– Кумкват.

Юкия и сам это знал. Наследник бросил ему высушенный кумкват, обсыпанный сахаром, чтобы юноша перекусил. Оранжевый с желтизной плод ярко выделялся в полутемной комнате.

– Ты ведь голоден? Сунь его в рот пока.

Сам молодой господин тоже вынул один из маленького мешочка и стал жевать. Он уплетал лакомство за обе щеки, и сейчас его в этом простом черном одеянии сложно было принять за будущего правителя.

– Что ж, спасибо.

– На сегодня хватит. Ты свободен.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Ощущая неудовлетворенность, Юкия поклонился и удалился из комнаты. Выйдя на улицу, он сунул в рот кумкват, не зная, куда его еще деть. Раскусив сушеный плод, он ощутил его кисло-сладкий вкус и какую-то особенную горечь.

* * *

– Так я и думал!

Глядя, как радостно смеется Киэй, Юкия надулся.

– И нечего смеяться! Я понятия не имел, что прислуживать молодому господину так сложно.

– Ну, извини, – сказал Киэй, но продолжал улыбаться.

Дело происходило после обеда, примерно через полмесяца после того, как Юкия начал работать у наследника.

О месте пажа разговор больше не заходил ни разу: видимо, это был просто каприз молодого господина. Или хозяин просто забыл об этом – вот и хорошо.

С первого дня во дворце Юкия ежедневно без отдыха выполнял приказы наследника, но теперь уже привык к работе и даже понемногу научился выкраивать время для себя.

Вот и сейчас, пока он в управлении гражданскими делами ждал писем для своего господина, появилась свободная минутка, и он пошел к Киэю, которого давно не видел. Киэй, видимо, был занят, но прервался, увидев Юкию, и даже налил чаю. Темой разговора стала эксцентричность молодого господина.

– Вообще-то, с тех пор как наследник вернулся из внешнего мира, в Сёёгу попадает очень мало людей. Прислужники тоже больше одного не приходят.

Юкия впервые слышал об этом, он почесал затылок и сердито взглянул на Киэя.

– Но почему?

– Похоже, Его Высочество совсем не любит людей. Так же и в отношении личной охраны: он не подпускает к себе других Ямаути-сю, кроме Сумио. Он даже хвастался, что вместо толпы помощников и распорядителей, которых положено иметь будущему правителю, ему достаточно одного прислужника.

Дворец Сёёгу, пока молодой господин учился в дальних странах, долгое время был закрыт. Тех, кто когда-то работал в Сёёгу, перевели во дворец Золотого Ворона и в разные ведомства при дворе, но их призвали обратно, когда хозяин дворца вернулся. Однако тот своевольно отпустил всех назад в их ведомства. Мало того, даже слуги, призванные специально для него, не получили разрешения войти в Сёёгу, за исключением одного, которому он дал поручение. Остальные, кого выгнали из Сёёгу и понизили рангом, сделав лишь кандидатами в прислужники, похоже, завидовали тому, единственному. Тем не менее он сам очень скоро бросил эту должность.

Позже другой восторженный юноша занял место рядом с молодым господином, но тоже долго не продержался. Кто узнавал об этом, решал, что это просто жалобы избалованных молодых людей на тяжкий труд. Однако, когда в ведомство церемоний, где нанимали воронов, прибежали один за другим с жалобами шестеро прислужников, появились подозрения.

Шесть воронов! Меньше чем за месяц шестеро отказались работать у молодого господина. Один бросил службу в тот же день, когда начал, а бедняга, который продержался дольше всех, попросил о переводе, не прошло и десяти дней.

«Его Высочество молодой господин – необычный человек. – Как-то раз кто-то прошел мимо стола Киэя, жалуясь чиновнику рядом. – Он дает работу, понимая, что ее нельзя выполнить, и радуется, глядя на наши мучения. Причем сам в это время изволит где-то развлекаться. Прислуживать ему? Увольте!»

Еще один в коридоре громко, на все ведомство сетовал на злобствование молодого господина: «Сам-то никогда не занимался растениями, а как я сказал, что цветы засохли, выбранил меня! А ведь я, как мне приказали, столько раз набирал воду в дальнем водопаде! Выходит, это я дурень, что так серьезно подошел к делу?»

Третий не имел сил ругаться и лишь уныло кивал, проливая слезы: «Он вынудил меня выполнять все задания, которые дали ему. А потом еще и учитель ругал меня, мол, почему я не заставил потрудиться молодого господина. И когда он спросил об этом хозяина, тот заявил, что “прислужник сам это сделал”, и я не знал, как поступить. А пока я делал все за господина, сам он отправился в квартал развлечений».

На самом деле прислуживать наследнику – самая короткая дорога наверх. И правда, первые вороны шли к нему работать по собственному желанию. Но уже через несколько дней они были измотаны и заявляли, что с них хватит. Такое преображение пугало.

При дворе почти никто не знал характера молодого господина, ведь до сих пор он жил во внешнем мире. Когда же он вернулся, за какой-то месяц даже до чиновников низкого ранга донеслась весть о том, что «Его Высочество невероятно пустоголов».

Однако Киэй вовсе не считал такое положение дел нормальным.

– Конечно, у Его Высочества – хотя и нехорошо так говорить – проблем немало. И все же я часто думал: как же можно из-за этого сразу бросать должность?

Похоже, он хотел сказать, что прежним прислужникам, которые быстро отказывались от работы, не хватало упорства.

Киэй был наследником Северного дома, и из всех четырех домов в Северном родилось больше всего воинов, а потому он, как и Юкия, считал сынков аристократов из Тюо слабаками.

– А ты закален жизнью в Тарухи, нельзя сказать, что у тебя недостаточно упорства. Вот я и подумал, что о тебе незачем беспокоиться, поэтому и поддержал мнение твоего деда. Ты первый, кто так долго продержался у Его Высочества. У меня глаз верный, – довольно засмеялся Киэй. Наверное, он не знал, как Юкию прозвали дома, в Тарухи.

В конце концов, Юкии повезло, что он понравился, но оступись юноша хоть чуть-чуть – и он не просто не продержался бы долго, но еще и заработал бы звание «позора северной земли». А ведь еще немного – так бы и произошло. И в страшном сне такого не увидишь.

Пока Юкия сидел, неопределенно улыбаясь, принесли письмо, которое он ждал. К тому же для Киэя, похоже, пришел какой-то приказ, и он засуетился. Юкия, толком не попрощавшись, быстро ушел.

Пока молодой господин гонял юношу и в хвост и в гриву и тот целыми днями бегал по дворцу, Юкия кое-что понял: при дворе о Его Высочестве думают не очень-то хорошо.

Всюду, куда его отправляли с поручениями, жаловались, что молодой господин не соблюдает общие правила. Находились и недовольные тем, что именно он займет престол. Однако дело было не только в странном поведении самого наследника: похоже, масла в огонь подливали и успехи его родного старшего брата, Нацуки.

Около десяти лет назад лишенный статуса наследника после дворцового переворота, Нацука благодаря своей незаурядной натуре все так же завоевывал симпатии воронов. С его светлым умом, любезностью, решительностью, которую он проявлял в нужный момент, да еще таким высоким ростом и приятной внешностью было бы странно не снискать любовь народа.

К тому же Нацука очень напоминал прежнего Золотого Ворона, знаменитого своей мудростью. Высшие чиновники, помня прежние времена, конечно, не говорили ничего вслух, но были заметно недовольны нынешним правителем, плясавшим под дудку четырех домов, и, очевидно, возлагали на Нацуку большие надежды.

И вдруг десять лет назад происходит переворот, и Нацука теряет свое положение – после такого разочаровались многие. А новый наследник – выскочка, только что вернувшийся из внешнего мира, выделялся лишь своими странностями и потому не шел ни в какое сравнение с Нацукой, которого твердо поддерживали не только молодые, но и старые чиновники высокого ранга. Похоже, нынешнему молодому господину симпатизировал только Западный дом, родной дом его матери.

Даже если бы все было не так, то с его-то характером… должно быть, врагов у него много.

С такими мыслями Юкия вернулся в Сёёгу.

К этому времени дни стали гораздо длиннее. А поскольку молодой господин почти всегда возвращался после наступления сумерек, Юкия, казалось, мог не спеша заканчивать работу под лучами заходящего солнца.

Крепко держа в когтях сверток с документами, Юкия в облике птицы медленно опустился во дворе Сёёгу и вздрогнул от удивления, столкнувшись с разъяренным молодым господином.

– Ваше Высочество! Как вы рано изволили вернуться!

– Это ты опоздал! Я уже устал ждать!

Едва успел Юкия превратиться в человека, как молодой господин схватил его за шиворот и широко зашагал вперед.

– Что случилось-то? – запротестовал Юкия, которого почти тащили следом.

К счастью или к несчастью, за эти полмесяца, выполняя всяческие нелепые поручения, Юкия почти перестал робеть перед хозяином.

– Сам пойду! – отрезал он и попытался стряхнуть руку молодого господина. Тот сразу выпустил слугу.

– Куда вы?

Молодой господин ворвался в Сёёгу и шел, похоже, в сторону дворца. Однако Юкия не мог вспомнить, чтобы тот по своей воле ходил туда. Он сообразил: что-то случилось, однако, услышав слова наследника, который смотрел только вперед, невольно сглотнул.

– В тронный зал. Похоже, отец объявил срочный сбор.

– В тронный зал?

Спеша за молодым господином, Юкия на миг запнулся.

Тронный зал – Сисиндэн, «лиловые покои», – главный зал дворца Его Величества Золотого Ворона и в то же время единственное место для общения со двором. Туда крайне редко позволяли заходить, и, даже когда разрешение было получено, сам зал обычно не открывали. Как правило, туда допускались чиновники высшего ранга, напрямую связанные родственными узами с четырьмя домами, а также ятагарасу из дома Сокэ, родственники Золотого Ворона.

И теперь, глядя на молодого господина, который собирался бесцеремонно влететь туда, Юкия вдруг спохватился: ведь это же наследник престола. Он бросил взгляд на спину хозяина: тот поверх лаково-черного уэ накинул лишь светлое хитоэ. Выглядел он как простой музыкант, но это было обычно для него. Внешне он ничуть не походил на наследника, да и вел себя очень странно.

Будущий правитель безжалостно раздавал приказы: сделай то, сделай это, но при этом, как ни странно, ничуть не важничал. Он нахально провоцировал Юкию словами и поступками, но, когда тот протестовал, ни в коем случае не повышал голос. Напротив, если в словах Юкии можно было заметить непочтительность, он даже смотрел на слугу с интересом.

Благодаря этому за то недолгое время с момента приезда Юкия совершенно лишился ощущения, что прислуживает наследнику престола, и чувства благодарности за это не испытывал. Поскольку сам молодой господин не обращал на свой статус внимания, слова Юкии становились все беспощаднее, однако на людях, конечно, он избегал фамильярности.

Когда они перешли мост и вошли во дворец, Юкия напомнил себе быть осторожнее. Здесь он оказался впервые, даже воздух вокруг поменялся, встречалось больше нарядных гвардейцев, а одежды, которые во дворце и так роскошны, стали еще великолепнее.

Так они вдвоем добрались до тронного зала. Из коридора в него вели двери, украшенные великолепной резьбой с изображением деревьев апельсина-татибаны и сакуры, у входа выстроились солдаты в форменной одежде.

Двери были плотно закрыты.

– Кажется, отсюда нельзя войти.

В ответ на слова Юкии молодой господин сощурился, и тут раздался веселый голос с хрипотцой:

– Надо же, Его Высочество! Кажется, вы припозднились.

Увидев того, кто это сказал, Юкия подумал: «Экое роскошное платье нацепил!»

Говоривший казался постарше юноши, но еще не был зрелым мужчиной во цвете лет. Этот ворон даже не пытался спрятать дерзкую улыбку и выглядел очень уж злорадно. Изо рта торчали, заходя друг за друга, неровные зубы – словно клыки, которые в лучах светильника сверкали желтым. Из-под толстых бровей горели неугасимым огнем немного выпученные глаза. Нечесаные волосы кое-как собраны в узел, лицо смуглое, на плечах – богатая накидка с золотым вышитым гербом в виде стилизованного колеса. В отличие от Нацуки, тоже крупного, но гармонично сложенного, у этого плечи были широкие, но мускулистые, точно бревна, а руки и ноги – слишком длинные. Даже через толстую парчу угадывалось его мощное тело, на котором одежда чуть не расходилась по швам. От него словно исходила невероятная уверенность в себе. Этот пугающий облик повергает в трепет любого и обладает меж тем странной силой, не позволяющей отвести от него взгляд.

– Ты ведь Мититика из клана Минами-Татибаны?

При звуке голоса молодого господина мужчина, которого назвали Мититикой, чуть заметно улыбнулся.

– Верно. Какая честь для меня: вы, кажется, изволили запомнить мое лицо. Однако, поскольку я покинул свой дом, я больше не Мититика из Минами-Татибаны, а называю себя просто Рокон^[4].

– И почему ты здесь? Разве ты не должен охранять моего брата?

В накаленной атмосфере только Рокон выглядел по-прежнему спокойно и расслабленно.

– Да потому, что господин Нацука находится за этой дверью, – указал Рокон подбородком на тронный зал.

Молодой господин помрачнел:

– Тебе что, кто-то приказал остановить меня?

Взгляд наследника остановился на мече величиной почти в человеческий рост в руках у ворона, который держался чуть поодаль за спиной Рокона. Меч казался настолько огромным, что его легко можно было принять за украшение, однако, если его вытащат из ножен, сопротивление будет бесполезно.

Только безумец устроил бы кровопролитие перед тронным залом, да еще выступив против будущего правителя. Это было понятно, и все же вокруг Рокона витало ощущение опасности и почему-то казалось, что он способен на подобное.

Впрочем, в ответ на слова молодого господина Рокон громогласно расхохотался:

– Шутить изволите! Мне никто не может приказывать, а тот, кто может, – господин Нацука – не пойдет на такое. – Еще не отсмеявшись, Рокон продолжил: – И все равно ворота уже заперты. Даже вам туда никак не попасть.

Когда начиналось заседание государственного совета, двери тронного зала закрывались изнутри на ключ. Что бы ни случилось, их нельзя было открыть снаружи, и до окончания совета никто их не трогал.

Словно говоря: «Я мешать не буду», Рокон, ухмыляясь, сложил руки на груди и напустил на себя важный вид.

– Ты хочешь сказать, что мне не войти в тронный зал? – легко отмахнулся молодой господин, и, доказывая, что это невозможно, прошел мимо беспокойно переглянувшихся стражников, и встал перед дверьми.

– Открывайте! – прозвучал его звонкий голос.

Тут же в замке повернулся ключ.

Не обращая внимания на Рокона, который еще больше выпучил круглые глаза, наследник обернулся к Юкии:

– Иди за мной.

Не успел тот сообразить, что обратились к нему, как двери тронного зала открылись.

Глава вторая
Пустоголовый молодой господин

– Ах, как странно вышло, – пробормотал про себя глава Северного дома и с деланым хладнокровием обвел взглядом всех присутствующих.

В огромном тронном зале, обшитом досками, было так просторно и светло, что и не подумаешь, будто это внутреннее помещение дворца.

Трон Его Величества нынешнего правителя стоял выше остальных сидений, и между ним и местами глав четырех домов свисали украшенные круглыми кристаллами занавеси. Четыре сиденья располагались так, что попарно смотрели друг на друга, и на них в темно-алых церемониальных одеждах расселись главы четырех домов. Между ними и правителем сидел и Нацука в лиловом монашеском облачении, поверх которого была переброшена через плечо широкая золотая накидка.

На каждой стене перламутровые инкрустации по черному лаку изображали цветы и празднества того или иного времени года. С перил свисали на лиловых шнурах серебряные колокольчики и темно-лиловые занавеси с вышитым золотыми нитями гербом в виде ниспадающих ветвей глицинии в солнечном круге. Все это было прекрасно видно, потому что вокруг рядами стояли ярко-белые светильники.

За главами домов, на менее почетных местах сидели напряженные чиновники из разных ведомств, все – высшие аристократы и родственники четырех домов. Они сосредоточенно смотрели на женщину, которая только что с безучастным видом высказала нечто невообразимое.

У нее были точеные черты лица, а в глазах светилась сильная воля. Она стояла в той же одежде, что и чиновники, но без головного убора. Короткие прямые черные волосы лишь прикрывали затылок.

Таких женщин, как она, – отказавшихся от родных семей и служивших при дворе как мужчины – называли падшими, ракудзё. Став ракудзё, женщина уже не имела пути назад, но взамен могла ожидать к себе равного с мужчинами отношения при дворе. Здесь она, под мужским именем Сёин, стояла не как женщина, а как один из чиновников. Более того, она занимала наиболее близкий к Его Величеству пост – стала личным секретарем правителя. Пожалуй, здесь эту женщину правильнее будет назвать его представителем.

– Так что же? – прокашлявшись, нарушил долгую тишину глава Западного дома, сидевший по правую руку от главы Северного дома. – Его Величество хочет лишить Его Высочество молодого господина престола?

Не изменив невозмутимого выражения лица даже под убийственными взглядами, Сёин внушительно кивнула.

– Нет сомнений, что это означает именно то, что изволил высказать министр Запада.

– Интересные шутки вы шутите, – вдруг рассмеялся глава Западного дома, тряся рыжеватыми усами. – Ведь уже десять лет назад поставили точку в разговоре о том, кто будет наследником престола. Так почему вдруг сейчас вы говорите такие глупости?

Его раскатистый гулкий хохот прогремел в пустом пространстве тронного зала. Кроме главы Западного дома, никто даже не улыбнулся.

– Ничего глупого в этом нет, это прямое намерение Его Величества. Или вы хотите посмеяться над словами Его Величества? – равнодушно спросила Сёин.

В ответ хозяин западных земель хлопнул себя по колену дощечкой сяку^[5].

– Прошу прощения. Если Его Величество действительно этого желает, я приношу свои извинения. Однако веселился я не над его намерением.

– А над чем же?

Глава западных земель пристально посмотрел на Сёин:

– Над полумерами, потому что это прозвучало так, будто его намерение – это намерение правительства.

Воздух зазвенел от напряжения.

Сёин вернула главе Западного дома такой же пристальный взгляд, и тот иронично улыбнулся:

– Совет не может желать лишить Его Высочество престола. Не вы ли этого хотите, госпожа Сёин?

– Что за глупости! Вы хотите сказать, что я, стремясь к личной выгоде, извращаю слова Его Величества?! Я такими вещами не занимаюсь, – делано засмеялась Сёин, и глава Западного дома не стал отрицать.

– Прощу прощения, я не совсем это имел в виду. Конечно, госпожа Сёин не станет заниматься подобным ради исполнения своих стремлений. А как насчет стремлений Ее Величества супруги правителя, желающей сделать господина Нацуку следующим Золотым Вороном?

При этих словах Сёин изменилась в лице. Атмосфера между ними сразу накалилась, и, заметив это, глава Северного дома закрыл глаза: «Ах, болван, он все-таки это сказал!»

Он приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на происходящее. Глава Южного дома, который поддерживал Нацуку, хранил молчание, доверив право высказаться Сёин. Глава Восточного дома тоже, судя по всему, решил ограничиться наблюдением за происходящим. Сёин отстаивала Нацуку против главы Западного дома, который поддерживал нового наследника, – весь совет внезапно превратился в их поединок.

Всем известно, что большинство ракудзё когда-то служили супруге правителя, а значит, выступая в качестве приближенной Его Величества, на самом деле Сёин клялась в верности его супруге, Госпоже в лиловом.

В отличие от нынешнего правителя, который не любил политику и к тому же был нерешительным человеком, Госпожа в лиловом, пусть она и женщина, считалась ужасной интриганкой. Что ни говори, а она, будучи родной матерью Нацуки, возглавляла его сторонников и стала одной из тех ятагарасу, которые во время дворцового переворота десять лет назад изо всех сил противостояли передаче трона новому наследнику. Вот и сейчас все отлично понимали, что за спиной Сёин, которая заговорила о лишении молодого господина трона, стояла Госпожа в лиловом.

Однако до сих пор никто не осмеливался спросить ее об этом прямо в лицо. Было совершенно очевидно, что сейчас в доме Сокэ основная власть находится не у Его Величества, который действует по указке министров, а у Госпожи в лиловом. Кроме того, она родственница главы Южного дома, и не будет ошибкой думать, что ее мнение неизменно поддержит Южный дом.

Западный дом, поддерживая молодого господина, понимал, что придется противостоять Госпоже в лиловом. Однако же нельзя было враждовать с ней открыто, надеясь на удачу. Глава Северного дома, храня молчание, следил за тем, что предпримет глава Западного дома.

– Я понимаю, что задумала Госпожа в лиловом. Полагаю, она хочет лишить будущего правителя престола, а господина Нацуку снова сделать наследником. Намерения Его Величества никогда не имели к этому никакого отношения, – язвительно бросил глава Западного дома, но Нацука и ухом не повел.

Он молча слушал, а за его спиной, скрывшись за занавесом, Его Величество, как всегда с момента восшествия на престол, не выказывал никакой реакции. Глава Западного дома, бросив взгляд на Нацуку и на трон Его Величества, фыркнул, словно говоря: «Неужели кто-то позволит им без помех осуществить такое?»

– Однако разве предыдущий Золотой Ворон не назвал молодого господина наследником официально? И Белый Ворон уже признал молодого господина, – продолжил он.

Белым Вороном называли верховного жреца, который осуществлял священные церемонии и одновременно исполнял обязанности судьи, следуя законам рода.

Десять лет назад многие были против смещения Нацуки, однако решение о передаче трона новому молодому господину приняли именно в ту минуту, когда Белый Ворон признал его наследником престола.

– Можно ли теперь изменить это решение? – бросил глава Западного дома, однако Сёин не умолкла.

Не поддаваясь эмоциям, она возразила:

– А действительно ли все так? Для того, чтобы официально назначить будущего правителя, всегда требовалась церемония установления наследника, но ее не было – так можно ли назвать его настоящим наследником престола?

– Ну, знаете… – хотел возразить глава Западного дома, но, осознав смысл слов Сёин, умолк.

Церемония установления наследника была невозможна, пока молодой господин не женился. Покинув страну Ямаути еще в детстве и только недавно вернувшись из внешнего мира, он, конечно же, не провел эту церемонию. Сёин говорила не о намерении лишить молодого господина престола, а лишь о том, что он, возможно, и не является наследником.

– Чтобы занять престол, недостаточно одного признания Белого Ворона. Строго говоря, в стране Ямаути сейчас вообще нет наследника. Кроме того, десять лет назад передать статус другому молодому господину предложил предыдущий Золотой Ворон, но никак не нынешний монарх. Может быть, стоит наконец по-настоящему назначить наследника Его Величества?

На это заявление Сёин глава Западного дома ответил, нахмурившись:

– Но почему именно сейчас? Для молодого господина уже открыт дворец Окагу. Упущение, на которое вы указали, можно устранить, если он выберет себе супругу в Окагу и мы официально проведем церемонию установления наследника.

– Не поймите меня неправильно. Его Величество затеял этот разговор вовсе не для того, чтобы пожаловаться на какие-то упущения.

В этой энергичной перепалке Сёин не забывала подчеркивать, что сейчас все происходит по воле правителя.

– С тех пор как молодой господин вернулся в Ямаути, прошло уже почти два месяца. За это короткое время о его безобразном поведении узнали уже все присутствующие. – Сёин не давала главе Западного дома и рта раскрыть. – Молодой господин слишком долго пробыл во внешнем мире, поэтому он пренебрегает народом Ямаути и обычаями, заведенными при дворе. Он ни во что не ставит здешних чиновников, он прогоняет домой молодых благородных воронов, присланных служить ему. Назначенный Его Величеством учитель, который должен заниматься воспитанием молодого господина, до сих пор не переступал порог Сёёгу. Да и во дворце Окагу, о котором изволил говорить министр Запада, будущий правитель еще ни разу не показался, хотя в веселый квартал изволит наведываться едва ли не ежедневно.

В последних словах послышался непривычный для Сёин упрек – казалось, она почти потеряла хладнокровие.

– По действиям молодого господина ни за что не скажешь, что он намерен в будущем управлять страной Ямаути. Не кажется ли вам, что на данном этапе решение отказаться от статуса наследника пошло бы на пользу и стране, и ему самому?

Похоже, даже главу Западного дома неприятно впечатлило услышанное, однако при слове «Окагу» он воспрянул духом:

– Вероятно, молодой господин нарушает порядки потому, что еще не привык к Ямаути. Госпожа Сёин, если посмотреть на ваши слова с другой стороны, еще не прошло и двух месяцев с тех пор, как наследник вернулся домой. А дворец Окагу он не посещает, наверное, потому, что уже принял решение, кого выберет себе в супруги, не так ли?

На это уверенное предположение остальные дома откликнулись по-разному: глава Восточного дома неловко улыбнулся, глава Южного, оставаясь невозмутимым, слегка нахмурился, глава Северного не смог сдержать удивления, но быстро понял, что выдал себя.

Все ясно. Вот почему глава Западного дома вдруг так явно выступил против супруги правителя: он ничуть не сомневается, что сейчас из всех, кто представлен ко двору, выберут девушку из его дома.

Если супругой молодого господина станет дочь Западного дома, он пройдет церемонию установления наследника и практически сразу примет этот статус. Тогда жена из Западного дома сможет противодействовать супруге правителя на женской половине дворца. Видимо, глава Западного дома считал, что, отправив свою дочь в сердце дома Сокэ, он сможет перестать бояться Госпожи в лиловом.

«Ну что за болван!» – подумал глава Северного дома.

Он давно уже чувствовал, что глава Западного дома простоват, но не мог даже представить себе насколько.

Конечно, если исходить только из семейных связей, больше всего на роль супруги молодого господина подходила именно дочь Западного дома. Восточный и Северный сейчас не приняли открыто ни сторону Нацуки, ни сторону молодого господина, при этом вряд ли кто-то допускал, что выберут дочь Южного дома, который поддерживает Нацуку. Попросту говоря, самой вероятной претенденткой оказалась девушка из Западного дома – родного дома матери молодого господина.

Но это возможно лишь в том случае, если остальные три дома ничего не предпримут против наследника.

Сам глава Северного дома, по просьбе милой внучки Сиратамы, которую удочерил, чтобы она могла выйти замуж за наследника престола, немного помог ей оказаться при дворе. Он никогда не вдавался ни в какие закулисные игры во дворце, но все же задействовал своих подчиненных, и яснее ясного было, что за спинами у всех плетут свои интриги Восточный и Южный дома.

Похоже, что у Сёин настроение тоже подпортилось от слишком оптимистичного заявления главы Западного дома. Она отвела от него взгляд, будто говоря, что нет смысла продолжать с ним этот спор.

– Итак, министр Востока, что вы думаете о положении молодого господина?

Внезапно увидев удобный для себя случай, глава Восточного дома ничуть не выказал беспокойства и спокойно произнес:

– Что вам ответить… Я согласен с обоими вашими высказываниями. Госпожа Сёин, ваши заботы о том, сможет ли молодой господин сейчас выполнять обязанности наследника, понятны. Но и мнение министра Запада о том, что судить еще рано, я тоже поддерживаю.

Эти слова сопровождались приятной, доброжелательной улыбкой. Кого-то она могла и обмануть, но для главы Восточного дома это был излюбленный прием. Неопределенно виляя, он до последнего сохранял уклончивую позицию, однако стремился оставить за собой право принять окончательное решение.

Сёин, видимо тоже зная, как действует глава Восточного дома, больше ничего не стала у него спрашивать.

– Министр Севера, а что думаете вы?

– На данном этапе ничего конкретного сказать не могу, – проворчал тот и снова оглядел присутствующих. – Впрочем, не стану лгать, что у меня нет претензий к нынешнему поведению молодого господина.

В отличие от трех других глав, которые были чиновниками до мозга костей, глава северных земель гордился тем, что он воин. Он терпеть не мог туманных высказываний и нерешительности, поэтому, не обращая внимания на то, что затевали другие дома, прямо говорил то, что думал.

– Я действительно считаю, что, если господин Нацука, натура которого вызывает доверие, станет наследником престола, мы можем быть спокойны за будущее Ямаути. Молодой господин не посещает дворец Окагу, постоянно наведывается в веселый квартал – с этой точки зрения у Его Высочества и правда много проблем. Есть также сомнения в том, осознает ли он, так долго пробыв во внешнем мире, что ему необходимо взять на себя управление Ямаути. Однако… – Глава Северного дома остановил Сёин, которая явно хотела что-то сказать, и продолжал: – Обсуждать это в отсутствие Его Высочества, мне кажется, низко. Что скажете?

Все собравшиеся уже поняли, что срочное совещание устроили сторонники Нацуки. Насколько в этом был замешан он сам – неизвестно. Однако по крайней мере Сёин и тайно управлявшая ей Госпожа в лиловом наверняка созвали этот совет, зная, что наследник будет отсутствовать. Возможно, заодно с ними и глава Южного дома – родной брат Госпожи в лиловом.

Глава Северного дома укоризненно посмотрел по очереди на Сёин, Нацуку, главу Южного дома, однако под его взглядом никто не выказал неловкости.

– Когда мы сообщили об этом, молодого господина не было в Сёёгу. Не доказывает ли это, что он сам не желает участвовать в управлении государством? Ведь если бы у него были такие намерения, никакой совет и не потребовался бы, – умело вернула разговор в прежнее русло Сёин.

Как легко ей удавалось говорить такое! Глава Северного дома раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут…

* * *

Дилинь, дилинь!

* * *

На весь тронный зал забренчал колокольчик. Он висел на двери и звонил лишь тогда, когда входил или выходил правитель, однако сейчас Его Величество сидел на своем троне.

Сначала подумали, что колокольчика случайно коснулся кто-то из воинов, стоявших у дверей, но стражи у входа, похоже, еще больше растерялись, чем чиновники, которые обернулись в их сторону, и в замешательстве смотрели на незамолкающий колокольчик.

Тут глава Северного дома наконец заметил нечто странное: никто из присутствующих – ни охрана, ни высшие чиновники – и пальцем не дотронулся до колокольчика. Тот звонил сам по себе.

Ни ветра, ничего, что могло заставить его звенеть, не было, однако же он, словно обладая собственной волей, бренчал и бренчал не переставая. Даже те, кто давно служил при дворе, видели такое впервые.

Позже все заметили, что заливался уже не только колокольчик у дверей, но и те, что свисали с перил: динь, динь, динь, динь, динь!

Этот хор колокольчиков был гораздо торжественнее того звона, которым мальчик-паж извещает совет о появлении правителя. Гвардейцы в страхе переглянулись.

Да что происходит? Глава Северного дома невольно привстал, и тут звук резко оборвался. Почти в тот же миг большой золотой ключ в двери повернулся сам по себе. Никто к нему не прикасался, но большие ворота с сакурой и апельсином беззвучно отворились.

Увидев за дверью юношу, все изменились в лице: кто-то смотрел с недоумением, кто-то – в изумлении. Динь – в последний раз звякнули вместе колокольчики у двери и на перилах. Лишь на мгновение в зале зашумели: сложно было скрыть удивление, когда перед глазами только что по своей воле звонили колокольчики и открывались двери.

В зал вошел красивый молодой человек и зашагал прямо к трону между сидевшими лицом к лицу чиновниками.

При виде него все замолчали, однако их подавляли не столько черты его лица, сколько возникшая вокруг него атмосфера. Каждый его жест, каждое движение дышали таким благородством, словно он осыпан золотой пылью. В юноше не было никакого высокомерия, он пришел весь в черном, однако его тело будто сияло золотым свечением. При этом от него почему-то совершенно не веяло роскошью.

Взгляд молодого человека не давал прямо восхититься красотой его женственного лица. Всего на миг его глаза встретились с глазами окаменевшего главы Северного дома – этого было достаточно, чтобы у того застыла кровь в жилах, вот какой силой обладал взгляд юноши.

– Ваше Высочество!

Молодой господин не ответил на растерянное бормотание главы Северного дома. Спокойно продолжая идти вперед, он приблизился к самому трону и только тогда остановился. Никто не проронил ни слова. В болезненной тишине все взгляды устремились только на одного человека.

Посреди напряженной тишины, не замечая всеобщего внимания и смотря лишь на трон, молодой господин произнес:

– Какая странная приключилась штука: кто-то созвал срочный совет, а самого Золотого Ворона не пригласили.

В ответ на эти насмешливые слова из-за занавеси раздался какой-то стон. После этого на троне воцарилось молчание, однако тут глава Западного дома пришел в себя и приветствовал наследника:

– Ваше Высочество! Как хорошо, что вы прибыли!

Он скороговоркой рассказал, что происходит, и молодой господин равнодушно выслушал его. Затем, видимо, почувствовав, что объяснение постепенно переходит к ябедничеству, наследник поднял руку и этим прервал главу Западного дома.

– Хватит. Я более-менее понял, в чем дело. Ловко вы все обстряпали. – Он устало взглянул на Сёин. – Я понимаю, что вы переполошились, когда началось представление ко двору в Окагу, но неужели вы не могли действовать поумнее?

Вопрос был задан не иронично, а вполне серьезно, и Сёин, скривившись, промолчала. Молодой господин оставил ее и обвел взглядом тронный зал.

– Похоже, вы тайно что-то замышляете, но раз уж я тут, то не позволю вам говорить всякую ерунду о том, что у меня нет желания принимать участие в управлении государством. Что ж, случай выдался удачный, я отвечу здесь на все ваши вопросы, – продолжал он без единой запинки. – Во-первых, вас волнует, являюсь я будущим правителем или нет. Если исходить из уложений дома Сокэ, ни я, ни мой старший брат пока не являемся наследниками, поскольку церемония установления наследника еще не проведена. До сих пор меня рассматривали как будущего правителя исключительно для удобства, в соответствии с волей предыдущего Золотого Ворона. Мнение госпожи Сёин о том, что сейчас в стране Ямаути нет официального наследника престола, абсолютно верное.

Однако опираться на него и утверждать, что я не гожусь для роли правителя, абсолютно бессмысленно. Вы ведь не забыли, почему я обошел старшего брата, почему предыдущий Золотой Ворон назначил меня следующим правителем и почему меня признал Белый Ворон?

Сёин все так же молчала, и молодой господин перевел взгляд с нее на своего брата.

– Очевидно, мое положение противоречит здравому смыслу, иначе Нацука не уступил бы мне трон. Или ты собираешься сказать, будто потерпел поражение передо мной, сыном наложницы? Будто ты настолько беспомощен, что твоему окружению пришлось так поступить?

Даже под издевательским взглядом младшего брата Нацука оставался бесстрастным – так, что это даже казалось неестественным.

Молодой господин, увидев это выражение лица, вдруг обрадовался:

– Что-то не сходится, братец. Ну же, скажи: почему ты уступил трон мне?

Какое-то время Нацука упорно молчал, но затем безразлично ответил:

– Потому что Ваше Высочество – Истинный Золотой Ворон.

– Вот именно! – засмеялся Его Высочество молодой господин, сузив глаза так, что остались щелочки, тонкие, как молодой месяц. – Ответ существовал уже десять лет назад, когда ты, братец, отказался от статуса наследника. Я – истинный Золотой Ворон, а мой отец – нет, он представляет меня. И у моего отца, который является лишь Воплощением Золотого Ворона, нет никаких прав созывать государственный совет.

При этом заявлении молодого господина, который, по сути, лишал отца статуса правителя, тронный зал замер в молчании. Но один человек беззвучно встал, не отрывая взгляда от наследника.

– Позвольте возразить, Ваше Высочество. Не в том ли дело, что вы тогда жили во внешнем мире?

Это сказал совсем еще молодой чиновник, скромно сидевший позади глав четырех домов. Разглядев издали черную родинку у юноши под глазом, глава Северного дома вспомнил, что этот человек в родстве с Южным домом и в последнее время прислуживал Нацуке.

Молодой человек обладал очень аристократическим лицом овальной формы, его блестящие черные волосы были щедро смазаны маслом камелии и аккуратно уложены. Ярко-красные, возможно, напомаженные, губы блестели – утонченный красавец, женщины таких не пропускают. Сверкающие глаза говорили о том, что его не стоит недооценивать, в нем ощущался острый ум. Зеленый цвет его чиновничьей формы означал не слишком высокий статус, для которого неблагоразумно выступать здесь вперед глав домов.

Глава Северного дома не сомневался, что невежу одернут, однако его коллеги, занимавшие более высокие посты, явно решили, что будет разумно дать юноше выступить, вместо того чтобы неловким высказыванием испортить свое положение. Главы Восточного и Южного домов взглядами понукали подчиненных сделать молодому человеку замечание, и лишь глава Западного дома набрался смелости вмешаться, как тут же был прерван самим молодым господином:

– Продолжай!

Молодой человек обернулся к трону и вежливо поклонился, после чего, чуть улыбаясь уголками рта, посмотрел на будущего правителя.

– Позвольте с должным почтением сказать. Ваше Высочество в детские годы воспитывался в Западном доме, а когда подросли, вы изволили отбыть во внешний мир учиться. Все это время на нынешнем правителе лежала обязанность управлять Ямаути вместо вас. Осмелюсь заметить, что в этой ситуации никто не вправе порицать Его Величество за созыв совета. Прошу простить меня за то, что осмелился вы– ступить.

Высказавшись так, юноша тихо сел на свое место. Он выглядел довольным, хотя такое поведение считается весьма дерзким. Впрочем, его слова как будто имели смысл. Все присутствующие затаив дыхание не спускали глаз с молодого господина, ожидая ответа. Под этими оценивающими взглядами наследник чуть слышно фыркнул и с пренебрежением посмотрел на юношу.

– Ты изрядно повеселил меня, Ацубуса.

– Я не собирался шутить, Ваше Высочество.

Улыбка застыла на губах Ацубусы, но молодой господин и не думал его щадить.

– Я не говорил, что Его Величеству нельзя созывать совет. Я сказал, что нельзя проводить заседание государственного совета от чужого имени. Ведь я уже вернулся. Работа отца закончена.

С этими словами молодой господин снова взглянул в сторону трона.

– Вот что я имел в виду. Освободите, пожалуйста, трон, Воплощение Золотого Ворона. Вам больше нет необходимости оставаться там. Теперь я буду управлять страной Ямаути, и я беру власть в свои руки. Представлять Золотого Ворона больше не нужно.

Как только он умолк, из-за занавесей вырвался то ли стон, то ли грозный окрик. С громким хлопаньем занавеси кто-то сорвал. Оборвались шнуры, украшенные бусинами, кристаллы разлетелись и закатились в щели между досками.

Внутри стоял, не двигаясь, мужчина. Все еще под воздействием сильных чувств, он сжимал в руках портьеру и дышал так, что грудь ходила ходуном. Тело его, закутанное в расшитое золотом одеяние насыщенного лилового цвета, выглядело на удивление тщедушно. Изящное, но бледное лицо, по сравнению с лицами его сыновей, не отличалось ничем выдающимся, его можно было даже назвать заурядным. Широко раскрытые глаза с недоумением остановились на молодом господине.

– Надзукихико! Да что ты… что ты понимаешь!

Услышав хриплый, прерывистый голос отца, молодой господин не выказал ни капли заинтересованности. Подобрав дощечку сяку, которую правитель выронил, когда схватился за занавеси, он спокойно подал его отцу.

Тот в нерешительности посмотрел на скипетр, и наследник обратился к нему с почти ласковой улыбкой:

– Благодарю за службу. Но… это больше не требуется.

Мужчина послушно взял дощечку сяку и перевел растерянный взгляд на сына перед собой. Затем мягко осел, словно ноги не держали его больше. Молодой господин с жалостью наблюдал за совершенно сбитым с толку отцом.

– Уведите его.

С помощью мальчика-пажа, которому отдал приказ молодой господин, правитель вышел, колокольчик не издал ни звука.

Молодой господин взглянул на трон, который остался в беспорядке из-за буйства отца, легонько отбросил бусинку, которая подкатилась к подножию, и равнодушно уселся.

– Итак, простите, что прервал вас. Пожалуй, можно продолжать.

Побледневшие советники переглянулись. Даже глава Западного дома, который до последнего момента пребывал в прекрасном настроении, потерял дар речи от такого поворота событий и даже выглядел слегка смущенно.

– Наверное, это было довольно жестоко по отношению к Его Величеству, – раздался в тишине тихий голос.

Повернув голову, молодой господин понял, что это сказал его брат. Он моргнул.

– Мне казалось, я лишь поступил так, как должно.

– Даже если так, это можно сделать немного мягче.

Нацука говорил твердо, все так же не поднимая глаз, и молодой господин, взглянув на него, помолчал.

– Вот как? Видимо, я не разбираюсь, что у людей на душе. Это плохо. Буду осторожнее. – Молодой господин извинился и тут же улыбнулся. – А ты, братец, заботливый. Ты был бы хорошим правителем. Наверное, глядя на мои оплошности, хочешь показать мне, как это делается?

Спокойные слова звучали несколько холодно, скрывая вызов. Все затаили дыхание, но Нацука ответил молодому господину улыбкой, за которой нельзя было прочесть его истинные чувства.

– Ничего подобного. Ведь я прибыл сюда, когда узнал, как вел себя Ваше Высочество, и подумал, не избегаете ли вы статуса наследника. Как представитель дома Сокэ я желаю лишь справедливого правления Золотого Ворона и спокойствия Ямаути. Если Ваше Высочество говорит, что в качестве Золотого Ворона сможет принести спокойствие стране, тогда мне заменить вас будет невозможно.

– Что ж, теперь я спокоен. Значит, я могу надеяться на твою поддержку, даже если я немного легкомыслен.

– Все как вы изволили заметить.

Молодой господин явно удовлетворился покорностью брата, однако его дальнейшие слова многих заставили вздрогнуть.

– Что ж, прошу принести мне клятву, что будешь до конца верен мне. Ты сможешь сказать эти слова, преклонив передо мной колено?

Откуда-то послышался тоненький крик:

– Господин Нацука…

Однако Нацука замер лишь на миг и тут же распростерся у ног наследника.

– Клянусь своей жизнью преданно служить Его Величеству, возлюбленному нашему истинному Золотому Ворону.

Звонким голосом Нацука без колебаний произнес это обещание, однако во взгляде, который он бросил на младшего брата, поднимая голову, мелькнула злоба. Вероятно, это заметили лишь глава Северного дома, стоявший недалеко от трона, да сам молодой господин. Глядя в лицо брату, будущий правитель чуть заметно улыбнулся – впрочем, возможно, так только показалось.

– Вот и хорошо. Мешать мне взойти на престол станет только тот, кто обладает непомерными для своего статуса амбициями. Те же, кто желает стране Ямаути спокойствия и процветания, те, кто обладает волей, могут просто следовать за мной.

Когда старший брат вернулся на свое место, молодой господин обвел взглядом всех глав домов и, решив, что момент подходящий, заявил:

– Займитесь подготовкой передачи трона. Когда отец уступит его мне, я официально взойду на престол.

Не успели главы домов ничего ответить, как раздался звонкий голос:

– Подождите! Неужели вы забыли? На данный момент Вашему Высочеству выразили недоверие Его Величество нынешний правитель и три дома, за исключением Западного. Вы ведь не думаете, что можно спокойно занять место правителя, если Его Величество и три дома не согласны?

Это выкрикнула Сёин, не сумев скрыть враждебности к молодому господину, но ей тут же ответил глава Восточного дома:

– Нет, сказанное неверно.

Сёин бросила на него злобный взгляд, но главу Восточного дома это не обеспокоило.

– Конечно, будет непросто сразу же признать Его Высочество новым правителем. Вполне возможно, что в дальнейшем его поведение не даст повода для возражений. В данный же момент что-то сказать сложно.

Глава Восточного дома принял немного озабоченный вид, но в его глазах читались попытки быстро оценить все шансы. Решив, что с ним, как обычно, нужно держать ухо востро, вмешался глава Северного дома.

– Я совершенно согласен с тем, что необходимо взвесить дальнейшее поведение Его Высочества.

Молодой господин чуть склонил голову, словно благодаря. Этот жест можно было воспринять и как издевательский, и глава Северного дома проворчал:

– Однако сейчас хотелось бы задать Его Высочеству один вопрос. Вы позволите?

– Не возражаю. Говори.

– Почему Ваше Высочество равнодушен к девушкам во дворце Окагу?

Главу Северного дома, чья дочь, Сиратама, жила при дворе, совершенно не радовало, что молодой господин регулярно посещает веселый квартал. Он надеялся, что существует хотя бы малейшая причина простить поведение молодого господина, но ответ его обескуражил.

– Я вовсе не равнодушен к ним, просто сейчас я вынужден поступать именно так. Мне все равно понадобится супруга при вступлении на престол, и за этот год я намереваюсь выбрать одну из дочерей четырех домов.

Не глядя на вмиг просиявшее лицо главы Западного дома, глава Северного дома засомневался:

– Но почему тогда вы продолжаете посещать веселые кварталы?

Услышав этот упрек, молодой господин не изменился в лице.

– И этому есть причина, но я не могу здесь ее изложить, так как она поставит кое-кого в неловкое положение, я ведь прав?

Не поняв истинного значения ответа, глава Северного дома нахмурился:

– Что?!

– А то, что я не должен долго находиться там, где сложно обеспечить мою безопасность.

Не успел никто спросить, что это значит, как с побелевшим лицом вмешалась Сёин:

– Значит, вы, Ваше Высочество, собираетесь в течение года выбрать себе невесту из девушек во дворце Окагу?

– Да. И тогда мы сразу проведем церемонию восшествия на престол.

– Однако, если министр Юга будет возражать, это будет невозможно, не так ли?

Сёин постепенно теряла свои преимущества.

Молодой господин собирался ей ответить, но тут мрачно заговорил мужчина, который с самого начала совета не проронил ни слова:

– Вообще-то, я вовсе не собирался возражать.

Не только Сёин лишилась дара речи, услышав главу Южного дома.

Молодой господин, который до сих пор держал себя довольно вольготно, вздрогнул, выпучил глаза и переспросил:

– Что ты сейчас сказал?

– Я сказал, что не собираюсь возражать против восшествия Вашего Высочества на престол.

Слова главы Южного дома прозвучали угрюмо, но очень четко, однако поверить в них было нелегко. Сёин они явно ошеломили, глава Восточного дома в изумлении поднес скипетр ко рту. Глава Западного и другие только раскрыли рты и выглядели совершенно не как главы четырех домов.

Сёин почти неслышно прошептала:

– Почему?!

Глава Южного дома посмотрел на нее и перевел взгляд на молодого господина.

– Поскольку Его Высочество – истинный Золотой Ворон, мешать ему взойти на престол было бы неразумно. К тому же после клятвы господина Нацуки я не вижу причин возражать. Думаю, Его Высочество может спокойно занять трон.

Это заключение, которое при других обстоятельствах вызвало бы радость, почему-то прозвучало пугающе. Лицо молодого господина, чье вступление на престол только что одобрили, приняло странное выражение, а понять, что думает Нацука позади него, было невозможно.

– Глава Южного дома, почему вдруг?

– Вас ведь раньше не устраивала причина, по которой молодого господина собирались сделать правителем?

Чиновники более низких рангов зашептались. Глава Южного дома, видимо услышав это, иронично улыбнулся.

– Кстати, я не верю в то, что «истинный Золотой Ворон приносит несчастья». Южный дом и раньше, и впредь всегда будет прилагать все усилия для процветания дома Сокэ и страны Ямаути, – монотонно заявил он с непроницаемым лицом.

Тронный зал загудел. Чиновников можно было понять: Южный дом обладал политической властью, поддерживая Госпожу в лиловом и ее сына Нацуку. И если до сих пор они первыми проявляли свою лояльность к Нацуке, то против него они еще не выступали. Было почти невероятно, чтобы глава Южного одобрил восшествие молодого господина на престол.

Чиновники низших рангов расшумелись, и совет постепенно подошел к концу. Глава Северного дома собрался уходить, не чувствуя удовлетворения, но, заметив в тени у открытых дверей знакомое лицо, удивился.

– Это же Юкия! Почему ты здесь прячешься? Ты ведь сопровождаешь молодого господина – мог войти внутрь.

Однако Юкия скривился и живо покачал головой:

– Шутите?! Я не хочу привлекать внимание.

Видимо, он имел в виду, что не мог последовать за молодым господином, который так ярко заявил о себе.

– Но зачем же ты тогда…

– Юкия, мы уходим!

Мимо главы Северного дома, который хотел что-то сказать Юкии, спокойно прошел молодой господин, окликнув своего слугу. Глава Северного дома проводил его взглядом в спину, и его лицо приняло неописуемое выражение.

– Так зачем же ты тогда прибыл сюда?

Глядя на него снизу вверх, Юкия серьезно ответил:

– Сам не понимаю.

* * *

– …Молодой господин смог отобрать у Нацуки титул наследника, потому что его считают истинным Золотым Вороном.

Это было на следующее утро после того, как молодой господин ворвался на совет.

Юкия спокойно пропустил мимо ушей приказ хозяина: «Иди за мной», потому что не хотел идти. Он только заглянул внутрь через раскрытые двери, но заходить не стал. Но, поскольку молодой господин ничего ему на это не сказал, он так и не понял, зачем надо было вести его в тронный зал.

Не просто не понял: для Юкии вообще осталось загадкой поведение молодого господина на совете. Он хотел расспросить хозяина после возвращения в Сёёгу, но тот ушел вместе с Сумио и так и не вернулся. Что ж, тогда Юкия, разобравшись с работой, улучил удобный момент и отправился во дворец, где поймал загруженного работой Киэя и допытывался у него, что вчера произошло: Киэй тоже присутствовал на совете, среди чиновников низших рангов.

Видимо обрадованный интересом Юкии, Киэй на вопрос о молодом господине со знающим видом бросил те самые слова.

Юкия, наклонив голову, спросил:

– А что значит «истинный Золотой Ворон»? Мне показалось, что наследник, когда это говорил, издевался над господином Нацукой и Его Величеством нынешним правителем.

– Ха-ха! Значит, так тебе показалось? Только говорить этого вслух нельзя, – понизил голос Киэй.

У правителя было две супруги: официальная, дочь Южного дома, – это Госпожа в лиловом, которая родила Нацуку, и вторая – она уже покинула наш мир – наложница из Западного дома, которая родила правителю младшего сына и дочь, Фудзинами.

– Вообще-то, невозможно было представить другого наследника, кроме господина Нацуки, сына официальной супруги, да к тому же старшего ребенка. Однако сразу после рождения Его Высочества предыдущий правитель и Белый Ворон заявили: «Этот ребенок – истинный Золотой Ворон».

– Подождите. Я не знаю самого главного: что такое этот самый «истинный Золотой Ворон»? Золотые Вороны что, бывают истинные и ложные?

Юкия наклонил голову, но в ответ услышал:

– Ты погоди. Ни нынешний правитель, ни предыдущий изначально не являлись истинными Золотыми Воронами.

– Не являлись Золотыми Воронами?!

– Истинными Золотыми Воронами, понимаешь? – Киэй ткнул Юкию пальцем в лоб, дотошно исправив ошибку. – И нынешний, и предыдущий правители официально называются воплощениями Золотого Ворона. Они всего лишь заместители Золотого Ворона, только представляют его. Так принято, что Воплощение занимает престол, пока истинного Золотого Ворона нет. Говорят, что истинный Золотой Ворон – совершенно иное существо, чем мы, ятагарасу.

– Совершенно иное существо?!

Вспомнив своевольного хозяина, Юкия покачал головой.

– Молодой господин все-таки выглядит как обычный ятагарасу.

– Так это потому, что отличия просто так не разглядеть. А на самом деле… Вчера ведь колокольчик зазвонил сам по себе, верно?

– А если колокольчик звонит сам по себе, это значит, что он истинный Золотой Ворон?

– Нет, это, наверное, не обязательно… С наступлением темноты ятагарасу не могут обращаться, а у Золотого Ворона таких ограничений нет, он и летает ночью, как днем, и притом принимает вид великолепного ворона, гораздо большего по размеру, чем любой ятагарасу. Говорят, что Золотой Ворон рождается, совместив в себе все, что нужно для управления своим народом.

Рассказывают также байки о том, что он способен заставить цвести сухую ветку, а там, где стукнет посохом о землю, забьет вода…

– Это не байки, а скорее сказки, – немного разочарованно сказал Юкия, и Киэй усмехнулся.

– Так или иначе, считается, что раз в несколько десятков лет в доме Сокэ рождается истинный Золотой Ворон. В этот раз им оказался Его Высочество – так утверждал прежний правитель.

– Какое-то неубедительное объяснение. К тому же благородные вороны в Тюо почти не принимают птичий облик, тогда как же прежний правитель определил, что молодой господин – истинный?

– В этом-то и проблема. – Киэй заговорил еще тише. – Похоже, прежний правитель был недоволен тем, что господин Нацука станет следующим Золотым Вороном.

Вот тут Юкия немного разобрался. Мгновенно растеряв весь пыл, он с пониманием кивнул.

– Выходит, притянуто за уши.

– Ты что! Не ори! – Киэй в панике оглянулся и, удостоверившись, что никто не обращает на них внимания, снова наклонился к Юкии. – В общем, дела обстоят именно так. Некоторые даже говорят, что истинный Золотой Ворон существует как раз для таких случаев.

По крайней мере, сейчас при дворе считали, что истинный Золотой Ворон нужен для того, чтобы передать престол кому-то еще, кроме старшего сына.

– Но если есть необходимость в такой уловке, значит, в доме Сокэ враждуют фракции. Исторические книги подтверждают, что времена, когда страной управляли истинные Золотые Вороны, были неспокойными.

Хочешь, назови это бунтом, хочешь – дворцовым переворотом. Мало того, тогда же происходят разные стихийные бедствия – потопы, голод. Некоторые даже говорят, мол, это горное божество Ямагами сердится, потому что престол унаследовал «не тот» правитель.

Для Его Высочества это, конечно, крайне неудачно, но в последнее время урожаи риса действительно падают. Пусть и не по всей стране, но кое-где случаются наводнения, кое-где – неурожай, так что в тех местах тоже недовольны Его Высочеством.

Тогда Юкия с умным видом хлопнул себя по колену.

– Теперь я понимаю, что вчера сказал глава Южного дома.

– Именно. «Истинный Золотой Ворон приносит несчастья» – потому-то сейчас и болтают об этом так, как будто это правда.

Впрочем, Киэй, кажется, вовсе не считал вчерашние слова главы Южного дома истиной.

– Не может быть, чтобы глава Южного дома спокойно согласился поддержать молодого господина. За этим наверняка что-то есть.

– Теперь все ясно. Спасибо, что так подробно рассказал.

– Да не за что. Спрашивай, если еще что-то будет непонятно. – И на лице Киэя появилось странное выражение.

– Вас что-то беспокоит?

– Да не то чтобы… Просто Северный дом ведь помог молодому господину в дворцовом перевороте десять лет назад.

– Да? Правда?

Юкия впервые слышал, что Северный дом выступал на стороне молодого господина. Наоборот, вспоминая выступление главы Северного дома на совете и его дружеские отношения с Нацукой, он уже начал думать, что Северный дом – союзник Нацуки.

– Так ведь матушка господина Нацуки из Южного дома. В то время Южный дом был слишком силен благодаря родственным связям с наследником, так что Северному ничего не оставалось, кроме как объединиться с Западным, который поддерживал Его Высочество молодого господина, и выступить против Нацуки. А молодой господин вовсе не такой пустоголовый, как о нем говорят при дворе…

Киэй умолк, и Юкия наконец понял, что тот хотел сказать.

В дворцовом перевороте десять лет назад Северный дом помог молодому господину не потому, что верил в него или в Нацуку. И титула наследника Нацуку лишили не потому, что видели в нем самом какую-то проблему.

А теперь оказывается, что старший брат – приличный человек, а молодой господин, которого они поддерживали, – пустоголовый. Это уже не смешно. Особенно наладились отношения между Нацукой и Северным домом в последнее время, судя по тому, что он лично прибыл на новогодний пир в северные земли. Киэя, как человека, который когда-нибудь станет главой этого дома, мучило неприятное предчувствие, когда он думал о том, не совершил ли нынешний глава неверный выбор.

Юкия уже собрался было поддакнуть, мол, чего сейчас слезы из-за этого лить, как услышал чьи-то приближающиеся шаги. Он сразу решил, что сейчас его отругают за пустую болтовню, но, обернувшись, удивился.

– Ваше Высочество!

Киэй побледнел, но Юкия успокаивающе махнул ему рукой: молодой господин по таким пустякам не сердится.

И действительно, наследник никак не отметил суетливую панику Киэя и заговорил с Юкией:

– Опять болтаешь?

– А что, нельзя? Работу я закончу, – огрызнулся Юкия, но молодой господин спокойно ответил:

– Я не говорю, что нельзя. Кроме того, сегодня уже можешь не работать.

– Что?

– Мы с тобой вместе идем в веселый квартал.

Не обращая внимания на замешательство Юкии, молодой господин повернулся к Киэю:

– Вот такие дела, господин Киэй. Надеюсь, вы не будете против и вернете мне моего слугу?

– Конечно, конечно, совершенно не против, – засуетился Киэй.

Наследник кротко поблагодарил его, ухватил Юкию за шиворот и быстро пошел прочь.

Как так получилось?!

Скривившись, Юкия в недоумении рассматривал картину перед собой. На роскошном столе ждали не менее роскошные вина, источая потрясающий аромат. Под неумолкающие звуки музыки танцевали прекрасные, точно небесные феи, девушки в роскошных одеждах с развевающимися рукавами. Пляска тонких светло-зеленых и нежно-розовых шелков напоминала танец духов молодой травы и цветов с весеннего луга, которых принес легкий ветерок.

Среди звенящего, будто колокольчики, смеха лишь молодой господин, которому прислуживала самая обворожительная красавица, невозмутимо сидел на почетном месте.

– Что с тобой, Юкия? Ты совсем ничего не ешь. Попробуй, не стесняйся.

В ответ Юкия уныло взглянул на молодого господина:

– Ваше Высочество, зачем мы здесь?

– Сам же видишь: я купил всех девиц.

– Ах, какой наш молодой хозяин великодушный! – зачирикали сладкими голосами разряженные девушки.

– Вы не волнуйтесь!

– Молодой хозяин все разрешил.

– Вам не придется потом расплачиваться, милый мальчик! Смелее!

Кто-то из девушек с улыбкой протянул Юкии чашечку с саке, и у того по-настоящему закружилась голова.

Сначала молодой господин притащил его в Сёёгу и приказал немедленно надеть форму. Юкия так и сделал, а когда вышел к воротам, хозяин уже ждал его там, сидя верхом на коне.

– Верхом умеешь ездить? Давай скорее.

Солнце уже село, но Сумио нигде не было видно. Молодой господин мало того что собирался уехать из дворца, так еще и явно думал посадить слугу на своего коня. Неизвестно, что бы сказали другие чиновники, если бы увидели это.

Видимо, наследник по-своему понял колебания Юкии и решительно сказал:

– Не беспокойся. Ты мелкий для своего возраста и, думаю, не очень тяжелый. Вряд ли он будет против.

Он ласково потрепал свою птицу по шее, и Юкия, решив не противиться, сел той на спину впереди молодого господина. Они привязали на шею ей ленту – символ принадлежности Его Высочеству – со светильником и полетели в сторону, противоположную от ворот Оо-мон.

Вскоре показалось место, непохожее на рынок Тюо. Они направились к самому яркому источнику света, где, как оказалось, была устроена платформа для тех, кто прибывал на конях и летающих колесницах.

– Молодой хозяин! Добро пожаловать!

Как только конь опустился на ровную и аккуратную площадку, к ним с улыбкой подбежал мужчина. Молодой господин сначала спустил на землю Юкию, затем спрыгнул сам.

– Спасибо. Поставь где обычно.

С этими словами он передал мужчине поводья и зашагал в центр квартала. Юкия шел за ним. Пройдя через выкрашенные красным лаком ворота, он представил себе, что сказала бы мать в Тарухи, если бы увидела его сейчас, и украдкой схватился за голову.

Скоро они добрались до склона горы, где теснились строения разнообразной формы. По обе стороны лестницы на крутом извилистом обрыве стояли в ряд украшенные цветами персика фонарики. Это выглядело так, будто они забрели в райский фруктовый сад. Отовсюду доносился сладковатый аромат, но он тоже лишь подражал запаху цветов персика.

В целом обстановка в этом месте немного напоминала квартал постоялых дворов, который Юкии доводилось видеть в северных землях, но те здания, в которых разместились какие-то заведения, были здесь несравнимо роскошнее и украшены очень утонченно. Свет не экономили, он бил в глаза, а из заведений время от времени доносились женский смех и звуки музыки. Замаскированный ароматом цветов, чувствовался также и густой запах алкоголя.

Это было место отдыха благородных воронов, а попросту говоря, изысканный квартал развлечений для молодого господина и ему подобных.

– Значит, все те письма вам отправляли местные красавицы?

– Именно так!

Юкия пытался поддеть хозяина, но тот, не выказывая никакого стыда, кивнул.

– Ну что ж. Мы прибыли.

Молодой господин оглядел заведение – оно выделялось своей роскошью даже среди остальных. Вход украшала изящная резьба в виде журавля и восходящего солнца, и все здесь производило внушительное впечатление, хоть и совсем не такое, как дворец. Золотыми внушительными буквами по патине было написано: «Сёгэцу-ро».

– Ах, ах, молодой хозяин! Мы вас ждали!

Не успели они подать голос, как сияющий прислужник приветствовал Его Высочество и его слугу. Юкия, ничего не понимая, позволил ввести себя в дом, а там их уже ждали девушки и стол, готовый к пиру.

– Это все в честь нового пажа молодого хозяина! Поздравляем вас!

Юкии не хотелось спорить с девушками, которые так весело его встретили, и он просто улыбнулся, показав свои зубы.

– Неужели тебе не нравится? – глядя на надутого Юкию, который и не собирался пить предложенное ему саке, снова обратился к нему наследник.

Юноша поставил на стол нетронутую чашечку, которую перед этим поднесла ему девушка.

– Дело не в том, нравится или нет. Я в ужасе.

– От чего?

– От чего?! Ваше Высочество, а вы подумайте хорошенько.

Только вчера главы четырех домов порицали его за посещение веселого квартала, а уже сегодня он со спокойной душой опять развлекается на широкую ногу. И девушек из Окагу жалко, и опасения Киэя могут оправдаться. И как тут не чувствовать тревогу за будущее страны Ямаути?!

Юкия обратил взгляд к небу, но молодой господин, видимо, был не особенно догадлив и опять настойчиво протянул ему напиток.

– Не знаю, что тебя привело в такой ужас, но саке ни в чем не виновато. Пей, не стесняйся.

– Да вы за меня не беспокойтесь, я не пью.

Тут он обманывал. У военных в северных землях есть много обычаев, и среди них и такой глупый, как первая ванна новорожденному – из саке. Юкия был из тех, кто независимо от возраста уже давно привык к спиртному.

И все же он упрямо отказывался есть и пить здесь, потому что ему казалось, что если он примет участие в «праздновании», которое устроил молодой господин, то это посчитают принятием звания пажа. Видимо, наследник это почувствовал, поэтому, тихо усмехнувшись, перестал навязываться.

– Я понял тебя. Но если не будешь есть, тебе станет плохо.

На это Юкия согласился. Поймав то, что хозяин ему бросил, он снова вздохнул:

– Опять кумкват?

– Это за сегодняшнюю работу. Да еще и четыре штуки. – Почему-то молодой господин радостно показал ему четыре пальца.

Юкия неохотно ответил:

– Что ж, возьму с благодарностью.

Позже, оставив молодого господина, который все с тем же серьезным видом участвовал в шумном празднестве, Юкия отошел к окну и стал жевать кумкваты. Он устал от ярких украшений в комнате и перевел взгляд на улицу.

Между ярко освещенными заведениями лежала тьма, какая бывает только высоко в горах. Юкия чуть приоткрыл окно, и оттуда потянуло холодным воздухом, приятно освежая горящие щеки.

Вдруг взглянув вниз, он заметил, что в тени заведения на другой стороне улицы притаился человек. Судя по задранному кверху белому лицу, он смотрел сюда. Юкия уставился на него, и тот, видимо заметив это, быстро спрятался за стеной.

– Милый мальчик, не сиди там, иди сюда!

Юкия продолжал обеспокоенно смотреть на улицу, но к нему подошла одна из девушек и увела его на середину комнаты.

В конце концов Юкия притворился пьяным и заснул, а молодой господин, ничуть не обращая на него внимания, веселился вовсю. Когда хозяин утром разбудил Юкию, готовясь возвращаться домой, одежда на нем была в изрядном беспорядке. Вообще-то гостей собирались проводить, но молодой господин сказал, что хочет уйти потихоньку, и отказался. Видимо, он хотел исчезнуть раньше, чем на улицах покажутся клиенты других заведений.

Все же Юкии даже думать было страшно, сколько денег потрачено ночью.

«Неудивительно, что его называют пустоголовым», – думал Юкия, выходя вслед за хозяином из «Сёгэцу-ро».

Воздух еще не прогрелся, изо рта шел белый пар. Под нежно-лиловым небом потухшие фонарики выглядели очень уж печально. Весь квартал был тихим, точно погрузился под воду, и вечернее оживление казалось неправдой.

Пока они шли к конюшне, рассеянно оглядываясь по сторонам, Юкия вдруг заметил, что за ними кто-то идет. Он вспомнил, что и ночью за ними подсматривали. И это после грандиозного веселья. Вполне возможно, что их заприметил какой-нибудь бандит.

У Юкии появилось плохое предчувствие.

– Ваше Высочество, погодите-ка.

– Нас может услышать кто угодно. Здесь зови меня «молодой хозяин».

На этот грубый ответ Юкия собрался сказать, что сейчас не до того, но тут господин подмигнул ему, и Юкия понял, что тот тоже заметил человека позади них. Юкия закрыл рот и поспешил вперед, стараясь не оглядываться.

Еще и улица безлюдная. Если они уйдут к стоянке, которая специально сделана широкой, чтобы можно было сразу взлететь, то, случись что-нибудь, пройдет слишком много времени, прежде чем кто-нибудь доберется до них. Молодой господин должен понимать это, но что он задумал?

У хозяина на поясе висел легкий меч утигатана. Однако, учитывая телосложение молодого господина, вряд ли от этого меча будет толк.

Следуя за хозяином и стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, Юкия наконец добрался до того места, где стоял его конь. Но и преследователи, видимо, решили, что уже можно не прятаться. Посчитав, сколько вокруг людей в уэ – и когда только они успели собраться? – Юкия побелел.

Предпринять что-либо времени не было. Молодого господина и Юкию быстро окружили двенадцать вооруженных мужчин.

– Отойди от коня и отдай меч, – низким хриплым голосом пригрозил неприятный на вид человек в грязном кимоно.

– Чего вам от меня нужно? Денег? – спросил молодой господин, и человек приставил к его горлу нож.

– Заткнись! Делай что говорят, иначе зарежу.

Наследник бросил взгляд на не очень острое лезвие и вздохнул:

– Хорошо. Сделаю, как ты говоришь.

С этими словами он отступил от коня на несколько шагов, затем медленно отстегнул от пояса меч и плавным движением бросил его бандиту. Черные ножны сверкнули, отразив лучи утреннего солнца, которое уже показалось из-за горы. Нападавший без задней мысли протянул руку, чтобы поймать летящий дугой меч, и в этот момент прозвучал резкий шлепок.

Не успел грабитель схватить меч, как клинок перехватила чья-то рука. Далеко вперед вытянулось крыло и, дотянувшись до меча, превратилось в человеческую кисть. Едва успев вынуть его из ножен и разбрасывая вокруг черные перья, эта кисть с силой полоснула по руке, державшей нож у горла молодого господина.

– Назад! – прокричал ворон и отшвырнул противника, ударив когтями.

Брызнула кровь, тело совершило в воздухе огромный кувырок. Приземлившись перед молодым господином и Юкией и встав между ними и бандитами, конь наследника превратился в хорошо сложенного юношу.

– Господин Сумио! Так это был он?! – взвизгнул Юкия, и на лице Сумио промелькнула улыбка.

– Отойдите!

После двух окриков шевельнулся молодой господин. Без слов он положил руку Юкии на спину, и они вдвоем скрылись в тени конюшни.

Только после этого Сумио снова принял суровый вид и повернулся к бандитам:

– Вряд ли вы охотитесь за деньгами. Кто велел вам напасть на этого человека?

Потерявший руку противник отступил к подельникам, корчась от боли, но эти слова рассердили его.

– А ну, заткнись! Как ты смеешь?! – выругался он и не помня себя бросился на Сумио.

Но ему было не одолеть верного слугу наследника. Юкия даже не успел ощутить опасность: чуть подкинув меч, чтобы стряхнуть с него кровь, Сумио поймал его и налетел на бандитов.

Среди них был мощный здоровяк, и без того мелкий Сумио рядом с ним казался просто ребенком. Однако двигался слуга пугающе быстро и непредсказуемо. Только где-то брызнула кровь, а Сумио уже перепрыгнул через головы противников, и теперь крик раздался с другой стороны. Он словно танцевал, легко уворачиваясь от вражеских мечей. Мастер действовал неожиданно, подобно колыханию листьев на ветру, а враги падали один за другим, как по волшебству.

Поняв наконец, что этот противник им не по зубам, с отчаянными воплями, волоча за собой тела проигравших, бандиты убрались, как побитые псы. Скорчившись, остался сидеть только тот, кому первому отрубили руку. Сумио не стал преследовать беглецов, но схватил за грудки хныкавшего головореза, зажимавшего рану.

– Кто вас послал? Говори! Иначе парой конечностей не отделаешься!

От этих угроз тот побледнел, губы его задрожали. Он уже был готов все выложить, но в следующий миг выпучил глаза: неизвестно откуда выпущенная стрела воткнулась ему в висок. На этот раз вздрогнул Сумио. Он невольно разжал руку, и тело рухнуло на землю. Со стрелой в голове, тот уже не дышал.

Впрочем, наблюдая за сражением из тени конюшни, Юкия прекрасно видел, откуда выпустили стрелу. В густых зарослях мелькнули белое лицо и развевающееся уэ.

– Господин Сумио! Там!

Сумио обернулся в ту сторону, куда указывал Юкия, и хотел броситься бежать, но сделал несколько шагов и остановился. Чуть поколебавшись, он передумал преследовать стрелка и вернулся к конюшне, где прятались молодой господин и Юкия.

– Возможно, там засада, – с суровым видом объяснил Сумио, и хозяин кивнул.

– Гнаться за ними слишком опасно. Ты прав.

Осторожно оглядевшись, молодой господин посмотрел на Юкию, и на лице его отразилось удивление.

– Что с тобой, Юкия? Плохо выглядишь. Тебя не ранили?

Юкия только покачал головой:

– Я в порядке, ран нет.

Просто, как ни стыдно признаться, у него вдруг задрожали ноги. Молодой господин, поняв это, обернулся к Сумио.

– Вернемся в «Сёгэцу-ро».

* * *

– Успокоился?

Услышав тихий голос хозяина, Юкия захлопал глазами из-под мокрого полотенца.

– Да, уже нормально.

Он с силой выдохнул и снял полотенце с глаз. Темнота сменилась светом, и в первую очередь он увидел участливое лицо молодого господина.

Они вернулись в одну из комнат «Сёгэцу-ро». Это было маленькое помещение, совсем не как тот зал, где прошлой ночью пировали. Рядом с опорным столбом ниши-токономы^[6], к которому прислонился спиной молодой господин, стояла в вазе ветка сливы, роняя белые лепестки.

Чувствуя, как немного уходит напряжение, Юкия склонил голову перед ним.

– Простите, что доставил хлопот. Виноват, выставил себя в неприглядном свете.

Кажется, он был шокирован сильнее, чем сам думал. Пусть в обморок не упал, но от запаха крови стало плохо.

Видимо, жалея приунывшего Юкию, молодой господин утешил его:

– Не кори себя. Мало того, что на нас напали с ножом, у тебя перед глазами убили ятагарасу. Вполне нормально испугаться, тут нечего стыдиться.

– Хм, – как обычно, неопределенно хмыкнул Юкия, сведя брови к переносице. – А можно кое-что спросить?

– Что же?

– Ваше Высочество, вы ведь знаете, кто на вас напал, верно?

Иначе зачем брать гвардейца Ямаути-сю вместо коня? Да и судя по тому, как молодой господин повел себя, услышав о слежке, он с самого начала предвидел нападение, Юкия был уверен в этом.

Наследник, поглядывая сквозь пальцы, чуть заметно улыбнулся и кивнул:

– Верно. Знаю.

– И кто же это?

– Они просто работали за деньги, а вот их наниматель наверняка благородный ворон из мия-карасу.

– Благородный ворон?

– Да. Думаю, он же и послал стрелу.

– Но почему?! – охрипшим голосом спросил Юкия, и молодой господин непонимающе склонил голову.

– Что значит «почему»? Они хотят меня убить, – вот почему, – безучастно бросил он, и Юкия ахнул.

– Вас хотят убить?!

– Да. Я, конечно, не знаю, кто конкретно, но думаю, это кто-то из тех, кто поддерживает моего брата, – ответил молодой господин. – Ты ведь и сам понял, видя совет? В политике у меня много врагов, и среди них есть такие, которые хотят избавиться от меня до того, как я займу престол. Честно говоря, на мою жизнь уже неоднократно покушались: пытались отравить, стреляли из засады… Примеров можно привести бесконечное множество.

Сам молодой господин говорил равнодушно, и Юкия смутился: разве случилось что-то незначительное?

– Но если это правда, почему об этом до сих пор не знают? Если на вас столько раз нападали…

Юкия приставал к хозяину с вопросами, потому что не понимал, как такое возможно, но молодой господин почесал затылок:

– Понимаешь… Сколько бы на меня ни охотились, никто не возьмется расследовать это по-настоящему.

Он говорил серьезно, но Юкия все никак не мог взять в толк, почему будущего правителя не охраняют как зеницу ока.

– Что за ерунда?! Ведь не может быть, чтобы вас окружали одни враги!

– Так и есть, одни враги. – На лице молодого господина отразилось легкое недоумение, и он стал по одному загибать пальцы, будто в раздумье. – На совете было несколько человек, которые ненавидят меня открыто, однако это не все.

Во-первых, тем, что молодого господина сделали наследником, недовольна супруга правителя, Госпожа в лиловом. Она последние десять лет во всем поддерживала своего сына Нацуку, недавно отправила ко двору свою приспешницу Сёин и теперь возглавляет тех, кто выступает против молодого господина.

– Ее родной младший брат, глава Южного дома, и его аристократические родственники в Тюо, разумеется, тоже не испытывают ко мне симпатии. Вот почему для меня было неожиданно, что нынче на совете он не стал протестовать против моего восшествия на престол. Он наверняка что-то замышляет, ведь благородные вороны из Южного дома в целом поддерживают Нацуку.

Следующий, кому я меньше всего доверяю, – Восточный дом. Фактически десять лет назад он принял сторону Южного, но и до того с ним надо было держать ухо востро. Самое страшное в Восточном доме то, что он до самого конца не принимает решения, его крайнее приспособленчество.

Глава Восточного дома не поддается никакому давлению, не соглашается ни на какие сделки. Всегда баланс между остальными тремя домами определяется мнением Восточного дома, но до последнего момента он свое мнение ясно не высказывает. Если даже удастся получить его в союзники, можно легко представить такой вариант развития событий, при котором, в зависимости от ситуации, он предаст. В таком случае Восточный дом не может стать выше других домов, но и, наоборот, ни за что не окажется среди проигравших.

Я бы сказал, иметь такого союзника слишком хлопотно. Для семьи перетянуть Восточный дом в свой лагерь равно самоубийству.

А про Северный дом ты, наверное, знаешь больше меня. Десять лет назад он был на моей стороне, но сейчас постепенно переходит к Нацуке. Пусть не в такой степени, как Восточный дом, но, не зная, что предпринять, он сейчас занимает неуверенную позицию.

Юкия, на которого все это вывалили без передышки, только хлопал глазами, а вспомнив, какую позицию занимал Киэй, растерял все слова.

– Погодите, а Западный дом? Разве он вас не поддерживал?

На вопрос Юкии последовал резкий ответ:

– Он мне не враг, но и не друг. Дело в том, что там меня считают просто марионеткой. Жизнь мою они, пожалуй, защитят, хотя когда-то я уже попался на эту удочку.

Когда десять лет назад юный наследник заявил о покушениях, двор выказал чудовищное равнодушие. Как раз тогда умер предыдущий правитель, который симпатизировал молодому господину, и это плохо повлияло на происходящее: тех, кто открыто выступал на стороне молодого господина, осталось крайне мало.

– Момент тоже был неподходящий. Моя мать, которая происходила из Западного дома, к тому времени уже скончалась, и я оказался совсем один, но Западный дом не проявил совершенно никакого интереса. Когда ребенок попросил их вмешаться, там, похоже, просто решили, что он все выдумал.

Тогда, чтобы избавиться от проблемы, глава Западного дома забрал молодого господина на воспитание. Почти насильно запертый в усадьбе Западного дома, молодой господин оказался совершенно отрезан от Тюо, его воспитывали почти как наследниц дома, в неге и достатке.

– Мне повторяли, точно заклятье: главное, чтобы рос здоровеньким, не нужно думать о политике. Мол, доверь все Западному дому.

А они останутся в выигрыше: вырастят молодого господина у себя, чтобы заставить его действовать так, как им угодно. И жалобы, будто при дворе покушаются на его жизнь, воспринимали в каком-то смысле всего лишь как удобный предлог для того, чтобы взять его к себе.

Молодой господин своим детским умом понял, что так нельзя, и с помощью немногочисленных сторонников стал искать способ выбраться из Ямаути.

Изумленный Юкия пробормотал:

– Так вот почему… вот почему вы отправились учиться во внешний мир?

Услышав бормотание Юкии, молодой господин довольно кивнул:

– Именно так. Мне оставалось только бежать из Ямаути и исчезнуть до тех пор, пока я не смогу противостоять четырем домам.

Только сейчас, в этом возрасте, молодой господин наконец решил, что сможет защитить себя, и вернулся на родину.

– Но я не преувеличу, если скажу, что сейчас девяносто девять целых и девять десятых двора – мои враги. Сложная ситуация.

Молодой господин вздохнул, а Юкия, услышав этот вздох, застонал.

– Так, может, и людей в Сёёгу вы не допускаете по этой причине?

– Да. Я же не знаю, кому можно доверять.

Теперь стало понятно, почему двор так выглядел: странно постриженные деревья обеспечивали хорошую видимость. Все было сделано так, чтобы приближение подозрительных людей было заметно из комнаты наследника.

– Эту науку я освоил благодаря выстрелам из зарослей, – серьезно сказал молодой господин, и Юкия скривился.

– Потому и велели мне не пить из колодца?

– Да. Как-то в него уже подсыпали яд.

– И как, обошлось? – спросил Юкия, про себя думая: «Повезло, что жив остался», но молодой господ

• Один сын правителя сказал:

• «Когда родится Золотой Ворон,
• будет засуха.
• Когда родится Золотой Ворон,
• будет наводнение.
• Когда родится Золотой Ворон,
• будет великая смута
• и многие ятагарасу погибнут».

• В горе возопил сын правителя:
• «Так зачем же рождается
• Золотой Ворон?!»

• Золотой Ворон, услышав это, ответил:

• «Иногда случаются засухи.
• Иногда бывают наводнения.
• Иногда возникают великие смуты
• и многие ятагарасу погибают.

• Вот почему рождается
• Золотой Ворон».

Из «Сказок на ночь для птенцов». Сказка первая «О Золотом Вороне».

Глава первая

Бестолковый второй сын

Когда Юкия пришел в сознание, солнце уже клонилось к закату. Мягкие очертания облаков сияли золотом в косых лучах.

Он попробовал подняться как ни в чем не бывало, но зажмурился от пронзившей все тело боли.

– Проклятье! Это же надо так!

Пришлось отказаться от попыток встать, и раненый снова распластался на земле.

Воздух был абсолютно прозрачным, и от холода Юкия почти не чувствовал рук и ног.

Он продолжал лежать и разглядывать небо и вдруг в свете заката различил летящую к нему черную тень.

Ворон. Причем трехногий и гораздо крупнее обычного.

Убедившись, что птица постепенно приближается, Юкия приложил руку ко лбу: «Ой-ой».

Скоро ворон оказался прямо над ним. Птица ринулась вниз, и в тот момент, когда она должна была разбиться о землю, ее силуэт исказился, будто растаявший леденец, а в следующий миг принял форму человека.

– Юкия!

Огромный ворон, приземлившись прямо перед ним, превратился в юношу в черных одеждах.

Разумеется, это был старший брат.

– У тебя лицо страшное. Что-то случилось? – Юкия попытался сделать вид, что ничего не понимает, и на лбу брата выступили синие вены.

– Дурачина! Я тебя обыскался! Ты знаешь, который час? – сердито крикнул он.

Однако, несмотря на грозный голос, в глазах его проглядывали забота и беспокойство. Заметив, что брат смотрит на его рану, Юкия улыбнулся, чтобы немного успокоить его.

– Прости, что заставил поволноваться.

– Как ты?

– Ничего страшного. Просто упал и ударился головой.

– А когда падают, на животе остаются следы ног? – Старший брат с сомнением оглядел младшего и вдруг принял серьезный вид. – Они вчерашние?

– Говорю же – я просто упал!

Юкия натянуто улыбнулся, и брат фыркнул с таким видом, будто хотел сказать: «Кто ж тебе поверит!»

– И что с этим лицом теперь делать?

– С лицом?

– Ты весь в синяках!

А ведь сегодня они приглашены на новогодний праздник к главе дома.

«Будет много важных людей, выглядите прилично», – твердил им отец, который уже ждет их там.

– Правда? Да ладно, обойдется.

– Что ты задумал?

– Ничего такого! – засмеялся Юкия, поглядывая на брата. – Ты же говорил, что у нас нет времени? Нам надо переодеться и добраться до главной усадьбы Северного дома до захода солнца!

С этими словами Юкия посмотрел на небо: уже сильно стемнело. С наступлением ночи род ятагарасу не может обращаться, а потому Юкии и его братьям придется поторопиться.

– Что ты теперь натворил? – горестно воскликнул отец трех сыновей, схватившись за голову.

– Упал маленько… – нахально заявил второй сын – причина вечной головной боли отца.

Фигура Юкии резко выделялась на фоне семьи, собравшейся у парадного входа в усадьбу. Так же, как старший и младший братья, он был нарядно одет, однако лицо покрывали темные синяки. Мало того, одно веко распухло, и глаз почти не открывался. Их окружали родственники других наместников. Глядя на Юкию, люди о чем-то тихонько перешептывались.

Юкимаса, глава Тарухи, был известен тем, что получил это звание довольно молодым. Страна Ямаути принадлежала племени ятагарасу и состояла из четырех земель, которые делились на еще двенадцать владений. Естественно, пост наместника был не из низших. Хоть он и передавался по наследству, не будет преувеличением сказать, что занять его в двадцать лет – событие исключительное.

Какое-то время об этом ходили всякие толки, но, после того как Юкимаса официально получил в жены дочь правителя северных земель, больше уже никто не смел выказывать недовольство. Старший сын рос замечательным преемником, и на первый взгляд казалось, жизнь Юкимасы вполне удалась… если бы не средний сын, источник всех его неприятностей.

К сожалению, второй сын – Юкия – оказался совсем недалеким. Даже сам Юкимаса иногда задумывался: может, у юноши просто с головой что-то не так? В отличие от брата, который был старше всего на год, Юкия не сумел доучиться, но, когда его превзошел и второй брат, младше Юкии на пять лет, бедный отец пришел в ужас. А несколько лет назад Юкия сделал такую глупость, что над ним даже не смеялись: отправился на поиски младшего и ухитрился потеряться сам. Поэтому в Тарухи Юкию прозвали бестолковым вторым сыном наместника.

Вдобавок он был еще и трусоват – совершенно неподобающее воину качество.

В северных землях, где располагалась местность Тарухи, многие посвятили жизнь военному искусству, а потому и семья наместника обязана преуспевать в этом деле. Дядя и младшие братья Юкимасы стали известными в Тюо бойцами, и все ждали, что и младший сын наместника, Юкити, тоже вот-вот ступит на этот путь.

И только Юкии это не по силам. Отец знал, что Юкия не справится с военной службой в Тюо и лишь навсегда опозорит Тарухи и все северные земли. В нем ведь нет ни капли боевого духа: по утрам он еле шевелился, а стоило братьям начать состязание, как по команде «Начали!» Юкия ронял деревянный меч из рук.

Среди сыновей Юкимасы только будущее Юкии оставалось неопределенным, и во многом из-за его происхождения.

Юкимаса обратил взгляд к небу:

– Да простят меня небеса. Ну что мне сказать хозяину?

Так он называл отважного главу северных земель. Укорять его тот, конечно, не будет, но скажет что-нибудь вроде «Что за жалкий сын для воина!».

– Я сделала холодные примочки водой из колодца, – обеспокоенно заговорила жена Юкимасы. – Вы уж его не ругайте, прошу. Если хозяин что-нибудь спросит, я сама все объясню.

Супруга наместника всячески заступалась за Юкию, хотя не была ему родной матерью. Среди трех братьев Тарухи только Юкия появился на свет от другой женщины, но вскоре она умерла, и добрая супруга Юкимасы воспитала мальчика, никак не выделяя его между своими сыновьями. Благодаря ей обычно в семье не обращали на это внимания, но сегодня будет много посторонних, а если позволить жене еще и взять на себя его вину, точно сплетен не оберешься.

Измученный Юкимаса посмотрел на жену и безвольно качнул головой:

– Нет, ты не должна за это извиняться.

– Конечно! Я ведь просто свалял дурака! – невозмутимо заявил Юкия, и Юкимаса бросил на него взгляд, говорящий: «Так бы и убил!»

– Тут ты, конечно, прав, но не тебе об этом говорить, глупый мальчишка! – сетовал Юкимаса, закрыв лицо руками. – Сегодня ведь будут почетные гости! Вы, может, не знаете, но на вечер явится господин Нацука! Это старший сын правителя. Он уступил престол брату и теперь служит горному богу Ямагами-сама, однако его власть при дворе все еще огромна!

Услышав о приезде бывшего наследника, сообразительный старший сын ахнул:

– Неужели господин из дома Золотого Ворона – дома Сокэ?!

– Именно! И если ты собираешься занять мое место в будущем, постарайся запомниться ему, это крайне важно…

Дом Золотого Ворона, или дом Сокэ, – это семья старейшины рода, первого Золотого Ворона. Легенда гласит, что однажды он поделил страну Ямаути на четыре части и дал по одной каждому из своих детей. С тех пор ими правят четыре дома: восточные земли принадлежат Восточному дому, южные – Южному, западные – Западному, северные – Северному, а весь род Сокэ называют Главным домом.

Около десяти лет назад в результате политических перемен Нацука лишился статуса наследника правителя, однако благородный юноша из дома Сокэ сохранил высокое положение. По крайней мере, как старший сын Главного дома он мог рассчитывать на хорошее место при дворе.

– …И все же вот в этом-то году мог бы и не приезжать.

Нельзя же сейчас отослать домой одного только среднего сына.

Даже когда прием начался и семья наместника ожидала своей очереди в специальной комнате, его не покидала острая боль в желудке – такая, что он тихонько стонал. Он и оглянуться не успел, как его вызвали поздравить хозяина, и Юкимаса вышел на середину гостиной вместе со старшим сыном Юкимой. Позади следовали жена и младшие сыновья.

У стен зала, куда входили семьи с поздравлениями, уже разместились аристократы из Северного дома – благородные вороны. В центре, перед Юкимасой, на почетном месте уверенно сидел владелец северных земель, рядом – его супруга. А почти на равных с главой Северного дома вольготно расположился незнакомый крупный мужчина.

Это был могучий юноша, не уступавший в комплекции хозяину дома. Лицо с очень правильными чертами выдавало высокое происхождение, однако деликатности, часто присущей благородным воронам, в нем совсем не ощущалось. Жесткие черные волосы струились по лиловым одеждам священнослужителя, он сидел в свободной позе и тем не менее очень прямо держал спину. Этот человек смотрел на Юкимасу смело и выглядел величаво.

– О господин, позвольте выразить вам нашу радость по случаю наступления нового года, – начал Юкимаса, чтобы сразу выполнить цель визита.

Глава дома радостно кивнул и поднял руку.

– Подними голову, Юкимаса. Я рад видеть всю твою семью… Ну-ка, Адзуса! – ласково обратился он к жене Юкимасы. – Давненько я тебя не видел. Как дети? Здоровы ли?

Трое братьев, не поднимая голов, ответили утвердительно, а Адзуса, к которой обращался глава дома, почтительно улыбнулась и взглянула на отца.

– Благодарю вас, мы неплохо справляемся.

Хозяин дома удовлетворенно кивнул и махнул в сторону сидящего рядом юноши:

– Кстати, это господин Нацука. Он пожаловал к нам из дома Золотого Ворона. Поприветствуйте его.

«Неужели он и правда был когда-то наследником престола?» – подумал Юкимаса и вежливо поклонился.

Нацука ответил царственным кивком и заговорил звонким голосом:

– Ты господин Юкимаса из Тарухи? Нам раньше не доводилось беседовать, но я давно хотел с тобой пообщаться. Буду рад, если на пиру нам удастся сесть рядом.

– О, премного благодарен.

Сразу видно – ятагарасу из Главного дома. Юкимаса, ощущая превосходство этого юноши, намного младше его, снова поклонился.

Глава дома, с удовольствием наблюдая за их беседой, потеребил бородку и добавил:

– Юкимасу на этот пост выдвинул я, разглядев в нем необходимые задатки. Не сомневаюсь, что и вам, господин Нацука, он будет полезен.

– Благодарю вас за эти слова.

– А притом у него прекрасные дети. Я сам с нетерпением жду… – Слова главы дома понемногу затихали.

Юкимаса подумал, что тот заметил лицо Юкии, но вздрогнул, услышав сзади всхлипывания и поняв, что ошибся.

– Что случилось, Юкия? Почему ты плачешь?

Глава дома говорил озабоченно, и Юкимаса, не сдержавшись, обернулся: его средний сын, дрожа крупной дрожью, без дозволения поднял голову. Остановить его отец не успел.

Распухшее, все в синяках, а теперь еще и мокрое от слез, жуткое лицо увидели все благородные господа. Юкимаса сразу почувствовал, как изменилась атмосфера среди почетных гостей.

– Юкия, что с твоим лицом? – первой вскрикнула супруга главы дома.

Она видела детей Юкимасы чаще, чем ее муж, и не могла остаться безразличной к ужасному состоянию юноши.

– Понимаете, госпожа…

– Это я виноват! Я вел себя не так, как подобает простолюдину, – сквозь рыдания надрывался Юкия, перебив отца. – Простите меня, пожалуйста! Только не мучайте больше мою семью!

При этих словах все вздрогнули, а Юкия неожиданно легко вскочил на ноги, повернулся спиной к аристократам и бросился к кому-то в дальний угол комнаты, но упал плашмя, будто поскользнулся.

– Я все сделаю, только простите! Я больше не хочу, чтобы делали больно!

Тот, перед кем он склонил голову, побледнел больше всех и вытаращил на беднягу глаза, которые чуть не выскакивали из орбит.

Молоденький благородный ворон. Лет пятнадцати, не больше. Сидит с самого краю. Происхождения не очень высокого, но очевидно, что из знатных.

Почтенный ворон рядом – похоже, отец – тонко пропищал: «Что это значит?!»

Спешно перебравшись в другую комнату, подготовленную сообразительными слугами, семья Юкимасы, глава северных земель и его супруга сели лицом к лицу с молодым вороном, перед которым упал Юкия. Сведя вместе рассказы братьев Юкии, Юкимаса наконец сумел ухватить суть происходящего.

– Стало быть, все потому, что в деревне этот мальчик съел лепешки, не заплатив?

– Вы правы.

– Сейчас ведь канун Нового года, и даже в провинции есть рынки, пусть и небольшие. Судя по всему, этот малый, вернувшийся из столичного Тюо на родину, взял на рынке с прилавка лепешки и не дал за них денег.

Все это с раздражением выложил младший сын, предводитель всех деревенских мальчишек. Похоже, дети обиженного торговца слезно молили его о защите.

– Так а почему Юкия весь в синяках?

Под недоумевающим взглядом главы дома младший сын угрюмо замолчал, и старший брат положил руку ему на голову:

– Потому что благородный ворон не прислушался к его просьбам.

В словах этих сквозила ирония: очевидно, старший брат тоже весь кипел изнутри.

– Братишка представился сыном наместника и от своего имени потребовал платы, но взамен получил не деньги, а насмешки. Он вернулся домой в слезах, и вместо него на переговоры отправился Юкия.

– Только они не захотели слушать, – опять громко всхлипывая, проговорил Юкия, и глава дома нахмурил брови.

– Если это правда, я должен подумать, какие принять меры. Кадзумаро!

Благородный юноша, которого назвали Кадзумаро, обиженно вытаращил глаза и возразил:

– Прошу, позвольте и мне сказать.

Глава дома кивнул, и Кадзумаро заметно успокоился:

– Понимаете, господин, я и не думал, что этот мальчишка и правда сын наместника. Непростительно низкому горному ворону выдавать себя за аристократа, поэтому я собирался не посмеяться над ним, а выбранить!

Знатные вороны – мия-карасу – насмешливо называли тех, кто ниже их по положению, горными воронами, или яма-карасу.

Не успел глава дома остановить его, как вскочил вспыльчивый младший сын:

– Зачем ты врешь?! Я сразу сказал, что пришел от имени наместника!

В ответ на это яростное нападение Кадзумаро злобно прищурился.

– Разве можно допустить, что вопящий ребенок, вот так, без всяких церемоний налетающий на человека, действительно отпрыск наместника? Я никак не мог поверить ему. К тому же в драку он тоже полез первым. Если бы не мои друзья, это я был бы весь в синяках, – сдержанно завершил юноша.

Он явно ничего не боялся, поэтому старший и младший братья с досадой стиснули зубы.

– Простите, но господин Кадзумаро говорит правду, – вдруг робко прозвучали слова, которые никто не ожидал услышать.

Задумчивость сменилась удивлением на лице хозяина дома, когда он взглянул на Юкию, который теперь положил руку на плечо Кадзумаро.

– Что ты хочешь сказать?

– Правда в том, что мой брат первым полез драться. Я потом только понял, что он виноват.

– Братец Юкия!

– Эй, Юкия! Ты что говоришь?!

Старший и младший братья осуждающе посмотрели на Юкию, но тот старательно не замечал их возмущения и лишь бессильно повесил голову.

– Поэтому правда и в том, что сегодня я пошел к господину Кадзумаро извиниться за грубость брата, но, кажется, задел его этим…

– Что?!

Глава дома поморщился, а Кадзумаро заметно запаниковал:

– Все не так, это ошибка! Мы просто не поняли друг друга!

– Я попросил прощения за брата, а потом снова напомнил о деньгах за лепешки.

– Неправда! – плаксиво выкрикнул Кадзумаро, но глава дома кивнул Юкии: «Продолжай».

– Слушаюсь. И он мне сказал: «Простолюдин, знай свое место!» А еще сказал: «Не ври!» Мол, разве бывают настолько жалкие благородные вороны? Я ему ответил, что в провинции благородные вороны все такие, но он мне не поверил…

– Замолчи! – в гневе завопил Кадзумаро. – Ну еще бы! Он пришел в уэ, – откуда я знал, что он высокого происхождения?

Уэ – облачение, которое заменяет обычную одежду и превращается в перья, когда человек принимает облик ворона. На первый взгляд уэ напоминает черное кимоно, но на самом деле это часть тела, покров, который создают своим сознанием. Его предпочитают военные, а также простой народ, у которого нет денег на кимоно, но люди богатые обычно не носят уэ.

Кадзумаро настаивал, что ему и в голову бы не пришло, будто сын наместника мог надеть уэ.

– И вообще, он только делал вид, что извиняется за брата, а сам пришел высмеять меня! Этот наглец вел себя вызывающе! Я думал, он продолжает лгать вслед за братом: «Брат виноват, что затеял драку, но я представляю наместника и требую, чтобы вы заплатили за лепешки».

– По-моему, очень справедливо.

– Нет, то есть да, но это же не так! – Уже заговорив, Кадзумаро понял, что сам роет себе могилу. Не добившись понимания от главы дома, он начал раздражаться. – Вы поймите, он совсем непохож на сына наместника. Я был уверен, что это простолюдин врет мне в глаза… Думал, он издевается над благородным вороном…

– И поэтому ты со своими дружками напал на Юкию, сына наместника, который пришел вместо отца полюбовно уладить дело о краже? – недовольно говорил глава дома, и Кадзумаро раскрыл рот. Казалось, он все еще не понимал, чем все закончится.

– Полюбовно уладить дело о краже?

– Жители деревни часто обращаются к семье наместника как к посредникам, чтобы договориться с аристократами. Почему ты вообще без спросу съел лепешки, которые продавались на рынке?

– Кажется, он сказал: «Это вместо налога», – тут же вставил младший брат, чуткий к любой перемене ветра.

– А еще он говорил, что «для простолюдинов вполне естественно выказывать почтение к благородным». Это было посреди рынка, так что можете проверить, множество ятагарасу это подтвердят, – пришел на помощь старший брат, и глава дома яростно поскреб голову.

– Да уж. Тоже мне, благородный ворон!

– Но, господин! Я не мог вынести, чтобы унижали честь ворона высокого происхождения…

– Болван!

От этого окрика мелко задрожали балки и столбы усадьбы.

Кадзумаро пискнул что-то и замер, а трое сыновей Юкимасы одновременно подскочили на месте.

– Ты позор рода! Ты не представляешь себе, в чем заключается долг благородного ворона, лишь строишь из себя важную птицу, а как ведешь себя с добрыми людьми?! Ты никогда не служил при дворе – и смеешь говорить о каких-то налогах?! Смотреть противно! Чему учит тебя твой отец?!

Кадзумаро побледнел, на его глазах появились слезы.

– П… простите меня.

– Прежде всего ты должен извиниться не передо мной!

– Что?!

На мгновение лицо Кадзумаро исказилось злобой, но теперь уже воскликнул Юкия:

– Нет-нет! Это мы забыли, кто мы такие, мы вели себя неучтиво! Простите нас!

Кадзумаро, перед которым опять склонили голову, казался разочарованным.

– Кадзумаро?

Глава дома окликнул юношу, и тот, увидев страшное лицо господина, прикусил губу. Чтобы извиниться, ему пришлось почти распластаться на полу перед Юкией, который и так застыл в глубоком поклоне.

– Прошу меня простить.

Кадзумаро униженно пробормотал извинения, и его вывели из комнаты. Позже, наверное, и его отца, который все это время нервничал в зале, ждало наказание.

Глава дома громко вздохнул и снова повернулся к представителям Тарухи.

– Простите, мой родственник повел себя неприглядно. Как твои синяки, Юкия?

– Ну, как… Болят, конечно.

Куда пропали недавние слезы? Юкия отвечал невозмутимо. Юкимаса, который до этих пор не имел возможности сунуть свой клюв, незаметно толкнул его локтем.

– Уж простите, господин, что доставили вам столько беспокойства. Да еще на праздничном вечере устроили такую суматоху.

– Не тебе за это извиняться, – раздался звучный, но спокойный голос, и при появлении хозяина этого голоса у всех присутствующих сами собой выпрямились спины.

– Господин Нацука! Почему вы здесь?

Взгляд главы дома устремился к входу, где спокойно стоял Нацука.

– Мне стало интересно, что у вас здесь происходит. Да и нет ничего скучнее пиршества без собеседников. – Нацука чуть улыбнулся.

Глава дома хлопнул себя по лбу и криво ухмыльнулся:

– Ох, простите нас, судя по всему, вы все-таки стали свидетелем постыдного поведения моих родственников.

– К сожалению, я действительно все видел. Господин Кадзумаро, похоже, плохо понимает, что значит быть благородным вороном. Каков будет ваш приговор?

– Не извольте беспокоиться, я не смягчаю наказание лишь по той причине, что провинившийся – мой родственник.

Нацука ответил легким кивком и без особого смущения сел рядом с главой дома.

Юкимаса, обливаясь потом из-за внезапного появления Нацуки, снова извинился:

– Простите нас за это неуместное поведение: вам пришлось наблюдать такую неприятную историю за праздничным столом…

– Не волнуйся. Хотя я, конечно, немного удивлен.

Впрочем, кто останется холоден, если посреди положенных поздравлений люди вокруг начнут бегать в слезах и бросаться на колени? Лицо хозяина дома тоже сохраняло странное выражение.

– Что ж, забудем о сегодняшнем происшествии, но должен сказать, что Юкию все-таки стоит научить вести себя соответственно времени и месту.

– Вы совершенно правы. Это мой промах…

– Я что, такой невежа?

– Цыц!

Юкимаса строго глянул на Юкию в ответ на его глупый вопрос, и тут неожиданно раздался чей-то голос.

– Кстати, мне вот что непонятно, – робко посмотрела на главу дома его супруга.

– И что же?

– Ведь Кадзумаро скоро должен явиться ко двору прислуживать молодому господину. Что вы собираетесь с этим делать?

– Да, и правда, было такое.

Молодой господин из дома Сокэ – нынешний наследник правителя и младший брат Нацуки – до сих пор жил и обучался во внешнем мире, но настала пора отправляться домой, и к возвращению молодого господина во дворец для него набирали прислужников из благородной молодежи. Глава Северного дома обещал послать ко двору Кадзумаро.

– Хм-м. Но ведь теперь Кадзумаро нельзя туда.

– Именно. А что, если должность Кадзумаро передать Юкии?

– Хм, действительно!

Глава дома обрадовался, что нашлось решение, но Юкимаса, глядя на него, застонал от такой нелепости. Он резко оглянулся: самого Юкию, с лица которого обычно не сходило глупое выражение, очевидно, застали врасплох, а вот супругу и двух других сыновей идея и удивила, и осчастливила.

Юкимаса понимал, какая это честь, но, хорошо зная сына, не был уверен, стоит ли веселиться. Зато пожилой глава дома и его супруга продолжали разговор, не обращая внимания на муки Юкимасы.

– Так и молодой господин получит прислужника, и Юкия научится хорошим манерам при дворе, верно?

– Вот уж правда, одним выстрелом двух зайцев убьем. Для начала на год, да? – Глава дома заметно увлекся идеей.

А ведь Юкимаса мог многое рассказать о среднем сыне. Не пытаясь возражать главе дома, он невольно потер живот.

Нацука, возможно заметив это, протянул крыло помощи:

– Мне тоже кажется, это хорошая идея. Но почему бы не спросить, чего хочет сам юноша?

Вот спасибо, господин Нацука! С просветлевшим лицом Юкимаса благодарно кивнул ему, и глава дома тоже выразил согласие.

– И правда. Ну, Юкия! Хочешь отправиться ко двору?

– Ни капельки!

Ответ прозвучал так быстро, что мог оскорбить главу дома, задавшего вопрос. Вот уж тот удивился.

– Почему?! В Тюо не так уж сложно занять высокую должность. Ты сможешь сделать карьеру, если только захочешь.

Но Юкия странно посмотрел на главу дома.

– Нет.

Выглядел он несчастным, но говорил решительно.

– Когда вырасту, я буду помогать старшему брату на работе и спокойно жить в Тарухи. Мне совсем не хочется ехать во дворец!

Юкия говорил очень откровенно, и даже глава дома, кажется, потерял терпение.

– Разве это сын воина? Неужели в тебе вообще нет честолюбия?

– Нисколечко! – Юкия осмеливался открыто противостоять господину.

Юкимаса надеялся, что сын откажется ехать в Тюо, но после услышанного он заерзал на стуле.

Юкия, не обращая внимания на смущение отца, искренне заявил:

– Понимаете, я буду счастлив, если смогу всю жизнь работать ради Тарухи и помогать брату, который станет здесь наместником. Это и есть моя мечта. Пожалуйста, не отбирайте у меня ее.

Однако мольбы Юкии не тронули сердце главы дома.

– Какая мелкая у тебя мечта. Мужчина должен иметь больше амбиций.

– Ты неправ. Мне кажется, у мальчика прекрасные планы, – сказала его супруга и ласково улыбнулась юноше. – И все же, Юкия, я думаю, твоему брату и Тарухи пойдет только на пользу, если ты поедешь в Тюо и наберешься там опыта. Адзуса, как ты считаешь?

Супруга Юкимасы в ответ радостно закивала:

– Я согласна. Мне всегда было жаль думать, что Юкия застрянет здесь и не сможет достичь чего-то большего.

– А ты, Юкима?

– Да, я согласен с вами, госпожа, и с матушкой.

Старший сын, зная свое место, до сих пор молчал, но теперь энергично покачал головой:

– Братец справится с чем угодно, если только возьмется. Он просто редко за что-нибудь берется…

– Тот, кто может справиться, если возьмется, но не хочет браться, просто бестолков, – заключил сам Юкия.

На мгновение старший брат растерялся, но тут же продолжил:

– Так или иначе, я буду рад, если Юкия поедет ко двору. Ему стоит побольше узнать о внешнем мире.

После таких слов брата Юкия нетерпеливо заерзал:

– Мне и так хорошо. Я никогда не собирался бросать Тарухи.

– Вот поэтому я и хочу, чтобы ты отправился во дворец!

Слушая тихую перепалку братьев, Нацука явно веселился.

– Для Тарухи будет полезно иметь родственников в Тюо. Считай, что это ради общего блага.

На лице Юкии выразилось откровенное недовольство, но Нацука спокойно улыбнулся:

– Если возникнут сложности, приходи ко мне. Я постараюсь помочь.

Если уж уговаривает сам ятагарасу из дома Сокэ, отказаться просто невозможно.

Поняв, что придется отработать при дворе не меньше года, Юкия вскричал так, будто пришел конец света:

– Да что же это! Я же говорю – не хочу!

– Уже все решено, возьми себя в руки, балбес!

Теперь уже и Юкимаса не выдержал. Пока глава дома и его супруга бурно радовались такому повороту событий, он наклонился и шепнул Юкии:

– Я уже дал слово нашему господину и господину Нацуке. Хотя бы год, перетерпи как-нибудь.

– Целый год! Да если я и поеду туда, я не выдержу столько!

Сын нисколько не пытался скрыть недовольство, и Юкимаса раздраженно облизал губы.

– Ты даже не пробовал, а уже ноешь. Закрой рот и слушай хорошенько: только попробуй распустить нюни и вернуться домой раньше времени – упеку тебя в Кэйсоин! А уж там из тебя дурь выбьют, – тихо пробормотал отец.

– Чего?! – Юкия побледнел.

Кэйсоин – это место, где обучают солдат для Ямаути-сю, гвардии дома Сокэ. А раз там готовят будущих стражей, ему точно никто не даст поблажек. Попасть в Ямаути-сю – большая честь, но очень немногие заканчивают школу и действительно становятся гвардейцами. А остальные – больше половины – либо пятнают себя позором, не выдержав обучения, либо отправляются в ряды обычных солдат, где из них выжимают все соки.

Юкия вдоволь наслушался рассказов дяди, младшего брата Юкимасы, о том, насколько тяжела жизнь в Кэйсоин – хуже некуда. Он всегда заводил эту тему, когда выпьет. Юкия почувствовал: правда и отвратительная реальность стоят рука об руку за его спиной. Если обернуться – ему конец.

– Пожалуйста, только не это. Там я помру, без шуток!

Поняв, что он загнан в угол, братья отвели вгляды. Они заметили, что Нацука усмехается, видимо услышав этот разговор. Однако ни братья, ни Нацука не собирались поддерживать Юкию.

– Раз ты все уяснил, год выдержишь. Под угрозой смерти ятагарасу способны на все.

* * *

Так было принято решение послать ко двору бестолкового среднего сына из Тарухи.

* * *

Когда о Юкии забыли и стали обсуждать, когда отправить его во дворец и как подготовить к отъезду, он закрыл лицо руками, точно плача.

– Проклятье. Кажется, я перестарался.

Прошло два месяца после праздничной новогодней церемонии.

Юкия вместе с отцом прибыли в Тюо.

От Тарухи до Тюо можно было добраться либо в облике птицы, либо на «конях». Однако, как правило, ятагарасу стыдятся обращаться в воронов. Благородные мия-карасу всю жизнь проводят в облике человека, да и простой народ предпочитает оставаться людьми. Лишь бедняки, которые вынуждены в образе птицы зарабатывать свои гроши и перевозят других ятагарасу, заключают договор и никогда с тех пор по собственному желанию не превращаются в человека. Именно поэтому их называют конями.

По-видимому, Юкимаса не собирался обращаться в птицу и хотел лететь на коне. Юкию посадили к отцу на одного из воронов, которых держали в усадьбе наместника, и полдня тот нес его до Тюо.

В отличие от отца и старшего брата, на которых лежали обязанности наместника, Юкия не думал, что когда-нибудь окажется в Тюо. Уже в тот момент, когда только показалась гора Тюо, ему страшно захотелось вернуться домой. Отец же, не подозревая о чувствах сына, с важным видом направил коня к заставе.

На этой заставе пришельцы из северных земель, въезжая в Тюо, получали пропуск. Когда Юкимаса с сыном спустились на чисто выметенную площадку, окруженную плотно сбитой оградой, к ним тут же подскочил прислужник и взял коня за уздечку.

Сняв с головы ткань, намотанную для защиты лица от ветра, Юкия вслед за отцом слез с седла.

– Документ у тебя с собой?

– Думал потерять, но пересилил себя, так что пока у меня.

– Вот и хорошо, – кивнул Юкимаса.

Отдав поводья прислужнику, он привычным движением вскинул вещи на спину и зашагал вперед. Юкия вместе с ним вошел в здание, очень похожее на усадьбу наместника в Тарухи, быстро зарегистрировался и показал документы.

Когда они снова вернулись к коню, у того на шее уже висела черная лента с белой каймой и плотно вышитым знаком, подтверждающим статус наместника. Если лететь без этого знака, с земли вполне могут и подстрелить, заподозрив, что кто-то проник в земли Тюо без дозволения.

Заметив, что Юкимаса приближается за конем, слуга вежливо обратился к нему:

– Изволите сразу лететь дальше?

– Нет, хотел показать сыну призамковый город. Не приведешь коня туда?

– В какую конюшню желаете?

– В конюшню Северного дома. И еще: передай, что мы придем туда сегодня до заката, хорошо?

– Да, конечно.

Каждый из четырех домов имеет по два жилища: свои основные усадьбы, построенные в своих землях, и придворные дома, в которых временно живут в Тюо. Все гости обычно размещаются в этих придворных домах, и один из них с завтрашнего дня станет для Юкии временным пристанищем в столице.

– Ох, тоска какая! – простонал он.

Услышав это, Юкимаса укоризненно поднял бровь:

– Не говори так, паршивец! Ты получил почетное место и должен слезно благодарить за такую милость!

– У меня настоящие слезы на глазах. Вы, батюшка, тоже ведь не хотите этого.

– Пока ты смеешь говорить так, семья Кадзумаро, которая потеряла это место, скорбит и страдает, будто покойника оплакивает.

– Я-то ни словечка не сказал о том, что хочу поехать вместо него.

– Ну все, хватит! Надоело твое нытье! Ты сам во всем виноват.

Но, похоже, отец хорошо понимал, что это назначение принесло им только лишние хлопоты.

И неудивительно, ведь огромная пропасть зияла между представителями четырех домов в Тюо и провинциальными аристократами – например, наместниками. Не каждый благородный ворон заслуживал должного уважения: пока дети из четырех сильнейших семей пользовались почестями, на мелкую знать, или местные дома, часто смотрели свысока.

Известно, что в прошлом распространению покровительства четырех домов мешали трения с простыми жителями и, не справляясь с сопротивлением, главы обращались за помощью к местным влиятельным людям – предкам нынешних местных домов. Однако до сих пор в благородных воронах из провинции видят лишь новых аристократов, получивших свой статус не так давно, и даже лучшие чиновничьи посты не спасли их от высокомерия четырех домов и звания деревенщин.

В свою очередь, зная, как относятся к ним в Тюо, местные дома не стремились сделать карьеру при дворе. Поэтому еще ни один средний или младший сын из семей наместников, такой как Юкия, не отправлялся во дворец. Лишь для благородного ворона из Тюо не особенно высокого происхождения прислуживать молодому господину – предел мечтаний, а для выходца из провинциальной аристократии – ненужные заботы.

Отдав коня слуге, Юкимаса вместе с Юкией зашагали вперед.

– Так или иначе, тебе придется прожить здесь год, это решено. А раз уж ты попал в Тюо, хотя бы попробуй весело провести время.

– Весело? – с откровенным недоверием переспросил Юкия, и теперь уже Юкимаса расхохотался.

– Ладно, лучше один раз увидеть. Сам все поймешь.

С этими словами Юкимаса покинул заставу. Он слышал, что северный придворный дом расположен с южной стороны горы Тюо. Чтобы добраться туда от северной границы, нужно обойти половину призамкового города Тюо. Юкия недоумевал, почему они не полетели туда сразу, но, выйдя за порог, понял причину.

– Это что, озеро?

– Да. Отсюда поплывем на лодке.

Юкия впервые видел так много воды. Он слышал об этом озере, о том, что раскинулось оно настолько, насколько видел глаз, но не представлял себе всей грандиозности. Под весенним солнцем его поверхность ярко блестела серебряной рябью. На другом берегу над водой выступало множество строений, и всюду сновали лодочки с грузом.

– Грузы, слишком большие, чтобы перевозить по воздуху, доставляют по воде. Многие специально ходят на пристань и покупают товары там. Центральные ворота Тюо, конечно, дело иное, а весь город, по сути, стал большим рынком.

Отец также рассказал Юкии, что для того, кто прибыл из провинции, было бы упущением просто пролететь мимо города в облике птицы. К тому же здесь принято пользоваться лодками, поскольку здешние ятагарасу редко принимают птичий облик.

Юкия с отцом сели в лодку, которую тянул за собой прирученный и лишенный яда речной дракон мидзути[1]. Словно скользя по поверхности воды, они с удовольствием разглядывали оживленные прибрежные кварталы и незаметно добрались до южного склона горы Тюо.

От пристани к центральным воротам дворца Тюо-мон вел великолепный проспект. Юкия впервые видел такую поразительно огромную и ухоженную дорогу.

– Если ты сейчас так удивляешься, что же будет потом? – улыбнулся Юкимаса, заметив изумление на лице сына.

Они шли по дороге между тележками и лавками торговцев. Вокруг продавалось много разной еды, и отовсюду доносились вкусные запахи, щекоча ноздри и возбуждая аппетит. Предлагали здесь и простенькие поделки: стеклянные заколки для волос и другие украшения – перед ними возбужденно шумели нарядные девочки.

Чем ближе к Тюо они подходили, тем оживленнее суетились люди и плотнее теснились прилавки, щеголяя все более разнообразными товарами.

Женщины отмеряли длинными палками великолепные ткани, а рядом с шутками и прибаутками завлекали прохожих сладким саке и вареными бобами дети. Раздавались голоса торговцев рыбой и овощами. Звенел оркестр – это шествовали мимо актеры.

Продавали даже осколки драконьих яиц, сушеных радужных ящериц, украшения из крыльев алого воробья – всякие диковинки, о подлинности которых сложно было судить. Одно слово – рынок в Тюо. Несравним с рынком в Тарухи.

Тем временем удивительный проспект привел гостей к огромному мосту перед скалой.

– Вот это да! Что это?! – невольно воскликнул Юкия и перегнулся через перила.

Под мостом между проспектом и скалой разверзлось глубокое, широкое ущелье. Горный склон вырастал из разлома, но огромная глубина скрывала все, что было там, внизу. Кое-где из скалы выбивались ручьи и водопадом низвергались в пропасть.

Сам алого цвета мост был великолепен. На одном его конце бурлил рынок, а у горы возвышались огромные ворота под охраной нескольких воинов.

– Вот и ворота Тюо-мон. Если перейти через мост, там уже начинается дворцовая территория, – объяснил Юкимаса, пока сын изумленно разглядывал гвардейцев.

– Это уже дворец? Но за воротами тоже есть лавки.

– Там не просто рынок, за мостом работают важные торговцы, которые обслуживают благородных воронов. Конечно, у них есть и обычные товары, но эти люди сами выбрали своих покупателей.

Проходя через ворота, Юкия напрягся, но стражи, убедившись в подлинности документов, быстро пропустили их.

За воротами атмосфера действительно резко изменилась. Проспект перешел в мощенную камнем дорогу, которая по спирали поднималась в гору. Лавки, стоявшие как бы спиной к горе, были гораздо роскошнее тех, что они видели до сих пор, да и товары здесь выглядели заметно качественнее. Кажется, и среди покупателей стало больше людей в дорогих одеждах, а до слуха уже не доносились зазывные крики торговцев и музыка актеров.

Юкия долго шел молча, глядя отцу в спину. Дорога наклонялась все круче и вдруг превратилась в удобную каменную лестницу. Изменились и строения: теперь вместо лавок вокруг стояли усадьбы аристократов.

Они поднимались столько, что Юкия начал задыхаться, но вот наконец путники взобрались по лестнице и показались грандиозные ворота, окруженные четырьмя черными лакированными столбами[2]. Везде были только белые стены, и все дышало торжественным величием. Не возникало сомнений, что это и есть усадьба Северного дома.

– Прошу доложить: из Тарухи прибыли наместник Юкимаса и его сын, – выкрикнул Юкимаса через закрытые ворота, и почти мгновенно рядом открылось маленькое окошко. Оттуда кто-то выглянул, и большие ворота сразу же распахнулись.

– Добро пожаловать, господин наместник из Тарухи.

– Спасибо, что встретили.

Страж пропустил их в огромный двор, который оказался гораздо изысканнее, чем представлял себе Юкия: здесь росли ухоженные сосны, крупная круглая галька вокруг ослепляла своей белизной. Как только гости ступили внутрь усадьбы, каменная мостовая сменилась отшлифованным дочерна гранитом.

Усадьбы в северных землях большие, просторные, выглядят великолепно, но в них ощущается нехватка изящества. Здесь же все было очень изысканно. Разглядывая металлический фонарь тонкой работы над входом, Юкия вместе с отцом прошел дальше. Там их ждал родной внук нынешнего главы Северного дома, которому предстояло унаследовать его титул, – юноша по имени Киэй.

Киэю в этом году исполнялось двадцать три года. Это был веселый молодой человек, весь облик которого говорил о кровной связи с главой Северного дома. Сейчас, живя при дворе, он принимал гостей в своем охотничьем наряде и выглядел очень энергичным.

Когда Юкимаса появился перед ним, лицо, сиявшее здоровым румянцем, расцвело от радости, и юноша сам поднялся им навстречу.

– Добро пожаловать, господин Юкимаса. Прошу прощения, глава дома и мой отец сегодня во дворце по случаю представления ко двору госпожи Сиратамы.

Юкимаса невольно ахнул:

– Неужели наконец-то?..

– Да, наконец-то!

Представление ко двору необходимо, чтобы найти супругу для наследника престола. Претенденток отбирали по одной от каждого из четырех домов, и та, которая понравится молодому господину, станет его женой. Прибывшие девушки направлялись во дворец Окагу, и там происходило представление ко двору.

Госпожа Сиратама была единственной дочерью-красавицей Северного дома, ее даже воспевали в стихах и называли жемчужиной северных земель, и весть о ее представлении ко двору в качестве претендентки на руку наследника уже разнеслась по всему родному краю.

– Поэтому сейчас при дворе суматоха. Отец извинялся, что не смог встретить вас лично.

– Да что вы такое говорите, какие извинения? Не стоит!

Юкимаса и Киэй, несмотря на необходимость соблюдать приличия и выполнять долг, приходились друг другу дядей и племянником. Да и из-за возраста для Юкимасы он оказался самым приятным собеседником в Северном доме, с ним было легче всего общаться.

Они бегло коснулись последних событий во дворце и перешли к Юкии. Юкимаса велел сыну поприветствовать Киэя, и мальчик послушно поклонился:

– Я Юкия из Тарухи. На год поступаю в ваше распоряжение, прошу принять меня благосклонно.

Киэй тоже перестал улыбаться и серьезно ответил поклоном на поклон.

– И от тебя жду хорошего отношения.

Поручив Юкию заботам Северного дома и покончив с церемониями, Юкимаса посчитал цель своего приезда выполненной. Он еще ненадолго задержался и осмотрел вместе с сыном усадьбу, но, увидев в стойле своего коня, засобирался в путь.

– Что ж, Юкия, держись.

– Хорошо. И вы, батюшка, будьте здоровы.

Прощание было на удивление легким, поскольку все, что отец с сыном хотели друг другу сказать, они обговорили заранее.

Когда Юкимаса уехал, Киэй выделил для Юкии комнату. Помещение выглядело роскошно и ничем не уступало спальне самого Киэя. Туда уже принесли форменную одежду и все необходимое для жизни при дворе – эти вещи заблаговременно прислали из Тарухи. Разбирая их, Юкия вдруг заметил в бледно-голубых складках сложенную записку.

– Ох! Ну, матушка!

Он развернул листок с зеленоватым узором, и в ноздри ударил запах сандала. Красивый почерк говорил о хорошем образовании, но в ровных строчках читалась тревога о сыне: «Береги себя. Если что-то случится, сразу пиши…»

– «…Твоя матушка будет молиться, чтобы ты без происшествий выполнил свои обязанности и вернулся домой живым и здоровым». – Последнюю фразу Юкия произнес вслух с горькой усмешкой.

Он развернул бледно-голубые одежды – простую укороченную куртку хо, которую к празднику сшила ему мать. По бокам оставлены разрезы, чтобы легче было двигаться, с манжет свисает шнурок, которым можно подвязать рукава. Швы тонкие и аккуратно обработаны.

«Это она сама сшила для меня».

– Спасибо, матушка! – Подняв одежду и письмо к небу, он поклонился той, что воспитала его, пусть она и была теперь от него далеко.

* * *

На следующий день Юкия собирался во дворец. Ему даже приготовили повозку с двумя огромными конями, впряженными спереди и сверху. Он уже путешествовал верхом, но даже не мечтал о том, что когда-нибудь доведется поездить в экипаже.

Юноша забрался на колесницу вслед за Киэем, который тоже направлялся во дворец, но на ней оказалось ужасно неудобно. Когда она с грохотом поднялась в воздух, Юкия вскрикнул от восторга и ужаса. Киэй, напротив, привык так передвигаться. Похоже, его больше беспокоило молчание попутчика, и он никак не мог определиться, как держать себя с Юкией.

– Ты впервые летишь на колеснице? – нерешительно завел разговор Киэй, и Юкия почесал затылок.

– Да, я же средний сын местного аристократа. Не думал, что когда-нибудь покатаюсь на такой.

– А, да, конечно. – Киэй держал себя совсем не как подобает обитателю дворца из северных земель.

– Господин Киэй, вы не стесняйтесь меня так. Я вас не съем, – сказал Юкия, и Киэй улыбнулся.

– Это ты так говоришь, Юкия… господин Юкия.

– Не нужно церемоний. Просто Юкия.

– Так ведь нельзя, – растерянно нахмурился Киэй, и Юкия слегка поклонился ему.

– Я рос в деревне, так что не смогу заменить господина Кадзумаро, но буду очень стараться не посрамить северные земли. Пожалуйста, зовите меня Юкией.

Он не поднимал голову, подчеркивая свое подчиненное положение, и Киэй, глядя на него, будто проглотил заготовленные слова.

– Насчет Кадзумаро – как ни посмотри, он сам виноват. Сейчас, конечно, уже поздно спрашивать, но как твои ушибы, прошли?

– Да, как видите, вы уже ничего не видите.

– Что ж, это хорошо. – От шутливых слов Юкии Киэй наконец расслабился. – Знаешь, Юкия, пока ты при дворе, можешь считать меня старшим братом. Я слышал, что прислуживать молодому господину – довольно сложная задача. Если будут трудности, всегда можешь прийти ко мне за помощью.

– Это будет полезно. Большое спасибо.

Пока они так беседовали, колесница прибыла к входу во дворец. Это были главные ворота Оо-мон – «Большие ворота» для чиновников, ведущие в недра горы.

Дома аристократов строили на склонах, дворцом же называли двор, который занимался политикой и размещался внутри каменной громады вместе с замком, где жила семья Золотого Ворона. А через ворота Оо-мон туда торжественно входили высокородные аристократы.

Ворота Оо-мон, о которых когда-то слышал Юкия, оказались гораздо крупнее, чем он себе представлял. Их построили примерно той же формы, что и Тюо-мон, которые он видел вчера, но вот по размеру они не шли с ними ни в какое сравнение. Оо-мон словно вгрызались в скалу, и вблизи было невозможно объять их взглядом. Обхватить эти огромные столбы могли только пять-шесть человек, взявшись за руки, а засов казался величиной с лицо Юкии. Ворота выкрасили в яркий красный цвет, но не вызывало сомнений, что им уже много лет.

Площадка перед воротами сейчас одну за другой принимала летающие колесницы аристократов, прибывающих ко двору.

Пока Юкия хлопал глазами и вертел головой, его окликнули:

– Юкия, что ты там делаешь? Сюда!

Юкия поспешно нашел глазами Киэя, который привычно шел через ворота, и бегом догнал его. Среди красных и пунцовых одеяний светло-голубая форма Юкии странно привлекала внимание.

Всем служащим низшего ранга полагалось ходить в голубом. С каждым повышением брали краситель индиго темнее предыдущего. Водянисто-голубые одежды Юкии были довольно бледны и означали самую низкую ступень. И наоборот, красные, пунцовые и зеленые оттенки дозволялись только чиновникам самых высоких рангов.

Обычно ворота Оо-мон пропускали во дворец только высших чиновников, но сегодня здесь появился единственный человек в светло-голубых одеждах. Другой на его месте вполне мог оробеть, но Юкия призвал на помощь всю свою дерзость и равнодушно прошел через ворота, краем глаза поглядывая на сурового стража.

Однако, попав внутрь, даже Юкия остолбенел. Он слышал, что дворец вырублен прямо в скале, и поэтому представлял себе некую пещеру, а на самом деле оказался в роскошном просторном помещении, которое заставляло забыть о том, что все это находится в горе.

За воротами располагалась огромная зала, похожая на грандиозную картину в обрамлении из заштукатуренных и блестящих от лака колонн. Внутри было совершенно пусто. Свет прямыми лучами падал из окон и лился на узорный каменный пол. Потолок поднимался так высоко, что приходилось задирать голову, чтобы рассмотреть его, а клетки между потолочными балками украшала искусная резьба.

– Это и есть двор, Юкия! – постукивая носком обуви по каменному полу, объяснил Киэй. – Здесь на крупных церемониях собираются чиновники. Видишь вон там самое высокое место?

Одну сторону залы образовали сами ворота Оо-мон, а вдоль других стен тянулось несколько ярусов за перилами. Вероятно, в каждом ярусе размещалось свое ведомство. Юкия взглянул на верхний этаж прямо перед собой, куда указывал Киэй: один ряд был закрыт, пока в других сновали люди. Богатая отделка тоже говорила, что это особенное место.

– Это главный зал, а там стоит трон Золотого Ворона. Во время церемоний те двери открываются, и оттуда говорит Его Величество.

Юкия восхитился: так вот он какой, дворец! Тут из-за перил у стены напротив ворот показались люди в голубых одеждах – видимо, помощники Киэя во дворце, но тот лишь взял у них какие-то вещи и, махнув рукой, отправил их обратно в ведомство.

– Я сегодня должен проводить тебя в Сёёгу, дворец молодого господина.

– Ох, простите, что доставляю вам хлопоты.

– Ничего страшного! – беспечно засмеялся Киэй и повел Юкию к жилищу молодого господина, показывая дворец.

Киэй поднырнул под перила справа и ступил на лестницу. Рабочий день был в самом разгаре, и по пути они встречали множество чиновников, занятых своими делами. Некоторые узнавали Киэя и подходили к нему.

– Нечасто мы вас здесь видим, господин Киэй.

– Да, действительно.

Пока Киэй приветствовал чиновников, Юкия хранил молчание. Он думал, что никто не замечает человека такого низкого положения. Когда Киэй сказал: «Я как раз веду к молодому господину нового слугу», служащие – даже те, кто просто проходил мимо, – странно взглянули на Юкию, и ему стало неловко.

– Вот как, значит? Новый слуга? – произнес один из них то ли с жалостью, то ли сдерживая смех, а за его спиной послышалось бормотание: «Бедняга», «Интересно, сколько этот продержится…»

Что они имеют в виду? Юкия повернулся к Киэю, собираясь спросить, но проглотил свой вопрос, увидев его мило улыбающееся лицо.

– Не волнуйтесь. Этот паренек воспитывался среди воинов северных земель, он будет позакаленнее прежних. Даже служа у нашего молодого господина, он наверняка с честью выполнит свой долг.

– А-а, вот оно что… Будем надеяться.

Получив этот дежурный комплимент, Юкия со смешанными чувствами ухватил Киэя за рукав.

– О чем это они?

Юкии никто подробно не объяснял, какую работу выполняют слуги молодого господина.

Наследник вернулся в Ямаути из внешнего мира за месяц до приезда Юкии. Поскольку назначение произошло неожиданно и юноша не был готов к новым обязанностям, решили, что он вступит в свиту будущего правителя через месяц.

Все ожидали, что Юкия просто окажется на побегушках у других слуг, а пока он новенький, ему почти ничего не придется делать. Как ни посмотри, а помогать наследнику престола – очень почетное занятие для благородных воронов, возьми хоть надевание кимоно – за эту должность, по слухам, идет нешуточная борьба.

Однако то, что он сейчас услышал, никак не походило на ожидаемую реакцию людей, узнавших, что у наследника появится еще один прислужник. Юкии стало интересно, как обстоят дела во дворце, но Киэй, похоже, его не так понял.

– Не бери в голову. Люди просто недооценивают тех, кто вырос у военных. До сих пор к молодому господину присылали благородных воронов, получившие тепличное воспитание в Тюо, вот они и думают, что ты такой же. Покажи им, на что способны люди из северных земель!

Юкия в ответ только покачал головой:

– Да нет, дело же не в этом, господин Киэй.

– Ты что, испугался? Не волнуйся! – засмеялся Киэй, но Юкия заметил тень беспокойства на его лице. – Я тоже, как и нынешний глава дома, считаю, что эта должность больше подходит тебе, чем Кадзумаро. Ты ведь тоже не собираешься уезжать, пока не выполнишь свой долг?

– Ну, как бы это сказать… – Юкия хотел бы признаться, что иначе отец отправит его в Кэйсоин, но для человека из семьи военного говорить такое непозволительно. То есть самому-то Юкии было все равно, но, если разойдутся слухи и доберутся до отцовских ушей, он точно не простит ему это.

– Значит, все в порядке. Я тоже на тебя надеюсь.

Глядя в ясное, улыбающееся лицо Киэя, Юкия больше ничего не смог сказать и неохотно замолчал.

Он совсем замучился подниматься по лестницам, и в тот момент, когда он догадался, что им придется покинуть залы в недрах скал, они вышли наружу.

По-видимому, Сёёгу – «дворец, призывающий солнце» – располагался отдельно, как будто внутри некоего нароста на горе. С дворцом правителя его связывал великолепный каменный мост. Проходя по нему, Юкия приблизился к перилам и бросил взгляд вниз – ворота Оо-мон оказались далеко внизу.

Вход к молодому господину, также вырезанный в скале, не охранялся – вместо стражи здесь поместили огромный гонг.

– Что это? – Юкия удивленно посмотрел на Киэя.

Тот недовольно ответил:

– Им пользуются так. – Он медленно поднял колотушку. – Будь здесь стражник, который доложил бы о нас, не пришлось бы заниматься этими глупостями.

Киэй торжественно ударил в гонг, раздался гулкий звук, и вскоре открылась маленькая дверца рядом с воротами и вышел человек в уэ.

– Господин Киэй, простите, что вам пришлось самому посетить нас.

– А ты, господин Сумио, неустанно несешь свою тяжелую службу.

– Ну что вы, не так уж она тяжела! А это и есть новый слуга?

По сравнению с медленной и плавной речью местных аристократов Сумио говорил живо и четко. Сразу было видно, что он не из благородных воронов.

– Рад знакомству. Я Юкия из Тарухи, – поклонился Юкия, и Сумио ответил изящным поклоном.

– Меня зовут Сумио, я из Ямаути-сю, служу в личной гвардии Его Высочества молодого господина, к вашим услугам, – ответил мужчина и пристально посмотрел на Юкию.

Если он из Ямаути-сю, значит, настоящий воин, но сам некрупный. Кожа смуглая, загорелая. В нем чувствовалась детская живость. Указывая на Сумио, Киэй заметил, что внешность этого ворона обманчива и он очень искусный воин.

– Ведь он в одиночку охраняет Сёёгу.

– В одиночку?!

Сёёгу не обычная усадьба, это дворец. Юкия задумался, сколько же комнат там, за воротами, но Сумио покачал головой.

– В общем-то, в этом нет ничего сложного. Молодой господин до недавнего времени изволил пребывать во внешнем мире, так что, кроме его покоев, все остальные заперты.

Очевидно, Сумио охранял не столько дворец, сколько будущего правителя.

– Что ж, здесь я забираю у вас господина Юкию под мою ответственность.

– Надеюсь на вашу помощь, – вежливо поблагодарил Киэй. – Ну, Юкия, не подведи.

С этими словами Киэй один ушел обратно во дворец. Сумио проводил его взглядом.

– Итак, – пробормотал он и повернулся к юноше. – Я провожу тебя к Его Высочеству. Но, как я уже сказал, несколько комнат закрыто, а для тебя подготовлена только одна, рядом с покоями молодого господина. Прошу тебя не входить в другие помещения без нужды.

Судя по сухому тону, то же самое говорили всем прислужникам. Юкию не интересовали двери под замками, поэтому он послушно кивнул.

В сопровождении Сумио Юкия наконец вошел в Сёёгу. Дверь тяжело захлопнулась, и они попали в кромешную тьму, куда не проникал ни один лучик солнца.

Внутри дворец был отделан камнем и выглядел мрачновато, здесь царила прохлада. Сумио вел юношу мимо многих и многих запертых комнат, совершенно безразличный к их богато украшенным дверям.

Наконец Юкия заметил во дворце некую странность: в нем никого не было.

Кроме Сумио впереди, он никого не встретил, да и не ощущал, что поблизости кто-нибудь есть. Запертых дверей здесь было слишком много, и отсутствие живых душ начинало понемногу пугать.

– Простите, а сколько человек работает в Сёёгу? – не выдержав, спросил Юкия, и Сумио, бросив на него быстрый взгляд и сразу отвернувшись, все же ответил.

– Двое.

– Что?!

– Я сказал: всего два человека.

Сдавленный голос Юкии прозвучал тоскливо:

– Это вы, господин Сумио, и кто-то еще, да?

– Не кто-то еще, а я и ты – нас только двое.

Юкия вдруг почувствовал, как спина покрылась холодным потом.

– Подождите! А как же другие прислужники? По крайней мере месяц назад я слышал, что здесь есть еще с десяток мальчиков из аристократических семей Тюо.

– Кто бросил все сам, кого уволил Его Высочество, – ответил Сумио, не оборачиваясь, и в его голосе слышалась усталость. – К тому же Его Высочество не подпускает к себе больше одного человека. До вчерашнего дня оставалось еще три кандидата, но… одного отозвали домой, у другого усилились головные боли, которыми он страдает с рождения, у третьего по непонятным причинам возникли проблемы с сердцем и дыханием, боли в груди… В общем, работать они не могут.

– Что за ерунда! – возмутился Юкия, но было поздно поворачивать назад.

Так, за разговором, они вышли в галерею во дворике. Юкия в смятении следовал за провожатым по деревянному настилу, и наконец они остановились перед флигелем.

– Ваше Высочество! Я привел нового прислужника.

– Входи.

Услышав ответ, Сумио открыл дверь.

Юкия увидел спину молодого господина: тот сидел за столиком для письма перед большим распахнутым окном, откуда только и попадали в комнату слабые лучи света, обрисовывая черный силуэт. На нем были нижнее однослойное хитоэ и легкая накидка светло-лилового цвета, а по спине небрежно спускались волнами черные волосы.

– Наконец-то! – раздался довольно высокий, резкий и звучный голос.

Молодой господин чем-то проскрипел и поднял голову: видимо, что-то писал. Он положил перо и быстро обернулся к вошедшим.

Это был очень красивый юноша. Его облик, дышащий интеллектуальной красотой, казалось, источал какой-то неземной запах. Юкия слышал, что Его Высочеству шестнадцать или семнадцать лет, но для своего возраста он оказался довольно высоким и стройным. Его старший брат, Нацука, и телом, и лицом выглядел мужественнее, и по сравнению с ним молодой господин был очень хрупким, а его белое лицо даже по-женски нежным.

Однако под этим необычайно проницательным взглядом Юкия тихонько сглотнул.

– Позвольте представиться, я Юкия из Тарухи.

Он постарался скрыть, что ощущает какое-то давление, и смело, но сдержанно поклонился. Ему ответили легким кивком.

– Юкия из Тарухи? Ясно. Что ж, добро пожаловать.

Юкии показалось, что молодой господин едва заметно улыбнулся, но взгляд Его Высочества не изменился.

– Прости, что сразу к делу. Можно уже дать тебе поручение?

Юкия не ожидал такого вежливого обращения.

– Что значит можно или нельзя? Это же моя работа.

От такой неучтивости лицо Сумио вытянулось, но молодой господин не рассердился и лишь отметил:

– Вот как? Тогда подойди.

Он просунул руки в рукава наброшенной на плечи накидки и, поднявшись, вышел в галерею. Юкия поспешно двинулся за ним.

Во дворе он увидел сад. К удивлению Юкии, растения здесь были подрезаны небрежно, цветы в кадках тоже не отличались единообразием.

Пока Юкия недоумевал, как это возможно для дворцового сада, молодой господин произнес:

– Это твоя первая работа.

– Что «это»?

– Полить. – И он указал пальцем на множество больших и малых кадок с растениями.

– Все поливать?

– Да, и разной водой.

– Можно спросить, откуда ее брать?

– Молодец, быстро соображаешь. Видишь там водопад? – И тот же палец ткнул теперь в противоположную сторону.

Юкия повернулся, куда ему указали. Там, между двумя скалами, он с трудом разглядел туман над водой.

– Кажется, вижу.

– Я хочу, чтобы ты каждый день, без пропусков, поливал цветы из того водопада.

«Ой-ой, – подумал Юкия. – Столько носиться за водой в такую даль и неблагородный замучается».

– А зачем специально ходить туда? Вода из этого колодца не подойдет? – нахмурившись, спросил он.

– Иногда подойдет и из колодца, – последовал ответ. – Здесь высажено по два одинаковых растения, и чтобы их различать, горшки окрашены разной эмалью. Я хочу, чтобы цветы в голубой посуде ты поливал из водопада, а в белой – из колодца. Не перепутай.

Услышав последнее приказание, Юкия со стоном ответил:

– Все понятно.

– И не смей пить воду из колодца. Если замучает жажда, вот тебе кувшин, а если он опустеет, принеси воды из водопада.

– Хорошо.

Да уж, на это уйдет много времени.

– Что ж, я пошел.

Юкия засучил рукава, но молодой господин покачал головой:

– Ты куда это?

– В смысле? Начинать работу.

– Несмотря на то, что я еще не закончил объяснять?

Юкия невольно потер виски.

– Простите. Еще что-то?

– Мы с Сумио сейчас уйдем, к моему приходу прибери в комнате. Письма со стола разложи по категориям и верни на полку.

– Хорошо.

– Еще одно: мне должно прийти послание. Около полудня спустись в управление гражданскими делами и забери.

– В управление?..

«…Я не знаю, где это», – хотел сказать Юкия, но сдержался. Он попытался вспомнить, что читал дома о дворце. Кажется, управление гражданскими делами – это часть военного ведомства, а в военном ведомстве служит Киэй. Нужно просто сходить к нему и узнать. Но из-за размеров дворцовой территории времени совсем не хватит.

– Я все понял. Тогда начну с уборки в комнате.

Юкия готов был решительно взяться за дело. Потихоньку теряя уверенность, он все же надеялся выполнить все: нечего испытывать силу выходцев из провинции. Однако молодой господин снова странно взглянул на него. Заметив жалость во взгляде Сумио, Юкия замер на месте.

– Ой. Это что, еще не все?

– Разумеется. На столе есть бумаги из читальни – их нужно вернуть. И передай там служащему эту записку – пусть даст еще книг. Кроме того, нужно кое-что отнести в отдел церемоний. А к тому моменту в управление гражданскими делами придут еще письма – нужно забрать их и разложить на столе по степени срочности. Также прибери в конюшне Сёёгу и смени коням воду. Да, еще у меня кончилась бумага, нужно пополнить запас.

Приказы звучали властно, но казалось, будто он издевался.

– Кстати, а когда вы планируете вернуться?

– Я ненадолго загляну в первой половине часа лошади[3], но потом опять уйду. Работу достаточно будет выполнить к сумеркам.

«Достаточно будет»? Хоть Юкия и переедет теперь в Сёёгу, у него не останется даже времени на отдых. Работы столько, что и к вечеру он вряд ли управится.

– И все это я должен сделать один? – скривился Юкия, но молодой господин холодно взглянул на него.

– А ты видишь здесь кого-то еще?

Из-за этой насмешки Юкия внезапно разозлился. Сумио, до сих пор молча наблюдавший со стороны, увидел, как Юкия нахмурился, и быстро встрял:

– Подождите, Ваше Высочество. Пожалейте господина Юкию. Может быть, лучше ему понемногу…

Но молодой господин на эти слова только фыркнул:

– Что за глупости! Если он с этим не справится, то как он будет мне прислуживать?.. Сможешь или нет? – строго спросил он Юкию. – Если нет, лучше сразу уходи.

– Никто не говорил, что не смогу. Пока не знаю, справлюсь ли, но, с вашего позволения, приложу к этому все усилия, – с похвальной покорностью ответил Юкия, у которого уже было тяжело на душе.

Однако молодой господин резко оборвал его:

– Мне все равно, приложишь ты все усилия или нет. Вопрос в том, добьешься ли результата. Бесполезных воронов, которые только прикладывают усилия, я сам выгоняю.

Юкия привык к тому, что в Тарухи все на него кричали, однако эти слова хозяина почему-то раздражали его. В этот момент под пронзительным взглядом молодого господина Юкии даже в голову не пришло, что отец рассердится или его отправят в Кэйсоин. Его просто взбесило лицо наследника, который точно испытывал его, и все мысли теперь были только об одном: надо его переиграть.

– А вот сами и убедитесь, бесполезный я или нет.

Юкия дерзко улыбнулся и увидел, как в уголках рта молодого господина тоже мелькнуло какое-то подобие улыбки.

– Хорошо. Если что-то еще случится, прими решение сам. Поешь на кухне – там тебе что-нибудь дадут. Это все, что я хотел сказать. Дальше справляйся сам. Я ухожу.

Не успев договорить, молодой господин отвернулся от Юкии и вышел из комнаты.

Сумио беспокойно посмотрел на юношу, но тот решительно покачал головой. У Юкии была масса вопросов, поскольку он многого не знал и не понимал, но он видел, что вопросам этим сейчас не будет конца, а время идет.

Он хлопнул себя по щеке, скорчил жуткую гримасу и кивнул:

– Всего хорошего!

Раз так, он тоже проявит характер.

* * *

Сначала – уборка комнаты.

Юкия нашел на столе записку к служащему читальни и бумаги, которые нужно было разнести по адресам. Он отложил их, чтобы не спутать с остальными во время уборки, и сразу принялся за гору разбросанных документов и книг.

Книги из читальни он распознал сразу по потрёпанным переплётам. Юкия отложил их к письмам и оглядел полки, чтобы понять, по какому принципу расставлены книги. Затем быстро распределил томики со стола по категориям, отправил их на полки и направился к конюшне у ворот.

Сбросив форму, чтобы не запачкать, Юкия быстро «связал» себе уэ, покрывшее все его тело, – так говорят, когда ворон в человеческом облике, раздевшись, создает себе одежду из перьев.

Впрочем, видимо, за конюшней следили: здесь было не так уж грязно. Как было велено, Юкия поменял воду, немного прибрался и вернулся во двор. Зачерпнув воды из колодца, он ковшиком разлил её по горшкам, покрытым белой эмалью.

Солнце к тому времени уже проделало половину своего небесного пути. Молодой господин скоро должен вернуться. Тогда Юкия решительно обернулся птицей: каким бы ни было расстояние, так он управится быстро, не успеешь глазом моргнуть. Мгновенно став вороном, он крепко схватил тремя когтистыми лапами бадью и полетел прямо к водопаду.

Его тут же окружили караульные Ямаути-сю, облетавшие территорию, однако, заметив ленту – знак, что это ворон молодого господина, – несколько растерялись, но все же оставили его в покое. Приблизившись к водопаду, Юкия разглядел, что флигель молодого господина в Сёёгу выдавался из скалы, опираясь на десятки бревен.

Выходит, дом стоит на платформе. По дороге от придворной усадьбы Северного дома к воротам Оо-мон Юкия видел, что торчащие из скалы здания соединялись чем-то вроде тоненьких мостиков – видимо, это была такая же конструкция.

Набрав воды, Юкия не жалея крыльев полетел обратно и полил цветы. Так повторил четыре раза и на этом зкончил работу, когда вернулись молодой господин и Сумио.

К этому моменту Юкия ужасно устал и не чуял под собой ног.

– Молодец. А где мои письма?

Видя, что слуга вытирает ручьём струящийся пот со лба, молодой господин и глазом не моргнул. Юкии от этих холодных слов стало неприятно.

– Я ещё не ходил за ними.

– Что?! – Брови господина прыгнули вверх. – Я ведь, кажется, велел сходить за ними после полудня.

Он был явно недоволен, но ведь и Юкия старался изо всех сил. Другое дело, если бы он поленился или забыл приказ, но в этот раз он ни в чем не был виноват и не собирался извиняться.

– Говорите что хотите, но…

– Стоп. Достаточно. Нет смысла обсуждать то, что не сделано. – Молодой господин не стал даже слушать оправдания Юкии. – Отправлю за ними Сумио. А ты должен действовать, продумав порядок. Работай головой.

С этими словами молодой господин взял с полки несколько книг и собирался уже выйти на улицу. У Юкии на мгновение все мысли вылетели из головы, но, стоило хозяину повернуться к нему спиной, он пришел в себя.

– Подождите! Для вас есть задание от учителя по стихосложению.

Когда Юкия убирал комнату, приходил посетитель. Раздался звук гонга: это оказался ученый муж, который занимался образованием молодого господина. Он оставил очень много заданий и поручил непременно заставить будущего правителя выполнить их.

– Он сказал, что срок – до завтра. И еще просил передать…

– Слушаю.

– «Знание китайской поэзии необходимо Золотому Ворону – старшему из благородных воронов. Стоит воздержаться от неумеренных развлечений и всеми силами восполнить упущенное за несколько лет». Мне показалось, он был сердит.

– Ишь ты. – Молодой господин бросил взгляд на горку заданий на письменном столе и насмешливо улыбнулся. – И что, это я должен сделать?

С этими словами он ушел.

* * *

– Проклятье, проклятье, проклятье! – с воплями летел по небу Юкия, обернувшись птицей. – Зачем он так? Я ведь с самого утра кручусь, ничего не евши… Проклятье!

Снова став человеком и выругавшись напоследок, Юкия вышел на площадку у ворот Оо-мон. Он попытался, не останавливаясь, вбежать внутрь, но его догнал страж.

– Стой! Ты что, собираешься войти в таком виде?

Вероятно, он говорил об уэ. Юкия натянул доброжелательную улыбку и нарочито вежливо поклонился.

– Совершенно верно.

– Какое еще «верно»? Приходи в чем-нибудь приличном.

– Но ведь нет такого правила, которое запрещало бы проходить через ворота в уэ?

Юкия уже ознакомился с придворным уставом. Очевидно, страж не ожидал, что ему возразят.

На мгновение он опешил, но потом недовольно скривился:

– Пусть и нет четкого правила, но при дворе все это знают.

– Я не собирался нарушать порядки, делаю только то, что не противоречит здешним правилам.

Юкия не мог позволить себе хоть на минуту задержаться, поэтому прилетел прямо к воротам.

Он быстро пробормотал:

– Пустите, иначе я не успею.

Но страж бросил:

– А мне какое дело? Я лишь охраняю ворота и не могу просто пропустить прислужника, который даже таких простых вещей не знает.

– Я не простой прислужник, я работаю у наследника престола.

Юкия показал свою ленту на шее вместо пропуска, и стражник, видимо, не заметивший ее раньше, раскрыл рот от удивления.

– Вот это да!

– Если буду тут прохлаждаться, я не смогу исполнить приказание будущего правителя, – добавил с улыбкой Юкия. – Если вас это убедило, пожалуйста, дайте мне пройти.

Страж уныло отошел, тогда Юкия быстро проскользнул мимо. Однако это было совершенно не в характере Юкии, поэтому он злился и на отношение охранника, и на то, что ему пришлось прибегнуть к влиянию молодого господина. На душе не только не стало легче – наоборот, настроение все ухудшалось.

Почти бегом он добрался до Киэя и взялся за бесчисленные поручения от молодого господина. Поскольку все это время Юкия был в уэ, он привлекал внимание. Повязка и тут спасла его от препятствий, но не от враждебных взглядов.

«Что ж, чем-то приходится жертвовать».

Конечно, Юкия предпочел бы избежать такого интереса к себе, но понимал, что от него никуда не деться. Решив больше не замечать, как на него смотрят, Юкия быстро закончил все дела, вернулся к воротам и снова обратился птицей. Однако теперь он нес больше груза, чем по дороге сюда, к тому же пришлось лететь вверх, поэтому обратный путь до Сёёгу оказался очень тяжелым. Дыша так, что плечи ходили ходуном, он со двора влетел прямо во дворец вместе с книгами.

К тому моменту, когда он добрался до стола молодого господина и открыл ящичек для писем, солнце уже клонилось к закату. Ему приказали расположить письма в порядке срочности – видимо, это означало, что их можно прочитать. Он быстро просмотрел их, чтобы успеть до темноты. Один из листков источал густой аромат белил.

– Это еще что?

Впрочем, и так все ясно. Юкия нашел имена отправителей и вздохнул: почти все новые письма пришли из веселых кварталов или из таверн – в общем, из злачных мест. Одни приглашали к себе снова, другие просили создать хорошие условия для работы, потому что одна из женщин мешает делу… И чем же наш молодой господин обычно занимается?

Это задание, физически простое, потребовало от Юкии всех душевных сил и потому показалось ему самым сложным. Наконец он со стоном швырнул письма на стол, и вся работа на сегодня была закончена.

Поправив развалившуюся стопку писем, Юкия глубоко вздохнул. Рядом с бумагами, которые он только что красиво разложил, осталась гора нетронутых заданий от учителя – наверное, предыдущий слуга послушно сделал бы их вместо господина.

Немного поразмыслив, Юкия вытащил ящик с каллиграфическими принадлежностями и начал растирать тушь. Вещи хоть и старые, а принадлежат наследнику престола: тушечница древняя, явно первоклассная вещь, удобный сосуд для воды в форме зимородка. Юкия долго-долго, не берясь за кисть, продолжал растирать тушь.

Когда молодой господин наконец вернулся, солнце уже совсем опустилось за горизонт.

– С возвращением.

– Угу.

Когда Юкия вышел навстречу, он нигде не увидел ни Сумио, ни коня: хозяин дворца пришел один. Верхнего кимоно, в котором он уезжал, на нем не было. При виде молодого господина в уэ Юкия вспомнил охранника у ворот, который днем не пускал его. Если бы молодой господин в таком виде показался у ворот Оо-мон, признал бы охранник в нем наследника?

– И что?

Юкия очнулся. Молодой господин зашел в комнату и сам зажигал светильник.

– Сколько ты выполнил из порученного? – спросил он, бросив взгляд на новые книги.

Юкию разозлило, что молодой господин даже не смотрел на него, и он резко ответил:

– Не знаю, соответствует ли это вашим чаяниям, но работу я закончил всю.

Тут молодой господин внезапно поднял взгляд:

– Всю?

– Да. Что-то не так? – с подозрением произнес Юкия, но наследник покачал головой.

– Нет, все хорошо. Молодец, хорошо потрудился.

Юкия снова кивнул, внимательно следя за выражением его лица.

– Вот только задание ваше я не трогал.

– Угу. Ну и ладно.

Эти слова удивили Юкию, он ожидал другого ответа.

– Что значит «ну и ладно»? Тушь я растер, но вы же собираетесь потом сами его выполнить?

При этих словах молодой господин чуть заметно улыбнулся:

– Нет. За тушь спасибо, но задание я делать не стану.

– Но ведь учитель рассердится на вас, Ваше Высочество…

Юкия был уверен, что услышит лишь какую-нибудь колкость, но беззаботность молодого господина обеспокоила его еще больше: тот в ответ лишь легонько покачал головой.

– Мне все равно. Или ты хотел сделать все вместо меня?

Молодой господин ткнул в задание пальцем, и Юкия, глянув туда, скривился:

– Шутить изволите?

– Тогда и ладно. Оставим это.

«“Оставим”?» – бессильно повторил про себя Юкия и замолчал.

– Да, и еще, Юкия.

«Ну что еще?» – подумал Юкия, но покорно отозвался:

– Слушаю.

– Будь моим пажом.

От неожиданного приказа Юкия окончательно потерял дар речи.

Паж выполняет почти ту же работу, что и личный слуга, но крохотное изменение названия сильно меняет отношение окружающих. Если «слуга» – это ворон, который помогает хозяину, в первую очередь выполняя разную работу, то в слове «паж» заключено еще и значение «приближенный, имеющий личные отношения с господином». Коротко говоря, это соратник на будущее. Пусть даже у господина увеличится количество слуг, но их положение всегда будет ниже пажа. Фактически это повышение в карьере.

Другой обрадовался бы, но Юкия почувствовал, как мурашки бегут по коже. Когда молодой господин спросил: «У тебя нет возражений?» – Юкия был уже готов ответить: «У меня одни сплошные возражения».

– Подождите! Это высочайшая честь, конечно, но эта ноша для меня слишком тяжела.

Совершенно непонятно, что молодой господин увидел в Юкии и за что сделал пажом, но принять такое решение за один день точно необычно.

– Я ведь из провинциального дома. Наверняка есть господа, которым гораздо больше подобает этот статус, чем мне.

– А в чем проблема, если ты из провинциального дома? – с искренним недоумением спросил молодой господин, и Юкия на миг запнулся.

– Но ведь другие слуги – все благородные вороны из Тюо. Наверняка будет много жалоб.

– Меня это не волнует.

– Но ведь и кроме меня есть другие умелые прислужники из аристократов Тюо. С ними не возникнет никаких хлопот!

– Никто из твоих предшественников не справился с работой.

– Потому что вы требуете слишком многого от одного ворона. Наймите двоих – и они все успеют.

– Ты ведь выполнил мои поручения один, зачем мне больше работников?

– Эти люди необходимы! – чувствуя всю безнадежность спора, почти кричал Юкия. – Так или иначе, нет никаких причин брать пажом именно меня. К тому же через год мне нужно вернуться в Тарухи. Я очень благодарен за ваше предложение, но позвольте его отклонить.

Юкия больше не в силах был заботиться о том, как выглядит. Он спрыгнул со ступеньки и распростерся на полу, прислонившись лбом к прохладному камню. На несколько мгновений Юкия замолчал, и молодой господин заговорил первым.

– А если я скажу, почему только ты можешь стать моим пажом, ты согласишься?

– Ну, если так… Да. Только это должна быть серьезная причина.

– Ясно, – легко кивнул молодой господин. – Хорошо. Только не забудь свое обещание.

Голос звучал так, будто его хозяин улыбнулся, и Юкия заподозрил неладное, но тут в животе заурчало.

– Ой.

Точно, он ведь совершенно забыл пообедать.

– Ты что, не ходил на кухню?

– Так у меня времени на это не было.

Юкия с несчастным видом держался за живот, и молодой господин, взглянув на него, пошарил за пазухой.

– Вот, держи.

Юкия только вытаращил глаза и поспешил поймать брошенное.

– Это еще что?

– Кумкват.

Юкия и сам это знал. Наследник бросил ему высушенный кумкват, обсыпанный сахаром, чтобы юноша перекусил. Оранжевый с желтизной плод ярко выделялся в полутемной комнате.

– Ты ведь голоден? Сунь его в рот пока.

Сам молодой господин тоже вынул один из маленького мешочка и стал жевать. Он уплетал лакомство за обе щеки, и сейчас его в этом простом черном одеянии сложно было принять за будущего правителя.

– Что ж, спасибо.

– На сегодня хватит. Ты свободен.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Ощущая неудовлетворенность, Юкия поклонился и удалился из комнаты. Выйдя на улицу, он сунул в рот кумкват, не зная, куда его еще деть. Раскусив сушеный плод, он ощутил его кисло-сладкий вкус и какую-то особенную горечь.

* * *

– Так я и думал!

Глядя, как радостно смеется Киэй, Юкия надулся.

– И нечего смеяться! Я понятия не имел, что прислуживать молодому господину так сложно.

– Ну, извини, – сказал Киэй, но продолжал улыбаться.

Дело происходило после обеда, примерно через полмесяца после того, как Юкия начал работать у наследника.

О месте пажа разговор больше не заходил ни разу: видимо, это был просто каприз молодого господина. Или хозяин просто забыл об этом – вот и хорошо.

С первого дня во дворце Юкия ежедневно без отдыха выполнял приказы наследника, но теперь уже привык к работе и даже понемногу научился выкраивать время для себя.

Вот и сейчас, пока он в управлении гражданскими делами ждал писем для своего господина, появилась свободная минутка, и он пошел к Киэю, которого давно не видел. Киэй, видимо, был занят, но прервался, увидев Юкию, и даже налил чаю. Темой разговора стала эксцентричность молодого господина.

– Вообще-то, с тех пор как наследник вернулся из внешнего мира, в Сёёгу попадает очень мало людей. Прислужники тоже больше одного не приходят.

Юкия впервые слышал об этом, он почесал затылок и сердито взглянул на Киэя.

– Но почему?

– Похоже, Его Высочество совсем не любит людей. Так же и в отношении личной охраны: он не подпускает к себе других Ямаути-сю, кроме Сумио. Он даже хвастался, что вместо толпы помощников и распорядителей, которых положено иметь будущему правителю, ему достаточно одного прислужника.

Дворец Сёёгу, пока молодой господин учился в дальних странах, долгое время был закрыт. Тех, кто когда-то работал в Сёёгу, перевели во дворец Золотого Ворона и в разные ведомства при дворе, но их призвали обратно, когда хозяин дворца вернулся. Однако тот своевольно отпустил всех назад в их ведомства. Мало того, даже слуги, призванные специально для него, не получили разрешения войти в Сёёгу, за исключением одного, которому он дал поручение. Остальные, кого выгнали из Сёёгу и понизили рангом, сделав лишь кандидатами в прислужники, похоже, завидовали тому, единственному. Тем не менее он сам очень скоро бросил эту должность.

Позже другой восторженный юноша занял место рядом с молодым господином, но тоже долго не продержался. Кто узнавал об этом, решал, что это просто жалобы избалованных молодых людей на тяжкий труд. Однако, когда в ведомство церемоний, где нанимали воронов, прибежали один за другим с жалобами шестеро прислужников, появились подозрения.

Шесть воронов! Меньше чем за месяц шестеро отказались работать у молодого господина. Один бросил службу в тот же день, когда начал, а бедняга, который продержался дольше всех, попросил о переводе, не прошло и десяти дней.

«Его Высочество молодой господин – необычный человек. – Как-то раз кто-то прошел мимо стола Киэя, жалуясь чиновнику рядом. – Он дает работу, понимая, что ее нельзя выполнить, и радуется, глядя на наши мучения. Причем сам в это время изволит где-то развлекаться. Прислуживать ему? Увольте!»

Еще один в коридоре громко, на все ведомство сетовал на злобствование молодого господина: «Сам-то никогда не занимался растениями, а как я сказал, что цветы засохли, выбранил меня! А ведь я, как мне приказали, столько раз набирал воду в дальнем водопаде! Выходит, это я дурень, что так серьезно подошел к делу?»

Третий не имел сил ругаться и лишь уныло кивал, проливая слезы: «Он вынудил меня выполнять все задания, которые дали ему. А потом еще и учитель ругал меня, мол, почему я не заставил потрудиться молодого господина. И когда он спросил об этом хозяина, тот заявил, что “прислужник сам это сделал”, и я не знал, как поступить. А пока я делал все за господина, сам он отправился в квартал развлечений».

На самом деле прислуживать наследнику – самая короткая дорога наверх. И правда, первые вороны шли к нему работать по собственному желанию. Но уже через несколько дней они были измотаны и заявляли, что с них хватит. Такое преображение пугало.

При дворе почти никто не знал характера молодого господина, ведь до сих пор он жил во внешнем мире. Когда же он вернулся, за какой-то месяц даже до чиновников низкого ранга донеслась весть о том, что «Его Высочество невероятно пустоголов».

Однако Киэй вовсе не считал такое положение дел нормальным.

– Конечно, у Его Высочества – хотя и нехорошо так говорить – проблем немало. И все же я часто думал: как же можно из-за этого сразу бросать должность?

Похоже, он хотел сказать, что прежним прислужникам, которые быстро отказывались от работы, не хватало упорства.

Киэй был наследником Северного дома, и из всех четырех домов в Северном родилось больше всего воинов, а потому он, как и Юкия, считал сынков аристократов из Тюо слабаками.

– А ты закален жизнью в Тарухи, нельзя сказать, что у тебя недостаточно упорства. Вот я и подумал, что о тебе незачем беспокоиться, поэтому и поддержал мнение твоего деда. Ты первый, кто так долго продержался у Его Высочества. У меня глаз верный, – довольно засмеялся Киэй. Наверное, он не знал, как Юкию прозвали дома, в Тарухи.

В конце концов, Юкии повезло, что он понравился, но оступись юноша хоть чуть-чуть – и он не просто не продержался бы долго, но еще и заработал бы звание «позора северной земли». А ведь еще немного – так бы и произошло. И в страшном сне такого не увидишь.

Пока Юкия сидел, неопределенно улыбаясь, принесли письмо, которое он ждал. К тому же для Киэя, похоже, пришел какой-то приказ, и он засуетился. Юкия, толком не попрощавшись, быстро ушел.

Пока молодой господин гонял юношу и в хвост и в гриву и тот целыми днями бегал по дворцу, Юкия кое-что понял: при дворе о Его Высочестве думают не очень-то хорошо.

Всюду, куда его отправляли с поручениями, жаловались, что молодой господин не соблюдает общие правила. Находились и недовольные тем, что именно он займет престол. Однако дело было не только в странном поведении самого наследника: похоже, масла в огонь подливали и успехи его родного старшего брата, Нацуки.

Около десяти лет назад лишенный статуса наследника после дворцового переворота, Нацука благодаря своей незаурядной натуре все так же завоевывал симпатии воронов. С его светлым умом, любезностью, решительностью, которую он проявлял в нужный момент, да еще таким высоким ростом и приятной внешностью было бы странно не снискать любовь народа.

К тому же Нацука очень напоминал прежнего Золотого Ворона, знаменитого своей мудростью. Высшие чиновники, помня прежние времена, конечно, не говорили ничего вслух, но были заметно недовольны нынешним правителем, плясавшим под дудку четырех домов, и, очевидно, возлагали на Нацуку большие надежды.

И вдруг десять лет назад происходит переворот, и Нацука теряет свое положение – после такого разочаровались многие. А новый наследник – выскочка, только что вернувшийся из внешнего мира, выделялся лишь своими странностями и потому не шел ни в какое сравнение с Нацукой, которого твердо поддерживали не только молодые, но и старые чиновники высокого ранга. Похоже, нынешнему молодому господину симпатизировал только Западный дом, родной дом его матери.

Даже если бы все было не так, то с его-то характером… должно быть, врагов у него много.

С такими мыслями Юкия вернулся в Сёёгу.

К этому времени дни стали гораздо длиннее. А поскольку молодой господин почти всегда возвращался после наступления сумерек, Юкия, казалось, мог не спеша заканчивать работу под лучами заходящего солнца.

Крепко держа в когтях сверток с документами, Юкия в облике птицы медленно опустился во дворе Сёёгу и вздрогнул от удивления, столкнувшись с разъяренным молодым господином.

– Ваше Высочество! Как вы рано изволили вернуться!

– Это ты опоздал! Я уже устал ждать!

Едва успел Юкия превратиться в человека, как молодой господин схватил его за шиворот и широко зашагал вперед.

– Что случилось-то? – запротестовал Юкия, которого почти тащили следом.

К счастью или к несчастью, за эти полмесяца, выполняя всяческие нелепые поручения, Юкия почти перестал робеть перед хозяином.

– Сам пойду! – отрезал он и попытался стряхнуть руку молодого господина. Тот сразу выпустил слугу.

– Куда вы?

Молодой господин ворвался в Сёёгу и шел, похоже, в сторону дворца. Однако Юкия не мог вспомнить, чтобы тот по своей воле ходил туда. Он сообразил: что-то случилось, однако, услышав слова наследника, который смотрел только вперед, невольно сглотнул.

– В тронный зал. Похоже, отец объявил срочный сбор.

– В тронный зал?

Спеша за молодым господином, Юкия на миг запнулся.

Тронный зал – Сисиндэн, «лиловые покои», – главный зал дворца Его Величества Золотого Ворона и в то же время единственное место для общения со двором. Туда крайне редко позволяли заходить, и, даже когда разрешение было получено, сам зал обычно не открывали. Как правило, туда допускались чиновники высшего ранга, напрямую связанные родственными узами с четырьмя домами, а также ятагарасу из дома Сокэ, родственники Золотого Ворона.

И теперь, глядя на молодого господина, который собирался бесцеремонно влететь туда, Юкия вдруг спохватился: ведь это же наследник престола. Он бросил взгляд на спину хозяина: тот поверх лаково-черного уэ накинул лишь светлое хитоэ. Выглядел он как простой музыкант, но это было обычно для него. Внешне он ничуть не походил на наследника, да и вел себя очень странно.

Будущий правитель безжалостно раздавал приказы: сделай то, сделай это, но при этом, как ни странно, ничуть не важничал. Он нахально провоцировал Юкию словами и поступками, но, когда тот протестовал, ни в коем случае не повышал голос. Напротив, если в словах Юкии можно было заметить непочтительность, он даже смотрел на слугу с интересом.

Благодаря этому за то недолгое время с момента приезда Юкия совершенно лишился ощущения, что прислуживает наследнику престола, и чувства благодарности за это не испытывал. Поскольку сам молодой господин не обращал на свой статус внимания, слова Юкии становились все беспощаднее, однако на людях, конечно, он избегал фамильярности.

Когда они перешли мост и вошли во дворец, Юкия напомнил себе быть осторожнее. Здесь он оказался впервые, даже воздух вокруг поменялся, встречалось больше нарядных гвардейцев, а одежды, которые во дворце и так роскошны, стали еще великолепнее.

Так они вдвоем добрались до тронного зала. Из коридора в него вели двери, украшенные великолепной резьбой с изображением деревьев апельсина-татибаны и сакуры, у входа выстроились солдаты в форменной одежде.

Двери были плотно закрыты.

– Кажется, отсюда нельзя войти.

В ответ на слова Юкии молодой господин сощурился, и тут раздался веселый голос с хрипотцой:

– Надо же, Его Высочество! Кажется, вы припозднились.

Увидев того, кто это сказал, Юкия подумал: «Экое роскошное платье нацепил!»

Говоривший казался постарше юноши, но еще не был зрелым мужчиной во цвете лет. Этот ворон даже не пытался спрятать дерзкую улыбку и выглядел очень уж злорадно. Изо рта торчали, заходя друг за друга, неровные зубы – словно клыки, которые в лучах светильника сверкали желтым. Из-под толстых бровей горели неугасимым огнем немного выпученные глаза. Нечесаные волосы кое-как собраны в узел, лицо смуглое, на плечах – богатая накидка с золотым вышитым гербом в виде стилизованного колеса. В отличие от Нацуки, тоже крупного, но гармонично сложенного, у этого плечи были широкие, но мускулистые, точно бревна, а руки и ноги – слишком длинные. Даже через толстую парчу угадывалось его мощное тело, на котором одежда чуть не расходилась по швам. От него словно исходила невероятная уверенность в себе. Этот пугающий облик повергает в трепет любого и обладает меж тем странной силой, не позволяющей отвести от него взгляд.

– Ты ведь Мититика из клана Минами-Татибаны?

При звуке голоса молодого господина мужчина, которого назвали Мититикой, чуть заметно улыбнулся.

– Верно. Какая честь для меня: вы, кажется, изволили запомнить мое лицо. Однако, поскольку я покинул свой дом, я больше не Мититика из Минами-Татибаны, а называю себя просто Рокон[4].

– И почему ты здесь? Разве ты не должен охранять моего брата?

В накаленной атмосфере только Рокон выглядел по-прежнему спокойно и расслабленно.

– Да потому, что господин Нацука находится за этой дверью, – указал Рокон подбородком на тронный зал.

Молодой господин помрачнел:

– Тебе что, кто-то приказал остановить меня?

Взгляд наследника остановился на мече величиной почти в человеческий рост в руках у ворона, который держался чуть поодаль за спиной Рокона. Меч казался настолько огромным, что его легко можно было принять за украшение, однако, если его вытащат из ножен, сопротивление будет бесполезно.

Только безумец устроил бы кровопролитие перед тронным залом, да еще выступив против будущего правителя. Это было понятно, и все же вокруг Рокона витало ощущение опасности и почему-то казалось, что он способен на подобное.

Впрочем, в ответ на слова молодого господина Рокон громогласно расхохотался:

– Шутить изволите! Мне никто не может приказывать, а тот, кто может, – господин Нацука – не пойдет на такое. – Еще не отсмеявшись, Рокон продолжил: – И все равно ворота уже заперты. Даже вам туда никак не попасть.

Когда начиналось заседание государственного совета, двери тронного зала закрывались изнутри на ключ. Что бы ни случилось, их нельзя было открыть снаружи, и до окончания совета никто их не трогал.

Словно говоря: «Я мешать не буду», Рокон, ухмыляясь, сложил руки на груди и напустил на себя важный вид.

– Ты хочешь сказать, что мне не войти в тронный зал? – легко отмахнулся молодой господин, и, доказывая, что это невозможно, прошел мимо беспокойно переглянувшихся стражников, и встал перед дверьми.

– Открывайте! – прозвучал его звонкий голос.

Тут же в замке повернулся ключ.

Не обращая внимания на Рокона, который еще больше выпучил круглые глаза, наследник обернулся к Юкии:

– Иди за мной.

Не успел тот сообразить, что обратились к нему, как двери тронного зала открылись.

Глава вторая

Пустоголовый молодой господин

– Ах, как странно вышло, – пробормотал про себя глава Северного дома и с деланым хладнокровием обвел взглядом всех присутствующих.

В огромном тронном зале, обшитом досками, было так просторно и светло, что и не подумаешь, будто это внутреннее помещение дворца.

Трон Его Величества нынешнего правителя стоял выше остальных сидений, и между ним и местами глав четырех домов свисали украшенные круглыми кристаллами занавеси. Четыре сиденья располагались так, что попарно смотрели друг на друга, и на них в темно-алых церемониальных одеждах расселись главы четырех домов. Между ними и правителем сидел и Нацука в лиловом монашеском облачении, поверх которого была переброшена через плечо широкая золотая накидка.

На каждой стене перламутровые инкрустации по черному лаку изображали цветы и празднества того или иного времени года. С перил свисали на лиловых шнурах серебряные колокольчики и темно-лиловые занавеси с вышитым золотыми нитями гербом в виде ниспадающих ветвей глицинии в солнечном круге. Все это было прекрасно видно, потому что вокруг рядами стояли ярко-белые светильники.

За главами домов, на менее почетных местах сидели напряженные чиновники из разных ведомств, все – высшие аристократы и родственники четырех домов. Они сосредоточенно смотрели на женщину, которая только что с безучастным видом высказала нечто невообразимое.

У нее были точеные черты лица, а в глазах светилась сильная воля. Она стояла в той же одежде, что и чиновники, но без головного убора. Короткие прямые черные волосы лишь прикрывали затылок.

Таких женщин, как она, – отказавшихся от родных семей и служивших при дворе как мужчины – называли падшими, ракудзё. Став ракудзё, женщина уже не имела пути назад, но взамен могла ожидать к себе равного с мужчинами отношения при дворе. Здесь она, под мужским именем Сёин, стояла не как женщина, а как один из чиновников. Более того, она занимала наиболее близкий к Его Величеству пост – стала личным секретарем правителя. Пожалуй, здесь эту женщину правильнее будет назвать его представителем.

– Так что же? – прокашлявшись, нарушил долгую тишину глава Западного дома, сидевший по правую руку от главы Северного дома. – Его Величество хочет лишить Его Высочество молодого господина престола?

Не изменив невозмутимого выражения лица даже под убийственными взглядами, Сёин внушительно кивнула.

– Нет сомнений, что это означает именно то, что изволил высказать министр Запада.

– Интересные шутки вы шутите, – вдруг рассмеялся глава Западного дома, тряся рыжеватыми усами. – Ведь уже десять лет назад поставили точку в разговоре о том, кто будет наследником престола. Так почему вдруг сейчас вы говорите такие глупости?

Его раскатистый гулкий хохот прогремел в пустом пространстве тронного зала. Кроме главы Западного дома, никто даже не улыбнулся.

– Ничего глупого в этом нет, это прямое намерение Его Величества. Или вы хотите посмеяться над словами Его Величества? – равнодушно спросила Сёин.

В ответ хозяин западных земель хлопнул себя по колену дощечкой сяку[5].

– Прошу прощения. Если Его Величество действительно этого желает, я приношу свои извинения. Однако веселился я не над его намерением.

– А над чем же?

Глава западных земель пристально посмотрел на Сёин:

– Над полумерами, потому что это прозвучало так, будто его намерение – это намерение правительства.

Воздух зазвенел от напряжения.

Сёин вернула главе Западного дома такой же пристальный взгляд, и тот иронично улыбнулся:

– Совет не может желать лишить Его Высочество престола. Не вы ли этого хотите, госпожа Сёин?

– Что за глупости! Вы хотите сказать, что я, стремясь к личной выгоде, извращаю слова Его Величества?! Я такими вещами не занимаюсь, – делано засмеялась Сёин, и глава Западного дома не стал отрицать.

– Прощу прощения, я не совсем это имел в виду. Конечно, госпожа Сёин не станет заниматься подобным ради исполнения своих стремлений. А как насчет стремлений Ее Величества супруги правителя, желающей сделать господина Нацуку следующим Золотым Вороном?

При этих словах Сёин изменилась в лице. Атмосфера между ними сразу накалилась, и, заметив это, глава Северного дома закрыл глаза: «Ах, болван, он все-таки это сказал!»

Он приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на происходящее. Глава Южного дома, который поддерживал Нацуку, хранил молчание, доверив право высказаться Сёин. Глава Восточного дома тоже, судя по всему, решил ограничиться наблюдением за происходящим. Сёин отстаивала Нацуку против главы Западного дома, который поддерживал нового наследника, – весь совет внезапно превратился в их поединок.

Всем известно, что большинство ракудзё когда-то служили супруге правителя, а значит, выступая в качестве приближенной Его Величества, на самом деле Сёин клялась в верности его супруге, Госпоже в лиловом.

В отличие от нынешнего правителя, который не любил политику и к тому же был нерешительным человеком, Госпожа в лиловом, пусть она и женщина, считалась ужасной интриганкой. Что ни говори, а она, будучи родной матерью Нацуки, возглавляла его сторонников и стала одной из тех ятагарасу, которые во время дворцового переворота десять лет назад изо всех сил противостояли передаче трона новому наследнику. Вот и сейчас все отлично понимали, что за спиной Сёин, которая заговорила о лишении молодого господина трона, стояла Госпожа в лиловом.

Однако до сих пор никто не осмеливался спросить ее об этом прямо в лицо. Было совершенно очевидно, что сейчас в доме Сокэ основная власть находится не у Его Величества, который действует по указке министров, а у Госпожи в лиловом. Кроме того, она родственница главы Южного дома, и не будет ошибкой думать, что ее мнение неизменно поддержит Южный дом.

Западный дом, поддерживая молодого господина, понимал, что придется противостоять Госпоже в лиловом. Однако же нельзя было враждовать с ней открыто, надеясь на удачу. Глава Северного дома, храня молчание, следил за тем, что предпримет глава Западного дома.

– Я понимаю, что задумала Госпожа в лиловом. Полагаю, она хочет лишить будущего правителя престола, а господина Нацуку снова сделать наследником. Намерения Его Величества никогда не имели к этому никакого отношения, – язвительно бросил глава Западного дома, но Нацука и ухом не повел.

Он молча слушал, а за его спиной, скрывшись за занавесом, Его Величество, как всегда с момента восшествия на престол, не выказывал никакой реакции. Глава Западного дома, бросив взгляд на Нацуку и на трон Его Величества, фыркнул, словно говоря: «Неужели кто-то позволит им без помех осуществить такое?»

– Однако разве предыдущий Золотой Ворон не назвал молодого господина наследником официально? И Белый Ворон уже признал молодого господина, – продолжил он.

Белым Вороном называли верховного жреца, который осуществлял священные церемонии и одновременно исполнял обязанности судьи, следуя законам рода.

Десять лет назад многие были против смещения Нацуки, однако решение о передаче трона новому молодому господину приняли именно в ту минуту, когда Белый Ворон признал его наследником престола.

– Можно ли теперь изменить это решение? – бросил глава Западного дома, однако Сёин не умолкла.

Не поддаваясь эмоциям, она возразила:

– А действительно ли все так? Для того, чтобы официально назначить будущего правителя, всегда требовалась церемония установления наследника, но ее не было – так можно ли назвать его настоящим наследником престола?