Пекло. Книга 2. Генезис бесплатное чтение

© Панченко Сергей

© ИДДК

Пекло. Книга 1

Пекло. Книга 2. Генезис

Пекло. Книга 3. Разлом

Глава 1

Захар, давний друг и коллега Валерия по бывшей работе, сморщив лицо в страдальческой мине и заглядывая в глаза, молил об одолжении:

– Валер, Валерка, я тебе обещаю, что ни одна душа не узнает об этом. Сам загружу у себя в гараже, без водителя, даже жене не скажу, куда поехал.

Смысл просьбы сводился к тому, чтобы перевезти наворованное на стройке добро Валерию в убежище. Валера и Захар познакомились друг с другом, будучи прорабами. Дружба переросла в доверительные отношения, и выяснилось, что оба потихоньку несут с работы. Время было такое, когда подобный способ обогащения казался вполне легальным, если не наглеть.

Затем всё поменялось, и Валера, испугавшись правосудия, сменил работу. По его словам, ему и этого было достаточно. Чтобы не светить незаконно добытый материал, он выкупил дачный участок без домика и соседей, вырыл на нём котлован и построил за одно лето полноценный дом вровень с поверхностью. Прикопал его землёй, а над ним поставил небольшой дачный домик с гаражом, будто бы для сезонного пользования.

Захар знал о его тайне и потому просил часть имущества припрятать в подземное убежище. Валерий отдавал себе отчёт, чем могло грозить ему пособничество в сокрытии краденого, и потому старался любыми путями отказать другу.

– Захар, тебя посадят через полиграф, и ты, сам того не ведая, выдашь меня. – Валерий запустил пятерню в волосы и взъерошил их. – Не могу, прости.

– Откуда они твоё имя возьмут, если ты уже тыщу лет не при делах? Если и будут про кого спрашивать, так это про всех моих работников. С чего им интересоваться тобой?

– Вернуть не пробовал?

– Ты сдурел? Это же сразу приговор. На меня повесят всё, что было украдено всеми прорабами за последние десять лет. Что угодно, но только не это. Мне моё чистое имя важнее. Ну ты понял.

– Да понял я, Захар. Давно понял, потому и свалил вовремя, а ты не справился со своей жадностью.

– Да, не справился. Теперь мне это понятно. Хорошо, давай я отсчитаю четверть в качестве оплаты от того, что ты сохранишь, идёт?

– Не идёт, Захар. Это опасно. Я живу сейчас спокойно, хоть и небогато, и очень дорожу этим. Мне не нужен лишний геморрой.

– Обещаю, что ни одна душа про тебя не узнает. Даже если меня закроют, я и там буду молчать. Но, надеюсь, до этого не дойдёт. Тьфу, тьфу, тьфу.

– Нет.

Захар запыхтел, как паровоз. Лицо его налилось багровой краской. Он нервно заходил вперёд-назад, делая по пять шагов в каждую сторону. Валерий заметил, как на его лице борются чувства. Захар подошёл вплотную к нему и тихо произнёс, глядя в глаза:

– У меня есть однушка на пятьдесят квадратов, пятый этаж, большой балкон с видом на речку. Отдам в качестве оплаты.

– Это неразумно. Сделка сразу вскроет нашу аферу.

– Записана на бабку одну. Она мне никто.

– За сколько? – Валерий понял, что квартиру ему предлагают не за одну услугу.

– За полцены. Миллион. Район престижный, дом что надо. Бедные в нём не селятся.

Валерий знал, какие дома строил в последнее время Захар, а потому сразу вычислил адрес. Это был шестиэтажный дом в исторической части города у спуска к набережной. Однушка с ремонтом в нём стоила больше трёх миллионов рублей. Сделка могла принести ему хорошую прибыль, оставалось минимизировать риски.

– Совать голову в петлю? – Валерий изобразил сомнение, хотя решение уже принял. – Где это?

Спустя минуту они уже договаривались об условиях перевоза имущества. Валерий поставил условие, что это возможно только после продажи квартиры. Следствие тоже не сидело на месте, так что стоило поторопиться. Захар сделал всё чётко и быстро. Через неделю квартира в престижном доме принадлежала Валерию.

Жене он не стал рассказывать о своих делишках. О том, что им в «бункер» привезут строительный «хлам», она всё равно скоро узнает. Лето они проводили на даче, предпочитая отдых на ней прочим развлечениям. Тут он собирался наплести что-нибудь правдоподобное. А насчёт новой квартиры решил молчать до последнего. Валерий хотел сделать в ней ремонт, чтобы в подходящий момент привезти свою Ольгу и сделать ей сюрприз. Наверняка её реакция на такой подарок окажется бурной.

Операцию назначили на ближайшую ночь. Валерий соврал жене, что отправляется на рыбалку с друзьями. Его немного поколачивало от нервного озноба, пока он ждал машину с грузом ворованного добра. Сомнений был целый вагон. Ещё и природа подсовывала сюрпризы. Внезапно после полуночи началось землетрясение, чего никогда не бывало раньше. Валерий сидел в верхнем домике и давился холодным кофе, когда посуда в шкафу начала звенеть. Застучали по полу стулья. Собаки на дачах подняли истошный лай.

Валерию стало не по себе. Он позвонил домой. Жена сразу же взяла трубку, будто ждала звонок.

– Валерка, у нас трясёт. Мы с Агатой забрались в ванну и лежим.

– Папа, нам страшно, – крикнула в трубку дочь.

– У меня тоже трясло, потому и набрал. Сейчас-то успокоилось?

– Вроде. Валер, если можешь, приезжай, мы не уснём без тебя. – Голос супруги был искренним, она не притворялась.

– Олечка, я не могу. Мы тут уже раздавили с друзьями поллитра. Некому за руль сесть, – соврал он, проклиная в душе Захара. – Успокойтесь, девчата, больше такого не повторится. Мы же не в горах живём. Это экзотика какая-то, которая раз в миллион лет случается.

– Нам уже можно выбираться из ванны? – спросила в трубку дочь.

– Нет, пока рано. Полежите ещё, – посоветовал ей отец.

В начале улицы мелькнули огни большого автомобиля.

– Зай, если что, я приеду, но ты не волнуйся, такого больше не будет.

– Ладно, Валер, ты там тоже отдыхай, не переживай за нас. Бонька вон успокоился, можно выбираться. Спокойной ночи, Валер.

– Спокойной ночи, девчат. – Валерий на прощание чмокнул микрофон.

Грузовик замер напротив его дома. Валерий вышел на улицу и подошёл к воротам. Захар стоял за ними и ждал.

– Всё готово? – спросил он.

– Готово. Заезжай задом, аккуратно. Я там кирпичи поставил, чтобы ты мне в ворота гаража не въехал.

– Обижаешь, я специалист по ночным разгрузкам. – Захар прыгнул за руль машины и принялся разворачиваться на узкой улице дачного посёлка. Он проехал в ворота, оставив от каждой стороны одинаковое расстояние, и остановился, едва колёса дотронулись до кирпичей. Машина явно была продолжением его тела, с нервными окончаниями и дополнительными глазами.

Посередине гаража, рассчитанного на одну машину, в полу был встроен лифт, ведущий в «бункер». Если лифт опустить на полтора метра, то получалась яма, из которой удобно было ремонтировать ходовую автомобиля. Версия с ямой была официальной для всех. Захар знал про секрет и потому молча начал разгрузку, ставя своё барахло на стальную платформу.

Валерий участвовал с не меньшим энтузиазмом. Желание скорее покончить с неприятным делом подгоняло его. В машине Захара чего только не было. Ящики, коробки, рулоны, вёдра, ёмкости, мешки. И всё тяжёлое.

– Плюшкин! – не выдержал Валерий, поднимая два мешка с дорогой шпатлёвкой.

– Скажи мне, кто твой друг и я скажу, кто ты, – пропыхтел Захар. – Друг Плюшкина сам Плюшкин. Зачем ты построил свой бункер?

– Чтобы спрятать от людей своё добро. Чтобы не задавали лишние вопросы, откуда взялось.

– Ну вот, ты прикопал своё добро, а мне ещё предстоит придумать, что с ним делать.

– Бригаду джамшутов собирать.

– Да, так и сделаю.

– Только прорабов не нанимай, не напасёшься на них.

Захар заржал. Дела шли не очень быстро. На платформу много не лезло, да и вес на неё можно было грузить ограниченный. Бедный электромотор жужжал, едва справляясь с нагрузкой.

– А у тебя ручной привод есть? – поинтересовался Захар, переживая за издаваемые мотором звуки.

– Есть, только крутить им задолбаешься.

Вскоре всё помещение, которое Валерий использовал под склад, топочную и санузел, наполнилось стройматериалами. А машина Захара ещё не опустела. Её хозяин забрался в кузов и загремел металлом.

– А это чего у тебя? – удивился Валерий, не видя в темноте.

– Кислородные баллоны, – ответил Захар и загремел ими, перекатывая днищем по полу кузова.

– Зачем? На хрена они мне тут нужны, Захар?

– А какая тебе разница, что мешки, что баллоны? Это последнее, потерпи немного.

– Сколько их?

– Шесть.

– Блин, жить с ними, как на пороховой бочке. – Валерий не мог объяснить даже самому себе, почему баллоны вызвали в нём такой негатив.

– И много у тебя их взорвалось за время работы? – Захар подкатил один к краю, спрыгнул, закинул на спину и понёс к платформе.

– У меня не было, но мужики рассказывали.

– И у меня не было, а только рассказывали, что один мужик знает другого мужика, у которого семиюродный брат сестры мужа взорвался вместе с кислородным баллоном. – Захар осторожно снял со спины груз и поставил на платформу. – Возьми себе один для дела. Ворота срежь свои нищебродские.

– Это камуфляж от ненужного взгляда. Пусть висят, мне спокойнее.

– Как хочешь.

Валерий согласился и тоже принялся таскать тяжеленные баллоны. Вскоре разгрузка была окончена. Спины у обоих сделались мокрыми от пота. Захар тяжело опёрся о борт.

– Спасибо тебе, Валер, выручил, – искренне поблагодарил он.

– Это сделка, Захар. И ещё не ясно, чем всё закончится.

– Тебя в любом случае не коснётся никак, – пообещал Захар. – Не разбазарь только.

– Обижаешь, у меня как в сейфе, сколько сдал, столько и заберёшь.

– Ладно, бывай, поеду, – протянул руку Захар.

Валерий пожал её.

– Удачи, – напутствовал он в спину товарища.

Захар отмахнулся. Сел в машину и, высунувшись в открытое окно, спросил:

– По радио сказали, что в нашем районе были толчки? Правда?

– А ты не почувствовал?

– Нет.

– Как раз перед твоим приездом. Жутковато.

– Херня какая-то. – Захар исчез в кабине.

Машина завелась, выпустила в гараж облако дыма и медленно выехала на улицу. Хозяин облегчённо закрыл за ней ворота.

– У него и солярка ворованная, что ли? – произнёс Валера, вдыхая необычный запах, оставшийся, как он подумал, после машины Захара.

Чтобы не придумывать супруге долгого объяснения по поводу столь раннего приезда, Валера решил остаться на даче ещё на несколько часов. Он вернулся в «бункер». Посмотрел на кислородные баллоны, стоявшие у стены, и решил уложить их на пол, а между ними проложить по мешку, чтобы не соприкасались. Подумал, что если случится ещё одно землетрясение, то они уже не упадут и не столкнутся. Хотя в повторение его он не верил.

В подземный дом можно было попасть и иным путём, по ступенькам через распахивающийся люк, находящийся в кухонной части дачного домика. Ольга, если ей не приспичит лезть в помещение, где было мало чего интересного, могла вообще не узнать про аферу мужа.

Валера закрыл дверь и прошёл в жилую часть подземного дома. Всё отличие его от нормального состояло в том, что в нём не было окон. Их заменяли репродукции картин, основным сюжетом которых был вид из окна. Агата любила комментировать выдуманные на основе сюжета картины ситуации. У неё под окнами бегали собачки, а кошечки делились с ними кормом. Крестьянка ходила по полю с полным ведром молока, чтобы напоить мужа, который косил хлеб.

Дом состоял из двух спален, гостиной, совмещённой с кухней, и санузла с душевой. Чтобы воздух не застаивался, Сергей сделал вытяжки с вентиляторами в двух местах. Одна находилась в кухне над плитой. Она была встроена в вытяжку дачного домика, чтобы не выдать себя запахом готовящейся еды в неположенном месте. Вторая труба находилась в противоположной стороне подземного дома. Снаружи её замаскировали под трубу, внутри которой проходил электрический кабель для погружного насоса. Для него она была слишком широка, но кто станет заморачиваться этим для дачи. Для обывателя или бомжа всё выглядело обыкновенно, как у всех.

На стене в гостиной висел большой телевизор. За сотовую связь отвечал усилитель сигнала. Его сферическая антенна под потолком позволяла не чувствовать себя отрезанным от мира. Валера свободно звонил и пользовался интернетом через модем. Тайная жизнь под землёй создавала не только у Валеры, но и у Ольги ощущение некоторой дополнительной защищённости от разных обстоятельств. Сомнений в том, что материалы были закопаны напрасно, не возникло ни разу.

В доме летом наблюдался эффект погреба. После дневного зноя приятно было окунуться в его прохладу, но задержавшись надолго, становилось зябко. Валера вынул плед, лёг на диван в гостиной и укрылся им. Он решил компенсировать недосып. Будильник на телефоне поставил на час дня. Вернувшись домой с помятым после сна лицом, можно было запросто сойти за человека с похмелья. Валера сладко потянулся, после чего свернулся в позе зародыша.

Сон не пришлось долго ждать. Он мгновенно затуманил разум сладкой истомой. Мешал ему только странный запах, который никак не хотел выветриться. Валера про себя пожелал машине Захара скорее встать на капремонт, прежде чем уснул.

Как правило, сон не в своё время, отягощённый тяжёлой физической усталостью, бывает слишком крепок. Валера никак не мог проснуться, хотя подсознание тормошило его чувством крайней опасности. И только когда его стряхнуло с дивана на пол, он вскочил.

В доме было абсолютно темно. Спросонья никак не получалось прийти в себя, чтобы предпринять хоть что-нибудь. Валера на ощупь сел на диван. Растёр лицо и уши ладонями, чтобы кровь притекла к голове.

– Тряхнуло что ли опять? – спросил он сам себя.

Отсутствие электричества напугало. Он зашарил впотьмах в поисках телефона. На столике рядом с диваном его не было. Телефон лежал на полу. Экран его осветился от прикосновения. Иконка связи показывала пустые столбики. Валера включил фонарь и направился к выходу. Ему хотелось скорее позвонить Ольге, узнать, не застало ли их землетрясение врасплох.

Он выбрался в дачный домик, закрыл за собой люк и накрыл его ковриком. Посуда выпала из шкафов. Один шкафчик, в котором хранились припасы, сорвало с петель. Они остались висеть на стене вместе с шурупами. Окна в рамах потрескались, но не выпали. Повреждения говорили о серьёзном землетрясении. Страх за семью усилился ещё больше. Валера выскочил на улицу, к машине.

Солнце уже было высоко. По улице пронеслись две машины со скоростью, явно не рассчитанной на узкие улочки. Иконки связи продолжали показывать её отсутствие. Валера чертыхнулся и открыл ворота. Мимо открытых створок, чуть не соприкоснувшись, пролетела чёрная иномарка. На дачах царила паника.

Выезжать пришлось с крайней осторожностью, чтобы не получить удар от перепуганного водителя. Ворота закрывать не стал, понимая, что мародёров и прочие проблемы нельзя сравнить с желанием скорее узнать судьбу жены и дочки. Валера и сам надавил на газ, разогнавшись быстрее обычного.

Дачники, как правило, пенсионерского возраста, выстроились вдоль улиц в колонны, направляясь к автобусной остановке. На что они надеялись, Валера не мог понять. Вряд ли, кто из водителей автобусов выехал бы на маршрут, променяв его на свою семью. Он остановился рядом со старушкой, несущей два ведра.

– Бабка, садись скорее! Я в город! – предложил он ей через открытое окно.

– А меня возьмёте?

– А мне тоже в город надо!

– Я с вами!

Тут же набралась толпа желающих, которая чуть не оттолкнула беспомощную старушку в сторону. Валера пожалел о своём поступке. Ему пришлось выскочить из машины и, грубо оттолкнув людей, усадить бабку на переднее сиденье. Вёдра он поставил ей под ноги. Бабка пребывала в лёгком шоке от бесцеремонного обращения.

– Ты, ты и ты, – Валера указал пальцем на двух пожилых женщин и одного старика, – на заднее сиденье. Живее, через пять секунд отправляюсь, иначе на крышу полезут.

Он снова тронул изрядно потяжелевшую машину.

– А что было-то? – спросил он у своих попутчиков.

Бабка посмотрела на него, как на сумасшедшего.

– Спал я после тяжёлой ночи. Проснулся на полу, – пояснил он.

– Землетрясение было. Страшное, – произнесла женщина с заднего дивана.

– А в городе? – спросил Валера. – У моего оператора нет связи.

– Скорее всего, – дребезжащим голосом произнёс старик. – Тут же рядом.

– Ну да, – вздохнув, согласился Валера.

– Связи нет ни у кого, – сообщила женщина сзади.

Валера решил, что состояние высоток на окраине скажет ему о том, какие последствия землетрясение нанесло городу. Дом, в котором он жил, был одной из типовых монолитных построек. Будучи прорабом, он возводил такие объекты. Совесть немного кольнула его за мысли о том, что прочности в них могло быть и больше, если бы не такие прорабы, как он или Захар.

На выезде из дачного посёлка собралась пробка. Кажется, впереди дорогу заткнули лихачи, устроившие аварию. Над колонной машин стоял нескончаемый вой клаксонов.

– Что они там устроили? – в сердцах стукнул ладонями руль Валера. – Какие сейчас могут быть разборки?

Он открыл окно и, высунув голову, посмотрел вперёд. Видно было ровно столько же, сколько и через лобовое стекло. Воздух по-прежнему источал запах калёного железа. Теперь его никак не получалось связать с неисправной машиной Захара. Запах явно имел связь с землетрясением.

За забором, возле которого застряла их машина, на цепи сходила с ума дворняга. Она металась, скулила и пронзительно высоко лаяла, словно предчувствуя что-то нехорошее. Валере стало жалко собаку. Он уже собирался выскочить, чтобы отцепить её, но тут пробка сдвинулась с места. Кажется, люди, устроившие аварию, набрались здравомыслия и двинулись дальше.

Колонна машин приближалась к дороге на город тягуче медленно. Валера через каждую минуту проверял состояние связи. Он знал, что Ольга сейчас делает то же самое, и потому ему хотелось скорее добраться до неё, чтобы успокоить. Женщины за спиной причитали, добавляя нервозности.

– Дамы! – не выдержал Валера. – Не могли бы вы помолчать? И так тошно, а вы ещё бубните.

Женщины испуганно замолкли.

– Извините. – Валере стало неудобно за свой порыв.

– Мы вас понимаем, – приняла извинения одна из них.

– И пешком идти не хотим, – добавила вторая.

Бабка на переднем сиденье отчего-то начала волноваться, задвигала ногами, будто не могла их пристроить.

– Что с вами?

– Я таблетки от давления на даче забыла, – призналась она виновато.

– Я не поеду назад. Это даже физически невозможно. Все дороги заняты машинами, едущими в город. Против потока никак не получится.

– Возьмите мои, – женщина сзади протянула блистер с двумя оставшимися таблетками.

– Ой, а я не такие пью, – разволновалась старушка.

– Эти самые лучшие, берите.

Бабка взяла блистер в руки. Её взгляд красноречиво говорил о желании выпить одну из них. Валера сунул руку за спину и вынул из кармашка бутылку тёплой воды.

– Запейте.

– Ой, спасибо, – обрадовалась бабка. – Какие вы хорошие люди.

– А дед есть у тебя? – внезапно спросил подобранный старичок.

– Помер три года назад, – сообщила бабка тоном, предполагающим дальнейший интерес.

Она положила таблетку в рот и запила из горлышка. Неожиданно машину закачало. Валера рефлекторно надавил на тормоз. Колонна машин заплясала на превратившейся в зыбь земле. Вишнёвые деревья, растущие рядом, хлестали по забору ветками, срывая листья и плоды. Ворота ближайшей дачи с грохотом соприкасались друг с другом створками.

– Опять, – произнёс дед. – Так и до города не доберёмся.

– Ничего, до трассы осталось совсем немного, метров двести, там разгонимся, – успокаивал больше сам себя, чем пассажиров Валера.

Ему хотелось верить, что у супруги хватило ума покинуть дом после повторного толчка. В их краях землетрясений не было никогда, даже в обозримом прошлом, поэтому навыков, свойственных жителям сейсмически опасных районов, у них не имелось. Ольга сообразила ночью спрятаться в ванной, и можно было надеяться, что теперь она выбежала с Агатой на улицу.

Толчки прекратились. Машины двинулись дальше. Валера случайно бросил взгляд в небо. Вокруг солнечного диска образовалось радужное гало, и вид его не казался прекрасным природным явлением, а напротив, вызывал тревогу. Машины, выезжающие на широкую дорогу, ускорялись. На душе немного отлегло, когда колёса выехали на ровный асфальт.

Едущие в город заняли даже встречную полосу. Редкие машины, направляющиеся из города, жались к обочинам. Валерий вглядывался в лица тех, кто находился в них, чтобы понять по ним, что они видели. Люди выглядели напуганными, в свою очередь тоже проявляя любопытство к тем, кто ехал им навстречу. Это немного успокоило Валерия.

Когда вдали показался город, он облегчённо выдохнул. Многоэтажки стояли на своём месте. С расстояния в несколько километров они выглядели целыми. Время для Валерия потекло иначе. Он немного успокоился, поверив наконец, что с семьёй должно быть всё хорошо.

– Я это лето проведу на даче, – сообщил Валера своим пассажирам весёлым голосом. – К чёрту эти муравейники. До морозов буду жить.

– Я тоже, – проскрипел дедок. – Каждый год на ней живу, до первого снега.

– А потом куда? К детям? – поинтересовалась бабка.

– Да, к старшей дочери. У неё четырёхкомнатная квартира ещё с советских времён. Зимую в ней с её семьёй.

– А я одна в двушке, – сообщила бабка, мастерица пикапа.

– А где?

– Возле Локомотива, ведомственное жильё строили для работников железной дороги. Я диспетчером всю жизнь проработала, приватизировала.

– Знаю такое место. Шумно там у вас.

– Привыкла, не замечаю.

– Да и я уже глуховат, чтобы переживать из-за такой мелочи. – Дед быстро исправил мнение о себе, как о капризнике, и кажется, принял решение о переселении. – Поликлиника рядом есть?

– Железнодорожная, – сообщила бабка деловым тоном.

Поток машин снова замедлился. Самые нетерпеливые сразу же съезжали на обочину и двигались по ней, надеясь обмануть судьбу. Валера хотел последовать их примеру, но не успел. Непонятно откуда грозной тенью справа от него нависла здоровенная фура и поехала с одной скоростью, мешая совершить манёвр.

Валера беззвучно ругнулся и решил, что дёргаться не стоит. Поток вскоре замер совсем. Причины остановки видно не было. Возможно, снова случилась авария. Валера выскочил из машины, обежал её, чтобы спросить у водителя фуры насчёт обстановки.

– Друг, что там, тебе виднее?

– Виадук, кажется, обвалился. Мне видно только, как машины в кювет пытаются съезжать. По ходу, вперёд пути по дороге нет. А я на своей кляче с дороги не съеду, перевернусь или уткнусь.

– Точно?

– Забирайся, посмотри сам.

Валера взобрался на ступеньку и посмотрел поверх пёстрой ленты машин. Дорога впереди поднималась вверх. На самом пике находился виадук, под которым проходили железнодорожные пути. Объехать их по земле можно было только на серьёзно подготовленной для этого машине. Ближайший переезд находился в десятке километров и наверняка был забит серьёзной пробкой.

Валера вернулся в свою машину и рассказал попутчикам о ситуации.

– Давайте объезжать, – предложила женщина сзади.

– Это ещё несколько часов у нас отнимет. – Валера был готов бросить их и машину и идти пешком.

– А пути можно переехать по старому переезду, – предложил дед.

– Там же блоки на дороге стоят. – Валера года три назад пытался там проехать.

– Их сдвинули, чтобы можно было ездить. Вилюшками, но возможно, если аккуратно.

– Точно?

– Неделю назад с сыном проезжал. Он поддатый был, решил сократить путь, чтобы на гаишников не нарваться.

– Ладно, поверю вам на слово. Все готовы рискнуть? – обернулся назад Валера.

– Ну вы осторожнее, смотрите, чтобы поезд не ехал.

Валера засмеялся. Женщина была далека от понимания настоящей угрозы. Валера посигналил водителю фуры, а когда тот выглянул в окно, показал, что хочет его объехать спереди. Дальнобой посигналил на всю мощь пневматической дудки, заставив машины впереди поджать корму. Валера протиснулся в пространство между ними и съехал вниз по крутой обочине.

– Держите вёдра! – предупредил он дачников.

Женщины сзади заголосили от испуга. Передний бампер хрустнул, зацепив землю перед собой, а потом и задний зачерпнул землю. Валера посмотрел в зеркало, чтобы узнать, не потерял ли он его. Сзади было чисто.

– Итак, очередной этап гонки преодолён. Все живы? – спросил Валера.

– Да, – ответили обе дамы в один голос.

– А что им будет? – донёсся голос деда. – Сидят как у Христа за пазухой. Оглушили только.

– Так страшно.

– Страшно тем, кто сейчас в городе, в многоэтажном доме трясётся. А вы дальше земли уже не упадёте, – проскрипел дед.

– Вы правы, – поддержала его бабуля.

Валера проехал немного по тряскому кювету, затем выехал на просёлок, разбитый тракторами. Вокруг машины поднялось облако пыли. Ехать было приятнее, чем ждать неизвестно чего в пробке. В зеркале заднего вида показались и другие пыльные хвосты. Народ последовал их примеру.

Миновав несколько размытых весенним половодьем мест, машина подъехала к заросшему лебедой и крапивой переезду. Траву окашивали только в непосредственной близости от путей. В нескошенной траве остались колеи от других машин, не гнушавшихся старой дорогой.

Валера осторожно двинулся по ней. Расстояние между блоками оказалось почти вровень с шириной его машины. Он ювелирно миновал их. Дед громко выдохнул.

– Если бы чиркнул, я бы оплатил тебе ремонт, – произнёс он облегчённо.

Валера улыбнулся, понимая, что свою «угрозу» дед вряд ли бы исполнил. У него сейчас была задача выставить себя перед дамой с двумя вёдрами настоящим джентльменом.

Перед путями Валера тормознул на всякий случай. Справа был крутой поворот, откуда мог показаться поезд. Однако вместо состава он увидел порванный контактный провод, лежащий на рельсах. Линия, скорее всего, уже была обесточена.

– Спасибо вам. – Валера обернулся и посмотрел на деда. – Как вас зовут?

– Михаил, – протянул руку тот. Валера неловко пожал её из неудобного положения.

– Валера. Там на дороге не скоро рассосётся. До утра можно простоять. А тут мы почти приехали.

– Обращайтесь, я все тропы в городе знаю. Сына прав лишили, вот и катаемся, где точно никого не будет.

– Непременно обращусь, – пообещал Валера.

– Обед только, а так сумрачно, как вечером, – взволнованно произнесла женщина сзади.

Дневной свет отливал красноватым оттенком, как на закате или во время солнечного затмения. Валера подметил это ещё на выезде из дачного посёлка. Скребущий по нервам запах калёного железа ощущался не так сильно, как по выходе из подземного дома, но всё равно присутствовал, пробираясь через угольные фильтры вентиляции автомобиля. В природе творился бардак, пугающий своей непредсказуемостью.

Машина протряслась по путям, ещё раз миновала бетонные блоки и выехала на приличную дорогу вдоль лесополосы. Транспорт здесь ездил регулярно, в особенности деревенские грузовики и трактора. По другую сторону от дороги раскинулось обширное ячменное поле, однообразие которого нарушали поднявшиеся над ним редкие жёлтые шапки сорного подсолнечника.

В просветах лесополосы мелькнули вагоны стоящего на месте грузового состава. Обесточенный участок дороги парализовал движение поездов. Валерий хотел что-то сказать по этому поводу, но отвлёкся на странную пугающую картину горизонта. Ему показалось, что он видит мираж, оптическую иллюзию, позволяющую наблюдать дальше линии горизонта.

Отвлёкшись, Валера проглядел ямку на дороге. Левое колесо ухнуло в неё. Машину сильно тряхнуло. Огурцы и перец разлетелись из вёдер бабульки по полу. Женщины вскрикнули. Валера остановил машину. Надо было осмотреть последствия удара и помочь собрать урожай назад в вёдра.

Он выбрался наружу и сразу ощутил дрожь под ногами. В воздухе стояла пронзительная тишина и абсолютный штиль. Огромное поле, обычно волнующееся под ветром, как морская гладь, сохраняло спокойствие. Не слышалось ни крика птиц, ни жужжания насекомых.

– Что замер, Валера? – выбрался из машины Михаил.

– Чувствуете, земля дрожит? – спросил Валера.

– Не знаю, – потоптался на месте дед. – Вроде да. Давайте я вам помогу. – Его больше волновали рассыпавшиеся огурцы новой подруги.

Остывающий мотор щёлкал громче обычного. Валера нагнулся и заглянул под днище. Не увидел ничего, кроме свисающей травы. Ладонями вибрация земли ощущалась отчётливее. Под поверхностью происходили какие-то пугающие процессы. Валера снова бросил взгляд на горизонт и чуть не потерял дар речи. Ему показалось, что он вздымается волной и катится, подобно ей, прямо на них, озаряемый вспышками молний.

– Кто-нибудь видит то же, что и я? – спросил он, указывая в сторону горизонта.

Валера ещё был готов свалить происходящее на оптическую иллюзию, связанную с землетрясением и происходящими в атмосфере по этому поводу явлениями. Но приближающаяся волна выглядела слишком натурально.

Одна из пожилых дам выбралась из машины, нацепила очки и всмотрелась вдаль. Она долго не комментировала происходящее.

– Валера, мне кажется, этого не может быть, – произнесла она. – Это чепуха какая-то.

Чепуха тем временем становилась пугающе правдоподобной. Надвигалась она вдоль железной дороги в сторону города. Походила она и на приближающийся фронт пылевой и дождевой бури из-за частых вспышек молний, но буря не стыковалась с усиливающейся земной дрожью. Валера бросился за руль.

– Михаил, дама, живо в машину! – скомандовал он.

Дед захлопнул за собой дверь уже на ходу. Валера тронулся с места с пробуксовкой, подняв пыль. Ему стало страшно представить причину возникновения природного явления, выгибающего землю, и в особенности его последствия. Он нёсся по ухабам, как в последний раз, поглядывая назад через зеркало.

Пыль мешала обзору. Валера бросил взгляд через левое плечо в окно. За короткое мгновение он успел увидеть поднявшиеся на гребне пёстрые крыши дачных домиков с впивающимися в них вертикальными столбами электрических разрядов. Вдруг машина начала терять управление, будто выехала на лёд. Валера принялся ловить его, боясь слететь в рытвины, оставленные тракторами по обочинам дороги. Ячменное поле трясло мелкой дрожью. Со стороны железной дороги донёсся громкий выстрел, природу которого никто не понял.

Вдруг слева от машины, метрах в ста, земля разошлась огромной трещиной. Женщины, увидев её, истошно закричали. Валера посмотрел назад. Пыль уже была не способна заслонить надвигающуюся земную волну. Грохот происходящего снаружи заглушал шум мотора и лязг подвески. Мгновение, и накатывающийся вал подхватил машину. Всё погрузилось во мрак поднятой пыли. Их подбросило и закувыркало, раздался шум бьющихся стёкол. В лицо Валере из руля выстрелила подушка безопасности. От удара он потерял сознание.

Глава 2

Однообразие белого савана, накрывшего Оренбург, нарушали рваные раны расщелин, на дне которых бурлил адский котёл природной катастрофы. Над искрящейся равниной поднимались столбы пара, несущие с собой химический запах происходящих под землёй процессов. Природа держала людей в тонусе, пугая продолжающимися процессами сейсмической активности.

Края расщелины, в которую провалился торговый центр, обваливались регулярно. Больше никто не решался подходить к ней близко. Земля вокруг расщелины становилась вязкой и тёплой, несмотря на морозы, будто тепло из недр поднималось вверх. В тихую погоду было слышно, как со дна доносятся булькающие звуки, похожие на кипение огромного котла.

После обрушения стен на некоторое время наступала тишина. Видимо, земля накрывала собой выходящий на поверхность кипяток. Затем бульканье и парение возвращались. Периодически случались лёгкие сейсмические толчки, способствующие усилению процессов на дне расщелины.

К весне соседство с ней начало казаться небезопасным. К тому же с Маяка, который находился выше, потекли бурные потоки грязной воды. Ангар встал у них на пути. Ни о каком переселении во время половодья речи не шло, но стоило признать, что расположение убежища оказалось не таким удачным.

На пути потоков мужики устроили рыбалку, вылавливая плывущих крыс. Грызуны, пережив катастрофу, принялись размножаться в геометрической прогрессии. С одной стороны, их боялись, ожидая подвоха в виде распространения какой-нибудь заразы, но с другой, пережить зиму, полностью парализовавшую передвижение, удалось только благодаря их мясу. Квазимода, как основной специалист в лагере по ловле крыс, превратился в неприлично упитанного пса.

Кто-то из лагеря даже предложил одомашнить их, превратив в первое домашнее животное после катастрофы. Предложение не поддержали по причине того, что кормить грызунов никто не собирался. Крысы справлялись с поиском корма гораздо лучше людей, поэтому поймать их стоило меньших усилий, чем содержать.

Вешние потоки прятали под собой развалины города, подмывали под ними землю, затягивали грязью. Обширные районы заболотились, превратившись в непроходимые участки. В таких условиях конкуренция между человеческими группами сошла на нет. Проживая в нескольких километрах друг от друга, они оставались изолированными. Подобная изоляция способствовала тому, что каждая человеческая община искала пути обеспечения всем необходимым без агрессивных планов по отношению к соседям.

Денис, несмотря на юный возраст, считался в лагере одним из самых авторитетных людей. За его спиной часто вспоминали про убийство Шурика, рассказывая о нём новеньким, чтобы те прониклись жизненным опытом паренька. Денис знал об этом, но всё равно оставался тем человеком, которым был и до катастрофы. Его самого больше заботила беременность Алёны, подходящая к завершающей стадии, а также дела лагеря, по большей части разведывание проходимых маршрутов. Весеннее половодье сильно изменило ландшафт.

Артём и Фёдор, друзья и постоянные спутники Дениса по вылазкам, готовились к новому выходу. Судя по количеству собирающейся в окрестностях убежища воды, она могла не просохнуть даже в течение лета. Идея переноса лагеря витала в воздухе, и однажды Денис озвучил её братьям. Идти собирались на Маяк, как самое возвышенное место в округе. Там тоже находились предприятия, после которых могли остаться подходящие помещения.

Денис не расставался с СКС. Он вышел от Игоря и по-партизански закинул карабин за спину. Артём и Фёдор ждали его, нетерпеливо перетаптываясь на месте.

– Мужики, берём лодку, верёвки и отправляемся, – сообщил он.

– А Квазимоду? – поинтересовался Артём.

– Квазимода останется. Мы за день можем не обернуться. Лагерь ночью без него останется неохраняемым.

Уродливый, но милый пёс внимательно слушал, виляя хвостом. Он будто понял, что никуда не идёт, нашёл тень и улёгся в ней клубком.

– А если на Маяке люди Дамира? Квазимода предупредил бы нас заранее, – аргумент Артёма звучал убедительно.

– Лагерь важнее, – отрезал Денис, думая в этот момент только про беременную Алёну, Веронику и мать.

– Ладно, раз важнее, то пусть остаётся, – нехотя согласился Артём. – Будет повод найти ещё одну псинку.

– Или внимательнее смотреть по сторонам. – Реплика Фёдора прозвучала намного прагматичнее.

Лодка, которую брали с собой, была сделана из листов оцинкованного железа. Их вырезали, выгнули, склепали, придав нужную форму, усилили рёбрами жёсткости, просмолили битумом снаружи, избавив от протечек. Получилось корыто, вполне пригодное для перевозки пяти человек. Лодка была тяжела для переноски, и до воды её катили на платформе с колёсами, сделанной из частей садовых тачек.

Братья впряглись в вожжи спереди, а Артём пошёл сзади, подталкивая лодку. Колёса периодически проваливались в жидкую грязь. Никто из троицы не возмущался этому. Парни уже свыклись с тем, каким стал новый мир, и принимали его без всякого психологического надрыва.

У самой железной дороги началась большая вода. Собирающиеся со всей округи потоки талой и дождевой направлялись к расщелине, в которой покоился целый городской район, называемый Бёрды. В самый пик весеннего таяния могучие течения были способны вырывать из земли деревья, стены домов и прочее, неся всё это в бездну. Успокоившись на ровной местности и ослабев, потоки теряли свои трофеи.

Место, где прошлым летом находились покорёженные катастрофой железнодорожные пути и вагоны, теперь походило на разрушенную плотину. Горы из панельных стен, поломанных деревьев и остовов машин, скреплённые грязью, торчали островками на тёмной водной поверхности. Пешком пройти через такой лабиринт даже не возникало мысли. Риск напороться на какой-нибудь штырь из арматуры или провалиться в болотную жижу был чрезвычайно велик.

Пропитавшаяся водой земля больше не способна была впитывать, отчего каждый весенний ливень заканчивался шумными потоками, сходящими с горы Маяк. Созданная потоками плотина росла на глазах, затрудняя сход воды в расщелину. Видя, с какой скоростью природа меняет окружающий мир, стоило поскорее позаботиться о переселении, чтобы не очутиться в один прекрасный миг посреди новоиспечённого озера, постепенно подтачивающего края расщелин.

Несмотря на нестабильную погоду, перемежающуюся тёплыми и холодными днями, испарения грязного водоёма уже отдавали болотной вонью. Не хотелось думать о сотнях тысяч несчастных горожан, погребённых под слоем грязи.

Отметка прошлого уровня воды, который замеряли два дня назад, скрылась под ней. Вода приблизилась ещё на несколько метров к лагерю.

– Слушайте, сейчас столько дождей идёт, сколько я не видел в Оренбурге за всю свою жизнь, – признался Денис.

– Да, прямо не степная столица, а тропическая во влажный сезон, – согласился Артём и посмотрел на темнеющий горизонт. – Через несколько часов снова ливанет.

Сомнений в этом не было никаких. За день случался как минимум один ливень, но чаще два.

– Грибы бы в таком климате хорошо росли, – вздохнул Фёдор, ощутив созданный в воображении вкус жареных грибов на языке.

– А ведь где-то в городе наверняка выращивали их в подвалах, и они могли пережить там пекло и дождь из кипятка. – Артём потянул за нос лодку, бесстрашно ступив по колено в воду.

– Наверняка, но я не знаю где. Надо поспрашивать в лагере, может, кто знает, – согласился Денис. – Я бы не отказался разнообразить наше питание.

Лодка заколыхалась на тёмно-бурой из-за глинистой взвеси воде. Артём упал в неё спиной назад и отряхнул ноги, прежде чем закинуть их внутрь. Денис снял с ног сапоги, ополоснул в воде, чтобы смыть грязь, и бросил в лодку. Фёдор сделал точно так же. Затем они по очереди забрались внутрь. Лодка для них была всё равно что автомобиль в прежние времена для парня – предмет гордости и обожания, тащить грязь в который было кощунством.

Под весом трёх человек лодка задела дно, царапнула обо что-то, затем свободно заколыхалась. Парни налегли на вёсла. Денис сидел на носу, ощупывая шестом дно впереди. В сторону города вода выглядела более чистой. Виднелись останки разрушенного моста через пути, поникшие столбы электрической сети да рыжие вагоны, сливающиеся с окружающим миром.

Картина в сторону выезда из города отличалась кардинально. Выглядела она по-настоящему апокалиптически уныло, тревожно и безнадёжно. Напоминание о людях вымывалось дождями и хоронилось в расщелинах. Вода, содержащая в себе большое количество солей, попавших в неё, когда она была раскалена подступающей магмой, разъедала металл, на глазах превращая его в труху. Природа позаботилась о том, чтобы стереть напоминание о человеческой цивилизации.

Денис нащупал шестом препятствие и быстрыми движениями определил его размеры.

– Лево руля, – скомандовал он братьям.

– Что там? – спросил Артём.

– Кажется, автомобиль.

– Надо отметку оставить, недалеко от берега, можно вытянуть, раздербанить.

– Вряд ли сможем. Он там по дверки в грязи, и в салон натянуло, скорее всего, – предположил на основе прошлых попыток Денис. – Если люди Дамира не прибрали себе Маяк, стоит надеяться, что там будет из чего выбирать.

– Ну весь-то не приберут, подавятся, – буркнул Фёдор.

В лагере хотели верить, что благоразумие людей возьмёт верх над желанием конфликтовать. А ещё больше хотелось верить, что в общине, возглавляемой Дамиром, нашёлся тот человек, который осмелился его скинуть. Будь сейчас у власти Шурик вместо Игоря, жизнь в общине могла пойти совсем по другому сценарию. То, что он был бы гораздо хуже имеющегося, ни у кого не вызывало сомнений.

– Стоп! – выкрикнул Денис, упёршись шестом во что-то угловатое.

Артём и Фёдор без задержки сделали несколько гребков в обратную сторону. Лодка закачалась на волнах.

– Чего там?

– Не пойму, – Денис ощупал шестом препятствие. – В прошлый раз его здесь не было. Ящик какой-то, железный.

– Сейф? – с надеждой предположил Фёдор.

– Нет, не похоже, хотя утверждать не буду. Какой-нибудь распределительный щиток для электричества.

– Здесь так мелко? – спросил Артём, предполагая, что ящик гораздо ниже автомобиля.

– Да, мы сейчас как раз плывём над путями.

– Давай, Денис, вдоль них, до моста, а там немного перетащим лодку и снова на воду. В прошлый раз петляли между развалин, как в лабиринте, – предложил Артём.

В предыдущий раз путь на Маяк решили разведать по прямой и попали в настоящую ловушку. Территория между железнодорожными путями и проспектом Братьев Коростелёвых, являвшаяся до катастрофы складской зоной, изобиловала развалинами этих самых складов, поставленных на высокие фундаменты. Денис зарисовал маршрут, который они в итоге разведали, но в быстро меняющейся обстановке он мог стать неактуальным.

Другой маршрут казался сложнее из-за большего расстояния и островков суши, которые требовалось преодолевать, перетаскивая лодку руками. Зато там вода была чище от всякого мусора, а территория просматривалась далеко.

– Ладно, давайте по старому пути. Эти развалины меня пугают.

Они повернули лодку и поплыли между столбами электрических опор, на которых когда-то висели провода, питающие электровозы. Небо темнело. Стал доноситься гром, усиливающийся с каждой минутой. Со стороны вокзала приближалась пелена дождя. Воздух дохнул едкой прохладой, которую приносили ливни, приходящие с южной и восточной стороны.

Парни оказались у разрушенного моста почти одновременно с началом дождя. Лодку успели перевернуть вверх дном и спрятаться под обвалившейся плитой. Под плотным ливнем поверхность воды стала похожа на кипящую. Дождь шумел, перекрывая остальные звуки. Молнии впивались в землю, оглушая громом. На привычных к этому людей беснующаяся стихия не производила никакого эффекта. Она была для них как обед по расписанию.

Спустя минут двадцать ливень пошёл на спад. Серая пелена ушла за город, унося за собой гром и молнии. Разрушенные улицы наполнились шумом бегущих ручьёв, вливающихся в широкие реки, оканчивающиеся водопадами в расщелинах. У опор моста течение стало заметно стремительнее.

– Погнали, чтобы не попасть на открытом пространстве под второй ливень. – Денис выбрался из-под плиты и заскользил по глинистой дорожке вниз.

Дождь на время сделал потоки более полноводными, поэтому лодку пришлось тащить до ближайшей воды гораздо меньше, чем раньше.

Фёдор оттолкнулся от берега и запрыгнул последним, сделав это привычным способом, спиной назад. Скинул, держа ноги на весу, обувь, затем окунул их в воду и смыл с подошв приставучую рыжую оренбургскую глину.

– Не, в прошлом году город ещё был похож на себя, только разрушенный. Улицы, дороги, всё было на месте, а в этом году я его вообще не узнаю. После схода снега он уже и на город не похож, – поделился своими наблюдениями Денис, сидя на носу и проверяя палкой дно перед лодкой.

– Мы с Фёдором вообще не знаем, осталось от нашего посёлка хоть что-нибудь или нет. Если всё так изменилось, мне кажется, мы его не найдём, даже если будем стоять на руинах родного дома.

Фёдор согласно закивал.

– Теперь мой дом здесь, – произнёс младший брат. – Уходить далеко от города опасно. Трещины, топи, смрад, каннибалы, чтоб у них все зубы выпали от авитаминоза.

– Да никто тебя и не просит никуда идти. – Артём решил, что брат принял его сожаления за готовность к действиям. – Я просто так сказал, чтобы вы поняли, как изменилось всё вокруг.

– И продолжает меняться. Трещины осыпаются. Скоро вместо них будут русла рек. А все эти бурления под ними превратятся в родниковую подпитку, – предположил Денис.

– Кипятком? – удивился Фёдор.

– Ну не вечно же им кипеть. Хотя кто знает. Может быть, первые реки будут горячими, остывающими в течение столетий.

– Да ну на фиг такие реки. Я не пельмень, я купаться хочу.

– Ты будешь купаться, как в прошлом году загорал под двухсотградусной жарой.

– На наш век особого комфорта не ждите, – мрачно спрогнозировал Денис. – Нам, как первопроходцам, придётся учиться выживать и учить этому своих детей.

– Я решил, – серьёзно произнёс Артём, – что пока не встану на ноги, не куплю квартиру, машину, кота, собаку, большой телевизор, не съезжу в Таиланд, не женюсь и детей заводить не стану. Мужчина должен быть обеспеченным и состоявшимся, чтобы привести в дом женщину.

Фёдор слушал брата с открытым ртом, не сразу оценив иронию. Прошло время, прежде чем он засмеялся. Артём и Денис снисходительно переглянулись.

– Младший, – пояснил Артём.

– Идите вы к чёрту, умники. За дорогой следите лучше. Вон на камни плывём.

Денис достал палкой до дна, чтобы повернуть нос. Её конец провалился в жидкую землю, не особо помогая с манёвром. Артём налёг веслом на свою сторону и развернул лодку.

– Этих камней здесь не было в прошлый раз, – заметил Артём. – Куча приметная, а маршрут тот же.

– Значит, потоками принесло, – предположил Денис.

Он посмотрел вперёд, чтобы разглядеть промытые водой в земле овраги, тянущиеся с Маяка. До катастрофы этот район города не воспринимался Денисом как гора. Пока он был застроен, этого не было заметно. Зато сейчас, когда он становился лысым, возвышение ландшафта над остальной территорией делалось всё заметнее. Тёмная серая возвышенность была оплетена паутиной светлого оттенка из подушек гранитного щебня, оставшегося после исчезновения асфальта, прямоугольников геометрически правильных фундаментов, цепочками выстроившихся вдоль них, и хаотичных, расширяющихся к основанию горы оврагов.

Денис, наблюдая за превосходством природы над памятью человечества, обратил внимание, что вода за бортом пошла рябью.

– Мужики, это что-то новое, – кивнул он на неё. Поверхность пришла в волнение.

– Землетрясение, – предположил Фёдор.

– Скорее всего, просто через воду мы его не чувствуем, – согласился с ним брат.

– Гребите активнее, – поторопил их Денис, предчувствуя недоброе.

Братья налегли на вёсла. Вода зашлёпала по бортам лодки волнами, как на море. Денис обернулся назад и чуть не онемел. На его глазах гора камней погружалась под воду.

– Мужики, гребите ещё быстрее. – Он сам принялся отталкиваться от дна своим шестом.

Братья обернулись тоже, после чего вопрос о мотивации у них отпал полностью. Камни ушли под воду. На месте их погружения появилась воронка. Она расширялась, а шум исчезающей в ней воды нарастал. Лодка стала испытывать сопротивление. Её потянуло в сторону воронки. Парни с ужасом представили себе итог этой ситуации. Страх добавил им сил.

Денис, забыв об осторожности, наполовину высунувшись из лодки, чтобы получше опираться на шест, помогал братьям сопротивляться течению.

– Назад, Денис, свалишься в воду, мы не станем тебя ловить, погибнем все! – прокричал Артём.

Денис послушался и стал действовать осторожнее. Вдруг прямо из центра воронки булькнуло, выбросив наружу облако пара. На некоторое время пропала сама воронка, а с ней и течение в её сторону. Парни использовали этот отрезок времени с пользой. Окрестности накрыло тёплым смрадом сероводорода. Газ был разбавлен, не щипал глаза и не ел нос, но его появление стало дурным предзнаменованием, таким же, как и запах.

Воронка снова начала разрастаться, но лодка была уже далеко от её воздействия. Между ними над опустившейся водой показались куски панельных домов и прочий строительный мусор, отгородивший лодку от сильного течения. Она не дотянула до твёрдого берега метров пять, мягко уткнувшись в жижу.

Денис закатал штаны повыше, спрыгнул в воду и дотянул лодку до выступа, оставшегося от фундамента дома. Парни выбрались из неё и тогда уже позволили себе подробно рассмотреть локальную природную катастрофу.

– Смотрите, – указал левее Фёдор, – и там такие же воронки.

Землетрясение, вызванное, как посчитал Денис, процессами, происходящими непосредственно в этом районе, привело к появлению новых трещин и провалов. Ангар, в котором проживала община, мог в скором времени оказаться на изолированном пятачке, а то и вовсе сгинуть под землёй.

– Переселяться надо, – думал о том же самом Артём, – провалы обходят нас со всех сторон.

– Надо, и чем быстрее, тем лучше.

Земля под ногами мелко затряслась. Водная поверхность покрылась рябью. И вдруг из всех воронок одновременно ударили паровые столбы, сопровождая своё появление реактивным свистом. Тройка парней рефлекторно отступила на несколько шагов назад.

– Хорошо, что мы не пошли через склады. Сейчас бы оказались как раз в этой долине гейзеров. – Денис мысленно поблагодарил провидение, подсказавшее безопасный путь.

– Какая жуть, – передёрнул плечами Фёдор. – Я так ждал весну. Мне осточертел этот снег, но сейчас я бы хотел вернуть всё как было.

– Дорога назад отрезана. Придётся возвращаться в обход, – прагматично отнёсся к ситуации Артём.

– Надо поторапливаться, мужики. Сейчас, как никогда раньше, нам нужно присмотреть новое место для переселения. Будь у нас связь, я бы попросил Игоря собирать вещи. – Денис посмотрел на Фёдора. – Не хочешь вернуться в лагерь?

– Один? – испуганно переспросил он. – Ни за что.

– Тогда идёмте дальше.

Лодку оставили здесь же. Из неё взяли оружие и верёвку, без которой двигаться по грязным оренбургским топям стало небезопасно. Были уже два случая, когда неприметная лужа оказывалась входом в какую-то яму, заполненную жижей. Только удача спасла людей от смерти. Чтобы такого не повторялось, ходили по двое или по трое, на расстоянии нескольких шагов друг от друга и держась за общую верёвку.

Впереди шёл Денис, проверяя шестом подозрительные места. Они миновали большой участок, покрытый грязной жижей, и вышли на полого поднимающуюся вверх дорогу. Денис не был уверен, но ему казалось, что это улица Розы Люксембург. Он редко бывал здесь и знал о её существовании только из необходимости несколько раз заходить в санаторий, расположенном недалеко от её начала.

По дороге идти было легко и безопасно. Если бы не подсвистывающие время от времени паровые столбы за спиной, пугающие своим внезапным появлением, дорогу и вовсе можно было считать лёгкой прогулкой. Денис рассматривал окрестности. Справа от них остались развалины многоквартирных домов, затянутые грязью. Слева от дороги, если ему не изменяла память, раньше располагался частный сектор, который из-за меньшей стойкости к весеннему половодью сохранился ещё хуже. Такими темпами через несколько лет на его месте могло не остаться никакого напоминания о живших здесь людях.

Природа оказалась безжалостна к человеческой памяти. У неё не было термина «историческая ценность» по отношению к созданному людьми. Она стирала с себя напоминание о них, как человек стирает выступившую на стене плесень, без всякого сожаления и сомнения.

Слева также виднелись проступающие кое-где бетонные плиты перекрытия теплотрассы, идущей вдоль дороги. Во время катастрофы их местами вздыбило. Ещё издалека можно было определить по торчащим вверх трубам, что место это будет перегорожено ямой. Хорошо, что такие дыры не имели большого размера. И вообще горе Маяк повезло с разрушениями. По эту сторону не было видно ни одного серьёзного провала.

Остовов легковых автомобилей осталось совсем мало. Чаще попадались застрявшие в неровностях ландшафта рамы грузовиков с остатками двигателей, либо совсем без них. Тонкий металл кабин и кузовов легковушек на глазах превращался в рыжий прах. Даже оцинкованный ангар, в котором жила община, с наступлением тепла покрылся лишайниками окислов.

Предусмотрительно захваченная из торгового центра посуда, произведённая из нержавейки, была для лагеря настоящим спасением. Железо как основной продукт производства предметов человеческого обихода быстро теряло свою популярность. Оружие и то приходилось постоянно держать в масле, чтобы оно не портилось.

По земле снова пробежала дрожь, вылившаяся через несколько секунд в грандиозный выброс пара широкой полосой. Ветер подхватил его и понёс в сторону лагеря. Денис замер, с тревогой глядя на беснование природных сил.

– Что задумался? – спросил его Артём.

– Возвращаться надо. – Денис направился назад, не ожидая решения товарищей. – Идёмте скорее.

Он махнул рукой и пустился лёгким бегом. Братья побежали за ним. От лодки они отошли недалеко, поэтому вернулись не запыхавшись. У воды появилось ощущение горячей влажности, как в бане.

– Ты собираешься переплывать? – изумлённо спросил он у Дениса.

– Собираюсь, но подальше отсюда. Хватайтесь, столкнём лодку в воду и потянем её вдоль берега, чтобы не тащить на себе.

Они вытолкали лодку на воду, которая перестала уходить и замерла в нескольких метрах от прежнего уровня. Проваливаясь в грязь, люди направились в сторону центра города.

– Ты почему решил вернуться? – спросил Артём.

– Разве не ясно? Наш лагерь теперь находится в центре буквы «П», написанной провалами. Я чувствую, что надо спешить. Где-то под землёй зреет какая-то сила. И судя по всему, она может оказаться как раз на месте нашей общины.

– У нас могут быть месяцы на переезд, – предположил Артём.

– Их нет. Не могу объяснить, но у меня такое же чувство, как перед тем, когда мы выбрались из расщелины. Я знал, что скоро торговый центр ухнет вниз, и сейчас чувствую, что лагерь находится в опасной зоне. Если ошибусь, буду только рад.

– А Игорь? Он будет выступать, что мы не сделали, как он просил, – нашёл ещё одну причину Фёдор.

– Это не ваша забота. Я сам с ним поговорю. Он должен нас поддержать.

По земле прошла волна. Сочные шлепки грязи о берег раздались вслед за ней. Столбы пара со свистом вскинулись вверх.

– Чайник закипел. – Фёдор прибавил шаг, заставив брата и Дениса ускориться. – Это «фьюу-у-у» неспроста.

С ним нельзя было не согласиться. Гейзеры, возникшие всего несколько часов назад, не успокаивались, а, наоборот, с каждым выбросом становились всё сильнее, будто заточённый под толщей земли кипяток наконец-то нашёл слабое место и готовился к серьёзному выбросу.

Отойдя на полкилометра от бьющих в небо паровых фонтанов, Денис распорядился спускаться на воду и переправляться на противоположный берег. Воздух вокруг извержения волновался, делая очертания за собой зыбкими. Вкупе с постоянно дрожащей землёй от мощи происходящих под ней процессов мнилось, что весь мир становится каким-то ненадёжным.

Это место оказалось не очень пригодным для плавания из-за неровного дна. Лодка натыкалась на мель, обойти которую не получалось. Приходилось по колено и выше в воде перетаскивать её через такие участки.

– Вам не кажется, что дно тёплое? – спросил Фёдор.

Денис тоже это заметил. Вода была ещё ледяной после весеннего таяния. Он ожидал, что грязь, аккумулирующая холод лучше воды, будет ещё холоднее. Но она была будто бы теплее.

– Кажется, – согласился он с Фёдором, – и меня это пугает.

– Мужики, хватит нагонять ужаса, – искренне попросил Артём. – У меня уже коленки дрожат.

Вдруг раздался взрыв, от которого заложило уши. Огромный грязевой пузырь, поднявшийся над водой, разорвало горячим паром. В воду полетели куски земли. Парни спрятались от них за бортом лодки. Через несколько секунд всё пространство вокруг наполнилось сливающимся шумом падающих в воду ошмётков грязи.

К счастью, до лодки они не долетели. Осторожно выглянув из-за борта, люди увидели воронку вывороченной земли с торчавшими по краям кусками бетонных плит, труб и прочего наследия человечества. Из воронки поднимался пар, гораздо спокойнее, чем до взрыва.

– Сработал перепускной клапан, – пошутил Артём, – и сбросил давление.

– Надеюсь, что так. – Денису очень хотелось с этим согласиться. Последствия взрыва, будь они чуть ближе, могла оказаться для них катастрофическими.

– Теперь с Игорем не придётся даже разговаривать, – успокоил себя Фёдор, до сих пор считавший гнев начальства более опасным, чем природный.

Парни добрались до сухого участка, бросили лодку, чтобы не терять время, и спешно направились к лагерю. Дорога была знакомой, поэтому добрались менее чем за час. Ещё издалека они заметили непривычную для этого времени суток активность людей за воротами. Денис перешёл на бег, чтобы поскорее узнать о причинах этого.

– Что у вас? – спросил он у Влада, складывающего у забора какие-то вещи.

– А ты сам не видишь? – кивнул он в сторону, чуть ниже лагеря.

Денис посмотрел туда и замер. Братья подбежали к нему следом и тоже уставились в сторону водоёма почти круглой формы, которого здесь ещё несколько часов назад не было. Денис бросился за ворота, чтобы поскорее найти Алёну и мать.

Его женщины держались вместе. Вероника шла за матерью, ухватившись за её пояс. На плече Алёны висел рюкзак. Мать Дениса тащила в обеих руках по большой сумке. Увидев Дениса, они громко обрадовались.

– Как хорошо, что ты вернулся, – прижалась к грязному плечу Дениса Алёна. – Мы испугались, когда начался этот свист.

– А ты видел, как у нас тут грунт просел? – спросила мать.

– Видел. Мы сами чуть под гейзеры не попали. Проскочили их за минуту до извержения.

– Ой, слава богу, обошлось. – Мать поставила сумки и прижалась к Денису со свободной стороны.

– Что задумал Игорь? – спросил Денис.

– Не знаем. Сказали брать вещи и уходить отсюда подальше, – произнесла Алёна.

– Нам что, придётся жить под открытым небом? – жалостливо, со слезами в голосе, спросила мать.

– Это пока меньшая из бед, – успокоил её сын. – Давай мне рюкзак, – обратился он к жене, – а ты, мам, сумку. А вы с Алёной берите оставшуюся с двух сторон.

– А тебе не тяжело, Денис? – забеспокоилась мать.

– А тебе легче было? – Он взял самую тяжёлую ношу из её рук. – Ух ты, с кирпичами, что ли?

– Нет, это мне на кухне дали. Крысятина, судя по запаху.

– Дали, значит, доверяют самое ценное, почти как инкассаторам.

– А вы, Денис, присмотрели для лагеря новое место? – спросила Алёна.

– Какое там, не успели. Я как чувствовал, что надо возвращаться.

Вереница нагруженных людей растянулась на сотню метров. Последним лагерь покинул Игорь, взвалив свою ношу на спину и прихватив ещё корыто с грузом, впрягшись в него, как конь. Он надеялся, что напугавшая их неожиданная подземная активность так же успокоится и у них будет возможность вернуться и забрать из лагеря всё необходимое для обустройства нового.

Напоследок он бросил взгляд на круглое озеро, появившееся в результате проседания грунта. В центре него появились пузыри газа, белую дымку которого развеивал ветер. Игорь бросил прощальный взгляд на ангар, приютивший большое количество людей, укрывший их в зимнюю непогоду. Жаль было покидать это место, но обострившаяся интуиция подсказывала ему, что видит он его в последний раз.

У места переправы, где стояла лодка, народ стал собираться в кучу, с облегчением сбрасывая с плеч тяжёлый груз. Алёне дорога далась тяжело. Живот у неё был большим. Ребёнок то и дело обозначал свои действия выпирающими шишками на нём. Приходилось часто останавливаться, чтобы супруга Дениса смогла отдохнуть. В самом начале пути он забрал лямку из её рук и нёс две сумки сам и одну напополам с матерью. И всё равно, глядя на то, как Алёна мучительно переносит дорогу, Денис стал опасаться, что у неё могут случиться преждевременные схватки.

Они поравнялись с ожидающими людьми одновременно с Игорем. Глава общины тоже выбился из сил из-за непомерно тяжёлой ноши.

– Ух ты, блин. – Он утёр бегущий со лба ручьями пот и сел на груз в корыте. – Денис, не приглядели место?

– Не успели.

– Они чуть под гейзеры не попали, – заступилась за сына мать.

– Серьёзно?

– Да, мы задержались под мостом из-за ливня.

– Прямо не пошли?

– Нет, дорога там не очень, путаная.

– А теперь её и вовсе нет. Что вы видели? – спросил Игорь.

Народ подтянулся послушать.

– Мы как раз через Коростели перебирались, когда прямо рядом с нами в воде начала появляться воронка. Мы гребли как ненормальные. А потом из неё поднялся первый пузырь. Он пах сероводородом, что меня напугало. Правда, это помогло нам справиться с течением и выйти за его пределы. Потом начали бить гейзеры, а дальше я решил, что надо возвращаться, поскольку появилось чувство, что это извержение как-то заденет и наш лагерь.

– И оказался прав, – закончила мысль мать Дениса.

– Я вижу, Инна, Денис толковый парень. Всё правильно сделал. Скажи, а Маяк с виду безопасен?

– С виду да, безопасен.

– Ладно, хорошо, будем переправляться на гору.

Помимо лодки, на которой плавал Денис с товарищами, имелись ещё и две другие. Первая экспериментальная, с кучей огрехов и сомнительных конструкторских решений. Её использовали под вещи, потому что она была слишком неустойчивой. В ней даже грести было страшно, потому что она опасно раскачивалась с борта на борт.

Денис перевозил Алёну и мать самостоятельно, не доверив самый ценный груз никому. Переправа затянулась до самой ночи. Когда уже стало совсем ничего не видно, её прекратили. Ночи после катастрофы сделались намного темнее, чем прежде. Сумерки быстро переходили в непроглядную тьму.

Ночью случился дождь. Небольшой, но промочивший одежду. Периодически дрожала земля, а со стороны новой достопримечательности регулярно доносились пугающие звуки. Утром стало зябко. От воды поднимался туман. Поёживаясь от холода, народ начал собираться в дорогу.

Артём и Фёдор вызвались быть провожатыми, показывая безопасную дорогу. Денис остался на переправе, чтобы помочь с ней, а затем вести по Маяку тех, кто переправится позже.

Через два часа все жители лагеря находились по другую сторону водораздела. Солнце начало пригревать, разгоняя утренний туман. Исходящая паром воронка предстала перед людьми во всём своём разрушительном великолепии. Она пыхтела смрадными выбросами и шипела, как паровоз, пугая детей.

Колонна растянулась далеко и была похожа на огромную змею, ползущую в гору. Денис снова оказался позади всех. Он шёл рядом с Алёной, матерью и Игорем, надрывающимся под тяжёлым корытом.

– Что там? – поинтересовался Денис.

– Запчасти для парового электрогенератора.

– Да? – удивился Денис. – Из пара можно получить электричество?

– А почему бы и нет? Вы же можете получить его, вращая ногами колесо с встроенным динамо.

– Ну да, – согласился Денис. – Я вообще-то в этой теме полный профан. Мамино воспитание, – пошутил он.

– Я научу тебя некоторым вещам, – пообещал Игорь.

По воздуху пронёсся низкий гул, пугающий своей силой. Денис обернулся. При свете дня с высоты горы была видна территория, на которой находился их лагерь, – округлая крыша ангара и часть забора. Но там что-то происходило. Ангар, как сначала решил Денис, из-за горячего воздуха, бьющего из воронки, будто бы заколебался. Но чем дальше он наблюдал, тем отчётливее понимал, что марево здесь ни при чём. Ангар медленно погружался под землю, как в трясину.

Народ замер, наблюдая за тем, как казавшееся день назад надёжным прибежище исчезает, проваливаясь в землю, как в болотную топь. Полное погружение ангара увидеть не удалось из-за пара, появившегося на большой территории. Земля дрогнула и заколебалась гораздо ближе к людям. Кучи строительного мусора, смытые с Маяка вниз, начали медленно погружаться в воду.

– Не стойте, поднимайтесь выше! – выкрикнул Игорь.

«Змея» уныло и обречённо потянулась в гору.

Глава 3

В ста километрах к западу от Оренбурга есть одно интересное место – мужской монастырь. В дореволюционные времена одному человеку пришла идея выкопать в холме, что возвышался над деревней, пещеры и предаться в них богоугодным делам. Так получился монастырь, в тёмных кельях которого служили Богу люди, решившие отказаться от мирской жизни.

Порода, из которой состоял холм, была обычным песчаником, податливым для работ и проницаемым для воздуха. Даже в маленькой келье, где постоянно горела свеча и молился человек, никогда не было недостатка кислорода. Под монастырём из земли бил родник с чистейшей водой. Молва быстро приписала ему целебные свойства, которыми он, скорее всего, не обладал.

В советские времена монастырь прикрыли, а все входы засыпали землёй. Но после окончания советского периода монастырь вернули к жизни. Откопали пещеры, построили церковь, родник огородили красивой деревянной изгородью. Слава о монастыре снова разлетелась по округе.

Накануне катастрофы с деревенскими котами служился форменный ужас. Они, как по команде, превратились в одержимых нечистой силой животных. Человеку из-за особенностей мышления, основанного на предыдущем опыте, сложнее, чем кошке, понять сигналы, которые подаёт природа. Домашние животные намного раньше людей почувствовали наступление грандиозных изменений.

Среди жителей деревни пополз слух о том, что кошками овладела какая-то нечисть. Собрав домашних питомцев, люди понесли их к монастырю, чтобы батюшки провели с ними работу. Собственно, так кошки и остались в тёмных ходах монастыря.

Разрушительная волна землетрясения в мгновение ока уничтожила деревню, а накрывшее через некоторое время пекло добило её. Немногим удалось добежать до монастыря, превратившегося в настоящее прибежище. Те, кто успели это сделать, основали ещё одну общину. Помня о том, что основной причиной их спасения оказались подземные пещеры, выжившие не стали думать о возведении жилья на поверхности. Спасшиеся люди расширяли ходы и копали новые пещеры, которые благоустраивали для полноценной жизни.

Кошки поначалу воспринимались как неприкосновенный запас на случай голода. Их было много, бегающих в тёмных ходах монастыря, и множились они ещё активнее. В какой-то период времени кошки даже стали чуть не основным блюдом, особенно зимой. Однако старец, батюшка Кирилл, напомнил людям, что именно эти животные спасли многих, предупредив о надвигающейся катастрофе. Оставшиеся животные были спасены. Народ озаботился поиском пропитания, исследуя окрестности и забираясь во все места, в которых нашлось чем поживиться.

Так, в подвалах фирмы, занимающейся выращиванием вешенок и шампиньонов, удалось найти живой мицелий и с божьей помощью научиться выращивать грибы для собственного потребления. Под толщей пропёкшейся пшеницы на элеваторе были найдены несколько центнеров живого зерна, оставленные на выращивание урожая. Большое количество испорченного зерна всё же годилось для пропитания, и использовали его с умом.

Для сотни человек, набравшихся за более чем полугодовой период, наступали времена, которые должны были научить их использовать для жизни то, что они сохранили. Как и в прочих общинах, помимо выживания ими владели и другие мысли. Выжили ли остальные, как сильно затронула катастрофа прочие места, чем стоит поделиться, а что и перенять у других.

После зимы и сильных разливов в общину не влилось ни одного человека, несмотря на оставленные ещё до её наступления многочисленные таблички с указателями направления и расстояния до монастыря. Среди людей появилось мнение, что выживших на обозримом расстоянии больше нет.

Батюшка Кирилл, снявший после катастрофы с себя сан и религиозное звание, преисполнился идеей во что бы то ни стало найти прочих выживших. Катастрофа произвела с ним странную метаморфозу: вместо того, чтобы утвердиться в религиозных взглядах ещё сильнее, он категорично отрёкся от них.

– Я не от веры отрекаюсь, – объяснил он людям, – я понял Бога только через конец света. Мы слишком много кривлялись, не будучи теми, кого изображали, а что может быть более богомерзким, чем это. Смотрите, каким простым и понятным сразу стал мир после апокалипсиса. Жить не стало легче, но это оказалось проще. Я даже благодарен Богу, что у него хватило милосердия покончить с былым содомом одним махом. Мы все стали теми, кем являемся. Я больше не батюшка, не религиозный сановник, я человек.

Не все бывшие коллеги Кирилла приняли его откровения. Многие пытались сохранить в общине религиозный уклад, считая его идеальной моделью для жизни. Поэтому, когда Кирилл в конце мая объявил о желании отправиться в одиночное путешествие с целью сбора полезной информации, некоторые восприняли эту новость с огромным облегчением.

Кирилл сделал для путешествия большой заплечный ящик, в который уложил шестерых котят из разных помётов.

– Я беру их не с целью пропитания. Много ли такой живности осталось, я не знаю, но уверен, что мало. Люди многое отдадут за желание вернуть себе напоминание о прошлых временах, а может, и ещё с какой целью. Я собираюсь выменять их на полезную информацию.

Он взял компост с белыми нитями грибного мицелия, мешочек пшеницы килограмма на два, тоже для обмена на что-нибудь полезное. Оставшееся в ящике пространство забил продуктами и необходимыми в дороге вещами.

– Прихвати дубину от дураков каких-нибудь, – посоветовали ему жители монастыря.

Вместо дубины он взял длинную палку. Дороги сейчас стали топкими, таящими много сюрпризов, в том числе смертельных. Кирилл, конечно, боялся встретить по дороге оголодавших людей, готовых поживиться человечиной, но был уверен, что больше стоит опасаться природных опасностей.

– А куда направляешься и когда тебя ждать обратно? – спросили его.

– В Оренбург. А вернусь тогда, когда сочту, что сделал всё, что смог, – ответил он уклончиво.

В первый день лета, ранним утром, Кирилл отправился в путь. Его провожали человек десять. Остальные либо уже были заняты какой-нибудь работой, либо ещё спали. Тяжёлый заплечный ящик заставил немного сгорбиться под его весом.

Отойдя метров на сто, Кирилл обернулся. Народ ещё смотрел ему в спину. Он помахал им, поправил лямки, сделанные из автомобильных ремней безопасности, и бодрым шагом направился в сторону железнодорожный насыпи. Рукотворная дорога непременно привела бы его в областной центр.

Природа, несмотря на кажущуюся стерилизацию, возрождалась. Потоки вешней воды, вымывая слои почвы, подняли наверх семена растений, переживших катастрофу. По направлениям потоков явственно зазеленели полосы травы, ростков деревьев и кустарников. При взгляде на это оживание сердце радовалось. В нём зрела уверенность, что всё будет хорошо. Кирилл не загадывал далеко. Пока что его жизнь отмерялась планом дойти до города, и выглядел он таким же смелым, как лезущая из земли, вопреки всему, зелень.

Железнодорожная насыпь была отделена от земли широкой полосой воды, собравшейся под ней. Жители общины использовали железную дорогу для своих целей, а потому брод был разведан. Опираясь на палку, Кирилл преодолел его, погружаясь иногда почти по пояс. Глубже было нельзя. Котята в ящике начинали испуганно верещать.

– А вы как хотели, малышня? – Кирилл снял ящик и поставил его на щебень насыпи. Лямки начали натирать плечи. – Осталось всего ничего, начать и закончить.

Он помахал руками, разгоняя кровь к пережатым частям тела. Серая полоса дороги бесконечной линией терялась за горизонтом. Катастрофа сильно искривила её, порвала и загнула рельсы, но всё равно рукотворное творение являлось самым удобным способом добраться туда, куда нужно.

– Сегодня четверг, а это лучший день для начала новых дел, – поучительно произнёс Кирилл, обращаясь будто бы к котятам, но на самом деле к себе, чтобы подбодриться.

Ему стало немного страшно от ощущения одиночества, вызванного пониманием собственной незначительности на фоне грандиозности природы. Прежде человечество не чувствовало её, когда было многочисленнее. Раньше путь до города занял бы два часа поездом, а вся природа представлялась мельтешением картинок за окном. Зато сейчас это было путешествие с неясным финалом, неопределённым сроком и множеством неожиданных ситуаций.

– Идите вы куда подальше, – ответил Кирилл своим мыслям вслух.

Закинул за спину ящик под испуганные вопли котят и направился на восток, в сторону столицы степного края, Оренбурга. В прошлом году, после всех событий, во время которых природа пыталась уничтожить всё живое, окрестности монастыря в радиусе двадцати-двадцати пяти километров были сплошь исхожены, так что Кирилл примерно представлял, что ждёт его на таком расстоянии.

Обильная на влагу весна внесла свои коррективы в эти знания, но железнодорожной насыпи, как хотелось верить путешественнику, это особо не коснулось. Щебень зашумел под его тяжёлой поступью. Кирилл настроился на то, что идти придётся долго, и решил, что скоротать время он поможет себе чтением молитв по памяти.

Тихим голосом начал нашёптывать их, помогая себе погрузиться в состояние лёгкого транса, когда время идёт быстрее, а организм становится выносливее. Он не забывал смотреть по сторонам, чтобы запоминать путь в надежде рассказать о нём по возвращении в общину.

Прошло, наверное, часа два. За это время Кирилл остановился лишь однажды, чтобы сделать несколько глотков воды. От постоянного шептания во рту пересыхало. Он удалился от монастыря достаточно далеко, миновал соседнюю деревню и вышел к первому оврагу. Вернее, овраг находился здесь до катастрофы. Сейчас это была огромная промоина, образовавшаяся идущей с холмов водой. Часть насыпи, метров сто, снесло потоком.

Кирилл тяжко вздохнул, понимая, что преодолеть коротким путём этот участок не получится. Надо было выбирать: идти влево, чтобы обойти овраг по полям, либо вправо, по возвышенностям. И в том и в другом случае было неясно, как далеко придётся уйти от насыпи, чтобы преодолеть размытые водой территории.

В итоге он выбрал левую сторону, решив, что земля на полях более рыхлая и пологая и там будет топко. После схода снега таких мест стало намного больше, и они пугали своей маскировкой под обычную грязь. На самом же деле они походили на болота, провалившись в которые самостоятельно можно было и не выбраться. Многие такие топи исторгали газ, который не давал крупным частичкам земли оседать, поддерживая их в необычном физическом состоянии газированной грязи. В них тонуло даже дерево. Однако чтобы попасть в такую ловушку, надо было быть совсем слепым.

Кирилл спустился в воду, проверяя перед собой глубину. Поиск брода отнял время. Когда вода поднималась до поясницы, из-за спины начиналось хоровое пищание, помогающее Кириллу понять, что он достиг критического уровня. Он выбрался на берег и несколько раз поскользнулся на грязной жиже, снова вызвав недовольные кошачьи вопли.

– Терпите ребята, мы ещё недалеко ушли. Сейчас выберемся на насыпь, и я вас покормлю, чтобы вы уснули и не визжали так.

Кирилл шёл вдоль широкой промоины, виляющей между естественными перепадами высот ландшафта, и всё не решался ступить в грязь. Будь он не один, был бы смелее, но тут приходилось включать осторожность на полную. Злой иронией показался бы ему случай, потони он в десяти километрах от общины. Промоину перешёл там, где на поверхность выступала почвообразующая порода, не таящая никакого подвоха. Перескочил по рыжим пятнам песчаника, встряхивая во время прыжков свой орущий груз.

– Ну вот, мурзики, мы и перешли. – Кирилл направился к насыпи, довольный тем, что препятствие удалось преодолеть без особых проблем, кроме потерянного времени.

Кирилл не спешил. Наоборот, ему хотелось созерцательного путешествия. Он провёл слишком много времени в пещерах и теперь желал находиться на поверхности.

– Успею ещё полежать под землёй, – сообщил он котятам.

К насыпи вела дорога, которая позволила ему забраться на неё, не замочив ног и не потревожив живой груз. Кирилл, как и обещал, устроил завтрак, хотя по времени это мог быть и обед. Кошки без всякого возмущения ели варёные и высушенные пшенично-грибные кубики, напоминающие комбикорм, но с грибным привкусом. Кирилл ел те же кубики и запивал их водой. Еда, если учитывать, что сейчас её вообще неоткуда было взять, казалась верхом кулинарного искусства. Правда, от неё часто пучило, но на удалении от людей это нельзя было считать особым недостатком.

Котята успокоились и начали сонно жаться друг к другу. Кирилл посмотрел на них с умилением и постарался осторожно закинуть ящик себе на плечи, чтобы не потревожить их сон. Животные не проронили ни звука.

Спустя час он наткнулся на состав, слетевший с насыпи во время катастрофы. В общине о нём знали. Жаль, что груз, который он перевозил, не выдержал испытание пеклом. Цистерны с топливом взорвались и сожгли всё, что было рядом. На месте бушующего пламени, поддерживаемого испаряющимся в двухсотградусной жаре топливом, остались оплавленные части цистерн и соседних с ними вагонов. Локомотив тоже загорелся, но из его двигателей всё же удалось набрать моторного масла, послужившего на пользу общине.

Вагоны лежали на боку, до половины затопленные водой. Они обильно покрылись ржавчиной и совершенно слились с окружающим пейзажем. Природа поступала со всем имуществом, созданным людьми, так же, как и с мёртвой плотью, стараясь разложить и пустить в оборот. Кириллу, в отличие от многих жителей общины, это казалось естественным. Цивилизация ушла, а с ней должно уйти и напоминание о ней. Так было правильно. Следующая попытка построить мир должна начинаться на собственных знаниях и уроках, не копируя прежний опыт.

Природу оживляли чудесным образом сохранившиеся островки зелени. Глядеть на них было неимоверно приятно. В тёплом и влажном климате трава тянулась к солнцу нежными сочными стебельками. По мнению Кирилла, вопрос восстановления растительного слоя должен был занять несколько лет. Через десять лет даже деревья могли стать высокими. С животными всё обстояло намного хуже. Они не могли пережить пекло, как семена, под слоем земли. Восстановление животного мира в очень усечённом от прежнего количестве видов могло растянуться на многие годы. Поэтому каждая кошка была на особом счету. Кирилл чувствовал, что пищащие за спиной котята – такое же будущее планеты, как и человеческая община.

Впереди показался подъём, следствие деформации, вызванной сейсмической активностью. Волна вывернула наружу породу, которая не смогла вернуться на своё место. В итоге образовался провал. На вершине подъёма виднелось скрученное железнодорожное полотно. Металл разорвало так стремительно, что он свернулся после разрыва в полукольцо. Выглядело это очень внушительно, и будь у Кирилла способность к рисованию, он обязательно написал бы картину с названием в стиле «Апофеоз человечества».

Провал курился дымком, чего за ним не замечали прошлым лётом. Там была просто дыра в земле, без всяких побочных явлений. Кирилл, не доходя до него полкилометра, остановился. Он никак не мог понять, откуда берётся этот дым или пар, и это незнание пугало его. Ему казалось, что любое явление, появившееся после катастрофы, не имеющее очевидного объяснения, априори является опасным. С другой стороны, он, как первопроходец, должен был понять его причину и рассказать об уровне опасности жителям монастыря.

Кирилл направился к провалу, принюхиваясь к воздуху. Ветер гнал белый столб не то пара, не то дыма в сторону, и потому никакого запаха он не почувствовал. Вдруг метров за пятьдесят его живой груз, как по команде, начал пищать. Кирилл замер. Это точно был знак, кошки учуяли что-то плохое. Идея лезть на край ямы отпала.

Пришлось спуститься с насыпи и обойти воронку стороной, чтобы ветер гнал испарения от него. Котята молчали. Набравшись смелости, Кирилл приблизился к провалу, благо земля здесь была твёрдой и почти сухой. Он остановился метров за десять от его края. Кошки начали проявлять активность, когда он и сам почувствовал неприятный кислый запах и увидел жёлтый налёт на каменных отвалах.

Однозначно, из недр извергался пар, а не дым, что говорило о появлении под землёй горячего источника. А вот причину его появления Кирилл никак не мог понять. Для него гейзеры существовали исключительно на Камчатке, в местах, где вулканическая активность была обыденным явлением. В здешних краях никто слыхом не слыхивал о подобных явлениях. Даже с учётом катастрофы считалось, что подобное не повторится в ближайший миллион лет.

Однако Кирилл видел то, что видел. Он даже чувствовал, как земля под ногами мелко вибрирует, будто под ней набирают силу могучие процессы. Страх и неугомонные котята заставили поскорее убраться подальше от опасного места. Наверняка жители общины не поверят ему на слово, посчитав, что он героизирует свои приключения для красочности повествования. Он, конечно, не собирался рассказывать о том, каким нудным и долгим был его поход в Оренбург и обратно, но и напропалую врать не собирался.

Открытие взволновало его осознанием того, что испытания пока не закончились. Под землёй ещё происходит что-то необъяснимое, пугающее и заставляющее проявлять чрезвычайную осторожность. Природа буквально вынуждала человека учиться быть наблюдательным. А он отторг её, не желая в своём высокомерии самопровозглашённого царя природы наблюдать за ней. Именно это качество больше всего пострадало у человека цивилизованного, который желал только того, чтобы она обслуживала его интересы. А вот теперь волей-неволей приходилось переучиваться и занимать издавна положенное ему место.

Кирилл уже успел научиться кое-чему, а такую вещь, как скорый дождь, он предугадывал по первым признакам изменения состояния воздуха, задолго до появления в небе тяжёлых тёмных облаков. Дождь был не самым худшим испытанием. Когда его фронт приблизился, Кирилл отошёл подальше от рельсов, служивших приманкой для молний, сел на свой заплечный ящик и укрылся куском палаточной ткани. Он даже задремал под мерный шум бьющих по ней капель.

Когда дождь закончился, Кирилл увидел, что наступил вечер. Он прошёл ещё километра два и встал на ночёвку. Ноги с непривычки тряслись, плечи натёрло ремнями. Тело буквально молило об отдыхе. Кирилл перекусил кубиками, накормил кошек и даже выпустил их немного размяться. Шерстяные комочки, принюхиваясь к воздуху розовыми носиками, старались особо не разбегаться от человека. Воздух в ночь немного похолодал, и котята стали жаться к ногам Кирилла в поиске тепла.

Он снова убрал их в ящик. Вынул оттуда одну из стенок, специально задуманную для использования в качестве постели, и уложил на щебень железнодорожного полотна. Дощечка была коротка, ноги лежали на земле, но Кириллу было плевать. Он укрылся с головой палаточной тканью и крепко уснул.

К утру похолодало так, что пришлось скукожиться в позе эмбриона, чтобы согреться. Животные расшумелись, то ли от голода, то ли от холода. Кирилл вынул их всех, положил перед собой в одну кучу и укрылся. Спустя минуту котята умолкли. Они согрелись человеком, и человек согрелся от них. Проснулся Кирилл голодным.

Мышцы с утра разболелись. Икры на ощупь казались каменными, а мышцы на спине и плечах во время движения испытывали такую боль, что приходилось меньше двигать руками, а больше всем торсом.

Котята немного освоились и пытались играть друг с другом, не отходя от человека больше, чем на метр. Ели они с превосходным аппетитом, так же, как и сам Кирилл. После завтрака все попили чистой воды и Кирилл начал собираться в путь.

Он сделал зарядку, потому что без неё не смог бы повесить на плечи тяжёлый ящик. Упражнения сняли часть боли и вернули гибкость суставам. Собрал животных, уложил их в ящик, кряхтя, как старый дед, повесил его себе на плечи и отправился дальше.

На этот день путешественник запланировал более короткий путь. Он понимал, что без отдыха и восстановления в его возрасте такое насилие может не пройти бесследно для организма. В качестве конечного пункта выбрал районный центр, границу исследованной территории. Дальше ходить никто не видел смысла.

По прикидкам Кирилла до него оставалось порядка десяти километров. Ерунда, если идти по прямой, без всяких препятствий. Хотелось верить, что так и должно было получиться, но Кирилл знал, что ему обязательно повстречаются несколько мест, где насыпь разрушена. Так было в прошлом году, а в этом всё могло стать ещё хуже из-за сильного половодья.

С юга подул тёплый влажный ветер, предвещая хорошую погоду на день. Кирилл даже прикрыл глаза из-за непривычно яркого солнца. Природа наполнилась запахом испаряющейся влаги, сырой земли и креозота, сохранившегося в деревянных шпалах. Тело после первого километра пути снова пришло в себя. Мышцы разработались и почти не болели. Кирилл решил, что если районный центр его ничем не заинтересует, он пойдёт дальше, пока позволяет световой день.

Справа от железнодорожной насыпи параллельно шла автомобильная трасса, отделённая лесополосой в два ряда, соединяющая Оренбург и Самару. Ныне от лесополос почти ничего не осталось. Пекло сожгло лес. Там, где деревьям повезло, они просто высохли и стояли сейчас, как покосившиеся могильные кресты, от вида которых становилось тоскливо.

Народ из общины во время исследования обломал все ветки на деревьях, которые не требовали применения специального инструмента. В это лето планировали отправиться за стволами, собрав команду с пилами и топорами, опасаясь, что весенние половодья вскоре всё смоют в овраги. Монастырь пока не нуждался в стройматериалах, в разрушенной деревне было ещё из чего выбирать.

Кирилл заприметил дерево, наклонившееся из-за подмытых потоком воды корней. Высохшая крона склонилась к земле, и теперь можно было наломать с неё веток. Он снял со спины ящик и спустился с насыпи. Котята вякнули несколько раз и затихли. Земля под ногами расползалась в стороны и чавкала, когда приходилось выдирать из её объятий ноги. Однако Кириллу так хотелось развести костёр и попить горячего кипятка, что он готов был многим рискнуть, чтобы добыть дерево для костра.

Вокруг дерева земля оказалась совсем жидкой. Кирилл приметил корни дерева, едва выступающие на поверхности грязи, и прыжками пробрался к ним. Из последних сил сохраняя равновесие, он в прыжке достиг ствола и ухватился за него. Дерево качнулось под его весом и начало медленно заваливаться.

– Нет, нет, нет, – испугался Кирилл.

Позади него из грязи пружинисто вырвались корни, окатив Кирилла разлетающимися брызгами. Дерево, ломая крону, с хрустом обрушилось в канаву. Кирилл оказался в воде. Он подскочил, не удержал равновесия и плюхнулся в неё, прямо на ветки дерева. Хаотично хватаясь за них в приступе неконтролируемого страха смерти в грязной жиже, Кирилл снова забрался на ствол.

– Вот я дурак бестолковый, – выругал он сам себя.

Одежда его промокла насквозь, потяжелела. Вода стекала с неё ручьями, с журчанием снова впадая в лужу. Кирилл вздохнул, осматривая себя.

– Да, уж, сходил за дровами. – Он посмотрел на свой ящик, сиротливо стоящий на насыпи. – В другой раз кошек надо выпускать, а то, не дай бог, погибну по глупости, сгинут от голода по моей вине.

В этой ситуации его больше всего беспокоила именно их жизнь, представляющая по его разумению бо́льшую ценность для мира, чем собственная. Он старый хрыч, у которого не осталось ума. Вся его полезность происходила только из возможности помочь с расселением животных и обмена опытом по выращиванию разных культур. Стоя мокрым на дереве, он с прискорбием понимал, что чуть не угробил саму возможность сделать что-то полезное.

Ветки он всё же добыл. Вернулся на насыпь, наломал их, чтобы удобнее было пристроить на ящик, и отправился дальше. Нет, на сегодня идти дальше районного центра он не собирался. Случай с деревом выбил его из колеи. Мокрая одежда прибавила веса. Вода противно хлюпала в обуви, сколько он ни пытался избавиться от неё. При ходьбе она будто выступала из подошвы.

Первое препятствие оказалось похожим на предыдущее. Бурный поток размыл насыпь по месту старого оврага. Когда-то здесь стоял мост, а теперь его унесло далеко в поле. Метрах в трёхстах торчала из воды одна сторона его ржавого скелета. Кирилл пошёл в обход, внимательно глядя под ноги.

Ему пришлось подняться на холм, чтобы найти переправу. С него открывался прекрасный вид на окрестности. Местность казалась знакомой и незнакомой одновременно. Очертания ландшафта были теми же, но отсутствие растительности, овраги и расщелины, шрамами исполосовавшие землю, делали пейзаж иным. Отсюда же Кирилл увидел ещё одну дымящуюся аномалию. Она находилась в стороне от железнодорожной насыпи, поэтому он не собирался рассматривать её.

Появление их в таком количестве указывало на неслучайный характер. Язвы в земле предупреждали о том, что планета ещё больна и может преподнести сюрпризы. Ветер гнал белую дымку в сторону Кирилла, разбудив кошек, начавших недовольно мяукать.

– Я вас услышал, – сообщил им Кирилл и пошёл дальше.

Как только он ушёл в сторону от испарений, котята успокоились.

– Это хорошая способность. Я буду предупреждён заранее, пока вы со мной, – оценил Кирилл возможности кошачьего дозиметра.

Вернувшись на насыпь, он устроил обеденный перерыв. Спрятался с подветренной стороны, развёл костёр, на котором просушил одежду, обувь и согрел в железной кружке кипяток. Дрова ушли полностью. Так что на вечер ему остался только холодный ужин и сон.

Кипяток приятным теплом растекался по телу. Хотелось кинуть в него чего-нибудь ароматного или сладкого, но он и так был хорош. Кирилл не мог вспомнить, чего такого он пил с искренним наслаждением до катастрофы. Определённо, тогда ему не приходило на ум пить пустой кипяток. Видимо, зря.

Он выпустил мелкие пушистые комочки погулять. Они осмелели ещё больше и позволили себе отойти от человека на несколько метров, забавляясь игрой друг с другом. Кирилл наблюдал за ними с удовольствием, ощущая магию момента, контакт двух изолированных до сего момента друг от друга сущностей.

Котята обнюхивали щебень и по-взрослому пытались оставить на нём напоминание о себе.

– Так, хорош, – Кирилл поднялся на ноги, – время прогулки закончилось. Пора в дорогу, иначе мы так и останемся жить на этой насыпи.

Он собрал кошек в ящик и пошёл дальше. Недовольный писк за спиной быстро затих. Ритмичное колебание ящика сморило котят. Кириллу захотелось, чтобы его так же уложили на мягкую тряпку и понесли. Он бы тоже уснул без задних ног, просыпаясь только тогда, когда надо было дать знать о том, что в воздухе появился опасный запах.

Кирилл начал читать молитвы, выбирая случайные. Минут через десять у него пересохло в горле, и он бросил эту затею. Впереди как раз замаячила вторая проблема. С такого расстояния она выглядела самой значительной из всех встречавшихся прежде. Вода перед насыпью превратилась в огромное озеро. Понять причину его образования можно было только с близкого расстояния.

– Эту плотину точно не бобры построили, – в шутку предположил он. – Но, с другой стороны, гидромелиорацией сейчас заняться некому. Выходит, бобры.

Дорога до начала водоёма заняла полчаса. Объём водной глади внушал уважение. Сотни метров вдоль насыпи и больше двухсот метров на самом большом удалении от неё. Ветер гнал волну, как на большом озере. На самой насыпи имелись следы, указывающие на то, что раньше вода шла поверху.

Кирилл дошёл до моста и понял причину появления в этом месте большого озера. Во время толчка разрушилось только полотно моста, опоры остались на месте. Кирилл это хорошо помнил по прошлому году. Весенний поток, неся воды с обширной территории, прихватил и сельскохозяйственную технику, оставшуюся брошенной на полях: комбайны, трактора, прицепные уборщики, телеги.

Вся эта масса встала пробкой между опор, загородив вешним водам путь. Не совсем, но достаточно, чтобы набралось такое озеро, медленно уходящее через многочисленные ручьи на другую сторону насыпи.

– Карася бы сюда запустить, – пожелал Кирилл, предполагая, сколько съедобной органики плавает в этой тёмной воде.

Перебираться через плотину он не решился. Выглядела она слишком опасно. Как настоящий герой, Кирилл решил идти в обход. Пришлось вернуться к началу водоёма и обойти его по кромке. Это место и в самом деле могло бы стать первым питомником для речной рыбы. Где её взять и осталась ли она вообще на земле, он не знал.

– Не мне вам рассказывать, но рыба – это классная тема, – Кирилл всё больше разговаривал с кошками. – В ней есть фосфор, куча витаминов, её можно жарить, запекать, варить из неё уху. Это вам не комбикорм с запахом грибов трескать, это настоящая кухня.

В животе от собственных рассказов заурчало. Ностальгия по рыбным блюдам, так явно представшим перед взором, заставила организм исходить слюной.

– Так, ребятки, поговорим лучше о чём-нибудь отвлечённом. Например, о том, что в стародавние времена для кошек делали корм и продавали его в пакетиках. Я думаю, что он был вкуснее этих кубиков, которые мы с вами сейчас едим. – Кирилл резко остановился. – Да что ж это я всё о еде да о еде. Вот, к примеру, в те времена, о которых вы не помните, самой большой проблемой были деньги. Представляете? Весь мир держался на деньгах. Кто с деньгами, тот король, кто без них – нищеброд и неудачник. А знаете, как приходилось их зарабатывать? Надо было научиться продавать себя. И более успешным становился тот, кто лучше освоил способ собственной продажи. Все торговали собой, только одних осуждали, а других превозносили. А где теперь эти деньги? Нету. И никто не умер от их отсутствия. И года не прошло, как они исчезли, а никто уже и не вспоминает про них и не меряется больше размером своей мошны. Это здорово. Хотя и временно. Как только нас станет больше, людишки опять захотят универсальное средства обмена. Не хотелось бы дожить до тех времён. Деньги убивают в людях искренность, потому что они боятся потерять выгоду. А когда все без выгоды, тогда богоугодно получается. Но я вас просто так не отдам, только в обмен на опыт и знания. – Кириллу показалось, что его размышления пришли к некоторому противоречию. – Ладно, взаимовыгодное сотрудничество – это хорошо, это правильно.

Впереди показались руины районного центра, затягиваемые грязью. Год-другой, и на месте посёлка с двадцатитысячным населением не останется ничего, кроме бурого озера. Расположенный в низине, он был обречён на скорое забвение. Напоминанием о нём оставался железнодорожный вокзал, расположенный выше посёлка, и две нефтяные вышки, запаса прочности у которых могло хватить на десяток лет.

Кирилл задержал взгляд на ближней. Катастрофа только накренила её. Ему показалось, что подле вышки растекается чёрная лужа. С его старческим зрением могла случиться любая игра воображения. При желании он мог разглядеть в вышке хоть жирафа, хоть старую одинокую ель. Чтобы до неё добраться, пришлось бы миновать большое количество препятствий. Но если лужа под ней – это то, что он думает, то результат его открытия мог бы значительно упростить жизнь общине.

Кирилл взвесил все решения и выбрал самое обдуманное. Идти в ночь к вышке он не хотел. Темнота могла застать его не в самом лучшем месте, поэтому он решил переночевать в районе железнодорожного вокзала, а с утра отправиться к артефакту из недавнего прошлого.

– Нефть, ребята, это не только чёрное золото, но и бензин, солярка и масло, – объяснял он своим друзьям в заплечном ящике. – Дерево, как источник тепла, заканчивается, а новое появится не скоро. А нефть помогла бы нам скоротать ещё одну зиму в тепле, запустить двигатель, чтобы появился электрический ток. Этой зимой дыма надышались, все лёгкие теперь в смоле, наверное.

Котята молчали в ответ.

Началась территория, принадлежавшая железнодорожному управлению. Склады, техника, старая водонапорная башня, разрушенная наполовину. Маневровый «чебурашка» съехал с рельс и сел на них брюхом. Если не считать, что он сильно заржавел, в остальном его состояние казалось нормальным. Бараки, построенные в дореволюционные времена, выгорели полностью. На их месте, как на военных фотографиях разрушенных деревень, стояли только печи, некоторые ещё с трубами. В целом полотно дороги в районе вокзала после катастрофы выглядело словно замершие волны. Как будто для них остановилось время.

Здание вокзала, построенное недавно, полностью разрушилось. Крыша сгорела, отчего весь кирпич сделался чёрным. Чуть дальше находился ангар, в котором хранилось имущество железнодорожников. Его несколько раз использовали во время мародёрских рейдов для ночлега и хранения собранных трофеев. Там Кирилл и решил переночевать.

Солнце начало клониться к горизонту, раскрашивая мир в рыжие оттенки. У ангара стояла нетронутой табличка, указывавшая заострённым концом в сторону, откуда пришёл Кирилл. Надпись на ней гласила: «Монастырская община. 25 км. Рады всем». Кирилл скрипнул основательно проржавевшими петлями металлической двери. Его живой груз недовольно зашумел.

– Терпите, друзья, ваши уши могут и не такое услышать.

В ангаре было темно и жарко. Солнце нагрело железо за день. Пахло машинным маслом и ещё бог знает чем забытым из прошлой жизни. Кирилл снял с плеч ящик и блаженно размял затёкшие мышцы. Сегодняшний переход оказался для него не легче вчерашнего. Ноги снова стали ватными и мелко тряслись в коленях.

Кирилл открыл ящик, собираясь выпустить котят погулять, но передумал. В ангаре было слишком много хлама и темно, чтобы потом собирать их. Он сгрёб их в охапку и уложил на дно тракторного ковша. Тут им было место, чтобы порезвиться, и борта, через которые они не смогли бы выбраться.

– Вы тут веселитесь, а я поищу, чего можно сжечь.

Кириллу не хотелось ложиться спать без уютного ритуала сидения перед огнём и горячего кипятка. Неимоверной усталостью он заслужил небольшую благодарность за свой труд. Кирилл вышел из ангара. По контрасту с душным помещением на улице казалось слишком прохладно. Солнце ушло за горизонт, но ещё не перестало освещать мир.

Он посмотрел вверх. На небе загорелись первые, самые яркие звёзды. Одна из них летела. Кирилл решил, что это спутник. Ему только сейчас пришло на ум, что спутники в космосе летают, как и прежде. Затем мысль пошла дальше. Он вспомнил про космонавтов, и ему вдруг стало так грустно и тоскливо, когда живо представил себя на их месте. Ни за какие коврижки он не согласился бы оказаться на орбите во время катастрофы. Нет ничего хуже быть бессильным помочь погибающим близким. Кирилл представил, как вокруг земли вращается космическая станция с покончившими с собой космонавтами. Он даже не стал их осуждать, полностью оправдывая тяжёлый выбор.

Глава 4

Валера медленно приходил в себя. Из состояния забытья его сильнее всего вытягивало неприятное ощущение сухости во рту. Он подвигал челюстью. На зубах заскрипел песок. Попытался сплюнуть, но песка во рту было так много, что язык не смог нормально пошевелиться.

Благодаря усилиям, Валера пришёл в себя. Осмотрелся и понял, что всё ещё находится в собственной машине. Прямо перед ним висела сдувшаяся подушка безопасности, испачканная в его крови, на которую толстым слом легла пыль. Крыша автомобиля в районе лобового стекла прогнулась внутрь. Остатки стекла торчали по периметру проёма.

Валера повернул голову направо. Старушки не было. На полу валялось несколько огурцов, но вёдер не осталось. Обернулся назад – никого. Кажется, попутчики решили оставить его в машине. «Заслуженная благодарность», – иронично подумал Валера.

Он отстегнул ремень и попробовал дотянуться рукой до кармана в сиденье за ним, чтобы достать бутылку воды. Её там не оказалось. Он осмотрел пол. Грязная бутылка лежала на полу за сиденьем переднего пассажира. Валера взял её в руки, свинтил пробку и обильно прополоскал рот. Использованную воду сплюнул себе под ноги, а потом сделал жадный глоток. Организм высох, пока он находился в бессознательном состоянии.

Валере стало интересно узнать, сколько времени он провёл в забытье. Поискал свой телефон и не нашёл. Посмотрел на наручные часы. Не прошло и получаса, а у него возникло такое чувство, будто пролетело полдня. Мир за разбитым окном выглядел непривычно сумрачным. Валера посмотрел на солнце. Оно было вверху, но цвет его казался нереально оранжевым, будто кто-то подправил ему оттенок, раскрасив диск охрой.

Валера выбил плечом подклинившую дверь и выбрался наружу. Он не узнавал мир. Немного сбоившее после сотрясения сознание с трудом переваривало всё, что случилось за мгновение до того, как оно отключилось. Валера напряг память. Она подкинула ему картинку вздымающейся земли с дачными домиками. Он всё вспомнил.

Это было какое-то мегаземлетрясение, совершенно невообразимое по разрушительной силе. Посмотрел в сторону города и не увидел знакомых многоэтажек. Его словно пронзила молния.

– Ольга! Агата! – Валера заметался возле машины.

Для езды она больше не годилась. Передняя часть была изрядно смята и испачкана в антифризе. Колесо с его стороны вывернуло от удара. Валера взял недопитую бутылку воды, аптечку и побежал в сторону города.

Страшные разрушения повсюду рисовали ему самые трагические картины гибели семьи. Он гнал их от себя, но они упорно лезли в голову. Ему дважды пришлось сходить с дороги, чтобы миновать оставшиеся после землетрясения огромные овраги. Но когда он увидел настоящую бездонную расщелину, противоположный край которой находился в километре от него, тогда до него дошёл настоящий масштаб катастрофы.

Расщелина протянулась почти параллельно дороге в город, и это было замечательно, потому что в длину конца её не было видно. Валере попались первые люди, направляющиеся в город. На лице каждого из них читался неподдельный ужас, многие шли с потерянным взглядом, словно на автомате. Догнал он и своих попутчиков, побросавших вёдра с дачным урожаем.

– Живой, – удивился дед, увидев Валеру.

– Ой, а мы решили, что вы убились. Вы были в крови, – виновато призналась одна из попутчиц.

– Спасибо, что не стали проверять, – Валера не стал останавливаться и побежал дальше.

Всё, чего он хотел, – это добежать до дома. Об остальном не желал думать. Запрещал самому себе, отсекая дурные тяжёлые мысли в самом начале. Мимо проскочил мотоциклист на старом ИЖ с коляской. Мотоцикл прыгал по ухабам разбитой дороги, но не сбавлял скорости. Мотоциклист ехал один и не брал попутчиков. На таком транспорте Валера добрался бы до дома намного быстрее, но сейчас никому не было дела до судьбы остальных. Страшная беда гнала всех туда, где остались родные.

Валера остановился. В боку закололо из-за непривычной нагрузки. Он отдышался и снова побежал. Вдруг прямо перед ним, метрах в ста, в расщелину без всякого предварительного предупреждения сполз и глухо отправился на дно кусок земли вместе с дорогой, на которой были люди. Поднялся крик. Все бросились прочь от расщелины. Валера последовал их примеру.

Страшный момент гибели людей пронял его. В организм выбросило адреналин, добавивший сил. Валера прибавил скорости. Показалась первая улица города и АЗС. Асфальт на улице раскололся на куски, будто его изнутри раздробили отбойным молотком. На машине по такой дороге проехать не получилось бы.

На заправочной станции крыша рухнула прямо на колонки. В воздухе отчётливо висел запах паров бензина. Валера рефлекторно взял подальше, опасаясь спонтанного возгорания. Берёзовая рощица за станцией наклонилась в одну сторону, как причёсанная. Валера миновал её и выбежал на широкую городскую улицу. Тут он увидел своими глазами последствия разрушений.

Многоэтажки лежали грудами развалин. Люди бегали вокруг них, голося на разные лады. В воздухе носилось горе, концентрированное ощущение вселенской беды. Валера чувствовал, что потеряет над собой контроль, так же, как и остальные, увидев развалины своего дома. Страх гнал его, вопреки здравому смыслу, заставляя надеяться на чудо.

Пока он бежал по улице, в развалинах двух домов прогремели взрывы. Скорее всего, это был газ. В их доме из-за большой высотности использовалось только электричество. Этот факт не успокаивал его, но добавлял призрачной надежды. Обернувшись спустя несколько минут назад, Валера увидел поднимающиеся к небу облака дыма.

Большой внедорожник, начхав на развороченные дороги, пытался по ним ехать. Его бросало из стороны в сторону. Он чуть не сшиб Валеру, успевшего отскочить в последний момент. Выражение лица водителя говорило о многом. Он был не в себе, бледен и, кажется, не особо отдавал отчёт в том, что происходило с машиной. Если бы ему удалось взять себя в руки, он бы съехал с асфальта на менее пострадавшую обочину.

В итоге во время очередного прыжка одно из передних колёс лопнуло. Машина потеряла управление и завалилась на бок, подняв вокруг себя облако пыли. Валера не стал помогать мужчине, считая его виноватым в том, что произошло. К счастью, помощи не потребовалось. Дверь откинулась вверх, и водитель благополучно выбрался из машины.

На всём лежала серая бетонная пыль. Дороги, клумбы, деревья стали одного цвета. Ветер поднимал её, как будто это была снежная пыль, и гнал по воздуху. Валере оставалось несколько кварталов до дома, но уже отсюда он видел, что его нет. Он сложился так же, как и остальные, несмотря на то что делался по монолитной технологии. Валера выругал себя и Захара, считая, что украденный ими цемент, который пришлось разбавлять, привёл к разрушению дома.

Таким способом Валера пытался подготовиться к осознанию факта гибели семьи. Он держался за микроскопическую вероятность чуда, как за спасительную соломинку, но внутренне уже был готов к тому, что его Ольги и Агаты больше нет.

Страх сделал ноги ватными. Последние сотни метров Валера бежал со скоростью обычного пешего шага, не сводя глаз с того места, где находился их дом. Он прошёл мимо соседних развалин и оказался во дворе собственных. Детская площадка в центре осталась почти нетронутой, только покрылась серой пылью. Народ так же, как и везде, вопил, бился в истерике, звал родных, крича прямо в груды строительного мусора. Валера был готов делать то же самое, неосознанно повинуясь неконтролируемому чувству слепой веры в то, что родные ещё живы.

Он разглядывал пустые, отсутствующие лица людей и не узнавал никого из них. Тяжёлое эмоциональное состояние изменило их до неузнаваемости. Валера подошёл к дому примерно там, где находился их подъезд. Перед ним лежали огромные куски бетона с торчащей в разные стороны арматурой.

Он не успел. Дурацкая несвоевременная просьба Захара разлучила его с семьёй навсегда. Сейчас он предпочёл бы умереть, чем остаться в одиночестве. В его жизни больше не было смысла. Тоска сжала ему сердце так сильно, что он почувствовал, как оно начало сбиваться с ритма. Голова закружилась. Картинка поплыла перед глазами. Начались слуховые галлюцинации. Он услышал, как дочь зовёт его, понял, что сейчас умрёт, и даже улыбнулся мысли, что это произойдёт так быстро. Валера без сил присел на развалины.

– Папа! Папка! – кричала Агата.

По серой щеке Валеры потекла слеза, рисуя на ней тёмную дорожку.

– Валерка! – закричала жена.

Валера вскочил. Его Ольга и Агата бежали ему навстречу. Он захотел побежать к ним, но упал. Ноги сделались бесчувственными. Жена с дочерью бросились ему на шею, рыдая во весь голос.

– Валера, Валерка, ты живой. – Горячие слёзы падали ему на лицо живительной влагой.

– Олечка, Агата, девчонки. – Валера смог сесть, в страхе, что ему это мерещится, не переставая обнимать свою семью. Чувствительность постепенно возвращалась к частям тела.

– Вы… сообразили выбежать, да, девчат? – Валера не мог насмотреться на своих любимых.

– Да, мы с Агатой не стали спать всю ночь дома, потряхивало, и мы решили идти в машину.

– В машине спали, – громко произнесла Агата.

– Какие умницы. Я думал… всё. – Валера поцеловал жену и дочь.

– Папа, у тебя лицо в крови.

– Где это тебя так? – Ольга полезла в сумочку за салфеткой.

– В машине. Я ехал домой, – Валера замолк, чтобы жена вытерла ему лицо, – с дачниками, когда случилась эта хрень. Подушка от удара выстрелила мне в лицо, и я отрубился. Когда пришёл в себя, думал, что мерещится, такое всё стало не такое. А потом побежал сюда.

– А мы с Агатой застали этот толчок возле парка. За десять минут перед этим взяли с ней по шаурме, сидели ели в машине, и вдруг радио захрипело, засвистело, сотовая связь пропала, дома зашатались. Раскачивались вот так, – Ольга изобразила руками. – Мы с Агатой отъехали от домов подальше. Знаешь, стёкла сыпались из окон. Страшно стало. Потом всё затихло, но ни связи, ни электричества так и не появилось. Люди, кто выбежал на улицу, снова зашли в дома. Наверное, решили навести порядок. Мебель-то раскидало, стёкла тоже. А мы с Агатой решили тебя ждать.

– Умницы, девчонки. – Валеру отпустило. Он поднялся и огляделся. Их радость в этом скорбном месте казалась неуместной. – Где у вас машина стоит? – спросил он.

– Там, у дороги, – жена махнула в сторону парка.

– На колёсах?

– Да, абсолютно целая. Нас подбросило, но мы приземлились удачно.

– Идёмте в неё. – Валера взял их за руки и потянул к машине. – Там спокойно поговорим.

Рядом с домом земля просела, и в яму уже набиралась бьющая ключом вода. Где-то снова бабахнуло. Через несколько секунд над восточным районом города поднялись клубы белого дыма. Парк выглядел почти нетронутым, если не считать накренившиеся качели и деревья рядом с ними. Асфальт и плитка, как и везде, растрескались и не смогли лечь на своё место. На фоне глобальных разрушений подобная мелочь воспринималась совсем не затронутой землетрясением.

Машинка жены одиноко стояла у дороги. Семья забралась в неё и очутилась внутри нетронутого катастрофой места. Кот Бонька спокойно спал на задней полке, пригревшись под солнцем.

– Какой ужас, Валер. Какая трагедия, – с чувством произнесла Ольга. Теперь, когда они все были живы и здоровы, катастрофа воспринималась иначе.

– А где мы будем жить? – спросила Агата.

– Интересно, наш дачный домик выстоял? – поинтересовалась супруга.

– Не знаю, я уехал до сильного толчка, – проговорился Валера.

– Ты же был на рыбалке?.. – вопросительно посмотрела на мужа Ольга.

– Я соврал. Захара взяли за задницу, и он попросил меня спрятать часть его имущества у нас в доме. Самое ценное. Вот мы с ним всю ночь и разгружали. Не был я ни на какой рыбалке. Не хотел, чтобы ты знала.

– Аферист ты, Валерка, но мне сейчас вообще плевать на это. Я рада, что ты живой.

– Знаешь, я не просто так прятал вещи Захара, у меня был для тебя сюрприз. Но думаю, после этого, – Валера кивнул за окно, – сюрприза больше нет.

– Что за сюрприз?

– Квартиру купил за один миллион, в районе Синей Горки с видом на набережную. Хотел подарить.

Ольга взяла Валеру за руку и прижалась к его грязной майке.

– Дурак, – произнесла она нежно.

– Спасибо. – Валера поцеловал её в волосы, пахнущие пылью. – Вы заправлялись?

– Да, полный бак залила. А куда ты собрался по таким дорогам?

– Хочу отвезти вас на дачу.

– А сам?

– Вернусь. Надо людей спасать. Я же прораб как-никак, могу подсказать, как лежат перекрытия, где полости могут быть, какую плиту поднимать прежде, чтобы не обрушить остальные.

– Хочу на дачу, – произнесла Агата. – Здесь очень страшно. Вези нас, пап.

Валера завёл машину и медленно покатил по обочине в сторону выезда из города. Никаких действий со стороны властей пока не наблюдалось. Да и преждевременно было их ждать. Город был разрушен полностью, многие погибли под завалами. Кажется, сейчас никому не было никакого дела до организации спасательных работ.

Небольшая машина супруги с низким клиренсом регулярно скребла днищем о неровности дороги. Кот проснулся и нервно реагировал на каждый неприятный звук недовольным хриплым мяуканьем.

На дороге появились и другие машины. Водители быстро смекнули, что езда по обочинам намного удобнее, чем по дорогам. Многие из водителей нервничали и вели себя небезопасно. На одном из перекрёстков в них чуть не въехали. Валера остановился в последний миг, пожертвовав передним бампером. Машина-нарушительница, будто и не заметив этого, не сбавляя скорости поехала дальше.

– Валера, будь осторожнее. Люди сейчас не в себе, – предупредила супруга.

– Вижу.

Он выбрал тот же маршрут, который прошёл пешком, зная, чего от него ждать. Не доезжая до АЗС, со стороны которой несло бензином, они увидели такую картину. Большой грузовик, зацепив тросом упавшую крышу, пытался её стянуть. Зачем он это делал, осталось неясным. Возможно, там накрыло кого-то из его родных. В мгновение ока всё пространство заправки превратилось в огненный шар. Он лопнул, вывернувшись в форме гриба, и поднялся к небу облаком чёрного дыма. Грузовик, крыша и всё, что находилось под ней, занялось огнём. Мужчина, прямо на горящей машине, потянул крышу и утащил её в сторону. Он успел выбежать из кабины прежде, чем огонь охватил её полностью. Мужчина кинулся к приплющенной горящей легковушке, и тут раздался ещё один взрыв, похоронивший в своём пламени спасителя и тех, кого он пытался спасти.

Ольга ладонью прикрыла глаза Агате.

– Не надо, детка, не смотри на это.

Произошедшая трагедия оставила на душе тягостное ощущение. Валера рулил молча, желая поскорее оказаться в своём укреплённом бункере, всеми силами души надеясь, что он остался неповреждённым. Ольга с тревогой смотрела по сторонам и громко воскликнула, когда увидела огромную расщелину, явившуюся взгляду сразу за городом.

– Валера, это что такое? – спросила она, не веря своим глазам.

– Земля лопнула.

– Я вижу, но почему так сильно?

– Не знаю, я не учёный. Я видел начало землетрясения, похожее на катящуюся волну. Возможно, расщелины появились из-за подъёма породы.

– Она тут останется?

– Не знаю. Может быть, постепенно обваливающиеся стенки скоро её закроют.

– Никогда не думала, что увижу такое землетрясение, особенно в наших краях.

– Сам в шоке до сих пор.

По дороге всё ещё шли и пытались ехать люди, причём в обе стороны. Наверное, те, у кого никто не погиб, старались поскорее покинуть город. Валера хоть и думал, что скоро сюда слетятся спасатели и гуманитарная помощь со всей страны, предпочитал увезти семью подальше от возможного периода анархии.

– Если наш бункер завалился, поживёте пока в верхнем домике. Он точно не развалился, гарантирую. Надо придумать, где брать воду, без света колонка качать не будет, – начал размышлять Валера.

– А грядки?

– Оль, какие грядки? Сейчас такое начнётся, нос лучше не совать наружу. Если б было, я бы ещё и ружьё вам дал, чтобы вы могли отбиться от мародёров и всяких бомжей.

– Не нагнетай, Валер. Мародёры на дачу за огурцами, что ли, поедут? Они сейчас начнут лазить во все недоразвалившиеся дома, технику тырить, деньги, драгоценности.

– Может, ты и права, – подумав, согласился супруг. – Мне будет спокойнее.

– Ты только ночевать к нам приезжай, ладно? – Ольга положила ладонь на ногу мужу и слегка сдавила.

– Я постараюсь, но обещать не буду. Смотри, сколько работы. За месяц не разобрать, а то и больше. Трещины ещё эти, – Валера бросил взгляд на чёрный зев, ощерившийся прямо посреди ячменного поля. – Я слышал, что земля трескается во время землетрясения, но чтобы так сильно… Это ж когда такое зарастёт? А то и не зарастёт, а, наоборот, водой размоет ещё сильнее.

Прямо перед машиной между пешеходами началась какая-то потасовка. Двое мужчин напали на молодого парня. Валера объехал их. Агата поднялась на сиденье и смотрела на них через заднее стекло.

– Почему они дерутся? – спросила она.

– Потому что у всех немного напряжены нервы, – объяснила ей мать. – Люди сильно испугались и теперь легко идут на конфликт.

– А вы не подерётесь? – наивно поинтересовалась дочь.

– Нет, золотце, у меня нет шансов навалять твоему папе, поэтому мы будем решать конфликты другим путём, – в шутку произнесла Ольга, чем поставила ребёнка в тупик.

– Мама шутит. – Валера заметил всю гамму чувств на лице дочери, и ему стало её жалко. – Вон, смотрите, наше авто стоит.

Валера показал на их разбитую машину. Передок, корма и крыша автомобиля выглядели сильно пострадавшими. Позади него в земле остались широкие трещины, которые, видимо, и послужили причиной кувырка. Валера припарковался рядом с ним.

– Зачем? – спросила Ольга.

– Я быстро.

Валера подбежал к багажнику и попытался открыть его. Искорёженный металл не поддавался. Он с силой пнул крышку, отчего та со скрипом поддалась. Валера нырнул в багажник, с полминуты что-то активно делал в нём, затем появился с канистрой в одной руке и с ящиком инструментов в другой. Сложил все вещи в маленький багажник машины жены и довольный сел за руль.

– А ты догадалась взять продукты? – спросил он.

– Конечно, это же очевидно. Я даже Боньке пакет с кормом прихватила и сменную одежду для всех. Кроме кота.

– Умница, – довольно произнёс Валера и тронулся дальше.

– А ты чего там ковырялся так долго?

– Канистру зажало. Теперь у нас будет бензин для генератора. Я его залью туда под крышку, что не влезет, перелью в бутылки, а канистру заберу, посливаю бензин в городе с машин. Заправки-то теперь не работают. А инструмент просто забрал, пока не дёрнули добрые люди.

– Папка у нас хозяйственный, – оценила Ольга старания супруга.

Задевая неровности дороги, они кое-как доехали до железнодорожного переезда. Вид железнодорожных путей вызвал у них неподдельный возглас удивления. Рельсы разорвало на самом переезде. Видимо, это произошло для металла так стремительно, что он испытал невероятные трансформации. От места разрыва рельсы развернуло в обратную сторону. Это выглядело пугающе неестественно.

– Ух ты! – Агату зрелище впечатлило не меньше, чем взрослых. – Расступились!

Это действительно было похоже на фокус Моисея, только вместо воды на пути оказалось полотно железной дороги. Бетонные блоки больше не стояли на дороге. Их скинуло с неё на обочину. Прежде чем выехать на переезд, Валера по привычке посмотрел по сторонам. Вместо поезда он увидел, как сильно пострадала насыпь и рельсы. Полотно виляло, как пьяное, и не только из стороны в сторону, но и вверх, и вниз.

– Как страшно, Валер, – призналась Ольга. – Сколько лет теперь уйдёт на восстановление.

– Ничего, с божьей помощью отстроимся, восстановим лучше прежнего.

– Не знаю, мне кажется, я до конца дней теперь не смогу зайти в подъезд многоэтажки. У меня в глазах стоит этот момент, когда всё начало рушиться. Я лучше на даче буду жить, в домике. Ну их, эти бетонные клетки, могильники. – Ольгу передёрнуло.

– Не переживай, пройдёт время, забудется и снова будешь радоваться своим метрам на десятом этаже. Главное, чтобы их не строил такой прораб, как Захар.

– Вот именно. И чего ты согласился помогать ему? Ведь и тебя могут взять с ним за соучастие.

– Да дурак был. Позарился на квартиру, не устоял перед соблазном. Думаю, после такого землетрясения ни о каком следствии речи не будет идти. Может быть, даже по причине смерти подозреваемого, – предположил Валера.

– Типун тебе на язык. Пусть живёт.

– Я не против, пусть, только бы его никто к строительству больше не подпустил. Хочется быть уверенным в том, что дом, в котором я живу, сделан с соблюдением всех технологий и выдержит нагрузку, на которую рассчитан.

– Вот как страх людям мозги вправляет, – усмехнулась Ольга.

– Я всегда так считал, просто раньше время было другое.

– Я не осуждаю тебя, сама такая же была, молодая, богатства хотелось. Зрелость и Агата вправили нам мозги.

– Ага, и очень большая вероятность схлопотать срок.

Впереди, сразу за поворотом, стоял автомобиль, а вокруг него с лопатой бегал мужчина. Чуть поодаль стояли две полные женщины. Причин копать что-то на ровном месте Валера не увидел. Мужчина поднял лопату вверх и принялся активно упрашивать остановиться.

– Странный какой-то, – подозрительно произнесла Ольга.

Валера остановился, но выходить не стал. Приоткрыл окно и на всякий случай держал ногу на педали газа.

– Здрасти! Это, земля под колёсами не держит, стала какая-то рыхлая. Я притормозил, подумал, что пробил шину, и всё, сел.

– Как это рыхлая? С виду земля как земля. – Валера подозрительно посмотрел на мужчину, думая, что тому может понадобиться от него.

– И я не видел ничего, пока не остановился. Она вспушённая, смотри, ща покажу.

Мужчина понял, что ему не верят. Отошёл к своей машине и воткнул лопату прямо в накатанную колею, чего нельзя было сделать без кувалды. Зачерпнул раскрошенную землю и скинул с лопаты.

– Это всё из-за землетрясения. Здесь солончак или ещё что-то подобное. В дождь всегда развозит сильно, а в жару каменеет. А землетрясение раскрошило её. Дёрни меня, пожалуйста, назад.

– А руками толкнуть?

– Ну если ты больше не боишься выйти, то попробуй.

– Давай толкнём, я даже не знаю, где у меня на этой машине проушина.

– Ясно, понаделали игрушек, – усмехнулся мужик. На его машине все нужные петли были приварены к кузову. Валера поднял стекло.

– Вроде адекватный. Я выйду, а ты сразу садись на моё место. Если что пойдёт не так, сразу гони.

– Ладно. Помогать надо. Иди.

Валера вышел из машины. Ольга перебралась на водительское место, не выходя из неё. Машина мужчины зарылась передними колёсами, сев на защиту картера. Земля под ногами и вправду оказалась такой, будто её раздробили на мелкие кусочки. Просто удивительно, почему так не случилось на остальной части дорог. Твёрдая поверхность просто обязана была развалиться под такой деформирующей нагрузкой.

Мужчина сел за руль. Валера налёг на горячий капот и упёрся ногами в землю. Дамы, что стояли рядом, даже не пошевелились помочь.

– Вы пассажиры из этого автомобиля? – спросил он их.

– Да, – ответила одна из них.

– А чего стоите в сторонке? Налегайте, я один не справлюсь.

Женщины нехотя подошли и упёрлись руками в капот.

– Не женское это дело, – буркнула одна.

– А чьё? Проезжего мужика с семьёй?

Мужчина за рулём автомобиля хрустнул задней передачей и начал подгазовывать. Валера налёг на капот. Колёса завизжали, но машина даже не дёрнулась.

– Давайте толкать под счёт, – предложил Валера женщинам. – Я буду говорить и-и-и раз, и по окончании счёта мы одновременно будем делать толчок. Идёт?

– Давай, считай.

– И-и-и раз! И-и-и раз! И-и-и раз!

Машина стала понемногу раскачиваться, увеличивая амплитуду движения. Дамы, увидев результат своих усилий, стали трудиться активнее. Раз на тридцатый старенькая машина, обдав помощников струёй из мелких камней и пыли, выехала на твёрдую поверхность.

– Спасибо тебе, мужик, – поблагодарил водитель.

– Пожалуйста.

Валера прошёлся по дороге, чтобы определить, как далеко простирается эта аномалия. Оказалось, что примерно метров на двадцать. Она даже внешне отличалась цветом от прочей дороги. Валера снова сел за руль своего автомобиля и объехал опасный участок по обочине, шурша днищем по стеблям цикория, растущего вдоль просёлочной дороги.

– Нормальный мужик, – констатировал он спустя некоторое время.

– Только осадочек остался, – заявила Ольга. – Мне было страшно. Всё время ждала, чего могут выкинуть эти люди. Будь у них ружьё какое-нибудь, им ничто не помешало бы отобрать нашу машину.

– Рано ещё. Деградация, она, конечно, занимает меньше времени, чем развитие, но народ ещё не понял, что так можно. А мы сейчас засядем у себя на даче и будем потихонечку сидеть, никого не трогая и не привлекая внимания.

– Как думаешь, скоро в город придёт помощь?

– Думаю, суток двое понадобится, чтобы её доставить. Дорог, получается, в округе нет, аэропорта, скорее всего, тоже. Я бы сказал, что двое суток – это ещё оптимистический вариант.

– Долго. Страшно как-то, Валер.

– Не бойся, Ольк, всё устаканится. Гораздо важнее, что мы живы.

– Да, спасибо. – Ольга взялась за руку мужа и прижалась к ней лбом.

– Рулить мешаешь, – предупредил Валера.

Супруга жеманно шлёпнула его ладонью по плечу. Валера в ответ послал ей воздушный поцелуй.

Впереди показалась трасса. Машин на ней стояло много, на обочине лежало не меньше. Валера остановился, не доехав до дороги метров сто. Большинство машин выглядели оставленными. Видимо, народ, поняв, что доехать уже не получится, отправился в город пешком. Между машинами ходили несколько человек и явно интересовались их содержимым. Часть автомобилей заливалась сработавшими сиренами сигнализации.

– Попробуем объехать по полю, – предложил Валера и съехал с просёлка на тряскую целину.

– А ты говоришь, нужно время. – Ольга тоже поняла, что тут грабят транспорт.

– Согласен, был о людях лучшего мнения. Хотя подумал, что на обратном пути стоит прихватить с собой шланг и маленький ломик, чтобы сливать бензин из баков.

– Валера, – с упрёком произнесла жена.

– Прости, но машину нужно заправлять, иначе она не поедет.

– Валер, я знаешь, что думаю, – Ольга пристально посмотрела на мужа, – тебе не стоит выезжать в город в ближайшие два дня.

– Почему?

– Потому что помогать всё равно будет некому. Дождись, когда придёт техника, военных пригонят, полицию, всё поспокойнее будет.

– Хм, в твоих словах есть рациональное зерно. Обещаю подумать над ними.

Ехали медленно, не переключаясь выше второй передачи. Вентилятор охлаждения радиатора не отключался, но температура всё равно ползла в сторону красной зоны. Валера присмотрел ровный участок и остановился. Не стал глушить двигатель, оставив его погонять антифриз на холостых оборотах.

– Мотор перегрелся, – сообщил он жене. Дёрнул рычаг открытия капота и выбрался из машины. – У вас есть время, чтобы сходить по нужде, – сообщил он.

– Ни за что. Люди вон, – Ольга показала на два автомобиля метрах в двухстах, стоящие на трассе. Возле них виднелись три человека.

– Ну знаешь, на дороге не считается. Главное – обозначить своё намерение отгородиться от окружающих.

Валера открыл капот. В лицо ударил жар, идущий от двигателя.

– Фух, бедняга, надорвался. А ты права, я по такой дороге уничтожу мотор за несколько поездок. А его надо поберечь, иначе совсем без машины останемся.

– Вот видишь, – обрадованно согласилась с ним жена.

– Но я могу взять чужую, брошенную.

– Валер, перестань. Мы такое пережили, а ты стремишься всё испортить.

– Ладно. Беру тайм-аут на два дня. Я же не подкаблучник – сидеть дома по приказу жены, в то время как под завалами умирают люди. Просто не собираюсь тратить своё время на бесполезное хождение среди руин.

– Хорошо, – согласилась Ольга. – Остыл моторчик?

– Нет ещё.

Со стороны города донёсся звук взрыва. Через некоторое время за деревьями, закрывающими обзор, поднялось чёрное облако.

– Там теперь совсем небезопасно, – произнесла Ольга, мягко настаивая на том, чтобы Валера пересмотрел свою точку зрения.

– Опасность легко просчитать. Взрывается либо бытовой газ, либо заправочные станции, либо… не знаю, баллоны газовые. – Валера вспомнил про кислородные баллоны, которые лежали в подсобном помещении их подземного дома и мысленно выругался. В случае обрушения они могли повредиться и начать травить кислород, в результате чего любой микроскопический источник огня мог спровоцировать пожар, а в огне неповреждённые баллоны обязательно бы взорвались, разрушив их бункер, на который сейчас возлагались такие надежды.

Валера посмотрел на датчик температуры антифриза. Тот вернулся в рабочую зону.

– Поехали, – произнёс Валера.

Он ехал на грани возможностей машины, не считаясь с мелкими выбоинами и бугорками. Ольга терпеливо молчала, внутри себя переживая за авто. Ещё до того, как показались дачи, стали видны дымовые хвосты, поднимающиеся в небо. Ясно, что такие глобальные разрушения не могли пройти безболезненно для тысяч домов. На дачах, как нигде, пренебрегали нормами пожарной безопасности.

Они въехали на территорию дачного товарищества и сразу оказались в дыму. Деревянный дом, построенный из прессованных деревянных плит, горел и обильно дымил едкой гарью.

– Кхе-кхе! – намеренно закашлялась Агата, чтобы показать, как ей неприятен запах дыма, и прикрыла мордаху коту.

– Не дышите, – посоветовал Валера. – Сейчас проскочим.

Визуально дачи сохранились намного лучше города. Лёгкие конструкции остались на месте, рассыпались преимущественно кирпичные дома, построенные из экономии в четверть кирпича. Лёгкие фанерные лачуги выглядели неповреждёнными, либо у них съехала набок или совсем свалилась крыша. Поставить её на место не составляло никакого труда. До холодов защита от дождя у людей была.

Валера и Ольга напряглись, когда увидели идущий со стороны их улицы дым. Валера прибавил газу и громко приложился бампером о края канавы.

– Чёрт! – выругался он. – Агата, как ты?

– Нормально. Бонька испугался.

– Да и чёрт с ним, переживёт.

Машина выскочила на их улицу. Валера облегчённо выдохнул. Горел дом за три дома от их дачи. Судя по тому, что догорал он в полном одиночестве, хозяев в нём не было. Валера подъехал к воротам своего участка, выскочил, открыл их и вернулся в машину. Ольга не стала ждать, когда муж заедет, выбежала и отправилась осмотреть участок. Верхний домик, если не считать выбитых в одном окне стёкол, казался неповреждённым.

Валера и Агата с котом на руках выбрались из машины.

– Что? – просто спросил супруг.

– Вроде нормально. Надо спуститься вниз, посмотреть.

– Я спущусь один, проверю перекрытия.

– Валер, осторожнее.

– Обещаю.

Валера спустился в нижний дом по спрятанной под шкафом лестнице. Стены на лестничном пролёте потрескались и кое-где осыпались. Наверняка и в доме его ждало то же самое. Он верил, что в конструкцию заложено достаточно прочности.

В доме было темно. Валера на ощупь пробрался в подсобку и споткнулся обо что-то. Упал, ударился, поднялся и произнёс всё, что думал о своём друге Захаре. Ему удалось кое-как пробраться к стеллажам. Он нащупал большой фонарь с аккумулятором, включил его и осмотрел состояние помещения. Весь строительный хлам, который он укладывал прошлой ночью, разлетелся по полу. Кислородные баллоны сгрудились у одной стены. Валера осторожно осветил их. Внешне не было видно никаких повреждений.

Он пошёл в жилую часть дома. Стулья валялись на полу. Навесные шкафы, посуда из них и другие вещи разбились и разлетелись от падения на пол. Холодильник накренился, но не упал, упёршись в стену. Дверь его распахнулась, но содержимое осталось на месте. В гостиной тоже был настоящий кавардак. Стулья на полу, все картинки со стен попадали и разбились. Стекло из рамок разлетелось по полу. Телевизор, как ни странно, остался висеть на стене в первозданном состоянии.

На стенах появились трещины, однако их нельзя было считать опасными. Перекрытия внешне не деформировались, не прогнулись, и это было очень хорошо. Валера поднялся наружу, чтобы загнать машину в гараж и дать добро семье на спуск.

– Что там? – с надеждой спросила Ольга.

– Нормально. Моя конструкция выдержала испытание, – самодовольно произнёс Валера. – Только порядок надо навести, всё по полу разлетелось.

– Я готова и уже соскучилась по работе.

– Идите, а я пока займусь генератором. В доме нет света.

Глава 5

По округе разносился стук кузнечного молота. Угольный дым стелился к земле, мешаясь с туманом. Кузня работала без выходных. Над трубой через равные промежутки времени вспыхивали разлетающимся цветком снопы искр. Харитон и Вторуша только и успевали превращать металл в нужные для хозяйства изделия. Железо, пока ещё из своих запасов, перековывали в скобы для скрепления брёвен, мотыги для сельхозработ, штыки и совки для лопат, молотки и прочее.

Зарянка жила. С горем пополам удалось одолеть бесконечную зиму. Похудели все. Мужики особенно выглядели отощавшими. У Александра глаза сделались в два раза больше прежнего, так же как и голова. Шея удлинилась, плечи стали уже.

– Аглая, я снова чувствую себя подростком, – пожаловался он жене. – Я выглядел так же, когда мне было лет пятнадцать.

– Я твой намёк поняла. Ты хочешь сказать, что я уже стара для тебя, – посмеялась бывшая администратор экокомплекса.

– Ага, точно, я вообще слишком молод для серьёзных отношений. Мне мама не разрешает.

Отношения бывшего начальника и его подчинённой складывались гармонично. Александр признался девушке, что его первый брак в сравнении с этим просто какая-то адская нелепица. Он чувствовал Аглаю, а она его. Даже находясь на расстоянии, оба ощущали настроение друг друга. Александр знал, что сказать, Аглая – как это понять и отреагировать.

Гордей с Забавой тоже жили душа в душу. Девушка иногда впадала в короткие периоды депрессии, вспоминая родителей, момент, когда поняла, что их не стало, свой подвальчик, по которому скучала, до сих пор считая его настоящим домом. Но Гордей в силу лёгкости своего характера умел выводить её из состояния депрессии.

Самые новоиспечённые жители Зарянки – Поликарп, Матрёна с детьми Демидом и Евдокией – были рады тому, как их приняли. К тому же в Зарянке благодаря им появился велосипед. На нём можно было ездить только внутри комплекса, потому что снаружи земля была слишком рыхлой и скользкой. Весенние дожди превратили холм с городищем в настоящий остров посреди бескрайнего моря.

Голод гнал людей поскорее отправляться на поиски пропитания, но этому мешала вода. Бесполезно было куда-то отправляться, если подобная ситуация была повсюду. Все населённые пункты в округе, скорее всего, оказались затоплены, следовательно, их подвалы, единственный источник сохранившегося пропитания, тоже.

Голодали все, но особенно страдал от отсутствия нормального питания Дружок. У него начала лезть шерсть, ноги и живот облысели. Он смотрел на всех добрым взглядом, говорящим: «Вот я умру, что вы без меня делать будете?» Как ни странно, умирать он не стал. Прошло некоторое время, и пёс как будто начал восстанавливаться. На плешинах появился свежий пушок, глаза заблестели надеждой. Выглядеть он стал сытым и отказывался есть квашеную капусту.

Причина вскоре выяснилась. Пёс навострился раскапывать землю и есть дождевых червей, ползущих к поверхности глотнуть свежего воздуха. Он делал это искусно – вырывал лунку, и если в ней оказывался червяк, прихватывал его зубами и нежно тянул вверх, чтобы не порвать. Вытянув полностью, он кивком головы закидывал его себе в пасть и, несколько раз жевнув, сглатывал.

– Я не собака, но мне эта идея очень нравится, – признался Гордей. – Свежее мясо без костей, куча белков и витаминов, наверняка быстро готовится.

Несмотря на голод, не все сразу приняли это блюдо. Гордей и Александр решили приготовить его так, чтобы у людей не осталось сомнений, что дождевой червь – лучший вариант доступной и питательной еды.

– Вспомните лягушек, – провёл Александр параллель с сегодняшней ситуацией. – Французы начали есть их от голода. А потом это блюдо стало ресторанной едой. Разные насекомые в Азии. Личинки у индейцев. Есть можно всё.

Варить червей было нельзя. Они бы превратились в бесцветную лапшу сомнительного вида, не вызывающую аппетита. Можно было только жарить. Прежде чем бросить на сковороду, их опустили в воду, чтобы черви прогнали её через свою пищеварительную систему, освободившись от земли.

Промытых червей бросили на чистую сковородку и принялись обжаривать на медленном огне. Они зарумянились, обжарились, соль придала им вкус. Сбрызнув перед подачей соком из квашеной капусты, блюдо подали на пробу. Каждому пришлось совсем по чуть-чуть. Аглая, чтобы не подводить мужа, первой отведала неканоническое для древних славян блюдо. Закинула в рот несколько червей и принялась жевать, делая вид, что смакует и наслаждается вкусом. Проглотила и не сразу дала понять, что чувствует.

– Ну? – нетерпеливо спросила Лукерья.

– Вкусно. Только не знаю, с чем сравнить. Пробуйте сами.

Демид оказался вторым человеком, который съел свой кусок. Он утёрся рукавом и молча отошёл от стола.

– Как еда, сынок? – спросила его мать.

– Ещё хочу, – ответил ребёнок угрюмо.

Устами ребёнка глаголила истина. Не было более авторитетного мнения, чем мнение ребёнка, не желающего никому угодить или подыграть. После такого отзыва каждый житель Зарянки уже смелее отведал блюдо из дождевых червей.

– Да, Дружок, скоро ты опять облысеешь, – потрепал собаку Гордей. – Ненасытные человеки покусились на твою еду.

– Постойте, червей же можно разводить, – воскликнул Вторуша. – Порубить напополам, и каждая потом отрастёт в нормального червя.

– Верно, – Александр обрадовался умной идее Вторуши, – давайте половину добытых червей отделять, резать и закапывать назад, только за околицей, чтобы Дружок не раскапывал их следом.

Так в Зарянке появилось два вида сельскохозяйственной деятельности. Первый – это сорго, семена которого собрали с веников. Их высеяли на склоне холма, сделав для выращивания подобие террас. Второй – черви. Для смеха Александр называл первое направление растениеводством, а второе животноводством, введя понятие маточного поголовья, привеса и фуража. Под последним понимались человеческие отходы.

К концу мая террасные склоны покрылись густым ковром изумрудных ростков. Трава пёрла как на дрожжах. Тепло, солнце, дожди, насыщенная минералами земля способствовали росту культуры. Появлялась зелень и на диких территориях. Вода постепенно уходила, открывающиеся островки начинали зеленеть. Сложно было представить себе, как природа смогла уберечь от гибели семена.

Старое русло реки, текущей под холмом, восстановилось и стало шире прежнего раз в десять, заняв всю пойму. Это была настоящая река, а не участок воды, собравшейся после разлива. Глядя на её медленно и величавое течение, Александр всё больше приходил к мысли использовать её для вылазки. Путешествие по земле больше не выглядело удачной идеей.

Разломы, образовавшиеся в момент того самого толчка и прервавшие русло реки, затянуло водой. Они выглядели её ответвлениями или притоками, больше не мешая течению. Со стороны холма имелся даже твёрдый берег. В планах собирались сделать кое-какую пристань, но в очень отдалённые сроки. Нужно было понять, как меняется уровень реки в течение лета, и самое главное – понять, для чего нужна пристань. Пока никакого товарооборота с поселениями выживших людей не было, рыба в реке не водилась и пристань могла пригодиться разве что для стирки белья.

В Зарянке сама собой появилась традиция. Вечером, перед тем как разойтись по домам, собирались вместе. Жгли небольшой костерок из непригодных для строительства материалов, сидели, разговаривали. Это был момент единения, осознания себя частью общины. Никто намеренно не стремился создать это ощущение, традиция появилась случайно, но ценность её сложно было переоценить. В такие моменты лучше всего планировались дела на следующий день, на ближайшую неделю, поскольку каждый понимал, что его участие важно.

Александр, сидя у костра и слушая, как мошкара, пережившая катастрофу вместе с ними, жужжа, летает над головой, пытаясь найти удачное место для посадки, рассказывал о планах.

– До урожая сорго ещё далеко, а есть одних червей с капустой – перебор.

– Капуста почти закончилась, – перебила его Фёкла.

– Тем более. Я думаю, нам надо сплавать вниз по реке, километров на сто, посмотреть, чем живут другие.

Гордей хмыкнул.

– Барин, берега сейчас топкие, не подойти. К тому же после того трясения земля пошла по швам. Я про пороги говорю, водопады. Помните, какой у нас был? Река, можно сказать, исчезала в нём, ни конца ни края не было видно, когда яма наполнилась. Наверняка есть и более крупные разломы, которые не заполнились до сих пор.

– Я думал об этом, Гордей. Конечно, можно просидеть ещё один год, не спускаясь с холма, но не уверен, что мы доживём до следующего. Таких подарков, как припасы Забавы, у нас больше не будет. Это была фора, подаренная нам судьбой, потому что мы были ещё слишком неопытны и напуганы. Семена сорго, если оно вызреет, дадут нам килограмм десять или двадцать зерна. Половину надо будет оставить на семена. Десять килограмм на девять месяцев? Это смешно. Черви не растут так быстро, как мы их едим. Через месяц такими темпами их вообще не останется на нашем холме. Дойти до железной дороги сейчас никак не получится. Дороги нет ни пешей, ни водной. Мне нужен один человек и плот.

– Почему не лодка? – спросил Харитон.

– Лодка лучше, но кто нам её сделает? – поинтересовался Александр.

Ему не ответили. Опыта в строительстве лодок ни у кого не было.

– А как же на плоту против течения? – спросила Аглая, больше всех переживая за инициативу мужа.

– Я надеюсь, Поликарп одолжит нам велосипед, – произнёс Александр и посмотрел на него.

Просьба застал того врасплох.

– О, велосипед? Он был мне как память.

Матрёна ткнула мужа в бок.

– Если надо, конечно берите. Что на него любоваться, если он может принести пользу для общего дела.

– А ты, барин, решил, что на велосипеде не будет так топко? – поинтересовался Гордей, не поняв глубину замысла бывшего начальника.

– Конечно, и буду колесить по округе в грязи по самые… коленки, – засмеялся Александр. – Я думаю приспособить к нему винт или колесо, чтобы тяга была. Вот у Харитона хотел спросить, как у специалиста, что он сможет сделать для моей идеи.

– Хм, Александр, надо подумать. Винт, наверное, предпочтительнее, но ему нужен редуктор, чтобы обороты были нормальные. Наверное, проще всего будет закрепить на ободе колёса лопатки. Я там для мотыг уже столько заготовок сделал, что лет на пять вперёд хватит. Их можно пустить на лопатки.

– Здорово, – Александр хлопнул Харитона по могучей спине, – процесс пошёл. Кто ещё может предложить нам чего-нибудь полезного в дорогу?

Народ с азартом подключился к обсуждению разных нюансов, которые могли, по их мнению, случиться в дороге.

– Оружие надо взять, – предложил Гурьян. – Теперь каждый человек смотрит на другого с опаской.

– Или с аппетитом, – добавил с усмешкой Гордей.

Забава выдала ему лёгкий подзатыльник, на что Гордей попытался её укусить.

– Навес нужен от дождя, – предложила Аглая.

– Хорошая мысль, – согласился с ней Александр.

Дожди случались часто, редкий день проходил без них. Нередко они бывали с градом.

– Вёсла надо сделать. Велосипед – конструкция сложная, может и подвести, а вёсла – нет, – предложил Гурьян.

– Сделаешь? – спросил Александр.

– Не вопрос. С узорами и росписью, как обычно. – Для Гурьяна художественная резьба по дереву была настоящей отдушиной, позволяющей чувствовать свою уникальность.

– Это перебор.

– Я настаиваю. Уже вензель придумал для нашей Зарянки. Вот, смотрите. – Он вынул из штанины кусок тряпки, на которой был нанесён рисунок – овал, внутри которого несколькими изящными штрихами нарисована Зарянка. На картинке она походила на крепость на холме в лучах солнца. Внутри холма были вписаны три витиеватых буквы ЗГХ.

– А что это за зэгэха? – спросил Александр.

– Зарянка – городище на холме, – не без удовольствия сообщил Гурьян. – Звучит, да? Мы будем скоро делать вещи высокого качества и на каждую ставить такой вензель, чтобы люди в округе знали: Зарянка – гарантия высокого качества. Здорово?

– Здорово, – согласился Александр. – Град на холме звучал бы лучше, чем городище, да ещё и сияющий.

– В смысле? А, ну да, разумеется, Зарянка – сияющий град на холме. Добавить букву «С»?

– Не надо, Гурьян, получится слишком тяжеловесно.

– А конструкцию уже придумали? – спросил Поликарп.

– Вообще-то я думал, что будут брёвна, скреплённые сверху настилом из досок, – признался Александр.

– Тяжеловат получится плот. Против течения запаритесь плыть.

– А что предлагаешь ты?

– Ну, мне кажется, что брёвна стоит поставить только на края, а торцы их заострить, чтобы сопротивление было меньше. И соединить досками, как вы и собирались.

– А выдержит двух человек такая конструкция? – Александру показалось, что плавучесть у такого плота будет не ахти.

– У нас есть пустые пластиковые бутылки. Думаю, много и не надо, чтобы плот держался.

– Посуда у нас на вес золота, – предупредительно сообщила Аглая.

– Давно пора из глины научиться делать. – Александр уже решил, что пластиковую тару использует для постройки плота.

– Проблемой будет сойти на берег, вернее, даже пристать к нему, – предположил Гордей. – Увидите на берегу что-нибудь ценное, а пристать сможете только километра за три, если повезёт, а топать потом по земле не лучший вариант.

– Для начала стоит найти что-нибудь полезное, а затем думать, как до него добраться.

– И всё равно надо заранее подумать о том, как безопасно сходить на берег. Нужны либо широкие накладки на обувь, но, как показал опыт, ноги с ними, если провалился, не вытащишь совсем. Либо какие-то деревянные щиты, которые можно кидать перед собой, – предложила Забава.

– Ох, я представляю, какой будет скорость передвижения с такими щитами. А если ещё надо будет что-то нести на себе… Железо, например, для кузни. Или мешок картошки. А тут надо эти щиты перекидывать. Сложно, – отверг Александр такой вариант.

– Сохранилась бы автомобильная резина, можно было бы сделать какой-нибудь болотоход на надутых шинах. Тогда и лодка не нужна. И сразу направиться в посёлок к Забаве, понырять в её подвал, достать что осталось, – Гордей махнул рукой в сторону посёлка.

– Если бы да кабы, то во рту росли б грибы, – пошутила Аглая.

– Нет, народ, тема с дутиками реальная. – Александру она очень понравилась. – Интересно, где может быть такое место, в котором сохранилась резина?

– Овощебазы какие-нибудь, в которые заехали грузовики перед началом землетрясения, – предположил Вторуша.

– Возможно, где ещё?

– У нас в посёлке есть торговый комплекс по автомобильной тематике, – Поликарп приподнялся и возбуждённо заходил возле костра. – Помнишь, Матрён? У нас там бэушки продавали, а клетки сдавали под запчасти. Здание старое, ещё советской постройки. В нём авторемонтный цех был когда-то. Потолки здоровые, там балки поверху, по которым краны ездили. Его потом сделали двухэтажным, чтобы площадей под аренду было больше.

– Так, Поликарп, ближе к делу.

– Насколько я знаю, все предприниматели завозили свой товар через подвал. У них был лифт большой, чтобы не возить в рабочее время коробки на виду у людей. Думаю, раз был подвал, то и склады в нём могли быть.

– Это хорошая новость, Поликарп, – согласился Александр. – Чего же ты раньше не говорил о нём?

– Вы не спрашивали, а я и не думал о нём. Тем более что там сейчас хозяйничают зэки.

– Может, уже и не хозяйничают, – решил Гордей. – Сейчас каждый шаг – рубль.

– А речка наша, случайно, не текла через ваш посёлок? – спросил Александр.

– Не уверен. Тут же сотни рек, сливаются, расходятся. Наша называлась Каменка.

– А наша-то как? – поинтересовался Александр.

– Да никак, речка, и всё, – ответил Гурьян. – Мы не спрашивали у местных, когда Зарянку строили. Может, и Каменка, а может, ещё как.

– Ладно, будем считать, что разведка вашего подвала – это необязательный квест. Для начала надо обкатать возможности водного способа перемещения.

Александр, как натура увлекающаяся и одновременно прагматичная, не стал откладывать реализацию своей идеи в долгий ящик. Прямо с утра он стал присматривать материал для строительства плота. Брёвен с развалившегося терема ещё оставалось полно, доски тоже можно снять откуда угодно. Жильём были обеспечены все семьи. Пустовали разобранные и разрушенные дома. Ими топили в прошлую зиму, но старались использовать больше угля, извергнувшегося из недр во время взрыва неподалёку от Зарянки. Его припасов могло хватить на много лет вперёд.

Александр выложил на земле прототип плота. Гурьян сразу заметил его слабые стороны.

– Палуба будет ходуном ходить, Александр. Нужны поперечные рёбра жёсткости. Доски необязательно плотно ставить друг к другу. Меньше вес – меньше осадка.

– Похвально, Гурьян, никогда не сомневался в твоей компетентности. Если тебе не тяжело, давай попробуем сделать рабочий вариант. Что ты собирался сейчас делать?

– У меня сегодня смена на животноводстве.

– Ясно. Что твоя Фёкла делает?

– На кухне.

– Так, хорошо, пойду урегулирую производственные накладки, а ты пока приступай.

Александр вернулся через полчаса. К этому времени Гурьян выложил из досок примерную схему будущего плота.

– Гвоздей будет по минимуму. Сделаем замки, чтобы крепко держалось. Я подумал, вдруг плот в дороге придётся разбирать и переносить через пороги или водопады какие-нибудь. Сколоченный не поднимешь, а на замках разобрал, отнёс и собрал.

– Верно, – довольно согласился Александр. – Я об этом не подумал.

– Вам и не надо о таком думать, Александр. Ваше дело раздать правильные указания.

– Гурьян, мы уже почти год вместе, а вы меня все за начальника держите. – Александр на самом деле часто испытывал неловкость за то, что его принимают за владельца бизнеса. – Я скоро выпущу акции и поделю между всеми поровну, чтобы больше никто не считал, будто я тут главный.

– Главный нужен даже при одинаковом количестве акций у всех. Не обижайтесь, Александр, но мне так удобнее, что кто-то раздаёт указания, а кто-то выполняет их. Из меня руководитель, как из… дождевого червя макаронина. – Гурьян увидел дождевого червя, вытянул его из земли и кликнул Дружка. – Эй, макаронник, иди сюда.

Пёс завилял хвостом и подбежал. Гурьян скормил ему червяка в бездонную пасть. Дружок ещё постоял возле них, ожидая добавки, но поняв, что её не будет, побежал в другое место.

– Ладно, будь по-вашему. Гордея так и не переубедил не называть меня барином, равноправия не добился.

– Не парьтесь, у нас всё организовано как надо. Все на местах, все знают, что делать. У нас идеальное общество, в котором каждый доволен своим статусом.

– Ладно, это самое главное. Что ж, надо нести инструмент да начинать работу. – Александр по-деловому хлопнул в ладоши.

Гурьян сделал замеры, нарисовал на досках контуры, по которым необходимо было делать распилы. Александр и Поликарп при помощи пилы и долота придавали доскам задуманный вид. Затем Гурьян сходил в кузню и заказал Харитону скобы, под которые надо было загонять доски. Кузнец обещал сделать их до завтрашнего вечера. Гурьян выбрал самые ровные брёвна и придал им заострённый вид, делая их похожими на лыжи.

– Я подумал, что с такой формой бревна можно будет выбраться на берег дальше, заползти, так сказать, – пояснил он.

– Возможно, – согласился Александр.

От его изначальной концепции, существующей в голове, осталось совсем немного. Он был доволен тем, что полезные идеи, способные придать его плану больше практичности и функциональности, приходили на ум жителям Зарянки часто и своевременно. Никто не делал вид, что работает по принуждению. Александр был уверен, что ни у кого ни разу и в мыслях не возникло желания пожаловаться на то, что его заставляют работать там, где он не хочет.

Аглая хмурилась, глядя на обретающие плоть планы мужа. Ей совсем не хотелось отпускать его. Но ничего сделать она не могла, да и не собиралась. Ей претила роль самодуры, отговаривающей мужа от его затеи, и хватало ума понять, что прокормиться, не спускаясь с холма, не получится. Но это были мысли разума, чувства желали обратного.

– Глашенька, – Александр так обращался к ней только с глазу на глаз. – Я вернусь, не успеешь соскучиться.

– Я соскучусь раньше, чем ты столкнёшь плот на воду. – Она пронзительно, тоскливо вздохнула, что Александру показалось намного красноречивее слов.

Скорое расставание побудило их больше находиться вместе. Несколько дней перед тем, как спустить плот на воду, Аглая назвала медовой неделей.

– Вот, в свадебное путешествие ты уплываешь один, – пошутила она в ночь перед отправлением.

– Не один, с мужчиной, – не остался в долгу Александр.

Этим мужчиной стал Гурьян. Александр оценил его смекалку и сделал предложение поехать вместе. Гурьян, ничтоже сумняшеся, дал добро.

Ранним утром, под лай Дружка, сомневающегося в правильности плавания по воде, при полном народе, за исключением спящих малышей, плот вместе с Александром и Гурьяном был спущен на воду. Событие, судя по тому, как томилась душа каждого жителя городища, было совсем не рядовым. Аглая и Фёкла не сдерживали слёз. Остальные тоже выглядели печально торжественными, будто отправляли земляков на войну.

– Всё будет хорошо! – пообещал Александр, помахав на прощание ружьём. – Вернёмся не с пустыми руками.

Гурьян сел за педали и под шум и брызги вращающегося колеса отошёл от берега.

Глава 6

Только сейчас, оказавшись в безопасности и не отвлекаемый мыслями о семье, Валера смог расслабиться и посмотреть на то, что происходило вокруг, более трезвым взглядом. Он поднялся наружу и понял, что не совсем узнаёт знакомую местность. Вроде бы дачный посёлок тот же самый, но что-то неуловимо изменилось. Валера присмотрелся внимательнее и понял, что горизонт стал ближе.

Это можно было списать на оптическую иллюзию, вызванную последствиями землетрясения, игру света и тени, или же тем, что ориентиры типа вышек и заводских труб исчезли, и глазу не за что стало цепляться. Но разум всё равно пытался найти другие причины. Знакомая линия горизонта в противоположной от города стороне стала другой, неровной и будто бы выше. А поля, расположенные перед дачами, как будто немного опустились. Однообразный пейзаж выгорающей травы нарушил могучий шрам – расщелина длиной в километр. Она будто бы даже курилась дымком. Валера протёр глаза, считая это наваждением. Помогло. Дыма из расщелины больше не было видно. Валера сплюнул на землю, ругнувшись на расшалившееся воображение.

Загнал машину Ольги в гараж, вынул из неё канистру и спустился в дом. Он пользовался бензиновым генератором всего один раз, когда проверял его, подсоединив к сети. Больше нужды в нём не возникало. Генератор питал светом дом, фекальный и погружной насосы. Первый перекачивал содержимое малоразмерного накопителя фекалий в выгребную яму, а второй качал чистую воду из скважины. По мнению Валеры, этого было достаточно, чтобы существовать автономно.

Он залил бензин в бак и включил электростартер. Мотор покрутился вхолостую несколько секунд, а потом громко запустился. Бензогенератор находился в нише в полу, сделанной специально для него. Над ней имелась вытяжка отработавших газов. Валера надел её шланг на выпускную трубу и накрыл генератор куском сэндвич-панели, заглушающей звук. Подошёл к переключателю в щитке и перевёл его на работу от генератора. В подсобке загорелся свет.

– Можете включать! – крикнул он в дом. Ему предстояло потратить ещё несколько часов на то, чтобы навести в комнате порядок.

– Ура! – услышал он довольный возглас дочери и тут же возглас удивления: – Какой бардак!

Беспорядок в бункере, разбитая машина и уничтоженная квартира казались несоизмеримо маленькой платой за сохранённые жизни. У Валеры ни разу после землетрясения не появилось чувство сожаления по утраченному имуществу. Глядя на жену и дочь, он был безмерно счастлив этому.

– Валер, куда девать мусор? – спросила жена.

– Как обычно, в овраг.

Через дорогу, идущую вдоль улицы, на которой находилась дача семьи, протянулся овраг, используемый жителями для вывоза в него различного мусора. Откровенно в него не гадили, но ветки, ботву, прошлогодние урожаи скидывали без зазрения совести. Валера решил, что сейчас ждать мусоровозку не стоит, и овраг был единственным местом для утилизации любых отходов.

Ольга вскоре вернулась и зашла в подсобку к пыхтящему, вспотевшему мужу, тягающему тяжёлые мешки, выстраивая из них вертикальные ряды.

– Валер, я что-то не узнаю наши дачи.

– Ты о чём?

– Всё как-то не так выглядит. Вроде те же, а вот место, в котором они находятся, другое.

– Тебе тоже так показалось? – Валера ещё больше уверился в том, что это было не наваждение.

– И тебе? – удивилась Ольга, будучи не до конца уверенной в своих наблюдениях. – Дачи как будто опустились вниз.

– Если только это не игра воображения, но мне страшно представить, какая сила была у этого землетрясения. Такое ощущение, что под нами произошло какое-то глобальное тектоническое событие.

– Мне страшно, Валер. Не продолжай. Вдруг это не последний толчок. – Ольга осмотрелась. – А мы уже готовые, сами в могилу забрались.

– Это не могила, а бункер, выдерживающий прямой ядерный удар. – Валера решил шуткой добавить жене весёлых мыслей. – Иди работай, не мешай мне порядок наводить.

– Если твой Захар выжил, он сильно пожалеет об этом, – Ольга кивнула на высокие стопки мешков.

– Тьфу, тьфу, тьфу, пусть живёт. – Валера закинул очередной мешок на самый верх стопки. – Но если что, тогда у нас с тобой останется куча стройматериалов.

– А в баллонах что? Газ?

– Кислород.

– Зачем? Он что, астматик?

– Интересно, как ты себе представляешь астматика с таким баллоном? Это для сварки и резки металла.

– А, понятно.

– Ладно, иди проверь насос, качает от нашего генератора или нет, а я заодно гляну, не нагружает ли он сеть.

– Хорошо. Мне как раз воды для полов надо набрать.

Ольга ушла. Валера закинул последний мешок и присел отдохнуть. Генератор зашумел сильнее. Ольга включила насос. Когда она его выключила, мотор снова сбросил обороты. Через минуту вбежала супруга.

– Валера, Валера, – беспокойно затараторила она.

– Что опять?

– Вода в скважине испортилась.

– Как это?

– Иди посмотри.

Валера последовал за Ольгой. Ведро осталось стоять рядом с колонкой. Вода в нём была неестественно рыжего оттенка. Валера нагнулся, принюхался к ней и попробовал на язык. Вкус был резкий, металлический и солоноватый.

– Чёрт! – выругался он. – Это плохо. Полы мыть сгодится, но для питья вряд ли.

– Почему она испортилась? – спросила Ольга.

– Я почём знаю? У нас что, каждый день землетрясения? Сдвинулось что-то там в подземных слоях. Хорошо ещё, что скважину не засыпало.

Валере на ум пришла догадка. Он подошёл к трубе, уходящей в землю, и потянул за верёвку, смотанную с электрическим кабелем. Та вначале подалась, но потом раздался глухой металлический стук. Валера подёргал для верности несколько раз и отпустил верёвку.

– Я был неправ, скважина деформировалась. Насос теперь застрял в ней.

– А что мы будем пить? У тебя были какие-нибудь припасы?

– Да откуда им взяться? Я что, ясновидящий? – Валера нервно потёр затылок рукой. – Возьму машину, в магазин съезжу.

– Они, наверное, не работают, – предположила Ольга.

– А кто сказал, что я собираюсь покупать?

Валера решительно направился к гаражу. Естественно, когда народ обнаружит, что вода стала не питьевой, все ринутся к местам, где её можно найти, и первым делом подумают о магазине. Он был уверен, что сейчас ещё существовало временное окно, когда можно было обчистить магазин безопасно.

На всякий случай Валера взял с собой нож и сунул его в носок под штанину. Выгнал машину и направился к ближайшему магазинчику. Назывался он «Вагончик» в память о стоявшем на этом месте лет десять назад вагончике-теплушке, используемом под магазин. Магазин, построенный на идее сэкономить каждую копейку, испытания землетрясением не выдержал. Фасадная стена упала вперёд, разлетевшись по кирпичикам. Крыша провисла, но не упала. Остальные три стены, сделанные из панелей на сварном каркасе, просто покосились внутрь под весом крыши. Возможность обчистить его пока не заинтересовала никого.

Валера, пригнувшись, пробрался внутрь. Помимо воды его интересовала и еда. Неизвестно, сколько могло продлиться чрезвычайное положение. Валера считал, что нормальная жизнь не восстановится ни через месяц, ни через два. Начал он с воды. Брал её упаковками и относил к машине. Хватал всю, с газом и без, в больших и маленьких упаковках. Набравшуюся гору перегрузил в машину. Под нагрузкой она просела.

Затем он начал собирать продукты. В первую очередь крупы, макароны и масло. С этим в магазинчике, рассчитанном на иного покупателя, было туго. Масла он нашёл три бутылки. Зато встретил в большом количестве лапшу быстрого приготовления, а в морозильном ларе оказалось мороженое и полуфабрикаты, различные пельмени, вареники, хинкали. Валера вынимал их прямо в контейнерах и относил к машине.

В последний заход, держа в руках коробку с лапшой быстрого приготовления, он наткнулся на мужчину.

– Отнесите на место, – приказал тот решительным голосом.

– Это ваш магазин, – догадался Валера.

– Не мой, но это ничего не меняет. Вы грабите его, что в настоящее время может приравниваться к мародёрству и караться высшей мерой. – Мужчина не шутил и, судя по тому, как трясся его подбородок, был очень взволнован.

– Отойдите, пожалуйста, – вежливо попросил Валера. – Я готов ответить за свой поступок перед судом. А вам, если у вас есть о ком заботиться, советую поступить так же, как и я. Неизвестно, сколько продлится эта катавасия, и когда государство завезёт в наши края гумпомощь.

– Я вас не выпущу, – сверкнул глазами мужчина и принял стойку для драки.

– Чёрт! Вам не кажется, что вы сейчас не тем заняты?

Валера оценил соперника. Примерно той же весовой категории, но фанатичный блеск в его глазах однозначно намекал на желание идти до конца.

– Ладно. – Валера сделал вид, что решил поставить коробку на пол.

Это был обманный жест. Он резко бросил её в сторону соперника, одновременно ринулся вперёд и с силой пнул мужчину ногой в живот, пока тот был дезориентирован. Соперник, не ожидавший такой подлости, упал. Валера схватил коробку с лапшой и выскочил из магазина. Вслед ему донеслись угрозы.

– Я тебя, кхе-кхе, найду! За тобой придут, кхе-кхе, не сомневайся! – Видимо, удар пришёлся ему в солнечное сплетение.

Возле магазина появились первые зеваки, потенциальные мародёры. Валера затолкал ногой коробку, не помещавшуюся в машину. Сел за руль и поскорее удалился с места, могущего в ближайшие минуты превратиться в побоище. Перегруженный автомобиль цеплял днищем за всё подряд. Несмотря на это, Валера попетлял по дачным перекрёсткам, чтобы сбить со следа тех, кто видел его гружёный автомобиль. Спустя несколько дней голода люди могли вспомнить о нём и пойти высматривать по дачным огородам, запомнив, в какую сторону он уехал.

Валера с ходу заскочил в гараж. Быстро закрыл за собой все ворота. Спустя минуту выглянул поверх забора, чтобы проверить, не шпионил ли за ним кто-нибудь. Улица в обе стороны была пуста.

– И дня не прошло, а у меня уже паранойя.

Валера принялся сгружать добычу на платформу. В дом он спустился вместе с ней. Ольга, услышав шум в подсобке, пришла проверить.

– Вернулся, слава богу, – обрадовалась супруга.

– А что, меня долго не было?

– Да целую вечность. Знаешь, без мужика в такой обстановке становится как-то не по себе.

– Цени и люби, – усмехнулся Валера. – Как тебе? – показал он на свои трофеи.

– Ну если не задумываться о том, как достал, то здорово. – Ольга потянулась и взяла бутылку. – Агата, иди воды попей! – крикнула она в дом.

По полу застучали детские ножки. Дочь была единственным человеком в семье, который радовался смене обстановки. Она схватила бутылку и снова убежала в дом. Мать включила ей мультики, чтобы дочь не мешала наводить порядок.

– Знаешь, думаю, в ближайшие дни нам не стоит выходить наружу. Я предчувствую, что скоро начнётся разгул насилия. Сейчас все кинутся искать еду по развалинам, а целые дома начнут проверять в первую очередь. Жаль, ружья нет никакого. Так, надо все фонари в доме зарядить. – Валера кинулся к полкам.

– Зачем?

– Шум генератора нас выдаёт. Сейчас пусть поработает, пока ещё спокойно – зарядим фонари, наморозим пельмени.

– Пельмени?

– И не только. Я зачем-то ещё и мороженое прихватил.

– Вот буржуй.

– Ради вас старался. Помоги мне убрать в морозилку.

Ольга с Валерой засунули в неё всё, что влезло. Не поместилось мороженое, поэтому решили, что надо съесть столько, сколько смогут. Ольга посетовала, что излишки можно было бы раздать детям.

– Я думал об этом, но потом решил, что любой намёк на нашу состоятельность обернётся против нас самих. Потерпят несколько дней, пока не начнётся раздача гуманитарки. Хочешь жить счастливо – живи тайно. К нам эта мудрость подходит идеально.

– Валер, а как мы узнаем, что к нам во двор залезли?

– Никак, до тех пор, пока не проберутся в дом. Сработает сигналка, и мы услышим. Можно, конечно, камеру заднего хода скрутить с твоей машины, мониторчик, снять аккумулятор и запитать их. Сделать по жёлобу вентиляции перископ и осматривать время от времени огород, – задумался Валера. – А это идея, особенно если надо выбраться наружу. Пожалуй, займусь этим.

– А ты потом назад поставишь, а то я без камеры не умею задом парковаться, – забеспокоилась Ольга.

– Конечно, дорогая. Когда мы теперь сможем купить себе новое авто. Явно не скоро. Не хочу, чтобы ты помяла задницу нашей машине.

– Нашей?

– Теперь нашей.

Валера купил её супруге, чтобы у неё было время и возможность ездить с дочерью в сад и по магазинам, пока он целыми днями пропадал на работе. Машина была сильно не новая, от третьего хозяина, и в первый год требовала частого ремонта. Тогда же Валера установил на неё камеру и монитор, чтобы Ольге легче было ездить. После этого машина только радовала хозяйку, и Ольга так привыкла водить, что к редким поездкам на общественном транспорте относилась как к испытанию.

Валера скрутил камеру, монитор, вынул из машины аккумулятор. В куче Захарова хлама лежали стопки металлического профиля. Соединив между собой два из них, можно было сделать пятиметровый перископ, как раз на длину кабеля. Часа через два устройство было готово. Валера проверил его. Картинка оказалась неплохой. Обзору немного мешали парковочные полосы, но это можно считать пустяком на фоне общей полезности устройства.

– Олечка, иди глянь! – позвал супругу Валера.

Она зашла в подсобку с пакетами мусора в руках.

– Сделал?

– А то! Смотри, как это работает. – Валера щёлкнул встроенным в цепь выключателем для бра.

Монитор загорелся и показал часть крыши и огород. У камеры был очень широкий угол обзора, это искажало картинку, но позволяло видеть многое, не вращая камеру и не привлекая внимания.

– Ясно. Здорово как видно. Вынесешь мусор?

– Вынесу. А ты сиди и присматривай за мной.

– Хорошо. Всегда хотела быть капитаном подводной лодки.

– Повращай, когда я помашу тебе. Хочу проверить, будет слышно или нет.

– Да, мой капитан.

– Фу, так только в ролевых играх обращаются. Так точно, товарищ капитан, будет сделано.

– Иди уже, засмущал девушку.

Валера взял пакеты с мусором и поднялся на платформе в гараж. Бросил взгляд на полки и решил на обратном пути кое-что спустить вниз. Не хотелось отдавать на разграбление мародёрам некоторые вещи. Он приподнял гаражные ворота и выглянул из-под них. Никого. Если не считать криков птиц, на улице было непривычно тихо. Валера вышел во двор, выглянул за ворота. Вдалеке по улице шли двое пожилых людей, которым вряд ли было дело до него. Валера вышел из ворот, перешёл улицу и выбросил пакеты в овраг.

На обратном пути позволил себе осмотреть окрестности. Ничего примечательного. Только разлом в низине, которая раньше не была такой глубокой, теперь явственно дымился. Трава вокруг него в радиусе сотен метров выгорела добела. Это не на шутку встревожило Валеру, не меньше, чем потенциальные мародёры.

Он зашёл во двор. Встал напротив вентиляционного жёлоба, сделанного заодно с водосточной трубой. Если знать, куда смотреть, то камеру было видно. Валера помахал рукой. Раздался скрипучий звук, усиленный пустотелыми трубами. Валера скрестил руки, чтобы Ольга больше не пыталась это делать. Скрип прекратился.

Он спустился вниз и отправил платформу в верхнее положение.

– Шумно? – спросила Ольга.

– Не то слово. Будто мертвецы лезут из-под земли к свету. – Валера отрегулировал камеру на самый удачный обзор. – Вот так пусть будет. – И отключил питание.

– Поможешь мне? – попросила супруга.

– Конечно, но сперва долбанул бы кофейку. Что-то меня в этом бункере в сон клонит.

– Так уже вечер, – посмотрела на часы Ольга, – половина одиннадцатого.

– Чёрт, сколько всего за этот день случилось. Давай завтра доделаем. Мне кажется, я сейчас усну, даже сидя.

– Агата ляжет с нами, боится спать одна.

– Мне всё равно, хоть с котом, лишь бы спать дали.

– Ну кот-то по-любому с нами ляжет. У него теперь стресс, который он не может выразить словами. Будь я всемогущим, разрешил бы котам и собакам ругаться, чтобы выпустить пар.

– Я не хотела бы, чтобы Бонька ругался на меня по-человечески. Это выглядело бы так, словно в него вселились бесы.

– М-да, говорящий кот обречён в семье на скорую смерть. Пожалуй, он знает о нас больше всех.

– И о чём он знает? – с подозрением посмотрела на Валеру Ольга.

– Так я тебе прям и признался. У каждого человека должно быть право тайны личной жизни.

– Смотри мне, тайны у него. – Ольга поднесла к носу супруга маленький, криво сжатый кулачок, способный внушить только смех.

Они прошли в дом. Агата спала перед телевизором. Тарелка с растаявшим мороженым сползла с её ног, испачкав содержимым диван. Валера умилился виду спящей дочери, взял её на руки и отнёс на кровать. Ребёнок во сне пытался что-то бормотать.

– Всё хорошо, Агат, спи. – Валера поцеловал её в щёку и уложил на разобранную кровать. Мать накрыла её одеялом.

– Пойду наберу из колонки воды, надо ополоснуться. Чувствую себя грязным с головы до ног, – произнёс Валера.

– Я тоже не откажусь. У меня даже в лёгких пыль.

Валера выбрался наружу с двумя вёдрами. Ольга включила колонку, присматривая за мужем в камеру. Валера набрал воды, понюхал её, попробовал на вкус, сплюнул и только после этого понёс домой.

– Не очистилась? – спросила Ольга.

– Нет, по-моему, стала ещё солонее. Уверен, это из-за того, что под нами поднялись слои воды из глубины. Их выдавило вверх подступающей магмой.

– Валер, не надо этих сказок на ночь. Мойся иди, а я после тебя.

Солёная вода из скважины смывала мыло на раз, не то что раньше. После мытья Валера понюхал свою кожу. На ней остался запах ржавого железа и лёгкий тон сероводорода, который не перебивала парфюмерная отдушка мыла.

– Да уж, минералка что надо. – Валера вытерся полотенцем и вышел из ванной.

– Помылся? – спросила Ольга, клюя носом на стуле в ожидании своей очереди.

– Помылся. Холодная вода бодрит. Спинку не потереть?

– Я смотрю, ты взбодрился не на шутку. Признайся, пил воду из ведра?

– Нарзан отдыхает. После того, как всё уляжется, подниму миллионы на минералке. Один глоток – плюс один год к жизни.

– Шутник. – Ольга игриво шлёпнула Валеру полотенцем и забежала в ванную.

Он сделал глоток воды из бутылки. Взял фонарь, включил его и поставил на стол, светом вверх.

– Ольга, я пойду выключу генератор. Пользуйся фонарём.

– Хорошо.

Валера прошёл в подсобку, вынул из розетки ещё один фонарь, включил его и положил рядом с нишей, в которой работал генератор. Поднял щит и заглушил двигатель. Свет везде погас, и стало очень тихо. Прежде чем уйти, Валера посмотрел на монитор. Снаружи стемнело. Камера перешла на контрастное чёрно-белое изображение. Картинка мельтешила сильным цифровым шумом, но сквозь него всё равно можно было кое-что различить. Движение точно удалось бы заметить. Во дворе было спокойно.

Валера выключил камеру и, вооружившись фонарём, прошёл в спальню. Прежде чем лечь спать, завёл будильник на два часа, чтобы проснуться и проверить перископ. События дня здорово потрепали нервы. Для собственного успокоения было проще поглядеть и успокоиться, чем провести всю ночь в бреду между сном и явью, думая о подкрадывающихся в ночи охотниках за чужим добром.

Ольга пришла, когда он уже спал, вытянувшись по струнке на краю кровати, чтобы не мешать раскинуться дочери и коту. Супруга легла на другой стороне кровати, тоже примостившись на прилипушках. Поблагодарила Бога за спасение родных и уснула.

Вибрирующий телефон долго не мог разбудить Валеру. Проснулась Ольга и растормошила его.

– Чего твой телефон вибрирует? Связь появилась? – спросила она.

– Нет, – Валера поднёс к лицу экран телефона, – отсутствует. Пойду гляну в перископ.

– Чего мнительный такой?

– Спи.

Валера включил фонарь на телефоне и прошёл в подсобку. В ней пахло бензиновым дымом, штукатуркой и ещё бог весть чем, от чего свербело в носу. Экран камеры загорелся. Валера с минуту смотрел в него, не заметив никакого движения. Хотел уже выключить, но разглядел отблески света, бегающие вдалеке. Он решил подождать.

Свет бегал по забору, будто по дороге ехала машина или кто-то шёл с фонариком. Иногда он пропадал, но потом появлялся вновь. Сон прошёл полностью. Валера решил, что люди, бродящие по дачному посёлку в ночное время, обязательно имеют какие-то дурные мысли.

Источник света появился на дороге, напротив их двора. Это был человек с фонариком. Он подошёл вплотную к забору и посветил внутрь. Свет пробежался по огороду, по стенам домика, засветил камеру, ослепшую на несколько секунд. У Валеры вспотели руки.

– Чего тебе надо? – произнёс он.

Появилось дикое сожаление об отсутствии какого бы то ни было огнестрельного оружия, чтобы можно было пальнуть для острастки. Человек с фонарём не спешил уходить. Внимательно осветил дом, потряс фонарём, будто пытался обратить чьё-то внимание. Затем его свет осветил улицу, и Валера увидел в нём ещё двух человек. Ему стало не по себе. В случае какого-то серьёзного нападения его сил на защиту семьи могло не хватить.

Компания с фонарём наконец потеряла интерес к дому и пошла по улице дальше. Валера решил, что спать на кровати в такой ситуации слишком легкомысленно. Он расположился в подсобке, заведя будильник включиться через час. Но вместо того чтобы уснуть, проверял камеру через каждые пятнадцать-двадцать минут.

Едва дождавшись утра, Валера перекусил и начал собираться.

– Ты куда? – удивилась Ольга.

Валера рассказал ей о том, что происходило ночью, и о планах на ближайшее время.

– Может, ты преувеличиваешь? Ну прошли мимо. Ну посветили фонарём.

– Ночью никто просто так не ходит и не светит во дворы, если не собирается в них забраться. Вот погоди, они ещё и днём явятся, чтобы перепроверить.

– А где ты возьмёшь ружьё?

– На стройке, в вагончике. Там старая двустволка и к ней патронов двадцать с дробью.

– Нам будет очень страшно без тебя, Валер.

– Я мигом. Вернусь до обеда. Эти черти, нагулявшись всю ночь, будут дрыхнуть теперь до вечера. Днём они не полезут, психологически не смогут. Но прийти перепроверить могут. Аккумулятор я заберу, так что вы будете сидеть без перископа. В городе сниму с какой-нибудь машины, и тогда у нас будет отдельный для камеры.

Валера взял с собой болгарку, инвертор для двухсот двадцати вольт из бортовой сети автомобиля, гидравлические ножницы по металлу и две пустые канистры. Ольга перекрестила мужа, когда он, вооружённый горой инструмента, поднимался на платформе в гараж. Отчего-то решение съездить в город придало Валере какой-то уверенности в себе, в своих действиях. Такое с ним случалось нечасто. Обычно его грызли сомнения в правильности сделанного выбора, а тут даже тени их не пронеслось.

Валера не стал жалеть машину. Пустая, она намного легче переносила испорченную землетрясением дорогу. Улица заканчивалась. У предпоследнего дома он заметил несколько человек, стоящих у забора. Домик во дворе с виду выглядел целым, а сад очень ухоженным, даже роскошным.