Джекпот! Выбор! бесплатное чтение

Глава 1

Величайшие события в мире — это те, которые происходят в мозгу у человека.

Оскар Уайльд

Алина

Налив себе чашку чая, нетерпеливо потрясла очередным тестом на беременность — вершителем своей судьбы, надеясь таким простым способом ускорить получение ответа на шекспировский вопрос: «быть или не быть». Нет, я уже давно догадалась, что увижу. Благо три теста разных фирм и форм, но с одинаковым результатом, уже нашли свое место в мусорном ведре. Да, и самочувствие мое явно свидетельствовало в пользу предположения, вот только все равно все происходящее казалось нереальным.

Тест четко обозначил плюс и я улыбнулась. Ну почему у меня вечно все не как у людей, почему я вечно куда-то вляпываюсь? И что теперь делать?

Больше всего меня беспокоил возможный отец. Я совершенно не могла представить, кто бы мог им быть. Надеялась только на то, что Альбертик не узнает о моем состоянии и не попытается примазаться, как это было три дня назад.

Домой я вернулась поздно ночью, а уже утром на пороге стоял этот образчик альфонса с цветами, шампанским и заискивающими улыбками, удивляя меня своим доступом к разведданным. Надо будет подключить Мишу, чтобы выяснил, откуда такая пугающая осведомленность.

Мысли вновь вернулись к недавнему прошлому. Три дня назад я очнулась посреди леса, замерзшая и в каких-то странных вещах. Некоторое время брела, цепенея от холода, а потом наткнулась на свою же машину. Выбив боковое стекло, достала из-под кресла запасные ключи. Вернувшись домой, приняла ванну и завалилась спать. А утром уже от Альберта узнала, что отсутствовала не сутки, как я решила вначале, а целых две недели.

Пришлось звонить Диме, и ехать в полицию, рассказывать сказки про огорчение и отпуск в заброшенной деревеньки. Сообщать правду о том, что я ничего не помню и не знаю, что со мной произошло, почему-то не хотелось.

И вот теперь это!

Я снова посмотрела на тест, коснулась рукой совершенно плоского живота и вдруг ощутила успокоительное тепло, и поняла, что все это не важно. Этот малыш один из тех дорогих подарков, на которые так щедра бывает жизнь. Да, будет сложно, особенно сложно, потому что я даже не знаю, кто отец моего будущего малыша. Но это неважно, абсолютно неважно. Главное в моей жизни появится маленький ангел.

Нет, определенно, к беременности я была готова и хотела ее. Мысль о том, что меня мог держать две недели маньяк и мой ребенок плод насилия, отмела сразу как несостоятельную. Что-то внутри противилось этому. Да, и тщательное изучение тела следов плохого обращения или насилия не обнаружило. Только новая татуировка на запястье. И никаких неизвестно откуда появившихся шрамов, синяков или ссадин.

Ехать в больницу и проходить обследование тоже не хотелось. Пусть и мелькнула здравая мысль, что это необходимо, но пока… Что пока я и сама не знала. Очевидным было только то, что день предстоит начать с похода к частному детективу. Нужно все-таки попробовать выяснить, что со мной произошло. Но как это сделать.

Новый телефон пиликнул непривычным рингтоном и я вздрогнула от неожиданности.

— Алло, — ответила я незнакомому номеру.

— Аль, привет, — пробасил мне в ответ Мишкин голос.

— Привет, — улыбнулась я, вспомнив давно не виденного друга. — Не поверишь, как раз про тебя думала буквально пару минут назад.

— И зачем тебе, красавица, понадобился ушлый адвокат? — поддел меня Михаил, а я словно вживую увидела закатанные глаза и взлетевшие вверх от удивления брови.

— Соскучилась, — тепло улыбаясь, призналась я.

— Не заговаривай мне зубы, ты по поводу «соскучилась» не звонишь, — уже серьезно добавил друг, вмиг становясь таким, каким он всегда был — хватким и чрезвычайно деловым.

— Дело есть, — призналась я, разглядывая себя в зеркало.

— Это по поводу твоего потеряшничества? — моментально просек тему мужчина.

— Да, — не стала увиливать, — но это не телефонный разговор, Миш.

— Тогда открывай дверь! — сообщил он мне.

— Какую? — растерялась я.

— Входную.

Друг обнаружился на пороге с двумя стаканчиками кофе и пакетом из моей любимой кондитерской.

— Надеюсь, не от этого своего Бертика? — спросил он меня, а когда я непонимающе вскинула брови, добавил насмешливо. — Беременна.

Была у Мишки такая черта — внимательность к мелочам, сказывались несколько лет оперативной работы.

— А… Нет, — смела рукой в мусорник последний тест, выдавший меня с потрохами.

— А от кого?

— Вот поэтому я и хотела поговорить, — начала было я свое нелегкое признание, а потом скоропалительно выпалила: — Я не помню, где провела две недели. Последнее воспоминание — еду в лес, решив, что пора порвать с Альбертом. Заблудилась. Проснулась, нашла машину, вернулась домой. Думала, прошли сутки, а на деле не одни.

Взяла протянутый стакан. Крепкий и горячий напиток обжег ее горло и в то же время показался ужасно невкусным.

— Да, дела…, - задумчиво пробормотал Мишка, отпивая кофе. — Вот, чуял я, Тортон, что с тобой что-то неладное. Но такого даже не предполагал. Решил, что это очередной срыв и приступ хандры. Так, ладно, едем в больницу, — отставив кофе и отобрав у меня пакет с круассанами, вынес вердикт друг.

— Нет, — покачала головой, возвращая себе рогалик: — Со мной все в порядке, а амнезия особо ничем не лечится. Разве, что отправят в дурку на радость Альбертику.

— А ему какой толк?

— Не знаю. Он явился на следующее утро после моего возвращения. Весь такой любвеобильный. Жуть. Еле отделалась.

— А связывалась зачем?

— Так плешь проели — без мужчины нельзя, для здоровья полезно…

— И приличней никого не нашлось? — полуутвердительно спросил Михаил.

— Нет, конечно, ты же женат, — часто хлопая ресницами, подразнила я доставшегося в наследство друга. — Кстати, как там Лара и Ваня?

— Как обычно. Лара за тебя очень переживала. Да и Ванька обиделся, что ты его с днем рождения не поздравила.

— Каюсь, исправлюсь, — шутливо отрапортовала я.

Отвернулась к столу, заваривая свежий чай. Ваньку я любила. Только общалась с ним нечасто, потому что всякий раз при встрече вспоминался Марк. Вот и сейчас подумалось, что мальчишка стал уже совсем большой, взрослый. Марк тоже был бы таким…

Смахнула непрошеную слезу, напоминая себе, что нужно смотреть в будущее.

— Что же мне с тобой делать? — задумчиво поинтересовался Мишка, давая понять, что ничто не может укрыться от его пристального взгляда.

— Помоги выяснить, где я была и что со мной случилось.

— Угу, тут помоги, с Бертиком разберись….

— С Бертиком я сама. Ты лучше на всякие новомодные штучки проверку дома организуй.

— И охрану. Телохранителя найму.

— Зачем?

— А вдруг Бертик на тебя покусится? Мне спокойней будет.

— Миш, ты же знаешь, что есть завещание и Бертику ничего не светит. Да, и с какого? Он не муж, ни сват, ни брат. Так редкая замена вибратору.

— Главное, чтобы эта «редкая замена» не узнала про беременность, а то ты еще девять месяцев от него не избавишься. И потом только через тест ДНК, — фыркнул друг, забирая мой стакан с уже остывшим кофе. — Угораздило же тебя, непутевую…

Никогда не могла понять, как он это делает. Уверенная и взрослая, привыкшая решать проблемы сама, в его присутствии я всегда становилась маленькой девочкой. Иногда мне казалось, что он взял меня под опеку с того первого дня, когда нас познакомил Итон. И пусть мне ужасно нравилось его покровительственное отношение и ощущение себя в роли младшей сестренки, но я старалась не надоедать, звоня от силы раз в пару месяцев, а встречаясь и того реже. Слишком хорошо, помнились мне упрекающие глаза Лары, когда он тащил меня домой после одной из немногих попоек.

— Что стоим? Кого ждем? — выдернул меня из раздумий Михаил: — Одевайся, поехали.

— Куда? — недоуменно переспросила я.

— Куда… Куда… К детективу.

Глава 2

Мишка превратил это день в кошмар. Детектив и медицинское освидетельствование со всевозможными тестами съели и время и силы.

«Кроме тебя подробностей не будет знать никто», — перекривляла я мужчину, разглядывая плоский животик в зеркало ванной. Ну, да, так я и поверила. Что кое-кто особо любопытный оставит это дело без внимания. Но Мише я доверяла. И пусть мы созванивались раз в год по праздникам, а виделись и того реже, но этот мужчина был тем, кому можно позвонить среди ночи и рассчитывать, что тебя приедут спасать.

«Просто у Мишки изощренное чувство долга», — выдохнула я, не желая углубляться в эти рассуждения.

Накинув халат, метнулась в коридор, где оставила сумочку с результатами УЗИ. Взглянула еще раз на снимок маленькой точки, грозящей перерасти в большие приятности, и грустно выдохнула. Сроки были совершенно не теми, на которые я рассчитывала. Пять-шесть недель. Да, быть такого не может. Я даже в календарь заглянула для проверки. Три недели. Ну, или семь-восемь в худшем варианте, а никак не пять-шесть. И все равно не покидало ощущение, что отец моей крохи, кто угодно только не Альберт.

Я даже специально уточнила у врача, назвав дату последней менструации, но вразумительного ответа так и добилась. Она только погрешила на девичью забывчивость касательно такой обыденной мелочи как критические дни. А когда ее предположение подтвердилось на УЗИ, и вовсе злорадно усмехнулась. Узист же водя роликом по моему смазанному гелем животу, показывал характерные особенности шестой недели — маленькое сердечко, которое сейчас выглядело возвышением на груди плода и, тем не менее, уже настойчиво стучит, оповещая всех про новую жизнь, зачатки ножек и ручек, носик и впадинки глаз. И при этом всего каких-то полсантиметра в диаметре — перчинка уже, а не кроха. Смутил врачей только пока не исчезнувший еще хвостик, но меня утешили, сказав, что такое бывает.

Что со мной творили там, где я была? Наверное, эта озадаченность читалась на моем лице, потому как, довезя меня до дома, где за время нашего отсутствия успели установить новенькую охранную систему, Миша спросил:

— Не накручивай себя.

— О чем ты? — удивилась я глядя в пытливые голубые глаза.

— Чтобы с тобой там не творили, ничего страшного не произошло. Тебя не насиловали, хотя секс был и не с одним парнем.

— Откуда ты?

— Аль, я для этого тебя и возил. Мазок показал наличие семенной жидкости двух мужчин, но никаких ссадин, разрывов, кровоподтеков, даже микротрещин не обнаружено.

— То есть это был не просто гинеколог и не просто УЗИ, а как минимум судмедэксперт и освидетельствование.

— Алин, неужели ты думаешь, что я знаю просто гинекологов?

Пожала плечами:

— У тебя жена врач, — и тут же поняла всю неуместность данного предположения: — Забудь. Мне следовало догадаться. А я…

— Ты растеряна. Тебе все же стоит пообщаться с психиатром. Мы проконсультировались с неврологом и исключили травмы, нарколог исключил наркотики, но твоя амнезия может быть реакцией на травмирующую ситуацию, — озвучил он явно мнение созванного по моему поводу медицинского консилиума.

Вот как? А я только шапочку с проводочками нацепила и анализы сдала. Хоть в томограф не засунули и то хорошо. Правда, зная Мишу, спасло меня вероятнее всего настояние врачей, а не по желание этого перестраховщика.

Несколько минут пристально разглядывала мужественное лицо, ожидая, что еще нового поведает мне этот «сам все решу» субъект. Не дождалась. С раздражением выскочила из машины, громко хлопнув дверью.

— Аль, я завтра позвоню! — крикнул мне вдогонку Миша.

Мстительно улыбнулась уже у входа, отобрав у ожидающего нас сотрудника охранной компании счет, и хлопнув дверью, прижалась к ней спиной.

Сейчас, закрыв глаза, в воспоминаниях проматывала этот момент, мысленно отмечая, что по лицу расплывается глупая улыбка. Точно беременна, а главное есть причина списать свое нестандартное поведение и выбрыки.

В кабинете на рабочем столе нашла ежедневник и, пролистав несколько страниц назад, попыталась воспроизвести события во время примерного зачатия. Облегченно выдохнула, обнаружив, что весь предыдущий месяц с Альбертиком не пересекалась. Это радует.

Итак, Перчинка будем искать твоего папочку. Что мы о нем знаем? НИЧЕГО! Зато благодаря бдительному дяде Мише у нас есть его анализы. Усмехнулась своим размышлениям и предусмотрительности друга, наверняка ведь где-то заныкает компромат и вытянет этот козырь из рукава в самый неподходящий момент.

Пока готовилась ко сну и стелила постель, в голове мелькнул вопрос, а нужно ли нам вообще искать этого донора спермы? Но усомниться в важности поисков рассудительность не дала, а еще я откуда-то знала, что это необходимо Перчинке. И это было не привычное у ребенка должен быть отец. Это было странное предчувствие, что если его не будет рядом, то с Перчинкой что-то случится.

Ладно, разыщем, стребуем медицинскую карту, а там дальше будем смотреть по поведению. Что это за мужчины такие не побеспокоившиеся о презервативах? И пусть меня не жалко, но ведь есть еще куча болезней, а справку о состоянии своего здоровья я не ношу. Безответственные какие-то. И как меня угораздило? И где я их нашла в лесу? Вопросы-вопросы и никаких ответов. С этой мыслью я опустила голову на подушку и сразу же заснула. Все же день меня изрядно вымотал.

Глава 3

Я искала потерянное. Металась в комнате смеха, среди сотни кривых зеркал без отражений и никак не находила нужное. Била их от злости и отчаяния, но не могла разбить. А когда стало невыносимо от разрывающей душу боли, попыталась выбраться из этого жуткого места, но не смогла.

— Ты наказана, — упрекнул меня женский голос тоном строгой мамочки, и я огляделась в поисках его обладателя. — Ты готова вернуться и совершить необходимое?

Я не знала о чем речь. Не знала, что самое это «необходимое», но затапливающее душу одиночество и страх, отбросившие меня на пять лет назад в самый тяжелый период моей депрессии, вынуждали согласиться на все. И я бы согласилась, но упрямое подсознание выкинуло меня из этого сна в другой, где за толстой решеткой сидела маленькая девочка, напевая тихую песенку. Черные стены темницы, две луны, виднеющиеся в небольшом проеме окна высоко под потолком и малышка в неподходяще белом платьице и носочках, играющая с куклой. Она сидела ко мне спиной, повернулась, услышав шаги, зыркнула пустыми глазницами, так резко и внезапно, что я, уже ухватившаяся за решетку руками, вздрогнула и непроизвольно отпрянула назад:

— Ты должна вспомнить, — прокаркало это существо, напоминающее скелет ребенка обтянутый кожей.

Удивительно, но я его не боялась. Более того то, что оно пребывает за решёткой мне казалось неправильным, хотелось освободить взять на руки и прижать к себе.

Где-то сбоку взлетел черный ворон, непонятно как очутившийся в этой камере-клетке. Пугающе налетел на меня и меня вновь выкинуло. Теперь я стояла среди поля с кучей мертвых. Ангелы, демоны, драконы и люди — все слились на этом усеянном покореженными телами поле. Я словно попала на съемочную площадку какой-то фэнтезийной эпопеи. Вот только, страх отыскать тут родные и любимые лица был так неестественно силен, что я попятилась.

— Ты должна выполнить свое предназначение, — потребовал первый голос. Медоточивый, как сладкая патока.

— Ты должна вспомнить, — прокаркал второй. — Иначе будет поздно для нее.

Они будто продолжали говорить об одном и том же, но почему-то мне казалось, что это совершенно разные, взаимоисключающие приказы.

— Для кого «для нее»? — не сдержавшись, вскрикнула я и проснулась.

Сон тревожный и выматывающий прервался так резко, как в том старом кинотеатре показ фильма, когда вдруг закончилась пленка. Несколько минут я лежала с открытыми глазами, вглядываясь в потолок и пытаясь, осознать, уловить его отголоски, что местами напоминали сцены из какого-то низкобюджетного ужастика.

«Не сон, а игра больного воображения», — пронеслось скептически в голове.

А уже в следующую секунду приступ тошноты вынудил меня стремительно пробежать в ванную комнату и склониться над унитазом. Да, токсикоза я не ожидала и готова к нему не была. Всю первую беременность меня тошнило лишь в двух местах — автобусах и толпе, а тут утро начиналось весело. И это только начало. Нам еще минимум семь месяцев сосуществовать.

Пустой желудок просительно заурчал, и я рассмеялась, чуть не подавившись водой, которой полоскала рот.

— Что готов позавтракать? — спросила непонятно кого, поглаживая живот.

На кухне было пусто. Как-то вчера я не очень озаботилась покупкой продуктов и разбором холодильника. И сейчас, стоя у открытой дверцы и рассматривая просроченные припасы, решала, что именно нужно заказать в первую очередь.

Достала яйца и подсохший сыр, решив пожарить яичницу. Но стоило появиться запаху, как я спешно сбежала в ванную, выворачивая внутренности наизнанку.

Вернуться на кухню смогла не сразу. Металась туда и обратно, пока яичница благополучно не скрылась в мусорном ведре.

Пустой желудок пронзительным урчанием снова напомнил о себе. Достав баночку тунца и вермишель, решила сменить меню. Пока варились макароны, терла сыр и прямо из банки ела рыбу.

Достала презентованный Мишей аптечный пакет, что он успел приобрести, пока я была на осмотре. Так, витамины для беременных это нужное. И… таблетки от тошноты — предусмотрительность высший уровень. И как Лара с ним живет? Это ж ничего не скроешь и не упустишь. Педант еще тот, заботливый до удушения. Вон меня вчера всю вымотал со своим: «Беременным нужно быть в тепле, надень шапку!». И как я раньше зимы прохаживала без этой шапки? Кажется, кто-то свое обещание позаботиться обо мне принял чересчур близко к сердцу.

Прочитав инструкцию, выпила таблетку. К макаронам с сыром достала еще банку рыбы. Похоже, мне грозит месяц рыбной диеты, а то и все семь.

Утренние процедуры и завтрак вымотали меня не хуже чем обычный поход в спортзал. Доползла до дивана, уселась с чашкой чая и пледом. Принялась составлять план действий.

Хотелось вспомнить всё. И понять, кто меня осчастливил тоже. А вот пользоваться всякими сомнительными методиками и препаратами и оголять душу перед кем-то совершенно не хотелось.

Дойдя в поиске средства до чтения про тета-взрывы и тета-ритмы, вспомнила, что это состояние продвинутыми йогами достигается в процессе медитации. Что ж осталось освоить технику этой психической практики и научиться, не думать. Жаль, мне это никогда не удавалось, так же как и расслабиться.

Под видео на ютубе «Медитация для начинающих» попробовала запустить свой мозг в свободное плаванье, но как назло ничего не получалось. Первые полчаса прошли безуспешно. Только проголодалась снова. Желудок настойчиво требовал рыбы. Достав последнюю банку тунца, сделала то, что собиралась раньше — заказала продукты.

Нашла еще пару видео. Следуя уроку, развалилась на полу и сконцентрировалась на дыхании. Вдыхала и мысленно проговаривала «Я вдыхаю», осознавая вдох разбегающимися потоками невидимой энергии по всему телу. Непонятно откуда пришло тепло. Меня охватило радостное ожидание чего-то. Я парила где-то высоко под облаками. Видела какие-то быстро сменяющиеся картинки, слышала смех и сама радовалась в ответ.

— Алина! — требовательный окрик, выдернул меня крепкие пальцы, а потом перевела взгляд на мужчину:

— Что?

— Все хорошо? — пытливо вглядывались в мое лицо голубые глаза.

— Да, конечно. Как ты сюда попал?

Пожал плечами, уходя от ответа. Не стала уточнять, зная, что если Миша когда и вломиться, то только с благими намерениями.

— Там доставку привезли. Почему вчера не сказала, что продуктов нет?

— А должна? — спросила, вздернув вверх правую бровь.

Поведение Миши было каким-то не таким. Неправильным. И это смущало.

— Нет, — мужчина огорченно взъерошил темно-русые волосы.

Залипла, глядя на этот жест. В памяти нечеткой картинкой всплыл точно такой же, только цвет волос другой — светлее, теплее, мягче… И прическа. Закрыла глаза, стараясь уловить воспоминание, но в голове лишь тенью вспыхнула ускользающая улыбка.

— Я пыталась медитировать, — призналась, когда поняла, что от памяти большего не добьюсь, а мужчина все также настойчиво разглядывает мое лицо в ожидании ответов.

— Получилось?

— Нет, — расстроенно мотнула головой.

— Покажешь одежду, в которой вернулась домой?

— А? Да, — кинулась в коридор, вспомнив вчерашний разговор.

Вытащила из стиральной машины сверток, ругая себя, что не посмотрела еще утром. Обычные темные брюки и рубашка. По полу покатился довольно большой синий камень, прямо под ноги стоящему мужчине. Он наклонился, поднял его.

— Надо же… не огранённый сапфир, — присвистнул изумленно.

— Что? — рука метнулась в карман штанов, а когда я ее достала и разжала, на раскрытой ладони появилось еще четыре камешка.

— Где ты их взяла? — требовательно спросил мужчина.

Пожала плечами, рассматривая камни: кроваво-красный рубин, ярко-зеленый изумруд, застывшее медовое солнышко янтаря, и темно-серый со сверкающими гранями камень, кажущийся неуместным в этой коллекции.

— Это алмаз, Алина, — отметил Миша, разглядывая камни и опуская подобранный с полу сапфир. — У тебя на руке миллиардное состояние. Не ограненные, крупные. На любом аукционе цена каждого из них превысит миллионы. Где ты их взяла? — повторил настойчиво.

В памяти всплыла увесистая резная шкатулка полная сотней самоцветов и моя рука, ковыряющаяся в ней отыскивая, среди этой россыпи именно эти пять камней.

— Я не помню, — призналась, беспомощно вглядываясь в глаза друга.

Пол под ногами поехал, я пошатнулась и тут же оказалась подхвачена на руки.

Меня сгрузили на диван.

— Не переживай, тебе вредно. Я сейчас сдам вещи на экспертизу, аккуратно пробью базы и узнаю, не пропадали ли камни. А потом что-нибудь придумаем. Вечером позвоню? — посмотрел вопросительно, снедаемый гложущим желанием отправиться на поиски разгадки и беспокойством обо мне.

Кивнула, признавая правильность рассуждений и отметая все сомнения о моем здоровье:

— Я в порядке. Езжай.

Хлопнула входная дверь, принося облегчение. Я хотела остаться одна. Мне нужно подумать и разобраться со своими ощущениями и обрывками мелькающих воспоминаний, странных снов.

— Я должна вспомнить всё, — вслух озвучила принятое решение, и голос гулким эхом отразился от стен, вызывая дрожь озноба.

Откуда это ощущение чужеродности и нереальности происходящего, словно я не должна быть здесь, а заперта как та девочка во сне?

Беспомощно покосилась на смартфон, на котором в одной из вкладок была открыта страничка известного психолога-гипнолога.

Записаться к психологу удалось только через две недели. При этом как заверила меня девушка ни срочной приема, ни неотложной помощи знаменитый Петр Алексеевич не проводит. Сбросила вызов, совершенно не расстроенная. Внутри меня что-то усердно протестовало против этого звонка, и такое стечение обстоятельств я сочла за благо.

Поэтому отужинав для разнообразия мясным стейком и овощным салатом, и ощущая накатывающую на меня слабость, вернулась в постель.

Глава 4

Очнулась от скользящего по щеке солнечного лучика и уже знакомого приступа утренней тошноты. Приведя себя в порядок, заглянула на кухню. На третьей банке рыбных консерв в прикуску со стейком и овощами, поняла, что я не наедаюсь, словно во всей этой пище нет необходимого для моего организма вещества, а все, что есть лишь какие-то не совсем подходящие суррогаты.

Встав со стула, покачнулась от слабости и ухватилась за стол. Странно все это. Может, еще раз сходить к врачу?

Громко стукнула входная дверь, и озабоченный Миша возник на пороге кухни.

— Что-то случилось? — спросила удивленно.

— Это ты мне скажи! Я сотню раз звонил и минут надцать тарабанил в дверь!

— Не кричи! — ощерилась на этот выпад. — Телефон я не слышала, да и в спальне он остался.

— Звонка в дверь тоже не слышала? — упрекнул меня Михаил.

— Не слышала, — призналась, раздраженно пожимая плечами.

— По поводу чего банкет? — перевел разговор мужчина, окинув глазами стол с разнообразием продуктов на нем.

— Пыталась решить, что мне больше нравится, а что нет, — ответила уклончиво.

А что? Про причуды беременных не зря ходят анекдоты.

— Я одеваюсь, и едем? — предложила, вспомнив причину утреннего явления Михаила.

Тот кивнул, прошел на кухню. По-хозяйски включил кофемашину, сдержала рвущееся наружу язвительное: «Будьте как дома…» и сбежала в спальню. Точнее как сбежала — поплелась, еле переставляя ноги и напоминая себе разряженную батарейку. И это только утро. Вечером опять свалюсь без сил?

— Я там был вчера с ребятами. Ничего не нашли, — оповестил Миша, помогая мне забраться в непривычно высокий джип.

— Мне нужно просто посмотреть. Может, я что-то вспомню, — произнесла я, злясь на то, что не поехала сама. Хотя эти несвойственные мне приступы слабости, выматывали, не оставляя выхода. Не хотелось бы мне заснуть за рулем авто и попасть в аварию.

Лес встретил тишиной и желтыми листьями. В городе осень почти не ощущалась, а тут уже жестко вступила в свои права и не скажешь, что неделю назад было тепло… Стой какую неделю назад? Я же потеряла из своей жизни две недели, в которые со мной непонятно что произошло.

Глубоко вдохнула свежий воздух, ощущая, как тело наполняется первозданной энергией, исчезает, растаивая давящее чувство в груди, делая будущее не таким беспросветным. И с каждым шагом по жухлой листве становиться легче, я уже давно не следую указаниям настроенного Мишкой навигатора, а бреду туда, куда влечет меня подсознание. Играющий шуршащими листьями ветер, ласковые лучи еще по-сентябрьски теплого солнца, рождают странное желание обнять и простить весь мир, потому что внутри меня растет маленькое ненасытное чудо. Да, кажется, я поняла, чего не хватало моему малышу.

Ноги сами привели на круглую поляну со странно выступающими замысловато изогнутыми соснами. В детстве в каждом из таких деревьев я видела чью-то застывшую фигуру, и сейчас воображение замысловато играло со мной, услужливо подкидывая образы. Самая первая сосна была огромной и своей кроной напоминала летящего дракона. Разве бывают такие сосны? Не прямые вгрызающиеся в небо треугольные вершины, не разрубленные молнией или сломанные ветром, а такие будто природа, играя роль художника, придала им формы мифических существ, добавив крылья ангелов двум из них, и длинный с кисточкой хвост третьей.

Закрутилась в центре поляны, стремясь все обозреть. Что-то цепляло, задевало, заставляя еще быстрее вертеться. Причудливые кроны слились воедино, и на меня хлынуло первое видение — полет на драконе. А потом, что-то сдерживающее мою память треснуло, и воспоминания хлынули неудержимым потоком.

Бессильно осела на землю и погрузилась в этот сносящих с ног поток любви, улыбок и прикосновений. Закрыла глаза, чувствуя, как раскрывается освобожденная от наложенных богиней оков, душа.

Я должна вернуться!

И никакая богиня не вправе решать, в котором из миров мне жить!

И я беременна!

Положила ладонь на живот, погладив маленького хвостатого наследника. Определенно он или она будет хвостатым. А вместе с этим пришло осознание, что в нашем мире моему ребенку неимоверно рано придётся повзрослеть, потому что непонятно каким он родится. И всю жизнь жить непохожим среди людей? В голове невольно всплыли секретные лаборатории и опыты, насмешки ровесников и вечное одиночество… Не желаю ему такой участи!

Да, и слабость эта явно неспроста. В нашем техногенном мире точно нет чего-то жизненно необходимого будущему демону или дракону. Нет, однозначно нужно выбираться. И как можно быстрее.

Вот только как?

Глава 5

Несколько минут сидела огорошенная потоком этих соображений и воспоминаний, а потом в голове прозрением мелькнула мысль, что такого просто не бывает, это все какой-то непонятный, невнятный бред. Может, надо мной опыты проводили? И я эти две недели провела за просмотром какого-то фильма или того проще в шлеме виртуальной реальности? Или на мне испытывали новые таблетки? А беременность? Может, я все еще лежу где-то в койке обмотанная проводами и это просто игры разума? Эффект полного погружения и за мной сейчас наблюдают люди в черном?

Обернулась по сторонам, но никого не заметила. Даже Миша куда-то пропал. Взгляд скользнул вскользь по причудливым деревьям, форма которых слегка изменилась, сгладилась, и теперь не было уже тех четко узнаваемых очертаний.

Самые нелепые догадки выстраивались в цепочки предположений, но не одна из них не сходилась. Что-то все равно не складывалось. Каждая идея была прощупана и отметена как несостоятельная. Разве, что я и в правду попала в «Матрицу» и включена в эксперимент «мозг в колбе». Мысль о том, что где-то в колбе плавают извлеченные из меня мозги, вызвала приступ тошноты, и я тут же отклонилась в сторону, прощаясь с завтраком.

Встала на ноги и отошла, вытирая рот и руки влажными салфетками. Спрятала испачканные салфетки в карман куртки, и снова посмотрела на окружающие поляну деревья.

Все-таки у меня слишком живое воображение, не зря же мне перепадало за него в детстве. Некстати вспомнилось, что, будучи маленькой, я часто просыпалась среди ночи и рассказывала истории о каких-то сказочных существах. Поход к психологам и пятна Роршаха, на каждое из которых, я придумывала целую историю. И разочарованный голос мамы: «Ну, сколько можно врать и выдумывать!». Я перестала. Нет, не выдумывать, а рассказывать о своих видениях и фантазиях.

Вот и сейчас одернула себя, запретив видеть то, чего на самом деле нет. И то, что эти пять деревьев на целый метр выпирают на поляну и застыли по кругу, не дает мне право выдумывать всякую чушь про драконов, демонов, ангелов, пятерых мужей и хвостатых наследников. Хихикнула нервно.

Глаза скользнули по жухлой траве и неожиданно зацепились, выделяя едва заметную примятую линию закрученных, но не сломанных стебельков. Медленно пошла вдоль импровизированной дорожки, что прямым росчерком уперлась в первое дерево. От него острым углом уходила вторая такая же прямая начерченная линия до дерева на противоположной стороне. На пятой линии я уже знала, что они отображают звезду. Агроглифы? На поляне посреди леса? Бред…

— Наконец-то, я тебя нашел! — выбежал на поляну запыхавшийся Миша. — Если бы не карты…, - махнул рукой, понимая, что сболтнул лишнего. — Ты зачем так далеко ушла?

Покачала головой, не желая объясняться:

— Тебе эта сосна ничего не напоминает? — спросила, указав на ближайшую сосну, крона которой разлеталась подобно распахнутым ангельским крыльям.

— Дерево, как дерево, — пожал плечами мужчина.

— И оно не похоже на ангела? Вот левое крыло, а это — правое, оно изогнуто, словно прикрывает кого-то в надежде дотянуться.

— Похоже, но…

— А это видишь? — указала на слегка примятую траву. — Эти линии рисуют звезду.

— Агроглифы?

— Да, — кивнула я.

Он присел, внимательно посмотрел на примятые стебельки, закрученные по часовой стрелке:

— Кому-то явно нечего делать, — ухмыльнулся, а потом перевел взгляд на меня, и ухмылка медленно сползла с лица: — Ты же в это не веришь, Аля? Не считаешь это чем-то сверхъестественным?

Несколько минут Миша пристально вглядывался в мое лицо, а потом рывком поднялся:

— Идем! Ты замерзла! — и, дернув меня за руку, потянул за собой.

— Подожди! — воспротивилась я такому произволу.

— Что подожди? Это же все бред, Алин.

Он не сбавлял шаг и не выпускал мою руку, ухватив так крепко, что вырваться не представлялось возможным. Открыв переднюю дверь джипа, загрузил меня в него и защелкнул ремень безопасности.

— Зря ты так, — пробормотала я.

— Зря? Мы два часа бродим по лесу, а сейчас не лето! Ты замерзла. Если о себе не думаешь, то подумай о будущем ребенке!

Взревел мотор, и машина резко тронулась, унося нас прочь из этого чудного леса. Мы ехали в молчании. По стучащим по рулю пальцам, я видела, что Мишка нервничает, но затевать разговор не хотелось. Пусть частично его упреки и были справедливы, но то, что он не захотел выслушать, прислушаться, а принял какие-то свои решения, меня взбесило. Да и вопросы по поводу слежки и гиперопеки остались…

— Алин, прости. Ты, похоже, стукнулась головой значительно сильнее, чем мы предположили и сто…, - видимо он понял, что говорит что-то не то, уловил по моей несдержанной мимике, поэтому решительно оборвал это предложение, оставляя его недосказанным, — Я испугался, — признался он, ероша волосы, — И просто беспокоюсь о тебе и о ребенке.

— Это не твоя проблема, — жестко отрезала я, не понимая, что больше задевает это неожиданное навязанное участие или жест, к которому в голове моментально добавились серые дымчатые глаза и лукавая улыбка.

— Почему же не моя? — удивил меня вопросом Михаил, подъезжая к дому. — Я хочу, чтобы стала моя.

— А как же Лара и Ваня? — спросила, приподнимая правую бровь. Никогда даже в страшном сне не предполагала, что этот разговор состоится.

— Я уже полгода в разводе, Аль, — паркуясь возле моего дома, признался мужчина. — Я опоздал тогда, и не хочу опоздать сейчас. Оставь эти бессмысленные поиски. Неважно, кто это был. Сходим к врачу, разберемся с твоими нервами, и все будет хорошо. У твоего ребенка будет отец.

Боль разрывала душу, слезы невольно катились по щекам, и я склонила голову, пряча глаза. Я всегда надеялась, что этого разговора не состоится, и очень верила в возможность дружбы между мужчиной и женщиной. Итон посмеивался над этой моей наивностью и не раз повторял, что мужчина не дружит с женщиной, которую не хочет сделать своей.

Немного нервно, трясущимися руками, отстегнула ремень безопасности, открыла дверь, выбираясь из машины.

— Ты ничего не ответишь? — спросил безучастно, словно и не было этого нелепого признания.

Возможно, где-то в параллельной реальности мы с Мишей вместе, но в этой он опоздал, появившись в моей жизни женатым и на два года позже Итона. Прав был Тальков, «несвоевременность вечная драма, где есть он и она». И сейчас опоздал. Пусть я и не знаю, правда или вымысел мои воспоминания, но я это обязательно выясню. Нет, даже не опоздал, отрезал себе путь этим своим неверием.

— Не звони мне больше, — бросила я дрогнувшим от беззвучных рыданий голосом, прячась за дверью своего дома.

Что-то грохнула, громко завыла сигнализация, взревел мотор и завизжали тормоза.

Содрогнулась, напряженно выглянула в окно, но, не заметив каких бы то ни было признаков аварии, шумно выдохнула.

Боже, пусть с ним будет все хорошо, и он благополучно доберется домой! Не хочу такой крест на душу.

Глава 6

Жизнь безумно странная штука. Она то тянется бесконечно, липнет к тебе, и ты вязнешь в ней как в паутине, то несется стремительно, подобно сошедшей горной лавине, сметая все на своем пути и не оставляя времени для раздумий, сомнений, страхов и взвешенных решений. И нам кажется, вот еще минутка, еще одна битва и я все наверстаю, но за этим сражением следует следующее, а потом еще и еще, и в какой-то момент ты понимаешь, что наверстывать уже поздно. Если бы я только знала, что моему странному сну отведено не много лет, а всего несколько дней, я бы все сделала иначе, не откладывая свое счастье на потом. Но это все лирика…

А на деле меня неудержимо тянет куда-то, влечет. Струны души натянуты настольно, что ещё чуточку и что-то внутри лопнет, оборвется, вывернув душу наизнанку.

Я не могу больше ждать. Не могу сомневаться. Мне нужно спешить.

С этой мыслью я просыпаюсь и сажусь на кровати. За окном только начинает заниматься сиреневыми сполохами рассвет, развеивая сероватую дымку осеннего тумана, а я всем своим существом ощущаю, что ещё миг и будет поздно. Для меня. Для них. И это самое "их" и является главной причиной того, что я верю. Ни в одной своей самой смелой фантазии я бы не придумала пятерых мужей. В моем исполнении это, скорее всего, был бы ужастик с черным юмором. А тут… Я любила их, принимала, доверилась. Нет, даже мое шизофреничное воображение не могло такое придумать.

Вскочив с кровати, накинула теплый халат и отправилась в гараж. Там, на дальней полке в коробке хранилось все, что осталось у меня от детства и родителей. В ней же сберегались и мои детские рисунки, спрятанные когда-то от мамы на чердаке родительского дома. Открыв папку, вздрогнула от узнавания. Я давно не помнила их. Да, и не открывала эту папку, став взрослой. Для меня она была табу, ведь когда-то давно я пообещала маме больше не выдумывать всякие глупости.

А сейчас смотрела на две луны и странный храм, кровавый след на снегу, сражение дракона и демона, падение в пропасть, черные кляксы фендоров и… и у меня не было слов, так как эти карандашные наброски своей детальностью напоминали великие полотна взрослых художников и никак не могли быть нарисованы шестилетней девчонкой. Последний в папке рисунок заставил вздрогнуть — девушка в окружении пяти мужчин, таких разных внешне, но невероятно похожих в бережном любящем взгляде и снисходительной улыбке, с которой они смотрели на нее. Такие реалистичные, живые. И единственное слово-подпись внизу: «иоМ».

Короткое притяжательное местоимение отраженное зеркально подняло целый ворох воспоминаний со слезами и горечью — меня долго и упорно переучивали писать так. Неправильно. Но я почему-то видела мир таким и старательно выводила буквы левой рукой и всегда с права на лево.

Заблудшая душа — так назвала меня одна из бабок, по которым возили родители, чтобы избавить от кошмарных видений. Только я не боялась своих снов, наоборот всегда с восторгом встречала их, каждый раз узнавая что-то новое.

— Вы делаете ошибку, — кричит в спину убегающей со мной мамы какая-то старуха.

— Я могу только временно заблокировать их и то, если она захочет, — говорит другая, заглядывая мне в глаза и я, пугаясь ее выцветших добела очей, визжу от страха, обещая никогда больше не рисовать, ни писать неправильно, не придумывать, только бы не быть сейчас с этой пугающей бабой Ягой. Но, несмотря на эти обещания фантазии все равно приходят, я только прячу их. Далеко. В каменную темницу, воздвигнутую возле маленькой девочки. Тут их никто не найдет. И никто и никогда не узнает.

Новый взгляд на рисунок, не выкинутый мамой. Я знаю их всех, моих мужчин. Машинально провожу рукой по таким родным лицам. Ещё совсем недавно засыпала в их объятиях. А сейчас…

Прикрываю ладошкой живот, чувствуя, как ребенок отзывается на мое волнение. Разве я должна его уже чувствовать? Рано же. Но я ощущала ее боль, страх, растерянность. Моя кроха хотела обратно. Ей ужасно не нравилось в этом мире. Не нравилось, что не хватает энергии и сил.

— Я провожу тебя, — маленькая девочка в неуместно белом платье дрожащим маревом появилась рядом. Ее черты перестали быть похожими на скелет, и я с всхлипом ужаса узнала в ней себя. Закрыла рот рукой, сдерживая рвущийся наружу крик. — Нужно спешить. Ты сняла блок, и теперь нужно вернуться. Ты и так задержалась.

Девочка задрожала, пошла рябью, а вскоре и вовсе исчезла.

— Поверь и поспеши, — пробормотала напоследок, истаивая в призрачной дымке.

Кинув взгляд на коробку с надписью Марк, так и не решилась открыть. Прошлое пусть остаётся здесь.

Вернувшись в дом, по-походному быстро собрала в рюкзак все необходимое, переоделась в теплый спортивный костюм и вышла к машине. В последний момент вернулась на кухню и написала записку Мише.

Скрипнула дверь гаража, выпуская меня из своей темной разинутой пасти, и автомобиль, пронзительно взвизгнув шинами, помчал туда, где я оставила свое сердце.

— Ну, что, маленький, поможешь мамочке отыскать дорогу домой? — спросила я, поглаживая живот.

В ладонь прилетел разряд тока. Дитя двух миров достаточно напилось силы, чтобы открыть путь туда, откуда мы пришли пять дней назад — в Междумирье, странное помещение с кучей кривых зеркал. Туда, куда моя кроха перенесла нас от фендоров, на растерзания которым выкинули меня фигуры в черных плащах, не дав завершить ритуал.

Не было гарантии, что я найду Аластри.

Один раз я уже пыталась. И не нашла, а силы таяли, наложенное заклинание действовало и через миг я уже не помнила, что ищу.

И тогда, наткнувшись на свой мир, я вернулась домой. Домой ли? Беспомощно огляделась по сторонам и с грустью поняла, что уже не считаю это место домом. Да и было ли он им когда-нибудь? Так, временное пристанище, где я могла обрести покой.

В небе только разгорался рассвет, а я уже мчалась обратно в лес. Душный город давил, лишал Перчинку необходимой энергии, и моя кроха тянула ее из меня, так много, что я почти пошатывалась от слабости.

Гнала машину и ругала себя за спонтанность и опрометчивость, но виденные ночью сны вынуждали не медлить. Во сне я вспомнила то, чего не вспомнила на поляне — последний день моего пребывания в мире Аластри.

И теперь мне просто необходимо вернуться.

Я не могу ошибиться. Потому что где-то там часы Мироздания отсчитывают последний час жизни моего мира.

Глава 7

Ничего не получалось.

Я уже пару часов носилась по поляне, но кроме того, что ужасно продрогла, ничего не добилась. Разочаровавшись, уселась на бревно, прикрывая глаза и успокаивая зарождающуюся панику. Провела правой рукой по плоскому животу:

— Не повезло тебе, кроха, с мамкой, она у тебя такая дурочка.

Других слов у меня для себя не было, не к месту проснувшаяся самокритичность костерила меня, награждая куда более несдержанными эпитетами.

Спрятав левую руку в карманы, наткнулась на камешки, сжала их в кулак, черпая в них необъяснимое мне успокоение.

«Размечталась — маленький еще не родившийся зародыш, перенесет тебя между мирами, когда это, наверное, подвластно только богам. Ну, или зарвавшимся ангелам со странным ритуалом», — набатом вопило здравомыслие в голове.

И я лишь мысленно кивала, понимаю всю справедливость упреков. Но… Сейчас эта мысль была единственной соломинкой, за которую я отчаянно хваталась как тот утопающий.

— Так не утопи ее, — каркнул кто-то совсем близко.

Огляделась, но поблизости никого не заметила. Возле меня на траву присела ворона, машинально отшатнулась.

— Тут я, — каркнула она, и я выпучила глаза, видя очередное воплощение своих снов.

А когда вместо вороны появилась девушка в черном платье, я только усилием воли погасила мелкую дрожь паники и не убежала, лишь крепче сжала камешки в руке.

— У тебя есть ключ. Есть связь. А ты сидишь и жалеешь себя, — сказала девушка, останавливаясь возле меня.

Встала на шатких, от охватившего ужаса, ногах. Нет, ее аура не давила на меня. Да, и ростом своим она не подавляла, нависая, но почему-то сидеть, когда она стоит, казалось неправильным.

— Кто вы? — поинтересовалась севшим голосом.

— Ты знаешь ответ, — хмыкнула она и, сделав шаг, опустилась на поваленное дерево рядом. — Присядь, — предложила, кивая на то место, где еще минуту назад сидела я.

Упускать ее из виду не хотелось, и я, перекинув ногу через бревно, расположилась верхом. Все происходящее было настолько нереальным, что идея отправиться к психологу, психиатру или любому другому специалисту, чтобы хорошо промыли мои мозги, представилась вдруг не такой абсурдной и жестокой.

— Хватит сомневаться. Все, что происходит сейчас, реально. И ты не сошла с ума.

— Все так говорят, — хмыкнула невольно, понимая какой бред это общение с собственной галлюцинацией. Ладно, во сне, я уже почти привыкла, но в живую…, - Вы богиня, как Ахлес? — озвучила родившееся в голове предположение.

— Нет, конечно, — фыркнула девушка, и этот смешок проявил морщинки под ее глазами, выдавая возраст. — И ты не найдешь меня в том мире, из которого вернулась. Я ушла из него много лет назад.

— Ушли? — эхом повторила я.

— Ушла. Как и ты, я тогда была беременная, а Аластри дал особую силу беременным видящим.

— Вы так говорите, будто он живой, — растерялась я, — Какую особую силу?

— А ты еще этого не поняла?

Пожала плечами. Я вообще мало чего понимала.

— Позже, поймешь, — высматривая что-то в моих глазах, отмахнулась она от объяснений. — Видящие единственные дети Аластри. Самая древняя раса. Предтечи, живущие еще до прихода Стрезола и Ахлес с их детьми. Но видящие это раса ученых, погрязших в знаниях и гармонии с миром, далеких от склок, и когда пришли чужеродные расы, они уединились, продолжая собственные изыскания, и это было их первой ошибкой. Второй стало то, что когда появились так похожие на них люди, они вылезли из щелей, в которые забились, и распространились по миру, — девушка горько вздохнула, а ее темные глаза стали потемнели до черноты, словно в них поселилась непроглядная тьма.

— Поэтому никто не знает о них как о расе, а считают их просто одаренными людьми? — выказала я догадку, надеясь, развеять эту пугающую темноту.

Она кивнула:

— Ты последняя из видящих. И тебе не место на Земле.

— Хотите сказать, что вы моя бабка, — хихикнула истерично, происходящее все больше напоминало бред.

— А точнее прапрабабка. Шестое поколение, — кивнула девушка, бросая такой серьезный взгляд, что я ойкнула и замолчала. — Твоя сила должна была пробудиться еще в детстве, чтобы к своему двадцатилетию ты могла вернуться на Аластри. Но… Твоя мать сделала все, чтобы заблокировать твое способности.

— Зачем? — слово вылетело само собой, слишком долго жил во мне этот вопрос, так никогда и не заданный родительнице.

Она не хотела отвечать. Я видела это. Чувствовала, что она хочет поведать что-то другое, но что-то в моих глазах побудило ее ответить:

— Твоя мать никогда не говорила, но она младшая в семье. Ей было пять, когда у старшей сестры Жени стала просыпаться сила. Их мать, твоя бабка, расплатилась за рождение второй дочери своей жизнью. К сожалению, в этом мире у моих потомков мог рождаться только один ребенок — девочка, а твой дед ужасно хотел сына. Он пожалел об этом после, но обратить вспять сделанного уже не мог. Как бы то ни было, но когда у старшей дочери проснулась сила, он оказался не готов — психологи, анализы, врачи в белых халатах и семнадцатилетняя девушка оказалась в больнице с выдуманным нервным срывом. Она была очень красива. Один из санитаров положил на молоденькую Женю глаз, стал являться к ней чуть ли не каждую ночь, пока однажды она его не забила подобранным на прогулке камнем. Руководство больницы испугалось скандала, и девушку накачали сильными психотропными, а когда все это время не оставляющий дочь отец все-таки добился разрешения забрать Женю, было уже поздно — от веселой егозы не осталось и следа. Пустая оболочка, за которой нужно следить и убирать. Отец привез Женю домой, надеясь, что окружение и любовь со временем вернут ее, но время текло и ничего не менялось, а через пару лет Женя тихо умерла во сне.

— Мама боялась, что я стану такой, — прошептала я, прикрывая глаза и воскрешая образ матери.

— А еще она боялась любить и привязываться к тебе, но все равно любила.

Кивнула, смахивая рукой опалившую щеку слезу.

— Мы засиделись и тебе пора. Время тут идет иначе.

— Постой. Ты не ответила…

— Ты знаешь все ответы, Алина. Прошлое, будущее, настоящее для тебя нет тайн. Вот что сейчас делает твой дракон? Потянись к нему и…

Она еще что-то говорила, но я уже не слышала. Я была там с ним. В бальном зале дворца, посреди разряженной толпы. Рейдеран сидел на том же троне. Безучастный. Без эмоциональный. В янтарных глазах погас огонь, не было больше сполохов обжигающего тепла, и сейчас они равнодушно перетекали по залу, безжалостно препарируя окружающих на мелкие кусочки. Лишь на краткий вдох задержались на ком-то и я проследив за его взглядом, увидела Изуми. Наивная, робкая улыбка, окрасилась странным торжеством и алчным блеском в глазах, едва взгляд Рея перетек на ее соседа.

— Рей, — позвала я, подбираясь ближе и молясь, чтобы он меня увидел или хотя бы услышал.

— Он не слышит тебя. Тебя нет здесь. Ты все еще на земле, а это всего лишь видение, — голос прапрабабки отрезвил, и я беспомощно взмахнула ресницами, — Прошлое это, будущее или настоящее, нам не ведомо, только ты сама можешь это определить, — ответила она на невысказанный мной вопрос.

— Как?

— Ты знаешь все ответы. Только неправильно формулируешь вопросы.

Угу, знаю, как же. И со знаниями этими, я как шимпанзе с гранатой — абсолютно не представляю, что делать и как быть. В голове мелькнуло воспоминание — упрек, брошенный мной книге Тайн:

«— Почему ты не показала мне этого раньше?

— Нельзя ответить на незаданный вопрос».

И ведь она была права, я не спрашивала, просто тогда меня интересовали другие вопросы. Это потом я поняла, что книга Тайн это своеобразная поисковая система, сродни нашему гуглу, только информация в нее записывается самим миром, и от того, как правильно ты сформулируешь вопрос, зависит ответ. А что я тогда ее спросила? Что выбрать и как поступить с Ахлес? Ну, почему я не подумала. И что она мне ответила? Твоя кровь может обратить любой ритуал? Вот как это понять? Я поняла буквально и…

— Ты все сделала правильно, — перебила поток моих размышлений прабабка.

— Ты мысли читаешь?

— Мы связаны, девочка, — она к чему-то прислушалась. — Время пришло. Ступай…, - подернулась дымкой и растаяла, раньше, чем я озвучила готовые сорваться вопросы.

— Куда ступай? Как? — пожала плечами, и будто притянутая за ниточку, повернулась к центру поляны, посреди которой рябью искрился воздух.

— Алин, — окрик Михаила вынудил обернуться, и я подспудно поняла, что где-то в глубине души я ждала его появления и одновременно с этим хотела его предотвратить.

— Что ты здесь делаешь?

— Прочел твою записку. Я…, - и опять этот рвущий душу жест, — должен извиниться.

— Ничего ты не должен, Миш, — поежившись от могильной сырости влекущего меня искажения, обронила я.

— Ты замерзла, — не ускользнуло от мужчины мое передергивание плечами, — поехали домой.

— Я не вернусь. Миш, где-то там меня ждут пятеро любимых мужей.

— Останься, я лю…

Но я перебила:

— Ты не любишь меня. Возможно, мы с тобой близки. Возможно, мы могли бы любить друг друга, но… Миш, ты серьезно за все эти пять лет не нашел подходящего времени, чтобы признаться?

— А ты помнишь, какой ты была? В тот первый год? Ты же жить не хотела, а я… Я не мог видеть тебя такой, — он снова взъерошил волосы.

— И ты пропал из моей жизни на целых два года, — грустно улыбнулась, наблюдая с какой злостью, он признается в том, что тогда поддался слабости.

— Пропал. Но у меня была Лора и Ванька…

Я молча смотрела за сменяющимися на его лице выражениями: злость, грусть, облегчение, что нашел оправдание, и упрек, с которым он теперь смотрел на меня.

— Ты сама сказала, что женатый мужчина для тебя не мужчина.

Хмыкнула, чувствуя, как внутри меня разрастается нетерпение, требуя поспешить к этой зыбкой глади воздуха.

— Ты зря пытаешься убедить в этом меня и себя. Я не люблю тебя, — отрезала категорично, рассчитывая, прекратить этот бессмысленный разговор. — И никогда не откажусь от своих мужчин. А ты? Любишь меня? Сможешь быть одним из моих мужей и делить жену без ссор и обид? Начать жизнь с нуля в другом мире? Где ни твои знания, ни твои навыки не помогут тебе, и придется влачить жалкое существование нищего отщепенца? Мире, населенном драконами, вампирами, демонами, нагами и всеобразной нечистью?

Я утрировала, спешила и поэтому жестко кидала слова, отрезая по живому. И будто в оправдание перед внутренним взором возникла девчонка на велосипеде и бегущий за ней мальчишка, с глазами цвета весеннего неба.

Улыбнулась благодарно. Не знаю, кто сейчас заведовал моей силой и распоряжался моими видениями, но за эту картинку я точно была благодарна.

— Твоя жизнь здесь, Миш. И девушка, что научит тебя любить больше жизни, уже встретилась на твоем пути. Не потеряй ее, гоняясь за призрачными чувствами.

Шагнула в зыбкое пространство, опуская руку в карман, задерживая дыхание и зажмуривая глаза.

Все, так как во сне — комната с бесконечной чередой зеркал-окон.

— И как тут искать нужный мир? — спросила шепотом, с силой сжимая камешки в руке.

Обернулась. Миша все еще стоял на поляне и широко раскрытыми глазами смотрел на место, где еще мгновение назад была я. Шагнул на полшага, и у меня перехватило сердце от страха и ожидания. В голове панически заметалось сразу так много мыслей и эмоций, пугающих и радостных одновременно.

Несколько долгих секунд он смотрел прямо на то место, где стояла я, а потом досадливо махнул рукой и, развернувшись, быстрым шагом покинул поляну.

Выдохнула, только сейчас осознав, что все это время задерживала дыхание. Руку кольнуло. Ойкнув, вытянула ее из кармана и, разжав ладонь, заметила сочащиеся кровью ранки. Видимо, я в волнении так сильно сжала кулак, что острые края вонзились в слабую плоть.

— Ну, сколько можно медлить? — упрекнула призрачная девочка, возникая рядом со мной и хватая меня за руку.

Недоуменно подняла глаза, осязая ее.

— Тут Междумирье, я могу принять любую форму, — пожала она плечами. — Возвращаться придется через мир фендоров. На Аластри нет порталов. Видящие не любили гостей и уничтожили их, закрыв доступ в свой мир, — потянула она меня за собой.

Доведя до серого затянутого туманом зеркала, подтолкнула:

— Ступай!

— А ты?

— И я, — рассмеялась девочка, истаивая в дымке.

Оглянулась назад взволнованно, делать шаг вперед в этот туман не хотелось. Видела я уже этот мир и этих фендоров. Но другого пути похоже нет.

Весело!

Глава 8

Один шаг и я попала в серовато-белесое нечто. Оно сгустилось вокруг меня, окружив так плотно, что вытянутая вперед рука превращалась в расплывчатую тень. Пара шагов и я уже полностью в этом белесом месяце. Чувство дежавю накрыло меня с головой, возвращая в тот день, когда я застукала Бертика. Было ли мне больно тогда? Да. Но совсем не из-за предательства или измены. А за время, за мои бесцельно прожитые в сожалении о безвозвратно утраченном годы. И за то, что позволила себе довольствоваться малым, когда хотелось большего.

Покачала головой, отгоняя воспоминание. Знать бы еще, куда идти в этом белесом мареве? Вспомнились слова девушки утверждавшей, что я знаю все. Верила ли я ей? Не знаю. Но проверить не мешало. И я, доверившись своим чувствам и интуиции, свернула направо.

Сейчас, когда я не видела дальше вытянутой руки, ощущения обострились. Я слышала шуршащие под ногами листья или что-то очень похожие и замирала прислушиваясь. Шумно вдыхала запах воздуха насыщенного озоном и задерживала дыхание, ожидая, что каждый вдох может стать последним — мало ли какая дрянь в нем примешана.

Сбоку от меня что-то треснуло и я, вздрогнув, обернулась. Но глаза, на которые мы привыкли полагаться, отказали, лишая возможности рассмотреть что-либо за пеленой тумана.

Озноб страха пробежался по загривку. Замерла, стараясь сдержать хлынувший страх и воскрешая в панике старый мультфильм. Сейчас я как никогда была похожа на того испуганного ежика, заблудившегося в тумане.

Чей-то тихий шорох по земле и по ноге поползло противное насекомое. Сдержав возглас, запрыгала, стряхивая его с ноги, а когда мне это удалось, что-то просвистело совсем рядом и только инстинкт, вынудивший мое тело отпрыгнуть, спас меня от огромного щупальца ударившего в том месте, где еще мгновение назад была я.

Зажала рот рукой в попытках заглушить вскрик, но он все равно прорвался. Нет, это не «Ежик в тумане» это настоящая «Мгла». Я неслась, не разбирая дороги, мечтая убежать как можно дальше от этого чудовищного невидимого монстра.

В какой-то момент меня сбили с ног, на спину навалилось что-то большое, накрыло теплом, вжимая в землю. Дрожь страха и паника прошли моментально. Откуда-то взялась невиданная ловкость и, изловчившись, я перевернулась и сама покрепче вцепилась в монстра. Тяжелого, страшного, но…

— Дэм, — выдохнула я, чувствуя, как дрожит и сотрясается тело в чудовищно-пугающих лапах.

Он не ответил, нюхнул воздух где-то возле моего уха. Мне и не нужно было ответа, и пусть я не могла рассмотреть его целиком или же увидеть его глаза, но этих прикосновений и едва уловимого запаха было достаточно, чтобы я обхватила его руками и ногами и обезьянкой повисла на нем. Он хмыкнул. Удовлетворенно и как-то облегченно. Шумно вдохнул воздух в районе моей шеи, ероша волоски, и дрожь мурашек по телу сменила направление, перестав убегать в пятки и решив скрыться в животе, стягиваясь в узел желания.

«Надо же я и в таком виде его хочу», — отметило паникующее сознание и непонятно зачем огорошило вслух:

— А я беременна.

Демон замер, задержал дыхание, словно к чему-то прислушиваясь, а потом вновь хмыкнул и еще сильнее стиснул в объятиях.

Меня окутало волной противоречивых чувств — недоверия, нежности и какого-то затаенного ликующего ожидания.

«И все?», — недовольно буркнула обиженная девочка внутри меня, но рассудительность тут же одернула, напоминая, что мы вообще-то в опасном мире странных тварей.

Фыркнула и прижалась сильней, провела носом по плотной, напоминающей броню, коже в районе ключиц. Судорожный вдох и объятия стали крепче настолько, что затрещали кости.

Мимо мелькнула тень, послышались звуки борьбы. Скользнула по расслабившимся рукам-лапам:

— Я буду тут, — прошептала, оседая на землю.

Кто и с кем схлестнулся в бою, я не видела. Только клубок черных тел слившихся воедино, но нетерпеливое напряжение Дэмриана и охватившее меня беспокойство указывали на то, что один из сражающихся мой муж в боевой форме. И может не один.

— Ксай, — прошептала я, разглядев черное кожистое крыло.

Тут туман был более разрежён и видимость немного лучше. И я не могла отвести глаз о слившихся в смертельном бою черных тел. Фендор был поистине огромным, размерами не уступая тираннозавру или даже Годзилле, а его постоянно перетекающая форма давала ему массу дополнительных преимуществ. Он был словно материальное воплощение какой-то инородной субстанции, мерзкой слизи обретшей нужные очертания.

Затаила дыхание, заметив, как одно из щупалец опрокинуло Ксая и придавило его сверху. Странное свечение заструилось по нему, перетекая от моего вампира в этого монстра. Вспомнился самый первый бой Рейдерана с фендорами, тогда мой дракон тоже терял силы от этих щупалец. Только свечения не было. Или я его не заметила. Или его не видно было в солнечном свете.

Я размышляла, а тело уже дернулось туда, где на моих глазах самым наглым образом выпивали жизненные силы моего мужа. Заколотила по тентаклю кулаками, но оно даже не дернулось от моих ударов. Да и что я могла, когда это щупальце в обхвате было толще меня в пару раз?

Слезы бессилия обожгли глаза, и я сильнее стиснула кулаки, впиваясь ногтями в тонкую кожу. От очередного удара щупальце дрогнуло, отпрянуло как от огня, и я торжествующе рассмеялась.

— Вот тебе, вот, — ожесточенно и по-детски в бессильной злобе колотила я, сквозь пелену слез, не замечая ничего.

Меня перехватили, обняли, вжимая в мускулистый торс:

— Тише, все, — тихий шепот в ухо, был таким слабым, что я его едва расслышала.

Повернулась в сильных руках, прижалась к теплой груди, ощущая, как слабо бьется сердце. Руки скользнули к моим рукам, разжимая стиснутые кулаки и поднимая их вверх. Послышалось шипение, а потом жаркие губы приникли к моей левой ладони. Язык заскользил, слизывая…

— Кровь, ты поранилась, — шепнул в мою раскрытую ладошку Ксай и приник к руке.

— Тебе нужна моя кровь? — спросила, готовая вскрыть себе вены, только бы с ним все было хорошо.

— Нет, — качнул головой. — Мне нужна ты.

Объятия стали крепче, настолько, что где-то внутри хрустнули мои ребра.

— Осторожнее она беременна, — голос Дэмриана заставил обернуться.

Улыбнулась, увидев, совсем рядом своего демона в человеческой форме, целого и невредимого.

— Алина, — выдохнул, стискивая меня в объятиях, — чего еще мы о тебе не знаем?

Пожала плечами. Мне было спокойно и легко, зажатую между двумя мужскими телами меня не страшили фендоры и другие монстры этого мира. Больше интересовала реакция вампира на беременность, и я всмотрелась в его почти человеческое лицо.

В боевой форме его глаза стали не просто кровавыми, а сверкали яркими искрами огранённого рубина, пепельные короткостриженые волосы ничуть не сглаживали хищность заострившихся скул и носа, а удлиненные клыки делали чрезмерно опасным. Он не стал больше или выше, как Дэмриан, только за спиной появились огромные крылья и руки украсили длиннющие когти, но мощь его тела ощущалась как никогда. Перевела взгляд туда, где моя раненая рука все еще пребывала в плену его ладони и удивленно выдохнула. Когти, каждый длиной с мой самый длинный палец, бережно обвивали ее и не один не царапал, хотя не осторожное движение и он лучше ножа вскроет мне горло.

Поежилась от представленной картины и сразу почувствовала, как напряглись и слегка разжались руки, позволяя мне выскользнуть. Прижалась крепче к груди, вжимаясь в него. Облегченный выдох вампира, пробежал по телу стайкой мурашек.

— Нужно выбираться, — бросила я, отвлекая себя и шумно втягивающих носом парней от накатывающего возбуждения и вспыхивающих в голове эротичных картинок.

— Нужно, — выдохнул мне в ухо Дэм, вызывая новую волну уже притихших мурашек.

— Не делайте так, — попросила, чувствуя, как от нахлынувшего возбуждения расплываются мозги.

— Как?

— Вы меня возбуждаете, а я…, - развела руками и высвободилась из объятий.

Мужья самодовольно хмыкнули и выпустили.

— Как ты его убил? — отвлек своим вопросом всех нас вампир, и я была ему благодарна за это.

— А это не я, — со смешком признался демон. — Это у нас жена такая ядовитая.

Два пристальных взгляда пронзили меня насквозь, выискивая во мне что-то тайное.

— Что?! — передернула плечами, сбрасывая эти цепкие взгляды.

— Малышка, ты ничего не хочешь сказать? — и два голоса в унисон, так заманчиво ласково, вкрадчиво.

Улыбнулась, чувствуя небывалый прилив энергии и несвойственной мне злости.

Убить я вас сейчас хочу, а не сказать!

Глава 9

От сложного разговора отвлек, очень своевременно решивший напомнить о себе голодным бурчанием, желудок.

— Держи, — вручил мне в руки лепешку с сыром Дэмриан.

— Спасибо, — поблагодарила, вспоминая, что у меня и самой-то за спиной рюкзак, полный еды и всякой всячины для непредвиденных ситуаций. Но эта лепешка приправленная заботой была вкусней и я довольно улыбнулась.

— Леону скажешь «спасибо». Мы с Ксаем о еде даже не подумали, — признался демон, пожимая плечами на свою нерасторопность.

— А где они? — спросила, едва прожевав, и оглянулась по сторонам, ожидая, что вот сейчас туман разойдется как Красное море перед Моисеем, выпуская могучие тела моих мужчин.

— Рон и Рей остались в Аластри, — ответил Дэм и, увидев мою вздернутую вверх бровь, добавил: — Возникли проблемы в драконате и Кирулеи, — я прищурилась и демон, поняв, что сказал что-то не то, продолжил: — Ничего страшного, просто нужно решить кое-какие вопросы.

Ох, уж эти мужские вопросы. Хотя с этими все понятно — принятия власти, церемонии, дела…

Размышляя о превратностях судьбы, молча, дожевала лепешку. И только сейчас заметила, что рюкзака за спиной нет. И когда снять успели? Все так же в молчании двинулась за Дэмрианом.

Видела я эти «проблемы». Пусть дракон и безучастно взирал на бал и красавиц, но разве это может быть важнее жены? Стало немного обидно. Но в любовь Рейдерана и боль в его глазах я верила. Леон даже тут дотянулся, чтобы доказать свои чувства, а вот Рон… Молчаливый, замкнутый, он так ни разу и не сказал, что испытывает ко мне хоть что-то помимо симпатии. Да, и этот брак. Я же фактически сама его ему навязала, додумавшись прыгнуть вниз. Почему-то решила, что спасаю его, и он меня любит. А вдруг все было не так? Вдруг мой прыжок вынудил его жениться? Он же не знал, что я обзавелась двойной подстраховкой в виде вампира и Леона и любой из них бы меня спас. Неужели я сама придумала все — чувства, клятвы, и втянула его в навязанный союз с пятью мужьями? В памяти мелькнул яркой искрой разговор в гостинице и единственное признание Рона, сделанное фактически под давлением. Стало до ужаса тоскливо и грустно…

— Что ты себе придумала, глупышка? — дернул меня на себя шедший за моей спиной Ксай, разворачивая и сжимая в объятиях, пальцем приподнял мой подбородок, вынуждая смотреть на себя.

Утонула в бездонных рубиновых глазах, сверкающих искрами яркого пожара.

— Откуда ты…? — но вопрос так и замер на устах, позволив мне ощутить себя не просто глупышкой, как справедливо заметил вампир, а последней дурой. — Ничего.

Вдумчивый, пристальный взгляд глаза в глаза, вглядывался в те затаенное уголки, которые я давным-давно никому не показывала. А может, и вообще никогда не обнажала их перед людьми.

Тряхнула головой, скидывая с себя колдовской взгляд-рентген:

— Выберемся, поговорим, — озвучила я предложение, радуясь тому, что и место не подходящее и время.

Вампир кивнул и подхватил меня на руки.

— Так будет быстрее.

Следующие несколько часов я провела, катаясь на руках. Чаще обезьянкой висела на спине или животе и пусть последняя поза была излишне провокационной, а мое либидо взбунтовалось то ли от небольшого воздержания, то ли от выброса гормонов, но передвигаться так получалось быстрее и безопаснее.

Как мужчины ориентировались в этом тумане, сказать было сложно, но та уверенность, с которой они выбирали направление, желание уточнить этот вопрос не вызывала. Я поверила в то, что они определенно знают, как попасть в Аластри и целиком положилась на их чутье.

Дважды на нас нападали жуткие твари. И еще раз пришлось столкнуться с огромным фендором. Вот тогда мы, по моему убедительному настоянию, и проверили теорию моей ядовитости — ядовита, а для фендоров смертельно опасна.

— Змеючка ты наша, — рассмеялся Дэмриан, глядя как прячутся огромные щупальца в попытках избежать капелек моей крови.

Ночь мы провели в какой-то пещере. А утром…

— Доброе утро, любимая, — ласково приветствовал Ксай.

— Тебе нужно покушать, — вторил ему Дэм. — Держи, — вложил мне в руки миску с едой Дэм.

Что-то меня насторожило в васильковых глазах. Машинально отстранила протянутую миску. Встала молча, огляделась по сторонам, пытаясь осознать происходящее. Где-то на подкорке сознания билось предупреждение, что что-то не то и все не так. Рукой коснулась груди демона в надежде, что странное ощущение развеется, наткнулась на теплое тело с отчетливо бьющимся сердцем. Закрыв глаза, вдохнула запах и прислушалась к шуму дыхания, мечтая узнать, вычленить родное, но все было таким одинаково-знакомым, что я невольно поморщилась — не моё. Или если быть точнее моё и не моё одновременно.

Наклонилась к рюкзаку, служащему ночью подушкой.

— Ты же беременна, тебе нельзя носить тяжести, — попытался, перехватить рюкзак Ксай.

Не отдала. Достала банку консервов, озадаченно вдохнула, так и не произнеся ни слова. Странно это все. Откуда эта подозрительность? Я интуитивно чувствовало, что что-то не то. Пусть эти мужчины внешне ничем неотличимы от моих родных Ксая и Дэма, и все равно в них чувствовалось что-то не моё, чужеродное. Где-то внутри рождался подсознательный протест, тело отзывалось отдергиванием, а не желанием вжаться и раствориться в тепле и ласке.

Заглянула внутрь себя, отыскивая ниточки связи, две из них уже были ощутимы, словно прерванная связь восстановилась, но почему-то медленно отдалялись. Закрадывалось смутное ощущение, что это все какая-то грандиозная подстава, и чем больше я наблюдала за ними, тем яснее становилось одно — моих мужчин рядом со мной сейчас нет. И что делать я совершенно не знаю.

Радовало, что токсикоза тоже нет, и я спокойно доела консервированного тунца из банки.

Накинула на плечи рюкзак, не дав унести его одному из «мужей». Зажгла припрятанный фонарик и огляделась в поисках того, куда могли деться мои демон и вампир, но на гладком камне никаких видимых следов не осталось. Исчезли без борьбы?

«Ты знаешь все!», — всплыли в памяти насмешкой слова девушки-прабабушки, перекривляла ее мысленно, ругаясь про себя: — «Знаю! Конечно же! Как же не знать! Только инструкцию к этим знаниям и силам никто не выдал».

Отошла вглубь одного из ответвлений, попросив не ходить за мной и сославшись на тошноту. Парни остались рядом с импровизированной постелью, ожидая, моего возвращения. Мысленно перебирала вчерашний вечер и свой сон. Спала я на редкость крепко. Одурманили? Не думаю, что демон и вампир позволили бы себя застигнуть врасплох. Вечером на страже возле входа оставался Ксай, а Дэм был со мной, ночью мужчины собирались смениться. Погасила желание побежать проверять следы. Кто бы ни провернул это все, ему нужно мое неведение, а значит, мне не стоит показывать, что я о чем-то догадываюсь.

Вышла из пещеры, а за мной вынырнули из нее копии. Кто-то попробовал подхватить меня на руки, но я отпрыгнула. А потом поняла то, что не осознала сразу — запах, шум, внешний вид, осязание меня обманывали все пять чувств моего организма (вкус не проверяла, но думаю и он бы обманул. Или все же попробовать?), даже шестое чувство подвело с этим странным ощущением тонкой связи между нами, но вот тело на этих мужчин не реагировало. Чем руководствовалось оно? Не знаю. Но желания ни к одному из них я не испытывала.

Украдкой осмотрела примятую траву у входа. Следы на земле были почти не видны. Так, мелочь — перевернутый камень, но для меня это был зловещий признак. Значит, не придумала. Значит, нельзя списать это все на разыгравшееся больное воображение и дурной сон.

И что делать? Где искать моих? И кому это все понадобилось? Зачем? Неужели в этом мире есть кто-то пострашнее фендоров?

Одно ясно клоны пока не догадались, что я распознала подмену, а значит и на вкус их придется узнать, чтобы притупить бдительность и подтвердить догадку. Подошла и быстро, чтобы не растерять решимость впилась в губы вампира. С трудом подавив брезгливость и желание отплеваться, отпрянула в сторону. Нет, вкус был тот же, а вот губы словно принадлежали другому существу, а не моему мужу.

А если…?

Нет, думать об этом буду потом, пока же пойду туда, куда ведут. И буду пытаться разобрать завал своего «знаю».

Глава 10

В голове царил бедлам. Я снова и снова прокручивала момент пробуждения, выискивая, выделяя детали, что меня настораживали. Больше всего тревожили глаза. Именно они сразу задели меня за живое. Так бывает иногда, когда ты возвращаешься домой и, невзирая на то, что все лежит на своих местах, понимаешь что что-то не так. Несущественная мелочь, что выбивается из общей картины. Незаметная, неуловимая, но интуитивно ощущаемая.

Вот и в этих кроваво-красных и бесконечно-синих глазах было что-то новое, незнакомое. Или точнее чего-то не было. Чего-то что окутывало меня своим теплом, согревало и будило в душе щемящую нежность.

Ксай привычно выбросил руку, поддерживая оступившуюся меня. Но даже в этом обычном жесте привередливой мне все было не так. Вроде пальцы знакомо перехватили тонкое запястье, но нет — до боли впились в нежную кожу, оставляя синяки. Удержала готовое сорваться раздраженное шипение и каменную маску на лице, не стала выдергивать руку, только сейчас осознавая, сколько сдержанной ласковой силы таят длинные аристократичные пальцы моего вампира. Казалось, нажмет чуть сильнее и все — кость хрустнет под давлением, и рука повиснет сломанной кисточкой.

Мысли взбудоражено метались в голове, не давая сосредоточиться, перескакивали с одного на другое. Сама не заметила, как в глубине разума родилось опасение, воскресившее воспоминание о ментальных способностях людей с Аластри, и принялась методично и сосредоточенно возводить защитную стену, пряча за ней все самое ценное.

«Пусть пробуют теперь считать, о чем я размышляю, ничего у них не выйдет», — усмехнулась коварно, сдерживая желание показать широким спинам язык, мимоходом отмечая, некоторую несвойственную мне детскость в поступках и желаниях.

Окружающий нас мир был все таким же сумрачным и туманным, и в какой-то момент, отвлекшись от неутешительных дум, я поняла, что светила на небосклоне нет, день не сменяется ночью, легкий ветерок не тревожил туманное марево, а серые растения явно не ведали что такое фотосинтез. А может тут, как у нас на Южном полюсе наступила полярная ночь или гражданские сумерки? Но почему тогда не так холодно?

«И осадки этому миру не ведомы», — пришла в голову догадка, когда я в очередной раз попыталась рассмотреть небо. Странный мир. И какой-то искусственный что-ли. Ирреальный.

— Ты сегодня такая молчаливая, — заметил лжеДэм, с такой же, как и окружающий нас мир, неестественной улыбкой на губах. Дэм так не улыбается! Он вообще редко улыбается, но когда расплывается в улыбке, глядя на меня у меня трясутся поджилки и живот сводит от желания.

Вздрогнула, разгоняя по коже страх. Я так еще и не решила, какой из вариантов предпочтительнее в данной ситуации — то, что со мной рядом идут клоны, то, что я сошла с ума, то, что в них поселился паразит, вытеснив сознание, или то, что моих мужчин лишили их душ. Последнее предположение было самым страшным и диким для моей рациональной логики, но от этого не становилось менее возможным в этом невозможном мире.

Оставив сказанное без ответа, пожала плечами.

— Когда мы уже придем? — поинтересовалась капризно, всем своим видом демонстрируя усталость.

— Скоро, — утешил лжеКсай, подхватывая на руки.

Вырываться вновь не стала, доверчиво прильнула к неродному телу, впитывая несвойственный моему вампиру аромат, от которого меня немного подташнивало. Слушаю биение сердца и даже в его неровном беге нахожу отличия. Как же это все пугающе!

Ситуация с этими лжемужьями напрягала даже больше, чем затерянное междумирье с кучей зеркал-порталов. С тем, по крайней мере, мне было интересно, откуда это удивительное место появилось, и кем оно было создано, и я с упорством углубилась в измышления, делая попытку отвлечься, но упрямые мысли вновь и вновь возвращались к мужьям. В груди клокотало желание найти и задать хорошенькую трепку тому, кто отобрал у меня это доброе утро, лишил покоя и… Сдержала непрошенные горькие слезы — меня поманили исполнением мечты и лишили ее тогда, когда я уже почти праздновала победу.

Белый дворец вырос перед нами из ниоткуда. Восточный и чересчур роскошный, окруженными квадратными дозорными башенками, украшенный арками, фресками и мозаикой, он будто сошел со страниц книг с арабскими сказками.

Серый туман превратился в белесую полупрозрачную дымку, наталкивая на предположение, что дворец стоит на возвышении.

— Где мы? — спросила, озираясь по сторонам в надежде приметить пути отступления.

— Доверься нам, малышка, — прошептал на ухо демон, на руках которого я сейчас находилась, и было в этом жесте что-то такое родное, что сердце дрогнуло и тут же обреченно сорвалось вниз, когда я присмотрелась к сжатым в тонкую ниточку губам — это не он.

Демон поставил меня на ноги, и я пошатнулась на шатких от накатившей волны слабости ногах.

— Нам сюда, — потянул меня за руку лжеДэм.

Шагнули под своды огромного тронного зала, где на большом массивном троне, на возвышении восседала она… Прекрасная, яркая, с огромной сверкающей короной на рыжеволосой голове, преисполненная собственного величия, невозможно далекая. До такой, сколько не тянись — не дотянешься, всегда будешь лишь мелкой букашкой под ее ногами.

С пренебрежительной улыбкой на надменном лице девушка следила за тем, как мы приближаемся. Гордо выпрямила спину и шире расправила плечи, делая очередной шаг. Высокомерно вскинула подбородок, краем глаза отмечая, что мужчины как-то стушевались, стали немного ниже, несмотря на свой рост. Нет, они не согнулись раболепно под этим взглядом, но в каждом жесте скользило едва заметное подчинение превосходящей силе. Еще раз подтвердившее известную мне истину — это точно не мои мужчины: Ксай бы сейчас расплывался в презрительной улыбке, а Дэм холодно и высокомерно препарировал глазами.

Улыбнулась, сама не понимая, чему радуюсь. Зато моя улыбка изрядно вывела из себя эту владычицу сумрачного мира.

— Стоять! — негромко, но с нажимом произнесла она.

Жесткая, властная, привыкшая к беспрекословному повиновению окружающих, явная доминанта в мире мужчин, что сиротливо жались возле трона, как детишки к мамке.

Остановилась, мгновенно перестав улыбаться. Не от страха, нет. Пусть с такой шутить себе дороже — разотрет и не заметит, но мне не пристало бояться, а вот поостеречься всегда полезно. Обзавестись врагом проще, чем другом. А я теперь не одна, нас как минимум двое угодивших в раскинутые ею сети. Склонила голову в легком поклоне, ожидая дальнейших распоряжений.

— Мирных звезд тебе, Видящая, — поприветствовала она сурово.

Обращение неприятно укололо, и я на краткий вдох дрогнула, не удержала маску. В фиолетовых глазах напротив мелькнуло затаенное торжество.

— И вам мирного неба, Ваше Величество, — добавив голосу положенной почтительности, ответила я.

— Приглашаю тебя и твоих мужей погостить в моем дворце.

— Мы бы с превеликой радостью, но вынуждены спешить, — попыталась отмахнуться от этой сомнительной чести: — Да, и стеснять вас, Владетельная, не хотелось.

Обходительность ей понравилась и польстила, и она улыбнулась шире, отчего улыбка стала больше похожа на оскал:

— Ну, что ты, никого стеснения. Мы всегда готовы приветствовать выходцев с Аластри. Ведь и сами когда-то пришли из него. Тебя проводят. Тебе нужно отдохнуть. Негоже беременной путешествовать по сумрачному миру, пробираясь в серой пелене.

Возле меня нарисовались двое из ларца, оттеснив мужей. Рыжеволосые и голубоглазые они были похожи на былинных красавцев, про которых говорят «косая сажень в плечах».

— Ты права, Владетельная, негоже, — согласилась добродушно, мысленно сжимая кулаки.

Развернулась и под конвоем направилась прочь из зала. И чего спрашивается, хотело это Величество? Продемонстрировать свое превосходство? Поглумиться над захваченной добычей?

У входа не удержалась, остановилась и посмотрела на так называемых мужей, что внимательно и со смирением, выслушивали сказанное царицей.

«Где же Ксай и Дэм? Что случилось ночью?», — тревожили душу незаданные вопросы, ответы на которые предстояло еще найти.

Глава 11

Ксайрэн

Ксай вышел из пещеры и с удовольствием набрал полную грудь спертого воздуха. Дивный аромат, что он нес, напоминал запах цветов илгма с лёгкой примесью горечи. Так удивительно было чувствовать запахи. Не только благоухание синего гоисфридуса, что истончала его ишири, но и другие. Чудно! Посмаковав сладко-горький аромат, обернулся на раззявленный зев пещеры за спиной. Прислушался. В пещере царила полная тишина, лишь сиплое спокойное дыхание его девочки, говорило, что малышка безмятежно спит. Устала.

В сердце кольнуло отголоском забытого страха. Этот ни с чем несравнимый ужас от собственного бессилия, обжигающий душу озноб потери и невозможности отыскать накрыл его с головой в то "счастливое" утро и не отпускал до сегодня.

Ксайрэн не привык чувствовать себя беспомощным. С детских лет приходилось справляться самому, взрослеть глядя на застывшие тела других вампиров. Если бы не старый Логрэн, то он бы не справился. Шутка ли вырасти вампиру без необходимой подпитки? Но человеческие гены матери стали неожиданным козырем, позволив ему питаться обычной пищей.

Вздохнув, вампир устремил свой взгляд в сумрачное небо. Он никогда не знал матери, да и отца плохо помнил — был слишком мал, когда тот ушел, под влиянием проклятия. А теперь ребенок. Готов ли он к нему? Сможет ли стать хорошим отцом? Он и мужем не знает как быть? Но с этим проще — парни подскажут, если не словами, то примером. А малыш…

Ксай закрыл глаза, прислушиваясь к тихому шороху за спиной. Дэмриан тихо сидел рядом с Алиной, сдерживая громкий быстрый стук своего сердца, не хочет разбудить, любуясь ее чертами, просто наслаждается тем, что она рядом. Ревновал ли он? Нет. Лишь немного завидовал тому, что демон остался с ней первым.

Живая… Это слово вызывало до вчера бесконечное множество вопросов. С тех пор как, опоздав, они обнаружили лужи ее крови. Много крови. Настолько много, что усомнившись, потратили драгоценные минуты на поиски тела, исчезнувшего из храма.

Как она попала в него? Зачем так поступила? Почему не позвала их на помощь? Бесконечное множество вопросов и ни одного ответа. Они крутились в их головах, пока взбешённый дракон пробивал стену храма, безмолвно стояли рядом пока демон, забивал пленника в надежде добиться ответов, чувствовались тленной горечью на языке, пока они проверяли оставшиеся следы и оборвались, когда связывающие их ниточки ударили оторванными краями, возвращаясь в душу. Если бы не Дэви, передавший записку и тыкнувший их носом в одно из предсказаний, они бы…

Усилием воли Ксай отогнал волну отчаяния, накрывшую с головой. Изгнана, значит жива. Они ухватились за эту чешуйку и бросились в лес Черных тварей, ожидая прорыва. Но прорыва долго не было, а дела в Кирулеи и драконате требовали присутствия, если не правителей, то хотя бы аншера и арейна, и Рону с Рейдераном пришлось вернуться и заняться государственными делами. А вот они втроём были относительно свободны, и впервые князь порадовался тому, что все его подданные спят беспробудным сном, давая ему возможность беспрепятственно отправиться на поиски своего света.

Леон… С ним творилось что-то невообразимое. Молчаливый, не вымолвивший и слова с момента пробуждения, задумчивый ирлинг стоило только шагнуть в прорыв, не говоря ни слова, исчез, растворился в сумрачном мире, оставив их с демоном вдвоем.

За спиной предупреждающе зашуршало.

— Спит, — ответил демон на незаданный вопрос.

Ксай молча кивнул. Несколько минут тишины, в которой они оба ощущали странное единение, словно воины только что разделившие жизнь и смерть на поле боя…

— Я…, - начал было Дэмриан, но замолчал, отвёл глаза, пытливо вглядываясь в серую пелену. — Никак не могу поверить, что она жива и рядом, — от напряжения хрустнули пальцы, что он сжимал, и демон изумлённо посмотрел на свои вдруг зажившие отдельной жизнью руки.

— И беременная, — усмехнулся Ксай, ощущая тоже непередаваемое облегчение, что и его собеседник.

Дэмриан удовлетворенно улыбнулся:

— Хочется найти крепость и посадить ее под десяток засовов, а ещё лучше приковать к кровати и ко всем нам и не выпускать. Ни на миг не покидать, пока опасность не минует.

— Всю жизнь, — усмехнулся в ответ вампир.

Слова, брошенные в неестественную тишину притихшего чужого мира, как камень в колодец, зависли и лишь круги, что они вызвали, растекались по телу. Желание, надежда, страх… Нет, не привык вампир, к такому коктейлю эмоций, что сейчас наполняли его душу, тонул под наплывом новых неизведанных чувств.

— Мальчики, а почему вы бросили меня одну? — упрекнул тихий голос за спиной.

Подошедшая Алина, грудью прижалась к нему, обнимая. Вздохнула, своим вдохом тревожа волоски на загривке. Чарующий аромат ударил по обонянию, вызывая желания испить ее до дна. Испугавшись нахлынувшей жажды и голода, Ксай бережно высвободился из объятий, уступив Дэмриану.

— Ты чего не спишь? — только и смог спросить он.

— Выспалась, — усмехнулась девушка и, отвернувшись от него, поцеловала демона.

Поцелуй затянулся. Дразнящий запах ее возбуждения лишь только усилил голод вампира.

— Может, пойдем? — прервав поцелуй, предложила девушка. — Так хочется скорее попасть домой.

— Покормим тебя и пойдем, — улыбнулся демон и потянулся за очередным поцелуем.

— Я не голодна, — покачала головой девушка, увлекая демона за собой в лес.

Несколько долгих вдохов, Ксай смотрел за этими двумя стараясь совладать с диким голодом, что вызывал ее аромат. Разве так бывает? Разве может вампир на свою ишири смотреть как на еду? Или это беременность сделала ее такой соблазнительно-пряной подобно изысканному десерту, перед которым не устоять гурману?

Задумавшись, Ксай вгляделся в себя и нашел ниточку связи, что терялась, обрываясь.

— Ты чего отстал? — позвал выглянувший из леса демон.

Вампир обернулся на пещеру, уходить почему-то не хотелось, словно там, в глубине осталось что-то ценное. Втянул воздух и прислушался, но вокруг стояла полная тишина, лишь шуршание мелких насекомых спешащих по своим делам доносилось из пещеры. Затхлый спертый запах этого мира резал ноздри и тонкой ниточкой притягивал аромат его любимой и демона рядом с ней. Показалось?

Покачав головой с досадой на возникшие сомнения, Ксай последовал за семьёй.

Но сомнения не отпускали, так же как и желание испить крови свое любимой. Дикое желание. Неудержимое. И он притормозил, со стороны наблюдая за девушкой.

Глава 12

Аластри

— Вы должны представить нам свою жену! — вынес общее требование после громкого спора и переговоров Глава Совета Ануменций Хотрани.

Мариерон вздрогнул, хотя Рей и предупреждал о чем-то подобном, но этот выпад со стороны Совета все равно оказался неожиданным. Две недели прошло… Бесконечно долгих недели. В первую из них в их душах царило отчаяние, но они не могли показать этого. И так и Кирулеи, и в Эдуусе произошедшая смена власти пошатнула устои и народ волновался. А тут еще ощутимое дрожание земли по утрам…

— Мы собрались здесь, чтобы обсудить не мою личную жизнь и женитьбу, а подумать решить проблему, связанную с четвертым светилом и влиянием на Аластри.

— Да какое влияние, — отмахнулся кто-то с боку, — подумаешь, трясет немного по утрам. Пережили наши прадеды, и мы переживем. А вот то, что у новоиспеченного императора нет наследника, а жену никто не видел, кроме как на эпичном обряде. Это проблема.

Воодушевленный поддержкой, Глава Совета вскинул руку, призывая к тишине и продолжил:

— Мы требуем, чтобы вы представили свою избранницу на ежегодном балу посвященном победе в войне Забвения.

Рон бессильно сжал кулаки. Власть тяготила. Ему никогда не хотелось становиться императором и теснить на дедов кресле Эбьена, а тут все же пришлось. А ведь именно Совет настаивал на его кандидатуре и скорейшей передаче власти. Что же изменилось?

— Иначе мы будем вынуждены сместить вас и передать власть Эбьендону, что так удачно женился и уже ожидает наследника, — крикнул кто-то с другой стороны, озвучивая намерения Главы Совета.

Аншер улыбнулся. Теперь понятно, откуда ветер дует, и кто мутит воду, не получилось так, зайдем с другого боку. Он даже на какой-то краткий миг впечатлился такой пронырливостью Главы Совета, что никак не желал расстаться с мечтой видеть свою дочь Бриди будущей императрицей.

И он совсем не понимал деда, так легко передавшего ему власть. Ведь при такой поддержке сделать императором Эбьена не представляло труда. Ну, повозмущался бы немного простой люд да военные и притихли бы через пару месяцев.

— Господа! Ее величество приболело, — миролюбиво сказал один из младших советников, и Рон оглянулся, запоминая его лицо.

— Нам нужен наследник! — выкрикнул кто-то из верхней палаты.

— Избранница Аншера истинная, значит, скоро будет наследник, — ответил на его выпад, кто-то из средней палаты.

Рон улыбнулся, услышав это привычное обращение, все же звание аншера ему больше нравилось, как и то, что к ней он пришел сам, зарабатывая многолетним трудом, а не благодаря отдаленному родству с императором.

— Что эта за тайная болезнь? Мы требуем осмотра!

— Пусть лекарь подтвердит ее способность к деторождению!

— Где вы прячете ее?

— А это правда, что у нее в мужьях еще и Шеорлеон Кехдайн?

— И не только он. Я слышал там еще и дракон.

— Я слышал вампир и демон.

— Молчать! — прерывая нападки на жену, хлопнул по столу Рон. От удара мрамор раскрошился, а по огромного залу пролетела волна тьмы.

Голоса стихли.

— Моя жена будет представлена на балу. И предупреждаю, я не потерплю непочтительности по отношению к ней.

Сумрак сгустился. Тишина звенела в ушах. Вышедшая из-под контроля тьма, нехотя собиралась в единую кучу. Ей не терпелось наказать обидчиков своей избранницы.

— Если никто не хочет обсудить проблему с Тайром, то можете быть свободны, — распустил Рон совет.

Все же хорошо, что они послушались Рейдерана и не объявили об исчезновении жены. Только несколько доверенных лиц Рея и Леона знали об этом и помогали им в поисках.

— Ваше Величество, — Рон оглянулся на задержавшегося советника. Старый наставник мялся возле стола, потеряв вдруг всю свою решительность: — Ходят слухи, что ваш брак незаконный — у избранницы не пробудились крылья.

— Не нужно этих церемоний, Наставник. Я помню, кто учил меня держать меч, — улыбнулся поощрительно аншер, оглянувшись по сторонам, легким жестом устанавливая полог тишины: — У Алины и не могли пробудиться крылья — она другой расы.

— Тогда стоит придержать это знание при себе, а то возникнет еще больше вопросов о наследниках. Вы же знаете, что в смешанных браках дети рождаются только от истинной пары.

— Она призванная из другого мира, — успокоил наставника Рон.

Ирлинг кивнул, никак не комментируя этот факт.

— И по поводу восхода Четвертого светила. В дворцовой библиотеке есть один древний фолиант, я думаю, в нем есть кое-что интересное на эту тему. Если хотите, я посмотрю.

— Было бы неплохо, — кивнул аншер, соглашаясь.

Наставник был одним из немногих кому он доверял, а сейчас каждый союзник на счету, потому что война идет с чем-то большим, чем они все это время сталкивались.

Вернувшись в кабинет, Рон встал возле окна, смотря на черный зависший в небе шар. В памяти всплыли строки предсказания:

За то, что не захотела согласиться на убиение.

Недостойная будет изгнана с Аластри.

Кого же ты не согласилась убить, Алина? Этот вопрос тревожил душу уже не один день. Но ответа на него, Рон так и не находил.

От умозаключений отвлек вызов вестника.

— Как прошел совет? — поинтересовался Рей.

— Не спрашивай, — буркнул недовольно новый император. — Они требуют представить Алину на балу.

— Отсутствие Алины завтра на балу, посвященном церемонии передачи власти, тоже вызовет преткновения с советом. Им, видите ли, наследник срочно понадобился.

— Тебе не кажется это странным? Столько лет правил Элияр и наследника никто не требовал, а тут…

— Мы же женаты. Вполне понятно их желание. Элияр пока был Предводителем все советники, у которых есть дочери, рассматривали его как возможного будущего зятя и терпеливо ждали, пока он нагуляется. Думаю, лет через пять терпение бы закончилось, и они бы потребовали от него женитьбы. А у нас с тобой жена непонятная, незнакомая. И хоть драконы видели Алину, а некоторые даже были ей представлены, но все равно вопросов осталось много.

— И один из них наличие пяти мужей, — пробормотал Рон.

Нет, его это уже давно не тревожило. Даже ревности не возникало, а вот то, что они не смогли её защитить, и она сама непонятно куда отправилась, было досадно.

— Ничего переживут, — усмехнулся Рей. — Это совершенно не их дело, — не став озвучивать причину, из-за которой и связался с ирлингом, у того и без этого много тревог, а он с внезапно появившимся запахом гоисфридуса разберется сам.

Еще долго аншер гипнотизировал притихший вестник. Вот уж поистине:

И в горе они станут едины.

Глава 13

Алина

Стоило только закрыться дверям за спиной, отрезая меня от внешнего мира, как все напускное спокойствие и равнодушие смыло волной, оставляя липкую паутину страха, что облепила меня с ног до головы. Страх был сродни тянущей боли в груди, он обволакивал и давил, и от этого заполошно металось сердце, колкие мурашки зябко бегали по телу, прячась в пятках. Обхватила себя руками и медленно осела рядом с дверью, из меня будто вытянули стержень, что до сих пор удерживал мое тело в рабочем состоянии.

Заглянула внутрь себя, нащупывая ниточки связи, но Ксай и Дэм были недалеко и, а вот это совсем странно, рядом был Леон, оставшиеся две обрывались и свободно раскачивались на ветру жизни, так будто… Додумывать не стала, прервала мысль на полуобразе.

Притянула колени к груди и закачалась, шепотом, как мантру, повторяя:

— Все хорошо, все будет хорошо. Они все живы.

Но как всегда самоуспокоение помогало мало, а образы рисовались все страшнее и страшнее. Невыносимо хотелось выть от собственного бессилия. Стало бесконечно жалко себя. Почему мне отмеряно столько всего? И счастье всегда такое недолговечное? В этот раз всего пара недель, но… Я бы не променяла их ни на что. И уж точно не на ту серую, блеклую жизнь, что была все эти годы.

Кое-как я все же смогла взять себя в руки и, добравшись до кровати, укуталась в одеяло. На смену страху привычно пришла злость. Злость на себя. Прежде всего, на саму себя. Меня всегда удивляла эта моя особенность отвечать за все, даже за то, что сделала не я. Сколько раз в детстве, я брала на себя чужую вину, только бы прекратили терзать остальных. Сколько раз была готова подставиться под удар, только бы другого не трогали.

Однажды в начальной школе мальчишки обрисовали все стены какой-то несмываемой похабщиной. Мы долго стояли, слушая нудную проповедь закипающей учительницы, взывающей к нашим лучшим чувствам и, в конце концов, приговорившей весь класс отдраивать стены, так как «ответственный за это преступление» не сознается. Долгие моральные терзания нерешительных мальчишек, шмыгающие носы девчонок и мой шаг вперед, сделанный против здравого смысла. Прищуренные глаза учительницы смотрящей на меня как-то иначе, по-другому, так словно впервые увидела, а не учила три года, встречая ежедневно.

Возилась я тогда, отдирая краску со стен, до темноты, не раз укорив себя за этот опрометчивый шаг вперед, пока меня не забрал разгневанный отец. Помню он, всегда спокойный и ласковый, настолько громко кричал, что я, зажав уши, спряталась под партой. А когда он присев рядом со мной протянул руки, даже не сразу поверила, что это голос моего папочки вверг учительницу в тихий ужас. Долго потом ночами в голове вертелось мамино «она должна понять, что мир не терпит выскочек». Я поняла. И стала еще тише и спокойней, но директорский кабинет стал моим убежищем в следующие пару лет, когда в наш класс сначала пришел мальчик-очкарик, а потом словно ему на смену девочка с торчащими вперед зубами и звучной фамилией Боброва. Столько обидных шуточек, столько драк, порванных книг, синяков и ссадин, и только моя сломанная рука остановила все это…

Эти воспоминания почему-то успокоили, придав необходимой уверенности и отогнав отчаяние. Раз я выстояла перед сворой хулиганистых мальчишек и не сдалась в десятилетнем возрасте, выжила позже, потеряв самое дорогое, то и тут выстою и все преодолею. Мне есть ради кого. Осталось только понять как.

Интересно, если то, что нас не убивает, делает нас сильнее, то кому я нужна нафиг такая сильная? И зачем?

Предаваться унынию и праздным вопросам долго не смогла. Коснулась рукой еще плоского живота и поймала ладошкой покалывающий энергетический разряд. Вымотанная трудностями этого бесконечно затянувшегося дня, закрыла глаза и уплыла в царство снов, туда, где я надеялась обрести ответы.

Она пришла, тихо скользнула вниз, устраиваясь на берегу рядом со мной.

— Я ждала тебя, — промолвила, не оборачиваясь.

— Ты звала меня, — ответила она, поднимая камушек и бросая его в воду.

— Звала, — призналась, поворачиваясь к девушке: — Мне нужны ответы. Я устала тыкаться носом, как слепой котенок.

— Ты их…

Оборвала на полуслове:

— Только не говори это свое таинственное «знаю». Ничего я не знаю.

— То, что твоя логика отрицает эти знания, мешает тебе. Доверься себе. Тому, что люди называют чутьем, интуицией. Не нужно ничего осознавать, требовать доказательства. Просто поверь.

Подавила желание, закатить глаза.

— Чему? Тому, что мое предначертание убить любимых и стать владычицей мирской? — пробормотала несдержанно. — Или тому, что если я их не убью, мир погрязнет в войне, а после и вовсе умрет, уничтожив все живое?

— Миры, они, как и люди, как и все живое, следуют своему циклу — рождаются, взрослеют и умирают, а потом воскресают обновленными. Аластри давно умирает. И сумрачный мир свидетельство тому. Создание Разрушительниц отодвинуло перерождение. Создание Хранителей, его снова отодвинет, но не предотвратит. Нельзя отвратить неизбежное и избежать неминуемое.

— Значит, все напрасно? — усмехнулась горько.

— Ты же знаешь ответ: «кровь последней из Видящих остановит цикл».

Покачала головой:

— Я пробовала. Ничего не изменилось.

— А разве ты последняя из Видящих?

Защитным жестом, накрыла рукой свой плоский живот, и, как пробка из шампанского, вылетела из сна.

Села на кровати, прижимая ладони к животу, переводя дыхание и успокаивая испуганное этим открытием сердце. Спать больше не хотелось. Слышать ответы тоже.

Краешек сумеречного неба виднелся в окне, такой же светлый, как и несколько часов назад. Где-то там маятником раскачивались весы выбора, только чащи теперь было три. Тогда даже не задумываясь, услышав подсказку от книги Тайн, я выбрала не себя и начала ритуал, проливая свою кровь ради мужей и мира. Эгоистичный поступок. Я знала, каково это жить, потеряв любимого, и не готова была это повторить, принося в жертву своих мужчин. Знала я, и каково жить, зная, что ты мог кого-то спасти, но не сделал этого — разъедающее душу чувство вины невыносимо. И поэтому, когда на чащу весов в противовес этому была положена моя жизнь, не сомневалась ни на миг.

А теперь? Готова ли я на это теперь. Часть меня усердно доказывала, что моя Перчинка, всего лишь зародыш, еще не успевший стать чем-то большим, а значит, сделав это я потеряю меньше всего. Часть протестовала против этого, заверяя, что, таким образом, я потеряю значительно больше.

— К черту всё! Хочет мир обновляться, пусть обновляется. Я не собираюсь бросаться под движущийся поезд и облегчать всем жизнь. И мужьями жертвовать тоже не собираюсь, пусть и пару дней, но они у нас будут, а в герои запишите кого-то другого, — пробормотала сердито.

Легкий шорох насторожил меня, и я, шагнув в сторону от окна, застыла в странном оцепенении.

Двое вошли свободно, вальяжно, не скрываясь, будто они не гости тут, а хозяева.

— Хватай ее скорее. Луны уходят, скоро начнется ритуал.

Вздрогнула от этого тихого шепота Ксая, зловеще прозвучавшего в сумрачной темноте.

Дэм, а теперь я четко видела его очертания, наклонился над скомканным одеялом, и, откинув его, выпрямился, изумленно оглядываясь по сторонам. Наткнулся глазами на меня и жутковато улыбнулся.

— Вот ты где, малышка, — шагнул ко мне, раскинув в стороны руки в приглашающем объятии.

Мечущиеся глаза лихорадочно отыскивали пути отхода, но как назло в комнате даже ваз не было.

— Ты чего возишься так долго? — донесся новый шепоток из коридора.

Дэм не ответил, приближаясь все ближе.

— Ну чего ты, милая, это же я. И Ксай. Не нужно бояться, — от этих простых вкрадчиво-ласковых слов, ощущение угрозы достигло немыслимой отметки, пробираясь по напряженным, как оголенные провода, нервам.

Протянутая рука коснулась моего плеча, заключая в ловушку объятий. Опустила веки, чувствуя, как по телу расплывается тепло, а кожу холодит огонь желания.

Глава 14

«Мой!», — пришедшая вместе с мурашками мысль, смыла напускное безразличие и несвойственную мне флегматичность.

Гнетущий страх острыми когтями впившийся в душу, ослабив свою хватку, немного отступил, пришедшему на его смену облегчению. Оно готово было заполонить меня, толкало радостно повиснуть на шее моего мужчины и переложить на его широкие плечи все проблемы, но какой-то посторонний едва уловимый запах кружил голову, вызывая тошноту.

— Уходим, — ворвался в комнату вампир и вырвал меня из лап демона. Судорожно сжал в объятиях, осторожно вдохнул рядом со мной, чуть задерживая дыхание, прерывисто выдохнул и с явным облегчением произнес: — Побудешь немного обезьянкой.

— Это не работает, — прошептала, обескураженная его поведением.

— Что?

— Запахи, — пробормотала, отстраняясь от него, но Ксай лишь крепче сжал меня в своих руках, вынуждая продолжать: — не работают. И связи. И … всё…

Махнула рукой, злясь на себя за то, что прокололась, выдала себя, ошеломленная его действиями.

— Не работают, — подтвердил вампир, не став ничего отрицать. — Но я точно знаю, что ты моя. Нам нужно спешить, мой свет. Тут опасно.

Пару кратких вдохов я недоверчиво молчала, смотря в завораживающе багровые глаза, ошеломленная, неестественно апатичная и что уж там говорить испуганная. Все еще не решив для себя вопрос, мои это мужья или их клоны.

Но Ксай не стал ждать ответа, подхватил на руки, так что ноги непроизвольно обвились вокруг его талии, а руки вцепились в шею и, не медля, выпрыгнул в окно. Зажмурилась, ожидая, громкого звона битого стекла, но не услышала ни звука.

Воздух холодил спину, впивался в неприкрытые руками вампира части тела. Прямо надо мной трепыхали огромные черные крылья, темным пятном выделяющиеся на фоне сумрачного неба.

— Ксай, а где вы были? — немного придя в себя от этой стремительной смены событий, поинтересовалась я.

— Следовали за тобой, — буркнул, крепче сжав кольцо объятий.

Недосказанность и односложность брошенного ответа, вызвала странное сожаление и обиду, и походу этот односложный ответ был единственным, чего я заслуживала.

Повисла пауза, я больше не задавала вопросов. Да и сама не спешила делиться своими мыслями.

— Я расскажу. Выберемся из этого места, и я все непременно расскажу, — судорожно выдохнул вампир, крепче стиснув руки. — Не сопи так обиженно, любимая.

Ласковые слова разрушили тщательно выстраиваемую мной плотину и слезы, удерживаемые в узде все это время, хлынули по щекам стремительным потоком, принося долгожданное высвобождение. Обычно я плачу только наедине с собой, в присутствии же других смеюсь, если мне больно или страшно, используя смех и иронию как своеобразный щит. Но сейчас беззвучные слезинки скатились по щекам, обжигая и холодя одновременно. Пара штук — я не могла себе позволить больше.

— Любимая, — сдавленно шепнул Ксай, проводя рукой по волосам.

Дернула головой, уходя от этого жеста.

— Все хорошо, — улыбнулась, приглушив все остальные эмоции, стараясь, чтобы голос не дрогнул и прозвучал с достаточной толикой уверенности.

Дальнейший путь прошел в тишине. Я слышала биение сердца своего вампира, шелест крыльев его и демона. Знала, что демон следует за нами, иногда опережая, его огромная фигура мельтешила на краю моего зрения.

Успокоенная тем, что мои мужчины рядом, сама не заметила, как задремала, крепко прижатая к мужской груди.

Проснулась от шепота на грани слышимости:

— … должен рассказать, — узнала я голос Дэма.

— Не сейчас, — жестко отрезал Ксай. — Выберемся, расскажешь. Пока же ей лучше ничего не знать.

— Ты не понимаешь! — взволновано, но очень тихо, прокричал демон.

— Это ты не понимаешь! — тихо рыкнул вампир: — Алина беременна.

— Я знаю. Но…, - никогда еще не слышала в голосе Дэмриана такой растерянности и сожаления.

— Свои чаяния и угрызения, выскажешь ей потом, когда она будет в безопасности, а рядом будет лекарь.

Грубо, как же грубо, с ним говорит Ксай. И зло. Я думала, они забыли все свои дрязги, и общая цель сблизила их, сплотила, теперь же я в этом сомневалась, слыша шипение вампира и вину в голосе демона.

Повисла напряженная тишина — затишье перед бурей. Мне хотелось широко раскрыть глаза и показать, что я все слышу, и в тоже время хотелось узнать, что же произойдет, если я не вмешаюсь.

— Ты все равно не можешь.

Спокойный женский голос за спиной, напугал до одури, и я обернулась, задерживая дыхание. Выдохнула, распознав в расплывающейся фигуре, прабабку.

— Это часть твоего дара — видеть невидимое и слышать неслышимое. Ты спишь, но твоя сущность никогда не спит, витает, смотрит, слушает и анализирует. Ты должна научиться запоминать все увиденное, а не одни пугающие события.

— Как?

— Пойми, почему ты запечатала свой дар и прими его. Проведи слияние и позволь ему вырасти.

— Как это сделать? — повторила я, устав от этих бесконечных угадаек.

— Только ты можешь ответить на этот вопрос. Только ты, — покачала она головой, рассеиваясь туманным маревом.

Пожала невидимыми плечами. Пора бы уже привыкнуть, что от прабабки больше вопросов, чем ответов.

Огляделась, но ничего не увидела. Темнота, окружила меня со всех сторон, не видно ни зги света, сплошной мрак и запах, сладковатый, обволакивающий запах жимолости, от которого першило в носу. Этот запах, разбавленный чем-то еще, был сегодня на Дэмриане. И тогда в Эгарибе.

Пять тонких лучиков света указывали путь, развеивая темноту. Знаю я эти лучики, приведут не туда. И все же следую за ними, наталкиваюсь на невидимую стену. Она окружила меня со всех сторон.

И что теперь делать? Проснуться не могу, мужчин не слышу, как выбраться не знаю.

Дыхание перехватывает, дышать становиться все сложнее, чувствую себя рыбой выброшенной на берег. Воздух есть, и я бесшумно глотаю его ртом, но легкие не наполняются, облегчение не приходит, словно кто-то выкачал весь кислород, перекрыл к нему доступ.

Неизвестно откуда пришло ощущение замурованности в склепе. Закашлялась, силясь вдохнуть, но воздуха не хватает. Приступ паники, накрывает с головой, выдергивая из сна, прямо в объятия вампира:

— Тише, это всего лишь кошмар, — шепчет Ксай мне в затылок.

Делая глубокий вдох, озираюсь по сторонам, стремясь унять заполошное биение сердца.

— Что тебя так испугало?

Вздымающаяся грудь под моей спиной и легкие поглаживания, немного успокаивают, но делиться страхами я пока не готова.

— Где Дэм?

— Охотится, — короткое слово и легкий поцелуй в затылок.

— Что происходит, Ксай? О чем Дэм не должен мне говорить? — спрашиваю, поворачиваясь в сильных руках так, чтобы увидеть его глаза. Он прикрывает веки, пряча их, отводит, но я все равно успеваю увидеть то, что он прячет — загнанность.

— Он сам расскажет. Позже.

— Не слишком ли много тайн, дорогой? — высвобождаюсь я из его рук — они больше не дарят успокоение и защиту, сжимают, сковывают подобно цепям.

— Эта не моя тайна, — встает он рядом со мной.

— Но именно ты запретил ее открывать, — бросаю я, обхватывая себя руками.

Он не стал отрицать или увиливать, лишь кивнул головой:

— Ты слышала.

— Слышала, — подтверждаю я, отступая от него: — Так что должен скрывать от меня Дэмриан? — спрашиваю вкрадчиво, чувствуя, как разрастается пропасть между нами.

— Что я тебя предал, — голос демона вклинивается между нами, разрывая сгустившуюся тишину.

От сказанных слов дергаюсь, как от удара. Медленно поворачиваюсь.

Боль и неверие меня затопили с головой. Не могла поверить в сказанное моим демоном. До боли сжала кулаки, вонзаясь ногтями в ладонь до кровоточащих отметин, пытаясь удержать мнимое спокойствие. Но что мне они, если сердце рвется на куски от адской боли?

От переполнивших душу обиды и разочарования дышать стало тяжело. Я вновь задыхалась, как совсем недавно во сне.

— Дэм? — умоляюще шепчу я, все еще надеясь, что его слова окажутся злой шуткой, но искреннее раскаяние в васильковых глазах не приносит успокоения, лишь врезается в сердце, раскалывает, как камень стекло, разбивая на мелкие осколки.

Глава 15

— Тише. Успокойся. Это не то, про что ты могла подумать, — шепчет Ксай, протягивая ко мне руки.

Отпрыгиваю от них, как от оживших змей.

— А что я могла подумать? — смеюсь невесело.

Эмоции переполняют, рвутся наружу. Внутри нестерпимо жжет, выжигая доверие и любовь, злость, желание отомстить, причинить такую же боль смешиваются в один причудливый коктейль.

— Он не совсем тебя предал, — закапывает себя и демона еще больше вампир.

Почему-то эта фраза, смешиваясь в моей памяти с едва уловимым чужеродным ароматом, ассоциируется с изменой, и я зло смеюсь:

— Не совсем? А как? Частично? Телом изменил, в душе остался верен? Или наоборот? Или всунутый не туда член не считается изменой? — злой сарказм сочиться из меня подобно яду. — И когда успел? Вчера? Или уже сегодня?

— В том то и дело, что не успел, — усмехается вампир и от этих его слов на миг становится легче.

Эхом напоминаю еще в глубоком детстве данное еще в глубоком детстве обещание: «Я буду спокойна и рассудительна, и тогда никто и никогда не увидит, как больно мне сделал, не узнает мои слабости!».

— Что же ему помешало? — спрашиваю недоверчиво и замираю, сосредоточенно утихомиривая бушующий внутри ураган.

Не знаю, какой ответ жду и на что рассчитываю. Хочется ли мне услышать о невольном озарении или о вовремя вспомненной жене, но это точно не тот короткий ответ, что бросает вампир:

— Я.

Первая мысль была прибить. Обоих. Позволить им почить смертью храбрых и невинно-убиенных. Вторая… С возрастающим отчаянием оглядываюсь по сторонам. Присутствие мужчин давит, гнетет. Мне бы скрыться, исчезнуть подальше…

— Держи ее, — едва заметное движение не ускользает от внимания Ксая, и меня перехватывают крепкие руки.

— Пусти…, - требую, вырываясь изо всех сил. Еще немного и в ход пойдут кулаки, ноги, слезы и зубы.

— Никогда, — отвечает поймавший меня демон прямо мне в губы и сминает их в безжалостном клеймящем поцелуе: — Никогда не изменял тебе. И не изменю. Даже не думай. Это просто слова. Мы должны были проверить, — шепчет неистово.

— Проверить? — скептически переспрашиваю я, эхом повторяя последнее слово.

— Она была так похожа на тебя. Пахнет как ты, выглядит как ты…, - бормочет неразборчиво, сопровождая каждое слово поцелуем: — И когда она появилась, я даже не усомнился, не задумался, что она — не ты.

Почему-то из всей этой странной речи разум вычленяет единственное слово:

— Была?

Смотрю в ярко-синие сапфировые глаза, лед которых сейчас жжется, обжигает похлеще пламени. Дэм молча отворачивается, и я перевожу взгляд на вампира. Выразительный, требующий ответа и натыкаюсь на нечитаемую эмоцию. Страх, боль, ярость и что-то незнакомое мне, но оно преобладает, затягивая рубиновые глаза кровавой пеленой.

Отступаю, решив, что докопаться до правды можно потом, позже. Если будет, что выяснять. Воскрешаю в памяти подслушанный разговор:

— А слова Ксая о том, что мне лучше не знать?

— Он был против того, чтобы мы посвятили тебя в наше небольшое приключение. Считал, что нужно доставить тебя на Аластри, и только потом рассказать про нее.

Внутри все еще бурлит, и смешанная с раздражением ярость не хочет утихать, обида немного жжет, но уже где-то на задворках сознания рождается мысль, что я сама могла также попасться в ловушку их клонированных глаз, если бы не доверилась вопящей интуиции. А они мужчины и привыкли прислушиваться к чувствам только тогда, когда думают тем, что между ног… Нет, это неправильная мысль, она уводит меня в омут ярости и обид.

С трудом, но мне все же удается взять под контроль эмоции и заставить себя мыслить рационально. Вскипеть и растерзать я еще успею, а пока нужно выслушать.

— Рассказывайте, — прошу я, позволяя Дэмриану подхватить меня на руки и усадить на колени. Голос звучит так глухо и тускло, безэмоционально, что я невольно ежусь, вспоминая о склепе и могильном холоде.

— Да, нечего рассказывать, — говорит Ксай, устраиваясь рядом и проводя рукой по моей спине: — Как два идиота, попались в ловушку, оставив тебя в пещере. А когда поняли и вернулись, тебя уже в ней не было.

— Как вы поняли?

И снова вампир спрятал от меня глаза, избегая ответа. Да, что же произошло?

— Вначале никак, — взял слово Дэмриан, а потом: — Понимаешь, она пыталась нас соблазнить, но при этом того флера желания и возбуждения, свойственного тебе отклика на наши прикосновения не было. Все какое-то напускное, фальшивое…

— Соблазнила? — снова выделяю из всего сказанного единственное слово и ищу скрытый подтекст, недоговоренность.

И вновь этот совместный отвод глаз. Бесят своими недомолвками!

— То есть сейчас ты…, - смотрю на демона осуждающе, наконец-то вылавливая суть «проверки»: — Придурки!

Подрываюсь с колен и отскакиваю в сторону.

— Это же надо было до такого додуматься, — бормочу укоризненно, наворачивая круги по поляне.

— Мы просто вывели тебя на эмоции, — шепчет в свое оправдание Дэмриан.

— Тебя бы так вывели! Да, будь у меня в руке что-то тяжелое, уже прибила б тебя, а потом разбиралась и оплакивала, — еще больше злюсь я.

— Ну, не прибила же, — беспечно разводит руками улыбающийся демонюка, и я буквально чувствую, как его покидает сковывающее мышцы напряжение.

А вот вампир так и ждет неведомо чего затаившимся, готовым к нападению хищником.

— Как ты остановил ее, Ксай? — срывается с уст вопрос, и потому как вздрагивает его спина, пропуская удар, понимаю, что я угадала, это именно то, о чем он не хочет говорить, вспоминать, предпочитая оставить в тайне. Но скрытность и недосказанность это лишние козыри врагом, а их почему-то оказалось так много, существенно больше, чем нужно для счастливого брака.

— Выпил, — признается вампир, с затаенным страхом выискивая что-то в моих глазах.

Передергиваю плечами, не догадываясь, какой реакции он от меня ждет, и как мне следует реагировать на это признание. Весь опыт предыдущей жизни не подготовил к такому заявлению, не выдал ценных инструкций с описанием здоровых реакций на хладнокровное покаяние: «Я убил врага, как две капли воды похожего на тебя». Брр.

И сейчас я растерянно хлопала глазами, не утешая и не осуждая.

— И что? — уточнила, недобро прищурившись, авось подскажет мне ожидаемый ответ.

— Ты меня теперь боишься? Презираешь? Испытываешь отвращение? — выплевывает он слова, приписывая мне чуждые эмоции и реакции.

Бросаю твердое:

— Нет, — легко пожимая плечами.

Никогда не принимала своих мужчин за плюшевых мишек и пушистых котеек, а уж вампира тем более. Хищные, опасные, способные перегрызть врагу горло и загнать сердце в пятки одним взглядом и то, что я с этой стороной их натуры сталкивалась всего пару раз, не говорит ни о чем.

— Но я обиделась, — бросила на мужчин недовольный взгляд и отправилась на противоположный край поляны. — Раз и навсегда.

И когда Ксай двинулся следом за мной, автоматом напела всплывшую в памяти песенку:

— Не подходи ко мне. Я обиделась…

В мыслях крутилось продолжение и то ли задорная музыка, то ли полузабытые слова, вызвали улыбку на лице, а в голове рождался коварный план.

Так и не успев оформиться, коварный план был забыт, едва я подошла к краешку приютившей нас поляны.

Интуитивное ощущение смутной тревоги, словно сжало мои плечи, не давая пошевелиться.

«Опасность!» — набатом било в мозгу предупреждение.

Знакомое чувство врезалось в мои и без того взвинченные нервы, поднимая дыбом короткие волоски, холодя ладони и ознобом взбираясь вдоль позвоночника до загривка. Сердце суматошно забилось в груди, неприятно заныло, стиснутое в тиски жутким страхом. Я оцепенела, оторопело оглядываясь по сторонам и не решаясь сделать шаг ни вперед, ни назад.

Сероватый туман, сгустившись, наступал, отделяя меня от мужчин непроницаемой пеленой. Повеяло затхлой сыростью и сладковато-тошнотворным запахом кладбища.

Дыхание участилось, в висках неестественно громко стучала кровь, истошной сиреной выл инстинкт самосохранения, требуя немедленно уносить ноги. Не оборачиваясь, отступила, сделав шаг назад.

Осторожное движение, всколыхнуло липкое марево, и оно заклубилось, приобретая устрашающие очертания призрачной фигуры. Сознание сузилось, концентрируясь, и я не видела ничего, кроме этих из вырастающих из липкого марева теней. А они возникали снова и снова, вылепляемые из тумана, подобно снежному кому.

Сделав еще один шаг, спиной наткнулась на что-то твердое, теплое. Дыхание перехватило. Усилием воли подавила готовый сорваться оглушительный вскрик, понимая, что любое резкое движение спровоцирует этих тварей, в толпе которых мы очутились. Еще не до конца пробудившихся, но уже готовых напасть.

Слегка качнула головой от облегчения, услышав тихое дыхание и едва уловимый шепот в ухо:

— Не двигайся.

Душераздирающий протяжный вой сотни слившихся воедино нечеловеческих голосов огласил окрестности.

Обжигающий холод паники внутренней дрожью разлился по телу.

Призрачное нечто подобралось пугающе близко, окружило, сжимая кольцо. Неведомое, а от того еще более страшное.

Под моими недвижимыми ногами что-то треснуло, родив в душе дикий запредельный ужас. Я завопила, рот сам собой распахнулся в душераздирающем крике, но не выдал ни единого звука. Даже дыхание смолкло, затаившись до подходящего момента.

Первобытный страх смешивался с отчаянием, которого я не испытывала даже при атаке огроменных клякс-фендоров.

Стена льда выросла вокруг нас, окружив защитным щитом. Тьма заклубилась, беря в кокон. Но тени, просочившись через ледяной щит, зло зашипели, столкнувшись с тьмой, атакуя ее в попытке добраться до нас.

Столб ярко-синего пламени сорвался с рук Дэмриана, выжигая в тенях просвет, но они тут же сгущались в другом месте, напоминая этим фендоров.

Догадка мелькнула в мозгу, и я взмахнула рукой, рассекая запястье об острый коготь боевой трансформации вампира. Резко мотнула, яркой кровавой струйкой окропляя ближайшую тень, но вместо того, чтобы выжечь дыру в том месте, куда попала, как делала это с фендорами, моя кровь лишь разбудила ненасытный голод чудовищ и они напали на своего же собрата.

— Уходим, — прокричал Ксай, вскидывая меня на плечо и раскрывая крылья.

Тяжелые судороги нечеловеческого смеха, от которого всё тело словно пронзило током, а уши заложило ватой, отдаленными раскатами докатились откуда-то сверху, и я подняла взгляд. Нереальная фантасмагорическая голова закрывала небосвод. Я видела дыру вместо открытого рта, из которого вырывались клокочущие звуки безумного злобного хохота. Пустые глазницы на месте глаз, сверкающие красновато-фиолетовыми сполохами. Видела, как ритмично сжималась зияющие дыры там, где у человека бывает нос, будто пытаясь меня унюхать.

— Драдх, — громкое ругательство вампира, вывело меня из оцепенения, и я дернулась, заметив, как какая-то призрачная сеть, накрыла нас сверху, не давая взлететь.

Сбитые мы упали прямо в гущу чудовищ, и вырванную из крепких рук меня снова окружил кокон тьмы, отделяя от сражающихся мужчин.

Разинулась алчная пасть монструозной головы, наклоняясь все ближе. Вампир оттолкнул меня, и исчез в этом распахнутом зеве туманного монстра, а спустя мгновение вылетел из него, выплюнутый, как что-то несъедобное. Сердце оборвалось, стоило мне увидеть все изломанное, будто пропущенное через жернова, тело любимого.

Краем глаза я видела, как отчаянно, выжигая льдом каждый сантиметр, приближается ко мне Дэмриан.

Голова чуть отклонилась в сторону и зависла надо мной.

«Не успеет», — обреченно констатировал мозг.

И я закрыла глаза.

Глава 16

Чуда не произошло.

Меня накрыло пустотой. За спиной с громким щелчком сомкнулись химерические эфемерные челюсти, заключая в капкан. Бездна окружила со всех сторон, отрезая от внешнего мира, замуровывая в этом призрачном склепе.

Широко распахнутые глаза искали выход и не находили, возвращая меня к недавнему сну. С горькой усмешкой поняла, что предпочла бы борьбу с сотней ужасающих чудовищ этому замкнутому пространству и ощущению полной беспомощности. Там на поляне я хоть что-то могла сделать, сейчас же оказалась в ловушке и была не в состоянии что-либо изменить.

Голова кружилась. Сердце сорвалось на бешеный бег. Дыхание участилось. Тело охватила бьющая мелкая дрожь. Кончики пальцев пронзило сотней впившихся колких иголок. Чувствуя, что начинаю задыхаться, попыталась задержать и выровнять дыхание, делая глубокий вдох.

Ничего не получалось. Страх нарастал, переходил в паническую атаку. Еще немного и состояние осознанности сменится на невменяемость, и тогда я окажусь, полностью беззащитна перед потенциальной угрозой.

Перед глазами мелькнула картинка пролетающего тела вампира, громкий стук и хруст сломанных костей, неестественно вывернутая шея, всплыли так отчетливо, что нахлынувший ужас немного отступил перед новым страхом смерти любимого и приступом неконтролируемой ярости на того, кто это сотворил.

Багровые всполохи застили глаза. Бушующий в крови адреналин четко обозначил реакцию «бей» и я затаилась в напряженном ожидании подходящего момента.

Но время текло, а ничего не менялось.

Притихший было страх, подобно недобитой змее высунул раздвоенный язык из разинутой пасти, грозя ужалить. Обрушившийся кусок скалы придавил мысленную змею, погребая под тонной обломков. Покачала головой, усмехнувшись своему взбрыкнувшему подсознанию и разыгравшемуся воображению.

В душе родилась спокойная уверенность: «Выберусь!». И мало кому-то не покажется.

И словно в ответ на эту обретенную убежденность меня выплюнули прямо посредине уже знакомого тронного зала под ноги, восседавшей королеве.

Шевелиться не стала, сосредоточенно скользила глазами по окружившим фигурам, фиксируя в памяти расположение противников и выискивая малейшие подсказки.

Долго валяться на полу мне не дали, грубо вздернули за плечи, ставя на ноги, перехватили, удерживая от падения, стоило мне пошатнуться.

— Думала, можешь скрыться от меня в моем мире, Видящая?

— Что вы, Ваше Высочество, — хмыкнула я без должного пиетета, — всего лишь хотела вернуться в свой.

— А как же мужья? Решила оставить их мне? — насмешливо поддела королева, широким жестом простертой руки указывая на стоящую рядом с троном парочку.

Не мою парочку!

— Ну, не могу же я лишить вас, Венценосная, полюбившихся игрушек? — наигранно спокойно пожала плечами. Вязкая горькая слюна скопилась во рту, порождая желание плюнуть в лицо этой всесильной властительнице, чтобы хоть на миг, но стереть презрительное выражение высокомерного превосходства с красивой физиономии.

— А ты не так умна, Видящая, — риторически заметила королева, вздымая вверх черные точеные брови. Разубеждать не стала, ерничать тоже, хотя колкий ответ и готов был сорваться с языка, просто уставилась в надменное лицо, выжидая продолжение и злорадного торжества. — Надо же даже аддералл не помог.

Вздрогнула, услышав знакомое название смеси амфетаминов, допинга популярного среди золотой молодежи. Невысказанных вопросов стало гораздо больше, но и понимания не добавилось. Радует, что в загадке, чем меня дважды травили, не осталось ничего таинственного.

— Что никаких вопросов?

Вопросы… Вечная уловка преподавателей, позволяющая им оценить знания ученика, еще до того, как он их продемонстрирует.

Гордо вскинула подбородок, натягивая загадочную всезнающую улыбку, тщательно скопированную с Джоконды в период шальной юности:

— Зачем? То, что захотите, сообщите сами, а большего мне не узнать, невзирая на вопросы.

Маска заносчивой чванливости на королевском лице немного померкла.

— Ты уже поняла, кто мы, — догадалась венценосная.

Кивнула, не став отрицать. Это, пожалуй, было самым легким с учетом сказанного вторгшейся в мой сон Ахлес и моих догадок о ментальных способностях людей и природе окружающих меня иллюзий:

— Потомки тех, кого Ахлес увела в другой мир, спасая от первородных. Только вот мир, в который она привела людей, был цветущим, райским. Этот же напоминает чистилище не упокоенных душ, — поежилась, вспомнив тени, и оставленных на поляне мужей, только уверенность в том, что вампира и демона убить сложнее человека, удерживала на грани истерии.

— Он и был таким. Но Карст…, - начала королева, но тут же прервалась, отмахнувшись от жалкой меня, как от надоедливой букашки: — Это все давно забытое прошлое. Ты же должна нам помочь с будущим.

— Как? — непонимание непроизвольно сорвалось с уст.

— Помоги нам вернуться в Аластри. Открой проход между мирами.

Покачала головой:

— Не знаю, чем я могу вам помочь в этом вопросе, но даже если бы могла, то… Зачем мне это?

— О, у меня для тебя есть аргумент. Целых три аргумента… ну или почти целых, — довольно рассмеялась королева, и в воздухе прямо передо мной возникло голографическое изображение темницы, на полу которой сломанными куклами лежали тела Ксая и Дэма, а на стене прикованный кандалами висел мой блондинистый ангел. Несколько долгих вдохов я, не отводя напряженного взгляда, всматривалась в застывшие фигуры, отыскивая признаки жизни, мысленно шепча молитвы. Узрев мое смятение, королева довольно фыркнула: — Что уже не так смела и решительна в своем отказе? Но я еще подслащу пилюлю, рассказав, что тебя ждет, если ты не согласишься. Они умрут, медленно, ежедневно проходя все круги ада, пока не сломаются моля об освобождении от нестерпимой боли и один из них не будет готов растерзать других. Ты же останешься во дворце, пока не родишь. После чего разделишь их нелегкую участь. А когда я заполучу твою дочь, я воспитаю ее во всем покорной моей воли.

— Почему ты так уверенна, что родиться именно дочь? — отгоняя нарисованные королевой мрачные картинки, зацепилась я за эфемерную надежду.

— Потому что у Видящих от людей всегда рождается девочка — наследница рода.

— Но…, - попыталась возразить я, вспоминая мягкую беззубую улыбку Марка.

— Ты про выродка, которого привыкла считать своим сыном? Так он не твой. Всего лишь рожденный одной из моих служанок ублюдок. Нельзя забрать кого-то из его родного мира и перенести в другой, — без тени сожаления равнодушно заметила, признаваясь в похищении ребенка. — Всегда нужна замена. Иначе равновесие пошатнется, как это случилось с Аластри.

— Где же моя дочь? — несдержанно вскричала я, срываясь, чтобы вцепиться в горло этой насмешливой дряни. Я точно знала о каком ребенке идет речь, и пусть этот ребенок не был мне родным и даже знакомым, но чувство вины никуда не далось за все эти годы.

Меня жестко перехватили, заковали в оковы стальных рук, удерживая на месте.

— Поосторожнее там, не забывай про ее состояние, — прикрикнула королева, и хватка немного ослабла. — Мы ошиблись, — продолжила безучастно: — у непредназначенной конкретному миру души оказалось слишком мало времени для осуществления наших планов. Но теперь мы все просчитали, подготовились. Твоя душа надежно привязана к миру Аластри, а ребенок и вовсе станет его частью, поэтому в этот раз никаких ошибок и неудач.

— Почему именно к Аластри?

— А ты до сих пор не поняла, Видящая? — злорадная улыбка озарила самодовольное лицо этого непризнанного величества: — Мы на его сумрачной стороне.

Глава 17

Дэмриан, Ксайрэн

Стоило окутывающей тьме захватить Алину, как на поляне все стихло.

Звенящая тишина повисла в воздухе и лишь с негромким треском восстанавливающиеся сломанные кости и сбитое прерывистое дыхание демонской ипостаси нарушали ее. Боль, охватившая тело была нестерпимой, обжигающей, такой, будто он вошел в огонь и тот немедля ни мгновения охватил его тело и кожу. Разъеденные жжением клетки восстанавливались медленно, но вскоре боль почти затихла, отступив на второй план.

Откуда-то сбоку донеслось шипение, и демон обернулся. Оскалился, заметив вампира. Демону с вампирами не по пути и, пусть человеческая ипостась побраталась с этим индивидуумом, но демонская только недовольно рыкнула, видя, как подымается, волоча сломанное крыло клыкастый. Не то, что бы он испытывал ненависть, но извечное противостояние и соперничество двух свирепых хищников, каким-то там обрядом не сгладить. Пусть человеческая сущность и возмущается, но теперь, когда они утратили связующее их всех звено — общую истинную, ему нечего делать рядом с этим кровососущим. И почему его человек не видит, что эта девушка, за которую он так отчаянно сражается не его прия? Да похожа. Но она не пахнет. Нет того, чарующего аромата, что дурманил его кровь. А вот та вторая пахла. И если бы не вампир…

Он снова раздраженно рыкнул, удерживаемый человеческой ипостасью от нападения на вампира. Постепенно, по мере срастания костей, человек вновь задвинув недовольную демоническую сущность на задворки сознания.

Дэмриан с усилием встал и подошел к все еще не трансформировавшемуся Ксаю. Выправил сломанное крыло, ускоряя заживление. И устало опустился на изъеденную подпаленными проплешинами землю.

— Ты как? — спросил, вернувший себе человеческий облик Ксай, опускаясь рядом.

— Нормально.

— Демон недоволен?

Дэмриан не стал отвечать. Он никак не мог разобраться в себе и своих ощущениях. Трудно это, когда ум говорит одно, тело другое, демон третье, а душа и вовсе тянет неизвестно куда.

— Что это было? — перевел взгляд на очередное оставленное тьмой пятно, уходя от разговора.

— Не знаю. Никогда такого не видел.

— Как думаешь, почему они оставили нас в живых?

— В живых? — рассмеялся вампир, взглядом показывая на два огромных выжженных круга, где отпечаток чудом уцелевшей травы повторял форму их распластанных тел.

— Но как?

Ксай лишь покачал головой, прикрывая глаза:

— Это наше преимущество. Нужно вернуться во дворец.

— Думаешь, она там?

— А кому еще могла понадобиться Алина? Или думаешь эта массированная атака, дело рук необременённых мозгами чудовищ?

Дэмриан не стал отвечать на этот прозаичный вопрос. Гораздо больше его волновало, что это за вещество такое, прожигающее дыры в земле, деревьях и камнях. Вещество, которое не должно было оставить их в живых, но они выжили. Тяжело вздохнув, от осознания, что ответа он вряд ли добьется, сунул мелкий камешек себе в карман — вернется в Аластри, проверит в лаборатории. А пока нужно найти Алину. И Леона… Пусть они и решили вывести сначала жену, а потом отправиться на поиски побратима, но это не меняет того факта, что им нужно его найти.

Демон внутри засопел, выказывая очередное недовольство бессмысленными поисками и Дэм хмыкнул. Он уже и забыл, какое это блаженство, когда ипостась спит. А ведь тогда, притихший внутри демон вызывал у него столько тревог, неудобства и переживаний, и вот сейчас он бы с радостью его заткнул.

Сил встать, и отправиться на поиски немедленно не было ни у вампира, ни у демона, и они так и остались сидеть, тяжело переводя дыхание.

Из полудремы вампира выдернул неясный гул.

— Дэм, фендоры, — тихо прошептал, зная, что побратим услышит.

Огляделся по сторонам. В глаза бросился рюкзак Алины, сиротливо прислоненный к дереву на другом краю поляны. Почему-то стало важным его забрать, ведь не зря же он уцелел в битве. Да, и необходимая им сейчас для подкрепления сил еда, вполне могла быть в нем. Метнулся, подхватывая рюкзак, и в это время на поляну выпало одно из щупалец фендора, ударило по земле и с диким ревом отпрянуло обратно, будто обожглось.

Ждать дальнейшего развития ни он, ни демон не стали — раскрыли крылья и взвились в сумрачное небо. Найдя ориентир, рванули в сторону дворца.

Остановились на том же холме, что и вчера. Ожидания Ксая по поводу еды подтвердились, хотя то, что было в железных банках им не особо и понравилось. Но вода и еда все же сотворили чудеса.

Теперь оставалось только терпеливо выжидать подходящий момент для проникновения во дворец. Вчера им это удалось обманом — заметили, как вышли их копии и спустя несколько минут вошли во дворец, как ни в чем небывало. Сомнительно, что им так же повезет сегодня. Да, и подслушанный разговор про ритуал с участием Алины пугал, заставляя торопиться.

Глава 18

Алина

Уши заложило, непонятный шум нарастал. Обрушившейся поток ледяной воды выдернул из кошмара, и я подскочила на кровати, обливаясь холодным потом. Сердце взбесившись, выпрыгивало из груди, и я крепче вцепилась пальцами в простынь, чтобы унять охвативший меня страх.

В комнате царили оглушающая тишина и беспросветная темнота, не давая ничего различить, но в глубине души рождалось ощущение, что едва немного развиднеется, и я не узнаю представшие перед моим взором очертания мебели и предметов.

Мокрой я ожидаемо не была, а реалистичный сон, сменившийся странной явью, дополнился пугающими звуками. Инстинктивно спряталась под одеялом и, закрыв глаза, притворилась спящей. И только потом подумала об этой непонятной реакции на тихий шорох и неразборчивый шепот.

— …-то удалось? — требовательно вопрошает женский голос, и благодаря этой властной требовательности я узнаю ее — королеву, встреченную в тронном зале.

— Нет, Ваше Величество. Она все еще сопротивляется воздействию, — отвечает ей устало старческий голос и в памяти всплывает фигура в капюшоне.

В голове каша из мыслей и снов. Нет того к чему я давно привыкла — четко выстроенной системы множества ячеек, что хранят знания и весь мой прошлый опыт. Всё вывернуто наружу и небрежно раскидано, будто внутри моего сознания пронесся ураган или кто-то провел там обыск…

— Пришлем ей снова Ахлес? — переключаюсь с размышлений на подслушивание, насторожившись на словах, кажущихся чрезвычайно важными.

— Мы не знаем, как она отреагирует на еще одно вмешательство в сон. В прошлый раз реакция была непредсказуемой, мы еле успели предупредить ее смерть, — тихо говорит третий участник этого разговора, и я с усилием удерживаю жаждущие распахнуться веки.

Нет, не может быть. Это не он! Мне нужно убедиться!

Но тело видимо все-таки вздрагивает, потому что следующее, что я слышу это приказ королевы:

— Увеличьте дозу. Она не должна проснуться и сбежать… Снова, — категорично добавляет она и потому звону, что доноситься, я понимаю, что это не пустая угроза и упустившему меня не поздоровиться.

И совсем ожидаемо звучит подобострастное:

— Будет сделано, Ваше Величество.

— Но это может навредить ребенку, — не впечатлившись угрозой возражает третий, и меня рвет на части желание увидеть его своими глазами.

— Неужели тебе есть до него дело, Эл? — коварно смеется женщина, еле скрывая напряженные нотки в своем голосе.

— А разве тебе больше не нужна последняя Видящая, моя королева? — спрашивает мужчина и его слова снова погружают комнату в тишину, в которой я отчетливо слышу биение сразу нескольких сердец.

— Ты прав, дорогой, — нарушает долгую паузу уверенным голосом королева. — А вот мозги этой чхары нам абсолютно не нужны. Так что готовьте ее на новый цикл и делайте что хотите, но она должна выполнить свое предназначение.

Какие пафосные слова и как больно бьется сердце груди, откликаясь на них. Предназначение… Это в смысле принести любимых в жертву?

— Раз не получается склонить ее к предательству, взрастить в ней обиду и заставить принести жертву, то…, - запинается королева будто и сама не может придумать, что же такого со мной сделать, — надавите на материнский инстинкт или… В общем к вечеру выясните все ее слабости и найдите уже рычаги давления…

Голоса отдаляются и лишь на краткий миг, я чувствую неясное тепло и мягкое скольжение пальцев по моей влажной щеке в нежной ласке.

Отчаянно сжимается от боли в груди сердце.

— Ты должна довериться себе и своим чувствам, — шепчет голос маленькой девочки из моих сновидений и меня вновь накрывает волной покоя и непроглядной тьмы могильного склепа.

— Мне нужно выбраться. Я должна вернуться, — повторяю, обхватывая свои плечи руками.

Я затерялась в себе и своих мыслях. Все пережитое представляется сплошным непрекращающимся кошмаром, и я уже не могу отделить навь от яви. И от того, что именно этот мой врожденный дар меня подвел, становится в сотню раз горше, словно пошатнулось и обрушилось что-то незыблемое, растаптывая мою несокрушимую веру в надежность собственного разума.

— Так почему же ты не возвращаешься? — спрашивает призрачная девочка, маревом мелькая передо мной. — Ты же все знаешь, — повторяет она звучавшую из уст девушки фразу. — Просто поверь.

— Чему? — бессильно кричу, ударяя кулаками невидимую стену, пока перед глазами проносятся ответы из книги Тайн:

«Видящие предугадали, что их потомки будут уничтожены иномирянами и поэтому оградили свой мир, защитив его притяжением кольца Тайра от любого проникновения…

… Однажды дети соседнего мира взмолились о помощи, но не было среди них тех иномирян, что несли угрозу. И открыли Видящие защитный купол, пропуская в свой мир Первородных и их Богов, на века погружая мир в безмолвие…

…Спасая своих детей из гибнущего мира, Ахлес привела их в Аластри, нарушив созданное Видящими притяжение Тайра, и погрузился мир в темные века — злобы, смерти и похоти… На небосводе вспыхнуло два новых ночных светила ‑ Сереа и Каиа, а поверженный Тайр скрылся из вида, чтобы вернуться спустя столетия и отомстить…».

Бред, какой же все это бред. Эта странная планета, магия, мужья…

Да, я просто сижу в какой-нибудь палате с белыми стенами и медленно схожу с ума.

— Почему же ты не веришь? — огорченно шепчет детский голосок, пока чернильно-черные стены вокруг меня окрашиваются в белый цвет и обтягиваются войлоком.

Громкий грохот взрывает тишину, вскрывая невидимые двери. Падаю в возникшую за спиной пустоту, чувствуя себя знаменитым котом Шрёдингера и вспоминая квантовую суперпозицию и теорию декогеренции.

Тону в ледяной проруби, отчаянно махая руками в надежде на спасение.

Подпрыгивая, падаю на кровать, и тут же оказываюсь в жарких объятиях. Крепких. Надежных.

— Наконец-то, — шепчет мужчина, покрывая мое лицо быстрыми поцелуями.

Спешно поднимается на ноги, держа мое укутанное в одеяло тело на руках.

Сосредотачиваюсь на том, чтобы раскрыть глаза, но слипшиеся между собой веки, сцепившиеся, будто намертво склеенные «Моментом», разъединяться не хотят, и я, как и прежде, ничего не вижу.

Мы куда-то бежим, и приглушенный топот ног за спиной свидетельство того, что нас значительно больше одного. Прислушиваюсь, но разобрать и вычленить отдельные звуки в доносящемся со всех сторон тихом гомоне не получается. Свист ветра, лязг металла, тяжелый оборванный на полувдохе хриплый выдох, полустон и шепотом произнесенные ругательства. Страшно. И лишь знакомое биение сердца под прижатым к могучей груди ухом, удивительным образом успокаивает меня, погружая в сон.

— Что с ней? — спрашивает кто-то.

Узнаю этот голос, стремлюсь к его обладателю как к чему-то неизменно родному, но меня не отпускают. Желание открыть глаза перерастает в непреодолимую потребность. Тянусь, что есть сил руками, собираясь протереть веки, но не могу шевельнуться. Хочу сказать, но пересохшее горло невнятно хрипит.

— Все будет хорошо, — уклончиво отвечает несущий меня и раскатистые перекаты обертонов ласкают слух, даря блаженное чувство защищенности.

Обжигая холодом металла, губ что-то касается. Сразу понимаю, что это какая-то емкость и я, обливаясь, делаю жадный торопливый глоток.

— Не спеши, — предупреждает мужчина, чуть приподнимая плечо, а вместе с ним и мою устроившуюся на нем голову.

Напившись, мычу, пытаясь попросить о помощи, но меня успокаивающе гладят по волосам:

— Сейчас вернемся домой, тебя осмотрит лекарь, и уже к вечеру ты будешь полностью здорова, — обнадеживающе шепчет кто-то рядом.

— Ггг…ла…ззза… — все же умудряюсь, шипя и запинаясь, выдавить из себя слово.

Мужчина мешкает, а потом лица касается влажная тряпица.

Распахиваю широко протертые заботливой рукой глаза:

— Вы???

— А кто же еще, любимая? — спрашивает вкрадчиво мужской голос, обладатель которого находиться вне зоны моей видимости.

С усилием поворачиваю голову и натыкаюсь глазами на того, кого уж точно не ожидала здесь увидеть.

— Ты?

Рядом с ним мерцает воздух и на мгновение за их спиной проявляется другой цветной мир. Мужчины делают шаг в эту рябь, и меня накрывает, распахнувшей гостеприимные объятия, тьмой.

Глава 19

Очередное пробуждение не было похожим на выныривание из липкого тумана или из ледяной проруби. Мне не пришлось пробираться сквозь вязь собственных противоречивых чувств и мыслей. Я просто открыла глаза под заливистую трель певчих птиц, пытаясь согнать щекочущий лучик солнца скользящий по лицу и ощущая поразительную легкость во всем теле.

Осмотревшись, поняла, что помещение мне незнакомо. Сдержанная лаконичность проглядывалась во всем и в мебели без намека н а претенциозность и в отсутствии мелких деталей декора, что так любят женщины, и в спокойной цветовой черно-серой гамме. Тяжелые портьеры на окне были задвинуты, оставив лишь маленькую щелочку и погружая комнату в интимный полумрак, несмотря на ясный день за окном. Два удобных кресла в уголке с круглым столиком между ними, камин с белой шкурой на полу выделялся ярким пятном, парочка сабель и мечей на них, как единственное украшение. Минимализм в классическом его проявлении.

Звук шагов за дверью, перемежаемый мужскими голосами, заставил напрячься, и я быстренько осмотрела тумбочки в поисках того, что может стать оружием. Всегда лучше прятать ножичек под подушкой, но добежать до противоположной стены за ближайшим клинком я бы не успела, а потому в качестве оружия примеривала какой-то свиток, тяжелый фолиант, загадочный шар светящийся изнутри и тарелку с фруктами.

Голоса звучали все ближе, сливаясь в единый рокот. Подскочив, подхватила тарелку, обрадовалась, найдя маленький ножичек, и вспомнив заветное «неожиданность наше всё!» швырнула один из фруктов прямо в скрипнувшую дверь.

Попала… Пусть метание предметов и не было моей сильной стороной, но в этот раз звезды встали в нужный ряд и я с ошарашенным громким «Ой!» наблюдала, как по лицу Рона расплывается сочное желто-оранжевое пятно.

— Вижу, ваша жена уже пришла в себя, — хихикнул незнакомый мне мужчина, пока моя рука, явно шокированная таким метким попаданием, продолжила действовать согласно заложенной в нее программе.

— Вон, — рявкнул взбешенный Рон, заставив меня испуганно подпрыгнуть. Никогда еще не видела его таким злым.

Сделал шаг вперед, уклонившись от очередного фрукта, что новым ярким пятном украсил излишнюю холодность выдержанных цветовых решений.

Хлопнула дверь за суетливо поспешившим ретироваться незнакомцем, и новый снаряд украсил макушку не ожидавшего нового нападения мужа. Быстрый звериный шаг, слитное движение тела, и о каменную голову этого балбеса разбивается оказавшаяся в руках тарелка. Сильные пальцы, перехватывает мою занесенную с зажатым ножичком руку.

— Тише, порежешься, — цедит сквозь зубы кипящий от ярости мужчина, прижимая мое тело к себе.

Бью кулачками по его груди, только бы убедиться, что он материален.

Грубая ткань больно трется об нежные соски, и я только теперь понимаю, что полностью обнажена. Опять. Снова. От этой мысли пробирает на хи-хи. Видимо, судьба у меня такая просыпаться голой в чужих кроватях. И за какие грехи мне такая расплата? Непонятно…

Рон что-то говорит, но я не слышу. Стекающий яркими потеками сок удивительным образом смягчает его серьезное злое лицо. Подушечками пальцев стираю капельку с упрямого подбородка. Внутри заполошно колотиться сердце, а эмоции вдруг меняют свое направление со страха на злость и откровенное желание.

Тянусь к его рту, что-то упрямо мне выговаривающему, и жадно накрываю губы, сметая в поцелуе. Мне нужно убедиться в реальности происходящего, в том, что это не очередной бред пойманного в ловушку разума. Рон перехватывает инициативу, и поцелуй выходит жестким, страстным. В нем совсем нет свойственной моему ирлингу сдержанности, мягкости. И это настолько выбивается из привычной мне картины, что я несколько обескураженно прерываю поцелуй, пряча лицо на его груди, и даже то, что мужская рука гладит мои растрепанные волосы не заставляет меня отстраниться.

— Успокоилась? — спрашивает, прерывисто дыша, ирлинг.

Молча киваю, щекой скользя по тонкой мягкой ткани рубашки. Сил говорить нет никаких. Ураган эмоций пронесся, оставив выжженную пустыню чувств.

Мы перемещаемся. Я не вижу куда. Мне почему-то абсолютно безразлично происходящее. И лишь когда сверху меня обрушивается потоком холодной воды, отстраняюсь, начиная отчаянно вырываться. Но крепкие руки надежно удерживают меня в плену объятий.

— Что здесь происходит? Почему ты выгнал лекаря, Рон? — спрашивает новый участник событий, замирая на пороге купальни.

Мысленно смотрю на открывшуюся ему картину — голая я, полностью одетый Рон и струи ледяной воды. Шедевр, одним словом.

— Забери ее, Рей. Она совсем замерзла.

И я понимаю — замерзла. Настолько, что даже зубы стучат.

Меня как маленькую передают из одних рук в другие, кутая в теплое полотенце.

— Что… проз. зо. шло, — выдавливаю из себя ломким, скрипящим, как несмазанная телега, голосом.

— А это ты мне расскажи. Во что ты вляпалась? — просит Рей, устраивая меня на своих коленях.

Взмах драконистой руки и камин вспыхивает жарким огнем. Моё тело безжалостно растирают, прогоняя знобящую дрожь.

— Не реви, — шепчет, целуя меня в висок, тыльной стороной ладони стирая мокрую влагу с щек.

— Я не реву, — почти неслышно лепечу в ответ.

— Вот и не реви, — покладисто соглашается дракон.

— Ты хоть знаешь, что мы чувствовали, когда ты исчезла? — укоряет, возвращаясь в комнату, Рон. Безукоризненно чистенький и элегантный, и только слегка влажные волосы, напоминают о том, что пару минут назад я видела его злым и шокировано-растерянным.

Пожимаю плечами, сдерживая смешок.

— Расскажешь, где пропадала? — грозно зыркая на ирлинга, интересуется Рей.

— А где остальные?

— Все тут, — вмешивается в разговор еще один мужской голос.

Леон опускается рядом на шкуру, и я мгновенно оказываюсь в его руках. На краткую минуту, чтобы тут же очутиться в других руках прямо как горячая картошка в детской игре.

— Вы еще в круг посадите, и хороводы водить начните, — бурчу недовольная пришедшим в голову сравнением.

— Это удержит тебя на месте? — поддевает Ксай, но я лишь обиженно сиплю, не реагируя на провокацию.

— А теперь рассказывай, — категорично требует Рей, возвращая меня в свои руки.

— В ту ночь мне приснился сон…, - начинаю я подробно пересказывать события. — Добравшись до книги Тайн, я зацепилась за фразу, что все можно вернуть к исходному варианту, если провести ритуал в обратном порядке.

— Что это значит? — перебивает нетерпеливо Леон.

Пожимаю плечами:

— Я решила, что мне нужно отдать свою кровь и силу вам, а так как вы бы никогда на это не согласились, а у меня в кармане было пять камней, которые я позаимствовала, чтобы…, - покачала головой сама не зная, как правильно сформулировать мысли и передать тот безумный порыв: — они были якорем привязывающим меня к вам, поэтому…

— Ты решила, что они выступят проводником?

Киваю, подтверждая догадку Ксая.

— И ты провела ритуал, — не спрашивает, констатирует Дэм.

— Начала, — признаюсь я, вглядываясь в синие глаза.

— Как ты нашла нужное место? И как туда попала? — сыплются вопросы Рона.

— Так же как и в замок Дэма. Позаимствованным у Рея порталом.

— Ты так четко видела его во сне?! — и снова не вопрос, а утверждение, будто все мои слова лишь подтверждение того, что они уже и сами знают.

Соглашаюсь, едва заметно тряхнув головой

— Что произошло дальше? — отрывисто поторапливает Леон.

— Люди в черных хламидах, прервали ритуал, — и, глядя в глаза полные невысказанных вопросов, продолжаю: — Я не знаю, как они там оказались, но уходили мы порталом. Очутились в вашем страшном лесу, и почти сразу открылся прорыв, в который меня и зашвырнули. Едва я в него попала он схлопнулся, отрезая мне путь обратно. С той стороны никого не оказалось, и я на шатких ногах побрела искать другой прорыв, чтобы вернуться.

— Ты хотела вернуться? — перебивает мой рассказ белый ирлинг.

— Конечно, — отвечаю машинально, всматриваюсь широко раскрытыми глазами на такое родное лицо и не могу понять подоплеки этого вопроса.

Хочу спросить, поинтересоваться, когда я успела дать повод усомниться во мне, но Рон не дает:

— Что было потом? — допытывается черный.

Невольно подчиняюсь повелительной настойчивости его тона.

— Когда я обессилила, напали фендоры, появившиеся из сгустившегося тумана. Следующее, что я помню, это мой мир и…, - замялась на целый удар сердца, не зная стоит или нет рассказывать о Мише, но доверие это самое ценное в отношениях и подорвать его почти тоже, что их разрушить, — хороший друг Миша.

— И что же этот хороший друг Мимиша? — насмешливо передразнивает Леон.

Сморю укоризненно, чувствуя, как закипает кровь от двусмысленных намеков, но продолжаю свой сбивчивый рассказ. Окончив, обжигаю зло, впиваясь в мужа взглядом:

— А потом пришел ты, вцепился в меня словно репейник и притащил сюда.

— Это я-то репейник? — вспыхивает ирлинг, меча молнии своими штормовыми глазами.

Подскакивает на ноги и стремительно уходит, хлопнув дверью там, что задрожали клинки на стене.

— Что с ним? — бормочу озадаченно, окидывая всех взглядом.

— Помнишь, мы выяснили, что у людей ментальная магия, и они века потратили на то, чтобы подчинить первородных? — спрашивает Ксайрэн.

Киваю и прикрываю глаза в ожидании горькой правды. Что она последует, понимаю по вкрадчивому тому, а в том, что окажется горькой сомневаться не приходится.

— Они разработали какое-то вещество, обволакивают им голову и существо оказывается в плену фантазий. И если верить пленнику, что почтил нас своим пребыванием в темнице, могут воздействовать так, что человек не просто выполняет отданные приказы, а уверяется в правоте своих поступков.

— Гипноз? — машинально подбираю обозначение, но едва произнесся это слово, понимаю, что это не гипноз, что-то намного мощнее, больше: — Они переписывают сущность, навеивая новые воспоминания, — озвучиваю догадку, осматривая напряженные лица.

— Да, — подтверждает Рей. — И с тобой эту процедуру провели четыре раза. Результат нам неизвестен.

Впиваюсь в них глазами. Они не шутят. Сосредоточенные, выжидающие, словно говорят с опасным хищным зверем готовым сорваться в любой момент. И досаднее всего, что этот затаившийся зверь — я. Они подозревают меня. Обида режет душу острым ножом, и я смеюсь несдержанно:

— То есть вы привели меня сюда, к себе, не зная, заложили ли в меня программу вашего ритуального жертвоприношения или нет?

— А что нам делать? Ты же беременна, — кидает, пожимая плечами Дэмриан.

— Только поэтому? Так могу перестать! — срываюсь на крик, зная, что никогда этого не сделаю.

Но страх мелькнувший в синих глазах, выбивает почву из-под ног, растаптывая мою и без того шаткую уверенность в их любви.

— Успокойся! — требует Рей, прижимая к себе.

Вглядываюсь в родные теплые глаза, но такой необходимой мне сейчас веры и обжигающей любви не вижу, лишь та же настороженность, что и в глазах других.

— И ты, Брут, — шепчу, жалея о том, что свет не меркнет и спасительный обморок не погружает в заботливую темноту.

И почему я не кисейная барышня?

— Оставьте меня, — прошу, высвобождаясь из ставшими оковами желанных рук.

— Тебя должен осмотреть лекарь, а позже мы вернемся к разговору.

— Хорошо, — соглашаюсь податливо, надежней кутаясь в полотенце.

Все же они задолжали мне объяснения.

А пока мне нужно разобраться и отделить зерна от плевел, навеянное от реального. Жаль, о работах Фрейда слышала только краем уха, сейчас бы точно пригодились его теории бессознательного. Или тут нужна практика «промывки мозгов»? Один черт, тут все несколько продвинутей и магичней, а я знаю это все только на обывательском уровне пары прочитанных по теме статей. И все мои знания, вся какофония слившихся воедино образов сейчас бесполезна.

Да, не таким я представляла себе мое возвращение в Аластри. Улыбаюсь собственной наивности.

«Зато все живы, здоровы и мы снова вместе», — шепчет внутри неисправимая оптимистка.

Глава 20

Лекарь появился минут через пять. Осмотрел меня в молчаливом присутствии Рея, повозив руками вдоль тела, и заявив, что я полностью здорова, покинул спальню. Его короткое переглядывание с мужем не ускользнуло от моего мечущегося по спальне взора, но акцентировать на этом внимание не стала, мечтая как можно быстрее оказаться наедине с собой и осмыслить происходящее.

Поэтому стоило только постороннему покинуть нас, я не произнеся ни слова, сбежала в купальню.

Некоторое время стояла и заторможено следила за наполняющейся ванной, прислушиваясь к шуму в спальне. А после разозлилась на саму себя, поняв, что тело замерло в подсознательном ожидании моего дракона. Забралась в воду и, закрыв глаза, принялась перебирать недавнее прошлое, ожидание и действительность.

С того момента как рыжий старик в капюшоне насильно вгляделся в мои глаза возле прорыва, а я судорожно прятала самое дорогое в шкатулку своих тайн, добрым словом вспоминая свое детское увлечение мистикой, фантастикой и детективами с их «хочешь что-то спрятать положи на видное место». Выработанный в детстве навык, когда я считала себя не такой как все и вынуждена была скрывать свои отличия, мимикрируя под окружающих, задействовался машинально, и стереть память полностью старику не удалось — заготовленный триггер в виде камней сработал безотказно.

Фендоры и мой мир. Готова поклясться в том, что это было не навеянным видением. Чересчур много деталей взято из мира, о котором наши враги знают лишь понаслышке. Например, испортившиеся овощи. В Аластри продукты не портятся, еще на грядках погружаются в стазис, и увидеть прогнившую тыкву, сиротливо притаившуюся в холодильнике, нереально. Машина, нуждающаяся в заправке, причудливые деревья, которых я никогда не видела, незнакомые мне люди… да много чего нельзя было получить из моих воспоминаний.

Миша — отдельная тема… в самом начале он вел себя, как обычно, а вот потом… Я не поверила в его развод с Ларой, почему-то сразу определив это заявление как ложное. Да, и в его любовь тоже. Она, безусловно, была, но никогда не переходила грань дружеской или скорее братской. И не могла перейти. Был в нашем прошлом спрятанный в шкатулку случай, когда я, подозревая мужа в измене, плакалась на плече друга. И сквозь слезы спрашивала, зачем он, Миша, изменяет своей жене? Все понимала и его долгое воздержание, и пьяный бесшабашный угар, и то, что Ларе секс был запрещен почти всю беременность и пару месяцев после, а потом один неудачный болезненный опыт и Лара, взяв сына, уехала к маме. Но примеряя на себя боль от единственной фразы, сказанной подругой, что якобы видела моего мужа спящего в офисе с другой, не могла простить Мише такой нечестности и пусть близким друзьями мы оставались, но подпустить его к себе ещё ближе инстинкт самосохранения не позволил бы. Я с Итоном все круги ада прошла пока не убедились, что он не врёт, а подруга просто его оклеветала. «Хотела тебя встряхнуть, ты же зависла в пеленках», — сказала она мне тогда. Зато я мудрость народа про благие намерения оценила, да и мужу доверять больше стала. Именно поэтому сказанное Мишей меня напрягло, а его откровенное неверие и вовсе оттолкнуло. Мой бы друг сначала закопал труп, найденный у меня дома, а потом уточнял бы правду. Так что тут однозначно что-то было не так, а вот что пока непонятно.

Получив инструкцию, какие именно нестыковки выискивать, мой мозг теперь с лёгкостью выдавал ответы.

Междумирье — бесконечная комната тысячи зеркал, — в нем я тоже побывала. И из этого следует только одно, я могу ходить между мирами. Временно или постоянно еще предстоит выяснить опытным путем, но даже такое знание о способностях уже много значит.

Встреча с Ксаем и Дэмрианом тоже была реальной, чересчур ярко отзывалось на них тело, слишком красочными были мои чувства и эмоции, что они вызывали, слишком ускоренно билось влюбленное сердце.

А вот утреннее пробуждение, как и прием в тронном зале возможно навеянные. Походу это и есть то самое вмешательство. Первое или второе, если считать старика. А может, третье если первым была Ахлес?

Побег и оживший детский кошмар даже сомнений не вызывал в своей реальности.

Разговор с царицей Сумрачного мира… Тут все сложно, потому что не было никакой дочери. В голове сразу всплыло то, что я усердно пыталась забыть: удивление матери, ее брошенная после второго УЗИ фраза «точно ошибка, у нас в роду только девочки», сны, тревожные, предостерегающие и мои пробуждения в слезах. Тогда я не выдержала и впервые с детских лет поделилась ими с Итоном. И он поверил. Настолько, что добился совместных родов.

Марк, словно тоже выжидая чего-то, решил задержаться на две недели. Так и получилось, что за неделю до родов меня госпитализировали. Тазовое предлежание моего вдруг развернувшегося малыша, череда ежедневных уколов и громкое увесистое от врачей «в понедельник будем кесарить». А в субботу вечером поступила девчонка, громко кричащая, что это отродье ей и даром не нужно. И словно в назидание роды затянулись на долгие сутки.

В родзал мы попали вдвоем тихим воскресным вечером. Итон, ожидавший поблизости, прорвался чуть ли не с боем. Дежурный врач был вызван на сложное кесарево, второй принимал роды у отказницы, а возле стремительно рожавшей меня дежурила только акушерка, уверявшая, что я рано кричу и мучиться мне еще пару часов.

В какой-то момент Марк, шедший вперёд ножками, изрядно напугал нас, родившись на половину и решив застрять головой. Врач переключился на меня, медсестра убежала готовить операционную, вторая рванула за каталкой. В итоге новорожденного пришлось принимать из рук врача перепуганному Итону.

Девочка и мальчик одновременно очутились на столе. В суматохе никто не заметил, что бирки перепутались. И детей, положив в кувезы после осмотра неонатолога, увезли в детское отделение. А утром вспыхнул скандал. Мне принесли не моего мальчика. Утомительные разборки, быстрый ДНК-тест. Уже при выписке встревоженные соседки поделились слухами, что одного малыша пыталась вынести нерадивая мамаша, решившая сбежать сразу после родов, видимо хотела продать ребенка, но что-то пошло не так, и малыш нашелся на лавочке в парке. Только одна нестыковка не давала мне покоя — похитили девочку, а нашелся мальчик. Тот самый, которого мне принесли на кормление. Мы с Итоном даже решили сходить к главврачу и узнать, что можем сделать для его усыновления, но оказалось, что малыша уже ждёт три пары потенциальных родителей.

Размышляя о тех бесконечно тяжёлых днях, я всегда думала о Провидении и его высшей воле. Не бывает таких совпадений. Так что, если королева упомянула про мою якобы похищенную дочь, то только она могла стоять за этой подменой. И доступ у людей в наш мир ограничен, пусть они в него и попали. Интересно, только как или благодаря кому?

— Надеюсь, ты не такой упрямый и своевольный, как твой старший брат, — положив руку на живот, пробормотала я, стирая непрошеные слезинки.

Боль невосполнимой утраты не утихла и не прошла, лишь затаилась погребенная под ворохом ежедневных проблем, чтобы потом, вернувшись ударить под дых, выбивая вновь обретённую почву из-под ног. Но я обещала себе, что научусь быть счастливой без них, и пусть иногда хочется выть подобно одинокому волку на луну, но я все же возвратила себе способность улыбаться, радоваться и любить.

Отмахнувшись от сердечной боли, как от чего-то несущественного, вернулась к насущному — своему пребыванию в гостях и целям, что они преследовали.

Королева, прекрасная, молодая, могущественная, неуловимо похожая на явившуюся в моем сне Ахлес… Предположим ей нужно, что бы я провела ритуал, существенным условием которого является любовь жертвы к своему убийце. Но я воспротивилась, не захотев играть по их правилам, предпочтя мужей власти и величию. Поэтому меня пытались принудить, уменьшив мою любовь к мужчинам? Могло ли им это удастся? И почему именно я?

То, что я оказалась Видящей, стало для королевы неприятным открытием, уж очень очевидными были интонации, с которыми она кидала это слово. Будто выплевывала ругательство. Значит, дело не в моем наследстве, а, следовательно, дело в мужчинах.

Вспомнилось, как настойчиво требовала Ахлес, чтобы я приняла всех пятерых. И ее явление сразу после заключения брака… Совпадение? Навряд ли.

Предположим, что дело не во мне и вариант со мной прогорел. Тогда… Неужели, они решили сменить игрока? И поэтому позволили мне сбежать? И что будет теперь? Попытаются нас рассорить? Отвратить? Пришлют другую избранную? Или как там они меня называют?

Во всем этом меня интересовал единственный вопрос: на чьей стороне Ахлес, уверяющая, что все они ее дети? И кто такие эти Разрушительницы? Пробраться к книге Тайн и спросить?

Беспокоили меня физика и астрономия и связанные с ними знания. Допустим, Аластри планета, до недавнего времени имеющая вокруг себя кольца, похожие на кольца Сатурна. Когда Ахлес привела людей, где-то там возникли новые дополнительные магнитные поля, образовывая из колец спутники. Нарушился установившийся баланс, сначала несущественно, потом сильнее, из-за чего вполне могли затонуть материки и погибнуть миллионы существ. Если следовать этой теории, то виденный мной ритуал, мог вполне проводиться для стабилизации орбиты.

«Ага, Разрушительницы стали звездами, храм в виде пирамиды космический корабль или сверхсветовой усилитель…», — хихикнуло разбушевавшееся воображение, напоминая известный постулат, что правдой часто оказывается самое невероятное. Тогда понятно, почему на втором ритуале настаивала Ахлес — пять новых жизней, и очередная стабилизация во время прихода четвертого светила Тайра. И пять новых звезд, а как там, у классика: «если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно».

Усмехнулась, поняв, что мысли опять забрели не туда. Ну, и ладно. Легче размышлять о законах всемирного тяготения и теории относительности, чем о своих отношениях с мужьями. Тем более сейчас, когда я совершенно не понимаю их поведения и американских горок, что они мне устроили. Что превалирует в их эмоциях сейчас? Предосторожность? Обида? Злость? Досада?

Прожигающий насквозь смущающий взгляд, заставил меня дернуться и посмотреть на застывшего в дверях мужа. Ощутила, как взметнулись из воды, вмиг затвердевшие вершинки сосков, отмечая вполне привычную реакцию моего тела.

— Ты так любишь его? — отворачиваясь, спросил Леон, пряча потемневшие от созерцания моего обнаженного тела глаза.

— Кого? — переспросила непонимающе, усилием воли гася вспышку досады.

— Этого Мимишу.

— Люблю, — не стала отрицать очевидное.

Но он будто не услышал:

— Не ври, я чувствовал.

— Я и не вру. Я и правда люблю Мишу, как друга или брата, которого у меня никогда не было, но я не люблю его как мужчину. И никогда не любила.

На мгновение я выбила его из колеи. Беззащитный полный желания взор мужа растерянно скользил по моему телу. Леон открывал рот, силясь что-то спросить или сказать, и тут же закрывал его обратно. Знакомым жестом взъерошил короткие волосы, и меня пронзила догадка:

— Ты тоже был у них? Ты поэтому избегаешь меня? Злишься и делаешь больно?

Муж встрепенулся, подернул плечами, сжал пальцы настолько, что дерево двери треснуло под его рукой, открыл рот, но уже в следующий миг качнул головой. И ушел так стремительно, что почти сбежал…

Нет, так дальше продолжаться не может. Эти недомолвки, это недоверие… Пора кое-кому объясниться, рассказать мне, глупой, что я такого натворила, что они отчаянно обиделись, будто оставленные перед свадьбой девицы.

Сравнение вышло неудачным, так как пришлось признать, что повод для обид у мужчин все же есть. Я бы на их месте тоже обиделась.

Горько вздохнула, кутаясь в полотенце. Терпеть не могу разборки и скандалы, но лучше один раз все выяснить, высказав все обиды, чем позволить им обрастать подобно снежному кому.

Глава 21

Недовольный взгляд вампира готов был выжечь дыру на Дэмриане, но демону было все равно. Он готов был на все только бы убедиться, что эта девушка — его любимая, а не посланный неведомо кем морок. Драдхово убедительный морок. Хотя нет, кем бы ни была та девушка, но иллюзорным наваждением она точно не была. Чересчур похожая, чересчур живая, чересчур теплая… Поежился вспомнив, как брызнула в его лицо девичья горячая кровь, вызывая новый неведомый голод. Дэм тогда чуть не убил Ксайрэна, уверившись, что тот убил его истинную. Истинную, к которой влекло демона, в запах которой примешивался нежный флер будущего ребенка, заставляя сходить с ума от желания ее защитить.

Сейчас рядом с Алиной он понял то, что не уловил тогда — запах девушки не изменился, а ребенок не спешил выдавать свое присутствие. Даже лекарь не смог подтвердить его наличие.

— Что будем делать? — кинув осторожный взгляд в сторону купальни, где скрылась обиженная жена.

Они вернулись сразу же после ухода лекаря, но Алина сбежала так быстро, будто за ней гнались фендоры.

— А что ты хочешь делать? — поинтересовался Рейдеран, вскидывая бровь в ожидании ответа.

Но Дэмриан промолчал. Он и сам не знал ответа на свой вопрос. С того момента как Алина покинула Аластри, его раздирало противоречие. Внутренний демон, утратив связь с истинной, теперь обрел другую, новую, и рвался к ней, разрывая душу в клочья. Ему было абсолютно все равно на терзания своей человеческой ипостаси. И эта двойственность тяготила Дэмриана, внося разлад в его спокойное существование.

Рей чувствовал себя не лучше. Его дракон тоже обрел другую истинную — Изуми, что пьянила дракона сильным ароматом гоисфридуса. Сказал бы кто еще три недели назад, не поверил бы. Да, он и сам жарко доказывал Алине, что истинность никак не повлияет на его любовь — любит и будет любить. Впервые за всю жизнь арейн готов был отказаться от всего — новообретенной власти, силы и даже дракона, только бы остаться со своей женой, только бы не переживать вновь и вновь эту разобщенность двух ипостасей.

Леон открыл дверь купальни и замер, очевидно, любуясь женой. Полог тишины, окруживший его, не давал расслышать тихий разговор, но то, что ирлинг неожиданно отпрянул как ужаленный, заставило напрячься всех.

Дом задрожал, качнулся от очередного толчка, что последнее время стали почти привычными. Рейдеран сам не понял, как оказался у двери, прижимая к себе гибкое влажное тело. Смотрел, как с таких притягательных губ срывается удивленное:

— О…, - следил за расширившимися глазами с приподнятыми бровями, удерживаясь от желания, зарыться в ее черные, как смоль волосы, и… — надо же прилив в ванной и землетрясение, — отвлек его от размышлений голос любимой.

Трясти перестало. Алина осторожно высвободилась из его бережно обхвативших рук и отступила на шаг. Сквозь распахнутые двери купальни взглянула на собравшихся в спальне мужей. Хмыкнула.

— Надо же… Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…, - на последнем слове пропетой строчки ее голос надломился и замолк.

Решительно прошла в спальню, скидывая с себя мокрое полотенце и содрав с кровати одеяло, укуталась в него.

— Тут есть твои вещи, — прошел по спальне Рон и открыл невидимую дверцу гардеробной.

Алина последовала за ним и, выдернув первое попавшееся платье и белье, спешно натянула на еще влажное тело.

— Я готова, — пробормотала она, воинственно расправляя плечи.

— К чему? — удивился Рон.

— К разговору, — горько усмехнулась она.

Чинно прошла по комнате и уселась на краешек кресла — напряженная, собранная и отстраненно-далекая. Никогда еще ни один из них не видел ее такой и не ощущал себя рядом с ней выскочкой-придворным, удостоенным аудиенции, или в лучшем случае правителем, пришедшем за милостью.

Окинула мужчин требовательным взглядом:

— Ну? Кто начнет ваш рассказ?

— Пожалуй, я, — улыбнулся Рейдеран, вновь почувствовав себя провинившимся ребенком, вызванным в кабинет отца Элияра. — Нам по большому счету и рассказывать нечего. Мы поспешили за тобой сразу после твоего побега, но не успели. Ни в этот странный храм, ни к порталу. Когда ты исчезла, нам ничего не оставалось, как обратиться за помощью к Элияру.

— Почему к нему? — нетерпеливо перебила Алина.

— Род Морар обладает одной особенностью — он умеет ходить между мирами и в далекие времена драконы этого рода часто выступали проводниками.

— И никто больше не может? — задумчиво уточнила девушка.

— Может, кто-то из других рас и обладает схожей способностью, но я знаю только Элияра, — ответил Рей, переводя вопрошающий взгляд на демона.

Дэмриан отрицательно качнул головой, за ним повторили этот жест Ксай и Рон.

— Элияру в тот раз хватило сил на троих. Посовещавшись, решили, что пойдут Ксай, Леон и Дэм. От них долго не было известий, и Элияр ушел на их поиски. Брать кого-то с собой отказался, сославшись на то, что не сможет вернуть всех сразу. Мы же с Роном остались дежурить в лесу в ожидании прорыва.

— Церемония, посвященная твоему избранию Предводителем, была? Тебя можно поздравить? — без особой радости спросила Алина.

— Была, — подтвердил Рейдеран, — но без тебя все было не так. Я хотел перенести…

Она покачала головой:

— Я не люблю официальные церемонии, — и отвернулась к окну, так и не сказав больше ни слова.

Дракон внутри сердито заворчал, требуя вернуться к своей истинной и оставить эту человечку в покое.

— Вот как, Сардж? Не ожидала, — резко повернувшись дрожащим голосом, проговорила Алина, глядя прямо в янтарные глаза.

Мгновение обескураженный дракон смотрел в темные омуты, полные непролитых слез, а потом досадно зарычал, прячась внутри.

— И давно вы не чувствуете истинной связи? — девушка окинула взглядом Дэмриана и Рейдерана. — Я должна порадоваться тому, что среди моих любимых мужчин только двое двуликих? Или вы тоже вдруг воспылали неземной любовью к другой избраннице? — спросила, пытливо всматриваясь в Рона и Ксая.

— Нет, мой свет, — нарушил установившуюся гнетущую тишину вампир. — Я точно люблю только тебя.

— Будь осторожен со словами, Ксай. Ты уже нашел гроб, которого должен коснуться?

— Гроб? Какой гроб? — озадачился вампир.

— Милый, ты же прошел беспределье, вернув в этот мир, что утрачено. А дальше по тексту, если я правильно помню: коснешься ладонями гроба, и все, что было захвачено, обрящишь в мгновение ока.

Ксайрэн задумался, и тишина сгустилась вновь. В очередной повисшей паузе мужчины, будто и в самом деле примеряли на себя новую избранницу.

— Жаль, что разводов у вас нет, — грустно покачала головой Алина, наблюдая за сосредоточенными лицами мужей.

— Никаких разводов, во всяком случае, со мной, — резко отрезал вошедший Леон. Прошагал стремительно и опустился возле ног жены на колени: — Прости меня. Я просто сильно приревновал. Все эти события они, как тину в пруду, подняли прошлое. Вновь вернули меня в ненависть и боль от возможной потери любимой… Желание отомстить и ревность застили мне глаза и я…

Алина скользнула со стула, опускаясь рядом с ним, поцеловала в высокий лоб:

— Мне нечего тебе прощать. Знаешь, Миша, к которому ты так отчаянно приревновал, никогда не убирал волосы с лица твоим фирменным жестом, а в этот раз он постоянно повторял это движение, вынуждая вспоминать…, - качнула головой, оставляя фразу недосказанной: — Если бы не это, я могла бы и не вспомнить, — пробормотала потеряно.

Леон обнял ее, поднимаясь, уселся в кресло, устраивая жену на коленях, прижал к себе сильнее, чтобы уже наверняка никто не позарился на его сокровище.

— А если завтра вернется Африэль? — тихим шепотом спросила Алина, на один короткий вдох упрямое сердце замерло, прекратив качать кровь: — Что ты скажешь тогда?

— Не знаю, — покачал головой Леон: — Знаю только, что никогда не смогу отказаться от тебя.

— У нас разрешено многоженство, — найдя выход из ситуации, в которой они очутились, спешно, словно боясь, что не осмелиться, пробормотал, ворча, демон: — Многие так живут истинные и жены-мужья обретенные ранее.

— Нет, — пресекла на корню его предложение Алина, высвобождаясь из объятий мужа и отходя к окну. Встала, скрестив руки на руки: — Вам придется выбирать либо я, либо ваша истинная. Или я сделаю выбор за вас сама.

— Мы тебе так не говорили, — обиделся демон.

— Я не скрывала от тебя, что замужем, — грозно сверкнула глазами их жена, в мгновение ока, сменяя мрачную меланхолию на безудержную ярость: — Я просила тебя подумать. Настаивала на том, чтобы ты меня отпустил. Ты сам добивался этого, уверяя, что это не отменяет твоей любви ко мне. Так, зачем ты все это делал, Дэм? Я не держу. Хочешь свободы, хочешь к своей новой иумри — иди, но назад пути не будет. Поэтому взвесь все, а уже потом делай свой выбор.

— Я даже не уверен, что ты беременна…, - рыкнул Дэмриан.

— Я уже сказала, Дэм, мое состояние и мой возможный ребенок не причина для того, чтобы оставаться рядом со мной. Я не буду тебе запрещать общаться с ним. Буду признательна, если они с Дэви вырастут настоящими братьями, но терпеть твое самопожертвование ради него — увольте. Ступай с Богом, Дэм. Или в вашем мире правильно говорить с Ахлес? В любом случае, искренне желаю тебе обрести счастье.

Дэмриан дернулся, разрываемый совершенно различными желаниями — уйти и остаться. Но демон все же перевесил человека, и мужчина шагнул за дверь, громко хлопнув дверью напоследок.

— Кто еще? — спросила Алина, обводя глазами оставшихся мужей.

Глава 22

Алина

Отвернулась к окну, страшась их решения. Наткнувшись взглядом на пляшущийся фонтан, замерла отрешенно, впившись взглядом в разбрызгивающиеся капли, радугой переливающиеся в заходящих лучах белого светила. Проследила взглядом за черным Тайром, что теперь был значительно крупнее, чем тогда, когда я впервые заметила его на небосклоне. Еще и как мне показалось ближе к Левису. Мысли о возможной орбите Тайра и угрозе его приближения мелькнули и исчезли без следа, поглощенные мыслями о мужьях.

Быстрей бы уже. Застывшие в глазах слезы, уже грозились не просто скатиться по щеке, а хлынуть подобно ливневому потоку, сметая все на своем пути.

Вздрогнула, услышав, как хлопнула, закрывшись, дверь.

— Он вернется, — голос Рона, раздавшийся прямо возле уха, всколыхнул волоски на затылке.

— Естественно вернется, — поддержал его Ксай, вставая рядом со мной.

Сердце билось в тоске и страхе, гадая, кто же ушел. Неужели, Рей? Екнуло внутри, обрываясь новой болью.

— Что притихли? Ужинать будем? — как ни в чем, ни бывало, спросил Леон.

Тело передернуло сильнее. В груди сжалось тисками сердце. Разрывающая душу боль стала невыносимой. Слезы уже давно текли в два ручья, хотя сил еще на сдерживание громких всхлипов хватало.

— Алин? Любимая, посмотри на меня, пожалуйста, — очень спокойно, но каким-то напряженным голосом позвал Леон, так будто говорил не со мной, а с диким агрессивным зверем или с самоубийцей на краю пропасти.

Резко повернулась, уставившись в серые глаза. Смотреть по сторонам не хотелось. Спряталась, как тот страус в песок, если не вижу, что меня бросили, значит, меня еще не бросили.

— Все тут…

Не сразу усталое сознание поняло, о чем говорит… Рей. Рей? Вскинула голову, утопая в теплых янтарных глазах:

— Знаешь, тебя нужно отшлепать, — недоумение отвлекло от боли, заставив сердце замереть в груди, а где-то в голове выстукивали, что все не так уж плохо, радостные колокольчики. — Как ты могла усомниться? Ни в этом ли упрекала меня совсем недавно?

Нахмуренные темные брови взлетели вверх с немым укором.

— Да, и Дэмриану стоит задать хорошую трепку, — поддержал его Ксай.

— Я за ужином ходил, — пробормотал растеряно Дэм, расставляя тарелки на столе.

Ошарашенно перевела взгляд, только теперь замечая демона.

— Опять? — опустошенно выдавила из себя, не веря в происходящее.

— Что опять?

— Проверял, выводя на эмоции?

— Глупая, какие эмоции, ты же беременна — тебе нельзя волноваться, — как маленькой объяснил мне Дэмриан, подходя ближе.

Хотел обнять, но я отпрянула как от огня.

— А как же: «Я даже не уверен, что ты беременна», — перекривляла его: — Что это было?

— Демон. Я потерял контроль. Он не чувствует ребенка, вот и бурчит постоянно.

— Убью, — прошипела, ощущая, что и сама теряю контроль.

— Если демона, то согласен. От него одни неприятности последнее время, — осторожно отступая, от приближающейся меня, бормотал Дэмриан, — Если что, то и многоженство предлагал не я.

— Как удобно. Что ли и себе вторую ипостась завести? — продолжая преследование быстро отступающего демона, продолжала я.

— Не стоит. Я и так тебя люблю, — делая резкий шаг назад и ставя между нами стул в виде импровизированной преграды, сказал он.

Стул, подбадривающе усмехнувшись, забрал Рон, бросив короткое:

— Осторожно.

— Ну, почему же? — коварно оскалилась я, не обращая внимания на мужей, что застыли с улыбочками, наблюдая за разворачивающейся перед ними сценой. — Буду тебе под стать, стану демоницей, приобрету орудия пыток, и устрою тебе и твоему демону сладкую жизнь.

Дэм возмущенно посмотрел, ускорился, с улыбкой убегая от надвигающейся угрозы в виде меня. Не смешно! Чему он радуется?! Догоню — убью! Собственноручно!

Несколько минут, я все больше кипя, гонялась за ним по всей спальне. Все это время остальные мужья перешептывались со смешками, делали ставки, подбадривающе улюлюкали.

— Осторожней! — предостережение Рея запоздало, я споткнулась, запутавшись в сбившемся ковре, потеряла равновесие и упала бы, если бы руки Дэмриана не подхватили меня, прижимая к груди.

— Не трогай меня! — вскричала, вырываясь из сильных рук.

Дернулась, отстраняясь и со всей дури замахнулась, чтобы врезав в его каменную грудь, стереть эту самодовольную усмешку.

— Ударишься! — перехватил мои кулаки в миллиметре от своего тела Дэм, нежно поцеловал костяшки пальцев, успокаивающе погладил по голове.

Высвободилась из объятий. Терпеть не могу, когда трогают волосы!

Отступила на шаг. Негодование и адреналин от погони как-то разом покинули тело, ноги подкосились, и я бы рухнула, если бы не перехвативший меня Рей.

— Набегалась? — спросил он, поднимая на руки.

Сил отвечать не было, и я просто прижалась к рокочущей груди, устало прикрыв глаза.

— Никогда не стоит спешить с выводами, малышка, — нравоучительно проговорил дракон, устраивая меня на своих коленях.

Возразить на эту тираду сил просто не было, поэтому я, помолчав немного, спросила, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Что будет, если демон еще раз вырвется? Я второго такого разговора точно не перенесу.

— Не вырвется. Я сегодня же вернусь домой за ограничивающими браслетами, — пообещал Дэмриан.

— А такие разве бывают?

— Бывают. Когда у Дэви проснулась вторая ипостась, пришлось обзавестись парочкой. Иначе от замка камня на камня не осталось бы. Силы у его второй сущности немеряно. Даже больше, чем у Бриана, — исполненный отцовской гордости, заявил демон.

— А Сардж? — спросила я дракона.

— Что Сардж? Спрятался, как провинившийся котенок все еще в шоке, что ты его слышишь, — Рей уселся за стол, не отпуская меня с рук. — Тебе нужно подкрепиться.

Есть не хотелось, аппетита не было. Настроение так и не вернулось, уступив место опустошенности и апатии.

— Не хочу, — призналась, следя за тем, как на пустой тарелке вырастает гора еды, подкладываемая с четырех сторон. — Лучше расскажите, как вы спаслись сами и меня спасли?

— Только при условии, что ты будешь послушно открывать рот и жевать, — огласил ультиматум Рон.

— Шанта…, - договорить не смогла, так как в приоткрытый рот спешно всунули кусочек аппетитного тушеного мяса.

— Жуй, — строго посмотрев, покачал головой ирлинг, словно догадавшись, о моем намерении избавиться от навязанной еды.

Ничего не поделаешь, пришлось жевать.

— Леон исчез, едва мы ступили в прорыв, а нас с Дэмом, — после недолгой паузы начал Ксай, — несколько задержало то, что мы решили сначала поискать ирлинга. Но когда поняли, что все бесполезно отправились искать хоть кого-то из вас. Несколько дней слонялись бесцельно, уже утратили надежду, и тут неожиданно появилась ты. Заявила, что беременна, спасла от фендоров…

— Значит, это не выдумка и моя кровь действительно их убивает? — перебила я, быстро проглотив очередной аппетитный кусок. Даже закашлялась от такой спешки, за что была легонько постукана по спине.

— Я бы не сказал, что убивает, но останавливает точно. Надо будет отловить одного и исследовать этот вопрос, — вслух размышлял, почесывая подбородок, Дэмриан, заслужив пару предупреждающих шиканий от ирлингов.

Хихикнула, вспомнив о втором прозвище падшего ангела — змее-искусителе. Недоумевающие взгляды скрестились на мне, но я лишь пожала плечами. Пусть сами гадают, чем насмешили, не все же им на блюдечке да с голубой каемочкой.

— А потом? — нетерпеливо поторопила я Ксая.

— Уложив тебя спать, я остался дежурить. Вскоре явился Дэм, а спустя мгновение и проснувшаяся ты. Предложила быстрее отправляться домой. Мы и поспешили, решив отвести в Аластри тебя, а потом вернуться за Леоном. Но…

— Мы шли всего пару часов, когда Ксай, словно сорвался и отрубил девушке голову, — перебивая, продолжил рассказ Дэм.

Вздрогнула, понимая, что что-то осталось недосказанным. Ну, ничего, позже допытаю с пристрастием, а пока и так сойдет.

— Ты ее выпил? — спросила, вглядываясь в кровавые глаза.

— Нет, — отрезал вампир, возмущенно повел плечами, — Вот еще.

Выдохнула облегченно, пусть я и готова была принять этот факт, но все же где-то глубоко внутри меня спрятался червячок брезгливости и пренебрежения, а сейчас его просто расплющило.

— Дальше, — не став, заострять внимание потребовала я, принимая из рук Рона очередной кусочек фрукта. Сама не заметила, как съела все, и перешла к десерту.

— Вернулись за тобой в пещеру, но тебя там уже не было. Зато мы нашли следы и проследили вас до дворца. Первый раз мы легко тебя нашли, а вот во второй…, когда тебя забрали странные тени, все вышло сложнее. Лишь на второй день мы смогли обнаружить тебя, беспробудно спящую на кровати, но стоило только прокрасться в спальню, как ты заметалась, послышались шаги, и нам пришлось прятаться. Тебя забрали, а мы снова вынуждены были искать.

— Они нашли меня, помогли освободиться, — подхватил рассказ Леон. — А потом Элияр привел нас к тебе.

— Значит, это все-таки его голос я слышала, — задумчиво произнесла я.

— Эл очень нам помог.

— Эл? — переспросила, поеживаясь.

— Что случилось, Алин? — прижал меня к себе крепче Рей.

— Я слышала его разговор с королевой. Думала, показалось.

— Он тебе угрожал? — скрипнув зубами, спросил дракон.

— Нет. Наоборот, защищал. Но они говорили так, словно давно знакомы.

Мужчины притихли, а потом заговорили почти одновременно. Я же пыталась вспомнить мелькнувшую в голове зацепку, но она уплывала, выскальзывала, как рыба из рук, не желая попадаться.

Сытная еда, всплеск эмоций, чувство защищенности, негромкий гомон переговаривающихся мужчин действовали убаюкивающе. Прикрыла веки, скрывая осоловелые глаза. Изредка погружающееся в дрему сознание, выдергивало какие-то фразы из мужского разговора, заставляя вздрагивать, но легкое поглаживание тут же успокаивало, навевая безмятежный сон.

Глава 23

Проснулась я от того, что мне было жарко. Несколько долгих секунд лежала, настороженно прислушиваясь к окружающим звукам, наконец, решившись, резко открыла глаза. Серый полумрак царил вокруг, и на миг дыхание перехватило накрывшей волной паники. Но тут сверху на мне шевельнулась теплая родная рука, притягивая ближе к себе, и я облегчённо выдохнула, почувствовав, как отступает страх.

Не приснилось!

Улыбнулась, шире открыв глаза. И повинуясь безотчетному импульсу, скользнула губами по полоске обнажённой мужской кожи. Если я права, то обнимает меня Ксай, а голова покоиться на Леоне.

Остальные тоже были рядом. Я слышала тихое спокойное дыхание Дэма и посапывание Рона, а вот Рей уже не спал — хоть дыхание и расслабленное, но не слышно знакомого мне порыкивания.

А еще я как-то интуитивно ощущала их, не чувствовала тех, связывающих нас нитей, что были раньше, но ощущение, что было всегда осталось — маленькая тоненькая невидимая струйка связи, протянувшаяся от моей души к ним.

Аккуратно, чтобы никого не разбудить, попробовала выпутаться из комка тел. Забредшую на меня ногу Рона пришлось даже пощекотать. Ирлинг фыркнул раздражённо, но ногу убрал, а я с трудом сдержала клокочущий в груди смех.

Стоило мне сесть, как меня вновь укрыли рукой, вжимая в кровать:

— Спи! — приказал вампир, и я таки не удержалась, глупо хихикнув, принялась снова высвобождаться из цепких рук.

Помощь пришла, откуда не ждали. Меня просто, подхватив под мышки, выдернули из этого переплетения тел и вынесли из спальни в гостиную.

— Мне в уборную, — прошептала, хихикнув.

Дракон рыкнул, и сменил направление. Поставил меня в дверях купальни, и слегка подтолкнул:

— Помочь?

Покачала головой, закрывая дверь и отрезая себя от него. Взглянув в зеркало, тяжело вздохнула, увидев блаженную улыбку. Тут война, сбрендившая Богиня и неминуемый апокалипсис, а я влюбилась до умопомрачения. Зато мотивация для решения проблем зашкаливает. Хочу свое долго и счастливо!

Вернувшись в спальню, дракона не обнаружила. Спать уже не хотелось, а вопросов после вчерашнего разговора стало только больше, поэтому выскользнула в гостиную, осторожно прикрыв едва скрипнувшую дверь.

— Привет, — улыбнулась дракону.

— Привет. Я заказал завтрак, ты ведь голодная?

— Добиваешься моего превращения в шар, чтобы уйти к своей новой истинной? — пошутила несуразно и только бросив неосторожные слова, поняла, что сказала. — Прости, — покаялась смиренно, заметив, как с шипением выдохнул сквозь намертво сцепленные зубы воздух Рейдеран.

Дракон молча кивнул, но нахмуренные брови и сжатые кулаки выдавали его состояние.

— Расскажешь, почему так вышло с Сарджем?

— В этом нет тайны, любимая. Я уже говорил тебе, что истинную двуликие узнают по запаху, что она истончает. Этот аромат похож на исчезнувший редкий цветок гоисфридус, и зверь способен учуять его даже на другом краю мира. Он действует подобно афродизиаку, и не дает зверю покоя, пока связь не будет закреплена. Это инстинкт, противиться которому зверь не в силах.

Пока Рей рассказывал, перед глазами стояла картинка беснующегося от запаха валерианы кота. Только в нашем случае вместо кота были дракон и демон, а вместо валерианы — избранница Ахлес.

— Все так …, - я замолчала, подобрать нужное слово не удавалось. Их так много вертелось в голове, но при этом того единственного способного описать ситуацию не находилось — сложно, запутанно, горько, тяжело, трагично, так много и ни одного подходящего. Хреново, иначе и не скажешь. — Я не пахну этим вашим гоисфридусом?

Рей дернулся и притянул меня к себе, сжимая в объятиях. Вдохнул воздух возле моей шеи и озвучил вердикт:

— Ты вообще ничем не пахнешь, словно твой запах кто-то запечатал.

— Ты тоже заблокируешь Сарджа?

— Не хотелось бы. Но услышав вчера, сказанное тобой, понимаю, что измены ты не простишь, — начал и замолчал, будто ожидая, что я опровергну его слова.

Что ж, сам напросился. Выскользнула из объятий и отошла на пару шагов. Налила воды из кувшина и выпила, собираясь с мыслями. Повернулась к своему любимому мужчине.

— Ты не прав, прощу. Но…, - запнулась, горько усмехнувшись. Всегда есть это пресловутое «но», — я сама не знаю, сумею ли быть рядом с этим мужчиной. Жить, постоянно ожидая измены, я просто не смогу. А уверить меня в том, что это было один единственный случайный раз, будет неимоверно сложно.

Рей кивнул, молча показывая, что услышал мои слова.

— Что вы еще не рассказали мне вчера? Вы считаете, что я вас предала?

— Драдх, Алина, — стукнул дракон по столу, и отвернулся к окну: — Мы думали, что ты умерла. Я чуть не утратил разум, уступив место дракону, когда брачная нить оборвалась. Если бы не Дэви, напомнивший строку из предсказания про изгнание, я бы…

Подошла к нему, обняла со спины, носом провела по позвоночнику между лопатками. Рей развернулся и заключил меня в объятия, склонился, собираясь поцеловать.

— Поэтому Сардж злиться? — прошептала необдуманно, а спустя мгновение до меня дошло сказанное. — То есть это была брачная нить, и мы теперь не женаты? Но как?

— Ты исчезла из этого мира, умерла в нем, — засопел, бессознательно прижав меня к себе еще крепче.

Рассмеялась нервно, шокированная этой поспешностью:

— Ну-ну, даже у нас без наличия тела, ждут семь лет, прежде чем признать мертвой. А тут и недели не прошло…

— Недели? — он отодвинулся, забыв про поцелуй, переместил руки мне на плечи и легонько встряхнул: — Три недели, Алин! И все три недели мы медленно умирали, терзаясь от неизвестности.

— Прости, — прошептала покаянно.

Нет, особой вины за собой я не ощущала, и поверни время вспять, все равно поступила бы также, но сожалела, о той невыносимой боли, что они испытали из-за моего поступка.

Глава 24

Затянувшуюся минорную паузу прервал влетевший в спальню демонский ураган.

— Я знал! Я знал! — вопил он, ощутимо приложив меня макушкой в солнечное сплетение.

От удара перехватило дыхание, и я, как выброшенная на берег рыба, несколько минут беззвучно открывала и закрывала рот. Непроизвольно растянула губы в искренней улыбке. Руки сами собой упали на худенькие плечи, взъерошили густые черные лохмы в незатейливой ласке. Пожалуй, этот мальчишка прочно обосновался в моем сердце, став для меня слишком родным. Как же мне не хватало этой искренней радости и вихрастых кудрей!

— Привет, Дэви! Я тоже ужасно рада тебя видеть!

— Значит, ты нас не бросила? — серьезно глядя в мои глаза спросил демоненок, не отстраняясь от меня.

— Бросишь вас. Тебя тем более! Ну, куда же я без тебя?

— Тогда зачем ушла? — придирчиво спросил Дэви.

Растерялась на миг, поняв, что у меня нет ответа на этот простой вопрос.

— У меня просто не было другого выхода, — развела руками.

Я ведь действительно ничего другого придумать тогда не смогла. Прочитала фразу и, как молния, озарение — вот оно. А дальше даже не раздумывала, хотя и следовало. Ведь если бы я немного подумала, догадалась бы, что это такой же тупиковый путь, как и с любым жертвоприношением. Но тогда я играла на опережение. Знала, что даже мысль о потери мужей не переживу, не то что реальный факт.

— Дэвириан, разве наследник Повелителя так должен себя вести? — строго спросил стоящий в дверях Дэм.

Прикусила язык, сдерживая готовые вырваться слова о том, что Дэви, прежде всего, ребенок, а уж потом чей-то там наследник. И вообще законы у них дикие и кошмарные. Меня сначала без спросу женили, затем точно так же развели. Ребенка от первого брака можно запросто убить, если он не угодил новой жене. Правительство оказалось на грани переворота, а власть потихоньку захватывают люди, о существовании которых до этого никто даже не знал. Прямо одна из наших теорий заговора про пришельцев среди нас и то, что они занимают все руководящие должности, стоя на вершине власти. Походу люди везде одинаковы, только в одних мирах их идеи реализуются на бумаге, а в других воплощаются в жизнь.

— Я принес тебе браслеты, отец, — отстранившись от меня, уважительно сказал демоненок.

И выглядел он при этом таким взросло-серьезным, что сердце сжалось от тоски. С трудом удержала руку, занесенную, чтобы пощекотать кое-кому ребра и вновь вернуть мне моего ребенка. В груди кольнуло иголочкой, когда поняла, что уже не могу отделить себя от этого мира и этой семьи. Неправильной, проблемной, но моей…

— Если все пойдет не так, буду требовать право общаться, — пробормотала себе под нос. Оглянулась, надеясь, что никто не услышал, но по тому, как теперь смотрел на меня Рей и дернулись плечи Дэви, поняла, что эти двое точно слышали.

— Что пойдет не так, Алин? — спросил неугомонный мальчишка, встревоженно поворачиваясь ко мне.

Пожала плечами, уклоняясь от объяснений того, что сама еще не поняла:

— Мало ли что. Ты мне лучше скажи, Дейдра с Мартраном сделали то, что обещали?

— Конечно, и это было так…, - восторженно начал мальчишка и запнулся.

— Круто, — подсказала я нужное слово.

— Да. Я много раз скатился с самой высокой и извилистой горки. А еще мы проводили настоящие сражения, захватывая крепости. Но потом детей стало очень много и места стало мало, мы начали толкаться и драться…

Выразительно посмотрела на мужчин.

— Уже возводится целый городок по твоим картинкам, — поспешил успокоить меня Дэм.

Облегченно выдохнула, как же хорошо, что мы с мужем и сыном успели посетить Диснейленд и побывать на снежном фестивале в Кируне. Вспомнились лыжи и сноуборды, санки и коньки. Успеется! Если все получится, обязательно научу Дэви всем играм, которые знаю, а пока им хватит и того, что есть, чтобы завлечь детей и их родителей.

— Ты оказалась права. Почти все семейные ирлинги и драконы гостят в Курукире и мне даже немного завидно, сколько денег зарабатывают на этом демоны, — подходя ближе, произнес Рон. Поцеловал быстро в макушку и обнял, прижав к себе спиной, опустив ладошку на мой живот.

— Ничего. Мы и для Кирулеи придумаем развлечения, — улыбнулась, увидев недоуменные глаза. — А что? Будем развивать туристический бизнес, у нас некоторые страны благодаря ему не просто выживают, а имеют крепкую экономику, — и снова усмехнулась, заметив, что парни ничего не поняли. — Стабильные пост… денежные вливания в бю…казну.

— А налоги?

— И налоги, конечно. Но в основном доход приносит внешняя торговля товарами и услугами, — и снова эти непонимающие взгляды, а я чувствую себя учителем экономики среди первоклашек: — Мы вернемся к этому вопросу обязательно, и я поделюсь всеми своими знаниями, а пока, — мои слова прервал громко заурчавший желудок: — Ой…, - смутилась.

— Кто-то хочет кушать. И уже не просто просит, а дерется, — рассмеялся Рон, бережно поглаживая мой живот, а тот в ответ на эту неприхотливую ласку выпустил едва заметный энергетический импульс, пронзивший меня подобно электрическому разряду.

— Что это? — подняла ошарашенные глаза на ирлинга.

— Ребенок, милая. Ты же сама говорила, что беременна.

— Но дети не бьются током…

— Это не ток, чтобы не означало это слово, это магия. И малышу ее не хватает, он всю ночь пытался тянуть ее из нас, но у нас блоки… А сейчас я открылся, вот он и принялся поглощать доступный ему поток.

— Но… Дэм вчера говорил, что не чувствует его, — перевела недоуменный взгляд на демона в ожидании подтверждения вчерашних слов.

Но ответил Рон:

— Не чувствует. И я вчера не чувствовал. Он откликается на твои эмоции. Тебе страшно — он прячется. Тебе покойно и легко, и он открывается миру, позволяя себя почувствовать.

— Как моллюск в раковине, — хмыкнула я, поглаживая плоский живот.

Тут же меня обступили мужчины, даже Дэви приложился к животу, чтобы через мгновение восторженно закричать:

— Я чувствую! Чувствую его! Ура, у меня будет брат!

— А вдруг сестренка? — видя эту ничем незатуманенную радость, спросила я.

На миг демоненок растерялся, а потом улыбнулся открыто, доверчиво:

— Все равно! Если будет похожа на тебя или Дейдру, то это не так уж плохо.

— О, ты просто не знал меня в детстве. Я была грозой мальчишек, — рассмеялась я, чувствуя, как на секунду отступает страх неизбежного притаившийся за порогом. И пусть впереди сложности, но эту минутку счастья мне хотелось не просто урвать, а впитать ее до последнего мгновения, запомнить и запечатлеть на память.

Увидела, как Дэм взял из рук Дэви браслеты, и перехватила его руку, не давая ему застегнуть:

— Может не надо?

— Надо, — покачал он головой, и без сомнений защелкнул их на руке.

— А если твой демон обидится? Мне бы не хотелось, чтобы ты его неволил и ограничивал. Кстати, как его зовут или у него нет имени?

— Есть, но он не называет его никому.

Улыбнулась грустно:

— Жаль, я бы с ним познакомилась. Рей сказал, что у драконов на определение истинности влияет запах. У вас тоже?

— Да, гоисфридуса.

— А как вы понимаете, что пахнет истинная, а не этот ваш редкий цветок?

— Цветы гоифридуса никто не встречал уже несколько столетий, — с умным видом начал рассказ Дэви, в этот момент, становясь похожим на Знайку из «Незнайки»: — В одной из сказок говорится, что когда последняя Видящая покинула этот мир, оставив любимого мужа, что не смог уйти вместе с ней, все цветы разом поникли и почернели. И только когда любящие сердца соединятся вновь, на вершине горы Арнез снова расцветут цветы гоифридуса, — и таким тоном все это было сказано под дружное мужнее «Хмы», что я сразу поняла это чисто мужское пренебрежение над девчачьими сказками. Весь в папочку!

Интересно, а на кого будет похож мой ребенок? Обвела глазами своих мужчин и поняла, что не знаю, кого бы хотела осчастливить первым. Хотелось всех и сразу. Но пятеро? Я, конечно, мечтала о большой семье, но не настолько же. Да, и рожать мне не понравилось, чего уж там. Даже шутила над Итоном, говоря, что второго рожать будет он. А что? И миллион долларов заработает и жену от страданий избавит — два в одном.

— Ты чего не ешь? — спросил Ксай, подкладывая мне лучший кусочек мяса.

— Я вот задумалась, а какой он будет наш ребенок? Полукровка?

— Ребенок всегда рождается более сильной расы. Если один из родителей человек, а второй первородный, то ребенок будет первородным.

— Но я не человек. Я Видящая. А они, — развела руками: — темные лошадки, про которых почти никто ничего не помнит.

— У Видящих мальчики рождаются отцовской расы, а девочки Видящие, только от людей, — глухо произнес до сих пор молчавший Леон.

Улыбнулась ему, испытывая непонятную робость. Все же он был единственным, кто видел не только то, что я открыто, демонстрирую окружающим, но и весь мой внутренний мир. И что он там такого разглядел, что приобрел не свойственную ему задумчивость и замкнутость? Так, и хотелось вернуться к королеве и разбить что-нибудь очень для нее ценное (а лучше ее башку) за то, что посмела ковыряться в чужих мозгах и проводить свои дикие эксперименты, которые непонятно еще как скажутся на мне, Леоне и малыше…

— Значит, мы ждем мальчика, — отгоняя от себя надуманные страхи, погладила живот.

— Ты уверена? — бросил жалящий как укус осы вопрос Леон.

Выронила ложку из рук и посмотрела с укоризной:

— Более чем. Но убеждать не верящих не буду!

— Я был там!

— Там это где? — вскричала я, в порыве неконтролируемой злости отпихивая тарелку и подскакивая на ноги. — Может, хватит? Неужели не видите, как умело манипулируют всеми нами, заставляя поступать так, будто мы пешки в чьей-то шахматной игре? Сначала настойчиво толкают меня в вашу постель. Причем делают это так, что вы нарушаете традиции мира, становясь одним из пятерых мужей. А ведь каждый из вас мог обрести свою единственную. Потом меня толкают на абсурдное жертвоприношение, а когда я поступаю не так, как того желают ваши небожители, меня просто вышвыривают, ковыряются в моих мозгах, стравливают нас друг с другом, чтобы ослабить. Не знаю, как вы, а я намерена победить.

— Кого? Богиню?

Качнула головой:

— Ахлес, кем бы она ни была. И ваш гребанный Армагеддон остановить, — уже не сдерживаясь, ругалась я: — И вы либо со мной, либо идите… Как там у вас говорят? К драдхам! И не делайте мне нервы, как говорят у нас. И если, кто не понял, то победить мы сможем только объединившись.

Обвела укоряющим взором притихших мужчин, грустно улыбнулась вжавшему голову в плечи Дэви. Не стоило срываться при ребенке, но эти американские горки, кого хочешь, заставят съехать с катушек. И больше не проронив ни слова, гордо расправив плечи, медленно прошествовала в спальню, с трудом сдерживаясь от побега.

Скрылась в купальне, умылась водой, смывая горькие слезы. Что-то я стала чрезвычайно впечатлительной. А Леон? Что бы он там не придумал, но его мысли, как нарыв разъедали все вокруг и пока он его не вскроет, так и будет продолжаться. Вспомнила себя, когда подозревала мужа в измене и покачала головой. Бедный Итон.

Мысли с Итона перепрыгнули на Марка. На ум пришлись слова о первородных и мальчиках. Неужели, Итон не был человеком? Он никогда не рассказывал про родителей. Только то, что они погибли, и ему пришлось переехать в Россию к какому-то семиюродному дяде, что жил в небольшой спрятанной в глуши деревеньке. А что если? Нет, никаких если…

Дверь открылась, и меня сгребли в объятия. Нужно что-то решать с этой привычкой хватать меня подобно безмолвной кукле.

— Прости меня, — прошептал Леон, проводя рукой по спине.

— Что тебя тревожит, любимый? Почему ты ревнуешь? — засыпала ирлинга вопросами, пряча от него заплаканное лицо на его же груди.

— Это сложно объяснить…

— Ты главное начни, — предложила, тяжело вздохнув.

— Там, когда меня погрузили в какую-то коробку, от которой шли странные трубы, обмазали какой-то зеленой жижей, я… Я не сразу понял, что проживаю всю свою жизнь заново. Видел, Африэль и свое детство, родителей, которых давно забыл. Видел нашу встречу. А потом принесли тебя, опустили в коробку…

— Капсулу, — подсказала я, отмечая, что в отличие от меня Леон видел все происходящее как кинофильм, а не сон.

— Намазали той же зеленой жижей, и я словно стал тобой. Я видел твой мир, видел твое взросление, видел, как ты встретилась с мужем, чувствовал, как ты любишь его, как рвется твое сердце на части, желая отправиться вслед за ними. А потом вспомнил, как вызвал тебя в наш мир. В шутку, в насмешку, только потому, что пьяному мне показалось это хорошей идеей. Как преследовал, настаивал, чтобы ты сделала меня своим мужем. Я ведь мог не прыгать тогда, не совершать обряд. Рон бы все равно бы тебя поймал или Ксай, но я не позволил себе узнать о твоих желаниях, прыгнул следом, связывая судьбы и теперь…

— А теперь мы снова свободны, — усмехнулась, ощущая необъяснимую радость и легкость от этого его признания. — Если ты видел мое детство и юность, то скажи, меня часто удавалось заставить поступить так, как я не хочу? Вынудить? Обязать?

— Нет, но…,- положила палец на его рот, не желая слушать возражения.

— Помнишь случай с щенками? — и поняв, что он не понимает про что я, продолжила. — Мне было лет семь. Я на заброшенной стройке нашла собаку и двух щенков, носила им свои обеды и играла с ними…, - улыбнулась невесело, я была еще тем одиноким ребенком: — Трое мальчишек с нашего двора постоянно изводили меня, дергали за косички, задирали платье… Они нашли собаку. Когда я пришла, они закидывали ее камнями, используя как мишень.

— Ты закрыла ее собой. Они продолжали кидать камни. Один рассек тебе голову до крови, было больно, ты плакала, но кричала, чтоб замахивались сильнее, иначе выживешь и пойдешь в милицию, — продолжил мой рассказ Леон.

— И тогда старший из них ухватил коробку со щенками, подсадив одного из парней, они закинули ее так высоко, что мне было не достать. И предложили мне снять их только, если я…, - прикрыла глаза, вспоминать это глупое требование не хотелось.

— Поцелуешь их, — продолжил за меня Леон.

— Да, — замолчала я, понимая, что он уже давно припомнил этот эпизод и рассказывать больше нечего.

— И что было дальше?

Обернулась на голос и заметила, что все мои мужчины и Дэви стоят в дверях и внимательно слушают меня. Отвернулась от их смущающих взглядов, пряча лицо на груди Леона.

— Малышка, плюнула им в ноги и сказала катиться с такими предложениями…, - усмехнулся ирлинг, отвечая вместо меня, — У вас все девочки так выражаются?

— Я не выражалась, — запротестовала я, вспоминая, что матюгаться начала уже, когда жила в общаге.

Качнул головой, не соглашаясь со мной:

— Еще и шипела, подобно змее, кидаясь на них. Изрядно их напугала своим безумным видом. А когда они ушли, сама полезла за щенками. Порвала платье, сломала, сорвавшись, руку, но стащила их. Когда уже стемнело, вышла с тяжелой коробкой, в которой была полумертвая собака и щенки, на руках, вся зареванная в порванном платье. Первый же встреченный взрослый кинулся на помощь, отвез к лекарю. Где ты потребовала, чтобы сначала лечили собаку, и только после этого позволила лечить себя, — договорил с нотками гордого папаши, а потом посмотрел на меня: — Но к чему ты это вспомнила, Аль?

— Ты так и не понял? Если меня в семь лет можно было принудить только силой и с моим отчаянным сопротивлением, то уж в тридцать, поверь, я научилась защищаться куда более изощрённо. Я бы не стала твоей женой, если бы сама этого не хотела. И уж точно нашла бы способ избавиться от навязанного брака. Тем более один вы мне уже подсказали. А что? Подговорил Элияра, сходил в гости к королеве и вуа-ля развод и тумбочка между кроватями, — рассмеялась я.

— Только попробуй.

— Даже не думай!

— Не смей!

Со всех сторон посыпались возражения, а я счастливо и беспечно улыбнулась:

— Ладно, чего уж там. Никуда я от вас не денусь.

Глава 25

Леон легонько гладит меня по волосам и спине, крепко прижимает к себе, целуя в макушку. Льну к нему, пытаясь слиться воедино, тону в этой мимолетной ласке. Он так нужен мне сейчас!

Сейчас, когда усталость прошла, а все недавние события постепенно стирались из памяти, заменяясь светлым настоящим, мне безумно хотелось уединиться с мужчинами, чтобы самым простым способом снять напряжение и доказать себе, что я жива. И судя по мимолетным ласкающим поглаживаниям и прикосновениям, которыми будто невзначай одаривали меня мужья, им хотелось того же самого.

Смущало и выбивало из колеи только одно — что делать с пятью мужчинами? Будь у меня один муж, уже давно бы приперла к стенке и соблазнила, не задумываясь. Но любимых пятеро… И как быть? Как выбрать, кого позвать, кому отдаться и как никого не обидеть? Или приглашать их на полчаса в порядке живой очереди? Мысль о стоящих под дверью в ожидании ласки мужчинах вырвала несдержанный смешок.

Согревшись в успокаивающих объятиях, я и сама не заметила, как тело, вторя мыслям, стало откликаться на каждое едва заметное прикосновение нарастающим возбуждением.

— А что такое стройка? — выдернул меня из рассуждений звенящий нотками любопытства, голос Дэви. — И щенки?

Попыталась вернуть мысли в привычное русло, из которого они выпрыгивали подобно тараканам, вслед за разбегающимися по телу мурашками.

— Щенки это такие маленькие зверьки — пушистые комочки с четырьмя лапами и мокрыми носами, а стройка… У вас же строят замки?

— Зачем? — удивился демоненок. — Их и так много свободных.

Растерянно перевела взор на мужчин в поиске объяснений, но те, с тем же природным любопытством, что и Дэви, смотрели на меня.

— Представь, замок строили и не достроили, бросили…

— А зачем тогда строили?

Покачала головой, поняв, что практичному Дэви такое объяснить будет трудно. В Аластри все было немного проще и сложнее одновременно.

— Причин разных много. Ту стройку, на которой я игралась в детстве, бросили потому, что финансир…, - запнулась, не желая объяснять значение очередного термина, — денег на строительство не хватило. Так и остались три этажа нагромождённых плит…

— Кто же строит, если денег нет? — фыркнул Дэви, всем своим видом выказывая пренебрежение такой недальновидности.

Развела руками. С этим не поспоришь, но ситуации в жизни бывают разные.

— Думаю, когда они собирались деньги были, а потом что-то пошло не так. Все же стройка затяжной процесс.

— Затяжной? Но дом строится всего несколько часов, достаточно пригласить хороших магов.

Разговор все больше напоминал встречу слепого с глухим.

— Дэви, в моем мире нет магии, поэтому все приходится строить руками. Это долго и утомительно. Иногда строительство затягивается на годы или даже десятилетия. Ты мне лучше расскажи про ваши покинутые замки. Откуда они?

— Так, после войны Забвения много осталось пустующих. Да, и детей меньше рождается, — ответил на мой вопрос демоненок. — Вот у нас восемь замков, хватит и мне, и будущему брату. Даже ребенку Дейдры достанется парочка. Хотя у нее и свои есть. Расскажешь еще что-то о своем детстве? — попросил, умоляюще заглядывая в глаза.

— Расскажу. Только давайте переберемся в гостиную.

Но до гостиной мы не дошли, устроились на белом ковре возле камина, и я принялась рассказывать о своем детстве. Так как лето я ежегодно проводила у деда в селе, а позже в лагере, то историй было много. Про дедовых собак — Чука и Гека и как они искали друг друга. Как, начитавшись, ушла с друзьями в ночное, прихватив коней, и всю ночь просидели у костра, а утром получали нагоняй от поднявших на уши все село родителей. Как засунула в странный комок на дереве палку, а то оказалось осиное гнездо. Как с другом возомнили себя индейцами и нанесли боевую раскраску несмываемой краской, и через три дня пришлось идти в школу в таком виде. Как в первом классе украла у девочки красивую линейку, а на следующий день возвращала со слезами и извинениями. Как смазала жиром пол на пороге и ручку двери в квартиру противной матери одного из одноклассников, что довела мою любимую учительницу до слез. Как обрисовала зеленкой обидевшего меня вожатого.

Где-то мои слушатели смеялись вместе со мной, где-то требовали объяснений незнакомых слов, и когда я уже стала закатывать глаза на очередное Дэви «а что значит…?», пришло время демоненку возвращаться в отцовский замок. Тот не хотел, куксился, но после того как я нарисовала ему коньки, рассказала как их делать, особое внимание уделив шнурованным ботинкам, и поручила организовать каток, умчался переполненный важности, напоследок шепнув:

— Знаешь, Алин, я вспомнил. Есть недостроенный замок в лесах Черных тварей. Предания говорят, что он принадлежал Видящим, но с тех пор как после войны Забвения исчезли хозяева, туда никто не может проникнуть.

И словно собака получившая кость, мой мозг ухватился за эту зацепку с требованием поехать и посмотреть, что там за замок, словно именно в нем, в этом самом замке кроется отгадка всего происходящего.

«И в храме…», — напомнил внутренний голос и давно забытое ощущение, что я что-то сделала неправильно, вернулось вновь. Как-то не так я поняла слова книги Тайн. И чем больше я об этом думала, тем больше в этом убеждалась.

— В замок ты не пойдешь, — словно прочитав мои мысли, категорично заверил меня Рей.

— Я хотела в библиотеку, — призналась я, чтобы развеять его подозрения, но потому как прищурились янтарные глаза, поняла, что мне это не удалось. — Почитать про тот замок.

— Сначала обедать, — пробормотал Ксай и, подхватив на руки, понес в гостиную.

— Я принесу книги, — улыбнулся дракон, наблюдая, как меня транспортируют к столу.

Да… с этой их потребностью не выпускать меня из рук, нужно что-то срочно решать, а то ноги атрофируются за ненадобностью. Хихикнула, вспомнив мультик о Валли и толстяках будущего, перемещающихся по станции в креслах. Кажется, мне грозит такая же участь, если не возьму все в свои руки.

Заметив, что мы удивительным образом остались вдвоем, потянулась за пламенным жизнеутверждающим поцелуем. И тут же с тихим стоном меня опустили попой на стол, сдвинув в сторону тарелки. Ксай неистово терзал губы, языком вторгался в жаркую глубину моего рта, игрался, вызывая непроизвольные стоны.

Желание становилось все ярче, плавило кровь, словно шоколад на солнце, и тягучей спиралью закручивалось внизу живота. Страсть так захватила меня, что я и сама не заметила, как под смешки Ксая стянула с него рубашку, и принялась покрывать легкими поцелуями-бабочками играющий внушительными мышцами торс.

Я и сама не поняла, в какой момент рук и губ стало больше. Лишь по скользящим по спине губам осознала, что кто-то еще включился в нашу игру. Тихий выдох опалил чувствительную кожу спины, и я выгнулась, подставляя Ксаю беззащитную шею, чтобы столкнуться с синими, как васильки, глазами.

Близость любимых мужчин пьянила, туманя мозги.

— Дэм, а помнишь…, ты говорил…, что обретя… прию, демон… не может… быть с дугой…, - срывающимся от страсти дыханием выдавила из себя. — Но ты же меня… хочешь? — и столько неприкрытой надежды было в моем голосе, что я застонала. А может это потому, что Ксай прокладывая дорожку поцелуев, немного чувствительнее надавливает языком на пульсирующую артерию?

— Сомневаешься? — усмехается Дэмриан, скользя большим пальцем по моей нижней губе, в то время как вторая рука перехватывает мою и опускает вниз, давая почувствовать набухший под тканью штанов затвердевший комок.

В голове толпятся вопросы, хочется спросить так много, но стоит только попробовать их сформулировать, как они разлетаются встревоженной стайкой птиц. Киваю головой, подтверждая свои сомнения и Дэм объясняет.

— Истинную по запаху определяет зверь, — повторил уже слышанное от Рея, — но человеческая сущность тоже важна. Демон никогда не действует, только руководствуясь волей зверя, всегда следуя за человеческим разумом. Иногда инстинкты пересиливают. И нас буквально разрывает от противоречий, как это было вчера со мной, — демон целует меня, и только что выстроенный стройный хоровод мыслей сбивается вновь.

— Но…, - пытаюсь вернуть я ускользающий смысл разговора.

— Ты права после обретения демон может быть только с истинной, а моя истинная — ты.

Еще одно «но» и животрепещущий вопрос «с чего он это взял?», замирают на устах, так и не вырвавшись. Жар тысячи поцелуев опаляет кожу, в крови искорками пузыриться возбуждение. Прикусываю губу от накатившей волны вожделения, когда теплые губы накрывают ареолу соска, посасывая уже затвердевшую горошинку.

И с каждым судорожным вдохом здравомыслие все больше уступает разливающемуся по венам желанию.

— Не могу больше, — под тихий смешок не возражающего Ксая, выдергивает меня из рук вампира демон. — Хочу тебя безумно, — несдержанно рычит прямо в ухо.

Цепляюсь, обнимая его талию ногами. Руками лохмачу темные волосы, запуская в них пальцы, и натыкаюсь на рога. Фокусирую взгляд на резких хищных чертах лица, чувствую мягкую кисточку хвоста под своей обнаженной попой. Выдыхаю, понимая, что Дэм на грани превращения, невзирая на сдерживающие браслеты. То ли сказывается почти месяц воздержания, то ли проснувшиеся инстинкты, но я отчетливо вижу, что держит меня на руках не мужчина, а та вторая сущность, что еще вчера готова была бросить и лететь к своей истинной.

Хочу уточнить, спросить, но и эти слова вылетают из головы раньше, чем успевают оформиться в мыслях и из уст вырывается только рваный вдох. Сердце бешено стучит в груди. Изгибаюсь в попытке соприкоснуться с мужчиной полнее, трусь, нетерпеливо ерзая, чуть не хныча от невозможности насадиться пульсирующим лоном на налитую плоть.

Грубый нетерпеливый рывок сильных рук и демон медленно, но настойчиво, толкнулся внутрь, заполняя ноющую пустоту. Замер, давая немного привыкнуть. Чуть выскользнул и снова мягко толкнулся глубже, заставляя меня несдержанно стонать и подмахивать бедрами, насаживаясь быстрее.

Руки Ксая скользнули с груди и погладили живот. Мягкое тепло его ладони проникло внутрь, усиливая томительное сладкое желание. Нетерпеливо ерзаю под его рукой и под очередной смешок пальцы сместились ниже, раздвигая складочки.

— Нетерпеливая, — хриплый от сдерживаемой страсти голос вампира, отзывается грохочущим пульсом в висках.

Скрученное в тугой узел желание, электрическим разрядом пронизывает меня от низа живота до самых кончиков пальцев. Громко стону и чтобы удержаться, вонзаю пальцы в спину Дэмриана.

— А что это вы тут делаете?

Осоловелыми глазами смотрю на застывшего в дверях Леона, темнеющими глазами разглядывающего нашу обнаженную слившуюся воедино экспозицию. За его спиной просматриваются фигуры двух других наблюдателей. Смутившись, пытаюсь высвободиться, но новый рык и агрессивный толчок замешивает эмоции в огромный спутанный клубок. Мысли трезвые и здравые окончательно покинули мою голову, а я полностью погрузилась в эту феерию чувств, успев заметить, как мужья синхронно сделали шаг вперед, одновременным взмахом трех рук прикрыв дверь.

Кажется, я попала.

Глава 26

Проснулась с ощущением вялого пресыщения в расплавленном теле. Глаза открывать не спешила, всплывающие в мыслях воспоминания о прошедшей ночи смущали, заставляя краснеть. У нас будто слетели все предохранители, позволяя творить и вытворять такое, что не показывают и в порнофильмах. Нет, об этой безумной безудержной страсти, а иначе это не назовешь, я не жалела. Пугало меня утро и то, как мои мужчины отнесутся к такому выражению любви. Где-то на задворках сознания все еще билось внушаемое с детства убеждение, что в этом есть что-то неправильное, дурное. И нет-нет, да закрадывалась мысль, что если один из них решит, что такой брак, такие отношения не для него и уйдет, вырвав меня из сердца. И это станет началом конца…

Мрачные размышления помогают собраться, открыть глаза и настроиться на серьезную волну. И я понимаю, наконец, то, что еще недавно ускользало от моего внимания. Вчера мужчины потеряли контроль. Я видела проявление сущностей демона и дракона, наблюдала трансформацию моих ангелов и вампира. Коснулась шеи, пытаясь отыскать оставленную клыками последнего ранку, но ее там не было. Зато по руке расплывалась странная вязь татуировки.

Наверное, я издала какой-то звук, потому что оказалась моментально задвинута за две обнаженные спины, пока остальные, подскочив, осматривали спальню.

— Что случилось? — спросил Рон, вертя меня в руках и внимательно разглядывая на предмет сохранности моей шкурки.

— Это, — пробормотала, демонстрируя свою руку.

До этого татуировка опоясывала запястье тонкой вязью, проявившейся сразу после ночи с драконом, сейчас же на предплечье расцвело странное ветвистое дерево.

— Брачная татуировка, — выдохнул Рон.

Леон подхватил мою руку и повертел, рассматривая причудливый рисунок.

— И что это значит? — недоумеваю я, не в силах понять причины ее появления. — Почему она появилась сейчас, а не тогда?

Мужчины переглядываются, но ответа, похоже, нет ни у одного из них.

— Не знаем, — притягивает меня в объятия вампир и смущает вопросом: — Как ты себя чувствуешь? Мы вчера не слишком тебя…

Знакомым всем жестом закрываю ему рот, замечаю следы на его руках, оставленные моими ногтями. Нещадно краснею и перевожу взгляд на Леона, в глаза бросается наливающийся кровью засос, отвожу смущенный взор и натыкаюсь на плечо Рона, на котором виднеются следы острых зубов, будто это у меня вчера проснулась звериная сущность, а не у них. На Дэмриана и его спину даже смотреть страшно, ведь я еще вменяемая вцепилась в нее когтями. И где их пресловутая регенерация? Почему не работает?

— Кажется, это я вас…, - бормочу, мечтая провалиться сквозь землю.

И словно в ответ на это мое желание мир снова трясет. Позвоночник прошибает холодным потом, от страха немеют конечности, порождая намерение бежать без оглядки и забиться в какой-нибудь темный угол. Только разве спрячешься от разбушевавшейся стихии?

В этот раз землетрясение настолько сильное, что в стене остается зияющая трещина, а мы все оказываемся на полу, присыпанные штукатуркой. И это поразило меня настолько, что на мгновение забылись все остальные насущные вопросы.

— Разве нет чар от повреждений? — спрашиваю, едва ужас происходящего немного отступает.

— Есть. В этом доме они самые мощные, потому мы и выбрали его, — отвечает Рей, крепче сжимая укутанную в одеяло меня в своих объятиях.

— Надо что-то с этим делать, — шепчу, успокаивающе поглаживая взбунтовавшийся живот.

— И что ты предлагаешь? — очнулся от мрачной задумчивости, сидящий на корточках Дэмриан. И уставился на меня так обеспокоенно, будто ожидает, что прямо сейчас я кинусь куда-то и ввяжусь в очередную мрачную авантюру.

Качаю головой, немного замявшись:

— Не знаю, но … Меня тянет осмотреть тот заброшенный замок и… еще раз вернуться в храм.

— Зачем?

— Я… Книга тайн на мой вопрос «Как остановить все это?», ответила: «Твоя кровь может обратить любой ритуал», а потом в видении мне пришла прабабка и сказала, что «кровь последней из Видящих остановит цикл», — высыпаю на них свои рассуждения.

Слышу протестующие вскрики, вижу глаза, глубоко в которых плещется опасение, вскидываю руку, призывая к молчанию:

— Я уже не последняя, а жертвовать ребенком точно не буду, — глажу себя по животу, подтверждая свои слова этим незамысловатым жестом. — К тому же у нас осталось еще одно неразгаданное предсказание и последняя строка из вампирского.

— Если ты про «коснешься ладонями гроба», то я давно его уже разгадал, — спокойно заявляет вампир.

— И? — хмурюсь раздраженно, сильнее прижимая к себе одеяло.

— Что и? Ты даже не представляешь, где мы тебя нашли.

Плечи Леона содрогаются, Дэмриан напряженно отводит взгляд в сторону, а Ксай серьезно заглядывает мне в глаза, словно взвешивает, готова я или нет узнать правду. Или решает, как помягче ее преподнести?

— Говори как есть, — прошу, уже понимая, что преследовавшее меня ощущение запертой комнаты возникло не на пустом месте.

— Ты была в странном ящике, а Леон в таком же на железном столе. На несколько секунд мы решили, что вы мертвы, — замолчал, отворачиваясь от моего пристального взгляда.

По выражению лица Ксая, понимаю, что пока бесполезно донимать его. Он не настроен сейчас обсуждать увиденное. Я терпеливо жду продолжения, не уверенная в том, что хочу его услышать. Но пауза затягивается все сильнее и я, хлопая расширенными глазами, перевожу взгляд с вампира на демона, пока не останавливаюсь на Леоне. Мне одновременно и хочется выяснить все подробности и что-то предостерегает от лишнего знания, требуя забыть всё как страшный сон. Возвращаю взор на вампира и от его потемневших до бордового цвета глаз, под ложечкой засосало в дурном предчувствии.

— А клоны? — спрашиваю, не отрывая взгляда.

— Клоны? — переспрашивает Ксай.

— Ну, да. Копии. Твоя и Дэмриана, — вернула я все свое внимание вампиру. — Они там были?

— Нет, не было. Думаешь, это важно?

Я мрачно кивнула.

— Конечно. Если они живы и попадут в наш мир, они спокойно выдадут себя за вас и…, - развивать мысль не стала, так как в этот момент яркой вспышкой всплыл другой вопрос. — Рей, ты говорил, что только Элияр может ходить между мирами?

Дракон кивнул, мимолетно поцеловав в висок.

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что тогда это он пытался похитить моего ребенка, и он меня зашвырнул в прорыв, — медленно проговорила, только сейчас осознавая, насколько, на самом деле, осталось много неразгаданных загадок.

— Я его убью, — подорвался Ксай, так резко, что я хихикнула от этой несдержанности. Приятно, что и говорить, когда за тебя готовы заступиться без лишних вопросов.

— Если это он, тогда зачем бы он пошел и помог нам тебя спасти? — неверяще спросил Рей.

— Не знаю. Я вообще не понимаю, что двигает им.

Повисла напряженная задумчивая тишина. Такая полная, что казалось слышно, как вертятся шестеренки в моем мозгу.

— Не думаю, что это Элияр. До недавнего времени у него было все, чего он жаждал. Да, и то покушение на него, как-то не укладывается в это предположение, — после недолгого раздумья вынес вердикт Рей.

— Но там был кто-то, кого королева называла Эл. И его голос был похож, — настаивала я.

— Может, очередной… как ты это назвала? Клон? — высказал предположения Дэм.

Искренне удивилась, вскинув брови, почему-то это мне даже в голову не пришло:

— Тогда кто похититель?

— Аристика, — с прохладцей в голосе проговорил дракон, сдержанно усмехнувшись.

Озадаченно нахмурилась, когда первый шок прошел, поняла, что эта теория отлично вписывается в известные нам факты.

— Аристика из рода Морар, и хотя уже давно бытует мнение, что драконицы не наследуют магию, но она вполне могла проявиться, — озвучивает между тем доводы Рей. — Аристика всегда была недовольна тем, что по нашим законам не может прийти к власти. И пусть она была приближенной к Элияру, но стать Предводительницей могла только, выйдя замуж за Предводителя, и Элияр на троне ей мешал.

— Где она сейчас?

— В Люцке. Я временно…

Но прежде, чем Рей договорил, возле Рона что-то вспыхнуло, оставляя маленький клочок белой бумаги.

— Они пошли в наступление, — сжав листок в руке, отстранено озвучил написанное ирлинг.

— Кто? — спросила, поняв, что походу я единственная не в курсе дел.

— Люди.

В памяти всплыли уже позабытые видения и страхи.

— Вам нельзя с ними воевать. Они натравят вас один против другого. Они менталисты, не следует этого забывать. А благодаря Аристики у них есть ваши копии, они все знают о вас. И мы не знаем, кто еще замешан в этом, — встревоженно выкладывала я все свои опасения и догадки, пока мужчины молчаливо собирались.

— Почему вы меня не слушаете? — вскричала, видя, что мои слова на них не действуют.

— Слушаем, родная. Но мы не можем отсиживаться, пока там будут воевать наши подданные, — поймал мечущуюся по комнате меня Рон, сжал руками плечи, быстро притягивая к себе. Вытер пальцем внезапно повлажневшую щеку и поцеловав, передал меня в руки Рею.

— Я вернусь, — пообещал дракон, целуя.

— Мы вернемся, — подтвердил его слова Дэмриан, на миг удерживая в своих объятиях.

— Эй, выше нос. Люблю тебя, душа моя, — прошептал Леон, пока я растерянно хлопала глазами, не понимая, что он-то забыл на поле боя.

— Помните, вы обещали, — прокричала я, в уже таящую дымку портала.

— Не реви!

Подняла заплаканные глаза на удерживающего меня вампира и жалобно всхлипнула. Шмыгнула носом, силясь удержать слезы и взять себя в руки, но кто-то словно нажал невидимую кнопку, и они хлынули несдержанным потоком. Трясущимися руками, ухватилась за единственного оставшегося рядом мужчину, повернулась, вжавшись в его грудь лицом и орошая ее слезами.

Глава 27

Сумрачный мир

Затаив дыхание рыжеволосая девушка следила за мелкой рябью на экране. Давно забытое остальными устройство блеснуло светом, воспроизводя фигуру пожилого мужчины. Королева на миг зажмурилась, прикрывая глаза. Сколько бы времени не прошло, а она все никак не могла привыкнуть к этой бренности бытия, что прослеживалась в морщинах и седых волосах ее брата.

— Мирных тебе звезд, Эврига, — традиционно поприветствовал ее брат.

— И тебе, Эвиград, — ответила она улыбнувшись. — Как наш план?

Брат не ответил, лишь сжал слегка полные губы. В детстве их двоих было почти невозможно различить, так они были похожи. Но потом плечи брата стали шире, черты лица резче, он обогнал ее, старшую сестру, на целую голову и возмужал. А теперь и вовсе постарел и маятник его жизни, отсчитывал последние годы. Еще немного и даже капсула регенерации не сможет помочь, что уж говорить про таблетки, которых осталось всего три и делиться которыми Эврига, несмотря на всю свою любовь к брату, была не намерена. Даже драконы не вечны, а она пока еще не успела выйти замуж пусть и за одного из них и разделить с ним годы.

Эврига нахмурилась. Она не любила, когда ей напоминали о возрасте и о тех годах и усилиях, что она потратила на то, чтобы стать Владычицей. И вот казалось бы последний шаг полувекового плана и прокол за проколом. С того момента, как этот драдхов выбор Ахлес пал на эту девчонку все пошло не по плану. Сначала она не обрадовалась пяти мужьям и тянула с закреплением связи. Потом отказалась их убивать и приносить в жертву. Вместо этого пролила свою кровь и активировала давно забытое устройство. Хорошо, что люди брата успели вовремя, и запуск удалось остановить. Иначе бы годы их работы пошли насмарку. А ведь такой грандиозный план был. Всего-то и нужна была Видящая принесшая в жертву выбранных мужчин — правителей древних рас.

— Она не отказалась от них, а звери не отказались от нее.

Эврига лишь крепче сжала губы — не пристало королеве демонстрировать свое разочарование, пусть даже перед братом, ни этому учил их отец.

— Готовьтесь к наступлению. Пусть менталисты будут наготове. Помни, основная цель дракон, приведи его мне.

— Что с метаморфами?

— Пусть Аристика приходит за ними. Пятеро лучших уже готовы.

— Ты же знаешь эта белая, не может провести больше одного.

— В этот раз переведет всех пятерых, даже если выгорит или ее расплющит от перехода. Напомни ей, что за ней должок.

Эвиград ухмыльнувшись, кивнул, вспоминая, что именно Аристика стала причиной срыва очередной фазы плана с этим своим опрометчивым швырянием портала под ноги избранной. И пусть они от этого только выиграли, но знать драконице об этом ни к чему.

— Что будем делать с избранной?

— Ее нужно уничтожить, брат, — отдала приказ королева. — Если это не удастся сделать руками одного из мужей или метаморфов, то тогда…

Он не дал ей договорить, понимая, что если проиграет и по этим двум пунктам сестра ему никогда не простит, а пока у нее больше козырей, чем у него.

— Уже не хочешь делать ее ручной Владычицей? — с кривой усмешкой спросил мужчина.

— Ахлес считает, что это невозможно. Поэтому Владычицей, как только мы снимем печати, стану я, — Эврига коварно усмехнулась, уже предвкушая сладкий вкус победы, и отключила экран, так и не попрощавшись с братом.

Много веков назад, когда Ахлес только привела их в этот мир, выжившая горстка людей, как назвали их великий седьмой вид здесь, была растеряна и беззащитна. Магическое поле планеты сыграло с ними шутку, лишив сил. Но им дали возможность спокойно жить и они сами не заметили, как быстро размножились и забыли все то, что знали их предки. А вскоре они все узнали, что седьмой вид генетически совместим со всеми расами. Смешав кровь, их вид утратил остатки способностей став простыми людьми и безвольными рабами.

И только в их семье передавалось знание о седьмом виде, только в их семье блюлась чистота крови. Именно их прадед, добравшись до первой части Ахлес, затеял войну, стравливая одних с другими и прикрываясь так похожим именем давно забытой богини. Именно ее прадед повел часть населения, преимущественно женщин и детей, на другой материк ко второй части Ахлес, чтобы там, в безопасности, обосновать новое королевство.

Материк, прозванный видящими Запределье, оказался заселен, как они узнали позже, монстрами и чудовищами. И ушедшим людям пришлось выживать, прячась в глубоких пещерах, как подземные крысы.

Тогда же прорвав грань миров, они и не подозревали об опасности. Тем более что последние Видящие, опасаясь нашествия этих бездных тварей, быстро запечатали Сумрачный мир, затопив целый материк оборотней и разделив их расу надвое — горстка осталась тут, а большая часть там. К тому же проведенный ритуал остановил вращение Аластри, еще больше усугубив ситуацию в Запределье.

Когда же после очередной попытки прорвать грань миров, над которой билось ни одно поколение, Эврига попала в Сумрачный мир, она быстро взяла все в свои руки. Отыскала вторую часть Ахлес, привела людишек еще хранящих память о прадеде и рассматривающих ее как спасительницу, построила дворец, основав новое королевство и выполнив завет прадеда. Годы изоляции частично вернули их виду утраченные способности, и все чаще стали рождаться те, кем они все были когда-то — метаморфы.

С помощью Ахлес, Эврига смогла связаться с братом. Тогда же и родился этот грандиозный план. Благо еще их прадед положил ему начало в надежде обеспечить безопасность потомков.

Именно благодаря плану прадеда, еще до войны Забвения люди научились обходить истинную связь, и воздействовать на двуликих, синтезируя нужный запах и вводя своих людей в нужные семьи. С двуипостасными было сложнее, не имеющие зверя, они легко сбрасывали с себя воздействие ароматом.

Смена власти в Арии, осуществленная ее отцом, прошла, как по ноткам, и пусть наследник сбежал, а не сгнил в тюрьме, как планировалось, это было малой неудачей, особенно в свете того, что его младший брат-марионетка оказался бесплоден.

Микет тоже сдался без проблем — наги просто медленно вымирали без женщин. Нагинь было мало, и рожать они отказывались. Со всеми остальными расами наги считались несовместимыми. Эврига улыбнулась, вспомнив, что лишь несколько десятилетий понадобилось, чтобы убедить великую расу в этом. А всего-то и нужно было приставить в смешанные пары своих слуг, чтобы вовремя подсыпали абортивный порошок.

Оставались Эдуус и Кирулея. Тут все было немного сложнее. Да, и молодой дракон ей был нужен. Сначала она нацелилась на Элияра и Эбьена, но позже, когда узнала, кого именно пророчит в жены Владычицы Ахлес, решила сделать правителями Рейдерана и Мариерона. И пусть тут тоже все планы разрушила призванная девчонка, но ее цель была достигнута.

Десятилетия работы, когда лучшие менталисты проникали в головы приближенных к власти, выискивали их слабости, а потом давили на них, делая из этих драконов и ирлингов послушных рабов. Когда постепенно они становились владельцами всех тех предприятий, что являлись основой экономики, медленно и незримо захватывая власть. Сколько она потом пользовалась этим, диктуя императору Кирулеи свои условия. Даже закрытые границы были делом ее рук, ведь иначе в казне не осталось бы средств на содержание той же армии, что уж говорить про совет, что в любой момент рискует выйти из подчинения. Да и глава совета уже давно и прочно увяз в ее паутине.

Их план обошел вниманием закрытый Курукир, но и там все складывалось неплохо. Уничтожить повелителя и мальчишку не составит труда. От вампира она избавится.

Нет, этот план ей теперь даже больше нравится. Пять мужей, пять государств и она их Владычица. Эврига улыбнулась, представив, как весь Аластри преклонит перед ней колени. И от этой власти и могущества ее отделяет только девчонка. Нет, ее просто необходимо уничтожить. Тем более она Видящая, а Видящим не место в мире, где она хочет стать Владычицей. Вот, если бы ей удалось вырастить свою ручную рабыню-Видящую, как она изначально планировала, то да. Но способности у ее воспитанницы так и не проснулись, а жизненный срок был таким коротким. Нельзя оставлять такую угрозу, как Видящие, в живых. Никак нельзя.

Пусть брат и дальше думает, что смерть девчонки снимет печати и позволит соединить две части великого народа. Ей нет никакого дела до остающихся в Сумрачном мире, пусть их всех пожрут фендоры. Завтра она уйдет вместе с четверкой лучших метаморфов.

Эврига прикоснулась ладонью к небольшому углублению в панели и, закрыв глаза, погрузилась в считанные воспоминания Алины. Сам того не подозревая, белый ирлинг во многом помог им. И пусть не все воспоминания девчонка открыла даже ему, но все равно так будет значительно проще ее заменить.

Глава 28

Портал перенес мужчин в кабинет Рона во дворце.

— Ну и зачем все это? — недовольно поинтересовался Леон, от яркого света щуря глаза.

— Нам нужно поговорить, — признался аншер, кивая на расставленные кресла и подходя к стойке с напитками. — Кто что будет?

— Варфу, — послышались голоса.

Рон кивнул, отошел от бара и, усевшись в кресло, вызвал секретаря.

Едва за Эмоджионом закрылась дверь, Рей не удержался от выпада:

— А сослаться на разговор было не проще?

— И как бы мы выглядели в ее глазах? Сбежали после ночи? К тому же людишки и правда приблизились к ущелью Зернан, — пожал плечами Рон.

— Уж лучше так, чем…, - Рей махнул рукой. Эмоции Алины затапливали его, не давая здраво мыслить. Хотелось послать все подальше и кинуться утешать. Сардж разочарованно поскуливал, прошедшая ночь вернула ему его прию и он желал остаться с ней рядом как можно дольше. — А ты разве не чувствуешь? — грубо кинул дракон, успокаивая себя тем, что вампир точно утешет его девочку. Усыпит, в конце концов, а поспать ей нужно. У него, как и остальных ее мужей, планы на эту ночь.

Рон прикрыл глаза, прислушиваясь к Алине и не особо надеясь на результат. Но его опалило страхом, щемящей нежностью и такой тревогой за них, что на мгновение стало стыдно. За него и в детстве так никто не беспокоился, а тут…

— Нам все равно нужно все обсудить без нее, — покачал он головой, отделяя себя от эмоций любимой.

— Зачем? До этого мы всегда все обсуждали при ней, — Дэмриан опустился в кресло и устало прикрыл глаза.

Ночь вымотала демона, и пусть сейчас он был на подъеме после единения и сыто облизывался, но жена на руках не помешала бы. Машинально коснулся запястья, на которое вчера сам же надел сдерживающие браслеты. Отстегнул, снимая.

— Ты как? — не упустил из внимания эту мелочь Рей.

Усмехнулся довольно:

— Демон сыт и довольно урчит, впервые за много лет. Единственное хочет найти ту, что выдает себя за истинную и растерзать на кусочки.

— Быстро он передумал, — заметил Рон.

— Да. Запах возбуждения любимой женщины творит чудеса, — улыбка кота объевшегося сметаны не хотела сегодня покидать лицо демона. По крайней мере, пока. — И все же я хочу найти ту, что выдавала себя за иумри и узнать как ей это удалось.

— Не спеши. Это может быть ловушкой, — предупредил дракон, мысли которого плавно перетекли к Изуми.

Еще тогда, когда Алина указала на нее, Сардж почувствовал волнение, но его девочка была рядом, и он не обратил на это внимание. Потом, когда она исчезла, горе затмило глаза, разрываемый между желанием следовать за ней и обязанностями, он приглушил вторую ипостась и как результат был не готов, что на балу снова встретит ее, окутанную запахом его истинной. Сколько споров с Сарджем было после этого, ссор и открытого противостояния. До вчера, пока он не понял, что она слышит его. Все знания дракона свидетельствовали о том, что слышать зверя может только прия.

— Как ваши звери? — поддал голос Леон, недовольно принимая чашку с варфой из рук вошедшего Эмоджиона.

— Нормально, — ответил арейн, едва дверь за секретарем захлопнулась.

— Более чем, — хмыкнул демон. — Так зачем мы тебе понадобились, Рон, и таким составом?

— А каким? Тебя оставить наедине с Алиной, я бы не рискнул, а вы с Леоном разделились, — упрямо вздохнул ирлинг.

Идея, показавшаяся такой здравой, была ошибкой, но признаваться в этом Рон не спешил. Кто ж знал, что жена отреагирует совсем не так, как все остальные женщины, а будет переживать за них. Бедный вампир, если ему невыносимо больно от этих эмоции на расстоянии, то каково тому утешать эту истерику?

— К тому же вампиру хуже всех нас, — усмехнулся невесело аншер.

Дэм только скрипнул зубами, но промолчал. Слишком много непонятного происходит вокруг их жены, да и в принципе в их мире. Мог ли он еще пару месяцев назад подумать, что все его изыскания по поводу разрушения купола, окажутся бесполезными, а купол будет видеться защитой? Не мог. Но пришла Алина и все перевернула с ног на голову.

— Расскажешь нам о жене, Леон? Ты походу знаешь ее лучше всех, — выдернул он из задумчивости белого ирлинга.

Но тот отрицательно качнул головой, озвучивая твердое:

— Нет.

— Почему? — удивленно вскинул брови Рон.

— Это не моя тайна. Всем, чем Алина захочет поделиться, она поделится сама.

Мужчины хмыкнули, принимая такой ответ, а Рей подразнил:

— Так и скажи, что не хочешь ни с кем делиться способами завоевания ее сердца.

— Нечего завоевывать, крепость давно уже пала, — в тон ему ответил Леон.

Мужчины замолчали, мысленно перебирая это известие. И пусть каждый из них видел ее глаза, слышал срывающиеся с уст признания, но знать, что и в мыслях ее живет любовь к ним, было приятно.

— Когда я попал на сумрачную сторону, я почти сразу почувствовал, что Алина в беде. Опрометчиво рванул ей на помощь и угодил в ловушку. Выбраться не смог и уже к вечеру очутился в темнице. Знаете, там были и другие с Аластри. Парочка драконов и ирлинг. Если верить их рассказам, их притащили фендоры.

Рей встрепенулся:

— Один зеленоглазый блондин, другой кареглазый брюнет? — спросил, вспоминая двух своих подчиненных, которых он счел погибшими. Что ж теперь его долг самому наведаться на сумрачную сторону и вызволить своих парней.

— Сложно сказать. Там было темно и грязно, — пожал плечами Леон. — Лишь через несколько дней моего пребывания там о нас вспомнили. Принесли еду, меня даже помыли, обрушивая потоки ледяной воды, — хмыкнул ирлинг, — выдали чистую одежду и проводили к королеве.

— Какая она?

— Молодая, величественная, красивая, — безэмоционально произнес Леон, рассматривая, как перетекает молотая гуща в чаше, выстраивая новые узоры. — Она принесла свои извинения за пленение. Рассказала, как рада видеть потомка тех самых Кехдайнов. Пообещала власть, если я буду с ней сотрудничать.

— Ты отказался? — спросил Рон.

— Я согласился, — усмехнулся в ответ Леон. — Сотрудничество предполагает больше возможностей, чтобы вызнать тайны и использовать их в своих целях, а мне нужно было найти Алину. Я даже не раздумывал.

Ирлинг встал и отошел к окну, поворачиваясь к ним спиной. Говорить, не видя сверлящих ожиданием глаз, было проще.

— Следующие пару дней я провел во дворце на правах гостя. При каждой возможности, ища Алину. Обнаружил систему тайных ходов, подслушал парочку интересных разговоров, — и вдруг резко расправил плечи, словно принял какое-то важное для себя решение, и повернулся, запуская руку в волосы: — Вы знаете, кто такие метаморфы?

— Забытая сказка, — пробормотал Дэмриан и все теперь повернулись и уставились на него: — Что? Она раньше очень нравилась маленькому Дэви, хотя и пугала его.

— Ты про тех монстров, что могли принимать любую форму?! — скорее подтвердил, чем спросил Рей, возвращая свое внимание Леону.

— Да.

— Но это же сказка. Не может быть таких существ, — не веря, покачал головой демон.

— Может. И они есть. Все люди такие или не все, узнать мне так и не удалось. Но некоторые из них могут превращаться в любое существо, любого пола. Достаточно только коснуться того, в кого они хотят обратиться. Считать образ. И все наши образы у них есть. И непонятно кто еще.

— Хочешь сказать, они могут быть не только нами, но и любым из наших приближенных? — спросил Рей.

Леон кивнул, пряча сжатые кулаки в карманы брюк, и повернулся к дракону.

— Знаешь, меня в этом вопросе больше всего напрягает, как они получили образ Алины и Ксая. Тебя через Аристику, нас с Роном через Бриди. Дэмриана через кого-то в замке, но Алина и Ксай не такие заметные персоны.

— Алина же гостила у Дэмриана, так что вполне могли снять ее образ там, — ответил Рей, передергивая плечами — сколько всего они упустили, и если остальным это было простительно, то ему следовало быть внимательнее.

— Какие у них планы насчет Алины? — задал животрепещущий вопрос Рон.

— Не знаю, — пожал плечами Леон, — Вначале они хотели сделать ее Владычицей, а потом узурпировать власть. Теперь…, - ирлинг легонько качнулся на пятках, — после того, как Алина отказалась от ритуала, несмотря на все их старания…, - развел руками, а потом добавил то, чего точно ни один из них не ожидал, — Но его все равно нужно провести, — три пары удивленных глаз уставились на ирлинга. — Чтобы остановить все это, — качнувшись на пятках, Леон взмахом руки на усыпанный разрушенными домами холм, где обитали ирлинги из простых семей.

— Переживаешь за свою империю, Леон? — поддел дракон и только белый ирлинг расслышал насмешку в его словах.

Вздернул бровь, ожидая продолжения, но Рей лишь покачал головой, всем своим видом возвращая ему его же слова: «это не моя тайна».

— Переживаю, — ответил, выдержав эту битву взглядов. — И не только за империю. За весь Аластри.

— Осталось только уговорить Алину, — пробормотал Дэмриан.

— Это будет сложно, — заметил Рон.

— Скорее невозможно, — подтвердил Рей.

Леон лишь кивнул, соглашаясь.

Разрушенный город пугал всех, даже больше, чем сверкающий темный глаз Тайра на небосводе. Даже во время войны сражения обошли города стороной и те особо не пострадали — так несколько пожаров, разбитые стекла, выбитые двери, сгоревшие перекрытия… Теперь же дома рушились будто были сделаны не из заговоренного камня, а из игрушечных кубиков, которыми дети строят свои замки.

— Что с войсками, Рон? — отвлек от мрачных размышлений демон.

— Выжидают, — ответил за ирлинга дракон. — Непонятно чего. И отвести армию от ущелья мы не можем.

— Значит, нужно его завалить, — долетел до них голос жены. Обернулись, отыскивая ее глазами, но в кабинете никого не было. — Вы попали. Больше никаких тайных встреч. Я слежу за вами, — рассмеялась Алина, материализуясь в кабинете в обнимку с Ксаем.

Глава 29

Алина

Назойливой мухой в голове звучал чей-то тихий шепот, словно кто-то что-то успокаивающее нашептывал прямо мне в ухо.

Подняла глаза на губы Ксая, но они не шевелились, а между тем навязчивый шепот не проходил, и я уже явственно различала не один, а пару-тройку голосов.

— Ничего не понимаю, — призналась вампиру, ласково стирающему слезы с моего лица.

Ксай тепло улыбнулся, выставляя напоказ клыки. Когда-то эта улыбка казалась мне пугающей и кровожадной, теперь же мое сердце пускалось в пляс при виде ее. Улыбнулась, вспомнив давно забытые стихи, а ведь прав был поэт — мы, действительно, любим не лица, а образы, что рисуем в своем воображении. И сквозь каждый такой образ просвечивается душа.

— Скоро все закончится, мой свет, — пообещал вампир.

— Угу, — кивнула соглашаясь. — Я снова вас чувствую. Так явственно, так близко.

— Так и должно быть, — ошарашил меня Ксай. — Мы же родственные души. Скоро связь станет крепче, и мы сможем читать не только эмоции друг друга, но и общаться мысленно.

— Ты знаешь, почему татуировка появилась только сейчас?

— Нет, но мы можем позавтракать и перевернуть всю библиотеку в поисках отгадки.

— Можем, — повеселела я.

Слезоразлив как начался, так также стремительно и закончился. Замерла изумленно, поняв, что страх того, что кошмарное видение сбудется, отступил. Закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями и предчувствиями, но ощущения витающей в воздухе опасности не было. Зато была ничем необоснованная уверенность, что мужчины скоро вернутся домой. Подняла заплаканные глаза на Ксая:

— Наказание не сопоставимо с бременем вины, — усмехнулась, разглядывая сосредоточенное любимое лицо. Мой вампир, как и многие другие мужчины, предпочел бы десять раз умереть, лишь бы не успокаивать истерику жены, ощущая себя совершенно беспомощным перед женскими слезами. — Запомни, родной. От истерики женщину спасает шоколад, море, в крайнем случае, алкоголь, но мне теперь нельзя, в лучшем — новый мужчина.

— Тебе нас мало? — ошетинился вампир.

— Более чем…, - мурлыкнула я и как кошка потерлась щекой о натянутую на груди напряженными мышцами рубашку. На такое простое движение тело отозвалось очередным гормональным всплеском разбуженного либидо. Отпрянула от мужа и, сбежав, скрылась в ванной.

Взглянула на себя, взлохмаченную и зареванную, в зеркало. Да, нелегко придется следующие несколько месяцев, если меня в самом начале беременности бросает из крайности в крайность. Умылась холодной водой, пытаясь привести себя в чувство.

— Наконец-то…

— Проснулась…

— Последняя…

Тихий шепот переливающихся голосов, слился в какофонию множество звуков, и я испуганно осела прямо на пол.

«Двинулась, точно двинулась… И не удивительно», — мелькнула здравая мысль в мозгу. Заткнула уши пальцами, но голоса все равно доносились. Разные, какие-то странный и их было так много, и шептали они наперебой:

— Слышит…

— Видит…

— Не пугаем…

— Наша…

— Кто вы? — выдавила испуганное из себя, пытаясь хоть как-то примириться с галлюцинациями.

— Духи…

— Мира…

— Он живой…

— Ты слышишь…

— Потомок…

Покачала головой, снова пытаясь сбросить с себя это наваждение. Но не получилось, голоса не желали уходить.

— Открой…

— Глаза…

— Посмотри…

— Не бойся…, - нашептывали они.

Распахнула крепко зажмуренные ресницы и заметила странные сущности возле себя. Незаметные, невидимые, словно ветерок, слившийся воедино, или вода, которую я бросила открытой.

— Почему я вас вижу? — не удержалась от вопроса, вспомнив, как в детстве зачитывалась историями о призраках и мечтала их видеть.

«Ну, что Аля вот и еще одна мечта сбылась. Пусть и с опозданием в двадцать лет», — хмыкнуло противное подсознание.

— Дерево…

— Жизни…

— Инициация…

На последнем слове вспыхнула и усмехнулась:

— Разве с ведьмами это не происходит, когда они лишаются девственности?

— Сильные…

— Эмоции…

— Любовь…

— Страх…

Покачала головой, не соглашаясь:

— Это все было давно и в другом мире.

— Земля…

— Мертвая…

— Тюрьма…

— Без магии…

— Наказание…

Один из призраков подлетел ближе, и я попробовала прикоснуться к нему, но рука просто скользнула мимо.

— Щекотно, — послышался переливистый смех.

— То есть все земляне наказаны? Но мы же…, - я так многое хотела сказать, но растерялась так и не сумев подобрать нужное.

— Не только…

— Убежище…

— Но силы спят…

— Только у самых сильных прорываются наружу, — прошептал длинную фразу тот дух, которого я только что хотела коснуться.

— Как у тебя…, - счел нужным дополнить его ответ другой переливистый сгусток воздуха.

Я молчала. Догадок и предположений в голове витало, так много, но ни одно из них не желало оформиться в цельную мысль. Вспышками всплывали Нострадамус, Ванга, Да Винчи, Копперфильд с его фокусами, Мессинг читающий мысли, Энштейн и многие другие гении, опережающие свое время и демонстрирующие недюжинные способности. А сколько было тех, кого сочли сумасшедшими или сожгли на костре?

— Допустим, — пробормотала, пытаясь упорядочить пришедшие знания. — То есть я правильно поняла, Земля это безмагический мир, в котором отбывают наказание преступники?

— Нет… Что ты… — почти синхронно запротестовали сущности. — Таких мало…

Молча выжидала ответа, пристально вглядываясь в мелькающие переливами в пространстве сущности, пока ближайший дух не произнес:

— Многие бежали из своего мира. Но попали в ловушку.

Ладно, отпустим пока этот вопрос про Землю и людей, позже разберусь, а пока нужно узнать, что эти от меня хотят.

— И что вы хотите?

— Помочь…

— Защитить…

— Разбудить…

— Научить…

— Кого разбудить? — перебила я, сдерживая истеричный смешок. Вот только не хватало мне обнаружить, что внутри меня живет противный дракон или не менее противный демон и его нужно разбудить.

— Аластри…

— Мир…, - эхо голосов слилось воедино.

— Как разбудить?

— Ты знаешь…. Знаешь… Знаешь…, - донесло эхо тысячи голосов.

Услышав, уже неоднократно слышанное спорное утверждение хихикнула. Дожилась. Уже с галлюцинациями разговариваю.

— Не веришь? — разочарованно пронеслось по воздуху.

— Нет, — покачала головой я. — Вы просто мне мерещитесь.

— Будет сложно…

— Тяжело…

— Дрейвели…

— И не верит…

— Докажем…

Снова заголосили голоса вокруг меня, а потом три духа слились в один, и передо мной возникла картинка моих мужей в каком-то кабинете. Долетели слова Леона:

— Вначале они хотели сделать ее Владычицей, а потом узурпировать власть. Теперь, — после того, как Алина отказалась от ритуала, несмотря на все их старания, но его все равно нужно провести. Чтобы остановить все это.

— До чего техника дошла…, - отреагировал мой мозг нужной картинкой из мультфильма.

С громким грохотом вылетела дверь в ванную.

— Что с тобой? — поднимая меня с пола, встревоженно расспрашивал Ксай, вертя в своих руках подобно мешку с картошкой.

— Не верит…, - донеслась новая серия обиженных голосов.

— Покажем еще…

— Что с войсками, Рон? — долетел голос Дэма.

— Ты видишь их? — спросила я Ксая, тыча пальцем в изображение. Но тот лишь покачал головой, с таким сожалением в глазах, что я дернулась.

— Выжидают. Непонятно чего. И отвести армию от ущелья мы не можем, — голос Рея уверенный и спокойный вывел меня из оцепенения.

— Значит, нужно его завалить, — буркнула я очевидное для меня решение, слишком жив был в памяти опыт спартанцев при Фермопилах.

— Видишь… Слышишь… Чувствуешь…, - зашептали духи, когда мужчины, услышав меня стали растерянно оглядываться по сторонам.

От искреннего недоумения на их лицах, словно я поймала их на горячем, стало совсем смешно. Не сдержалась от смеха:

— Вы попали. Больше никаких тайных встреч. Я слежу за вами.

А уже в следующий момент очутилась вместе с Ксаем прямо в кабинете.

— Крутые у меня глюки…, - пробормотала, оглядываясь по сторонам, но ни одного духа поблизости не обнаружила.

Лишь встревоженные мужья рядом с кучей вопросов, на которые я не знала, как ответить, а поэтому выпалила первое пришедшее в голову:

— А кормить меня сегодня будут?

В уме же танцевала Фреккен Бок, накручивая волосы себе на нос, под свою приснопамятную песенку.

Глава 30

После завтрака, заперлась в спальне. Сейчас мне хотелось побыть наедине с собой и своими мыслями. Откуда-то пришла уверенность, что духи, если и появятся при мужьях, то поговорить я с ними точно не смогу, а вопросов в голове было так много. Бесконечно много.

Словно подспудно подслушав мои мысли, духи явились сразу, стоило мне остаться одной. Окружили меня безбрежной чередой мелькающих сгустков воздуха.

— Рассказывайте, — потребовала, потерев нестерпимо зачесавшуюся татуировку дерева на руке.

— Мы…

— Так…

— Не можем…

Донеслось до меня несколько разномастных голосов. Вдохнула, выдохнула, досчитала до десяти, снова вдохнула. Однако возбужденные нервы не желали успокаиваться.

— А как можете? — бросила раздраженно.

— Показать…

— Ответ…

— На вопрос…

Внутри нарастало недовольство, слишком раздражали меня все эти недоговоренности и уклончивые ответы, больше похожие на загадки, которые еще и разгадать необходимо.

— Ладно. Покажите мне, откуда в Аластри взялись первородные, — начала я, но в тот же момент решила копнуть глубже, поэтому добавила: — и как жили Видящие до их прихода.

Духи снова сбились в кучу, воспроизводя картинку. Только сейчас я заметила, что изображение было объемным как голограмма. Магия? Или все же наука? Мелькнуло в голове, но тут же вылетело, едва в воздухе отобразились картины давно минувшего прошлого.

Я видела …дрейвели. Я так и не поняла, откуда пришло это название расы, но именно так называли себя эти очень похожие на людей гуманоиды. Чисто внешне, как я поняла уже позже. Видела, как они развивались, становясь все более могущими — ясновидение, телепатия, телекинез, телепортация и многие другие пси-способности, о которых любят мечтать фантасты, были подвластны им. Они были учеными, исследователями, путешественниками, построившими ту комнату с кучей порталов, и очень жаждали обрести бессмертие. И обрели. Когда научились высвобождать себя из телесной оболочки. Именно это стало началом их конца. Астральные тела, свободно парящие в пространстве, не знающие холода, голода и жажды. И любви…

— Вот почему я могу видеть будущее, — пробормотала я, скидывая с себя то гнетущее впечатление, что произвел на меня их рассказ. Хотела бы я стать бессмертной так? Точно нет…

— Не можешь…

— Только…

— Варианты…

— Самые…

— Угрожающие…

— Но почему они не предвидели этого? — ткнула я пальцем в экран, наблюдая за тем, как ссорятся оставшиеся в телесной оболочке Видящие, над одним из немногих рожденных детей. — Даже наши демографы уже давно твердят о старении нации и его последствиях, а тут…, - развела руками, не сумев подобрать нужных слов, великая раса вырождалась, потому что женщины не хотели рожать, а мужчины обзаводиться наследниками, а те, кто все же рожал, соглашались только на одного ребенка.

— Поздно…

— Упустили…

— Шанс…

— Изменить…

— Тщеславие…

— Продолжайте, — попросила, прерывая ненужные объяснения.

Снова сменились картинки. Я видела, как обрадовались Видящие долетевшему с далекой планеты зову о помощи. Как приветствовали они пришедших в их мир Первородных, во главе которых шли мужчина и женщина. Эти двое были странными. Они словно не имели цельной формы, перетекая из одного образа в другой — вот мужчина на двух ногах с кожистыми крыльями, а уже в следующее мгновение ноги сменяются змеиным хвостом. У женщины менялся только хвост, было кошачье лицо и острые ушки, и невесомые драконьи крылья за спиной, представляющие собой сгусток какой-то странной энергии.

— Ахелиса…

— Стрезол…

Прошептали духи имена пришедших богов. Дрейвели приветствовали их как равные, считая себя уже давно подобным богам. Сколько миров они заселили своими экспериментами, какими неограниченными возможностями обладали… Разве мог кто-либо усомниться в их могуществе, когда они щелчком пальца уничтожали миры? Они радовались вливанию новой крови, надеялись на возрождение расы и ее величие. Но все пошло не так…

Дрейвели попали в ловушку собственной силы. Браки с новыми расами не принесли им пользы. От смешения крови рождались только Первородные. Мальчики, если мать была Видящей, и девочки, если Видящим оказывался отец. И только в паре Видящих до сих пор рождались чистокровные дрейвели. Или правильнее сказать вырождались, потому что последствия длительного инбридинг преодолеть не удалось…

Вновь открылся портал и на Аластри ступили еще две расы — ирлингов и демонов. Но и с ними история повторилась. Кровь дрейвели была значительно слабее — наследовать силу и продолжить род могли лишь чистокровные Видящие.

Ко всему прочему ситуацию осложнил тот факт, что Боги, решив облегчить жизнь своим детям, подарили истинность. И самые сильные из Первородных обрели истинных среди Видящих. Только браки были не равны. Один Видящий получал в мужья-жены семь супругов — по одному от каждой расы. Ни мужчинам, ни женщинам дрейвели не понравился такой вариант, и они вернулись в тихое убежище, не пожелав делиться избранниками.

Хмыкнула на этом месте, представив себе картину, что у меня семь мужей, а у одного из мужей семь жен. Н-да, повеситься можно с такой семейкой… Вполне понимаю желание дрейвели стать вновь моногамными.

Понемногу жизнь вошла в свою новую колею. Кто-то из Видящих шел на встречу. Кто-то наоборот прятался как можно дальше. Расы примирились, хотя Первородные и затаили обиду — шутка ли, когда твой брат или сестра мучительно умирает, потому что его пара отказывается от него?

Но все было спокойно до наступления Второго Великого Переселения. Это были страшные и в тоже время завораживающие картинки. Я видела, как что-то огромное несется к Аластри. Вот оно пробивает первый круг защиты и отделившийся от него кусочек, притягивает разметавшиеся ошметки звездной пыли, формируя первый спутник голубую Сереа. Вот оно, пылая, пробивает второй круг защиты, и отколовшийся огненный осколок, трансформируясь в красную Каиа. Третий, самый плотный круг защиты, получил самый большой осколок падающего небесного тела или корабля? образуя огромный спутник — черный Тайр.

Удар этого горящего в атмосфере объекта о планету так силен, что материки двигаются, рождая новый, а взрывная волна отбрасывает Тайр на новую орбиту. Да, и сам Аластри смещается, ускоряя вращение. И за тысячу лет уже успевает смениться не одно поколение, а почти десяток…

Увидев людей, Первородные, шокированные вышедшими из берегов морями и взорвавшимися вулканами, приняли их за дрейвели. А когда поняли, что их женщины рожают ребенка любой расы от любого самца, а не как Видящие только от любимого, развернулись целые баталии за право обладать людишками. Даже дрейвели приняли в них участие, наконец-то, получив желаемое вливание новой крови.

Дальнейшие события почти точно повторяли прочитанные мной в книгах ранее. С той лишь разницей, что постепенно в мыслях Первородных богиня любви Ахелиса, заменилась неизвестно откуда появившейся Ахлес и все стали почитать ее, а про бога войны Стрезола вспоминали очень редко.

Вот уж поистине: историю пишут победители! И никчемные людишки обошли и Первородных, и Видящих по всем фронтам, проиграв им сражение, но выиграв войну.

Люди изобрели зелье позволяющее ощущать Первородным истинность, но победы это не принесло — раса так и осталась порабощённой, хотя и нацелилась любым путем отвоевать свободу.

Дрейвели в этот момент искали способ замедлить вращение Аластри, что как запущенный крученный шар стремительно приближался к опаляющему Левису. Взошедший на горизонте Тайр, грозил новым столкновением, после которого от Аластри осталась бы только звездная пыль.

Видящие все рассчитали. Нужен специальный ритуал, чтобы высвободившаяся энергия замедлила Аластри, остановив вращение. Но в ходе ритуала придется пожертвовать одним материком и северным полушарием.

Предвидели или нет дрейвели то, что произойдет дальше, духи скрыли. Но на роль проводившего ритуал был выбран мой прадед, у которого единственного было шесть из семи истинных. Его беременная жена, вместе с другими Видящими и всеми населяющими исчезнувший материк отправилась на Землю. Он же провел ритуал, пожертвовав собой и женами. Высвобожденная энергия не только остановила вращение, вернув Аластри на просчитанную орбиту, но и создала защитный купол над частью южного полушария. Бегущие от тирании, только вызолившиеся из рабства люди, оказались на северном полушарии, ставшем теперь сумрачной стороной.

— То есть вы мои предки? — задала шокированная я вопрос.

— Были…

— Когда-то…

Донеслась до возбужденного сознания многоголосица голосов.

— А зачем Видящие ушли на Землю?

— Спасти…

— Расу…

— А я осталась одна? — скорбный выдох был мне ответом. — И как вы себе это представляете? — нервно хихикнула я. — Нарожаю сотню-другую детишек и воскрешу расу? А что насчет генного разнообразия из-за недостатка, которого вы и вырождались?

— Узнаешь…

— Позже…

— Когда…

— Будешь…

— Готова…

— Что мне делать сейчас, чтобы предотвратить катастрофу? — спросила, отмахиваясь от этих таинственных ответов.

— Провести…

— Ритуал…

Закрыла глаза и впервые попробовала осознанно призвать видение. Раз это один из вариантов, значит, у меня есть в голове ответ. Не зря же я в школе, а потом и ВУЗе, могла вывести доказательство теоремы или решить задачку, совершенно не зная темы. Кстати, я ни разу за все время не видела, чтобы Видящие как-то записывали свои изыскания. И дети не ходили в школы. Их просто не было.

Отмахнулась. Не сейчас, узнаю все позже. А пока… В голове всплыла ожидаемая картинка — мои мужья приносят себя в жертву, я завершаю ритуал, Аластри начинает вращаться и… Ничего хорошего не происходит. В следующий круг Тайра столкновение будет неминуемым.

А если… Представляю, как совершаю ритуал одна и… Да уж. А ведь, действительно, кровь последней Видящей обратит все. Еще как обратит. Новый обновлённый Аластри будет рад встретить новых жильцов. Лет так через тысячу-две.

И как быть?

Вопрос крутиться в голове, но ни один вариант из известных мне не подходит. Я что-то упускаю. Чего-то еще не знаю, чтобы составить полную картину происшедшего. Какую-то мелочь. Совсем мелкую деталь…

— Не может так быть. Должен быть выход, — бормочу, сжимая кулаки от бессилия, взгляд натыкается на дерево, рождая сотню вопросов, на которые я пока еще не нашла ответа: — Выход есть всегда! И я его найду!

Вскидываю голову и расплываюсь перед духами в многообещающей ухмылке.

Именно с этой улыбкой на устах и застали меня вошедшие в комнату мужья.

Глава 31

Такие обеспокоенные, встревоженные, что невольно вырывается вполне прозаичный вопрос:

— Что-то случилось?

Перевожу взгляд с одного любимого лица на другое, и все сильнее нервничаю. Их странное поведение напрягает, тревожит, злит. Вызывая такой яркий спектр эмоций, что, кажется, еще немного и взорвусь. Тут дурацкая богиня-не богиня посещает во снах, древние родственнички, которых не видно и не слышно, способности, которые то ли есть, то ли нет — непонятно, еще и инструкцией никто укомплектовать не удосужился, война с людишками, которые могут и атомную бомбу держать в рукаве, мир, который необходимо сдвинуть с места (как там говорил Архимед «Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю», но где взять эту самую точку опоры?), а тут еще мужья…

— Ты в порядке? — озвучил вопрос Леон, моментально оказываясь возле кровати и окидывая меня сканирующим взглядом-рентгеном с ног до головы.

Удивленно вскинула брови, внимательно вглядевшись в родное лицо:

— Дааа? — протянула, пытаясь понять, с чего они решили, что со мной что-то может быть не так. Даже обернулась, бросив быстрый взгляд за спину — мало ли что, вдруг там мир разверзся, а я, погрузившись в просмотр интересного кино, не заметила.

— Если ты так будешь волноваться, то так и до нервного срыва недалеко, — успокаивающе пробормотал Рей, подходя ближе и укутывая меня своим телом.

Вдохнула чарующий аромат моего дракона полной грудью. Либидо моментально встрепенулось. Передернула плечами, отгоняя неуместное сейчас желание:

— Кто нервничает? Я?

— Ты… Сначала испугалась, так, что мы решили, что тебе грозит опасность, — выдернул меня из рук дракона демон, — потом разозлилась…

Чувствую, как мои глаза становятся шире, а брови уже готовы наползти на лоб.

— А потом и вовсе отчаялась, — поцеловал меня Ксай, бесцеремонно перехватив у Дэма.

И только зеленоглазый молчал. Даже тогда, когда, прижав к себе, с каким-то облегчением вдохнул воздух возле моей макушки.

«Вот бы препарировать черепную коробочку Рона и узнать, как все там устроено, о чем думает и о чем мечтает», — пронеслась грешная мысль в голове.

Беззвучная какофония эмоций, чувств и гулкое эхо чужих мыслей окутало меня, погружая в неясный шум. Безграничная нежность, тревога, облегчение и какое-то странное смятение на поверхности всего этого, затягивающее чистые чувства подобно масляному пятну на воде.

«Любимая, — донесся до меня отчетливый отголосок, и я разомлела, уцепившись за эту мысль, — Как же мне хотелось бы, чтобы ты не прыгала тогда…».

Вот тебе и на…

Возникший образ моего падения со скалы, когда этот гад смотрел и сомневался, мгновенно развеял нахлынувшую от чужих чувств негу. Невольно отпрянула, желая взглянуть в любимое лицо. И сколько не сосредотачивалась, но больше ничего разобрать не смогла, даже неясный гул в голове смолк. Похоже, непроизвольно отключила связь, услышав то, о чем бы предпочла не слышать. Зеленые глаза ничего такого к сказанному не добавили, в них лишь застыли нескрываемое обожание и какая-то грусть.

Нервно хихикнула. Все же пять мужей это чересчур. Так и двинуться недолго, в одних попытках разобраться в их мыслях и желаниях.

— Нам нужно в храм, — сказала, отступая назад и стараясь ничем не выдать озадаченность этой новой загадкой.

— Ты готова к ритуалу? — как-то безучастно и равнодушно поинтересовался Леон.

Вздрогнула от этой безэмоциональности всегда оживленно-возбужденного голоса мужа.

— Что? Нет, — покачала головой, отвергая даже саму мысль об этом.

— Но все же придется, Алина, — добавил Рей.

Воззрилась удивленно на приближающегося дракона.

— Я им рассказал о твоем сне, — признался блондинистый гад, пожимая плечами под моим укоризненным взглядом.

«Вот уж, красавчик, и ведь даже виноватым себя не чувствует», — вскипела я.

— Нет, так не пойдет. Да, я за всю жизнь испытывал меньше эмоций, чем за сегодняшнее утро, — подхватывая меня на руки, признался вампир.

— Ничего не могу поделать. Вот такая вот я неправильная, — развела руками и уложила удобно голову на широкое плечо. — Нам нужно в храм.

— Ну, нужно — так нужно, — не стал разубеждать меня Ксай.

С пробитой стеной и освещенный дневным светом храм выглядел менее мрачно, чем запомнился мне по прошлому посещению. Лишь та же пентаграмма на земле и высоко в отверстии проглядывающие светила.

Было холодно. Пока я внимательно осматривалась по сторонам, Ксай водрузил меня в центр пентаграммы. Поддержав несколько секунд и убедившись в том, что я крепко стою на ногах, отошел в сторону. Я же не замечала ничего, все так же рассматривая сливающиеся линии трещин на стенах. В какой-то момент, смотря на это беспорядочное нагромождение черточек и точек, я стала различать за ними картинки — смешение людей, зверей и деревьев. Даже нашла, что-то отдаленно напоминающее летающую тарелку.

Отвела взгляд от освещенных белым светом Левиса стен и уставилась на пол.

— Ты не переживай, мы все сделаем сами, — выдернул меня из задумчивой сосредоточенности голос Леона, когда я узрела дерево складывающееся их трещин на полу, очень похожее на то, что было на моей руке. Присела, коснувшись рукой трещины. Почему-то мне было важно понять является ли они творением чьих-то рук или же это очередные игры моего воображения. И тут до меня дошел смысл сказанного.

— Что? — дернулась я, порезавшись об острый край трещины. — Да, как вам только в голову пришло, — возмутилась, машинально засовывая обильно кровоточащий палец в рот.

Встала в полный рост и уставилась на этих мужей, переполненная праведного гнева.

Что-то заскрипело. Пол под ногами, окропленный каплями моей крови, содрогнулся, вздыбился и провалился, обрушивая нас во внезапно возникшую под ногами пропасть.

Падали мы недолго. Даже не падали — медленно планировали, пока не оказались на каменном полу огромной пещеры.

Где-то журчала вода. Слева от меня светился голубоватым цветом темный проем. Тело сковало оцепенением. Оно натягивало невидимые волоски, и словно разрядом тока, покалывая, пробиралось под кожу. Эта неведомая энергия влекла, притягивала меня. И я не сопротивлялась, наоборот, я будто пыталась впитать эту странную неведомую силу в себя, наполниться ею до краев. Как завороженная, шагнула в нужную сторону.

С каждым шагом тело ускорялось, а шаги давались все легче и легче. Оцепенение подобно оковам постепенно спадало с тело, дышать становилось легче. Меня уже несло на волнах эйфории, почти как в детстве, когда со всей скорости срываешься с горки и бежишь навстречу кому-то родному и знакомому.

— Гоисфридусы, — прошептал кто-то из мужчин, но я не видела ничего, кроме огромного дерева украшенного ярко-синими цветами, густой кроной нависающего над небольшим подземным озером, и низвергающегося с мурлыкающим журчанием невысокого водопада.

По неглубокому водоему сделала последние несколько шагов, разделяющие меня и дерево. Выбралась, забравшись на выступающий из воды корень, и прижалась всем телом к многовековому стволу, впитывая в себя исходящую из него энергию. Удивительно сладкий обволакивающий аромат, окутал меня с ног до головы, напоминая что-то забытое.

Уловив, долетающую до меня волну беспокойства, нашла глазами мужей. Они стояли на берегу озера и не могли миновать какую-то невидимую стену.

— Все хорошо, — прокричала я, помахав мужчинам рукой и ощущая удивительную легкость в теле.

Рей и Дэм отступили от стены, Ксай уже давно устроился на зеленой траве, Рон, стоя немного в стороне, сложив руки на груди, спокойно взирал на все происходящее. Леон зло стукнул кулаком по стене и отошел.

Подняла глаза вверх, отыскивая источник освещения, но вместо потолка тут был подсвеченный голубовато-льдистыми цветами-снежинками полукруглый купол, укрытый толстым слоем голубоватого снега.

— Здравствуй, потерянная дочь, — долетел до меня шелест кроны, сложившийся в слова.

— Здравствуйте, — пробормотала растерянно, и заскользила глазами по дереву, пытаясь найти того, кто мог бы со мной разговаривать, но в гуще листвы никто не прятался.

— Ты знаешь, кто я?

Покачала отрицательно головой, разглядывая странные звездочки листьев.

— Древо жизни? — предположила, вспомнив о татуировке и то, как ее назвали привидения.

— Верно, — перебирая листьями, зашуршало дерево.

— Бог?

— Нет, что ты. Всего лишь прародитель всего живого на Аластри. Основа жизни.

— Ты умираешь? — заметила я засыхающие веточки и пожелтевшие листья.

— Мы все умираем, — прошелестела листва. — Когда-то нас было много. Мы летали в пространстве. Находили благодатную почву и давали жизнь.

Дерево шуршало листьями, а у меня в голове проносились картинки — я видела семена, парящие в космосе вселенной, видела, как мир, с которым они соединились, наполняется жизнью, видела, как из маленьких сгустков отделившейся энергии рождаются существа…

— Ты должна доделать то, что не успел твой предок. Там в его замке, ты найдешь все ответы. А теперь ступай, потерянная дочь.

— Почему потерянная? — удивилась я.

— Ты выросла не на Аластри. И тебе все в новинку, даже твои способности, которые могли значительно облегчить тебе жизнь. И сейчас ты напоминаешь ребенка, потерянного родителями в незнакомом ему мире.

Кивнула, соглашаясь с таким высказыванием. Я действительно, была выбита всем происходящим из колеи. Многое никак не хотело укладываться в моей голове, многое я предпочитала игнорировать, но образы настойчиво всплывали вновь и вновь.

Сделала маленький шаг и, отлетела, словно получив увесистый толчок, чтобы в тот же миг оказаться затисканной пятью встревоженными мужчинами.

Глава 32

Всю обратную дорогу домой я молчала. В той же задумчивой тишине посетила купальню и теперь флегматично ковыряла принесенный в спальню обед.

В голове даже привычно мечущихся мыслей-тараканов слышно не было, словно кто-то крикнул шухер, и они затихли в ожидании, когда включится свет, хозяин сделает все дела и наконец-то оставит кухню в их полное распоряжение.

— Алин, что происходит? — нарушил это повисшее безмолвие беззвучным вопросом Сардж.

— А? Чего?

Встрепенувшись, оторвала глаза от тарелки и посмотрела на невозмутимого Рея, от пристального взгляда янтарных глаз которого сейчас мне было не по себе. Это было впервые, когда его дракон обратился ко мне напрямую, не будучи во второй ипостаси.

— Что? Ты нам долго не отвечала, — небрежно пожал плечами Рейдеран, но было что-то цепляющее в этой его небрежности, за которой просматривался … испуг?

Вздрогнула от этой догадки и только сейчас заметила пронзительно-настороженные взгляды, с которыми мужья смотрели на меня. Кажется, я умудрилась их напугать. Этих больших и сильных. Бесстрашных. Своим молчанием. Чудеса! Наших мужиков пугает словоохотливость, так что анекдоты складывают, а этих гнетет тишина.

— Ничего не происходит. Я просто задумалась, — улыбнулась, надеясь, что эта нехитрая уловка их успокоит. — Понимаете…, - начала я, выкладывать свои соображения, что тут же посыпались, словно из рога изобилия, — в моем мире считается, что тело человека создает электромагнитные импульсы разных волн и направленности. В принципе, у нас считается, что весь мир состоит из электромагнитных полей и их возмущений, — морща нос, добавила я не до конца уверенная в сказанном, все же знания физики у меня ограничивалась школьной программой и мои нежеланием ее учить.

Повисла пауза, в течении которой я пыталась сложить мысли в доступные этому миру слова и решить стоит ли высказывать это предположение.

— К чему ты ведешь, Алина? — заинтересовался Дэм.

— Считается, что менталисты это те, — уставившись в тарелку и гоняя по ней красные горошины, попыталась объяснить я, — кто может считывать эти импульсы создаваемые чужим мозгом, то есть люди чувствительные к этому виду энергии. Если расширить данное понятие, то можно предположить, что магия это особые электромагнитные волны в разном диапазоне, а маги это те, кто умеет управлять ими активно и может считывать их пассивно, — оторвав глаза от несчастной раздавленной горошинки, подняла их на мужей, что с непонимающим видом смотрели на меня. — В общем, вся ваша магия это просто энергия, разных типов, — подытожила, уже понятными мужьям словами и они согласно закивали. — И судя по рассказу дерева, в замке Видящих есть устройство способное ее генерировать.

— Ты говорила с Древом жизни?

— Устройство?

— Генерировать? — посыпались вопросы со всех сторон.

Даже застонала от этой набившей уже оскомину непонятливости и тут же взяла себя в руки, слишком часто мне приходилось придерживать мысли при себе, чтобы не сойти за ту, кем я никогда не была — за заучку. Я всегда любила читать, могла провести целое исследование, если мне было интересно, знания давались легко и просто, но я никогда не тратила на это много времени. Может, в этом и заключается таинственное «знаешь все»? А математику и физику, начиная с седьмого класса вообще терпеть, не могла. Спасибо, учительнице. Ухмыльнулась, вспомнив, как сокрушался препод по вышке, что я не пошла на физмат, наблюдая, как перепутав задание на экзамене, решаю задачи третьего курса. Мне же тогда с маленьким Марком даже учебник открыть было некогда и не то, что темы прочитать, я название предметов помнила с трудом.

Эх, а сейчас бы мне пригодилась физика и какие-нибудь расчеты на тему траектории курса небесных тел, а то запульну Аластри прямо в Левис и будет весело…

Отмахнулась от этих сожалений и страхов. Что уж теперь. Что есть, то есть.

— Древо жизни сказало, что в замке есть артефакт способный остановить приближение четвертого светила, но его нужно доработать. И да, я с ним говорила. Так, что завтра я отправляюсь в замок.

На минуту повисла тишина. И я, терзая ножом, очередной кусочек мяса, мысленно готовила отговорки на все возражения, что по моим предположениям должны были неминуемо последовать за этими словами. Удивленно подняла глаза, когда возражений так и не услышала, а вместо этого мужья начали между собой обсуждать, что берут, когда отправляемся и кого взять для охраны такой ценной меня. Даже не заметила, как от удивления округлился рот, выдавая тривиальное «Ооо…».

— Ты знаешь, что когда пьешь варфу, поднимаешь брови вверх, будто поражена тем, что тебе в чашку налили? Также как сейчас, — хмыкнул вампир, что отвлекшись от разговоров, искренне наслаждался, посмеиваясь над моей растерянностью.

— Чего? — хлопнула ресницами, поворачиваясь к нему и заливаясь краской смущения.

— Того, — уже открыто рассмеялся Ксай, — ротик прикрой, а то глядя на это твое изумление, мне хочется обед закончить не так, как тебе бы хотелось…

Покраснела еще больше от расслышанной мной двусмысленности в этих словах.

— Да как… Да что…, - слов не нашлось и я запнулась.

— И чем тебя так смущает мое предложение удивить тебя книгами дрейвели найденными в библиотеке Рона? Он у нас оказывается еще тот книголюб, — прищурился, наблюдая за эффектом, который произвели на меня его слова, но мне все почему-то слышалось с эротическим подтекстом, и каждая фраза заставляла краснеть все сильнее и сильнее. — А ты о чем подумала? — спросил и тут же хмыкнул: — Знаешь, мне нравится ход твоих мыслей.

Не выдержав легкой иронии и открытого обещания в его голосе с хрипловатыми нотками, отшвырнула столовые приборы и сбежала в купальню. Чувствую, ванная комната снова станет моим любимым убежищем все последующие годы. Когда-то я в ней пряталась от Марка с его требовательным «Мам!». Странно, я так часто их вспоминаю только вот боли совсем нет, осталась лишь легкая грусть. Неужели и правда время лечит? Или не время, а новая любовь? Ведь пока меня не выдернули в этот мир, я не могла примириться с утратой, отпустить, а тут смирилась, вышибла, как говорится «клин клином».

Умылась холодной водой, прогоняя гнетущие мысли, и возвращаясь к сексуальному подтексту разговора с Ксаем. Все же меня очень интересовало, что это было. Я, конечно, девушка темпераментная, особенно с любимым мужчиной, но не с таким же сумасшедшим либидо, чтобы после бессонной полной чувственных удовольствий ночи, когда утром встала с трудом, моментально прийти в себя, и вновь сходить с ума от желания.

— Что же со мной происходит? — полюбопытствовала шепотом у своего отражения.

— Дар…

— Магия…

— Энергия…

— Которую нужно отдать…, - заголосили проявившиеся тени.

Закрыла глаза, гася раздражение за нарушенное уединение. Похоже, и ванна теперь не может стать укрытием.

— Хотите сказать, что мои желания связаны с пробуждением дара? — уточнила у этих сгустков энергии.

— Да…

— Конечно…

— Дар…

— Лучший способ…

— А вы можете говорить не все сразу и не по словам, а целыми фразами? — попросила я. — И вообще может можно рядом со мной оставаться кому-то одному, а то когда вас много это…, - замолчала, подбирая нужное слово, — немного пугает.

— Ладно…

— Хорошо…

— Уйдем…, - и так грустно-обреченно это прозвучало, что мне на миг стало стыдно, будто я лишила их последней радости.

Пока я пребывала в замешательстве от собственных ощущений, все сгустки вдруг разом растворились, оставив только один.

— Ну что, довольна? — спросил оставшийся с нескрываемый упреком.

Лишь кивнула, не став говорить, что я была бы рада, если бы и он испарился, дав мне все же побыть немного наедине и позаниматься самокопанием.

— Твой дар пробудился ночью. Но из-за того, что был так долго заперт, он сейчас нестабилен. Ему нужно догнать тебя, а самый простой способ получить и выбросить энергию это секс. Поэтому тебя тянет так к мужчинам и поэтому у Видящих так много партнеров.

— Семь? — уточнила, вспоминая краткий экскурс в расоведение.

— Семь, — кивнул он.

— Но у меня только пять, — растерянно пробормотала я.

— И это проблема. Нужно было хоть своего Видящего привести из своего мира.

— Видящего? — мне казалось, что уже ничего не может меня удивить, а тут новый поворот и новое, ошеломляющее знания.

— Ну да. Ты еще не поняла?

Покачала головой.

— Вот уж, бестолковая. И это наш потомок. Последний и единственный, — хмыкнул дух, сокрушенно качая головой. — У Видящих семь избранников. Тебе повезло встретить их всех.

— Но они все разных рас, — пробормотала я.

— И что тебя смущает?

— Рон и Леон ирлинги, а Итон человек. И кто седьмой?

— Вот же недогадливая, — раздраженно буркнул дух, — Твой Итон — оборотень, а у белого ирлинга сама поинтересуйся, что там за конфликт был, что его отец из наследного принца беглецом стал. Ну, а седьмой, твой Миша — Видящий.

В голове, словно что-то щелкнуло от этих известий.

— Так вот почему…

— Ну да. У него тоже семь родственных душ. Вот и приходится ему бедному метаться в твоем мире.

Я хотела спросить, но слова не шли. Слишком много всего обрушилось на меня сегодня, навалилось снежным комом, из-под которого теперь не выбраться, сколько не откапывайся. И я боялась задать еще один вопрос, чтобы услышать еще одно такое же шокирующее признание.

— Как же вы жили раньше? — пробормотала машинально и тут же зажала рот рукой.

— А раньше никого кроме Видящих на Аластри не было. А без сброса энергии мы стали такими.

— Я думала, вы так обрели бессмертие и сами желали этого.

— Желали, обрели, но…, - прозвучало разочарованно.

— Будьте осторожны со своими желаниями — они имеют свойство сбываться, — хмыкнув, процитировала я Булгаковского Воланда.

— Именно так, дитя. Именно так, — растворяясь под громкий стук в дверь, буркнул дух.

— Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут, — прошептала я окончание цитаты, глядя на исчезающего духа.

— Именно так. Именно так, — долетело ко мне эхо очередного ответа.

— Догонят и еще раз дадут, и хорошо будет, если не больно не будет…, - продолжила экспромтом.

— У тебя все хорошо? — спросил встревоженный Леон, когда я, наконец, отворила трясущуюся под его кулаками дверь.

— Да. Леон, а почему твой отец отрекся от трона?

Глава 33

— Трона?

Удивление, с которым он повторил мои последние слова, было таким искренним, что я поняла, спрашивать однозначно придется кого-то другого. Тех же приведений, например. Интересно, а чего они от меня хотят? Альтруистично решили помочь последнему потомку? Как-то не верится.

— Ты что-то хотел? — улыбнулась, протискиваясь мимо застывшего в дверях мужчины.

На мгновение замерла в узком пространстве, уткнувшись взглядом в четко очерченный изгиб манящих губ, и была тут же поймана в капках сильных рук.

— Хотел, — улыбнулся Леон.

Изумленно повернула голову обратно, почти соприкоснувшись с мужем носами. Твердое мужское тело на миг вплотную прижалось к моему, ткнувшись мне в живот силой своего желания, и тут же отстранилось. Прикусив губу, сдержала разочарованный вдох на это дразняще-искушающее движение. Не откликаться на жар этого ходячего тестостерона было просто невозможно, и тело само поддалось в ответ, провокационно потершись бедрами.

Осторожно подняла глаза немного выше и вздрогнула, утонув в мерцание темных до черноты глаз, в которых расширившийся зрачок оставил потемневшему серебру лишь тонкую полоску на откуп. Сделанный вдох окутывает мужским мускусным ароматом, что проникая в легкие уносит далеко-далеко, затягивает в странное единение, согревая душу осознанием шокирующего предназначения друг другу. Если раньше я просто любила и принимала этого мужчину, то теперь стала неотделима от него, спаяна где-то там запредельно высоко, на каком-то глубинном уровне душ.

Леон судорожно притянул меня к себе, надежно вжимая в мускулистое тело, и взбеленившиеся мурашки нервной дрожи побежали по рукам, пока, покалывая, не собрались, запутавшись в кончиках пальцев, что, казалось, еще немного и заискрятся от переизбытка энергии.

— Тебя, — проникновенно произнес муж, шумно выдыхая, и его весомый и какой-то сгустившийся взгляд, отправился в медленное путешествие по моему лицу, пока не задержался на губах. — Всегда хочу. И буду хотеть, — и прозвучало это с такой алмазной убежденностью, что я поверила.

Провел шершавым пальцем по нежной коже щеки, второй рукой перебирая спутанные пряди моих волос, с которыми, что не твори, все равно ни одна прическа не удержит, и откровенно млел от этих незначительных прикосновений так, что я невольно почувствовала себя богиней, такой же недостижимой и возвышенной.

Покалывание, затаившееся на кончиках пальцев, метнулось обратно и начало расползаться по каждой клеточке тела, пока, не поджались пальцы ног, а захваченный живот не закрутило, скручивая все внутренности в маленькую шаровую молнию.

Прикрыла глаза, чтобы избавиться от этого пульсирующего ощущения внутри. Но так стало только хуже, словно лишившись зрения, тело отдало всю чувствительность осязанию, заставив ощущать каждую взъерошенную тонкими пальцами волосинку, отзываясь подергиванием в макушке и бередившим душу теплом…

За что мне все это? Эти нимфоманские наклонности точно до добра не доведут.

Попыталась вернуть мысли и сосредоточится на имеющейся проблеме конца света, но все это было таким несущественным, перед неукротимой страстью, что я даже принятое решение отстраниться и немного отступить осуществить не смогла. Наоборот, сильнее вжалась в мужское тело, облизывая пересохшие губы.

Сглотнула, чувствуя, как скользят по оголенной коже пальцы, как не мешает им преграда в виде ткани, притягивая словно магнит, которому такие мелочи нипочем. Отозвавшаяся, на выписываемые мужскими пальцами узоры, сила поднимала дыбом крохотные волоски, тая и оставляя едва заметный энергетический след.

Я была на грани. Легкие прикосновения, никаких чувственных ласк эрогенных зон (он даже не поцеловал!), а я уже подведена к черте, еще немного и взорвусь…

Все также, не открывая глаз, сглотнула, смачивая неожиданно пересохшее горло, дернула опущенными по швам руками, но, так и не разобравшись, чего я сейчас больше хочу — оттолкнуть или притянуть сильнее, оставила их внизу.

В голове все смешалось. Если и раньше там с мыслями была напряженка, то сейчас там было пусто, словно огромный пылесос выкачал все тревоги, обиды, терзания и сомнения и на их место пришло возбуждение — полное, глубокое и какое-то… двойственное?

— Еще чуть-чуть, любимая, — выдохнул мне в шею Леон, холодя дыханием влажный след оставленный языком. — Мне так нравится, как ты отзываешься.

— Что? — выдохнула я, широко открывая глаза, чтобы избавиться от этого странного наваждения. Никогда еще не ощущала такого. Никогда еще не была в такой власти желания. Тело словно жило отдельно от меня. Диктовало разуму, что делать.

Наткнулась на завороженный взгляд, что поймал меня в силки своей страсти. Глаза против воли метнулись к огромной кровати. Кстати нужно будет поинтересоваться у Рона, кто еще спал с ним на этом сексодроме…

— Новая, — ухмыльнулся непонятно как догадавшийся о моих мыслях Леон.

Нахмурилась шокированная легкостью, с которой он меня прочитал. Внутри досадливо кольнуло. А как же «в женщине должна быть загадка»? Я вся такая «загадочная», что даже и говорить не нужно…

Муж рассмеялся, щекоча дыханием шею, подхватил меня на руки, делая шаг вперед. Руки сами собой взметнулись, обхватывая крепкие плечи.

Бесстыжие губы самозабвенно впились в приоткрытый в протесте рот. Неторопливо. Смакующе. Осторожно. Пока руки бережно опускали все так же прижатую к сильному телу меня на постель, освобождаясь…

Теперь эти жаркие руки и горячие губы были везде. Гладили бедра, скользили по спине, сжимали ягодицы, пока незнающий приличий рот дразнил, посасывая сосок, а нахальный язык рисовал мокрые дорожки. В этот момент я с ослепительной ясностью, что еще парочка прикосновений, и я лопну от перегрузки ощущениями, взорвусь подобно сверхновой. Зато получу незабываемое удовольствие…

Мои голодные и жадные к прикосновениям руки нетерпеливо, с надрывом стаскивали рубашку, оголяя мужские плечи. Так, что слышался треск рвущейся ткани.

Напористые движения вжимающихся бедер, легкие укусы и волнующие касания, я откликалась на ласки так самозабвенно, словно от этого зависела моя жизнь.

А может и правда зависела?

Голова кружится от переполнявших чувств и восторга. Упоительное единение тел становится все восхитительнее, откровеннее. Леон, оторвавшись от моего пупка, приподнимает голову, напряженно щурясь, смотрит в упор и вдруг будто обжегшись, отстраняется. Стону протестующе, хныкая от опалившего неприкрытое тело озноба.

В перекрестье тонких лучей света Левиса светловолосая макушка вдруг накрывается тенью Тайра, рождая новый скрещивающийся узор. Такой красивый и такой таинственный…

Мужское тело снова накрывает меня, но уже выше. Теперь все правильно. Идеально. Именно так, как и должно быть. Выгибаюсь ему навстречу, запрокидывая голову от удивительной наполненности, закатывая и без того зажмуренные глаза.

Упругие и напористые движения, то волнующе медленные, то стремительно быстрые. Яркие и горячие. Рождающие новую вселенную внутри меня и выстреливающие фейерверком неведомого мне ранее ослепительного освобождения. Такого сильного, что казалось стены, содрогнулись, когда я рухнула с высоты, на которую меня вознесло, и разбилась на бесконечное множество маленьких осколков.

Глава 34

— Что это было? — пересохшие губы шевелились с трудом, а тело вообще растеклось по кровати истомленной лужицей, расплющенное еще не утихшим наслаждением.

Медленно перебирала пальцы на руке Леона, изучая и восхищаясь той силой, что в них сосредоточенна, а сейчас мне полностью подконтрольная позволяла творить все, что я желала. Обманчивое ощущение. Мы так часто упиваемся своей женской властью над мужчинами, что порой забывает, как хрупки сами против их силы. Ведь стоит ему сейчас перехватить мою кисть, и она сломается под нажимом этих самых пальцев.

Задумчиво, провела пальцем по мускулистому торсу, отмечая, что в этой спешке у нас совершенно не было времени для разговоров по душам и в итоге мужья так и остались для меня тайной за семью печатями. Тайной, на разгадку которой мне предстоит потратить всю оставшуюся жизнь.

— Тебе не понравилось? — нагловато-довольно усмехнулся Леон, очевидно напрашиваясь на комплимент, но в глазах читалась настороженность.

— Ну, как сказать, — растянуто протянула я, решив немного подразнить мужа. Видеть этот образец нахально-настырной непоколебимости неуверенным было так странно и так, что уж тут греха таить, лестно. — Скорее, чересчур понравилось, — улыбнулась, потянувшись к заманчивым губам. Так хотелось продлить это мгновение!

— Где все? — переводя сбившееся дыхание, через несколько упоительных минут поинтересовалась я.

— Рон отправился во дворец, у него очередной совет, в преддверии подготовки к балу, на котором тебе предстоит блистать, как императрице, — протяжно застонала, уткнувшись носом в подушку, — Дэмриан в свою лабораторию, сказал, что ему нужно что-то проверить, а Ксай и Рей в Эдуусе.

— Что там? — чувствуя недоговоренность, не сдержала я любопытства.

— Они хотят допросить Аристику и Изуми.

— Что? — обеспокоенно подскочила на ноги вместе с покрывалом, в которое автоматически закуталась. Засуетилась, мечась по постели.

— Ты чего? — насмешливо вздернул брови Леон.

Обернулась, сбросив грозный взгляд:

— Нам срочно нужно в Эдуус…, - пробормотала, рванувшись к платяному шкафу, но Леон резко дернул за покрывало, опрокидывая меня на кровать, и тут же пригвоздил к ней, навалившись всем телом.

— Ты так сомневаешься в своих мужьях? Думаешь, они не справятся?

— Нет, — рассеянно буркнула я, — Я просто… — и замолчала, не зная, как выразить весь тот страх, что поселился в моей душе:- А вдруг опять нападут со спины? — напомнила я сражение драконов.

— Поэтому они и отправились вдвоем, — хмыкнул Леон, лизнув кончик моего носа своим противным языком.

— Ты…, ты…, - задохнулась я от возмущения, усиленно потирая нос.

— Я…, я…, - рассмеялся ирлинг, прильнув к моим губам в умопомрачительном поцелуе. Собравшиеся было в кучку мысли, отступили, сдав стратегические позиции нахлынувшему желанию.

Встрепенулась, ощутив, шершавые руки на своем животе, навязчиво норовящие спуститься все ниже.

— А вдруг их обманут? — вырвался сбивчивый вопрос, едва я смогла хоть немного восстановить прерывистое дыхание.

— Это вряд ли, — усмехнулся Леон.

— Но все же. Вдруг с ними что-то случиться?

— Ты сомневаешься в их силе? Или в их уме? — оторвав свою голову от моего пупка, спросил ирлинг, вглядываясь в мои глаза.

— Нет, но…, - услышав первое слово, Леон вернулся к прерванному занятию, но я, стиснув его голову двумя руки, с силой оторвала нахальные губы от себя: — Мало ли что может случиться. Никто не застрахован от неожиданностей.

С глубоким разочарованным стоном, ирлинг откинулся на спину, чтобы уже через минуту снова навалиться на меня:

— Ты же не отстанешь?

— Нет, — призналась я, в тревоге прислушиваясь к своему ощущению мужчин, но от мужей веяло спокойствием и это несколько утихомиривало мой порыв.

Чтобы как-то успокоиться, повернувшись, очертила пальцами кубики накаченного пресса.

— Что тебя беспокоит, душа моя? — перехватил мою руку Леон на очередном зигзаге витиеватого узора.

— Я совсем вас не знаю, — призналась, затаив дыхание.

— А Итона ты знала, прежде чем поняла, что он твой?

— Две недели, — пожала плечами, — Но это не то, замуж-то я вышла лишь через полгода совместной жизни.

— Угу, только потому, что подать заявление раньше совершеннолетия было нельзя, а метку он тебе поставил сразу, — досадливо морщась, озвучил Леон, заставляя меня впервые посмотреть на свое прошлое под другим углом.

А ведь он прав. Мы действительно подали заявление через неделю после моего совершеннолетия, якобы абсолютно случайно, просто мимо проходили с паспортами. Только такая наивная как я могла в это поверить… Да, и укус после первой ночи я помнила хорошо. Так, что? духи правы и Итон был оборотнем?

Додумать не успела. Земля содрогнулась, сотрясая стены нашего жилища. Посыпались мелкие предметы с полок. На потолке образовалась постепенно увеличивающаяся трещина. Несколько коротких секунд, но толчки в этот раз однозначно сильнее.

Рядом материализовались приведения, вспыхнул непонятно откуда взявшийся вестник. Теперь от расслабленного Леона не осталось и следа — собранный, решительный, он помогал мне стремительно натянуть на себя невесть откуда взявшуюся рубашку и брюки.

— Нужно поторапливаться. Здесь нельзя оставаться.

— Что случилось? — спросила я, но Леон так и не ответил, застегивая пуговицу на моих штанах.

— Времени не осталось, — заметил дух. — Тебе нужно в замок Видящих.

— Зачем? — удивилась я.

— Грань между сумрачным миром и Аластри стирается. Время на исходе. Тайр слишком близко. Следующего притяжения мир не переживет.

— Нам нужно в разрушенный замок, — озвучила Леону подсказку духов.

— Нет! Даже не думай. Мы не отправимся туда без остальных, — категорично заметил сероглазый.

Но я не слушала. Все его возражения сейчас не имели смысла. Я понимала, что он волнуется. Точно также как и я за них. Стены дрожали, земля дергалась, уплывая из-под ног. Как там нас учили на уроках в школе? Встаньте в дверной проем? Спрячьтесь под стол? Некогда прятаться. Что-то тянуло меня, заставляло поторапливаться.

— Леон, нам нужно в замок, — повторила я, вглядываясь в серые глаза.

Мгновение тишины, и долгий проникновенный взгляд в упор.

— Ты же не отстанешь?

— Нет. Мне действительно необходимо туда попасть. Это не прихоть, — качаю я головой.

Ирлинг хмыкает, отправляя ответный вестник и бросая короткое:

— Ладно, — хватает меня за руку. — Только сообщу остальным.

Под ноги падает портальный камень, и я, ведомая, делаю шаг, сдерживая порыв сказать, что это лишнее.

На минуту меня посещает страх. Забредшая мысль, что Леон может запросто увести меня в безопасное место и заставить там отсидеться, появляется и тут же исчезает, когда я вижу окружившие нас высоченные деревья уже знакомого леса. Мрачного, с длинными сероватыми тенями и изогнутыми деревьями, похожими на застывших в побеге существ. Так, наверное, выглядели Содом и Гомора, с той лишь разницей, что там были соляные столпы, а не деревья.

— Ближе портал не открыть, — поясняет Леон.

Подхватывает меня на руки, распахивая могучие белые крылья. Утыкаюсь носом в плечо, в волнении прикрывая глаза. По земле волной проходит очередная дрожь. Верь, я в чудеса, подумала бы, что Тайр своим притяжением пробуждает какое-то древнее чудовище под землей.

Возле заросших травой и мхом стен замка нас уже ждали. Все четверо. Нетерпеливые. Взволнованные. Смотрящие на меня кто с укором, кто с ожиданием.

Леон опустился рядом с ними и меня тут же сгреб в объятия Рей, вдохнул запах моих волос, легко касаясь губами макушки. Высвободилась из объятий, делая шаг в сторону замка

— Дальше не пройти, — уведомил Рон, но я будто не слышала.

Меня тянуло в замок. Сотни голосов окруживших меня теней шептали о том, что мне нужно быть там. Уверенно шагнула вперед, следуя за появившимися расплывчатыми тенями.

Резные ворота со скрипом дернулись и распахнулись, приглашая нас внутрь. Кто-то ухватил меня за руку. Оборачиваться не стала, машинально отметив, что это Ксай. Впереди вдруг выросли широкие спины, уверенно преградив мне дорогу.

«Окружили, демоны!», — хихикнула мысленно.

Тревога заполонила мое сердце, прорываясь неуместными шуточками.

— Сколько у нас времени? — спросила витающий рядом дух, не обращая внимания на недоуменные взгляды мужей.

— До утра, — ответил он мне. — Но с каждым часом будет все хуже.

Все значительно хуже, чем я предполагала. Я-то думала, что у нас значительно больше времени, и я успею посетить библиотеку или хотя бы книгу Тайн.

Гостеприимно распахивается входная дверь, приглашая в огромный холл. Замок словно законсервирован, застыл вне пространства и времени и выглядит так, словно еще вчера тут был бал, пары кружились в танце, а вокруг царил мир и благодать, и топот детских ножек по утрам…

Ожившие картинки проносились прямо передо мной, заставляя сетовать на мое чрезмерное и слишком живое воображение.

Прошли мимо лестницы с ее толстыми извилистыми перилами, по которым я бы непременно съехала, будь я на десяток лет моложе. Миновали анфиладу комнат, спускаясь в подвал.

Открывшаяся перед нами дверь не стала чем-то удивительным, а вот увиденное за ней заставило ошарашенно застыть на пороге.

Огромная комната с прозрачным куполообразным потолком, уходящим в небо. В центре какое-то странное устройство, напоминающее огромный телескоп. Рядом с ним притаилась такая же большая полукруглая арка. И маленькое деревце под куполом чуть в стороне.

Все стены увешаны досками и исписаны какими-то математическими символами, расчетами. От одного этого становится тошно. Особенно, когда взглядом нахожу равно и недописанный ответ, зачеркнутый чьей-то рукой. Растеряно отвожу глаза.

— Вы серьезно? — отыскиваю взглядом мерцающих духов. — Думаете, я могу разобраться в этой белиберде?

Накрывшая меня паника прорывается истеричным хохотом. Я никогда это не решу. Даже невзирая на посещающие меня периодически в моменты стресса озарения. Интегралы и вот эти закорючки, название которых я даже не помню, это точно не мое.

— Нашли спасительницу. Ты знаешь все, — в очередной раз перекривляла я являющуюся ко мне бабку, стирая горькие слезы отчаяния с щеки. — Не знаю. Я терпеть не могу математику! — уже кричала я.

Злость переполняет меня. Хочется крушить и рушить, похлеще того Тайра.

Руки Рея стискивают мои плечи, вжимают в грудь. Меня успокаивающе гладят по голове, как маленькую. Довольно сильный толчок в животе, отрезвляет, возвращая обычное хладнокровие.

— Я в порядке, — шепчу мужчине, один запах которого способен вернуть мне покой.

Высвобождаюсь из объятий и делаю шаг к стене, увешанной исписанными досками, у которой уже крутится Дэм. Внимание привлекает картинка. Пожалуй, это единственное, что я могу понять и разобрать, остальное для меня полная абракадабра.

— Что это? — спрашивает меня демон, тыча пальцем в нарисованный круг.

— Аластри, — отвечаю я, разглядывая его изображение. — Мы тут, — показываю я изогнутый материк на карте. Как я и предполагала, расположенный почти рядом с экватором. — Это Левис, — уверенно указываю я на большой круг и нарисованную траекторию движения Аластри вокруг него, — Это Сереа и Каиа, — показываю круги поменьше, орбита которых нарисована вокруг планеты. — Это Тайр. — обвожу пальцем заштрихованный круг.

Оглядываюсь в поисках духов, в надежде попросить их о помощи с решением, но их нет. Они испарились, стоило мне только переступить порог этой комнаты.

«Предатели!», — разочаровано фыркаю я.

«Это твоя битва!», — рождается ответ.

Глава 35

Уже пару часов я слоняюсь бесцельно возле доски, прокладываю маршрут туда и обратно, искоса посматривая на так и не ставшие более понятными цифры.

Желудок издает противные рулады, требуя насыщения, но захватить еды никто не догадался и по какой-то неясной причине никто не хочет покидать эту комнату. Мы будто заперты в ней.

Я уже успела осмотреть арки и попытаться найти какую-то включающую их кнопку, но ничего не нашла. Как и знакомых символов на этих досках. Нет, большинство из них мне конечно знакомы, но эти цифры ни о чем не говорят. Я лишь поняла, что тот, кто их писал, хотел узнать время и угол отклонения. Иначе к чему все эти синусы и косинусы?

Устав бродить, опустилась на пол возле арки. Мужья тут же окружили меня, усаживаясь рядом. Все это время они тыкали в доску и задавали вопросы, а я отвечала, объясняла, пытаясь сама разобраться, но так и не достигла успеха.

Дэм до сих пор крутился у доски, своим бурчанием напоминая сумасшедшего ученого. Только белого халата с пятнами от кофе не хватала, взъерошенных кудрей и очков на носу. Хихикнула, представив своего двухметрового демона в таком виде.

— Чему радуешься? — заинтересовался моим смехом Рон.

Пожала плечами, не желая признаваться в том, что время истекает, а я вместо того, чтобы искать выход, думаю о всяких глупостях. Но в голове было пусто. Обрывками всплывало все когда-либо прочитанное про гравитационные взаимодействия и Солнечную систему, но как эти знания применить тут, я даже предположить не могла.

— Знала бы я, что мне предстоит спасать планету, пошла бы на физмат или куда там. Выучила это все и не сидела бы сейчас, чувствуя себя полной дурой, — пробормотала себе под нос, немного отодвигаясь от холодящей спину арки. — Ну, почему нам никогда не дают инструкцию к жизни?

— Может, потому что никто не знает, куда эта жизнь нас приведет?

— Не в этом случае, — досадливо нахмурив брови, покачала я головой. — Они точно знали, что их потомок вернется из другого мира, так же как и то, что Тайр снова взойдет. И не оставили никаких подсказок.

— Вполне возможно, они есть, но мы их не замечаем, — заметил Рей.

— Или они есть в предсказаниях, — высказал догадку Ксай.

— Мы же их все разгадали, — отмахнулась от этого предположения, вспомнив запутанные четверостишия.

— Не все, — напомнил Рон. — Осталось последнее:

Северный ветер пепел несет.

Дождь устроит для них ловушку.

Последняя помощь будет ждать их у грани:

Пятеро жаждущих крови закроют проход,

И их, объединяя, смерть она отведет.

— И что? — накинулась я на ни в чем неповинного мужа, — Ты понимаешь, что все это значит? Этот ветер, несущий пепел, или ловушка, которую устроит дождь?

Ирлинг качнул головой, прижимая меня к себе:

— Все не так уж плохо, любимая. Мы же вместе, — шепнул мне на ушко, и такой обреченностью повеяло от этих слов, что я содрогнулась.

Повеяло странным холодом и стены окрасились голубоватым светом.

Обвела взглядом комнату, но ничего нового не заметила. Добавился только свет, рассеивающий уже сгущающуюся тьму последней ночи Аластри. Красиво звучит. Прямо как «Последний день Помпеи». Может, и нас через несколько тысяч лет увековечат на полотнах? Если кто-то выживет.

— Наверное, еще не поздно вернуться в храм и провести ритуал, — синхронно моим мыслям произнес Леон.

Не зря говорят, у дураков мысли сходятся. Стиснула сильнее кулаки. Жалела ли я о том, что не провела ритуал и не пожертвовала всем ради высшего блага? Сейчас жалела, но сомневаюсь, что, вернувшись назад во времени, поступила бы иначе. Все же я не герой и самопожертвование это не мое.

Пробежавший по полу голубой лучик, привлек мое внимание. Отыскала его источник и удивленно замерла, вспомнив про телескоп-рефрактор. Всегда мечтала заглянуть в такую громадину, а тут счастье рядом, а я сижу и страдаю.

Стремительно поднявшись, сделала несколько шагов. Стоило заглянуть в окуляр, восхищенно ахнула. Большая черная планета ассиметричной формы, испещренная круглыми лунками-оспинками, выглядела так пугающе, что в голове сразу вспыхнуло все когда-либо прочитанное об астероидах и протопланетах. А что во всех фильмах делают с приближающимися к земле астероидами? Правильно, взрывают. Жаль, у нас ракет земля-воздух нужной дальности не припасено.

В наличии только странная железная арка. А железная ли?

— У кого-то есть железо? — дернулась я, ослепленная новой догадкой.

— Есть. Тебе зачем? — протягивая мне рукоять кинжала, спросил Леон.

— Хочу кое-что проверить. На нем же нет никаких заклинаний?

— Нет, — рассмеялся ирлинг.

«И что такого смешного спросила?», — морща нос, мысленно пробубнила я, сокращая расстояние между собой и аркой.

Приложила к арке кинжал и со странным облегчением выдохнула. Магнит. Это точно магнит. Теперь я всячески изучала арочные столбы из черного магнетита, удивляясь тому, что в моем представлении подкова магнита должна быть перевернута. И тут же одернула себя. Перевернута, чтобы притянуть, а нам нужно оттолкнуть и послать далеко в космос. Или нет? Про магниты я знала еще меньше, чем про звезды, те меня хоть с точки зрения фантастики интересовали.

Ощупывая руками, медленно обследовала арку, в поисках хоть какой-нибудь подсказки. Если это электромагнит, то он должен как-то включаться и преобразовывать энергию, создавая защитное поле.

Ахлес хотела, чтобы я принесла в жертву мужей, высвободив энергию. Превратила в еще пять дополнительных звезд на небе. Наверное, таких же, как те, что окружили Тайр сейчас. Вспомнив про это, метнулась к телескопу, неторопливо оттолкнув Рона, уставилась в окуляр.

Да, точно. Черные сгустки пяти небольших небесных тел, кружились вокруг Тайра. Но как такое возможно? Пусть земная мифология и утверждает, что когда-то боги умели превращать людей в звезды, но физика же это отрицает. Или нет?

Устало выдохнула, совершенно запутавшись.

— Поделишься? — притянув меня к себе, спросил Леон.

— Эта арка, как я поняла, магнит. Судя по размерам, предполагаю, что достаточно мощный. Если отбросить рациональность и принять, что доступные в моем мире знания это лишь вершинка айсберга, — поморщилась, поняв, что слово не перевелось, а значит, в их языковой системе понятие отсутствует, и будь здесь Дэви, непременно последовал бы вопрос, но мужья стойко молчали. — В общем, нам нужно как-то его запустить. Чтобы его запустить, нужно пустить энергию, но как это сделать я не знаю. И где у него кнопка тоже.

— Так это не сложно, — ошарашил меня подошедший к нам Дэмриан. — Ты же сама говорила, что магия это энергия. Только тебе придется отойти. И подсказать нам, куда именно ее направить.

Медленно провела руками, присев на корточки возле одного из столбов.

— Сюда, — указала я пальцем невидимую точку.

Поцеловав меня в лоб, демон меня отодвинул, а потом на привычное «раз, два, три» с рук мужчин вылетели тонкие струйки разных цветов. Тьма и свет, пепельно-серый, синий и красный слились воедино, закручиваясь в прочный канат, и устремились в центр обозначенной на арке точки, из вершины которой вверх тут же устремился нежно-голубой свет.

Центральная пятиугольная секция купола треснула, а потом и вовсе осыпалась стеклянным дождем, накрывая мужчин множеством режущих осколков.

— Осторожнее! — крикнула я, но мой вскрик не был услышан.

Попробовала рвануться к мужчинам, но поняла, что заточена в кем-то созданный купол. Почему кем-то? Наверняка проделки Рея или Ксая, вечно пекущихся о моей безопасности. В принципе это мог сделать любой из этой пятерки.

Одежда на мужьях быстро превратилась в кровавое месиво, и мне страшно было даже предположить, что я увижу под ней. Зажмурилась, заметив особо крупный осколок, вонзившийся в плечо моего дракона.

Глаза смогла открыть, только когда стих звон бьющегося стекла. Окровавленные мужья стояли истуканами, продолжая вливать энергию в магнит.

Кинулась к телескопу. Голубой свет таял, не достигая Тайра.

— Бесполезно, все это бесполезно.

Сердце наполнилось горечью безысходности. Все напрасно.

— Зеркала….

— Включи… зеркала…, - послышались голоса появившихся духов.

— Ну же, соображай быстрее, приложи руку, — твердил довольно противный голос уже знакомого мне приведения.

Только сейчас обратила внимание на высокую стойку рядом с телескопом, видимо предназначенную для бумаг. Разглядев в центре пятиугольную пентаграмму, положила ладонь. Купол стал трансформироваться, преобразуя пятиугольные секции в зеркальные стены.

— Ты, если что, прости за все и спасибо, — пробурчал голос возле меня, и приведение устремилось к арке.

Сгустки слились, добавляя еще один поток света в закрученный канат.

— Спасибо…

— Прощай…

— Свобода…, - шептали радостные голоса.

А потом все стихло. Поток энергии иссяк. Пять стоящих фигур упали, как подкошенные. Рванула к ним, рыдая на ходу от отчаяния. Все же пришлось им стать хранителями, пусть и не я принесла их в жертву.

Жив… Не замечая ничего за пеленой застивших глаза слез, почти наощупь вытягивала крупные осколки из ближайшего ко мне Рея, мелкие бросила. Кинулась к Леону, быстро осмотрев, удалила осколок из бедра, перетянула оторванной штаниной, накладывая жгут и молясь всем известным богам. И снова метнулась, на сей раз к Рону.

«Вот же беда с этими пятью мужьями! Будь один, уже бы давно положила голову на колени, гладила и рыдала бы себе вволю, обещая прибить, если додумается умереть. А тут даже определить не могу, кому помощь сейчас нужнее», — растирая в перебежках слезы по щекам, мысленно ругалась я.

Вытащив все крупные осколки у Ксая, приступила к мелким. Вспоров одним из них руку, влила свою кровь в рот вампира. Все же насколько я помню у него самая быстрая регенерация, а мне нужен хоть один здоровый.

Справившись с вампиром перешла к демону. Облегченно выдохнула, поняв, что Дэмриан обратившись, изрядно облегчил мне жизнь. Толстая, как броня кожа, почти не была повреждена. Значит, и этот скоро придет в себя.

Вернулась к ирлингам, решив, что драконы повыносливее будут. Осторожно вытянула все осколки, перевязала, чем придется, крупные раны.

И вновь вернулась к дракону, что лежал и надрывно хрипел, закашливаясь и сплевывая кровь. Дернула рубашку на груди. Небольшой осколок впился в правое подреберье.

— Не вздумай, — не выдержав, сорвалась я, вытащила все осколки и, уложив голову себе на колени, принялась сбивчиво шептать, — только попробуй умереть. С того света достану, воскрешу, а потом сама убью.

— Она может.

Повернула голову, услышав голос Ксая, что немного похрамывая, подбирался к нам, прихватив с собой Рона.

Облегчение от того, что вижу выздоравливающим одного из своих мужчин, и страх от того, что могу потерять второго, неизвестность о том, как чувствуют себя остальные, переплелись настолько, что я не выдержав, отчаянно завыла. Горько, по-детски, размазывая слезы по щекам и некрасиво шморгая носом.

— Не реви, — приказал вампир, прижимая меня к себе и успокаивающе поглаживая по спине.

Сколько я рыдала, не знаю, но в себя пришла, когда поглаживающих меня рук стало значительно больше. Уже совсем притихла, убаюканная этими поглаживаниями, когда дракон открыл глаза.

— Получилось? — спросил он.

Распахнула шире очи, захлопала ресницами, не зная, что ответить.

— Наверное. Что-то точно получилось, — пробормотала, вспоминая влившихся в поток астральных сущностей.

— Не хочешь проверить? — предложил дракон.

Устало поднялась, чувствуя себя выжатым лимоном, и направилась к телескопу. Заглянула в него и так же молча отпрянула, чтобы тут же вернуться обратно.

— Получилось? — повторил вопрос дракона Леон, подходя ко мне ближе.

— Как тебе сказать? Не знаю, — отодвинулась я, давая ему возможность самому заглянуть в телескоп, где в звездном небе вместе черного Тайра теперь была пепельная завеса.

— Да уж. Вот тебе и последнее предсказание. И ловушка в виде дождя, и пепел, — хмыкнул Леон.

— И помощь у грани.

Глава 36

Возвращаться домой никто не спешил, решив, что в замке наверняка найдется комната, в которой можно провести остаток ночи.

Медленно обходя комнаты в поисках временного приюта, я никак не могла избавиться от ощущения стороннего присутствия, исходящего от самих стен молчаливого замка.

«И почему он считается недостроенным?» — удивлялась я, не находя никаких недоделок или повреждений.

Мне повезло, уже во второй комнате обнаружилась огромная кровать, и особо не мудрствуя, я попросила сопровождавшего меня Ксая привести сюда остальных. Сама же, клятвенно заверив, что никуда не денусь, отправилась в купальню.

Открытый кран несколько раз рассерженно чихнул, а потом из него полилась вода, чистая и такая манящая, что я вспомнила о давно забытой жажде и голоде. Отмыв руки, сложила их лодочкой и сделала несколько жадных глотков.

Умывшись, взглянула на себя в зеркало, едва не застонала, увидев размазанные кровавые потеки и опухшие от слез глаза.

«Ну, и морда у тебя, Шарапов», — пронеслось в усталом мозгу.

Пока я отмывалась, пришли мужья. И не только пришли, еще и найденные на кухне продукты в стазисе принесли. Я видела, как тяжело наваливается на Дэмриана дракон, как поддерживает Леона Ксай, а Рон так устало согнулся под тяжестью подноса, что даже не возражал, когда я его перехватила.

Поздний ужин прошел в тишине. Говорить никому не хотелось. Да, и не верилось еще, что опасность, которая нас страшила, вдруг отступила на второй план. Опустошенные всем происходящим, разморённые сытной едой мы так и заснули вповалку, особо не разбираясь, кто и где.

Утро встретило ласковыми лучами Левиса, и радостно голосящим вестником от Дэви, что спешил поделиться тем, что видел ночью странный пронзивший тьму, подобно стреле, свет, а утром не нашел на небе Тайра, исчезнувшего с горизонта. Я лишь молча хмыкнула, слушая зачитанное вслух послание о чудесном избавлении и о том, какой сильный обвал произошел вечером в замке Дэма.

Прибытие в дом Рона оказалось не таким радужным. Дома попросту не было. Провалившийся потолок, обрушенная стена и это несмотря на магическую защиту. Впрочем, не повезло многим домам, если не сказать всем. Потерянные ирлинги бродили среди этих развалин, растерянно вглядываясь в руины. Лишь дворец чудом устоял, неразрушенный вечерним землетрясением, но и то только потому, что, как заметил Ксай, строился еще Видящими.

— Лучше бы он обрушился, — пробормотала я, вспоминая про новое неизбежное зло — бал и коронацию.

Леон поддержал меня хмыком, а Рон посмотрел на нас так укоризненно, что я подавилось уже заготовленной фразой-просьбой пожить временно у Рея.

Во дворце нам, как императорской семье, встревоженные слуги выделили целое крыло. Напуганные без четкого руководства, они хоть и радовались тому, что остались живы, но суетливо мельтешили, не зная за что хвататься.

— Зачем нам целое крыло? Комнаты хватит. Лучше тех бездомных приютите, — мимоходом бросила я, направляясь в указанные покои.

Рон тут же встрепенулся и, бросив на меня долгий умоляющий взгляд, кинулся отдавать распоряжения. Рей, быстро чмокнув в щеку, тоже сбежал по своим делам. Дэму вдруг срочно нужно было что-то проверить, а Леон, нагло и жадно поцеловав меня, прямо на глазах у десятка слуг, растворился вообще без каких-либо объяснений.

Пожала плечами на такую поспешность, улыбнувшись Ксаю:

— Знаешь, наверное, стоит сказать спасибо тому, кто усыпил вампиров. Иначе куковала бы всеми забытая и никому не нужная. И это при наличии пяти мужей…, - сокрушенно качала головой я, добавляя в голос трагичные нотки.

— Зато жена перешла в мое единоличное распоряжение, — подхватил меня на руки вампир, по ступенькам взлетая за слугой.

Бросил на постель в указанной комнате, накрыл собой, сминая в поцелуе губы.

— Люблю тебя, — прошептал, осыпая быстрыми поцелуями. — Увидел тебя там такую зареванную и беззащитную и понял, что убью любого, заставившего тебя плакать.

— И начнешь с себя? — ехидно спросила я, закатывая к небу глаза. — Чтобы уж точно не мучилась?

Откатилась, от упавшего с разочарованным вздохом тела. Поднялась под пристальным взглядом вампира:

— Что не так, любимая?

— Мне бы платьице сменить, а то мало ли что, — бросила задумчиво, распахивая широкие двери гардеробной. — Вдруг снова война, и обед не по расписанию.

Вещи тут конечно были. Как мне когда-то объяснял Рей это традиции такие во дворцах. Десяток платьев и костюмов разного размера в каждой гостевой комнате. Платья шикарные из дорогой ткани меня не прельщали, а вот мужской парчовый костюм привлек мое внимание. Повертев его в руках и убедившись, что размер примерно мой, сбежала в ванну переодеваться. Выйдя, обнаружила последовавшего моему примеру Ксая.

Встала у окна, вглядываясь в небо. Отступившая утром тревога, вернулась вновь с новой силой. Да, мы предотвратили апокалипсис, но что будет дальше? Война с людьми? И сбывшиеся страшные картинки моих видений?

— Что тебя тревожит, мой свет? — обнимая меня со спины, спросил вампир.

— Все еще не закончилось. Мы выиграли лишь время. Что теперь будет дальше? Война с людьми? В которой будет больше проигравших, чем выигравших? Они ведь не отступятся и не пойдут на попятную. Чего только стоит их многолетний заговор, когда они словно крысы проникали во все щели.

— Не думай, об этом сейчас, маленькая. Пусть об этом переживают правители…

— А моя женская участь «голой, босой и на кухне», — горько усмехнулась я. — Доношу до твоего сведения, дорогой, что я из мира, где царит равноправие и женщины правители тоже есть. Так что все эти мечты лучше сразу забудь, а то потом горько разочаруешься.

— Забыл. Как и многое другое забыл.

— Ты не знаешь, твой замок выстоял? — отвлекла я мужа, от прокладывания поцелуями дорожки на моей шее.

— Выстоял, — рыкнул вампир, отступая от меня на шаг.

Стало холодно без его объятий и я, отклонившись спиной, откинулась на широкую грудь.

— Чего ты хочешь, мой свет? — спросил Ксай, обхватывая руками мою талию.

— Чтобы не было войны, — закрыв глаза, пробормотала я. — Но она неминуема. Это как гнойник на теле, который нужно вскрыть, иначе он будет разрастаться еще больше. Расскажешь, что вы вчера выяснили у Аристики и Изуми?

— Да, ничего особенного. Только подтвердили то, что уже знаем о перемещениях Аристики. Изуми же вообще оказалась не в курсе происходящего.

— Она и правда пара Рею? — потерлась я затылком о камзол.

— Все еще боишься потерять своего дракона? — рассмеялся Ксай, — Не бойся, он твой со всеми потрохами и немалой сокровищницей.

Повисла тихая пауза, а я стояла и думала о том, как мало нужно человеку для счастья. Всего-то ничего, достаточно еще только одного человека, биением своего сердца способного заполнить пустоту.

Шум с улицы и странный гомон привлек мое внимание. На плацу прямо под окнами строилась небольшая потрепанная армия. Дождавшись, облаченного в доспехи Рона, ирлинги взметнулись в небо.

«Что-то произошло», — зашлось в тревоге мое сердце.

Уж очень, брошенный украдкой на дворец, взгляд Рона походил на прощание.

— Что случилось, Ксай?

Муж прислушался к себе, словно связываясь с кем-то невидимым.

— Прорыв, — ответил коротко, когда я уже вся извелась от нетерпения, и готова была выскочить и, хватая за руки всех, кто попадется, выпытывать у них скрываемое знание.

— А как же…, - развернувшись, вглядывалась в багровые глаза и не находила в них ответа, — Вы же все без магии…

— Как-то так, — развел руками вампир.

Уже несколько бесконечных минут я меряла шагами комнату. Ходила туда-сюда, прикидывая возможные варианты событий. То, что подпитывая магнит, мужья полностью опустошили себя я знала точно. И восстанавливаться им еще минимум пару дней, а то и недель, а не несколько часов. Но они же все такие занятые-презанятые.

— Мы идем к прорыву, — смотря в упор на Ксайрэна, озвучила я.

— Свет мой, моя задача защищать тебя, даже от самой себя, если потребуется.

— Думаешь, я останусь жива, если хоть один из вас погибнет? Смогу через все это пройти снова? Я не так сильна, как ты думаешь.

Несколько долгих мгновений муж изучал меня, считывал мою решимость и готовность. Тяжело выдохнув, постарался выторговать условия:

— Держись за моей спиной. Если я скажу, беги, ты бежишь. Быстро и не оглядываясь. Скажу лежать, падаешь на землю и не шевелишься.

Молча кивала, как заведенный болванчик, соглашаясь с каждым озвученным требованием. Я не воин. И никогда не мечтала им быть, пусть за себя постоять жизнь и научила, но лезть на рожон я не собиралась.

— Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, — ёрничала я, шутливо поклонившись.

— Я тебе это позже напомню. В спальне, — пообещал мне вампир, подхватывая меня на руки и кидая под ноги портальный камень.

Глава 37

На миг перед глазами все исчезло, а потом из окружившей меня пелены прорезались нечеткие образы. Интуитивно, я сразу узнала то место, что уже неоднократно приходило ко мне в видениях.

Не знаю, как Ксаю это удалось, но мы очутились, выкинуты прямо в гущу событий. А точнее над ней. Мечущиеся в панике люди, вырывающий с корнем громадные деревья ураган, взлетающие в небо многотонные скалы. И за спиной всего этого серая пелена, из которой вываливаются перепуганные людские потоки.

— Драдховы крылатые, — выругался вампир, недалеко от земли распахивая крылья и крепко прижимая меня к себе.

Опустился прямо посреди всей этой кутерьмы. Я пряталась за спиной вампира, но враги казалось, были повсюду. Хотя кто больший враг, испуганные людишки, от страха вступающие в битву, разбушевавшаяся стихия, закручивая все в ужасающую воронку смерти или монстр, огромные тентакли которого периодически выныривали из серой пелены, чтобы утянуть несколько посмевших сбежать людей, а спустя мгновение выплюнуть их окровавленные пожеванные тела, понять было сложно.

Странно, я раньше подозревала, что они могут ими управлять этими монстрами. Но сейчас, видя панически разбегающихся людей, понимала, что это не так. Или это просто хищник недрессированный?

— Алина! — окликнул меня Ксайрэн, взмахом руки указывая на собравшуюся вместе четверку и прокладывая к ней, застывшей прямо на краю ущелья, путь.

Не задерживаясь, последовала за ним, напряженно озираясь по сторонам. Не люблю толпу, а тут она была всюду. Окружила, взяла в тиски. Не пройти, не выбраться.

Детский крик заставил повернуться. Маленькая девочка, не старше десяти лет, хрупкая, как тростинка, в своем простом платьице, упала сбитая каким-то мужиком.

— Пошла вон, отродье, — крикнул мужик, и вместо того, чтобы протянуть руку ребенку и поддержать, наотмашь ударил ее по лицу.

Девочка даже не вскинула руку в защитном жесте, лишь от удара отлетела так, что попала под ноги еще одного мужчины, а тот просто переступил через нее. И она посмотрела на него с такой благодарностью, что внутри меня все оборвалось.

Я и сама не заметила, как оказалась рядом с ней, поднимая ее на ноги и своим телом, прикрывая от паникующей толпы.

— Алина, — долетел до меня крик Ксая, и я честно попыталась его найти, но людской поток нас разделил, и я лишь досадно поморщилась.

Меня толкнули, ударили под ребра так, что дыхание перехватило, и мы не устояв, вместе с малышкой покатились под ноги бегущих в сумятице людей.

«Затопчут», — мелькнула в голове паническая мысль, и тело автоматически сгруппировалось, прикрывая девочку и живот.

Но бежавших снесло догнавшим щупальцем, а через пару минут окровавленные части разорванных тел выкинуло прямо на нас. Подавив приступ рвоты, встала, держа девочку за руку, с удивительным спокойствием и отрешенностью рассматривая, убивающих друг друга, представителей трех рас. Рас, которые могли бы жить в мире. Сосуществовать и даже любить друг друга.

— В этом месте вы хотите жить? В таком мире? — тихо пробормотала я, спрашивая непонятно кого.

Мой невнятный шепот, усиленный стократно, гулким эхом прогремел над головами всех находящихся в долине.

— Такими хотите, чтобы вас запомнили дети? Враг за спиной, а вы трусливо бежите, прикрываясь более слабыми…, - бормотала я, бегущим мне навстречу людям, подбираясь все ближе к серой пелене. — Бесчувственными… Неготовыми защитить своих женщин и детей… Даже звери при лестном пожаре не нападают друг на друга… Защищают и спасают беззащитных… И порой собака выносит котят, а волки вскармливают человеческих детёнышей.

Я брела подобно ледоколу, прорезая пусть через толпу. Мое бессвязное бормотание разлеталось по ущелью, и возвращалось назад вместе с громовыми раскатами, что вторили ему как барабаны.

Гроза так и не разразилась, хотя небо все еще было затянуто тучами и на каждое мое слово отзывалось новым росчерком молний. Ураган стих и убежавшие подальше от щупалец, остановились, изумленно осматриваясь по сторонам.

— Вы недостойны спасения. Но это решать не мне. Виновные будут наказаны, все убийцы будут сожжены, синим пламенем, а занесенная для удара слабого рука отсохнет и опадет пеплом. Так что думайте, прежде чем замахнуться.

Я скорее почувствовала, чем увидела, как вокруг меня выросли фигуры мужей. Кто-то подхватил девочку на руки, что я, позабыв обо всем, тащила словно на буксире. Краем глаза видела, как взметнулся меч, отсекая один из тентаклей.

Более крупное щупальце просвистело рядом, опускаясь прямо передо мной, но тут же отпрянуло, обжегшись моей текущей из поцарапанных ладоней кровью.

— Индире перперумом наури, — неожиданно для себя самой выдохнула я странные слова, яркими буквами вспыхнувшие в моем мозгу.

И в ту же минуту вспыхнул свет, смыкая портал, разрезая фендора на кусочки, и заключая нас семерых в прозрачный, мерцающий кокон.

Небеса разверзлись. Очищающий дождь хлынул неудержимым потоком, смывая кровь и грязь, а потом мир померк.

Глава 38

Две сотни ирлингов и несколько десятков драконов стояли против нескольких тысяч вооруженных людей, за спинами которых виднелось что-то огромное. Разделяло эти две противоборствующие армии лишь узкое засыпанное камнями ущелье в горах.

Ни те, ни другие атаковать не спешили. Ведь тот, кто войдет в ущелье попадет в ловушку, а его противник обретет преимущество.

Ранее произведенный магами обвал, заваливший вход и преградивший путь человеческому потоку, казался теперь подарком свыше. Но командиры медлили, выжидали непонятно чего. Драконы и ирлинги не могли понять причин этого промедления. Выпущенные пару струек огня с небес и карающие мечи ирлингов и жалкие людишки будут сметены с лица земли.

Портал открылся на самом краю ущелья со стороны людей. Вышедшую четверку узнали все. Слишком много шума они подняли три недели назад, когда пропала их жена. Воины до сих пор не понимали этого странного брака. И пусть драконы давно смирились, что у них одна жена на двоих, но на пятерых, еще и разных рас…

Долго размышлять воинам не дали. Окинули взглядом образовавшийся завал и скомандовали отступление.

Недовольный гул протестующим рокотом прокатился по стройным рядам. Все уже предвкушали легкую победу, а тут такое.

— Отходим! — долетел громкий приказ, и воины развернулись, делая шаг назад.

Внезапно мир дрогнул, небо громыхнуло, затягиваясь темными тучами. Сильные порывы ветра, следовали один за другим. Запах гари, окутал все вокруг, разнося сотни искорок. Они летели, обжигая падали на людей, вызывая сумятицу в их рядах.

Зародившись в лесах Сирваилеи ужасающий ураган, закрутился в смертельную воронку, поднимая в воздух камни, вырывая с корнями деревья.

— Небо! — прозвучал новый приказ.

И дрогнувший строй расформировался. Драконы взлетали, принимая свою истинную форму. Ирлинги не отставая, тоже взмыли ввысь. Потемнело, но в этот раз уже от сотен взметнувшихся ввысь крыльев.

Сумрачное небо полыхнуло, озарившись светом сотни молний и проливаясь на землю ливневым дождем.

Смертоносный хоровод приближался, рождая в людях панику. Вихрь подхватил оставшихся в лагере часовых, закрутил все в дьявольской мясорубке. Крики и стоны смешались в одно.

Откуда-то сбоку налетел еще один смерч, противостоять которому не могли даже драконы. Паника пробежала волной. Поток людей, хлынувший было в сторону противников, отпрянул назад, видя, как точно такой же смерч закручивает теперь и их врагов. Обернулись и завопили истошно. За их спиной уже не было леса, лишь сумрачная пустошь разевала голодный зев.

Из открывшегося прорыва выбежали перепуганные люди. Они неслись нескончаемым потоком, сметая все на своем пути. Людской строй дрогнул, спешно отступая под этим натиском, хлынул в сторону взмывших в небо драконов, с трудом пробираясь по завалу.

— В этом месте вы хотите жить? В таком мире? — женский голос, окружил их, долетая со всех сторон.

А потом они увидели ее — маленькую фигурку посреди выкорченных деревьев и перевернутых камней. Она шла и кровь, струйками стекающая с ее руки, орошала землю, оставляя на пустынной земле багряный след. А за ней следом прямо в гущу событий шла маленькая девочка в простеньком платье.

Дальше и вовсе произошло невероятное. Шесть фигур замерло у прорыва, из которого уже наполовину показалась укрытая щупальцами огромная голова монструозного фендора. Одно из щупалец дернулось, направилось на застывшие фигурки и тут же отпрянуло, обжегшись. Уже через мгновение огромная серая дыра стала затягиваться, уменьшаться на глазах, пока и вовсе не сплющилась, отсекая монстру выставленные конечности.

И теперь все на поляне растерянно озирались по сторонам, не зная, то ли хвататься за оружие, то ли последовать совету странной девушки, окруженной их командирами и правителями. А когда шесть стоящих на кромке поля фигур растворились, исчезая в зыбком мареве, они и вовсе перепугались.

— Остаемся ждать. И давайте, что ли поможем этим? — послышался нестройный хор неуверенных голосов.

И мужчины разбрелись по полю, отыскивая женщин и детей, и помогая им найти лекаря.

Глава 39

Алина

— Ну, здравствуй, дитя двух миров.

— Здравствуй, Ахлес, — поприветствовала я появившуюся из-ниоткуда красавицу.

— Спасибо, что помогла моим детям.

Меня ощутимо покачивало — пол так и норовил уйти из-под ног. Перед глазами вспыхивали разноцветные пятна, мешая толком рассмотреть, что происходит.

— Где мы? — постаравшись вернуть привычное самообладание, поинтересовалась я.

— У меня в гостях, — ответила девушка, приближаясь ко мне ближе.

— Что с ними? — спросила, заметив неподвижных мужей.

— О, не переживай, просто подействовала моя защита. Пара минут и все пройдет, — отмахнулась она от меня.

— Зачем ты нас сюда привела? — спросила я, пристально вглядываясь в Ахлес.

Сейчас, несмотря на всю реальность происходящего, я понимала, что красавица нематериальна, она такой же дух, как и приведения. Хотя для приведений она видится чересчур ярко.

— Тут в застенках осталось несколько существ, которых ты наверняка захочешь спасти.

— Зачем тебе это? — не удержавшись, провела рукой перед собой, надеясь коснуться Ахлес. Но рука проскользнула сквозь нее, на секунду вызвав рябь на изображении.

Голограмма? Проекция? Тысяча предположений безумным хороводом закрутились в мозгу.

— Ты так и не поняла? Я не враг тебе или кому-то живому на этой планете. Мне просто нужно было вас всех спасти…

— Убив моих мужей?

— Такой план событий был вероятнее всего и предпочтительнее. Он гарантировал девяносто четыре процента выживаемости существ этого мира в обозримом будущем. Но то, как поступила ты, мне тоже понравилось. Я даже добавила спецэффектов к твоим словам.

Перед глазами вспыхнул экран, на панораме которого отражались только что покинутые нами существа, некоторые лишались рук, некоторые падали замертво, некоторые корчились в смертельных судорогах, охваченные синим пламенем.

— Не жалко?

— Я не знаю жалости.

— А так же других эмоций?

Девушка не ответила, прошла мимо, качнув головой.

— Иди дракон. Там в подвале парочка твоих. АХсемь проведет тебя. И не смотри так, я ничего твоему сокровищу не сделаю. Причинение вреда смертным не заложено в мою программу.

— А это, что было? — кивнув на экран, когда за Реем закрылась дверь, поинтересовалась я.

— Исполнение воли потомка создателей, — выдала мне Ахлес исчерпывающий ответ.

— Значит, тебя создали дрейвели? — не удивилась я. — Но зачем?

— Они вывели новую расу и поставили меня охранять ее, следить за ней и передавать сведения о ней и ее развитии. Но через полторы тысячи вращений, вспышка звезды, привела к тому, что солнце стало гаснуть. И проведение эксперимента было поставлено под угрозу. Следуя заложенной программе, я вернула ценные экспериментальные образцы на Аластри.

— Но что-то пошло не так?

— Все. Нам не открыли проход, и мне пришлось просчитывать новые варианты действий.

— Ты создала новые спутники, убрав защитные кольца…

— Это было несложно. Но я просчиталась из-за недостатка данных о третьем кольце, убрав которое гравитационное взаимодействие нарушилось, и под влиянием новых светил, орбита Аластри сжалась и вытянулась. Ее перигелий — ближайшая к Левису точка — теперб находится примерно на восемь миллионов километров дальше от звезды, чем афелий, самая дальняя точка. Именно поэтому зимы в северном полушарии бывают чуть более суровыми, чем на южной половине, а лето оказывается более жарким, — отчиталась о содеянном Ахлес.

— Зачем дрейвели понадобилась новая раса?

— Выживание. Им нужны были существа похожие на них и способные принять их энергию.

— Что было дальше?

— Все как обычно, дитя двух миров. Нарушенное равновесие в мире, войны за новый появившийся ресурс в виде сотен самок, способных к деторождению.

— Ты поэтому стерла всем память?

— Это не я, это Аластри. Он защищал своих детей. Их осталось так мало.

— А зачем были все эти проверки, манипуляции?

— Ты неизвестная переменная, закравшаяся в мои расчеты. Мне пришлось постоянно корректировать составленный план по выживанию.

— Вам пора, — кивнула она, заметив появившегося в окружении пары десятков существ Рея.

— Подожди, а королева?

— Что королева?

— Разве она не следовала твоему плану?

— Следовала, когда ей это было угодно. Ступай, любопытное дитя. Остальное тебе расскажет Аластри.

Нас выкинуло из этого странного места прямо на поляну, с которой мы испарились несколько минут назад. Радостные крики разрозненной толпы, приветствовали нас.

— Идите, вас ждут, — устало кивнула мужьям.

Рон задержавшись, обернулся ко мне, прижал к груди и неожиданно признался:

— Я не умею быть правителем. Дипломатия и политика это не мое. Хотел бы я и дальше быть простым аншером.

— Я тоже, — призналась я. — Но ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

— И мою, — поддержал меня Леон, все еще держащий на руках девочку.

— Иди с ним, — попросила я, протягивая руки, чтобы забрать ребенка, но ирлинг просто опустил ее возле моих ног, и девочка тут же испуганно вцепилась в протянутую мной руку.

— И как тебя зовут, красавица, — спросила я, вытирая размазанную грязь с детского личика.

— Бесполезная, — пробормотала она, застенчиво пряча глаза.

— Нет, так дело не пойдет, — приветливо улыбнулась я, мысленно сжимая кулаки и выставляя неведомо кому счет, — давай придумаем тебе новое красивое имя…

Так мы и переместились домой. Я с Ксаем наперегонки называла пришедшие в память имена, а девочка сначала несмело, а потом все более активно высказывала свое мнение.

— Дарья, Даша, Дашутка, Дарьюша, — устало предложила я, поняв, что все варианты в моем словаре вдруг резко закончились. — Владеющая, обладающая благим даром.

Девочка на секунду задумалась, умильно морща маленький носик.

— Хорошо, я Даша, — серьезно кивнула головой.

— А я Алина, приятно познакомится. А этот грозный дядя, Ксай, он мой муж.

— Приятно познакомится, — вежливо ответила девочка, приседая в глубоком реверансе.

Кажется, я догадываюсь, кто та сволочь, что бросила ребенка одного посреди толпы и даже имени дать не удосужилась.

Эпилог

Следующие несколько месяцев пролетели быстро, в постоянных заботах и волнениях.

Внезапно исчезнувший купол над Курукиром, сам собой восстановившийся храм, открытые для посещения земли нагов, проснувшиеся от многовекового сна вампиры…

Даже Ария постепенно открывалась. Как выяснилось именно там, сменив власть, нашли приют люди или правильнее сказать метаморфы. И те, что жили на Аластри, и те, что пришли позже из Сумрачного мира. Лишь несколько женщин отказались уходить, обретя свое счастье в виде предложившим им в том ущелье помощь драконов или ирлингов. Некоторые из них были с детьми, что сразу были приняты в род новоиспеченного отца.

Все эти месяцы отстраивались города, возводились новые крепкие дома, медленно менялись заведенные порядки.

— Владычица, вас что-то беспокоит? — спросила приставленная ко мне заботливыми мужьями девушка.

Да, я стала тем, кем никогда не желала быть. Но так уж получилось. На том балу, которого я так боялась, но на котором присутствовала при полном параде. И как ни странно помогла мне в это взбесившаяся королева, появившаяся прямо посреди коронации, вместе с моей девочкой в руках.

— Это я. Я должна стать владычицей и королевой. И получить долголетие дракона, — кричала она, бросаясь ко мне.

— И как бы ты его получила? — усмехнулся, преградивший ей путь Рей, — Долголетие дракон может разделить только с истинной.

Пока вокруг меня вырастала стена из спин мужей.

— Я бы стала твоей истинной. Не зря же моя бабка была Видящей. Она научила меня всему.

Вот так мы и узнали, кто продал секрет цветов гоисфридуса и помог людям синтезировать их запах.

— Я убью ее, — вскричала королева, занося руку над малышкой. — Если ты не пойдешь со мной. Выбирай твоя жизнь или жизнь твоей дочери.

Дашка дрогнула, уставившись на меня широко распахнутыми от удивления глазами.

— Я пойду с тобой. Отпусти ее, — проговорила я, выступая из-за спин мужей и радуясь тому, что ни один из них не стал меня задерживать.

— Нет, мама, нет, — горько заплакала девочка, сделавшая свои выводы из произнесенных королевой слов, — я только тебя нашла.

— Не бойся, Дашутка, все будет хорошо, — улыбнувшись, подбодрила я девочку, удивляясь промедлению карающей Ахлес.

Подошла к королеве и встала, напротив, с интересом наблюдая за тем, что последует дальше. Удержать нас двоих точно не получится, а причинив боль девочке, она тут же умрет. Видимо прочтя это обещание в моих глазах. Королева дернулась, выпуская малышку.

— Беги к Рону, — шепнула я ей и девочка, сорвавшись с места, шустро понеслась к окруженному стражами императору.

Королева дернула меня на себя, ухватила за шею, прижимая к ней острое лезвие и прикрываясь мной как щитом. Бросила несколько осторожных быстрых взглядов по сторонам, выдавая, таким образом, своих подельников. Мы сделали несколько шагов в сторону, а потом королева слегка ослабила хватку, выпуская из рук нам под ноги портальный камень.

— Лежать, — долетел до меня мысленный приказ Ксая, и я резко дернувшись, упала на пол.

— Ты как? Цела? — поднял меня на ноги, оказавшийся ближе всех ко мне ирлинг.

Качнула головой, уставившись в воткнутый прямо в лоб красавицы королевы кинжал. Так и не смогла промолвить ни слова, смотря на ту, что ради собственной власти готова была погубить других. Теперь же ее глаза сверкали пустыми глазницами, а занесенная с ножом правая рука истаяла пеплом. Обернулась на своего вампира, проверяя наличие рук, и выдохнула облегченно, когда эти самые руки прижали меня к могучей груди.

— Не думал, что ты услышишь.

Шмыгнула носом, чувствуя, затопившее меня облегчение.

— Мама, — долетел до меня звонкий голос метнувшейся ко мне Дашки, а в следующий момент и мягкое тельце впечаталось в ноги, обхватывая меня за талию.

— Ты как, Дашунь? Испугалась, — спросила я, рукой сталкиваясь с рукой Ксая, что, как и я, решил погладить малышку.

Новая тянущая боль выдернула меня из воспоминаний.

Кажется, пора звать мужей, а то не простят, что все пропустили.

— Сара, позови, пожалуйста, правителей и лекаря.

— Ну, как там? — окликнули выскочившую из комнаты девушку пятеро мужчин.

Но громкий детский крик раздался раньше, чем она успела ответить, и все пятеро ввались в комнату.

— Поздравляю вас с дочерью, — окинув взглядом взволнованных правителей, буркнул лекарь.

— Дочерью? — опешили мужчины, все эти месяцы ожидающие рождения мальчика.

— Дочерью. Нагиней, — подтвердил лекарь, раскрывая пеленки и демонстрируя неверящим папашам младенца.

Те лишь смотрели, как подрагивает маленький белый хвостик темноволосой малышки, то прячась и меняясь на ножки, то появляясь обратно.

— Но как? — растерялся Леон

А Дэмриан вдруг рассмеялся, толкая его в плечо:

— Поздравляю, папочка.

— Но как? — снова повторил ирлинг, ошарашено вглядываясь в лицо жены.

Алина устало выдохнула:

— Рецессивные гены. И не такое бывает. Тем более ее бабушка была красавицей, не зря же ради нее от трона отказались.

И пока растерянный ирлинг, неумело держал маленький мяукающий комочек, остальные мужья, полюбовавшись малышкой, окружили жену:

— Спасибо за дочь, любимая.

— Сестренка, — с тихим восхищением смотрел на спящую малышку, вернувшийся из отцовского замка Дэви.

— Сестренка, — шепотом за ним повторила Даша. — Она совсем не похожа на маму.

— Зато у нее такой же большой нос, как и у папы Леона.

Чудом сдержавшись, не прыснула от этого замечания. Вот вырастит Селена, расскажу ей про нос папы Леона, сдав старших с потрохами.

— Все же не дождались утра? — шепнул мне в самое ухо Рон.

— Не утерпели, пробрались тайком. И кажется, кто-то им в этом помог. И он у меня получит.

— Думаешь, раз не помогли подношения и умасливания, то хранитель замка откликнется на твои увещевания?

Хмыкнула, не став отвечать. Наладить контакт с невидимым хранителем замка Видящих, было моей идеей фикс. Особенно, когда спустя две недели кошмарных ночных пробуждений, мы решили попробовать переночевать в нем. Да, так и остались. Потому что именно в нем меня не посещали никакие кошмары. Именно он оказался одинаково удобен всем мужьям. И именно в нем нас встретили двумя подготовленными детскими комнатами, одну из которых тут же захватила Даша, а вторую облюбовал Дэви.

Почему-то в голове всплыл разговор с мужьями сразу после бала, когда я сказала им что хочу, чтобы девочка осталась с нами. А они вместо возражений сказали, что могла бы и не говорить, они уже и так все давно поняли.

— Я так всех вас люблю, — призналась я, подхваченная на руки Роном.

— А я люблю тебя, малышка. Ну, что идем делать детей?

— Быстрый, а как же дать новоиспеченной мамочке восстановиться?

— Мы аккуратно…

— Еще скажи понарошку, — рассмеялась я, когда меня опустили в центр кровати. — Не знаю, как вы, а я спать. Дети через месяц по предписанию доктора, — отвернулась я, накрывая голову подушкой.

Рядом прогнулась кровать под тяжелым телом мужа, а меня тут же прижали к груди.

— Обязательно, малышка, — целуя меня, шептал Рон, но я уже уносилась в царство Морфея.

Мужья редко оставались со мной все впятером и будущая ночь после вынужденного воздержания, наверняка станет одной из таких совместных. Потом же все опять вернется на круги своя, и мужья как-то незаметно поделят ночи, приходя в мою постель по одному, и только Рон и Леон иногда сговорившись, будут приходить ко мне вдвоем, напоминая тот безумный прыжок и последовавшую за ним ночь.

А пока я безмятежно спала и видела картинку радужного будущего — себя, мужей и всех своих будущих детей. Черноглазого сына и дочь, с теплыми янтарными глазами, которыми я уже через полтора года одарю дракона. Сына Рона, такого же чернявого и зеленоглазого, как мой аншер. Маленькую голубоглазую демонессу подаренную мной Дэмрину, дочь и сына Ксая, родившихся с разницей в один год, и маленького сероглазого ирлинга, самого младшего из моих детей, родившегося всего на три года раньше, чем дочь Дэви и Даши, детская дружба которых окажется истинной связью.

Видела детей Дейдры и Мартара, сына Бриана, нашедшего свое счастье с одной из ариек. Даже Элияр угомонится, повзрослеет, и вполне себе успешно возглавит тайную канцелярию. Что касается Аристики, то ее он сразу после этих событий выдал замуж, за какого-то провинциального аристократа, а Рей запретил появляться при дворе. Бридицея и Эбьен после неудачного переворота успели сбежать в Арию, да там и затерялись. А вот дед Рона, предупредивший нас о задумке Эбьена и, как оказалось, все это время действовавший во благо своего народа, после долгих присматриваний к друг другу все же войдет в нашу шумную семью на правах единственного деда.

Я видела все это и была безмерно счастлива, и тем способностям, что у меня постепенно развивались, и тем возможностям, что передо мной открывались, и тем, что на древе жизни с рождением моей дочери расцвел новый цветок…

— Ты хотела меня видеть, дитя двух миров, — возник прямо передо мной смутный расплывчатый образ того, кого я давно ждала.

— Ну, здравствуй, Аластри…

— И тебе, здравствуй, последняя из дрейвели.