Власть долга бесплатное чтение

Владимир Привалов
Власть долга

Пролог

Одинокий кречет кружил в беспощадной синеве степного неба. Великий хан следил с вершины холма за полетом крылатого охотника. Он пришел сюда еще засветло. Позади его неподвижной фигуры на вытертой циновке замерли трое умудренных годами мужей. Все одеты по-походному, в добротные доспехи. Сходство лиц подсказывало – почтительные сыновья готовы внимать каждому слову своего повелителя. Однако отец молчал. Бесстрастное морщинистое лицо, задубевшее от ковыльных ветров и солнца, обращено к восходу, где парил кречет.

Небывалая сушь пала на степь, а следом за ней пришла и крылатая беда – саранча. Сжирая все на своем пути, она прошлась по травяному морю, оставляя после себя пустошь. Чуя невзгоды, кочевые племена пали к ногам великого хана, моля избавить от голодной погибели.

Степь оскудела. Кречет впустую нарезал круги над балкой, где шелестели на ветру мертвые ободранные листья – саранча не оставила после себя ничего живого… Вдруг вдали запылило, показались всадники. Но и это не тронуло ни птицу, ни старого степняка. Казалось, великого хана не волновало ничто земное – ни огромный лагерь, похожий на город из кибиток, навесов и походных домов у подножия холма за его спиной, ни приближающийся отряд.

Всадники подъехали к холму и спрыгнули с коней. Рослый воин с тяжелым мешком на спине торопливо взобрался по склону, рухнул перед стариком на колени и вывалил ношу на жесткую траву. Отрубленные головы рассыпались, а одна из голов покатилась вниз, и вестник прихватил ее за волосы, водрузив поверх остальных.

– Великий хан… – прошептал всадник, ужасаясь своей неловкости, и зарылся лицом в траву.

Старик наконец опустил глаза и оглядел гостинцы. Задержал взгляд на голове, которая венчала страшную пирамиду. Бледная улыбка тронула тонкие губы старика.

– Юрай и после смерти страшится меня и хочет убежать, – негромко произнес старик, и сыновья за спиной громко расхохотались.

Черноволосый с проседью воин вышел вперед и вытолкнул носком расшитого сапога беспокойную голову из кучи других. Предсмертная гримаса исказила черты лица покойного, но и сейчас в нем без труда угадывались родственные черты всех четверых: отца и сыновей.

– Рассказывай, – приказал старик, и вестник поднял голову.

– Он увел нас, железносердный. Увел со своими ближниками нас к заходу, а кочевье тронулось, ушло к границе.

– К Арзрату?! – выкрикнул один из сыновей.

– Так, великий. Но я разделил отряд. Словили всех…

– Хорошо, – слегка кивнул старик, и посланец вновь зарылся в траву.

– Значит, с байстрючьим родом покончено… – Черноволосый вновь пнул голову.

– Великий… – просипел посланец. Все взгляды обратились к нему. – Род младшей жены – он кочевал у границы… В самых захудалых землях – мы добрались и дотуда… Но они прознали о твоей воле, железносердный, и ушли.

– Куда?! – вновь выкрикнул нетерпеливый.

– В Арзрат… – прошептал посланец. – Они… давно вели дела с Арной… И даже сына отправили учиться…

– Учиться? Учиться сыну степей в Империи?

– У Юрая есть еще один сын? – Черноволосый выхватил саблю.

– Он удалил от себя младшую жену… Уже много лет, и мы не знали… Его зовут Юркхи… – просвистела сабля, и отсеченная голова гонца с худой вестью отлетела к привезенным трофеям. Обезглавленное тело, орошая холм кровью, покатилось со склона.

На лице старика не дрогнул ни один мускул. Он отвернулся и вновь обратил глаза к небу. Кречет вдруг прянул вниз. Из мертвой рощи, гневно стрекоча, вылетела длиннохвостая сорока. Кречет пал на нее и сбил наземь. Придавив когтистой лапой, охотник терзал добычу.

Старик улыбнулся и хлопнул в ладоши. Удачная охота небесного хищника оживила безмолвную статую. Старик легко поднялся с циновки, словно не сидел на ней, скрестив ноги, с самого рассвета.

– Пришло время старых легенд! Лакасы будут достойны славы предков! Как встарь, крылатая беда идет на Арну, а мы пойдем следом. Вся степь теперь здесь! Мы насытимся, а они ослабнут. Сорочье жадное племя падет под степным кречетом. Империя поляжет под копыта наших коней!

Стоило старику вскочить, как сыновья, напротив, опустились на одно колено.

– Сын, – промолвил великий хан, и черноволосый, любитель отрубленных голов, поднял глаза. – Юнасай! Отсеки ненужную ветвь. Кровь лакасов – не вода. Возьми с собой юргменов, возьми тагаулов, возьми ургванов – пройди сквозь Империю, но пресеки гнилой род.

– Я найду сына Юрая и доделаю то, что не свершили мои воины. – Черноволосый застыл в глубоком поклоне.

– Найди. Пройди северным Арзратом, затем вдоль Амарана. В топи не суйтесь. Твоя цель – Атриан.

Сыновья внимали словам отца.

– А мы… Мы двинемся на столицу. И пусть копыта наших коней омоет Арнское море!

Глава 1

– Им-пе-рия есть сла-вный креп-кий дом для ши-и… – Настырный учитель Витл застыл за спиной, дыша в затылок. В классе хохотнули, и юный горец дернул плечом: – Ши-зни…

– Шизни?! – громко переспросил Витл и обвел учеников насмешливым взглядом. Мелкие имперские недоноски тут же послушно загоготали, а здоровяк Милиар и вовсе ткнул пальцем. – Шизни?! Мне тут рассказывали небылицы о необычайно умном наследнике горского рекса, который с малолетства сам читает книги. Теперь я вижу, что это всего лишь вранье. Пустой треп! Продолжай, ученик!

– Жизни, – исправил свою ошибку красный от досады юный горец. – Жи-зни мно-гих на-ро-дов. За-кон для Империи – это… – Хоть слово и показалось знакомым, но никак не хотело сдаваться.

Ученик замер, шевеля губами. Поднял голову, чтобы глянуть на умницу Фиддала, но учитель тут же склонился над мальчиком и зашептал на ухо.

– Что же случилось? – Палец ткнул в сложное слово. – Здесь написано: «меч». Меч! – Гладкий, ровно подстриженный ноготь подчеркнул надпись. – Тебе знакомо это слово?

Витл ухватил в пятерню затылок мальчика, чтобы прижать лицо ученика к странице. Это он зря! Наследник и так держался из последних сил. Он крутанулся на скамье, сбрасывая руку, резко пнул имперца в колено и цапнул со стола глиняную чернильницу. Треснув негодяя по макушке, горец заломил ослабевшему противнику руку и толкнул в спину.

Витл «поплыл» от удара и не сопротивлялся, лупая глазами. Ученики повскакивали с мест и завопили во всю глотку. Распахнулась дверь, и в класс ввалились имперские стражники, дежурившие в коридоре. Однако первым подскочил здоровяк Милиар. Он подбежал сзади и взял непокорного ученика за шею в захват. Юный горец прижал подбородок к груди и только примерился половчее двинуть локтем под ребра неприятелю, как подоспели стражники и за шкирки оттащили мальчишек друг от друга, словно нашкодивших щенков.

Горцу завернули руки и приподняли. В проеме дверей застыл комендант. Хак Стурр упер руки в пояс и уставился на хватающего ртом воздух учителя. Тот держался двумя руками за край столешницы и пошатывался. Затем комендант перевел взгляд на горца с заведенными за спину руками.

– В комнату наказаний. В подвал. Немедленно!

Тяжелая, окованная железными полосами дверь захлопнулась. Лязгнули запоры, протопали сандалии стражников, и все стихло. Наследник растер онемевшие руки и пнул дверь.

«Проклятый Витл! Да как он посмел! Знаком ли мне меч?! – Мальчик забегал по тесной комнатушке. – Да что этот червяк возомнил! Что он может знать о войне! О настоящем оружии, о битвах, о врагах, жалкий учителишка!»

Юный горец вспомнил, как он впервые забрал чужую жизнь, как ударил отцовским кинжалом раба на Заградном мосту. Потом вспомнил дикаря-северянина, которого пинком отправил в пропасть. Вспомнил, как друзья-толгувы бились и резали безумных северян на горной тропе у реки.

«Да если бы в школу можно было приходить с оружием, этот Витл уже ползал бы с увечной рукой, которую посмел поднять на наследника дана Дорчариан!» – Мальчик вновь пнул дверь и огляделся.

Он оказался в малюсенькой комнатушке с мутным окошком под потолком и каменным сиденьицем подле входа.

«Брат рассказывал про это место». – Почетный ученик имперской школы Атриана вздохнул и подошел к стене из грубых блоков. Гнев понемногу стихал. Мальчик постучал по камню. Братка многое рассказывал… И долго-долго отговаривал его от поездки сюда, в Империю.

«Да пойми ты, брат. Все верно ты говоришь, я твое имя взял… И это нечестно. Но вот поедешь ты вместо меня… Мы близнецы, никто ничего не заметит, это правда. Но тебе же там тяжело одному придется! Все мои друзья будут думать, что ты – это я. Понимаешь? Но мои друзья – это еще полбеды. Они ничего плохого не сделают. А вот враги уже давно нож точат, мечтают добраться… А ты и знать не будешь, откуда ждать удара!»

Брат смешной: ведь он и мечтал уехать к врагам – а как же иначе свершить месть? Поэтому старший сын дана оставался непреклонным и твердил раз за разом одно и то же. Вот и сейчас мальчик уставился на глухие камни и повторил уже, наверное, в сотый раз самые важные слова:

– Я должен вернуть свое имя! Я Олтер, Старший, Правый, наследник дана Дорчариан. – Слабый голос задрожал, потерялся среди толстых стен и мигом канул в каменном мешке.

Брат был прав.

Жизнь в Империи оказалась совсем другой. И люди здесь оказались другими, не похожими ни на родичей-горцев, ни на удалых толгувов, ни на суровых боларов. А друзья брата: толстый Булгуня, юркий смуглый Юркхи, немногословный Кольша, рассудительный Фиддал до сих пор оставались чужими. Они так обрадовались, когда Олтер вернулся в школу! Обступили, тормошили, хлопали по плечам, взахлеб рассказывали последние новости!.. А он топтался на месте дурак дураком и мечтал только об одном: как поскорее удрать к себе в комнату и спрятаться ото всех.

Эх, прав оказался брат, сто раз прав!

Вот Булгуня прицепился с вопросом: куда делся Кайхур? И как же теперь ему привезти для щенка подружек из Конутопа?.. Вот что на это толстяку ответишь?

Конечно, брат постарался… Несколько седмиц кряду, в Старой вилле, втолковывал ему, кто есть кто в Атриане. По нескольку раз пересказывал свои приключения, и Оли был уверен, что справится. Да и братка утешил, велел первым делом открыться библиотекарю Либурху и поведать ему всё без утайки.

«Он верный старый друг, он даже нашему дедушке Эндиру помогал! И дядька Остах за тобой приглядит, в беде не оставит», – обнадежил напоследок брат.

Оли нахмурился и с тоской посмотрел в мутное окошко. Как же, как же… Клиббовы потроха! Вот только ни Либурха, ни Остаха нет рядом!.. Дядька пока так и не вернулся из приморского городка Арраина. Он же теперь не простой горец, а ночной хозяин целой провинции Атариан! Не баран икнул! А Либурх… Олтер опять вздохнул. Старый библиотекарь умер, не дождался возвращения наследника. А вместо него учителем поставили недоумка Витла.

Вспомнив о противном учителишке с огромной плешивой головой, Оли опять саданул по ни в чем не повинной двери.

«Сволочь! Подонок! Да как он посмел дотронуться до наследника дана Дорчариан!»

Олтер сжал кулаки, а потом злорадно улыбнулся. И все-таки здорово он огрел этого имперца! Уроки чернобурочника Третьего и наставника Хоара в зимней Пайгале не прошли даром. Оли припомнил своих учителей, село канатаходцев и несносную Вилейку.

«Эх, в горах хорошо… И небо во всю ширь, и люди простые, веселые, не то что здесь!.. Однако это все пустяки. Главное – я вернул себе имя!»

Оли прикоснулся к золотому желудю под рубахой. В голове зазвучал тихий голос Хариса, седого жреца толгувов, который слушал волю пресветлых богов в шелесте листвы священных дубов.

«Тебя любят боги. Носи амулет не снимая! Он поможет в бою!»

Олтер стиснул золотой желудь в кулаке и кивнул. А Харис в его голове продолжил:

«Ты носишь чужую одёжу, и сила не может найти тебя! Оденься в свое!»

– Я оделся! Оделся в свое! – ответил Оли. – Я вернул себе имя!

Олтер шлепнул ладонью в стену.

– Я Олтер! Старший, Правый! – Теперь мальчишеский голос не прятался по углам, а звенел под невысокими сводами. – Я наследник Рокона, сына Эндира, сына Хродвига, дана Дорчариан, повелителя и защитника племен алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов!

Привычные, знакомые с раннего детства, торжественные слова вернули Олтеру доброе расположение духа. Хватит киснуть, хватит тоску наводить! Ведь он же нарочно пробрался в стан врагов, чтобы отомстить. А для этого нужно быть сильным!

Он разогрел мышцы, как его учил дядюшка Вутц. Шумно подышал, разгоняя кровь, и уселся на пол, растягивая ноги и руки. После занятий старого шута он стал ловким и научился-таки ходить на канате. Не так, как Вилейка, конечно… А чтобы оставаться ловким, нужно постоянно тянуться! Дядюшка Вутц рассказывал!..

Мальчик прилежно доделал все упражнения до конца. Немного запыхался и присел на сиденье.

«И чего я нюни распустил? Подумаешь, в подвал запихали. Меня проклятые северяне даже в яму скинули, и ничего! Где теперь те северяне?! Ради меня целое войско толгувов вышло на войну! У меня такие друзья! И Сегмат, и Сегимий, и Джогу-Вара, и Тарх! А брат у меня и вовсе дважды рожденный, любимец Матери Предков. Что мне какой-то имперский учителишка?! Пусть только попробует еще раз!.. Тогда я ему руку сломаю, как Третий учил. Сначала одну, а потом другую. Прав был Сегимий: месть – путь воина!»

Возбужденный юный горец вскочил и забегал вдоль стены.

«Да мне наместник вообще не указ! Он не посмеет меня наказывать! Элса Эттик подтвердила мир между Империей и Дорчариан! Ха! Имперцы поклялись, что не станут наказывать за побег! А в ответ отец поклялся, что ни один волос не упадет с головы Наулы Эттик!

Ничего-ничего, и здесь можно жить! Вокруг столько всего интересного, а я даже и города толком не видел!»

Олтер остановился и приник ухом к каменным блокам, но услышал только свое шумное дыхание и стук сердца. За стеной прятались подземный ход и огромные подземелья Атриана! Здорово, дома такого нет! Скорее бы уже побывать под землей! Юный горец погладил камень, ковырнул серый раствор.

«Когда уже дядька Остах приедет?! Так охота добраться до подземной школы, про которую рассказывал братка! Там учатся мои личные гвардейцы, а я до сих пор ничего и никого не видел!»

Недавно в ночи приходил Йолташ, брат Барата. Оли вспомнил разговор с молчуном Йолташем и невольно хихикнул.

После побега братки горец Йолташ остался в Атриане, присматривать за гвардейской школой. Пока в горах шла война с Империей, он с учениками сидел под землей. Только по вечерам и выбирались в лесок за городом через укромный проход. В овраге юные гвардейцы учились стрелять из небольших самострелов, найденных в тайнике замотанных.

Последних новостей горец не знал, вот и прибежал сразу же, как наследник вернулся. Барат рассказывал брату про сражение подле Матери Предков – как дан Рокон обвалил половину горы на головы имперцев, как с верхотуры обстреливали лагерь противника. Так интересно рассказывал – Олтер и сам заслушался! А молчун Йолташ сидел рядышком, на ус мотал. Только все время косился на наследника. Стоило Барату выйти по нужде, как Йолташ спросил:

– Что с Кайхуром? А Тумма где?

Юный горец в ответ промямлил что-то, и Йолташ вдруг встал напротив мальчика, вперив в него пристальный взгляд. Оли даже струхнул маленько.

– Я чую неправду, наследник. Я не понимаю… – Горец отвел глаза, и плечи его поникли. Но затем он упрямо сжал кулаки и вновь требовательно посмотрел на мальчика. – Я не знаю, что и думать, наследник.

Вот что прикажете делать?! Ведь ни Остаха, ни обещанного добренького Либурха рядом не оказалось… На кого положиться? Вокруг накопилось столько непонятного, что Оли устал прятаться. Он взял – и все рассказал этому молчаливому твердому горцу.

Друзья брата – его друзья!

Олтер, торопясь и перескакивая с пятого на десятое, поведал Йолташу всю историю о том, как братья поменялись местами. Как младший упал со скалы и повредил спину, не смог ходить, а исцелить его могли только в Империи. Вот и отправили младшего вместо старшего. Теперь-то это уже не такая важная тайна, раз все встало на свои места!

– Братка теперь ходит по-прежнему! И мы с ним поменялись обратно. Чтобы все по-честному! – закончил рассказ наследник.

Йоли кусал губы, а потом не выдержал и рассмеялся.

– Ну, Оли! – хохотал он. – Ну, Ули! Целую Империю обвели вокруг пальца!..

– Это диду Гимтар придумал… – пробурчал мальчишка, но не удержался и сам развеселился. – А я только обратно все вернул, как должно быть… По-настоящему!

Когда с заднего двора вернулся Барат, он встретил двух хохочущих горцев: большого и маленького. Йолташ вытирал слезы:

– Расскажем ему?

Наследник великодушно махнул рукой. Чего уж тут!

Вспомнив тот вечер с братьями-охранниками, Олтер развеселился. Он разбежался, оттолкнулся от стены, ловко перевернулся через голову и приземлился на ноги. Даже не покачнулся! Вот как он в Пайгале научился!

«Ага! Своим горцам открылся – и сразу жить легче стало! Нужно теперь и друзьям брата все рассказать. Друзей не обманывают! А то они же не понимают ничего, обижаются. Хватит уже эти тайны как репейник на себе таскать, надоело! Пока я по горам с прадедушкой ходил, эти тайны мне житья не давали! Довольно! Теперь и здесь, что ли, ото всех прятаться?»

Вдруг вдалеке загомонили, послышался зычный бас охранника. Оли прислушался. Голос стражника удалялся. Тихонько скрипнула внешняя, первая дверь. Неужели враги? Олтер поднял кулаки и осмотрелся. Враги, а он совсем безоружен! Горец встал подле двери, вжался в угол, готовясь броситься на вошедшего. У порога заскреблись…

Да кто это там?

– Оли, Оли, ты здесь? Слышишь?

– Юркхи? Но… как ты прошел? Там же стражник!

– Как-как… Как в прошлый раз!.. Совсем забыл, что ли? Я тебе хлеба принес! – В щель между дверью и полом просунули кусочки разломанного хлеба. Оли плюхнулся на колени и собрал гостинцы.

– Ты, главное, нос не вешай! Мы с тобой! Хак Стурр орал на весь плац. Грозился тебя на седмицу посадить на хлеб и воду.

– На седмицу?!

– Ага. А дурачка этого, учителя Витла, унесли. Шепчут, нового вместо него поставят.

– Как унесли? – не понял Оли. Ну, пнул он его в колено и ударил чернильницей по голове. Подумаешь… Удар-то совсем слабый получился.

– Тебя как стражники скрутили и увели, этот Витл урок продолжил. А потом замолчал и башку зачесал. А потом – бац, – брякнулся набок и лежит.

– Вот это да… Дела!.. – протянул Оли.

– Ага. Ну все, мне идти надо. Ты это… нос не вешай! Мы – твои друзья! Тебя не оставим! Булгуня сказал, как выйдешь – все вместе в город пойдем, гулять!

Опять скрипнула внешняя дверь, и Олтер вновь остался один.

– Друзья… – прошептал Оли и вдруг ни к селу ни к городу опять припомнил смешливую неугомонную Вилейку. И что она там без него делает в долине? Как поживает? Ведь он уехал и даже не попрощался.

Внезапно сверху, из мутного окошка, послышались громкий лязг и нестройные выкрики. Звенело железо. Потом загомонили, и раздались короткие военные команды. Да что это там творится? Окошко высоко, под самым потолком – не дотянуться! Впрочем… Не зря же он зимовал в селе канатоходцев!

Оли примерился… Разбежался, подпрыгнул, на миг коснулся стены и повис, цепляясь кончиками пальцев за узкий подоконный камень. Ухватился второй рукой, подтянулся, закидывая предплечье и опираясь на локоть. Вновь подтянулся – и вылез весь, упираясь согнутой колесом спиной на стенку, уткнув подбородок в коленки. Если бы не размялся хорошенько – ни в жизнь бы не поместился!

Мутные зеленые стекла с пузырьками, разделенные свинцовыми перемычками, пропускали только рассеянный свет. Сквозь такие ничего не разглядишь! Однако Оли повезло. Он обнаружил дырку между рамой и стеной и исхитрился, приник к ней глазом.

Окно выходило на плац. Напротив входа в младшую школу застыли Барат и Йолташ. О как, в полном вооружении! Даже шлемы вздели и щиты принесли! У крыльца, перегородив проход, замер отряд Внутренней стражи, ощетинился копьями. Десятник орал на горцев, потрясая коротким клинком, за его спиной переминался Хак Стурр, сложив руки на груди. Горцы не наступали, но и оружия не убирали.

На садовой дорожке показался бегун в развевающейся тунике. Олтер пригляделся и узнал одного из помощников коменданта. Тот выметнулся на плац. Горцы, услышав топот, разошлись в стороны, приподнимая щиты… Помощник коменданта воздел безоружные руки и торопливо поклонился. Подойдя ближе, он произнес несколько фраз, и Йолташ кивнул.

Имперец подошел к коменданту. Тот выслушал его и качнул головой. Раздалась короткая команда, и стражники тотчас подняли копья. Барат и Йолташ вдели мечи в ножны, закинули щиты за спину. Хак Стурр решительным шагом двинулся к зданию и пропал. Через пару мгновений загремел его грубый зычный голос, и Олтер понял, что слышит коменданта изнутри, из школы.

Оли кое-как извернулся в оконной узости и спрыгнул на пол. Едва он выпрямился и принял невозмутимый вид, как дверь распахнулась. Хак Стурр смерил его внимательным взглядом.

– Ученик! Тебя требует к себе сиятельнейший Сивен Грис, наместник провинции Атариан! – пророкотал комендант.

«Требует, как же. – Олтер еле сдержал кривую ухмылку. – Как мои Барат с Йолташем захотели ответ за самоуправство взять…»

Олтер выпятил челюсть и двинулся к выходу. Хак Стурр в последний миг посторонился и пропустил наследника.

Стоило Олтеру появиться на крыльце, как Барат с Йолташем тут же пристроились за правым и левым плечом. Путь указывал дородный слуга в богатой одежде. Позади затопал отряд внутряков. Оли приметил, как шевелятся кусты по краю плаца: на него прибежала поглазеть вся школа.

«Даже из старшей школы небось примчались», – с гордостью подумал Олтер.

Скорым шагом они приблизились к имению. У входа поджидал еще один отряд Внутренней стражи. Учтивый десятник с поклоном передал – войти сможет только наследник. Один, без охраны. Барат заупрямился, но Олтер кивнул и вошел в небольшие ворота.

Дородного слугу-провожатого сменил воин Внутренней стражи, здоровенный детина с ручищами-окороками. Мазнув по наследнику равнодушным взглядом, он даже и не подумал поклониться. Печатая шаг, вояка двинулся вглубь имения. Украдкой оглядываясь вокруг, Олтер зашагал следом.

«Подумаешь! Ничего особенного… – Оли глазел на широкие и высокие оконные проемы, на красную черепицу, на брусчатку под ногами. – Такая же вилла, как у нас в горах… Только с фонтанами и побольше немного…»

Однако стоило ступить во внутренний двор, как наследник невольно замер, пораженный. Тяжело пахло бойней, словно недавно здесь закончилась жаркая битва. Жужжали жирные черные мухи. На столбах и стенах повисли изможденные голые люди; некоторые из них были уже мертвы. Сбоку свистнуло, Оли вздрогнул всем телом и повернулся. Тоненько заскулили, по худой спине разошлась кровавая полоса, и здоровяк в набедренной повязке вновь занес кнут над привязанным к бревну рабом.

«В битвах сражаются лицом к лицу, а здесь… Нечестивцы! Прав был прадедушка: бывших рабов не бывает. Рабов и их хозяев!»

Олтер приметил насмешливый взгляд искоса своего провожатого и расправил плечи. Вперил в здоровяка пристальный взгляд, и тот тотчас подобрался, зашагал через двор. Вновь свистнул кнут, бедняга не выдержал и завопил во весь голос, но Олтер теперь и ухом не повел. Пусть орут чужие рабы, до этого ему дела нет!

Сивен Грис обнаружился на берегу небольшого пруда. Одутловатый высокий мужчина в богатых одеждах восседал на низенькой скамеечке в тени повислой ивы. Не оборачиваясь на звук шагов, наместник провинции Атариан глядел на невысокий холмик, который венчала небольшая белоснежная мраморная колонна с расправившей крылья птицей наверху. Оли пригляделся и узнал чайку – недаром в детстве Остах-рыбак столько рассказывал им про этих крикливых птиц.

«Тут могила, что ли? – невольно подумал Оли, присматриваясь к холмику. – Чаек здесь прикопали? Прямо посередь имения?»

Краснолицый здоровяк-провожатый, пятясь задом и потупив глаза, едва не налетел на Олтера. Зыркнул исподлобья и сжал губы. Чего злится-то? Внезапно Оли вспомнил науку брата и чуть не хлопнул себя по лбу. Поклоны! Слова и поклоны!

– Сиятельнейший наместник Сивен! – Оли подал голос и слегка склонил голову.

– Наследник Олтер, – медленно и без всякого выражения ответил Сивен Грис. Кинул взгляд на Олтера и скривился. – Так и не научился одеваться как подобает.

Олтер промолчал. Сивен Грис молчал в ответ. Повисла пауза, и Оли огляделся.

У дальнего берега пруда, куда отошел провожатый, замерли истуканами воины Внутренней стражи. В полумраке коридора за рядом колонн мальчик приметил целую прорву слуг и рабов, готовых кинуться к хозяину по щелчку пальцев.

– Двор наказаний видел? Столбов прибавилось с тех пор, как ты у меня Тумму увел, а? – Лицо Сивена исказилось.

Олтер пожал плечами. Историю похищения Туммы он помнил прекрасно. Лучник Юсси тогда здорово помог брату!

– Тумму украл, Наулу украл. – Наместник ткнул в мальчика толстым пальцем с огромным перстнем. Он наконец соизволил развернуться к посетителю. Присесть Олтеру никто не предложил. – Элса уехала в горы…

Палец Сивена подрагивал, слова растягивались, глаза блестели. Наместник был сильно пьян.

– Я бы с великой радостью вкопал во дворе наказаний новый столб и повесил тебя вниз головой! – Сивен затряс перед собой кулаком. – Повеселил бы Пагота!

Оли вновь промолчал. Хоар, нынешний глава Круга Хранителей, учил его многим премудростям. Одна из них гласила: «Слова пьяного не стоят ответа. Слушай и запоминай!»

– Повесил бы – и приходил посмотреть. Каждое утро… – В руке наместника появился кубок с вином. Он шумно отхлебнул, тяжело поднялся и продолжил совсем другим тоном: – Нельзя бить учителей, мальчик…

– Я не мальчик! – не выдержал Олтер и насупился.

– Тогда тем более! – побагровел Сивен и рявкнул: – Тем более!!! Если ты не драный козопас, то должен понимать… Нельзя ученикам бить учителей, наследник дана Дорчариан! Это против устоев! Иначе это все, – он окинул имение широким жестом, – рухнет в клиббову пропасть! Зачем наследник дана Дорчариан прилюдно избил учителя атарианской школы?

– Он поднял на меня руку! – выкрикнул мальчик и сделал шаг вперед. Стражники подтянулись. – Мне нужно было вызвать его на Арену? Отписать отцу? Или потребовать виру за оскорбление?

– Какая вира! – досадливо всплеснул руками наместник. – Забудь, Олтер. Я выкинул этого дурака с разбитой головой на улицу. Без единого медяка. Такое наказание устроит сына дана?

Олтер нехотя кивнул.

– Вот только если ты вновь позволишь себе подобное, – с угрозой в голосе продолжил Сивен, – я не потерплю этого! Я уговаривался с твоим отцом… ни один волос не упадет с твоей головы. Потому что ты будешь сидеть в подвале! Днями! Ночами! Седмицами! – брызгая слюной, заорал он. – Тебе будут приносить еду – в подвал! Выносить горшок – из подвала! К тебе даже будет приходить учитель! Со стражниками! Чтобы сын дана не поколотил его! Достойно ли наследнику Дорчариан день-деньской сидеть в подвале, словно безродному псу?

Оли знал, куда едет: к врагам. И потому хулу от главного неприятеля пропустил мимо ушей. Зачем обижаться на того, кого собрался убить? Наследник промолчал.

– Значит, мы поняли друг друга, – сменил гнев на милость Сивен. Он приподнял пухлую руку, чтобы отослать посетителя, но тут вспомнил что-то и прищелкнул пальцами. – Постой. Крент!

Из-за колонн тотчас показалась высокая тучная фигура с рыжей шевелюрой. Олтер закаменел: он признал губителя Архоги. Этого имперца он тоже намеревался убить сразу же, как предоставится возможность. Его мести хватит на всех.

– Сиятельнейший наместник, Сивен Грис. – Глава Внутренней стражи согнулся в угодливом поклоне и замер.

– Слово наместника нерушимо. – Сивен вновь прищелкнул и указал на мальчика. – Ты должен ему.

Здоровяк достал из-под плаща продолговатую шкатулку темного дерева. Скованной походкой приблизился к наследнику и пихнул ее в руки мальчика.

– Между нами произошло… досадное недоразумение, – глаза Крента полыхали ненавистью, но тон оставался учтивым. – Я приношу извинения наследнику дана Дорчариан.

– Ну вот и замечательно! – хлопнул в ладоши наместник. – Мы все решили, Олтер. Ступай, ты можешь быть свободен.

«Я и так свободен», – подумал мальчик, но промолчал. Он слегка поклонился, развернулся, увидев изумленные глаза рабов, и удалился.

Сивен вперил в спину мальчишки тяжелый взгляд.

– Так и не приучился должному вежеству, дикарь. Эх, всыпать бы ему плетей… – мечтательно протянул он и повернулся к брату. – Присматривал за ним?.. Как он во двор наказаний вошел?

Крент с шумом втянул воздух.

– Мелкий ублюдок!.. Сперва оторопел малость. Потом набычился и дальше потопал… Проклятое козопасово племя! – Крент стиснул кулаки.

– Только отодрали тебя козопасы, брат. И обобрали до нитки. Я столько монет им за твой выкуп отсыпал… – обманчиво спокойно протянул Сивен и покачал головой. Крент мигом взмок. – Фраксу перерезали глотку, Сплетник сгинул, Элса с Наулой теперь в горах… Кучу воинов потеряли… За пережитый позор я с удовольствием вот этими руками окунул бы тебя в кипящий котел, но… Первую соль горцы вот-вот отправят в Арну, земляное масло вновь поступает в казну, Элса расстаралась.

Сивен наполнил кубок до краев и протянул Кренту.

– Выпей со мной, брат! – Рыжего из жара бросило в холод. Он принял из рук наместника чашу, и она заходила ходуном в его ладони, мигом расплескав половину. Словно не замечая ужаса собеседника, Сивен налил и себе. Отхлебнул вина и жестко закончил: – Не смей даже смотреть в сторону Олтера!

Крент Грис склонил покаянную голову.

– От Элсы письмо пришло… – Смена настроения наместника свела бы с ума кого угодно. Сивен с нежностью посмотрел над крышами вдаль, на белоснежные горы в легкой дымке. – Пишет, нужно проследить – чтоб ни одно зернышко от купцов не перепало горцам. Одной солью сыт не будешь: как брюхо у горцев к хребтине прилипнет – тут же взвоют, на карачках приползут.

– Ты бы отписал тестю… – осторожно заметил Крент. – Он же лучше нашего знает…

– Элса сама, – отмахнулся Сивен. – Пишет, Элам самолично собрался в гости, проведать дочь и внучку. Так что ты наших купчишек прижми, которые в Торговый союз не входят. Чтоб ни одна сволочь и подумать не могла стакнуться с горцами!

– Все сделаю, брат! – Крент стиснул чашу так, что побелели пальцы. С купцов он теперь сдерет три шкуры, не меньше!.. Будет что и себе в пустую мошну положить!

– А этому щенку Олтеру я зубы еще выдерну, – закончил наместник, оглядывая опустевший дворик. – Настанет день, и долготерпенье мое вознаградит Пагот!

Олтер вышел из ворот имения, и к нему сразу подскочили верные Барат и Йолташ.

– Как? Как ты, Оли?

– Что сказал наместник?

– Пьяница он, ваш наместник, – улыбнулся Олтер, едва они отошли подальше. – И никакой седмицы в подвале мне сидеть не придется. А еще вот! – С этими словами он вручил Барату продолговатую шкатулку.

Любопытный горец тут же приоткрыл ее, и на солнце сверкнули драгоценные камни. Барат тотчас захлопнул шкатулку и опасливо огляделся. Однако садовая дорожка, по которой они шли к дому, была пуста.

– Наши? Из госпиталя? – подал голос Йолташ.

Олтер кивнул и передал шкатулку молчаливому спутнику. Йолташ вскинул брови, и наследник пояснил:

– Припрячь в подземелье. Там надежнее, а то опять сопрут.

Горец понятливо хмыкнул.

– А куда это мы? – удивился Олтер. – Дом-то наш прошли…

– Так друзья твои прибегали, – ответил Барат. – В честь изволенья из плена наследника Дорчариан на пир звали. Булогичи расстарались…

Горцы переглянулись и дружно дернули кадыками.

– Друзья… – протянул Олтер. Он вспомнил о своем решении все рассказать ребятам. Похоже, вечерний пир – лучшее время для этого. – Значит, мы идем к Булгуне в гости?..

– Ох, великая Мать Предков! Ты же еще не был у болотников! – Барат закатил глаза и рванул вперед. – Ты даже не представляешь, Оли! – на бегу попытался объяснить он и не смог найти нужных слов. – Там такое… Такое!..

Барат оказался прав. Мастера-повара превзошли сами себя, расстарались в честь появления Олтера после долгого отсутствия! Горцы издалека почуяли умопомрачительные ароматы и прибавили ходу. Оли несся первым: в комнате наказаний наследник успел изрядно проголодаться! Олтер миновал крыльцо, завернул за угол, вошел в уютный задний дворик с фонтаном…

Такого он еще не видел нигде! Хоть и успел уже побывать на пирах в разных краях!

Между фонтаном и домом, в благословенной тени заплетенного виноградной лозой навеса, стояли столы и скамьи, устланные пушистыми шкурами. На столах разлеглись запеченные молочные поросята; высились грудами жареные до хрусткой корочки рыбешки; исходила соком верченая дичина, окруженная вареньем из кислой сливы; белела родная брынза на холмах из оливок; на длинном подносе виднелись перепела, начиненные сыром; за ними угадывался жирный гусь с ячменем, грибами и луком; куры и утки в меду с яблоками… Олтер беспомощно окинул взглядом ломящиеся от яств столы.

Во дворике ждали его новые друзья. Победные крики пронеслись меж столов.

– Пришел! Пришел!

– Выбрался, Олтер!

– Проходи, проходи, друг наш Оли! – замахал руками толстый Булгуня и шлепнул по пустующему месту рядом с собой. – Чего застыл, словно в первый раз?!

«В первый раз?..» – Олтер нахмурился и склонил голову к плечу.

Как бы сильно он ни хотел кушать, а дело прежде всего!.. Он глянул вокруг: помимо друзей-мальчишек, здесь столовались и слуги. Щурился у стены старичок в длинном халате, сновали с подносами толстяки Булогичи, сунули носы в кружки белоголовые родичи Кольши… Впрочем, юный горец прекрасно помнил рассказы братки. Слуги у приятелей – вовсе не слуги, а верные люди, испытанные в бою. Этим можно доверять.

Наследник бросил взгляд на охранников, и те поняли его без слов. Барат двинулся назад за угол, присмотреть за входом, а Йолташ подошел к скрытой задней калитке. Приоткрыл и выскользнул наружу. Вдруг подслушает кто? Лишние уши сейчас ни к чему.

Ребята заинтересованно проследили за горцами и примолкли. Даже Булогичи оставили в покое свои разносолы.

– Я должен сказать… Я должен кое-что рассказать вам, друзья! – решился наследник и начал свой рассказ.

– Ну, йок! – послышался старческий надтреснутый голос. Оли закончил, и степняк разлепил узкие глазки. – Ну, Ули-Оли! Ну, хитрецы, йок!

После слов Юсси поднялся шум, все засмеялись, загалдели.

– А что с Бареаном?

– А как Тумма, спасся?

– А с Олтером… ну… с Ултером, твоим братом, все хорошо?

– А он и вправду Наулу Эттик выкрал?

– А в войне кто победил? Фраксу Хмутру и впрямь голову отрезали?

Вопросы посыпались на Олтера, словно сухой горох с верхней полки чулана. Его спас старший Булогич. Гостеприимный хозяин хлопнул в ладоши, пригасив гомон, и усадил наследника рядом с Булгуней, пододвинув тарелку.

– Гость в дом – радость в дом. Пока наследник не насытится – не приставать! – Он грозно оглядел присутствующих.

Все тотчас вспомнили о еде и заработали челюстями, изредка переговариваясь.

– А я, наследник дана Дорчариан, – Булгуня подмигнул соседу, – после победы в Паготовых состязаниях… – Он нахмурился и спросил: – Ты хоть слышал о моих боях на Арене? Тебе брат рассказывал?

Олтер кивнул с набитым ртом, и болотник продолжил:

– Меня после всех почестей наместник спросил: чего хочешь, славный победитель, услада очей Пагота? Знаешь, чего я попросил?

Оли добрался до мелких птичек, начиненных чем-то безумно вкусным. Вытаскивая изо рта косточку, он вопросительно промычал.

– Свободный выход в город! Когда захочу и с кем захочу! – потряс указательным пальцем довольный сын ксена. – Так что мы теперь в город когда хочешь ходим! Ну… после занятий, конечно. Все вместе! И на рынок, и на Арену, и в оружейные ряды! Так что теперь и ты с нами! – хлопнул по столу болотник.

Олтер хлебнул взвара и спросил:

– Так я ж провинился… А меня выпустят?

– Хак завтра же хвост прижмет, вот увидишь… – заметил один из Булогичей, проходя мимо с казаном печеных овощей. Увидев недоумевающий взгляд мальчика, он пояснил: – Ты ж от наместника к нам пришел, а не обратно в подвал. Значит, Сивен твою сторону взял.

– Да утрется, утрется Стурр…

– Говорят, коменданту этот Витл, учителишка новый, и самому не нравился, – раздалось справа. – Так что Хак только доволен будет.

– Ага. Сейчас кто Сивену слово поперек скажет? Дурных нет; все дурные на столбах висят.

– Да. Что он, что брат его – последние мозги пропили. Такое творят…

– Тихо ты, бестолочь…

– Слыхал? – Булгуня поддел локтем приятеля. – А я чего говорю?! Так что завтра же в город пойдем! Мне дядьки рассказали… они такое место нашли!.. Там настоящий заморский двор!

– Чего? – Оли отодвинул тарелку. – Заморский двор? Это еще что?

– Дядьки услышали, пришли туда за пряностями из-за моря. Ну и новую еду испробовать. А там… – Булгуня нагнулся над столом и понизил голос. – Там девки заморские с голым пузом пляшут! Дядьки весь вечер не могли успокоиться, только о них и говорили!

Новость о голых девках не сильно заинтересовала Олтера. Дались ему голые девичьи животы, ха! А вот возможность выбраться в Атриан, поглазеть вокруг… Это здорово!!

Наследник наконец насытился, и вопросы посыпались по-новому. Оли до позднего вечера пересказывал о странствиях братки, Туммы и Бареана. Просил передать ксену Конутопа, что брат о договоренностях помнит. Пусть шлет нужных людей в Дорчариан: и дан их ждет, и мелкий Кайхур тоже. Краснощекие повара выслушали радостную новость и заторопились в дом, писать послание великому ксену Булгару, отцу Булгуни.

– И мастеров-рыбоводов с мальками пусть отправят! – крикнул юный болотник им вслед. – Я обещал!

Олтер еле досидел до конца ужина. Едва начало темнеть и все распрощались, как юный горец наконец отправился в подземелье.

– Уверен, наследник? – спросил Йолташ.

– Уверен, – нахмурился Олтер и потеребил амулет под рубахой. – Это же мои гвардейцы, так ведь? Негоже оставлять своих воинов ждать.

Братья переглянулись. Будь их воля – сидеть бы сегодня юному горцу дома! Вот только без Остаха они ничего не могли возразить неуступчивому наследнику. Прежний Оли был мягче, а этот не просил – приказывал. Пожав плечами, Йолташ потопал в сумрак. Барат и Олтер двинулись следом.

Едва они скользнули под громаду Атрианского архива, голос Барата построжел.

– Под землей – никаких игр, никаких шалостей, наследник. – Он запалил факел и осветил нишу в стене. – Здесь всегда хранятся запасы масла и светильники. Закон подземелий прост: сжег масло – пополни запасы, разбил светильник – замени!

Олтер кивнул.

– Раньше с нами были дважды рожденный и Тумма, которые умели видеть в темноте. Был Кайхур. Теперь заплутаешь – никто не найдет, не спасет, – пояснил Барат.

Йолташ одобрительно покачал головой и первым отправился в путь. Следом шел Олтер с лампой, а позади с факелом в руке сопел Барат.

Йолташ осветил белые черточки на каменном боку у очередного поворота.

– Твой брат сделал. Подновляю их иногда.

Оли оглядел пометки. У каждого нового поворота белело по отметине. Хитро братка придумал: стрелка указывала нужное направление. Захочешь, а не заблудишься!

– Замотанных больше нигде не встречали? – пробасил со спины Барат.

– Нет, хвала Матери.

Под землей было неуютно. Метались по стенам отблески огней, каменные своды давили на макушку, по сторонам то и дело возникали многочисленные ходы и отвороты.

– Твой брат тут целыми днями гулял, – шепнул Барат. – Во тьме-тьмущей без самого маленького огонечка! Мать Предков и ходы потайные научила его искать, и каменные стены двигать.

Йолташа слова про каменные стены заинтересовали. Он вдруг обернулся и озорно подмигнул наследнику. Олтер приободрился: к Барату за время совместного пути в Атриан он успел привыкнуть, а вот рядом с молчуном Йолташем порой чувствовал себя неуютно.

«А каково братке в горах? – внезапно задумался Олтер. Его вдруг осенила простецкая мысль, которая раньше не приходила в голову. Он даже чуть не споткнулся на ровном месте. – Ведь ему тоже несладко приходится! Мы же никому ничего не сказали… А там же и Вутц, и Вилейка, и Хоар!.. Они же будут думать, что он – это я! И отец… – Олтер вдруг вспомнил пронзительный взгляд отцовских серых глаз и передернул плечами. – Мы же обманули дана Дорчариан!.. Я так сильно хотел вернуть свое настоящее имя… Больше всего на свете! А отец этого не понял… Теперь он не сразу обнаружит подмену, но уж диду Гимтар-то сразу все поймет!..»

– Осторожно! – Оли очнулся от резкого голоса Йолташа. – Мы подходим. Впереди ловушка-колодец!

Олтер закрутил головой и обнаружил большую дырку в полу. Они обошли ее по краю, и наследник заглянул вниз. Массивный кусок скалы торчал на дне. Все как брат рассказывал! Оли воочию представил, как братка раздевал замотанного преследователя в глубине ловушки, и поежился.

Впереди послышались говор и смех. А вот и подземная школа! Олтер подпоясался, поправил кинжал на боку и расправил плечи. Стены разбежались в стороны, огни многочисленных ламп осветили громадную пещеру. Справа высились высоченные многоярусные кровати – чудны́е, Оли никогда таких раньше не видел. Вдоль кроватей расхаживали мальчишки. Кое-кто уже укладывался спать.

– Стой, кто здесь?! – вдруг раздалось из темноты, и Олтер резко развернулся, поднимая над головой лампу.

Барат широко шагнул вперед, заслоняя наследника и хватаясь за меч.

– Молодец, – негромко произнес Йолташ. – Давно нас приметили?

– Как только ты из-за поворота вышел, учитель… – Над скальным обломком появился мальчишка. Вырос разом, словно из ниоткуда! В руках зажат снаряженный небольшой самострел, предупредительно отведенный в сторону. Подле него возник еще один помощник. Докладчик, увидев наследника, выкатил глаза и захлопал удивительно длинными, пушистыми, словно у девчонки, ресницами. – Олтер! Наследник! Не может быть!

Эхо подхватило радостные слова, заскакало меж кроватей, растревожив детвору. Вся школа поднялась на ноги и ринулась ко входу в подземный зал.

– Это что такое? – встретил их строгий окрик Йолташа. Эхо резким хлыстом осадило подбегавшую толпу. Оглядев взглядом исподлобья встрепанную ребятню, горец презрительно выплюнул. – Гвардейцы…

Смущенные ученики мигом пригладили вихры и выстроились плечом к плечу. Олтер прошелся вдоль строя, отмечая про себя, что не такие они и худые, как рассказывал братка. Половина, никак не меньше, выше его самого и шире в плечах… Хорошо их кормил Йолташ, значит. Не морил голодом… Наследник остановился напротив плотно сбитого парня. Тот радостно улыбнулся и подскочил к нему.

– Олтер! Здорово! Я так рад, что ты пришел! Задали вы там взбучку имперским воякам?!

Оли беспомощно глянул на Йолташа.

– Это Пелеп. Повар. Готовит хорошо. – Йолташ оттер плечом паренька и встал подле наследника. Пелеп недоуменно захлопал глазами, с обидой переводя взгляд с наследника на главу школы.

– Пелеп! О как отъелся, а был заморыш заморышем! Ули его лично спас, когда этот чумазей мне на голову с дерева свалился!.. Чуть не придушил его тогда… – Барат легонько треснул паренька по затылку. – Потом Булогичам в учебу его отдали. Теперь вот важным человеком себя почуял. Даже голос подает вперед старших!..

Гвардейцы, ничего не понимая, переглянулись. Пелеп сморщил нос. Дальше тянуть некуда – Олтер кивнул Йолташу. Глава школы сжато и внятно объяснил всё. Ребятня не выдержала, загомонила. Про брата-близнеца в горах они раньше если и слышали, то успели подзабыть. А тут!.. История о приключениях дважды рожденного Ули звучала как сказка. Если бы сами не видели, как горец гуляет во тьме, – ни за что бы не поверили!

– А как там сейчас Оли… ну, то есть Ули? – первым опять очнулся Пелеп.

Наследник внимательно посмотрел на паренька. Да, прав братка: для него поваренок был совсем чужим. Однако в голосе незнакомца звучало столько искреннего беспокойства, что Олтер разлепил губы.

– У него все хорошо. Он дома, с отцом, в горах.

– Не след наследнику держать ответ перед вами, – раздался негромкий голос Йолташа, и гомон отрезало. – Скоро устроим смотр. Покажете, чему научились. Борьба, кинжал, меч и самострелы!..

Йолташ глянул на Оли, и тот кивнул. Глава гвардейцев хлопнул в ладоши:

– А теперь спать!

Путь назад оказался намного короче. Почетным караулом топали впереди Пелеп и Арат – так звали дозорного с пушистыми ресницами. На прощанье Йолташ придержал наследника за локоть и шепнул:

– Меня дважды рожденный научил, как в подземелье стены двигать. – Оли вскинул брови, и довольный Йолташ вновь озорно подмигнул. – Придешь на смотр – покажу.

Глава 2

Нынче посторонних в «Морском окуне» не было. Нечего им здесь ловить – разве что нож в брюхо… Мрачный Остах глянул из верхнего окна прибрежной таверны на гладь бухты. Эх, не здесь ему нужно быть, не в приморском Арраине! Долг звал его в Атриан, а вместо этого…

«Отец Глубин… Вон оно как вышло, – мысленно обратился к ленивым волнам Рыбак. – В первую голову я наставник наследника, – так уж я Эндиру поклялся, чего уж там… Во вторую – бывший танас бывшего дана. И только в третью – ночной хозяин провинции Атариан. Бросить бы все к клиббовой тетке, да и рвануть к Олтеру, а я торчу в этой дыре уже…»

– Слышь, Рыбак! Эй, слышишь меня?! О чем задумался-то? – донесся издалека хмельной голос Комра.

Остах смерил «сильного» из столичных тяжелым взглядом и не удостоил ответом. Своей тупостью за эти дни Комр достал его уже до самой печенки. Прирезать бы недоноска… Впрочем, с Арной ссориться не след: со дня на день ожидалось долгожданное прибытие именитых столичных воров. И чего им здесь понадобилось? Задумали, паскудники, устроить толковище именно в Арраине!..

– Чего молчишь, Рыбак? Чего молчишь как рыба? – противно захихикал Комр и потянулся к очередному кувшину.

– Рыбак молчит как рыба! – угодливо задребезжал плешивый Змарик, щерясь гнилыми зубами и подставляя Комру свою пустую кружку. – Как рыба!

Остах с презрением оглядел плешивца. Бывший помощник уже седмицу вовсю гудел с арнскими. Только в десны не целовался! Рыбак перегнулся через стол и смачно харкнул тягучей слюной под лавку Змарику. Тот побледнел и поджал ноги. Столичные грохнули хохотом, а громогласный Комр хлопнул старого вора меж лопаток.

– Да не бзди ты, дед! Под нами теперь ходить будешь…

Арнские гости загутарили о своем, а Остах вновь глянул на безмятежные волны.

Барат ругался под нос на дорча, а добродушные Булогичи с усмешкой поглядывали на рассерженного горца. Громогласная толпа почетных учеников со слугами вывалила на площадь. Стражники на воротах уже привыкли к шумному выходу в город юного болотника, любимца публики, победителя Паготовых состязаний. Вот только в этот раз они заметили меч на поясе Барата и прицепились…

– Я же говорил тебе, дружище, – пробасил моложавый Булогич, розовощекий крепыш. – Не пускают нынче в город с оружием. Приказ наместника!

Барат зло зыркнул по сторонам и поправил перевязь с кинжалом. Клинок стражники тоже приметили, но к кинжалу даже не подступались, лишь махнули рукой.

Попробовать забрать кинжал у горца? Ха! Дурных нет…

– Раньше ходили спокойно – никто не приставал… – буркнул Барат.

– Так то́ раньше, – прогудел собеседник. – Сейчас все по-другому…

Булогичи уверенно зашагали через площадь, направляясь к торговым рядам: поварам требовалось набрать свежего мяса и зелени. Встречные горожане расступались перед внушительной процессией и радостно приветствовали Булгуню. Тот склонял голову в ответ. Улыбчивый сын ксена пришелся атрианцам по душе.

– Нынче в Атриане клибб знает что творится, – понизив голос, поведал болотник. Он перевесил большую продолговатую корзину на другую руку. – Ворье посередь дня разбой учиняет. Стражники шныряют, обирают добрых граждан…

– А Совет? А наместник? – не понял Барат. – Куда смотрят-то?

– А-а, пустое. – Молодой болотник махнул рукой, а умница Фиддал негромко добавил:

– Смута грядет. – Оли бросил на него вопросительный взгляд, и купеческий сын пояснил: – Отец так говорит.

Впереди послышался возмущенный бас старшего Булогича. Бойкий торговец затараторил, всплескивая руками. Схватив розовый кусок мяса, он поворачивал его из стороны в сторону и цокал языком. Соседи лавочника оживились: остальные Булогичи двинулись по рядам. Начался оживленный торг.

– А цены? Цены-то как выросли! – заметил младший из Булогичей. – Это ж страсть! Мясо втрое против прежнего. Хлеб каждый день дорожает…

– Говорят – озимого урожая не будет, – вставил всезнайка Фиддал. – Не уродилось зерно…

Булгуня подмигнул приятелям и двинулся к торговцу выпечкой. Тот уже давно с надеждой косился на юного болотника и мигом расплылся широченной улыбкой, низко кланяясь и прижимая руки к груди.

– А ворье, значит, лютует? – Барат продолжил разговор о своем. Будто поправляя голенище, он нагнулся и шепнул Оли на ухо: – Остах-то в Арраине… Нет ночного хозяина, вот и расшалились.

– Говорю же: и посреди дня иной раз лезут! – подтвердил болотник и качнул подбородком на торговые ряды. – Люди говорят…

– Так, может, и не пойдем тогда к Старой крепости? – словно невзначай заметил Барат, но Оли тут же вскинулся.

– Налетай! – пригласил Булгуня, протягивая поднос, полный румяных пирожков.

Юркхи, Кольша и Фиддал тут же обступили друга. Раздосадованный Олтер не двинулся с места и жег Барата рассерженным взглядом.

– Угощайся, друг Оли! – пихнул его в бок добродушный Булгуня. – Чего сопишь?

– Барат боится к дому у Старой крепости идти… – тут же влез словоохотливый Булогич и цапнул сразу два пирожка. – Отговаривает…

– И ничего я не боюсь! – возмутился Барат.

– Брось! – подытожил любимец Пагота, раздав выпечку и возвращаясь с пустым подносом. – Кто на нас полезет? Вон какая орава!

Барат окинул шумную компанию. Да уж… Вдоль торговых рядов расхаживали дородные Булогичи, жевала пирожки троица белоголовых куршей, щурил глаза старый Юсси. Фиддал, Юркхи и Кольша что-то негромко обсуждали у стены, рядышком насупился Олтер.

– Идем, дружище Оли, сходим пока в оружейные ряды… – позвал Булгуня.

– Идем! – Услышав об оружии, Олтер тотчас оживился и двинулся за приятелем.

Барат пристроился за плечом, а рядом вышагивал розовощекий Булогич с корзиной наперевес.

Имперское оружие Олтеру не понравилось. Грубое, простенькое, одинаковое. На что тут смотреть?! То ли дело искусные клинки толгувов: один только меч Сегимия чего стоит! Сказка, а не меч! А вот кинжал самого Олтера пришелся долговязому оружейнику по нраву. Углядев богатые позолоченные ножны на боку юного горца, имперец выскочил из-за прилавка. Увязался и упросил полюбоваться клинком – даже грозного Барата не испугался. Огладив лезвие и оценив баланс, мастер едва не брякнулся на колени.

– Продай, господин! – с поклоном возвращая кинжал, обратился он к мальчику.

Олтер помотал головой. Торгаш окинул быстрым взглядом неприглядный горский наряд наследника.

– Две меры серебра по весу дам! – бухнул торговец.

Юный горец вновь не согласился. Продавать отцовский подарок, который после битвы с северянами ему вручил Тарх? Вот уж дудки!

– Три меры серебра! – возопил торговец, заламывая руки.

Оборвыши в рванье, что крутились подле лавки, услышав завывания мастера, приблизились. Барат развернулся им навстречу и положил ладонь на рукоять кинжала. Мастер замахал руками, как курица крыльями.

– А ну брысь, брысь от моей почтенной лавки, босота! Сейчас стражу кликну! – Оборванцы тотчас исчезли, а тот принялся за свое: – Три меры серебра и любой меч в придачу! Любой! Какой захочешь!

Олтер начать терять терпение. Барат склонился над приставучим оружейником и выпятил челюсть:

– Клынок нэ продаец-ца! – нарочито коверкая имперскую речь, с угрозой произнес он.

– Развлекаетесь? – раздался над ухом зычный голос старшего Булогича, и вокруг рассмеялись. Подле предводителя столпились болотники и вся остальная компания. Покупки окончены – к воротам имения через площадь спешили груженные снедью рабы. – Не раздумал, наследник? Пойдем к Старой крепости, к месту боя?

Юные приятели навострили уши, и Оли горделиво улыбнулся. Они-то думали, что выбрались на обычную прогулку, а он уговорил Булогичей проведать дом на холме, полюбоваться на место схватки болотников, боларов и горцев с ворами и наемниками у Старой крепости.

– Нет, не раздумал! – тряхнул вихрами Олтер.

– А что за место боя? – тотчас окружили наследника друзья. – А кто сражался-то? Когда? С кем?

Неужели Юсси и болотники ничего не рассказали своим подопечным? Олтер с усмешкой глянул на своего взволнованного охранника и ответил:

– Вот придем – Барат нам все и расскажет!

Все вместе они покинули площадь и не заметили, как от стены отлип скучающий оборванец. Совсем недавно он крутился у прилавка оружейника и слушал завывания о прекрасном клинке превосходной работы. Босяк двинулся следом, затем перешел на другую сторону улицы и неторопливо зашагал по своим делам. Впрочем, не теряя из виду говорливых чужеземцев.

Вскоре навстречу оборванцу попалась шумная компашка. Такие же заморыши, как и он сам, кучковались подле игроков в кости. Преследователь оттащил крайнего зеваку, увернулся от оплеухи и забубнил ему на ухо, тыча грязным пальцем в массивные спины болотников. Ротозеи вокруг мигом подняли уши торчком. Лица посерьезнели.

Толстяки с большими странными корзинками в руках – такие в Атриане отродясь не водились – свернули за угол, и первый оборванец едва не кинулся следом. Уйдет же добыча! Однако косматый мужичок с двуцветной спутанной бородой шевельнул бровями – и торопыга тут же зарылся носом в пыль.

– Куда лезешь? – Голодранца пинком откатили в полумрак переулка. – Теперь ужо их не потеряем. Ты толком говори: точно слышал, толгувский клинок?

– И ножны из позолоты! – зыркнул из-под кустистых бровей оборвыш, поднимаясь с земли. – Мастер Вальрик как увидел, аж затрясло его. А эта сволочь цену знает! И за лишний медяк удавится…

– Да и толстяки эти… – сплюнул наземь колченогий чумазый дылда. – Гладенькие, словно хозяйские хрюшки. Будто на лужок вышли… Травки пощипать…

– Ага, а мы их самим пощиплем!

– Сальцо-то им попортим, – хихикнули сбоку.

Било, хитрый вожак уличной ватажки, задумался. Ему самому толстые отчего-то не показались легкой добычей. Здоровенные, сытые, падлы! Однако и случай, что подкинул Пагот-Хохотун, упускать нельзя. Удачно сложилось… Времена нынче неспокойные: и стража вразнос пошла, и Сивого порешили. Теперь голытьба с улиц Старой крепости режет друг дружку почем зря, да на чужое пасть разевает. А хуже всего – Рыбак застрял в Арраине. Било сплюнул и поскреб затылок. Впрочем: кому плохо – а кому и хорошо.

Било понял: рискнуть стоит. Раньше-то за нападение посреди белого дня ему по приказу ночного хозяина мигом бы кишки выпустили. А теперь… Било вывесил из рукава свинцовый грузик на бечевке, коротко свистнул им – и глиняная черепица разлетелась на куски. Било решился.

– На развилке их возьмем. У Гончарного и Горшечного, с двух сторон. Стража потом на недоумков с улиц Старой крепости подумает…

– Может, позовем кого? – подал голос молчаливый Веник.

Тоже чует подвох… Било задумался:

«Пятеро толстых. Трое белых и горец. Старый пень в халате и мелкие недоноски не в счет… Справимся? Нет? Придется делиться добычей… Впрочем – толстяки одеты богато; одной только ткани вокруг них столько намотано…»

Осторожность взяла свое. Било решительно рубанул воздух.

– Веник! Дуй за братом, берите своих – и живо к Горшечному.

Веник осклабился и рванул в переулок.

– Костыль! – Оборванец, что принес наколку на богатеньких ротозеев, радостно вскинулся. – Как заголосят – подскакивай к мелкому козопасу. Рви ему глотку, хватай кинжал.

«Мало ли как пойдет… Так хоть с прибытком останемся».

Костыль сплюнул наземь, соглашаясь.

– Крышка, Мешок – режьте горца, он самый опасный. Я самого толстого осажу – остальные сразу обделаются.

– Обделаются! Хвала Паготу – стража нынче всех без оружия оставила!

– Ну а мы-то завсегда с ножами!

– Куда им с голыми руками супротив нас?

Ворье возбужденно загомонило, глазки заблестели, чуя поживу. А вот Било не покидали сомнения. Он рыкнул на своих, и те мигом растворились в узких переулках. Местные трущобы они знали как свои пять пальцев.

Олтеру не терпелось побывать на месте давнишнего боя, поглядеть все своими глазами. Он сам уже повидал немало схваток: и в горах, и на равнине… Но тут – совсем другое дело! Оли огляделся вокруг. Дома стиснули переулок, над головой нависли балконы и козырьки крыш. Воняло прогорклым жиром, нечистотами и дымом. И как здесь люди живут?

«Месть – путь воина». – Слова Сегимия наследник затвердил накрепко. За смерть дана Эндира, за войну и разорение Архоги горцам до́лжно взять ответ… Империя – это города; и наследник Дорчариан должен научиться сражаться не только в горах, но и посреди домов, на тесных улицах. Наука войны нравилась Олтеру куда больше, чем скучная грамота… Зачем знать, как пишется по-имперски слово «меч», если настоящим мечом можно добыть себе почет, славу и месть?

«Кстати…»

– Барат, – окликнул охранника наследник. – А как бы мне меч прикупить?

– Зачем покупать? – чуть слышно ответил горец на дорча. – На смотр пойдем под землю – подберем тебе клинок. Из темной бронзы, Старой Империи еще… Наши с такими сражались у Скошенной горы.

Олтер припомнил рассказ брата о битве подле Матери Предков и загрустил. Вот где справедливость? Братка везде дрался: и в подземельях, и на городских улицах, и в битве у Скошенной горы побывал!.. А он? Оли встряхнулся. Глупости! Зависть не пристала наследнику дана! Не след думать о подобном, ведь зловредная Йотль только и ждет своего, чтобы проучить завистника…

Сразу пятеро выскочили из-за угла, и Оли понял: поздно. Вредная Йотль уже подслушала малодушного горца и тут же приготовила наказание.

– Назад! – скомандовал старший Булогич, забрасывая корзину на сгиб локтя.

Толстые Булогичи с удивительной сноровкой перекрыли улицу и умело разошлись, выставив перед собой корзины и пряча за широкими спинами своих спутников.

Позади раздались лязг и брань на дорча. Оли крутнулся на месте. Барата, который шел последним, атаковали сразу трое, прижав к облупленной стене дома. Один из нападавших уже шипел от боли в располосованной руке.

– К Булогичам! – приказал Барат и качнулся влево, уклоняясь от выпада, и вновь коротко резанул по вражеской руке. Попал!

Мимо бойцов проскочили трое оборванцев и устремились прямиком к Олтеру. Юный горец стиснул зубы и выставил клинок. Согнул ноги… и тут его вдруг подняло в воздух и откинуло назад. Розовощекий Булогич отшвырнул его за спину, словно котенка! Молодой болотник выставил перед собой дурацкую корзинку, удерживая ее левой рукой, и выдернул изнутри небольшой поварской топорик.

Набегающие воры разделились, обходя толстяка. Босяк в темных обносках напрыгнул на корзину, выставив нож и метя болотнику в пузо. Булогич коротким движением зарядил донцем корзинки по роже врагу, и тот вскинул руки, зажимая разбитые губы. Второй замахнулся коротким копьецом, но болотник ловким движением корзины увел удар.

Вот это да! Вот это чудо-корзинка!

А потом Олтеру стало не до шуток. Третий нападающий метнулся понизу и катнулся мимо Булогича. Заорал Барат, зазвенел железом Булогич – но они не успевали. Ловкий хромоножка с длинным острым ножом подскочил к Олтеру, увернулся от выпада наследника и умело полоснул по ладони, сжимающей отцовский клинок. Кожа разошлась, упали кровавые капли. Вдоль хребта Олтера вдруг прокатилась горячая волна, желудь раскалился, ожег грудь, а в ушах на миг послышался шелест листвы.

Колченогий прищурился, подсел и снизу вверх попытался пырнуть Олтера ножом в живот. Наследник подставил предплечье, отбил удар, и противника развернуло. Завершая движение, Оли засадил клинок под ребра врагу. Оборванца отбросило назад, он жутко захрипел и сполз по стене.

Тут же, разом, вернулись звуки.

– Наследник! Олтер! Наследник Олтер! – причитали вокруг Булогичи.

Олтер обнаружил себя в окружении широких спин, рядом с друзьями. Болотники хоть и причитали будто бабы, но дело свое знали крепко. Уже знакомым движением ухватив корзины и выставив их наружу, они мигом притиснули спутников к стене и окружили несокрушимой стеной. Из корзинок они достали оружие: короткие дубинки, ножи и топорики.

– Ты ранен, наследник? – подобрался Булгуня.

Не глядя, Оли отмахнулся и вытянулся на носочках. Как там Барат?

Младший Булогич взмахнул своей корзиной – и худосочный оборванец полетел над переулком с залитой кровью головой. Болотник метнулся вперед, подсобить горцу, – но и Барат не подвел. Единственный оставшийся на ногах противник задергался, и горец поймал его на противоходе. Воткнул кинжал в шею и тут же отпрыгнул. Не издав ни звука, враг рухнул в пыль.

– Ты ранен? – послышался треск ткани, и Оли наконец повернулся.

Булгуня рвал на себе тунику. Глаза шальные, но сам решительный, собранный. Друг замер с широкой полосой ткани в руках и распахнул рот, глядя на Олтера.

– Пустяки! – пискнул Оли и сам оторопел от удивления. Края глубокого пореза затянулись на глазах, и рана перестала кровоточить. И желудь-амулет на груди уже не обжигал грудь.

– Ну, йок! – залопотал по-своему Юсси. – Ну, Оли!

Курши вскинули белесые брови, задумчиво разглядывая кровавую дорожку под ногами наследника.

– Из тебя же кровь ручьем хлестала! – пояснил Фиддал, осматривая руку друга и вертя ее во все стороны. – Пока тебя Булогичи из драки не выдернули. А сейчас даже шрама нет!

– Потом! – крикнул нетерпеливый Оли и вновь вытянулся на цыпочках, выглядывая из-за спин защитников. Теперь он глядел в другую сторону. Бой-то еще не окончен. Что там со старшим Булогичем, который шел впереди?

В переулке ярилась ожившая гора. Болотник уже успел стоптать троих, и теперь вокруг него крутились двое.

– Надо бы помочь… – Олтер толкнулся в мягкую, широченную как кровать спину, но его тут же отбросили движением плеча:

– Куда? Старшо́му под руку лезть? Не дури!..

«Не дури?» – Оли присмотрелся… И вскинул брови. Да враги и не думают нападать; обороняются из последних сил и только и помышляют, как дать деру! Старший Булогич ловко подставлял корзину под клинок и свистящую гирьку. Сухая лоза давно слетела, и чудной щит из железных полос позвякивал под ударами.

Вот один из противников резко подшагнул вправо, опасно качнулся, крутнул гирькой… и свинцовое било, описав дугу, тюкнуло подельника по затылку. Последний нападающий с силой толкнул незадачливого товарища под ноги Булогичу и задал стрекача. Красный после боя болотник швырнул корзину вслед, и она выбила крошево из массивной ограды. Шустрый вражина шмыгнул в дыру над мостовой.

– Э-эх! Упустил!.. – с широкой улыбкой протянул старший Булогич, утирая пот со лба. Дошел до дыры в заборе и подобрал хитроумно сделанную решетку из железных пластин. Болотник вогнал широченный короткий нож в неприметные ножны внутри. – Корзинку мне попортили, жабьи дети…

– Жив?! – Олтера схватили за плечи и развернули.

– Ни царапины, – успокоил горца наследник и присмотрелся. – Булгуня! Давай-ка Барата перевяжем…

Порезы казались неопасными, но Барата стоило чем-то занять: уж больно странно он поглядывал на Олтера. Вот и младший Булогич озадачился. Он припрятал топорик в корзинку, возвышался над недвижным противником Олтера в луже крови и чесал затылок. Дырища в груди мертвеца напоминала скорее рану от копья, чем след от кинжала в детской ладони.

– А чего это они?.. – спросил Кольша, оглядывая разбросанные тела.

Родичи-курши не теряли время даром и разбрелись по полю боя, собирая трофеи.

– Так ворье же… – пояснил Юркхи.

– Ворье-то ворьем, – наставительно произнес один из Булогичей, – вот только шепчутся на рынке – мол, они совсем нынче распоясались. – Он выразительно глянул на Олтера, и тот потупил взгляд.

А что тут скажешь?

– Вот-вот, – поддакнул другой толстяк. – Ночного-то хозяина нынче нет в городе.

– Кот из дома – мыши в пляс.

– А поскольку его нет, – прогудел старший Булогич, приводя себя в порядок, – то и дальше в это осиное гнездо не полезем. Так, наследник Олтер?

Олтер посмотрел на обшарпанные путаные улицы впереди и руины на холме неподалеку. Эх, не видать ему сегодня дома на скале! Придется ждать приезда дядьки Остаха!

– Так, – кивнул наследник, и Барат тут же выдохнул, не скрывая радости.

Протопали сандалии по мостовой, и Било перевел дух. Ф-фух! Чуть не спровадили к праотцам! Проклятые толстяки! Ведь чуял! Печенкой же чуял… Било затаился в двух шагах от проулка. Хвала Паготу, безумный жирдяй не стал заглядывать в дыру: ненадежный проход перекрыло рухнувшей стеной. Измотанный Било забился испуганной мышью в щель и невольно подслушал разговор жертв, которые обернулись охотниками.

Наконец речь нежданных для этих мест гостей затихла, и тонкие губы Било растянулись в ехидной улыбке. Пагот-злословец, Хохотун, слава тебе! Припас-таки и для меня подарок! Хорошая шутка, Забавник!

Било вылез из дыры, ободрав колени, и посмотрел на тела товарищей. Даже последние дрянные ножи у них забрали! Ну ничего, Пагот-свидетель! Посмотрим, кто будет смеяться последним!

– Олтер-наследник… – Било негромко повторил услышанное имя и ощерил гнилые зубы.

Слыхал он кое-что про важного козопаса с таким имечком… «Олтер-наследник, как же, как же!..» Било харкнул на мостовую. Значит, этот горский мальчишка с дорогущим клинком – ближник-родимчик самого Рыбака, нынешнего ночного хозяина!..

Стягивая с мертвых тел тряпье, Било размышлял. Косоротый Заяц про горские дела перед смертью успел кой-чего шепнуть Било… Про те дела немногие ведали – не тот человек был Заяц, чтоб с каждым болтать.

– Олтер-наследник! – на сей раз победно произнес Било. На такой знатный товар всегда найдется купец. И он, Било, похоже, уже знает тех купцов!

Новый учитель Малех бубнил неподалеку, а Олтер, сидя позади всех, глядел в окно. Скучно! Учитель, который раньше работал в архиве, к нему не цеплялся. Когда раздавал учебные листы, так и не произнес ни слова. Лишь зыркнул исподлобья.

«Еще один подонок. И как братка жил в этом гадючьем гнезде?»

Малех ему не понравился. Неприятный голос шелестел, словно осенний дождь, наводил тоску и дремоту.

«Ага, а как комната библиотекаря и тепленькое местечко освободились – небось сломя голову примчался. Еще и мзду кому-нибудь приплатил, чтоб учителем стать. Все у этих имперцев не как у добрых людей!»

Намедни Булогичи пересказали последние сплетни про нового учителя. А заодно Оли узнал наконец, что же случилось со старым Либурхом… Жалко! Так братка хорошо о нем отзывался! Так на него надеялся!

«Нельзя бить учителей? Как же! – Оли вспомнил ненавистного Сивена Гриса и содрогнулся от омерзения. – Сам бедного Либурха кулаками забил! Сволочь! А этот Малех и рад стараться – дождался своего: и комнатку Либурха занял, и работу учителя».

Оли стиснул край школьного стола. У него прибавился еще один счет к наместнику за смерть славного Либурха. На плацу за окном ученики старшей школы отрабатывали удары мечом, и Олтер невольно вернулся в мыслях к прошедшему бою. Как он с такой легкостью насадил на клинок неприятеля? Раз – и тот уже валяется под стеной. И шрам затянулся у всех на глазах… Чудно́… Олтер невольно потрогал свой амулет, подарок толгувского жреца Хариса.

Барат после того выхода в город ходил задумчивый и бросал на подопечного странные взгляды. С утра даже затеял тренировку – и без оружия, и с учебными клинками. Но ничего неожиданного не произошло: Барат легко одолел наследника, даже не запыхался.

«Ты не расстраивайся! – утешил его горец перед выходом в школу. – Мне и Йолташ из пяти боев четыре проигрывает. Вот на подземный смотр пойдем – глядишь, там и проверишь ученичков. И себя покажешь!»

Вдруг послышался уверенный голос Фиддала. Друг отвечал на вопросы учителя, и Олтер прислушался. Эх! Зря он в Пайгале на Арратоя злился, когда тот лез к нему со своей цифирью и грамотой! Да он в сто раз интереснее рассказывал, чем этот червяк!

Вспомнив своих горских наставников и советы Хоара, наследник пододвинул к себе учебные листы. Вытащил свинцовый карандаш. Уж если он так рвался в эту школу, то нужно учиться, а не штаны протирать!

Долгие дни тянулись один за другим, словно тяжелые медлительные телеги в караване. Оли еле дождался Паготова дня в конце седмицы, когда ученики отдыхали от занятий. Ему так надоела эта школьная тягомотина – только вечерние посиделки у болотников с друзьями и спасали! Отныне на уроках он добросовестно выполнял все упражнения, однако боязливый учитель Малех так его ни разу ни о чем не спросил. И Хака Стурра словно подменили: обычно на мелкие потасовки младших учеников он смотрел сквозь пальцы, но теперь, стоило здоровяку Милиару или рыжим Гвинду с Диргом оказаться неподалеку от наследника, как рядом словно невзначай появлялся один из помощников коменданта.

Бережет, бережет наследника Хак Стурр!

Милиар открыто ненавидел Олтера. После гибели Фракса в горах семья Хмутров потеряла право на дом тысячника, в котором они жили. Доучивался Милиар последний год: теперь некому было платить за учебу. Если бы взглядом можно было убивать – Олтер давным-давно пал бы бездыханным.

Гвинд и Дирг тоже постоянно крутились рядом, мечтая свернуть Оли шею. Удерживало их лишь слово, данное отцу, Кренту Грису: не поднимать руку на юного горца. Те смирились, но лишь на время. Поражение отца, позорный плен и выкуп сделали их кровными врагами Олтера. Они поклялись отомстить и только ждали удобного случая.

Ничего! Злобы врагов Олтер не боялся. Его собственной мести хватит на всех! Олтер улыбнулся и вновь потрогал золотой желудь. Он кое-что придумал и обязательно проверит свою догадку в подземной школе!

С этими мыслями Олтер скользнул в лаз под архивом. Барат уже запалил факел и ждал внизу. Сунул в руки наследнику трехрожковую лампу и повернулся к проходу. Оли рассмотрел в дальнем углу странные рогожные мешки, стоящие рядком.

– Что там? – шепнул он Барату.

– Помет! – захохотал горец. – Голубиный помет от чокнутого Колума. Ох и учудил твой братишка!

Ступая по извилистым коридорам, верный охранник пересказал забавную историю о чудаке-голубятнике, который потащился с дурной ношей через весь архив на рынок. Торговать пометом…

– Это Ули его надоумил! Вот такой мешок он и прихватил! – пояснил Барат. – А твой брат с друзьями их потом полдня с верхотуры спускали…

Оли покивал. Он уже давно припомнил наставления брата про эти мешки. Зря Барат так развеселился! Ули просил удобрить пометом заброшенный сад у дома на скале и наполнить пруды водой. Олтер вздохнул. Вот только как теперь туда попасть? После памятного боя на узких улочках внутрь бедняцких кварталов решили не соваться. За прошедшие дни дальше рынка они так никуда, не сходили… Булгуня грезил походом в заморский двор, мечтал отведать новых лакомств и посмотреть на чудны́х танцовщиц с голыми животами, но на это никак не находилось времени. Да и Олтер не хотел. Чего ему там делать? На бабьи пляски смотреть?!

Наконец впереди показался освещенный зал, и Олтер расправил плечи. Его уже ждали. Ребятня выстроилась в одну большую шеренгу на набережной подземной реки. Одежда вычищена, оружие ладно сидит на детских фигурах: меч на поясе слева, кинжал справа. Доспехов юным гвардейцам не досталось, и все облачены в домотканые рубахи до колен, деревянные сандалии и короткие темные плащи из ухоронки замотанных.

Оли оглядел одинаковые мечи из тусклой бронзы. В самый раз! Наверное, у воинов Старой Империи они служили длинными кинжалами… Оли не терпелось заполучить и себе такой же клинок, но вместо этого он в молчании прошелся вдоль строя, оглядывая мальчишек придирчивым взглядом. Рослый повар Пелеп задорно посмотрел блестящими глазами, и наследник слегка ему улыбнулся.

Особо Олтеру глянулись самострелы. Таких он никогда раньше не видел! Парни придерживали рогатые штуковины, уложив на плечо. На спине болтались меховые тулы со стрелами-болтами. Оли припомнил наставления своего дважды рожденного брата. О стрелках тот рассказывал ему с жаром, пару вечеров кряду. Ну вот сейчас и проверим! Оли еще раз оглядел строй.

– И что, все хорошо стреляют?

– Желаешь посмотреть, наследник? – раздался негромкий уверенный голос Йолташа.

Оли кивнул, и все вместе они отправились вдоль набережной к приземистым странным сооружениям.

– Там земляное масло?.. – вполголоса спросил Олтер, и Барат согласно качнул головой. Охранник искоса глянул на наследника, ускорил шаг и зашептался с братом.

Оли во все глаза смотрел на широкие световые колодцы высоко в потолке, из которых лился дневной свет. Хитро придумано! Неужели и впрямь это Наулка их открыла? Под ногами показались парные желобки-выемки и железные открытые повозки. Олтер заглянул внутрь.

Пусто! Все выгребли, все отправили в родные горы!

Неужели ни одного меча не осталось?

Оли расстроился, но не показал виду. Впереди темнел широкий тоннель, и каждый пятый ученик подземной школы поднимал над головой зажженный факел, ступая во мрак. Огонь им сноровисто подавал Пелеп, поджидающий у входа. Толково тут все у Йолташа придумано! И мальчишки не веселятся, не носятся наперегонки: ступают друг за другом, внимательно глядя по сторонам и чутко прислушиваясь. Однако!

Вскоре пришлось сбавить ход: впереди показалась не до конца поднятая стена, которая зависла невысоко над полом. Из рассказов братки Олтер помнил это место. Здесь было жилище огромной хищной кошки, которая напала на путников. Тумма сражался с ней и победил. Выделал шкуру и скроил из нее плащ!

Невольно Оли припомнил утреннюю Пайгалу, бездонный обрыв под ногами и горную сосну, на которой он с Вилейкой уселся верхом. Желтые кошачьи глаза с черными поперечными зрачками вдруг возникли непрошенно перед его внутренним взором, а над ухом свистнули острые когти. Оли передернул плечами и вскинул подбородок.

«Зато я свою кошку сам убил! В одиночку! Никакой Тумма мне не помогал. Вилейка из-за спины только шишками кидалась!»

Зря он про Вилейку вспомнил… Только разозлился. Вредная все-таки девчонка, и здесь от нее покоя нет! Не мог же он ей все рассказать о своем уходе. И попрощаться не мог. А то болтунья мигом бы всем растрещала – и дядюшке Вутцу в первую голову… А там и диду Гимтар прознал, и отец – и никто бы его не отпустил!

Кошачий лаз, увитый вечнозеленым плющом, не стали расширять, оставили прежнюю неприметную лазейку. Немного возни и толкотни – и наконец они снаружи, под открытым небом!

Юные гвардейцы привычно построились напротив высокой стены оврага. Оли приметил впереди высокие плетеные щиты. Напротив мишеней встали на изготовку десяток стрелков, остальные замерли в сторонке.

– Начинаем? – спросил Йолташ.

Оли кивнул.

Стреляли мальчишки неплохо. Кто-то получше, кто-то похуже. Ну-ка, ну-ка! Олтер отодвинул плечом крайнего стрелка и забрал стреломет. Покрутил в руках – вроде все понятно. Вложил стрелку в желобок, потянул на себя рычажок – тугой, зараза! Дуги скрипнули, и тетива зацепилась за стопор. Олтер прицелился…

– В плечо… Плотнее в плечо упирай… – послышался негромкий голос Барата.

Оли сделал, как подсказывали, прицелился и спустил стопор. Щелкнула тетива, его качнуло – и болт впился в земляную стену, слегка оцарапав край мишени.

Промазал?!

– Первый выстрел из незнакомого оружия? – зацокал языком Йолташ. – Хорошо, наследник. Хорошо!

– У нас в стену оврага не все с первого раза попали! – раздался веселый голос Пелепа, и вокруг рассмеялись.

У Олтера отлегло от сердца.

– Братка мой… волей Матери – придумал. – Наследник отвел Йолташа в сторону. – Говорит, нужно попробовать. Самых-самых лучших стрелков вперед поставить. А другие сзади, за их спинами, уже ждут с натянутыми тетивами. Лучшие стрелки мечут болты – и назад самострелы отдают, а принимают взведенные.

– Стрелки́ – стреляют, помощники – снаряжают стрелами и взводят, – тотчас ухватил задумку Йолташ.

– Ну, Ули! – покрутил головой Барат.

– Ага! И цели нужно научиться делить между стрелка́ми. Чтобы всей толпой в одного не стрелять, – заторопился Оли. – А еще братка сказал… осторожней там, чтоб не поранили друг дружку!

– Сладим! – решительно кивнул Йолташ и отправился к ученикам.

Он мигом выбрал пятерку мальчишек, выстроил за каждым из них троих товарищей. М-да-а!.. Стреляли-то парни быстро, а вот сноровисто передать взведенный самострел не так-то и просто! Как бы не сорвать тетиву раньше времени!

Однако глаза у довольного Йолташа блестели:

– Научимся! Сделаем! Хвала Матери!

– Ага! Ули говорил – надо засады отрабатывать. И на лесных дорогах, с двух сторон – но чтобы не попасть в своих. И на узких улочках особенно. Брат говорит… бой должны вести стрелки, а все остальные воины – им помогать.

Йолташ покивал, и Олтер воодушевился. Они с дважды рожденным еще много придумали! Найдется время – все Йолташу перескажет. Как же здорово, что в тайнике нашлись такие славные самострелы!

А потом пришел черед ножевого боя. Мальчишки расхватали учебные клинки и разбились на пары. Завязались схватки. И вновь никто не кричал, не оспаривал решений Йолташа. Двигались парни толково, хорошо. Дядьке Остаху понравилось бы: удар – отскок. Проигравшие отходили на край поляны, а победители сходились друг с другом.

– Победил Арат! – коротко объявил Йолташ, и ученики негромко загомонили.

Никто не удивился: обычно брали верх или Арат, или Маха.

– Ну а со мной сойдешься? – выкрикнул Олтер.

Пришло время проверить задумку.

– Но наследник… – засуетился Барат.

Арат не ответил, лишь глянул на главу школы.

– Ты уверен, наследник? – спросил Йолташ. – Он старше на несколько лет. Выше. Длинные руки…

– Уверен! – Олтер надавил голосом, унял наседку-Барата. – До первой крови!

– Никакой крови, – нахмурился Йолташ. – По моей команде тотчас расходимся. Понятно?

«Спорить с главой школы на глазах у всех?» – Оли кивнул.

Для его задумки непременно нужна кровь, вот он и брякнул сдуру. Чтобы тупыми учебными ножами порезаться – это еще постараться надо! Однако Олтеру постараться придется – потому что без крови задумка не сработает. Кровь очень нужна. Вот только не противника – своя!

Арат застыл напротив. Знакомые повадки! Стойку дядьки-наставника Олтер мигом признал: ноги чуть согнуты, левая выставлена вперед. Тело наклонено, кончик ножа в правой руке слегка подрагивает, чертит линии. Хорошо учит Йолташ!

– Не поддаваться! – велел Оли, и Арат кивнул.

Противник попытался ложным движением увести его влево, но Олтер не повелся. Он ждал настоящего удара, однако Арат оказался слишком быстр. Округлый наконечник ножа ткнул наследника в живот.

– Закончили! – хлестнул строгий голос Йолташа.

Вот так сразу? Одним махом? Оли нахмурился.

– Еще раз! – приказал он и незаметно для окружающих провел тупым лезвием по мякоти большого пальца.

Железяка процарапала кожу. Выступила капля крови. Следом вдоль хребта пробежала горячая волна, в голове зашумели могучие дубы. Золотой желудь на груди припекал живым угольком.

– Раз! – кивнул Йолташ. – Еще одна схватка!

Ну, посмотрим… Наставник Остах учил братьев-близнецов не только звенеть железом, но и работать ногами, плечом, свободной рукой. Подлые увертки в учебном бою? Да сколько угодно – дядька за это никогда не ругал. Лишь бы голова оставалась ясной.

Противник обозначил удар сверху, но затем в последний миг перевел его вниз. Опять в живот целит! Ну уж нет! Оли отлично знал этот удар – дядька звал его «арраинским». Он резко сместился, уходя с линии удара. Арат успел уловить движение, начал отскакивать. Олтер зацепил его, саданул ступней сбоку в сгиб колена и примерился полоснуть вооруженную руку… Но Арата вдруг приподняло, взметнулись руки и ноги, и парень со всего маху рухнул на землю. Из него выбило дух, и он ошалело затряс головой. Над поляной повисла тишина.

Олтер испугался. Не покалечил он Арата? Вложив кинжал в ножны, наследник подскочил к парню и повернул его, вздел на ноги. Ощупал…

– Арат… Не расшибся?

– Все хорошо… Хорошо, наследник. А… а как это ты меня? Мне по ногам словно бревном заехали.

Оли не ответил, уставился на свой большой палец. Ни следа от царапины, только кровь слегка размазалась. И амулет на груди остыл… Получилось?

– Ну, наследник! Удивил! – хлопнул в ладоши Йолташ. Он достал из-за спины короткий меч и протянул его перед собой. – Прими в дар от нашей школы!

Оли и думать забыл обо всем. Меч! Наконец-то! Подскочив, он принял оружие и качнул клинком. Здо́рово! То что надо! Барат помог приладить ножны с мечом к перевязи. Ученики негромко переговаривались, обсуждая странный бой и собираясь в обратный путь. Из листвы вынырнули дозорные, оберегавшие поляну от чужих глаз. Мальчишки тотчас принялись пересказывать последние события. Многие украдкой кивали в сторону наследника. Олтер ловил на себе уважительные взгляды.

– Наследник!.. – приладив новое оружие, шепнул Барат. – Ничего не хочешь поведать?

Олтер с недоумением посмотрел на горца.

– О-о-ли-и! – протянул верный охранник. – Ты же и сам не заметил… Ты Арата с земли одной рукой поднял. Как младенца!

– Дома расскажу, – буркнул Олтер.

А что? Не здесь же шептаться.

Обратно дошли ходко. Олтер поел вместе со всеми в подземной столовой, воздав должное заслугам Пелепа. Паренек аж засиял от похвалы. Олтеру понравились состязания в лесном овраге. Вот это жизнь! Это не в каменной комнатухе сидеть под бубнежку учителя Малеха!

Но самым довольным выглядел Йолташ. За время ужина он наскоро вытянул из наследника все придумки дважды рожденного про самострелы. Теперь глава школы прикидывал, как ловчее применить их в учебе.

На этом приятные открытия для Олтера не закончились. Перед самым выходом из подземелий Йолташ вдруг завернул в темный проход, позвав Оли за собой. Затем они вышли на тропу «добрых». В середине тропы в желобе тек ленивый ручеек, и они двинулись вдоль него. Вскоре показался дневной свет из круглой шахты наверху.

– Я знаю! Помню! – воодушевился Олтер. – Там дом на скале!

Йолташ скупо улыбнулся, а Барат насупился. Они прошли еще немного. Ручей с шумом падал в дыру. Впереди их ждала глухая гладкая стена. Йолташ обернулся, задорно подмигнул и нажал на неприметный выступец. В толще камня зажурчала вода, и стена вдруг взлетела наверх!

– Вот это да! – прошептал Оли и вошел в покинутую тюрьму, где замотанные раньше держали мальчишек и самого Йолташа. Оли прошагал мимо толстых ржавых решеток и оказался снаружи. Миновал ветхую стену и вышел на округлую площадку, очищенную от обломков. Вокруг громадными кучами каменного крошева высились руины, а в центре виднелся жертвенник замотанных. Скулы Йолташа и Барата отвердели.

– Ничего! – Олтер сплюнул наземь. – Мы этим замотанным еще устроим… Отец пойдет с боларами на Полуденные острова. Поможет Бареану! Если там еще остались слуги Безносого – Коска Череп со своими рабами выжжет осиное гнездо!

С этими словами он поднялся по широким ступеням на плоский уступ. Под ним лежал несчастный Атриан. Узкие кривые улочки, дома поставлены друг на друга. Красота только на площади, где сиял позолотой храм Пагота и высился архив с Голубиной башней. На остальное и смотреть нечего! Больной городишко! Олтер скривился. Толгава с белоснежной стеной и чертогами Сегмата Громкого во много раз краше!

– А дом на скале чего? – поинтересовался Барат. – Не захотел туда школу вернуть?

– Неспокойно там… – ответил Йолташ. – Я посматриваю иногда. Появляются людишки. Бражничают.

– Ночной люд?

Йолташ кивнул:

– Под землей спокойнее.

Олтер слушал разговор братьев вполуха. Он не отрываясь смотрел на горы вдали. В туманной дымке они казались ненастоящими, будто вылепленными детской рукой.

«Эх. Как же там братка? А отец? Собрался уже выступать в поход?.. И Вилейка где-то там. – Он окинул взглядом темный частокол горных вершин. – Небось злится на меня…»

Обратный путь они проделали молча. Каждый думал о своем. Перед самым входом в дом на Олтера накатила страшная усталость. Он еле-еле переставлял ноги. Неужели это ответ на чудесную силу амулета? И в прошлый раз, после боя с ворьем, он едва добрался до кровати.

Значит, так оно и есть… Барат зашел в дом, а Олтер поплелся на задний двор, освежиться в фонтане. Ему же еще Барату рассказывать о толгувском подарке! Наследник стащил с себя перевязь с мечом, скинул пыльную одежду и плюхнулся в теплую водицу.

Уфф! Вынырнув, он вдруг увидел темную фигуру неподалеку. Вода заливала глаза, Оли подскочил к середине фонтана и отгородился массивной каменной чашей. Проморгался. В десяти шагах застыл имперский мальчишка. Безоружный? Уже хорошо.

– Ты чего приперся, Тьор? – буркнул Олтер, выбираясь из воды.

Отерся рубахой, не поворачиваясь к незваному гостю спиной, влез в штаны и подтянул перевязь с оружием. Тьор, Тьор… Братка что-то рассказывал про него, но Оли слишком устал, его застали врасплох – и он не смог ничего вспомнить про одноклассника.

– Я… – Бледный паренек замялся, но затем вскинул подбородок. – Я пришел извиниться!

– За что? – оторопел Олтер.

Его вновь стало клонить в сон, в голове зашумело.

– На Паготовых состязаниях… когда мы боролись – я вел себя недостойно. Кинул в тебя песком и ударил. – Голос мальчишки дрожал.

– Бывает… – Оли присел на бортик.

Ноги его совсем не держали. Только бы опять в фонтан не рухнуть… А то этот Тьор ишь как глазами зыркает. Притопит с радостью – не с добром он пришел.

– Ты сказал мне тогда, на Арене, что не враг мне! – Чернявый мальчишка вновь вздернул подбородок. – Я, Тьор Кней, говорю тебе не прячась, в лицо: ты мой враг, Олтер, сын Рокона!

«Сколько слов… Еще один имперский выскочка… И что же все-таки Ули про него рассказывал?..»

– Я даю тебе слово, что не буду, как некоторые, бросаться из-за угла, словно бешеный пес! – продолжал вещать паренек. – Честь рода Кнеев превыше всего. Я возьму верх в открытом бою!

– Вот как… – нахмурился Оли и потянулся к кинжалу. Неужели вновь придется резать себе пальцы? – Ты хочешь сразиться?

– Нет! – отшатнулся темноволосый и с возмущением глянул на наследника. – Я же сказал… В открытом бою, чтобы все видели!

Олтер перестал понимать, что происходит, и разозлился.

– Подумаешь… У меня столько врагов. – Он смерил паренька презрительным взглядом. – Одним больше…

– А у тебя много врагов? – заинтересовался парень.

– Много. Ты, Милиар, Гвинд, Дирг… – Паренек вздрогнул, и Оли решил его добить. – Крент Грис и Сивен Грис. Я вас всех убью!

Оли ожидал чего угодно – но только не этого. Паренек порывисто шагнул вперед, и лицо его пошло красными пятнами.

– Наместник Сивен Грис? – переспросил он и сжал кулаки.

– Ты что здесь делаешь? – Из-за угла выметнулся Барат и встал перед наследником. Ладонь стиснула рукоять меча.

– Я ухожу, – сдержанно поклонился Тьор и выскользнул через заднюю калитку.

Барат распахнул дверцу и огляделся. Затворил за собой и закрыл калитку на засов.

– Кто это?

– Это? Еще один враг, Тьор из рода Кнеев каких-то… – Язык у Оли заплетался, так он хотел спать. – Только он малахольный немного. Хочет открытого боя, чтобы все смотрели… Дурачок!

Барат наконец углядел, что подопечный почти не стоит на ногах, и подхватил наследника под мышки, увлекая за собой в дом.

– Эх, Оли, Оли… – раздосадовался он. – Что ты, что брат твой дважды рожденный… Вечно впутаетесь во что-то.

«Да как он смеет так говорить с наследником?» – Оли невнятно пробормотал себе под нос, а Барат вдруг подхватил его на руки и понес. Как маленького! Сил для сопротивления у Олтера не нашлось.

– Из какого-то рода Кнеев… – передразнил Барат. – Хорошо же тебя Ули наставлял! Даже я кое-что знаю про всемогущего Векса Кнея, учителя Эндира Законника, бывшего наместника. Будет тебе сказочка на ночь, слушай…

Глава 3

– А вот здесь, уважаемый Аскод Гворф, мы и будем ставить новую крепостную стену! – Дважды рожденный огляделся и уверенно притопнул по земле.

– Но… наследник Ултер! – заторопился имперский инженер. – Рекс Рокон велел восстановить прежнюю стену. Ты же и сам видел остовы старых башен, мы только что прошли мимо. На них и обопремся, быстрее стены поднимем. А здесь длиннее, дольше путь, больше материала, больше работы, – принялся загибать пальцы имперец. – Так?

Со стороны ученый имперец и юный недоросль, ведущие на равных умный разговор, смотрелись потешно. Собеседники взмахивали руками, крутились, вздорили по пустякам. Впрочем, разговор у них выходил серьезный, толковый, поэтому улыбкой щерился лишь беленький песик с поломанным ухом. Но и то – Кайхур всего-навсего радовался теплу и солнцу.

– Нет, не так. А с отцом я договорюсь. Вон эти отроги, справа и слева, выдаются вперед. Видишь? Вот и крепость у нас получится рогатой, на страх врагам. Уступы наверху почти ровные, слегка расчистим площадки, навес поставим. В скале сделаем упоры, лестницу сколотим. Соединим крепостную стену и уступы… Это, считай, две башни нам даром достанутся. С них и врагов, которые к стенам подойдут, обстреливать удобно. А на такую верхотуру по гладкой стене ни в жизнь не забраться.

Аскод задрал голову и почесал макушку.

– А если сможем туда стрелометы с камнеметами затащить, – добил наследник, – то неприятелю и вовсе несдобровать!

– Затащить-то дело нехитрое… По частям поднять на веревках, а собрать на месте, – задумчиво ответил Гворф, разглядывая скальные выступы. – Вот только если я примусь еще и за постройку метателей…

– Так мы их в имперском лагере возьмем! Там только дерево подпалило, а все бронзовые детали целехоньки, я видел! Вояки как драпанули – про все на свете забыли, так горских духов испугались! – Ули рассмеялся во все горло и подмигнул сидящему неподалеку Тумме.

Кайхур подхватил и завыл от восторга. Горцы зашептались, глядя на чудну́ю лопоухую собаку с гладкой шерстью и глазами навыкате, так не похожую на лохматых пастушьих защитников. Лютые волкодавы бросались на мелкого чужака и замирали в паре шагов, недоуменно вертя головой и прижав уши. А щенок как ни в чем не бывало делал свои дела, словно не замечая огромных псов.

– Ну, если металлические узлы принести, тогда недолго сконструировать заново, – кивнул Гворф. – Пропорции я и наизусть помню. Главное – выдержанную древесину найти. Но такого добра у танаса найдется.

– Найдется, – подтвердил Ули, вспоминая влюбленную улыбку диду и статную Столхед.

Непреклонный танас и гордая Дева Алайны навели в горах шороху! Не успели заключить мирный договор с Империей, как Гимтар во всеуслышание заявил, что берет вдовую жену брата за себя и уходит в ее род! Что тут началось! Бо́льшая часть войска встала постоем в Архоге. В истерзанное село набилась едва ли не половина всех долинных жителей Дорчариан. Воины и воительницы из алайнов сперва притихли, не веря своим ушам, а потом грянули здравицами молодым! Поговаривали, из Новой и Старой вилл выгребли все запасы пива и вина. А вот сама свадьба имела неожиданное продолжение… Если раньше гордые алайнские воительницы на долинных и смотреть не желали, с неприступным видом проходя мимо, то теперь благосклонно улыбались горячим речам. Эх, быть, быть веселым свадьбам этой осенью!

Ултер двинулся к дальнему отрогу горы, у подножия которой гремел яростный поток Джуры, стиснутый высокими берегами.

– Землю выберем, – вновь притопнул по травянистому дерну наследник, – до скалы доберемся. Она тут близко. На нее первый ряд и положим. Только вот не могу сообразить, как стену над рекой возводить. Понимаю, что арку нужно класть, – мальчик начертил перед собой полукруг, – а вот как делать, не знаю.

– Пустяки, – махнул рукой Аскод, всматриваясь в пенную Джуру. – Сначала деревянный мосток перекинем, потом из бревен строительные леса наколотим. На леса обопремся, свод выстроим, а потом подпорки уберем.

– Точно! – хлопнул по лбу мальчишка и опять рассмеялся. – Деревянные подпорки! И как я раньше не догадался?

– Да, наследник, пожалуй, твое предложение лучше, – рубанул ладонью воздух инженер. – Так рексу и передай.

– Ворота сделаем там, где дорога проходит? – негромко спросил Арратой, бывший купец и бывший раб-лазутчик.

Рокон воздал должное за обучение наследника и за оборону Декуриона, наградил имперца должностью. Арратой вновь стал учетчиком, помощником инженера Гворфа. Неслышно ступая за Аскодом, он внимательно прислушивался к разговору и делал пометки. Вечером начерно прикидывал предстоящие работы и обсуждал их с инженером.

– Ага. Чего зря мудрить? – пожал плечами мальчик. – А каменоломни тут неподалеку. Мы с братом здесь все облазили, все увидели. Там наши предки – или Старая Империя, не знаю, кто точно, – рубили камень. Пойдем покажу! – Мальчишка вприпрыжку двинулся к лошадям, но издалека вдруг послышался конский топот и вскоре показался всадник.

Тумма придвинулся к наследнику вплотную. Горцы сгрудились рядом и выставили копья. Война отгремела совсем недавно, и время нынче было неспокойное. Кое-где в горах еще скитались недобитые имперцы и одичавшие рабы.

Ултер обратился к дару дважды рожденного и всмотрелся в даль. Лицо всадника показалось смутно знакомым… Ули припомнил одного из воров – он плыл вместе с ними на корабле из Арраина, а потом шел с караваном к Лону Матери. И в боях у Скошенной горы тоже сражался…

– Это гонец от Остаха! – громко произнес наследник.

Воины вокруг немного расслабились, но Ули из-за спин не выпустили.

Это и впрямь оказался вестник от ночного главы Атариана. Любопытный Ули вызвался сопровождать посланника. Неужели в письме есть новости о брате? И что еще интересного пишет дядька?! Вот только… как же поступить с каменоломнями? Без него ведь не отыщут…

– Мы найдем старые выработки, наследник, – подал голос Арратой. – Мне известно место, о котором ты говоришь.

Строители двинулись к заброшенным каменоломням, а обрадованный Ули запрыгнул в седло и заторопился к Старой вилле. По пути наследник вытянул из словоохотливого «доброго» последние новости. Остах по-прежнему сидел в Арраине; важные потаенные дела не отпускали ночного главу из портового городка.

«Значит, дядька так и не добрался до Атриана. Жаль!.. Эх, как же там братка? Как его там Либурх встретил? Как друзья приняли? Комендант-то не лютует?»

– Муж мой! – Из-за конюшни раздавался звон мечей. – Рана в ноге зовет тебя к теплому очагу и мягкой кошме.

На Старой вилле дана Дорчариан не оказалось – Рокон вновь гостил у нового Голоса Империи, и потому пришлось искать танаса. Гимтар нашелся на дальнем дворе, где гоняли новиков. Сейчас они жались вдоль ограды и не отрываясь глядели, как разгоряченные Столхед и Гимтар сошлись в учебном бою.

– Береги ногу, муж мой! – вновь рассмеялась Столхед и прянула вперед, нанося рубящий удар.

Краем глаза Ултер увидел улыбку Туммы. Гимтар ловко качнулся в сторону, приседая на больной ноге и уходя от удара. Поймав жену на противоходе, он взмахнул мечом и остановил клинок у бедра воительницы. Отличный удар! Новики загомонили, переглядываясь.

– Ты лечил, Тумма? Добрался и до танаса? – шепнул наследник – и великан слегка качнул головой. Многие, многие израненные воины-горцы встали на ноги благодаря черному колдуну.

– Теплый очаг подождет, жена моя. А вот мягкая кошма…

Столхед увидела вошедших и на миг нахмурилась, со стуком вложив меч в ножны. Однако разглядела внука, и лицо тотчас разгладилось. Гимтар повернулся, и гонец с поклоном вручил послание. Гимтар приоткрыл свиток и поджал губы, увидев мешанину букв. Зашифровано! Опять идти в рабочую горницу, возиться с решеткой…

– Диду! Я помогу с письмом. И отцу отвезу! – словно невзначай предложил Ули.

Гимтар свирепо посмотрел на шалопая и сунул ему под нос кулак. Столхед потрепала внука по макушке и двинулась в имение. Танас молча сунул свиток в руки мальчишки, соглашаясь с наследником, и потащил гостя в трапезную.

В первые дни, едва обман Олтера и Ултера раскрылся, диду еще пытался лютовать. Но… рядом с любимой женой ему это плохо удавалось. Куда больше Ули побаивался гнева отца: сыновья непокорность в горах каралась строго… Однако дан Дорчариан удивил. Рокон вперил в наследника пронзительный взгляд серых глаз, но Ултер встретил его открыто, не таясь. И тут произошло небывалое – властитель обронил скупую улыбку и промолчал.

«Слух о подавлении рабьего мятежа уже пошел, так что скоро и цены на масло могут ниже стать. Тянуть не стоит. Жду новостей, мой дан». – Наследник закончил кропотливую работу, начисто переписал послание и откинулся от стола.

Да уж, не зря вор мчался вихрем через всю провинцию! Остах по старой привычке писал обо всем подряд: танас разберется… Ночной глава поведал о строительстве маленького укромного порта в тихой бухточке посреди высоченных скал, невидимой с моря. Ули прекрасно помнил этот воровской уголок, схрон «добрых» и отправную точку тайных караванов из Империи в Дорчариан. Вдоль гладкой стены дядька выстроил небольшой причал на бревнах-сваях, и теперь в бухточке помещалось одновременно целых четыре купеческих корабля! Вот что значит по-хозяйственному, с умом распорядиться! Раньше-то места находилось только одному «купцу»! Установили и грузовые стрелы на треногах, это здорово упростило выгрузку и загрузку!

Ули глянул в окно. Пожалуй, эти новшества помогут как следует подготовиться к войне на Полуденных островах. Сейчас-то болары и вчерашние рабы под присмотром Коски Копона наверху, в бывшем имперском лагере. И Бареан с ними, и Тарх. И Мерех, и Наум. Тренируются и собирают брошенный хабар.

Череп не дурак – вручил Рокону казну из Старого Поста, а дан Дорчариан поделился долей с трофеев из покинутого лагеря. Теперь Бареан вооружит всех своих людей на загляденье! А заодно рабы помогают дорча разбирать завал у Скошенной горы.

Слово Рокона крепко – горцы готовились выступить на Полуденные острова, дабы вернуть трон Бареану, сыну Барривана, истинному болу островов! Вот только слишком много нерешенных дел скопилось в горах. Да и пока озимые не уберут – горцы с места не тронутся… Не пропадать же зерну! Из-за удивительно мягкой зимы урожай обещал быть богатым.

Вдали по тракту в сторону Империи удалялся одинокий всадник, и Ули скрипнул зубами. Очередной посыльный от Элсы Эттик! Такая же неугомонная, как и ее дочурка. Нарочные целыми днями сновали туда-сюда: то везут имперские лакомства, то прибывают нужные слуги, то доставляют новые наряды… Клибб знает что творится! Проходной двор! А ведь от внимания этой пронырливой женщины решили как можно дольше скрывать приготовления к войне с островами! Чтобы Империя не влезла!

Ули побарабанил по столу. А отец словно не понимает этого – лезет в осиное гнездо! Целыми днями торчит на Новой вилле. Эх, как хорошо, когда Голосом Империи был Алиас Фугг! От того хоть понятно, чего ждать… Ултер разгладил свиток и глянул на ровные строчки. Дядька задавал вопросы о найме кораблей для морского перехода, интересовался сроками, количеством воинов и прочими необходимыми для успешного выступления мелочами.

Впрочем, речь шла не только о войне. Плохая новость: Торговый союз издал негласный запрет на продажу зерна Дорчариан. Хотят, умники клиббовы, задушить дорча, уморить голодом! Надеются на уступки, ради этого и нового Голоса Империи прислали! Передумаем, захотим купить хлеба, а Элса Эттик – вот она, рядышком, под боком!..

«От Империи зерна не ждите. Я малость скупаю, до чего могу дотянуться. А еще беру рыбу и солонину. Солью-то расторговался маленько, монеты есть. Однако, поговаривают, озимые нынче не уродились. Не только у нас – по всей Арне. Цены все выше и выше ползут. На земляное масло цена как взлетела, так и не отступает! Ты, мой дан, отпишись да отправь мне караван с маслом по тропе. Слух о подавлении рабьего мятежа уже пошел, так что скоро и цены на масло могут ниже стать. Тянуть не стоит. Жду новостей, мой дан».

«Ничего, вот я привезу отцу послание – пусть почитает да делом займется… И про Элсу свою… А я заодно и с Наулкой увижусь. А что? Дан Дорчариан гостит у старшей Эттик, а наследник – у младшей!» – хихикнул Ули.

Выезжая из имения и болтая с Туммой, он кивнул Вилее, внучке Вутца. Девчонка замерла у ворот и тискала в руках платок. Она подалась вперед, открыла рот… но Ули так увлекся беседой, что не заметил этого и проехал мимо.

Под цокот копыт они преодолели половину пути. Впереди послышался мерный шум, и показалось водяное колесо, привезенное Аскодом из Декуриона. Имперский инженер выбрал порожистое место и деревянным коробом отвел воду из реки. Поток разгонялся по желобу и падал сверху. Вода раскручивала лопасти-ковшички и по наспех обозначенному руслу устремлялась обратно в реку.

Ули залюбовался работой колеса:

«Эх, только поток зря обратно в речку бежит! Ведь хотел же прудов накопать и здоровенных карпов завести! И Булгуня мастеров-рыбоводов мигом пришлет, стоит брату весточку отписать! Э-эх, вот только где время взять, чтобы выкопать пруды и протоки между ними? И людей свободных?» – Ултер задумался. Лишних рук в ближайшее время не жди: стену возводить начнем, воины на острова пойдут…

Рядом уже пристроили мельницу, но сейчас колесо молотило впустую – зимние запасы зерна подъели, а до урожая озимых еще ждать и ждать. Остатки ржи новые жернова смололи за пару дней. Глядя на работу чудо-мельницы и муку тонкого помола, горцы только ахали да качали головами.

Наблюдая за бесконечным кружением лопастей, наследник вдруг вскинулся. Потянул поводья и остановился на мостике через Джуру. Рядом замер молчаливый Тумма, Кайхур наклонил голову, свесив поломанное ухо.

А перед глазами Ултера видения крутящихся жерновов вдруг сменились движением огромных зубчатых пил… Опилки летели во все стороны… А потом в голове раздался звон железа, надулись и опали меха у жаркой печи, поднялся и грохнул о наковальню огромный молот…

– Мать Предков, Всеблагая, Утренняя надежда. – Наследник поклонился родовой горе, вознося хвалу Матери за чудесные знания. Он заерзал в седле от нетерпения и едва не бросился обратно к ученому инженеру. Визг гигантских пил и удары молота не давали покоя. Лишь усилием воли дважды рожденный смирил себя и продолжил путь к Новой вилле.

«Стена!.. Крепостная стена сейчас важнее всего! Нынче даже священный Декурион стоит обгорелый, без ворот! Хлопот у Аскода и так полон рот…»

Всю дорогу к Новой вилле Ули ломал голову, как приладить колесо и заставить работать пилы, молот и меха для надува воздуха, но так ничего и не придумал. Только разозлился. Аскод Гворф, конечно, умник!.. Он-то мигом все придумает. А может, в Империи давным-давно такие лесопилки на каждом углу стоят… Но хотелось же самому все придумать!

Отец сидел рядом с новым Голосом Империи на открытом воздухе, за низким столом во внутреннем дворике. Ули украдкой глянул на женщину и скривился. И как только Сивен Грис ее отпустил? Сидит – умная, красивая, – попивает горячий горный чай и смеется, что твой колокольчик. А отец с нее глаз не сводит! Он же не знает, какая она на самом деле… Ули бросил поводья слуге и двинулся по дорожке.

«Улыбайся! Она думает, что я – это Оли!»

Наследник натянул глупую улыбку и ступил под навес. Элса тотчас улыбнулась в ответ. Легкая туника подчеркивала стройную фигуру с высокой грудью и длинными ногами. Голос Империи отщипнула виноград и защебетала, обращаясь к немногословному собеседнику. Дан Дорчариан с прямой спиной и невозмутимым лицом односложно ответил, а Элса вновь заливисто рассмеялась, запрокидывая голову. Засияли ямочки на щеках, непослушный локон выбился из сложной прически и упал на лоб.

«Чего тут обсуждать-то можно целыми днями? Отец ведь каждый день сюда ездит…» – Ули обратился к дару дважды рожденного и отшатнулся. Он едва не ослеп.

Невысокий костерок Элсы танцевал, красуясь яркими всполохами, а огонь дана Дорчариан бушевал и гудел, завиваясь языками пламени. Ултер тряхнул головой, зажмурился и вернулся к обычному зрению. Он вновь посмотрел на спокойное лицо отца и его вежливую полуулыбку.

«Да что здесь происходит?»

– О, наследник! – всплеснула руками Элса. – Тумма! Пагот-насмешник, когда вижу вас вместе… Словно и не уезжала никуда! Как же ты похож на Олтера, своего старшего брата!

«Ты даже не представляешь насколько… Хорошо хоть Кайхура за оградой оставили… – Ултер спрятал глаза и вновь поклонился хозяйке, зыркая по сторонам. – Где же Наулка? Куда спряталась?»

– Госпожа… – прогудел над ухом Тумма.

– Волей Хохотуна теперь я не твоя госпожа, Тумма, – вновь рассмеялась Элса. – Как ни печально признавать это… Уж я бы тебя никогда не отпустила! – Она шутливо погрозила пальчиком.

Тумма пожал широченными плечами и промолчал.

– Пагот-свидетель – я рада, что ты не слепой! И мои подарки ты сохранил… – Ярко-алая повязка наискось пересекала лицо Туммы, пряча изувеченную глазницу. – Я готова платить, если ты опять займешься моей спиной.

– Теперь я охраняю Ултера.

– Ничего, Тумма… Будем приходить в гости, – буркнул наследник и сел подле отца.

Элса с усмешкой глянула на юного горца и звякнула серебряным колокольчиком. Из-за колонны тотчас показался склоненный слуга.

– У нас гости… Приведи-ка Наулу, – коротко бросила госпожа, и понятливый раб тотчас умчался.

Ултер оживился, и от внимательной Элсы не ускользнул блеск его глаз. Она со значением посмотрела на дана Дорчариан. «Я же говорила», – было написано у нее на лице. Рокон глянул на сына.

– Отец. Тебе тут весточка пришла, – вспомнил Ули.

– От кого? – словно невзначай поинтересовалась Элса.

– От Тагаура, старосты Паграбы, – не моргнув глазом соврал Ултер.

«Знаю я тебя. С тобой ухо держи востро».

К счастью наследника, подбежал давешний слуга. Он согнулся в глубоком поклоне и горячо зашептал на ухо встревоженной Элсе.

– Как «нет в комнате»? – вырвалось у Элсы. – Опять убежала?

– Что-то случилось, госпожа? – привстал Рокон. – Поднять воинов?

Элса на миг досадливо дернула уголком губ, но тут же мило улыбнулась.

– Моя дочь… скучает по дому, капризничает. Убегает на целый день, прячется. Потом ввечеру все слуги ищут ее по имению. Это уже стало чем-то вроде игры…

Рокон сел обратно. Наула – почетный пленник Дорчариан, от ее здоровья зависит благополучие Олтера… Так что за имением постоянно приглядывали, не мозоля гостям глаза.

– Это пройдет, – кивнул Рокон.

– Ой, а можно я сам ее поищу? – обрадовался Ули. – Прямо сейчас?

Элса лукаво посмотрела на мальчишку и пожала плечами.

– Почему бы и нет, наследник.

«Вон как обрадовалась. Лишь бы меня отправить подальше. Отцу в уши мед лить…» – Ули двинулся через двор.

– На днях ко мне в гости прибудет мой отец. Надеюсь, дан Дорчариан ничего не имеет против? – Только слух дважды рожденного помог Ули расслышать продолжение разговора.

«Отец Элсы Эттик… Какой-нибудь важный сановник из Арны… И чего он забыл в наших горах?» – Ултер огляделся.

Вредной девчонки нигде не было. Слуги в доме сбились с ног. Ултер с Туммой побродил по саду, прошелся вдоль ограды, обратился к дару дважды рожденного, но знакомый желтый огонек нигде не увидел. М-да, если девчонка спряталась – и зрение дважды рожденного не поможет…

Ултер подошел к дальнему углу ограды. Где-то за массивным каменным забором неподалеку шумела Джура. Мальчик оглянулся. Никого.

– Кайхур! – негромко позвал наследник. – Кайхур!

Маленький негодник не захотел появляться, и Ули возвысил голос:

– Кайхур, зараза!

Внизу завозились, и в лазе под оградой показалась белая голова. Появляться вместе с приметным щенком Ултер поостерегся. Вряд ли супруга наместника знала о Кайхуре – но вдруг? Да и не пристало приходить в гости с собакой. Вот и оставили Кайхура у потайного места, которое близнецы знали еще с раннего детства. Все знают – вишни в соседском саду завсегда слаще!

– Слушай, Кайхур. – Ули потрепал щенка по голове. Ух как вымахал за последнее время! – Наулка пропала, все с ног сбились… Поможешь?

Кайхур смешно оттопырил ухо, развернулся и потопал прочь. Ултер двинулся следом. Стоило им скрыться, как через лаз протиснулась юркая фигурка. Присела у ограды, замерла.

– «Наулка пропала…» – передразнила она и отряхнула штаны от земли и собачей шерсти.

«Вот новый щенок у наследника замечательный, ласковый… А сам Ули совсем того… Как к отцу-дану вернулся, так задрал хвост. Теперь и совсем знать не хочет! – Глаза девчонки подозрительно заблестели, и она шмыгнула носом. – Ничего, я ему еще устрою!» – Крадущейся походкой она двинулась по тропинке, где еще качались ветки кустарника.

– Здесь? – хмыкнул Ули перед неказистой дверцей, входом в Голубиную башню. – Точно?

Кайхур обиженно фыркнул и улегся около теплой стены. Ули вошел внутрь. Наверх уходили деревянные ступени.

Наула горько плакала, сидя на полу и спрятав мокрое лицо в коленях. Встревоженные голуби в клетках гулили, с недоумением поглядывая на незнакомку.

– Оли! Оли! Оли! – Увидев вошедшего, Наула бросилась к нему на шею и зарыдала на груди.

– Ты чего? – погладил девчонку по спине наследник. – Договорились же: Ултер. Теперь я Ултер. Так вот брякнешь при Элсе…

Ултеру так стало жалко Наулу, когда ей повелели остаться в горах! Она же никого здесь не знает. Вот он и не стал скрываться от взбалмошной девчонки, все ей рассказал. Только, похоже, зря. Совсем она за языком не следит…

– Либурх умер! – с отчаяньем вскрикнула Наула и вцепилась Ултеру в плечи, трясясь от рыданий.

– Как умер?.. – Ули отстранил девочку и заглянул в заплаканные глаза.

«Либурх? Добрый старый Либурх!.. Как же так?»

Торопясь и захлебываясь, Наула пересказала наследнику последние новости, которые случайно узнала от слуг. Девочка вскочила и забегала по маленькой комнатушке. Остановилась подле большой ветхой корзины и принялась пинать ее.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – Наула порывисто обернулась, схватила Ули за запястья и встряхнула. Заглянула в глаза. – Поклянись мне, что убьешь его. Поклянись! А я твоей женой стану!

От этих слов Ули едва не брякнулся на пол.

– Но… это же твой отец. Так нельзя!

– Он мне не отец! – топнула ногой разъяренная Наула. – От него уже и мама сбежала! Пагот украл у него разум!

– Ладно-ладно… – гладя девочку по спине, пробормотал Ултер. – Торопиться не будем.

Девочка вскинулась, и он прижал палец к ее губам.

– Не будем. Я же не отказываюсь – подумать надо… – Он благоразумно не стал говорить, о чем именно ему нужно думать. – Пойдем лучше я тебе водяное колесо покажу, которое Аскод сладил. И прогуляемся заодно…

Они взялись за руки и спустились с башни, двинулись к конюшне. Ултер сел верхом и посадил дочку наместника перед собой. Наследник и дочь наместника выехали со двора, негромко переговариваясь и совсем не замечая, как их провожают три пары внимательных глаз. Элса ликовала, Рокон выглядел задумчивым, а взгляд Вилеи в тени ограды горел ненавистью.

«Вот имперская пигалица! Змея подколодная! И как быстро подобраться успела! – Вилея мчалась по дороге. Ветерок освежал горящие щеки. – Одна туника с оборками и заколки с ожерельями сколько стоят… – Вилея оглядела свои потертые суконные шаровары и домотканую рубаху. – Ну ничего, как подол ей на голову надену и макну пару раз в ручей…»

Вилейка присела и спряталась за невысоким парапетом мостика над Джурой. Парочка остановилась подле мельницы и вошла внутрь. За ними следом скрылся здоровенный черный человек. Вилея подбежала к деревянному колесу и подкралась к прикрытой двери.

Ничего не слышно! Вода шумела так, что… Клиббовы волосатые ляжки!

Вилея огляделась и ощупала каменную кладку мельницы. Скинула кожаные чувяки и ловко поползла наверх, к слуховому окну под крышей.

– Так что, не видела нигде в Империи таких лесопилок? Нигде? Чтобы пилы сами собой ездили туда-сюда, туда-сюда! – Ули запрыгал около жерновов.

– Нет, не видела. – Девчонка тряхнула косичками.

– А ты только в Атриане была? – допытывался наследник. – А в Арне? В столицу ездила?

– Да сто раз! К дедушке Эламу! – закричала Элса. Шум стоял такой, что не докричишься. – Он богатый! У него и дома, и земли, и сады, и корабли! Мельницы видела, а про бревна и пилы ничего не слыхала!

– Смотри! – Ули обнял девочку, и они осторожно наклонились над широким окном в полу. – Колесо крутит вот эту жердь, а потом жердина раскручивает…

Сверху на них вдруг прыгнула тень, и Ули прикрыл Наулу собой. Девчонка ойкнула и вжалась в наследника. От резкого движения он зашатался, потерял равновесие и вместе они стали заваливаться в клокочущий меж острых камней ручей.

Вилейка забралась на самый верх и вытянула себя на подоконный камень. Внизу было темно, после яркого солнечного света ничего не видать. Где они? Наконец перед глазами развиднелось, и Вилейка всмотрелась… Чего это они там делают?

Ултер зажал имперскую пигалицу в уголке и обнимал за пояс! Ее Ултер! Вилея прикусила губу.

«Да я ради него… Старухи-северянки мне чуть глаза не выцарапали, когда я его защищала! А черноухие?!» – От ярости Вилее вдруг стало нечем дышать. Она выдернула из ножен свой маленький верный ножик и бросилась вниз.

Двери мельницы распахнулись от мощного пинка, в проеме показался Тумма. Гигант прижимал к себе одной рукой Наулу и Ултера, а другой – Вилею. Горская девчонка висела смирно и не брыкалась, лишь зло зыркала из-под насупленных бровей. Стоило темнокожему великану поставить ее на землю, как она тотчас отскочила к дальнему углу мельницы и принялась торопливо обуваться. Тумма бережно усадил Наулу на лавку и легонько погладил. От испуга у нее зуб на зуб не попадал.

Ултер подбоченился и зашагал к сумасшедшей горской девчонке. Приблизился, громко и требовательно спросил, уперев руки в бока. Вилейка буркнула под нос, не оборачиваясь… Ули наседал, и юная горянка вдруг развернулась к нему и затараторила, сжимая кулаки и бросая в лицо злые слова.

Ули в ответ произнес короткую фразу, и из девчонки словно разом выпустили весь воздух. Она поникла и растерянно посмотрела вокруг. Глянула на Тумму, на чудно́го щенка. Ули вдруг обнял ее, погладил по затылку, и Вилейка тотчас отшатнулась. Сердясь, подошла к Науле. Уставилась в землю, ковыряя носком.

– Теперь вижу, что это не мой – сразу обниматься лезет, – проворчала она. – И шрам у этого на руке… А морщины на лбу нет, и золотого желудя тоже.

Наула захлопала ресницами, с опаской косясь на безумную горянку, но тут подбежал Ултер и зашептал на ухо. Вилея зло посмотрела на них, но потом с шумом выдохнула.

– Ты прости меня, госпожа. Чуть до беды не дошло, – выдавила она и побрела по дороге к имению. – Я же не знала…

Наследник затоптался на месте.

– Ты что!.. – Наула подтолкнула его между лопаток. – Быстрее за ней! Ей же сейчас плохо! А меня Тумма отвезет.

Ули послушно вскочил на коня и догнал Вилею. Посадил перед собой и слегка приобнял. Та не сопротивлялась, только вот эти объятия совсем ее не грели… Вполуха она слушала бесконечную болтовню наследника, который выгораживал брата.

«И ведь даже ни словечка на прощанье! Даже не подошел!»

– Когда увижу этого гадкого наследника, – наконец разлепила губы Вилея, – свяжу его и отволоку за Ветряной мост, в деревню черноухих. Скину в круглую яму-тюрьму, откуда я его вытащила. И уеду. Будет знать!

С этими словами она спрыгнула с седла и направилась к дому, где жила вместе с дедушкой. Ули бросил слуге поводья и поспешил следом. Толкнул дверь и увидел носатого Вутца.

– Деда! Деда! Он!.. – Внучка уткнулась ему в грудь, а плечи тряслись от рыданий.

Старик гудел в бороду и поглаживал ее по голове.

– Прознала все-таки? – тяжело вздохнув, спросил он наследника.

– Прознала, – кивнул Ултер.

Вутц был один из немногих, кто знал всю подноготную строптивых сыновей Рокона.

– Как это «прознала»? – отпрянула девочка и уставилась на деда, уперев руки в бока. Слезы ее мигом высохли.

Вутц отвел взгляд.

– Так ты все знал! – догадалась она и задохнулась от возмущения. Она закрутилась на месте, не находя слов, и выскочила наружу, с такой силой толкнув дверь, что едва не снесла с петель.

– Ничего… – успокоил сам себя носатый Вутц и вернулся к широкому столу, заваленному свитками и листами. Опустился на лавку. – Горячая она у меня… Как девичьи слезы: горячие, да короткие…

Вутц зашуршал бумагами. Теперь бо́льшую часть дел танаса тащил на себе бывший старейшина Пайгалы. Вместо него в селе остался Морх.

– Там от Остаха послание пришло, – припомнил Ули. – Потом занесу.

– Что пишет?

Ули присел напротив и наскоро пересказал дядькины новости.

– О-хо-хо… – закряхтел старик. – Хочет караван с земляным маслом получить?.. А с зерном вон оно как, значит…

– Неужели без имперского зерна не сдюжим? – удивился Ули.

– Да зерно что!.. – махнул рукой Вутц. – Закупились уже. Да и у нас урожай добрый будет, хвала Матери… Людей! Работных людей где мне взять на все эти придумки?

Ули уже собирался выходить. Совсем недавно он думал над тем же…

– Так у толгувов, – на ходу бросил наследник. – Они ж победили, имперский обоз захватили, а там этих рабов… Брат рассказывал. Дубовичи уже небось их резать принялись – столько ртов-то кормить!

Глаза у старого шута округлились, рот распахнулся. Матерь Предков, Всеблагая! Он уже пару седмиц спать не мог! А тут… так просто…

Ули толкнул дверь.

– А кого! Кого послать к толгувам-то? – крикнул пайгал в спину наследника.

Тот замер на пороге.

– Так Тарха. Кого же еще? Сегмат Громкий и Сегимий знают – он ближник отца. Почет такого посланца принять. – Наследник вышел вон, а помощник танаса так и застыл, глядя на закрытую дверь.

Вилея, ничего не видя перед собой, кинулась к навесу, где осенью хранили сено. Вспорхнула наверх и затаилась под крышей, где ее никто не увидит.

«И деда! Деда все знал и ничегошеньки не сказал! – Вилейка смотрела с верхотуры, как дедушка на своих кривых ногах бежит через двор. – Как он мог!»

Вилейка придумывала наказания для противного наследника. Олтер! И к имени новому теперь привыкать… Ну ничего, она ему еще покажет!

Вдруг между постройками показался Гафр, и Вилея скрипнула зубами. Зубоскал и весельчак, громогласный бахвал, гроза девичьих сердец Гафр – исчез. По двору еле-еле пробирался страшный кособокий клибб, подволакивая ногу.

От нового Гафра никто больше не видел ни единой улыбки. Все эти дни Вилея выхаживала тяжелораненого горского воина. Она помнила, как он выбежал в ночном лесу навстречу проклятым северянам, которые тащили ее и наследника! Помнила, как они били его мечами и кололи копьями. Помнила и дала себе зарок, что выходит защитника. А Ули… тьфу ты – Оли – уехал и даже Гафру не поклонился, не воздал за подмогу!

Выздоравливал Гафр тяжело. От увечий одно плечо стало выше другого, правую ладонь скрючило и пальцы так и не разгибались до конца. Глазницу порвали, рот разворотили, зубы выбили. Пока не появился черный колдун, никто и не верил, что весельчак Гафр выкарабкается. Никто, кроме Вилеи! Она дневала и ночевала подле раненого. Обтирала горячее тело, меняла пачканые подстилки.

Вилея всмотрелась. Гафр волочился к конюшне. Куда это он собрался? Ему же на коне не усидеть. В левой, здоровой руке он прятал… Кинжал?! Зачем ему? Горец скрылся, и Вилейка спрыгнула наземь, помчалась через двор.

Неслышно забежав внутрь, она закрутила головой. В дальнем углу послышалось шуршание сена, и она поспешила туда. Гафр стянул рубаху и сидел в одних штанах. Весь в жутких шрамах, он заклинил рукоять кинжала меж бревен и собирался броситься грудью на острие.

– Ты что?! – завизжала Вилейка и кинулась вперед. Налетев, она сбила, повалила Гафра наземь. Замолотила по перевитой рубцами груди. – Не смей! Не смей! Я столько ночей не спала! Не смей!

Немощный Гафр замычал, заворочался под ней и кое-как сел. Согнулся в три погибели.

– Кому я такой?.. Я воин. А теперь? Зачем всё? – Он провел скрученной рукой перед лицом. Щеки впали, глаз косит, изорванные губы трясутся.

– Дурак! Дурак, гадкий дурак! – вновь накинулась на него Вилейка. – Один в Империю удрал, а другой режет себя!

Не выдержав, она разревелась, и слезы полились ручьем. Гафр ласково заскулил, словно побитый пес, и усадил девочку на колени. Чуть подвывая, он укачивал Вилею, как младенца. Предательская влага повисла на ресницах, и он шмыгнул носом.

– А он… – всхлипывала Вилея. – А я… Со мной даже Сегмат Громкий породниться хотел, младшего сына сватал…

– А ну как?.. – удивился Гафр. Он уже и забыл о кинжале; в лепешку готов был расшибиться, лишь бы Вилейка не горевала. – Чего не пошла? Какая честь!

– А я… А я… сказала – у меня нареченный есть! А он теперь сбежал – даже не попрощался. – Она вновь затряслась всем телом, и у Гафра сдавило сердце. Кривыми пальцами он неловко отер ее мокрые щеки.

– Ну не плачь, не плачь, красавица… Ну хочешь, я стану твоим мужем? – В глазах Гафра заплясали смешинки.

– Ты? – отпрыгнула Вилея и возмутилась. – Но ты старый!

– Ага. Старый и переломанный… – прошамкал Гафр. Он с кряхтеньем поднялся, подтянул деревянную лопату и оперся на нее как на костыль. – Отпущу бороду, буду ходить за тобой по пятам. – Он затряс подбородком, словно на нем и впрямь выросла борода, застучал костылем. – И кричать на все горы: «Ну где же ты, моя козочка? Иди же ко мне!»

Он смешно засеменил к неподвижной Вилее, отклячив зад и постукивая клюкой. Вилея прижала ладони к красным щекам и переливчато рассмеялась.

– Неплохо, – вдруг послышалось от входа. В проеме застыл старый шут Вутц. – А ведь неплохо, раздери клятые клиббы мои потроха.

Старик дернул себя за бороду и решительно ткнул в растерянного Гафра пальцем:

– А ну-ка, парень, шуруй за мной!

Глава 4

– Дианадохус калас, бол Босаад. – Высокий и сухой как жердь, весь замотанный в широкие полотнища, Тень Безносого низко поклонился. Он только что прибыл с Большой земли и тотчас пожаловал в Срединный дворец.

– Дианадохус калас, бол Босаад, – повторил поклон гвардеец Борон, широкоскулый, приземистый, верткий с мечом воин, опоясанный грубой веревкой.

Верховный жрец Безносого и глава гвардейцев терпеть не могли друг друга, и болу это было по нраву. Он изогнул тонкие губы в подобии улыбки… но тут вдруг из оконного проема раздался громкий требовательный плач младенца – и правитель скривился, будто задергал больной зуб. Во дворе испуганно зашикали, послышалась тихая бесхитростная песенка, и дочь унялась.

«Дочь… – сморщился бол. – Дочь. Шестая по счету…»

– Тень Безносого! – набросился он на жреца. – Я отдал тебе Северный остров со всеми пещерами, как встарь? Я кормлю ваши ненасытные утробы? Покупаю рабов? Закрываю глаза на ваши проделки? И где же благодарность?! Я сменил уже трех жен… Когда же мне родят сына?

– Но, дианадох… Я всего лишь скромный слуга Безносого…

– Вот именно! Вот именно! Сварите нужное зелье! Поройтесь в древних свитках, в книгах – ведь я выгреб из дворца все сундуки с бумагами! Все отдал! Помолитесь Безносому, в конце концов! – вспылил Босаад.

– Безносый служит Смерти, дианадох… – прошелестело из-под полотнищ. – Радость деторождения – неподвластна…

– Хватит! – отмахнулся бол. – Что там с проклятым сосунком? Какие новости с Большой земли?

– Дан в горах Дорчариан…

– Знаю, знаю… – Нетерпеливый бол пристукнул по подлокотнику. – Дан Рокон надрал имперцам задницы. Что дальше? Они готовятся выступать против нас? Горцы и проклятый щенок Бареан снюхались?

– В горах чужак виден сразу, мой господин, – спрятал глаза Тень. – У нас нет своих людей в Дорчариан, и мы подбираем слухи на Перекрестке, у самой границы…

– Дан Рокон готовит войско. Но горцы не выступят, пока не соберут озимые, – кратко ответил Борон и с превосходством глянул на жреца. Сидючи на островах, глава гвардейцев узнал больше, чем жрец. И стоило торчать в Арне столько времени?..

Раздраженный повелитель откинулся на троне, вжимаясь в деревянную высокую спинку. Катнул желваками. Проклятье!

– Отныне у дорча новый Голос Империи, – вновь вступил жрец. – Элса Эттик…

– Элса? Не может быть! – привстал бол. – Супруга Гриса?

– Истинно так! – Тень зашуршал своими тряпками. – Мои люди перехватили разговор обозников – те везли Элсе в горы провизию и изысканные…

– Дальше! – рявкнул нетерпеливый Босаад.

– Слуги распустили языки… – продолжил жрец. – Элса положила глаз на рекса, а тот уже ест с ее руки, слушает бабьи речи и пьет вино.

– Славно! Славно! – У бола отлегло от сердца.

Раз рекс так увлекся Элсой – то до боев ли ему? Схватка с имперцами без потерь не обошлась; не могла обойтись… Второй войны Дорчариан не потянуть. Да и Элса своего не упустит, раз взялась за дана. Уж сколько лет рекс проходил вдовым?..

– Не то! – рубанул Борон. Он все норовил сбить спесь со жреца. – Коскахас Копеан объявился!

– Что-о-о?! – Бол вскочил с трона, одним прыжком перемахнул ступени и забе́гал подле замотанного.

Тень Безносого по-настоящему служил только своему богу и гнев правителя встретил достойно. Он вытянулся взведенной тетивой и уставился красными глазами без век в стену напротив.

– Отец Глубин и все подводное воинство! Копеан!!! Неужели крабы еще не гадят в его обглоданный череп? Я же отдал Коскахаса тебе! Прямо в руки! Слуги Безносого на моих глазах уволокли его в подземелья! – Костяшкой согнутого пальца бол вколачивал обвинения во впалую грудь Тени. – Почему же я вновь слышу это проклятое имя?

– Он вырвался… Обманул охрану. Бросился со скалы, – прошелестело из-под одеяний. – Был шторм. Я решил, он утонул.

– Решил? – Бол выхватил кинжал. Острие клинка затанцевало у смотровой щели в тряпках. – Ты многое пожертвовал Безносому: нос, губы, веки, уши… Тогда зачем тебе глазенки? Язык?

– На все воля Безносого, – едва заметно пожал плечами Тень и выкатил больные, в красных прожилках, глаза на правителя.

Бол сплюнул и отошел. Убрал клинок и двинулся к окну.

– Слуги Безносого любят ночь, а ночь любит нас и прячет, – зашелестел жрец в спину. – Люди пьют в темноте, как безумцы, и совокупляются, как собаки… И болтают. Болтают в Арне, болтают в Арраине. Много пьют и много болтают, дианадох.

Босаад выглянул в окно. Служанка кормила большой грудью его дочь. Остальные дочери, постарше, возились в песке, а жены разлеглись в тени и щебетали. Бол вздохнул.

– О чем же болтают в сердце Империи?

– Со страхом смотрят в степь… Но нам ведь интересно иное?

Бол невольно кивнул в ответ. Кормилица потянула младенца, отрывая от груди, но вдруг вскрикнула. Девчонка укусила ее за сосок и зашлепала по груди малюсенькой ладошкой. Служанка увидела бола и замерла, побелев от испуга. Довольная кроха пристроилась к груди по новой.

«Проклятье! Какой характер! Боевитый, упрямый! Если бы парень… Проклятье!» – Бол треснул по подоконному камню и повернулся.

– Столичные воры недовольны выскочкой из Атриана, Рыбаком, нынешним ночным хозяином. Хотят свернуть ему шею…

«Какое мне дело до воровских дрязг в Империи?» – Бол заломил бровь, но промолчал.

– Этот Рыбак, по имени Остах, – бывший танас Эндира Законника… – Пораженные Босаад и Борон переглянулись. – В Арраине Рыбак заводил разговоры о найме кораблей на короткий срок… До Полуденных островов – и обратно.

– Сученыш воровской! Жабья слизь!.. – прошипел бол.

Ночной глава подыскивал корабли для ублюдка Бареана и горцев!

– Мы кинули подметные письма главным столичным ворам. Не может ночной глава печься о чужой мошне. Намекнули – для нового ночного хозяина товары с островов могут и подешеветь…

– Не то все, – буркнул Борон. Хитрости жреца ему пришлись не по нраву. – Рексова последыша, ученичка имперского, нужно прибить! И всего делов! Наследника убьют в Империи – Рокон вмиг на дыбы подымется. Про нас забудет.

Босаад затаил дыхание. А что?.. Дельная мысль!

– Безносый забрал всех слуг, что были в Атриане. – Жрец потер ладони. – Отныне этот город проклят…

Гвардеец повеселел. Резня замотанных в Атриане до сих пор радовала ему сердце.

– К тому же у рекса есть еще один сын, – добавил Тень.

– Тогда дочку наместника прирезать. В горах, у Рокона под носом! – опять рубанул Борон.

– Дочь Элсы и Сивена? – удивился бол. – В горах?

– Она заложница у дана… – склонил голову Тень. В его голосе послышался интерес.

– Дочка погибает… Сивен сгоряча разбираться не будет. Порешит в ответ горского мальчишку – и война завертится по новой, – торопливо, подгоняя себя, зачастил бол и пристукнул по подлокотнику. – Такое Безносому по нраву! Только убейте девчонку чисто, без яда, ножом! Чтоб на Полуденные острова не упала даже тень подозрений. Даже Тень! – Босаад развеселился и взмахом руки отослал жреца прочь.

Борон проводил долговязую фигуру презрительным взглядом. Ночные убийства, резня детей, кровавые жертвы в подземельях… Открытый бой с врагом, лицом к лицу – вот путь мужчины, путь воина!

– Что думаешь? – Бол подошел к карте. – Если они соберутся – где будем встречать? На море? На берегу?

– На берегу. – Борон встал рядом и склонился над картой. – Они пойдут сразу к Срединному острову, к дворцу. Времени у них нет, захотят одним ударом все решить. Мест для высадки на Срединном не много… Встретим их как надо. Там всех и положим.

Элса Эттик с замиранием сердца следила за рексом Роконом. Таким она его еще не видела! Весь словно из камня, лицо неподвижно, серые глаза неотрывно смотрят на собеседника. Она перевела взгляд на отца. Элам Эттик, завсегдатай высокого арнского двора, один из глав всемогущего Торгового союза, приближенный императора, подобрался и вцепился в подлокотники кресла. Напуганным Элам не выглядел – уж слишком много лет он отдавал приказы и вершил чужие судьбы. Однако Элса хорошо знала своего отца – не такого приема он ждал в горах, совсем не такого.

Когда огромный обоз пересек старую-новую границу, брод через Джуру, долина всполошилась. Решили, что ополоумевший наместник вновь двинул войско на Дорчариан: так велик был отцовский выезд. Да и сама Элса изумилась: отец, несмотря на все свое богатство, всегда ценил скромность.

Она порядком побаивалась этой встречи, с тревогой ожидая серьезного разговора о своем самовольном уходе в горы, о пошедшем вразнос Сивене… Но отец затеял совсем иную игру – и она даже не успела понять какую. В имение нагрянул дан Дорчариан с помолодевшим танасом, и теперь во внутреннем дворике, скрытом от чужих глаз и ушей, пахло грозой.

– Торговый союз повелел не продавать мне зерно, – чеканил слова Рокон.

Рядом в плетеном кресле развалился Гимтар. Танас благодушно улыбался, и оттого опытный Элам чувствовал себя еще более неуютно.

– Но мне неизвестно… – начал отец, однако Рокон не дал ему продолжить.

– Это ложь. Тебе известно. Это придумал ты… Или твоя дочь? – Рокон глянул на Элсу, и она вздрогнула всем телом. Глаза дана на миг потеплели, а губы тронула легкая улыбка.

Элса не узнавала его. По ночам Рокон был жаден и горяч, они до рассвета не могли выпустить друг друга из объятий, а с приходом солнца дан Дорчариан снова становился немногословным и отстраненным. Когда все только закрутилось, она с радостью предалась волнующей охоте за сердцем неприступного горца, а через пару седмиц вдруг поняла, что охотятся уже за ней! Она увлеклась, загорелась и совсем позабыла, ради чего начала эту игру. Пока не прибыл отец.

– Мне известно… Тебе известно… Слова, слова… – покачал гладко выбритой головой, умащенной розовым маслом, отец. – Горцы славны своим гостеприимством. Я думал…

– Не те времена, – оборвал его дан. – Ты видел Архогу? Гостеприимное село, там всегда любили принимать имперцев. За это всех сельчан приколотили к воротам, а в живых остался лишь один парень. Ты хочешь говорить со мной о гостеприимстве?

– Войны случаются между соседями. Вслед за войной приходит мир, – заметил Элам.

Могущественный вельможа забеспокоился. Ему не дали возможности оглядеться. Как назло, перестали приходить весточки от Сплетника, на чьи сведения он так привык полагаться. Теперь Эттик-старший не понимал, как строить неожиданный разговор, который все более походил на допрос.

– Власть долга́ только там, где властитель не верит словам, – добродушно прогудел Гимтар, жмурясь на солнышке. – Вот и Сивен не захотел подписывать мир; все соглашения между нами остались лишь на словах.

– Чего ты хочешь услышать от меня? – рассердился отец. – Что нужно Дорчариан?

– Зерна и рабочих рук, конечно, – бесхитростно ответил Гимтар.

– Понять, что нужно главе Торгового союза в горах Дорчариан, – негромко добавил рекс, и Элам подался вперед. Рокон поднял руку и добавил: – Копье имперского метателя пронзило мою грудь, однако Мать Предков уберегла меня. И одарила. Я слышу ложь, Элам. Так что знай цену своим словам. Что тебе нужно в моих горах?

Элса затаила дыхание и уставилась в стену перед собой. Дан слышит ложь? Она совсем недавно гладила рубцы на его сильном теле… Неужели Рокон говорил правду?

Элам задумчиво пожевал губами и кивнул.

– Арна гуляет по-прежнему. Все привыкли к сладкой жизни, и поражения на границах ничему не научили престол. Толгава, Дорчариан, Арзрат – все впустую… Гремят пиры, вино льется рекой, люди совокупляются на улицах, словно безродные псы… – Элам дернул щекой. – Арна оглохла и ослепла. Крылатая беда идет из степи, а за ней идут лакасы.

Гимтар перестал улыбаться и переглянулся с Роконом. Тот вновь поднял руку и прервал отца. Дан Дорчариан выдернул меч и положил на низенький столик. Элам побледнел.

– Эндир Законник, дан Дорчариан. По твоему слову отравили моего отца?

Элам дернулся, словно от удара. Выпрямился, положил руки на колени и медленно ответил, не отводя взора от пронзительных серых глаз:

– Нет. Я знал об этом решении глав Торгового союза, но не согласился и голосовал против. Более того – я отговаривал других от этого неразумного поступка.

– Сивен Грис. Это наместник приговорил отца и исполнил все тоже он?

– Отравили слуги Безносого… А Сивен… – Элам мельком посмотрел на дочь, и она едва заметно склонила голову. – Да, это он написал в Торговый союз, он нашел замотанных.

Во дворике повисла тяжкая тишина, грозя оборваться лавиной. Дан Рокон поднялся и вложил меч в ножны. Прошагал к выходу и махнул рукой. Вернулся вместе со смешливым носатым стариком. Тот переваливался на кривых ногах и прижимал к груди ворох свитков с походной чернильницей. Рокон усадил старого горца на свое место и повел рукой перед собой, приглашая Элама продолжать.

Отец вновь повел свой рассказ, но Элса уже не слушала. Она глядела только на бесстрастное лицо Рокона.

«Неужели все это время он видел во мне? Читал мысли? И все это было нужно только…»

Рокон и вправду словно услышал ее немые вопросы. Правитель горцев повернулся и вновь слегка улыбнулся. Невозмутимый, он прошел сквозь изумленные, растерянные взгляды и поманил ее за собой. Стоило им скрыться за углом, как дан подхватил Элсу на руки. Едва они ввалились на женскую половину, как рекс набросился на нее. Впервые Элса увидела его при ярком солнечном свете, а Рокон обвел ее обнаженное тело таким восхищенным взором, что она зарделась, будто юная девушка. И все это время, пока он брал ее, дан не отрывал взгляд от ее лица.

– Так ты не гневаешься? – спросила Элса, когда они откинулись на подушки. – Не таишь злобу?

– Мы еще поторгуемся с твоим отцом… – Он провел ладонью по ее мокрой спине. – Власть Дорчариан только окрепнет – чего же злиться? Но когда мы выстоим и все закончится – я удалю Элама из долины. Он слишком опасен.

Рокон облачился в одежды, опоясался мечом и двинулся к выходу. Застыл на пороге.

– Вот только, Элса… Я вскоре уеду… Еще есть время, но…

– На Полуденные острова, – фыркнула Элса. – Воитель рвется на войну…

Рокон порывисто обернулся, вскинул брови, и Элса с облегчением рассмеялась.

– Думал, я не знаю? Хвала Паготу, значит, ты не все видишь в моей голове!

– Я не вижу в головах, – обронил легкую улыбку Рокон. – А твой живой ручей звенит так радостно…

С этими странными словами он вышел и притворил за собой дверь.

Рокон, сын Эндира, повелитель и защитник алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов, смотрел на горы перед собой. За каменными пиками возвышалась благословенная Мать Предков, невидимая отсюда, высился завал подле Скошенной горы и раскинулся брошенный имперский лагерь, где теперь стояли болары и беглые рабы Коски Черепа. И где-то там сейчас находится его младший сын. Пора бы ему уже возвращаться!

«Мать Предков, Всеблагая, Утро Надежды, слава тебе! – обратился к богине правитель. – Эндир Законник был прав: пришли лакасы. Еще не запахло паленым – а торговец Эттик уже прибежал. Теперь имперские товары ничего не стоят – все сожгут и растопчут луноликие. В живых бы остаться… Сколько у нас времени, пока кочевники подойдут к горам? Год? Меньше? Больше?»

За спиной послышался шорох. Рокон догадывался, кто это. Он хмуро посмотрел на дочь Элсы.

– Подслушивала? В Империи все такие? – Во дворике, где шли переговоры с Эламом, девчонка пряталась в дальнем углу, за бочкой с дождевой водой. Рокон не сразу ее приметил – а потом уже не показал виду.

– Дан Рокон! – зачастила Наула как ни в чем не бывало. – А ты и вправду видишь, когда человек врет? А дедушка врал или нет? Неужели лакасы нападут на Арну?

– Я не вижу ложь, – мотнул головой Рокон. Девчонка его забавляла. – Слышу.

– Как это?

– Слышу журчание ручья… Вдалеке, тихонько. Когда лгут – ручей шумит меж камней. Чем сильнее врут, тем громче шумит, – пояснил Рокон.

– Здорово! А когда Ултер приедет?

– Ты ведь знаешь всю правду о моем дважды рожденном сыне? – Рокон наконец посмотрел девочке прямо в глаза. – Твоя мать желает выдать тебя за него. А ты?

– И я хочу! Он мне обещал!

Плеснула быстрая вода между камней, и дан улыбнулся.

– Ручей шумит, Наула. Шумит. Мой сын не обещал тебе этого… – Девчонка насупилась, а Рокон посерьезнел. – Элса догадывается, что я подменил сына. Она видит перед собой прежнего наследника, знакомого ей по Атриану. Элса решила – мы припрятали истинного наследника, а в школу отправили его младшего брата… Твоя мать мечтает выдать тебя за будущего дана Дорчариан. Но Ултер не…

– Я знаю! Мне все равно! – тряхнула локонами дочь наместника. – Зато Ули дважды рожденный! Так он скоро приедет?

Рокон пожал плечами и вновь посмотрел на белоснежные вершины. Он послал сына забрать имперские метатели и вернуть Тарха, а заодно проверить разбор завала. Скоро праздник середины лета, и проход к родовой горе должен быть расчищен. С той поры прошла уже седмица, и наследник, должно быть, держит путь назад.

Ултер был нужен и самому Рокону. Вместе с огромным обозом торговца Элама прибыли и посланцы из далекого Амарана, болотного края. Мастера-рыбоводы уже разметили будущие пруды и только и ждали приказа начинать, но дан Дорчариан сперва хотел дождаться сына.

– Едут! Пагот Превеселейший, какая шутка! – вдруг подпрыгнула девчонка и захлопала в ладоши! – Едут!

Далеко-далеко на горной дороге показался отряд. Это мог быть кто угодно – однако несносная девчонка мигом помчалась к конюшне. Рокон не двинулся с места. Вскоре по Долинному тракту двинулась одинокая фигурка всадника, но к ней тотчас примкнул десяток ближников и поскакал рядом. С дорогой гостьи глаз не сводили – мало ли что…

Рокон вновь перевел взор на появившийся отряд. Он не сказал девочке главного: вскоре Ултер уедет на войну. Недавно дану вновь снились видения, которые уже посещали его в Лоне Матери. Теперь Ултер и юный бол Бареан в окружении зажженных факелов склонялись над неподвижным телом замотанного, а неподалеку шумело море. Воля Матери для дана Дорчариан была очевидна: сын отправлялся вместе с ним в поход на Полуденные острова.

Летний зной придавливал плечи тяжелой потной буркой. Изредка из глубокого ущелья прилетал прохладный ветерок, остужая разгоряченное лицо. Горы поросли травой, и только дальний склон словно укрылся снегом – так много там паслось овец. Меж горами скакал грозный лай пастушьих волкодавов. Кайхур презрительно фыркнул в ответ и потрусил рядом со смирной кобылкой наследника. На горских харчах щенок подрос и в холке уже поравнялся с коленом хозяина.

«Удачно съездил. – Взгляд Ули бездумно скользил по острым пикам. – Завал почти разобрали. Бареан доволен – вооружил всех своих на загляденье. И нам сколько добра перепало: и снаряжение, и шатры, и палатки. Щиты, мечи, стрелы, копья. Повозки, бочки, ткани, железо… Да и стрелометы с камнеметами от огня почти не пострадали. Подкоптились немного… Аскоду восстановить – раз плюнуть». – Детали от имперских метателей заняли пять телег, которые поскрипывали позади.

Вдруг дважды рожденный увидел посреди голых скал невиданный сине-алый костер и натянул поводья. Кайхур задрал хвост и сипло тявкнул. Тумма глядел в том же направлении и скреб щеку под повязкой.

Миновать подобное чудо Ули никак не мог. Чей же огонь жизни горит так странно? Ули никогда не видел ничего подобного. Он приказал становиться на привал и готовиться к ночлегу, а сам вместе с Туммой и Кайхуром отправился наверх. Следом увязался Тарх, и избавиться от упрямого ближника отца не было ни малейшей возможности.

– Да что там такое, Ули? – ворчал великан.

Никакого огня он, само собой, не видел. А открыться перед Тархом, что он и есть дважды рожденный, Ули не мог.

– Тумма углядел что-то… – беспечно ответил наследник.

Кто-то неподвижно застыл за валунами и ждал приближающихся гостей. Едва они вывернули из-за скалы, как Тарх охнул и рванул меч из ножен. Широко шагнул вперед, заслоняя наследника… Тумма замер у гладкой скалы и не шевелился. Послышалось глухое басовитое ворчание. Уши у Кайхура поднялись торчком, и пес кинулся к россыпи здоровенных валунов.

– Кайхур! – закричал Ули и метнулся мимо Тарха.

На небольшой площадке скопом набросаны кости и черепа животных, валялись клочья гниющих шкур. Страшноватое местечко!

Умный пес застыл прямо напротив проема и уставился в сумрак. Ули приблизился, за ним топал здоровяк Тарх, не выпуская из рук меча, и неслышно ступал задумчивый Тумма.

– Милостивая Туомилманаква послала нас, – обратился черный лекарь ко тьме меж камней.

Тьма настороженно зыркнула огромными глазами, шумно втянула воздух.

– Спрячь меч… ты его пугаешь… – одними губами прошептал наследник.

– Еще чего… – Бык насупился. – Да кто там?..

– Тарх… – попросил Ултер.

Гигант со стуком вогнал меч в ножны, и из-за камня вывернул огромный Джогу-Вара. Шерсть спуталась и побурела от крови. К шкуре горного быка, накинутой на плечо и бедра, прилипли сор и мелкие камушки. На боку виднелась перевязь и торчала деревянная рукоять простенького кинжала. Тарх отшатнулся и вновь схватился за оружие.

– Перестань! Это друг! – одернул Ултер и бесстрашно шагнул вперед.

Тарх дернулся за ним, но его вдруг удержала сильная рука. Тумма тотчас отпустил Быка, и тот посмотрел на черного лекаря. Клиббовы потроха! Верный пес и одноглазый колдун замерли в сторонке и спокойно смотрели, как наследник приближается к Старому Хозяину!

Джогу-Вара слегка рычал, нюхал воздух и с подозрением смотрел на юного горца.

– Не веришь глазам своим? – ласково спросил Ули, подошел вплотную и протянул ладошку. Коснулся толстенного как бревно предплечья и легонько погладил. – Верно-верно, это не я, а мой брат подарил тебе кинжал. Мой брат!

Тихий голос наследника успокоил Джогу-Вара. Он зашел назад в сумрак прохода и просительно заворчал, жалобно подвывая. Первым опомнился Кайхур. Щенок прянул с места и бросился в темноту. Промчался мимо огромной косматой фигуры и скрылся за валунами. Ултер заторопился следом, а Джогу-Вара шел впереди наследника, указывая путь. Тарх и Тумма двинулись за ними.

Мертвая Джогу-Вара лежала в луже подсохшей крови на каменистой площадке. Невидящие глаза уставились в небо. Новорожденный малыш часто-часто дышал, тиская пустую материнскую грудь. Он дрожал всем телом, глаза его блестели, щеки впали. Рядом лежали куски мяса, добытые Джогу-Вара, жужжали мухи…

Кайхур легонько боднул малыша в живот, усаживая наземь, и принялся вылизывать волосатую мордочку. Ултер выхватил кинжал, подскочил к грудничку… Косматая гора за спиной вдруг взревела, качнулась…

– А ну, цыц, – топнул ногой дважды рожденный. – Сына напугаешь!

Джогу-Вара застыл и жалобно заскулил.

– Пуповину! Пуповину-то чего не перерезал? Зачем тебе брат кинжал дал? – выговаривал дважды рожденный Старому Хозяину. Наследник приблизился к детенышу. Оунманастри помог, раздул слабенькое пламя: малыш креп на глазах, и наследник перемахнул пуповину. Тумма длинными ловкими пальцами сноровисто завязал огрызок хитрым узелком. – Вот видишь? – обратился к Джогу-Вара Ули.

Он забрал малыша на руки. Тяжеленный! Да и размером с трехлетнего ребенка, не меньше! Волосатые ручки с твердыми коготками потянулись к нему, мокрый нос ткнулся в шею. Ули засмеялся и немного плеснул живительного огня. Они напоили новорожденного сырыми яйцами из походной сумы Тарха, которые тот цапнул из гнезда лесной курочки, и вышли наружу, подальше от мертвого тела.

– Видел? – спросил наследник, заглядывая в глубоко посаженные черные глаза Джогу-Вара, с преданностью смотрящие на него. – Яйцами нужно кормить, молоком. Уже потом мясо, только разжевать… Эх, как же объяснить тебе?..

Однако Джогу-Вара все понял. Вот только… Хозяин Гор склонился над Ултером, слегка приобнял его за плечи и ласково проворчал. Дунул новорожденному в лицо… И подтолкнул наследника к спутникам.

– Забрать? Забрать его? – пробормотал Ули.

– Чего тут думать… – шепнул Тарх. – Боится, не сдюжит. Погубит мальца.

Старый Хозяин согласно загудел и повернулся спиной.

– Подожди! Подожди! – заторопился Ултер и осторожно передал Тумме слабое тельце.

Наследник подбежал к Джогу-Вара и низко ему поклонился. Отцепил с пояса ножны с мечом и подошел к великану. Приладил оружие к перевязи.

– Спасибо за брата… – пояснил Ули. – Там, на Заградном мосту. Братка обещал подарить тебе меч, он рассказывал…

Ули вновь поклонился, и они удалились вместе с нежданным пополнением. Всю обратную дорогу наследник отбивался от любопытных горцев, желающих поглазеть на маленького Джогу-Вара, и ломал голову – что же ему делать с детенышем?

А вот на следующем привале на Ултера насел Тарх. До него дошли наконец слова юного горца про Заградной мост, и он запутался – кто же из братьев кто. Пришлось посвятить в тайны наследников и его, поведать о подмене и приключениях сыновей дана. Бык покачивался на Сильном – своем здоровущем жеребце, – раздувая щеки и краснея. Потом грянул таким гоготом, что горцы испугались схода лавины.

– Ну, Оли! – басил Бык. – Ну, Ули!

Чтобы Тарх не задавался, наследник озадачил его будущей поездкой к толгувам. Бык тотчас посерьезнел: поход к Сегмату Громкому – великая честь для ближника дана!

– Ты там бери всех рабов подряд, кого дадут. Соли тебе для обмена отец много отсыплет… – наставлял Ултер. – Но больше всех нам каменотесы нужны, строители…

С этими разговорами они и не заметили, как дорога повернула, и путники оказались в долине. Дома! Ултер глянул с верхотуры на две виллы-поместья друг против друга и нахмурился. Подле Новой виллы раскинулся небольшой походный лагерь и стояли рядами приметные имперские повозки. Неужели отец Элсы пожаловал?

Вдруг из ворот выметнулся одинокий всадник и заскакал по Долинному тракту. Его тотчас окружили конные воины, и все вместе они двинулись дальше. Кто это там? Ули обратился к дару дважды рожденного и всмотрелся.

– Наулка… – глупо заулыбался наследник.

Тарх услышал его, скосил глаза, выразительно хмыкнул и промолчал. Наследник толкнул бока кобылки пятками и поскакал навстречу. Тарх и Тумма не отставали.

Наула налетела на него смерчем. Сердито поглядывая на своих непрошеных провожатых-горцев, она оттащила наследника в сторону и горячо зашептала на ухо последние новости. Услышав начало рассказа, Ули вскинул брови и покачал головой. Подслушивать секретный разговор дана Дорчариан с главой Торгового союза! Ну кому такое в голову придет? Только несносной Науле Эттик!

– Так что это Сивен Грис твоего дедушку убил, – закончила она.

После страшной новости о гибели библиотекаря Либурха от руки наместника Наула никогда больше не именовала Сивена своим отцом. Жила бы она в имении – подсыпала ему в чашу яду… С горячей Наулы станется!

– А мой дедушка про лакасов рассказывал. А еще он как про новый путь к толгувам услышал – сразу приехал!..

Ули вновь посмотрел на имперские повозки внизу и криво ухмыльнулся. Так вот в чем дело! Новый торговый путь к толгувам сквозь горы, мимо бывших земель северян, которые отныне принадлежат Дорчариан!.. За такое купцы себе левую руку отгрызут…

– Постой! – вскинулся Ули. – Лакасы? Ты сказала – лакасы?

– Тумма! – обрадовалась Наула. – Здравствуй, Тумма!

– Желтый Огонечек… – пробасили за спиной.

– Ой, а кто это у тебя? Кто это такой красивенький? У кого это такие большие глазки… – вдруг засюсюкала Наула, смешно складывая губки. Схватив за предплечье Ули, который все не мог прийти в себя, она затрясла его. – Ули, Ули! А кто это? Он такой… такой…

– Это мой для тебя подарок, Наула Эттик. Возьми его под свою руку и не делай зла. Оберегай и…

Громкий визг был ему ответом. Наула спрыгнула с лошади и бросилась к Тумме. Охнув от тяжести, она приняла мохнатого детеныша – и он тотчас обнял ее за шею и защекотал губами за ухом. Наула засмеялась и счастливыми глазами посмотрела на Ултера.

После этих горячих вестей наследника закрутил вихрь событий. Вставал он с рассветом, а вечером приползал, обессиленный, уже затемно. Тарх отправился к толгувам вместе с немаленьким обозом и Эламом Эттиком в придачу. Глава Торгового союза не смог отсидеться в имении, прознав о походе Тарха. Теперь он вез богатые подарки Сегмату Громкому и старейшинам толгувских родов. Новый торговый путь через земли Дорчариан сулил большой прибыток. Вот только… Только если будет кому торговать после нашествия луноликих лакасов!

Вместе с Эламом Эттиком в Дорчариан прибыло и посольство от ксена Конутопа, Булгара, потомственного бродника из рода великих Булогов. Толстощекие болотники привезли дары от отца Булгуни, пятерых подружек для Кайхура и мастеров-рыбоводов с огромными чанами. Под крышками в воде плескались и взрослые рыбы, и мальки. Мастера-болотники спрятали чаны в тени, подливали воду и кормили рыб по-особому перетертым зерном с травяной мукой.

Ули тотчас приступил к выкопке прудов. С подачи хитроумного наследника выбранную землю отвозили на строительство крепости, смешивали с булыжниками и речной галькой и плотно забивали пространство между двумя рядами массивных каменных блоков. Каждый слой проливали водой и трамбовали бревнами стоймя.

Горцам будущие пруды сразу пришлись не по нраву. Пахотная земля в горах ценилась на вес золота – а здесь ее выбирали лопатами и увозили… Впрочем, копали общинные поля Архоги, где отныне не осталось хозяев, и родовые земли самого дана – и только это смиряло гнев горцев. Дважды рожденный только хмыкал в ответ. Потаенные знания, дарованные Матерью Предков, говорили ему – он все делал верно. В мельничном ручье будут оседать зерновые отходы от жерновов, а поток вынесет все съедобное в ближайший пруд. Осенью наследник намеревался еще высадить и деревья: оливки и орехи! А в пруды запустить уток с гусями!

Однако сейчас Ултеру было не до живности. Болотники отлично справлялись с работой, и всем вниманием наследника завладела стена. Угроза вторжения лакасов – не шутка! Вслед за пустой Архогой может обезлюдеть и вся долина!

Крепость росла – но очень медленно. Элам, отец Элсы, перед отъездом не поскупился, отправил на стройку всех своих рабов и нанял строителей из провинции Атариан. Дабы не возбуждать ненужный интерес далекой Арны, имперских строителей набирали осторожно, без лишней огласки. Ултер с нетерпением ожидал Быка с выкупленными пленными-рабами. Вот только когда он вернется?

В один из вечеров измотанный Ули возвращался со стройки. Вечерело. Рядом ворчала беспокойная Джура: горная речка жаловалась наследнику на воришек. Ултер ухмыльнулся. Кто бы мог подумать, что в горах перестанет хватать камня?

Все гладкие речные окатыши подле будущей крепостной стены выгребли, оголив русло. Таскаться выше по течению и вытаскивать из песка камни? Долго, муторно. Но дважды рожденный и здесь нашел решение. Сперва раскурочили все старинные развалины родовых крепостей, а потом пришел черед общинных полей Архоги.

Долинные горцы веками возделывали скудные поля, и с каждым годом соха выворачивала новые камни. Их складывали по меже, возводя ограды. Высокие – в человеческий рост, не меньше. И вот эти-то ограды теперь разбирали и возами доставляли к стене, а потом забивали внутренности стены меж двумя рядами вырубленных блоков.

Два больших пруда уже выкопали. Опытные болотники мигом нашли выход глины и замазали жидкой кашицей дно пруда, перетряхивали ее чудными граблями несколько дней. Дали подсохнуть на жарком солнце, схватиться корочкой и наконец пустили воду.

А в одну из ночей Ултеру приснился Либурх. Радостный Ули ворвался в библиотеку. Тренькнул колокольчик где-то в глубине коридора, пахнуло древними свитками, книжной пылью и знаниями. Наследник протопал по узкому проходу, толкнул дверь. Старый библиотекарь сидел над своей раскрытой книгой. Вокруг горели свечи, лежало очиненное перо, стояла чернильница. Ули, задыхаясь от восторга, промчал мимо Либурха и плюхнулся в кресло.

– Как здорово я все придумал, Либурх! Мы такую крепость с Аскодом строим!.. Такую! – болтая ногами, вещал Ули. – Там две скалы по краям выдаются вперед, как рога. Вот мы и прозвали крепость Рогатой. А на этих рогах мы башни обустроим! Как стену поднимем – в скалу вобьем упоры с держателями, бревна настелем. И будет у нас деревянная тропинка с крепостной стены на самый верх, на башни-уступы. А там мы метатели поставим!

Старик улыбался, молчал и слушал. Он потянулся к перу и принялся записывать рассказ Ули.

– Даже если враги камень из стены вышибут – то внутри-то все землей и булыжниками забито, представляешь! А толщина стены – на телеге можно проехать! С такой стеной нам ни лакасы, ни Империя не страшны. Только бы успеть!

Либурх скрипел пером. Вдруг строчки смирили свой бег, буквы поплелись друг за дружкой… Библиотекарь писал все медленнее и медленнее, с трудом процарапывая каждое слово. Лицо старика скривилось, плечо вздернулось, скрюченная рука не слушалась. Либурх сердито дернул уголком губ… И так и остался с перекошенным лицом. Он искоса глянул на юного гостя, завозился в кресле и еле поднялся. Застыл над Ултером. Тот со страхом смотрел на страшного старика.

– Обещай, что не обидишь Наулу! – вдруг просипел старик. Ули быстро-быстро закивал головой, соглашаясь. – Обещай, что прочитаешь мою книгу! – Ули опять закивал, и старик отвернулся.

Тяжело припадая и подволакивая ногу, он подошел к двери и скрылся в кромешной темноте. Дверь захлопнулась, поднялся сквозняк. Горящие свечи упали на раскрытую книгу. Огонь тотчас охватил бумагу и заплясал над столом. А Ули будто примерз к стулу и не мог пошевелиться, беспомощно глядя, как на его глазах погибает труд всей жизни доброго Либурха.

Ули всхлипнул и проснулся. Лицо пылало, словно опаленное жаром сгораемой книги из сна. Ултер сел на кровати.

«Обещай, что прочитаешь мою книгу!» – звучал голос Либурха в голове.

– Я же обещал, я сам пообещал ему тогда… – прошептал мальчик и вспомнил свою последнюю встречу с учителем. – Либурх же тогда уже умирал, он все знал! Он попросил забрать книгу – а я и не понял!

Ули спрыгнул с кровати и забегал по комнате. Нужно, нужно отписать брату! Оли сразу все поймет – ведь брат дал слово наследника! Вдруг со двора послышался звонкий смех Вилеи, и Ули невольно улыбнулся. Успокоился.

«Да. Отпишу братке, он найдет книгу».

Ултер приблизился к оконному проему. Вилейка с Гафром вставали даже раньше него, засветло. Ого! А сегодня и Вутц пожаловал! И Тумма, который обычно спал подле входа в комнатушку наследника. Ули потянулся, зевнул и уселся на подоконный камень, свесив ноги. Наблюдая за разминкой юной пайгалки и изувеченного Гафра, Ули мысленно набросал текст послания для Олтера. Оставалось добраться до комнаты танаса и зашифровать письмо.

– Падай! – вдруг раздалась команда Вутца, и Ули очнулся. Посмотрел во двор.

Недавно в горах Дорчариан случилось небывалое. Пожалуй, для многих это событие затмило и постройку стены, и возможное нападение лакасов. Старый шут, о выступлении которого слагали легенды, кому бросил под ноги золотой наруч сам император, наконец взял себе ученика. Принес ему свою старую бороду-мочало, принес разрисованную маску-личину с деревянной челюстью… Кто бы мог подумать! Учеником стал не родственник, и даже не пайгал! Выбор Вутца пал на угрюмого Гафра – и на бывшего увечного воина тотчас стали смотреть с молчаливым уважением. Вутц кого попало не выберет!

– Падай! – скомандовал Вутц. – Ну же!

Гафр, оберегая раненую ногу, осторожно опустился на землю и растянулся во весь рост. Ули нахмурился… Чего он придуривается? Вот и Тумма остановил свою разминку и уставился на Гафра. Лекарь совсем недавно избавил увечного воина от боли. Пусть хромота и осталось, но…

– Не так! – пристукнул посохом Вутц. – Что ты разлегся, как кот на солнцепеке?

Вилейка весело рассмеялась и показала Тумме язык.

– Таммата-нуи… – проворчал великан и внезапно вывалил свой огромный язычище в ответ.

Девчонка присела от неожиданности, а Тумма вдруг легко вспрыгнул на канат и легко пробежался по нему, закрыв глаз и сражая

Пролог

Одинокий кречет кружил в беспощадной синеве степного неба. Великий хан следил с вершины холма за полетом крылатого охотника. Он пришел сюда еще засветло. Позади его неподвижной фигуры на вытертой циновке замерли трое умудренных годами мужей. Все одеты по-походному, в добротные доспехи. Сходство лиц подсказывало – почтительные сыновья готовы внимать каждому слову своего повелителя. Однако отец молчал. Бесстрастное морщинистое лицо, задубевшее от ковыльных ветров и солнца, обращено к восходу, где парил кречет.

Небывалая сушь пала на степь, а следом за ней пришла и крылатая беда – саранча. Сжирая все на своем пути, она прошлась по травяному морю, оставляя после себя пустошь. Чуя невзгоды, кочевые племена пали к ногам великого хана, моля избавить от голодной погибели.

Степь оскудела. Кречет впустую нарезал круги над балкой, где шелестели на ветру мертвые ободранные листья – саранча не оставила после себя ничего живого… Вдруг вдали запылило, показались всадники. Но и это не тронуло ни птицу, ни старого степняка. Казалось, великого хана не волновало ничто земное – ни огромный лагерь, похожий на город из кибиток, навесов и походных домов у подножия холма за его спиной, ни приближающийся отряд.

Всадники подъехали к холму и спрыгнули с коней. Рослый воин с тяжелым мешком на спине торопливо взобрался по склону, рухнул перед стариком на колени и вывалил ношу на жесткую траву. Отрубленные головы рассыпались, а одна из голов покатилась вниз, и вестник прихватил ее за волосы, водрузив поверх остальных.

– Великий хан… – прошептал всадник, ужасаясь своей неловкости, и зарылся лицом в траву.

Старик наконец опустил глаза и оглядел гостинцы. Задержал взгляд на голове, которая венчала страшную пирамиду. Бледная улыбка тронула тонкие губы старика.

– Юрай и после смерти страшится меня и хочет убежать, – негромко произнес старик, и сыновья за спиной громко расхохотались.

Черноволосый с проседью воин вышел вперед и вытолкнул носком расшитого сапога беспокойную голову из кучи других. Предсмертная гримаса исказила черты лица покойного, но и сейчас в нем без труда угадывались родственные черты всех четверых: отца и сыновей.

– Рассказывай, – приказал старик, и вестник поднял голову.

– Он увел нас, железносердный. Увел со своими ближниками нас к заходу, а кочевье тронулось, ушло к границе.

– К Арзрату?! – выкрикнул один из сыновей.

– Так, великий. Но я разделил отряд. Словили всех…

– Хорошо, – слегка кивнул старик, и посланец вновь зарылся в траву.

– Значит, с байстрючьим родом покончено… – Черноволосый вновь пнул голову.

– Великий… – просипел посланец. Все взгляды обратились к нему. – Род младшей жены – он кочевал у границы… В самых захудалых землях – мы добрались и дотуда… Но они прознали о твоей воле, железносердный, и ушли.

– Куда?! – вновь выкрикнул нетерпеливый.

– В Арзрат… – прошептал посланец. – Они… давно вели дела с Арной… И даже сына отправили учиться…

– Учиться? Учиться сыну степей в Империи?

– У Юрая есть еще один сын? – Черноволосый выхватил саблю.

– Он удалил от себя младшую жену… Уже много лет, и мы не знали… Его зовут Юркхи… – просвистела сабля, и отсеченная голова гонца с худой вестью отлетела к привезенным трофеям. Обезглавленное тело, орошая холм кровью, покатилось со склона.

На лице старика не дрогнул ни один мускул. Он отвернулся и вновь обратил глаза к небу. Кречет вдруг прянул вниз. Из мертвой рощи, гневно стрекоча, вылетела длиннохвостая сорока. Кречет пал на нее и сбил наземь. Придавив когтистой лапой, охотник терзал добычу.

Старик улыбнулся и хлопнул в ладоши. Удачная охота небесного хищника оживила безмолвную статую. Старик легко поднялся с циновки, словно не сидел на ней, скрестив ноги, с самого рассвета.

– Пришло время старых легенд! Лакасы будут достойны славы предков! Как встарь, крылатая беда идет на Арну, а мы пойдем следом. Вся степь теперь здесь! Мы насытимся, а они ослабнут. Сорочье жадное племя падет под степным кречетом. Империя поляжет под копыта наших коней!

Стоило старику вскочить, как сыновья, напротив, опустились на одно колено.

– Сын, – промолвил великий хан, и черноволосый, любитель отрубленных голов, поднял глаза. – Юнасай! Отсеки ненужную ветвь. Кровь лакасов – не вода. Возьми с собой юргменов, возьми тагаулов, возьми ургванов – пройди сквозь Империю, но пресеки гнилой род.

– Я найду сына Юрая и доделаю то, что не свершили мои воины. – Черноволосый застыл в глубоком поклоне.

– Найди. Пройди северным Арзратом, затем вдоль Амарана. В топи не суйтесь. Твоя цель – Атриан.

Сыновья внимали словам отца.

– А мы… Мы двинемся на столицу. И пусть копыта наших коней омоет Арнское море!

Глава 1

– Им-пе-рия есть сла-вный креп-кий дом для ши-и… – Настырный учитель Витл застыл за спиной, дыша в затылок. В классе хохотнули, и юный горец дернул плечом: – Ши-зни…

– Шизни?! – громко переспросил Витл и обвел учеников насмешливым взглядом. Мелкие имперские недоноски тут же послушно загоготали, а здоровяк Милиар и вовсе ткнул пальцем. – Шизни?! Мне тут рассказывали небылицы о необычайно умном наследнике горского рекса, который с малолетства сам читает книги. Теперь я вижу, что это всего лишь вранье. Пустой треп! Продолжай, ученик!

– Жизни, – исправил свою ошибку красный от досады юный горец. – Жи-зни мно-гих на-ро-дов. За-кон для Империи – это… – Хоть слово и показалось знакомым, но никак не хотело сдаваться.

Ученик замер, шевеля губами. Поднял голову, чтобы глянуть на умницу Фиддала, но учитель тут же склонился над мальчиком и зашептал на ухо.

– Что же случилось? – Палец ткнул в сложное слово. – Здесь написано: «меч». Меч! – Гладкий, ровно подстриженный ноготь подчеркнул надпись. – Тебе знакомо это слово?

Витл ухватил в пятерню затылок мальчика, чтобы прижать лицо ученика к странице. Это он зря! Наследник и так держался из последних сил. Он крутанулся на скамье, сбрасывая руку, резко пнул имперца в колено и цапнул со стола глиняную чернильницу. Треснув негодяя по макушке, горец заломил ослабевшему противнику руку и толкнул в спину.

Витл «поплыл» от удара и не сопротивлялся, лупая глазами. Ученики повскакивали с мест и завопили во всю глотку. Распахнулась дверь, и в класс ввалились имперские стражники, дежурившие в коридоре. Однако первым подскочил здоровяк Милиар. Он подбежал сзади и взял непокорного ученика за шею в захват. Юный горец прижал подбородок к груди и только примерился половчее двинуть локтем под ребра неприятелю, как подоспели стражники и за шкирки оттащили мальчишек друг от друга, словно нашкодивших щенков.

Горцу завернули руки и приподняли. В проеме дверей застыл комендант. Хак Стурр упер руки в пояс и уставился на хватающего ртом воздух учителя. Тот держался двумя руками за край столешницы и пошатывался. Затем комендант перевел взгляд на горца с заведенными за спину руками.

– В комнату наказаний. В подвал. Немедленно!

Тяжелая, окованная железными полосами дверь захлопнулась. Лязгнули запоры, протопали сандалии стражников, и все стихло. Наследник растер онемевшие руки и пнул дверь.

«Проклятый Витл! Да как он посмел! Знаком ли мне меч?! – Мальчик забегал по тесной комнатушке. – Да что этот червяк возомнил! Что он может знать о войне! О настоящем оружии, о битвах, о врагах, жалкий учителишка!»

Юный горец вспомнил, как он впервые забрал чужую жизнь, как ударил отцовским кинжалом раба на Заградном мосту. Потом вспомнил дикаря-северянина, которого пинком отправил в пропасть. Вспомнил, как друзья-толгувы бились и резали безумных северян на горной тропе у реки.

«Да если бы в школу можно было приходить с оружием, этот Витл уже ползал бы с увечной рукой, которую посмел поднять на наследника дана Дорчариан!» – Мальчик вновь пнул дверь и огляделся.

Он оказался в малюсенькой комнатушке с мутным окошком под потолком и каменным сиденьицем подле входа.

«Брат рассказывал про это место». – Почетный ученик имперской школы Атриана вздохнул и подошел к стене из грубых блоков. Гнев понемногу стихал. Мальчик постучал по камню. Братка многое рассказывал… И долго-долго отговаривал его от поездки сюда, в Империю.

«Да пойми ты, брат. Все верно ты говоришь, я твое имя взял… И это нечестно. Но вот поедешь ты вместо меня… Мы близнецы, никто ничего не заметит, это правда. Но тебе же там тяжело одному придется! Все мои друзья будут думать, что ты – это я. Понимаешь? Но мои друзья – это еще полбеды. Они ничего плохого не сделают. А вот враги уже давно нож точат, мечтают добраться… А ты и знать не будешь, откуда ждать удара!»

Брат смешной: ведь он и мечтал уехать к врагам – а как же иначе свершить месть? Поэтому старший сын дана оставался непреклонным и твердил раз за разом одно и то же. Вот и сейчас мальчик уставился на глухие камни и повторил уже, наверное, в сотый раз самые важные слова:

– Я должен вернуть свое имя! Я Олтер, Старший, Правый, наследник дана Дорчариан. – Слабый голос задрожал, потерялся среди толстых стен и мигом канул в каменном мешке.

Брат был прав.

Жизнь в Империи оказалась совсем другой. И люди здесь оказались другими, не похожими ни на родичей-горцев, ни на удалых толгувов, ни на суровых боларов. А друзья брата: толстый Булгуня, юркий смуглый Юркхи, немногословный Кольша, рассудительный Фиддал до сих пор оставались чужими. Они так обрадовались, когда Олтер вернулся в школу! Обступили, тормошили, хлопали по плечам, взахлеб рассказывали последние новости!.. А он топтался на месте дурак дураком и мечтал только об одном: как поскорее удрать к себе в комнату и спрятаться ото всех.

Эх, прав оказался брат, сто раз прав!

Вот Булгуня прицепился с вопросом: куда делся Кайхур? И как же теперь ему привезти для щенка подружек из Конутопа?.. Вот что на это толстяку ответишь?

Конечно, брат постарался… Несколько седмиц кряду, в Старой вилле, втолковывал ему, кто есть кто в Атриане. По нескольку раз пересказывал свои приключения, и Оли был уверен, что справится. Да и братка утешил, велел первым делом открыться библиотекарю Либурху и поведать ему всё без утайки.

«Он верный старый друг, он даже нашему дедушке Эндиру помогал! И дядька Остах за тобой приглядит, в беде не оставит», – обнадежил напоследок брат.

Оли нахмурился и с тоской посмотрел в мутное окошко. Как же, как же… Клиббовы потроха! Вот только ни Либурха, ни Остаха нет рядом!.. Дядька пока так и не вернулся из приморского городка Арраина. Он же теперь не простой горец, а ночной хозяин целой провинции Атариан! Не баран икнул! А Либурх… Олтер опять вздохнул. Старый библиотекарь умер, не дождался возвращения наследника. А вместо него учителем поставили недоумка Витла.

Вспомнив о противном учителишке с огромной плешивой головой, Оли опять саданул по ни в чем не повинной двери.

«Сволочь! Подонок! Да как он посмел дотронуться до наследника дана Дорчариан!»

Олтер сжал кулаки, а потом злорадно улыбнулся. И все-таки здорово он огрел этого имперца! Уроки чернобурочника Третьего и наставника Хоара в зимней Пайгале не прошли даром. Оли припомнил своих учителей, село канатаходцев и несносную Вилейку.

«Эх, в горах хорошо… И небо во всю ширь, и люди простые, веселые, не то что здесь!.. Однако это все пустяки. Главное – я вернул себе имя!»

Оли прикоснулся к золотому желудю под рубахой. В голове зазвучал тихий голос Хариса, седого жреца толгувов, который слушал волю пресветлых богов в шелесте листвы священных дубов.

«Тебя любят боги. Носи амулет не снимая! Он поможет в бою!»

Олтер стиснул золотой желудь в кулаке и кивнул. А Харис в его голове продолжил:

«Ты носишь чужую одёжу, и сила не может найти тебя! Оденься в свое!»

– Я оделся! Оделся в свое! – ответил Оли. – Я вернул себе имя!

Олтер шлепнул ладонью в стену.

– Я Олтер! Старший, Правый! – Теперь мальчишеский голос не прятался по углам, а звенел под невысокими сводами. – Я наследник Рокона, сына Эндира, сына Хродвига, дана Дорчариан, повелителя и защитника племен алайнов, дворча, дорча, дремнов, гверхов, гворча, квельгов, терскелов!

Привычные, знакомые с раннего детства, торжественные слова вернули Олтеру доброе расположение духа. Хватит киснуть, хватит тоску наводить! Ведь он же нарочно пробрался в стан врагов, чтобы отомстить. А для этого нужно быть сильным!

Он разогрел мышцы, как его учил дядюшка Вутц. Шумно подышал, разгоняя кровь, и уселся на пол, растягивая ноги и руки. После занятий старого шута он стал ловким и научился-таки ходить на канате. Не так, как Вилейка, конечно… А чтобы оставаться ловким, нужно постоянно тянуться! Дядюшка Вутц рассказывал!..

Мальчик прилежно доделал все упражнения до конца. Немного запыхался и присел на сиденье.

«И чего я нюни распустил? Подумаешь, в подвал запихали. Меня проклятые северяне даже в яму скинули, и ничего! Где теперь те северяне?! Ради меня целое войско толгувов вышло на войну! У меня такие друзья! И Сегмат, и Сегимий, и Джогу-Вара, и Тарх! А брат у меня и вовсе дважды рожденный, любимец Матери Предков. Что мне какой-то имперский учителишка?! Пусть только попробует еще раз!.. Тогда я ему руку сломаю, как Третий учил. Сначала одну, а потом другую. Прав был Сегимий: месть – путь воина!»

Возбужденный юный горец вскочил и забегал вдоль стены.

«Да мне наместник вообще не указ! Он не посмеет меня наказывать! Элса Эттик подтвердила мир между Империей и Дорчариан! Ха! Имперцы поклялись, что не станут наказывать за побег! А в ответ отец поклялся, что ни один волос не упадет с головы Наулы Эттик!

Ничего-ничего, и здесь можно жить! Вокруг столько всего интересного, а я даже и города толком не видел!»

Олтер остановился и приник ухом к каменным блокам, но услышал только свое шумное дыхание и стук сердца. За стеной прятались подземный ход и огромные подземелья Атриана! Здорово, дома такого нет! Скорее бы уже побывать под землей! Юный горец погладил камень, ковырнул серый раствор.

«Когда уже дядька Остах приедет?! Так охота добраться до подземной школы, про которую рассказывал братка! Там учатся мои личные гвардейцы, а я до сих пор ничего и никого не видел!»

Недавно в ночи приходил Йолташ, брат Барата. Оли вспомнил разговор с молчуном Йолташем и невольно хихикнул.

После побега братки горец Йолташ остался в Атриане, присматривать за гвардейской школой. Пока в горах шла война с Империей, он с учениками сидел под землей. Только по вечерам и выбирались в лесок за городом через укромный проход. В овраге юные гвардейцы учились стрелять из небольших самострелов, найденных в тайнике замотанных.

Последних новостей горец не знал, вот и прибежал сразу же, как наследник вернулся. Барат рассказывал брату про сражение подле Матери Предков – как дан Рокон обвалил половину горы на головы имперцев, как с верхотуры обстреливали лагерь противника. Так интересно рассказывал – Олтер и сам заслушался! А молчун Йолташ сидел рядышком, на ус мотал. Только все время косился на наследника. Стоило Барату выйти по нужде, как Йолташ спросил:

– Что с Кайхуром? А Тумма где?

Юный горец в ответ промямлил что-то, и Йолташ вдруг встал напротив мальчика, вперив в него пристальный взгляд. Оли даже струхнул маленько.

– Я чую неправду, наследник. Я не понимаю… – Горец отвел глаза, и плечи его поникли. Но затем он упрямо сжал кулаки и вновь требовательно посмотрел на мальчика. – Я не знаю, что и думать, наследник.

Вот что прикажете делать?! Ведь ни Остаха, ни обещанного добренького Либурха рядом не оказалось… На кого положиться? Вокруг накопилось столько непонятного, что Оли устал прятаться. Он взял – и все рассказал этому молчаливому твердому горцу.

Друзья брата – его друзья!

Олтер, торопясь и перескакивая с пятого на десятое, поведал Йолташу всю историю о том, как братья поменялись местами. Как младший упал со скалы и повредил спину, не смог ходить, а исцелить его могли только в Империи. Вот и отправили младшего вместо старшего. Теперь-то это уже не такая важная тайна, раз все встало на свои места!

– Братка теперь ходит по-прежнему! И мы с ним поменялись обратно. Чтобы все по-честному! – закончил рассказ наследник.

Йоли кусал губы, а потом не выдержал и рассмеялся.

– Ну, Оли! – хохотал он. – Ну, Ули! Целую Империю обвели вокруг пальца!..

– Это диду Гимтар придумал… – пробурчал мальчишка, но не удержался и сам развеселился. – А я только обратно все вернул, как должно быть… По-настоящему!

Когда с заднего двора вернулся Барат, он встретил двух хохочущих горцев: большого и маленького. Йолташ вытирал слезы:

– Расскажем ему?

Наследник великодушно махнул рукой. Чего уж тут!

Вспомнив тот вечер с братьями-охранниками, Олтер развеселился. Он разбежался, оттолкнулся от стены, ловко перевернулся через голову и приземлился на ноги. Даже не покачнулся! Вот как он в Пайгале научился!

«Ага! Своим горцам открылся – и сразу жить легче стало! Нужно теперь и друзьям брата все рассказать. Друзей не обманывают! А то они же не понимают ничего, обижаются. Хватит уже эти тайны как репейник на себе таскать, надоело! Пока я по горам с прадедушкой ходил, эти тайны мне житья не давали! Довольно! Теперь и здесь, что ли, ото всех прятаться?»

Вдруг вдалеке загомонили, послышался зычный бас охранника. Оли прислушался. Голос стражника удалялся. Тихонько скрипнула внешняя, первая дверь. Неужели враги? Олтер поднял кулаки и осмотрелся. Враги, а он совсем безоружен! Горец встал подле двери, вжался в угол, готовясь броситься на вошедшего. У порога заскреблись…

Да кто это там?

– Оли, Оли, ты здесь? Слышишь?

– Юркхи? Но… как ты прошел? Там же стражник!

– Как-как… Как в прошлый раз!.. Совсем забыл, что ли? Я тебе хлеба принес! – В щель между дверью и полом просунули кусочки разломанного хлеба. Оли плюхнулся на колени и собрал гостинцы.

– Ты, главное, нос не вешай! Мы с тобой! Хак Стурр орал на весь плац. Грозился тебя на седмицу посадить на хлеб и воду.

– На седмицу?!

– Ага. А дурачка этого, учителя Витла, унесли. Шепчут, нового вместо него поставят.

– Как унесли? – не понял Оли. Ну, пнул он его в колено и ударил чернильницей по голове. Подумаешь… Удар-то совсем слабый получился.

– Тебя как стражники скрутили и увели, этот Витл урок продолжил. А потом замолчал и башку зачесал. А потом – бац, – брякнулся набок и лежит.

– Вот это да… Дела!.. – протянул Оли.

– Ага. Ну все, мне идти надо. Ты это… нос не вешай! Мы – твои друзья! Тебя не оставим! Булгуня сказал, как выйдешь – все вместе в город пойдем, гулять!

Опять скрипнула внешняя дверь, и Олтер вновь остался один.

– Друзья… – прошептал Оли и вдруг ни к селу ни к городу опять припомнил смешливую неугомонную Вилейку. И что она там без него делает в долине? Как поживает? Ведь он уехал и даже не попрощался.

Внезапно сверху, из мутного окошка, послышались громкий лязг и нестройные выкрики. Звенело железо. Потом загомонили, и раздались короткие военные команды. Да что это там творится? Окошко высоко, под самым потолком – не дотянуться! Впрочем… Не зря же он зимовал в селе канатоходцев!

Оли примерился… Разбежался, подпрыгнул, на миг коснулся стены и повис, цепляясь кончиками пальцев за узкий подоконный камень. Ухватился второй рукой, подтянулся, закидывая предплечье и опираясь на локоть. Вновь подтянулся – и вылез весь, упираясь согнутой колесом спиной на стенку, уткнув подбородок в коленки. Если бы не размялся хорошенько – ни в жизнь бы не поместился!

Мутные зеленые стекла с пузырьками, разделенные свинцовыми перемычками, пропускали только рассеянный свет. Сквозь такие ничего не разглядишь! Однако Оли повезло. Он обнаружил дырку между рамой и стеной и исхитрился, приник к ней глазом.

Окно выходило на плац. Напротив входа в младшую школу застыли Барат и Йолташ. О как, в полном вооружении! Даже шлемы вздели и щиты принесли! У крыльца, перегородив проход, замер отряд Внутренней стражи, ощетинился копьями. Десятник орал на горцев, потрясая коротким клинком, за его спиной переминался Хак Стурр, сложив руки на груди. Горцы не наступали, но и оружия не убирали.

На садовой дорожке показался бегун в развевающейся тунике. Олтер пригляделся и узнал одного из помощников коменданта. Тот выметнулся на плац. Горцы, услышав топот, разошлись в стороны, приподнимая щиты… Помощник коменданта воздел безоружные руки и торопливо поклонился. Подойдя ближе, он произнес несколько фраз, и Йолташ кивнул.

Имперец подошел к коменданту. Тот выслушал его и качнул головой. Раздалась короткая команда, и стражники тотчас подняли копья. Барат и Йолташ вдели мечи в ножны, закинули щиты за спину. Хак Стурр решительным шагом двинулся к зданию и пропал. Через пару мгновений загремел его грубый зычный голос, и Олтер понял, что слышит коменданта изнутри, из школы.

Оли кое-как извернулся в оконной узости и спрыгнул на пол. Едва он выпрямился и принял невозмутимый вид, как дверь распахнулась. Хак Стурр смерил его внимательным взглядом.

– Ученик! Тебя требует к себе сиятельнейший Сивен Грис, наместник провинции Атариан! – пророкотал комендант.

«Требует, как же. – Олтер еле сдержал кривую ухмылку. – Как мои Барат с Йолташем захотели ответ за самоуправство взять…»

Олтер выпятил челюсть и двинулся к выходу. Хак Стурр в последний миг посторонился и пропустил наследника.

Стоило Олтеру появиться на крыльце, как Барат с Йолташем тут же пристроились за правым и левым плечом. Путь указывал дородный слуга в богатой одежде. Позади затопал отряд внутряков. Оли приметил, как шевелятся кусты по краю плаца: на него прибежала поглазеть вся школа.

«Даже из старшей школы небось примчались», – с гордостью подумал Олтер.

Скорым шагом они приблизились к имению. У входа поджидал еще один отряд Внутренней стражи. Учтивый десятник с поклоном передал – войти сможет только наследник. Один, без охраны. Барат заупрямился, но Олтер кивнул и вошел в небольшие ворота.

Дородного слугу-провожатого сменил воин Внутренней стражи, здоровенный детина с ручищами-окороками. Мазнув по наследнику равнодушным взглядом, он даже и не подумал поклониться. Печатая шаг, вояка двинулся вглубь имения. Украдкой оглядываясь вокруг, Олтер зашагал следом.

«Подумаешь! Ничего особенного… – Оли глазел на широкие и высокие оконные проемы, на красную черепицу, на брусчатку под ногами. – Такая же вилла, как у нас в горах… Только с фонтанами и побольше немного…»

Однако стоило ступить во внутренний двор, как наследник невольно замер, пораженный. Тяжело пахло бойней, словно недавно здесь закончилась жаркая битва. Жужжали жирные черные мухи. На столбах и стенах повисли изможденные голые люди; некоторые из них были уже мертвы. Сбоку свистнуло, Оли вздрогнул всем телом и повернулся. Тоненько заскулили, по худой спине разошлась кровавая полоса, и здоровяк в набедренной повязке вновь занес кнут над привязанным к бревну рабом.

«В битвах сражаются лицом к лицу, а здесь… Нечестивцы! Прав был прадедушка: бывших рабов не бывает. Рабов и их хозяев!»

Олтер приметил насмешливый взгляд искоса своего провожатого и расправил плечи. Вперил в здоровяка пристальный взгляд, и тот тотчас подобрался, зашагал через двор. Вновь свистнул кнут, бедняга не выдержал и завопил во весь голос, но Олтер теперь и ухом не повел. Пусть орут чужие рабы, до этого ему дела нет!

Сивен Грис обнаружился на берегу небольшого пруда. Одутловатый высокий мужчина в богатых одеждах восседал на низенькой скамеечке в тени повислой ивы. Не оборачиваясь на звук шагов, наместник провинции Атариан глядел на невысокий холмик, который венчала небольшая белоснежная мраморная колонна с расправившей крылья птицей наверху. Оли пригляделся и узнал чайку – недаром в детстве Остах-рыбак столько рассказывал им про этих крикливых птиц.

«Тут могила, что ли? – невольно подумал Оли, присматриваясь к холмику. – Чаек здесь прикопали? Прямо посередь имения?»

Краснолицый здоровяк-провожатый, пятясь задом и потупив глаза, едва не налетел на Олтера. Зыркнул исподлобья и сжал губы. Чего злится-то? Внезапно Оли вспомнил науку брата и чуть не хлопнул себя по лбу. Поклоны! Слова и поклоны!

– Сиятельнейший наместник Сивен! – Оли подал голос и слегка склонил голову.

– Наследник Олтер, – медленно и без всякого выражения ответил Сивен Грис. Кинул взгляд на Олтера и скривился. – Так и не научился одеваться как подобает.

Олтер промолчал. Сивен Грис молчал в ответ. Повисла пауза, и Оли огляделся.

У дальнего берега пруда, куда отошел провожатый, замерли истуканами воины Внутренней стражи. В полумраке коридора за рядом колонн мальчик приметил целую прорву слуг и рабов, готовых кинуться к хозяину по щелчку пальцев.

– Двор наказаний видел? Столбов прибавилось с тех пор, как ты у меня Тумму увел, а? – Лицо Сивена исказилось.

Олтер пожал плечами. Историю похищения Туммы он помнил прекрасно. Лучник Юсси тогда здорово помог брату!

– Тумму украл, Наулу украл. – Наместник ткнул в мальчика толстым пальцем с огромным перстнем. Он наконец соизволил развернуться к посетителю. Присесть Олтеру никто не предложил. – Элса уехала в горы…

Палец Сивена подрагивал, слова растягивались, глаза блестели. Наместник был сильно пьян.

– Я бы с великой радостью вкопал во дворе наказаний новый столб и повесил тебя вниз головой! – Сивен затряс перед собой кулаком. – Повеселил бы Пагота!

Оли вновь промолчал. Хоар, нынешний глава Круга Хранителей, учил его многим премудростям. Одна из них гласила: «Слова пьяного не стоят ответа. Слушай и запоминай!»

– Повесил бы – и приходил посмотреть. Каждое утро… – В руке наместника появился кубок с вином. Он шумно отхлебнул, тяжело поднялся и продолжил совсем другим тоном: – Нельзя бить учителей, мальчик…

– Я не мальчик! – не выдержал Олтер и насупился.

– Тогда тем более! – побагровел Сивен и рявкнул: – Тем более!!! Если ты не драный козопас, то должен понимать… Нельзя ученикам бить учителей, наследник дана Дорчариан! Это против устоев! Иначе это все, – он окинул имение широким жестом, – рухнет в клиббову пропасть! Зачем наследник дана Дорчариан прилюдно избил учителя атарианской школы?

– Он поднял на меня руку! – выкрикнул мальчик и сделал шаг вперед. Стражники подтянулись. – Мне нужно было вызвать его на Арену? Отписать отцу? Или потребовать виру за оскорбление?

– Какая вира! – досадливо всплеснул руками наместник. – Забудь, Олтер. Я выкинул этого дурака с разбитой головой на улицу. Без единого медяка. Такое наказание устроит сына дана?

Олтер нехотя кивнул.

– Вот только если ты вновь позволишь себе подобное, – с угрозой в голосе продолжил Сивен, – я не потерплю этого! Я уговаривался с твоим отцом… ни один волос не упадет с твоей головы. Потому что ты будешь сидеть в подвале! Днями! Ночами! Седмицами! – брызгая слюной, заорал он. – Тебе будут приносить еду – в подвал! Выносить горшок – из подвала! К тебе даже будет приходить учитель! Со стражниками! Чтобы сын дана не поколотил его! Достойно ли наследнику Дорчариан день-деньской сидеть в подвале, словно безродному псу?

Оли знал, куда едет: к врагам. И потому хулу от главного неприятеля пропустил мимо ушей. Зачем обижаться на того, кого собрался убить? Наследник промолчал.

– Значит, мы поняли друг друга, – сменил гнев на милость Сивен. Он приподнял пухлую руку, чтобы отослать посетителя, но тут вспомнил что-то и прищелкнул пальцами. – Постой. Крент!

Из-за колонн тотчас показалась высокая тучная фигура с рыжей шевелюрой. Олтер закаменел: он признал губителя Архоги. Этого имперца он тоже намеревался убить сразу же, как предоставится возможность. Его мести хватит на всех.

– Сиятельнейший наместник, Сивен Грис. – Глава Внутренней стражи согнулся в угодливом поклоне и замер.

– Слово наместника нерушимо. – Сивен вновь прищелкнул и указал на мальчика. – Ты должен ему.

Здоровяк достал из-под плаща продолговатую шкатулку темного дерева. Скованной походкой приблизился к наследнику и пихнул ее в руки мальчика.

– Между нами произошло… досадное недоразумение, – глаза Крента полыхали ненавистью, но тон оставался учтивым. – Я приношу извинения наследнику дана Дорчариан.

– Ну вот и замечательно! – хлопнул в ладоши наместник. – Мы все решили, Олтер. Ступай, ты можешь быть свободен.

«Я и так свободен», – подумал мальчик, но промолчал. Он слегка поклонился, развернулся, увидев изумленные глаза рабов, и удалился.

Сивен вперил в спину мальчишки тяжелый взгляд.

– Так и не приучился должному вежеству, дикарь. Эх, всыпать бы ему плетей… – мечтательно протянул он и повернулся к брату. – Присматривал за ним?.. Как он во двор наказаний вошел?

Крент с шумом втянул воздух.

– Мелкий ублюдок!.. Сперва оторопел малость. Потом набычился и дальше потопал… Проклятое козопасово племя! – Крент стиснул кулаки.

– Только отодрали тебя козопасы, брат. И обобрали до нитки. Я столько монет им за твой выкуп отсыпал… – обманчиво спокойно протянул Сивен и покачал головой. Крент мигом взмок. – Фраксу перерезали глотку, Сплетник сгинул, Элса с Наулой теперь в горах… Кучу воинов потеряли… За пережитый позор я с удовольствием вот этими руками окунул бы тебя в кипящий котел, но… Первую соль горцы вот-вот отправят в Арну, земляное масло вновь поступает в казну, Элса расстаралась.

Сивен наполнил кубок до краев и протянул Кренту.

– Выпей со мной, брат! – Рыжего из жара бросило в холод. Он принял из рук наместника чашу, и она заходила ходуном в его ладони, мигом расплескав половину. Словно не замечая ужаса собеседника, Сивен налил и себе. Отхлебнул вина и жестко закончил: – Не смей даже смотреть в сторону Олтера!

Крент Грис склонил покаянную голову.

– От Элсы письмо пришло… – Смена настроения наместника свела бы с ума кого угодно. Сивен с нежностью посмотрел над крышами вдаль, на белоснежные горы в легкой дымке. – Пишет, нужно проследить – чтоб ни одно зернышко от купцов не перепало горцам. Одной солью сыт не будешь: как брюхо у горцев к хребтине прилипнет – тут же взвоют, на карачках приползут.

– Ты бы отписал тестю… – осторожно заметил Крент. – Он же лучше нашего знает…

– Элса сама, – отмахнулся Сивен. – Пишет, Элам самолично собрался в гости, проведать дочь и внучку. Так что ты наших купчишек прижми, которые в Торговый союз не входят. Чтоб ни одна сволочь и подумать не могла стакнуться с горцами!

– Все сделаю, брат! – Крент стиснул чашу так, что побелели пальцы. С купцов он теперь сдерет три шкуры, не меньше!.. Будет что и себе в пустую мошну положить!

– А этому щенку Олтеру я зубы еще выдерну, – закончил наместник, оглядывая опустевший дворик. – Настанет день, и долготерпенье мое вознаградит Пагот!

Олтер вышел из ворот имения, и к нему сразу подскочили верные Барат и Йолташ.

– Как? Как ты, Оли?

– Что сказал наместник?

– Пьяница он, ваш наместник, – улыбнулся Олтер, едва они отошли подальше. – И никакой седмицы в подвале мне сидеть не придется. А еще вот! – С этими словами он вручил Барату продолговатую шкатулку.

Любопытный горец тут же приоткрыл ее, и на солнце сверкнули драгоценные камни. Барат тотчас захлопнул шкатулку и опасливо огляделся. Однако садовая дорожка, по которой они шли к дому, была пуста.

– Наши? Из госпиталя? – подал голос Йолташ.

Олтер кивнул и передал шкатулку молчаливому спутнику. Йолташ вскинул брови, и наследник пояснил:

– Припрячь в подземелье. Там надежнее, а то опять сопрут.

Горец понятливо хмыкнул.

– А куда это мы? – удивился Олтер. – Дом-то наш прошли…

– Так друзья твои прибегали, – ответил Барат. – В честь изволенья из плена наследника Дорчариан на пир звали. Булогичи расстарались…

Горцы переглянулись и дружно дернули кадыками.

– Друзья… – протянул Олтер. Он вспомнил о своем решении все рассказать ребятам. Похоже, вечерний пир – лучшее время для этого. – Значит, мы идем к Булгуне в гости?..

– Ох, великая Мать Предков! Ты же еще не был у болотников! – Барат закатил глаза и рванул вперед. – Ты даже не представляешь, Оли! – на бегу попытался объяснить он и не смог найти нужных слов. – Там такое… Такое!..

Барат оказался прав. Мастера-повара превзошли сами себя, расстарались в честь появления Олтера после долгого отсутствия! Горцы издалека почуяли умопомрачительные ароматы и прибавили ходу. Оли несся первым: в комнате наказаний наследник успел изрядно проголодаться! Олтер миновал крыльцо, завернул за угол, вошел в уютный задний дворик с фонтаном…

Такого он еще не видел нигде! Хоть и успел уже побывать на пирах в разных краях!

Между фонтаном и домом, в благословенной тени заплетенного виноградной лозой навеса, стояли столы и скамьи, устланные пушистыми шкурами. На столах разлеглись запеченные молочные поросята; высились грудами жареные до хрусткой корочки рыбешки; исходила соком верченая дичина, окруженная вареньем из кислой сливы; белела родная брынза на холмах из оливок; на длинном подносе виднелись перепела, начиненные сыром; за ними угадывался жирный гусь с ячменем, грибами и луком; куры и утки в меду с яблоками… Олтер беспомощно окинул взглядом ломящиеся от яств столы.

Во дворике ждали его новые друзья. Победные крики пронеслись меж столов.

– Пришел! Пришел!

– Выбрался, Олтер!

– Проходи, проходи, друг наш Оли! – замахал руками толстый Булгуня и шлепнул по пустующему месту рядом с собой. – Чего застыл, словно в первый раз?!

«В первый раз?..» – Олтер нахмурился и склонил голову к плечу.

Как бы сильно он ни хотел кушать, а дело прежде всего!.. Он глянул вокруг: помимо друзей-мальчишек, здесь столовались и слуги. Щурился у стены старичок в длинном халате, сновали с подносами толстяки Булогичи, сунули носы в кружки белоголовые родичи Кольши… Впрочем, юный горец прекрасно помнил рассказы братки. Слуги у приятелей – вовсе не слуги, а верные люди, испытанные в бою. Этим можно доверять.

Наследник бросил взгляд на охранников, и те поняли его без слов. Барат двинулся назад за угол, присмотреть за входом, а Йолташ подошел к скрытой задней калитке. Приоткрыл и выскользнул наружу. Вдруг подслушает кто? Лишние уши сейчас ни к чему.

Ребята заинтересованно проследили за горцами и примолкли. Даже Булогичи оставили в покое свои разносолы.

– Я должен сказать… Я должен кое-что рассказать вам, друзья! – решился наследник и начал свой рассказ.

– Ну, йок! – послышался старческий надтреснутый голос. Оли закончил, и степняк разлепил узкие глазки. – Ну, Ули-Оли! Ну, хитрецы, йок!

После слов Юсси поднялся шум, все засмеялись, загалдели.

– А что с Бареаном?

– А как Тумма, спасся?

– А с Олтером… ну… с Ултером, твоим братом, все хорошо?

– А он и вправду Наулу Эттик выкрал?

– А в войне кто победил? Фраксу Хмутру и впрямь голову отрезали?

Вопросы посыпались на Олтера, словно сухой горох с верхней полки чулана. Его спас старший Булогич. Гостеприимный хозяин хлопнул в ладоши, пригасив гомон, и усадил наследника рядом с Булгуней, пододвинув тарелку.

– Гость в дом – радость в дом. Пока наследник не насытится – не приставать! – Он грозно оглядел присутствующих.

Все тотчас вспомнили о еде и заработали челюстями, изредка переговариваясь.

– А я, наследник дана Дорчариан, – Булгуня подмигнул соседу, – после победы в Паготовых состязаниях… – Он нахмурился и спросил: – Ты хоть слышал о моих боях на Арене? Тебе брат рассказывал?

Олтер кивнул с набитым ртом, и болотник продолжил:

– Меня после всех почестей наместник спросил: чего хочешь, славный победитель, услада очей Пагота? Знаешь, чего я попросил?

Оли добрался до мелких птичек, начиненных чем-то безумно вкусным. Вытаскивая изо рта косточку, он вопросительно промычал.

– Свободный выход в город! Когда захочу и с кем захочу! – потряс указательным пальцем довольный сын ксена. – Так что мы теперь в город когда хочешь ходим! Ну… после занятий, конечно. Все вместе! И на рынок, и на Арену, и в оружейные ряды! Так что теперь и ты с нами! – хлопнул по столу болотник.

Олтер хлебнул взвара и спросил:

– Так я ж провинился… А меня выпустят?

– Хак завтра же хвост прижмет, вот увидишь… – заметил один из Булогичей, проходя мимо с казаном печеных овощей. Увидев недоумевающий взгляд мальчика, он пояснил: – Ты ж от наместника к нам пришел, а не обратно в подвал. Значит, Сивен твою сторону взял.

– Да утрется, утрется Стурр…

– Говорят, коменданту этот Витл, учителишка новый, и самому не нравился, – раздалось справа. – Так что Хак только доволен будет.

– Ага. Сейчас кто Сивену слово поперек скажет? Дурных нет; все дурные на столбах висят.

– Да. Что он, что брат его – последние мозги пропили. Такое творят…

– Тихо ты, бестолочь…

– Слыхал? – Булгуня поддел локтем приятеля. – А я чего говорю?! Так что завтра же в город пойдем! Мне дядьки рассказали… они такое место нашли!.. Там настоящий заморский двор!

– Чего? – Оли отодвинул тарелку. – Заморский двор? Это еще что?

– Дядьки услышали, пришли туда за пряностями из-за моря. Ну и новую еду испробовать. А там… – Булгуня нагнулся над столом и понизил голос. – Там девки заморские с голым пузом пляшут! Дядьки весь вечер не могли успокоиться, только о них и говорили!

Новость о голых девках не сильно заинтересовала Олтера. Дались ему голые девичьи животы, ха! А вот возможность выбраться в Атриан, поглазеть вокруг… Это здорово!!

Наследник наконец насытился, и вопросы посыпались по-новому. Оли до позднего вечера пересказывал о странствиях братки, Туммы и Бареана. Просил передать ксену Конутопа, что брат о договоренностях помнит. Пусть шлет нужных людей в Дорчариан: и дан их ждет, и мелкий Кайхур тоже. Краснощекие повара выслушали радостную новость и заторопились в дом, писать послание великому ксену Булгару, отцу Булгуни.

– И мастеров-рыбоводов с мальками пусть отправят! – крикнул юный болотник им вслед. – Я обещал!

Олтер еле досидел до конца ужина. Едва начало темнеть и все распрощались, как юный горец наконец отправился в подземелье.

– Уверен, наследник? – спросил Йолташ.

– Уверен, – нахмурился Олтер и потеребил амулет под рубахой. – Это же мои гвардейцы, так ведь? Негоже оставлять своих воинов ждать.

Братья переглянулись. Будь их воля – сидеть бы сегодня юному горцу дома! Вот только без Остаха они ничего не могли возразить неуступчивому наследнику. Прежний Оли был мягче, а этот не просил – приказывал. Пожав плечами, Йолташ потопал в сумрак. Барат и Олтер двинулись следом.

Едва они скользнули под громаду Атрианского архива, голос Барата построжел.

– Под землей – никаких игр, никаких шалостей, наследник. – Он запалил факел и осветил нишу в стене. – Здесь всегда хранятся запасы масла и светильники. Закон подземелий прост: сжег масло – пополни запасы, разбил светильник – замени!

Олтер кивнул.

– Раньше с нами были дважды рожденный и Тумма, которые умели видеть в темноте. Был Кайхур. Теперь заплутаешь – никто не найдет, не спасет, – пояснил Барат.

Йолташ одобрительно покачал головой и первым отправился в путь. Следом шел Олтер с лампой, а позади с факелом в руке сопел Барат.

Йолташ осветил белые черточки на каменном боку у очередного поворота.

– Твой брат сделал. Подновляю их иногда.

Оли оглядел пометки. У каждого нового поворота белело по отметине. Хитро братка придумал: стрелка указывала нужное направление. Захочешь, а не заблудишься!

– Замотанных больше нигде не встречали? – пробасил со спины Барат.

– Нет, хвала Матери.

Под землей было неуютно. Метались по стенам отблески огней, каменные своды давили на макушку, по сторонам то и дело возникали многочисленные ходы и отвороты.

– Твой брат тут целыми днями гулял, – шепнул Барат. – Во тьме-тьмущей без самого маленького огонечка! Мать Предков и ходы потайные научила его искать, и каменные стены двигать.

Йолташа слова про каменные стены заинтересовали. Он вдруг обернулся и озорно подмигнул наследнику. Олтер приободрился: к Барату за время совместного пути в Атриан он успел привыкнуть, а вот рядом с молчуном Йолташем порой чувствовал себя неуютно.

«А каково братке в горах? – внезапно задумался Олтер. Его вдруг осенила простецкая мысль, которая раньше не приходила в голову. Он даже чуть не споткнулся на ровном месте. – Ведь ему тоже несладко приходится! Мы же никому ничего не сказали… А там же и Вутц, и Вилейка, и Хоар!.. Они же будут думать, что он – это я! И отец… – Олтер вдруг вспомнил пронзительный взгляд отцовских серых глаз и передернул плечами. – Мы же обманули дана Дорчариан!.. Я так сильно хотел вернуть свое настоящее имя… Больше всего на свете! А отец этого не понял… Теперь он не сразу обнаружит подмену, но уж диду Гимтар-то сразу все поймет!..»

– Осторожно! – Оли очнулся от резкого голоса Йолташа. – Мы подходим. Впереди ловушка-колодец!

Олтер закрутил головой и обнаружил большую дырку в полу. Они обошли ее по краю, и наследник заглянул вниз. Массивный кусок скалы торчал на дне. Все как брат рассказывал! Оли воочию представил, как братка раздевал замотанного преследователя в глубине ловушки, и поежился.

Впереди послышались говор и смех. А вот и подземная школа! Олтер подпоясался, поправил кинжал на боку и расправил плечи. Стены разбежались в стороны, огни многочисленных ламп осветили громадную пещеру. Справа высились высоченные многоярусные кровати – чудны́е, Оли никогда таких раньше не видел. Вдоль кроватей расхаживали мальчишки. Кое-кто уже укладывался спать.

– Стой, кто здесь?! – вдруг раздалось из темноты, и Олтер резко развернулся, поднимая над головой лампу.

Барат широко шагнул вперед, заслоняя наследника и хватаясь за меч.

– Молодец, – негромко произнес Йолташ. – Давно нас приметили?

– Как только ты из-за поворота вышел, учитель… – Над скальным обломком появился мальчишка. Вырос разом, словно из ниоткуда! В руках зажат снаряженный небольшой самострел, предупредительно отведенный в сторону. Подле него возник еще один помощник. Докладчик, увидев наследника, выкатил глаза и захлопал удивительно длинными, пушистыми, словно у девчонки, ресницами. – Олтер! Наследник! Не может быть!

Эхо подхватило радостные слова, заскакало меж кроватей, растревожив детвору. Вся школа поднялась на ноги и ринулась ко входу в подземный зал.

– Это что такое? – встретил их строгий окрик Йолташа. Эхо резким хлыстом осадило подбегавшую толпу. Оглядев взглядом исподлобья встрепанную ребятню, горец презрительно выплюнул. – Гвардейцы…

Смущенные ученики мигом пригладили вихры и выстроились плечом к плечу. Олтер прошелся вдоль строя, отмечая про себя, что не такие они и худые, как рассказывал братка. Половина, никак не меньше, выше его самого и шире в плечах… Хорошо их кормил Йолташ, значит. Не морил голодом… Наследник остановился напротив плотно сбитого парня. Тот радостно улыбнулся и подскочил к нему.

– Олтер! Здорово! Я так рад, что ты пришел! Задали вы там взбучку имперским воякам?!

Оли беспомощно глянул на Йолташа.

– Это Пелеп. Повар. Готовит хорошо. – Йолташ оттер плечом паренька и встал подле наследника. Пелеп недоуменно захлопал глазами, с обидой переводя взгляд с наследника на главу школы.

– Пелеп! О как отъелся, а был заморыш заморышем! Ули его лично спас, когда этот чумазей мне на голову с дерева свалился!.. Чуть не придушил его тогда… – Барат легонько треснул паренька по затылку. – Потом Булогичам в учебу его отдали. Теперь вот важным человеком себя почуял. Даже голос подает вперед старших!..

Гвардейцы, ничего не понимая, переглянулись. Пелеп сморщил нос. Дальше тянуть некуда – Олтер кивнул Йолташу. Глава школы сжато и внятно объяснил всё. Ребятня не выдержала, загомонила. Про брата-близнеца в горах они раньше если и слышали, то успели подзабыть. А тут!.. История о приключениях дважды рожденного Ули звучала как сказка. Если бы сами не видели, как горец гуляет во тьме, – ни за что бы не поверили!

– А как там сейчас Оли… ну, то есть Ули? – первым опять очнулся Пелеп.

Наследник внимательно посмотрел на паренька. Да, прав братка: для него поваренок был совсем чужим. Однако в голосе незнакомца звучало столько искреннего беспокойства, что Олтер разлепил губы.

– У него все хорошо. Он дома, с отцом, в горах.

– Не след наследнику держать ответ перед вами, – раздался негромкий голос Йолташа, и гомон отрезало. – Скоро устроим смотр. Покажете, чему научились. Борьба, кинжал, меч и самострелы!..

Йолташ глянул на Оли, и тот кивнул. Глава гвардейцев хлопнул в ладоши:

– А теперь спать!

Путь назад оказался намного короче. Почетным караулом топали впереди Пелеп и Арат – так звали дозорного с пушистыми ресницами. На прощанье Йолташ придержал наследника за локоть и шепнул:

– Меня дважды рожденный научил, как в подземелье стены двигать. – Оли вскинул брови, и довольный Йолташ вновь озорно подмигнул. – Придешь на смотр – покажу.

Глава 2

Нынче посторонних в «Морском окуне» не было. Нечего им здесь ловить – разве что нож в брюхо… Мрачный Остах глянул из верхнего окна прибрежной таверны на гладь бухты. Эх, не здесь ему нужно быть, не в приморском Арраине! Долг звал его в Атриан, а вместо этого…

«Отец Глубин… Вон оно как вышло, – мысленно обратился к ленивым волнам Рыбак. – В первую голову я наставник наследника, – так уж я Эндиру поклялся, чего уж там… Во вторую – бывший танас бывшего дана. И только в третью – ночной хозяин провинции Атариан. Бросить бы все к клиббовой тетке, да и рвануть к Олтеру, а я торчу в этой дыре уже…»

– Слышь, Рыбак! Эй, слышишь меня?! О чем задумался-то? – донесся издалека хмельной голос Комра.

Остах смерил «сильного» из столичных тяжелым взглядом и не удостоил ответом. Своей тупостью за эти дни Комр достал его уже до самой печенки. Прирезать бы недоноска… Впрочем, с Арной ссориться не след: со дня на день ожидалось долгожданное прибытие именитых столичных воров. И чего им здесь понадобилось? Задумали, паскудники, устроить толковище именно в Арраине!..

– Чего молчишь, Рыбак? Чего молчишь как рыба? – противно захихикал Комр и потянулся к очередному кувшину.

– Рыбак молчит как рыба! – угодливо задребезжал плешивый Змарик, щерясь гнилыми зубами и подставляя Комру свою пустую кружку. – Как рыба!

Остах с презрением оглядел плешивца. Бывший помощник уже седмицу вовсю гудел с арнскими. Только в десны не целовался! Рыбак перегнулся через стол и смачно харкнул тягучей слюной под лавку Змарику. Тот побледнел и поджал ноги. Столичные грохнули хохотом, а громогласный Комр хлопнул старого вора меж лопаток.

– Да не бзди ты, дед! Под нами теперь ходить будешь…

Арнские гости загутарили о своем, а Остах вновь глянул на безмятежные волны.

Барат ругался под нос на дорча, а добродушные Булогичи с усмешкой поглядывали на рассерженного горца. Громогласная толпа почетных учеников со слугами вывалила на площадь. Стражники на воротах уже привыкли к шумному выходу в город юного болотника, любимца публики, победителя Паготовых состязаний. Вот только в этот раз они заметили меч на поясе Барата и прицепились…

– Я же говорил тебе, дружище, – пробасил моложавый Булогич, розовощекий крепыш. – Не пускают нынче в город с оружием. Приказ наместника!

Барат зло зыркнул по сторонам и поправил перевязь с кинжалом. Клинок стражники тоже приметили, но к кинжалу даже не подступались, лишь махнули рукой.

Попробовать забрать кинжал у горца? Ха! Дурных нет…

– Раньше ходили спокойно – никто не приставал… – буркнул Барат.

– Так то́ раньше, – прогудел собеседник. – Сейчас все по-другому…

Булогичи уверенно зашагали через площадь, направляясь к торговым рядам: поварам требовалось набрать свежего мяса и зелени. Встречные горожане расступались перед внушительной процессией и радостно приветствовали Булгуню. Тот склонял голову в ответ. Улыбчивый сын ксена пришелся атрианцам по душе.

– Нынче в Атриане клибб знает что творится, – понизив голос, поведал болотник. Он перевесил большую продолговатую корзину на другую руку. – Ворье посередь дня разбой учиняет. Стражники шныряют, обирают добрых граждан…

– А Совет? А наместник? – не понял Барат. – Куда смотрят-то?

– А-а, пустое. – Молодой болотник махнул рукой, а умница Фиддал негромко добавил:

– Смута грядет. – Оли бросил на него вопросительный взгляд, и купеческий сын пояснил: – Отец так говорит.

Впереди послышался возмущенный бас старшего Булогича. Бойкий торговец затараторил, всплескивая руками. Схватив розовый кусок мяса, он поворачивал его из стороны в сторону и цокал языком. Соседи лавочника оживились: остальные Булогичи двинулись по рядам. Начался оживленный торг.

– А цены? Цены-то как выросли! – заметил младший из Булогичей. – Это ж страсть! Мясо втрое против прежнего. Хлеб каждый день дорожает…

– Говорят – озимого урожая не будет, – вставил всезнайка Фиддал. – Не уродилось зерно…

Булгуня подмигнул приятелям и двинулся к торговцу выпечкой. Тот уже давно с надеждой косился на юного болотника и мигом расплылся широченной улыбкой, низко кланяясь и прижимая руки к груди.

– А ворье, значит, лютует? – Барат продолжил разговор о своем. Будто поправляя голенище, он нагнулся и шепнул Оли на ухо: – Остах-то в Арраине… Нет ночного хозяина, вот и расшалились.

– Говорю же: и посреди дня иной раз лезут! – подтвердил болотник и качнул подбородком на торговые ряды. – Люди говорят…

– Так, может, и не пойдем тогда к Старой крепости? – словно невзначай заметил Барат, но Оли тут же вскинулся.

– Налетай! – пригласил Булгуня, протягивая поднос, полный румяных пирожков.

Юркхи, Кольша и Фиддал тут же обступили друга. Раздосадованный Олтер не двинулся с места и жег Барата рассерженным взглядом.

– Угощайся, друг Оли! – пихнул его в бок добродушный Булгуня. – Чего сопишь?

– Барат боится к дому у Старой крепости идти… – тут же влез словоохотливый Булогич и цапнул сразу два пирожка. – Отговаривает…

– И ничего я не боюсь! – возмутился Барат.

– Брось! – подытожил любимец Пагота, раздав выпечку и возвращаясь с пустым подносом. – Кто на нас полезет? Вон какая орава!

Барат окинул шумную компанию. Да уж… Вдоль торговых рядов расхаживали дородные Булогичи, жевала пирожки троица белоголовых куршей, щурил глаза старый Юсси. Фиддал, Юркхи и Кольша что-то негромко обсуждали у стены, рядышком насупился Олтер.