Не обольщайся! бесплатное чтение

Пролог

Звонко гремели барабаны. Вокруг ликовала толпа. Их вывели на площадь перед сильными мира сего, как каких-то осужденных преступников. Она и чувствовала себя преступницей. Преступницей обманывающей всех вокруг себя. Преступницей осмелившейся пойти против воли отца. Преступницей, не пожелавшей стать разменной монеткой в битве династий. Преступницей укравшей чужую ночь любви и самостоятельно распорядившейся своей девственностью, кровью и силой. Преступницей укравшей еще не рождённого наследника. Преступницей тайком прокравшейся в этот мир…

— Варяне! Мы собрались здесь, чтобы поприветствовать этих пять чудесных эйри, присланных нам нашей Богиней, чтобы минимум пятнадцать из нас обрели семью, — поднявшись со своего трона, начал вещать один из мужчин грозный, высокий, широкоплечий. — Пять прекрасных избранниц разделят свою жизнь с кем-то из вас и лишь сильнейшие станут достойными. И если кто-то хочет возразить — пусть говорит сейчас или молчит вечно.

И она не сдержалась. Сделала шаг вперед и притихла, чувствуя себя странно обнаженной под этими пронизывающими оценивающими мужскими взглядами, несмотря на длинное до щиколоток белое платье из тонкой струящейся ткани, что должно было скрывать все ее прелести. Услышала судорожный вздох мужчин и с горечью сожаления вспомнила о зелье, что пила последние несколько лет. Зелье, уродующем ее облик, покрывающем ее тело гнойными наростами.

— Я протестую! — обратилась она к тому, кто по ее мнению распоряжался всем этим. — Я не была призвана вашей Богиней, а пришла сама. Я не девственница, моя магия уже распечатана, и не могу стать чьей-то женой. И я беременна, — в последнем она была не уверена, слишком мало времени прошло, но первая за все время задержка привычных кровавых дней могла быть только беременностью, особенно после той украденной ночи, — и всю мою силу унаследует первый наследник.

На креслах загомонили. Такое было впервые в их практике. Никогда еще девушки открыто не признавались в грехе, никогда не отказывались от мужчин, их силы и богатства их рода…

— Не присланные Богиней не могут ступить на Варяни, — молвил самый старый из них, размахивая посохом.

— Но кому она нужна порченная? — возразил более молодой, окидывая взглядом соблазнительное, проглядывающееся под тонкой тканью тело. — Только в дом Греха…

Ряды загомонили и зашептались. Тут и там доносились то сочувствующие, то торжествующие возгласы…

— Я готов сразиться за нее, — громкий и уверенный голос разорвал кошмарный гул и вперед выступил мужчина.

Высокий, мужественный и удивительно красивый брюнет, не взирая на белеющий на лице шрам.

Притихшая было толпа, снова зашептала. Возбужденно. Встревоженно.

— Ты, Себастиан Диеро, готов сразиться за нее как за изру? — спросил все тот же старик.

В ее душе полыхнула тревога. За два дня многого о мире, в котором очутилась волей случая, не узнаешь, но приоткрыть занавес тайны можно. Изра это рабыня, наложница, постельная игрушка высокого лорда, не достойная чего-то большего кроме тряпок, что на ней и места у ног хозяина. Изрой делились, ее дарили, сдавали на время, подкладывали под нужного лорда… И сейчас эта участь ждала ее. Она сама не заметила, как затаила дыхание, в ожидании ответа лорда.

— Нет, лорд Гриффит, как за эйри, — все тот же спокойный и уверенный голос, словно и не решил он только что ее судьбу, разом возвысив до лордов.

Толпа снова зашушукалась, возбужденно обсуждая произошедшее.

— Я готов сразиться за нее, — традиционная фраза, произнесенная громким бархатным голосом, вызвала новый виток обсуждений в толпе, а когда сказавший шагнул вперед, гомон превратился в непрекращающийся гул, — Как за эйри. — добавил он и улыбнулся ей так тепло и чарующе, что все тревоги разом вылетели из ее головы.

— Я готов сразиться за нее, — шагнул вперед третий и встал рядом с двумя вызвавшимися первыми.

Она смотрела на них — молодых, красивых, высоких, знатных, привыкших повелевать и добиваться своего и не понимала… Не понимала, зачем им она, когда рядом с ней есть еще четыре красавицы — невинные, чистые. И судя по тому, как лежат руки на эфесе их мечей, как уверенно, расслабленно и даже вальяжно стоят они перед воинственной толпой, любая в которую ткнет пальцем один из них, станет его. Потому что вмиг притихшая толпа все же донесла до нее пару шепотков о лучших воинах мира.

— Что ж ситуация неоднозначна, но если ни у кого нет возражений, то девушка отдается лордам Себастиану Диеро, Рейндалу Сефрису и Брендену Макландеру, как эйри.

Дальше она не слышала. Хотя старик и вещал, что-то про обряд, который они пройдут вечером вместе со всеми. Слышала только, как одна из девушек зло шепнула: «Везет же некоторым», а вторая пробормотала что-то о том, что дом Греха, возможно, был бы лучшей альтернативой, чем эти трое.

Напряжение минувших дней, паника, сдерживаемая усилием воли в эти долгие дни, разом отхлынули, а на их место пришла слабость. Она покачнулась и тут же ощутила, как сильные пальцы поддержали ее, подхватили, поднимая на руки. Взглянула в глаза державшего ее на руках мужчины и не смогла сдержать вопрос:

— Почему?

— Ты смелая, красивая, умная и рисковая, — сказал он ей и улыбнулся, тепло и открыто. — Ты мне нравишься.

— Но я…, - произнести брошенное стариком «порченная» сил у нее не хватило, и она сказала другое, — беременна.

— Мы слышали, — ответил ей шатен, второй из выбравших ее, оказавшийся тут же рядом. — И это значит только одно — у нас совсем скоро будет сын и наследник, а может быть дочь, если очень повезет и нам будет явлено чудо.

— Но я… замужем, — пробормотала она.

И тут же увидела, как полыхнули черные глаза третьего:

— Не обольщайся! Ты теперь наша и никто тебя не отпустит. А муж… Если он когда-нибудь придет в наш мир, то смирится.

Окруженная этими тремя, скрывшими ее от толпы, и ставшими ее надежной стеной в этом мире со своими правилами, она, пожалуй, впервые за последние несколько недель вздохнула спокойно и криво усмехнулась:

«Вот уж действительно ирония Леди Судьбы — сбежала от одного навязанного мужа и получила сразу трех, более молодых, но таких же навязанных. Разница только в том, что первого навязывал отец, а вторых Леди Судьба».

Она рассмеялась истерично. Делая шаг вперед, ей хотелось избежать этого странного тройного замужества принятого в этом чужом мире, она даже была готова смириться с альтернативой — домом Греха, надеясь, что дотерпит до того времени, когда ее сил хватит на еще один ритуала переноса. А теперь…

Что будет теперь, если уже вечером их свяжут узами брака и они закрепят их на алтаре, как того требуют традиции? Сможет ли она уйти или останется тут, навсегда привязанной к этому миру и этим мужчинам? А вдруг ей ни в одном мире не будет покоя и женщины везде лишь способ утвердить власть мужчины? И ребенок? Что будет с ним, если она и правда беременна? Ребенок Джея… Наследник. Он же почувствует наследника и придет. Что будет тогда?

Все эти вопросы рождали страхи и панику перед неизвестностью. Ту панику, которую она не испытывала ни тогда, когда бежала из дома, ни тогда, когда открывала портал переноса. Ту панику, что захлестнув ее сейчас, вынесла из головы все мысли, смыла чувства, и погрузила в звенящую тишину, оставляя пустую оболочку в руках вызвавшихся мужей.

Глава 1. Отчаянная

Мириэль Джураль

Неяркое пламя факелов отбрасывало причудливые тени на стены темных коридоров, пугая и завораживая. Неслышно крадучись в темноте, я пробиралась в гостевое крыло. В комнату того, кто пять лет назад дал мне слово, и у кого этой ночью я была намерена потребовать его исполнения.

Чьи-то голоса заставили меня зябко поежиться и ускориться. Страх, быть пойманной и остановленной, страх, что меня принудят выполнить волю отца, был велик.

Но еще большим был страх перед ним. Нет, я давно перестала бояться, что он меня прогонит, зная, что слово герцога Селидера нерушимо, даже если это слово дано глупой девчонке в деревенской таверне. Нет, больше всего я боялась его ненависти, зная, что принуждаю его поступить так, как он бы никогда не поступил, зная, что требую то, что мне не принадлежит.

Мне так хотелось быть счастливой, перед тем как моя жизнь превратится в ад. Впервые урвать свой кусочек любви, пусть даже и на несколько минут, до того как через три дня меня свяжут клятвой и отдадут мое тело старику.

Не задерживаясь у двери, боясь передумать, бесшумно отворила ее и шагнула внутрь. Замерла, переводя дыхание и привыкая к темноте.

— Я помниться никого не звал, — бархатный голос прорезал тишину.

— Не звали, — еле выдохнула я, чувствуя, как срывается голос, и отыскивая его взглядом.

Он стоял у камина, держа в руке бокал с янтарной жидкостью, и я на миг засмотрелась тем, как играют сполохи огня на его лице, преломляясь сквозь напиток.

Пристальный взгляд синих глаз заинтересовано скользнул по моей закутанной в плащ фигуре.

— Чем могу быть полезен, леди? — ледяные нотки в голосе, заморозили бы любого, возможно даже меня, если бы еще раньше все мои чувства не заморозил окружающий мир, оставив место лишь страху и ненависти, скрывающим под собой всю мою любовь к этому невозможному мужчине.

Скинула плащ, оставаясь в кружевной ночной рубашке, такой не похожей на мои остальные. Эту рубашку по заказу матушки сшили для моей брачной ночи, вот только моему жениху, никогда не увидеть меня в ней.

Решимость родилась в сердце, и я сделала шаг вперед, завороженно следя за потемневшим синим взглядом. Еще пара шагов на непослушных ногах и я с видом прожженной шлюхи, забираю бокал из сильных рук, делаю глоток и задыхаюсь от того, как режет горло этот напиток, усилием воли сдерживая желание закашляться. Ему не стоит знать, что я играю роль и опыта в соблазнении у меня всего пару наблюдений за отцовской любовницей.

— Вы мне когда-то обещали, что если я приду, второй раз вы не прогоните и сделаете своей, — прошептала, смотря в бокал на золотые капли. Сделала еще глоток, допивая, и с вызовом встретилась с бушующем в его взгляде океаном: — Я пришла.

— Вижу, — кривая усмешка скользнула по его губам, не оставляя намека на веселье. — И чего вы хотите от меня?

Я стушевалась. Как-то мое воображение не рисовало больше разговоров, после этой фразы.

И снова вспомнила ночь пятилетней давности, когда я напуганной девушкой-подростком предлагала себя этому мужчине. Тогда меня четырнадцатилетнюю кузина Кертис с подругами под предлогом увлекательной вечерней прогулки выманила из пансиона, а потом вдруг все они растворились в сумерках, оставляя меня одну без кареты в жалких лохмотьях в незнакомой деревне. Молоденькая невинная девушка тут же привлекла внимание каких-то зарвавшихся аристократов. И вскоре я уже была насильно водружена на стол в таверне. Я отбивалась, ругалась, плакала испуганно, но платье неумолимо рвалось, подол задирался, и ужас накатывал удушливой волной.

А потом появился он. Герцог Селидер. Кинул пачку денег на стол, подхватил меня, закинув себе на плечо, зло оскалился на какие-то возражения молодцев, чьей игрушкой я уже почти стала, и унес в комнату, приказав принять ванну и ложиться в постель.

Может, я бы испугалась еще больше, но герцога я знала. Он часто бывал в нашем доме, ведь отец считал его подходящей партией для трех своих старших дочерей, а младшая тайком следила за ним, оставаясь на своей детской половине, в те редкие моменты, когда приезжала ломой на каникулы. Кивнув, я безропотно отправилась в купальню и долго сидела в ней, надеясь смыть с себя всю грязь чужих прикосновений. А потом, рассуждая, что герцог явно захочет получить то, за что заплатил, закутанная в полотенце, вернулась в спальню.

Он уже лежал на кровати, и я с легкостью скользнула к нему под одеяло, прижимаясь холодным телом к нему в поисках тепла. Помню, как его руки скользили по моим плечам, спине, ягодицам, как его губы нашли мои губы, и как мгновение спустя все изменилось. Меня буквально отбросили от себя, обозвав глупым ребенком, а на мое сбивчивое признание в любви, ответили, что я еще мала, чтобы об этом судить, и если я когда-нибудь став взрослой повторю свое предложение, он не устоит, и сделает меня своей.

И вот сейчас он стоит и смотрит на меня своими потемневшими холодными глазами, в которых прячется насмешка, рождая мою неуверенность.

Перевела взгляд на его губы, вспоминая сладость его поцелуев: первого, когда мы еще лежали в кровати, и он принял меня за другую, и второго совершенно невинного, когда я уже сидела в его руках, успокоенная и умиротворенная, получившая это обещание и, сделала последний шаг, сокращая расстояние между нами до невозможного.

Потянулась к его губам, неловко, неумело накрывая их своими.

Не знаю, что вынудило его — необходимость сдержать слово или сладость моего поцелуя, но через мгновение я уже лежала на шелковых простынях, окутанная теплом его рук, накрытая его телом.

— Ты уверена, что этого хочешь, девочка? — спросил он, и я только сейчас заметила пьяные огоньки в глазах.

Мне бы отвернуться, уйти и принять то, что будет через три дня, но губы уже давно прошептали твердое:

— Да…

А потом было все то, о чем я даже не смела мечтать — бесконечная нежность на кончиках пальцев, тёплая сладость губ, крепость нежданных объятий. Я таяла в его руках, тонула в его ласках, растворялась в полыхающем огнем взоре. Настолько, что даже не ощутила обещанной боли. Настолько, что в какой-то момент вознеслась возрождённым фениксом к небесам, и обессиленно рухнула обратно.

Проснулась, задолго до рассвета, усилием воли вытягивая себя из охватившей неги. Мой первый мужчина все еще спал. Сейчас расслабленный и умиротворенный он выглядел гораздо моложе и красивее, чем тогда пять лет назад.

— Надо же я второй раз просыпаюсь в твоей постели, любимый. Как бы мне хотелось, чтоб так было всегда, но я не смею надеяться на большее. Спасибо, за то, что стал первым и показал, как это может быть прекрасно. Я постараюсь, чтобы ты, мой любимый, остался единственным, — шептала я, легонько касаясь его губ, и выскальзывая из теплой постели.

Я не стала искать свою рубашку, увидела его и тут же утонула в ней, окутанная его запахом и теплом, накинула свой брошенный у двери плащ и так же тихонько выскользнула из комнаты, как и скользнула в нее несколько часов назад.

Замок еще спал, а когда проснется, четвертой дочери герцога Шавеза в замке уже не будет, как когда-то давно не стало и бродяжки в деревенской таверне.

Глава 2. Побег

Мириэль Джураль

Прокравшись за ворота замка, заурчала, призывая зурха. Путь дальше был спланирован и просчитан заранее, не зря я к этому побегу готовилась целых четыре года. Искала, выясняла возможности. Все было бы проще, если бы не было в моих жалах крови рода. Крови, с помощью которой старший в роду может не только отыскать потерянного ребенка, но и подчинить его, заставить делать то, что нужно. И лишь когда парень проходит обряд посвящения, доказывая свое право на самостоятельную жизнь, а девушка с помощью брачных уз меняет род, лишь тогда глава рода теряет возможность управлять своими отпрысками.

Впервые всю подчиняющую силу крови я ощутила лет в семь. Тогда я закатила истерику отказываясь учить этикет, и весь день провела как послушная кукла, следуя приказу отца слушаться гувернантку. Даже в туалет не могла выйти без ее приказа, а она этим воспользовалась. До сих пор в ушах иногда стоит смех сестер и их друзей и маленькая, скованная чужой волей девочка, не способная удовлетворить свои физиологические потребности без приказа. За то, попав в ловушку, я научилась варить зелье, способное на время приглушить кровную связь. Всего на трое суток, но мне этого было достаточно. Жаль только ингредиенты сложно достать и дорого. Все сбережения ушли на одну порцию.

Светило стояло в зените, когда я решила остановиться и передохнуть. Планируя побег, я рассчитывала к этому времени быть уже у озера, но когда узнала о приезде Джея, не смогла уйти в ночь. Слишком велик был соблазн, слишком большим был страх, что я проживу всю свою жизнь так ни разу и не испытав этого эфемерного чувства — любовь.

Любовь, о которой я только слышала в сказках старой нянюшки. Любовь, которой в нашем мире, словно не существует. Да, и откуда ей взяться, если девушки носители запечатанной силы и ценны именно этим. Хорошо, что маги еще не придумали, как можно измерить эту самую силу в запечатанном виде, а то представляю во что, тогда бы превратился этот прогнивший мир.

— Так сколько вы хотите за Мириэль, герцог? — всплывает в памяти подслушанный разговор.

— Сто тысяч, маркиз. Мири обещает вырасти красавицей, — отвечает отец, так словно речь идет не о его дочери, а о зурхе, — Но ей только пятнадцать и придется еще подождать девять месяцев.

— Что ж, герцог, я обсужу это с сыном, — кивает отцу собеседник.

И они расходятся вполне довольные друг другом. Позже я с удивлением рассмотрела в претенденте на свою руку одного из четверых несостоявшихся насильников. Выдержала даже танец с ним, с трудом гася рвотные позывы и дрожь омерзения от прикосновений.

Покачала головой, прогоняя дурные воспоминания. Не время думать об этом. У меня есть план и единственная возможность самой определить свою судьбу, и я ее не упущу. Подгоняю зурха, нужно успеть добраться до озера до темноты.

«В нашем мире есть лишь одна возможность у женщины быть счастливой. Выпить стирающее сознание зелье, или добравшись до Зияющего озера, отыскать остров Туманов, и уйти в портал, проведя специальный ритуал перехода», — мелькают в голове сказанные мне когда-то одной из воспитанниц слова.

Мы познакомились с ней на третий год жизни в пансионе, когда мне тринадцатилетней выделили свою личную комнату. Моя новая подруга была на несколько лет старше меня, а к тому же умна и образована. Она постоянно делилась со мной своими мыслями и наблюдениями, рассказывала, что успела узнать до смерти своего любимого отца, не желающего участи безвольной жены для своей дочери. И когда я позже встретила ее на том первом балу, предварительно разузнав все о ней, я испугалась. Равнодушная, покорная она не отходила от мужа и даже улыбалась по его приказу.

— Беги, девочка. Если ты и правда нашла мой дневник и хочешь вырваться, беги. Воспользуйся вторым путем, потому что первый не настолько эффективен, — прошептала она мне в тени сада, где мы уединились, чтобы перекинуться парой фраз, пока ее муж развлекался с двумя служанками.

Весь свой первый бал я искала среди мужчин того единственного, кого хотела видеть, и лишь спустя несколько часов услышала долгожданную весточку:

— Говорят, герцог Селидер, впал в немилость и Его Величество отослали его в Юрхию, — прошептала одна из собравшихся в кружочек девушек.

— Да, в этот раз мы надолго лишены общества Джея, — вторила ей другая.

— Его не будет при дворе пару лет, — ответила третья. — Да, и когда вернется, его свободная жизнь закончится. Говорят, Его Величество распорядился жениться на дочери юрхинского графа Фершера. В приданном у девушки рудники цитра, — и все восторженно выдохнули. Цитр — минерал способный усиливать магию. Наследница, в роду которой есть эти самые рудники, может выбирать себе мужа из самых завидных женихов. Такую не продают, она сама покупает. Хотя нет, и тут тоже продажа, только ставки выше.

А меня накрыла паника. Два года это долго, это значит, что у меня не будет ни единого шанса стать его женой. Потому что отец уже сторговался. Тогда и родился дерзкий и опрометчивый план. План, благодаря которому я на четыре года лишилась брачных предложений и заслужила репутацию безумной толстой дурнушки. Чтобы через четыре года услышать о его грядущей свадьбе, своей скорой продаже (надо же освободить место на рынке пятой вошедшей в брачный возраст дочери) и встретиться в гостевой комнате, оставшись неузнанной. Я даже имя ему свое не назвала, хотя его так и срывалось с языка.

Край пути вывел к обрыву. Беззвездная ночь чистая и светлая, как раз подходящая для ритуала. Внизу, окруженное отвесными скалами, на самом дне округлой воронки, сияло темными водами в ночи Зияющее озеро. Озеро, спуститься к которому было невозможно, как и выбраться.

Отпустив зурха, задержала дыхание и, прижав к себе сумку с вещами, закрыв глаза, прыгнула вниз. Летела довольно долго, и погрузилась глубоко. Всплывала, быстро перебирая руками и ногами. Грудь жгло от невозможности сделать вдох. Плавать я не умела — женщин такому не учат и, попав в ледяные воды озера, положилась на инстинкты. Барахтаясь и бултыхаясь, успев много раз проститься с жизнью, я в какой-то момент ощутила твердую почву под ногами.

Выбравшись на берег, развалилась на необычно теплом песке, благодаря звезды за то, что не дали умереть, за шанс, получить новую жизнь. Тихий шелест ветра донес чей-то ответ на эту благодарность:

— У меня на тебя другие планы, девочка.

Проснулась я уже под совершенно другим небом — чистым, ярким, так непохожим на темно-серое небо моего мира, с огромным желтым светилом на небосводе вместо бледного белого и ярко-зеленой листвой, склонившихся ко мне деревьев.

Глава 3. Ищу тебя

Джейсерин Хериан

Джейсерин Хериан, герцог Селидер, проснулся от настойчивого стука в дверь.

«Ну, вот и закончилась сказка, наверняка за дверью разгневанный папочка моей ночной прелести», — лениво пронеслось в голове.

То, что девушка не служанка Джей понял еще вчера. Слишком прямой было спина, слишком гордо был вскинут подбородок, слишком открыто смотрела она в его глаза, слишком уверенно держалась. Не открывая глаз, протянул руку в поисках девушки, и, нащупав лишь шелк постельного белья и подушки, удивленно сел на кровати, с трудом раздирая глаза. Комната была пуста.

«Что ж это облегчает мне задачу. Теперь женить меня на себе ей будет непросто», — довольно пронеслось в его голове. У него уже была невеста, дочь графа Фершера, — красивая, скромная, послушная, благовоспитанная леди.

«Вот только сомневаюсь, что она будет такой же огненной в постели», — с сожалением пронеслось в голове воспоминание о минувшей ночи. — «А может она гувернантка? Или бедная родственница Шавеза? Может…?»

Мысль о том, что девушка может остаться с ним на правах любовницы, показалась до невозможного привлекательной. Настолько, что он решил найти девушку и попробовать ее уговорить.

Дверь отворилась, не дожидаясь его согласия, и Нант ввалился в его покои в радостном возбуждении. Замер на секунду у двери, осматривая обстановку.

— Вижу, ночка удалась, — пошлый смешок и хитрая усмешка с легким прищуром серых глаз, вызвали у Джея желание прервать разговор. Почему-то обсуждать эту тему не хотелось. Особенно после того, как встав с постели, герцог обнаружил на ней небольшое красное пятнышко.

— Удалась, — не стал пускаться он в разговоры, забирая из рук Нанта кружевную рубашку ночной гости, — С чем пожаловал в такую рань? — спросил уже спокойнее, спешно одеваясь.

— Примчался Сай с донесением и распоряжениями от Кира, — уже серьезней добавил друг, протягивая магический кристалл.

Джей тут же его активировал и замер, принимая сообщение от лорда-инквизитора. Кир просил задержаться на несколько дней в замке, так как кровавый след протянулся в его окрестности, и соответственно провести разведку и отыскать виновных. Что ж планы изменились и в свете последних событий так даже интереснее. Будет возможность выяснить, чего хочет ночная гостья.

— Мы задержимся. Кир говорит, что след ведет в герцогство. Разошли людей, пусть спрашивают, слушают, выясняют, ищут жертвы, — и, не сказав больше ни слова, направился в купальню. Погружаясь в воду, услышал, как хлопнула дверь.

Ее не было. Это Джей выяснил уже к вечеру. Его ночная гостья пропала и если бы не имеющиеся у него доказательства, он бы с легкостью поверил, что это был лишь сон, и красавицы никогда не существовало, потому что такое соединение чувственности, раскрепощённости и невинности в одной леди, просто невозможно. Но он уже осторожно опросил всех леди, даже гувернанток, вот только ни одна из них не подходила на роль его наваждения.

Правда, оставалась еще полубезумная старая дева, четвертая дочь герцога Шевеза, запертая в башне и проданная старику Хрегберу. Но его прелестница не была безумной — дерзкой, отчаянной, дошедшей до крайности, но точно не безумной.

Что толкнуло ее на этот поступок? Эта мысль билась в его голове целый день, а ответа не находилось. На роль его жены она не претендовала, в этом он убедился не найдя ее утром в спальне, роль любовницы, ей тоже не подходила, да и объявилась бы она уже. Хотела сорвать его свадьбу? Но это же ни к чему не приведет. Даже, если он сейчас закатит оргию на глазах всего двора, это не повод. Верность невесте в высшем свете — пустой звук.

Почему-то росло недовольство. Собой, ночной гостьей, что ничего не объяснив подарила ночь, отдала часть своей силы и стала наваждением, младшей дочерью Шевеза, что надоедливо вешалась ему на шею, дразня своими юными прелестями и чем-то неуловимо напоминая его красавицу.

Шевез был богат на дочерей, укрепляя посредством браков свое влияние и продавая их довольно дорого. Старшие три уже давно были замужем, зная их мужей, Джей мог только посочувствовать девушкам. Пятая только недавно выставлена на брачном рынке в поисках подходящего покупателя, а вот с четвертой не сложилось. Говорят, девица была очень красива, но почти сразу после представления в высшем свете заболела неведомой болезнью. Ходили слухи, что ее прокляли соперницы, позавидовавшие ее красоте, но как бы то ни было, после первого же бала красавица покрылась гнойными коростами, а позже и вовсе утратила разум, вмиг потеряв всю свою привлекательность потенциальной невесты. И доживала бы она изолировано, запертая в башне, но ее как-то увидел Хрегбер и захотел себе в качестве постельной игрушки, пошутив, что в этом деле мозги и вовсе не нужны, а коросты в темноте не видны, да и касаться ее необязательно.

Именно Хрегбера сейчас напряженно ждали в замке, готовясь к долгожданной свадьбе и избавлению.

— Пропала, — раздались вдруг крики какой-то старухи, и Джей поспешил на помощь. — Дочь герцога пропала, — горестно причитала старуха. — Безумную кто-то похитил, прямо из ее комнаты. Что же теперь будет с нами?

— Как это случилось? — спросил, остановившись возле небольшой группки слуг.

— Да, как-как. Вчера вечером спать легла, а сейчас захожу — платье свадебное померять нужно, а в покоях никого, — развела руками старуха.

— А утром?

— Что утром?

— Леди завтракала? Обедала? — переспросил, уточняя, так как время неспешно подбиралось к ужину, — Кто-то видел ее сегодня?

В ответ лишь отрицательные покачивания головой.

— Да, ее же герцог наш, в комнате запер и без еды оставил. Она же замуж не хотела, вот он отцовскую волю и проявил. Сказал, посидит-подумает, поголодает, глядишь ума и наберется. Поймет, какое ей счастье привалило, — разъяснила ему старуха, почему никто дочку герцога не додумался покормить.

— А видели ее последний раз когда?

— Так, тогда и видели, как от рассерженного папеньки под стражей в башню вели. Минувшего дня… — как непутевому, пояснила старуха, — Она ж после того как с коня упала, дурненькая стала, все с батенькой ругалась, ссорилась, женихам глупости говорила, а что творила, что творила…

— И почему вы решили, что вчера она спать легла?

— Так ходили в ее покоях. Да, и заглядывала я после. Спала она, — добавила бабка.

— Покажите покои. И позовите графа Демогорда с моими людьми, — приказал Джей, подумывая уж не кровавый ли это след и ни это ли та зацепка, которой они ждали.

Комнаты герцогской дочери были скромными и больше напоминали темницу, чем покои молодой девушки. Никаких драгоценностей, косметики, изысканных платьев и знакомых ему женских штучек. Всего пара однотонных, мрачных платьев, призванных скорее скрыть красоту, чем ее подчеркнуть. Странное желание, а еще более странно, что на нее в таком мешке польстился Хрегбер, слывший ценителем красоты.

Книги, маленькой стопкой сложенные в тайнике под окном, выбивались из этой картины. Зачем безумной толком не говорящей девушке книги по истории и магии?

Мужская одежда, спрятанная под половицей, озадачила герцога еще больше, как и пустая закрытая ниша, еще хранящая магический след. Листок со странными символами, обнаруженный под кроватью… И все больше на Джея, накатывало ощущение, что он что-то упускает.

Маленький портрет выпал из очередного тайника и на него взглянули ясные глаза его ночной красавицы:

— поднял он с пола выскользнувший листок.

Судорожно сжал в руке, удивляясь такому прощанию. Непонимающе взглянул в глаза на портрете, что-то знакомое было в этом взгляде.

«Вы мне когда-то обещали, что если я приду, второй раз вы не прогоните и сделаете своей», — пронеслась в голове оброненная вчера девушкой фраза.

Но вспомнить, когда он мог дать девушке это обещание не смог.

— Герцог Селидер? — окликнул его Кермиз, управляющий Шавеза. — Вас все ждут на ужин.

Кивнул растерянно и, спрятав найденное в карман камзола, вышел из комнаты.

Глава 4. Остров

Мириэль Джураль

Голова кружилась от облегчения и всеобъемлющего счастья. В душе царило торжествующее возбуждение, в голове настойчивыми фанфарами перекликалось «Мне удалось!», а для страхов не осталось места. Я снова ощутила себя, как в далеком детстве, когда еще была жива нянюшка рассказывающая украдкой сказки, впервые за многие годы радуясь новому дню и встречая его с предвкушающей улыбкой.

Многочасовая прогулка по пляжу и я с удивлением обнаруживаю, что я в ловушке, запертая на совершенно сказочном острове, посреди соленого моря. Ближайшая земля виднеется неясным темным пятном, тающим в туманной дымке. Умей я плавать, можно было бы рискнуть, но ночной страх еще силен и я не решаюсь. Нужно придумать что-то более надежное, чем мои способности.

Исследовав остров вдоль и поперек, нахожу небольшой ручей, бьющий из скалы. Утолив жажду, пытаюсь решить вопрос с едой, потому что размоченных сухарей и солонины надолго не хватит. Но сил на это уже нет, и я падаю, даже не разжигая костер на собранные в кучу листья.

Просыпаюсь от пронизывающего холода и кошмара, что еще вызывает паническую дрожь и озноб. Во рту пересохло, горло першит, не давая сделать вдох. Вещи, в которых я уснула, промокли от пота и сбились в неудобный ком. Попытка сесть вызвала кружение звезд над головой и заставила откинуться назад на импровизированное ложе. Что-то внутри нестерпимо жгло, выжигая внутренности.

Застонав, попробовала добраться до ручья. Встать не удалось, как и удержаться на четвереньках, поэтому я просто поползла вперед из последних сил, в несколько приемов, с небольшими передышками, усилием воли сохраняя сознание, я все-таки преодолела эти несколько шагов.

Добравшись до воды, уронила голову и стала жадно хлебать. От холодной воды, стало немного легче и, откинувшись на траву, я снова задремала.

Второй раз пришла в себя уже, когда было светло. Трясущейся ладонью вытерла со лба пот, и, повернувшись, опустила голову в ручей. Утолив жажду, попробовала сесть, но все ночные ощущения вернулись.

Тело содрогнулось, выгнулось, нахлынула тошнота и головокружение. Силы стремительно иссякали. Последним усилием откинула себя от воды и потеряла сознание.

Дальше все закружилось повторяющейся чередой — просыпалась, пила, засыпала…

В неизвестно какое по счету пробуждение почувствовала себя лучше — жара не было и мое тело не бил озноб. Напившись, попробовала добраться до сумки, но мне не хватило сил. Уснула…

Следующее пробуждение было более осознанным. Мне удалось добраться до сумки и даже съесть кусочек вяленого мяса, убирая резь в желудке. С сумкой доползла до ручья и снова уснула.

Теплый луч не давал спать, ощутимо скользя по щеке. Открыв глаза, ощутила себя почти здоровой, только тело затекло от неудобной позы. Прислушалась к себе, ощущая, как голодную резь в желудке и жажду. Попробовав сесть, обнаружила ручей и сумку.

Быстро съела последний кусочек мяса, запила водой. Вгляделась в свое отражение — грязные спутанные волосы утратили свой блеск, под глазами расцвели темные круги, скулы заострились, а если добавить ко всему этому лихорадочный взгляд зеленых глаз, в котором вспыхивали янтарные искры, то картина рисовалась не радужная.

Смутные воспоминания крутились в голове, но я не могла понять, что происходит. Ясно было одно — я болела. Сколько дней я провела в бессознательном состоянии на берегу ручья, сказать сложно. Да, и не важно. Главное, я жива.

Понять бы еще, почему я заболела. Припомнила первый день и не могла вспомнить ничего, что могло бы привести к такому плачевному результату. Разве что купание в ледяной воде? Но я так давно жила в башне, а слуги не трудились греть воду для безумной дочери, что ледяной водой меня удивить сложно. Вода из ручья? Но ведь я пила ее, не прекращая, и выздоровела. Ягоды я не ела, только взятые с собой припасы и отравиться ничем не могла. Неужели, так сказался переход? В голове упрямо билась мысль, что я что-то упускаю. Желудок настойчиво требовал еды. Решив, что силы мне нужнее, озадачилась обедом.

С трудом поднявшись на ослабленные ноги, побрела на берег в поисках еды. Мне повезло, я почти сразу нашла какие-то яйца и, решив рискнуть, выпила одно из них. Противное, скользкое, оно заполнило пустоту в желудке. Собрав еще несколько, уселась ждать реакции организма, но ее не последовала. Выпила еще одно. Вернувшись к ручью, допила остальные и сыто уснула.

Утром проснулась необычайно бодрая. Обмылась в ручье, смывая грязь и пот. Переоделась в сменные вещи. И снова отправилась на берег в поисках съестного, но до берега не дошла. Затихла настороженно, нырнув в ближайшие кусты, заслышав мужские голоса. Прислушалась, но переливчатый язык был мне незнаком.

Их было пятеро. Пятеро воинов. Мощных, грозных, страшных. Одетых в странные куртки, оставляющие обнаженными мускулистые руки. Вооруженных мечами или топорами.

Следы моего пребывания мужчины заметили сразу. Один из них направился по моим следам к источнику. Второй остался у челна, трое разошлись в разные стороны, прочесывая остров.

Затаившись, лихорадочно размышляла, кляня себя за то, что бросила сумку у ручья. Слишком беспечной я стала за эти пару дней. Слишком уверовала, что выбралась.

Что-то холодное скользнуло по спине, вынуждая испуганно обернуться. Огромный мужчина стоял, и смотрел на меня, выпучив большие глаза. Мне прямо в грудь упирался вытянутый из ножен меч. Гулко сглотнула, понимая, что одно неверное движение и меч проткнет мое сердце. Под моим испуганным взглядом меч опустился. Мужчина что-то выкрикнул коротко и резко, требовательным жестом показал мне следовать за ним на берег. Стало еще страшнее.

Кончики пальцев чем-то обожгло и я, удивленно переведя взгляд, увидела переливающийся на них огонь. Внутри родилось странное ощущение силы, ее нетерпение, жажда уничтожить всех, кто посмеет причинить нам вред.

На берегу мужчины что-то обсудили, кидая на меня заинтересованные взгляды. Возникла небольшая стычка, сути которой я не поняла, но по злым брошенным на меня взглядам, догадалась о причине ссоры. Победил тот огромный воин, что нашел меня. Он подтолкнул меня к челну, жестом предложил занять лавку. Кивнула и заняла указанное место, стараясь не провоцировать лишней агрессии. Ощущение силы еще бурлило во мне, но, даже распечатав магию, я не могла ей пока пользоваться.

Мысли заметались, рождая вопросы и отыскивая в памяти ответы. Когда-то давно в моем мире каждый второй мальчик рождался магом, а девочки все без исключения рождались ведьмами, но несколько столетий назад наш мир настигло Великое Проклятие и с каждым годом одаренных стало рождаться меньше. Постепенно возникла своеобразная каста — магов, высших аристократов, в семьях которых продолжали рождаться одаренные. Причем, как и раньше магически одаренной была почти каждая девушка-аристократка, а вот мальчиков унаследовавших силу рода были единицы. Из-за этого аристократические рода стали вырождаться, и сила нескольких ранее великих родов была утрачена.

Кто и когда предложил выход — запечатывать силу девушек до инициации, а проводя ее передавать магию мужу, история умалчивала. Но уже много веков это было обыденной практикой — новорождённую девочку отвозили в храм, накладывали печать и стерегли как зеницу ока, продавая на брачное ложе тому, кто больше заплатит.

Я, подарив девственность, рассчитывала передать Джею и свои силы, но что-то пошло не так. И моя магия осталась при мне. Были случаи, когда магия оставалась в девушке до рождения магически одаренного наследника, но беременность должна была наступить в первую ночь. Может ли быть, что я беременна и наличие у меня силы связанно с наследником? Рука непроизвольно легла на живот, защищая, оберегая. Если это так, то мне будет значительно сложнее устроиться в новом мире. И в тоже время у меня будет частичка любимого, мое маленькое воспоминание о счастье…

Под мерный плеск воды, сама не заметила, как задремала, а когда открыла глаза, обнаружила себя в доме, спящей на мягкой кровати.

Глава 5. Завтрак в доме эйри

— Проснулась? — спросил мужской голос, и я широко открыла глаза, пытаясь рассмотреть говорящего.

Меня легко приподняли на кровати, помогая усесться. Губ коснулось холодное стекло и горькое питье обожгло горло. Поперхнулась, но тут же сделала новый глоток. Пить хотелось неимоверно.

— Вот так, — удовлетворенно сказал все тот же мужчина. — Рад приветствовать, присланную Богиней, — улыбнулся крупный, весь в каких-то письменах теряющихся под одеждой, мужчина с длинным волосами, собранными черной лентой в хвост. Мускулистые руки были непозволительно обнажены, а одеяние на груди расстёгнуто, оголяя мощную шею. — Ты в безопасности в доме эйри, вместе с остальными девушками.

— Здравствуйте, — просипела я приветствие, чувствуя, как от долгого молчания першит горло.

Мужчина улыбнулся, обнажая ровные зубы:

— Меня зовут Чепмен. Я главный распорядитель в доме эйри.

— Мириэль, — выдохнула с трудом.

— Что ж Мириэль, мы очень рады тебя видеть в нашем мире. Сейчас я оставлю тебя, а ты осваивайся, одевайся, и через час приходи на завтрак в столовую — это третья дверь слева по коридору. Дверь обычно открыта, так что ты не заблудишься.

Он встал и отошел от кровати, а потом повернулся ко мне и снова ласково улыбнулся:

— Нам всем не терпится с тобой познакомиться. Ничего не бойся, эйри, ты под защитой Богини и тебе никто не причинит зла, — заверил меня мужчина и вышел, оставляя одну в комнате.

Я лишь кивнула своим мыслям, такое ласковое и учтивое обращение меня пугало. Весь опыт моей предыдущей жизни говорил о том, что те, кто так мягко обращается с тобой, обычно хотят от тебя чего-то такого-эдакого.

Предоставленная мне комната была простой и в тоже время роскошной. Из комнаты вело три двери — за одной из них я обнаружила гардеробную, на вешалках которой висело всего несколько платьев и тяжелый плащ, а на полках лежало четыре комплекта белья, за второй — купальню, а третья вела в просторную гостиную. В моем родном доме такие богатые покои были только у матушки и батюшки. Все остальные дети и гости жили намного скромнее. У меня так вообще была только спальня и купальня.

Быстро обмывшись в купальне и одевшись в предложенный наряд, нацепила сверху на платье, показавшееся мне излишне откровенным плащ. И сразу же почувствовала себя уверенней. Набравшись решимости, шагнула на порог новой жизни.

В отличие от моего родного замка, этот дом был светлым. Свет пробивался через большие и высокие витражные окна, оставляя причудливые узоры на полу. По обеим сторонам коридора между идущими в ряд дверьми в комнаты разместились причудливые статуэтки и цветы в вазонах.

Я крутила головой, разглядывая каждую из них. Уж очень необычно они выглядели. Почти все их них изображали полураздетых воинов, сражающихся с чудовищами. Иногда это были просто мужчины, держащие в руках меч, шар или книгу.

Увлекшись разглядыванием, чуть не пропустила нужную комнату. Просторная и светлая столовая, в центре которой стоял длинный стол уставленный яствами. От такого обилия засосало под ложечкой, и я беспомощно оглянулась, пытаясь разобраться который из стульев мне следует занять.

— Присаживайся со мной, — предложила одна из четырех сидящих за столом девушек, и я благодарно ей улыбнулась, занимая предложенный стул.

— Приветствую вас, благословенные эйри, — поздоровался с нами уже виденный мной Чепмен, — С тремя из вас я уже беседовал, но сейчас повторюсь для двух новеньких, найденных вчера. Вы все тут особенные, так как присланы нашей Богиней, чтобы осчастливить самых достойных мужчин. К сожалению, в этом году свое благословение Богиня прислала поздно и у нас всего два дня, чтобы познакомить вас с традициями варян и помочь вам стать идеальными невестами. Ведь только идеальная невеста станет женой самых достойных.

Девушки, затаили дыхание, вслушиваясь в эту речь, а я про себя только выругалась — стоило бежать из своего мира от роли навязанной невесты, чтобы стать такой же невестой, но уже в чужом мире…

— Из дома эйри вы все выйдете уже эйрами-женами, — улыбаясь, осчастливил нас обещанием распорядитель.

— Мы увидим своих женихов? — спросила одна из девушек.

Мужчина добродушно усмехнулся:

— Нет, достойнейшие еще не определены. Завтра начнется турнир, и он решит, кто из варян заслужил стать мужем-эйром и получить благословение Богини.

— Турнир? — переспросила вторая девушка. — А мы сможем посмотреть?

Чепмен снова усмехнулся:

— У вас всего два дня чтобы изучить минимальные основы поведения в нашем обществе, узнать традиции и быть застрахованными от ловушек, в которые вас может завести незнание.

Девушки испуганно зашушукали, и одна из эйри не выдержала, спросила:

— Каких ловушек?

— Их не очень много, но они есть и могут лишить вас права на замужество, — довольно уклончиво ответил распорядитель.

— А если девушка не хочет замуж? — задала вертящийся в голове вопрос я.

— В нашем мире девушка не может жить одна. Попадая в наш мир, она оказывается собственностью дома эйри, а потом передается мужьям-эйрам. Если выбравшие ее супруги, отказываются от девушки или девушка отказывается от брака, такая девушка считается общей собственностью, и все на что она может претендовать это жизнь в доме Греха.

— Доме Греха? — пискнула недоумевающе одна из девушек.

— Вам не стоит забивать этим свою голову. Вы — эйри, вы присланы Богиней, а значит, избраны ею. Вы все чисты, умны и красивы, и ссылка в дом Греха вам не грозит, — успокоил ее Чепмен, улыбаясь краешком рта.

Я еле сдержала разочарованный выдох от этого известия, понимая, что у здешних женщин прав не больше, чем в моем мире. А я так хотела жить сама так, как хочется, и распоряжаться собой на свое усмотрение, но похоже свобода для женщины это просто миф.

— Мужья? — ворвался в мои рассуждения вопрос моей соседки.

— Да, эйри, мужья. В нашем мире не рождается женщин и поэтому каждая из вас должна выбрать не менее трех эйров.

Девушки снова загомонили, кто-то восторженно, кто-то возмущенно, а я могла лишь болтать ложкой кашу — аппетит пропал. Но силы мне были нужны, ситуация в которую попала, мне не нравилась, и я запихнула в рот ставшую безвкусной кашу.

— Первое занятие начнется через час.

Девушки, которых я определила, как прибывших ранее, выглядели удивленными и недовольными.

— А нам можно пропустить это занятие? — спросила одна из них. — Мы же уже изучили этикет.

— Вы не хотите стать идеальной невестой, Лорейн? — вкрадчиво поинтересовался Чепмен, и девушка промолчала, послушно ухватившись за ложку.

Оставшийся завтрак прошел в тишине, разбавляемой лишь неловкими постукиваниями столовых приборов.

Глава 6. Никогда не сдавайся!

Время, взяв меня в свой оборот, полетело стремительно. И два дня пролетели так быстро, что я не успела даже опомниться, не то, что придумать и составить план побега в этом незнакомом мире.

Гостеприимный и радушный дом эйри оказался хорошо охраняемой крепостью, выйти из которой не представлялось возможным. Нам в первый же день провели экскурсию, демонстрирующую защитные стены, укрепления, бойницы и кованые ворота, сопровождаемую словами «Вам совершенно нечего бояться!». И девушки радовались, восторженно хлопая ресницами, а я… Я паниковала, чувствуя себя зверьком, запертым в клетке.

Все уроки, все чему нас учили, сводилось к четырем истинам: покорность, послушание, чистота помыслов и благодарность сделают ваших будущих эйров счастливыми.

— Вы, эйри, присланные Богиней, должны быть выше мелких человеческих страстей. Ваш долг, ваша благодарность Богине за спасение, за эту новую чудесную жизнь это служение мужчинам, своим эйрам. Преданность, покорность и готовность беспрекословно выполнить волю эйра это единственные чувства, что угодны Богине. Вы никогда не познаете другого мужчину, кроме эйров, что обретете. И вы примете все то, что дадут вам ваши эйры, если сами того пожелают. Вы будете покорны их воле. Уймете в них пламя страсти. Выполните любое желание, — звучали дважды в день, утром и вечером, слова.

И словно специально для сомневающейся меня добавляли:

— За любую провинность — смерть, развоплощение души без возможности перерождения.

— А разве эйри это не подарок Богини? Разве ее жизнь не дороже алмазов, что принесут ваши эйры дому эйри? — не удержалась от вопроса я, впервые услышав эти слова.

— Конечно же, подарок, — улыбнулся слащаво наш служитель, а меня ознобом пробрало от этой улыбки. — И жизнь эйри бесценна, тут ты права, Мириэль. Но потеряв чистоту помыслов, девушка теряет и статус эйри, — и с таким сальным намеком посмотрел на меня, что я в очередной раз напомнила себе не раз выручающее меня правило жизни: «меньше говори, больше слушай».

И я слушала, впитывала как губка, те права, что есть у мужчины, и обязанности, что выданы в этом мире женщине. Слушала и ужасалась, так как этот мир отличался от моего родного мира, тем немногим, что мужей-эйров было минимум три, и видела их девушка впервые на церемонии, где они должны были выйти и фразой «Я готов сразиться за нее!», обозначить свое желание стать мужем избранницы. И если таких мужчин будет больше трех, то и тогда девушка обязана принять их всех мужьями. Еще и пройти обряд сразу со всеми…

При мысли об обряде, еще и на алтаре в присутствии других мужчин, голова шла кругом, паника нарастала, а решения так и не было. Так же как не пришли ко мне и кровавые дни, а срывающийся с пальцев огонь, тщательно скрываемый мной, лишь подтверждал закравшееся в мысли предположение о возможном ребенке.

В какой-то момент мне даже захотелось вернуться в свой мир и попросить у Джея защиты. Но даже при наличии наследника это было невозможно. Наши жрецы не пустят оскверненную меня в Храм, я лишь лишусь ребенка и окажусь в том же месте, что и предлагаемый тут для падшей меня дом Греха.

«Самая темная ночь перед рассветом», — повторила я себе слова няни, если бы не она… Воспоминания о женщине, прожившей со мной первые восемь лет моей жизни, делившейся со мной сказками и наставлениями, всколыхнули душу:

«Никогда не сдавайся, Мири. Всегда борись. Вырывай у жизни лучший кусок. Помни, ты достойна большего. И не опускай голову. Упала, поднимайся снова. Ударили, бей в ответ. Нагнули, прогнись, затаись, если не можешь выпрямить спину сразу, но не оставляй попыток распрямить плечи. Лишили чести, помни, что ты не стала грязной — испачкаться можно только самому. И борись до победы, помни, ты проиграешь, только если сдашься», — шептала мне женщина, вынужденная каждый вечер ложиться под указанного отцом лорда. Женщина своим примером показавшая, что можно победить даже проиграв. Женщина, верившая в любовь и научившая верить в нее меня. Женщина, которая пережила и перенесла так много, но ни разу не пожаловалась. Женщина, терпевшая многое из-за девочки убившей ее ребенка.

Память воскресила ночь ее исчезновения, чудовищную ночь в жизни маленькой девочки лишившейся единственного близкого человека. Ночь, кошмары которой я проживала заново каждую следующую ночь на протяжении нескольких лет. Тогда я проснулась среди ночи от холодящего душу страха. Няни в ее коморке не обнаружилось. Поиски на женской половине успеха не принесли и тогда я, нарушив существовавший запрет, отправилась в мужскую часть замка. Няня уже давно должна была вернуться, но видимо что-то пошло не так. Предчувствие непоправимого несчастья тянуло меня в одну из малых гостиных.

Увиденная картина заставила меня затаить дыхание, раскрыв рот в беззвучном крике: окровавленная няня сидела верхом на одном из мужчин и, не переставая, поднимала и вонзала в его грудь какой-то странный предмет, снова и снова. Ее красивое лицо заплыло и опухло, от многочисленных ударов превратившись в одну кровавую рану. Правая рука безвольно висела, выпав из рукава. На ногах и руках еще висели остатки обугленной веревки, и красные кровавые полосы под ней красноречиво указывали на отчаянное сопротивление. Одна грудь, торчавшая из разорванного корсета, была без соска, вторая сочилась кровавыми порезами. Спина кровоточила тонкими ранами. Стойкий запах крови, горелой плоти и еще чего-то противно-сладкого вызывал тошноту.

Почувствовав меня, няня остановилась. Рассеянно, обвела глазами гостиную, словно впервые увидев, что сотворила, судорожно сглотнула, выпуская из рук загадочный предмет. Тот отлетел и упал возле тела другого мужчины, замершего в расслабленной позе со спущенными штанами.

Я бы, наверное, закричала, но мне не дали. Кто-то со спины закрыл рот ладонью, и тут же повернул меня на себя.

— Маленьким девочкам нужно спать, — грозно прошипели мне в лицо, уткнув меня в широкое плечо.

Мужчина пах дождем и весенним лесом, и этот приятный запах перебил зловоние, погасив рвотные позывы. Сделала еще один глубокий вдох, чувствуя, как вместе с приятным ароматом по телу разливаются ощущения покоя и защищенности.

— Хочешь жить, нужно уходить. Я помогу, — произнес, слегка дрожа еще совсем юный голос, обращаясь к няне. — Вот, надень и уходи, — держащий меня на руках парень, протянул няне свой плащ и кошель с монетами, а потом сделал легкий пас рукой и в комнате вспыхнул маленький огонек.

— Прощай, Мири, — прошептала няня, а я потянулась к ней, но она уже вскинула голову и неуверенно, шатко переваливаясь с одной ноги на другую, пошла вперед.

— Нет, так не пойдет, — пробормотал парень, ставя меня на ноги. — Если тебе дорога эта девушка, ты отправишься спать, Мири, и забудешь о том, что видела. А я помогу ей покинуть замок и оказаться в безопасном месте. Хорошо?

Я кивнула, глядя в синие кристально чистые глаза.

— Беги! — шепнул он и я побежала. Уже в конце коридора обернулась, чтобы увидеть, как высокий юноша подхватил на руки пошатнувшуюся девушку и стремительно зашагал по коридору.

Няню я больше не видела. Утром мне сказали, что я уже взрослая и давно пора доверить меня гувернантке. А вот синие глаза стали моим наваждением разгоняющим кошмары, пока я не увидела их снова на лице наследника герцога Селидера.

— Я не сдамся, — прошептала я, обещая самой себе, выходя за порог в белом, льнущем к телу платье, под которое нам настоятельно запретили надевать белье.

«Эйри приходит в этот мир, не имея ничего за душой, кроме своей чистоты, символом которой и выступает белое платье», — вспомнились мне вчерашние наставления.

Еще бы понять, чем им белье помешало…

Глава 7. Выбор

Себастиан Диеро

Быть сыном вождя одного из племен не так просто, как хотелось бы Себастиану. Гораздо больше ему нравилось быть воином. Воином, завоёвывавшим для своего вождя новые земли и эйри. Только эти мечты были неосуществимы, несмотря на то, что женщины уже давно превратились в самый желанный трофей, став наградой самому сильному и проворному.

Каждый год несколько команд отправлялось на поиски присланных Богиней эйри. Почему девушки не могут появляться в одном месте, Себастиан не знал. Да, и не интересовало это его ранее. Он, вернувшись с долгой затянувшейся битвы у прорыва, впервые вошел в команду поиска и претендентов на эйри. И если бы не настойчивое требование отца, так бы и не вошел.

Но отец жаждал получить наследника, и озаботиться этим предстояло Себастиану. Тому же не достигшему еще своего тридцатилетия очень не хотелось связывать свою жизнь с единственной девушкой, еще и делить ее с другими эйрами. Да, и зачем это ему? Для услады он может всегда выбрать красавицу в доме Греха.

Когда-то давно наивный юнец верил в то, что эйри это высшее благо. Их покупали за алмазы и делали эйри — единственными, кто мог рожать наследников. А потом, впервые попав в дом Греха, он узнал вторую половину этой сказки — изры. Израми становились те, кто не хотел стать эйри, те, на которых было клеймо Богини, или те, кто умудрялся своей красотой свести с ума поисковую команду и прибыть к дому эйри уже порченными. А таких было довольно много. Богиня как будто специально в наказание за их грехи посылала им живое искушение, не способное одарить наследником. И даже страшная кара в виде изгнания с турнира и пяти лет отверженности, проведенных сражаясь с тварями, не могла побороть это искушение. Во всяком случае, так говорили им старейшие. Себастиан же в первый же день узнал другую правду — эйры просто не могли рожать, если в первые три дня после перехода вступали в связь с мужчиной.

Да, он и сам еле сдержался, когда увидел ее, маленькую и хрупкую на том острове. Коснулся ее тела, зажимая рот и ощутил, как наполняются желанием чресла. Нужно было, невзирая на запрет предписывающий месячное воздержание, посетить дом Греха перед тем, как обзавестись эйри. Здравая мысль пришла, как всегда, запоздало. И только наличие еще четверых воинов в команде, удержало его от опрометчивого шага. Ни с одним из них он не пошел бы в бой, не подставил бы им неприкрытую спину, и точно не делил бы одну женщину. А постыдной и горькой участи в доме Греха он для нее не желал.

Мысль о том, как эта малышка будет чувственно отзываться под его руками, если он все же выберет ее эйри, породила в нем желание доставить ее целой и невредимой. Он даже сцепился с Хвайро, предложившим попользовать девчонку. Доставил и выдохнул облегченно, но наваждение не прошло.

Даже поход в дом Греха и желанная разрядка не могли стереть мысли о прикосновении к мягкой шелковой коже, о чувственной дрожи, что он ощутил, прикоснувшись к ней своей грубой ладонью.

И вот их вывели. Благословенных. Присланных. Всего пятеро из двенадцати доставили чистыми. Хотя нет. По разговорам еще одна из девиц так хорошо обработала нашедшую ее команду, что те оставили ей необходимую чистоту.

Себастиана всегда удивлял тот факт, что о всех прегрешениях эйри распорядитель узнавал поводив камнем по животу девчонок. Вот и сейчас все пятеро ступили на помост и мимо каждой прошел распорядитель, синим цветом камня подтверждая их чистоту. Эту же проверку эйри проходили при первом знакомстве с распорядителем, еще до поселения в доме. Выявленные порченные по-тихому отправлялись в дом Греха, а команда лишалась статуса и прав на целых пять лет. Даже дом Греха был для них закрыт, а воздержание становилось наказанием. Только вот замена женщине находилась быстро. Не всегда согласная, только кого ж это волнует… Себастиан брезгливо скривился. Не ему в это вмешиваться. В его отряде такого не было и достаточно.

Прослушав речь распорядителя, отыскал глазами свою малышку. Он уже знал, что сегодня выберет ее. Только она могла избавить его от наваждения и погасить распаленный ею же огонь в чреслах.

Она шагнула вперед, нарушая привычный заведенный много веков назад порядок. Сделала шаг вперед и легкое платье обдуло ветерком, просвечивая все изгибы и крупные розовые соски. Себастиан судорожно вздохнул и ощутил, как его вдох повторили остальные мужчины.

— Я протестую! — звонко зазвенел над толпой оголодавших мужчин ее голос. — Я не была призвана вашей Богиней, а пришла сама. Я не девственница, моя магия уже распечатана, и не могу стать чьей-то женой. И я беременна.

Зачем ты врешь, девочка? Камень Богини только что подтвердил твою чистоту, а магия… твоя магия никому не нужна. У мужчин есть своя. Или это угроза?

— Не присланные Богиней не могут ступить на Варяни, — долетел до него голос Старейшего.

— Но кому она нужна порченная? — возразил вождь юдов. — Только в дом Греха…

Услышанного Себастианом было достаточно, чтобы вскочить и уверенно произнести требуемую фразу:

— Я готов сразиться за нее.

— Ты, Себастиан Диеро, готов сразиться за нее как за изру? — спросил Стареший, давая ему возможность увильнуть от посмевшей опозорить своего будущего эйра эйри, и заполучить вожделенную добычу. На один удар сердца мысль показалась ему привлекательной, но он тут же откинул ее — делить малышку с каждым гостем он не собирался:

— Нет, лорд Гриффит, как за эйри.

Рядом встал тот, кого Себастиан уважал, но своим другом никогда не видел. Рейндал Сефрис — его постоянный соперник во всем, будущий вождь зенов.

— Я готов сразиться за нее. Как за эйри.

— Я готов сразиться за нее, — шагнул вперед вождь керсов.

Да уж, чуть не присвистнул Себастиан. Удивительная компания собралась. Два наследника и вождь. Лучшие воины мира. Мастера воздуха, воды и земли. Если их троих поставить плечом к плечу, то никто не сможет их победить.

— Что ж ситуация неоднозначна, но если ни у кого нет возражений, то девушка отдается лордам Себастиану Диеро, Рейндалу Сефрису и Брендену Макландеру, как эйри, — огласил после долгой паузы решение Старейший.

И только сейчас Себастиан понял, что ждал этого затаив дыхание. Ему одному Совет Старейших мог бы возразить. Да, даже им с Рейндалом могли отказать в праве получить девчонку, как эйри. Но возразить Брендену Макландеру рискнули бы немногие. Он был сильнейшим магом их мира. Магом способным разнести весь этот маскарад одним взмахом руки. Видел Себастиан, как Бренден играюче-лениво одним пальцем отмахивался от противников.

Что ж лучших побратимов он бы и не выбрал.

Они подошли втроем и окружили выступившую вперед девчонку.

— Почему? — шепнула она, облизывая пересохшие губы.

Уже привычно отозвались чресла, заставив его чуть ли не застонать от предвкушения. Уже скоро… Еще немного и она станет его… Их…

— Ты смелая, красивая, умная и рисковая. Ты мне нравишься, — улыбнулся девчонке, подхвативший ее на руки Рейндалу, и сердце Себастиана непривычно пропустило удар.

— Но я… беременна, — пробормотала смущенно малышка.

— Мы слышали. И это значит только одно — у нас совсем скоро будет сын и наследник, а может быть дочь, если очень повезет, — продолжил разговор зен.

— Но я… замужем, — сморозила очередную глупость девчонка.

И Бренден не выдержал:

— Не обольщайся! Ты теперь наша и никто тебя не отпустит. А муж… Если он когда-нибудь придет в наш мир, то смирится.

Себастиан кивнул, соглашаясь. Придумала же такое муж. Пусть только попробует объявиться, он лично скрутит ему голову.

Глава 8. Церемония

Мириэль Джураль

Окруженная стоящей рядом троицей я почти не замечала происходящего. А между тем одна за другой звучали церемониальные фразы и оставшихся девушек окружали мужчины. Сначала мне казалось, что мужчины выходят к одной определенной девушке и выбор заканчивается, когда у нее собирается три мужа. Но немного спустя поняла, что мужчины просто подходят к любой понравившейся им эйри. Возле Лорейн толпилось уже шестеро, Стеллу окружало четверо, рядом со Стефой было двое, а Ингрид пока оставалась одна.

Осознание того, что у меня может быть больше трех уже выбравших меня мужчин, вызвало озноб, и я зябко обхватила себя руками. Меня тут же обняли и покровительственно притянули к себе, так что я почти спряталась под мышкой первого вышедшего.

Почувствовав себя уверенней, я уже с большим интересом наблюдала за происходящим. Видела, как один из мужчин спускаясь вниз, оценивающе смотрел на меня, но неуловимое движение моего третьего жениха лишь слегка прикоснувшегося к оружию и тот отводит взгляд и встает возле Стеллы. Заметив такое, я внимательнее принялась следить за выбором. И теперь от меня не ускользали сальные взгляды выбирающих и бессловесные угрозы выбравших меня мужчин.

Возле Стефы встал третий мужчина, и она выдохнула с явным облегчением. Озадаченно посмотрела в ее глаза, но девушка тут же отвела взгляд. Стефа прибыла в этот мир одной из первых и откуда-то знала больше остальных девушек. Вспомнилось ее вчерашнее напутствие: «Молись, чтобы тебя выбрали, потому что альтернатива ужасна». Чем же ее так напугали?

Громкий удар гонга и новый стук барабанов:

— Кто из воинов претендует на нее? — спросил седой старик, указывая пальцем на оставшуюся стоять в одиночестве Ингрид.

Но мужчины напряженно молчали, пока кто-то с задних трибун гнусно не выкрикнул:

— Зачем кому-то пользованная всей командой эйри? У нее точно нет нужной чистоты!

Перевела глаза на Ингрид, не до конца понимая смысл сказанного. Девушка зарделась, покраснела, стиснув до белых костяшек кулаки, по щекам в два ручья потекли слезы.

— Она чистая, — кинул распорядитель в защиту Ингрид.

— Так и та первая девчонка по артефакту чистая, хотя сама призналась в обратном, а про эту Хельф такого рассказывал, — многозначительно хмыкнул снова тот же глумливый голос. — Может, артефакт сломался и все эйри порченные?

Трибуны возмущенно загомонили. Вот никогда не пойму этих мужчин: сами девчонок пользуют, а потом самим же подавай чистую. Перед глазами всплыл детский кошмар: грузное тело мужчины и бьющаяся под ним дочь кухарки, ее ноги, закинутые на его плечи, когда он вбивался между ними. Покачала головой, отгоняя эту ставшую за годы жизни почти привычной картинку. Нет, у меня так не будет, няня твердила, что когда я встречу настоящего мужчину этот процесс подарит мне ни с чем несравнимое удовольствие. И как хорошо, что я уже успела убедиться в этом.

— Артефакт в полном порядке, — заверил всех распорядитель.

А тот же гнусный голос продолжил вещать:

— Да? И как мы можем убедиться? Требуем подтверждения. Здесь и сейчас!

От этих слов Ингрид побледнела, и крепче сжала кулаки.

— И как же вы хотите это подтвердить? — задал вопрос молодой мужчина.

— Пусть ее распечатают прямо тут. Все равно ее никто не выбрал, и она пойдет сегодня по кругу.

Ингрид пошатнулась и замерла, стиснув губы, ожидая приговора, лишь непрошеные слезы продолжали скользить по ее щекам. Я тоже молчала, не отводя глаз от ее лица. Хотелось броситься к ней и встать рядом, но даже если я это сделаю, ничем не смогу помочь. Стоящий рядом со мной Рейндал, словно ощутил это мое желание, и крепче сжал мою ладонь в своей. Перевела на него полные отчаяния и страха глаза и увидела еле заметное предостерегающее покачивание головой. Отвела взгляд, вне себя от собственного бессилия.

Ингрид сделала шаг вперед, гордо вскинула голову:

— Я согласна на проверку на алтаре.

Мужчины снова загомонили, старик поднял руку, призывая к тишине:

— Варяне! Вы все знаете наши обычаи. Распечатав Ингрид на алтаре, вы получите ее в свой дом либо изрой, либо эйри. Кто готов?

Несколько минут шепотков и переглядывания, а потом вперед выступило трое мужчин.

— Отверженные, — гулом прокатилось по толпе.

Но мужчины лишь усмехнулись, подошли к девушке и встали рядом. Высокие и мощные, закаленные в боях воины с красноречивыми шрамами на лице и теле. Такие привыкли отвоевывать свое, защищая до последнего вздоха.

— Пять лет прошло, и мы можем претендовать на эйри, — сказал главный среди них, ни к кому конкретно не обращаясь.

Старик кивнул:

— Что ж раз больше ни у кого нет возражений, можете приступать.

Один из мужчин подошел к Ингрид и, взяв руку, повел ее за собой к круглому камню в центре амфитеатра. Второй протянул ей бокал полный какого-то сиреневого напитка. Третий что-то шепнул на ухо и, Ингрид осушив бокал, несмело улыбнулась. Потянула за подол платье, но мужчина удержал руку, покачал головой, и опустил ее спиной на камень. Мужчины переглянулись между собой и принялись целовать и гладить девушку сквозь одежду. Потом один из них развел ее ноги и встал между ними.

Я не смотрела туда. Отвела взгляд на толпу и видела мерзкие лапающие взгляды зрителей, видела, как они вытягивают шеи в надежде разглядеть, видела, как их руки опускаются к штанам, поглаживая вздувшиеся бугры. Но окружившие Ингрид мужчины закрыли ее собой от любопытных взглядов.

— Не хочу так, — пробормотала испуганная я.

Все закончилось очень быстро: уже через мгновение, алтарь вспыхнул зеленым. Толпа разочарованно зароптала, а Ингрид подняли, и она вцепилась в мужчину, что еще мгновение назад стоял между ее ног. Платье бережно поправили руки двух других мужчин. Но отпускать обхваченную руками шею девушка не желала. Глаза горели пьянящим возбуждением, и Ингрид откровенно потерлась о мужчину, напрашиваясь на ласку.

— Чистота подтверждена! — проголосил Старейший. — Дайрин Гилмор, Сейман Шеварра, Рафрик Грейффрит, получают девушку, как эйри. Выбор завершен!

Снова ударили барабаны. Под этот ритм, танцуя, появились полуобнаженные девушки, на которых из одежды был лишь платок, прикрывающий бедра. Толпа мужчин возбужденно застонала.

— Нам лучше уйти, — сказал третий из окружающей меня троицы, и двое других согласились. Меня подхватили на руки.

— Эти девушки они…? — запнулась я, не зная стоит ли продолжать вопрос.

— Из дома Греха. Сейчас немного потанцуют, и остальные девушки пройдут подтверждение на алтаре, — ответил Себастиан, кажется.

— А… я? — выдавила из себя встревоженный вопрос.

— А тебе не стоит на это смотреть, малышка, — а это, кажется, Рейндал.

— Но обряд…

— Проведем в более уютном месте, не на глазах сотен возбужденных мужиков, — ответил немногословный Бренден.

Глава 9. Подтверждение

Нам под ноги упал камень, появилось белое марево, в которое, не мешкая, шагнули мужчины.

— И никто не сможет на меня больше претендовать? — выдала я тревожащий душу вопрос.

— Пусть попробует, — усмехнулся Себастиан. — Ты теперь только наша.

— Подходит, — выдохнул Рейндал,

И я открыла, прикрытые было глаза. Храм. Высокое и красивое здание, сейчас было полуразрушено, но возле него был все тот же круглый каменный алтарь. Тут было немного теплее, чем возле дома эйри. И уж точно менее людно. Лес, за которым виднеются горы, плеск бегущего недалеко ручья и звезды — мириады звезд на черном небосводе.

— Ничего не бойся, — шепнул мне в ухо Себастиан, уловив, как я сжалась от приближения неминуемого.

— Выпей, — протянул мне бокал сиреневого напитка Рейндал.

— Это обязательно?

Мужчины переглянулись, но ответил Бренден:

— Нет, но это поможет тебе возбудиться и забыть обо всем.

— Тогда я не хочу, — покачала головой, готовая трезво принимать все происходящее.

Почему-то мне важно было все чувствовать, видеть и знать.

Бренден с улыбкой склонился ко мне и накрыл мой рот в поцелуе. Властном, пьянящем, требовательным. Глубокий страстный поцелуй лишил меня ума сильнее, чем предложенный напиток. В груди вспыхнул жар и потек, разливаясь обжигающей волной по телу. Чья-то рука скользнула по груди и жар немного утих. Чувствительный сосок отозвался легкой болью на это прикосновение.

Кто-то поцеловал мое плечо, и по телу стремительно пронеслась толпа возбужденных мурашек. Передернула плечами. Легкий шепот «Ничего не бойся», опалил шею.

«Себастиан…», — мелькнуло в голове и тут же забылось под новой чувственной лаской.

Мой рот освободили всего на мгновение, но тут же повернув голову, накрыли снова. Безжалостно, нетерпеливо, страстно. Теплый язык скользил по моему небу, играл с моим языком, дразнил и распалял желания.

Треснула ткань, и прохладный ветерок, пробежав по оголенному телу, вызвал новый поток чувственной дрожи. Два восхитительно теплых рта захватили мои соски и игрались с ними, лаская, такими разительно разными ласками, что это вводило все мои чувства в разлад: прикусанный до легкой боли правый сосок требовал стонать от боли, а мягко всасываемый левый вводил в состояние эйфории.

Сумасшедший жар расходился под множеством рук, что небрежно поглаживая, скользили по моему обнаженному телу. Себастиан оторвался от моего рта и принялся зацеловывать спину, прокладывая влажную дорожку по каждому позвонку.

Рот снова накрыли чьи-то губы. Мягко, ласково и одуряюще нежно. И так непохоже вкусно, что по этому поцелую я сразу поняла — Рейндал.

Чьи-то губы коснулись живота, а язык принялся играть с дырочкой пупка, вырвавшийся хриплый стон проглотил Рейндал, засосал мой язык, вытянув из меня, кажется, весь воздух.

Кровь вскипела и разлилась по венам раскаленной смолой, вынуждая извиваться от сводящего с ума желания.

Если такое со мной делают их поцелуи, то что бы со мной было с тем напитком?

Мои руки уже давно скользили в ответ по телам мужчин, сжимались в кулаки на откровенно чувственных ласках, расслабленно поглаживали, вспоминая, что им это тоже нравится. В этот раз рука скользнула ниже, и я сжала что-то большое и твердое. Хриплый мужской стон и в руку толкнулось что-то обжигающе горячее. Дернулась, отстраняясь, от этой демонстрации неприкрытого возбуждения. Но заслышав разочарованный вздох, вернула руку обратно. Шелковый, нежный, приятный и большой. Я даже попробовала скосить глаза, чтобы лучше рассмотреть.

— Покажи ей, Себастиан, — услышала смешок Рейндала.

И меня легко и бережно уложили на застеленный чем-то камень. Перед глазами появился член весь перевитый венами, с большой красноватой головкой и застывшей на нем капелькой, которую мне безумно захотелось слизнуть. Потянулась языком, требуя желаемое.

— Да, малышка, именно так, — прошептал Рейндал, видя, как мой язык скользнул по головке, и снова вернулся к моей груди, играясь, сминая, целуя.

Обнаженного бедра коснулись пальцы Брендена, ухватили, не спеша, разводя ноги. Грубая рука нежно погладила, раздвигая складочки. Я дернулась, сводя ноги и теряя интерес к изучению.

— Тшш, ничего не бойся, — снова прошептал Себастиан и склонился ко мне за поцелуем. Глубокий поцелуй выбил из головы все страхи и сомнения, оставив только восторг. Пальцы рефлекторно зарылись в густые волосы, притягивая его ближе.

Низ живота сворачивался в сладостный пульсирующий клубок. Раскрытые широко ноги обдул легкий ветерок, охлаждая все самое сокровенное. Поцелуи легкими бабочками исследующие мое тело, переместились на внутреннюю сторону бедер, а за ней и на вход в лоно, вызвав невольный стон. Переместились чуть выше, играя с бугорком, и волны эйфории разбежались от этих нажатий-скольжений.

Что-то внутри меня вздрогнуло и взорвалось, унося к звездам, и пока я оглушенная пыталась собрать себя воедино, в лоно мягко толкнулся бархатистый член, заполняя меня полностью. Открыла рот в чувственном крике и ощутила пряный солоноватый вкус. Рассеянно взглянула на стоящего рядом со мной мужчину и облизнулась. Он не сдержался, закатил глаза, а я подвинулась, желая дотянуться и продолжить исследование.

Внизу кто-то рыкнул, Себастиан усмехнулся, подвинулся ближе, и я довольная победой облизала головку. Легкий смех мне в живот и моя рука не выдерживает, отыскивает слабое место этого смехуна. Пальцы обвиваются, скользя по шелковистой коже.

Извиваясь, тону в эйфории ощущений. Каждой клеточкой тела понимая, что это те самые мои настоящие мужчины, отныне и навеки.

Внизу живота, обжигая, разлилась горячая карамель, и меня снова подкинуло к звездам, выгибая дугой, заставляя стонать от запредельного наслаждения.

Рейндал ворвался в меня рывком:

— Не могу больше сдерживаться, — пробормотал сквозь стиснутые зубы и заполнил до предела.

Чувствительность нарастало, тело уже не просто откликалось на проникновение и прикосновение, оно непроизвольно елозило под мужчиной, стремясь то ускользнуть, то наоборот подставиться. Несколько глубоких толчков, крышесносных ласк, безудержных поцелуев и я снова взлетела. Тягучая сладостная патока разлилась внутри.

Обжигающе холодный ветер ударил по телу, стоило мужчине отстраниться. Потянулась в поисках тепла и оказалась накрыта другим мощным телом. Закинув мои ноги себе на плечи Себастиан, вошел в меня плавно, медленно, восхитительно. На миг перед глазами всплыла кошмарная картина, и я дернулась, отталкивая мужчину, но губы накрыли поцелуем, а внутри что-то заскользило, заставляя стонать и выгибаться на встречу:

— Не больно? — спросил шепотом, и я покачала головой, ощущая как потухшие было огоньки чувственного удовольствия, разгораются снова, превращаясь в томительный жар.

И он задвигался то медленно, то срываясь в какой-то бешеный ритм, а я непроизвольно подмахивала ему бедрами, извивалась, терлась. Более сильный удар и Себастиан застыл, что-то взорвалось внутри меня, отправляя меня куда-то далеко, намного дальше виденных раньше звезд. Выдохнула устало и блаженно закрыла глаза, ощущая, как по рукам обжигающе разбегаются мурашки.

— Вот и все, маленькая. Можешь отдохнуть.

И я, довольно улыбнувшись, уплыла в сон.

Глава 10. Ожидания

Себастиан Диеро, Рейндал Сефрис, Бренден Макландер

Вымотанная их напором девчонка заснула, но алтарь так и не вспыхнул, отображая имеющейся в ней потенциал.

«Неужели, там, на площади, она сказала правду», — запоздало мелькнула в голове Брендена осознание, — «Но тогда она…»

— Пустая…, - озвучил за него Рейндал мелькнувшее в голове соображение. — Пустая… Из всех эйри, выбрать пустую! Вулу Жаждущий, быть такого не может! — бушевал зен и в подтверждение своей ярости стукнул по алтарному камню.

Себастиан, лишь покачал головой, подхватив девчонку на руки, бережно прижал к себе, когда ее руки доверчиво обхватили его шею, а голова удобно устроилась на плече. Ему было все равно родит ли выбранная эйри ему магически одаренного наследника или такого же пустого как сама, в этом году или через год… Он ощущал необходимость быть именно с этой девочкой, заботиться о ней и не сомневался в своем выборе ни вчера, ни тем более сегодня после происшедшего подтверждения. Не испытываемое ранее наслаждение еще бурлило в его крови.

— Пустая…, - между тем продолжил бушевать Рейндал, хватаясь за голову. — Зачем ты выбрал ее? — накинулся он на Себастиана.

Тот лишь пожал плечами, объяснять причины своего выбора он не намерен. Да, и как такое объяснишь? У безжалостного воина перехватывает дыхание от робкой улыбки, а от потемневших от слез глаз и вздрагивающих в страхе хрупких плеч, распрямленных под гнетом целого мира, хочется просто взять этот весь мир и положить к ее ногам. И бесконечно слышать ее смех, который он еще не слышал, и видеть ту шальную блаженную улыбку, с которой она смотрела на него, когда закатывала глаза под весом его тела.

Бренден смотрел на все их разборки и не мог поверить в происходящее. Предсказатель явно указал на эту девчонку, как на путь к обретению большей силы. Он-то и сейчас был силен, но тьмы приближалась, а их клан у самой границы и только в девчонке спасение. Может, он что-то понял неправильно?

«Та, что сделает шаг вперед и бросит вызов, станет спасением керсов, наделив избравших ее силой, равной которой нет в этом мире.»

Запоздало Бренден вспомнил, что там была еще одна сделавшая шаг вперед и у нее была как раз созвучная с его магией магия земли. Говорят, в союзе сильного мага с эйри той же стихии рождаются сильнейшие наследники. Ошибся. Ошибся и поставил под угрозу всех доверившихся ему. Разочарование от очередного проигрыша, от упущенной возможности, вымело всю испытанную ранее эйфорию. Хорошо, что он, следуя совету предсказателя, захватил портальный камень, и церемония подтверждения прошла в заброшенном храме:

— Об этом никто не должен узнать, — распорядился он и Себастиан поспешно кивнул.

Их скрещенные взгляды застыли на Рейндале и после минутного размышления тот тоже кивнул:

— Ладно, ладно. Я что, глупец, сообщать о своем промахе? Но отец…, - Рейндал задумался.

— Отцу тоже пока ничего не говори, — отрезал Бренден, давя своей аурой на самого молодого из их троицы.

Тут и цзюну понятно, почему он выбрал девчонку: Себастиан вчера победил его на турнире, и парень решил поквитаться с ним таким образом. Или не поквитаться, а войти в коалицию с сильнейшим? Да, какая, к шую разница? Три сильнейших племени акримов, зенов и керсов в одночасье лишились возможности обзавестись магически одаренными наследниками. Кто же провернул с ними такое? Кто надоумил эту чьень поступить подобным образом? Неужели, кто-то узнал о данном ему предсказании? Вопросы крутились в голове Брендена и требовали немедленного поиска ответов. Ладно, не все так страшно. Можно будет повторить выбор эйри через год, ему как вождю не откажут. А пока… Пока он разберется со всем этим и девчонкой раз она сама приплыла к нему в руки.

— Себастиан, этот месяц она поживет у тебя, потом ее заберет Рейндал, а если он откажется то я. Будем вести себя как обычно и ничем не покажем своего разочарования.

Себастиан кивнул, молчаливому акриму было глубоко все равно на их разочарование. Внутри даже что-то злорадно возликовало от перспективы, что один из мужей может самоустраниться. Только отсутствие магически одаренных наследников рано или поздно поставит жизнь девчонки под угрозу и это не могла не тревожить его уже сейчас. Ничего с этим он справится и разберётся. Главное, что следующий месяц она будет только его. Всецело.

Блеснул портал, открытый Бренденом, и второй и третий муж ушли порталом. Он лишь покачал головой на их предложение. Хотелось побыть наедине с малышкой, такой чуткой и сладкой. Такой нереально красивой.

Спустился к реке и принялся обмывать ее обнаженное тело, смывая все следы их страсти. Она проснулась, широко распахнула зеленые глаза и несколько минут удивленно смотрела на него. Где-то вдалеке уже вставала светило и в неярком свете малышка была похожа на прекрасную фею из давно забытых сказок. Рыжие волосы расплылись огненным облаком.

— Холодно, — пожаловалась она, и он быстрее заскользил руками по ее телу.

От его нежных прикосновений она будто засверкала, кожа стала обжигающе горячей, а вода нагрелась.

Себастиан, еще минуту назад и не помышлявший о продолжении случившегося на алтаре, ощутил, как на ее выгнувшееся и мягко скользнувшее по нему тело, отреагировало его естество. Застонал, впиваясь в ее губы поцелуем. Девчонка же раскрывалась ему навстречу, тянулась, и стоило ему немного отстраниться, чтобы прекратить это сумасшествие, сбивчиво застонала:

— Еще…

Все благие намерения: отнести ее домой, дать ей отдохнуть после безумной ночи, дождаться, пока выветриться из ее головы тань, которым два дня одурманивали девушек, и соблазнить на мягкой чистой постели, — выветрились из его головы. Туда же испарились и все разумные доводы. И он снова нашел такие мягкие губы и принялся ласкать податливое тело. А потом усадил ее на свои бедра и погрузился во влажную теплую глубину, растворившись в ней, вызывая сладкие хриплые стоны, и срываясь, от этих подернутых туманом страсти глаз. А когда ее тело сжалось вокруг него, выгнулось ему навстречу, взрываясь в оргазме, не удержался и последовал за ней.

Много позже, когда горизонт озарило взошедшее полное светило, а он в теплых не по сезону водах укачивал свою жену, рассматривая ее татуировки, заметил четыре переплетенных кольца вместо трех. Значит, не соврала и у нее и правда есть еще один муж. Как же он отпустил тебя, неразумную, в наш жестокий мир? В мир, где женщина всего лишь средство: средство для обретения наследника или же удовольствия.

Себастиан не помнил свою мать, да и не знал, наверное, никогда. По правилам их мира жена — собственность мужа. Она рожает ему наследника и переходит к другому. Иногда очередность менялась. Все зависело от первого года, когда новоиспеченные мужья пользовали эйри по очереди, и она до родов оставалась с тем от кого забеременела. Потом ее передавали оставшимся эйрам и все повторялось. Наследники неизменно оставались в роду мужей, а жены, родив очередного наследника, исчезали, часто даже не одарив наследниками всех выбравших.

Себастиан никогда ранее не задумывался об этих традициях, а теперь с горечью понимал, что не хочет, чтобы жена одарила его наследником. Пусть лучше навсегда останется с ним в кольце его рук, доверчиво сопящая в его шею. И увидев, как меркнет ночное светило, попросил Аэру исполнить это его желание.

Глава 11. Пробуждение

Мириэль Джураль

Просыпаться было страшно. Голова гудела, во рту пересохло, а между ног натерто саднило. Воспоминания о происходящем на алтаре нахлынуло на меня, заставив болезненно застонать. Испуганно положила руку на живот, пытаясь понять, не произошло ли самое страшное.

— Мы выберемся отсюда, — мысленно пообещала я себе и той искорке, что я надеялась, надежно поселилась в моем животе.

Приготовившись к самому худшему и собравшись с духом, резко распахнув глаза, попробовала сесть и чуть не упала от прострельнувшей боли.

— Осторожнее, — подхватили меня сильные руки и прижали к каменной груди. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — пробормотала сквозь зубы, прислушиваясь к себе. — Только пить хочу.

Все так же поддерживая, меня удобнее усадили на кровати, поднесли чашку к губам, но я, вытянув руки, упрямо перехватила ее, и напилась.

— Как тебя зовут, девочка?

— Мири. Мириэль. Где я?

— В моем доме. Ты поживешь здесь этот месяц, — ответил мужчина.

И я впервые подняла глаза, рассматривая первого из своих мужей. Упрямый подбородок с ямочкой, четко очерченные скулы, легкая темная щетина на щеках, правильной формы чувственные губы, тонкий прямой нос, длинная челка, спускающаяся на лицо, зеленые глаза, менее темные, чем мои, прятались под густыми черными ресницами. Высокий, на голову выше меня, мускулистый, я еще помнила, каким огромным он мне показался на острове.

— Это был ты, — не удержала я обвинения.

— Я, — подтвердил он и улыбнулся. Улыбка преобразила его, а в моей голове чудным образом всплыли жаркие постыдные воспоминания, заставив меня покраснеть. Себастиан усмехнулся, словно считал все мои мысли. — Завтракать сегодня придется в комнате. В замке слишком много посторонних, но уже завтра с утра они разъедутся, и тогда я тебе все здесь покажу.

— Меня чем-то опоили? — прервала я его объяснения, кутаясь в простыню.

Мужчина кивнул:

— Всем эйри дают тань. Это такой возбуждающий порошок, но привыкать к нему нужно постепенно, поэтому подготовку эйри начинают минимум за двое суток. И на третий, когда достигается нужный эффект, проводят ритуал, — пояснил он.

— Зачем это делают?

— В нашем мире совсем нет женщин. Девочки просто не рождаются. Почему так происходит, никто не знает. Даже старейшие. По одной из версий нас прокляла Богиня, по второй мы воины-стражи ее мира, а среди воинов не бывает женщин. Чтобы мужчины не сходили с ума, и мы не вымерли, раз в год Богиня присылает нам в подарок девушек. Первое время присылаемых женщин было в два раза меньше мужчин, но их хватало всем. Позже все изменилось. Девушек становилось все меньше, а мужчин их желающих все больше. Возникли споры, драки. И тогда старейшие придумали турнир и выбор эйри, а чтобы не было недовольных мужчин создали дом Греха.

Сказанное Себастианом меня шокировало, судя по услышанному, жизнь в этом мире была немногим лучше жизни в моем мире. Или даже хуже? Не знаю. Столько лет я вынашивала мечту на самостоятельную жизнь в мире, где женщины равны мужчинам, в мире, про который столько сказок рассказывала мне няня. Я ведь была уверена, что она ушла этим путем. В моих самых смелых мечтах, я видела, как найду ее и больше никогда не покину, но… Хотелось плакать от крушения всех планов и надежд, но такую мелочь как слезы я уже много лет не могла себе позволить, поэтому я просто молчала — ждала, пока отступит горечь разочарования.

— Не грусти. Я что-нибудь придумаю, — обнял меня мужчина и прижал лицом к своей груди.

— Что? Что ты можешь придумать?

— Не знаю. Но обязательно придумаю, не могу же я позволить грустить своей жене.

— Только ли своей, — горько усмехнулась я, снова вспоминая минувшую ночь.

Только теперь мне не хотелось краснеть, теперь я злилась, потому что вспомнила кинутое кем-то из мужчин «пустая». Что-то внутри меня проснулось и потянулось навстречу этой злобе, и это был уже не бурлящий в руках огонь, а нечто большее. Порыв сильного ветра всколыхнул занавески, в стоящем на тумбе кувшине струйкой поднялась вода, простынь вспыхнула ярким огнем, заставив меня испуганно подскочить с кровати.

— Что происходит? — спросила я, обернувшись к завороженно наблюдающему за происходящим мужчине.

Взмахнув рукой, сильным порывом ветра Себастиан загасил пламя.

— Успокойся, — попросил он меня и обнял, спрятав в своих объятиях. — А ты у нас значит девочка с секретом. Взяла у каждого по стихии, — рассмеялся мне прямо в шею. — Вот тебе и «пустая» девочка.

Злость прошла, я удивленно смотрела на следы своих деяний:

— Я что беременна от вас всех? — спросила первое, что пришло мне в голову.

— Надеюсь, что нет, — объятия стали крепче. — Но нужно проверить, чем Богиня не шутит. А пока… Нужно чтобы никто об этом не узнал. Я принесу нам поесть. Мири, там уже подготовлена для тебя купальня, — указал он на дверь слева, — если хочешь освежиться. Подумать только, четыре стихии…, - прошептал он, оставляя меня одну в комнате.

Не став задерживаться спряталась в купальне. Погружение в теплую наполненную до краев ванну, вызвало новый виток воспоминаний. Неужели, мне не приснилось, и Себастиан на самом деле меня купал, и потом… Мысль о том, что он творил с моим телом, опалила низ живота, наполняя его желания, и еще больше опалила щеки, сделав их пунцовыми. Странный у них тань — я почти все помню, вот только все произошедшее не укладывается в мою голову. Не могла я так себя вести. Не могла.

С каким-то остервенением схватилась за мочалку и принялась грубо тереть нежную кожу, стирая вчерашние прикосновения. Слезы, задвинутые за черту, подкатили снова и теперь безудержно текли по щекам.

Наверное, я слишком много времени провела в купальне, потому что в дверь постучали, и, не дождавшись ответа, просто взломали. Взъерошенный, встревоженный Себастиан ввалился в купальню, мигом оценил обстановку. Выхватил меня из ванны и, укутав в чистую простынь, сгреб в объятия.

— Ну, что ты? Что? Все уже прошло. Я никому не дам тебя больше в обиду и сам не обижу. Тише, маленькая. Ничего страшного же не случилось. Тебе ведь никто вчера не причинил боли. Только удовольствие…, - неразборчиво шептал мужчина, прижимая мокрую меня к себе и укачивая на коленях. — Тшш, малыш. Мы тоже не могли поступить иначе. Если бы все не закрепили брак, тебя бы забрали в дом Греха.

— Зачем вам этот дом Греха? Это такое средство пыток для провинившихся девушек? — не удержалась от вопроса я.

— Можно и так сказать. Сейчас на каждую прибывшую девушку приходится больше сотни мужчин. Обеспечить всех наследниками и женской лаской девушки просто не могут, а позволить эйри иметь больше семи мужей это значит обречь ее на смерть. Ведь каждому мужу эйри должна родить наследника. Большинство с трудом выживает после трех родов.

— Почему? Я у мамы четвертая. Есть еще и младшая пятая дочь.

— Не знаю, Мири. Я никогда не интересовался этим вопросом. Я и эйрой то обзаводиться не собирался, но стоило мне увидеть тебя на том острове и все мысли были заняты только тобой. Расскажешь, как ты попала в наш мир?

— Сама захотела. Правда, не именно в ваш. Я просто хотела избежать навязанного отцом брака. Нашла подсказки, как уйти из своего мира через портал, и ушла.

— А про своего первого мужа расскажешь?

Пожала плечами, отвечать не хотелось, но оставлять недомолвки между нами я не собиралась:

— Я была влюблена в него с детства. Он несколько раз выручал меня, а тут как раз проездом задержался в отцовском замке. Я же уже решила, что сбегу… Но Джей… Оставлять его так ни разу и не поцеловав мне не хотелось и я пришла к нему в спальню, соблазнила, а незадолго до рассвета сбежала. Попав в ваш мир, я заболела. Временами мне даже казалось, что я умру, но мне повезло, рядом был чистый ручей и никаких хищников. А потом пришел ты… И все пошло наперекосяк…, - я обвиняюще посмотрела на мужчину.

— Никогда не слышал, чтобы после инициации болели, — пробормотал Себастиан задумчиво, игнорируя мои упреки.

Я лишь вздохнула. Откуда у меня магия? А что, если я беременна от всех четырех мужчин? Но так же не бывает? Не может этого быть. Тем более я уже была беременна. Но магия…

— У вас есть библиотека? — спросила я, мечтая поскорее докопаться до истины.

— Есть, я отведу тебя вечером. А сейчас пора тебе одеться, а то я не сдержу обещание, — грустно улыбнулся мне Себастиан и его прикрытое одними штанами каменное желание, шевельнулось под моей укутанной в тонкую простынку попой.

— Ой, — воскликнула испуганно, вскакивая с его удобных коленей.

— Вот тебе и «ой», — рассмеялся мужчина, поднимаясь с бортика ванной.

Глава 12. Магия

Выскочив из купальни, нашла приготовленное мне одеяние и застыла ошарашенно от его выбора: почти такие же штаны из толстой ткани, как и те, что были на мне на острове, и простая белая рубашка. Не найдя слов посмотрела на выходящего из купальни мужчину.

— Я подумал, что так ты будешь чувствовать себя более спокойно, — ответил он на невысказанный вопрос и резко добавил: — Одевайся.

Дверь хлопнула, оставляя меня наедине с собой, и я поспешила одеться. Стоило поднять рубашку, как под ней обнаружилось тонкое шелковое белье — панталончики и тонкая блуза. Я даже опешила от неожиданности, впервые увидев белье в этом мире. В доме эйри белье нам не выдавали — только длинные в пол свободные платья, и я носила то, что захватила из своего мира. Это же было похоже на него, как и весь наряд в целом. Но если с брюками и рубашкой все понятно, то откуда Себастиан знает про белье? Непрошено мелькнула мысль, что того комплекта я больше не видела. Ни его, ни какой-либо другой одежды, что была на мне. Проснулась обнаженная под тонкой сорочкой. И синяк… Удививший меня синяк на плече, словно след от чьих-то пальцев. Что произошло, пока я спала?

Под эти невеселые размышления оделась в предложенное и вышла из спальни. Первое, что бросилось в глаза, это накрытый стол, уставленный разнообразными яствами. Один взгляд на это разнообразия и я сразу ощутила себя безмерно голодной. Желудок громко буркнул, требуя приступить к незамедлительному заполнению образовавшейся в нем пустоты.

— Слышу, ты проголодалась, — не смог скрыть ухмылку в голосе Себастиан, а может даже не пытался.

— Разве, что совсем немного, — призналась я.

Мне отодвинули стул, и я смущенная таким обращением уселась на предложенное место. Глаза разбежались, не зная с чего начать. Проблему решил опять-таки мужчина, положив мне на тарелку что-то круглое и налив какой-то фиолетовый сироп со сметаной.

— Попробуй это, — предложил мне мужчина.

Я, не спеша, осторожно отломала кусочек золотистого круга, макнула по примеру мужчины в сметану и фиолетовый сироп и положила в рот:

— Вкусно, — ответила на вопросительный взгляд, прожевав кусочек, и тут же отломала новый.

Несколько минут насыщались мы молча. Себастиан лишь называл некоторые блюда и давал подсказки по их употреблению.

— Себастиан, я бы хотела кое-что узнать, — опустив вилку, посмотрела я на мужчину и смутилась, — Почему ты так смотришь?

— Ты впервые назвала меня по имени. И ты так необычно его произносишь, — одобряюще улыбнулся мне мужчина, смущая меня еще больше.

Прокашлялась, пытаясь скрыть пунцовые щеки. И вернулась к тяжелому для меня вопросу:

— Мое белье… Откуда ты знаешь, как оно выглядит?

— Видел, — спокойно ответил мужчина и поднял глаза, поймав мои — взгляд в взгляд. — Ты уснула в лодке и потом, когда мы сошли на берег, сделали небольшой привал. Я отошел на минутку, а когда вернулся…, - замолчал, подбирая слова. — Тебе не успели причинить вреда.

И отвел глаза, но перед этим я успела рассмотреть в них и вину, и сожаление, и какой-то неприкрытый страх.

— Спасибо, — сорвалось с уст, и я сама не поняла, за что именно благодарю: за спокойное утро, вкусную еду, за то, что защитил тогда, или за то, что выбрал на церемонии, или за то, что во многом благодаря ему произошедшее на алтаре осталось в памяти приятным жарким воспоминанием.

— Не стоит благодарности. Я защищал свое, — немного грубо ответил мужчина и улыбнулся.

Открыто. Призывно. Так что мне срочно захотелось коснуться своими губами его губ.

Чувствуя, как снова обжигает прильнувшая кровь щеки, разозлилась. Откуда-то подул ветерок, а вода из стоящего кувшина плеснула в лицо — охлаждая. Глядя на мокрую меня, мужчина рассмеялся, но так тепло, что я даже не обиделась, протянул салфетку.

— Ты — чудо, — заявил он мне, стоило только утихнуть моему смеху и, встав рядом со мной, легко поцеловал в макушку.

А я поймала себя на том, что непривычно легко и свободно чувствую себя с Себастианом. Не боюсь и не опасаюсь, как остальных мужчин. Даже Джея я опасалась. Нет, не боялась, зная, что вреда он мне не причинит, но все равно была в постоянном напряжении, ожидая того, что он меня прогонит или высмеет. С Себастианом же этого страха не было, и я безумно радовалась тому, что могу быть настоящей, а не корчить из себя необразованную дурочку. Только сейчас я поняла, что все эти годы мне не хватало простого человеческого общения. Того, кто пошутит рядом со мной, того, кто выслушает и не посмотрит потом осуждающе. Мир, казалось, сузился до нас двоих, и это не давило, не пугало. Впервые мне хотелось, чтобы так было всегда.

После завтрака Себастиан предложил мне позаниматься магией:

— Нужно тренировать контроль. Твои всплески при ком-то постороннем породят массу вопросов. И если об этом узнают старейшие, моей власти не хватит, чтобы тебя защитить. Рейндал и Бренден, конечно, тоже вступятся, но даже втроем мы не выстоим против власти Совета.

Думать хоть как-то об оставшихся выбравших, мне не хотелось, поэтому я покачала головой, отгоняя на задворки сознания воспоминание об этих мужьях.

— Зачем Совету простая эйри? — считая, что мужчина преувеличивает опасность, спросила я.

— Простая не зачем. Только, Мири, я впервые слышу о способности собирать магию. Причем так, что я не ощущаю потери. Мой резерв вопреки этому стал больше, словно ты не просто взяла часть моей силы, но и подпитала, дополнила своей.

В голове всплыл разговор няни с моей старшей сестрой, когда та через три месяца после замужества проездом оказалась в замке:

— Почему они раз забрав магию, приходят снова и снова? Зачем им постоянные любовницы, которых обязаны предоставлять в любом замке? — расстроенно спрашивала Санисэль мою Лису.

Три минувших с нашей последней встречи месяца изменили сестру. Грустный взгляд, усталые круги под глазами, но больше всего меня пугало, как она вздрагивала каждый раз, слыша голос или шаги мужа, а когда он появлялся в одной с ней комнате, лицо Сани застывало, превращаясь в безжизненную маску, как будто он, как пиявка, высасывал из нее жизнь.

— Потому что женщины для них всего лишь батарейка, — с горечью кинула няня незнакомое мне слово и тут же пояснила. — Во время акта мужчины получают от женщин энергию, это увеличивает их резерв магии.

— Это можно как-то изменить?

— Не знаю. Я пока не нашла способ.

И сейчас, когда Себастиан признался в увеличении своего резерва, этот разговор всплыл в памяти так, словно и не прошло больше десятка лет. Задумчиво кивнула, принимая решение, не посвящать в это воспоминание мужа. Чем меньше про меня знают, тем больше шансов выбраться живой — этот принцип так часто выручал меня, что изменить ему сейчас в незнакомом и таком враждебном мире было сложно.

Мужчина же что-то заметил, словно почувствовал недоговоренность, но настаивать не стал. Усадил меня на кровать, взял в свои руки мои ладошки, и попросил закрыть глаза.

— Отрешись от всего и слушай мой голос. Погрузись внутрь себя и найди источник, — тихий бархатный голос звучит ласкающей душу музыкой и что-то внутри меня рвется ему на встречу, ластится как маленький глупый ребенок, еще не понимающий, что в этом жестоком мире нет никого, кто бы его любил. Присматриваюсь к этому неизвестному и вижу маленькое искрящееся желтое светило, лучи которого опутали и удерживают в плену четыре светящихся шара. — Что ты видишь? — прокрадывается в сознание вопрос.

И поддаваясь какому-то незримому импульсу, сильнее зажмурив глаза и затаив дыхание, я вдруг делаю шаг навстречу и описываю мужчине увиденное. Голубой шар, оплетенный желтыми лучами-нитями, вдруг начинает пульсировать, неуловимо перестраиваться. Несколько долгих мгновений я смотрю на происходящее не в силах понять смысл, а когда понимаю, выдыхаю растерянно. Нити-лучи переплелись. Голубой шар увеличился в размере и слился с желтым.

— Они слились, но не поглотили один другой, а остались отдельными сгустками. Изменилась форма — голубой теперь будто оплетает один бок желтого. Он стал больше, а его лучи теперь синхронны с желтыми, — говорю я и, не выдерживая больше этого внутреннего света, открываю глаза. — Что это значит?

— Не знаю, — качает головой Себастиан. — Ночью поищем в книгах.

— Почему ночью?

— Я все еще не хочу, чтобы тебя кто-то видел. А сейчас тебе нужно поспать, обращение к источнику выматывает, — и словно по его указу тяжелеют веки и меня неумолимо клонит в сон. — Спи, малышка, — шепчет мужчина, целуя в лоб, и помогая удобнее устроиться на постели.

Улыбаюсь в ответ, слыша в шепоте Себастиана улыбку. Его забота окутывает меня, согревая и рождая так давно забытое, ощущения защищенности. Хочется поверить… Додумать, во что именно мне хочется поверить, не успеваю, мысли окутывает туман и меня незримой ниточкой тянет в какую-то серую пустоту.

Глава 13. Эфири

Себастиан Диеро

Как бы ему не хотелось, а провести весь день с Мириэль он не мог. Слишком много дел требовали его присутствия, слишком неожиданно нагрянули гости. На какую-то минуту даже показалось, что они в его замке собрались неслучайно. Нет, о том, что он привел эйри, знали многие. Да, и из гостей половина была на вчерашнем турнире. Но то, что они налетят подобно стае хищных падальщиков сепов, выспрашивая подробности, стало для Себастиана неожиданностью. Он даже пожалел, что с ним рядом нет ни Рейндала, ни Брендена, чтобы помочь ему защитить малышку, а то, что ее необходимо защищать больше никаких сомнений не вызывало. Слишком ценен доставшийся им приз, слишком легендарна награда.

И когда, оставив малышку собираться, он, ожидая в своем кабинете, пока слуги соберут завтрак, листал старый сборник сказаний и легенд он уже знал, что ищет — легенду об эфири, сказку в которую уже давно никто не верит. Быстро освежив в памяти суть легенды, он уже не сомневался. Вот только делиться с кем-то своим открытием не спешил. Нужно было время, чтобы прийти в себя, обдумать, осмыслить, как теперь поступить и что ему, а точнее им, делать. Потому что как никогда ясно Себастиан понимал, что один он не справится. Ведь, Мири не просто стоит всех тех алмазов, что были за нее уплачены, она гораздо ценней. Хотя разве можно оценить мечту?

В старых легендах, говорится о том, что мир, когда был един и жили все счастливо под покровительством Аэры, и для каждого мужчины существовала одна женщина — эфири, избранная, единственная, способная впитать его силу и вернуть ее, умножив троекратно.

Позже в их мир пришел Виндридж. Аэра не прогнала изгнанного бога, приютила, разделив с ним кров и власть, но Виндриджу этого было мало. Он стал искушать мужчин, внушая им, что они сильнее, умнее и могучее слабых женщин, а потому роль женщины только быть усладой и утробой для мужчины. И женщины разделились: одни согласно приняли новую роль бессловесной вещи, другие боролись, сражались до последнего, не желая уступать мужчине.

Получившие же в свою власть женщин мужчины, торжествовали недолго: от бесправных рабынь — рождались слабые дети. И лишь заполучив в свою власть мятежную эфири, мужчина мог рассчитывать на достойного наследника. Но и тут все выходило непросто — заполучив эфири, ее нужно было сберечь, защитить и в итоге девушка доставалась не выбранному ею мужчине, а сильнейшему, а потом и вовсе сильнейшим. Все больше гибло девушек в неравных схватках или заканчивало свою жизнь, попав во власть неугодных им мужчин, чахло, рожая детей нелюбимым, угасало без свободы, и когда осталось их совсем немного, одна из девушек взмолилась Аэре. И забрала Аэра дочерей своих, укрыла от внешнего мира, и никто больше и никогда не встречал эфири.

И теперь одна из этих самых эфири ожидает Себастиана в его комнате, а с ней и предстоящие трудности, сложности, испытания. Если он пройдет их все, завоюет душу мятежной эфири, то не просто получит ни с чем несравнимую силу, а и всеобъемлющее, чувственное счастье — любовь, о которой упоминают легенды. Если же кто-то посторонний узнает об этой особенности Мириэль — война неминуема. И даже то, что она его жена, не убережет ее от этого. Их просто убьют, чтобы завладеть столь ценной добычей.

Мысли метались в голове, путались, пока он возвращался в комнату. Ее нельзя принуждать, ее нельзя ограничивать, ее нельзя сковать, если эфири лишить свободы, она потеряет свою силу, угаснет, как угасали сотни эфири до нее. И Себастиан радовался. Радовался тому, что что-то уберегло его вчера от того невольного ущемления девичьей гордости, что нанесли два других мужа, и от злых слез обиды, свидетелем которых он стал. Вспомнил, как защемило сердце при виде ее такой расстроенной, хрупкой и беззащитной перед ним. Поэтому и решил Себастиан быть с ней предупредительным и мягким, защищать и беречь свою красавицу. Ждать, пока она сама не придет к нему и сделать все возможное, чтобы приблизить этот момент.

Немного позанимавшись, девушка уснула, а он несколько долгих минут смотрел на тонкие черты, хрупкую по-детски тонкую фигурку, пытаясь унять возбуждение. Обычно попадавшие к ним девушки были сильнее, выносливее, имели более округлые формы, но даже образ пышных грудей вспышкой мелькнувший перед глазами не прельщал его, будучи вытеснен маленькими и нежными скрытыми тонкой тканью холмиками его жены.

Оставив безмятежно спящую девушку, закрыл защитным плетением комнату и, спустившись в кабинет, вызвал остальных мужей для разговора. Те нехотя, согласились прибыть к вечеру, а пока Себастиану предстоит развлекать гостей:

— Где ты спрятал свою эйри? — поинтересовался один из гостей, стоило только Себастиану спустится в зал.

— Она, наверное, не пережила подтверждения, — расхохотавшись предположил второй. — Как она вам рожать-то будет такая мелкая?

Себастиан лишь поморщился. Все эти похотливые шуточки его раздражали, так же как и привычные мужские игры. Но так было принято и противится обычаям, заповеданным Виндриджем, было не разумно, поэтому он заранее озаботился, чтобы прибыли девушки из дома Греха и теперь с безразличием наблюдал за вспыхнувшей посреди зала оргией. Одна из девиц подползла на четвереньках к нему, призывно открывая рот и облизываясь, демонстрируя свою большую налитую грудь, а Себастиан смотрел на нее и не чувствовал ни малейшего интереса. Затихли даже те отголоски возбуждения, что он никак не мог подавить возле жены. Девица повернулась к нему, уселась на колени и призывно приподняла руками соски.

— Не трать свое время на него, красавица, его чресла уже опустошила одна маленькая и плоская как щепка эйри, — попробовал уколоть его Ингирон.

Но брошенный упрек не достиг цели:

— Ты прав, Ингирон, а поэтому я вас оставлю, а вы развлекайтесь, — махнул рукой и скрылся из зала — положенный протоколом час он высидел, теперь никто из гостей не может пожаловаться на невнимание хозяина.

Глава 14. Вызов

Мириэль Джураль

Проснулась я от тихих мужских голосов. Полежав несколько мгновений прислушиваясь, поняла, что голоса мне собственно знакомы.

— …спокойно … в кабинете? — строгий голос с повелительными нотками мог принадлежать только Брендену. И пусть слышала я его совсем немного, но эта ледяная крошка в его словах, способность вызывать у меня дрожь озноба выделяло его из толпы.

Порадовавшись тому, что спать прилегла в одежде и, стараясь не шуметь, подкралась к двери и прислушалась.

— Не хочу терять Мири из виду, — спокойно возразил Себастиан, а внутри меня что-то защемило, на глаза сами собой навернулись скупые слезинки. Нет, плакать мне не хотелось, но забота, которой окутал меня мужчина, бесконечно трогала. Уже очень давно я и мои тревоги никого не волновали, никому не было дела до происходящего со мной, а тут…

— Зачем ты позвал всех этих девиц? — беспокойно спросил самый молодой из мужчин.

— Рейн, только не говори, что ты не понял, зачем эта компания явилась в мой дом?

— Собирались потребовать закрепления? — как-то напряженно прозвучал ответ Рейна.

— Это старый обычай. Сейчас его почти не используют, — возразил Бренден.

— Ты забыл, какие взгляды они все бросали на Мириэль? — поинтересовался Себастиан. — Как бы то ни было, но развлекаться за счет своей жены я никому не позволю. Даже если мне придется арендовать весь дом Греха на месяц, — отрезал обещающе, и его бархатный голос теплой волной пробежался по телу.

Понять бы еще, про что он говорит. Я задумалась, пытаясь найти связь между мной и этим обрядом, закреплением и домом Греха, но мысли кружились в голове не желая вставать в стройный ряд и осчастливливать меня осознанием.

Додумать не дало, долетевшее до слуха слово «эфири», смысла которого не поняла, но что-то такое знакомое было в нем, что-то цепляло, намекая, что где-то я его уже слышала.

— …ешь сказать, что мы столкнулись с легендой? — неверяще переспросил Рейн.

— Не просто столкнулись, мы, похоже, попали по полной, — ответил ему Бренден, и в его безэмоциональном голосе прозвучало что-то похожее на предвкушение.

— И что будем делать? — все так же растеряно спросил Рейн.

— Во-первых, нужно сохранить тайну и обезопасить Мири, а для этого ее нужно научить управлять полученной от нас магией, — начал Себастиан. — Только есть один момент — у Мири помимо наших стихий еще и магия огня. Кто сможет научить ее управлять ей?

— На Варяни нет магов огня, — грустно прозвучал голос Рейна.

— Нет.

— Попробуем разобраться с помощью книг. Да, и основы стихийной магии одинаковы, — заметил Бренден.

— Во-вторых, вы же помните, что эфири могут усилить мужчину? Нужно разобраться при каких условиях это возможно.

— А в-третьих?

— В-третьих, нам нужен общий дом.

«Это что они хотят, чтобы мы жили вчетвером? А как же «Пустая!»?» — вспыхнула возмущением, задремавшая было, вчерашняя обида. Что-то выплеснулось из меня, пронеслось ветерком по спальне и мелким дождем осыпалось на пол.

Дверь, к которой я прижималась ухом, толкнули внутрь, открывая. И я, не удержавшись, упала на пол, уселась на попу, широко расставив ноги и потирая ударенное ухо:

— Ой, — сорвалось растерянно, когда плеснувший поток воды потек под меня.

— Вот тебе и «ой», — уже знакомо повторил Себастиан, подхватывая меня с мокрого пола.

Выразительно посмотрел на других мужчин, всем своим видом спрашивая: «Что я вам говорил?». Те кивнули, в черных глазах мелькнуло любопытство, а серые вспыхнули беспокойством.

— А когда Мири вернет нам нашу магию, она лишится силы стихий? — ошарашил всех вопросом Рейндал.

Бренден и Себастиан переглянулись и под моим полным надежды вопросительным взглядом, пожали плечами.

— Я принесу книгу, и мы все вместе изучим легенду, — сжав меня в объятиях, пообещал Себастиан, я поелозила, удобнее устраиваясь мокрой попой на мужских коленях. — Не ерзай, — попросил он меня, а в следующее мгновение меня окутал теплый ветерок, высушивая и согревая.

— Я тоже так смогу? — восторженно вгляделась в зеленые глаза.

— Сможешь, — подтвердил Себастиан.

— Только недолго, — отметил противный Рейн.

— Почему?

— Потому что ты вернешь нам эту силу. А что уже не хочется расставаться с такими возможностями?

Пожала плечами. Возможности, и правда, были замечательными. И ни от одной из них я бы не отказалась, ведь при должном обучении они бы сделали меня сильнее, и я перестала бы быть пешкой в руках мужчин. На мгновение я даже представила себя страшной воительницей сметающей всех и вся одним взмахом руки. Вот только от чужого никогда не следовало ждать ничего хорошего.

— Почему же. Могу вернуть хоть сейчас. Что для этого нужно сделать?

Рейндал воодушевился, кинул заинтересованный взгляд на меня, открыл рот, словно хотел что-то сказать, но промолчал.

— И что? Ничего не попросишь за это? — скептически усмехнулся Бренден.

Я задумалась. Попросить… Что ж можно и попросить.

— Попрошу, — согласилась я.

Поморщилась, заметив торжествующую улыбку Брендена. Встала с колен Себастиана и подошла к нему вплотную. Красивый, сильный и мужественный он возвышался надо мной почти на голову, но это не помешало мне ткнуть свой палец в его грудь.

— Предлагаю сделку. Я возвращаю вам вашу магию, как только вы находите способ, а вы… Вы…, - замешкалась не в силах озвучить мелькнувшую в голове дерзкую идею.

— Что мы? — все так же ехидно усмехаясь, сверкнул глазами Бренден.

— А вы… Вы оставите меня в покое. Найдете себе другую эйри, — быстро, чтобы не растерять решительность, пробормотала я и тут же отпрянула от мужчины.

Глава 15. Соглашение

Мгновение наблюдала за сменой эмоций на его лице — шок, растерянность, высокомерие. Сразу вспомнилась моя реакция на этого мужчину и первое впечатление: гордый, властный, привыкший командовать и ни с кем не считаться. Что ему до маленькой меня?

— И что же ты будешь делать одна, без защиты, маленькая эйри, в этом мире, где женщина лишь вещь?

Пришла моя очередь растеряться. На долю секунды, а потом сильные руки уже привычно легли на мою талию и прижали к крепкой груди.

— Не стоит переживать, Брен. Мири не останется одна, — выдохнул мне в макушку Себастиан и по моему телу разбежались глупые и радостные мурашки.

Чувствуя поддержку своего второго мужчины, я немного расслабилась. Черные, как темная ночь, очи, запылали искорками возмущения. Одно слитное движение и мужчина оказался рядом со мной, двумя пальцами за подбородок поднял мою склоненную в напряженном ожидании голову, заставляя смотреть в его лицо:

— Ты только одно не учла, девочка. Ты не вправе диктовать мне условия.

— Это вы не учли, Бренден. Я не собираюсь жить по обычаям вашего мира. Все эти ваши игры, правила и требования они кошмарны. Вы, конечно же, можете меня подчинить, силой принудить быть вашей бесправной рабыней, и может быть, на время даже уверуете в то, что я сломалась, стала вашей послушной куклой, но однажды вы совершите ошибку. Ошибку, которую я буду, затаившись, терпеливо выжидать, и вот тогда, в тот самый момент я непременно воспользуюсь этой возможностью. И учтите в следующий раз я не сбегу. Как показал мой опыт, бегство от проблем — это не выход. Поэтому своих обидчиков я просто убью, — вскинула голову, вырываясь из цепких пальцев, и открыто с вызовом уставилась на мужчину.

Желание отвести взгляд, желание подчиниться воле этих черных омутов было сильно, настолько сильно, что если бы на задворках сознания не билась мысль: «Отступишь — умрешь. Не физически, нет. Плоть останется живой и может даже невредимой, а вот того что делало тебя не похожей на других, поддерживало и помогало выживать все это время, больше не будет. Не будет Мири, останется лишь покорная раба недостойная этого имени». И я откликнулась, еще выше вскинула голову, еще больше непреклонности добавила во взгляд.

В голове тенью воспоминания мелькнула, рассказанная Лисой притча про три дерева: сосну, дуб и иву. Вспомнилась сама Лиса, что так же, как и та ива, прогнулась под тяготами судьбы, и выжила, но все же не выдержала и чуть не сломалась. Вспомнилось, как маленькая я убежала гулять в лес и часами бродила, касаясь шершавых стволов, выспрашивая у деревьев ответа на вопрос, кто же я: сосна, что предпочтет сломаться, но будет так же гордо возноситься в небо, раскидистый могучий дуб, не сломленный, но вырванный с корнем, или гибкая ива, чья сила в слабости.

«Лиса, Лиса», — позвала я, влетев в детскую, спеша поделиться принятым решением и открывшимися мне сакральными знаниями, — «Я поняла! Я не хочу быть кем-то одним. Хочу быть гордой, как сосна, могучей, как дуб, и гибкой, как ива».

«Если хочешь, то обязательно будешь», — рассмеялась нянюшка и нежно взъерошила мои растрепанные волосы.

Все это мелькнуло в моей голове одной яркой вспышкой, заставляя выпрямить спину и шире расправить плечи, не отрывая взгляда, смотреть в безжалостные глаза.

— Не обольщайся, девочка, — с кривой усмешкой заметил мужчина. — Жизнь в нашем мире и не таких ломала.

— Значит, я буду первая, кто устоит!

— Ладно, — глядя в мои метающие молнии глаза, неожиданно согласился Бренден.

— Ладно? — ошарашенно переспросила, вдруг утратив весь пыл. Его согласие выбило почву из-под ног, подействовав на меня, как ведро холодной воды вылитой на дерущихся мальчишек.

— Ладно, — рассмеялся блондин, видя мою растерянность. — Я отпущу тебя, если ты сама этого захочешь.

— Поверь, захочу, — пробормотала, чувствуя, что просто не могу промолчать.

Сейчас, когда пыл эмоций несколько поутих, мое поведение выглядело глупым и безрассудным, я словно вошла в клетку с бергом и принялась тыкать в него мечом. Чуть не застонала от собственной опрометчивости, но отмотать все назад, попросить прощение и покаянно склонить голову даже мысли не возникло.

Перевела взгляд на Рейна, что с нечитаемым выражением наблюдал за мной.

— Сила и свобода или бессилие и эйра? — сделав вид, что задумался над этим вопросом, смакуя эти слова, повторил Рейндел и так каверзно усмехнулся, что я сразу поняла, он что-то задумал и это что-то мне не понравится. — Я, пожалуй, выберу второе.

— Почему? — не сдержалась я.

— Разве ж кто-то в здравом уме откажется от сокровища, за которое заплатил столько алмазов? — шутливо поддел меня мужчина. — К тому же, если это сокровище ценнее алмазов. Нет, малышка, я не собираюсь от тебя отказываться.

— На меня можешь даже не смотреть, Мири, — спокойно пресек мои попытки отделаться хотя бы от одного из навязанных мужей Себастиан. — Я от тебя не откажусь, даже если ты заберешь все мои силы.

Изумление, растерянность, отчаяние, облегчение — все это навалилось на меня, смешавшись в какой-то странный коктейль и не давая мне разобраться самой в себе.

— Но почему? — повторно вырвался тревожащий душу вопрос.

— Мы уже отвечали, девочка. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, — сухо ответил Бренден.

— Но вы же получили свое. А как ваше «Пустая»? — не желала сдаваться я.

Он снова скользнул и очутился рядом, так некомфортно близко, тревожно, подавляюще. В нем было столько силы и властности, что она ощутимой тяжестью ложилась на мои плечи:

— Мой клан воюет, с каждым днем нас все меньше и меньше. Каждый день кто-то из керсов, умирает, не справившись с тварями, а нам остается только оплакивать смерть брата. Наш провидец, предсказал, что мой выбор эйри изменит ситуацию, так как она наделит меня силой, равной которой не будет. И я поверил ему… Но когда… Разочарование было так велико, что я не сдержался. Это непростительно, — и так несвойственно этому мужчине, что говоря эти, казалось бы, такие простые слова сжал ладони в кулаки до белых костяшек.

— Это возмутительно, — пробормотала я, неготовая спускать обиды, что от этих его слов стала еще горче. Я лишь средство, средство достижения его цели.

— Согласен, — выдернул меня из области влияния Брендена Себастиан и сразу стало легко, тепло и безопасно. — Хватит, мучать Мири. Никто не будет ее принуждать или будет иметь дело со мной, — грозно сверкнув глазами, обвел взглядом мужчин.

— А ты? — ухмыльнувшись, спросил Рейндал.

— И я, — усмехнулся ему в ответ Себастиан. — Но это будет очень непросто, потому что наша девочка — чистый соблазн.

Волна благодарности наполнила меня, затрепетала в душе, рождая новое удивительное ощущение защищенности, каменной стены, пробуждая желание довериться и поверить. Поверить в то, что я больше не одна. Почти такое же чувство рождалось у меня в присутствии Джея. Воспоминание о любимом, заставило сердце болезненно сжаться и упрекнуть себя за легкомысленность. Как я могла так быстро забыть своего первого мужчину? Планировать свою жизнь без него.

«Он остался в другой жизни и в другом мире. Теперь тебе нужно выживать в этом и без защитника это будет сложно», — напомнил разум, а сердце на это напоминание откликнулось болью. Чуть больше суток прошло с церемонии, а эти несносные мужчины уже успели перевернуть мою жизнь с ног на голову, получить мое тело, выпотрошить мою душу и заставить меня совсем иначе посмотреть на мир. Ничего, я сильная. Я справлюсь. И обязательно сохраню воспоминание о своей первой любви.

Рука непроизвольно опустилась на живот. Мне очень хотелось, чтобы мое предположение было верным и я, на самом деле, оказалась бы беременной. Как бы сложно мне потом не пришлось, но ребенок Джея был бы самым ценным даром, что я могла получить в этой жизни.

Словно прочтя эти мои размышления, Себастиан накрыл мою маленькую ладошку своей, широкой, большой:

— Чей бы он не оказался, я буду любить его как своего, — заверил меня этот нереально чуткий мужчина.

А меня не привычную к такой чуткости и заботе, впервые кольнуло иголочкой закравшегося сомнения: разве мужчина может быть таким сказочно-идеальным? А может, он просто очень умело и искусно притворяется? Но зачем? Родившиеся в смятенном мозгу вопросы заставили меня по-другому взглянуть на стоящего рядом мужчину, теперь я вспоминала каждое его слово и действие, следила за ним внимательно, выжидающе, выискивая подвох, но ничего не замечала. Вскинула недоверчиво глаза, наталкиваясь на его взгляд и увидела, как будто пропустив удар под дых, тускнеет зелень: ошеломляющая нежность сменяется болью, радостное ожидание — сожалением, упоительная надежда — горьким пониманием. И ни единого упрека, лишь легкая печальная усмешка на губах.

Искренность это или притворство? Интуиция, всегда предупреждающая об опасности, потрясенно молчит. Лишь время все рассудит и расставит по местам, но как же хочется верить… И я улыбаюсь ему тепло и открыто. Пусть это будет моей самой большой ошибкой, но этому мужчине мне хочется довериться.

Глава 16. Мужчины

Принесенные из библиотеки книги ответа на вопрос как эфири возвращали магию мужчинам, не дали, несмотря на то, что мы просмотрели их вдоль и поперек. Да, и в легенде не было ничего существенного. Ну, подумаешь, какие-то особенные женщины с какой-то там способностью делать мужчину магически сильнее и все. Никаких больше упоминаний об эфири не было.

— И что будем делать? — разочарованно спросила я мужчин.

— Ужинать, — ответил Себастиан, убирая книги со стола.

— Я вас оставлю, в клане неспокойно, нападения участились. Понадобится помощь, свяжитесь со мной, ‑ засобирался Бренден, а я облегченно выдохнула — присутствие третьего мужа напрягало и тревожило, давило на меня, заставляя чувствовать себя беззащитной и беспомощной. — Так радуешься моему уходу, малышка? — усмехнувшись, заметил мужчина.

Покраснела, было неловко и стыдно за это облегчение. Все-таки обижать мужчин не хотелось, мне с ними нужно как-то мириться и устраиваться в этом мире.

— Просто я…, - сбивчиво начала я попытку объясниться.

— Ничего не говори, девочка. Видимо, не такой уж я хороший муж, раз моя жена испытывает облегчение от моего отсутствия, — приблизился Бренден ко мне настолько близко, что теперь я ощущала его дыхание на своей макушке. Легонько приподнял двумя пальцами мой подбородок, заглядывая в глаза. — Ты же дашь мне шанс это изменить?

Перевела дыхание и кивнула, будучи не в силах произнести ни слова.

— Поцелуешь? — спросил задумчиво, вглядываясь в мои глаза.

Длинные светлые пряди, щекоча, упали на мое лицо. Опустила веки, напряженно ожидая этого самого поцелуя, но ничего не происходило. Только легкое дыхание и мягко держащие подбородок сильные пальцы:

— Так не пойдет, кроха.

Удивленно открыла глаза: ямочка на подбородке и мужские губы всего в паре сантиметров от моих. Мои же губы почему-то тут же пересохли, и я, смачивая, быстро провела по ним языком. Бренден сглотнул, напряженно дернулся кадык.

— Что же ты делаешь, малышка? — спросил, отодвигаясь от меня. Мне это не понравилось, и я потянулась следом за его губами. Наткнулась на них, легко коснулась и тут же отпрянула. Тихий мужской смех. Волна возбуждения пробежала по телу.

— Что ж будет чему учиться. Но не сегодня, — он быстро притянул меня к себе и легко накрыл своими губами мои. — В следующий раз, — шепнул мне в ухо, и эти слова прозвучали обещанием.

Хлопнула дверь, а я стояла и все так же ошарашенно хлопала ресницами. Что-то грохнуло. Вздрогнула, обернулась, дезориентировано оглядываясь по сторонам. На полу в луже воды лежали цветы и упавшая ваза, а рядом бешено сверкал глазами Рейндал.

— Ты чего? — не удержалась от вопроса.

— Ничего, — сердито буркнул мужчина, взмахнул рукой, и все вернулось на свои места, словно ничего и не было. Даже малюсенького мокренького пятнышка не осталось.

— Как ты это сделал? — восхитилась я такому проявлению магии.

— Легко. Научить? — пламя злости погасло в серых глазах, а вместо него зажегся лучик интереса и надежды.

— Да, — отвечаю, пристальней вглядываясь в его лицо. Тонкие черты аристократичного лица, узкие скулы, миндалевидные глаза делали молодого мужчину неестественно красивым. Рейндал самый молодой из мужей, всего на пару лет старше меня, а еще он эмоциональней, ему не хватает уверенности Брендена и спокойствия Себастиана.

— Поцелуй меня, — попросила Рейндала, пытаясь отогнать образ только что ушедшего мужчины.

Он не спеша коснулся моих губ, провел по ним языком, и я слегка приоткрыла рот, пропуская его внутрь. Мягко, нежно и так осторожно, что этот контраст после настойчивых губ Брендена, выбил почву из-под ног. Притихшие было мурашки, вновь суетливо забегали по телу. Потянулась к Рейну, играясь, встретила его язык своим…

— Развлекаетесь? — вернул нас в реальность голос Себастиана.

Испуганно дернулась, застигнутая на горячем. Чуть не упала, вырываясь из объятий второго мужа.

— Ну, и чего ты, маленькая? — спросил поддержавший меня Себастиан. — Не нужно смущаться. Лучше и меня поцелуй, а то я ревную.

Закрыла глаза и решительно коснулась своими губами его губ. Себастиан рассмеялся, как и несколько ранее Бренден. Хриплый мужской смех, окутал меня с ног до головы. Сердце заполошно затрепыхалось в груди, а по телу пробежала волна возбуждения.

— Меня опять напоили этим вашим средством? — ошалело поинтересовалась я, не в силах разобраться в собственных чувствах и желаниях. Не могу я вот так желать сразу трех! Теряться от одного прикосновения.

— Нет, конечно, — фыркнул Рейндал.

— Ты обижаешь меня, малышка, — не сдержал упрека Себастиан.

— Прости, просто я …, - второй раз за последние несколько минут попыталась объясниться я.

— Плохо нас знаешь, опасаешься и не доверяешь, — озвучил мои эмоции муж. — Я понимаю, Мири, но и ты услышь меня: никто из нас троих сознательно не причинит тебе вреда. Ты не понимаешь, какое ты для меня сокровище. И хотя обычаи нашего мира требую относиться к эйри, как к средству получения наследника, но я не хочу, чтобы у нас так было.

— И я не хочу, — поддержал его слова Рейндал и когда Себастиан отдалился от меня, шепнул мне на ухо: — Тань не доступен никому, кроме старейших, Мири. Это очень редкое и дорогое средство, его могут раздобыть только служители храма Виндриджа.

— Идите ужинать, — позвал Себастиан, и мы поспешили занять места за накрытым столом.

Едва усевшись, накрыла руку первого мужа своей маленькой ладошкой:

— Спасибо.

Себастиан устало вздохнул и грустно улыбнулся:

— И что нам с тобой делать, Мири?

Я лишь улыбнулась ему в ответ:

— Быть рядом, — удержала рвущееся «любить». Мне так хотелось, чтобы меня кто-нибудь любил. Посмотрела на мужчин, только теперь понимая, что и они вероятнее всего хотят того же. Только хватит ли у меня любви на всех? Мне хотя бы одного полюбить для начала. Доверится…

— Это мы запросто, — рассмеялся Рейндал, накладывая мне на тарелку самые соблазнительные кусочки. — Еще и надоесть успеем.

— Лучше без крайностей, — попросила я, удерживая его руку от того, чтобы подложить мне еще кусочек.

— Договорились, — улыбнулся он мне, и я не сдержалась, ответила на эту искреннюю улыбку, чувствуя себя легко и свободно, как никогда ранее.

Глава 17. Утро

Проснулась я от чьего-то внимательного взгляда. Изучающего. Настойчивого. Он словно какая-то приставучая мошка скользил по моему лицу, вызывая желание отмахнуться. Открывать глаза и проверять, кто это такой наглый, я не стала. Руки, обхватывающие меня с двух сторон, чья-то нога на моих ногах — рождали одновременное ощущение неловкости и защищенности. Я даже не шевельнулась, сердце забилось быстрее, но этого хватило, чтобы лежащая на моей талии рука успокаивающе погладила, еще крепче прижимая меня к себе.

Вспомнилось, как вчера я противилась сну в одной кровати с мужчинами, но они все равно не отступили:

— Мы не сделаем ничего против твоей воли, но ради твоей же безопасности, нам необходимо спать вместе.

Уж не это ли имел в виду Себастиан? Какие-то новые дикие обычаи, лишающие людей права на такое понятие как личная жизнь? В нашем мире то, что происходило за дверями спальни, не касалось никого — муж мог делать с тобой что хочет и с кем хочет. Ты даже отцу пожаловаться не могла, а он мог вывернуть твое тело и душу наизнанку. Хотя может кому-то из девочек повезет, и отец у них будет и опорой и защитником. Как Джей. Он, наверное, уже женился. Воспоминание о первой и пока единственной любви вызвало такую боль и тоску, что я забыла про наблюдающий за мной взгляд, предоставив беспокоиться о моей безопасности эйрам.

— Ну, ты чего? — провел пальцем по моей скуле Себастиан, и я ощутила влагу на своих щеках. Наклонился, поцеловал быстро в губы. — Я выйду, переговорю, пришло донесение.

— В спальню?

— Прорыв…, - он уже встал, и я любовалась сильным торсом воина, переплетенными тугими мышцами груди, кубиками на животе спускающимися туда, где за тонкими штанами пряталось отчетливо заметное сейчас возбуждение. Себастиан даже в одежде выглядел могучим воином, что уж говорить про ее отсутствие.

Бок с той стороны, где еще минуту назад лежал мужчина, обожгло холодом, и я передернула плечами. Вторая еще остающаяся на мне рука второго мужа напряглась и притянула меня к себе. Вжала в крепкое тело, согревая, защищая, успокаивая.

«А может и хорошо, что мужей трое? Кто-то всегда будет со мной, и я не буду сидеть одна в запертом замке в полной изоляции», — пронеслось в голове, пока моя спина прижималась к другой мужской спине. Как же стремительно меняется все в этой жизни. Еще неделю назад одинокая жизнь в замке была моей мечтой. Мысль, что мне до конца моих дней придется изображать из себя уродливую идиотку пугала до одурения. И все же зачем я понадобилась Хрегберу? Да он менял жен чаще, чем остальные. Сколько их уже было? Пять? Шесть? И все красавицы, все с магией и приданным, и все даже не доживали до рождения наследника. Но я? Во мне же нет магии, под действием зелья я и вовсе была уродкой, а приданное за меня отец не давал, наоборот, потребовал выкуп… Странно все это.

Мысли текли и менялись так стремительно, что Себастиан успел только умыться. Рейндал зашевелился рядом, садясь на кровати, а я уже кучу всего надумала и передумала.

— Прорыв? — выдернул меня из размышлений вопрос Рейна.

— Похоже на то.

— Я с тобой!

— Ты с эйри! Брендена нет. Меня вызвали. Мириэль нельзя оставлять одну.

Рейндал выдохнул, как мне показалось разочарованно, но серые глаза заискрились весельем.

— Можете не спешить. Мы придумаем, чем заняться, — говоря это, он с таким хитрым прищуром посмотрел на меня, будто задумал что-то совсем уж недоброе.

Под этим взглядом я судорожно сглотнула и передернула плечами. Смотреть на него через голову было неудобно, а вставать в тонкой сорочке — стеснительно. Но ураган по имени Себастиан, не дал мне и дальше сомневаться: меня сгребли в объятия, поставили на кровать, так что я теперь возвышалась над мужчиной, поцеловали быстро и легко и совсем не тем поцелуем, которого мне сейчас хотелось. Муж что-то такое видимо прочитал в моих глазах, потому что рассмеялся:

— Вернусь — поцелуешь!

Я сдержанно кивнула, хотя при этих словах сердце забилось в непонятной тревоге. Смотрела в широкую спину и как никогда не хотела, чтобы он уходил.

— Береги себя, — прошептала непослушными губами так тихо, что сама не услышала этого шепота. Но мужчина услышал, вздрогнул, застыл на мгновение, а потом обернулся с растекающейся по лицу улыбкой:

— Обязательно. Ведь ты меня будешь ждать?! — полувопрос-полуутвержление и столько надежды в глазах.

— Да, — шепчу, не зная, куда деть глаза под этим смущающе-откровенным взглядом. — Только вернись.

Улыбка становится шире и он кивает в ответ, скрывается за дверью так быстро, что я невольно поддаюсь за ним, как будто кто-то невидимый тянет меня на ниточке.

— Ты обещал…, - срывается с губ, но тревожное предчувствие не отступает, бьется где-то на грани сознания, настойчиво требуя, чтобы на него обратили внимания.

— А на меня ты так не смотришь, — обиженно замечает оставшийся без внимания мужчина.

Поворачиваю к нему еще немного рассеянный взгляд:

— Как так? — переспрашиваю непонимающе.

— С беспокойством…

Пожимаю плечами:

— Ты же остался со мной, — поясняю как само собой разумеющееся.

— Все равно, — упрямо замечает он, и я невольно чувствую себя взрослой рядом с мальчишкой.

Что там говорила нянюшка про мальчишек? Взрослеют позже? Но разбираться с этим не хотелось, гораздо больше меня сейчас тревожил разбудивший меня взгляд.

— Рейн, а как Себастиан узнал о прорыве? — спросила я, резко меняя тему.

— Так, вестник прилетел.

— А вестник это что?

— Да ничего. Просто кусок пергамента с наложенным на него заклинанием.

— Он может смотреть? — понимая, что ни один мой вопрос не дает ответа на то, чей испытующий взгляд меня разбудил.

— Нет, конечно, — смеется мужчина от такого вопроса, но тут же становится серьезным, замечая, что я не разделяю его веселья. — А что?

Не знаю, как объяснить, да и стоит ли делиться таким, поэтому некоторое время молчу, собираясь с мыслями, принимая решение:

— Понимаешь, за мной дома постоянно следили и я… Я чувствую, когда кто-то смотрит. Утром я проснулась от чужого взгляда, но открыть глаза побоялась…

Я еще не успела договорить, а Рейндал уже засуетился, что-то сделал, и я увидела, как словно оплетенная голубыми нитями засветилась вся комната, а в одном месте голубые нити были будто испачканы, заляпаны чем-то черным:

— Странно, — пробормотал Рейн.

— Что это? — ткнула пальцем в пятно я.

— Ты видишь? — почему-то удивился парень. — Голубые — это защитное плетение установленное Себастианом, а черное это чье-то магическое воздействие. Только вот чье? На Варяни нет такой магии, только у бездных тварей. Но они неразумны, — последние слова прозвучали как-то неуверенно, словно что-то новое заставило Рейндала усомниться в давно известной ему истине.

А еще черная магия есть в моем мире. У того же Хрегбера… Неужели это мой несостоявшийся муж нашел меня? Но зачем?

Глава 18. Тайны

Нужно ли говорить, что после ухода Себастиана мне было страшно? Ощущения брошенного в незнакомом месте ребенка вернулись и накрыли меня с головой. И все эти тайны, все эти загадки только усиливали мои страхи. Нет, Рейндала я не боялась. Как и любого из своих мужей. И он, и Бренден могли не просто бросить обидевшее меня слово и уйти, они могли отказаться от меня и пустить по кругу, чтобы это не значило.

— Почему? — сорвался с моих губ неуместный вопрос.

— Что «почему»? Почему твари иного мира неразумны? Или почему кто-то вмешался в защитное плетенье? — переспросил не понявший моего вопроса Рейн.

— Нет, — покачала я головой, пытаясь точнее сформулировать кружащийся назойливой мухой в голове вопрос. — Почему, когда вы поняли, что я пустая, вы не отказались от меня? Ушли, разозлились, но не отказались? Вы ведь могли? — отыскала глазами его штормовые, и уставилась в них, желая увидеть ответ в этом зеркале души.

Зеркало… В нашем мире не было зеркал, да и тут я их еще не встречала, но точно знала, что это кусочек гладкого отполированного металла, что отражает предметы, как водная гладь — няня рассказала и глаза «зеркалом души» тоже она называла:

«Смотри не на лицо и руки, всегда смотри только в глаза и только тогда ты сможешь прочитать все помыслы, откроется даже то, что останется несказанным».

— Могли… Только зачем? Кому бы от этого стало лучше? — задал Рейндал вопрос, на который у меня не было ответа.

— Вы бы снова смогли пройти процедуру выбора, — все же неуверенно озвучила я догадки.

— Так мы и так можем. Достаточно просто отказаться от тебя и получить право на поединок. Там же все зависит от силы и ловкости — победим, обретем новую эйри, — спокойно озвучил варианты развития событий Рейндал и в его серых темных глазах взметнулось синее пламя.

— И что будет со мной?

Он задумался на мгновение:

— Ну, если оставшиеся эйры смогут тебя отстоять на вызове, если кто-то из победителей захочет сражаться за тебя, то все останется по-прежнему — ты будешь жить с выбравшими тебя мужчинами. Иначе отправишься в дом Греха.

— А если… Если я буду беременна?

Повисла напряженная тишина. Чуть позже мужчина вздохнул-выдохнул и обрушил на меня жестокую истину:

— Алтарь показал, что ты не можешь забеременеть от одного из нас. После подтверждения он обычно сверкает магией твоего первенца. Это помогает определить первого эйра. Наш же алтарь остался…

Он не закончил. Да, и не нужно было заканчивать, я и сама краем глаза отметила, что зеленного света, которым вспыхнул алтарь под Ингрид, не было.

— То есть тогда с Ингрид?

— С Ингрид первым был Серх — маг воды, а алтарь вспыхнул зеленным. Третий из выбравших ее маг земли, он и станет первым эйром, — попытался объяснить Рейндал, а потом словно этого было недостаточно добавил: — Странно все это. Артефакт показал, что ты можешь иметь детей и твоя сила чиста от скверны и способна принять нашу. И в этом мы уже успели убедиться… Но, никто из нас не станет отцом твоего ребенка…

— Значит, я все же беременна, — высказала я свою догадку и положила руку на свой плоский живот.

— А ведь и правда, тогда все сходится, — как-то очень довольно воскликнул Рейн.

— Для тебя это важно? — не удержалась от вопроса я.

— Знаешь, ведь почти все кто приходит сразиться на турнире, хотят наследника. Или такое пожелание высказывает родитель, ставя наследника условием передачи власти, — увильнул от прямого ответа эйр.

— Власти?

— Занять некоторые более высокие должности ты можешь только, когда у тебя есть сын — он гарантия твоей силы. У нас больше двух десятков кланов с жесткой иерархией, в каждом около сотни воинов, а во главе всегда десяток-другой самых сильных воинов. И каждый воин обязан привести эйри, чтобы получить наследника. Иначе клан будет поглощен более сильным.

— Но ты, Бренден и Себастиан… Вы же не из одного клана.

— Нет. Формально мы принадлежим к своим кланам, но власти над ними и места в них не имеем, пока не родится сын. Бренден исключение из правил: керсы самый могучий клан и когда погиб отец Брена, они почти единодушно выбрали его своим вождем, проигнорировав претендента, у которого был сын. Тот не смирился с этим и вызвал Брендена на поединок, но проиграл. Даже пять лет назад Брен был сильнейшим, да и сейчас на турнире он был на равных с Басом, а мне уступил, — недовольно поморщил нос Рейндал, и я прямо нутром ощутила, что то, что он мне скажет дальше, мне не понравится. — По нашим законам жена рожает ребенка первому мужу, а потом переходит ко второму…

Неожиданно вернулся он к теме обсуждения, а я пыталась вникнуть во все перипетии их мира, и пока ничего не понимала, поэтому сосредоточилась на том, что волновало меня сейчас больше всего.

— Ребенок?

— Ребенок остается в клане отца.

— То есть меня заставят родить, а потом заберут ребенка и отправят ко второму мужу? — озвучила я страшные перспективы своей новой жизни. — А когда я рожу всем мужьям, я смогу вернуться к своим детям? — задала тревожащий душу вопрос и увидела в глазах мужа растерянность. — Или мне выберут новых мужей? — едва заметное в потемневших еще сильнее глазах подтверждение догадки, ударило, распарывая душу на множество мелких осколков. — И когда я смогу вернуться к своим детям? — сыпала я вопросы и без зазрения читала ответы в его глазах. — Ты видел свою мать?

Рейндал поморщился. Снова. А в его глазах застыла тревога, беспокойство, осознание, боль…

— Никогда… Она просто исчезла сразу после моего рождения.

Я горько усмехнулась:

— Ушла рожать другому мужу, а потом еще одному… Пока не умерла в родах или же не потеряла способность рожать и закончила свою жизнь в доме Греха. Если конец жизни одинаков, то зачем вы выбрали меня? — истерично вскрикнула я, чувствуя, как внутри меня волной подымается ярость, заставляя бунтовать против несправедливости этого мира.

Миров… Да, имари побери, я хочу просто спокойно жить и сама решать как мне жить, а не быть послушной игрушкой или утробой для возомнивших о себе богиня ведает что мужчин. От гнева темнеет в глазах. Бешенство расползается по телу яростным огнем.

— Аааа! — кричу, переполненная необузданной злобой.

Никто и никогда не будет решать за меня! Диктовать свои условия, навязывать мужей, давать напрасные надежды на возможное счастье, внушать, что я кому-то нужна просто так, а не как средство получения власти и долгожданного наследника. И ребенка у меня никто не отберет. Не позволю! Даже если у меня будет двадцать наследников от двадцати разных мужчин — они все будут мои! Дети, естественно. А мужья… Сама разберусь!

Кончики пальцев уже давно жжет силой, и я перевожу взгляд на руки — синий, голубой, оранжевый и зеленый канаты скручены между собой, переплетены в один жесткий и толстый, связанны и опутаны крепкой желтой нитью. Вот, что удерживает чужие силы внутри меня. Вот, в чем мой дар, он склеил силы мужчин, позволив соединить в одну более мощную.

— Мири, успокойся, я не дам тебя в обиду, — слышу сквозь нарастающий гул в ушах, голос Себастиана.

— Не верю, — злюсь я, выплескивая прямо в него поток этой новой силы.

— Что ты ей сказал? — бросает он зло, впиваясь острым взглядом в Рейна.

Его рука с трудом удерживает щит, отражая мой поток. Я вижу, как от напряжения появляются капельки пота на его лице.

— Ты в безопасности. Мири, я никому не позволю тебя обидеть. Даже себе…, - тяжело вздыхает он, но…

— Обидеть? — коварно смеюсь я, упиваясь своей силой. — Я сама теперь могу, кого хочешь обидеть. Уничтожу вас всех. Сотру в порошок этот проклятый богиней мир!

— Ты можешь, — подтвердил Себастиан, неожиданно оказываясь рядом. Он пах копотью и грязью, чьей-то кровью и недавним сражением. Усталые зеленые глаза полные искреннего раскаяния и сожаления смотрели прямо в мои. Так спокойно и уверенно, даря уже знакомое тепло, успокаивая вспыхнувшую бурю…, - но не сделаешь этого, лучик.

Он говорит, что-то еще, но я не слышу. Чувствую только, как опутывают сильные руки, не давая упасть ставшему безвольным телу, как меркнет сознание, словно дневное светило перед темной ночью…

Глава 19. Новый дом

Но, что удивительно уплыть в манящую темноту не получается. Обессиленная, не в состоянии даже сглотнуть собравшуюся во рту слюну, не то, что открыть глаза, я остаюсь на руках Себастиана. Что-то меняется, я буквально кожей ощущаю появление третьего из своих мужей. Слышу тихое переругивание, негромкий спор, но вслушиваться нет сил. Меня касаются чьи-то руки — не теплые большие ладони Себастиана, нет. От этих рук расплывается совсем другое тепло. Подчиняющее, приказывающее. Поразительно, но я тянусь за ним. Хочется прильнуть к этой силе, очутиться в полной власти и отрешится от всех проблем. Удерживает только то, что и в руках Себастиана я ощущаю себя умиротворенной.

— Погостим немного у меня, — будто специально для меня говорит Бренден.

— Да, так будет лучше, — неожиданно для меня соглашается с ним мой первый муж.

А как же то, что я должна жить с ним и быть в его власти, пока не рожу наследника? Вопросы рождаются в голове и пустыми, безжизненными, как осенняя листва, опадают не находя ответов. Мысли путаются. Я уже не знаю, как жить и быть в этом новом мире. Столько лет. Столько лет я брела к одной цели. Столько лет избегала мужчин, пока не смогу выйти за того одного, единственного. А сейчас… Я запуталась. Ощущала себя человеком, у которого из-под ног внезапно вытянули лестницу, и вместо нее подсунули шаткие трехногие стропила, и я… Я просто не знаю, куда наступить, чтобы удержаться. Куда идти? К чему стремиться? На кого опереться, чтобы не упасть.

«Неприятности нужны нам, чтобы стать сильнее», — всплыла в голове давно забытая, вычитанная в какой-то книге, фраза. Только почему все неприятности достаются женщинам?

Зябкий холод окутал мое тело, свет померк, накатила головокружительная тошнота.

— Сейчас все пройдет, — прошептал мне в ухо Себастиан, и его дыхание немного отогнало липкий ужас. Согрело. В мыслях вспышкой мелькнуло уже однажды принятое решение: довериться этому мужчине. И я снова устало согласилась с ним. Посмотрим.

Холод отступил. Стало неожиданно тепло. Сухой раскаленный воздух обжигал ноздри, резал легкие. Мне повязали что-то влажное на лицо, и дышать стало легче.

— Еще немного, — тихий спокойный голос Брендена разорвал окружающую тишину.

Под мужскими ногами, что-то громко шуршит, из-за чего кажется, что нас идет значительно больше — не пара человек, а целая армия. Шорох сменяется на хлюпанье, воздух пахнет затхлой сыростью. Сквозь прикрытые веки ощущаю, что свет сменился темнотой. А потом снова все меняется. Резко. Так словно мы прошли через какую-то занавесь и попали в другой мир. Мир, наполненный удивительной свежестью, запахом сладковатых цветов и щебетом птиц.

С моего лица сдирают повязку, но как-то нежно и аккуратно, а мне хочется избавиться от нее как можно быстрее. Пытаюсь распахнуть глаза, но веки только насмешливо подрагивают, сил во мне все также мало. Наконец, мне это удается, и я щурюсь от резко бьющего в лицо солнца. Жалобный стон срывается с губ.

— Потерпи.

Себастиан смотрит в мои широко распахнутые глаза, замечает мои попытки оглядеться и немного меняет мое положение на своих руках. Теперь я могу видеть: зеленую долину, полную аккуратных домиков, небольшую группку детей, с удивление раззявившую рты, женщину, с каким-то ожиданием смотрящую на кого-то рядом со мной, Ингрид… Незнакомая женщина приветливо улыбается кому-то слева от меня, и я силюсь повернуться, рассмотреть того, кто вызвал у нее такой восторг. Но повернуть голову не удается…

Мы приближаемся к небольшому каменному замку, что удивительно гармонично смотрится в окружении деревьев. Нет той уродливой гротескности, что у замков моего мира, и того обилия защитных сооружений, что были в доме эйри. Ни ворот, ни каменных оград. Он кажется беззащитным, но это не так. Очередная невидимая пелена, которую мы проходим, свидетельствует о гораздо более серьезной защите, чем водяные рвы и каменные стены.

Ощущаю, как от усталости и напряжения, подрагивают руки несущего меня Себастиана. Ему бы перевернуть меня, уложить, чтобы было легче, но этого не делает. Так и продолжает нести, терпя неудобство. Почему-то осознание этого вызывает невольную улыбку и я, прильнув головой к его груди, сама сползаю в его руках. Теперь мне не видно, но я еще успею насмотреться, а вот ощущения, как крепкие руки перестают дрожать, удобнее перехватывая меня, сейчас бесценно.

— Вторая дверь слева, Бас, — говорит откуда-то слева Бренден.

Бас… Надо же, никогда бы не подумала. Себастиан легко взлетает по ступенькам и, наконец, освобождается от ноши, сгружая меня на широкую кровать.

— Пить, — шепчу пересохшими губами.

Поддерживая за спину, мне помогают напиться.

— Где мы?

— У Брендена, — отвечает Себастиан, стягивая с меня плащ, а я только сейчас понимаю, что так и осталась неодета. — Мы побудем тут какое-то время, так безопаснее. В мой клан мы отправиться не можем. Отец не поддержит, — как грустно признается он и мне странно видеть это смущение и разочарование на всегда спокойном и уверенном лице.

— От меня одни проблемы, — признаюсь я, понимая, что одним только появлением в его жизни перевернула весь их мир. Выбрал бы себе обычную эйри, зачал бы сына, а так… Столько мороки, из-за какой-то пигалицы, у которой и магия странная, и силы она забирает, еще и наследник откладывается. Глупая привычка смотреть на мир с позиции другого, снова ставит меня в неловкое положение. Остается только сожалеть, что причиняю так много беспокойства. Может, проще избавиться от меня?

И потому, как кривится красивое лицо брюнета, понимаю, что прошептала это вслух.

— Даже не думай! — резко обрывает он мои самоистязания, и продолжает, словно и не было только что это вспышки. — У тебя откат после всплеска магии. Нужно поесть и обязательно поспать, набраться сил.

— Я не хочу, — протестую я. — Что будет дальше?

— Поесть придется, — игнорирует он мой вопрос и выходит, а когда возвращается с подносом, снова приподнимает меня на постели, подкладывает под спину подушку и принимается кормить с ложечки, как маленькую. Стыдно. Пытаюсь забрать ложку, но руки так дрожат от слабости, что даже ухватить ее пальцами не получается.

— Давай, без своеволия. Есть тебе необходимо и за себя, и за возможного ребенка. И так неизвестно, чем для тебя обернется такой выброс. Скоро вернется Бренден с лекарем и посмотрит тебя.

— А Рейн? — вспоминаю я о том, про кого давно не слышала.

— Он должен немного поразмыслить, — уклончиво отвечает мне Себастиан, засовывая в рот полную ложку каши с мясом.

— Ты отдашь меня после рождения сына? — все же не удерживаюсь я от вопроса.

— Нет, конечно, и Брен не отдаст. Так что прекрати волноваться, говорят, беременным это вредно. Знаешь, кланы давно живут очень закрыто. И мы с тобой теперь полноправные керсы. Завтра принесу Брендану клятву и навсегда выйду из клана.

— Но почему? — закашливаюсь вопросом я.

— Потому что! — ругается мужчина, хлопая меня по спине и заставляя сделать глоток воды. — Будешь перебивать, не буду рассказывать, — строго выговаривает он.

— Но так неправильно. А как же твой клан? Ведь у Брена родится сын, и ты никогда не сможешь стать вождем.

— Лучик, ну что ты за глупости говоришь? Возможный наследник Брена будет таким же его сыном, как и моим. Потому что ты у нас одна.

— Но…, - снова пытаюсь возразить я, а мне закрывают рот очередной ложкой каши, вынуждая жевать.

— Если ты пожелаешь, мы вернемся к этому разговору через год, когда придет время выбора. А пока, смирись, в этом году вождем я бы все равно не стал, а роль наследника не так увлекательна, как ты думаешь.

Покачала головой. Я вообще ничего не думаю. Этот мир с его отношением странный, жестокий и пугающий, и я так рада, что у меня есть он. С неимоверным усилием тянусь к его ладони, опускаю руку, накрывая его кисть, удерживаю ложку с кашей.

— Спасибо. Что б я без тебя…, - но договорить не хватает сил, рыдания подкатывают к горлу, когда я понимаю, чтобы со мной было без Себастиана.

— Тише, лучик, все хорошо. Я рядом и никогда тебя не оставлю, — и я верю, доверчиво верю этим глазам, рукам, голосу. Льну к нему в поисках защиты и успокоения, тянусь губами к его губам…

— Кхм-кхм, не помешали? — откашливается, привлекая наше внимание Бренден, и я чувствую, как щеки мгновенно наливаются кровью.

Все-таки это как-то чересчур для меня.

Глава 20. Ночной разговор

— Меня не будет всего день, — долетели до меня слова Себастиана, сопровождаемые легким поцелуем в лоб, и я испугалась. Видимо мужчина почувствовал мой страх, иначе как можно объяснить, что он дополнил свои слова: — На территории новый прорыв и мне нужно решить вопрос с отрядом. А тебе нужно осмотреться и познакомиться тут со всеми.

Беспечно кивнула, соглашаясь с тем, что пора мне делать самостоятельные шаги в этом мире. Ведь я этого хотела. Жить сама и решать все сама. Так откуда такое желание, спрятаться за широкую мужскую спину и выглядывать из-за крепкого плеча? Пора расправлять свои!

Мужчина ушел и, как и утром, когда он так же уходил, сразу стало пусто и одиноко. Перевела взгляд на абсолютно спокойного Брендена. Холодный. Вот уж, действительно, ледяной, каменный.

Мужчина, названный лекарем, подошел ближе, и шершавая мозолистая рука опустилась на мой лоб. Разве бывают лекари с развитой мускулатурой бойца и мозолями от меча?

— Тебе нужно поспать. Силы восстанавливаются, но очень медленно. А сейчас, когда ушел Бас, восстановление пойдет еще медленнее.

— Почему? — не удержала я собственное любопытство.

— Потому что он подпитывал тебя своими силами. А я так не смогу, — терпеливо пояснил мне лекарь, и обернулся на Брендена, словно что-то спрашивая. Тот отрицательно покачал головой, а я ничего не поняла. — Выпей, — вручил он мне, после продолжительного копания в своей сумке, какую-то странную мензурку и я послушно сделала глоток.

Горькая жидкость опалила небо, веки тяжело закрылись, а все мысли вымело из головы удушливой волной. В последнее мгновение ощутила, как голову поддержали уже знакомые руки Брендена, и удивилась тому, что он так близко.

Поглотившая меня темнота сменилась неярким светом.

— Ну, наконец-то, ты открыла свой Дар и теперь можешь слышать меня, — пробормотал кто-то рядом, а я обернулась, пытаясь увидеть это странное существо. Почему существо? Да, потому что голос бы был совершенно нечеловеческий.

— Ты кто? — так и не найдя никого, спросила я странную пустоту.

— Твой защитник, — заколебалась пустота, и от нее отделился сгусток серебристого тумана.

— Но я раньше тебя никогда не видела, — после небольшой паузы возразила я, и тут же спешно добавили, — и не слышала…

— Слышала. Пока была маленькая, а потом стала игнорировать.

Попробовала вспомнить, но как назло никаких воспоминаний об этом не было. Я вообще плохо помнила детство. Смутное ощущение, что когда-то все было не так. Смутное беспокойство об утрате чего-то. То, как я прислушивалась к себе, надеясь услышать голос…

— Это был ты…, - пробормотала озаренная неясной догадкой.

— Я, — ответил туман и перетек в странную форму крылатого зверя.

— Но почему?

— Магия. Магия в тебе начала просыпаться очень рано, несмотря на первую печать, и тогда герцог отвез тебя снова к жрецам, и те прочно запечатали магические потоки, разорвав самые крупные из них.

Смутное воспоминание о странном ритуале с участием черных фигур. Кошмар, который я часто видела в детстве, пока однажды он не исчез вместе с голосом.

— Ничего не помню, — беспомощно призналась я, силясь сложить воспоминания. — И ничего не понимаю.

— Вспомнишь. Я бы хотел рассказать, но не могу. Просто знай, что я теперь всегда буду с тобой рядом.

Меня выкинуло из этого загадочного полусна-полуяви, и я внезапно ощутила, что на меня снова смотрят. Только в отличие от утреннего взгляда этот был какой-то осторожный, изучающий. Открыла глаза и наткнулась на черные сверкающие как обсидианы глаза Брендена. Полностью одетый, вытянувшись на кровати, опираясь на согнутую в локте руку, он наблюдал за мной. И светлые пряди падали на лицо, делая его по-юношески задорным.

— Изучаешь? — вскинула бровь я, сейчас мужчина совсем не был таким опасным и суровым, а каким-то более доступным, близким.

Он усмехнулся, сверкая белоснежной улыбкой.

— Любопытно же знать, что за зверек мне достался по воле случая.

Сколько бы я не притворялась мирной, покорной и спокойной, но порывы глушить удавалось только неимоверным усилием воли. Вот и сейчас такая простая реплика вызвала желание огреть кое-кого подушкой.

Смешно, а ведь мы с моим третьим мужем впервые остались наедине. И если с Себастианом и Рейндалом я уже примерно понимала как себя вести, то Бренден оставался загадкой. Самый грозный, самый подавляющий. Он словно специально окружил себя неприступной аурой силы, отгородившись ею как доспехами. Один прямой темный взгляд и не хотелось ему прекословить и возражать, лишь покорно склонить голову, признавая власть. Видела я, как реагируют на этот взгляд люди. Даже Рейн торопливо отводил глаза. Во мне же этот взгляд, так напоминающий о том, что «эйри следует быть послушной и беспрекословно подчиняться» поднимал волну бешеного негодования.

И сейчас с трудом удерживая язвительные слова, сжимая руки в кулаки, чтобы не стукнуть кое-кого побольнее, я просто лежала и также изучающе рассматривала доставшегося мне третьего мужа и силилась что-то прочитать в ничего невыражаемом взгляде.

— Знаешь, во времена моего прадеда, керсы жили по тем же правилам, что и остальные варяне, — откинувшись на спину, вдруг начал говорить Бренден. — Но потом пришел черед выбирать эйри деду. Дед был хорошим воином. Одним из лучших. Но кроме него в турнире участвовал и Гриффит. В последнем бою тот победил, заслужив право первым выбирать эйри. Тогда они с дедом были друзьями и сговорились выбрать одну девушку. И выбрали, — он усмехнулся, так что я невольно ощутила горечь его слов. — Вскоре девушка забеременела от Гриффита и одарила его сыном, пришла очередь деда забрать свою эйри, но… Когда он ее получил от девушки, которую он знал осталась только блеклая, равнодушная ко всему тень. Тень, все время желающая уйти за Грань. И тогда дед пообещал ей тоже, что и тебе Себастиан. Что никому не позволит ее забрать и обидеть. Она родила ему сына, и он объявил, что эйри умерла от родильной горячки. Все керси присягнули, что никогда и никому не расскажут о том, что моя бабушка выжила. А после выбора еще двое его друзей вернулись со своей эйри и попросили не отдавать ее остальным эйрам. С тех пор, эйри всегда остается в клане. Иногда она довольна выбранными эйрами, иногда нет, и тогда она выбирает новых мужей из керси, но еще ни одна не ушла из клана. Иногда мужья приходят вслед за эйри, давая клятву верности клану. Иногда мы сообщаем о смерти эйри. Сейчас в клане живет тридцать восемь женщин, если считать с тобой. Тебе нечего бояться. Ты останешься здесь и будешь жить свободной, пользуясь всеми привилегиями избранницы вождя клана.

— А изры? — не сдержала я любопытства.

— В нашем клане их нет. Мы не отправляем женщин в дом Греха, не принуждаем их ни к чему. Сначала бабушка, а потом моя мать, быстро отучили нас от этого.

— Твоя мать? — переспросила я.

— Да. Только не говори пока Себастиану.

— Почему? — в ожидании ответа я выразительно посмотрела на Брена.

— Их встреча станет шоком для него, — уклонился от ответа Бренден.

— Он твой брат, — догадалась я. Было бы удивительно, если бы при такой ограниченности женщин они бы все не состояли в том или ином родстве.

— Один из четырех, — признался мужчина. — С двумя другими я тебя познакомлю утром. Они младшие.

— А есть еще и старший? — спросила я.

— Есть, — признался Бренден, — но он, как и Бас, не знает об этом.

— А ты знаешь всех? — и, не дождавшись ответа, спросила снова: — Твою мать тоже объявили умершей после твоего рождения?

— Нет. Мама якобы погибла в результате прорыва. Отец не был ее эйром. Он не участвовал в то время в выборах, слишком участились прорывы. Мать забрал себе третий муж и как раз случился прорыв. Муж погиб, а мать была ранена и почти при смерти, но когда достаточно оправилась, то уходить из клана и возвращаться к выбравшим ее эйрам не захотела. Через год родился я, — грустно улыбнулся он.

— А братья?

— У мамы было три мужа. Теперь в живых остался только Годвин. Отец и Тайрен погибли пять лет назад.

— Все же я не понимаю… Если вам это не нравится, то почему никто не меняет порядки?

— Это всего лишь вопрос времени, когда Варяни поглотит теневой мир. Прорывы с каждым разом все сильнее, а отражать и закрывать их все сложнее. Если раньше один маг мог удерживать и соединять края, то теперь приходится объединять силы. Глупо при таком положении воевать за женщин.

— Но им нужна защита, — пробормотала не согласная с таким положением я.

— Кому, Мири? — и от того как он произнес мое имя своим тихим будоражащим душу шепотом, мурашки разбежались в разные стороны. — В наш мир попадают лишь обреченные. И в первый же день проходят испытание, от которого зависит эйри или изрой станет иномирянка.

— Но…Я не проходила никакого испытания, — неуверенно пробормотала я.

Глава 21. Неожиданная встреча

Громкий стук в дверь не дал договорить и выяснить подробнее про испытание:

— Брен, новый прорыв.

— Иду. Собирай всех, — отозвался мужчина и ловко вскочил с постели, подхватил перевязь с мечом, сорвал с моих губ поцелуй, — На удачу.

И уже почти скрылся за дверью, а я только и успела, что прислонить руку к губам и взмахнуть ресницами.

— Береги себя, — попросила я и заметила, как Бренден застыл на пороге, а потом сдержанно кивнул.

В нашем мире не было войны. Да, и не видела я ничего кроме родительского замка, закрытого пансиона, одной таверны, и единственного бала… Лишние знания девицам не нужны. Даже книги в библиотеке приходилось воровать, пробираясь тайком по ночам. Хотя читать меня тоже не учили, и если бы не Лиса… А тут…

Несколько дней. Разве можно постигнуть все это за несколько дней. Эту жестокость с выбором, эти дикие обычаи, о которых я пока, слава Богини, только слышала. Встала и обнаружила на стуле свою одежду — уже ставшие привычными брюки и рубашку и с теплом вспомнила о Себастиане. Как он там? Справился с прорывом? А теперь и Бренден ушел.

Вспомнился запах копоти, крови и какого-то тлетворного разложения. Что же это за прорывы такие, что пахнут как сама смерть?

Размышляя, спустилась вниз. Несмотря на то, что до рассвета было еще далеко, на первом этаже бурлила жизнь.

— Ты это брось, Бренден мой, — вцепившись когтистыми пальцами, зашипела мне в лицо незнакомка. Смутно припоминаю ее среди встречающих, тогда она восторженно с неземной улыбкой приветствовала кого-то слева от меня. Брена? Догадка шокирует, но…

— Хорошо, — соглашаюсь я, не желая вступать в споры. Никогда не могла понять этого деления мужчины за глаза, что так любили сестры. Всегда считала, что каждый должен выбирать сам. Выберет ее Бренден, так тому и быть. Только почему же неприятно колет в груди от мысли о ней в его объятиях?

— Мири? — окликнула меня женщина постарше, и что-то такое было в ее улыбке, что напомнило мне сразу и Брена, и Себастиана. — Я Тея, — представилась она, минуя всякий официоз.

— Я могу чем-то помочь? — предложила я, видя, как все суетятся.

— Раненых будет много, нужно подготовиться, — кивнула головой Тея. — Киара, готовь простыни, чего застыла. Пойдем, нужно нагреть воду и подготовить зал для приема раненных.

— Но, тут так тихо…

— Да, наши вожди постарались: окружили долину магическими щитами, и мы в безопасности, — голос полон восхищения и легкой грусти, и я немного расстроенно за свою неуклюжесть вспоминаю, что речь идет о погибшем отце Брендена. Пристальней всматриваюсь в лицо женщины и ловлю отголоски сильных чувств, уже хочу извиниться, но что-то удерживает. Немного раздраженно выдыхаю, понимая, что сама себя перехитрила, приняв в детстве решение избегать и прятаться от всех. Теперь столько сложностей возникает при самом простом разговоре.

— Я… Мне так жаль…, - но договорить не получается взгляд выхватывает рыжие, так похожие на мои локоны, немного резкий поворот головы и знакомый с детства жест, когда девушка откидывает волосы. — Лиса! — кричу я, и та удивленно поворачивается.

Несколько долгих мгновений смотрит на меня, а потом срывается:

— Мири, ты так выросла, — шепчет она, стискивая меня в своих объятиях. — Как же так? Как ты? У тебя все хорошо? — сыплет она вопрос за вопросом, а я смотрю на нее и не понимаю, как эта молодая девушка может быть моей няней. В моем детстве она мне казалось такой взрослой, что сейчас должна быть просто древней старухой.

— Как? — срывается вопрос.

И Теа, видя, что мы привлекли к себе много внимания, вдруг отпускает нас одним взмахом руки:

— Идите, мы справимся без вас.

Лиса тянет меня за собой, удерживая за руку, а я следую на ставших вдруг деревянными ногах.

— Наконец-то ты выросла, и я могу тебе все рассказать! — загадочно-радостно шепчет она, снова стискивая меня в своих объятиях. — Прости, что не осталась с тобой. Прости, что бросила тебя в том страшном замке одну, сестренка.

— Сестренка? — удивляюсь я.

Она кивает.

— Это я виновата во всем. Я впутала нас во всю эту историю. Мне было шестнадцать. Самый глупый возраст. И самый опасный. Мама с отчимом уехали в отпуск, а потом и няня заболела. Я же просто хотела провести время с друзьями, как все подростки, а не быть той правильной девочкой, что…, - Лиса отмахнулась, перебивая свой т без того сбивчивый рассказ. — Ладно, не суть важно, просто… В тот день тебя оставили на меня, а я не захотела срывать вечеринку посвященную Хеллоуину. И…, - она запнулась, перевела дыхание, задержала, словно перед прыжком в бурный поток воды. — Я не знаю, что пошло не так. Шутя, ребята стали проводить какой-то ритуал, а потом что-то случилось… Он появился тенью из ниоткуда, навис над нами, требуя откупиться девственницей. Мы были выпившие, смеялись. Даже не сразу поняли, что это не розыгрыш, а реальный кошмар. Принялись отнекиваться со скабрёзными шуточками, что девственниц среди нас нет. И тогда он сказал, что заберет тебя. Тебе было всего семь месяцев!

Звонкий возбужденный голос, что воспринимается неизбывной частью счастливой меня и будит тысячу мелких воспоминаний о тихих вечерах в углу комнаты, прерывается. Лиса нетерпеливо нервничает, захлебываясь переполнившими душу эмоциями, в которых тесно переплелись страхи и надежды, опасения худшего и ожидание лучшего, предвосхищение и предубеждение, что тайна, так долго носимая в душе, встанет стеной между нами:

— Я ненавидела отчима и тебя. Ревновала к маме. Презирала за то, что они предали моего отца. Ведь наши папы были лучшими друзьями, а тут чуть больше года прошло после папиной смерти, и родилась ты. Но… Когда это существо забирало тебя, отдать не смогла. Призналась, что еще девственница, и предложила оставить тебя в покое. Он лишь рассмеялся. Сказал, что заберет двух по цене одной. А дальше нас окутала тьма, и мы очутились в совершенно другом мире. Почти три недели голода и холода, пока я не устроилась работать няней в замок герцога, выдавая тебя за свою дочь. Это никого не удивляло в этом мире. Не знаю, так ли было задумано тем, кто похитил нас, но в одну из ночей, сразу после запечатывания, герцогская дочь умерла. А я… Я испугалась, что нас опять выгонят, и ты снова будешь умирать от голода на моих руках. И подменила, положила в кроватку тебя вместо нее… Боялась, что кто-то заметит, но как оказалось никому до бедняжки не было дела.

Я молчала, пытаясь понять и осмыслить все происходящее, но это было так странно, неожиданно, необычно, что я только и могла сидеть, и шокировано смотреть, как играет ветер, то подбрасывая листья вверх, будто желает оторвать, то нежно трепеща, легонько прячется среди них и затихает в ожидании жертвы.

— Даже на твой рыжий цвет волос никто не обратил внимания. Решили, что это влияние печати — она, оказывается, может менять цвет глаз и волос. Ты росла, не зная голода и холода, я была рядом. Вроде бы все складывалось хорошо, но чем больше я узнавала о мире, в котором нам предстоит жить, тем меньше он мне нравился, и все это время я искала способ вернуться домой, а ты… Ты была такой красавицей, что… Я опасалась, что когда ты подрастешь, тебя выдадут замуж, согласно их правилам. И я…

— Ты стала рассказывать мне все те страшилки о замужестве сестер.

— Я лишь немного преувеличила, — гордо вскинув голову, ответила Лиса.

— А твои уходы по ночам?

— Я познакомилась с одним парнем и влюбилась в него…

— Но служанки…

— Слухи, — отмахнулась Лиса. — Все девушки служащие в замке рано или поздно оказываются в постели лордов. Я старательно избегала этого…

— Твои волосы, зелье…, - догадалась я, вспоминая тетрадку Лисы. — А та ночь?

Мне не нужно было говорить, она сама помнила, что речь идет о том роковом событии разлучившем нас.

— Я влюбилась и позабыла об осторожности. Хотелось быть красивой для Грэма. Чем это все обернулось, ты видела. Когда мне помогли сбежать, я сразу кинулась к нему, но пользованная красотка оказалась Грэму не нужна, — горько усмехнулась Лиса. — Он выгнал меня, а я вспомнила про портал и вся в слезах бросилась к нему. Умирать мне было не страшно, даже хотелось. Тебя я потеряла: забирать с собой в неизвестность было неосмотрительно, а так оставался шанс, что твоя жизнь сложится благополучно. А больше в том мире ничего меня не удерживало. И я отправилась в этот.

Я молчала, чувствуя, что слов у меня просто нет. Осознание, что моя няня — моя сестра, а я сама не дочь герцога — даже не знаю радоваться или огорчаться мне по этому поводу.

— Ты сделала все, чтобы я считала окружающий меня мир ужасным и мечтала о другом, — вырвалось у меня то ли осознание, то ли обвинение.

— Я всего лишь рассказывала тебе сказки о нашем мире, но я боялась, что ты когда-нибудь проболтаешься кому-то: дети плохо хранят тайны. Или что по твоему поведению кто-то догадается, что ты не родная дочь герцога. Но узнать можно было только по крови или получив твою магию.

— И поэтому ты сделала все, чтобы отстрочить мой брак? — догадалась, вспомнив какую роль в моем желании прятаться, сыграли найденные мной дневники Лисы. И дождавшись кивка спросила: — Что не так с моей магией?

— Тоже что и с моей. Тут такой нет. Более того, мы можем собирать магию мужчин и передавать ее тому, кого выберем. Так Юрген, Клайрен и Зигрид получили от меня магию огня, правда, они до сих пор это скрывают. Считают, что меня могут отобрать, если кто-то узнает об этом.

— И как вернуть магию? — спросила я, надеясь получить это так необходимое мне знание.

— Не знаю, — пожала плечами Лиса. — У меня это произошло как-то само. Стоило меня выбрать этой троице керсов и они все получили магию огня.

— А защитник? — вспомнила я недавний сон.

— Защитник? — переспросила девушка.

— Мне казалось, что в детстве у меня был защитник, кто-то еще.

— Да, невидимый друг. В нашем мире у детей часто так бывает — придумывают себе воображаемого друга, но потом дети просто перерастают это. Ты так много про него говорила, рисовала, и я рассказала тебе, что когда подрастешь, ты про него просто забудешь. Мы даже провели символичный ритуал прощания.

Я встала и собралась уходить. Мне нужно было о многом подумать и решить, а пока я даже не знала, как к этому относиться.

— Ты прощаешь меня? — с затаенной надеждой спросила Лиса.

И я поняла, что двадцать лет мучений за опрометчивый поступок в юности это и так слишком много. Нет, злится на нее, я просто не могу. Даже если была в этом ее вина, она ее давно искупила. Не бросила же меня умирать, а сделала все, что могла для моей защиты. И пусть наломала дров, препятствуя моему сближению с людьми и миром, в котором мы жили, но…

— Мне нечего тебе прощать, Лиса. Я люблю тебя, — призналась я, чувствуя, как лопается натянутая невидимая струна обиды и на душе сразу становится легче.

— Вот ты где! — мужской голос заставил меня вздрогнуть и чуть не подпрыгнуть от волнения.

— Себастиан! — сама не заметила, как очутилась в крепких и таких надежных объятиях.

Хоть что-то в этом мире неизменно!

Глава 22. Будет ли оно это завтра?

Не знаю, что именно толкнуло меня самой потянуться к мужчине. Тот страх, что я испытала поняв, что могу его не увидеть. То ощущение защищенности, что я переживала, стоило только ему оказаться рядом. То понимание, что мне предстоит, строить жизнь в этом мире и бежать мне в принципе некуда. Да, и хочу ли я бежать? Или то, что одним рассказом Лисы мой мир перевернулся с ног на голову. И мой ли это мир? Может, поэтому мне так сложно это принять, что сестра с детства травила душу сказками о другом мире? Не знаю. Но в этот момент именно этот мужчина, казался мне чем-то незыблемым, постоянным.

В голове еще отголоском колокольчика билась тревожащая душу мысль: «а вдруг это все обман», а сердце… Упрямое сердце уже верило. Ему хотелось сказочной любви, пылкой страсти, щемящей нежности, трогательной заботы, чувственной ласки и маленького, совсем маленького, кусочка счастья. А завтра… Да, будет ли оно это завтра с такими поворотами судьбы?

И я нырнула, как и тогда в той комнате, как в омут головой в захватывающие поцелуи, в жалящие прикосновения пальцев, в сводящие с ума поглаживания…

Обвила его шею руками. Потерлась щекой о темную колючую щетину. Зарылась пальцами в еще влажные волосы, понимая, что он смыл с себя грязь и копоть, а побриться не успел… Так спешил ко мне? Это глупое и абсурдное предположение, вызвало счастливую улыбку и заставило углубить мой неумелый поцелуй.

— Что ты творишь со мной, лучик? — ворвался в мое ухо тихий хриплый шепот, и затаившиеся в его отсутствие мурашки, словно только и ждали его, рванули по коже, разнося возбуждение. — Я ведь ни о чем думать не могу! Нас атакуют твари, а передо мной ты и мысль, что если я ошибусь, то ты останешься одна… Беззащитная, маленькая, хрупкая.

И словно наказывая, а может, демонстрируя, какая я слабая, он поцеловал меня грубо, властно сметая мои губы, выбивая из моих представлений уже привычную для меня нежность и мягкость.

— Ты уверена, крошка? — отвлек меня новый вопрос от позорного растекания лужицей.

Я что-то неразборчиво пробормотала, так как сил вымолвить даже короткое «да» не было. Потянулась рукой к его штанам, но он перехватил их и упрямо развел мои руки в разные стороны, не позволяя прикоснуться.

Почувствовала, как ветер опалил обнаженную кожу груди и испугалась:

— Я… мы…

— Под куполом, никто не помешает, — пробормотал мне мужчина, вбирая в рот чувствительный сосок. И я снова все забыла, вцепляясь со стоном в его плечи, выгибаясь на встречу жадным губам.

В какой-то момент осознала, что я абсолютно голая, упираюсь спиной в дерево, а Себастиан стоит передо мной на коленях, закинув мою ногу себе на плечо. Щеки опалило смущением, попробовала отстраниться, но язык ужалил первым прикосновением, и я с трудом удержалась на ногах, вцепившись ногтями в широкие плечи. Помутневшими глазами видела, как в его потемневших до цвета мокрой листвы глазах рождаются искорки наслаждения. А потом его язык коснулся меня еще и еще… Это стало последней каплей моего терпения, и я забилась в его руках, задрожала всем телом, всхлипнула и улетела в небо с его именем на устах.

Меня подхватили под попу, всё также прислонив к дереву, вдавили в него телом:

— Пожалуйста, — шепнула я, и руки снова потянулись к его штанам.

Тихий грудной смех:

— Совсем нетерпеливый, лучик…

Резкое движение бедрами и все сменилось ощущением наполненности. Как хорошо. Именно так и должно быть. То быстро, то медленно, то глубоко, то дразняще…

Я тонула в ощущениях, и казалось уже никогда не выплыву, а потом что-то произошло и нас обоих вынесло в совершенно невообразимую феерию чувств. Заметались потоки силы, опутывая нас словно в кокон, унося последние искорки моего способного соображать сознания.

Заморгала, часто-часто пытаясь вернуть зрение. Удерживаясь за обнаженные плечи мужчины. С удивлением ощутила мягкость под спиной, а когда опустилась на не желающие самостоятельно стоять ноги и увидела, тыльную сторону поддерживающих меня ладоней поняла причину мягкости. Громко всхлипнула, и Себастиан тут же взвился:

— Где болит, лучик? — покачала головой и разрыдалась от такой заботы, не в силах сдержать слез.

Мужчина перехватил меня, уселся, устраивая на своих коленях, нежно качая и бережно ощупывая:

— Тебе больно? — повторил хрипло, надломленно.

И я снова замотала головой:

— Нет, мне просто очень хорошо.

Он коснулся губами моей макушки и так и застыл, озадаченно над чем-то раздумывая.

— Ты чувствуешь? — спросила я, ощущая, как от него меня бьет импульсами силы, а моя рвется наружу к нему.

Себастиан кивнул, поглаживая мне спину, плечи. Накинул на меня свою рубашку, укутал в нее.

— Ты такая красивая, не хочу, чтобы кто-то смотрел, — пояснил он мне, и я встревоженно вздрогнула. — Купол на месте, лучик, — уточнил он, правильно поняв мою суетливость. — Просто мне так спокойней.

— Не хочу, чтобы это заканчивалась, — потерлась щекой о его плечо.

— Сам не хочу, — признался он.

— И быть с кем-то кроме тебя не хочу, — созналась я, чувствуя, что пришло время откровений.

— Тебе совсем не нравятся Рейн и Брен?

— Не знаю. Я пока не уверена.

— А в этом, как его… в Джее уверена? — задал провокационный вопрос Себастиан.

Я отклонилась и уставилась в зеленые глаза. Уже не такие темные как еще несколько минут назад, но все еще сверкающие отголосками страсти, того чуда, что мы разделили на двоих.

— Не знаю, родной. Он был моей мечтой, наваждением так долго…

— Как ты сказала? — перебил меня мужчина.

— Что? — не поняла я. — Он был моей мечтой, наваждением…

— Не это. До этого, — властно попросил Себастиан, требовательно заглядывая в глаза.

И я удивленно захлопала ресницами, глядя на взрослого мужчину, у которого сейчас было такое выражение, как бывает у детей, которым обещали новую игрушку и не подарили.

— Родной? — переспросила, догадавшись, чего он хочет. — Тебе не понравилось?

— Глупенькая, очень понравилось. Я люблю тебя, лучик, — и меня снова сгребли в объятия и увлекли в поцелуи со всеми вытекающими из них последствиями.

Глава 23. Опасения

Себастиан Диеро, Бренден Макландер

Тонкие черты девичьего лица скрывались за прядями растрепанных рыжих волос. Протянув руку Себастиан, бережно откинул их с нежного личика Мириэль. Она смешно сморщила нос и скривилась, вызывая невольную блаженную улыбку. Отголоски страсти еще бурлили в крови, а вымотанная и усталая девочка рождала желания прилечь рядом и забыть обо всем. Но он не мог. Подхватив малышку, встал и понес ее в выделенную ей спальню. Нет, не ей. Им. Потому что с сегодняшнего дня он будет с ней постоянно.

Поморщился, вспоминая об обязанностях, что непременно их разлучат. Отец с трудом перенес отказ наследника от клана, но по-другому поступить Себастиан не мог. Слишком закостеневшими были взгляды акримов на женщин и их предназначение. Слишком доверяли они Виндриджу и его словам: «Женщина, нужна для услады воина и имя ей — изра, и женщина нужна, чтобы одарить наследником и имя ей — эйри». И никаких других вариантов. Приведи он Мири к акримам, и ее бы ждала участь Теи…

Артея… Его мать. Он даже не узнал ее в этой усталой, несломленной женщине. Да и мог ли он узнать, если видел ее последний раз младенцем? Но магия крови, словно ниточкой притянула его к этой женщине, что Бренден называл матерью… Мать и брат… Слова утратившие значения в их мире. А потом он взглянул в ее полные слез глаза, в дрожащие руки, боявшиеся заключить в объятия собственного сын, и понял, что никогда не позволит разлучить свою Мириэль с сыном. Не позволит затаенной боли, горькому ожиданию и несбывшейся надежде поселится в ее ярких, полных жизни глазах.

Уложив свою мечту на постель, окутал ее защитным куполом. Коснулся губами нежной кожи скул. Мири потянулась во сне, ухватила его скользнувшую по ее груди ладонь, и запрятала себе под щеку, укладываясь удобней. Что-то раздраженно засопела, когда он попробовал отобрать у нее трофей, и ему не оставалось ничего другого как опуститься рядом с ней, любуясь и мечтая.

Только есть ли у них право на мечту? Прорывы все чаще, все крупнее. Мир умирает. Дети рождаются все реже. Всего два наследника за прошлый год и не больше десятка за все пять. Что будет, когда они не смогут закрыть прорыв? Думать об этом не хотелось, но приходилось. Особенно теперь, когда на чаще весов жизнь Мириэль.

Девушка уже уснула и он, высвободившись из сладкого плена, с огромной неохотой покинул ее. Нужно найти Брендена. Нужно понять, что они могут сделать, чтобы эта цветущая долина ставшая домом не умерла как другие.

— Что слышно о зерхах? — спросил, входя в кабинет брата. Он все еще не верил, что этот керс его младший брат, не мог смириться с тем, что столько времени даже не подозревал об этом. Встал у окна, наблюдая за игрой двух мальчишек в саду. А ведь будь его отец мудрее и он бы так играл с братом, а не рос в полном одиночестве.

— Зерхов больше нет. Прорыв оказался очень мощным, погасить его не удалось. Долина исчезла, — спокойно, словно речь идет о сгоревшем завтраке, а не о потере больше сотни людей оповестил его Брен.

А впрочем, им не привыкать:

— Четвертый клан за три года. Теневой мир набирает силу. Что говорилось в твоем предсказании, Брен?

— Та, что сделает шаг вперед и бросит вызов, станет спасением керсов, наделив избравших ее силой, равной которой нет в этом мире, — повторил заученные строчки Бренден. — Думаешь, это все-таки она? Она наш шанс на спасение?

— Не думаю, — покачал головой Себастиан, — знаю… Чувствую. Ты знаешь, что одна из ваших эйри ее сестра?

— Лиса, — поморщился Брен, — мне уже сообщили.

— Ты не рад этому?

Бренден пожал плечами:

— За девочку рад, а вот за себя не очень…

Себастиан не стал уточнять, если Бренден захочет — сам расскажет, а настаивать… Больше его задело обезличивание их малышки — керс упрямо сопротивлялся собственному выбору.

— Откажись от нее, если она тебе не нужна, — предложил Себастиан.

Но Брен только крепче сжал кулаки, услышав это предложение, не понимая собственной ярости и боли. Он шел на выбор, потому что был должен. Должен спасти свою долину, защитить свою мать и те две с лишним сотни людей, что ему доверились. А теперь… Она свела его с ума. Вытряхнула его душу своими зелеными глазами. Даже Каира, пришедшая к нему прошлой ночью, не смогла увлечь его настолько, что бы он забыл разметанные по алтарю огненные волосы, закусанную нижнюю губу, требующую его немедленного поцелуя. И он позорно сбежал от нее в комнату своей эйри. Лежал рядом с хрупкой девочкой, боясь прикоснуться и потревожить ее сон. Раньше связь с женщиной была только одним — способом сбросить напряжение и зарядиться магией, а теперь… Теперь ему до умопомрачения хотелось впиться в ее губы, насладиться ее стонами, сорвать с ее губ свое имя и никуда не отпускать… Неужели эти же чувства испытывал его отец с матерью?

— Нет, — покачал головой, озвучивая решение. Чтобы ни было он не откажется от нее.

— Хорошо, но если ты обидишь ее, я не посмотрю, что ты мой брат, — предупредил Себастиан.

Оранжево-голубые искры в его взгляде убедили Брена, что это не пустая угроза, скользнули по сердцу острым ножом — она доверилась ему, поделилась силой.

— Сколько ты потерял в прошлом прорыве? — перевел разговор на другое Бренден, заглушая разгорающуюся в душе искру ревности.

— Четверых, — нехотя признался Себастиан. В его отряде осталось всего два десятка воинов и как таким количеством закрывать очередной прорыв? — И если бы не отверженные мы бы не справились. Но их осталось тоже мало — меньше десятка. Старейшие…

— Старейшие палец о палец не ударят, спрятавшись в Цитадели, — зло заметил Бренден, и Себастиан кивнул, вынужденно соглашаясь.

— Предложим отверженным вступить в клан? — поинтересовался он, удивляясь тому, что уже считает керсов своим кланом.

— Нет, даже твой переход вызвал бурю вопросов. А еще Рейндал…

— Он не придет.

— Ты видел его? Что он говорит?

Себастиан покачал головой поговорить с наследником зенов ему не дали Старейшие.

— Что-то назревает Брен, и мне это не нравится. Старейшие бояться потерять власть и будут бороться за нее до последнего.

— Попробуют использовать Рейна?

— Керсы им как кость в горле, а Рейн вправе затребовать Мириэль…, - он не договорил, и так было сказано достаточно, озвучивая его опасения. Ситуация складывалась не в их пользу. И дело даже не в Рейндале и его отце, который мечтает о месте среди Старейших. И не в прорывах, которые в их мире были уже несколько веков, а в маленькой спящей девчонке, что сделала их неожиданно уязвимыми. И в войне, что может вызвать попытка ее у них отобрать.

Глава 24. Старейшие

— Зерхи? — спросил один из двенадцати мужчин сидящих за круглым столом. И гулкое эхо огромного зала отразило его слова, зависнув оборванной нотой.

Прямо в центре стола кружилась фигура воина, за которой расплывалось огромное серое нечто. Черный туман затянул когда-то цветущую долину, не оставив никого и ничего живого. Один из мужчин с каким-то сомнением взглянул на распластанную на столе карту — выжженный узор, заискрился, засеребрился и маленькая точка обозначающая долину, вспыхнув в последний раз зеленым, погасла.

Густая, непроницаемая, как тот самый туман тишина, повисла над столом. Тонкая линия, раскинувшаяся вдоль края мира, стала еще тоньше.

— Керсы, — протянул кто-то, и все уставились на единственную точку, оставшуюся в крайнем ряду.

— Самый сильный клан…

— Нужно эвакуировать в цитадель…

— У них другие устои…

— Они внесут раздрай в наш мир…

— Они не отдают нам детей…

Приглушенные шепотки, еле слышные обсуждения, в которых каждый стремился высказаться, а один из мужчин смотрел на гаснущие точки и размышлял. Раньше полоса их мира была шире. Раньше в ней было дюжина линий с поселениями, ограждёнными огромной невидимой стеной от теневого мира. Дюжина линий, в каждой из которых было не менее восьми долин, а в некоторых и полтора десятка. А теперь что? Жалкие два десятка точек и Цитадель. Цитадель, которая теперь способна вместить в себя всех жителей его мира. Только проживут они в ней недолго. Нет, на пару другую поколений запасов им хватит, но будут ли эти поколения? Осталась всего одна точка выхода эйри. Всего один храм Виндриджа… И разрушенный храм забытой Богини…

«Проверяйте разрушенный храм и, обретя в нем девицу, избавьте ее от возможности понести, ибо с ее детьми придет проклятие на земли Айрма» — твердили молодым умам Старейшие. Гриффит вздрогнул, вспомнив об этом и о том, что она все же пришла, а он… Он скрыл этот факт от круга двенадцати и отдал ее самым сильным мужчинам, подтвердив их право на нее. В памяти всплыли ярко-синие глаза и тихий голос той, что уже много лет не покидала его.

«Ты все правильно сделал», — шепнула она, а он, замер с отголоском боли, в груди вспоминая, что однажды совершил ошибку. Ошибку, приведшую его сюда и обрекшую на постоянное одиночество. Даже наследник не мог скрасить боль потери той, что за несколько дней успела завоевать его сердце. Как поздно он это понял? Как не успел разобраться в том, что она значит для него? Да, и кто бы успел, если прорывы почти ежедневны, дела клана превыше всего, а краткие минуты с ней так упоительно прекрасны, что нет времени поговорить, обсудить, понять.

«Это твой сын, наследник, ты имеешь право его забрать, а у твоей эйри своя дорога», — твердил тогда ему отец и он послушался, поверил. Поверил, что ее исполненные боли глаза ничего не значат, поверил, что когда-нибудь сможет ее забыть, выбить боль из себя, скрыть за сражениями, выпивкой и морем греха. Не срослось, не получилось. Пропасть становилась все больше, а рана с каждым годом болела все сильней. И когда он сорвался к ней в надежде забрать и вернуть себе, ему сообщили, что она умерла, рожая наследника его другу…

— Что будем делать? — выдернул его из раздумий требовательный голос Сефриса старшего, Серпет смотрел на него и ожидал ответа.

— Твой сын хочет вернуть себе эйри? — спросил Гриффит. Мальчишка Рейндал ему нравится, чем-то безудержно напоминая его самого. И сейчас этот мальчишка совершал ту же ошибку, что когда-то совершил он — слушал заветы отца, а не веление сердца…

— Да, я требую разрешения напасть на керсов и отобрать у них эйри сына, — вновь озвучил свое требование Серпет.

— Безумец, — шепнул кто-то из присутствующих стариков, а Гриффит усмехнулся. Нет, не безумец, расчётливая дрянь. Он не пойдет один на керсов. Наверняка, уже подговорил соседние кланы и призвал их в союзники. И эйри это только повод — повод уничтожить керсов, когда их и так осталось очень мало в этом мире.

— Мы должны посовещаться. Круг Старейших вынесет решение в течение суток, — ответил он, гася торжествующую улыбку на лице Серпета Серфиса, которому ничего не оставалось сделать, как попрощаться со Старейшими и разорвать связь.

— Что будем делать с керсами? — спросил один из Старейших.

— Ничего, — вскинув руку и призывая всех к тишине, оповестил Гриффит. — Теневой мир окружил их со всех сторон. Керсы в западне. А одна девчонка не стоит потери сотни-другой воинов. Вы же не думаете, что Бренден Макландер и Себастиан Диеро отдадут ее без боя?

Все двенадцать заговорили в голос, а Гриффит сидел и молчал. Скоро все закончится, и теневой мир навсегда поглотит жалкие остатки Варяни. Как хорошо, что в этот раз пришло всего двенадцать девчонок. Как хорошо, что жрецы Виндриджа все меньше могут купить девочек.

Не говоря ничего, Старейший из Старейших встал и покинул зал Собраний. Стайка мальчишек чуть не сбила его с ног — в Цитадели сыны учились девять лет с шести до пятнадцати, а после проходили инициацию и возвращались в кланы. Что бы почти сразу уйти на войну и погибнуть, как погиб его сын, даже не дожив до первого выбора.

«За какие же грехи ты обрекла нас, Аэра, на жизнь в этом мире?» — сжав кулаки, мысленно попробовал докричаться до забытой Богини Гриффит.

И впервые услышал негромкий ответ:

«Вы сами себя обрекли и продолжаете все глубже тонуть в этом. Разве кто-то из вас помнит мои заповеди?».

«Неужели нет шанса на спасение?» — с отчаянием воскликнул старик.

«Я столько их дала, а вы все разрушили. Даже твоя эйри была шансом…», — как-то болезненно и горько рассмеялась Богиня и уже обессиленно тая в дымке мироздания, все же шепнула, — «Это последний. Не упусти и его, Гриф».

Глава 25. Ревность и ее последствия

Мириэль Джураль

Проснулась я совершенно одна и, судя по темноте за окном, посреди ночи. Тело приятно ломило, картинки-воспоминания о том, что Себастиан со мной вытворял на скрытой от чужих глаз поляне, подняли удушливую волну жара. Пошарила по кровати в поисках мужа и, найдя холодную пустоту, расстроилась. Стало нестерпимо обидно, а от потока событий увлекших меня хотелось плакать или… Я даже не знала, чего мне хотелось.

На минутку зажмурилась и представила свою жизнь в своем мире. Про тот мир, о котором шептала мне Лиса, где каждый может делать что хочет, женщины равны мужчинам и все сначала влюбляются, а потом женятся, старалась не думать. Да, и что мне тот мир, если я живу в этом. И так слишком много времени потратила, мечтая о несбыточном и нереальном. Даже любовь себе придумала. Любила ли я Джея? Любила, как недостижимую мечту, запредельную грезу, как мужчину, единственного, кто был добр и ласков ко мне. Но разве он может сравниться с Себастианом? Мотнула головой, прогоняя ненужное сравнение. О Джее лучше забыть, оставить приятным воспоминанием, такой же недосягаемой мечтой, как он был все эти годы, и начать строить свою собственную жизнь.

Хватит, этого бессилия и этих решений за меня. Достаточно. Я взрослая и самостоятельная и пусть сейчас я не знаю реалий и правил, но я научусь. И дар свой я покорю. На эту мысль что-то внутри меня отозвалось незнакомым теплом.

— Правильно, моя девочка, — на грани слышимости шепнул чей-то голос, и призрачная дымка заискрилась, рождая едва видимый силуэт.

— Защитник? — волна недовольства пробежалась мурашками по моему телу.

— В детстве ты звала меня Слава.

— Расскажи мне о себе, Слава?

— Мне нечего тебе рассказывать, Мири. Ты сама все должна вспомнить.

— Что никаких подсказок? Ничем мне не поможешь?

— А тебе разве нужна сейчас помощь? — призрак скользнул, отдаляясь от окна и неясного света, прячась в темноте.

Вопрос же всколыхнул что-то в груди, заставив подумать о собственной жизни еще раз.

— Нет, не нужна, — озадаченно призналась я. — Разве что… Ты можешь мне помочь освоить магию?

— Могу. Твоя магия часть тебя, и ты сама распоряжаешься ей. Прими это и все получится.

— А… заклинания?

— Тебе они не нужны. Ты из мира, где мысли материальны. Научись контролю и научишься управлять магией.

«Научись контролю!» — немного позже фыркнула я его же слова, застыв в коридоре и наблюдая, как размытая тень девушки скользит мимо меня.

— Я же говорила, что он мой, — торжествующе прямо мне в лицо выдохнула Каира и злорадно улыбнувшись, скрылась за углом.

А я… Я несколько минут гипнотизировала закрывшуюся за ней дверь, гася неуемное желание выжечь все вокруг или хотя бы приготовить прожаренный стейк из одного очень противного лорда. Поймав себя, уже почти у самой двери, чувствуя, как с рук срывается искрящее пламя, выскочила во двор и попробовала успокоиться.

— Дыши! — шепнул невидимый призрак где-то за моей спиной. — Прими свою ярость, всего миг позволь себе злиться и кипеть от негодования, а потом отпусти. Это не твое. Не твоя сила.

Слушая тихий голос Славы, попробовала сосредоточиться, но поток пламени на руках не иссяк, лишь немного уменьшился, по-прежнему требуя выхода, а потом рванул, сжигая стоящее прямо передо мной деревце. На краткое мгновение в груди мелькнуло сожаление и чужая боль. Неизвестно откуда взявшийся поток воды обрушился на дерево, гася пламя. Огонь погас, но обгоревшие веточки так сиротливо смотрелись на фоне зеленых исполинов, что с рук соскользнул новый поток, и вот уже дерево зеленилось новой листвой.

— Потрясающе, — напугал меня своей неожиданностью мужской голос, и я повернулась, поднимая вихрь и откидывая от себя посмевшего приблизиться со спины мужчину.

Он, с трудом удержавшись на ногах, шагнул ко мне:

— Ты приняла все четыре стихии. Даже мою, — шагнул ко мне Бренден и, подхватив мой подбородок, вынудил посмотреть на него.

Жадно втянула его запах и чуть не задохнулась от тлетворной вони. Увидев, как я поморщилась, мужчина криво улыбнулся и попробовал отстраниться. Невольно последовала за ним, не позволяя увеличить расстояние и жадно впитывая эту вонь.

— Покажешь, чему еще ты научилась?

Покачала головой, чувствуя вставший в горле комок. Сглотнула.

— Ничему. Даже это, — махнула я рукой в сторону неожиданно зацветшей молоденькой вишни, — случайность.

— Что ж нужно будет всерьез заняться с тобой магией, чтобы такие случайности больше не случались. А то в следующий раз, разозлившись, спалишь не безвинное деревце, а невольную жертву. Кто вывел так тебя из себя, девочка?

Я поморщилась и отступила, не горя желанием признаваться в том, что… ревную? Шуй, я ревную. Ревную Брендена к Каире…

Отступила от мужчины и, вглядевшись в небо, вдруг осознала то, на что раньше не обращала внимания:

— Наши миры так похожи. То же небо хотя у нас оно мрачное — темно-серое, а у вас голубое. Те же звезды. Ваше светило желтое, а наше бледно-белое и деревья у нас серо-зеленые словно выцветшие ваши. Так много похожего и так много различий. Один язык, одна магия. Только у нас магия дается девочкам и очень немногим мужчинам, у вас же все мужчины маги. А вот отношение к женщине и у нас, и у вас одинаковое. Женщина лишь собственность, нужная вещь, которой можно пользоваться, можно приказывать, а можно и выкинуть, чтобы завести новую игрушку, — сорвалось горькое признание с моих уст.

— Разве ты вещь, девочка? Разве с вещами обращаются, так как мы с тобой? — снова непозволительно близко очутился рядом со мной самый пугающий из моих мужей.

«А мужья ли они мне?» — мелькнул вдруг настороженный вопрос, и тело пронзило ознобом. Никаких свидетельств, кроме их слов, у меня не было.

— Ты наша жена…, - продолжил между тем, держащий меня за подбородок мужчина.

— Жена? Не эйри? — сорвался с моих уст горький вопрос.

— Жена, — выдохнул он мне куда-то в шею, разливая волну возбуждения по телу.

— Но у нас не было никакого обряда, кроме того на алтаре, — вспомнив алтарь, поморщилась. И не от того, что воспоминания были какими-то чужими, навязанными и пугающими. Нет, они были упоительными, запредельно сладкими, но будто не моими. Нереальными.

— Ты хочешь обряд? — спросил мужчина, а я испугалась, представив снова церемонию и толпу похотливых мужчин.

— Нет, — отрезала резко, не желая повторять тот опыт.

— Когда-то давно, когда наш мир еще был цельным и девочки в нем не были редкостью, наши предки спускались к источнику силы, чтобы окунувшись в его воды попросить благословения Аэры…

— Аэры?

— Да, забытой богини, — уточнил Бренден, а я удивленно подумала, что и боги у наших миров оказывается одни. — Сейчас все источники силы поглощены теневым миром, кроме одного в самой глубокой пещере под Цитаделью. Сложно будет попасть туда, но возможно, — признался мужчина. — Только, конечно, если ты передумала насчет того, чтобы мы искали другую эйри, — усмехнулся он мне в лицо, возвращая вызов.

Когда это было сказано мной? В прошлой жизни? А ведь всего два дня прошло и так много изменилось. Хочу ли я теперь того, чтобы они искали себе другую эйри?

— Я могу тебе вернуть твою магию сейчас, — неуверенно призналась я, вспомнив слова Славы.

— Не можешь, — открыто улыбнулся он мне, и столько в его улыбке было скрытого торжества, что я непроизвольно поморщилась, вскинув брови. — Эфири не возвращают взятую магию, потому что они ее не берут. Только принимают отданную и могут потом делиться своей силой, усиливая своих избранников. Мне ты можешь отдать огонь, воду и воздух. И сделать меня самым сильным и универсальным магом. Потому что эфири это еще и возможность черпать силу из самого мира, а не только из моего ограниченного резерва.

— Откуда ты знаешь?

— Отыскал пару древних рукописей, когда понял, с чем столкнулся.

— Ты поэтому так себя ведешь со мной? — горько спросила я, слыша за спиной отзвуки разбитых надежд. — Не стоит. Я и без такого обращения все, что могу, отдам, — я отступила, прячась в темноту гостеприимного ночного сада.

Бренден хотел что-то сказать, но продолжить ему не дал новый участник нашего ночного уединения:

— Вот ты где, жена, — прозвучали за моей спиной отзвуки знакомого баритона и тот, кого я меньше всего ожидала увидеть, сделал шаг из темноты сумрачного предрассветного леса.

Глава 26. Вот ты где

Джейсерин Хериан

Неделя бесплодных поисков прошла, и никаких следов улизнувшей егозы. Джейсерин стер пот с лица и осмотрел очередного противника — никакого терпения у герцога уже не было. Поиски выматывали не столько физически, сколько духовно, с каждым разом делая шанс найти ее все призрачней. Вспомнив, как вечером того же знаменательного дня вскипел обнаружив брачную татуировку, Джей усмехнулся. Вот так одна ночь с прелестницей и ты безоговорочно женат. А все почему? Потому что кто-то был неосмотрителен и девушка совершенно случайно забеременела.

Будучи бастардом Джей упрямо ненавидел своего родителя, вспомнившего о нем, только в тот момент, когда умирающая мать бросила сына на пороге, а у этого самого чьеньского выкормыша обнаружилась магия рода и сила превосходящая силу наследника. И второй раз, когда этот самый выкормыш понадобился чтобы увеличить силу законного сына посредством запрещенного ритуала. Вот тогда-то герцог Селидер и вспомнил, что где-то на конюшне уже три года обитает его магически одаренный побочный отпрыск. Вспомнил и поспешил провести этот самый ритуал, не учтя одну малюсенькую деталь, о которой все уже давно и успешно позабыли, — сила рода всегда выбирает более достойного претендента. Правда то, что им станет побочный отпрыск, не ожидал никто. Даже сам распятый в центре пентаграммы Джей. Ну, а недостойный, как посягнувший на силу, всегда платит своей силой и маленький хрупкий мальчик десяти лет от роду, отобрал всю магию у двух взрослых мужчин, став единственным возможным наследником на древе рода. Нужно ли говорить, что после этого для него разверзся ад, оставивший множество воспоминаний на теле и еще больше в душе, а старый герцог Селидер быстро принялся делать из Джея так необходимого ему наследника. А чем быстрее вколачивается в голову мальчишки нужная наука? Правильно: розгами, тренировками, голодом, а особо ценные знания закреплялись в темнице, давая возможность подумать и оценить все последствия своего поступка.

И Джей учился. Всему чему готов был научить старик — наукам и ненависти. В пятнадцать лет разорвал замкнутый круг, сбежав из замка, и целый год промуштровал с вояками, оттачивая военное ремесло и мечтая о скорой смерти сиятельного папеньки от его руки. Жаль, мечте этой так и не суждено было сбыться. Герцог Селидер, найдя уже признанного его величеством наследника, быстро осуществил ранее озвученную угрозу, посадив парня под замок. И только протекция Кирьена Хетингтона, младшего брата их величества, а по совместительству молодого командира и друга Джея, спасла его от нескольких лет изоляции. И парень был теперь уже официально зачислен в отряд Теней и отправлен на борьбу с льдиронами — этими пожирающими магию тенями.

Кто ж мог подумать, что данная в пылу ссоры с родителем магическая клятва, о том, что он женится сразу же, как только невинная девушка забеременеет от него, и больше никогда не посмотрит ни на кого, кроме жены, исполнится таким изворотливым образом. Джей усмехнулся, он давно забыл о тех неосторожных словах и не вспоминал, пока не разглядел на плече едва заметную брачную татуировку.

— Ну, кто-то еще хочет попробовать свои силы? — повергнув противника, оглядел он поле тренировочного боя.

— Ты их всех распугал, — послышался довольный выкрик со спины и Джей обернулся, встречаясь взглядом с другом. Все-таки приехал, не утерпел. — Женился? — спросил герцог Уриз, разглядывая желто-оранжевую татуировку на его предплечье.

— Женился, — признал Джей, провожая друга в кабинет. — На Мириэль Джураль.

— Безумной дочери Шавеза? — от удивления остановившись в дверях кабинета, сочувственно переспросил Кир. — И как тебя угораздило?

И Джей рассказал, выложил все как на духу. Даже показал дневники сумасбродной девчонки, те в которых речь шла о ритуале и планах побега.

— Знаешь, — выслушав его тираду начал Кир, — я, кажется, знаю, куда она отправилась. Но было бы лучше, если бы я ошибся.

— Почему? — не удержался от вопроса Джей.

— Что ты знаешь о цельном мире? — и, увидев недоумение в глазах собеседника, продолжил. — Когда-то еще на заре времен, если верить легендам и древним письменам, наш мир был цельным. И лишь Аэра освещала его, восходя ночами на горизонте. Но вскоре ночной небосвод озарило новое кровавое светило — Виндридж. Да-да, тот самый кому поклоняются жрецы. И мир разделился на две половины, а на границе разрыва возник новый мир — мир стражей. Срединный мир, в котором не рождается женщин, а наши жрецы до сих платят им дань, уберегая нас от теневого мира.

— Дань? — удивился Джей, ни о чем подобном он раньше никогда не слышал.

— Дань. Девушками, купленными в бедных семьях и воспитанных жрецами. Обязательно магически одаренными.

— И Мириэль попала в этот мир, — задумчиво пробормотал, опешивший от неожиданных новостей Джей. — И что происходит там с девушками?

— А что может происходить с девушками очутившимся посреди толпы не знающих ласки мужиков? — вопросом на вопрос ответил Кир. — Брат уже не раз требовал жрецов прекратить этот дурной обычай, но исчезнет мир стражей и теневой мир станет на нашем пороге, — сжимая от бессилия кулаки, признался герцог.

— Я должен туда попасть, — засуетился Джей, чувствуя, как от страха за неугомонно-отчаянную девчонку, тисками сжимается сердце.

— Попадешь. Завтра отправишься к жрецам, и они проведут тебя сквозь грань миров, — уверенно ответил Кир, и от такой поддержки лучшего друга сразу стало как-то легче на душе. — Возьмешь с собой десяток воинов, — приказал главком Теней. — Но, Джей, найдешь свою зазнобу и сразу назад. Не задерживайся. Очень уж хочется мне посмотреть на безумную малышку, захомутавшую тебя.

Утром начались быстрые сборы и поиски добровольцев — поход в другой мир не шутка. Тем более, что сама возможность такого перехода держалась в тайне.

— Зачем она тебе? — поинтересовался Сай, правая рука и вечный союзник Джея.

— Она кое-что у меня забрала, — отмахнулся тот от него.

— Магию? — спросил неугомонный друг.

«Покой», — пролетела насмешливая мысль, но герцог Селидер лишь кивнул, не желая лгать, чувствуя, как по венам струится как минимум удвоенный поток огня. Никогда с ним такого раньше не было. Нет, женщины всегда наполняли мужские тела энергией, а при инициации многие маги с помощью ритуала забирали у девушек силы, но он-то ритуал не проводил. Так откуда у него такой магический прилив, что спустя много дней поток силы остается неизменным, несмотря на существенное опустошение в последнем бою с льдиронами?

Уже в храме Джей, показав верительные грамоты и настояв на встрече с верховным, столкнулся с покидающим храм Писакаром Хрегбером, несостоявшимся мужем Мириэль, и дурное предчувствие заставило пристальным взглядом проводить старика. Неужели, он тоже ищет Мириэль Джураль? Но зачем? Ведь согласно контракту он и так получил все приданое, положенное за ней. Так зачем она ему понадобилась?

Вопросы, сплошные вопросы подняла своим исчезновением эта егоза и ответов Джей пока не находил.

Другой мир встретил их ярким солнцем, зеленой листвой и неприязненным мужчиной на самой границе миров.

— Что вы здесь делаете, чуждые? — спросил пожилой жрец, окидывая их уничижительным взором.

— Ищем одну девушку, — не счел нужным скрывать свои намерения Джей.

— Поздно она уже прошла Выбор, — даже не уточняя, о какой именно девушке идет речь, ответил жрец. — Вам лучше вернуться в свой мир.

И развернулся, всем своим видом показывая, куда им следует пойти.

— И что это значит? — остановил его Джей.

— Одно из двух она либо стала эйри — избранной не менее трех стражей, либо изрой и поселилась в доме Греха.

— И кто же это решил?

— Испытание, — уверенно ответил жрец, — И то на что она польстилась — на дары Виндриджа, обещающего и соблазняющего молодостью, богатством, удовлетворением желаний, или на чистый зов Аэры и устояла перед искушениями. В любом случае, пройдя выбор, дороги назад нет. Связь уже закреплена. Возвращайтесь, как пришли, пока у вас есть такая возможность. Ведь ступив в мир стражей, вы уже не сможете переступить грань и вернуться обратно.

Джей обернулся, окинул разрешающим взглядом своих людей:

— Вы не обязаны следовать за мной. Можете вернуться к своим близким.

И трое отступили, осталось лишь семеро перешагнувших грань.

— Что ж уже несколько поколений наш мир не пополнялся новыми воинами, — удовлетворенно выдохнул жрец и повел их незримой тропкой в место называемое Цитаделью.

Вот только тянуло Джея совсем в другую сторону и на рассвете они, покинув жреца, отправились своим путем. Несколько дней блужданий во враждебном мире, полном пустынь, теней, нечисти и опасностей, и раненные и усталые они приблизились к цели. С трудом, но все же преодолели защитный купол, и очутились в цветущей долине, чтобы спустя мгновение найти Мириэль Хериан, урожденную Джураль, в объятиях другого.

— Вот ты где, жена, — только и смог произнести Джей, усилием воли гася вспыхнувшее в крови пламя.

Глава 27. Солнышко

Мириэль Джураль

Несколько долгих секунд я смотрела, впитывая такой знакомый, и такой до боли родной образ. Образ, который носила в своем сердце много долгих лет. Богиня, как я могла хоть на миг предположить, что не люблю его? Эти сжатые тонкой ниточкой губы, эти сверкающие искрами синие глаза, эти перекатывающиеся на широких скулах желваки? Как могла решить, что все мои чувства наваждение глупой девчонки, сотворившей себе заманчиво-недостижимый образ? Сорвалась с места, чтобы уже в следующее мгновение повиснуть на его шее. Так, хотелось забыть весь этот кошмар в его объятиях!

— Джей! — но руки вокруг меня не обвились, мужчина вздрогнул и словно закаменел, и тут до меня, наконец, полностью дошло услышанное: — Жена?

— А ты думала можно провести ночь с мужчиной, отдать ему свою девственность без последствий? — криво усмехнулся Джей, но так и не дернулся — ни ласкового слова, ни прикосновения.

Отодвинулась, почувствовав невыносимый холод, обхватила свои плечи руками. Отступила назад, растерянно оглядываясь, но не нашла того, кто может согреть.

— Но как же так..? — растерянно спросила совершенно запутавшаяся я. — Ведь мужчина не обязан жениться, — смело взглянула в лицо стоящего передо мной мужчины в попытке разобраться в происходящем и отпрянула от злости и презрения в синих глазах.

Сильные руки прижали к широкой груди, даря так необходимое мне сейчас тепло, и я беспомощно подняла взгляд, разглядывая упрямый подбородок Брендена. Вжалась в него сильнее, впитывая всем телом эту непозволительную для меня роскошь — защищенность и надежность.

— Как вы сюда попали? — требовательно спросил он, пряча мое лицо на своей груди. — Барьер?

— Взломали. Не думал же ты, что он устоит против магов? — криво усмехнувшись, кинул ему Джей.

— Придурки, — выругался Бренден и засуетился, подхватив меня на руки. Непонятно откуда появились люди, загремела тревога, вызывая переполох. — Милая, будь тут, — обращаясь ко мне, будто я была малым и неразумным ребенком, поставил меня посреди двора.

Перехватила руку:

— Я могу помочь, Брен. Скажи, что происходит.

— Прорыв. Теневой мир, уже давно нависает над долиной и сейчас, когда в защите появилась брешь…, - он не договорил, отмахнулся, но мне и не нужно было больше слов. Я и так поняла, что грядет сражение. — Где вы прошли? — задал он резкий вопрос, и я только сейчас поняла, что Джей никуда не делся, а тенью следовал за нами. За мной.

— Я покажу, — коротко кинул сосредоточенный Джей и отошел к своим солдатам.

— Я с вами, — вмешалась я, когда два десятка воинов готовы были выступить к прорыву.

Страшно было оставаться одной, а еще страшней было отпускать мужчин вдвоем. Пусть даже и с двумя десятками воинов. Видела я пылающие искры между ними, видела едва приглушенное желание растерзать друг друга, что пряталось за вынужденным сотрудничеством. Ни один из них не прикроет спину другому. Или прикроет? Не знаю. Но, пока не буду точно знать ответ на этот вопрос, не смогу оставить их наедине. Умру от беспокойства и тревоги.

— Там небезопасно, но у меня нет ни времени, ни желания спорить с тобой, — устало признался Брен и я только сейчас заметила, что выглядит он довольно помятым. И усталым. Так будто не ночевал дома, а воевал. И пахнет так же — тленом и сражением.

— Где Себастиан? — задала я волнующий меня вопрос.

— Ночной прорыв, он немного задержался, — отвечает мне Бренден, отдавая команду выдвигаться.

Шагаю рядом, невольно ускоряясь. Там, где мужчины просто быстро идут, я почти бегу. Брен, рядом с которым я это делаю, просто выдыхает:

— Бас меня убьет, — доносится до меня полушепот, а я невольно улыбаюсь.

На месте первого разрыва пока никого нет, и мужчины спешно поправляют прозрачный купол. Ко второму двигаемся быстрее, я немного отстаю и поэтому бегу за спешащими мужчинами.

— Будь сзади, — оглядывается на меня Брен, и я ловлю его тревожный предостерегающий взгляд.

Киваю. Я не глупа, чтобы лезть на рожон, но достаточно неосмотрительна, чтобы не сидеть дома в ожидании. Ловлю на себе быстрый и внимательный взгляд Джея. Задумываюсь, пытаясь понять, злится он еще или уже злость прошла. И пропускаю тот момент, когда будто из ниоткуда появляются жуткие твари.

Высокие, на целую голову выше мужчин. С точащими рогами, и выстеленными наружу клыками. Они не вооружены, если не считать острых длиннющих когтей.

Миг и все перемешалось. Боль и страдание затопили долину.

Отыскиваю глазами Брендена и вижу, что он пытается закрыть виднеющуюся черную пустоту. Так вот он какой, прорыв. Черная дырка в светлом небе, края которой болтаются разорванными лохмотьями. Пустота затягивает, и я с ужасом замечаю, как один из стоящих рядом с Бреном мужчин скрывается в этой темноте, втянутый огромными когтистыми лапами, а эти лапы возвращаются уже пустые и тянутся к Брендену. Моему Брендену!

— Нет! — кричу я и срываюсь с места.

— Стой, дурочка, — орет кто-то мне в след, но я не вижу ничего, кроме лап обхвативших Брендена, а тот не отбивается сосредоточенный на магии.

Лавируя среди тел и дерущихся пар, в считаные мгновение оказываюсь почти рядом. С рук срывается поток огня, опаляя чудовищные конечности. Чувствую, как боль обожгла плечо, но не останавливаюсь, и только видя, как эти монструозные лапы прячутся от моего огня в сужающуюся пустоту, немного расслабляюсь.

Кто-то дергает меня, роняет на землю, накрывая своим телом. И это сильное тело, лежащее на мне, дергается будто от удара.

— Дурочка, — кричит мне прямо в лицо Джей, и перекатывается вместе со мной. Что-то мокрое и липкое обильно течет по груди, нос заполняет сладковатый запах крови, синие глаза блекнут, теряя осознанность.

— Нет-нет-нет, — в панике шепчу я, и переворачиваю ставшее безвольным и неестественно тяжелым тело.

Он что-то еще говорит, с окровавленных губ слетают слова, но я ничего не слышу. И не вижу, никого кроме него.

Шарю ладонями по его телу, отыскивая рану и содрогаюсь, осознавая ее размеры. Вся грудь вспорота чьим-то клыком, острие которого торчит наружу. Дергаю мужчину, надеясь вытащить клык или рог… Не знаю. Как и не знаю, стоит ли его вытаскивать. Не вытащу — умрет от раны, вытащу — от потери крови. Дилемма.

Чья-то ладонь ложиться на плечо:

— Ничего не поможет… Нельзя сделать…, - долетают до меня обрывки слов, но я не верю.

Не хочу верить!

— Лучше вытащите это. Помогите! — прошу я, не отрывая глаз от Джея.

И кто-то смилостивился. Дернул этот клык. Тот покидает тело, оставляя огромную рану, а из нее с каждым ударом сердца выплескивается кровь. Хлещет, будто этой самой крови у него запас на тридцать здоровых мужиков, а не на него одного. Прикладываю руки к ране, мечтая удержать поток.

— Нет-нет-нет, — шепчу, как заведенная.

А где-то внутри меня лопается натянутая струна. Нарастая, срывается с рук золотистый поток, заставляя лежащее подо мной тело выгибаться, а меня стонать от внезапной нахлынувшей боли. Она так сильна, так нестерпима, что я не выдерживаю, отдаю последние искорки моего желтого солнышка, растворяя его в уже ставшим безжизненным теле, и уплываю за грань.

И уже там, где этой боли нет, слышу недовольное бурчание Славы:

— Ну, вот и что ты натворила. Можно подумать без тебя бы не справились. Ну, лишилась бы одного из мужей, так есть же еще три. Сама говорила, что одного достаточно!

Хочу возразить, но сил нет даже на то, чтобы просто сделать вдох. Тьма и пустота окружают меня и утягивают за собой.

Глава 28. Магия эфири

Проснулась я страшно уставшей и еле живой. Почувствовав движение воздуха рядом, каким-то шестым чувством сразу же поняла, кто рядом со мной.

— …бастиан, — пробормотала, еле ворочая пересохшим языком и надрывно закашливаясь.

Родные руки подняли меня, и по телу маленькими искорками возбуждения уже привычно разбежалось тепло. Сразу стало легче дышать. Кашель прекратился, и я смогла сделать глоток вливаемой в меня жидкости. От неожиданно горького вкуса снова закашлялась.

— Ну, все-все, лучик, больше эту гадость мы пить не будем, — успокаивающе поглаживал меня по спине мужчина.

И я вдруг разозлилась, замычала, вырываясь из рук. Хотела потребовать прекратить возиться со мной как с маленькой и говорить, будто с несмышлёнышем, но с языка срывались только невнятные звуки. Расстроенная, высвободилась из объятий, и бросила на сидящего рядом мужчину упрекающий взгляд исподлобья.

— Ну, точно, неразумный ребенок. Сидишь, нахохлившись, как птенец кхара, бросая грозные взгляды. А как мне еще себя с тобой вести, если стоит тебя оставить, и ты делаешь глупости? — ухмыльнулся он мне.

Покачала головой, крайне не согласная с такой оценкой моих действий и суждений.

— Джей? — вырвался у меня вопрос.

Мужчина судорожно выдохнул, провел ладонью по густым черным волосам.

— Все хорошо с твоим Джеем, — услышав это торжествующе взглянула прямо в зелень его светящихся любовью и каким-то затаенным страхом глаз. — Гораздо лучше, чем с тобой, — снова ухмыльнулся мужчина, а я только сейчас заметила, насколько вымученной была его улыбка, насколько глубоко залегли тени под глазами.

— Сколько? — договорить снова не смогла, но и этого короткого слова было достаточно, чтобы он понял.

— Три дня. Три гребанных дня…, - вдруг разозлился он. — Ты хоть представляешь, что я чувствовал. А Бренден? — несдержанно кидал этот обычно спокойный мужчина, вмиг растеряв всю свою железную выдержку.

Виновато закрыла глаза. О них я не подумала. Точнее о нем. В том, что Бренден быстро меня забудет, я была уверена. Как и Рейндал, тому я вообще оказалась по итогу не нужна, иначе бы не оставил меня, а последовал за мной. А так развлекся, а как только повеяло проблемами, сразу сбежал. Даже Джею было бы на меня начхать, только бы выдохнул спокойно, лишившись случайной жены. Лишь Себастиан… Вскинула виноватые глаза, молча прося прощения.

— Ладно, маленькая, я не злюсь, просто сильно испугался, — признался мужчина и стиснул меня в крепких объятиях. Удобно устроила голову на стальном плече. — Ты хоть знаешь, что ты делала?

— Лечила, — неуверенно предположила я.

— Ты не лекарь, лучик. Ты не можешь лечить, — эти слова заставили меня обернуться и снова пристально взглянуть на мужчину, побуждая его продолжать. — Ты — эфири. Маг эфира. Пятой стихии. Стихии способной объединить все четыре стихийных первоэлемента. Стихии, что есть сама жизнь, дух, дыхания, связующая созидательная сила, квинтэссенция всех стихий. И помогая своему Джею, — Себастиан недовольно поморщился, а мое сердце все же кольнула иголка чужой ревности, — ты отдавала ему не ману, которой делятся целители, а прану — саму свою жизнь.

Он замолчал, а я пыталась переварить это откровение.

— Откуда ты?

— Знаю? Нашел кое-что в библиотеке, нес тебе почитать. В итоге изучал сам, пока ты была на грани жизни и смерти.

Подтянулась к нему поближе, и вжалось в его грудь. Себастиан устало вдохнул, притягивая еще ближе к себе и застыл, делясь своим теплом.

— Нам придется отправиться к источнику в Цитадель. Ты отдала слишком много сил. И того чем я смог поделиться с тобой недостаточно. Силу Брендена ты отвергла, а Джей еще сам довольно слаб, чтобы делиться.

— Зачем к источнику?

— Только один обряд сможет восстановить твои силы полностью и вернуть тебе утраченные годы.

— Годы?

Он кивнул, ласково перебирая мои волосы:

— Если его не провести, тебе осталось прожить не больше пяти лет, а с учетом ребенка пара лет это максимум.

Себастиан взволновано поднялся с кровати и отошел к окну, разглядывая что-то за ним. Несколько минут длилась долгая звенящая тишина, пока я переваривала все происходящее и сказанное.

— Тебе придется принять мужьями четырех мужчин — магов всех стихий. В принципе у тебя сейчас полный круг, осталось его только замкнуть, но если ты кого-то из нас не хочешь принимать или кто-то из нас не сможет это принять, то придется выбрать другого мага этой же стихии. И тут… С огнем будет сложно — в нашем мире его нет. Остается только твой Джей и люди, которых он привел. И если он откажется…

Я закрыла глаза, пытаясь представить свою жизнь без Джея. Это оказалось просто. Я уже почти смирилась с тем, что мы не будем вместе, а тут…

— Джей сказал, что мы женаты, — призналась я, не зная знает ли об этом Себастиан.

— Знаю, Брен сказал. И это не оставляет тебе выхода. Любого из нас троих ты можешь заменить, кроме него. И если он откажется…

— Ты останешься со мной? — задала я единственный важный для меня вопрос. Мысль о том, что и Себастиан может отказаться от меня отозвалась гулкой болью в дрогнувшем сердце.

— Если я тебе нужен, — промолвил он, словно подслушав мои мысли.

— Всегда, — призналась я. Мне нужен Себастиан. Как никто другой. Могут уйти все — Джей, Брен, Рейн, я переживу, а вот потерю его — нет.

«Уж себе-то не ври, — ворчливо пробормотал Слава, — Первые два тоже тебе нужны».

— Значит, я останусь, — просто ответил на мое признания Себастиан, сжимая меня в объятиях и вынося все посторонние мысли из моей головы страстным поцелуем.

— От твоих поцелуев возвращаются силы, — призналась я, когда мужчина меня отпустил.

— Это самый простой способ поделиться с кем-то энергией.

— Ты отдаешь мне прану? — заинтересовалась я, перекатывая на языке новое слово.

Себастиан не ответил, но мне и не нужен был его ответ, я поняла все по избегающим моего прямого взгляда зеленым глазам.

— Не делай больше так, — взмолилась, чувствуя себя призрачным вампиром из детских сказок.

А он нагло улыбнулся:

— Не могу, это не зависит от меня. Пока у одного из нас не восстановится полностью энергия, второй делиться ей непроизвольно. До тех пор пока не выровняется баланс. Для этого и нужен круг пяти, лучик. Эфири черпает энергию из эфира, всепроникающей среды, что заполняет все пространство и наполняет ей своих мужчин, у которых ограниченный резерв. Мы тоже постепенно восстанавливаем его, черпая из своей стихии, но эфири делает это незримо, связывая нас воедино и делая наш резерв фактически неиссякаемым. Это все равно, что пить из чашки или реки. Ты река, Мири, неудержимый поток магии для каждого связанного с тобой мужчины.

— Но их может быть только четыре, — пробормотала я, шокированная своими возможностями.

Поток чужой силы подействовал странно — вроде и ощутила прилив сил, но еще больше захотелось спать.

«Как после сытного обеда», — пришло на ум сравнение.

— Нет, у последних эфири в нашем мире было более двух десятков мужчин. Только связывает они их всегда четверками, — ошарашил меня этим известием Себастиан.

— Не рассказывай никому, — потребовала я, оценив масштабы угрозы. Тут и так куча мужчин, которым очень нужны женщины, а если они узнаю, что я еще могу одарить нескончаемым запасом энергии. Даже представить страшно, что со мной будет.

Мужчина лишь снисходительно улыбнулся и покачал головой, а я поняла, что он и сам это давно просчитал, намного раньше меня, еще в тот момент, когда только начал подозревать с кем столкнулся.

— Ни я, ни кто из другого круга не заинтересован в том, чтобы об этом узнали посторонние. Лучше скажи, кому искать замену?

— Никому, — пробормотала я, ощущая, как меня снова уносит волной слабости. — Если они согласны.

— Они согласятся, — тепло улыбнулся мне Себастиан, и что-то в его улыбке было такое, что я поняла, что точно согласятся.

— Только не принуждай, — невольно сорвалась с моего языка очередная просьба.

— За кого ты меня принимаешь, — рассмеялся он.

«За кого? За кого? За мужчину. А они привыкли поступать, так как им хочется и не останавливаться ни перед чем», — мысленно пробормотала я, уплывая в сон.

Глава 29. Мужское совещание

Стоило выйти за дверь спальни, как Себастиана встретил Бренден:

— Ну, что? Как она?

— Нормально. Нужно кое-что обсудить. Позови Рейндала, — мужчина поморщился, — и Джейсерина.

Бренден кивнул:

— Мы будем ждать тебя в кабинете, — и ушел.

Себастиан втайне порадовался, что Бренден все эти дни не задавал вопрос, а ведь видел же, как и три десятка посторонних, что сотворила девчонка, и уж точно понимал какая она «пустая». От брошенного тогда слова, обидевшего его девочку, снова стало горько на душе. Как же хочется уберечь малышку от всего, спрятать ото всех, закутав в кокон своей заботы. Но сейчас он один не справится, нужно еще три сильных мага. И сильнейшие как раз волей Богини собрались возле его девочки. Только лучше им искренне полюбить ее и не обижать, потому что за свою девочку он порвет и не посмотрит брат это или побратим, или и вовсе пришлый маг, не иначе как проделками Аэра оказавшийся отцом его первого ребенка.

Брат… Он еще не привык считать Брендена братом, да и с Артеей держался настороже. Нет, Себастиан понимал, что она была совершенно не виновата в происшедшем, только хочешь не хочешь, а всплывала при виде ее обида маленького мальчика, не знавшего материнской ласки и сердце кровоточило вопросом: «почему не забрала меня?». Как хорошо, что мальчик давно вырос и уже не задается глупыми вопросами, понимая, что в жизни не все зависит от нас.

В кабинете уже все его ждали — Бренден за столом в кресле, Джейсерин полулежа на диване, он еще не до конца отправился от ран, Рейндал отвернувшись к окну. Ни разговоров, ни шепотков, как будто здесь собрались абсолютно посторонние люди, а не семья. Нет, до семьи им еще очень далеко, почти так же, как и до другого мира.

— Рейн, рад тебя видеть. Что ты решил по поводу эйри? — не стал тянуть гхира за хвост Себастиан.

— Я еще не решил, — обернувшись от окна, растерянно посмотрел на него Рейн.

— Тебе придется решить сейчас. Потому что все, что мы будем обсуждать дальше, касается только тех, кто готов связать свою жизнь с Мириэль, — предупредил всех Себастиан и окинул мужчин пристальным взглядом. — К тому же, я попрошу у каждого из вас клятву о неразглашении всего сказанного и еще одну о защите Мири. И пока они не будут приняты, не скажу ни слова. Кто не готов может покинуть нас сейчас.

— Все так серьезно, Бас? — спросил Бренден.

Себастиан устало кивнул, подходя к столу и опуская на него принесенные с собой свертки:

— Все намного серьезней, чем ты можешь себе представить.

Минуту Бренден смотрел в глаза Себастиана, а потом кивнул своим мыслям:

— Я, Бренден Макландер, вождь клана керсов, клянусь жизнью и магией, не причинять вреда Мириэль Хериан, урожденной Джураль, ни словом, ни делом, ни бездействием. Пусть Богиня будет мне свидетелем.

Серебристый свет, отбрасываемый через открытое окно Аэрой, взлетел с пола, заструился по ногам сидящего мужчины и окутал его, принимая клятву. Мужчины потрясено переглянулись — Аэра не заверяла клятвы уже много веков, а тут надо же откликнулась.

Слово в слово клятву повторил Себастиан и получил такое же подтверждение. Выдохнул удовлетворенно, чувствуя, как тяжесть легшая грузом на его плечи два дня назад стала немного легче. Все же с незримой поддержкой Богини шансов на благополучный исход больше. Может и спасет этот отчаянный ритуал Мири.

— Рейн? — обернулся он на третьего присутствующего.

— А чего я. Пусть он, я еще не решил.

«Все-таки, какой он еще мальчишка. И как только умудрился не повзрослеть в нашем мире», — пронеслось в голове у Себастиана, пока Джей, криво усмехнувшись, повторял клятву.

А потом, вдруг видно решив, что кто-то тут сомневается в его благородстве, добавил:

— Я и без клятвы никогда бы не причинил вреда девушке, и уж тем более жене.

— Смотря, что считать вредом, — так же криво усмехнулся Бренден. — Я теперь тебя тоже прибить не можешь, так как моей эйри это не понравится и может пойти во вред.

Себастиан выразительно посмотрел на младшего брата, вынуждая промолчать и не провоцировать. Хватит, они и так чуть не перегрызлись, пока девочка была на грани.

— Рейн, — позвал он последнего из избравших.

Тот зажмурился, на мгновение скрыл ото всех мелькнувшее в серых глазах сожаление, а потом все же решился:

— Я, Рейндал Сефрис, отрекаюсь от клана зенов, и прошу Брендена Макландера, вождя клана керсов, принять меня в свой клан. Надеюсь, я не пожалею, — пробормотал еле слышно.

— А это зависит только от тебя, Рейн, — похлопал его по плечу Брен. — Добро пожаловать в клан, брат.

Со второй клятвой Рейн тоже не стал затягивать, и едва Богиня ее приняла, обессиленно опустился в кресло.

Себастиан хотел поддержать, сказать, что понимает, что значит отказаться от всего — теплого места в клане, почитания отца, друзей и уверенного будущего, но промолчал, не промолвив и слова. Искренне радуясь тому, что мальчишка все же решился выступить против родителя. Главное, чтобы потом не винил в этом девочку.

Так и не придумав, что сказать из того, что узнал за эти дни, решил выложить на стол все карты сразу:

— Нам пятерым предстоит пройти ритуал принятия эфири.

— Что? — привстали все трое со своих стульев опешив от услышанного.

— Вы все правильно услышали. Нам предстоит стать всем мужьями Мири.

— Неразрывная связь…, - пробормотал Бренден.

— Но зачем? — задал вопрос Рейн.

И лишь Джей ничего не сказал, только скрежет зубов явно показывал всю его радость от того факта, что у его жены будет не просто случайная кратковременная интрижка с посторонними мужчинами, но и эти трое станут ее мужьями. Будут иметь те же права, что и он, целовать ее, ласкать, спать в ее кровати. Жгучая ревность поднялась волной, затопив все остальные чувства. Лишь треск подлокотника под руками вернул его в реальность, чтобы услышать:

— …умрет через два года.

— Почему? — прорычал Джей и сам удивился своему голосу.

— Потому что потратила свою жизненную силу на тебя, а еще ее тянет твой ребенок, — жестко отрезал Себастиан.

— Что даст ритуал?

— Если все пройдет правильно и все примут Мири с чистыми помыслами и мыслями, то ее энергия замкнется на нас четверых и после родов, когда малышка достаточно восстановится, она сможет снова черпать силы из эфира и делится ими с нами, а пока мы сможем поддерживать ее, вливая свою жизненную силу.

— Как ты делаешь это сейчас? — спросил Бренден, кивая на темные круги под глазами Себастиана.

— Как я делаю это сейчас, — не стал отрицать тот.

— Но я могу и без ритуала поделиться с ней энергией, — ответил Рейн, заставляя Себастиана устало выдохнуть.

— Не можешь, и Брен не может. Между вами и Мири нет принятия. Пока подпитывать ее можем лишь мы с Джеем, но надолго нас не хватит, к тому же Джей ранен.

— Ты говорил два года.

— Может и два, но я не хочу рисковать. Ребенок может оказаться сильнее, один из нас умрет или снова будет ранен. Мало ли что. Если Мириэль нам важна, то ритуал нужно провести как можно быстрее.

— Я согласен, — поддержал его Бренден.

— Джей?

— Тут нечего спрашивать речь о моей жене и ребенке, если для их благополучия нужно будет восемь мужчин, я смирюсь со всеми.

— Не знал, что ты так ее любишь.

— Не люблю, — признался Джей. — Но зла не желаю.

Долгих несколько секунд Себастиан смотрел прямо в синие омуты глаз, легко улыбаясь.

«Ты просто ее еще пока не знаешь».

«Не знаю».

«Ты уже неравнодушен к ней. И не говори, про брачные узы и ребенка. Год, всего год и узы были бы разорваны», — вели их глаза безмолвный диалог, пока Джей не отвел глаза.

— Рейн?

— Мог и не спрашивать. Теперь мне уже деваться некуда.

— И что будем делать? Я так понимаю, ритуал нужно проводить в Источнике, а Старейшие вряд ли встретят нас с распростертыми объятиями, — прервал Рейндала Брен, вглядываясь в раскрытый сверток с описанием ритуала.

Глава 30. Cестра

Мириэль Хериан

Проснулась я в одиночестве. Лучик местного солнца скользил, играя по моей кровати, щекотал теплом лицо. Открыв глаза, засмотрелась на колышущую легким ветерком листву и солнечное небо за окном.

Несколько минут лежала, прислушиваясь к стоящей вокруг меня тишине, а потом дверь скрипнула, и незнакомые шаги разорвали эту густую тишину. Женские, сопровождаемые шорохом длинных юбок. Прикрыла глаза, пытаясь не выдать своего пробуждения и за опушенными ресницами разглядеть вошедшую.

Незнакомка приблизилась к кровати, поставила на тумбу рядом с ней поднос. Узнав тонкий шрам на кисти, распознала Лису. Потянулась, делая вид, что меня разбудил негромкий шум.

— Выспалась? — спросила она, увидев мой внимательный взгляд. — Как хорошо, что этот берг, наконец, тебя покинул. И как ты только его терпишь? Он же такой грубый, злой, жестокий.

— Кого? — не поняв вопроса, переспросила я.

— Да этого шуйского акрима, что сепом сторожил тебя последние дни, — расставляя возле меня посуду, ругалась Лиса. Покачала головой, поняв, что совершенно ничего не понимаю. — Да, я про твоего Себастиана. Брата нашего вождя. Не знала, что его называют Кровавым, Злобным Бергом и Грозой Изр. Бьет, да? — поинтересовалась жалостливо, заглядывая в мои глаза.

— Почему? — только и смогла выдавить я из себя, пребывая в шоке от ее слов.

— Ну, так он жуткий монстр. Никто с ним не может сладить. Даже Старейшие. Знала бы ты, сколько девиц он замучил и убил, — бормотала Лиса, протягивая мне тарелку. — Мужики такое рассказывают.

— Я сама, — почему-то принимать помощь от родного человека не хотелось.

— Ну, сама, так сама, — поправила мне подушку Лиса и устроилась в кресле.

— А где они…? — задала я неловкий вопрос, так и не сумев подобрать нужное слово. Мужья? Так они сами сказали, что не мужья.

— Твои эйры? Да, ушли куда-то еще на рассвете. И как тебя угораздило связаться с этими прожжёнными типами. Уж лучше быть изрой, чем с ними.

Что-то глубоко в душе встрепенулось, замерло настороженно, напоминая шепотки там, на площади в день Выбора. Тогда тоже, кто-то шептал похожее.

Аппетит моментально пропал и только ощущение слабости, и понимание, что сил скоро не останется совсем, заставило меня шевелить ложкой и челюстями. Разве могу я так ошибаться? Себастиан, внимательный, ласковый, самый добрый из всех знакомых мне мужчин, разве может он оказаться монстром? К горлу подкатил комок, и я судорожно сглотнула суп. Закашлялась, на глаза набежали слезы.

Лиса присела рядом со мной и забрала из моих затрясшихся рук ложку и тарелку, услужливо постучала по спине:

— Ну, что же ты так неаккуратно, Мири. Ну, вот все уже прошло, — бережно уложила она меня на постель, едва минул приступ кашля, и я смогла сделать глубокий вдох.

Я лишь бессильно кивнула, чувствуя себя марионеткой, что дергают за ниточки все кому не лень.

— Расскажи мне о своей жизни, Лиса, — попросила я, как в детстве положив голову ей на колени.

Странно, раньше я любила, когда она перебирала мои волосы, играя прядями, а сейчас мне хотелось прекратить это. Раньше я вслушивалась в ее голос, и он дарил мне тепло и надежду, а сейчас каждое ее слово падало между нами как камень в воду. Сможем ли мы когда-то снова стать близки? Этот вопрос тревожным набатом стучал в голове, пока Лиса рассказывала о том, как очутилась в этом мире. Как прошел ее первый выбор, и она попала в клан юргов, а уже на следующий год оказалась у керсов и обрела покой и счастье.

— А дети есть? — полюбопытствовала я, искренне радуясь за сестру.

— Конечно, двое мальчишек от Юргена и Зигрида. Вот только Клайрен остался без сына — я больше не могу рожать, — огорченно призналась Лиса. — Тут что-то странное происходит с девушками — один-два ребенка, три в очень редких случаях, а потом девушки теряют способность рожать. А изры так вообще не рожают. В первые же дни пребывания утрачивают способность. Раньше грешили на поисковиков, что забирали иномирянок — мол, портят чистоту, но потом Старейшие объяснили, что дело не в этом, а в каком-то испытании.

— А Тея? — вспомнив рассказ Брендена о братьях, уточнила я. Думать об израх и испытании не хотелось, где-то в глубине затаился подсознательный страх, что я это самое испытание не прошла и могу разделить их незавидную участь.

— Мать Брендена? О, Артея исключение, у нее много сыновей, и способность рожать она утратила только после смерти Курта и Тайрена, вместе с наследником Годвина. А тот все равно с ней остался и от выбора отказался, не то, что Клайрен.

— Клайрен?

— Мой третий эйр. Он в этом году участвовал в выборе, но девушек было мало и ему не удалось привести эйри.

— А ты? Чтобы ты делала, если бы он привел эйри в твой дом?

— Глупая, какая же ты еще глупая и наивная, Мири. У эйри нет дома. Я живу по очереди у Юргена, Зига и Клая.

— Я думала вы живете все вместе, — растерялась от этого признания я. — Это что я тоже буду жить по очереди у каждого из эйров?

— Ну да. Обязательно. Вот родишь ребенка Брендену, и отправишься жить у своего монстра, потом у третьего, а потом новый выбор.

— Брен говорил, что женщины керсов в повторном выборе не участвуют, — не веря словам Лисы, пробормотала я, вспоминая о том, что Себастиан говорил о покупке общего дома, но потом был мой выброс и мы оказались здесь.

— Это если ты все еще будешь на тот момент у керсов, и тебя не потребует один из твоих эйров. Вряд ли вождь станет разжигать войну из-за какой-то эйри, пусть и осчастливившей его наследником.

Я устало закрыла глаза, откинувшись на подушки и пытаясь найти искорку правды в словах мужчин и Лисы. Словно услышав, о чем я сейчас думаю, сестра повторила:

— Помнишь, чему я тебя учила? Мужчинам нельзя верить. Они нас только используют.

Я кивнула головой, так и не открыв глаза.

— О, ты уже устала, тогда я тебя покину. Если что-то будет нужно, зови, — предупредила меня Лиса и оставила комнату.

А я смотрела на закрывшуюся за ней дверь и думала, что ничего между нами уже не исправить. Клей не клей, а так как прежде уже не будет. Лиса изменилась, я неуловимо чувствовала это. Да и я выросла и уже давно не та девочка, что слушала ее с открытым ртом и делала все, что она велит. Почему-то вспомнилось, как после очередной сказки сестры я собирала камни и, надеясь отыскать в них драгоценности, пыталась их расколоть. А Лиса с подружкой Ирмой лишь посмеивались над придурью младшей герцогской дочери. Вот только она же и защищала меня от всех и вся прятала в чулане от злого отца, скрывала от злых сестриц.

Себастиан тоже меня защищает. И тоже прячет. И Бренден ему помогает.

Вот и кому из них верить? Мужчинам или Лисе? Еще и этот связывающий ритуал, а вдруг все сказанное Себастианом неправда, вдруг он меня обманывает, а сам хочет получить мою силу.

Богиня, дай мне ответ! Что же мне делать?

Глава 31. Ритуал

Следующие пару дней прошли спокойно — я спала, ела и много-много читала, благо в знаниях меня не ограничивали, а составленная Себастианом подборка книг содержала массу информации, как о мире, так и о магии. Начитавшись, я даже пробовала кое-что делать, но то ли магии во мне не осталось, то ли делала я не так, никаких особых успехов мои попытки не имели.

Мужчины почти не появлялись в моей комнате, предоставив меня заботам Лисы и Теи, я же большей частью спала и чувствовала себя несколько слабой и беспомощной.

На второй день моего вынужденного отдыха Лиса познакомила меня с племянниками — довольно шебутными мальчишками, которые ни минутки не могли усидеть на месте. Старший, десятилетний Дэмир, уже вовсю тренировался наравне с мужчинами, из-за чего восьмилетний Юджин ему страшно завидовал. Не высидев и нескольких минут в компании новоявленной тетки, мальчишки сбежали на улицу.

Вслед за ними улизнула и Лиса. Разговоров о мужчинах она больше не вела. Но Себастиана сторонилась — стоило ему появиться в комнате, и она сжималась вся, закрывалась будто в ожидании удара. С Бренденом и уже немного оклемавшимся после ранения Джеем Лиса была приветлива и улыбчива, а с Рейндалом молчалива. В первый же момент встречи с Джеем, сестренка расплылась в благодарностях и хвалебных речах, напоминая о своем спасении, о котором герцог Селидер абсолютно не помнил. Лишь задумчиво посмотрел на меня, когда Лиса напомнила ему о том, что я была свидетелем безобразной сцены.

На третий день вечером в комнату вошел Бренден с одним единственным вопросом:

— Готова?

Нет, готовой я не была. Сердце замирало от дурного предчувствия. Хотелось остановить все, отложить до более благоприятного периода. Но будет ли он этот период? Да, и исчезновение моего защитника напрягало — слабые отголоски его присутствия звучали все глуше и тише, словно кто-то незримый возводил между нами невидимую стену.

Дождавшись моего кивка, Брен подхватил меня на руки и вынес на улицу, где ждал Джей. Себастиана и Рейндала видно не было.

— Они встретят нас в Цитадели, — ответил на мой невысказанный вопрос керс, открывая портал.

Увидеть величественную Цитадель, о которой я многое успела узнать за эти дни, мне не удалось. Портал открылся довольно далеко от нее, а дальше мы передвигались туннелями и скрытыми ходами, обнаруженными мужчинами в одной из старых рукописей.

Шли мы очень долго. И лишь когда Джей начал спотыкаться, а я буквально почувствовала усталость Брендена вынужденного нести меня на руках, меня перехватил Рейндал. И снова мы шли бесконечно долго, плутая темными сырыми коридорами мрачного подземелья. Пока, наконец, не забрезжил свет.

Мы шагнули к нему, и у меня перехватило дыхание от этой красоты. Огромная природная ритуальная зала была вся увешена сияющими разными цветами сталактитами, в которых отражался бьющий из озера свет.

«Источник», — догадалась я, следя за переливами чистейшей воды, такой прозрачной, что было видно яркие светящиеся камни в ней.

Пять камней — синий, голубой, оранжевый и зеленый были расположены крестом, а в центре их стоял пятый — желтый. На вершинах камней были выщерблены ярко виднеющиеся символы: стрела на оранжевом, чаща на синем, три волнистых линии на голубом, и звезда в круге на зеленом. На вершине пятого, центрального был схематически изображен человек, его голова упиралась в голубой камень, а ноги в зеленый, раскинутые руки указывали на синий и оранжевый.

Зайдя в воду, Рейндал опустил меня возле центрального камня и отошел к синему, Джей встал возле оранжевого, Брен и Себастиан возле зеленого и голубого соответственно.

— Ничего не бойся. Доверься нам, — попросил Себастиан, глядя прямо в глаза и затянул протяжный речитатив, из которого я вычленяла только отдельные слова.

Почему-то стало страшно.

Себастиан закончил и из его камня в желтый ударил поток света, и заставил меня ойкнуть, когда поток разделился на нити и оплел меня будто тончайшим кружевом. Не успело отзвучать последнее слово, сказанное акримом, и, повторяя слово в слово начал говорить Джей. Его речь закончилась, и кружево вокруг меня стало ярче, цветнее — голубые нити переплелись с оранжевыми. Постепенно тончайшее кружево силы дополнилось зелеными и синими цветами, и тогда из моего камня в сторону мужчин ударил желтый поток, беря их в кокон моей силы.

Прошептала я зазубренные слова клятвы, чувствуя, как боль опоясывает предплечье и на месте невидимой ранее метки проступает переплетенная татуировка из пяти сплетенных ажурным узором нитей.

Кружева, оплетающие меня, и коконы вокруг мужчин одновременно сжались, а потом впитались в наши тела. Желтый поток, крестообразно бьющий из камня, вспыхнул яркой вспышкой и разбежался по кругу в стороны, окутав нас единым полем.

Сила бурлила между нами, проходила через каждого, заставляя его выгибаться, а потом вырывалась из его груди и устремлялась вверх.

Сколько прошло времени не знаю. Но внезапно все изменилось — пещера потемнела, а бьющий из источника поток света иссяк. Окружившая нас стена силы стала разрастаться, увеличиваться, пока не разбежалась кругами по воде. Что-то громыхнуло, земля, задрожав, содрогнулась, стены пещеры подернулись рябью и начали сжиматься, схлопываться.

Кто из мужчин меня подхватил на руки, я не заметила. Мы снова бесконечно петляли коридорами, пока нас не остановили нацелившиеся на нас мечи.

— Отпусти эйри, Себастиан, — приказал кто-то скрипучим от старости голосом.

Себастиан поставил меня на ноги.

— Ничего не бойся, — шепотом повторил он мне уже привычную фразу.

Двое вооруженных мужчин тут же приблизились с грозным видом и подхватили меня под руки, уводя от моих мужчин.

Последнее что я увидела, как парни бросили свои мечи на пол, а на их руках громко защёлкнулись тяжелые кандалы.

Глава 32. Планы

— Как думаешь скоро Виндридж запятнает ее чистоту и сделает изрой? — спросил один из тащащих меня под руки воинов.

— А что хочешь попробовать новенькую? Так мы можем и сейчас, — глумливо усмехнулся ему второй.

Непроизвольно затаила дыхание, прислушиваясь к разговору. По телу продолжали разбегаться токи силы, я чувствовала, что она постепенно подпитывает меня, скапливается, наполняет незримый резервуар где-то в груди, а к ней словно глупые светлячки на яркий огонь тянутся малейшие крупицы незадействованной силы, свободно блуждающей этим миром.

— Нет, — отрезал вдруг первый. — Вот станет изрой тогда, а пока она — эйра пусть лучше детей рожает.

Облегченно выдохнула, ощущая, как тело покидает невидимое напряжение. Дотащив до нужной камеры, меня швырнули как ненужную тряпку на грязный пол. Скрипнула, закрываясь, решетка, а я даже не шелохнулась, лежала, прислушиваясь к постепенно затихающим шагам.

Стоило окружить меня тишине, как я встала, брезгливо поморщившись от мокрой грязи на руках, вытерла руки об изрядно испачканное платье и перебралась на каменную лавку у одной из стен.

Никогда не предполагала, что окажусь в таком месте. Разве пристало дочери герцога, пусть и четвертой, находиться в грязной сырой темнице среди пауков и крыс? Хотя я оказывается и не дочь герцога.

«Зато жена. И это моя первая брачная ночь», — пронеслись в голове горькие мысли. В прошлый раз — алтарь разрушенного храма, в этот раз камера в подземелье. Страшно даже предположить, что будет в следующий раз, если вдруг отыщется еще один претендент на мою силу и тело.

Усевшись на скамью, попыталась достучаться до Себастиана, но обещанная древними свитками связь без закрепления не установилась. Прикрыла глаза. В голову лезло много разных мыслей, а еще каждая из стихий шептала во мне, требуя сжечь, затопить, сдуть и разрушить Цитадель, чтобы воссоединиться с мужчинами и пройти последнюю завершающую часть ритуала.

Постепенно сумрачный свет развеял сгустившуюся вокруг меня темноту. Послышались чьи-то громкие шаги, снова скрипнула решетка.

— Ну, здравствуй, невестушка, — скрипучий голос развеял тишину, и я вскинула глаза, разглядывая стоящего передо мной несостоявшегося мужа — герцога Писакара Хрегбера, собственной персоной.

— Я не ваша невеста, ваша светлость. И уже не могу ей стать.

— О, не стоит переживать, дорогуша. Это поправимо, — коварно хмыкнул герцог, приближаясь ко мне.

Подхватил двумя пальцами руки одетой в белоснежную перчатку мой подбородок, и принялся оценивающе разглядывать, поворачивая мое лицо к свету. Пожалела, что стерла грязь — уж лучше терпеть ее, чем эти прикосновения. Еле заметно выдохнула, сжав руки в кулаки, чтобы не отпрянуть и ничем не показать своего отвращения и страха.

— Хороша. Это значительно облегчает мне задачу. Мне даже нужно похвалить тебя за то, что ты собрала так нужные мне силы. Осталось всего две и можно будет завершить ритуал.

Я слушала, не перебивая, с усилием сдерживая природное любопытство. Если я правильно поняла, то речь идет о каком-то другом ритуале не том, что мы проводили с друзьями.

— Что же ты молчишь, дорогуша? Ничего не спрашиваешь? Я ведь чувствую, как тебе любопытно, для чего ты мне понадобилась, что я готов был даже взять уродку, в которую ты себя превратила. Ох, как мне понравилось играть с тобой, девочка!

Меня буквально передернуло от этого обращения из уст похотливо смеющегося старика. Он не имеет права так меня называть! Собравшиеся на кончиках пальцах стихии, хотели вырваться и стереть его в порошок, показать ему кто есть кто в этом мире. Но что-то внутри настойчиво шептало мне, что он не должен знать о моих возможностях.

«Держи себя в руках, Мири», — отголоском долетел голос защитника, и я бы ему непременно обрадовалась, но пока была сосредоточенна на том, чтобы скрыть все свои мысли и эмоции.

— Шепоток там, шепоток тут и ты сама прокралась в нужные мне покои, отобрав силы у самого сильного огненного мага империи. А потом еще и прошла по следам своей глупой сестрицы. Тут тоже не оплошала. Да и кто бы оплошал? Сила всегда тянется к силе, так что совершенно неудивительно, что тебя выбрали сильнейшие для продолжения своего рода. Что так ничего и не спросишь, дорогуша? — продолжал издеваться Хрегбер, а я все крепче вцеплялась в платья надеясь скрыть искорки, что жгли пальцы.

— Молчишь? Ну, молчи, молчи. Такой ты мне даже больше нравишься. Хотя твои эйры и несколько отодвинули осуществления моих планов, но ничего страшного не произошло. Сегодня же вернемся в наш мир, отмоем красавицу и сделаем фавориткой Уриза. Заберешь у него силу, а потом я с тобой развлекусь, — улыбнулся хищно, предвкушающе, и от этой улыбки покалывающие льдинки озноба, разбежались по моей спине.

С трудом подавила желание передернуть плечами. Я не выкажу слабости. Только не ему.

— Жаль, что не сейчас, — выдохнул огорченно. — Но я так не люблю сдерживаться, мне так нравиться ломать мои игрушки, а ты мне еще пригодишься. Нельзя же разрушать такой грандиозный план на полпути его осуществления, — говоря все это, он продолжал жестко удерживать мое лицо, вынуждая смотреть ему прямо в глаза. — Зато потом ты станешь моей самой любимой куклой. Недолго… А может быть долго? — снова эта хищная похотливая улыбка.

Это такая своеобразная пытка? Рассказывать мне, что будет, чтобы только поскорее сломать?

Сильные пальцы сдавили челюсть, причиняя боль, оставляя синяки на нежной коже. Боль помогала отвлечься и не выдать своей затаенной радости от мелькнувшей догадки — он не знает, не догадывается о том ритуале, что состоялся. Кто бы ни выдал нас Старейшим, он не знал, зачем мы отправились в Цитадель. И что мы в ней потеряли.

— Неужели вы думали, что вам удастся незаметно вернуться в наш мир и зажить в нем? — подтвердил мое предположение старик.

Я молчала, смотря на старика с совершенно непонимающим выражением лица. На свое счастье я не знала планов мужчин, и поэтому ответить ему мне было нечего.

— Ах, да, женщин же эти мужланы считают неспособными понять и оценить все величие их замыслов, — пробормотал он презрительно, и с таким выражением лица, что я должна была, как минимум ощутить необходимость броситься ему на шею и благодарить за то, что снизошел до меня грешной.

— Портал открывается, ваша светлость, — позвал из коридора скрытый балахоном мужчина.

— Идем, дорогуша. Уриз ждет, не будем задерживать его светлость. Уже ночью он получит самый удивительный подарок, и в твоих же интересах, чтобы он его распечатал. — Хрегбер гадливо рассмеялся и, застегнув на моей шее ошейник, потянул меня за собой на веревочке как шелудивого пса.

Глава 33. Отверженные

Ритуал заведомо ожидаемо закончился выплеском сил, за которым последовало полное опустошение резерва. В глазах потемнело, накатила сильная слабость, удержаться на ногах стало почти невозможно.

Чувствуя тоненькую ниточку силы потянувшуюся от Мири, Себастьан обрадовался — ритуал прошел правильно. Его пустой резерв увеличился раз в пять минимум и теперь впитывал идущую через девочку энергию мира — магию всех пяти стихий. Переключившись на магическое зрение, увидел два толстых потока, один средний по толщине и более тонкий идущий к Рейнделу. Значит, он будет восстанавливаться дольше всех, если первым не пройдет закрепление.

Подхватив Мириэль на руки, пошел на выход. Парни последовали за ним. Все уже должно быть подготовлено в его доме. Себастиан еще днем отдал нужные распоряжения своим помощникам, а потом они вчетвером настроили защитные плетения.

Еще немного и они будут дома, и его лучик будет таять в его руках, привычно отзываясь на ласки. Хотелось никуда не идти, остаться тут. Уложить свою девочку на теплый плащ и любить ее пока она не уснет вымотанная их ласками. К сожалению, теплого плаща у него не было. Да, и их девочка заслужила намного больше, чем ночь страсти посреди пещеры.

Весь в предвкушении Себастиан не заметил противников, пока не наткнулся на их мечи. Он знал их всех, не единожды доверял им свои спины и прикрывал ихние, закрывая очередной прорыв. И уж точно никогда не думал, что они нацелят на него мечи.

Обернулся, оглядываясь на парней. Джей поддерживал Рейна, Бренден шел сам, но тоже был не в том состоянии, чтобы оказать отпор. Да, и Мири могла пострадать.

— Отпусти эйри, Себастиан, — приказал Эрин — старейший из старейших.

Эйри… Именно это слово заставило его подчиниться. Эйри — собственность выбравших ее мужчин. Собственность, которой никто не посмеет причинить вреда. Эйри защищена традициями и законами от любых посягательств на ее здоровье и благополучие, и только поэтому Себастиан опустил свою ношу и поставил ее на ноги, прошептав:

— Ничего не бойся.

Мириэль увели, их окружили, защелкивая на руках кандалы. Мужчины переглянулись взвешивая шансы в открытом бою, но силы явно были не равны.

— Что происходит, Эрин? — спросил он старейшего.

— А что происходит, Бас? Вы оскорбили Богиню и теперь отверженные. Следующие пять лет проведете на границе с теневым миром, сражаясь с тварями. Эйри же пройдет другой выбор.

На этих словах еле стоящий на ногах Рейндал дернулся, пытаясь вцепиться в глотку стоящего перед ним противника, но тут же был перехвачен одним их воинов. Бренден только покачал головой — две дюжины воинов на них троих. Их явно боялись недооценить.

Эрин развернулся и, поняв, что никто с ним не станет спорить, ушел.

— Ничего не хочешь объяснить, Крег? — спросил Себастиан своего помощника, но тот лишь покачал головой.

Стоило им прийти в портальный зал Цитадели и открыть портал к границам, как воины начали снимать оковы. Первый отряд сопровождающих вышел, оставляя их в комнате со вторым.

— Это все, что могу, — шепнул ему Крег, возвращая им мечи.

— Кто нас предал, Крег? — требовательно спросил Себастиан.

— Старейшины узнали от кого-то из керсов, — кинул быстрый взгляд на Брендена воин.

— Почему ты здесь? — задал вопрос Джей.

— Потому что иначе Баса бы убили, а я ему задолжал, — криво усмехнулся воин. — Ступайте. Время не ждет. Вы и так наворотили дел. У Старейших зуб на керсов — все лучшие бойцы ушли в ваш клан.

Кивнул, приглашающе на портал и кидая быстрый взгляд в сторону толпившихся у входа в портальную комнату воинов. Бренден поднял бровь, проследив за его взглядом, Себастиан покачал головой, пресекая нападение. Да, они вполне могут справиться с этим десятком, но потом Старейшие наверняка позаботились и на смену этим придут следующие. Нет, лучше отступить и вернуться с новыми силами и в том месте, где их не будут ждать.

— Мири? — пропуская в портал мужчин, задал вопрос Себастиан.

— Краем уха слышал, что ее вернут в ее мир жениху, — отходя от заискрившегося портала, сказал Крег. — Гриффит просил передать свои извинения, — долетели до Себастиана последние слова помощника.

— Что за Шуй? — выругался Бренден.

— Аймра, — выдохнул Джей. — Добро пожаловать в мой мир.

— Но как? — удивился Рейндел.

Себастиан усмехнулся:

— Старейший Гриффит и тут всех перехитрил. Это его извинения.

— Что будем делать? — озвучил вертевшийся у всех в голове вопрос Рейндал.

— Искать Мириэль и желательно до того, как этот ее несостоявшийся жених до нее доберется, а то мало ли что за планы у него в отношении нашей девочки.

— Что ты предлагаешь, Джей?

— Добраться до ближайшего города, потом вы отдохнете и перекусите, а я свяжусь с Хетингтоном и попрошу подключить к поискам Теней.

Альтернативного плана ни у кого из мужчин не было. В этом новом для них мире они не знали ничего, поэтому им оставалось положиться на суждение единственного местного обывателя. К тому же цель у них одна, да и восстановиться полностью, не помещает. Рейндал вон до сих пор с трудом ноги передвигает, а силы им еще точно понадобятся.

Глава 34. Старый новый мир

Мириэль

Стоило нам двоим выйти из портала, как новые и неизведанные ощущения нахлынули на меня безудержным потоком, лишь усилием воли удалось устоять и удержаться на ногах. Мир, мой привычный родной мир теперь виделся другим. Он словно был окутан какой-то серой пленкой загрязняющей, мешающей дышать на полную грудь, так видится и дышится в густом дыму горящей сырой листвы.

«Неужели, никто этого не видит?» — скоропалительно пронеслось в голове, пока я пыталась отделить себя от того второго мира, что тянул и звал меня обратно — незамутненный, чистый и при этом очень жестокий.

Силы двух миров хлынули в меня одновременным потоком, столкнулись, наполняя меня полностью. Несколько глубоких вдохов и робких шагов, и я уже смогла различать потоки силы. Почувствовала небольшой отток силы и проследила за ним. От осознания, что я делюсь силой со своими мужчинами и они где-то совсем близко, перехватило дыхания. Но силы наполняли меня все сильнее, а мои мужья были так непозволительно далеко. Не прикоснуться, не обнять… Необходимость поделиться силой и ни с кем-нибудь, а с мужчиной заставила меня беспомощно обернуться и сделать шаг в сторону ближайшего из них.

— Ты куда собралась? — зло дернул меня за ошейник Хрегбер, заметив, что я отступила, отходя от него.

Силы натяжения хватило, чтобы я, чуть задохнувшись, по инерции упала к его ногам. Он рассмеялся:

— Вот такой ты мне больше нравишься, дорогуша. У моих ног, в пыли. Не хочешь немного задержаться и заслужить мою сговорчивость? — говоря это, он попробовал перехватить мое лицо своими двумя пальцами, но я удержала его руку и почувствовала, как сжавшаяся в комок сила прострелила мне пальцы.

Хрегбер отдернулся, будто обжегся, но руку вырвать не смог, пальцы словно свело судорогой, превратив в надежный браслет. Герцог недоуменно посмотрел на меня и упал к моим ногам. Содрогнулся, будто его снова ударило. Я растерянно перевела взгляд с дергающегося тела на свои пальцы все еще удерживающие его запястье и заметила, что касаюсь обнаженной кожи, как раз по краю перчаток. Одернула руку и брезгливо вытерла руку о подол. Неуверенно, поднялась на ноги, все еще пытаясь осознать произошедшее.

— Вот такой ты мне больше нравишься, дорогуша, — повторила я слова своего несостоявшегося жениха.

«Не стой, как столб. Тебе нужно срочно найти мужей!», — приказал материализовавшийся рядом Слава.

«Зачем?» — беспомощно оборачиваясь и замечая, что рядом никого нет.

Воины остались за порталом, а мы оказались посреди какой-то старой дороги в лесу. Ни кареты, ни коней… Он что меня на поводке вести до города собирался?

«Ты разве не чувствуешь? Мир щедро вливает в тебя силы. Он так долго не мог этого делать, а тут появилась ты. Поделиться же ты можешь только с мужьями. Ну, или пропустить их через еще десятка два мужчин и положить их к ногам», — он еще что-то говорил, но я уже не разбирала, шла к ближайшим по ощущениям мужчинам.

«Нет, так сильно долго. Не успеем», — пробормотал Слава, и призрачная тень приобрела очертания какой-то могучей и крылатой твари. — «Садись на меня!», — увидев, что я замешкалась, приказал он мне.

«А ты такой будешь всегда?», — спросила, удобно устраиваясь на шее зверя.

«Пока у тебя есть достаточно сил, чтобы делиться со мной».

Он побежал быстрее лошади. Несколько минут и мы у кромки леса на краю какого-то города.

«Дальше бегом сама. Они, скорее всего, остановились в таверне. Это на краю города. Хватаешь любого и закрепляешь связь. Нужны, конечно, все четверо, чтобы хоть на половину опустошить твой резерв, но и одного пока хватит, а там другие присоединяться, почувствовав тебя».

«И как мне опустошать резерв?»

«Ну, что ты как маленькая. Ей-богу. Как на алтаре, так и тут», — пробурчал он, вгоняя меня в жар. — «Беги, хватай и в койку. Так понятней?».

Я и побежала, мечтая поскорее скрыться от своего смущающего защитника. Или потому что хотелось быстрее почувствовать себя в безопасности? Не знаю.

Силы стремительно прибывали, и я чувствовала себя горячим источником, что били на севере нашего герцогства и выбрасывающим под давлением фонтаны воды и пара. Вспомнилось, как дождавшись затишья, мы клали на их поверхность ржавые щиты и потом с восторгом следили за их полетом. Вот и я сейчас так полечу, разрывая себя на маленькие кусочки.

Потому что до города еще ой как далеко, а противные ворота никак не хотят приближаться. Ну, и как обычно бывает, когда бежишь и не смотришь под ноги, я еще и в кого-то врезалась. Могучего, огромного.

— Мири, — выдохнул мне в макушку мужчина, приобнимая за талию.

— Джей, — узнала я любимый бархатный голос. — Мне надо…, - договаривать не стала, встала на цыпочки и впилась своими губами в губы мужа и сразу почувствовала, как часть силы стала вливаться в мужчину, давая мне свободно вздохнуть.

Но этого было мало — ничтожная капелька в море моей силы.

— Джей, что происходит?

Отвлек меня от потрясающе сладкого процесса еще один родной голос, и я потянулась к его владельцу:

— Себастиан, — накрыла мягкие губы требовательным поцелуем

Меня перехватили, не разрывая поцелуя, обняли, и сила устремилась к новому объекту вливания.

— Что с ней? — реагирую на еще один знакомый голос, и тянусь за новым поцелуем.

Голова кружилась, я уже ничего не соображала, кроме того, что мне нужно целовать, касаться их, отдавать им.

Как я очутилась в воде? Не помню. Но рядом со мной были Рейн и Брен, меня не переставая целовали, гладили, ласкали, и чем больше было прикосновений, тем быстрее развеивался дурман в голове, возвращая трезвость мышления.

Высвободилась из жадных рук, потянулась за полотенцем. Меня тут же подхватили другие руки и отнесли на большую кровать.

— Расскажешь, лучик? — спросил Себастиан, кутая меня в свои объятия.

Рядом примостился Джей, нежно поглаживая мой живот, чуть ниже возле самых бедер уселись Бренден и Рейндал и их смущающие прикосновения к обнаженным ногам вызвали новую волну возбуждения в теле.

— Мне нужно отдать вам силы, иначе они переполнят меня, их станет чересчур много и…

— Как это сделать?

Я красноречиво покраснела, отводя глаза. И почему я смущаюсь, ведь уже все между нами было?

— Это точно поможет? — въедливо спросил Себастиан, пробуждая во мне желание, стукнуть его чем-нибудь увесистым, чтобы забыл про вопросы и приступил к выполнению необходимого.

— Да. Сейчас же немного помогло.

— Тогда чего ждем? Готов немедленно приступить к лишению тебя силы, — нетерпеливо заметил Рейндал, и все рассмеялись, чувствуя как напряжение уходит.

Глава 35. Семья

Не знаю, когда это пришло, но задолго до того, как самый нетерпеливый из моих мужчин перешел к более смелым ласкам. Мне казалось вечность, но возможно это был только судорожный вздох или быстрый взгляд, краткий миг, пока я рассматривала самых прекрасных мужчин, о которых можно только мечтать.

Джей — моя первая любовь. Даже не любовь, яркий огонь, к которому я всегда стремилась и проведший меня через годы взросления, одним своим существованием и мечтой о чем-то несбыточном. И чтобы не говорил Хрегбер, я не верила в то, что мои чувства к нему могли быть вызваны искусственно. «Сила всегда тянется к силе», — набатом разнеслись в голове его слова. Вот только герцог Писакар Хрегбер был вторым по силе магом Аймра, но он вызывал у меня только отторжение. Не будь Джей тем, кем он был, не будь той встречи в таверне и я бы никогда не преступила порога его спальни.

Себастиан — бесконечно родной, невозможно чуткий, его уверенная сила окутывала меня теплом, даря покой и приют в самый ненастный шторм и совершенно неважно, чем этот шторм вызван — он мое укрытие, мое спасение. Мужчина, всегда готовый согреть в своих объятиях, подставить надежное плечо, а чаще просто спрятать за свою широкую надежную спину. Я даже мечтать не могла, что жизнь столкнет меня с этим человеком. С человеком, с которым я забуду все свои страхи, с тем, кто одним словом и взглядом способен развеять сомнения.

Бренден — ледяной вулкан, что прячет все свои чувства и эмоции. Меня неудержимо влекло к нему с первого взгляда, но эта его отстраненность отпугивала, а сейчас по ниточке силы я впитывала его эмоции — сомнения, страхи, уязвимость. Так много ответственности и так ничтожно мало права на ошибку. Сейчас мне как никогда хотелось подойти к нему и разделить этот груз с его плеч на всех. Но это было уже не нужно. Я и без этого ощущала, как перетягивает часть его проблем Себастиан, как незаменимым помощником становится Джейсерин и только неприкаянный Рейндал, пока не нашел себе места в нашей семье. Самый молодой, самый нетерпеливый и порывистый, еще по-мальчишески дерзкий, но уже отчаянно необходимый.

Переводила взгляд с одного быстро темнеющего взгляда на другой, вчитывалась в их лица полные страсти, ожидания и затаенных надежд и не верила, что все они мои. Полностью и безоговорочно мои.

Низ живота свело сладостной истомой, и я неуверенно потянулась к ним. Остановилась на полпути, растерявшись, не зная, кого выбрать, с чего начать. Но моего едва заметного колебания хватило, чтобы я тут же оказалась опрокинута на постель.

Лицо полыхало огнем смущения, нервно искусанные до крови губы, плотно сжаты превратившись в тонкую ниточку, руки лихорадочно вцепились в простынь, потому что мне ужасно хотелось прикрыться, ощущая полную беспомощность и уязвимость под этими жадными, страстными взглядами.

— Ты же нам доверяешь, лучик? — вкрадчивый шепот прямо в ухо, заставил громко выдохнуть.

Кивнула, закрывая глаза. Бренден почти накрыл мои губы своими:

— Смотри на нас, пожалуйста, — негромкая просьба прямо мне в рот, вынудила широко распахнуть глаза и утонуть в черных, как самая темная ночь, глазах.

Провел по губам языком, заставляя их приоткрыться, и тут же углубил поцелуй, проникая в теплые влажные глубины моего рта. Его язык переплелся играючи с моим, так сладко, так потрясающе-нежно, что я, не выдержав, застонала.

Горячие губы обожгли затвердевшие вершинки сосков. Одновременно с двух сторон их целовали, дразнили языком, ласкали, легонько покусывали до болезненных сладких молний, что где-то внутри рождали угрожающую бурю сладострастия.

Ноги широко раздвинули в коленях, и мое лоно опалило легким ветерком и тут же накрыли комочек наслаждения жадным горячим ртом, тело непроизвольно выгнулось навстречу этим сладким ощущениям.

— Не могу… пожалуйста… больше… хочу…, - сипло срывался сбивчивый шепот, путая слова с протяжными стонами, что беспрерывно срывались с уст в ответ на их ласки.

— Ты наша. Навеки. Скажи! — потребовал кто-то из мужчин так хрипло, что я не смогла узнать голос.

Закатив от очередной волны блаженства глаза, послушно повторила:

— Ваша… Навеки…, - и ощутила так долго ожидаемое наполнение полное пронзительного наслаждения

— Рейндал, — сорвалось с уст, когда я затуманенными от страсти глазами рассмотрела вторженца.

Тело взорвалось изнутри, превращаясь в сам эфир, что пропитал все мои внутренности. Сливаясь с мужчиной, впитывая его силу, что вбивалась с каждым его движением и выплескивая мою. А потом я немного раскрыла свои потоки и мое возбуждение удвоилось. Нет, упятерилось. Я чувствовала каждого из них, все грани их любви и возбуждения, их тайных желаний и маленьких мечтаний, что сейчас были сосредоточены на мне одной. Единственной.

Хотелось большего, чего-то не хватало до полной насыщенности и я, вспомнив о прошлом опыте, потянулась к Джею. Заметив, мое движение он приблизился и его большой и ровный член, увитый вздувшимися венами, оказался в непосредственной близости от моего рта. Прямо там, где был сейчас необходим. Голодно облизнула и втянула его в рот, дразня, играясь, доводя мужчину до исступления.

Протяжно застонав Рейндал, излился и обессиленно откатился от меня, уступая место Брендену, по телу пронесся поток холодной магии, и тут же ощутила новую наполненность, живую, трепещущую, ощутимо острую. Брен двигался жестко и быстро, глубоко и проникновенно, делая волны сладострастия интенсивней. В какой-то момент не выдержала, ногами прижала мужчину к себе сильнее и застонала, содрогнувшись в конвульсиях оргазма.

Новый холодный магический ветерок пробежался по телу, и Себастиан сменил Брена. Меня снова целовали и ласкали, и я тонула в потоке нежной ласки и быстрых резких движений. Ощущения разрывали своей несхожестью, полярностью. И я в очередной раз выгнулась от умопомрачительно-сладостного ощущения, утонула в чувственной эйфории и расплылась в непередаваемой неге. Пара движений и мужчина получив освобождение, упал рядом.

— Люблю вас, — прошептала я, чувствуя, что это истинная правда и больше нет места сомнениям и недоговоренностям в моей жизни. Так же как и то, что они любят меня. Бесконечно. Безудержно. Так словно я часть их, а они неотделимые части меня.

Пузырьки силы, бурлящие в моей крови, выплеснулись наружу, содрогая окутавший нас эфир волшебной эйфорией и нас всех пятерых накрыло разноцветной дымкой. Предплечье обожгло.

Я попыталась поднять руку, но не сил не хватило, ее услужливо поднял и поднес к моим глазам Джей, чтобы я смогла увидеть татуировку — острая четырехконечная разноцветная звезда, внутри которой горело маленькое желтое солнышко, своими лучами оплетающее каждый из ее кончиков.

— Красиво, — выдохнула, чувствуя, как тяжело опускаются веки и меня уносит в умиротворенное забытье.

Глава 36. Недоброе утро

Рейндал Сефрис

Поспать этой ночь не удалось и не, потому что не хотелось. Хотя нет спать тоже не хотелось. Больше всего хотелось разбудить малышку поцелуями и побыть с ней наедине. Но парни разбежались, Рейндал остался наедине со своей мечтой и … не решился ее будить. Лежал рядом, прижимал к себе, прислушиваясь к ее дыханию, и смотрел на нее, впитывая ее черты. Вот она улыбнулась чему-то во сне, и он отзеркалил ее улыбку, радуясь тому, что его девочка видит что-то хорошее. Вот она насупила свои темные бровки и чуть сморщила нос, и он спешно провел по образовавшимся морщинкам, отгоняя дурной сон.

Рейндал все еще не мог поверить, что решился на отречение. Нет, он уже давно не переживал, что выбрал Мириэль своей эйри, как он самонадеянно заявил ей на утро после подтверждения, он бы никогда не отказался от своего сокровища, что ценнее алмазов. Вот только в тот момент он и не подозревал, что придется выбирать между мечтой стать вождем своего народа, любимым отцом и маленькой беззащитной девочкой, его девочкой, его новой мечтой. И все же он усомнился. Поехал к отцу попрощаться и оказался пойман в капкан его речами о том, что может получить все и зернов и эйри. Всего-то нужно прислушаться к Старейшим и затребовать Мириэль у керсов.

Со стыдом Рейндал вспомнил, что почти согласился и только Гриффит, давший ему час отсрочки наедине для принятия взвешенного решения, помешал случиться непоправимому. Ну, и сама судьба. Потому что за этот час случилось многое и самое страшное — он едва не потерял Мири. Даже сейчас одна мысль о возможной потери отозвалась болью, а тогда… Тогда боль была нестерпимой, словно кто-то дернул за веревочку и принялся с корнем вырывать его сердце. Он даже не сразу понял, что это. Содрогнулся от боли, что огнем растекалась от шеи до пупка, согнулся в три погибели, пытаясь уменьшить спазм и удержать в груди сердце. Сколько провалялся, он не понимал, боль не отпускала, мысли путались, мешая связно размышлять.

— Так бывает, когда отказываешься от благословения богини, — пробормотал вездесущий Гриффит, смотря на то, как он агонизирует на полу от судорог мучительной боли. — Что ты решил, мальчик? Затребуешь свою эйри Мириэль из клана керсов?

— Нет, — только и смог сдавленно выдавить Рейн, корчась от очередного приступа боли.

Как он тогда добрался до портала и попал домой, помнил с трудом, но постепенно боль прошла, сжавшие сердце болезненные тиски немного, но ослабли, позволили ему абстрагироваться. И тогда он отправился к керсам. Только отказаться от отца он был все равно не готов. Но все же отказался. Жалел ли? Глядя сейчас на маленькую, замершую в его руках птичку, понимал, что нет.

Неожиданный шорох, донесшийся откуда-то с улицы, тихий и настораживающий, прервав поток, заставил прислушаться. Высвободив из объятий тут же протестующе застонавшую эйри (не эйри жену, тут же поправился он), Рейндал бесшумной тенью скользнул к окну. Замер, пытаясь рассмотреть происходящее, но в этом сумеречном мире предутренние часы были темнее, чем в его и разглядеть хоть что-то не получалось.

Снова этот тревожащий шорох, но уже почти рядом с комнатой. Рейн слитным движением подобрался к двери и затаился выжидающе.

Едва скрипнув, дверь отворилась и в комнату скользнула огромное темное пятно.

— Думала спрятаться от меня, дорогуша? — долетел до него пробирающий ознобом потусторонний шепот. — Ты принадлежишь мне, тебе никогда не уйти от меня.

Темная, темнее самой ночи, тень зависла над кроватью, в которой безмятежно спала Мириэль. И Рейн не стал больше выжидать, набросился, стараясь сразить противника, но меч вонзился в пустоту.

Тьма собралась единым сгустком зависла, а потом, выпустив толстые черные щупальца, набросилась на него. Атаковала снова и снова, а он уходил, пока одно из щупалец не сделало подсечку, и Рейн не оказался на полу.

Он выпустил силу, но что может вода против тьмы?

Одно из щупалец, став толще в несколько раз, подняло его с пола, встряхнуло и откинуло, сильно приложив головой о стену. Дезориентировано, он наблюдал, как тень скользит, подбираясь все ближе к его девочке:

— Мири, беги, — сдавленно застонал он, делая попытку встать и вцепиться в этот сгусток.

Вцепиться не удалось, но тьма снова отпрянула от девушки, сосредоточившись на нем, обхватила, сжимая в захвате. Он чувствовал, как хрустят его кости зажатые в жесткой хватке огромных как кольца змеи щупалец, ощущал, как одно за другим трескаются, сжимаясь ребра, грозя раздавить все внутренности.

— Нет! — долетел до него отчаянный крик, и желтый солнечный свет полил на него.

А дальше случилось сразу три вещи, осознать, которые никак не получалось. Непонятно откуда взявшаяся светлая тень под крики Мири: «Слава, осторожней!» напала на темную и он, наконец, смог сделать малый вдох. Но и этого хватило, чтобы он, закашлявшись кровью на минуту, потерял сражающиеся тени из виду. Рядом с Мириэль все еще сидящей на кровати произошел прорыв и раньше, чем он успел, что-то предпринять, твари утянули ее внутрь. Пустую комнату наводнили незнакомцы, тени скрылись, а он остался лежать на полу ошеломленный и растерзанный.

Глава 36. Последствия

Боль глушила любые проблески сознания, не давая возможности сконцентрироваться.

Чьи-то тяжелые ботинки возникли в поле его зрения. Непривычная обувь сразу натолкнула на воспоминание о том, что он в другом мире. Незнакомец присел рядом на корточки, и он разглядел черные брюки, и такие же черные глаза, что опалили темным огнем. С рук незнакомца сорвались потоки тьмы, и Рейн машинально отпрянул. Тело скрутило новой волной непереносимой боли.

Тьма, протянув свои щупальца, все же настигла его. Он замер в ожидании смерти, мысленно попрощался с Мириэль, жалея, что так и не набрался решимости высказать ей все накопившееся в душе. Но тьма коснулась ласково, почти нежно и боль сразу стала меньше. Сделав вдох полной грудью, Рейндал почти не почувствовал боли и учащённо задышал, жадно втягивая воздух.

В голове все еще путалось. Ужасно хотелось закрыть глаза и позволить организму хоть немного отдохнуть, но он усилием воли снова и снова возвращал уплывающее сознание, желая лишь одного понять, где Мириэль.

— … эманации …. льдироны… не отследить, — доносились до него обрывки слов, но в связанное предложение не складывались.

— Ваша светлость, … происходит? — выдернул его из забытья знакомый голос и Рейндал шире распахнул глаза.

— Герцог Селидер, … делаете?

— Рейн, где Мири? — рядом с ним на корточках сидел Джей, держал его за плечо легонько встряхивая.

Рейндал хотел ответить, но горло свело спазмом, и он закашлялся, выкашливая кровь. Его аккуратно подхватили и перенесли на кровать. Кто-то приказал позвать лекаря, но он дернул Джея, привлекая его внимание:

— тем. нневой…ммм, — замычал неразборчиво и снова закашлялся.

— Мы найдем ее, — ободряюще стиснул его руку Джей, и он закрыл глаза, позволяя навалиться усталости.

— Что здесь произошло? — новый вопрос оторвал Джейсерина от лекаря и Рейна.

Вернувшиеся мужчины застыли у порога, с изумление и затаенным страхом разглядывая комнату, что не так давно оставили. Кровь на полу и стенах, перевернутая и сломанная мебель, осколки ваз и посуды, смятая постель… На постель смотреть было особенно тяжело, слишком отчетливо вставали перед глазами картинки недавней страсти.

— Бас, Брен, Мириэль пропала, а Рейн он в тяжелом состоянии. Ваша светлость? — обратился Джей к закутанной в темный плащ фигуре.

Мужчина едва заметно качнул головой, и Джей склонив голову в знак понимания, отошел к окну. Несколько долгих минут суетился возле Рейна лекарь, а по комнате скользили Тени. Джей знал, что именно они делают, и отвел побратимов, стараясь не мешать отряду.

Вскоре выдавив простое:

— Жить будет, — комнату покинул лекарь, а вслед за ним и замешкавшийся было отряд.

Явился хозяин таверны:

— Ильрис, пусть здесь тихо и быстро уберут, — короткий приказ человека, которому все привыкли подчиняться беспрекословно, не вызвал и тени удивления на лице хозяина. — Проводи нас в комнату, где мы можем поговорить.

Хозяин подчинился и отвел их в святая святых — свой кабинет. Оставил, позволяя своим таким непростым постояльцам вести деловые беседы, а сам постарался быстро скрыться из виду. Шутка ли два герцога в одном месте и один из них сам Кирьен Хетингтон, герцог Уриз, младший брат его величества, а второй не менее известный Селидер, да ему никто не поверит, что такие высокие гости останавливались у него на ночь. Хотя, наверное, лучше об этом молчать, а то сболтнет что-то тайное и останется в канаве с перерезанной шеей.

Стоило хозяину закрыть дверь, как Хетингтон взмахнул рукой, выпуская тьму и устанавливая купол тишины.

— Я вижу, ты нашел свою занозу, Джей, и тут же потерял? — спросил он, опускаясь в кресло и приглашающе кивая на оставшиеся.

— Позволь представить тебе моих побратимов — это Себастиан и Бренден, они из срединного мира. Наверху остался Рейндал.

— Я правильно понял, вы все вчетвером мужья дочери Шавеза?

— Ты прав, Кир. Расскажешь, что произошло?

— Да ничего особенного. Я почувствовал эманации льдиронов и отправился с отрядом на зачистку. Зайдя увидели схлопывающийся портал, сражение льдирона и светлой тени, и полутруп в виде вашего друга. Светлая тень исчезла почти сразу, а за ней и льдирон. Теперь ваша очередь, я жду объяснений.

Джей переглянулся с Себастианом и Бренденом, те кивнули, предоставляя ему право решать.

— Кир, ты же знаешь, что я доверяю тебе безоговорочно, но то, что ты услышишь, может причинить вред моей жене, поэтому мне нужна клятва.

Несколько мгновений герцог сверлил их троих своими темными глазами, а потом поднял руку и произнес слова клятвы, вспыхнула тьма, принимая ее.

— Утром мы разделились. Я отправился поговорить с тобой, Бренден поехал за Хрегбером, а Себастиан договариваться со жрецами о возвращении домой.

— Хрегбера не было. Да, я даже следов почти никаких не нашел, их основательно затерли, пропустив лишь маленький лоскуток платья Мири, — ответил на заданный глазами вопрос Бренден и достал клаптик ткани.

Хетингтон протянул руку и взял грязную ткань, закрыл глаза, расспрашивая свою тьму.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил его Джей.

— Хрегбер как-то связан с льдиронами.

— А кто такие эти ваши льдироны?

— Раньше мы думали, что это прорвавшиеся в наш мир магические теневые сущности. Они нападают на магов и выпивают их, оставляя иссушенные мумии. Причем целью всегда были сильные маги, слабых они не трогают.

— Но зачем им нападать на Рейндала?

— Думаю, их целью была Мириэль, она маг эфира и нужна Хрегберу для какого-то ритуала, — сказал Себастиан и добавил, глядя на Брена. — Проход между мирами закрыт. Возможности вернуться домой, нет.

— Надо же. Это все же случилось, — обронил Хетингтон и три пары глаз уставились на него. — Я правильно понимаю, у вас всех четырех разные стихии?

Мужчины кивнули и Хетингтон продолжил:

— В старом свитке говориться о том, что когда четверо проведут обряд слияния сил, дороги между мирами закроются, чтобы открыться вновь, когда Сияющая будет готова.

— Это все? — спросил Джей, чувствуя, что его друг и командир не договаривает.

— Нет, я знаю, зачем твоя жена могла понадобиться Хрегберу. Есть еще ритуал высшего полного слияния. В нем помимо стихий участвуют маги света и тьмы. И ритуал жеез, когда эфири впитывает силы у шести мужчин, а потом ее приносят в жертву, забирая их. Но для чистоты ритуала силы не должны быть запечатаны в младенчестве и его нельзя проводить до магического совершеннолетия.

— Но Мири еще нет двадцати одного.

— Есть. Мириэль родилась не в Аймре, ее и сестру сюда, кто-то перенес порталом, — шокировал всех Себастиан. — Мири было всего семь месяцев, так что она ничего не помнила, пока не встретила свою сестру Лису и та не рассказала ей.

— Но как она стала дочерью Шавеза?

— Подмена, Лиса подменила умершего после запечатывания сил ребенка.

— Нет, сама иномирянка не справилась бы. Есть родовые артефакты, которые не позволят принять в род без согласия духа. Они бы уничтожили девочку, сразу как состоялась подмена. Так что либо ей кто-то помог, либо она врет.

Все замолчали, переосмысливая полученную информацию.

— Где будем искать Мириэль? — разорвал тишину вопросом молчавший до сих пор Бренден.

— Рейн шепнул «теневой», прежде чем отключился.

— Прорыв? — переглянулись между собой братья, а потом встали с кресел.

— Позвольте откланяться, — предупредили они и направились к двери.

— Что вы будете делать? — кинул им в спину вопрос Джей.

— Спать, а утром отправимся за женой.

— Вы знаете как?

— Мы организуем прорыв, — пожал плечами Бренден и они вышли из кабинета.

— Весело тебе, — усмехнулся Кир, переставая изображать бездушного герцога.

— Ты даже не предполагаешь насколько, — вставая с кресла, устало выдохнул Джейсерин.

— Не делай глупостей, Джей. Утром я пойду с вами.

— Спасибо.

— Пока еще не за что, — прилетело в его спину.

Что ж это к лучшему. Самый сильный темный на их стороне, а, значит, больше шансов на успех.

Глава 37. За гранью

Мириэль

Разбудили меня приближающиеся откуда-то со стороны голоса. Сначала настолько тихие, что я не слышала слова, только какой-то невнятный гомон, звучащий фоном как надоедливый комар. Постепенно они становились все громче и звонче, врываясь в мою голову звучным рокотом, причиняя боль.

Слегка приоткрыла глаза, и осмотрела доступную часть места, в котором я оказалась. Незнакомая вычурная в своей роскоши комната — взгляд то тут, то там натыкался на золоченые вазы и подсвечники, ажурную мебель, кружевную отделку свисающего над кроватью балдахина, тяжелые портьеры на окне, прикрывающие странный голубоватый свет.

В памяти всплыло нападение тьмы на Рейндала и битва Славы с этой самой тьмой, а потом все исчезло, и я не помнила, больше ничего. Живы ли они? При воспоминании о том, в каком состоянии был Рейн, сердце кольнуло болью, и я чуть не застонала. Зажмурилась, тихонько вдохнув-выдохнув, постаралась расслабиться, отгоняя все мысли. Своими тревогами и сомнениями я точно никому не помогу. А узнать, где я нахожусь и насколько тут безопасно, совсем не помешает. Поэтому переживания в сторону и расслабляемся.

— Что так и спит? — спросил кто-то неожиданно рядом, таким юным и звонким голосом, что я не смогла определить парень это или девушка.

Я притаилась, затихла, навострив уши и жадно впитывая разговор, что мог дать хоть какие-то ответы.

— Еще да.

— Ты же знаешь, Мариссиль, мы должны сообщить матери о том, что натворили.

— Нет, Ирджини, мать меня убьет за такое своеволие. Мало того, что мы использовали ее зора, так еще и притащили в мир это недоразумение, — веско ответила Мариссиль.

— И что мы будем делать? Мы не можем ее тут прятать вечно. Рано или поздно кто-то узнает и тогда…, - что будет, тогда Ирджини не договорил (или договорила?), но тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего.

— Лучше поздно… А вообще нужно придумать, как вернуть ее в тот мир. Понять бы еще, почему портал открылся, не в срединный, а в отражение, — задумчиво проговорила Мариссиль.

— Ты же знаешь, сестренка, портал открывается туда, где находится подходящий тебе мужчина.

— Знаю. Но не могу понять, если это так, то почему вместо мужчины мы вытянули ее?

Голоса и дальше продолжая разговор, начали отдаляться, и вскоре я уже ничего не могла расслышать, но последняя услышанная фраза долго звучала эхом в моих ушах.

«Это они на моего Рейндала покушались? Это его хотели забрать вместо меня? Или кого-то другого из мужчин? Может, Брена?» — вспомнила я, как чудовищные руки утягивали его в прорыв, меня походу утащили такие же. Попыталась почувствовать мужей, но связывающие нас ниточки будто оборвались.

Все еще не двигаясь, попыталась осознать услышанное. Даже не зная радоваться или огорчаться отсутствию кровожадных чудовищ, готовых растерзать. А потом вспомнила некоторых папочкиных друзей и подумала, что иногда чудовища бывают предпочтительнее.

Дождавшись пока затихнут шаги, неслышно подскочила с кровати. Воровато оглянулась на замкнутую со всех сторон комнату. И не найдя двери, еще раз более медленно осмотрела помещение, вспоминая, что не слышала, чтобы двери открывались, когда эти двое проходили рядом. Магия?

Оставив размышления на потом, подбежала к окну, и слегка отодвинув портьеры, выглянула в него. И застыла, не сумев сдержать восторженный стон. Ослепительно светлый мир с яркими салатово-голубыми островками зелени, белесыми зданиями с арками и колонами и бежевыми иногда терракотовыми крышами.

— И чему вы все так удивляетесь? — неожиданный вопрос заставил меня подпрыгнуть на месте и уставиться на его обладателя. Совсем еще молоденькая девушка, только вступившая в возраст угловатого подростка, оценивающе разглядывала меня. Улыбнулась с легким прищуром. — Тебе нужно бежать пока о тебе не узнала маман. Ты же меня понимаешь? Не то, что эти балбесы, которых притаскивают для размножения.

— Кого?

— Мужчин, — она кинула мне ворох тряпок, в которых я узнала изумительной красоты платье. — Одевайся, тебя никто не должен узнать, а у нас в таком виде даже не спят, — окинула меня презрительно-возмущенным взглядом, и я прикрылась, вспоминая про свою наготу. Ойкнув, смущенно обхватила себя руками, заливаясь краской стыда при воспоминании о том, как Джей купал меня сонную и обессиленную после ночи любви.

— Да быстрее же ты. Чего стоишь и краснеешь как маркчинский помидор? — торопила меня между тем девчонка. — Это белье, — подсказала она мне, видя, как я кручу две тонкие маленькие полоски, пытаясь понять их место предназначение. — Вижу, ты поняла — треугольник спереди. Одевайся быстрее, а я буду рассказывать. И поспеши времени совсем мало. Скоро матушка допросит своего зора и тогда… Ладно, сейчас не об этом. Мы с Мариссиль, у которой скоро наступит пора зрелости, хотели посмотреть на ее потенциального тайра, которого ей уже через неделю притащат зоры, но когда открыли портал, что-то пошло не так. Нет, нас предупреждали, что тайры все чокнутые и агрессивные, но то, что творилась там… Мариссиль испугалась и невольно вытянула тебя. У вас такое часто? Мужчины и правда такие страшные и жестокие? — засыпала меня вопросами девушка и посмотрела с таким ожидающим любопытством, что я растерялась, не зная, что ответить

— Разные. Есть жестокие и страшные, а есть добрые и любимые, — пробормотала я, вспоминая зеленые глаза Себастиана.

— Добрые? Мужчины? Они же неразумные. Только и способны, что выполнять приказы, — вторила мне девушка, и столько искреннего изумления было в ее словах, что я невольно сравнила мужчин с чем-то наподобие бергов — злых и агрессивных полуразумных зверей, что никак не поддаются дрессировке.

— Оделась? Пошли. Кстати, я Ирджини.

— Мириэль.

— А сейчас тссс. Нам нужно выбраться незаметно.

Больше не сказав ни слова, Ирджини ухватила меня за руку и потащила коридорами. Я старалась не таращиться и озиралась по сторонам, опустив голову.

— Ирджини, девочка моя, что ты тут делаешь?

— Ничего, зея Тианира, мы просто гуляем, — ответила девушка и легонько дернула меня за руку.

Я понурила голову еще ниже, не совсем понимая, что от меня хотят, и принялась изучать ноги окруживших нас людей. Длинные юбки женщины скрывали туфельки, а вот рядом с ней я насчитала еще пару не ног, а каких-то чудовищных клешней. Подавила испуганный крик и принялась разглядывать это нечто. Трехпалые, причем выглядело это так, будто изначально пальцев было пять, а потом они срослись по двое, оставив один маленьким и тонким. Длинная похожая на человечью нога, покрытая шерстью, под которой прятались стальные мышцы. Мой взгляд доскользил до короткой кожаной юбки на бедрах и я чуть не взвизгнула испуганно, поняв, что это особь явно мужская и мое пристальное разглядывание ему не нравится. Или наоборот очень нравится? Отвела взгляд, понимая, что нужно быть осторожней и не пялиться так откровенно.

А между тем, странный диалог продолжался и после обмена любезностями о здоровье, допрос продолжился:

— Представишь меня своей подруге?

— О, что вы, зея, это всего лишь служанка. Разве могу я оскорбить вас таким нелестным знакомством?

— Что ж ступайте, девочки, — так ничего и, не добившись, с легкой досадой и скрытым пренебрежением отпустила нас зея.

— Чуть не попались, — прошептала Ирджини и утащила меня за руку в ответвление коридора. — Нужно отсидеться. Тебя теперь будут искать. Пойдем, спрячу тебя в своем месте.

— Вот, — спустя несколько минут сказала она, толкая дверь в библиотеку, такую огромную светлую, что у меня даже дыхание перехватило от восторга. — Читать любишь? — спросила, считав мои эмоции Ирджини, и дождавшись кивка продолжила. — Значит, побудешь тут, пока я не вернусь.

Она прошлась по полкам и жестами, выдававшим завсегдатая, собрала стопку книг.

— Думаю, в них ты найдешь ответы на некоторые свои вопросы. А тут, — с этими словами он нажала кнопку, и шкаф отъехал, давая доступ к небольшому окну, — ты можешь отсидеться. Никто тебя не найдет. Мне пора. Вернусь при первой же возможности. Захочешь выбраться нажми зеленую кнопку. Там есть уборная, но постарайся не бегать. Мало ли что. И помни, тебя не должны найти. Я не знаю, что с тобой сделают зеи, но не думаю, что что-то хорошее. Еще одна эфири никому не нужна.

Говоря это, она собралась уходить, и я удержала ее за руку:

— Эфири?

— Да эфири, полноценные маги эфира, у нас их все два десятка. Они самые могущественные.

— Полноценные?

— Мне некогда, — отдернула свою руку, непонятно на что, разозлившись Ирджини, а потом, будто извиняясь за этот приступ злости, вежливо и спокойно добавила. — Читай, в книгах есть ответы. Я принесу еды.

И ушла, оставив меня одну. Я уселась на подоконник, вспоминая о таком же укромном месте в отцовской библиотеке, где я провела ни одну ночь, пока весь замок безмятежно спал. Нужно отыскать путь домой. А где мой дом? На секунду я даже задумалась над ответом, но он пришел будто из ниоткуда, там, где есть они и неважно каким этот самый дом будет. Замок Джея, где я ни разу не была, дом Себастиана возле Цитадели или дом Брена, все это не имеет значения, только бы они были рядом. Я так недолго далеко от них, но уже так успела соскучиться. Разве могла я знать, что за такой короткий срок можно настолько перетрусить чью-то душу, что даже миг вдали кажется вечностью? За пару дней стать такими невыносимо близкими, что я буду ощущать фантомные боли своей растерзанной на кусочки души.

Покачала головой, прогоняя накатившие сожаления и слезы. Я отыщу дорогу домой, чего бы мне это не стоило.

Глава 38. Выход найден

Уставилась в окно, на котором сидела и с удивлением принялась рассматривать мир. Такой похожий на мой мир, на оба моих мира. Языком, населяющими его людьми, птицами, в которых я узнала стрижей, растениями, что были точной копией моих. Разными были только бьющий в окна свет и видневшийся кусочек неба — более светлый, более яркий. Из-за него листва деревьев была не ослепительно зеленой, а немного желтоватой, пожухлой, будто ее опалили лучи этого самого светила.

А еще я видела людей — стайки женщин и в окружении чудовищ и только одного мужчину, что вела одна из женщин на поводке, как совсем недавно тащил меня Хрегбер. Воспоминания захлестнули с новой силой, поднимая притихшие было тревоги. Как там Рейн? Нашли его уже мужья? Оказали ли помощь?

«Да жив он, жив», — долетел до меня ментальный голос Славы, и он материализовался пред мои очи рассеянной туманной дымкой. — «Слаб я еще. Неужели не чувствуешь, что сил у тебя сейчас как у котенка?»

Прислушалась к себе, закрыв глаза, и чуть не подскочила от страха и удивления. Если в мире мужчин я тянула силу из них самих, в своем мире она сама вливалась в меня, то тут сила куда-то уплывала, осушая меня.

«Что происходит?»

«Не знаю, но если ты не найдешь способ это прекратить или подпитаться, я исчезну и помочь ничем не смогу. Так что хватит сидеть и страдать — ищи ответы. И не трать силы попусту», — добавил он устало-раздраженно и кивнул на книги.

Внимательно посмотрела на тающую дымку, что недавно была грозным воином и сражалась с грозной тьмой, и, выдохнув обреченно, принялась изучать стопку. Начать решила с истории. И каково же было мое удивление, когда я поняла, что история повторяется почти один в один с историей моего мира с небольшим, но существенным отличием. Если у нас в истории темного бога Крейга победил Астер, то тут победительницей была Астерия, других различий не было. Если в нашем мире свои восемь подвигов совершил Фивер, то тут Фиверия. Даже у истоков мира тут стояла одна Аэра, а не Аэра жена Виндриджа.

Отличия начинались четыре сотни лет назад. И сколько раз я не листала книгу, чтобы найти причины этих событий, зацепок найти не смогла. Отложив историю, принялась за мифы и мироустройство. Нашла карту, на которой мир выглядел странно, будто кто-то обрезал кусочек, и если вспомнить виденные мной карты двух миров, то эти кусочки стыковались в один целый. Вспомнились слова «срединный и отражение», так они говорили про миры. Разве это возможно?

Отложила книгу, все еще не веря в возможность увиденного. Если это правда, то кто такие зоры? Так, кажется, зовут этих чудовищ. Посмотрела еще раз в окно, на этот раз пристальнее вглядываясь в монстров. Полуразумные? Нет, скорее разумные, но их словно что-то сдерживает.

— Поговорить бы, — пробормотала я и тут же себя мысленно отдернула: — «Серьезно? Мири, ты серьезно собралась говорить с чудовищем, да он разорвет тебя на куски?»

«А если нет?» — настойчиво требовало что-то внутри меня, приводя все новые и новые аргументы для осуществления этой идеи.

Послышались чьи-то шаги и голоса, и я вздрогнула от неожиданности. Да что же за бесшумные у них двери?

— Либо ты мне скажешь, Мариссиль, зачем тебе понадобился мой зор, либо я…

— Что вы, матушка?

— Назначу отбор уже завтра, а не буду выжидать обещанный тебе месяц. Мне нужна наследница. Ни ты, ни Ирджини ни унаследовали мою силу эфири, только этот бесполезный свет, — и такое пренебрежение прозвучало в ее голосе, что я невольно посочувствовала невидимой мной девушке.

— Хорошо. Я хотела найти предназначенного.

— И как?

— Никак.

— Кого ты притащила в наш мир, негодная девчонка. Не из-за тебя ли нарушен баланс?

— Не из-за меня, а из-за того, что вам мало зоров и власти и вы собрались поглотить срединный мир. Вы сами знаете это! — выкрикнула девушка, зашелестев юбками.

Послышался постепенно отдаляющийся топот, будто кто-то убегал.

— Я все равно узнаю, кого ты притащила Мариссиль, — грозно прокричала женщина и судорожно выдохнула, так, будто стояла совсем рядом. — Несносная девчонка.

— А что ты будешь делать, Амастасиа, когда она узнает правду? — спросил третий ранее молчавший голос.

— Не знаю, Зерния, не знаю, — голоса затихали постепенно удаляясь.

— Как бы она не сорвала нам отбор. Ты же знаешь, размытые границы уязвимы, а портал может стать неконтролируем. Невольный выпуск света, магический резонанс…

Услышать больше и разобрать слова мне не удалось, даже прислонившись ухом к обратной стороне отделяющего меня от библиотеки шкафа.

Но и этого было достаточно, чтобы понять: этот отбор, чем бы он ни был, мой единственный шанс. И пусть я попаду не в свой мир, а в срединный, я все равно найду мужей, или скорее они меня, а я буду ждать их у керсов, под защитой Теа и Лисы.

Все остальное время я просматривала книги в поисках информации про отбор. Трижды я выбиралась из укрытия, шарила глазами по названиям, стараясь подобрать подходящие, а потом, собрав тяжеленую стопку книг, возвращалась в укрытие. Первые два раза ничего про отбор найти не удалось. Лишь размытая информация о том, что отбор это счастье в жизни каждой девушки, дающее ей возможность родить наследницу. Невольно сравнила отбор с выбором и поежилась. То еще счастье. Хотя может тут без ритуального приношения жертвы на алтаре обходится. А нет и тут почти так же, краснея и смущаясь, прочла я в одной из книг описание ритуала. Да уж. Понятно, почему в нашем мире о таком предпочитают не говорить. И ничего общего с реальностью.

Закрыла глаза, вспоминая свой первый раз, и второй, и третий. Третий был особенный — полный упоительной нежности и любви. Посмотрела в книгу с картинками, что носила гордое именование «Инструкция к отбору для девиц», даже пожалела, что нет времени изучить ее детально. Конечно, приковывать мужчин к стене, смотреть, как они это делают друг с другом, напяливать на себя какую-то странную штуковину это не мое, но вот некоторые вещи вполне можно попробовать. Например, эту позу сверху. Я даже расфантазировалась было, но тут же отдернула — в реальности буду пробовать, а пока… Засунула книгу подальше, спрятала с глаз долой, не желая отвлекаться сейчас. И принялась снова искать информацию про отбор и лишь в предпоследней книге отыскалось, что-то полезное.

Поэтому, когда спустя несколько часов, вернулась Ирджини с бутербродами и воровато озираясь, повела меня в свою комнату первое, что я спросила, было:

— Когда у Мариссиль будет отбор?

— Ты и это знаешь? Мать перенесла его на завтра и Мари теперь рыдает в своей комнате.

— Ты можешь ее позвать? У меня, кажется, есть план, как помочь ей и вернуть меня.

Глава 39. Отбор

Десять раз мы обсудили с девчонками все, что должно было произойти. Просчитали всё: роли, места, где кто будет стоять, действия, кто и что скажет-сделает. Казалось, не упустили ни одной мелочи, но предусмотреть все просто невозможно. В чем мы и убедились.

Придуманный план начала трещать по швам с самого начала — ночью попасть в ритуальный зал нам не удалось. После ритуала, на котором Мариссиль с зором вытащила меня, на зал наложили новые печати, которые Ирджини снять не могла. В итоге мы несколько долгих часов до рассвета просидели в подземелье, замерзшие и голодные.

Попасть же внутрь мы смогли только тогда, когда стали шнырять служанки, подготавливая все необходимое для обряда. Переодевшись в заготовленную одежду, я вошла под видом прислуги, в то время как Ирджини пробралась за моей спиной. Благо зал девушек пугает и, судя по крови, что нам пришлось отмывать с пола, совсем небезосновательно.

Позже я тихонько отступила и присоединилась к Ирджини в одной из ниш за статуей богини, что мы выискали еще ночью на старых планах зала.

В зал вошли три зеи — их я узнала сразу по белым одеяниям и драгоценностям. И мы понимаем, что не успеваем. Зеи наносят на стену ритуальную печать — она открывает окно в срединный мир, достаточное чтобы притащить семь мужчин, из которых только один наиболее подходящий по крови для Мариссиль останется в человеческом виде, остальные уже к утру станут зорами.

По нашему плану нам с Ирджини нужно заменить три символа: первый позволит вызвать к Мариссиль избранного — именно этот символ меняли девочки, когда вызвали меня; второй — не дает менять сущность мужчин на зоргов, третий, самый важный, меняет одностроннюю связь на двухстороннюю, давая возможность не только войти в этот мир, но и выйти, вернуться обратно.

Стоит зеям покинуть зал, как Ирджини несется вниз и быстро стирает первый символ, заменяя его другим. Я в это время перерисовываю третий. Справляюсь быстрее девочки, и уже вырисовываю второй, когда Ирджини показывает знаками, что пора прятаться. Спешно дорисовываю символ. На заключительной черточке девочка дергает за руку, и она выходит смазанной. Поправлять времени нет. Мы прячемся, когда уже открывается дверь, чудом избегая разоблачения. А может, это нам помог, замешкавшийся в дверях зор?

Стараюсь не думать. Предположение, что зоры не утратили разум, кажется ужасно кощунственным, намного более жестоким, чем все остальное. Потому что зоры теряют не только внешность, но и волю — они послушные куклы своих хозяек. Рабы вынужденные убивать себе подобных, захватывать их и превращать в новых зоров.

В зал входят шесть зей. Стают по углам шестиугольной печати. В центре печати из пола поднимается алтарный камень — гладкий, круглый, пронзительно черный. С потолка опускается белый шестиугольный кристалл, замирает в нескольких метрах от алтаря. Если обряд пойдет не так неугодная богине девушка и мужчина тут же окажутся принесенными в жертву.

Зоры занимают места возле стены, готовые вступить в бой и отправиться на поиски новых жертв. Входит еще три женщины, встают немного позади алтаря, прячась у дальней стены зала и загораживая нам обзор.

— Наблюдательницы, — шепчет Ирджини.

Мариссиль в красном длинном платье появляется в сопровождении матери. Повинуясь знаку, ложиться на алтарь. Мать разводит ее руки и ноги, приковывая их кандалами, на глаза ей ложиться повязка. Вздрагиваю, потому что в единственном описании ритуала упоминания кандалов и повязки не было. Теперь Мариссиль напоминает застывшую звезду, беззащитную и уязвимую.

Мать девочек что-то говорит на древнем, тягучем языке. Ей вторят, ставшие в углы печати зеи. Стена постепенно блекнет, мерцает, открывая проход в черную пустоту. То, что выбирается из нее не похоже ни на мужчину, ни на зоров. Очередное нарушение ритуала.

— Он требует жертву, — дергая меня за руку, шепчет испуганная Ирджини.

— Какую? — шепчу я, понимая, что весь наш план летит в пропасть.

— Девственницу, — одними губами отвечает девочка.

Мать девочек что-то отвечает монстру, по напряженному лицу, видно, что пытается возразить, а потом в разговор вмешивается одна из наблюдательниц. Подходит к алтарю и резко дергает платье с Мариссиль, оставляя ее обнаженной перед чудовищем. Девушка на алтаре кричит, выгибается, рвется, но оковы удерживают крепко.

Стена дребезжит, открывая портал, но зоры не спешат, застыв, ждут приказа.

Монстр подхватывает мать девушек и сжимает ей горло. Ирджини бросается на помощь, а я не могу оставить ее, поэтому срываюсь следом.

Наблюдательница перехватывает Ирджини, и удерживает ее на месте.

Я не могу решить, что делать — спасать мать девочек, отвлечь монстра или просто прыгнуть в портал. В голове не единой здравой мысли, только безрассудные порывы. В ворохе событий и криков, меня никто не замечает, и я притормаживаю, пытаясь решить, что же делать. Как спасать девчонок и сбежать самой?

Вижу, как в зал через портал врываются Брен, Себастиан, Джей и парочка незнакомых воинов. На сердце становится тепло и радостно от осознания, что они все-таки пришли. Нашли меня даже тут. Мужчины, не задумываясь, атаковали монстра. Бросаюсь к ним в страхе: потому что смазала символ на печати, потому что если мы не вернемся, то они станут зорами, потому что этот монстр, раскидывает их словно котят, а у меня явно мозги решили сбежать от страха, напрочь отключив рассудительность, и оставив лишь одно желание — поскорее сбежать из этого мира.

Дергается и начинает опускаться, нависающий над Мариссиль кристалл. Зеи разбегаются, в страхе покидая зал. Оглядываюсь, понимаю, что наблюдательницы уже ушли и Ирджини похоже вместе с ними.

Зоры замерли и без команды, валяющейся у стены матери девочек, ничего не сделают. Рядом с ней кулем лежит Брен, Джей сломанной куклой упал на печать. Залитая кровью, она меркнет, закрывая портал. Монстр сбрасывает с себя воина, но меч Себастиана вонзается в его грудь.

— В портал, — кричу, продолжая бежать.

Меня перехватывают, неожиданно возникшие на пути, щупальца из тьмы:

— Вот ты где спряталась, моя прелесть, — шепчет мне, вселяя ужас, тьма.

Рядом появляется светлая тень, отталкивает от меня тьму и я, вырываясь с неимоверной для себя ловкостью, запрыгиваю на алтарь. Хватаюсь за кристалл, что уже опустился до уровня моей груди. Инерция, созданная моим телом, раскачивает его, и несколько движений я катаюсь на нем как на качелях, увиливая от тьмы. Приближаясь к алтарю, отталкиваюсь ногами, но он все ниже и мне становится неудобно. Разжимаю руки и отталкиваю тяжелый кристалл от себя, не давая ему опуститься на Мариссиль. Остаюсь на алтаре, спотыкаюсь от тела выворачивающейся девушке и падаю на нее:

— Не дергайся это я, — кричу ей, и она замирает, переставая сопротивляться.

Щупальца тьмы скользят все ближе, подкрадываются к моим ногам, пытаясь ухватить, но тут же шипя, отдергиваются. Удивленно смотрю на свои ноги, но ничего не замечаю, кроме порванного острыми краями платья и кровоточащих царапин.

Очередное приближение кристалла, отталкиваю его голыми руками, вновь отбиваясь от тьмы. И то ли сил у меня стало больше, то ли удерживающая его цепь стала длиннее, но кристалл врезается в уже закрывшийся портал. Слышится звон, кристалл вспыхивает яркой вспышкой и тут же гаснет.

В поглотившей зал темноте, теряется даже тьма и только на алтаре светятся несколько тонких линий, но их достаточно, чтобы зажечь печать.

На мгновение становится светло, и мои глаза улавливают отсутствие монстра и тьмы, а потом сверкает еще одна вспышка и мир погружается в темноту.

Глава 40. Ловушка

Небольшой огонек справа несмело осветил зал. Оглядела художественное нагромождение тел, выискивая опасность, но монстр исчез. Тьма тоже.

— Джей, — соскользнула я с алтаря, к тому, кто его запустил. — Как ты?

Встав перед мужем на колени, не сдержавшись, осыпала поцелуями его лицо, пока мои руки шарили по его груди, то ли лаская, то ли отыскивая повреждения.

Он поймал в плен мое лицо, вгляделся в него:

— Все хорошо, Мири, немного задело.

Руки съехали с мужской груди на бок, наткнулись на что-то мокрое, липкое.

— Немного? — укоризненно вскинула бровь, пока в неясном свете фонарика пыталась разглядеть рану. Небольшая, рванная, вроде не очень опасная. Выдохнула облегченно. Задрав юбку, оторвала кусок от нижней рубашки, собрала и приложила к ране, несильно придавливая. Поймав руку мужчины, заменила свою:

— Держи тут.

Руки скользнули вниз, продолжая обследование, что-то беспокоило, но что я понять не могла. И только добравшись до правого бедра поняла.

— Немного? — снова спросила, злясь на мужчину.

Дернула, отрывая рукав, и туго стянула ногу выше раны. Вроде поток крови уменьшился. Сбоку кто-то застонал, и я дернулась туда. Джей удержал мою руку, а потом, притянув меня к себе, сорвал с губ поцелуй:

— Иди, я буду в порядке.

Кивнула, но вставать не стала, так и поползла на коленях к следующему мужу.

— Брен, — прошептала, целуя любимого и убирая его руку от затылка.

С затаенным страхом посмотрела на окровавленную ладонь. Слезы давно собрались в уголках глаз, сердце щемило от боли и страха, горло перехватывало рыданиями, но позволить себе плакать сейчас я не могла. Поэтому я просто оторвала еще один шмат от рубашки и, свернув, приложила к голове любимого. Вернула его ладонь. Еще одна рана обнаружилась в плече, и я оторвав новый кусок ткани, приложила к ней. Посмотрела на левую руку мужа, напоминающую безжизненную плеть и вздрогнула, закрывая глаза — это потом.

— Я поддержу, — предложил свою помощь сидящий рядом воин, посмотрела на него виновато, — я не ранен, леди.

— Спасибо, — только и смогла выдавить я, отыскивая глазами Себастиана.

Муж лежал на полу у стены, немного в стороне от всех, и я снова встав на четвереньки, поползла.

— Родной, — позвала, оказываясь с ним рядом, но мужчина не шелохнулся.

Дернула рубашку, обнажая сильную грудь, но ран не увидела, скользнула руками по телу, ощупывая, но мужчина даже не дернулся, так и лежал безжизненной статуей. Приложила ухо к груди, мечтая услышать биения сердца, но услышала только оглушающую тишину.

— Любимый, как же так, — растерянно прошептала я, не зная, что делать.

В голове было пусто, боль заполонила всё, вытеснив все мысли, память упорно воспроизводила картинки недавнего прошлого. Счастливого прошлого. Я не могу его потерять. Богиня не может так со мной поступить, не имеет права. Я злилась. Боль нарастала комом, требуя выхода, и я сама не заметила, как с рук снова потек желтоватый свет. В тот раз, помогая Брену, я не знала, что делюсь своими годами жизни, теперь знала, но все равно не могла остановиться. Он мой, и я никому не позволю отобрать его у меня.

— Я помогу, — произнес кто-то рядом, и я беспомощно посмотрела на опускающуюся рядом на колени маму Мариссиль, — Я маг света, могу лечить, — зачем-то пояснила она, но мне было все равно.

Я бы и помощь тьмы приняла, если бы она могла вернуть мне Себастиана.

— Он жив.

«Жив», — слово колоколом ударило в голове, разбивающим острый сгусток накрывшей меня обречённости, отозвалось облегчением, проникающим во все уголки сознания, разгоняющим заполонившую тело боль.

— Жив, — повторила я шепотом, смакуя такое короткое, но такое необходимое сейчас слово и все еще не веря в то, что неслышимое под моими руками сердце бьется.

— Ты удержала его на грани, — тихо говорит женщина, мягко убирая мои руки.

Все мне протестует против этого движения, рвется обратно туда, где под руками должно снова биться сердце. Но мне не дают, удерживают крепкой рукой, а когда я снова пытаюсь вырваться, приглушенный стон, вынуждает меня задрать вверх голову, отыскивая посмевшего помещать. Вся злость тут же гаснет, сталкиваясь с черными глазами:

— Все будет хорошо, — шепчут мне губы моего мужчины.

Вжимаюсь в его тело сильнее, черпая силы и уверенность в этой каменной груди:

— Не без вас, — голос срывается от самой мысли, сил давить рыдания больше не осталось и скатываюсь в истерику от картин того, что могло бы быть. — Если вы только посмеете, — в какой-то момент под наплывом эмоций я даже ударяю его легонько в грудь, срывая с его губ новый стон, — и все мои невысказанные угрозы гаснут, заглушенные виной и состраданием: — Больно? — шепчу я, пытаясь унять боль бережными поцелуями.

За спиной кто-то закашлялся и я аккуратно, боясь причинить новую боль, высвобождаюсь из одноруких объятий, снова падаю на колени рядом с Себастианом. Подползаю там, чтобы его голова после очередного приступа сотрясающего кашля, оказалась на моих коленях.

— Себастиан, — тону в рассредоточенном взгляде зеленых глаз, невидяще шарящем по темноте.

— Лучик, — шепчет он и снова закашливается, схаркивая кровь.

Обеспокоенно смотрю на женщину, и ловлю одобрительную улыбку:

— Спасибо, — благодарю, не зная, что сказать.

— Он будет в порядке, девочка. Надо помочь другим, — замечаю ее взгляд, направленный за мою спину. Я знаю, что там Брен, чувствую его грудь своей спиной. — Ладно, потом.

И она уходит, оставляя нас троих. Четверых, улыбаюсь я, когда вижу, что неугомонный Джей, придвинулся к нам настолько, что я, ерзая немного по полу, оказываюсь рядом с ним.

— Ты как? — срывается вопрос, пока я отмечаю, что мой импровизированный жгут с его бедра снят.

— Она подлечила, — кивает головой Джей, и я замечаю Мариссиль, скользящую между мужчинами, в накинутом кем-то плаще.

Так и сидим, я откинулась на спину Брена, облокотившегося на стену, на моих коленях голова Себастиан, а рядом в моему телу прижимается Джей. Потрепанные и уставшие, но живые. Наверное, я счастливая, потому что они со мной и их жизни ничего не угрожает. Хотя раны Брена еще беспокоят и нервируют меня. Особенно рука.

Джей стирает, что-то с моей щеки и я чувствую влагу:

— Ты уже всего меня затопила, — шепчет недовольно, но в голосе не слышно упрека, только радость.

И я радуюсь в ответ, улыбаюсь сквозь льющие ручьем слезы, до того момента, когда один из пришедших с мужьями сообщает, что мы заперты в каменной ловушке и выхода нет.

— Портал? — доносится до меня требовательный мужской голос.

— Не сможем, — отвечает ему женский. — Девочка, снесла выстроенные стены, нарушив устоявшееся равновесие, и магия теперь сбоит. Пока восстановится баланс, мы все задохнемся.

Ловлю на себе укоризненные взгляды, устало пожимаю плечами, совершенно не чувствуя себя виноватой. Выход есть, а раз мои мужчины живы, значит, мы его найдем. У нас, в конце концов, Рейн оторван от семьи, а я не желаю жить без него.

Глава 41. Прошлое

В какой-то момент к нам подошла Мариссиль:

— Спасибо, — прошептала, смущаясь.

Перевела на нее слегка осоловевшие глаза, мгновение смотрела снизу вверх, не узнавая, — бессонная ночь не прошла даром, а сидящие мужья рядом действуют расслабляюще. Качаю головой, скидывая остатки дремы и игнорирую незаслуженную благодарность, не находя слов чтобы ответить:

— Можешь, помочь Брену? — спросила, взглядом показывая на мужчину, на груди которого я прикорнула.

— Конечно, — шепчет Мариссиль.

Попыталась отодвинуться от Брендена, чтобы освободить место для девушки, но спящий на коленях Себастиан значительно снижает мою маневренность. После нескольких попыток, Джей перехватывает меня за талию и придвигает к себе.

Несколько долгих минут и сначала затягивается рана, а потом срастаются и кости руки.

— Спасибо, — улыбаюсь ответно Мариссиль и она присаживается рядом со мной.

— Я так испугалась, — вдруг утыкается мне в плечо лицом и я только и могу, что провести рукой по длинным спутанным волосам, чувствуя себя ужасно неловко.

Парни усмехаются, видя мою растерянность, переглядываются между собой и уходят, оставляя нас наедине. Ну, почти. Спящий Себастиан не считается.

Мариссиль опускается рядом, и несколько минут мы молчим, не зная, что сказать.

— Думаешь, она бы это сделала? — неожиданно высказывает она грызущее ее сомнение. Слежу за ее взглядом и ожидаемо вижу ее, мать, что-то объясняющую мужчинам.

— Не знаю, — пожимаю плечами, так и не решаясь, на чью сторону встать, но потом вспоминаю один момент и добавляю, — она пыталась тебя защитить.

— Я не знаю, как мне теперь с ней быть, — вдруг признается Мариссиль.

— Я тоже. Но у меня никогда не было матери, а та, что была, так только называлась.

Несколько мгновений мы смотрим на то, как женщина ожесточенно доказывает что-то мужчинам. Видимо удивление явно читается на моем лице, потому что Мариссиль вдруг обясняет:

— Она хочет уничтожить зоров, чтобы нам дольше хватило воздуха.

— Что? — удивляюсь я, и тут же бережно переложив голову Себастиана на колени Мариссиль за неимением другой подушки, подскакиваю. — Нет.

Мой порыв привлекает все взоры. Даже Себастиан вдруг садиться, и смотрит на меня с упреком. Смущенно улыбаюсь, замечая, как он отодвигается от Мариссиль и опирается на стену.

— Зоров нельзя убивать.

— Они чудовища, поглощающие наш кислород, — убедительно доказывает свою правоту зея.

— Они не чудовища. Они мужчины. И если говорить правду, зея, то эти мужчины скоро станут такими же чудовищами. Их вы тоже прикажете убить? Или… что там с символом подчинения на печати? Кому они будут подчиняться вам или вашей дочери? — спрашиваю я, замечая, как вздрагивает один из воинов.

— Ты… ты… Это по твоей вине мы тут, — вдруг срывается женщина, но мужчина в черном костюме ее перехватывает, а передо мной вырастают две спины.

— По моей ли? А может по вашей? Предпочли бы, чтобы монстр надругался над вашей дочерью? — безжалостно упрекнула я.

Плечи женщины поникли, и сразу она как-то стала старше:

— Такие традиции.

— Так может, расскажете про эти ваши традиции, — уже миролюбиво попросила я. — Может, совместными усилиями мы найдем выход? И обойдемся без убийств невиновных.

— Невиновных? — немного истерично засмеялась женщина. — Здесь таких нет.

Я лишь пожала плечами — везет мне на чокнутых стариков. Поймала себя, что устала, смертельно устала от всего происходящего. Какие путешествия, какие приключения. Хочу чтобы меня заперли с мужьями в каком-то отдаленном замке и забыли про наше существование.

Поймала пристальный взгляд Себастиана: легкая усмешка на губ и вид такой задумчиво-загадочный будто все то, о чем я сейчас подумала не тайна, а когда я прочитала в его глазах обещание… Даже поежилась. Может, поэтому мой муж так хорошо меня понимает? Присмотрелась внимательнее. Нет, не стал бы он такое скрывать. А если бы стал? А я? Насколько я доверилась своим мужчинам? Тело пробил озноб, поежилась, обхватывая продрогшие плечи.

И тут же оказалась притянута в объятия. Сразу стало теплее и свободнее. Себастиан покачал головой и я кивнула. Многое еще предстоит обсудить и выяснить, а у нас все времени нет. Интересно, что они сказали Джею, что он принял эту ситуацию? Или так испугался, что я умру? Или ему нужна сила? Кинула взгляд на мужа, что прижимал к себе. Насупленные брови, раздувающиеся в гневе ноздри. Да, он злится, а я за своими размышлениями что-то прослушала. Прислушалась:

— …нет больше. Все будет не так. Снова к власти придут мужчины. Устроят травлю эфири. Опять девочек будут отлавливать, и растить покорными, послушными игрушками.

Не сдержалась, фыркнула:

— Так их и так такими растят, ничего не изменится.

— Нет, — пододвинулась она ко мне, но удерживающий ее мужчина не дал. — У нас в мире всем правили женщины. Сами решали, кого брать в мужья, а кого делать послушным рабом. Сами выбирали отца для будущей дочери.

— И поэтому их нужно было приковывать кандалами? — поинтересовалась ехидно, вспоминая распластанную на алтаре Мариссиль.

— Что ты понимаешь? — истерично взревела женщина, в которой было не узнать спокойную мать девочек.

— Ничего не понимаю. Объясните, — потребовала я. — Что случилось четыреста лет назад? Почему в мире возникли магические стены, разделившие его на части? Почему у вас не рождаются мальчики? А в срединном девочки? Почему из моего мира уходит магия? Что вы сделали?

— Откуда ты? А впрочем, не важно, — как-то разом сникла и успокоилась женщина. — История банальна и стара как мир. Нашим миром всегда правили мужчины, их сила ставила женщин в зависимое положение. Но создавая этот мир Аэра, позаботилась о своих дочерях, только среди них рождались самые сильные магини — света и эфира. А еще был так называемый магический резонанс, когда одна единственная подходящая женщина дополняла мужчину. Сила всегда тянулась к силе, слабые же оставались слабыми, и пополнить свой резерв за счет сильной женщины не могли. Их просто разрывало. Они даже объединяться стали. Придумали ритуалы с участием нескольких разностихийных магов и одной сильной эфири, но успеха так и не добились.

Женщина замолчала, делая паузу, а потом, вздохнув, отстраненно продолжила:

— Пока на помощь им ни пришел пригретый Аэрой Виндридж. Изменив немного ритуал, маги смогли связывать и поглощать силу эфири. Примерно же в это время один из магов провел ритуал, но что-то изменил в последней печати и вместо того, чтобы поглотить силу эфири выпил всех магов в связке и обрел такую силу, что стал повторять ритуал снова и снова. Соединённые обычным ритуалом эфири, чтобы защитить себя и своих детей стали связываться с большим числом стихийников. Но остановить ритуалы не могли. Женщин-эфири, так называемые мужья заставляли ежегодно рожать. Девочек продавали нередко их же отцы, и когда они достигали магического совершеннолетия, проводили ритуал. Выпитые эфири становились пустышками, и даже их дети наследовали жалкие крохи магии. Когда спустя пару столетий эфири перестали рождаться, стихийники переключились на магинь света. На защиту магинь света встали маги тьмы, которые до того времени в конфликт не ввязывались.

— Не знаю, было ли это задумано Аэрой специально или так просто получилось, — продолжала она после небольшой передышки, — но в тот момент на Аймре было три государства на одном континенте. На сумрачном западе жили маги тьмы, на ярком светлом востоке — маги света, а между ними стихийники. Спасаясь от преследований, многие эфири подались на восток и попросили убежища. Часть спряталась на западе.

Замолчала, снова делая многозначительную паузу:

— Что произошло точно, никто не знает. История не донесла до нас этих событий, но однажды мы все проснулись в новом мире — поделенном на два материка и тонкую полосу с чередой островов между ними. Первое время такое разделение мира ничего не дало. Преследование эфири продолжалось, и тогда наши предки возвели стену, закрыв свой мир от постороннего вторжения. Кто возвел стену между вашими мирами, я не знаю, но думаю, потеряв нас как источник женщин, стихийники обратили взор на западный материк.

— Но почему огненные оказались не со стихийниками, а с магами тьмы? — спросил Джей.

— Тут все просто, друг. Часть их с женами попросили убежища у наших предков и его им предоставили, часть, боясь за своих жен-эфири, еще раньше скрылась в горах, — ответил мужу мужчина в черном костюме.

— А кто этот монстр? — спросила я женщину.

— Тот самый маг, — усмехнулась она. — Получивший силу уже ни одного десятка мужчин и женщин. Мы не сразу поняли, что возведенная граница искажает все проходящее через нее. Больше двух столетий нам не было нужды в ее пересечении. Но постепенно мальчики просто перестали рождаться. И нам пришлось разработать печать для проникновения. Каково же было наше удивление, когда через несколько часов мужчины превратились в зоров. Так появился обряд. Времени, чтобы дочери привыкли, познакомились с избранниками не было. Открывать печать чаще, чем раз в месяц нельзя. Сначала мы пробовали одного-двух-трех мужчин, но оплодотворение не наступало. Остановились на семи мужчинах это максимум, что может пройти сквозь печать.

— Почему я не стала зором, если влияет пересечение границы? — задала я волнующий меня вопрос, понимая насколько я, ошиблась, когда стирала символ с печати.

— Потому что ты эфири, а вот в животе у тебя теперь зор, а не огненный маг.

Испуганно коснулась руки, в защитном жесте.

— Не веришь? Зря, ничего через семь месяцев родишь и сама убедишься. Если доживешь, — усмехнулась, и в ее усмешке не было коварства, только усталость.

— Что с магом? — вернулась я к беспокоящей меня теме.

— Ничего, ему снова нужны силы. Видимо того, что есть недостаточно.

— Когда он появился у вас, — задал вопрос мужчина в черном.

— Два десятка лет назад. Хотел получить новорожденную эфири, но к тому моменту девочек эфири не рождалось уже более десятка лет. Так он и ушел ни с чем. А десять лет назад вернулся и забрал новорожденную.

— И вы отдали?

— Девочка, ему ничего не стоит нас уничтожить, — тоном объяснения прописной истины неразумному ребенку, ответила на мой вопрос зея.

— И поэтому нужно дать ему девочку, чтобы он ее выпил и стал еще сильнее, — хмыкнула я, удивляясь такому безрассудству.

— Брен, ты же можешь размуровать этот склеп? — обратилась я к мужу. — Если не хватит магии, я готова поделиться. Себастиан, а ты нам приток воздуха не можешь сделать? А то что-то душно становится. Джей….

— Костер тут будет неуместен, моя прелесть, — оборвал меня, улыбнувшись, муж. — Но я с удовольствием побуду твоей подушкой и посмотрю, как эти двое работают.

— Жаль, нет Рейна, пить хочется, — призналась я, занимая место в объятиях Джея.

Подошедший Себастиан вручил мне флягу, поцеловал в скулу:

— Мы выберемся и зорами не станем, не бойся, — прошептал в самое ухо.

И я прижалась на мгновение к нему, щедро черпая эту его постоянную уверенность.

Глава 42. Зоры

Сколько бы мужчины не искали выход, его не было. Все чего удалось добиться Себастиану и Брену, это сдвинуть немного пласт земли и таким образом получить щель, благодаря которой в зал поступал воздух, а дальше все застопорилось. Каменный мешок, которым сейчас виделся зал, был придавлен, запечатан и замурован, и при малейшем движении грозил обрушить на наши головы потолок.

Превращение в зоров началось неожиданно. Во всяком случае, для расслабленно дремавшей меня. Вот мужчины, что-то ожесточенно обсуждают, то почти переходя на крик, то вдруг неслышно шепчут, непрерывно оглядываясь на притихших нас с Мариссиль, а вот одного из воинов выгибает так, что он падает на пол и его скручивает на полу, под истеричный смех старухи.

Почему старухи? Потому что за эти несколько часов женщина не просто осунулась, ее тело покрылось мелкой сеточкой морщин, суставы скрутило и выгнуло, а голос стал хриплым и надломленным, даже глаза потускнели, превратив молодую красавицу в такую дряхлую старуху, что я невольно задавалась вопросом, а сколько же ей лет?

То, что магические силы продлевают жизнь, в моем мире было известно многим. Поэтому и не удивляли никого браки молодой девушки почти девочки и пожилого мужчины. Почти все они, распечатав магию и получив силы жены, получали еще и ее молодость, нередко переживая жену. Я даже покачала головой, впервые непредвзято задумавшись об участи сестер. Сначала отдай магию мужу, причем эту магию ты копила чуть ли не с рождения, потом отдай остатки ребенку и в итоге лет через десять такой жизни у тебя четверо детей и ты выглядишь сморщенной старухой, и радостно выдыхаешь, потому что муж смотрит на сторону, а ты можешь пожить спокойно, пока ему не понадобится новая продлевающая молодость жена. И почему в нашем мире не перестали рождаться девочки?

«Потому что богиня не хочет, чтобы ее дети вымерли», — прозвучал в голове слабый голос Славы.

Обращать на голос внимания не стала, трансформация на полу завораживала. Тело постепенно теряло людские очертание, кости трещали, ломаясь и сращиваясь по-новому. На плечах выросли защитные костяные наросты, нижняя челюсть вытянулась вперед и оттопырилась, нос исчез, зато вместо него верхнюю челюсть украшал острый клык. Ушные раковины исчезли, оставив вместо себя две дырки. Глаза заросли острыми, как иголки ресницами и такими же бровями. Затылок украсило несколько наростов, и крупные костяные пластины закрыли позвоночник, переходя в расстроенный на конце хвост.

Монстр затих полностью, утратив людские черты, а потом неожиданно подскочил и громко рыча, набросился на стоящего рядом зора, разрывая того на части. Зоры повинуясь приказу своей госпожи, вступили в бой, и вскоре все было кончено, лишь кровавые ошметки двух монстров на стене, напоминали о том, что произошло несколько мгновений назад.

Рядом упал второй, выгибаясь, начиная превращение. Старуха закричала, требуя убить и его, но мужчины растерянно мешкали. И когда она попыталась убить еще не прошедшего трансформацию воина, Брен ее перехватил, удерживая.

— Мариссиль, успокой его. Прикажи ему остановится, — потребовала вдруг абсолютно спокойная зея, кивая на окруженного мужчинами монстра. — Он должен тебя повиноваться.

— Он не подчиняется, мама, — заплакала девушка.

Пока они разговаривали, мужчины не медлили и спеленали преображающегося воина цепями, и оставили в окружении других зоров.

— Печать. Что вы с Ирджини сделали с печатью? — накинулась на меня зея.

— Я хотела стереть символ превращения, но не успела, — призналась я запоздало, подходя ближе и смотря на символы.

Если бы у них была инструкция к печатям, никаких бы проблем не было, а так сплошные ошибки от незнания и скрытности.

— Что ж поздравляю, у нас будет куча озлобленных диких тварей, вместо…

— Послушных рабов, — хмыкнула я. — Почему вы так быстро стареете? Кто подпитывал вас? — резко задаю я вопрос, который мне кажется важным.

Испуганно и трусливо бегаю старческие глаза, но ответа нет.

— Почему ваша стена делает мужчин монстрами, а женщин бесплодными? — это то, что не дает мне покоя, разное направление действий.

— Потому что та, что ее ставила, так захотела. Наказать мужчин, за смерть своей дочери.

— И наказала всех. И мужчин, и своих же дочерей. Вы ведь знаете, что Мариссиль и Ирджини уготовано в вашем мире? Неужели хотите, чтобы все осталось как прежде. Пожелаете своим дочерям вашей жизни?

Та посмотрела на заплаканное лицо дочери и бессильно покачала головой.

— Ты права. Не хочу. Не хочу, чтобы их первый мужчина стал монстром, чтобы они жили, не зная любви, чтобы им пришлось убивать нарождённых сыновей ради силы.

— Убивать? — переспросила, но старуха лишь покачала головой, кидая быстрый взгляд на заплаканную дочь, и я замолчала, принимая ответ: некоторых вещей лучше не знать.

— Стену мы разрушили, но превращение все равно происходит. Почему? И почему только двое?

— Не знаю. Эти знания доступны только высшей зее. Именно она воздвигла стену.

— И она еще жива? — удивилась я, но старуха лишь качнула головой.

Мужчина в черном содрогнулся, и по его телу прошла первая волна предшественница изменений.

— Свяжите меня, — приказал он, и мои мужья выполнили его приказ.

Хорошо, что цепь, на которой висел кристалл, длинная и прочная, а Джей запросто плавит ее звенья.

— И меня, — вдруг сказал Брен, а Себастиан и Джей лишь кивнули.

Молча, мои мужья тоже приковали друг дружку к алтарю, и только Джею никак не удавалось соединить последнее звено:

— Сделай это, Мири, — попросил о помощи Джей, показывая, как нужно соединить звенья.

— Ты сможешь, лучик, — подбодрил Себастиан.

— Это бессмысленно, — чуть не плача пробормотала я, зорко отслеживая их малейшие движения. — Мы все равно умрем тут.

— Но не от нашей руки, малышка, — пробормотал Брен.

Я ничего не ответила. Промолчала, потому что одно слово, и я сорвусь в истерику, как та старуха, с которой свела нас судьба.

— Где мы можем найти вашу высшую зею? — спросила я, подползая к ней.

— Ты еще не поняла? Мы не выберемся отсюда. Все умрем здесь. И не потому, что мы погребены под толщей земли, не потому, что силы твоих мужей иссякли, а ты сама не можешь ничего, кроме как подпитывать мужчин, и даже не потому, что мне осталось немного, а с моим последним вздохом эти зоры, которых ты не дала убить, разорвут вас на части, — злобно торжествуя, пробормотала старуха.

— И чему вы радуетесь? Ваша дочь тоже умрет вместе со мной, — напомнила я этой чокнутой, но та лишь громче захохотала.

Может телам они, и возвращали молодость, а вот с мозгами точно выходила заминка.

«Мири, — слабо позвал Слава, и я тут же откликнулась, готовая внимать, — Есть шанс, что если твой круг закрыть еще магами тьмы и света, то…»

«Нет, — перебила я своего защитника. — Я тебе, что …, - от возмущения у меня даже сравнения не нашлось, — Лучше расскажи все-таки, кто ты».

«Там, откуда ты пришла, меня иногда называли даймоний — божественная частичка. Но в не магическом мире мои силы были слабы, а тут напитанный твоей магией, я бы смог …».

«Но почему ты со мной?»

«Потому что это твое наследие. Сила твоего рода».

«И Лисы?»

«Нет. Это сила твоего отца».

«Он жив?» — почему-то вдруг стало так интересно задать этот вопрос о родителях, которых я не видела.

«Нет. Он бы ни за что не позволил забрать тебя. Только с его смертью защита спала, а я был так слаб, что все, что смог это не позволить магу получить тебя».

«А Лиса?»

Но ответа на этот вопрос я уже не услышала, потому что то, чего я боялась и о чем старалась не думать, все же произошло. Трансформация у мужчин началась одновременно.

«Почему?» — мысленно взвыла я.

«Потому что я забрал то немногое, чем ты подпитывала мужей, удерживая на грани», — признался Слава и передо мной материализовался дух.

Глава 43. Моя с самого рождения

Слава куда-то исчез, оставив меня одну в совершенном одиночестве и страхе. Вцепившаяся в меня в поиске поддержки рука Мариссиль, уверенности и спокойствия не придавала. Еще одно мгновение, один тихий вздох и я устрою поток — затоплю всех истерикой и паникой.

«Они не станут зорами», — вспыхивали в голове слова Себастиана, отгоняя очередную волну панику, пока я, подтянув ноги к груди и раскачиваясь, пыталась хоть немного вернуть себе самообладание.

«Они не станут зорами», — беспрестанно твердила я себе, вглядываясь в мужей, силясь в этих словах отыскать хоть какую-то гарантию того, что процесс преображения остановится. Но это не помогало, пока мои глаза не наткнулись на осознанные зеленые глаза моего брюнета. Его тело выгнуло очередным приступом боли, но он так и не разрывал наш зрительный контакт, не отводил туманящийся взор, даже когда его заволокло болью, и когда он вдруг выгнулся и боль отпустила этот взгляд так и остался со мной — цепкий, осознанный и очень проницательный.

«Не станут. Он обещал», — повторила я мысленно, удерживая этот взгляд, и словно он именно этого и добивался, Себастиан разорвал наш зрительный контакт, оставляя мне веру в него и уверенность, что мы обязательно справимся и выберемся из этой ловушки. Этого было достаточно, чтобы зарождающаяся паника смолка на корню.

Несколько долгих минут я смотрела на то, как выгибаются от боли мужские тела, как их колотило в приступах невидимой мной боли. Как сжимало и разгибало, ломало кости и вытягивало, отращивало новые конечности и возвращало обратно старые, так будто они не хотели сдаваться, принимать и соглашаться со своей участью. Я следила за всеми, но глаза снова и снова возвращались на Себастиана и Брендена, что выгибались все сильнее, а потом вообще одновременно затряслись с громким мучительным стоном. Джей и незнакомец в черном тоже выгибались, но в движениях их тел, в том, как они меняются было что-то не так. Я снова и снова переводила взгляд с варян на аймрийцев, но вычленить, выделить, в чем именно это отличие трансформации, так и не смогла.

Новый поток прошелся по телу Брендена, наращивая ему когти, рога, клыки. Увидев ужасающего монстра вместо мужа, я невольно подумала, что для меня это ничего не меняет, и я как ни странно все равно буду любить его таким. В очередной приступ цепь разорвалась, монстр вырвался, осмотрелся и его взгляд зацепился за две съежившиеся на полу фигурки. Он рванул к нам, но тут же был перехвачен вторым монстром.

«Себастиан», — поняла я, кинув взгляд в центр зала.

Мариссиль взвизгнула от страха и сильнее вцепилась в меня, ее ногти впились мне в запястье, причиняя боль. Поморщилась, и на долю секунду перевела взгляд на оставленные кровавые следы.

«Если ты их не остановишь, то и на них будут кровавые следы. И что ты будешь делать тогда?» — родился в голове панический вопрос, подсовывая картинку с окровавленным Рейном.

И тут же взгляд перетек на схлестнувшихся в ожесточенной схватке мужчин, выцепив кровавые раны на груди одного из зоров, оторванное ухо и окровавленный рог второго.

Мысль о том, что мои мужчины сейчас просто убьют друг друга, пока я стою и бездействую, заставила меня подскочить и броситься к ним, в надежде хоть как-то предотвратить неминуемое. Время словно замедлилось, и я опрометчиво метнулась к мужчинам, вклинилась между могучими телами зоров, ощутив себя ничтожной букашкой и собрав все силы, оттолкнула голыми руками в грудь того, кто был по моему пониманию Бреном, спиной прижимаясь к Себастиану.

Он казалось, удивился, посмотрел на мои ладони ничтожно маленькими на широкой мускулистой груди. Миг и я перехвачена, вжата в его тело, а мне довольно урчат в ухо. Еще миг и меня вырывает из его лап другая когтистая рука-лапа. На секунду в голове мелькает мысль, что меня сейчас разорвут пополам, но неожиданно рука обхватившего со спины меня зора исчезает, и я оказываюсь полностью прижата к груди Брена.

— Что вы устроили? — бурчу недовольно, чувствуя, как под ладонями растекается липкая кровь. — Нам врагов мало? Не нашли с кем подраться? Так ищите выход и деритесь там, а не устраивайте мне тут оторванные уши, — шептала я, черпая поразительную смелость в звуках своего голоса, казалось, замолчи я, прекрати этот поток словоизлияния и все опять превратится в кошмар.

Брен, не выпуская меня из объятий, уселся на пол, устроил меня на своем бедре и нежно заурчал. Рядом опустился Себастиан, заметив которого Брен предупреждающе зарычал.

— Тише! Он мой. Будешь рычать, уйду, — и я попробовала встать, но меня тут же придавили лапой к мускулистой ноге, не давая двинуться.

«Да уж. Завела великанов. Сколько же в них осталось от моих мужей?» — невольно задумалась я, разглядывая зоров. Хотелось рыдать, но слезы и паника были роскошью, которую я сейчас не могла позволить. Взгляд наткнулся на завывающую у стены Мариссиль, и я дернулась в порыве успокоить девушку, но мне не дали.

— Мариссиль, — негромко позвала я ее, — Мариссиль, — крикнула громче, видя, что она не отзывается. — Мариссиль, не плачь, все будет хорошо, — я попробовала снова вырваться из рук, но меня не пустили.

— Брен, отпусти меня, не видишь, ей нужна помощь, — попросила я, заглядывая в глаза зора — черные, бездонные, с кровавыми всполохами внутри и так непохожие на антрацитовые глаза моего сурового блондина, но он даже не шелохнулся.

— Отпусти, — попросила снова, проводя своей ладонью по его щеке. Неужели он навсегда останется таким? А Себастиан? — Я хочу ее успокоить, — пробормотала я.

Огромный палец, коснулся моей щеки, опустился по ней вниз, а потом моментально исчез во рту зора. Ошеломленную меня выпустили из рук и я, замешкавшись возле Себастиана, на негнущихся ногах пошла к девушке.

Уже устроившись возле нее и стиснув в объятиях, оглядела кошмарный ритуальный зал и удивленно выдохнула, заметив, что Джей и незнакомец застыли в неестественных позах возле алтаря. Несколько вдохов-выдохов я затаив дыхание следила за ними, присматривалась, надеясь увидеть движение, дыхание, подрагивание ресниц, да что угодно, только бы понять, что они живы. Но ничего не замечала.

Сорвавшись с места, подползла к Джею. Сил встать на ноги почему-то не было. Положила голову на грудь, прислушиваясь к дыханию и сердцебиению, но ничего не услышала. Упрямые слезы уже давно катились по щекам безудержным потоком, сдерживаемые рыдания вдруг прорвались истошным криком.

Кто-то подошел ко мне, попытался перехватить, но его откинуло так, что зал содрогнулся. Я даже не обернулась. Руки в бессильной ярости ударили по мужской груди, раз, второй. Заколотили несдержанно, отчаянно, пока обреченность не сменилась остервенелостью.

И тогда что-то произошло. Где-то внутри родился пожар. Он жег, не давая вздохнуть. Воздух стал немыслимо сухим, нестерпимо горячим, дышать стало больно и каждый вдох, расплывался по телу тягучей расплавленной смолой.

«Ну, наконец-то, девочка», — перед глазами белой дымкой завис мой дух-защитник. Потянул на себя часть этого жара и мне стало немного легче. И когда на место жара пришел озноб, что-то за моей спиной дрогнуло.

— Моя, — черные щупальца оплели мое тело, дернули, отрывая от тела Джея.

— Нет, — запротестовала я, сопротивляясь захвату, но сделать ничего не могла, лишь больше увязая во тьме.

— Да, — прошептала тьма прямо мне в ухо. — Моя с самого рождения. Думала, твои убогие муженьки справятся со мной? Или вдруг возомнила, что жалкая девчонка с нелепой защитой рода может что-то противопоставить мужчине? — рассмеялась тьма, укутывая меня в тесный кокон щупалец. — И как предусмотрительно с твоей стороны прятаться в походящем для ритуала зале, но мой все равно привлекательней.

Огромное щупальце накрыло мое лицо, лишая меня света и воздуха и погружая в вязкую черноту, дернуло куда-то вверх. И я закрыла глаза, не в силах справиться с захлестывающей безнадежностью.

Глава 44. Доблесть и коварство

Холодный камень морозил обнаженное тело, и в голову закралась мысль, что слишком много алтарей в моей жизни. И ритуалов странных, загадочных, сверхъестественных. Хотя, что может быть естественного, если из тебя бьет в потолок поток желтого обжигающего света и, разделившись на четыре изменивших цвет струи растекается в разные стороны.

«Красиво», — отрешённо думаю я, разглядывая переплетающиеся цветные потоки. Яркость красок слепит глаза, но отвести взгляд не могу — железный обруч, холодя кожу, крепко удерживает голову. Такой же твердый холод чувствуется на руках и ногах.

«Кандалы», — решаю я, вспоминая прикованную к алтарю Мариссиль.

— Ну, здравствуй, внученька, — визгливый женский голос выдергивает меня из созерцания красоты, и чьи-то острые костлявые пальцы больно впиваются мне в плечо.

Она склонила надо мной свое морщинистое лицо, и я невольно отдернулась, но крепко зафиксированные лоб, запястья и лодыжки не дают мне сделать даже малейшего движения.

— Проснулась, значит? Что ж это будет чудное воссоединение семьи, — сообщает она насмешливо. — Не нравлюсь? — ехидно комментирует, отслеживая мою реакцию на свое приближение. — Да, мне и самой не нравится эта морщинистая личина. С тех пор как моя капризная доченька посмела сбежать, лишив меня необходимой силы, я немного изменилась, но после встречи с долгожданными внучками, все снова вернется на круги свои. Я ведь так долго ждала встречи с вами, мои дорогие.

— Зачем же ждала, бабушка, можно было встретиться раньше? — ехидно спрашивает знакомый голос Лисы, и я пытаюсь повернуться на его звук, чтобы увидеть сестру.

— Да, Хрегбер говорил, что ты дерзкая и языкатая. А ведь была такой милой напуганной девочкой, когда только попала в этот мир.

— Так чего вы ждали, бабушка? — язвительно повторяет сестра, выделяя голосом это «бабушка» так, что оно звучит как оскорбление.

— Её, дорогая. Я ждала её. Твоя мать сделала все, чтобы ты родилась никчемной и слабой, а вот о младшей не побеспокоилась. Нашла-таки достойного папашу. А я ей всегда говорила, что сила тянется к силе. Зато, какая младшенькая вышла. И пусть папаша ее защитил тогда, но теперь она полностью в моей власти. Что не знала, девочка, что отцовская защита спадет сразу же, как замуж выйдешь? Но так даже лучше. Силы в тебе за это время накопилось немеряно. Магическое совершеннолетие будет ночью. Так что готовься: тебя ждут самые незабываемые часы в твоей жизни, потому что забывать их будет некому, — и довольная своей шуткой она удалилась под тихий крякающий смех.

— Ваше всемогущество, вы же сами хотели провести ритуал единения сил! — кричит ей вдогонку противный голос. В поле моего зрения появляется несостоявшийся жених, и по телу ознобом пробегает дрожь страха и брезгливости. Хочется прикрыться, заточить себя в латы, лишь бы скрыться от этого сального взора.

— Считаешь, что заслужил слово, Хрегбер? — приглушенно цедит слова старуха полные яростного предупреждения. И столько ядовитой угрозы в этом голосе, что я снова отшатываюсь, сильнее вжимаясь в холодный камень. — Оставь девочек, им нужно попрощаться, — категорично говорит она, и я облегченно выдыхаю, когда Хрегбер отходит. Пусть я не вижу этого, не слышу удаляющихся шагов, но я чувствую, как вязкие щупальца его присутствия постепенно отдаляются от меня, оставляя наедине со страхами и надеждами.

— Они ушли, — тихо звучит где-то в отдалении голос Лисы. — Ты как? — спрашивает она меня, но я молчу, что-то в голосе сестры не дает мне продолжать. — Да уж не такого воссоединения семьи я всегда ждала.

— Она и правда наша бабушка? — срывается с моих уст тревожащий душу вопрос.

— Без ДНК-теста не разобраться, — шепчет непонятную фразу сестра, а потом поясняет: — У меня всегда была только одна бабушка самая добрая, самая любимая. Она и тебя приняла без вопросов, но…, - Лиса не договорила, тихий голос прервался, а когда она вновь вернулась к разговору, звучал глухо и отстраненно. — Маминых родителей я не знала. Да, мама и не говорила о них почти никогда. Отца она не знала, а о матери обмолвилась лишь однажды: «Надеюсь, вы никогда с ней не встретитесь», — прошептала она тогда и пообещала рассказать мне все, когда я стану старше. Так что вполне может быть, что это та самая наша бабушка, с которой нам лучше не встречаться.

Лиса замолчала, а я все смотрела на свет, струящийся из меня и на потоки, сплетенные над головой в жгуты. Они шарили по потолку и отдергивались, будто наталкивались на невидимую преграду. Их не становилось больше, словно сила уже выплеснулась, но что-то удерживало ее на месте привязанной ко мне.

— Они ждут еще трех выплесков, — проговорила она, видимо заметив, куда направлен мой взгляд.

— Почему?

— Не знаю, слышала краем уха. И я нужна им чтобы их спровоцировать.

— Как? — в голове были сплошь и рядом одни вопросы. Вопросы, на которые я, наверное, не дождусь ответов, но их так много, что они то и дело вырываются наружу.

— Например, расскажу, что это я сообщила Хрегберу про то, что вы уехали в Цитадель, — призналась сестра.

— Зачем? — вопросы, мелькающие в голове, притупили эмоции, и на известие о предательстве я отреагировала отрешенно и совершенно безболезненно. Словно ждала чего-то такого от сестры. А ведь действительно ждала. С того момента как она заговорила о Себастиане.

— Да, потому что тебе всегда достается всё! Ты украла у меня сначала мать, потом бабушку. Потом мы попали в этот мир, и я вынуждена была тебя защищать, потому что обещала это своей! бабушке. Но и тут снова у тебя было все — дочь герцога, в будущем достойная жена тоже какого-то герцога, счастливая, обеспеченная жизнь. А я служанка вынужденная выносить горшки. И все бы ничего, но ты… Ты еще и защищала меня. Всегда! Даже когда едва доставала мне до колен, ты уже бросалась на мою защиту. Словно я какая-то слабая, никчемная, а ты… Ты…, - она сбилась, голос прервался, послышался всхлип, а за ним несдержанные рыдания.

Я же лежала на алтаре и молчала, радуясь тому, что привязана. Потому что не имела представления, чтобы я с ней сделала, не будь прикована к холодной каменюке — за раны Рейна, за смерть Джея, за то, что Себастиан и Брен стали зорами. И все из-за ревности глупой девчонки.

— Сначала ты волчком кинулась на спину конюха, которому я понравилась. Вцепилась зубами в его плечо, прокусив до крови. Так, что потом четыре года все мужчины в замке боялись ко мне приближаться. Потом, когда тебе исполнилось пять, тебя по приказу герцога стали наказывать за невыученные уроки, не съеденную кашу, высказанное мнение. Только знаешь, как наказывают герцогских дочерей? Через девочек служанок, к которым они привязаны. Ты была привязана только ко мне и меня приказали выпороть на заднем дворе. Ты появилась после первого удара. Вцепилась в плеть, требуя прекратить, а потом бросилась и прикрыла меня своим телом. Но тебя оттащили и крепко держали, заставляя смотреть на мои страдания. Вот только с каждым ударом ты до крови кусала свою руку и наказание прервали. А когда после твоего лечения, нас вызвал герцог, ты заявила ему, что любой след, оставленный на моем теле, приведет к следу на твоем. Думаешь, ты спасла меня тогда? Нет, ты превратила мою жизнь в сущий кошмар, потому что теперь меня боялись ударить, но издевательства никуда не ушли. Словами можно обидеть куда больше.

— Почему ты не сказала мне?

— Тебе? Мелкой пигалице? Да, что ты вообще понимала? Выдумала себе своего Славу и носилась с ним, как идиотка.

Я молчала. Почему-то в душе не было ни злости, ни ярости, ни ненависти, лишь разочарование. Равнодушное, безжизненное, отрешённое. Такое, что даже думать обо всем не хотелось.

— Думала, сбегу и в новом мире обрету счастье. И ведь обрела, но тут пришла ты… И снова у тебя все лучшее — лучшие мужчины, лучшая жизнь. Еще и любят тебя снова. За что? За что тебя любили служанки? Кухарка, прячущая для тебя самые вкусные кусочки? Стражники, что вместо того, чтобы высечь тебя, готовы были сами подставиться и прикрывали любые твои проделки? — она перечисляла, а я вспоминала лежа с закрытыми глазами. Они и правда меня любили, а я их оттолкнула после пропажи Лисы, испугалась, что все, кто мне дорог пострадают.

— Я поняла тебя, Лиса, — холодно сказала я, прекращая этот поток ненужных признаний. Мне бы хотелось, чтобы она так и осталась в моей памяти примером, тем образом, что я сама придумала и наделила всеми самыми лучшими качествами, той на кого я так хотела быть похожей. — Знаешь, до этого разговора по душам, я мечтала быть похожей на тебя: сильной, умной, смелой. Все то, что я делала и что ты ставишь мне в вину, я делала только потому, что верила в твои сказки и считала, что на моем месте моя доблестная Лиса поступила бы так же: защитила меня, прикрыла бы собой, отдала бы последний кусочек, — улыбнулась грустно. — Но это уже не имеет значения, а через несколько часов вообще потеряет какой-либо смысл. Я не злюсь на тебя, Лиса. И прощаю все твои поступки, но забудь, что ты моя сестра. Для меня моя любимая няня исчезла из замка и больше не находилась.

Я устало закрыла глаза, не буду ни о чем думать. Если мои мужчины живы, они меня спасут, а если погибли, то я что-нибудь обязательно придумаю, чтобы сорвать планы бабули. Ждут они еще трех выплесков? Значит, лопну, но силу больше не выпущу.

Разузнать бы побольше о планах и о самой бабуле. И о маме. Почему она сбежала? Хотя, если ее хотели принести в жертву как Мариссиль, то я бы тоже сбежала. А отец? Каким он был мой отец?

«Мне бы хотелось верить, что самым лучшим», — донесся до меня ментальный голос Славы.

Глава 45. Сражение

«И долго ты будешь лежать, девочка? Думаешь, мужьям в таком виде больше понравишься? Или ты не их ждешь? Я чего-то не знаю и четырех тебе теперь недостаточно?» — язвительно вывалил на растерянную этим тоном меня Слава, так что я забыла все вопросы и сожаления.

«А что я могу сделать?», — мысленно огрызнулась я.

«И сколько я могу тебе повторять, девочка? Мысли материальны. Просто пожелай. У тебя достаточно сил, чтобы освободиться. Только сначала сопли подбери!», — буркнул он, заставляя меня недоуменно оглядеться в поисках этих самых соплей. — «Магию свою верни, нечего своим потоком ненужный тебе купол напитывать! Втяни ее обратно в себя».

Закрыв глаза, попыталась представить, как бьющий из моей груди свет медленно возвращается обратно, меняя направленность потока. Что-то пошло не так и поток не медленно влился в меня, а безудержно хлынул, подбрасывая вверх и выгибая мое тело под звон опавших кандалов.

«Ну, можно и так», — ошарашенно пробормотал Слава, когда меня отбросило обратно на алтарь.

Встала с алтаря я уже свободная, полностью одетая в удобный костюм и целиком довольная жизнью: с такими силами мне никакая бабуля не страшна!

«Ты, давай, не взлетай слишком высоко, девочка. Ты, конечно, сильна и могущественна, только у этой стервы Астерии опыт ни одной сотни лет и ни одна выпитая сила. А ты всего лишь девчонка с неизвестным ей даром, который делает тебя вдвойне желанней для нее», — осадил меня Слава, тараном пройдясь по моему раздутому самомнению.

«Астерия», — эхом в голове отозвалось имя бабули. Уж не та ли это победительница темного бога Крейга? Но ведь Астерия была магом света, а не эфири. Или это очередное искажение истории?

Размышляя, осматривалась по сторонам, пока взгляд не наткнулся на Лису. Подошла и легким движением руки освободила сестру.

— Только молчи, а то оставлю здесь, — шепотом предупредила, надеясь грозным взглядом передать всю силу моей решительности.

Та молча кивнула и встала за моей спиной, поправляя разорванное платье.

«Ну, вот, а говорила я счастливая. Ей вот платье оставили», — пронеслась в голове нелепая обида, заставляя ухмыльнуться.

«Нам налево», — пробурчал в голове Слава и тенью скользнул впереди меня, указывая путь.

Заспешила за ним, приказав жестом сестре держать рот на замке.

Пара поворотов и до нас долетел лязг оружия, приглушенные вздохи и громкие глухие удары.

«Жди здесь, я посмотрю», — и дух спешно скрылся за поворотом.

Я замерла и, отрешившись от взволнованного дыхания Лисы за спиной, прислушалась к шуму битвы. Неожиданно в одном из стонов распознала голос Рейндала и сердце оборвалось, ухнуло в пятки, содрогаясь в пароксизме страха.

— Жди тут, — не оборачиваясь, кинула сестре и, стараясь двигаться беззвучно, поспешила на шум.

Пара поворотов коридорами, что больше напоминали катакомбы замка, и я замерла на пороге огромного величественного зала. Неслышно притаилась за приоткрытой дверью, окидывая взглядом представшую картину, от которой меня отделял пролет в несколько ступенек. То, что я находилась на небольшом возвышении, позволяло мне видеть всю картину целиком. И она меня поражала. Потому что совершенно незнакомые мне люди схлестнулись с зорами, контролируемыми старухой.

Приглядевшись, выхватила несколько знакомых лиц: один из старейших, несколько воинов-керсов, кажется, муж Лисы и еще один из мужчин с удивительной улыбкой Теи, десяток мужчин в черной форме, похожей на легендарную форму отряда Теней. Где-то в гуще сражений мелькал белой дымкой Слава, удивляя меня тем, что наносит раны одной рукой, светом выжигая огромные разъедающие дыры в зорах. А потом наткнулась взглядом на Рейна и больше ничего не замечала. Немного заторможенные, смазанные движения кричали о том, что муж все еще не пришел в себя после ранения, но все равно он был здесь.

Услышав громкий пронзительный крик, отвела взгляд от мужа и заметила, что зоры пополнились монстром. Быстро сглотнула, зажимая рот рукой и подавляя неосознанный вскрик. Численность мужчин и так была незначительна по сравнению с зорами, а теперь с монстром их просто теснили в сторону от трона, на котором восседала старуха.

Внезапно, что-то вспыхнуло справа от меня, и из прорыва неожиданно вышла Мариссиль, которую сразу же задвинул за спину черноволосый незнакомец, парочка зоров и Джей. Живой! И абсолютно здоровый! Он превратился в живой огненный поток и тут же вступил в сражение.

Повинуясь кивку незнакомца, девушка отступила и спряталась за уступом. А мужчина, окутав себя вязкой тьмой, влился в бой, разя всех встречных зоров.

Но как бы отчаянно не сражались мужчины, численное превосходство было у зоров и на одного стража приходился десяток монстров.

«Думай, Мири, думай», — прошептала я себе, пытаясь разобраться, что я могу сделать для мужчин. А ничего не могу, потому что вклинься я в сражение и меня либо растопчут и раздавят, либо оттащат обратно на алтарь и принесут в жертву нерадивой бабке.

Если бабка Астерия, а монстр маг принявший силу Крейга, то их силы подобны богам. А что делает людей способными победить богов? Какой-нибудь артефакт. Что там было в этой сказке такого, с помощью чего Астерия сразила Крейга? В голове как назло всплывали рассказанные Лисой сказки про меч-кладенец, иглу в яйце и всякую подобную чушь, но вспомнить полностью миф не получалось. А ведь я точно знаю!

Перевела взгляд на старуху и вздрогнула, разглядев ее лицо. Она наслаждалась. Впитывала с радостной улыбкой каждый болезненный стон, вдыхала, облизываясь, запах крови, а глаза были полны предвкушения.

— Хрегбер, мужей малышки не убивай. При виде их страданий она будет значительно сговорчивее, — прошептала она, но ее шепот усиленный магически заставил вздрогнуть и зоров, и стражей. Лишь на лице Джея сверкнула при этих словах легкая улыбка. Он кинул взгляд на одного из зоров и кивнул.

Глава 46. Желания

Отстранилась от этой странной картины, если я сейчас что-то не придумаю, то уже ничем не смогу помочь. В том зале над Мариссиль парил восьмигранный кристалл, в этом не наблюдалось ничего похожего, но глаза вновь и вновь возвращались к уступу, за которым пряталась девушка. Что-то не давало покоя, требовало обратить внимание на какое-то несоответствие. И я медленно шарила глаза по залу, отыскивая это самое несоответствие.

И когда слева от себя увидела почти такой же уступ, больше похожий на разрушенный постамент, чем на просто выпирающий из земли камень, как тот справа от меня, чуть не присвистнула от догадки. Это не просто зал. Это единый храм Виндриджа и Аэры. По крайней мере, очень похожий на те изображения, что я однажды видела в книге. Слева статуя Виндриджа, справа Аэры, а посредине, там, где сейчас стоит на постаменте трон старухи, была статуя Крейга. Третьего из богов. И именно в этом зале пред статуями Аэры и Виндриджа его повергла Астерия.

Взгляд вернулся к старухе и принялся шарить по трону. Неужели, нет никакой, даже малюсенькой подсказки как ее одолеть?

Старуха щёлкнула пальцами и послушные ее жесту зоры остановились. Что-то упало с характерным металлическим лязгом. Я обернулась и заметила, как загнанных в угол мужчин, отрезало от зоров металлической решеткой.

— Попались, красавчики. У меня однозначно теперь станет больше зоров. Но сперва я развлекусь с некоторыми из вас, — и, заметив, что мужчины не сдаются, пытаясь вырваться, торжествующе усмехнулась. — Можете не пытаться, эта магическая решетка заколдована Аэрой чтобы удержать бога, и уж точно удержит горстку жалких стражей.

Она встала с трона и направилась к притихшим зорам, а я смотрела на сверкнувшую на спинке трона небольшую почти незаметную восьмиугольную звезду.

«Рилд», — мелькнула в голове догадка, и словно я открыла нужную дверцу, в голове сразу же вспыхнуло все, что я знала об этой маленькой звездочке.

Трусливо озираясь, прячась в тени у стен, по небольшому карнизу, окружающему зал, я стремительно и максимально бесшумно двинулась к трону. В какой-то момент из-под моей ноги соскользнул камешек и жених-монстр, бросил взгляд в мою сторону, но закрывая меня, выросла светлая тень Славы.

И привлекая к себе внимание зоров, заскользила по залу, а я еще быстрее двинулась к цели. Они выросли рядом, прикрывая широкими спинами монстров. На миг опешив, растерялась, задержала дыхание, ожидая нападение, но два зора лишь грустно покачали головой, а один кивнул на трон, к которому я шла. Кивнула в ответ, утонув в зелени его глаз, и сердце екнуло в груди, узнавая. Выдохнула, отгоняя непрошеные слезы, и продолжила путь.

Прикрытая широкими спинами скользнула на трон и попыталась выковырять звезду, но та не поддавалась, лишь свой ноготь выдрала до основания.

«Вытаскивайся уже!» — выругалась ожесточенно сквозь слезы, засовывая окровавленные пальцы в рот и заглушая невольный стон боли.

Звезда сверкнула и выпала мне на руку. Один за другим стали вспыхивать лучи — желтый, оранжевый, голубой, синий, зеленый, белый, черный и кроваво-красный и ярким потоком ударили вверх, возвращаясь вниз цветным дождем.

— Что? Ты зажгла все восемь? Но в нашем мире нет такой магии! — взвилась старуха и рванула ко мне, но тут же была отброшена бьющей из звезды волной и спелёната разноцветными нитями.

Два зора встали рядом со мной, передо мной защитной стеной возвышался дух, а когда, громко проскрежетав, вверх отъехала решетка, старуха снова удивленно взвизгнула:

— Но как?

Монстр попытался двинуться, но его мгновенно оплели цветные магические плети, брошенные с разных сторон.

— Видите ли, леди. Вы может и могущественны, но мы не зря так долго воевали с льдиронами, узнали кое-какие тайны, разработали кое-какие секретики, — усмехнулся незнакомец в черном и, подчиняясь ему, все зоры замерли.

Яркий поток бьющий из меня разделился на пять частей и отыскал все пять жертв, ударив в зоров, Славу, огненного Джея и еле стоящего на ногах Рейна.

— Я не прошу вас отдать артефакт, леди. Да, и бессмысленно это, — усмехнулся, мужчина в черном, подходя ко мне. — Но позвольте представиться, Кирьен Хетингтон, друг вашего мужа, — а потом, усмехнувшись своим мыслям, добавил. — Первого.

Я же краем уха услышав имя самого могущественного мага своего мира, внимания на него не обратила, лишь завороженно следила, как от разноцветного дождя преображается мир и все живое в нем. Как на разрушенных постаментах из разбросанных камней возводятся статуи. Как с громким стоном трансформируются тела зоров, возвращая мне моих мужей.

— Брен, — с громким криком кинулась к мужу, что оказался ближе.

— Себастиан, — перетекла в следующие объятия, — Джей, Рейн, — целовала я своих мужчин, выскальзывая из одних рук, чтобы сразу же угодить в другие.

А когда заполошно бьющееся в груди сердце немного притихло, и подкосившиеся от облегчения ноги вернули свою твердость, я наткнулась глазами на немолодого красивого мужчину, стоящего передо мной со снисходительной улыбкой на губах:

— Ну, здравствуй, моя принцесса, — поздоровался он со мной.

Вырвавшись из объятий, повисла на его шее:

— Слава!

Меня закружили под легкий раскатистый смех, вынуждая подогнуть ноги.

— Всегда мечтал так сделать, девочка моя маленькая, Мирослава! — признался мужчина, останавливая наше кружение и ставя меня на ноги.

— Ты! Ты! Это ты во всем виноват! — налетела на мужчину со спины разозленная Лиса.

— И в чем я виноват, Алиса? В том, что полюбил твою мать, а она меня? Или в том, что она родилась в этом безумном мире? А может в том, что ты попала сюда?

— Ты! Если бы не ты, эта старуха никогда не нашла бы маму. Она сама сказала, что отследили ее по силе эфири. Силе, что пробудилась в ней, — ткнула она пальцем в меня, ее визгливый голос звенел в моей голове, как назойливый комар, вызывая нестерпимое желание тишины — В твоей дочери! — крикнула Лиса и замолчала, будто набрала в рот воды.

Несколько секунд сестра пробовала что-то сказать, но у нее не получалось. Лишь стояла растерянно-удивленно открывая рот, из которого не вырывалось ни звука.

— Милая, посмотри на меня, — попросил Слава. — Будь осторожнее в своих желаниях. Вот, что ты сейчас пожелала? — спросил он, а я недоуменно смотрела на то, как один за другим зоры превращаются обратно в мужчин. — Не думай, больше ни о чем, девочка. Отвлеките ее, — потребован он у кого-то.

Меня позвали, но я никого не видела, мне хотелось так много всего и сразу: чтобы исчезли прорывы и жуткие твари, чтобы стерлись границы и люди перестали быть вещами. Желаний было так много, они наскакивали одно на другое, иногда даже не успевая оформиться в мыслях, что в какой-то момент я почувствовала слабость и рухнула на руки подхватившего меня мужчины.

— Надеюсь, ты не мира во всем мире захотела, девочка, — пробормотал он, а я лишь улыбнулась: материальный он мне гораздо больше нравился.

Глава 47. Точки

Меня перехватили, но я почти не заметила. Окружающий меня мир все также стремительно терял краски, становясь блекло-серым.

— Лучик, что не так? — обеспокоенно спросил Себастиан

Слабо улыбнулась в ответ, на большее сил не хватило.

— Нужно забрать у нее рилд, похоже, он выкачивает ее магию и силы, — спокойно оповестил всех герцог Уриз.

— Или кто-то перестарался с желаниями, — пробормотал Слава, хмыкнула протестующе, не в силах ответить, но тот лишь усмехнулся: — Лучше молчи и ничего не говори. Знаю я тебя! — на такое замечание мои брови взлетели вверх, и я растерянно захлопала ресницами, пока кто-то пытался разжать мои непослушные пальцы и вытащить артефакт.

— Ой, жжется, — шипя, воскликнул Рейн, застонав от боли.

— Ничего себе, — донеслось откуда справа, а в нос ударил нестерпимый запах горелой плоти, настолько невыносимый, что меня скрутило приступом тошноты.

Кто-то принялся разгибать мои пальцы, но даже из раскрытой ладони, убрать рилд не удавалось, он, будто въелся в меня, впитываясь в кожу. На минутку в голове вспыхнула картинка, на которой я стояла величественная подобно богам, а в центре груди сияла восьмиконечная звезда. И сотни, нет, тысячи поклоняющихся мне людей, застыли в коленопреклоненной позе.

— Источник, нужно в источник, — еле слышно повторила я чьи-то слова, вспыхнувшие предупреждением в голове.

Происходящее дальше всплывало вспышками. Выныривая из темноты и пустоты, я чувствовала только одно — спешку и постоянное движение, быстрое мельтешение странных домов и необычных деревьев.

В один из моментов, когда мой зеленоглазый брюнет, склонился надо мной, и в его взгляде я разглядела опасливое напряжение, не выдержав, прошептала:

— Не бойся, все будет хорошо, — но рука, которой я хотела погладить Себастиана по щеке, безвольно дернулась, так и не сдвинувшись с места.

В какой-то момент меня снова перехватили и по стуку сердца, свойственного ему аромата, я поняла, что сейчас на руках у Джея. Закрыла глаза, представляя, что могла бы просто сбежать, не вытребовав свою ночь, и тогда герцог был бы свободен или женат на захудалой графине. Не знаю, что отразилось на моем лице, но мне в ухо шикнули:

— Даже не думай, — и я вновь уплыла в темноту.

Новый толчок и я на руках у Брендена, вжимаюсь в него сильнее, впитывая его удивительное спокойствие. Интересно, это у них от Теи такое самообладание? Познакомиться бы с ней поближе, а то все времени нет. Точно знаю, с кем знакомиться не хочу и от кого хочу жить подальше. С Каирой. Ее нужно как-то выкурить из моего дома.

— Кого собралась убить? — спрашивает Брен, пока я непонимающе всматриваюсь в его лицо. — Скажешь, когда меч наточить, — шепчет он, и я снова уплываю в гостеприимную пустоту.

— Думала, сбежать? — выдергивает меня из пустоты голос Рейна, а тело тут же пронзило непередаваемыми ощущениями промозглого озноба от холодной воды, настолько яркими, что я, дернувшись, чуть не выскочила из удерживающих меня рук мужа. — Не обольщайся, я тебя не отпущу, — хмыкает он, и еще сильнее погружает меня в воду.

— Получилось! — кричит кто-то, и я не узнаю голос, столько в нем перемещалось боли и надежды.

Меня сотрясают надрывные рыдания, колотит от пронизывающего до дрожи холода, выгибает на руках мужа, будто где-то убрали преграждающий камень на реке и теперь сдерживаемые эмоции хлынули неукротимым потоком, выворачивая меня наизнанку.

— Я ее не удержу, — кричит Рейн, и меня тут же подхватывает еще пара рук, а потом еще и еще. И от этих рук так неизбывно тепло, так благостно умиротворенно, что я вновь падаю в успокоительную темноту, но теперь в ней нет пустоты. Она живая, полная непостижимых образов и таинственных слов:

— Ты справилась, девочка. Я не ошиблась в тебе, — а я лишь устало отмахнулась от этого женского голоса: — Спи, а я расскажу тебе сказку об ошибках и предательствах. Много-много тысячелетий назад на заре времен, когда Аймр был пустым миром, он достался одной молодой и глупой созидательнице Аэре. Наслушавшись про войны и рабство, про то, как непримиримы расы по отношению к друг другу, она решила, что в ее мире не будет таких различий и населила его всего одной расой, подарив мужчинам силу света, а женщинам силу эфира, чтобы усиливать этот самый свет. Но детям ее не сиделось спокойно и в какой-то момент случилось то, чего так хотела избежать юная богиня. Война. И оружием в войне стали женщины. Мужчины, воюя между собой, подпитывали себя силами эфири, а потом выбрасывали пустых женщин на улицу.

И разозлилась богиня и согласилась на предложение взрослого бога Крейга разделить с ним мир, но условие по поводу расы все равно поставила. Так в этом мире стало три силы: свет, тьма — у мужчин и эфир — у женщин. Несколько веков прошли в идиллической тишине, и Аэра не могла нарадоваться, изредка заглядывая в свой мир. Пока Виндридж — молодой бог-завоеватель не открыл юной богини глаза на темные ритуалы с жертвами-эфири, проводимые как светлыми, так и темными мужчинами. Чтобы помочь привел Виндридж в мир и своих детей — магов четырех стихий. Вспыхнула новая кровопролитная война, в которой самыми пострадавшими опять-таки оказались женщины. А когда маги нашли новый ритуал объединения стихий, и дополнили его светом и тьмой, через жертву эфири, женщины превратились в вожделенный трофей. Но больше всего разгневал богиню Крейг, что, не смирившись с присутствием в жизни Аэры Виндриджа, научил темных проводить ритуалы с еще нарождёнными детьми.

Отделила тогда Аэра, часть своего первоначального мира и поставила во главе его женщин, и свою верховную жрицу Астерию. Но жрица давно уже вступила в связь с Крейгом, слишком хотелось женщине вечно оставаться молодой. И когда однажды, разъяренный очередной ссорой с Аэрой, он спустился к Астерии, то, не сдержавшись, рассказал про приготовленный для богини подарок — рилд, способный защитить ее детей и ее мир. Что придумала Астерия, никто не знает и вряд ли когда-то узнает, но рилд у спящего Крейга она отобрала. И то, что было сотворено для защиты мира, стало его погибелью. С помощью рилда Астерия низвергла Крейга и заточила в ловушку Виндриджа и Аэру, вычерпала их силы, уничтожила храмы и источники. Из последних сил Виндрилдж защитил своих детей, выстроив цитадель и накрыв ее защитным куполом.

Вливающийся в уши, словно музыка голос замолчал, выдерживая паузу:

— Ты спишь, девочка? Не спи. Это уже конец истории. Как бы это ни было странно, но именно темный мир Астерии завоевать не удалось. Как ни старалась она, не пыталась, но темные так и не приняли ни ее, ни ее силу. А еще победив Крейга, на его земле она теряла власть, становясь слабой и беззащитной эфири. И тогда Астерия соблазнила властью одного темного мага и передала ему часть силы Крейга, но даже такое могущество не позволило им покорить земли темного бога. Как и земли Виндриджа они остались недоступны. Но жрица нашла лазейку и через подосланных девиц и их дочерей, стала лишать сил мужчин. Темные сразу пресекли это, начав запечатывать силу девочек. А вот стихийники поняли не сразу, а лишь когда в приступе ярости лишились всех своих женщин.

И снова богиня была зла на своих детей и решила она бросить мир на произвол, ведь все равно ничем существенным помочь не могла. И собрав остатки сил, Аэра ввела искажения, и теперь пересекая границу мира Астерии, мужчины принимали вид зоров, а женщины становились бесплодными. Мир умирал. Детей рождалось все меньше, Астерия теснила Варяни, захватывая их земли, и лишь на землях темного бога царил относительный мир и покой.

Но сорок лет назад, плачущая девочка, только вступившая в рассвет, выдернула богиню из многовекового сна. Она просила о милости, о том, чтобы Аэра посмотрела на деяния рук детей своих. Лишенная силы богиня, бросила взор на свой умирающий мир и ужаснулась. Но помочь могла только немногим. И среди них, той одной плачущей девочке. Чтобы спасти ее Аэра переправила ее в закрытый мир, где магия в ней постепенно бы накапливалась и со всей силой передалась детям. Катейра же обессиленной попав в закрытый мир, почти сразу вышла замуж и родила девочку, в которой силы было совсем немного. Аэра погрустила о том, что мир с помощью Катейры не спасти, принялась за других. Вымотанная постоянно срывающимися планами спасения мира богиня даже забыла о Катейре на земле, пока так же отчаянно не воззвала о помощи другая девушка. Ты, Мири. А теперь спи. Не нужно больше вопросов, ты спасла этот мир, девочка. Освободила сразу трех богов из многовекового плена. Я слышала все твои желания, и исполню их. Но и для тебя у меня будет подарок и не один.

Женский смех звонким колокольчиком прозвенел в моих ушах, и я открыла глаза, чтобы столкнуться с обеспокоенными взглядами — зеленых, синих, черных, серых и карих глаз.

— Ну, слава богу, очнулась, девочка, — пробормотал Слава.

— Богине, — машинально поправила я и, глядя на недоуменные взгляды, добавила: — Меня вернула Аэра.

Заметив удивление и неверие в глазах мужчин, рассказала свой сон.

— Что ж, наверное, мне стоит кое-чем дополнить твой рассказ, — после недолгого молчания начал Слава. — Катейра, Катя, она не просто так вышла замуж так быстро. Она откуда-то догадалась о планах богини и не хотела, чтобы ее ребенок спасал мир. Мы познакомились, когда Алисе было пять. И с первого взгляда полюбили друг друга, но Катя всячески избегала наших отношений, не давая мне ни единого шанса, а я оставался рядом, став незаменимым. И когда умер отец Алисы, я просто был рядом. Когда неожиданно Катя забеременела, я узнал всю эту историю. С того момента, я ни дня не спал спокойно мечтая придумать как защитить тебя и тебе помочь. Будучи потомственным ведьмаком, я знал многое, но этого все равно было недостаточно. Я сделал для вас с Алисой амулеты и надел на твою шею. Алиса же свой просто отшвырнула, отказавшись носить. Однажды по дороге домой мы с Катей попали в аварию. Когда же добрались, пропали так, будто вас никогда и не существовало на этой земле. Даже няня не помнила о вашем существовании, только мы с Катей знали, что вас забрали на Аймр. Еще до твоего рождения я нашел ритуал родительского благословления. После твоего исчезновения я, не задумываясь, провел его. А Катя… Она решила, что я смогу тебя защитить и подарила свое материнское благословение Алисе.

— Как думаешь, она жива?

— Нет, малышка. Только самопожертвование любящей матери или отца способно создать такую сильную защиту.

— Но ты остался со мной?

— Я тоже умер, — хмыкнул Слава, — но благодаря медальону мой дух остался привязанный к тебе, а когда Алиса сняла с тебя медальон по наущению Хрегбера, я уже был вплетен в твою ауру, и разделить нас было невозможно.

— Поэтому я всегда ощущала себя излишне смелой, знала, что рядом есть кто-то, кто не позволит случиться со мной страшному.

— Нужно было тебе не показываться, а то не будь я духом вмиг бы посидел.

— Но ты не показывался все эти годы.

— Хрегбер дал Алисе артефакт, лишающий меня сил, и та спрятала его среди своих вещей, а ты с ними не расставалась.

— Но если у Алисы было материнское благословение, то почему с ней случались неприятности?

— Малышка, материнское благословение намного сильнее отцовского, потому что любовь матери крепче, она выстрадана тяготами беременности и бессонными ночами, так что никаких несчастий с твоей сестрой произойти не могло. И лишь тогда, когда она добровольно передала свою жизнь в руки мужчине, защита ослабла. Она есть даже сейчас, незримая, неосязаемая, но если ты решишься наказать Алису, помни, что с ней рядом стоит твоя мать и своей душой закрывает ее от неприятностей.

Кивнула, принимая все сказанное к сведению:

— Хочу домой, — пробормотала я, удобнее устраиваясь на подушке.

— А мы уже дома, лучик, — улыбнулся мне Себастиан.

Улыбнулась в ответ:

— И правда дома, — схватила лежащую рядом руку Брена, подтянула ее вместо подушки под ухо и блаженно закрыла глаза.

Эпилог

8 лет спустя

— Мама, мама, смотри, как я умею! — кричит рыжеволосая малышка, а я стойко держу глаза открытыми и лишь руки Себастиана, прижимающие меня к своей груди не дают мне добежать до этой несносной девчонки и стянуть ее со спины берга, на которой она балансирует. Вот она стремительно несется, развивая рыжими кудряшками, стоя без поддержки между крыльями самого опасного и огромного хищника, вот делает сальто вперед, вынуждая меня таки отвести глаза, и падает ему на холку под раскатистые переливы задорного смеха, и я спокойно выдыхаю: «цела!».

— Огненная акробатка, — несдержанно шипит стоящий рядом Слава, вцепившийся в перекладину забора так, что побелили костяшки, и столько в его голосе отцовской гордости и затаённых страхов, что я невольно улыбаюсь. Сама боюсь и восхищаюсь каждый день, что она со мной.

Очередной опасный прыжок и будущая герцогиня, сдержанно кивая голой поклонникам, возвращается к нам под рукоплескания публики.

— Видела? Видела? — теряет она весь свой пафос в шаге от нас и нетерпеливо притопывает ножкой.

Я лишь согласно киваю головой, не находя нужных слов и еще не совсем поняв чего мне хочется больше вспомнить про ремень, которым ее любит пугать Слава, или обнять, прижать к себе и убедиться, что все с этой егозой в порядке.

— Мама, не нужно так нервничать, мы с папой Рейном очень много тренировались, — вдумчиво глядя на меня своими синими, как горные озера, глазами, сообщает мне эта пигалица. Ах, с Рейном! Ну, что ж кому-то мало не покажется.

— Я уже переживаю за Рейна, — насмешливо шепчет мне в ухо Себастиан, пока остальные мужья перехватывают девочку обнимая и поздравляя.

— Вы, Шенрайзен Хериан, не имели права так рисковать своей жизнью, — строго говорю я, все еще не в силах унять, только начавшие отпускать сердце, страхи.

— Ну, мам, — виновато дергает подол своего платья дочь, застенчиво пряча глаза.

— Что, мам? Это твое выступление стоило мне дюжины седых волос. И это еще твои братья просто не успели добежать и обрадовать нас вестью, что они тоже так хотят, — киваю я на бегущих к нам мальчишек, которых значительно задерживает няня и младшая сестра, повиснувшая на их руках.

— Это было замечательно, герцогиня, — поздравляет эту проказницу виновник моих седых волос и, не обращая никакого внимания на мой строгий вид, кружит ее в хороводе.

— Жива? — спрашивает прямо в ухо Бренден, перехватывая в свои объятия.

— Жива, — признаюсь я, и трусь щекой о его камзол, — Вы были в курсе этого представления? Поэтому сплавили меня Себастьяну?

— Ты с ним более сдержана в эмоциях, — хмыкнул Брен и, отследив мой кровожадный взгляд, добавил, — держи тебя в объятиях я, и ты бы уже растерзала беднягу.

Пожала плечами, понимая всю справедливость подобного высказывания. Себастиан и правда, действовал на меня умиротворяюще-успокаивающе. Прячась в его руках, я всегда знала, что все будет хорошо.

— Видели? Видели? — восторженно переключилась на подошедших мальчишек Шен, пока Джей забирал их маленькую докуку и большую ответственность — малышку Эмми.

Я улыбнулась, смотря на то, как маленькие ручки, обвиваясь вокруг шеи, оцарапали антимагическим браслетом щеку отца, и появившаяся ранка почти моментально затянулась. Да, даже браслеты не в силах скрыть силу наших детей. Придется Рейну опять возиться с их усовершенствованием.

«Ну, спасибо, Аэра», — привычно потерла я шрам на ладони, при этом проявлении силы дочери.

Огненная Шенрайзен, подхватив за руки братьев, повела их к бергу — подходить к хищнику можно было только в присутствии девочки, всем остальным приближение к нему грозило быстрой смертью.

— Как ты ей позволил? — выпалила я, едва Джей оказался рядом. — Она же девочка!

— Огненная девочка с характером своей мамы. Такой лучше сейчас дать возможность набить шишки, а то мало ли что ей придет в голову в восемнадцать, — ответил этот образец терпеливого папаши, вызывая у меня желание, стукнуть его чем-нибудь тяжелым.

Выдохнула, пытаясь вернуть себе спокойствие, еще не хватало очередного выплеска силы. Но раздражают! Безумно раздражают. Почти также как тогда, когда я была беременна Шен. Вот уж действительно, стоило пройти неприятностям и сражениям, как сюрпризы посыпались, откуда не ждали: тошнота, рвота, окрещенная Славой «токсикозом» и вздорный характер, заставляющий мужей, то бежать за одеялом, потому что мне холодно у камина, то уже через секунду тушить пресловутый камин, потому что мне душно. Намучались они тогда со мной знатно, так что потом целых два года берегли меня от второй беременности.

А когда в результате получили девочку сразу с двумя силами, то и вовсе опешили от удивления. Ждали-то мы мальчика, а тут живой огненный ураган, не поймать, не удержать. И спалила бы она нам весь дом, если бы не пугающий герцог Уриз с его антимагическими браслетами.

— Мама, — требовательно протянула руки ко мне Эми, но ее тут же перехватил Себастиан.

— А папа не подойдет? — спросил он, подбрасывая вверх смеющуюся малышку.

Вернулись старшие: серьезный сероглазый Кевин, совершенно не похожий характером на своего нетерпеливого отца, и черноглазый Алистер — тут уж точно папин сын, взял от Брендена всё, собрав по крупиночке и характер, и внешность. Иногда, даже обидно было за эту его непохожесть на меня, а когда мы поняли, что он еще и превращаться в зора может по собственному желанию, то и вовсе растерялись. И чего нам теперь ждать от этого чуда? Хорошо хоть Эми не унаследовала этой особенности, хотя кто знает ей пока всего два, но она уже сильный маг воздуха с удивительным для этого мира даром целителя.

— Папочка, — влетела в спину Брендена Шен, и тот, моментально подхватил ее на руки. Единственный, кому моя взрослая дочь это позволяла. — Идем домой?

Я обернулась на мальчишек, занявших свои места на руках Рейна и Славы, и выдохнула:

— Идем! Скоро уже приедут гости.

Нужно сказать, что отец многое принес в наш мир. И если бы не он с его рассудительностью, неизвестно как справился бы император с такими потрясениями. Спавшие границы между мирами проблем не решили, а только добавили. Мужчины, превратившиеся из зоров обратно в людей, с большим трудом возвращались к жизни. Стражи, сначала ошалели от дозволенности и наличия женщин, но после десятка показательных казней, притихли. Эфири не утратили свою силу, но теперь все девочки наследовали смешанный дар и подпитывать могли только того мужчину, которого искренне любят. Впрочем, так было и раньше, но теперь даже те крохи, что мужчины раньше могли отобрать силой, передавались только при условии взаимной любви.

Рилд вытянув из меня всю силу и выпустив ее через источник в мир, лишил меня магии эфири, но я не расстраивалась, училась отцовской магии ведьм, не имеющей аналогов в этом мире, и была благодарна за тихий дом и семейные ужины. И даже за метку на ладони в виде восьмиконечной звезды.

Дом… Брен и Джей спорили до хрипоты, решая, где мы будем жить, но все решила герцогиня, ясно дав понять будущим отцам, что без помощи лекаря им не обойтись, и мы приобрели особняк недалеко от столицы. Император, прознав от младшего брата про нас, после короткой беседы пригласил мужей на службу, и я узнала, что все сказанное про Себастиана Лисой, о том, что он самый опасный из мужчин их мира, было правдой. Не зря же он за пару лет добился статуса главнокомандующего действующей армией.

Рейн… Именно ему мы были обязаны, если не победой, то значительной задержкой Астерии в том сражении. Страшно подумать, чтобы было, если бы он не встревожился нашим долгим отсутствием и не подговорил отряд теней, старейшего Гриффита и всех кто отказался поблизости нырнуть в новый прорыв на наши поиски. А позже он нас всех удивил тем, что решил отказаться от военной карьеры, и с упоением принялся возиться с артефактами, создавая поистине удивительные вещи. Мы все втайне посмеивались, понимая его желание быть первым и единственным в своем роде.

Брен несколько лет разрывался между обязанностями в клане и семье, но мы победили, и совместными уговорами отправили его под командование Кира. Отправить, то отправили, но император перехватил мужа, едва тот вошел во дворец. Теперь Брен его правая рука и первый советник.

Джей, так и остался в рядах отряда Теней, хотя отряду пришлось полностью переформироваться, ведь льдироны исчезли вместе с границами и зорами, но разгадка преступлений и тайн все же остались основной задачей отряда, как и поиск, и восстановление магических источников.

Через пару недель после того как мы обрели дом на нашем пороге нежданно-негаданно объявились Мариссиль и Ирджини. Не захотев больше жить с матерью и остальными эфири, они пришли ко мне, а я не смогла выгнать девчонок. Мариссиль через пару месяцев вышла замуж за Кирьенира и переехала во дворец, а вот Ирджини осталась с нами. За это время девочка сильно привязалась к моему отцу.

Стоит ли говорит, что материализованный Слава в моем желании был молодым и красивым? Он с радостью учился жизни в новом мире сам и помогал нам, щедро делясь с нами такой новой для нас отцовской любовью. И вот уже несколько лет я замечаю совсем не детские взгляды Ирджини и гадаю, убедит ли его девочка, что уже давно выросла или так и останется для него «малышкой Джинни».

Лиса. Как бы то ни было, но с сестрой мы почти не общались. Неприглядная правда встала стеной между нами, не позволяя стать ближе. Нет, я не злилась и давно уже простила ее. Первое время несколько раз пыталась пожелать, чтобы к ней вернулся голос, но все было насмарку. А потом Слава пресек попытки, сказав, что я либо ее еще не простила и поэтому не могу желать этого от чистого сердца, а это необходимый атрибут для его исполнения, либо, загадывая желание, поставила условие и теперь, пока оно не выполнится, голос не вернется. Я долго размышляла над этим, но так и не смогла решить, в чем же загвоздка.

Все решил случай. В тот день мы с Бреном приехали в долину керсов. Мужчины обсуждали стройку новых семейных домов. И вдруг все услышали крик:

— Осторожно, — и Лиса сбила с ног своего мужа Рафрика. Следом упала балка, а за ней и остальная часть конструкции, придавив им ноги. — Как ты? — обеспокоенно спрашивала сестра, пока мужчины освобождали их из-под завала, а потом, стукнув его кулаками в грудь, добавила обиженно: — Дурак, я люблю тебя.

Брен инстинктивно сжавший меня в объятиях, лишь довольно хмыкнул:

— Узнаю свою девочку! Наверняка приказала молчать пока не будет необходимости сказать что-то важное.

Я лишь улыбнулась. Ни опровергнуть, ни тем более подтвердить его слов я не могла.

— Не передумала еще, малышка? — спросил Слава, намекая на наш извечный спор о количестве мужей, и я, прижав голову к его груди, глядя на толпу, собирающуюся за праздничным столом, покачала головой:

— Нет. Как же я могу отказаться хоть от одного? Они мне все нужны.

— Да уж. Никогда не думал, что у моей дочери будет гарем, но я даже этому рад. Теперь, когда ваши ссоры не сжигают внутренности дома и не заливают потолки, стало немного скучно.

— Тебе мало проблем? Так, посмотри на Ирджини, — намекнула я своему недогадливому отцу. Хотя называть папой мужчину, что внешне выглядел ровесником моих мужей, у меня никак не получалось.

— С днем рожденья, тебя! С днем рожденья, тебя! — запела Ирджини, внося торт с 8 свечами и ставя его перед именинницей, которая тут же взмахом руки задула свечи и зажгла снова на радость мелким.

«Сейчас начнется!», — беспомощно закатила я глаза:

— Знаешь, я благодарна всему тому, что привело меня сегодня сюда. Если бы не сумасшедшая бабка, ни Хрегбер, ни их коварные происки, я бы никогда не смогла понять, что счастлива сейчас, видя улыбки своих родных.

— И скоро этих улыбок станет больше, — он положил руку мне на едва заметный, но уже усердно толкающийся живот и охнул, получив ощутимым удар в ладонь. — Ты так же сражалась за свою жизнь в животе у матери, — глухо выдохнув мне в макушку, признал Слава.

— И все-таки странно, что я, будучи нелюбимой дочерью, была отчаянно уверена в том, что меня есть, кому защитить. А еще каждый раз, когда Лиса рассказывала мне сказку, мне казалось, что кто-то нежно рукой, гладит меня по голове. Вы были с нами, оставались рядом.

— Мы любили тебя, малышка, с самого первого момента, как узнали о твоем существовании. И если есть что-то неизменное в этой жизни, то это родительская любовь к детям, она способна преодолеть время, миры и все ненастья. А впрочем, что мне тебе об этом говорить? Ты и сама это знаешь.

— Знаю, — шепчу я, уклоняясь от пролетевшего мимо куска торта.

— Доставка от Эми, — смеется Слава, стирая размазанный крем с камзола, и облизывая пальцы. — Вкусно, малышка Джинни!

И только воспитание этой самой малышки спасает его от очередной «доставки», а я, смотря на медленно затихающую бурю в глазах Ирджини, смеюсь, предвкушая так необходимое отцу веселье.