Лорд из города Теней бесплатное чтение

Оливия Штерн
Лорд из города Теней

Пролог

– Как думаешь, кого из наших выберут?

Слабый голосок Рут дрожал. Она выпалила этот вопрос и закашлялась, а я подумала, что не выберут ни ее, ни меня. Ее – потому что болеет, да и девочки слышали, как лекарь, неведомо каким чудом занесенный в пансион Святой Матильды, говорил матушке, что недолго уже осталось, вряд ли осень переживет. Меня же – оттого, что ни один наниматель в здравом уме не позовет на работу темную ведьму.

Конечно, об этом никогда не говорили вслух, да и ведьмой никто в лицо не называл. Было принято вот так: «обладательница магического дара темного спектра». Но сути это не меняло. Темный спектр был слишком близок Теням, и уже только за это таких, как я, в народе не любили, подозревая во всех возможных и невозможных грехах. Блестящая карьера полагалась только обладательницам дара светлого спектра, ну а темной ведьме после выпуска из пансиона только и оставалось, что ютиться где-то на окраине города или в лесной глуши. Единственное, чем темная могла прилично заработать, так это запечатыванием нор, которые прокладывали Тени и которые нарушали стабильность материи.

Занятие это было крайне рискованное. Можно нарваться на ловушку или даже на живую Тень. Светлые маги этим не занимались, светлых было жалко, темных же – ни капельки. Ну и что, что Тень сложно убить? Ну и что, что даже полумертвая Тень может выпустить вполне реального фантома, способного тебя задушить? Туда вам, темным, и дорога! Не просто так дар темного спектра близок к оттенку той магии, которой владеют ненавистные твари, пришедшие, чтобы погубить наши земли.

Впрочем, в последнее время все меньше и меньше Теней выходило за пределы скрытых городов. Следовательно, все меньше темных магов требовалось для запечатывания нор и, соответственно, для молоденькой ведьмы вроде меня шансы на заработок были практически сведены к нулю.

Я покосилась на Рут, затем перевела взгляд на темную воду под ногами.

Мы стояли посреди хлипкого мостка через ручей. Я бросала в него оранжевые ягоды рябины, обрывая их с кисти. Изо рта вместе с дыханием вырывался пар. Солнце садилось за холм, окрашивая порыжевшую и побитую заморозками траву, и совсем чуть-чуть окрашивало розовым совершенно бледное лицо Рут.

– Не думаю, что выберут кого-то из нас двоих, – нехотя ответила я, – им наверняка нужен кто-то с даром самого светлого спектра. А мы с тобой темноваты для хорошо оплачиваемых дел.

Я никогда не сказала бы Рут о том, что о ней говорили в коридорах пансиона. Она была доброй и милой и совершенно беспомощной перед своей болезнью, как годовалый малыш беспомощен перед бешеным псом. Ее хотелось поддержать чем угодно, пусть даже сладкой ложью, и я отчаянно взвалила на себя эту ношу, каждое утро убеждая Рут в том, что она выглядит лучше, чем вчера. Может, это так и было на самом деле, только вот это «лучше» походило на призрачный свет, что струится из-за той завесы, что разделяет «здесь» и «вечно».

Порыв ветра всколыхнул травы рыжеватой степи, невесомо толкнул в грудь. Я плотнее запахнула плащ и вновь посмотрела на темную блестящую воду под мостиком. Течение здесь было медленным и казалось, что мутная вода застыла, словно серое стекло.

– Вообще-то, я пришла за тобой, – снова подала голос Рут, – матушка сказала, что граф Уимбер приказал явиться всем.

Я пожала плечами.

– Зачем? Наверняка там Миирин и Шейла. Вот из них кого-нибудь и выберут.

Я задумалась. Названное Рут имя показалось знакомым. Хоть мы и жили в уединении, но кое-какие слухи все же достигали нашего пансиона для благородных и одаренных магией сирот. Граф Уимбер, говорите? Кое-что я читала в газетах, которые бессовестно воровала у матушки. Время от времени на пожелтевших и порядком измятых страницах мелькало это имя. Лесли Уимбер возглавлял ни много ни мало ведомство магического сыска. Такие птицы высокого полета не заглядывают в душные, затянутые паутиной углы. Интересно, зачем ему понадобилось явиться сюда лично?

– Ладно, пойдем посмотрим, – пробурчала я.

– Так бы сразу и сказала, – откликнулась Рут. Она взяла меня худыми пальцами за руку, и мы пошли, оставляя за спиной и ручей, и мостик, и степь, распахнувшую рыжие, с желтыми подпалинами, крылья.

Здание пансиона Святой Матильды было чем-то средним между особняком и замком. Иными словами, оно представляло собой двухэтажный с чердаком особняк, заключенный в кольцо довольно высоких, в два моих роста, стен. Кое-где они рассыпались и сквозь бреши то тут, то там проглядывали стены здания из темно-бордового кирпича. Некогда великолепные ажурные ворота так и остались навсегда распахнутыми, потому как их перекосило до такой степени, что не было возможности запереть. Впрочем, от кого запирать? Местные знали, что воровать здесь совершенно нечего, а девицы, содержащиеся в пансионе, настолько измучены недоеданием, простудами и упражнениями в магической науке, что склонить кого-нибудь из них к страсти пылкой казалось задачей невыполнимой и совершенно бессмысленной.

Шагая к парадному, я задумчиво жевала остатки рябины. Это нарядное деревце росло на заднем дворе, и ягоды, как правило, не доживали до зимы, их обрывали воспитанницы еще по осени. Мысли крутились вокруг персоны графа Уимбера. Что ему здесь нужно? Неужели для себя кого-нибудь ищет? В ассистентки?

Ненароком вспомнился дагеротип из газеты, Уимбер, на фоне убитой им Тени, поставил сапог на спину твари, и даже на изображении видно, что каблук щегольской туфли провалился в черную плоть, которая как будто лохмотьями расплескалась по мостовой. Лесли Уимбер улыбался, демонстрировал ровные зубы и задорные ямочки на гладко выбритых щеках и широком подбородке. А мне дагеротип не понравился. Это было похоже на то, как будто Лесли Уимбер побывал на охоте и приказал запечатлеть себя на фоне убитого кабана. А Тень, между прочим, была разумной тварью. Даже похожей на нас. Только когда умирала, превращалась как будто бы в кучу черных лохмотьев, длинных, полупрозрачных.

Тени не были виноваты в том, что первым миром на их вечном пути оказался наш. И они совершенно не были виноваты, что те карманы реальности, которые они сооружали, могли привести к массовым провалам материи в нашем мире. Но наш король объявил их крысами и разрешил убивать. И красивый молодой Уимбер щеголял новым сюртуком на фоне убитой Тени, совершенно искренне гордясь собой, потому что надо быть очень сильным магом и очень хитрым охотником, чтобы справиться с Тенью. Они ведь Древние. Не то что люди.

– Мы не знаем, какую работу будет предлагать граф, – уже стоя на ступенях, сказала Рут. – А вдруг ему как раз нужна магесса с даром темного спектра, чтобы запечатывать норы?

– Возможно. Поглядим.

Пожав плечами, я изо всех сил навалилась на отсыревшую дверь, поднажала – и вскоре мы торопливо шагали через темноватый холл. Я зябко поежилась; иной раз мне казалось, что в пансионе еще холоднее, чем снаружи, под степными ветрами.

На подходе к главному залу, где нас зачем-то обучали танцам, царило оживление. У неплотно прикрытых дверей жалась стайка младших девочек, их лениво отгоняла воспитательница, но у нее получалось плохо, потому что она была недавней выпускницей и еще год назад ела овсянку за тем же столом, что и мы. Едва завидев нас, она энергично замахала руками, подзывая к себе и в то же время прикладывая палец к губам, призывая к тишине.

– Лора, Рут! Ну сколько можно? – сдавленным шепотом произнесла она, – его светлость не привык ждать. Лора… Ну что за вид! – Она застонала и закатила глаза. – Сколько тебе говорить, что благородные мисс должны заплетать волосы и прятать их под чепец? Да и прохладно уже… Нет, вы только посмотрите, растрепалась вся, на кого похожа!

Я улыбнулась на ее причитания, кивнула в сторону полуоткрытых дверей.

– Правда, что там сам Уимбер?

– Ну конечно! – шикнула девушка и всплеснула руками. – Уже все собрались, вас только ожидают.

– Мне кажется, могли бы и не ждать, – прошептала я, – все равно ведь светлую выберет.

– Сама не знаю, зачем он сюда пожаловал. Сколько светлых-то в Теверлине, – согласилась воспитательница. – Ну идите уже, идите! Нехорошо заставлять так долго ждать.

И подтолкнула нас к дверям. Сама дернула тяжелую и отсыревшую створку и плотно ее прикрыла за нашими спинами.

А я поняла, что начинаю краснеть, потому что все уже были в сборе и конечно же теперь уставились на нас с Рут. Все! Выпускницы, матушка-воспитательница, управляющая и, само собой, Лесли Уимбер.

Я невольно загляделась на него. В пансионе не бывает – да и просто не должно быть – таких красивых, утонченных и богатых мужчин. Иногда, конечно, случались просто богатые, которые искали себе молоденькую жену, но они не были ни молодыми, ни красивыми. Граф Уимбер был недосягаемо великолепен для всех нас. И я подумала: что плохого в том, если я капельку посмотрю на него – самую малость? В конце концов, человеку иногда просто необходимо посмотреть на что-нибудь красивое. На старинное резное бюро из черного дерева. Или на графа Уимбера, например.

Он был высоким и плечистым. Черноволосым и кареглазым. В дорогом темно-сером сюртуке с серебряным позументом. И даже со шпагой. Наверное, именно такие и нравятся девушкам: когда смотришь на Уимбера, сразу приходят на ум какие-то неправильные и совершенно порочные мысли.

Словно сквозь толстый слой ваты я услышала, как матушка-воспитательница представила нас с Рут. Уимбер высокомерно кивнул, я присела в заученном поклоне, после чего мы проследовали к прочим девушкам. Проходя мимо Уимбера, я обратила внимание, что он крутит в руках какую-то небольшую, но очень интересную штуку – она походила на небольшую коробочку, всю утыканную медными и латунными шестернями. Творение артефакторов? Тоже было бы интересно узнать, не менее интересно, чем ознакомиться с причиной пребывания графа в нашем пансионе благородных и магически одаренных сирот.

– Ну вот, ваша светлость, теперь все в сборе, – бодро отчиталась матушка.

Граф, до этого стоявший неподвижно, приветствовал нас элегантным поклоном.

– Милые мисс, – сказал он, и у меня от этого низкого, бархатного голоса мурашки по коже побежали. Нет, не бывает на свете столь совершенных мужчин! Их просто не может быть! – Я прибыл сюда, потому что одному очень важному, приближенному к короне человеку требуется гувернантка.

По рядку девушек пробежал вздох – недоверия, ожидания. А я невольно нахмурилась. Да ладно! Сам граф Уимбер приехал в приют для сироток, чтобы выбрать для кого-то гувернантку?

– Буду краток, – вновь заговорил он. Взгляд карих глаз пробежался по воспитанницам и отчего-то остановился на мне. Кажется, Уимбер не одобрял мои растрепанные волосы. Щекам вновь стало жарко. – Ехать придется на западную границу. Там одну из вас ожидает кров, достойное жалованье и ученица десяти лет, которую необходимо обучить азам магии. У девочки дар, скорее, среднего спектра. По завершении работы гувернантке дадут отличные рекомендации, что, сами понимаете, откроет ей дорогу в самые лучшие дома Теверлина…

Он умолк, задумавшись, и тут на помощь пришла матушка. Прихрамывая, она подобралась поближе к Уимберу и, привстав на цыпочки (она едва доставала ему до плеча), залопотала:

– О, ваша светлость! Вы обратились в нужное место, клянусь святой Матильдой! У нас очень много достойных воспитанниц, все из хороших семей, за редким исключением – мимолетный, но многозначительный взгляд в мою сторону. – Полагаю, любая из наших выпускниц превосходно справится с воспитанием девочки. Вы, ваша светлость, можете выбирать любую.

– Вне всяких сомнений, – сухо ответил граф, продолжая вертеть в пальцах артефакт.

Мне отчего-то стало неловко. И жаль матушку. Она так уж прыгала перед этим графом, так уж прыгала, с ее-то больной коленкой.

– Я выберу девушку, на которую укажет спектрометр, – сказал Лесли Уимбер.

– Но… из хороших семей… – пролепетала матушка, но, поймав раздраженный взгляд графа Уимбера, умолкла. Уголки губ скорбно опустились.

Я нащупала руку Рут и сжала ее. В груди рождалось непонятное предчувствие, и оно не было хорошим. Как будто в выражении лица графа – кстати, спокойном и доброжелательном – я прочла угрозу.

– Давай назад, – быстро прошептала я и потянула Рут за собой.

Но она заупрямилась, уперлась.

– Почему это? А вдруг меня выберут? А вдруг я смогу покинуть пансион до того, как…

До того, как умру. Она не сказала этого, но я поняла. И больше не трогала ее, мы остались стоять на месте, чуть сбоку от основной группы воспитанниц.

Уимбер тем временем покрутил настроечные колесики на своем артефакте – на спектрометре, как он его назвал. Затем положил его на раскрытую ладонь (гладкую, приятную на вид, лишенную грязных мозолей, к которым мы все здесь привыкли, потому что все лето рвали траву в огороде). Спектрометр, поблескивая металлическими боками, окутался сизой дымкой и стал походить на паучий кокон. Внутри то и дело проскакивала искра, и я поймала себя на том, что взгляд сам собой прилипает к мелькающим сполохам света в дымке, как будто именно сейчас там происходило нечто важное… нечто страшное.

– Пусть каждая девушка подойдет и протянет руку над спектрометром, – велел граф.

В зале медленно нарастал гул голосов; воспитанницы переговаривались все громче, вертя головами в одинаковых чепцах, словно любопытные птички. На них прикрикнула матушка, и вновь стало тихо. Я стояла и наблюдала, как девушки, одна за другой, подходили к Уимберу, протягивали вперед руку ладонью вниз, а он качал головой и повторял:

– Следующая… Нет, вы не подходите… Следующая…

Потом и Рут мелкими шажками подобралась к спектрометру. Протянула вперед руку, я видела, что пальцы у нее сильно дрожали и губы тоже дрожали, словно она вот-вот разрыдается.

– Следующая, – равнодушно произнес Уимбер.

Наверное, именно таким тоном он предлагал репортерам делать фото, когда попирал ногой убитую Тень.

– Мисс Кромби, – позвала меня матушка, и я вздрогнула.

Ощущение опасности повисло в воздухе. Где-то в глубине души мне совершенно не хотелось подходить к спектрометру, потому что я уже знала результат и он мне совершенно не нравился.

– Лора! – повысила голос матушка.

Я оторвала взгляд от пола и встретилась с взглядом Уимбера – таким тяжелым, пронизывающим до костей и совсем неласковым. Ни следа не осталось от красивого мужчины, которым хотелось любоваться, передо мной стоял совершенно холодный, беспринципный субъект, готовый идти по головам ради достижения собственных, пока что малопонятных мне целей.

Так, как он шел по телам убитых Теней.

– Да, матушка, – сипло ответила я.

И все-таки сделала пять шагов, разделявших меня и графа Уимбера. И протянула вперед руку ладонью вниз. Затаив дыхание, наблюдала, как искрящаяся дымка вокруг спектрометра мгновенно налилась чернильной тьмой.

– Эта. Я забираю эту, – прогромыхал голос графа.

– Но… из хороших семей… – пискнула матушка.

– Я же сказал – эту! – уже не скрывая раздражения, рявкнул Уимбер.

А я все держала руку над спектрометром и пыталась сообразить, зачем девочке с даром среднего спектра нанимать гувернантку с даром спектра темного, такого темного, что оставалось одно маленькое деление шкалы до той кошмарной, густой тьмы, которой правят Тени.

Я ведь ничему толком ее не обучу, потому что структуры заклинаний каждой стадии насыщенности спектра видимы только для носителей такой же насыщенности. Девчушка не сможет работать с той магией, с которой работаю я, а я, в свою очередь, даже не увижу того, что будет делать с магической энергией она. Разве что результат увижу, а что там, внутри – непонятно.

– Как вас зовут, юная мисс? – мягко поинтересовался Лесли Уимбер.

Задумавшись, я не сразу ответила, а потому за меня ответила матушка:

– Это Лора Кромби, ваша светлость. К сожалению, не могу похвастаться ее происхождением. Но она очень ответственна и неглупа, правда, несколько рассеянна.

– Ничего, – внезапно Уимбер широко улыбнулся, – мисс Лора Кромби более чем подходит для наших целей.

Глава 1
Дорога на запад

Теперь я собирала вещи. Их было немного – две старые нательные сорочки и одно платье на смену, из уныло-серого сукна, которое напоминает зимнее небо в наших краях. В дополнение в саквояж отправилась пара теплых чулок, которые я сама и связала, и панталончики, которые подарил одной из воспитанниц богатый и старый поклонник. Пассия его, исключительно в силу особой диеты нашего пансиона, из панталончиков практически вываливалась, а потому они были подарены мне, как обладательнице более широких бедер. Завершающим штрихом явился костяной гребень, подаренный поклонником уже мне. Но тот поклонник казался мне настолько отвратительным и похожим на жабу стариком, что я не польстилась даже на перспективы стать хозяйкой собственного дома с прислугой.

Оглядевшись, я сообразила, что все уже собрано. Больше в спальне с двумя кроватями не было ничего из моих личных вещей. Белье принадлежало пансиону.

Я вздохнула и уселась поверх покрывала. Хотелось немного собраться с мыслями и попытаться понять, зачем Лесли Уимбер, убийца Теней, выбрал меня. Происходящее нравилось мне все меньше, а сам выбор гувернантки казался хорошо разыгранным представлением.

Тут дверь с тихим скрипом отворилась и в спальню заглянула Рут. Осторожно заглянула, как мышка выглядывает из норки.

Рут немного и напоминала мышку: тихая, с темными большими глазами, с тонкой темно-русой косичкой. Моя самая лучшая и самая несчастная подруга Рут.

– Собираешься? – бесцветным голосом поинтересовалась она.

Я пожала плечами. Понятное дело, что самой Рут тоже очень хотелось быть избранной, хотелось увидеть этот мир до того, как… Но не повезло. А может быть, наоборот, повезло, время покажет.

Рут бесшумно просочилась в спальню и подошла, держа руки за спиной.

– Не завидуй, – сказал я, глядя ей в глаза, – я ума не приложу, зачем для девочки с магией среднего спектра гувернантка с даром самых темных градаций серого.

– Я не завидую. Подвинься.

Она села рядом, расправила подол такого же унылого платья, как и то, что уже лежало в моем саквояже, потом вложила мне в руку медальон на тонкой цепочке.

– Забирай, Лора. Тебе он пригодится.

– Зачем?! – обомлев, я уставилась сперва на Рут, потом на медальон.

Это было простенькое серебряное украшение, маленький, с ноготь, тонкий овал с чеканным изображением святой Матильды. В королевстве ее стали почитать после того, как она пожертвовала собой, защищая одаренных девочек от Чистого короля, который всю жизнь занимался тем, что искоренял магию из крови человеческой. Искоренял системно, без особой фантазии, путем уничтожения всех к магии причастных. Матильда спасла нескольких девочек и ее убили – страшно убили. И с тех пор она стала доброй покровительницей для всех магов.

Для Рут этот простенький медальон имел особое значение. Мы все здесь были сиротами, и Рут, как и многих, подбросили к воротам пансиона. Единственной вещью, которая была на ней, оказался этот дешевый серебряный медальон. Матушка потом исследовала его и пришла к выводу, что медальон сам по себе являлся талисманом, могущим оградить Рут от магических воздействий.

Подруга помолчала, затем жалко улыбнулась.

– Я думаю, тебе пригодится. А мне он здесь не нужен.

– Но его же нашли при тебе, – напомнила я шепотом, не решаясь принять подарок. Этот медальон был единственным, что связывало несчастную Рут с ее семьей. А вдруг они бы захотели ее найти?

– Но тебе ведь лишняя защита не помешает, – сказала подруга, – мне в этих стенах ничто не угрожает. А ты уверена, что место, куда тебя забирает граф Уимбер, будет безопасным?

Я хмыкнула.

– Тебе тоже все это кажется странным, да?

– Кажется, – согласилась она и вздохнула. – Пусть тебя хранит святая Матильда и заклинание, которое вплавлено в этот кулон. И еще, Лора, обещай… – Она на миг запнулась, как будто собираясь с мыслями, затем глубоко вздохнула и добавила: – Обещай, что, если удастся хорошо устроиться, ты заберешь меня отсюда. Ну, вдруг ты успеешь и я еще повидаю этот мир? Не каменные стены с пятнами плесени, как здесь. Настоящий мир. Даже море.

– Обещаю, – без промедления согласилась я и, сжав кулон в кулаке, добавила: – Клянусь святой Матильдой, Рут, что заберу тебя отсюда. Как только смогу.

Мы крепко обнялись. Мне хотелось верить, что я сдержу данное обещание, но… Все это только слова, а магия, хоть светлая, хоть темная, совершенно не умеет исцелять – либо же эти структуры заклинаний попросту еще не изобретены. На самом деле я боялась, что, вернувшись в пансион, уже не застану здесь Рут.

Она порывисто отстранилась, даже оттолкнула меня. Глаза – большие и печальные глаза в пушистых ресницах – подозрительно блестели. Губы дрожали.

– Ну все, иди. Не будем больше прощаться. А я тебя дождусь, вот увидишь, только ты обо мне не забывай.

«Прощай», – подумала я.

Подхватила саквояж, еще раз окинула взглядом серую комнатку, которая столько лет была мне домом, и пошла прочь. Граф Уимбер, говорят, очень не любит ждать – а он меня ждал, чтобы лично сопроводить в Теверлин, где я должна была встретиться с представителем герцога ле Ферна.

Меня уже ждали во внутреннем дворике – матушка, повариха и Лесли Уимбер. Матушка, с неизменным узлом на затылке, в сером шерстяном платье, была похожа на мокрого взъерошенного воробья, жалкая и грустная, повариха – тетушка Милта – стояла, уныло глядя на носки собственных башмаков, торчащих из-под подола простой юбки. Граф Уимбер нетерпеливо прохаживался вдоль темно-синего, с перламутром, магикла обтекаемой формы, с узким и острым носом, с удлиненной кормой, проклепанной по периметру яркими медными заклепками. Окна магикла были отлиты из темного стекла с золотистой искрой, что делало невозможным рассмотреть внутреннее убранство этого огромного артефакта.

Уимбер стоял ко мне спиной, и я невольно замедлила шаг, глядя на его широкую спину, гордую посадку головы. Лесли Уимбер оставлял странное впечатление: он был невозможно красивым мужчиной, каких мы здесь, в пансионе, видели только в газетах, но отчего-то внушал мне безотчетный ужас. От мысли о том, что сейчас мне придется лететь с ним, сидя в соседних креслах, во рту моментально пересохло, а по спине побежали колкие мурашки. Еще мгновение – и я бы бросилась обратно со всех ног, совершенно не думая о последствиях, но…

– Лора! – Меня заметила матушка и порывисто шагнула навстречу.

– Мисс Кромби, – прозвучал голос Уимбера, – а вы, однако, нерасторопны. Не лучшее качество для будущей гувернантки.

– Одну минутку, ваша светлость, – вдруг оборвала его матушка, – мне нужно сказать слова напутствия моей воспитаннице.

И, схватив меня за руку, буквально оттащила в сторону. Я с удивлением молча смотрела на нее и вдруг сообразила, что матушка – та самая, которая в детстве меня порола и сажала в карцер за драки с девочками, та самая, которую я привыкла побаиваться, но все-таки уважала за отсутствие любимчиков, из молодой строгой женщины как-то незаметно превратилась в женщину изрядно побитую жизнью и, кажется, напуганную.

– Лора, – сказала она быстро и тихо, – мы не всегда ладили, но никогда я не желала тебе зла. Я узнала, куда тебя увозят… Знаешь, не такой доли я бы тебе хотела, но ничего не могу поделать. В конце концов, на твоем месте могла очутиться любая из моих девочек. Будь осторожна, поменьше болтай и береги себя, вот что я могу тебе сказать. А еще… знай, ты всегда можешь вернуться сюда. Здесь небогато, конечно, но все мы были и будем с вами честны. В золотых лабиринтах так легко заблудиться, моя девочка!

– А куда меня увозят?

– В замок герцога ле Ферна, аккурат на западной границе королевства, – шепотом сообщила она. – Говорят, ле Ферн защищает наше королевство от Диких, не дает им хозяйничать на нашей земле. Не самое лучшее место для юной девушки, но… уже ничего не поделаешь. – И вздохнула.

А я лишь плечами пожала. Конечно, слышала я кое-что о Диких племенах и об их кровавой магии, с которой так и не смогли разобраться наши специалисты. Но если герцог ле Ферн удерживает свой замок и если там живет его дочь, наверное, не все так ужасно?

– Не волнуйтесь, матушка, – взяла ее за тонкую, словно птичья лапка, руку, – я постараюсь, чтоб со мной ничего не случилось.

– Уж постарайся, – вздохнула она. – Ты хорошая девочка, Лора, добрая и чуткая, несмотря на то что твоя магия темна как ночь. Доверчивая, хоть и думаешь, что это не так. Не позволь обвести себя вокруг пальца.

И, вдруг приподнявшись на цыпочки, матушка коснулась сухими губами моего лба.

– Да благословит тебя святая Матильда.

– Спасибо, матушка.

И мне вдруг захотелось обнять эту немолодую, сухонькую и тоненькую, как тростинка, рано поседевшую женщину, но она быстро отстранилась.

– Тебе пора, – и отвернулась.

Я поймала на себе тяжелый, недовольный взгляд лорда Уимбера, помахала поварихе, которая тихонько промокала слезы платочком, и пошла к магиклу. Остановилась против Уимбера и, отважно глядя прямо в его карие глаза, сказала:

– Я готова ехать, ваша светлость.

Он с прищуром оглядел меня, буквально ощупал взглядом с головы до ног, кивнул каким-то своим мыслям и отворил дверь магикла.

– Тогда прошу. Вещи свои в ноги поставьте.

Прежде чем забраться в округлое, обтянутое коричневой кожей кресло, я с любопытством заглянула внутрь. Это был первый раз, когда меня приглашали прокатиться на настоящем магикле, раньше подобное я видела только на картинках. Я увидела овальный вырез лобового стекла, механическую панель управления, напичканную артефактами так, что даже в неработающем состоянии она светилась. Увидела руль элегантной эллиптической формы и несколько обтянутых черной кожей рычагов. Похоже, Уимбер сам поведет. Не удержавшись, все-таки бросила последний взгляд назад, туда, где оставалось мое детство. Сухари из сладких булок, которыми нас угощала Милта, много-много вечеров, проведенных у крошечного запотевшего окна, ночи, когда мы с Рут забирались друг к другу в кровать, чтобы не слишком мерзнуть, подарки на Рождество святой Матильды, мятные пряники, завернутые в хрустящую коричневую бумагу, страшилки, рассказанные шепотом, старинные книги, читать которые было так сложно… Все это оставалось здесь и, скорее всего, навсегда. А впереди меня ожидал роскошный салон магикла, пропахший новенькой кожей и дорогими духами, долгая дорога и западная граница.

– Вас еще долго ждать? – послышался за спиной недовольный голос Лесли Уимбера.

Все-таки я его боялась, сама не зная почему.

Но ведь он ничего дурного мне не должен сделать, нет?

И я скользнула внутрь. Уимбер захлопнул дверцу, сквозь коричневое лобовое стекло я видела, как он обошел магикл. Затем граф открыл другую дверь, уселся на место водителя, пощелкал переключателями на панели управления, отчего она засветилась десятками перемигивающих разноцветных огоньков.

– Летали раньше? – негромко, раздраженно, сквозь зубы… это мне.

– Нет. – Для верности я зачем-то помотала головой и поймала еще один недовольный взгляд. Снова подумала, что наверняка красотки падают в объятия Уимбера просто гроздьями, и торопливо уставилась прямо перед собой – чтобы, упаси Матильда, его светлость не подумал, что я его разглядываю.

– Пристегнитесь, – холодно обронил он, – в тоннеле, который я сейчас открою, может потряхивать.

Я торопливо пошарила сбоку, нашла мягкий ремень с крюком на конце, с трудом нашла по другую сторону кресла медную петлю.

– Ваша светлость, а долго ли лететь?

Он демонстративно достал из внутреннего кармана сюртука хронограф в серебряном с чернением корпусе, эффектно щелкнул крышкой.

– К пяти будем в Теверлине, там вы пересядете в магикл, который за вами прислал герцог ле Ферн, – последовал ответ.

К пяти… А сейчас около четырех. Час пути, просто невероятно!

А на лошадях, говорили, до Теверлина две недели.

Граф Уимбер застыл на мгновение, будто что-то вспомнил, с рассеянным видом похлопал себя по карманам, а затем извлек новенький медный медальон на крепкой медной цепочке и повернулся ко мне.

– Послушайте, мисс Кромби. Возьмите-ка этот артефакт, наденьте и не снимайте все время, пока будете в замке Ферн.

Я механически протянула руку, ощутила на ладони приятную тяжесть и прохладу металла. Думать о том, что вот именно сейчас Лесли Уимбер, гроза Теней, заставляет меня носить на шее неведомую гадость, не хотелось – но все равно думалось.

Казалось, он понял мои сомнения, натянуто улыбнулся и с деланой беспечностью махнул рукой.

– Мисс Кромби, да не смотрите на меня так! Замок Ферн – первая твердыня на пути Диких племен алишс. А в тех местах сильна магия, с которой мы не умеем – да, до сих пор так и не умеем работать. Магия крови, магия алишс, связанная с их землями… Очень легко попасть под ее влияние. Местные-то привыкли, а вы – нет. Поэтому надевайте и носите не снимая.

Звучало более чем убедительно, и я сдалась. Неуклюже продела голову сквозь цепочку и засунула медальон под платье. Прислушалась к себе – но ничего плохого не произошло.

– Потом еще спасибо мне скажете, – буркнул Уимбер, – как услышите Поющих…

– Поющих?

Он зло сверкнул глазами.

– Да. Разве не знаете? Они поют для тех, кто пал от магии в бою, и кровь бежит по мертвым венам и воины снова идут в бой. А те, кто жив, теряют волю.

Я невольно вздрогнула, представив перемолотые магическим плетением тела, поднимающиеся в бой, а Уимбер коротко посмеялся, недобро так.

– Ладно вам! Медальон носите не снимая, и Поющие вам не страшны.

Не говоря больше ни слова, граф Уимбер резко потянул на себя по очереди все рычаги, и я замерла, уставившись в переливающийся всеми цветами радуги провал перед носом магикла. Потом меня буквально вдавило в кресло, уши противно заложило, а еще через мгновение нас окружило мельтешащее цветное нечто. Оно было совершенно одинаковым, заглядывало цветными сполохами во все окна, и о том, что мы куда-то двигались, напоминала лишь дрожь корпуса да тихий гул.

– Как вы знаете, куда ехать, ваша светлость? – решившись, спросила я.

– Тоннель сам тянет магикл в нужном направлении, – помолчав, ответил Уимбер. – Мне остается лишь смотреть за управляющими артефактами и, если вдруг появится провал, вильнуть в сторону.

Его красивые руки с аккуратными полированными ногтями лежали на руле, он смотрел вперед, и мне бы помолчать, но любопытство взяло верх.

– Провалы? А я читала, что тоннели совершенно безопасны.

Я думала, что Уимбер ничего не ответит, но он внезапно заговорил, все так же не глядя на меня, а исключительно в толстое темное стекло.

– Вы забываете, что после вторжения шедов, небезызвестных вам Теней, вот уже более ста лет материя нашего мира утрачивает стабильность. После того как они построили свои города, многое изменилось, мисс Кромби, за сотню лет. Именно поэтому наш король по мере сил борется с тварями.

– Я видела, в газете, – тихо проговорила я. – Как вам удалось справиться с Тенью? Они ведь… Древние.

– Древнее нас, это точно. Но они не так неуязвимы, как об этом говорят, мисс Кромби. Сильный маг с темным спектром и с резервом приличной величины может справиться с Тенью. А если к этому добавить хитрую ловушку… Они иногда попадаются, да. Правда, все реже. Засели в своих городах и не показываются. Даже нор меньше стало. Но мир все равно теряет стабильность.

– Но как их извести, если они не выходят?

Уимбер покосился на меня. Руки все так же на руле.

– Поверьте, мисс Кромби, лучшие умы королевства работают над этой проблемой. Вероятно, сами шеды знают, как стабилизировать материю, но не хотят нам помогать.

– А как же Дикие племена? Как они справляются?

Граф пожал плечами.

– Возможно, они приносят Теням жертвы. Возможно, магия крови поддерживает материю в тех краях. Возможно, появление провалов дикари попросту принимают за проявление божественного. Они совершенно чужды нашей цивилизации, мисс Кромби. И, между прочим, мы мало что о них знаем.

Я помолчала. Никогда раньше мне не приходилось задумываться, отчего в королевстве происходят те или иные события. Время от времени до нас доходили новости о свежем провале в никуда на том месте, где побывали шеды. Порой то тут, то там вспыхивали мятежи, люди требовали извести шедов, потому что в итоге все королевство провалится непонятно куда. Король дал добро на охоту, но, понятное дело, так проблема не решится. Мне стало грустно и немного жутко. Если бы я могла хоть что-то изменить! Но я была всего лишь сиротой с магическим даром. И кстати, о даре.

– Ваша светлость, – сказала я, – вы выбрали меня. Почему? Как я буду учить девочку, которая даже не увидит структуры моих заклинаний, а я, соответственно, не увижу ее плетений?

– В вашем распоряжении будут бумага и карандаш, – с внезапной очаровательной улыбкой ответил Уимбер.

– Но среди воспитанниц были девушки с магией нейтрального спектра, – воодушевленная полученным ответом, продолжала я, – так почему же…

– Знаете, мисс Кромби, – голос графа вдруг сделался холодными и колким, как расколотый лед, – не слишком ли много вопросов? Вы бы радовались, что наконец-то выбрались из вашего заплесневелого пансиона, что сможете повидать хотя бы западные земли. Но нет, тысяча ненужных и бестолковых вопросов. Я же сказал, что вы подходите. Так какого чистого вам еще надо?

Похоже, я его разозлила, и больше говорить было особо не о чем. Поэтому остаток пути мы просидели молча. Я даже глаза прикрыла, чтобы не видеть радужного мельтешения за окнами.

И так же внезапно мы вылетели из тоннеля, прямехонько под полупрозрачный купольный навес, сквозь который почти беспрепятственно проходили лучи солнца. В окно я увидела несколько изящных скамеек, на которых сидели люди, еще пару магиклов. Но этот купол… Святая Матильда, я в жизни ничего подобного не видела! У нас ведь в пансионе были только кирпич да дерево, а здесь… Неужели магволокно?

– Прибыли, – послышался насмешливый голос Уимбера. – Пересадка, мисс Кромби.

В Теверлине светило солнце, что, впрочем, неудивительно – столица была куда южнее, чем наш пансион. Я подхватила саквояж и, стараясь нигде не зацепиться, чтобы, упаси Матильда, не поцарапать великолепные сиденья, медленно выбралась наружу. Легкий ветер приносил запах сырости и опавших листьев, но здесь, на станции, он смешивался с резкими ароматами новенькой кожи и земляного масла. Поблизости находилось двухэтажное здание с гранитной облицовкой. Это, вероятно, и была станция, сводящая тоннели в точку нашей реальности. Мне понравились высокие окна, делающие станцию похожей на кружево, сплетенное из бордовых ниток.

Рядом со станцией, под куполом, ждали отправления другие магиклы. Они напоминали цветные леденцы, яркие, блестящие, полированные. И только один из них оказался аспидно-черным, с серебряными ободками вокруг темных окон, а на носу его тускло светился алый фонарь, вплавленный в корпус. Мое сердце екнуло. Словно подтверждая мои подозрения и страхи, Уимбер кивнул, указывая на черный магикл:

– Это за вами, мисс Кромби. Идемте, не будем заставлять людей ждать.

Я неохотно поплелась за графом, с опаской поглядывая на черный магикл. Сейчас все, буквально все казалось дурным предзнаменованием, хотя Рут наверняка бы посмеялась над моими сомнениями и вспомнила один из тех зачитанных до дыр развлекательных романчиков, что мы листали по вечерам. Кажется, в одном из них молодой маг направлялся по делам службы в замок к другому темному магу, и за ним, как и положено, приехала черная-пречерная карета с кроваво-красными фонарями. А потом они долго ехали и возница то и дело останавливал карету, чтобы пометить в лесу те места, где могут быть спрятаны клады. В книге все закончилось прекрасно: злодей был повержен, красавица спасена, а главный герой, хоть и весьма потрепанный, остался жив. Жили они потом долго и счастливо. Хотелось бы верить, что «долго и счастливо» ждет и меня.

Да и глупые все эти детские страхи! Возможно, герцог ле Ферн просто любит черные магиклы. А возможно, он тоже читал тот роман и решил вот так пошутить.

Лесли Уимбер остановился рядом с магиклом и повернулся ко мне. Я осторожно посмотрела на гладко выбритый квадратный подбородок и смущенно опустила глаза.

– Ну, мисс Кромби, здесь мы с вами расстанемся, – сказал он. – Надеюсь, вы оправдаете оказанное вам доверие и обучите девочку всему, чему сможете.

Я подумала о том, как все это будет происходить – исключительно на бумаге, при помощи карандаша. И ничего не сказала, лишь кивнула и сделала книксен.

– Не снимайте тот медальон, что я вам дал, – напомнил Уимбер, – однажды он спасет вам жизнь.

Слова его звучали веско и убедительно, я еще раз кивнула.

– Благодарю, ваша светлость.

Где-то на краю поля зрения дверца черного магикла отворилась, словно приглашая. Я заметила лишь мужскую руку, огромную, в перчатке из рыжей кожи.

Что ж, выходит, мне пора двигаться дальше. Я еще раз сделала книксен и, волоча саквояж, решительно направилась к приоткрытой двери.

Внутри неожиданно оказалось светло. Панели цвета топленого молока, такая же кожа на креслах, и даже потолок обит шелком в тон. Управлял этим чудом современной артефакторики молодой мужчина настолько экзотической внешности, что я на миг застыла и, только поймав его недовольный взгляд, нырнула на свое место.

Полукровка! Это был определенно полукровка, смесь человека и дикого. Я никогда в жизни не видела этих Диких, но оливковый цвет кожи с головой выдавал примесь крови племен. Такое смугло-оливковое лицо, черные глаза, широкие брови с изломом, с узкими выбритыми вертикальными полосами у внешних уголков, острые скулы и немного вытянутый подбородок, украшенный странной бородкой, которая была заплетена в короткую косичку. Добавить к этому перебитый нос – и получается такая занятная внешность, от которой невольно теряешь дар речи.

Впрочем, я мужественно выдержала долгий изучающий взгляд, выдавила улыбку и сказала:

– Здравствуйте. Меня зовут Лора Кромби. И я… – запнулась невольно, потому что лицо полукровки не выразило ровным счетом ничего. – Я гувернантка для дочери герцога ле Ферна.

Полукровка приподнял одну бровь, все еще рассматривая меня – не нагло, скорее внимательно и чуть насмешливо. Затем повернулся к рулю и буркнул:

– Быть тебе на алтаре. Лучше бы тебе не ездить в замок Ферн.

– Простите? – оторопела я. Не хватало еще мрачных предсказаний, видений будущего и прочей ерунды.

Все же я была воспитана в хорошем пансионе, где всем воспитанницам преподавали верную картину мира. И не было там места ни предсказаниям, ни проклятиям, не подкрепленным магией. Только чистые причинно-следственные связи, только конструктивная магия всех оттенков серого.

Полукровка хмыкнул, покачал головой.

– Меня зовут Сарро, мисс. Я отвезу вас в замок.

И мне показалось, что он тихо вздохнул.

Между тем мощные руки-лопаты пощелкали переключателями, дернули рычаги и легли на руль. Перед нами снова открылся пестрящий радугами тоннель, и смотреть на него было неприятно даже сквозь затемненное стекло. Как интересно! Если этот Сарро открывал тоннель, выходит, он тоже сильный маг? Ведь только маги с большим резервом способны создавать пространственные тоннели с привязкой к месту прибытия.

Но Сарро, словно услышав мои мысли, негромко сказал:

– Тоннель создает герцог ле Ферн. Я лишь управляю и слежу, чтобы не соскользнуть, куда не надо.

Все стало на свои места. Но смотреть вперед, в скопление мельтешащих разноцветных клубков, было по-прежнему неприятно, и я с некоторой опаской, но все-таки посмотрела на водителя.

– Поболтать хотите? – просто спросил он.

– Честно говоря, была бы рада, – пробормотала я и принялась судорожно подыскивать тему для беседы.

– Вам любопытно, что это за место, куда мы едем, – утвердительно произнес мужчина.

– Любопытно. Но откуда вы знаете?

Он отвлекся от созерцания руля.

– О чем еще может хотеть услышать девушка, которая раньше нигде толком не бывала? Было бы странно, если бы вам не хотелось послушать про замок Ферн и прилегающие земли.

Я кивнула соглашаясь и добавила:

– Мне сказали, что замок – последняя королевская крепость на пути Диких… Простите…

– Ничего, – беззаботно ответил Сарро, – я понимаю, что именно вас смутило. Но я родился и вырос в замке, так что совершенно спокойно отношусь к тому, что люди думают о племенах. К тому же они на самом деле совершенно дикие. Они кочуют по степи. Они не сеют хлеб, живут исключительно тем, что отбирают у более слабых, знаете, что ухватят, то их. Уводят в рабство крестьян из других королевств. Я как-то думал, что они изготавливают золотые украшения, которыми увешаны их вожди, – но нет, даже золото они просто выменивают на рабов где-то еще западнее.

Он помолчал, задумавшись, и я ждала, затаив дыхание. Речь Сарро удивила, говорил он как вполне образованный человек. Только сложно представить такого, как Сарро, где-нибудь в академии Теверлина. Выходит, герцог его учил?

– Ле Ферн – маг с даром темного спектра, – тем временем продолжал Сарро, – и, насколько я могу в этом разобраться, с бездонным просто резервом. Говорят, когда король подарил ему земли на западе вместе с замком, там царила нищета и запустение. А когда сестра герцога умерла, он дал клятву, что сделает Ферн лучшим местом в королевстве.

– И ему это удалось? – невольно пробормотала я.

– Увидите, как прилетим, – с довольной улыбкой сообщил Сарро. – Недавно герцога посещал сам король, когда объезжал земли своих подданных. И сдается мне, его величество был неприятно удивлен увиденным.

– Отчего же неприятно? Если, как вы говорите, герцог поклялся сделать свои земли лучшими?

Сарро пожал широченными плечами.

– Так ведь зависть, мисс Кромби. Обыкновенная человеческая зависть. Когда его величество проходил мимо фонтанов с золотыми рыбками, его прямо перекосило. И это было невозможно не заметить.

– Фонтаны? – невольно переспросила я. Как-то не вязалось это с форпостом на пути Диких племен.

Сарро с лукавой улыбкой покосился на меня.

– И не только фонтаны. Еще воздушный сад, хрустальные часы. Между прочим, горячая вода в замке и магические светильники не только в замке, но и в городе Ферн.

– Это же прорва магии нужна, чтобы такое содержать! – вырвалось у меня, и я поспешно закрыла рот. – Простите за мою чрезмерную эмоциональность, но я… Я приблизительно могу подсчитать, сколько магатт уходит на все это великолепие.

Сарро вновь улыбнулся, и я подумала, что у него очень хитрая и умная улыбка. Когда-то я читала, что Дикие никогда не достигнут развития нашей цивилизации, а тут… Правда, Сарро – полукровка. Возможно, свои лучшие способности он почерпнул от своего родителя, который был человеком.

– Значит, у Оттона ле Ферна громадный и быстро пополняемый резерв, – сказал он.

Я не ответила. В голове вертелись цифры, которыми нас изрядно мучили в пансионе Святой Матильды. Отопление замка – три тысячи магатт в час. Один светильник – пятьдесят магатт, а он ведь не один. А у меня резерв десять тысяч магатт, и резерв этот считается весьма приличным, куда больше, чем у магесс, чей резерв умещается в пять тысяч. По всему выходило, что Оттон ле Ферн едва ли не самый выдающийся маг из всех, когда-либо живших в Атрании, и, если бы это было так, матушка непременно бы рассказала о нем. Но она не рассказывала.

В задумчивости я уставилась на лобовое стекло магикла – как раз в тот миг, когда тоннель раскрылся словно цветок и мы вынырнули обратно в нашу реальность, утонули в ярком свете заходящего солнца. И вокруг ничего, кроме неба.

– Прибыли, – спокойно сообщил Сарро. – Не удивляйтесь ничему, мисс. Сейчас мы выйдем на площадку, которую его светлость соорудил специально для личных магиклов. Здесь же и выходы из тоннелей закреплены, – («сто магатт в час», пискнуло в моей голове), – отсюда к утесу, на котором стоит замок, перекинут мост. Вот по нему и пойдем. Сдается мне, вы ничего подобного не видели.

– Конечно, не видела, – согласилась я, – пансион Святой Матильды – это не то место, откуда воспитанниц вывозят на экскурсии по королевству.

– Значит, вы должны быть счастливы, что наконец вырвались из пансиона, – заключил он.

– Наверное, – несмело улыбнулась в ответ.

Я не привыкла, я не знала, как это – просто улыбаться малознакомому мужчине. Но ведь Сарро… Ему, наверное, можно?

– Берегите себя, – вдруг сказал он совсем тихо, – не лезьте туда, куда не следует, и все обойдется.

И не успела понять, что именно я только что услышала, как Сарро быстро распахнул дверцу магикла и ловко выскользнул наружу. Затем так же быстро открыл и мою дверцу, протянул руку.

– Давайте багаж, мисс.

Я безмолвно отдала ему саквояж, а затем выбралась наружу.

Вжух! В лицо ударил порыв холодного ветра, растрепал волосы, подхватил полы плаща. Сердце замерло, когда я огляделась. Магикл стоял на небольшом каменном пятачке, а земля была так далеко, что голова закружилась, и я обязательно бы упала, не удержи меня Сарро за локоть.

– Ну что ж вы, – пробормотал он, – смотрите лучше на замок и на мост.

Площадка, на которой мы оказались, была рассчитана в лучшем случае на два магикла, не больше десяти шагов в поперечнике. Скорее всего, под площадкой было что-то вроде каменного стебля или очень узкого утеса, который еще и обточили со всех сторон. Создавалось впечатление, что она парит в воздухе на ветру. А дальше начинался добротный подвесной мост, он соединял площадку и утес, на котором возвышался замок Ферн. Это было удачное место для того, чтобы защищать королевство от Диких племен: с одной стороны утес плавно сходил на нет, и этот пологий склон был покрыт строениями, разлинован кривыми улочками и дорогами. С обрывистой стороны утес вдавался в море пожелтевшей травы, безбрежное, до самого горизонта. Солнце садилось, и тень замка, длинная, корявая, тянулась далеко по равнине. Мне эта тень показалась чуточку зловещей, как тень от когтистой лапы, загребающей чужие жизни. А вот замок… о, замок буквально излучал жизнерадостность. Он был новеньким, из светлого камня, изящным, как будто созданным из каменного кружева. Нарядная игрушка, не крепость.

– Не верится, что этот замок может сдерживать алишс, – поделилась я с Сарро. Конечно, могла бы и промолчать, но все-таки иногда хочется послушать чье-то мнение.

Полукровка как раз в этот миг решительно ступил на мост.

– Не отставайте, мисс. А замок… Я же говорил, что его светлость поклялся сделать это место лучшим.

– Я не понимаю, как все это может служить крепостью.

– Так ведь Барьер Погибели…

Он назвал это заклинание, а у меня в голове снова щелкнуло: «пять тысяч магатт в час».

Да откуда, побери меня чистый, у герцога такой резерв? И откуда он восстанавливается?

Больше я не задавала вопросов, а спокойно шагала вслед за Сарро, глядя в его широкую спину, затянутую в темно-серое сукно добротного сюртука. По пути отмечала про себя мелкие детали: волосы у Сарро были выбриты на висках, а по спине змеилась тонкая косичка, украшенная синими стеклянными бусинками, и еще он как будто слегка прихрамывал, но было неясно, то ли это хромота, то ли просто походка такая, то ли мост покачивается.

В голове моей крутилось, вертелось много вопросов. Будет недурственно, если я найду на них ответы, но… осторожно. Чтобы в самом деле не оказаться на алтаре, или как там Сарро сказал. Впрочем, чему я верю? Я же образованная магесса с даром темного спектра. А образованные магессы не верят во всякую чепуху, они верят в точный расчет затрат резерва, равновесие сил и красоту магических плетений.

Мост уперся в калитку в замковой стене, которую Сарро отпер ключом, добытым из кармана.

– Прошу вас, мисс Кромби.

Я прошла в гостеприимно распахнутую дверь и оказалась в ухоженном саду со старыми фруктовыми деревьями. Поскольку стояла осень, среди поблекшей листвы краснели и желтели яблоки.

– Это и есть воздушный сад?

Сарро запер калитку и остановился рядом.

– Это? Нет же, мисс. Воздушный сад – он парит в воздухе. А это просто сад. Следуйте за мной.

Еще некоторое время мы шли по аккуратной дорожке, посыпанной розоватыми камешками, и как-то незаметно подошли к черному ходу главного здания. Тут я невольно задержалась, любуясь уносящимся ввысь каменным кружевом. Кое-где каменная резьба была столь совершенной, что было сложно представить это делом рук людей.

– Идемте, – снова напомнил Сарро.

Потом был лабиринт коридоров, лестницы. Мы поднялись, по моим подсчетам, на третий этаж. И всюду высокие арочные окна, много света, много воздуха, звездчатые своды. Огромные гобелены на стенах, перемежающиеся резьбой и деревянными панелями. Даже страшно представить, сколько все это стоит. Немудрено, что король позавидовал своему вассалу. Изредка нам попадалась прислуга – опрятно одетые женщины и мужчины, и все они торопились по делам, не обращая на нас внимания.

Наконец мы остановились перед дверью, которая, судя по всему, вела в кабинет герцога.

– Подождите, – сказал мой провожатый, – сейчас герцог примет вас.

И, поставив на пол мой саквояж, приоткрыл дверь и вошел, да так быстро, что я не успела заглянуть. Впрочем, матушка всегда говорила, что любопытство есть порок, так что я попыталась сосредоточиться на том, как буду представляться герцогу ле Ферну. Но Сарро не дал мне додумать, быстро выскользнув из кабинета.

– Герцог не может вас сейчас принять, – услышала я.

– Но…

– Я отведу вас в главный холл, – сказал Сарро, – возможно, там вы встретите свою подопечную и познакомитесь.

– А мои вещи?

– А вещи я распоряжусь отнести в вашу комнату.

– Но герцог… Когда я смогу его увидеть?

– Полагаю, он вас вызовет.

Я пожала плечами. Ну что ж… Похоже, не самое удачное начало моей работы в замке Ферн, но кто знает, возможно, дальше будет лучше.

И я покорно пошла за Сарро. Мы снова преодолели некоторое количество галерей, коридоров и лестниц, затем я очутилась в огромном холле. Вокруг были резные арки, а в окнах витражи, сквозь которые струился солнечный свет и падал на каменные плиты. Интересное создавалось впечатление: плиты были из белого мрамора, а стекла витражей – всех оттенков алого. Результат очень напоминал брызги крови на полу. Странное ощущение.

В дальнем конце холла, в оконном проеме, сидела девочка. Пятнышки кроваво-красного света ложились и на ее светлое платье, но странное дело: если на полу это были кровавые брызги, то на платье алые отсветы легли россыпью гранатов и рубинов.

Завидев нас, девочка спрыгнула на пол и поспешила навстречу.

– Это Солья ле Ферн, – сказал мне Сарро, – что ж, знакомьтесь. А я распоряжусь насчет ваших вещей и ужина.

Я посмотрела на дочь герцога. Она казалась совершенно воздушным, невесомым созданием с фарфорово-бледной кожей и темно-русыми, с холодным отливом, волосами. Глаза у нее были на пол-лица, с кукольными ресницами и очень необычные, еще никогда я не видела такого густого сине-фиолетового оттенка. А все остальное острое – кончик носа, подбородок и даже, как мне показалось, уши. Впрочем, они были спрятаны под пышными локонами, так что, наверное, померещилось. Руки у девочки тоже были тоненькими, ключицы как у птички. Но, будучи худенькой, она не казалась больной, и это радовало. Я вспомнила Рут. Надо будет написать ей, спрошу потом у Сарро, как отправить письмо в пансион.

Солья ле Ферн остановилась, рассматривая меня со сдержанным любопытством.

Затем, словно ей что-то не понравилось, девочка хмыкнула и быстро отвернулась.

Определенно, не лучшее начало работы в замке Ферн.

– Здравствуй, – осторожно сказала я, – меня зовут Лора Кромби. Твой отец нанял меня, чтобы я обучила тебя магии. Я буду твоей гувернанткой. Наверняка тебе говорили, так ведь?

Она медленно повернулась ко мне, сложив руки за спиной, а затем, глядя с какой-то отчаянной яростью, процедила:

– Очень приятно. Я – Солья. И он мне не отец, хотя всем об этом рассказывает.

Глава 2
Таинственный гость

Комнату мне выделили королевскую. В пансионе Святой Матильды я и представить себе не могла, что можно жить так – спать на широкой мягкой кровати, поутру приводить себя в порядок, сидя на бархатном пуфике перед туалетным столиком, над которым прекрасной раковиной раскрывается невероятное трехстворчатое зеркало, такое чистое, что в нем видно самую маленькую родинку. Мыться не в медном тазу, стоя на полусгнивших деревянных досках в купальне, а наслаждаться теплой водой, лежа в большой фарфоровой ванне. И, кстати, не бежать в туалет, который в самом конце коридора, а всего лишь пройти сквозь обитую нежно-коричневой кожей дверь.

Кроме этого, в комнате у окна стоял стол и рядом – пара стульев темного дерева, с мягкими подушками на сиденьях, а все место у стены занимал платяной шкаф до потолка. Рядом с широким арочным окном я обнаружила еще одну дверь, как выяснилось, она вела на небольшой полукруглый балкон с видом на тот самый воздушный сад. Теперь я не сомневалась, что это было именно воздушным садом, да и сложно ошибиться, когда на уровне третьего этажа на перламутрово поблескивающих тарелках, каждая диаметром в пять шагов, плавают кусты цветущих роз, при этом перемещаясь так, чтобы, останавливаясь, каждый раз создавать новый симметричный узор. Мысленно я снова прикинула магатты, уходящие каждый час на поддержание хотя бы этой роскоши и красоты. А затем подумала: к чему столь великому магу, как герцог ле Ферн, встречаться с такой никудышной ведьмой, как я? Правда, вставал другой вопрос: зачем ему вообще понадобилась гувернантка, он мог бы обучить девочку и сам. Ну разве что их спектры магии слишком отличаются. Или герцог просто не хочет возиться с детьми. На всякий случай, все еще стоя на балконе, я потянулась сознанием к тому заклинанию, которое поддерживало сад, но тут же получила ощутимый щелчок по носу. Герцог явно не хотел, чтобы каждый встречный разбирался в его сложных плетениях. Ну и ладно.

Вернувшись в комнату, я принялась разбирать сиротливо стоящий у двери саквояж, который был принесен молчаливым парнем моих лет. С усмешкой я разложила свои немногочисленные вещи по полкам, а сменное платье повесила на деревянные плечики. Все мои пожитки не заняли и десятой части шкафа. Но, возможно, если я буду получать здесь жалованье… Я ведь буду его получать, да? Тогда, быть может, я куплю себе новое платье, о котором мечтала уже не меньше года. Платье моей мечты я увидела на одной высокопоставленной чиновнице, которая приезжала в пансион с инспекцией, оно было приятнейшего глубокого зеленого цвета и сшито из тафты с искрой. Чиновнице оно не очень-то было к лицу, а вот к моим зеленым глазам и ярко-рыжим волосам очень даже пошло бы.

Я вздохнула и села на край кровати.

Мечтать, несомненно, хорошо. Только вот не случится ли так, что после того, как Солья развернулась и убежала, герцог отошлет меня обратно?

Я механически нащупала медный медальон, что дал мне граф Уимбер. Он был теплым – то ли нагрелся от тела, то ли в нем происходили какие-то магические цепные реакции, о которых я не догадывалась. Снять бы его да выбросить подальше… С другой стороны, у Лесли Уимбера не было повода желать мне дурного. Рядом с медным медальоном на тонкой цепочке висел медальон, подаренный Рут, и он-то был прохладным. Всегда прохладным. Возникла мысль, что надо бы попросить бумаги и написать письмо моей несчастной подруге.

Я еще немного побродила по отведенным мне апартаментам. Здесь всюду были магические светильники, никаких вам подсвечников с оплывшими свечами, только гроздья прозрачных кристаллов, развешанных по стенам. Возник вопрос: неужели герцог замкнул на себя весь замок и питает его? Я снова наивно потянулась к тем заклинаниям, которые, как я чувствовала, паутиной связывали все светильники и уходили куда-то сквозь стены. На сей раз щелчка по носу не последовало, но я наткнулась на непрошибаемую защитную стену. Хм, цвет магии герцога, вне всякого сомнения, был темным, еще более темным, чем мой собственный. Но я могла видеть его плетения, если смотреть особенно пристально.

Не это ли явилось причиной того, что Лесли Уимбер выбрал меня? Но зачем? Следить за герцогом? Но почему он тогда ничего мне не сказал об этом?

Я отмахнулась от этой мысли, как от надоедливой мухи. Ерунда все это. Просто прихоть Уимбера.

Мне с новой силой захотелось тут же сесть и написать письмо Рут, поделиться с ней всем, что я здесь встретила. Однако у меня не было ни бумаги, ни чернил и вообще никакой возможности что-либо отправить из замка.

И тут в дверь постучали.

Я подбежала и, не спрашивая, открыла. На пороге застыл все тот же молчаливый парень, что нес мой саквояж. Он равнодушно глянул на меня из-под соломенной челки, падающей на глаза, и сказал:

– Мисс, вас зовет его светлость. Я проведу вас в кабинет.

Я прикрыла за собой дверь и, надеясь, что меня проводят и обратно, послушно пошла следом, с трудом приноравливаясь к размашистому шагу моего провожатого.

– Как вас зовут? – решилась спросить я, когда мы миновали очередную гостиную с потолком, расписанным букетиками фиалок.

– Стрей, – неохотно ответил парень.

– Мистер Стрей, очень приятно. А я Лора Кромби.

– Не мистер Стрей, просто Стрей. У меня нет фамилии, мой отец здесь на конюшне, а меня пристроил на посылках у его светлости.

Я немного удивилась такой откровенности, но, с другой стороны, это даже хорошо, что Стрей не видит во мне высокородную госпожу. Гувернантка не госпожа. Да и фамилия Кромби не обладает заветной аристократической приставкой «ле».

– Какой он, герцог? – не удержалась я. – Знаете, я немного волнуюсь.

Стрей беззаботно махнул рукой.

– Да нормальный он, мисс. Только злить его не нужно, потому что тогда он себя теряет. Бешеный делается. Давеча Кирта отлупил так, что тот уже неделю лежит.

– Ох… – Я невольно стиснула руки. Выходит, его светлость имеет буйный и горячий нрав и ему лучше не попадаться под тяжелую руку. – А что этот Кирт натворил?

– Да так, это местное, – в голосе Стрея захрустел ледок, – поживете здесь, быстро сообразите, что можно, а что нельзя. Солья ле Ферн, конечно, та еще заноза, но она вовсе не так плоха, как может показаться.

– Она со мной и разговаривать не пожелала, – пожаловалась я, – как я с ней буду заниматься?

– Думаю, герцог ей скажет пару слов и будет она как шелковая, – ответил Стрей и умолк.

Тем временем мы как раз добрались до знакомой уже двери. Стрей постучался, и я услышала приглушенный мужской голос:

– Входите!

В кабинете конечно же был герцог Оттон ле Ферн. Посреди просторного и светлого помещения он приковывал к себе все внимание и словно заполнял собой все свободное пространство. Герцог был ярко-рыжим, как и я, очень коротко стриженным и с короткой щегольской бородкой. Коричневые прямые брови, крупный нос с горбинкой, четко очерченный рот. И непроницаемо-черные глаза.

Манера герцога одеваться прозрачно намекала на то, что плевать он хотел на всех окружающих, да и на меня в том числе. Кроме свободной, распахнутой на груди сорочки и черных мягких шаровар, на нем ничего не было. У меня к щекам прилила кровь: созерцание полуобнаженной почти до самого пояса мужской груди, густо поросшей рыжими завитками волос, в мои планы не входило. Впрочем, уж себе можно было не лукавить: ле Ферн был сложен отлично и хоть и казался старше меня раза в два, ему нельзя было отказать в привлекательности. Что касается возраста, совершенно невозможно было понять, сколько ему лет. Ему могло быть и тридцать и сорок.

Я торопливо опустила взгляд и сделала заученный книксен.

– Мисс Кромби, – не вопрос, утверждение.

Я кивнула.

– Она самая, ваша светлость.

– Поднимите голову, – приказал он.

Я послушалась. Ле Ферн, ступая мягко, как барс, приблизился, и оказалось, что я едва достаю ему до плеча. Мой взгляд снова уперся в мускулистую грудь герцога, и я опять безнадежно покраснела. Невольно опустила голову, но он вцепился пальцами в мой подбородок, заставляя поднять лицо, и я встретилась с его светлостью взглядом.

Кажется, я перестала дышать. Почему мне сделалось так страшно? Появилось желание немедленно вырваться из его хватки, убежать прочь из замка, вернуться в пансион… Но я замерла, боясь лишний раз шелохнуться, боясь лишний раз вздохнуть. Ле Ферн изучал мое лицо с надменной улыбкой, а я, потянув в себя воздух, внезапно сообразила, что… что пахнет от него странно. Такой запах стоит на кухне, когда повариха рубит свиную печень. Пахло от ле Ферна кровью, легкий такой намек, но вполне ощутимый. Колени задрожали. Нет-нет, надо бежать отсюда! И чем скорее, тем лучше! А он все смотрел, смотрел, и я видела глубокие морщины в углах глаз, старый шрам, убегающий со щеки под рыжую бородку, и еще один, бровь когда-то была рассечена… Я вдохнула еще раз, но теперь запах крови был совсем слабым, едва заметным. Так что, возможно, я ошиблась.

Внезапно он рассмеялся, покрутил мою голову, как будто я была шарнирная кукла, а не человек.

– Хорошенькая, – таков был вердикт, – а то я все боялся, что Лесли мне пришлет какую-нибудь уродину, сухую, как доска.

Наконец оказавшись на свободе, я попятилась.

Не знала, что и думать, в голове сумбур, ни одной здравой мысли. Я не привыкла, чтобы со мной обращались так. Не привыкла.

– Мисс Кромби, – сказал Оттон ле Ферн, – будет вам, не обижайтесь. Примите, что я такой, какой есть. Просто я хозяин всего, что в этом замке и вокруг. И я привык, знаете, что все здесь – мое.

– Но я не ваша собственность, – выдохнула я, – когда граф Уимбер…

– Перестаньте, – оборвал он, – конечно же вы не моя собственность. Пока что. Присядьте-ка. Да, извините, если я задел ваши чувства… Но, как я говорил, лучше вам принять меня таким, каков я есть, и тогда ваше пребывание в замке Ферн будет лучшим временем в вашей жизни.

Я огляделась, увидела стул рядом с большим письменным столом и, кое-как добравшись до него на подгибающихся ногах, села. Герцог хмыкнул. Я чувствовала, как пристально он меня разглядывает, его взгляд скользил по коже, обжигая, заставляя ежиться. Такое было чувство, что он меня рассматривает перед тем, как сожрать.

«Он самый сильный маг из всех, кого я знала», – повторила про себя.

Возможно, все эти ощущения, весь этот страх именно оттого, что магии в нем столько, что на сотню ведьм хватит.

Между тем герцог занял место за письменным столом, положил перед собой руки. Кисти у него были широкие, пальцы короткие и крепкие. И манжета сорочки… Тут у меня на миг поплыло перед глазами. Чистый! Я не могла ошибиться, не могла… На белоснежной манжете темнело несколько подсыхающих капель крови. Я моргнула. Проглотила горькую слюну и уставилась на лицо герцога, лишь бы только не смотреть на пятнышки.

– Итак, рассказывайте. – Он с усмешкой смотрел на меня.

– Что? – жалко мяукнула я.

– О себе рассказывайте. Лесли мне все уши прожужжал, что дочке надо гувернантку. Мол, в компании служанок ничего хорошего из нее не вырастет. Я терпеть не могу гувернанток, у меня была такая. Противная старая тетка, которая била меня по рукам линейкой. А Лесли говорил, мол, надо выписать гувернантку из какого-нибудь нищего приюта, да чтоб была ведьмой. Вы видели мою дочь? У нее магия темного спектра, как у меня, но светлее. И я не могу ее учить. Да не очень и хочется.

«Я тоже не могу», – едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

Я ее научу, как-нибудь да научу. Потому что, скажи я сейчас, что не гожусь в гувернантки, что со мной будет? Хороший вопрос.

– Я сказал Уимберу – ну вот и найди. Впрочем, я доволен. Я очень доволен, что он прислал мне не какую-то засохшую рыбину, а вполне сочную девицу. Я люблю вещи, на которые приятно смотреть, – в заключение добавил он.

Я тоже любила красивые вещи, и в этом, пожалуй, мы были схожи. Только вот люди… они же не вещи.

– Так я дождусь? – спросил он.

– Чего, ваша светлость?

– Рассказа о себе, мисс Кромби.

Я пожала плечами.

– Но ведь нечего рассказывать. Его светлость Уимбер наверняка может предоставить вам куда более полную информацию. Он ознакомился с моим делом еще в пансионе. А сама я о себе мало что знаю. И о том, кто мои родители, тоже ничего толком не расскажу.

Он развалился на стуле, закинул руки за голову, совершенно не смущаясь распахнутой сорочки.

– Расскажите о том, чему вы можете обучить мою дочь.

– Хорошо, – сказала я.

И начала пересказывать все, что знала.

О построениях структур созидающих и разрушающих, о материализации заклинаний, о базовых свойствах темного спектра…

– Все, довольно, довольно! – резко прервал меня герцог. – Вижу, что Лесли выбирал, как для себя. М-да…

Он на минуту задумался, затем глянул так пристально, что я вздрогнула.

– Чтоб никаких мужиков, пока вы приставлены к Солье. Понятно?

– Разумеется, ваша светлость.

– Увижу или узнаю что-нибудь – вышвырну. А воздыхателю вашему яйца оторву.

Я вздрогнула и уставилась на столешницу. Похоже, для герцога здесь все люди не более чем вещи. А еще он отвратительно воспитан. Грубиян.

– У меня к вам просьба, ваша светлость, – все-таки осмелилась я.

– Говорите.

– В пансионе у меня осталась подруга. Мне бы хотелось иногда ей писать.

Он пожал плечами.

– Пишите, сколько вам угодно, мисс Кромби. А написанное приносите лично мне. Я буду отправлять. Терпеть не могу, когда лишнего обо мне болтают и все это разносят по королевству.

«Значит ли это, что вы будете читать все, что я напишу?» – вертелось на языке, но я промолчала.

Похоже, герцогу ле Ферну лучше не говорить лишнего. Да и на глаза лучше не попадаться. Мало ли что.

– А если… если я захочу уехать отсюда? – тихо спросила я. – Вдруг Солье не понравится, как я преподаю?

– Ерунда, – добродушно заверил герцог, – вы уедете отсюда только в том случае, если я так решу. До той поры вы будете обучать мою дочь магии.

Вот и все. Похоже, клетка захлопнулась.

Я на миг прикрыла глаза. Беседа с Оттоном ле Ферном измотала так, словно я собственноручно грузила кирпичи. А ведь только поговорили…

– Да, и еще, – вдруг сказал он тихо, и оттого прозвучало это как-то зловеще, – не суйте свой прелестный носик туда, где заперто. Это понятно?

– Понятно, – просипела я, чувствуя, что язык сделался сухим, как будто присыпанным песком.

– Ну вот, теперь можете идти, – соблаговолил он меня отпустить. – Да, совсем забыл… Вы будете работать за стол, кров и двенадцать золотых соверенов в год. Надеюсь, этого будет довольно?

Довольно? Он предлагал мне раза в два больше, чем я вообще могла рассчитывать. За три года работы я могла бы скопить денег на небольшой домик где-нибудь в пригороде Теверлина, а за пять – еще и сумму, которую бы положила в банк.

Я выдавила из себя улыбку и поднялась.

– Спасибо, ваша светлость.

– Ну, так-то лучше. Терпеть не могу насупленных девиц. Идите, мисс Кромби. Встретимся за ужином, я хочу посмотреть, готовы ли вы прививать Солье манеры, которые просто необходимы будущей герцогине.

Едва очутившись вне герцогского кабинета, я обессиленно прислонилась спиной к стене и замерла, переводя дыхание. Меня просто трясло, сорочка на спине промокла от холодного пота. Просто удивительно, в какой ловушке я оказалась благодаря его светлости графу Уимберу! Оттон ле Ферн, конечно, ничего дурного мне пока не сделал, но, считай, ясно обозначил, что сидеть мне здесь до тех пор, пока его светлости не надоест. Вопрос в том, что он собирается делать со мной дальше? Вспоминая жесткие пальцы герцога на своем подбородке, то, как он вертел мою голову из стороны в сторону, удовлетворяя свое любопытство, меня передернуло. Надо же, каков грубиян! А еще говорят, что все эти герцоги отменно воспитаны… А кровь на манжете? Может, он здесь прислугу избивает? Иначе что все это может означать? И его слова, мол, не суйтесь куда не положено…

Опомнившись, я отделилась от стены и медленно пошла прочь, сама не зная куда, лишь бы не торчать у дверей. Кто знает, вдруг ле Ферну захочется выйти из кабинета, а тут я стою. По телу разлилась слабость, отчаянно хотелось присесть куда-нибудь, но ничего вокруг не было, ни скамьи, ни стула. В какой-то миг я сообразила, что все-таки заблудилась и понятия не имею, как добраться до отведенных мне апартаментов. Вокруг было так тихо и безлюдно, что казалось, замок вымер или уснул вековым сном.

Нет, я не испугалась, все-таки здесь есть живые люди, кого-нибудь да встречу, да и вокруг по-прежнему было светло, нарядно.

Однако возникло странное чувство, мутное, неопределенное… И оно будило воспоминания.

Как-то нас возили из пансиона в ближайший город и там даже позволили пройтись по лавкам, разумеется, под бдительным присмотром матушки, которая всегда была рачительной женщиной и не допускала пустых расходов. Однако так получилось, что мы с Рут забрели в лавку местного игрушечного мастера, там я и увидела это чудо – кукольный замок. Он был ростом с меня и так старательно выпилен из фанеры, раскрашен и украшен, что невольно возникало впечатление, что замок этот самый настоящий. Заглядывая в окна, можно было видеть комнаты, оклеенные настоящими обоями, маленькие стульчики, столы, кушетки и темно-вишневые, обитые бархатом пуфики. В полном восторге мы ходили вокруг, рассматривая это чудо, а когда добрались до самых нижних комнат, нашли в одной из них маленькую фарфоровую куколку со свернутой набок головой и отбитыми руками. Мне эта несчастная куколка потом долго снилась, мне казалось, что я должна была тогда выпросить ее у лавочника, принести в пансион и починить, как получится – сделать из ткани руки, приклеить к шее дощечку. Но тогда я оставила все как есть и мы ушли из лавки в странно подавленном настроении, хотя, казалось бы, мало ли поломанных кукол бывает…

Замок Ферн был прекрасен, лучше всех кукольных замков вместе взятых, уже хотя бы потому, что был настоящим. Но при этом меня не оставляло странное ощущение, что здесь что-то не так и что рано или поздно я наткнусь на куда большую гадость, чем та изломанная куколка. Вопрос только когда. Святая Матильда, сделай так, чтобы это случилось как можно позже, чтобы я, по крайней мере, уже к тому моменту хорошо знала замок и понимала, в какую сторону бежать!

Тем временем, поблуждав еще немного, я оказалась в небольшой гостиной, обставленной мило и со вкусом, откуда двери вели в следующие комнаты. Здесь было так же светло, свет заходящего солнца искрился на шелковых обоях с позолотой, розоватыми бликами ложился на лакированную мебель – на высокий шкаф, на стол на толстых изогнутых ножках. По углам стояли большие напольные вазы, расписанные синими хвостатыми карпами, а по стенам висели небольшие картины в резных рамах. Я осмотрелась, пришла к выводу, что таким образом можно было бы отделать комнаты для женщины. Стало любопытно, кто это – жена, любовница? И поскольку вокруг по-прежнему не было ни души, а двери, ведущие в следующее помещение, были гостеприимно распахнуты, я на цыпочках шагнула вперед.

Следующая комната оказалась заставлена книжными шкафами. У окна стоял мольберт с закрепленным чистым листом шершавой акварельной бумаги, а на полу валялся скомканный лист, как будто художнику не понравилось то, что было нарисовано. Я присела на корточки, подняла его и разгладила. Некрасиво это конечно же, но меня никто и никогда не учил рисовать – а я мечтала запечатлеть то осеннюю бурую степь под хмурым небом, когда тучи на миг расходятся и серый день оказывается пронизан золотой колонной света, то разросшийся розовый куст, так оплетший старую беседку, что туда и войти невозможно. Рисовать мне всегда очень хотелось, но, сколько бы ни пробовала, без знания должных приемов получалось очень неважно. По этой причине такое выбрасывание рисунков казалось мне покушением на самое святое, как будто бы меня саму измяли и бросили. И именно поэтому, изнывая от жалости к загубленной красоте, я подняла выброшенный черновик и быстро разгладила его на коленке.

Что ж, это был мужской портрет.

Был он выполнен углем, не очень умело, но я бы и так не смогла.

И с листа бумаги на меня глядел вовсе не Оттон ле Ферн.

Лицо поражало правильностью черт. Я бы сказала, у людей не бывает таких лиц, они бывают только у святых, наверное, да и то не при жизни, а когда возносятся они на небеса, чтоб оттуда помогать оставшимся здесь. Нарисованный мужчина был молод, спутанные длинные пряди волос падали на широкий лоб и частично закрывали глаза. Последние получились лучше всего, непривычной миндалевидной формы, слегка приподнятые к вискам, отчего они напоминали кошачьи. Но больше всего тронуло меня их выражение. Каким-то чудом неведомый художник смог вложить в глаза жизнь. И отчаяние. И горе. Глаза будто заглядывали мне в душу и, казалось, еще чуть-чуть и я услышу шепот неизвестного мужчины.

Ощущения были столь сильны, что я торопливо отложила рисунок на окно, поправила подол платья. Наверное, это сказывались события последних дней – мое отбытие в Ферн, беседа с Сарро, с самим герцогом. Мне продолжало казаться, что даже из оконного проема эти глаза следят за мной, пристально, с отчаянием. Я решительно шагнула вперед – и замерла. Где-то впереди, в следующих комнатах, были люди.

Я расслышала тонкий девичий голосок, звонкий, словно хрустальный колокольчик. Невидимая девочка что-то торопливо говорила, говорила… И ей отвечал голос мужской. Я не разобрала, о чем шла речь, но мужской голос показался донельзя приятным, мелодичным. Казалось, они спорили, горячо спорили. Девичий голосок набирал высоту и тут же резко падал до шепота, мужчина же отвечал совершенно спокойно.

Я решительно двинулась вперед; в конце концов, у кого-то ведь нужно было спросить дорогу к моим апартаментам? Ну, или хотя бы туда, где я могу найти прислугу.

Миновав еще одну комнату, я наконец расслышала, о чем говорили.

– Почему ты заставляешь меня это терпеть и сам терпишь? – с жаром, сердито спросил девичий голосок. – Я могла бы… могла бы его убить. Он мне доверяет.

– Потому что тогда меня не станет, плетения слишком хорошо на нем завязаны, – медленно, задумчиво ответил мужчина. – Потерпи, мы что-нибудь придумаем. Вот, кстати, твоя гувернантка…

И он оборвал себя на полуслове, а затем снова раздался девичий голос:

– Ты еще здесь? Эй!

Я быстрым шагом двинулась вперед и влетела в просторную спальню. На краю широкой кровати сидела Солья ле Ферн. И никого больше в этой комнате не было.

– Вы? – зло прошипела она и сжала кулачки. – Какого чистого вы здесь делаете?

– С кем ты разговаривала, Солья? – строго спросила я, изо всех сил стараясь скрыть свое замешательство.

Взгляд метался по комнате. Да, это была спальня. Обои модного оттенка «пепел розы». Белые кисейные занавески, нежные, словно крылья бабочки. Большие куклы в пышных платьях, аккуратно рассаженные на кушетке у стены. И все. Ни следа мужчины.

– Ни с кем, – ответила девочка, но в ее голосе мне почудилась издевка.

– Послушай, – подошла к ней поближе, – я же слышала мужской голос. Куда делся твой собеседник? Здесь есть тайный ход? Или что? Неужели ты не понимаешь, что такая маленькая девочка не должна принимать мужчин у себя в спальне? Что это просто недопустимо для юной герцогини?

Она сидела и смотрела на меня так, что если бы могла, то убила бы. В огромных чернильных глазищах билась, пульсировала ярость, досада и совсем чуть-чуть – страх.

– Солья, – уже мягче сказала я, – пожалуйста, не упрямься. Ты понимаешь, что того, что происходит, не должно быть?

Она опустила голову, темно-русые кудри волнами легли на узкие плечики, а я снова невольно присмотрелась к ее ушам – но, хвала Матильде, уши оказались самые обычные. В тот раз мне просто померещилось.

– Всего того, что происходит, не должно быть, – наконец очень тихо ответила она, – но это не ваше дело. Вас сюда выписали как гувернантку, вот и занимайтесь своим делом.

– Вот, значит, как, – я тоже начинала злиться, – тогда мне ничего не остается, как рассказать все твоему отцу.

– Оттону? – прищурилась наследница.

– Твоему отцу, – весомо повторила я.

Какие бы мысли ни бродили в голове у Сольи, я не буду ей потакать.

– Рассказывайте, – вдруг спокойно проговорила она, посмотрев мне в глаза, – Доносите, мисс Кромби. Чистый король вам в помощь.

Я вздохнула. Интересно, как я буду ее учить, если у нас все не заладилось с самого начала? И, наконец, Солья может говорить все что угодно, но я-то точно слышала мужской голос!

– Послушай! – Я решительно шагнула вперед и села рядом с ней. Солья тут же чуток отодвинулась, словно ей было неприятно, если я ее коснусь. Пахло от нее цветами, такой легкий, нежный запах… Наверное, просто дорогие духи. – Солья, – тихо сказала я, – на самом деле я вовсе не хочу на тебя доносить герцогу. Но, понимаешь ли, то, что из твоей спальни слышен мужской голос, это может быть опасно для тебя самой… Я беспокоюсь о тебе, Солья.

Она презрительно фыркнула.

– Не о чем беспокоиться. Вам уж точно не о чем.

– Но голос… Солья, как не бывает дыма без огня, так не бывает мужского голоса без мужчины. Кто он, маленькая?

Она нахохлилась, как мокрый воробей, глянула на меня исподлобья.

– Это не ваше дело, мисс Кромби. И этот голос не опасен, клянусь, иначе я бы уже обо всем рассказала Оттону.

– Твоему отцу?

Она тяжело вздохнула, кивнула головой.

– Да, мисс Кромби. Моему отцу, раз вам так хочется.

А меня вдруг осенило.

– Скажи, Солья, тот портрет, который ты скомкала и выбросила… это лицо твоего невидимого друга?

– Вы уже роетесь в моих вещах?

– Я всегда мечтала рисовать, – нимало не смутившись, ответила я, – но меня никогда не учили. Поэтому мне больно, когда выбрасывают рисунки. Почему ты его выбросила?

– Плохо нарисовала, – пробормотала она.

– А зачем рисовала?

– Потому что хотела, чтоб он был рядом, а не только в снах и не только голос из тени.

– Кто он, Солья?

Она посмотрела на меня совершенно взрослым взглядом.

– Раз вам так интересно, мисс Кромби, это друг герцога ле Ферна. И он могущественный маг. Но лучше бы вам ничего у моего… отца не спрашивать. Вы ведь уже говорили с ним, знаете, как зол он бывает?

– Даже если это и так, ты не должна принимать этого «друга отца» здесь. Это неприлично.

– Хорошо, – она пожала остренькими плечиками, – не буду. Конечно, вы правы, мисс Кромби. Больше ничего такого не повторится.

Она даже улыбнулась мне, но стоит ли говорить, что я Солье не поверила ни на секунду. Наверное, мне следовало поговорить обо всем этом с герцогом. Все-таки это к его единственной дочери шастает не пойми кто… К дочери, которая утверждает, что он ей не отец. Тьфу, путаница какая-то.

– Завтра начинаем занятия, – сказала я строго.

– Хорошо, мисс Кромби, – елейным голоском ответила девочка.

– Солья, скажи, я могу идти и быть спокойной насчет твоей безопасности?

– Конечно, – ответила она.

Я поднялась и медленно двинулась к выходу, все еще оглядываясь в надежде… на что? Возможно, на то, что замечу приоткрытый лаз тайного хода. Но, разумеется, ничего такого я не увидела. Оглянулась на пороге, чтобы сказать «до вечера», но одного взгляда, брошенного на Солью, хватило, чтобы слова застряли в горле.

Девочка сидела на кровати, красноватый свет заката раскрасил полосами тканый ковер под ногами. И мне вдруг показалось, что темные полосы, прочерченные тенями, движутся. Они совершенно непонятным образом извивались, как будто ластясь к ногам Сольи, и даже немного лезли вверх, по светлому покрывалу, и терлись о ее ноги сквозь ткань платья.

Во рту моментально стало кисло, я пошатнулась.

Да что здесь в самом деле происходит?

Или это я схожу с ума, потому что рядом очень сильный маг и моя собственная магия перестает мне подчиняться?

Я моргнула, и видение пропало. Тени спокойно и неподвижно лежали на полу, зажатые лезвиями света. Я отвернулась и поспешила прочь, уже не беспокоясь о том, как найду свою комнату. Как-нибудь да найду.

Наверное, меня здорово подстегивал страх, потому что дорогу к своей комнате я нашла довольно быстро. Ноги сами несли сквозь светлые галереи и залы, а перед глазами вперемежку мелькала то сломанная куколка, то Солья, хрупкая Солья, к ногам которой жались тени.

Но ведь так не бывает, верно?

Да и вообще, я образованная ведьма. Я не верю ни в предсказания будущего – потому как невозможно предсказать то, что сами мы меняем ежеминутно, ни в то, что тени на полу, размеченные прямоугольниками, могут шевелиться без видимых на то причин.

Но, оказавшись в своей спальне, я на всякий случай заперла дверь на щеколду. Конечно, ничто не мешало дверь вышибить снаружи, но я надеялась, что до этого не дойдет. Да и кто меня будет преследовать? Зачем? Разве что тот самый гость ле Ферна, голос которого я слышала в детской спальне?

Некоторое время я мерила шагами комнату, потом пошла и умылась. Холодная вода, которой я долго и щедро плескала в лицо, немного успокоила. Пальцы замерзли, я повернула латунный вентиль в виде прыгающей лани, и из крана потекла горячая вода. Сунув под нее руки, я непроизвольно подсмотрела, что за заклинание привязано к системе водоснабжения, и даже не удивилась, когда увидела тонкое, но прочное плетение чернильных нитей. Конечно, проследить заклинание дальше не получилось – меня снова играючи толкнули назад, да еще больно стукнули по лбу. Я глянула в зеркало: ровно меж бровей осталось красное пятно. Не хватало еще, чтоб ле Ферн начал задавать вопросы.

Я вернулась в спальню и, поскольку делать было совершенно нечего, вновь вышла на балкон. Тарелочки с розовыми кустами как раз выстроились концентрическими кругами, так что в центре оказались розы белые, и чем ближе к краю, тем больше добавлялось красного. В результате по краю оказались розы сочного бордового цвета, и куст был так близко к балкону, что я могла протянуть руку и сорвать крупный цветок. Я с наслаждением вдохнула сладкий цветочный аромат. Возможно, все не так ужасно, как я себе вообразила? Возможно, и ле Ферн не так ужасно груб и дурно воспитан, если создает столь прекрасные вещи? А все эти страхи беспочвенны, да и вообще, они возникают оттого, что я устала за день?

Оставался мужской голос в спальне Сольи.

Но ведь я ее гувернантка и наверняка смогу разузнать, в чем там дело, верно?

Перламутровые тарелочки вновь начали менять расположение, при этом тихо посвистывая, так что я едва расслышала стук в дверь. Сердце тут же подскочило в груди и помчалось вскачь, я подбежала к двери, но открывать не спешила.

– Кто там?

– Это я, Сарро, – раздался по ту сторону приглушенный голос, – его светлость приказал сопроводить вас на ужин.

– Минуточку, – ответила я.

Метнулась в ванную, придирчиво осмотрела себя в зеркале. Кажется, все было в порядке: волосы собраны в узел на затылке, воротничок платья выглядит белым и свежим. Пятно на лбу побледнело и было почти незаметно. Я быстро намочила пальцы в ледяной воде и приложила их к щекам. Как и все рыжие, я была обладательницей светлой кожи, которая, стоило поволноваться, наливалась краснотой. Показываться ле Ферну в виде этакого румяного рыжего поросенка почему-то не хотелось. Хотелось быть похожей на аристократку, с бледной кожей, темными полукружьями бровей и томным взглядом зеленых глаз. Да уж… Смешно. Почему-то перед герцогом хотелось выглядеть чуточку лучше.

Последний взгляд в зеркало, беглая мысль о том, что мое уродливое серое платье ничто не скрасит, и я заторопилась к выходу.

Сарро терпеливо ждал; при виде меня отвесил галантный поклон, предложил руку. Я снова покраснела, но несмело положила кисть на рукав дорогого сюртука. Заметила, что у Сарро ногти были не как у людей – черные, толстые, они даже загибались, словно когти хищника. Сарро их явно подрезал. И я невольно задумалась о том, какие они, люди Диких племен, которых называли алишс? Да и люди ли вообще? Сарро был просто огромным, его рост и ширина плеч подавляли. Я по сравнению с ним казалась мелкой букашкой, которую он при желании может прихлопнуть и даже не заметить. В общем, я макушкой едва доставала ему до груди.

– Как вы нашли его светлость? – первым нарушил он молчание, искоса поглядывая на меня с высоты своего роста.

«Невоспитанный грубиян», – чуть не вырвалось у меня, но я вовремя прикусила язык.

– Его светлость производят впечатление весьма своеобразного человека, – вот что я сказала.

Сарро вдруг фыркнул.

– Я вас понял, мисс Кромби. Надеюсь, он вас ничем не обидел?

– А у вас есть возможность отправлять письма из замка?

Сарро снова покосился на меня.

– Так ведь мне некому писать, мисс Кромби. Я говорил, что родился здесь. Вряд ли кто-нибудь есть у меня за стенами замка Ферн.

– То есть вы хотите сказать, что герцог сам занимается отправкой писем? – решила не отступать я.

– Разумеется, – мягко ответил Сарро и даже улыбнулся.

А я подумала, что даже зубы у него не совсем человеческие, клыки гораздо длиннее и острее. Интересно, люди из племен питаются сырым мясом? Иначе зачем такие зубы…

Я слегка приуныла. Так надеялась отправить весточку Рут, описать все странные вещи, что здесь происходят, но, выходит, придется обо всем думать самой.

– Я слышала, в замке гостит еще один сильный маг, – как бы невзначай обронила я.

Рука Сарро напряглась, я это почувствовала даже сквозь ткань рукава.

– И от кого вы это слышали? – тихо поинтересовался полукровка.

Тут я, конечно, могла бы выдать Солью и рассказать о том, что слышала, но почему-то не стала.

– Слышала, как в коридоре об этом говорили служанки, – соврала торопливо и обреченно поняла, что снова краснею. Врать я не умела совершенно. К своим двадцати годам так и не научилась.

– Они всякую чушь болтают, не слушайте, – твердо сказал Сарро.

– То есть никакого мага, кроме его светлости, в замке нет?

Сарро остановился, повернулся ко мне и, чуть наклонившись, быстро сказал:

– Вы помните, что я вам советовал, мисс Кромби? Не суйте свой очаровательный носик туда, куда не следует, и все обойдется.

Я моргнула. Что это было только что?

– Значит, вы на моей стороне? – спросила тихо.

– Нет, – ответил он, чуть подумав, – у меня свой интерес. И, ежели что, не надо на меня рассчитывать.

– Понятно, – опустила я голову.

Мне явно не везло в замке Ферн. Уж лучше бы я в самом деле сюда не приезжала. Впрочем, оставалось надеяться, что герцогу я быстро надоем, а выплаченного жалованья хватит, чтобы начать самостоятельную жизнь.

– Идемте, не стоит заставлять его светлость ждать, – поторопил Сарро, вновь предлагая мне руку.

И мы двинулись дальше. К сожалению, Сарро не хотел становиться моим союзником, но кое-что он обозначил весьма точно: не стоит ни у кого спрашивать о том, что за маг здесь гостит. Уж это я поняла.

Ужин был сервирован в просторной столовой. Поскольку за окнами сгущались сумерки, ярко горели магические кристаллы, что гроздьями висели меж окон. Во главе длинного, в три человеческих роста стола, сидел сам герцог, все так же небрежно одетый, в одной руке тонкостенный бокал с темным, как кровь, вином, в другой – развернутая газета. Другая газета лежала поверх тарелки, но Оттона, похоже, это ничуть не заботило. Солья тоже присутствовала, расположилась по правую руку от отца. Наряженная, словно кукла, вся в воздушных оборочках и в волосах белый кисейный бант. На миг наши взгляды встретились, и мне показалось, что дочь герцога чуть заметно кивнула, как будто мы с ней о чем-то сговорились. Впрочем, может, и сговорились.

Мне, судя по всему, предлагалось занять место по левую руку его светлости. А где же прибор для таинственного мага? Но я промолчала. Все это со временем выяснится, но раз уж Сарро почти напрямую попросил помалкивать, что ж, послушаю его.

Тем временем Оттон ле Ферн соизволил оторваться от газеты и посмотреть на меня.

– А, вот и вы, мисс Кромби! Присаживайтесь, не заставляйте ждать. Сарро, ты свободен на вечер, но к полуночи я тебя жду.

Я молча подошла и села на предложенное место. Уставилась в пустую тарелку, белую, с синей узорной росписью по краям. Я чувствовала, как тяжелый взгляд герцога скользит по мне – по лицу, по шее, еще ниже.

– Распустите этот ужас, что у вас на голове, – наконец скомандовал он, а Солья насмешливо фыркнула.

– Зачем, ваша светлость?

Оттон ле Ферн отложил газету, продолжая буравить меня взглядом.

– Затем, мисс Кромби, что я вам уже говорил раньше. Я люблю красивые вещи. Так что давайте порадуйте меня – или я вас вышвырну из-за стола.

Возможно, я должна была подняться и уйти. Но было что-то в Оттоне ле Ферне, что ломало, комкало волю, как Солья скомкала тот портрет, и я, покраснев еще больше, подчинилась. Медленно, одну за другой, выдернула шпильки, держащие волосы в узле, и медно-рыжая волна тяжело упала на плечи. В зале стояла мертвая тишина. А потом герцог хмыкнул.

– Ну вот, ничего страшного не случилось! Так гораздо лучше, мисс Кромби. Так вы больше похожи на очаровательную женщину, чем на иссушенную наукой грымзу. Впредь являйтесь ко мне вот так, договорились?

Я молча кивнула. Говорить просто не могла, меня жег стыд – и оттого, что подчинилась, и оттого, что снова сделалась красной, как вареный рак. Но взгляд Сольи я на себе почувствовала, быстро глянула на нее: на бледном кукольном личике девочки мелькнуло нечто похожее на жалость. Я снова уставилась в тарелку. Оттон ле Ферн позвонил в колокольчик, и тут же послышались шаги прислуги. Так начался мой первый ужин в замке.

Блюда, которые приносили, были великолепны. И хоть и не лез кусок в горло, я попробовала и жаркого с тушеными овощами под клюквенным соусом, и паштет, и сыр с белой плесневелой корочкой, совершенно мягкий внутри. Сыр подавали с белым виноградом, который я до этого видела исключительно на картинках. Оказалось вкусно.

Солья ужинала с аппетитом, я даже поразилась, как много может съесть такая худенькая девочка. Его светлость небрежно ковырялся в тарелке, прихлебывал вино и продолжал читать газеты, его взгляд скользил по напечатанным строкам, а на лице появилось спокойное, умиротворенное выражение. Потом он отложил газеты в сторону, оглядел нас.

– Ну что, мисс Кромби, как вам ужин? Надеюсь, лучше, чем в вашей этой дыре, как там она называется…

Я отложила вилку и нож и ответила со всем достоинством, на которое была способна в тот момент:

– Пансион Святой Матильды, ваша светлость. Ужин великолепен, вы очень щедры.

Ответ, казалось, вполне его удовлетворил.

Он отставил бокал, побарабанил пальцами по столу, затем спросил:

– Когда думаете приступать к занятиям?

– Полагаю, что завтра. Если ваша дочь соизволит…

– Еще как соизволит, – безмятежно ответил герцог. – Ты ведь не будешь меня позорить, Солья?

Девочка вздохнула, картинно закатила глаза.

– Отец, я буду прилагать все свое усердие.

– Хотелось бы… – Он задумчиво покачал головой и внезапно сменил тему разговора. – Вы читаете газеты, мисс Кромби?

– Да, ваша светлость. Но в пансионе их было мало. Да и считалось, что женщинам не следует увлекаться чтением подобного…

– А что же тогда читать женщинам? – Он почесал свою холеную бородку, глядя на меня с прищуром. – Небось любовных романов вы перечитали куда больше, а? Впрочем, наверняка так и есть. И это приветствуется в пансионе, выпускающем магесс. Вместо того чтобы заставлять их думать о том, что делать с этими треклятыми норами Теней. Вон, почитаете потом, целая деревня рухнула в никуда! Между прочим, две сотни человек как не бывало. Здоровые мужики, женщины, дети… Проклятые аномалии!

Я помолчала. Похоже, это происшествие на самом деле огорчило герцога. Он был искренне опечален участью тех, сгинувших в неведомом безвременье.

– Но что мы можем придумать, ваша светлость? Тени – одна из древних рас, насколько мне известно. Гораздо древнее людей. Путешественники по мирам.

– Именно, древняя раса! – Он энергично кивнул. – И даю руку на отсечение, эти твари знают, как восстановить баланс материи, раз уж они вгрызлись в наш мир. Знают, но ничего не хотят делать.

– Возможно, граф Уимбер мог бы их допрашивать, прежде чем убивать? – тихо спросила я и поймала взгляд Сольи, полный злости. С чего бы?

Оттон ле Ферн ухмыльнулся. Жутковато ухмыльнулся, у меня мурашки побежали по коже.

– Вы думаете, не допрашивал? И продолжает допрашивать, когда удается поймать Тень. Но даже те, кому он развязал язык, несут какую-то чушь о промежуточном звене и о том, что никто из них на это не пойдет.

– Как интересно, – сказала я, – а что же по этому поводу думают ведущие маги королевства? Те, кто много лет занимается проблемой пространственных аномалий как результата вторжения шедов?

– К сожалению, мисс Кромби, все, о чем они додумались, так это то, что Тени могли бы прекратить все это. Могли бы, да… Но слишком любят себя, твари, и поэтому им совершенно наплевать, что происходит с несчастным миром, который они изгрызли своими норами, изрыли своими городами. Впрочем, я предпринял кое-что, чтобы оградить мое герцогство от этих неприятностей. Давно уж предпринял.

Он умолк, задумчиво теребя шелковую ленту на серебряном колокольчике. Затем резко позвонил.

– Эй, вы там! Я жду десерт!

Я посмотрела на Солью и поняла, что все это время девочка разглядывала меня. Без особой злости, но очень внимательно.

Когда я вернулась к себе, за окнами стемнело окончательно и на небо выкатился бледно-золотой рожок молодого месяца. Выйдя на балкон, я заметила, что тарелочки с розовыми кустами продолжают перемещаться так же, как и днем, не останавливаясь и не опускаясь на землю. Да какой же емкости и скорости наполнения должен быть резерв у герцога? То-то он меня так пугает…

Подул ветер, окончательно растрепав волосы, и я сильнее сжала кулак, в котором держала вынутые из прически шпильки. Надо же, зачем он меня заставил? Да еще так унизительно – не попросил, приказал. Хотя, что странного, он здесь хозяин.

Я подставила разгоряченное лицо свежему ветру и вдруг подумала, что могла бы выйти в сад. Не воздушный, настоящий, по которому мы шли с Сарро. Вряд ли мне будет угрожать какая-либо опасность. А после столь напряженного дня хотелось побродить в одиночестве и подышать чистым вкусным воздухом, напоенным запахами входящей в силу осени.

Мой балкон смотрел на воздушный сад, следовательно, сад настоящий должен был находиться по другую сторону замкового крыла, в котором я находилась. Правда, все еще оставался риск заплутать в бесконечных коридорах, заблудиться в ажурных лабиринтах лестниц и галерей, но я решила, что, даже если потеряюсь, умереть от жажды и голода мне все равно не дадут. Решительно уложила волосы в узел, кое-как, лишь бы держались, набросила на плечи плащ и вышла из комнаты.

В замке было тихо и светло, всюду горели светильники и, пока шла, у меня в голове по привычке щелкал счетчик затраченных магаттов. Чем дальше, тем более жутко становилось. Да это не человек, а монстр какой-то! При желании он бы одним щелчком мог раздавить всех магов его величества и править сам. Разве что ему это не было нужно. А может быть, как и сказал мне Сарро, цель Оттона ле Ферна была весьма благородной. Сделать свой замок лучшим местом в мире.

Я все-таки заплутала, но, к счастью, встретила торопившуюся куда-то горничную. Она-то и указала мне верное направление. Поблагодарив женщину, я поспешила туда и очень скоро отворила дверь черного хода и шагнула в прохладную, шелестящую, поскрипывающую, шуршащую ночь.

Вдоль дорожек в саду, среди стриженой травы тоже стояли кристаллы – небольшие, на металлических спицах. Они давали не слишком много света, но это позволяло прекрасно видеть усыпанную камешками дорожку. Я медленно пошла вперед, дыша глубоко и с наслаждением. Под деревьями залегли непроницаемые для взгляда тени, и все время что-то шелестело и шуршало. Я несколько раз обернулась, когда где-то хрустнула сухая ветка. Но ведь здесь не должно быть ни зверей, ни людей, которые были бы мне врагами?

Ночь была хороша. С безоблачным небом, в мякоти которого увязли колючие кристаллики звезд, с бледным толстеньким рожком месяца, который завтра-послезавтра превратится в неполную, как будто прищурившуюся луну. Пахло яблоками, сырой листвой и землей. И здесь, внизу, оказалось так свежо, что я запахнула плотнее плащ на груди и набросила капюшон.

Хотелось привести мысли в порядок – а их, мыслей, было так много, что они мне напоминали смотанные в клубок перепутанные шерстяные нитки. И конечно же главное место в этом безобразии занимал герцог ле Ферн.

Беда в том, что я понятия не имела, как нужно держать себя с такими людьми. В пансионе подобные персоны к нам не добирались – а если и добирались изредка, их живо отправляла восвояси матушка. Здесь же, получается, я оказалась в полной власти наглого тирана, который, видите ли, обожал смотреть на красивые вещи, в число коих вошли мои волосы. А еще он вертел людьми, как тряпичными куклами, я в этом уверена. И дочку свою измучил своей грубостью.

На миг прикрыв глаза, я воскресила в памяти образ герцога. Как странно, лицо этого наглеца не вызывало неприязни. Наоборот, я вдруг испытала странное желание заставить его себя уважать. Только вот как? Известно как. Научить чему-то его дочку.

Я вздохнула, стоя с закрытыми глазами. Попробуй ее научи! А ну как не пожелает учиться по чертежам? Что тогда?

Я поняла, что попросту тону в круговерти собственных бестолковых мыслей, открыла глаза – и, испуганно ойкнув, отшатнулась.

В шаге от меня, перегородив дорожку, стоял мужчина. Это был не Сарро и не Стрей. Да и вообще вряд ли кто из прислуги, если судить по богато расшитому камзолу, темному с серебром, и по повелительной посадке головы. Я никогда не видела этого мужчину раньше. Или все же видела? Что-то неуловимо знакомое… В лице, где каждая черточка как будто острее, чем привычно нашему взгляду: острые скулы, черные брови с изломом, острый нос… Длинные пряди, падающие на лоб, на выразительные и чуточку кошачьи темные глаза…

«Так ведь это его рисовала Солья», – успела подумать я.

Следующей мыслью было – и, наверное, это он был в спальне у девочки. Тот самый маг, который гостит у герцога. Почему его не было за ужином?

А он молча смотрел на меня, и мне сделалось не по себе от этого пристального, словно выворачивающего наизнанку взгляда. Святая Матильда! А вдруг он решит, что от меня надо избавиться, потому что я подслушала их с Сольей разговор?

Сдавленно пискнув, я сделала еще один неуклюжий шаг назад и уже повернулась, чтобы бежать изо всех сил и звать на помощь, как незнакомец поднял руки в примирительном жесте и сказал:

– Не пугайтесь! Я не сделаю вам ничего плохого, мисс.

Тут я сообразила, насколько смешно, наверное, выгляжу в глазах этого мага, и покраснела. Хорошо, что была ночь, и вряд ли он увидел мои щеки цвета свеклы. Призвав на помощь все свое самообладание, я поспешно сделала книксен.

– Доброй ночи, мистер…

– Эрис Аш-исси.

И он отвесил галантный поклон, да так, что я почувствовала себя прямо принцессой на балу. Что-то было в каждом его движении, отчего создавалось впечатление, что он то и дело сливается с ночными тенями, перетекает меж ними так плавно, так гладко, как будто ему нет нужды вообще ступать по земле.

– Лора Кромби, – представилась я в ответ, завороженно наблюдая, как мистер Аш выпрямился и переместился ближе ко мне. Он был высок, строен и, к моему крайнему смущению, молод и хорош собой. Я невольно запрокинула голову, чтобы увидеть его глаза получше, в свете кристаллов мне показалось, что они абсолютно черны.

– Очень приятно, – сказал он. – Вы позволите мне составить вам компанию?

Я покачала головой.

– Звучит заманчиво, сэр, не буду отрицать, но… Я только сегодня устроилась гувернанткой Сольи ле Ферн и, знаете, его светлость предупредил, чтобы никаких… мм… – Я замялась на секунду, соображая, как бы поделикатнее передать этому магу слова герцога. – Никаких случайных знакомств. Иначе, как сказал его светлость, будут серьезные последствия. Но его можно понять, Солья – его единственная дочь, судя по всему, и ему хочется, чтобы гувернантка делала свое дело, а не устраивала личную жизнь.

Мистер Аш смотрел на меня некоторое время молча, а затем тихо рассмеялся.

– Так ведь мы здесь совершенно одни, мисс Кромби. Он ничегошеньки не узнает.

– Вот именно, одни, – заметила я, – это, знаете ли, выглядит не очень прилично.

– Но я ведь не сделаю вам ничего дурного, а мне так скучно.

Внезапно он резко шагнул в сторону, туда, где росла трава, неуловимо быстро наклонился, а затем, выпрямившись, протянул мне маленький цветок. И это был бы обычный цветок, похожий на маргаритку, если бы не тусклое свечение по кромкам его лепестков.

– Что это? – испуганно отшатнулась в сторону.

– Эллериум, мисс Кромби. Пророс в этот мир из города Теней.

– Это значит, что здесь скоро будет аномалия? Провал? – нахмурилась я.

– Аномалия? Нет, что вы! Герцог весьма умело обезопасил себя от них. Не знаю, правда, как долго продержится гарантия этой самой безопасности… Возьмите, не бойтесь.

И пока я раздумывала, глядя на призрачно светящиеся лепестки, он добавил:

– К тому же аномалии по большей части возникают там, где норы Теней. А здесь поблизости нет ни одной. По крайней мере, раньше не было.

Я наконец решилась и протянула руку; на мою ладонь опустился невесомый стебелек.

– Эллериум замечательно пахнет, – вкрадчиво сказал мистер Аш.

– Это вы были в спальне Сольи? – напрямую спросила я.

– А это вы подслушивали то, что не следует? – Свет кристаллов позволил разглядеть быструю усмешку.

– Я испугалась за девочку, – ответила я, – вы же взрослый мужчина, что вы там делали?

– Понюхайте цветок, – посоветовал он.

Я машинально поднесла эллериум к носу и осторожно вдохнула запах. Тонкий, очень изысканный, с горчинкой, аромат.

– Нравится?

На меня в упор с интересом смотрели кошачьи глаза.

– Нравится, – согласилась я, – но вы так и не ответили на мой вопрос. Я пока ничего не говорила герцогу, но…

– У нас с Сольей свои дела, которые вас не касаются.

– Какие дела могут быть у взрослого мужчины и не очень взрослой девочки? Она сказала, что вы маг, что вы гостите у герцога… Почему я не видела вас за ужином? Почему Сарро о вас ничего не захотел говорить? Что здесь, побери меня чистый, происходит?

– Это Солья сказала, что я здесь гость? – Он нахмурился, словно вспомнил что-то неприятное.

– Да, – ответила я, думая, что Солья много еще чего говорила, но не буду же я это пересказывать незнакомому мужчине, с которым мы одни в ночном саду.

– Это так, я гость. Меня пригласил ле Ферн, чтобы я обучил его дочь, как сражаться с Тенями. А днем вы не видели меня оттого, что я болен и не переношу солнечного света. Этого объяснения довольно?

– Никогда не слышала о подобной болезни, – буркнула я.

– Последствия магических опытов. – Он развел руками и посмотрел на меня совершенно обезоруживающе. – Так что, верите мне?

– Честно говоря, не очень, – сказала я, – ведь вы не предоставили мне доказательств. Но я обязательно расспрошу Солью о том, как она планирует сражаться с Тенями. Я ведь ее гувернантка, и, когда меня сюда приглашали, не было речи о том, что девочку будет обучать кто-то еще.

Казалось, мистер Аш погрустнел.

– Что ж, – сказал он, – воля ваша. Жаль, что вы мне не верите. Я всю жизнь посвятил борьбе с шедами, многое знаю об их городах, да и вообще… Впрочем, не буду вас задерживать, мисс Кромби. Я вижу, что мое общество вам неприятно.

Он обозначил кивком поклон и, развернувшись, пошел прочь. А я стояла и смотрела ему вслед. Мне было чрезвычайно неловко оттого, что я, кажется, его обидела. Ведь он дал мне вполне исчерпывающие объяснения. И при этом как-то не очень верилось во все это. Наверное, стоит пойти и рассказать обо всем герцогу, пока дело не кончилось бедой.

Я смотрела вслед мистеру Аш-исси. Странное такое имя, он явно приезжий. У него были широкие плечи, прямая спина. Он уходил все дальше и дальше, терялся среди теней… На миг мне показалось, как что-то темное метнулось к нему из мрака, засеменило рядом, а потом Эрис Аш-исси окончательно утонул во мраке. Внезапно я ощутила укол сожаления. Какие глупости! Я посмотрела на цветок эллериума и, вскрикнув, разжала пальцы. Мгновение назад это была свежая маргаритка, разве что с мерцающими краями лепестков, а сейчас она попросту осыпалась мне на пальцы черной трухой. Чистый знает что творится в этом замке!

Я развернулась и зашагала в свои апартаменты. Гулять расхотелось совершенно.

И все бы ничего, но всю ночь мне снился Эрис Аш-исси. И весь мой сон мы целовались, и было это так приятно и сладко, что я проснулась до рассвета с бешено колотящимся сердцем. Откуда я знаю, каково это, когда тебя с явным знанием дела целует малознакомый мужчина? Никто не целовал меня раньше. Я побрела в ванную, чтобы поплескать в лицо холодной воды, и с ужасом уставилась на свое отражение. Щеки пылали, а губы покраснели и припухли так, как будто я на самом деле…

Глава 3
Водоворот

До завтрака еще оставалось довольно много времени, и к тому моменту, как взошло солнце, я приняла одно важное решение, а именно, пойти и обо всем рассказать Оттону ле Ферну. И о разговорах в спальне его дочери, и о маге, который якобы гостил в замке, но разгуливал исключительно по ночам. Меня не отпускало чувство, что я все глубже и глубже погружаюсь в водоворот лжи. Похоже, здесь мне лгали все: маленькая Солья, странный мужчина с темными и проницательными кошачьими глазами, Сарро… Пожалуй, лишь герцог говорил правду – или хотя бы не лгал в лицо. Мне так казалось.

Поэтому, одевшись и убрав волосы в привычный узел на затылке, я тихонько вышла из своей комнаты и отправилась искать Оттона ле Ферна. Даже если он только проснулся, ну и что? Дело-то не пустяковое. В конце концов, это его в большей мере должна заботить безопасность родной дочери.

Немного поплутав, я встретила Стрея, расспросила его о том, где сейчас может быть герцог. Оказывается, у герцога вошло в привычку до завтрака работать в кабинете. Это было мне на руку, куда лучше, чем если бы он до сих пор валялся в кровати. А поговорить все же хотелось. Чувство, с которым проваливаешься в мутную ложь, запутываешься все сильнее, малоприятно. Походит на то, как будто идешь по темному чердаку или чулану и влипаешь в паутину, пытаешься сбросить ее, но вместо этого она липнет к коже все сильнее и сильнее. Отвратительно. Пусть герцог расставит все по местам, объяснит, наконец, что здесь происходит и кто этот Эрис Аш-исси, имя-то какое странное, чуждое нашему слуху.

Так я добралась до знакомой уже двери и, сделав глубокий вдох, постучалась. Когда по ту сторону раздалось басовитое «входите», толкнула дверь и смело перешагнула через порог. Герцог ле Ферн действительно работал. Он сидел за письменным столом, обложившись кипами бумаг, держал в руке гусиное перо. Недавно взошедшее солнце проникало косыми лучами сквозь приоткрытое окно и плясало алыми искрами в густо-рыжих его волосах. Оттон ле Ферн молча смотрел на меня, чуть приподняв брови, и ждал. Мне показалось, что он добродушно на меня смотрит, и я даже поверила, что вот сейчас я поделюсь с ним своими сомнениями…

Буквально через мгновение что-то изменилось. Породистое лицо перекосилось, вмиг сделавшись уродливым, рот искривился, и герцог вскочил на ноги, опрокинув стул. Я ровным счетом ничего не успела сделать – он бросился ко мне, и я даже не сообразила, что произошло, как затылок пронзила едкая, острая боль, от которой из глаз брызнули слезы.

– Ай! – крикнула я и вцепилась в руку герцога, который попросту со всей силы схватил меня за волосы, за тот самый узел на затылке.

– Я говорил?! – прорычал он мне в лицо, брызжа слюной. – Я говорил, чтоб не смела появляться передо мной с этим вороньим гнездом? Говорил? Отвечай, дрянь!

А я, захлебнувшись в ужасе и рыданиях, не то что отвечать не могла, ноги подкосились, перед глазами все плыло. Слабо соображая, я проскулила:

– Пустите… что вы…

И получила такой рывок за волосы, что невольно вскрикнула. А он резко потащил меня к двери, распахнул ее свободной рукой и вышвырнул меня прочь из кабинета. Я с размаху упала на колени, уперлась ладонями в пол. Страх душил, дыхание срывалось и застревало в горле.

– Еще раз появишься с этим убожеством на голове, обрею налысо! – рявкнул надо мной герцог.

Потом я услышала, как грохнула о косяк дверь.

Вот и все.

Пытаясь унять колотящееся сердце, я медленно поднялась на ноги и ощупала голову. Похоже, ле Ферн выдрал у меня изрядный клок волос. Да, правда выдрал – медно-рыжая прядь осталась у меня на ладони. От ее вида я разрыдалась еще сильнее, слезы полились градом. Ковыляя прочь и не совсем соображая, куда иду, я могла думать лишь о том, что отсюда надо бежать. Как угодно, куда угодно… Я ведь не пленница здесь? Я смогу просто выйти из ворот замка и пойти куда-нибудь?

Святая Матильда! Да что ж его так взбесило, этого козла? То, что я не повиновалась? Или что? Ну не может же быть, чтобы из-за скромной прически, вот так… Я ведь не наложница, в конце концов, нас всегда учили, что гувернантка должна иметь строгий и приличный вид.

Я уходила все дальше от кабинета. Я не думала, что он может пойти следом – да он и не пошел, я была слишком незначительной вещью в этом замке, чтобы за мной идти. И вот, наконец, вытирая рукавом слезы и все еще сжимая в кулаке вырванную прядь, я забрела в какой-то темный закуток и там без сил опустилась прямо на пол. Уткнулась носом в колени. Пусть мне хотя бы дадут поплакать, а там уж я решу, что делать. Или уже решила? Надо уходить отсюда, чем быстрее, тем лучше. И пусть жители этого прекрасного замка сами разбираются со своими тайнами.

Снова вспомнилась сломанная кукла. Вот, я как будто предчувствовала, что ничего хорошего здесь меня не ждет.

И все равно непонятно, отчего герцог так взбесился.

Я заревела в голос, закусив зубами подол. Внутри все жгло – от обиды, от несправедливости, от непонимания. Почему? Чем я оказалась виновата? Или это он просто так, потому что привык?

Вдруг что-то осторожно коснулось моего плеча. Я взвизгнула, отпрянула, стукнулась затылком об стену – и, смаргивая слезы, уставилась на мистера Аш-исси, который неведомо как здесь появился, неизвестно как меня нашел и теперь сидел напротив на корточках и внимательно на меня смотрел, склонив голову к плечу.

– Вы, – прохрипела я, – вы что здесь делаете?

Он смотрел на меня. А я даже сквозь слезы заметила, что он ужасно бледен.

– Вас пришел утешить. – Эрис Аш-исси скупо улыбнулся и качнул головой.

– Вы мне тоже лгали! – выпалила я. – Говорили, что не можете при дневном свете… Хотелось бы мне знать, в этом замке хоть кто-нибудь говорит правду?

– Вы из-за этого плачете?

Он протянул руку и легко коснулся моей щеки, вытирая слезы. Такое едва ощутимое, очень интимное прикосновение.

– Не трогайте меня, – прошипела я, дернув головой в очередной раз.

Затылок пекло, я пощупала его – на пальцах осталась кровь. Ах да, шпильки. В прическе были шпильки и вот они-то и оцарапали кожу. Ну и вырванная прядь…

– Хорошо, не буду, – спокойно ответил мужчина.

Взгляд у него был… нехороший. У меня то и дело возникало ощущение, что он видит меня насквозь и читает все мои мысли. Вот так запросто копошится у меня в голове, выуживая то, что интересно и полезно ему.

– Вы из-за Оттона плачете, правда ведь?

Я обессиленно кивнула. Разжала кулак, демонстрируя свою прядь. Эрис и ее осмотрел так же внимательно, затем снова перевел взгляд на мое лицо.

– Вы же наверняка знаете своего приятеля, если он вам приятель, – прошептала я. – Не понимаю, за что…

Эрис неопределенно пожал плечами, глядя на меня с сочувствием.

– Он привык, что его все беспрекословно слушаются. Он наверняка хотел вас видеть с распущенными по плечам волосами, они у вас просто восхитительные. А вы сделали строгую прическу.

– Я не шлюха, я гувернантка, – запальчиво ответила я, – и не его собственность. С чего он возомнил себя хозяином всего, что здесь живет и дышит?

– Возможно, он считает себя достаточно могущественным для этого? – вопросом на вопрос ответил Эрис.

Затем протянул мне руку.

– Позвольте проводить вас в вашу комнату, мисс Кромби.

– Я не… – хотела сказать, что не могу, но он, не дожидаясь согласия, мягко взял меня за локоть и потянул вверх, чтобы я поднялась на ноги.

Рука его показалась мне немного странной. Слишком жесткой там, где она должна быть мягкой. И чересчур горячей.

– Нас никто не увидит, – сказал Эрис Аш-исси, – не беспокойтесь. А Оттон в это время разбирается с отчетами управляющего и в ближайший час из кабинета вряд ли выйдет.

– Откуда вы знаете?

– Я достаточно хорошо знаю моего, хм, друга, – таким был ответ.

Он согнул руку в локте, позволяя мне положить ладонь поверх рукава темно-синего сюртука, и я снова невольно подумала о том, какая гладкая ткань у меня под пальцами. На вид вполне обычное сукно, на ощупь – словно хорошо выделанная бычья кожа.

Впрочем, я уже устала удивляться и подозревать всех подряд в неведомо каких замыслах, поэтому послушно побрела рядом с мужчиной.

– Мне следует отсюда уехать, – прошептала я, – мне не стоит терпеть такое обращение. Я не прислуга. Я не рабыня и не вещь. Я как-нибудь обойдусь без обещанного жалованья, найду себе другое место.

Мистер Аш-исси покосился на меня. Да, у него определенно были необыкновенные глаза. Сейчас, на свету, на котором он якобы не мог находиться, они казались темно-фиолетовыми с примесью синего. Чернильные глаза. Почти как у Сольи.

«Нет-нет, сейчас же прекрати думать! Потому что все эти мысли ни к чему хорошему не приведут».

– Я не думаю, что вам стоит выезжать за пределы замка, – неторопливо произнес Аш-исси. – Даже если Оттон вас выпустит, еще неизвестно, сколько вы проживете снаружи.

Остановившись, я испуганно уставилась на него. А он с легкой улыбкой так деликатно взял мою руку в свои аристократические пальцы и так нежно погладил, что у меня сердце ухнуло в пропасть и потом забилось быстро-быстро. С чего бы? И что он там себе надумал?

– Что вы говорите? – Голос упал до сиплого шепота. – Почему вы это говорите? Почему вы думаете, что мне нельзя отсюда уезжать?

– А вы не думали, почему в гувернантки выбрали именно вас, мисс Кромби?

– Думала, – быстро ответила я, – но так и не поняла до конца. Вернее, не может быть того, о чем я подумала. А вы что, знаете, почему меня…

– Догадываюсь, – усмехнулся он.

А я невольно залюбовалась его лицом, с такими необычными резкими чертами, с немного кошачьими глазищами, с четко очерченными губами. Тогда, ночью, я не разобрала, какого цвета были его волосы, но теперь стало ясно, что они черны как ночь и даже с отливом, словно вороново крыло. Волосы были острижены до плеч и спереди более короткие пряди падали на лоб и на глаза, придавая Эрису Аш-исси совершенно таинственный, загадочный и немного зловещий вид.

– Почему бы вам не сказать мне, раз уж вы догадываетесь? – тихо попросила я.

Он коротко рассмеялся.

– А что мне за это будет?

– А что вы хотите?

– Поцелуй.

Я опустила глаза и поняла, что стремительно краснею. Похоже, я попала в замок сумасшедших, не иначе. Но, вздохнув поглубже, все-таки ответила:

– Мы с вами знакомы меньше суток. Не слишком ли вы торопитесь?

Он снова предложил мне руку и повел дальше, но той дорогой, которая пролегала по плохо освещенным коридорам. Возможно, он и вправду не переносит солнечный свет?

– Вы очень юны, мисс Кромби, – неторопливо проговорил мужчина, – наверняка с вами не случалось ничего подобного раньше. Но вот, знаете, иногда бывает и так, что ты кого-то видишь впервые в жизни и понимаешь, что это – вкусно.

– Вкусно?!

– Именно, – тихий смешок, – и этого не изменить. Вкусно значит вкусно. Так зачем себе в этом отказывать? А вам зачем себе в этом отказывать?

– Знаете ли, я еще не уверена, что вы – это вкусно, – заявила я, про себя думая, ну каков же наглец.

– Думаю, вам хватит времени до вечера, чтобы разобраться в своих ощущениях, – прошелестел этот искуситель, – а если надумаете, то я вам расскажу, почему Лесли Уимбер выбрал именно вас, хотя ваш спектр куда темнее, чем у девочки.

– То, что вы мне сейчас говорите, похоже не на ваше «вкусно», а на торги. На обмен.

– Возможно, – его пальцы вновь погладили тыльную сторону моей ладони, – но с моей стороны это всего лишь попытка подтолкнуть вас к правильному решению.

– Не уверена, что у нас одинаковое понимание слов «правильное решение», – пробурчала я, пряча глаза. Щеки горели. Святая Матильда! Такого мне еще не предлагали, никогда и нигде. И даже Отттон ле Ферн с его странностями и внезапными вспышками ярости казался менее странным, чем этот, этот… Я так до сих пор и не знала, на самом ли деле это приятель Оттона либо же… Кто?

– Я хочу уехать отсюда, – выдохнула я.

– Вы уедете, но позже. Потерпите немного.

И снова скупая улыбка, от которой почему-то где-то в области желудка сделалось щекотно и приятно.

Мы почти добрались до моей комнаты. Вот еще чуть-чуть… Внезапно Эрис Аш-исси развернул меня так, что я оказалась между ним и стеной. Он оперся ладонями о камень по обе стороны от моей головы, так что выскользнуть не получалось. Склонился к моему лицу настолько близко, что мне показалось, он не будет дожидаться вечера. Наши глаза оказались на одном уровне, я ощущала на губах его легкое дыхание.

– Подумайте, времени достаточно, – негромко сказал он, – поверьте, у меня есть что рассказать вам интересного. Но я не буду делать это даром, я не меценат.

– А кто вы? На самом деле? – с трудом выговорила я.

Такая близость малознакомого мужчины подавляла, раздражала и пугала. Я храбрилась из последних сил, но для меня все было впервые и потому было страшно.

– Я вам потом расскажу, – доверительно шепнул он, – вы все со временем узнаете, мисс Кромби. Но сегодня вечером, если надумаете обменять поцелуй на ценнейшую для вас информацию, приходите в сад.

– Может быть, я для вас вышью носовой платок? – растерянно пискнула я. – Вместо поцелуя.

Эрис Аш-исси отстранился, несколько мгновений молча смотрел на меня, а затем весело рассмеялся. Тихо, но очень весело.

– Уже не сомневаюсь в том, насколько вы для меня будете вкусной, – сказал он. – Бодритесь, мисс Кромби. И слушайтесь герцога. Вы ведь уже поняли, что он не любит, когда ему перечат?

И, коротко поклонившись, пошел прочь. А я шмыгнула в свою спальню и первым делом заперлась на щеколду. Наверное, как раз наступило время завтрака, но я решила, что лучше остаться голодной, чем снова столкнуться с Оттоном ле Ферном.

На завтрак меня никто не позвал. Вообще, можно было подумать, что обо мне все забыли. Впрочем, это было и хорошо, потому что не представляю, как бы сидела за одним столом с Оттоном ле Ферном. И все же пришлось бы распустить волосы.

Я всплакнула, когда приводила себя в порядок. Одна шпилька оказалась загнана под кожу, в результате воротничок платья сзади испачкался в крови. Да еще болело то место, откуда герцогская рука выдернула прядь. Зла на него не хватало, на этого герцога и, клянусь Матильдой, если бы не странные слова мистера Аш-исси, то уже бы сбежала. А так выходило, что непонятно кому верить, а кому нет. Ле Ферн, конечно, тот еще подонок, но убить меня не пытался. А что ждет снаружи? Я могла бы и не слушать этого Аш-исси, но было что-то в нем такое, что заставило побег из замка отложить.

Чистый! Я понятия не имела, кто он. Но, похоже, мистер Аш-исси знал куда больше, чем многие в этом замке, и, более того, был готов поделиться информацией. Не задаром, конечно.

Поплескавшись в ледяной воде и убрав красноту и припухлость с лица, я упрямо уложила волосы в узел. Затем аккуратно поменяла воротничок, пристегивая новый собственной магией, и отправилась на поиски Сольи. Сегодня второй день моего пребывания в замке, пора бы начинать занятия.

Искать долго не пришлось; стоило мне заглянуть в знакомую уже комнату с мольбертом, как я увидела там наследницу. Сегодня она была одета в изумительное темно-синее платье с искрой, которое выгодно подчеркивало необычный цвет ее глаз, локоны собраны в хвост на макушке (тут я окончательно убедилась, что уши у Сольи самые обычные, человеческие). Солья стояла перед мольбертом, в оконном проеме в тяжелой керамической вазе красовался букет свежих роз. Вот их-то Солья и рисовала, умело делая набросок тонким грифелем.

К слову, со времени моего прошлого визита комната слегка изменилась. В ней появился небольшой письменный стол на витых ножках и пара стульев. На столе поджидала стопка чистых листов белой бумаги, деревянный пенал, чернильница.

Стоя в дверях, я невольно залюбовалась, как ловко Солья переносит на бумагу контуры вазы. Головки цветов она почти не прорисовывала, видимо оставляя ведущую роль акварельным краскам. Потом Солья обернулась и очарование схлынуло: на скуле девочки красовался свежий синяк. Сердце упало.

– Солья, – ахнула я, – что это?

– Доброе утро, мисс Кромби, – весьма добродушно сказала она. – Вы о чем?

Я указала пальцем на ее лицо.

– Ах, это… – Девочка на миг задумалась и в этот короткий миг я заметила, как ее кукольное личико исказилось ненавистью. Впрочем, Солья хоть и не была взрослой, но держать себя в руках уже умела, поэтому как-то виновато мне улыбнулась и тихо сказала:

– Ударилась об угол стола, мисс Кромби. А вы? Вас не было за завтраком.

– Мне нездоровилось, – быстро ответила я и отвернулась, чтобы Солья не увидела, как предательски краснеют щеки.

– Понятно, – безразлично сказала девочка. – Мы начнем сегодня занятия? Видите, папенька мне и стол приказал поставить и стулья.

– Для этого я и пришла. Пора бы начать.

Солья тотчас оставила грифель, равнодушно отвернулась от наброска и заняла место за столом. Я села рядом. По коже головы разливалась едкая боль, она пульсировала в затылке и отдавалась где-то в висках. Хороша гувернантка! Я рассеянно уставилась на тонкие руки Сольи, которые на фоне темной столешницы казались полупрозрачными, словно сделанными из нежнейшего фарфора, и не сразу сообразила, что девочка откуда-то из-за стопки бумаги извлекла небольшой, с ладонь, сверток и по столу передвинула его мне.

– Что это? – шепнула я, не зная, что и думать.

– Вас не было за завтраком, – так же тихо ответила она, – папенька был раздражен… У него такое часто бывает, раздражение на все и всех подряд. И я вам хлеба стащила, вот.

Я не поверила собственным ушам. Солья ле Ферн? Мне? Хлеба?

Но тем не менее краюха ароматного белого ноздреватого хлеба с румяной коркой оказалась в моих руках, я с наслаждением вдохнула запах. Рот моментально наполнился слюной.

– Спасибо, – растерянно прошептала, – спасибо большое.

– Он вас отлупил, да? Поэтому вас не было за завтраком?

Понимая, что скрывать тут нечего, я кивнула и принялась отщипывать кусочки мякоти и класть их в рот.

– А за что? – шепотом спросила Солья.

– За то, что я считаю, что гувернантка должна носить строгую прическу, – ответила я. – Но ваш отец придерживается иного мнения, что доказал мне сегодня в очень явной форме.

– Вам лучше его слушаться, – сказала Солья. Затем, помолчав, добавила: – Говорят, он был другим до смерти моей мамы.

– Мне говорили, что герцог потерял сестру, но не жену.

– Ну да, это была моя мама. Она умерла сразу же, как меня родила. Поэтому я и говорила, что он мне не отец. Впрочем, он меня удочерил, дал фамилию, сделал наследницей.

Я снова почувствовала, как начинаю проваливаться в трясину местных тайн. Этого не хотелось хотя бы сейчас. Хотелось просто позаниматься теоретической магией. Поэтому я не стала задавать других вопросов, быстро дожевала краюху и, почувствовав себя чуточку лучше, решительно взяла лист бумаги и перо из пенала.

– Предлагаю начать занятия, – сказала я мягко. – Тут, ваша светлость…

– Не надо, – оборвала меня девочка. – Пожалуйста, не надо так ко мне обращаться. Вы бы могли называть меня просто по имени? Так мне будет гораздо приятнее.

И следа не осталось от той высокомерной, вредной Сольи ле Ферн. Рядом со мной сидел одинокий ребенок – и она живо напомнила меня саму в пансионе, да и мою несчастную Рут.

– Хорошо, Солья. Но у меня один вопрос: чем это я заслужила такое отношение? Помнится, встретила ты меня совсем иначе.

Она вдруг насупилась и отвела глаза.

– Вы добрая.

Я мысленно усмехнулась. Не верю! Не верю, что за одну ночь отношение ко мне изменилось настолько. Возможно, Солья просто выполняет чью-то просьбу? Но чью? Вот бы знать. Не замок, а какой-то темный лабиринт, оплетенный паутиной лжи, покрытый пылью недомолвок и намеков. Ну и занесло же меня!

– Хорошо, – сказала я вслух, – давай заниматься. Только вот получилось так, что у нас совершенно не совпадает спектр магии. Мне говорили, что он у тебя нейтральный, а у меня – темнее, значительно темнее. Я не просилась на эту должность, Солья, но почему-то выбрали меня. И поэтому нам придется как-то преодолеть это препятствие. Наверное, я буду чертить тебе структуры заклинаний на бумаге.

Солья ле Ферн выслушала мою речь с едва заметной, но не злой улыбкой, а затем попросила:

– Постройте какое-нибудь несложное заклинание в своем спектре. Я попробую увидеть.

– Как скажешь, – не стала я спорить по пустякам. Притом всегда приятно сплести какое-нибудь простенькое, но изящное заклинание.

Я моргнула, активируя магическое зрение. Тут же вокруг пальцев образовались темные, как будто дымящиеся коконы, питаемые моим собственным резервом. Я неторопливо выплела круг, затем вписанный в него правильный восьмиугольник, соединила вершины друг с другом. Потом взяла перо и воткнула его ровно в центр построения. Перо неподвижно повисло над столом.

– Левитация, – пояснила я, – но, чтобы ты его могла повторить, придется нарисовать на бумаге.

– Не надо, – сказала Солья, – я вижу ваши линии, мисс Кромби, и смогу их повторить.

Выходит, и здесь меня обманули? Ведь, чтобы Солья видела мои построения, у нее должен быть о-очень темный спектр собственной магии.

Она без труда переплела заклинание левитации с тем же результатом – перышко послушно висело в воздухе. Но я ее плетения не видела, а говорило это о том, что все-таки собственная магия у Сольи была где-то в невидимом мне спектре. То есть странная штука вышла: она видела темную часть спектра, будучи при этом скорее нейтральным магом.

– Как это у тебя получилось? Ты ведь не должна видеть…

– Но я вижу. Только вот у меня линии гораздо светлее, чем у вас.

– Понятно.

Я вздохнула. Конечно же ничего тут понятно не было, я и не предполагала, что такое возможно. С другой стороны, все это облегчало мою задачу по обучению Сольи, ведь куда удобнее объяснять плетения, показывая их в процессе создания, чем изображать на бумаге что-то невнятное. А ведь здесь важно все, и порядок наложения нитей и очередность узелков.

Снова мои мысли вернулись к сети заклинаний, которой был опутан замок Ферн. Интересно, это герцог все сам выплел? Или помогал кто-нибудь?

Так спокойно, размеренно и без ссор мы провели с Сольей два часа. Я научила ее выплетать заклинание теплового фонаря, что было крайне полезно, если вдруг захотелось принять горячую ванну или, скажем, заблудилась в степи. Потом я показала заклинание скрепления, тоже очень полезное бытовое заклинание. Солья и его смогла повторить, намертво прилепив розы к потолку.

– Они же упадут потом? – спросила она, задрав голову и озадаченно глядя на цветы.

– Конечно, упадут. Когда ты отрываешь заклинание от себя, ты перестаешь его подпитывать. И когда оно исчерпывает вложенную в него мощность, то исчезает.

– И какая же здесь мощность?

– Около пяти магатт требуется, чтобы удерживать там розы. Думаю, скоро они осыплются. Соберешь потом?

Солья задорно улыбнулась и заговорщицки мне подмигнула.

– Почему бы тебе не рассказать мне, кто этот загадочный приятель твоего отца, который здесь гостит и которого ты принимаешь в собственной спальне? – все же спросила я.

Но девочка упрямо замотала головой.

– Еще не время, мисс Кромби. Время еще не настало.

– А когда настанет?

– Он сказал, что скоро вы будете готовы… – и, ойкнув, ладошкой зажала рот. – Не говорите ему! Не говорите, что я только что…

– Да кому – ему?

Но она лишь мотнула головой и моментально натянула маску прежней неприступной гордячки.

– Наш урок закончен, мисс Кромби?

– Пожалуй. – Я не верила собственным глазам. Как, однако, быстро перевоплощается эта девчушка!

Взяв с собой несколько листов бумаги и грифель, я приветливо распрощалась с Сольей и пошла к выходу. Но, не дойдя до двери, все-таки не удержалась от искушения.

– Солья, а твой настоящий отец… какой он?

– Он наверняка самый красивый, – рассудительно ответила она, – но его я не видела ни разу.

День пронесся быстро, словно пролистнули страницу книги. Я успела увидеть хрустальные часы, которые на солнце сверкали и разбрасывали по траве сотни ярких радуг. Часы были установлены в саду на лужайке, питала их исключительно магия Оттона ле Ферна, и плетение заклинания показалось мне таким сложным, что я даже разбираться в нем не стала, боясь навредить часам. Неподалеку обнаружился и фонтан, в котором плавали золотые рыбки, пухленькие, похожие на маленькие блестящие бочонки, к которым пришиты длинные вуали плавников и хвоста. Так, побродив по территории замка, я пропустила обед, но не особенно и хотелось на него являться. Лицезреть герцога по-прежнему не было желания, а голова все еще болела.

Когда начало вечереть, я поняла, что проголодалась. Поразмыслив, пришла к выводу, что прошло довольно времени и я, пожалуй, смогу выдержать присутствие хозяина замка. Да и что я ему докажу, демонстративно не явившись на ужин? Только разозлю еще больше. Утром я отделалась испугом и выдранной прядью, а что будет, если действительно вывести его из себя? Похоже, ле Ферн и в самом деле творит в своем замке что заблагорассудится.

Поэтому я собрала в кулак всю свою храбрость и хладнокровие, убедилась, что воротничок и манжеты чистые. Затем, стоя перед зеркалом, распустила волосы. Это была моя вечная беда – слишком густые, слишком тяжелые. Лучше всего их, конечно, носить уложенными, но… Воспоминание о жестких пальцах в моей шевелюре все еще было живо, и я решила покориться. На первых порах так, а там будет видно.

Никто не пришел, чтобы позвать меня к ужину, но я примерно помнила расположение комнат и без труда добралась до обеденного зала. Там все так же с газетами сидел герцог, все так же скучала Солья. Я на миг задержалась на пороге, герцог оторвался от чтения, быстро окинул меня безразличным взглядом, чуть дольше задержавшись на моих распущенных волосах. Кажется, он одобрительно хмыкнул. А потом молча кивнул и вернулся к чтению.

Я поймала взгляд Сольи; девочка смотрела то на меня – с тревогой, то на герцога – с опаской, как будто боялась, что он сейчас вскочит и выкинет что-нибудь этакое.

Однако ле Ферн продолжал спокойно читать. Я молча заняла свое место и уставилась на тарелку, накрытую серебряной крышкой.

– Загляните туда, мисс Кромби. – От звука голоса Оттона я невольно вздрогнула и сжалась в комок. Даже не нашла в себе силы на него посмотреть, так и замерла, вцепившись пальцами в края стула.

– Загляните, ну, что застыли?

Глянув на него исподлобья, я сообразила, что он начинает злиться, поэтому заставила себя стряхнуть оцепенение и поднять серебряную крышку.

На тарелке лежала ажурная змейка браслета. Золотого браслета, усыпанного зелеными камешками, в которых я заподозрила изумруды. Я в панике уставилась на Оттона, который невозмутимо наблюдал за мной.

– Что это? – Голос разом охрип.

– Наденьте его, – посоветовал герцог.

У меня все поплыло перед глазами, а щеки предательски загорелись. Да что же это? Вот, значит, как? И зачем? Чего он добивается этим подарком? Неужели не ясно, что девушка не может принимать такие драгоценности от мужчины, потому что невозможно их принимать, не считая себя обязанной.

– Я… – прошептала, опустив глаза, – я не могу, ваша светлость. Мне не нужно. Я благодарна, но не могу это принять.

– Наденьте, – повторил он, и голос обрел твердость стали.

Я глянула на Солью, и она едва заметно мне кивнула. Мол, не прекословь.

– Простите, но я не привыкла к подобным подаркам, если только это подарок, – уже тверже произнесла я.

А сама подумала, ох, куда тебя несет, Лора? Сейчас герцог и твою физиономию украсит таким же синяком, как и лицо Сольи. Почему-то уже не было сомнения, откуда у нее этот кровоподтек.

А черные глаза герцога метали молнии. Он отложил газету, поднялся из-за стола и медленно, будто бы крадучись, двинулся в мою сторону. Я, видя это, вскочила, собираясь рвануть к двери – и не надо мне ни ужина, ни браслетов ваших! Но, разумеется, не успела, лишь повернулась, чтобы бежать, но была крепко схвачена за талию и прижата… Святая Матильда! Он попросту схватил меня в охапку, одной рукой прижимая к себе, пальцами другой обхватив за шею. От мысли, что ле Ферн может попросту меня задушить, резко затошнило и перед глазами потемнело. Я слабо трепыхнулась в его руках, спиной сквозь одежду чувствуя жар крепкого тела, и едва не закричала от ужаса, когда поняла, что этот монстр попросту уткнулся носом мне в макушку и глубоко вдохнул, по-видимому нюхая мои волосы.

– Пустите, – прохрипела я, – мне плохо…

– Глупенькая, – кажется, он усмехнулся, – пора бы тебе умнеть, маленькая рыжая лисичка. И не отказываться от тех незначительных подарков, которые я могу себе позволить.

– Я не могу!

Тошнило все сильнее.

И если поначалу герцог ле Ферн не вызывал во мне отторжения, то теперь… О, мне было совсем, совсем плохо, когда он вот так обнимал меня, принуждая покоряться его желаниям.

– Ты можешь и будешь, – угрожающе произнес он, – ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать, если не будешь слушаться. Распустила волосы – молодец. Теперь надень мой подарок, и забудем утренний инцидент.

Я мысленно взвыла.

О святая Матильда! Я бы все отдала, лишь бы вернуться в пансион, к моей тихой и верной Рут. Я была бы с ней до последнего ее вздоха, я бы…

– Ну так что? – Жесткие пальцы герцога чуть заметно сжались на моем горле. – Я уверяю тебя, что ничего, хм, не потребую взамен на этот подарок.

Будучи не в силах говорить, я что-то невнятно прохрипела, и уж не знаю, чем бы все кончилось, не вмешайся Солья.

– Отец, – звонко сказала она, – вы нас пугаете! Меня и мисс Кромби. Она ведь еще не привыкла к тому, как здесь нужно себя вести.

– И в самом деле! – Он вдруг хохотнул. – Извольте сесть, мисс Кромби. И выполните мою маленькую просьбу, вам ведь не сложно?

Ноги меня не держали, он подвел меня к стулу и усадил. А затем, взяв меня за запястье, сам застегнул на руке браслет. И это было так унизительно, так невозможно больно где-то внутри, что я не выдержала и расплакалась. Несколько слезинок капнуло в пустую тарелку. Герцог погладил меня по волосам, почти нежно, но меня от каждого его прикосновения потряхивало.

– Ну же, что за слезы? Я вам ничего дурного не сделал, а вы в слезы… Другая бы радовалась. О, женщины!

Наконец он меня отпустил и вернулся на свое место. Я не смела глаз поднять, браслет жег запястье огнем.

«Бежать отсюда, – в который раз решила я, – и будь что будет!»

– Кстати, – заметил ле Ферн, – я взял на себя труд убрать ваши документы в мой стол. Вы же не собираетесь никуда уезжать из замка, так ведь? Да и ехать вам некуда и не к кому…

Отлично! Этот подонок, пока я гуляла, порылся в моих вещах и забрал все, без чего невозможно ни снять комнату в гостинице, ни нанять экипаж, ни объяснить, кто я и чем занимаюсь. Просто великолепно!

– Предлагаю приступить к ужину, – миролюбиво, как ни в чем не бывало, произнес ле Ферн.

И я поняла, что меня мутит от совершенно неподвластного мне ужаса уже только при звуках его голоса.

Было еще кое-что… Пожалуй, мне стало просто необходимо узнать, почему же в замок Ферн отправили именно меня. И если за это знание придется поцеловать малознакомого мужчину – что ж, я готова потерпеть.

Я с трудом дождалась, пока за окнами стемнеет. Накинула плотную шаль и неслышно, на цыпочках, выскользнула из комнаты. Пронеслась по коридорам, пугаясь каждого шороха и поминутно оглядываясь. Но на тускло освещенных стенах лишь моя тень расплывалась неясными и пугающими образами. И вот, запыхавшись, я окунулась в темноту сада. Дорожки, отмеченные фонариками, тусклой сетью уползали вглубь. Я пошла медленнее, стараясь выровнять дыхание, но все так же озираясь в поисках темного силуэта – чтобы столкнуться с ним нос к носу на одном из поворотов.

– Пришли, – удовлетворенно сказал Эрис Аш-исси. – Сдается мне, герцог ле Ферн пугает вас больше, чем я.

Это была правда. Я не знаю почему, ведь куда больше следовало бояться странного мужчину, который разгуливает в одиночестве по ночам и называет себя гостем ле Ферна, который навещает Солью с непонятными целями и не желает говорить об этом. В нем была тайна, темная, манящая, переливающаяся всеми оттенками фиолетового и синего, прямо как его глаза. Я летела на эту тайну, меня тянуло к ней, словно ночного мотылька на свет фонаря. И в этой невозможности противостоять такому внезапному притяжению была странная, иррациональная сладость, разливающаяся по всему телу.

А герцога я попросту боялась. И вспоминая, как он меня обнюхивал, я вздрагивала от омерзения – острого, пронзительного.

– Пугает, – ответила я откровенно. – Меня все здесь настораживает, мягко говоря. Особенно то, что никто не говорит мне правды. И вас это тоже касается, мистер Аш-исси.

Он пожал плечами и элегантным, отточенным жестом предложил мне опереться на его руку. Я не стала противиться, но мысленно снова подивилась гладкости ткани его сюртука. Словно стекло.

– Куда мы пойдем? – осторожно спросила я, поглядывая снизу вверх на моего спутника.

– Туда, где темнее, – довольно ответил он. – Или вы передумали узнавать, отчего здесь оказались?

– Я не передумала. Если только вы поклянетесь, что на этот раз не будет недомолвок и я услышу правду.

– А платить будете, как договаривались? – покосился он на меня. В темноте глаза его казались парой черных омутов.

– Платок вышить? – Я захлопала ресницами.

– За такую плату вы ничего толком не узнаете. – Аш-исси фыркнул. – Правда стоит дорого, мисс Кромби.

Я уныло поникла.

– Да, мистер Аш-исси. Я готова.

– Вы говорите это таким тоном, как будто я собираюсь с вас кожу содрать.

– А как бы вы говорили, будь на моем месте?

– На вашем месте я бы обрадовался, – решительно припечатал Аш-исси.

– Знаете, герцог ле Ферн тоже за ужином мне это говорил, – проворчала я.

– Он вам предлагал свои поцелуи? – оживился мужчина. – Не соглашайтесь, мои всяко будут лучше.

Невзирая на подавленное настроение, я не удержалась и прыснула со смеху.

– Он меня заставил принять от него подарок как извинение за утренние события.

– Прямо так-таки заставил?

– Меня воспитывали в строгости, – ответила я серьезно, – незамужняя девушка не должна принимать дорогих подарков от своего работодателя. И он не поцелуи предлагал, нет. А вы… Ну и самомнение у вас!

Тем временем мы уже достаточно углубились в сад, туда, где мерк свет кристаллов и тени окутывали старые деревья. Я решила, что не следует мне долго отсутствовать – а вдруг ле Ферн наведается проверить? – и попросила:

– Расскажите же, почему граф Уимбер выбрал именно меня.

Аш-исси остановился, повернулся ко мне – теперь мы стояли напротив, почти вплотную. Если бы увидел кто со стороны, очень неприлично все это выглядело. Но я решила потерпеть.

– А вы точно со мной расплатитесь? – спросил он весело.

– Клянусь святой Матильдой, – заверила я.

– Хорошо. – Он пристально рассматривал мое лицо, словно пытался в нем увидеть что-то одному ему известное. – Лесли Уимбер выбрал вас потому, что спектр вашей магии наиболее близок к спектру магии Оттона ле Ферна. Вы, наверное, тоже об этом уже думали, не так ли?

– Что? – Я пораженно уставилась на Аш-исси. – Но… но зачем? С какой целью?

Я даже не сообразила, что он взял меня за руку и мягко перебирал мои пальцы.

– Все просто, мисс Кромби. Видите ли, короля очень сильно интересует, за счет кого Оттон ле Ферн устроил в замке такую роскошь с крайне высокими магическими затратами.

– Но у него резерв, – промямлила я, – большой. Очень.

– Не смешите меня, мисс Кромби. Человеческий резерв не в состоянии поддерживать все это, – и он неопределенно махнул рукой, обводя окружающее нас пространство.

А я вспомнила, как подсчитывала мощность заклинаний и не верила своим глазам.

– И при чем здесь я?

– А вы, обладая магией идентичного спектра, можете распутать заклинания ле Ферна и узнать, откуда он тянет такие мощности, – негромко и терпеливо пояснил Аш-исси. – А еще можете не только узнать, но и разрушить все это, что вполне совпадает с дальнейшими планами его величества.

– Но зачем здесь все рушить? – Я не понимала, все еще ничего не понимала.

– Потому что, мисс Кромби, королю очень не нравится, что кто-то по могуществу может сравниться с ним. Это расшатывает трон, понимаете?

Подумать только! В голове не укладывается!

Я уставилась на бледное лицо Аш-исси, все еще не до конца веря.

– Тогда почему они не послали кого-нибудь из агентов его величества? Я ведь не единственная, у кого такой же спектр магии.

– Потому что так совпало, что ле Ферн искал гувернантку. У вас магия идентичного спектра. А еще потому, что, входя в замок Ферн, вы не знали о своей истинной роли. Идеальная кандидатура для выполнения задания. А ведь все агенты, все до единого, не выдержали проверки заклинанием дознания, установленного на внешних входах на территорию замка. Все до единого они попросту сгорели, потому что знали, на что идут. А вы не знали и потому до сих пор живы.

– Ох, – пробормотала я, – это все?

– Да, это все, что мне известно, – мягко ответил Аш-исси, так и не выпустив моей руки. – Так как насчет поцелуя? – Он задорно блеснул глазами.

Я всегда подозревала, что мужчины существа крайне себялюбивые и в то же время непосредственные. У меня тут, понимаете ли, мир вокруг рушится, осыпается пыльными хлопьями, а ему поцелуй подавай. Впрочем, информация того стоила и я смирилась. Шагнула в тень под старое дерево, потянула его за собой.

– Я готова. Можете приступать. Все по-честному.

И, закрыв глаза, послушно запрокинула голову. Придется немного потерпеть, ничего не поделаешь.

Аш-исси помедлил несколько бесконечно длинных мгновений, затем осторожно обнял меня за талию, притягивая ближе к себе. Я невольно уперлась ладонями ему в грудь, в совершенно гладкую ткань. Что-то показалось мне странным, но я так и не разобралась, что именно, еще через мгновение мои губы опалило горячее дыхание. Он медленно, словно растягивая удовольствие, прикоснулся своими губами к моим, затем легонько прихватил нижнюю губу, играючи. Я сжалась в комок, не зная, то ли дать пощечину, то ли бежать. Впрочем, нет. Все должно быть честно. И я заставила себя расслабиться, отдалась на волю мужчины. Он еще раз нежно прихватил мои губы своими, затем прижал меня к себе чуть крепче. Его рука переместилась к моему затылку – видимо, чтобы я не могла вырваться, – а затем он куснул меня чуть более сильно, с нажимом, заставляя приоткрыть рот. Я и тут подчинилась, хотя уже и сомневалась, что так можно. Поцелуй стал глубже, настойчивее. Придерживая мою голову, Аш-исси неторопливо и обстоятельно пробовал меня на вкус, лаская мои губы, потом к этому безобразию добавился язык, но, как ни странно, мне не было ни мерзко, ни противно. Просто невообразимые ощущения обрушились на меня, а в затуманенном сознании всплыло одно-единственное словечко: «вкусно». То, что он мне говорил раньше. И когда он наконец отстранился, все еще обнимая меня за талию, мной овладело странное чувство, как будто всего этого мне было мало.

Определенно, мне надо было отвесить наглецу пощечину, но это бы выглядело крайне глупо. Я опустила голову и замерла. Что бы ни было сказано дальше – пожалуй, все будет глупо, это я отчетливо понимала.

– Возможно, вы еще что-то хотите узнать? – промурлыкал Аш-исси. – Так я готов, по той же цене.

Конечно, я могла бы промолчать, смущенно опустить глаза и уйти – просто уйти! Да и нужно было уходить, но что-то как будто держало.

Я подняла голову и спросила:

– Почему герцога так взбесил узел у меня на голове? Потому что я его не послушалась? Или была иная причина?

– Милая мисс Кромби, – ответил Аш-исси, – в следующий раз, как будете у своей воспитанницы Сольи, посмотрите на портрет девушки, который висит между книжными стеллажами. Она такая же рыжая, как и вы, и носила такой же узел. Эта девушка – умершая сестра Оттона. И поэтому, глядя на вас с этой прической, он вспоминает покойную и оттого бесится еще больше. Ну, это вдобавок к тому, что вы его ослушались.

– Солья – ее дочь? Герцог ее удочерил, так?

– Вы мне уже задолжали, – улыбнулся он, сверкнув белыми зубами. – Удочерил.

– А кто отец девочки?

– Уверены, что расплатитесь? Вы же шли сюда, думая, что как-нибудь «это» переживете. Так что изменилось?

– Кто отец девочки? Не герцог ведь, нет?

– Нет, конечно.

– А кто? Вы знаете?

– Ваша настойчивость делает вам честь, – он отступил назад, выпуская меня из объятий, – но вы мне уже изрядно задолжали. Как расплатитесь с этим долгом, узнаете ответы на другие вопросы.

И он попросту мгновенно растворился во тьме. Я и охнуть не успела. Бросилась было смотреть на след заклинания, но только и успела, что уловить слабые штрихи, оставшиеся от темной чернильной вязи.

– Вот ведь гад, – пробормотала я.

А потом рассмеялась.

Гад или не гад, но кое о чем я узнала.

О том, что герцог ле Ферн сделал свой замок лучшим местом в мире не сам, а за счет кого-то, очень могущественного и, видимо, совершенно беспомощного. Зачем тратить свою магию на поддержание хрустальных часов и всего прочего? С другой стороны, ле Ферн мог пообещать что-то важное обладателю бездонного резерва. Но что? А вдруг это «что-то» опасно для нас? А вдруг – упаси меня Матильда – связано с магией Теней? Я невольно потерла ладони, которыми только что упиралась в грудь Аш-исси. Что-то было в нем странное, что отличало его от обычных людей, но я так и не смогла понять, что именно.

И это я тоже узнаю.

Вопрос в том, не опасно ли знать столько тайн?

Глава 4
Мой маленький секрет

Итак, я безнадежно застряла в замке Ферн. Документы у меня забрали, выходить за ворота тоже не советовали. Впрочем, обратно я бы уже не вошла, поскольку оказалась осведомлена об истинной цели моего присутствия в замке. Интересно, о чем думал Лесли Уимбер, когда меня сюда посылал? Эрис Аш-исси вряд ли был его человеком, и, если бы не он, я бы и не узнала, что герцог со всем его магическим великолепием паразитирует на ком-то. Да и паразитирует ли? А вдруг там равноценный обмен услугами, кто знает? Но о чем думал граф Уимбер? О том, что я сама всем этим заинтересуюсь и полезу распутывать заклинания герцога ле Ферна? Да с чего он взял, что я так поступлю?

Но на самом деле Лесли Уимбер оказался прав.

Даже если бы Аш-исси ничего мне не сказал, прошло бы чуть больше времени, и я снова бы задалась вопросом: а куда, собственно, ведут туго переплетенные веревочки, нити, паутинки заклинаний? Похоже, куда-то под фундамент замка. Отнюдь не к телу Оттона ле Ферна. Что там у него в подземельях?

Этот вопрос занимал меня настолько, что даже остальные тайны, меня окружавшие, слегка померкли, поблекли и напоминали выгоревшую на солнце акварель. Однако за несколько прошедших дней я так ничего нового и не узнала.

Оттон как будто что-то заподозрил. Он потребовал, чтобы я уделяла больше времени обучению Сольи, возмущаясь, что я не в состоянии сплести ни одного боевого заклинания, которые, по мнению Оттона, были просто необходимы наследнице.

– Нас, ваша светлость, обучали только той магии, которая к лицу благородным девицам, – потупившись, ответила я, – воротнички закрепить, ткань восстановить, пыль убрать. Все, что необходимо для ведения дома.

Честно говоря, я очень надеялась, что он разозлится и отправит меня восвояси, пусть и без оплаты. Но ле Ферн лишь презрительно хмыкнул и велел заниматься усерднее, а не в окна глядеть. Это касалось меня конечно же.

Так что теперь мы были заняты с Сольей на протяжении всего дня, с перерывами на обед, ужин и одну совместную прогулку по территории замка. Моя компания шла девочке на пользу, она повеселела, перестала смотреть на меня маленькой букой и даже предложила поучить меня рисовать. Я не стала отказываться, в конце концов, это было моей мечтой, одной из многих. Будет просто замечательно, если рисование скрасит мой плен в замке.

Дни стояли солнечные, не чета той осени, что мы проводили в пансионе. Деревья в саду продолжали неторопливо ронять пожелтевшие листья, прислуга собирала яблоки – как я потом узнала, из них варили на зиму варенье, чтобы потом печь с ним пироги. Небо над нами казалось бездонным из-за чистой синевы, лишь изредка по нему проскальзывали прозрачные облачка. В хрустально-чистом воздухе летели по ветру тонкие паутинки, и нет-нет да слышался гогот летящих на юг гусей.

В один из таких тихих хрустальных дней мы с Сольей поднялись на замковую стену, что выходила в сторону территории Диких, и там, ближе к горизонту, я заметила тонкие сизые дымки, поднимающиеся к небу. Они нарушали гармонию тихой осени, и я невольно поежилась, как будто предчувствуя недоброе.

– Что это? – Я указала Солье на дымки.

Девочка слегка прищурилась, посмотрела в указанном направлении, а затем беззаботно махнула рукой.

– Ах, это? Алишс. Они время от времени приходят сюда и пробуют штурмовать замок. Но ничего у них не получается.

В моей голове снова щелкнули подсчитываемые магатты.

– Тебя отец прячет, когда это случается? – спросила я.

– Нет, не прячет. А зачем прятаться? Они не возьмут замок, – недоуменно произнесла Солья.

– Не возьмут, пока действует заклинание Барьера Погибели, – подтвердила я, – но слишком это самонадеянно. Магия это такая штука, которая все же может подвести.

– Здесь такой обрыв, – здраво рассудила девочка, – как они смогут забраться? О, смотрите, там Сарро!

Я оглянулась. Оказывается, мы были не одиноки на стене, поодаль стоял Сарро и точно так же всматривался в даль.

– А давайте у него расспросим про племена? – Солья потянула меня за руку.

– Даже не знаю, тактично ли задавать ему такие вопросы.

Но Солья не поняла – или сделала вид, что не поняла, и упорно тянула меня за собой. Не упираться же ногами! Мы подошли к Сарро, который учтиво кивнул.

– Тоже любуетесь дымом над степью? – спросила я.

Он чуть заметно нахмурился, но быстро напустил на себя совершенно беззаботный вид.

– Они частенько приходят, мисс Кромби. Волноваться не о чем.

– А как Дикие лезут по обрыву?

Он пожал плечами и снова посмотрел на горизонт. В ярком свете солнца оливковый оттенок кожи был почти незаметен, передо мной стоял высокий и очень крепкий парень. Самый обычный, если не считать бусинок на кожаных ремешках, которые были вплетены в косичку и которые выглядели очень неуместно в компании со строгим сюртуком секретаря его светлости.

– Они обращаются и лезут, – задумчиво произнес Сарро, – но, мисс Кромби, они никогда не попадут в замок. Барьер Погибели помните?

– А если у герцога не хватит времени пополнить резерв? – схитрила я.

– Так ведь рассчитано все до магатта, – парировал Сарро и с победной улыбкой посмотрел на меня.

– Ну, хорошо. Допустим, все рассчитано. А в кого они обращаются, Дикие?

– Неужели вам в пансионе не рассказывали? – удивился он.

Я покачала головой. Нет, не рассказывали. Нам вообще мало что рассказывали о том, что за пределами королевства, лишь в самых общих чертах. И в книгах, что мне попадались в руки, про Диких тоже было сказано лишь самую малость: мол, существуют такие народы, дикие, нецивилизованные.

– Не только Тени – не совсем люди, – терпеливо пояснил Сарро, – Дикие, они тоже не совсем такие, как вы, мисс Кромби. У них два облика, один человеческий, а другой – большая зубастая ящерица. Зеленая такая. Которая отлично взбирается по вертикальным стенам. И их Поющие…

– Поднимают мертвецов?

– Они не поднимают мертвецов, – возразил Сарро, – они возвращают к жизни убитых магией. Поэтому Дикие сколько угодно могут без потерь штурмовать замок Ферн, не проходя дальше Барьера.

Он бросил еще один взгляд на дымки в синем небе, затем приветливо посмотрел на меня.

– Вы позволите, мисс Кромби? Его светлость наверняка меня заждался…

– Всего вам доброго, Сарро, – поспешила я сделать книксен.

Когда он пропал из виду, молчавшая до сих пор Солья подошла ко мне и взяла за руку.

– Готова поклясться, снова полезут сюда, – сказала она. – Интересно, что Сарро об этом думает на самом деле?

– Не знаю, – покачала головой, – давай вернемся к занятиям. Его светлость хочет, чтобы ты как можно быстрее освоила базовые заклинания.

Но на душе было тревожно, невзирая на прекрасный солнечный день.

И я вдруг вспомнила о том, что вот уже несколько дней не видела мистера Аш-исси. Мысли эти отозвались тянущей пустотой в душе. Наверное, мне было бы приятно, если бы он пригласил меня на прогулку. А его светлость… Я даже боюсь себе представить, что будет, узнай он о моем знакомстве!

Но увидеть Аш-исси все равно хотелось.

Едва стемнело, я набросила плащ и выбралась в сад. Мне по-прежнему везло – никто не встретился на пути, никто не спросил, куда и зачем иду. Уже без опасений шагала я по дорожкам, которые прочертили ночные тени, и даже не удивилась, когда увидела знакомый силуэт. Ждал? Иначе зачем ему приходить сюда каждый вечер!

Я вздохнула поглубже и поспешила вперед. Стояла такая тишина, что было слышно, как с тихим шорохом падают листья, да еще шуршали камешки под подошвами моих туфелек.

– Мисс Кромби, – Аш-исси поклонился, – я вижу, что вы тоже, как и я, любите прогулки перед сном.

В его низком бархатистом голосе слышалась легкая насмешка, но я не обиделась. Стояла и молча рассматривала моего странного знакомого, насколько это возможно в потемках, среди колышущихся теней, что отбрасывали старые деревья. Все те же темные пряди падали на белый лоб, словно перышки, все тот же блеск в глазах – пожалуй, опасный, но страшно почему-то не было. И эти губы, по-мужски твердые, но при этом умеющие так нежно и властно целовать… Смутившись, я отвела взгляд. Аш-исси, кажется, вздохнул и протянул мне руку.

– Составьте мне компанию, мисс Кромби. За те вечера, что я вас не видел, истосковался по общению.

– А что, его светлость с вами не разговаривает? – брякнула я наобум.

– С его светлостью… – Аш-исси помолчал, взвешивая слова. – С его светлостью нам особо не о чем разговаривать, милая мисс Кромби. К тому же характер у него весьма тяжел даже для меня. А вот вы… вы мне куда более интересны.

– И отчего же я вам интересна?

Снова короткий и добродушный смешок.

– Я ведь вам говорил отчего. Вы для меня – весьма вкусная штучка.

– Меня пугает, когда вы так говорите, – откровенно призналась я. – Когда я слышу такое, мне мерещится, что вы и не человек вовсе, а только и думаете, как меня сожрать.

Он покосился на меня с улыбкой.

– Я вас уверяю, даже в мыслях ничего подобного нет. Ну, разве что куснуть разок-другой…

– Это неприлично! – возмутилась я. – Возможно, мне вообще не следует с вами беседовать, коль вы говорите такое… такое…

– Но я полагаю, вы будете со мной беседовать, – твердо возразил он, – потому что со мной вам беседовать интересно. И потому, что раньше вы никогда не проводили время в мужской компании, в которой вам было бы интересно. Подозреваю, что вы и сегодня не прочь узнать от меня что-нибудь этакое, чего вам никто никогда не расскажет, а?

Я вздохнула. Мы медленно шли по темному шепчущему саду и от мысли, что мы совершенно одни под небом, полным звезд, в животе трепетали крылышками те самые бабочки, о которых так любят писать в дамских романах.

– Чего на самом деле от меня ждет Уимбер?

– Вы знаете цену моих ответов, мисс Кромби?

– Знаю, – смущенно буркнула я, – и даже скидок не требую.

– Почему вы даже не допускаете мысли, что просто мне нравитесь?

– Тогда почему же вы что-то мне рассказываете только в обмен на… на это?

– Не стесняйтесь выговорить слово «поцелуй», мисс Кромби. На самом деле оно прекрасно. И отвечу: исключительно потому, что не вижу пока способа добиться от вас благосклонности иным способом. Если бы я мог вас спасти от Диких – я бы спас и стал бы в ваших прекрасных глазах героем. Но от Диких мы защищены, так? Я мог бы пойти и набить морду его светлости за то, что он принуждает вас носить золотой браслет, но не могу даже этого сделать, потому что сейчас пребываю в зависимости от герцога. Так что и способа-то нет добиться вас. Только и остается, что менять сведения на поцелуи.

Он умолк и мы остановились. Я заглянула ему в глаза и повторила, дополняя свой вопрос:

– Чего ждет от меня Уимбер? Что я должна сделать, чтобы спокойно покинуть это место?

– Полагаю, он ждет, что вы лишите герцога ле Ферна его тайного преимущества перед остальными магами. Но вот вопрос, позволит ли Уимбер вам спокойно жить дальше? У графа цепкие руки, цепкие и загребущие.

Что-то такое я и предполагала. Но откуда Аш-исси все это знает?

Я повторила эту мысль вслух.

Он усмехнулся, но как-то невесело.

– Кажется, я уже говорил вам, что долгое время занимался исследованием Теней и их магии? Так вот, будучи магом самого темного спектра, я кое-чему научился от них, от этих Древних, что вгрызлись в наш мир. Так что я многое вам могу рассказать.

– Значит, вам известно, что находится в подземельях замка Ферн? – Кажется, я чуточку охрипла. – Зачем вы со мной так играете, мистер Аш-исси?

– А почему вы думаете, что я должен вам все рассказать? – Он дернул бровью. – В конце концов, это вас сюда за этим послали. Ну так и разузнайте. Потом будете гордиться тем, что сделали.

Я растерялась. Ну что за человек!

– Вы совсем-совсем мне об этом не расскажете?

– Пока что нет, извините. Но вы можете задавать вопросы, на многие из них я с удовольствием вам отвечу. По старой цене.

И мы пошли дальше. Меня охватила тоска. И почему я ожидала встретить в этом мужчине душевное тепло? Почему-то надеялась, что он мне поможет, просто так поможет. А ему, пожалуй, только одно и нужно.