Академия Иллюзий. Танцы на осколках бесплатное чтение

Вознесенская Дарья
Академия Иллюзий. Танцы на осколках

Глава 1

— Через три декады ты выйдешь за тэн Эштрада, — заявил мне за ужином отец. Примерно с тем же выражением лица и таким же равнодушным тоном, что он сообщал о погоде.

Я опешила, глотая все те восклицания, что пришли мне на ум.

— Отец, но…

— Что-то не так? Тебе что-то не нравится? — почти ласково поинтересовался он. Вот только каждый в семье Домини знал, что скрывается за этой лаской.

Я скрипнула зубами. И, несмотря на предупреждающий взгляд матери, процедила:

— Я ведь толком с ним не общалась и не знаю, какой он…

— Тем меньше у тебя шансов, что ты что-то испортишь.

З-завеса…

Как он может так поступать со мной?

Впрочем, чему я удивляюсь? Когда это Леонардо тэн Домини поступал по-нормальному? Единственный раз, когда он отошел от своего правила портить мне жизнь, был тот день, когда он согласился на мое поступление в качестве вольнослушателя в Эроимскую академию магии. И то только потому, что мой наставник убедил его, что умение обращения с гранями существенно упрочит мое положение выгодной невесты.

Я отложила вилку и вскинула голову, не желая смиряться с таким положением вещей:

— Папа… ты обещал, что не будешь выдавать меня замуж до окончания Академии.

— Ситуация изменилась, — он равнодушно сунул кусок мяса в рот, скривился от вкуса и посмотрел на слугу с обещанием скорой расправы — того затрясло.

Похоже, сегодня многие будут уволены. А ведь по факту тот кусочек мог быть просто жестковатым…

— К чему такая спешка? — я все еще надеялась воззвать к его разуму, раз уж чувства любви ко мне не было. — Дай мне хотя бы время познакомиться с моим женихом поближе.

— Достаточно, что ты его устраиваешь.

— И за сколько ты меня продал, отец? Выгодно хотя бы? — спросила с плохо скрываемой болью.

— Хватит, Талис! — он сказал тихо, но так… хлестко, что все вздрогнули. Лицо его исказилось, скулы окаменели, но через мгновение перед нами уже снова сидел аристократ, каждое слово которого было способно ранить сильнее кинжала, — Сейчас не лучшие времена для Эроима, и я должен упрочить свое положение. И если для этого тебе, твоей сестре или матери придется выйти замуж или отдаться первому встречному — вы так и сделаете, ясно?

— Да.

Я опустила пылающее лицо и уставилась в тарелку.

Ужин был закончен в полной тишине. И как только глава дома удалился в кабинет, я тоже встала и быстро вышла из столовой. Почти взбежала вверх по лестнице и спряталась в своей комнате, подавляя глухие рыдания.

Великие Боги, за что вы так?

Конечно, ответ у меня был. Мне «повезло» родиться в семье Серого Советника короля Эроима, чей род тянулся с тех времен, когда даже Завесы не существовало. Так, во всяком случае, говорят семейные хроники.

И не повезло стать второй девчонкой, к тому же «забравшей» у матери способность к деторождению.

Считалось, что мы все — мама, сестра и я — лишили великого тэн Домини наследника. Но я — особенно. Поэтому ко мне и было особое отношение…

Впрочем, я давно пришла к выводу, что ненависти моего отца хватит на всех.

Я рано научилась балансировать между показным смирением и тайной дерзостью, между тем, что я делала и говорила дома — и о чем думала и читала. Я научилась хитрить, использовать даже малейшую лазейку на свободу в свою пользу и откладывать каждую монету, которые, несмотря на все наши богатства, были строго подконтрольны казначею. Ему Серый Советник хоть сколько-нибудь, но доверял.

Мать сломалась давно — я и не помнила ее кроме как ледяной статуей без чувств и собственного мнения. Сестра, в силу недалекого ума, и не ломалась — она порхала вполне беззаботно, угодливо соглашалась с каждым словом и действием отца. Тем и спаслась. Вот только замуж ей пока почему-то не предлагали выйти — или родители ждали кого-то действительно… хорошего?

А мне, вынужденно ставшей борцом, приходилось несладко. И каждый раз надо было изворачиваться как фор на раскаленном камне, чтобы выйти из ситуации без потерь для своей совести и принципов.

Завеса! И как я сделаю это сейчас?

Я не могла просить кого-то о помощи — никто не пошел бы против Советника. Сбежать? Если только в Завесу или в Одивелар — и в том, и в другом случае это означало бы смерть и тюрьму. А в Эроиме у моего отца достаточно магии крови, средств и влияния, чтобы достать меня даже в дремучем лесу.

Я бы может и правда подумала о браке — только чтобы освободиться от родительского гнета. Но я солгала, когда сказала, что не знаю, что собой представляет тэн Эштрада — королевский Палач и Военачальник. Даже мой отец на его фоне порой смотрелся блекло в своей жесткости…

Завеса, я совсем не хотела себе такой судьбы! Я жила танцами и магией, мечтами, что как только доучусь и заполучу должность, способную оградить меня от влияния Домини — таких было не много, но они были — я, наконец, стану свободна. И никто не будет требовать от меня невозможного…

Например, лечь в кровать с человеком более чем в два раза старше меня, который наслаждался каждой казнью и каплей крови жертвы на своем лице.

Меня затошнило.

Кое-как умылась и разделась, а потом легла в кровать.

Этой ночью я почти не спала. Смотрела в окно на луну и в который раз прокручивала варианты действий. А наутро собралась, надела дорогостоящий наряд, приличевствующий ученице лучшей Академии столицы, находящейся в центре города, и в карете, под присмотром двух слуг, подъехала к аллее, ведущей к богато украшенной ограде и витым воротам.

Я медленно шла по этой аллее, в который раз благодаря Богов, что проезд по ней был запрещен в силу традиций. И когда почувствовала, что две настойчивые пары глаз перестали жалить мне спину, резко свернула в кусты. Пробежала по небольшому парку по одной только мне известной тропинке, скользнула в переулок, потом еще в один, и вынырнула на крохотной площади, возле таверн которой всегда можно было найти свободный экипаж.

Я кивнула знакомому кучеру, и он услужливо распахнул мне рассохшуюся дверцу далеко не новой модели. И спустя короткое время высадил меня в уже слегка видоизмененном облике перед небольшим зданием.

Темные платки творят чудеса.

За ними можно спрятать копну курчавых волос и глубокий вырез богатого наряда, характерный для одежды аристократов. А повязанные в несколько слоев на бедра и плечи они скроют фигуру, превратив ее в бесформенную.

В главной Академии Эроима все магически одаренные девицы ходили так, будто после занятий собирались отправиться в королевский дворец. В академии магических ремесел одевались гораздо проще и беднее.

И именно здесь я училась, о чем никто не знал.

Что ж, три года назад я приняла верное решение, решив урвать хоть немного самостоятельности и пожить жизнью простой девушки с распространенной фамилией. И теперь, возможно, оно меня и спасет…

Вот только заходя в знакомые стены я еще не знала, насколько я была права.

Глава 2

— Ты видел? Они совсем сдурели! После того, как студентов из Северного чуть не убили, взялись за нас!

— Ну да. И какие идиоты согласятся?

— Знаю такого — Кинтан Фигейреду, например.

— То есть никто и имя им никак…

— Аха-ха! Говорят, участникам пообещали заплатить, лишь бы они сделали вид, что едут туда добровольно…

— Пусть едут. От таких Эроиму имеет смысл избавиться — невелика потеря…

Бурное обсуждение за соседним столом не оставило меня равнодушной — даже в том состоянии, в котором я пребывала после событий предыдущего вечера.

— О чем они, ты знаешь? — спросила свою однокурсницу и приятельницу, грубоватую, крупную девицу с окраины, которая, тем не менее, обладала цепким умом, отличным уровнем магии и добродушным нравом.

— Объявление не видела? — она усмехнулась и намазала неудобоваримого вида паштет на сухую булку. Кормили здесь — с моей точки зрения — совсем не вкусно, но другим это не мешало набивать свои животы. — Обмен студентами… точнее, требование пойти добровольцами на войну.

— Войну? — я уже была вся внимание.

— Ищут пятерку, чтобы отправить её в Академию Иллюзий Одивелара, — пожала плечами Ливия Карлуш, — Как понимаешь, желающих не много.

— И… когда?

— Послезавтра. Уж не знаю, что там происходит среди верховных — до нас лишь отголоски доносятся. Но я бы точно не хотела ехать в королевство, с которым со дня на день может вспыхнуть война. Еще бы пару лет назад — да… Попробовать сладких одивеларских мальчиков, — она плотоядно причмокнула пухлыми губами, — но не сейчас, когда все так напряжено. И не после того, как на Играх наших чуть не уничтожили.

— Это всего лишь слухи, — протянула я неуверенно, лихорадочно обдумывая новые сведения.

— Мой брат служит на границе солдатом, — понизила голос Ливия, — так вот, он говорит, что там постоянно происходит что-то странное… И они уже несколько оборотов в полной боевое готовности. Надеюсь между нашими королевствами все наладится — но простые люди могут пойти в расход. И я меньше всего хотела бы оказаться в их числе.

Что ж, девушке не откажешь в практичности. А мне… в желании любым способом избежать навязанного брака. Похоже Великие Боги и правда решили предоставить мне шанс. И если я сделаю все грамотно, мне удасться им воспользоваться.

— Не знаешь, на сколько их туда отправляют? — спросила подчеркнуто незаинтересованно.

— Два оборота, кажется. Чтобы эроимцы показали свои танцы всем, кому захочется взглянуть… ну и нахватались разных штучек. Будто нам нужны все эти зацикленные на формулах методы. В Одивеларе никогда не знали и не узнают, что Грани — это про чувства и к ним не стоит приближаться, бормоча завесовы заклинания…

— Уверена, любой способ хорош, — сказала я примирительно. А потом быстро попрощалась, торопясь сделать одно важное дело, — Хочу сходить в библиотеку перед следующим занятием. Увидимся…

— Заучка, — беззлобно поддела Ливия и взялась за пирожное. Её пышные формы, похоже, требовали постоянно подпитки — я не знала ни одной другой девушки, которая стала бы столько есть.

Конечно, ни в какую библиотеку я не пошла.

— Господин Руй Антас у себя? — спросила секретаря, приготовившись ждать, если понадобиться.

— Да, проходите, — степенная женщина кивнула и щелкнула пальцами, открывая мне дверь. Ректор — седовласый мужчина с острой бородкой — похоже, заканчивал пить свой любимый травяной отвар. Но нас обоих это не смутило. В этой академии вообще все было по-простому, что мне безумно нравилось. Я могла подойти к преподавателям и ректору по любому вопросу — и они с удовольствием ответят мне. В любое время.

— Тали? Что-то произошло?

Он шумно хлебнул из фарфоровой чашки и улыбнулся.

— И да — и нет.

Здесь меня знали под именем Тали Баселар, как дочь ремесленников, неожиданно и ярко одаренную танцем и осколками. Осторожность — может даже паранойя — заставила меня несколько лет назад тайно продать один из многочисленных браслетов, которыми одаривали родители. Им нравилось демонстрировать мой Танец немногочисленным гостям, а браслеты были непременным атрибутом — и мне оставалось лишь сказать, что самый простой из них, украшенный небольшими черными камнями, потерялся. А самой выкупить поддельные документы у одного противного старикана.

Каких нервов мне стоил ночной поход в трущобы я не хотела вспоминать. Повезло, что меня не похитили ради выкупа или чего похуже, а действительно выправили самый настоящий жетон, что носили все несовершеннолетние маги. Именно с ним я поступила в непопулярную у аристократов академию. Здесь же успешно училась — а что касается того места, в котором я якобы числилась студенткой… Мне повезло второй раз — Луиш тэн Алмейда, ректор главной Академии Магии, мало того что старался не вмешиваться в аристократические дрязги и не любил двор, так еще и повздорил с моим отцом много лет назад. Потому в учебное заведение папочка был ни ногой.

— Я услышала про поездку в Одивелар, — подняла голову, добавив твердо, — И хочу поехать.

Ректор медленно поставил чашку и посмотрел на меня неожиданно остро… как будто пытался проникнуть в мою голову. Разумник? Сомневаюсь. Скорее уж я просто не принимала в расчет тот факт, что на его месте вряд ли задержался бы человек мягкий или недалекий.

— Причина?

— Вы спрашиваете таким тоном, будто собираетесь отговорить…

— Ты одна из лучших моих студенток и должна закончить в этом году учебу — а значит у тебя хорошие перспективы. Почему ты готова рисковать?

— То есть истории про риск… даже вы их не отрицаете?

Руй Антас вздохнул. А потом посмотрел в сторону, избегая встречаться со мной взглядом:

— Я получил королевский приказ. И тот факт, что именно я получил, а не Луиш тэн Алмейда, например, говорит о многом. Я не потакаю глупостям и необоснованным страхам, но и без восторгов отправляю туда добровольцев. Тем более если речь идет о девушках.

— И все же… вы ведь не имеете права меня отговаривать?

— Не имею.

— А я вижу в этом шанс… добиться чего-то большего, нежели я собой представляю. Узнать больше о чужих методах и расширить свои собственные границы, — здесь я даже не солгала. И потому прозвучало горячо и искренне. — А еще… подзаработать мне не мешает.

И здесь я не солгала. Потому что понимала — где бы я ни оказалась по итогу, деньги лишними не будут.

Я не верила, что сумею окончательно сбежать от дорогого папочки — рано или поздно он меня найдет и попытается вернуть. Но, во-первых, я выигрывала таким образом время на осмысление своей дальнейшей жизни — вдруг мне удасться найти выход, а не только обзавестись новыми знаниями и звонкими монетами? А, во-вторых… завеса, в Эроиме сейчас и правда все бурлило. Могло ведь так случиться, что королевского Палача захлестнет — и он захлебнется в этом политическом шторме? И сама причина моего побега перестанет существовать?

— Хорошо, — мужчина вздохнул, — я подпишу приказ. Нам не хватает еще двоих — буду надеяться, что хотя бы они не окажутся лучшими… Иначе я надолго лишусь удовольствия лицезреть действительно талантливые работы.

Ректор совмещал еще и должность магистра Магических Картин — он знал, о чем говорил.

— Кто еще едет?

— Кинтан Фигейреду и Филипп Валверди. И… ты ведь понимаешь, что вам придется сформировать новую пятерку между собой?

— Конечно, — я равнодушно пожала плечами. В отличие от многих, я не испытывала особого пиетета к этим объединениям. Привыкла танцевать одна.

От ректора я выходила вдохновленная и сомневающаяся. Что у меня получится. Размышляя, каким таким образом послезавтра, когда в столице день отдыха, и даже мой отец не выходит из особняка, я должна буду оказаться у «Вестника» — большого постоялого двора на окраине города, откуда отправится экипаж со студентами и сопровождающими.

Как сделать так, чтобы хотя бы три дня, пока мы не достигнем границы с королевством Одивелар, меня не искали. И насколько вообще мой безумный план укрыться во вражеском доме окажется успешен?

— Тали?

Меня нагнала Ливия, начала что-то говорить, но потом вдруг прищурилась:

— Ты ведь не со стороны библиотеки идешь.

Я вздохнула. Не хотелось объявлять о своем отъезде, но врать одному из немногих людей, с кем у меня в жизни сложились нормальные отношения, не стала.

— От ректора. Я собралась… ехать.

— В… Одивелар? — она поняла сразу и была почти шокирована. — Но почему?

И тут я решилась на еще одну откровенность:

— Дела у папаши в лавке идут неважно — он вознамерился выгодно отдать меня замуж за старикашку и не хочет слушать никаких возражений. Выкуп жених, похоже, предоставляет ого-го какой. Так пусть охладятся оба! Пока я буду отсутствовать, тот, наверняка, найдет другую дурочку… А с выплаченными деньгами я не только помогу семье, но и смогу какое-то время жить, не оглядываясь на богатеньких страшилищ.

— Хм… — кажется, мои причины заставили девушку всерьез задуматься. Да настолько всерьез, что она молчала все последующие занятия, что для такой болтушки было сверхусилием. И это молчание значило столько, что я почти не удивилась, что Ливия перегородила мне дорогу, когда я уже выбегала на улицу — в попытке успеть проделать обратный путь до кареты, что будет ждать меня в конце чужой аллеи.

Она подтолкнула вперед щуплого парнишку, которого я смутно помнила, и коротко отрекомендовала:

— Отавио Пиньял. Он тоже с нами поедет.

— Тоже? С нами?!

— Ну а чего мне оставаться, если из академии уезжают самые сильные? Визги этих придурков в столовой могли обмануть кого угодно, но не меня — «никем» все, кто отправляется в Одивелар являются лишь для недалеких мелких аристократишек. Ректор же рыдает — а это что-то да значит.

Она так хлопнула рукой по узкому плечу Олавио, что тот покачнулся, и я едва сдержала улыбку. Что-то мне подсказывало, что изначально парень никуда не собирался.

— А как же опасности и твои сомнения? — подмигнула.

— Ой, ну может же девушка передумать? — хохотнула Ливия и поволокла свою жертву дальше. Подозреваю, что хвастаться.

Ну а я отправилась домой, надеясь, что моему плану ничего не помешает… пусть даже этого плана у меня пока не было.

Глава 3

Что может скрыть побег лучше, чем другой побег?

Всю ночь я обдумывала возможные варианты собственного исчезновения, и лишь когда окончательно определила каждый свой шаг и слово, позволила себе провалиться в сон.

Проснулась я, как обычно, рано. В приоткрытое окно доносились ароматы расцветающих деревьев и свежей выпечки, занавеси колыхались от легкого ветерка, а я решила, что, поскольку сегодня выходной, могу себе позволить поваляться в кровати. Потянулась с улыбкой и с легким недоумением прислушалась к странным ощущениям… И вспомнила.

Требование отца, мое отчаяние и принятое предложение поехать во вражеское государство.

Как же быстро все это стерлось из моей памяти…

На мгновение возникло трусливое желание отказаться от своего плана и принять все то, что решили выдать мне Великие Боги в лице моих родителей. Но я подавила его. Мимолетная слабость может стоить жизни — потому я не должна позволять её даже в мыслях.

К выходу из комнаты я готовилась с особым тщанием.

Замазала лицо новомодными белилами, обескровив еще и губы, углубила синяки перед глазами, надела самое непритязательное платье и тоскливое выражение лица… И отправилась в столовую по широкй лестнице сгорбившись и волоча ноги.

В общем, жалкое зрелище.

Почему-то именно сегодня взгляд цеплялся за всякие мелочи. Роскошные рамы картин, тщательно выбитые от пыли портьеры, натертые ступени и яркая шелковая вышивка на стенах. В особняке все было подобрано со вкусом и говорило о достатке хозяев — причем не вульгарно крича, а почти ненавязчивым шепотом. Прекрасный дом… любимый мной долгие годы. Но я готова была больше его не видеть, если это выкупит мою свободу.

Тихо поздоровалась с матерью и сестрой и приступила к завтраку, уставившись в свою тарелку.

— Талис… ты не заболела? — я постаралась услышать за вопросом хозяйки дома заботу, но не вышло. Скорее, она была раздосадована — тэни Домини не терпела болезных.

— Все в порядке… плохо спала, — пробормотала после паузы, бросив беглый взгляд на сестру. Та наморщила лоб, явно пытаясь понять, что происходит с её обычно бойкой соседкой по столу.

Не волнуйся, я объясню…

Я и правда собиралась «побеседовать по душам», упомянув, якобы случайно, нашу тетушку, и мое желание хоть ненадолго к ней съездить — чтобы успокоиться и принять выбор отца. Тетушку, что жила обособленно и достаточно далеко, чтобы мое там отсутствие обнаружилось не сразу. Для того, чтобы в тот момент, когда я, рассерженная и рыдающая, выскочу из дома и умчусь на лошади без всяких сопровождающих, сестра вспомнила, куда я могла бы направиться.

Сабрина нашла меня в саду, роняющую скупые слезы, и с присущей ей бесцеремонностью принялась выяснять, что происходит.

Отругала за мой «чрезмерно гордый нрав и непонимание роли женщины», покачала головой на желание хоть немного прийти в себя «у глупой и недалекой старой девы, которая только и может что танцевать — удивительно, как еще не сошла с ума», а также высокомерно добавила, что на моем месте обрадовалась бы такой великолепной партии.

Я едва не ляпнула, что с удовольствием уступлю ей это место — подобная язвительность могла насторожить даже сестру.

Покивала, попрощалась с ней с судорожными всхлипами и отправилась на конюшню, где проверила свою любимую кобылу, которую мне тоже придется оставить — да еще и далеко от дома. Надеясь, что отцовский гнев, когда он её найдет — и не найдет меня, в том числе и у своей родственницы — никак не отразится на животном.

А потом сделала вид, что меня спасет от тоски только поход по магазинам. И действительно отправилась по ним, правда, вовсе не за новыми шляпками и побрякушками. Те, в количестве двух штук, были куплены исключительно для прикрытия. Ну а вечером, сославшись на головную боль, я принялась за шитье — моему наряду, который будет прятаться под широким верхним балахоном и богато украшенной и яркой накидкой, полагалось изрядно потяжелеть от эроимских монет.

К чему я не готовилась, так это к завтрашнему утреннему скандалу. К нему я готова была всегда.

А вот что и правда считала самым слабым местом — это иллюзию, которую мне придется создать, да еще и за невозможно короткое время. Иллюзию себя самой. Пусть ректор и утверждал, что я лучшая в картинах, но была огромная разница между тем, что я воспроизводила на занятиях и тем, что собиралась сделать, воспользовавшись тайными знаниями собственного рода, случайно обнаруженными еще подростком.

Я даже не была уверена, что кто-то кроме меня знает о них в семье Домини — об этом родители или немногочисленные родственники не упоминали.

Поздним вечером, убедившись, что в доме все затихло, я скользнула за портьеру в небольшой гостиной на втором этаже и по тайному ходу добралась в сокровищницу. Там вовсе не хранились богатства или камни — но было кое-что особенно ценное для моей семьи. Отпечаток первого осколка того Зеркала, что разбилось на границе миров… Впрочем, все это была лишь легенда, с охотой поддерживаемая моими предками — ведь это, по их мнению, делало их избранными. Но когда я была маленькая я верила в это… И потому каждый раз, когда мне требовалось сконцентрировать свои собственные осколки и попросить Великих Богов об удаче и уверенности в себе, я шла не в храм, а сюда — к небольшой пластине, испещренной голубоватыми жилками.

Погладила её и вздохнула с грустью. Странно ведь… я прошу помощи в избавлении от влияния отца в том месте, которое он мне когда-то и открыл. Привел меня сюда совсем крохой, взяв обещание, что это станет нашим секретом.

— Что произошло с тобой, папа? С нами?

Я ведь помнила другое отношение. Лет до четырех… может до пяти он был добр ко мне. Да что там — он сам играл со мной и обучал меня, показывал тайники особняка и позволял целыми днями сидеть у него в кабинете, рассматривая картинки или рисуя, пока он работает. А дальше… все изменилось. Какое-то время я еще бегала к нему и радостно бросалась на шею, но натыкалась с каждым разом на все большее неприятие и холодность. Плакала, удивлялась… и заходила все реже.

Отец ожесточался — и я вместе с ним. И нашим разногласиям немало способствовал тот факт, что я оказалась совсем не похожа на своих сверстниц из приличных домов. В Эроиме женщины, особенно в консервативных семьях, играли роль хозяек и украшения дома, всегда стояли за плечом отца и мужа и вовсе не принимали участия в серьезных обсуждениях или принятии решений. А я была совсем другой. Возможно потому, что родители так хотели мальчика, я и получилась по характеру ближе к мужчине — в то время как моя сестра полностью соответствовала представлению о том, какой должна быть тэни. Я же искренне не понимала, почему так мало благородных танцовщиц, за что так невзлюбили мою тетю, рискнувшую пойти своим путем, что такого в моей потребности высказывать свое мнение или учиться наравне с тэнами, и почему меня за мои поступки и желания называли простолюдинкой.

Которым было позволено гораздо больше.

Что ж, я научилась скрывать свои желания и недоумение и весьма успешно…

Посидела возле камня еще немного, закрыв глаза, а потом двинулась назад. Лишь по старой памяти заглянув в нишу, которая вела к резной панели, находящейся в отцовском кабинете. И замерла там, услышав голоса. Один из которых принадлежал тэну Домини… а второй был лишь смутно знаком.

— …но это была не моя ошибка. И я не пытался… — бормотал отец.

— И кто теперь поверит? Его Величество? Сомневаюсь, — насмешливый, сиплый и какой-то липкий голос. Где же я его слышала? — Ты сам себя подставил и если оступишься, твое слово потеряет вес… а твоя шея может потерять и голову.

Я сглотнула, пытаясь увлажнить пересохшее горло. А потом осторожно приблизилась к панели и заглянула в небольшое отверстие.

Тот, о ком я боялась даже подумать, спокойно развалился в кресле и пил из любимого кубка отца.

— Если советник да Феррейра-Ильяву снова получит влияние на короля Одивелара — а к этому все и идет, мы рано его похоронили — то он начнет свое собственное расследование и может обнаружить много интересного, — продолжает мой будущий… бывший жених.

Я уж точно не собиралась оказаться в его власти.

— Угрожаешь? — напряженно спросил отец, а я застыла, не смея дышать.

Мне не нравится, как по-хозяйски ведет себя тэн Эштрада, мне не нравится страх, который я различаю в репликах отца, мне вообще не нравится предмет их разговора… Неужели они причастны к гнойнику, что давно нарывает на границе?

— Ни в коем случае. Как я могу угрожать будущему… тестю?

Я зажимаю рот рукой, только бы не выдать себя прерывистым дыханием.

Похоже, меня продают даже не ради великого будущего… а ради спокойного настоящего. Радует ли меня этот факт? Ни в коем случае. Только укрепляет в о мнении, что следует бежать и как можно дальше. Меня воспитывали так, чтобы при случае жертвовать жизнью ради страны и рода… но здесь другое. И становиться разменной монетой в грязных играх я не собиралась. Не добровольно, во всяком случае.

А следующие слова только подтверждают мою правоту… правда еще и заставляют ощутить себя так, будто я провалилась под лед без возможности спастись.

Потому что тот, кто мог бы протянуть мне руку, никогда этого не сделает.

— Надеюсь Талис все так же невинна? — тэн Эштрада подается вперед.

— Она не давала повода усомниться в своем благоразумии… в этом отношении, — довольно брезгливо отзывается отец.

— Замечательно, — мерзкий язык облизывает тонкие губы так, что меня начинает ощутимо тошнить, — Её девственность и магия укрепят наши осколки и возможности… И мы получим то, что собирались.

Я больше не могу этого слышать — иначе рискую взвыть и обозначить свое присутствие.

Получается, помимо всего прочего, предметом торга была еще и невинность и магия?! Ходили какие-то слухи, что есть ритуалы — запрещенные и довольно неприятные — позволяющие чуть ли не выдрать чужие осколки и усилить собственные возможности… Но разве это не были глупые страшилки?

Какое отношение они имеют к навязанному браку?

А если прямое?

Великие Боги, ну почему со мной?!

Я не позволяю себе и дальше углубляться в никому уже не нужные рассуждения и делаю беззвучный шаг назад. А потом почти бегу, возвращаюсь в свою комнату, запирая её на внутренний засов и падаю на кровать.

Меня потряхивает.

— Никогда не стану такой же дрянью, — шепчу сама себе, пытаясь выкинуть из памяти плотоядное выражение лица главного палача Эроима и согласие того, кого я уже не хотела называть отцом, на, по сути, мое уничтожение.

Утром, надев все то, что планировала — в нескольких слоях одежды я чувствовала себя неуклюжей, но это было временное неудобство — я спустилась к завтраку, где после нескольких с трудом проглоченных ложек снова затеяла разговор по поводу нежелания скорой свадьбы.

Слово за слово, и вот тэн Домини уже закидывает меня злобными словами, а я кричу и плачу. Следующие десять минут могли бы служить иллюстрацией к картине о свихнувшейся тете — именно таковой и считали тетушку Бруну, с который только мы и поддерживали связь. Я заламывала руки, причитала и падала на колени, якобы доведенная до истерики, в то время как глава семьи холодно и с отвращением смотрел на это из под насупленных бровей… А потом выскочила из дома и «налегке» ускакала за ворота на Барбе.

За мной даже не бросились вдогонку… скорее, собрались лениво следовать, уверенные, что никуда я не денусь.

Что полностью соответствовало моим ожиданиям.

За несколькими богатыми кварталами была излучина довольно загаженной речки и небольшая рощас дурной репутацией, отделяющая богатые улицы от простого люда. Там я и спешилась, быстро скинула и спрятала яркие и запоминающиеся тряпки, а затем вобрала в себя весь возможный воздух, закрывая глаза и делая первый магический круг.

Второй, третий…

Руки и ноги работали привычно, голова очистилась от ненужных мыслей, а проявленное зрение и покалывание в пальцах говорило о том, что я все делаю правильно.

Я вошла в Грани.

Мир Лижейру был пронизан невидимыми кристаллическими структурами. Твердыми, неосязаемыми, энергетическими, психическими… Не-маги не могли видеть их или воздействовать на них, те же, кто обладал хотя бы одним осколком в своей крови, был способен на внутренние и на внешние преобразования. Кто-то использовал заклинания и выращивал магический кристалл любого вещества. Другие не могли обойтись без вспомогательных средств. В Эроиме же всегда… танцевали на осколках. Мы делали грани частью своих движений, а каждый, даже самый скупой жест превращали в воздействие. Был танец льда и пламени. Были ритмы, уничтожавшие пространство. Были взмахи, поднимающие волны…

Возможно все.

Как и создание самой прочной иллюзии, проявленной во плоти картины, которая проступала благодаря тому, что маги вытаскивали наружу то, что пряталось внутри. Проявляли, вливали достаточно энергии… Чем больше энергии было влито, тем дольше могло существовать то, чего на самом деле не рождалось.

Шаг, поворот, взмах рукой, сложное и плавное движение обеими кистями, резкий наклон головы и сжатые пальцами. Я лепила свое отражение из граней воздуха и светила, добавляла ему красок с помощью деревьев и воды, вдыхала в прозрачное марево жизнь каждым изгибом тела и обнимала пока еще сумеречный стан девушки своими ладонями.

Совсем немного мы кружились с я-не я вместе, будто пара любовников в самом интимном танце, шепча друг другу слова любви… А потом я сделала последнее движение, завершая танец и отталкивая от себя иллюзию. И отступила, оглохшая и ослепшая на несколько мгновений. Чувства застыли, ощущения притупились, а время замерло… Я обхватила себя руками — вдруг сделалось ужасно холодно — и слегка ошалело увидела, как девушка с длинными темными волосами в развевающемся наряде вспрыгивает на лошадь…

— Аленкаш! — хрипло сказала команду Барбе, и та поскакала прочь. А я осталась… почему-то гораздо более одинокая, чем это было уместно. Как будто исчезло не только мое прошлое, привычный мне мир и моя иллюзия. Как будто моя часть отправилась прочь на моей же кобыле…

Может так и надо было?

Информация о подобных экспериментах была крайне скудна — или строго таинственна. В Академиях такими иллюзиями не занимались, а если какие маги и продвинулись в их изучении или понимании последствий, то я об этом не знала. Я и о танце этом не должна была знать… Но Великие Боги, похоже, вели меня своим путем.

К сожалению, времени размышлять обо всем произошедшем у меня не оставалось.

Я плотно замотала голову и подбородок на манер служительниц, перебралась по неприметному мостку в ближайший ремесленный квартал, а затем, несколько раз меняя экипажи и не забыв прихватить в тайном месте свой заранее оставленный саквояж, отправилась к «Вестнику».

Я появилась последняя — что и было запланировано. Проверяющие и сопровождающие уже изрядно злились и поторапливали всех, так что меня довольно грубо впихнули в карету, немедленно отправившуюся за пределы города и дальше — к Одивелару.

Последующие трое суток я почти не спала.

И не только от странной лихорадки, что накатывала время от времени, заставляя дрожать и стискивать зубы, но и от страха, что мой обман раскроется, и я буду доставлена назад в полушаге от свободы.

Этого не произошло. В начале Светлого Оборота мы пересекли границу и двинулись в сторону Алмейрина, столицы наших… врагов? друзей? соседей? И я почувствовала себя лучше.

Во всех смыслах.

Глава 4

Я поняла, что со мной что-то не так, на второй день пути по Одивелару.

Все предыдущие дни мы знакомились с моей пятеркой — можно сказать заново — и пребывали в нервозном ожидании: никто из нас не был в соседнем королевстве, что уж там, никто кроме меня не выезжал за пределы столицы, и мы просто не знали, чего ждать.

Оказалось, что все не так уж и страшно.

Более того, совсем-совсем обычно.

Те же деревья и одуряюще пахнущие цветы — природа распускалась разноцветными красками прямо у нас на глазах, ведь оставалось совсем немного да самых жарких оборотов. Те же деревеньки и поля, мощеные дороги и люди. Правда, одеты они были по собственной моде и потому многие девицы разных сословий на постоялых дворах всматривались в наши наряды, выглядящие здесь довольно экзотично.

В Эроиме даже те, кто не танцует в гранях одеваются так, будто вскоре скользнут в них. Одновременно свободно и облегающе. И, непременно, в костюмы из легких, струящихся тканей — тем легче, чем богаче владелица.

Тонкой выделки кожаные сапожки на плоской подошве, юбка-шальвары ниже колена, длинные тканевые пояса, рубашки, плотные удлиненные жилеты или же украшенные вышивкой накидки.

КАРТИНКА

Мало общего с плотными корсажами, платьями и пышными юбками представительниц Одивелара.

Пожалуй, было еще одно отличие. Эроимцы, в основном, рождались темноволосые и светлокожие, тогда как среди местных жителей оказалось множество блондинок и рыжих, с довольно загорелой кожей.

— Ох, они таки-ие… — Ливия каждый раз восхищенно закатывала глаза, когда видела особенно привлекательные мужские «особи». И так эффектно облизывалась, что эти самые особи замирали, будто их приморозили.

Она представлялась полной мне противоположностью. С укороченными прямыми волосами, которые она закалывала пышно назад, на манер девушек из торговых сословий, с крупными руками и формами, громогласная, несдержанная, очень подвижная и категоричная — и на вид совершенно невоспитанная. Девушка с самых низов, у которой вроде бы и не было судьбы лучше, чем стоять за прилавком. И нет же, пошла дальше… искренняя и добродушная настолько, что даже я не могла противиться её обаянию.

Как и прочие члены нашей пятерки. Если в первое время парни отшатывались каждый раз, когда она приближалась, то уже на подъезде к границе заглядывали ей в рот и смеялись над каждой шуткой.

Душа пятерки. Та и должна была быть такой.

Капитаном мы единогласно выбрали Кинтана Фигейреду. Невзрачный и равнодушный — на первый взгляд — к тому же бедно одетый, он обладал стержнем крепче, чем гора Делгад. Из крестьянской семьи, в которой ценилось умение ухаживать за скотиной, а не танцевать с кристаллами. Сильный достаточно, чтобы прервать путь собственного рода, а также обладающий совершенно невероятными способностями держать себя в руках и свои осколки — вместе.

На контрасте его друг Филипп Валверди выглядел невероятным обаятельным красавчиком. С мощным и гибким телом, правильными чертами лица, пронзительным взглядом и широкой улыбкой, за которой он… скрывал любые эмоции не хуже, чем Кинтан за маской спокойствия. Я мало знала о Филиппе, но точно помнила страшные слухи о его родителях — якобы их обвинили в ужасных преступлениях и казнили еще когда мальчик был совсем маленьким. Улица, приют, затем — академия ремесел и то только потому, что в нем открыли значимый дар… Так бы и остался в трущобах.

Еще один член нашей пятерки, тот самый Отавио Пиньял, которого то ли заманила, то ли заставила Ливия, был худым, зажатым и очень настороженным пареньком. Он никогда не высовывался и ничем мне не запомнился… никто даже не знал, откуда он — Отавио не общался ни с кем. И в этой поездке продолжал сидеть с краю — что кареты, что стола — уткнувшись в книжки, составлявшие, похоже, весь его багаж.

Да уж, каждый из нас мог служить отличной иллюстрацией к несуществующей книге странных судеб. Но больше нас объединяло то, что мы ни за что не собирались выпячивать собственные несчастья и особенности. Просто слишком взрослые для своих лет. И слишком гордые для того, чтобы просить о жалости кого бы то ни было.

— Потренируемся? — то ли спросил, то ли приказал Кинтан, когда нам дали целых полдня отдыха на одном из постоялых дворов.

С нами ехало несколько представителей академии, а также сопровождающие из дворца, слава Великим богам, незнакомые со мной. И они не раз и не два напоминали, что нам следует стать пятеркой на деле, а не на бумаге.

Мы кивнули и отправились на пустырь позади довольно большого дома, где быстро создали магические круги и вошли в Грани.

Тут-то я и поняла, что происходит что-то странное.

Нет, я различала Грани, могла двигаться и даже видела своих спутников магическим зрением. На удивление ярких и цельных внутри мира, что было возможно лишь для состоявшихся магов и сильных личностей. Но… я не могла ничего делать.

Любой мой жест — фальшь.

Любое действие и поворот лишь мешает.

Любой взмах — ничто!

Меня вышвырнуло из Граней настолько больно и жестко, что я упала на пыльную землю, задыхаясь и трясясь, как в припадке, а моя… четверка сама замкнула линию и повела свой танец без меня.

Я же встала на четвереньки, затем привалилась к каменной ограде и потерла лицо ладонями.

И… заглянула в свои осколки.

Обнаружив там только темноту.

— Тали?

Кинтан стоял, нахмурившись и глядя в упор, пытаясь высмотреть во мне то, что я и сама не понимала…

— Заболела, — пробормотала хрипло, — Похоже, лихорадка. Может и перенервничала из-за переезда. Мне надо побыть одной.

Дайте мне время! — завопила беззвучно, ужасаясь произошедшему. А потом сбежала — в прямом смысле. Все дальше и дальше, по тропинке к перелеску, окаймляющему небольшую деревню, где мы остановились. И только оставшись в одиночестве выдохнула и позволила себе прикоснуться к вскрытой этим танцем ране.

Снова и снова. Пока не осознала правду.

Магии почти не было. Ничего внутри меня… лишь жалкие крохи, что искрили на месте моих осколков. И я… лишилась её сама, похоже. По своей глупости. Всю отдав… своей иллюзии? Ведь других вариантов я и не могла представить.

Ужас сдавил горло. Я стояла растрепанная посреди цветущих деревьев и надсадно дышала, проникаясь тем фактом, что я теперь… да почти никто. Под чужим именем, в чужом государстве, убегающая от чужих желаний… с чужим телом и душой, которые незнакомы мне и неподвластны. Так навсегда? Или мне есть за что бороться?

Я вернулась в свою комнату в шоковом состоянии. Отмахнулась от Ливии и, быстро раздевшись, улеглась на кровать, пытаясь осмыслить произошедшее и просчитать все последствия.

Я ведь и правда не знала, насколько то, что я сделала дома обратимо. И насколько то, что я теперь могу — да почти ничего! — повлияет на мое пребывание в Одивеларе и на всю мою жизнь. Ведь теперь за мной не стояла моя семья, мое прошлое и род… Теперь и моей силы было не достаточно, чтобы считать себя способной хоть на какие свершения.

Теперь у меня были только мои рассуждения, которых явно недостаточно, чтобы найти свой собственный путь, телесная оболочка — пусть и привлекательная — и невинность, которую так жаждали использовать для корыстных целей. А то, чем я гордилась и что было со мной с рождения, я сумела уничтожить в один день. И дело-то даже не в обеспеченном будущем или желании показать всем собственные умения! Я лишилась собственного «я» — потому что я нигде не чувствовала себя такой настоящей, как во время танцев на осколках.

На протяжении дальнейшего пути я старательно избегала тренировок, придумав себе несуществующую болезнь — благо от эмоциональных качель и правда плохо выглядела. А сама часами выискивала в себе утерянное, надеясь, что все не так ужасно, как мне кажется.

И все больше впадала в отчаяние — потому что лишившись ног я уже не могла танцевать.

Мои спутники почти не трогали меня — понимали, что происходит что-то неладное, но даже Ливия списала это на общее волнение и мою «личную драму», как она объявила недоумевающим парням. Я видела, что их общение и совместный танец и правда становится все более ладным и искренним, и не могла не завидовать… И дошла до пика переживаний в поздний вечер, когда мы прибыли в маленький городок неподалеку от Академии Иллюзий.

В тот день все шло не так.

Утром мы поссорились с Ливией — на пустом месте. Я лишь решила, что голова у меня болит от её бесконечной болтовни, а не от полуночных размышлений, и огрызнулась на очередное замечание. А та, будучи девицей бойкой, не могла не ответить — и по итогу мы расселись на лавке по разные стороны, возмущенно сопя. Никто и не пытался нас примирить — все уже устали от длительного путешествия и нахождения в замкнутом пространстве. Тяжелое молчание ощутимой завесой повисло в карете, а позже и небо обрушилось бессмысленным потопом. Дороги моментально размыло, наш экипаж сначала попал неудачно в канаву, так что всем пришлось его выталкивать, а потом и лишился колеса — и мы вынуждены были стоять под дождем в грязи, ожидая замены, а потом еще и трястись от холода в отсыревшей одежде. И все это заняло столько времени, что нашими сопровождающими было решено не поднимать всех в Академии Иллюзий в единственный выходной ради нашего устройства, а заночевать на постоялом дворе.

Где дурно пахло, было шумно, а в предоставленных комнатах, похоже, не убирались уже с декаду.

Я натянула на себя первые попавшиеся сухие и чистые вещи и попыталась сбежать от собственных мыслей и раздражения вниз, в обеденный зал. Но и там не нашла покоя и вышла на темную улицу, понадеявшись, что свежий после дождя воздух охладит то пламя, что не желало гаснуть внутри меня с момента объявления о скорой помолвке.

Пламя, грозящее сжечь меня изнутри.

— За что? — прошипела, с ненавистью пнув камешек, и шагнула в довольно темный переулок… осознав только в тот момент, что я в совершенно незнакомом городе, без магии и средств защиты, ночью, к тому же успела удалиться от хоть сколько-нибудь приятелей.

НАЗАД

Ответом на мой вспыхнувший страх стали выступившие из тени фигуры.

Ждать гадостей от них или вести переговоры я не стала — резко развернулась и бросилась прочь, туда, где горели огни и ходили люди.

Каким-то непостижимым образом ноги привели меня к довольно приличному на вид ярко освещенному зданию. Я потянула на себя тяжелую дверь, убедилась, что внутри довольно шумная ресторация, и упала на ближайшую лавку, уткнувшись горящим лицом в ладони.

Завеса.

Что я творю?

Избавилась от одних неприятностей и теперь всеми силами пытаюсь влезть в другие?

Зачем лгу и порчу отношения с единственными, кто сможет прикрыть меня хотя бы в первое время — потому что не-магу в магической Академии делать нечего?

Куда меня несет глубокой ночью?

Что вообще отправилось на моей кобыле прочь? Может, помимо магии, созданной иллюзии достались еще и мой характер, уверенность в себе и умение находить выход из самых тяжелых ситуаций? А что тогда осталось мне?

— Эй, красотка, одна пока? А с нами согласна? — я вздрогнула от веселого окрика, а потом и отпрянула, потому как на мою лавку уже нацелилось двое довольно взрослых мужчин. Еще и подавальщицу звали, показывая на меня — в намерении угостить выпивкой.

— Простите… нет. Я жду своих друзей.

Они изобразили сожаление, но тут же отошли. А я облегченно вздохнула — конечно, с приличиями у одивеларцев было не очень, но хотя бы не настаивали…

— Не меня ждешь? Я посимпатичней буду…

Да что ж такое!

Я едва не завопила, но так и осталась сидеть, открыв рот. Потому что только в тот момент сполна оценила место, в которое я попала.

Ну конечно… я слышала о подобных заведениях. Здесь мужчины разных сословий коротали время за крепкими напитками, а девицы если и появлялись, то исключительно ради того, чтобы подняться затем с этими мужчинами наверх, где сдавались комнаты.

Резко вскочила, понимая, что не время сейчас объяснять всем и каждому, что я вовсе не для того сюда пришла, отпрянула от протянутых ко мне очередных рук, неловко развернулась и налетела на усевшегося за соседний столик парня, да так, что оказалась чуть ли не уселась на него верхом, а бокал в его руках покачнулся и красное вино выплеснулось… на меня.

В какой-то прострации я смотрела, как алые капли стекают по голой коже в ложбинку — угораздило же натянуть чуть ли не единственную тунику с глубоким декольте! — а потом подняла взгляд.

И задохнулась от странного ощущения.

Темные глаза парня, точно также проследившие за путешествием напитка, прошлись по моим разметавшимся волосам, по губам, встретились с моими глазами и почернели еще больше. Он смотрел, не мигая, а по моему телу прокатилась горячая волна, вызывая невыносимое желание прижаться к нему…

Что?

Что за глупости?!

Я и так почти уже сижу на его коленях…

До меня дошла вся бредовость ситуации.

Я судорожно вздохнула и вскочила, намереваясь снова бежать… точнее, хотела вскочить. Мне не дали. Мужская рука жестко обвила мою талию, вторая — Великие Боги, почему я ничего с этим не делаю?! — прошлась по моментально вспыхнувшей коже, собирая капли, а потом… Потом он лизнул увлажненные пальцы и выдохнул чувственными губами:

— Сколько?

Сколько? Он про что…

Ох.

Помотала отрицательно головой, не в силах вымолвить ни слова, и снова попыталась встать, только… наглец, на которого не подействовали мои отчаянные попытки, обхватил мой затылок и прижался к моим губам.

Этого я уже не могла вынести.

Впилась зубами в податливую плоть, а когда он рыкнул и отстранился, влепила ему пощечину. И оттолкнула изо всех сил, одновременно вскакивая на ноги и шипя:

— У тебя никогда не будет таких денег!

Наконец-то удача была на моей стороне.

Потому что от сильного толчка стул под ним покачнулся, и брюнет начал заваливаться назад, а я, не теряя времени и чуть ли не перелетев через стол, выскочила из ресторации и побежала по улице, судорожно воспроизводя в памяти собственный путь.

А попав в свою комнату, заперлась на замок, и сползла по двери, хихикая, как ненормальная…

И остановила сама себя.

Хватит.

Так и правда можно сойти с ума. А мне он еще пригодится, чтобы снова стать владелицей собственной жизни.

Хватит бегать, вести себя как дикарка и метаться из стороны в сторону. Я должна взять себя в руки, поговорить со своей пятеркой и разработать план, что делать дальше.

А о произошедшем сегодня забыть как о случайности, которая никогда не повторится.

Я — ничто и в ничем. Лишенная слуха, зрения, обоняния. Прошлого и будущего.

Кончики пальцев потеряли чувствительность, ноги не ощущают землю, а на спине больше нет крыльев, позволяющих взлететь.

Моя пятерка… смотрит на меня с сочувствием. Моя ли?

А я на них — с упрямством.

Я не сказала всей правды. Мое имя и положение, а также награда, которая, наверняка, была назначена моим отцом — слишком большое искушение для людей, чья жизнь до сих пор балансирует между дном и надеждой.

Не сказала и про иллюзию, которая унесла с собой мою душу. Маловероятно, что кто-то сможет это повторить… но рисковать не стоило. Я знала, что такое молодые маги — жаждущие до экспериментов и свершений. Любопытные.

Я лишь повторила ту полуправду про нежеланное замужество, которую говорила Ливии. И сообщила, что выгорела, потратив много осколков, чтобы вырваться из-под замка. Выгорание — не так страшно. Это временное явление. И есть множество способов, которыми его можно восполнить. Я просто не нашла свой…

Вот что я сказала пятерке.

Ливия кусала пухлые губы и, похоже, жаждала меня обнять, но сдерживала себя.

Отавио, как и прежде, стоял в стороне. Но у меня не было ощущения, что он отстранен — скорее, будто ищет ответ, как мне помочь внутри себя.

Филипп…

— Говорят, что сексуальная энергия творит чудеса. Я готов предложить свою помощь, если… — начал он мягко, но его прервали.

— Филипп! — рявкнула мгновенно разъярившаяся Ливия, — Как ты можешь…

— Не надо, — я покачала головой, — он и правда хочет помочь.

— Серьезно? — подруга, прищурившись, уставилась на нашего красавчика, а тот ответил ей невинным взглядом.

Я лишь закатила глаза. Странно, но то, что я выговорилась и призналась в потере магии, уже принесло огромное облегчение. Как и то, что никто из присутствующих не закатил истерику и не начал обвинять меня в молчании или провале нашей миссии.

Мы и правда удивительно совпали в основах — сложно было счесть даже в данной ситуации, что «все пропало», если ты сам не раз падал в пропасть.

— Я думаю найдутся более… миролюбивые варианты, — высказался Отавио и осторожно покосился на Филиппа, будто боясь того обидеть, — Я помогу. Мы все поможем. Другой вопрос… Как скрыть это от наших сопровождающих и студентов Академии?

— То есть… вы не собираетесь им рассказывать ни о чем? — уточнила осторожно.

Четыре пары глаз посмотрели на меня с удивлением. И я подавила неуместный смешок. Да уж, о большем согласии и мечтать не приходилось — ни один из них не доверял тем, кто нас сюда направил. Властьимущим.

Им это и в голову не приходило.

— Никто из местных ведь не знает, как выглядит наше взаимодействие с Гранями, — протянул Кинтан, — Танцевать ты не разучилась, а если кто и разглядит что внутри — например, эроимцы — то мы сможем замаскировать происходящее множеством магических всполохов.

— Периметр мы закроем, — кивнул Филипп, — это легко сделать и вчетвером. На индивидуальных упражнениях тоже справимся — будем в отдалении выполнять задание вместо тебя.

— В крайнем случае я найду, чем отвлечь, — приосанилась Ливия и поправила довольно глубокое декольте.

Филипп сглотнул и быстро отвел взгляд.

— Спасибо, — это прозвучало с моей стороны неожиданно хрипло. А как еще? Если я от случайных, фактически, попутчиков получила за эти несколько минут поддержки больше, чем от моей семьи за последние годы.

Мне сделалось тепло… во всех смыслах.

А еще я почувствовала себя почти изможденной. Вчерашняя поездка, безумный вечер, слишком короткая ночь… С утра нас уже поселили в отдельном крыле здания, где жили преподаватели — со студентами не рискнули размещать — и мы встретились с ректором, на удивление приятным мужчиной, который пообещал, что сделает все возможное, чтобы наше пребывание здесь стало полезным и интересным.

Он не стал добавлять «безопасным», но мы это и так поняли.

А дальше нам предстоял первый «выход» — на обед в столовую.

Я тяжко вздохнула…

— Пойдем, — Ливия потянула меня в сторону, в свою комнату, а там вдруг достала дорожный несессер и кисточки, и с помощью красок и магии стерла у меня с лица следы усталости, а потом и несколькими ловкими движениями заколола наверх волосы.

В столовую мы шагнули впятером.

И, конечно, внимание к нам было обеспечено. Не сказать, что оно было столь уж враждебным или напряженным — скорее нас изучали как совершенно новый элемент, от которого не знаешь, чего ждать, нежели как возможный источник неприятностей.

Мы тоже были вполне доброжелательно настроены.

С нами так и не поделились информацией, что же произошло на самом деле на состоявшейся недавно Игре, но я точно знала — среди местных студентов были и такие, кто стоял рука об руку с эроимцами, когда на них напали твари. А значит, от них не стоит ожидать удара сзади.

Кинтан заметил свободный стол и мы, поставив на подносы то, что показалось съедобным, заняли его, стараясь не слишком пялиться по сторонам. Не все, правда.

Филипп, например, с легкой улыбкой скользил взглядом по залу, выбирая себе очередную жертву своего обаяния. А Ливия, намазав огромный кусок булки маслом, смачно откусила кусок и завопила чуть ли не на весь зал:

— Вот это аристократов кормят, а!

И подмигнула слегка опешившему от такой непосредственности парню за соседним столом. Тот скривился, а я спрятала улыбку. За Ливию не беспокоилась совершенно — пусть Академия Иллюзий и была пристанищем высоких родов, но девушка была способна очаровать и присвоить себе даже принца.

Я же аккурастно откусила незнакомую хрустящую палочку, на проверку оказавшуюся чем-то средним между хлебом и мясом, а потом попробовала действительно вкусный овощной паштет.

Дальше дело не пошло… что-то помешало мне. Или кто-то. Чужой взгляд чувствительно прошелся по моей обнаженной шее, и я едва подавила в себе желание смахнуть его. Может у меня и не было осколков… но воздействие я не могла почувствовать.

До меня дотронулись мысленно, и в том месте стало… горячо.

Я резко подняла голову, уставилась на наглеца и… замерла.

Через несколько столов от нас сидел парен, тот самый, из ресторации, и смотрел на меня, не мигая. В его руке покачивался бокал… наверное с соком. И вдруг один палец свободной руки скользнул туда… а потом брюнет лизнул его, в точности повторяя вчерашний жест!

Я резко отвернулась, задохнувшись от возмущения. Мы же в Академии! Почему он так себя ведет?

И… это что же получается, он тоже здесь учится?

Маг и одивеларский аристократ? У которого я вчера сидела на коленях?! А он предлагал деньги за то, чтобы продолжить наше общение…

Завеса!

Вот почему у меня не может быть просто?

… вот почему у меня не может быть просто?

Слава Всем Богам, меня отвлекли наши собственные разговоры, потому я почти не обращала внимания на ощущение чужого присутствия. И на мысли о том, зачем вообще ему понадобилось проявлять ко мне такой пристальный интерес? Понравилась? Ну… я была не лишена привлекательности и знала, что нравлюсь молодым людям.

Да и поведение таких красавчиков — а ведь Филипп был в этом смысле очень похож — меня не удивляло.

Скорее удивил тот факт, что тот брюнет будто изучал меня. Вот это ему зачем?

Вскоре после окончания обеда нас проводили на первые лекции. Программы в Академиях были очень разными, к тому же каждый из нас с разных курсов — только Ливия и я должны были выпускаться в этом году.

Так что наше посещение различных занятий было достаточно вольным и не предполагало каких-либо экзаменов. А вот получение новых знаний и успешное применение их на практике — очень даже.

Потому мы прошли в общий зал, где прослушали вместе с первокурсниками довольно интересную лекцию от магистра истории про появление Завесы — во многом она совпадала с той информацией, которую я и так уже знала.

Но были и отличия, которые меня весьма заинтересовали.

А затем мы изучали с четверокурсниками самых опасных тварей все той же Завесы — их особенности, повадки и способы воздействия. Вот этот предмет, похоже, станет у всех — кроме Ливии, которая откровенно скучала — любимым. В Академии ремесел не готовили к службе на границе и мало внимания уделяли боевым искусствами или умению уничтожить противника. Потому интерес парней к новым навыкам был совершенно однозначным — похоже, они, наконец, сполна оценили возможности, которые подарит пребывание в Академии.

Ну а для меня эта информация была жизненно необходима.

Нет, я не собиралась отправиться в Завесу. Но в моей жизни будет не мало тварей… и когда я верну себе магию — а я верну! — я хотела бы суметь от них защититься не только теми способами, что преподавал мой наставник в детстве.

Мы вышли с занятий под большим впечатлением.

Оживленно переговариваясь, парни направились в сторону полигона — утром нашей пятерке предстояло тренироваться с пятикурсниками, и они хотели оценить обстановку, ведь в нашей Академии ничего подобного не было. Только небольшая площадка с минимальными препятствиями и то скорее для того, чтобы «растрясти жирок», чем для реального развития.

Ливия громогласно объявила, что с нее на сегодня хватит, и она хочет «спать, гулять, встречаться с мальчиками и есть» — похоже все одновременно — и с уверенной улыбкой отправилась прочь навстречу новым знакомствам. Я же пошла на поиски библиотеки.

Та оказалась роскошной.

Мягкое освещение, множество кресел и отдельных столиков, чтобы уединиться с нужной книгой. И тысячи фолиантов в кожаных переплетах на разных языках. Напомнила мне библиотеку в королевском дворце, только, на первый взгляд, здесь не было никакой развлекательной литературы.

Впрочем, я и не искала развлечений.

— Вот это аристократы читают, а! — прошептала почти про себя с иронией, а затем обратилась к смотрителю — мужчине средних лет — с просьбой объяснить мне, как здесь все устроено.

Он отозвался с большой охотой, что меня успокоило. Мне не хотелось косых или гневных взглядов, лишнего напряжения — но в этой Академии, похоже, все были в состоянии себя сдерживать. Или это просто первый день?

Вскоре на моем столик лежало несколько книг, касающихся магии Граней в целом и… возможностей увеличивать осколки и их концентрацию. Я не собиралась сидеть сложа руки: обещания моей пятерки — хорошо, но я привыкла сама решать свои проблемы. Всеми доступными способами.

Выписала несколько упражнений, которыми планировала заняться в тишине своей комнаты, и с удивлением отметила, что за высокими окнами с богато украшенными переплетами уже темно.

Я потянулась, и, предварительно убедившись, что никого рядом нет, помассировала голову — волосы давно пришлось распустить, потому как от заколок все ныло, А потом отправилась по темным коридорам в сторону выхода из здания.

Не знаю, что за насмешка судьбы, но единственный человек, с которым я столкнулась, был тот, с кем я сталкиваться не хотела.

Мы просто не разошлись в огромном пустом коридоре, чей полумрак разбавлял свет обычных свечей.

Я запнулась, качнулась вперед, узнав фигуру, шагнувшую в мою сторону, а он… воспользовался этим и как-то ловко перехватил меня за руку, притягивая к себе и насмешливо выдыхая в губы:

— Поймал. Было бы печально, если бы представитель королевства Эроим повредил свое хорошенькое личико в первый же день пребывания в Академии. Ты же не хочешь стать причиной войны, куколка?

— Я бы не упала! — рычу, — И я не куколка!

— Но выглядишь куколкой… — он притягивает меня к себе и, как-будто это так и должно быть, пропускает прядь моих волос между пальцев.

— Отпусти, — я дергаюсь, но сдвинуть этого наглеца с места или вырваться от него — непосильная задача для девушки. Он не просто нагл: в его руках и теле чувствуется сумасшедшая сила и страсть, а в глазах — огонь и готовность каждого утащить в Грани.

Снова пытаюсь вытащить свои пальцы.

Брюнет переводит взгляд на мою руку, которую все еще сжимает. Так, словно только сейчас это замечает. Потом смотрит выше — на виднеющуюся в расстегнутом воротнике шею, на мои губы и снова — в глаза. А меня меня опять окатывает жаром, таким нестерпимым, что я пугаюсь.

Видимо, этот испуг отражается на моем лице. Потому что парень начинает хмуриться…

— Мигель?! — возмущенно-обиженный вопль рядом с нами заставляет оторваться друг от друга. Только я делаю это поспешно и в некотором смущении, а он — даже вальяжно, будто ему не впервой быть застуканным в таком положении.

— Я думала ты… Я думала мы с тобой… — светловолосая девушка в легком светлом платье кривит губы и приживает руки к груди.

— Что мы с тобой, куколка? — лениво вздергивает бровь тот, кого назвали Мигель. Тот, который и меня назвал куколкой!

Кажется, он понимает, отчего у меня вырывается злой смешок, бросает мельком раздосадованный взгляд, но снова переводит его на хорошенькую девушку.

— Я думал мы с тобой прекрасно провели время, — он мягко улыбается и вдруг подходит к ней и берет за подбородок, — Не расстраивайся, куколка, тебе обязательно встретится настоящий парень, который тебя достоин…

Я закатываю глаза.

Она будет идиоткой, если не поймет, что это часто используемая заготовка.

И она не идиотка.

Отбрасывает его руку и презрительно кривит губы. Но уже в мою сторону.

— Поздравляю с очередной победой, Мигель. А ты, эроимка, оказалась быстрее всех — никто еще не сдавался за один день.

Я вздрагиваю и хочу ответить, но девица уже уходит. Под мягкий смех этого идиота.

— Тебе смешно? — шиплю. — Что я, из-за отсутствия у тебя мозгов и хоть каких-то манер, получила репутацию твоей подстилки?

— В этой Академии подобное звание носят с гордостью, — замечает он лениво и снова делает шаг ко мне.

На меня накатывает возмущение и обида, но тут же — неожиданное спокойствие. До меня, наконец, доходит, что он собой представляет и каким образом действует. Я теперь понимаю с чего ко мне такое внимание — он просто хочет очередной победы. Я для него — своеобразный вызов, и плевать ему на то, что это может обернуться для меня неприятностями.

Что ж, в моей жизни были и не такие сложности и вызовы.

С легкостью уворачиваюсь от его попытки притянуть меня снова, а потом смотрю насмешливо:

— Возможно в твоем королевстве давно уже редкие сокровища не ценятся так высоко, как придорожные камни. Но поверь, в Эроиме мы все еще выбираем лучшее… Тебе же до этого звания идти и идти, если не раскрошишься по дороге. А теперь прочь — не хочется, чтобы подданный королевства Эроим в первый же день получил повреждения своего смазливого личика.

Я спокойно огибаю его и ухожу. А то, что он задумчиво смотрит мне вслед… что ж, я же не могу выколоть ему глаза прямо в Академии?

Не хочется стать причиной войны.

Глава 6

Мигель

Моя жизнь последние несколько лет навевала зевоту даже у меня самого.

Одни и те же лица во дворце. Одни и те же разговоры. Подобострастие в глазах со стороны парней и обожание — у девиц самого разного происхождения.

Многие удивлялись, зачем мне, обладателю огромного состояния и безграничных возможностей, с таким рвением относиться к учебе, вместо того чтобы проводить время в свое удовольствие. Они не понимали главного — единственным удовольствием для меня остались друзья.

Магия.

И — в гораздо меньшей степени — горячее податливое тело подо мной по ночам.

Иначе — скука. То, что могло уничтожить вернее тварей Завесы.

Хотя, как показали последние обороты, шанс потерять самое важное, что у тебя еще осталось, бодрит не меньше. Не могу вспомнить, как вдруг осознал, что моя пятерка стала моей семьей, а Даниель до Вальдерей, с которым мы пару раз были на грани войны — да что там на грани, избили как-то друг друга знатно — моим братом. А Эва — фактически сестрой. Но потерять их я себе не мог позволить…

Усмехнулся, стараясь не погрязнуть в неуместно жалости к себе и уставился в темные окна экипажа, что вез меня в Академию после выходного. Я все еще не был уверен, что правильно поступил, когда отказался от борьбы за Эву-Каталину да Феррейра-Ильяву. Иногда думал — потрать я чуть больше усилий, то рядом с нашей блондиночкой, которая пережила столько сложностей, был бы именно я, а не Вальдерей. А потом смотрел на этих двоих, сплетенных воедино даже тогда, когда они не находились рядом, и понимал — вряд ли. Так со мной бы не было.

Они делили одну Грань на двоих, а я… просто подходил ей. И хотел. Но сейчас об этом не думал — даже в моем представлении желать невесту друга было полной завесой.

— Что ты собираешься делать после Академии? — осторожно спросил меня отец сегодня за поздним обедом, на который я, скрепя сердце, согласился приехать.

Наверное, чувствовал себя обязанным. В последний оборот советник короля да Коста-Мело проявил себя далеко не таким подонком, каким я привык его считать. Помог нам, полуживым, в Игре. Взял на себя все вопросы, связанные с нашими неправомерными действиями, решил проблемы со двором и Академией. Королем…

Отец осунулся за этот оборот, но, пожалуй, выглядел наконец успокоенным. Так что я не ответил сразу на его вопрос, а спросил, ничуть не смущаясь формулировки и того, что говорю о едва не уничтоженных родителях Эвы-Каталины в таком виде:

— Смотрю тебе стало лучше после возвращения твоего врага?

Отец вскинул голову, и его напряженное лицо вдруг смягчилось, осознавая мой интерес:

— Никогда не считал советника да Феррейра-Ильяву врагом.

— Но вы жестоко соперничали за должности и внимание короля.

— Меня просто раздражало, что он пользуется тем, что знаком с Его Величеством с юных лет, — мягко усмехнулся.

— А теперь не раздражает?

Помедлил. И выдал с обычной саркастической полуулыбкой:

— Оказывается от него было много… пользы.

Дальше мы об этом не разговаривали — да почти ни о чем не говорили, кроме того, что я собираюсь следовать за своей пятеркой после окончания пятого курса, а не отсиживаться в столице, когда вокруг королевства происходит столько всего странного.

Но даже в таком объеме наш разговор был большим, чем мы позволяли себе долгие годы.

И пусть я не простил его — как можно простить убийцу своей матери? — но почему-то именно сегодня подумал, что ему тоже нелегко. Особенно в осознании того, насколько он виноват. А моя ненависть к нему оказывается далеко не так всеобъемлюща…

— Останови здесь! — крикнул нанятому возчику и вышел из экипажа в городке неподалеку от Академии. Возвращаться прямо сейчас в общежитие не хотелось — вряд ли я бы кого-то застал там, а мне нужно было развеяться после посещения столицы.

Потому отправился в известную своими нравами ресторацию, планируя провести там несколько необременительных часов.

Как и обычно вечером, здесь было многолюдно. Я присел за первый попавшийся стол, потребовал лучшего вина и принялся рассматривать свободных девок, лениво размышляя, действительно ли я хочу подняться с кем-то наверх или мне надо просто побыть среди незнакомых людей.

Темноволосую и кучерявую новенькую я заметил сразу.

Не то что бы я знал здесь каждую, но эта была слишком молода для такого времяпрепровождения и слишком… не запятнана, что ли. И растеряна.

Махнул призывно рукой и нахмурился, потому что она не отреагировала… не заметила даже.

Какая невнимательная девка…

На некоторое время обзор загородило трое увальней, а когда они отошли, я довольно улыбнулся. Согласен, тебе стоит выбрать кого-то получше. Например меня…

К ней снова подходят, а брюнетка вдруг возмущенно пищит, вскакивает, отпрыгивает и… валится, фактически, мне на колени.

О да, девочка, именно тут тебе и место.

Вино выплескивается на высокую грудь, изящное и податливо тело дрожит — то ли в попытке защититься, то ли в желании убежать — а широко распахнутые ярко-синие глаза возмущенно сверкают. И я вдруг чувствую такое желание, которое не испытывал никогда. Она всего лишь уселась на меня! Так что будет дальше?

Я как завороженный собираю капли с ее груди, облизываю пальцы и выдыхаю:

— Сколько? — понимая, что готов заплатить любые деньги.

И, не в силах противиться непонятно откуда взявшейся потребности, прикасаюсь к её рту…

— З-зараза… — шиплю, когда она меня кусает и отталкивает, да так сильно, что я едва не падаю. И шипит на меня, а потом выбегает прочь, оставляя всех окружающих в недоумении.

Беззвучно смеюсь.

Кажется, я ошибся в своем предположении, а она — в выборе места для отдыха. Следовало сразу понять, что девчонка вряд ли пришла сюда, чтобы подзаработать — слишком уж прилично она выглядела … Но теперь мне точно надо было снять напряжение.

Я нашел взглядом местную звездочку, давно крутившуюся рядом, и кивнул на свободное место рядом с собой. А уже через некоторое время мы поднимались в лучшую комнату.

На следующий день в Академии все только и говорили, что о прибытии эроимской делегации.

— Как думаете, среди них могут быть те, что боролись наравне с вами с тварями во время Игры? — спросил Артур до Рокулада во время обеда. Пусть нам и было запрещено делиться информацией, что тогда произошло, но Артур был частью нашей пятерки и единственным, кто не поехал отстаивать честь Академии — и не попал в переплет. Потому с ним мы говорили совершенно свободно.

— Сомневаюсь, — наш капитан, Даниель до Вальдерей, отрицательно покачал головой, — Думаю их семьям хватило риска. Да и вообще, до меня дошли слухи, что те эроимцы, что приехали сюда, даже не принадлежат к благородным семьям.

— Простолюдины в самом аристократичной академии королевства Одивелар? Ты шутишь? — я сделал вид, что притворно возмущен, и парни засмеялись.

Здесь только я мог похвастаться историей рода. Родители Даниеля и Артура получили аристократическую приставку за заслуги, но, с точки зрения большинства благородных, до аристократов им было как до Эроима пешком. Роша и Жоакин так и вовсе не были аристократами.

Зато нашей пятерке это не помешало стать самой лучшей. Выиграть отбор на Игру. И, если бы не интриги неизвестных — все еще до конца не известных — которые хотели одновременно подставить два соседних королевства и смертью студентов развязать необходимую им войну, мы бы выиграли и Игру.

Так что им давно было плевать на происхождение друг друга… но далеко не все в Академии думали так же.

Даниель, до того беспокойно ерзавший на стуле, вдруг замер, уставился в одну точку за моей спиной, а потом расслабился. Я знал, что произошло — в столовую вошла, наконец, его Эва. И пусть девушка не присоединилась к нам сегодня — она находилась в поисках собственной пятерки — одно её присутствие неподалеку делала Вальдерея не таким психом.

Интересно, он сам это замечает? И понимает вообще, что спустя несколько оборотов мы уедем — а она продолжит учиться?

Но и об этом я не спросил. Потому что и мои комментарии, и вопросы выдали бы то, что я не хотел показывать…. зависть.

Я завидовал этой завесовой парочке!

— Вот они, — вдруг прищурился Жоакин, и я обернулся.

У входа стояли пятеро эроимцев. В своих странных шальварах, светлокожие и темноволосые… Какой-то совсем мальчишка, сочная девка, уверенно вскидывающая подбородок, два настороженных парня — кто-то из них точно капитан — и…

Я подался вперед.

Вчерашняя девица из ресторации.

Ах вот значит как… её приход туда и правда был ошибкой. Но такой сладкой. Я не отказал себе в удовольствие рассмотреть её — тем более что они сели близко.

И смутить, повторив вчерашний жест и облизав пальцы.

Она явно была возмущена и покусывала от волнения свои восхитительные пухлые губки, которые я почти распробовал на вкус накануне.

Прелесть… и еще большей прелестью она показалась мне вечером. Если бы не моя бывшая любовница, которая прежде казалась вполне разумной и раскрепощенной — любимое мое сочетание — мы бы точно зашли дальше, чем просто постоять в обнимку в коридоре.

А может и к лучшему, что так произошло… Огонь в глазах брюнетки, холодные слова, которыми она меня хлестала — все это заводило не на шутку. И давало большее, чем сиюминутное удовлетворение желания…

Предвкушение.

— Та-ли… — я покатал её имя на языке.

Непривычное, мягкое, ласкающее…

Я растянулся на своей кровати и улыбнулся. Конечно я знал, как её зовут — все в Академии знали. Мне просто понравилось, как она взбесилась, когда я назвал её «куколкой».

Хочу её получить.

И получу. У меня много способов…

Глава 7

Талис

Ругаясь про себя и недоумевая, как мне удалось проспать, я вскочила с кровати, натянула на себя вчерашнюю одежду — и завеса с ней, нас все равно сейчас вываляют в грязи! — сунула ноги в сапожки и вылетела в коридор, где уже ждала моя пятерка.

Они и разбудили.

Волосы пришлось закалывать на бегу — что там закалывать, завязала узел из всех своих кудряшек и закрепила с помощью ленты, которую мне протянула посмеивающаяся Ливия.

Она, в отличие от меня — надеюсь на щеке хотя бы не остался след подушки? — выглядела довольной и отдохнувшей. А еще сытой, как кошка.

Даже выяснять не хочу, с чего бы.

А вот что хочу — так это умыться и позавтракать. Вечером после столкновения в коридоре с этим гадким Мигелем кусок в горло не лез, а сегодня в столовую мы попадем только после занятия на полигоне. Чем не повод ненавидеть брюнета еще больше?

Да и вообще, то, что я никак не могла заснуть…

Прорычала сквозь стиснутые зубы и мотнула головой. Не собираюсь о нем больше думать. Или разговаривать с ним. Или видеть. И вообще…

И вообще, это не возможно в Академии Иллюзий. Не столь уж она и была велика. А наше утреннее занятие сегодня было с — сюрприз-сюрприз! — пятикурсниками.

Несколько пятерок — и девушки и парни — уже стояли перед магистром. Расслабленные и уверенные в себе. А за ними…

Я сглотнула.

— Это вообще что? — шепнула Филиппу, который оказался ближе всех.

— Их полигон, — он довольно усмехнулся. Ну да, вчера же парни ходили сюда, и для них не было неожиданностью то, что увидела я…

— Похоже на гигантскую молотилку.

— В целом так и есть. А еще на нем магические ловушки, полоса препятствий и множество неприятностей на твой прелестный зад.

Он потянулся к этому самому заду.

Зашипела возмущенно и ударила его по руке, чтобы не смел даже думать. Понятно — это была его манера общаться, к которой мне пришлось привыкнут… да что там, она даже забавляла. Но сегодня я была слишком взволнована. И перехватила его тянущуюся лапу, буркнув:

— Они хотят выставить нас в неловком свете.

— Сомневаюсь. Они привыкли к таким занятиям — и здорово, что у нас появился шанс это тоже попробовать. Разве не ты так говорила?

— Ты прав, — вздохнула.

Время, что мы разговаривали с Филиппом, было потрачено не зря — мы дошли до студентов и выстроились рядом с ними в одну линию.

И тут уже я поймала чужой взгляд.

Мигель… как-там его по роду. Почему-то смотрит на меня и Филиппа рядом со мной пристально и даже… жестко.

А я вдруг ловлю себя на мысли, что они оба довольно похожи. Темноволосые красавчики, берущие от жизни все. Такие становятся друзьями или соперниками…

Впрочем, за что им соперничать?

Я сосредоточилась на словах магистра. Хотя умудрилась пропустить его имя, успела услышать, что «полоса сегодня легкая и за травмы новичкам можно не беспокоиться» и нам нужно будет пройти «всего-то три круга».

Вздохнула.

Что-то у меня нехорошее чувство…

— Всего-то?! — Ливия рядом с нами сказала это так громко, что обернулись все. Раздались смешки, но подругу это не смутило, — Магистр, неужели вы бросите хрупкую девушку на растерзание этим острым штукам?

"Хрупкая девушка" ткнула в сторону полигона, а сама подступилась к взрослому мужчине. Тот смотрел на брюнетку слегка опешив.

— Нет-нет-нет, — пальчик Ливии ходил из стороны в сторону, вот только магистр — да и остальные — смотрели не на палец, а на внушительный бюст, который тоже при этом… не стоял на месте, — Мне определенно понадобится сопровождающий. Чтобы не пораниться, — очаровательно улыбнулась, заканчивая речь Ливия.

Магистр ошалело кивнул, Кинтан хмыкнул, а Филипп глубокомысленно выдал мне:

— Кажется, она только что получила высший балл… ничего не делая.

— Кажется, если все-таки будет война, то нам надо будет просто выставить её на передовую — и Эроим победит, — тихонько засмеялась. Настроение становилось просто замечательным… но зря. Потому что Ливия не только для себя… завесового сопровождающего выбила — смущенного и на вид довольно сильного студента. Но и для меня — я ведь тоже "хрупкая".

— Позвольте мне, — раздался ленивый и тягучий голос Мигеля, — Уверен, я сумею довести нашу гостью… в целости.

Что? Нет! Не хочу с ним!

Но магистр так обрадовался добровольцу, что даже не обратил внимания на мой писк. А потом я и пищать перестала, потому что одивеларцы один за другим заходили — залетали — на полигон и тут же проваливались.

Уворачивались.

Перепрыгивали.

И принимали удары…

Кажется, я уже не так уж против сопровождающего…

— Нам надо бежать по кругу, — почти весело сообщает мне брюнет, который, как ни странно, не пытается говорить пошлости, не намекает на наши «особые отношения», да и вообще, ведет себя более чем дружелюбно, — Как правило, первый круг самый легкий. Так, небольшие препятствия. Второй — с различного рода ловушками. Ну а в третий добавят Граней… думаю, ты с ними справишься.

Уж не знаю, что он подразумевает под легкостью, но буквально через минуту после того, как я попадаю на полигон, я падаю в жидкую грязь лицом вниз, а Мигель, с не обидным смехом, достает меня оттуда.

Дальше — хуже.

Мне пришлось карабкаться по гладким стенам, перелезать через какие-то шипы, балансировать на скользких бревнах и уворачиваться от живых и почти огнедышащих… лент.

И это они называют «простым» кругом? Да это же… Завеса!

А Мигель поднимал меня, тянул, подавал руку и подбадривал — он превратился в отличного парня и я уже даже не понимала, с чего я так на него ополчилась? Если сравнивать их с Филиппом — разве он делал или говорил что-то, что не делал и говорил член моей пятерки? Это просто я реагировала слишком бурно…

Вокруг тоже бежали, уворачивались и перелезали. Но я была сосредоточена на том, чтобы хоть как-то контролировать дыхание и не падать лишний раз, потому не обращала на них внимания.

А я ведь считала себя выносливой и крепкой… Похоже, мне еще многое предстоит о себе узнать.

И исправить.

Ко второму кругу я начала выдыхаться. Про третий думала уже с ужасом. Наша скорость значительно снизилась… точнее, моя. Мигель даже дышал ровно и продолжал улыбаться и помогать мне, то подталкивая, то вытаскивая из глубоких ям, которых никак не получалось распознать и избежать. А потом даже оттолкнул, выводя из под удара особенно злой и резкой штуковины, возникшей справа — она была похожа на огромную дубину или падающее дерево. И, вместо того чтобы пришибить меня, скользнула по плечу Мигеля, отчего парень зашипел и едва не упал.

— Прости, — прикусила губу и несчастно посмотрела на него. Но он только покачал головой,

— Не смотри так отчаянно, куколка. Я все еще способен… на многое.

— Я не куколка! — прорычала, получив в ответ многозначительный смешок

И с чего я решила, что он милый парень? Вон как зыркает глазами и посмеивается. Наверняка и помочь мне вызвался, чтобы покрасоваться передо мной…

Эта мысль придала мне сил. Так что второй круг я закончила вполне самостоятельно. Но дальше… дальше меня ждал мой оживший кошмар.

Грани, с которыми я ничего не могла поделать.

И ни единого близкого человека рядом, чтобы мне помочь…

Вонзившиеся в меня невидимые иглы стали только первой весточкой в череде неприятных, болезненных и бесконечных ощущений, которые ждали меня на третьем круге.

Я не могла защититься. Я не успевала убежать. Мне нечем было дать отпор — оставалось только принимать на себя удары, безропотно увязать в магических ловушках и стараться сдержать стоны боли, когда было совсем… плохо.

Мигель первое время еще подначивал меня, но дальше — хмурился все сильнее.

А я должна была дойти до конца и не показать ему, что ни завесы я не могу… Убедить, что все проблемы — лишь из-за моей растерянности и неумения работать с гранями в такой обстановке. А вовсе не потому, что у меня нет осколков…

— Тали! — возле меня каким-то образом оказался Кинтан. Я посмотрела на его обеспокоенное лицо через пелену перед глазами и жалко улыбнулась. А он вдруг стиснул плечи и наклонился к моему уху, прошептав, — Не сдавайся. Да, мы это не предусмотрели… но сейчас слишком рано, чтобы они что-то заподозрили. Ты же видишь Грани? И просто препятствия?

Кивнула.

— Тогда танцуй! Танцуй навстречу выходу!

Он бросил быстрый взгляд на Мигеля и ловко побежал дальше.

А я некоторое время пыталась понять, что же имелось в виду… Ну конечно!

Глубоко вздохнула и сосредоточилась. Призвала все свои силы и оставшиеся способности и заставила себя видеть все это пространство. Да, так я быстрее устану, но зато у меня появится шанс…

Музыка прозвучала в голове как и прежде — с первого шага.

Легкий разворот и взмах рукой… Я почти в удовольствии прикрываю глаза и резко отгибаюсь назад, позволяя острым граням огня пролететь над моим телом.

Прыжок, та-дам, шаг в сторону, та-дам, прогиб… и меня подхватывает чуждый ветер и бережно переносит над разверзшейся пропастью.

Я поняла!

И счастливо засмеялась.

Дальнейшее походило на… публичное выступление.

Каждый мой шаг — па.

Каждое движение — ответ.

Каждая волна всем телом — резонанс.

Музыка все нарастала, заглушая и слова Мигеля — что он говорит? почему смотрит с изумлением и восхищением, забегая вперед? — и шум падающих конструкции, и даже тонкий вой завесовой твари, вырвавшейся на свободу…

Прямо навстречу моим раскинутым рукам.

Я не стала её уничтожать — нечем. Просто поймала, как будто так и нужно, и волчком, раскручиваясь все сильнее, устремилась прочь.

Тварь уничтожил Мигель… наверное.

Я не думала об этом.

Я… танцевала. Осознав до конца, что танец — это не магия. Танец — это я. И он остался со мной и будет всегда, даже если весь прочий мир снова отправится в Зазеркалье.

Я дотанцевала круг больше не тронутая Гранями и их последствиями. Вышла за пределы полигона, сделала последний глубокий вдох… и со стоном рухнула на землю.

Нет, не рухнула. Меня подхватил — Кинтан. Сказал что-то резкое Мигелю и уволок прочь, в сторону.

Моя пятерка сгрудилась надо мной, как няньки над королевским младенцем. Ливия обтерла лицо и шептала какие-то заговоры, Отавио дал напиться, Кинтан сосредоточенно передавал мне хоть немного силы, а Филипп прикрывал все это безобразие…

— Это было потрясающе, — прошептал мне капитан. — Я когда предложил тебе такой путь даже не ожидал подобного эффекта… Не думал, что в нашей академии настолько хорошо обучают танцу.

В академии — нет. А вот лучшие королевские наставники вполне способны справиться.

Но этого я, понятно, не сказала.

В общем, через короткое время я смогла хотя бы ровно стоять и идти, не пошатываясь.

Если кто и обратил внимание на наши странности, то ничего не сказал — списали, наверняка, на то, что мы из Эроима. Напротив, магистр даже выразил восхищение, что мы справились с первого раза — смотрел он при этом на довольную Ливию. А другие студенты подходили к нам и уточняли, будем ли мы показывать «танцевальные приемы», на что Филипп и Кинтан многозначительно кивали.

Хотя нет, один человек оказался сильно заинтересован в произошедшем.

Мигель смотрел на меня задумчиво и хмуро… и так пристально, что я, не выдержав его взгляда, отвернулась.

И неискренне засмеявшись чьей-то шутке, отправилась вместе с пятеркой переодеваться и завтракать.

Глава 8

— Эй ты, эроимка!

Внутри дергает от этого противного голоска, но я заставляю себя не то что не оборачиваться, но даже не сбиваться с шага.

- Эй, я к тебе обращаюсь!

Вдох-выдох.

Прежде меня защищало имя, статус, возможность бросить упреждающую фразу — никто и не смел лишний раз обращаться так к дочери Серого советника. Да и в нашей академии я была слишком занята и так ограниченной по времени учебой, чтобы обращать внимание на конфликты или противостояния.

В Академии Иллюзий все оказалось по-другому.

И отношение к нам, как показала первая декада, было не таким уж однозначным и лояльным, как представлялось поначалу.

Такими же неоднозначными были отношения между двумя государствами.

Мы никогда не были единым целым, напротив, оба королевства постепенно становились все крупнее за счет множества маленьких, объединившихся по собственной воле или по праву сильного. Воевали — не без этого. Дружили и обменивались своими детьми — среди предков короля Одивелара затесалась не одна эроимская принцесса, а пра-пра-бабка нашего короля точно прибыла из соседней страны.

Все как у всех.

Жестокая и быстро разрешившаяся война, причиной которой послужило спорное озеро на границе между королевствами была, пожалуй, последней вспышкой. Я как раз родилась тогда, после подписания мира. И в последние пару десятков лет между нашими странами царило вполне осознанное перемирие. Границы можно было пересечь совершенно свободно, укреплялись торговые связи, связи… между мужчинами и женщинами. Даже зародилась традиция обмена студентами. Хоть первый опыт, судя по рассказам, был так себе — и эроимцам и одивеларцам пришлось отстаивать и свое право называться сильными магами, и честь…

А два года назад случился неожиданный конфликт на границе, потом еще один. По ним было много слухов и вопросов, которыми занимались советники и дознаватели. И все ждали, что отношения вновь наладятся. Ну, не просто ждали… Теперь я понимаю, что несколько советников одивеларского короля предприняли в последнее время попытки выяснить, кто на самом деле стоит за конфликтами, а также хоть немного упрочить хрупкий мир.

В том числе пригласив две эроимские пятерки на Игру, где те едва не погибли из-за происков неизвестных врагов.

А кто-то пытался сделать так, чтобы конфликты переросли в полноценное сражение. И после подслушанного дома разговора я не была уверена, что вовсе не знаю, кто это. Делало ли это моего отца в моих глазах предателем и сволочью? Вряд ли. Сволочью его делало совсем иное.

Что касается политических интриг, то здесь я точно не была столь уж уверена, кто плохой, а кто хороший. Я слишком тщательно изучала историю и слишком часто была при дворе, чтобы не понимать — у всего есть не просто две стороны, а три, пять — и каждый может искать свою выгоду, невзирая на последствия для окружающих.

Другой вопрос, что можно было выбирать, за кем идти. И пока в любых вопросах я была готова идти только за самой собой.

Была еще причина, почему к нам в академии отнеслись настороженно. Здесь учились, в основном, благородные рода. Да, здесь хватало простолюдинов — вот только они не слишком-то выделялись или стремились выделиться. В отличие от нас, которые выделялись даже внешним видом и ничуть не собирались стесняться своего происхождения. Никто из нашей пятерки и не пытался вести себя как-то скромно и заискивающе, чего — вполне возможно — ожидали.

И предположения, почему из Эроима приехали не аристократы, продолжали будоражить местное общество и рождать все новые слухи.

Не в нашу пользу.

— Эй! — меня таки дернули за рукав и заставили обернуться.

Я ожидала её увидеть — ту блондиночку, что вешалась на Мигеля.

Девица выглядела рассерженной и запыхавшейся. И злой — в том числе на тот факт, что я стояла и молчала, спокойно глядя ей в лицо. Наверное, она предполагала, что грозный взгляд и визгливые требования, которые тут же начали слетать с пухлых губок, произведут на меня неизгладимое впечатление, и я спрячусь где-нибудь, чтобы поплакать, но она просчиталась.

— Ты все время крутишься возле него, эроимка! И мне это надоело — прекращай даже дышать в его сторону — он будет моим, чего бы мне это ни стоило. И я тебя не пощажу, если понадобится…

Она говорила еще много всяких глупостей, про мои постоянные попытки соблазнить Мигеля.

На самом деле это он постоянно крутился рядом — или мне так казалось. В столовой буровил взглядом, когда мы оказывались на одних занятиях, подходил и о чем-то разговаривал с Кинтаном. Но я, понятное дело, не обращала на него внимания. Старалась во всяком случае, хотя порой это было нелегко.

Его присутствие… будоражило и вызывало самые странные мысли. Только сообщать об этом блондиночке я не собиралась. Брезгливо взяла двумя пальцами её руку, продолжавшую цепляться за мой рукав, отвела ту в сторону и холодно произнесла:

— Тебе следует лучше отрепетировать свою речь — пока что она не впечатляет. Но скажу тебе одно — брюнет меня не интересует. И не потому, что я вдруг испугалась мести одной девицы, что кричит на каждом углу, как она счастлива служить подстилкой. А потому что я слишком брезгую пользоваться хоть чем после таких подстилок.

— Да как ты… — её личико стало багровым.

— Смею? Ну что еще ожидать от простолюдинки из Эроима.

— Я уничтожу тебя!

— Попробуй. Только прежде убедись, что приз не сбежит в случае твоей победы. Сомнительно, что он интересуется теми, кого уже попробовал.

— Так хорошо успела меня изучить?

Я резко повернулась.

Брюнет будто шагнул из темноты, а вот его глаза… в этой темноте и остались. Смотрели неприятно и жестко. Сколько он успел услышать? Все?

Стало немного неудобно за свои слова, но я отбросила эти мысли. В чем я была не права?

— Хорошо или плохо — не имеет значения. Ты пока не сделал ничего, что противоречило бы первому впечатлению. А теперь оставлю вас — мне здесь делать нечего.

Развернулась и ушла, будучи вовсе не такой спокойной, как могло показаться со стороны.

Эта сцена и меня задела.

Внутри накатывали волны раздражения и чего-то непонятного. Мне не понравилось, что на меня нападали за то, что я не делала. Мне не понравилось, что мое имя ставили рядом с его. Мне вообще надоело постоянно встречать напоминания обо всех тех девках, что побывали в его постели.

Конечно он привлекал внимание и мог вызвать желание. Представитель древнего рода, сильный маг и неутомимый любовник, к которому регулярно выстраивалась очередь — если кое-кто крикливый не укорачивал её.

И его пятерка тоже привлекала внимание. Одна из самых сильных — во всех смыслах. Я видела, что и Кинтан присматривается к ним и, возможно, планирует договориться о каком-то взаимодействии. Пятеро друзей — красивых, уверенных в себе, сильных магов. Да еще и с общими победами… далеко не только на любовном фронте. Ими восхищались, их ненавидели, к ним стремились… но, кажется, в их круг попала только невеста капитана, светловолосая и довольно сдержанная на вид Эва-Каталина да Феррейра-Ильяву. Дочь того самого Советника, вернувшегося из заключения, из которого никто не возвращался.

За ней я наблюдала с большим любопытством… Это был мой личный, глубинный интерес. Я примеряла на себя её поведение, поступки, о которых шептались — мы ведьбыли с ней идентичны по статусу в наших королевствах. Раньше.

В ней я видела ту же способность сопротивляться обстоятельствам и уметь держать себя в руках. Но еще я видела другое, то, чего сама была лишена.

Опору.

За ней была магия, семья и близкие люди. А мне предстояло это все еще найти.

Я вышла в небольшой сад, расположенный между общежитиями и основным зданием, и принялась чуть нервно мерить шагами дорожки, раздумывая о превратностях судьбы, по которой вели нас Великие Боги. И так задумалась, что налетела на какого-то студента, наклонившегося над небольшой чашей и выискивающего в ней что-то.

Если бы не его ловкость и скорость, мы могли бы упасть.

— Прости… те… — я чуть растерялась

— «Прости». Мне будет приятно, если мы познакомимся сразу и достаточно близко.

Он вдруг поднес мою руку к своему лицу и легко поцеловал запястье. Жест, которым обменивались в Одивеларе хорошо знакомые люди и считался неприличным в Эроиме. Но меня почему-то это не возмутило. Может потому что на его лице не читалось желание меня оскорбить, скорее — интерес и определенное восхищение.

А еще я испытала какое-то странное чувство… и не желая расставаться с ним, а, наоборот, понять лучше, продолжила диалог:

— Знакомство предполагает не только громкие заявления, но и имена, — посмотрела с любопытством.

Улыбнулся.

— Хайме-Андрес.

— Тали… Просто Тали.

— Рад познакомиться, — он улыбнулся все шире, — И как тебе в нашей Академии, Тали?

— Становится тем приятнее, когда происходят подобные встречи, — сделала я комплимент, внимательно за ним наблюдая. Что сделает? Решит, что и эроимка не отказалась бы с ним… пообщаться? Он явно не был обделен вниманием женщин.

Рассмеялся.

— Я обратил внимание, что в мастерстве речи эроимцы идут на много шагов вперед. И, пожалуй, красота их девушек тоже заставляет пожалеть, что я родился не в той стране. Ты идешь в общежитие?

— Да, — я кивнула.

— Позволишь проводить?

Он протянул мне руку, а я приняла её.

Мы двинулись в сторону красивого здания, и я вдруг снова поймала себя на том же странном ощущении. Что это? Смущение, внезапная любовь — ну мало ли — интерес? Больше похоже на…

Осколки?!!

— Еще увидимся, прекрасная Тали, — красивый блондин с карими глазами подмигнул и пошел прочь, я же осталась стоять на крыльце в некоторой растерянности.

А потом поднялась наверх и попыталась понять — что все это значит?

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. В мою комнату залетела Ливия и тут же принялась рассказывать, как прошел её день, сколько побед она одержала и как ей здесь нравится.

Вот уж кто точно не замечал напряжения по отношению к эроимцам.

— А ты чего такая притихшая? Случилась что?

— Вообще-то… да.

Я пересказала произошедшее и вот уже мы обе задумались.

— Знаешь, я склоняюсь к тому, что парни наши были правы — тебе нужны отношения. Между женщиной, танцем, Гранями и любовными эмоциями особая взаимосвязь, и если мы это используем….

— Считаешь мне надо лишиться невинности, чтобы вернуть себе магию? — буркнула.

— Ой, да было бы за что держаться! — хихикнула Ливия, а потом посерьезнела, — не обязательно. Смотри, с этим Хайме-Андресом ты испытала некие эмоции и это всколыхнуло осколки — ну или их тени. Так что может тебе стоит… просто полюбить?

— Ага, просто, как выйти из Завесы, — закатила я глаза.

— Ну да, лишиться девственности проще, — согласилась Ливия.

Мы переглянулись… и расхохотались.

— Нам стоит подумать в этом направлении, — подытожила подруга, — и пятерку привлечь. Надо понять, на что ты отреагировала, почему именно с этим блондином — пару раз я видела рядом с тобой такого сладкого брюнета, что с трудом удерживалась…

— Не будем об этом, — сказала быстро. — Ты права, надо поразмыслить. А пока… ты уже сделала доклад для завтрашнего занятия?

— Издеваешься? Я? — брюнетка непритворно возмутилась, — Я поручила это одному пареньку…

— Ливия!

— Ой, да ладно. Замучили уже со своей учебой — знала бы, что придется столько заниматься, никогда не поехала. Сейчас буду делать. Давай вместе?

Я кивнула и придвинула к столу второй стул.

Глава 9

Я устала.

В какой-то момент поняла — на грани. И речь вовсе не о магии.

Я устала переживать, что меня найдут. До Академии не доходили слухи о том, что дочь серого советника пропала — но вряд ли бы и дошли, никто не станет показывать одивеларцам, что в Эроиме что-то происходит. Потому я постоянно ждала подвоха. Отец не отпустил бы меня просто так — и только вопрос времени, что он разберется во всем.

Я устала искать. Магию, энергию, новые возможности собственного существования. Мне никогда и ничего не давалось легко, я привыкла к ежедневному труду в отличие от моей матери или сестры, но сейчас постоянное напряжение давало о себе знать. Я чувствовала свои способности с детства, развивала их — мои учителя и наставники приучали, что, помимо мира обычного у меня есть второй, особенный, которым можно управлять с помощью движений и собственной воли. Что магия естественна — как вдох, как танец, как восход солнца. И я никогда не относилась к своим возможностям с пренебрежением.

Потому их отсутствии воспринималось чем-то совершенно неестественным. И чувствовала эту неестественность ежесекундно.

Я устала быть взрослой. Слишком много лет это длится — вынужденная опора на себя. Потому что я не могла опираться на родителей, на окружение, а теперь и на имя и магию. Даже на столь неожиданно появившихся друзей я не могла опереться — я с благодарностью принимала их помощь, но понимала, что они не примут за меня решения, не возьмут ответственность. И чем дольше я остаюсь рядом, тем больше проблем в будущем у них может быть.

Устала, но… подавляла в себе это чувство, как и многое другое. Не в моих правилах сдаваться и лить слезы.

Потому каждое утро я просыпалась, заставляла себя тщательно одеться и сделать все необходимые упражнения, приводила себя в порядок и шла на занятия.

Неизбежно спокойная и уверенная в себе.

В этом порядке было хоть что-то… от умения контролировать свою жизнь. Хотя контроля этого будто становилось все меньше.

Нам все тяжелее было скрывать на занятиях мои неспособности. В теории я не ошибалась — во многом были повторы, а новые для себя моменты изучала с огромным удовольствием. Но на каждой практике лишь огромными ухищрениями удавалось не показать собственной слабости. Моя пятерка старалась как могла, но я видела — им это тоже не просто дается. Забирает те силы, что могли бы пойти на пользу. В том числе и нашим результатам, за которыми пристально следили — уже не сопровождающие, а магистры Академии.

Я продолжала пытаться самостоятельно вернуть магию — даже повторила тот опыт с иллюзией, надеясь таким образом не отделить себя от себя же, а наоборот, вернуть — вдруг моя тень, забравшая с собой больше, чем я ожидала, бродит где-нибудь в Завесе и только и ждет, чтобы её позовут?

Бесполезно.

Зато в библиотеке я нашла кое-что интересное.

В одном из трактатов, который написал неизвестный мне прежде маг, рассказывалось об исследовании, что он проводил в лекарской. И там говорилось, что маги с магическим истощением восстанавливались гораздо быстрее, если рядом были одаренные близкие.

«Как-будто положительные эмоции и чужие осколки смешивались и напитывали того, кто был совсем плох»

Это показалось мне довольно близким нашему предположению, что для возврата магии мне могли понадобиться сильные эмоции. Может даже определенного толка.

Да я не против!

Только как это сделать?

Всю жизнь я держала себя в руках — всегда! После того, как я перестала видеть любовь от собственной семьи, я больше и не проявляла её… ни в чью сторону. А позже оказалась слишком занята учебой, необходимостью скрываться и выживать в собственном доме.

Я не считала чувства и любовь глупостью — нет. Но не испытывала потребности встречаться с кем-то. И может и готова была попробовать сделать это здесь, только вот по приказу ничего ведь не получится… И не с одивеларцами же?

Они и так последние несколько дней будто соревновались в оказании знаков внимания — я даже заподозрила розыгрыш или спор.

— Глупости, — покачала головой Ливия, — ты — невероятная красотка, да еще и такая таинственная…

— Почему таинственная? — удивилась. Мы прогуливались с ней по саду после занятий, и я поделилась своими сомнениями — что для меня тоже было в новинку. Я привыкла все обсуждать исключительно сама с собой.

— Правильная, сдержанная, отстраненная, — Ливия терпеливо перечисляла, а у меня брови поднимались все выше, — У тебя все время грустные глаза, ты редко улыбаешься, но при этом неизменно приветлива. Добавь сюда еще идеальные манеры — каких нет ни у кого в нашей пятерке, но я не лезу с расспросами, оцени, а? — красоту, непривычную для этих мест, ум, который ты проявляла не раз, и облегающие наряды. Я уже говорила — сама бы тебя себе забрала!

— Ливия, — рассмеялась.

— Тебе надо выбрать и попробовать, — уже более серьезно кивнула подруга.

Наверное и правда надо.

Открыла было рот, чтобы спросить её, что она слышала про Хайме-Андерса, но не успела сказать и слова — нам дорогу заступила незнакомая девушка:

— Эроимки, — кивнула она удовлетворенно, будто долго-долго искала нас и, наконец, нашла. — Вам следует прийти сегодня вечером в комнату к Фелисии да Айрес-Кастру.

— Кто это?

— Зачем?

Эти вопросы прозвучали у нас с Ливией одновременно.

Но девицу это не смутило.

— Вам оказана большая честь стать частью нашего особого, закрытого общества. Вы все узнаете по приходу.

И, окинув нас снисходительным взглядом, удалилась.

Я только пожала плечами.

— Что думаешь? — спросила у меня Ливия.

— Что их общество такое особое, что о нем никто и не слышал.

Мы переглянулись и расхохотались.

С одной стороны, стать ближе тем людям, с которыми нам еще общаться полтора оборота, было бы неплохо. Но я чувствовала подвох — уж слишком это похоже на интриги. Может быть даже от той блондиночки — имя Фелисия ей бы пошло. Я не боялась, нет, но тратить время не хотелось.

Уж не знаю, насколько Ливия все это почувствовала, но я понимала — подругу точно не заманишь подобным. Правда, по другой причине — скажи ей, что это будет закрытое мужское общество, она бы уже шла переодеваться.

— Пойду отдохну в комнате, — девушка зевнула и подмигнула, — а то всю ночь не спала. Ты идешь?

— Нет. Схожу посмотрю на полигон — ты помнишь, что у нас опять занятия там завтра с утра? Хочу хоть немного быть готовой. А то вдруг на этот раз нам никто сопровождающих не выделит.

— Тогда я просто порву «случайно» одежду в самом начале пути, — беззаботно пожала плечами брюнетка и хихикнула, — Сильно порву.

Невозможная девица.

Я отправилась на полигон, пустой в это время — уже вечерело и многие или ужинали, или ушли отдыхать — и зашла в небольшое строение, где иногда переодевались студенты. Чтобы снять лишние накидки…

Но так и застыла у дверей.

Там был Мигель. Один.

Он всего лишь снял верхний камзол и расстегнул рубашку — ничего такого, многие из парней так делали, иногда у всех на глазах, желая покрасоваться. Но сейчас я, почему-то задохнулась.

Задохнулась от неожиданного желания забраться ладонями под тонкую белую ткань и почувствовать, каково это — трогать гладкую и смуглую кожу, напряженные мышцы… Сглотнула комок в пересохшем горле и перевела взгляд выше.

Мигель смотрел на меня.

Кажется, от него не укрылась моя реакция. Но вместо злорадства, на которое я бы знала, как реагировать — огрызнулась бы, очнулась и пошла дальше — я увидела в его глазах растерянность. Которая спустя мгновение сменилась темнотой, обжигающей и леденящей одновременно.

Он так и продолжал смотреть мне в глаза… а в это время потянулся руками к краям рубашки и принялся медленно стягивать ее.

Очень медленно.

Обнажая сначала плечи, затем мускулистые руки, идеальный торс…

Я смотрела как завороженная. А он… стянул рубашку до конца, бросил ее на лавку и потянулся к тунике, которые здесь часто носили во время тренировок.

— Не стоит стоять столбом и смотреть на меня так, будто набросишься на меня. А то я так решу, что все твои слова прежде — вранье, — бросил равнодушным тоном.

Я дернулась.

Почувствовала, что лицо заливает краской.

Резко развернулась и выбежала прочь, глотая неизвестно откуда взявшиеся злые слезы.

Дура!

Как я могла? Как могла проявить к нему хоть какое внимание? Завеса, что он подумает? Я же и правда стояла там столбом и не могла оторвать взгляда от этого представления, которое он устроил мне в наказание — чтобы показать, что я такая же, как все.

Что на меня нашло, а?

Я вбежала в периметр полигона наплевав на то, что просто хотела посмотреть. Что не успела скинуть неудобный жилет и перевязку. Что вообще там все по-другому — не так, как было. И от обуревающих меня новых эмоций пролетела почти целую четверть, перепрыгивая, перелазя, уворачиваясь…

Но потом удача мне изменила.

А может в голове прояснилось, и я оценила, наконец, что я делаю. Остановилась, недоуменно посмотрела по сторонам — как я могла забраться так далеко? — и тут же поплатилась за свою остановку.

Острые, болезненно горячие грани невидимой волной всколыхнули воздух и тут же окружили меня. Я вскрикнула, метнулась сквозь — управиться с ними не могла бы, у меня просто не было на это осколков, — а когда они потянулись за мной, отшатнулась, перепрыгнула на хлипкую балку над каким-то рвом, потеряла равновесие… и с криком упала вниз, неудачно подворачивая ногу.

Боль была такой острой, что я закричала. Перевернулась, села и тихонько заскулила. А когда немного пришла в себя, осторожно подтянула ногу, чтобы снять сапожок и посмотреть, что там…

Не успела.

— Дай мне.

Вздрогнула и отпрянула, осознав, что Мигель снова рядом. Спрыгнул в ту же канаву и упал передо мной на колени.

— Н-не трогай…

— Да ничего я тебе не сделаю, ненормальная! — заявил раздраженно с хриплой царапающей ноткой в голосе, — Куда ты вообще полезла? Я едва угнался! Если тебя так взбудоражило мое тело — осталась бы и досмотрела… побежала она! Если в прошлый раз тебе удалось выбраться отсюда без последствий, это вовсе не значит, что так будет всегда, — голос его по мере этого быстрого монолога становился все злее.

— Вот и не надо мне помогать, раз я ненормальная! — тоже разъярилась, — Захотела — и полезла! И нечего мне указывать…

— То есть мне стоит бросить тебя здесь?!

— О помощи я тебя не прошу, — прошипела. — С чего ты вообще побежал за мной?

— Я не бежал за тобой! Я пришел потренироваться сам!

— Вот и тренируйся. А я сама разберусь.

— И как? Лодыжка может сломана или вывихнута, ты что, не видишь?

Оказалось, пока мы разговаривали, он умудрился таки ловко и безболезненно стащить мой сапожок и чулок. И теперь мы оба уставились на распухшую багровую лодыжку.

— Подумаешь, — мой голос пресекся, — Перебинтую и дойду…

То, что он сказал дальше не полагалось, вообще-то, знать аристократам и слышать девушкам.

— А ведь любая нормальная девушка была бы рада моему вниманию, — прозвучало почти с тоской после.

— Ты же сам сказал, что я ненормальная, — вздохнула.

Завеса.

Что делать-то?

— Лечи давай, — он тоже вздохнул, — а потом помогу тебе отсюда выбраться.

Лечи.

У меня чуть не вырвался нервный смешок.

Конечно, теоретически, в моем возрасте маги знали, как помочь себе в таком случае. Обезболить. Маги, да…

— Конечно, — постаралась заявить беззаботно. — А ты иди… не могу что-либо делать, когда ты так смотришь.

Брюнет нахмурился, а потом скрестил руки на груди:

— Не знаю, что ты там себе напридумывала, но я не такая сволочь, чтобы не убедиться что с тобой все в порядке.

З-завеса…

Я закрыла глаза и прикоснулась руками к ноге. А вдруг у меня достаточное эмоциональное потрясение, чтобы магия вернулась? Ни-че-го.

— Выдохлась, наверное, — буркнула, отводя взгляд, — Столько сложных занятий… И вообще, не могу сосредоточиться.

— Да? — в его голосе было недоверие, но я лишь сцепила зубы.

И снова он выругался. А потом я почувствовала его ладони на моей ноге. И мгновенно пришло облегчение, да такое, что я едва не застонала — так что сцепленные зубы были кстати. Я закрыла глаза и отдалась вся эти ощущениям, расслабляясь… И тут же напряглась, когда он меня на руки, вставая, и прижал к себе — сильно, собственнически, не давая отодвинуться.

— Т-ты что делаешь? — распахнула глаза и уставилась куда-то в область его подбородка. На меня Мигель не смотрел.

— Тебе сейчас нельзя нагружать ногу, разве не знаешь? И чему в Эроиме учат… — сказал насмешливым голосом.

— Если это повод меня потрогать… — буркнула.

— Не переживай, девушек в Академии, которые хотят, чтобы я их потрогал, достаточно. Мне хватит и без тебя. И не дергайся!

Дергаться? Да я едва дышала от ощущения его близости и запаха его тела. Мужского, горячего, надежного…

— Ты же не сможешь преодолеть полигон со мной на руках, — просипела.

— Я знаю короткий путь, — отрезал он дальнейшие возражения.

Он и правда знал. И преодолел его с легкостью. А потом осторожно усадил на лавочку, одну из тех, что стояли по периметру, погладил мою ногу — это имело отношение к лечению? — и осторожно натянул носок и сапожок.

Я снова залилась краской — настолько интимно это все выглядело. И случайно поймала его взгляд. У него расширились и сузились зрачки, а потом Мигель отвернулся.

Я же осторожно встала. Нога еще ныла, но это было остаточное явление, я знала.

— Спасибо, — проговорила смущенно.

— Провожу тебя.

— Н-не надо…

Он с явным раздражением и молча взял меня под локот, но повел осторожно. Я же решила, что если буду перечить, то сделаю только хуже — с Мигеля станется взвалить меня на плечо и донести так до магистерского общежития. Но перед тем как сворачивать к подъездной дорожке я взмолилась:

— Можно дальше я сама? Пожалуйста…

— Не желаешь, чтобы меня видели рядом с тобой? — он скривился. — Не волнуйся, не увидят…

— Мигель, я…

— Иди.

Завеса.

Вот почему я чувствую себя виноватой? Как и тогда, когда он услышал мои слова? Да, он помог — но разве перед этим он не сделал все, чтобы я возненавидела его?

Вздохнула и прошла прочь, наступая осторожно на ногу.

Слава всем богам, народу вокруг почти не было — и никто на меня не обратил внимания. Все произошедшее выбило меня из обычного спокойного состояния, и теперь мне хотелось оказаться в своей комнате как можно быстрее. Остаться одной и… просто остаться одной.

— Тали? — тихий окрик заставил меня остановиться.

— Хайме-Андрес? — блондин столь радостно улыбался, что я не могла не улыбнуться в ответ.

— Ты к себе?

— Да. А ты…

— Заходил к одному из магистров — я выпускаюсь из Академии в этом году и приходится много готовиться, чтобы не остаться не у дел, — он подмигнул.

— Уверена, все будет хорошо. У тебя на лбу написано, что ты сильный маг.

— Да? А другие называют это самодовольством.

Я рассмеялась. И вдруг почувствовала, что… будто пузырьки пробежали по коже. Замерла и тихонько вздохнула, боясь спугнуть это ощущение.

— Все в порядке? — блондин нахмурился. Наверное выглядела я странно, застыв и прислушиваясь к себе…

— Д-да. Сложный день…

А парень улыбнулся и сказал несколько смущенно:

— Тали, я понимаю, что это может показаться неуместным, что я вот так, сразу… но перед выходным я хочу съездить в ближайший городок, прогуляться. Ты была там?

— Проездом, — ответила уклончиво.

— Может хочешь… со мной? Мы можем и пятерку твою позвать!

В первое мгновение мне захотелось сказать «нет». Просто потому, что сложно ожидать чего-то хорошего от одивеларского аристократа. Но потом я подумала, что в связи с моими личными обстоятельствами это будет очень глупо. Тем более, что парень выглядел искренне заинтересованным.

— Я думаю… что это будет здорово, — сказала решительно.

— Отлично. Тогда я пойду. Спокойной ночи…

— И тебе.

Он ушел, едва ли не насвистывая, а я… я резко обернулась и посмотрела в сгущающуюся темноту, туда, откуда пришла.

Мне показалось, что я продолжаю чувствовать взгляд Мигеля.

Нет, ерунда. Показалось.

Там никого не было.

Глава 10

Мигель

Я никогда не жаждал насилия на пустом месте, а тут поймал себя на мысли, что с огромным удовольствием возьму Хайме-Андреса за шкирку и приложу пару раз смазливым личиком о каменную кладку преподавательского общежития. Как-будто я простолюдин — а он мой враг.

Но я — аристократ, а блондинчик мне не враг.

Другом он, конечно, тоже не был. Мы играли вместе в детстве — это неизбежно, если ты одного возраста, живешь в столице, и твои родители одни из самых высокопоставленных аристократов.

Но потом отдалились — и довольно легко. Я презирал его за потребность кичиться тем, что он, по сути, получил просто так — род, внешность. Он меня за мои отношения с простолюдинами и аристократами второго поколения.

Но друг друга мы не трогали. Даже когда Хайме, поддавшись своим родителям, бросил Эву-Каталину из-за опалы рода да Феррейра-Ильяву, я просто встал на сторону Эвы, но к нему не лез. И когда мы сцепились за право поехать на Игру… это было лишь соревнование. Мы и девушек одних порой не то что делили, но передавали друг другу.

А сейчас меня взбесил один факт их разговора…

Я вернулся в свою комнату и улегся на кровать, зло откинув покрывало, которое сам же сегодня заправлял — странные правила нашей Академии не предполагали наличия слуг даже у самых родовитых студентов. Не знаю, на что рассчитывал тот, кто их придумал, но на трудолюбие или терпимое отношение к тем, кто ниже по положению, это не влияло.

В чем же проблема Та-ли? А моя?

Что-то с ней было не то. Что-то странное. В её движениях, в том, как она вела себя порой и реагировала… В конце концов даже в том, что меня тянуло к ней, будто она крючьями зацепила мое нутро и кожу и тащила за собой, куда бы ни пошла.

Я хотел зарыться в её густые, темные волосы, вволю оттянуть кудряшки и посмотреть, как они подпрыгивают. Вдохнуть запах кожи на чувствительном местечке у основания шеи. Снова трогать точеные лодыжки и носить на руках…

Завеса! Вот куда меня несет?

Тем более, что она кривится и застывает каждый раз, когда видит меня, да еще и всячески пытается избежать общения. Хотя Хайме она улыбалась…

Бесит!

Эта эроимка жутко меня бесила, но я, как одержимый, продолжал искать с ней встречи. Вот только все последующие дни то ли боги смеялись надо мной, то ли она сама — но она будто растворилась среди студентов. А когда снова попалась мне на глаза… лучше бы не попадалась!

Вместе со своей ненормальной подругой — темноволосая и громогласная, та вызывала у всех оторопь пополам с восхищением — Тали подошла к крыльцу основного здания, где уже стояли кареты, и присоединилась к пятерке Хайме-Андреса, явно отправляющеся развлечься перед выходным.

И выглядела при этом так, что вообще не стоило из дома выпускать!

Я за мгновение рассмотрел каждую деталь откровенного наряда — тонкие шальвары, прилегающие к ногам, короткую тунику, обнажавшую живот, летящий шарф сверху…

Стиснул челюсть и отвернулся.

Хочет ехать в таком виде в компании любвеобильных самцов?

Мне плевать…

— Ставлю на то, что Хайме уложит кучеряшку уже этой ночью, — голоса парней, расположившихся на крыльце, заставили меня снова повернуться в сторону уезжающей кареты.

— А я уверен, что ему еще придется побороться, — спокойно ответил второй.

— А я бы не прочь был получить ту, высокую… — мечтательно заявил третий.

И каждого…. каждого мне захотелось уничтожить!

Да что происходит-то?

— Чтобы уложить кого бы то ни было, — протянул поучительно и лениво, — надо иметь хоть какую поверхность. Вряд ли они это сделают, гуляя по городу…

Парни — третьекурсники, похоже — переглянулись, а потом один выдал, как великую тайну:

— Говорят, повезли в лучшую ресторацию. Этим простолюдинкам много не надо — что они видели в своих эроимских лавках?

Спокойно.

Я сумею сдержаться…

Кивнул, едва ли не зевая, а потом спокойно спустился с крыльца и отправился переодеваться. Но перед этим заглянул к Роша:

— Не хочешь наведаться в город?

Маленький и уютный городок неподалеку от Академии Иллюзий избежал участи быть лишь обслуживающим придатком благодаря важной особенности — на самом его краю находилась огромная речная пристань, к которой подходили корабли, идущие в сторону столицы, чьи капитаны не желали платить огромные пошлины за использование гавани Алмейрина.

Потому здесь было множество заведений самого разного толка, борделей, постоялых дворов, а также торговых контор. Впрочем, последние мало интересовали студентов.

Большинство хотело просто вырваться из защищенных стен заведения, где мы должны были жить почти пять лет, и развлечься. Именно развлечься, а не ехать в Алмейрин, чтобы исполнять свою роль части аристократического рода и магически одаренных наследников.

Балы.

Семейные встречи.

Помолвки. Свадьбы.

Соискание на должности.

Дворцовые интриги.

Многим из нас предстояло пройти этим путем, потому в годы учебы все старались не только и не столько получить новые знания и возможности, но и максимальное удовольствие.

Впрочем, я и в дальнейшем не собирался отказываться от него. Или идти навязанным путем. Окружающие считали, что мой отец как-то слишком мягко относится к моим решениям и слишком много позволяет, но они не знали одного — на меня невозможно было надавить. Я с легкостью пользовался всем тем, что получил при рождении, но даже если бы мне отказали в этом… завеса, да плевать.

Опасность, женщины и вино стоили мелочь.

О моих обстоятельствах знали лишь мои близкие друзья… нет, не о том, что произошло с моей матерью, хотя Эва-Каталина, скорее всего, догадывалась. А о том, что мне и в самом деле плевать, пусть даже весь двор повернется ко мне задом.

Прочие же считали меня наглецом, которому неведомы правила и которого, наверняка, ничего хорошего не ждет, несмотря на фамилию. Впрочем, это не мешало парням искать моего расположения и втайне завидовать, а девицам — рассчитывать на то, что я вдруг исправлюсь и займу «правильное» место.

С такими было интересно играть…

Хотя сейчас у меня возникало ощущение, что играют со мной.

Одна из лучших рестораций была переполнена — и не только студентами. Но отыскать взглядом компанию, в которой оказалась Тали и её подруга, было не сложно. Хайме явно озаботился столиком заранее, чтобы пустить осколки в глаза девушкам, потому они сидели на возвышении чуть ли не в центре зала — нам же с рыжим пришлось удовольствоваться боковым столом.

Роша, несмотря на все свои страдания по Милагреш, с интересом осматривался вокруг, надеясь подцепить кого — может не ради постели, но хоть ради компании — мой же взгляд то и дело возвращался к брюнетке.

Её волосы, закрепленные какими-то мудреными женскими украшениями, частично вырвались на свободу, что делало ее лицо еще более очаровательным, а вино, которое щедро подливал Хайме, добавил румянца и блеска в глазах.

Я видел это даже издалека. Как и то, что ублюдок то и дело берет её за руку, поглаживает пальцы и наклоняется к уху, чтобы прошептать что-нибудь интимное.

Сомнительное удовольствие сидеть здесь и смотреть на них, вместо того, чтобы веселиться. Я вообще не понимал, зачем это делаю. С какой завесы пристально слежу, чтобы ей ничего не подлили и никак не обидели? Она неуживчива, явно неопытна, не заинтересована во мне и уедет в свой Эроим через оборот.

Может именно это меня и привлекает? Получить то, что не дается так просто в руки, научить её не только бегать на полигоне, а потом забыть и не иметь никаких проблем с преследованием, потому что её просто не будет в стране?

Последняя мысль что-то царапнула внутри, но я отмахнулся.

— Прячься, — вдруг рассмеялся Роша, — Фелисия со своими подружками прибыла.

— Кто? — я вздрогнул, очнувшись, и посмотрел на рыжего, который снова рассмеялся.

— Мигель, ну ты хотя бы имена запоминай тех, с кем спал. Твоя последняя блондиночка.

Я поморщился.

Фелисия была моей ошибкой.

Обычно я выбирал тех, кто относился с такой же легкостью к взаимному удовлетворению, что и я. Но эта лишь притворялась развратницей, потом вдруг решила, что раз мы провели вместе несколько ночей, то она может заявить на меня права. Дальше — хуже. Она постоянно искала меня, появлялась, якобы неожиданно, в тех же местах, куда я приходил, и присылала мне надушенные записки с приглашением зайти к ней в комнату.

И это только раздражало.

Зато очень веселило моих друзей.

Я понадеялся, что она появилась здесь вовсе не ради меня — ну не наняла же она кого-то следить за мной. И вовсе не обрадовался, что эта Фелисия с похожими на нее подружками вдруг направилась к столу Хайме. Более того, его пятерка чуть потеснилась, и они уселись все вместе.

Не надо было сидеть рядом с ними, чтобы заметить, как напряглась и нахмурилась Тали. Она что-то сказала вновь прибывшим с непонятным выражением лица, но дальше я не видел — несколько подавальщиц принесли им блюда и кувшины с вином и заслонили всю картину.

— За кем ты так пристально присматриваешь? — с любопытством осмотрелся Роша.

— Эроимки, — сказал нехотя. Не то что бы я не доверял другу, но… здесь другое. Я и сам не мог понять, что пытаюсь сделать. Уложить её под себя? Если бы все было так просто, то мы с рыжим вдоволь бы позубоскалили на эту тему.

— Та, которая Ливия — просто мечта, — Роша причмокнул, — мне кажется она ведет какой-то отбор — и парни разве что в очередь не выстраиваются, чтобы в нем поучаствовать. Если бы не моя репутация сердцееда, я бы тоже к ней подошел…

— Репутация или Милагреш? — подначил я друга.

Улыбка сползла с его лица, и он вздохнул.

— Вряд ли мне что светит. После того, как на нее воздействовали, чтобы навредить Эве, а потом выгнали из Академии и лечили, она думает лишь об учебе.

— Дай ей время, — кивнул.

— Вряд ли получится — мы скоро заканчиваем обучение, — скривился парень.

Та девица, Милагреш, в которую столь неожиданно влюбился рыжий, мне не нравилась. Прежде она вешалась на каждого из нашей пятерки, еще пару оборотов назад пыталась реально навредить — и я всегда считал, что дело не во вмешательстве в её мозги, а в том, что она изначально была способна на всякую гнусность. Но убеждать Роша в том, что его выбор неправилен, я не собирался.

— Так что эроимки?

— Та, которая кучерявая… строптивая и меня это заводит, — сказал часть правды, — К тому же, мне кажется, в ней есть какие-то странности. А ты знаешь, я люблю разгадывать тайны.

— Даже так? — он ухмыльнулся, — Тогда она выбрала правильную стратегию. Вести себя скрытно, отказать сразу и заставить ревновать.

— Я не ревную! — вскинулся.

— Да-а? А с чего тогда мы сидим здесь в одиночестве и молчании? А ты только и делаешь, что пытаешься подпалить взглядом тот стол? Друг мой, это и есть ревность.

— Чтобы ревновать надо быть хоть немного влюбленным, — огрызнулся, — А я ни в кого не влюбляюсь. И уж тем более в какую-то эроимку!

— Великие боги, Мигель, — Роша неприкрыто издевался, — Да ты точно уже за гранью равнодушия!

— Заткнись.

Рыжий расхохотался и хлебнул вина. А я, наконец, снова увидел стол с Хайме и…

Завеса, куда делась Тали? И почему её подруга заливисто хохочет, стиснутая двумя ошалевшими от ее близости парнями, Хайме расслабленно улыбается, явно флиртуя с подругами Фелисии, а сама блондиночка пробирается к выходу?

— Жди меня здесь, — бросил рыжему.

В большом холле довольно душно.

В зале еще куда ни шло — там ставни нараспашку и, несмотря на обилие народу, вечерний воздух хоть немного освежал разгоряченных гостей и жар от свечей.

Здесь — полумрак и спертый воздух.

Я оглядываюсь и замечаю на лестнице поднимающуюся Фелисию. Тали же не видно нигде. Отправилась в уборные на верхних этажах?

Чувствую себя идиотом, когда чуть раздвигаю грани и делаю воздух зыбким перед собой, скрываясь почти за ним в темноте.

Ладно бы я выслеживал вражеских магов или тварей Завесы, но двух девиц и только потому, что у меня неприятное предчувствие… Тем не менее, я продолжаю подниматься, а потом выглядываю из-за угла.

Они обе здесь.

Эроимка выходит из боковой двери и останавливается, завидев Фелисию.

— Я же говорила тебе не лезть к нашим парням, — шипит да Айрес-Кастру.

Ну вот, вспомнил ее имя полностью.

Но начало разговора странное. Они так хорошо знакомы?

— Кажется, за столом не было твоего бывшего, — недоуменно и насмешливо вздергивает бровь Тали, — или ты спала с каждым из них?

Однако.

А она вовсе не беспокоится, что Фелисия в бешенстве. И не пасует.

Снова я отмечаю, что эроимка ведет себя совсем не как лавочница. Может чья-то внебрачная дочь? Это бы объяснило многое.

— Не смей так разговаривать, эроимка, иначе за стол ты не вернешься…

— А несколько дней назад ты приглашала меня стать твоей лучшей подружкой, — Тали уже открыто смеется, — И снова пустые угрозы…

Еще интереснее… куда могла пригласить её блондинка?

Ну а дальше происходит вполне закономерное развитие событий. Да Айрес-Кастру, у которой сдержанности еще меньше, чем достоинства, взмахнула руками и выпустила в сторону брюнетки острые пики преломляющегося воздуха.

Я даже не дергаюсь — детский трюк, который можно любой нормальный маг отобьет одним движением.

Только вот Тали не делает ничего… Лишь отшатывается назад и прикрывается рукой…

Я едва успеваю выставить защитный заслон и выдыхаю, чувствуя, как скручивает внутри странный страх… Если бы её порезало, Фелисия бы сама не дошла до стола.

А потом, все еще невидимый обеим, хлесткими движениями «пеленаю» идиотку, которую мне не посчастливилось пустить в свою постель, и вышвыриваю её, фактически, на лестницу, заставляя сбежать вниз.

И тут же забываю о ней — потому что моя цель совсем иная.

Я в несколько шагов оказываюсь возле эроимки.

— Почему ты не защищалась?

— Мигель? — она смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

— Какой завесы?! Почему? Хотела истечь кровью?

— Я… — она прикусывает нижнюю губу, а потом отворачивается. И вдруг говорит спокойным голосом, — Порезы можно залечить, а если бы в Академии узнали о нападении, то я точно доучилась бы спокойно — без её нападок.

Замираю.

Неужели она настолько…хорошо все продумала? Или нет? Что опять я упускаю?

А самое главное — что за ненормальное желание прямо сейчас попробовать её и убедиться, что с ней все в порядке?

— Почему ты так меня раздражаешь? — рычу и беру её за подбородок.

Глаза девушки распахиваются еще шире, когда я склоняю к ней голову — завеса, какая же она красивая! — и она шепчет:

— Ты же не… ты сошел с ума!

— Знаю.

Я не просто целую её. Я наказываю её за своеволие и демонстрирую, как много она упустила… упускает. Исследую её рот и заставляю подчиниться, и сам подчиняюсь ей и наслаждению, который доставляет мне этот поцелуй.

В паху все становится просто каменным, когда я запускаю руки в её волосы и тяну таки за кудряшки, наслаждаясь их упругостью и шелковистостью.

И начинаю задыхаться, когда она отвечает мне на поцелуй…

Мне хочется утащить ее подальше, запереть в комнате и распробовать, наконец, каждый кусочек вожделенной плоти. Но когда я опускаю руки и вдавливаю в себя, девушка замирает… а потом резко отталкивает. И тут же отходит на несколько шагов.

— Ты сошел с ума, — повторяет ошеломленно, трясет головой, а потом почти бежит прочь, стискивая тонкие пальчики в кулачки.

Я не бегу за ней.

Я вообще ни за кем не бегаю… но сейчас дело даже не в этом.

А в том, что я сам слишком ошеломлен силой своего желания, жажды, который чувствую от одного лишь поцелуя. И в том, что показаться сейчас в приличном — и даже не слишком приличном — обществе я не могу.

Потому просто подхожу к небольшому ограждению и смотрю вниз, чтобы убедиться, что Тали безопасно дошла до зала.

Глава 11

Этот вечер с самого начала был ошибкой.

Зачем мне нужен был этот Хайме-Андрес и его приятели? Ехать куда-то в непонятную едальню, развлекаться?

Я — на грани отчаяния.

Мне кажется, отсутствие осколков уже сказывается на моем физическом состоянии — я будто смотрю через пелену, слух потерял остроту, а настроение настолько переменчиво, что я с легкостью могу переходить от улыбки к сдавленным рыданиям даже при наличии зрителей.

Но хуже всего — Кинтана сегодня вызвали к ректору и сообщили новости. Наш капитан подошел к нам в полном недоумении:

— В Академию Иллюзий едет несколько человек от короля Эроима. Мне не назвали кто и по каким причинам… Проверить нас хотят, что ли? Или убедиться, что никого не держат взаперти?

А меня как водой холодной окатило от мысли, что речь если и шла о проверке, так именно что меня.

Возможно ли такое? Что отец уже во всем разобрался? Тогда что сделает? Заберет руками своих прислужников?

Может, пора бежать?

Но куда?

Я рассчитывала, что магия — как и сбережения — будут при мне, когда я буду уходить. И что не придется это делать посреди стажировки — не придется подставлять всех в академии, чтобы их обвинили в моем исчезновении.

А что делать теперь?

Или происходящее — не по мои грани?

В общем, одевалась я вечером нехотя. И для собственной уверенности надела стандартный эроимский выходной наряд — мы обзавелись здесь местными простыми платьями, но носили те редко.

Неудобно.

И поморщилась, когда увидела целую толпу, собравшуюся ехать вместе.

Что я там фантазировала о свидании с блондином?

Хорошо хоть Ливия поехала с нами — иначе пришлось бы совсем туго. Особенно когда я увидела мерзкую блондиночку с ее подружками. Те самовольно уселись за наш стол в ресторации и принялись навязчиво болтать о неких балах и столичных событиях, о которых мы с Ливией знать не могли, тем самым исключая нас из разговора.

Моя подруга и не обратила на это внимание — сидевшие по бокам от нее парни как зачарованные слушали совершенно дикую историю про некого странника, сопровождаемую непристойностями — и ей этого внимания было достаточно.

А я вышла из залы, чтобы не вскипеть от раздражения… на все. Нарочно отправилась в дальние умывальни и поплескала себе в лицо.

Появление Фелисии было для меня неожиданностью. Но еще большей — выпущенные ею воздушные копья.

Я бы хотела защититься и ударить в ответ… но только и стояла, молча и неподвижно, тщетно пытаясь нащупать хоть какую-то силу внутри себя…

Что было бы со мной, если бы не появился Мигель?

Боль…

Конечно, я выкрутилась, когда заявила, что могла бы благодаря этому инцеденту отправить её подальше из академии — проживание в моем собственном же доме научило меня многому, в том числе быстро придумывать несуществующие причины. Но по его глазам увидела — не поверил.

А потом… потом он меня поцеловал. И это уже была не жалкая попытка, как в прошлый раз. Полноценный, влажный, неотвратимый поцелуй, которым меня наказывали за мое своеволие и… в то же время показывали, сколько всего я упускаю.

Я потерялась в этом поцелуе так же, как терялась прежде в своем отчаянии. Рухнула в новые для себя ощущения, позволяя забыться и забыть, и очнулась только тогда, когда меня прижали к себе, толкнулись бедрами… Я осознала, что стою чуть ли не на виду и принимаю ласки самого порочного одивеларца. Да не просто принимаю — я уже готова на большее. Всего лишь из-за поцелуя.

Осознание собственной слабости напугало так, что я отпрянула, оттолкнула его. Сердце колотилось как сумасшедшее, дышать стало нечем, и я побежала, на лестницу, вниз, через холл, и спряталась за углом, и только там остановилась и без сил привалилась к стене.

А потом осторожно выглянула.

Он стоял там — на галерее второго этажа. И смотрел не отрываясь. И даже отсюда я чувствовала его темный взгляд — тот будто горячим осколком впивался мне куда-то в область груди.

Этот же взгляд я чувствовала и дальше. Когда вернулась в общий зал, рухнула на скамью и, чтобы скрыть панику и невозможность говорить, начала быстро есть.

Чуть позже вернулась Фелисия. Девушка выглядела бледнее и собранней, чем раньше, и на меня не смотрела. Шепнула что-то подругам — и все трое убрались подальше. До меня только дошло, что она пребывала в уверенности, что именно я силой своей магии отправила её во впечатляющий «полет».

— Вкусно? — слова улыбающегося Хайме-Андреса проникли в мою голову с трудом. Я кивнула. И постаралась тоже улыбнуться — по сути блондин был ни при чем, а его общество мне однозначно приятно. Особенно, когда он смотрит вот так и за руку берет… легкая дрожь внутри отозвалась узнаванием.

Ливия глянула на нас едва ли не с умилением и подмигнула. Да еще и кивнула по особенному — «не теряйся». Но я незаметно качнула головой.

Это Ливия все проблемы решала постелью — грусть, злость или скука с легкостью преобразовывались у нее в причину для совместного удовольствия.

Я так… я так не умела. Главное — не хотела. И я должна была точно убедиться, что мне и в самом деле поможет влюбленность или отношения определенного характера, а не действовать наобум.

Облизнула внезапно пересохшие губы и спросила у Хайме-Андреса:

— Не покажешь мне городок?

Глава 12

Ночные улицы выглядят гораздо приятней, когда ты не одна.

И несмотря на то, что я почти сразу жалею о своем предложении — Ливия недоуменно вскидывает брови, а вот парни из пятерки Хайме скалятся — я решаю, что отступать не следует.

Я должна… проверить. Превратятся ли пузырьки в осколки.

Конечно, ничего не бывает так быстро и просто, но если мы мыслим в верном направлении и эмоции, единение сердец или хотя бы тел, танец и грани — все это и правда взаимосвязано, наибольший шанс я смогу получить, наверное, с блондином, который мне приятен.

Чувствую себя ужасно распутной.

В голове куча мыслей, как это сделать, но при этом ничего не пообещать, насколько вообще реально, что он на меня не набросится или не расскажет всем и каждому, что я набросилась сама… Впрочем, на последнее плевать. Потеря репутации не грозит мне пожизненным заточением в доме мужа или смертью — еще не известно что хуже.

А значит, можно пережить.

Я механически киваю и улыбаюсь, пока Хайме — Андрес рассказывает историю города и даже показывает что-то… надеюсь, он не поинтересуется моим мнением, потому что я не запоминаю ни слова. Но парень справляется и без моего непосредственного участия.

Он шутит и смеется, сам же комментирует свои рассказы и, кажется, весьма доволен тем фактом, что ведет не только меня, но и беседу. У него вполне традиционные представления о роли женщины и мужчины… впрочем, какая мне разница? Я с ним не собираюсь… ничего.

Хотя нет, собираюсь — поцеловаться. Только как это сделать? На моем месте Ливия уже давно предприняла бы что-то, что вынудило бы парня…

— Ой, — вскрикнула и остановилась, прикрывая ладошкой один глаз, — Что-то попало…

— Дай посмотрю, — Хайме развернул меня к себе и осторожно приподнял мою голову за подбородок, — Хм, ничего нет…

Завесова ситуация.

Осталось только попросить и совсем опозориться…

— Все в порядке, — продолжил блондин с улыбкой, — твоим прекрасным глазам ничего не угрожает.

Я тоже улыбнулась, успокаиваясь, как ни странно. Все-таки он отличный парень.

— Ты считаешь мои глаза прекрасными?

— Самыми красивыми, — ответил совершенно серьезно, — Как и твое лицо, губы…

Инстинктивно я облизываю эти самые губы и взгляд Хайме-Андреса тяжелеет, прилипая к моему языку. А потом… он все делает сам, слава Великим Богам. Наклоняется и мягко целует. И, не чувствуя отпора, раскрывает языком мой рот и проникает глубже.

Это, определенно, приятно.

Внутри меня, определенно, снова появляется щекотка.

И мне — вот точно! — очень-очень хочется чтобы наш поцелуй зажег во мне искры во всех смыслах… но ничего не происходит.

Напротив, я начинаю чувствовать даже некоторое отторжение, будто делаю что-то не то, неправильное. Злюсь на саму себя, робко кладу руки на его плечи…

Завеса! Почему мне… НЕ нравится?

Я мягко отстраняюсь и вижу, что Хайме возбужден… и разочарован. Но он ведет себя как истинно благородный и не пытается настаивать. Уточняет, не замерзла ли я, давая тем самым путь к отступлению. Все-таки его хорошо воспитали.

— Да, — говорю смущенно, — холодно. Если можно, я бы хотела вернуться…

— Конечно.

После этого поцелуя мне совсем неуютно. Неловко. Почему-то не оставляет ощущение, что я не права, что мне не следовало. Я и правда зябко веду плечами и осматриваюсь, не видел ли кто-то нас, а потом тороплюсь вслед за да Кастелло-Мельхором.

И когда мы появляемся в ресторации — никто и не думал расходиться — спокойно объявляю, что поеду домой.

Вижу как прищуривается Ливия, а потом подруга уверенно произносит:

— Развлекайтесь без меня, крошки, — заявляет она представителям одних из самых родовитых семейств Одивелара, — я тоже хочу сегодня отдохнуть… одна.

«Крошки» расстроенно мычат, но Ливии все нипочем. И когда мы садимся в карету, вызванную Хайме, я уточняю:

— Ты уверена?

— Я поехала-то с этими напыщенными снобами только ради тебя, — пожимает плечами подруга, — А вот что происходит с тобой?

Вздыхаю.

А потом выкладываю все как есть. И про встречу с блондинкой, и про поцелуй Мигеля, и про то, почему решилась поцеловать Хайме…

— Вот как так? — недоумеваю, — Мигель меня бесит ужасно, да что там — я презираю то, как он себя ведет и держит, его настойчивость, даже наглость… А Хайме — он замечательный, и у меня и правда что-то расцветает внутри рядом с ним, но поцелуй совсем ничего не дал.

— Ох, Тали, — Ливия улыбнулась, — Порой ты кажешься мне настолько мудрой и отстоящей от меня на много ступенек вверх, а порой — совсем девчонка. Наше тело может выбирать не тех, что наш разум, а наш разум может ошибаться в том, что он

— То есть…

— Тебе придется решать самой. Или пробовать кого еще. И точно не зацикливаться на том, должно или не должно что-то испытывать в том или ином случае.

Я кивнула, чуть ли не проклиная свою неопытность.

И, укладываясь спать, все думала о произошедшем в этот насыщенный вечер — и надеялась, что за ночь все вопросы пусть и не получат ответов, но станут как-то понятней. Что у меня получится выработать хоть какой-то план.

Но утром проще не стало.

Я позавтракала и побрела в библиотеку. Попросила у смотрителя несколько книг и устроилась в дальнем углу. Читать получалось с трудом — перед глазами так и вставали сцены вчерашнего вечера, и я вообще уже начала сомневаться, что все верно помнила и чувствовала, и что наша идея может дать хоть какой-то результат.

Да и в книгах — я отобрала все, что смогла вспомнить, по этому поводу — ничего не было написано.

Со вздохом взяла лист и вывела несколько предложений.

Итак, что я знаю…

Лишиться магии можно только из-за магического истощения или сознательной передачи осколков в те же артефакты. Только чаще всего это был возобновляемый ресурс — если, конечно, тебя не истощила тварь Завесы.

Маг не мог отдать свои осколки другому магу или не-магу, но мог помочь увеличить ресурс и укрепить жизненные силы — а значит восстановление проходило быстрее. Положительные эмоции, как и общение и обмен с близкими людьми укрепляли осколки.

Лишение девственности через какой-то ритуал — меня передернуло от воспоминаний о фразах тэн Эштрада, но я продолжила писать — могло увеличить магию и дать новые силы. Кажется.

Маги и правда через физические отношения могли воздействовать на грани — пусть это и было на уровне порочных игр, тем не менее, связь прослеживалась.

Танец был связан с магией, отношения и эмоции были связаны с танцем — такую аналогию уж очень часто приводили мои наставники. Магии я лишилась во время создания иллюзии и танца…

Что-то было во всем этом, что-то, что я упускала, но додумать не получилось — мое уединение было нарушено.

Светловолосая девушка зашла с несколькими книгами за стеллажи, за которыми я пряталась и остановилась. Она посмотрела на меня удивленно — видимо не ожидала здесь никого встретить — но дружелюбно. И улыбнулась:

— Привет. А я знаю тебя, ты Тали.

— А ты — Эва-Каталина, — я кивнула, слегка удивленная тем, что она так легко и по-свойски общается со мной.

— Не возражаешь, если я… — она кивнула на соседний небольшой столик. — Привыкла здесь читать,

— Нисколько.

Девушка разложила несколько книг и изящно села, поправив выбившийся локон. Она была довольно сдержанно одета — не чета многим местным студенткам — и не носила тяжелых украшений, но род и благосостояние всегда заметны — даже несмотря на скромную одежду.

Я замерла… а у меня?

Меня, наверное, спасают иные традиции и одежда.

Я вздохнула свободнее:

— Сложный курс? — мне хотелось завязать с ней хоть какую-то беседу. В отличие от прочих одивеларцев, она вызывала у меня лишь любопытство и приязнь.

— О нет, — тихонько рассмеялась, — Просто я… в силу разных обстоятельств все еще не вошла в состав никакой пятерки, а пятерка моего жениха настолько желает видеть меня в своих рядах хоть иногда, что я ищу, как преобразовать пятерку в шестерку… ну вот, ты одна из немногих, кто не считает это дикостью, судя по лицу.

— В Эроиме мы не придаем такого большого значения количеству… и двое могут взаимодействовать в танце так, что грани станут податливыми, — я чуть замерла, осознавая до конца эту мысль, но потом тряхнула головой и обратилась к девушке, — Так ты нашла какие-то книги?

— Да. Здесь говорится про самые разные эксперименты и ритуалы — некоторые совершенно жуткие, особенно из древних культов. Например, там есть один, — она понизила голос, — когда невинную-девушку мага приносят в жертву твари Завесы и получают осколки… хотя представить даже не могу, как это возможно.

Меня тряхнуло.

— Кошмар. А что… еще?

— Разные техники, случаи — но все, конечно, не подтвержденные. Никто не пишет ничего вроде: «Встаньте туда-то и сделайте то и то, и тогда можете растить грани хоть целой толпой», — Эва рассмеялась тихонько, и это как-то сразу развеяло мрачную атмосферу последних рассказов, — Я, конечно, изучу все возможности, ради нового опыта — обожаю тайные знания — и попробую применить. Но усердствовать не собираюсь.

— А можно мне… с тобой?

— Заинтересовалась? Конечно. Но в ответ я потребую от тебя платы.

Я напряглась:

— Какой?

— Покажешь мне несколько ваших движений? Мне очень нравится, как эроимцы танцуют на осколках…

Улыбнулась, кивнула и придвинулась ближе.

Глава 13

— Ты уверена?

— Если была бы уверена, не стала с вами советоваться, — буркнула и замолчала.

Что ж, мои друзья хотя бы не смотрели на меня как на человека, который сошел с ума в попытке найти утерянные осколки. Разве что немного.

— И как ты объяснишь это ему… ну, кому-то?

— А может он и не заметит?

Так, а теперь смотрят как на идиотку. Даже Отавио. Что могло означать одно — даже у него опыта было побольше, нежели у меня. Вздохнула:

— Я имею в виду, что, возможно, мой партнер будет так увлечен самим процессом… соития, что не обратит внимание, что я обращаюсь к граням в это время.

— Партнер по соитию, — хихикнула Ливия и тут же замолчала, заметив мой свирепый взгляд.

Вчера я и прочитала кое-что интересное. Что, в процессе инициации девушки-мага, можно было усилить осколки. Или, действительно, даже изъять у нее Насколько можно было верить этим записям я не понимала, но не могла не помнить, что тэн Эштрада говорил о подобном.

А значит, чисто теоретически, осколки можно было и… вернуть?

— Ты еще танцуй… в процессе, — хмыкнул Филипп.

— Вообще-то и об этом я думала, — вздохнула. И больше на них не смотрела — звучало все это дико. Да и сама ситуация была крайне странной. Например то, что я обсуждала собственную девственность с парнями.

— Есть еще один вариант. Тоже… не однозначный, — продолжила.

— И?

— Завеса, — я все еще не смотрела на них.

— Завеса?

— Да, это самое удивительное, — кивнула, — вы же помните, нам рассказывали про разных тварей? В том числе про тех, кто высасывает осколки.

— Как "брага"? — уточнил Кинтан

— Да. Так вот, один исследователь утверждает, что не только тварь может забрать что-то у мага, но и маг — у твари.

— Уж лучше… лечь с кем-нибудь в постель, — покачал головой ошеломленный Филипп, — Ты серьезно? Завеса? Это почти уверенная смерть! А так хоть удовольствие получишь — я даже готов предоставить свои услуги, я говорил уже…

— Извини, — покачала головой, — но мне ведь с тобой еще общаться — вряд ли я смогу… после такого. Да и вообще, вряд ли смогу…

— Что, лучше в Завесу? — задрал идеальную бровь Филипп.

Ответить мне не дал колокол, призывавший студентов на первое занятие. Нам пришлось почти бежать, а потом спешно рассаживаться, чтобы прослушать лекцию на тему использования осколков в быту и повседневных артефактах.

Нас сложно было удивить этой темой — большую часть времени в академии мы как раз изучали, как вкладывать свои осколки в рукотворные предметы, обслуживать аристократов с помощью магии и «быть полезными» обществу. Но, тем не менее, друзья на какое-то время сосредоточились на словах магистра. И я с облегчением перевела дух.

То что я обсуждала столь сложные темы со своими друзьями не значило, что эти рассуждения давались мне легко.

Я почти не спала этой ночью, все размышляя о прочитанном и примеряя на себя разные варианты… и даже начала задаваться вопросом, а не лучше ли вовсе забыть про магию?

Большинство людей — в том числе и благородные — жили без всяких осколков. Так может и мне попробовать? Уж очень невозможным представлялись варианты.

«Сдаешься?» — шепнул противный внутренний голосок, и я не могла не скривиться.

Сдаюсь ли? После стольких лет? Нет, пока нет. Но так сложно решиться! А придется… влезть в Завесу или переспать с кем-то из магов. Потому что при рождении я получила высшую степень доверия магической природы мира, и не хотела от этого отказываться — это было бы предательством по отношению к самой себе. Тем более, что в моем случае это также повышало шансы выжить… и заработать.

Проблема была в том, что я не была уверена в правильности этих сведений — мало ли что писали в книгах. В моих записях тоже было… создание полноценной копии себя. И к чему это привело?

Наш мир знал великие открытия и заклинания, опередившие время и переворачивающие представление о сущем. Но все также помнили истории провалов и храбрых смертей исследователей. Это было в нашей натуре — искать возможность менять реальность, тратить силы, жизни на то, чтобы понять, как все устроено.

Мне надо было нащупать свой собственный путь и рискнуть. Найти собственные ответы. Во всяком случае сделать все возможное, чтобы потом не разочароваться, что я не попыталась.

«К тому же не будучи невинной, ты уже не будешь так интересовать тэн Эштрада», — снова прошептал голосок то, что я отгоняла последнее время.

Может зря? Ведь и в этом был свой резон, особенно если он хотел заполучить все мои осколки… Прикусила губу и постаралась сосредоточиться на словах магистра.

— Вы не можете просто вложить искры или запустить механизм с помощью магии. Вы должны войти в пространство предмета, увидеть все его грани, понять, какие грани следует насытить, а затем воспроизвести эту решетку отдельно в магическом пространстве. И только потом наложить её на существую, — медленно и внятно говорила магистр Жуана Лагус, — Если делать это внутри предмета, то вы можете исказить сам предмет. Потому что насыщая лишь одну его часть, вы меняете её — и ваша изначальная задумка будет менее эффективна, ведь каждую следующую грань вы должны будете менять, исходя из постоянного искажения. И магу при таком воздействии следует точно рассчитывать свои осколки, особенно, если он вкладывает их безвозвратно — велика вероятность, отдавая сразу цельную структуру, вложить в нее слишком много.

А что если…

Я привлекла внимание магистра:

— У вас вопрос?

— Да.

— Слушаю, — с ощутимым удовольствием кивнула Лагус.

— А если говорить не о предметах, а о мире… или людях? Правильно ли я понимаю, что пятерки именно потому так эффективны, что могут сразу охватить большее пространство?

— Верно.

— Получается, что воздействие проще рассчитать, когда мы действуем по частям или вместе, но один маг может отдать пространству столько, сколько не стал бы отдавать при постепенном вливании?

— Да. Само мироздание подталкивает к полной отдаче в этой ситуации — вы можете даже не заметить.

— Спасибо, — я вздохнула.

Что ж, теперь понятно, что вышло с моей иллюзией.

Я действительно… не заметила.

Сам смысл того танца был в одномоментном создании новой структуры, и мне стоило не пытаться впихнуть в неё все, что я чувствовала…

Вряд ли это поможет мне сейчас, но, может стоить написать в наших семейных летописях о подобном развитии событий? Как делали мои предки каждый раз, когда находили способ улучшить заклинание или танец?

Усмехнулась про себя — где я и где семейная летопись?

День дальше шел как обычно — в студенческих заботах и хлопотах, только я все чаще мысленно исчезала из общих разговоров, но когда ловила обеспокоенные взгляды своих друзей — лишь качала головой.

Рано или поздно мне придется принять решение, что делать, и, похоже, счет идет на дни.

Последнее занятие проходило в тренировочном зале, в котором мы были и раньше — учились взаимодействовать с гранями на манер одивеларских пятерок. Правда, тогда мы были в одиночестве.

А сегодня здесь многолюдно, причем все присутствующие студенты — старшекурсники.

— Приветствую вас, — обратился магистр Ковильян, куратор пятого курса и, если я правильно помнила, магистр боевого направления, — Сегодня у нас будет необычная лекция. Даже не лекция — мы будем учиться совсем нестандартному взаимодействию. И в этом нам помогут студенты из соседней страны.

Что-то мне это уже не нравилось.

Я инстинктивно сделала шаг назад, будто в поисках защиты, и Кинтан ободряюще сжал мне руку.

— Конечная точка воздействия на грани никогда не меняется — что бы вы ни делали для этого воздействия, — продолжил магистр, — Но вот начальный посыл… в Эроиме очень многое завязано на способность колебать окружающее пространство с помощью танца. Движением тела или тем, что называют древним разумом. В Одивеларе это делают движением мысли — разумом внутренним. Многие исследователи утверждают, что, по сути, это одно и то же, но мы как-то не слишком это видим, — он подмигнул и раздавшиеся смешки показали, что шутка принята. — Я хотел бы, чтобы дальнейшие слова не были восприняты как попытка задеть или обидеть. Я хочу, чтобы вы поняли — когда на поле боя сходятся два мага со столь разным восприятием, это и правда не слишком заметно. Потому что в бою важнее точка приложения… то орудие, которое получается в итоге. А вот если бы при столь разных начальных толчках мы попробовали бы создать что-то одно?

В горле пересохло.

Потому что я поняла, к чему он ведет.

И не ошиблась.

Широко улыбаясь магистр объявил:

— Мы сделаем пары из представителей разных стран. Вы будете выполнять совместное задание с помощью собственных навыков, а все остальные постараются разглядеть магическим зрением, что именно происходит.

Угу, разглядеть. Что магии во мне нет.

Кажется кто-то захлопал.

А мне захотелось упасть в обморок. Я растерянно обернулась к друзьям, но чем они могли мне помочь? Отказ будет выглядеть столь же странно, как и то, что я ничего не смогу сделать.

— Со студентами из Эроима все ясно, — магистр Ковильян уже потирал руки в предвкушении — но мне нужно пять добровольцев и…

Я прикрыла глаза.

Потому что — конечно — вперед шагнула вся пятерка Мигеля. А что еще хуже, магистр решил, что с самим Мигелем мы замечательно сработаемся.

Глава 14

Мигель

Дрянь.

Какая же она… Да просто дрянь! И паршивей всего то, что я не могу перестать о ней думать. Хотя любую другую давно бы уже не просто вычеркнул из собственного периметра — искренне позабыл.

Моя память слишком большая ценность для того, чтобы занимать её лживыми девками… Но Тали поселилась в голове настолько прочно, что достать её оттуда не помогает ни осознание, что она легла в постель с блондином, ни вино, ни ночь с незнакомой распутницей.

От первого просто тошно. Второе принесло лишь похмелье — и пришлось, морщась и проклиная собственную несдержанность, делать зелье и ждать, когда оно подействует.

А третья дала лишь мимолетное и тусклое наслаждение, оставив отвращение, пустые карманы и горечь, растекающуюся по горлу.

И все это происходит, что черноволосая дрянь уже через час после нашего поцелуя утаскивает мерзкого Хайме подальше от ресторации, чтобы самой на него наброситься. Ну и пусть белобрысый ублюдок потянулся к ней первым — эроимку это не оправдывает, она точно знала, на что шла.

А вот что двигало мной, когда преследовал их по ночным улицам, прячась как недоумок за углами?

С чего я решил, что ей может грозить опасность? Почему мне вообще взбрело в голову, что я должен посмотреть на все это?

Впрочем, оно и к лучшему — я хотя бы осознал, что Тали не интересую. Уж как она крутилась перед Хайме-Андресом… Но это осознание никак не помогало вытолкнуть её из моей головы. Как не помогали и физические упражнения, которым я посвятил выходной, расправившись с похмельем.

Потому в первый день учебы настроение было отвратительным — что весьма удивило друзей, привыкших к моему спокойствию и насмешкам. Роша смотрел понимающе, а вот Артур задался целью "помочь" — развлечь меня последними сплетнями.

Но я не особо прислушивался, пока не прозвучало знакомое имя

— Говорят, Хайме на голову всех обошел, при том что деньги ему как раз не важны. Интереса ради.

— Ты о чем? — я тут же повернулся к другу.

— Ну так эроимка… — Артур причмокнул, — многие хотят попробовать этот сочный плод, который, в отличие от её подруги, никак не хочет срываться. Призовой фонд растет, а Хайме-Андрес…

— Мерзко, — поморщился Даниель, у которого были свои причины презирать блондинчика, — Представление на потребу публике…

— Ой, давно ли ты стал таким правильным? — хмыкнул Артур.

— Я никогда не спорил на монеты, — спокойно покачал головой наш капитан, — Увлечь побольше девиц в постель из любви к самой постели — совершенно другое дело. А что касается правильности… слава всем богам Эва показала мне, сколько в этом удовольствия.

— Так что там про Хайме, — поторопил я Артура, сам не знаю почему. — Он выиграл?

— Ну что ты… иначе все бы об этом знали, — хмыкнул друг, — Но думаю не так много времени пройдет…

— Мы можем поговорить не об этом идиоте? — нахмурился Даниель, и парни начали обсуждать стратегию защиты в случае нападения большого количества тварей.

Я не принимаю участия в разговоре — слишком злюсь на происходящее.

На то, что испытываю облегчение, что дальше поцелуев у столь взбесившей меня парочки не зашло.

На то, что меня вообще это волнует — и спор, и эроимка, и то, что с ней может произойти… настолько волнует, что я готов рассказать ей об этом споре. Хотя какое мне дело?

На то, что я сам был бы не против… выиграть. И нет, не денежный приз.

Но я заставляю себя позабыть о собственных идиотских переживаниях. На пятикурсниках огромная ответственность, особенно если ты собираешься заниматься стоящим делом, а не протирать штаны за собственным секретером. Потому мы погружены в наши занятия полностью — магия Лижейру не так уж однозначна и приходится нащупывать собственный путь. Мы до сих пор не знаем, какой катаклизм образовал Завесу и породил тварей, откуда взялись осколки, как шар, которым является наш мир, может быть, одновременно, покрыт признанными землями и морями, и в то же время иметь выходы в параллельную реальность.

Мы ищем ответы — и получат их только те, кто работает с гранями с должным почтением и вниманием.

Последнее занятие должно проходить в зале, с магистром Ковильяном, но когда мы попадаем туда, то видим, что народа слишком много. Более того, там же присутствуют эроимцы.

Я хмурюсь:

— Что нибудь понимаешь? — спрашиваю Даниеля.

— Не больше чем ты, — качает капитан головой.

Впрочем, магистр вскоре дает все ответы. И, надо признать, что его идея необыкновенно интересна.

Совместить два вида воздействия? Так еще никто не делал, во всяком случае из студентов — не удивительно, что лучшая пятерка Академии Иллюзий дружно высказывает желание попробовать.

Я даже не думаю, что мне может придется работать в паре с Тали, которая снова действует раздражающе — уже тем, что жмется к своим соотечественникам.

Но когда магистр Ковильян оценивающе смотрит на нас, понимаю вдруг — придется. И завеса с ним — я не собираюс

1

– Через три декады ты выйдешь за тэн Эштрада, – заявил мне за ужином отец. Примерно с тем же выражением лица и таким же равнодушным тоном, что он сообщал о погоде.

Я опешила, глотая  восклицания, что пришли мне на ум.

– Отец, но…

– Что-то не так? Тебе что-то не нравится? – почти ласково поинтересовался он. Вот только каждый в семье Домини знал, что скрывается за этой лаской.

Я скрипнула зубами. И, несмотря на предупреждающий взгляд матери, процедила:

– Я ведь толком с ним не общалась и не знаю, какой он.

– Тем меньше у тебя шансов, что ты что-то испортишь.

З-завеса. Как он может так поступать со мной?

Впрочем, чему я удивляюсь? Когда это Леонардо тэн Домини поступал по-нормальному? Единственный раз, когда он отошел от своего правила портить мне жизнь, был тот день, когда согласился на мое поступление в качестве вольнослушателя в Эроимскую академию магии. И то только потому, что мой наставник убедил его, что умение обращения с гранями существенно упрочит мое положение выгодной невесты.

Я отложила вилку и вскинула голову, не желая смиряться с таким положением вещей:

– Папа, ты обещал, что не будешь выдавать меня замуж до окончания Академии.

– Ситуация изменилась, – он равнодушно сунул кусок мяса в рот, скривился от вкуса и посмотрел на слугу с обещанием скорой расправы, а того затрясло.  Похоже, сегодня многие будут уволены. А ведь по факту тот кусочек мог быть всего-то жестковатым.

– К чему такая спешка? – я все еще надеялась воззвать к его разуму, раз уж чувства любви ко мне не было. – Дай мне время познакомиться с моим женихом поближе.

– Достаточно, что ты его устраиваешь.

– И за сколько ты меня продал, отец? Выгодно хотя бы? – спросила с плохо скрываемой болью.

– Хватит, Талис! – он сказал тихо, но так хлестко, что все вздрогнули. Лицо его исказилось, скулы окаменели, но через мгновение перед нами уже снова сидел аристократ, каждое слово которого было способно ранить сильнее кинжала, – Сейчас не лучшие времена для Эроима, и я должен упрочить свое положение. И если для этого тебе, твоей сестре или матери придется выйти замуж или отдаться первому встречному – вы так и сделаете, ясно?

– Да.

Я опустила пылающее лицо и уставилась в тарелку.

Ужин был закончен в полной тишине. И как только глава дома удалился в кабинет, я тоже встала и быстро вышла из столовой. Почти взбежала вверх по лестнице и спряталась в своей комнате, подавляя глухие рыдания.

Великие Боги, за что вы так?

Конечно, ответ у меня был. Мне «повезло» родиться в семье Серого Советника короля Эроима, чей род тянулся с тех времен, когда даже Завесы не существовало. Так, во всяком случае, говорят семейные хроники. И не повезло родиться девчонкой. Сестре тоже не повезло, после нее так и вовсе никого больше не было, так что все мы – мама, сестра и я – лишили великого тэн Домини наследника. Но я – особенно.

Потому что отказывалась это признавать.

Впрочем, я давно пришла к выводу, что ненависти моего отца хватит на всех. И рано научилась балансировать между  показным смирением и тайной дерзостью, между тем, что я делала и говорила дома – и о чем думала и читала. Я научилась хитрить, использовать даже малейшую лазейку на свободу в свою пользу и откладывать каждую монету, которые, несмотря на все наши богатства, были строго подконтрольны казначею. Ему Серый Советник хоть сколько-нибудь, но доверял.

Мать сломалась давно. Я и не помнила ее кроме как ледяной статуей без чувств и собственного мнения. Сестра, в силу недалекого ума, и не ломалась – она порхала вполне беззаботно, угодливо соглашалась с каждым словом и действием отца.  Тем и спаслась. Вот только замуж ей пока почему-то не предлагали выйти – или родители ждали кого-то действительно хорошего?

А мне, вынужденно ставшей борцом, приходилось несладко. И каждый раз надо было изворачиваться как фор на раскаленном камне, чтобы выйти из ситуации без потерь для своей совести и принципов.

Завеса!  И как я сделаю это сейчас?

Я не могла просить кого-то о помощи – никто не пошел бы против Советника. Сбежать? Если только в Завесу или в Одивелар – и в том, и в другом случае это означало бы смерть и тюрьму. А в Эроиме у моего отца достаточно магии крови, средств и влияния, чтобы достать меня даже в дремучем лесу.

Я бы может и правда подумала  о браке, только чтобы освободиться от родительского гнета. Но я солгала, когда сказала, что не знаю, что собой представляет тэн Эштрада, королевский Палач и Военачальник.

Даже мой отец на его фоне порой смотрелся блекло в своей жесткости.

Завеса, я совсем не хотела себе такой судьбы! Я жила танцами и магией, мечтами, что, как только доучусь и заполучу должность, способную оградить меня от влияния Домини – таких было не много, но они были – я стану свободна.

И никто не будет требовать от меня невозможного. Например, лечь в кровать с человеком более чем в два раза старше меня, который наслаждался каждой казнью и каплей крови жертвы на своем лице.

Меня затошнило.

Кое-как умылась и разделась, а потом легла в кровать.

Этой ночью я почти не спала. Смотрела в окно на луну и в который раз прокручивала варианты действий. А наутро собралась, надела дорогостоящий наряд, приличествующий ученице лучшей Академии столицы, находящейся в центре города, и в карете, под присмотром двух слуг, подъехала к аллее, ведущей к  богато украшенной ограде и витым воротам.

Я медленно шла по этой аллее, в который раз благодаря Богов, что проезд по ней был запрещен в силу традиций. И когда почувствовала, что две настойчивые пары глаз перестали жалить мне спину, резко свернула в кусты. Пробежала по небольшому парку по малозаметной тропинке, скользнула в переулок, потом еще в один, и вынырнула на крохотной площади, возле таверн которой всегда можно было найти свободный экипаж.

Я кивнула знакомому кучеру, и он услужливо распахнул мне рассохшуюся дверцу далеко не новой модели. И спустя короткое время высадил меня в уже слегка видоизмененном облике перед небольшим зданием.

Темные платки творят чудеса.

За ними можно спрятать копну курчавых волос и глубокий вырез богатого наряда, характерный для одежды аристократов. А повязанные в несколько слоев на бедра и плечи они скроют фигуру, превратив ее в бесформенную.

В главной Академии Эроима все магически одаренные девицы ходили так, будто после занятий собирались отправиться в королевский дворец. В академии магических ремесел одевались гораздо проще и беднее.

И именно здесь я училась, о чем никто не знал.

Что ж, три года назад я приняла верное решение, решив урвать хоть немного самостоятельности и пожить жизнью простой девушки с распространенной фамилией. И теперь, возможно, оно меня и спасет…

Вот только заходя в знакомые стены я еще не знала, насколько я была права.

2

– Ты видел? Они совсем сдурели! После того, как студентов из Северного чуть не убили, взялись за нас!

– Ну да. И какие идиоты согласятся?

– Знаю такого – Кинтан Фигейреду, например.

– То есть никто и имя им никак…

– Аха-ха! Говорят, участникам пообещали заплатить, лишь бы они сделали вид, что едут туда добровольно.

– Пусть едут. От таких Эроиму имеет смысл избавиться – невелика потеря…

Бурное обсуждение за соседним столом не оставило меня равнодушной – даже в том состоянии, в котором я пребывала после событий предыдущего вечера.

– О чем они, ты знаешь? – спросила свою однокурсницу и приятельницу, грубоватую, крупную девицу с окраины, которая, тем не менее, обладала цепким умом, отличным уровнем магии и добродушным нравом.

– Объявление не видела? – она усмехнулась и намазала неудобоваримого вида паштет на сухую булку. Кормили здесь – с моей точки зрения – совсем не вкусно, но другим это не мешало набивать свои животы. – Обмен студентами… точнее, требование пойти добровольцами на войну.

– Войну? – я уже была вся внимание.

– Ищут пятерку, чтобы отправить её в Академию Иллюзий Одивелара, – пожала плечами Ливия Карлуш, – Как понимаешь, желающих не много.

– И когда?

– Послезавтра. Уж не знаю, что там происходит среди верховных – до нас лишь отголоски доносятся. Но я бы точно не хотела ехать в королевство, с которым со дня на день может вспыхнуть война. Еще бы пару лет назад – да. Попробовать сладких одивеларских мальчиков, – она плотоядно причмокнула пухлыми губами, – но не сейчас, когда все так напряжено. И не после того, как на Играх наших чуть не уничтожили.

– Это всего лишь слухи, – протянула я неуверенно, лихорадочно обдумывая новые сведения.

– Мой брат служит на границе солдатом, – понизила голос Ливия, – так вот, он говорит, что там постоянно происходит что-то странное. И они уже несколько оборотов в полной боевое готовности. Надеюсь между нашими королевствами все наладится – но простые люди могут пойти в расход. И я меньше всего хотела бы оказаться в их числе.

Что ж, девушке не откажешь в практичности. А мне… в желании любым способом избежать навязанного брака. Похоже Великие Боги и правда решили предоставить мне шанс. И если я сделаю все грамотно, мне удасться им воспользоваться.

– Не знаешь, на сколько их туда отправляют? – спросила подчеркнуто незаинтересованно.

– Два оборота, кажется. Чтобы эроимцы показали свои танцы всем, кому захочется взглянуть… ну и нахватались разных штучек. Будто нам нужны все эти зацикленные на формулах методы.  В Одивеларе никогда не знали и не узнают, что Грани – это про чувства и к ним не стоит приближаться, бормоча завесовы заклинания.

– Уверена, любой способ хорош, – сказала я примирительно. А потом быстро попрощалась, торопясь сделать одно важное дело, – Хочу сходить в библиотеку перед следующим занятием. Увидимся.

– Заучка, – беззлобно поддела Ливия и взялась за пирожное. Её пышные формы, похоже, требовали постоянной подпитки – я не знала ни одну другую девицу, которая стала бы столько есть.

Конечно, ни в какую библиотеку я не пошла.

– Господин Руй Антас у себя? – спросила секретаря, приготовившись ждать, если понадобиться.

– Да, проходите, – степенная женщина кивнула и щелкнула пальцами, открывая мне дверь.  Ректор, седовласый мужчина с острой бородкой,  похоже, заканчивал пить свой любимый травяной отвар. Но нас обоих это не смутило.  В этой академии вообще все было по-простому, что мне безумно нравилось. Я могла подойти к преподавателям и ректору по любому вопросу – и они с удовольствием ответили бы мне. В любое время.

– Тали?  Что-то произошло?

Он шумно хлебнул из фарфоровой чашки и улыбнулся.

– И да, и нет.

Здесь меня знали как дочь ремесленников Тали Баселар, неожиданно и ярко одаренную танцем и осколками. Осторожность, может даже паранойя, заставила меня несколько лет назад тайно продать один из многочисленных браслетов, которыми одаривали родители – им нравилось демонстрировать мой Танец немногочисленным гостям,  а браслеты были непременным атрибутом. И мне оставалось лишь сказать, что самый простой из них, украшенный небольшими черными камнями, потерялся.

А самой на эти деньги выкупить поддельные документы у одного противного старикана.

Каких нервов мне стоил ночной поход в трущобы я не хотела вспоминать. Повезло, что меня не похитили ради выкупа или чего похуже, а действительно выправили самый настоящий жетон, что носили все несовершеннолетние маги. Именно с ним я поступила в непопулярную у аристократов академию. Здесь же успешно училась,  а что касается того места, в котором я якобы числилась студенткой… Мне повезло второй раз – Луиш тэн Алмейда, ректор главной Академии Магии, мало того что старался не вмешиваться в аристократические дрязги и не любил двор, так еще и повздорил с моим отцом много лет назад. Потому в то учебное заведение папочка был ни ногой.

– Я услышала про поездку в Одивелар, – подняла голову, добавив твердо, – И хочу поехать.

Ректор медленно поставил чашку и посмотрел на меня неожиданно остро, как будто пытался проникнуть в мою голову. Разумник? Сомневаюсь. Скорее уж я просто не принимала в расчет тот факт, что на его месте вряд ли задержался бы человек мягкий или недалекий.

– Причина?

– Вы спрашиваете таким тоном, будто собираетесь отговорить.

– Ты одна из лучших моих студенток и должна закончить в этом году учебу – а значит у тебя хорошие перспективы. Почему ты готова рисковать?

– То есть истории про риск… даже вы их не отрицаете?

Руй Антас вздохнул. А потом посмотрел в сторону, избегая встречаться со мной взглядом:

– Я получил королевский приказ. И тот факт, что именно я получил, а не Луиш тэн Алмейда, например, говорит о многом. Я не потакаю глупостям и необоснованным страхам, но и без восторгов отправляю туда добровольцев. Тем более, когда речь идет о девушках.

– И все же… ведь вы не имеете права меня отговаривать?

– Не имею.

– А я вижу в этом шанс добиться чего-то большего, нежели я собой представляю. Узнать больше о чужих методах и расширить свои собственные границы,  – здесь я даже не солгала. И потому прозвучало горячо и искренне. – А еще… подзаработать мне не мешает.

И здесь я не солгала. Потому что понимала – где бы я ни оказалась по итогу, деньги лишними не будут.

Я не верила, что сумею окончательно сбежать от дорогого папочки – рано или поздно он меня найдет и попытается вернуть. Но, во-первых, я выигрывала таким образом время на осмысление своей дальнейшей жизни – вдруг мне удасться найти выход, а не только обзавестись новыми знаниями и звонкими монетами? А, во-вторых… завеса, в Эроиме сейчас и правда все бурлило. Могло ведь так случиться, что королевского Палача захлестнет, и он захлебнется в этом политическом шторме? И сама причина моего побега перестанет существовать?

– Хорошо, – мужчина вздохнул, – я подпишу приказ. Нам не хватает еще двоих – буду надеяться, что хотя бы они не окажутся лучшими… Иначе я надолго лишусь удовольствия лицезреть действительно талантливые работы.

Ректор совмещал еще и должность магистра Магических Картин и знал, о чем говорил.

– Кто еще едет?

– Кинтан Фигейреду и Филипп Валверди. И… ты ведь понимаешь, что вам придется сформировать новую пятерку между собой?

– Конечно, – я равнодушно пожала плечами. В отличие от многих, я не испытывала особого пиетета к этим объединениям.  Привыкла танцевать одна.

От ректора я выходила вдохновленная и сомневающаяся, что у меня получится.

Каким таким образом послезавтра, когда в столице день отдыха, и даже мой отец не выходит из особняка, я должна буду оказаться у «Вестника» – большого постоялого двора на окраине города, откуда отправится экипаж со студентами и сопровождающими? Как сделать так, чтобы хотя бы три дня, пока мы не достигнем границы с королевством Одивелар, меня не искали? И насколько вообще мой безумный план укрыться во вражеском доме окажется успешен?

– Тали?

Меня нагнала Ливия, начала что-то говорить, но потом  вдруг прищурилась:

– Ты ведь не со стороны библиотеки идешь.

Я вздохнула. Не хотелось объявлять о своем отъезде, но врать одному из немногих людей, с кем у меня сложились нормальные отношения, не стала.

– От ректора. Я собралась ехать.

– В Одивелар? –  она поняла сразу и была почти шокирована. – Но почему?

И тут я решилась на еще одну откровенность:

– Дела у отца в лавке идут неважно – он  вознамерился выгодно отдать меня замуж за старикашку и не хочет слушать никаких возражений. Выкуп жених, похоже, предоставляет ого-го какой. Так пусть охладятся оба! Пока я буду отсутствовать, тот, наверняка, найдет другую дурочку. А с  выплаченными деньгами я не только помогу семье, но и смогу какое-то время жить, не оглядываясь на богатеньких страшилищ.

– Хм… – кажется, мои причины заставили девушку всерьез задуматься. Да настолько всерьез, что она молчала все последующие занятия, что для такой болтушки было сверх-усилием. И это молчание значило  столько, что я почти не удивилась, что Ливия перегородила мне дорогу, когда я уже выбегала на улицу  в попытке успеть проделать обратный путь до кареты, что будет ждать меня в конце чужой аллеи.

Она подтолкнула вперед щуплого парнишку, которого я  смутно помнила, и коротко отрекомендовала:

– Отавио Пиньял. Он тоже с нами поедет.

– Тоже? С нами?!

– Ну а чего мне оставаться, если из академии уезжают самые сильные? Визги этих придурков в столовой могли обмануть кого угодно, но не меня – «никем» все, кто отправляется в Одивелар являются лишь для недалеких мелких аристократишек. Ректор же рыдает, а это что-то да значит.

Она так хлопнула рукой по узкому плечу Олавио, что тот покачнулся, и я едва сдержала улыбку. Что-то мне подсказывало, что изначально парень  никуда не собирался.

– А как же опасности и твои сомнения? – подмигнула.

– Ой, ну может же девушка передумать? – хохотнула Ливия и поволокла свою жертву дальше. Подозреваю, что хвастаться.

Ну а я отправилась домой, надеясь, что моему плану ничего не помешает… пусть даже этого плана у меня пока не было.

3

Что может скрыть побег лучше, чем другой побег?

Всю ночь я обдумывала возможные варианты собственного исчезновения, и лишь когда окончательно определила каждый свой шаг и слово, позволила себе провалиться в сон.

Но проснулась по привычке рано.

В приоткрытое окно доносились ароматы расцветающих деревьев и свежей выпечки, занавеси колыхались от легкого ветерка, а я решила, что, поскольку сегодня выходной, могу себе позволить поваляться в кровати. Потянулась с улыбкой и  с легким недоумением прислушалась  к странным ощущениям… И вспомнила.

Требование отца, мое отчаяние и принятое предложение поехать во вражеское государство.

Как же быстро все это стерлось из моей памяти.

На мгновение возникло трусливое желание отказаться от своего плана и принять все то, что решили выдать мне Великие Боги в лице моих родителей. Но я подавила его. Мимолетная слабость может стоить  жизни, потому я не должна позволять её даже в мыслях.

К выходу из комнаты я готовилась с особым тщанием.

Замазала лицо новомодными белилами, обескровив еще и губы, углубила синяки перед глазами, надела самое непритязательное платье и тоскливое выражение лица… И отправилась в столовую по широкой лестнице сгорбившись и волоча ноги.

В общем, представляла собой жалкое зрелище.

Почему-то именно сегодня взгляд цеплялся за всякие мелочи. Роскошные рамы картин, тщательно выбитые от пыли портьеры, натертые ступени и яркая шелковая вышивка на стенах. В особняке все было подобрано со вкусом и говорило о достатке хозяев – причем не вульгарно крича, а почти ненавязчивым шепотом. Прекрасный дом… любимый мной долгие годы. Но я готова была больше его не видеть, если это выкупит мою свободу.

Тихо поздоровалась с матерью и сестрой и приступила к завтраку, уставившись в свою тарелку.

– Талис, ты не заболела? – я постаралась услышать за вопросом хозяйки дома заботу, но не вышло. Скорее, она была раздосадована – тэни Домини не терпела болезных.

– Все в порядке… плохо спала, – пробормотала после паузы, бросив беглый взгляд на сестру. Та наморщила лоб, явно пытаясь понять, что происходит с её обычно бойкой соседкой по столу.

Не волнуйся, я объясню.

Я и правда собиралась «побеседовать по душам», упомянув, якобы случайно, нашу тетушку, и мое желание хоть ненадолго к ней съездить, чтобы успокоиться и принять выбор отца. Тетушку,  жившую обособленно и достаточно далеко, чтобы мое там отсутствие обнаружилось не сразу.

Все это для того, чтобы в тот момент, когда я, рассерженная и рыдающая, выскочу из дома и умчусь на лошади без всяких сопровождающих, сестра вспомнила, куда я могла бы направиться.

Сабрина нашла меня в саду, роняющую скупые слезы, и с присущей ей бесцеремонностью принялась выяснять, что происходит.

Отругала за мой «чрезмерно гордый нрав и непонимание роли женщины», покачала головой на желание хоть немного прийти в себя «у глупой и недалекой старой девы, которая только и может что танцевать – удивительно, как еще не сошла с ума», а также высокомерно добавила, что на моем месте обрадовалась бы такой великолепной партии. Я едва не ляпнула, что с удовольствием уступлю ей это место – подобная язвительность могла насторожить даже сестру.

Покивала, попрощалась с ней судорожными всхлипами и отправилась на конюшню, где проверила свою любимую кобылу, которую мне тоже придется оставить –  да еще и далеко от дома. Надеясь, что отцовский гнев, когда он её найдет  и не найдет меня, в том числе и у своей родственницы, никак не отразится на животном. А потом сделала вид, что меня спасет от тоски только поход по магазинам. И действительно отправилась по ним, но вовсе не за новыми шляпками и побрякушками. Те, в количестве двух штук, были куплены исключительно для прикрытия.

Уже вечером, сославшись на головную боль, я ушла в свою комнату и принялась за шитье – моему наряду, который будет прятаться под широким верхним балахоном и богато украшенной и яркой накидкой, полагалось изрядно потяжелеть от эроимских монет.

К чему я не готовилась, так это к завтрашнему утреннему скандалу. К нему я готова была всегда.

А вот что и правда считала самым слабым местом – это иллюзию, которую мне придется создать, да еще и за невозможно короткое время.

Иллюзию себя самой.

Пусть ректор и утверждал, что я лучшая в картинах, но была огромная разница между тем, что я воспроизводила на занятиях и тем, что собиралась сделать, воспользовавшись тайными знаниями собственного рода, случайно обнаруженными еще подростком. Я даже не была уверена, что кто-то кроме меня знает о них в семье Домини – об этом родители или немногочисленные родственники не упоминали.

Поздним вечером, убедившись, что в доме все затихло, я скользнула за портьеру в небольшой гостиной на втором этаже и по тайному ходу добралась в сокровищницу. Там не хранились богатства или камни, но было кое-что особенно ценное для моей семьи. Отпечаток первого осколка того Зеркала, что разбилось  на границе миров. Впрочем, все это была лишь легенда, с охотой поддерживаемая моими предками – ведь это, по их мнению, делало их избранными. Но когда я была маленькая я верила в это… И потому каждый раз, когда мне требовалось сконцентрировать свои собственные осколки и попросить Великих Богов об удаче и уверенности в себе, я шла не в храм, а сюда – к небольшой пластине, испещренной голубоватыми жилками.

Погладила её и вздохнула с грустью. Странно ведь… я прошу помощи в избавлении от влияния отца в том месте, которое он мне когда-то и открыл. Привел меня сюда совсем крохой, взяв обещание, что это станет нашим секретом.

– Что произошло с тобой, папа? С нами?

Я ведь помнила другое отношение. Лет до четырех… может до пяти он был добр ко мне. Да что там,  он сам играл со мной и обучал меня, показывал тайники особняка и позволял целыми днями сидеть у него в кабинете, рассматривая картинки или рисуя, пока он работает.  А дальше… все изменилось. Какое-то время я еще бегала к нему и радостно бросалась на шею, но натыкалась с каждым разом на  большее неприятие и холодность. Плакала, удивлялась… и заходила все реже.

Отец ожесточался – и я вместе с ним. И нашим разногласиям немало способствовал тот факт, что я оказалась совсем не похожа на своих сверстниц из приличных домов. В Эроиме женщины, особенно в консервативных семьях, играли роль хозяек и украшения дома, всегда стояли за плечом отца и мужа и вовсе не принимали участия в серьезных обсуждениях или принятии решений. А я была совсем другой. Возможно потому, что родители наследником видели мальчика, я и получилась по характеру ближе к мужчине, в то время как моя сестра полностью соответствовала представлению о том, какой должна быть тэни.

Я же искренне не понимала, почему так мало благородных танцовщиц, за что так невзлюбили мою тетю, рискнувшую пойти своим путем, что такого в моей потребности высказывать свое мнение или учиться наравне с тэнами, и почему меня за мои поступки и желания называли простолюдинкой. Которым было позволено гораздо больше.

Что ж, я научилась скрывать свои желания и недоумение  весьма успешно…

Посидела возле камня еще немного, закрыв глаза, а потом двинулась назад. Лишь по старой памяти заглянула в нишу, которая вела к резной панели, находящейся в отцовском кабинете. И замерла там, услышав голоса. Один из которых принадлежал тэну Домини… а второй был лишь смутно знаком.

– …но это была не моя ошибка. И я не пытался…– бормотал отец.

– И кто теперь поверит? Его Величество? Сомневаюсь, – насмешливый, сиплый и какой-то липкий голос. Где же я его слышала? – Ты сам себя подставил и если оступишься, твое слово потеряет вес, а твоя шея может потерять и голову.

Я сглотнула, пытаясь увлажнить пересохшее горло. А потом осторожно приблизилась к панели и заглянула в небольшое отверстие. Тот, о ком я боялась даже подумать, спокойно развалился в кресле и пил из любимого кубка отца.

– Если советник да Феррейра – Ильяву снова получит влияние на короля Одивелара – а к этому все и идет, мы рано его похоронили – то он начнет свое собственное расследование и может обнаружить много интересного, – продолжает мой будущий… нет,  бывший жених. Я точно не собиралась оказаться в его власти.

– Угрожаешь? – напряженно спрашивает отец, а я застываю, не смея дышать.

Мне не нравится, как по-хозяйски ведет себя тэн Эштрада, мне не нравится страх, который я различаю в репликах отца, мне вообще не нравится предмет их разговора… Неужели они причастны к гнойнику, что давно нарывает на границе?

– Ни в коем случае. Как я могу угрожать будущему тестю?

Я зажимаю рот рукой, только бы не выдать себя прерывистым дыханием.

Похоже, меня продают даже не ради великого будущего, а ради спокойного настоящего. Радует ли меня этот факт? Ни в коем случае. Только укрепляет в мнении, что следует бежать и как можно дальше. Меня воспитывали так, чтобы при случае жертвовать жизнью ради страны и рода, но здесь другое. И становиться разменной монетой в грязных играх я не собиралась. Не добровольно, во всяком случае.

А следующие слова только подтверждают мою правоту… правда еще и заставляют ощутить себя так, будто я провалилась под лед без возможности спастись.

Потому что тот, кто мог бы протянуть мне руку и вытащить из проруби, никогда этого не сделает.

– Надеюсь Талис все так же невинна?  – тэн Эштрада подается вперед.

– Она не давала повода усомниться в своем благоразумии… в этом отношении, – довольно брезгливо отзывается отец.

– Замечательно, – мерзкий язык облизывает тонкие губы так, что меня начинает ощутимо тошнить, – Её девственность и магия укрепят наши осколки и возможности. И мы получим то, что собирались.

Я больше не могу этого слышать – иначе рискую взвыть и обозначить свое присутствие.

Получается, помимо всего прочего, предметом торга была еще и невинность и магия?! Ходили какие-то слухи, что есть ритуалы – запрещенные и довольно неприятные –  позволяющие чуть ли не выдрать чужие осколки и усилить собственные возможности. Но разве это не были глупые страшилки?

И какое отношение они имеют к навязанному браку?

А если прямое?

Великие Боги,  ну почему со мной?!

Я не позволяю себе и дальше углубляться в никому  не нужные рассуждения и делаю беззвучный шаг назад. А потом почти бегу, возвращаюсь в свою комнату, запирая её на внутренний засов и падаю на кровать.

Меня потряхивает.

– Никогда не стану такой же дрянью, – шепчу сама себе, пытаясь выкинуть из памяти плотоядное выражение лица главного палача Эроима и согласие того, кого я уже не хотела называть отцом, на, по сути, мое уничтожение…

Утром, надев все то, что планировала – в нескольких слоях одежды я чувствовала себя неуклюжей, но это было временное неудобство – я спустилась к завтраку, где после нескольких с трудом проглоченных ложек  снова затеяла разговор по поводу нежелания скорой свадьбы.

Слово за слово, и вот тэн Домини уже закидывает меня злобными словами, а я кричу и плачу. Следующие десять минут могли бы служить иллюстрацией к картине о свихнувшейся тете – именно таковой и считали тетушку Бруну,  с который мы поддерживали связь. Я заламывала руки, причитала  и падала на колени, якобы доведенная до истерики, в то время как глава семьи холодно и с отвращением смотрел на это из под насупленных бровей… А потом выскочила из дома и «налегке» ускакала за ворота на Барбе. За мной даже не бросились вдогонку… скорее, собрались лениво следовать, уверенные, что никуда я не денусь.

Что полностью соответствовало моим ожиданиям.

За несколькими богатыми кварталами была излучина довольно загаженной речки и небольшая роща с дурной репутацией, отделяющая богатые улицы от простого люда. Там я и спешилась, быстро скинула и спрятала яркие и запоминающиеся тряпки, а затем вобрала в себя весь возможный воздух, закрывая глаза и делая первый магический круг.

Второй, третий…

Руки и ноги работали привычно, голова очистилась от ненужных мыслей, а проявленное зрение и покалывание в пальцах говорило о том, что я все делаю правильно.

Я вошла в Грани.

Мир Лижейру был пронизан невидимыми кристаллическими структурами. Твердыми, неосязаемыми, энергетическими, психическими. Не-маги не могли видеть их или воздействовать на них, те же, кто обладал хотя бы одним осколком в своей крови, был способен на внутренние и на внешние преобразования. Кто-то использовал заклинания и выращивал магический кристалл любого вещества. Другие не могли обойтись без вспомогательных средств. В Эроиме же всегда… танцевали на осколках. Мы делали грани частью своих движений, а каждый, даже самый скупой жест превращали в воздействие. Был танец льда и пламени. Были ритмы, уничтожавшие пространство. Были взмахи, поднимающие волны…

Возможно все.

Как и создание самой прочной иллюзии,  проявленной во плоти картины, которая проступала благодаря тому, что маги вытаскивали наружу то, что пряталось внутри. Проявляли, вливали достаточно энергии… Чем больше энергии было влито, тем дольше могло существовать то, чего на самом деле не рождалось вживую.

Шаг, поворот, взмах рукой, сложное и плавное движение обеими кистями, резкий наклон головы и сжатые пальцами. Я лепила свое отражение из граней воздуха и светила, добавляла ему красок с помощью деревьев и воды, вдыхала в прозрачное марево жизнь каждым изгибом тела и обнимала пока еще сумеречный стан девушки своими ладонями.

Совсем немного мы кружились с я-не я вместе, будто пара любовников в самом интимном танце, шепча друг другу признания… А потом я сделала последнее движение, завершая танец и отталкивая от себя иллюзию. И отступила, оглохшая и ослепшая на несколько мгновений. Чувства застыли, ощущения притупились, а время замерло.

Я обхватила себя руками – вдруг сделалось ужасно холодно – и слегка ошалело смотрела, как девушка с длинными темными волосами  в развевающемся наряде вспрыгивает на лошадь…

– Аленкаш! – хрипло сказала команду Барбе, и та поскакала прочь. А я осталась… почему-то гораздо более одинокая, чем это было уместно. Как будто исчезло не только мое прошлое, привычный мне мир и моя иллюзия.  Как будто моя часть отправилась прочь на моей же кобыле.

Может так и надо было?

Информация  о подобных экспериментах была крайне скудна – или строго таинственна. В Академиях  такими иллюзиями не занимались, а если какие маги и продвинулись в их изучении или понимании последствий, то я об этом не знала. Я и о танце этом не должна была знать… Но Великие Боги, похоже, вели меня своим путем.

К сожалению, времени размышлять обо всем произошедшем у меня не оставалось.

Я замотала голову и подбородок на манер служительниц, перебралась по неприметному мостку в ближайший ремесленный квартал, а затем, несколько раз меняя экипажи и не забыв прихватить в тайном месте свой заранее оставленный саквояж, отправилась к «Вестнику».

Я появилась последняя – что и было запланировано. Проверяющие и сопровождающие уже изрядно злились и поторапливали всех, так что меня довольно грубо впихнули в карету, немедленно отправившуюся за пределы города и дальше – к Одивелару.

Последующие трое суток я почти не спала.И не только от странной лихорадки, что накатывала время от времени, заставляя дрожать и стискивать зубы, но и от страха, что мой обман раскроется, и я буду доставлена назад в полушаге от свободы.

Этого не произошло. В начале Светлого Оборота мы пересекли границу и двинулись в сторону Алмейрина, столицы наших… врагов? друзей? соседей?

И я почувствовала себя лучше.

Во всех смыслах.

4

Я поняла, что со мной что-то не так, на второй день пути по Одивелару.

Все предыдущие дни мы знакомились с моей пятеркой – можно сказать заново – и пребывали в нервозном ожидании: никто из нас не был в соседнем королевстве, что уж там, никто кроме меня не выезжал за пределы столицы, и мы просто не знали, чего ждать.

Оказалось, что все не так уж и страшно.

Более того, совсем-совсем обычно.

Те же деревья и одуряюще пахнущие цветы – природа распускалась разноцветными красками прямо у нас на глазах, ведь оставалось совсем немного да самых жарких оборотов. Те же деревеньки и поля, мощеные дороги и люди. Правда, одеты они были по собственной моде и потому многие девицы разных сословий на постоялых дворах всматривались в наши наряды, выглядящие здесь довольно экзотично.

В Эроиме даже те, кто не танцует в гранях, одеваются так, будто вскоре скользнут в них. Одновременно свободно и облегающе. И, непременно, в костюмы из легких, струящихся тканей – тем легче, чем богаче владелица. В тонкой выделки кожаные сапожки на плоской подошве, юбку-шальвары ниже колена, длинные тканевые пояса, рубашки, плотные удлиненные жилеты или же украшенные вышивкой накидки.

Мало общего с плотными корсажами, платьями и пышными юбками представительниц Одивелара.

Пожалуй, было еще одно отличие. Эроимцы, в основном, рождались темноволосые и светлокожие, тогда как среди местных жителей оказалось множество блондинок и рыжих, с довольно загорелой кожей.

– Ох, они таки-ие… – Ливия каждый раз восхищенно закатывала глаза, когда видела особенно привлекательные мужские «особи». И так эффектно облизывалась, что эти самые особи замирали, будто их приморозили.

Она казалась моей противоположностью. С укороченными прямыми волосами, которые она закалывала пышно назад, на манер девушек из торговых сословий,  с крупными руками и формами, громогласная, несдержанная, очень подвижная и категоричная – и на вид совершенно невоспитанная. Девушка с самых низов, у которой вроде бы и не было судьбы лучше, чем стоять за прилавком. И нет же, пошла дальше… искренняя и  добродушная настолько, что даже я не могла противиться её обаянию.

Как и прочие члены нашей пятерки. Если в первое время парни отшатывались каждый раз, когда она приближалась, то уже на подъезде к границе заглядывали ей в рот и смеялись над каждой шуткой.

Душа пятерки. Та и должна была быть такой.

Капитаном мы единогласно выбрали Кинтана Фигейреду. Невзрачный и равнодушный – на первый взгляд – к тому же бедно одетый, он обладал стержнем крепче, чем гора Делгад.  Из крестьянской семьи, в которой ценилось умение ухаживать за скотиной, а не танцевать с кристаллами. Сильный достаточно, чтобы прервать путь собственного рода, а также обладающий совершенно невероятными способностями держать себя в руках и свои осколки – вместе.

На контрасте его друг Филипп Валверди был обаятельным красавчиком. С мощным и гибким телом, правильными чертами лица, пронзительным взглядом и широкой улыбкой, за которой он скрывал любые эмоции не хуже, чем Кинтан за маской спокойствия.  Я мало знала о Филиппе, но точно помнила страшные слухи о его родителях – якобы их обвинили в ужасных преступлениях и казнили когда мальчик был совсем маленьким. Улица, приют, затем – академия ремесел и то только потому, что в нем открыли значимый дар… Так бы и остался в трущобах.

Еще один член нашей пятерки, тот самый Отавио Пиньял, которого то ли заманила, то ли заставила Ливия, оказался худым, зажатым и очень настороженным пареньком. Он никогда не высовывался и ничем мне не запомнился… никто даже не знал, откуда он – Отавио не общался  ни с кем. И в этой поездке продолжал сидеть с краю – что кареты, что стола – уткнувшись в книжки, составлявшие, похоже, весь  его багаж.

Да уж, каждый из нас мог служить отличной иллюстрацией к несуществующей книге странных судеб. Но нас объединяло то, что мы ни за что не собирались выпячивать собственные несчастья и особенности. Просто слишком взрослые для своих лет. И слишком гордые для того, чтобы просить о жалости кого бы то ни было.

– Потренируемся? – то ли спросил, то ли приказал Кинтан, когда нам дали целых полдня отдыха на одном из постоялых дворов.

С нами ехало несколько представителей академии, а также сопровождающие из дворца, слава Великим богам, незнакомые со мной. И они не раз и не два напоминали, что нам следует стать пятеркой на деле, а не на бумаге.

Мы кивнули и отправились на пустырь позади довольно большого дома, где быстро создали магические круги и вошли в Грани.

Тут-то я и поняла, что происходит что-то странное.

Нет, я различала Грани, могла двигаться и даже видела своих спутников магическим зрением. На удивление ярких и цельных внутри мира, что было возможно лишь для состоявшихся магов и сильных личностей. Но… я не могла ничего делать.

Любой мой жест – фальшь.

Любое действие и поворот лишь мешает.

Любой взмах – ничто!

Меня вышвырнуло из Граней настолько больно и жестко, что я упала на пыльную землю, задыхаясь и трясясь, как в припадке, а моя четверка сама замкнула линию и повела свой танец без меня.

Я же встала на четвереньки, затем привалилась к каменной ограде и потерла лицо ладонями.

И… заглянула в свои осколки.

Обнаружив там только темноту.

– Тали?

Кинтан стоял, нахмурившись и глядя в упор, пытаясь высмотреть во мне то, что я и сама не понимала…

– Заболела, – пробормотала хрипло, – Похоже, лихорадка. Может и перенервничала из-за переезда. Мне надо побыть одной.

Дайте мне время! – завопила беззвучно, ужасаясь произошедшему. А потом сбежала – в прямом смысле. Все дальше и дальше, по тропинке к перелеску, окаймляющему небольшую деревню, где мы остановились. И только оставшись в одиночестве выдохнула и  позволила себе прикоснуться к вскрытой этим танцем ране.

Снова и снова. Пока не осознала правду.

Магии почти не было. Ничего внутри меня…  лишь жалкие крохи, что искрили на месте моих осколков. И я лишилась её сама, похоже. По своей глупости. Всю отдав своей иллюзии? Ведь других вариантов я и не могла представить.

Ужас сдавил горло. Я стояла растрепанная посреди цветущих деревьев и надсадно дышала, проникаясь тем фактом, что я теперь… да почти никто. Под чужим именем, в чужом государстве, убегающая от чужих желаний… с чужим телом и душой, которые незнакомы мне и неподвластны. Так навсегда? Или мне есть за что бороться?

Я вернулась в свою комнату в шоковом состоянии. Отмахнулась от Ливии и, быстро раздевшись, улеглась на кровать, пытаясь осмыслить произошедшее и просчитать все последствия.

Я ведь и правда не знала, насколько то, что я сделала дома обратимо. И насколько то, что я теперь могу – да почти ничего! – повлияет на мое пребывание в Одивеларе и на всю мою жизнь. Ведь теперь за мной не стояла моя семья, мое прошлое и род… Теперь и моей силы было не достаточно, чтобы считать себя способной хоть на какие свершения.

Теперь у меня были только мои рассуждения, которых явно недостаточно, чтобы найти свой собственный путь, телесная оболочка – пусть и привлекательная – и невинность, которую так жаждали использовать для корыстных целей. А то, чем я гордилась и что было со мной с рождения, я сумела уничтожить в один день. И дело-то даже не в обеспеченном будущем или желании показать всем собственные умения! Я лишилась собственного «я» – потому что я нигде не чувствовала себя такой настоящей, как во время танцев на осколках.

На протяжении дальнейшего пути я старательно избегала тренировок, придумав себе несуществующую болезнь – благо от эмоциональных качель и правда плохо выглядела. А сама часами выискивала в себе утерянное, надеясь, что все не так ужасно, как мне кажется.

И все больше впадала в отчаяние – потому что лишившись ног я уже не могла танцевать.

Мои спутники почти не трогали меня – понимали, что происходит что-то неладное, но даже Ливия списала это на общее волнение и мою «личную драму», как она объявила недоумевающим парням. Я видела, что их общение и совместный танец и правда становится все более ладным и искренним, и не могла не завидовать… И дошла до пика переживаний в поздний вечер, когда мы прибыли в маленький городок неподалеку от Академии Иллюзий.

В тот день все шло не так.

Утром мы поссорились с Ливией – на пустом месте. Я лишь решила, что голова у меня болит от её бесконечной болтовни, а не от полуночных размышлений, и огрызнулась на очередное замечание. А та, будучи девицей бойкой, не могла не ответить – и по итогу мы расселись на лавке по разные стороны, возмущенно сопя. Никто и не пытался нас примирить – все уже устали от длительного путешествия и нахождения в замкнутом пространстве. Тяжелое молчание ощутимой завесой повисло в карете, а позже и небо обрушилось бессмысленным потопом. Дороги моментально размыло, наш экипаж сначала попал неудачно в канаву, так что всем пришлось его выталкивать, а потом и лишился колеса – и мы вынуждены были стоять под дождем в грязи, ожидая замены, а потом еще и трястись от холода в отсыревшей одежде. И все это заняло столько времени, что нашими сопровождающими было решено не поднимать всех в Академии Иллюзий в единственный выходной ради нашего устройства, а заночевать на постоялом дворе.

Где дурно пахло, было шумно, а в предоставленных комнатах, похоже, не убирались уже с декаду.

Я натянула на себя первые попавшиеся сухие и чистые вещи и попыталась сбежать от собственных мыслей и раздражения вниз, в обеденный зал. Но и там не нашла покоя и вышла на темную улицу, понадеявшись, что свежий после дождя воздух охладит то пламя, что не желало гаснуть внутри меня с момента объявления о скорой помолвке.

Пламя, грозящее сжечь меня изнутри.

– За что? – прошипела, с ненавистью пнув камешек, и шагнула в довольно темный переулок… осознав только в тот момент, что я в совершенно незнакомом городе, без магии и средств защиты, ночью, и к тому же успела удалиться от хоть сколько-нибудь приятелей.

Ответом на мой вспыхнувший страх стали выступившие из тени фигуры.

Ждать гадостей от них или вести переговоры я не стала – резко развернулась и бросилась прочь, туда, где горели огни и ходили люди.

Каким-то непостижимым образом ноги привели меня к довольно приличному на вид ярко освещенному зданию. Я потянула на себя тяжелую дверь, убедилась, что внутри довольно шумная ресторация, и упала на ближайшую лавку, уткнувшись горящим лицом в ладони.

Завеса.

Что я творю?

Избавилась от одних неприятностей и теперь всеми силами пытаюсь влезть в другие?

Зачем лгу и порчу отношения с единственными, кто сможет прикрыть меня хотя бы в первое время – потому что не-магу в магической Академии делать нечего?

Куда меня несет глубокой ночью?

Что вообще отправилось на моей кобыле прочь? Может, помимо магии, созданной иллюзии достались еще и мой характер, уверенность в себе и умение находить выход из самых тяжелых ситуаций? А что тогда осталось мне?

– Эй, красотка, одна пока? А с нами согласна? – я вздрогнула от веселого окрика, а потом и отпрянула, потому как на мою лавку уже нацелилось двое довольно взрослых мужчин. Еще и подавальщицу звали, показывая на меня – в намерении угостить выпивкой.

– Простите… нет. Я жду своих друзей.

Они изобразили сожаление, но тут же отошли. А я облегченно вздохнула – конечно, с приличиями у одивеларцев было не очень, но хотя бы не настаивали…

– Не меня ждешь? Я посимпатичней буду.

Да что ж такое!

Я едва не завопила, но так и осталась сидеть, открыв рот. Потому что только в тот момент сполна  оценила место, в которое я попала.

Ну конечно… я слышала о подобных заведениях. Здесь мужчины разных сословий коротали время за крепкими напитками, а девицы если и появлялись, то исключительно ради того, чтобы подняться затем с этими мужчинами наверх, где сдавались комнаты.

Резко вскочила, понимая, что не время сейчас объяснять всем и каждому, что я вовсе не для того сюда пришла, отпрянула от протянутых ко мне очередных рук, неловко развернулась и налетела на усевшегося за соседний столик парня, да так, что оказалась чуть ли не уселась на него верхом, а бокал в его руках покачнулся и красное вино выплеснулось на меня.

В какой-то прострации я смотрела, как алые капли стекают по голой коже в ложбинку – угораздило же натянуть чуть ли не единственную тунику с глубоким декольте! – а потом подняла взгляд.

И задохнулась от странного ощущения.

Темные глаза парня, точно также проследившие за путешествием напитка,  прошлись по моим разметавшимся волосам, по губам, встретились с моими глазами и почернели еще больше. Он смотрел, не мигая, а по моему телу прокатилась горячая волна, вызывая невыносимое желание прижаться к нему…

Что?

Что за глупости?!

Я и так почти уже сижу на его коленях.

До меня дошла вся бредовость ситуации.

Я судорожно вздохнула и вскочила, намереваясь снова бежать… точнее, хотела вскочить. Мне не дали. Мужская рука жестко обвила мою талию, вторая – Великие Боги, почему я ничего с этим не делаю?! – прошлась по моментально вспыхнувшей коже, собирая капли, а потом… Потом он лизнул увлажненные пальцы и выдохнул чувственными губами:

– Сколько?

Сколько? Он про что?

Ох.

Помотала отрицательно головой, не в силах вымолвить ни слова, и снова попыталась встать, только… наглец, на которого не подействовали мои отчаянные попытки, обхватил мой затылок и прижался к моим губам.

Этого я уже не могла вынести. Впилась зубами в податливую плоть, а когда он рыкнул и отстранился, влепила ему пощечину. И оттолкнула изо всех сил, одновременно вскакивая на ноги и шипя:

– У тебя никогда не будет таких денег!

Наконец-то удача была на моей стороне.

Потому что от сильного толчка стул под ним покачнулся, и брюнет начал заваливаться назад, а я, не теряя времени и чуть ли не перелетев через стол, выскочила из ресторации и побежала по улице, судорожно воспроизводя в памяти собственный путь.

И попав в свою комнату, заперлась на замок, и сползла по двери, хихикая, как ненормальная…

Остановила сама себя.

Хватит. Так и правда можно сойти с ума. А мне он еще пригодится, чтобы снова стать владелицей собственной жизни. Хватит бегать, вести себя как дикарка и метаться из стороны в сторону. Я должна взять себя в руки, поговорить со своей пятеркой и разработать план, что делать дальше.

А о произошедшем сегодня забыть как о случайности, которая никогда не повторится.

5

Я – ничто в ничем. Лишенная слуха, зрения, обоняния. Прошлого и будущего. Кончики пальцев потеряли чувствительность, ноги не ощущают землю, а на спине больше нет крыльев, позволяющих взлететь.

Моя пятерка… смотрит на меня с сочувствием. Моя ли?

А я на них – с упрямством.

Я не сказала всей правды. Мое имя и положение, а также награда, которая, наверняка, была назначена моим отцом – слишком большое искушение для людей, чья жизнь до сих пор балансирует между дном и надеждой. Не сказала и про иллюзию, которая унесла с собой мою душу. Маловероятно, что кто-то сможет это повторить, но рисковать не стоило. Я знала, что такое молодые маги – жаждущие до экспериментов и свершений. Любопытные.

Я лишь повторила ту полу-правду про нежеланное замужество, которую говорила Ливии. И сообщила, что выгорела, потратив много осколков, чтобы вырваться из-под замка.  Выгорание – не так страшно. Это временное явление. И есть множество способов, которыми его можно восполнить. Я просто не нашла свой…

Вот что я сказала пятерке.

Ливия кусала пухлые губы и, похоже, жаждала меня обнять, но сдерживала себя.

Отавио, как и прежде, стоял в стороне. Но у меня не было ощущения, что он отстранен – скорее, будто ищет ответ, как мне помочь внутри себя.

Филипп…

– Говорят, что сексуальная энергия творит чудеса. Я готов предложить свою помощь, если… – начал он мягко, но его прервали.

– Филипп! – рявкнула мгновенно разъярившаяся Ливия, – Как ты можешь…

– Не надо, – я покачала головой, – он и правда хочет помочь.

– Серьезно? – подруга, прищурившись, уставилась на нашего красавчика, а тот ответил ей невинным взглядом.

Я лишь закатила глаза. Странно, но то, что я выговорилась и призналась в потере магии, уже принесло огромное облегчение. Как и то, что никто из присутствующих не закатил истерику и не начал обвинять меня в молчании или провале нашей миссии.

Мы и правда удивительно совпали в основах – сложно было счесть даже в данной ситуации, что «все пропало», если ты сам не раз падал в пропасть.

– Я думаю найдутся более миролюбивые варианты, – высказался Отавио и осторожно покосился на Филиппа, будто боясь того обидеть, – Я помогу. Мы все поможем. Другой вопрос… Как скрыть это от наших сопровождающих и студентов Академии?

– То есть вы не собираетесь им рассказывать ни о чем?  – уточнила осторожно.

Четыре пары глаз посмотрели на меня с удивлением. И я подавила неуместный смешок.  Да уж, о большем согласии и мечтать не приходилось – ни один из них не доверял тем, кто нас сюда направил. Властьимущим. Им это и в голову не приходило.

– Никто из местных ведь не знает, как выглядит наше взаимодействие с Гранями, – протянул Кинтан, – Танцевать ты не разучилась, а если кто и разглядит что внутри – например, эроимцы – то мы сможем замаскировать происходящее множеством магических всполохов.

– Периметр мы закроем, – кивнул Филипп, – это легко сделать и вчетвером. На индивидуальных упражнениях тоже справимся – будем в отдалении выполнять задание вместо тебя.

– В крайнем случае я найду, чем отвлечь, – приосанилась Ливия и поправила довольно глубокое декольте.

Филипп сглотнул и быстро отвел взгляд.

– Спасибо, – это прозвучало с моей стороны неожиданно хрипло. А как еще? Если я от случайных попутчиков получила за эти несколько минут поддержки больше, чем от моей семьи за последние годы.

Мне сделалось тепло… во всех смыслах.

А еще я почувствовала себя почти изможденной. Вчерашняя поездка, безумный вечер, слишком короткая ночь. С утра нас уже поселили в отдельном крыле здания, где жили преподаватели – со студентами не рискнули размещать – и мы встретились с ректором, на удивление приятным мужчиной, который пообещал, что сделает все возможное, чтобы наше пребывание здесь стало полезным и интересным.

Он не стал добавлять «безопасным», но мы это и так поняли.

А дальше нам предстоял первый «выход» – на обед в столовую.

Я тяжко вздохнула…

– Пойдем, – Ливия потянула меня в сторону, в свою комнату, а там достала дорожный несессер и кисточки, и с помощью красок и магии стерла у меня с лица следы усталости, а потом и несколькими ловкими движениями заколола наверх волосы.

В столовую мы шагнули впятером. И, конечно, внимание к нам было обеспечено.  Не сказать, что оно было столь уж враждебным или напряженным – скорее нас изучали как совершенно новый элемент, от которого не знаешь, чего ждать, нежели как возможный источник неприятностей.

Мы также были вполне доброжелательно настроены.

С нами не поделились информацией, что же произошло на самом деле на состоявшейся недавно Игре, но я точно знала – среди местных студентов были и такие, кто стоял рука об руку с эроимцами, когда на них напали твари. А значит, от них не стоит ожидать удара сзади.

Кинтан заметил свободный стол, и мы, поставив на подносы то, что показалось съедобным,  заняли его, стараясь не слишком пялиться по сторонам. Не все, правда.

Филипп, например, с легкой улыбкой скользил взглядом по залу, выбирая себе очередную жертву своего обаяния.  А Ливия, намазав огромный кусок булки маслом, смачно откусила кусок и завопила чуть ли не на весь зал:

– Вот это аристократов кормят, а!

И подмигнула слегка опешившему от такой непосредственности парню за соседним столом. Тот скривился, а я спрятала улыбку. За Ливию  можно было не беспокоиться –  пусть Академия Иллюзий и была пристанищем высоких родов, но эта девушка способна очаровать и присвоить себе даже принца.

Я же аккуратно откусила незнакомую хрустящую палочку, на проверку оказавшуюся чем-то средним между хлебом и мясом, а потом попробовала действительно вкусный овощной паштет.

Дальше дело не пошло… что-то помешало мне. Или кто-то. Чужой взгляд чувствительно прошелся по моей обнаженной шее, и я едва подавила в себе желание смахнуть его. Может у меня и не было осколков, но воздействие я не могла почувствовать. До меня дотронулись мысленно, и в том месте стало… горячо.

Я резко подняла голову,  уставилась на наглеца и замерла.

Через несколько столов от нас сидел парень, тот самый, из ресторации, и смотрел на меня, не мигая.  В его руке покачивался бокал… наверное с соком. И вдруг один палец свободной руки скользнул туда, а потом брюнет лизнул его, в точности повторяя вчерашний жест!

Я резко отвернулась, задохнувшись от возмущения. Мы же в Академии!  Почему он так себя ведет?  И… что же получается, он тоже здесь учится? Маг и одивеларский аристократ? У которого я вчера сидела на коленях?! А он предлагал деньги за то, чтобы продолжить наше общение…

Завеса!

Вот почему у меня не может быть просто?

Слава Всем Богам, меня отвлекли наши собственные разговоры, потому я почти не обращала внимания на ощущение чужого присутствия. И на мысли о том, зачем вообще ему понадобилось проявлять ко мне такой пристальный интерес? Понравилась? Ну… я была не лишена привлекательности и знала, что нравлюсь молодым людям.

Да и поведение таких красавчиков – а ведь Филипп был в этом смысле очень похож – меня не удивляло.

Скорее удивил тот факт, что тот брюнет будто изучал меня. Вот это ему зачем?

Вскоре после окончания обеда нас проводили на первые лекции. Программы в Академиях были очень разными, к тому же каждый из нас были с разных курсов – только Ливия и я должны были выпускаться в этом году.  Так что наше посещение различных занятий было достаточно вольным и не предполагало каких-либо экзаменов. А вот получение новых знаний и успешное применение их на практике – очень даже.

Потому мы прошли в общий зал, где прослушали вместе с первокурсниками довольно интересную лекцию от магистра истории про появление Завесы – во многом она совпадала с той информацией, которую я и так уже знала.

Но были и отличия, которые меня весьма заинтересовали.

А затем мы изучали с четверокурсниками самых опасных тварей все той же Завесы – их особенности, повадки и способы воздействия. Вот этот предмет, похоже, станет у всех кроме Ливии, которая откровенно скучала, любимым. В Академии ремесел не готовили к службе на границе и мало внимания уделяли боевым искусствами или умению уничтожить противника. Потому жадное внимание парней к новым навыкам был совершенно однозначным – похоже, они, наконец, сполна оценили возможности, которые подарит пребывание в Академии.

Ну а для меня эта информация была жизненно необходима.

Нет, я не собиралась отправиться в Завесу. Но в моей жизни будет не мало тварей… и когда я верну себе магию – а я верну! – я хотела бы суметь от них защититься не только теми способами, что преподавал мой наставник в детстве.

Мы вышли с занятий под большим впечатлением.

Оживленно переговариваясь, парни направились в сторону полигона – утром нашей пятерке предстояло тренироваться с пятикурсниками, и они хотели оценить обстановку, ведь в нашей Академии ничего подобного не было. Только небольшая площадка с минимальными препятствиями и то скорее для того, чтобы «растрясти жирок», чем для реального развития.

Ливия громогласно объявила, что с нее на сегодня хватит, и она хочет «спать, гулять, встречаться с мальчиками и есть» – похоже все одновременно – и с уверенной улыбкой отправилась прочь навстречу новым знакомствам. Я же пошла на поиски библиотеки.

Та оказалась роскошной.

Мягкое освещение, множество кресел и отдельных столиков, чтобы уединиться с нужной книгой. И тысячи фолиантов в кожаных переплетах на разных языках. Напомнила мне библиотеку в королевском дворце, только, на первый взгляд, здесь не было никакой развлекательной литературы.

Впрочем, я и не искала развлечений.

– Вот это аристократы читают, а! – прошептала почти про себя с иронией, а затем обратилась к смотрителю, мужчине средних лет, с просьбой объяснить мне, как здесь все устроено.

Он отозвался с большой охотой, что меня успокоило. Мне не хотелось косых или гневных взглядов, лишнего напряжения, но в этой Академии, похоже, все были в состоянии себя сдерживать. Или это просто первый день?

Вскоре на моем столике лежало несколько книг, касающихся магии Граней в целом и возможностей увеличивать осколки и их концентрацию. Я не собиралась сидеть сложа руки: обещания моей пятерки – хорошо, но я привыкла сама решать свои проблемы. Всеми доступными способами.

Выписала несколько упражнений, которыми планировала заняться в тишине своей комнаты, и с удивлением отметила, что за высокими окнами с богато украшенными переплетами уже темно.

Я потянулась, и, предварительно убедившись, что никого рядом нет, помассировала голову – волосы давно пришлось распустить, потому как от заколок все ныло. А потом отправилась по темным коридорам в сторону выхода из здания.

Не знаю, что за насмешка судьбы, но единственный человек, с которым я столкнулась, был тот, с кем я сталкиваться не хотела. Мы просто не разошлись в огромном пустом коридоре, чей полумрак разбавлял свет обычных свечей.

Я запнулась, качнулась вперед, узнав фигуру, шагнувшую в мою сторону, а он… воспользовался этим и как-то ловко перехватил меня за руку, притягивая к себе и насмешливо выдыхая в губы:

– Поймал. Было бы печально, если бы представитель королевства Эроим повредил свое хорошенькое личико в первый же день пребывания в Академии. Ты же не хочешь стать причиной войны, куколка?

– Я бы не упала! – рычу, – И я не куколка!

– Но выглядишь куколкой… – он притягивает меня к себе и, как-будто это так и должно быть, пропускает прядь моих волос между пальцев.

– Отпусти, – я дергаюсь, но сдвинуть этого наглеца с места или вырваться от него – непосильная задача для девушки. Он не просто нагл: в его руках и теле чувствуется сумасшедшая сила и страсть, а в глазах – огонь и готовность каждого утащить в Грани. Или мне кажется?

Снова пытаюсь вытащить свои пальцы.

Брюнет переводит взгляд на мою руку, которую все еще сжимает. Так, словно только сейчас это замечает. Потом смотрит выше –  на виднеющуюся в расстегнутом воротнике шею, на мои губы и снова – в глаза. А меня меня опять окатывает жаром, таким нестерпимым, что я пугаюсь.

Видимо, этот испуг отражается на моем лице. Потому что парень начинает хмуриться…

– Мигель?! – возмущенно-обиженный вопль рядом с нами заставляет оторваться друг от друга. Только я делаю это поспешно и в некотором смущении, а он – даже вальяжно, будто ему не впервой быть застуканным в таком положении.

– Я думала ты… Я думала мы с тобой… – светловолосая девушка в легком светлом платье кривит губы и приживает руки к груди.

– Что мы с тобой, куколка? – лениво вздергивает бровь тот, кого назвали Мигель. Тот, который и меня назвал куколкой!

Кажется, он понимает, отчего у меня вырывается злой смешок, мельком бросает раздосадованный взгляд, но снова переводит его на хорошенькую девушку.

– Я думал, мы с тобой прекрасно провели время, – он мягко улыбается и вдруг подходит к ней и берет за подбородок, – Не расстраивайся, куколка, тебе обязательно встретится настоящий парень, который тебя достоин.

Я закатываю глаза.

Она будет идиоткой, если не поймет, что это часто используемая заготовка. И она не идиотка. Отбрасывает его руку и презрительно кривит губы. Но уже в мою сторону.

– Поздравляю с очередной победой, Мигель. А ты, эроимка, оказалась быстрее всех – никто еще не сдавался за один день.

Я вздрагиваю и хочу ответить, но девица уже уходит. Под мягкий смех этого идиота.

– Тебе смешно? – шиплю. – Что я, из-за отсутствия у тебя мозгов и хоть каких-то манер, получила репутацию твоей подстилки?

– В этой Академии подобное звание носят с гордостью, – замечает он лениво и снова делает шаг ко мне.

На меня накатывает возмущение и обида, но тут же – неожиданное спокойствие. До меня, наконец, доходит, что он собой представляет и каким образом действует. Я теперь понимаю с чего мне такое внимание – он просто хочет очередной победы. Я для него своеобразный вызов, и плевать ему на то, что это может обернуться для меня неприятностями.

Что ж, в моей жизни были и не такие сложности и вызовы.

С легкостью уворачиваюсь от его попытки притянуть меня снова, а потом смотрю насмешливо:

– Возможно в твоем королевстве  редкие сокровища не ценятся так высоко, как придорожные камни. Но поверь, в Эроиме мы все еще выбираем лучшее… Тебе же до этого звания идти и идти, если не раскрошишься по дороге. А теперь прочь – не хочется, чтобы подданный королевства Одивелар в первый же день получил повреждения своего смазливого личика.

Я спокойно огибаю его и ухожу. А то, что он задумчиво смотрит мне вслед… что ж, я же не могу выколоть ему глаза прямо в Академии?

Не хочется стать причиной войны между двумя государствами.

6

Мигель

Моя жизнь последние несколько лет навевала зевоту даже у меня самого. Одни и те же лица во дворце. Одни и те же разговоры. Подобострастие в глазах со стороны парней и обожание – у девиц самого разного происхождения.

Многие удивлялись, зачем мне, обладателю огромного состояния и безграничных возможностей, с таким рвением относиться к учебе – вместо того чтобы проводить время в свое удовольствие. Они не понимали главного – единственным удовольствием для меня остались друзья. Магия. И – в гораздо меньшей степени – горячее податливое тело подо мной по ночам. Именно то, что и было у меня в Академии. Иначе – скука, могущая уничтожить вернее тварей Завесы.

Хотя, как показали последние обороты, шанс потерять самое важное, что у тебя еще осталось, бодрит не меньше.

Не могу вспомнить, как осознал, что моя пятерка стала моей семьей, а Даниель до Вальдерей, с которым мы пару раз были на грани войны – да что там на грани, избили как-то друг друга знатно – моим братом. А Эва – фактически сестрой. Но потерять их я себе не мог позволить.

Усмехнулся, стараясь не погрязнуть в неуместно жалости к себе и уставился в темные окна экипажа, что вез меня в Академию после выходного.  Я все еще не был уверен, что правильно поступил, когда отказался от борьбы за Эву-Каталину да Феррейра-Ильяву.  Иногда думал, что потрать чуть больше усилий, то рядом с нашей блондиночкой, которая пережила столько сложностей, был бы именно я, а не Вальдерей. А потом смотрел на этих двоих, сплетенных воедино даже тогда, когда они не находились рядом, и понимал – вряд ли. Так со мной бы не было. Они делили одну Грань на двоих, а я… просто подходил ей. И хотел. Но сейчас об этом не думал – даже в моем представлении желать невесту друга было полной завесой.

– Что ты собираешься делать после Академии? – осторожно спросил меня отец сегодня за поздним обедом, на который я, скрепя сердце, согласился приехать.

Наверное, чувствовал себя обязанным. В последний оборот советник короля да Коста-Мело проявил себя далеко не таким подонком, каким я привык его считать. Помог нам, полуживым, в Игре. Взял на себя все вопросы, связанные с нашими неправомерными действиями, решил проблемы со двором и Академией. Королем. Отец осунулся за этот оборот, но, пожалуй, выглядел наконец успокоенным. Так что я не ответил сразу на его вопрос, а спросил, ничуть не смущаясь формулировки и того, что говорю о едва не уничтоженных родителях Эвы-Каталины:

– Смотрю тебе стало лучше после возвращения твоего врага?

Отец вскинул голову, и его напряженное лицо вдруг смягчилось, когда он осознал мой интерес:

– Никогда не считал советника да Феррейра-Ильяву врагом.

– Но вы жестоко соперничали за должности и внимание короля.

– Меня просто раздражало, что он пользуется тем, что знаком с Его Величеством с юных лет, – мягко усмехнулся.

– А теперь не раздражает?

Помедлил. И выдал с обычной саркастической полуулыбкой:

– Оказывается от него было много пользы.

Дальше мы об этом не разговаривали – да почти ни о чем не говорили, кроме того, что я собираюсь следовать за своей пятеркой после окончания пятого курса, а не отсиживаться в столице, когда вокруг королевства происходит столько всего странного. Но даже в таком объеме наш разговор был большим, чем мы позволяли себе долгие годы.

Я не простил его – как можно простить убийцу своей матери? – но почему-то именно сегодня подумал, что ему тоже нелегко. Особенно в осознании того, насколько он виноват.

И моя ненависть к нему оказалась далеко не так всеобъемлюща, как я полагал.

– Останови здесь! – крикнул нанятому возчику и вышел из экипажа в городке неподалеку от Академии. Возвращаться прямо сейчас в общежитие не хотелось – вряд ли я бы кого-то застал там, а мне нужно было развеяться после посещения столицы. Потому отправился в известную своими нравами ресторацию, планируя провести там несколько необременительных часов.

Как и обычно вечером, здесь было многолюдно. Я присел за первый попавшийся стол, потребовал лучшего вина и принялся рассматривать свободных девок, лениво размышляя, действительно ли я хочу подняться с кем-то наверх или мне надо просто побыть среди незнакомых людей.

Темноволосую и кучерявую новенькую я заметил сразу. Не то что бы я знал здесь каждую, но эта была слишком молода для такого времяпрепровождения и слишком… не запятнана, что ли. И растеряна.

Махнул призывно рукой и нахмурился, потому что она не отреагировала, не заметила даже.

Какая невнимательная девка…

На некоторое время обзор загородило трое увальней, а когда они отошли, я довольно улыбнулся. Согласен, тебе стоит выбрать кого-то получше. Например, меня.

К ней снова подходят, а брюнетка вдруг возмущенно пищит, вскакивает, отпрыгивает и… валится ко мне на колени.

О да, девочка, именно тут тебе и место.

Вино выплескивается на высокую грудь, изящное и податливо тело дрожит – то ли в попытке защититься, то ли в желании убежать – а широко распахнутые ярко-синие глаза  возмущенно сверкают. И я вдруг чувствую такое желание, которое не испытывал никогда.  Она всего лишь уселась на меня! Так что будет дальше?

Я как завороженный собираю капли с ее груди, облизываю пальцы и выдыхаю:

– Сколько? – понимая, что готов заплатить любые деньги.

И, не в силах противиться непонятно откуда взявшейся потребности, прикасаюсь к её рту…

– З-зараза… – шиплю, когда она меня кусает и отталкивает, да так сильно, что я едва не падаю. И шипит на меня, а потом выбегает прочь, оставляя всех окружающих в недоумении.

Беззвучно смеюсь.

Кажется, я ошибся в своем предположении, а она – в выборе места для отдыха. Следовало сразу понять, что девчонка вряд ли пришла сюда, чтобы подзаработать – слишком уж прилично она выглядела. Но теперь мне точно надо было снять напряжение. Я нашел взглядом местную красотку, давно крутившуюся рядом, и кивнул на свободное место рядом с собой. А уже через некоторое время мы поднимались в лучшую комнату.

На следующий день в Академии все только и говорили, что о прибытии эроимской делегации.

– Как думаете, среди них могут быть те, что боролись наравне с вами с тварями во время Игры? – спросил Артур до Рокулада во время обеда. Пусть нам и было запрещено делиться информацией, что тогда произошло, но Артур был частью нашей пятерки и единственным, кто не поехал отстаивать честь Академии – и не попал в переплет. Потому с ним мы говорили совершенно свободно.

– Сомневаюсь, – наш капитан, Даниель до Вальдерей, отрицательно покачал головой, –  Думаю их семьям хватило риска. Да и вообще, до меня дошли слухи, что те эроимцы, что приехали сюда, даже не принадлежат к благородным семьям.

– Простолюдины в самом аристократичной академии королевства Одивелар? Ты шутишь? – я сделал вид, что притворно возмущен, и парни засмеялись.

Здесь только я мог похвастаться историей рода. Родители Даниеля и Артура получили аристократическую приставку за заслуги и совсем недавно, так что, с точки зрения большинства благородных, до аристократов им было как до Эроима пешком. Роша  и Жоакин так и вовсе не были аристократами. Зато нашей пятерке это не помешало стать самой лучшей. Выиграть отбор на Игру. И, если бы не интриги неизвестных – все еще до конца не известных – которые хотели одновременно подставить два соседних королевства и смертью студентов развязать необходимую им войну, мы бы выиграли и Игру.

Так что нам давно было плевать на происхождение друг друга… но далеко не все в Академии думали так же.

Даниель, до того беспокойно ерзавший на стуле, вдруг замер, уставился в одну точку за моей спиной, а потом расслабился. Я знал, что произошло – в столовую вошла, наконец, его Эва. И пусть девушка не присоединилась к нам сегодня – она находилась в поисках собственной пятерки – одно её присутствие неподалеку делала Вальдерея не таким психом. Интересно, он сам это замечает? И понимает вообще, что спустя несколько оборотов мы уедем, а она продолжит учиться?

Но и об этом я не спросил. Потому что и мои комментарии, и вопросы выдали бы то, что я не хотел показывать…. зависть. Я завидовал этой завесовой парочке!

– Вот они,– вдруг прищурился Жоакин, и я обернулся.

У входа стояли пятеро эроимцев. В своих странных шальварах, светлокожие и темноволосые… Какой-то совсем мальчишка, сочная девка, уверенно вскидывающая подбородок, два настороженных парня – кто-то из них точно капитан – и…

Я подался вперед.

Вчерашняя девица из ресторации.

Вот значит как. Её приход туда и правда был ошибкой. Но такой сладкой. Я не отказал себе в удовольствие рассмотреть её – тем более что они сели близко.  И смутить, повторив вчерашний жест и облизав пальцы.

Она явно была возмущена и покусывала от волнения свои восхитительные пухлые губки, которые я почти распробовал на вкус накануне. Прелесть… и еще большей прелестью она показалась мне вечером. Если бы не моя бывшая любовница, которая прежде казалась вполне разумной и раскрепощенной – любимое мое сочетание – мы бы точно зашли дальше, чем просто постоять в обнимку в коридоре.

А может и к лучшему, что так произошло… Огонь в глазах брюнетки, холодные слова, которыми она меня хлестала –  все это заводило не на шутку. И давало большее, чем сиюминутное удовлетворение желания.

Предвкушение.

– Та-ли… – я покатал её имя на языке.

Непривычное, мягкое, ласкающее.

Растянулся на своей кровати и улыбнулся. Конечно я знал, как её зовут – все в Академии знали. Мне просто понравилось, как она взбесилась, когда я назвал её «куколкой».

Хочу её получить. И получу. У меня много способов…

7

Ругаясь про себя и недоумевая, как мне удалось проспать, я вскочила с кровати, натянула на себя вчерашнюю одежду – и завеса с ней, нас все равно вываляют в грязи! – сунула ноги в сапожки и вылетела в коридор, где уже ждала моя пятерка.

Они и разбудили.

Волосы пришлось закалывать на бегу – что там закалывать, завязала узел из всех своих кудряшек и закрепила с помощью ленты, которую мне протянула посмеивающаяся Ливия. Она, в отличие от меня – надеюсь на щеке хотя бы не остался след подушки? – выглядела довольной и отдохнувшей. А еще сытой, как кошка.

Даже выяснять не хочу, с чего бы.

А вот что хочу – так это умыться и позавтракать. Вечером после столкновения в коридоре с этим гадким Мигелем кусок в горло не лез, а сегодня в столовую мы попадем только после занятия на полигоне.Чем не повод ненавидеть брюнета еще больше?

Да и вообще, то, что я никак не могла заснуть…

Прорычала ругательство сквозь стиснутые зубы и мотнула головой. Не собираюсь о нем больше думать. Или разговаривать с ним. Или видеть. И вообще…

И вообще, это не возможно в Академии Иллюзий. Не столь уж она и была велика. А наше утреннее занятие сегодня было с – сюрприз-сюрприз! – пятикурсниками.

Несколько пятерок – и девушки и парни – уже стояли перед магистром. Расслабленные и уверенные в себе. А за ними… Я сглотнула.

– Это вообще что? – шепнула Филиппу, который оказался ближе всех.

– Их полигон, – он довольно усмехнулся. Ну да, вчера же парни ходили сюда, и для них не было неожиданностью то, что увидела я.

– Похоже на гигантскую молотилку.

– В целом так и есть. А еще на нем магические ловушки, полоса препятствий и множество неприятностей на твой прелестный зад.

Он потянулся к этому самому заду.

Зашипела возмущенно и ударила его по руке, чтобы не смел даже думать. Понятно, это была его манера общаться, к которой мне пришлось привыкнуть… да что там, она даже забавляла. Но сегодня я была слишком взволнована. И перехватила наглую лапу, буркнув:

– Они хотят выставить нас в неловком свете. Ты хотя бы не делай этого.

– Сомневаюсь. Они привыкли к таким занятиям – и здорово, что у нас появился шанс тоже попробовать. Разве не ты так говорила?

– Ты прав, – вздохнула.

Время, что мы разговаривали с Филиппом, было потрачено не зря – мы дошли до студентов и выстроились рядом с ними в одну линию.

И тут уже я поймала чужой взгляд. Мигель… как там его по роду. Почему-то смотрит на меня и Филиппа рядом со мной пристально и даже жестко. А я вдруг ловлю себя на мысли, что они довольно похожи. Темноволосые красавчики, берущие от жизни все. Такие становятся друзьями или соперниками… Впрочем, за что им соперничать?

Я сосредоточилась на словах магистра. Хотя умудрилась пропустить его имя, успела услышать, что «полоса сегодня легкая и за травмы новичкам можно не беспокоиться» и нам нужно будет пройти «всего-то три круга».

Вздохнула.

Что-то у меня нехорошее чувство…

– Всего-то?!  – Ливия рядом с нами сказала это так громко, что обернулись все. Раздались смешки, но подругу это не смутило, – Магистр, неужели вы бросите хрупкую девушку на растерзание этим острым штукам?

"Хрупкая девушка" ткнула в сторону полигона, а сама подступилась к взрослому мужчине. Тот посмотрел на брюнетку слегка опешив.

– Нет-нет-нет, – пальчик Ливии ходил из стороны в сторону, вот только магистр – да и остальные – смотрели не на палец, а на внушительный бюст, который тоже при этом… не стоял на месте, – Мне определенно понадобится сопровождающий. Чтобы не пораниться, – очаровательно улыбнулась.

Магистр ошалело кивнул, Кинтан хмыкнул, а Филипп глубокомысленно выдал мне:

– Кажется, она только что получила высший балл… ничего не делая.

– Кажется, если все-таки будет война, то нам надо будет просто выставить её на передовую – и Эроим победит, – тихонько засмеялась. Настроение становилось просто замечательным… но зря. Потому что Ливия не только для себя завесового сопровождающего выбила – смущенного и на вид довольно сильного студента. Но и для меня, я ведь тоже "хрупкая".

– Позвольте мне, – раздался ленивый и тягучий голос Мигеля, – Уверен, я сумею довести нашу гостью в целости.

Что? Нет! Не хочу с ним!

Но магистр так обрадовался добровольцу, что даже не обратил внимания на мой писк. А потом я и пищать перестала, потому что одивеларцы один за другим заходили – залетали – на полигон и тут же проваливались.

Уворачивались.

Перепрыгивали.

И принимали удары…

Кажется, я уже не так уж против сопровождающего.

– Нам надо бежать по кругу, – почти весело сообщает мне брюнет, который, как ни странно, не пытается говорить пошлости, не намекает на наши «особые отношения», да и вообще, ведет себя более чем дружелюбно, – Как правило, первый круг самый легкий. Так, небольшие препятствия. Второй – с различного рода ловушками. Ну а в третий добавят Граней… думаю, ты с ними справишься.

Уж не знаю, что он подразумевает под легкостью, но буквально через минуту после того, как я попадаю на полигон, я падаю в жидкую грязь лицом вниз, а Мигель, с не обидным смехом, достает меня оттуда.

Дальше – хуже.

Мне пришлось карабкаться по гладким стенам, перелезать через какие-то шипы, балансировать на скользких бревнах и уворачиваться от живых и почти огнедышащих лент.

И это они называют «простым» кругом? Да это же… Завеса!

А Мигель поднимал меня, тянул, подавал руку и подбадривал – он превратился в отличного парня и я уже даже не понимала, с чего я так на него ополчилась? Если сравнивать их с Филиппом – разве он делал или говорил что-то, что не делал и говорил член моей пятерки? Это просто я реагировала слишком бурно…

Вокруг тоже бежали, уворачивались и перелезали. Но я была сосредоточена на том, чтобы хоть как-то контролировать дыхание и не падать лишний раз, потому не обращала на них внимания.

А я ведь считала себя выносливой и крепкой. Похоже, мне еще многое предстоит о себе узнать.

И исправить.

Ко второму кругу я начала выдыхаться. Про третий думала уже с ужасом. Наша скорость значительно снизилась, точнее, моя. Мигель даже дышал ровно и продолжал улыбаться и помогать мне, то подталкивая, то вытаскивая из глубоких ям, которых никак не получалось распознать и избежать. А потом даже оттолкнул, выводя из под удара особенно злой и резкой штуковины, возникшей  справа – она была похожа на огромную дубину или падающее дерево.  И, вместо того чтобы пришибить меня, скользнула по плечу Мигеля, отчего парень зашипел и едва не упал.

– Прости, – прикусила губу и несчастно посмотрела на него. Но он только покачал головой,

– Не смотри так отчаянно, куколка.  Я все еще способен на многое.

– Я не куколка! – прорычала, получив в ответ многозначительный смешок

И с чего я решила, что он милый парень? Вон как зыркает глазами и посмеивается. Наверняка и помочь мне вызвался, чтобы покрасоваться передо мной…

Эта мысль придала мне сил. Так что второй круг я закончила почти самостоятельно. Но дальше… дальше меня ждал мой оживший кошмар.

Грани, с которыми я ничего не могла поделать. И ни единого близкого человека рядом, чтобы мне помочь.

Вонзившиеся в меня невидимые иглы стали только первой весточкой в череде неприятных, болезненных и бесконечных ощущений, которые ждали меня на третьем круге.  Я не могла защититься. Я не успевала убежать. Мне нечем было дать отпор – оставалось только принимать на себя удары, безропотно увязать в магических ловушках и стараться сдержать стоны боли, когда было совсем плохо.

Мигель первое время еще подначивал меня, но дальше – хмурился все сильнее.

А я должна была дойти до конца и не показать ему, что ни завесы я не могу. Убедить, что все проблемы – лишь из-за моей растерянности и неумения работать с гранями в такой обстановке. А вовсе не потому, что у меня нет осколков.

– Тали! – возле меня каким-то образом оказался Кинтан. Я посмотрела на его обеспокоенное лицо через пелену перед глазами и жалко улыбнулась. А он вдруг стиснул плечи и наклонился к моему уху, прошептав, – Не сдавайся. Да, мы это не предусмотрели, но сейчас слишком рано, чтобы они что-то заподозрили. Ты же видишь Грани? И просто препятствия?

Кивнула.

– Тогда танцуй! Танцуй навстречу выходу!

Он бросил быстрый взгляд на Мигеля и ловко побежал дальше. А я некоторое время пыталась понять, что же имелось в виду… Ну конечно!

Глубоко вздохнула и сосредоточилась. Призвала все свои силы и оставшиеся способности и заставила себя  видеть все это пространство.  Да, так я быстрее устану, но зато у меня появится шанс.

Музыка прозвучала в голове как и прежде – с первого шага. Легкий разворот и взмах рукой. Я почти в удовольствии прикрываю глаза и резко отгибаюсь назад, позволяя острым граням огня пролететь над моим телом.

Прыжок, та-дам, шаг в сторону, та-дам, прогиб… и меня подхватывает чуждый ветер и бережно переносит над разверзшейся пропастью.

Я поняла!

И счастливо засмеялась.

Дальнейшее походило на публичное выступление.

Каждый мой шаг – па.

Каждое движение – ответ.

Каждая волна всем телом – резонанс.

Музыка все нарастала, заглушая и слова Мигеля – что он говорит? почему смотрит с изумлением и восхищением, забегая вперед? – и шум падающих конструкции, и даже тонкий вой завесовой твари, вырвавшейся на свободу.

Прямо навстречу моим раскинутым рукам.

Я не стала её уничтожать – нечем. Просто поймала, как будто так и нужно, и волчком, раскручиваясь все сильнее, устремилась прочь.

Тварь уничтожил Мигель… наверное. Я не думала об этом. Я танцевала. Осознав до конца, что танец – это не магия. Танец – это я.  И он остался со мной и будет всегда, даже если весь прочий мир снова отправится в Зазеркалье.

Я дотанцевала круг больше не тронутая Гранями и их последствиями. Вышла за пределы полигона, сделала последний глубокий вдох… и со стоном рухнула на землю.

Нет, не рухнула. Меня подхватил – Кинтан. Сказал что-то резкое Мигелю и уволок прочь, в сторону. Моя пятерка сгрудилась надо мной, как няньки над королевским младенцем. Ливия обтерла лицо и прошептала какие-то заговоры, Отавио дал напиться, Кинтан попробовал передать  мне хоть немного силы, а Филипп прикрыл все это безобразие.

– Это было потрясающе, – прошептал мне капитан. – Когда я предложил тебе такой путь даже не ожидал  подобного эффекта. Не думал, что в нашей академии настолько хорошо обучают танцу.

В академии – нет. А вот лучшие королевские наставники вполне способны справиться.

Но этого я, понятно, не сказала.

В общем, через короткое время я смогла хотя бы ровно стоять и идти, не пошатываясь.

Если кто и обратил внимание на наши странности, то ничего не сказал – списали, наверняка, на то, что мы из Эроима. Напротив, магистр даже выразил восхищение, что мы справились с первого раза – смотрел он при этом на довольную Ливию. А другие студенты подходили к нам и уточняли, будем ли мы показывать «танцевальные приемы», на что Филипп и Кинтан многозначительно кивали.

Хотя нет, один человек оказался сильно заинтересован в произошедшем. Мигель смотрел на меня задумчиво и хмуро… и так пристально, что я, не выдержав его взгляда, отвернулась.

И неискренне засмеявшись чьей-то шутке, отправилась вместе с пятеркой переодеваться и завтракать.

8

– Эй ты, эроимка!

Внутри дергает от этого противного голоска, но я заставляю себя не то что не оборачиваться, но даже не сбиваться с шага.

– Эй, я к тебе обращаюсь!

Вдох-выдох.

Прежде меня защищало имя, статус, возможность бросить упреждающую фразу – никто и не смел лишний раз обращаться так к дочери Серого советника. Да и в нашей академии я была слишком занята и ограниченной по времени учебой, чтобы обращать внимание на конфликты или противостояния.

В Академии Иллюзий все оказалось по-другому.

И отношение к нам, как показала первая декада, было не таким уж однозначным и лояльным, как представлялось поначалу.

Такими же неоднозначными были отношения между двумя государствами.

Мы никогда не были единым целым,  напротив, оба королевства постепенно становились все крупнее за счет множества маленьких, объединившихся по собственной воле или по праву сильного. Воевали – не без этого. Дружили и обменивались своими детьми – среди предков короля Одивелара затесалась не одна эроимская принцесса, а пра-пра-бабка нашего короля точно прибыла из соседней страны.

Все как у всех.

Жестокая и быстро разрешившаяся война, причиной которой послужило спорное озеро на границе между королевствами, была, пожалуй, последней вспышкой. Я родилась именно тогда, после подписания мира – и в последние пару десятков лет между нашими странами царило вполне осознанное перемирие. Границы можно было пересечь совершенно свободно, укреплялись торговые связи, связи… между мужчинами и женщинами. Даже зародилась традиция обмена студентами. Хоть первый опыт, судя по рассказам, был так себе – и эроимцам и одивеларцам пришлось отстаивать и свое право называться сильными магами, и честь…

А два года назад  случился неожиданный конфликт на границе, потом еще один. По ним было много слухов и вопросов, которыми занимались советники и дознаватели. И все ждали, что отношения вновь наладятся. Ну, не просто ждали… Теперь я понимаю, что несколько советников одивеларского короля предприняли в попытки выяснить, кто на самом деле стоит за конфликтами, а также хоть немного упрочить хрупкий мир. В том числе пригласив две эроимские пятерки на Игру, где те едва не погибли из-за происков неизвестных врагов.

Кто-то пытался сделать так, чтобы конфликты переросли в полноценное сражение. И после подслушанного дома разговора я не была уверена, что вовсе не знаю, кто это. Делало ли это моего отца в моих глазах предателем и сволочью? Вряд ли.

Сволочью его делало совсем иное. А что до политических интриг, то здесь я точно не была столь уж уверена, кто плохой, а кто хороший. Я слишком тщательно изучала историю и слишком часто была при дворе, чтобы не понимать – у всего есть не просто две стороны, а три, пять – и каждый может искать свою выгоду, невзирая на последствия для окружающих.

Другой вопрос, что можно было выбирать, за кем идти. И пока в любых вопросах я была готова идти только за самой собой.

Была еще причина, почему к нам в академии отнеслись настороженно. Здесь учились, в основном, благородные рода. Да, здесь хватало простолюдинов – вот только они не слишком-то выделялись или  стремились выделиться. В отличие от нас, которые выделялись даже внешним видом и ничуть не собирались стесняться своего происхождения. Никто из нашей пятерки и не пытался вести себя как-то скромно и заискивающе, чего – вполне возможно – ожидали.