Портрет бесплатное чтение

Глава 1

Долгожданный день. Волшебный день. Звонкий, как первая весенняя капель. Желанный, как поцелуй любимого. Волнующий, как прыжок с парашютом. Легкий, как отдых на морском побережье. Ласковый, как летний ветерок. Прекрасный, как золотая осень с горьковатым запахом подмороженной жухлой листвы. Кристиан был готов без устали придумывать определения для самого важного дня его жизни.

Сегодня он получил диплом бухгалтера и аудитора. Пропуск в успешную, обеспеченную жизнь. И приглашение на работу уже есть. Все-таки он в тройке лучших выпускников колледжа. И квартиру Кристиан снял неподалеку от работы, очень удачно. А впереди два месяца каникул, поездки по друзьям, договорились, что к каждому он заедет. Общение, беззаботность, и никаких дел.

Не хотелось вспоминать, как оно было. Трудно? Да, очень. Особенно, когда год назад умер папа и Кристиан остался совсем один. Отец умер еще раньше, едва Кристиан пошел в школу. Родители отца воевали с папой за внимание Кристиана, даже заявление подавали в органы опеки о ненадлежащем уходе. Все детство Кристиан был то ли разменной монетой, то ли призом за непонятные достижения.

Тряхнув длинными русыми волосами, Кристиан сбежал с крыльца колледжа. Его однокурсники уже все в парке, выбирают себе художников. С тех пор как директором экономического колледжа стал утонченный и креативный омега, помимо общих фотографий каждая группа делала альбом с нарисованными портретами выпускников. Портреты заказывали в ближайшем парке, где обосновались уличные художники.

Инициатива директора Кристиану нравилась. Сам он не обладал певческим или художественным талантом, но всегда восхищался творческими людьми, умел смешно переделывать песни, любил театр и балет. Время от времени Кристиан даже подрабатывал моделью в рекламном агентстве приятеля. Но душа его больше тянулась к цифрам. Он верил, что числовые последовательности правят миром.

Точные науки ему давались легко. Он мечтал о теоретической физике и высшей математике, но это было слишком заоблачно. Слишком теоретически. Максимум, что мог сделать для него папа, учитель литературы в школе, – это поддержать выбор экономического колледжа. Кристиан радовался, что он будет иметь дело с цифрами, пусть не космического масштаба, а приземленного.

– Все уже в парке, а ты тормоз, как всегда, – хамоватый лаборант высунулся по пояс в окно. Кристиан терпеть его не мог.

– Отвали, придурок! – Кристиан не позволит испортить себе праздничное настроение. Хорошо, что не придется вскорости встречать эту противную физиономию: бледно-голубые глаза чуть навыкате и узкие губы.

В парке однокурсники уже сидели на маленьких складных стульчиках перед художниками, старательно позируя. Кристиан сморщил нос и, пряча улыбку, подглядывал за тем, как изображают его друзей. У каждого мастера своя манера. Кто-то работал небрежно, кто-то быстро, а кто-то еще всматривался в лицо клиента. Кристиан уже решил, что все художники заняты, ему придется ждать, как его окликнули.

– Иди сюда, малец.

Кристиан вздрогнул, голос был низкий, хрипловатый, от таких голосов у него по позвоночнику всегда пробегал холодок. Резко повернулся – на него упор смотрел альфа, зрелый мужчина, виски с проседью, но выглядел моложаво. Крепкая фигура, темные волосы забраны в хвост, глаза холодные, стального оттенка. Альфа приглашающе повел рукой к стульчику рядом с его мольбертом.

Кристиан сглотнул, этот художник его испугал, он был как коршун в стайке воробьев, среди молодых ребят, зарабатывающих на улице шаржами и карандашными портретами. Кристиан даже попятился, замотал головой, мол, ему не надо, он тут просто так, смотрит, и денег нет с собой. Деньги он, и правда, забыл в рюкзаке в колледже. Заспешил за ребятами.

– Потом принесешь, – припечатал альфа.

И Кристиан как овечка на заклание, на ватных ногах, пошел к альфе. Сердце нервно стучало, а ладони вспотели. Альфа ободряюще улыбнулся одними губами, повернул Кристиана одним боком, потом другим, посмотрел на небо и, наконец, усадил на стульчик, так чтобы на лицо не падала тень от кустов. Поправил волосы, приподнял подбородок и отошел к мольберту.

Страх не уходил, Кристиан усилием воли заставлял себя оставаться на месте. Карандашный портрет рисуется недолго, он потерпит, и больше никогда не придет в этот парк. Находиться рядом с этим альфой он мог с трудом. Ребята переговаривались о завтрашнем вечере в ресторане, шутили, хохотали во все горло, он же застыл немой статуей. К счастью, альфа работал споро и закончил портрет почти одновременно с другими художниками.

Кристиан вскочил, замахал рукой, подзывая Винсена, друга с детского сада. Они и в школе, и в колледже все годы сидели за одной партой. Лучше он займет денег, чем еще раз встретится с этим пугающим его до дрожи художником. Альфа вскинул брови, догадываясь, что Кристиан хочет расплатиться с ним. Неторопливо отколол портрет, протянул и насмешливо произнес:

– Дарю.

– Нет, не надо, ни в коем случае, – зачастил Кристиан. – Я не принимаю подарки от незнакомых людей. Это ваша работа, возьмите деньги.

– А от знакомых принимаешь? Меня зовут Густаво. А тебя?

– Не важно, – Кристиан заторопился, кивнул на бегу Винсену. – Заплати, пожалуйста, я забыл деньги в колледже.

Винсен аккуратно положил купюру на мольберт, забрал портрет Кристиана и застыл с ним в руках. Поднял глаза на художника, секунду подумал и достал еще купюру. Это была работа очень талантливого мастера, она оказалась на несколько порядков лучше их портретов. Крис – как живой, порывистый, независимый, с печальной тайной во взгляде. Странно, что этот альфа рисует здесь.

Кристиан бежал в колледж за рюкзаком, но, на самом деле, он хотел спрятаться от стальных глаз. Зачем этот альфа назвал свое имя? Он старше Кристиана, гораздо старше, ему наверняка под пятьдесят. Кристиан не хотел ничего знать о нем. Руки дрожали, в желудке противно жгло, хотелось плакать, даже выть. Винсен нашел его в классе, положил портрет на парту.

– Смотри, это супер. Ты как живой. Лучший портрет. Художник не стал больше никого рисовать.

– Выброси, – взвизгнул Кристиан. Слезы все-таки полились. – Порви, порви это.

– Крис, ты чего? Это портрет, просто портрет. Я отнесу руководителю для альбома. Дождись меня.

Кристан сжал голову руками. Какой он дурак, зачем сел к этому Густаво. Испортил такой день. Всего час назад это был долгожданный, волшебный день. Все испарилось. Радость, легкость, надежды. Проклятый альфа выпил его до дна. Кристиан рыдал так горько, как на похоронах папы не рыдал. В класс вернулся Винсен, он привел практиканта из медпункта.

– Вот. Истерика. Может, перенапрягся из-за экзаменов?

– Не думаю. Давай, просто посидим рядом.

Ко всему прочему добавился стыд, в этот момент Кристиан ненавидел и друга, и этого недоделанного медика. Зачем Винсен его приволок? Еще одного альфу. А слезы текли и текли. Ничего хорошего не будет в жизни Кристиана, ничего. Он до боли закусил кулак.

– Не стесняйся своих слез. Так бывает. Вдруг что-то расстраивает нас без видимых причин, – практикант говорил ровно, без эмоций, и как будто бросил Кристиану спасительный канат. – Может, у тебя течка скоро?

Кристиан замотал головой, до течки еще долго. Рыдания постепенно стихли. Кристиан прерывисто дышал, чувствуя опустошение и усталость. Посмотрел виновато на ребят. Что он, в самом деле, устроил. Практикант ласково погладил Кристиана по плечу. Как фокусник достал из кармана белого халата маленькую шоколадку и протянул заплаканному омеге.

– Я Бертран. А ты Крис? – Кристиан кивнул и даже смог улыбнуться. Бертран посмотрел на Винсена. – Проводишь его домой?

– Я не могу, – Винсен вздохнул. – Меня родители давно дома ждут.

– Я сам дойду, – Кристан вскочил. Чего он расселся, ему еще вещи собирать и перевозить из общежития на квартиру.

– Я через полчаса заканчиваю, – Бертран был серьезен. – Подброшу тебя на машине.

– Спасибо.

Кристиан не захотел ждать, Бертран догнал его по дороге. Довез до дома. Погладил по плечу. Ласково улыбался, но Кристиан был недоволен. Свои слабости демонстрировать посторонним он не любил. Ночь прошла, вопреки ожиданиям, без плохих сновидений. Утром все показалось глупым и незначительным. В три захода Кристиан перетащил свои вещи в новую квартиру, принял душ и стал собираться на выпускную вечеринку. Кажется, все наладилось. Он молод, хорош собой, и скоро станет успешным и счастливым.

К выпускному Кристиан готовился тщательно. Уложил волосы, надел новый костюм, даже бабочку нацепил. Умудрился собраться раньше срока. Бродил без цели по квартире, тянул время и потому обрадовался, когда за ним неожиданно заехал Бертран. Позволил ему зайти, угостил чаем. Бертран крупный, как все альфы, удивлялся размерам квартирки. Увидев туалет, он захохотал.

– Какие вы, омеги, все-таки крохотные.

– Сам ты, – Кристиан засмеялся в ответ. – Переросток.

– Тебе, – Бертран достал из портфеля ежедневник в кожаном синем переплете с серебряным обрезом и гравировкой на обложке “Крису от Берта”. – Ты же в путешествие едешь, будешь впечатления записывать. Фотки, конечно, лучше, но в поездках часто интернет слабый.

– Спасибо, Берт, – подарка Кристиан не ожидал. Да еще такого, именного. Ведь это надо придумать, сделать гравировку. Кожа приятно пахла и на ощупь ежедневник был хорош. – Очень красивый. У меня не найдется столько важных мыслей. Чтобы соответствовать этому ежедневнику.

– А ты не думай, важные мысли или нет, записывай все, что в голову придет. Буду рад, если потом ты своими мыслями поделишься.

Кристиан провел пальцем по гравировке. Вообще-то, он не любил, когда его имя сокращали и всегда протестовал, но Берт сократил и свое, уравнял их. Это было похоже на аванс, шаг навстречу отношениям. Милое признание, что Кристиан нравится, и что Бертран хочет заботиться о нем. А еще ценит мнение омеги и считает, что Кристиан интересно мыслит.

Заводить отношения Кристиан не планировал. Во-первых, его родители поженились довольно рано, без одобрения семей. Жили бедно и все плохо кончилось. Во-вторых, он разумно полагал, что в колледже ограниченный круг знакомств, мало ли с кем потом его сведет судьба. И в-третьих, начинать профессиональную карьеру, будучи в отношениях, сложнее.

Были и в-четвертых, и в-пятых, и в-шестых. Начиная от привычки быть одному и ни от кого не зависеть, и заканчивая всевозможными страхами. Надоест, обманет, бросит. Только-только свобода поманила Кристиана, сулила приключения и хорошие доходы. Променять все это на заботу одного альфы Кристиан был не готов. Кажется, Бертран это понимал.

Кроме легких сексуальных игр без обязательств, Кристиан ничего еще не пробовал. И торопиться не собирался. Или он влюбится без памяти. Или выберет сногсшибательного альфу исключительно для секса. Никаких промежуточных перепихов для приобретения опыта Кристиан не хотел. В этом вопросе он был максималистом. Поэтому всегда спреи, подавители и прочие штучки, позволяющие не быть тупым животным.

А дети, тем более, не входили в планы. Вот он, Кристиан – дитя любви. Разве было у него счастливое детство? Нет, нет, и нет. Дедушки наговаривали на папу, что он безответственный, жалкий учитель и ничего не добился в жизни. Кристиан был не согласен, папу очень любили ученики, на похороны пришла масса народа. Но он ни слова не говорил в папину защиту, боясь скандалов.

Потом, когда Кристиан уже заканчивал школу, один дедушка умер, а второй сошел с ума и повесился. Юный мозг не мог это переварить. Самые близкие люди грызлись за него, и вдруг все поумирали. Больно было не столько от их смертей, сколько от потери собственного ценного статуса. Они истязали его своей любовью и вживили кучу комплексов, до этого Кристиан смог сам додуматься. Пытался, насколько хватало силенок, любить себя за всех. Одобрять и баловать.

После самоубийства деда Кристиану снились странные сны: обрядовые танцы вокруг костра, которыми руководил высокий шаман. В эти танцы шаман затаскивал Кристиана и пытался обнять. Кристиан орал и злился. Папа даже сводил его к школьному психологу, после чего Кристиан возненавидел психологов и вообще врачей. Психолог не заинтересовался снами, зато полюбил гладить Кристиана по коленке.

Поэтому и к Берту Кристиан испытывал настороженность. Бертран был приятным альфой, и только. На данном этапе жизни Кристиан не хотел никому доверять важное дело любить себя. Подарил ежедневник, и хватит. Довез до ресторана, где гуляли выпускники экономического колледжа, и свободен. Улыбка на прощанье, нет, забирать не надо, целовать не надо, про завтра будет завтра. И с чистой совестью Кристиан отправился веселиться.

– Быстро ты его, – Винсен встретил его на входе и многозначительно поднял брови, намекая на Бертрана.

– Что?

– Припахал себя возить.

– А, – махнул рукой Кристиан. – Он же врач, возомнил себя спасателем.

– Ну, мне-то не ври. Видно же, как он тебя взглядом облизывает.

– Винс, пошли напьемся. Жаль, что ты со мной не едешь в путешествие.

Напитков и еды было вдоволь. Но кто же будет наедаться, когда нужно танцевать, петь караоке, участвовать в конкурсах. Все портреты, сделанные вчера, развесили по стенам. Кристиан поморщился и залпом выпил стакан вина. Рядом с его портретом постоянно толпился народ, и это жутко раздражало. Теперь и сам Кристиан видел, что портрет высочайшего качества, но простить Густаво за свою истерику не хотел.

Винсен принес ему коктейль, потом еще один. Потом кому-то пришла идея выпить всей группой на брудершафт. Пили по кругу и целовались по кругу. Это было смешно, потому что с некоторыми одногруппниками Кристиан за годы учебы не сказал и десятка слов, а тут такие нежности. В голове шумело, но пьяным себя Кристиан не считал. Он еще ни разу не упал на танцполе, а некоторые уже предпочитали танцевать на четвереньках.

Преподаватели посмеивались и вызывали такси, отправляя по двое-трое выпускников по домам. В какой-то момент Кристиан понял, что кроме Винсена и парочки преподавателей в зале никого нет. Они вышли на улицу и тут Кристиан захотел в туалет. На все уговоры справить нужду в кустах, упрямо мотал головой, он не настолько выжил из ума. Он культурный и вернется в ресторан.

Пока Кристиан ходил в туалет, Винсена увезли, лишь самый ответственный преподаватель по бухучету ждал его. Подошла очередная машина, Кристиан загрузился на заднее сиденье, доказывая, что он в порядке. Сначала преподаватель, потом ученик. Таксист не стал спорить. На повороте тряхнуло, Кристиан повалился набок. Лежа ехать было гораздо удобнее. Глаза закрылись сами. Когда приедут, его же разбудят, успел подумать Кристиан.

Будить не стали, но взяли на руки и куда-то понесли. Потом положили на мягкое, сняли пиджак и брюки. Кристиан замычал, когда застежка от бабочки запуталась в волосах и больно дернула. Он никак не мог проснуться и был рад, что его, наконец, оставили в покое. На день он ничего не планировал, может спать, сколько захочет. Свобода началась, и это прекрасно.

Вот эту мысль он запишет в ежедневнике первой. Про свободу спать, сколько хочешь и с кем хочешь. Выбираешь спать и спишь. Выбираешь не спать и не спишь. Мысли путались и очень хотелось пить. Чья-то услужливая рука поднесла стакан с водой, поддержала его голову. От воды Кристиан снова слегка захмелел и уснул. Выбираешь спать и спишь.

Потолок за ночь поменял цвет. Был снежно белым, стал светло коричневым. Вдобавок неровным. Несколько минут Кристан пялился на него и думал, как потолок это сумел. Хороших идей не пришло. И вообще-то Кристиан не разрешал потолку меняться. Это неправильно, что потолки ведут себя непредсказуемо. И кровать стала мягче и шире. Тоже не спросив разрешения.

Кристиан поднес руку к носу. Пять пальцев. Это хорошо, что пальцы не ведут себя как потолок. Сесть не получилось. Голова блокировала все попытки, став ужасно тяжелой. Не отрывалась от подушки. В комнате было светло. Сколько же он проспал? Уснул еще в такси, это Кристиан помнил, и как настаивал, чтобы преподавателя отвезли домой первым, тоже. А потом? Кажется, он просыпался. Ехали долго. И как-то он разделся и лег.

Кристиан закрыл глаза. Концы не сходились. Глаза видели то, что мозг объяснить не мог и это утомляло. Кажется, он опять уснул. И постепенно трезвел. Потому что, когда глаза в очередной раз увидели коричневый потолок, Кристиан понял – он не дома! Сердце болезненно сжалось, на лбу выступила испарина. Где он? Помогая себе дрожащими руками, Кристиан сел.

Накатывала тошнота, чувствовал он себя плохо, но страшнее было то, что он расслышал за окном пение птиц. Солнце стояло прямо в окне, и смотреть на свет глазам было больно. Я не в городе, охнул про себя Кристиан. Воздух другой, птицы, яркое небо. И обстановка. Кроме кровати в комнате ничего не было.

Глава 2

Рико не придавал никакого значения праздникам, поэтому в свой день рождения пришёл на работу даже раньше, чем обычно. Но его уже ждал с коробкой пирожных улыбчивый Эн. Они на пару владели шикарным антикварным магазином в центре города. Когда-то магазин полностью принадлежал Эн, а Рико пришел наниматься на работу двадцатилетним пацаном. С тех пор прошло восемь лет. Рико быстро прошел путь от продавца до директора. Эн взял его в долю, потому что у Рико обнаружились отменный вкус, чутье и хватка.

Рико достаточно было подержать в руках любую старинную вещь и он уже понимал ее настоящую ценность. Он как будто родился с умением разбираться в живописи, и вообще в искусстве, хотя своими руками не умел делать ничего, ни рисовать, ни даже вбить гвоздь. Да и соответствующего образования у него не было. Для Эн Рико стал находкой, молодой красавец альфа, темноволосый и сероглазый.

Они быстро стали любовниками, на следующий же день, несмотря на разницу в возрасте в пятнадцать лет. А может как раз потому, что эта разница была, Эн не стал ломаться, выгадывать и мучить Рико, как его ровесники омеги. Ясно же, что требуется альфе, когда гормоны играют. Побольше секса. Эн не капризничал и не выпрашивал подарков. А Рико компенсировал верностью и все возрастающим доходом от магазина.

От их связи оба выиграли многократно. Рико получил престижную работу, а потом и бизнес. Обтесался, приобрел внешний лоск и манеры. Выработал иммунитет к ужимкам потенциальных возлюбленных. Рико не требовалось ухаживать и выпрашивать ласки за подарки. Кокетливым омежкам нечем было его взять. Всего, что касалось секса и приятного времяпровождения, ему доставалось в избытке.

За годы, проведенные вместе, они стали во многом одинаково мыслить, даже разделили на двоих одно имя – Рикон. Это имя досталось Рико при рождении, папа закодировал в него какой-то свой смысл, но Рико никогда свое имя не любил. Когда пошел в школу, во всех тетрадках писал только Рико. Учителя привыкли и выдали аттестат на это имя. Папа смирился с трудом, но сын под предлогом аттестата изменил все документы и законно стал Рико.

А последнюю букву со смехом присвоил себе его любовник, когда в порыве откровенности Рико признался, как его зовут по-правильному. Эн помог заполнить все анкеты на смену имен им обоим. За такую поддержку папа недолюбливал Эн, но вынужден был смириться. Не каждому смазливому оболтусу любовники дарят долю в бизнесе. И папа надеялся, что их отношения однажды закончатся, а бизнес останется.

Эн повесил на дверь табличку “закрыто” и повел Рико в кабинет, к накрытому столу. Все, что Рико любил, здесь было. Клюквенная водка, соленые грузди, моченые яблоки и копчености. Папа тоже знал, что любит Рико, но при этом на праздничный стол ставил традиционные салаты и запеченную курицу. Так принято и полезней, чем всякие там окорока. Рико давно перестал скандалить. Папа растил его один и считал, что лучше знает, что для Рико лучше.

Праздник для друзей Рико устроит в выходные, а вечером торжество для папы. Опять будут ненужные разговоры о подлом отце, который ни разу не приехал посмотреть на сына, обязательно новенький омега, сынок каких-нибудь друзей папы, и свечи на торте, но сейчас, с Эн, Рико был счастлив. Иногда он даже мечтал, чтобы Эн был его родителем, а не любовником. Тогда бы Эн не бросал намеков, что Рико должен найти себе кого-то более подходящего.

– Эн, я тебя обожаю, – едва увидев стол, Рико прижал омегу к двери. – Ты самое лучшее, что есть в моей жизни.

– Рико, не раздавай такие авансы. Ты слишком молод, чтобы оценивать за всю жизнь.

– А ты не нуди в мой день рождения. Ты тоже слишком молод для таких глубокомысленных замечаний.

– Мой очень взрослый альфа, – Эн пытался подколоть Рико, но получилась печальная констатация факта.

Эн не мог не понимать, что альфа только входит в самый соблазнительный возраст. А ему уже сорок три. И детей не заведешь, и в сексе нет жгучей потребности. Скоро он совсем перестанет удовлетворять естественные сексуальные потребности Рико. Эн не был эгоистом, он согласился разделить альфу с молодым омегой, считал нормальным, что Рико женится. И с некоторых пор приглядывался к покупателям в магазине. Рико точно не станет сам искать кого-то.

Рико потискал Эн, потом лизнул свой палец и провел им по губам омеги. Отошел к столу, налил себе водки, подцепил на вилку грибочек. Смотрел в упор, не мигая, и Эн подхватил их давнюю игру в робкого наложника. Нарочито трясущимися руками стянул свитер, потом брюки. Прикрыл вялый член ладонью. Рико поманил его к себе, сжал ягодицу, заставил нагнуться.

Эн зубами расстегнул ширинку на джинсах Рико, достал увесистый член, покачал в ладонях, взял в рот. Рико прерывисто вздохнул, разве кто-то сравнится с Эн в мастерстве минета. Он мог бы за пару минут заставить его кончить, знал все про Рико, но длил удовольствие, пережимал ствол, дул на влажную головку. Эн нравилось чувствовать себя главным, и Рико это позволял.

От стола они перебрались на диван, где верх взял альфа. Раскладывал податливое тело как хотел. Ублажал, наслаждался сам. Потом Эн задремал у него на руках и улыбался во сне. Не хотелось вставать, Рико перебирал светлые пряди на затылке Эн. Видел седые волоски, видел, что Эн стареет, но так прикипел к своему партнеру, что слышать не хотел о других. Глянул на часы, скоро папа начнет его бомбардировать звонками.

В магазин за тот короткий миг, что Рико снимал табличку, набежали любопытные. Рико выделил высокого подтянутого альфу, такой без покупки не уйдет. Альфа выбирал подарок для омеги, метался между часиками и ежедневником. Рико усмехнулся, что за омега такой, что ему ежедневник подойдет. Заучка какой-нибудь. Но выложил на прилавок самый дорогой ежедневник, с обложкой из кожи.

– Гравировку сможете сделать?

– Конечно, – Рико вдруг позавидовал покупателю. Или так сработало чутье на ценность? Альфа искренне хотел порадовать своего избранника. Был уверен, что подарок понравится.

– Тогда вот это, – альфа протянул листок бумаги. “Крису от Берта”, – значилось на листке.

Зависть усилилась, хотя причин для нее не существовало. Рико мог десяток таких ежедневников подарить. Эн или кому захочет. Но это было не то. На секунду Рико безумно захотел, чтобы на подарке было написано “Крису от Рико”. Не проследить ли за этим чертовым Бертом? Увидеть заучку. От глупых желаний отвлек папа. Он ждал его дома с тортом и очередным омегой по имени Григ.

Пусть будет Григ, утешил себя Рико. Может, папа не так уж не прав. Способ сравнения и перебора вариантов вполне рабочий. Когда-нибудь найдется подходящий омежка. Эн здорово его выручил, все эти годы Рико как сыр в масле катался. Но, как назло, именно сегодня Рико понял, что из их отношений ушла энергия. Они знают, как удовлетворить друг друга, и только. Они друзья и партнеры, но этого мало. Рико хотел бы также трепетать как этот Берт, предвкушая чужую радость.

Папа расстарался, стол был красив и обилен. И даже нарезка из окорока была. Папа впервые наступил на горло своим взглядам ради сына. И про отца почти не говорил. Только положил на край стола пухлый конверт. Отец начал присылать деньги, когда Рико исполнилось семь. Признал по фото за своего. Отцовских денег Рико не брал. И не потому, что считал отца плохим. Ну, не нужен ему сын, такое сплошь и рядом случается. Рико не обижался. Просто папе доставляло особое удовольствие тратить именно эти деньги.

Григ оказался приятным, воспитанным и бесцветным. В меру кокетливый, в меру капризный, типичный омега, каких сотни тысяч. Чем-то похожий на папу. Щебетал, краснел и осторожно касался руки Рико. Такому не подаришь ежедневник с гравировкой, такому понравятся глупые побрякушки. Рико сам себя не понимал, но желание найти, просто увидеть неведомого Криса крепло. И приходилось силой воли гасить его.

В мистику Рико не верил, хотя бы потому, что папа уважал все мистическое, следил за гороскопом, зачитывался глупыми книжонками и доставал сына своими рассчетами идеальной пары. По его прогнозам Григ соответствовал на почти на сто процентов. Папа явно привирал и “почти” придумал, чтобы Рико не смеялся над таким совпадением. В отношении других омег папа не был таким настойчивым и Рико махнул рукой. Григ так Григ.

Эн не стал ревновал, узнав, что папа выбрал Грига по каким-то там параметрам, и Рико это удивило. После дня рождения секс между ними почти сошел на нет. Рико чувствовал, что Эн не откажет, пойдет ему навстречу в любой момент, но уже не загорался при виде давнего любовника. Мог приласкать, погладить, пригласить куда-то. Все у них получилось наоборот. Бешеный секс вместо нежных свиданий в начале отношений и невинные прогулки вместо секса в конце.

Рико, впрочем, все устраивало. Эн был ему другом, советчиком, партнером, родственной душой, их близость была многослойной. Рушить это все из-за постели Рико не собирался. Ну, заведет Рико на стороне пару интрижек. Ничего личного, только секс. Эн не делал вид, что ему все равно, не притворялся. Ему, правда, искренне было наплевать на похождения Рико. Он продолжал считать его своим альфой.

Смешной Григ тоже был не прочь оказаться в постели Рико. Омежка часто подлавливал его на улице, смущался и уверял, что они встретились случайно. Рико держался, отшучивался. Григ был девственником. Конечно, времена изменились, никто не заставит жениться, если Рико упрется, но такие игры были ему не по душе. Ради банального перепиха брать неискушенного омегу Рико не будет.

Папа ныл, что Рико становится все больше похожим на отца. Отрастил гриву и такой же безответственный. На всех смотрит свысока. Гуляет и не женится. Непонятно как, но папа умудрялся следить за жизнью отца. Знал, что тот никого себе в пару так и не взял. Рико морщился. Сравнения с человеком, которого он никогда не видел, считал глупостью. Все альфы любят нагуляться перед женитьбой. Не такой уж он безответственный.

В бесконечных и нудных спорах с папой пролетела осень. Рико взял себя в руки и перестал мечтать о неведомом Крисе. Перед зимними праздниками магазин всегда был набит людьми и требовал много внимания. На все Рождество Рико засел на работе, отмахиваясь от вечеринок, на которые тянул его Григ. Сладкие песенки, снежинки и подарки на Рико не действовали. Наивная сентиментальность ему не нравилась.

Зачем делать сказку на пару дней? Живи каждый день как в сказке. Не понадобится верить в чудо и умолять звезды о новом счастье. Рико ничего не хотел менять в своей жизни и новогодних желаний не придумывал. Романтичный Эн преподнес ему новогодний свитер с оленями и насмешил до слез.

– Эн, ты чего? Нафига мне это?

– Чтобы был, – невозмутимо ответил Эн, напяливая свитер на Рико.

– Блин, как клоун. Куда я в этом? В цирк?

– Тебе идет. И он теплый, в нем на улице можно хороводы водить. Однажды ты мне скажешь спасибо за этот подарок.

– Говорю спасибо прямо сейчас. И снимай эту броню с меня. Обойдемся без хороводов.

Эн фыркнул, но потянул свитер вверх, прижимаясь животом. Рико подхватил игру, заведя руки, соединенные свитером за спину омеги.

– Попался! Будешь знать, как оленей дарить.

– Неблагодарный, – заверещал Эн, сверкая глазами.

– Сейчас я тебе насыплю благодарностей. Членами принимаешь?

– Смотря какими.

– Офигенными, Эн, офигенными, – Рико освободил, наконец, руки из дурацкого свитера и ткнул Эн лбом в стол. – Получай, шутник.

Оба веселились от нарочито грубых действий Рико. Эн пищал и просил пощады, клялся, что больше никогда и никаких оленей, а Рико сдернул с Эн брюки и коленом раздвинул ему ноги. Постучал по ягодицам полувставшим членом. И вдруг подумал о странном чужом омеге: если бы Крис сейчас ерзал по столу грудью и крутил задом. В глазах потемнело от внезапно нахлынувшего яркого желания. И грубость, пусть показная, ушла сама собой.

Рико нежно провел ладонями по бокам Эн, огладил ягодицы, развел медленно половинки и подул на вход. Эн дернулся, поджался, смазки резко стало больше. Рико водил членом по впадинке, распаляя Эн. Дождался нетерпеливого возгласа и позволил Эн самому насадиться. Брал взахлеб, как в первый раз. Ошарашенный Эн не сдерживал громких стонов, если бы не стол, он давно бы уже упал, ноги не держали. Рико рычал, не помня себя, и не остановился вовремя, засадил Эн с узлом. Чего не делал уже года два.

Оба взвыли, место для траха с узлом было не очень подходящим. Рико рухнул сверху на Эн, уперся лбом в макушку омеги, не обратив внимания на посторонние звуки. Перед глазами плыли разноцветные круги. Как он мог настолько забыться? Когда хмельной угар от узла схлынул и Рико смог сфокусировать взгляд, он оторопел – на пороге кабинета стоял Григ с вытаращенными глазами и открытым ртом.

– А ну, вылетел отсюда и закрыл дверь, – рявкнул Рико. Григ вздрогнул и попятился. – Дверь закрыл, я сказал!

Какой леший принес этого юного придурка. И ведь не ушел, пялился. Плечи Эн затряслись. Если бы Рико не знал досконально своего любовника, он подумал бы, что омега всхлипывает от стыда. Но он знал, поэтому не сомневался – Эн хохочет.

– Хватит ржать, еще мастер-классов мы девственникам не давали, – Рико заторопился выйти из Эн. Узел еще не опал до конца, невольно Рико потащил Эн за собой. Руки чесались надрать Григу уши.

– Да брось ты, парню любопытно, как между альфой и омегой бывает, – Эн был удивительно миролюбиво настроен по отношению к Григу.

– Ты чего такой добренький? – Рико добыл свой член, наскоро обтер салфетками, помог одеться Эн.

– Григ просто незатейливая милашка, он не сможет увести тебя, а вот.

– Никто не сможет, Эн, – перебил Рико, расчесывая пятерней волосы любовнику.

– Тот, кого ты представлял, когда трахал меня сегодня, сможет, – криво усмехнулся Эн и Рико не нашелся с ответом.

– Эн.

– Иди, Рико. Отведи Грига в кондитерскую, купи ему мороженое. Пусть порадуется.

– Да он свалил уже, наверно.

Но Григ не свалил. Сидел паинькой на диванчике в приемной, сложив руки на коленях. Просяще заглянул в глаза Рико и потупился. Как пялиться на чужой трах, так смелый, а как отвечать за подглядывание, так скромник. Рико присел на корточки перед Григом, поднял его лицо за подбородок, молча рассматривал алеющие щеки, аккуратный носик, вздернутые бровки, испуганные, чуть навыкате, глаза. Незатейливая милашка, Эн прав.

– Пошли, – бросил Рико через плечо. И Григ подскочил, побежал за ним, не спросив, куда и зачем.

В кондитерской оказалось полно народа. Рико позволил Григу выбрать все, что он захочет. Сел напротив, наблюдая как довольный Григ лопает мороженое и горделиво поглядывает по сторонам. Все ли заметили, с каким альфой он вместе. Наверно, это и есть тихое семейное счастье, подумал Рико. Жаркий секс на стороне и влюбленно-понимающий муж. У него это все может быть хоть завтра, только пальцем шевельни. Дом он уже присмотрел, можно жениться. И Эн одобрил Грига.

– Григ, ты не должен входить в мой кабинет без разрешения, – внушение омеге все-таки нужно было сделать. – Я надеюсь, что ты это запомнишь с первого раза.

– Я больше не буду, – Григ умильно прижал кулачки к груди. – Никогда, никогда. Прости меня. Я все понимаю.

– Что ты понимаешь? – Рико опешил. Что может понимать эта пряничная голова?

– Ты еще не нагулялся, – Григ краснел, но не отводил взгляда. – Я бы тоже мог помочь. Готов помочь.

– В чем помочь? – не сообразил Рико.

– С сексом, – прошептал Григ, зажмурившись.

Рико сжал губы, чтобы не захохотать. Эти “не нагулялся” и “все понимаю” явно подсказал Григу папа. Лепил из понравившегося омежки идеального спутника для сыночка. Чтобы законный муж заранее не роптал из-за любовников, загулов и прочего. Потому что компенсация велика – уважение в среде таких же бестолковых омег на выданье, дом полная чаша, машина. Григ верил папе и старался изо всех сил.

– Мне вот это и вон то, – услышал Рико и немедленно обернулся на знакомый голос.

У витрины с самыми дорогими пирожными стоял Берт, тот самый альфа с ежедневником, про которого Рико хотел бы забыть, да только не получалось. Альфа так старательно выбирал лакомство, несколько раз менял решение, что сбежались все кондитеры, наперебой предлагая свою продукцию. Взгляд Рико прилип к лицу Берта, считывая предвкушение, желание порадовать, сомнения, страх не угодить.

Час назад Рико тоже покупал сладости омеге, не потратив ни секунды на выбор. Пихнул к витрине радостного Грига и оплатил то, что тому понравилось. Берт вел себя иначе, и Рико снова пронзила колючая зависть. Только что он считал, что у него чудесная жизнь, есть все, что можно пожелать, даже одобряющий любовника жених. И в миг ничего не осталось, чем Рико мог бы похвастаться перед взволнованным Бертом. Злясь на себя, Рико яростно пожелал, чтобы этими пирожными Крис запустил в физиономию Берту.

Глава 3

Кристиан с опаской открыл дверь квартиры. Он не был здесь больше двух месяцев, но, конечно, ничего в ней не могло измениться. Он на это надеялся. И был рад, что все осталось таким же. Каким он помнил. Маленькая уютная спаленка, гостиная и кухня с намеком на столовую. Окна запылились, но это ерунда, он вызовет клининговую службу. Сил на уборку своими силами у Кристиана не было. И еще вызовет мастера, чтобы сменить замки и установить крепкий засов и цепочку.

Пришлось заехать за ключами в агентство, свой комплект он потерял. И телефон тоже. Денег едва хватило на то, чтобы добраться до города. У старика, что выловил его бездыханного из горной реки и выходил, сбережений было кот наплакал. Но он последнего не пожалел. Одежду свою сменную отдал. Кристиан забавно выглядел в ней, как пастушок из старых фильмов.

Что бы не случилось, Кристиан вернет все до копейки. Сам себе поклялся, что вернет втройне и купит старику новую одежду. Теплую и удобную. Хорошо, что карты банковские остались дома и наличка есть. Хватит на еду и на первое время. Кристиан встал у окна, знакомый вид успокаивал. На столе лежал ежедневник, подарок от Бертрана. Кристиан взял его в руки, мягкая кожа тоже успокаивала.

Старик велел не напрягать память. Уверял, что Кристиан сам все вспомнит, когда психика придет в норму. Когда пройдет испуг. Потребуется время, может быть даже год или два. Кристиан верил старику и старался не мучить себя. Сейчас, когда он мял в руках уютный и теплый ежедневник, ему в голову пришла идея – записывать обрывки воспоминаний. Собирать как пазлы. Любые детали. Песчинки. Запахи. Звуки.

Тогда он все вспомнит. Поймет, как оказался в реке. Сам упал или его столкнули. Поймет, почему он был один. Как оказался в тех краях, довольно далеко от родного города. Последнее, что он отчетливо помнил, это коричневый потолок и яркое солнце в окне. А дальше туман. Старик сказал, что его организм сам заблокировал память. Чтобы не сойти с ума. Чтобы справиться с ситуацией и выжить.

Что ж, Кристиан читал о таких случаях и очень боялся сойти с ума как дедушка. Он не будет торопиться, просто начнет записывать то, что с ним происходит. Или можно поиграть в ассоциации. Хотя нет, так он будет провоцировать себя вспоминать быстрее. А такой задачи не стоит. Он должен быть здоров, его ждет карьера. А эти летние месяцы когда-нибудь к нему вернутся.

В квартире Кристиан, наконец-то, почувствовал себя снова в безопасности. В лесной хижине у старика было спокойно. Но в дороге он постоянно дергался и озирался. Ехать пришлось самым дешевым транспортом – ночными автобусами. Это было даже хорошо, пусть и медленно. Кристиан забивался в уголок и дремал. А днем покупал себе немного еды и отсиживался в парках, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

Сейчас он примет ванну и отоспится. Все остальные дела потом. Позвонить Винсену. Узнать новости. Придумать правдоподобную историю отсутствия Кристиана. Признаваться, что ничего не помнит, Кристиан не будет. Зайти в колледж за дипломом, который он не успел забрать. Потом в офис компании, где он будет работать. Купить новую одежду, старая висела мешком. Сделать первые записи в ежедневник. Составить режим дня.

Кристиан решил все поставить под контроль. Отныне в его жизни не будет никакого хаоса. Никаких самотеков. Никакого алкоголя и застолий. И отношений тоже не будет. Только работа. Карьера. Деньги. Успех. Он больше не омега. Не понадобится пить таблетки. Старик предупредил, что в ближайший год вряд ли наступит течка. Если вообще когда-нибудь наступит. Кристиан получил свободу от физиологических игр.

Только сумасшедший бы радовался и благодарил организм за блокировку омежьей сути. Но Кристиан считал, что ему повезло. Пока он не вспомнит, что с ним произошло, он не хочет быть зависимым. Даже крохотная мыслишка, что рядом возникнет альфа со своими низменными желаниями, пугала его до дрожи. Старик уверял, что насилия над Кристианом не было, и сам Кристиан это чувствовал, и все же неприятие чужого присутствия зашкаливало.

С дипломом и устройством на работу проблем не возникло. Забрал и устроился. Конечно, ненавистный лаборант приволокся и наблюдал, как Кристиану выдавали документы, отпускал шуточки, даже поздравлял. Выспрашивал, куда взяли Кристиана на работу. Интерес лупоглазого был неприятен, но после того, что с ним произошло, Кристиан отстранился от всех и лаборанту нисколько не перепало от эмоций Кристиана.

Фирма оказалась довольно крупной и это радовало. Кристиану хотелось побыстрее встать на ноги. Владела и руководила фирмой семейная пара, которой пришлось по вкусу то, что Кристиан вел себя как бесполое существо. Подарок судьбы. Не будет служебных романов, интриг и вынужденных отпусков, такой сотрудник был на вес золота. Кристиану даже выделили крохотный, отдельный кабинет.

Фирма развивала сувенирное направление и активно набирала обороты. Должного порядка в финансах не было, как обычно бывает при взрывном росте доходов, и Кристиан ухнул в работу с головой. Не думал о том, что объем работы, который он взвалил на себя, впору делать троим. Через месяц ему удвоили зарплату, еще через месяц назначили финансовым директором. Зарплата снова выросла. Кристиан стал независимым. И первым делом поменял квартиру на большую, с видом на парк.

Каждый день Кристиан записывал хоть строчку в ежедневник. Вспомнил, как однажды подошел к окну в той комнате, с коричневым потолком, и обнаружил, что снаружи есть решетка. Тонкие прутья свивались в причудливый узор. Окрашенная в светло бежевый цвет, решетка не бросалась в глаза, да и выглядела декоративной, но Кристиан сразу понял, что ему ее не выломать. Разбивать стекло бесполезно. Окно пропускало звуки. Пение птиц, шум реки.

Приближалась зима. Осень промелькнула как один день. Кристиан жил подобно роботу и ему это нравилось. Вставал в одно и тоже время, шел на работу, сидел там допоздна с цифрами, возвращался домой. Читал книги, бездумно смотрел телевизор. Два раза в неделю ходил в спортзал, в выходные гулял в центральном парке, где был пруд, и кормил уток. Отмахивался от Винсена, который звал его на посиделки с однокурсниками. Компании Кристиан терпеть не мог. На работе сразу предупредил, чтобы его не звали на корпоративы.

Гулять тоже любил один. По набережной. Стоять, вцепившись в низкую ограду, смотреть как течет река. Чувствовать покой. Радоваться чувствованию покоя. Радоваться тому, что счет в банке растет. Собственники опасались, что его переманят конкуренты, регулярно выплачивали премии. Чья-то теплая ладонь легла поверх его холодной и Кристиан мгновенно отдернул руку.

– Крис, я не хотел тебя испугать, прости, – Бертран смотрел виновато.

– Привет, – вежливо откликнулся Кристиан, но спрятал руки в карманы.

– Я был в отъезде, отрабатывал в сельской больнице, вот, недавно вернулся. И сразу тебя встретил.

– Угу.

– Звонил тебе, только номер почему-то заблокирован. Как ты попутешествовал?

– Нормально, – Бертран смущал своим ликованием, Кристиану захотелось поскорее отделаться от него. – Я пойду. Мне еще отчет квартальный доделывать.

– Крис! Ты в порядке? Давай пройдемся.

– Я в порядке. Потом увидимся.

Кристиан ловко уклонился от рук Бертрана, повернулся и почти побежал прочь. Бертран с недоумением смотрел вслед. Перевел взгляд на свои руки. Кристиан не хотел его прикосновений, шарахнулся как от чумного. В учебниках Бертрану встречались случаи, когда люди болезненно относились к тому, что их трогали. Но Крис, он был совсем другим. Пригласил его к себе, принимал ухаживания.

Что изменилось? Бертран наблюдал, как Крис лавирует между прохожими, избегая даже случайно коснуться плечом или рукой кого-то. Ни разу не оглянулся. Обида искривила губы альфы. Он скучал по Крису, ругал себя, что после выпускной вечеринки они и не увиделись больше. Крис пропал, Винсен сказал, что уехал на каникулы. Потом Бертрану нужно было уехать.

– Берт, ты уже вернулся с практики? Привет! – Винсен заглянул в лицо, засмеялся.

– Привет.

– Ты не встретил тут Криса? Мы договаривались, а я опоздал.

– Встретил. Он ушел, сказал, что отчет.

– Утонул в работе, никуда его вытащить не могу. Может, погуляем, Берт?

– Мне уже пора, – соврал Бертран.

Не мог он идти гулять с другим. Перед глазами так и стояла картинка, как Крис отдергивает руку. А в глазах паника. Подумав, Бертран решил посоветоваться со своими преподавателями. И с отцом тоже стоит посоветоваться. Крису явно нужна помощь, только вот как ее предложить, чтобы не напугать. В своих мечтах Бертран видел, что Кристиан становится ему парой. И вдруг такая реакция. Крис его решительно отверг.

Про Берта Кристиан мгновенно забыл. Любое событие вне тщательно спланированного графика он игнорировал. И раз не было в расписании такой встречи, значит, ее не было. Даже лучшего друга Винсена Кристиан записывал загодя, не разрешая спонтанно приходить в гости. Это вредило дружбе, но иначе Кристиан просто не мог. Винс вносил слишком много беспорядка в выверенную жизнь.

Перед Новым годом установилась чудесная погода, настоящая зимняя сказка. В обеденный перерыв друг пригласил прогуляться и Кристиан нехотя согласился. Они давно не общались, Винсен настаивал. Но не подождал на улице, как было уговорено, а заскочил в офис и наговорил лишнего. И теперь Кристиан злился, молча шел, разглядывая свои ботинки, не обращая внимания на виновато сопящего рядом Винсена.

– Винс, кто тебя тянул за язык?

– Крис, ну что такого?

– Ты меня подставил перед собственниками. И про мои чувства тоже не подумал.

Ответить на это обвинение было нечего. Но Винсен искренне хотел помочь. Застал у Кристиана в кабинете креативный совет по празднованию Нового года. Буксовали на вопросе подарков поставщикам и Винсен, чтобы выручить друга, который с каменным лицом отбывал повинность, предложил рисованные портреты, как у них в колледже.

Мало того, что предложил, еще и показал фото в телефоне. Портрет самого Винсена и портрет Кристиана отличались как небо и земля. Естественно, директор закатил глаза от восторга и бросился уговаривать Кристиана найти художника. Никаких возражений слушать не захотел. То, что прошло больше полугода, не учитывал. Кристиан сжал зубы и отрицательно мотал головой. Директор наседал, обещал огромную премию Кристиану и хороший заработок художнику.

В конце концов, вырвал согласие на поиск художника, но дальше Кристиан умывал руки. Год заканчивается, у него много отчетов. И на корпоративе Кристиана не будет. Он лучше погуляет в парке под окнами и посидит дома один, наслаждаясь тишиной и своими заметками. От плана Кристиан не отступил, записывал каждый день свои мысли и догадки. Но пока не продвинулся в своих воспоминаниях.

– Крис, прости, я дурак. Давай, я сам найду этого Густаво. Я помню, как он выглядит. Не расстраивайся ты так, – Винсену было стыдно, что он забыл про истерику друга после общения с этим художником. Кристиан даже хотел уничтожить портрет.

– Ты открыл ящик Пандоры, Винс, – на Кристиана опять обрушилось неприятное состояние полного бессилия перед жизнью. Он не мог контролировать происходящее.

– Давай Бертрана позовем.

– Зачем?

– Ну, он альфа. И Густаво увидит, что у тебя есть защита.

– Он не мой альфа. Его защита меня не греет.

– Не твой? А пирожные? Ты же их взял.

– Я такой, да? За сраные пирожные готов под альфу лечь? – прозвучало так зло, что Винс совсем сник. – Я и не ел эти пирожные. Сунул на общий стол на фирме.

– Крис, ты не прав, – Винс собрал все силы, чтобы сделать замечание другу. – Берт очень хорошо к тебе относится.

– Так же хорошо, как ты? Делаете невыносимой мою жизнь своими тупыми предложениями. Подставляете. Вынуждаете идти на то, что мне противно.

Винсен остановился. Так агрессивно Крис никогда с ним не разговаривал. Не слушал извинений и оправданий, не смягчал формулировки. Не заметил, что Винсен больше не идет за ним. Шел один, не оглядываясь. Сгорбился, пинал снег. Винсен не выдержал, побежал догонять Криса. Осознавать, что настолько расстроил друга, было больно. Маленькая приятность все же была – Крису Берт безразличен, а значит есть шанс.

Сначала зашли в колледж. Студенты тряслись в коридорах, сдавали экзамены. Кристиан заглядывал в аудитории, пока не нашел ту, где принимал экзамен его преподаватель по бухучету. Давно хотел переговорить, может, не лучшее время, но другого за полгода не нашлось. Сбросил пальто на Винсена и зашел в аудиторию. Кристиану обрадовались, преподаватель усадил его рядом. Студенты успевали списывать, пока они негромко беседовали.

– Он что, к тебе приставал? – преподаватель переполошился от аккуратного вопроса о таксисте. – Почему ты сразу не пришел. Зря ты настаивал, чтобы меня первого отвезли. А я согласился.

– Я просто забыл в машине телефон. Поменял уже. Но вас увидел и вспомнил, – пытался увильнуть от расспросов Кристиан. – Может, вы его узнаете?

– Он был в кепке и меня удивило, что он темные очки напялил. Вечер, а он в темных очках. Я тогда еще подумал, синяк под глазом прячет. Нервничал он.

– Почему нервничал?

– Ты буйный был, выпил лишнего. Боялся, наверно, что тебе плохо станет в машине, – преподаватель качал головой. – Как же ты так беспечно? Он обязан был телефон сдать диспетчеру. Я позвоню, уточню.

– Спасибо, не стоит, – Кристиан поднялся. – А летом хорошо отдохнули?

– Какой отдых, приемная пора. Каждый день в колледже. Забыл уже, как сам поступал? А я помню. Сразу было видно, какой ты способный, – преподаватель расчувствовался. – Теперь и на олимпиаду некого послать.

– До свидания, – Кристиан подмигнул студентам.

Они слали ему воздушные поцелуи в ответ. Настроение стало получше, выручил ребят. Но в своих поисках он опять никуда не продвинулся. Преподаватель и не был под подозрением, но проверить стоило. Винсен смирно ждал за дверью, а пальто перекочевало на руки Берту. Вот же друг, все-таки позвал этого. Кристиан, молча, позволил альфе надеть на него пальто, стрельнул в Винса неодобрительным взглядом. Почему они не могут понять, как раздражают его своей заботой.

В парке, на пятачке художников, было оживленно. По кругу ходила бутылка вина, творческие люди уже праздновали. Угощали клиентов, а клиенты щедро расплачивались за работу. Густаво среди них не было. Берт расспрашивал, показал купюру, языки развязались. Кристиан стоял в сторонке, слушал, придумывал, как оправдается перед директором.

Как он и предполагал, Густаво был пьющим. Пока было тепло, выпивал прямо здесь, мог и на лавочке выспаться. С холодами шлялся по пивным. Нарисует портрет, деньги получит и сбегает. С таким свяжешься, одна морока. Уйдет в запой и все подарки поставщикам накроются. Как директор этого не понимает. Кристиан был даже рад такому исходу. Поручение выполнено. Не нашли талант.

– Ты вернулся? – хриплый голос как кусок льда проехался по позвоночнику. – Хочешь еще портрет?

Горло перехватило, Кристиан не поворачивался на голос, кляня себя, что не успел уйти. Винсен подбежал, затараторил, потом взял себя в руки и внятно изложил, что требуется. Простая работа, несколько быстрых портретов, заработок хороший. Да, можно снять мастерскую. Нет, портрета Кристиана не нужно, это корпоративный заказ. Цены сообщит плательщик.

– Посмотри на меня, Крис. Ты ведь Крис? – Густаво встал перед Кристианом. – Я сделаю, что нужно, при одном условии.

– Я не уполномочен обсуждать условия, – Кристиан смотрел Густаво на переносицу, не желая встречаться с художником взглядом.

– Тогда ищите другого мастера, – отрезал Густаво.

– А какое условие? – Винсен уже сто раз попенял себе. Он болван, правильно его Крис дрючил. Этот художник запал на Криса, сейчас вцепится как клещ.

– У меня есть большой заказ на иллюстрации для книги. Какие-то там приключения, любовная история. Твой друг мне позирует.

– Для книги? – с сомнением поинтересовался Берт. Густаво талант, но пьющий талант. Откуда у него такие заказы?

– Для книги, – подтвердил Густаво и улыбнулся Кристиану.

Лучше бы он этого не делал. Винс едва успел поддержать друга, который буквально шарахнулся от этой улыбки. Берт обнял Криса с другой стороны. Но Кристиан поморщился, вывернулся из объятий и зашагал прочь. Он не обязан жертвовать собой ради дурацкой идеи. Потом окажется, что книга не романтическая, а порнографическая. Нет, Кристиан не согласен. Если директор не угомонится, Кристиан просто уволится.

– Может, мы найдем вам другую модель? – Берт не хотел, чтобы Крис позировал этому нахалу. – Я знаю интересных ребят.

– Может, ты не будешь лезть не в свое дело? – грубо осадил его Густаво. – Ты ему не муж.

– Мы подумаем, – проблеял Винсен. Как он сразу не догадался, чем все кончится.

– Думать, я так понимаю, Крис будет? – Густаво посмотрел в спину убегающему Кристиану и сунул визитку Винсу. – Звоните.

Глава 4

Пришли сильные холода и Кристиану разрешили работать дома. Чтобы не мерз, а он стал жутко мерзлявым, и не дай демон, не заболел. На фирме все знали, что он не умеет бездельничать. Балансы будут сведены и отчеты сданы в срок. Единственный факт устраивал Кристиана, что он трудился дома. Остальное заставляло сжимать кулаки, цедить грязные ругательства и еще больше замыкаться в себе. Берт принес ему витамины и таблетки для хорошего самочувствия, но Кристиан выкинул их.

Ему были нужны вовсе не таблетки. Нужна была свобода располагать собой. Только этой свободы он лишился по милости лучшего друга. Назад не отыграешь. Кристиан уже не злился на Винсена, от судьбы не уйдешь, да и частенько заплаканные глаза друга вызывали жалость. Винсен умолял о прощении почти каждый день и Кристиан невольно чувствовал себя беспощадным монстром. Хотя это Кристиан попал в ад.

Густаво победил, победил максимально драматично и напоказ, и это бесило Кристиана. Винсен отдал визитку директору и начался кошмар. На Кристиана орали, упрашивали, кидали пачки денег на стол, стояли перед ним на коленях, снова упрашивали… Атаковали с двух сторон. Густаво всех перехитрил. Он не уговаривал Кристиана сам, они и не виделись после того, как Кристиан, по словам Густаво, вернулся. За него воевало издательство и автор той книги, в которую требовались иллюстрации.

Автор подловил Кристиана на улице, затащил в кафе и картинно встал на колени, протягивая свою книгу. Книга поначалу вышла без картинок и по невероятному стечению обстоятельств взлетела. Среди массы подобных творений читатели выделили именно ее, голосовали рублем, автор стал популярным и богатым. Он задумал подарочное издание с картинками, провел кастинг среди уличных художников и нашел Густаво.

Густаво согласился и делал вид, что ищет модель, а в реальности тупо пропивал аванс. Пока Кристиан не притащился в парк на свою беду. Чем жестче Кристиан отнекивался, тем быстрее машина уговаривания набирала обороты и давила. Снимок с коленопреклоненным автором облетел все газеты и литературные порталы. К счастью, лицо Кристиана на фото не попало. Но все равно, Кристиан был вынужден поменять электронную почту, читатели подхватили затею и забрасывали его письмами.

Представитель издательства тряс перед ним договором с довольно высоким процентом с продаж. Вообще невиданная глупость. Делиться прибылью даже не с художником, а с моделью – кто об этом мог подумать. Но все как будто сошли с ума. Густаво оказался демонической личностью и дирижировал этим оркестром мастерски. С подачи Густаво Кристиану предложили фактически трудоустройство на год с регулярной зарплатой за позирование.

Шумиха шла на пользу книге. Тираж допечатывали несколько раз. Издательство открыло предварительную запись на покупку подарочного издания и каждый день информировало Кристиана о количестве безумцев, желающих иметь книжку с картинками. Сама книжка по ходу дела грозила превратиться в фотоальбом – читатели без остановки выбирали сцены для иллюстраций.

Владельцы фирмы обожали Густаво, который обладал манящей порочной харизмой и умело пользовался своими чарами. Иногда Кристиану казалось, что собственники оба готовы прыгнуть в постель к этому демону, а хитрый художник пока всего лишь нарисовал портрет их сына подростка. Стал вхож в дом. Ему разрешили и в офисе появляться в любое время. Холода спасли Кристиана, позволили запереться в своей квартире и не встречаться с Густаво.

Что такое корчиться между молотом и наковальней, Кристиан испытал на своей шкуре. Попытался уволиться, но по-хорошему это не получилось, а судиться не было сил. Кристиан нанял опытного юриста, но и юрист быстро сдался и посоветовал согласиться, только подписать правильные договоры. Бертран помог, предоставил справку о болезни с мудреным названием. И в договор включили запрет на телесный контакт в любой форме. Густаво не имел права касаться Кристина во время позирования даже пальцем.

Финансово Кристиан выиграл, его счет пополнялся с бешеной скоростью и надо быть совсем идиотом, чтобы не ценить такую удачу. Он выкупил квартиру, в которой жил, и смежную тоже. У него появилась тайная норка, о которой никто не знал. Через год можно будет забыть о работе вообще. Умом Кристиан понимал, что вытащил счастливый билет. Но знать, что этот денежный поток рухнул на него по воле Густаво, было тягостно.

Густаво преследовал две цели и не скрывал их. Первая – иметь в постоянном доступе Кристиана. Глазеть на него, рисовать, наряжать согласно сюжету книги в довольно вызывающие одежки. И вторая – обеспечить будущее Кристиана. Он сам заявил об этом на подписании документов. “Я согласен не касаться тебя, малец, – сказал Густаво с дьявольской усмешкой. – Но благодаря мне, ты никогда не будешь нуждаться в деньгах. Я так хочу и так будет. Когда-нибудь ты оценишь и простишь.”

“Я оценил, – хотелось завопить Кристиану. – Но не прощу.” Как всегда промолчал. Что толку обсуждать это, лишь сотрясать воздух. Его и так считают везунчиком все, кроме Винсена и Берта. Только они видели и понимали, какой ценой достаются Кристиану деньги, халявные, по мнению многих. Винсен выгрыз уступку, позволяющую ему быть с Кристианом в мастерской. Это немного помогало. А сам Кристиан хотел бы относиться к этой ситуации проще, включить цинизм и оптимизм. Брать, пока дают. Пользоваться и кайфовать.

Он ведь всей душой мечтал о финансовой независимости, готов был работать до черных мушек в глазах. Чтобы доказать себе, что он самодостаточный. Чтобы компенсировать бедное детство. Чтобы поставить достойный памятник папе на могилу. Чтобы помогать старику, спасшему его. Мечты сбылись. У него есть собственное жилье, и памятник папе он поставит летом. Старику уже отправил посылку с полезными в хижине вещами и теплым спортивным костюмом в подарок к празднику.

Только радости не было. Как будто он снова превратился в маленького бесправного мальчика, которого тягают туда-сюда любящие родственники. И везде надо быть послушным и благодарным. На редких встречах с автором книги, на совещании с владельцами фирмы, в мастерской, которую пополам арендовали издательство и фирма. В мастерской было сложнее всего. Здесь он был совершенно беззащитным.

Густаво впивался в него цепким взглядом, рассматривал каждый миллиметр на лице и теле Кристиана. Не прикасался. Но у Кристиана было жутковатое ощущение, что его сжимают в объятиях и целуют. Как хорошо, что организм Кристиана разучился возбуждаться. Омежья суть сломалась. Он не реагировал телесно на взгляды Густаво. Не источал призывных запахов, не увлажнялся, не заигрывал. Оставался равнодушным.

Наверно, альфу это выводило из себя. Ему нравилось подчинять и обольщать. Кристиан при внешней покорности не подчинялся и не обольщался. Приходил, переодевался в заготовленные костюмы и вставал в позу. На час или два. Как живая статуя. Только был вынужден запретить Винсену сопровождать его. Мастерская настолько пропахла Густаво, что Винсен с порога начинал облизывать губы и дрожать.

– Хочешь совет, малец? – время от времени Густаво напивался и начинал поучать Кристиана. То, что Кристиан не отвечал, его не останавливало. – Запомни как надо решать проблемы! Кроме меня никто тебе такого не скажет.

Густаво обошел вокруг Кристиана, восхищенно поцокал, показал рукой, куда нужно сдвинуться. Одобрительно кивнул и вернулся к мольберту.

– Так вот. Ты должен трахнуть свою проблему первым и получить удовольствие. Иначе она трахнет тебя как сможет и, скорее всего, тебе не понравится.

– Угу, – кисло соглашался Кристиан. Как трахнуть проблему по имени Густаво, у него идей не было. А еще ему снова начал сниться шаман. Во сне шамана окружали призраки, они стаей налетали на Кристиана и щекотали. От страха он немедленно просыпался. И весь день не мог прийти в себя.

Ближе к вечеру в мастерскую врывался директор и Кристиан понимал, что его время закончилось. Торопился в раздевалку, сбрасывая с себя прозрачную маечку и полупрозрачные шаровары. Очевидно было, что начнется скоро на диванчике в углу. Не хотел знать и слышать. Выбегал на улицу, толком не застегнувшись, но пошлые звуки все равно успевали достигнуть ушей. Густаво исполнял свой же совет. Трахал проблему первым.

Не придумывалось, как выпутаться из этой давящей ситуации, не мог Кристиан понять, почему их с Густаво жизненные пути так перехлестнулись. Они такие разные. А возраст? И что заставляет мастера ни в грош не ставить свой талант? Несчастливое детство? Неудавшаяся любовь? У Кристиана тоже есть о чем, сожалеть, несладкое детство в наличии. Только ведь он не берет в рабство беззащитных людей.

Пусть Кристиан сдвинут на успехе, финансовом благополучии, на этот крючок Густаво его и поймал, но ведь они чужие люди. Зачем мотать нервы друг другу. Нельзя же почти три месяца рисовать десяток иллюстраций, а тем более год. Мутит что-то Густаво. Портреты поставщиков нарисовал за три дня по фотографиям. И все пришли в восторг. Накидали мешок новых фотографий. А тут для какой-то книжонки…

Кристиан вздохнул. Он даже пытался представлять, что Густаво его отец. Проявляет строгость, воспитывает, учит жизни. Только после этих попыток Густаво и стал таскать любовников в мастерскую. Как будто ревность хотел в нем пробудить.Таким беспросветным все казалось. Друзья хоть и поддерживали, тоже напрягали. Берт проявлял внимание, но на нежные ухаживания Берта Кристиан не мог ответить, да и не хотел. К тому же видел, что Винсен без ума от Берта.

Кристиан не расставался с ежедневником, часто перелистывал страницы, надеясь поймать воспоминания. Может, зря он фиксирует каждую мысль? Зря описывает, как Густаво изводит его. Напивается, трахается чуть ли не на глазах у него с руководителями фирмы, говорит всякие пошлости. И при этом не отпускает, требует позировать каждый день. Заваливает деньгами и пытается возбудить. Как будто поспорил сам с собой, что Кристиан ему подчинится.

Днем жарило солнце, начиналась весна. Но вечерами было еще холодно. Кристиан шел в мастерскую, не зная чего ожидать. Как по минному полю каждый день. Густаво сидел, сгорбившись, у окна. Смотрел хмуро. Кинул на стол пачку схематических картинок. Позы. Кристиан кивнул, побрел напяливать на себя одежду героя, прозрачное и вызывающее. Опять гаремные иллюстрации. Густаво, что, каждый абзац в книге отрисовывает?

– Вредно жрать столько подавителей, – вдруг буркнул Густаво, глядя в упор на почти голого Кристиана. – Когда у тебя течка?

– Вам какое дело? – напряжение сказывалось, Кристиан ответил грубо, добавил крепкое словцо.

– Когда, спрашиваю? – Густаво напирал, оттеснил Кристиана в угол, уперся ладонями в стены.

– Никогда. Не бывает у меня течек. И не будет. Отстаньте!

– Почему не будет?

– Так получилось, – Кристиан не хотел говорить правду, а что соврать, не мог сообразить.

– Что получилось? – не отставал Густаво. – Говори, ну! Не выпущу, пока не скажешь.

– Я упал в реку с обрыва, – заорал Кристиан. – Еле выжил. Сбой всех систем, не помню ничего, не омега я больше, бесполое существо. Понятно?

– Как это? Не может такого быть, – севшим голосом прохрипел Густаво.

– Может! Вот я, перед вами! А вы мне никто, чтобы допрашивать. Слышите? Никто! И я вам никто, чтобы душу открывать, – Кристиан поднырнул под руку Густаво. – Вы мне надоели. Вы чудовище. Я вас ненавижу. Не приду я больше, хоть убейте. Подавитесь своими деньгами. Я вам не кукла!

Кристиан орал, срывая голос, но Густаво, казалось не понимал его. Смотрел безумными глазами, потерявшими стальной оттенок. Два белесых пятна на бледном лице. Пошатываясь, пошел к выходу, хлопнул дверью. Кристиан опустился на диван, его колотило. После эмоционального взрыва, он чувствовал опустошение. Даже заплакать не мог. Не осталось сил.

Сидел один до темноты, Густаво не вернулся. Наверняка напился до беспамятства. Кристиан поднялся, включил свет. Огляделся. Каждый день он сюда приходил как на казнь, ни разу не поинтересовался, на какой стадии их работа. Открыл папку с рисунками для книги. Среди карандашных набросков нашелся договор с издательством. И подписанный акт выполненных работ.

Еще две недели назад Густаво передал все иллюстрации заказчику и получил деньги. А Кристиан-то гадал, откуда их Густаво берет. На счет Кристиана Густаво регулярно отправлял значительные суммы. В последний раз сумма была просто огромной. Зачем? Чего он добивается? Они, и правда, друг другу никто. Может, теперь Густаво это поймет? Кристиан обшарил мастерскую. Остальное не представляло интереса. Портреты по фотографиям. На какую ерунду Густаво растрачивал свой талант.

Кристиан запер мастерскую и вернулся домой. Схватился опять за ежедневник. Записал подробно про ссору. Перечитал. Странно, Густаво ждал его течки. Неужели рассчитывал, что Кристиан захочет провести ее с ним? Не такой же он идиот. Но если судить непредвзято, Густаво шокировало известие, что Кристиан бесполое существо. Наверно, он с подобным не встречался. Поломанный омега, не часто такое встретишь.

Неделю Кристиан не ходил в мастерскую и никто его не беспокоил. Да и кому он нужен, если договор по книге закрыт? Густаво просто исполнял неторопливо свои сторонние заказы, попутно развлекался с заказчиками и вынуждал Кристиана позировать просто так, для неясных целей. И если бы Кристиан не вспылил, сколько бы еще это безумие продолжалось? До течки Кристиана?

В своих размышлениях Кристиан еще неделю ходил по кругу. Бесконечные что да почему. А Густаво пропал. Для успокоения совести, Кристиан зашел в мастерскую. Там все осталось как было. После их ссоры никто сюда не приходил. Найдя коробку, Кристиан собрал все свои портреты. Наброски, схемы, даже дурацкую одежду. Каждую мелочь. Все, что хоть как-то относилось к нему. Уходить, так уходить.

На душе было неспокойно. Кристиан хотел бы расстаться иначе. Готов вернуть деньги. Оставить записку? А если Густаво воспримет это неправильно? Как попытку помириться. Тишину взорвал телефонный звонок. Кристиан вздрогнул. Густаво любил старинные телефоны с дисками, притащил в мастерскую несколько штук. Кристиан и не подозревал, что они работают. С третьей попытки он взял нужную трубку.

– Ну, наконец-то, – рявкнули в трубке. – Когда заберете?

– Забрать? Что? – растерялся Кристиан.

– Записывайте адрес, некогда мне с вами тут.

– Я вообще ни при чем, я случайно, вы ошиблись, – но возражения остались неуслышанными, трубку бросили.

Кристиан все же посмотрел в телефоне адрес, какая-то организация странная, то ли больница, то ли богадельня. Что там мог заказать Густаво? Больничный халат? Для чего? Обрядить по-идиотски Кристиана? В доктора поиграть? Кристиан высмеивал сам себя, но шагал по нужному адресу. Как будто на веревке его туда тянули. Оказалась, больница. И первый, кого там встретил Кристиан, был Бертран.

– Крис, ты зачем здесь? Уже знаешь?

– Что знаешь? Позвонили в мастерскую, велели прийти. Забрать. Я не понял ничего.

– Тебя это не касается, Крис. Погуляй, я скоро освобожусь, отвезу домой. Или покатаемся. Хочешь?

– Берт, я не понял. Что надо забрать?

– Ничего. Крис, подожди меня, – Бертран ушел, а Кристиан топтался в холле, не понимая, что ему делать.

– Вы забирать? – вдруг обратился к нему санитар.

– Я, наверно, – Кристиан пожал плечами.

– Идите за мной, – санитар сунул Кристиану в руки халат. – Накиньте.

Кристиан послушно побрел за санитаром по длинному коридору. Пахло лекарствами, дезинфекцией и еще чем-то малоприятным. Из палат доносились стоны, ругань, плач. Где-то гремел телевизор. Санитар открыл двери в палату, пропустил Кристиана вперед. Четыре койки, Кристиан завертел головой, понимая, что его сюда привели по ошибке. На ближней койке дернулся пациент. Седая голова, седая отросшая щетина, забинтованные руки. Густаво, обомлел Кристиан.

– Забирайте.

– Что с ним?

– Уснул пьяный в сугробе, пальцы отморозил. Заметили со скорой, привезли. А то бы насмерть замерз.

– Как пальцы? – Кристиан хлопал глазами. – Он же художник.

– Отрисовался, – санитар не миндальничал, насмотрелся трагедий. – Да не переживай ты, дед крепкий. Без мизинцев жить можно.

– Крис, ты зря пришел, – подал голос Густаво. – Уходи. Я тебе никто.

И Кристиан кивнул, никто, это правда. Можно уходить. Пауза затягивалась. Кристиан смотрел на поседевшего Густаво и не знал, как поступить. Густаво спокойно сидел на койке и не намеревался вставать. Поглядывал исподлобья на Кристиана. Санитару это надоело. Он ухватил Густаво за шиворот и поволок в коридор. Кристиан пошел следом. В холле санитар отпустил Густаво и скрылся.

– Не беспокойся, малец. До мастерской я и сам дойду.

– До мастерской?

– Поживу там, раз уж не замерз.

– Там нет нормальных условий.

– Все лучше, чем в сугробе, – хрипло засмеялся Густаво. И Кристиан слабо улыбнулся в ответ.

Глава 5

Стоять в холле и выжидать было глупо. Никто на помощь не придет, им с Густаво надо самим как-то выпутываться из этой ситуации. Кристиан мялся, и хоть он был не виноват впрямую в беде Густаво, смущение чувствовал. Не мог просто так уйти. Спросил самое простое.

– Где вы живете? Мастерская не выход. Ваша семья должна же о вас позаботиться. Пока руки заживут. Я могу позвонить…

– Нет у меня семьи.

– Я вызову вам такси, Густаво. Говорите адрес.

– Я уже сказал, чтобы ты отвалил, – Густаво открыл локтем входную дверь и вышел на улицу.

Кристиан вздохнул. И все же вызвал такси. Сейчас альфа не пугал его как прежде, он стал временно беспомощным, хотя и вел себя по-прежнему вызывающе. Первый шок прошел и Кристиан подумал, что до мастерской они могут доехать вместе. Он заберет оттуда коробку с вещами, а Густаво пусть делает, что хочет. Хоть живет в мастерской. Густаво не возражал, покорно сел в такси.

Казалось, он потерял интерес к нему и Кристиана это уязвило. Неужели, он был интересен только как сексуальный объект? В таком случае, все к лучшему. Ему не надо переживать за Густаво, лучше заняться своей жизнью. А то он забыл, когда посещал спортзал. Перестал гулять в парке, не радовался весне. С друзьями можно организовать пикник. В театр сходить. Кристиан вздохнул полной грудью. Он свободен.

– Оставь это!

– Что?

– Оставь коробку, – повторил Густаво, заметив, что Кристиан уходит. – Пару дней, так и быть отдохни, а потом позируешь дальше.

– Дальше? Вы закончили иллюстрации к книге! Хватит меня обманывать.

– Ты на работе, забыл?

– Но как вы собираетесь рисовать?

– Это моя проблема, мне ее трахать. А ты займись своим здоровьем. Найди врачей. И этих. Психов. Чтобы память тебе вернули.

– Мне и так хорошо! – разозлившийся Кристиан выскочил из мастерской, швырнув коробку на пол.

Этого пьяницу Густаво ничего не берет. Похоже, он даже не жалеет, что обморозил руки и собирается доставать его как раньше. Зря Кристиан расчувствовался. Не стоит проявлять дружелюбие. Только позволь и Густаво на шею сядет. Около дома Кристиан заметил автомобиль Берта и притормозил. О чем им говорить? Как поступить? Ответить на ухаживания Берта? Или поставить точку, наконец?

Кристиан решительно подошел к машине. Обрадованный Берт выскочил, вручил букет цветов. Розы. Кристиан очень любил розы. Нежные бутоны, запах и шипы. Любил сам их выбирать. Поэтому нахмурился. Принять розы от альфы для Кристиана было равносильно признанию в любви. Берт смотрел обеспокоенно, знал, что Кристиан увиделся с Густаво.

– Берт, ты ведь нормальный альфа?

– Вроде да, – Берт улыбнулся. – Нас регулярно проверяют. Здоровье, психику, реакции, профессионализм.

– И семью ты, наверно, хочешь? Дом? Детей? Да?

– Ну, не сразу, – Бертран растерялся от прямого вопроса. – Но со временем, конечно. Семья с любимым, дети. Это для всех важно, не только для альф.

– А для меня не важно. Нисколько. Я не хочу семью заводить. И тем более детей.

– Ты просто молодой, Крис. Только колледж закончил. Я понимаю, что тебе погулять хочется.

– Я не просто молодой, я урод. Меня бесит, когда меня трогают. Я не испытываю тяги к противоположному полу, не возбуждаюсь, течным не буду, – Кристиану доставляло садисткое удовольствие говорить дикую правду Берту в лицо. – Я не смогу иметь детей, Берт. Подумай об этом, когда будешь в следующий раз звать меня кататься и покупать розы. Я не шучу. Мне секс не в радость. Противно даже подумать, не то, что тискаться с кем-то.

– Но почему, Крис? Что с тобой случилось? Расскажи мне. Пройди обследование, – Берт попытался взять Кристиана за руку, но Кристиан оказался проворнее – шагнул назад и закрылся букетом.

– Не надо выяснять, Берт. И таскать меня по врачам тоже не надо, – Кристиан сунул букет обратно в руки Берту. – Подари это Винсену. Он в сто раз лучше меня. В миллион раз. И замуж за тебя пойдет, и детей нарожает.

– Но я его не люблю. Хотя он очень милый.

– А я тебя не люблю! Я никого не люблю, понятно?

– Кто это сделал с тобой, Крис?

– Что?

– Убил в тебе чувства. Ты не был таким.

– Может ты, Берт?

– Я? Ты меня подозреваешь в чем-то? В чем? И почему? – лицо Берта пошло пятнами.

– Нипочему. Прощай, Берт. Не надо больше подарков, цветов, прогулок. Не надо! Надеюсь, ты не уснешь пьяным в сугробе и не отморозишь себе уши.

– Сугробы растаяли.

– Растаяли? Замечательно! Мы все выяснили!

Кристиан припустил домой как заяц. Он был доволен собой. Хотя бы часть правды он сумел высказать и ему стало легче. Хватить огрызаться и убегать. Пусть от него все отстанут. Он не способен на взаимность. И это не изменится. Возможно, в старости, он будет кусать локти, что остался один. Но сейчас, он хотел одиночества. Тотального одиночества. Безопасного одиночества.

Машина Берта оставалось под окнами до самой ночи. Иногда Кристиану чудилось, что Берт стоит за дверью. Хочет ворваться, объясниться. Что-то доказать, утащить его к врачам, лечить. Кристиан даже убежал в смежную квартиру. Он был очень смелым сегодня, пожалуй, никогда таким смелым он не был, устал. Но и приятное возбуждение билось внутри. Он не будет больше прятаться, он будет бороться за свою свободу. Говорить, что думает.

Он всегда слишком боялся огорчить других. Этот навык ему привили с детства. Будь удобным, если хочешь игрушку. Кристиан боялся показать папе, что хочет к дедушкам, там вкуснее кормили. Боялся возразить дедушке, когда тот ругал папу. Даже автору никчемной книги побоялся сказать, что не читал его произведение и читать не будет. Побоялся сказать Берту, что не хочет пирожных.

Но розы. Кристиан понимал, что загонит себя в ловушку, как с Густаво. Ради денег он согласился позировать. И теперь он довольно богат, а на душе камень. Возьмет розы, и Берт будет его обхаживать дальше. Обязательно потащит к врачам. Потом начнет сокрушаться, что у них нет детей. Кристиан не согласен так жить. И от Густаво он тоже отделается. Откупится. Или уйдет со скандалом.

“Я хочу любить, – написал он как-то в ежедневнике. – Хочу. Но вокруг меня только любовь – кабала. Наверно, я сам притягиваю таких, кто будет меня мучить. Этот шаблон живет во мне с младенчества. Никогда не исчезнет. Берт, он вроде добрый, но я чувствую в нем угрозу, знаю, что он будет требовать от меня то, что я не могу ему дать. Как мои родные. Густаво, он злой, ядовитый, его любовь ядовитая. Он как будто и не хочет меня, но тянет к себе. И я не хочу его, но зачем-то забрал его из больницы.”

Кристиан писал и писал, на разные лады развивая одну и ту же мысль, что он не сможет найти свою любовь. И правильно, что он поломался. Как забавно, что человеку не надоедает жалеть себя. Но еще забавнее, что жалеть себя приходится после того, как пожалел других. Кристиан не замечал, что сам стал относиться к себе как его родные. Требовал от себя любви, обещая взамен свободу и независимость.

Завершал свои заметки Кристиан одинаково. Начинал писать “я помню, что…” и отпускал контроль. Чаще всего вспоминались мелкие детали. Дверь, закрытая на ключ, – Кристиан не мог выйти из комнаты. Еда, простая и сытная, она появлялась, когда Кристиан крепко спал. Однажды он притворялся спящим и караулил пару ночей, ожидая того, кто приносит еду. Никто не пришел. Он зря морил себя голодом. Все равно свалился, заснул, и еда появилась.

Вдруг Кристиан вспомнил ощущение чужих рук на своих плечах. Кто-то обнимал его со спины, дышал в макушку. Руки затряслись, Кристиан бросил ручку, забегал по комнате. Нет, он не хотел дальше вспоминать, не надо. Это страшно. Потом. Когда он почувствует себя уверенно. А может, вообще уедет в другой город и не оставит адреса. Кристиан сжал руками виски, умоляя память не открываться, пощадить его.

Остаток весны Кристиан почти не притрагивался к ежедневнику. Просто жил. Ждал лета и тепла. Потому что постоянно мерз. Раньше он предпочитал это время года, а сейчас его и лето не обрадовало. Кристиан пришел на любимое место на набережной и смотрел на реку. Как она бурлит, вырываясь из-под плотины, и быстро успокаивается, когда пропадает давление извне. Кристиан ждал Винсена, который попросил о немедленной встрече и был какой-то странный, нервничал, проглатывал слова от волнения.

Они редко виделись, потому что Кристиан торчал целыми днями на работе, его хозяева расширяли бизнес, создавали филиалы в других городах и, увы, зимняя дистанционка закончилась. Еще ему приходилось позировать Густаво для новой книги. После успеха первой, автор засел за продолжение. Кристиан подозревал, что не Густаво рисует по сюжету, это автор сочиняет книгу по рисункам Густаво. На дружбу времени оставалось совсем чуть-чуть.

Кристиан привык к несуразностям своей жизни. Привык смотреть на директора и не думать, что тот бегает к Густаво в мастерскую потрахаться при каждом удобном случае. Даже радовался, что тогда он быстрее освобождался и мог посидеть дома над чтением и анализом своих записок. Привык не рассуждать, почему такие отношения могут нравится. Привык к равнодушию Густаво к подобным связям. В этом они с художником были похожи, не ценили тех, кто их добивался их любви.

Кристиана уже не беспокоило, что Густаво перечисляет большие суммы на его счет. Привык. В конце концов, он не просил и не заставлял. Готов был вернуть по первому требованию. Привык, что всегда один и резко отказывал, если кто-то на улице предлагал его проводить. Привык, что Берт исчез с горизонта, не скучал о нем и не хотел вернуть. Привык не вспоминать про два месяца своей жизни, не теребил память.

Винсен появился неожиданно и Кристиан охнул. Заплаканные виноватые глаза, весь какой-то испуганный. Неужели заболел? Неизлечимо. Мысли Кристиана превратились в птиц с острым клювом, которые тотчас его заклевали. Он плохой друг, никудышный друг. Он никогда не интересовался здоровьем единственного дорогого человека, которого знал с детства. Который его любил и все ему прощал.

– Винс, что с тобой? – впервые за год Кристиан обнял друга, прижал его голову к груди, погладил по волосам. – Прошу тебя не расстраивайся. Если нужны деньги на лечение, только скажи.

– Крис, я не болен, – Винсен оторопел от таких нежностей, но с готовностью обхватил друга за талию. Неужели Крис стал прежним?

– А почему ты такой? – спросил Кристиан в макушку другу, рост позволял.

– О, какие медовенькие омежки. Пойдемте с нами, нечего лапать друг друга, – проходившие мимо альфы замедлили шаг.

– Пасть захлопни, – мгновенно ответил Кристиан, прикрыл рукой ухо Винсену и добавил пару крепких словечек.

– Крис, ну ты даешь, – восхищенно проговорил Винс. Он всегда чувствовал себя в безопасности рядом с другом. Сам бы Винс не посмел грубить альфам и давать отпор.

– Пошли в мастерскую, Густаво будет только вечером, расскажешь все толком.

– Пошли, – Винс подпрыгнул, так был счастлив, что у Криса нашлось для него время.

В мастерской у Густаво они обнаружили и сладкую слабоалкогольную шипучку для омег, и напитки покрепче, конфеты, фрукты и сыр. Кристиан смешал им коктейли, и вдруг почувствовал себя очень хорошо. Они устроились на диванчике, после того, как Винсен налюбовался на портреты Кристиана и наговорил комплиментов. После нескольких глотков Винс раскраснелся, глаза заблестели, он взял Кристиана за руку и решился, наконец, признаться.

– Крис, ты не обидишься? Останешься мне другом?

– Винс, ты уже испугал меня до смерти своим появлением, вряд ли я обижусь теперь. Главное, что ты здоров. Говори.

– Я переспал с Бертом. Вчера, – кинулся как в омут Винсен. – Он предложил, а я не смог отказаться.

– И что? В чем криминал?

– Но он же ухаживал за тобой. Я предатель?

– Винс, ну ты как ребёнок, – захохотал Кристиан. – Разве можно считать ухаживаниями пару пирожных? Плевать мне на Берта. Я рад, если ты рад. Тебе понравилось с ним? Он все хорошо сделал? Вид у тебя помятый. И зареванный.

– Мне понравилось, очень, – у Винсена груз с плеч упал. – А плакал я потом, когда подумал, что ты можешь обидеться.

– Обидеться на тебя из-за Берта? Винс, даже не думай. Получай удовольствие. Заезди его, не давай спуску. Когда свадьба?

– Крис, ты чего? Меня даже родители такое не спросили, когда я ночевать не пришел. Хотя ты знаешь, какие они.

– А я спрашиваю! Не позволю тебя обидеть. Вдруг залетишь. И что тогда?

– Крис, перестань. Берт врач, он все понимает. Позаботится об этом. Он мне уже витамины купил.

– Какие еще витамины?

– Для хорошего самочувствия.

Винсен давно не видел Криса таким отзывчивым и внимательным, да и вместе они выпивали в последний раз на выпускной вечеринке. Крис тогда убежал в туалет, и они расстались на лето. А вдруг с ним там что-то случилось? И поэтому Крис стал жестким и нервным? Но спросить прямо об этом Винсен не решился, слишком ценными для него были эти сердечные минуты с другом.

– Крис, а что у тебя с Густаво?

– Ничего, – Кристиан пожал плечами. – Я позирую, он рисует. Все довольны.

– Точно?

– Винс, зачем ты такой ерундой интересуешься? Я отбываю повинность, ты же знаешь. Густаво мне никто, старый пьяница, свой талант погубил. Что у меня с таким может быть?

Кристиан поднял глаза и осекся. У дверей стоял Густаво. Как давно там? Что успел услышать? По стремительно меняющим свой стальной оттенок глазам, Кристиан понял, Густаво все слышал и сейчас уйдет и напьется. Каждый раз, когда Кристиан неосторожно или специально говорил, что они никто друг другу, Густаво падал в запой. Как правило на несколько дней. Когда было холодно, пьянствовал в мастерской. Стало тепло – уходил на улицу.

Поначалу Кристиан переживал, Густаво и так отморозил по паре пальцев на каждой руке после их ссоры. Но потом привык. Густаво не сломило отсутствие пальцев, он умудрялся рисовать так же мастерски, как и раньше. И так же плевал на себя и свои успехи. На предложение Кристиана нарисовать что-то стоящее помимо его голого торса и организовать выставку, отвечал снисходительной усмешкой.

Густаво вышел, а Винс тревожно посмотрел на друга. Понять, что происходит между Крисом и Густаво, он не мог. Густаво тяжелый человек, непонятно, как Крис с ним вообще поладил. Но, если Кристиан спокоен, значит, все хорошо. Винс допил коктейль и, набравшись смелости, расстегнул тугой воротничок рубашки. Показал другу пару засосов на шее. И замахнулся, потому что Кристиан стал ржать как конь.

– Крис, ну почему ты смеешься?

– Ты такой трепетный, Винсен, я и не знал.

– И что в этом плохого? Это нормально, когда омега подчиняется альфе, ищет его защиты. И трепещет тоже. Ты сухарь, Крис!

– Да трепещи, мне-то что. Ты и течку с ним собрался провести?

– Если Берт захочет…

– Ну, теперь он от тебя никуда не денется.

– А ты переставай лопать подавители! И бегать от альф. Влюбись!

– Все-все, успокойся, папочка Винс. Если ты переспал разок с альфой, ты, конечно, имеешь право учить меня жизни.

Кристиан проводил друга, смеясь над его поучениями и восторгами от ночи, проведенной с Бертом. Страх за Винса встряхнул его, разбил оболочку, которую Кристиан старательно выстроил вокруг своих чувств. Влюбляться он, конечно, не собирался. Но может пойти на простейший вариант, найти себе кого-то для прогулок и кино? И тотчас отказался от этой затеи.

У своего дома на лавочке Кристиан увидел спящего Густаво. К нему уже подошли полицейские, собираясь увезти в какой-нибудь приемник. Густаво пьяно мычал, отбивался и получил дубинкой по загривку. Кристиан не выдержал. Подскочил, заслонил собой.

– Не трогайте.

– Родственник?

– Да.

– Забирай тогда домой. А то сам гуляешь, а дед на улице.

– Я заберу, да, – Кристиан не представлял, как он потащит Густаво и куда.

– Мы поможем, показывай дорогу, – полицейские сжалились, подхватили Густаво под локти и поволокли.

Кристиан на ватных ногах пошел вперед. Кто его тянул за язык. Вечно с этим Густаво он попадает в капкан. И никакой потом благодарности. Привел в смежную квартиру, а куда еще. Там почти не было мебели, но диван и стол имелись. Полицейские сгрузили Густаво на диван, огляделись, покачали головами.

– Что, пропил дедуля обстановочку?

– Пропил, – послушно кивнул Кристиан, не желая ввязываться в объяснения. Пусть думают, что хотят. Пять минут стыда он вытерпит.

– Да, ты сдай его в хоспис, такого не исправишь. А то еще и квартиру пропьет, – полицейские хотели как лучше, но Кристиану слушать их советы было тяжко. Он вообще себя не понимал. Зачем притащил Густаво к себе домой? Надо было в мастерскую.

– Он так-то смирный. Проспится и нормальный будет.

– Ну, смотри. Квартиру все равно на себя перепиши.

– Перепишу. Спасибо за совет.

Полицейские ушли. Кристиан написал записку Густаво, оставил ключи на столе и тоже ушел к себе. Если Густаво дарил ему внушительные суммы денег, глупо переживать за скромную квартиру и караулить его. Как бы странно это ни выглядело, Кристиан доверял Густаво.

Глава 6

Дом, выбранный Рико, был неплох. Очень неплох. Три этажа, панорамное окно на лес, подземный гараж, сауна и бассейн, спортзал и гостиная с камином. Зона для гостей отделена от хозяйских апартаментов. Ухоженный сад, хорошо организованный задний двор, площадка для игр. А главное, дом новый, в нем еще никто не жил. Рико не хотел ходить по осколкам чужой жизни. Он каждый день продавал эти самые осколки в своем магазине.

В своем доме Рико хотелось чистоты, простора и новизны. Не в смысле хайтек, а именно новое. Основательный, колониальный стиль, все изготовленное специально для Рико. До последней табуретки. Он неторопливо осматривал комнаты, прикидывая, что и где разместить. Смотрел в окна, лето едва началось, но первоцветы яркими пятнами радовали глаз. Григ бегал за ним как собачка, восхищался, махал руками и заискивающе улыбался. Это ведь продуманное решение взять омегу осматривать будущий дом альфы.

Пусть Рико не сделал пока ему предложения и в постель тоже не брал, зато все чаще позволял сопровождать. Приглашал в кафе. Со стороны они смотрелись парой. По крайней мере, Григ не разуверял друзей в обратном. Никто же не знает, что Рико его по-настоящему ни разу не поцеловал. В этом можно найти плюс – бережет до свадьбы. Григ робко попросил у Эн взять его на работу в магазин. И Эн не удивился, не отказал, пообещал подумать.

После осмотра дома они вместе пообедали и Григ уверился, Рико имеет на него серьезные виды. Альфа смотрел благосклонно, лохматил волосы и шлепал по заднице, если Григ тормозил. И Григ стал нарочно запаздывать с реакциями, чтобы Рико лишний раз его потрогал. А еще Григ копировал повадки Эн: держал так же как он ложку и телефон, отрастил длинную челку и заправлял ее за правое ухо, выбирал подобную по цвету одежду.

Это забавляло Рико. Омежка не особо умный, но выбрал правильный путь медленного захвата. И все чаще Рико думал, что Григ вполне подходящая партия. От него не искрило, не ударяло по мозгам, в штанах не полыхал пожар, не дрожали руки от желания немедленно сделать своим, но, может, это и не надо в браке? Секс по расписанию, размеренная жизнь, предсказуемые отношения, никаких внезапностей и сюрпризов.

Ум говорил, что да, это хорошо, когда все известно наперед, но душа не соглашалась. Душа душой, только Рико не хотел повторить судьбу отца: случайный ребенок и одиночество. Пусть отец ни разу не появился, значит, хорошо жил, но Рико, еще сидя на горшке, впитал от папы, что надо иметь дом и традиционную семью. А не таскаться по распутным омегам. Себя папа к распутным не причислял, даже прижив ребенка без мужа.

Омеги на вечер для Рико успешно пройденный этап. И страсть была, и деньги заработаны. Можно, и правда, подумать о семье. Рико выбрал время и заехал в ювелирный магазин. Глазел на безликие обручальные кольца, Григу такое точно понравится. Продавец не обращал на Рико внимания, не зудел над ухом, не навязывал кольцо подороже. Сидел за витриной, уткнувшись в книжку. Вот они, омеги, хмыкнул Рико. Плевать на покупателя, зачитался какой-то бульварной слащавой ерундой.

– Очень интересно? – гаркнул Рико, смеясь над тем, как продавец подскочил, хлопая ресницами и заливаясь краской.

– Извините, что вам показать? – омега положил раскрытую книгу на витрину, подбежал к Рико. – Обручальное? Или просто подарок без намека на свадьбу?

Рико невольно заглянул в книжку, потому что там была картинка. Сюжетная сценка. Альфа в рыцарском одеянии стоял полубоком, уперевшись взглядом в омегу, который спрятался за огромным валуном. Видимо, рыцарь приказал выйти из укрытия, потому что омега приподнялся, выставил одну ногу, смотрел одновременно испуганно и с вызовом. Длинные волосы спутались, сквозь прозрачную маечку виднелись соски и пупок. Острое колено просвечивало через легкие шаровары, босая нога забинтована грязной тряпкой.

На автомате Рико развернул книжку к себе. Рыцарь был изображен небрежно, а вот его потенциальный пленник прорисован тщательно, приковывал взгляд. Это и понятно, книга для омег. Рико сглотнул, погладил страницу. В эту минуту, он многое бы отдал, чтобы омега был живым, а не картинкой в книге. Перелистнул несколько страниц до следующей картинки. Потом еще. Посмотрел на обложку, запоминая название и автора.

– Предпочитаете с камнем или гладкое? – продавец не пожелал делиться книжкой, буквально вырвал ее из рук Рико и спрятал под прилавок.

– Что?

– Какое кольцо хотите?

– Никакое, – Рико вообще не понимал, как ему в голову пришла идея купить для Грига кольцо. – Дайте что-нибудь модное, побрякушку какую-нибудь. Что омеги любят?

– Ну, смотря какие омеги, – закокетничал продавец. – Если жениться не собираетесь, возьмите браслет. Вот эти очень популярны. Завозим каждую неделю. И можно докупать элементы.

– Давайте. Два. Три, – Рико протянул один браслет продавцу. Если бы не этот читарь, Рико наделал бы глупостей.

– Заходите на следующей неделе, будут новинки, – раскраснелся снова продавец.

Но Рико уже не слушал. Вызывал в памяти напряженное лицо с картинки, ноги сами понесли в книжный магазин. Смешно альфе покупать дурацкую книгу, но можно же сделать вид, что для омеги. У него есть Эн. Вместе посмотрят картинки. А Григ с удовольствием схватит и зачитает до дыр. Такой же глупыш как продавец из ювелирного. Но в книжном Рико ждала неудача. Книги в наличии не было. Менеджер закатил ему целую отповедь.

– Вы с Луны свалились? Это подарочное издание. У нас запись предварительная на несколько месяцев вперед. Ищите в интернете втридорога. И то, не советую. Там иллюстрации паленые, сделаны на цветном принтере.

– А кто художник?

– Неизвестный какой-то. Его данных нет.

– А герои? Их с кого-то рисовали?

– Это коммерческая тайна. Одно время была шумиха, но потом издательство все вычистило. Не найдете информации. Да и нет смысла искать. Художник просто придумал образы. Под сюжет.

– Понятно, под сюжет, – под насмешливым взглядом менеджера, бывают же такие недалекие альфы, Рико вышел из магазина.

Он опять повел себя как идиот, надо прекратить это. Из-за нарисованной картинки выдуманного книжного героя чуть с ума не сошел. Да он любого омегу в этом городе может получить. Купить, влюбить в себя, приручить. Дрессировать, как Грига, или нежно заботиться как с Эн. Поманить пальцем и любой вприпрыжку помчится, убеждал себя Рико. И понимал, что кривит душой. Тот, с картинки, не побежит. Скорее палец отпадет.

Рико бесцельно кружил по городу. В центре машину пришлось бросить, понаделали пешеходных зон. Он брел наугад, морщась от нелепых жанровых скульптур и отворачиваясь от парочек. Внимание привлекла сгорбленная фигура на мосту. Рико подошел поближе. В руках альфа держал букет роз, наверно кого-то ждал. Почему же такой поникший? Поссорился со своим омегой? Что он вообще делает с цветами?

Альфа отрывал лепестки и бутоны от стеблей и бросал в воду. Рико испытал мгновенную мстительную радость. Он узнал альфу. Это был Берт. Оказывается, Рико даже имя запомнил. Похоже, Крис дал ему отставку. Иначе зачем Берту издеваться над цветами. Альфа почему-то оставил одну розу. Пришел в себя? Возродилась надежда на примирение? Рико остановился неподалеку.

– Берт, – раздался ликующий голосок.

К альфе бежал самый обычный омега. Может быть немного интереснее Грига. Уютный. Но не настолько очаровательный, чтобы Рико захотелось отбить его. Берт вручил омежке розу, тот закрыл глаза от восторга, нюхая цветок, и облизнул губы. Знал бы он, сколько роз ощипал Берт, пока его ждал. Рассердился бы, наверно. Смотреть умильную сцену быстро наскучило.

С чего Рико решил, что у других альф особенные омеги? Такие, что ум теряешь. Что ему одному не повезло обрести гармонию высшего порядка в паре? Хватит мучить себя несбыточными грезами. Рико нащупал в кармане браслет. Григ сойдет. Для спутника жизни сойдет. Нормально они будут жить, не о чем переживать. Глупая надежда не собиралась умирать. Но Рико справится с наваждением.

Григ снова и снова просился на работу в магазин и Эн его взял. Рико сначала отмахнулся, мол, ему все равно, потом воспротивился, но Эн настоял, убедил. Григ старался изо всех сил, составил таблицы товаров, запоминал цены, вытирал пыль и вежливо встречал покупателей. Только Рико бесила его неспособность отличить настоящую вещь от модной безделицы. И было очевидно, что Григ никогда этому не научится.

– Ты придираешься, Рико, – увещевал Эн, когда Рико начал высказывать свое мнение. – Взяли бы любого другого, поимели бы тоже самое.

– Взяли бы из художественного училища. Расширили бы отдел живописи. А Григ как мебель.

– Выгнать его? – Эн шел напролом, знал, что Рико сдаст назад. Не захочет видеть слезы омеги.

– Ты о нем печешься, как о близком родственнике, – плюнул Рико.

– Так он и будет родственником. Ведь так? Ты женишься на нем?

– Не уверен.

Рико специально так сказал, чтобы позлить Эн, который совершенно не опасался, что Григ подвинет его. Поэтому привечал и продвигал. Объяснял по нескольку раз, что можно делать, а что нельзя. Запрещал пялиться на Рико в магазине. Учил одеваться и не хлопать ресницами как идиот. Григ смотрел Эн в рот. Ревновал, конечно, и хмурился, когда Рико с Эн закрывались в кабинете, но помалкивал.

– Пусть будет на глазах, – примиряюще сказал Эн. – Вреда от него нет. Пыль хорошо вытирает.

Рико засмеялся. Папа не любил Эн, все ждал, когда они с Рико расстанутся. Но в вопросе женитьбы на Григе папа с Эн выступали единым фронтом. Намекали, подталкивали, защищали Грига, учили его жизни, ругали Рико за неторопливость. У Рико находились отговорки. Летом глупо жениться, слишком жарко, лучше осенью. Дом выбран, но еще не куплен, не обставлен. Скоро Рико исполнится тридцать лет, тогда и свадьбу сыграют.

Рико не был против свадьбы, смеялся сам над причинами, якобы мешающими ему жениться. Он привык к удобному Григу и, в общем, радовался, что не придется улаживать отношения между омегами. Они сами как-то поладили, не залезали на территорию друг друга и не терзали его. О таком можно было только мечтать. И если бы это не происходило в его жизни, Рико бы не поверил, что так может быть.

Он спустился в магазин после разговора с Эн и наблюдал, как Григ готовит магазин к открытию после обеденного перерыва. Смахивает несуществующую пыль с витрин, добавляет конфет в вазу у кассы, заправляет кофемашину, помогает другим сотрудникам склада переодеться. Григ был таким безупречно милым, что Рико хотелось его ударить. Внести хоть какой-то разлад в пряничный облик.

Как будто догадавшись об угрозе, Григ спрятался за китайской ширмой от взгляда Рико и сидел там как мышь. В конце концов, Рико сам приблизил Грига, незачем злиться на него. И если бы он этого не сделал, папа продолжал бы навязывать ему омег до бесконечности. Рико решительно зашел за ширму и Григ просиял. Подскочил, прижался, поднял лицо. Помедлив, Рико позволил увлечь себя в поцелуй. Вполне невинный, но Григ застонал, как будто Рико всерьез ласкал его.

Звякнул колокольчик на входе, кто-то едва дождался окончания обеденного перерыва. Рико оторвался от Грига и вышел в торговый зал. У витрины с украшениями топтался Берт. Рико мгновенно узнал его. Каждый раз, когда Рико смирялся со своим выбором, Берт появлялся как демон из шкатулки и вносил ненужную смуту. Если выбирает украшение, значит, все хорошо у него с тем омегой, Крисом. И Рико нет никакого дела до любовных успехов Берта.

– Мне нужна какая-нибудь необычная вещь. Красивая. Нежная.

– Просто вещь? Или подарок? Омеге? – Рико решил лично обслужить Берта.

– Да. Подарок. Но это должно быть что-то такое, что омега может надеть на свадьбу.

– Я вас поздравляю, – Рико незаметно сжал кулаки. Новость его не обрадовала, хотя тот омега на мосту был самым обычным. – Григ, что бы ты захотел надеть на свою свадьбу?

– Ну, можно брошку. А лучше зажим для галстука, – у Грига заблестели глаза, он в самом деле высказывал Рико свое желание.

– Зажим? – идея Берту явно понравилась. – А у вас есть?

– Конечно! Есть с бриллиантами. С цепочкой. Или вот в комплекте с запонками, – Рико был уверен, что избраннику Берта запонки не подойдут. Такие вещи надо уметь носить.

– С цепочкой очень красивый. Золотой, и с бриллиантиком. Можно сделать гравировку с внутренней стороны. Это романтично, – Григ со значением посмотрел на Рико.

– Гравировку? – Берт опешил.

– Да, – воодушевился Григ. – Вот тут. Два сердечка. А в сердечке имя. Хотя имя не войдет.

– Первой буквы имени будет достаточно, – Рико поддержал Грига. Омега лучше понимал, что понравится такому же.

– Давайте, – согласился Берт. И с пощрительной улыбкой посмотрел на Грига.

– Напишите, какие буквы, – Рико и так знал, какие буквы, но не мог признаться в этом Берту. Это попахивало вмешательством в личную жизнь. – Григ, найди подходящую упаковку.

Рико выложил на прилавок зажим, выбранный Григом, и листки для заметок. Берт взял листочек, задумался и нарисовал, довольно коряво, два сердца. В одно вписал букву Б, а в другое, поменьше, – букву В. Протянул Рико свое творение. Григ схватил листочек, готовый немедленно бежать к граверу. Он нашел обтянутую синим бархатом коробочку с двумя золотыми сердечками на крышке и гордо поглядывал то на Рико, то на Берта.

– Вам срочно? – Рико хотел узнать дату свадьбы. – Мы сделаем скидку на гравировку, все-таки такое событие. Радостное. Мы вас поздравляем от души.

– Я зайду завтра, – Берт подозрительно посмотрел на Рико. Не поверил в его искреннюю радость. И правильно.

Рико только пожал плечами. Пока Берт оплачивал заказ, велел Григу заранее положить в пакет красивую открытку с поздравлением от магазина. Омежка всем покажет подарок и у них появятся новые клиенты. Рико не мог знать доподлинно, что случилось между Бертом и Крисом, но почему-то считал, что Крис бросил Берта. Думать так было приятно. То, что Берт женится не на Крисе, наполняло странным чувством правильности происходящего.

– Ну, видишь, малыш отлично справился, – указал Эн, когда Берт ушел.

– В свадебном салоне Григу цены бы не было, – кивнул Рико.

– Может, нам сделать свадебный отдел?

– Нет. Мы не сладкая поильня для недоразвитых, – жестко отрезал Рико.

Он разглядывал витрину с зажимами для галстуков, выбирая, что могло бы подойти неведомому Крису. И не находил ничего подходящего. Увлекся, не замечал, какими глазами смотрят на него Эн и Григ. Надо подключаться к закупкам, ассортимент магазина явно упростился. И серьезные клиенты скоро перестанут к ним заглядывать, если все оставить как есть.

– Эн, завтра ревизия. Надо вычистить полки от барахла.

– Барахла? – Эн обиделся. Он лично закупал товар, учил Рико, когда тот еще был безусым юнцом, выбирать и торговаться.

– Весь ширпотреб скинуть в филиалы.

– Рико! У нас целый зал освободится.

– Будем продавать живопись.

Эн знал, что Рико помогает друзьям покупать картины, его вкус ценили, но решение продавать картины было спорным. Возражать Рико он поостерегся. Когда Рико делался таким жестким, лучше его не трогать. Эн сжал руку Грига, который порывался что-то сказать, приложил палец к его губам. Не в интересах Эн было злить партнера. В любой момент Рико мог предложить выкупить его долю. Или начать свой отдельный бизнес. Без Рико Эн давно бы разорился.

– Можно попробовать, – миролюбиво закончил разговор Эн. – Говорят, в моде неизвестные художники.

Договаривал Эн уже в спину Рико. Раньше они бы отпраздновали новую идею в кабинете, накрыли стол и потом перебрались на диван. Но сейчас Рико молча кивнул, развернулся и вышел из магазина. В окно Эн увидел, как тот сдернул с волос резинку и тряхнул густой гривой. Как будто освободился от них с Григом. Эн повернулся к недоумевающему Григу и погладил его по голове.

– Не лезь к нему. Не дергай. А лучше иди домой, чтобы Рико тебя не застал, когда вернется.

– Почему это? – омежка ничего не понял и обиженно надул губы. Рико был рад его помощи, что случилось потом? Как все-таки сложно с богатыми альфами. – Если я уйду, Рико скажет, что я ненадежный работник. Ты специально, да? Из-за ревности?

– Григ, не будь ослом.

– Я все Рико расскажу.

– Да, беги, рассказывай, – вспылил Эн и вытолкал Грига из магазина. – Пусть он тебя уволит, мне меньше заботы.

Подумав, Григ не стал догонять Рико, а отправился к его папе. Один важный козырь у Грига все же был против Эн, с папой Рико они дружили. И пока все шло так, как они задумали. Рико фыркал, но смирялся, привыкал и учитывал существование Грига. Но с Эн стоило разобраться. Григ даже подумал, чтобы купить в аптеке слабительное. А то Эн с места не сдвинешь. Сидит рядом с Рико целыми днями, глазки строит, а Григ на обочине. Когда они с Рико поженятся, Григ сразу вопрос поставит, чтобы Эн ушел из бизнеса. Толку от него мало, даже Григ это понял. Рико не будет возражать.

Глава 7

С самого детства Кристиан знал, что человек привыкает ко всему. Знал, а теперь подтверждал это своей жизнью. Когда он был маленький, а отец уже не вставал, то в их доме постоянно звучали эти слова про привычку ко всему. Отец приучал себя к мысли, что он скоро умрет, и спокойно говорил это Кристиану. Чтобы сын тоже привык. Не испугался похорон и людей в черном. Это было похоже на игру.

– Ты завтра умрешь? – спрашивал Кристиан, а отец смеялся.

– А когда ты хочешь, чтобы я умер?

– Ну, может, потом, когда я вырасту, – робко предлагал Кристиан.

– Когда ты вырастешь, умрет папа, а я пораньше.

Кристиан не хотел привыкать к смерти, но привык. Почти ко всему привык. К тому, что все близкие умерли, а он остался. К тому, что Густаво часто ночует за стенкой, в его квартире. К тому, что Винсен готовится к свадьбе и постоянно звонит с глупостями. И хоть понимает, что Кристиан пошлет его подальше за вопросы, какого цвета надеть галстук, все равно звонит по нескольку раз в день.

Жизнь не становилась проще, но Кристиан принял ее. Принял свою жизнь целиком. Во всех книгах твердят, полюби себя, свои проблемы. Наверно, это случилось. Кристиан реже кричал, не удивлялся тому, что никто ему не нравится. Даже стал прибавлять в весе. Но быстро запретил себе, потому что на улице его стали провожать длинными взглядами альфы. Еще не хватало отрастить круглую задницу, а потом бегать от потенциальных женихов.

Кристиан все еще не хотел знакомств и ухаживаний. У него на шее камнем висел Густаво, с которым все было не просто. Густаво продолжать отдавать свои заработки Кристиану, заставлял позировать для дурацких иллюстраций и время от времени напивался. Но каким-то внутренним чутьем, он точно угадывал, что Кристиан хотел бы сделать, но откладывал. Ловко предлагал свою помощь. И становился необходимым.

Зимой Кристиан решил, что пора поставить памятник папе. Деньги были, но остальные хлопоты заранее его пугали. Пьющие кладбищенские работники, контроль за качеством и срыв сроков, Кристиан ужасно не хотел всего этого. Приходил на папину могилу и ему же жаловался. Густаво увязался как-то за Кристианом на кладбище. Мгновенно осознал проблему и взял все в свои руки. Где надо, надавил, где надо, заплатил, где надо, выпил с работягами. Через месяц памятник стоял.

После такого подарка, Кристиану трудно было отказать Густаво в крыше над головой. Тем более, он догадывался, что свое жилье Густаво давно продал и деньги перевел ему же. Густаво не навязывался, часто ночевал в мастерской, но и он, и Кристиан знали, что если понадобится, квартиру Кристиан предоставит. Они оба запутались в этих отношениях. И выхода Кристиан не видел.

Много раз ему казалось, что они поссорились навсегда, но стоило им увидеться, все закручивалось по новой. Густаво говорил своим низким хрипловатым голосом: “Малец, иди сюда, давай работай.” И Кристиан шел, позировал и уже не мог сказать, что это его тяготит. Человек привыкает ко всему. Какая-то другая жизнь, сердечная и нежная, уходила все дальше и реже появлялась в мечтах.

– Густаво, нарисуй большую и красивую картину, – азарт сделать художника знаменитым с некоторых пор терзал Кристиана.

– Что, например?

– Набережную. Парк. Лес. Обрыв, – последнее слово вырвалось само и Кристиан вздрогнул. Старик предупреждал, что память вернется, когда он успокоится внутри. Неужели это время пришло?

– Набережную? Там, где ты торчишь каждый выходной?

– Ну, хотя бы.

– Мне нравится рисовать тебя.

– Но это не дает тебе славы.

– Мне не нужна слава.

– Но почему, Густаво? Ты талантливый. Почему ты прозябаешь с такими способностями?

– Ты меня стыдишься?

– Нет, – покривил душой Кристиан.

– Ясно, – бросил Густаво и ушел.

– Чтоб тебя черти съели. Чтоб тебе ворона на голову наделала. Чтоб ты… – Кристиан плюнул вслед Густаво.

Опять напьется зараза и пропадет на несколько дней. А потом явится как ни в чем ни бывало и потребует позировать. Кристиан не чувствовал в себе сил порвать с художником окончательно, еще помнилось, как Густаво выручил его с памятником. Не хотелось верить в потусторонние силы, но временами Кристиан не мог иначе объяснить их связь. Она никуда не девалась оттого, что они ругались и мирились.

Он пришел злой домой и рявкнул на курьера, который ждал его у дверей с посланием. Вдруг объявился папин брат и требовал встречи. Когда-то папа пообещал брату уход в обмен на квартиру. Дядя посчитал, что время пришло. У Кристиана опустились руки. Еще только дяди ему не хватало. При жизни папа так и не получил эту обещанную квартиру, хотя постоянно что-то делал для брата. Пришла очередь Кристиана заботиться о дяде?

Кристиану стало жалко себя. Он ныл, хлюпал носом и довел себя до больной головы. Наутро не пошел на работу и в мастерскую тоже не пошел. Лежал лицом в подушку и думал о невидимых родовых связях. Он теоретически мог послать дядю подальше с его квартирой, но знал, что не пошлет. И квартира тут ни при чем. И трусость ни при чем. Он просто пойдет к дяде и будет тянуть еще и эту лямку. Пока не сломается окончательно.

От этого понимания Кристиан всегда чувствовал себя беззащитным маленьким мальчиком, которого родня может использовать как захочет. Всегда использовала. На стук в дверь Кристиан не отреагировал. На звонки тоже. Нет сил сопротивляться. А ведь ему казалось, что он взял свою жизнь под контроль. Но кто-то всегда вламывался и Кристиан подчинялся. Дверь распахнулась, в комнату ворвался Густаво.

– Ты заболел?

– Я вечный больной.

– Ну-ка прекрати, – Густаво усадил Кристиана в кресло, вскипятил чаю и осторожно выспрашивал, в чем дело.

– Я родился пленником и никогда не освобожусь, – Кристиан даже не разозлился, что Густаво сломал замок на двери. – Из одной тюрьмы в другую. Хоть вешайся.

– Толком скажи.

– Мой дядя требует, чтобы я за ним ходил.

– Ты можешь нанять санитара дяде.

– Это не спасет меня от него.

– Хватит киснуть, завтра вместе пойдем к твоему дяде. Я вправлю ему мозги. Он не будет тебя доставать.

– Густаво, ты его не знаешь, – Кристиан даже не заметил, что перестал выкать Густаво. – Он всю жизнь из папы жилы тянул. Теперь из меня будет.

– Не будет.

Кристиан съежился в кресле. Он ведь знал, что Густаво говорит неправду, просто хочет его утешить, но поверить хотелось. Он прятался от всех как улитка, разве это помогло? Его нашли и выковыряли гвоздиком. Он заработал достаточно денег, чтобы не бояться будущего, а привет из прошлого сбил с ног. Он радовался, что чужие прикосновения уже не пугают его до смерти, но эта маленькая победа никуда его не привела.

Это были плохие мысли, только все остальные, красивые и приятные мысли куда-то исчезли. Или они вообще не существовали в реальности Кристиана. Если не повезло с родными, то это навсегда. Как несправедливо, что добрый папа помогал всем и его уже нет, а злой и завистливый дядя, конфетки не подаривший Кристиану, живет. Кристиану бы пореветь как Винс, от души, но и этого он не мог. Замерз в своем горе.

– То, что ты думаешь сейчас о жизни, неправда.

– А что правда?

– Тебе надо побольше мечтать, малец.

– Угу, о несбыточном, – угрюмо согласился Кристиан.

Густаво, действительно, пошел с Кристианом к дяде. Представился другом, расположился по-хозяйски на кухне. Рассказал пару анекдотов. И дядя поплыл. Он выгнал Кристиана из кухни, кокетничал с Густаво как молоденький, угощал засохшими кексами и даже пригласил пожить у него. Дядя явно был не в себе и Кристиан в полной мере оценил помощь Густаво. Сам бы он точно не справился. Через час дядя влюбился в Густаво по уши, ревниво поглядывал на Кристиана и запретил ему навещать себя.

– Густаво, ты, правда, будешь ходить к дяде, носить продукты и развлекать? – Кристиан накупил полную корзину еды и радовался, что легко отделался от дяди.

– Если ты начнешь чаще улыбаться, то буду.

– Я улыбаюсь от одной мысли, что дядя ревнует тебя ко мне.

– От меня все без ума, ты не заметил?

– Густаво, перестань так тупо меня клеить. Я благодарен тебе за дядю.

– Значит, жду тебя завтра в мастерской.

– А сейчас ты куда?

– К дяде. Отнесу продукты. Поживу у него. Он приглашал. И тебя доставать не будет.

– Он ведь немного того, ты понял?

– Понял, конечно. Только если его одного оставить, твоя квартира уплывет какому-нибудь проходимцу.

Кристиан впервые посмотрел на Густаво как на спасителя. Он считал художника исчадием ада, источником своих проблем, а их отношения воспринимал как кандалы, хотел сбежать. Но сейчас Густаво, не колеблясь, взвалил на себя тягостные обязательства Кристиана. Без просьб и уговоров. Великодушно. Никто ради Кристиана так бы не поступил. Даже преданный Винсен так бы не поступил. Если бы Густаво не был таким колючим…

Что-то сдвинулось в душе Кристиана, он воспрял духом. И с удовольствием откликнулся на предсвадебные хлопоты Винса. Теперь для него оказалось легким делом наполниться счастьем друга, сопереживать и участвовать. Винсен перед своей свадьбой был счастлив так, что на глаза наворачивались слезы. Приходилось их незаметно смаргивать.

Родители Винсена и Бертрана приветствовали старые традиции, обильное застолье и полезные подарки для дома, а на романтические новомодные штучки в виде голубей в небо, бокалов, перевязанных за ножку, лепестков роз, падающих на молодых после церемонии, и первого свадебного танца, смотрели как на лишнюю придурь. Музыку включат и танцуйте, какой вам еще хореограф?

Винсен с грустью поведал об этом другу и Кристиан вытянул из расстроенного Винса все его пожелания по свадьбе, а потом оплатил их. Нанял постановщика танцев, профессионального фотографа, обеспечил шары и цветы. А на самом торжестве почти плакал от того, как Винсен искренне всему радовался. И голубям, и лепесткам, и песенке, которую Кристиан переделал для него и самолично спел.

Когда-то, в колледже, Кристиан славился своим хобби подстраивать песни под повод, но больше года не вспоминал про свое умение. Винсен растрогался и поверил, что еще немного и друг станет прежним. Найдет свою любовь и они будут дружить семьями. Винс восторженно показал гравировку на зажиме для галстука, максимум романтизма, который потянул Берт.

– Крис, жду прекрасного момента, когда ты мне такое покажешь!

– Винс, я тебя обожаю, но не требуй от меня быть трепетным.

– Буду требовать, – счастливый Винсен хотел весь мир утопить в любви и романтике.

И еще один подарок сделал Кристиан другу детства. Он узнал, как и где Берт сделал предложение Винсу, и умолил Густаво нарисовать это место. Мост, река, две фигурки, слившиеся в поцелуе. Густаво отказывался и фыркал, но был вынужден согласиться, когда Кристиан демонстративно покинул мастерскую и три дня там не появлялся. Картина получилась трогательной и вдохновляющей.

На свадьбе гости передавали картину из рук в руки, восхищались и подходили по одному к Кристиану с просьбами. Всем хотелось что-то этакое, душевное и чувственное, домой. Кристиан заломил цену, чтобы отстали, но только разогрел интерес. К концу вечера ему накидали авансов на карту, но как уговорить Густаво исполнить заказы, Кристиан не мог придумать, не превращаться же в шантажиста.

Когда Густаво принуждал его позировать, заманивал деньгами, это выматывало, злило и… спасло от депрессии. Спустя год, Кристиан смог это признать. Если бы Густаво не напрягал его ежедневно, не бесил и не заставлял постоянно быть на виду, ощущение беспросветности затянуло бы Кристиана на дно. Деньги много значили для Кристиана, но Густаво ими не соблазнить.

– Потанцуй со мной, Крис, – Бертран подал руку. – Пока Винс занят.

Винсен стоял в кругу родственников, выслушивая бесполезные напутствия. Кристиан вздохнул, но отказывать не стал, все-таки свадьба. Хотя ему пришлось сделать над собой усилие. Объятия Винса он терпел, а прикосновения других пугали до сих пор. Берт не стал его близко прижимать и Кристиан немного успокоился. Наверно, Берт собирался поставить свою точку в их отношениях.

– Вы прекрасная пара, Винс просто сияет, – Кристиан соврал, он вовсе не считал Берта хорошей парой для друга. – Я благодарен тебе за его счастье.

– Ты бросил меня ради друга?

– Я не бросал тебя Берт, между нами ничего и не было, чтобы так говорить.

– Но могло же быть.

– Нет, не могло. Берт, не надо иллюзий и такого понимания. Я ничем не жертвовал ради друга. Я не подхожу тебе, а ты не подходишь мне. Если я уязвил невольно твое самолюбие, прости меня, – Кристиан сдерживался изо всех сил, ему хотелось наорать на Берта, ткнуть лицом в стену. Как он мог на своей свадьбе затеять бессмысленный разговор. А если бы Винс услышал?

– Я хочу помочь тебе, Крис. Вылечить твои фобии. Избавить от Густаво. Он ведь надоел тебе?

– А я хочу, чтобы ты не лез к моим фобиям, – зло зашипел Кристиан. – Густаво, от которого ты хочешь избавить мою больную персону, принимает меня таким, каким я могу быть. Не надо делать меня лучше, чем я есть. Я уже говорил это тебе.

– Извини. Не думал, что ты все еще так этому относишься.

– Как?

– Отрицательно.

– Думай лучше о муже, Берт. И мы сможем остаться приятелями.

Музыка закончилась. Кристиан убежал в туалет. Он мыл руки с мылом и клял Берта на чем свет стоит. Нашелся помощник. Такая позиция, я тебя вылечу, неимоверно раздражала. Во-первых, Кристиан не просил его вылечить. Наоборот, он побаивался, что воспоминания хлынут потоком и он не сможет это пережить. Но Берту даже в голову не приходило спросить о желаниях Кристиана.

Во-вторых, Берт думал, на самом деле, лишь о себе. Если ему, видите ли, не нравится, что Кристиан шарахается от его прикосновений, значит, это требуется исправить. Чтобы хватать за руки и тискать. Во-третьих, бесило мнение Берта о том, что они могли бы быть вместе, если бы не Винс. Меньше всего Кристиан хотел принижать Винсена. Так уж случилось, что Винс влюбился именно в Берта. Кристиан это принял. Ни слова не сказал, что можно найти и получше.

На душе у Кристиана стало муторно. Да еще он трусил рассказать Густаво о новых заказах. В последнее время они виделись редко. Умственное состояние дяди ухудшалось, он требовал неотлучного присутствия рядом Густаво, и Кристиан поражался самоотверженности художника. С собой Кристиан договорился, что Густаво его старший брат. По возрасту он сошел бы и за отца, но Кристиан не хотел роли сына. А брат нормально. Порой Кристиан ловил тоскливый взгляд Густаво, взгляд альфы, а вовсе не брата, но не мог ответить на эти чувства, и Густаво не настаивал, не переходил черту.

Несколько дней после свадьбы Кристиан размышлял о своем будущем, о том, что ему доставляет удовольствие, а что противно. Побыв пару часов счастливым, он решил резко изменить жизнь. Принес заявление на увольнение. Не хотел больше корпеть над цифрами и сводить чужие балансы. Надоело видеть заискивающую улыбку директора и постоянно отвечать на вопросы, куда пропал Густаво. Проект с иллюстрированием книг тоже закончился вместе с оплаченной мастерской.

В этот раз увольнение ему согласовали без лишних уговоров. Кристиан излучал целеустремленность и силу. Он и в суд бы пошел, не задумываясь. Наконец, у него появилась свобода принятия собственных решений. Он снял лучшую мастерскую в городе для Густаво. Только не собирался больше сам позировать. Такому таланту как Густаво надо помогать, продвигать. Благодарный за дядю Кристиан решил этим заняться.

– Зачем тебе это, малец? – мастерская Густаво очень понравилась, Кристиан это видел, но без возражений не обошлось. – Поздно мне уже меняться.

– Я хочу стать продюсером, ты что, не можешь мне помочь? Никто ко мне, начинающему, не пойдет. Нужно сначала сделать имя.

– Крис, ты знаешь, я всегда тебе помогу. Но продавать картины тяжелый труд. У тебя нет связей. Где ты найдешь покупателей на уличного художника?

– Я их уже нашел. Маленький минус в том, что на первом этапе ты не будешь выбирать, что рисовать, – это был самый сложный момент и Кристиан вздохнул. Густаво мог отказаться рисовать под заказ.

– Не хочу быть продажным художником.

– Густаво! Это ребячество. Ты рисовал в парке. Любой придурок мог заказать тебе свой портрет за копейки. А сейчас у тебя мастерская. Ты можешь и свое рисовать. Обещаю, что заказы будут хорошо оплачиваться.

– Свое? Ты будешь мне позировать?

– Я продюсер, а не натурщик.

– Тогда я не согласен.

– А если буду позировать? Время от времени.

– Тогда договоримся. Тащи свои заказы.

– Мое условие натурщика и продюсера – картины со мной мы продавать не будем.

– Ты отрастил острые зубки, продюсер, – съязвил Густаво. – Тогда и у меня есть условие. Я возьму псевдоним.

Кристиан улыбнулся. У него получилось. Он сделает Густаво известным. Эта цель наполняла его восторгом. Псевдоним ерунда, главное, что Густаво согласился. Люди будут счастливы, покупая его картины. Кристиан был в этом уверен.

Глава 8

Целый месяц Кристиан осваивал новую науку продюсерства. Ходил по выставкам, художественным салонам, галереям и аукционам. Изучал тенденции и знакомился с агентами других художников. Записался на онлайн-лекции известных галеристов. Он был прав, уверяя Густаво, что новичку придется трудно. И найти таланты трудно, и найти любителей искусства тоже трудно. Но Кристиан не огорчался. Кроме Густаво никого он продвигать и не хотел.

Не то, чтобы он вдруг полюбил живопись или научился ее ценить, просто привык быть среди картин. Привык к запахам в мастерской, к тому, что его высоко ценят и всегда ждут. По внутреннему складу Кристиан был совестливым, и то, что Густаво жертвовал своим временем и удобством ради его спокойствия, заставляло искать способ отблагодарить. Отблагодарить именно Густаво, а не назойливых бездарей, жаждущих найти себе рабочую лошадь – продюсера.

Сам Густаво в затею не верил. Свой талант он осознавал, понимал, что не рядовой мазила. Но если за всю творческую жизнь ничего у него не вышло с известностью, то и Кристиан лишь надорвется тащить эту ношу. Зря тратит деньги на мастерскую. И в парке прекрасно можно рисовать. Густаво не верил в успех, а псевдоним все же придумал. Подписал первую картину на заказ именем “Воан”.

– Густаво, какой еще Воан? Это не звучно. Похоже на болван, – возмущался Кристиан.