Королева Золотых песков бесплатное чтение

ГЛАВА 1

Королева Иллирия стояла на балконе своего неприступного дворца и смотрела вдаль… Небо потихоньку насыщалось красками вечера, дневное солнце дозревало, чтобы вот– вот упасть спелым красным яблоком в синюю бездну моря, а она вдруг подумала, столько таких закатов было встречено ее славными предками–  достойными мужами, сделавшими из Земли Золотых песков страну изобилия и благополучия, процветания и богатства… Завистливые соседи говорили, что секрет их счастья прост–  недра этой небольшой, но очень красивой и богатой страны хранили в себе столько золота, сколько не вывезли бы все корабли, бороздящие воды Моря Идона. Но Иллирия знала–  сила ее рода не в богатствах, дарованных богами, а в уме и проницательности, в мудрости и хорошо развитой интуиции… Ее великий дед Аллор, а потом его сын–  ее славный отец, смогли сделать из ее родины золотой город– легенду, притягивающий к себе своей красотой и изобилием… Ежегодно сотни торговцев со всего Идона пытались попасть к берегам золотых песков, чтобы закупить драгоценный металл, зачаровывающий женщин и сводящий с ума мужчин…

История гласила, что Аллор пришел в эти края с Севера, преодолев путь, который не был под силу до него и после него ни одному человеку… Изможденный и уставший, одетый в жуткие лохмотья–  шкуры диких зверей, содранные с туш, как рассказывали очевидцы, буквально с ошметками мяса, израненный острыми камнями на его пути, оголодавший, с обветренной от пронзительных ветров кожей лица, он упал на пороге храма Мины, самонадеянно, как тогда подумали, назвав себя будущим правителем этих земель, доселе управляемых советом старейшин. Жрецы и жрицы тогда над ним только посмеялись, но все– таки решили отогреть и накормить путника, а на следующий день, когда он будет в здравом уме, наказать. От того, чтобы убить его прямо на месте за дерзость, останавливал лишь банальный интерес–  как человек из плоти и крови мог пройти такой путь… Когда на следующее утро, после перенесенного за ночь жара и бреда, он, наконец, открыл свои глаза, все присутствующие в комнате оторопели и невольно преклонили колено… Странник с Севера, назвавший себя Аллором, смотрел на них черными глазами, в которых мерцала золотая пыль… Точно такая, как иногда находили в песках после долгих, изнурительных часов работы мужи этих земель, просеивая сотни килограммов сырца… «Пророчество сбылось»,–  прошептал верховный жрец пересохшими губами, и на следующий день Аллор был наречен правителем Земли Золотых песков… А уже через год здесь добывали столько золота, сколько и представить было невозможно… Новый король безошибочно показывал, где надо искать, и как–  сам придумывал странные, замысловатые механизмы для добычи драгоценного подарка песков…

Страна и все ее жители стали богатеть. До прихода Аллора эти земли не знали такой славы и достатка. Символом расцвета государства стал дворец– крепость, на балконе которого сейчас и стояла прекрасная королева Иллирия. Его стены были сделаны из камня с вкраплениями золотой пыли. Ночью дворец сверкал от ярких огней улиц, раскинувшихся у подножья скалы, которую он венчал своим величием, а днем слепил блеском, ловя отражение влюбленных в него солнечных лучей. Он был словно маяком, видневшимся путникам издалека… Манящий и недоступный…

Подданные молились на нового короля не меньше, чем на великого Мину, считая его посланником с небес, даровавших им через него богатство и благополучие… Иначе жрецы не могли объяснить появление странного путника с золотом в глазах, принесшего удачу этим краям…Золотая пыль была и в глазах отца Иллирии, сына Аллора, Бадлора. Она была и в ее глазах, придавая её и без того безукоризненно прекрасному, величественному лицу неземную, божественную красоту…

Иллирия была счастливой правительницей… Она была благословлена великим Миной почти во всем… Королева имела все, чему могли позавидовать, не только простые смертные, но и равные ей–  те, кто, подобно ей, правил своими землями. Ее молодость и красота заставляли женщин смотреть на нее с почтительным заискиванием, а мужчин рвано вздыхать, проницательность и стратегический ум позволили ей преумножить богатство ее страны и укрепить ее место центра торговли золотом… Ей не нужно было волноваться о безопасности своих земель–  об этом позаботились ее предки и провидение. Земля Золотых песков, как говорили в народе, была спрятана за пазухой Мины–  с одной стороны ее окружали высокие, вздымающиеся в небо горы с вершинами, протыкающими небеса. Их покрытые вечным снегом острые пики– иголки были настолько неприступны, что доселе только один человек с самого зарождения времен смог преодолеть путь, пролегающий с Севера через них– и это был великий Аллор… С другой стороны, их край опоясывало бескрайнее море Идона. Его дно было столь скалистым, что подойти к берегу Земли Золотых песков не мог ни один корабль без ведома ее жителей. В случае, если гость был желанным, ему указывали верный путь специальные лодочники– поводыри. Без их помощи с острова уйти тоже никто не мог–  корабль попросту бы напоролся на подводные, смертельно опасные преграды и тут же бы затонул. Поэтому все приглашенные в эти Земли прекрасно понимали, что их хозяйку лучше не сердить–  они могут попросту не вернуться домой…

Королева Иллирия могла быть жесткой и даже жестокой… Все знали, ее рука не дрогнет, даже если на кону будет стоять ее собственная жизнь… Возможно, поэтому ее так и уважали и любили ее подданные… В храбрости, благородстве и достоинстве она ничуть не уступала своим именитым предкам, пусть и была единственной женщиной– правителем за всю историю Земли Золотых песков. А еще все знали–  она справедлива и милостива…

Каждый странник мечтал попасть в Земли Золотых песков, попытать свое счастье, обогатиться, но не каждому было суждено закрепиться здесь надолго… Не все были удостоены чести иметь право остаться… И пусть кому– то эта избирательность казалась жестокой, дом Аллора ценил красоту вокруг себя, поэтому все его члены старались сделать так, чтобы все, что их окружало, было самым прекрасным, самым лучшим… Если это были наряды–  то самые изысканные, из тончайшего шелка, вытканные столь искусно, словно это были крылья бабочек, если яства, то самые отборные, тающие во рту, если музыка, то исполняемая самыми умелыми музыкантами, какие только населяли земли Идона, если рабы–  то те, кому не было равных по красоте, силе и выносливости… Ежегодно в день поклонения священному Мине морские врата города– сказки открывались для нескольких десятков кораблей, на которых любые чужестранцы могли причалить к его берегам и показать себя… Кто в танцах, кто в музыке, кто в бою, кто в ремеслах… Лучших оставляли… остальные уезжали ни с чем, разве что с воспоминаниями о визите в самый красивый город в Идоне…

Сегодняшний день был именно таким… Весь город гудел с раннего утра, прославляя великого Мину и посланных им в Земли Золотых песков Аллоридов. Вино лилось рекой, смех и радость наполняла и без того утопающие в роскоши улицы. Ближе к вечеру атмосфера стала более чувственной, более разгоряченной. Внизу, у стен дворца, барабаны отбивали ритмичную чувственную музыку, улетающую эхом к морю и уносящую с собой радость и экстаз разгоряченной толпы. Бесчисленное количество факелов освещало это буйное действие. Свободные девы кружились в хмельных танцах с прекрасными юношами. По традиции считалось, что страсть, зародившаяся в день чествования Мины, самая яркая и неугасающая… В детстве Иллирия очень любила этот праздник… Как и все девочки, а потом девушки, она думала с придыханием и благоговением, что наступит тот момент, когда и она встретит в этот священный день свою страсть, которая заставит ее сердце гореть в сладострастном огне, но… У Мины были на нее другие планы… Теперь она только смотрела на то, как другие могли беспечно и самозабвенно придаваться любовным утехам… А она… Она пожертвовала этой стороной своей жизни ради намного большего…

– Моя госпожа, праздник в полном разгаре. Скоро начнется бой храбрецов… Не желаете ли присоединиться к торжеству?– оторвала ее от мыслей ближайшая прислужница Ирма.

– Да, Ирма, сейчас спущусь… Гладиаторов уже привезли?

– Отборных… Лучшие мужи, собранные в землях Идона… Старый прохиндей Галиюн знает, что Вам стоит предлагать только самый достойный товар…

– Хорошо, пусть начинают без меня… Я приду тогда, когда останутся сильнейшие… Посмотрю на финальный бой…

ГЛАВА 2

Королева спустилась на трибуну арены боев, когда публика уже потеряла грань между реальностью и безумием, опьяненная кровью, хмелем и адреналином. В воздухе витал дух возбуждения и насилия. Иллирия невольно усмехнулась себе под нос, равнодушно взирая на своих объятых единым экстазом подданных вне зависимости от их происхождения и статуса… Времена и правители менялись, народ мог быть очень богатым, жить в достатке, мог, напротив, испытывать лишения и невзгоды, но природа человека оставалась неизменной–  все, что ему было нужно, это секс и война…

Иллирия не любила эту неизбежную часть праздника–  бой храбрецов, как называли его в народе… В ее крови сегодня не было ни грамма хмеля, да и особой страсти к бессмысленной жестокости на арене она никогда не испытывала, находя ее проявлением бессмысленного тщеславия. Жестокость была неизбежна в их мире, но в ее понимании, она должна была быть мотивированной, понятной, неизбежной… Не для праздного развлечения сошедшей с ума от порока толпы, а для защиты, устрашения, возмездия… А здесь… Здесь сегодня царил разврат и кровожадность… Золото на богатых одеяниях стоящих на трибунах уважаемых мужей и их прекрасных дам сверкало, сами же они скорее напоминали животных во время периода спаривания–  бесконтрольных, опустившихся до примитивных инстинктов, чем людей… Подданные подняли голову на появившуюся в своей ложе прекрасную королеву и разразились триумфальными криками. «Иллирия, Иллирия»,–  скандировала толпа так громко и так отчаянно, что правительнице пришлось поднять руку в повелительном жесте, попросив тем самым их утихнуть.

– Вас так любят, госпожа,–  восторженно отозвалась Ирма, стоящая по правую руку от королевы немного позади.

– Нет, Ирма, им просто нужно кого– то любить… Не будь меня, будет другой… И его тоже полюбят… – спокойно ответила Иллирия. В ней было достаточно внутренней храбрости признать этот факт.

– Королева Золотых песков!–  обратился к правительнице старик Гальюн, держащий в руках устрашающий хлыст с шипами на конце… Один его вид внушал первобытный страх… Стоило только подумать, сколько тел это орудие исполосовало, сколько раз острый наконечник разрывал человеческую плоть, причиняя неимоверную боль, становилось жутко до земель самого Диспатера (прим. бог подземного мира),–  Каждый год отчаянные храбрецы приходят в твои края, чтобы попытать свою счастье и удачу! Каждый год самые сильные и самые выносливые рабы со всего Идона имеют право просить своих хозяев отпустить их на поединок храбрецов в Земли Золотых песков! Почти всех из них постигнет смерть или изувечение, они знают об этом, ибо легенды о битве гладиаторов в священный день Мины хорошо известны даже мальчишкам… Но все равно каждый год отчаянные глупцы, не ведающие страха, устремляются на кораблях сюда, чтобы испытать судьбу и выторговать у богов свое счастье! Победитель состязания получает небывало щедрый приз–  свободу и право остаться в наших землях гражданином!–  Трибуны в этот момент заревели в оглушительном вое.

– О, прекрасная королева Иллирия! Ты осчастливила нас своим присутствием как раз в тот момент, когда должен начаться главный бой этого священного дня. Гладиаторы из чужих земель выставляют своего самого сильного и достойного воина против нашего отважного героя, сильнейшего из сильных, храбрейшего из храбрых! Неповторимый Гир, одолевший сотни достойных мужей будет драться на мечах с чужестранцем Эмилем! –кричал Гальюн, рассекая воздух своих кнутом, словно музыкальным инструментом из преисподней. Иллирию невольно передернуло. Странное, даже страшное действие… Отталкивающее…

– Чужестранец Эмиль уже проявил себя на арене! За сегодня он одолел десяток противников из числа гладиаторов– рабов, но… под силу ли ему будет победить Могучего Гира?–  старик мастерски владел вниманием аудитории, еще больше подогревая интерес толпы,–  наш Гир уже более пяти вёсен выходит на арену в схватке с сильнейшими–  и не нашлось еще пока того мужа, кто бы мог одолеть его… Что ж, возможно, отчаянному храбрецу и повезет, и он сможет произвести впечатление… Хотя… Только посмотрите на нашего золотого Исполина!

Публика отчаянно заревела «Гир! Гир! Гир», и на арену триумфально вышел похожий на скалу великан, облаченный в не менее устрашающего вида, чем его внешность, доспехи из золота. Все знали, золото– мягкий металл… Оно не было способно защитить тело человека от смертельного удара. На это и был расчет. Его одеяние скорее подчеркивало его достаток, его величие и принадлежность этим благодатным землям, нежели защищало. Могучий Гир был свободным и уважаемым жителем Земли Золотых песков. Он сражался не за свободу, а за славу. Именно поэтому бой с ним не мог закончиться его смертью. Если несчастный раб, каким– то образом сумевший дожить до этой схватки, мог быть убит им самым ужасным, извращенным способом на радость улюлюкающей толпе, то гибель на арене Гира неминуемо бы закончилась для раба казнью… Таков был суровый закон этих краев. Любой осмелившийся покуситься на жизнь жителя Земли Золотых песков, заслуживал смерти на месте… Для чего тогда каждый год сильнейшие рабы Идона не боялись вступать на эту арену? Гир мог смилостивиться и оценить боевую технику противника–  тогда рабу давали свободу и право остаться в Землях золотых песков–  невиданная роскошь даже для свободных странников…

– И все же мне непонятно, госпожа, у всех этих рабов, собранных по Идону, есть свои хозяева… зачем тогда они отпускают их на эту арену, зачем дают право получить свободу… А что бывает с теми, кто оказывается убит или покалечен на арене? Разве хозяевам выгодно терять сильнейших?– спросила Ирма, невольно вздрагивая от вида грозного Гира… Субтильная, нежная служанка ненавидела кровь и насилие… Ее сила была в уме и незаурядных способностях знахарства… Она владела даром врачевания и изготовления зелий, помогающих даже при самых опасных болезнях… Когда– то она тоже пришла в эти земли из далеких краев попытать счастье… Иллирия была столь восхищена ее умениями, что решила оставить при себе… С годами влияние хрупкой Ирмы возросло настолько, что ее боялся даже верховный жрец…

– Очень просто, милая Ирма, все дело в золоте… При любом раскладе хозяева получают за этих рабов столько золотых монет, сколько бы не принес ни один самый выносливый раб за все годы своей неволи…

Иллирия порядком утомилась от деланных позерств Гира на арене, направленных на разжигание интереса толпы. Все это было частью зрелища, примитивного и грубого–  именно такого, какое и было нужно людям в их нынешнем состоянии. Она закатила глаза, посмотрев на звездное небо и с сожалением про себя вздохнула, что сейчас с гораздо большим удовольствием бы отдыхала после утомительного дня в своих покоях, слушая расслабляющую мелодию арфы… Удовольствие…Ее губ коснулась печальная, чуть заметная усмешка… Разве королеве было дано знать, что такое удвольствие…

– А теперь наш отчаянный храбрец! Достойный муж Эмиль из чужестранцев, который осмелился бросить вызов великому Гиру!

Решетчатые ворота с противоположной части арены поднялись с ржавым пронзительным скрипом и, рассекая песчаную поверхность, к беснующимся зрителям вышел противник Гира. Иллирия безучастно посмотрела на этого отчаянного глупца и… невольно выдохнула…

Он был воплощением мужской красоты… Не той, которая могла соревноваться по идеальности и нежности с женской, а той, что ковалась вместе с железом, закалялась в огне, обтесывалась тяжелым молотом. Идеальное тело, все покрытое мускулами, такое анатомически красивое, такое величественное, словно сам великий Мина лепил его не один час… Черные, как смоль, короткие волосы, волевое лицо с легкой щетиной и рассекающим скулу острым шрамом, который ничуть не портил внешность этого сошедшего с небес сына богов. В его походке и стати не было ничего от раба. То, как он держал меч, как ступал по пыльной арене, говорило о том, что стихия войны была для него столь же естественна, как и воздух… Зал ревел, все выкрикивали его имя, видимо, успев проникнуться воинскими талантами и харизмой новоиспеченного героя за время его предыдущих поединков сегодня… Женщины вне зависимости от возраста, внешности и происхождения, вели себя, словно течные самки… Их возбуждение и вызванный низменными инстинктами интерес к мужчине заряжали воздух над ареной тяжестью и зноем, подобно предгрозовой духоте…

Эмиль поднял глаза и посмотрел на Иллирию. Его взгляд бил, как искуссно выпущенная стрела. Он словно знал, куда надо смотреть, не бегал глазами по ликующей публике–  попал точно в цель… Так метко, что ее аж покачнуло… Еще никогда Иллирия не чувствовала на себе такого взгляда… Она привыкла читать в обращенных на нее очах вожделение, желание, обожание, раболепие, зависть и даже трудноподавляемую ненависть, но этот взгляд… В нем столько всего… Словно это не взгляд, а хлыст, подобный тому, что был в руках у Гальюна. Эмиль вальяжно пробежался глазами по стоящим возле Иллирии важным фигурам Земли Золотых песков, словно изучая их, оценивая, а потом опустил глаза на Гира, немного сконфузившегося, на удивление внимательного Гальюна, от появления Эмиля. И хотя внешне он был головы на две выше раба, исходящая от чужестранца мощь словно деморализовывала…

– Да прольется сегодня кровь храбрецов в честь великого Мины!–  воскликнул Гальюн и битва началась…

ГЛАВА 3

То, что происходило дальше, буквально выбило почву из ног присутствующих. В то время, как недалекая толпа сходила с ума от фантастического боя, Иллирия напряженно сжимала челюсти… Этот раб, Эмиль, дрался так, как никто и никогда. Она знала, о чем говорит. Иллирия вместе со своими ближайшими сподвижницами–  прекрасными и сильными амазонками, выступающими в роли ее охраны, повидала немало боев, искусно владела мечом сама, но сейчас… Сейчас на арене был не бой… Это был танец.. Танец мужественности, жестокости, меткости, стратегии и логики… Эмиль опережал своего тучного противника как минимум на два шага, планомерно нанося ему удар за ударом–  точными, выверенными движениям, но так, чтобы противник скорее чувствовал себя униженным, чем покалеченным… Таковым и был замысел раба. Он устраивал шоу для публики, показывал свое очевидное превосходство над Гиром, казавшимся теперь неуклюжим и растерянным. Его масса и рост теперь выглядели не достоинствами, а нелепыми недостатками, только мешающими ему в схватке с превосходящим противником.

Но даже не удивительные таланты чужестранца так сильно поразили Иллирию. Как навязчивое наваждение, на протяжении всего боя она ощущала н себе его взгляды… Ее ум не мог понять, каким образом ему удается не только так искусно вести бой, а вел именно он, но и находить возможность смотреть на нее… Он играл, манил, издевался… Ей хотелось приказать выпороть его до полусмерти за дерзость, и в то же время, почему– то сердце замирало всякий раз, когда меч Гира, которым он теперь махал направо и налево без разбора, надеясь силой превзойти противника, пролетал в паре миллиметров от кожи раба… Это было так странно… Он совсем не боялся оружия… Не боялся быть пораненным, изувеченным… Возможно, в этом и был его успех… Кто знает…

– Я пришел сюда, чтобы провести достойный бой, а мне выставили в противники какого– то грузного клоуна,–  раздался его раскатистый голос над трибунами. Толпа замерла… Никто доселе не видел такого… Чтобы гладиатор осмеливался говорить во время боя… Чтобы мог не только перекричать толпу, но и…усмирить ее… Была в нем какая– то дикая, подавляющая энергетика… Кем был этот чужестранец? Зачем он пришел сюда? С его навыками он бы давно мог получить свободу… Если не делом, так силой…

– Скажите мне, люди Земли Золотых песков, и это все, на что вы способны?! И это ваш герой?! Шлюхи в борделе и то выносливее! Их можно сношать часами, а этот…–  Гир яростно замахнулся, брызгая направо и налево своим потом. Позерские доспехи давили, заставляя еще больше потеть… Невыносимо… Эмиль подставил ему подножку, тот споткнулся, а следом получил удар по заду ногой раба. Публика ревела от восторга. Иллирия недовольно переглянулась со своими ближайшими соратниками, разделяющими с ней место в королевской ложе. Все начинало выходить из– под контроля… Гир никогда не пощадит этого сумасшедшего, но и Эмилю, как казалось, эта пощада не нужна… Он знал о своем абсолютном превосходстве, и Иллирия вдруг подумала, что не только перед Гиром…

– Кого вы выбираете своим героем, жители Земли Золотых песков?! Кто достоин защищать покои вашей прекрасной королевы, затмевающей своей красотой блеск всего вашего золота? Разве этот жалкий мужлан способен защитить ее от опасности?!

– Что такое говорит этот сумасшедший?– растерянно и взволнованно произнесла Ирма так, чтобы удивление и смятение на ее лице было неразличимо толпе.

Иллирия напряженно молчала, пристально следя за каждым шагом, словом или движением этого человека…

«Эмиль! Эмиль! Эмиль!»–  ревела толпа, признав в рабе новоявленного героя.

Эмиль в очередной раз поднял глаза на Иллирию. Улыбнулся, оголив идеальные жемчужные ряды зубов. И вдруг, все так же, не сводя глаз с королевы, одним выпадом проткнул насквозь тело Гира.

Публика обмерла… Тучный воин неуклюже опал на землю. Схватился за рану в груди, из которой струями потекла алая кровь на песчаную арену. Капли окропили золотые доспехи… Эмиль не шелохнулся. Все это время он смотрел на королеву, даже не удосужившись обратить внимание на корчащегося в предсмертных муках Гира.

– Он был не достоин быть твоим героем, королева Иллирия!– сказал он, прожигая ее глазами. Его раскатистый, словно гром, голос отбивал эхом по арене в полной тишине. Казалось, люди даже забыли, как дышать…

Свист хлыста в воздухе, глухой удар по мускулистой ткани спины. – Опусти взор, раб! Перед тобой королева! Ты не достоин видеть золото ее глаз!–  говорит надзиратель Гальюн.

Эмиль не шевелится. Он продолжает смотреть на ту, ради которой сражался последние часы. Хлыст снова взлетает над головой у раба, но он не сдвигается с места. Не боится. Иллирия резко останавливает экзекутора одним взмахом руки. Наглый, самонадеянный глупец… Что же он творит… На что надеется…

– На колени, раб!–  кричит, брызгая слюной, Гальюн, но уже не решается бить по нему, помня приказ королевы.

Шокированная публика все еще молчит. Кажется, что она даже протрезвела от шока осознания происходящего…

– Ты осознаешь, что должен сейчас умереть?! Ты убил вольного гражданина Земли Золотых песков! За это полагается казнь на месте! К рабу тут же подбегает несколько стражей, приготовивших острые пики к действию… В ожидании лишь одного только жеста королевы, чтобы нанести десятки смертельных ударов…

Эмиль поднимает руку, показывая, что хочет то– то сказать. Как ни старался Гальюн заставить его смотреть в пол, у него не получалось. Глаза этого мужчины были пришиты к королеве.

– Согласно законам ваших земель, королева имеет право помиловать убийцу гражданина вашей страны взамен на его свободу… По правилам боя я теперь свободный человек, но мне не нужна эта свобода…. Я готов стать твоим рабом, Иллирия! Готов защищать тебя, готов вставать грудью перед твоими врагами! Забирай мою свободу в обмен на жизнь этого неудачника!

В его порочных, дерзких глазах она читает все то, за что должна бы приговорить его к смерти прямо сейчас, а она… Она зачем– то бросает платок к его ногам, тем самым озвучивая свое решение–  она принимает его ответ, она забирает его в качестве раба… Губы Эмиля расползаются в победную ухмылку, а Иллирии впервые в жизни кажется, что это не она только что взяла раба, а ее взяли…

ГЛАВА 4

– Расскажи о себе, раб,–  повелительно обратилась к Эмилю Иллирия уже в своем тронном зале, куда его доставили сразу после окончания боя. Королеве не терпелось узнать, откуда этот чужеземец, словно сросшийся со своим мечом… Она до сих пор едва могла скрыть свою дрожь, вспоминая про то, как он вел этот фатальный для бедного Гира бой… Никогда в жизни она не видела такого опасного, даже хищного, и вместе с тем, филигранного действия…

– Разреши мне встать с колен, Иллирия, а то у меня ощущение, что я буду рассказывать свою историю твоим ногам…

На этот раз королева не стала останавливать Гальюна, который всыпал по уже изрядно исполосованной спине раба с десяток мощных ударов.

Иллирия подала еще один знак рукой –  и к заносчивому чужаку тут же подскочили сразу несколько стражников, заставивших его прижать к полу не только колени, но и голову.

Она подошла совсем близко. Так, что край ее туфли почти касался его носа.

– Ну вот, ты уже не на коленях… Так удобнее?– издевательски спросила, едва скрывая гнев с примесью возбуждения в голосе. И почему этот раб так на нее действовал… Он переходил черту за чертой, а она сама не понимала, как молчаливо позволяла ему это делать. Нужно срочно брать себя в руки. Не мешало бы указать наглецу на его место…

– Никогда не называй королеву по имени, глупец,–  обратился лающе к Эмилю Гальюн,–  ты ничто для нее… Не забывай, ты теперь всего лишь ее вещь…

Мужчина, прижатый к полу, молчал. Иллирия смотрела на его идеально очерченные, острые скулы, которые теперь были так близко, и ей почему– то было страшно… Словно она могла пораниться от них…

– Красота вашей королевы заставляет меня совершать глупость за глупостью, это правда…– улыбнулся он через силу и попытался вывернуться из захвата стражников, чтобы снова поднять голову на прекрасную женщину, возвышающуюся над ним. Те, однако, в этот раз не дали ему поля для маневра, снова больно прижав к мраморному полу.

– Отпустите его. Хватит на сегодня увечий. А ты впредь включи мозг, а то глупцам в Землях золотых песков тоже не очень рады. Я все еще могу передумать и пустить тебя на ужин моим золотым львам, слышишь? Как там тебя зовут?

Мужчине дали возможность подняться. На этот раз внушение подействовало, и он склонил почтенно свою голову, правда, Иллирии почему– то показалось, что сделал он это, словно с какой– то издевкой, как будто это было одолжение, уступка взрослого в игре с ребенком. И почему она все время хотела чувствовать себя на чеку с этим человеком… В чем была его загадка… Кто он такой?

– Расскажи о себе. Не затягивай. У меня не так много времени…

– Меня зовут Эмиль, моя королева. Я родом из Вольного города. Оказался там еще в раннем детстве, истинной своей родины я не знаю. Меня воспитали в гильдии бойцов, отсюда и мои навыки воина… Я был на службе стражников города, так как неплохо владею мечом, но… стал рабом…

– Стал рабом? Почему на тебе нет стигмы?– продолжала свой допрос Иллирия.

– В моих краях клеймят только захваченных в ходе войн рабов. Я же стал рабом– гладиатором из– за долгов, временно… Слишком люблю женщин, шумные веселья и азарт… Эти три моих верных спутника и поставили меня в это положение… Мне належит три года сражаться на арене для развлечения толпы, после чего, если выживу, снова получу свою свободу… Вернее, получил бы… Но… Нет худа без добра. Теперь я здесь, перед тобой… Весь твой… Скажи мне, юная королева, чему ты хочешь, чтобы я тебя обучил?

Иллирия надменно усмехнулась.

– А чему еще, кроме как не маханием мечом, может обучить меня раб в твоем случае?

Эмиль порочно улыбнулся.

– Многому, красавица…– снова наглый мужской взгляд на нее.

На этот раз у нее хватило сил его выдержать.

– Ты снова забываешься…–  металлическим голосом ответила Иллирия, хотя он был готов поклясться, еще секунду назад в ее глазах бушевало волнение и желание, смешавшееся с золотой пылью в удивительный коктейль… Никогда прежде он не видел таких глаз…

– Моя госпожа, одно Ваше слово–  и этот наглец отправится в клетку ко львам… Мне кажется, он давно заслужил…–  вкрадчиво начал было Гальюн, но Иллирия его перебила, словно и не слушая, продолжала пристально, как загипнотизированная, рассматривать идеальное тело Эмиля и вести с ним диалог, а может, монолог сама с собой…

– Раб без стигмы… Не порядок…–  ее губы тронула чуть заметная жесткая ухмылка,–  Заклеймите его! Прямо сейчас!

Эмиля в очередной раз за день заставили встать на колени, но глаз с Иллирии он снова так и не отвел. Через минуту в зале снова показались двое надзирателей, один из которых нес в руках раскаленный железный прут с символом дома Аллоридов на конце.

Один подошел к Эмилю, схватил его за шею, повернув голову влево. Другой тут же коснулся кожи мужчины на подставленном участке раскаленным предметом. Раздалось характерное шипение, в зале запахло жженой плотью… Иллирия невольно поморщилась. Эмилю хорошо был знаком этот запах… Так пахнут павшие города…

Во время всей экзекуции он даже не пошевелился. Не издал ни звука…

Не коснулся места ожога и после того, как его выпустили.

Иллирия приблизилась к нему вплотную. Ноги сами повели его к нему. Заглянула в глаза. Никогда в жизни она так близко не подходила к рабам… Никогда в жизни она так близко не подходила к мужчинам…

– Я не поверила ни единому твоему слову, раб… Может быть ты и владеешь искусно мечом, но актер из тебя посредственный… В следующий раз, когда мы с тобой увидимся, если только я этого захочу, буду ждать от тебя честных ответов на свои вопросы… Иначе участь твоя будет незавидна… А пока, Гальюн, отведи его в казармы к остальным гладиаторам…

На этих словах королева Иллирия направилась грациозной и величественной поступью к выходу, оставив после себя едва уловимый шлейф благовоний…А еще своего женского аромата, который Он учуял еще там, на трибуне… И который теперь не покидал его головы…

***

– Моя королева, простите меня за дерзость, но мне представляется, опрометчиво было оставлять его в живых…–  серьезно и задумчиво произнесла Ирма. –Этот мужчина… В нем действительно что– то не так… И про Вольный город… Почему Вы решили, что он врет?

– Я блефовала, Ирма,–  слегка улыбнулась Иллирия, погружаясь в тепло термы, наполненной до краев смесью из розовой воды и молока ослиц. Блаженное тепло обволакивающей волной расползлось по уставшему телу после тяжелого дня…–  Как и он блефовал… Пока я так и не смогла разгадать этого наглеца… Возможно, вся его история–  чистая правда… Он действительно похож на глупого гуляку, который способен проиграть даже свою свободу, но… Кто знает… В Вольном городе полно сброду со всего Идона… Надо направить письмо нашему посланцу туда… Пусть разузнает…

– Не слишком ли много чести–  просить посланца Королевы золотых песков в другой стране разузнавать про раба?–  саркастично вмешался в разговор верховный жрец Литвиний, голос которого раздался у самого входа в термы.

Иллирия обернулась на высокого статного мужчину с золотым ободом Мины на голове.

– Сегодня ты был как никогда молчалив, Литвиний…

– Сегодня ты была как никогда импульсивна, Иллирия…–  подошел к терме, опустился на ложе у мозайчатой стены, сверкающей подобно золотому руну, не сводя пристального, тяжелого взгляда с королевы, роскошное тело которой было прикрыто белой водой от его вездесущих глаз…– Ирма, оставь нас ненадолго…

Женщина быстро поймала взгляд своей королевы, и только получив ее молчаливое одобрение, покорно вышла, почтенно склонив голову. Иллирия нахмурилась, но виду не подала.

– Почему не дождался меня в зале? Зачем было приходить сейчас?–  раздраженно спросила, отплывая к дальнему краю, подальше от него.

Ухмыльнулся. Идеальное, даже красивое лицо мужчины стало каким– то острым, хищным.

– Хотел лишний раз увидеть тебя обнаженной, моя Королева…

Иллирия устало закатила глаза…

– Твои шалости не оригинальны, Литвиний… За все эти годы мог бы придумать что– то поинтересней…

Сказала и повелительно указала жестом, чтобы он подал ей материю.

– Если бы это были шалости, моя Королева… Тебе ли не знать, я люблю тебя с самого детства… Мне кажется, тебе еще и десяти годов не исполнилось, а я уже пылал к тебе совсем не детскими чувствами…

– Словно ты сам тогда был взрослым, опытным мужчиной… Сколько тебе было, четырнадцать– пятнадцать? Ты не намного меня старше… Зачем сейчас ты это говоришь, жрец?–  устало прикрыла глаза Иллирия, откидывая голову назад и открывая ему свою идеальную белую длинную шею, в которую он тут же впился голодным взглядом.

– С каждым годом ты только красивее, Иллирия…

– Не смеши меня, Литвиний… Женщина имеет цену с того момента, как пойдет ее первая кровь и до двадцати трех зим. Дальше она не представляет ценности для мужчины… Это общеизвестный факт…

– Тебе двадцать пять зим, и поверь мне, это лучший возраст для женщины… Самый сочный, самый волнительный… Ты уже знаешь себе цену, ты умна, и в то же время, не утратила девичей свежести… Я борюсь с собой, пытаюсь преодолеть это влечение к тебе, но… все мои попытки сразу испаряются, как дешевые эфиры, стоит тебе появиться в поле моего зрения…

– Пустые разговоры, Литвиний. Зачем ты сотрясаешь воздух впустую? Даже если сам Мина возжелал бы нашего союза, он был бы невозможен… Перестань говорить об этом… И всерьез, и в шутку…

Вышла из воды, ничуть не стесняясь своей наготы. А он не стеснялся жадно щупать ее своим сальным взглядом. Верховный жрец желал ее. Сильно желал… Это бы понял даже наивный, невинный глупец…

Обмоталась белой тканью, прошла к окну, сама налив себе вина в кубок. Вгляделась в очертания своего города, медленно погружающегося в негу сна после яркого дня.

– Осуждаешь меня? Считаешь, я проявила мягкость и слабость сегодня, оставив в живых этого раба?– тихо спросила она, так и не отрывая взора от ночного пейзажа.

– Любуюсь…– тихо ответил мужчина, не сводя глаз с королевы.

– Полно, Литвиний. У тебя достаточно хорошеньких служительниц культа Мины, чтобы любоваться ими и не только… Оставь эту лесть…

– Если бы это было только лестью… Милая Иллирия, я до сих пор воспрашаю богов, как нам…

– Замолчи! И не смей больше никогда возвращаться к этой теме… Я не шучу!–  резко осекла его она, распустив влажные полосы по плечам…

Почувствовала его жаркое дыхание у себя за спиной. Он стоял непозволительно близко, но не решался прикоснуться к ней руками… Как, впрочем, всегда…

– Ты королева, я верховный жрец… Вся власть в наших руках… Это мы закон… Одно наше решение, одна прихоть–  и все для нас изменится, для тебя изменится… Так в чем же проблема? Дело в том, что ты меня не желаешь?

Иллирия устало вздохнула.

– Кому, как не тебе знать, что желание для меня–  непозволительная роскошь… Оставь этот бред, Литвиний… Дело не в законах и прихотях… Дело в пророчестве твоего отца… Я не возлягу с мужчиной, который не сможет подарить мне наследника с золотой пылью в глазах…

Жрец раздраженно выдохнул и отошел к стене.

– Возможно, это просто бред выжившего из ума старца… Откуда такая уверенность, что он говорил правду?!

– Нет, Литвиний… Твой отец предсказал приход моего деда… Он предсказал, что чужак с севера с золотой пылью в глазах принесет этим землям невиданное богатство и величие… Когда родился отец, он предсказал, что это величие только укрепится… Когда родилась я, он вынес свой вердикт, уже лежа на предсмертном одре–  он сказал, что я буду единственным продолжением великого рода Аллоридов, и что сила и мощь моя, пусть и заключенные в женском теле, не уступят той, какой обладал мой дед… Что я тоже стану хранительницей золотой тайны и что смогу дать этой земле достойного наследника, который заберет по достижению возраста мужчины от меня себе власть. Но родиться этот наследник может только в союзе с равным мне по величию правителем, что это мое сердце, а не разум верно укажут на мой выбор…

– Не нужно пересказывать мне легенду, Иллирия… Я и так знаю ее наизусть… – раздраженно перебил ее Литвиний,–  Я одного не могу понять–  в этом пророчестве нет ни слова о том, откуда должен прийти этот твой избранник… Почему ты решила, что им не могу быть я–  ведь я тоже правитель… правитель культа Мины… По силе и мощи я второй человек в этом городе, если не первый…

– Ты забываешься! У этих земель только один правитель! И это я! –  грозно посмотрела на мужчину Иллирия,–  И почему только мужчины сегодня столь дерзки со мной… Смотри, как бы я тебя не отправила на корм львам сегодня за твои слова, сильнейший из мужей Земли Золотых песков…– ее губы искривились в жесткой, пренебрежительной ухмылке. Иллирия гневалась.

– Я не хотел тебя обидеть или оскорбить, моя королева,–  почтительно отступил Литвиний,–  я только лишь хотел сказать, что…

– Мое сердце не избирало тебя, жрец. Надеюсь, этот ответ тебе понятен?– строго посмотрела она ему прямо в глаза,–  прости, мне пора идти. Хочу отдохнуть…

Она медленно направилась к выходу, не дожидаясь реакции Литвиния, но все еще чувствуя на себе его горячий взгляд.

– Будь осторожна с этим рабом,–  произнес ей в спину жрец.–  я чувствую, как бурлит твоя кровь в его присутствии… Раз уж ты так принципиальна и непреклонна в своих решениях, не позволь глупой женщине одержать верх над разумной королевой… Особенно если будешь использовать его в своих… развлечениях, а ты будешь… Я знаю…–  в его голосе послышалась ревность и напряжённость, которые непроизвольно отразились на его лице некрасивой гримасой…

– Не волнуйся за меня… Я умею контролировать свои порывы… Он все еще жив только потому, что заинтересовал меня своим умением держать меч, не более того… Не ищи в моем милосердии какие– то другие причины…

– Это меня и пугает, королева… Не подпускай его слишком близко к себе… Он может быть опасен…

– Не ревнуй, верховный жрец,–  оглянулась снисходительно– высокомерно на мужчину Иллирия,–  раб не может представлять для меня угрозы … И раб не может стать моим избранником … Это просто смешно и противоречит пророчеству… Так что… Ищи конкурентов в других…

Литвиний еще долго стоял и смотрел ей вслед, вдыхая аромат розового масла, не покидающий ее соблазнительного тела. В отличие от всех этих глупцов из бесконечной вереницы правителей, кто отправлял свои корабли с щедрыми подарками, мечтая заполучить сердце и руку королевы Земли Золотых песков, он знал тайну, в которой даже сама Иллирия, как казалось, боялась признаться самой себе… Она слишком любила власть, чтобы делить ее с кем– то… Даже со своим сыном… Именно поэтому самая желанная женщина в Идоне все еще была одна…

ГЛАВА 5

Иллирия устало потерла глаза. Уже больше трех часов она вместе с членами королевского совета в составе верховного жреца, главного военачальника Ириса, мастера по иностранным делам Омуна и хранителя казны Олариса разбирали государственные вопросы, не требующие отлагательств… Иллирия вспомнила себя совсем юной… Когда десять лет назад молодая королева только взошла на престол, такой формат времяпрепровождения казался ей до невозможности скучным и утомительным, а сейчас… Сейчас это было привычным делом, рутиной, ответственной частью ее жизни. Вся наша жизнь состоит из неизбежностей–  приятных и не очень, но неотвратимых, и их главным союзником является время–  которое стачивает все острые углы, о которые мы набиваем синяки, пытаясь отчаянно уйти от этих самых неизбежностей… Но рано или поздно мы принимаем их как данность. Все меняется. И у нее все изменилось… Кроме одного–  все такая же усталость, наваливающаяся огромным мешком с пыльной картошки в конце подобного рода советов…

– Полагаю, на сегодня все…–  собиралась было встать из– за стола королева.

– Еще одна тема, моя госпожа, –  почтительно помешал ей Омун, склонив голову,–  не могу не поделиться с вами тревожными новостями, долетающими от наших посланцев из– за моря Идона… Похоже, угроза с Черного утеса только нарастает… Сила Зверя Черных камней крепнет день ото дня, города на его пути складываются, подобно карточным домикам… За прошедшие две недели пали Аквиний и Тизирис. Это при том, что последний считался неприступной крепостью, расположенной на острове, окруженном рифами, подобно нашим… Зверь приказал спалить город дотла в наказание за отчаянное сопротивление… Но до этого, как сообщают, он заставил смотреть мужей города на то, как дикари под его началом насиловали благородных женщин Тизириса… Те из дев, кто приглянулся людям зверя, были раздеты догола, заклеймлены его меткой и отправлены рабынями в Земли Черных камней, а остальные… были убиты вместе со своими мужьями…

Иллирия слушала Омуна, стиснув зубы. Если и был на свете кто– то, кого она ненавидела больше жизни, это был этот Зверь… Недочеловек… Гнусное, бешеное животное, отправленное на землю дыханием самого Диспатера… В детстве Иллирия даже представить не могла, что можно ненавидеть что– то или кого– то, с кем или с чем она даже не встречалась… Потом узнала, что на свете есть настоящее Зло… И теперь оно имело личину–  проклятый облик Зверя Черных камней…

– Говорят, сам Зверь одновременно насиловал пятерых бедных невинных девушек–  служительниц культа местного бога… И никто не осмелился помешать ему, попытаться отбить несчастных жертв… Его устрашающий вид внушает всем такой вселенский ужас, что даже отважные храбрецы разбегались врассыпную при виде его черного, как смоль, шлема с рогами, пропитанного кровью невинно убиенных…– добавил жрец с пафосом.

– Напади Зверь на наши земли, такой проблемы бы не возникло, Литвиний… Разве ты оставил хотя бы одну непорченую девицу среди служительниц культа Мины?–  криво усмехнулась она…–  хотя бы за их невинность можно не беспокоиться…

– Наш рассказ самонадеянно вызывает у королевы желание шутить?–  вмешался военачальник,–  Зверь– сильнейший из полководцев, коих ранее не видывал свет…

– Я шучу только потому, Ирис, что верю в навыки и сноровку воинов под твоим началом… Или мне не стоит этого делать? Или я ошиблась, выбрав тебя на эту должность? – строго посмотрела на очередного глупца, осмелившегося ее упрекнуть в чем– то…– Значит, ты не уверен в своих силах, военачальник, раз предлагаешь мне забиться под лавку и дрожать, покуда этот монстр не покусится и на наши земли…

– Как стратег геополитики осмелюсь заверить Вас, королева, что бояться вторжения не стоит…–  поспешил успокоить королеву Омун,–  подступи к нашим землям неуязвимы… Ни одна армия, пусть даже самая мощная на свете, не сможет беспрепятственно зайти в наш порт… Так что мне представляется, фактор Зверя Черных камней–  это скорее не угроза нашей безопасности, а новая реалия, с которой придется считаться при выстраивании наших международных контактов и корректировки дипломатического курса…

– Тизирис был одним из наших главных закупщиков золота… Город был центром очистки золотой руды… Совершенно непонятно, как поведет себя новый правитель этих земель, учитывая то, что…– вмешался казначей Оларис.

– Союза с павшим городом больше никогда не будет,–  устало и задумчиво перебила мужчину Иллирия, откинувшись на спинку трона,–  прежде всего потому, что мы сами на него никогда не пойдем… Союз предполагает выстраивание равных, доверительных отношений, а ни о каком равенстве и доверии, когда мы говорим про Зверя, речи не идет… Этот злодей возомнил себя властителем мира…

– Зверь потратил колоссальные усилия для взятия неприступного бастиона Тизириса… Вопрос–  зачем… Этот сын Диспатера ничего не делает просто так… Говорят, немало дикарей пало при бое за город… – задумался вслух Литвиний.

– Золото–  это прежде всего деньги… Тизирис был еще и центром Идона по изготовлению монет… Возможно, Зверь захотел получить неограниченный контроль над этим мастерством.–  предположил Оларис.

– В таком случае мы больше не можем рассчитывать на то, чтобы изготовлять свои деньги там… – решительно вставила Иллирия,–  Оларис и Омун, вам задача–  наверняка есть мастера над монетами, кому удалось бежать из Тизириса после его взятия… Отыщите их и посулите богатство и убежище в наших землях… Поспешите, им таким путем пойдут и другие земли… Монеты в Тизирисе изготовляли все… Нам нужно как можно быстрее создать свою гильдию монетчиков… Оларис, на сколько хватит имеющихся у нас запасов монет?

– На свои запасы мы сможем прожить еще одну зиму, госпожа… Но… что теперь будет с привычными каналами нашего торгового обмена? Будем надеяться, что Зверь не сможет перекрыть поставки зерна из других вольных городов… Эта проблема пострашнее нехватки монет… Нет ничего страшнее голода народа, –  ответил Оларис.

– Будем решать проблемы по мере поступления…

– Есть еще одно предположение… Не очень хорошее,–  задумчиво произнес мастер над иностранными делами,–  мои шептуны в чужих землях поговаривают, что Зверь мечтает получить власть над новым оружием, созданным алхимиками Претора… По силе и мощи этому оружию нет равных, моя госпожа… Оно уничтожает все, что только попадается на его пути… Сила этого оружия в небывалом по мощи потоке света и энергии… Золото, как говорят, служит проводником этой силы… Я не знаю технических особенностей, но суть такова…

Иллирия недовольно и устало выдохнула…

– Пока все это только наши предположения, мужи Земли Золотых песков… Держите нос по ветру и докладывайте обо всем мне… И я не понимаю, почему вы оставили эту тему на конец… Все, что касается Зверя, имеет первостепенную важность… Никогда над всем Идоном не нависало такой угрозы, какая есть сейчас… Ирис, и задание тебе–  как бы ни были неприступны рубежи наших земель, подумай над их дополнительным укреплением… Встретимся через три дня… Жду от вас новых вестей…

***

Иллирия хотела было направиться в свои покои для долгожданного отдыха, как вдруг услышала шум и возню внизу, переходя по навесной галерее над площадкой дворца, где обычно днем тренировались ее личные гладиаторы.

– Что происходит?– посмотрела вниз и обомлела от открывшейся картины. На песчаном полу лежали с десяток гладиаторов, держащихся за разные части своего тела, в то время, как Эмиль дрался со стариком Гальюном, явно запыхавшимся и сдающим позиции. Еще мгновение–  и знаменитый его хлыст оказался в руках у Эмиля. Он было начал устрашающе надвигаться на надзирателя, чтобы нанести ему удар, церемонно и умело скрутив хлыст, как Иллирия его предостерегающе– повелительно окликнула.

– Раб!–  но тот даже головы не поднял, все так же наступая на поверженного Гальюна, словно и не слышал ее. Королева окликнула его еще пару раз –  безрезультативно, надзиратель уже успел упереться в стену и обреченно готовился принять удар,–  прекрати сейчас же, Эмиль! –закричала снова как можно громче, назвав его по имени. И только тогда мужчина тут же поднял горящий взгляд на нее и отбросил хлыст в сторону.

Тем, что внимание гладиатора, наконец, было отвлечено королевой, воспользовались другие войны и быстро скрутили его, поставив на колени.

Иллирия к этому моменту уже успела спуститься вниз, брезгливо ступая по песчаной арене.

– Что за вертеп здесь происходит, Гальюн?– раздраженно обратилась она к вставшему на ноги и хромающему надзирателю.

– Все этот раб, госпожа! Это он затеял! Я не усмотрел… Да и как усмотреть… Он ловок и проворен, как сам Диспатер!

– Что затеял?– раздраженно выдохнула королева.

– Сказал, что они дерутся, как трактирные шлюхи и поспорил, что сможет один победить всех твоих гладиаторов…

– И победил, как я вижу, – критически осмотрела хоть и выстроившихся смиренно в шеренгу перед королевой, но все еще стонущих и держащихся за бочины горе– воинов, которых она до последнего считала умелыми…

– Почему им так больно? Почему столько травм? Разве на тренировочной арене допустимо держать оружие?

– Разумеется, нет, госпожа. Он и не бился оружием… Он нанес все эти травмы деревянным муляжом.

Иллирия усмехнулась

– И чуть не исполосовал тебя твоим же кнутом….

Повернулась, наконец, к рабу, жадно взирающему на нее с высоты колен…

– И зачем этот театр?

– Соскучился по тебе… Хотел обратить твое внимание. Ты ведь игнорируешь меня…–  расплылся в одной из своих порочных улыбок.

Гальюн только было замахнулся ударить его со всей нереализованной ненавистью, как Иллирия его остановила.

– Очередной глупый и бессмысленный ход, раб…–  устало протянула она.

– Разве бессмысленный?–  он вскинул бровь,–  ты назвала меня по имени… Много кого еще из этих никчемных гладиаторов ты знаешь по имени?

Иллирия хмыкнула.

– Здесь пыльно, грязно и воняет мужским потом. Дайте рабу искупаться, а потом приведите его в тронный зал…– повернулась на каблуках и направилась быстрым шагом прочь с площадки для тренировок.

Не прошло и получаса, как раб стоял перед госпожой с влажными после купания волосами и в белой льняной рубашке.

– Оставьте нас,–  повелительно сказала она двоим стражникам.

Как только они остались наедине, Эмиль снова заговорил.

– Не боишься меня? Один на один…–  сколько огня было в его взгляде, сколько дерзкого вызова в хриплом, соблазнительном голосе…

Королева невольно поймала себя на мысли, что эта его дерзость ей нравится, хоть она и пыталась убедить себя в обратном. Хоть что– то новое среди этой вереницы клишированных действий–  заискиваний, преклонения, слепого обожания, лютой ненависти или плохо скрываемого вожделения…

– Судя по твоим умениям, если бы ты хотел меня убить, то два моих бесполезных охранника все равно бы тебе не помешали…

Он улыбнулся.

– Это правда… Но с чего ты взяла, что я хотел бы убить тебя… Мне хотелось бы сделать кое– что другое, королева…

– Тссс–  она стремительно оказалась совсем рядом, обдав его ароматом умасленного благовониями тела, и приложила свой палец к его губам, заставив тем самым замолчать…– сними рубашку, раб…

Его кадык дернулся. В глазах зажегся огонь такой силы, что буквально обжег Иллирию, когда их взгляды пересеклись… Она даже не дышала, ее палец все еще горел, словно на нем только что побывало не Его дыхание, а она окунула его в огненную лаву…

Одним движением стянул с себя материю и бросил к ногам. Его идеальная мускулистая грудь вздымалась в такт рваном дыханию. Королева невольно закусила губу, разглядывая идеальный, словно выточенный из гипса торс…

Иллирия медленно обошла его, встала со спины и коснулась едва заметно рукой все еще вздыбленных, воспаленных шрамов от кнута. Нежно, почти не притрагиваясь, пробежалась пальцами выше, по мускулистой руке и плечу, переместив руку к шее, попросила немного склониться, чтоб посмотреть на клеймо… Тут же отошла обратно…

– Хотела проверить, не нагноились ли твои увечья…–  ее голос дрожал, хотя всем видом она пыталась показать, что спокойна и держит себя в руках,–  Говорят, человек часто совершает глупые поступки при лихорадке… думала, может гной спровоцировал лихорадку, а она–  твою выходку на арене… Можешь одеваться… Прикажу одной из своих прислужниц сегодня смазать твои раны специальной мазью…

Эмиль разочарованно выдохнул, снова натянув на себя льняную материю. А потом бесцеремонно опустил руку себе между ног, накрыв торчащее мужское достоинство и показательно поправив его…

– Перестань,–  скользнула она взглядом по его промежности, смущенно отвернувшись, что получилось непроизвольно, инстинктивно. Ожидай она от него очередной такой дерзости, точно бы проконтролировала свою реакцию и не стала бы отворачиваться, как юная неопытная дева… Но произошло то, что произошло, и этот момент не ушел от его пытливого взгляда.

– Я не могу противостоять своему естеству, королева… Ты прикоснулась ко мне, Лира, и по телу пошла волна желания…– снова накрыл себя рукой, нетерпеливо потер,–  эта агония продолжается с тех пор, как увидел тебя на трибуне во время боя… Спать больше не могу, есть не могу, драться не могу… Все мысли только о тебе…

– Не смей называть меня так!– она придвинулась к нему совсем близко, почти вплотную. От нее буквально исходила ярость…–  Я твоя королева! Не забывайся и не неси этого бреда! Ты не оригинален!

– Когда ты касаешься меня, ты становишься просто женщиной, а я мужчиной, который хочет шептать твое имя в экстазе, Лира…– намеренно повторил ее имя во второй раз, совершив резкий выпад и схватив ее за талию, обдав лицо жаром своего дыхания, –  От природы не уйти, королева, можешь приказать хоть кожу с меня содрать…

Иллирия резко ударила его по лицу и быстро ретировалась как можно на более дальнее, безопасное расстояние.

– У тебя просто давно не было женщины, раб… Веди себя покорно, не бедокурь больше, и ты получишь женское тело… Строптивцы же не получают ничего, кроме боли, запомни…

– Я хочу только одно женское тело…–  он снова подошел непозволительно близко, заглянул в ее глаза с вызовом. Иллирия выставила руку вперед, упершись в его мощную грудь.

– Никогда. Не. Смей. Подходить ко мне. И тем более прикасаться. –  прошипела она, как змея,–  еще одна такая выходка–  и ты будешь со львами в клетке!

Отвернулась, чтобы выйти, но он окликнул ее…

– И их я тоже убью… Я убью всех, королева, кто помешает мне быть подле тебя и служить тебе… В этих землях нет мне равных по навыкам и сноровке, хоть слонов выстави против меня… Ты окружена изнеженными, не познавшими войны идиотами, которые никогда не смогут защитить тебя от настоящей опасности, если она нависнет…

Иллирия остановилась, прислушиваясь к его словам, но так и не обернулась на него.

– Возьми меня в личные охранники…

– Раб не может охранять королеву…

– Возьми меня в личные охранники, Илллирия… Ты не понимаешь, как рискуешь… Вы, наивные богачи, совсем расслабились, думаете, неуязвимы, но это не так… Земля Золотых песков кишит шпионами… Они есть и среди твоего окружения…

– А как мне знать, что ты не шпион? Что ты не хочешь причинить мне зло?

В очередной раз за вечер он был непозволительно близко. Его дыхание у нее на затылке… Ей бы все– таки приказать его выпороть за дерзость, а место этого очередные слова возмущения замирают в районе горла… Дыхание замирает, она резко разворачивается к нему и упирается прямо в торс. Он выше головы на полторы… Подавляет ее, хоть и раб. И это посылает по ее телу какую– то незнакомую, приятную робость и дрожь… Иллирия никогда такого не чувствовала…

– Потому что иначе бы я давно это уже сделал… Ты доступна, как на ладони, королева… Заходи–  и бери…

Последние слова прозвучали крайне двусмысленно…

– Очередной бред,–  скептически усмехнулась в ответ.

– Даю тебе слово. С этого дня ты каждую ночь будешь просыпаться с новым цветком на подушке… Догадайся, кто тебе его будет приносить… Уходя от твоей хваленой охраны…

Иллирия смотрела на него еще с минуту, ее губы дрогнули было, чтобы что– то возразить, но, так ничего и не ответив, она вышла из зала.

ГЛАВА 6

Небо уже давно потемнело, рассыпав по своему подолу яркие желтые звезды, готовые посоревноваться с золотом в красоте своего сияния. А сон к нему так и не шел… С недавних пор Эмиль вообще потерял сон… Стоило закрыть глаза–  и он видел Ее… Только Ее… Во всем ее величии, во всей красоте и неприступности. Вспомнил ее высокую белую грудь, обтянутую нежным золотом шелка, которая аппетитно и податливо вздымалась в такт каждому вдоху… Вспомнил стройные длинные ноги, так беззастенчиво просвечивающие сквозь тонкую материю ткани… Когда она в первый раз встала перед ним, а он был у ее ног, в разрезе ее длинной юбки он увидел ее внутреннюю часть бедра, а на ней, чуть выше коленки, маленькую родинку… Стоило только снова представить это зрелище, его мужское достоинство окаменело, налившись свинцовой тяжестью… Боль неутихающего возбуждения уже начинала раздражать… Наверное, больше, чем что–  либо еще в этом новом и таком непривычном для него статусе…

Дверь неприятно скрипнула с протяжным визгом, и внутрь его кельи нырнула хрупкого вида невысокая темноволосая девушка.

Эмиль молча проследил за ее действиями, а когда их взгляды пересеклись, вопросительно приподнял бровь.

– Добрый вечер,–  неловко кашлянула, продрала свой нежный голосок,–  королева прислала меня обработать Ваши раны…

Красивая… Не то, чтобы очень, но юная и гибкая… Судя по робкому поведению, явно неопытная. Невольно плотоядно улыбнулся… Молча стянул с себя рубашку. Сел на край кровати и повернулся спиной к девушке, предоставив ей поле для маневра. Всего через пару мгновений почувствовал на своей спине порхание ее тонких пальчиков, нанесших на кожу что– то холодное и успокаивающее. Она прикоснулась к нему и шумно выдохнула. Как предсказуемо, как мило…

Обволакивающая прохлада мази прошлась по полосам от кнута, а потом он ощутил нежные прикосновения к месту клейма на шее…

– Не могли бы Вы повернуться?–  еле слышно спросила она,–  спереди мне будет легче дотянуться до вашей… шеи…

Он охотно выполнил ее просьбу, снова ее касания к воспаленной коже. Ему в сущности было плевать на это воспаление, на эту боль. Просто приятно было ощущать запах юного женского тела рядом… Приятно было думать, что Иллирия решила все же позаботиться о нем… Это так… По– женски…

Прикрыл глаза… Всего пару часов назад это Ее руки вот так же едва уловимо порхали по его коже… Его адамово яблоко резко дернулось от сладких и таких пока еще невинных воспоминаний. Член снова болезненно запульсировал. Тут же услышал учащенное дыхание девицы у своего уха. Открыл глаза, чтобы упереться в ее маленькие, но аппетитные грудки с острыми сосками, просвечивающими через тонкую материю туники…

Через секунду она уже лежала под ним, а его рука по– хозяйски гладила ее ровную ножку, задирая полы одеяния все выше…

– Нет, прошу…–  взмолилась она, и в то же время сладострастно и нетерпеливо сжала бедра.

Эмиль плотоядно усмехнулся. Быстро высвободил свое мужское орудие и одним движением вошел в нее… Красотка предсказуемо оказалась уже испробованной мужчиной, не девочка, хоть и юна. Еще бы… Даже сумасшедший не отправил бы невинную рабыню в казарму с гладиаторами…

Уже через четверть часа Фиола, как, оказалось, звали служанку, стеснительно поправляла свою тунику, а Эмиль, наконец, облегченно выдохнул… Правда, стоило ему только поднять глаза на огромные арчатые окна, венчающие покои королевы, тело снова болезненно заныло… Ему не утолить жажду по королеве неопытной рабыней…

– Ночи в Земле золотых песков ветреные и холодные, а окна покоев вашей королевы такие большие… Кто греет ее постель?– спросил он, вроде бы, невзначай.

Фиола бросила на него острый, обиженный взгляд… Уязвлена, глупышка… Еще бы… Всего пять минут назад он был в ней, а теперь смотрит наверх… С таким взглядом вожделенным, что внутри все переворачивается…

– О чем ты думаешь, раб? Твоего ли это ума дело?–  самонадеянно вскинула носик, решив с чего– то, что может разговаривать с ним на равных.

Эмиль усмехнулся. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не поставить рабыню прямо сейчас на ее место, но решил сдержаться… Что возьмешь с недалекой уязвленной женщины, которая предсказуемо решила, что может для него что– то значить… Подошел к ней вплотную. Резко прижал к стене и умело сдавил рукой промежность… Девушка невольно охнула.

– Фиола, да? Так тебя зовут?– прошептал, касаясь языком уголка ее губ,–  будь хорошей девочкой, Фиола… Скажи мне, сколько стражей блюдет сон королевы?

– Зачем это Вам?– захныкала рабыня, инстинктивно подаваясь бедрами на встречу искусным руками Эмиля. С ее губ сорвался сдавленный стон.–  Мина… Как хорошо…

Он облизал мочку ее уха…

– Будет еще лучше, как только ты начнешь отвечать на мои вопросы, не задавая собственных…

– Боги,– выгнулась девушка, сгорая от агонии его активных действий,–  как обычно… С ней два охранника… Они и стоят снаружи покоев всю ночь… Больше и не нужно… Дворец неприступен…Оооо…– буквально пропела она протяжно…

– Молодец, Фиола… Хорошая девочка,–  нагнулся к шее, прикусил светлую кожу,–  а теперь вернемся к самому началу,–  кто фаворит королевы? С кем она делит ложе?

Рабыня с силой сжала плечи Эмиля, содрогаясь… Неимоверная волна удовольствия, которую она ранее не испытывала, хоть и возлежала с мужчиной не раз уже со своей четырнадцатой зимы, прокатилась по всему ее телу…

– Вы не раб, Вы сам Мина…–  прошептала она, закатив глаза и облизывая губы…– Настоящий Бог…

– Знала бы ты, наивная…– усмехнулся Эмиль про себя, а сам нетерпеливо встряхнул девицу, заставляя вернуться на землю. Мужчина уже порядком подустал от ее присутствия… Все, что хотел, он от нее уже получил… За исключением одного…

– Ответ, Фиола,–  жестко приказал он, – быстрее. Я не люблю ждать…

Девушка открыла глаза, встряхнула головой, как кажется, немного придя в себя после полученного удовольствия, а потом с удивлением посмотрела на Эмиля.

– Сразу видно, Вы не из наших мест… У королевы нет и не может быть фаворита, неужели Вы этого не слышали? Все это знают… Она невинна… Ее тело еще не познало мужчины… Ее первым и последним может стать только ее муж… Равный ей… Достойный ее… Только в их союзе сможет родиться наделенный золотым даром наследник… До момента, пока королева Иллирия не встретит дарованного ей богами избранника, ее плоть останется девственной…

Эмиль невольно сжал рабыню за талию так, что она всхлипнула, приняв его порыв за очередной приступ похоти. Опять учащенно задышала, приоткрыв губы. Увидел это изменение и резко отпрянул.

– Тебе пора, Фиола. Ты молодец…– похлопал снисходительно по щеке рабыню и отвернулся.

Он не слышал, как она, прижав руку к груди, шептала, что ей никогда не было так хорошо с мужчиной, не слышал, как сказала, что попробует еще прийти к нему… Не слышал, как, наконец, ушла. Не слышал, как снова за ней неприятно скрипнула дверь… В его ушах звенели только одни слова… «Она невинна… Она все еще невинна… Ее тело не познало мужчины». Снова посмотрел на окна, ведущие в покои королевы, запрокинув голову. Опустил руку к паху и с силой сжал свое вздыбленное достоинство.

– Малышка Лира… Как же тебе не повезло…– прошептал хрипло и разразился лающим хохотом, орошая своим семенем пыльный каменный пол.

На следующее утро Иллирия проснулась непривычно рано для себя–  когда серая дымка на горизонте только– только начинала окрашиваться в голубые тона. На холодной соседней подушке подле нее лежал красный розовый бутон…

ГЛАВА 7

Прошло больше недели с тех пор, как Иллирия в последний раз видела самонадеянного раба, а его присутствие все равно незримо все время ею ощущалось… И дело было не только в том, что она неизменно каждое утро находила на своей постели новый розовый бутон… Его взгляд, его тело, ощущения на краешках ее пальцев, когда она касалась его кожи, не покидали ее…

Сознательно сделала все, чтобы избегать их встреч… даже случайных… Почти не покидала своих покоев и рабочего зала, углубившись в государственные дела… Слишком странно он на нее действовал, слишком неправильно, непривычно… Иллирии всегда казалось, что она мудра, рассудительна и холодна от природы… Что нет в ней безумных женских эмоций, которые заставляли кровь в венах кипеть, а голову и вовсе отключали… Наверное, именно поэтому до последнего мысль о том, что время идет, а мужчины рядом нет, нисколько не расстраивала… Ее амбиции, ее упоение властью, ощущение гордости за своих предков и за себя, азарт умелого государственного стратега вызывали гораздо более яркие эмоции, чем какие– то там низменные женские инстинкты… Именно поэтому все эти нелепые в ее понимании ухаживания, вожделенные взгляды, горячие слова, будь то от Литвиния или от других наивных глупцов, вознадеявшихся, что смогут от нее что– то получить, вызывали только снисходительную улыбку… А Он… Простой раб, недалекий мужлан с мечом наперевес, одним своим вздохом будил то, что, казалось, навсегда уже умерло… Вернее, даже и не рождалось, навсегда осталось там, с той милой девочкой Лирой, которой уже столько лет не было…

Иллирия вновь почувствовала себя юной… Наивной… такой, какой была, когда отец все ее был жив… Мир тогда играл другими красками… Тогда она еще верила, что у нее будет красивая женская судьба –  придет ее принц, они полюбят друг друга сразу и поженятся… Все, как в тех прекрасных добрых сказаниях, которые читала ей няня, заменившая слишком рано на горе горячо любившего ее мужа ушедшую к Мине мать. А потом наступил тот страшный день, когда Земля Золотых песков окрасилась пеплом траура…

Она помнила все, как вчера… Отцу несколько дней не здоровилось… Грешили на новые экзотические яства, привезенные купцами с другого берега моря Идона. Великий Бадлор имел сильный ум, но слабый желудок… Иллирия сразу занервничала, стоило правителю поднести первый кусок диковинного красно– розового плода ко рту… А потом началась лихорадка… Три дня мучился золотой король от неизвестного всем врачевателям их края недуга, а потом… «Потом» она помнила, словно все это происходило минуту назад… Ее быстрые, отдающие глухим эхом, шаги по мраморному полу в направлении покоев отца. Опущенные головы стражников. И потухший взгляд Литвиния, который вышел из королевских покоев, чтобы встретить Иллирию и сообщить страшную весть –  отца больше нет и теперь она королева…

Ее горе даже не имело права плакать, кричать, биться в агонии утраты… У правителей нет такой роскоши… За власть всегда приходится платить… Этот свой первый урок она усвоила еще в тот день, когда сразу после погребального костра ее, едва стоящую на ногах, не оставили задыхаться в боли невосполнимой утраты, а сразу повели на государственный совет, заставили вникать, заставили брать себя в руки и начинать думать не как юная девочка, а как новая правительница.

Она помнит понимающий, но серьезный и сосредоточенный взгляд Мастера над иностранными делами Омуна, одного из ближайших соратников отца, который тихо, но решительно и непреклонно нашептывал ей, что проявлять слабину, «уходить» в Лиру– девочку сейчас нельзя… Враги извне только и ждут этого, надеясь накинуться на золотые земли и их новую молодую правительницу, как на кусок дымящегося ароматного мяса…

И она вникала, забыв о горе… Вернее, спрятав его глубоко в сердце, не давая выйти наружу даже тогда, когда была один на один с собой… Это была ее плата за величие… Плата за благословение иметь золотую пыль в глазах… Преврашать камень в драгоценность… Созидать…

Отсутствие мужчины рядом с собой она тоже приняла как плату за власть… В глубине души Иллирия понимала, что слишком много заплатила за право быть королевой… Она отдала ха это право свои иллюзии, свою молодость, свои фантазии, свою наивность, она даже отдала свои чувства, ибо теперь не имела на них права… Никто не знал этого, но она глубоко в душе понимала точно–  не будет рядом с ней никого… Она не встретит достойного, с кем бы была готова поделиться властью… Пророчеству не суждено было сбыться… Вместо того, чтобы активно подыскивать себе хорошую партию, королева созидала, выстраивала стратегию, занималась укреплением власти… Отсутствие у нее наследника отнюдь не означало падение их города… Она сама подберет и воспитает наследника… И пусть у него не будет золотой пыли в глазах–  возможно, все это действительно не имеет никакой сакральной силы, как не раз намекал ей Литвиний… Просто такая особенность их рода…

А потом случился Он… Наглый раб, самонадеянное ничтожество, какой– то чужак– гладиатор, осмелившийся убить героя Гира… Конечно, она презирала его и не воспринимала всерьез… Но ее эмоции, насильно оживающие там, под слоем толстой золотой брони, категорически ей не нравились… И в то же время, когда их глаза пересекались, зажигая смесь из огоньков азарта, интереса и вызова, внутри просыпалась девочка–  Лира… Именно эта самая девочка– Лира и не давала королеве Иллирии казнить своих стражников за невнимательность и выставить целую роту солдат перед входом в ее покои, чтобы разоблачить и поймать наглеца, который каждую ночь каким– то образом проносил ей свой подарок… Ей словно самой хотелось поймать его с поличным, подсмотреть за действиями… Как он умудрялся каждый день проскальзывать незамеченным перед носом у стражников? Ее покои охраняли опытнейшие из воинов… Служанки? Мог он оставлять свои «знаки внимания» руками ее личных прислужниц? Вход в покои королевы ночью был запрещен и им… Она пыталась не спать, подкараулить его приход… Но всякий раз сон наваливался незаметно, засасывая в свои объятия, а на рассвете она вновь открывала глаза, чтобы увидеть совершенный розовый бутон, истончающий тонкий аромат…

Сегодняшняя ночь тоже не была исключением. С моря накатывал нежный бриз, богатый золотой город погрузился в покой, а Иллирия сама не поняла, как Мина нежно погладил ее по голове и коснулся своим благословением длинных густых ресниц… Она была уже не в своих землях… Странное, пугающее место… Черные острые скалы, неспокойное море, такое же пугающее, как и давящий грозовой воздух вокруг… Никогда она не видела такой большой воды–  гремящей, кричащей, безжалостно кидающей свои темные воды на острые, как ножи камни берега… Ее шею болезненно сковывало железное кольцо, мешающее дышать… Она была на коленях… Поверженная, уничтоженная, пригвожденная к неприветливой земле… Попыталась пошевелиться, встать на затекшие ноги, но кольцо сомкнулось еще сильнее… Иллирия начала задыхаться… Ее зрачки расширились, легкие сдавило болезненным спазмом. Она беспомощно распахнула рот и начала хрипеть… В глазах потемнело… Конец… Это конец… Это твой незавидный конец, Иллирия…

– Иллирия! Иллирия!–  чувствует, как кто– то пытается выдернуть ее ото сна. Насилу размыкает глаза и не сразу понимает, что происходит…

Она в своей постели… Перед ней Эмиль… А на шее… Пытается пошевелиться, но, он резко останавливает ее.

– Не смей!–  грозно предостерегающе шипит,–  это кехерская гадюка, Иллирия… Самая опасная из гадов… Ее укус смертелен… Сначала она удушает жертву, а потом впрыскивает в его глаза яд одним точным укусом…

– Боги…– шепчет Иллирия беспомощно,–  ты все– таки пришел меня убить…

Взгляд Эмиля стал сосредоточенным и серьезным. Настолько, что между его бровей пролегла морщинка, а губы сжались в тонкую линию…

– Не шевелись… Что бы ни произошло, не шевелись…– снова тихо проговорил он.

Королева сама не поняла, что произошло дальше… Его руки были столь ловкими и быстрыми, что единственное, что почувствовала женщина–  как на ее щеку брызнули пару капель. Следующее, что она увидела–  безжизненной веревкой висящую на руке мужчины змею. Глубоко вздохнула, резко подавшись вперед. Судорожно прикоснулась к лицу, увидев на пальцах кровь… Кровь хищника, едва не убившего ее… И только через пару мгновений, немного отойдя от шока, снова смогла посмотреть на сосредоточенно мужчину на краю ее кровати, возле которого лежал красный бутон…

– Я пришел и увидел на тебе змею… – тихо проговорил он.–  Это большая удача… Появись я на пару мгновений позже, ты бы была уже мертва… Гад уже успел бы обвить твою шею и приготовился совершить бросок к твоему глазу…

– Как… Как она попала сюда?–  хрипло, не своим голосом, все еще не до конца придя в себя, произнесла Иллирия.

– Вокруг тебя гораздо больше врагов, чем ты думаешь, королева Иллирия…

В этот момент двери в покои королевы резко распахнулись и на пороге показались сразу с пятеро охранников. Одним броском они оказались подле Эмиля, схватили его, заломив руки назад и прижав лицом к полу…

– Теперь тебя точно ждет смерть, раб…–  грозно проговорил заходящий медленной, вальяжной походкой в покои королевы Литвиний…

ГЛАВА 8

Иллирия все еще не отдавала отчет происходящему. Шок никак не хотел ее отпускать… Голова была, как в тумане, тело–  каким– то ватным, не слушающимся… Именно поэтому она плохо помнила, когда Литвиний приказал увезти Эмиля в камеру, именно поэтому не вслушивалась в его голословные обвинения, градом сыплющиеся вслед окруженному кучей стражников рабу…

Королева все это не видела. Мысли были совершенно о другом. Парадоксально, но она до последнего ощущала себя в полной безопасности в своих покоях, в своем дворце, на своей Земле… Но валяющийся на полу труп гадюки красноречиво свидетельствовал об обратном… Осознание этого факта никак не укладывалось в ее голове…

– Я уже говорил тебе, Иллирия, что твоя беспечность в отношении этого раба тебе аукнется…– раздраженно ворчал Литвний, наматывая круги по просторным покоям королевы.

– Он спас меня, убив змею…

Литвний гортанно засмеялся.

– Ты сейчас в своем уме? Когда стражи вошли в твои покои, он нависал над твоей кроватью со змеею в руках! Откуда она здесь взялась? Он ее и притащил!

– Не знаю…–  покачала головой Иллирия, задумавшись,–  она не могла заползти сюда, скажем, по стене? Случайно…

– Исключено,–  отрезал верховный жрец,–  подобного вида аспиды не водятся в этих землях…

– Я все равно уверена, что это не Эмиль… Он все время сидит в казарме. Где он возьмет змею, по– твоему? Тем более такую ядовитую…

– В таком случае другой вопрос–  что он делал в твоих покоях? Почему– то этот факт тебя не смущает вообще… Я чего– то не знаю, Лира?–  взгляд Литвиния диким огнем полоснул по королеве, и она отчетлива увидела в нем самое безумное и ненужное чувство, какое только возможно между мужчинами и женщинами–  ревность. Никогда ей не доводилось его испытывать, но сколько раз она видела этот нездоровый огонек в глазах верховного жреца, стоило только очередном отважному смельчаку из числа правителей проявить к королеве внимание… Со стороны оно всегда казалось нелепым и низводящим испытывающего его человека до слабака…

– Оставь меня, Литвний,–  ушла от прямого ответа Иллирия,–  что ты делаешь в моих покоях? Я тебя не приглашала!

Мужчина лишь фыркнул в ответ.

– Эмиль должен быть казнен!–  отрезал он,–  уже утром.

– Нет,–  твердо ответила Иллирия,– не будет никакой казни, пока мы не разберемся в обстоятельствах…

Снова раздраженный выдох.

– И как ты собралась разбираться? Все очевидно…

– Моя госпожа,–  в этот момент в покои королевы вошла бледная служанка Ирма. –  Вы должны это знать…

– Ну что еще?– раздраженно перевела взгляд со жреца на служанку Иллирия.

– Госпожа, в случившемся моя вина! – королева и жрец перевели на женщину изумленные взгляды, а она продолжала,–  После случившегося я решила осмотреть свои врачевательские запасники и… с ужасом обнаружила, что отсутствует одна змея… Я… Простите меня, госпожа… Это моя ошибка… Мне нет оправдания… Дело в том, что месяц назад купцы с другого берега Идона доставили мне среди прочих средств для изготовления лекарств трех змей… Я заказывала яд гадюки, но его состав меняется в зависимости от времени года и возраста аспида… Я попросила именно живых змей, чтобы иметь возможность получать компонент разного состава в нужное время самостоятельно… Две другие змеи не вызвали у меня сомнений–  они выглядели так, как я привыкла их видеть, а эта… Я понимала, что она гадюка, но не знала, что это…именно та самая кехерская смертоносная… Простите меня, как только я услышала про случившееся, немедленно побежала в комнату для врачевания и… обнаружила пропажу…

– Хорошо, если даже так… Эта комната по понятным причинам надежно охраняется…– перебил ее Литвиний. Ему словно не понравилось открытие Ирмы.

– Да, но туда имеют доступ находящиеся в моем ведении служанки… Так вот, накануне там была Фиола, хотя… Ей было поручено заниматься другими вопросами.

– Кто такая Фиола?– раздраженно спросила Иллирия, –  ты хочешь, чтобы я знала всех служанок поименно?

– Фиола–  это прислужница, которая была отправлена к рабу Эмилю на обработку его ран неделю назад…– сказала Ирма, потупив взор.

– Ну вот вам и доказательство!– воскликнул торжествующе Литвиний,–  все пути так или иначе ведут к наглому рабу!

Иллирия мрачно вздохнула.

– Где эта Фиола?– спросила королева устало. Утро еще не передало бразды правления над небом дню, а она уже была вымотана, слонов целый день не слезала из седла или проведя несколько часов в тренировках с мечом…

– Мертва, моя госпожа… Ее нашли в ее келье со вскрытыми венами… Похоже, дочь шакала испугалась последствий своих деяний и убила себя…

– Или ее убили…– снова вставил Литвиний…–  не слишком ли все теперь очевидно?

– Приведите Эмиля!– повелительно приказала Иллирия.– Литвиний, тебе пора покинуть нас. А ты, Ирма, как раз наоборот, постарайся быть внимательней при разговоре с рабом… Одна твоя невнимательность и недосмотр уже чуть не стоили мне жизни…

***

Когда Эмиля снова завели в покои королевы, его лицо был заметно «подрумянено» охранниками–  на острых скулах красовались кровоподтеки, а из носа сочилась кровь.

– Кто разрешил?– недовольно спросила королева, критически осматривая состояние раба.

– Ваше величество, раб осмелился сопротивляться и оскорблять стражей… Ему… преподали урок…

Закатила глаза устало– раздраженно… Почему все они были так бесконечно примитивны… Мужчины…

– Вон, все вышли вон… И освободите его руки!–  повелевала королева.

Старший из стражей посмотрел на нее с удивлением, но решил, что возражать будет стоить себе дороже… Молча развязал раба и удалился.

Эмиль прокашлялся, растер руки. Глубоко вздохнул, подняв на Иллирию знающий, прищуренный взгляд.

– Прости…– невольно сорвалось у нее с губ… что вызвало у Ирмы ошарашенный взгляд… Королева, ее надменная, холодная королева, подчас жестокая королева, и вдруг… такая неуместная нежность в отношении какого– то жалкого раба… Обескураживало, ничего не скажешь…

– Сегодня утром в своей келье была обнаружена Фиола…– тихо проговорила Ирма, не глядя на мужчину,–  мертвая, со вскрытыми венами…

Он даже не шелохнулся… Продолжал смотреть на Иллирию, словно его взгляд был пришит к ней, словно Ирма вовсе с ним и не разговаривала.

– Что можешь сказать на это, раб?– спросила несколько раздраженно старшая служанка. Ей совсем не нравилось его поведение… Абсолютно равнодушное, спокойное… Он не был похож на раба, не был рожден пресмыкаться, как все они, окружающие королеву… Эта разницу всегда ощущал тот, над кем доминировали… Рожденный ползать всегда инстинктивно смотрел снизу вверх на того, кто летал…

– Скажу, что мне жаль девчонку, но убиваться я из– за этого не буду, чуть приподняв бровь, ответил Эмиль,–  и при чем здесь это?

– Хм, – усмехнулась Ирма,–  значит, убиваться не будешь? Несмотря на то, что она уже неделю ходит к тебе, якобы, смазывать увечья, и ты сношаешь ее, как аквинийский жеребец?

Теперь усмехнулся Эмиль. Неплохое сравнение. Аквиний славился своими скакунами на весь Идон– самые выносливые, самые статные, самые ценные. А теперь этот город был под властью Зверя…

– Мне прислали женщину. Почему я должен отказывать себе в ее теле? Но все же, я до сих пор не понимаю, как мои отношения с рабыней связаны с покушением на жизнь королевы…

– Фиола одна из немногих имела доступ к залу врачевания, где и была змея…

Иллирия резко выдохнула, полоснув по рабу острым взглядом. Было видно, она не ожидала такого поворота событий…

– Подослал свою шлюху меня убить?– резко бросила она ему, встретив лишь ухмылку.

– Ты сама знаешь ответ, королева… Это было бы слишком глупо и примитивно…

– Фиола – болтливая служанка… Она почти сразу рассказала девочкам о своих похождениях, расписав в красках недюжие способности раба, свои неземные чувства… Вот только… Мое мнение, она решила пойти на такой риск не потому, что он ее подослал… Просто… она ревновала, королева, как бы смешно это ни звучало..–  Ирма сказала это и опустила глаза в пол. Со стороны это должно было, наверняка, звучать чудовищно–  королева и раб… Золото и грязь… Как этот мезальянс мог в принципе давать кому– то право на такое неуместное чувство, как ревность…

Иллирия хмыкнула.

– Почему же рабыня ревновала тебя ко мне, Эмиль?–  подошла вплотную и приподняла его лицо за подбородок. Он все еще стоял на коленях. Никто не давал ему право встать. И он не осмеливался больше перечить госпоже, на себе испытав сполна последствия… «Хоть чему– то научился»,–  подумала про себя девушка…

– Потому что она знала о моем притяжении к тебе, королева,–  сказал он хрипло, посмотрев в ее глаза так, что внутри все перевернулось… Иллирия сама не поняла, как со всей силы наотмашь ударила его по лицу… Почему? Почему снова причинила боль? Или эта пощечина была направлена не только ему, но и себе? Они забываются, они говорят о невозможном, неприличном… Пора приходить в себя…

– Литвиний был прав, тебя действительно следует убить… Просто за то, что из– за твоих постельных утех с рабыней Земли золотого песка лишились бы королевы…–  срывающимся голосом произнесла Иллирия.

Эмиль сплюнул кровь на пол, не стесняясь того, что находился в покоях королевы. Видимо, неслабый удар снова открыл кровоточащие после экзекуции стражников капилляры. Снова поднял на нее глаза. И почему она никак не могла прочитать их до конца… Там, всегда оставалось что– то ей недоступное, непонятное…

Молча протянула ему платок и снова отошла на безопасное расстояние.

– Послушайте…– начал Эмиль,–  Не думаю, что Фиола сделала это из– за ревности… Надо обладать некой сноровкой, чтобы умело управляться с таким аспидом, как кехерская гадюка… Будь она простой недалекой служанкой– рабыней, ее прикосновение к змее стало бы первым и последним… Исключено… Если это и правда Фиола, то она была далеко не той, за кого себя выдавала…

– Что ты хочешь этим сказать?– ошарашенно посмотрела на мужчину Ирма.

– Когда она поступила в ваше услужение? Откуда она? Наверняка, не местная… Скорее всего, прибыла почти тогда же, когда сюда попала и эта змея… За свою жизнь я видел много убийц… И только один орден из них использует этот метод… Их называют заклинателями змей… И они действуют только через кехерских гадюк, самых смертоносных в мире… Я сразу узнал эту змею по характерному хохолку на морде… Ее можно перепутать с обычной гадюкой, яд которой тоже очень опасен, но от него есть противоядие. Но кехерская гадюка, в отличие от своих собратьев, имеет черный хохолок… Члены ордена заклинателей принимают яд этих аспидов в малых дозах на протяжении нескольких лет, чтобы выработать стойкость организма… Прикосновение к ним для них безопасно. Змея все равно жалит, в этом ее особенность… Но убийца почти ничего не чувствует, кроме самого укуса… Можете проверить ее руки–  наверняка, на них будут следы кусов и небольшое покраснение… А еще под волосами на затылке у этих убийц вытатуирована свернутая гадюка… Проверьте труп Фиолы, я уверен, что там будет этот самый символ…

Ирма пораженно смотрела на Эмиля, пытаясь переварить только что услышанное… Потом резко выскочила из зала, направившись исполнять совет раба. А они с Иллирией так и смотрели друг на друга.

– Веришь мне?– спросил ее тихо.

– Не верю,–  ответила королева хриплым голосом, отведя глаза, – но разве это что– то меняет. Я здесь, стою перед тобой, живая… И это ты убил змею…

– Сейчас сюда снова вернется твоя служанка и ошарашенно воскликнет, что я был прав… И тебе станет неловко, что твои люди снова избили твоего спасителя… Того, кто действительно смог предотвратить твою смерть буквально за секунду до того, как она бы неминуемо произошла… И что тогда?

Иллирия облизала губы. В горле пересохло… Внутри все бушевало… Оказалось, верить в то, что Эмиль убийца или хотя бы косвенно виновен в произошедшем, было легче, чем признать, что он снисходительно спас ее, нагло, без спроса, заявившись в ее покои…

– Тогда я снова предложу тебе свободу…– тихо ответила она…– отпущу тебя восвояси…

– А я снова откажусь…

Иллирия вздохнула, закатив голову. Она устала… Устала от этой ситуации… До невозможности устала…

– И что ты хочешь, Эмиль? Озвучь, наконец… Только не надо снова скатываться к нелепым, несбыточным фантазиям…– раздраженно ответила.

– Мое желание неизменно. И оно вовсе далеко от фантазий… Я хочу охранять тебя, Иллирия… Хочу быть твоим личным защитником… Неужели ты до сих пор не поняла? В Землях золотых песков нет ни одного человека, кто бы был способен убить меня, прекрасная королева! Любой, кто попытался бы поднять на тебя руку, встретил бы свою смерть еще до того, как хотя бы один волос упал с твоей головы. Если я буду твоей охраной, ты будешь неуязвима…

Иллирия непроизвольно подошла к Эмилю, все еще стоящему на коленях.

– А если меня захочешь убить ты сам?– тихо спросила она.

Он встал. Приблизился вплотную и заглянул в ее глаза.

– Тогда никто во всем Идоне не сможет тебя спасти, Лира. Даже сам Зверь…

Она порывисто выдохнула. То ли от волнения, то ли от страха.

Дверь распахнулась и в комнату вбежала растрепанная Ирма.

– Он был прав! За волосами суки была татуировка змеи!– она кричала, а грудь ее вздымалась.

Эмиль хмыкнул, посмотрев на королеву знающим взглядом. С секунду они прожигали друг друга, а потом королева произнесла тихим голосом.

– Передай всем, Ирма, что Эмиль отныне будет везде меня сопровождать… Он станет моим личным охранником… А если кому– то это не понравится, пусть продемонстрирует свое недовольство в дуэли с ним,– воскликнула королева, а потом перевела на дышащего триумфом победы раба глаза.

– Если я в покоях, ты стоишь за дверью. Если я на улице, ты следуешь за мной неотрывно по пятам, если я не прикажу другое. Дальнейшие указания, как и нужную одежду, ты получишь от старшего стража!

ГЛАВА 9

Через пару часов Эмиль снова появился перед королевой, и выглядел он теперь совершенно иначе… Военная форма и оружие словно придавали ему возраста и… величия… Почему– то раньше ей казалось, что он был совсем юн, а сейчас… Сейчас ей невольно хотелось стушеваться рядом с ним… Кротко опустить взгляд в пол… Стоп… Что за непозволительные эмоции… Она королева! Она не боится даже великих мужей своего совета, большая часть из которых начинала еще с ее отцом…

Иллирия отвлеклась от писанины, окинув Эмиля оценивающим взглядом, остановилась подольше на настоящем оружие, торчащем в ножнах… Невольно засмотрелась на его мощные руки, заключенные в кожаные браслеты с золотыми металлическими орнаментами. У него были невозможно красивые руки… Они были созданы сжимать… Крепко, намертво, хищной хваткой… Почему– то ей захотелось представить, как эти руки умеют и ласкать… Самая сладкая ласка–  руками, которые знают, как причинять много боли…

Внимание к его руками не осталось незамеченным Эмилем.

– Все еще не веришь, королева? Боишься, что убью?– скептически хмыкнул.

Иллирия встала. Вплотную подошла к рабу.

– Что– то во всей этой истории не дает мне покоя… Я и правда не верю тебе…– уверенно проговорила она…

– Тогда зачем доверила мне настоящий меч?

– Потому что и без меча ты будешь представлять угрозу, если и правда вознамеришься мне причинить вред… Но… Почему– то мне кажется, что вреда как раз ты мне причинить не хочешь… Ты… Просто я не верю в твою легенду, Эмиль… Ты не тот, за кого себя выдаешь… Не знаю, какую цель преследуешь… Что делаешь в наших краях, но… ты… не простой раб…

Он улыбнулся, оголив свои идеальные белые зубы….

– И кто же я?– спросил издевательски…

Она покачала головой задумчиво…

– Время нам все расскажет… Время–  самый верный из наших спутников… Знаю только, что ты непревзойденный воин…

Отошла к стене и невозмутимо сняла висевшую на ней саблю, встретив удивленный взгляд Эмиля…

– Раз уж ты здесь, то получим с тебя хоть какой– то толк…–  тихо проговорила она, умело держа саблю в руке…

– Ты не в курсе, раб, но я давно и упорно занимаюсь на саблях… Понимаю, до твоих навыков мне далеко, но… Давай все– таки проверим, дерусь ли я лучше трактирной шлюхи…– подмигнула ему Иллирия, намекая на сочные эпитеты, коими он обсыпал ее гладиаторов в ходе очередной своей провокации…

– Оружие настоящее, госпожа… Может быть…–  начал он несколько сконфуженно. Было понятно, Эмиль не хотел бы покалечить королеву…

Она торжествовала. Наконец– то, сконфуженность на его лице… Хоть что– то заставило его выйти из своей личины самоуверенного нахала…

– Это как раз не проблема. Я буду бить в полную силу… Так что… берегись… Пораню–  не пощажу… А вот твоя задача сделать так, чтобы с меня и волоска не упало от твоих действий… Только тренировка… Только оттачивание навыков… Уяснил?

Он молча кивнул, заняв боевую стойку. Королева сделала то же самое и не ожидая его инициативы, начала резво нападать.

Эмиль был порядком удивлен ее напору и ловкости… Для девушки ее хрупкого, но сочного телосложения она дралась изумительно… Вот только ключевое слово тут –  для женщины… Он дал ей небольшую фору потешить самолюбие, нанести пару предсказуемых ударов, а потом, словно за толику секунды, каким– то макаром оказался у нее за спиной, резко прижав к себе и сдавив своим мечом ее под дых…

– Урок номер один, королева… Стойка… Твоя стойка слишком женственная… Словно ты красуешься, а не дерешься… Корпус нужно выгнуть немного вперед, вот так… –  Он надавил на ее талию, от чего ее зад оказался тесно прижат к его бедрам… этот слишком близкий контакт дико смущал… и… волновал…

Резко отстранилась от него, на ходу отражая его несильные удары и отступая назад, что получалось не очень из– за длины платья. Иллирия все время оборачивалась то на Эмиля, то на хвост своего наряда, поправляя его на ходу. Полы платья уже запутались между ее ног и королева вот– вот бы упала, если бы не… Он подхватил ее под руку и одним движением–  к удивлению Иллирии–  оторвал подол платья, сделав его дико коротким, оголившим ее ноги, в которые раб сразу впился, как клещ, своими голодными глазами… От неожиданности девушка вскрикнула, но промолчала, так и не выпуская меча из рук…

– В следующий раз выбирай для тренировок одежду поудобнее… А то эта… для борьбы иного рода… В горизонтальной плоскости,–  произнес с улыбкой на устах.

И почему его наглые слова снова пустили по телу волну стеснения и возбуждения…

Отогнала мысли прочь. Резко перешла в наступление, не жалея ни себя, ни его… Эмиль технично их отбивал с равнодушно– спокойным выражением лица, чем еще большее ее раздражал… Ее яростные взмахи мечом забавляли своей неопределенностью… Когда эти попытки надоели, словно назойливый писк комара, Эмиль решил вопрос одним движением…

Схватил ее меч прямо руками, резко откинув свой, воспользовался ее смятением, тут же притянув к себе, а потом опрокинул на пол, нависнув сверху над ней острым наконечником оружия…

Она лежала не шевелясь и не произнося ни слова… Только ее грудь яростно вздымалась при каждом вдохе, а еше ритмично подрагивала ямка на шее… Впервые она была у ног мужчины… Эмиль одержимо смотрел на нее и невольно облизывался…

Резко опустил клинок к коже, вызвав опасливо– болезненный спазм… А потом острый наконечник резко распорол ткань платья от груди до талии, оголив ее грудь…

Мужчина нагло откинул лоскуты в сторону все тем же кончиком меча и с вождением впился глазами в ее грудь…

– Ровно такая, какой я ее себе представлял,–  прошептал он, отбрасывая со в сторону оружие и наклоняясь к ней. Девушка вдруг вышла из сковавшего ее оцепенения и начала судорожно искать пути отступления, отчаянно извиваясь.

Но он был уже сверху, нагло, по– хозяйски прошелся по ее холмикам, сжал соски. Наклонил к ним свои губы.

– Сейчас же перестань,– яростно прошептала.

Он лишь поцокал языком…

– Брось, королева Иллирия, от моих прикосновений ты не потеряешь свою невинность, и дети у тебя тоже не родятся…

– Ты хотела знать, кто я? Я тот, кем ты сама захочешь меня видеть… Ответ только на твоих губах, Лира…– нежно прошептал ей у самых губ… Хочешь–  буду рабом, хочешь…

– Потрясающая картина! Поверженная королева! Просто шедевр!–  они оба резко обернулись, услышав женский голос со стороны,–  неужели в мое отсутствие произошло так много всего?! А я даже и не в курсе! Ты теперь подпускаешь к себе мужчин?!

Перед ними стояла высокая блондинка хрупкого телосложения, одетая в дорожный наряд. В руках ее был тоненький хлыст…

– Так кто этот нереальный красавец, нависаюший над твоей голой грудью? Хочу его, немедленно!–  воскликнула женщина, весело хохотнув.

– Ты неисправима, Оливия,–  закатила глаза королева, получив, наконец, долгожданную свободу от Эмиля и запахивая полы своего разорванного платья,–  но я рада тебя видеть…

ГЛАВА 10

– Ну, что, прекрасная королева, рассказывай, что нового в наших скучных и богатых краях,– бодро произнесла высокая блондинка, совершенно невозмутимо подойдя к Эмилю и положив руки на его плечи. Мужчина несколько удивился таким действиям, даже опешил, но вида постарался не подавать. Остался стоять, как стоял.

– Слышала про змею в твоих покоях… Невиданная дерзость! Это рабыня, да? Ее уже поймали?–  в голосе Оливии невольно проскакивала наигранная участливость, хотя Иллирии к ней было не привыкать. Красавица Оливия всегда была слишком зациклена на себе и своих шалостях, чтобы искренне переживать даже за самых близких.

– Ты, как всегда, прекрасно информирована. Добавить более нечего. Разве что служанка мертва, и правды относительно ее мотивов мы никогда не узнаем…

– Нет, ну каков красавец,–  уже не особо слушая ответ, воскликнула Оливая, буквально впиваясь глазами в мужчину. Теперь она обходила его по кругу и рассматривала, как породистого жеребца,–  совершенный… Лира, подари мне своего раба…

Иллирия усмехнулась.

– Исключено,–  ответила она, отмахнувшись рукой,–  это и есть мой спаситель от змеи. Я хотела подарить ему свободу, а он… Предпочел служить мне… Желание мужчины– закон,–  последние слова она произнесла со смешком… Очевидно, использовать их в отношении воли раба в их ситуации было наигранным и даже издевательским, но как бы королева того ни желала, собственнически– ревнивые нотки нет– нет, да проскочили в ее голосе, что заметили и Оливия, и Эмиль, который перевел теперь свой потемневший взгляд на королеву.

– Как мой похотливый братец?– отошла, наконец, от раба женщина и положила свои руки на перила террасы, рассматривая раскинувшийся у подножья замка пейзаж,–  снова забавляется со своими юными прислужницами культа? И все так же докучает тебе?

Эмиль снова поднял на женщину глаза. Только сейчас ее очевидное сходство с верховным жрецом бросилось ему в глаза. Оба высокие, статные и худые, оба со светлыми волосами и глазами. Эта Оливия была сестрой Литвиния, теперь сомнений не было…

– Сама знаешь ответ, подруга,–  расслабленно– отстраненно ответила королева, отправляя в рот ягоду со стола с яствами, стоящего у ее ложа,–  у нас все по– старому во всех смыслах. Расскажи лучше о своем путешествии… Как поживают жители острова Пентоса?

Собеседница улыбнулась.

– Утопают в красоте, удовольствии и пороке, конечно же… Честное слово, не хотелось уезжать… Как всегда… Но… Долг зовет, ваше высочество!–  с деланным пиететом воскликнула блондинка,–  Я привезла немало занимательных экземпляров с собой, королева… У тебя еще будет возможность полюбоваться их красотой во время сегодняшнего обряда… Жаль, что только красотой, а не умениями… Хотя… Возле тебя теперь столько настоящей мужской красоты, что любые дары Пентоса померкнут,–  снова перевела свой сладострастный взгляд на Эмиля и облизнулась.

Пентос представлял собой остров, жизнь которого, сколько существовала история Идона, была подчинена одному– единственному делу–  взращиванию идеальных рабов для половых утех… На все масти, на любой вкус, согласно любым предпочтениям… Только торговлей этим ценным товаром вольный город и жил… Раз в год, в знак признательности и почтения перед другими великими городами, Пентос безвозмездно дарил лучших своих воспитанников правителям этих самых городов… В этом действии не было никакой самоотверженности и благодарности, банальный неприкрытый страх… Быть завоеванным, подмятым под себя, стертым с лица земли… Так «торговцы живой плотью», как они сами себя называли, откупались от опасности, все остальное время преспокойно занимаясь своим доходным промыслом… Правда, Оливия принесла «на своем хвосте» удивительную новость на этот счет, спеша поделиться с правительницей.

– Представляешь, Земли Черных камней отвергли дар Пентоса… Как поговаривают, Зверь, услышав о том, что ему лично хотят подарить с десяток юных воспитанниц острова, расхохотался и сказал в ответ, что десяток для него– слишком маленькое количество и что за свою жадность жителям Пентоса придется лишиться и крова, и хлеба, и всех своих воспитанников и воспитанниц… Все ожидают, что его следующей целью станет бедный остров… И я не удивлюсь, если это и будет так…

– Зачем ему жалкие рабы для утех господ? Не верю… Что может быть ценного в этом острове? Со стратегической точки зрения Пентос на отшибе, крайне беден на богатства… Так зачем?– задумалась королева.

Оливия хмыкнула…

– Освобождение рабов?– предположила она,–  ведь поговаривают, его армия состоит из бывших невольников…

Иллирия раздраженно закатила глаза.

– Его армия состоит из мерзавцев… Он не щадит никого на своем пути, Оливия… Это не добрый освободитель от оков, он просто завоевывает города всеми доступными способами–  где не может силой, идет на уловки, бьет изнутри, играя на пороках и жадности его же жителей… Когда он обещает свободу рабам–  имеет ввиду не истинную свободу, а лишь заманку для того, чтобы те нанесли удар в спину своим владельцам и сделали грязную работу за него…

– И тем не менее, весь Идон трепещит от одного только упоминания о Звере в черном шлеме… Хотела бы я оказаться в постели с этим чудищем… –  мечтательно облизнулась Оливия,–  столько мужской силы, столько мощи и страсти… Едва ли еще в Идоне можно встретить такого жеребца… Ярость, кровь, мощь… Словно сам Диспатер спустился на землю, чтобы…

– Оливия, иногда твоя испорченность пугает меня…–  устало пробубнила Иллирия,–  и ненасытность…

– Тебе не понять, прекрасная праведная королева… И как только ты так живешь…– искренне протянула она,–  впрочем, каждому свое… Мне пора… Нужно готовиться к торжеству… Для этого я в сущности и вернулась в Земли Золотых песков, ты ведь понимаешь… Иначе бы еще понаслаждалась… гостеприимством жителей Пентоса,–  снова усмехнулась,–  дождалась бы там Зверя…

– Готовишься оторваться по полной?– усмехнулась Иллирия.

– Еще бы! Что еще делать в твоем скучном царстве! Неужели ты думала, что я соскучилась по вашим унылым физиономиям и важным государственным делам… Скажи– ка мне лучше, королева, а твой прекрасный раб примет участие в празднестве… Он имеет на это право… Ты спрашивала его?

Иллирия нахмурилась. Произошедшие накануне события полностью выбили ее из колеи…

– Нет, не спрашивала, но у тебя будет возможность сделать это сейчас…

Девушки перевели взгляд на мужчину, стоящего у дверей подобно каменному истукану. Оливия снова продефилировала в его сторону покачивая бедрами, по ходу движения интересуясь у Оливии его именем.

– Так что, прекрасный Эмиль, готов вкусить сладость даров великой Виры? Сегодня день счастья и радости… Все запреты будут сняты… Ты имеешь право выбрать…– пленительно зашептала она.

Эмиль перевел на королеву вопросительный взгляд.

– Раб чужестранец, Оливия… Возможно, он не знаком с нашими традициями так хорошо…

Она теперь тоже встала.

– Раз в год в наших краях отмечают праздник богини любви и плодородия Виры. В этот день снимаются все различия и ограничения между людьми… Раб может стать господином, а господин– рабом, если ты понимаешь, о чем я… Эта традиция берет свое начало в легенде о сотворении мира… Тогда все были равны… И мужчины, и женщины, не было ни правителей, ни невольников… Только люди из плоти и крови… Только любовь… В память о тех временах мы отдаем дань великой Вире как хранительнице тайны мироздания… Она благословляет в нас пламя жизни, а мы признаемся за это ей в любви… Прекрасным праздником… Вино, инстинкты, снятие всех запретов… Присоединяйся к нам, прекрасный Эмиль… Почувствуй себя господином хотя бы на один вечер…

Он слушал соблазнительный голос Оливии с нескрываемы интересом. Потом медленно перевел взгляд на королеву, как оказалось, прожигающую его все это время испытующим взглядом.

– Мое место подле королевы. Я здесь, чтобы ее охранять…

Оливия звонко засмеялась…

– Нет нужды идти на жертвы, дорогой Эмиль,–  она специально произносила его имя нараспев, словно пробуя его на вкус. Искушенная девица прекрасно знала, как собственное имя в устах женщины может будоражить мужчину,–  королева обязана присутствовать на торжестве…

Она наклонилась к нему совсем близко. Так, что ее губы почти касались его мочки. Положили руку на его мощное, мускулистое плечо.

– Я вижу огонь в твоих глазах в сторону королевы… Этот запрет, дорогой Эмиль, ты снять не сможешь, но… она сможет смотреть… И ты… тоже сможешь…– проворковала еле слышно, и тут же скрылась за дверьми.

Эмиль перевел взгляд на королеву… Внешне она была совершенно спокойна, но ему показалось, что там, в душе, в ней бушует огонь похлеще того, что горит в топках Диспатера…

– Если ты не захочешь…– начал он хрипло…

– Все нормально,–  осекла его сразу Иллирия, отведя свой взгляд,–  это твое право, она права… И… Мне все равно…

Он выдохнул.

– Пиршества стартуют через два часа. У тебя будет время переодеться и помыться… А моей охраной займется главный стражник со своими бойцами…

Он поджал челюсть и отрицательно покачал головой.

– Я не оставлю тебя…

Королева улыбнулась.

– Эмиль, если мою жизнь нельзя и на час доверить самым опытным воинам Земли Золотых песков, то ситуация моя отчаянная…

Он ничего не сказал в ответ, лишь снова полоснув ее одним их тех своих непонятных, задумчивых взглядов…

ГЛАВА 11

Пленительная мелодия, тихая, томительная, но при этом страстная и чувственная, наполняла освещенный десятками свечей зал особым волшебством. Кружащиеся в прозрачных нарядах юные прелестницы, ломящиеся от изобилия яств столы, реки вина и царящая атмосфера счастья и вседозволенности создавали ощущение, что ты попал на пиршество к богам… Таковой и была задумка праздника великой Виры–  всеобщее счастье, эйфория, единение… Зал потихоньку заполнялся почтенными господами и самыми красивыми из рабов, на проходящий во дворце пир допускались избранные из избранных, остальные развлекались на площадях многочисленных святилищ Виры по всему городу. Кто– то, из числа почтенного возраста матрон и патронов, просто устраивали веселые семейные застолья… Но здесь… Здесь всего через считанные минуты должно было начаться настоящее сумасшествие…

Оливия знала толк в плотских утехах, поэтому ни одно торжество великой Виры не обходилось без нее… Ежегодно она отправлялась на Пентос только для того, чтобы доставить к сроку лучших рабов и рабынь для развлечения господ… Очередное веселье для золотых избранников… Все они сколько угодно могли прикрываться смыслом праздника, для большинства присутствующих ничего не менялось–  попробовать новое мясо… Самое вкусное, самое молодое… После праздника королева могла подарить невольников господам, коим приглянулся тот или иной раб или рабыня или же оставить прислуживать во дворце… Для невольников ничего не менялось… Разве только что в этот день они могли более откровенно демонстрировать свои эмоции…

Эмиль зашел в зал в сопровождении еще нескольких специально отобранных гладиаторов, лучших из лучших по красоте и мужской выносливости. На мужчинах теперь были только широкие белые штаны, их торсы были оголены и умаслены специальными благовониями… Таковым был закон этого праздника–  будь ты господином или рабом–  на тебе должно быть минимум вещей и все они белого цвета–  символ первозданной чистоты, начала… Все присутствующие дамы с интересом впились в атлетические фигуры красавцев с арены, забыв о своих похотливых и далеко менее привлекательных спутниках постарше… Те же тоже рассматривали гладиаторов с нескрываемым интересом. Войны арены считались воплощением мужско силы. Когда– то даже ходило поверье, что кровь гладиатора способна повышать потенцию… Ее продавали, ее обмазывали гениталии, ее пили… Всем сегодня хотелось посмотреть на тех, кто заставлял кровь в жилах стыть «в действии», в новом бою, только теперь иного рода…

Бойцы, казалось, тоже с нескрываемым интересом осматривали присутствующих… Наконец, можно было сбросить созданные обстоятельствами жизни условности… Эти наделенные от природы всем мужчины, которые по своим физиологическим данным должны были находиться на вершине пищевой цепи, но по тем или иным причинам обреченные на позорное рабское клеймо на шее, теперь могли вести себя так, как подобало им по натуре–  хищно, плотоядно, по– хозяйски смотря на самок, готовых беспрекословно отдаться страсти этих избранников Мины.

Заприметив Эмиля, Оливия сразу устремилась к нему, плавно покачивая бедрами в такт музыке. Ее тело было весьма условно прикрыто блестящей белой тканью, демонстрируя идеальную высокую и довольно аппетитную грудь для ее субтильной комплекции, узкую талию и такие же узкие бедра. Ее женское естество было скрыто за аккуратными белокурыми завитками. Аккуратно уложенные золотые локоны уже на голове венчал венок из цветов, придавая ей одновременно невинный и завлекающий вид. Взгляд Эмиля невольно оценивающе прошелся по привлекательной женской фигуре задержавшись у играющей роль эфемерной нимфы госпожи между ног дольше необходимого…

– Я везде золотая, дорогой Эмиль,–  поймала она его внимание, ничуть не смутившись, азарно хохотнув, – хочешь потрогать, почувствовать мягкость моих локонов?– прозвучало призывно, явно намекая не на ее растительность на голове.

Он порочно усмехнулся. Но при этом даже не шелохнулся. Оливия продолжала лосниться к мужчине, как кошка, плавно изгибаясь в такт музыке и бросая на него самые яркие, красноречивые взгляды.

– Как ты красив, дорогой Эмиль, я потеряла покой, стоило мне тебя увидеть… Но говорят, твои глаза всегда устремлены только на королеву… Ты не один такой несчастный, друг мой… Скольких принцев и королей знатных кровей она отвергла… Мой унылый братец уже не первый год сходит по ней с ума,–  мотнула головой в сторону верховного жреца, присутствие которого раб только сейчас и заметил. Тот был до невозможности напряжен и все время поглядывал на вход… Впрочем, уже через мгновение все взоры присутствующих были обращены туда же… Двери распахнулись и в зал вплыла сама королева. Облаченная в прозрачное золотое платье, однако умело задрапированное в самых пикантных местах, не давая возможности рассмотреть ее наготы, она выглядела удивительно юно с распущенными каштановыми локонами ниже талии и без массивных украшений, венчающих ее голову и обрамляющих тонкую изящную шею.

Встретив бурю оваций, она полоснула взглядом Эмиля и все еще стоящую возле него Оливию. Заняла уготованное ей место на возвышении с довольно нейтральным, даже равнодушным видом… Эмиль никак не мог понять, она делает вид, что ей на всех плевать и скучно до невозможности, или все это правда… Каково это было, интересно, обрекать себя на существование среди разврата и чувственности и ни на йоту ему не поддаваться…

Вечер вступил в свои законные права, веселье началось. Люди вкушали яства, пили вино, проявляли друг к другу знаки внимания. Кто– то перешел уже к более откровенным действиям… Несколько молодых рабынь из числа привезенных с Пентоса Оливией уже вовсю удовлетворяли потребности важного вида седовласых вельмож. Вкусить прелести вечера решились и гладиаторы, умело избрав себе каждый по миловидного типа аристократке… их расчет был понятен. Все войны арены задавались целью приобрести если не свободу, то хотя бы протекцию кого– то из великих домой Земли, что давало им возможность не только получать привилегии, но и быть в конечном итоге выкупленными… Самой верной была ставка на дам среди высших слоев… Те, ослепленные любовью, не жалели на своих любимцев целые состояния…

Эмиль, казалось, был совершенно безучастен к происходящему. Он не пил и не ел, равнодушно взирая на очередную девицу, демонстрирующую перед ним себя. Его взгляд то и дело возвращался к одной– единственной женщине в зале, которая теперь неспешно прохаживалась между гостями торжества, поздравляя с праздником. Таков был протокол…

Она почувствовала его дыхание сзади. Сразу поняла, что это именно Он… Как удачно выбран момент–  они были сокрыты под балдахином арки, вдали от освещения… Мало кто мог различить их фигуры в полумраке… Как всегда, стоило ему появиться поблизости, воздух словно накалялся, пропитывался какой– то особой энергетикой… Его рука на ее талии заставила сердце пропустить несколько ударов… Властный захват, сильный и в то же время до безумия чувственный… Ткань ее наряда была столь тонкой, что Иллирия чувствовала каждый его палец на своей плоти…

– Если сегодня дозволено все…–  зашептал он ей на ухо хрипло, но Иллирия резко прервала его, умело выкрутившись из захвата и встав теперь к нему лицом к лицу.

– Не для меня, Эмиль…– сказала она строго, но… как– то обреченно что ли.. Раньше она отвергала его высокомерно, надменно, снисходительно… Теперь же в ее словах и глазах была боль… Неизбежность… Пустота…

– Зачем я здесь?–  спрашивает хрипло, сверкая на нее своими пронзительными глазами и снова притягивает, –  зачем сказала мне прийти?

– Потому что тебе позволено… Иди, Эмиль… Развлекайся… Ты это заслужил… Отпусти себя… Все женщины в этом зале смотрят на тебя… Любая сегодня будет твоей…– отодвигается, выставляя дрожащие руки вперед.

– Мне не нужна любая…– шепчет он, порывисто впечатывая ее в себя.

– Прекрати, сумасшедший,–  отвечает горячо, отчаянно выкручивается. Его так много… Он заполняет собой воздух, пространство, свет… Какая же мука быть так близко от этого манящего тела… Так близко и так далеко…

– Иллирия!–  слышит сзади знакомый раздраженный голос и поворачивается на него. Это Литвиний. И ему явно не нравится, что происходит между ней и ее рабом…

Жрец подходит теперь к ним.

– Попридержи свои руки, раб… А то…

– А то что? –  презрительно выплевывает ему в ответ Эмиль.

Литвиний поджимает губы, не находя, что сказать, а Эмиль порывисто разворачивается и хватает на ходу первую попавшуюся невольницу в тонкой, как паутинка тунике, бросая на Лиру многозначительный взгляд.

Ровно через мгновение он разворачивает оторопевшую, но довольную девицу к себе задом, наклоняет и начинает делать то, что посылает по телу Иллирии миллион иголок…

Она знала, что такое половой акт. Видела, как мужчины сношают женщин сотни раз–  нежно и грубо, насильно и по обоюдному желанию, скучно и изобретательно, но это… То, что происходило перед ее глазами сейчас, одновременно обжигало кипятком желания и… Эмиль одним движением содрал с красавицы последнююю преграду в виде ткани. Намотал ее длинные волосы на кулак, прижал ее торс к своему и прикусил шею, послав по телу девушки непроизвольную дрожь и предвкушение. Одним движением освободил себя от белых шальвар, открыв взору огромное возбужденное достоинство. Королева хотела отвернуться, но какой– то противоестественный магнит тянул ее смотреть на идеальное тело гладиатора… Он был совершенен… В каждом его движении читались мужская грация, стать и животная красота… Горло королевы невольно пересохло… По телу пробежала острая искра… Томления? Желания? Ревности? Последнюю мысль быстро попыталась отогнать от себя… Смешно… Кого ревновать… Раба? К чему? К тому, что он заставляет рабыню в своих руках так эротично выгибаться в сладостном ожидании его вторжения, его власти над собой, удовольствия, которое он ей подарит…

Мужчина наклонил девушку, умело развел ее ноги и одним мощным движением вошел. Он действовал, как поршень, безжалостно, грубо, страстно… Но даже не его решительные действия сбивали с ног Иллирию… Все это страстное, порочное действие было чудовищно привлекательно именно тем, что ни на секунду его глаза не оторвались от королевы… И она понимала, почему… Эта бедная девушка, теперь отчаянно подмахивающая ему, приглушая рукой свои стоны, была лишь орудием, лишь проводником… Он показывал свою власть не над ней, а над королевой… Показывал, что стояло за каждым его взглядом, обращенным в ее сторону… Он порабощал, клеймил, мстил и ласкал одновременно… Тело Иллирии натянулось, как струна… Между ног болезненно заныло… Его глаза многозначительно опустились на ее грудь, теперь предательски выделяющуюся через тонкую ткань из– за острых вершин сосков, готовых вот– вот разорвать материю. Сказочная картина, обезоруживающая… Движения Эмиля стали все более активными и яростными. Он рычал в голос, не давая продыху своей пленнице, а потом закинул голову с последним жестким толчком и во всеуслышание прохрипел «Иллирия»…

Зал замер… Даже музыка затихла… Мужчина и так приковал внимание к своему звериному танцу похоти с невольницей, люди не стесняясь, смотрели на их первобытный акт, но сейчас… Сейчас все замерли в тревожном ожидании реакции королевы…

Иллирия нервно сглотнула и вновь почувствовала себя вмиг маленькой растерянной девочкой, брошенной на произвол судьбы и власти после скоропостижной смерти отца… Что происходило? Почему она опять позволила случиться чему– то выходящему за пределы приличий… Ее губы разомкнулись в немом протесте, но он так и застрял на устах, не вырвался.

Женщина подхватила полы своего одеяния и, резко развернувшись, выбежала из зала, словно она вовсе и не королева, а простая растерянная девушка.

Он настиг ее буквально через секунду. Больше не спрашивал. Прижал к стене, с силой ухватив своей пятерней ее лицо, и жадно накрыл ее губы своим поцелуем…

Она стонала и вырывалась, а он все целовал и целовал, жадно испивая сок ее губ и сладость ее вкуса. Его язык беззастенчиво проник в ее рот, исследуя его для себя. И только тогда, когда рука раба собственнически опустилась на бедро женщине, он почувствовал, как ее хлесткая ладонь нанесла ему звонкую пощечину.

Эмиль отступил на пару шагов, так и не притронувшись к своей сразу покрасневшей щеке. Они смотрели друг на друга еще с минуту, при том Иллирия непроизвольно трогала свои губы, словно проверяя, действительно ли только что произошедшее было правдой… Он сделал к ней еще один шаг–  а потом застыл… Потому что из черных глаз королевы с золотистыми переливами брызнули слезы…

– Лира…–  прохрипел он, непроизвольно поднимая руку к ее щеке и вытирая блестящие капли,–  что ты делаешь со мной?

– Не смей!– закричала она, что есть мочи, не думая о том, что их могут услышать…–  Никогда больше не смей…Умоляю…

Последние слова она произнесла так жалобно, так трагично, что он отшатнулся, тяжело вздохнув… Все выходило из– под контроля… Абсолютно все… И у нее, и у него…

Она отвернулась. Закрыла лицо руками. Понадобилось всего пару мгновений, чтобы королева снова вернулась к своему надменно– спокойному состоянию…

– Возвращайся в зал и наслаждайся своей свободой, Эмиль… А я уйду…

ГЛАВА 12

После дня Виры она держала его на расстоянии от себя. Ему более не дозволялось заходить в ее покои. Только наружная охрана. Перемещаться по дворцу королева тоже предпочитала в сопровождении других своих стражников… Ей почти удалось полностью спрятать себя от его испытующего взгляда, вот только… невозможно было спрятаться от самой себя… Перед глазами упорно стояло идеальное тело гладиатора, вбивающееся в податливое женское естество, а его глаза даже сейчас выжигали в ее душе две огромные черные дыры–  желание и отчаяние, от которых теперь не было спасения…

Близился день благословения золотых жил… Эту славную традицию заложил еще ее дед. Каждый год правитель в сопровождении нескольких человек из своей свиты и охраны отправлялся к золотым приискам и окроплял их кровью жертвенных животных… Золото любит кровь… Этот завет знали все в Землях золотых песков от мала до велика. Именно поэтому в каждом богатом доме города на алтаре, украшенном золотыми изваяниями богов, стояла чаша с алой жидкостью…

Они выехали еще до рассвета. Королева была облачена в черный плащ, прикрывающий ее практичное дорожное кожаное одеяние. Вышла из покоев быстро и решительно, даже не одарив ее взглядом. Когда они спустились на двор, лошади были уже запряжены. Иллирия с легкостью вскочила на своего скакуна подобно тому, как это делают мужчины. Черный широкий плащ скрывал от глаз кожаные шальвары, дающие возможность для большего маневра, чем неудобные юбки. А он невольно снова засмотрелся на нее и задумался, что такая вот езда говорит о том, сколь сильными были ее бедра. По телу мужчины снова пробежала волна желания. Острого, страстного, нереализованного… Эмиль тоже с легкостью запрыгнул на резвого жеребца, выделенного ему как охраннику королевы, и уже через мгновение умело встал по левую сторону от нее, как полагается охраннику, там где сердце–  так говорила традиция. Там, где сердце–  вторил его разум…

Прошло не более получаса, как они уже выезжали из города в направлении золотых песков.

– Путь неблизкий… Мы прибудем в обозначенное место только на закате. Но в дороге останавливаться не будем… Меня… пугает золотая пустыня… В ее спокойствии словно какая– то затаенная опасность,–  говорила Иллирия сопровождающим ее.

– Госпожа, по дороге будут несколько номадских деревень. Мы могли бы остановиться на постой там, передохнуть и продолжить путь. В этом году непривычно жарко для этого сезона… Мне кажется, лошадям будет непросто преодолевать столь длинный путь без отдыха.–  тихо проворковала Ирма.

Иллирия задумалась.

– Номады… Никогда им не доверяла… Они считают, что мы воруем богатство у них…

– Без нас они бы и знать не знали, что в песке есть золотоносная руда…– раздраженно вмешался Литвиний. Как верховный жрец он тоже неизбежно должен был сопровождать королеву на религиозный ритуал.

– И тем не менее, пришли наши люди и стали пытаться менять их жизнь, их уклад, существовавший без изменений на протяжении веков… Возможно, под богатством они имеют в виду нечто другое, чем золото… Золото обретает ценность лишь в руках тех, кто его таковым считает, а они… Они называют его лишь солнечной пылью…–  печально изрекла Иллирия.

– Может это и есть солнечная пыль…– задумчиво проговорила Ирма,–  никто не знает, откуда в этом безжизненном песке столько богатства… Раньше эти земли были безжизненны и скудны… Но пришел Ваш дед и указал своим перстом, где нужно искать… Может быть, он и есть посланник солнца… откуда эта золотая пыль в ваших глазах? Я с семи лет постигаю науки, госпожа, но о таком никогда не слышала… Приход Баллора в эти Земли–  чудо из чудес, до сих пор остающееся загадкой для жителей Идона…

Иллирия промолчала, вглядываясь в даль… Они уже успели пройти достаточно, чтобы потихоньку просыпающийся после ночи город остался позади, скрывшись за горизонтом. Впереди было бескрайнее море песка…

– Видел такое?– обратилась Иллирия к молчаливому Эмилю, указав головой на песчаные дюны перед ними.

– По ту сторону моря нет песков, госпожа,–  ответил спокойно, нахмурившись.–  У меня вопрос… Почему мы на лошадях? Разве они смогут преодолеть пустыню?

– Они подкованы особым образом, Эмиль. И это самая выносливая порода. Специально выведенная для нас.

Правда, спустя два часа путешествия по витиеватым барханам даже эти выносливые лошади подустали. Иллирия сожалела, что они выбрали более короткий путь, но проходящий вдали от поселений номадов… Теперь насладиться их скупым гостеприимством казалось не такой уж плохой идеей…

Королева изнемогала от жары. В этом черном одеянии она скорее притягивала пекло, чем отталкивала. И почему только белый цвет допускался лишь в день Виры… Как бы кстати сейчас им пришлись те легкие наряды из невесомых тканей, которые они одевали на пиршество… Мысль о произошедшем снова накатила на нее, окрасив щеки в багровый румянец… Глаз невольно полоснул величественную фигуру раба по правую руку. Казалось, длительный изнурительный переход никак на нем не сказался… Удивительно…

Иллирия устало опустила глаза на гриву лошади, сильнее сжала поводья, чтобы ненароком не свалиться с коня от то и дело накатывающей дремы, как вдруг… Услышала рядом с собой пронзительный свист… Еще секунда, и песок под ними стал проваливаться… Лошади беспокойно заржали, взбрыкивая и отказываясь слушать наездников… И тут уши путников пронзил отчаянный, сбивающий с ног визг…

– Песчаные мертвецы!– закричал кто– то из свиты королевы в отчаянии.

Вокруг группы наездников вмиг образовался вихрь, полностью скрывший видимость. Песок яростно хлестал по лицу, сбивая с лошадей, которые, казалось, совершенно потеряли контроль над собой, впав в животное безумие. Военачальник Ирис, несколько тучный в силу своего почтенного возраста, отчаянно крутил головой, пытаясь рассмотреть, где Иллирия, но все его попытки были тщетны–  видно не было ровным счетом ничего…

Королева оказалась полностью дезориентированной, не понимая, где земля, а где воздух, все смешалось в одном песчаном месиве, забивающем ее глаза, рот и ноздри. Начала задыхаться, с ужасом ощущая на своих руках липкие холодные прикосновения. Сердце забилось в агонии… Страшной, предсмертной… Она была наслышана, чем грозила встреча с песчаными мертвецами… Про этих нелюдей ходило много легенд, а взрослые часто пугали ими своих непослушных детей… И вот, теперь настоящий кошмар стал явью… Что они сделают с ней? Почему осмелились напасть? В голове почему– то продолжали крутиться вопросы, словно их наличие было последней отчаянной преградой от ужаса того, что ждало после встречи со страшными созданиями пустыни и варварскими традициями номадов…

Песчаные мертвецы были обычными людьми, только… Годы изнурительных тренировок, многодневного нахождения в специальных кельях в дюнах, сделанных наподобие пчелиных сот в улье, в которых не было ни света, ни воздуха, обмазывание тела зловонными ядовитыми составами, позволявшими им отпугивать и крупных хищников, и опасных гадов– жителей пустыни, превращали их в нелюдей, потерявших связь с нормальным, реальным миром… Поговаривали, что он теряли рассудок, а их замутненным сознанием руководили лишь жажда убивать и причинять боль… Делать плохо другим в отместку за то, что было сделано с ними… Их глаза становились красными от постоянного раздражения песочными частицами, их тело покрывалось коркой от яда мазей и собственной ороговевшей под ее действием кожи. А еще этот крик–  не просто фактор устрашения и дезориентации жертвы, но еще и быстрый способ очистить и без того засоренные легкие от летящих при нападении во все стороны песков…

Когда– то песчаными мертвецами становились, чтобы спасти свою семью от того или иного вида позора. Так жестокие, придерживающиеся доисторических понятий чести и морали жители пустыни искупали вину за тот или иной поступок семьи перед своими соплеменниками, будь то кража, измена, насилие или бесчестие… Эти несчастные уроды, расплачивающиеся за собственные грехи или грехи тех, кто был им дорог, превращались в идеальное оружие номадов–  истинных хозяев этих бесплодных земель… У мертвецов было конкретное предназначение–  устраивать засады, нападать и грабить проходящие по пустыне караваны, не щадя его несчастных путешественников. Помимо своего скудного хозяйства, какое только и было возможно вести в этом суровом, неприветливом крае, возможность ограбить пересекающий песчаное море караван была единственным средством пропитания… А потом пришел великий Баллор, указавший перстом, где нужно искать золото–  и вмиг эти бесплодные земли стали объектом притяжения жаждущих богатства и славы… В пустыню потекли сотни златоискателей, а караванные маршруты были закрыты–  отныне пустыня представляла слишком большую ценность, чтобы пускать туда чужаков… Часть процента от добычи золота доставалось местным обитателям. Так была куплена их нейтральность и лояльность в отношении пришлых, осмелившихся ворошить хранившийся тысячелетиями покой этих песков… Но номадов все равно побаивались, стараясь держаться от их злого, испытующего взгляда в стороне. И не зря…

Когда связь с реальностью королевой была полностью утеряна, когда она почувствовала, как руки и ноги ее предают, а сознание ее покидает, она почувствовала на себе чей–  то крепкий захват… И это были не смертоносные, липкие объятия мертвецов… Чьи– то сильные, теплые руки оторвали ее от лошади и пересадили в свое седло. Конь понесся, каким– то чудом преодолевая бушующие вихревые потоки. Торс и голову Иллирии прижали к гриве и крупу животного, и она даже продохнуть боялась. И только спустя какое– то время, когда им удалось скрыться за горизонтом, те самые сильные руки ее отпустили, дав возможность распрямиться. Девушка резко развернулась и увидела перед собой Эмиля. И почему– то это ее совсем не удивило…

– Эмиль… Тихо произнесла она испачканными в песке губами,–  что нам теперь делать? Что будет с остальными? Почему мы одни? Их убили?–  в голове роем летало столько вопросов, ответ не который хотелось получить здесь и сейчас… И она прекрасно понимала, что не ее спасителю надо задавать все эти вопросы… Но говорить от шока хотелось, не останавливаясь. Только бы слышать свой голос, его голос, дышать… волноваться… Понимать, что они живы… Что они способны здраво мыслить, что не остались погребенными там, под слоями безжалостного песка…

– Я не знаю, что с остальными, королева, и знать не хочу.– тихо ответил он, даже немного мрачно,–  Не их жизни мне дороги… Ты спросила, что мы будем делать? Выживать, Лира, выживать… Ты и я…

– Без еды? Без воды? Сколько мы протянем на этой жаре…– отчаянно прошептала она, судорожно назад, всматриваясь в очертания на горизонте, надеясь, что вот– вот там появятся темные точки–  приближающиеся силуэты кого– то из ее свиты…

– Предоставь это мне.–  резко повернул ее лицо за подбородок своими пальцами,–  делай так, как я говорю, и все будет хорошо…

А потом он не спрашивая сорвал со своих рук кожаные браслеты с золотом, скинул и другие отличительные знаки, демонстрирующие его принадлежность ко дворцу, в том числе и шикарный инкрустированный меч. Оставил лишь маленький нож при себе. Следующим на очереди был плащ Иллирии. Без церемоний он снял его через голову и разорвал на несколько частей.

– Снимай брюки, если не хочешь, чтобы это сделал я,–  совершенно невозмутимо произнес железным голосом, скручивая один из кусков ткани вокруг своей головы в подобие чалмы.

– Что?–  с ужасом переспросила Иллирия, подозревая самое плохое,–  что ты собрался со мной делать?

Но он тут же осек ее.

– Королева Иллирия должна была умереть сегодня в песках. Эти монстры появились на нашем пути не с проста. Зато девочка Лира выживет… Назло всем своим врагам, назло судьбе… Снимай свою богатую одежду, королева. Будем сейчас делать из тебя невольницу… И нет, не надейся, у меня нет планов овладеть тобой,–  бросил на нее кривую усмешку,–  по крайней мере, не сейчас… Есть дела поважнее…

По телу женщины пробежал озноб, и на этот раз явно не от возбуждения… Еще никогда она не чувствовала себя такой зависимой от воли и действий мужчины… Впервые в жизни Иллирия не имела права приказывать, а лишь слепо слушаться, выполняя приказы… Странное, незнакомое ощущение… Одновременно такое удручающее и… успокаивающее…

– Зачем это все, Эмиль? Объясни хотя бы… Что ты задумал?

– Мы не проживем и ночи вдали от человеческих поселений, королева… У нас нет даже огня, чтобы создать препятствие для диких обитателей пустыни подойти к нам. Хочешь стать их кормом?

Отрицательно покачала головой, сглотнув. И тогда Эмиль продолжил.

– Я сыграю роль вольноотпущенного гладиатора, который пытается найти дорогу в столицу, а ты будешь моей девочкой…

– Что значит девочкой?– сиплым голосом произнесла Иллирия.

– Потаскухой, которую я тащу с собой ради развлечения или за деньги…– спокойно ответил он, даже бровью не поведя и при этом пристально смотря в ее глаза.

Иллирия покраснела, отвела взгляд, и промолчала, при этом со всей мочи от злости, резко стягивая с себя штаны.

– Голой прикажешь идти? –зло выплюнула, кинув в нег снятые шальвары.

– Хотел бы, но, боюсь, твоя кожа сгорит раньше, чем мы пройдем и сто метров… Держи–  он протянул ровный кусок черной ткани, оставшуюся поле разрыва ее плаща. –Завязывай на бедрах. Не обижайся за свои штаны… Женщины неблагородных кровей не имеют права носить одежду по типу мужской, ты ведь знаешь… Верх сойдет. Оставшийся отрез ткани используй, чтобы закрыть лицо подобно тому, как это сделал я. С твоими глазами тебе бы и глаза закрыть… Впрочем, ладно, натяни ткань посильнее на лоб, старайся не смотреть на людей, преимущественно в пол…

Щипя от злости, Иллирия сделала все, что он говорил.

– Даже если твой обман и пройдет, откуда ты знаешь, куда нам идти?

Мужчина уже не слушал ее, а обмочив слюной большой палец, поднял его над головой… Снова странное ощущение… Королева привыкла, что каждое ее слово ловят, как ценный камень, брошенный в толпу бедняков… А сейчас… Сейчас она снова почувствовала себя крохотной девочкой, которой нужно самой с открытым ртом хватать каждое слово своего спасителя и поводыря…

– Пустыня, Иллирия, это то же море, только песчаное… И нам нужно понять, куда по нему плыть… Номады строят свои поселения, учитывая ветряные потоки, иначе бы безжалостный песок давно поглотил их… Нам туда–  показал налево от себя. Попытаемся вернуться обратно в город, только через более обитаемый маршрут. Лошади не хватит сил вынести нас из пустыни без остановки, подкрепления и передышки…

Он стащил с лошади привязанный к седлу бурдюк с водой и кинул Иллирии.

– Протри все места, куда тебя касались песчаные мертвецы. На их коже яд… Воду экономь, нам должно хватить до заката…

– На закате мы доберемся до поселения?–  с надеждой проговорила Иллирия.

– Понятия не имею,–  повел плечами Эмиль…

– А почему тогда «до заката».

– Потому что если мы не набредем на человеческое пристанище до заката, нам конец… Пустыня убьет нас за ночь… Если не ее обитатели, так холод…– совершенно спокойно проговорил он, вскакивая на коня и протягивая руку королеве.

На секунду Иллирия замерла, залюбовавшись его красотой. Идеальное тело, блестящее от пота под ярким солнцем, выразительные глаза, красоту и остроту которых так выгодно подчеркивал обернутый вокруг лица платок…

Еще секунда–  и она уже сидела, крепко прижимаемая им к своему торсу. Поерзала, попытавшись отстраниться.

– Аккуратнее, королева, меньше движений, если не хочешь слишком реально вжиться в роль моей девочки…

Раздраженно хмыкнула в ответ, пытаясь отстраниться от него как можно дальше, сильнее вцепляясь в гриву лошади.

– Откуда ты столько всего знаешь о номадах, если ты из Вольного города и по другую сторону моря нет пустыни? Кто ты, Эмиль?,–  резко обернулась на него.

Он посмотрел ей в глаза и вмиг резко прижал к себе, запечатав губы горячим поцелуем, но тут же отстранился.

– Не оборачивайся, или в следующий раз я не прервусь…

ГЛАВА 13

Она потеряла счет времени. Солнце палило без пощады, многочасовое сидение в седле в столь неудобной позе–  места для двоих наездников катастрофически не хватало–  натерли кожу, штанов, которые бы от этого спасали, уже на ней не было.

– Эмиль, я умираю…–  жалобно стонала она, откидывая голову на мужчину сзади,–  пить хочу…

– Нет, –  жестко осекал он ее, слегка встряхивая,–  воды больше нельзя. Ты и так выпила достаточно. От жажды и обезвоживания не умрешь. Только хуже сделаешь. Это капризная, изнеженная натура в тебе сейчас говорит…

– Легко тебе говорить. Ты раб! А я королева! Я не привыкла часами слоняться по пустыне в поисках пристанища!– выпалила она в сердцах.

– И поэтому бы сейчас валялась в песках с перерезанной глоткой или наслаждалась издевательствами песчаных мертвецов, если не я!–  ответил он невозмутимо,–  пора опуститься на землю, королева! Править страной– это не только участвовать в оргиях и смотреть на бои гладиаторов! Это еще и знать свой народ!

– Много ты понимаешь, неотесанный вояка!–  закричала в сердцах, замахиваясь, чтобы ударить его наотмашь, но он резко перехватил ее руку, больно сжав.

– Ты забываешься, Иллирия! Мы не в твоем дворце, чтобы ты так нагло вела себя со мной, здесь ты всего лишь женщина!

– Это мои земли, раб! Здесь я тоже королева! Пусти, мне больно! Ай!

– Твои земли?– усмехнулся,–  едва ли… Признавали бы номады твою власть, не устроили бы сегодня засаду…

Иллирия, наконец замолчала, не стала больше сопротивляться, глубоко погрузившись в мрачные мысли. В одном раб был прав–  она не понимала, что здесь происходило. Не понимала, кто и почему на них напал…

– Все думали, песчаные мертвецы–  это ушедшая в прошлое легенда… Более полувека номады не осмеливались нападать на приходящих из большого города путников, неважно, будь то вельможи, златоискатели, купцы или простые подданные… Что– то произошло, Эмиль… Я ежегодно совершаю этот переход со свитой для благословления золота. И только в этот раз произошло такое… Что– то происходит у меня под носом, а я действительно не понимаю…–  она была искренна, нашептывая ему свои страхи и опасения тихим, сдавленным голосом… Отчаяние уже подступило к самому горлу, грозясь утопить ее в своем болоте…

– Я уже говорил тебе, королева, в твоем окружении много мерзавцев, кто выдает себя не за тех, кто есть на самом деле…–  ответил он ей, не особо размягчаясь от ее признания. Его тон все еще был приказным, металлическим. Эмиль не относился к тем мужчинам, которых можно было разжалобить слезами, это было очевидно…

– А ты? Ты выдаешь себя за того, кто ты есть на самом деле?– снова обернулась на него, загляну в глаза. Каждый раз, когда их взгляды пересекались, происходило нечто странное… То маленький взрыв, подобно искрам, летящим от серы при соприкосновении с огнем, то сладкая тягучая нуга, прельщающая своей сладостью…

Он голодно впивался в ее глаза, на лице играли желваки, адамово яблоко дернулось. Резко протянул руку к лицу королевы, приспустил накидку, закрывающую нос и губы и без промедления снова накрыл ее рот своими губами. Целовал медленно, глубоко. А она на этот раз не отворачивалась. Впервые не сопротивлялась, просто обмякла в его руках, просто давала возможность ему исследовать ее своим языком, хотя сама не отвечала… Прислушивалась к ощущениям… Еще пару дней назад она не знала, что это такое– ощущать мужские губы на своих губах… Чувствовать порывистое, хриплое дыхание… Ощущать эту нежность и одновременно с этим сдерживаемую ярость… Этот поцелуй длился долго… Возможно, несколько минут. Когда она поняла, что дыхание мужчины стало слишком тяжелым и возбужденным, а в бедро ей снова стала упираться характерная твердая выпуклость, попыталась отстраниться.

– Прекрати, хватит…–  выдохнула ему в рот, невольно прикусывая солоноватую мягкость его губ.

– Я предупреждал, обернешься на меня еще раз–  не оторвусь…–  ответил не сразу, прервал мучительно– сладкий поцелуй только спустя какое– то время, все так же хрипло дыша.

– Эмиль…–  тихо прошептала она, желая воззвать к его разуму, а вместо этого пробудила в горле мужчины гортанный рык. Это ее «Эмиль» прозвучало так умоляюще, так чувственно.. Она сама испугалась своего голоса… Сама испугалась себя…

Вдруг мужчина дернулся, посмотрев вдаль. Еще мгновение, и он резко развернул женщину от себя, на ходу поднимая повязку на ее лице почти до самых глаз, а еще быстро схватил обе ее руки и обернул вокруг них веревку, крепко связав.

– Это что еще такое, Эмиль?–  возмутилась она новому притеснению.

– Нам на встречу скачет всадник. Чтобы ни звука. И запомни–  здесь и сейчас ты моя собственность. Не отвечай ни на какие вопросы без моего позволения, поняла?

– Да…– тихо ответила она, в очередной раз ужасась положению в котором оказалась…

Через пару минут силуэт всадника на горизонте стал более четким. Иллирия его не видела, Эмиль снова придавил ее тело к крупу лошади, тем самым показывая, что она его невольница. Еще мгновение, и черты приближающегося мужчины на большом вороном коне можно было разглядеть. Это был номад из числа местных. И судя по тому, что его рука лежала на мече, готовился он не к мирному разговору.

– Доброго времени лун и солнц, путник!– проговорил он глубоким баритоном,–  кто ты такой и куда держишь путь, пересекая наши земли?

– И тебе не хворать, храбрый всадник пустыни! Я гладиатор, вольноотпущенный хозяином. Отработал свой долг и теперь держу путь в столицу–  попытать судьбу там. Говорят, Земля Золотых песков щедра на возможности для отчаянных!

Лицо путника вмиг исказилось гримасой отвращения.

– Земля Золотых песков начинается и заканчивается здесь, путник! В городе ты сможешь встретить только заплывших жиром богатеев и испорченных шлюх… Они годами высасывают наше золото, наполняя свои карманы. Забери это у них, не останется ничего кроме смрада, похоти и пустоты…

– И все же, боюсь, строгие и молчаливые пески пустыни могут предложить мне меньше денег, чем бои на потеху богатых богатеев, да и доступных женских тел там будет побольше,–  возразил Эмиль, слегка подернув губы усмешкой.

Всадник хмыкнул в ответ.

– Разве ты испытываешь нужду в последнем? Кто это там с тобой?– попытался разглядеть женщину, прижатую Эмилем к лошади.

– Выкупил ее на аукционе невольников. Молодая, выносливая рабыня. Как раз то, что нужно бывшему гладиатору в пути,–  похотливо усмехнулся и сильно шлепнул Иллирию по заду, от чего та закусила губу почти до крови, но промолчала.

Лицо всадника тоже тронула похотливая улыбка. Он проскользил по телу девушки заинтересованным взглядом, но тут же наткнулся на предостерегающий взгляд Эмиля. Тот без слов ему показывал, что не отдаст свою добычу без боя, какими бы ни были мысли встречного. И тем не менее, номад рискнул.

– Покажи мне свою девку. Понравится мне, могу дать за нее несколько золотых. Этого хватит на неделю жизни в Большом городе.

– Я не делюсь,–  снова отрезал Эмиль, и Иллирия почувствовала, как звякнул его нож.

С пару секунд мужчины молчали, прожигая друг друга глазами.

– До города вам не добраться до заката, путник.– начал вдруг гораздо более спокойным тоном номад,–  Зато до нашего поселения рукой подать. Предлагаю тебе разделить со мной кров и хлеб,–  предложил он, снова бросив на тело девушки заинтересованный взгляд.

– Я с удовольствием бы принял твое предложение, храбрый всадник, но боюсь, мне нечего предложить тебе взамен. Вижу твой заинтересованный взгляд на заду моей рабыни, но ее я не отдам. Она досталась мне непорченой. Я только успел попробовать ее и пока не хочу делить с другими мужчинами, пойми меня правильно, тяжело в наше время найти свежее нетронутое мясо, особенно такому сброду, как мне… –  он говорил крайне правдоподобно, а еще так уверенно, словно у него был выбор, словно ему было куда примкнуть, словно отказ от предложения пустынника не означал для них верную смерть несколькими часами позже, когда на эти безжалостные земли опустится еще более безжалостная ночь…

Тот в ответ лишь усмехнулся.

– Оставь свою рабыню для своих утех, гладиатор. И не оскорбляй меня более своими грязными мыслями. Прибереги их для большого города, где царит порок, бесчестие и жажда наживы. В землях номадов ты встретишь только достоинство и уважение к старинным традициям и обычаям, а эти традиции говорят мне, что я должен протянуть руку путнику, оказавшемуся на моих землях, не оставить его в беде. Мне не нужно от тебя ничего. Разделишь со мной ужин и отправишься развлекаться со своей рабыней до утра.

Эмил. Оставалось лишь склонить голову в благородном жесте и поскакать вслед за всадником. Раскаленный шар солнца уже окрасился в красные тона и потихоньку заплывал за линию горизонта. Иллирия немного приподнялась и посмотрела на закат… И хотя ее поза была крайне неудобной и унизительной, зад все еще горел от сильного шлепка Эмиля и впереди была явно не самая спокойная и комфортная ночь в ее жизни, сейчас она облегченно выдохнула. Перед лицом мучительной смерти от неприветливого гостеприимства пустыни все прочие страхи и неудобства почтенно отступали…

ГЛАВА 14

Поселение оказалось немаленьким, но чрезвычайно аскетичным. Впрочем, Иллирия никогда ранее не бывала в пристанищах номадов. Очевидно, их тяжелый образ жизни и неприветливые условия окружающего мира оставляли мало места для утонченных удовольствий и комфорта.

Всадников встретила орава детей, ставшая с шумным гомоном кружиться вокруг их лошадей, с интересом взирая на чужака и его спутницу. Где– то на заднем плане показались из шатров, подобно темным теням, облаченные с ног до головы в бурки женщины… Иллирия знала, если и были во всем Идоне более ущемленные существа, чем рабыни, это были женщины номадов… Бесправные, полностью полагающиеся на волю мужчин, лишенные права на удовольствие… Номады верили, что у женщин нет души… Что они, как сосуд–  если не заполнить его до краев раскаленным маслом тяжкого быта и труда, в пустоте поселится злой джинн… С содроганием женского естества она вспомнила одну из жутких, варварских традиций этих земель–  обрезать часть женских половых органов при рождении… Даже ей, не знавшей истинной ласки мужчины, это казалось жутким и кощунственным… Когда отчаяние одиночества заполняло королеву до краев, она часто трогала себя там, расслабляясь… Эти женщины были лишены даже этого права…

Горестно сглотнула… И ведь они тоже были ее подданными… Только разве способна она была пробраться через эти безжалостные пески, чтобы освободить несчастных… Да и нужна ли им была дарованная ею свобода….

Когда, наконец, королева оказалась на земле на своих двоих, немного покачнулась. Многочасовая тряска в седле, полностью выбила ее из сил. Она чувствовала прожигающий взгляд номада и боялась лишний раз пошевелить даже головой. Ее глаза были прикованы к земле, но даже в таком положении она ощутила, как пустынник подошел к ним с Эмилем достаточно близко. Сердце ее непроизвольно забилось.. А вдруг, если он поймет…

Хозяин лишь усмехнулся…

– Хорошая рабыня, послушная…– он изучал ее, опять рассматривал, опять проявлял интерес,–  Другая бы нет– нет, да попыталась оглядеться по сторонам, просто из любопытства… Они все любопытные, особенно молодые, а ты, смотрю, вымуштрованная, да, девочка?– почувствовала руку на своей голове, дернулась.

– Убери руку, мы это уже обсуждали,–  послышался предупреждающий металлически голос Эмиля. Снова звякнуло оружие… Иллирия зажмурилась… Неужели все сейчас закончится дракой? Страшно было так, что сердце колотилось о гланды…

– Все– все, извини… Я не вкладывал в этот жест ничего такого, путник… Расслабься… Просто… поражен тем, как она покладиста, если по твоим словам, она только– только попала к тебе и была невинна… Обычно такой покорности добиваются годами…

– Хорошая порка за малейшее ослушание и мужской кол поглубже в горло в случае, если попытается возразить– вот тебе наилучший рецепт покладистости, номад, тебе ли не знать,–  оба похотливо засмеялись.

– Прошу к столу, дорогой гость. Ты верно устал с дороги и проголодался.

За рабыню не волнуйся. Понимаю, ей тоже надо восстановить силы. Она может сесть в углу комнаты. Ей принесут похлебку…

Через мгновение Эмиль с номадом расположились по– господски в центре шатра перед накрытой скатертью, расстеленной прямо на полу, согласно номадской традиции. Баранина и рис аппетитно пахли, сводя с ума. Забившаяся в угол Иллирия чувствовала ароматы, заставлявшие внутренности болезненно сжиматься, но страх быть разоблаченной все так же лишал ее желания лишний раз даже пошевелиться. Ее напрягало нахождение в одних покоях с мужчинами, в и то же время, она облегченно выдохнула, поняв, что с женщинами этого неприятного, пугающего мужчины сталкиваться ей не придется… Наверное, он посчитал рабыню– шлюху для утех гладиатора недостойной их компании… А ей только лучше… Лишние разговоры, лишние взгляды…

Ноги и спина затекли, тело требовало расслабления и долгожданного отдыха, а в животе болезненно урчало от голода. Но никто приносить ей еды раньше мужчин не спешил… Она терпеливо ждала, считая мгновения до того, как они смогут, наконец, отдохнуть хотя бы в какой– то иллюзии уединенности, вдали от испытующих взглядов пустынника… И даже перспектива остаться с Эмилем в одном шалаше наедине была сейчас не так пугающа…

В палатку впорхнули несколько женщины, с ног до головы покрытых синими бурками. Они расставили еще какие– то блюда перед номадом и Эмилем и поднесли пиалу Иллирии, небрежно, почти расплескав содержимое, поставив, можно сказать, кинув перед ней. Так же ей была брошена и суховатая лепешка хлеба.

Девушка жадно припала губами к содержимому и, к своему разочарованию, поняла, что похлебка перед ней–  всего лишь бульон из кореньев и зерен. Скудное, небогатое питание для рабов в этих суровых краях… На мясе экономили. Не для дешевой рабсилы… Зато такая пища позволяла худо– бедно поддерживать жизненные силы, но не приносила ни удовольствия, ни истинного насыщения… Бросила быстрый взгляд на стол мужчин–  там, к ее зависти, аппетитно дымилась баранина… Господам доставалось лучшее…

– Так почему Золотой город?– спросил хозяин, вальяжно развалившись на подушках.

– Ты сам ответил на вопрос–  золото… Хочу много денег…

– Хорошо умеешь драться? Думаешь, попытать судьбу?

– Как видишь, если я еще жив, дерусь неплохо…–  усмехнулся Эмиль.

– Откуда ты родом?

– Я пришлый с другого берега моря Идона. Ты вряд ли знаешь мои земли. Маленький остров недалеко от Вольного города.

– Интересно…–  Задумчиво выдал номад,–  и как же там, за морем?

– Все так же… Жажда денег, продажные шлюхи, желание выжить… Неважно, с какой стороны моря ты находишься, нутро твое везде одинаково… Впрочем, я давно не был на родине… За долги я попал к одному купцу, много с ним путешествовал как его охранник. Повидал мир, попал в эту часть моря… А потом смог получить свободу на арене… Правда, весь выигрыш сразу потратил… – Усмехнулся,–  в первый же вечер… А на оставшееся купил себе девочку… Вот, еду пополнить карманы… Говорят, в ваших краях рог изобилия…

– Наши земли и город не имеют ничего общего!– резко осек его номад,–  они наивно полагают, что мы будем и дальше позволять себя грабить, но… пришел час указать им на их место… Эти земли наши! Золото, запрятанное в них, тоже наше! Все наше! Эта шлюха– королева наивно полагает, что ей будет позволено все то, что было позволено ее деду и отцу, но нет! Она всего лишь женщина, без души, без сердца! Ни одна женщина не будет управлять номадами! Потому что в ее нутре давно живут джинны! Она –зло! – Он говорил агрессивно, с ненавистью, выплевывая слова, а у Иллирии захолодели конечности от ужаса…

– Почему шлюха? Говорят, она невинна…–  возразил Эмиль, спокойно прожевывая очередной кусок мяса. В его голосе очевидно читалась ирония. Он откровенно потешался над этим разговором… И его потеха была направлена не на номада, а на Иллирию, прекрасно слышавшую их диалог…

– Твоя рабыня и то более невинна, чем эти потаскухи из дворца, путник! Но ничего, вот– вот наступит день, когда справедливость будет восстановлена.

Эмиль оторвал от бараньей туши очередной кусок и небрежно кинул его в сторону Иллирии.

– Поешь, Фиола.

– Не жалеешь баранины на рабыню?– удивленно спросил номад, внимательно наблюдая за мужчиной.

– Малышке сегодня ночью еще пригодятся силы. Она так отчаянно жалась ко мне во время перехода и ерзала своим круглым задом, что, боюсь, теперь придется постонать для меня.

По шатру прокатился очередной раскат тошнотворного, похотливого смеха. Снова ощущение тяжелых, сальных взглядов на себе. Никогда еще Иллирия не чувствовала себя более униженной… Знала бы она, что это только начало…

– Береги ее пока, будете скакать по пустыне, путник…– указал на рабыню в углу, аккуратно клюющую кусок мяса,–  наши женщины, согласно традиции, не имеют права наслаждаться близостью с мужчиной, их лишают этого права от рождения путем надрезания плоти… Это правильно, женщина должна лишь безропотно выполнять команды и рожать потомство… Но… мысль об извивающейся от ответного желания женской плоти будоражит наших мужчин до безумия… Запретный плод сладок, тебе ли не знать… Каждый бы в этих краях многое отдал просто за то, чтобы посмотреть на то, как женское тело умеет… желать…

В комнате воцарилось молчание. Иллирия не дышала. Она лишь слышала учащенное дыхание возбужденного пустынника. И продолжала чувствовать его темный взгляд на себе… Тело покрывал холодный липкий пот… В голове до сих пор стояли его слова о том, что скоро «справедливость восторжествует»… Что он имел в виду… Это были просто слепые угрозы или что– то конкретное, зловещее зрело в этих неприветливых краях…

– Это, думаю, можно устроить…–  проговорил Эмиль, вмиг послав по телу женщины волну ужаса.

О чем он? !

– Фиола, подойди!– властно приказал он, и она чуть не захлебнулась от страха и возмущения… Что он творил? Зачем сознательно делал это? Мстил ей? Желал воспользоваться ее плачевным положением по полной? Она медлила, собираясь с силами, отчаянно щипая себя в надежде, что его слова–  блеф, шутка или игра ее воображения…

– Ты оглохла или желаешь вкусить плети?– угрожающе снова прозвучала команда.

Женщина не чувствовала себя… Она встала и на деревянных ногах подошла к мужчинам, так и не отрывая глаз от пола.

– Повернись ко мне спиной и садись на мои колени,–  снова последовала команда. Эмиль похлопал себя по ногам, немного расставив ноги.

Она повиновалась, не веря, что делает то, что ей приказывают… Приказывают! Сейчас, впервые в жизни, ей приказывали!

Почувствовала, как Эмиль развязал повязку на ее лице и тут же обернул ткань вокруг ее глаз, полностью лишив возможности видеть, но при этом обезопасив и ее–  теперь ее глаза с золотой пылью разглядеть будет невозможно, даже несмотря на столь близкое расположение от номада…

Бедра Иллирии соприкоснулись с телом Эмиля и она только в этот момент поняла, что все происходящее– реальность… Страшная, унизительная реальность… Еще и опасная… Смертельно опасная…

– Разведи ноги,–  очередная команда возбужденным голосом.

Повиновалась, ощущая как его рука скользит от коленки по бедру. Расслабиться не получалось. Напряжение достигло апогея…

– Можешь смотреть, номад, на то, как я заставляю ее желать меня… Как заставляю испытывать удовольствие…. Поверь мне, ни плеть, ни боль, ни страх не способны делать из женщины рабыню так легко и так просто, как ее ответное желание…– он накрыл лоно Иллирии рукой и сильно его сжал. Девушка невольно охнула. Никогда еще никто не касался ее там… Кроме нее самой.

– Влажная…–  хрипло простонал он, то ли про себя, то ли для номада. Лира чувствовала, как резко вздымается его грудь… Его возбуждение передалось и ей учащенным дыханием и странными ощущениями между ног…

Она знала, что номад смотрел… Его хриплое дыхание разрывало накаленную тишину шатра.

– Почему завязал ей глаза?– голос пустынника теперь звучал сипло, словно надорванная струна.

– Мой народ верит, что если женщина смотрит мужчине в глаза, когда достигает пика удовольствия, она навсегда становится его… Признает в нем хозяина. Я не желаю, чтобы ваши взгляды ненароком пересеклись… Она только моя…

Последние слова он прорычал, начиная двигать пальцами в ней все активнее… Иллирия невольно начала выгибаться, с силой прихватив его руку и впиваясь в плоть ногтями. С ее губ начали слетать непроизвольные стоны, которые всякий раз встречались обоими мужчинами сдавленными порывистыми хрипами.

Иллирия чувствовала, как между ягодиц ей упирается возбужденное достоинство Эмиля, невольно ерзала, инстинктивно пытаясь выкрутиться от его пальцев, а сама тем самым непроизвольно его еще больше распаляла. Сильная мужская рука накрыла теперь и ее грудь, умело сжав сосок через ткань. Воздуха в легких девушки было все меньше… Она не знала, что бывает так… Не подвластно контролю…

Еще пару его умелых движений–  и сознание Иллирии озарила золотая вспышка, похожая на удар молнии… Она громко простонала, откинулась спиной на мужчину, выгнувшись дугой и забилась в конвульсиях удовольствия.

Мужчины тоже теперь стонали в голос. Лира чувствовала справа от себя какие– то ритмичные движения, и только когда реальность стала понемногу возвращаться, она с ужасом поняла, что это номад удовлетворяет себя рукой совсем рядом…

Ее тело все еще тряслось от пережитого удовольствия, но… по сознанию обухом било и другое не менее сильное чувство–  унижения… подавленности…

Эмиль все еще был возбужден. Его рука собственнически сжимала ее талию. И каждый его порывистый вздох отражался в ее теле спазмами противоречивых эмоций.

– Что ж, надеюсь, представление тебе понравилось,–  нарушил наэлектризованную тишину Эмиль,–  а теперь разреши мне продолжить, но уже наедине с моей рабыней… Ты и так увидел больше, чем я позволил бы в другой ситуации…

Номад хмыкнул. Его тон был хмельным, словно после изрядной порции вина…

– Теперь я понимаю, путник, почему ты так рьяно оберегаешь тело этой рабыни… Она сокровище… Не был бы ты гостем в моем доме, я бы не раздумывая, убил за нее…– искренне произнес пустынник. Эмиль знал, в его словах нет угрозы. Традиция гостеприимства в домах номадов была непреложной. Раз переступивший порог шатра пустынника и отпивший у него глоток воды может быть спокойным–  номад никогда не покусится на жизнь своего гостя, кем бы он ни был, даже заклятым врагом…

– Что ж, не буду тебя задерживать, путник. Тебя проводят в шатер, где ты сможешь отдохнуть. Там тебя уже ждет пиала с водой, чтобы можно было хотя бы немного смыть песок с тела. С утра можете выдвигаться в путь. Твою лошадь тоже накормят…

Эмиль потянул все еще потерянную Иллирию за руку на себя и тут же проследовал за слугой, ведущим их к шатру.

ГЛАВА 15

Стоило им оказаться за пологом своего шатра, Иллирия развернулась к Эмилю и наотмашь ударила его по лицу.

– Еще раз так сделаешь, пожалеешь!–  процедил сквозь зубы, хватая девушку и притягивая к себе, близко– близко…

– Ты что вообще себе позволяешь, раб?! Вернемся в город –прикажу тебя высечь до полусмерти!– яростно шипит она ему в губы.

– Да ну?– усмехается,–  ключевое слово «вернемся»… Понимаешь, что это всецело зависит только от меня, девочка Лира?– его рука нагло трогает ее лицо,–  будешь плохо себя вести, подарю тебя номаду.

– Ублюдок!– снова цедит яростно сквозь приоткрытые губы, раскрасневшиеся от постоянных укусов самой себя.

Он не отвечает. Порывисто дышит, тяжело на нее смотря. Его ноздри раздуваются… И ей страшно, по– настоящему страшно… Ей показалось, или ее слова его задели… А может он просто был вне себя, забыв, что он отнюдь не хозяин, а она не строптивая невольница… Такой Эмиль ее пугал, сильно пугал… Иллирия пятится, невольно отступает назад.

– Пора тебе научиться вести себя благоразумно, королева,–  вроде взял себя в руки. Говорит тихо, якобы спокойно, но очевидно, это спокойствие напускное. Там, внутри него, бездна… Тьма с раскаленной лавой… Ее личные объятия Диспатера…

– Серьезно?–  словно оправдываясь, пищит Иллирия,–  Фиола? Не мог придумать мне другого имени?! Мужской кол в горло?! Порка?! «Терлась о тебя круглым задом весь путь»? Это гадкое представление для этого урода… Ты делал и говорил все это, чтобы унизить меня! Упиваешься своей мнимой властью надо мной?! Знаешь, что не можешь получить меня реальную, и вот так вот мстишь, пользуясь ситуацией?!

Эмиль прыснул. Искренне, даже по– мальчишески. Ей показалось, что ее слова на этот раз его никак не задели… Хотя вот они как раз должны были… Странно… И почему тогда только минуту назад он так напрягся на это ее в сердцах брошенное «ублюдок»…

– Разве не терлась и не ерзала? Это более, чем правда, Лира… А если серьезно, расслабься и подумай своей монаршей головкой… Ты хотела, чтобы я отвешивал тебе комплименты и поклоны в присутствии этого номада? Прости, если ты посчитала мое поведение грубым, но мне надо было доказать ему, что ты всего лишь моя рабыня. Он, как ты заметила, сомневался… Особенно после того, как я дал тебе мясо… Мы вообще производим странное впечатление и живы только из– за его любопытства…

– Не дал, а кинул. Как собаке!–  недовольно возмутилась, вспоминая, как он решил ее угостить частью своего ужина.

– Зря ты так, Иллирия. Как королева ты плохо знакома с традициями этих народов, хоть и кичишься, что эти земли подвластны тебе. Оторвать от туши кусок и кинуть гостю здесь не оскорбление, а почет… Это был мой промах… Просто очень хотелось тебя накормить… Я знаком со вкусом этой похлебки, которую тебе дали… Такое пойло скармливают самым никчемным гладиаторам с увечьями, которых гонят на арену только как пушечное мясо, чтобы убить… На них не тратятся и не кормят нормальной, питательной едой… Так что… Нужно было срочно сделать что– то, что могло бы доказать, какие отношения нас с тобой связывают…

Иллирия вздохнула…

– Все это ужасно, Эмиль… Никогда я не чувствовала себя такой никчемной и оскорбленной… Отвернись!– резко потребовала она чуть ли не срывающимся на слезы голосом. Подошла к большой пиале с водой и расстегнула кожаный верх своего наряда. Страсть как хотелось бы часа два лежать и отмокать в купальне, смывая с себя пережитые позор и унижение, но… все, что у нее сейчас было –  кусок материи и несколько литров прохладной воды…

Эмиль видел, как девушка обнажила себя по пояс, как повела плечами, откидывая уже расплетенные косы на одну сторону, как стала активно натирать себя мокрой тряпкой, оставляя на нежной коже красные пятна… Умылась, проворно замотала снятый с головы отрез ткани на груди, чтобы не спать в давящем кожаном кафтане.

Недовольно поджала губы, как только обернулась и обнаружила, что Эмиль вовсе и не собирался отворачиваться. Снова этот голодный взгляд, снова это тяжелое мужское внимание… Устало прикрыла глаза… Так хотелось спрятаться от них по�

ГЛАВА 1

Королева Иллирия стояла на балконе своего неприступного дворца и смотрела вдаль… Небо потихоньку насыщалось красками вечера, дневное солнце дозревало, чтобы вот– вот упасть спелым красным яблоком в синюю бездну моря, а она вдруг подумала, столько таких закатов было встречено ее славными предками–  достойными мужами, сделавшими из Земли Золотых песков страну изобилия и благополучия, процветания и богатства… Завистливые соседи говорили, что секрет их счастья прост–  недра этой небольшой, но очень красивой и богатой страны хранили в себе столько золота, сколько не вывезли бы все корабли, бороздящие воды Моря Идона. Но Иллирия знала–  сила ее рода не в богатствах, дарованных богами, а в уме и проницательности, в мудрости и хорошо развитой интуиции… Ее великий дед Аллор, а потом его сын–  ее славный отец, смогли сделать из ее родины золотой город– легенду, притягивающий к себе своей красотой и изобилием… Ежегодно сотни торговцев со всего Идона пытались попасть к берегам золотых песков, чтобы закупить драгоценный металл, зачаровывающий женщин и сводящий с ума мужчин…

История гласила, что Аллор пришел в эти края с Севера, преодолев путь, который не был под силу до него и после него ни одному человеку… Изможденный и уставший, одетый в жуткие лохмотья–  шкуры диких зверей, содранные с туш, как рассказывали очевидцы, буквально с ошметками мяса, израненный острыми камнями на его пути, оголодавший, с обветренной от пронзительных ветров кожей лица, он упал на пороге храма Мины, самонадеянно, как тогда подумали, назвав себя будущим правителем этих земель, доселе управляемых советом старейшин. Жрецы и жрицы тогда над ним только посмеялись, но все– таки решили отогреть и накормить путника, а на следующий день, когда он будет в здравом уме, наказать. От того, чтобы убить его прямо на месте за дерзость, останавливал лишь банальный интерес–  как человек из плоти и крови мог пройти такой путь… Когда на следующее утро, после перенесенного за ночь жара и бреда, он, наконец, открыл свои глаза, все присутствующие в комнате оторопели и невольно преклонили колено… Странник с Севера, назвавший себя Аллором, смотрел на них черными глазами, в которых мерцала золотая пыль… Точно такая, как иногда находили в песках после долгих, изнурительных часов работы мужи этих земель, просеивая сотни килограммов сырца… «Пророчество сбылось»,–  прошептал верховный жрец пересохшими губами, и на следующий день Аллор был наречен правителем Земли Золотых песков… А уже через год здесь добывали столько золота, сколько и представить было невозможно… Новый король безошибочно показывал, где надо искать, и как–  сам придумывал странные, замысловатые механизмы для добычи драгоценного подарка песков…

Страна и все ее жители стали богатеть. До прихода Аллора эти земли не знали такой славы и достатка. Символом расцвета государства стал дворец– крепость, на балконе которого сейчас и стояла прекрасная королева Иллирия. Его стены были сделаны из камня с вкраплениями золотой пыли. Ночью дворец сверкал от ярких огней улиц, раскинувшихся у подножья скалы, которую он венчал своим величием, а днем слепил блеском, ловя отражение влюбленных в него солнечных лучей. Он был словно маяком, видневшимся путникам издалека… Манящий и недоступный…

Подданные молились на нового короля не меньше, чем на великого Мину, считая его посланником с небес, даровавших им через него богатство и благополучие… Иначе жрецы не могли объяснить появление странного путника с золотом в глазах, принесшего удачу этим краям…Золотая пыль была и в глазах отца Иллирии, сына Аллора, Бадлора. Она была и в ее глазах, придавая её и без того безукоризненно прекрасному, величественному лицу неземную, божественную красоту…

Иллирия была счастливой правительницей… Она была благословлена великим Миной почти во всем… Королева имела все, чему могли позавидовать, не только простые смертные, но и равные ей–  те, кто, подобно ей, правил своими землями. Ее молодость и красота заставляли женщин смотреть на нее с почтительным заискиванием, а мужчин рвано вздыхать, проницательность и стратегический ум позволили ей преумножить богатство ее страны и укрепить ее место центра торговли золотом… Ей не нужно было волноваться о безопасности своих земель–  об этом позаботились ее предки и провидение. Земля Золотых песков, как говорили в народе, была спрятана за пазухой Мины–  с одной стороны ее окружали высокие, вздымающиеся в небо горы с вершинами, протыкающими небеса. Их покрытые вечным снегом острые пики– иголки были настолько неприступны, что доселе только один человек с самого зарождения времен смог преодолеть путь, пролегающий с Севера через них– и это был великий Аллор… С другой стороны, их край опоясывало бескрайнее море Идона. Его дно было столь скалистым, что подойти к берегу Земли Золотых песков не мог ни один корабль без ведома ее жителей. В случае, если гость был желанным, ему указывали верный путь специальные лодочники– поводыри. Без их помощи с острова уйти тоже никто не мог–  корабль попросту бы напоролся на подводные, смертельно опасные преграды и тут же бы затонул. Поэтому все приглашенные в эти Земли прекрасно понимали, что их хозяйку лучше не сердить–  они могут попросту не вернуться домой…

Королева Иллирия могла быть жесткой и даже жестокой… Все знали, ее рука не дрогнет, даже если на кону будет стоять ее собственная жизнь… Возможно, поэтому ее так и уважали и любили ее подданные… В храбрости, благородстве и достоинстве она ничуть не уступала своим именитым предкам, пусть и была единственной женщиной– правителем за всю историю Земли Золотых песков. А еще все знали–  она справедлива и милостива…

Каждый странник мечтал попасть в Земли Золотых песков, попытать свое счастье, обогатиться, но не каждому было суждено закрепиться здесь надолго… Не все были удостоены чести иметь право остаться… И пусть кому– то эта избирательность казалась жестокой, дом Аллора ценил красоту вокруг себя, поэтому все его члены старались сделать так, чтобы все, что их окружало, было самым прекрасным, самым лучшим… Если это были наряды–  то самые изысканные, из тончайшего шелка, вытканные столь искусно, словно это были крылья бабочек, если яства, то самые отборные, тающие во рту, если музыка, то исполняемая самыми умелыми музыкантами, какие только населяли земли Идона, если рабы–  то те, кому не было равных по красоте, силе и выносливости… Ежегодно в день поклонения священному Мине морские врата города– сказки открывались для нескольких десятков кораблей, на которых любые чужестранцы могли причалить к его берегам и показать себя… Кто в танцах, кто в музыке, кто в бою, кто в ремеслах… Лучших оставляли… остальные уезжали ни с чем, разве что с воспоминаниями о визите в самый красивый город в Идоне…

Сегодняшний день был именно таким… Весь город гудел с раннего утра, прославляя великого Мину и посланных им в Земли Золотых песков Аллоридов. Вино лилось рекой, смех и радость наполняла и без того утопающие в роскоши улицы. Ближе к вечеру атмосфера стала более чувственной, более разгоряченной. Внизу, у стен дворца, барабаны отбивали ритмичную чувственную музыку, улетающую эхом к морю и уносящую с собой радость и экстаз разгоряченной толпы. Бесчисленное количество факелов освещало это буйное действие. Свободные девы кружились в хмельных танцах с прекрасными юношами. По традиции считалось, что страсть, зародившаяся в день чествования Мины, самая яркая и неугасающая… В детстве Иллирия очень любила этот праздник… Как и все девочки, а потом девушки, она думала с придыханием и благоговением, что наступит тот момент, когда и она встретит в этот священный день свою страсть, которая заставит ее сердце гореть в сладострастном огне, но… У Мины были на нее другие планы… Теперь она только смотрела на то, как другие могли беспечно и самозабвенно придаваться любовным утехам… А она… Она пожертвовала этой стороной своей жизни ради намного большего…

– Моя госпожа, праздник в полном разгаре. Скоро начнется бой храбрецов… Не желаете ли присоединиться к торжеству?– оторвала ее от мыслей ближайшая прислужница Ирма.

– Да, Ирма, сейчас спущусь… Гладиаторов уже привезли?

– Отборных… Лучшие мужи, собранные в землях Идона… Старый прохиндей Галиюн знает, что Вам стоит предлагать только самый достойный товар…

– Хорошо, пусть начинают без меня… Я приду тогда, когда останутся сильнейшие… Посмотрю на финальный бой…

ГЛАВА 2

Королева спустилась на трибуну арены боев, когда публика уже потеряла грань между реальностью и безумием, опьяненная кровью, хмелем и адреналином. В воздухе витал дух возбуждения и насилия. Иллирия невольно усмехнулась себе под нос, равнодушно взирая на своих объятых единым экстазом подданных вне зависимости от их происхождения и статуса… Времена и правители менялись, народ мог быть очень богатым, жить в достатке, мог, напротив, испытывать лишения и невзгоды, но природа человека оставалась неизменной–  все, что ему было нужно, это секс и война…

Иллирия не любила эту неизбежную часть праздника–  бой храбрецов, как называли его в народе… В ее крови сегодня не было ни грамма хмеля, да и особой страсти к бессмысленной жестокости на арене она никогда не испытывала, находя ее проявлением бессмысленного тщеславия. Жестокость была неизбежна в их мире, но в ее понимании, она должна была быть мотивированной, понятной, неизбежной… Не для праздного развлечения сошедшей с ума от порока толпы, а для защиты, устрашения, возмездия… А здесь… Здесь сегодня царил разврат и кровожадность… Золото на богатых одеяниях стоящих на трибунах уважаемых мужей и их прекрасных дам сверкало, сами же они скорее напоминали животных во время периода спаривания–  бесконтрольных, опустившихся до примитивных инстинктов, чем людей… Подданные подняли голову на появившуюся в своей ложе прекрасную королеву и разразились триумфальными криками. «Иллирия, Иллирия»,–  скандировала толпа так громко и так отчаянно, что правительнице пришлось поднять руку в повелительном жесте, попросив тем самым их утихнуть.

– Вас так любят, госпожа,–  восторженно отозвалась Ирма, стоящая по правую руку от королевы немного позади.

– Нет, Ирма, им просто нужно кого– то любить… Не будь меня, будет другой… И его тоже полюбят… – спокойно ответила Иллирия. В ней было достаточно внутренней храбрости признать этот факт.

– Королева Золотых песков!–  обратился к правительнице старик Гальюн, держащий в руках устрашающий хлыст с шипами на конце… Один его вид внушал первобытный страх… Стоило только подумать, сколько тел это орудие исполосовало, сколько раз острый наконечник разрывал человеческую плоть, причиняя неимоверную боль, становилось жутко до земель самого Диспатера (прим. бог подземного мира),–  Каждый год отчаянные храбрецы приходят в твои края, чтобы попытать свою счастье и удачу! Каждый год самые сильные и самые выносливые рабы со всего Идона имеют право просить своих хозяев отпустить их на поединок храбрецов в Земли Золотых песков! Почти всех из них постигнет смерть или изувечение, они знают об этом, ибо легенды о битве гладиаторов в священный день Мины хорошо известны даже мальчишкам… Но все равно каждый год отчаянные глупцы, не ведающие страха, устремляются на кораблях сюда, чтобы испытать судьбу и выторговать у богов свое счастье! Победитель состязания получает небывало щедрый приз–  свободу и право остаться в наших землях гражданином!–  Трибуны в этот момент заревели в оглушительном вое.

– О, прекрасная королева Иллирия! Ты осчастливила нас своим присутствием как раз в тот момент, когда должен начаться главный бой этого священного дня. Гладиаторы из чужих земель выставляют своего самого сильного и достойного воина против нашего отважного героя, сильнейшего из сильных, храбрейшего из храбрых! Неповторимый Гир, одолевший сотни достойных мужей будет драться на мечах с чужестранцем Эмилем! –кричал Гальюн, рассекая воздух своих кнутом, словно музыкальным инструментом из преисподней. Иллирию невольно передернуло. Странное, даже страшное действие… Отталкивающее…

– Чужестранец Эмиль уже проявил себя на арене! За сегодня он одолел десяток противников из числа гладиаторов– рабов, но… под силу ли ему будет победить Могучего Гира?–  старик мастерски владел вниманием аудитории, еще больше подогревая интерес толпы,–  наш Гир уже более пяти вёсен выходит на арену в схватке с сильнейшими–  и не нашлось еще пока того мужа, кто бы мог одолеть его… Что ж, возможно, отчаянному храбрецу и повезет, и он сможет произвести впечатление… Хотя… Только посмотрите на нашего золотого Исполина!

Публика отчаянно заревела «Гир! Гир! Гир», и на арену триумфально вышел похожий на скалу великан, облаченный в не менее устрашающего вида, чем его внешность, доспехи из золота. Все знали, золото– мягкий металл… Оно не было способно защитить тело человека от смертельного удара. На это и был расчет. Его одеяние скорее подчеркивало его достаток, его величие и принадлежность этим благодатным землям, нежели защищало. Могучий Гир был свободным и уважаемым жителем Земли Золотых песков. Он сражался не за свободу, а за славу. Именно поэтому бой с ним не мог закончиться его смертью. Если несчастный раб, каким– то образом сумевший дожить до этой схватки, мог быть убит им самым ужасным, извращенным способом на радость улюлюкающей толпе, то гибель на арене Гира неминуемо бы закончилась для раба казнью… Таков был суровый закон этих краев. Любой осмелившийся покуситься на жизнь жителя Земли Золотых песков, заслуживал смерти на месте… Для чего тогда каждый год сильнейшие рабы Идона не боялись вступать на эту арену? Гир мог смилостивиться и оценить боевую технику противника–  тогда рабу давали свободу и право остаться в Землях золотых песков–  невиданная роскошь даже для свободных странников…

– И все же мне непонятно, госпожа, у всех этих рабов, собранных по Идону, есть свои хозяева… зачем тогда они отпускают их на эту арену, зачем дают право получить свободу… А что бывает с теми, кто оказывается убит или покалечен на арене? Разве хозяевам выгодно терять сильнейших?– спросила Ирма, невольно вздрагивая от вида грозного Гира… Субтильная, нежная служанка ненавидела кровь и насилие… Ее сила была в уме и незаурядных способностях знахарства… Она владела даром врачевания и изготовления зелий, помогающих даже при самых опасных болезнях… Когда– то она тоже пришла в эти земли из далеких краев попытать счастье… Иллирия была столь восхищена ее умениями, что решила оставить при себе… С годами влияние хрупкой Ирмы возросло настолько, что ее боялся даже верховный жрец…

– Очень просто, милая Ирма, все дело в золоте… При любом раскладе хозяева получают за этих рабов столько золотых монет, сколько бы не принес ни один самый выносливый раб за все годы своей неволи…

Иллирия порядком утомилась от деланных позерств Гира на арене, направленных на разжигание интереса толпы. Все это было частью зрелища, примитивного и грубого–  именно такого, какое и было нужно людям в их нынешнем состоянии. Она закатила глаза, посмотрев на звездное небо и с сожалением про себя вздохнула, что сейчас с гораздо большим удовольствием бы отдыхала после утомительного дня в своих покоях, слушая расслабляющую мелодию арфы… Удовольствие…Ее губ коснулась печальная, чуть заметная усмешка… Разве королеве было дано знать, что такое удвольствие…

– А теперь наш отчаянный храбрец! Достойный муж Эмиль из чужестранцев, который осмелился бросить вызов великому Гиру!

Решетчатые ворота с противоположной части арены поднялись с ржавым пронзительным скрипом и, рассекая песчаную поверхность, к беснующимся зрителям вышел противник Гира. Иллирия безучастно посмотрела на этого отчаянного глупца и… невольно выдохнула…

Он был воплощением мужской красоты… Не той, которая могла соревноваться по идеальности и нежности с женской, а той, что ковалась вместе с железом, закалялась в огне, обтесывалась тяжелым молотом. Идеальное тело, все покрытое мускулами, такое анатомически красивое, такое величественное, словно сам великий Мина лепил его не один час… Черные, как смоль, короткие волосы, волевое лицо с легкой щетиной и рассекающим скулу острым шрамом, который ничуть не портил внешность этого сошедшего с небес сына богов. В его походке и стати не было ничего от раба. То, как он держал меч, как ступал по пыльной арене, говорило о том, что стихия войны была для него столь же естественна, как и воздух… Зал ревел, все выкрикивали его имя, видимо, успев проникнуться воинскими талантами и харизмой новоиспеченного героя за время его предыдущих поединков сегодня… Женщины вне зависимости от возраста, внешности и происхождения, вели себя, словно течные самки… Их возбуждение и вызванный низменными инстинктами интерес к мужчине заряжали воздух над ареной тяжестью и зноем, подобно предгрозовой духоте…

Эмиль поднял глаза и посмотрел на Иллирию. Его взгляд бил, как искуссно выпущенная стрела. Он словно знал, куда надо смотреть, не бегал глазами по ликующей публике–  попал точно в цель… Так метко, что ее аж покачнуло… Еще никогда Иллирия не чувствовала на себе такого взгляда… Она привыкла читать в обращенных на нее очах вожделение, желание, обожание, раболепие, зависть и даже трудноподавляемую ненависть, но этот взгляд… В нем столько всего… Словно это не взгляд, а хлыст, подобный тому, что был в руках у Гальюна. Эмиль вальяжно пробежался глазами по стоящим возле Иллирии важным фигурам Земли Золотых песков, словно изучая их, оценивая, а потом опустил глаза на Гира, немного сконфузившегося, на удивление внимательного Гальюна, от появления Эмиля. И хотя внешне он был головы на две выше раба, исходящая от чужестранца мощь словно деморализовывала…

– Да прольется сегодня кровь храбрецов в честь великого Мины!–  воскликнул Гальюн и битва началась…

ГЛАВА 3

То, что происходило дальше, буквально выбило почву из ног присутствующих. В то время, как недалекая толпа сходила с ума от фантастического боя, Иллирия напряженно сжимала челюсти… Этот раб, Эмиль, дрался так, как никто и никогда. Она знала, о чем говорит. Иллирия вместе со своими ближайшими сподвижницами–  прекрасными и сильными амазонками, выступающими в роли ее охраны, повидала немало боев, искусно владела мечом сама, но сейчас… Сейчас на арене был не бой… Это был танец.. Танец мужественности, жестокости, меткости, стратегии и логики… Эмиль опережал своего тучного противника как минимум на два шага, планомерно нанося ему удар за ударом–  точными, выверенными движениям, но так, чтобы противник скорее чувствовал себя униженным, чем покалеченным… Таковым и был замысел раба. Он устраивал шоу для публики, показывал свое очевидное превосходство над Гиром, казавшимся теперь неуклюжим и растерянным. Его масса и рост теперь выглядели не достоинствами, а нелепыми недостатками, только мешающими ему в схватке с превосходящим противником.

Но даже не удивительные таланты чужестранца так сильно поразили Иллирию. Как навязчивое наваждение, на протяжении всего боя она ощущала н себе его взгляды… Ее ум не мог понять, каким образом ему удается не только так искусно вести бой, а вел именно он, но и находить возможность смотреть на нее… Он играл, манил, издевался… Ей хотелось приказать выпороть его до полусмерти за дерзость, и в то же время, почему– то сердце замирало всякий раз, когда меч Гира, которым он теперь махал направо и налево без разбора, надеясь силой превзойти противника, пролетал в паре миллиметров от кожи раба… Это было так странно… Он совсем не боялся оружия… Не боялся быть пораненным, изувеченным… Возможно, в этом и был его успех… Кто знает…

– Я пришел сюда, чтобы провести достойный бой, а мне выставили в противники какого– то грузного клоуна,–  раздался его раскатистый голос над трибунами. Толпа замерла… Никто доселе не видел такого… Чтобы гладиатор осмеливался говорить во время боя… Чтобы мог не только перекричать толпу, но и…усмирить ее… Была в нем какая– то дикая, подавляющая энергетика… Кем был этот чужестранец? Зачем он пришел сюда? С его навыками он бы давно мог получить свободу… Если не делом, так силой…

– Скажите мне, люди Земли Золотых песков, и это все, на что вы способны?! И это ваш герой?! Шлюхи в борделе и то выносливее! Их можно сношать часами, а этот…–  Гир яростно замахнулся, брызгая направо и налево своим потом. Позерские доспехи давили, заставляя еще больше потеть… Невыносимо… Эмиль подставил ему подножку, тот споткнулся, а следом получил удар по заду ногой раба. Публика ревела от восторга. Иллирия недовольно переглянулась со своими ближайшими соратниками, разделяющими с ней место в королевской ложе. Все начинало выходить из– под контроля… Гир никогда не пощадит этого сумасшедшего, но и Эмилю, как казалось, эта пощада не нужна… Он знал о своем абсолютном превосходстве, и Иллирия вдруг подумала, что не только перед Гиром…

– Кого вы выбираете своим героем, жители Земли Золотых песков?! Кто достоин защищать покои вашей прекрасной королевы, затмевающей своей красотой блеск всего вашего золота? Разве этот жалкий мужлан способен защитить ее от опасности?!

– Что такое говорит этот сумасшедший?– растерянно и взволнованно произнесла Ирма так, чтобы удивление и смятение на ее лице было неразличимо толпе.

Иллирия напряженно молчала, пристально следя за каждым шагом, словом или движением этого человека…

«Эмиль! Эмиль! Эмиль!»–  ревела толпа, признав в рабе новоявленного героя.

Эмиль в очередной раз поднял глаза на Иллирию. Улыбнулся, оголив идеальные жемчужные ряды зубов. И вдруг, все так же, не сводя глаз с королевы, одним выпадом проткнул насквозь тело Гира.

Публика обмерла… Тучный воин неуклюже опал на землю. Схватился за рану в груди, из которой струями потекла алая кровь на песчаную арену. Капли окропили золотые доспехи… Эмиль не шелохнулся. Все это время он смотрел на королеву, даже не удосужившись обратить внимание на корчащегося в предсмертных муках Гира.

– Он был не достоин быть твоим героем, королева Иллирия!– сказал он, прожигая ее глазами. Его раскатистый, словно гром, голос отбивал эхом по арене в полной тишине. Казалось, люди даже забыли, как дышать…

Свист хлыста в воздухе, глухой удар по мускулистой ткани спины. – Опусти взор, раб! Перед тобой королева! Ты не достоин видеть золото ее глаз!–  говорит надзиратель Гальюн.

Эмиль не шевелится. Он продолжает смотреть на ту, ради которой сражался последние часы. Хлыст снова взлетает над головой у раба, но он не сдвигается с места. Не боится. Иллирия резко останавливает экзекутора одним взмахом руки. Наглый, самонадеянный глупец… Что же он творит… На что надеется…

– На колени, раб!–  кричит, брызгая слюной, Гальюн, но уже не решается бить по нему, помня приказ королевы.

Шокированная публика все еще молчит. Кажется, что она даже протрезвела от шока осознания происходящего…

– Ты осознаешь, что должен сейчас умереть?! Ты убил вольного гражданина Земли Золотых песков! За это полагается казнь на месте! К рабу тут же подбегает несколько стражей, приготовивших острые пики к действию… В ожидании лишь одного только жеста королевы, чтобы нанести десятки смертельных ударов…

Эмиль поднимает руку, показывая, что хочет то– то сказать. Как ни старался Гальюн заставить его смотреть в пол, у него не получалось. Глаза этого мужчины были пришиты к королеве.

– Согласно законам ваших земель, королева имеет право помиловать убийцу гражданина вашей страны взамен на его свободу… По правилам боя я теперь свободный человек, но мне не нужна эта свобода…. Я готов стать твоим рабом, Иллирия! Готов защищать тебя, готов вставать грудью перед твоими врагами! Забирай мою свободу в обмен на жизнь этого неудачника!

В его порочных, дерзких глазах она читает все то, за что должна бы приговорить его к смерти прямо сейчас, а она… Она зачем– то бросает платок к его ногам, тем самым озвучивая свое решение–  она принимает его ответ, она забирает его в качестве раба… Губы Эмиля расползаются в победную ухмылку, а Иллирии впервые в жизни кажется, что это не она только что взяла раба, а ее взяли…

ГЛАВА 4

– Расскажи о себе, раб,–  повелительно обратилась к Эмилю Иллирия уже в своем тронном зале, куда его доставили сразу после окончания боя. Королеве не терпелось узнать, откуда этот чужеземец, словно сросшийся со своим мечом… Она до сих пор едва могла скрыть свою дрожь, вспоминая про то, как он вел этот фатальный для бедного Гира бой… Никогда в жизни она не видела такого опасного, даже хищного, и вместе с тем, филигранного действия…

– Разреши мне встать с колен, Иллирия, а то у меня ощущение, что я буду рассказывать свою историю твоим ногам…

На этот раз королева не стала останавливать Гальюна, который всыпал по уже изрядно исполосованной спине раба с десяток мощных ударов.

Иллирия подала еще один знак рукой –  и к заносчивому чужаку тут же подскочили сразу несколько стражников, заставивших его прижать к полу не только колени, но и голову.

Она подошла совсем близко. Так, что край ее туфли почти касался его носа.

– Ну вот, ты уже не на коленях… Так удобнее?– издевательски спросила, едва скрывая гнев с примесью возбуждения в голосе. И почему этот раб так на нее действовал… Он переходил черту за чертой, а она сама не понимала, как молчаливо позволяла ему это делать. Нужно срочно брать себя в руки. Не мешало бы указать наглецу на его место…

– Никогда не называй королеву по имени, глупец,–  обратился лающе к Эмилю Гальюн,–  ты ничто для нее… Не забывай, ты теперь всего лишь ее вещь…

Мужчина, прижатый к полу, молчал. Иллирия смотрела на его идеально очерченные, острые скулы, которые теперь были так близко, и ей почему– то было страшно… Словно она могла пораниться от них…

– Красота вашей королевы заставляет меня совершать глупость за глупостью, это правда…– улыбнулся он через силу и попытался вывернуться из захвата стражников, чтобы снова поднять голову на прекрасную женщину, возвышающуюся над ним. Те, однако, в этот раз не дали ему поля для маневра, снова больно прижав к мраморному полу.

– Отпустите его. Хватит на сегодня увечий. А ты впредь включи мозг, а то глупцам в Землях золотых песков тоже не очень рады. Я все еще могу передумать и пустить тебя на ужин моим золотым львам, слышишь? Как там тебя зовут?

Мужчине дали возможность подняться. На этот раз внушение подействовало, и он склонил почтенно свою голову, правда, Иллирии почему– то показалось, что сделал он это, словно с какой– то издевкой, как будто это было одолжение, уступка взрослого в игре с ребенком. И почему она все время хотела чувствовать себя на чеку с этим человеком… В чем была его загадка… Кто он такой?

– Расскажи о себе. Не затягивай. У меня не так много времени…

– Меня зовут Эмиль, моя королева. Я родом из Вольного города. Оказался там еще в раннем детстве, истинной своей родины я не знаю. Меня воспитали в гильдии бойцов, отсюда и мои навыки воина… Я был на службе стражников города, так как неплохо владею мечом, но… стал рабом…

– Стал рабом? Почему на тебе нет стигмы?– продолжала свой допрос Иллирия.

– В моих краях клеймят только захваченных в ходе войн рабов. Я же стал рабом– гладиатором из– за долгов, временно… Слишком люблю женщин, шумные веселья и азарт… Эти три моих верных спутника и поставили меня в это положение… Мне належит три года сражаться на арене для развлечения толпы, после чего, если выживу, снова получу свою свободу… Вернее, получил бы… Но… Нет худа без добра. Теперь я здесь, перед тобой… Весь твой… Скажи мне, юная королева, чему ты хочешь, чтобы я тебя обучил?

Иллирия надменно усмехнулась.

– А чему еще, кроме как не маханием мечом, может обучить меня раб в твоем случае?

Эмиль порочно улыбнулся.

– Многому, красавица…– снова наглый мужской взгляд на нее.

На этот раз у нее хватило сил его выдержать.

– Ты снова забываешься…–  металлическим голосом ответила Иллирия, хотя он был готов поклясться, еще секунду назад в ее глазах бушевало волнение и желание, смешавшееся с золотой пылью в удивительный коктейль… Никогда прежде он не видел таких глаз…

– Моя госпожа, одно Ваше слово–  и этот наглец отправится в клетку ко львам… Мне кажется, он давно заслужил…–  вкрадчиво начал было Гальюн, но Иллирия его перебила, словно и не слушая, продолжала пристально, как загипнотизированная, рассматривать идеальное тело Эмиля и вести с ним диалог, а может, монолог сама с собой…

– Раб без стигмы… Не порядок…–  ее губы тронула чуть заметная жесткая ухмылка,–  Заклеймите его! Прямо сейчас!

Эмиля в очередной раз за день заставили встать на колени, но глаз с Иллирии он снова так и не отвел. Через минуту в зале снова показались двое надзирателей, один из которых нес в руках раскаленный железный прут с символом дома Аллоридов на конце.

Один подошел к Эмилю, схватил его за шею, повернув голову влево. Другой тут же коснулся кожи мужчины на подставленном участке раскаленным предметом. Раздалось характерное шипение, в зале запахло жженой плотью… Иллирия невольно поморщилась. Эмилю хорошо был знаком этот запах… Так пахнут павшие города…

Во время всей экзекуции он даже не пошевелился. Не издал ни звука…

Не коснулся места ожога и после того, как его выпустили.

Иллирия приблизилась к нему вплотную. Ноги сами повели его к нему. Заглянула в глаза. Никогда в жизни она так близко не подходила к рабам… Никогда в жизни она так близко не подходила к мужчинам…

– Я не поверила ни единому твоему слову, раб… Может быть ты и владеешь искусно мечом, но актер из тебя посредственный… В следующий раз, когда мы с тобой увидимся, если только я этого захочу, буду ждать от тебя честных ответов на свои вопросы… Иначе участь твоя будет незавидна… А пока, Гальюн, отведи его в казармы к остальным гладиаторам…

На этих словах королева Иллирия направилась грациозной и величественной поступью к выходу, оставив после себя едва уловимый шлейф благовоний…А еще своего женского аромата, который Он учуял еще там, на трибуне… И который теперь не покидал его головы…

***

– Моя королева, простите меня за дерзость, но мне представляется, опрометчиво было оставлять его в живых…–  серьезно и задумчиво произнесла Ирма. –Этот мужчина… В нем действительно что– то не так… И про Вольный город… Почему Вы решили, что он врет?

– Я блефовала, Ирма,–  слегка улыбнулась Иллирия, погружаясь в тепло термы, наполненной до краев смесью из розовой воды и молока ослиц. Блаженное тепло обволакивающей волной расползлось по уставшему телу после тяжелого дня…–  Как и он блефовал… Пока я так и не смогла разгадать этого наглеца… Возможно, вся его история–  чистая правда… Он действительно похож на глупого гуляку, который способен проиграть даже свою свободу, но… Кто знает… В Вольном городе полно сброду со всего Идона… Надо направить письмо нашему посланцу туда… Пусть разузнает…

– Не слишком ли много чести–  просить посланца Королевы золотых песков в другой стране разузнавать про раба?–  саркастично вмешался в разговор верховный жрец Литвиний, голос которого раздался у самого входа в термы.

Иллирия обернулась на высокого статного мужчину с золотым ободом Мины на голове.

– Сегодня ты был как никогда молчалив, Литвиний…

– Сегодня ты была как никогда импульсивна, Иллирия…–  подошел к терме, опустился на ложе у мозайчатой стены, сверкающей подобно золотому руну, не сводя пристального, тяжелого взгляда с королевы, роскошное тело которой было прикрыто белой водой от его вездесущих глаз…– Ирма, оставь нас ненадолго…

Женщина быстро поймала взгляд своей королевы, и только получив ее молчаливое одобрение, покорно вышла, почтенно склонив голову. Иллирия нахмурилась, но виду не подала.

– Почему не дождался меня в зале? Зачем было приходить сейчас?–  раздраженно спросила, отплывая к дальнему краю, подальше от него.

Ухмыльнулся. Идеальное, даже красивое лицо мужчины стало каким– то острым, хищным.

– Хотел лишний раз увидеть тебя обнаженной, моя Королева…

Иллирия устало закатила глаза…

– Твои шалости не оригинальны, Литвиний… За все эти годы мог бы придумать что– то поинтересней…

Сказала и повелительно указала жестом, чтобы он подал ей материю.

– Если бы это были шалости, моя Королева… Тебе ли не знать, я люблю тебя с самого детства… Мне кажется, тебе еще и десяти годов не исполнилось, а я уже пылал к тебе совсем не детскими чувствами…

– Словно ты сам тогда был взрослым, опытным мужчиной… Сколько тебе было, четырнадцать– пятнадцать? Ты не намного меня старше… Зачем сейчас ты это говоришь, жрец?–  устало прикрыла глаза Иллирия, откидывая голову назад и открывая ему свою идеальную белую длинную шею, в которую он тут же впился голодным взглядом.

– С каждым годом ты только красивее, Иллирия…

– Не смеши меня, Литвиний… Женщина имеет цену с того момента, как пойдет ее первая кровь и до двадцати трех зим. Дальше она не представляет ценности для мужчины… Это общеизвестный факт…

– Тебе двадцать пять зим, и поверь мне, это лучший возраст для женщины… Самый сочный, самый волнительный… Ты уже знаешь себе цену, ты умна, и в то же время, не утратила девичей свежести… Я борюсь с собой, пытаюсь преодолеть это влечение к тебе, но… все мои попытки сразу испаряются, как дешевые эфиры, стоит тебе появиться в поле моего зрения…

– Пустые разговоры, Литвиний. Зачем ты сотрясаешь воздух впустую? Даже если сам Мина возжелал бы нашего союза, он был бы невозможен… Перестань говорить об этом… И всерьез, и в шутку…

Вышла из воды, ничуть не стесняясь своей наготы. А он не стеснялся жадно щупать ее своим сальным взглядом. Верховный жрец желал ее. Сильно желал… Это бы понял даже наивный, невинный глупец…

Обмоталась белой тканью, прошла к окну, сама налив себе вина в кубок. Вгляделась в очертания своего города, медленно погружающегося в негу сна после яркого дня.

– Осуждаешь меня? Считаешь, я проявила мягкость и слабость сегодня, оставив в живых этого раба?– тихо спросила она, так и не отрывая взора от ночного пейзажа.

– Любуюсь…– тихо ответил мужчина, не сводя глаз с королевы.

– Полно, Литвиний. У тебя достаточно хорошеньких служительниц культа Мины, чтобы любоваться ими и не только… Оставь эту лесть…

– Если бы это было только лестью… Милая Иллирия, я до сих пор воспрашаю богов, как нам…

– Замолчи! И не смей больше никогда возвращаться к этой теме… Я не шучу!–  резко осекла его она, распустив влажные полосы по плечам…

Почувствовала его жаркое дыхание у себя за спиной. Он стоял непозволительно близко, но не решался прикоснуться к ней руками… Как, впрочем, всегда…

– Ты королева, я верховный жрец… Вся власть в наших руках… Это мы закон… Одно наше решение, одна прихоть–  и все для нас изменится, для тебя изменится… Так в чем же проблема? Дело в том, что ты меня не желаешь?

Иллирия устало вздохнула.

– Кому, как не тебе знать, что желание для меня–  непозволительная роскошь… Оставь этот бред, Литвиний… Дело не в законах и прихотях… Дело в пророчестве твоего отца… Я не возлягу с мужчиной, который не сможет подарить мне наследника с золотой пылью в глазах…

Жрец раздраженно выдохнул и отошел к стене.

– Возможно, это просто бред выжившего из ума старца… Откуда такая уверенность, что он говорил правду?!

– Нет, Литвиний… Твой отец предсказал приход моего деда… Он предсказал, что чужак с севера с золотой пылью в глазах принесет этим землям невиданное богатство и величие… Когда родился отец, он предсказал, что это величие только укрепится… Когда родилась я, он вынес свой вердикт, уже лежа на предсмертном одре–  он сказал, что я буду единственным продолжением великого рода Аллоридов, и что сила и мощь моя, пусть и заключенные в женском теле, не уступят той, какой обладал мой дед… Что я тоже стану хранительницей золотой тайны и что смогу дать этой земле достойного наследника, который заберет по достижению возраста мужчины от меня себе власть. Но родиться этот наследник может только в союзе с равным мне по величию правителем, что это мое сердце, а не разум верно укажут на мой выбор…

– Не нужно пересказывать мне легенду, Иллирия… Я и так знаю ее наизусть… – раздраженно перебил ее Литвиний,–  Я одного не могу понять–  в этом пророчестве нет ни слова о том, откуда должен прийти этот твой избранник… Почему ты решила, что им не могу быть я–  ведь я тоже правитель… правитель культа Мины… По силе и мощи я второй человек в этом городе, если не первый…

– Ты забываешься! У этих земель только один правитель! И это я! –  грозно посмотрела на мужчину Иллирия,–  И почему только мужчины сегодня столь дерзки со мной… Смотри, как бы я тебя не отправила на корм львам сегодня за твои слова, сильнейший из мужей Земли Золотых песков…– ее губы искривились в жесткой, пренебрежительной ухмылке. Иллирия гневалась.

– Я не хотел тебя обидеть или оскорбить, моя королева,–  почтительно отступил Литвиний,–  я только лишь хотел сказать, что…

– Мое сердце не избирало тебя, жрец. Надеюсь, этот ответ тебе понятен?– строго посмотрела она ему прямо в глаза,–  прости, мне пора идти. Хочу отдохнуть…

Она медленно направилась к выходу, не дожидаясь реакции Литвиния, но все еще чувствуя на себе его горячий взгляд.

– Будь осторожна с этим рабом,–  произнес ей в спину жрец.–  я чувствую, как бурлит твоя кровь в его присутствии… Раз уж ты так принципиальна и непреклонна в своих решениях, не позволь глупой женщине одержать верх над разумной королевой… Особенно если будешь использовать его в своих… развлечениях, а ты будешь… Я знаю…–  в его голосе послышалась ревность и напряжённость, которые непроизвольно отразились на его лице некрасивой гримасой…

– Не волнуйся за меня… Я умею контролировать свои порывы… Он все еще жив только потому, что заинтересовал меня своим умением держать меч, не более того… Не ищи в моем милосердии какие– то другие причины…

– Это меня и пугает, королева… Не подпускай его слишком близко к себе… Он может быть опасен…

– Не ревнуй, верховный жрец,–  оглянулась снисходительно– высокомерно на мужчину Иллирия,–  раб не может представлять для меня угрозы … И раб не может стать моим избранником … Это просто смешно и противоречит пророчеству… Так что… Ищи конкурентов в других…

Литвиний еще долго стоял и смотрел ей вслед, вдыхая аромат розового масла, не покидающий ее соблазнительного тела. В отличие от всех этих глупцов из бесконечной вереницы правителей, кто отправлял свои корабли с щедрыми подарками, мечтая заполучить сердце и руку королевы Земли Золотых песков, он знал тайну, в которой даже сама Иллирия, как казалось, боялась признаться самой себе… Она слишком любила власть, чтобы делить ее с кем– то… Даже со своим сыном… Именно поэтому самая желанная женщина в Идоне все еще была одна…

ГЛАВА 5

Иллирия устало потерла глаза. Уже больше трех часов она вместе с членами королевского совета в составе верховного жреца, главного военачальника Ириса, мастера по иностранным делам Омуна и хранителя казны Олариса разбирали государственные вопросы, не требующие отлагательств… Иллирия вспомнила себя совсем юной… Когда десять лет назад молодая королева только взошла на престол, такой формат времяпрепровождения казался ей до невозможности скучным и утомительным, а сейчас… Сейчас это было привычным делом, рутиной, ответственной частью ее жизни. Вся наша жизнь состоит из неизбежностей–  приятных и не очень, но неотвратимых, и их главным союзником является время–  которое стачивает все острые углы, о которые мы набиваем синяки, пытаясь отчаянно уйти от этих самых неизбежностей… Но рано или поздно мы принимаем их как данность. Все меняется. И у нее все изменилось… Кроме одного–  все такая же усталость, наваливающаяся огромным мешком с пыльной картошки в конце подобного рода советов…

– Полагаю, на сегодня все…–  собиралась было встать из– за стола королева.

– Еще одна тема, моя госпожа, –  почтительно помешал ей Омун, склонив голову,–  не могу не поделиться с вами тревожными новостями, долетающими от наших посланцев из– за моря Идона… Похоже, угроза с Черного утеса только нарастает… Сила Зверя Черных камней крепнет день ото дня, города на его пути складываются, подобно карточным домикам… За прошедшие две недели пали Аквиний и Тизирис. Это при том, что последний считался неприступной крепостью, расположенной на острове, окруженном рифами, подобно нашим… Зверь приказал спалить город дотла в наказание за отчаянное сопротивление… Но до этого, как сообщают, он заставил смотреть мужей города на то, как дикари под его началом насиловали благородных женщин Тизириса… Те из дев, кто приглянулся людям зверя, были раздеты догола, заклеймлены его меткой и отправлены рабынями в Земли Черных камней, а остальные… были убиты вместе со своими мужьями…

Иллирия слушала Омуна, стиснув зубы. Если и был на свете кто– то, кого она ненавидела больше жизни, это был этот Зверь… Недочеловек… Гнусное, бешеное животное, отправленное на землю дыханием самого Диспатера… В детстве Иллирия даже представить не могла, что можно ненавидеть что– то или кого– то, с кем или с чем она даже не встречалась… Потом узнала, что на свете есть настоящее Зло… И теперь оно имело личину–  проклятый облик Зверя Черных камней…

– Говорят, сам Зверь одновременно насиловал пятерых бедных невинных девушек–  служительниц культа местного бога… И никто не осмелился помешать ему, попытаться отбить несчастных жертв… Его устрашающий вид внушает всем такой вселенский ужас, что даже отважные храбрецы разбегались врассыпную при виде его черного, как смоль, шлема с рогами, пропитанного кровью невинно убиенных…– добавил жрец с пафосом.

– Напади Зверь на наши земли, такой проблемы бы не возникло, Литвиний… Разве ты оставил хотя бы одну непорченую девицу среди служительниц культа Мины?–  криво усмехнулась она…–  хотя бы за их невинность можно не беспокоиться…

– Наш рассказ самонадеянно вызывает у королевы желание шутить?–  вмешался военачальник,–  Зверь– сильнейший из полководцев, коих ранее не видывал свет…

– Я шучу только потому, Ирис, что верю в навыки и сноровку воинов под твоим началом… Или мне не стоит этого делать? Или я ошиблась, выбрав тебя на эту должность? – строго посмотрела на очередного глупца, осмелившегося ее упрекнуть в чем– то…– Значит, ты не уверен в своих силах, военачальник, раз предлагаешь мне забиться под лавку и дрожать, покуда этот монстр не покусится и на наши земли…

– Как стратег геополитики осмелюсь заверить Вас, королева, что бояться вторжения не стоит…–  поспешил успокоить королеву Омун,–  подступи к нашим землям неуязвимы… Ни одна армия, пусть даже самая мощная на свете, не сможет беспрепятственно зайти в наш порт… Так что мне представляется, фактор Зверя Черных камней–  это скорее не угроза нашей безопасности, а новая реалия, с которой придется считаться при выстраивании наших международных контактов и корректировки дипломатического курса…

– Тизирис был одним из наших главных закупщиков золота… Город был центром очистки золотой руды… Совершенно непонятно, как поведет себя новый правитель этих земель, учитывая то, что…– вмешался казначей Оларис.

– Союза с павшим городом больше никогда не будет,–  устало и задумчиво перебила мужчину Иллирия, откинувшись на спинку трона,–  прежде всего потому, что мы сами на него никогда не пойдем… Союз предполагает выстраивание равных, доверительных отношений, а ни о каком равенстве и доверии, когда мы говорим про Зверя, речи не идет… Этот злодей возомнил себя властителем мира…

– Зверь потратил колоссальные усилия для взятия неприступного бастиона Тизириса… Вопрос–  зачем… Этот сын Диспатера ничего не делает просто так… Говорят, немало дикарей пало при бое за город… – задумался вслух Литвиний.

– Золото–  это прежде всего деньги… Тизирис был еще и центром Идона по изготовлению монет… Возможно, Зверь захотел получить неограниченный контроль над этим мастерством.–  предположил Оларис.

– В таком случае мы больше не можем рассчитывать на то, чтобы изготовлять свои деньги там… – решительно вставила Иллирия,–  Оларис и Омун, вам задача–  наверняка есть мастера над монетами, кому удалось бежать из Тизириса после его взятия… Отыщите их и посулите богатство и убежище в наших землях… Поспешите, им таким путем пойдут и другие земли… Монеты в Тизирисе изготовляли все… Нам нужно как можно быстрее создать свою гильдию монетчиков… Оларис, на сколько хватит имеющихся у нас запасов монет?

– На свои запасы мы сможем прожить еще одну зиму, госпожа… Но… что теперь будет с привычными каналами нашего торгового обмена? Будем надеяться, что Зверь не сможет перекрыть поставки зерна из других вольных городов… Эта проблема пострашнее нехватки монет… Нет ничего страшнее голода народа, –  ответил Оларис.

– Будем решать проблемы по мере поступления…

– Есть еще одно предположение… Не очень хорошее,–  задумчиво произнес мастер над иностранными делами,–  мои шептуны в чужих землях поговаривают, что Зверь мечтает получить власть над новым оружием, созданным алхимиками Претора… По силе и мощи этому оружию нет равных, моя госпожа… Оно уничтожает все, что только попадается на его пути… Сила этого оружия в небывалом по мощи потоке света и энергии… Золото, как говорят, служит проводником этой силы… Я не знаю технических особенностей, но суть такова…

Иллирия недовольно и устало выдохнула…

– Пока все это только наши предположения, мужи Земли Золотых песков… Держите нос по ветру и докладывайте обо всем мне… И я не понимаю, почему вы оставили эту тему на конец… Все, что касается Зверя, имеет первостепенную важность… Никогда над всем Идоном не нависало такой угрозы, какая есть сейчас… Ирис, и задание тебе–  как бы ни были неприступны рубежи наших земель, подумай над их дополнительным укреплением… Встретимся через три дня… Жду от вас новых вестей…

***

Иллирия хотела было направиться в свои покои для долгожданного отдыха, как вдруг услышала шум и возню внизу, переходя по навесной галерее над площадкой дворца, где обычно днем тренировались ее личные гладиаторы.

– Что происходит?– посмотрела вниз и обомлела от открывшейся картины. На песчаном полу лежали с десяток гладиаторов, держащихся за разные части своего тела, в то время, как Эмиль дрался со стариком Гальюном, явно запыхавшимся и сдающим позиции. Еще мгновение–  и знаменитый его хлыст оказался в руках у Эмиля. Он было начал устрашающе надвигаться на надзирателя, чтобы нанести ему удар, церемонно и умело скрутив хлыст, как Иллирия его предостерегающе– повелительно окликнула.

– Раб!–  но тот даже головы не поднял, все так же наступая на поверженного Гальюна, словно и не слышал ее. Королева окликнула его еще пару раз –  безрезультативно, надзиратель уже успел упереться в стену и обреченно готовился принять удар,–  прекрати сейчас же, Эмиль! –закричала снова как можно громче, назвав его по имени. И только тогда мужчина тут же поднял горящий взгляд на нее и отбросил хлыст в сторону.

Тем, что внимание гладиатора, наконец, было отвлечено королевой, воспользовались другие войны и быстро скрутили его, поставив на колени.

Иллирия к этому моменту уже успела спуститься вниз, брезгливо ступая по песчаной арене.

– Что за вертеп здесь происходит, Гальюн?– раздраженно обратилась она к вставшему на ноги и хромающему надзирателю.

– Все этот раб, госпожа! Это он затеял! Я не усмотрел… Да и как усмотреть… Он ловок и проворен, как сам Диспатер!

– Что затеял?– раздраженно выдохнула королева.

– Сказал, что они дерутся, как трактирные шлюхи и поспорил, что сможет один победить всех твоих гладиаторов…

– И победил, как я вижу, – критически осмотрела хоть и выстроившихся смиренно в шеренгу перед королевой, но все еще стонущих и держащихся за бочины горе– воинов, которых она до последнего считала умелыми…

– Почему им так больно? Почему столько травм? Разве на тренировочной арене допустимо держать оружие?

– Разумеется, нет, госпожа. Он и не бился оружием… Он нанес все эти травмы деревянным муляжом.

Иллирия усмехнулась

– И чуть не исполосовал тебя твоим же кнутом….

Повернулась, наконец, к рабу, жадно взирающему на нее с высоты колен…

– И зачем этот театр?

– Соскучился по тебе… Хотел обратить твое внимание. Ты ведь игнорируешь меня…–  расплылся в одной из своих порочных улыбок.

Гальюн только было замахнулся ударить его со всей нереализованной ненавистью, как Иллирия его остановила.

– Очередной глупый и бессмысленный ход, раб…–  устало протянула она.

– Разве бессмысленный?–  он вскинул бровь,–  ты назвала меня по имени… Много кого еще из этих никчемных гладиаторов ты знаешь по имени?

Иллирия хмыкнула.

– Здесь пыльно, грязно и воняет мужским потом. Дайте рабу искупаться, а потом приведите его в тронный зал…– повернулась на каблуках и направилась быстрым шагом прочь с площадки для тренировок.

Не прошло и получаса, как раб стоял перед госпожой с влажными после купания волосами и в белой льняной рубашке.

– Оставьте нас,–  повелительно сказала она двоим стражникам.

Как только они остались наедине, Эмиль снова заговорил.

– Не боишься меня? Один на один…–  сколько огня было в его взгляде, сколько дерзкого вызова в хриплом, соблазнительном голосе…

Королева невольно поймала себя на мысли, что эта его дерзость ей нравится, хоть она и пыталась убедить себя в обратном. Хоть что– то новое среди этой вереницы клишированных действий–  заискиваний, преклонения, слепого обожания, лютой ненависти или плохо скрываемого вожделения…

– Судя по твоим умениям, если бы ты хотел меня убить, то два моих бесполезных охранника все равно бы тебе не помешали…

Он улыбнулся.

– Это правда… Но с чего ты взяла, что я хотел бы убить тебя… Мне хотелось бы сделать кое– что другое, королева…

– Тссс–  она стремительно оказалась совсем рядом, обдав его ароматом умасленного благовониями тела, и приложила свой палец к его губам, заставив тем самым замолчать…– сними рубашку, раб…

Его кадык дернулся. В глазах зажегся огонь такой силы, что буквально обжег Иллирию, когда их взгляды пересеклись… Она даже не дышала, ее палец все еще горел, словно на нем только что побывало не Его дыхание, а она окунула его в огненную лаву…

Одним движением стянул с себя материю и бросил к ногам. Его идеальная мускулистая грудь вздымалась в такт рваном дыханию. Королева невольно закусила губу, разглядывая идеальный, словно выточенный из гипса торс…

Иллирия медленно обошла его, встала со спины и коснулась едва заметно рукой все еще вздыбленных, воспаленных шрамов от кнута. Нежно, почти не притрагиваясь, пробежалась пальцами выше, по мускулистой руке и плечу, переместив руку к шее, попросила немного склониться, чтоб посмотреть на клеймо… Тут же отошла обратно…

– Хотела проверить, не нагноились ли твои увечья…–  ее голос дрожал, хотя всем видом она пыталась показать, что спокойна и держит себя в руках,–  Говорят, человек часто совершает глупые поступки при лихорадке… думала, может гной спровоцировал лихорадку, а она–  твою выходку на арене… Можешь одеваться… Прикажу одной из своих прислужниц сегодня смазать твои раны специальной мазью…

Эмиль разочарованно выдохнул, снова натянув на себя льняную материю. А потом бесцеремонно опустил руку себе между ног, накрыв торчащее мужское достоинство и показательно поправив его…

– Перестань,–  скользнула она взглядом по его промежности, смущенно отвернувшись, что получилось непроизвольно, инстинктивно. Ожидай она от него очередной такой дерзости, точно бы проконтролировала свою реакцию и не стала бы отворачиваться, как юная неопытная дева… Но произошло то, что произошло, и этот момент не ушел от его пытливого взгляда.

– Я не могу противостоять своему естеству, королева… Ты прикоснулась ко мне, Лира, и по телу пошла волна желания…– снова накрыл себя рукой, нетерпеливо потер,–  эта агония продолжается с тех пор, как увидел тебя на трибуне во время боя… Спать больше не могу, есть не могу, драться не могу… Все мысли только о тебе…

– Не смей называть меня так!– она придвинулась к нему совсем близко, почти вплотную. От нее буквально исходила ярость…–  Я твоя королева! Не забывайся и не неси этого бреда! Ты не оригинален!

– Когда ты касаешься меня, ты становишься просто женщиной, а я мужчиной, который хочет шептать твое имя в экстазе, Лира…– намеренно повторил ее имя во второй раз, совершив резкий выпад и схватив ее за талию, обдав лицо жаром своего дыхания, –  От природы не уйти, королева, можешь приказать хоть кожу с меня содрать…

Иллирия резко ударила его по лицу и быстро ретировалась как можно на более дальнее, безопасное расстояние.

– У тебя просто давно не было женщины, раб… Веди себя покорно, не бедокурь больше, и ты получишь женское тело… Строптивцы же не получают ничего, кроме боли, запомни…

– Я хочу только одно женское тело…–  он снова подошел непозволительно близко, заглянул в ее глаза с вызовом. Иллирия выставила руку вперед, упершись в его мощную грудь.

– Никогда. Не. Смей. Подходить ко мне. И тем более прикасаться. –  прошипела она, как змея,–  еще одна такая выходка–  и ты будешь со львами в клетке!

Отвернулась, чтобы выйти, но он окликнул ее…

– И их я тоже убью… Я убью всех, королева, кто помешает мне быть подле тебя и служить тебе… В этих землях нет мне равных по навыкам и сноровке, хоть слонов выстави против меня… Ты окружена изнеженными, не познавшими войны идиотами, которые никогда не смогут защитить тебя от настоящей опасности, если она нависнет…

Иллирия остановилась, прислушиваясь к его словам, но так и не обернулась на него.

– Возьми меня в личные охранники…

– Раб не может охранять королеву…

– Возьми меня в личные охранники, Илллирия… Ты не понимаешь, как рискуешь… Вы, наивные богачи, совсем расслабились, думаете, неуязвимы, но это не так… Земля Золотых песков кишит шпионами… Они есть и среди твоего окружения…

– А как мне знать, что ты не шпион? Что ты не хочешь причинить мне зло?

В очередной раз за вечер он был непозволительно близко. Его дыхание у нее на затылке… Ей бы все– таки приказать его выпороть за дерзость, а место этого очередные слова возмущения замирают в районе горла… Дыхание замирает, она резко разворачивается к нему и упирается прямо в торс. Он выше головы на полторы… Подавляет ее, хоть и раб. И это посылает по ее телу какую– то незнакомую, приятную робость и дрожь… Иллирия никогда такого не чувствовала…

– Потому что иначе бы я давно это уже сделал… Ты доступна, как на ладони, королева… Заходи–  и бери…

Последние слова прозвучали крайне двусмысленно…

– Очередной бред,–  скептически усмехнулась в ответ.

– Даю тебе слово. С этого дня ты каждую ночь будешь просыпаться с новым цветком на подушке… Догадайся, кто тебе его будет приносить… Уходя от твоей хваленой охраны…

Иллирия смотрела на него еще с минуту, ее губы дрогнули было, чтобы что– то возразить, но, так ничего и не ответив, она вышла из зала.

ГЛАВА 6

Небо уже давно потемнело, рассыпав по своему подолу яркие желтые звезды, готовые посоревноваться с золотом в красоте своего сияния. А сон к нему так и не шел… С недавних пор Эмиль вообще потерял сон… Стоило закрыть глаза–  и он видел Ее… Только Ее… Во всем ее величии, во всей красоте и неприступности. Вспомнил ее высокую белую грудь, обтянутую нежным золотом шелка, которая аппетитно и податливо вздымалась в такт каждому вдоху… Вспомнил стройные длинные ноги, так беззастенчиво просвечивающие сквозь тонкую материю ткани… Когда она в первый раз встала перед ним, а он был у ее ног, в разрезе ее длинной юбки он увидел ее внутреннюю часть бедра, а на ней, чуть выше коленки, маленькую родинку… Стоило только снова представить это зрелище, его мужское достоинство окаменело, налившись свинцовой тяжестью… Боль неутихающего возбуждения уже начинала раздражать… Наверное, больше, чем что–  либо еще в этом новом и таком непривычном для него статусе…

Дверь неприятно скрипнула с протяжным визгом, и внутрь его кельи нырнула хрупкого вида невысокая темноволосая девушка.

Эмиль молча проследил за ее действиями, а когда их взгляды пересеклись, вопросительно приподнял бровь.

– Добрый вечер,–  неловко кашлянула, продрала свой нежный голосок,–  королева прислала меня обработать Ваши раны…

Красивая… Не то, чтобы очень, но юная и гибкая… Судя по робкому поведению, явно неопытная. Невольно плотоядно улыбнулся… Молча стянул с себя рубашку. Сел на край кровати и повернулся спиной к девушке, предоставив ей поле для маневра. Всего через пару мгновений почувствовал на своей спине порхание ее тонких пальчиков, нанесших на кожу что– то холодное и успокаивающее. Она прикоснулась к нему и шумно выдохнула. Как предсказуемо, как мило…

Обволакивающая прохлада мази прошлась по полосам от кнута, а потом он ощутил нежные прикосновения к месту клейма на шее…

– Не могли бы Вы повернуться?–  еле слышно спросила она,–  спереди мне будет легче дотянуться до вашей… шеи…

Он охотно выполнил ее просьбу, снова ее касания к воспаленной коже. Ему в сущности было плевать на это воспаление, на эту боль. Просто приятно было ощущать запах юного женского тела рядом… Приятно было думать, что Иллирия решила все же позаботиться о нем… Это так… По– женски…

Прикрыл глаза… Всего пару часов назад это Ее руки вот так же едва уловимо порхали по его коже… Его адамово яблоко резко дернулось от сладких и таких пока еще невинных воспоминаний. Член снова болезненно запульсировал. Тут же услышал учащенное дыхание девицы у своего уха. Открыл глаза, чтобы упереться в ее маленькие, но аппетитные грудки с острыми сосками, просвечивающими через тонкую материю туники…

Через секунду она уже лежала под ним, а его рука по– хозяйски гладила ее ровную ножку, задирая полы одеяния все выше…

– Нет, прошу…–  взмолилась она, и в то же время сладострастно и нетерпеливо сжала бедра.

Эмиль плотоядно усмехнулся. Быстро высвободил свое мужское орудие и одним движением вошел в нее… Красотка предсказуемо оказалась уже испробованной мужчиной, не девочка, хоть и юна. Еще бы… Даже сумасшедший не отправил бы невинную рабыню в казарму с гладиаторами…

Уже через четверть часа Фиола, как, оказалось, звали служанку, стеснительно поправляла свою тунику, а Эмиль, наконец, облегченно выдохнул… Правда, стоило ему только поднять глаза на огромные арчатые окна, венчающие покои королевы, тело снова болезненно заныло… Ему не утолить жажду по королеве неопытной рабыней…

– Ночи в Земле золотых песков ветреные и холодные, а окна покоев вашей королевы такие большие… Кто греет ее постель?– спросил он, вроде бы, невзначай.

Фиола бросила на него острый, обиженный взгляд… Уязвлена, глупышка… Еще бы… Всего пять минут назад он был в ней, а теперь смотрит наверх… С таким взглядом вожделенным, что внутри все переворачивается…

– О чем ты думаешь, раб? Твоего ли это ума дело?–  самонадеянно вскинула носик, решив с чего– то, что может разговаривать с ним на равных.

Эмиль усмехнулся. Ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не поставить рабыню прямо сейчас на ее место, но решил сдержаться… Что возьмешь с недалекой уязвленной женщины, которая предсказуемо решила, что может для него что– то значить… Подошел к ней вплотную. Резко прижал к стене и умело сдавил рукой промежность… Девушка невольно охнула.

– Фиола, да? Так тебя зовут?– прошептал, касаясь языком уголка ее губ,–  будь хорошей девочкой, Фиола… Скажи мне, сколько стражей блюдет сон королевы?

– Зачем это Вам?– захныкала рабыня, инстинктивно подаваясь бедрами на встречу искусным руками Эмиля. С ее губ сорвался сдавленный стон.–  Мина… Как хорошо…

Он облизал мочку ее уха…

– Будет еще лучше, как только ты начнешь отвечать на мои вопросы, не задавая собственных…

– Боги,– выгнулась девушка, сгорая от агонии его активных действий,–  как обычно… С ней два охранника… Они и стоят снаружи покоев всю ночь… Больше и не нужно… Дворец неприступен…Оооо…– буквально пропела она протяжно…

– Молодец, Фиола… Хорошая девочка,–  нагнулся к шее, прикусил светлую кожу,–  а теперь вернемся к самому началу,–  кто фаворит королевы? С кем она делит ложе?

Рабыня с силой сжала плечи Эмиля, содрогаясь… Неимоверная волна удовольствия, которую она ранее не испытывала, хоть и возлежала с мужчиной не раз уже со своей четырнадцатой зимы, прокатилась по всему ее телу…

– Вы не раб, Вы сам Мина…–  прошептала она, закатив глаза и облизывая губы…– Настоящий Бог…

– Знала бы ты, наивная…– усмехнулся Эмиль про себя, а сам нетерпеливо встряхнул девицу, заставляя вернуться на землю. Мужчина уже порядком подустал от ее присутствия… Все, что хотел, он от нее уже получил… За исключением одного…

– Ответ, Фиола,–  жестко приказал он, – быстрее. Я не люблю ждать…

Девушка открыла глаза, встряхнула головой, как кажется, немного придя в себя после полученного удовольствия, а потом с удивлением посмотрела на Эмиля.

– Сразу видно, Вы не из наших мест… У королевы нет и не может быть фаворита, неужели Вы этого не слышали? Все это знают… Она невинна… Ее тело еще не познало мужчины… Ее первым и последним может стать только ее муж… Равный ей… Достойный ее… Только в их союзе сможет родиться наделенный золотым даром наследник… До момента, пока королева Иллирия не встретит дарованного ей богами избранника, ее плоть останется девственной…

Эмиль невольно сжал рабыню за талию так, что она всхлипнула, приняв его порыв за очередной приступ похоти. Опять учащенно задышала, приоткрыв губы. Увидел это изменение и резко отпрянул.

– Тебе пора, Фиола. Ты молодец…– похлопал снисходительно по щеке рабыню и отвернулся.

Он не слышал, как она, прижав руку к груди, шептала, что ей никогда не было так хорошо с мужчиной, не слышал, как сказала, что попробует еще прийти к нему… Не слышал, как, наконец, ушла. Не слышал, как снова за ней неприятно скрипнула дверь… В его ушах звенели только одни слова… «Она невинна… Она все еще невинна… Ее тело не познало мужчины». Снова посмотрел на окна, ведущие в покои королевы, запрокинув голову. Опустил руку к паху и с силой сжал свое вздыбленное достоинство.

– Малышка Лира… Как же тебе не повезло…– прошептал хрипло и разразился лающим хохотом, орошая своим семенем пыльный каменный пол.

На следующее утро Иллирия проснулась непривычно рано для себя–  когда серая дымка на горизонте только– только начинала окрашиваться в голубые тона. На холодной соседней подушке подле нее лежал красный розовый бутон…

ГЛАВА 7

Прошло больше недели с тех пор, как Иллирия в последний раз видела самонадеянного раба, а его присутствие все равно незримо все время ею ощущалось… И дело было не только в том, что она неизменно каждое утро находила на своей постели новый розовый бутон… Его взгляд, его тело, ощущения на краешках ее пальцев, когда она касалась его кожи, не покидали ее…

Сознательно сделала все, чтобы избегать их встреч… даже случайных… Почти не покидала своих покоев и рабочего зала, углубившись в государственные дела… Слишком странно он на нее действовал, слишком неправильно, непривычно… Иллирии всегда казалось, что она мудра, рассудительна и холодна от природы… Что нет в ней безумных женских эмоций, которые заставляли кровь в венах кипеть, а голову и вовсе отключали… Наверное, именно поэтому до последнего мысль о том, что время идет, а мужчины рядом нет, нисколько не расстраивала… Ее амбиции, ее упоение властью, ощущение гордости за своих предков и за себя, азарт умелого государственного стратега вызывали гораздо более яркие эмоции, чем какие– то там низменные женские инстинкты… Именно поэтому все эти нелепые в ее понимании ухаживания, вожделенные взгляды, горячие слова, будь то от Литвиния или от других наивных глупцов, вознадеявшихся, что смогут от нее что– то получить, вызывали только снисходительную улыбку… А Он… Простой раб, недалекий мужлан с мечом наперевес, одним своим вздохом будил то, что, казалось, навсегда уже умерло… Вернее, даже и не рождалось, навсегда осталось там, с той милой девочкой Лирой, которой уже столько лет не было…

Иллирия вновь почувствовала себя юной… Наивной… такой, какой была, когда отец все ее был жив… Мир тогда играл другими красками… Тогда она еще верила, что у нее будет красивая женская судьба –  придет ее принц, они полюбят друг друга сразу и поженятся… Все, как в тех прекрасных добрых сказаниях, которые читала ей няня, заменившая слишком рано на горе горячо любившего ее мужа ушедшую к Мине мать. А потом наступил тот страшный день, когда Земля Золотых песков окрасилась пеплом траура…

Она помнила все, как вчера… Отцу несколько дней не здоровилось… Грешили на новые экзотические яства, привезенные купцами с другого берега моря Идона. Великий Бадлор имел сильный ум, но слабый желудок… Иллирия сразу занервничала, стоило правителю поднести первый кусок диковинного красно– розового плода ко рту… А потом началась лихорадка… Три дня мучился золотой король от неизвестного всем врачевателям их края недуга, а потом… «Потом» она помнила, словно все это происходило минуту назад… Ее быстрые, отдающие глухим эхом, шаги по мраморному полу в направлении покоев отца. Опущенные головы стражников. И потухший взгляд Литвиния, который вышел из королевских покоев, чтобы встретить Иллирию и сообщить страшную весть –  отца больше нет и теперь она королева…

Ее горе даже не имело права плакать, кричать, биться в агонии утраты… У правителей нет такой роскоши… За власть всегда приходится платить… Этот свой первый урок она усвоила еще в тот день, когда сразу после погребального костра ее, едва стоящую на ногах, не оставили задыхаться в боли невосполнимой утраты, а сразу повели на государственный совет, заставили вникать, заставили брать себя в руки и начинать думать не как юная девочка, а как новая правительница.

Она помнит понимающий, но серьезный и сосредоточенный взгляд Мастера над иностранными делами Омуна, одного из ближайших соратников отца, который тихо, но решительно и непреклонно нашептывал ей, что проявлять слабину, «уходить» в Лиру– девочку сейчас нельзя… Враги извне только и ждут этого, надеясь накинуться на золотые земли и их новую молодую правительницу, как на кусок дымящегося ароматного мяса…

И она вникала, забыв о горе… Вернее, спрятав его глубоко в сердце, не давая выйти наружу даже тогда, когда была один на один с собой… Это была ее плата за величие… Плата за благословение иметь золотую пыль в глазах… Преврашать камень в драгоценность… Созидать…

Отсутствие мужчины рядом с собой она тоже приняла как плату за власть… В глубине души Иллирия понимала, что слишком много заплатила за право быть королевой… Она отдала ха это право свои иллюзии, свою молодость, свои фантазии, свою наивность, она даже отдала свои чувства, ибо теперь не имела на них права… Никто не знал этого, но она глубоко в душе понимала точно–  не будет рядом с ней никого… Она не встретит достойного, с кем бы была готова поделиться властью… Пророчеству не суждено было сбыться… Вместо того, чтобы активно подыскивать себе хорошую партию, королева созидала, выстраивала стратегию, занималась укреплением власти… Отсутствие у нее наследника отнюдь не означало падение их города… Она сама подберет и воспитает наследника… И пусть у него не будет золотой пыли в глазах–  возможно, все это действительно не имеет никакой сакральной силы, как не раз намекал ей Литвиний… Просто такая особенность их рода…

А потом случился Он… Наглый раб, самонадеянное ничтожество, какой– то чужак– гладиатор, осмелившийся убить героя Гира… Конечно, она презирала его и не воспринимала всерьез… Но ее эмоции, насильно оживающие там, под слоем толстой золотой брони, категорически ей не нравились… И в то же время, когда их глаза пересекались, зажигая смесь из огоньков азарта, интереса и вызова, внутри просыпалась девочка–  Лира… Именно эта самая девочка– Лира и не давала королеве Иллирии казнить своих стражников за невнимательность и выставить целую роту солдат перед входом в ее покои, чтобы разоблачить и поймать наглеца, который каждую ночь каким– то образом проносил ей свой подарок… Ей словно самой хотелось поймать его с поличным, подсмотреть за действиями… Как он умудрялся каждый день проскальзывать незамеченным перед носом у стражников? Ее покои охраняли опытнейшие из воинов… Служанки? Мог он оставлять свои «знаки внимания» руками ее личных прислужниц? Вход в покои королевы ночью был запрещен и им… Она пыталась не спать, подкараулить его приход… Но всякий раз сон наваливался незаметно, засасывая в свои объятия, а на рассвете она вновь открывала глаза, чтобы увидеть совершенный розовый бутон, истончающий тонкий аромат…