Берсерк забытого клана. Холод и тьма Порубежья бесплатное чтение

Алекс Нагорный, Юрий Москаленко
Берсерк забытого клана. Холод и тьма Порубежья

Пролог. Планы мести её сиятельства Потёмкиной

Графиня Потёмкина не зря являлась самой яркой представительницей своей, безусловно, великой династии. Помимо незаурядного ума, она обладала умопомрачительной красотой, делающей из девушки предмет вожделения и неукротимой страсти почти для каждого мужчины.

Встретив её однажды и хотя бы немного пообщавшись, вельможи уже не могли просто так вычеркнуть Полину Николаевну из своей памяти. Причём, такой результат наблюдался не только у молодых аристократов, но и у дворян более зрелого возраста. Даже будучи ограниченными брачными узами, господа не лишали себя возможности проявить внимание к молодой графине в надежде обрести удачу.

Естественно, что абсолютно все слышали о её коварстве и присвоенном графине прозвище «ведьмонессы» в деловых кругах, однако ничего не могли с собой сделать. Ну, никак не удавалось господам сопоставить симпатичное личико полное детской наивности и ладную фигурку хрупкой девушки со звериной хваткой, злопамятством и бескомпромиссностью в принятии решений.

А о более смелых слухах, связанных с её избыточным давлением на своих деловых партнёров, её поклонники просто забывали, будучи под властью её чар.

Графиня без каких-либо ограничений пользовалась своим даром и умело манипулировала знатными аристократами в угоду себе и своим делам. Полина Николаевна быстро освоила приёмы использования громких титулов и связей своих почитателей, а особенно их высоких статусов при дворе Императора, если у господ ничего больше не было, кроме этого. Стоит отметить, что личные сбережения уважаемых вельмож её не интересовали.

Интерес её находился совсем в другом русле. Например, в области военных разработок и их реализации в Империи, через заключение выгодных контрактов и поставок для нужд армии. И не только в Империи, ведь династия Потёмкиных испокон веков содержала оружейные мануфактуры и делала на этом свои миллионные доходы.

Направляясь из городской резиденции в своё загородное имение, её бричке пришлось миновать Площадь Трёх Фонтанов и далее следовать по той самой улице, где располагалась знаменитая антикварная лавка. Единственная в своём роде из-за необъяснимых слухов, витающих о ней в Ставрополе-на-Волге и даже за его пределами.

Кроме того, там живёт тот самый молодой князь из рода Рюриков, не клюнувший на её обольщение. Наглец и самоуверенный тип, отвергший выгодное предложение Полины Николаевны и грубо обошедшийся с её помощниками на балу.

Да и на письмо он не удосужился ответить. На то самое, с извинениями и приглашением на ужин, которое графиня послала ему нарочным уже следующим же утром.

– Егор Дмитрич! – Полина Николаевна обратилась к своему верному поверенному. – Велите вознице остановиться вон у того входа, – молодая графиня указала на антикварную лавку вынув руку из собольей муфты.

Утро началось ранними заморозками, и посему она укрыла свои ухоженные руки от холода, несмотря на то, что погода уже ощутимо улучшилась.

– Всенепременно, Ваше сиятельство! – моментально среагировал серьёзный мужчина, сидящий по правую руку от своей госпожи.

Он подался вперёд и постучал возницу по плечу своей тростью.

– Господин? – тот отвлёкся от управления.

– Игнат, давай-ка, милок, правь во-о-он к той лавке, – обратился он к обернувшемуся молодому парню и указал на парадный вход дома антиквара.

Возница моментально исполнил указание и остановил бричку у дверей лавки, а поверенный вылез из неё первым и открыл небольшую дверку.

– Полина Николаевна, прошу вас! – Егор Дмитрич Резник подал госпоже руку.

– Благодарю! – мило улыбнулась она.

Графиня воспользовалось услугой своего поверенного и сошла с транспорта, опершись на поданную руку и придержав полы своего плаща.

– Ваше сиятельство, вас сопроводить? – поинтересовался поверенный, видя, как госпожа сделала первый шаг к входу.

– А?! Нет, право не стоит, – вежливо отказала Потёмкина. – Я сама посещу это заведение, а вы останьтесь и проследите, чтобы мне не помешали другие посетители, – добавила знатная девушка и потянула за ручку.

Резник поклонился и не стал задавать ненужных вопросов, не имея привычки спорить с графиней Потёмкиной. Он лишь проводил взглядом свою госпожу, исчезнувшую за дверями Лавки Артура.

Полина Николаевна вошла, и её осыпал искрящийся дождик, сопровождаемый переливом тихой и приятной мелодии. Ей сразу бросился в глаза большой ассортимент раритетных и достаточно редких экспонатов и прилавок с хозяином.

Следуя уважительному поведению, девушка начала ознакомление с некоторыми из представленных безделушек и аккуратно уделила внимание мужчине.

Лет ему немногим выше среднего. Утончённые манеры джентльмена бросились ей в глаза. Безукоризненная одежда, прекрасные камни в запонках рубашки и бабочка с золотой булавкой в качестве дополнения. Всё вместе вызвало только положительные ассоциации.

Господин протирал какую-то вещицу, иногда поглядывая на гостью, но не решаясь первым заговорить с дамой, предоставив леди сначала ознакомиться с его вотчиной.

Исполнив ритуал осмотра торгового зала и его товара, Полина Николаевна приблизилась к прилавку.

– Извините, как я могу к вам обращаться? – задала она первый вопрос.

Мужчина отложил какую-то статуэтку и элегантным движением достал пенсне из кармашка жилетки.

– Госпожа может называть меня господином Артуром, – чуть поклонился хозяин. – С кем имею честь разговаривать? – надев пенсне на переносицу, он приподнял бровь.

– Графиня Потёмкина, – она протянула руку и дождалась её лёгкого касания губами. – Полина Николаевна, – добавила она.

– Очень приятно видеть вас у себя, – галантно ответил хозяин и отпустил её руку. – Вас что-то конкретное интересует, или я обязан другому поводу для вашего визита? – добавил Артур и замер с невозмутимым видом, ожидая ответа.

Графиня вдруг поняла, что её чары бессильны с этим господином, так как большинство мужчин реагировали на неё по-иному. Какой-то холодный интерес исходит от хозяина и ничего больше. Ни попыток произвести впечатление, ни восхищённых взглядов.

– Да, вы правы, – начала она пояснение обстоятельств своего посещения. – Не интерес к старине привёл меня к вам, а другая оказия. Скажите, уважаемый господин Артур, не у вас ли снимал апартаменты некий молодой аристократ по имени Феликс, – поинтересовалась графиня, специально упустив полное имя и титулы интересующего её человека.

– Вы правы, – поклонился Артур.

– А как я могу его увидеть? – перешла к главному Потёмкина. – Я поясню, – добавила она, увидев тень удивления в чертах лица хозяина.

– Буду признателен, только если это не затрагивает вопросов, находящихся не в моей компетенции! – произнёс Артур.

Он отложил белоснежную салфетку и изобразил полную концентрацию внимания на словах молодой графини.

– Нет, ну что вы? Ничего такого, – графиня сыграла искреннее отрицание. – Дело в пустяке. Не далее, как тремя днями ранее, я посылала нарочного с посланием к господину Феликсу, а ответа не дождалась. Но вы не подумайте ничего дурного, я прибыла сюда случайно, – поспешила она избавить хозяина от дум и необоснованных догадок. – И раз уж я проезжала мимо, то и решила проверить, может быть, мой нарочный перепутал и доставил послание не тому адресату, которому оно было написано.

– Как? Вы разве не знаете? – очень искренне изумился Артур и даже чуть отстранился. – Его же призвали в армию! Да-да! В армию, – озадачил он графиню. – И как раз тремя днями ранее господин Феликс убыл из Ставрополя! Сборы были скорыми, ведь с призывными предписаниями шутки плохи, – добавил он и застыл в печальном образе извиняющегося человека. – Мне искренне жаль, а ваше послание – вот оно! – он протянул ей руку с письмом, как по волшебству вынутым из-под прилавка. – Примите, ведь тайна переписки… – он отразил понимание в мимике.

– Да-да, – Потёмкина забрала конверт и спрятала его в муфту, которую так и держала в руках. – Я вам очень признательна, и спасибо, что развеяли мои сомнения насчёт господина Феликса. Ведь получается, что у него не было возможности ответить, – покачала она головой, изображая расстройство от полученной информации об отъезде. – Жаль, очень жаль.

Но в душе у графини зрели мысли иного характера.

– Я могу быть ещё чем-нибудь полезен госпоже? – Артур выпрямился.

– Нет-нет! – поклонилась графиня и вновь протянула руку хозяину, в знак прощания.

Артур исполнил ритуал с прикосновением губ и поклонился в ответ.

– Что ж, господин Артур, – вздохнула графиня, будучи образе чуть расстроенной девушки. – Я была рада знакомству с вами. До свидания.

– Взаимно, госпожа! Всегда рад вас видеть у себя!

Гостья ещё раз улыбнулась ему, прекрасно владея эмоциями и мимикой, которая не поменялась, и, не намереваясь задерживаться, графиня спешно покинула лавку.

Быстрым шагом дойдя до брички, она воспользовалась помощью любезного поверенного и разместилась на диванчике. Только тут по её милому личику промелькнула тень злорадства, которая преображала Потёмкину до неузнаваемости. Однако, она моментально взяла себя в руки и огляделась, ища на улице нечаянных свидетелей её мимолётного преображения, и успокоилась, никого не заметив.

– Куда сейчас, Полина Николаевна? – спросил Резник, заняв место рядом со своей госпожой. – В поместье? – уточнил поверенный.

Графиня ухмыльнулась своим мыслям и выдержала задумчивую паузу, определяясь с изменением своего сегодняшнего распорядка.

– Нет, дорогой мой Егор Дмиртич, – графиня Потёмкина откинулась на спинку диванчика в бричке. – Давайте заглянем в Городскую Управу, – указала она направление. – Кстати, а кто там сейчас представляет армейских? Кто из столицы пожаловал и заведует выдачей призывных предписаний? – поинтересовалась графиня.

Поверенный удивился такому вопросу от своей госпожи, но переспрашивать или уточнять причину возникшего интереса он не решился.

– Яков Иванович, граф Старицкий, – дал он ответ, обрадовав графиню Потёмкину своей осведомлённостью о жизни города. – Ваш старый знакомый, между прочим, полковник из Интендантского Управления Имперской Армии, – добавил Резник, видя, как графиня наморщила лоб, пытаясь припомнить названного.

Она поняла о ком идёт речь и её лицо просияло.

– Великолепно! Я думаю, что он обрадуется визиту своей старой знакомой, пожаловавшей даже без предварительного уведомления, – кивнула графиня и улыбнулась поверенному в делах. – Едем, да поскорее голубчик! – добавила она, повысив голос, чтобы её услышал Игнат.

Молодой возница хлестнул лошадок, и бричка шустро помчалась в сторону городской управы, где разместился штаб по призыву запасников и магов-вольников, имевших боевой опыт.

Распугивая горожан, как праздно шатающихся, так и спешащих по неотложным делам в столь ранний час, бричка графини благополучно миновала Площадь Трёх Фонтанов и остановилась у особняка городской управы города Ставрополя-на-Волге.

Егор Дмитрич Резник помог своей госпоже покинуть транспорт и почтительно замер, ожидая дальнейших распоряжений. В этот раз он не решился отвлечь задумавшуюся графиню Потёмкину своими наводящими вопросами.

Он прекрасно изучил её характер со всеми привычками, посему от него не ускользнула некоторая раздражительность графини.

Основываясь на своих наблюдениях, поверенный пришёл к единственно правильному выводу – не нужно сейчас отвлекать Полину Николаевну. Госпожа сама доведёт до него необходимую информацию.

Графиня Потёмкина остановилась у двери, открытой любезным работником управы и обернулась к своему верному поверенному.

– Подождите меня здесь, Егор Дмитрич, – не разочаровала она его предположений. – Но через минут пятнадцать, а может и двадцать, я попрошу вас зайти и доложиться о важной встрече, ожидающей меня, – графиня проинструктировала поверенного. – Припоминая словоохотливость Якова Ивановича, я могу надолго задержаться у полковника, а мне этого вовсе не хочется делать, – добавила она и вошла внутрь особняка.

Призывной бум уже спал, и посетителей оказалось совсем мало. Да и ранний час повлиял на количество граждан, страждущих встречи с отцами города. Поэтому можно сказать, что их практически не было.

Графиня прошла к скучающему клерку, сидящему за столиком и исполнявшему обязанности регистратора посетителей. Оторвавшись от заполнения журнала и подняв глаза на молодую девушку в дорогом одеянии, служащий управы приосанился и изобразил полное внимание к возможной проблеме посетительницы.

Он бегло осмотрел себя на предмет неряшества, прежде чем обратиться к даме.

– Чем я могу помочь, госпожа? – учтиво поинтересовался клерк и встал со стула.

Сделал он это шумно и чуть неуклюже, едва не опрокинув чернильницу. Что ни говори, а Потёмкина всегда производила впечатление, и реакция у мужчин была для неё предсказуема. Однако, она всё ещё хорошо помнит реакцию молодого князя, в корне отличавшуюся от реакции служащего. Тот юнец просто проигнорировал её неотразимую красоту, или… Или же сделал вид?

– Извините меня за мою неуклюжесть, – стушевался клерк. – Э-мм… Итак? – он застыл, ожидая пояснения цели визита.

Графиня улыбнулась служащему, придав его лицу ещё больше краски.

– Скажите, любезный, не убыл ли в столицу Яков Иванович Старицкий? – спросила графиня, не переставая очаровывать клерка улыбкой.

– Никак нет-с! – ещё больше выпрямился служащий. – Его сиятельство на месте! Прибыли-с спозаранку, впрочем-с, как и всегда! – доложил он, стараясь походить на военного и очень нужного человека в управе Ставрополя.

– Если вас не затруднит, то доложите Его сиятельству полковнику, что графиня Потёмкина, Полина Николаевна, просит аудиенции, – источая вежливость, попросила девушка клерка, подыгрывая его желанию казаться значимым. – Надеюсь, что вас это не затруднит, и не сильно отвлечёт от работы, – добавила она.

Клерк ударил по звонку на столе и около него оказался совсем молодой помощник, появившийся из дверей крохотного кабинета.

– Побудь тут, – обратился к нему служащий. – Я покамест доложу Его светлости о посетителе, – отдал он указание и перевёл взгляд на графиню. – Сей момент-с, госпожа! Сей момент-с!

Он быстрым шагом пересёк холл и исчез за дверями приёмной кабинета, выделенного для работы графу Старицкому. Через пару минут он появился вновь и занял место за своим столом, так же стоя и с нескрываемым почтением глядя на графиню Потёмкину.

Просто Яков Иванович редко сам принимал кого-нибудь, перепоручив всю работу подчинённым, сопровождавшим его в командировке.

– Госпожа, – он поклонился. – Господин Полковник с радостью примет вас! – доложил он результат своего доклада и кивнул помощнику.

Тот моментально всё понял.

– Прошу вас, госпожа! – он поклонился. – Извольте, я провожу!

Потёмкина проследовала за молодым пареньком и вошла в приёмную, где её встретил сам хозяин и его секретарь в чине поручика. Оба представителя командования замерли по стойке смирно, ожидая молодую графиню, а когда та вошла, то на их лицах отразилась искренняя радость от встречи.

Девушка сразу протянула руку полковнику, поспешившему встретить гостью.

– Рад! Очень рад видеть вас, Полина Николаевна, – он прикоснулся губами к её руке. – Позвольте, я сам поухаживаю за столь очаровательной гостьей, уделившей внимание покорнейшему слуге Вашей светлости! – он подался за спину графине, рассчитывая принять её накидку.

– Благодарю, граф! – не стала она препятствовать Старицкому в его порыве. – Я сама не ожидала встретить вас. Но вот услышала, что вы откомандированы в Ставрополь и не устояла!

Избавившись от верхней одежды, она подождала, пока хозяин не откроет двери своего кабинета.

– Голубчик, – обратился полковник к поручику. – Организуйте нам чаю с Полиной Николаевной, и извольте-с проследить, чтобы нас не беспокоили!

– Будет исполнено! – козырнул секретарь или адъютант.

Поручик занялся исполнением, а графиня с графом прошли в кабинет, где заняли места на двух креслах около столика. Своеобразное место для непринуждённого общения с гостями.

– Ну-с, голубушка, – начал разговор полковник, на правах хозяина. – Надеюсь, вы простите старику такое обращение? – он деланно стушевался.

– Ну, конечно же, – по-свойски отмахнулась Потёмкина. – Уж вам ли об этом спрашивать!

– Ну, и прекрасно! – Старицкий довольно откинулся на спинку. – Как поживает ваш уважаемый папенька? – участливо поинтересовался он. – Надеюсь, не страдает стариковскими хворями, как я? – улыбнулся он.

– Да перестаньте, – графиня всплеснула руками, играя смущение. – Какой же вы старик?! Право, Яков Иванович, наговариваете на себя напраслину всяческую! – продолжила она. – С папенькой всё в порядке! И я обязательно передам ему приветствие от вас.

– Так что же заставило вас покинуть столичную резиденцию и отправиться в Ставрополь? – в словах полковника прозвучали первые предпосылки к деловому разговору.

Он прекрасно осознавал, что молодая графиня просто так к нему не явится.

В этот момент в дверь постучали, и после разрешения войти на пороге появился поручик, держащий поднос и чайный набор на две персоны. Хозяин с гостьей подождали, пока чашки и чайник не займут места на столике, и продолжили разговор, когда двери закрылись за поручиком.

– Ну, вы же знаете мои обязанности, – графиня продолжила прерванный диалог. – Семейные дела требуют всеобъемлющего контроля! А в некоторых вопросах помощники бессильны, – голос девушки зазвучал по-деловому.

– Может, я в состоянии оказать услугу графине и её семье? – поинтересовался хозяин кабинета, поняв, что от него ожидают именно такое предложение.

Потёмкина мысленно поблагодарила собеседника за ум.

– Э-м… А вы знаете, вполне возможно, – девушка добавила грусти в интонацию, а собеседник проявил интерес и стал серьёзен. – Помните те новые карабины с наших мануфактур, которыми решено снабдить передовые части армии?

– Безусловно! – выпалил полковник. – Отличные образцы! – заверил он Потёмкину, причём, не кривя душой. – А что с ними не так?

– Вот и я хочу понять, что о них думают те, для кого они и предназначаются, – заинтриговала она хозяина.

Граф наполнил её чашку, гадая о продолжении и давая себе паузу, чтобы подготовиться к более чёткому описанию проблемы.

– Прошу вас, Полина Николаевна, поясните старику, – попросил он, сделав первый глоток.

Графиня тоже пригубила ароматного напитка и отставила чашку.

– Мы с папенькой поразмыслили, – она аккуратно положила ладонь на руку полковника и создала выражение просительницы. – Как бы нам помогло инспектирование передовых частей, вместе с группой военной комиссии…

Яков Иванович удивился, понимая невозможность отказа главному поставщику вооружений.

– Всего лишь на одну персону, – поспешила уточнить графиня. – Войдя в состав инспекции, мы смогли бы более полно отметить все плюсы и минусы, которые незамедлительно учтём. Поверьте, регулярные части только выиграют от этого, – завершила она эмоционально и замерла, ожидая ответа.

Граф задумался, поднялся с кресла и прошёлся по кабинету.

По большому счёту, ничего нет невозможного во включении делегата от производителя в комиссию, создание которой уже запланировали в генеральном штабе. И нужно просто объяснить необходимость.

А мысли Полины работали в другом направлении. Она знала о положительном решении, ведь в командовании у неё были доверенные лица, способные поддержать прошение. Так что… Она уже готовилась к скорой встрече с господином Феликсом, рассчитывая устроить ему прекрасную службу, в переносном смысле.

– Хорошо, – выдохнул полковник. – Я не вижу ничего, что может помешать входу вашего представителя в состав военной комиссии. Думаю, что препятствий в штабе не возникнет? – задал он уточняющий вопрос тоном утверждения. – Однако, пройдёт какое-то время, для принятия решения, и исправления необходимых бумаг, – добавил он. – Что ж, раз уж с делами закончили, то, может быть, мы с вами пообедаем?

И снова в дверь постучали.

– Войдите! – оторвался от разговора полковник.

Поручик открыл дверь и вошёл.

– Прошу прощения, но графиню ожидает поверенный, Резник Егор Дмитрич, – доложил он. – Графиня опаздывает на важную встречу!

– Ах! Я совершенно забыла! – Потёмкина изобразила разочарование и поднялась с кресла.

Полковник незамедлительно встал, не смея оставаться сидящим в присутствии дамы.

– Какая жалость, какая жалость, – закачал головой хозяин.

– Мне тоже искренне жаль, Яков Иванович, – поддержала его графиня. – Но мы обязательно увидимся, я вам обещаю! Да и повод будет, ведь мне надлежит навестить вас и получить необходимые грамоты…

На этом они быстро распрощались.

Потёмкина покинула особняк городской управы, и её бричка двинулась по направлению к загородному поместью Потёмкиных.

– Егор Дмитрич, – обратилась графиня к своему поверенному. – Готовьтесь к скорой и дальней дороге, – довольно проговорила она.

– Как прикажете, Ваше сиятельство! – среагировал Резник и поклонился.

Мысли же Полины Николаевны унеслись в далёкие земли, где придётся отыскать молодого князя и склонить его к сотрудничеству, используя любые методы давления…

Интермедия первая. Двое неразлучных

В этот год холода пришли раньше обычного и принесли с собой обильные снегопады. Дни становились короче. Пути всё чаще заносило перемётами, что тормозило движение эшелона к Прихребетью. Северо-восточные земли словно воспротивились людскому потоку для пополнения войск Великой Империи.

Очередная остановка состава задержалась на долгие сутки из-за сугробов. Призывникам опять пришлось ждать, пока местное население не подоспело на выручку и не помогло расчистить сложный участок дороги. Своих сил попросту не хватало, так как раненых было слишком много.

Однако, уже через день после продолжения движения, составу вновь пришлось сделать остановку, и в этот раз по причине прохождения встречного эшелона. Одноколейка диктует такие условия движения и с этим приходится считаться.

Но есть парочка человек, которым эти непредвиденные остановки только на руку.

Хромая и сдерживая приступы боли в ноге, человек шёл по насыпи дорожного полотна вдоль эшелона. Постоянно оглядываясь, он вёл себя как пугливый жулик, что выглядело довольно странным из-за его высокого роста и богатырского телосложения. Действительно, это боязливое поведение кажется несвойственным для человека с такими пропорциями.

Здоровяк Барри, а это никто иной, как он, отыскал инструментальный ящик под одним из последних вагонов.

Тук-тук-тук!

Он осторожно постучал по крохотной дверке и перехватил котелок с немудрёной пищей, который принёс своему несчастному товарищу. Сивому пришлось скрываться и путешествовать таким вот неудобным способом.

Приоткрыв крышку котелка, Барри заглянул в него и шумно втянул носом ароматный запах тушёных копчёностей с обычной перловой кошей.

– У-у-у! Ещё горяченькая, – его лицо украсилось счастливым и довольным выражением. – П-сс! П-сс! – Барри попытался привлечь внимание друга. – Сивый, а Сивый?

Тук-тук-тук!

Барри постучал ещё раз.

– Я ж знаю, что ты тама! – продолжил он обеспокоенно. – Я отворяю, – добавил Барри и открыл дверку инструментального ящика. – Си-и-вый?

Его встретил удручённый взгляд друга, сжавшего губы в тонкую полоску с опущенными вниз краями. Вид у напарника плачевный и характерен для человека, страдающего от холода.

– Зь… зь-зябну я чой-то сильно, – пожаловался Сивый.

– Я ещё тёплых вещей принесу, коль раздобуду, – пообещал Барии.

– Бестолочь ты со своим призывом, и обязательно сгинешь без меня в армии этой, – продолжил Сивый ворчливо, пытаясь лечь поудобнее на шкуры. – Вот объясни мне, такому недалёкому, как ты меня устроить сумеешь опосля того, как мы к месту доберёмся? А? Вот как?

Сивый принюхался и потёр руки, предвкушая вкусный обед со скорым насыщением, а его большой товарищ услужливо подал деревянную ложку.

– Ну, ты ведь придумаешь чево-нибудь, – с оптимизмом ответил Барри, доставая четвертинку каравая. – На-ка вот, возьми-ка, – он протянул хлеб товарищу и облизнулся. – Тока зачерствел маленько, хлебушек-то, – пояснил он виноватым тоном и переступил с ноги на ногу.

Боль отразилась на его лице, что не ускользнуло от друга, приступившего к трапезе и уже зачерпнувшего вторую ложку каши.

– Чево ты скривился-то, так и не отпускает что ль? – спросил он, активно жуя.

Барии засмущался из-за проявления внимания к себе со стороны друга, замялся ещё сильнее и стал похожим на скромника чистой воды.

– Побаливает маленько, – признался здоровяк.

– Сам, поди ж ты, и не ел ничего? – Сивый перестал жевать и пристально всмотрелся в лицо друга. – Всё мне отдал? А ну, давай по очереди, – он поставил котелок между собой и Барри.

Они начали есть оба, но здоровяк жульничал и черпал кашу меньше своего мелкого друга, рассчитывая раздобыть что-то себе на ужин, в отличие от Сивого, который обречён сидеть в ящике до самого прибытия в пункт распределения призванных.

– Сивый, а помнишь того господина, что у нас револьверы брал? – поинтересовался Барри. – Он ещё стрельбу хорошую показал, – здоровяк прикрыл глаза, вспоминая детали. – Мудрёную такую, да с двух рук, хотя сам зарядить револьвер не умеючи был, – напомнил он пару моментов знакомства.

Сивый наморщил лоб.

– Хочешь сказать, что он тут? – лицо его просияло.

– Угу, – односложным восклицанием подтвердил здоровяк и кивнул, в очередной раз передавая ложку товарищу. – Он ещё всех врачует рунными вязями, окромя того, снабдил харчами весь эшелон, – добавил он, прожевав. – Шишкой станет вскорости, не иначе!

– Вот что, – Сивый выглянул из ящика и посмотрел по сторонам, удостоверяясь в отсутствии соглядатаев. – Барии, ты это… э-ээ, попробуй к нему ближе быть, авось и пособит чем старый знакомец.

– Я постараюся, – обрадовался здоровяк, получив хоть какое-то задание.

Он давно скучал по поручениям от своего неказистого старшего напарника, посему принял наказ Сивого с энтузиазмом.

– Только не налегай на господина, – предупредил Сивый. – Я-то тебя знаю, – пожурил он товарища, похлопав по могучей спине. – Давай, доедай, я же видел, что ты маловато кашки употребляешь, – мелкий жулик отодвинулся от котелка и тщательно облизал ложку, прежде чем вернуть её. – Хлеб токма оставь и давай, назад вертайся.

Сивый указал назад в голову эшелона и улёгся, а Барри закрыл дверку и зашагал к своему вагону, думая о том, как же ему стать ближе к молодому господину. Ну, и прикинул, а чем же он сможет им помочь? Но привычка верить Сивому осталась у Барри, и он дал себе слово приняться за дело по сближению, не имея понятия как это сделать, не налегая на парня. Он даже подумал о том, а может у парня создастся необходимость, чтобы здоровяк приналёг на кого-нибудь другого? Х-м?

Глава 1. Наш паровоз вперёд летит! Ну… Или тягла быстро катится…

Напряжённость прошедших дней лечения пострадавших сказалась на мне сонливостью. Я поставил статуэтку на полочку, поковырял ложкой немудрёную пищу и вырубился. А когда очнулся, то констатировал начало утра.

Подниматься сразу после пробуждения я не захотел и задумался, валяясь на лежаке и вслушиваясь в окружение под мерное покачивание вагона.

Я прекрасно осознаю, что мои скромные победы в пути мало что будут значить по прибытию на место службы. Ведь все люди, попавшие в агрессивную среду, будут стараться бросить все силы на своё собственное обустройство. Или на выживание в новых и враждебных условиях. И, возможно, что они предпочтут отрешиться друг от друга.

Но кое-какой авторитет я смогу заработать. Наверное.

Так я и валяюсь, погрузившись в размышления и заложив руки за голову. Но природа берёт своё и мне приспичило по маленькому. Придётся вставать и что-то решать с этакой напастью, доставляющей неудобство в коллективе с перевесом численности в пользу девушек.

Я сладко потянулся и бросил взгляд на полочку, куда поставил идола зелёной фурии. Правда, сейчас она без качелек и лавочек, зато вокруг горят несколько свечек и разложены какие-то подношения…

Н-да! Ничего не пойму! Девчата что, замутили алтарь сразу вместе с жертвенником? Вполне такое возможно, раз личный состав принял мой бессознательный бред за откровение, или за мольбу зелёному божеству.

А что я от них хотел? Ведь помогли же мои первые потуги в лечении ранений Рунными Вязями, перенятыми у Магистров Жизни Владлена и Софьи Павловны! Правда, я переделал их на свой манер, но это уже детали.

Тут я увидел Чукчу и обратил на него своё пристальное внимание.

Пройдоха уставился на крошки у подножия статуэтки и, наверное, решал какую-то дилемму. Причём, вид у таракашки серьёзный, голову он склонил и подпёр лапой-рукой, а усы подрагивают, отражая бурный поток мыслей, вихрем проносящихся в его буйной головушке.

– Рыжий, а Рыжий? – я тихонько отвлёк его, чтобы не разбудить остальных спящих в вагоне. – Чего под ноги зелёного идола пялишься? Да ещё и на философа смахиваешь, или на математика!

Таракашка повернулся ко мне и одарил таким взглядом, что мне его даже жалко стало. Показалось, что усатому не хватает последней капли, чтобы реально разрыдаться.

– Ф-ть… – он шмыгнул и промокнул несуществующую слезу краешком шарфика, сделанным из оторванной полоски платка.

– Ну, что с тобой, а усатый? – я добавил сочувствия в интонацию. – Да на тебе просто лица нет, хотя его и не было никогда, – подметил я очевидное. – Ну? Что на сей-то раз случилось?

Мелкий отвернулся от меня, ещё раз хлюпнул носом, и его тельце задрожало в немом плаче. Усы мелкого повисли вдоль туловища, отразив крайне высокую степень расстройства товарища.

Вот, блин! Беда, может, какая стряслась у фамильяра, а я и не знаю ничего, так как в отключке валялся, да и потом дрых напропалую несколько дней кряду.

– Ну, всё, всё! – я проникся состраданием к Рыжему. – Прекращай, давай, и говори откровенно, чего ты в таких растрёпанных чувствах пребываешь? – проявил я немного дружеской настойчивости.

Я приподнялся и уселся по-турецки на лежанке, в ожидании пояснений от Чукчи.

– Хозяина-а-а… – жалостливо протянул усатый и лихо спрыгнул с полочки.

Рыжий вцепился в краешек моей нательной рубахи и уткнулся в неё носом, начав постоянно вздрагивать.

Чувство жалости завладело мной, но я стойко выдерживаю паузу, предоставляя мелкому возможность немного успокоиться перед озвучиванием величайшей проблемы. Или вселенского горя… Ну, или чего там такое у него стряслось.

– Ф-ть… Твоейной бабе, выструганной из шпалы, всё при всё дают, аднака… ф-ть, – запричитал мелкий шмыгая носом. – А энта страхолюдина деревянчатая, дык ейная даже не живая вовсе… ф-ть, – поставил он меня в тупик своим откровением.

Тут до меня потихоньку начала доходить причина его удручённого состояния. Он что, ревнует?! К статуэтке? Да ладно! Или, может, есть что-то, на что я не обращаю внимание…

Но додумать до конца и придти к логическим выводам я не успел, прерванный продолжением словоизлияний расстроенного таракана.

– Всё ей – прямо всё-всё только ей! – промокнул слезу Рыжий. – Вкуснятину раскладывают, свечки магичныя жгут, – принялся он перечислять факты своей дискриминации. – А я! Я? Аднака! Весь живой и помогающий хозяине часто-часто! – он эмоционально уткнулся мне в грудь. – Силушку потерянную помогал набрать… Ф-ть… – пробубнил мелкий и замолк тихо рыдая. – Никогда не подводила моя начальника…

Я впал в ступор и чуть не задохнулся от переизбытка чувств, глотая воздух и гадая над своим ответом ранимому чудику.

Чем мне контраргументировать его посыл? Но я быстро понял, как с ним поступить, и чем мне крыть его козырную карту наезда! Отчасти правомерного, кстати, если не кривить душой-то.

– Ты же мой фамильяр! – вспылил я и тут же прикрыл рот рукой, осознав, что сделал это слишком громко. – Ну-ну-ну, всё-всё-всё… Бестолочь ты усатая! – добавил я уже тише и похлопал таракана, контролируя себя.

Раздавлю ещё! Хотя, он, вроде как, божество, и так запросто его расплющить не получится. Но я решил лучше перестраховаться и держать свои силы на контроле. От греха подальше, так сказать.

Усатый оторвал голову от рубашки и уставился на меня с надеждой во взгляде.

– Э-ээ, вот что, Чукча, а давай-ка поступим так, – я наморщил лоб, показывая Рыжему активную работу мысли над непростым решением его несчастного положения. – Пускай этот шедевр будет и твоим олицетворением, выполненным филигранной резьбой по шпале! – закинул я удочку к сглаживанию назревшей конфликтной ситуации. – Бери чего хочешь у неё! Все только обрадуются, тем более, она такая красивая, – я покосился на статуэтку, пытаясь и сам поверить в сказанное. – Ну, и начнут лучше верить в идола которого самолично выстругали в помощь мне, когда увидят исчезновение всяческих вкусных подношений с полки!

– Хозяина? – в обращении мелкого прозвучали нотки недоверия или скепсиса. – А наша Зелёная на начальника не будет обижаться?

– М-да… – я представил реакцию призрачной фурии на всё это безобразие и мысленно ужаснулся.

Вопрос ещё тот! В точку. Если честно, то я даже не знаю, как она на идола среагирует… Но Чукчу нужно подбодрить.

– Вот посмотришь, она всё отлично воспримет! С радостью даже, – добавил я, пытаясь сохранить уверенность в голосе и в выражении.

Чукча вроде поверил, взглянув на статуэтку чуть иначе. Наверное, он увидел в ней олицетворение богини, дарующей ману небесную для избранных тараканов, и усы у него выпрямились.

– Ну, вот и славно! А что у нас нового? – я поспешил сменить тему и осмотрелся. – И напомни, где теперь моя одежда? – продолжил я, не найдя ничего из вещей рядом.

Чукча же моментально оказался на полке рядом с идолом и теперь решал, что ему слопать первым. Таракашка затеял считалку, как мне показалось. Усатый показывал на всё по очереди и что-то бормотал.

– Чево, хозяина? – он отвлёкся, остановившись на кусочке чего-то копчёного. – Моя теперича радостная аднака, и опт… апит… Тьфу-ты! Ап-ти-ми-сти-ч-на-я! – мелкий досказал окончание фразы по слогам и удостоил меня вниманием.

– Отвлёкся? – уточнил я. – Чукча, про одежду я спрашивал.

Узурпатор пришёл в себя окончательно, заметно повеселел и спрыгнув ко мне уселся напротив готовясь смаковать подношение идолу прихваченное с полки.

– Аднака, начальника, – начал он отвечать деловым тоном. – Маленькая госпожа и та, что ранетая в руку была, дык они забрали…

Его начавшийся доклад прервало появление Элеоноры, а точнее, её головы, просунувшейся за занавеску сверху в мой закуток. Она надо мной, оказывается, теперь спит.

Девчонка осмотрела меня сонным взглядом, не скрывая удивления.

– Феликс, а с кем ты сейчас разговариваешь? – задала она предсказуемый вопрос, не увидев исчезнувшего Чукчу. – Вроде, нет никого, а бредить ты не должен, раз на поправку так быстро пошёл, – дополнила она вопрос итогом своих наблюдений.

Она свесилась так сильно, что я забеспокоился насчёт её нестабильного положения.

– Элеонорочка, я просто размышляю вслух на тему исчезновения одежды, – я подтянул своё одеяло до торса, прикрыв подштанники. – Кстати, ты не смогла бы пролить свет на её судьбу?

Она среагировала на это действие лёгкой усмешкой и лихо кувыркнулась вперёд, держась руками за край своей лежанки. Филигранно исполнив акробатический трюк, Элеонора оказалась передо мной, сидящей на топчанчике.

Вот блин! Мелкая, а боевая и незнающая о существовании стеснения. Прямо Роксанку нашу блондинистую напомнила. Э-ээ… Только в чуточку уменьшенном варианте, и не такую белокурую.

Молодая княгиня Врангель помассировала своё лицо ладонями, прогоняя остатки сна, а я подумал о том, что шуметь сейчас совсем не нужно. Ведь до начала службы осталось совсем чуть-чуть, и эти дни последние, чтобы выспаться перед нескончаемой чредой ранних армейских побудок.

Девушка уже начала открывать рот для исчерпывающего ответа по затронутой теме, но я опередил её.

– Ч-шш! – я приложил палец к губам, помня о её громком голосе. – Только тишину соблюдай, Элеонорочка, – кивнул я на занавеску и улыбнулся, глядя на неунывающую девчонку. – Пусть там подольше поспят.

– Э-мм… Хорошо, – быстро согласилась мелкая. – И вот что, Феликс, – она продолжила шёпотом, прислушавшись к моей просьбе. – Те, кому положено, ну, наши дежурные девчата, – серьёзно пояснила Элеонора. – Так они уже давно проснулись и заняты приготовлением завтрака. А вот насчёт одежды… Х-м! – как-то загадочно хмыкнула княгиня. – Сюрприз тебя ожидает!

Озадачив меня интригой, девушка исчезла из закутка, не позволив попросить её поторопиться и задать наводящие вопросы, моментально родившиеся у меня.

Вернулась она очень быстро со всем необходимым. Брюки, жилетка и всё то, что даровал Артур для поездки и соответствующее принятой моде. Всё моё новое и слегка модернизированное пока в вещах, находится в стойле у Братана и под его надёжной охраной.

Я мельком осмотрел костюм и не заметил видимых изменений, а Элеонора так и продолжила хитро улыбаться.

– Элеонорочка, я что-то мандражировать начинаю, а где сюрприз? – не удержался я от вопроса, торопливо натягивая брюки.

Девушка просунула руку за занавеску и достала короткую накидку мага. Испытывая гордость, она развернула изделие, похожее покроем на манто, только с капюшоном и меховым воротником и продемонстрировала мне.

Я сразу понял, что такое сюрприз. На плечах расположены две когтистые лапы, как у тех магов-вольников, что я видел постоянно в Ставрополе. Типа, такой отличительный и статусный атрибут крутых бойцов, сделанный по типу погон. Один выполнен из лапы Злыдни, а другой из Крылатого Гарпия, которых мы укокошили. Ого! Да я крутой!

– О-оо! – не стал я сдерживаться и довольно улыбнулся, демонстрируя счастье с гордостью и не разочаровывая мелкую. – Это круто! – озадачил я необычным возгласом девчушку. – В смысле, это очень воинственно и здорово! – поправился я. – А как вы так их уменьшили?

– Ну… – Элеонора стеснительно отвела глаза. – Есть некоторые рунные секреты, в аккурат к таким случаям, – добавила моя собеседница, намекнув на себя и испытав гордость. – Наша группа, что с Ефимом в домик смотрителя наведалась, вся такими знаками отмечена. Армейские маги, что с эшелоном следуют, изучили место боя и восстановили события, прежде чем трофеи распределить, – продолжила она пояснения. – А мы и решили, что эти части можно в скупку не отдавать, а сделать отличительные атрибуты, которые мы честно заслужили. Ты же тоже не против?

– Отлично! Вы всё правильно сделали, – согласился я, уже заканчивая облачение. – Слушай, я отойду кое-куда, и быстро вернусь.

Мелкая немного покраснела и прикрыла рот кулачком, что бы сдержать смешок.

– Там есть небольшое помещение, которое Ефим выделил под… Ну, ты понял, – раскусила она моё желание свалить до ветра. – Хорошо закрывающееся, и с умывальником. Так что, можешь особо не волноваться и пользоваться.

– Обязательно, – я обрадовался прозорливости Ефима и его понимания ситуации. – Кстати, Элеонор, а где все военные и маги их? И вообще, они разбирались с этой ситуацией на полустанке? – я подумал, что уточнить эту деталь не помешает.

– Все в голове эшелона, к которому наши уцелевшие остатки состава прицепили. Краем уха я слышала, что это спланировано всё было. Диверсия – однозначно! – пояснила она, вставая с лежанки. – Ладно, я тоже себя в порядок начну приводить, а ты Ефима проведай, – добавила она и опять с интригой в мимике и в интонации. – Только сильно не удивляйся, – улыбнулась мелкая, не удержавшись, и исчезла за занавеской.

Я остался один, озадаченный информацией о Ефиме, но гадать смысла не увидел и решительно встал. Покинув свой закуток, я осмотрел наш вагон со спящими призывниками и призывницами.

Как и сказала Элеонора, у импровизированного продуктового склада наблюдается оживление, но без особого шума. Несколько девчат и Эдик заняты готовкой чего-то из картошки и солонины, общаясь шёпотом. А Ефим ещё спит, или дремлет на своём месте у самого выхода в тамбур вагона.

Я сделал шаг в их направлении и почувствовал изменение в движении состава. Эшелон наверняка замедляется, если вообще не готовится к очередной остановке. Ну и отлично! Можно пока умыться и немного потерпеть, а потом и выйти на воздух, если разрешат старшие офицеры военного поезда.

Подойдя ближе к дежурным, я встретился с улыбающимся Эдиком и благодарными взглядами девчат, отвлёкшихся от готовки.

– О! Феликс! – Эд встал и обтёр руку о фартук, прежде чем протянуть её мне. – Наконец-то ты в добром здравии! – добавил он эмоционально, но так же шёпотом. – Вот тут умывальник, – он показал мне нужную дверь. – А мы тут … Да вот, собственно, ты и сам видишь, – он указал на продукты и чуть смутился.

Я не пойму, чего он так? Может, ему совестно за приватизацию моих продуктов питания? Так, я, вроде, давно дал согласие на это.

– Всё нормально, – поспешил я с ответной репликой. – Здоров, благодаря вашим стараниям, ну, и за идола спасибо. Я сейчас, – я прошёл мимо ног Ефима к импровизированному санузлу нашего вагона.

– Да-да, конечно, – ещё больше повеселел Эдуард.

Я вошёл в крохотный закуток с рукомойником и тут меня прострелило.

Одна малюсенькая деталька запоздало мелькнула в голове, как чистой воды несуразица. Связано это с ногами Ефима, торчащими из-под мехового одеяла. Что же с ними не так?

Я открыл дверь и выглянул, офигевая ещё больше. Нет! Мне не показалось и я, наверное, побледнел, так как Эд с девчонками уставились на меня с нескрываемым беспокойством.

– Последствия слабости от потери жизненных сил, – внёс я пояснение для них, чем немного успокоил.

Они кивнули с пониманием и вернулись к работе, а я захлопнул дверь и впал в лёгкий ступор.

– Чукча! – крикнул я и мысленно и злым шёпотом. – Бегом сюда, усатый разбойник! Живо!

Таракашка не стал доводить меня до греха и резко появился на полке с мылом у самого рукомойника, а я еле удержался от конкретного ора.

Взяв себя в руки, я помассировал виски, пытаясь сформулировать словесное выражение крайней степени своего негодования.

– Ээ-э, Чукча, друг мой и соратник, – начал я спокойно, и сдерживаясь от более радикальных действий.

– Слушает моя, хозяина! – козырнул усатый, продолжая стоять по-военному.

– Вот скажи мне, будь ласков, – начал я еле сдерживаясь. – У тебя, ваша усатость, ноги различаются? – огорошил я его нестандартным вопросом.

Чукча скрупулёзно осмотрел себя, подолгу останавливаясь на конечностях, и пришёл к какому-то заключению.

– Да, хозяина, разные они, аднака! – выдал он совершенно очевидный результат.

– Угу… – я кивнул и приоткрыл дверь. – А у людей, какими они должны быть?

– Тожа! Разными! – не подвёл он меня незнанием человеческой анатомии.

– Такими? – я мотнул головой за дверь.

Чукча выглянул наружу, дошёл до изучения стоп Ефима, торчащих на всеобщее обозрение, и нервно сглотнул.

Разгильдяй молниеносно упал на колени и сложил все лапы по образу молящегося. Усы его задрожали и прижались к тельцу.

– Начальника! – вымолвил он дрожащим голосом. – Это не моя виноватая! Прости мою! А-а-а-а! – выдал он поток эмоций и шарахнулся лбом об кусок мыла в мыльнице. – Ай!

Я захлопнул дверь и впился гневным взглядом в Фамильяра.

– Вот что, алкоголики магические, – прошипел я, мысленно готовясь к нелицеприятному разговору со старым воякой, у которого ноги теперь одинаковые. – Если не исправите… – не мудрствуя лукаво, я занёс над Чукчей кулак. – Ну, ты понял. Марш с глаз моих, полтора дюйма безответственности и порока с хаосом! Ничего нельзя без контроля оставить… Тьфу! Сухой закон для тебя и Калигулы введён! Довели, млин, до белого каления! Инициативники, да с помощниками хреновыми! Да об коромысло вас…

Глава 2. Просьбы, решения и предложения

Чукча кое-как отлип от куска мыла, пока я изливал гневную тираду и осторожно освободил свои усы, тоже прилипшие к незаменимому гигиеническому гаджету. То есть, к мылу. Усатый ещё раз хлюпнул носом, но поднимать на меня взгляд поостерёгся и исчез, исполняя мой недвусмысленный приказ смыться с глаз долой.

Находясь на эмоциях, я даже забыл, зачем пришёл сюда, уставившись на своё отражение в красивом зеркальце, выделенном кем-то из девушек для всеобщего пользования. Мысли галопом помчались в моей черепушке, норовя разнести её на сотню маленьких кусочков.

Нет, ну это надо было ещё умудриться такое сотворить-то?! И почему Ефим сразу не сказал мне об этом? Наверняка же догадался, что это гости виноваты.

Точнее, это его новые друзья конкретно накосячили, один из которых – странный дедушка в ушанке и обвешенный инструментарием. Н-да уж. Ну, а второй – так тот, и вовсе, таракан. Однако, Ефима это почему-то не смутило…

От беседы с Ефимом отвертеться не удастся, и это неоспоримый факт. Посему, я счёл, что мне незачем оттягивать неприятное событие. Да и надеюсь я, что божественные залётчики уж как-нибудь смогут исправить результат своей безалаберной выходки.

Я наскоро умылся и вышел из импровизированного санузла, направившись прямиком к лежанке старого вояки, уже проснувшегося и начавшего нехотя вставать. Он уже спустил ноги на пол и почти что успел обуться, когда я сел рядом и задумался гадая, с чего бы начать разговор.

А вот сам пострадавший от пьяного магического произвола горе-лекарей, по-моему, совершенно ничем не обеспокоен, и очевидного для меня дискомфорта не испытывает. Как-то даже настораживать начинает его отношение…

– К-хм, да. Доброго здоровьица тебе, Феликс, – старый вояка откинулся на стенку вагона и подкрутив ус поприветствовал меня. – Как хорошенечко вышло, что ты ко мне спозаранку подошёл, покамест все пробуждаться начинают. Да-а-а, – довольно продолжил Ефим. – А у меня, как раз к тебе серьёзный разговор наметился! – добавил он уже серьёзнее и одарил меня взглядом с прищуром интригана.

Я мысленно сжался, приготовившись выслушать всё то, что и сам мог сказать в свой адрес, но внешнего выражения смущения или даже боязни я постарался избежать. Хотя не уверен, что получилось.

– Конечно, дед Ефим, слушаю тебя, – я буквально выдавил из себя ответ.

Ефим истолковал моё замешательство по-своему.

– Да нет, Феликс, – он замотал головой, придвинулся ко мне и понизил голос, увидев начавших ворочаться и подниматься с лежанок девчат. – Я ничего такого не имею в виду, что может доставить проблем аль хлопот прибавить, – он замахал руками в жесте отрицания. – У меня сугубо личная просьба, касаемо маво будущего… Понимаешь, Феликс… Э-ээ… – тут он как-то неуверенно замялся перед высказыванием сути своей просьбы.

Я обрадовался, предположив, что именно сейчас речь идет не о его одинаковых ступнях и заинтересованно кивнул.

– Да говори, чего там у тебя такое наметилось в будущем твоём, – подбодрил я солдата.

А сам уже решил использовать максимум своих сил и скромных возможностей, чтобы оказать ему посильную помощь. Да и виноват я перед ним.

– Тут вот что, – он погруснел. – Это ж мой последний эшелон, как служивого. Э-эх… – Ефим тяжко вздохнул. – А далее заслуженная демобилизация и никакого будущего. Я ж ведь, дык, особо ничего и не могу делать путёвого-то, да в обычной жизни-то. А с целыми конечностями-то? – он посмотрел на меня с надеждой. – С целыми, да всеми, я могу и послужить ещё годок-другой, но не как кадровый военнай, али маг-вольник, наподобие вас всех, – он обвёл вагон рукой. – А полезным для кого-то родовитого, – он уставился на меня, ожидая что я сам догадаюсь, о чём он мне втолковать пытается. – Э-эх! – он взмахнул в жесте решимости, перед оглашением самого важного. – Да денщиком твойным, Феликс, я стать хочу! – выдал он окончание на одном дыхании и вперил в меня взгляд, оценивая реакцию на сказанное.

Я предсказуемо обалдел и до меня дошло, что я понятия не имею, чем денщики занимаются в армии. Вдруг подумал о Гришке, которого я считаю оруженосцем. Почему я его не записал на эту должность? А! Так он же титулом обладает.

– А разве так можно? – неуверенно спросил я. – Ну… это… В свете последнего Указа Императора, запретившего вольникам кучу привилегий? – проявил я недоверие как в мимике, так и в интонации.

Ефим усмехнулся и довольно подкрутил ус, надеясь, что для положительного решения по его трудоустройству остаётся прояснить парочку несущественных моментов.

– Конечно можно! – убедительно выпалил он и осёкся, глядя на прислушивающихся к нам дамочек.

Те немногие девчата, что по режиму сна приравниваются к жаворонкам, и привыкшие просыпаться спозаранку, затеяли очередь в санузел и превратились в слух.

– Денщик-то, он завсегда в армии должен быть, только он казённый, армейскай, а не личнай, как оруженосец, – перешёл к уточнениям Ефим, понизив голос до шёпота. – Вольники-то, что из благородных дворян, так они имеют таковые права на денщиков.

– И чем они заняты? – проявил я естественный интерес. – Денщики-то эти?

– Знамо чем, – обрадовался Ефим моим наводящим вопросам. – В качестве того же вестового, а потом, э-ээ… да чистка формы и сапог, забота о багаже и припасах, содержание боевого коня в чистоте, в том числе, в условиях боевых действий, – приступил он к краткому изложению полезных обязанностей. – Исполнение обязанностей телохранителя, – добавил он и гордо подкрутил ус. – Да-да! Могём кой-чего. Ну, в общем, многие поручения надлежащим образом обязаны исполнять, значится, для экономии времени благородного.

Я задумался и даже обрадовался, предполагая заиметь кучу выгоды и конкретной помощи от человека, прослужившего почти всю жизнь в армии. Опыт-то – он дорогой, но вот ноги-то у него одинаковые…

– Тут же главное чево? – Ефим выразительно ударил по коленям ладонями.

– Да, Ефим, а что главное-то? – поддержал я его наводящим вопросом.

– Дык это, значит, формальности соблюсти полагается, по части оплаты через армейскую кассу, да и дополнительное довольствие, какое-никакое, а получить я смогу! Это от армейских-то, – пояснил Ефим пару моментов. – Какой-никакой, а и то прибавок! – добавил он по-своему весомый аргумент. – Токма, надо заявку оформить обязательно. Так мол и так, желаю в денщике своём видеть такого-то…

Отвергать такой подарок судьбы я сразу отказался, но решил взять таймаут.

– Ефим, дай мне подумать немного над твоим предложением, – кивнул я. – Кстати, о ногах твоих хочется поговорить, – я решительно сменил тему, не желая затягивать разговор о главной проблеме.

Старый вояка наклонился вперёд и пожав плечами глянул на объект моего интереса.

– Дык, – развёл руками Ефим. – А чаво такое с ними не так-то? – огорошил он меня своим неподдельным изумлением.

– Ну как же? – я и сам испытал нешуточное непонимание его реакции. – Они же обе одинаковые!

Произнёс я это громко, чем и привлёк всеобщее внимание тех, кто уже успел проснуться.

Девчата и Эд с Михой с интересом глянули на ноги Ефима, сейчас обутые в разные сапоги. Ну, в смысле от разных пар обуви.

Изучив явный анатомический казус, собравшиеся почти в унисон кивнули, согласившись с правомерностью моего замечания, и воззрились на спокойного Ефима.

Пришлось одарить будущих сослуживцев хмурым взглядом, заставив продолжать заниматься своими делами. Они сделали вид, что поняли меня, перестали открыто пялиться и затеяли общение меж собой. Однако, не перестали иногда и коситься в нашу сторону.

Н-да. Поздновато я спохватился о секретности разговора. Поздновато.

– О-хо-хо, Феликс, – произнёс Ефим с ноткой грусти. – Да я несказанно рад тому, что обе ноги имею, а ты о мелочах всяко разных меня пытаешь. Забудь про это, – он покачал головой. – Забудь, и лучше порадуйся за старого солдата, – добавил он и подкрутил ус. – Ну, а с обувкой я покумекаю, да и постараюся не выделяться на всяческих построениях.

Выслушав его, я дал себе слово обязательно надавить на Фамильяра с Элементалем, и заставить исправить безобразие с ногами. И ещё, я поставил себе заметочку о необходимости чёткого контроля за магическими оболтусами, чтобы они ничего не попутали в очередной раз. Сотворят ещё носки ног направленными в разные стороны. С них станется.

– Ладно, Ефим, я понял тебя, – проявил я внимательность к его счастью. – А вы! – я обратился к собравшимся. – Вы помалкивайте при общении с чужаками не из нашего вагона. Не нужно им знать ничего этакого. Понятно?

– Конечно!

– Феликс, ну как ты мог такое про нас подумать? – нахмурилась Элеонора и чуть-чуть не обиделась.

– Мы всё поняли, Феликс, и никому ни-ни!

Зазвучали аналогичные ответные реплики возмущения и народ начал расходиться по вагону. Кто-то занял очередь в санузел, а кто-то продолжил наносить боевую окраску. Короче, проснувшийся личный состав приводил в порядок свою внешность, и готовился к скорому завтраку.

Эшелон, кстати, уже успел остановиться пока мы были заняты разговорами. Наверняка, из-за очередного манёвра, связанного с пропуском встречного состава с Востока. Или с Северо-Востока, как будет правильнее сказать.

– Кстати, Ефим, – я вспомнил о небольшой проблемке, так как забыл кое-чего сделать в санузле. – Скажи, а выход из вагона возбраняется?

– А чево у тебя за оказия такая стряслася? – он парировал мой вопрос встречным.

– Э-э-эм-м-м… Понимаешь, Ефим, а вот оказия у меня сугубо физиологическая стряслась, – я аккуратно кивнул в сторону очереди из девчат. – Кой-чего не успел сделать, а вытерпеть уже не умудрюсь, ну прям вот никак! – честно сознался я. – Да и к Братану надо заглянуть… Так как, чего там правила нам предписывают по поведению призывников во время стоянок-то вынужденных? – я вложил в голос надежду на положительный результат, что и в мимике отразил.

Ефим сразу догадался о моей острой необходимости сходить до ветра и усмехнулся, с пониманием покачав головой и деловито подкрутив ус. Он встал и снял с крючка меховое изделие, которое обладало такой длиной, что способна накрыть меня полностью до самых пят.

– Тогда тебе понадобится вот этот тулупчик, – он протянул мне тёплую вещь. – А насчёт разрешения, кхе-х! Дык, а это ужо на усмотрение старшого по вагону, – Ефим приосанился. – На моё, то бишь! Иди, токма не задерживайся тама надолго-то, – предупредил он и немного отодвинул в сторону створку вагонной двери.

Снаружи ворвался холодный ветер вместе со снегом, заставив девчат недовольно зароптать. Но я быстро сориентировался и выскочил из вагона, а Ефим закрыл за мной дверь, не позволив стуже выдуть слишком много тепла.

Для себя я решил, что вернусь переходами меж вагонов и уже через тамбур. Как раз после того, как Братана навещу. Там, вроде, дежурит какой-то конюх, авось и впустит.

Бросив короткий взгляд в сторону головы эшелона, я отметил какое-то копошение на путях. Ага. Ну, значит, снег чистят впереди. Пусть так.

И только я зашёл за край вагона, как осознание невозможности терпеть заполнило все мои мысли. Тулуп этот ещё…

Не медля более, я дал своему организму расслабиться. Даже глаза прикрыл, отстраняясь от заснеженной реальности и холода, а как только закончил выполнение требований организма, то встрепенулся. От звуков шагов за спиной.

Вши-и-их!

Прошелестел характерный звук металла клинка, покидающего ножны.

Ба-м-с! Дреньк! Бдзинь!

Что-то ударилось сзади о препятствие и дополнилось чредой ударов дерева о металл.

Шмяк!..

Звук упавшего тела я почти сразу распознал.

Я резко обернулся и встретился лицом к лицу со старым знакомым. С тем самым Бармалеем, которого встретил на привокзальном рынке и держащим сейчас помятый котелок с деревянной ложкой, подобранной из сугроба.

Здоровяк смотрел на меня и показывал рукой на распростёртое тело какого-то пацана. Рядом с парнем торчит рунная шпага.

– Извините меня, господин, что я невольно подсмотрел вас за занятием… Э-ээ, – он стушевался. – За важным делом, но этот господин, – он ткнул в лежащего пальцем. – Он замыслил жуткое преступление. Вот я и… – Барри красноречиво посмотрел на помятый котелок.

Я поправился и нагнулся к отключившемуся. Перевернул его, чтобы рассмотреть.

– Тьфу! Это же тот зассанец, – сплюнул я и изумил прямотой выражения здоровяка. – В смысле мы это, уже как-то имели возможность встречаться, – пояснил я.

– Дык, – здоровяк переступил с ноги на ногу. – Злыдень он.

– Угу… Злыдень, а я тебе обязанным получаюсь, Барри, если не ошибаюсь? – я протянул ему руку.

Он отшатнулся, а заметив, что я настойчиво намекаю на рукопожатие, здоровяк тщательно обтёр об свою накидку руку, прежде чем исполнить ритуал.

– Да, господин, – он поклонился. – Барри я, и всё вы правильно обсказали, и про зассанца, – он еле удержался, чтобы не пнуть лежащего. – Со спины-то, да со шпагою… У-у-у, злыдня окоянныя!

Я же огляделся и не приметил его вечного партнёра, или друга. Странно, но они всегда вдвоём мне на глаза попадались.

– Ну что же, Барри, как отплатить-то тебе за спасённую жизнь? – я решил сразу прояснить ситуацию, хоть и немного покривил душой, ведь меня всегда бижутерия Рюриковичей выручала. – И где твой напарник, э-м-м… – я нахмурился, пытаясь вспомнить имя. – Ну, поменьше тебя, Сивым себя называет, а по имени я не знаю.

– Сивый, правильно вы припомнили, господин Феликс, – он наконец-то назвал меня по имени. – А зовут его Остапий, – озадачил он меня редким именем. – Да и не нужно ничего для меня, – он снова смутился. – Чево с этим зассанцем делать-то? – Барри озадачился. – Можа, придушить, да и в сугроб? – с ноткой безразличия предложил он решение.

– Нет-нет! – я остановил его. – С ним разберутся, не переживай. А насчёт долга моего, что скажешь? – пришлось вернуть его к важному для меня вопросу.

Барри задумываться не стал, только покраснел.

– Мне-то, дык ничево не надобно, – начал он, а я понял, что просьба будет, но не его касающаяся. – Как бы пристроить в армию Сивого? – выпалил он и замолк.

– А ты сам-то, как умудрился сюда попасть-то? – поинтересовался я, смутно представляя решение проблемы.

Барри выпрямил котелок буквально за пару движений и пожал плечами.

– Дык, просто всё. Я ж это, с опытом боевым, – он высказал то, что я и готовился услышать. – Но вот у Сивого нету такого опыта, официального-то, – он опять вернул разговор к другу. – Пособи, а? Господин Феликс. Проси чо хошь взамен! – он воззрился на меня с таким видом, что я решил, что здоровяк упадёт на колени.

Решение какое-то есть у меня, если последние события во внимания принять. Ну, и информации о службе побольше стало, чем до моей отправки в армию.

– А-а-а… – простонал валяющийся зассанец.

Бум-мс!

Прежде чем он ещё что-нибудь произнёс, его снова долбанули котелком и он вырубился.

– Вот что, Барри, у меня есть кое-какой вариант с помощью и тебе, и твоему товарищу, но для этого нужно и от него, и от тебя кое-что, – предупредил я здоровяка, поглядывая на затихшего зассанца и гадая, не пришиб ли Барри его часом.

Здоровяк прислушался к лежащему и вновь выпрямил свой котелок.

– Пар идёт из ноздрей, – проявил он внимательность к моему интересу. – Живёхонький покамест, – добавил он и перевёл взгляд на меня. – Говори, господин хорошай, чегой делать нам для тебя спонадобится, чтобы дружка мово пристроить в армию?

– Для начала вынь этого из-под колёс, – я заволновался насчёт возможного движения состава. – А потом мы будем совет держать, да прикидывать варианты. Но прежде всего, Барри, мне надо будет с моими новыми знакомыми посовещаться. Но ты это, не расстраивайся заранее, – я поспешил отреагировать на его погрустневшую физиономию. – Всё будет в норме с твоим напарником! – заверил я его.

Неожиданно прозвучали звуки колокольчиков, как сигнал к скорой отправке эшелона.

– Вот же досада, не успел из-за этого зассанца Братана проведать, – пробормотал я. – Давай-ка, друг мой, бери этого упыря и за мной ступай, авось и раньше посовещаться удастся, – попросил я нового друга, поднимая шпагу этого неудавшегося убийцы. – Главное, ты никого не напугай, – предупредил я Барри и постучал в створку нашего вагона.

Глава 3. В преддверии прибытия

Отказываться от двух закадычных друзей я не хочу, даже несмотря на их бывший образ жизни, как честных продавцов нелегального оружия, так и нечестных жуликов. В армейских условиях жизни их навыки могут оказаться далеко не лишними.

Смотря правде в глаза, можно смело утверждать, что никто доподлинно не знает, чего же нам этакого судьба уготовила, как в самом ближайшем, так и в чуть отдалённом будущем.

Ефим помог мне влезть внутрь, подтянув за руки и удивился, обратив пристальное внимание на рунную шпагу в моих руках. Ведь покидал я вагон без этого атрибута аристократа, а появился уже с ним. Но спросить старый вояка ничего не успел, так как следующим в теплушку плюхнулось тело мерзавца зассанца, так и пребывающего в отключке.

Приняв очередную порцию изумления, Ефим и девчата обалдело вытаращились на Барри, скромнягу прямо, влезшего последним. Вот только скромник этот, что встал у входа и мнётся с ноги на ногу, оказался очень внушительных габаритов и откровенно бандитской внешности. Про лицо я вообще молчу.

Решительно растолкав притихших девчат, вперёд выдвинулась наша мелкая боевичка, держа что-то там из примитивных косметических средств, и с полотенцем на плече.

– Ой! Барри! – Элеонора искренне улыбнулась Бармалею. – Не ожидала даже, что ты так рано просыпаешься. Пойдём-ка, я тебя чем-нибудь угощу!

Она взяла смущённого здоровяка за руку и, проведя между застывшими в обалдении девчатами, усадила его на ближайшую табуретку.

– Сиди-сиди, – мелкая строго остановила его порыв поддаться панике при виде столь большого количества девушек. – Сейчас и завтрак подоспеет, а ты знакомься пока со всеми, – она повернулась к нам, так и оставшимся стоять с откровенным непониманием, отразившимся красноречивой мимикой.

Я почувствовал прерывистое дыхание рядом со своим затылком, и этот кто-то положил мне руки на плечи, используя мой торс в качестве прикрытия от несуществующей угрозы.

– Они что, знакомы? – неуверенно пробормотала Серафима мне в самое ухо.

– Похоже на то, – пробормотал я в ответ, не оборачиваясь к длиннокосой красотке. – А в принципе, чего удивляться-то? Вы ведь всех нуждающихся кормите… Ой… – я почувствовал спиной её упругую грудь и чуть не сбился с мыслей. – А Элеонорка ещё и лечением занималась, кстати. А у Барри, вон, с ногой что-то.

Договорив свои логические выкладки о причине уже очевидного знакомства, я аккуратно вынырнул из нечаянных объятий Серафимы.

Я смущённо на неё обернулся, но тут же взял себя в руки. Вдобавок к этому, я споткнулся о лежащего пацана, что помогло избежать непредсказуемого развития щекотливой ситуации с улыбающейся и красивой леди.

Бред какой-то! И о чём я ваще думаю по пути в имперскую армию? Мне, как раз, только не хватает вагонного романа. Уж до кучи-то!

– Ну, же? – княгиня Врангель нахмурилась и чуть ногой не топнула. – Девчата! – добавила она строгости в обращение. – Ну? Да не бойтесь же его, подходите и представьтесь. Он тоже едет в армию, – пояснила наша мелкая. – Не пугайте нашего гостя, пожалуйста, а я – прям мигом!

Элеонора закончила тараторить и, пользуясь моментом всеобщего замешательства, забежала в санузел, из которого как раз вышла очередная умывшаяся призывница.

Тут я обратил внимание на личный состав нашей теплушки. А точнее, я оценил некоторые детали их внешнего вида.

Н-да уж! Все, как один, с оружием. О-го!

Вооружаются воинственные девушки молниеносно и по любому подозрительному случаю. Ну, а излюбленное вооружение девчат – так это холодное оружие всех существующих типоразмеров и видов. Правда, сейчас они его прячут за спинами, следуя просьбе нашей мелкой княгини, и стараясь не напугать Барри своей негостеприимностью.

– Ах! – всплеснула руками Натаха и поспешила спрятать свой кортик за голенище. – Ну и брови у вас, господин Барри! – девушка попыталась сделать здоровяку комплимент. – Минина, Наталья, – представилась она и отошла в сторону, дав возможность подойти следующей даме для знакомства.

Барри аж вздрогнул от неожиданности, или из-за отсутствия опыта в общении с благородными девицами, а табурет под ним жалобно скрипнул.

Здоровяк стянул с себя головной убор странного покроя, но уже с элементами меховой отделки, и скомкал его в могучих руках. А вот ответить не смог. Сильно смутился, или даже испугался переизбытка внимания со стороны девчат.

Тут меня посетила странная мысль о его призыве. На поверку должно получиться следующее – он маг с боевым опытом, и, возможно, носит какой-то благородный титул…

Х-м? Вот зря я не уточнил подробности о лицах, попадающих под имперский указ по призыву. Чего гадать-то впустую теперь?

А сейчас нужно разрядить обстановку, да и с отморозком, покушавшимся на меня необходимо что-то решать.

– А знаете что, девчата, – начал я бодро. – Слыхал я об одном Императоре, в аккурат с такими вот, богатыми бровями, – добавил я интригу в выражении и похлопал здоровяка по плечу. – Так он правил величайшим государством, наводящим ужас на все земли!

Заинтересованные взгляды устремились на меня.

– И как его звали? – донесся до нас вопрос из-за двери санузла.

– Дорогой Леонид Ильич! – я не стал затягивать с ответом. – Многократный герой-орденоносец и великий умелец целоваться! – добавил я, чем озадачил присутствующих.

Девчата зашевелили губами и закатили глаза, перебирая в памяти возможных претендентов на столь громкое звание, а я подумал о своём возможном проколе с историческими фактами.

– Вот что, Барри, – я сменил выражение на серьёзное. – Мне нужна твоя помощь в транспортировке вот этого, – я ткнул носком своей обуви лежащего.

Пацан пошевелился.

– А-а-а… – простонал зассанец, которого уже и девчата узнали.

– Получи, гад! Н-н-на!

Бдрень-нь-нь!

Ближайшая стоящая мадмуазель в распашонке шарахнула его по голове первым, что ей попалось под руку. И, по иронии судьбы, опять котелком. Причём, никто даже разбираться не стал о причинах его состояния беспамятства. Приговор один – виноват!

– Ефим, а кто тут старший, я имею в виду в эшелоне, не подскажешь? – поинтересовался я, наблюдая, как Барри выпрямляет очередную помятую посудину.

– Дык, комендант, – пояснил старый солдат. – Там, впереди он. Если по составу идтить, то и найдёшь офицерский вагон.

– Отлично! Спасибо, Ефим, – поблагодарил я своего будущего денщика и обернулся к здоровяку. – Барри, бери этого и пошли, только я накину парочку своих пушек.

Здоровяк водрузил горемыку на своё могучее плечо, а я одел патронташ и кобуры со всеми револьверами. Не забыл и тот, что с отпиленным стволом, разместив его на голени правой ноги в аккуратной кобуре собственной конструкции.

– Феликс? – Эдуард Столыпин подался вперёд, и молчун Миха последовал его примеру. – Тебе дополнительная помощь с огневой поддержкой-то не понадобится часом, а?

– Нормалёк всё! Мы вдвоём с Барри справимся, – заявил я, не видя для нас особых препятствий. – Девушки, – улыбнулся я дамам, прежде чем выйти в тамбур и дальше пройти в переход. – Вы неотразимы! Мы скоро!

Я проверил рунную шпагу зассанца, чуть вынув её из ножен. Красивая штучка и похожа на мою, но вот хозяин обычным уродом оказался. Жаль его, но…

Но спускать на тормозах преступление, пусть и неудачное, я сразу отказался, как и собственноручно разбираться с подлецом и урода куском. Военная служба впереди, а этот инцидент может для меня и боком выйти, да при том же распределении по частям. Отрядят меня в дисбат, и что?

Да ну, на хрен мне такое счастье не упало. Да и руки марать о него нет желания никакого…

Фу! Не, ну его! Я мысленно помотал головой, прогоняя саму мысль об собственноручных разборках. Пусть с говном трибунал разбирается, или кто тут у военных судит. Комиссия, может, какая-нибудь?

Я уже взялся за ручку двери, как меня окликнули…

– Феликс! – пронзительный голос Элеоноры не узнать невозможно, и я обернулся. – Феликс, – она демонстративно помахала моей накидкой боевого мага-вольника, претерпевшей дополнение когтистыми погонами. – Это тебе понадобится, – девушка протянула мне вещь жестом, исключающим отказ в принятии.

Даже не помышляя о каком-нибудь маломальском сопротивлении княгине, я надел атрибут и решительно вышел в тамбур. Дальше мы с Барии прошли по переходу в следующий вагон, где стали объектом всеобщего внимания.

Это оказался тот самый вагон, в котором и размещался вырубленный парень.

Сохраняя пофигизм в выражении, мы дошли до середины теплушки, когда на моём пути встал тот самый аристократ, с которым я недавно вёл жёсткие переговоры на повышенных тонах и эмоциях. Это когда их похоть зашкалила, и они рвались до девушек.

– Что-то хочешь сказать? – опередил я его, чем сбил с мыслей. – Если да, то говори быстрее, – добавил я, положив руку на рукоять револьвера.

Он немного опешил, но быстро собрался.

– Куда вы его несёте? – задал он предсказуемый вопрос. – Почему он в беспамятстве, и почему его фамильное оружие рунного мага в ваших в руках, а не при нём? – добавил он не менее предсказуемое продолжение в дознании.

– Не достоин, – ответил я кратко и с интонацией безразличия. – В бессознанке господин зассанец, потому что идиот. Несём его на судилище праведное, где господину определят его срок отсидки, – продолжил я грузить чела. – Шпагу я мог бы ему и вернуть, воткнув в живот, но уже поздновато. При самообороне я должен был заколоть его, а сейчас в этом нет надобности, так что, – я развёл руками. – Шпагу я реквизирую как трофей и отдам только тогда, когда превращусь в хладный труп. Это пока всё, – подвёл я предварительный итог монолога. – А сейчас, я попрошу вас, господин, имя которого мне безразлично, отвалите на хрен, пожалуйста. Или вам припишут групповуху в покушении на убийство, и однозначно увеличат всем срок.

Закончив грубый отчёт, я отодвинул ошарашенного господина в сторону и прошёл мимо без каких-либо дополнительных вопросов.

Озадачился аристократ моими выкладками по делу, потому и остался стоять, не переставая ошалело глядеть нам вслед с открытым ртом. Впрочем, также, как и все парни в этом вагоне.

То ли погоны мои всех смутили, то ли призывники узнали во мне своего рунного лекаря, то ли ещё по какой-то причине, но нас никто больше не остановил, и мы благополучно прошли по всему составу до нужного нам места.

Остановившись перед дверью тамбура вагона, я критически осмотрел себя, изучая одежду на предмет неряшливости и остался доволен. Войдя, мы сразу столкнулись с часовым, который строго осведомился о моём имени и о цели визита. Я представился, как и положено, а после пары минут ожидания дверь открылась, и мы вошли внутрь.

Ну, тут всё понятно. Офицеры предсказуемо путешествуют в купейном вагоне. Однако разглядывать его нам не позволил строгий окрик.

– Господин Феликс! – громко произнёс военный невысокого чина. – Прошу вас сюда! – он встал напротив открытой двери одного из купе.

Я повиновался, и подбадривающе взглянул на Барри, так и держащего на плече провинившегося аристократа. Нас пропустили в просторное помещение, заменяющее и кабинет, и приёмную. Не задерживая, пропустили в вотчину начальника эшелона.

– Военный комендант, Франц Иосиф Менгель, капитан-поручик, – он представился. – Премного наслышан о вашей помощи раненым, господин Феликс, – он жестом указал на небольшой диванчик. – Прошу вас, присаживайтесь, а этого молодого господина у вас примут, – он обратился к Барри.

В то же мгновение в дверь вошли суровые личности с погонами как у меня, и забрали зассанца у здоровяка.

На секунду мне даже его жалко стало, так как вид уж больно гневный образовался у коменданта, этого капитана-поручика, Франца Иосифа. Придумают же имена! Блин, отвлёкся.

– Итак, – продолжил он, проводив взглядом выходящих господ. – Что вы предполагаете указать в выдвигаемом обвинении? – он озадачил меня без должной подготовки.

– Прошу простить! – я вскочил с места. – Что грозит господину, обвинённому в покушении на убийство?

– Сидите-сидите, князь, ну что же вы, право, так расстраиваетесь, – он красноречивым жестом успокоил меня и заставил вернуться на диванчик.

Я же и не думал расстраиваться, просто мне интересна кара, полагающаяся за такое вот капитальное нарушение. Но я удержался от ответной реплики, подумав о возможности отношения её, как к пререканиям с лицом из командного состава.

А ещё, мне не понравился его тон. Такой мягкий и по-звериному ласковый, что впору самому разоружаться, заворачиваться в белую простыню и ползти по направлению к кладбищу. Ну… Дабы не напрягать этого господина всяческими мелочами.

– Если мы занесём в протокол к военному разбирательству ту самую формулировку, что доложил мой адьютант, то молодого господина повесят на первом же полустанке, – пояснил он мрачные перспективы пацана.

Чернильница, стоявшая на небольшом рабочем столе, сама откинула крышечку, а ручка с пером тукнула об её донышко, и приготовилась конспектировать показания потерпевшей стороны. Мои, то есть.

Я вдруг пришёл в негодование, только сейчас представив расплату за малодушие, которая реальной угрозой нависла над парнем. И откуда у меня такая сентиментальность прорезалась? Мягкотелый я что ли? Но вот в душе так и свербит.

– Пожалуй, господин капитан-поручик, вас слегка не так информировали, – закинул я удочку к отступлению и проследил за мимикой офицера.

Перстень Рюриковичей кольнул меня в палец, а цепочка немного нагрелась. Это значит, что меня опять пытаются хакнуть. Типа, как в комп залезть, но только в мозг.

Но вот в самом взгляде Франца я заметил нотку радости от того, что я собираюсь уменьшить тяжесть преступления новобранца.

– Мы неудачно поскандалили, а молодой господин решил взяться за своё оружие, – продолжил я переделывать события.

– Продолжайте, господин Феликс, – комендант Менгель подбодрил меня кивком, а намагиченная ручка сделала первую запись в листе протокола.

Я понял, что иду правильным курсом, а Барри ткнул меня в бок, намекая на неправду. Но я шикнул на него и он замер.

– Так вот, – продолжил я, косясь на скрипящую пером ручку. – К-х, кх-м! В результате короткой стычки, мне удалось завладеть оружием молодого господина, – я продемонстрировал шпагу. – Однако он вырубился, а я вспомнил о статье устава, предписывающей сообщать о подобных случаях командирам, – я пошёл на вариант с импровизацией, будучи в полном неведение того, о чём заявил.

Оказалось, что я попал в точку, так как комендант снова кивнул, а ручка зашуршала по бумаге и несколько раз стукнулась о дно чернильницы.

Однако, я ещё не успел осознать малюсенький нюансик во всей этой, вновь придуманной мной, версии происшествия. В ней я стукачом получаюсь, как это ни странно звучит. Но вешать бедолагу я точно не имею никакого желания. И чем дольше я нахожусь перед капитаном-поручиком, тем всё больше в этом убеждаюсь.

– Это всё? – Франц Иосиф среагировал на затянувшуюся паузу.

– Да! – выдохнул я и замолчал, ожидая итога всей этой катавасии.

Хозяин кабинета, а заодно и эшелона, прошёл по кабинету. Резко развернулся и буквально впился в меня взглядом, заставив почему-то вздрогнуть Барри.

– Э-мм. Ну, что я могу сказать, – заговорил он со слегка довольным выражением. – Всё вы правильно сделали, Великий князь, Феликс Игоревич, всё и абсолютно правильно.

Я облегчённо выдохнул, готовясь к продолжению его заключительной речи и мечтая убраться подальше от этого кабинета.

– Прошу вас, сдайте оружие, вам не принадлежащее, – вежливо попросил он.

Я безоговорочно протянул руническую шпагу зассанца, а капитан-поручик Менгель аккуратно принял её.

– Молодому господину повезло, что вас не подвела ваша память, – он хитро прищурился, дав понять о его уверенности в ином развитии ситуации, чем прозвучало в официальном протоколе. – Не смею вас больше задерживать, и удачи!

Он отвернулся, прошёл к своему столу и занялся какими-то бумагами, потеряв к нам интерес. Мы с Барри выскочили из этого вагона и почти бегом добежали до своего, не обращая ни на кого внимания и избегая вопросов. Все же видели, как мы несли молодого, а вернулись-то без него.

Остановились мы лишь перед дверью родного вагона.

– Господин Феликс, а я вот не понял, что это было? – проворчал здоровяк, непонимающий причины изменения моих показаний.

– Э-хх, Барри, – вздохнул я и покачал головой, подчёркивая свою досаду. – Давай я потом расшифрую тебе разницу, между человеком, виновным лишь в наказании, и тем гадом, что подвёл под виселицу молодого придурка, – отмахнулся я от здоровяка, у которого лоб покрылся морщинами от потока разных мыслей, и первым вошёл наш вагон.

Глава 4. Сивый и варианты легализации

Первое с чем мы столкнулись, когда вошли со здоровяком, оказался накрытый стол с сидящим личным составом нашего дружного вагона. Девчата одеты по свободной форме, но с учётом строгих армейских требований.

У достойных и проявивших себя в бою с исчадиями у тихого полустанка появились такие же когтистые лапы на плечах, как и у меня. Или почти такие. Причёски поправлены, румяна нанесены, а губы у благородных девиц и так не нуждаются в дополнительных красках.

Я даже испытал немного смущения, что для меня не характерно.

Все смотрят на нас и ждут только команды к началу трапезы. Точнее, дамы с двумя парнями терпеливо ожидают нашего присоединения к ним.

– Вот, пожалуйста, – княгиня Врангель встала с места и указала на нас. – Я же говорила, что они мигом обернутся, – Элеонора показательно повторила свои предположения, видимо, уже звучащие здесь чуточку ранее. – Вон, и Ефим так говорил, мол, не будут они там долго рассусоливать, махом воротятся. Да ведь, Ефим?

Старый вояка молча кивнул, и отделался подкручиванием кончиков своих усов.

– П-ф! Я с тобой и не спорила, – фыркнула на мелкую Серафима и отодвинула от стола пару табуреток. – Садитесь тут, Феликс, господин Барри, уже всё сготовлено.

Мелкая глянула на длиннокосую с завистью или ревностью, так как сама не успела подсуетиться и организовать нам места с собою рядом.

Ну, что ж, места нам уже отведены заботливыми девушками, или девушкой, и я не увидел никаких помех или неотложных дел, чтобы отказываться от застолья.

Есть уже хочется, да и умопомрачительные запахи витают вокруг, разжигая зверский аппетит. Так что, мы послушались даму и сели, чем ознаменовали начало стука ложек по разнокалиберным мискам, наполненным обычной перловкой, вперемешку с мясным ассорти.

Кстати, а вот ожидаемых вопросов на тему «как там всё прошло» не прозвучало, хотя я чётко распознал всеобщий интерес по этому поводу.

Посему, мы спокойно занялись приёмом пищи, не отвлекаясь на разговоры, которые наверняка ещё будут. А как же без них в таком-то любопытствующем обществе.

– А-а… Господин Барри? – Натали осторожно обратилась к здоровяку, приблизительно минут через десять после начала трапезы.

Наш персональный Бармалей опять вздрогнул и покраснел, робея от внимания к своей персоне. Он проглотил пищу, не прожевав, и, отложив ложку, вытер руки прямо об себя. Ещё он попытался встать, но я вовремя придержал его за рукав.

– Э-м… Я это… К-х, к-х… Слушаю вас, госпожа Наталья, – выдал он ответную реплику и ещё сильнее стушевался.

– Скажите, Барри, а почему вы так плохо кушаете? – девушка задала свой вопрос, заставив и меня присмотреться к ополовиненной посуде с кашей. – Разве не вкусно?

Тут здоровяк и совсем уж растерялся, не зная куда деваться от всех этих заинтересованных взглядов.

Он уставился в столешницу, а до меня вдруг дошло, что всё это значит. В смысле, я догадался о причинах такого его отношения к трапезе и, вообще, к пище. Здоровяк попросту оставляет ровно половину от всего, что ему подают заботливые девушки, и несложно догадаться, почему он так делает и для кого.

– Дык… Это… Ну… – скромняга начал выдавать набор фраз, испытывая явные затруднения с ответом.

– Барри, дружище, а где Остапий? – я пришёл ему на помощь, задав правильный вопрос.

Здоровяк нахмурился, не сразу поняв, что я имею в виду Сивого, просто назвав его по имени. А когда до него дошло, он и вовсе опустил руки, изобразив пантомимой вселенскую печаль.

– О-хо-х… – вздохнул ответчик под взглядами уже абсолютно всех, собравшихся за столом. – Господин Феликс, баре, недалеко он тут.

Я же прекрасно помню о неразлучности этих двоих представителей теневого рынка.

– Подробнее, Барри? – я проявил настойчивость.

– А! Будь шо и должно! Ну, да ладно! – здоровяк махнул рукой и выпрямился, одарив всех честным взглядом. – В ящике оный, да под конным вагоном спрятан, – выдохнул он ответ.

– Мамочки! – среагировал кто-то из девчат.

– Ай! – всплеснула руками Элеонора и в ужасе прикрыла половину лица ладонями, оставив на всеобщее обозрение парочку выразительных глаз. – Там же холодно!

– Он же замёрзнет! – встрепенулась Натали. – Холода-то уже какие наступили!

И хоть девчата не знали доподлинно, о ком идёт речь за столом, однако все, как одна, приняли новость с неописуемым ужасом.

Проявляя участие, благородные девушки затеяли бубнёж меж собой, и о продолжении запоздалого завтрака пришлось забыть.

Я поднялся и, хлопнув Барри по спине, намекнул, чтобы он следовал за мной. Мы прошли к лежанке Ефима, который встретил нас напряжённым выражением лица, так как услышал многие фразы из застольного разговора.

– Похоже, что проблема у нас образовалася, – Ефим не ошибся в подведении предварительного итога. – А теперича, господин Феликс, – он подчеркнул официозом обращения своё серьёзное отношение к делу. – Кто этот, уважаемый Остапий, и почему из-за него переполох-то такой приключился? – он кивнул мне за спину, и я машинально обернулся.

Помимо того, что мы стали всеобщим объектом внимания, к лежанке старого вояки уже выдвинулись завсегдатаи нашей маленькой компании. Миха, Натаха, Эдик с Людмилой и Элеонора с длиннокосой Серафимой уже подходят к нам, попутно прихватывая тёплые манто из шкур.

– Дамы и господа, – обратился я к собравшимся, не подразумевая никакой скрытности. – Остапий, он же и Сивый, это друг господина Бармал… – я осёкся, чуть не произнеся для Барри вертящееся на языке и вполне подходящее прозвище. – Для нашего нового друга и товарища, – я похлопал чересчур стеснительного здоровяка по могучей спине. – Для него он ближайший товарищ, почти родственник. Сивый попал в эту ситуацию, всвязи с невозможностью призыва вместе со своим побратимом, о чём я хочу поговорить со всеми, но чуть позже.

– Дык! Это! – Натаха упёрла руки в боки. – Сивого надо вызволять, из ящика-то!

– О том и речь, – согласился я и осмотрелся вокруг, на предмет поиска верёвок или ещё чего-нибудь такого. – Вот только ящичек этот находится с самого края вагона, а не рядом с дверью, – я припомнил, как выглядят теплушки с конями в стойлах, только уже снаружи. – Н-да… Так себе расположение, – я неумышленно потеребил подбородок. – Ну, а ждать остановку состава чревато… Да, это мы решим, – я поспешил успокоить встрепенувшегося Бармалея. – Барри, ну ты чего расклеиваешься? Духом-то не падай!

Он послушался и не стал впадать в истерику, и даже почти перестал паниковать, глядя на собравшихся с выражением надежды.

– Феликс, чегой ты постоянно шаришь взглядом по стенам? – от Ефима не ускользнули мои изыскания средств спасения.

– Да вот, Ефим, голову ломаю, как горемычного Остапия вытаскивать на ходу, – я озабоченно пояснил своё поведение. – Может подскажешь, есть у тебя что-то, ну… Типа, верёвок там, каких? А?

Старый вояка почесал затылок.

– Дык, в конных вагонах-то, почитай всяко найдётся, – Ефим подсказал то, что очевидно.

– Точно, – я мысленно ударил себя по лбу. – Итак, девушки, – я перевёл взгляд на серьёзных дам. – Нас четверых, ну, и Ефима, будет достаточно для спасательной операции. Вы лучше готовьте плацдарм для реанимационных действий, – озадачил я их незнакомым термином.

– Чем, прости… – забеспокоилась Элеонора и смешно наморщилась, проговаривая про себя непонятное слово из современного лексикона.

– Э-ээ… Готовьтесь к приёму пострадавшего, – пояснил я и снова расстроил здоровяка. – Но это не обязательно, – пришлось исправляться. – В том смысле, что не факт. Сивый, Остапий, может, и чувствует себя прекрасно в инструментальном ящике… – я понял, что лишь сгущаю краски своими пояснениями. – Короче, выдвигаемся!

Девичья часть нашей группы спасения расстроилась невозможности участия в основной фазе операции, но стоически согласилась со мной. Девушки занялись организацией будущего приёма и реабилитации Сивого, а мы выдвинулись в соседний вагон.

В переходе я отдал должное погоде. Действительно, холод чувствуется всё сильнее. Покрытые снежными шапками деревья проносятся мимо. Горы и луга слились своими границами и превратились в сплошное белое море.

Проехали мост. Древний и каменный он поразил меня своей основательностью. Строился на века и с запасом прочности. Да он и современный поезд запросто выдержит, и даже два, если они встретятся на параллельных путях.

Пройдя в конный вагон, мы сразу отыскали всё необходимое.

– Значит так, – я ещё раз высунулся из открытой двери вагона, и при страховке Барри проверил расположение ящика с Сивым. – Делаем следующим образом, – оказавшись внутри, я стряхнул снег с головы. – Барри страхует, а Миха кидает подкову с верёвкой от перехода сюда. Эд и я ловим.

– Понятно, – пробасил здоровяк, чьё настроение стало заметно улучшаться.

Михаил молча кивнул, и, взяв требуемое, направился исполнять поставленную задачу. Как всегда молча и без каких-то особых эмоций в выражении.

– Потом перебираемся к ящику, обвязавшись страховкой и фиксируем Остапия, которого вытянет Барри, – повторил я простенький план, который уже приняли товарищи.

– А ежели кто шандарахнется? – Эдик с подозрением выглянул наружу.

– Прокатится немного по сугробам, – отмахнулся я. – Они, вроде, пышные и без ограничительных столбиков из железобетона, – я опять озадачил ребят, но ненадолго.

Уточнять о столбах из непонятного материала никто ничего не стал. И это славно, хотя… Надо будет подумать о нём. О железобетоне, как о перспективном методе в строительстве.

Михаил и мы с Эдом, все прекрасно справились со своими задачами. И верёвку протянули удачно.

Далее, следуя плану операции по спасению, я обвязал Сивого и остался контролировать его перетягивание в вагон. Тоже удачно всё прошло, правда, на последнем этапе рука Барри соскользнула, и Сивый был выронен.

Однако, бедолага был сразу подхвачен моим Братаном, проявившим интерес к затеянному нами кипешу. Конь чётко среагировал, и, схватив зубами горемыку, не парясь о последствиях, закинул его себе за спину, внутрь вагона.

Сивый влетел в свободное стойло Братана, где загремел всякими конными причиндалами, посыпавшимися со стен, как последствие встречи с двумя стенами сразу. От первой он попросту срикошетил и вмазался во вторую, сшибая все элементы сбруи и ёмкости с запасами конного продовольствия.

В общем, если судить не очень строго, то мы справились на четвёрочку по пятибалльной шкале, и принесли Остапия в наш вагон, где его передали в заботливые руки девушек.

Сейчас он пребывает пока без сознания, но прогнозы нашей Элеоноры положительные, на радость Барри.

Избавившись от тёплой одежды, мы расселись у лежанки Ефима и приготовились к обсуждениям и к назревшему разговору о будущем Сивого. Естественно, что к нам присоединились и девушки из нашей небольшой группы.

– Что же нам с вами делать-то? – я в очередной раз задал вопрос, мучавший меня с момента встречи этого добродушного здоровяка.

– Кхе-хе, – Ефим кашлянул в кулак, привлекая внимание к себе. – А позвольте узнать, какая специальность у вас? – задал он вопрос Барри.

Я же забеспокоился, чтобы здоровяк не ляпнул чего-нибудь лишнего из своего гражданского прошлого. Пришлось наступить ему на ногу, чтобы как-то подействовать на ответ.

– Может, это не столь важно, – неуверенно заговорил я. – Главное ведь, что они здесь. Ну, это… Едут с нами в армию.

От Ефима не ускользнуло моё настроение.

– Дык, раз это тайна… – он развёл руками.

Девушки тоже проявились, деланно расстраиваясь и тень огорчения промелькнула на их лицах.

– Никакой тайны, – я поспешил показать, что всецело доверяю присутствующим. – Они по обеспечению работали, – ляпнул я то, что пришло в голову.

Ну, не говорить же, в самом-то деле, что эти господа нелегальное оружие толкали по ночам всем желающим, за малые денежки.

– Хорошая специализация, кхе-х, – старый вояка усмехнулся, и подкрутил ус.

А я вдруг подумал, что Ефим догадывается о специфике их работы по обеспечению. Или мне это просто так кажется? Нет, не кажется. Что и подтвердили мыслеобразы старого военного, подсмотренные мной без особого напряжения.

– Главное, что она очень полезная в армии, – добавил Ефим и попытался подумать о чём-то другом.

– Вопрос в другом, – перенял я эстафету в беседе. – Как нам с Остапием быть? Ведь, не дай светлый владыка, случись повагонная проверка… – я намекнул на проблему.

– Да не будет их, проверок ентовых, – отмахнулся Ефим. – Туточки достаточно моего ежедневного отчёта о личном составе.

– Ладно, а дальше что? Как его легализовать в имперской-то армии? – продолжил я ломать голову и остальных озадачивать. – Его просто так не пропихнёшь, без специальной грамоты-то…

Все задумались.

– А может, его в денщики к Барри определить? – закинул я удочку и взглянул на удивившегося здоровяка. – Барри, а Барри? Ты, часом, не из родовитого семейства будешь, и с титулом?

Бармалей искренне удивился моему предположению и даже не смог ответить. Здоровяк вынул из внутреннего кармана своего облачения знакомый до боли конверт с армейскими бумагами и протянул его мне.

Я принял его и передал Натахе.

– Она больше понимает в грамотах предписаний, – пояснил я для Барри. – Сейчас ознакомится и вердикт скажет.

Девушка пристально всмотрелась в бумаги. Изучила каждую и кивнув своим мыслям передала документы назад Барри.

Тут она спохватилась, увидев у нас вопросительные выражения на лицах, и вздохнула, прежде чем приступить к пояснениям по конкретному делу с призывом.

– Я сейчас говорить должна, да? Слушайте, – проговорила она для себя и подалась вперёд, как бы образовывая из нас круг заговорщиков. – Громкого титула, как такового, у господина Барри нет, – начала она тихо докладывать о результатах изучения призывной подноготной здоровяка. – Он из бояр, но низкой сословной принадлежности, к торговцам приравнивается, имеющим ряд вольностей, почти как и у урождённых дворян. Вот его дети будут обладать значительно большими привилегиями, а дальше и до…

– Так может он иметь денщика? – перебила её Серафима, принявшая проблему очень близко к сердцу.

– И да, и нет, – откровенно двояко ответила Натали.

– Ясно, что ничего не понятно, – я забарабанил пальцами по ножке табуретки с сидящей на ней Элеонорой.

– Кх! – Ефим хлопнул по коленям. – Значится так-с, господин Феликс и остальныя, – его лицо приняло очень серьёзное выражение. – Слухайте, да запоминайте, что я вам сказывать буду, – он просто заставил нас прекратить трения по вопросу и сосредоточить внимание на уважаемом старослужащем. – Во все времена в имперской армии, да и в любой другой, существует правдушка-матушка, отличительныя от устава любова, – он сделал паузу, добиваясь от нас предельной концентрации. – Знакомства да связи различныя, сугубо личныя и пользительныя! – он поднял вверх указательный палец.

– И какие такие пользительные связи есть у Барри, или у Сивого… Тьфу-ты… У Остапия? – переспросил я, чуть не сорвавшись в ехидство. – А? Вот, какие?

Ефим откинулся на стенку вагона и ухмыльнулся.

– Не занижай, Феликс, – парировал он с иронией. – У них есть ты, а у тебя?! – он снова прервался. – Кхе-х… Да, почитай что, половина эшелона обязанных тебе господ к Восточному Порубежью следуют. Кого ты к жизни вернул, а? Смекаешь? От смерти верной, да в болезненных мучениях спас, когда рунами излечивал, да и восстанавливал жизненную силушку обречённым-то? А? – Ефим перечислил всё то, что всем очевидно, разве что, кроме меня.

– И что я должен сделать? – я смутился от такого прессинга. – Конкретно только?

– Ты, голубчик, ступай-ка к коменданту призывному, – смягчился Ефим. – Не к тому, которому виновника того отдавал, а к нашему, что ранен был и вылечен тобою. Обскажи всё, как есть, так, мол, и так, господин комендант. Помогите, коль есть возможность-то.

– Ефим, а он часом не пошлёт? – с недоверием уточнила Элеонора, а я и остальные с ней согласились. – Ой! Я хотела сказать – не откажет? – благородная девушка поправилась, осознав, что грубо и неподобающе выразилась.

– Да и не бойся ты, отказу то! – продолжил Ефим для меня. – Поди ж ты, в армию принять просишь, а не освободить от оной, – завершил говорить старый солдат и кивком указал мне на выход из вагона. – Вот к утру, в аккурат, и стоянка будет на цельные сутки. Станция крупная впереди, – пояснил он. – Там и поговори с комендантом призывного состава, – добавил он совершенно спокойно и откровенно улыбаясь. – А теперича, Феликс, – он как-то заискивающе глянул на меня. – Можа, выделишь страждущим немного крепчайшего, ну… из своих запасов-то?

Глава 5. На подъезде к станции…

Услышав дельный и единственно верный совет, точнее, даже и не совет, а чёткое указание по дальнейшим действиям, я принял его к исполнению.

Действительно, если пораскинуть мозгами и отбросить всякие условности, то комендант мне обязанным получается. Должен – если говорить проще. И нет смысла стесняться и вестись на поводу аристократических предубеждений с дворянской моралью. Просто глупо не воспользоваться таким бонусом.

Так я и уговариваю себя относительно будущего обращения к коменданту, а вот остальные попросту пялятся на меня и выжидают какого-то действия.

Бли-и-ин! Я и забыл про крохотную просьбу Ефима, хотя и грозящую перерасти во что-то ужасное. Типа истории с его ногами, ставшими хоть и целыми, но теперь одинаковыми. И что делать, спрашивается?

Окидывая взглядом лица затаивших дыхание друзей, я заметил изогнувшиеся усы узурпатора, причём торчащие не откуда-то там, а из-за волос Ефима. Вот же, зараза Рыжая! Таки спелись со старым воякой! Интересно, а Ефим чувствует его присутствие? Думаю, что да.

Я хотел сделать деспоту и залётчику мысленное замечание, но не успел.

– А что там с этим, ну, с тем беспамятным, которого вы утащили с Барри? – прервала сеанс всеобщего гипноза наша мелкая княгиня Врангель.

Я, было, уже понадеялся, что не будет звучать такого вопроса и… ошибся…

Рано я радоваться начал, как на поверку оказалось. Его просто отложили, и не нашли время лучше, чем вероломно задать его, вот прямо сейчас.

Скривившись, я постарался показать, что, мол, нехорошая эта тема для обсуждения. Однако, заинтересованные лица ребят начали угрожающе меняться в сторону отчаянного расстройства. Ну, или в сторону подозрения меня в утаивании секретов от дружного коллектива достойных личностей, умеющих хранить любые тайны, даже самые страшные.

– Вы уж определитесь, друзья мои, – я махом придумал на чём сыграть, чтобы соскочить с неприятной мне темы. – Итак, мы сейчас отдых с успокаиванием нервов наметили исполнить, или серьёзные разговоры разговаривать будем, а? – надавил я интонацией, и снова простучал пальцами по ножке табуретки незамысловатый ритм. – Вот, что вы больше предпочитаете?

– Э-мм… – Элеонора приложила палец к подбородку и бросила взгляд на мою руку, что постоянно находится около её ног, и что-то барабанит пальцами. – А-аа? – девушка покосилась на меня, а потом и на ножку табурета глянула с подозрением.

Далее, демонстрируя выразительную пантомиму с оттенками заигрывания, она загадочно прищурилась, и, гордо задрав свой носик, решительно отодвинула свои коленки подальше в сторону.

Ну, а напоследок, наша мелкая княгиня Врангель взяла, да и подмигнула мне, словно произвела контрольный выстрел из своего Сверпа прямо мне в голову.

А я вдруг тут же стушевался, представив то, что она могла подумать, или уже подумала, о моих безобидных посягательствах на ножку табуретки.

От же! Ну, о чем я, ваще, думаю? А она о чём мыслит?

Мне пришлось резко перестать барабанить и одёрнуть руку.

Чёрт его знает, какие могут родиться в голове у дамочки выводы по поводу моих неосознанных действий, и какие могут грянуть последствия… Вдруг я нечаянно вторгся на личную территорию девушки? Нарушил «френд-зону», так сказать. Блин, да я неосознанно вторгся в неё!!

– Между прочим, есть занятия и поважнее, – заявил я. – Ну, вот сами посудите.

– Например, какое, Феликс? – длиннокосая Серафима состряпала изумлённое личико и захлопала ресничками, продолжив свою игру.

– Да! Э-эм… – теперь уже я отстранился подальше от всех сидящих девушек нашей крохотной компашки, чуть не влившись в стену спиной. – А чего далеко ходить? Можно отрепетировать моё будущее обращение к коменданту…

– Х-м, интересненько! – обрадовалась Элеонора. – Я тогда буду комендантом! – смело заявила мелкая и наморщила лоб, придав себе строгости с долей воинственности и пытаясь сразу войти в предложенную роль. – Для правдоподобности!

Н-да, уж! Я мысленно сравнил её с усатым мужиком средних лет, воинственной внешности, и чуть не рассмеялся от такого предложения. Несопоставимое сравнение выходит. Не получается ничего представить, кроме как живой анекдот.

– Элеонорочка, – продолжил я снисходительным обращением, еле-еле сдерживаясь от порыва расплыться в откровенной улыбке. – Давайте-ка, я лучше выделю всем крепчайшего из своих запасов, и мы продолжим ехать в армию, но уже с чуточку приподнятым настроением, – озвучил я другую великолепную идею проведения досуга.

После предложения альтернативы репетиции обращения, я отметил довольные выражения на всех лицах. Особенно усы узурпатора, торчащие из-за головы Ефима, красноречиво среагировали, вытянувшись в две струны и придав старому вояке образ инопланетянина.

– Мы только за! – встрепенулась Серафима. – Дед Ефим, давайте-ка, я пособлю вам с посудой, – она поднялась со своего места. – Где у тебя те самые кружки? Тут, да? – она прошла к одной из крохотных подсобок, которыми заведовал Ефим. – А запасы копчёностей, что Феликс даровал для нужд общества? Тоже тут?

– Да-да, открывайте и берите там, голубушка, всё, что душеньке угодно, – кивнул довольный Ефим, предвкушая застолье. – К-хе-х, – он по обыкновению опять подкрутил ус.

Что и как ни говори, а делать в пути просто нечего, и скука может перерасти в хандру, или во что-нибудь другое, гораздо более фатальное и непредсказуемое.

Да и вообще, безделье всегда плохо сказывается на любом коллективе, вынужденном находиться в условиях изоляции достаточно долгое время. Посему, человек и придумывает себе занятия, причём, не всегда безобидные.

– Тихо-тихо! – Натаха вдруг напряглась. – Тихо все, не пойму я что-то… – она вдруг заозиралась и начала ворочать головой, как бы ища источник каких-то звуков. – Ну, пожалуйста, я никак не могу сконцентрироваться из-за вашей бубнёжки! Девчата, ну же?! – девушка окинула вагон с болтушками строгим и, в тоже время, укоряющим взглядом.

Шумные компании из числа призывниц, беседующих на разные свои темы, прониклись её просьбой, и все звуки стихли, позволив и нам услышать осторожный стук в дверь.

Кто-то настойчиво добивается разрешения войти, причём со стороны того вагона, в котором едут парни.

Что это? Неужели намечается очередная попытка проникновения с домоганиями к прекрасной половине нашего призванного общества?

Миха с Эдиком меланхолично вооружились, правильно среагировав на возможное повторение уже пройденной ситуации. Девушки же не стали дополнительно вооружаться, а лишь проверили свои кортики с ножами, которые всегда находились при них. В общем, нормально все отреагировали на визит незваных гостей. Предсказуемо для меня.

Барри тоже отреагировал на усиление милитаристических образов в вагоне и вопросительно посмотрел на меня, ожидая возможных подсказок относительно своих действий. Однако, я успокоил его, помотав отрицательно головой, встал и направился к двери. Этот здоровяк запросто и пришибить может, а нам такой исход, ну никак не нужен.

Я накинул свою статусную накидку, положенную для магов-вольников. Пусть будет. Вдруг эта деталька сработает тормозом для нежелательного развития процесса общения с гостями. Как-никак, а погоны из когтистых лап демона-гарпия производят должное впечатление об их обладателе. Я прекрасно помню свою реакцию, когда впервые увидел такие.

Взявшись за ручку двери, я обернулся и окинул взглядом воинственных парней и девушек, хмуро ожидающих появление визитёров.

– Спокойно, господа, – я выставил ладони. – Прошу вас, давайте не будем нагнетать атмосферу излишней демонстрацией воинственности, – обратился я как можно спокойнее. – Продемонстрируйте своё безразличие и сымитируйте занятость чем-нибудь отвлечённым.

– Мы постараемся, Феликс, – обнадёжила Натаха и развернулась, увлекая за собой настороженных девчат. – Сервировкой стола и болтовнёй займёмся, да, девочки?

– Конечно! – согласились активистки нашего вагона.

– Ефим, а где те красивые деревянные тарелочки для нарезки? – донесся до меня уточняющий вопрос, сигнализирующей о понимании и исполнении моей просьбы девушками.

– Вот и правильно! – я похвалил их, видя, что они снова поделились на группки и занялись кто чем.

Естественно, что мониторить вход никто из них не перестал, но теперь они хоть делают это не таким явным образом. И то хорошо.

Удовлетворившись, я потянул ручку и открыл дверь в тамбур.

Передо мной оказался тот самый аристократ, любитель вести переговоры. Он и раньше, вроде, нормальным мне показался. Таким, кто привык отдавать отчёт любым своим действиям и действиям окружающих. Ну, посмотрим, с чем на сей раз он пришёл.

В руках у молодого вельможи я увидел бархатный чехол.

– Извините меня, господин Феликс, я не знаю вашего титула… – начал он совершенно миролюбиво.

– Титулы не столь важны, – поправил я его. – При условии, что мы сейчас все равны, как призывники, едущие в одном эшелоне.

– Да, возможно, вы правы, – согласился он.

– Так, чем я обязан вашему визиту? – я перешёл сразу к деловой части, минуя обмен аристократическими любезностями.

Он не замялся и не смутился, по всей видимости, уже проиграв в мыслях возможные варианты и будучи готовым к такому развитию нашего общения.

– Могу я пообщаться с вами конфиденциально? – он бросил красноречивый взгляд мне за спину.

Я не увидел агрессии в его спокойной манере держаться в начале и подумал, что можно и согласиться.

– Хорошо, – кивнул я и, обернувшись к заинтересованному коллективу, продемонстрировал пантомимой, что всё у меня под контролем. – Прошу, давайте поговорим в тамбуре.

Я вышел к нему и притворил за собой дверь.

– Итак? – я сосредоточил на визитёре внимательный взгляд с вопросом. – Сейчас мы можем продолжить?

Молодой господин встал напротив, держа чехол вдоль тела на манер Артура или Черепа, когда те обращались со своим статусным оружием.

– Я хотел прояснить вопрос с неприятным инцидентом, – продолжил визитёр. – Касаемо графа, Стефана Измайлова, и вас, господин Феликс, – проинформировал он.

– Ну, раз уж вы знаете моё имя, то представьтесь и сами, – перебил я молодого господина, чем обрадовал.

Отобразилось это в его чертах лица, которые выдали удовлетворение диалогом.

– Родион Кутузов, – он слегка поклонился, вызвав получение и от меня ответного жеста приветствия.

– Итак, Родион, что за вопрос, касающийся упомянутого графа и меня, требует прояснения? – подбодрил я собеседника к продолжению.

Он не стушевался и лишь приосанился, подчёркивая официальность нашего разговора.

– Дело в том, что мы разобрались с непозволительным поведением графа, – продолжил Кутузов. – Скажу вам честно, что многие даже не подозревали о вероломстве и низости графа Измайлова, когда он предстал на Суде Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов, – озадачил он меня пояснением.

Я до сих пор не слышал ни о чём подобном, хотя и догадывался о существовании какого-то сообщества или собрания, или добровольного общественного органа, регулирующего поведение в среде аристократов. И, конечно же, способного решать что-то относительно проштрафившихся господ.

– Получается, что он сам вам всё рассказал? – задал я интересный вопрос по теме. – Поясню вам, Родион, то, что я решил уточнить это, так как сомневаюсь в честности человека с такими показателями доблести и отваги, как у господина графа Измайлова.

Мой собеседник немного смутился и погрустнел, как мне показалось вначале, а потом и подтвердилось парочкой образов, подсмотренных мной в его ментальной составляющей. Он попросту не смог их скрыть своей артефактной защитой, так как эмоции досады и стыда за знакомого переполнили этого парня.

– Э-мм, господин Феликс, – Родион быстро созрел до ответа, нервно потеребив в руках бархатный чехол. – Исходя из аналогичных предположений о графе, на Суд Чести нами был приглашён представитель от командования, – он прямо озадачил меня своей откровенностью, намекая, что защищать зассанца не входит в его планы. – Военный комендант эшелона, капитан-поручик Франц Иосиф Менгель, любезно согласился дать показания по инциденту, – продолжил Кутузов и вдруг запнулся, видя моё непонимание, ведь я всё переделал в своих официальных показаниях по делу.

– Ну, надо же? – я повёл головой от удивления. – И что же вам поведал уважаемый представитель командования?

– Он всё объяснил и обозначил свою позицию, как относительно покушения на убийство, со стороны графа, так и на благородство с вашей стороны, – он вздохнул. – Не те показания, что написаны в кабинете, а те, что зафиксированы магом, приписанным к регулярному армейскому контингенту. Он по остаточной ауре почти точно восстановил хронологию событий, кроме ваших действий. Не смог их вычленить из общей массы, – он слегка развёл руками. – Наверное, у вас артефакты защиты очень сильные.

Я подумал о цепочке и перстне, хотя у меня и свой блок от проникновения хорош. Однако, я не имею желания разубеждать этого молодого вельможу, посему, я понимающе кивнул, заодно соглашаясь с прозвучавшим выводом.

– Х-м! Ну, раз вы все уже в курсе, то, что от меня ещё нужно? – я начал подводить собеседника к пояснению цели визита, как и необходимости разговора со мной. – Что за вопросы ко мне?

Молодой аристократ словно ждал наводящего вопроса с моей стороны и даже обрадовался, как мне показалось.

– Скажите, господин Феликс, – он вновь приосанился и чуть не щёлкнул каблуками. – Вы подтверждаете, что граф Стефан Измайлов подкрался к вам со спины и хотел заколоть рунной шпагой? – выпалил он и замер.

– Подтверждать? – я развёл руками. – Чтобы пацана повесили на первом полустанке? – деланно удивился я. – Ха-х! Ну, уж нет, господа хорошие, я в таком раскладе дел не участвую, – усмехнулся я. – Это всё, или ещё есть вопросы?

Мой собеседник никак не ожидал такого поворота в диалоге и смутился.

– Ну что вы, господин Феликс, – он отрицательно повёл головой и перешёл на извиняющийся тон. – Всё уже решено и без дополнительных показаний и подтверждений с вашей стороны. Это только было необходимо мне, так как о вас уже сложилось определённое мнение среди достойных господ. Я лишь удостоверился в вашем великодушии, только и всего, – добавил он и очень почтительно протянул мне бархатный чехол.

Интересно, что там за мнение обо мне сложилось, но спрашивать о нем определённо не стоит…

– Что это? – уточнил я, прежде чем принять незнамо чего из рук аристократа.

– Понимаете, господин Феликс, – начал он ответ с подчёркнутым официозом, как в голосе, так и во внешности с выражением. – По правилам и законам Собрания господину графу, Стефану Измайлову, был предложен единственный вариант, который способен восстановить его честь! Он должен был предоставить вам возможность сатисфакции, удовлетворения нанесённого оскорбления! – заявил он и замолк.

Доведя до меня очевидное, он надеялся на то, что я прекрасно помню и знаю о законах Суда Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов. Но я-то о них и понятия не имею. Блин! Опять попадалово…

– Какую из возможностей вы имеете в виду? – я сымпровизировал, сделав озадаченное выражение на лице, типа, знаю о разных вариантах.

– Граф должен был дать вам возможность вызвать его на ристалище, – пролил свет Родион. – Но он отказался, потеряв права членства в обществе собрания Благородных Рунных Вольнонаёмных Магов, – огласил он приговор. – И тем самым потерял лицо, как и своё фамильное оружие, – он вновь протянул мне чехол, который опустил до этого в процессе объяснения.

– А чем он будет воевать? – поинтересовался я, так и не решаясь притронуться к своеобразному трофейному оружию.

– Ему выделят всё необходимое по прибытию к месту службы, – небрежно с ноткой брезгливости и безразличия ответил молодой аристократ. – Или он что-нибудь себе приобретёт. На что хватит средств и смелости. Ну, и никто его теперь не будет ставить всерьёз, определив в самые низшие чины вольников, прикреплённых к регулярным армейским подразделениям.

Он посмотрел мне в глаза таким взглядом, что меня отпали все тени сомнения насчёт принятия мной этой фамильной рунной шпаги. Ведь это именно она запакована в атласный бархатный чехол, как получается.

– Ну, что же, коли всё уже решено, то я принимаю это оружие, – я взял шпагу и расположил её вдоль тела, как до этого её держал Родион.

Посчитав, что все вопросы улажены, я ждал, что аристократ попрощается и удалится, но он повёл себя иначе. Чуть расслабившись, после исполнения важной формальности с передачей оружия новому хозяину, господин как-то изменился и начал откровенно стесняться.

– Родион, я могу к тебе так обращаться? – я пришёл ему на помощь.

– Да, Феликс, можешь, – он спокойно перешёл к обращению на «ты», чем обрадовал.

– Я прекрасно вижу, что ты что-то хочешь спросить, – озвучил я очевидное в его поведении школьника у парты. – Спрашивай, уже, не стесняйся.

Он задумался, и по его лицу прокатилась буря эмоций.

– У меня к тебе просьба, как к старшему по своему вагону, – озадачил он меня, наделив несуществующими полномочиями. – Могу я и ещё несколько достойных господ, не принимавших участие в пьяном скандале при попытке навестить девушек, быть допущенными на сегодняшний ужин? – Родион обескуражил меня, хотя я и подумывал над чем-то подобным в его просьбе.

Запреты накладывать я не хочу. Да и времени для последних гражданских радостей мало осталось. Ну, пускай девчата и пацаны пообщаются перед суровыми буднями армейской службы. Думаю, что если всё достойно будет, то это даже хорошо скажется на настроениях.

– Не вижу препятствий, – обрадовал я Кутузова. – Только помните о приличиях и о благородстве, как своём, так и дам, едущих воевать в этом вагоне, – выдвинул я одно и единственное условие для будущих гостей. – Думаю, что девушки согласятся, коли всё будет проходить так, как и подобает в благородном обществе. Так как, я могу на это рассчитывать?

– Безусловно! – выпалил Родион, словно гвоздь вбил.

– В таком случае, идите и готовьтесь, – улыбнулся я, представляя реакцию коллектива в нашем вагоне. – Если возможность есть, то организуйте музыку, или цветов раздобудьте, – подбодрил я радостного вельможу, уже взявшегося за ручку двери. – Хотя… Снега кругом…

– Я всенепременно что-нибудь придумаю! – заверил он меня. – До встречи, Феликс! И спасибо за уделённое для меня время! – добавил он, выходя.

А я ещё раз перебрал в мыслях новые вводные об аристократическом быте. Собрания… Суды Чести… А если обобщить произошедшее, то остаётся логически верный вывод – много чего я ещё не знаю о жизни этого мира, параллельного или перпендикулярного…

Глава 6. Суета с подготовкой и визиты

Размышляя над тем, как правильно преподнести воинственным дамам новость о дружественном визите порядочных дворян, я открыл дверь тамбура и вошёл в нашу теплушку, ставшую уже родной. Положа руку на сердце, я никакого понятия не имею, как они отреагируют на такое известие.

Вдруг благородные девицы повытаскивают свои колюще-режущие штучки, да и устроят мне варфоломеевскую ночку с обязательной поножовщиной и прочими приятными прелестями ближнего боя в условиях замкнутого пространства вагона.

А чего, с них-то станется! С боевичек этих. Ишь, как напряжённо разглядывают меня, прямо гипнотизируют, ожидая услышать подробности переговоров с незваным визитёром. Чехол этот ещё, бархатный. Приковывает дополнительное внимание, да и интерес у дамочек ещё сильнее распаляет.

Однако, сходу меня никто не начал расспрашивать, что уже хорошо. Только долго ли они проявят стойкость и сохранят сопротивление своей природной любознательности? Думаю, нет. Да и вон, Элеонора уже приближается, не спеша убирая свой изящный ножичек на место.

А-АА! Да ладно! Перед смертью, как говорится, не надышишься!

– Дамы и господа! – я громко произнёс вступление речи, чем тут же привлёк всеобщее внимание. – Попрошу уделить мне немного вашего драгоценного времени!

Да все и так были готовы к заслушиванию моего краткого отчёта. Хотя, я был уверен, что сделать более заинтересованные выражения им не удастся, но всё оказалось возможным, и я предстал перед серьёзными лицами нашего сплочённого коллектива вагона. Некоторые дамочки даже повставали со своих мест, желая видеть меня получше.

– У меня для вас имеется грандиозная новость, – продолжил я. – Достаточно важная и интересная, в некотором роде, – я внёс нотку интриги, заставив девичий контингент подобраться и замереть, готовясь услышать что-то, из ряда вон выходящее.

– Феликс, ну же! – не выдержала Серафима. – Чего ты ходить-то начал вокруг да около с длинными вступлениями! Говори уже, что там?

– Да, Феликс, предисловие твоё как-то затягиваться стало, – поддержала подругу Натали, а остальные девчата среагировали молчаливыми кивками, выражая всеобщее согласие и нетерпение до новостей.

Я же для себя уже решил, что подробности обретения фамильного оружия аристократа Измайлова я постараюсь опустить, а если не получится, то попробую пройтись мимо всех подробностей. Лишь мельком скажу про Суд Дворянской Чести Вольнонаёмных Рунных Магов, если кто-то станет настойчиво допытываться ответов, да и всё.

Основное же внимание девчат нужно сосредоточить на другом результате произошедшего разговора с Родионом Кутузовым. Это касаемо высокородных гостей.

– М-да, так вот, – я приосанился. – Итак, дорогие девушки, нас ожидает визит делегации благородных юношей, кои не сподобились невоспитанным, пьяным вандалам, и не принимали участие в недавнем вероломном проникновении на закрытую территорию нашей теплушки, – выдал я новость скороговоркой и застыл, ожидая девичьей реакции.

Пара десятков пар удивлённых глаз уставились на меня, расшифровывая информационный вброс. Никто не заорал и откровенного недовольства не показал.

Через минуту девчата отмерли и осмотрели себя, а в витающих мыслеобразах я прочёл критическое инспектирование одежды дамами.

– Извиняюсь, Феликс, а через сколько? – коротко поинтересовался кто-то.

– Вероятно, через часик, – пожал я плечами, вспомнив о том, что не уточнял эту деталь с Родионом. – Максимум, через полтора, – я поскрёб пальцем висок. – Молодым господам ещё музыку с цветами организовать надо, – добавил я в завершение оглашения главной новости.

Они вдруг отреагировали, хоть вполне и ожидаемо, но всё равно, как-то резко.

В коллективе начался хаос, связанный с досмотром личных вещей на предмет изыскания подходящих платьев.

Пацаны даже опешили от того количества вытаскиваемых девчатами вещей, некоторые из которых относятся к сугубо женским и на которые парням смотреть не обязательно в обычной жизни.

А Барри… Хм… Так наш Бармалей так сильно покраснел, что я заподозрил у него преддверие инфаркта. Ну, а потом он и вовсе упал на лежанку Ефима, когда попятился задом, прикрывая глаза руками.

– Но этого же мало, Феликс! Мог бы дать нам часа три, хотя бы, – укорила меня подошедшая Элеонора. – Как мы успеем привести себя в порядок-то? Ну, Феликс… Э-эх!

Княгиня Врангель махнула рукой от досады, и занялась тем же самым, что и остальные девушки.

Я же констатировал успешное начало операции по приёму гостей, как и свою малую дипломатическую победу в сложнейших условиях. Да и про бархатный чехол никто ничего не спросил, что тоже радует.

Фу-у-х. Слава светлым духам, что не случилось так ожидаемого мной скандала! Короче, нормально я справился!

Я протиснулся между девушками, занятыми поиском подходящих платьев, к своей лежанке и припрятал трофейную шпагу, положив её у самой стенки вагона и прикрыв покрывалом. Через минуту ко мне пробрались Эдик с Михой и мы втроём укрылись за шторкой, дабы не смущать переодевание нашего остального женского коллектива своим присутствием в качестве зрителей.

– Э-ээ… Феликс, – обратился Эд с беспокойством в интонации и выражении. – А ты уверен, что всё обойдётся без нежелательных эксцессов с визитом… этим?

– Знаешь, Эд, – я откинулся на стенку вагона. – Этот делегат, Родион Кутузов, показался мне вполне себе нормальным парнем. Ответственность на себя взял за порядочное поведение, опять же. Но вы оружие держите поблизости, а то, мало ли, чего там может взбрести в захмелевшую-то головушку, – добавил я.

– Согласен, – лаконично подтвердил Эд. – Огнестрел не берём?

– Однозначно – нет! – кивнул я ему и взглянул на свою богиню, выструганную из куска шпалы.

На полочке, прямо у её подножия, я заметил ощутимый прирост всевозможных подаяний и улыбнулся своим мыслям, предвкушая будущее знакомство с этим выразительным идолом моей призрачной покровительницы с лавочками. Вот умора будет.

Моё настроение ребята истолковали по-своему, отнеся к обычной уверенности в благополучном исходе предстоящих посиделок, и к полагающемуся веселью. Ну и хорошо, что так. Может, расслабятся, в конце-то концов! А то больно уж напряжены ребятки в последнее время.

За шторкой происходит шуршание и во фразах девчат, занятых важнейшим делом по приведению себя к надлежащему виду, изредка звучат приглушённые причитания с сетованиями.

– Дед Ефим, и вы, господин Барри, – раздался голос Серафимы чуть громче относительно многоголосья остального девичьего состава. – Вы помогите покамест с нарезкой, да и за котелками присмотрите, чтобы ничего не пригорело, – сменила она тон на просительный. – Такая вот катавасия у нас получилась, сами видите… – добавила девушка уже с конкретно извиняющейся интонацией, а нас вот не попросила, вероятно, сочтя, что мы чем-то заняты, и обязательно важным, раз уж шторкой закрылись.

– К-хе к-хе-м, – раздался кашель старого вояки. – Госпожа Серафима, дык мы, поди ж ты, чай и сами ужо всё подметили, и занимаемсу необходимыми приготовлениями. Значится, – тут я отчётливо представил, как он подкручивает ус. – Вот, ужо и Барри давно присоединился, – прозвучало пояснение очевидного, на что девушка, по всей видимости, не сразу обратила внимание.

На дальнем плане застучал разделочный нож, ударяющийся обо что-то деревянное. Видимо, это наш здоровяк продемонстрировал беспокоящимся дамам свой вклад в подготовку к встрече с благородными парнями.

– Ах, так вот оно как?! – переспросила Серафима с ноткой удивления. – В таком случае… Э-ээ – хорошо, и спасибо вам, дед Ефим, Барри! – тон девушки преобразился в удовлетворённый, и более-менее спокойный.

Волнуются девчата перед визитом гостей, чего уж там. Война войной, как говорится, а вот выглядеть дамы предпочитают достойно, согласно своего положения и обязательно привлекательно. Перед парнями-то.

А я вот уверен в том, что ничто на свете не способно изменить девичью натуру в любом времени и мире! Это абсолютное моё утверждение, которое и подтверждается в очередной раз. Ничто не изменит! Все девушки одинаковы, всегда и везде…

И тут монотонный бубнёж в атмосфере вагона перечеркнули истошные девичьи вскрики.

– Ай!

– Мамочки мои!

– А-а-а-а!?

Я инстинктивно среагировал на внезапно возникшую опасность. Моментально вскочив с лежанки, я стремглав выскочил из-за занавески. Причём, револьвер из кобуры на лодыжке перекочевал в мою правую ладонь, а курок я взвёл не думая.

Парни последовали за мной, и мы трое застыли от открывшейся картины сильно озадаченных девчонок.

У кого-то бретелька не до конца надета, у некоторых ножки не скрыты… А у совсем запоздавших с отыскиванием нарядов, кои были слишком далеко упрятаны в девичьи закрома… М-да-а-а… У них некоторые пикантные детали организма, так и вообще, практически нараспашку…

Спазматический ком подкатил к горлу и я невольно сглотнул.

Ну, вот и всё… Походу, получается, что этот акт пьесы завершится весьма драматическим финалом…

Шандец настал Сивому!

Однако, откровенных и воинственных действий со стороны дам не последовало. Вместо этого благородные девицы нахмурились и впились в Сивого изучающими взглядами. Очень похожими на взгляды дотошных инспекторов или ревизоров. У меня сложилось стойкое ощущение, что предметом их негодования стал внешний облик недавно спасённого Остапия.

– Тьфу ты! От же, блин! – я чуть не сплюнул, но вовремя сдержался из-за благородных девушек. – Сивый!? На фига тебе так неожиданно очухиваться надо было? – машинально пробормотал я, всё ещё инертно думая о возможной расправе над нечаянным возмутителем коллектива занятого делом. – А? Давай, успокаивай теперь всех обходительными манерами и обаятельным поведением! Если способен, конечно, – добавил я с ноткой неуверенности в интонации, что и поддержал озадаченной мимикой.

Я выдохнул с нескрываемым облегчением, спрятал оружие в кобуру и мы с парнями проследили, как наши активистки вывели опешившего Сивого за рукав в центр теплушки и обошли вокруг.

Потом его повертели, продолжая осмотр с пристрастием, и далее, оставив его так и стоять в высшей степени изумлённом состоянии, наши дамы о чём-то эмоционально зашушукались.

– Ну, что скажете, девочки? – Элеонора созрела до обращения.

– Вид неподабающий, – Серафима подпёрла подбородок и прищурилась, подмечая огрехи во внешности Сивого. – Н-да, тёмные пятна на затасканной одежде… Наверняка, это последствия путешествия в инструментальном ящике, – приступила она к перечислению очевидного.

Сивый, также как и мы продолжавший не понимать сути происходящего, смущённо посмотрел на пятна и постарался принять такую позу, чтобы скрыть их большую часть. Лицо его выразительно поменялось, он смутился, став ну, точь-в-точь, как школьник на ковре у директора, или словно студент перед экзаменационной комиссией.

– Дыра вон, – продолжила Натаха, указав пальчиком на явное недоразумение.

Ватажник спешно сложил руки и прикрыл порванное место на одежде.

– Рукава на локтях почти насквозь протёрты, – категоричным тоном подметила наша молчунья Людмила, переняв эстафету подведения итогов тщательного досмотра внешности, так до конца и не очухавшегося Сивого.

Элеонора выразительно прищурилась и перевела взгляд с Остапия на девушек.

– Итак, – девушка нахмурилась. – К какому единогласному выводу мы пришли? – задала она вопрос, став похожей на капитана-поручика.

– Переодевать! Немедля! – ответила за всех Серфима. – Господа, вы же нам поможете с мужскими платьями? – наконец-то и мы удосужились внимания коллектива.

– И почему это вы сами до сих пор не переоделись? – вставила реплику мелкая княгиня. – Мы-то думали, что вы там готовитесь за занавеской? – развела она руками с некоторым недовольством. – Ну, да ладно, ещё успеете, – Элеонора быстро оттаяла. – Ну, а сейчас просим вас, помогите подобрать что-нибудь подходящее и не такое поношенное господину Сивому, – озадачила она нас с Эдом и Михаилом.

Спорить с девчатами никто не посмел, и парни задумались, кто, теребя маковку, а кто, подперев подбородок. Через пару мгновений их озарило, и они направились к своим вещам производить досмотр и подыскивать требуемое.

Я тоже прикинул, чем могу помочь в преображении Сивого.

Конечно же, есть у меня форма своя, камуфляжного покроя, которая припасена для военных действий, да и костюм, вроде, есть запасной…

Ну, вот и выделю его. Сивый, вроде, не здоровенных форм будет, в отличие от своего напарничка Барри. Авось и подойдёт что-нибудь. А где это всё? Так, у Братана в стойле припрятано.

– Девушки, я скорёхонько обернусь! Одна нога тут, вторая тоже тут! – предупредил я заботливых подруг и, накинув тулуп, выскочил в тамбур.

Пробежав по переходу в конный вагон, я встретил конюха, занятого раздачей корма своим подопечным и выглядевшего как-то уж понуро. Я глянул на заготовленные порции для боевых коней и невольно ужаснулся, когда сено пахнула откровенной гнильцой.

– Ты сдурел? – выпалил я. – Потравить хочешь боевых коней, или это откровенная диверсия? – я вперил в его переносицу гневный взгляд.

Не дожидаясь ответа, я выбил из рук лошадиное угощеньице, отраву конкретную, если правильно сказать, и моментально бросился к стойлу Братана. Добежав, я облегчённо выдохнул, обнаружив в его кормушке порцию свежего овса.

– Барин, господин? – испуганно и неуверенно залепетал конюх. – Дык, я ещё отобрал самое сухое, прежде чем кормёжку-то устраивать, – начал он виновато оправдываться. – А чего поделать-то, – он развёл руками. – Обеспечение на себя-то, дык токма вы, господин, и взяли, а остальныя довольствие получают из продуктов, что закупщики доставляют, – добавил он.

Я, конечно, не ахти какой знаток по части лошадей, однако уверен, что таким сеном кормить коней смертельно опасно. Меня насторожил факт бесконтрольного отношения командования к запасам питания животных. Что-то мне такой вот расклад совсем уж не нравится.

– Сколько там моего осталось? – уточнил я, продолжая морщить лоб и обдумывать ситуацию.

– Поди ж ты, пару мешков отборнейшего овса…

– Разделяй между всеми, – отдал я команду, забирая свои вещи. – А мы что, уже встали? – я заметил отсутствие покачивания вагона, характерного для движущегося состава.

– Дык, это… – обрадованный корму конюх кивнул. – Станция это.

– Ну, ладно, – я вспомнил, что тороплюсь. – Стоять-то долго будем? – уточнил я у самого выхода.

– А кто ж его точно-то обскажет? – пожал плечами конюх.

Возвращаясь в свой вагон, я обдумывал иронию ситуации.

Получается, что мне даже на службе в имперской армии нужны деньги. Это если я рассчитываю содержать боевого коня в надлежащем порядке. Хм-м… Чего ещё я не знаю, или о чём пока даже не предполагаю из армейских тонкостей в быту?

Оказавшись на пороге нашего родного вагона, я встал со своей ношей, невольно удивившись преображению Сивого. Чуть рот не открылся непроизвольно от удивления.

За то малое время, что я отсутствовал, Остапию помыли голову и даже торчащие лохмы отстригли. Вид ватажника начал стремиться к человеческому, так как и одежду ему почти всю сменили. Я вынул укороченный пиджак, типа куртки, и протянул его Элеоноре. Получил строгий кивок в знак благодарности и продолжил наблюдать за стайкой девушек, вертящихся вокруг смущённого мужичка.

Его уже практически подготовили. Даже его револьверы, до этого момента находившиеся где попало, уже размещены в кобурах на толстом ремне с гнёздами для боеприпасов.

– Надень-ка вот это, – скомандовала мелкая и помогла Сивому с пиджаком. – Отойди-ка вон туда, – добавила княгиня.

Остапий повиновался и прошёл к указанному месту, где стал виден всему коллективу нашего вагона. Тут он снова явился объектом всеобщего критического изучения, а я подумал, как же меняет одежда внешний облик человека.

Да… Сейчас этот ватажник выглядит почти джентльменом. Или даже не почти, а точно.

– Ну, что же, – Серафима приступила к подведению итогов по работе над преображением Сивого. – Теперь господин Остапий выглядит достойно…

Тук-тук тук!

Снаружи вагона постучали. Со стороны улицы, если точнее, а не со стороны тамбура.

Ефим отодвинул створку двери и мы увидели лицо нашего коменданта эшелона призывников. Не господина капитана-поручика Менгеля, а того, бывшего раненого, которого я спас от мучительной смерти. На его серьёзном лице промелькнула тень досады или даже вины, как мне показалось.

Однозначно могу сказать то, что подпоручик Воронцов Илья Никанорыч, точно расстроен. За его спиной стоят двое призывников. Один с поварским черпаком, а второй с приготовленной миской и ложкой. А ещё мы увидели сани с котлом и стопками разнокалиберной посуды.

Это что? Раздача казённой армейской пищи? Похоже на то. Но почему лица у всех недовольные? Мне даже тревожно становится, глядя на него…

Глава 7. Некоторые проблемы бывают и наруку…

Будучи всё ещё одетым в тулуп, а если точнее, то продолжая стоять с накинутой тёплой вещью на плечах, я спрыгнул к уважаемому коменданту. К нашему старшему по личному составу призывников, едущих в одном эшелоне с передислоцирующимися воинами, будущим усилением регулярных армейских формирований.

– Илья Никанорыч? – обратился я к уважаемому подпоручику. – Что-то случилось из разряда непоправимого? – проявил я участие к его проблемам, пока неизвестного характера.

Ожидая ответ, я присмотрелся к ёмкости на санках, пока закрытой крышкой. Похоже на то, что мои первые предположения о казённом питании правильные. Я так же отметил неуёмное желание помощников коменданта заглянуть к нам в вагон.

Однако, бдительный Ефим задвинул за мной створку двери, так как проявил беспокойство не только за наряжающихся дам, а ещё и за температуру в теплушке.

Что ни говори, а морозец уже ощутимо за нос кусает, и терять накопленное тепло не входит, как в наши, так и в планы старшего по вагону. Буржуйки, оно, конечно, хорошо, но очень уж медленно обогревают. Накладочка может случиться с дровами в пути-то.

Прежде чем начать отвечать, Илья Никанорыч осторожно взял меня под локоть и мы отошли от поскучневших ребят, явно расстроенных упущенными возможностями глянуть, что же у нас там такое намечается, в девичьем вагоне.

– Понимаешь, Феликс, – начал он и неожиданно смутился. – Могу я вас так называть? – уточнил он прежде, чем продолжить.

Я отреагировал утвердительным кивком, отметив для себя, что все вокруг проявляют некоторую осторожность перед тем, как допустить отклонения от положенных правил в обращении друг к другу.

– Да-да, конечно, – добавил я словесно, для убедительности, и дополнительного подчёркивания своей расположенности к доверительному общению.

– О-хох, Феликс. И с чего начать-то даже не ведаю… Да-а… – продолжил подпоручик со вздохом. – Беда у меня просто, с обеспечением этим, продовольственным. Да такая, что… Э-ээ, – он махнул рукой от отчаяния и покачал головой, выразив высочайшую степень раздражения. – Даже показывать благородным особам, и то страшно, ну… то, что сготовить и раздать всем обязан, – он опустил голову и в сердцах пнул ногой сугроб. – Тьфу, а не довольствие. Просто тьфу, у-у! – Илья Никанорыч не выдержал и откровенно сплюнул, не маскируясь и пренебрегая аристократическими манерами поведения.

Глядя на этого человека, умудрённого многолетним жизненным опытом армейской службы, я вдруг предположил, что подпоручику приходится прикладывать массу усилий, дабы не выразиться более крепкими словами. Довели коменданта… Довели.

– Илья Никанорыч, ну с чего же вы так расстроились? Да вы поясните, что там не так-то, с этим обеспечением, продовольственным, – я осторожно задал наводящий вопрос, заранее подготавливая себя выслушать что-то откровенное. – Вы… вы это, выговаривайтесь, не стесняйтесь.

А ещё я вспомнил недавнее общение с конюхом, на предмет подпорченного корма, и паззл начал сам собой потихоньку складываться в моей головушке.

– Да чего говорить-то, Феликс? – он выразительно встрепенулся, словно только и ждал от меня вопросов по наболевшей теме, и вскинул бровь. – Вот ты, к примеру! Дык, не поленился и денег не пожалел, чтобы самолично позаботился о пропитании себя и личного состава, – снова прозвучали отголоски моего несуществующего лидерства. – Вон, всё сам закупил. Да, к тому, и свежайшее да проверенное, хоть и немудрёное, для употребления знатью-то высокоблагородной! – завершил он с нотками и уважения, и некоторой зависти.

А я, например, пока так и не догоняю сути проблемы. Разве призывникам возбраняется самим приобретать что-то из продовольствия? Ну и пусть, что на первых этапах, пока армейская служба и не начата в полной мере. Или тут опять ограничения какие-то есть? Выходит, что есть.

– Мы со старшинами вагонов, да по-первости-то, сильно удивлялись, – продолжил изливать душу подпоручик. – Подумали, мол, а отчего это господин не через общую кассу закупается и без службы-то, ну интендантской? Да-а-а, Феликс, такое у нас было непонимание сперва-то.

– А вы чего? Сами-то? – удивился я. – Взяли да и организовали закупки! Делов-то. Колбас там набрать, – подал я примитивное решение обеспечения в дороге. – Кстати, если сильно сухая колбаска, или сырокопчёная, то и хранить её никакого гемор… Мороки никакой не будет, да в такую стужу-то.

Подпоручик Воронцов снова вздохнул и бросил короткий взгляд на скучавших раздающих.

– А что такое колбаска? – он вверг меня в ступор.

У меня, наверное, волосы вспотели, так как я вдруг осознал, что такого рода продуктов я не встречал в этом мире. Все колбасы великолепно заменялись копчёностями различными и солониной. И что ответить-то?

– Это такие сорта мяса, – начал я импровизировать. – Сильно подсушенные, что позволяет им храниться долгое время.

– А-а, ну, тогда понятно, – обрадовал меня комендант отсутствием наводящих вопросов.

Я для себя поставил ещё одну галочку и пометочку сделал в головушке о дополнительной статье доходов на моём пути к будущему достатку.

– А насчёт вышесказанного, Феликс? Дык, мы ж люди-то казённые, – довёл он до меня очевидный факт. – Посему и обязаны следовать войсковым правилам и обеспечение получать от интендантской службы, – пояснил он главную проблему. – А вот она такова получается, что по-первости регулярными озабочена, а мы-то, дык, прицепились к ним, типа нахлебников. Вот и маркетанять что-то с продуктами, хотя денежное довольствие на закупку продовольствия должны уже были оформить, и кормить, как положено. А на поверочку выходит, что сухари только и хорошие, окромя всего остального, – добавил он разъяснения по теме.

Выговорившись, он перевёл на меня взгляд полный надежды на какую-нибудь подсказку или совет. И что ему сказать? Я же не знаю свода законов и, тем более, устава, и что можно призывникам, ещё не принявшим никаких официальных обязательств перед Империей и армией. Например, я доподлинно знаю, что в современной армии до присяги ты – никто, ты – обычный гражданский человек, так сказать.

– Скажите, а свою службу можно как-то заиметь? – задал я вопрос наудачу. – Ну, эту, интендантского назначения, и с полагающимися функциями, чтобы могли использовать сами денежные средства? Э-мм, те самые, что от командования в обеспечение продовольствия полагаются?

Уточнил я главное в возможном решении проблемы на свой взгляд, и замолк, глядя на коменданта, выжидая ответа.

– Можно же и сбор средств призывников организовать, и самим закупать всё необходимое, – продолжил я, начиная потихоньку подмерзать на свежем воздухе.

– Можно и так, но без приказу-то? – он развёл руками. – От военного командования нужно официальное распоряжение. Да я уже отослал запрос с прошением, но когда они там разродятся-то?

Я вновь задумался над непростой ситуацией. В голову пришла интересная мысль о контролирующем органе, типа делегатов от призывников, что будут проверять продукты. А что?

– Илья Никанорыч, – я слегка ухмыльнулся своей следующей идее. – Как вы отнесётесь к помощи в этом деле, причём такой, что вам и не нужно будет ничего делать-то особо? Просто состряпаете от себя приказ по эшелону на представителей, типа, служба контроля. Приказ будет, и всё пойдет ровно, – поделился я идеей. – Ну а я, в свою очередь, предложу вам двоих толковых господ, способных решить любую проблему такого рода, как обеспечение. Возможно такое решение, а?

Он почесал затылок, шевеля губами и отражая мимикой внутренний спор с несуществующим собеседником. Подпоручик несколько раз кивал сам себе, пару раз мотал головой, выражая отрицание какого-то решения, а в итоге он махнул рукой, словно прогоняя наваждение.

– Н-да? – он недоверчиво покосился на меня. – Тогда, вот что, Феликс, – начал он с нотками удовольствия от результатов нашей беседы и вероятного исполнения своих надежд. – Ежели устроите официально постановление от Общества Благородного Собрания Рунных Вольнонаёмных Магов, то я пойду на издание такого приказа, как старший по личному составу призывников и единственный прямой командир, имеющий такое право, – подметил он. – Однако, будут и тут подводные камешки, так как интендантские сопротивляться начнут, ежели денежное довольствие мимо них пойдёт. Но коли будут официальные акты и должные доказательства, то всё к нам вернётся от армейских-то.

Хорошее решение вопроса, на мой взгляд. Сивый и Барри уж точно справятся, так как знают обалденную методику, если попадётся кто-то, ворующий средства и несговорчивый.

А ещё, я представил себе, что председатель этого Благородного Общества Рунных Вольнонаёмных Магов есть не кто иной, как мой новый знакомец, господин Родион Кутузов. Есть возможность с ним поговорить и даже надавить на выдвижение нужного решения, причём, буквально и очень скоренько. Да и девчата помогут, ежели что. Повлияют.

– Будет вам, Илья Никанорыч, официальное постановление для составления должного приказа! – я смело и решительно заверил уважаемого коменданта. – И доказательства будут, и обеспечение будет порядочное, – добавил я. – А сейчас, разрешите мне вернуться в вагон и заняться подготовкой ко всему вышесказанному? – тут я слукавил, так как просто уже замёрз, несмотря на тулупчик, накинутый мною наскоро и без нормальной одежды под ним.

– Хе-х! – ухмыльнулся повеселевший подпоручик. – Я так понимаю, что казёнщину вам предлагать нет нужды? – он мотнул головой в сторону грустных помощников и ёмкости с чем-то не очень съедобным. – А, господин Феликс?

– Есть у меня обоснованное предположение, что не стоит, – не покривил я душой. – Раз уж от вас прозвучало недовольство, то я выскажу от всех призывников нашего вагона – воздержимся мы от приёма этой пищи.

– Ну, что ж, – согласился комендант. – Тогда я вас не задерживаю, господин Феликс, продолжайте заниматься своими делами, а я подожду решения собрания!

Илья Никанорыч развернулся, дав отмашку помощникам следовать за собой, и они направились к голове эшелона, кстати, остановившегося на отдалённых путях от вокзала. Я только сейчас заметил его крышу, украшенную солидным сугробом.

А ещё, немного подальше, я увидел каменные дома какого-то города, скрытого в низине от моего полного обозрения. Ну, что же, если разрешат, то по городу и прогуляться будет возможно. Вот тогда и познакомлюсь с ним, и рассмотрю всё по-хорошему. Если стоянка будет достаточно долгой.

Проводив взглядом удаляющуюся группу во главе с комендантом, я постучал в створку своего вагона.

Чуткий Ефим открыл мне и помог влезть внутрь, где я застал всех уже готовыми к встрече с гостями и ожидавших от меня новостей. Однако, мне самому ещё предстоит поразмыслить над ситуацией, посему я не склонен сразу доносить до общественности детали своей встречи с уважаемым комендантом.

– Как всё прошло? – Ефим задал вопрос скорее для проформы, и тоном, не рассчитывавшим на развёрнутый ответ.

– Нормально прошло, и даже лучше, – ответил я и тут мой взгляд наткнулся на Сивого с Барри.

М-да, уж. Тот ещё вид. Интересно, как на них среагируют высокородные гости, когда увидят? Если судить по моим крохам знаний о жизни в далёких девяностых годах…

М-да! Даже приняв во внимание их более-менее нормальную одежду, я смело могу утверждать, что люберецкая братва из далёких годов смуты и организованного бандитизма, обзавидуется. И будет эта братва нервно курить в сторонке, и начнёт она срочняком искать место для свершения всеобщего суицида от зависти лютой.

Со стороны же девушек, я ничего отрицательного не заметил. Им даже понравилось своё детище, получившееся в результате совместных действий по преображению двух бандитствующих элементов этого мира.

Тук-тук!

Осторожный стук в дверь выхода в тамбур сработал как выстрел стартового пистолета!

Моментально началась суматоха, которая продлилась всего пару мгновений. Девушки выстроились в две шеренги по обе стороны от прохода у зашторенных лежанок и замерли.

Все взгляды устремились ко мне, как к главному встречающему и красноречиво сказали об ожидании личным составом теплушки определённых действий.

Я поправился и, пройдя к двери, отворил её.

– Разрешите? Я надеюсь, что мы не совсем рано появились на вашем пороге? – поинтересовался Родион Кутузов, сняв головной убор и вступив на территорию вагона первым из всех прибывших гостей.

– Добрый день, господа! – поприветствовал я их и чуть отодвинулся, пропуская гостей.

– Благодарю! – Родион сдержанно поклонился за всех и господа начали входить, робко косясь на прекрасную половину.

Девушки ещё краше стали, как мне показалось.

Вошедшая группа из десятка молодых господ остановилась, и слово вновь взял Родион.

– Кх-м! – привлёк он и без того сконцентрированное на себе внимание. – Господа, заносите! – скомандовал он и обернулся к двери.

В неё вошли ещё два господина, несущие в руках какой-то ящик. Пройдя до начала стола, уже сервированного немудрёными угощениями, господа вытащили в центр пару табуреток и поставили на них этот ящик.

Это что, обещанная музыка? Так она на патефон даже не смахивает! Х-мм! Вот это да! Это же музыкальный ящик! И откуда он?

– Какая прелесть! – воскликнул кто-то из девушек.

– Заводите скорее!

После этой команды один из парней покрутил ручку, и зазвучала мелодия. Достаточно ненавязчивая и вполне приятная, только металлическая какая-то. А я подошёл ближе к музыкальному шедевру и осмотрел диковину.

Он представлял собой короб из темного дерева, украшенный растительными орнаментами, а на крышке были изображены музыкальные инструменты. Рукоятка находилась на правой боковой стороне корпуса.

Сверху, через стекло, можно понаблюдать за движением главного вала с зубчиками, а присмотревшись внимательнее, можно увидеть, как язычки гребенки издают тонкий, с хрустальным оттенком звон. Музыкальная шкатулка, или ящик, может проигрывать шесть разных мелодий подряд, как пояснил главный ди-джей, до этого крутивший ручку завода.

Тут я отметил ещё одного делегата, несущего в руках коробку, накрытую бархатом. Меня поразило его манто боевого мага, украшенное воротом из соболя, или из куницы, ну, или ещё из какого-то такого животного.

Дело в том, что его, животное это, так выделали, что я забеспокоился о наличии рядом охотников, которые просто обязаны заново пристрелить этого пушного зверька, обвившего шею, и прямо на воротнике у парня.

– А это, – Родион Кутузов выдержал паузу, медленно подходя к ноше, закрытой бархатом. – Это подарок для прекрасных дам! – гордо выдал он, и вместе с окончанием реплики откинул накидку с…

Все девчата ахнули, увидев клетку с несколькими пушистыми зайцами, а Элеонора не выдержала и первой подошла к подарку. За ней поспешили наши активистки, и все они вытащили по животинке из клетки.

– Ах! – кто-то захлопал в ладоши.

– Какая прелесть! – добавил ещё кто-то из дам.

– А где же вы зайчиков раздобыть умудрились? – спросила радостная Серафима. – Элеонора, правда, ведь мило? Да, девчата? – она оглянулась на подруг, ища поддержку своему восхищению.

– Это отличный подарок! – улыбнулась мелкая княгиня Врангель и…

Хря-сь!

Раздался неприятный звук сломанного позвоночника, и голова зайца в её руках повисла, заставив меня отшатнуться и округлить глаза.

– Отличное дополнение к нашему столу! – добавила радостная Элеонора и пошла к Ефиму, уже приготовившемуся освежевать добычу.

Хря-сь! Хря-сь! Хря-сь! Хря-сь!

Меня снова заставили вздрогнуть характерные звуки. Девчата моментально определились с подарком.

Я глянул на дарителей, и тут моё настроение переменилось на весёлое, хоть и слегонца неуместное.

Молодые аристократы тоже впали в ступор, и сейчас смотрели на благородных девиц с заячьими тушками не как на девушек, а как на безжалостных воительниц.

– Хорошенькие, – подметил Барри, которому выпала честь помогать Ефиму с разделкой подарков. – Жирненькие, – добавил он и одним привычным движением сдёрнул шкуру с первой тушки. – Как вам будет угодно, чтобы их приготовили? – он обратился к дамам и господам.

Я мысленно улыбнулся, представив вихрь эмоций и радости, посетивший парней, которые не стали пытаться пьяными ломиться к воинственным девушкам, да с таким-то характером.

– Давайте изжарим?! Свеженькое-то! – предложила Натаха. – Да вы проходите к столу, не стесняйтесь! Рассаживайтесь, – пригласила она всех, собравшихся к началу нечаянного праздника. – А господа Ефим и Барри всё сами сделают, и будет у нас главное блюдо!

Глава 8. Постановление … и

Выражение лица Чукчи…

Блин! Вот не уверен я ни капельки, что переднюю часть головы таракана можно назвать лицом, но оно, в смысле лицо… Тьфу.

Корче, чукча зажмурился, и моментально прикрыл лицо всеми четырьмя лапами-руками, испытав шок от увиденной расправы над миленькими зайчиками. Усы его дрогнули, и он моментально спрятался за занавеской из шкур, где-то в районе моей лежанки. Я небезосновательно подозреваю, что Чукча залёг на полочке, прямо за идолом зелёной фурии.

– Моя, между прочима, – узурпатор подал голос, оставаясь вне зоны видимости. – Существо высокой ой… – он прервался на мгновение. – Моя, очень ранимая натура! Обладает тонкой внутренней организацией, аднака! – усатый отчубучил очередное заявление, требующее немедленного увековечения и обязательного цитирования в веках.

Я чуть не прокололся с мимикой, рискуя произвести на гостей дурное впечатление.

Тон Чукчи я смело отнёс к обидчивому. Вероятно, что мелкий фамильяр среагировал на мой эмоциональный посыл в его сторону.

– Однака! – продолжил мелкий, пользуясь моим вынужденным молчанием. – За твойной барышней с подарками моей будет безопаснее!

Я взял себя в руки и попытался подавить эмоциональный всплеск.

Вроде получилось, и никто из господ ничего не заметил. Да и отвлечены они сейчас, провожая взглядами некогда живой подарок.

– Э-э… Вот что, Рыжий, – обратился я к нему с мысленным ответом. – Ты зачем привёл меня в нестабильное состояние предъюморной истерии, и крайне близкое к приступу безостановочного хохота? – задал я длинный вопрос, тоном, не подразумевающим ответа. – Короче, Чукча, ты мне ещё ноги Ефима не поправил, и озадачься-ка этим, на пару с Калигулой. Помалкивай, прошу тебя. Не сорви переговоры!

– Моя немного испуганная, – пробубнил он в ответ. – Моя будет молчать, как твоя велит! Но пусть начальника помнит, что моя тоже может обижаться на хозяину, аднака, – досказал он и замолк.

Обидчивый какой… Да и ладно. Зато теперь рыжий не будет мешать своими комментариями и замечаниями в процессе проведения задуманного мной мероприятия.

А вот замыслил я провести Собрание Общества Благородных Рунных Магов-вольников. Так сказать, внеочередное, и с обязательным принятием официального постановления для составления должного приказа. Такое, которое просит от меня Комендант призывников нашего состава, подпоручик Воронцов Илья Никанорыч.

А там уж я и постараюсь ввести в помощь уважаемому подпоручику Сивого и Барри, которым предстоит выполнить задание. Правда заключается ещё и в том, что я пока лишь смутно представляю то, каким образом начнут действовать эти двое.

Главное ведь что? Верно! Необходимо им правильные вводные дать и цель поставить. Чёткую и ясную, да такую, чтобы господа жулики отсебятиной не занялись и дел не наворотили.

Снаружи вагона послышался отдалённый гудок паровоза, или тяглы механической, как его называют в этом мире. Затем прозвучал свисток смотрителя станции, и вновь всё затихло. Ефим подкинул в буржуйку пару поленьев и занялся контролем приготовления жаркого из зайчатины. Это ответственное поручение взялись исполнять Остапий и Барри, подошедшие к делу со всем вниманием и проявлением хороших навыков в готовке.

Ну что же, думаю, что первый этап запоздалого обеда или раннего ужина можно считать удовлетворительным. Я прошёл к столу и развёл руками над яствами.

– Дамы, – я поклонился девушкам, следуя этикету. – Господа, – я сделал ещё один знак уважения. – Прошу вас, занимайте места, – завершил я приглашение и замер, не смея сесть первым, чтобы не выглядеть неотёсанным простолюдином.

– Благодарим вас, господин Феликс, – ответил за всех Родион Кутузов, как старший в делегации.

Девушки же среагировали лёгкими кивками. Сдержанными и очень аристократичными.

А я отметил, в очередной раз, что люди очень меняются при определённых стечениях обстоятельств. Например, сейчас все они все источают благородные манеры поведения.

Молодые господа прошли к столу, где распределились по обе стороны от него и синхронно отодвинули все стулья, предназначавшиеся девушкам. На каждого высокородного гостя вышло почти по две девицы.

Через непродолжительное время все расселись за столом и воззрились в мою сторону, ожидания вступительной речи. Наверное. Ну что же, придётся импровизировать и проявлять воспитанность.

А что говорить-то? Ну, не тост «за знакомство!», в конце то концов? А-ааа! Я мысленно махнул рукой, но прежде чем что-то сказать, я ещё раз оглядел застолье.

Ирония ситуации такова, что совершенно обычная и простецкая еда никак не вписывается в один натюрморт с этим благородным обществом. Это на мой взгляд. Однако, все вокруг вполне довольны.

– Дамы и господа, – я начал, так как медлить уже нельзя. – Прошу всех начинать, – коротенько завершил я и сел на свою табуретку.

Слуг, полагающихся такому застолью, не оказалось по объективным причинам, посему молодые господа сами проявили внимание к дамам. Они разлили подарок Артура по разнокалиберным ёмкостям и приготовились к тосту, как мне сейчас кажется. Музыкальный ящик закрыли, снизив громкость звучания мелодии.

Я первым поднял свой кубок, который заменяет кружка.

– Прошу вас поднять бокалы и попробовать великолепного крепчайшего, – решил я не мудрствовать. – Уверяю, что все будут довольны и оценят его по достоинству!

– Так пусть же наш ужин начинается! – поддержал меня Родион.

Все отведали напитка и отметили его подходящим, изобразив удовольствие мимикой и жестами. Ужин начался с заботы о дамах, что им понравилось, напомнив о жизни в фамильных особняках и родовых поместьях. Кому-то подливали напитка, кто-то подавал нарезку, а уже через несколько минут за столом завязались первые беседы.

Одним словом, началось застолье как застолье. Справа от меня наша команда заняла места, слегка разбавленная гостями и под предводительством Элеоноры, а слева сел Кутузов.

Спустя полчаса я немного наклонился к нему, чем привлёк внимание.

– У меня к вам есть дело, Родион, – проговорил я тихо. – Весьма огромного значения и не терпящее отлагательств, – заинтриговал я аристократа.

– Так всё серьёзно? – он поддался моему настроению и отставил в сторону свою кружку.

– Более чем, – кивнул я с таким видом, что заставил бровь Кутузова приподняться.

– Слушаю вас, Феликс! – он намекнул на своё расположение к доверительному диалогу.

Я среагировал красноречивым взглядом собеседника, удовлетворённого ответом и слегка придвинул свой табурет к его.

– Родион, вы случайно не знакомы с председателем Собрания Общества Благородных Рунных Магов-вольников? – задал я прямой вопрос. – От призванных, – добавил я. – Я не хотел бы привлекать излишнее внимание со стороны уже служащих магов-вольников, да и мало их в этом эшелоне, – пришлось пояснить и эту деталь моего интереса.

Молодой аристократ отстранился от стола и приосанился. Черты его лица наполнились благородством и гордостью, но не напыщенностью, что порадовало. Нотки великой ответственности так и разлетается флюидами от молодого аристократа.

– Он перед вами, господин Феликс! – озвучил он уже очевидное для меня и замер, ожидая продолжение вопроса.

– В таком случае, выйдем? – намекнул я на необходимость аудиенции, окинув взглядом собравшихся.

– Не вижу препятствий, – согласился Родион и отточенным движением избавился от салфетки, заправленной за воротничок.

Мы встали, и, поклонившись, вышли в тамбур, провожаемые всеобщими взглядами нескрываемого интереса. Однако, никто не спросил нас о причине уединения, и мы спокойно, без дополнительных объяснений, достигли цели.

Правда, бдительный Ефим проявил заботу и выделил нам по тёплой накидке из шкур.

– Итак? – Родион начал первым, сразу, как только развернулся ко мне лицом.

– Дело очень простое, – не стал я затягивать. – Что нужно для проведения внеочередного собрания с последующим вынесением официального постановления?

Аристократ пожал плечами, но не от удивления вопросу, а приняв его за лишнее уточнение.

– Да всё, как и всегда, – перешёл он к пояснению. – Необходимо прояснение нескольких моментов. Обязательно знать от кого поступила инициатива проведения, причина созыва… Э-м… И если она достойна внимания, то дело сделано, – он хмыкнул. – А что? Есть что-то, чего я пока не знаю? – переадресовал он мне эстафету с ответами.

– Вы, Родион, наверняка уже столкнулись с продовольственной проблемой? – намекнул я тему будущего заседания.

– Не в полном объёме, – ответил он как-то расплывчато и с ноткой досады в голосе. – Просто, у некоторых из нас есть запасы, да и вы, господин Феликс, проявили душевное благородство, обеспечив провиантом раненых.

Кутузов отразил благодарность во взгляде.

– Однако, вы заметили и то, что положенное обеспечение от регулярной армии находится не на должном уровне? – я смягчил высказывание. – Представьте, что случится с питанием, когда все частные запасы иссякнут? Можно, конечно же, их пополнить, но в условиях движения состава или при вынужденной его остановке… – Я скривил губы и развёл руками. – Да вы и сами понимаете.

– Есть доля правды, – кивнул собеседник, поправив накидку. – У вас есть какое-то решение по этому поводу?

– Совершенно простое! – заверил я его и улыбнулся, радуясь правильной постановке его вопроса. – Но для этого мне нужно постановление, составленное по всем правилам проведения собрания. Вы видели тех джентльменов, которые занимаются сейчас зайчиками? – я воспользовался его замешательством.

– Безусловно! – не подвёл он меня с ответом. – Весьма приметные господа.

Тут он явно вспомнил нашего персонального Бармалея – Барри, способного производить нужное впечатление и запоминаться людям без особого труда.

– Так вот, – продолжил я. – Это высококлассные специалисты, способные решать именно такие задачи! – произнёс я тоном, исключающим недоверие. – Всё, что касается обеспечения и дефицита, эти господа не относят к проблемам. Да и выявление несоответствия берут на себя, легко определяя все тонкости, вплоть до боеприпасов и вооружения, – добавил я и замер, ожидая ответной реплики.

Родион задумался и непроизвольно коснулся виска, представляя в уме то, как Барри будет решать проблемы несоответствия. Причём, борьбу в сопоставлении несопоставимого образа Бармалея с господами офицерами из службы материального обеспечения я без труда прочёл в его мыслях. Это меня немного развеселило, добавив положительных эмоций к хмелеющей голове.

– Феликс, – собеседник вышел из раздумий. – Мы же можем перейти на «ты»?

– Если мне не изменяет память, то мы с тобой уже общались на эту тему, – ответил я с нотками снисходительности. – Можешь, Родион.

– Давай вернёмся в вагон, и я задам этот вопрос? – попросил он, берясь за ручку двери. – Весь состав господ, способных принимать решения и наделённых полномочиями собрания, как раз находится в гостях! – пояснил он, глянув на меня.

Я мысленно обрадовался и показал рукой с открытой ладонью на дверь, мол – прошу!

Дождавшись именно такой моей реакции, Родион потянул за ручку, и мы вошли в вагон, где застали господ и дам чинно беседующими. Они моментально замолкли и устремили свои взгляды на нас.

– Уважаемые дамы, – Родион поклонился. – Прошу у вас прощения, но мне необходи

Пролог. Планы мести её сиятельства Потёмкиной

Графиня Потёмкина не зря являлась самой яркой представительницей своей, безусловно, великой династии. Помимо незаурядного ума, она обладала умопомрачительной красотой, делающей из девушки предмет вожделения и неукротимой страсти почти для каждого мужчины.

Встретив её однажды и хотя бы немного пообщавшись, вельможи уже не могли просто так вычеркнуть Полину Николаевну из своей памяти. Причём, такой результат наблюдался не только у молодых аристократов, но и у дворян более зрелого возраста. Даже будучи ограниченными брачными узами, господа не лишали себя возможности проявить внимание к молодой графине в надежде обрести удачу.

Естественно, что абсолютно все слышали о её коварстве и присвоенном графине прозвище «ведьмонессы» в деловых кругах, однако ничего не могли с собой сделать. Ну, никак не удавалось господам сопоставить симпатичное личико полное детской наивности и ладную фигурку хрупкой девушки со звериной хваткой, злопамятством и бескомпромиссностью в принятии решений.

А о более смелых слухах, связанных с её избыточным давлением на своих деловых партнёров, её поклонники просто забывали, будучи под властью её чар.

Графиня без каких-либо ограничений пользовалась своим даром и умело манипулировала знатными аристократами в угоду себе и своим делам. Полина Николаевна быстро освоила приёмы использования громких титулов и связей своих почитателей, а особенно их высоких статусов при дворе Императора, если у господ ничего больше не было, кроме этого. Стоит отметить, что личные сбережения уважаемых вельмож её не интересовали.

Интерес её находился совсем в другом русле. Например, в области военных разработок и их реализации в Империи, через заключение выгодных контрактов и поставок для нужд армии. И не только в Империи, ведь династия Потёмкиных испокон веков содержала оружейные мануфактуры и делала на этом свои миллионные доходы.

Направляясь из городской резиденции в своё загородное имение, её бричке пришлось миновать Площадь Трёх Фонтанов и далее следовать по той самой улице, где располагалась знаменитая антикварная лавка. Единственная в своём роде из-за необъяснимых слухов, витающих о ней в Ставрополе-на-Волге и даже за его пределами.

Кроме того, там живёт тот самый молодой князь из рода Рюриков, не клюнувший на её обольщение. Наглец и самоуверенный тип, отвергший выгодное предложение Полины Николаевны и грубо обошедшийся с её помощниками на балу.

Да и на письмо он не удосужился ответить. На то самое, с извинениями и приглашением на ужин, которое графиня послала ему нарочным уже следующим же утром.

– Егор Дмитрич! – Полина Николаевна обратилась к своему верному поверенному. – Велите вознице остановиться вон у того входа, – молодая графиня указала на антикварную лавку вынув руку из собольей муфты.

Утро началось ранними заморозками, и посему она укрыла свои ухоженные руки от холода, несмотря на то, что погода уже ощутимо улучшилась.

– Всенепременно, Ваше сиятельство! – моментально среагировал серьёзный мужчина, сидящий по правую руку от своей госпожи.

Он подался вперёд и постучал возницу по плечу своей тростью.

– Господин? – тот отвлёкся от управления.

– Игнат, давай-ка, милок, правь во-о-он к той лавке, – обратился он к обернувшемуся молодому парню и указал на парадный вход дома антиквара.

Возница моментально исполнил указание и остановил бричку у дверей лавки, а поверенный вылез из неё первым и открыл небольшую дверку.

– Полина Николаевна, прошу вас! – Егор Дмитрич Резник подал госпоже руку.

– Благодарю! – мило улыбнулась она.

Графиня воспользовалось услугой своего поверенного и сошла с транспорта, опершись на поданную руку и придержав полы своего плаща.

– Ваше сиятельство, вас сопроводить? – поинтересовался поверенный, видя, как госпожа сделала первый шаг к входу.

– А?! Нет, право не стоит, – вежливо отказала Потёмкина. – Я сама посещу это заведение, а вы останьтесь и проследите, чтобы мне не помешали другие посетители, – добавила знатная девушка и потянула за ручку.

Резник поклонился и не стал задавать ненужных вопросов, не имея привычки спорить с графиней Потёмкиной. Он лишь проводил взглядом свою госпожу, исчезнувшую за дверями Лавки Артура.

Полина Николаевна вошла, и её осыпал искрящийся дождик, сопровождаемый переливом тихой и приятной мелодии. Ей сразу бросился в глаза большой ассортимент раритетных и достаточно редких экспонатов и прилавок с хозяином.

Следуя уважительному поведению, девушка начала ознакомление с некоторыми из представленных безделушек и аккуратно уделила внимание мужчине.

Лет ему немногим выше среднего. Утончённые манеры джентльмена бросились ей в глаза. Безукоризненная одежда, прекрасные камни в запонках рубашки и бабочка с золотой булавкой в качестве дополнения. Всё вместе вызвало только положительные ассоциации.

Господин протирал какую-то вещицу, иногда поглядывая на гостью, но не решаясь первым заговорить с дамой, предоставив леди сначала ознакомиться с его вотчиной.

Исполнив ритуал осмотра торгового зала и его товара, Полина Николаевна приблизилась к прилавку.

– Извините, как я могу к вам обращаться? – задала она первый вопрос.

Мужчина отложил какую-то статуэтку и элегантным движением достал пенсне из кармашка жилетки.

– Госпожа может называть меня господином Артуром, – чуть поклонился хозяин. – С кем имею честь разговаривать? – надев пенсне на переносицу, он приподнял бровь.

– Графиня Потёмкина, – она протянула руку и дождалась её лёгкого касания губами. – Полина Николаевна, – добавила она.

– Очень приятно видеть вас у себя, – галантно ответил хозяин и отпустил её руку. – Вас что-то конкретное интересует, или я обязан другому поводу для вашего визита? – добавил Артур и замер с невозмутимым видом, ожидая ответа.

Графиня вдруг поняла, что её чары бессильны с этим господином, так как большинство мужчин реагировали на неё по-иному. Какой-то холодный интерес исходит от хозяина и ничего больше. Ни попыток произвести впечатление, ни восхищённых взглядов.

– Да, вы правы, – начала она пояснение обстоятельств своего посещения. – Не интерес к старине привёл меня к вам, а другая оказия. Скажите, уважаемый господин Артур, не у вас ли снимал апартаменты некий молодой аристократ по имени Феликс, – поинтересовалась графиня, специально упустив полное имя и титулы интересующего её человека.

– Вы правы, – поклонился Артур.

– А как я могу его увидеть? – перешла к главному Потёмкина. – Я поясню, – добавила она, увидев тень удивления в чертах лица хозяина.

– Буду признателен, только если это не затрагивает вопросов, находящихся не в моей компетенции! – произнёс Артур.

Он отложил белоснежную салфетку и изобразил полную концентрацию внимания на словах молодой графини.

– Нет, ну что вы? Ничего такого, – графиня сыграла искреннее отрицание. – Дело в пустяке. Не далее, как тремя днями ранее, я посылала нарочного с посланием к господину Феликсу, а ответа не дождалась. Но вы не подумайте ничего дурного, я прибыла сюда случайно, – поспешила она избавить хозяина от дум и необоснованных догадок. – И раз уж я проезжала мимо, то и решила проверить, может быть, мой нарочный перепутал и доставил послание не тому адресату, которому оно было написано.

– Как? Вы разве не знаете? – очень искренне изумился Артур и даже чуть отстранился. – Его же призвали в армию! Да-да! В армию, – озадачил он графиню. – И как раз тремя днями ранее господин Феликс убыл из Ставрополя! Сборы были скорыми, ведь с призывными предписаниями шутки плохи, – добавил он и застыл в печальном образе извиняющегося человека. – Мне искренне жаль, а ваше послание – вот оно! – он протянул ей руку с письмом, как по волшебству вынутым из-под прилавка. – Примите, ведь тайна переписки… – он отразил понимание в мимике.

– Да-да, – Потёмкина забрала конверт и спрятала его в муфту, которую так и держала в руках. – Я вам очень признательна, и спасибо, что развеяли мои сомнения насчёт господина Феликса. Ведь получается, что у него не было возможности ответить, – покачала она головой, изображая расстройство от полученной информации об отъезде. – Жаль, очень жаль.

Но в душе у графини зрели мысли иного характера.

– Я могу быть ещё чем-нибудь полезен госпоже? – Артур выпрямился.

– Нет-нет! – поклонилась графиня и вновь протянула руку хозяину, в знак прощания.

Артур исполнил ритуал с прикосновением губ и поклонился в ответ.

– Что ж, господин Артур, – вздохнула графиня, будучи образе чуть расстроенной девушки. – Я была рада знакомству с вами. До свидания.

– Взаимно, госпожа! Всегда рад вас видеть у себя!

Гостья ещё раз улыбнулась ему, прекрасно владея эмоциями и мимикой, которая не поменялась, и, не намереваясь задерживаться, графиня спешно покинула лавку.

Быстрым шагом дойдя до брички, она воспользовалась помощью любезного поверенного и разместилась на диванчике. Только тут по её милому личику промелькнула тень злорадства, которая преображала Потёмкину до неузнаваемости. Однако, она моментально взяла себя в руки и огляделась, ища на улице нечаянных свидетелей её мимолётного преображения, и успокоилась, никого не заметив.

– Куда сейчас, Полина Николаевна? – спросил Резник, заняв место рядом со своей госпожой. – В поместье? – уточнил поверенный.

Графиня ухмыльнулась своим мыслям и выдержала задумчивую паузу, определяясь с изменением своего сегодняшнего распорядка.

– Нет, дорогой мой Егор Дмиртич, – графиня Потёмкина откинулась на спинку диванчика в бричке. – Давайте заглянем в Городскую Управу, – указала она направление. – Кстати, а кто там сейчас представляет армейских? Кто из столицы пожаловал и заведует выдачей призывных предписаний? – поинтересовалась графиня.

Поверенный удивился такому вопросу от своей госпожи, но переспрашивать или уточнять причину возникшего интереса он не решился.

– Яков Иванович, граф Старицкий, – дал он ответ, обрадовав графиню Потёмкину своей осведомлённостью о жизни города. – Ваш старый знакомый, между прочим, полковник из Интендантского Управления Имперской Армии, – добавил Резник, видя, как графиня наморщила лоб, пытаясь припомнить названного.

Она поняла о ком идёт речь и её лицо просияло.

– Великолепно! Я думаю, что он обрадуется визиту своей старой знакомой, пожаловавшей даже без предварительного уведомления, – кивнула графиня и улыбнулась поверенному в делах. – Едем, да поскорее голубчик! – добавила она, повысив голос, чтобы её услышал Игнат.

Молодой возница хлестнул лошадок, и бричка шустро помчалась в сторону городской управы, где разместился штаб по призыву запасников и магов-вольников, имевших боевой опыт.

Распугивая горожан, как праздно шатающихся, так и спешащих по неотложным делам в столь ранний час, бричка графини благополучно миновала Площадь Трёх Фонтанов и остановилась у особняка городской управы города Ставрополя-на-Волге.

Егор Дмитрич Резник помог своей госпоже покинуть транспорт и почтительно замер, ожидая дальнейших распоряжений. В этот раз он не решился отвлечь задумавшуюся графиню Потёмкину своими наводящими вопросами.

Он прекрасно изучил её характер со всеми привычками, посему от него не ускользнула некоторая раздражительность графини.

Основываясь на своих наблюдениях, поверенный пришёл к единственно правильному выводу – не нужно сейчас отвлекать Полину Николаевну. Госпожа сама доведёт до него необходимую информацию.

Графиня Потёмкина остановилась у двери, открытой любезным работником управы и обернулась к своему верному поверенному.

– Подождите меня здесь, Егор Дмитрич, – не разочаровала она его предположений. – Но через минут пятнадцать, а может и двадцать, я попрошу вас зайти и доложиться о важной встрече, ожидающей меня, – графиня проинструктировала поверенного. – Припоминая словоохотливость Якова Ивановича, я могу надолго задержаться у полковника, а мне этого вовсе не хочется делать, – добавила она и вошла внутрь особняка.

Призывной бум уже спал, и посетителей оказалось совсем мало. Да и ранний час повлиял на количество граждан, страждущих встречи с отцами города. Поэтому можно сказать, что их практически не было.

Графиня прошла к скучающему клерку, сидящему за столиком и исполнявшему обязанности регистратора посетителей. Оторвавшись от заполнения журнала и подняв глаза на молодую девушку в дорогом одеянии, служащий управы приосанился и изобразил полное внимание к возможной проблеме посетительницы.

Он бегло осмотрел себя на предмет неряшества, прежде чем обратиться к даме.

– Чем я могу помочь, госпожа? – учтиво поинтересовался клерк и встал со стула.

Сделал он это шумно и чуть неуклюже, едва не опрокинув чернильницу. Что ни говори, а Потёмкина всегда производила впечатление, и реакция у мужчин была для неё предсказуема. Однако, она всё ещё хорошо помнит реакцию молодого князя, в корне отличавшуюся от реакции служащего. Тот юнец просто проигнорировал её неотразимую красоту, или… Или же сделал вид?

– Извините меня за мою неуклюжесть, – стушевался клерк. – Э-мм… Итак? – он застыл, ожидая пояснения цели визита.

Графиня улыбнулась служащему, придав его лицу ещё больше краски.

– Скажите, любезный, не убыл ли в столицу Яков Иванович Старицкий? – спросила графиня, не переставая очаровывать клерка улыбкой.

– Никак нет-с! – ещё больше выпрямился служащий. – Его сиятельство на месте! Прибыли-с спозаранку, впрочем-с, как и всегда! – доложил он, стараясь походить на военного и очень нужного человека в управе Ставрополя.

– Если вас не затруднит, то доложите Его сиятельству полковнику, что графиня Потёмкина, Полина Николаевна, просит аудиенции, – источая вежливость, попросила девушка клерка, подыгрывая его желанию казаться значимым. – Надеюсь, что вас это не затруднит, и не сильно отвлечёт от работы, – добавила она.

Клерк ударил по звонку на столе и около него оказался совсем молодой помощник, появившийся из дверей крохотного кабинета.

– Побудь тут, – обратился к нему служащий. – Я покамест доложу Его светлости о посетителе, – отдал он указание и перевёл взгляд на графиню. – Сей момент-с, госпожа! Сей момент-с!

Он быстрым шагом пересёк холл и исчез за дверями приёмной кабинета, выделенного для работы графу Старицкому. Через пару минут он появился вновь и занял место за своим столом, так же стоя и с нескрываемым почтением глядя на графиню Потёмкину.

Просто Яков Иванович редко сам принимал кого-нибудь, перепоручив всю работу подчинённым, сопровождавшим его в командировке.

– Госпожа, – он поклонился. – Господин Полковник с радостью примет вас! – доложил он результат своего доклада и кивнул помощнику.

Тот моментально всё понял.

– Прошу вас, госпожа! – он поклонился. – Извольте, я провожу!

Потёмкина проследовала за молодым пареньком и вошла в приёмную, где её встретил сам хозяин и его секретарь в чине поручика. Оба представителя командования замерли по стойке смирно, ожидая молодую графиню, а когда та вошла, то на их лицах отразилась искренняя радость от встречи.

Девушка сразу протянула руку полковнику, поспешившему встретить гостью.

– Рад! Очень рад видеть вас, Полина Николаевна, – он прикоснулся губами к её руке. – Позвольте, я сам поухаживаю за столь очаровательной гостьей, уделившей внимание покорнейшему слуге Вашей светлости! – он подался за спину графине, рассчитывая принять её накидку.

– Благодарю, граф! – не стала она препятствовать Старицкому в его порыве. – Я сама не ожидала встретить вас. Но вот услышала, что вы откомандированы в Ставрополь и не устояла!

Избавившись от верхней одежды, она подождала, пока хозяин не откроет двери своего кабинета.

– Голубчик, – обратился полковник к поручику. – Организуйте нам чаю с Полиной Николаевной, и извольте-с проследить, чтобы нас не беспокоили!

– Будет исполнено! – козырнул секретарь или адъютант.

Поручик занялся исполнением, а графиня с графом прошли в кабинет, где заняли места на двух креслах около столика. Своеобразное место для непринуждённого общения с гостями.

– Ну-с, голубушка, – начал разговор полковник, на правах хозяина. – Надеюсь, вы простите старику такое обращение? – он деланно стушевался.

– Ну, конечно же, – по-свойски отмахнулась Потёмкина. – Уж вам ли об этом спрашивать!

– Ну, и прекрасно! – Старицкий довольно откинулся на спинку. – Как поживает ваш уважаемый папенька? – участливо поинтересовался он. – Надеюсь, не страдает стариковскими хворями, как я? – улыбнулся он.

– Да перестаньте, – графиня всплеснула руками, играя смущение. – Какой же вы старик?! Право, Яков Иванович, наговариваете на себя напраслину всяческую! – продолжила она. – С папенькой всё в порядке! И я обязательно передам ему приветствие от вас.

– Так что же заставило вас покинуть столичную резиденцию и отправиться в Ставрополь? – в словах полковника прозвучали первые предпосылки к деловому разговору.

Он прекрасно осознавал, что молодая графиня просто так к нему не явится.

В этот момент в дверь постучали, и после разрешения войти на пороге появился поручик, держащий поднос и чайный набор на две персоны. Хозяин с гостьей подождали, пока чашки и чайник не займут места на столике, и продолжили разговор, когда двери закрылись за поручиком.

– Ну, вы же знаете мои обязанности, – графиня продолжила прерванный диалог. – Семейные дела требуют всеобъемлющего контроля! А в некоторых вопросах помощники бессильны, – голос девушки зазвучал по-деловому.

– Может, я в состоянии оказать услугу графине и её семье? – поинтересовался хозяин кабинета, поняв, что от него ожидают именно такое предложение.

Потёмкина мысленно поблагодарила собеседника за ум.

– Э-м… А вы знаете, вполне возможно, – девушка добавила грусти в интонацию, а собеседник проявил интерес и стал серьёзен. – Помните те новые карабины с наших мануфактур, которыми решено снабдить передовые части армии?

– Безусловно! – выпалил полковник. – Отличные образцы! – заверил он Потёмкину, причём, не кривя душой. – А что с ними не так?

– Вот и я хочу понять, что о них думают те, для кого они и предназначаются, – заинтриговала она хозяина.

Граф наполнил её чашку, гадая о продолжении и давая себе паузу, чтобы подготовиться к более чёткому описанию проблемы.

– Прошу вас, Полина Николаевна, поясните старику, – попросил он, сделав первый глоток.

Графиня тоже пригубила ароматного напитка и отставила чашку.

– Мы с папенькой поразмыслили, – она аккуратно положила ладонь на руку полковника и создала выражение просительницы. – Как бы нам помогло инспектирование передовых частей, вместе с группой военной комиссии…

Яков Иванович удивился, понимая невозможность отказа главному поставщику вооружений.

– Всего лишь на одну персону, – поспешила уточнить графиня. – Войдя в состав инспекции, мы смогли бы более полно отметить все плюсы и минусы, которые незамедлительно учтём. Поверьте, регулярные части только выиграют от этого, – завершила она эмоционально и замерла, ожидая ответа.

Граф задумался, поднялся с кресла и прошёлся по кабинету.

По большому счёту, ничего нет невозможного во включении делегата от производителя в комиссию, создание которой уже запланировали в генеральном штабе. И нужно просто объяснить необходимость.

А мысли Полины работали в другом направлении. Она знала о положительном решении, ведь в командовании у неё были доверенные лица, способные поддержать прошение. Так что… Она уже готовилась к скорой встрече с господином Феликсом, рассчитывая устроить ему прекрасную службу, в переносном смысле.

– Хорошо, – выдохнул полковник. – Я не вижу ничего, что может помешать входу вашего представителя в состав военной комиссии. Думаю, что препятствий в штабе не возникнет? – задал он уточняющий вопрос тоном утверждения. – Однако, пройдёт какое-то время, для принятия решения, и исправления необходимых бумаг, – добавил он. – Что ж, раз уж с делами закончили, то, может быть, мы с вами пообедаем?

И снова в дверь постучали.

– Войдите! – оторвался от разговора полковник.

Поручик открыл дверь и вошёл.

– Прошу прощения, но графиню ожидает поверенный, Резник Егор Дмитрич, – доложил он. – Графиня опаздывает на важную встречу!

– Ах! Я совершенно забыла! – Потёмкина изобразила разочарование и поднялась с кресла.

Полковник незамедлительно встал, не смея оставаться сидящим в присутствии дамы.

– Какая жалость, какая жалость, – закачал головой хозяин.

– Мне тоже искренне жаль, Яков Иванович, – поддержала его графиня. – Но мы обязательно увидимся, я вам обещаю! Да и повод будет, ведь мне надлежит навестить вас и получить необходимые грамоты…

На этом они быстро распрощались.

Потёмкина покинула особняк городской управы, и её бричка двинулась по направлению к загородному поместью Потёмкиных.

– Егор Дмитрич, – обратилась графиня к своему поверенному. – Готовьтесь к скорой и дальней дороге, – довольно проговорила она.

– Как прикажете, Ваше сиятельство! – среагировал Резник и поклонился.

Мысли же Полины Николаевны унеслись в далёкие земли, где придётся отыскать молодого князя и склонить его к сотрудничеству, используя любые методы давления…

Интермедия первая. Двое неразлучных

В этот год холода пришли раньше обычного и принесли с собой обильные снегопады. Дни становились короче. Пути всё чаще заносило перемётами, что тормозило движение эшелона к Прихребетью. Северо-восточные земли словно воспротивились людскому потоку для пополнения войск Великой Империи.

Очередная остановка состава задержалась на долгие сутки из-за сугробов. Призывникам опять пришлось ждать, пока местное население не подоспело на выручку и не помогло расчистить сложный участок дороги. Своих сил попросту не хватало, так как раненых было слишком много.

Однако, уже через день после продолжения движения, составу вновь пришлось сделать остановку, и в этот раз по причине прохождения встречного эшелона. Одноколейка диктует такие условия движения и с этим приходится считаться.

Но есть парочка человек, которым эти непредвиденные остановки только на руку.

Хромая и сдерживая приступы боли в ноге, человек шёл по насыпи дорожного полотна вдоль эшелона. Постоянно оглядываясь, он вёл себя как пугливый жулик, что выглядело довольно странным из-за его высокого роста и богатырского телосложения. Действительно, это боязливое поведение кажется несвойственным для человека с такими пропорциями.

Здоровяк Барри, а это никто иной, как он, отыскал инструментальный ящик под одним из последних вагонов.

Тук-тук-тук!

Он осторожно постучал по крохотной дверке и перехватил котелок с немудрёной пищей, который принёс своему несчастному товарищу. Сивому пришлось скрываться и путешествовать таким вот неудобным способом.

Приоткрыв крышку котелка, Барри заглянул в него и шумно втянул носом ароматный запах тушёных копчёностей с обычной перловой кошей.

– У-у-у! Ещё горяченькая, – его лицо украсилось счастливым и довольным выражением. – П-сс! П-сс! – Барри попытался привлечь внимание друга. – Сивый, а Сивый?

Тук-тук-тук!

Барри постучал ещё раз.

– Я ж знаю, что ты тама! – продолжил он обеспокоенно. – Я отворяю, – добавил Барри и открыл дверку инструментального ящика. – Си-и-вый?

Его встретил удручённый взгляд друга, сжавшего губы в тонкую полоску с опущенными вниз краями. Вид у напарника плачевный и характерен для человека, страдающего от холода.

– Зь… зь-зябну я чой-то сильно, – пожаловался Сивый.

– Я ещё тёплых вещей принесу, коль раздобуду, – пообещал Барии.

– Бестолочь ты со своим призывом, и обязательно сгинешь без меня в армии этой, – продолжил Сивый ворчливо, пытаясь лечь поудобнее на шкуры. – Вот объясни мне, такому недалёкому, как ты меня устроить сумеешь опосля того, как мы к месту доберёмся? А? Вот как?

Сивый принюхался и потёр руки, предвкушая вкусный обед со скорым насыщением, а его большой товарищ услужливо подал деревянную ложку.

– Ну, ты ведь придумаешь чево-нибудь, – с оптимизмом ответил Барри, доставая четвертинку каравая. – На-ка вот, возьми-ка, – он протянул хлеб товарищу и облизнулся. – Тока зачерствел маленько, хлебушек-то, – пояснил он виноватым тоном и переступил с ноги на ногу.

Боль отразилась на его лице, что не ускользнуло от друга, приступившего к трапезе и уже зачерпнувшего вторую ложку каши.

– Чево ты скривился-то, так и не отпускает что ль? – спросил он, активно жуя.

Барии засмущался из-за проявления внимания к себе со стороны друга, замялся ещё сильнее и стал похожим на скромника чистой воды.

– Побаливает маленько, – признался здоровяк.

– Сам, поди ж ты, и не ел ничего? – Сивый перестал жевать и пристально всмотрелся в лицо друга. – Всё мне отдал? А ну, давай по очереди, – он поставил котелок между собой и Барри.

Они начали есть оба, но здоровяк жульничал и черпал кашу меньше своего мелкого друга, рассчитывая раздобыть что-то себе на ужин, в отличие от Сивого, который обречён сидеть в ящике до самого прибытия в пункт распределения призванных.

– Сивый, а помнишь того господина, что у нас револьверы брал? – поинтересовался Барри. – Он ещё стрельбу хорошую показал, – здоровяк прикрыл глаза, вспоминая детали. – Мудрёную такую, да с двух рук, хотя сам зарядить револьвер не умеючи был, – напомнил он пару моментов знакомства.

Сивый наморщил лоб.

– Хочешь сказать, что он тут? – лицо его просияло.

– Угу, – односложным восклицанием подтвердил здоровяк и кивнул, в очередной раз передавая ложку товарищу. – Он ещё всех врачует рунными вязями, окромя того, снабдил харчами весь эшелон, – добавил он, прожевав. – Шишкой станет вскорости, не иначе!

– Вот что, – Сивый выглянул из ящика и посмотрел по сторонам, удостоверяясь в отсутствии соглядатаев. – Барии, ты это… э-ээ, попробуй к нему ближе быть, авось и пособит чем старый знакомец.

– Я постараюся, – обрадовался здоровяк, получив хоть какое-то задание.

Он давно скучал по поручениям от своего неказистого старшего напарника, посему принял наказ Сивого с энтузиазмом.

– Только не налегай на господина, – предупредил Сивый. – Я-то тебя знаю, – пожурил он товарища, похлопав по могучей спине. – Давай, доедай, я же видел, что ты маловато кашки употребляешь, – мелкий жулик отодвинулся от котелка и тщательно облизал ложку, прежде чем вернуть её. – Хлеб токма оставь и давай, назад вертайся.

Сивый указал назад в голову эшелона и улёгся, а Барри закрыл дверку и зашагал к своему вагону, думая о том, как же ему стать ближе к молодому господину. Ну, и прикинул, а чем же он сможет им помочь? Но привычка верить Сивому осталась у Барри, и он дал себе слово приняться за дело по сближению, не имея понятия как это сделать, не налегая на парня. Он даже подумал о том, а может у парня создастся необходимость, чтобы здоровяк приналёг на кого-нибудь другого? Х-м?

Глава 1. Наш паровоз вперёд летит! Ну… Или тягла быстро катится…

Напряжённость прошедших дней лечения пострадавших сказалась на мне сонливостью. Я поставил статуэтку на полочку, поковырял ложкой немудрёную пищу и вырубился. А когда очнулся, то констатировал начало утра.

Подниматься сразу после пробуждения я не захотел и задумался, валяясь на лежаке и вслушиваясь в окружение под мерное покачивание вагона.

Я прекрасно осознаю, что мои скромные победы в пути мало что будут значить по прибытию на место службы. Ведь все люди, попавшие в агрессивную среду, будут стараться бросить все силы на своё собственное обустройство. Или на выживание в новых и враждебных условиях. И, возможно, что они предпочтут отрешиться друг от друга.

Но кое-какой авторитет я смогу заработать. Наверное.

Так я и валяюсь, погрузившись в размышления и заложив руки за голову. Но природа берёт своё и мне приспичило по маленькому. Придётся вставать и что-то решать с этакой напастью, доставляющей неудобство в коллективе с перевесом численности в пользу девушек.

Я сладко потянулся и бросил взгляд на полочку, куда поставил идола зелёной фурии. Правда, сейчас она без качелек и лавочек, зато вокруг горят несколько свечек и разложены какие-то подношения…

Н-да! Ничего не пойму! Девчата что, замутили алтарь сразу вместе с жертвенником? Вполне такое возможно, раз личный состав принял мой бессознательный бред за откровение, или за мольбу зелёному божеству.

А что я от них хотел? Ведь помогли же мои первые потуги в лечении ранений Рунными Вязями, перенятыми у Магистров Жизни Владлена и Софьи Павловны! Правда, я переделал их на свой манер, но это уже детали.

Тут я увидел Чукчу и обратил на него своё пристальное внимание.

Пройдоха уставился на крошки у подножия статуэтки и, наверное, решал какую-то дилемму. Причём, вид у таракашки серьёзный, голову он склонил и подпёр лапой-рукой, а усы подрагивают, отражая бурный поток мыслей, вихрем проносящихся в его буйной головушке.

– Рыжий, а Рыжий? – я тихонько отвлёк его, чтобы не разбудить остальных спящих в вагоне. – Чего под ноги зелёного идола пялишься? Да ещё и на философа смахиваешь, или на математика!

Таракашка повернулся ко мне и одарил таким взглядом, что мне его даже жалко стало. Показалось, что усатому не хватает последней капли, чтобы реально разрыдаться.

– Ф-ть… – он шмыгнул и промокнул несуществующую слезу краешком шарфика, сделанным из оторванной полоски платка.

– Ну, что с тобой, а усатый? – я добавил сочувствия в интонацию. – Да на тебе просто лица нет, хотя его и не было никогда, – подметил я очевидное. – Ну? Что на сей-то раз случилось?

Мелкий отвернулся от меня, ещё раз хлюпнул носом, и его тельце задрожало в немом плаче. Усы мелкого повисли вдоль туловища, отразив крайне высокую степень расстройства товарища.

Вот, блин! Беда, может, какая стряслась у фамильяра, а я и не знаю ничего, так как в отключке валялся, да и потом дрых напропалую несколько дней кряду.

– Ну, всё, всё! – я проникся состраданием к Рыжему. – Прекращай, давай, и говори откровенно, чего ты в таких растрёпанных чувствах пребываешь? – проявил я немного дружеской настойчивости.

Я приподнялся и уселся по-турецки на лежанке, в ожидании пояснений от Чукчи.

– Хозяина-а-а… – жалостливо протянул усатый и лихо спрыгнул с полочки.

Рыжий вцепился в краешек моей нательной рубахи и уткнулся в неё носом, начав постоянно вздрагивать.

Чувство жалости завладело мной, но я стойко выдерживаю паузу, предоставляя мелкому возможность немного успокоиться перед озвучиванием величайшей проблемы. Или вселенского горя… Ну, или чего там такое у него стряслось.

– Ф-ть… Твоейной бабе, выструганной из шпалы, всё при всё дают, аднака… ф-ть, – запричитал мелкий шмыгая носом. – А энта страхолюдина деревянчатая, дык ейная даже не живая вовсе… ф-ть, – поставил он меня в тупик своим откровением.

Тут до меня потихоньку начала доходить причина его удручённого состояния. Он что, ревнует?! К статуэтке? Да ладно! Или, может, есть что-то, на что я не обращаю внимание…

Но додумать до конца и придти к логическим выводам я не успел, прерванный продолжением словоизлияний расстроенного таракана.

– Всё ей – прямо всё-всё только ей! – промокнул слезу Рыжий. – Вкуснятину раскладывают, свечки магичныя жгут, – принялся он перечислять факты своей дискриминации. – А я! Я? Аднака! Весь живой и помогающий хозяине часто-часто! – он эмоционально уткнулся мне в грудь. – Силушку потерянную помогал набрать… Ф-ть… – пробубнил мелкий и замолк тихо рыдая. – Никогда не подводила моя начальника…

Я впал в ступор и чуть не задохнулся от переизбытка чувств, глотая воздух и гадая над своим ответом ранимому чудику.

Чем мне контраргументировать его посыл? Но я быстро понял, как с ним поступить, и чем мне крыть его козырную карту наезда! Отчасти правомерного, кстати, если не кривить душой-то.

– Ты же мой фамильяр! – вспылил я и тут же прикрыл рот рукой, осознав, что сделал это слишком громко. – Ну-ну-ну, всё-всё-всё… Бестолочь ты усатая! – добавил я уже тише и похлопал таракана, контролируя себя.

Раздавлю ещё! Хотя, он, вроде как, божество, и так запросто его расплющить не получится. Но я решил лучше перестраховаться и держать свои силы на контроле. От греха подальше, так сказать.

Усатый оторвал голову от рубашки и уставился на меня с надеждой во взгляде.

– Э-ээ, вот что, Чукча, а давай-ка поступим так, – я наморщил лоб, показывая Рыжему активную работу мысли над непростым решением его несчастного положения. – Пускай этот шедевр будет и твоим олицетворением, выполненным филигранной резьбой по шпале! – закинул я удочку к сглаживанию назревшей конфликтной ситуации. – Бери чего хочешь у неё! Все только обрадуются, тем более, она такая красивая, – я покосился на статуэтку, пытаясь и сам поверить в сказанное. – Ну, и начнут лучше верить в идола которого самолично выстругали в помощь мне, когда увидят исчезновение всяческих вкусных подношений с полки!

– Хозяина? – в обращении мелкого прозвучали нотки недоверия или скепсиса. – А наша Зелёная на начальника не будет обижаться?

– М-да… – я представил реакцию призрачной фурии на всё это безобразие и мысленно ужаснулся.

Вопрос ещё тот! В точку. Если честно, то я даже не знаю, как она на идола среагирует… Но Чукчу нужно подбодрить.

– Вот посмотришь, она всё отлично воспримет! С радостью даже, – добавил я, пытаясь сохранить уверенность в голосе и в выражении.

Чукча вроде поверил, взглянув на статуэтку чуть иначе. Наверное, он увидел в ней олицетворение богини, дарующей ману небесную для избранных тараканов, и усы у него выпрямились.

– Ну, вот и славно! А что у нас нового? – я поспешил сменить тему и осмотрелся. – И напомни, где теперь моя одежда? – продолжил я, не найдя ничего из вещей рядом.

Чукча же моментально оказался на полке рядом с идолом и теперь решал, что ему слопать первым. Таракашка затеял считалку, как мне показалось. Усатый показывал на всё по очереди и что-то бормотал.

– Чево, хозяина? – он отвлёкся, остановившись на кусочке чего-то копчёного. – Моя теперича радостная аднака, и опт… апит… Тьфу-ты! Ап-ти-ми-сти-ч-на-я! – мелкий досказал окончание фразы по слогам и удостоил меня вниманием.

– Отвлёкся? – уточнил я. – Чукча, про одежду я спрашивал.

Узурпатор пришёл в себя окончательно, заметно повеселел и спрыгнув ко мне уселся напротив готовясь смаковать подношение идолу прихваченное с полки.

– Аднака, начальника, – начал он отвечать деловым тоном. – Маленькая госпожа и та, что ранетая в руку была, дык они забрали…

Его начавшийся доклад прервало появление Элеоноры, а точнее, её головы, просунувшейся за занавеску сверху в мой закуток. Она надо мной, оказывается, теперь спит.

Девчонка осмотрела меня сонным взглядом, не скрывая удивления.

– Феликс, а с кем ты сейчас разговариваешь? – задала она предсказуемый вопрос, не увидев исчезнувшего Чукчу. – Вроде, нет никого, а бредить ты не должен, раз на поправку так быстро пошёл, – дополнила она вопрос итогом своих наблюдений.

Она свесилась так сильно, что я забеспокоился насчёт её нестабильного положения.

– Элеонорочка, я просто размышляю вслух на тему исчезновения одежды, – я подтянул своё одеяло до торса, прикрыв подштанники. – Кстати, ты не смогла бы пролить свет на её судьбу?

Она среагировала на это действие лёгкой усмешкой и лихо кувыркнулась вперёд, держась руками за край своей лежанки. Филигранно исполнив акробатический трюк, Элеонора оказалась передо мной, сидящей на топчанчике.

Вот блин! Мелкая, а боевая и незнающая о существовании стеснения. Прямо Роксанку нашу блондинистую напомнила. Э-ээ… Только в чуточку уменьшенном варианте, и не такую белокурую.

Молодая княгиня Врангель помассировала своё лицо ладонями, прогоняя остатки сна, а я подумал о том, что шуметь сейчас совсем не нужно. Ведь до начала службы осталось совсем чуть-чуть, и эти дни последние, чтобы выспаться перед нескончаемой чредой ранних армейских побудок.

Девушка уже начала открывать рот для исчерпывающего ответа по затронутой теме, но я опередил её.

– Ч-шш! – я приложил палец к губам, помня о её громком голосе. – Только тишину соблюдай, Элеонорочка, – кивнул я на занавеску и улыбнулся, глядя на неунывающую девчонку. – Пусть там подольше поспят.

– Э-мм… Хорошо, – быстро согласилась мелкая. – И вот что, Феликс, – она продолжила шёпотом, прислушавшись к моей просьбе. – Те, кому положено, ну, наши дежурные девчата, – серьёзно пояснила Элеонора. – Так они уже давно проснулись и заняты приготовлением завтрака. А вот насчёт одежды… Х-м! – как-то загадочно хмыкнула княгиня. – Сюрприз тебя ожидает!

Озадачив меня интригой, девушка исчезла из закутка, не позволив попросить её поторопиться и задать наводящие вопросы, моментально родившиеся у меня.

Вернулась она очень быстро со всем необходимым. Брюки, жилетка и всё то, что даровал Артур для поездки и соответствующее принятой моде. Всё моё новое и слегка модернизированное пока в вещах, находится в стойле у Братана и под его надёжной охраной.

Я мельком осмотрел костюм и не заметил видимых изменений, а Элеонора так и продолжила хитро улыбаться.

– Элеонорочка, я что-то мандражировать начинаю, а где сюрприз? – не удержался я от вопроса, торопливо натягивая брюки.

Девушка просунула руку за занавеску и достала короткую накидку мага. Испытывая гордость, она развернула изделие, похожее покроем на манто, только с капюшоном и меховым воротником и продемонстрировала мне.

Я сразу понял, что такое сюрприз. На плечах расположены две когтистые лапы, как у тех магов-вольников, что я видел постоянно в Ставрополе. Типа, такой отличительный и статусный атрибут крутых бойцов, сделанный по типу погон. Один выполнен из лапы Злыдни, а другой из Крылатого Гарпия, которых мы укокошили. Ого! Да я крутой!

– О-оо! – не стал я сдерживаться и довольно улыбнулся, демонстрируя счастье с гордостью и не разочаровывая мелкую. – Это круто! – озадачил я необычным возгласом девчушку. – В смысле, это очень воинственно и здорово! – поправился я. – А как вы так их уменьшили?

– Ну… – Элеонора стеснительно отвела глаза. – Есть некоторые рунные секреты, в аккурат к таким случаям, – добавила моя собеседница, намекнув на себя и испытав гордость. – Наша группа, что с Ефимом в домик смотрителя наведалась, вся такими знаками отмечена. Армейские маги, что с эшелоном следуют, изучили место боя и восстановили события, прежде чем трофеи распределить, – продолжила она пояснения. – А мы и решили, что эти части можно в скупку не отдавать, а сделать отличительные атрибуты, которые мы честно заслужили. Ты же тоже не против?

– Отлично! Вы всё правильно сделали, – согласился я, уже заканчивая облачение. – Слушай, я отойду кое-куда, и быстро вернусь.

Мелкая немного покраснела и прикрыла рот кулачком, что бы сдержать смешок.

– Там есть небольшое помещение, которое Ефим выделил под… Ну, ты понял, – раскусила она моё желание свалить до ветра. – Хорошо закрывающееся, и с умывальником. Так что, можешь особо не волноваться и пользоваться.

– Обязательно, – я обрадовался прозорливости Ефима и его понимания ситуации. – Кстати, Элеонор, а где все военные и маги их? И вообще, они разбирались с этой ситуацией на полустанке? – я подумал, что уточнить эту деталь не помешает.

– Все в голове эшелона, к которому наши уцелевшие остатки состава прицепили. Краем уха я слышала, что это спланировано всё было. Диверсия – однозначно! – пояснила она, вставая с лежанки. – Ладно, я тоже себя в порядок начну приводить, а ты Ефима проведай, – добавила она и опять с интригой в мимике и в интонации. – Только сильно не удивляйся, – улыбнулась мелкая, не удержавшись, и исчезла за занавеской.

Я остался один, озадаченный информацией о Ефиме, но гадать смысла не увидел и решительно встал. Покинув свой закуток, я осмотрел наш вагон со спящими призывниками и призывницами.

Как и сказала Элеонора, у импровизированного продуктового склада наблюдается оживление, но без особого шума. Несколько девчат и Эдик заняты готовкой чего-то из картошки и солонины, общаясь шёпотом. А Ефим ещё спит, или дремлет на своём месте у самого выхода в тамбур вагона.

Я сделал шаг в их направлении и почувствовал изменение в движении состава. Эшелон наверняка замедляется, если вообще не готовится к очередной остановке. Ну и отлично! Можно пока умыться и немного потерпеть, а потом и выйти на воздух, если разрешат старшие офицеры военного поезда.

Подойдя ближе к дежурным, я встретился с улыбающимся Эдиком и благодарными взглядами девчат, отвлёкшихся от готовки.

– О! Феликс! – Эд встал и обтёр руку о фартук, прежде чем протянуть её мне. – Наконец-то ты в добром здравии! – добавил он эмоционально, но так же шёпотом. – Вот тут умывальник, – он показал мне нужную дверь. – А мы тут … Да вот, собственно, ты и сам видишь, – он указал на продукты и чуть смутился.

Я не пойму, чего он так? Может, ему совестно за приватизацию моих продуктов питания? Так, я, вроде, давно дал согласие на это.

– Всё нормально, – поспешил я с ответной репликой. – Здоров, благодаря вашим стараниям, ну, и за идола спасибо. Я сейчас, – я прошёл мимо ног Ефима к импровизированному санузлу нашего вагона.

– Да-да, конечно, – ещё больше повеселел Эдуард.

Я вошёл в крохотный закуток с рукомойником и тут меня прострелило.

Одна малюсенькая деталька запоздало мелькнула в голове, как чистой воды несуразица. Связано это с ногами Ефима, торчащими из-под мехового одеяла. Что же с ними не так?

Я открыл дверь и выглянул, офигевая ещё больше. Нет! Мне не показалось и я, наверное, побледнел, так как Эд с девчонками уставились на меня с нескрываемым беспокойством.

– Последствия слабости от потери жизненных сил, – внёс я пояснение для них, чем немного успокоил.

Они кивнули с пониманием и вернулись к работе, а я захлопнул дверь и впал в лёгкий ступор.

– Чукча! – крикнул я и мысленно и злым шёпотом. – Бегом сюда, усатый разбойник! Живо!

Таракашка не стал доводить меня до греха и резко появился на полке с мылом у самого рукомойника, а я еле удержался от конкретного ора.

Взяв себя в руки, я помассировал виски, пытаясь сформулировать словесное выражение крайней степени своего негодования.

– Ээ-э, Чукча, друг мой и соратник, – начал я спокойно, и сдерживаясь от более радикальных действий.

– Слушает моя, хозяина! – козырнул усатый, продолжая стоять по-военному.

– Вот скажи мне, будь ласков, – начал я еле сдерживаясь. – У тебя, ваша усатость, ноги различаются? – огорошил я его нестандартным вопросом.

Чукча скрупулёзно осмотрел себя, подолгу останавливаясь на конечностях, и пришёл к какому-то заключению.

– Да, хозяина, разные они, аднака! – выдал он совершенно очевидный результат.

– Угу… – я кивнул и приоткрыл дверь. – А у людей, какими они должны быть?

– Тожа! Разными! – не подвёл он меня незнанием человеческой анатомии.

– Такими? – я мотнул головой за дверь.

Чукча выглянул наружу, дошёл до изучения стоп Ефима, торчащих на всеобщее обозрение, и нервно сглотнул.

Разгильдяй молниеносно упал на колени и сложил все лапы по образу молящегося. Усы его задрожали и прижались к тельцу.

– Начальника! – вымолвил он дрожащим голосом. – Это не моя виноватая! Прости мою! А-а-а-а! – выдал он поток эмоций и шарахнулся лбом об кусок мыла в мыльнице. – Ай!

Я захлопнул дверь и впился гневным взглядом в Фамильяра.

– Вот что, алкоголики магические, – прошипел я, мысленно готовясь к нелицеприятному разговору со старым воякой, у которого ноги теперь одинаковые. – Если не исправите… – не мудрствуя лукаво, я занёс над Чукчей кулак. – Ну, ты понял. Марш с глаз моих, полтора дюйма безответственности и порока с хаосом! Ничего нельзя без контроля оставить… Тьфу! Сухой закон для тебя и Калигулы введён! Довели, млин, до белого каления! Инициативники, да с помощниками хреновыми! Да об коромысло вас…

Глава 2. Просьбы, решения и предложения

Чукча кое-как отлип от куска мыла, пока я изливал гневную тираду и осторожно освободил свои усы, тоже прилипшие к незаменимому гигиеническому гаджету. То есть, к мылу. Усатый ещё раз хлюпнул носом, но поднимать на меня взгляд поостерёгся и исчез, исполняя мой недвусмысленный приказ смыться с глаз долой.

Находясь на эмоциях, я даже забыл, зачем пришёл сюда, уставившись на своё отражение в красивом зеркальце, выделенном кем-то из девушек для всеобщего пользования. Мысли галопом помчались в моей черепушке, норовя разнести её на сотню маленьких кусочков.

Нет, ну это надо было ещё умудриться такое сотворить-то?! И почему Ефим сразу не сказал мне об этом? Наверняка же догадался, что это гости виноваты.

Точнее, это его новые друзья конкретно накосячили, один из которых – странный дедушка в ушанке и обвешенный инструментарием. Н-да уж. Ну, а второй – так тот, и вовсе, таракан. Однако, Ефима это почему-то не смутило…

От беседы с Ефимом отвертеться не удастся, и это неоспоримый факт. Посему, я счёл, что мне незачем оттягивать неприятное событие. Да и надеюсь я, что божественные залётчики уж как-нибудь смогут исправить результат своей безалаберной выходки.

Я наскоро умылся и вышел из импровизированного санузла, направившись прямиком к лежанке старого вояки, уже проснувшегося и начавшего нехотя вставать. Он уже спустил ноги на пол и почти что успел обуться, когда я сел рядом и задумался гадая, с чего бы начать разговор.

А вот сам пострадавший от пьяного магического произвола горе-лекарей, по-моему, совершенно ничем не обеспокоен, и очевидного для меня дискомфорта не испытывает. Как-то даже настораживать начинает его отношение…

– К-хм, да. Доброго здоровьица тебе, Феликс, – старый вояка откинулся на стенку вагона и подкрутив ус поприветствовал меня. – Как хорошенечко вышло, что ты ко мне спозаранку подошёл, покамест все пробуждаться начинают. Да-а-а, – довольно продолжил Ефим. – А у меня, как раз к тебе серьёзный разговор наметился! – добавил он уже серьёзнее и одарил меня взглядом с прищуром интригана.

Я мысленно сжался, приготовившись выслушать всё то, что и сам мог сказать в свой адрес, но внешнего выражения смущения или даже боязни я постарался избежать. Хотя не уверен, что получилось.

– Конечно, дед Ефим, слушаю тебя, – я буквально выдавил из себя ответ.

Ефим истолковал моё замешательство по-своему.

– Да нет, Феликс, – он замотал головой, придвинулся ко мне и понизил голос, увидев начавших ворочаться и подниматься с лежанок девчат. – Я ничего такого не имею в виду, что может доставить проблем аль хлопот прибавить, – он замахал руками в жесте отрицания. – У меня сугубо личная просьба, касаемо маво будущего… Понимаешь, Феликс… Э-ээ… – тут он как-то неуверенно замялся перед высказыванием сути своей просьбы.

Я обрадовался, предположив, что именно сейчас речь идет не о его одинаковых ступнях и заинтересованно кивнул.

– Да говори, чего там у тебя такое наметилось в будущем твоём, – подбодрил я солдата.

А сам уже решил использовать максимум своих сил и скромных возможностей, чтобы оказать ему посильную помощь. Да и виноват я перед ним.

– Тут вот что, – он погруснел. – Это ж мой последний эшелон, как служивого. Э-эх… – Ефим тяжко вздохнул. – А далее заслуженная демобилизация и никакого будущего. Я ж ведь, дык, особо ничего и не могу делать путёвого-то, да в обычной жизни-то. А с целыми конечностями-то? – он посмотрел на меня с надеждой. – С целыми, да всеми, я могу и послужить ещё годок-другой, но не как кадровый военнай, али маг-вольник, наподобие вас всех, – он обвёл вагон рукой. – А полезным для кого-то родовитого, – он уставился на меня, ожидая что я сам догадаюсь, о чём он мне втолковать пытается. – Э-эх! – он взмахнул в жесте решимости, перед оглашением самого важного. – Да денщиком твойным, Феликс, я стать хочу! – выдал он окончание на одном дыхании и вперил в меня взгляд, оценивая реакцию на сказанное.

Я предсказуемо обалдел и до меня дошло, что я понятия не имею, чем денщики занимаются в армии. Вдруг подумал о Гришке, которого я считаю оруженосцем. Почему я его не записал на эту должность? А! Так он же титулом обладает.

– А разве так можно? – неуверенно спросил я. – Ну… это… В свете последнего Указа Императора, запретившего вольникам кучу привилегий? – проявил я недоверие как в мимике, так и в интонации.

Ефим усмехнулся и довольно подкрутил ус, надеясь, что для положительного решения по его трудоустройству остаётся прояснить парочку несущественных моментов.

– Конечно можно! – убедительно выпалил он и осёкся, глядя на прислушивающихся к нам дамочек.

Те немногие девчата, что по режиму сна приравниваются к жаворонкам, и привыкшие просыпаться спозаранку, затеяли очередь в санузел и превратились в слух.

– Денщик-то, он завсегда в армии должен быть, только он казённый, армейскай, а не личнай, как оруженосец, – перешёл к уточнениям Ефим, понизив голос до шёпота. – Вольники-то, что из благородных дворян, так они имеют таковые права на денщиков.

– И чем они заняты? – проявил я естественный интерес. – Денщики-то эти?

– Знамо чем, – обрадовался Ефим моим наводящим вопросам. – В качестве того же вестового, а потом, э-ээ… да чистка формы и сапог, забота о багаже и припасах, содержание боевого коня в чистоте, в том числе, в условиях боевых действий, – приступил он к краткому изложению полезных обязанностей. – Исполнение обязанностей телохранителя, – добавил он и гордо подкрутил ус. – Да-да! Могём кой-чего. Ну, в общем, многие поручения надлежащим образом обязаны исполнять, значится, для экономии времени благородного.

Я задумался и даже обрадовался, предполагая заиметь кучу выгоды и конкретной помощи от человека, прослужившего почти всю жизнь в армии. Опыт-то – он дорогой, но вот ноги-то у него одинаковые…

– Тут же главное чево? – Ефим выразительно ударил по коленям ладонями.

– Да, Ефим, а что главное-то? – поддержал я его наводящим вопросом.

– Дык это, значит, формальности соблюсти полагается, по части оплаты через армейскую кассу, да и дополнительное довольствие, какое-никакое, а получить я смогу! Это от армейских-то, – пояснил Ефим пару моментов. – Какой-никакой, а и то прибавок! – добавил он по-своему весомый аргумент. – Токма, надо заявку оформить обязательно. Так мол и так, желаю в денщике своём видеть такого-то…

Отвергать такой подарок судьбы я сразу отказался, но решил взять таймаут.

– Ефим, дай мне подумать немного над твоим предложением, – кивнул я. – Кстати, о ногах твоих хочется поговорить, – я решительно сменил тему, не желая затягивать разговор о главной проблеме.

Старый вояка наклонился вперёд и пожав плечами глянул на объект моего интереса.

– Дык, – развёл руками Ефим. – А чаво такое с ними не так-то? – огорошил он меня своим неподдельным изумлением.

– Ну как же? – я и сам испытал нешуточное непонимание его реакции. – Они же обе одинаковые!

Произнёс я это громко, чем и привлёк всеобщее внимание тех, кто уже успел проснуться.

Девчата и Эд с Михой с интересом глянули на ноги Ефима, сейчас обутые в разные сапоги. Ну, в смысле от разных пар обуви.

Изучив явный анатомический казус, собравшиеся почти в унисон кивнули, согласившись с правомерностью моего замечания, и воззрились на спокойного Ефима.

Пришлось одарить будущих сослуживцев хмурым взглядом, заставив продолжать заниматься своими делами. Они сделали вид, что поняли меня, перестали открыто пялиться и затеяли общение меж собой. Однако, не перестали иногда и коситься в нашу сторону.

Н-да. Поздновато я спохватился о секретности разговора. Поздновато.

– О-хо-хо, Феликс, – произнёс Ефим с ноткой грусти. – Да я несказанно рад тому, что обе ноги имею, а ты о мелочах всяко разных меня пытаешь. Забудь про это, – он покачал головой. – Забудь, и лучше порадуйся за старого солдата, – добавил он и подкрутил ус. – Ну, а с обувкой я покумекаю, да и постараюся не выделяться на всяческих построениях.

Выслушав его, я дал себе слово обязательно надавить на Фамильяра с Элементалем, и заставить исправить безобразие с ногами. И ещё, я поставил себе заметочку о необходимости чёткого контроля за магическими оболтусами, чтобы они ничего не попутали в очередной раз. Сотворят ещё носки ног направленными в разные стороны. С них станется.

– Ладно, Ефим, я понял тебя, – проявил я внимательность к его счастью. – А вы! – я обратился к собравшимся. – Вы помалкивайте при общении с чужаками не из нашего вагона. Не нужно им знать ничего этакого. Понятно?

– Конечно!

– Феликс, ну как ты мог такое про нас подумать? – нахмурилась Элеонора и чуть-чуть не обиделась.

– Мы всё поняли, Феликс, и никому ни-ни!

Зазвучали аналогичные ответные реплики возмущения и народ начал расходиться по вагону. Кто-то занял очередь в санузел, а кто-то продолжил наносить боевую окраску. Короче, проснувшийся личный состав приводил в порядок свою внешность, и готовился к скорому завтраку.

Эшелон, кстати, уже успел остановиться пока мы были заняты разговорами. Наверняка, из-за очередного манёвра, связанного с пропуском встречного состава с Востока. Или с Северо-Востока, как будет правильнее сказать.

– Кстати, Ефим, – я вспомнил о небольшой проблемке, так как забыл кое-чего сделать в санузле. – Скажи, а выход из вагона возбраняется?

– А чево у тебя за оказия такая стряслася? – он парировал мой вопрос встречным.

– Э-э-эм-м-м… Понимаешь, Ефим, а вот оказия у меня сугубо физиологическая стряслась, – я аккуратно кивнул в сторону очереди из девчат. – Кой-чего не успел сделать, а вытерпеть уже не умудрюсь, ну прям вот никак! – честно сознался я. – Да и к Братану надо заглянуть… Так как, чего там правила нам предписывают по поведению призывников во время стоянок-то вынужденных? – я вложил в голос надежду на положительный результат, что и в мимике отразил.

Ефим сразу догадался о моей острой необходимости сходить до ветра и усмехнулся, с пониманием покачав головой и деловито подкрутив ус. Он встал и снял с крючка меховое изделие, которое обладало такой длиной, что способна накрыть меня полностью до самых пят.

– Тогда тебе понадобится вот этот тулупчик, – он протянул мне тёплую вещь. – А насчёт разрешения, кхе-х! Дык, а это ужо на усмотрение старшого по вагону, – Ефим приосанился. – На моё, то бишь! Иди, токма не задерживайся тама надолго-то, – предупредил он и немного отодвинул в сторону створку вагонной двери.

Снаружи ворвался холодный ветер вместе со снегом, заставив девчат недовольно зароптать. Но я быстро сориентировался и выскочил из вагона, а Ефим закрыл за мной дверь, не позволив стуже выдуть слишком много тепла.

Для себя я решил, что вернусь переходами меж вагонов и уже через тамбур. Как раз после того, как Братана навещу. Там, вроде, дежурит какой-то конюх, авось и впустит.

Бросив короткий взгляд в сторону головы эшелона, я отметил какое-то копошение на путях. Ага. Ну, значит, снег чистят впереди. Пусть так.

И только я зашёл за край вагона, как осознание невозможности терпеть заполнило все мои мысли. Тулуп этот ещё…

Не медля более, я дал своему организму расслабиться. Даже глаза прикрыл, отстраняясь от заснеженной реальности и холода, а как только закончил выполнение требований организма, то встрепенулся. От звуков шагов за спиной.

Вши-и-их!

Прошелестел характерный звук металла клинка, покидающего ножны.

Ба-м-с! Дреньк! Бдзинь!

Что-то ударилось сзади о препятствие и дополнилось чредой ударов дерева о металл.

Шмяк!..

Звук упавшего тела я почти сразу распознал.

Я резко обернулся и встретился лицом к лицу со старым знакомым. С тем самым Бармалеем, которого встретил на привокзальном рынке и держащим сейчас помятый котелок с деревянной ложкой, подобранной из сугроба.

Здоровяк смотрел на меня и показывал рукой на распростёртое тело какого-то пацана. Рядом с парнем торчит рунная шпага.

– Извините меня, господин, что я невольно подсмотрел вас за занятием… Э-ээ, – он стушевался. – За важным делом, но этот господин, – он ткнул в лежащего пальцем. – Он замыслил жуткое преступление. Вот я и… – Барри красноречиво посмотрел на помятый котелок.

Я поправился и нагнулся к отключившемуся. Перевернул его, чтобы рассмотреть.

– Тьфу! Это же тот зассанец, – сплюнул я и изумил прямотой выражения здоровяка. – В смысле мы это, уже как-то имели возможность встречаться, – пояснил я.

– Дык, – здоровяк переступил с ноги на ногу. – Злыдень он.

– Угу… Злыдень, а я тебе обязанным получаюсь, Барри, если не ошибаюсь? – я протянул ему руку.

Он отшатнулся, а заметив, что я настойчиво намекаю на рукопожатие, здоровяк тщательно обтёр об свою накидку руку, прежде чем исполнить ритуал.

– Да, господин, – он поклонился. – Барри я, и всё вы правильно обсказали, и про зассанца, – он еле удержался, чтобы не пнуть лежащего. – Со спины-то, да со шпагою… У-у-у, злыдня окоянныя!

Я же огляделся и не приметил его вечного партнёра, или друга. Странно, но они всегда вдвоём мне на глаза попадались.

– Ну что же, Барри, как отплатить-то тебе за спасённую жизнь? – я решил сразу прояснить ситуацию, хоть и немного покривил душой, ведь меня всегда бижутерия Рюриковичей выручала. – И где твой напарник, э-м-м… – я нахмурился, пытаясь вспомнить имя. – Ну, поменьше тебя, Сивым себя называет, а по имени я не знаю.

– Сивый, правильно вы припомнили, господин Феликс, – он наконец-то назвал меня по имени. – А зовут его Остапий, – озадачил он меня редким именем. – Да и не нужно ничего для меня, – он снова смутился. – Чево с этим зассанцем делать-то? – Барри озадачился. – Можа, придушить, да и в сугроб? – с ноткой безразличия предложил он решение.

– Нет-нет! – я остановил его. – С ним разберутся, не переживай. А насчёт долга моего, что скажешь? – пришлось вернуть его к важному для меня вопросу.

Барри задумываться не стал, только покраснел.

– Мне-то, дык ничево не надобно, – начал он, а я понял, что просьба будет, но не его касающаяся. – Как бы пристроить в армию Сивого? – выпалил он и замолк.

– А ты сам-то, как умудрился сюда попасть-то? – поинтересовался я, смутно представляя решение проблемы.

Барри выпрямил котелок буквально за пару движений и пожал плечами.

– Дык, просто всё. Я ж это, с опытом боевым, – он высказал то, что я и готовился услышать. – Но вот у Сивого нету такого опыта, официального-то, – он опять вернул разговор к другу. – Пособи, а? Господин Феликс. Проси чо хошь взамен! – он воззрился на меня с таким видом, что я решил, что здоровяк упадёт на колени.

Решение какое-то есть у меня, если последние события во внимания принять. Ну, и информации о службе побольше стало, чем до моей отправки в армию.

– А-а-а… – простонал валяющийся зассанец.

Бум-мс!

Прежде чем он ещё что-нибудь произнёс, его снова долбанули котелком и он вырубился.

– Вот что, Барри, у меня есть кое-какой вариант с помощью и тебе, и твоему товарищу, но для этого нужно и от него, и от тебя кое-что, – предупредил я здоровяка, поглядывая на затихшего зассанца и гадая, не пришиб ли Барри его часом.

Здоровяк прислушался к лежащему и вновь выпрямил свой котелок.

– Пар идёт из ноздрей, – проявил он внимательность к моему интересу. – Живёхонький покамест, – добавил он и перевёл взгляд на меня. – Говори, господин хорошай, чегой делать нам для тебя спонадобится, чтобы дружка мово пристроить в армию?

– Для начала вынь этого из-под колёс, – я заволновался насчёт возможного движения состава. – А потом мы будем совет держать, да прикидывать варианты. Но прежде всего, Барри, мне надо будет с моими новыми знакомыми посовещаться. Но ты это, не расстраивайся заранее, – я поспешил отреагировать на его погрустневшую физиономию. – Всё будет в норме с твоим напарником! – заверил я его.

Неожиданно прозвучали звуки колокольчиков, как сигнал к скорой отправке эшелона.

– Вот же досада, не успел из-за этого зассанца Братана проведать, – пробормотал я. – Давай-ка, друг мой, бери этого упыря и за мной ступай, авось и раньше посовещаться удастся, – попросил я нового друга, поднимая шпагу этого неудавшегося убийцы. – Главное, ты никого не напугай, – предупредил я Барри и постучал в створку нашего вагона.

Глава 3. В преддверии прибытия

Отказываться от двух закадычных друзей я не хочу, даже несмотря на их бывший образ жизни, как честных продавцов нелегального оружия, так и нечестных жуликов. В армейских условиях жизни их навыки могут оказаться далеко не лишними.

Смотря правде в глаза, можно смело утверждать, что никто доподлинно не знает, чего же нам этакого судьба уготовила, как в самом ближайшем, так и в чуть отдалённом будущем.

Ефим помог мне влезть внутрь, подтянув за руки и удивился, обратив пристальное внимание на рунную шпагу в моих руках. Ведь покидал я вагон без этого атрибута аристократа, а появился уже с ним. Но спросить старый вояка ничего не успел, так как следующим в теплушку плюхнулось тело мерзавца зассанца, так и пребывающего в отключке.

Приняв очередную порцию изумления, Ефим и девчата обалдело вытаращились на Барри, скромнягу прямо, влезшего последним. Вот только скромник этот, что встал у входа и мнётся с ноги на ногу, оказался очень внушительных габаритов и откровенно бандитской внешности. Про лицо я вообще молчу.

Решительно растолкав притихших девчат, вперёд выдвинулась наша мелкая боевичка, держа что-то там из примитивных косметических средств, и с полотенцем на плече.

– Ой! Барри! – Элеонора искренне улыбнулась Бармалею. – Не ожидала даже, что ты так рано просыпаешься. Пойдём-ка, я тебя чем-нибудь угощу!

Она взяла смущённого здоровяка за руку и, проведя между застывшими в обалдении девчатами, усадила его на ближайшую табуретку.

– Сиди-сиди, – мелкая строго остановила его порыв поддаться панике при виде столь большого количества девушек. – Сейчас и завтрак подоспеет, а ты знакомься пока со всеми, – она повернулась к нам, так и оставшимся стоять с откровенным непониманием, отразившимся красноречивой мимикой.

Я почувствовал прерывистое дыхание рядом со своим затылком, и этот кто-то положил мне руки на плечи, используя мой торс в качестве прикрытия от несуществующей угрозы.

– Они что, знакомы? – неуверенно пробормотала Серафима мне в самое ухо.

– Похоже на то, – пробормотал я в ответ, не оборачиваясь к длиннокосой красотке. – А в принципе, чего удивляться-то? Вы ведь всех нуждающихся кормите… Ой… – я почувствовал спиной её упругую грудь и чуть не сбился с мыслей. – А Элеонорка ещё и лечением занималась, кстати. А у Барри, вон, с ногой что-то.

Договорив свои логические выкладки о причине уже очевидного знакомства, я аккуратно вынырнул из нечаянных объятий Серафимы.

Я смущённо на неё обернулся, но тут же взял себя в руки. Вдобавок к этому, я споткнулся о лежащего пацана, что помогло избежать непредсказуемого развития щекотливой ситуации с улыбающейся и красивой леди.

Бред какой-то! И о чём я ваще думаю по пути в имперскую армию? Мне, как раз, только не хватает вагонного романа. Уж до кучи-то!

– Ну, же? – княгиня Врангель нахмурилась и чуть ногой не топнула. – Девчата! – добавила она строгости в обращение. – Ну? Да не бойтесь же его, подходите и представьтесь. Он тоже едет в армию, – пояснила наша мелкая. – Не пугайте нашего гостя, пожалуйста, а я – прям мигом!

Элеонора закончила тараторить и, пользуясь моментом всеобщего замешательства, забежала в санузел, из которого как раз вышла очередная умывшаяся призывница.

Тут я обратил внимание на личный состав нашей теплушки. А точнее, я оценил некоторые детали их внешнего вида.

Н-да уж! Все, как один, с оружием. О-го!

Вооружаются воинственные девушки молниеносно и по любому подозрительному случаю. Ну, а излюбленное вооружение девчат – так это холодное оружие всех существующих типоразмеров и видов. Правда, сейчас они его прячут за спинами, следуя просьбе нашей мелкой княгини, и стараясь не напугать Барри своей негостеприимностью.

– Ах! – всплеснула руками Натаха и поспешила спрятать свой кортик за голенище. – Ну и брови у вас, господин Барри! – девушка попыталась сделать здоровяку комплимент. – Минина, Наталья, – представилась она и отошла в сторону, дав возможность подойти следующей даме для знакомства.

Барри аж вздрогнул от неожиданности, или из-за отсутствия опыта в общении с благородными девицами, а табурет под ним жалобно скрипнул.

Здоровяк стянул с себя головной убор странного покроя, но уже с элементами меховой отделки, и скомкал его в могучих руках. А вот ответить не смог. Сильно смутился, или даже испугался переизбытка внимания со стороны девчат.

Тут меня посетила странная мысль о его призыве. На поверку должно получиться следующее – он маг с боевым опытом, и, возможно, носит какой-то благородный титул…

Х-м? Вот зря я не уточнил подробности о лицах, попадающих под имперский указ по призыву. Чего гадать-то впустую теперь?

А сейчас нужно разрядить обстановку, да и с отморозком, покушавшимся на меня необходимо что-то решать.

– А знаете что, девчата, – начал я бодро. – Слыхал я об одном Императоре, в аккурат с такими вот, богатыми бровями, – добавил я интригу в выражении и похлопал здоровяка по плечу. – Так он правил величайшим государством, наводящим ужас на все земли!

Заинтересованные взгляды устремились на меня.

– И как его звали? – донесся до нас вопрос из-за двери санузла.

– Дорогой Леонид Ильич! – я не стал затягивать с ответом. – Многократный герой-орденоносец и великий умелец целоваться! – добавил я, чем озадачил присутствующих.

Девчата зашевелили губами и закатили глаза, перебирая в памяти возможных претендентов на столь громкое звание, а я подумал о своём возможном проколе с историческими фактами.

– Вот что, Барри, – я сменил выражение на серьёзное. – Мне нужна твоя помощь в транспортировке вот этого, – я ткнул носком своей обуви лежащего.

Пацан пошевелился.

– А-а-а… – простонал зассанец, которого уже и девчата узнали.

– Получи, гад! Н-н-на!

Бдрень-нь-нь!

Ближайшая стоящая мадмуазель в распашонке шарахнула его по голове первым, что ей попалось под руку. И, по иронии судьбы, опять котелком. Причём, никто даже разбираться не стал о причинах его состояния беспамятства. Приговор один – виноват!

– Ефим, а кто тут старший, я имею в виду в эшелоне, не подскажешь? – поинтересовался я, наблюдая, как Барри выпрямляет очередную помятую посудину.

– Дык, комендант, – пояснил старый солдат. – Там, впереди он. Если по составу идтить, то и найдёшь офицерский вагон.

– Отлично! Спасибо, Ефим, – поблагодарил я своего будущего денщика и обернулся к здоровяку. – Барри, бери этого и пошли, только я накину парочку своих пушек.

Здоровяк водрузил горемыку на своё могучее плечо, а я одел патронташ и кобуры со всеми револьверами. Не забыл и тот, что с отпиленным стволом, разместив его на голени правой ноги в аккуратной кобуре собственной конструкции.

– Феликс? – Эдуард Столыпин подался вперёд, и молчун Миха последовал его примеру. – Тебе дополнительная помощь с огневой поддержкой-то не понадобится часом, а?

– Нормалёк всё! Мы вдвоём с Барри справимся, – заявил я, не видя для нас особых препятствий. – Девушки, – улыбнулся я дамам, прежде чем выйти в тамбур и дальше пройти в переход. – Вы неотразимы! Мы скоро!

Я проверил рунную шпагу зассанца, чуть вынув её из ножен. Красивая штучка и похожа на мою, но вот хозяин обычным уродом оказался. Жаль его, но…

Но спускать на тормозах преступление, пусть и неудачное, я сразу отказался, как и собственноручно разбираться с подлецом и урода куском. Военная служба впереди, а этот инцидент может для меня и боком выйти, да при том же распределении по частям. Отрядят меня в дисбат, и что?

Да ну, на хрен мне такое счастье не упало. Да и руки марать о него нет желания никакого…

Фу! Не, ну его! Я мысленно помотал головой, прогоняя саму мысль об собственноручных разборках. Пусть с говном трибунал разбирается, или кто тут у военных судит. Комиссия, может, какая-нибудь?

Я уже взялся за ручку двери, как меня окликнули…

– Феликс! – пронзительный голос Элеоноры не узнать невозможно, и я обернулся. – Феликс, – она демонстративно помахала моей накидкой боевого мага-вольника, претерпевшей дополнение когтистыми погонами. – Это тебе понадобится, – девушка протянула мне вещь жестом, исключающим отказ в принятии.

Даже не помышляя о каком-нибудь маломальском сопротивлении княгине, я надел атрибут и решительно вышел в тамбур. Дальше мы с Барии прошли по переходу в следующий вагон, где стали объектом всеобщего внимания.

Это оказался тот самый вагон, в котором и размещался вырубленный парень.

Сохраняя пофигизм в выражении, мы дошли до середины теплушки, когда на моём пути встал тот самый аристократ, с которым я недавно вёл жёсткие переговоры на повышенных тонах и эмоциях. Это когда их похоть зашкалила, и они рвались до девушек.

– Что-то хочешь сказать? – опередил я его, чем сбил с мыслей. – Если да, то говори быстрее, – добавил я, положив руку на рукоять револьвера.

Он немного опешил, но быстро собрался.

– Куда вы его несёте? – задал он предсказуемый вопрос. – Почему он в беспамятстве, и почему его фамильное оружие рунного мага в ваших в руках, а не при нём? – добавил он не менее предсказуемое продолжение в дознании.

– Не достоин, – ответил я кратко и с интонацией безразличия. – В бессознанке господин зассанец, потому что идиот. Несём его на судилище праведное, где господину определят его срок отсидки, – продолжил я грузить чела. – Шпагу я мог бы ему и вернуть, воткнув в живот, но уже поздновато. При самообороне я должен был заколоть его, а сейчас в этом нет надобности, так что, – я развёл руками. – Шпагу я реквизирую как трофей и отдам только тогда, когда превращусь в хладный труп. Это пока всё, – подвёл я предварительный итог монолога. – А сейчас, я попрошу вас, господин, имя которого мне безразлично, отвалите на хрен, пожалуйста. Или вам припишут групповуху в покушении на убийство, и однозначно увеличат всем срок.

Закончив грубый отчёт, я отодвинул ошарашенного господина в сторону и прошёл мимо без каких-либо дополнительных вопросов.

Озадачился аристократ моими выкладками по делу, потому и остался стоять, не переставая ошалело глядеть нам вслед с открытым ртом. Впрочем, также, как и все парни в этом вагоне.

То ли погоны мои всех смутили, то ли призывники узнали во мне своего рунного лекаря, то ли ещё по какой-то причине, но нас никто больше не остановил, и мы благополучно прошли по всему составу до нужного нам места.

Остановившись перед дверью тамбура вагона, я критически осмотрел себя, изучая одежду на предмет неряшливости и остался доволен. Войдя, мы сразу столкнулись с часовым, который строго осведомился о моём имени и о цели визита. Я представился, как и положено, а после пары минут ожидания дверь открылась, и мы вошли внутрь.

Ну, тут всё понятно. Офицеры предсказуемо путешествуют в купейном вагоне. Однако разглядывать его нам не позволил строгий окрик.

– Господин Феликс! – громко произнёс военный невысокого чина. – Прошу вас сюда! – он встал напротив открытой двери одного из купе.

Я повиновался, и подбадривающе взглянул на Барри, так и держащего на плече провинившегося аристократа. Нас пропустили в просторное помещение, заменяющее и кабинет, и приёмную. Не задерживая, пропустили в вотчину начальника эшелона.

– Военный комендант, Франц Иосиф Менгель, капитан-поручик, – он представился. – Премного наслышан о вашей помощи раненым, господин Феликс, – он жестом указал на небольшой диванчик. – Прошу вас, присаживайтесь, а этого молодого господина у вас примут, – он обратился к Барри.

В то же мгновение в дверь вошли суровые личности с погонами как у меня, и забрали зассанца у здоровяка.

На секунду мне даже его жалко стало, так как вид уж больно гневный образовался у коменданта, этого капитана-поручика, Франца Иосифа. Придумают же имена! Блин, отвлёкся.

– Итак, – продолжил он, проводив взглядом выходящих господ. – Что вы предполагаете указать в выдвигаемом обвинении? – он озадачил меня без должной подготовки.

– Прошу простить! – я вскочил с места. – Что грозит господину, обвинённому в покушении на убийство?

– Сидите-сидите, князь, ну что же вы, право, так расстраиваетесь, – он красноречивым жестом успокоил меня и заставил вернуться на диванчик.

Я же и не думал расстраиваться, просто мне интересна кара, полагающаяся за такое вот капитальное нарушение. Но я удержался от ответной реплики, подумав о возможности отношения её, как к пререканиям с лицом из командного состава.

А ещё, мне не понравился его тон. Такой мягкий и по-звериному ласковый, что впору самому разоружаться, заворачиваться в белую простыню и ползти по направлению к кладбищу. Ну… Дабы не напрягать этого господина всяческими мелочами.

– Если мы занесём в протокол к военному разбирательству ту самую формулировку, что доложил мой адьютант, то молодого господина повесят на первом же полустанке, – пояснил он мрачные перспективы пацана.

Чернильница, стоявшая на небольшом рабочем столе, сама откинула крышечку, а ручка с пером тукнула об её донышко, и приготовилась конспектировать показания потерпевшей стороны. Мои, то есть.

Я вдруг пришёл в негодование, только сейчас представив расплату за малодушие, которая реальной угрозой нависла над парнем. И откуда у меня такая сентиментальность прорезалась? Мягкотелый я что ли? Но вот в душе так и свербит.

– Пожалуй, господин капитан-поручик, вас слегка не так информировали, – закинул я удочку к отступлению и проследил за мимикой офицера.

Перстень Рюриковичей кольнул меня в палец, а цепочка немного нагрелась. Это значит, что меня опять пытаются хакнуть. Типа, как в комп залезть, но только в мозг.

Но вот в самом взгляде Франца я заметил нотку радости от того, что я собираюсь уменьшить тяжесть преступления новобранца.

– Мы неудачно поскандалили, а молодой господин решил взяться за своё оружие, – продолжил я переделывать события.

– Продолжайте, господин Феликс, – комендант Менгель подбодрил меня кивком, а намагиченная ручка сделала первую запись в листе протокола.

Я понял, что иду правильным курсом, а Барри ткнул меня в бок, намекая на неправду. Но я шикнул на него и он замер.

– Так вот, – продолжил я, косясь на скрипящую пером ручку. – К-х, кх-м! В результате короткой стычки, мне удалось завладеть оружием молодого господина, – я продемонстрировал шпагу. – Однако он вырубился, а я вспомнил о статье устава, предписывающей сообщать о подобных случаях командирам, – я пошёл на вариант с импровизацией, будучи в полном неведение того, о чём заявил.

Оказалось, что я попал в точку, так как комендант снова кивнул, а ручка зашуршала по бумаге и несколько раз стукнулась о дно чернильницы.

Однако, я ещё не успел осознать малюсенький нюансик во всей этой, вновь придуманной мной, версии происшествия. В ней я стукачом получаюсь, как это ни странно звучит. Но вешать бедолагу я точно не имею никакого желания. И чем дольше я нахожусь перед капитаном-поручиком, тем всё больше в этом убеждаюсь.

– Это всё? – Франц Иосиф среагировал на затянувшуюся паузу.

– Да! – выдохнул я и замолчал, ожидая итога всей этой катавасии.

Хозяин кабинета, а заодно и эшелона, прошёл по кабинету. Резко развернулся и буквально впился в меня взглядом, заставив почему-то вздрогнуть Барри.

– Э-мм. Ну, что я могу сказать, – заговорил он со слегка довольным выражением. – Всё вы правильно сделали, Великий князь, Феликс Игоревич, всё и абсолютно правильно.

Я облегчённо выдохнул, готовясь к продолжению его заключительной речи и мечтая убраться подальше от этого кабинета.

– Прошу вас, сдайте оружие, вам не принадлежащее, – вежливо попросил он.

Я безоговорочно протянул руническую шпагу зассанца, а капитан-поручик Менгель аккуратно принял её.

– Молодому господину повезло, что вас не подвела ваша память, – он хитро прищурился, дав понять о его уверенности в ином развитии ситуации, чем прозвучало в официальном протоколе. – Не смею вас больше задерживать, и удачи!

Он отвернулся, прошёл к своему столу и занялся какими-то бумагами, потеряв к нам интерес. Мы с Барри выскочили из этого вагона и почти бегом добежали до своего, не обращая ни на кого внимания и избегая вопросов. Все же видели, как мы несли молодого, а вернулись-то без него.

Остановились мы лишь перед дверью родного вагона.

– Господин Феликс, а я вот не понял, что это было? – проворчал здоровяк, непонимающий причины изменения моих показаний.

– Э-хх, Барри, – вздохнул я и покачал головой, подчёркивая свою досаду. – Давай я потом расшифрую тебе разницу, между человеком, виновным лишь в наказании, и тем гадом, что подвёл под виселицу молодого придурка, – отмахнулся я от здоровяка, у которого лоб покрылся морщинами от потока разных мыслей, и первым вошёл наш вагон.

Глава 4. Сивый и варианты легализации

Первое с чем мы столкнулись, когда вошли со здоровяком, оказался накрытый стол с сидящим личным составом нашего дружного вагона. Девчата одеты по свободной форме, но с учётом строгих армейских требований.

У достойных и проявивших себя в бою с исчадиями у тихого полустанка появились такие же когтистые лапы на плечах, как и у меня. Или почти такие. Причёски поправлены, румяна нанесены, а губы у благородных девиц и так не нуждаются в дополнительных красках.

Я даже испытал немного смущения, что для меня не характерно.

Все смотрят на нас и ждут только команды к началу трапезы. Точнее, дамы с двумя парнями терпеливо ожидают нашего присоединения к ним.

– Вот, пожалуйста, – княгиня Врангель встала с места и указала на нас. – Я же говорила, что они мигом обернутся, – Элеонора показательно повторила свои предположения, видимо, уже звучащие здесь чуточку ранее. – Вон, и Ефим так говорил, мол, не будут они там долго рассусоливать, махом воротятся. Да ведь, Ефим?

Старый вояка молча кивнул, и отделался подкручиванием кончиков своих усов.

– П-ф! Я с тобой и не спорила, – фыркнула на мелкую Серафима и отодвинула от стола пару табуреток. – Садитесь тут, Феликс, господин Барри, уже всё сготовлено.

Мелкая глянула на длиннокосую с завистью или ревностью, так как сама не успела подсуетиться и организовать нам места с собою рядом.

Ну, что ж, места нам уже отведены заботливыми девушками, или девушкой, и я не увидел никаких помех или неотложных дел, чтобы отказываться от застолья.

Есть уже хочется, да и умопомрачительные запахи витают вокруг, разжигая зверский аппетит. Так что, мы послушались даму и сели, чем ознаменовали начало стука ложек по разнокалиберным мискам, наполненным обычной перловкой, вперемешку с мясным ассорти.

Кстати, а вот ожидаемых вопросов на тему «как там всё прошло» не прозвучало, хотя я чётко распознал всеобщий интерес по этому поводу.

Посему, мы спокойно занялись приёмом пищи, не отвлекаясь на разговоры, которые наверняка ещё будут. А как же без них в таком-то любопытствующем обществе.

– А-а… Господин Барри? – Натали осторожно обратилась к здоровяку, приблизительно минут через десять после начала трапезы.

Наш персональный Бармалей опять вздрогнул и покраснел, робея от внимания к своей персоне. Он проглотил пищу, не прожевав, и, отложив ложку, вытер руки прямо об себя. Ещё он попытался встать, но я вовремя придержал его за рукав.