Избранница бесплатное чтение

Лена Обухова, Наталья Тимошенко
Избранница

От авторов:

Выражаем огромную благодарность Наталии Расковой за помощь в редактировании этой и других наших книг. Спасибо за ценные советы, дельные замечания и взгляд со стороны.

Пролог

– И главный приз достается… – ведущий сделал традиционную паузу, нарочито медленно вытаскивая из конверта лист с именем, а потом под торжественную барабанную дробь еще немного потянул время, хитро улыбаясь. Камеры в этот момент показывали четырех номинантов, каждый из которых старался выглядеть как можно спокойнее, всем своим видом показывая, что уверен в победе или как минимум совершенно не интересуется ею. – Алексе Халдан за роман «Хладные»!

Полноватая блондинка чуть не подпрыгнула в своем кресле, ее фальшивое спокойствие как рукой сняло. Под триумфальный марш, грянувший со стороны оркестра, она поднялась и, стараясь не наступать на подол длинного, пышного, местами вызывающе прозрачного платья, поторопилась на сцену, лучезарно улыбаясь ярко-алыми губами и краснея даже сквозь толстый слой грима, который должен был сделать ее лицо мертвенно-бледным.

Ведущий вручил ей статуэтку, а из-за кулис, держа наготове букет цветов, к ним подошла длинноногая красавица, на фоне которой писательница сразу стала выглядеть немного нелепо. Алексе уступили место у микрофона, но она не сразу смогла справиться с эмоциями и заговорить, и даже когда ей это все же удалось, английские слова давались с трудом, поэтому ведущий был вынужден шепотом попросить ее говорить на родном языке, чтобы автоматические переводчики могли разбирать речь и делать синхронный перевод. Алекса смутилась, но все же перешла на румынский.

– Для меня большая честь стоять здесь сегодня, – повторила она. – Когда я начинала писать роман, я, конечно, надеялась на его признание, но даже не предполагала, что дело кончится экранизацией в трех частях и великолепным музыкальным альбомом по мотивам. Без всего этого, я полагаю, «Хладные» не стали бы так популярны. Должна признаться, я немного боялась, что вся политическая подоплека романа, главный герой которого становился во главе целого государства, не будет принята, потому что, несмотря на все усилия последних десятилетий, многие люди до сих пор с сомнением относятся к вампирам, к их готовности действовать на благо смертных. У меня таких сомнений нет и никогда не было, и я благодарна всем, кто разделил со мной мою убежденность. Тем, кто был вдохновлен любовной линией, я тоже благодарна, хотя она и выглядит более привычно… для романа.

Зал взорвался аплодисментами, оркестр снова заиграл, на этот раз что-то эпичное, в чем с трудом узнавалась подвергшаяся непривычной аранжировке главная музыкальная тема экранизации «Хладных», ставшая основой и музыкального альбома. Длинноногая красавица вручила Алексе букет, а ведущий жестом предложил ей вернуться на место. Камеры какое-то время провожали ее, но потом на экранах снова появилось улыбающееся лицо ведущего.

– Что ж, наш вечер подошел к концу. Главная премия имени Софии Мейер этого года за выдающийся вклад в литературу, искусство и взаимоотношения вампиров и людей нашла своего героя, и, казалось бы, больше нам сегодня сказать нечего. Однако я с самого начала вечера намекал вам на небольшой сюрприз, и теперь настало его время. – Он снова сделал паузу, испытывая терпение зрителей. Оркестр почти затих, негромко наигрывая только фоновую незатейливую мелодию. – Я хочу пригласить на эту сцену председателя организационного комитета нашей премии, главу российского клана вампиров Константина Шереметьева!

Зал снова зааплодировал, а оркестр заиграл что-то умеренно бодрое, пока на сцену, на которой по такому случаю уважительно притушили свет прожекторов, поднимался высокий худощавый мужчина. На вид ему было около сорока, хотя на самом деле он жил уже не одну сотню лет, темные волосы и черный костюм подчеркивали белизну его кожи, а та, в свою очередь, делала ярче губы. Конечно, они не были такими алыми, как у Алексы, которая пользовалась косметикой, но все же бросались в глаза гораздо сильнее, чем губы улыбающегося и хлопающего ведущего. Почему-то употребление в пищу человеческой крови придавало губам и радужной оболочке глаз вампиров красный оттенок. У столь древних, каким был Константин Шереметьев, их первоначальный цвет полностью терялся в красноватом отливе.

– Добрый вечер, благодарю за теплый прием, – едва слышно прошелестел он в микрофон на английском. Он мог говорить почти на всех европейских языках, но выбрал наиболее универсальный английский, поскольку его автоматические синхронисты воспринимали лучше всего. Аплодисменты и музыка мгновенно стихли. Вампиры не любили ни яркого света, ни громких звуков, об этом все знали. Темнота и тишина для них были наиболее естественной средой обитания. – У меня для вас совсем краткое объявление, поэтому я не займу много времени и скоро все вы сможете отправиться на вечеринку, которой обычно завершается наше с вами мероприятие.

Он замолчал, делая паузу, чтобы зал мог немного поулыбаться на камеры и еще раз тихонько поприветствовать его слова аплодисментами. Сам же Константин в этот момент словно думал, с чего начать свое объявление. Потом он медленно поднял руку, указывая на главного триумфатора вечера.

– Госпожа Халдан очень верно заметила: политическая линия ее романа нетипична и для многих неприемлема даже сейчас, после всех этих лет совместного существования вампиров и людей. Мы с пониманием относимся к вашему недоверию и готовы продолжать доказывать вам, что, имея необходимую инфраструктуру для обеспечения нас кровью без убийств, для нас стало гораздо проще помнить о том, что когда-то мы тоже были людьми, а потому ваши интересы для нас понятны и важны ничуть не меньше наших. Возможно, пройдет еще не одно десятилетие, прежде чем вы научитесь верить в это. Мы подождем, – он улыбнулся. – Время нас не пугает.

По залу прокатился ожидаемый смех. Константин дождался, пока шум стихнет, и только потом продолжил, все так же едва слышно шелестя в микрофон, заставляя аудиторию прислушиваться к своему голосу:

– Но дело в том, что даже привычная романтическая линия о любви одного из нас и одного из вас сегодня только сюжетное клише. Мы с вами живем рядом, но наши миры не пересекаются. Десятилетиями мы больше не обращаем смертных, но вы стараетесь держаться от нас подальше во всем, что касается повседневной жизни. Любви. Брака. Скоро все изменится. Мой молодой сын, Александр, очень одинок. Он был одним из последних обращенных и среди нашего вида найти себе пару уже не смог. Долгие годы это означало быть обреченным на одиночество вечно, но сегодня все меняется. Вампиры и люди готовы сделать друг другу навстречу еще один шаг. Мой сын желает выбрать себе жену из смертных. Он готов прожить с ней и ее короткую человеческую жизнь, но Союзный парламент предварительно одобрил нам разрешение обратить девушку по ее – и только ее – желанию.

Зал ахнул и притих. Эта новость выглядела шокирующей и возбуждающей одновременно. Она могла полностью изменить ставший уже привычным мир, в котором вампиры и люди жили бок о бок. Константин с улыбкой взирал на зал, явно довольный эффектом от своих слов.

– Чтобы найти своему сыну достойную спутницу жизни, я решил устроить конкурс, – продолжил он. – Все девушки, заинтересованные в браке с Алексом, смогут разместить свои анкеты на специальном сайте, его адрес вы сейчас видите на экранах. Среди них мы отберем претенденток, которые смогут приехать, познакомиться с ним лично и побороться за его сердце в соревновании. Вы сможете наблюдать за этим на платном канале, если купите подписку. Так мы надеемся найти достойнейшую. На этом у меня все. Спасибо за внимание.

Он попятился назад, отступая из круга тусклого света в тень и исчезая из поля зрения камер и зрителей. Когда через пару мгновений свет на сцене вспыхнул в полную силу, Константина уже не было. Зал вновь взорвался аплодисментами, оркестр громко заиграл. Всем нравилось наблюдать подобные фокусы. С безопасного расстояния.

Глава 1

Замок выплыл из предрассветного тумана так неожиданно и оказался таким огромным, что Виолетта ахнула от изумления. Только что за стеклом не было видно ничего, кроме укутанной мглой земли, над которой плавно летел их низколет, как вдруг прямо перед ними, всего в нескольких километрах впереди, выступила гора с венчающим ее вершину древним строением. Утреннюю дремоту как рукой сняло, и Виолетта прильнула к окну.

Последние несколько десятков километров их путь пролегал между холмами, заросшими низкими деревьями и кустарниками, на склонах которых изредка встречались небольшие поместья, а то и целые деревни, поля и усыпанные маками луга, но замок стоял обособленно. Гора, на которой он располагался, была очень высокой, отвесной с одной стороны. Те, кто несколько сотен лет назад строили замок, выбрали лучшее место. Сам он выглядел огромным: Виолетта насчитала шесть башен в четыре этажа, с десяток двухэтажных, а также множество коридоров, их соединявших. Было похоже, что замок много раз достраивался и перестраивался, сочетая в себе разные эпохи и направления. Одну из шести главных башен сейчас украшал флаг сине-зеленого цвета – семейные цвета клана Шереметьевых.

Низколет замедлил ход и сбросил высоту. Совсем чуть-чуть, но этого хватило для того, чтобы его начало швырять вверх-вниз как осенний листок на ветру. Низколеты появились в массовом доступе всего лет пять назад, использовались исключительно в холмистой местности, где нельзя было проехать на обычном автомобиле, и поэтому никто еще не придумал, как их стабилизировать при небольшом перепаде высот. Для их функционирования неглубоко под землей укладывались специальные магниты, такие же устанавливались и в самих машинах: три главных, автоматически настроенных на поддержание расстояния в десять метров, и несколько дополнительных, с которых при необходимости снималась защита, что позволяло увеличивать высоту. Магниты отталкивались друг от друга, позволяя низколету удерживаться в воздухе. Для приземления главные магниты постепенно закрывались защитой, и машина плавно садилась на землю.

Опытных пилотов, хорошо знавших дорогу и расположение магнитов под землей, а потому способных быстро включать и выключать дополнительные магниты, когда высота поверхности земли изменялась, чтобы держать низколет на одной высоте, в этой местности нашлось не так много. Большинство просто вели машины, уклоняясь от гор и утесов, не регулируя высоту, отчего их швыряло вверх и вниз как на аттракционе. Виолетте, точнее, ее отцу, удалось выбить для дочери лучшего пилота, который совершенно не говорил по-русски, зато большую часть пути пилотировал, как птица, а вот других девушек уже наверняка тошнило. Во всяком случае, те низколеты, которые Виолетта видела из окна своей машины, швыряло в разные стороны, едва только они влетели в эти горы.

Не в силах сдерживать восторг, Виолетта повернулась к своей спутнице, устроившейся в соседнем кресле и прикрывшей глаза в неглубоком сне, и непроизвольно поморщилась. Марта, как всегда, предпочла снова вошедшим несколько лет назад в моду платьям в пол и туфлям на шпильках удобные джинсы, кроссовки и кожаную куртку, привычно завязала длинные темные волосы в хвост на затылке и почти не накрасила лицо. Она, несомненно, будет выделяться из толпы и привлекать к себе и к Виолетте огромное внимание. Не то чтобы Виолетта его не любила, но все же предпочитала восторженные взгляды и завистливые вздохи, а не недоумение и откровенные смешки.

– Марта, ты посмотри, какая красота! – позвала она, решив, что займется вопросами внешнего вида позже, когда они доберутся до места.

Марта открыла глаза и посмотрела на приближающийся замок, но на ее лице не отразилось и трети того восторга, который демонстрировала Виолетта.

– Красиво, – лаконично констатировала она. – Хотя я не понимаю, почему они устраивают этот балаган у черта на куличках.

– Во-первых, это не балаган! – снова отворачиваясь к окну и даже немного привставая над сиденьем, чтобы лучше рассмотреть приближающийся замок и замковый двор, заявила Виолетта. Теперь уже стали видны и многочисленные камеры, которые будут транслировать как минимум всей прогрессивной части населения Земли предстоящий конкурс, и флаги конкурсанток, и самих девушек, уже успевших добраться до места. – А во-вторых, где у нас ты видела такую красоту? Это же настоящие горы и настоящий дворец!

– Это замок, – педантично поправила Марта, – а не дворец. И как еще я могу называть мероприятие, в котором взрослые разумные люди собираются соревноваться друг с другом за право умереть в расцвете лет?

– Не умереть, а обрести вечную жизнь, – снова возразила Виолетта, а затем обернулась к своей спутнице, глядя на нее с легким недоумением во взгляде небесно-голубых глаз. – Неужели тебе никогда не хотелось?

– Стать вампиром? – Марта в свою очередь удивленно уставилась на нее. – Ни в коем случае. И честно говоря, я не представляю, что такого завораживающего ваше поколение находит в перспективе стать невестой кровожадного живого трупа.

Виолетта мгновенно вспыхнула, и по ее лицу было заметно, что она готовилась сказать Марте какую-нибудь колкость о разнице поколений и их приоритетов, но в этот момент низколет мягко качнулся, приземлившись во дворе замка среди десятка таких же машин. Водитель обернулся к девушкам и что-то сказал на непонятном Виолетте языке. Она как всегда забыла надеть автоматический переводчик.

– Ненавижу постоянно носить наушник: выглядит уродливо и жутко мешает, – чуть капризно заметила Виолетта, быстро поправляя густые каштановые волосы, которые немного растрепались в дороге.

Она выбросила наружу ножки в идеально сшитых сиреневых туфельках, ожидая, когда кто-нибудь подаст ей руку, но добровольцев не оказалось: все были заняты своими делами. На вновь прибывшую конкурсантку обратил внимание только один журналист с камерой, но и он был увлечен в основном съемкой. Судя по наклону камеры – съемкой Виолеттиных идеальных коленок, показавшихся из-под платья.

– Ужасные манеры! – проворчала она, вылезая из машины самостоятельно.

Марта закатила глаза, подавляя улыбку. Нашарив рукой ножны с коротким мечом, она тоже вылезла из низколета и огляделась по сторонам.

Несмотря на опасения Виолетты, никто не обратил внимания на ее внешний вид, что было вполне естественно: на обслуживающий персонал, охранников и даже личных телохранителей всем всегда было наплевать. Их одежда и макияж никого не интересовали. Темные очки, кобура с пистолетом, выпирающая под курткой, ножны, болтающиеся на поясе, и почти военная выправка моментально выдавали в Марте телохранителя.

Убедившись, что ничто не предвещает опасности (а иначе в самом начале дневного времени и быть не могло), Марта заняла свое обычное место: рядом с Виолеттой, чуть позади нее. Достаточно близко, чтобы в нужный момент оттолкнуть, прикрыть собой или направить в нужную сторону, но при этом так, чтобы не мешать телекамерам снимать, а внезапно подскочившей ведущей – брать быстрое интервью.

– Так, вы у нас кто? – деловито осведомилась она, глядя в список на планшете.

Виолетта взглянула на высокую, одетую в немного мешковатую одежду, явно скрывающую недостатки фигуры, журналистку и едва сдержалась, чтобы не сделать ей замечание по поводу того, что сначала неплохо бы поздороваться, представиться самой и представить свое издание, но вовремя прикусила язык. Не стоило грубить прессе, – так всегда учил ее отец, неизменный любимчик всех журналистов и в особенности журналисток.

– Виолетта Ремешева, – улыбнувшись, представилась она, краем глаза следя за тем, как двое мужчин вытаскивают из низколета ее многочисленные чемоданы.

Журналистка потыкала пальцем в экран, а потом поднесла к лицу Виолетты микрофон и сделала знак мужчине с камерой, стоявшему за ее спиной.

– Значит, смотришь туда, улыбаешься, говоришь сюда и в двух словах рассказываешь: кто ты, откуда и зачем сюда приехала. Сможешь сделать это интересно, попадешь в нарезку, которая пойдет в сегодняшний анонс. Готова?

Виолетта так и не успела решить, нужна ли ей подобная реклама, или же она относится к той категории конкурсанток, которые в представлении и пиаре не нуждаются, а потому терпеть невоспитанность журналистки не обязана, как рядом с ней послышался до зубного скрежета знакомый голосок:

– Летти, детка, уже раздаешь интервью? Не забудь упомянуть, сколько денег заплатил твой папочка за то, чтобы выбить тебе участие в этом конкурсе. Впрочем, – голосок прервался тяжелым вздохом, – по твоей одежде и так видно, что на это ушли все ваши семейные сбережения.

Виолетта заскрипела зубами и обернулась. Рядом с только что приземлившимся низколетом стояла высокая стройная блондинка, одетая в ярко-алое платье из последней коллекции знаменитого модельера, которое доходило ей примерно до середины голени, оставляя открытыми стильные черные сапожки на невероятно тонкой шпильке. Длинные волосы блондинки волной спадали ниже пояса, делая ее похожей на средневековую принцессу, а широко распахнутые зеленые глаза придавали сходство с колдуньей.

– Аврора… – прошипела Виолетта, не сумев справиться с лицом.

Аврора была ее заклятой подружкой, с которой они разругались несколько лет назад, когда ее отец сильно подставил отца Виолетты, а сама подруга отбила у нее кавалера.

Марта с интересом наблюдала за происходящим, умудряясь при этом выглядеть отстраненной и скучающей, как и подобало хорошему телохранителю. Аврору Клементьеву она тоже прекрасно знала, поскольку еще застала те времена, когда девчонки ходили под ручку и радушно целовались при встрече. Впрочем, она еще тогда считала ее заносчивой стервой, хотя ей и было на тот момент всего пятнадцать.

Отец Виолетты нанял Марту, когда его дочери исполнилось четырнадцать лет. Видимо, он очень впечатлился скандалом, произошедшим незадолго до этого, когда тринадцатилетнюю подопечную обнаружили в постели ее тридцатилетнего телохранителя. Кто кого соблазнил – был большой вопрос, но господин Ремешев решил не рисковать и нашел для дочки телохранителя-женщину.

– Так, девушка, сосредоточьтесь, – велела журналистка Виолетте. – У нас времени в обрез. Через два часа это уже пойдет в эфир. А вы, – она повернулась к Авроре, – приготовьтесь, будете следующей.

– Вот еще! Не хватало где-то быть второй, – фыркнула Аврора, вскинув голову, отчего волна светлых волос взметнулась вверх, заставив завороженно замереть половину мужчин, сновавших по двору, и быстро зашагала в сторону замка. За ней на расстоянии трех шагов последовали двое высоких мрачных мужчин, выполнявших те же функции, что и Марта, а также трое носильщиков, тащивших за собой объемные чемоданы.

Виолетта снова повернулась к журналистке, нацепив на лицо свою самую милую улыбку, и принялась говорить заранее заготовленную речь, в конце которой пожелала всем конкурсанткам удачи.

– Сойдет? – поинтересовалась она, закончив.

– Вполне, – кивнула журналистка, что-то помечая в планшете. – Проходите, там всех в зале собирают на приветственный бокал шампанского.

На этом журналистка потеряла к Виолетте всякий интерес, снова ткнула в экран планшета и заговорила с кем-то по видео-чату:

– Забранский, перехватите там борзую блондинку в красном, которая к вам идет, напомните ей правила участия и намекните, что если она хотела быть первой, ей стоило притащить сюда свою задницу два часа назад…

Больше Марта ничего не услышала, поскольку голос журналистки, удалившейся вслед за Авророй, потонул в общем шуме.

– Да, Детка, тут с вас всех спесь поотряхнут, – с ухмылкой констатировала она, подталкивая подопечную ко входу в замок. «Деткой» она начала ее звать с первых же дней работы, и со временем это превратилось во что-то вроде клички.

– А с некоторых и не помешает! – отозвалась Виолетта, шагая по усыпанной мелким щебнем дорожке.

– Не передумала еще? – поинтересовалась Марта, идя рядом с ней. – Еще не поздно сесть в низколет и вернуться обратно.

Если бы Марта могла что-то решать, она бы сюда Виолетту ни за что не пустила, но господин Ремешев, по всей видимости, считал, что известность, добытая участием в реалити-шоу, пойдет дочке на пользу. Марта отказывалась верить, что он на полном серьезе готов выдать дочь замуж за вампира, тем более он всегда относился к той немногочисленной категории людей, которые все еще не доверяли им.

– Конечно, нет, ты что? – Виолетта даже остановилась, чтобы посмотреть на своего телохранителя, а затем озорно улыбнулась, как будто они были лучшими подружками: такое отношение к Марте она проявляла крайне редко. – Ты Алекса Шереметьева видела? – Она мечтательно закатила глаза.

– Видела: бледный, болезненный и с неутолимым голодом во взгляде, – фыркнула Марта, явно покривив душой. На самом деле молодой во всех смыслах вампир, из-за матримониальных намерений которого все и закрутилось, выглядел очень даже симпатично. Как минимум в глазах девятнадцатилетней девчонки. – Короче, нормальный такой Дракула. Только почему-то в Чехии, а не в Румынии, хотя вообще вместе с кланом обычно живет в Питере.

– А при чем тут Румыния? – не поняла Виолетта.

Марта сокрушенно покачала головой, пробормотав что-то о поколении, которое уже совсем не знает классику.

* * *

Оказавшись в зале, где собирали конкурсанток и их сопровождающих, Марта мысленно признала, что место для затеянного события выбрано идеально. Поскольку глава клана решил устроить из банальных смотрин многодневное шоу, трансляция которого наверняка позволит ему заработать «лишнюю копеечку» на оплату самого свадебного торжества, ему требовалась красивая картинка, создающая нужный настрой. Однако продолжительность мероприятия накладывала и еще одно требование, помимо атмосферности: удобство. В замке предстояло разместить полтора десятка избалованных девчонок и их разношерстные свиты: охранников, стилистов, персональных тренеров, косметологов и визажистов, парикмахеров, личных помощников. Рядом с некоторыми претендентками толпились группы человек на тридцать. И всем им надо было где-то жить, что-то есть, как-то мыться и справлять естественные потребности. И это не считая журналистской братии. Возможно, во всей Румынии не нашлось ни одного замка, который отвечал бы всем потребностям. Этот же явно давно использовался в качестве тематического отеля, а потому сочетал в себе современный комфорт со средневековой романтикой.

Неизвестный Марте Забранский, к которому взывала так и оставшаяся безымянной журналистка, с поставленной перед ним задачей справился довольно быстро: когда они с Виолеттой проходили через холл, Аврора уже послушно улыбалась в камеру и рассказывала о себе.

Их снова отметили в каком-то списке, заставив просканировать QR-код, после чего на смартфоне Марты появилось специальное приложение со всеми техническими подробностями предстоящего мероприятия: распорядком, правилами, командой, которая работала со стороны организаторов. Виолетта, конечно, не стала утруждать себя изучением этого приложения, у нее были задачи поважнее: восхищаться шикарной обстановкой и при этом следить за позами и выражением лица, чтобы постоянно мелькающие вспышки фотографов не застали ее в невыгодном ракурсе.

Кто-то из персонала пояснил им, куда надо будет пройти Виолетте, когда начнется церемония приветствия. Всем сопровождающим следовало остаться позади, в «массовке», а претендентки выходили на передний план. Потом словно из-под земли появился официант с подносом, на котором в изящных высоких бокалах пузырилось прохладное шампанское. Марте казалось не очень правильным поить девятнадцатилетних дурех алкоголем с утра пораньше, но за годы работы она поняла, что девочек в таком обществе начинают приучать к просекко на воскресных бранчах в загородных клубах лет с двенадцати. Возможно, именно поэтому некоторые из них потом оказываются в тринадцать в постели своих охранников.

– Не налегай только, – все же посоветовала она Виолетте, когда та взяла бокал в руки. Сама Марта, естественно, пить не стала: на работе она себе такого не позволяла.

– Это же всего лишь шампанское! – мгновенно возмутилась Виолетта, однако тут же улыбнулась и чуть повернулась в сторону Марты, склонив голову набок: ее как раз фотографировал один из журналистов.

– Потом не жалуйся на отечное лицо на фотографиях, – поддела ее Марта, точно зная, чем можно напугать подопечную.

Как она и предполагала, Виолетта тут же убрала ото рта бокал.

– Я же немного, ничего не будет, – не слишком уверенно возразила она.

– Летти! – тут же послышался сзади девичий голосок, привлекший к себе внимание как минимум нескольких журналистов.

Виолетта обернулась и тут же была заключена в объятия еще одной конкурсантки: невысокой брюнетки в ярко-желтом платье, выгодно оттенявшим цвет ее волос, но придававшим некоторую болезненную синеву коже.

– Мира! – обрадовалась Виолетта, целуя в щеку свою давнюю приятельницу, за спиной которой тут же возникла высокая молчаливая женщина в джинсах и кожаной куртке, практически сестра-близнец Марты. – И ты здесь?

– Конечно! – Мирослава выпустила подружку из объятий и улыбнулась. – Разве я могла не побороться за такого видного жениха? Меня лично папа сюда прислал, а мама даже звонила Михалу, чтобы он обо мне позаботился.

Марта обменялась красноречивыми взглядами с коллегой. Та, по всей видимости, точно так же не догоняла, почему богатые и знаменитые родители так старательно запихивают порой единственных дочерей на столь сомнительное мероприятие. Конечно, вампирские кланы все как один были очень состоятельны, но в понимании Марты это выглядело не очень-то выгодной сделкой.

Поскольку вступать в разговоры ей было запрещено, если только к ней не обратятся, она деликатно отступила на шаг назад и достала смартфон, чтобы просмотреть список организаторов. Как она и думала, «Михал» и «Забранский» оказались именем и фамилией одного и того же человека: главного распорядителя конкурса.

– И какие же у тебя привилегии? – поинтересовалась тем временем Виолетта у подружки, но та только отмахнулась, а по ее лицу пробежала тень смущения, выдававшая, что ее маменьке ни о чем договориться не удалось.

– Ты же знаешь Михала, – Мирослава многозначительно закатила глаза, как будто Виолетта действительно должна была его знать. – Он вечно занят. – Она оглянулась по сторонам, выискивая повод сбежать от неудобного разговора, и вовремя заметила на себе заинтересованный взгляд одного журналиста. – Ну, я пойду, меня зовут на еще одно интервью. – Она чмокнула Виолетту в щеку и поспешно удалилась, громко стуча каблуками. Ее охранница как тень последовала за ней.

– Нет, ну ты слышала? – возмущенно зашептала Виолетта Марте. – Другие родители заранее позаботились о комфорте своих дочерей!

– У меня создалось впечатление, что ничего особенного они организовать не смогли, – ответила та.

Возможно, Виолетте нашлось бы, что возразить, но их разговор прервало внезапно начавшееся движение в той части зала, которую отвели под церемонию приветствия. Ассистенты принялись призывать претенденток под софиты, местная охрана при этом деликатно оттесняла сопровождающих на задний план, поэтому Виолетте и Марте пришлось разойтись в разные стороны. В такие минуты Марта всегда немного напрягалась, даже когда знала, что никакой опасности нет. Все же ее рука машинально легла на рукоятку меча.

В этот момент перед конкурсантками появился высокий светловолосый мужчина в безукоризненном бежевом костюме строгого покроя. В руке он держал трость, явно выполнявшую исключительно декоративную функцию, поскольку он не хромал и был еще не слишком стар, если верить его профилю в приложении. А у Марты не было причин не верить указанному там году рождения – 1995. Хотя внешне Михал Забранский не производил впечатления человека, которому перевалило за пятьдесят. Марта подозревала, что секрет моложавого вида таился в по-прежнему модной «трехдневной щетине», которая скрывала морщины. Подтянутую фигуру сохранить легко, но лицо и глаза всегда выдают возраст. У Михала Забранского возраст выдавали только глаза.

Он поднялся на невысокую сцену, установленную у дальней стены, и на мгновение замер, разглядывая цветастую толпу конкурсанток и мрачно-темную – их телохранителей и сопровождающих.

– Дамы и господа, дорогие конкурсантки, – Забранский улыбнулся толпе девушек в ярких платьях, но Марта прекрасно видела, что улыбнулись исключительно его губы, глаза так и остались холодными и беспристрастными. – Я рад приветствовать вас в этом прекрасном замке, который на ближайшее время станет вашим домом. Меня зовут Михал Забранский, я распорядитель конкурса.

Кто-то дал претенденткам команду – и они удивительно слаженно приподняли бокалы с шампанским в знак приветствия, а сопровождающие неуверенно поаплодировали. Марта тоже пару раз хлопнула в ладоши, терпеливо дожидаясь, когда эта показуха закончится и можно будет снова оказаться рядом с Виолеттой.

– Если в процессе конкурса у вас будут возникать какие-то вопросы, прошу вас сразу обращаться ко мне, а пока же я расскажу вам о правилах, – продолжил Забранский, дождавшись тишины. – Первый конкурсный день наступит уже завтра и будет весьма насыщенным: конкурс, фотосессия, а вечером – бал. – По толпе девушек прокатились восторженные вздохи. – После этого каждое утро вы будете собираться на завтрак в Малой столовой третьей башни. Во время завтрака я буду объявлять предстоящий конкурс. У вас будет день на подготовку, вечером выступление. Баллы жюри будет начислять после каждого конкурса. Баллы суммируются. Претендентка, у которой к концу дня оказалось меньшее количество баллов, выбывает. С этим все понятно?

Девушки, переглянувшись и изобразив должное волнение, кивнули. Марта начала слегка раздражаться: все это она уже видела в приложениях, которые они закачали. Впрочем, разумная часть напоминала ей, что это шоу, а значит все должно быть озвучено в подобающей обстановке.

– Сегодня у вас свободный день, чтобы вы могли познакомиться друг с другом, с замком, садом. Впрочем, – Забранский бросил взгляд на толпу журналистов, хищно посматривавших на девушек и дожидающихся возможности наброситься на них, как стая коршунов, чтобы сделать побольше фотографий, взять подробное интервью, возможно, стать свидетелями парочки скандалов, которые неизменно возникают там, где полтора десятка избалованных девиц начинают драться за одного мужчину. Особенно если этот мужчина – вампир. – Едва ли вам дадут скучать. Вечером нас ждет торжественный ужин в Большой столовой первой башни. Пока же располагайтесь, вещи уже доставлены в ваши комнаты, которые находятся в третьей башне. Ваш персонал будет жить во второй и четвертой башнях, в пятой – наши уважаемые учредители конкурса, шестая, к сожалению, не реконструирована и находится в крайне плачевном состоянии, поэтому ходить туда запрещено. Ну и напоследок, – Забранский сделал многозначительную паузу, – тот, ради кого вы все здесь собрались. – Он дал знак мужчине в черном костюме, стоявшему рядом со сценой.

Девушки замолчали, глядя на сцену и ожидая, что сейчас в зале появится сам Александр Шереметьев, но за спиной распорядителя всего лишь появилась его фотография. Выдохи разочарования смешались с восторженными восклицаниями: все же молодой вампир был чудо как хорош, даже на фотографии.

Марта недоверчиво нахмурилась. Снова достав смартфон, она зашла в приложение и, пока девушки восторгались потенциальным женихом, просмотрела раздел «проживание». Все, написанное там, подтверждало: конкурсанткам предстояло жить обособленно и без своих сопровождающих. Это было четко обозначено: каждой полагалась своя комната, но только одна, то есть никого из свиты, даже телохранителя, рядом с ней не предполагалось. Ничего хорошего Марта в этом не видела.

– Как здорово, правда? – прервала изучение содержимого смартфона подлетевшая к ней Виолетта. – Я стояла недалеко от обслуживающего персонала и слышала, что на завтрашнем балу даже будет Алекс!

– Подожди меня тут, – велела Марта, проигнорировав восторги подопечной.

Найдя глазами Забранского, который разговаривал с кем-то рядом со сценой, она решительно направилась к нему.

– Господин Забранский, можете уделить мне одну минуту вашего времени?

Тот прервал разговор со своим собеседником и повернулся к Марте, окинул ее цепким взглядом с ног до головы, как будто сканируя, а затем удивленно приподнял левую бровь.

– А хватит ли нам минуты?

Марта заставила себя остаться невозмутимой в ответ на столь откровенные разглядывания. Тон она тоже постаралась держать в рамках делового:

– Меня зовут Марта Ильина, я личный телохранитель Виолетты Ремешевой. Я должна проживать рядом с ней, я не могу жить в другой башне.

– Это исключено, – пожал плечами Забранский, – у вас осталось еще сорок секунд на что-нибудь более интересное.

– Вы слышали, что я сказала? – уже чуть более раздраженно уточнила Марта. – Я личный телохранитель. Вы понимаете, что это означает?

– Что вы относитесь к персоналу конкурсанток, а потому проживаете во второй и четвертой башнях, – послушно повторил Забранский, продолжая разглядывать ее внимательными серыми глазами с едва заметным прищуром.

– Личный телохранитель должен находиться рядом с хранимым телом, – словно маленькому ребенку пояснила Марта. – Иначе это не работает.

– Сожалею, госпожа Ильина. – Забранский произнес это таким тоном, что сразу стало ясно: ему ни капли не жаль. – Вот договор, подписанный господином Ремешевым, отцом вашей подопечной. – Он сунул Марте под нос планшет, на экране которого светился текст договора. – В нем черным по желтому написано, что обслуживающий персонал проживает отдельно. Могу предложить вам только потратить освободившееся время на другое тело, рядом с которым вам можно находиться. – Он сказал это совершенно серьезным тоном, никак не вязавшимся со смешинками в глазах.

Марта прищурилась и машинально сжала рукоять меча, на которой все еще лежала ее левая рука. Ужасно хотелось врезать этому хлыщу. Мужчина, который так аккуратно одевается, едва ли сумеет поставить блок даже от самых простых ударов, а если двинуть ему по болевой точке… Марта на мгновение прикрыла глаза, отгоняя эту фантазию. Пока ей что-то от него нужно, необходимо оставаться вежливой.

– Я не обслуживаю госпожу Ремешеву, я ее охраняю, – поправила она, проигнорировав его последний намек.

Забранский тяжело вздохнул, бросив на нее еще один взгляд, как будто убеждаясь, что его недвусмысленное предложение останется безответным, а затем щелкнул пальцами по планшету, выводя на экран какие-то схемы.

– Замок находится на горе, один склон которой полностью отвесный, забраться по нему невозможно, на трех остальных находятся шесть пунктов охраны, – быстро заговорил он, перелистывая страницы на планшете так, что Марта едва успевала разглядеть их содержимое. – Замковый двор обнесен забором с тремя входами: здесь, здесь и здесь. Каждый из них охраняется двадцать четыре часа в сутки. По всему периметру стоят камеры. Каждый коридор в самом замке также снимается. Комнаты конкурсанток находятся в третьей башне, на каждом этаже которой постоянно находятся два охранника, не считая камер. Комнаты самих девушек просматриваются. Исключение – ванные, но в них нет окон, так что забраться туда незамеченным невозможно. Вашему телу ничего не угрожает и без вашей охраны.

– В замке находятся вампиры, – Марта демонстративно вытащила меч на несколько сантиметров из ножен и тут же вернула на место. – И часть вашей охраны – тоже вампиры.

– И именно за право стать одним из них борется ваша подопечная.

– Но она еще не одна из них. Пока она всего лишь… потенциальный ужин.

– Кстати насчет ужина, – Забранский захлопнул планшет и уставился на нее, в его глазах снова заскользила явная насмешка, – раз уж вместо одной интересной минуты вы отняли у меня девять бесконечно скучных, могу я отнять у вас вечером шестьдесят гораздо более приятных?

Марта поняла, что если продолжит этот разговор еще хотя бы полминуты, полетят головы. В прямом смысле. Поскольку это было противозаконно, она только процедила сквозь зубы:

– Не хочу рисковать вашим здоровьем.

С этими словами она отвернулась и пошла прочь, бессильно сжимая кулаки. Если до сих пор вся эта затея казалась ей просто глупой, то теперь она стала выглядеть подозрительной.

Глава 2

Комната оказалась не такой большой, как надеялась Виолетта. И в квартире ее отца, и в их загородном доме ей принадлежали две смежные комнаты, одна из которых выполняла роль спальни, вторая – ее личной гостиной, где она встречалась с подружками. Была еще третья комната, в которой жила Марта, но Виолетта не считала ее своей, хоть из нее и можно было попасть в ее спальню, минуя коридор. Все же эта комната принадлежала Марте, и Виолетта не позволяла себе входить туда без стука.

В замке же ей предоставили всего одну комнату, которая выглядела меньше даже одной ее спальни. Однако настроения ей это не испортило. Во-первых, Виолетта напомнила себе, что она всегда должна быть приветливой и веселой, поскольку почти двадцать четыре часа в сутки находится под прицелом видеокамер, и на нее смотрят не только телезрители, но и наверняка Алекс. Во-вторых, обладая врожденным чувством стиля, она прекрасно знала, что даже из откровенной конуры с помощью нескольких кусков материи, цветов и лент сделает довольно симпатичную комнатку, где вполне уютно будет провести неделю конкурса. В-третьих, сама комната, несмотря на небольшие размеры, оказалась довольно симпатичной. Небольшая односпальная кровать была укрыта фиолетовым покрывалом, такого же цвета шторы висели на окне, мило подвязанные светло-серыми лентами. Шкаф оказался довольно тесным для прихваченного ею гардероба, однако эти проблемы Виолетту не касались. Подумаешь, прислуге всего лишь придется чуть дольше возиться с ее платьями по утрам.

Не успела Виолетта вытащить из своей сумки косметичку, чтобы отправиться в ванную немного привести себя в порядок после раннего подъема и утомительной дороги, как в соседней комнате раздался истошный женский вопль. Швырнув косметичку на кровать, Виолетта выскочила в коридор.

Возле двери соседней комнаты уже столпилась стайка девушек разной степени раздетости и с беспорядком на головах: видимо, некоторые из них тоже собирались принять ванную и немного отдохнуть перед предстоящим торжественным ужином. Сама хозяйка комнаты, невысокая брюнетка, которую, насколько помнила Виолетта, звали Аэлитой, рыдала в объятиях еще одной девушки. Остальные конкурсантки тихонько переговаривались, пытаясь выяснить, что произошло. Виолетта не успела ничего спросить, поскольку в конце коридора показались двое мужчин: неизвестный юноша в форменной одежде с эмблемой конкурса, что выдавало в нем кого-то из обслуживающего персонала, и Михал Забранский.

– Что случилось? – встревоженно спросил Забранский, увидев разноцветную толпу в коридоре.

Аэлита зарыдала еще громче и указала на свою комнату.

– Так, все оставайтесь здесь, понятно? – Забранский тут же направился туда, поняв, что от девушки все равно ничего не добьется.

Воспользовавшись тем, что другие конкурсантки снова повернулись к плачущей подруге, Виолетта скользнула в комнату вслед за Забранским.

Эта комната была примерно такого же размера, как и ее собственная, но оформлена в сине-голубом цвете. Виолетта почти мгновенно увидела то, что так напугало Аэлиту: на темно-синем покрывале кровати лежала огромная серая тушка, в которой без труда узнавалась крыса. Ее голова была неестественно вывернута, открывая взору разорванную шею.

– Какой кошмар! – выдохнула Виолетта, не в силах оторвать взгляд от тошнотворного зрелища.

Забранский обернулся к ней, смерив ее недовольным взглядом.

– Тебя как зовут? – спросил он, стараясь закрыть от нее спиной кровать.

– Виолетта.

Он на мгновение задумался, потом по его лицу скользнуло странное выражение, а губы сами собой растянулись в недоверчивой ухмылке.

– Ремешева, что ли?

Виолетта кивнула, снова переводя взгляд на кровать и на серый трупик на ней.

– Кто мог это сделать? И зачем?

Вместо ответа Забранский вытащил из кармана пиджака идеально выглаженный белый платок и накрыл им крысу. Затем, немного подумав, завернул труп в покрывало и спрятал под полу пиджака.

– Вот что, Виолетта. Я попрошу тебя никому не говорить о том, что ты тут видела, понятно? А я закрою глаза на то, что ты проигнорировала мой приказ.

– К-какой приказ?

– Оставаться в коридоре. Так что? – Он уставился на нее немигающим взглядом, от чего Виолетта поежилась.

– Хорошо, – она кивнула. – Только вы тоже Марте не говорите, ладно? Это мой телохранитель.

– О, я в курсе, кто это, – Забранский снова усмехнулся. – Она заберет тебя с конкурса, если узнает?

Виолетта многозначительно закатила глаза.

– Как минимум будет спать на полу в моей спальне и глаз с меня не спустит.

– Договорились.

Забранский подтолкнул ее к коридору, где немного пришедшая в себя Аэлита уже рассказывала подружкам, как ее чуть не сожрал огромный монстр, прыгнувший в окно сразу, как только она закричала.

– Голодные вампиры не только крысу готовы сожрать, – прошептал кто-то из девчонок.

– Не придумывайте ерунды, – велел Забранский, закрывая дверь комнаты. – Все вампиры в замке уж точно не голодают. Томаш, – обратился он к юноше, старательно прикрывая пиджаком покрывало с крысой, – налейте госпоже Воронцовой успокоительных капель и приготовьте ей другую комнату.

Тот послушно кивнул, а затем добавил на ломаном русском:

– Будет сделано.

– А вы марш по комнатам, – велел Забранский девушкам, – вам нужно выспаться и привести себя в порядок, вы похожи на стайку перепуганных воробьев, так вам Алекса не завоевать, найдет красивее.

Виолетта не стала дожидаться повторного приказа и скользнула в свою комнату, заперев за собой дверь. Ей тоже не помешали бы успокоительные капли, но, к сожалению, в комнате, кроме графина с водой, она ничего не нашла. Решив хотя бы полежать в теплой воде с ароматной пеной, она вошла в ванную и изумленно ахнула: на столешнице возле раковины в светло-сиреневом керамическом горшочке стояла настоящая фиалка, усыпанная цветами так, что почти не было видно бархатных зеленых листьев.

– Ты вспомнил, – улыбнулась Виолетта, наклоняясь к цветку, чтобы вдохнуть едва уловимый аромат.

* * *

К вечернему мероприятию Марта окончательно изнервничалась. В башню конкурсанток ее не пускали, а сама конкурсантка заявила, что ей необходимо как следует подготовиться к приветственному ужину. Для этого она собиралась сначала поспать, а потом еще несколько часов чистить перышки. Марте было велено проследить за тем, чтобы кто-нибудь подготовил платье Виолетты: его требовалось отпарить и освежить после чемодана. Марта давно привыкла, что, помимо обязанностей телохранителя, выполняет еще и обязанности няньки, поэтому такому поручению не удивилась.

Убедившись, что платьем занимаются, она тоже немного поспала, провела пару часов в тренажерном зале, который здесь также имелся, а потом принялась собираться на мероприятие сама. По крайней мере за пределами башни она собиралась сопровождать свою подопечную везде. На всякий случай она детально изучила правила, убедившись, что они не накладывают на это ограничений. Обращаться с какими-либо вопросами или просьбами к Забранскому у нее не возникало ни малейшего желания.

На все сборы ушло полчаса: принять душ, высушить волосы, собрать их в удобный «хвост», натянуть джинсы, майку с длинным рукавом, прицепить к ремню кобуру и ножны.

Ношение внушительного холодного оружия для телохранителей стало обязательным после того, как вампиры заявили о себе и превратились в полноценных членов общества. Большинство так называемых высших вампиров добровольно приняли ограничения, связанные с охотой на людей. Они заявили, что больше не хотят быть убийцами. К счастью, уровень развития общества, научившегося изготавливать синтетическую кровь, и внушительные капиталы, которые успели сколотить кланы, позволяли им обеспечивать свои потребности, оставаясь в рамках закона. Кто-то пил кровь животных, кто-то закупал синтетическую, кто-то платил добровольным донорам. Большинство сочетало все имеющиеся варианты. Среди высших вампиров иногда встречались отступники, которые не смогли или не захотели подавить жажду к убийству, но их процент был не выше, чем процент убийц среди обычных людей.

Основную проблему и опасность составляли низшие вампиры. Они стали своего рода эпидемией: в отличие от высших они после обращения полностью теряли человеческий облик и какие-либо моральные ориентиры. Фактически они превращались в животных. В достаточно умных, сильных хищников, которые знали только собственные потребности. Они нападали на людей, выпивали их, но, если не допивали кровь до конца, их жертвы в течение суток сами превращались в низших вампиров. Поэтому уничтожить их было так же сложно, как полностью победить вирус.

Высшие вампиры оказывали посильную помощь в охоте на низших, но скептики утверждали, что при этом они сами и множили их количество, чтобы люди всегда чувствовали угрозу и всегда нуждались в помощи. Потому что даже самые лучшие из телохранителей-людей могли справиться с нападением одного-двух низших вампиров. Против группы в тридцать особей требовалась небольшая армия, к тому же имеющая навыки исключительно рукопашного боя и владения холодным оружием вроде меча или сабли. Огнестрельное оружие против вампиров не помогало.

Приветственный ужин проводился в зале для крупных мероприятий в первой башне. Для этого здесь расставили несколько столов и на каждом стояла карточка с именем гостя, которого за этим столом ожидали. Маленький столик на двоих в самом центре предназначался для главы клана и его сына Алекса. Рядом с ним расположились три стола, рассчитанные на пять человек каждый, для конкурсанток. Вокруг этих столов тянулось кольцо столиков, предназначенных для членов клана. Клан Шереметьевых был одним из наиболее многочисленных, в него входило около пятидесяти вампиров. И хотя далеко не все собирались принимать участие в процессе отбора претенденток, на приветственный ужин клан явился в полном составе. Для них подготовили столики поменьше, хотя каждый все равно был рассчитан на пятерых, просто вампирам требовалось гораздо меньше места для трапезы: из всей посуды они использовали только непрозрачные кубки. И хотя все понимали, что именно они пьют, Марта посчитала, что непрозрачность посуды – это весьма уважительный жест по отношению к гостям-людям.

Внешний круг столиков предназначался сопровождающим. Приветливая девушка на входе, уточнив имя Марты, объяснила ей, за каким столиком она найдет карточку со своим именем. К счастью, стол этот оказался в той же части зала, что и стол Виолетты. Марта покрутилась на месте, выискивая взглядом свою подопечную. Та обнаружилась всего в нескольких метрах от нее. Она стояла у своего столика, щедро украшенного цветами и угощениями, и, улыбаясь, болтала с Мирославой, которая к ужину надела платье чуть менее ядовитого цвета, и потому казалась гораздо симпатичнее, чем утром. Заметив Марту, Виолетта помахала ей рукой, затем что-то сказала подружке и подошла к ней.

– Ну что, как тебе замок? – поинтересовалась она. – Ты хорошо устроилась? – По ее глазам Марта поняла, что ей все равно, как устроился ее телохранитель, но не терпелось поделиться собственными впечатлениями.

– Мне не нравится, что мы в разных башнях. Остальное я как-нибудь переживу. Как у вас там?

– О! – Глаза Виолетты предсказуемо загорелись огнем. – У меня шикарная комната, в моих любимых сиреневых цветах! И огромная ванная! А из окна вид на сад, там столько цветов, просто обалдеть! И самое главное, – она сделала драматическую паузу, – из моего окна видно пятую башню, где живут Шереметьевы.

Марта с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза, и подавила тяжелый вздох. Одержимость Виолетты Алексом Шереметьевым уже начинала ее пугать. Кажется, она на полном серьезе решила выскочить за него замуж. Была бы воля самой Марты, она бы все эти романтические истории о любви смертных девушек и благородных вампиров запретила, чтобы они не пудрили мозги молоденьким дурочкам, но урон уже был нанесен, поэтому ей оставалось только наблюдать и надеяться, что Виолетта не победит.

– Поздравляю. Тебе бинокль раздобыть?

– А ты можешь? – обрадовалась Виолетта, но тут же смутилась, сообразив, что Марта ее дразнит. – Ну, то есть… нет, конечно… зачем? – Она опустила глаза, пробормотала что-то о том, что ей пора к столику, и быстро ретировалась.

Тут же рядом с Мартой словно из ниоткуда возникла другая фигура, и тихий вкрадчивый голос с едва заметной насмешкой в тоне спросил:

– Госпожа Ильина, как устроились? Пришлась ли вам по вкусу ваша комната?

– Господин Забранский, – Марта вежливо, но отстраненно кивнула. – У меня непритязательный вкус, его несложно удовлетворить.

– Рад слышать, – Забранский улыбнулся, на этот раз сдержанно, но гораздо искреннее, от чего от уголков глаз к вискам разбежались тонкие морщинки, прибавив ему несколько лет к моложавому виду. – С вашей подопечной было гораздо больше проблем.

– Но судя по тому, что она мне рассказала, вы с этими проблемами справились, – все так же отстраненно заметила Марта. – А на меня вам необязательно тратить свое мегадрагоценное время, – едко добавила она, – я тут на работе, так что мой комфорт вас заботить не должен. Правила я изучила, будьте спокойны. Но вынуждена предупредить: если из-за этих ваших правил с моей подопечной что-то случится, я, – она сделала небольшую паузу, глядя Забранскому в глаза, – отрублю вам голову. И скажу, что так и было.

Тот внезапно рассмеялся.

– Я не вампир, поэтому, если захотите меня убить, можете воспользоваться и более простыми методами. Правда, для этого вам придется стать в очередь, желающих уж больно много. А теперь прошу меня извинить, мне нужно проверить, как там мой подопечный.

– Я вас не держу.

Марта демонстративно отвернулась и села на свое место, тем более что в этот момент в зал начали заходить вампиры клана, а уже немного утомленные ассистенты подавали знаки гостям, что пора рассаживаться. Как и куда исчез Забранский, Марта уже не видела.

Все вампиры, которые попались ей на глаза, оказались как один очень красивы. Марта знала, что высшие вампиры отличаются исключительной красотой. На то был ряд объективных причин. Во-первых, в равных себе они обращали только тех, кто им самим нравился. В том числе и внешне. Во-вторых, что-то было такое в их физиологии, что заставляло окружающих воспринимать их исключительно привлекательными. Так они охотились на протяжении веков.

Особенно красивым Марте показался вампир, сидевший за ближним к ней столиком. От остальных он отличался более смуглой кожей, видимо, относился к какому-то живущему на ярком солнце народу. О том же говорили черные как воронье крыло волосы до плеч. Наверное, при жизни глаза у него были карими, а теперь, как и у большинства вампиров, отливали красным цветом.

Марта оторвала взгляд от красавчика, напоминая себе, что не любит вампиров и все это только химия хищника. К этому времени все гости уже расселись, свет в зале притушили, и два ярких луча прожектора замерли на входных дверях, которые кто-то успел закрыть. Торжественный голос объявил:

– Дамы и господа! Позвольте представить вам главу клана Константина Шереметьева и его сына Александра.

Двери распахнулись, и в зал вошли двое мужчин. Одному на вид было около сорока, а второму – едва ли при жизни успело исполниться двадцать. Оба были высоки и ладно сложены. Светлые волосы молодого вампира игриво топорщились, придавая ему беззаботный вид, а на губах играла искренняя жизнерадостная улыбка. Он не выглядел ни бледным, ни болезненным. И даже глаза его еще не успели начать отливать красным, все еще оставаясь насыщенно голубыми.

В той части зала, где сидели конкурсантки, пронеслись восторженные вздохи. Все как одна уставились на своего кумира, а тот, в свою очередь, не стесняясь разглядывал их, одаривая каждую улыбкой. Марте показалось, что на мгновение дольше его взгляд задержался на Виолетте, но это вполне могло ей действительно показаться. Тем более Алекса тут же отвлек его отец, громко заявив, что он еще успеет насладиться видом девушек, когда начнутся конкурсы, а пока не следует так явно пожирать их глазами.

– Тем более глазами-то все равно бесполезно, – донесся до Марты едва слышный шепот одного из вампиров клана, сидевшего неподалеку от нее за одним из столиков.

Глава 3

Утро первого конкурсного дня началось, как и положено любому утру, с завтрака. Столы для конкурсанток накрыли в Малой столовой третьей башни. Это помещение оказалось намного меньше того, в котором вчера устраивался торжественный ужин, однако в нем вполне хватало места для пятнадцати девушек и обслуживающего персонала. Три стола стояли в центре, рассчитанные на пять человек каждый, а по одной стене протянулись длинные столы с блюдами, где каждая девушка могла выбрать себе что-то по вкусу. В большое окно с противоположной стороны уже заглядывало теплое летнее солнце, поэтому настроение у всех было приподнятое.

Виолетте достался стол под номером три, и, как вчера, компанию ей составляли Мирослава, хрупкая блондинка Арина, девушка из какого-то северного города со странным старомодным именем Ольга и темнокожая красотка Аиша, говорившая по-русски с довольно сильным акцентом. Насколько Виолетта поняла еще вчера, она училась в каком-то престижном университете по обмену и на конкурс попала только благодаря тому, что университет решил послать свою представительницу, а она победила в отборе. Похоже, ей предстояло коротать время в этой компании до конца конкурса. Впрочем, она не возражала, главное, что не за одним столом с Авророй.

Та сегодня снова надела платье ярко-алого цвета, но немного более простого фасона. Длинные светлые волосы были небрежно заколоты, но Виолетта прекрасно знала, что небрежность эта тщательно спланирована и заняла не меньше сорока минут в ванной в компании как минимум двух стилистов. Уже в пятнадцатилетнем возрасте, когда они еще были лучшими подружками, Аврора не выходила из своей спальни без тщательно продуманного образа.

Когда Виолетта вошла в столовую, Аврора как раз о чем-то рассказывала своим соседкам по столу, а те восторженно смотрели на нее, как будто видели перед собой как минимум настоящую принцессу. Положив себе на тарелку немного фруктового салата и взяв баночку с йогуртом, Виолетта села за свой столик.

– О чем она так увлеченно рассказывает? – тихо поинтересовалась она у девчонок.

– Сегодня утром ей в комнату доставили цветы от Алекса, – завистливо вздохнув, поведала Арина.

Виолетта так и замерла с ложкой, которую не успела донести до рта.

– Это она сказала?

– А кто ж еще? Все утро только об этом и твердит. Дескать, вчера на ужине Алекс глаз с нее не сводил, а сегодня утром прислал цветы, – Арина вздохнула.

– Она считает, что победа у нее уже в кармане, – мрачно добавила Мирослава.

Виолетта вернулась к своему салату.

– Она вам наврала, а вы и поверили, – спокойно заметила она.

– Думаешь, наврала? – усомнилась Ольга.

– Конечно, – Виолетта пожала плечами. – Держу пари, никто не видел записку, подтверждающую, что это цветы от Алекса, а сказать можно что угодно.

– Ты просто завидуешь! – раздался из-за соседнего столика голос еще одной девушки. – Аврора, она говорит, что ты наврала про цветы от Алекса.

В столовой повисла полная тишина, не нарушаемая даже позвякиванием вилок о тарелки: все разом перестали есть, замолчали и уставились на Аврору, ожидая ее действий.

– Что, Летти, до сих пор не можешь мне простить, что Глеб предпочел тебе меня? – насмешливо поинтересовалась она, с презрением глядя на Виолетту, а затем пояснила остальным: – Это ее бывший парень. Волочился за мной с первого дня, как увидел.

Виолетта почувствовала, как жар негодования побежал по позвоночнику вниз, заставляя дрожать руки и бешено стучать сердце. На самом деле Аврора сама соблазнила Глеба, а затем бросила его через месяц, но это, конечно, было не так уж и важно. Глеб предпочел Аврору – это все, что имело значение в данный момент, возразить ей было нечего.

– Тогда покажи нам записку, – предложила Виолетта.

– Вот еще! – фыркнула Аврора. – Ничего я никому показывать не буду. Все и так знают, что это правда.

– Значит, точно врешь, никто тебе ничего не посылал, – заключила с первого столика Аэлита, та самая девушка, в комнате которой вчера обнаружилась дохлая крыса. По приказу Михала Забранского ее переселили в другой конец коридора, а ее комнату заперли, поэтому сегодня она выглядела уже веселой и отдохнувшей, как будто обо всем забыла. Однако явно не забыла Аврора.

– Ну, кому-то посылают дохлых крыс, а кому-то и цветы, – фыркнула она.

Аэлита тут же побледнела и уткнулась в свою тарелку, но ни от кого не укрылось, как на ее глаза набежали слезы, а вот Виолетта удивленно посмотрела на Аврору. Дохлую крысу в комнате видели только она сама и Забранский, и тот попросил ее никому не говорить об этом. Неужели он рассказал Авроре? Но когда и зачем?

Спор девушек прервал вошедший в столовую сам Забранский.

– Доброе утро, конкурсантки, – поприветствовал он. Конкурсантки ответили нестройным хором. Окинув их внимательным взглядом и явно сообразив, что они с утра пораньше уже успели поцапаться, Забранский продолжил: – Советую вам не затягивать с завтраком, поскольку уже через три часа начнется первый конкурс, который был вашим домашним заданием, – самопрезентация. Надеюсь, вы подготовились.

Девушки воодушевленно кивнули. Об этом конкурсе им сообщили заранее, как только они прошли отборочный тур. Рассказывать о себе не имело смысла, поскольку каждая заполнила подробнейшую анкету, в которой спрашивалось все, вплоть до предпочтения в цветовой гамме (именно поэтому Виолетта даже не удивилась, войдя в отведенную ей комнату), наверняка все члены жюри эти анкеты изучили. Поэтому первый конкурс был призван скорее впечатлить жюри, заставить их запомнить именно эту девушку, сложить о себе благоприятное впечатление.

Для самопрезентации Виолетта подготовила танец. Танцами она занималась с самого детства, имела определенный талант и часто побеждала на различных конкурсах. Собственно, именно там она и познакомилась с Авророй. Ту природа наделила немного меньшим талантом, и побеждала она в основном там, где не участвовала Виолетта. Виолетта только после ссоры поняла, насколько завидовала ей подруга все это время.

Она была уверена, что ее танец впечатлит жюри, ведь она готовила его не один месяц, костюм продумала до мелочей. Длинное платье нежно-розового цвета, выгодно оттенявшее пышные каштановые кудри, сшили из такой легкой и невесомой ткани, что оно взметалось вверх от любого движения ног. Даже туфли для танца Виолетте шили на заказ. Они имели высокий тонкий каблук и завязывались на щиколотках широкими лентами, как пуанты балерины. Это позволяло выглядеть изящно и не потерять их во время танца.

Целиком погрузившись в свои мысли, Виолетта не заметила, как Забранский отдал еще несколько распоряжений и вышел, а разговор девушек мгновенно переключился на него. Очнулась она уже только от восклицания одной из конкурсанток, сидевших за первым столиком:

– Он же старый!

– Ничего он не старый, – высокомерно возразила Аврора.

– Ему пятьдесят шесть!

– А на вид и сорок не дашь.

Виолетта удивленно посмотрела на бывшую подругу, но так и не успела уловить суть спора и подумать, что он может означать вкупе с тем фактом, что Авроре откуда-то известно о дохлой крысе в комнате Аэлиты. Всех конкурсанток попросили заканчивать завтрак и перемещаться в гримерную.

И закипела бурная деятельность.

Девушек красили, пудрили, крутили им волосы, укладывая тугие локоны в замысловатые прически. Воздух наполнился невыносимыми ароматами лака для ногтей, краски для волос, пенок, муссов и прочих создателей красоты. Конкурсантки нервничали и то и дело нападали на стилистов. Мирослава разрыдалась от того, что ей не понравился цвет ее ногтей, Аэлиту слишком сильно дергали за волосы, а Аиша вдруг решила, что ее волосы недостаточно черные, поэтому парикмахеру пришлось срочно разводить еще один флакон краски.

Демонстративно спокойной оставалась только Аврора. Она сидела в кресле с фольгой в волосах, уже тщательно накрашенная, и рассказывала о том, что танец ей ставили лучшие хореографы страны, а ее костюм расшивали вручную стразами целых две недели. Некоторые девушки восхищенно охали, но после того, как она так и не показала записку от Алекса, веры ее словам про платье с танцем было уже гораздо меньше. Она бросала злобные взгляды на Виолетту, явно виня ее в потере всеобщего внимания.

Закончив с макияжем, Виолетта решила сразу же надеть свое платье, поскольку после того, как ее причешут, сделать это будет уже затруднительно. Многие девушки поступили так же, поэтому атмосфера в гримерной накалилась еще сильнее: теперь конкурсантки с шипением кидались на любого, кто, по их мнению, проходил слишком близко и мог задеть и испортить тщательно подготовленный наряд. Здесь больше всего повезло Аише: ее выступление со змеей предполагало облегающий костюм, поэтому рядом с ней можно было ходить сколько угодно.

Едва Виолетта вышла из примерочной в своем наряде, в гримерной повисла тишина, которую прерывали только восхищенные вздохи, а все взгляды – и конкурсанток, и персонала – застыли на ней.

– Виолетта, какое чудесное платье! – выдохнула Мирослава.

Остальные девчонки поддержали ее комплиментами и комментариями. Только Аврора скрипнула зубами.

* * *

За годы работы у Ремешевых Марта привыкла к модным клубам и ресторанам, шумным торговым центрам, многочасовым шопингам, долгим часам в салонах красоты. Ее не смущала ни громкая музыка, ни манерная болтовня подружек Виолетты, ни едкий запах косметических и укладочных средств. Однако даже для ее тренированных нервов первый конкурсный день стал серьезным испытанием.

Марта проследила за приготовлением облачения Виолетты еще накануне: безумно дорогие специальные танцевальные туфли были вычищены, божественно красивое, хотя и чересчур откровенное, на ее взгляд, платье отпарено. Зная безалаберность своей подопечной, Марта на всякий случай оставила весь наряд в своей комнате. С Виолетты сталось бы случайно опрокинуть на него что-нибудь или помять, а на утро устроить по этому поводу истерику. Причем совершенно искреннюю. При всей своей испорченности, Виолетта весьма редко что-то изображала, ее перепады настроения были абсолютно искренними, а злого умысла она не ведала, за это Марта ее и любила.

Утром Марта передала наряд ответственным за конкурс лицам, убедилась, что его соответствующим образом пометили и повесили на манекен, на чем сочла свой долг исполненным.

В гримерной она долго не продержалась. Громкое щебетание полутора десятка девиц и трех десятков стилистов-визажистов-парикмахеров, гремучая смесь из пудры, духов и лака, висевшая в воздухе, и активная веселая музыка, которую крутили ради поднятия боевого духа участниц, заставили ее ретироваться в коридор, едва она убедилась, что в гримерную есть только один вход и никто не сможет ни проникнуть в нее, ни покинуть ее незамеченным, если она будет контролировать дверь. Поэтому она устроилась в прохладном и более тихом коридоре, подперев спиной противоположную двери стену. Здесь тоже царила суета, но суета эта была более деловой, а такое Марта легко могла вынести. К тому же тут она могла разглядывать и запоминать в лицо персонал, слушать обрывки их разговоров. К сожалению, большая их часть велась на чешском. Хоть она и носила автоматический переводчик в ухе, тот пока плохо справлялся с переводом с чешского на русский, делая это через английский, отчего речь звучала очень смешно, а порой – бессмысленно.

Дверь в гримерную то и дело открывалась, люди входили и выходили. В какой-то момент в коридор с воплем и рыданиями выскочила даже одна из конкурсанток. По истеричным возгласам Марта поняла, что ей не понравилось, как ее накрасили. Больше ничего примечательного за все двадцать минут наблюдений не произошло. Марта едва не начала зевать от скуки, когда в противоположном конце коридора появились двое мужчин, одним из которых оказался Михал Забранский. Сегодня на нем снова был костюм, на этот раз черный, и такие же черные туфли, начищенные не хуже, чем танцевальные туфельки Виолетты, а в руках он держал папку в кожаном переплете. Выбивались из этого строгого образа только чуть взъерошенные волосы, что выдавало его нелегкое утро.

Во втором мужчине в таком же строгом костюме Марта мгновенное узнала того самого смуглого красавчика-вампира, на которого обратила внимание накануне за ужином. Вампир что-то тихо говорил Забранскому, а тот лишь кивал, периодически заглядывая в свою папку.

Поравнявшись с Мартой, вампир кивнул Забранскому и быстро пошел дальше, бросив на Марту один заинтересованный взгляд, а Забранский задержался у двери гримерной.

– Доброе утро, госпожа Ильина, – поздоровался он, разглядывая ее гораздо более пристальным взглядом, чем его спутник секундой раньше. – Стережете свою подопечную?

Марта слегка наклонила голову в знак приветствия.

– Господин Забранский. Вы потрясающе наблюдательны, – с легким оттенком сарказма заметила она. – А вы… дайте я попробую угадать… Вы, наверное, занимаетесь организацией конкурса?

– Это моя работа, – он развел руками, – мне за нее платят. Как, полагаю, и вам за вашу, – он кивнул на дверь гримерной.

– Я бы определенно не стала торчать здесь бесплатно. Впрочем, полагаю, вам платят лучше, чем мне, – она изобразила улыбку. – Вампиры – щедрые работодатели?

– Не жалуюсь, – Забранский переложил папку в другую руку, явно не собираясь быстро уходить. – Вам мало платят? У меня есть шанс вас переманить? – Он усмехнулся. – Сколько можно вытирать сопли истеричной девчонке?

– Да уж лучше вытирать сопли девчонке, чем прислуживать кровососам, – парировала Марта. – Не боитесь, что попадете под горячую руку, и вас сожрут?

– Я невкусный, – фыркнул Забранский. – А за что вы так не любите вампиров?

– А за что мне их любить?

– Ваша подопечная искренне настроена выйти замуж за одного из них.

– Я не обязана разделять пристрастия охраняемого тела. Да и не уверена я, что она действительно этого хочет. Думаю, она плохо себе представляет, что это такое.

– А мне как раз показалось, что она очень этого хочет. Во всяком случае, я бы не стал, – он открыл папку и что-то быстро прочитал в ней, – танцевать на двенадцатисантиметровых шпильках ради того, чего не очень хочу. А вы бы стали? – Он комично приподнял бровь.

– Виолетта танцует лет с трех, для нее это естественное состояние. В отличие от меня. – Марта немного помолчала, косясь на его папку, а потом поинтересовалась: – У нее есть шансы, как думаете? Вы ведь лучше их знаете.

– Шансы победить конкретно в этом конкурсе или выиграть все состязание?

– Обо всем состязании рано говорить. Да и мне бы этого не хотелось. Но если она вылетит после первого же конкурса… Мне будет ее жаль.

Забранский снова заглянул в папку.

– У меня заявлено семь танцев, четыре песни, выступление со змеей, файер-шоу и даже, вы не поверите, два кувыркания на шесте. – Он захлопнул папку и уставился на Марту. – Как вы считаете, ваша подопечная сможет выделиться из этого… – Он осекся, подбирая нужное слово, но так и не найдя его, закончил: – Борделя?

Марта только закусила губу. Бедная девочка. И ведь она выступает то ли девятой, то ли десятой, к этому моменту жюри уже перестанет различать лица и имена. Если им вообще это интересно.

– М-да, надо было выбрать что-то более оригинальное. Правда, не представляю, что она еще могла бы сделать.

– Пожалуй, лично меня бы удивила разве что речь на какую-нибудь остросоциальную тему, – хмыкнул Забранский.

Марта не удержалась и рассмеялась. Да, пожалуй, речь – на какую угодно тему – стала бы полной неожиданностью. К сожалению, едва ли кто-то из девчонок счел бы это хорошей или хотя бы осуществимой идеей.

– И все же теперь я вынужден вас оставить, – словно даже с сожалением заявил Забранский, – мне нужно уточнить некоторые детали.

– Вы и так уделили мне непростительно много ваших драгоценных минут, – ухмыльнулась Марта.

Едва Забранский скрылся из вида, как в гримерной раздался истошный вопль. Марта не была уверена, что кричала Виолетта, но все равно в мгновение ока распахнула дверь и влетела внутрь, хватаясь рукой за ножны, но не торопясь вытаскивать меч.

Кричала действительно Виолетта, но при ближайшем рассмотрении это оказался крик отчаяния, а не страха.

– В чем дело?

– Это она-а-а-а! – снова завопила Виолетта, тыкая наманикюренным пальчиком в стоящую рядом Аврору, которая держала в руках какую-то банку и выглядела так, будто пыталась спрятать ехидную ухмылку, заменив ее выражением сожаления в глазах. – Посмотри, что она сделала!

Виолетта повернулась к Марте, демонстрируя свое напрочь испорченное танцевальное платье, по подолу которого стекала иссиня-черная краска для волос. Марта знала такую: последний писк моды, краска, которая не смывается с волос и не тускнеет целых два месяца. Правда, не смывалась она не только с волос, но и с одежды.

– Что мне теперь дела-а-а-ать?! – продолжала рыдать Виолетта.

– Ну, успокойся, – Марта неуклюже приобняла подопечную за плечи. – Сейчас что-нибудь придумаем. Идем.

Они вышли в коридор, и Марта увела Виолетту подальше от любопытных взглядов персонала.

– У тебя ведь куча платьев. Давай я попрошу подготовить другое.

– Оно подходило под туфли! – заливалась слезами Виолетта, размазывая по лицу макияж. – А танец я репетировала только в этих туфлях. – Она приподняла подол платья, чтобы продемонстрировать Марте свои туфельки и онемела от ужаса, даже забыв плакать: левая туфля тоже оказалась испачкана краской.

Марта поняла, что сейчас начнется новый виток истерики. У нее было ровно две секунды на то, чтобы как-то отвлечь Виолетту или что-то ей предложить. – Раз тебе не в чем исполнять этот номер, тебе нужен другой.

– Какой?

Виолетта посмотрела на нее с надеждой, словно Марта была фокусником, а ей – все еще пять лет. Марта поняла, что не может ее разочаровать, требовалось срочно придумать осуществимый номер на замену. Как назло, ничего гениального в голову не приходило, поэтому она выдала ровно то, о чем пару минут назад говорила с Забранским:

– Речь, – ее голос прозвучал неуверенно. – На остросоциальную тему.

Виолетта окончательно перестала плакать, непонимающе моргнула и надежда в ее глазах сменилась недоумением.

– Что?

– Послушай, я только что говорила с этим чуваком, Забранским. Он сказал, что в его программе заявлены сплошные танцы и песни. Но с чем-то таким невозможно выделиться. Эти ребята – вампиры, им плевать на вашу гибкость, пластику и прелести. Единственный способ зацепить их – выступить с речью. О чем-то таком, что им близко… – Марта подняла глаза к потолку, словно пыталась найти правильную тему там. – Что-то о… нелегком пути… борьбы за свои права. И о том, как важно для общества… уметь… интегрировать в себя разных членов, независимо от расы, веры, сексуальных или… гастрономических предпочтений.

Несколько секунд на лице Виолетты отражались отчаянные попытки сложить воедино все те слова, которые только что произнесла Марта, и наконец она кивнула.

– Предположим, остановимся на этом. Все равно у меня нет номера, позориться – так хоть в чистом платье. Но где я возьму эту речь? До начала конкурса минут пятнадцать.

Марта на секунду задумалась, а потом велела:

– Ты бегом за платьем, а я попрошу Забранского переместить тебя в конец списка. У нас будет часа полтора, чтобы что-то набросать, Википедия нам поможет. Вам все равно на выступление выделяют минуты три. Будешь говорить медленно и с выражением, тогда много текста не потребуется ни писать, ни учить. Поняла?

– Поняла, – Виолетта кивнула и уже собралась бежать, как вдруг передумала, снова повернувшись к Марте. – Слушай, а можешь мне дать что-то из своей одежды? Если уж выступать с серьезной речью, то не в платье же, меня никто не будет принимать всерьез. А ничего такого, – она окинула Марту взглядом, – у меня нет.

– Мои джинсы на тебе будут болтаться, – та в свою очередь оценивающе смерила тощую фигурку девушки, а потом протянула ей пластиковую карту-ключ. – На, поищи. Что найдешь – все твое.

– Спасибо! – Виолетта на мгновение крепко обняла Марту и тут же бегом бросилась к лестнице.

Марта же размашистым шагом отправилась искать Забранского. Тот обнаружился у сцены: он что-то объяснял осветителям. Марта бесцеремонно похлопала его по плечу, потом извинилась перед собеседниками и потащила его в сторону.

– Господин Забранский, сделайте одолжение: передвиньте Виолетту в конец списка, пожалуйста.

– Что, простите? – не понял Забранский, глядя на Марту так, словно видел ее впервые, имени не помнил и не болтал с ней десятью минутами раньше.

– Ваш список, – она кивнула на папку с планшетом. – Виолетта должна выступать то ли девятой, то ли десятой. Поставьте ее последней, у нас небольшой форс-мажор с платьем.

– Форс-мажор с платьем? – уточнил он, не торопясь открывать папку. – Ваша подопечная резко захотела другое?

– Нет, другая конкурсантка его испортила. Намеренно.

На лице Забранского тут же появился почти натуральный испуг.

– О… мне стать на колени, чтобы вы смогли отрубить мне голову? – поинтересовался он. – А то боюсь, с вашим ростом вам будет неудобно это делать.

– Что? – не поняла Марта.

– Вчера вы обещали отрубить мне голову, если с вашей подопечной что-то случится, – напомнил он. – Или порча платья не относится к смертельным грехам?

Марта закатила глаза, пытаясь скрыть смешок.

– На этот раз отделаетесь небольшой услугой, – нагло заявила она.

– Чего не сделаешь ради спасения своей никчемной жизни, – театрально вздохнул Забранский, открывая папку и что-то помечая в ней.

* * *

Самая большая в мире онлайн энциклопедия, несколько месяцев назад с размахом отпраздновавшая пятидесятилетие, полностью оправдала свое высокое звание. Спустя пятнадцать минут, пока Виолетта рылась в вещах своего телохранителя, выискивая строгую одежду, подходящую ей по размеру, Марта сумела составить более или менее подходящий текст.

Они вошли в зал, когда на сцене выступала уже тринадцатая девушка. Виолетта облачилась в строгий черный костюм-тройку, который оказался ей немного великоват, зато придавал необходимую серьезность, не так явно подчеркивая грудь и бедра. Размазанный слезами яркий макияж пришлось смыть, вместо него Виолетта успела лишь немного припудрить кожу, чтобы в лучах яркого света лицо не казалось мертвенно-бледным. Хоть это и было сейчас модно, но никак не подходило ее выступлению. Довершая строгий образ, она стянула пышные волосы резинкой на затылке, больше всего напоминая сейчас юного адвоката перед своим первым заседанием.

Для конкурсантов и их телохранителей отвели второй ряд сидений, сразу за жюри, сплошь состоящего из мужчин-вампиров клана Шереметьевых. Тихо скользнув на свое место, Виолетта исподтишка вытащила смартфон с выведенным на экран текстом.

Проблема заключалась в том, что она почти не понимала того, о чем собиралась рассказывать. Более того, она даже не знала, что еще несколько веков назад женщины не имели прав и во всем подчинялись мужчинам, считаясь едва ли не людьми второго сорта. Более или менее понятной ей была лишь часть с признанием прав за вампирами. По крайней мере, это они проходили в школе, да и до сих пор по телевизору иногда проскальзывал материал о том, что в какой-то стране нарушаются их права. Поэтому она пыталась хотя бы просто зазубрить материал, особо не вдумываясь в то, о чем будет говорить.

Тем временем тринадцатая конкурсантка закончила свое выступление, получив за него весьма вялые аплодисменты, и Михал Забранский объявил номер предпоследней девушки, подготовившей танец на шесте.

– Очередная курица-гриль, – ухмыльнулся один из вампиров, сидевший прямо перед Виолеттой.

– И уже на вертеле, – хмыкнул его сосед, – так бы и съел.

Оба тихо и неприятно рассмеялись.

Виолетта как раз дочитала свою речь и повернулась к Марте.

– У меня не получится, – со слезами в голосе прошептала она.

– Еще как получится, – возразила Марта с уверенностью, которую не испытывала. Она знала, что у ее подопечной прекрасная память. Прекрасная, но довольно короткая, поэтому текст она ей приготовила заведомо небольшой, отчасти поверхностный. Так было больше шансов, что Виолетта его усвоит и воспроизведет, ничего не напутав и не пропустив. – Главное, говори спокойно, не части, если что-то забыла – пропускай предложение целиком, это легко будет списать на волнение. Твоя задача выглядеть уверенно и искренне. С этим ты ведь справишься?

Виолетта кивнула, хотя как раз уверенности у нее на лице и не было. Все же она танцевала с самого детства, сколько себя помнила. У нее дома в гостиной стоял специальный стеллаж для кубков и грамот, которые она получала на разных конкурсах. В своем танце она была уверена, а вот в речи на остросоциальную тему – не очень.

И все же она не имела права опозориться, не могла проиграть. Она обещала выиграть, и она это сделает. Глубоко вдохнув и задержав дыхание на несколько секунд, она кивнула.

– Но лучше бы танец, – само собой вырвалось у нее.

– О, черт! – Марта внезапно подскочила, осознав, что попросила Забранского лишь передвинуть Виолетту в очереди, но ничего не сказала ему о новом выступлении, а ведь он объявлял не только имя конкурсантки, но и ее номер. – Так, чего сидим, эта укротительница шеста уже заканчивает, тебе надо подниматься на сцену.

И она потащила Виолетту за собой к кулисам, однако пока они обходили сцену и поднимались по лесенке, девушка успела закончить выступление, а Забранский – выйти на сцену. Марте пришлось ловить первого попавшегося ассистента, который даже через переводчик понимал с пятого на десятое, и торопливо писать ему на клочке бумажки послание для распорядителя.

Забранский тем временем уже поблагодарил конкурсантку и напомнил жюри ее имя, чтобы они смогли проставить оценку в своих планшетах.

Когда зал снова успокоился и приготовился к выступлению последней девушки (читай, осознал, что свобода уже близко), а Забранский заглянул в планшет и объявил ее имя, к нему, почему-то пригибаясь, как будто от этого стал менее заметен, подбежал ассистент и сунул в руки записку Марты. Забранский быстро прочел ее, и его брови сами собой поползли вверх, а на лице появилось выражение крайнего недоумения.

– Виолетта Ремешева с… разговором о естественных правах, – он перевел вопросительный взгляд на стоявшую за кулисами Марту.

Та развела руками, давая понять, что она тут совершенно ни при чем, еще и на Виолетту кивнула, делая вид, что ребенок сам так решил, узнав об испорченном платье. Для кого была эта пантомима, Марта и сама не понимала. Едва ли Забранский снял бы Виолетту с конкурса только за то, что она экстренно сменила номер по подсказке телохранителя.

Тем временем сам Забранский направился за кулисы, а Виолетта – к краю сцены. В зале послышались шепотки и смех уже отдыхающих после выступления соперниц. Марте удалось разглядеть, что Аврора изображает на потеху остальным крайнюю степень испуга и отвращения от вида Виолетты.

На лицах жюри плотоядные улыбки сменились удивлением, смешанным с непониманием. Они скользили по Виолетте взглядами, а потом вопросительно смотрели друг на друга.

Когда Виолетта подошла к микрофону и заговорила, голос ее звучал так спокойно и уверенно, как будто она готовила этот номер по меньшей мере недели две, а не всего полтора часа.

– Вы, наверное, уже удивлены моим видом, господа, – начала она, – и на самом деле я тоже готовила танец, но затем задумалась: для чего? Что вам скажет обо мне мое трехминутное выступление в шикарном платье, коих вы видели сегодня уже больше десятка и наверняка перестали отличать друг от друга? Ведь главный приз в этом конкурсе – выйти замуж за Александра Шереметьева, то есть стать членом вашей семьи. И мне кажется, вы должны знать не то, насколько красиво я двигаюсь под музыку, а то, что у меня в голове, мои мысли и взгляды, чтобы оценить, буду ли я достойна носить вашу фамилию.

Второй ряд, на котором сидели конкурсантки, еще хихикал и шушукался, а на лицах вампиров из жюри уже отразился неподдельный интерес, хотя некоторые из них только скептически оскалились, но, по крайней мере, Виолетта завладела их безраздельным вниманием. Марта смотрела на все это, нервно закусив внутреннюю часть губы, и переживала, как ей казалось, больше, чем на экзаменах перед выпуском из школы телохранителей.

– Когда некоторые мои знакомые узнали, что я собираюсь участвовать в этом конкурсе, они крутили пальцем у виска, – продолжала тем временем Виолетта, окончательно успокоившись. – И я задумалась над тем, что нынче представляет собой наше общество, как далеко мы продвинулись в своем развитии. Я сейчас говорю не о машиностроении или освоении космоса, я говорю о нашей повседневной жизни, наших взглядах. Когда-то высшее образование женщин было дикостью. Когда-то право выбирать себе спутника жизни, занятие по вкусу, даже удобную одежду считалось скандалом. До тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года даже в некоторых развитых странах браки между людьми с разным цветом кожи приравнивались к межвидовым. Мы преодолели эти предрассудки и сейчас смеемся над ними, не замечая, что новые предрассудки довлеют над нашим восприятием действительности.

Скептические оскалы исчезли, вампиры выпрямились на своих креслах, некоторые даже подались вперед, внимая выступлению последней конкурсантки, имя которой многие из них наверняка прослушали. Шепотки и смех во втором ряду тоже начали затихать, когда соперницы заметили, как жюри реагирует на слова Виолетты.

– Сегодня мы считаем отсталыми тех, кто пытается навязать другим свою религию, искренне веря, что человек имеет право решать для себя, верить ли ему вообще, и если верить, то в кого. Несколько веков назад на костер или виселицу можно было угодить даже просто за другое понимание веры и религии, не говоря уже о тех, кто ставил под сомнение само существование бога. Мы преодолели расовые и национальные предрассудки, культурное недопонимание, мы признали за разными членами общества равные права и посчитали, что справились с гонениями и неравноправием. Однако я думаю, что не ошибусь, если предположу, что каждый из вас хотя бы раз испытывал на своем собственном примере ошибочность этого утверждения.

Вампиры согласно кивнули, снова переглянувшись, но теперь в их взглядах читалось только одобрение и даже отчасти восхищение. Во втором ряду Аврора едва не заскрипела зубами от злости. По крайне мере, Марте так показалось.

Краем глаза Виолетта заметила, что большие часы напротив сцены, отсчитывающие три минуты, отведенные каждой конкурсантке, уже остановились на трех нулях, но никто в зале не обратил на это внимания. Это вдохновило ее на эмоциональное окончание своей речи, которую, может быть, и придумали Марта и Википедия, но в которую она уже верила так, будто писала ее сама.

– И хоть за вами давно признаны права обычных людей, вы уже почти тридцать лет можете не скрываться и не прятать свое существование, немалая часть общества все еще относится к вам с недоверием, если не сказать больше. Если в моих силах показать, что они заблуждаются, что человек может жить среди вампиров, может быть замужем за одним из них, быть счастливым при этом и не бояться стать их ужином, а через некоторое время добровольно готов разделить их жизнь в том виде, в котором она существует, то я хотела бы это сделать.

Председатель жюри, в котором Марта наконец узнала все того же вампира, на которого обращала внимание и раньше, неожиданно встал и начал аплодировать. Остальные вампиры последовали его примеру, а всех соперниц перекосило так же сильно, как и Аврору. Бойкая телеведущая, которая наблюдала за конкурсом из зала, тут же встала перед камерой, комментируя еще не подведенный, но уже такой очевидный итог.

Марта облегченно выдохнула. По крайней мере, сегодня Виолетта больше рыдать не будет.

– А я смотрю, вы не так просты, Марта Ильина, – услышала она рядом привычно насмешливый голос, в котором сейчас сквозило не то восхищение, не то одобрение.

– Я здесь совершенно ни при чем.

– Ох, ну конечно, – Забранский сложил руки на груди, прислонившись плечом к стене, и улыбнулся. – Из всей своей пламенной речи девочка наверняка поняла только ту часть, где говорилось о предстоящем браке с вампиром.

– Не все ли равно? – Марта грустно улыбнулась. – Зато она действительно верит в это.

Глава 4

Вечером Марта поджидала Виолетту сразу на выходе из башни конкурсанток, посчитав, что, если какая-нибудь мелкая дрянь испортит ее Детке, как она иногда называла подопечную, бальное платье, она уже ничего не сможет придумать на замену. Конечно, красивых шмоток у Виолетты с собой хватало, но длинное пышное платье в пол, которое предписывал дресс-код, имелось в единственном экземпляре, остальные наряды были повседневными.

День у Виолетты выдался тяжелый, на взгляд Марты: утренний стресс на конкурсе самопрезентации, потом целый день различных съемок для реалити-шоу, включая длительную фотосессию в купальниках для какого-то женского журнала. Сама Марта после такого мечтала бы лишь о теплом пледике, но Виолетта выглядела вполне свежей и жизнерадостной: вечерний макияж скрывал малейшие следы усталости, пышная прическа, украшенная цветами и стразами, вместе с шикарным нарядом создавали невероятно привлекательный образ. Чтобы немного подпитать радостное состояние подопечной, Марта встретила ее словами:

– Пока сеть не вырубилась, ты лидировала по лайкам на сайте конкурса.

– Круто! – Виолетта хлопнула в ладоши. – Аврора небось в истерике.

– Так бы и сказала мне, что твоя главная задача – довести до истерики подружку-злыдню, – хмыкнула Марта, направляясь вслед за Виолеттой к бальному залу. В отличие от своей подопечной, она ради бала, естественно, не наряжалась, однако дресс-код все же запрещал ей – как и всем остальным телохранителям – джинсы и футболки. Поэтому Марта надела тот самый строгий костюм, который ранее использовала для выступления Виолетта. В остальном ее облик остался неизменным: «конский хвост» на голове, ножны и кобура на ремне.

– После того, что она сделала с моим платьем, я не могу желать ей чего-нибудь доброго, – пожала усыпанными блестками плечами Виолетта. – Хотя, – она улыбнулась, – наверное, мне стоит ее благодарить: своим выступлением я покорила всех.

Они спустились на первый этаж, поскольку в другую башню можно было перейти только там, и двинулись по длинному коридору, где взад-вперед сновали официанты с подносами, заканчивая последние приготовления. Из Большого зала доносилась музыка, и сквозь приоткрытые большие двери было видно, что внутри уже собралась толпа народа.

Виолетта остановилась на секунду и посмотрела на своего телохранителя, как будто только сейчас обращая внимание на ее внешний вид.

– А почему ты не в платье? – непонимающе нахмурилась она. – В костюме, наверное, не очень удобно будет танцевать.

– Детка, я не гость, – напомнила ей Марта. – Мне не положено танцевать, а также крайне неудобно работать в платье.

– Ой, да ладно тебе! – легкомысленно отмахнулась Виолетта. – Какая опасность мне может здесь угрожать? Ты же видела охрану замка, мышь не проскочит, как говорит папа.

– А еще твой папа говорит, что меня наняли не рассуждать о степени опасности, а охранять, – хмыкнула Марта, вспомнив один свой прокол, когда она только начинала работать телохранителем у Ремешевых. Ее предыдущие наниматели имели более либеральные взгляды, чем отец Виолетты. – И он в этом прав.

– Ну ладно, – махнула рукой Виолетта. Ей не терпелось войти в зал и потанцевать. – Если ты так хочешь. Возможно, в твоем возрасте мне уже тоже все эти балы будут в напряг.

Марта едва сдержала смешок, намеренно отставая от нее на один шаг. Виолетта, которой даже до двадцатилетнего рубежа оставался еще почти целый год, искренне считала, что в тридцать жизнь если и не заканчивается, то совершенно точно теряет всякий смысл. Возможно, именно поэтому она жаждала влиться в вампирский клан: чтобы навсегда остаться в прекрасной юности.

На этот раз в Большом зале не было ни больших, ни маленьких обеденных столов, вдоль стен тянулись только столики с закусками и напитками. Основную часть зала освободили для танцующих пар, но сейчас их кружилось не так много: большая часть гостей пока стояла, разбившись на разнокалиберные группки. Здесь были и представители клана, и конкурсантки, и их сопровождающие, которые, в отличие от охраны, могли позволить себе одеться как гости.

Виолетта замедлила шаг, разглядывая танцующие пары. Вчера на ужине она была слишком возбуждена, чтобы оглядываться по сторонам, да и глаза сами собой искали Алекса за центральным столиком, поэтому она ничего не видела вокруг, и только сейчас обратила внимание на девушек вампирского клана.

Их было меньше, чем мужчин, они стояли отдельно, но все грацией и изяществом походили на сестер-близнецов. На них были длинные платья светлых тонов, подчеркивавшие все достоинства фигуры, и высокие прически, открывавшие взору хрупкие плечи и тонкую шею. Еще две кружились в вальсе в центре зала в компании мужчин своего клана, и не было зрелища более завораживающего.

– Какие же они красивые, правда? – Виолетта взглянула на догнавшую ее Марту.

Та неопределенно качнула головой, не соглашаясь, но и не споря. Достойных возражений она придумать не смогла, а соглашаться и тем самым поощрять восхищение Виолетты вампирами ей не хотелось.

– Что ж, развлекайся, – она посмотрела в сторону конкурсанток. – Я буду поблизости, если понадоблюсь. Только будь добра, не исчезай никуда, поняла?

– Обещаю! – кивнула Виолетта и убежала к подружкам, которые уже махали ей руками.

Марта немного прошлась вдоль столиков с закусками, выискивая наиболее удобное для наблюдения за стайкой девчонок место, из которого при необходимости можно было быстро переместиться в любое другое. Разглядывая претенденток, которые как раз демонстрировали друг другу платья, она вдруг нахмурилась, понимая, что одной не хватает. И в этот же момент столкнулась с кем-то, забыв посматривать еще и перед собой.

– Простите… О, господин Забранский…

– Госпожа Ильина, – Забранский изобразил вежливый поклон. – Не рискну предположить, что вы пришли потанцевать. Охраняете свою подопечную?

– Господин Забранский, возможно, в нашу с вами первую встречу я выразилась недостаточно ясно. Я личный телохранитель Виолетты. Это значит, что я охраняю ее всегда. Всегда, понимаете? Не считая тех случаев, когда я не уполномочена это делать. Обычно это мой выходной, а у вас вот еще и в связи с правилами.

– У вас бывают выходные? – Забранский приподнял бровь. – Даже не представляю, чем вы занимаетесь в эти дни.

– Даже не представляю, зачем вам могло бы понадобиться это знание, – усмехнулась Марта, снова посмотрев на участниц. – А куда делась девушка со змеей?

– По итогам первого конкурса она набрала меньше всех баллов, да и зрители за нее не особо голосовали. Кажется, ваша подопечная несколько преувеличила, говоря, что у нас нынче угнетают только вампиров, а все остальные предубеждения, в том числе и расовые, мы уже преодолели.

– Может быть, просто мало кто любит хладнокровных ядовитых гадов? – с невинным видом предположила Марта.

Забранский хлопнул ресницами, как будто пытался осознать, действительно ли она имела в виду то, что он прочитал между строк, а затем рассмеялся. Конечно же, она имела в виду именно это.

– Да, хладнокровным ядовитым гадам в наше время приходится тяжело, – кивнул он. – Но тем не менее официальные результаты будут объявлены только завтра, она вполне могла остаться на бал. Просто не у всех хватает мужества достойно проиграть, особенно когда тебе всего девятнадцать и ты девушка. Она все посчитала сама и решила уехать. Правилами не возбраняется.

Марта понимающе кивнула, пропустив акцент на слове «правила» мимо ушей, поскольку в этот момент конкурсантки и остальные гости заволновались: в зале появился Алекс Шереметьев. Оркестр заиграл новый вальс, молодой вампир подошел к девушкам, вежливо поклонился всем, а потом протянул руку Виолетте. Та радостно заулыбалась и с готовностью шагнула в его объятия. Алекс закружил ее по залу под завистливыми взглядами остальных претенденток на его руку и сердце. Постепенно их всех пригласили или вампиры клана, или гости. Марта смотрела на все это с легким беспокойством.

Забранский бросил на нее несколько заинтересованных взглядов, а затем наклонился к самому ее уху и прошептал с едва заметным смешком в голосе:

– Он не съест вашу подопечную, расслабьтесь. Это всего лишь еще один конкурс.

Марте потребовалось все ее самообладание, чтобы не вздрогнуть от неожиданности: она даже не почувствовала, как он приблизился, хотя вообще-то подобное умение входило у нее в профессиональные навыки.

– Неужели?

– Алекс будет танцевать со всеми конкурсантками, а затем выберет ту, танец с которой ему больше всего понравился, и пригласит ее еще раз. Она получит от него дополнительный балл. Только и всего. – Забранский снова выпрямился, теперь уже откровенно улыбаясь.

– Что ж, значит, ей все же удастся проявить свои способности, – пробормотала Марта, наблюдая за танцующей парой.

Виолетта даже не скользила по паркету, она словно порхала над ним, иногда почти не касаясь его ногами. Пышное платье то и дело взметалось вверх, словно воздушным облаком окружая свою юную хозяйку. Рука Виолетты свободно лежала в ладони Алекса, как будто она не чувствовала ледяного холода его кожи, а лицо ее при этом озарялось совершенно безграничным счастьем, что наполняло сердце Марты нешуточной тревогой. Виолетта выглядела… влюбленной.

– Не представишь нас? – внезапно прозвучало рядом. Уже знакомый Марте вампир – председатель жюри – неожиданно оказался рядом с ними. Обращался он явно к Забранскому, но смотрел только на нее.

Ровно на одно мгновение по лицу распорядителя скользнуло выражение, которое можно было принять за недовольство, но тут же исчезло.

– Марта Ильина, телохранитель одной из конкурсанток, Виолетты Ремешевой, – ровным тоном, который скорее походил на равнодушие, произнес он. – Марта, это Бальтазар Шереметьев, дядя Александра.

– Эм… Очень приятно, – через силу выдавила Марта стандартную фразу, не совсем понимая, что нужно от нее этому красавчику, который нравился ей вопреки всем ее убеждениям.

– Взаимно, – Бальтазар чуть склонил голову. – Могу я попросить вас подарить мне следующий танец?

Марта нахмурилась и даже посмотрела на Забранского, словно призывая его разделить с ней ее удивление и негодование, однако тот выглядел совершенно равнодушным, как будто уже потерял интерес к этому разговору.

– Мне очень жаль, но я не танцую, когда нахожусь при исполнении.

– Советую прислушаться, – сказал Забранский Бальтазару, выдавая, что все же слышал то, о чем они говорили. – Иначе, если во время вашего танца с Виолеттой что-то случится, она отрубит тебе голову. Или эта угроза только для меня? – Он снова посмотрел на Марту с едва заметными искорками в глазах, хотя тон по-прежнему оставался холоден.

– Это действительно для всех, – едко заметила Марта.

– Что ж, очень жаль, – Бальтазар вежливо поклонился и отошел, после чего пригласил на танец ведущую реалити-шоу, которая освещала все мероприятия. Та не посчитала себя при исполнении.

* * *

Алекс Шереметьев не знал усталости. Как и все вампиры, он мог испытывать только один дискомфорт – голод. Или даже – Голод, потому что это чувство у вампиров отличалось от человеческого. Он еще помнил это, так как был вампиром всего-то полвека.

Партнерши ему попадались разные. Одни – легкие, умелые, воздушные. Они позволяли ему вести, растворяясь в танце, их тело само знало, что делать. Другие с трудом держали ритм, то и дело сбивались, путали ноги, были слишком напряжены и смотрели не ему в глаза, а куда-то вниз. Третьи явно старались походить на первых, но им изменяло умение подчиняться партнеру. Они не могли позволить себе этого даже в вальсе, роли в котором распределились много-много лет назад.

Покружив по залу всех претенденток и мило побеседовав с каждой в процессе, Алекс постарался затеряться в толпе. У него оставалось ровно два танца на то, чтобы выбрать, кого он пригласит повторно на последний танец бала. Подцепив с подноса пробегающего мимо официанта непрозрачный бокал с кровью, он нашел глазами Михала.

Тот стоял в дальнем углу, опираясь на трость и устало наблюдая за происходящим. Время уже подбиралось к часу ночи, поэтому люди не выглядели так бодро, как четыре часа назад, когда бал только начался.

– И что ты о них думаешь? – поинтересовался Алекс, подойдя к Михалу достаточно близко, чтобы тот смог услышать его сквозь музыку.

– Что ты им очень нравишься, – ответил Михал, с ухмылкой глядя на стайку девчонок, провожающих своего кумира восторженными взглядами: затеряться в толпе у него явно не получилось, он как минимум на полголовы был выше всех присутствующих. – И что четырнадцати из них повезет: они уедут, так и не узнав, что ты на самом деле не такой прекрасный, как они думают. – Михал явно поддевал молодого вампира, и тот прекрасно понимал это.

– Вообще-то я хотел узнать, что ты думаешь о них. Как они тебе? Тебе они нравятся?

– Мне? – от такого вопроса Михал даже рассмеялся. – Алекс, прости, но для меня они все дети. Это ты все еще двадцатилетний и всегда им будешь, сколько бы лет ни прошло. А мне нравятся уже несколько другие женщины. Хотя, – он снова бросил взгляд на девушек, некоторые из которых даже при таком строгом дресс-коде умудрились одеться довольно вызывающе, – некоторые весьма… возбуждают, тут не поспоришь.

Алекс задумчиво посмотрел на конкурсанток, и на его лице отразилась едва заметная печаль.

– Для меня все иначе, – признался он. – Интересно даже, как бы все было сейчас, если бы я все еще был человеком и мог испытывать влечение к женщине. – Он снова повернулся к Михалу и чуть склонил голову набок. – А если исключить это из уравнения, как бы ты выбирал спутницу жизни?

Михал едва заметно качнул головой. Спутницу жизни он выбрать себе не мог, для него теперь это тоже было исключено, но говорить об этом Алексу он не собирался.

– Если уж не нужно выбирать сексуальный объект, я бы предложил обратить внимание на умение варить борщи и убираться в доме, – хмыкнул он. – Но тебе ни то, ни другое тоже не актуально. Так что остается только приятная для глаз внешность. Ну и не совсем дура, все же вечность впереди.

Алекс рассмеялся.

– Ты никогда не отвечаешь серьезно на мои вопросы, – с легким укором заметил он. – А ведь мне действительно важно твое мнение.

– Алекс, вся проблема в том, что у нас совершенно разные критерии при выборе спутницы жизни, – мягко возразил Михал. – Но если ты хочешь серьезный ответ, то я не стал бы устраивать из этого выбора реалити-шоу.

Молодой вампир недовольно поморщился.

– Я и не хотел. Это все отец. Его идея. Я бы тоже делал это иначе, но ты же его знаешь: уж если он чего решил…

– Знаю.

– Поэтому теперь мне предстоит выбрать одну из этих барышень, – Алекс прочертил рукой с бокалом неопределенную дугу. – Если бы ты выбирал из них, какую бы ты выбрал?

Михал едва сдержал недовольный стон. Все эти игры в вопросы и ответы уже начали его донимать.

– Алекс, если бы я выбирал из них, я бы выбрал ту, которая не хочет стать вампиром, – он постарался сказать это так, чтобы слова походили на предыдущие шутки, хотя именно это как раз было правдой.

Алекс понимающе кивнул. Поставив пустой бокал на столик за их спинами, он изобразил неуверенность, смешанную с безразличием.

– Что ж, пойду тогда приглашу кого-нибудь из них во второй раз. Поскольку понятнее мне не стало, просто выберу ту, что танцевала лучше других. Хотя бы смогу насладиться танцем.

В этот момент музыка смолкла и кто-то объявил, что сейчас Алекс Шереметьев выберет ту партнершу, которая пришлась ему по душе, и эта девушка получит дополнительный балл. Камеры, естественно, сразу активизировались и нашли его в толпе гостей. Все, затаив дыхание, наблюдали за тем, как он медленно прошел через зал, галантно поклонился всем участницам, а потом подошел к Виолетте Ремешевой, протянул ей руку и спокойно спросил:

– Позволите пригласить вас на этот танец?

Глава 5

Некоторые конкурсантки ушли в свою башню, едва Алекс пригласил на последний танец Виолетту. У других хватило воспитания дождаться окончания их танца и поаплодировать паре вместе с остальными гостями. После этого бал официально завершился. Хотя оркестр продолжал играть, официанты уже начали убирать со столов оставшиеся напитки и закуски. Большинство гостей потянулось на выход, но некоторые еще оставались и даже танцевали: в основном те, кто большую часть бала работал, то есть сотрудники телеканала, транслировавшего шоу.

Виолетта тоже задержалась. Марта терпеливо стояла в стороне, делая вид, что даже не смотрит в ее сторону, хотя в действительности внимательно наблюдала за тем, как ее подопечная безотрывно смотрит в глаза вампиру, широко улыбаясь. Тот что-то говорил ей, она отвечала, когда-то кивая, когда-то качая головой. О чем они говорили, Марта не слышала, поскольку музыка все еще поглощала большую часть звуков.

Вскоре вампир сделал недвусмысленный жест, предлагая Виолетте локоть. Та нашла взглядом Марту и легонько кивнула в сторону выхода, давая понять, что уходит. По всей видимости, Алекс решил проводить партнершу до башни. Тут уж Марта порадовалась, что остальные конкурсантки разошлись, иначе велика была вероятность, что ночью кто-нибудь захотел бы придушить подушкой ее Детку.

Естественно, Марта проводила парочку до самой башни, держась на почтительном, но легко преодолеваемом расстоянии. Она уже успела начать размышлять над тем, что будет делать, если вампир пойдет в башню провожать Виолетту до самой комнаты, но он то ли не захотел этого делать, то ли по условиям конкурса не мог. Алекс остановился за пару метров до двери, галантно поцеловал своей спутнице руку, а потом, кивнув Марте, удалился.

Виолетта светилась от счастья так, словно сбывались все самые заветные ее мечты. Она даже порывисто обняла Марту и чмокнула ее в щеку, чего почти никогда не делала. После этого быстро пожелала ей спокойной ночи и поспешила скрыться в башне.

Марта все еще испытывала тревогу, когда Виолетта оказывалась вне поля ее зрения там, куда она не могла войти даже для того, чтобы провести инспекцию помещений. Однако сильно переживать по этому поводу она не стала: сделать все равно ничего нельзя, так зачем же тратить лишние эмоции? Предвкушая горячий душ, мягкую постель и глубокий сон, Марта развернулась и… едва не столкнулась с Бальтазаром, стоявшим прямо за ней. За это она особенно не любила высших вампиров: те умели становиться по-настоящему бесшумными и могли незаметно подобраться к любому человеку, даже профессиональному телохранителю.

– Насколько я понимаю, ваше дежурство, – он кивнул на дверь башни, – только что закончилось? – И прежде, чем Марта успела ответить, Бальтазар продемонстрировал ей бутылку красного вина. – Если вы больше не при исполнении, могу я пригласить вас хотя бы на прогулку? Немного вина, лунный свет, приятный треп – и никаких глупостей, обещаю!

Он улыбнулся, вызывая в животе у Марты странное чувство, которого обычно там не бывало, каких бы красивых мужчин жизнь ей ни подсовывала. Кажется, в романах и романтических комедиях, которые так любила Виолетта, это называли «бабочками». Марта подозревала, что это нечто совсем другое, более физиологическое и имеющее отношение к вампирским охотничьим примочкам, но почему-то не нашла в себе сил отказать. Улыбка Бальтазара выглядела так подкупающе открыто и искренне, его глаза излучали непривычное тепло и даже кровавый окрас не портил впечатления.

– Разве вампиры пьют вино? Разве вы пьете что-то, кроме крови? – спросила она тоном, явно дающим понять, что она не против предложенной компании.

– Я смотрю, вы не так уж много о нас знаете, – заметил Бальтазар, делая приглашающий жест.

Марта последовала за ним, на ходу поясняя:

– Я знаю о вас ровно столько, чтобы эффективно убивать. Уж извините, но такая у меня профессия.

– Я думал, что ваша профессия – защищать.

Бальтазар открыл перед ней дверь на террасу и вежливо пропустил вперед. Здесь уже стоял стол с парой прозрачных бокалов, куда он и налил вино.

– К сожалению, когда защищаешь человека от вампира, последнего приходится убить, – Марта пожала плечами, принимая бокал из его рук. – Вы, ребята, просто не понимаете слов.

Бальтазар заметно поморщился, а потом снова молча пригласил ее следовать за ним, в глубину замкового парка, частично превращенного в зеленый лабиринт.

– Не стоит путать нас с низшими. Это все равно что сравнивать людей и животных, пусть даже самых близких к вам по виду.

– Значит, вы так к ним относитесь? – с неподдельным интересом уточнила Марта. У нее раньше не было знакомых вампиров, и она никогда не задумывалась о таких вещах.

– А как вы думали?

– Ну, вы же сами обращаете их. Может быть, и относитесь как… к своего рода детям.

– Вы неправы, – Бальтазар пригубил вино, ведя Марту темными аллеями парка. – Обращение высшего вампира – это для нас замена рождению ребенка. Мы пьем кровь человека, потом даем ему испить нашей. Это делает нас кровными родственниками в нашем понимании. Яд, который содержится в нашей слюне, запускает процесс генетической трансформации. А наша кровь – завершает его, направляя в нужное русло. Новообращенный высший вампир сохраняет свою личность и при этом приобретает новые черты: своего рода генетическую память предков, восходящую к древнему прародителю. С низшими все иначе. Это просто… объедки со стола, простите меня за резкость. Их выпивают почти досуха, оставляя в теле только яд. Без крови вампира процесс не останавливается тогда, когда нужно. Поэтому они… безумны, безрассудны, беспамятны. Человек, который жил в их телах, умирает, а новая личность не появляется. По сути это просто тела, которыми руководят инстинкты.

– Вы очень откровенны, – заметила Марта, не скрывая того, что ей это нравится. – И ваш рассказ очень поучителен. И все же физиология у вас одинаковая: вам нужна кровь, чтобы жить. Вы очень сильны, быстры и условно бессмертны…

– Но все же и нас, и низших можно убить.

– Да, отрубив голову и предав тело огню. Осиновый кол, солнечный свет и прочий чеснок вам до лампочки.

Бальтазар рассмеялся, и Марта была вынуждена признать, что у него очень красивый и приятный смех.

– Вы совершенно правы. Пожалуй, вы действительно неплохо осведомлены о наших слабых местах.

– Мне всегда было интересно, откуда пошли эти заблуждения, – Марта наконец решилась и тоже попробовала вино. Оно оказалось довольно легким, лишь слегка терпким, с приятным фруктовым послевкусием. – Особенно насчет солнечного света. Ведь вампиры действительно никогда на нем не появляются. По крайней мере, публично.

– О, на то есть причины, но они действительно никак не связаны с нашей уязвимостью. И все же вы забыли кое о чем, говоря о наших слабостях.

– Вы имеете в виду христианскую атрибутику?

– На самом деле, любую религиозную атрибутику, – он внезапно остановился и повернулся к ней. – И христианское распятие, и мусульманский полумесяц на нас действуют одинаково.

– Так какого же бога вы на самом деле боитесь? – Марта посмотрела на него со скептической улыбкой. Сама она в богов не верила, а потому сомневалась, что предметы культа действительно могут причинить вампирам вред.

Однако Бальтазар выглядел исключительно серьезно. Он скользнул взглядом в вырез ее рубашки, верхние пуговицы которой были расстегнуты.

– Дело не в богах. Мы так же, как и вы, не знаем, существуют ли они. Дело в вашей вере. Мы сами не понимаем, как именно на нас это действует. Но когда вы верите, что вас защищает безделушка, болтающаяся на шее, нас это останавливает. Вот вы… Что вы носите? – он кивнул на вырез рубашки, в котором виднелась тонкая серебряная цепочка. – Крест, полумесяц или просто медальон?

– А если для вас это неважно, то какая разница? – хмыкнула Марта, даже не собираясь ему показывать то, что всегда носила под одеждой.

– Это просто любопытство, – он обезоруживающе улыбнулся. – Нам оно не чуждо, как и вам.

Марта улыбнулась, но так ничего и не ответила, вместо этого задав собственный вопрос, просто чтобы сменить тему:

– Как вино? Оно вам действительно нравится?

Вампир посмотрел на бокал и пожал плечами.

– Если честно, то мы почти не чувствуем вкуса, а тот, что чувствуем, не очень-то для нас приятен. Но мы рабы наших привычек. Жидкости мы в состоянии потреблять, наш организм перерабатывает их, как и кровь. Другое дело, что оно ничего нам не дает, но ведь и вы потребляете многие напитки не ради пользы, а просто ради… процесса. Я вот в прошлой жизни очень любил красное вино, – признался он едва слышно. – Теперь пью его в память о тех временах.

С губ Марты уже готовилось сорваться что-то вроде сочувствия, когда внезапно где-то совсем рядом раздался пронзительный женский крик. Отбросив бокал в сторону, Марта мгновенно вытащила меч и кинулась в ту сторону, откуда доносился какой-то шум, возня и новые крики. Бальтазар устремился за ней.

Парк освещался небольшим количеством фонарей, которые стояли только вдоль дорожек, поэтому, сойдя с одной из них, Марта почти сразу оказалась в кромешной темноте. Однако шум и крики все еще были слышны, а ее инстинкты всегда работали отлично, поэтому она умудрялась находить дорогу, постоянно чувствуя рядом присутствие вампира, который двигался значительно тише и быстрее. Вскоре он обогнал ее, устремившись вперед.

А когда деревья кончились и она выбежала на открытую местность, залитую лунным светом, он внезапно преградил ей дорогу.

– Стойте, Марта, стойте, там уже все под контролем!

Марта машинально остановилась, поскольку миновать Бальтазара без боя сейчас было бы проблематично. Заглянув через его плечо, она увидела впереди низшего, который скалил окровавленную пасть на приближающегося к нему мужчину со средней длины узким клинком. Голова вампира слетела с плеч уже после первого быстрого движения, а мужчина тут же спрятал клинок в ножны. К нему подбежали еще двое, но он что-то отрывисто им сказал, и они, проигнорировав обезглавленный труп, сосредоточили свое внимание на женщине в форме замковой прислуги, которая корчилась от боли на земле. Видимо, это она кричала, когда низший напал на нее.

Подхватив женщину под руки, они повели ее в сторону замка. Первый мужчина, в котором Марта неожиданно для себя узнала одного из вампиров клана, несколько секунд постоял над телом, потом достал из кармана бутылочку и вылил ее содержимое на него. Отойдя на пару шагов, он чиркнул зажигалкой и бросил ее на труп. Тот тут же вспыхнул.

– Всего лишь случайное проникновение низшего, наша охрана уже все уладила, – заверил ее Бальтазар. – Пожалуйста, не надо об этом распространяться.

– Это еще почему? – воинственно поинтересовалась Марта, убирая ненужный меч в ножны. – Надо же выяснить, откуда он взялся и как попал сюда.

– Мы все выясним и примем меры, обещаю. Но нам не нужен скандал.

– А как же девушка? Он заразил ее!

– Ей помогут. Насколько это возможно в данной ситуации. О ее семье позаботятся, она сама никому не причинит вреда. Больше мы сделать не в силах.

Марта посмотрела на него с сомнением. С одной стороны, он был прав: помочь девушке уже нечем, ее даже нельзя обратить в высшего вампира, а паника в замке никому не принесет пользы. С другой – Марте не очень нравилось вступать с Шереметьевыми в сговор.

– Хорошо, – согласилась она, все еще не выглядя по-настоящему убежденной.

Смущало ее и то, что она уже где-то встречалась с этим низшим. Она видела его всего несколько секунд, но что-то в нем определенно выглядело знакомым. Может быть, она встречала раньше человека, которым он был? Но где она могла его видеть?

* * *

Если бы Михалу Забранскому когда-нибудь сказали, что можно так сильно устать от общества прекрасных юных дев, он бы никогда в жизни не поверил. Однако на деле все оказалось именно так. Уже к вечеру первого конкурсного дня как минимум половину из них он был готов взять за шкирку и выкинуть из замка как нашкодивших котят. Вторую половину в профилактических целях приложить лбом о стену. Но вместо этого приходилось мило улыбаться в ответ на истерики, разруливать конфликты и искать другие комнаты, если им что-то не нравилось.

«Если бы у меня была дочь, – думал он, – я бы ее уже придушил».

К счастью, дочери у него не было.

Часы уже пробили два часа ночи, когда бал наконец закончился, он убедился, что все истерички разошлись по комнатам и закрылся в своем кабинете. Ему еще нужно было подготовить завтрашний конкурс. Повесив пиджак на спинку стула, Михал прислонил к столу свою неизменную трость (он всегда старался оставлять ее так, чтобы в любой момент иметь возможность дотянуться до нее рукой), сначала ослабил узел галстука, а затем, немного подумав, стащил его вовсе и бросил на кресло. Разложив перед собой необходимые бумаги, он сел за стол.

В огромном доме Шереметьевых у него тоже имелся отдельный кабинет, но вампиры клана, многие из которых жили на этой Земле уже не одну сотню лет, так наелись всякой «старины», что в своем доме предпочитали только новые и современные вещи, начиная с занавесок на окнах и заканчивая бытовой техникой. Его кабинет был оборудован в таком же стиле: просторный, светлый, весь в стекле и металле. Здесь же, в этом замке, который насчитывал уже почти семь сотен лет, вся мебель была сделана из настоящего дерева. Чтобы чуть подвинуть письменный стол, ему пришлось приложить определенные усилия.

Это место для конкурса выбрали по самой банальной причине: привезти конкурсанток и гостей в Чехию оказалось намного дешевле, чем арендовать замок где-то поближе, а Константин Шереметьев, глава клана, несмотря на стабильное материальное положение вот уже несколько веков подряд, всегда был прижимист. А уж наняв большую часть персонала среди местного населения, он вдвойне сэкономил. Да и Моравский край поражал красотой, что только увеличивало рейтинги реалити-шоу.

Зачем вообще понадобилось это шоу, Михал тоже смутно догадывался, поскольку его идея родилась сразу после встречи Константина с премьер-министром. Вампиры в последнее время получали все больше свобод, но многие люди все равно относились к ним с недоверием. Женитьба вампира на смертной девушке, которая добровольно согласится на обращение, могла здорово повысить их рейтинги. Вампиры давно целились в правительство, но пока настолько им еще не доверяли.

Девчонка Ремешева в своей речи, написанной явно не ею, была не так уж далека от истины. От этой мысли Михал хмыкнул. С вампирами все понятно, интересно, чем руководствуется она и другие дурочки? Неужели в девятнадцать лет совсем мозгов нет? Тут он был солидарен с Мартой Ильиной, хоть и не признался бы ей в этом.

Кстати, о Марте. Михал видел, как после бала, когда Виолетта уже отправилась в башню конкурсанток, и Марта не могла ее охранять, к ней подошел Бальтазар и куда-то увел. Она больше не находилась при исполнении и, похоже, не отказала себе в удовольствии прогуляться с обалденно красивым – этого Михал отрицать не мог – вампиром. Мелькнула мысль, что стоило бы пойти и проверить, вернулась ли она уже, но он быстро отмел ее как совершенно невероятную. Что он ей, нянька? Да, он не слишком-то доверяет вампирам, даже Алексу заставляет себя не доверять, но и Марта, насколько он мог судить, относится к ним так же. Наверняка даже на дружеской прогулке держит ухо востро.

Михал заставил себя вернуться к бумагам и даже смог некоторое время уделить им, пока мысли снова не вернулись к Марте. Какая-то неясная тревога все же требовала проверить. В конце концов, он распорядитель конкурса, и он отвечает за все, что здесь происходит. Если кто-то из вампиров не сдержит свой Голод, то, конечно, предстанет перед Константином, но и самому Михалу не поздоровится. Отодвинув бумаги в сторону, он встал из-за стола, взял в руки трость и вышел из кабинета, махнув рукой на пиджак и галстук.

Во второй башне стояла полная тишина, в коридоре горело лишь несколько тусклых ламп. Башню, где жил персонал, не показывали в шоу, поэтому ставить здесь камеры и необходимое для их качественной работы освещение не было необходимости. Дойдя до нужной комнаты, Михал решительно постучал в дверь.

Марта распахнула ее в коротких шортах и открытой майке, которые прикрывали лишь то, что минимально необходимо было прикрывать, оставляя на обозрение достаточно длинные сильные ноги и руки с заметным рельефом мышц. Она выглядела немного взъерошенной и заспанной, как если бы он поднял ее с кровати. Наличие на пороге мужчины ее ничуть не смутило: она не стала ни прятаться за дверью, ни пытаться чем-то прикрыться. Только озабоченно нахмурилась и с тревогой спросила:

– Что-то случилось?

– Как раз хотел убедиться, что ничего, – невозмутимо ответил Михал, стараясь смотреть на ее лицо, когда закончил со сканированием всего остального.

– В каком смысле? – она нахмурилась, глядя на него все еще с тревогой и заметной готовностью при необходимости схватить меч и ринуться в бой прямо в таком виде.

– Я видел, как вы куда-то уходили с Бальтазаром Шереметьевым, – пояснил Михал, понимая, что взгляд сам собой опускается ниже, чуть задерживается на ее губах, затем скользит по изящному изгибу шеи. – Решил проверить, что вы вернулись и с вами все хорошо.

Марта наконец осознала, что ничего страшного не случилось ни с ее подопечной, ни с кем-то еще и заметно расслабилась, посмотрев на Михала с долей иронии, почти неосознанно принимая более соблазнительную позу. Она знала, что ее тело обладает весьма спорной красотой: далеко не все мужчины считали привлекательными рельефные мышцы, но ее профессия обязывала иметь тело сильное и выносливое, а не сексапильное. И все же многие мужчины смотрели на нее с восхищением. Кажется, Михал Забранский тоже умел ценить подобную красоту.

– Вот как, – с ухмылкой отозвалась она. – А я на секунду подумала, что вы пришли сюда поглазеть на полуголую меня.

– О, ну что вы, это оказалось просто приятным бонусом, – усмехнулся он. – Как все-таки ваша прогулка?

– Не могу представить, почему вас может это волновать. Или вы просто тянете время, чтобы подольше попялиться на мою грудь? Честное слово, Михал, заведите себе любовницу, что ли.

– Я уже работаю над этим, – с прежней ухмылкой заверил он, все же оторвав взгляд от ее тела и посмотрев в глаза. – Но пока в списке только вы. Однажды вы уже отказались, не рискну предлагать снова, – он указал на ее меч, лежавший рядом с кроватью, а затем кивнул на небольшое кольцо, висящее у нее на шее на тонкой цепочке почти на уровне груди. Странно, что он смог его заметить. – Кстати, весьма необычный способ носить кольцо.

– Кольца на пальцах мешают работе, – невозмутимо пояснила Марта, хотя в ее глазах насмешка сменилась недовольством. – Неудобны в рукопашном бою и норовят за что-нибудь зацепиться. Это так, для справки, – добавила она, окидывая его оценивающим взглядом, замечая как всегда идеально начищенные ботинки, прямые стрелки на брюках и безукоризненной чистоты рубашку. – Едва ли это знание вам когда-нибудь пригодится.

– Едва ли, – согласился Михал, опираясь на трость. Стоять прямо, когда пошли уже вторые сутки без сна, было тяжело, а прислониться плечом к косяку ее двери показалось ему неуместным, учитывая ее откровенный наряд. Эдак точно предложение стать его любовницей не заставит себя ждать. Как наверняка и ее ответ. – Так вы замужем? Это ведь обручальное кольцо?

– А что, у вас принципы? Не звать в любовницы замужних? – с нарочитой серьезностью уточнила Марта. Она сама не знала почему, но ее забавлял этот странный разговор в три часа ночи.

– Я, знаете ли, не люблю потом разбираться с ревнивыми мужьями замужних любовниц. Никогда не понимал смысла, когда вокруг такое количество свободных женщин.

– Тогда вам действительно стоит поискать среди них, – хмыкнула Марта. – Доброй ночи, господин Забранский. Удачи в поисках.

С этими словами она закрыла дверь прямо перед его носом. Михал еще несколько секунд не шевелился, прислушиваясь к ее шагам, но так ничего и не услышал. Либо она тоже стояла перед дверью (что вряд ли), либо умела передвигаться как кошка (что больше походило на правду, учитывая ее навыки). В конце концов напомнив себе, что он пришел убедиться в ее целости и сохранности, а значит, может спать с чистой совестью, он повесил трость на предплечье и направился в сторону коридора, ведущего в первую башню, где находилась его комната.

Глава 6

О ночном проникновении в замок низшего вампира конкурсанткам, как и телезрителям, ничего не сказали, поэтому атмосфера за завтраком в Малой столовой царила достаточно веселая. Даже Аврора, занимающая после первого конкурсного дня второе место, казалась удовлетворенной результатом, а потому весьма добродушной. Во всяком случае, она больше не язвила в сторону Виолетты и не пыталась ее задеть.

– Я слышала, что Забранский сделал ей внушение за твое испорченное платье, – тихо прошептала Виолетте Мирослава, тоже обратившая внимание на необычное поведение их заносчивой соперницы. – Дескать, если она еще раз позволит себе нечто подобное, он снимет ее с соревнований. Он не хочет превращать конкурс в балаган.

Виолетта не знала, правда это или очередная девчачья сплетня, они рождались в их компании со скоростью света, но обрадовалась тому, что Аврора теперь вела себя прилично. Не каждый раз ей будет так везти, как с первым конкурсом, когда испорченное платье только сыграло ей на руку.

Они уже заканчивали завтрак, когда в столовую вошел Забранский. Сегодня он выглядел несколько уставшим, под глазами залегли небольшие синие круги, как будто он совсем мало спал ночью. Впрочем, по мнению Виолетты, в его возрасте все, что отклонялось от восьмичасового сна, уже могло стать катастрофой. Как бы к концу конкурса вообще инфаркт не заработал. Однако уставший вид никак не сказался на его одежде: все тот же выглаженный костюм, на этот раз темно-синий (у него их больше, чем у нее платьев?), начищенные ботинки и галстук в черно-синюю полоску. В руках он держал стопку белоснежных конвертов.

– Доброе утро, конкурсантки, – поздоровался он, чуть дольше задержав взгляд на пустом стуле за третьим столиком, где накануне сидела Аиша.

Конкурсантки поздоровались нестройным хором, напряженно глядя на распорядителя. Домашние заготовки, о которых их предупреждали до начала конкурса, закончились, и дальше они ступали на неизведанную территорию, где каждый новый конкурс будет сюрпризом. Все гадали, что приготовили для них сегодня, с тревогой поглядывая на конверты в руках Забранского.

Распорядитель оперся о свою трость, разглядывая девушек из-под полуопущенных ресниц и с неизменной ухмылкой на губах. Виолетта едва подавила желание предложить ему свободный стул.

– Вижу, вы обратили внимание на конверты, – заметил он. – Полагаю, правильно угадали и их назначение. Внутри задания для вас на сегодняшний день. Имейте в виду, вы никому не должны о них рассказывать. Сейчас я раздам вам конверты, откроете их в своих комнатах. О том, что внутри, знаю только я. У вас сутки на выполнение. Как сделаете – приходите. Первая из вас получит пятнадцать баллов, вторая – четырнадцать, и так далее. Та, что к завтрашнему утру свое задание не выполнит, получит ноль. По итогам двух конкурсных дней еще две конкурсантки, набравшие наименьшее количество баллов, отправятся домой.

– Две? – ахнула одна из девушек за вторым столиком.

– Чтобы было интереснее, – ухмыльнулся Забранский, но затем добавил: – Изначально вас должно было быть десять, количество конкурсов рассчитано именно на столько участниц. Но жюри из всех присланных анкет отобрали пятнадцать человек, не смогли никому из вас заранее отказать.

Он вручил каждой девушке конверт, и те еле сдержались, чтобы не открыть их сразу. Виолетта, сжимая свой конверт дрожащими пальцами, чувствовала, как отчего-то ускоряется сердцебиение. Ее не отпускало ощущение, что содержимое конверта ее не обрадует.

– Советую вам со всей серьезностью отнестись к заданию, – велел на прощание Забранский. – Нарушившие правила выбывают из конкурса вне зависимости от того, сколько у них баллов. И не затягивайте завтрак, сегодня вас ждет экскурсия. Сбор ровно в двенадцать во дворе. – Он скользнул взглядом по Авроре, затем посмотрел на Виолетту и, повесив трость на руку, вышел из столовой.

Притихшие девчонки несколько секунд сидели, не шевелясь, а затем заторопились каждая в свою комнату: не терпелось прочитать свое задание.

К себе Виолетта влетела с бешено стучащим сердцем и сразу же скрылась в ванной. Ей не хотелось читать задание в присутствии камер. Разорвав дрожащими пальцами конверт, она впилась в написанные размашистым почерком буквы:

«Вам необходимо принести мне то, что носит на шее ваш телохранитель. И помните, Виолетта, об этом задании должны знать только вы и я».

Виолетта еще несколько раз перечитала задание. На первый взгляд оно казалось простым, на второй – предполагающим определенные трудности, а на третий – совершенно невыполнимым.

Приписка Забранского о том, что никто не должен знать о задании, предполагала, что не должна знать и сама Марта. То есть Виолетте предстояло украсть кольцо. Трудность состояла в том, что Виолетта в принципе не умела красть. С самого ее рождения она прекрасно знала, что стоит ей чего-то захотеть, отец обязательно это купит. Она слышала, что другие девчонки иногда развлекались копеечным воровством в магазинах, но это был всего лишь способ получить дозу адреналина. Да и Виолетта никогда подобным не занималась.

Вторая проблема заключалась в том, что Виолетта не представляла, как можно что-то украсть у человека, который всегда начеку, скорость реакции которого намного превосходит ее собственную, а уж умственные способности и сравнивать нечего. Марта всегда носила кольцо на шее, никогда с ним не расставалась. Нет, Виолетта не считала себя дурочкой, но все же обхитрить Марту у нее не было ни единого шанса.

И самое главное: Виолетта просто-напросто не могла так поступить со своим телохранителем. Она не знала, что за кольцо носит Марта, но не сомневалась в том, что оно много для нее значит. Кольцо походило на обручальное, такое не вешают на шею в качестве украшения. А даже если бы по какому-то невероятному отсутствию вкуса Марта и считала его украшением, то носила бы поверх одежды, а не прятала под ней. Кольцо определенно было ей дорого, и украсть его значило сильно ее обидеть. Виолетта не могла так с ней поступить.

Спрятав конверт с заданием в шкаф между полотенец, Виолетта вышла из комнаты и решительно направилась в первую башню. Она объяснит ситуацию Забранскому, и тот наверняка сменит ей задание. По-другому и быть не может.

Марта велела ей звать ее для сопровождения, если она будет покидать свою башню, куда телохранителям вход воспрещен, но сейчас Виолетта решила этого не делать. Она была уверена, что никакая опасность в замке ей не угрожает, а Марта наверняка начнет задавать вопросы, увидев ее расстроенный вид.

Забранский нашелся в своем кабинете. Увидев Виолетту на пороге, он даже не удивился. Наверное, ожидал, что она придет, знал ведь, что дал ей невыполнимое задание.

– Проходите, Виолетта, – пригласил он, запирая за ней дверь на задвижку.

Это Виолетте не понравилось. К чему закрываться в собственном кабинете? Она мельком огляделась, нигде не замечая камер. Сев в предложенное ей глубокое кресло, она выпалила:

– Михал, вы должны сменить мне задание!

Тот уставился на нее немигающим взглядом, а затем откинулся на спинку своего кресла, сцепив руки в замок перед собой.

– К счастью, Виолетта, я должен только платить налоги государству, все остальное остается на мое усмотрение.

– Пожалуйста, вы должны… – Виолетта запнулась. – Поймите меня, я не могу этого сделать!

– Что ж, – Забранский посмотрел на большой экран на дальней стене, где светилась таблица с количеством баллов участниц, – тогда при самом плохом раскладе, если нынешние аутсайдеры окажутся не такими принципиальными, как вы, уже завтра утром вы уедете домой.

Виолетта почувствовала, как глаза защипали слезы отчаяния. Она не может уехать! Она тоже обернулась на таблицу, подсчитывая свои шансы. По всему выходило, что пусть мизерная, но возможность оказаться на последнем или предпоследнем месте существовала. Если она уедет домой, это разрушит всю ее жизнь.

– Михал, это низко! – дрожащим голосом заявила она, снова поворачиваясь к Забранскому.

– Что именно? – приподняв бровь, поинтересовался тот. В этот момент Виолетта почти ненавидела его. И его дурацкий выглаженный костюм, и нелепый галстук, и прилизанные светлые волосы, и даже серые глаза с едва заметным прищуром, которые еще вчера готова была считать сексуальными, если бы их обладателю было лет на тридцать меньше.

– Заставлять меня воровать у Марты ее кольцо! Вы не знаете, что оно значит для нее!

– А вы знаете?

– Вы чудовище!

Забранский рассмеялся.

– Нет, Виолетта, чудовище – тот, в чью семью вы так жаждете войти. А я обычный человек, со своими слабостями и недостатками.

Виолетта вскочила на ноги, задохнувшись от возмущения. От пощечины Забранского спас только стол, который стоял между ними. Какая же она дура, если думала, что он мог войти в ее положение! Напротив, ее положение его только забавляло. Чудовище, истинное чудовище!

Не говоря больше ни слова, она высоко подняла голову и с достоинством направилась к выходу, однако достоинство быстро разбилось о запертую дверь. Истерично подергав ручку, Виолетта обернулась к Забранскому: тот по-прежнему сидел в кресле, с противной ехидной улыбкой наблюдая за ней.

– Немедленно откройте дверь! – потребовала Виолетта.

Забранский молча поднялся с кресла, подошел к двери, подвинул в сторону маленькую щеколду, которую она умудрилась не заметить, и распахнул перед ней дверь. Если бы он хоть как-то прокомментировал ситуацию, видит бог, она бы ему врезала. На его счастье он молчал, пока она не скрылась за поворотом.

* * *

Виолетта так волновалась перед встречей с Мартой, что никак не могла сообразить, как правильно одеться на экскурсию. Она то и дело выглядывала в окно, убеждаясь, что на улице светит яркое теплое солнце, а затем вспоминала предупреждение Забранского о том, что их поведут в карстовые пещеры, где температура не поднимается выше +8 градусов, поэтому стоит взять с собой теплые вещи. Виолетта то доставала из гардероба теплый свитер, то прятала его обратно. В итоге без четверти двенадцать, когда в коридоре уже слышались веселые голоса девчонок, направляющихся во двор, она все еще стояла среди комнаты в одном нижнем белье и не знала, что ей делать.

Мысль о том, что ей придется украсть у Марты кольцо, иначе она вылетит из конкурса, не давала сосредоточиться на выборе одежды. Виолетта была уверена, что ей этого никогда не сделать. Более того, Марта догадается обо всем уже сейчас, когда увидит ее. Марта всегда догадывалась, когда ее подопечная что-то затевала. Виолетту до сих пор удивляло, что ее телохранитель до сих пор не знает Самой Главной Тайны.

В конце концов надев простые джинсы и футболку и повязав вокруг талии свитер, Виолетта вышла из комнаты. Коридор уже пустовал, а часы показывали начало первого. Все уже наверняка собрались во дворе, и ей достанется худший из низколетов.

Марта терпеливо ждала ее у выхода из третьей башни.

– Привет, – поздоровалась Виолетта, избегая смотреть на нее.

– Ты проспала, что ли? – недоверчиво поинтересовалась та, окидывая подопечную внимательным взглядом. Внешний вид Виолетты никак не выдавал длительных сборов, уж очень просто она выглядела. Да и сама она при этом походила на нашкодившего котенка, что случалось крайне редко.

– Нет, я… у меня после завтрака голова разболелась, я легла немного полежать и не уследила за временем, – соврала Виолетта. – А что, мы последние, все уже во дворе?

– Думаю да, я не считала, – Марта пожала плечами, на ходу продолжая посматривать на нее. – Что у вас там с новым конкурсом? Когда он будет? Или сегодня выходной, и вы просто гуляете?

– Наверное, гуляем, – Виолетта ускорила шаг, чтобы идти чуть впереди. – Полагаю, шоу нужна красивая картинка, как нас выгуливают по окрестностям.

Впереди показались входные ворота, и Виолетта едва ли не бегом бросилась к ним.

Во дворе замка стояли несколько низколетов. Половина девушек со своими телохранителями давно заняли места, некоторые еще стояли на улице.

Увидев Виолетту, одетую как простушка, Аврора не сдержала смешка.

– Дорогая, у тебя закончилась одежда, и ты теперь все время будешь одалживать гардеробчик у своего охранника? – надменно поинтересовалась она. Сама Аврора была одета в платье чуть ниже колена, на этот раз ярко-изумрудного оттенка, такого же цвета сапожки, а в руках держала теплую меховую накидку.

– Посмотрю я на тебя в пещере в твоем наряде, – парировала Виолетта. – Как пить дать ноги переломаешь.

– И она права, – послышался сзади голос Забранского. Девушки от неожиданности подпрыгнули и обернулись. Тот стоял рядом с ними, хотя ни одна не слышала, как он подошел. Сегодня он тоже изменил своим любимым костюмам и галстукам, предпочтя удобные джинсы, кроссовки и темный немаркий свитер. Только неизменная трость выдавала в нем все того же щеголя. – Я же говорил одеваться удобнее.

– А мне удобно так! – дернула плечом Аврора. – Поверьте, я на каблуках чувствую себя увереннее, чем вы в своих… кедах.

Марта даже не стала сдерживать вырвавшийся смешок. Девушки вроде Авроры всегда вызывали у нее гремучую смесь из раздражения, жалости и презрения. Хотя наверняка они сами свято верили, что вызывают только восхищение и зависть.

Забранский не удержался от короткого заинтересованного взгляда в ее сторону.

– А вам, как опоздавшим, придется лететь в одном низколете со мной, – заявил он.

– С вами? – недовольно переспросила Виолетта. – А что, других мест нет?

– Увы, – Забранский развел руками, – кто приходит последним, тот берет то, что осталось.

Аврора громко фыркнула, на что Виолетта ответила ей презрительным взглядом, а затем обе девушки развернулись и, гордо подняв головы, направились каждая к своему низколету.

– Вот так и знал, что если у пропасти нас ждут к часу, то сбор нужно назначать на двенадцать, хотя лететь тут пять минут, – проворчал Забранский, когда обе скрылись в салонах машин.

– Тогда вы не такой уж плохой распорядитель, – хмыкнула Марта. – Кстати, можете меня просветить: что у нас с мобильной связью? У меня уже второй день не работает ни подключение к Интернету, ни телефонная связь.

– Ни у кого не работает, – Забранский сказал это таким тоном, словно Марта спросила что-то само собой разумеющееся.

– Но в первый день все работало. Что случилось?

– Жюри решило, что так будет лучше для конкурса. Никто из участниц не должен иметь доступ в Интернет и видеть результаты зрительского голосования заранее. – Заметив ее скептический взгляд, он добавил: – Слышали что-нибудь о «Мире живых»?

– Радикально настроенная группа ненавистников вампиров, – кивнула Марта. – В целом разделяя их позицию, не могу сказать, что считаю допустимыми их методы террористических атак.

– Так вот, в сети появились их ролики с угрозами в адрес клана из-за конкурса. Шереметьевы решили, что участниц лучше оградить от этой нервотрепки. А заодно лишить их самих всякой возможности связаться с возможными агентами внутри замка. Весь персонал, нанятый нашей стороной, был тщательно проверен. Даже телевизионщики. А вот персонал конкурсанток – это их ответственность, от нас тут ничего не зависит, с ними в замок мог проникнуть кто угодно.

– И вы правда считаете, что политика молчания – это лучший выбор? Незнание об опасности никоим образом не защищает от самой опасности.

– Зато помогает исключить панику, которая сама по себе несет в себе опасность. «Мир живых» – по большей части болтуны. Из десяти своих угроз они реализуют в лучшем случае одну. Остальные просто сеют панику.

Марта нахмурилась, но больше ничего не сказала, предпочтя молча проследовать за Забранским к его низколету.

Путешествие действительно продлилось не дольше пяти минут, на протяжении которых в салоне царило напряженное молчание: Виолетта старалась даже не смотреть в сторону Забранского, Марта слишком глубоко погрузилась в собственные мысли, а сам Забранский и не пытался вести светскую беседу.

Их высадили на площадке, где уже толпились остальные конкурсантки со своими сопровождающими. В нескольких метрах от площадки раскинулась пугающая своей бездонностью пропасть Мацоха. Марта когда-то слышала о ней, но ни разу не видела.

Виолетта, выйдя из низколета и вновь соединившись с подружками, немного повеселела. Теперь она вполне естественно могла держаться подальше от Марты и, самое главное, не видеть ненавистного Забранского. Правда, от того оказалось не так-то просто скрыться.

– Девушки, не разбредаемся, – как профессиональный экскурсовод велел он. – План мероприятий такой: сейчас все идем на смотровую площадку, затем, кто захочет, – он бросил скептический взгляд на обувь Авроры, – и кто сможет, спускается на нижнюю площадку, а после этого на фуникулере едем вниз, в пещеры.

Девчонки потянулись к смотровой площадке и принялись ахать и охать. Марта тоже подошла к краю и посмотрела вниз. Ей пришлось вцепиться руками в перила: она боялась не так уж многого, но подобная то ли высота, то ли глубина заставляла ее голову кружиться, а дыхание при этом перехватывало от восторга.

Со всех сторон пропасть обступали деревья, которые выглядели такими же древними и монументальными, как и она сама. Они спускались по почти отвесным каменным склонам. На дне пропасти, куда солнце заглядывало, наверное, только в полдень, поблескивала вода небольшого озера. Марте почему-то подумалось, что там внизу находится другая реальность. Параллельный мир со своими обитателями, законами, историей.

– Круто… – восторгались девчонки.

– Вот это глубина!

Некоторые из них принялись фотографироваться на мобильные телефоны, камеры в которых уже несколько десятилетий выдавали поистине великолепные фотографии, а Инстаграм все еще ценился. Можно было предполагать, что как только девчонки доберутся до Интернета, эти снимки появятся там.

– А откуда такое странное название? – поинтересовалась Мирослава, оторвавшись от созерцания красот и повернувшись к Забранскому.

– Название вовсе не странное, – ответил тот, подходя ближе и тоже заглядывая вниз. Он, по всей видимости, высоты не боялся совершенно. – Мацоха – по-чешски «мачеха». По легенде когда-то давно мачеха скинула в эту пропасть нелюбимого пасынка, пока отец того был в отъезде. Ребенок не разбился, а выжил, зацепившись за ветки. Когда его спасли, он рассказал о том, что произошло, и разгневанные люди столкнули в пропасть саму женщину. По другой версии, она бросилась вниз сама, осознав, что натворила.

Марта подозревала, что это всего лишь легенда для туристов, но все равно не смогла остановить свою фантазию и представила, каково это – лететь с такой высоты. И каково приземлиться после этого. Едва эти образы пролетели перед ее внутренним взором, она поспешно отошла от края подальше.

– Нам не пора спускаться?

– У нас нет сроков, – пожал плечами Забранский. – Даже если опоздаем на обед после посещения пещер, для нас его задержат, вы же понимаете.

И все-таки он отошел от края пропасти и предложил всем желающим спуститься на нижнюю площадку. Девушки в нерешительности посмотрели на невероятное количество ведущих вниз ступенек, многие из которых находились не в самом лучшем состоянии. На таких и в кроссовках можно было оступиться, а уж на каблуках никто в здравом уме не пошел бы, поэтому и желающих спуститься вниз оказалось не так много.

– Я пойду, – первой заявила Виолетта, – раз уж я все равно в кроссовках.

Помимо Виолетты нашлось еще несколько желающих, готовых рискнуть своим здоровьем ради красивого «селфи». Марте и другим телохранителям выбирать не приходилось, хотя все понимали, что днем защищать подопечных особо не от чего: даже низшие вампиры при всей своей безрассудности почти никогда не нападали при свете дня.

Когда они вернулись к остальной группе, всех проводили к фуникулерам, на которых в несколько заходов спустили вниз. Вместе с ними спустились два оператора и ведущая, которая иногда обращалась с вопросами к участницам, а большую часть времени позировала перед камерами сама, смешно размахивая руками во время выступлений.

В пещерах всем сразу стало понятно, почему их предупредили о холоде и удобной обуви: несмотря на жаркий день, здесь температура была немногим выше, чем в холодильнике. Их путь пролегал по просторным пещерам, по которым приходилось то спускаться вниз, то подниматься вверх. Камни под ногами местами выглядели влажными и скользкими.

В некоторых гротах особенно красивые сталактиты и сталагмиты подсвечивались специальными лампами, чтобы их можно было лучше рассмотреть, а кое-где Забранский просил помощника притушить свет, чтобы выделить то, что хотел показать. Уже через сорок минут бесконечных блужданий девушки заметно устали и выдохлись, все чаще нетерпеливо оглядываясь по сторонам в надежде, что экскурсия скоро закончится. Однако стоило любой из них заметить, что камера направляется в ее сторону, как она тут же выпрямляла спину, поднимала голову и изображала на лице крайнюю заинтересованность. Даже некоторые из телохранителей уже тяжело вздыхали, один Забранский, казалось, совершенно не устал. Он даже не опирался на свою трость, нося ее теперь в руках почти как украшение. Передохнуть им дали только один раз, когда на лодках везли по подземной реке к следующему гроту.

– Долго еще? – наконец не выдержала Аврора.

– А что такое? – Забранский удивленно посмотрел на нее. – Вы устали, Аврора? Не может быть, вы ведь на своих каблуках чувствуете себя увереннее, чем я в кедах. Так вот я еще совершенно не устал.

– Однообразие утомляет, – огрызнулась та и отвернулась.

Марта, стоявшая достаточно близко, чтобы видеть и слышать всю сцену, тихо пробормотала, однако так, чтобы распорядитель услышал:

– Чувак, тебе сколько, восемнадцать?

Забранский смерил ее своим фирменным взглядом с легким прищуром серых глаз и ехидно-заинтересованной полуулыбкой.

– Что вы имеете в виду?

– Противника себе выбрали не по возрасту, – пояснила Марта. – Девчонки – бестолочи, но это не повод их заморозить и уходить так, чтобы они потом простудились и слегли. Это едва ли пойдет на пользу вашему шоу.

– Вы говорите, как наседка, – фыркнул он, а затем повернулся к притихшим девушкам, которые выглядели действительно уставшими. – Ну ладно, не унывайте, на самом деле мы уже почти у цели. Вот за тем гротом, – он указал тростью вперед, где за узким перешейком виднелось еще одно расширение, – нас ждет выход. Пойдемте.

Он опустил трость вниз и пошел вперед, теперь уже почти незаметно опираясь на нее, как будто не хотел, чтобы это кто-то заметил. Девушки вереницей потянулись следом, лишь Виолетта чуть-чуть отстала и шла в самом конце, то и дело оглядываясь по сторонам, словно заинтересовалась пещерой только тогда, когда экскурсия почти закончилась.

Следующий грот оказался огромным. Смотровая площадка немного нависала над подземным озером, не свалиться в прозрачно-голубую воду которого позволяли крепко построенные перила. Забранский подождал, пока все конкурсантки и их телохранители подойдут к краю, и кивнул кому-то позади. Мгновенно погас свет, оставив всех в полной темноте.

Марта снова напряглась, как и в предыдущие разы, когда свет приглушали или выключали полностью. Каждый раз, потеряв возможность видеть свою подопечную, она старалась превратиться в слух, чтобы хотя бы слышать ее. В этот раз с той стороны, где осталась Виолетта, донесся странный шум: какая-то возня, приглушенное оханье, как будто девушка то ли оступилась, то ли поскользнулась. Забранский что-то рассказывал, но Марта его уже не слушала.

– Виолетта? – встревоженно позвала она, но довольно тихо, чтобы не привлекать к себе внимания.

Ответа не последовало, а возня совсем стихла. Марта заволновалась и уже почти собралась крикнуть Забранскому, чтобы тот немедленно велел включить свет, но это произошло и без ее участия. Однако появившееся освещение никоим образом не успокоило ее, скорее, наоборот. Виолетты нигде не было.

Глава 7

Пока остальные гуськом направлялись на выход, Марта металась из стороны в сторону, пытаясь понять, куда могла деться ее подопечная, но та словно сквозь землю провалилась. Среди конкурсанток ее не было, вход, через который они пришли, перегораживал сопровождающий, через него Виолетта проскользнуть не могла. До противоположного выхода, через который предстояло покинуть пещеры, она никак не могла добраться в темноте.

Единственный вариант, который Марта нашла, – это небольшая расщелина, перекрытая лишь веревкой. В нее вполне мог пролезть человек даже чуть больших, чем сама Марта, размеров. Виолетта определенно смогла бы, хотя и не понятно, зачем ей это понадобилось.

Разве что она сделала это не сама. При дневном свете вампиры не нападали, но в пещерах царила вечная темнота.

Марта достала из кармана смартфон, включила фонарик и решительно скользнула в темную расщелину.

Уже через несколько минут она поняла, что допустила огромную ошибку. Если даже Виолетта и попала сюда, то найти ее в пещерном лабиринте самостоятельно не представлялось возможным. Тоннель почти сразу раздваивался, потом тот путь, который выбрала Марта, снова делился на две части, а когда она через несколько метров уперлась в тупик и попыталась вернуться назад, то не смогла вспомнить, из какого коридора пришла. Тусклый фонарик телефона не мог осветить все вокруг, а потому не давал полной картины местности. Марта выругалась сквозь зубы и выбрала тоннель практически наугад, решив, что всегда может вернуться. О том, что она вообще-то уже «возвращается», она старалась не думать.

Возвращаться снова все-таки пришлось, поскольку выбранный тоннель так и не привел ее в пещеру, из которой она пришла. Однако сюрприз ждал ее тогда, когда, вернувшись и пройдя по второму тоннелю, она так и не нашла выход.

– Черт, где же я? – пробормотала она, пытаясь мысленно восстановить свой путь. По всему выходило, что она где-то сбилась и теперь не представляла, как ей вернуться назад. – Виолетта! – позвала она, не зная, что еще сделать. – Детка, ты тут?

Ей ответило тревожное шуршание из противоположного конца тоннеля. Посветив туда фонариком, Марта смогла разглядеть и движение, но очень быстро поняла, что это не человек. Ей едва удалось присесть и прикрыть голову руками, когда прямо на нее вылетела целая стая летучих мышей. Они пищали и хлопали крыльями, потревоженные то ли ее криками и светом, то ли чем-то еще.

Или кем-то еще. Когда летучие мыши миновали ее, Марта выпрямилась и снова посветила вглубь тоннеля. Ни ее глаза, ни уши так никого и не заметили, но чутье настойчиво твердило, что в тоннеле кто-то есть. Марта медленно вытащила из ножен меч и почти сразу услышала тихий смешок.

– Он вам не понадобится, – заметил знакомый голос. – Это всего лишь я.

Из темноты материализовался уже хорошо знакомый ей Бальтазар. Он, скорее всего, увидел ее гораздо раньше и просто прятался, сливаясь с темнотой и становясь практически невидимым, как умели делать все вампиры.

Марта не стала убирать меч, давая понять, что их знакомство не является для нее гарантией. Бальтазар изобразил обиду.

– У вас хорошие инстинкты, – похвалил он, когда понял, что его пантомима не производит на нее впечатления. – Уверен, вы не могли ни увидеть, ни услышать меня.

– Вы хотели подобраться незамеченным? – уточнила Марта, выразительно приподняв бровь.

– Просто полюбоваться вами со стороны, – мягко возразил вампир. – Как вы здесь оказались? Я обычно не встречаю тут людей.

– Заблудилась, – неохотно призналась Марта. – А вы часто здесь бродите?

– В такие дни, как сегодня, часто. Тут очень…

– Темно?

– Тихо. В замке трудно найти тишину и уединение. – Он снова посмотрел на острое лезвие, которое она так и не спрятала в ножны. – Если вы уберете это, я покажу вам дорогу к выходу.

Марта немного поколебалась, но в конце концов кивнула и вернула меч в ножны, рассудив, что он едва ли станет ее убивать, учитывая, что это трудно будет скрыть. В глубине души она знала, что ей просто хочется так думать, ведь она вполне могла сгинуть в этих тоннелях, а если ее тело потом бросить на дно какой-нибудь пропасти, то тем более никто ничего не узнает.

Однако Бальтазар действительно не предпринял никакой попытки напасть на нее. Он лишь протиснулся мимо в узком тоннеле и повел ее за собой, на ходу интересуясь:

– Чего ради вас вообще понесло в пещеры? Вы не похожи на любопытную Варвару.

– Подопечную потеряла из виду, – буркнула Марта. – У нее шило как раз иногда появляется в одном месте. Она могла уйти сюда и тоже потеряться.

– Я здесь, кроме вас, никого не слышал, но если она действительно потерялась, скажите об этом Михалу, он организует поиски. Не беспокойтесь, эти пещеры не так страшны, как кажется на первый взгляд. А десяток вампиров прочешет их за пару часов.

Марта только угрюмо кивнула, с удивлением обнаруживая, что впереди показался дневной свет: Бальтазар действительно привел ее к выходу. Сам он внезапно остановился и сделал приглашающий жест.

– Вот и все, можете дальше идти сами. Выйдете как раз к фуникулерам. Конкурсантки уже должны быть там. Если вашей подопечной нет среди них, поднимайте тревогу.

– Вы останетесь здесь? – Марта удивленно посмотрела на него. – Не проводите до фуникулеров? Если Виолетты там нет, вы могли бы сразу начать поиски, чтобы не терять время. – Заметив, как он нахмурился, глядя в сторону выхода, она ухмыльнулась. – Вы же не боитесь солнечного света, разве нет?

– Не боимся, – кивнул Бальтазар, а потом посмотрел на нее. – Но вы же знаете, что мы никогда на нем не появляемся перед смертными?

– Знаю. И мне все еще любопытно узнать почему.

Он демонстративно вздохнул.

– Что ж, я покажу вам. – Бальтазар двинулся в сторону выхода, и Марта последовала за ним. – На вид нас трудно отличить от смертных, но это лишь иллюзия. Одна из многих наших способностей, которыми наградила нас природа, создавая идеальными хищниками. Наш внешний вид, к которому вы привыкли, – всего лишь часть нашей маскировки, помогавшей нам в прошлом найти пищу.

Бальтазар сказал это, уже выйдя на свет, но пока еще не обернувшись к Марте. Та остановилась в метре от выхода, пытаясь понять, что же будет дальше. Но Бальтазар медлил. Он запрокинул голову, подставляя лицо солнцу, словно наслаждаясь его теплом и прикосновением к коже. Марта думала, он уже не двинется с места, когда он внезапно все-таки обернулся, сообщив:

– На самом деле мы выглядим так.

Ей потребовалось все ее самообладание, чтобы не вскрикнуть и не отшатнуться, хотя на лице ее ужас, скорее всего, отразился. Пальцы судорожно сжали рукоятку меча, а воздух застрял где-то на пути от легких к носу.

Красивое лицо Бальтазара изменилось до неузнаваемости. В нем не осталось ничего человеческого. Ничего живого. Кожа посерела и истончилась, стала похожа на пергамент, обтягивающий череп, как у многовековых мумий. Глаза налились кровью, черты лица заострились. Губы почти исчезли, оголяя острые клыки.

Бальтазар больше ничего не стал ей говорить. Он прыгнул на стену и исчез из вида. Выскочив из пещеры, Марта успела разглядеть его фигуру высоко наверху. Он ловко взбирался по отвесной скале, словно дикий зверь.

Марта вышла на площадку перед фуникулерами как раз тогда, когда первая группа уже отправилась наверх. Виолетта обнаружилась среди других девчонок: она как ни в чем не бывало болтала с Мирославой и еще двумя девушками. Обычно Марта вела себя крайне сдержанно и уважительно, но сейчас грубо прервала беседу, оттащив подопечную в сторону.

– Где ты была, черт побери? – она так старалась спросить это тихо, несмотря на разрывающие ее эмоции, что голос прозвучал почти как рык.

– О чем ты? – Виолетта смотрела на нее огромными глазищами, как будто искренне не понимала суть вопроса.

– Не делай из меня дуру. Тебя не было в последнем гроте, когда включили свет. Где ты была?

– А, ты об этом, – Виолетта улыбнулась. – Когда свет погас, я немного заблудилась, кажется, не туда свернула. Но я быстро вышла обратно, только тебя уже не было.

Марта чувствовала, что подопечная нагло ей лжет, это было видно по тому, как она старалась не смотреть ей в глаза, однако объективно поймать ее на вранье она сейчас не могла. Поэтому она просто отвернулась и отошла, предпочитая все оставшееся время экскурсии держаться чуть в стороне, как и полагается телохранителю во время отсутствия реальной угрозы.

После возвращения в замок, она молча проводила Виолетту до башни, а та даже и не пыталась ни о чем заговорить: то ли ее саму не тянуло общаться, то ли она все же чувствовала вину за свою ложь.

В личной комнате Марту ждал сюрприз, дающий понять, что странности этого дня и не думают заканчиваться: на столике в комнате стоял огромный букет кроваво-красных роз. Карточки среди них не нашлось.

* * *

Огромные часы, стоящие в холле первого этажа, ударили с такой силой, что Виолетта подпрыгнула, а затем прижалась к стене, стараясь слиться с ней. Несколько секунд она даже не дышала, прислушиваясь к тишине вокруг, и только убедившись, что замок мирно спит, двинулась дальше.

Она надела облегающий спортивный костюм, в котором дома иногда бегала по утрам, когда ее одолевал очередной панический приступ на тему того, что она набрала вес, обула мягкие кроссовки, в которых могла передвигаться почти так же бесшумно, как вампиры, и завязала волосы в тугой узел на затылке. Не хватало только лыжной шапочки с прорезями для глаз, как в старых фильмах про грабителей. Впрочем, именно грабительницей она и была, ведь она собиралась украсть кольцо Марты. После экскурсии в пещеры Виолетта немного успокоилась и приобрела уверенность в том, что у нее все получится. Не может не получиться.

Пробравшись на третий этаж второй башни, где жила Марта, она отсчитала пятую дверь слева и приложила маленькую карточку к магнитному замку. Тот тихо щелкнул, открываясь. Виолетта заглянула внутрь, убедилась, что в комнате стоит тишина, и скользнула туда, закрыв за собой дверь.

Комната Марты оказалась раза в три меньше той, в которой жила Виолетта. Здесь стоял только небольшой шкаф и кровать с тумбочкой. Марта, как и полагалось, крепко спала, а на тумбочке красовался шикарный букет алых роз. Ступая на цыпочках, Виолетта подошла к кровати, все еще надеясь, что ее телохранитель снимает цепочку с кольцом на ночь, и ей нужно будет просто забрать его с тумбочки, но надежда угасла очень быстро: в лунном свете, лившемся из окна, хорошо была видна цепочка на шее Марты.

Виолетта задержала дыхание, наклонилась чуть ниже и протянула к ней руку. Что произошло дальше, она не до конца смогла зафиксировать и осознать. Просто в какой-то момент Марта дернулась, а потом саму Виолетту опрокинуло на пол, и уже мгновение спустя Марта сидела на ней сверху, заламывая руку за спину и вдавливая лицом в ковер. Виолетта тихо ахнула, в результате чего хватка Марты ослабла. Она щелкнула пальцами, включая мягкое освещение в комнате.

– Детка? – удивленно спросила она, выпуская руку Виолетты и слезая с нее. – Какого черта? Ты что задумала?

Виолетта села на полу, чувствуя, как внутри поднимается огромная волна страха, готовая вот-вот выйти наружу в виде непрошенных слез. Она провалила задание и вполне может вылететь из конкурса. Более того, никакой правдоподобной лжи она не заготовила, а значит, что говорить Марте, не имела ни малейшего понятия. Она закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

Марта нахмурилась. Едва ли она могла серьезно покалечить подопечную, хотя и отреагировала как на более серьезную угрозу. И она до сих пор не понимала, что та вообще забыла у нее в комнате и почему теперь рыдает.

– Да хватит слезы лить, что случилось-то? – ошарашенно спросила она, присаживаясь на пол рядом с Виолеттой. – В чем дело?

– Я вылечу из конкурса, – сквозь бесконечные слезы и всхлипы призналась та. – Я провалила задание, Забранский меня выгонит.

– Какое задание?

Виолетта вытерла лицо руками и начала рассказывать уже обстоятельнее, хотя ее слова все еще перемежались всхлипами.

– Этот день не был днем отдыха. Утром за завтраком Забранский раздал нам конверты с заданиями и велел никому не показывать. Время исполнения – сутки. Кто не выполнит к утру, получит ноль баллов. Я не знаю, что за задания у других девчонок, но мне он велел украсть у тебя кольцо, – она кивнула на ее шею, – и принести ему. Я просила его поменять задание, но он не согласился.

– Ничего себе у вас конкурсы. – проворчала Марта, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – И ты реально думала, что сможешь снять с меня цепочку так, что я не проснусь? Это почти оскорбление моих профессиональных качеств, – фыркнула она, чтобы как-то разрядить обстановку.

Однако Виолетта, казалось, испугалась еще больше, непроизвольно бросив взгляд на букет роз.

– Конечно же, я знала, что мне в жизни не украсть его у тебя, – тихо прошептала она. – Поэтому и прислала тебе этот букет. Это новый сорт, генномодифицированные розы, скрещены с маком. Опиаты в их аромате должны были усыпить тебя так, что ты ничего бы не почувствовала.

– Час от часу не легче, – выдохнула Марта, поднимаясь с пола и пересаживаясь на постель. – То есть ради этого долбанного конкурса ты была готова не только меня обокрасть, но еще и отравить?

– Ты бы не отравилась! – горячо возразила Виолетта. – Просто спала бы крепче. Алекс сказал, что это совершенно безопасно.

Если до сих пор Марта была просто ошарашена происходящим, то теперь ее глаза зло прищурились.

– Значит, Алекс сказал… Прекрасно. Знаешь, я никогда не питала иллюзий насчет того, что мы подруги. Я знаю свое место, понимаю свою роль, но все же я уважаю саму себя. Охранять человека, который так легко предает тебя ради вампира после суток знакомства с ним – это слишком. Утром я уведомлю твоего отца о том, что увольняюсь, пусть ищет мне замену. Думаю, в ближайшее время он вполне может прислать кого-то из своей охраны: до твоей спальни меня все равно не допускают. Честно говоря, я надеялась, что за годы преданности вашей семье заслужила хотя бы уважение в ответ. А теперь иди к себе, – холодно отчеканила она.

У Виолетты по щекам снова побежали слезы, на этот раз не только от того, что она наверняка вылетит из конкурса, но и от презрения, скользившего во взгляде Марты. Пусть она тоже никогда не считала ее своей подругой, но она всегда ее уважала. И ее отношение к себе тоже.

– Марта, все не так! Пойми, я не хотела выполнять это задание, но и проиграть я не могу. Я знаю Алекса полтора года, а не одни сутки, и я люблю его! А он любит меня. Мы не можем расстаться только потому, что его отец решил устроить реалити-шоу из его женитьбы.

Марта подумала, что все-таки опиумные розы на нее подействовали, потому что она окончательно перестала понимать происходящее. Какие полтора года? Откуда Виолетта и Алекс Шереметьев могут знать друг друга? Что это за тайная связь такая? И к чему тогда весь этот цирк?