Захватчик бесплатное чтение

Мое утро всегда начинается одинаково. Но то, что привычно для меня, многих удивит. Умывшись, я сажусь перед трюмо, смотрюсь в зеркало. Пока все как у всех. Вот только я ненавижу свое отражение. Моя внешность – источник проблем. Если я однажды погибну, то из-за нее.

Подготовку к выходу на люди я начинаю с волос. Когда-то они были каштановыми, но давно перекрашены в черный. Мне не идет этот цвет, он меня старит, поэтому я его и выбрала. Годится все, что делает меня уродливее.

Я выпрямляю утюжком непослушные пряди. Они должны быть идеально ровными, чтобы никто не заподозрил: они вьются.

Потом беру двухкомпонентный силикон. Я покупаю его в специализированном магазине грима: две баночки, содержимое которых смешивают между собой. Ничего сложного, разве что недешево. Ради грима приходится урезать себя в продуктах, но оно того стоит.

Я наношу силикон на лицо слой за слоем, формируя рубец от ожога. Это долгий и нудный процесс. Я встаю задолго до выхода из дома, чтобы успеть. Главная проблема – изо дня в день делать одинаковый рубец.

Сейчас я могу создать его даже с закрытыми глазами, но первые попытки были ужасны. Помню, как впервые наносила грим в подвале заброшенного дома, смотрясь в осколок зеркала. Поначалу я хотела порезать лицо по-настоящему. Это куда проще – раз и навсегда решить проблему. Но не смогла. Не из страха потерять красоту, ею не дорожу. Я боюсь боли. Никогда не умела ее терпеть.

И теперь каждое утро я намеренно уродую свое лицо гримом, пока правую его часть не скрывает безобразный рубец от ожога. Впечатление – будто на меня плеснули кислотой.

Линзы не использую. Когда начинала гримироваться, я их купила, но быстро выяснилось, что у меня на них аллергия. Какие только не пробовала. Все без толку. Глаза спустя полчаса краснели, чесались и слезились. То еще ощущение, и зрелище не самое приятное. Аллергический конъюнктивит, чтоб его. Приходится обходиться без линз.

Еще один взгляд в зеркало. Мое отражение ужасно. Красавица превратилась в чудовище. Я улыбаюсь левым краем губ, правый из-за рубца неподвижен. То, что надо. Можно идти на работу.

Выйдя из подъезда, привычно втянула голову в плечи. Прохожие думают: стесняюсь своего уродства. Но это не стыд, это страх. После побега из интерната прошло пять лет. Я уже не восемнадцатилетняя девчонка. Да, я выросла, но страхи остались.

Я все еще боюсь, что он найдет меня. Ночью просыпаюсь в холодном поту и проверяю: я по-прежнему одна в комнате? В толпе оглядываюсь – не дышат ли его ищейки в спину? Я сбежала, но ощущение, что ошейник до сих пор сжимает горло. Хозяин просто отпустил поводок, но придет время, ему надоест играть, и он его натянет.

Я передернула плечами. Нашла о чем думать с утра пораньше. На самом деле я неплохо устроилась. Грим позволяет чувствовать себя в относительной безопасности в нашем чудесном новом обществе. Он скрывает меня от взора теламонов.

Это, конечно, не их настоящее название. Они используют привычные слова, чтобы нам было легче. Теламонами в Греции называли скульптуры атлантов. В народе их так и прозвали – атланты. Они действительно на них похожи, а еще на нас, только во всем лучше: высокие, широкоплечие, идеальные фигуры и лица, отличное здоровье и физическая подготовка. Вылитые греческие скульптуры.

Атланты явились девять лет назад и навсегда изменили наш мир. На Земле открылось четыре портала – по одному на каждую часть света. Все неподалеку от крупных городов. Порталы, впустив в наш мир атлантов, сразу захлопнулись. Теперь на их месте стоят триумфальные арки. Туда съезжаются уфологи с экстрасенсами со всего мира и туристы.

Мы почувствовали себя пещерными людьми, впервые увидевшими в небе самолет. Разница в развитии такая же. Знакомая история, да? Точно так майя встречали конкистадоров. Все помнят, чем это закончилось для аборигенов? То-то же.

Технологии атлантов во всем превосходят наши. Они работают от неизвестной нам энергии. Наши ученые всерьез назвали это магией. Другого объяснения они не нашли. Вот так человечество в двадцать первом веке узнало, что магия существует. Как говорят в подобных случаях – сопротивление бесполезно.

Атланты утверждали, что прибыли с миром. Они носители[1] генома жизни, наши предки, чтоб их. Будут нас учить и развивать. Они, без сомнений, многое нам дали: остановили войны, победили голод и эпидемии. Но немало и отняли. Например, семьи. Как у меня.

Не знаю, чему они научили мужчин, а женская часть населения действительно получила пару уроков. Атланты прибыли без своих женщин, исключительно мужчины, высоко ценящие красоту, еще и любвеобильные. Если ты родилась красивой, пиши пропало. Быть тебе подстилкой атланта.

Я – одна из тех, кому не повезло. От родителей мне досталась внешность модели, но будущее чьей-то подстилки меня не устраивало. Поэтому я сбежала.

От входа в метро меня отделяла проезжая часть. Я приблизилась к дороге, когда рядом, взвизгнув тормозами, остановился лимузин. Автомобиль будто отлили из цельного куска металла. Обтекаемые формы и затемненные стекла сглаживали переходы. Непонятно, где двери, а где окна. В таких ездили исключительно атланты.

Я инстинктивно отскочила назад, и как раз вовремя – задняя дверь открылась, и из лимузина вышла девушка на высоченных шпильках. Красивая, молодая. Максимум в том году выпустилась из интерната. Шею девушки плотно обхватывало ожерелье с бриллиантами. Оно не просто походило на ошейник, оно им было. Внутри ожерелья GPS. Хорошо, под кожу датчики не вживляют, как мы собакам и кошкам.

Атланты любят быть в курсе, где их куклы и что они делают, а еще им нравится наряжать их в красивые платья. Они обращаются с девушками как поп-дивы с собачонками. Мы для них такие же зверушки.

Следом за девушкой из машины показался атлант. Я вмиг покрылась испариной. Сердце пропустило несколько ударов, прежде чем я поняла, что это не он. Другой.

Атлант не сделал и пары шагов, как наперерез ему кинулась женщина. Она разительно отличалась от его спутницы: грязная, худая, в каких-то обносках. Упав перед атлантом на колени, она о чем-то горячо его умоляла, но телохранители быстро оттащили несчастную подальше.

Спутница атланта брезгливо поморщилась и отвернулась. Зря воротишь нос, красавица, усмехнулась я про себя, обходя эту сцену стороной. Присмотрись внимательнее. Это твое будущее. Однажды и тебя выбросят на обочину жизни. Как только состаришься и потеряешь красоту.

Метро быстро доставило меня по адресу. Я работала в лучшем отеле города – высотке, поблескивающей стеклами в лучах солнца. Дома давно не раздавались вширь, а тянулись ввысь. Экономия пространства и все такое.

– Доброе утро, Катя, – поздоровался со мной охранник Дима и получил в ответ кивок.

Пять лет прошло, как я сменила имя, а все не привыкну. По-прежнему вздрагиваю и думаю – это ко мне сейчас обращались?

Я как раз входила в здание, когда меня догнала Марина.

– Отлично выглядишь, Маришка, – подмигнул ей Дима, и она довольно захихикала.

Мне он такого никогда не говорил. Он и другие мужчины вообще предпочитали на меня не смотреть. А еще врут, что любят не за внешность. Вздор! Только она имеет значение. Спрятавшись за маской уродства от атлантов, я также скрыла себя от земных мужчин. Неудивительно, что в двадцать три я все еще девственница. Кто покусится на страшилу? Ну и черт с ним, проживу как-нибудь без этого. Не в сексе счастье.

– Как прошли выходные? – Марина обняла меня за плечи.

Мы работали горничными сутки через двое. Наши смены совпадали, и мы вроде неплохо сдружились, но даже ей я не говорила правды о своем прошлом. Вообще никому не говорила. Доверять можно только себе. Точка.

Все знают: красивую девушку есть шанс выгодно продать, а люди не прочь подзаработать. Некоторые вещи никогда не меняются.

– Как я могла провести выходные? – пожала плечами. – Сидела дома, чтобы лишний раз не пугать никого своим видом.

– Ох, – Марина расстроилась. Она неплохой, в общем-то, человек. – Ничего, однажды ты накопишь деньги на пластического хирурга, и он сделает из тебя красотку.

Я хмыкнула. Ну да, ну да.

Я говорила всем, что коплю на операцию. Это было правдой наполовину. Я действительно откладывала бо́льшую часть зарплаты. То, что не уходило на пополнение запасов грима, питание и оплату квартиры, я тратила на поиски сестры. В этом году Дашке исполняется восемнадцать – год выпуска из интерната. Время поджимало. Не найду ее, и она превратится в э́йфо. Зависимую, искалеченную копию человека, единственный смысл жизни которого – поиски удовольствия.

– Девочки, поторапливайтесь. За вас никто убираться не будет, – подгоняла нас начальница смены.

Начинался обычный рабочий день. Я делала все на автомате: мыла, вытирала, застилала постели. Работой в отеле я дорожила, она приносила неплохие деньги. Все-таки лучший отель города. Здесь и зарплаты приличные, и чаевые хорошие. Мне почти на все хватало, да я и мало в чем нуждалась. Единственный минус: атланты – частые постояльцы.

Мы с Мариной обычно брали один этаж на двоих. Вот и сейчас поднялись на тридцать пятый и приступили. В первом же номере ждал сюрприз – голая девица на кровати.

– Ну вот опять, – вздохнула Марина. – Надоели уже эти Эйфо. Как будто других интересов в жизни нет. Эй, красотка, вставай, – она похлопала девушку по щекам.

Та действительно была хороша собой. Неудивительно, что атлант позарился на нее.

Девушка приоткрыла голубые глаза, попыталась сфокусировать взгляд – безрезультатно. На ее губах блуждала глупая улыбка. Похоже, она все еще под кайфом.

– Оставь ее, – махнула я рукой. – Ее еще не отпустило. Начнем с ванной, постельное белье заменим в конце.

Марина недовольно фыркнула. Она, как и я, не переносила Эйфо. Но если я испытывала к этим дурочкам жалость, то Марина втайне им завидовала. Я видела это по ее глазам, когда она смотрела на очередную девицу.

Всем известно, даже тем, кто никогда не пробовал, эйфория – запредельный кайф. Отведаешь раз и уже не сможешь остановиться. Душу продашь, чтобы повторить. И атланты этим пользуются.

Женщины подсаживаются на них, как на наркотик. Они хотят еще и еще, а без новой дозы погибают от абстинентного синдрома[2]. Поэтому они так отчаянно ищут с атлантами встреч, умоляют взять их. Сами раздвигают ноги, с радостью берут в рот их члены, взамен прося одного – эйфории.

Проклятые атланты что-то делают с их мозгами (как по мне, разжижают), и женщины испытывают небывалое наслаждение. Самый мощный, самый будоражащий оргазм в жизни. После такого обычный земной секс кажется скучным набором однотипных движений.

– Вот ведь шлюха, – ворчала Марина, драя раковину. – Развалилась на кровати и не хочет вставать. А ты тоже хороша: пусть лежит, перестелем позже, – передразнила она меня. – Нашла кого жалеть.

– Да брось ты, – беззлобно ответила я. – Это сейчас она наслаждается, а уже вечером будет ползать на коленях перед очередным атлантом в надежде, что он снизойдет до нее.

– Нельзя соскочить, – вздохнула Марина. – Вот это меня останавливает. А не то я бы…

Она прикрыла глаза, а я покачала головой. Каждая девушка втайне мечтает об эйфории. Иногда кажется, что исключение всего одно. Я.

После обеда меня ждала встреча с Игорем – моим связным. Парень вхож в сообщество атеистов. Так себя называет сопротивление атлантам. Не все довольны их диктатурой. И раз уж атланты считали себя кем-то вроде богов, то несогласные стали атеистами.

Игорь поджидал меня в курилке – месте на заднем дворе отеля. Неподалеку стояли мусорные баки, прикрывая нас от любопытных глаз. Курение нынче не в моде, практически все бросили, так что это самое безлюдное место в пределах отеля.

С Игорем я познакомилась год назад. Он сам меня нашел, узнав, что я веду поиски сестры, и предложил помощь. Естественно, не бескорыстную. Мои собственные ресурсы ограниченны, зато у атеистов их полно. Они проверяют для меня интернаты, но пока ни в одном Даши нет. Взамен атеисты берут деньги плюс иногда информацию о жильцах отеля.

– Вот деньги, – я протянула сутулому парню лет двадцати пяти сверток. – Здесь немного, но больше пока нет.

Он не торопился брать сверток, и я испугалась, что откажет.

– Я достану еще, – затараторила. – Но ответ мне нужен сейчас. В этом году ей исполнилось восемнадцать, я говорила. На дворе уже весна, скоро выпуск. Нельзя позволить, чтобы они…

Я всхлипнула. Взяла и расклеилась как дура. Еще пореви, может, пожалеют.

– В этот раз деньги не нужны, – коротко мотнул головой Игорь.

Я опешила. Как не нужны? Всегда были нужны, а теперь вдруг нет.

– Что тогда? – спросила осипшим голосом. Взгляд сам собой опустился на ширинку парня.

– Спасибо, нет, – сказал он и отступил на шаг.

Есть плюс в уродстве. Тебя не хочет даже такой заморыш, как Игорь. А ведь девчонки его вниманием не балуют, я уверена.

Реакция парня меня задела, и обида вылилась в грубость:

– Говори уже, что нужно. Перерыв не резиновый.

– Надо сделать одно дельце, – зашептал он. – Скоро у вас поселится важный постоялец. Атлант.

Я кивнула. Слышала. Начальница смены нам все уши прожужжала. Но мне на атлантов плевать, лишь бы меня не трогали, и я не вслушивалась в ее треп.

– Крупная шишка, – по секрету сообщил Игорь. – У нас проездом. На неделю, не больше. Он здесь по делу. Атланты хотят установить новую орбитальную станцию. Нам необходимы ее координаты.

– По телику говорили про станцию. Это защита от космической радиации. Озоновый слой на пределе.

– И ты веришь? Да это оружие! – взвился парень. – Атланты уничтожат человечество и заселят нашу планету. Тебя не смущает, что прилетели одни мужчины? Это же армия! И дураку понятно.

Слова Игоря смахивали на паранойю, но чем черт не шутит? От атлантов можно ожидать всего, чего угодно. Я слабо верила, что они явились ради бескорыстной помощи. Прямо добрые самаритяне. Только если они такие лапушки, то почему забрали всю власть себе? Люди уже давно ничего не контролируют на родной планете.

– Понятно, – кивнула. – А я здесь при чем?

– Тут такое дело. Аппаратуру ему в номер не подсунешь. У них проверки знаешь какие? Наши «жучки» и камеры вмиг находят. Нужен другой подход. Индивидуальный.

Я тупила и чувствовала это. На самом деле мозг давно усвоил информацию и даже сделал вывод, вот только я отказывалась его принимать. Не может же Игорь на полном серьезе просить меня следить за атлантом?

– Поэтому мы решили обратиться к тебе. Там сущая ерунда. Надо лишь заглянуть в один документ, найти координаты, запомнить их и передать нам.

А нет, может. Зря надеялась на его адекватность.

– Не надо ничего фотографировать или красть, – повторил парень. – Говорю же, пустяк.

– Если это такой пустяк, почему не послать кого-то опытного? Я простая горничная, а не Мата Хари.

– Не будь дурой, Катя. Постороннего в номер не пустят.

– То есть шпионов в гостинице у вас нет?

Игорь отвел взгляд. Я так и не поняла: действительно нет шпионов или они не хотят ими рисковать.

– Ты хочешь найти сестру или нет? – зло процедил Игорь. – Так вот мое условие: с тебя – координаты, с нас – адрес.

– Ты знаешь, где она? – У меня сердце ухнуло в район желудка. За Дашку я хоть в пекло, хоть в постель к атланту. Она – все, что у меня есть.

– Достань координаты, – с нажимом повторил Игорь, – и мы поговорим на эту тему.

Неприятно, когда тебя шантажируют. Похоже, выбора у меня нет.

– Почему я?

– Он тебя не тронет. Ты ему не интересна.

Я хмыкнула. Могла бы и догадаться.

– Уродине проще оставаться незаметной, – сказала я. – Потому что никто не хочет на нее смотреть.

Игорь смутился. Крохи совести у него все-таки есть.

– Я слышала, атланты читают мысли, – произнесла мрачно. – Они вычислят шпиона. Достаточно просто заглянуть в его разум и увидеть в нем координаты станции.

– Они не читают мысли, будь спокойна, – отмахнулся парень. – Это фейк для людей, чтобы мы боялись. Но они чувствуют эмоции. Поэтому тебе нельзя волноваться.

Лучше бы читали мысли. Я могла бы декламировать про себя стихи. А как управлять эмоциями? Как успокоиться рядом с врагом?

– Займись медитацией, – ответил Игорь на мой невысказанный вопрос.

Я глянула на него как на идиота. Огромное спасибо за совет! Теперь-то уж точно все получится. Надо только посидеть пару часиков в позе лотоса, и дело в шляпе.

– Ты согласна? – Игорь заглянул мне в лицо и даже не поморщился. Сильно, видать, его припекло.

Не удивлюсь, если это задание дали ему, но собой он рисковать не пожелал. Есть же другой вариант. Страшненькая дурочка, готовая на все ради сестры. Бинго!

– Согласна, – обреченно кивнула я.

– Тогда слушай детали.

Он минут десять грузил меня подробностями о том, где искать координаты и как они выглядят. Вроде поняла. Под конец Игорь вытащил планшет и включил видео.

– Вот он, – сказал парень, протягивая мне планшет. – Смотри и запоминай. Именно в его номере будут бумаги с координатами.

Я уставилась в экран. Надеюсь, у Игоря есть второй планшет, потому что этот я, кажется, сейчас уроню.

С экрана на меня смотрел он. Не просто какой-то там он, а ОН. Тот самый. Мой преследователь, моя личная гончая, мой персональный кошмар. Арей Ризарт, кома́ндор восточной части Северного полушария.

– Твою ж мать!

Вот и все, что я могла сказать по этому поводу.

В год, когда появились атланты, мне исполнилось четырнадцать, а Даше – девять. Тогда я была другой. Наивной, милой девочкой. У меня была семья: мама с папой, младшая сестра, собака Фифа. Все как положено. Все как у всех. А потом пришли атланты, и понятие нормы изменилось.

Мама работала гримером на киностудии. Это она научила меня премудростям грима. Благодаря ей я еще не стала Эйфо. Жаль, она сама этой участи не избежала.

Первые женщины падали особенно быстро. Они просто не знали, чего опасаться. Мама подсела мгновенно. Буквально за пару месяцев из нормального человека она превратилась в одержимую. Бросила нас ради эйфории и сбежала с каким-то атлантом. Где она теперь, я не знаю. Не уверена, что она еще жива.

Отец не выдержал и повесился. Мужчины вообще слабые. Нас с Дашей отправили в интернат. Что стало с Фифой, мне неизвестно. Надеюсь, ее собачья жизнь сложилась удачнее моей человеческой.

В интернате было неплохо. Нас кормили, одевали, учили. Что важно, не обижали. Но я быстро сообразила, что все не просто так. Нас готовили. Выпекали как пирожки, чтобы получились румяные и сочные. Естественно, столь ценные экземпляры никто не собирался раздавать бесплатно.

Раз в полгода в интернат наведывались меценаты – все исключительно атланты, и у каждого была любимица. Он обращался с ней как с питомцем. Интересовался: хорошо ли содержат его девочку, дарил ей подарки и разве что за ухом не чесал. Нас растили этим монстрам на потеху. В восемнадцать лет торжественный выпуск и переселение к атланту, где он продолжит ухаживать за тобой: водить гулять на поводке, кормить с ложечки и чесать за ушком, но уже по-взрослому.

И так пока не надоешь. Вечно с тобой возиться никто не будет. Игрушки имеют свойство портиться со временем, как и все в этом мире. Тогда им один путь – на помойку. Или, если повезет, к менее притязательному хозяину, рангом пониже. И так пока не опустишься на самое дно, а оттуда еще никто не всплывал.

Меньше всего я хотела становиться чьим-то любимцем. Пусть даже хозяин будет добр и щедр со мной. Я, в конце концов, человек. Для меня это до сих пор звучит гордо.

До выпуска из интерната мой протест носил скрытый характер. Я вела себя смирно, но в руки никому не давалась. Ускользала из потных ладоней атлантов угрем. Так было, пока не появился он…

Воспоминания о дне нашего знакомства вернулись с моим настоящим именем. Оно давно стало символом прошлого.

– Рада, ну что ты как бука? – Девчонки носились по общей спальне словно ракеты. – Хоть губы накрась.

– Вот еще! – Я сморщила нос. – Было бы ради кого.

– Ты как будто не знаешь! – всплеснула одна руками. – Сегодня день выбора. Если тебя никто не выберет, придется искать работу.

– Я лучше всю жизнь буду мыть унитазы, чем быть с кем-то из них, – меня передернуло. Перед глазами стояло лицо матери. Ее лишенные выражения глаза и счастливая улыбка. Эта улыбка пугала меня до икоты. Так улыбаются сумасшедшие перед тем как зарезать с десяток-другой людей.

– Да что вы ее слушаете, – махнула рукой соседка по койке. – Вы ее видели? Радмиле тревожиться нечего. Ее уж точно выберут. Она ведь красотка.

Сегодня я нарочно не расчесалась и не умылась. Зубы и те не почистила. Думала, так я буду уродливее, и на меня никто не позарится. Наивная. Была бы чуть смелее, взяла бы ножницы и обрезала волосы под корень. Может, это бы меня спасло.

В назначенный час нас выстроили на сцене в актовом зале. Скоро меценаты займут свои места, и начнется шоу. Мы исполним несколько песен хором. Этакий концерт в знак благодарности атлантам, на деньги которых нас кормили и поили все эти годы.

Такова официальная версия. На самом деле наше выступление – смотрины. Всем плевать, как мы поем. Имеет значение лишь то, как мы выглядим. Меценаты из числа неопределившихся сегодня выберут себе любовниц.

– У нас особый гость, – заявила директриса. – Постарайтесь быть на высоте.

У нее самой щеки лихорадочно блестели. В интернате все знали: она подсела на эйфорию и ждала визита атлантов едва ли не сильнее воспитанниц. Ради новых элитных самок (в наш интернат свозили самых лучших) атланты щедро одаривали ее тем, чего она так хотела.

Разъехался занавес, и мне в лицо ударил свет. Я часто заморгала, ничего не видя перед собой. Музыка уже вовсю играла, и я запела вместе с остальными.

Я на автомате повторяла слова песни. В ушах гремели голоса других девочек и стук собственного сердца. В тот момент я еще не видела его, но уже чувствовала его взгляд на себе как суперклей – оторвать можно только с кожей. Я бы и оторвала, пусть даже с мясом, но это было не в моих силах.

Когда зрение прояснилось, я заметила его. Не зная имени и статуса, нутром почуяла – надо держаться подальше.

Он сидел в первом ряду по центру зала. Больше на том ряду никого не было, как и на двух последующих. Остальные атланты заняли места, начиная с четвертого ряда. Они как свита расположились на почтительном расстоянии от короля.

Его величество атлант был чертовски хорош собой, но не слащав. Настоящий английский лорд: аристократическое лицо, коротко стриженные темные волосы и нереально синие глаза. Просто два топаза. Именно они выдавали его неземное происхождение. В остальном он во всем походил на человека.

Поразительно, как хорошо они вписались в наш мир. Прямо мимикрировали. Переняли все привычки, речевые обороты. Они даже между собой, когда уверены, что никто не слышит, говорят по-нашему. Может, и думают так же. Все это ради того, чтобы мы их приняли, чтобы посчитали за своих. Они как охотники, переодевшиеся в шкуру зверя, затаились и выжидают. А глупые звери знай себе ходят и занимаются своими делами, не подозревая, что смерть уже близко – у самого порога. Да что там, она уже переступила порог, она уже внутри.

Позже я выяснила его имя – Арей Ризарт. Между прочим, Арей – вариант Ареса, греческого бога войны. Настоящие имена атлантов сложны для произношения, и они взяли псевдонимы – имена наших богов. Так они подчеркивали свою исключительность. Самовлюбленные гады. И он хуже всех.

Но мне это только предстояло выяснить. Стоя на сцене в актовом зале, я еще не подозревала – точка невозврата в моей жизни уже пройдена.

Атлант глядел на меня не отрываясь все время выступления. Под его взором я чувствовала себя как уж на сковородке: крутилась и так, и эдак, но спрятаться было негде. Смотреть на него страшно, не смотреть, но знать, что смотрит он, – еще хуже. Вот бы доски пола проломились подо мной, и я рухнула прямиком в подвал. Да хоть в саму преисподнюю! Лишь бы подальше от него.

Выступление закончилось. Я думала, мои муки тоже. Не тут-то было. Меня вызвали в кабинет директрисы. Естественно, он был там. Я даже не удивилась.

Сидел спиной к двери и не повернулся, когда я вошла. Вот только ощущение, что он по-прежнему не спускает с меня взор, никуда не делось. Позже я заметила, что он следит за моим отражением в оконном стекле, как маньяк за жертвой.

Меня пугал этот взгляд. Синие глаза полыхали ледяным огнем. Холод, как известно, тоже способен обжечь. Атлант буквально пожирал меня глазами. Сантиметр за сантиметром. Мою плоть, затем душу. Он не остановится, пока не попробует меня всю.

Директриса кивком указала мне на место у стены. Я встала и сложила руки на животе. Смотрела исключительно на носки своих туфель.

Я старалась не дышать, пока директриса и атлант мило беседовали. Они обсуждали нужды интерната. Атлант своим бархатным, грудным голосом обещал сделать все возможное, чтобы интернат ни в чем не нуждался. Звучали слова: лично прослежу, по высшему разряду и тому подобное. Это были торги. Главный лот – я.

Разумеется, в нашем цивилизованном обществе торговля людьми запрещена, но выпускницы интерната добровольно соглашаются быть проданными. У них будет роскошная жизнь, им не придется работать. Все же супер. Им, пустоголовым, невдомек, что они для атлантов лишь питомцы, как собака или кошка для человека. Мы любим их, балуем, но равными себе не считаем. А иногда за плохое поведение или просто из каприза выкидываем на улицу. Точно так же с нами поступают атланты.

Конечно, находились и такие девушки, кто был против товарно-денежных отношений. Например, я. Но мне ясно дали понять: или я заткнусь и буду делать, что велят, или крупно пожалею, что вообще родилась на свет. Иди речь только обо мне, я бы взбрыкнула, но Даша… В общем, до сих пор меня не трогали, и я не высовывалась.

На меня и прежде были желающие, и немало, но директриса говорила всем «нет». Она любила повторять: «Рада – мой бриллиант, она принесет мне состояние». Нашелся, похоже, покупатель, способный заплатить подходящую цену. Директриса нарочно позвала меня и поставила возле стены, чтобы атлант помнил, какой лот на кону.

В итоге стороны заключили сделку, и директриса впервые посмотрела на меня.

– Рада, милая, – улыбнулась она, – напои гостя чаем, а я проверю, как там другие девочки.

«Нет! – хотелось крикнуть. – Не бросайте меня с ним!» Но язык от страха прирос к нёбу. Первое правило интерната гласило – не оставайся с атлантом наедине. Это чревато. Не все атланты могут, а главное – хотят держать себя в руках. Так почему меня бросили, как овцу с волком? Потому что твоя шкура продана – подсказал здравый смысл. Все, детство закончилось. Вот в эту самую минуту.

Директриса покинула кабинет, мягко прикрыв за собой дверь, а я по-прежнему стояла без движения. Черта с два стану заваривать для атланта чай. Пусть хоть от жажды подыхает, я с места не двинусь.

Мужчина медленно повернулся в мою сторону, продолжив молча меня изучать, и я от волнения ляпнула:

– Меня зовут Рада. Радмила, если быть точной.

Он приподнял бровь. На лице было написано – зачем мне твое имя? Неужели кличку даст?

– Радмила, – повторил он задумчиво. Как будто на вкус попробовал. Меня. – Рада. Это от слова «радость»?

Я автоматически кивнула.

– Так и буду тебя называть – Радость.

И ведь дал кличку. Вот оно – мое новое имя. Теперь я обязана на него откликаться. Так пожелал меня назвать хозяин.

– Сядь, – обронил он лениво. Но это только на первый взгляд. В расслабленном голосе было столько власти, сколько услышишь не у каждого генерала, командующего войсками.

Я послушно побрела к стулу. Мужчина как будто захватил мою волю в тиски. А может, и правда захватил? Я слышала, атланты, занимающие высокие посты, – сильные телепаты. Они в состоянии внушить человеку что угодно или заставить его делать то, что они захотят. Эйфория лишь часть их способностей. Мы перед ними беззащитны.

Я почти добралась до стула, когда мужчина произнес:

– Не туда. Сюда, – он хлопнул ладонью по столешнице, – ближе ко мне.

Я замешкалась, и он нетерпеливо поторопил:

– Ну же, – так лошадь понукают, а не с человеком говорят.

С его стороны стола не было второго стула. Приблизившись, я топталась на месте, не зная, куда, собственно, садиться. Тогда атлант снова постучал по столешнице перед собой. На стол? Он же не серьезно?

Оказалось, еще как серьезно. Устав ждать, мужчина встал, подхватил меня под бедра и усадил на стол. Я только ахнуть успела и еще инстинктивно вцепиться ему в плечи, чтобы не упасть. До чего же сильные у него руки! Ему ничего не стоит переломить меня, как сухую тростинку.

– Сиди смирно, – велел он.

Но я и так боялась пошевелиться. Дышала и то через раз.

Атлант уперся ладонями в столешницу по бокам от моих бедер, посмотрел задумчиво. Что у него в голове? Явно что-то пошлое. Зрачки вон как расширены, а это признак возбуждения.

– Годишься, – кивнул он собственным мыслям.

Он остался доволен осмотром, а мое мнение никто не спросил. Меня выбрали и приобрели. Я должна быть счастлива.

Взяв меня за подбородок, атлант заставил запрокинуть голову и посмотреть на него.

– У тебя необычные глаза, – он наклонился вперед. Меня обдало запахом его туалетной воды. Даже жутко, насколько он похож на земного мужчину. Так посмотреть и не скажешь, что передо мной не человек. – Изумрудные. Красивый цвет. И волосы, и фигура хороши. Я доволен.

Он как будто похвалил меня. За что? За то, что родилась красивой? Так это не моя заслуга.

– За это надо сказать спасибо родителям, – пробормотала я.

– О да, они постарались на славу.

– Вы меня уже купили? – не выдержала я. – Кем я буду для вас – любимой игрушкой? Выделите мне место, наденете красивый ошейник и будете кормить с руки?

– Если тебе этого хочется, – пожал он плечами.

– Вовсе нет, – насупилась я.

– Дерзкая. Мне нравится. Болтай, но не забывай – теперь я твой хозяин.

– Рабство давно отменили, – проворчала. – Я свободная личность.

– Это ненадолго. Но я обещаю, что не обижу. Я многому тебя научу и многое тебе дам.

Его голос обволакивал и убаюкивал. Вдруг почудилось, что не все так ужасно. Я просто придумала жуткую сказку и сама в нее поверила. Рядом стоит атлант, он вежлив, улыбается и мило беседует со мной. Тогда я еще верила внешности, глупышка. Позже узнала – она обманчива.

– Чему вы меня научите? – уточнила я.

– Например, этому.

Он приблизил свое лицо к моему, и я заглянула в глаза, покрытые инеем. Рука, которой мужчина держал меня за подбородок, легла мне на живот. Кожу будто кипятком обварили в том месте, где он прикоснулся. Голова резко закружилась. Кровь сперва прилила к щекам, а потом хлынула вниз. Я приоткрыла рот и жадно втянула воздух.

Внизу живота сладко тянуло. Маленькие электрические разряды расходились оттуда по всему телу, вызывая дрожь. Отчаянно хотелось выгнуть спину и прижаться промежностью теснее к столу, но я сидела ровно, до боли в суставах вцепившись в край столешницы. Продолжу в том же духе и сломаю пальцы.

Ощущение было словно я сейчас умру. Но это будет самая блаженная смерть в мире. Я взорвусь и рассыплюсь на миллионы атомов. Прекрасный фейерверк.

– Что вы делаете? – спросила хрипло.

– Тебе не нравится?

– Не надо, – пробормотала я между всхлипами. – Только не эйфория.

– Думаешь, это она? Успокойся, Радость, это всего лишь оргазм. Твой первый. Эйфория намного, намного ярче. Скоро мы попробуем и ее.

– Сюда кто-нибудь войдет, – я мучительно краснела при мысли, что нас застанут.

– Не переживай на этот счет. Никто не посмеет открыть дверь, пока я этого не захочу.

– Все делают то, что вы хотите?

– Именно так. И ты тоже скоро будешь.

Он сказал это спокойным, уверенным тоном. Ни тени сомнения, что добьется своего. Страшно признавать, но атлант был прав: я растворюсь в нем, как сахар в горячем чае. И ничего с этим не поделать.

Мужчина смотрел, проецируя удовольствие прямо мне в мозг. Мои соски стали болезненно чувствительными. Прикосновение к ним грубой ткани платья раздражало и будоражило. Я не выдержала и, протяжно застонав, откинула голову назад. По телу пробежала судорога. Одна, вторая. Я замотала головой. Волосы хлестали по щекам. Воздух толчками врывался в легкие и покидал его. Кусая губы, я пыталась сдержать очередной стон.

– Вот так, Радость, – атлант склонился к моему уху. Его дыхание потревожило локоны, и они защекотали щеку. – Это мой первый подарок тебе. Не благодари.

Едва он смолк, мир взорвался. Я вскрикнула и упала спиной на столешницу. Меня накрыл вал доселе незнакомых ощущений. Они прокатились по телу, заставляя мышцы влагалища судорожно сжиматься и разжиматься.

Первый в моей жизни оргазм выбил почву из-под ног. До этого я лишь раз целовалась с мальчишкой, и то это был невинный чмок в губы, не более того. И вдруг этот сметающий все на своем пути поток. Я опешила и потерялась в нем.

Не знаю, сколько пролежала на столе, глядя в потолок. Меня все еще немного трясло. То ли от шока, то ли от пережитого удовольствия. А ведь атлант ничего особенного не сделал. Он просто прижал ладонь к моему животу и смотрел. Проклятый телепат!

Между ног было влажно. Это и все пережитое невероятно смущало. Я сгорала от стыда. Хорошо, атлант отошел и теперь стоял у двери. Мне следовало встать и привести себя в порядок, но я продолжала лежать.

– Завтра тебя переведут, – его следующее замечание подействовало на меня как ушат холодной воды, и я резко села на столе.

– Куда? – голос охрип.

– Ближе ко мне. Хочу, чтобы ты была рядом.

– Но я не могу, – тряхнула головой, прогоняя туман из разума. – У меня сестра. Мне нельзя без нее. Не разлучайте нас.

Он странно посмотрел на меня. Как будто удивился, что у меня есть чувства и какие-то желания. Так человек смотрит на насекомое. Кто там может быть у букашки? Сестра? Смешно!

– Ты же не думаешь, что я буду содержать всю твою семью? Я беру тебя, Радость, другие меня не интересуют, – атлант по-прежнему говорил спокойно, интонации ни капли не изменились. То ли он не осознавал, что своими словами растоптал мою жизнь, то ли ему было плевать.

Я многое могла снести. Да что угодно, только не разлуку с сестрой! Я открыла рот, попросить еще раз, но осеклась. С кем говорю? У мужчины на лице ни тени эмоций. Он как чертова статуя того самого атланта – бездушный. Мои слезы и мольбы для него что комариный писк: вызывают только раздражение и желание отмахнуться. Он все равно поступит так, как ему удобнее.

Атланты однажды уничтожили мою семью. Мать, отца… Им показалось этого мало. Явился Арей Ризарт, добить то, что осталось. Но я скорее сдохну, чем позволю разлучить нас с сестрой.

В тот день, сидя на столе, я приняла твердое решение: мы с Дашей сбежим.

Резко вздохнув, я вернулась из воспоминаний в реальность. Естественно, я узнала атланта на видео мгновенно. Ночью разбуди меня и покажи его фото, и то узнаю. У многих людей есть фобии. То, чего они боятся до помутнения рассудка. Арей Ризарт – моя личная фобия. Я не могу контролировать страх перед ним, не могу его унять. Он записан во мне где-то на уровне подсознания. Видишь его – беги!

Он искал меня. Тогда, после побега. О, он перевернул город с ног на голову. Я повсюду видела свои фотографии – по телевизору, в газетах, на столбах, в Интернете. Атлант потратил на мои поиски кучу времени, денег и ресурсов. Если когда-нибудь попаду к нему в руки, он спросит с меня за все.

Я металась тогда по городу как загнанный зверь. Уехать не могла. Во-первых, атлант выставил кордоны, а во-вторых, Дашка.

Пряталась как крыса по норам. Ночуя в подвалах и питаясь на свалках, чувствовала, как командор тянется ко мне, как жаждет меня заполучить и как бесится оттого, что я ускользаю снова и снова. Я не обольщалась, не так уж сильно я ему нужна. Просто мне удалось оставить его ни с чем, и это доводило мужчину до исступления. Никто и никогда не уходил от командора восточной части Северного полушария.

Спустя год после побега страсти улеглись. Поиски приостановились. Меня посчитали мертвой. Командор успокоился на мой счет, но если он сейчас узнает меня, то не будет милым и ласковым. Он продемонстрирует себя во всей красе. И тогда то, что он собирался сделать со мной прежде, покажется мне раем.

– Я не могу, – покачала головой. – Кто угодно, только не он.

– Вы знакомы? – удивился Игорь. – Пересекались?

– Если он меня узнает, мне конец, – призналась я.

– Да зачем ты ему сдалась?

Откровенничать с Игорем я не собиралась, но ему надо было что-то ответить.

– Он курировал интернат, где я росла.

Парень с сомнением окинул меня взглядом:

– Полагаешь, он тебя запомнил? Столько лет прошло. У него баб с тех пор была не одна сотня. Он и думать о тебе забыл.

Что бы Игорь ни говорил, я точно знала – Арей Ризарт меня помнит и люто ненавидит. Он не похож на того, кого можно безнаказанно кинуть. Двадцать лет пройдет, все равно отомстит, если представится случай. Стоит ли так рисковать?

– Я не могу, – повторила упрямо. – Я жить должна, понимаешь, жить. И быть свободной. Меня сестра ждет. Если со мной что-то случится, она тоже пропадет.

– Смотри, как знаешь, – Игорь забрал у меня планшет. – Второго шанса не будет.

– Ты о чем? – насторожилась я.

– После этой операции мы сворачиваем дела в этом городе.

– Но ты обещал помочь! – возмутилась я. – Я кучу денег тебе заплатила.

– Я все их потратил на поиски твоей сестры. Ни копейки себе не оставил.

– Я сейчас разрыдаюсь.

Игорь зло дернул плечом, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел прочь.

– Эй, ты куда? – я бросилась за ним.

– Поищу кого-то более сознательного. Не для себя ведь прошу, для общего блага.

– Вот только не лей мне в уши эту чушь про общее благо, – скривилась я. – Меня лавры Зои Космодемьянской не прельщают. Где гарантии, что после того, как я все сделаю, ты меня не кинешь? Я тебе координаты, а ты снова не найдешь Дашку.

– Осталось проверить три интерната, – Игорь остановился. – Я отыщу твою сестру бесплатно и быстро. Только достань координаты, и у тебя будет ее адрес.

Я прикусила щеку изнутри. Черт, как же страшно! Будь у меня больше времени, я бы послала Игоря куда подальше и поискала другой способ найти сестру. Но до ее выпуска остался месяц, а еще надо устроить побег. Нет у меня выбора, как ни крути.

– Хорошо, – кивнула. – Будут тебе координаты. Но если не найдешь Дашку, яйца оторву.

– Умница! – Парень засиял, пропустив предупреждение мимо ушей. Зря. Я слов на ветер не бросаю. – Ризарт поселится в президентском люксе. Постарайся попасть туда на уборку.

– Не учи меня делать мою работу, – отмахнулась я.

Настал мой черед повернуться к Игорю спиной. Больше обсуждать нечего. Мне предстоит круто подставиться, и все, что я могу, – молиться, чтобы у атланта был склероз и он забыл девчонку, которая когда-то выставила его идиотом.

В отеле всего один президентский люкс. Для самых-самых. Вот только он закреплен не за мной. По номерам нас распределяет начальник смены. Нельзя просто взять и пойти убираться там, где хочешь.

– Ирина Васильевна, – в конце смены я заглянула в кабинет к начальнице, – я к вам с деловым предложением.

– Слушаю, – кивнула полная дама в очках.

– Поставьте меня на уборку президентского люкса, – выпалила я.

Ирина Васильевна удивленно вскинула брови. Прозвучи эта просьба из уст другой девушки, она бы сразу послала ее куда подальше, не без оснований заподозрив в желании подцепить влиятельного атланта. Но это была я – страшила Катя, как меня называли за спиной. На меня бы позарился разве что слепой атлант, а таких не существует. Этих дьяволов ни одна зараза не берет.

– Зачем тебе это? – спросила начальница.

– Мне-то как раз без надобности, – ответила я беспечно. – За девчонок переживаю. Вдруг атлант на горничную глаз положит. Такой шишке не откажешь. Нам нужны проблемы? Я – идеальный вариант для этой работы. В мою сторону он даже не взглянет.

– Решила побыть спасительницей, – хмыкнула женщина.

Я пожала плечами. Пусть думает, что хочет.

– Спасибо за предложение, – она кивнула. – Я подумаю.

Настаивать я не стала. Если у Ирины Васильевны есть мозг (а он у нее есть), работать мне на уборке президентского люкса. Это была хорошая новость. Наверное.

У девушки были зеленые глаза, поэтому Арей выбрал ее. Хотя цвет все равно не тот – слишком блеклый. Не изумруд. Вовсе нет. Зачем он взял ее в лимузин? Кажется, ему было скучно. От ее присутствия не стало веселей.

Девушка потянулась к его ширинке, зазвенела пряжкой ремня. Арей откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Пусть работает, она явно знаток своего дела.

Губы девушки, размалеванные красной помадой, двигались вверх-вниз по члену с характерным причмокиванием. Она старалась изо всех сил, пытаясь угодить. Арей надавил ей на затылок, входя глубже, и отстраненно подумал, что на брюках останется след помады. В следующий раз надо сперва убедиться, что девица стерла с губ всю краску.

Развязка была близка, но даже она не принесла облегчения. Еще немного, и он бы зевнул во время оргазма. Но хотя бы девушка осталась довольна – ее накрыло волной эйфории. Застонав, она развалилась на противоположном кресле: глаза закатились, ресницы подрагивают. Сейчас ее бесполезно тормошить, все равно не отреагирует. Пришлось приводить себя в порядок самостоятельно.

Выброс ментальной энергии телепата во время оргазма вызывает у людей запредельную выработку эндорфинов. Состояние, которое в народе прозвали эйфорией. Увы, контролю это не поддается. Сдержать выброс энергии так же невозможно, как сдержать эякуляцию.

Арей как раз застегнул ширинку, когда лимузин остановился около входа в отель. Швейцар услужливо открыл дверь, и командор вышел на свежий воздух. Духи девицы пахли ужасно, но еще хуже были ее эмоции. Все человеческое погребла под собой неуемная жажда наслаждений. Думала ли она о чем-то помимо эйфории? Едва ли.

Он терпеть не мог пустоголовых шлюх. У креветки и то внутренний мир богаче. Но он давно запретил себе женщин, незнакомых с эйфорией. Пусть в первый раз с ними интереснее и секс ярче. Порождать новых самок, вечно текущих от предвкушения кайфа, выбивать из них адекватность членом и понимать в процессе, что вот такой – нормальной – она уже никогда не будет, то еще удовольствие. Впрочем, ради одной он был готов сделать исключение.

Это все проклятый город. Из-за него в голову лезет какая-то чепуха. Он не появлялся здесь четыре года. Будь его воля, и в этот раз бы не приехал. Именно здесь маленькая сучка обвела его вокруг пальца, обставила, как мальчишку. Впервые Арей Ризарт продул в собственной игре.

Стоило подумать о ней, и разум заволакивала красная пелена ярости. Он до нее так и не добрался – девка сдохла. Тем лучше для нее. Хороший урок для идиотки, которая предпочла ему жизнь в трущобах.

– Ты как раз вовремя, – навстречу из отеля вышел Феб.

Арей опустил руку ему на левое плечо, Феб проделал то же. Традиционное приветствие состоялось.

– У нас много дел, – поторопил заместитель.

– Постойте, – из машины высунулась девушка. Ее взгляд по-прежнему был расфокусирован. – Встретимся еще?

Арей поморщился. Забыл о ней, едва отвернулся.

– Надо было ехать с тобой, – сказал он Фебу. – Оно того не стоило.

– Я сделала что-то не так? – забеспокоилась девушка.

– Не переживай, – Феб, ухватившись одной рукой за крышу лимузина, заглянул в салон. – Я о тебе позабочусь.

Она улыбнулась. Ей было все равно, кто это будет. Лишь бы получить желаемое.

Вытащив карточку с номером телефона, Феб бросил ее девушке на колени.

– Позвони, – подмигнул он.

Она схватила карточку и прижала к груди:

– Обязательно.

Феб выпрямился и закрыл дверь лимузина.

– Надо было выставить ее из машины, – скривился Арей.

– Не будь жадиной, – усмехнулся Феб. – Пусть прокатится до дома с ветерком.

Арей хмыкнул. Просто святой Феб, всегда печется о ближнем. Но те, кто лучше знает его заместителя, предпочитали держаться подальше. Они почему-то не считали его святым и даже побаивались.

Около двери в отель в вазоне рос куст. Арей задержался у него полюбоваться сочной зеленью. Девять лет прошло, а он все не привыкнет к краскам чужого мира. Природа Земли покорила его сразу и безоговорочно. У них нет ничего подобного. Определенно зеленый его любимый цвет.

– Держи, – Феб протянул папку, выводя его из задумчивости. – Последняя информация об атеистах.

Арей пролистал пару страниц. Что ж, местное отделение они накроют еще на этой неделе. Донесения разведки вполне однозначные. Но это капля в море. Нет, даже в океане. Атеисты плодятся, как насекомые. Мерзкие, кстати, создания.

Нет, чтобы избавиться от атеистов раз и навсегда, нужны более радикальные меры, чем каждый месяц закрывать одно или два отделения дурацкой секты. Перерезать бы их всех к тхэнку, как свиней на бойне. Пока они есть, на Землю не привести женщин из мира теламонов. Это слишком опасно, но необходимость давно назрела.

Ситуация с землянками вышла из-под контроля. Процент подсевших на эйфорию неудержимо рос. Но Арей не мог просить своих людей держать член в штанах столько лет. Это нереально. Так же нереально, как подавить эйфорию.

Совет давно разрабатывает закон, запрещающий массовые сексуальные контакты с людьми. Всерьез обсуждают введение гетто для тех, кто уже подсел. Они будут служить источником разрядки для теламонов. При этом трогать других женщин запретят.

Если закон примут, десятки тысяч землянок переселятся в гетто. Не всем это понравится. Это грозит массовыми восстаниями, что ощутимо подорвет рейтинг теламонов и уровень доверия населения. Поэтому с принятием закона тянут. И еще потому, что никого не радует грядущее воздержание.

Хорошо еще землянки не рожают от теламонов. Только смесков им не хватало.

Двери лифта тихонько звякнули и разъехались в стороны. Служащий отеля попытался зайти с ними в лифт, но хватило одного взгляда Феба, чтобы он передумал.

– Я поднимусь в другом лифте или по лестнице, – пролепетал служащий. – Буду ждать вас у номера.

Когда лифт поехал вверх, Феб отчитался:

– В здании напротив наш снайпер, у номера круглые сутки дежурит охрана, персонал проверен.

– Ты перестраховываешься.

– Вовсе нет. Четыре почти удачных покушения – это много.

– Ключевое слово «почти».

– Ты выжил только благодаря капсулам жизни. У тебя осталась всего одна, я не хочу рисковать.

Спорить с Фебом насчет охраны бесполезно. Да и прав заместитель: его капсулы на исходе. Перед переходом всем теламонам выделили по пять штук, Арей четыре уже использовал. Каждая буквально вернула его с того света. Теперь его запасы подходят к концу, и пополнить их негде. Ученые пока не могут воспроизвести капсулы жизни на Земле. Не хватает каких-то ингредиентов.

Лифт доставил их на верхний этаж, полностью отведенный под президентский люкс. Служащий уже был здесь. Красный как рак. Похоже, все-таки бежал по лестнице. Сколько это пролетов? Восемьдесят? Вот это рабочее рвение!

Служащий открыл дверь номера и распахнул ее перед дорогими гостями. Арей переступил порог. Первое, что увидел, – спина горничной. Она протирала зеркало в прихожей, наводила последний лоск.

Он лениво окинул взором покатые плечи, спину с плавным изгибом талии, округлые бедра и, наконец, стройные ноги. Вид приятный, ничего не скажешь. Но сколько таких было и еще будет?

Услышав шум, девушка резко обернулась. Она не ожидала, что постояльцы приедут так рано, иначе бы давно закончила с уборкой.

На мгновение их взгляды пересеклись. Что-то дернулось внутри. Точно разряд на реанимационном столе – удар тока, и забилось мертвое до этого сердце. Что за дрянь с ним приключилась? Не могло же его так повести из-за девчонки с тряпкой.

Арей толком не рассмотрел девушку. Какой у нее цвет волос, черты лица – не мог сказать, просто не заметил. Все затмили глаза.

Надо же, изумрудный. Нечасто встретишь такой оттенок. Впервые за долгое время ему не было скучно.

– Ты со мной не пойдешь, – заявила я Марине.

Сегодня был «тот самый день», как его называла Ирина Васильевна, да и все, кто работал в отеле. День приезда Важного Гостя. Именно так, с большой буквы. О нем говорили не иначе как с придыханием, а особо впечатлительные закатывали глаза. Причем это касалось не только женщин.

Ирина Васильевна проявила благоразумие и назначила меня на уборку президентского люкса, а значит, Марину тоже. Ведь мы напарницы.

За два дня мы отдраили номер до блеска. Там теперь можно проводить хирургические операции без опасения подхватить инфекцию. Но сегодня с утра Ирина Васильевна потребовала, чтобы мы еще раз все протерли.

– Ни пылинки и никаких отпечатков на блестящих поверхностях! – напутствовала она нас.

Мы дружно кивнули, но едва сели в служебный лифт, я сказала Марине, что пойду в люкс одна.

– Это еще почему? – удивилась напарница.

– Да там нечего делать, – махнула я рукой. – Пару раз тряпкой взмахнуть, и готово. Лучше займись тридцать пятым этажом. Он, если помнишь, по-прежнему закреплен за нами. Позже я спущусь и помогу тебе.

На самом деле я не хотела рисковать и подставлять Марину под взор атлантов. Мы два года работаем вместе, не чужие все-таки люди. Я банально переживала за нее.

Напарница сверлила меня взглядом, ожидая объяснений, и я сказала:

– Это опасно. Сама знаешь, что будет, если ты кому-то из них приглянешься.

– Не такая уж я красавица, – заметила она.

– И все же лучше не рисковать.

Марина уступила, и на сороковой этаж я поднялась одна. До приезда атлантов оставалось еще три часа. Успею убраться и смотаться до того, как они войдут в номер. При удачном раскладе мы даже не встретимся.

Всего в номере было восемь комнат: две спальни, гостиная, столовая, конференц-зал, кабинет, бильярдная и тренажерный зал, и это не считая холла и двух ванных комнат. Я выучила их расположение наизусть. Особенно меня интересовал кабинет. Все важные документы будут храниться там. Вот только он запирается на ключ. Пришлось подсуетиться и сделать дубликат. Теперь у меня есть пропуск в святая святых. Ох, и отчаянная я девица.

Я уже заканчивала уборку, осталось протереть зеркало в холле, и можно закругляться. Но, видимо, я родилась под несчастливой звездой. Я смахивала последние пылинки, когда дверь за спиной открылась. В тот момент еще надеялась, что это Ирина Васильевна заглянула проверить номер перед заселением. Но, оборачиваясь на звук, уже знала, что это не так.

Еще до того, как я его увидела, я уже его почувствовала. Мой самый жуткий кошмар ожил и предстал передо мной. Паника накрыла удушливой волной. Не парализуй меня страх, я бы металась по прихожей и вопила.

Меня трясло. От одной мысли, что встретила его, я превратилась в испуганного зайчонка. Ушки и лапки дрожат. Сердечко колотится. Не ешь меня, страшный волк, я невкусная.

Вдруг он меня узнает? Что тогда? Я заставила себя выкинуть эту мысль из головы. Не узнает, это невозможно. Ты видела себя в зеркале, Рада? Ты похожа на страшилу. Хоть сейчас ставь огород охранять. Разбегутся не только вороны, но и все живое в округе. Никто, даже атлант не распознает в этом монстре первую красавицу выпуска.

К тому же он считает меня мертвой. В тот жуткий год скитаний после побега мне повезло познакомиться с людьми, которые помогли мне выжить. Одной из них была Тамара Сергеевна. Ее дочь подсела на эйфорию и пропала. Надо ли говорить, что Тамара Сергеевна ненавидела атлантов?

Потеряв дочь, она нашла отдушину в помощи другим. Носила еду в трущобы, где пряталось немало таких беглянок, как я. Так мы и познакомились. Постепенно сдружились, и Тамара Сергеевна взяла надо мной шефство. Без нее я бы пропала. Она единственная, кому я рассказала свою историю. И не зря.

У Тамары Сергеевны, как выяснилось, была очень полезная профессия – патологоанатом в больнице. Она придумала идеальный план, как раз и навсегда избавиться от преследования командора – выдать меня за покойницу.

Моя спасительница нашла подходящий труп. Достаточно изуродованный и при этом похожий на меня. Когда явился командор и затребовал анализ ДНК, Тамара Сергеевна сделала так, что анализ совпал. Вот так Радмила Соколова умерла. А спустя некоторое время родилась Екатерина Токарева.

Но, даже зная все это, я не могла контролировать страх перед командором и от испуга допустила ошибку – посмотрела ему в глаза. Вот дура! Надо ж было так подставиться. Наши взгляды пересеклись, как шпаги дуэлянтов. В его синих – бесконечный космос с россыпью звезд, а еще лед Арктики. Атлант промерз насквозь, до самого нутра. Там, под кожей он сплошь глыба льда. Холодная, бесчувственная, пустая. Айсберг, мать его.

Я угодила в плен этого ледника. Смотрела и не могла оторваться, утопая все глубже. Меня затягивало водоворотом на дно. Если погружусь полностью, уже не всплыву.

– Что здесь у нас? – спросил атлант, не выпуская меня из капкана взгляда.

Вот так. Не кто, а что. Меня передернуло от властного тона, но он же помог очнуться. Словно оплеуху получила и тут же опустила глаза в пол. Надеюсь, он посчитает меня очередной любопытной идиоткой, пялящейся на атлантов.

Глядя в пол, чувствовала, как по спине бежит капелька пота. Есть кое-что, выдающее меня с головой – эмоции. Проклятые иномирцы считывают их на раз. А мои сейчас в полном раздрае. Мне страшно, я волнуюсь. Это плохо, очень плохо. Атлант видит меня насквозь и наверняка задается вопросом: что ее так напугало? Почему все смотрят на него с обожанием, а эта горничная с ужасом?

Эмоции невозможно скрыть или подавить. Они просто есть, никуда от них не деться. Но я научилась их маскировать. Атлант точно определит, что я взволнована и возбуждена. Пусть решит, что это реакция на его присутствие. Он красивый мужчина и привык к женскому вниманию. Если одна страшненькая горничная западет на него, он лишь посмеется.

Просто надо перенаправить поток мыслей. Подумать о чем-то возбуждающем. Как-то я глянула порно, и, похоже, не зря. Сейчас пригодится. Я воскресила в памяти пару образов. Не помогло. Незнакомые голые люди на экране не возбуждали, даже когда я смотрела на них.

Зато в голову настойчиво лезли мысли о единственном в моей жизни оргазме, тогда, в директорской. Надо было срочно что-то делать с эмоциями, и я позволила себе вспомнить. Щеки тут же вспыхнули румянцем. Плохо быть неопытной в таком важном вопросе. Я бы охотно просветилась, вот только нет желающих наставить меня на путь истинный.

Уловка сработала. Я поняла это по хмыканью атланта. Девушка среагировала на него ожидаемо, и он расслабился. Я сразу стала неинтересна. Бракованный экземпляр. Такие годятся лишь на роль прислуги.

– Всего лишь горничная, она уже уходит, – залебезил служащий. Противно наблюдать, как он пресмыкается.

Атлант отрывисто кивнул на замечание. Ему уже было не до меня, как и его спутнику. Они прошли в гостиную, а служащий прошипел мне:

– Заканчивай скорее и проваливай.

Я схватилась за тряпку и с остервенением терла зеркало, а сама поглядывала в гостиную. Всего одним глазком. Он все еще такой, каким я его помню? Поймав командора в объектив взгляда, тихо выдохнула. Нет, даже лучше. Надменный, самовлюбленный и дико, прямо-таки ошеломляюще сексуальный.

Командор по-прежнему выглядит лет на сорок. Темные волосы уложены в небрежную прическу. Небольшая щетина. Один уголок тонких губ приподнят, словно в насмешку над всеми. Костюм сидит идеально, наверняка пошит на заказ. Впрочем, на его фигуре все будет смотреться. Даже спортивные штаны с вытянутыми коленками и майка-алкоголичка.

Посмотрев на командора, с разбега врезаешься в стену его харизмы и обаяния. От удара из легких вышибает воздух. И на секунду, на проклято долгую, невыносимую секунду забываешь, какая он на самом деле гадина.

Я повела плечами, сбрасывая с себя липкое наваждение. Не хватало еще любоваться этой тварью. Залипла на него, как сопливая девчонка на плакат поп-певца. Пора уже привыкнуть к внешности атлантов. Они все как топ-модели, рекламирующие нижнее белье.

Внешность – главный козырь атлантов. Посмотришь на такого и думаешь – не может быть существо с внешностью ангела монстром. А потом узнаешь его ближе и понимаешь – еще как может. И внешность вовсе не ангельская, а дьявольская. Дьявол ведь тоже красив. Красота – его оружие. Ею он соблазняет и уводит на путь греха. Вот и с атлантами так же.

Я вернулась к зеркалу. Последние штрихи, и свободна. Побросав тряпки в ведро, пошла к выходу и едва не ткнулась носом в широкую мужскую грудь. С опаской подняла взгляд. Это был не мой атлант (что за каша у меня в голове? С каких пор я считаю командора своим?), а его спутник. Кажется, Феб. Игорь немного рассказывал о нем, чтобы я знала, с кем буду иметь дело.

Посмотрев в лицо атланта, я вздрогнула. Странное ощущение, как в зеркало глянула. Левую щеку некогда безупречного мужского лица пересекал шрам. Только если мой был от ожога, то его от пореза. Шрам уродовал его, рассекая щеку на две части, как река – равнину. Мы с этим атлантом прямо как адские близнецы.

Феб – это ведь прозвище Аполлона? Лучезарный, сияющий бог. Атлант тоже сиял, но его свет был не золотым, а серебристым. И лился он прямиком из его серых глаз.

– Разрешите, я пройду, – промямлила, глядя ему куда-то в район солнечного сплетения.

– Разумеется. – Плавный, кошачий шаг в сторону, и путь свободен.

Я пулей вылетела из номера, пока атлант не передумал. Не нравится мне этот Феб. Что там Игорь про него говорил? Правая рука, заместитель и одновременно начальник охраны. Кажется, он советовал держаться от него подальше. Очень надеюсь, у меня получится.

В лифте я немного отдышалась. Первое испытание пройдено. Черт его знает, хорошо или плохо. Но пока меня не схватили и даже выпустили из номера. Как подумаю, что скоро туда возвращаться, выть хочется. Но Даша того стоит. Она стоит всего.

Горничная первой разорвала зрительный контакт и опустила голову. Пряди, выбившиеся из прически, упали на лицо, скрывая его. До Арея запоздало дошло, что он так и не рассмотрел ее. Увидел только глаза и завис. Ничего, еще будет время.

Пока же он погрузился в ее эмоции. Люди совершенно не умеют их контролировать. То ли дело теламоны, они давно научились подавлять эмоции, чтобы сородичи не могли их считать. Отказ от чувств своего рода защита.

Эмоции девушки вызвали беспокойство. Страх? Адреналин? И не просто легкий испуг от неожиданности, а полноценный ужас. Это его озадачило.

Арей решил копнуть глубже, но ее эмоции вдруг резко сменили направление. К нервному возбуждению примешалась похоть. Девушка покраснела. Похоже, неопытная. Ему мгновенно опять стало скучно. Все как всегда.

Потеряв интерес, Арей прошел мимо горничной. Он бы забыл о ней в ту же секунду, но глаза… Они будто перенесли его на пять лет назад. Душная директорская, девчонка в серой форме интерната. Жуткий наряд, но ей он даже идет. На сером фоне ее красота сияет ярче.

Он захотел девчонку из интерната едва увидев. Она стояла в третьем ряду хора, а ему казалось, она одна на сцене. Арей не планировал заводить новую любовницу, его вполне устраивала старая. Он приехал в интернат из-за обязательств, а не в поисках острых ощущений. В отношениях с людьми был сложный переходный период, времени на развлечения совсем не оставалось. Но отдать такую красоту в чужие руки… вот уж нет.

Директриса заломила за девчонку бешеную цену. Желание послать жадную бабу куда подальше было нестерпимым, но она умела торговаться. Нарочно пригласила девчонку в кабинет, чтобы он видел, чего лишится в случае отказа.

И ведь добилась своего. Арей нормально думать в присутствии девчонки не мог. Мозг отключался, передавая управление члену, и в паху болезненно пульсировало.

Он заплатил. Столько, сколько директриса пожелала. Но сделал себе пометку в ближайшее время разобраться с этим заведением. Не интернат, а бордель, где девочками торгуют направо и налево. Прежде он смотрел на подобные вещи сквозь пальцы, но мысль, что сладкая девочка могла достаться кому-то другому, приводила в бешенство.

Он помнил ее, будто они виделись вчера. Эти изумрудные глаза… Ему чудился запах свежей листвы, когда он смотрел в них. Ее маленький розовый ротик без следа помады был прекрасен своей естественностью. Эти губы хотелось целовать, на них хотелось кончать. И имя у нее было подходящее – Рада. О да, она могла доставить ему много радости.

Оставшись с девчонкой наедине, Арей послал сигнал ей прямо в мозг. Мысленно трахал ее тело, и она так чудесно откликалась и откровенно реагировала, что он всерьез опасался не выдержать и поиметь ее на столе директрисы.

Хороша́, маленькая бестия. И фигурой вышла, и лицом. Ноги достойны отдельного упоминания. Длинные, стройные. Взять бы их да забросить себе на плечи.

Он сам не знал, зачем использовал внушение. Захотел сделать ей приятное? А может, себе? Посмотреть, как малышка кончает. Стать первым, кто подарит ей чистое удовольствие без примеси боли от лишения девственности.

Помимо внешности у нее были характер и смелость. Ничего общего с другими выпускницами. Те заученно улыбались и разве что в ноги ему не кланялись. Скучные и предсказуемые куклы. Эта была не такой. В ней горел внутренний огонь, который местные учителя так и не сумели погасить.

Игра в недотрогу Арею понравилась. Что-то новое. Сама придумала или директриса натаскала? Тлела надежда, что эйфория еще не скоро превратит девчонку в покорное животное.

Малышка извивалась и стонала под его внушением. Губы влажно блестели от слюны. Она облизывала их снова и снова, не осознавая, как это на него действует. Едва ли она понимала, каких трудов ему стоит не касаться ее, а просто наблюдать. Член уперся в ширинку. Войти бы в нее, глубоко, жадно, до упора. Но она такая маленькая и хрупкая, что страшно повредить. Не хочется ломать ее раньше времени.

Он решил подождать, пока она не окажется в его полной власти. Растягивание удовольствия – тоже особый кайф. Иногда предвкушение даже лучше секса.

Это было ошибкой. Следовало поиметь ее прямо на грязном полу кабинета. Он заплатил и имел на это полное право. Тогда бы он быстро закрыл гештальт и забыл о маленькой сучке. В память сильнее всего врезается то, чего хотел, но не получил.

Гадина сбежала. Ускользнула как пресловутый песок сквозь пальцы. От него никто никогда не уходил. Кроме девчонки с изумрудными глазами. Зачем она это сделала? Что за блажь?

Год он искал стерву. И ничего. Ни единой зацепки. Спецслужбы теламонов не справились. Бред какой-то. Их обставила девчонка.

Это смахивало на одержимость. Арей засыпал с мыслями о ней и просыпался с ними же. Сперва фантазии носили сексуальный характер. Он в красках воображал, что сделает с девчонкой, когда до нее доберется. Как раздвинет ее стройные ноги и войдет в нее рывком, чтобы она кричала и корчилась под ним. Но чем дольше длились поиски, тем жестче становилась выдумка. И вот он уже представлял не как трахает ее, а как душит. Она это заслужила, маленькая дрянь.

А потом ему доложили, что она умерла. Арей лично ездил в морг, посмотрел на тело, заказал анализ ДНК, чтобы убедиться на сто процентов. Для сравнения взял образцы из интерната, которыми запасся сразу после ее побега. Как знал, что пригодятся.

Труп был в плохом состоянии, но ему показалось, что это она. И анализ совпал. Это точно была она. Все-таки ускользнула…

Сегодня он впервые в этом засомневался. Могла ли она выжить и спрятаться? Восемнадцатилетняя девчонка с задатками спецназовца. Нелепо. Но что, если?..

Вот это «что если?» не давало покоя. Вчерашняя выпускница интерната, без связей и знаний подделывает анализ ДНК. Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но чего только не бывает.

Надо бы проверить все еще раз. И начать с горничной. Кто она такая, откуда и прочая ерунда. Ребята Феба вмиг выяснят ее подноготную. Скоро информация будет на столе Арея.

Едва горничная ушла, служащий предложил сменить ее на более расторопную, Арей отказался. Нет, ему нужна эта. Даже если она хуже всех в отеле застилает постель и чистит кафель. Он найдет ей другое применение.

Остаток дня Арей разбирался с делами. Просматривал бумаги, вел переговоры через сеть, планировал встречи, но в мыслях на заднем плане всегда присутствовала она. Не восемнадцатилетняя вертихвостка, а горничная.

Пять лет прошло… с тех пор у него так и не было постоянной любовницы. Все казались неподходящими, ниже уровнем. И вдруг эти глаза. Как напоминание, как укол в самое нутро толстой грязной иглой. Неужели опять подхватит эту заразу? Или это дар свыше? Способ отработать дурацкий гештальт и забыть уже, наконец, куклу с пухлыми губами. Идея ему понравилась. В этот раз он не позволит землянке пролезть ему в голову.

Следующим утром горничная пришла сменить полотенца в ванной. Арей поджидал ее в гостиной. Сидел на диване и наблюдал, как она проходит мимо, уткнувшись взглядом в пол.

– Доброе утро, – пробормотала себе под нос.

Он не ответил.

Чувствуя себя хищником, затаившимся за кустом, он следил за своей антилопой. У нее была походка красавицы. Ступала легко и от бедра даже в стоптанных кедах горничной. Эти бы ножки да на шпильки…

Арей крутил в пальцах ручку. Он только что подписал ряд бумаг. Осознав, что делает, хмыкнул. Очень кстати.

Прицелился и бросил ручку под стол. Горничная как раз вышла из ванной с грязными полотенцами и торопливо засеменила к выходу.

– Подними, – приказал он.

– Что? – оторопела она.

Арей думал: она повернется и посмотрит на него, но нет, она упорно глядела в пол. Бесит! Как будто умышленно лишает его возможности видеть ее глаза.

– Ручку, – он указал на стол, – подними.

На секунду показалось, сейчас она сорвется с места и побежит, такой страх в ней всколыхнулся. Даже захотелось, чтобы побежала. Он бы непременно бросился догонять. Что за охота без погони?

Но девчонка взяла себя в руки. Вздохнула, точно она на каторге. У бедняжки и без того полно работы, так еще прихоти самодура выполняй. Но делать нечего, подошла к столу. Примерилась. Ручку не достать, не встав на колени, Арей постарался.

Бросив полотенца на стол, она чуть приподняла юбку и опустилась на колени, а ему открылся шикарный вид на ее зад. Это того стоило, определенно. Округлые ягодицы, обтянутые юбкой, так и манили. В паху запульсировало. Дикое желание обладать девчонкой пронзило его от макушки до пят. Задрать ее аккуратную юбочку и вонзиться в нее: пальцами, зубами, членом. Познать ее всю.

Она не будет против. Никто и никогда не бывает против. Так или иначе, все раздвигают ноги. Просто кто-то стоит дороже, а кто-то дешевка. Любопытно, какова твоя цена, девочка?

Горничная нашла ручку и выбралась из-под стола. Села вполоборота к нему, протянула ручку. Пальцы немного подрагивали, но больше ничего не выдавало волнение. Кроме эмоций, конечно. Они как ураган. Погружаясь в них, Арей словно выходил в открытое море в шторм. На него обрушивался шквал за шквалом: страх, возбуждение, злость и снова страх. Но вот засада: она по-прежнему прятала лицо, а заодно и глаза. Так не пойдет.

Арей потянулся к девчонке, будто хотел забрать ручку, но в последний момент рука сменила курс. Он сжал ее подбородок, заставляя поднять и повернуть голову. Он настойчив, сопротивления не потерпит. Она нехотя подчинилась.

Комната словно осветилась зеленым от ее невообразимых глаз. Но в этот раз он не позволил себе погрузиться в их омут. Лучше изучит ее на предмет сходства. Может, все же она… И вдруг как пощечина или даже удар – ее лицо. Арей аж вздрогнул. Впервые в жизни не сумел скрыть реакцию.

Девчонка ухмыльнулась ему в лицо. «Что, не ожидал?» – спрашивал ее наглый взгляд. Действительно, не ожидал. Но почему он ничего не заметил в первый раз? Как пропустил столь серьезный изъян? Вообще-то он гордится своей наблюдательностью. Куда же она подевалась тогда?

Люди любят повторять, что совершенства не существует. Похоже, не врут. У девчонки с идеальной задницей и глазами богини лицо бабы-яги. Так, кажется, называется уродливая старуха из местных сказок. Какое разочарование!

Из-за рубца ни о каком поиске сходства с интернатовской девчонкой речи не шло. Слишком большую площадь лица он занимал, сильно искажая черты.

Арей отпустил подбородок горничной, и она снова спряталась за занавесью волос. А так вроде и ничего, если не думать, что там с лицом.

– Можешь идти, – велел он горничной.

Она положила на стол ручку, о которой он уже забыл, забрала полотенца и ушла. А он еще долго сидел и смотрел перед собой в одну точку. Как жаль, как же невыносимо жаль…

Я не верила, что вырвалась. Шла к лифту, а ноги подгибались. Повезло, боже, как мне повезло! Не узнал. Мой маленький триумф, но с нотками горечи. Взгляд, когда командор увидел мое лицо… удар получился болезненным.

Самое сложное в гриме даже не долго и тщательно наносить его по утрам, а привыкнуть к реакции окружающих. Их отвращение больно бьет по самооценке. Но уродство – щит, который надежно хранит меня от атлантов, благодаря ему я до сих пор свободна. Я не устаю себе об этом напоминать.

В курилке, куда я выбежала отдышаться, ждал Игорь. Я планировала побыть одна и привести мысли в порядок, а наткнулась на него.

– Ну что? – спросил он с ходу.

– И тебе привет, – кивнула я и отчиталась: – Ключ от кабинета есть. Узнала, где лежат бумаги. Осталось выбрать момент, когда никого не будет, и найти координаты.

– Не тяни с этим.

– А ты не подгоняй. Не блох ловим. Если атланты что-то заподозрят, мне хана. И тебе, кстати, тоже. Я пытки терпеть не буду.

Игорь шумно сглотнул.

– Смотри не попадись.

– Спасибо за заботу, – криво улыбнулась я. Ага, как же, есть ему до меня дело. За свою задницу переживает. Только она его и волнует.

Я не сказала Игорю, но к бумагам не так-то легко подобраться. Во время уборки за мной следит охранник-атлант. То еще удовольствие ползать по полу на четвереньках под его наблюдением. Если честно, понятия не имею, как остаться в номере одной.

Но уж лучше охранник, чем командор. В его присутствии делать хоть что-то архисложно. Ненавижу убираться в номере, когда там он.

Командор ничего не делал: не заговаривал со мной, не распускал руки, только смотрел. Даже стоя к нему спиной, я точно знала – он не сводит с меня глаз. Следит за мной этим замораживающим взглядом, от которого у меня внутренности превращаются в ледник. Иногда он так поглядывал в мою сторону, что казалось: догадался! Он все знает, давно меня раскусил и просто играет как кошка с мышкой.

В такие моменты у меня зуб на зуб не попадал от страха, и я стискивала челюсти что есть силы, чтобы не стучали. Нельзя себя выдавать. Нельзя. Это будет стоить мне… господи, да всего мне это будет стоить. Всего!

На следующий день после унизительной истории с ручкой командор неожиданно заговорил со мной. То есть не отдал приказ – принеси, подай, – а обратился как к равной. Это что-то новенькое.

– У тебя редкий цвет глаз, – произнес он задумчиво, и я едва не выронила вазу, которую в тот момент протирала от пыли. – Знал я девушку с глазами такого цвета.

Черт! Вот невезение! Это все проклятая аллергия на линзы. Не будь ее, изменила бы цвет глаз и не вызвала бы интереса командора.

Но серьезно – глаза? Это его фетиш? Он на них запал? Пять лет назад я не обратила на это внимания. Была занята другим. Знала бы, притворилась слепой.

Я сделала вид, что у меня проблемы со слухом. Мало ли с кем он там болтает, мое дело – пыль.

– Как ты изуродовала лицо?

А вот прямой вопрос игнорировать опасно, и я буркнула:

– Ожог. Все случилось еще в детстве.

– Вот как, – мне послышалось разочарование в его голосе.

Готова поспорить, он проверил мою историю. Вот только к ней не подкопаешься. В свое время я позаботилась об этом. Обратилась к самому лучшему – жизнь в трущобах принесла мне много интересных знакомств, по большей части криминальных. Тот человек сделал не просто пару бумажек, а вбил новую меня во все базы.

Так появилась Екатерина Токарева и история ее жизни, начиная с записей в роддоме до медицинской карты за все годы. Это обошлось мне недешево, я долго копила деньги, практически не ела и жила на улице, но оно того стоило.

Поддельная личность в очередной раз не подвела. Атлант больше не задавал вопросов, и вечером я попала домой. Хотя, собираясь на работу, всегда уходила как в последний раз. Вдруг не вернусь.

Дома поставила на плиту воду для пельменей. Пока они варились, стерла грим. Кожа от него зудела и чесалась. Я уже молчу про черные точки и мелкую сыпь. Но такова плата за свободу. Это еще не худший вариант. Знавала я девушку, которая реально порезала себе лицо. Вот это был ужас.

Приняв душ и поужинав, завалилась на кровать. После работы сил на что-то еще не было. Атлант своим вниманием выматывал меня до предела. Настоящий энергетический вампир. Необходимость постоянно контролировать эмоции в его присутствии держала в напряжении. Я уставала так, будто участвовала в марафоне и пробежала все сорок два километра.

И все же сон не шел. Мысли крутились вокруг Даши. Как она там? Выросла, наверное. Сестре было тринадцать, когда я видела ее в последний раз. Какая она в восемнадцать? Я точно знаю – хорошенькая. Это у нас наследственное, от матери. Вот она была красавица, а мы так, блеклые копии по сравнению с ней.

Мы должны были бежать вдвоем. Я все подготовила, все учла. Договорилась с влюбленным в меня мальчишкой, живущим по соседству с интернатом. Мы знали друг друга с детства, познакомились как-то на прогулке. Он вырос и устроился в интернат охранником, чтобы стать ближе ко мне. Глупо было не воспользоваться его помощью.

Мы с сестрой встретились ночью в коридоре, охранник провел нас по зданию, минуя камеры, и открыл дверь своим ключом. Мой влюбленный герой помог нам выбраться и спрятаться. А на следующий день по всем каналам объявили о моем побеге. Я не думала, что командор будет так настойчиво меня искать. Его одержимость напугала, я была к ней не готова.

Через пару дней нас заметили на станции – мы пытались выехать из города. Какой-то полицейский узнал меня. Тогда я еще не догадалась гримировать лицо. Он шел на нас, расталкивая людей локтями. Но тут подъехала электричка. Народа на платформе – не протолкнуться. Я схватила Дашу за руку и потянула к вагону. Успеем заскочить, и полицейский нас не достанет, а там придумаем что-нибудь.

Я неслась, не разбирая дороги. Наталкивалась на людей лбом, задевала локтями, один раз чуть не растянулась на платформе, но успела вскочить в вагон за мгновение до того, как двери закрылись. И только когда электричка тронулась, сообразила, что мои руки пусты. Дашки нет.

Я озиралась, выискивая ее среди пассажиров. И нашла. Но не там, где ожидала, а в окне. Дашка осталась на перроне. Сзади стоял полицейский и держал ее за плечи. Это был последний раз, когда я видела сестру. С тех пор прошло пять лет.

Все эти годы чувство вины снедало меня. В день по чайной ложке. Я выпустила руку сестры! Держала вот этими пальцами самое дорогое, что есть в моей жизни, и разжала их. Так боялась попасться, что думала только о себе. Предала и бросила Дашку. Что я за дрянь после этого?

За день до того, как повеситься, папа серьезно поговорил со мной. Он просил приглядывать за сестрой. Тогда я не поняла, к чему это. Догадалась, когда нашла его в ванной висящим на собственном ремне. Я обещала ему и подвела.

Позже я пыталась вернуться за сестрой, но в интернате меня ждали. Пришлось уйти ни с чем. А потом Дашку перевели, и я не знала куда. Интернатов после появления атлантов стало слишком много. Мне предстояло найти иголку в сотне стогов сена. Хорошо, хотя бы учреждения для мальчиков можно исключить. Детей разного пола разделяли, чтобы мальчики не портили раньше времени игрушки атлантов.

Сейчас на мою Дашку наверняка много желающих. Они торгуются за нее и рвут друг друга зубами. Только никому она не достанется. Я погибну, но не позволю. Сестренка не станет эйфо, не превратится в чьего-то любимца. Я найду ее раньше. И на этот раз я не отпущу ее руку. Никогда.

Желтая папка упала на стол, точно лист с дерева на землю.

– Здесь все, что удалось найти, – отчитался Феб и добавил уже от себя: – Девчонка чиста, как слеза девственницы.

– Ты читал? – нахмурился Арей.

– Я не знал, что это личное. Как начальник охраны я обязан быть в курсе, что за люди вокруг тебя крутятся.

Арей пролистал содержимое папки.

– Совсем ничего? – уточнил он. Читать желания не было. Смысл, если Феб уже в курсе и может пересказать.

– Абсолютно. Про ожог не солгала. Он у нее с пяти лет. В папке есть выдержка из медицинской карты.

Арей отбросил папку на дальний край стола. Это была глупая затея. Он сам видел отличия: волосы не те – цвет другой плюс они прямые, а у той немного вились. И так по мелочи. Конечно, все это можно изменить. Но подделать труп? Не перебор ли?

Неплохо бы проверить ДНК горничной. Анализ даст однозначный ответ. Вот только у него не сохранились данные девчонки из интерната. Ему и в голову не пришло, что они пригодятся. А без маркеров для сравнения анализ бесполезен.

Кажется, у нее были родственники… Брат? Сестра? Он не запомнил. Да и какая разница? Это же просто девчонка. Очередная. К тому же не лучший экземпляр. Ножки с попкой ничего, но лицо все перечеркивает. Почему же его так ведет?

Он часами сидит и ждет, когда она придет убираться. Потом делает вид, что занят бумагами, а сам исподтишка наблюдает за ней. Он выучил звук ее шагов! Не бред ли?

Вот и сейчас, говоря с Фебом, Арей краем уха прислушивался к тому, что творится за дверью. Она в номере. Вошла с час назад, с этой своей тележкой. Сперва ванные комнаты и спальни, затем тренажерный зал и гостиная. В бильярдной он не бывает, поэтому там она убирается раз в три дня. И на закуску кабинет. Он выучил ее маршрут наизусть. Минут через тридцать она будет здесь.

Обсуждая план встреч на день, Арей то и дело поглядывал на часы. Феб видел, что он отвлекается, но молчал. Наконец часы отсчитали тридцать минут, и дверь в кабинет приоткрылась.

– Простите, – девушка, как всегда, смотрела в пол. – Я могу убраться позже.

– Нет, сейчас, – ответил Арей поспешно.

Она обреченно вздохнула и взялась за тряпку. Арей вернулся к разговору с Фебом, делая вид, что полностью им увлечен, а сам краем глаза следил за девчонкой. Как хоть ее зовут? Он понятия не имеет. Можно посмотреть в желтой папке. Но зачем ему имя? Откуда эта дурь в голове?

Когда девчонка подошла слишком близко, смахнуть пыль с лампы на столе, его аж в жар бросило. Дрожащими пальцами дернул верхнюю пуговицу на рубашке. Перестарался. От резкого движения пуговица оторвалась и со звоном упала на пол. Девчонка вскинула голову, реагируя на шум. Удивленно приподняла брови.

Если смотреть ей в глаза, рубца не замечаешь, отметил Арей. «Может, мешок на голову?» – мелькнула шальная мысль. Но тогда глаз не видно… А если прорези? Он встряхнулся. Не может быть, чтобы он всерьез о таком думал.

– Свободна, – произнес Арей хрипло.

Ее как ветром сдуло. И он, и Феб проводили ее задумчивыми взглядами.

– Если дело во внешности, восстанови ей лицо, – посоветовал заместитель. – Пластическая хирургия творит чудеса.

– И сколько потребуется операций? Пять, десять? На это уйдет уйма времени.

– Есть еще капсулы жизни. Вмиг все поправят.

– Делать мне больше нечего, – Арей передернул плечами. – Таких, как она, сотни. Тратить на нее драгоценную капсулу глупо.

– Раз речь зашла о разумности, я спокоен, – усмехнулся Феб.

– Закроем тему, – Арей ударил ладонью по столу. – Лучше поговорим о важном.

Он сюда ради дела приехал. Его задача разобраться с атеистами. Вот на этом и сосредоточится.

– Что там со станцией? – спросил Арей.

– Запуск назначен на конец декады. Станция накроет последнюю четверть земного шара. Три предыдущие уже на орбите. Как только эта будет на месте, дадим общий старт.

– Хорошо. Проблем не предвидится?

– Разведка донесла, что атеисты готовят теракт. Хотят взорвать станцию во время запуска, но у них нет координат.

– Значит, они постараются их получить.

Феб кивнул. Они оба посмотрели в одну сторону – на узкий шкаф с выдвижными ящиками. Там хранились документы. В одном из ящиков лежали те самые координаты. Или не совсем те. Но атеистам знать об этом необязательно. Приманка готова, ночник включен, мотылек уже летит на свет. Любопытно, кто это будет?

С этим пора завязывать. Игорь теряет терпение. Я, если честно, тоже. До зубного скрежета надоел атлант. Будто назло каждый раз, когда я прихожу убираться, он в номере. Сидит, смотрит своими глазищами. Так и тянет запустить ему чем-то тяжелым в голову. Но ведь увернется. У них прекрасная реакция. Точно заранее знают, что ты будешь делать. А может, и правда знают. Читают по эмоциям.

В один из дней командора не оказалось на месте. Номер был пуст. Я решила – вот он, мой звездный час. Надо только придумать, как избавиться от бдительного ока охранника.

Следуя давно привычному плану, я убрала номер. Охранник открыл передо мной дверь, и я выкатила тележку в коридор. Он, как обычно, провожал меня до служебного лифта. В его обязанности входило убедиться, что я ушла.

Когда лифт подъехал и двери разошлись в стороны, я вдруг ударила себя по лбу.

– Черт, забыла в номере карту-ключ! Задержите, пожалуйста, лифт, я мигом обернусь.

Не дожидаясь ответа, я припустила назад в номер. Мой неожиданный и быстрый маневр застал охранника врасплох, подарив мне бесценную возможность остаться в номере одной. Вот только времени в обрез. Счет идет даже не на минуты, а на секунды. Можно, конечно, оправдать задержку долгими поисками карты, но охранник ждать не будет. Возьмет и вернется в номер.

Я пулей влетела в прихожую, на ходу вытаскивая ключ от кабинета из кармана. Настало твое время, мой хороший, не подведи. Возможности проверить, подойдет ли дубликат, у меня не было, а сомнения как раз таки были. Делала я его по понятным причинам в подворотне, а там качество, мягко скажем, не на высоте.

Ключ вошел в замочную скважину и провернулся. Уже кое-что. Я мышкой юркнула в кабинет к шкафу с документами. Заветная папка лежала в третьем сверху ящике. Я времени даром не теряла, и пока атлант следил за мной, я следила за ним. Как именно выглядит папка с нужной информацией и где она хранится, подметила давно.

О том, что в кабинете, вероятно, есть камеры, старалась не думать. Я знала, на что иду. Это не просто риск, это конец моего относительно спокойного существования. После передачи координат мне придется бежать. Даже за вещами нельзя будет зайти, меня, скорее всего, сразу объявят в розыск. Ну ничего, опыт жизни в бегах у меня есть. Главное получить адрес Даши, с прочим разберусь.

Я рывком вытащила папку из ящика, как маг кролика из шляпы. Быстро перелистала страницы в поисках координат. Сердце колотилось как сумасшедшее. У меня случился одновременный приступ тахикардии и аритмии. А еще руки тряслись, как у запойной. Но хоть голова работала, фиксируя информацию.

На поиски координат ушла пара секунд. Вот они, мои хорошие. Я несколько раз повторила цифры про себя, запоминая. Вроде выучила.

Засунула папку назад, задвинула ящик и бросилась обратно к двери. Казалось, я все делаю быстро, но, видимо, недостаточно. Я как раз была у двери, когда услышала шаги. Кто-то шел к номеру. Наверное, охранник устал ждать и решил проверить, чего я вожусь.

Я успела выскочить в прихожую и захлопнуть за собой дверь кабинета, а вот закрыть ее на ключ времени не было. Это плохо, просто ужасно. Командор всегда ее запирает. Увидев, что дверь открыта, он сразу поймет, что в кабинете был посторонний. Но, может, я успею передать координаты Игорю, получить от него адрес Даши и свалить отсюда? С работой все равно покончено. Прискорбно, но я потеряла ее в тот момент, когда согласилась помочь атеистам.

Едва я прикрыла дверь в кабинет, как другая – та, что ведет в общий коридор, – открылась. Я заготовила для охранника речь и даже вытащила карту-ключ, чтобы ему показать, но слова застряли в горле. Это был не охранник. Вернулся постоялец.

Командор был не один. С ним вошел его заместитель и еще трое мужчин-землян. В холле сразу стало тесно, хотя он размерами был как вся квартирка, которую я снимаю.

Вошедшие о чем-то оживленно переговаривались, но голоса смолкли, стоило мужчинам увидеть меня.

– Ты что здесь делаешь? – командор шагнул ближе, и его ледяные глаза прожгли меня насквозь. Нельзя так смотреть, в самом-то деле! У меня скоро будет психологическая травма от его взгляда.

– Карту-ключ забыла, – промямлила я, показывая заготовленную для охранника отмазку.

Атлант не отреагировал. Просто стоял и продолжал смотреть. Я не знала, могу ли уйти. Лучше подожду, пока отпустит.

– Что с тобой не так? – задумчиво протянул мужчина.

Сканирует мои эмоции, гад, догадалась я. Чтоб ему пусто было! У меня в них сейчас полный разлад. Сама толком не знаю, что чувствую. Это все проклятый адреналин. Он зашкаливал, превращая кровь в бурлящий кипяток. Я – закипевший чайник на плите. Того и гляди, из ушей повалит пар.

– Это просто горничная. Давайте вернемся к нашему обсуждению, – один из землян опустил руку атланту на плечо, поторапливая его.

Надо было видеть, какое брезгливое выражение лица было у командора, когда он повел плечом, сбрасывая с себя ладонь человека. Мужчине повезло, атлант стоял к нему спиной, он этого не видел. Зато я имела возможность насладиться всеми оттенками отвращения на идеальном лице.

– Можешь идти, – коротко кивнул мне атлант.

Мне дважды повторять не нужно. Шмыгнув мимо мужчин, я вывалилась в коридор. Фух, пронесло. Ощущение, будто я сидела на электрическом стуле, палач уже схватился за рубильник, готовясь меня поджарить, но тут позвонили и сказали, что я помилована. Неужели вырвалась? Аж не верится. Наконец повезло!

Все-таки невезение не длится вечно. За черной полосой всегда идет белая. По крайней мере, так говорят. Но почему-то забывают уточнить: то, что ты принял за везение, не обязательно является таковым.

Охранник, конечно, не ждал меня все это время у лифта. Он вернулся на свой пост. Я показала ему карту. Мол, вот она, родимая, нашлась. Он лишь хмуро кивнул. Похоже, кому-то достанется за то, что я была в номере одна. Я бы ему посочувствовала, но он – атлант. Вот еще, растрачивать себя на них.

Спустившись на служебный этаж, я поставила тележку на место и поторопилась на задний двор. Игорь наведывается в курилку раз в день, рассчитывая получить от меня информацию, и в этот раз мне есть чем его порадовать. Надеюсь, это взаимно.

Все давно привыкли, что я бегаю в курилку, и вопросов не задавали. Когда только начались наши тайные встречи с Игорем, я купила сигареты и жгла их во время разговора, чтобы от меня пахло табаком. Пусть лучше думают, что у меня вредная привычка, чем подозревают в связях с атеистами. Хотя ради Дашки я бы заключила сделку хоть с самим дьяволом.

Я пришла раньше положенного и теперь пританцовывала на месте от нетерпения. Вдруг Игорь не явится? Решил, что я не справляюсь, и забил на меня. Вот уж нет! Я тряхнула головой, и волосы хлестнули по щекам. От меня так просто не избавиться. Игорь обещал адрес, и он мне его даст. Из-под земли достану, но свое возьму. Зря я, что ли, лезла в самое пекло?

Наконец парень показался из-за поворота. Я с облегчением выдохнула, только сейчас осознав, как была напряжена. Игорь взглянул на меня и ускорил шаг. Мое нетерпение по воздуху передалось ему.

– Они у тебя? – вместо приветствия спросил он.

Я постучала пальцем по виску:

– Вот здесь.

– Говори.

Я открыла рот и тут же его захлопнула. Еще секунда, и меня бы развели как лохушку. Не видать ему координат, пока я не получу адрес Даши.

– Сначала скажи, где моя сестра? – потребовала я.

– Торговаться вздумала? – ощетинился он.

Я пожала плечами. Мне терять нечего.

– Ладно, – пошел на попятную парень, видя, что мое упрямство не побороть. – Записывать будешь или запомнишь?

– Запомню. Координаты осилила и с адресом как-нибудь справлюсь.

Игорь назвал адрес. Это было самое приятное, что я когда-либо слышала в жизни. Как-то, еще в интернате, в меня влюбился парень. Тот самый, что потом помог бежать. Помню, как он признался мне в любви. Бормотал что-то романтическое из сопливых девчачьих фильмов, но мне нравилось. Я даже разрешила ему себя поцеловать. Между прочим, это был первый и последний поцелуй в моей жизни. Так вот, слова того мальчишки произвели на меня куда меньшее впечатление, чем сказанное Игорем.

Улица Дия, сорок семь. Переименована в честь предводителя атлантов. Дий, между прочим, второе имя Зевса. Должно быть, самомнение у главного атланта размером с Олимп – высоченную гору, на вершине которой жили греческие боги.

– Теперь твоя очередь, – поторопил Игорь, видя, что я зависла.

Я сказала ему координаты. Все по-честному. Вот только я изменила третью и последнюю цифры. Доверие – это хорошо, но где гарантия, что Игорь не назвал первый пришедший в голову адрес? Может, там вовсе нет интерната. Прежде чем сказать ему настоящие координаты, я должна убедиться, что парень не солгал. А уж потом найду его и сообщу правду. Я же не чудовище.

– Если ты врешь… – он погрозил мне кулаком.

Я фыркнула. Ой-ой, напугал. Я год провела в таких условиях, в которых он загнулся бы через час. И ничего, выжила как-то. Правда, я вышла из трущоб совсем не той милой девочкой, что вошла, но в нашем мире это даже к лучшему.

Игорь сверлил меня взглядом, словно пытаясь прочесть истину прямо в моем мозгу. Но что мне взгляд прыщавого парня? Последнюю неделю я каждый день смотрела в глаза дьяволу.

Вдруг, разрывая наш зрительный контакт, хлопнула дверь запасного выхода. Мы оба вздрогнули и повернулись на шум. Я думала, Марина ищет меня, но из отеля черными точками повалили атланты-силовики. Аж в глазах зарябило. Мужчины в черной униформе вмиг взяли нас в кольцо, мы и пикнуть не успели.

Нет! Мысли заметались в поисках выхода, но паника плохой советчик. Она накрыла подобно лавине и погребла под собой. Аж дышать стало трудно, как будто на грудь в самом деле давили тонны снега.

– Это все ты, тварь! – взвизгнул Игорь. – Сдала меня!

Раньше я подозревала, что он идиот, теперь убедилась в этом. Конечно, это я. Кем он меня считает? Тайным агентом атлантов? Да я скорее себе руку отрежу, чем свяжусь с ними.

Эх, надо было встречаться в другом месте, а не прямо под носом у врага, но Игорь не хотел. Шпион из него аховый. Впрочем, как и из меня.

Игоря схватили двое. Он подергался и сник. Вот и вся борьба. Бесхребетный слизняк! Я так легко сдаваться не собиралась. Правда, меня пока не трогали, но и сбежать было нереально. Слишком плотное кольцо из атлантов, не проскользнуть.

А потом из запасного выхода медленно вышел Он. Мой деспот и мучитель. Мне хотелось орать, хотелось ударить его. Ударить хоть что-нибудь. Пусть даже стену. Почему сейчас?! Почему именно сейчас, когда я так близка? До Даши рукой подать. Но она опять ускользает. Это то, что в народе зовется «не судьба».

Крушение надежд – очень болезненно. Оно похоже на обвал здания. Рушится один этаж за другим, крошатся стены, летят в стороны обломки. Уничтожается все, вплоть до фундамента. Нет ничего, кроме развалин. А под ними погребены твои жалкие останки.

– Попались, – только и сказал командор, а затем кивнул своим ребятам, и нас потащили в здание отеля.

– Пустите! – Я брыкалась, но незнакомый атлант держал крепко. Я ударила его пяткой по голени, он даже не вздрогнул. Знай себе шагал, глядя в одну точку перед собой. Сущий робот.

– Постойте, командор, – крикнула я в удаляющуюся спину мужчины, – вы не так все поняли! Я ничего ему не сказала. То есть сказала, но не правду. Я не шпионка. Просто у него было кое-что, нужное мне позарез.

Но он, конечно, не обернулся. С шага и то не сбился. Словно я обращалась не к нему. Вот ведь гад! Пусть очередная девица, которая ляжет с ним в койку ради эйфории, в ответ одарит его венерическим заболеванием. Надеюсь, у атлантов нет к ним иммунитета.

Но что делать мне? Кто я теперь – злостный нарушитель закона, предатель Родины? Сколько лет за это дают или сразу расстреливают? Стало так жутко, что я чуть не описалась. Вот ведь вляпалась так вляпалась. По самые уши. И, похоже, из этого дерьма мне уже не выплыть.

Нас под конвоем привели в подвал. Здесь наши с Игорем дороги разошлись. Последнему я даже обрадовалась. Сил нет терпеть его вопли. Я и так на грани истерики.

Жизнь в очередной раз доказала, что чудес не бывает. Не знаю, на что надеялась. Что у командора резко прогрессирующее слабоумие? Он-то как раз в порядке, идиотка я, если согласилась на эту авантюру. Страх второй раз лишиться сестры, и на этот раз навсегда, сыграл со мной злую шутку – я потеряла бдительность.

Меня втолкнули в помещение без окон. Здесь не было ничего, кроме пары стульев и стола между ними. Допросная. Хорошо, не пыточная.

Но что-то подсказывало: худшее впереди. Сперва со мной вежливо поговорят и, если мои ответы их не устроят, меня передадут в другие, куда менее ласковые руки. Вот там я расскажу все. И про координаты, и про побег из интерната, и про грим, и даже про то, какого цвета предпочитаю нижнее белье. Потому что у атлантов уникальные пытки. Под ними раскалываются бывалые фээсбэшники. Что уж говорить о жалкой девчонке.

Прошел час, как меня заперли в комнате без окон. У меня на руке были часы, их не отобрали, и я могла следить за временем. Я ходила из угла в угол, держа себя за плечи и растирая их, будто замерзла. Здесь и правда холодно. Пустая консервная банка – вот что такое эта комната. И я в ней сардина.

Два часа, как меня заперли в комнате без окон. От стены к стене десять шагов. Квадрат. Я мечусь внутри раненым зверем. Они нарочно заставляют ждать? Видимо, это первое испытание.

Пять часов, как меня заперли в комнате без окон. Я сижу на полу в углу, обхватив колени руками и прижав их к животу. Уже не холодно. Температура тела сравнялась с температурой в комнате. Скорей бы начались пытки. Нет ничего более невыносимого, чем это ожидание.

Семь часов, как меня заперли в комнате без окон. Я хочу пить и писать. Прямо как в дурацком анекдоте. Мне страшно и одиноко. Не знаю, чего боюсь больше: того, что кто-то придет, или того, что эта дверь больше никогда не откроется.

Не выдержав, я бросилась на дверное полотно, как зверь на прутья клетки. Молотила в него кулаками и кричала: «Откройте! Выпустите меня отсюда! Вы не имеете права!» В общем, несла какую-то чушь.

Неожиданно это сработало. С той стороны лязгнул затвор. Серьезно? В этом весь секрет: просто попросить открыть дверь? Я нервно хихикнула. Если сейчас скажу: не надо, я передумала, – меня снова запрут?

Я отбежала к противоположной от двери стене и застыла возле нее как приговоренная к расстрелу. Ожидала Его, самого. Но явился какой-то плешивый мужик в очках. Землянин. Вылитый «клерк». «Великий и ужасный» до меня ничтожной не снизошел.

Осмелев, я села за стол. Очкастый занял место напротив, и мы уставились друг на друга.

– Меня скоро выпустят? – решила я сыграть дурочку. – Мне работать надо.

Очкастый усмехнулся и молча раскрыл папку. В мою глупость он не поверил. И зря. Я согласилась участвовать в шпионаже за атлантами. Кто я после этого? Вот-вот.

Я покосилась на красный глазок камеры. В наш век высоких технологий невидимой камерой никого не удивишь. Здесь же ее умышленно выставили напоказ. Я знала, кто по ту сторону экрана. Наблюдает, извращенец. Нравится ему смотреть. Он и тогда в кабинете директрисы ничего не делал, только смотрел, импотент хренов.

Сколько еще продержится грим? Минимум двое суток, если очень повезет – пять. А потом? Если честно, понятия не имею, что буду делать. Я даже не уверена, что проживу так долго. Возможно, меня казнят уже завтра. Или прямо сейчас.

– Как вас зовут? – спросил очкастый, и я вздрогнула. Забыла, что он здесь.

Следующие полчаса я отвечала на стандартные вопросы о себе и своей жизни. Легенду я выучила назубок и вроде нигде не прокололась.

– Вы состоите в группировке, члены которой называют себя атеистами? – перешел он к сути.

– Нет, – покачала головой.

– Арестованный одновременно с вами Игорь Пронин утверждает, что вы – атеистка. Тогда как он сам ни в чем не замешан.

Я аж крякнула. Молодец парень. Я, значит, атеистка, а он так, покурить вышел. Несчастная жертва обстоятельств.

– Проверьте меня на детекторе лжи, – предложила я.

– В этом нет необходимости, – качнул «клерк» головой и продолжил зачитывать вопросы из папки.

Он был всего лишь винтиком. Его задача – читать вопросы и слушать ответы, но не делать выводы. Ему, по сути, без разницы, что и как я говорю. Осознав это, дальше я отвечала механически, не пытаясь вызвать «клерка» на диалог. Решения здесь все равно принимает не он. Так чего зря распыляться? Поберегу пыл для главной схватки.

После допроса я попросилась в туалет, и меня даже пустили. Естественно, под охраной. Потом вернули назад в конуру. К тому моменту в заключении я была почти восемь часов.

Снова присела на стул, положила руки на стол и опустила на них голову. Кто знает, сколько ждать следующего визитера. Порванные в лоскуты нервы требовали отдыха. И я прикорнула. Кажется. А когда открыла глаза…

Я была посреди болота. Даже не так. Я была в болоте. Стояла в ледяной воде по колено. Вокруг головы носилась стайка мошек, а комары уже вовсю грызли плечи. Все было таким реальным, таким всамделишным, что вопрос – как, черт побери, я здесь оказалась? – даже не возник в моей голове.

Я взмахнула руками, отгоняя мошкару. От резкого движения меня качнуло, и ноги ушли глубже под ил. Совсем чуть-чуть. Но когда я попробовала вытащить одну, чтобы сделать шаг, ничего не вышло. Ил держал крепко. Или что там на дне болота?

Следующие минут десять я отчаянно пыталась выбраться. Разбрызгивая вокруг воду, боролась с болотом, но только глубже увязала. Меня засасывало. Ноги погрузились уже по самый зад.

Я вдруг вспомнила, что в болоте бесполезно трепыхаться. Надо замереть, и тогда погружение остановится. Я так и сделала. Но то ли болото было неправильное, то ли совет так себе, а я продолжила медленно тонуть.

Страх перед скорой смертью невозможно описать. Это какой-то особый вид ужаса, царь всея страха. Сердце колотится в районе горла. Тебя бьет озноб и одновременно прошибает пот. И ничего не хочется так сильно, как жить. Отчаянно, дико, до спазмов в желудке и судорог по всему телу. Жить!

Я погрузилась до подбородка. Вытягивая шею до хруста в позвоночнике, пыталась удержаться над водой, но она уже плескалась в лицо. И тут я вспомнила про грим. Вода его смоет! Это напугало меня ничуть не меньше, чем перспектива скорой гибели.

А потом я ушла под воду с головой. Легкие горели от желания вдохнуть. Ничего не видя в мутной болотной воде, я барахталась, как рыбка на крючке. Еще мгновение, и погибну, но прежде чем это произошло, картинка вдруг смени- лась.

Я моргнула и очнулась на стеклянном мосту. Ощупала себя, убеждаясь, что жива. Вроде я в порядке и даже сухая. Как же болото? Мне привиделось? Но все было настоящим! Я прочувствовала каждый нюанс!

Не успела додумать эту мысль, как стекло подо мной хрустнуло. Трещина быстро разрасталась. У меня не было и секунды, чтобы за что-то ухватиться или отбежать. Вскоре я, вопя, полетела вниз вместе с осколками стекла. Вот только встреча с землей не состоялась. Я снова перенеслась в другое видение за миг до гибели.

На меня обрушился сумасшедший калейдоскоп видений: вода, высота, огонь, взрыв, авария, оружие… Очевидно, с моим разумом играли. Проецировали прямо в мозг жуткие картинки, поразительно похожие на реальность. При этом видения ни разу не доводились до конца. Ощущение, что кто-то таким образом нащупывал мой самый большой кошмар.

Вот только у человеческого страха есть предел, и в какой-то момент я перестала бояться. Но, как это обычно бывает, едва мы привыкаем к правилам игры, они тут же меняются.

В очередной раз я очнулась на огромной круглой кровати. Шелковые простыни приятно холодили кожу, и я позволила себе погрузиться в это ощущение. Что у нас на этот раз?

Я дернулась, пытаясь встать, и поняла, что руки привязаны к столбикам кровати. Взгляд что-то затуманивало. При этом на глазах не было повязки, но я видела все нечетко. Это тоже было видение, но как будто не мое, а чужое. Я сюда попала по случайности.

Я лежала, боясь не то что пошевелиться, лишний раз глубоко вдохнуть. Может, меня не заметят? Не тут-то было.

Лодыжки коснулись чьи-то горячие пальцы. Заскользили вверх по голени. Я брыкнулась в попытке сбросить руку и поняла, что ноги тоже привязаны. Я распята на проклятой кровати, как бабочка в коллекции энтомолога. Остается только терпеть чужие прикосновения.

Рука медленно, но верно взбиралась выше по бедру до линии трусиков. Я дрожала и извивалась от этой мучительной ласки. Не знаю, чего хотела больше: чтобы он прекратил или чтобы не останавливался.

В любом случае мужчину, чьего лица я не видела, не интересовало мое мнение. Его пальцы нырнули под трусики, скользнули между половых губ, раскрыв их, словно бутон цветка, и высекли из меня искры. Пальцы растирали клитор, погружались в меня и снова выныривали.

Я честно пыталась бороться с ощущениями, сосредоточиться на чем-то другом, запретить телу поддаваться на провокацию. Не помогло. Инстинкты взяли верх над разумом. Последний капитулировал, признавая свое бессилие, и я полностью отдалась страсти.

Темп нарастал, я выгибалась дугой, стонала и дрожала. Жадно глотая воздух, цеплялась за веревки, связывающие руки, словно они удержат меня от падения в бездну.

Внизу живота закручивалась спираль. Еще и еще, виток за витком мужчина приближал меня к оргазму. Спираль уже сжалась до предела. Когда она распрямится, я на краткий миг потеряю связь с реальностью от острого наслаждения, сравнимого с маленькой смертью.

Я жду этого, я хочу этого. Я приподнимаю бедра, чтобы быть ближе к руке мужчины, и раскачиваю ими в такт его движений. Вот оно, уже совсем рядом. Еще, быстрее, не останавливайся.

Внезапно иллюзия разбилась, как зеркало от удара об пол, заставив меня стонать от разочарования. Осколки разлетелись в стороны, раня меня неудовлетворенностью. Тело ныло, оно требовало продолжения и разрядки. Я почувствовала себя брошенной и ненужной. Кажется, даже захныкала. Так же нельзя, в самом деле. Сперва дать, потом отнять. Что за игры?

Меня выбросило в другое видение. На этот раз совсем не эротического характера. Я в море или в океане. Вода соленая, а вокруг ни намека на сушу. К ногам что-то привязано. Оно тянет меня на дно. Я не успеваю опомниться, как погружаюсь под воду.

Я не боюсь утонуть. Это мы уже проходили. Вот только страх за грим никуда не делся. Он сросся со мной, от него не избавиться простым внушением, что ничего страшного не случится. Уходя под воду, я ощупывала лицо, желая убедиться, что маскировка на месте.

Почему опять вода? Кошмар с ней повторяется особенно часто. Эта мысль не дает мне покоя.

Разочарование – вот что Арей ощутил. Девчонка лепетала про забытую карту-ключ, а он смотрел ей за спину и видел приоткрытую дверь кабинета. Впопыхах она не то что не заперла ее на ключ, а даже как следует не прикрыла.

Атеисты подсунули страшненькую горничную в надежде, что никто не обратит на нее внимания. Банально. И глупо.

Он взглянул на девушку, пальцы подрагивали от желания сдавить ее горло. В ушах уже стоял хруст ломающихся позвонков. Никто не смеет играть с ним безнаказанно. Никто!

Ярость клокотала в горле. Кулаки сжались и разжались сами собой. Спокойно. Не сейчас. Пусть сперва приведет их к связному. А потом он покажет маленькой дряни, что он делает с теми, кто идет против него.

Арей отпустил горничную. Девчонка наверняка посчитала себя удачливой. В ее эмоциях преобладал триумф. Страх и тот мерк на его фоне. Она мнила себя победительницей. Как здорово она все провернула! Ничего, пусть порадуется. Ей недолго осталось. Арей испытывал злорадное удовольствие от мысли, что скоро она будет в его полной власти. И вот тогда они поиграют. О да, они будут играть! На этот раз по его правилам. Вряд ли они ей понравятся, но вся прелесть в том, что она не сможет убежать. Он не позволит.

Самым сложным было дождаться ее ареста. Феб настаивал на том, чтобы связного тоже отпустили. Так проще проследить всю цепочку. Заместитель, конечно, был прав, но Арей опасался случайно упустить девчонку. Ничего, эти двое и так все расскажут.

Он лично следил за операцией. Горничная не должна ускользнуть. Однажды другая девчонка с изумрудными глазами уже обвела его вокруг пальца. Он не позволит этому повториться.

– Сорок преторианцев, серьезно? – поразился Феб количеству назначенных на операцию теламонов. – Куда столько?

– Просто делай, что я сказал, – отмахнулся Арей.

Феб подчинился, но мнение не поменял.

Арей сам участвовал в аресте. Ему было необходимо убедиться, что девчонка поймана. Ловушка захлопнулась – зверушка попалась. Вот теперь можно расслабиться.

Он следил за тем, как ее уводят, со странной смесью разочарования и предвкушения. Все они одинаковые. Если им не нужна эйфория, значит, нужно что-то другое. Иначе не бывает. Люди ненавидят их, а в лицо лебезят и пресмыкаются. Эта девчонка не исключение. Все ее оправдания – ложь. Пусть вешает лапшу на уши кому-нибудь другому.

Арею необходимо было прерваться, выкинуть горничную из головы. Женщины расслабляют лучше всего. Он поднялся в номер и велел привести ему девушку. Непременно с зелеными глазами. Последнее требование сорвалось с губ еще до того, как он понял, что говорит. Вот ведь дрянь! Она и в мысли его прокралась. Ничего, он вытравит ее оттуда.

Служащий постарался, нашел подходящую под запрос в кратчайшие сроки. Можно подумать, у него под боком целый банк девиц, заказывай любую. Глаза у девушки действительно были зеленые, но не такие. Не те.

Арей велел девушке повернуться к нему спиной и наклониться, чтобы не видеть эту грубую подделку. Она не возражала.

Задрав юбку, он резко вошел в нее. Ему сейчас не до прелюдий. Желание скорее снять напряжение было нестерпимым. Давно у него такой каменной эрекции не было. Схватив девицу за талию, он насаживал ее на член жестко и быстро. Сексом пытался вытравить из памяти давнюю беглянку. Как долго она еще будет его преследовать? Довольно, с него хватит.

Он ожесточенно вколачивался в женское тело. Пальцы, оставляя синяки, крепко держали бедра девушки. Ему необходимо вытрахать из головы образ той, которой там не место.

Девица дергалась и скулила. Всхлипывала, но терпела, давая ему кончить. Знала, какая награда ждет в конце. И она ее получила.

А вот Арею разрядка не принесла желаемого эффекта. Это было похоже на самоудовлетворение. Ощущения схожие. Едва волна оргазма сошла на нет, образ девчонки вернулся. Волосы ее волнистые цвета шоколада. Наверняка она была такая же сладкая на вкус, как это местное лакомство. Тело с идеальными пропорциями, лицо с глазами ангела и ртом шлюхи. Убийственное сочетание.

Стоило подумать о ней, и член опять ожил. Но снова погружаться в развалившуюся перед ним на столе девицу желания не было. Скука смертная эти девушки для вип-гостей.

Девка лежала на столе и мычала что-то невразумительное, пребывая в эйфории. Но кайф, который она испытывала сейчас, был лишь крохотной частью того удовольствия, что теламон способен подарить своей женщине. Правда, для этого нужна особая связь, которая устанавливается исключительно между парой. С землянками подобные союзы невозможны. По крайней мере, до сих пор ни одного прецедента не было.

Приведя себя в порядок, Арей спустился в подвал отеля, где держали арестантов до перевода в тюрьму. Он хотел лично пообщаться с обоими. Планировал начать с парня, но забыл о его существовании, едва увидев на мониторе в комнате наблюдения горничную.

– Поговорите с ней, командор? – спросил дежуривший на камерах преторианец.

– Нет, сперва покажу ей, с кем она имеет дело. Ты можешь быть свободен, дальше я сам.

Преторианец без вопросов встал и вышел. Люди Феба отличались послушностью и преданностью.

Устроившись перед монитором, Арей мысленно настроился на девушку. Сделать это было несложно, она находилась в соседней комнате, буквально за стеной. Он ее видит, она его – нет. Возбуждающая игра.

Девушка не заметила, как вошла в транс. Веки отяжелели и закрылись. Жаль, Арей мог лишь посылать картинку и наблюдать за реакцией. Окунуться в чужие видения ему не под силу, даже при условии, что они навязаны им самим.

Девчонка сидела на стуле, чуть откинув голову назад. Розовый бутон губ приоткрыт. Он погружал ее в один кошмар за другим, но никогда не доводил дело до конца, не давая ей прочувствовать все прелести смерти. Каждый раз останавливался за секунду «до» и перебрасывал ее в новое видение. Как будто боялся навредить, как будто ему есть до нее дело.

Пока она пребывала в навеянных им кошмарах, Арей тем временем вглядывался в ее лицо. Жадно выискивал мелкие детали и впивался в них, смакуя. Представлял, какой она была бы без рубца.

Например, дрожащие ресницы, отбрасывающие тень на бледные от напряжения щеки. Он следил за ними минут двадцать, не меньше. Рубец уже не казался безобразным. К нему, пожалуй, можно привыкнуть. И все же жаль, что такое личико изуродовано. Девчонка могла быть хорошенькой. Даже красивой.

Просто поразительно, как легко она его заводила. Одно движение, глубокий вдох, от которого натягивается платье на груди, и он уже на пределе. Арей представил, как расстегивает аккуратные маленькие пуговки. Одну за другой. Затем второе препятствие – бюстгальтер. Он опускает чашечки, не трогая застежку на спине, и ткань обхватывает грудь кружевными тисками.

Рука в это время скользит по ноге девушки. Выше и выше. До самых трусиков. Они уже влажные от ее сока. Пальцы ныряют под белье, добираются до чувствительной точки, разминают и надавливают, совершая круговые движения, а потом погружаются в узкую дырочку. Мышцы влагалища обхватывают пальцы и сокращаются в такт его движениям. С губ девушки срывается стон.

Арей вздрогнул, осознав, что последнее ему не привиделось. Она действительно застонала. Похоже, он увлекся и случайно послал ей все эти образы. Искушение довести дело до конца было велико. Еще лучше не мысленно, а вживую. Войти в комнату, повалить девчонку на стол и сделать все то, что представлял. Но Арей не стал бы командором, если бы не умел держать себя в руках.

Неуместные эротические фантазии полетели в мусор, сменившись очередным кошмаром. Водой. Он то и дело возвращался к этой стихии. Было что-то странное в реакции девчонки на воду. Даже огонь не вызывал у нее такой страх. Когда Арей послал ей видение с пожаром, он ожидал, что ее захлестнет ужас. Ведь именно огонь оставил на ее лице жуткую метку. Она действительно испугалась, но далеко не так сильно, как он рассчитывал. Необычно и интересно.

Воды она боялась намного больше, но на фобию это не тянуло. Страх касался не боязни утонуть, а просто соприкоснуться с водой. Это требовало пристального изучения.

Так случилось и в этот раз. Едва осознав, что она в воде, девчонка запаниковала. Арей резко оборвал видение и поднялся на ноги. Хватит. Пора поговорить лицом к лицу. Довольно иллюзий, пусть встретится с настоящей водой. Есть у него предположение, почему она так пугает девчонку. Вот и проверит, угадал ли.

Его шаги звучали гулким набатом в пустом коридоре. Отодвинув задвижку, Арей толкнул дверь ладонями. От резкого звука девушка дернулась и всхлипнула. Широко распахнутые, в пол-лица, глаза смотрели на него, не мигая. Она вцепилась пальцами в столешницу, словно та спасательный круг, аж костяшки побелели. Облизнула сухие губы, и те заблестели от слюны.

Несколько секунд игры в гляделки, и она моргнула, сбрасывая оцепенение. Осмотрела комнату ошарашенным взглядом. Ощупала себя и стол, убеждаясь, что ей не привиделось.

– Это реально, – сказал Арей, прикрывая за собой дверь.

– Сколько все длилось? Неделю, месяц? – поинтересовалась она хрипло.

– Два часа.

– Это шутка?

– Вовсе нет.

– Что за представление? Могли бы просто спросить, я бы все рассказала.

– Я хотел убедиться, что ты будешь искренней, и, конечно, лучше узнать тебя. Теперь представь, что я могу сделать за более длительный срок, – развивать мысль он не стал, дав ей додумать все самостоятельно.

Зайдя девчонке за спину, он выдернул из-под нее стул, вынуждая ее встать. Она подскочила и попыталась отбежать, но Арей схватил ее за волосы.

– Пойдем со мной, – он потащил девушку прочь из комнаты.

– Куда? – она дернулась и тут же заскулила от боли. Когда кто-то держит тебя за волосы, особо не побрыкаешься.

– Увидишь, – пообещал он.

Идти далеко не пришлось. Душевые для персонала располагались по соседству с комнатой, где ее держали. Арей пнул дверь ногой, а потом втолкнул девчонку в помещение. Она проехалась на кафельном полу до самых умывальников. Вцепилась в один из них, чтобы не упасть, и осмотрелась безумным взглядом.

– Зачем мы здесь? – спросила срывающимся голосом, хотя уже знала ответ.

– Будем купаться. Вставай под душ. Учти, я пока прошу по-хорошему.

Она отчаянно замотала головой. Все крутила ею и крутила, и никак не могла остановиться. Словно отрицала реальность.

– Ладно, – вздохнул Арей, – пусть будет по-плохому, – и, скинув пиджак на пол, засучил рукава.

Кошмарные видения закончились так же неожиданно, как начались. Все вдруг исчезло, и я снова оказалась за столом в комнате без окон. Сидела, обалдевшая от всего пережитого, и боялась лишний раз пошевелиться.

Дверь распахнулась от сильного толчка. Я даже не дернулась. Меня парализовало, и не столько от страха, сколько от вида командора. Вот он – живой демон, явился по мою грешную душу.

Я сразу поняла, что мужчиной в видении был он. Я не могла этого знать, но тело почувствовало. Оно откликнулось на его появление мгновенно: сладкой дрожью мышц и тянущей слабостью внизу живота. Тело настойчиво просило закончить начатое. Оно помнило однажды пережитое удовольствие и было не прочь повторить.

Дурманящий запах атланта ни с чем не спутаешь. Сандал и что-то экзотическое, с резкими нотками. Аромат других планет и цивилизаций. Люди так не пахнут. Я облизнула пересохшие губы, а потом резко свела вместе и сжала ноги. Не о том сейчас думаю, ох не о том. Он меня пытать и возможно убивать пришел, а в голове крутятся фантазии о его пальцах во мне.

Это все проклятые гормоны. Жить без секса в двадцать три года не так просто, особенно когда точно знаешь, чего лишена. Тело требует свое. Давно пора было откупорить эту бутылку. Теперь приходится бороться с последствиями воздержания.

– Это реально, – просветил атлант, и я дернулась от звука его голоса. Как удар плетью по интимному месту. Больно и сладко одновременно.

Мне казалось, я провела в иллюзиях вечность, но он утверждал, что всего два часа. По моим ощущениям это не могло быть правдой. Но зачем ему лгать? Да и взгляд на часы подтвердил его слова.

– А теперь представь, что я могу сделать за более длительный срок, – заявил мужчина.

И я представила. Пульс мгновенно подскочил до двухсот ударов в минуту, только вовсе не от страха. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Вот ведь скотство! Никак не выходит избавиться от непристойных мыслей. Мне всегда было плевать на парней. Они не замечали меня, я – их. Дашка – единственное, что меня волновало. Пока она не в безопасности, о каких развлечениях может идти речь? А тут прямо заклинило. Я, оказывается, грязная девчонка. Кто бы подумал.

А может, это очередное внушение атланта-телепата? Будь он проклят с этим своим даром! Он уже доказал – ему ничего не стоит залезть мне в голову и творить там что вздумается. И все же кое-что командору не под силу изменить. Я по-прежнему люто его ненавижу. Этого он у меня не отнимет.

Командор обошел меня кругом. Я втянула голову в плечи, не зная, чего ожидать. Ласки? Боли? Но он, как всегда, удивил. Схватился за спинку стула и выдернул его из-под меня. Я едва не упала носом в пол, в последнюю секунду перегруппировалась и устояла на ногах.

– Пойдем со мной, – атлант схватил меня за волосы и потянул к двери.

– Куда? – Я пыталась вырваться, но он держал крепко. Еще немного, и скальп снимет.

– Увидишь, – в словах мужчины сквозило обещание. Но чего? Очередного кошмара?

Знала бы я, куда он меня ведет… Впрочем, убежать бы не вышло. Командор вцепился в меня как клещ. Ясно, что не отпустит. Кричи, брыкайся, он все равно одержит верх. Такие, как он, привыкли побеждать. Всегда получают что хотят. Моя разрушенная жизнь для него ничего не значит. Я всего-навсего очередной трофей. Поставив на полку, он тут же его забудет. У него таких сотни, если не тысячи.

Атлант пинком распахнул дверь и втолкнул меня в помещение. Ноги заскользили по кафелю, я, неловко размахивая руками, проехала пару метров, пока не ткнулась во что-то. Пальцы вцепились в холодный санфаянс. Я вскинула голову и встретилась глазами с собственным отражением в зеркале. Ну и видок у меня! Но хоть грим пока на месте.

И тут до меня дошло, где я. Душевая. Мы в чертовой душевой! Я держусь за раковину, а в зеркале помимо меня отражается душевая кабинка. Белый кафель блестит, под потолком мигает и трещит лампа дневного света, и я, кажется, сейчас умру от сердечного приступа, так мне страшно.

В следующую секунду я задала самый идиотский вопрос в своей жизни.

– Зачем мы здесь? – спросила сипло, как будто это не очевидно и есть варианты. На прогулку, блин, вышли.

– Будем купаться. Вставай под душ, – кивнул командор на кабинку и добавил: – Учти, я пока прошу по-хорошему.

Нет. Нет! НЕТ! Что угодно, но только не это. Я на все согласна. Унижения, пытки, минет. Только не это. Только не вода.

Повернувшись к атланту лицом, я выставила руки перед собой в защитном жесте и крутила головой. Не надо, пожалуйста, умоляю, не надо. Ты же увидишь, ты все поймешь. Ты уже догадываешься. А я не хочу, я не смогу так. Я не зверушка, я – человек. Со мной нельзя так. Нельзя!

– Ладно, – вздохнул атлант, – пусть будет по-плохому.

Скинув пиджак прямо на пол, мужчина принялся за рукава. Он не торопился: расстегнул запонки и подчеркнуто медленно, аккуратно закатал один рукав за другим. Как будто продлевал себе удовольствие, а мне пытку.

Когда атлант шагнул ко мне, я рванула в сторону. Черта с два я так просто сдамся. Но он оказался быстрым и ловким. Один бросок, и я поймана. Снова сжав мои волосы на затылке, мужчина крепко схватил меня и потащил в душевую. Я боролась за каждый шаг: цеплялась за все, до чего могла дотянуться, брыкалась, пыталась кусаться, за что получила по губам. Не больно, но обидно.

Все впустую. Ноги разъезжались на кафеле, пальцы соскальзывали с гладких поверхностей, и душевая кабина неумолимо приближалась. Чем ближе она была, тем сильнее я паниковала. Казалось, стоит туда войти, и сердце остановится, не выдержав нагрузки.

Командор втолкнул меня в душевую: кабина из кафеля с дырой в полу для слива воды, закрытая обычной шторкой. И сам вошел следом. Вдвоем в тесном пространстве было не развернуться. Я прижалась к стене, чтобы не соприкасаться с атлантом. Сейчас он меня ни капли не привлекал. Я не чувствовала ничего, кроме ужаса. Душащего, сводящего с ума осознания, что все потеряно. Я проиграла.

Атлант включил воду. Холодная. Я задрожала под ледяным градом. Попыталась спрятать лицо, но он не позволил. Сжав затылок, заставил запрокинуть голову и подставить лицо под струи воды. Я захлебывалась и отплевывалась. Вода текла в глаза, нос и рот сплошным потоком. Я ничего не видела и не слышала.

Мужская ладонь прошлась по моей щеке. Она терла и давила. Грим держался крепко, не так-то просто его смыть. Я пользовалась специальными растворителями. Но грим был нанесен давно, и вода постепенно размачивала клеевую основу. В итоге силикон по краям отошел от кожи. Атлант подцепил его и сдернул рубец одним рывком. Щеку обожгло болью, но холодная вода тут же ее остудила.

Я заскулила, как раненый зверь. Все внушаемые командором кошмары были пустяком по сравнению с этим – стоять перед ним без защиты грима и понимать, что он все знает.

Рука, держащая меня, исчезла. Я смогла опустить голову. К этому моменту была насквозь сырой. Волосы, платье, белье – все намокло и прилипло к телу. Холодное, липкое. Мерзкое ощущение.

Атлант сделал шаг назад, выходя из-под водяного града. По его лицу не прочтешь эмоций. Оно словно высечено в камне. Бесчувственная статуя! Какой ураган он сейчас переживает? Я могла только догадываться.

Мы замерли друг напротив друга, тяжело дыша после борьбы. Вода хлестала из душа, лупила меня по затылку и плечам, а еще по кафелю. Брызги разлетались в стороны. Мы частично затопили душевую. В лужах на полу плескались наши искаженные отражения.

Мужчина промок, как и я. Белая рубашка облепила торс второй кожей, мокрые пряди упали на лоб, по щекам стекали капли воды. Передо мной стояло само совершенство. Широкие плечи, мощная грудная клетка, рельефный пресс и узкие бедра – идеальная мужская фигура.

Нельзя быть таким убийственно красивым. Это надо запретить законом. В Средние века на кострах сжигали красивых женщин якобы за ведьмовство. Я бы не отказалась поджарить пару атлантов за то же. И первым на костер отправится командор.

Я смотрела на его грудь и руки и не могла оторваться. Вовсе не потому, что залюбовалась рельефом мышц или прессом, хотя и то, и другое было на высоте. Причина была в странном голубом свечении на коже. Оно складывалось в замысловатый узор на обеих руках и еще на груди в районе сердца. Рисунок переливался и, кажется, менял очертания, словно у атланта под кожей плавает стайка светящихся рыбешек.

Это зрелище завораживало. Настолько, что я не сразу поняла: атлант изучает меня не менее пристально. Только, если я пялюсь на его торс, то он впился взглядом в мое лицо. Мне не нужно было зеркало, я и так знала, что он там видит: меня настоящую. Ту, что я давно спрятала, как думала, надежно. Но невозможно убежать от себя. А еще от прошлого. Оно обязательно нагонит. Вот и я недалеко ушла.

Налюбовавшись лицом, мужчина опустил взгляд ниже. Стоять перед ним практически обнаженной (мокрое платье почти ничего не скрывало), ощущать, как его взор скользит по телу, изучая и препарируя, было неловко, порочно… и дико возбуждающе. Командору без сомнений нравилось то, что он видел. Чувственная улыбка на тонких губах и блеск возбуждения в глазах намекали на все те вещи, которые он планировал сделать со мной. Не сомневаюсь, ему известен целый арсенал способов, как доставить женщине неземное удовольствие. И один из них эйфория. Стоило вспомнить о ней, и я пришла в себя. О чем вообще думаю?

Атлант тоже очнулся от ступора. Шагнул ко мне, схватил за подбородок, посмотрел в лицо. Несколько минут, которые показались вечностью, он пожирал меня взглядом, а потом выдохнул:

– Хороша́, – и добавил шепотом, от которого у меня волоски на руках встали дыбом, – моя Радость.

Вот и все. Узнал. Сомнений быть не может. Старая кличка тому подтверждение.

– Посмотрим, соответствует ли тело лицу, – хмыкнул атлант.

Я ахнуть не успела, как он схватился двумя руками за вырез моего форменного платья и рванул его в стороны. Ткань жалобно затрещала и порвалась. А говорят, одежду горничных делают из прочных материалов. Может, и из прочных, но атланту они что лист бумаги – разорвал и не поморщился.

Я оттолкнула его и прикрылась обрывками платья. Командор, к счастью, больше не пытался прикоснуться ко мне. Внешне он по-прежнему был спокоен. Лишь глаза выдавали волнение – две полыхающие страстью синие бездны. Я буквально ощущала его вожделение кожей. Оно обволакивало меня облаком ядовитого пара. Его взгляд обещал многое: расплату за грехи, море страданий и океан удовольствий. И тот факт, что мне ничего от него нужно, командора мало заботил.

В коридоре раздался топот ног. Кто-то услышал мои вопли и спешил… нет, не на помощь. Не найдется дурака, который заступится за меня и перейдет дорогу Арею Ризарту. Просто хотят проверить, что случилось, и при необходимости убрать труп. Не атланту же руки марать. Вот так и живем: им можно все, а нам разрешено одно – угождать.

В душевую ворвались сразу пятеро. Двое атлантов и трое землян. Последние были из разведки. Серые костюмы и такие же лица выдавали в них работников ФСБ.

Мужчины прошлепали по воде, разбрызгивая ее вокруг, и остановились. Все пятеро смотрели исключительно на командора, а не на полуобнаженную меня. Страх перед ним был сильнее похоти.

А командор выглядел как ни в чем не бывало. В мокрой одежде, с растрепанными влажными волосами и расцарапанной щекой – все такой же идеально собранный, спокойный и уверенный в себе.

– Заверните, – кивнул он на меня. – Я забираю ее с собой.

Словно не о живом человеке шла речь, а о вещи. Он меня как товар в витрине выбрал и присвоил. И никто не посмеет ослушаться. Упакуют, еще и бантиком сверху перевяжут. Хозяин будет доволен.

Арей надеялся, что так будет. Но между надеждой и твердым знанием пропасть. Они перешагнули ее в душе. Вдвоем.

Девчонка попалась бойкая. Он настоящую битву выдержал, прежде чем запихнул ее в душ и включил воду. Поцарапанная щека саднила, холодная вода хлестала в лицо и на плечи, но Арей неудобств не замечал. Полностью сосредоточился на процессе – тер лицо девчонки ладонью.

Сперва показалось, что рубец настоящий. Он все придумал. Жестоко ошибся. Вот только прежде у него промахи не случались, и он просто продолжил экзекуцию. Терпение было вознаграждено. Чем бы девчонка себя ни изуродовала, он убрал эту гадость с ее лица.

А потом взглянул на нее и не поверил глазам. Его незаконченное дело, его морок, его изумрудная девочка. Подросла, оформилась. Уже не угловатый подросток, а женщина. Красивая, гадина. Только волосы зачем-то перекрасила. Это она зря. Шоколадный ей идет больше. Но ничего, они это исправят.

Он знал, что это она. С первой секунды где-то на подсознательном уровне. Но работа, станция, атеисты отвлекали, мешали полностью на ней сосредоточиться, и он чуть снова ее не упустил. Подобную оплошность нельзя повторить.

Смыв маскировку, он оставил девушку и отошел. Полюбоваться издалека. Ощущение словно ему грудную клетку вскрыли. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Это невозможно, нереально. Она – та самая – стоит напротив. Живая. И в мыслях на грани злости и восхищения звучит – дряяянь.

Не удержался, назвал ее прозвище, давая понять, что узнал, и с наслаждением наблюдал, как идеальное лицо бледнеет от ужаса.

Арей словно зверь все это время шел по следу и наконец нагнал добычу. На это ушло пять долбаных лет. Зато сейчас она здесь. С влажными волосами, в насквозь мокром платье, прилипшем к стройному телу. Что там на щеках? Вода или слезы? Да плевать. Он, как в земных легендах, добыл свое золотое руно и теперь никому его не отдаст.

Есть у людей забавное понятие – судьба. Оно всегда казалось Арею нелепым. Верить, что кто-то где-то там заранее все предопределил. Все события, совпадения и встречи не случайность, а чей-то замысел, постичь который тебе не дано. Ты можешь лишь разбираться с последствиями. Это все чистый бред. А еще позиция жертвы. Очень просто скинуть ответственность за происходящее в жизни на кого-то другого. Мол, я не виноват, это все судьба-злодейка.

Но сейчас, когда он смотрел на лицо девушки, в ее колдовские глаза, пазл в голове сошелся – все, так или иначе, вело его к этой встрече. Он ведь не должен был ехать в этот город. В последний момент заменил коллегу. Вот же оно – судьба.

Арей кое-что понял про судьбу. Например, что она любит игры и насмешки. Он год искал девчонку, а потом еще четыре думал, что потерял навсегда. Смирился. Почти забыл. Захлопнул дверь в прошлое и стулом подпер, чтобы внутренние демоны не вылезли.

И вдруг как удар ниже пояса – она. Вся его разведка не могла ее поймать. Арей из кожи вон лез. Все впустую. Но стоило отпустить, она тут как тут. Живая и все такая же прекрасная. Маленькая сучка из его грез.

Стольких теламонов обвела вокруг пальца. Сумела как-то убедить всех в своей смерти. Его самого сделала. Дважды! Сперва сбежав, а потом красуясь прямо у него под носом. Арей впервые в жизни почувствовал себя идиотом – какой-то девчонке долго удавалось водить его за нос. Он ненавидел ее и восхищался. Хотел придушить и поцеловать, а лучше сразу трахнуть.

Он шагнул к девушке, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее за горло. Сжать тонкую шею и давить, пока глаза не подернутся пленкой смерти. Те самые, что въелись ему в мозг, как кислота.

Но нет, она так легко не отделается. В этот раз не ускользнет от него даже за преграду смерти. Раз уж та самая судьба снова свела их вместе, он второй шанс не упустит.

Вместо шеи Арей взял девушку за подбородок и еще раз заглянул в лицо, убеждаясь, что это не навязанная извне иллюзия. Девушка реальна.

Он смотрел на ее чистое от маскировки лицо, и член наливался кровью. Взять бы ее прямо сейчас, в этой кабинке. Прижать к стене, задрать юбку и хорошенько поиметь. От желания обладать, присвоить ее себе аж руки дрожат. Во рту пересыхает, и воздух дерет горло при вдохе-выдохе.

Но что-то мешает. Эрекция каменная, а к делу перейти не может. Как на цепь посадили – не сорваться. Останавливает то ли страх в ее глазах, то ли хрупкость тонких запястий. Их сожми чуть сильнее, будут синяки, а то и вовсе сломаешь. Она такая трогательная в этом своем мокром платье. Страшно навредить. Непонятный трепет перед нежным существом – откуда только взялась эта ересь? – удерживал зверя на месте.

Потому Арей лишь смотрел. Будучи не в состоянии впиться в ее губы поцелуем, а в нее саму членом, он впивался в ее лицо взглядом. И получал от этого не меньшее удовлетворение, чем от секса.

Захотелось увидеть ее всю, не только лицо, и он порвал жуткое форменное платье. Он купит ей тысячу других, куда более изящных и дорогих нарядов. Она не будет ни в чем нуждаться.

Внезапно в душевую комнату ворвались пятеро мужчин. Он так сосредоточился на девушке, что не услышал их шагов. Феб со своим помощником и трое людей. Все смотрели на Арея с опаской, как будто боялись, что он кинется на них. Командор слетел с катушек. Вот это будет новость.

Феб не сводил глаз с горящих теуи на предплечьях Арея. Живые знаки, сосредоточение силы теламона раскалились до предела и извивались, щекоча кожу. Это происходило всякий раз, когда теламон волновался. Теуи мгновенно откликались на эмоции. Обычно их не видно под одеждой, но в мокрой рубашке Арей был как на ладони. И если для людей это просто красивый живой рисунок, то для других теламонов это карта его личности. Сейчас Арей был как будто гол перед своими сородичами, они могли на раз его считать, а это недопустимо. Командор, не владеющий собой, долго на посту не продержится.

Надо срочно сменить рубашку на сухую. А еще не мешает отвернуться от девчонки, но страшно выпускать ее из поля зрения. Как бы снова не исчезла. Не растворилась точно туман – была, и нет ее.

Стиснув челюсти, Арей заставил себя повернуться к мужчинам. Это было архисложно. Позвонки скрипели и сопротивлялись движению, глаза не желали смотреть куда-либо помимо девушки, но он себя вынудил.

Внутри бушевал настоящий эмоциональный фонтан. Подростком он и то контролировал себя лучше. Надо успокоиться, а для этого необходимо оказаться подальше от девчонки. Он поступит так, как привык, – обуздает и погасит неуместные эмоции.

Торопясь, Арей обронил, кивнув на девчонку:

– Заверните, – пусть накинут на нее что-то, ей сухая одежда не помешает. Вон как дрожит, аж зубы стучат. Не хватало еще, чтобы заболела. У Арея на нее грандиозные планы, силы ей понадобятся. – Я забираю ее с собой.

Он спешил покинуть душевую, оставляя девушку под присмотром Феба. Ему одному можно доверить сокровище. Самому Арею лучше побыть от девушки вдали, пока он окончательно не потерял над собой контроль.

– Боюсь, вы не можете ее забрать, – сказал ему в спину один из землян. Глава какой-то там разведки. – Она важный свидетель и подозреваемая в деле об атеистах.

– Вот как, – Арей развернулся посмотреть на выскочку. – Не могу, значит. И кто мне помешает? Может быть, ты?

– Но это дело государственной важности, – пробормотал мужчина, бледнея.

– У вас под носом орудовала шпионка. Явно подготовленная. Вон как маскировкой умело пользуется. А вы все прозевали. На кону безопасность всего сектора, поэтому я займусь этим делом лично. И девушка поедет со мной.

– Куда? – хватило человеку наглости поинтересоваться.

– Туда, куда я посчитаю нужным, – поставил Арей точку в разговоре.

В номере он переоделся и тут же распорядился приготовить аэролет. Желание как можно скорее увезти девушку, спрятать ее ото всех не поддавалось контролю.

Арей нарочно предоставил Фебу подготовить ее к перелету. Боялся не сдержаться и наброситься на девчонку. Все хорошо в свое время. Он уже предвкушал, как они окажутся наедине. Вот тогда он спросит с нее по полной за все эти годы.

Командор покинул душевую, и с моего разума будто спала пелена. Я вдруг осознала, что стою мокрая, замерзшая, практически голая. Зубы выбивают дробь, а грудь едва прикрыта обрывками платья.

Поймав свое отражение в зеркале напротив, увидела себя. Безумная и напуганная, а еще жалкая. Сейчас моя жизнь ни черта не стоит. Если подумать, нет у меня больше никакой жизни. Впереди только служение. Ему. Моему хозяину.

– Выбирайся оттуда, – махнул рукой атлант. Тот самый, щеку которого пересекал шрам. Мой кармический брат-близнец. Хотя теперь уже нет.

Кроме нас двоих, в душевой никого не осталось. Стыдливо прикрывая руками грудь, я шагнула на кафельный пол. Ноги разъезжались из-за луж, приходилось выверять каждый шаг.

– Прикройся, – атлант бросил мне свой пиджак.

Я поймала его и поспешно натянула. Завернув длинные рукава, запахнула пиджак на груди. Он доставал до середины бедра и мог вместить две меня.

– Что дальше? – спросила, не особо рассчитывая на ответ.

– Сама слышала: мы тебя забираем. Теперь ты собственность командора.

Я шмыгнула носом, но не из-за слез. Плакать в сложной ситуации – последнее дело, только растрачивать энергию впустую. Но меня колотил озноб, и нос заложило. Не свалиться бы с воспалением легких. Это сейчас некстати. Мне еще от командора надо как-то сбежать, а на это понадобятся все силы без остатка.

Феб указал рукой на выход и даже пропустил меня вперед. Он не держал меня и на первый взгляд никак не контролировал, но ощущение, что мне от него никуда не деться, осязаемо давило на плечи. Вот только взять и сдаться на милость победителя – это не про меня. Поэтому, едва оказавшись в коридоре, я рванула вперед.

Не знаю, на что рассчитывала. На эффект неожиданности? На удачу – суку, которая кинула меня уже не раз и не два? В любом случае это был поступок отчаяния. А еще, как выяснилось, глупости.

Атлант быстро меня нагнал. Так быстро, что прямо обидно. Там, где я делала пять шагов, ему хватило двух. И в скорости он меня превосходил, и в реакции. Сцапал сзади, обхватив шею рукой и надавив на горло предплечьем, прижал к себе спиной. Ощущение, будто сзади не живое существо, а кирпичная стена – жесткая, непробиваемая.

Я царапала его руку ногтями, пыталась вывернуться из захвата, но атлант вцепился крепко, при этом ни капли не напрягаясь. Он мог без труда держать меня одной рукой, а другой вести машину.

– Дернешься, и я надавлю сильнее, – спокойно пообещал атлант, и мне перехотелось сопротивляться. И без того воздух с трудом проходил сквозь пережатое горло, так что я обмякла, временно смиряясь с судьбой – поймана. Не убежать.

– Молодец, – похвалил он. – Тормоза работают.

Феб разжал хватку, и я отскочила в сторону. Не ради новой попытки побега (поняла уже, что это невозможно), а чтобы быть от атланта подальше. Его непробиваемое хладнокровие и стальной захват пугали до икоты.

Дальше я послушно выполняла приказы и не рыпалась. Все равно толку не будет. Прямо сейчас не вырваться. Но, возможно, позже, когда атланты ослабят бдительность…

– Без шрама тебе лучше, – насмешливо заметил Феб, едва мы вошли в лифт.

Я поморщилась. Прямо галантный кавалер, уже и комплименты делает. Стукнуть бы его чем потяжелее и свалить. Но, как назло, в лифте нет даже огнетушителя. Куда смотрит пожарная проверка?

– Почему Феб, а не Аполлон? – спросила я, желая поддеть. – Недостаточно хорош?

Намек на изуродованное лицо сыграл свою роль. Глаза атланта недобро блеснули. Вот так-то, дорогуша. Не один ты можешь быть сволочью.

– Смотри сама, – ответил он. – Разве я похож на золотоволосого красавчика?

– С вашими технологиями можно убрать шрам, – пожала я плечами.

– Убрать можно все, – кивнул он. – Но некоторые вещи лучше не забывать.

Мне было без разницы, кто его изуродовал – любовница или шальная пуля. Вряд ли эта информация поможет с побегом. Поэтому я молча уставилась на панель с кнопками этажей.

Страх грыз изнутри острыми клыками. Он вцепился в нервы, как голодный пес в кость, и трепал то, что от них осталось. Вытеснял из головы здравые мысли и парализовал волю. Если поддамся ему, пропаду. Начну паниковать, наделаю глупостей. Нельзя идти у страха на поводу.

Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Вот так. Боль – то, что нужно. Она прочищает голову. К моменту, когда лифт приехал на этаж, я почти пришла в норму. Только по-прежнему дрожала, и уже не от холода.

Я ожидала, что меня отведут в номер командора, и храбрилась перед новой встречей, но мы свернули в другую сторону. Феб привел меня к себе.

– Прими душ. И захвати вот это, – атлант бросил мне флакон.

«Выведение краски с волос», – прочитала я на этикетке. Когда только успел достать. Наверное, командор распорядился принести. Его приказы здесь выполняются за секунды. Он еще не договорил, а служащие отеля уже все сделали.

– Зачем это? – взмахнула я флаконом.

– Он так пожелал.

Ну, точно. Я не ошиблась. Меня посетило искушение устроить маленький бунт. Наплевать на средство для смывки краски, оставив волосы черными. Просто чтобы показать командору – не все здесь считают себя его рабами.

Феб безошибочно угадал мои мысли и произнес:

– Не советую. Не сделаешь это сама, сделаю я.

Я окинула атланта взглядом и отказалась от своей затеи. Последнее, чего хочу, – оказаться с этим монстром вдвоем в душе. Хватит с меня, с одним уже искупалась. В конце концов, это просто цвет волос.

Под горячим душем я согрелась и подумала о будущем. И если душ был хорош, то размышления, напротив, удручали. Как ни крути, будущего у меня нет. По крайней мере, пока я рядом с командором. Необходимо не просто сбежать, а сделать это до того, как атлант подсадит меня на эйфорию. Но пока в голове лишь мысли из разряда – ааа, какой ужас, все пропало! И ничего толкового.

Через полчаса в дверь постучали. Феб предупредил, что горничная принесет одежду, но я не ожидала, что это будет Марина. Посмотрела на нее, и на душе стало еще паршивее. Я бы многое отдала, чтобы остаться здесь с ней.

Марина приложила палец к губам и подмигнула мне. Она явно пробралась сюда тайком. Договорилась с девушкой, которая должна была принести одежду, и подменила ее.

– Боже, Катя, ты такая красивая, – прошептала она, пока я надевала легкое летнее платье. Настолько девчачье, что я заподозрила – командор хочет отмотать время назад и снова сделать из меня девочку. – Зачем ты уродовала себя?

Я посмотрела на нее с иронией. Учитывая, что, едва смыв грим, я попала в лапы к атланту, ответ как бы очевиден. Марина покраснела. Поняла, какой нелепый вопрос задала.

– Если я чем-то могу помочь… – она сжала мою руку.

Я качнула головой. Это не в твоих силах, подруга. Но спасибо, что предложила. Я это ценю.

– Чего вы там копаетесь? – в комнату заглянул Феб. – На выход.

Он кивком указал Марине на дверь. Она колебалась всего мгновение, а затем послушно засеменила к двери. С атлантом не поспоришь. И все же от ее визита стало чуточку легче. Кто-то в этом мире думает обо мне и беспокоится. Пусть для других это мелочь, но для меня, привыкшей всегда и везде быть одной, это крайне важно.

Мне принесли еду, к которой я не притронулась, а спустя два часа явился Феб и сказал, что нам пора. Мы уезжаем. Вот так запросто. Не спросив меня.

– А если я не хочу ехать? – уточнила.

– Ты государственная преступница и находишься под арестом. Надо ли говорить, что никого не волнует, чего ты там хочешь.

– Тогда пусть меня посадят в тюрьму.

– Атеистов не сажают, их расстреливают, – сообщил Феб.

Я поежилась. Нет, умирать нельзя. Мне еще Дашку спасать.

Я думала, мы спустимся в холл, но лифт поехал вверх – под самую крышу. Там располагалась взлетная площадка аэролетов. Похоже, кто-то сильно торопится увезти меня отсюда.

Выходя на крышу, я спросила у Феба, что он сделал с Игорем. Парень, конечно, кретин, но расстрел – это слишком. Игоря было откровенно жаль.

– То, что должен был, – коротко обронил атлант, напрочь отбив у меня охоту интересоваться деталями.

Последнюю разработку аэролетов я видела только по телевизору, а тут столкнулась вживую. Лопасти уже вращались, причем совершенно бесшумно. Сам аэролет походил на гибрид вертолета с его маневренностью и частного самолета с его комфортом.

Мы поднимались по мини-трапу в салон. Я шла впереди, сзади подпирал Феб. Пару раз он подталкивал меня в спину, так как я медлила, оттягивая неизбежный момент – встречу с командором. Я знала, что он там, в салоне. Ждет меня. Точно он – грозный бог, а я – жертва, ведомая ему на заклание.

Я непостижимым образом чувствовала его приближение. Когда он был рядом, нервы напрягались и дрожали, как струны арфы, по которым провели рукой. Вот и сейчас я еще не видела командора, но уже ощущала его присутствие.

На последней ступени даже жесткий толчок от Феба не сдвинул меня с места. Я отчаянно не желала заходить внутрь аэролета. Как волк, угодивший в капкан, я была готова отгрызть себе лапу, лишь бы вырваться на свободу.

Паника сдавила горло. Обвилась вокруг тела плотными кольцами и душила точно удав. Необратимость новой встречи с Ареем Ризартом тяжким грузом придавливала меня к земле. Кто угодно, только не он! Не мужчина из моих кошмаров. Но скрыться от него мне сейчас не по силам. Я лишь могу сжать челюсти и с достоинством вынести испытание.

– Бежать некуда, ты это знаешь, – произнес Феб за моей спиной. – Ты просто оттягиваешь неизбежное. Жалкое зрелище.

Нотки брезгливости в его голосе заставили меня расправить плечи. Вовсе я не жалкая. Чтобы доказать это ненавистному атланту, я перешагнула порог и вошла в салон.

И тут же пошатнулась, едва устояв на ногах. Синий взгляд – как удар тараном прямо в грудь. Воздух вышибло из легких, и не вдохнуть. Пульс подскочил. Вот теперь я точно не могла сдвинуться с места, даже если бы захотела.

Феб дотолкал меня до кресла и сгрузил туда, как мешок с картошкой. Одновременно с мягким чавканьем закрылась дверь аэролета.

Вот и все. Путей отступления нет. Мы с командором заперты в тесном пространстве аэролета, я в полной его власти. Как он поступит?

Вопреки ожиданиям командор не набросился на меня немедля, хотя я всерьез опасалась, что так и будет. Он как будто вовсе меня не заметил. Лишь раз взглянул, когда я вошла, и уткнулся в планшет. Что бы ни отвлекло его от моей скромной персоны, я была благодарна небольшой передышке и возможности прийти в себя.

К счастью, Арей Ризарт вроде в своем уме. Убивать меня не собирается. По крайней мере, пока я ему интересна. И все же это давящее ощущение полного подчинения чужой воле и зависимости от чужих капризов сильно напрягает.

Аэролет быстро набрал высоту, унося меня прочь от привычной жизни. Уже через пару минут мы парили над городом. Я бы с удовольствием полюбовалась видом из окна, которое здесь растянулось на половину корпуса, но напротив сидел командор, начисто отбивая интерес к чему бы то ни было.

Феб ушел в кабину пилота, и мы остались вдвоем. Я сдвинула ноги и положила руки на колени. Вылитая школьница. Платье еще это дурацкое. В цветочек. Я подобное с двенадцати лет не ношу.

Смотрела я куда-то поверх левого плеча командора, но едва ли что-то видела. Без привычного грима ощущала себя обнаженной. Спрятаться бы, забиться куда-нибудь в угол под кресло, но я продолжала сидеть, выпрямив спину и вцепившись пальцами в колени.

Только я немного успокоилась, как командор отложил планшет и откинулся на спинку кресла. Локти упер в подлокотники, ноги расставил. Типичная мужская посадка – расслабленная, вальяжная. Выглядел он безупречно. Свежий, отдохнувший. Даже царапина на щеке не портила образ. Она, кстати, практически затянулась. То ли я поцарапала слабее, чем думала, то ли у него раны быстро заживают.

Уголки его губ чуть приподняты в улыбке. Она немного сглаживает черты лица и жесткость взгляда. Словно маска, она прячет истинное нутро командора – жестокое, беспощадное. Чудовище, нацепившее личину человека.

Наверняка он сейчас считывает и смакует мои эмоции. Ненавижу эти его суперспособности! В тот момент я еще не знала и половины его возможностей. Наивно полагала, что у сил командора есть предел. Дурочка. Никто не берет имя бога просто так.

Мужчина наклонился вперед, потянулся ко мне, и я вжалась в спинку кресла. Только, пожалуйста, без рук! Страх, что он ко мне прикоснется, а затем, войдя во вкус, пойдет дальше и превратит меня в эйфо, пронесся в сознании подобно торнадо, круша и ломая все установки на смелость. Никакая я не храбрая. Только не рядом с ним. Он одним своим присутствием делает из меня тварь дрожащую, так что я становлюсь противна сама себе.

Пальцы мужчины замерли в миллиметре от моего запястья. Так близко, что я чувствовала его тепло. Кожу в том месте покалывало, хотя командор толком не прикоснулся. Между нами словно искрили молнии. Как он это делает? Еще не дотронулся, а я уже дрожу и отчасти предвкушаю. Это неправильно. Пользоваться слабостью других ради удовлетворения собственных прихотей – мерзко.

От мужчины исходила энергия похоти. Атлант ничего мне не внушал, но я все равно чувствовала его мысли. Как будто сама вдруг превратилась в эмпата. Хотя чего там считывать, все ясно как день. Не надо быть искушенной в вопросе секса, чтобы понять, о чем он думает, разглядывая вырез моего платья.

Мысленно он уже рвет на мне одежду и трахает в одном из кресел. Сама по себе не очень приятная картинка, а тут еще вспомнились триллеры про маньяков, и я втянула голову в плечи.

Командор поморщился как от зубной боли. Что бы он ни задумал, он этого не сделал. Опять откинулся на спинку кресла, разрывая наш так и не состоявшийся в полной мере контакт. Уж не знаю, что заставило его передумать, но я при этом испытала небывалое облегчение.

– Приятно снова встретиться, Радость, – бархатистый голос нарушил тишину салона.

Меня аж передернуло от старой клички. Как будто не было этих пяти лет, мне все приснилось. И свобода в первую очередь.

– Пошел ты! – огрызнулась. Пусть привыкает, я лебезить перед ним, как другие, не буду.

– Дерзишь? – мужчина хмыкнул. – Некоторые вещи не меняются. – Хорошо, что за эти пять лет ты не растеряла коготки. Надеюсь, ты дашь мне повод наказать тебя. Это будет увлекательно.

– Извращенец, – проворчала я себе под нос.

Атлант не отреагировал на реплику, но вдруг признался:

– Я думал о тебе все эти годы. А ты обо мне?

– Да, – кивнула. – Я думала: только бы он меня не нашел.

– Похоже, твое желание не сбылось, зато мое – да, – улыбнулся он.

Видеть эту довольную улыбку Чеширского кота, слопавшего банку сметаны, на лице атланта было невыносимо, и я всплеснула руками. Да что ж это такое!

– Как ты вообще мог меня запомнить? – спросила в отчаянии.

– Как я мог тебя забыть? – мгновенно ответил он вопросом на вопрос.

Я с шумом втянула воздух сквозь стиснутые зубы. Что за намеки? Пытается убедить, что скучал и думал обо мне? Это так нелепо и смехотворно, что можно умереть от хохота. У атлантов беда с эмоциями. Они как бетон – непробиваемые, холодные. Это всем известно. Командор просто не способен скучать.

Но это его «как я мог тебя забыть?» прозвучало настолько по-человечески, что спину защекотали мурашки. Я догадываюсь, чего он добивается. Хочет усыпить бдительность, чтобы я расслабилась и подпустила его ближе. Принимает меня за идиотку, которую легко взять парой красивых слов. Может, я не привыкла к мужскому вниманию, но голова на плечах у меня все-таки есть, и я даже способна ею думать.

Я попыталась выстроить в воображении стену – кирпич за кирпичом, отгораживаясь таким образом от телепата. Хоронила себя в мысленном мавзолее, лишь бы он до меня не дотянулся. Помогло ли? Я наивно полагала, что да. Но потом он заявил, что чует мой страх, и стена рухнула. За ней не спрятаться от командора, нигде от него не спрятаться.

Я все-таки отвернулась к окну. Не хочу с ним говорить. Не о чем. Я – шпионка и враг государства, как утверждает Феб. И мое наказание – атлант, сидящий напротив, а это похуже казни. Поберегу силы для серьезной схватки. Сейчас мы, как боксеры на ринге, примеряемся, куда лучше нанести удар. Сама битва еще впереди.

По сути, важно лишь одно – эйфория. Пока не попробовала ее, у меня есть шанс вырваться. Но как только подсяду, спасения не будет. Поэтому я, как могу, буду оттягивать момент.

Арею пришлась по вкусу их перебранка. Девчонка за эти годы не растеряла бойкости. Не плакала, а злилась, даря ему чудесную гамму ярких эмоций. С таким характером она долго не деградирует от эйфории. Это плюс. Его никогда не привлекали услужливые куклы.

Вот только он не до конца понимал ее мотивы. Женщины обычно реагировали на него иначе. Чуть ли не сами ноги раздвигали и умоляли их взять. А тут вдруг бешеное сопротивление. Но люди вообще крайне нестабильные существа. Слишком много эмоций и мало разума.

А еще с ней все было в диковинку. Одна идея замаскироваться чего стоит. Надо же, додумалась! Знала, что вызовет интерес. Другие только и делают, что ищут контакта с теламонами, а она избегает. Очень любопытно. От нахлынувшего азарта покалывало кончики пальцев.

Девчонка держала его в тонусе, но вместе с тем он терял бдительность, слишком сосредотачиваясь на ней самой. Даже не заметил, как признался, что скучал. Пусть не в открытую, но и дураку понятно, что означают слова: «как я мог тебя забыть?».

Неужели действительно скучал? Арей прислушался к себе. Да нет, вздор. В нем говорит ущемленная гордость. Восемнадцатилетняя вертихвостка обставила его, вот самолюбие и бьется в истерике, требуя отыграться на стерве. И он это обязательно сделает. Очень скоро. А пока можно расслабиться на время полета и позволить себе полюбоваться новой игрушкой.

Она переоделась, платье шло ей гораздо больше, чем отвратительная форма горничной. Села, руки скрестила. Страшно ей, даже противно. Вспомнилось, как морщила носик, когда он схватил ее за подбородок. И сейчас, едва он к ней потянулся, в ответ окатило неприязнью. Аж в груди стало больно, словно она ударила его кулаком прямо в солнечное сплетение.

Арею не понравилось это ощущение. Можно подумать, его прикосновения – наказание, которое она вынуждена терпеть. Но что-то мешало переступить через ее эмоции и просто сделать что хочется. Он злился на самого себя, но ничего не мог изменить.

А ведь она предпочла ему унитазы! Драила их изо дня в день и, похоже, была довольна. Он мог дать ей все, но она отказалась. Что у нее в голове? Не факт, что мозги.

Хорошо хоть смыла эту отвратительную краску с волос. Все еще влажные после душа локоны немного вились. Его так и тянуло намотать один на палец и дернуть на себя, чтобы она наклонилась. Сюда, к нему. Поймать ее дыхание, пить его мелкими глотками, глядя в изумрудные глаза. О, эти глаза! Арей будет смотреть в них не отрываясь, трахая ее.

– С этим цветом волос тебе намного лучше, – похвалил он.

– Надо было подстричься налысо.

Колючая, как ежик. Девочка «не подходи, убьет». Упрямая, своевольная. Глянет своими глазищами, и его аж лихорадит. Не взгляд, а лазер.

Но сейчас она смотрит куда угодно, только не на него. Забавная малышка. Она как напуганный котенок – шипит и выгибает спину, чтобы казаться больше и страшнее, а сама умирает от ужаса.

Она пыталась мысленно отгородиться от него. Так старалась, что ему стало смешно. От теламона не скрыться за воображаемой стеной.

– Нет нужды притворяться смелой, я чую твой страх. Ты пропахла им насквозь. Не будь я телепатом, и то бы его чувствовал.

Она дернулась как от удара, тряхнула упрямо головой. Удивительная малышка.

В виде исключения Арей решил побыть милым. Почему нет? Он ведь не чудовище. Чем скорее она это поймет, тем проще им будет.

– Чего ты хочешь, Радость? – поинтересовался он. – Я могу дать тебе все.

– Того, что мне нужно, у тебя нет.

– Уверена?

– Я уже однажды просила. Ты отказал.

Арей нахмурился. Он не помнил, чтобы девчонка озвучивала какую-то просьбу. Это было недавно или тогда, в интернате?

– Напомни, – кивнул он.

Она глянула исподлобья. С надеждой, что ли. Такой робкой, что та едва улавливалась среди ее эмоций. Ему стало любопытно, что это будет. Увы, девушка разочаровала.

– Моя сестра… – пробормотала она. – Если бы ты…

– Помолчи, – Арей поморщился. При упоминании семьи у него неизменно случалась изжога. И чего люди так на ней повернуты? В последнюю встречу с братом они не убили друг друга лишь чудом. – Родственные связи – это так скучно. Все еще не выкинула эту глупость из головы? Сейчас самое время.

Девчонка мигом сникла. Свет в ее глазах потух. И ладно. Пусть знает свое место. Если не идиотка, поймет, что лучше слушаться. Иначе у нее будут серьезные проблемы. Да, он не чудовище, но и не пушистый зайчик, и уж точно не кретин, которым можно вертеть, как ей вздумается. Не хватало еще заниматься ее семьей. У него и так дел полно.

Она отвернулась к окну, показывая, что не настроена говорить. Прикусила задумчиво губу. До чего эротичное зрелище. Аж член дернулся. Едва ли она осознавала, как действует на него.

Ему стоило трудов усидеть на месте и не наброситься на нее тут же. В салоне тесно и сиденья неудобные. Можно заставить ее отсосать, но Арей отбросил эту мысль. Если он хоть немного узнал малышку, она из тех, кто не побоится стиснуть зубы.

И все же видеть ее, быть так близко и соблюдать дистанцию невыносимо. Не выдержав, он резко подался вперед, схватил девчонку за запястье и потянул к себе.

– Довольно упрямиться, Радость, – он опустил ее ладонь на свою ширинку. Пусть ощутит его желание в полной мере. У него член каменный от одного ее присутствия. Может, поймет, что делает с ним. Как заводит. – Я хочу тебя. Чувствуешь? Есть множество приятных вещей, которыми мы можем заняться прямо сейчас.

Ее горячая ладошка, прижатая к члену, пусть даже через ткань, сводила с ума. Его накрыло и повело. Но девчонка быстро отрезвила, окатив в ответ кипятком ярости.

– Нет! – она выдернула руку из захвата. – Найди себе другую шлюху.

Ее ненависть обжигала. Мощная, чистая эмоция, разрушительная. Неприятно, когда она направлена на тебя.

Арей стиснул челюсти. Игра в недотрогу заводила похлеще любой прелюдии и в то же время злила. Тхэнк! Да он адски терпелив, если до сих пор держит член в штанах. Приятного в этом, откровенно говоря, мало.

Ну, хорошо. Он подождет. Еще немного, самую малость. Его терпение тоже не безгранично. Скоро они будут на его территории. Там девчонка не отвертится. Он наконец сделает с ней все те грязные вещи, которые так долго воображал. Сперва они, так и быть, займутся красивым сексом, а потом будут безумно трахаться, и так по кругу. После такого забега она вряд ли сможет стоять на ногах и говорить гадости.

Спрашивать об атеистах он не стал. Уже понял – девчонке ничего не известно. Ее максимум: имя связного, а его и так взяли.

Арей хорошо знаком с эмоциями атеистов. Принадлежность к общему делу, фанатизм, ненависть – дикий коктейль революционера. Девчонка тоже его ненавидела, но по-другому. Как-то лично, что ли. Это было странно. Арей не мог припомнить ни одной причины, по которой заслуживал ее неприязнь. Что он ей сделал? Загадка.

Как информатор она не представляла интереса. Само собой, он не отдаст ее службе безопасности. Он еще долго никому ее не отдаст. Сперва сам наиграется, а потом… Что будет дальше, он пока не решил.

Гибрид вертолета с самолетом развил прямо-таки космическую скорость. Вскоре родной город остался позади, а еще через двадцать минут на горизонте показался другой. С высоты полета он походил на стеклянный лес. Небоскребы тянулись к солнцу, точно деревья. Мощно, но бездушно. Архитектура как искусство умерла с приходом атлантов.

Аэролет направился к одному из самых высоких небоскребов. Кто бы сомневался, что командор живет в таком. Страсть атлантов к высоткам лично у меня ассоциировалась с размером члена. Может, у них с этим проблемы, вот и сублимируют?

Мы сели на крышу. Атланты редко передвигались по земле, предпочитая небо. Поэтому в их жилищах все наоборот. Холл находится не на первом этаже, а на последнем. Десять, а то и двадцать верхних ярусов небоскреба принадлежат атланту. А ниже – разного рода организации, зачастую связанные с деятельностью жильца. Например, на этом здании я заметила надпись, означающую, что это штаб управления восточной частью Северного полушария. Я угодила в святая святых – в командный пункт.

Будь я атеистом, прыгала бы от счастья. Такие возможности для шпионажа! Но я – просто девушка, отчаянно пытающаяся найти свою сестру. Этот небоскреб для меня клетка, где я застряну по прихоти атланта.

Командор помог мне спуститься с мини-трапа. Он придерживал меня за локоть легко, но твердо, давая понять, что бегство невозможно. Да и куда здесь бежать? Разве что с крыши вниз сигануть. Но я еще не достигла подходящей степени отчаяния.

Через стеклянные двери мы попали в холл. Едва они съехались за спиной, меня охватил приступ клаустрофобии. Я никогда ею не страдала, да и холл простором мог потягаться с бальным залом, но мысль, что все, отсюда не выбраться, я поймана, как мышка в мышеловке, сводила с ума. Меня трясло и скручивало в узел. Хотелось рвануть назад и молотить по двери, пока не выпустят. Или пока не собью кулаки в кровь.

Почуяв мой настрой, командор обнял меня за талию и привлек к себе. Проклятый телепат считал эмоции. Впрочем, у меня все на лице написано. Не надо обладать особым даром, чтобы понять мое настроение и желания.

– Тебе приготовили комнату, пока мы летели, – сказал атлант. – Я провожу.

Надо же, снизошел! Лично проводит. От его услужливости сводило скулы, как будто глотнула лимонный сок. Так и тянуло выкинуть что-нибудь этакое. Разбить, например, одну из высоких ваз, что стоят вдоль стен. Я не спец в истории, но эти явно старинные и дорогие. Какая-нибудь династия Мин, будь она неладна.

Во всем, в каждой мелочи интерьера чувствовалась дороговизна и хороший вкус. Атланты те еще эстеты. Обожают все красивое. Это касается и нас, людей. В нас они тоже ценят красоту и еще, пожалуй, услужливость. Остальное лишнее.

Комната, куда меня привел командор, была под стать зданию – шикарная спальня, обставленная по последнему слову техники. Окна во всю стену с эффектом затемнения вместо штор. В противоположную стену встроен экран телевизора. Напротив кровать. Слишком большая для меня одной. Да что там, слишком большая даже для четверых.

Я смотрела куда угодно, только не на нее. Это место моего будущего падения. Для меня это не просто кровать – это трамплин, с которого я вскоре прыгну в бездну.

В ванную не пошла. Уверена, там тоже все по высшему разряду. Мне в моей однушке такое и не снилось. Вот только я бы с радостью променяла физический комфорт на комфорт психологический. Последнего и близко нет.

– Нравится? – спросил атлант, не дождавшись моих восторгов.

– О зверях в зоопарке тоже заботятся, но это не значит, что они не мечтают о свободе, – пожала я плечами.

Своим выпадом мне удалось его разозлить. Атлант толкнул меня к стене. Я прильнула к ней спиной и зажмурилась. Такая детская наивность, игра в страуса – если не видишь монстра, то его как бы нет. Но он, конечно, есть и добрался до меня. Встал близко-близко. Ладони к стене прижал по бокам от моей головы и застыл. Ни единого движения. Только его дыхание скользит по щеке, и еще запах мужчины щекочет ноздри.

Какой же он высокий! Я макушкой едва достаю ему до подбородка, а во мне сто семьдесят три сантиметра, не маленькая.

Молчание сводило с ума. Оно лишало последних крох смелости. Но страх – роскошь. Трясущейся, запуганной девчонке не переиграть атланта. И я решила заговорить. Разговор всегда меня отвлекал.

– Что ты будешь делать со мной? – поинтересовалась, приоткрыв глаза.

– Всё, – выдохнул мужчина, и у меня мурашки побежали по спине от хрипотцы в его голосе.

Лучше бы не спрашивала. Но меня понесло, поздно тормозить.

– А если я буду против?

– Не будешь. Ты забыла, с кем имеешь дело? Вскоре ты станешь умолять меня не останавливаться. Ты захочешь еще и еще.

Говоря это, он буквально ощупывал меня взглядом. Словно примерялся ко мне, как к сочному фрукту. Решал, с какой стороны лучше надкусить в первую очередь, а что оставить на потом. Он очень естественен в своем поведении. Искренне считает: он вправе делать со мной все что пожелает. Ему действительно не приходит в голову, что я могу быть против.

А против ли я? Этот вопрос звучит в моей голове в абсолютной тишине. Даже вечный бег мыслей притормаживается. Сомнение, эта непозволительная слабость, за которую я себя ненавижу больше, чем атланта, длится всего секунду, а потом меня словно электрошоком ударяет.

Да, черт возьми, я против! Потому что он даже не спросил. Потому что ему плевать на меня, ему подавай только тело. И, наконец, потому что есть эйфория. Но выбора мне мужчина не дал. Я попала в капкан – зажата между стеной и его телом. Он горячий и сильный. Не вырваться.

Командор подался вперед и прижался своими губами к моим. Действовал подчеркнуто медленно. Не потому что осторожничал, просто растягивал удовольствие от первого знакомства со мной. Так пробуют изысканное вино: сперва наслаждаются ароматом, потом берут в рот буквально несколько капель, перекатывают по небу, чтобы ощутить все грани вкуса, а уже после делают полноценный глоток. Я – то вино, которое Арей Ризарт намерен сегодня вкусить.

Хуже всего то, что у меня не выходит оставаться равнодушной. Все как он сказал. И командор это чувствует. Считывает на раз мою реакцию на него и, естественно, принимает за согласие.

Томление окутывает меня всякий раз, когда он подходит слишком близко. Сладкая истома и дрожь в коленях, которые невозможно побороть, как я ни стараюсь. Какой-то части меня, вероятно, той, что досталась мне от первобытной самки, даже нравится его жесткость. Я ненавижу эту свою часть за слабость, но выкорчевать ее из себя не могу. Именно она отвечает на поцелуй.

У командора жесткие губы. Он не просто целует, а будто метку ставит. Проникает в меня дыханием и своим дурманящим ароматом. Врастает в каждую пору в попытке стать как можно ближе. И не существует защитного барьера, чтобы оградиться от него. Он легко сломает любой. Физический, ментальный. Он захватчик, привык брать то, что хочет.

Обхватив мой затылок рукой, командор углубил поцелуй. Посасывая мой язык, прикусывая нижнюю губу, он дразнил меня. Эта изысканная эротическая пытка способна свести с ума. В ответ на нее из горла вырывается стон, а между ног становится влажно.

Но, даже тая в объятиях мужчины, я не забывала, с кем имею дело. С атлантом, чтоб его. С поставщиком дури под названием эйфория. Будущее безвольной наркоманки не для меня. Не хочу терять свою личность в погоне за кайфом. Я – это все, что у меня есть. Но как сказать командору «нет» так, чтобы он услышал? А главное – как остановиться самой?

Когда девушка переступила порог небоскреба, Арей испытал настоящий катарсис. Мысленный, мать его, оргазм. От простого осознания – вот оно, свершилось! Девчонка в полной его власти. Теперь не сбежит. Некуда.

Он позаботился о ее комфорте, велел подготовить лучшую гостевую комнату. Но вместо ожидаемой благодарности – другие девицы пищали от восторга, когда он приводил их сюда, – он получил отповедь. Ну что за характер? Настоящее минное поле, а он сапер, идущий по нему без защиты и миноискателя. Каждый шаг – взрыв. И в клочья рвется контроль, летит прочь здравый смысл, сгорает в пламени адекватность. А ведь он гордится своей выдержкой! То есть прежде гордился.

Секунда, и Арей уже прижимает девушку к стене, а сам еле сдерживается, чтобы не наброситься на нее. Порвать к тхэнку одежду, что скрывает ее потрясающее тело. Подхватить под попу и насадить на член, но для начала – узнать ее вкус. С последним он не стал медлить. Тем более, судя по эмоциям, она не против.

Прикосновение к ее губам рвет крышу. Арей редко целуется с любовницами. Для их ртов есть лучшее применение, но тут не удержался. Так и тянуло попробовать Радость на вкус.

Она мягкая и податливая. Ее губы – это нечто. Их карамельный вкус, упругость, гладкость – все идеально. Они способны свести с ума. Это смешно, но у него дикий стояк от банального поцелуя. Как будто он подросток, впервые ухвативший женщину за грудь. А уж когда девушка стонет в ответ, откликаясь на ласку, он вовсе едва сдерживается, чтобы не кончить от этого потрясающего звука.

Арей превратился в настоящего скрягу. Мало, ему все мало. Хочется еще больше, сильнее, глубже. Каждый ее вздох, каждый стон – все ему одному. Потому что делиться он не намерен. Только не сейчас, только не ею.

Ее дыхание наполняет его легкие, а чувства – разум. Он захлебывается в океане девичьих эмоций. Страх, похоть, ненависть. Этот коктейль буквально взрывает его мир. Какая же она вкусная! Не только оболочка, но и содержимое.

Он скользнул рукой вверх по бедру, прямо под юбку до линии трусиков и под них. Мимоходом довольно отметил, что девочка мокрая. Что бы она там ни говорила про «не хочу», тело не прочь развлечься, и он намерен дать ему желаемое. Чего тянуть? Он и так долго откладывал. Пора получить свое.

Арей раздвинул влажные складки, добрался до клитора и нежно его помассировал. Девчонка дернулась и что-то промычала. Если это и был протест, то вялый. Сейчас она крайне неубедительно играла роль недотроги.

Оставив клитор, Арей попытался проникнуть в Раду пальцами. Вот тут его ждал сюрприз. Пальцы неожиданно встретили преграду – девушка была слишком узкой, а еще, похоже, невинной. Это открытие его озадачило. Он нарочно не интересовался, где и с кем она была все это время. Знать, что его Радость кто-то имел во все щели, то еще удовольствие. И вдруг подарок – девственница! Поддельный рубец отпугивал не только теламонов.

Ощутив давление пальцев, девчонка взбрыкнула по-настоящему. Закрутила головой, молотя его кулаками по груди и повторяя: нет, не надо, нет.

Арей уже сам понял, что поторопился. Знай он с самого начала, что перед ним девственница, действовал бы иначе. Сейчас же момент был упущен. Рада, оттолкнув его руку, так сжала ноги, что раздвинуть их не смог бы и распор.

Как будто этого мало, его пыл охладили ее эмоции. В страхе нет ни грамма эротики. Даже закрыв глаза, Арей все равно его чувствовал. Он действовал как холодный душ, остужая возбуждение, практически сводя его на нет.

Он тряхнул головой в попытке оградиться от эмоций девчонки. Но засада в том, что теламон не может от них закрыться. Он улавливает все. Хочет того или нет. Иногда это настоящая мука. Вот как сейчас. Зачем ему знать, что девчонка чувствует? Не будь этой проклятой способности, он бы уже давно поимел ее. А так приходится отступить. Трахать ее и ощущать, как все в ней вопит от ужаса и боли, удовольствие не для него.

Так что сейчас, в эту самую минуту – стоп! Надо дать задний ход. Но отрываться от малышки не хочется. Аж в паху больно. Ему бы кончить, но, видимо, в этот раз не с ней.

Арей поморщился с досады. Ему потребуется не просто пауза, а ледяной душ. Чем скорее, тем лучше. Хотя его била лихорадка от дикого желания заполучить девушку, сделать немедленно своей, оставить на ней метки, чтобы все видели – она принадлежит ему. Он сумел сдержаться. Пусть это и стоило ему колоссальных усилий. Да что там, это стоило ему всех его тхэнковых сил! Он выдержал бой с внутренними демонами и победил, хотя победа совсем не радовала.

Но, несмотря на сорвавшийся секс, Арей не чувствовал себя ущемленным. Напротив, он был доволен. Ему достался первосортный товар – невинная красавица. Не может быть, чтобы так повезло. До этого он прикидывал, сколько парней через нее прошло. Землян, само собой. На теламонов у нее явно пунктик. И тот факт, что не было ни одного, приятно удивил.

Арей усмехнулся. Это уже не просто судьба, это удача. Счастливый, мать его, случай.

– Сберегла себя для меня, признавайся? – не удержался он от вопроса.

– Вот еще! – фыркнула она. – Отдалась бы первому встречному, если бы знала, что попаду к тебе.

Укол не задел. Ей придется постараться, чтобы испортить ему настроение.

– Теперь ты моя, Рада, – шепнул он, упиваясь выражением ужаса на ее лице. – Я рассчитываю, что ты доставишь мне много радости.

Поцеловав девушку в висок, он покинул ее спальню. На этот раз.

Атлант ушел, заперев меня в спальне. Кто бы сомневался! Я теперь птичка в клетке. Вот только командор ожидал, что поймал канарейку, которая будет петь по его указке, а я – ястреб. Сильная, гордая, свободолюбивая птица.

Я обещала себе вернуться за сестрой, чего бы мне это ни стоило, и сдержу слово. Еще не все потеряно. Надо лишь выбраться отсюда. Однажды я сбежала от Арея Ризарта. Сбегу и второй раз. Даже если ради этого придется научиться летать.

Несмотря на усталость, я не тратила время на сон. Все равно сейчас не засну. После поцелуя атланта в крови бушевал адреналин. Я все еще чувствовала его проклятый вкус на губах. Терпкий, с горчинкой. Прямо хоть иди чисти зубы. Может, тогда отпустит.

Вместо отдыха я исследовала новое жилище. Искала слабые места. Первым делом проверила окна. Увы, стекла были намертво вмонтированы в стены. Зазора и того нет. Как будто их спаяли в одно целое. Очередная технология атлантов, будь она неладна. Такое окно не откроешь, это не предусмотрено конструкцией. И разбить его невозможно. Бронированное.

Вентилировалась комната через кондиционер. Воздуховодов не было. Не спальня, а бункер. Наружу ведет всего одна дверь. Та самая, которую командор тщательно запер. Не удивлюсь, если замо́к открывается отпечатком его пальца или сканером сетчатки, чтобы доступ ко мне имел только он.

Но, слава богу, паранойя преувеличила степень повернутости командора на мне. Когда спустя два часа дверь отворилась, пришел не он, а девушка в униформе прислуги. Коллега. Вот только работать ей не повезло в небоскребе атланта.

Она молча поставила поднос с едой на стол и торопливо ушла. Пока она выходила, я мельком оглядела коридор. Около двери никто не дежурил. Значит, ее не охраняют. Командор уверен, что мне отсюда не выбраться. Это мы еще посмотрим.

Я быстро подкрепилась. Силы мне понадобятся. Потом сходила в ванную и вооружилась мусорным ведром. Оно было небольшим, зато тяжелым. Из какого-то металлического сплава. Самый увесистый предмет в моем жилище, которым можно огреть по голове.

Я устроилась около двери в ожидании. Рано или поздно горничная придет снова. Атлант не станет морить меня голодом, мертвая я ему не нужна. Он все-таки не некрофил. Когда девушка войдет, я вырублю ее ударом по затылку, а сама выскользну в открытую дверь.

В этой части план был идеален, но дальше он обрывался. Я понятия не имела о внутреннем устройстве небоскреба. Где-то должен быть лифт, ведущий вниз. Он – мой единственный шанс добраться до первого этажа и выйти наружу. Придется искать его практически на ощупь. Но если атлант думает, что незнание местности заставит меня отказаться от побега, то его ждет большой сюрприз. Я нервно рассмеялась, подражая хохоту темного властелина. Надеюсь, в комнате нет камеры, и командор меня сейчас не видит, а то решит, что его любимица спятила, и вызовет санитаров.

Дожидаться возвращения горничной пришлось долго. Я даже вздремнула, сидя на полу. Проснулась от писка электронного замка и тут же вскочила на ноги. Девушку было откровенно жаль. Она ни в чем не виновата. Я постаралась, чтобы удар вышел несильным и не навредил ей больше необходимого.

Горничная кулем свалилась на пол, а я в последний момент подставила ногу и помешала двери закрыться. Зафиксировав ее приоткрытой, я сосредоточилась на девушке. Быстро стянула с нее форменное платье и переоделась. Пока буду бродить в поисках лифта, лучше не привлекать внимание.

Я перетащила горничную на кровать и прикрыла одеялом. Девушка займет мое место в темнице повышенного комфорта, а я попытаюсь выбраться отсюда. Господи, если ты есть и слышишь меня, я никогда не просила твоей помощи и сейчас не стану. Привыкла полагаться исключительно на себя. Просто не ставь мне палки в колеса. С прочим я разберусь сама.

Я выскользнула в коридор и прикрыла за собой дверь. Замок автоматически защелкнулся. Но я все равно подергала ручку, убеждаясь – горничная не выберется раньше срока и не поднимет шум. Хотя времени у меня при любом раскладе в обрез. Девушку скоро хватятся.

Я припустила по коридору, то и дело оглядываясь. На поворотах прижималась к стене и осторожно выглядывала за угол. Пару раз наткнулась на другую прислугу и на охранников-атлантов, но костюм горничной обладал уникальным свойством – он делал меня невидимой.

Никто не интересовался девчонкой из обслуживающего персонала, и я шла дальше, надеясь, что проходящие мимо атланты не услышат, как оглушительно громко бьется мое сердце. Из-за его стука я практически оглохла. Только и слышала: бум, бум, бум – шум крови в ушах.

Я изо всех сил старалась не ускорять шаг, хотя хотелось бежать сломя голову. Нельзя, твердила себе. Будь как все.

Мое время истекало. Я физически ощущала, как бегут секунды. Перед глазами маячило видение песочных часов. Крупинки были на исходе. Я навернула уже не один круг по бесконечным коридорам этажа, но лифта не нашла. Где же он? Не телепортируются же атланты прямиком через этажные перекрытия! Очень надеюсь, их технологии еще не достигли такого уровня.

Я как раз сворачивала в очередное ответвление коридора, когда по ушам ударил оглушительный вой сирены. Лампы под потолком, что прежде давали ровный белый свет, окрасились в красный и замигали. Вот и все, началось.

Ужас растекся по венам, забивая их чем-то вязким и холодным. Меня морозило и лихорадило. Но сдаться? Нет, это не про меня. Пусть сперва поймает. Если сможет.

Прислуга бросилась врассыпную при первых звуках сирены. В случае тревоги им, вероятно, предписывалось покинуть этаж. Раз они побежали, могу побежать и я. Жаль, мне с ними не по пути. Сто процентов при выходе с этажа всех проверяют, чтобы беглянка не проскользнула. При таком раскладе меня быстро вычислят.

Охранники тоже куда-то подевались. Были, и вдруг их нет. Вскоре я осталась одна в коридоре, а это чревато. Необходимо срочно найти укрытие и переждать тревогу. Я дергала двери за ручки. Мне бы хоть какую-то каморку! Ладно, господи, я поторопилась отказаться от твоей помощи. Вот теперь самое время вмешаться.

Но мне катастрофически не везло. Двери были наглухо заперты. А тут еще сзади раздался подозрительный шелест. Я оглянулась на бегу и едва не завизжала. За мной по пятам гнались дроны.

Роботы словно состояли не из металла, а из воды. Их форма постоянно менялась. То это был ромб, то круг или овал. Но в центре неизменно горел красный огонек – камера слежения. Одна из них засекла меня.

Из комнаты девушки Арей отправился в кабинет. На его пальцах все еще оставался ее сок, и он боролся с искушением слизнуть его – попробовать Радость на вкус и там. Сдержался. Не хотел портить образец ДНК.

В кабинете первым делом загрузил его в базу данных дронов. Пусть обрабатывается. Когда все будет готово, дроны смогут легко найти девчонку. Не останется такого места, где она спрячется от него.

Следом он настроил камеру, чтобы наблюдать за происходящим в спальне. Искушение включить вторую камеру в ванной Арей поборол. Пусть у девчонки будет личное пространство. Сегодня он великодушен. Сам себя не узнает.

Следующий час он не отрывался от монитора. Смотрел, как девушка исследует комнату в поисках выхода. Естественно, безуспешно. Эту спальню спроектировали так, чтобы она удержала теламона. Его собственного брата.

При мысли о родственниках привычно испортилось настроение. Семья – та вещь, о которой теламон предпочитал забыть, едва достигал возраста самостоятельности. В этом смысле ему людей не понять. Зачем они тянут за собой во взрослую жизнь эту обузу?

У них мужчины и женщины тоже создают пары. Их соединяет идеальное физическое соответствие, подкрепленное ментальной привязанностью телепатов. Разводов нет. Только на Земле Арей познакомился с этим понятием. У теламонов, соединившись, пара уже не расстается. Не из-за любви – неизвестного ему человеческого понятия, а из-за связи. Такой союз порождает крепкое потомство. Девочки потом соперничают за удачный брак, а среди мальчиков часто практикуется братоубийство.

Уничтожение брата не считается зазорным. Напротив, это доказательство силы характера и серьезности намерений. Выживает, как правило, один из братьев. Либо старший уничтожает младших еще в детстве. Либо кто-то из младших выбивается наверх. Разумеется, старший при этом гибнет.

Арей был старшим. Помимо него у родителей было трое сыновей: один родился сразу за ним, еще двое спустя десять лет. Близнецы погибли в младенчестве. Арей подозревал, что к этому приложил руку Дион.

Надо было убить Диона в тот раз, а не держать взаперти. Брат сбежал. Но девчонка не теламон. Ей не выбраться из башни. Вот только зачем она ему – эта девушка в запертой комнате? Кто они друг другу? Ее неприязнь к нему очевидна. Наверное, в этом все дело. Девчонка бросает ему вызов, а он не привык отступать перед сложными задачами. Напротив, он их обожает. Ведь только в по-настоящему тяжелых ситуациях мозг работает на полную катушку.

Арей тряхнул головой. Пора думать о делах, а не только о невинной девушке с телом богини секса и ртом королевы минета. Но перейти с мыслей о ней на что-то другое тяжелее, чем передвинуть гору. С горой Арей, пожалуй, еще бы как-то справился, а со страстью к девчонке не мог. Это выводило из себя. Неспособность контролировать эмоции для теламона непростительная слабость. Вот каким она его делала – слабым. Слышал он как-то поговорку землян: женщины на корабле – к беде. Женщина в мыслях – к тому же.

Видеозвонок отвлек, и Арей переключился с камер на собеседника. Командор на неделю покидал свой пост, накопились дела. Следующие несколько часов он разбирался с ними. Времени на девчонку не было.

Освободившись, вновь включил трансляцию с камеры и увидел девушку на кровати. Она спала лицом в подушку, волосы рассыпались по плечам. Использовав зум, Арей приблизил изображение.

– Тхэнк! – выругался в сердцах и ударил кулаком по столу. Это не Рада. Она снова обвела его вокруг пальца.

Мгновение паники – сбежала! – и вспомнил о дронах. Врешь, маленькая дрянь, от него еще никто не уходил. Только ты. Однажды. Второй раз этот номер не пройдет.

Пальцы быстро набрали команды на клавиатуре, пока мозг лихорадочно соображал, где она может быть. Если доберется до лифта, у нее есть шанс. На улице дронам понадобится больше времени на поиски, а «жучок» на девушку он поставить не успел. Хорошо, двери лифта замаскированы под стену. Если не знать, где кнопка, так сразу не найдешь. Девчонка в панике вряд ли ее заметит.

Роботы вылетели из гнезд. Теперь в их памяти записана ДНК Радмилы. Недаром он позаботился об этом. Как предчувствовал.

Арей включил мониторы. Три дрона – три экрана. На каждом изображение с камеры. Он удобно устроился в кресле. Сейчас поохотимся. Губы раздвинулись в улыбке предвкушения. Эта забава ему уже нравится. Будет весело.

Через пару минут дроны показали присутствие Рады на этаже. Лифт она не нашла, значит, можно расслабиться и как следует оторваться. Арей замедлил ход дронов и дал им указание держаться на расстоянии. Поймать ее слишком быстро – лишить себя развлечения.

Он включил сирену. Пусть девчонка понервничает. По внутренней связи отдал преторианцам приказ покинуть этаж. Обслуживающий персонал поступил так же без всяких указаний. Так полагалось по инструкции.

Все это Арей делал с единственной целью – из желания остаться с Радой наедине. В эту игру они будут играть лишь вдвоем – охотник и его добыча. Все-таки правы те, кто говорит, что в любом мужчине дремлет первобытный инстинкт. Не только люди, но и теламоны когда-то жили в пещерах. Все начинали с одной амебы.

Едва этаж был очищен от посторонних, Арей выключил сирену и приглушил свет ламп. Создал интимную обстановку и выпустил дронов из тени.

Рада, заметив преследователей, кинулась прочь. Дроны не отставали. Погоня могла длиться до тех пор, пока девчонка не упадет, как загнанная лошадь, но это не входило в планы Арея. У нее должны остаться силы. На него.

Нацепив на ухо пульт управления дронами, он вывел картинку с камер на мини-экран у правого глаза. Пора покинуть кабинет. Гончие уже загнали диковинную зверушку, пришло время охотника появиться на сцене.

Арей вышел в коридор. Двигался не торопясь, наслаждаясь гулом собственных шагов в пустом коридоре. Девчонка должна услышать его приближение заранее. Ему еще предстояло пройти три поворота, а он уже чувствовал, как нарастает ее паника.

– Я все равно найду тебя, Радость, – пропел он. – Я чую твои эмоции, я чую твой страх.

Она его услышала и подарила в ответ мощный выброс адреналина. Арей аж пошатнулся. Воздух в коридоре как будто стал гуще. Вот это эмоции! Чистый драйв.

Дроны показали, что Рада закрылась в каморке для охраны. Закрывшись в тесной комнате, она сама поймала себя в ловушку. Оттуда некуда бежать.

Роботы висели перед дверью, когда он подошел. Арей прогнал их взмахом руки. Снял и убрал в карман пульт управления. Дальше он сам. Это только между ними.

– Спасибо, Радость, – сказал он, – что дала мне повод наказать тебя.

Разблокировать дверь несложно. Все в здании настроено на хозяина. Это не просто его дом, это его крепость. Его башня. От ока Арея здесь не скроется даже пылинка.

Он уже предчувствовал победу. На губах блуждала довольная улыбка. Но едва дверь открылась, девчонка бросилась на него тараном. От неожиданности он шагнул назад. Она воспользовалась образовавшимся зазором между ним и косяком и кинулась прочь по коридору.

Ну ладно, Арей тряхнул головой, побегаем. Он поспешил за ней. Девушка оказалась резвой, пришлось поднажать. На повороте он чуть не упал – заскользил на гладком полу. Выровнявшись, рассмеялся. Гоняется за девчонкой, как какой-то пацан. В собственном, мать его, доме! Так весело ему давно не было.

Догнать, схватить, коснуться. Ощутить ее кожу под своими ладонями. Услышать сбившееся дыхание. Все на инстинктах. С дикой одержимостью. Это уже не просто игра, это нечто большее.

В конце концов он загнал ее в угол. Она тяжело дышала, но без боя сдаваться не собиралась. Сжала маленькие кулачки и выставила перед собой, как боксер в стойке. Серьезно? Она думает, у нее есть шанс против него? Сумасшедшая девчонка, заразившая его своим безумием.

Не желая причинять ей физический вред, который при схватке неизбежен, Арей пошел на обманный маневр – сделал вид, что хочет приблизиться. Девчонка кинулась на него, а он поднырнул под нее и забросил себе на плечо.

– Пусти! Слышишь, пусти немедленно! – молотила она его кулаками по спине. – Сволочь!

Арею ее кулачки были что дробина слону. Он даже не поморщился. Насвистывая веселый мотивчик, нес беглянку обратно в комнату. Нет, все-таки он принял верное решение, взяв ее с собой. Это будет увлекательное приключение.

Этот гад взвалил меня на плечо и куда-то понес. Хотя почему куда-то, в мою темницу, больше некуда. По пути командор насвистывал что-то бодрое и пару раз похлопал меня по заду. Я в ответ злобно шипела, но его это лишь веселило.

Шаг у мужчины был бодрый, пружинистый. По всему видно, что он доволен. Словно моя попытка побега – это какая-то шалость, в которой он с удовольствием принял участие.

Меня это возмутило до глубины души. Я, между прочим, имела все шансы смыться от него, а ему хоть бы хны. Или не имела? Догадка морозом пробежала по коже, выбив воздух из легких. Он же просто забавляется со мной! Ему прикольно. Моя жизнь для командора – источник развлечений. Я гребаный аттракцион, на котором он решил прокатиться.

В комнате мужчина поставил меня на пол. Дверь, естественно, уже закрылась. Я снова угодила в капкан. Иллюзорная свобода продлилась от силы час. Мне даже с этажа не удалось выбраться. Печальный результат.

– Ты редкий экземпляр, Радость, – заметил атлант, расстегивая запонки на рубашке. – Такую красоту нечасто встретишь. Ты будешь жемчужиной моей коллекции.

Вот так, я – экземпляр. Не человек и даже не гуманоид. Обидно, хоть плачь. Естественно, я себе подобную слабость не позволила. Вдруг атлант именно этого и добивается? Может, его заводят женские слезы. Кто их разберет, иномирных извращенцев.

Да и времени на рыдания нет. Мужчина, покончив с запонками, переключился на пуговицы. Медленно, одну за другой расстегивал их, глядя прямо на меня. Неторопливость его движений не обманывала – хищник готов к броску. Он же не собирается… Хотя почему нет? Он хочет меня, это ясно как день, а согласие девушки в вопросе секса атлант явно считает анахронизмом[3].

Здравый смысл нашептывал, что борьба бесполезна. Кто он и кто я? Разная весовая категория. Он будет делать со мной, что хочет. Я могу визжать, кусаться, брыкаться. Ему мое сопротивление, что мышиная возня. Мерзкое чувство – бороться, зная, что обречена на проигрыш. Но перестать сопротивляться означает уступить. К подобному я не готова. Хочет поиметь меня? Пусть попробует! Я не достанусь ему легко. Придется сражаться за каждое прикосновение ко мне.

Я пятилась от мужчины, пока не уперлась пятой точкой в комод. Командор не пытался преследовать, сосредоточившись исключительно на пуговицах. Ловкие пальцы расстегивали одну за другой, я следила за процессом как завороженная, и меня била нервная дрожь.

Рубашка распахнулась на груди мужчины, обнажая идеальный торс с безупречно гладкой кожей. Я мысленно застонала. Сложно не думать об этом теле, еще сложнее не любоваться им. Да, фасад у атланта выше всяких похвал. Первое место на конкурсе «Мистер Вселенная» ему обеспечено. Но вот нутро у него с гнильцой. Это тоже факт. А я, так уж вышло, не из тех, кто ведется на внешность.

Но когда атлант окончательно избавился от рубашки, сбросив ее на пол, я забыла обо всем на свете. И вовсе не от его неземной красоты, а от рисунков, что украшали обе руки и грудь в районе сердца. Я уже видела их мельком в душевой – они просвечивали сквозь мокрую одежду, а сейчас появился шанс рассмотреть их как следует.

Чем-то рисунки походили на татуировки – линии и завитки неизвестного мне значения. Только они были как живые – светились синим и даже двигались. Совсем немного, едва заметно перекатывались под кожей, отчего рисунок менялся.

– Что это? – спросила я севшим голосом.

– Теуи. Это наша жизненная сила. Источник и центр существования теламона. Если хочешь, это наша душа.

– Очень поэтично.

Покоренная красотой невероятных живых татуировок, я шагнула к атланту. Приблизившись, осторожно, кончиками пальцев дотронулась до той, что на правой руке. Ощущение словно глажу дикого льва. Одно неверное движение – он бросится на меня и разорвет на части.

Мужчина не двигался, позволяя себя изучать. Кажется, ему нравилось мое внимание.

При прикосновении к теуи покалывало подушечки пальцев. Это была энергия в чистом виде, запаянная под кожу. Поразительно!

На краткий миг я забыла о присутствии мужчины, полностью сосредоточившись на движении рисунка. Но атлант напомнил о себе самым грубым образом.

Схватив меня за запястье, он крепко сжал его.

– Пусти, – дернулась я, но вырваться можно было, только лишившись руки, а это не входило в мои планы.

– Не буду врать, – сказал он, – сейчас будет больно.

– Что?! – успела я спросить, а потом в месте, где его пальцы касались кожи, меня будто окатили кипятком, и стало не до разговоров.

Я завизжала и вцепилась второй рукой в пальцы атланта, безуспешно пытаясь сбросить их со своего запястья. Боль была адская. Как будто на меня пролили раскаленное железо. Оно медленно растекалось по коже и проникало внутрь через поры. Я даже видела его. Только железо было не красное, а синее. Часть теуи через пальцы атланта перетекла ко мне.

Во рту стоял металлический привкус крови – я прикусила язык. Голова кружилась от слабости, и я повалилась прямиком на атланта. Сил на борьбу уже не было.

Он поддержал меня свободной рукой и прижал к груди.

– Потерпи еще немного. Скоро все закончится.

Я очень на это надеялась. Рука фактически отнялась. Но это даже к лучшему, так боль почти не чувствовалась.

Наконец атлант отпустил запястье и подхватил меня на руки, так как самостоятельно я стоять не могла. Он уложил меня на кровать и навис сверху. Прямо сейчас мужчина мог делать со мной все что пожелает. Я бы не сопротивлялась. Банально не было сил.

– Посмотри, – он поднял мою руку так, чтобы я видела. – Это моя метка.

Я с трудом сфокусировала взгляд. На моем запястье с внутренней стороны мерцала миниатюрная копия татуировки, что была у атланта на груди.

– Зачем? – пробормотала я еле слышно.

– Чтобы следить за тобой. Теперь ты никуда не денешься. Даже если уедешь на край света или в другую галактику, я все равно тебя почувствую и найду. Никакая маскировка не поможет.

Я всхлипнула. Вот так влипла. И что теперь делать? Как сбежать от командора? Отрубить руку? О таком даже думать жутко.

– Не делай глупостей, – будто прочитав мои мысли, велел командор. – Мы же не хотим, чтобы ты сломалась раньше времени. И вот еще, – он щелкнул пальцами. Секунда-другая ожидания, и в комнату влетели три дрона. – Они будут приглядывать за тобой. В них записана твоя ДНК, так что они тебя не потеряют и не перепутают ни с кем.

– Опустишься до слежки? – спросила я заплетающимся языком.

– Ты сама меня вынудила, – пожал он плечами.

Оставив меня на кровати, атлант направился к двери.

– Передача теуи – тяжелая процедура. Тебе необходим отдых.

Он ушел, и я вздохнула с облегчением. Несмотря на пережитую боль, я была благодарна метке за то, что хотя бы на одну ночь она избавила меня от атланта. Правда, это все равно отсрочка неизбежного. А еще и без того сложный побег теперь стал практически невозможным.

Муха, бьющаяся о стекло, – вот я кто. Примитивное насекомое не в состоянии понять, что все его попытки вырваться тщетны. Так же и я, продолжаю упорствовать, хотя в глубине души знаю, что изначально обречена на провал. А раз так, значит, нужен новый план. В корне отличный от других. Необходимо найти слабое место командора. Ответить на главный вопрос – что заставит его отпустить меня? Я пока этого не знала, но собиралась выяснить.

Засыпала я тяжело, хоть и клонило в сон. Боль в руке все никак не отпускала. Кожу на запястье жгло и дергало, как при нарыве. Будто этого мало, еще и голова раскалывалась. Я словно простуду подхватила: слабость, ломота в суставах, не удивлюсь, если температура подскочила. Метка атланта приживалась ужасно.

Всю ночь я промаялась то ли в дреме, то ли в бреду. Вроде просыпалась, но сил открыть глаза не было. Про то, чтобы поднять руку или позвать на помощь, и заикаться нечего.

В моменты краткого пробуждения казалось, что лба и шеи касается что-то холодное и влажное, похожее на компресс. Это приносило облегчение, и я засыпала глубже.

Пришла в себя неожиданно. С меня точно сдернули покров дурного самочувствия, и я вдруг села в кровати. Озиралась минут пять, соображая, где я. Когда поняла, поморщилась. Все та же спальня, все тот же атлант. Нет, вру, атлант другой.

У стены, сложив руки на груди, стоял Феб и мрачно буравил меня взглядом.

– Очнулась, – произнес он так, точно не рад этому. Небось уже и гробом запасся, а я так его разочаровала. Ну, прости, что выжила.

– Ты как будто удивлен.

Он пожал плечами. Шагнув к кровати, протянул руку.

– Дай взгляну.

Я сразу поняла, что речь о метке. Последнее, чего хотела, – чтобы меня касался атлант. Один вон уже дотронулся, до сих пор в голове гудит, а во рту привкус кислятины. Ощущение словно я вернулась с дикой, необузданной вечеринки, где напилась в хлам, а потом полночи обнималась с унитазом.

Но отказать Фебу невозможно. Он, как и любой атлант, привык получать то, чего хочет. Не покажу сама, он вырвет руку, но на метку посмотрит. Так что я просто вытянула руку перед собой.

– Только, пожалуйста, не трогай, – попросила без особой надежды. – Все еще болит.

Феб, на удивление, внял моей просьбе и не пытался ко мне прикоснуться. Зато рассматривал метку минут пять, не меньше, а в конце недовольно цокнул языком и отвел взгляд.

– Это плохо? – его реакция меня насторожила.

– Раз перенесла внедрение, жить будешь, если это тебя волнует, – ответил атлант.

О да, еще как волнует! Смерть в мои ближайшие планы не входит. Но о чем он? Я могла не перенести внедрение? Вот так новость! Командор чуть не угробил меня и даже не соизволил проведать, прислав вместо себя шестерку.

– Сколько времени я была без сознания?

Я спрашивала о часах, но Феб неприятно удивил:

– Три дня. Но теперь ты в порядке.

Я поежилась. Теперь-то да, но ведь могла умереть. Не только мое мнение здесь ничего не значит. Атланты ни во что не ставят мою жизнь. Я для них пустое место. Что-то вроде резиновой куклы для удовлетворения сексуальных желаний. Если у человека портится такая, он просто пойдет и купит новую. Ему не придет в голову устраивать пышные похороны и оплакивать ее гибель.

Неприятно осознавать такое. Захотелось поддеть атланта в ответ. Но как это сделать, ничего о них не зная?

– Должно быть, обидно дарить женщинам неземное наслаждение, а самому довольствоваться обычным. Вам никогда не узнать, какова эйфория, – произнесла я первое, что пришло в голову.

– Ты ошибаешься, – Феб не выглядел уязвленным, – мы способны испытывать эйфорию. Но только с одной женщиной. С той, что станет для нас единственной.

У меня челюсть отвисла. Вот так новость. Чего еще я не знаю об атлантах? Да всего! Нас они изучили вдоль и поперек, а о себе рассказали какие-то крохи. Даже своих женщин к нам не пустили. Очень таинственные товарищи.

Мне стало не по себе. Уровень откровенности Феба наводил на нехорошие мысли. Вдруг я только что услышала секретную информацию? Означает ли это, что атланты не планируют меня отпускать? Ситуация как в дешевом фильме про мафию: хороший свидетель – мертвый свидетель.

– Зачем ты пришел? – проворчала я, потеряв желание общаться.

– Принес кое-что, – он кивнул на сверток на стуле. – Приведи себя в порядок и оденься. Через полтора часа выезжаем.

– Куда это? – крикнула я ему в спину, так как атлант повернул к двери.

– Узнаешь, – бросил он через плечо и вышел.

Вот так всегда с ними – ничего толком не объяснят.

Стоило двери за атлантом закрыться, как в воздух взмыли три дрона. Я поморщилась. Совсем забыла о маленьких соглядатаях. Стараясь не обращать на них внимания, потопала в ванную. Если сейчас не приму душ, умру. Необходимо смыть с себя эти три дня горячки.

Один из дронов – особо наглый – сунулся за мной в ванную. Это уже ни в какие ворота! О неприкосновенности личной жизни он явно не слышал. Я схватила мыльницу с раковины и запулила ею в робота. Угодила точно в цель. От удара он закружился на месте и рухнул на пол. Я злорадно усмехнулась. Будет знать, как подсматривать. Два оставшихся дрона благоразумно притормозили у двери ванной.

– И правильно, – кивнула я им. – Целее будете.

Из душа я вышла посвежевшей. Даже настроение улучшилось, и самочувствие было отличным. Словно не было трех дней бреда. Разве что есть хотелось зверски.

Метка на запястье почти не беспокоила. Вытянув руку перед собой, я любовалась ею некоторое время: завитушками, переливами синего цвета. Красиво. Чем-то похоже на рисунок мехенди, только светится. Как будто под кожу вживили светлячков.

В спальне меня ждал сюрприз – дронов снова было трое. При этом тот, которого я сбила, так и валялся на полу. Нечего и мечтать уничтожить их всех. Роботов здесь непочатый край. На смену одному сломанному придут десятки других.

Игнорируя дронов, я перекусила тем, что принесла горничная, а потом развернула сверток. Внутри лежало белье, чулки, платье и туфли. Все, что нужно женщине для полноценного образа.

У платья был цвет дорогого красного вина. Корсет весь расшит узорами, свободного места нет. Юбка ниспадает складками до пола. Рукавов нет, только плотные бретели. Это проблема. Все дело в метке. Она слишком заметная, а мне почему-то не хочется, чтобы ее кто-то видел.

Рассматривая запястье, я пробормотала:

– Хорошо бы ты была где-то в другом месте. На лопатке, например.

Это были просто слова, произнесенные в раздумье, но они возымели удивительный эффект. Метка засветилась ярче, а потом вдруг поползла вверх по руке. Я только ахнула. Ощущение было будто под кожей марширует стайка муравьев. Щекотно и тепло.

Каким-то невероятным образом метка поняла мое желание и переместилась на лопатку. Точно туда, куда я хотела. Как раз под бретельку платья, где ее никто не увидит. Честно говоря, это повергло меня в шок.

Живая, даже разумная метка находится во мне! А что еще хуже – это теуи командора. Словно он сам теперь часть меня. Даже в самых жутких кошмарах с его участием я не могла вообразить подобное.

От метки необходимо избавиться. Я внесла это первым пунктом в список неотложных дел. А пока надела туфли. Стоять на шпильках было тяжело, ходить еще сложнее. Ни в трущобах, ни в работе горничной подобной обуви не нашлось места. Я банально не умела ее носить. Но, видимо, придется пройти ускоренный курс. Идти босиком не вариант.

Я закончила одеваться и заколола волосы повыше. Почему бы не подыграть командору? Феб сказал: мы куда-то едем. Это неплохой шанс для побега. Даже просто выбраться из этих стен – уже праздник. Я не собиралась отказываться от прогулки из-за неприязни к атланту. Его общество – не самое худшее, что может со мной случиться в этой жизни.

За мной явился Феб. Он шел впереди, я – следом, а дроны летели над моей головой. Настоящий почетный эскорт. Впору возгордиться своей важностью. Надо же, как меня стерегут. Точно я сундук, набитый драгоценностями.

Поспевать за атлантом на шпильках было тяжело: пара неловких шагов, и я, оступившись, едва не навернулась.

– Не поможешь мне? – проворчала, пытаясь удержать равновесие. Руки при этом расставила в стороны, как канатоходец.

Феб обернулся и окинул меня задумчивым взглядом. Мою просьбу он обдумывал слишком серьезно, как будто я у него в долг миллион попросила без гарантий возврата. Что за дела? Почудилось, Феб боится прикасаться ко мне.

– Моя помощь тебе жизненно необходима? – спросил он.

– Да! – выпалила я. – Если ты меня не поддержишь, я упаду и расквашу нос. Куда бы командор ни вздумал меня повезти, вряд ли ему понравится такой расклад.

– Хорошо, – атлант протянул руку.

Я тут же намертво вцепилась в нее, как утопающий в спасательный круг. Всю дорогу до взлетной площадки практически висела на Фебе. Он не делал попыток отдалиться, хотя мое прикосновение было ему неприятно – он был слишком напряжен и смотрел в одну точку перед собой. Будто я не девушка, а гремучая змея – неверное движение, и смертельный укус неизбежен. А ведь не так давно он хватал меня без зазрения совести. Что изменилось?

Спросить об этом я не успела – мы вышли на площадку для взлета, где нас ждал командор. Феб тут же оставил меня, отступив на несколько шагов. Причем сделал это с облегчением, словно ярмо с себя сбросил.

Командор повернулся на шум открывшейся двери и застыл. Синие глаза полыхнули, в ответ метка на лопатке запульсировала и нагрелась. Похоже, она как-то реагирует на командора.

В его взоре, устремленном на меня, не было ни капли нежности или душевной теплоты. Он такой острый, что об него можно порезаться. В этих глазах – власть, принуждение, похоть, и все это направлено на меня. А я стою, как тонкое деревце на ветру, и меня гнет к земле от эмоций атланта.

Командор поправил галстук, как если бы тот его душил. Казалось, мой вид причиняет ему физическую боль. Я не особо тщеславна, но точно знаю, что хороша в этом платье. Вот только внимание атланта мне вовсе не льстит. От него веет запредельной опасностью.

Я испугалась, что командор передумал куда-то лететь. У него такой вид, будто сейчас он взвалит меня на плечо, отнесет в комнату и как следует оттрахает. Да, это будет именно трах. Даже не секс и уж точно не занятие любовью. Я вижу это по его голодному взгляду, ощущаю в невидимых флюидах, направленных на меня. Испокон веков самки чувствуют, когда самец их хочет.

Но командор взял себя в руки. Разум победил, и мужчина кивнул на аэролет, приглашая сесть внутрь. Или это только отсрочка? Что помешает ему взять меня в аэролете? Да ничего! Ему вообще мало что можно противопоставить. И тот факт, что я в полной его власти и за меня некому заступиться, делает меня легкой добычей.

Как он сказал: «Заверните, я ее забираю»? Именно так все и произошло. Меня как посылку доставили к командору. Все, что ему осталось, разорвать упаковку и взять желаемое. Ума не приложу, чего он тянет.

Я забралась в аэролет, выбрала кресло в углу и забилась в него, рассчитывая долететь без приключений. Может, это романтично – лишиться девственности на высоте птичьего полета, но уж точно не для меня и не с этим мужчиной.

– Не хочешь спросить, куда мы направляемся? – нарушил тишину командор.

– И так знаю, – дернула я плечом. – Туда, куда ты пожелал меня отвезти.

– И тебе не любопытно, что это за место?

– Какая разница, где тебе вздумалось меня выгулять? Это что-то изменит в моем положении, я смогу отказаться?

– Нет.

– В таком случае и обсуждать нечего. Я бы лучше поговорила о теуи и метке.

Мужчина окинул меня взглядом и довольно хмыкнул:

– Я вижу, ты ее переместила. Молодец. Теуи тебя признала, раз послушалась.

– Признала? – приподняла я брови. – Это что-то значит?

– Я рассказал о метке все, что тебе следует знать, – остудил он мое любопытство.

Вот и пообщались. Я вздохнула. Придется искать другой источник информации.

Ни я, ни командор больше не пытались заговорить. Он уткнулся в планшет на все время полета и что-то увлеченно читал. Только иногда бросал на меня взгляды. Каждый раз я вздрагивала, даже если в этот момент любовалась видом из окна. Просто чувствовала: вот сейчас он посмотрел. Его взгляд походил на выстрел. Щелчок кнутом по коже.

Мои нервы были на пределе, когда аэролет сел на одном из небоскребов города. С воздуха здание напоминало свечу на торте – горело яркими разноцветными огнями, переливалось и мигало. Обычно так выглядят башни для развлечений. В них есть сразу все – ночной клуб с дискотекой, бар, стриптиз, гостиница с номерами на час. Выбирай, что тебе по душе.

По высоте башни можно определить ее уровень. Эта явно дорогая и шикарная. Я не удивилась, когда, войдя внутрь с командором под руку, увидела среди посетителей исключительно атлантов. Заведение рассчитано на них. Нет, люди здесь тоже были, но либо в роли обслуги, либо, как я, в качестве личной зверушки.

Мы с командором шли по залу. Красная ковровая дорожка скрадывала шаги. Стены тоже были обиты красной тканью. Впечатление, будто здесь произошла бойня, и все помещение залито кровью.

Тихо играла музыка, на сцене томным голосом пела полуголая девица. При этом она лежала на рояле. Осталось ноги развести, и подходи, бери кто хочет.

Атланты сидели на мягких диванах. Каждого сопровождала девушка, а то и две. Некоторые устроились рядом с мужчинами, кое-кто у них на коленях, находились и такие, кому место нашлось только на полу. Почти у всех девушек были ошейники на шеях. Те самые, с чипами. Атланты любят помечать свою собственность. Меня командор тоже пометил, причем куда более изощренно. У других девушек хотя бы есть шанс избавиться от чипа, моя же метка вмонтирована под кожу.

Я невольно поправила бретельку на плече. Не хочу, чтобы кто-то заметил метку. Мне она казалась чем-то позорным. Да и командор остался доволен тем, что я ее спрятала.

Я обратила внимание, что некоторые атланты кормят девушек с рук. Выглядело это совсем не романтично. Это было проявлением власти, а не желанием услужить. Со стороны смотрелось так, будто девушки умственно отсталые и не в состоянии есть сами.

Я поморщилась и отвернулась от очередной сцены кормления. Если командор попытается проделать то же, я откушу ему пальцы.

От моего спутника не укрылось мое настроение. Он наклонился и прошептал:

– Не переживай, у нас так не будет. По-моему, это отвратительно.

Я хмыкнула. Поразительно, наши мысли в чем-то сошлись. Да это знаменательный момент!

Только это не меняет сути моего положения. Будет командор кормить меня с рук или нет, а я все равно останусь его собственностью. И хуже всего, что то же самое произойдет с Дашей, если я не найду ее раньше и не спасу.

Мы заняли столик у стены. С нашего места просматривался весь зал, зато мы были в тени. Но появление командора все равно не осталось незамеченным. На нас то и дело поглядывали. Чаще с интересом, иногда с неприязнью. Причем бо́льшая доля последней досталась мне от других девушек. Моему положению завидовали, чего мне было не понять.

Командор заказал напитки, а когда их принесли, сказал:

– Выпей со мной, Радость, – и поднял свой бокал.

– Спасибо, но я не пью, – терять бдительность из-за алкоголя – непростительная роскошь.

– Тогда потанцуем?

– И не танцую, – едва представила, что руки командора окажутся на моей талии, и меня передернуло.

– Мне казалось, ты устала сидеть в четырех стенах и не прочь вырваться, – заметил мужчина.

– Я действительно не прочь вырваться, – кивнула.

Командор верно истолковал мои слова и нахмурился, но отчитать меня не успел – к нашему столу потянулись атланты. Каждый хотел сказать пару слов боссу, и я быстро заскучала. Пусть даже говорили на нашем языке, я мало что понимала из услышанного.

Моя скромная персона интересовала многих. Атланты, подходя к столику, считали своим долгом осмотреть меня. Причем их взоры были далеко не невинными.

Один набрался наглости и попросил:

– Покажи свое новое приобретение, Арей.

В ответ командор одарил его таким взглядом, что тот, кажется, даже собственное имя забыл.

Я кожей ощущала, как мой спутник напрягался в эти моменты. В конце концов, он не выдержал и сел боком, заслонив меня от своего очередного собеседника. Хорошо, в горло ему не вцепился, потому что вид у Арея Ризарта был такой, точно он сейчас разорвет бедолагу.

Устав от болтовни атлантов, я попросилась в уборную. Вот так, я уже самостоятельно не могу пойти в туалет. Мне требуется разрешение.

Командор великодушно меня отпустил, но дронов отправить со мной не забыл. Я шла по залу в их сопровождении и сгорала от стыда. Правда, в сам туалет они не полетели. Мне удалось научить роботов соблюдать приличия. Маленькая, но победа.

Я заперлась в кабинке и прислонилась лбом к прохладной двери. То, что нужно, чтобы немного отдышаться и прийти в себя. Там, в зале, я чувствовала себя кинозвездой под прицелом камер. Каждое движение, каждый вздох сканировались сотнями пар глаз. Зачем командор меня сюда притащил? Неужели действительно решил похвастаться новым приобретением? Мужское тщеславие – оно такое…

Увы, надолго задерживаться нельзя. Командор не отличается терпением. Еще пойдет меня искать, вот будет позор. Выйдя из кабинки, я направилась к раковине, где ополоснула ладони и лицо.

Рядом со мной мыла руки беременная девушка. Вид ее живота поверг меня в шок. Судя по ошейнику, она собственность атланта. Но как же беременность? Земные женщины не рожают от теламонов. Не известно ни одного случая зачатия. Неужели ее хозяину просто нравится трахать беременную? Фу, это омерзительно.

Девушка заметила мой нескромный взгляд на ее живот. Да что там, я откровенно пялилась. Разве что рот не открыла от удивления.

– Ребенок не от атланта, – улыбнулась она и погладила живот.

– Твой хозяин извращенец? – не удержалась я от вопроса.

– Вовсе нет, – рассмеялась девушка. – Он не трогает меня, пока я в положении.

– Тогда зачем все это?

– Просто я красивая, – пожала она плечами. – Атланты заботятся о будущем. Они нашли подходящего мужчину-землянина, взяли у него сперму и соединили с моей яйцеклеткой. Родится девочка, атланты об этом позаботились.

Меня передернуло. Передо мной стоял живой инкубатор, иначе не назовешь. Атланты растят себе будущее поколение на все согласных шлюх.

– Ты тоже красивая, – девушка поправила выбившуюся из моей прически прядь. – Если хочешь, можешь поучаствовать в программе.

Она наклонилась ко мне и быстро прошептала, пока никто не слышит:

– Это освобождает от необходимости спать с ними. Никакой эйфории, если ты вынашиваешь ребенка. К тому же они очень хорошо платят. Хватит на несколько лет безбедной жизни. Я вижу, ты еще чистая. Значит, подходишь. Я могу замолвить за тебя словечко.

Она отстранилась, и я заметила в ней то же, что и она во мне: чистоту. Глаза девушки были ясными, никаких следов кайфа.

Предложение было заманчивым, чего уж там. Беременность – как щит от эйфории. Но командор меня не отпустит, да и я не намерена отдавать своих детей атлантам на потеху. Этот вариант не для меня.

– Это же твой ребенок, – мне было ее не понять. – Ты так просто с ним расстанешься?

Я не смогла сдержать осуждение. Оно все-таки проскользнуло в голосе. Девушка вздрогнула как от удара.

Сузив глаза, она зло прошептала:

– Учить меня будешь, подстилка атлантов? Конечно, тебе это ни к чему. Ты подцепила самого командора.

Подцепила? Я впервые взглянула на женщин глазами атлантов. Похотливые, алчные самки – вот какими они нас видят. Потому и отношение соответствующее. Конечно, далеко не все такие. Но вокруг атлантов крутятся именно они.

Девушка обошла меня кругом и вылетела из дамской комнаты, словно ей вдруг стало невыносимо дышать со мной одним воздухом. А все потому, что мои слова попали в цель. Сильнее всего нас задевает то, что имеет к нам непосредственное отношение. Я бы никогда так не смогла – заплатить ребенком за свободу.

Но до чего же атланты обнаглели! Это же разведение. Скоро начнут породы выводить и закреплять признаки. Кому блондинку с зелеными глазами, кому жгучую брюнетку с голубыми.

В зал я вернулась злой. Ничего не скажешь, сходила успокоилась. А тут еще наш столик пустовал. Командор куда-то подевался. Я не особо расстроилась. Его компания была мне в тягость, но общество других атлантов радовало еще меньше, а они уже плотоядно на меня посматривали. Лучше пойду сяду и не буду отсвечивать.

Направляясь к столику, проходила мимо ложной стены, когда услышала из-за нее знакомые голоса. Командор и Феб о чем-то оживленно спорили. Вот это уже любопытно. Я не могла не подслушать. Тем более, как выяснилось, речь шла обо мне.

– Ты дал ей свою метку! – возмущался Феб.

Меня заинтересовало, как он это сказал: не поставил, а дал. Вроде просто глаголы, но какой разный смысл. Словно метка не позорное клеймо, а подарок.

Следующие слова Феба подтвердили мою догадку:

– Метки исключительно для наших женщин. Запрещено делиться с землянами теуи. Ты нарушил закон, Арей! Чего ради? Из-за какой-то девчонки? Кто она тебе?

Ого, похоже, я удостоилась великой чести. Вот только я этому совсем не рада.

– Законы для того и существуют, чтобы их менять. И потом это мое дело, не лезь, – огрызнулся командор.

– Твое дело? – судя по голосу, Феб злился. Я аж голову в плечи втянула. Вот только разъяренных атлантов мне под боком не хватало. – А мне что прикажешь делать? Скрывать ото всех, что ты натворил? Лгать своим из-за землянки? И как мне себя с ней вести? Имею ли я право ее касаться? Раз теуи ее приняла, значит, она тебе подходит.

Я аж дышать перестала. Как интересно! Вот почему Феб не дотрагивался до меня. Видимо, это запрещено. Жаль, мало информации, чтобы разобраться в деталях.

– Ты рисковал, – гнул свое Феб. – Она могла этого не пережить.

– Но ведь пережила. Я знал, что она сильная. Так что вопрос закрыт. Не о чем говорить.

Но Феб не сдавался. Он единственный, кто осмеливался перечить командору.

– Не боишься, что она забеременеет?

– Это невозможно, – ответил командор. – Для этого необходим обмен теуи, а у людей его нет.

– И все же метка – первая ступень матримониального союза. Ты намерен пройти остальные?

Ответ я не услышала из-за шума крови в ушах. Матримониальный – это же брачный? Метка – часть заключения брака у атлантов? Господи, в какое первосортное дерьмо я вляпалась!

Не помню, как добралась до столика. Просто переставляла ноги, пока не увидела диван. Рухнув на него, прикрыла глаза. В такую передрягу могла попасть только я. Командор собирается взять меня в жены? Да ну, бред. Это даже звучит смешно: я – жена атланта. Такого никогда не было и вряд ли когда-нибудь будет. Атланты не заключают браки с людьми. Это их принципиальная позиция и даже, если я ничего не путаю, закон.

Я сидела и смотрела перед собой в одну точку, пока в поле моего зрения вдруг не оказалась мужская ширинка. Я запрокинула голову и заглянула в лицо незнакомого атланта.

– Потанцуем? – развязно улыбаясь, предложил он.

Первым порывом было послать его куда подальше, где ему самое место. Но злость на командора не позволила это сделать. Мне отчаянно хотелось выбить из Арея Ризарта хоть какую-то эмоцию. Пусть даже гнев, и направлен он будет на меня. Кажется, он не любит, когда его вещи трогают. Что ж, вот вам новость, господин командор, я не какой-то там предмет обстановки, у меня есть разум и чувства, и я делаю что хочу.

– Конечно, – я улыбнулась мужчине и вложила ладонь в протянутую руку.

Мелькнула шальная мысль: может, мне удастся невзначай засветить метку, создав тем самым командору проблемы. За нарушение закона наказывают. Не так ли?

Арей резко оборвал разговор с Фебом. Пусть он его заместитель и даже друг, но в свои личные дела он не позволит лезть никому. Брачный союз! Да Феб из ума выжил, если предположил, что он собрался взять в жены землянку. Метка нужна для слежки и контроля, только и всего.

Это был оправданный риск. Арей не сомневался, что Рада вынесет его теуи, и не ошибся. Там, где другая сломалась бы и погибла, эта девушка неплохо держала оборону.

Правда, был момент, когда он думал, что потеряет ее. Жар долго не спадал. Арей провел две ночи у постели землянки. Не мог ни спать, ни есть, пока она в таком состоянии. Лично делал компрессы, чтобы сбить температуру. Никого другого к ней не подпускал.

Страх потерять девчонку был абсолютно невменяемым. Он не поддавался контролю. Хотелось вцепиться в нее, прижать к груди и не отпускать. Чтобы вросла в него, стала его неотъемлемой частью, чтобы навсегда вместе. Аж жутко стало от осознания, как сильно он в ней нуждается. Подобные эмоции были Арею не знакомы.

Но девушка, как он и предполагал, выстояла и быстро пошла на поправку. Как только стало ясно, что ее здоровью ничего не угрожает, он покинул ее спальню и больше не возвращался. Побыть вдали от нее – вот что ему нужно. Быть может, тогда голова прочистится, и эти неуместные чувства пройдут сами собой. Одно дело развлекаться с игрушкой, совсем другое испытывать к ней что-то. Второе недопустимо. Надо скорее взять от нее все и выставить за дверь. Вот только роль насильника Арею претила.

Как понять, что женщина тебя действительно не хочет, а не играет? Смешно сказать, но у Арея нет такого опыта. Его хотели. Все и всегда. Любая, в какую ни ткни пальцем, готова отдаться немедля. Лишь позови, и она раздвинет ноги.

Хорошо, возможно, дело не в нем. Или не только в нем. Эйфория тоже имеет значение. Ради нее женщины идут на многое. Но Раде и она не нужна. Девушка упорно твердит «нет», повторяет его как заведенная: нет, нет, нет. Он устал от этого «нет». Оно высосало из него все соки. Арей не знал, что с ним делать. Он не умел обходить «нет», ведь ему всегда говорили «да». А тут как на стену напоролся.

Наверное, им просто нужно лучше узнать друг друга. Идея вывести Раду на прогулку показалась удачной. Это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы увидеть ее в платье. Он едва тут же не набросился на нее. Никогда еще так сильно не хотелось послать благоразумие к тхэнку.

Но он справился с собой. И ради чего? Чтобы она весь вечер сидела мрачнее тучи, а потом вовсе пошла танцевать с другим. Арей, когда увидел ее на танцполе в обнимку с каким-то пижоном, чуть стену не проломил. Какого тхэнка она делает? Сказала же, что не хочет танцевать. Или отказ распространяется только на него? А с любым другим она мила и услужлива.

Руки другого мужчины у Рады на талии вызвали у Арея настоящий припадок ярости. Он направился к танцующим, не сворачивая с дороги из-за препятствий. Официант? Оттолкнуть. Стол? Перевернуть.

Персонал жался к стене, гости ресторана вскакивали с мест и отбегали при его приближении. Никто не осмеливался перейти дорогу разъяренному командору. И только паршивка с шоколадными волосами танцевала так, будто не видит его. Тонкие пальцы перебирали волосы на затылке теламона. Арей представил, как переломает эти пальцы один за другим. Пусть она будет вовсе без них, чем коснется кого-то другого.

Подойдя, он опустил руку на плечо сородича, стоящего к нему спиной. Еще не видя, кто это, теламон немного присел. Прикосновение командора ни с чем не спутаешь.

Рада смотрела на него поверх плеча партнера по танцам. Поняла ли, что дергать тигра за усы глупо и опасно? Нет, в глазах не страх, а вызов. Нарочно его дразнит. Это и злит, и заводит. Ее непокорность возбуждает даже сильнее, чем сексуальное тело.

Сдавив плечо теламона, он отстранил его от девушки. Мужчина не делал попытки вырваться, хотя пальцы Арея впились так глубоко, что, наверное, проткнули кожу и достали до мяса. Кажется, даже кость хрустнула. Теламон молча терпел, только побледнел. Хороший воин, жаль, у них разногласия.

Мужчина оказался не из робкого десятка. Он имел наглость произнести:

– Она имеет право выбрать, – пусть голос и дрогнул от боли.

Это правда. У обычной девушки есть такое право, но не у его Радости. Арей поставил на ней метку, а это знак принадлежности. Но не рассказывать же первому встречному, что нарушил закон.

– Она уже выбрала. Не так ли, Рада? – Арей повернулся к девушке.

Она на миг задумалась, но потом кивнула:

– Да. Вас, командор.

Ей хватило ума не усугублять конфликт. Молодец. Возможно, он оставит ей пальцы.

– Уверена? – теламон обернулся к девушке.

Что за наглец! Арей, потеряв терпение, свободной рукой схватил Раду и дернул к себе. От резкого движения бретелька спала с плеча, и метка сверкнула синим в полумраке танцпола. Хорошо, девушка стояла так, что видели метку лишь они.

Рада быстро поправила бретельку. В ее эмоциях промелькнул триумф. Похоже, она каким-то образом узнала, что, дав ей метку, Арей нарушил закон, и теперь надеялась, что это ему аукнется. Решила играть по-крупному, маленькая дрянь. Что ж, он не против, если ставки вырастут.

– Я не знал, что она ваша, – пробормотал потрясенный теламон.

Арей мысленно выругался. Теперь шило в мешке не утаишь.

Тут же на танцполе буквально из ниоткуда материализовался Феб.

– Ваш аэролет подан, командор, – заявил он, хотя Арей об этом не просил.

Заместитель решил, что самое время покинуть вечеринку, пока не стало слишком жарко. Он как всегда сохранял разум холодным. За это Арей его и ценил.

– Еще раз увижу, убью, – процедил командор, прежде чем потянуть Раду прочь из зала.

– Переезжай в другой город, – посоветовал Феб любителю танцев. – А еще лучше пошли запрос на перевод в другое полушарие. И держи язык за зубами, не то я лично его отрежу.

Арей не прислушивался, что ответил злосчастный танцор. Если у него есть мозги, он последует совету. Если нет… Что ж, в его штабе, так или иначе, станет на одного теламона меньше.

В аэролете он грубо толкнул девчонку в кресло. Сам сел напротив. Буравил куклу взглядом. Другая бы на ее месте отвернулась, она же не отводила глаз. Как же он ненавидел суку за то, что она делает с ним. Она заставляет его чувствовать! Дрянные эмоции!

В голове царил хаос. Мысли метались, сталкивались, распадались на части. Сплошной сумбур. Потерявший контроль теламон – жалкое зрелище. Таких выбраковывают. Похоже, у их истории будет кровавый конец. Но если он полетит в бездну, то не один. Обязательно захватит с собой ведьму с изумрудными глазами. Вдвоем и разбиться не страшно.

– Почему ты ведешь себя как последняя дрянь? – Арей не удержался от вопроса. Он хотел услышать ее оправдания, понять, за что она так с ним. – Что бы я для тебя ни делал, ты всем недовольна.

– Потому что ты делаешь это для себя. Мне нужно другое.

Ее слова больно кольнули куда-то в область сердца. Ярость и та поутихла. Пока он сходит по девчонке с ума, она только и делает, что мечтает вырваться из клетки, в которую он ее посадил. Что будет, если ей это удастся? Арей похолодел. Нет, этому не бывать. Потому что без нее он – живой мертвец. Без тех эмоций, за которые так ее ненавидит, уже не сможет. Она подсадила его на них, как он подсаживает женщин на эйфорию.

– В том единственном, о чем я тебя просила, ты мне отказал, – добавила она.

– Ты опять о сестре? – поморщился он. – Семья сплошное разочарование. Однажды ты поблагодаришь меня за то, что я тебя от этого избавил.

– Вот это вряд ли, – она отвернулась к окну.

Остаток пути они с Радой молчали. Арей злился, что девчонка все еще не принадлежит ему. Даже метка ничего не изменила. Но сегодня он это исправит. Хватит ходить вокруг да около. Девчонка по-прежнему считает себя свободной и позволяет себе вольности. Необходимо заклеймить ее полностью.

Кстати, о метке. Она-то ему и поможет. Арей улыбнулся, предвкушая приятное завершение вечера. На этот раз Рада не скажет ему «нет». Мысленно он уже трахал ее. Представлял, как вколачивается в ее тело каменной эрекцией, пока она кричит от удовольствия. Это будет сильно и предельно жестко. А еще это будет замечательно.

Танцем я рассчитывала насолить командору и засветить метку, создав ему проблемы. Хоть какая-то надежда избавиться от него.

Пригласивший меня атлант оказался не лучше других представителей своей расы. Сразу опустил ладони на мой зад, и метка на лопатке тут же болезненно запульсировала, словно возмущаясь, что меня касается чужак.

Я поправила руки атланта, вернув их на талию. Он явно псих. Дразнить командора – это одно, но будить в нем зверя станет лишь слабоумный.

И все же мы были слишком близки в танце. В основном по моей вине. Я едва стояла в проклятых туфлях, которые натерли ноги где только можно. Пришлось буквально повиснуть на партнере.

– Ты невероятно хороша, – заявил атлант. – Если пожелаешь уйти от командора, я готов тебя принять. Я чувствую, что ты не хочешь быть с ним, и вижу: вы еще не близки.

– Откуда такая информация? – насторожилась я.

– Ты чиста.

Ах, ну да, эйфория еще не запятнала мой разум. Именно поэтому я лакомый кусочек. Любой атлант в зале будет рад открыть для меня великий мир заоблачного секса. Прямо самцы, дерущиеся за самку.

Я не успела послать атланта к черту, как собиралась, потому что на танцполе появился командор. С этого момента я потеряла контроль над ситуацией.

Его синие глаза полыхали. В них невозможно было смотреть, как нельзя смотреть на яркое солнце без риска повредить сетчатку. Теуи на его руках и груди тоже светились. Их свет был настолько мощным, что просвечивал сквозь рубашку и пиджак. Сними он одежду, и все в зале ослепнут от сияния.

Это была не злость, а ярость в чистом виде. Вот сейчас, именно такой, он вылитый бог войны – кровожадный и беспощадный. Его боятся так, как только живое существо может бояться. До спазма в желудке, до нервного заикания и обморока. Ведь слово «пощада» ему явно не знакомо.

Поэтому, когда командор спросил, кого я выбрала, я без колебаний назвала его. Я же не самоубийца, в самом-то деле! Главное, удалось продемонстрировать метку. Это максимум, что я могла.

Дальше был полет домой, привычный обмен «любезностями» и долгое, тягостное молчание. Мужчина принципиально не смотрел на меня. Наверное, боялся не сдержаться и придушить.

Но когда мы подлетали к цели, командор все-таки заговорил.

– Я мог его убить, – произнес он совершенно без эмоций. – На тебе моя метка. По нашим законам ни один теламон не имеет права касаться тебя без крайней нужды. Танец – не крайняя нужда.

Вот и ответ на вопрос о прикосновениях. Жгучее желание обзавестись ножом и вырезать метку к чертям зудело на кончиках пальцев. Я не корова, чтобы на мне клеймо ставить.

Я ничего не ответила. Впрочем, атлант не ждал моей реакции. Он просто донес информацию.

Едва мы вошли в холл, я скинула туфли. Надоели, сил нет! Командор зачем-то поднял туфли с пола, но мне было плевать, я пошла к своей комнате. Увы, уйти мне не позволили. Чуть я сделала шаг в сторону, как мужчина схватил меня за локоть и потянул за собой. Держал не больно, но крепко. Я не пыталась взбрыкнуть. Бесполезно.

Вскоре мы уже были в гостиной с огромным кожаным диваном по центру. Он образовывал полукруг, беря в осаду журнальный столик. Последний командор ногой отпихнул в сторону, а меня поставил на его место. Сам мужчина сел в одно из кресел, лицом ко мне. Я стояла перед ним, словно актриса на сцене перед зрителями. Не сказать чтобы мне это нравилось.

Прищур глаз и слегка поднятый в ухмылке уголок губ придавали лицу командора лукавое выражение. Он походил на беса, искушающего монашку и точно знающего, что одержит верх. Вот эта его убежденность в своем превосходстве доводила меня до белого каления. Как же мне хотелось стереть ухмылку с его лица! Хоть раз поставить Арея Ризарта на место. Я бы многое отдала, чтобы посмотреть на его провал. Сплошные триумфы его избаловали.

– Сегодня ты вела себя недопустимо, – заявил мужчина.

– Накажешь меня за это?

– Просто напомню, кто здесь главный. Я – твой хозяин.

– Нет, – качнула головой, – ты – захватчик. Тот, кто берет желаемое без спроса.

– Может, и так, – пожал он плечами. Моя речь не особо его впечатлила. – Сейчас я желаю тебя, а значит, если верить твоим собственным словам, я тебя возьму.

Я фыркнула. Вот как он заговорил.

– Я могу заставить тебя делать все что угодно, – он наклонился вперед, впиваясь в меня взглядом. – Щелкну пальцами, и ты выполнишь любой мой каприз.

– Что за вздор?

Все это звучало нереально, но голос у мужчины был чересчур уверенным. Командор не из тех, кто бросает слова на ветер. Раз он говорит, что может, значит, так и есть. Но как? Черт возьми, как он это сделает?

Мужчина откинулся на спинку кресла и усмехнулся. В его позе и улыбке сквозило превосходство. Медленно подняв руку, он соединил большой и средний палец. Подождал, пока я проникнусь моментом, а точнее, пока мурашки побегут по спине от предчувствия беды, а потом щелкнул.

Негромкий звук щелчка наотмашь ударил по нервам, но я даже не дернулась. Тело как будто заключили в тиски. Я не могла поднять руку или повернуть голову, ничего не могла. Настоящий паралич. Внутри обездвиженного тела бился в истерике разум. Я мысленно кричала и обзывала атланта на все лады, но на лице не дрогнул ни единый мускул.

А потом мужчина отдал приказ:

– Раздевайся, – и я послушалась.

Руки сами потянулись к молнии на спине и расстегнули ее.

«Стой! – вопила про себя. – Прекрати немедленно! Что ты делаешь, дура?»

Но тело продолжало жить отдельной жизнью. Ужасное ощущение – не быть себе хозяйкой. Я даже сказать ничего не могла. Но командор и так понял, что я горю желанием пообщаться.

– Я позволю тебе говорить, – великодушно разрешил он. – Но хоть одно слово гадости, и ты снова умолкнешь.

– Как ты?.. – выдохнула я, обретя голос.

– Я все-таки телепат. Плюс теуи, – он понял вопрос. – Часть меня теперь в тебе, и это дает мне контроль.

Проклятая метка! Следовало догадаться, что она не так проста. Недаром я ощутила жжение в плече прямо перед тем, как потеряла над собой контроль. Идея вырезать метку нравилась мне все больше. Это не варварство, это выживание.

Покончив с молнией, я стянула платье с плеч, и оно упало на пол, оставив меня в одних стрингах. Соски мгновенно напряглись от холода и от взгляда командора. Он смотрел с таким вожделением и одержимостью, что я почувствовала себя дозой какой-то забористой дури. Стало не по себе от мысли, как остро он нуждается во мне. Пожалуй, именно в этот момент я до конца осознала, что он меня не отпустит, пока не получит свое. Единственный путь спасения – дать ему то, чего он так отчаянно хочет. Как это ни прискорбно, других вариантов нет. Мне придется принести себя в жертву, чтобы вырваться.

– Теперь поняла, что спорить со мной бесполезно? – спросил он. – Захочу, и ты разденешься прилюдно.

– Зачем тебе это? Чтобы унизить меня?

– Твое самолюбие мне безразлично. Но одно ты должна усвоить твердо – ты в полной моей власти. Я могу делать с тобой все, что пожелаю. И если до сих пор не трогал тебя, то лишь из великодушия.

– Все же раздеваться на людях ты меня не заставишь.

– Откуда такая уверенность?

– Ты собственник.

Мужчина хмыкнул. С этим я угадала.

– Довольно игр, Радость, – в его голосе прорезалась хрипотца. – Я устал от них. Надевай туфли и иди сюда, садись на меня сверху.

Он развел руки в стороны и опустил их на подлокотники кресла. Вся его поза – ожидание и предвкушение.

Я открыла рот, чтобы сказать: пошел ты! – и одновременно шагнула к креслу. Внушение, чтоб его, работало без сбоев. Я не хочу этого делать, но делаю – подбираю с пола туфли, которые командор принес из холла, надеваю, а затем беру и сажусь на Арея Ризарта сверху. Бесстыже развожу ноги и седлаю его, как наездница лошадь. Собственные действия вызывают протест, но сейчас не я капитан своего тела. Управление перехватил другой, и он намерен получить от этой игры все и даже немного больше.

Страх и возбуждение перемешались между собой, уже невозможно отделить одно от другого. Нервы дрожат от напряжения. Меня не трясет лишь потому, что телом все еще управляет атлант.

Запах мужчины окутывает меня. Его ни с чем не спутаешь. Так пахнет уверенность и сила. Вдыхаешь его аромат, и желание сопротивляться притупляется, потому что понимаешь – не поможет.

Я удобно расположилась на командоре, обхватив его бедра ногами. От ощущения мужской эрекции сладко тянет низ живота. Тело определенно не прочь продолжить игру и зайти так далеко, как возможно. Вот только я не знаю – это мое желание или внушение атланта? Что, если он подчинил не одну физиологию?

Я плыла от его близости. Не просто теряла контроль, а начинала получать удовольствие от происходящего. В крови плескалась запредельная доза адреналина.

Мужчина по-прежнему не касался меня, хотя это стоило ему огромных усилий. Он вцепился в подлокотники кресла, аж костяшки побелели, и держался из последних сил. Чудо, что кресло не сломал.

– Поцелуй меня, – не попросил, а потребовал атлант.

Я послушно наклонилась ближе. В момент соприкосновения губ – вспышка. Удивительно, как нас не раскидало взрывной волной. Клянусь, я ощутила, как она прошла сквозь меня, оголив все нервы.

Мое прикосновение легкое и несмелое. Мне не хватает опыта в поцелуях. Да что там, мне не хватает опыта во всем, что касается секса. Но даже от такого поцелуя мужчина дернулся подо мной, как от удара током, и застонал точно от боли. Он слишком долго ждал моей ласки, его выдержка на пределе.

Отпустив подлокотники, он впился пальцами в мои ягодицы и притянул меня к себе. Так близко и тесно, что член уперся в промежность. Чудо, что молния на его брюках до сих пор не лопнула.

Атлант сам углубил поцелуй. Сплел свой язык с моим, посасывал и покусывал. Каждое движение его губ порочно и откровенно до предела. Он буквально насилует мой рот и рычит в процессе, как зверь, который наконец схватил добычу и теперь никому ее не отдаст.

Командор так увлечен, что незаметно для себя теряет контроль надо мной. Я уже могу самостоятельно пошевелиться. Могу попытаться сбежать или влепить ему пощечину. Ее он точно заслужил.

Но вместо этого я ерзаю на нем, пытаясь стать еще ближе. В ответ он дарит мне очередной стон, и я вторю ему, едва осознавая, что этот протяжный, сладострастный звук исходит из моего горла.

Мужчина излучает похоть. Она передается по воздуху, как вирус, и я, кажется, заразилась. Раньше, когда подходила к обрыву, первым инстинктивным желанием было убраться подальше, а сегодня захотелось приблизиться к краю. Посмотреть – что там, за чертой. Без всякого страха сорваться. Ведь где-то глубоко внутри я уже готова прыгнуть.

Соски трутся о рубашку мужчины, и каждое прикосновение высекает из меня искры. Я – перегруженная трансформаторная будка, разряды так и сверкают. Мне сейчас должно быть невероятно страшно, но я чувствую лишь руки командора на своих ягодицах и его язык у себя во рту. Этого достаточно.

Я никогда не дорожила девственностью. Что мне с нее? Это всего-навсего особенность женского организма. Не пойму, почему некоторые носятся с ней как со священным Граалем. Я бы давно и без сожалений ее кому-то отдала, просто никто не хотел брать. Командор на самом деле не худший вариант. Вот только эйфория…

Мужчина все-таки нашел в себе силы оторваться от моих губ и прошептать, скользя ладонями по моей спине:

– Прости, Радость, но я не могу больше ждать.

Я понимаю – пути назад нет. Командора не остановить, он все решил. Я приперта к стенке. Но, может, получится сыграть ва-банк.

– Хорошо, – выдыхаю в приоткрытые губы мужчины и повторяю: – Хорошо. Я согласна.

Его руки на моей спине напрягаются. Он насторожен.

– Очередная уловка? – спрашивает недоверчиво.

– Никаких уловок, – качаю головой. Контроль над телом уже полностью мой. – Но у меня просьба. Всего одна. Без эйфории.

Наверное, это то же самое что просить обычного парня не кончать в тебя во время секса. Он, конечно, будет стараться, но гарантий никаких. Только если с парнем проблему можно решить презервативом, то с атлантом предохраняться нечем. Все на доверии.

Я даже не уверена, что это возможно. Не слышала, чтобы хоть раз контакт с атлантом обошелся без эйфории. Быть может, теуи командора то самое последнее звено, которого не хватало другим. Вдруг метка спасет? Чем черт не шутит? Я сейчас остро нуждаюсь в чуде.

Командор ловит мой взгляд. В его глазах бездна сомнения и океан надежды. У меня перехватывает дыхание от их синевы. Летнее безоблачное небо вполовину не так прекрасно.

– Это большая честь, – хрипло произносит атлант, – когда женщина выбирает тебя в качестве первого мужчины. Я это ценю.

Я могу посмеяться над его словами. Добровольно выбирает – это явно не наш случай. Но кто я такая, чтобы поправлять командора восточной части Северного полушария? Если ему нравится обманываться, я мешать не стану.

А затем он парой слов уничтожает мою последнюю надежду. Она сгорает, превращаясь в пепел.

– Увы, Радость, от эйфории никуда не деться. Но тебе понравится, я обещаю.

Что-то во мне гаснет после его слов. Так, наверное, чувствует себя преступник за секунду до казни. Я снова думаю над недавним озарением: дать атланту то, чего он хочет. Получив желаемое, командор остынет и выгонит меня. Его зацепила игра в сопротивление. Не будет ее, и я ему надоем. Это может сработать.

Да, я подсяду на эйфорию, обратного пути не будет. Быть мне эйфо, влачить жалкое существование наркоманки. Возможно, именно такова моя участь. Я пять лет бегала и пряталась, а в итоге все равно сижу у командора на коленях. Да и выбора у меня нет. Что еще мне остается? Время поджимает, некуда дальше тянуть. Черт с ней с эйфорией, главное, спасти Дашу.

И я сдаюсь. На этот раз сама целую мужчину в приоткрытые губы. Он отвечает с такой жадностью, как будто только этого и ждал всю жизнь – моего поцелуя. Мы полностью отдаемся процессу.

Все. Поздно жать на тормоза. Я прыгнула с обрыва. Лечу в пропасть, и миг падения сладок. Вот только за спиной нет парашюта. Я не уверена, что приземлюсь живой. Возможно, я разобьюсь насмерть. Возможно, это последние минуты моей осознанной жизни.

Люди называют теламонов бесчувственными. В чем-то они правы – эмоции для таких, как Арей, значат мало. Он привык обходиться без них. Более того, без них ему лучше. Но, поди ж ты, когда поблизости Рада, все его чувства обостряются. Он никогда не воспринимал мир так остро, как в ее присутствии.

Случай в ресторане показателен. Стоило увидеть ее на танцполе с другим, и крышу сорвало. Чудо, что не убил обоих на месте. Увести Раду подальше, спрятать, скрыть ото всех превратилось в навязчивое желание. Лишь когда она оказалась снова в башне, ураган эмоций немного улегся.

Что за хрень с ним творится? Арей не понимал. Почему его ломает от одной мысли, что она уйдет? От него и раньше уходили женщины. Точнее, он сам их прогонял, но суть-то одна: была женщина – нет женщины. Он расставался с ними легко, а тут не может. Словно девчонка вросла в него. Стала его частью, как рука или нога, или даже как сердце. Вырвать его – означает погибнуть. И не потому, что так хочешь, а потому, что иначе не получится. Вот так и с ней. Он не желает всего этого чувствовать, ему и так проблем хватает. Но ничего не может поделать. Ни черта!

Весь путь в аэролете он думал, как с ней поступит в наказание. Фантазии были одна хлеще другой, остановился в итоге на использовании метки. Пока часть его теуи в девчонке, Арей может ею управлять. Внушать через метку, что и как делать. Такой шанс глупо упускать. Раз уж она вывела его из себя, пусть заглаживает вину.

Едва войдя в здание, она скинула туфли. Он не поленился подобрать их. Ему нравился вид ее стройных ножек на шпильках.

Арей привел Раду в гостиную и там воплотил фантазию в реальность. Это было запредельное удовольствие – командовать строптивицей. Отдавать приказы и смотреть, как она послушно их выполняет. При этом ее взгляд сулил ему сотни всевозможных кар, а эмоции, в которых преобладала ярость, подкрепляли обещание. Но так даже пикантнее. Нотка непокорности будоражит кровь.

Желание как кислота разъедало его. Арей пребывал в состоянии аффекта. Никогда он настолько не хотел женщину. Так одержимо, исступленно, дико.

Первым делом он приказал ей снять платье. Хватит уже ходить вокруг да около, пора изучить приобретенный товар. С тех пор как он видел Раду в мокрой форме, тогда, в душевой кабинке, частенько фантазировал о ее теле. Мысленно нырял под ткань, гладил и сжимал бедра девушки, пока член не начинал болезненно пульсировать от неудовлетворенности. Надоело. Пора увидеть ее саму, настоящую.

Рада в ответ на команду едва не воспламенила взглядом кресло под ним. Но злость злостью, а приказ она выполнила.

Ткань соскользнула с плеч, на миг задержалась на приподнятых сосках и упала на пол алым облаком вокруг лодыжек. Ее фигура – нечто. Она и в восемнадцать лет, будучи девчонкой, поражала воображение. Теперь же оформилась окончательно, стала еще краше. Умопомрачительная картина. Одни груди чего стоят: в меру полные, высокие, округлые, с розовыми ареолами и темными вершинами сосков, созданными для поцелуев и ласк. Мужское тело моментально отреагировало на это дивное зрелище. Эрекция была такой, что молния на брюках затрещала.

Арей откинулся на спинку кресла и вцепился в подлокотники, заставляя себя сидеть на месте. Нет, он не встанет и не пойдет к ней. Как бы сильно ему не хотелось сжать девчонку в объятиях, он не тронется с места. Она сама придет к нему.

От осознания власти над девушкой сорвало все предохранители. Разум терял контроль, соскальзывая в какие-то первобытные фантазии, где мужчина тащит женщину за волосы в пещеру и там жестко дерет ее несколько часов подряд.

Хотелось растянуть эту игру в грязные приказы. Например, заставить девчонку снять трусики и ласкать себя… Арей усилием воли оборвал фантазию. Пусть лучше идет сюда, к нему. Если уж играть, то по-крупному.

Он велел ей надеть туфли и приблизиться. В глазах темнело при мысли, что скоро она будет его. Даже не скоро, а прямо сейчас. И сразу пульс вверх, и дыхание чаще. Пальцы дрожат, как у мальчишки, который впервые прикоснулся к обнаженной женщине. Не от неуверенности, а от восторга: вот сейчас, прямо в эту минуту она – его.

Рада шла к нему, ступая мягко. Каждый шаг – шпилька, вонзенная в ворс. Как стрела, направленная прямо в него. Подойдет, и сердце остановится.

Теуи раскалилась до предела, обжигая кожу. Вот девушка уже рядом, буквально в шаге. Разводит ноги, садится сверху, а у него дыхание из легких вышибает. Ни сказать, ни сделать ничего не может. Лишь смотреть, как она медленно опускается на его колени. И, кажется, время остановилось на этом моменте. Остаться бы здесь навсегда, вот так. Чтобы только она, ощущение ее тела, запах волос и дыхание, скользящее по щеке. Идеально.

Он успокаивал себя тем, что это не насилие. Она ведь не сопротивляется, а то, что делает все не вполне по доброй воле, так это не стоящий внимания нюанс. Кого волнуют подобные мелочи? Уж точно не его каменный член.

На миг они замерли: Арей в кресле, Рада верхом на нем. Его потряхивало от предвкушения, девушка же сидела неподвижно, ожидая следующего приказа. Неприятное напоминание, что она делает все по указке. И пускай! Зато она сейчас на нем, а он скоро будет в ней. Только это имеет значение.

Его тянуло к ней со страшной силой. Это даже не магнит, это гравитация. Та сила, что собрала вещество в планеты и придала им форму. Она же удерживает его рядом с Радмилой – словно девушка солнце, а он вращающаяся вокруг планета. И с этой орбиты ему уже не сбиться.

Повинуясь очередному приказу, она поцеловала его. Легко скользнула своими губами по его. Ему этого мало. Арей с рычанием перехватил инициативу.

Его поцелуй совсем другой. Алчный, ненасытный. Он впивался в губы девушки, проталкивая язык глубже. Ее сладкий вкус сводил с ума. Заставлял желать большего. Еще и еще. Забыв дышать, ничего не соображая, он полностью сосредоточился на ощущении ее дивного язычка у него во рту.

От желания повалить девчонку на диван и немедленно сделать своей внутренности скрутило жгутом. Схватив Раду за ягодицы, он притянул ее ближе – пусть почувствует, что она с ним делает, как заводит его. Может, тогда поймет, почему он так с ней. Да потому, что терпеть нет мочи! Пройдена уже черта невозврата, и все, на что хватает сил, прошептать ей:

– Прости, Радость, но я не могу больше ждать.

И вдруг в ответ на его признание она преподнесла ему поистине бесценный подарок – свое согласие, сняв тем самым груз с его плеч. Что бы он там ни думал, а принуждение ему не по душе. Была всего одна оговорка, которую он, увы, не в состоянии выполнить.

Арей присмотрелся к девушке. Ни разу он не слышал подобной просьбы от землянки – без эйфории. Обычно они хотели драгоценности и дорогие подарки. В такие моменты он ощущал себя сейфом, к которому подбирают код, пытаясь взломать. Это неприятно. Землянки видели в нем источник двух благ – денег и эйфории, а не живую личность.

Она первая, кто попросил о таком. Неожиданно стало страшно ее сломать. Не физически, морально. Сделать из живой девушки мертвую куклу. Она ведь нравится ему такой – настоящей. Но это путь в никуда. Потому что секса без эйфории не бывает. Пусть даже Арею не хочется делать из нее эйфо, ему не по силам это изменить.

Она ждала ответа, затаив дыхание. В эмоциях Рады преобладала надежда, и сейчас он ее заберет. Но лгать Арей не стал. Девушка доверилась ему. Правда – меньшее, чего она достойна.

– Увы, Радость, от эйфории никуда не деться. Но тебе понравится, я обещаю.

Арей еще не договорил, а надежда угасла. Он думал: Рада его оттолкнет, снова скажет это свое проклятое «нет». Он ведь уже не контролирует ее с помощью теуи. Но она в очередной раз удивила: сама поцеловала его. На этот раз действительно по своей воле. Кажется, он только этого и ждал последние недели или даже пять лет, а может, и всю жизнь.

Арей, удерживая меня за ягодицы, встает с дивана со мной на весу. Я инстинктивно обхватываю его руками и ногами. Не вижу, куда он меня несет. Он и сам вряд ли разбирает дорогу, ведь мы не перестаем целоваться. Просто не можем оторваться друг от друга. Словно стоит нам разорвать контакт, и произойдет катастрофа вселенского масштаба.

Не знаю, каким чудом Арей все-таки добирается до цели. Я понимаю, что мы пришли, когда он опускает меня на кровать и нависает сверху. У мужчины ненормальный, пьяный взгляд одержимого. Он заражает меня безумием через него. Сердце бешено колотится, когда он так смотрит, аж больно.

На мне кроме стрингов – ничего (туфли потеряла где-то по дороге), тогда как мужчина полностью одет. Разве что пиджак скинул. Это несправедливо. Я тяну его рубашку из брюк. Вдвоем мы быстро справляемся с пуговицами. Мы так нетерпеливы, что часть просто отрываем. Они со звоном падают на пол и катятся, пока я стаскиваю с атланта рубашку.

Теуи светится в темноте. Я провожу рукой по той, что на груди. Подушечки пальцев покалывает, рисунок дрожит под ладонью. «Теуи – это что-то вроде вашей души», – вспоминаю слова атланта. Если так, то я только что коснулась души Арея Ризарта. Невероятное ощущение.

Мужчина перехватывает мои запястья и заводит руки мне за голову. Мол, хватит заниматься ерундой, у нас есть дела поважнее. Он прокладывает дорожку поцелуев до моей груди. Дразнит губами и языком сперва один сосок, потом второй. Слегка прикусывает, я вскрикиваю от нового пронзительного ощущения, и он тут же дует на сосок. В ответ по спине бегут мурашки.

Атлант спускается ниже: целует живот, одновременно ныряя рукой под трусики и поглаживая пальцами клитор. Я извиваюсь под ним, постанывая от сладкой муки. Ухватившись за края стрингов, Арей стаскивает их с меня и отбрасывает куда-то за спину. Затем наклоняется и целует там, где секунду назад были его пальцы. Словно зверь к водопою, он припадает к моему источнику. Долго и жадно вылизывает меня, пока я, хныкая, не начинаю молить о пощаде.

Тогда он возвращается к губам. Целует, и я ощущаю собственный вкус. Буквально слизываю его с губ мужчины.

– Не бойся, больно не будет, – шепчет он.

Очередная просьба довериться. Это как падать спиной в руки незнакомца, а в моем случае и вовсе врага, и надеяться, что он тебя поймает. Страшно? Еще как! Хочется в последний момент все отменить, но не в моей власти остановить атланта. Поэтому я просто киваю, давая понять, что услышала. Но про себя сомневаюсь: поймает или разобьюсь?

Пока я раздумывала, Арей уже избавился от остатков одежды. Мой кивок он воспринимает как знак и в ту же секунду резко входит в меня. Одним толчком делая из меня женщину. Боль пронзает низ живота и одновременно опаляет лопатку. Из горла вырывается хриплый крик. Я впиваюсь ногтями в плечи мужчины, метка пульсирует, но почти сразу становится легче. Теуи перетягивает боль на себя. Арей сказал, что уберет боль, и сдержал слово.

– Тхэнк, – выдыхает он и бормочет еще что-то неразборчивое на своем языке. – Какая же ты… само совершенство, – добавляет уже на нашем.

А потом остервенело целует меня. Так глубоко и сильно, что я не могу дышать. Умру от кислородного голодания, если он не оторвется от моих губ, но сама ни за что его не оттолкну.

Секунда, другая, и даже дискомфорта не осталось. Теперь я чувствую лишь восхитительную наполненность. Я всегда смеялась над тем, что у атлантов проблемы с размерами члена, раз они так помешаны на строительстве небоскребов – фаллических символах. Беру свои слова обратно. У командора с размером полный порядок. Пожалуй, даже небольшой перебор.

Дав мне привыкнуть к себе, мужчина подается назад, а потом снова входит в меня – глубоко и жадно, весь, до упора. Тело будто пронзает копье, от пяток до макушки пробегает сладостная судорога. Она повторяется из раза в раз в ответ на движения мужчины во мне.

Он вонзается в меня с влажным хлопком снова и снова. Пошлый и возбуждающий звук слияния двух тел. Самый непристойный, что мне доводилось слышать. Но до чего эротичный!

Командор то коротко целует меня, прикусывая нижнюю губу, то впивается в мой рот с хриплым стоном. Руки между тем гладят и сжимают мои плечи, грудь, бедра. Кажется, они повсюду. Доводят до исступления своими ласками, добавляя последние штрихи в вихрь чувственных эмоций, которые мне дарит мужчина. Он, безусловно, хорош в этом. Знает, что и как делать. Мне остается лишь подчиниться его воле и позволить ему провести меня дорогой наслаждения.

Я лечу и падаю. Это похоже на прыжки на батуте – миг взлета, миг падения, и так бесконечно. Сама не понимаю, в какой момент начинаю двигаться мужчине навстречу. Арей диктует жесткий ритм, я подстраиваюсь. Каждый его удар заполняет меня до краев. Я выгибаю спину дугой, пальцами сминаю простыню. С губ слетает один стон за другим. Арей слишком глубоко, слишком во мне. Это даже пугает.

Приподнявшись на локте, мужчина свободной рукой растирает клитор. Его прикосновения поднимают меня на новый уровень ощущений. Куда-то на запредельную высоту. Мир гаснет, остаемся лишь мы и то безумное блаженство, что мы дарим один другому.

Челюсти мужчины напряжены, его темп все нарастает. Он неистово вколачивается в меня. Агрессивно, даже зло.

Удовольствие достигает пика и заканчивается вспышкой оргазма. Он уже знаком мне – судорога наслаждения, сладко и больно одновременно. Мучительно хорошо.

Спина мужчины сотрясается под моими ладонями, он входит в меня последний раз, запрокидывает голову, выгибаясь назад и изливаясь внутрь. Вместе со спермой, которая наполняет мое тело, атлант выделяет ментальную энергию, воздействующую на мой разум. Телепатический оргазм. Он стимулирует запредельную выработку эндорфинов в моем мозгу.

И вот я уже чувствую подступы чего-то большего. Эйфория накатывает медленно. Волна за волной. Утягивает за собой на дно. Туда, где нет берега, а значит, и нет спасения. Она неотвратима и прекрасна. Как богиня мести.

Мир трескается и осыпается, подобно старой краске со стены. Меня выбрасывает куда-то к звездам. Я – чистая энергия, сосредоточение всего и везде. Мне так хорошо, так невообразимо прекрасно, что хочется плакать от счастья. Триумф и восторг. Блаженство души и тела. Все, что есть хорошего, приятного в мире, – сейчас во мне.

Каждая клетка тела разрывается от удовольствия и счастья. Во мне не просто бьет фейерверк, я и есть фейерверк. Разорвавшаяся на миллиарды цветных огоньков петарда. Этот яркий фонтан бьет во мне и из меня. Мышцы расслабляются, и я буквально растекаюсь по кровати, даже не заметив, когда мужчина вышел из меня. Наверняка сейчас у меня лицо с идиотским выражением и глаза, подернутые пленкой эйфории.

Все закончилось непозволительно быстро. Я цепляюсь за последние крохи эйфории, отчаянно мечтая ее продлить, но она неумолимо ускользает, не удержать. Словно Икар, опаливший крылья, я падаю вниз и возвращаюсь в собственное тело. Лежу, раздавленная и потрясенная. Облизываю пересохшие губы. Они соленые. Неужели плакала?

Под кожей танцуют пузырьки шампанского – отголоски эйфории. Она еще не до конца покинула меня, а я уже не прочь повторить. Вот так это и происходит. Я пока в самом начале пути, но одно несомненно – теперь я эйфо.

Первое проникновение в девушку болезненное. Не только для нее, но и для него. Она горячая, как кипяток. Часть боли Арей оттягивает на себя через метку, чтобы Рада выдержала продолжение. Хочется тут же начать двигаться, мышцы аж сводит судорогой от нетерпения, но он медлит. Дает ей немного времени привыкнуть и лишь потом подается назад, а затем снова насаживает ее на член. Она нереально узкая, шелковистая и влажная. И желает его не меньше, чем он ее. Пылкая девочка, его Радость.

Он уже в ней, а все равно трясет. Страсть только распаляется. Хочется еще. Глубже, жестче. Хотя, казалось бы, куда… Это чистое безумие! Ему ее мало. Остается только надеяться, что однажды это пройдет. Он насытится. Потому что если нет, то он попал. По-крупному.

Стоит оторваться от ее губ хоть на миг, и он уже тоскует по ним. Какая же она все-таки вкусная. Причем везде. Сладкая и бархатистая.

Он начинает медленно, осторожно, но надолго его не хватает. Желание подчинить, поиметь, вколачиваться в нее быстро и жестко берет верх. Арей отпускает себя. Отдается полностью сумасшедшей страсти, что доводила его до исступления несколько недель. Все напряжение, все отказы, многочисленные «нет» вылились в бешеные толчки. Он превратился в зверя, которого долго держали на поводке и вот наконец спустили.

Теряются рамки, стираются настройки, остается только похоть. Неистовое наслаждение, рождающееся из движений бедер навстречу друг другу. Ее стон и его рык. Сумасшедше и дико.

Кончая, смотрел ей в глаза. Растворялся в этой невероятной зелени, теряя самого себя, и кайфовал от этого. Жадно поглощал ее эмоции, упиваясь ее наслаждением. Впервые чужой оргазм доставил ему больше удовольствия, чем собственный.

Это была настоящая агония. Запредельная, острая, как край бритвы. Тело дрожит, из горла вырывается хриплый то ли стон, то ли рык. И все это одновременно с ее именем, которое он шепчет снова и снова, но она уже не слышит, потому что улетает вместе с ним.

А потом пошел он – ментальный выброс. Телепат всегда его ощущает. Это как вспышка в подсознании, световая волна, которая разлетается вокруг, поражая объекты в ее радиусе действия. Что-то в мозгу людей реагирует на эту волну. Щелкает и переключается, заставляя его безудержно производить эндорфины. Некоторые вещи не поддаются контролю. Увы, это одна из них.

Арей резко вышел из девушки и перекатился на спину. Подальше от нее. Чтобы даже случайно с ней не соприкасаться. Эйфорию нельзя сдержать – она неотъемлемая часть оргазма теламона. Есть он, будет и она. Каждый теламон знает это с детства. Но у них это не проблема. Женщины тоже обладают телепатическими способностями. Когда две эйфории встречаются, они просто взаимоуничтожаются. Никакого вреда. Только у пары происходит сонастройка, и они способны дарить запредельное удовольствие друг другу без всякого вреда.

Хотя Арей все это знал, все равно попытался перенаправить ментальный выброс. Сделать так, чтобы девушку не сильно зацепило. Может, тогда и последствия будут не такими серьезными. Слабая надежда, но все же.

Он приподнялся на локте, посмотреть на девушку, проверить ее состояние. Опустошение после оргазма длилось недолго. Арей был не прочь повторить забег. Вот только Раду жаль. Это ее первый раз, ей нужна передышка. Возможно, в несколько дней. Его метка хоть и забрала боль, но залечить раны она не способна.

Девушка, свернувшись калачиком, мирно дремала. Или притворялась? Подрагивающие ресницы выдавали лгунью. Арей не спешил раскрывать обман. Вместо этого наслаждался видом: припухшие от его поцелуев губы, рисунок вен на веках, чуть вздернутый носик.

Эйфория уже схлынула. Слишком быстро. Неужели сработал его план с перенаправлением энергии? Но совсем оградить Раду не получилось. На ее губах застыла знакомая блаженная улыбка эйфо. Вот только между бровей девушки очень быстро появилась хмурая складка. Арей выдохнул с облегчением. Узнаёт свою Радость – вечно она чем-то недовольна. Эйфория и та не смогла это изменить.

Как же ему ее мало! Вроде получил желаемое, но хочется еще и еще. Он не скоро насытится девушкой и надолго оставит ее себе.

Рада чувствовала его взгляд, он заставлял ее нервничать. В конце концов она не выдержала и завозилась. Потом открыла глаза и возмущенно уставилась на него.

– Что? – спросила хмуро.

– Просто любуюсь тобой. – Что за романтический бред он несет? Кажется, отголоски эйфории ударили уже ему в голову.

– Теперь ты меня отпустишь? – поинтересовалась она внезапно, напрочь сбивая весь положительный настрой.

Взгляд Рады все еще был с поволокой. После эйфории девчонка едва соображала. Вот и несла чушь. Но ее вопрос все равно неприятно задел. Он походил на погружение в холодную воду. Секунду назад Арей грелся на солнышке и млел от удовольствия, и вдруг кто-то грубо спихнул его в ледяную прорубь. Мурашки прошлись по коже наждаком. Отпустит? Вот уж нет!

Но вслух сказал другое:

– Отпущу. Обязательно. Когда надоешь.

Затем встал и принялся натягивать брюки. Не стоило задерживаться в ее спальне, тогда бы не состоялся этот идиотский разговор, который внезапно так его зацепил. Еще ни одна женщина не изъявляла желания уйти от него сразу после секса. Это, в конце концов, удар по мужскому самолюбию!

Арей был уверен, что секс Раде понравился. Так какого тхэнка она артачится? Что ей еще надо? А ведь его ответ девушку явно разочаровал. Как ни пыталась, она не смогла это скрыть. Рада была недовольна тем, что по-прежнему ему интересна. Что за странное создание? Разве не должна женщина радоваться тому, что мужчина хочет ее снова и снова?

– Как скоро это произойдет? – она приподнялась на локте.

На этот вопрос Арей не ответил. Дурацкий разговор вконец его достал, и он предпочел уйти. Через день-другой раны девушки затянутся, он вернется и вытрахает глупости из ее головы раз и навсегда.

Дверь за командором закрылась со звонким хлопком, ударив по расшатанным нервам. Ну что, сработал твой гениальный план, Рада? Хотелось стукнуть себя чем-то, и посильнее. Командор получил желаемое, но отпускать меня не спешил. Зачем я вообще спросила об этом вслух? Идиотка! Это все эйфория. У меня от нее разжижение мозгов, не иначе.

На краткий миг я действительно потеряла бдительность, расслабилась. Впредь буду следить за собой внимательнее. Это не должно повториться.

Арей Ризарт прибил меня к себе гвоздями эйфории. Наживую. Может, душу мою он не получил, но тело отныне в его полной власти.

Ничего не изменилось, я по-прежнему в клетке. Разве что атлант теперь будет регулярно меня навещать, и я начну стремительно деградировать. Надо ли говорить, что такой расклад меня не устраивает?

К счастью, с первого раза еще никто не сходил с ума. Появляется лишь зависимость, перед которой невозможно устоять, а вот личность разрушается постепенно. У меня есть немного времени в запасе. До того, как я превращусь в овощ и начну пускать слюни при виде командора, необходимо помочь Даше.

После дурных вестей особо не поспишь, и я отправилась в ванную. Поднялась с кровати с трудом и шла, пошатываясь. Мало того что тело ныло после первого в жизни секса, так еще разум до сих пор окутывала пелена. Даже зрение было не таким четким, как обычно. Мое состояние походило на похмелье: спиртное уже отпустило, и кайф прошел, но в организме остались отравляющие вещества. Спасти положение может только новая доза алкоголя, а в моем случае – эйфории. Но мой поставщик дури ушел, причем явно не в духе. И к лучшему. Не уверена, что устою перед предложением повторить.

Я вздрогнула. Неужели всерьез об этом думаю? Даже на дверь посмотрела. Ущипнула себя что есть силы за бедро. Ой, больно! Зато мозги встали на место, а главное – мысли о командоре поутихли, и я наконец доползла до душа.

За окном уже рассвело, когда я вышла из ванной. Вода меня взбодрила, и я снова была готова к действиям. Кажется, уходя, командор не запер дверь. Я не слышала писка замка. Уверен, что я теперь никуда не денусь. Вот гад!

Одевшись, я подошла к двери. Сейчас проверим. Ну точно, открыто. Захотелось одновременно придушить его и поблагодарить. Вот так нежданно-негаданно я получила возможность свободно передвигаться по этажу. Само собой, в сопровождении дронов.

Выйдя в коридор, я остановилась. Куда идти? Направлений масса. Бегая по этажу в прошлый раз, я немного изучила расположение комнат. Сверну направо – доберусь до кабинета командора. Там есть шанс наткнуться на него самого, но оно мне надо? Левый коридор ведет к лифту, а прямо по курсу спальня Феба.

Все как в сказке: направо пойдешь – в логово дракона попадешь; налево – заблудишься; прямо – встретишь мудрого старца. Мудрый старец мне сейчас не помешает. Феб всегда охотно отвечает на вопросы. Может, выведаю у него что-нибудь полезное. Например, о метке. Я бы не отказалась от нее избавиться.

Но прежде я все-таки пошла к лифту. Ни секунды не верила, что смогу просто сесть в него и спуститься на первый этаж, но проверить была обязана. Дверь лифта утопала в стене, если не в курсе, где искать, в жизни не заметишь. Поэтому я пропустила ее в прошлый раз. Но теперь знала ее расположение, видела, как лифтом пользуются другие.

Поблизости никого не было, и я нажала кнопку вызова. Секунд через пять дверь бесшумно отъехала в сторону. Я покосилась на дронов. Они не проявляли беспокойства. Я зашла в лифт, они залетели следом.

Рука дрожала, когда я давила на кнопку первого этажа. Та загорелась зеленым, но ничего не произошло. Лифт не тронулся с места, двери не закрылись. Я жала снова и снова. Безрезультатно. Чертов лифт каким-то образом распознал во мне ту, кому запрещено покидать этаж, и отказался работать. Пнув с досады стену, я вернулась в коридор. Ненавижу технологии атлантов!

Пришлось идти к Фебу. Постучав, я вошла в его комнату, не дожидаясь ответа. Заместитель командора должен вставать с петухами. Увы, я ошиблась. Феб еще был в постели, и не один. Рядом с ним на кровати развалилась белокурая девица. Она спала на животе, оттопырив голый зад.

Кажется, я видела ее в ресторане. Она крутилась вокруг Феба. Что ж, в настойчивости ей не откажешь. Добилась своего.

Сам атлант не спал. Заложив руки за голову, лежал на спине и вопросительно смотрел на меня. К счастью, в отличие от девицы он был прикрыт простыней. Хотя бы до пояса.

– Прости, – я, кажется, покраснела. – Не хотела мешать.

– Она уже уходит, – Феб потянулся и хлопнул девицу по попе. – Вставай, крошка, тебе пора.

– Что? – она сонно заморгала.

– Вставай, говорю, – раздраженно повторил атлант. – Одевайся и уходи. Твои вещи вон там.

Девица что-то проворчала, но с кровати поднялась. Протопала голая к скинутой впопыхах одежде и принялась одеваться. Во мне же клокотала обида за весь женский род. Феб вел себя как настоящий говнюк, и ему это сходило с рук.

– Не позволяй ему так с собой обращаться, – сказала я девушке.

– Он со всеми так, милочка, – она равнодушно пожала плечами. – И ты не станешь исключением, не надейся.

– Он не входит в мои планы, – поморщилась я. Хватит с меня командора. Двое атлантов на меня одну – перебор.

Незнакомка быстро оделась, как будто норматив в армии сдавала, и ушла. Едва за ней закрылась дверь, я повернулась к атланту:

– Ты всегда такой мерзкий с девушками? – Его поведение серьезно меня покоробило. – Я бы на ее месте ни за что не согласилась на повтор.

– В этой постели можно побывать лишь раз, – Феб кивнул на кровать. – Я не терплю повторений.

– Очень романтично, – проворчала я. Похоже, у кого-то серьезные проблемы в отношениях с противоположным полом.

– Вам, землянам, не понять.

– Ох, ну конечно. Вы же атланты такие сложные. Прямо дифференциальные уравнения. А мы так, сложение столбиком. Что может быть проще!

Мужчина хмыкнул. Моя речь его не впечатлила. Зато ему было чем меня потрясти – откинув простыню, атлант встал, и я лицезрела Феба во всей его обнаженной красоте. Не буду отрицать, полюбоваться было на что. Все атланты отлично сложены. Но я все же зажмурилась и отвернулась. Секунд этак через пять.

– Как насчет любви? – спросила, стоя к нему спиной. – С любимой ты захочешь провести не одну ночь.

– У нас нет такого понятия, как любовь. Эмоции – пережитки. Они делают людей слабыми и внушаемыми. Мы давно научились контролировать эмоции и подавлять, чтобы другие теламоны их не считали. Отказ от чувств – своего рода защита.

– Но как же эйфория? – я так опешила, что обернулась. Хорошо, к этому времени Феб уже натянул штаны. – Ты упоминал, что вы способны ощущать ее со своей избранницей.

– Пары у нас – это союз для рождения здорового потомства. Генетически удачного, – охотно пояснил Феб.

Кругом голый расчет. Так с какой стати командор вцепился в меня клещами? Уж точно не из большой любви. Ведь, если верить Фебу, он просто не способен на нее. Привязанности для слабаков, а командор себя таковым явно не считает.

– Слушай, от метки реально избавиться? – раз уж атлант был словоохотлив, я решила не робеть. – Я готова вырезать ее прямо с кожей!

– Не советую. Метка просто переместится в другое место. Чтобы избавиться от нее, придется освежевать себя целиком.

– А как-нибудь свести ее можно?

– Нет, – в голосе Феба прорезались жесткие нотки. – Попытаешься и умрешь. Теуи подчиняется только своему носителю. В твоем случае – Арею.

Я вздохнула. Отлично. Без желания командора мне от метки не избавиться. Утро становится все мрачнее.

– Предлагаю смириться, – обронил Феб. – Разве тебе плохо?

– Тебе не понять, – отмахнулась я.

Не рассказывать же ему про Дашу. Командору я уже все уши прожужжала о сестре, а толку ноль. До сих пор помню его слова: «Ты же не думаешь, что я буду содержать всю твою семью? Я беру тебя, Радость, другие меня не интересуют». Он не из тех, кто меняет мнение. Придется выкручиваться самой. Как всегда.

До выпуска осталась неделя. Пока Даша в интернате, за нее можно не волноваться. Приставание к девочкам под запретом. Никакого разврата в стенах интерната. Но стоит получить аттестат, и все – ты легкая добыча.

Феб пошел в душ, в мои планы не входило его дожидаться. На данный момент мне удалось выжать из атланта все, что он мог рассказать. Я уже повернула к двери, как взгляд упал на комод. На деревянной поверхности лежала карта-ключ. Я встала как вкопанная. Готова поспорить, эта карта открывает все двери. Даже ту, что ведет в кабинет командора. Нельзя просто взять и пройти мимо.

Дроны жужжали над головой, не сводя с меня глаз-камер. Под их наблюдением сделать что-то проблематично. Особенно стянуть карту-ключ.

Я медленно двинулась вдоль комода. Приблизилась к краю, где лежала карта, ойкнув, притворилась, будто подвернула ногу, и рукой схватилась за комод, чтобы не упасть. При этом моя ладонь накрыла карту. Второй рукой я терла якобы подвернутую лодыжку. Потом выпрямилась и, прихрамывая, снова пошла к двери. Карта-ключ при этом была крепко зажата в кулаке.

Дроны не подняли тревогу, это вселяло надежду. Значит, не заметили кражу. Я приободрилась. Теперь вперед, в кабинет командора. Есть у меня идея, как выяснить адрес интерната, где держат Дашу. У командора наверняка есть доступ ко всем данным в сфере его влияния. Осталось добраться до его компьютера.

Судя по значку на электронном замке, кабинет был заперт. Значит, командора нет на месте. Это плюс. Зато есть дроны, и они летят прямо за мной. Это уже минус. Я встала так, чтобы скрыть от их камер панель замка. Если незаметно приложить карту-ключ, дроны лишь увидят, что я вошла, пропустив, что самостоятельно открыла дверь. Но как не дать им последовать за мной?

На принятие решения у меня секунды. Я быстро достаю карту, прикладываю к замку. Тот пикает, открываясь. Доступ в кабинет у Феба есть, как я и рассчитывала.

Дверь не спешу распахивать. Сперва поворачиваюсь к дронам и вытягиваю руку вперед ладонью:

– Стоп! За мной не ходить. Это личное.

Ночью, когда мы занимались сексом, командор выгнал дронов из спальни. Как и я, он не хотел, чтобы они наблюдали. Я решила сыграть на этом же. Сейчас главное быть наглой и не дать дронам заподозрить – командора нет в кабинете.

Роботы притормозили. Красные камеры смотрели на меня в упор. Поди разберись, что там происходит в их кибермозгах. Полетят за мной в кабинет или нет? Пока не рискнешь, не узнаешь.

Я толкнула дверь. Тянуть все равно нельзя. Феб в любой момент обнаружит пропажу. Занесла ногу, перешагивая порог, а сама посматривала за спину – как там дроны? Они зависли в воздухе на одном месте.

– Захотелось тебя навестить, – улыбнулась я пустому кабинету. – Скучал?

Это так, для достоверности. Словно командор впрямь на месте, и я с ним говорю.

Я быстро шмыгнула в кабинет, чтобы дроны не усекли отсутствие ответа. Закрыв за собой дверь, привалилась к ней спиной. Фух, вроде получилось.

Компьютер был включен, и пароль не требовался. Должно же и мне немного повезти, а то сплошная черная полоса в жизни. Правда, то, что случилось этой ночью, кошмаром не назовешь. Мне было хорошо, даже очень. Только думать об этом страшно. Я расслабилась, пустила слюни. Вот такая я слабая. Видимо, вся в мать. Она тоже быстро сдалась.

Тряхнув головой, отогнала непрошеные мысли о командоре и переключилась на дело. Система атлантов отличалась от привычной, но поисковик работал примерно так же. Туда я вбила Дашкины данные. Ответ пришел быстро. Я не ошиблась – командор имел доступ ко всему.

Я впилась взглядом в адрес, чувствуя, как по спине бежит струйка пота. Вот оно! Нашла! Я так долго ждала. Не разрыдаться бы от счастья и облегчения.

Первое, что поняла, – Игорь солгал. Назвал неправильный адрес. Наверное, он его просто выдумал. Я так разозлилась на парня, что резко перестала ему сочувствовать. Правильно атланты с ним поступили, туда ему и дорога. Год меня использовал, сволочь. Еще и наживался на мне и, похоже, даже не искал Дашку.

Запомнив адрес, я закрыла вкладку и стерла историю поиска. Надо убираться отсюда, пока меня не застукали. Из кабинета выбралась без приключений. По пути в спальню прошла мимо комнаты Феба и незаметно выбросила карту-ключ. Пусть атлант решит, что сам ее потерял, когда целовался под дверью с белокурой девицей.

Впрочем, даже если мой маневр раскроется (например, командор просмотрит запись с дронов и узнает, что я делала) и меня ждет наказание, адрес Даши из моей головы уже не стереть.

Воодушевление длилось недолго. Да, у меня есть адрес Даши, но дальше-то что? Как до нее добраться? Уйти от командора невозможно. Дроны и метка не позволят. Я вернулась к началу пути и вечному вопросу – что делать?

Потратив кучу времени на мозговой штурм, я гадала, как вырваться из клетки. Все впустую. Вариантов просто нет. А тут еще командор куда-то подевался. Прошло больше суток с нашей встречи, а он все не шел. Не то чтобы я скучала… но ожидание неизвестно чего жутко напрягало.

Словно услышав мои мысли, командор явился вечером: дорогой костюм, галстук из модной коллекции, рубашка застегнута на все пуговицы – вылитый бизнесмен. Или уголовный авторитет. Ему подходят обе роли.

Безупречный и ослепительный. Хочется прикрыть глаза, спрятаться за веками от его блеска. Ведь если посмотрю еще хоть секунду, сама брошусь ему на шею. Я хочу его. Отчаянно, до ломоты в теле. Отрицать это бессмысленно. Бороться с этим глупо. Только впустую растрачивать энергию. Проклятый атлант добился своего, подчинил мою волю с помощью эйфории. Я ненавидела его за это и еще сильнее хотела. Вот такой дикий коктейль чувств.

Медленно выдохнув через сжатые зубы, я отвернулась от мужчины. Моя попытка скрыть эмоции обречена на провал. Он все равно их считает. Но от человеческих привычек не так легко отделаться, а подчинять эмоции, как это делают атланты, я вряд ли когда-нибудь научусь.

Небрежным движением руки он протянул мне коробку, украшенную бантом. Подарок за первую ночь. Я хорошо поработала, заслужила поощрение – вот как это выглядит.

Я взяла коробку и бросила на тумбу. Знать не хочу, что в ней. Наверняка что-то дорогое.

– Не откроешь? – сощурился мужчина.

Я покачала головой. Мне неинтересно, что там. Ни капельки. Даже банальное женское любопытство не просыпается.

Вероятно, он ожидал другой реакции. Восторгов и визга счастья. Я в очередной раз его разочаровала. Что поделать, вот такая я непутевая любовница.

– Очень жаль, что подарок тебе не по вкусу, – вздохнул он. – Раз мне не удалось тебя порадовать, то, может, ты порадуешь меня. Разденься. Мне нравится смотреть на тебя.

Я не стала спорить. Атланту ничего не стоит опять задействовать метку, и я выполню любое его указание. Да и после прошлого раза артачиться и строить из себя недотрогу смысла нет.

Я стянула сорочку через голову и бросила на пол. Теперь на мне были лишь кружевные трусики и лифчик. Все из гардероба, который был заботливо набит одеждой моего размера.

Мужчина сделал широкий шаг, в один миг оказавшись передо мной. Я дернулась, но осталась на месте. Не буду пятиться. Хватит уже. Надоела игра в жертву и маньяка. Все эти ролевки не для меня.

Командор резко поднял руку, показалось, ударит. Я, сцепив зубы, стояла и не шевелилась. Пусть бьет, если хочет. Я устала бояться. Но, вопреки ожиданиям, прикосновение вышло нежным. В последний момент мужчина погасил силу замаха и осторожно прочертил линию между моими грудями. Соски мгновенно отреагировали напряжением. Острые вершинки выпирали через кружево. Мужчина наклонился и прикусил один прямо через ткань. Не знаю, как устояла на ногах. Слабость охватила колени, пришлось вцепиться в плечи командора, чтобы не упасть.

Он знал, как побороть сопротивление. Знал, как меня завести. Что сказать и как прикоснуться. Словно я чертов компьютер. Нажал там пару кнопок, вбил здесь код, и программа заработала как миленькая. Но ведь так нельзя. Это неправильно! Компьютер – просто вещь, у него нет души, а у человека есть. И мою атлант сейчас ломал и переделывал, подстраивая под свои нужды. Тот факт, что он при этом нежен и осторожен, а я сама не против продолжения, не особо помогает.

Парой прикосновений командор выбил из меня всякое желание бороться. Исподволь, потихоньку просачивался в мою голову, меняя там важные исконные настройки, так что я была уже не я, а какая-то похотливая самка. Я всегда презирала эйфо за их слабость, но сама оказалась ненамного сильнее. Пожалуй, сейчас я впервые поняла, почему мама так поступила. У нее просто не было шанса устоять.

– Теперь раздень меня, – сказал командор, отступая на шаг.

Раздеть? Смысл его слов с трудом дошел до меня через белый шум похоти, охватившей разум. Мне предстоит раздеть мужчину! Еще бы руки не дрожали и перед глазами не плыли разноцветные круги.

Закусив кончик языка, я сосредоточилась на процессе. Начала с пиджака. Встав мужчине за спину, потянула его с плеч. Арей завел руки назад, чтобы мне было удобнее, и пиджак соскользнул прямо в мои объятия. Я отбросила его на кресло неподалеку.

С галстуком было сложнее. Пришлось встать перед командором. Близко-близко. Пока я возилась с узлом, его дыхание щекотало мой висок. Не удержавшись, мужчина наклонился и зарылся лицом в мои волосы, наслаждаясь их ароматом. Это здорово отвлекало.

Когда с галстуком было покончено, настал черед рубашки. Пуговицы заставили меня помучиться. Пальцы не слушались, а мужчина не торопился помогать. Ему нравилась новая игра.

Стянув наконец с него рубашку, я застыла в нерешительности. Брюки тоже снимать? Атлант кивнул в ответ на мои мысли. Делать нечего, я загремела пряжкой ремня.

Щеки горели так, словно у меня сильный жар. Сейчас я, наверное, красная как помидор. Я старалась не смотреть командору в лицо, прячась за завесой волос. Может, на днях он сделал из меня женщину, но комплексы и неуверенность девственницы пока еще со мной. Подозреваю, от них не так легко избавиться.

Я расстегнула ширинку и замерла в нерешительности. Мужчина вздохнул. Понял, что на меня бесполезно давить, и сам стянул брюки с бельем. Теперь он стоял передо мной абсолютно голым. Красивый, словно высеченное из камня рукой гения изваяние. Идеальный везде. Гладкая кожа поблескивала в свете ночника. Теуи переливалась и танцевала под кожей. Напряженный член с капелькой влаги на головке чуть подрагивал.

Командор взял мою руку за запястье и поднес к своему лицу. Осторожно обхватил губами указательный палец и пососал. Его действия отозвались спазмами внизу живота. Между ног мгновенно стало так же влажно и горячо, как у него во рту.

Лизнув напоследок запястье, он опустил мою руку себе на грудь. Учащенные толчки его сердца отдавались в ладонь, прокатывались по моему телу спазмами, и я шаталась словно пьяная.

Он повел мою руку дальше. Пальцы скользили по коже без единого волоска. И чем ниже была ладонь, тем жарче мне становилось. Я словно погружалась в чан с кипятком – медленно, неотвратимо.

Командор не был качком, но его тело все равно сплошь состояло из мышц. Крепкие, стальные, они перекатывались под пальцами, реагируя на прикосновения.

Достигнув живота, я притормозила, не позволяя мужчине продолжить. Так и застыла с прижатой к его прессу ладонью. Ощущение – точно к стене прикоснулась, таким он был твердым.

– Боишься дотронуться до меня? – хрипло спросил мужчина. – Тебе страшно? Или… – он сглотнул, – противно?

В эту минуту мужчина показался мне трогательно беззащитным. Может, потому, что он был обнажен. Или потому, что его действительно интересовало мое мнение. Впервые по-настоящему ему было не все равно, что я думаю. Это подкупало.

Я расслабила запястье, позволила руке соскользнуть вниз. Мужчина сплел свои пальцы с моими и обхватил член. Одновременно он дернулся и застонал, сжав зубы, словно мое прикосновение мучительно для него. Столь острая реакция вызвала во мне отклик. Я почувствовала себя главной. Сейчас он в моих руках. В прямом и переносном смысле.

Я повела рукой вверх-вниз, наслаждаясь новыми ощущениями. Мужчина был до крайности возбужден. Его член подрагивал под моими пальцами. Долго он не продержится.

Видимо, он тоже это понял, потому что вдруг резко оттолкнул мою руку, развернул меня спиной к себе и велел упереться ладонями в комод. Я едва успела ухватиться за край столешницы, как Арей сдернул с меня трусики. Ткань, жалобно треща, порвалась. Смяв кружево, он отбросил его и рывком вошел в меня.

Я вскрикнула от пронзившей тело сладкой боли и дернулась, но мужчина удержал за бедра. Наклонился вперед, одновременно прижимая меня теснее, прошептал на ухо:

– Тише, тише, – как взбрыкнувшую лошадь успокаивал. – Теперь уже не будет больно. Расслабься, позволь мне доставить тебе удовольствие.

Меня трясло от его голоса. Ничего более возбуждающего в жизни не слышала, чем хриплый шепот командора, когда он во мне. Обещание удовольствия лишало последних крох воли. Я сама подалась назад, насаживаясь на каменный член. В ответ мужчина застонал мне на ухо – протяжно, сексуально.

Одной рукой он крепко держал меня за талию, вколачиваясь в меня. Другой нашел клитор и растирал его. Пальцы скользили по плоти круговыми движениями, пока член входил в меня снова и снова. Ритмично и глубоко.

Это был дикий забег. Безумное соитие. Оргазм вышел таким же бешеным, всепоглощающим, пронзающим насквозь. Острым, как копье с отравленным эйфорией наконечником. Оно проткнуло меня, впрыснув в кровь восхитительный яд.

Мышцы резко расслабились, и я повалилась животом на комод, при этом не ощутив удара. Эйфория полностью захватила меня. Кроме нее, я сейчас ничего не чувствовала и не осознавала. Как наркоман, вливший в вену дозу дури, я парила где-то за пределами реальности. Ушло все. И в первую очередь страх. Исчезли барьеры. Сознание соскользнуло в транс, пока тело билось в конвульсиях наслаждения.

Не знаю, как долго это длилось. Пару минут? Несколько часов? В эйфории нет понятия времени. Одно точно: сколько бы ее ни было, все мало.

Выход оказался болезненным. Опустошение, тревога и дикое желание вернуть чудесное состояние опьянения. Слишком резкий и неприятный контраст. Я камнем рухнула вниз, чудом не разбившись. Сколько еще таких приземлений переживу без последствий, прежде чем окончательно потеряю себя в эйфории? Вряд ли много.

Сзади меня обнимал командор. Мы оба дрожали после пережитого. Вдруг мужчина прижался губами к моей лопатке. В том месте, где стояла его метка. Это было неожиданно и странно. Простая ласка, не связанная с сексом. Нежный, даже осторожный поцелуй. Не для того, чтобы возбудить, а просто из желания стать ближе. Не думала, что Арей Ризарт способен на подобное. А главное, что он нуждается в чем-то таком.

Когда мы наконец отдышались и пришли в себя, мужчина подвел меня к зеркалу в полный рост, так чтобы я вся в нем отразилась. Взгляд на себя со стороны отрезвил. Лихорадочно блестящие глаза, приподнятые в улыбке уголки губ, мечтательное выражение лица – все это я уже не раз видела. У эйфо.

Командор между тем вскрыл коробочку, которую принес, и надел мне на шею ожерелье. Оно до боли напоминало те, что я видела на других девушках атлантов. Интересно, в нем есть чип? Не удивлюсь, если да.

Вот и все. Я – питомец. Меня затошнило от себя самой. Женщины так легко подсаживаются, потому что это происходит незаметно. Ты думаешь, что ничего страшного не случилось, а сама уже не можешь без атланта. Ведь мне совсем не хочется, чтобы командор уходил. Я даже буду рада, если останется. Что это, если не зависимость?

– Ты прекрасна, – прошептал Арей, целуя меня за ушком. – Не устаю любоваться тобой. Смотри, – он кивнул на мое отражение. – Разве не совершенство?

И тут меня будто прострелило. Я даже вздрогнула. Вот оно! Ему важна внешность. Только это его и волнует. Пока я услаждаю его взор, командор меня не отпустит. Но если избавлюсь от смазливой внешности, то избавлюсь также от атланта. Может, это и есть ответ на мои молитвы?

Командор ушел. Едва за ним закрылась дверь, во мне как будто что-то щелкнуло. Предохранители сгорели.

Сволочь! Какая же он сволочь! Мне хотелось крушить все подряд. Бить, ронять, топтать. Я задыхалась от ярости и отчаяния. Металась по комнате, ничего не видя перед собой. Натыкалась на мебель, спотыкалась и снова бросалась вперед.

Командор выкопал мне могилу, подвел к краю и столкнул вниз, а теперь землей сверху регулярно присыпает, чтобы не выкарабкалась. Ненавижу гада!

Запер, подчинил, взял что хотел и продолжает играть. Заставляет плясать под его дудку, наслаждается властью. А я растекаюсь перед его ногами той самой лужей, которой быть не желала. И все презрение, когда-либо испытываемое к эйфо, теперь направлено на меня саму. Я и есть эйфо.

Меня скрутило от вполне осязаемой боли. Хотя шла она не от раны, а откуда-то изнутри, из самой сути моего существа. Не устояв на ногах, рухнула на колени. Сорвала ожерелье, отбросила подальше, не глядя. Не хочу его. Ничего от него не хочу! И он сам мне не нужен!

Никогда мне не было так плохо. Даже когда мама ушла, даже когда папа повесился. Я всхлипывала, давясь рыданиями. Я – эйфо. Меня будет ломать без дозы. Уже сейчас ломает. Стоит подумать, что окажусь вдалеке от командора, и сердце ноет.

Я заставила себя остановиться. Хватит. Истерикой делу не поможешь. Да, признать, что подсела на эйфорию, это как услышать от врача диагноз рак в четвертой стадии. Поздравляю, вы медленно умираете. Нет, вас уже не спасти. Но у вас есть немного времени, чтобы закончить мирские дела. Что ж, в моем положении это немало. Я успею помочь Даше, прежде чем окончательно загнусь. О большем не мечтаю.

Я вскинула голову. Взгляд уперся в то самое зеркало, в котором командор любовался моим отражением. Внешность ему моя нравится, запал на красивое личико, чертов эстет. Посмотрим, как ты запоешь, когда от красоты ничего не останется.

Знала я одну девушку в трущобах. Она попала в схожую со мной ситуацию, но в отличие от меня не разменивалась на полумеры, а сразу пошла до конца и порезала лицо. Ее шрамы были настоящими. Мне тогда это казалось перебором, а сейчас поняла – это в самый раз. Только так с атлантами и надо – уничтожать безжалостно то, что им дорого. Даже если это ты сама.

Я поднялась на подрагивающие ноги. Лицо опухло и покраснело от слез, так что в зеркале отражалась вовсе не красавица.

К черту все! Довольно размазывать сопли. Пора действовать. На этот раз наверняка. Помешать мне некому – дроны были в коридоре. Командор, как обычно, выгнал их. Не любит он, видите ли, когда за ним наблюдают. А я, можно подумать, люблю.

Осмотревшись вокруг, я взяла с комода пульт от телевизора и со всей силы швырнула его в зеркало. Удар, треск. Отражение пошло трещинами. Часть зеркала осыпалась на пол. Я подобрала осколок, самый крупный, с острым краем, сжала в кулаке и застонала, когда стекло впилось в кожу. По запястью заструилась горячая кровь.

Но реальная боль не перекрывала душевную. Я еще не ушла от командора, а уже тосковала по нему. Что за дьявол? Откуда во мне эта дурь? Своей проклятой меткой и эйфорией Арей Ризарт пробрался не только мне под кожу, но и куда-то намного глубже. В самое нутро. Мне его оттуда нипочем не вытравить. Значит, заберу часть его с собой. Но здесь не останусь.

Я поднесла осколок к лицу, смотрясь при этом в уцелевшую часть зеркала. И вдруг как-то резко успокоилась. Ничего общего с истерикой мое новое состояние не имело. К этому моменту я уже полностью владела собой. Мной руководил голый расчет. Разум был холоден и трезв, как никогда. На одной чаше весов внешность, на другой – сестра. Здесь и выбора-то нет. Естественно, я предпочту сестру.

Надо только решиться. Наверняка будет больно, а я боюсь боли. Трусиха. Никогда не умела ее терпеть, но в этот раз придется.

Стиснула зубы покрепче. Поднесла осколок острой стороной к щеке. Прижала что есть силы. На коже выступила капля крови, потекла по щеке до подбородка и дальше вниз по шее. Щекотно. Со стороны посмотреть, будто плачу кровавыми слезами.

Метка на лопатке обожглась огнем. Точно к спине приложили раскаленные тиски. Это она возмутилась против членовредительства.

– Заткнись, – я говорила с ней как с живым существом, – не то следующей будешь ты.

Это сработало. Метка присмирела и больше не жглась, а я снова вернулась к отражению.

Не уменьшая нажима, провела осколком вниз по щеке, уродуя лицо. Порез вышел глубоким, края раны безобразно разошлись в стороны, мясом наружу. То еще зрелище. Меня затошнило, но я все равно продолжила. Если решилась, нельзя останавливаться. Раз уж кромсать игрушку командора, так до конца.

Я резала не свое лицо, а проклятого Арея Ризарта. По крайней мере, в своих мыслях. Клянусь, мне даже больно не было. Ведь все эти раны предназначались ему.

– Вот тебе! – выплюнула в зеркало и чиркнула осколком по второй щеке. Глубоко, без сожалений. Это ему за то, что разлучил меня с Дашей.

– Получи свою красоту. – Еще один порез по соседству. Это за собственнический инстинкт, проклятый захватчик.

Лицо заливала кровь. Скоро ничего не осталось, кроме нее. Но я еще никогда не чувствовала себя так хорошо. Вот она – подлинная я. Не та кукла с идеальным лицом и губами бантиком. Это лишь маска. Внутри я вот такая – уродливая. Искромсанная потерями, порванная на лоскуты всем тем горем, что довелось пережить.

Выпустив настоящую себя наружу, я испытала небывалое облегчение. Больше не надо притворяться, не надо прятаться. Наконец можно просто жить.

Покидая комнату Рады, Арей испытывал странное чувство. В груди и на кончиках пальцев как будто пузырилось игристое вино. Он улыбался, едва замечая это. Уголки губ сами по себе поднимались вверх, как он ни пытался их удержать. Что за новое ощущение? Он неплохо изучил эмоции землян. Кажется, они подобное состояние называют счастьем.

Это что-то интересное. Незнакомое, а потому притягательное. Все с Радой для него в новинку. Даже такой пустяк, как ее имя. Прежде он не интересовался, как зовут его игрушек. Давал им прозвища, и дело с концом. А тут сам не заметил, как начал называть ее по имени.

И секс с ней запредельный. Ни с кем Арей не испытывал подобного. Но чем больше получал, тем больше хотел. Он стал по-настоящему ненасытным. Уходя от девчонки вот как сейчас, все равно думал о ней.

Вчера выехал в город и случайно увидел в витрине ожерелье, и сразу вспомнил о Раде. Хотя нет, неправда. Он о ней не забывал. Просто подумал, что ей украшение идеально подойдет. Не ошибся. Драгоценности ей к лицу. Безупречная красота Радмилы достойна лучшей оправы.

Арей так увлекся собственными мыслями и чувствами, что едва осознавал окружающее. Он уже добрался до собственной спальни и собирался принять душ, когда что-то как будто дернуло его сзади за рубашку. Он резко остановился, словно на стену налетел. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Теуи на груди горело и пульсировало, точно кто-то прижал к коже включенный утюг.

Он повернулся на сто восемьдесят градусов, открыл дверь, осмотрел коридор. На первый взгляд все в порядке. Поздняя ночь, коридор пуст, свет ламп приглушен. Посторонних на этаже нет, иначе бы ему доложили. Откуда же взялась тревога? Чувство, будто случилось что-то непоправимое?

Рада. Ее имя – как толчок в область солнечного сплетения. Пришло само и настойчиво забилось в сознании. Дело в ней. Всегда в ней.

Он настроился на эмоции девушки. Пусть их разделял длинный коридор, он все равно их уловил. Его тут же накрыло лавиной – страх, злость, ненависть. Черная, удушливая смесь. Ни единого просвета. Это плохо, очень плохо. Хуже просто некуда.

Арей сорвался с места, как бегун по сигналу свистка. Вылетел в коридор, едва не растянувшись на скользком полу. Удержал равновесие благодаря стене, за которую схватился, и понесся дальше.

Пока бежал, кровь шумела в ушах, а сердце колотилось в ребра. Вовсе не от бега, а от паники. Казалось, добежит и умрет. Прямо там, на пороге ее спальни. От дикого волнения, которое сердце выдержать не в состоянии. Не приспособлено оно к таким перегрузкам. И так последние недели с тех пор, как Рада с ним, работает на износ.

Девушка все перевернула, изменила. Та первая встреча пять лет назад внесла в его жизнь краски. Словно он дурацкая детская раскраска, которую никто не удосужился разрисовать. А потом явилась Рада с набором фломастеров и нанесла цвета. Но лишь затем, чтобы вскоре исчезнуть, унося их с собой.

Нельзя показать, каким полным и ярким может быть мир, а после забрать все это. Арей тосковал, сходил с ума от окружающей серости. Искал цвета и не находил. Все было не тем, сплошные подделки. А когда наконец нашел, мир снова заиграл. Можно ли его винить за то, что он не хочет отпускать это ощущение, не хочет снова погружаться во мрак? Уж лучше сдохнуть, чем опять остаться без нее. Радость – это ведь не просто прозвище, это ее суть. Для него уж точно.

Вопреки ожиданиям он добрался до двери и выжил. Схватился за ручку, толкнул от себя, не понимая, почему дверь не поддается. Он вроде не запирал. Потом сообразил: надо на себя. От волнения забыл, в какую сторону открывается.

Дернул, едва не сорвав несчастную дверь с петель. Перешагнул порог комнаты, еще не осознавая, что не так, но уже чувствуя – стряслось ужасное. В ноздри ударил запах. Металлический, густой аромат крови. Он буквально пропитал спальню.

Арей обвел взглядом комнату. Он нашел Раду не сразу. Просто не сообразил, что изуродованное тело на полу – это она. От лица практически ничего не осталось. Но это его не испугало. Девушка была без сознания, вот что плохо.

Арею показалось: он падает. Пол вполне осязаемо покачнулся под ногами. Понимание едва не сбило с ног, аж дыхание перехватило. Она не просто ушла, не бросила его ради другого. Нет, она ушла не к кому-то, она ушла от него. В неизвестность, в никуда. Потому что ей лучше вообще никак и ни с кем, чем с ним. Вот это самое отвратительное. Хуже и быть не может.

Арей, как и все, изучал местный фольклор перед отправкой на Землю. Среди прочего ему запомнилась сказка, где чудовище превратилось в красавца благодаря поцелую девушки. Что же он за монстр такой, если его поцелуи сделали из красавицы чудовище?

Никогда он не боялся смерти. Встречался с ней лицом к лицу не раз и не два, а намного чаще. И всегда выходил победителем. А тут впервые испугался, что заберет. Ее. Она-то уйдет, а он останется страдать и мучиться без нее. Иногда жить куда страшнее, чем умереть.

Но как бы она ни хотела уйти, он не мог отпустить. Это выше его сил. Оказывается, у командора восточной части Северного полушария тоже есть предел. Он проходит здесь – прямо по девушке на полу.

Не задумываясь над тем, что делает, Арей подхватил Раду на руки. Вместе с ней быстрым шагом покинул спальню. У него была конкретная цель – медицинский отсек, и он торопился как мог. Нес девушку, а ее кровь падала на пол. Кап, кап, кап – по капле она уходила от него. Как бы отчаянно он ни хотел ее удержать, ему это было не под силу. Таким беспомощным он еще никогда себя не чувствовал.

Дверь в медотсек открыл ногой. От удара та с грохотом ударилась о стену. Арей даже не дернулся. Прошел до операционного стола, опустил на него девушку. Вздрогнул, заглянув ей в лицо. Зачем она так? Зачем сделала это с собой? Зачем сделала это с ним? Он же не сможет без нее. Загнется от тхэнковой тоски без изумрудных глаз. Откуда это вообще взялось? Он не знал, но понимал, что избавиться от новых ощущений уже не получится. Слишком глубоко они проникли.

Неприятно признавать слабости, но Радмила ему нужна. Как воздух, как вода, без которых не жить. Каким-то непостижимым образом она пробилась через его защиту. Просочилась в зазоры и обосновалась внутри. Не вытравить. Самое ужасное, что и не хочется.

Вот только страшно. Арей никогда ничего не боялся, а тут… Его всю жизнь учили, что эмоции опасны, и он душил их в зародыше, а сейчас не справился. Они одержали верх. Рада, если уж быть точным, одержала над ним верх. Уложила его на обе лопатки. Ее упорство, стремление к свободе и непримиримая борьба вызывали уважение.

Вечером он уходил от нее опьяненный, утром скорее бежал за новой дозой, как алкоголик, который загнется без зелья. Аж руки тряслись. Увидеть ее, коснуться, впитать эмоции. Она словно опутала его невидимыми нитями. Сколько ни бейся, пытаясь вырваться, лишь сильнее увязаешь. Паучиха, мать ее. Хорошо, не богомол.

Приложив палец к сканеру, Арей дождался, пока он считает отпечаток и откроет ячейку. Теламон имел доступ только к своим капсулам. Все по-честному.

В отсеке лежала капсула. Всего одна. Его единственный шанс выжить, если случится новое покушение. Но ради спасения девушки он был готов на все. Даже пожертвовать последнюю капсулу жизни, наплевав при этом на собственное будущее.

Разломив капсулу пополам, поднес ее к губам девушки и осторожно открыл ей рот. Затем влил содержимое и помог проглотить. Умные наниты самостоятельно найдут раны и другие неполадки в организме и исправят их. Вот только люди еще ни разу не принимали капсул жизни. Гарантий, что она сработает, нет.

Страх – жутко неприятная зараза. Он как гниль разъедает изнутри, и нет средства для борьбы с ним. Пока Рада лежала окровавленная, неподвижная, а ее грудная клетка едва поднималась от редкого и неглубокого дыхания, Арей чувствовал, что сходит с ума. Хотелось схватить ее, прижать к себе, сдавить что есть силы хрупкое тело. Просто чтобы ощутить – оно еще теплое, живое.

Капсула действовала непозволительно медленно. Никогда Арей так явственно не ощущал течение времени. Как оно уходит – крупинка за крупинкой, а Рада по-прежнему неподвижна. Иногда капсулы бывают бессильны. Такое редко, но происходит. В том случае, если помощь пришла слишком поздно. Но он, конечно, не мог опоздать. Не мог! Это же всего лишь порезы! Или повреждения серьезнее, чем он думает?

Арей склонился над девушкой. Пальцами осторожно перебирал волосы, в других местах он не осмеливался ее касаться, чтобы не причинить боль.

– Ну же, очнись, – прошептал он, глядя в ее лицо. Взгляд буквально прикипел к ней. Начни здание сейчас рушиться, он бы и тогда не отвернулся от девушки. Она была обезображена до неузнаваемости, но он этого не замечал. Для него Рада была прекрасна, как если бы он видел ее каким-то другим, внутренним зрением.

Паника уже лизала пятки – что, если поздно? Капсула не подействует, и она умрет. Перестанет существовать прямо в эту минуту, на его глазах. Что тогда?

Ответа на последний вопрос нет. На него в принципе нельзя ответить. Потому что без бойкой девчонки с изумрудными глазами он уже не представляет своей жизни. Это похоже на романтические сопли, но именно это он сейчас чувствует – острую, на грани полного растворения потребность в другом живом существе.

Это все та же одержимость, что охватила его, когда Рада сбежала. Никуда она не делась, все еще тут, хотя девушка давно найдена и принадлежит ему. Только это ничего не меняет. Он по-прежнему зациклен на ней. Целиком. Полностью. На сто гребаных процентов.

Вдруг ее ресницы дрогнули. Едва заметное, ничего не значащее движение, но его сердце мгновенно пустилось в галоп. Капсула начала действовать.

Не дыша, он наблюдал, как разглаживается ее кожа. Маленькая родинка над губой снова возвращается на место. Прежде он не обращал внимания на такие мелочи, но на лице Рады знал каждую веснушку. Она как будто приворожила его этими своими колдовскими глазами. Она такая же живая, яркая, как ее планета. Не девушка, а душа Земли – чистая, прекрасная, дикая и сильная. Она и есть новый мир. По крайней мере, для него.

Порезы на лице девушки стягивались и зарастали. Кожа снова стала идеально гладкой. Лишь пятна крови напоминали, что когда-то здесь были раны.

Спустя минут десять Рада открыла глаза. А в них зеленая роща с россыпью звезд, где так легко заблудиться и потерять себя.

Закончив, я швырнула осколок зеркала в стену. Он со звоном разбился, а я вдруг пошатнулась. Резко заболело под левой лопаткой, аж в руку отдало. Это была не метка, а что-то другое, что-то внутреннее.

Я прижала ладонь к груди, пыталась вдохнуть и не смогла. Стресс все-таки меня достал. И вот результат. Я не врач, но даже мне понятно, что это сердце.

Комната поплыла, веки отяжелели. Страх подкатил к горлу, сдавив его петлей виселицы. Мне нельзя умирать! Это не входит в мои планы. Несколько порезов, пусть и глубоких, не несут серьезного вреда здоровью. Я лишь хотела избавиться от командора. Не более того.

Я повернула к двери и сделала неловкий шаг. Пол покачивался под ногами, словно я опять надела проклятые шпильки. Меня хватило на пару мучительных шагов, а потом я рухнула.

Кажется, потеряла сознание. По крайней мере, пришла в себя в совершенно другом месте. Глаза слепили лампы дневного света. Я лежала на чем-то твердом и холодном. Пахло медикаментами. Гадать долго не пришлось – я в медицинском отсеке.

Выжила. И вроде чувствовала себя неплохо. Ничего не болело и дышалось без проблем. От облегчения хотелось разрыдаться, но момент был безнадежно испорчен присутствием командора. Он склонился надо мной, вглядываясь в лицо. Что он там видел? Как ему новая я?

У мужчины был такой обеспокоенный вид, что я прямо умилилась. Надо же, волнуется. Спас меня. Я испытала прилив благодарности.

А теперь отпусти. Хватит. Давай поставим точку, пока мы оба еще целы. Потому что и я, и ты, мы оба прекрасно знаем, что эта история не приведет ни к чему хорошему. Мы мчимся к обрыву на всех парах. Пора притормозить, пока еще не поздно.

– Хорошо, что ты пришла в себя, – он устало улыбнулся, а затем спросил: – Зачем ты это сделала?

– Хочу тебе разонравиться, – ответила честно. – Чтобы ты отпустил.

Он зло поджал губы. Всякий раз, когда я заговаривала об уходе от него, командор реагировал именно так. Мое желание свободы выводило его из себя. Посмотрела бы я на него, если бы его держали под замком ради удовлетворения чьих-то сексуальных фантазий.

– Жаль тебя разочаровывать, но твой план провалился, – мужчина отошел к шкафам у стены, пошарил в ящиках, ища что-то, а потом вернулся с зеркалом в руках. – Ты осталась прежней. Не веришь мне, смотри сама.

Он протянул мне зеркало. Я не торопилась его брать. Не была готова к встрече с реальностью. Сперва я села и осмотрелась. Действительно медицинский отсек, а я лежу на операционном столе. На мне заляпанная кровью, некогда белая сорочка, а руки, которыми я вцепилась в край стола, совсем не болят. Как же порез на ладони, оставленный осколком? Я так его сжала в кулаке, что он вспорол кожу.

Вместо зеркала я поднесла к лицу ладони. На них тоже была запекшаяся кровь, но ни следа пореза. Ни единой царапины, даже небольшой. Что, черт возьми, происходит?!

Я рывком выхватила зеркало у атланта. Вцепилась в него взглядом, изучая себя. Этого не может быть! Я как будто не резала себя. Я ощупала собственное лицо. Можно подумать, мне все приснилось. Проклятый атлант! Он что-то сделал со мной, как-то излечил. Я в очередной раз проиграла. Все мучения были напрасны.

– Капсула жизни, – пояснил мужчина, видя мое замешательство. – Она лечит любые болезни и увечья. Даже не пытайся все повторить. Это бессмысленно. Я просто снова дам тебе капсулу, и ты будешь как новенькая.

Я перевела на него взгляд. Дьявол, сущий дьявол. Все у него продумано. Все ходы и ставки наперед. Я никто против него. Идиотка, возомнившая, что способна противостоять командору восточной части Северного полушария.

– Зачем ты это сделал? – спросила, все еще не до конца веря в произошедшее.

– Потому что ты принадлежишь мне. Я не хочу без тебя… – его голос дрогнул, и командор добавил сипло: – Не могу.

Признание было чем-то новым. Для атланта точно. У него был такой вид, словно он выдержал сражение с целой армией чудовищ, чтобы произнести это вслух. Конечно, его слова произвели впечатление, но не совсем то, на которое он рассчитывал. Ведь для меня они означали одно – мне не вырваться. Никогда.

Я зажмурилась. Сильно-сильно, и стало темно. Та тьма, что находилась внутри меня, теперь была осязаема.

– У тебя нет сердца, – пробормотала я. – Ты бесчувственный и злой.

– Этого ты от меня ждешь? Чувств? Зачем они тебе?

Я приоткрыла глаза. Командор выглядел удивленным. Искренне, по-настоящему. Ему не понять, с какой стати кому-то нужны чужие эмоции. Что за прихоть?

Я вдруг осознала всю тщетность своей борьбы и сникла. Увы, Изумрудный город лишь сказка. Не существует Гудвина, который подарит командору сердце. Я полная дура, если надеялась до него достучаться. Он ведь не монстр, вовсе нет. Просто другой. Не человек. И с этим ничего нельзя поделать. Отрезвляющее, болезненное понимание.

У разочарования горький привкус желчи. Он растекается по языку, сколько его ни сглатывай, все равно чувствуется. Я вернула зеркало атланту и слезла со стола с его помощью. Все делала на автомате. Тело двигалось само, разум отдал управление инстинктам. Он просто отключился, не желая мириться с реальностью.

Плохо помню, что было дальше. Кажется, командор отвел меня в спальню, где к этому времени убрали все следы погрома и крови. Здесь словно ничего не произошло. Разве что разбитое зеркало пропало, и вместо него не поставили другое. Не удивлюсь, если зеркало в ванной тоже сняли. Во избежание повторения инцидента.

Командор стянул с меня испорченную сорочку. Помог смыть кровь в душе. При этом никакого сексуального подтекста в его действиях не было. Мы оба пережили сильное нервное потрясение и о сексе совсем не думали. Впрочем, я бы не сопротивлялась, если бы он захотел. Сейчас я все воспринимала одинаково равнодушно.

Атлант уложил меня в кровать и велел спать. Я подчинилась – закрыла глаза. Какая разница, что и как теперь будет? До выпуска Даши осталось четыре дня, а я – эйфо в полной власти командора, который меня ни за что не отпустит. Все, отбегалась. Дальше только служение господину и горькое осознание того, что сестру я так и не спасла.

– Умница, – похвалил он, гладя меня по щеке. – Отдыхай. Завтра будет лучше. Вот увидишь, все наладится.

Я кивнула. Сил на споры не было.

Я боролась и проиграла.

Это конец.

Что-то случилось в тот день. Непоправимое.

Капсула жизни залечила порезы, сделала лицо Рады снова идеальным. Она подлатала тело, но ей было не по силам справиться с сердцем. Порезы на нем все еще кровоточили. Арей видел это по состоянию девушки.

Невыносимо понимать, что эти раны нанесены его рукой. Он мучил Раду, использовал ее, лгал ей, ненавидя себя за это, но ничего не мог с собой поделать. Да, он обманул, сказав, что запас капсул жизни неисчерпаем. Этим он хотел уберечь ее от новой попытки навредить себе. Если будет думать, что все можно вылечить, не станет себя калечить. Ведь это бессмысленно.

Расчет сработал. Она отказалась от идеи изуродовать себя, но это ничего не изменило. Стало только хуже. Она погасла. Из ярко горящей свечи превратилась в огарок.

Когда Арей приходил, Рада отворачивалась, чтобы не видеть его, или того хуже – смотрела потухшими глазами, и он понимал – ничего ей от него не нужно. Это бесило особенно сильно. Его выводило из себя простое осознание: в то время как он отчаянно нуждается в ней, он сам ей совсем не нужен.

Рада ни в чем ему не отказывала. Даже в сексе. Он мог подойти и запросто поцеловать ее. Обхватить ладонями щеки, прижаться к губам. Она не противилась, но и не отвечала. Просто стояла истуканом, пока он пытался разжечь в ней ответный огонь губами и языком. Но легче подпалить сырые дрова, чем вызвать страсть в девушке.

Арей останавливался. Не шел дальше этого мертвого поцелуя. Потому что хотел ее всю, целиком, а не это безжизненное, равнодушное тело. Иметь его – все равно что трахать надувную куклу.

Каждый ее кивок, каждое бесцветное «да» – как удар ножом. Казалось, ничего хуже ее отказов быть не может. Он ошибался. Может. Ее согласие. «Нет» увеличивало пропасть между ними, «да» делало ее бесконечно глубокой. Он все падал и падал туда, не зная, не понимая, как все исправить.

Подарки ее не радовали, прогулки не интересовали. Все впустую, все мимо. Как будто тем осколком зеркала она вырезала из себя какую-то важную часть. Чуть ли не саму душу. А ему оставила жалкую оболочку. Только, как выяснилось, ему не нужна оболочка, ему подавай содержимое. Такая вот засада.

Иногда нестерпимо хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Выбить из нее эту пустоту, вернуть ту, какой она была прежде. Арей едва сдерживался в такие моменты. Наворачивал вокруг Рады круги, как дикий зверь вокруг добычи, и боялся прикоснуться. В последнее время только и делал, что смотрел издалека.

Другие женщины перестали интересовать. Просто не заводили. Как будто они и не женщины вовсе, а так, некие абстрактные живые существа.

Оставаясь наедине с собой, он частенько повторял ее имя. Рада, Радмила, Радость. Не имя, а заклинание. Раз произнесешь, и впечатывается на подкорку клеймом. Захочешь, не выкинешь из головы. Радмила для официальных обращений, Рада для друзей и Радость для него.

Она и правда дарила ему радость. Своей улыбкой, прикосновениями, искрящимися от веселья глазами. Все в ней было праздником и фейерверком. Вот только его на этот праздник не приглашали. Он вломился туда силой и теперь расплачивался за это.

Сломанная – вот она какая. Он заигрался, и вот результат. Игрушка пришла в негодность. Такое случалось и прежде. Но раньше ему не приходило в голову расстраиваться по этому поводу. Сломалась одна кукла, значит, пора заменить ее другой. Только и всего.

Сейчас же все было иначе. Он не мог, не хотел расставаться с Радостью, но попытки ее починить терпели крах. Что он делает не так? Видимо, всё. Как она однажды сказала: «Ты все это делаешь для себя. Мне нужно другое». Тхэнк, да он даст ей что угодно! Найдет и принесет на блюдечке, хоть дьявола, хоть бога. Лишь бы она стала прежней.

Феб видел его состояние и тревожился. Даже пытался помочь. Например, заткнуть глотки тем, кто разносил слухи о метке, подаренной командором землянке. Пока об этом шептались в кулуарах, но если так пойдет дальше, правда всплывет и дойдет до главного. Но эта проблема волновала Арея куда меньше, чем Радмила. Хотя должно быть наоборот.

– Что я делаю не так? Чего ей не хватает? – спросил он как-то у Феба.

– Кто поймет этих женщин? Да еще землянок, – пожал тот плечами. – Подумай, что для нее наивысшая ценность. Чего она хочет больше всего? Найди это и дай ей. Может, тогда от- тает.

Арей крепко задумался. Чего хочет Рада? Каковы ее тайные чаяния и надежды? Он минут тридцать смотрел в одну точку, припоминая все, что знает о девушке. И вдруг его осенило – семья! Почему-то она крайне важна для нее. И особенно сестра. Из раза в раз Рада твердила, что хочет ее найти.

Эта просьба казалась Арею блажью. Да что там! Откровенной глупостью. Зачем ей сестра? Что ей даст эта встреча? Но он, похоже, совсем не понимает землян. Считывая их эмоции, так и не разобрался в содержимом их голов.

Так, может, Феб прав – надо просто дать ей то, чего она хочет, даже если для него это обернется лишними хлопотами? Если это сестра, что ж, пусть будет сестра.

Арей включил монитор и начал набирать запрос. Он еще не до конца дописал, а браузер подсказал продолжение. Кто-то уже искал эту информацию. Он хмыкнул, совсем не удивившись, что Раде каким-то образом удалось пробраться в его кабинет. Эта девчонка способна на все.

Через минуту у него были данные Дарьи Соколовой, восемнадцатилетней выпускницы интерната. Остался сущий пустяк – послать запрос с приказом доставить девушку в штаб командора восточной части Северного полушария.

Палец завис над кнопкой Enter. Что он делает? Зачем ему это – возня с еще одной землянкой? Проблем, что ли, мало? Но тут он вспомнил блеск глаз Рады. Это ничтожная плата за его возвращение.

Щелчок по кнопке. Запрос отправлен. Для командора его выполнят в кратчайшие сроки. Скоро Дарья Соколова будет в башне. Может, тогда Рада улыбнется.

После того как стало ясно – Дашу мне не спасти, все прочее потеряло смысл. Я вроде жила, а вроде и нет. Механически делала что-то, часто даже не осознавая, что именно. Как будто осталось одно тело, а разум погрузился в спячку. Там ему было хорошо и спокойно. Там он забывал, что единственный дорогой мне человек погибнет по моей вине.

Командор пытался меня расшевелить, но он последнее живое существо на планете, от которого я хотела что-то принимать. Даже помощь. Феб и то меньше раздражал.

Но все же в сексе я командору не отказывала. Не могла. Из-за окаянной эйфории тело всегда было готово принять его. Я ненавидела себя за эту слабость. И командора ненавидела за то, что хочу его. До проклятой слабости в коленях, до ноющей боли внизу живота хочу его! Этого глупого, самовлюбленного, эгоистичного атланта.

За что мне это? За какие грехи расплачиваюсь привязанностью к этому мужчине? Любой другой, даже самый последний вконец опустившийся житель трущоб был бы лучше.

Никак не вытравить это из себя. Не вырезать никаким ножом. Будь такой, я бы, не задумываясь, покромсала свое глупое сердце. Разорвала его в клочья, чтобы ничего не чувствовало. Но у атлантов наверняка найдется волшебная таблетка, она и это вылечит. Меня почти не удивило, что они владеют супертехнологией, которой не желают делиться с людьми.

К моему стыду, когда командор приходил, я была готова дать ему все. Тело, душу, что угодно. А он не брал. Смотрел и уходил. Не нравилось ему, видите ли, что я не пляшу от радости при встрече, что грустная, что мне все безразлично. А чего он ожидал? Сломанные игрушки только такими и бывают.

Он явился в очередной раз. Постоял у двери. Потом заявил:

– Вставай, ты идешь со мной.

– Куда? – Я оторвала голову от подушки. В последние дни часто лежала на кровати. Ничего не хотелось.

– Увидишь.

– Я могу отказаться?

Он приподнял брови. «Какой отказ, малышка? Кому – мне?» – как бы спрашивал весь его вид. Конечно нет, мысленно вздохнула я. Тебе не отказывают.

Нехотя поднялась с кровати и пошла к двери. Даже в зеркало не взглянула, проверить, как выгляжу. Волосы наверняка растрепаны, а платье помялось. Плевать. Пусть привыкает к новой мне.

Мужчина окинул меня недовольным взглядом, но ничего не сказал. Он вообще обращался со мной как с больной. Причем, по его мнению, мое заболевание было душевного характера.

Мягко придерживая за локоть, он вел меня куда-то в дальний конец этажа, где я еще не была. Как выяснилось, там находился зимний сад. Красивый островок природы под стеклянным куполом. Я удивилась – зачем он командору? Он не похож на того, кто по вечерам любуется цветами.

– Нравится? – спросил мужчина, видя, как я кручу головой, пытаясь рассмотреть все и сразу.

Я кивнула. Как здесь может не понравиться? Купол настолько высокий, что вмещает деревья. Справа родной островок – березы, сосны. Чуть дальше пальмы и магнолии. Слева группа сакур. А еще цветы! Они устилают пол разноцветным ковром. Дорожка петляет между клумбами, уходя в глубь сада.

– Люблю сюда приходить, – внезапно поделился командор. – Умиротворяет.

Я недоверчиво покосилась на него. Все-таки сад его инициатива. Кто бы подумал…

– Земная природа – это нечто. Вы владеете уникальным сокровищем. Жаль, что не цените.

Пришел мой черед вскидывать брови. Откровение мужчины поразило. Оказывается, он восхищается нашей природой. А ведь он это от чистого сердца. Вон как глаза блестят, когда смотрит по сторонам.

– Ты это хотел мне показать? Сад? – уточнила я.

– И да, и нет. У меня для тебя сюрприз. Он в центре сада, у небольшого фонтана. Иди по дорожке, она приведет прямо к цели.

– А ты не пойдешь? – мне вдруг стало не по себе. Не люблю сюрпризы. Особенно от атлантов.

– Нет, – командор качнул головой. – То, что там, только для тебя. Поверь, ты сама не захочешь, чтобы я был рядом в этот момент.

Я сглотнула вязкую слюну.

– Так я пойду? – поставила ногу на дорожку.

– Иди. Я буду ждать твоего возвращения здесь.

Повернувшись спиной к командору, я двинулась в глубь сада. Сердце гулко стучало в ребра, прямо больно в груди. Я так нервничала, что ничего не замечала вокруг. Ни красоты деревьев, ни аромата цветов. Только как завороженная смотрела на дорожку, боясь сделать с нее шаг в сторону. А она петляла и извивалась между деревьями, заводя меня все глубже.

Вскоре услышала шум льющейся воды. Значит, фонтан близко. Не так велик сад.

Когда из-за листвы показался белый бок чаши с водой, я ускорилась. Не терпелось узнать, что приготовил командор. Едва ли это очередной дорогой подарок. Я ясно дала понять, что не нуждаюсь в них.

В первые секунды не увидела ничего. Да, место было чудесное. Брызги воды переливались в лучах солнца, проникающих сквозь прозрачный купол. Но у меня душа очерствела после последних событий. Красота почти не трогала. Я равнодушно осматривала пейзаж, пока вдруг из-за фонтана не показалась тонкая девичья фи- гурка.

Каштановые волосы, собранные в хвост, серая форма интерната… это не могло быть правдой. Она не настоящая. Невозможно.

Я забыла, как дышать. Как если бы легкие свело судорогой. Мир подернулся пеленой. Я вскинула руку, убрать преграду с глаз, и только тогда сообразила, что плачу. В худшие минуты жизни не позволяла себе этой слабости, а тут слезы полились сами собой.

Панцирь, сковавший сердце, треснул и осыпался. Я снова могла дышать, могла радоваться и любить. Ведь это была она. Она! Моя сестренка, кровиночка родная. Все, что осталось от некогда большой и дружной семьи. Только она одна и есть у меня. Только она одна имеет значение.

– Даша, – прошептала я несмело.

Девушка обернулась на звук. Замерла, тоже не веря своим глазам. Не знаю, что ей про меня наговорили. Наверное, убедили, что я мертва. Но теперь это неважно, ведь она здесь. Мы снова будем вместе.

– Дашка! – я не могла сдержать восторг. Сорвалась с места и побежала к ней, заключить в объятия. Ничего так сильно не хотела, как прикоснуться к ней. Ощутить тепло родного тела впервые за долгие годы разлуки.

Я налетела на Дашку ураганом, стиснула ее, до рези в легких вдохнула знакомый с детства запах сестры. Боже, словно в прошлое перенеслась! Когда еще мама с папой были живы.

Я была так рада и поражена встречей, что не заметила – сестра не обняла меня в ответ. Но в тот момент это было неважно. Я упивалась собственными эмоциями. Головокружительное счастье захватило меня целиком. Мир как будто прибавил яркости. Все казалось восхитительным.

Я обнимала сестру минут пять, не меньше. Наконец отстранилась, осмотреть ее. Выросла, моя красавица. Оформилась. Уже не девочка – девушка. Серьезная и немного грустная.

– Ты настоящая? – спросила я хриплым от слез голосом.

– А ты? – Даша смотрела настороженно.

– Даже не сомневайся, это я. Рада. Твоя сестра.

– Мне сказали: ты умерла.

– Пришлось подстроить свою смерть, чтобы командор прекратил меня искать.

Оправдания звучали жалко. Я на долгих пять лет бросила сестру с мыслью о том, что у нее никого больше нет, а теперь читала укор в ее карих, доставшихся от отца глазах. Казалось, это он на меня смотрит через нее и упрекает.

Но главное, что я видела в сестре – чистоту. Даша еще не пробовала эйфорию. Это все, что я хотела знать. Моя сестренка чистая, и я костьми лягу, чтобы она такой и осталась.

– Ты неплохо устроилась, – выпуталась она из моих рук. – Надо же, командор. Впрочем, ты всегда получала самое лучшее. К другому не привыкла.

Мне не понравилось, как это прозвучало.

– Познакомишь меня с кем-нибудь? Мне как раз пора определиться с хозяином.

– Ты сейчас о чем? – тряхнула я головой. – Хочешь стать подстилкой атланта?

– Ты же стала.

– Я ради тебя… Мне самой от них ничего не нужно. Пусть они вовсе пропадут!

«Кроме командора», – шепнул внутренний голос. Без него мне теперь никак.

– Это ради меня ты бросила меня на платформе? – зло сощурилась Даша. – Ради меня пять лет где-то шлялась, пока я оплакивала твою смерть?

– Это вышло случайно. На платформе. Я не хотела.

– Ну, конечно. А теперь ты врываешься в мою жизнь и говоришь, что и как мне делать. Это так похоже на тебя, Рада. Кто ты такая, чтобы мне указывать? Ты меня бросила!

Последнее предложение она выкрикнула. Швырнула мне в лицо, как перчатку дуэлянта. Вот так-то, что ты на это скажешь, старшая сестра? А мне нечего ответить. Потому что она кругом права. Нет у меня оправданий.

– Ты хочешь стать проституткой? – спросила я. – А что с тобой будет, когда ты постареешь и красота померкнет, ты подумала?

– К тому времени я скоплю достаточно денег, чтобы прожить остаток жизни безбедно. К тому же я всегда могу устроиться воспитательницей в интернат и учить других девочек.

– Ты загнешься без эйфории!

– Кто сказал, что у меня ее не будет? Помнишь нашу директрису? Она получала свое и не жаловалась.

– И как долго она прожила?

Даша пожала плечами:

– Жизнь в принципе непредсказуемая штука. Завтра на меня может упасть кирпич или машина собьет. Что мне теперь, на улицу не выходить? И вообще я тебя оплакала пять лет назад. Лучше бы ты не воскресала.

Я не нашлась что ответить на эту тираду. Даша, решив, что одержала верх в споре, обошла меня кругом и двинулась к выходу из сада. Меня она ждать не стала. Вот и встретились. Поговорили.

Дашей руководила обида. Она сквозила в каждом слове. Я и не думала злиться. Заслужила.

Я постояла минут пять, приходя в себя, потом тоже пошла назад. Ничего, это только начало. Я обязательно вправлю сестре мозги. Что бы ей там ни внушали в интернате, я избавлю ее от этой ереси. Главное, теперь она рядом и в безопасности. Остальное приложится.

Около выхода меня поджидал командор. Он улыбнулся краешком губ при виде меня.

– Наконец эмоции, – произнес он довольно.

– В основном злость.

– Семья, – пожал мужчина плечами. – Сплошное разочарование.

– Если ты сейчас скажешь, что предупреждал, клянусь, я тебя ударю.

Он поднял руки ладонями перед собой, будто сдаваясь.

– Куда она пошла? – забеспокоилась я. – Что с ней теперь будет?

– Не переживай. Твою сестру поселили на этом же этаже. Она под моей охраной. Ты в любой момент сможешь ее проведать.

Я вздохнула с облегчением и только теперь сообразила, что командор для меня сделал. Он. Нашел. Мою. Сестру. Поступил так, как я просила, и так, как претило ему самому. Он перешагнул через собственные убеждения! Ради меня… просто, чтобы мне было хорошо. В голове не укладывалось – так бывает?

Ощущение, будто командора подменили. Или я сошла с ума. Оба варианта куда реалистичнее, чем тот, где Арей Ризарт без всякой выгоды для себя делает мне что-то приятное.

– Спасибо, – пробормотала я. – Это много для меня значит.

– Теперь я это осознаю. Мне жаль, что я не понял этого раньше.

Я смотрела на мужчину широко распахнутыми глазами. Так и тянуло спросить: кто ты и куда дел командора? Но, потеряв дар речи от шока, я смогла лишь кивнуть в ответ на его слова.

Я дала сестре время прийти в себя. Дня вполне достаточно. Пришлось сдерживаться, чтобы немедленно не броситься в ее комнату. Командор любезно подсказал мне, где она находится, а потом отошел в тень. Считывая мои эмоции, он видел, что я сейчас не способна интересоваться чем-то или кем-то другим помимо Даши. Такое понимание обезоруживало. При желании атланты могли стать идеальными мужчинами. Они бы легко нашли ответ на вечный вопрос – чего хочет женщина.

Следующим утром после завтрака (я наконец-то захотела кушать) пошла к сестре, но в комнате ее не застала. Я бродила по этажу, ища ее. Она наверняка где-то здесь. Даше, как и мне, отсюда не выбраться. Лифты настроены так, что едва мы входим в них, они сразу блокируются. Перемирие с командором – это хорошо, но клетка все равно надежно заперта.

Я потратила минут двадцать на поиски Даши, в итоге нашла ее около панорамного окна, и не одну, а с Фебом. Моя младшая сестренка практически висела на атланте. Она уже вовсю претворяла в жизнь план по поиску хозяина. Вот только Феб – неподходящий вариант. Девушки в его постели не задерживаются дольше чем на одну ночь. Да о чем я вообще! Подходящего варианта для Даши в принципе не существует. Она не станет эйфо. И точка.

– Какого черта? – Я неотвратимо надвигалась на парочку, как цунами на берег. Смету все на своем пути, ничего живого не останется.

Дашка сверкнула карими глазами, но от атланта не отошла. Пришлось схватить ее за руку и силой оттянуть.

– Тронешь ее, убью, – предупредила я Феба.

Атланта мой грозный вид не впечатлил. Пожав плечами, он произнес:

– Не переживай, я детьми не интересуюсь.

– Вот кто я для тебя? – Дашка вырвалась из моей хватки. – Да нужен ты мне! На тебя ни одна нормальная девчонка не позарится. Да я вообще к тебе из жалости…

Всхлипывая, сестра убежала, а я покосилась на Феба. Так и не скажешь, что его задели ее слова. Только серые глаза потемнели. Дашка рисковала. Всего второй день в башне, а уже наживает врагов.

– Она еще совсем девчонка, – оправдывалась я за сестру. – Не соображает, что говорит.

Феб повернулся ко мне.

– Как оно – снова обрести сестру? – спросил насмешливо.

– Отлично, – проворчала. – Я счастлива. Не забудь про мое предупреждение. Даша неприкосновенна. И парням своим передай.

– Непременно, – кивнул Феб.

Это странно, но мое слово как будто имело для него вес. Конечно, причина не во мне. Кто я такая, чтобы меня слушал атлант? Просто пока командор хорошо ко мне относится, Феб тоже меня терпит. Не более того.

С мыслей о Даше я перескочила на себя. Я уже давно без эйфории. С тех пор как приняла капсулу жизни, прошла почти неделя. Пора наступить ломке, но я чувствовала себя нормально. Никакого беспокойства или ощущения, что мне чего-то не хватает.

Я присмотрелась к Фебу. Он ведь атлант, и меня как эйфо должно тянуть к нему. Зависимым все равно от кого получать новую порцию эйфории. Они едва ли замечают, что мужчины в их постели меняются. Им интересен только конечный результат.

Видимо, мысли отразились у меня на лице или в эмоциях, потому что Феб, хмыкнув, сказал:

– Прости, но я пас. Ты, конечно, ничего, но дорогу командору я переходить не стану.

– Боишься его?

– Уважаю, – поправил меня атлант. – И потом, на тебе его метка.

– А это значит, что ни один атлант не имеет права коснуться меня без крайней нужды, – закончила я за него. – Да, да, я в курсе.

– А ведь командор тебя тоже не касается, и тебя это, похоже, не особо беспокоит. Странная ты эйфо.

Сказав это, Феб ушел, но что-то его слова разбередили во мне. Ему тоже показалось необычным, что я не хочу его. Передо мной только что стоял поставщик дури, на которую я вроде как подсела. Протяни руку и возьми. А я ничего не чувствовала. Абсолютно.

То есть я признавала достоинства Феба, но он не привлекал меня как мужчина. То же касалось других атлантов, коих в башне в избытке. Меня интересовал только один – командор. И эйфория мне нужна исключительно от него.

Как это возможно? Я о подобном раньше не слышала. Это побочка от метки? Она каким-то образом связывает меня с командором? Можно ли подсесть на конкретного атланта? Столько вопросов и ни одного ответа. Но определенно есть над чем подумать.

То, что со мной происходило, требовало проверки, и я отправилась в кабинет командора. Может, рядом с ним что-то пойму. Заодно о сестре поговорю. Поведение Даши серьезно меня волновало. В одиночку я не справлюсь с обиженным на меня подростком. Мне необходим союзник. В конце концов, исключительно от командора зависит: будет Даша сидеть в башне или нет.

Постучав и получив разрешение войти, шагнула в кабинет. Командор сидел за столом. Монитор отбрасывал свет на его лицо, подчеркивая усталость. Я и не замечала, как он измучен.

– Можно к тебе? – спросила робко.

Мужчина кивнул, и я направилась к креслу. При виде командора что-то встрепенулось во мне. Видимо, проснулась та самая жажда эйфории. Это была не жесткая ломка, когда выворачивает суставы и судорогой сводит мышцы. Наверное, я еще недостаточно подсела, чтобы испытывать весь этот кошмар. Но меня мучил зуд на грани сознания, ощущение нехватки.

– Не туда, – остановил меня мужчина, когда я была уже почти у кресла. – Иди ко мне.

Я замешкалась. Ситуация до боли напоминала наше знакомство в интернате. Но я же хотела проверить себя, вот она, возможность. Сейчас посмотрим: есть у меня тяга к командору или нет. Обогнув стол, я подошла к мужчине и встала рядом. Он немного откатил офисный стул, и я, не дожидаясь приказа, села к нему на колени. И так понятно, что он хотел именно этого.

Атлант замер. Кажется, даже дышать перестал. Он не делал попыток обнять меня или как-то иначе приласкать. Просто сидел неподвижно, закрыв глаза и наслаждаясь моей близостью. Ноздри трепетали, приподнималась грудная клетка, когда он глубоко втягивал воздух, рассчитывая уловить аромат моих волос.

Какое-то время мы оставались в этом положении. Никто не хотел разрушать очарование момента словом или движением. Кажется, мы впервые мирно сосуществовали в одном пространстве, да еще так близко друг к другу.

А потом, звякнув, пришло сообщение на компьютер. Звук был негромким, но мы оба вздрогнули и словно очнулись ото сна. Я неловко заерзала, уже жалея, что согласилась. Надо было ослушаться и сесть в кресло.

– Лучше не двигайся, – хрипло произнес мужчина. – Или я за себя не отвечаю.

Я замерла. Хоть и сидела неудобно – одна нога уже затекла.

– Ты хотела о чем-то поговорить? – поинтересовался командор.

– О Даше. Я волнуюсь за нее, – разговор на отвлеченную тему помог сосредоточиться. – Хочу быть уверена, что она не сбежит. Ее ведь не выпустят из башни?

– Вроде кто-то был против насильственных действий.

– Это другое!

Он усмехнулся.

– Ладно, – признала я, – то же самое. Но я ее старшая сестра, я лучше знаю, что ей нужно.

– Хорошо, – кивнул он. – Обещаю, Дарья никуда не денется, пока ты не посчитаешь, что она выросла и способна сама о себе позаботиться.

– Спасибо, – похоже, благодарить командора входит у меня в привычку. В последние два дня только и делаю, что повторяю «спасибо, спасибо, спасибо», и мне это не в тягость. Благодарность идет от сердца. Уверена, он это чувствует, как и все мои эмоции.

Компьютер снова тренькнул, и я повернулась к монитору. Судя по заголовку, письмо касалось станции. Наверняка той самой, координаты которой просил выкрасть Игорь. Воспоминание об атеистах отозвалось беспокойством. Игорь говорил, что станция – оружие и оно уничтожит землян. Может, я зря волнуюсь о Даше? Что, если человечество уже обречено?

– Для чего нужна станция? – спросила я. Понимала, что лезу куда не следует, но ничего не могла поделать. Мне необходимо это знать.

– Смотри, – мужчина потянулся через меня к клавиатуре, нажать какие-то кнопки.

При этом он невольно прижался теснее, и меня от макушки до пят окутала истома. Предвкушение близости сладким ядом растеклось по венам. Вот она, жизнь эйфо в полной красе. Любопытно, как долго я еще буду в своем уме и смогу сдерживаться?

Собственная обреченность давно не вызывала эмоций. Я с ней смирилась и равнодушно ждала конца, словно речь шла не о моей гибели, а о чьей-то другой. Только бы Дашу успеть вразумить. Может, мой печальный опыт подействует на нее отрезвляюще.

– Вот подробная схема станции, – командор развернул на экране план. Водя курсором, он показывал мне детали и объяснял их назначение. – Таким образом, соединив ее с другими станциями, мы создадим над Землей непроницаемый купол. Он заменит прохудившийся озоновый слой. Возможно, в будущем удастся укрепить заслон, чтобы он не пропускал не только вредное излучение, но и защищал от астероидов.

– Постой, – перебила я. – Получается, станция не оружие. Она нужна для защиты.

Он нахмурился:

– Совсем забыл, что ты общалась с атеистами. Это они рассказали тебе чушь про захват планеты? Кем ты нас считаешь? Мы не идеальны, но мы и не чудовища.

– Надо же, – я покачала головой. – Вы прямо альтруисты.

– Мы пришли помогать, но не бескорыстно. Этот союз выгоден обеим расам.

Я повернулась лицом к мужчине и мгновенно попала в плен его взгляда. До чего же все-таки удивительные у него глаза. То они как ледник Арктики – обжигающе ледяные, то теплые, как летнее небо. Сейчас, например, он смотрел почти ласково. Почти, потому что нежность в принципе давалась командору с трудом. Но он старался.

Не знаю, кто из нас стал инициатором поцелуя. Кажется, мы подались навстречу друг другу одновременно. Первое прикосновение легкое, но в следующую секунду мужчина впился в мои губы, сбивая дыхание. И мое, и свое. Я будто резко ушла под воду – не вздохнуть. Захлебывалась, тонула в его поцелуе. Жарком и страстном. Хваталась за плечи атланта, пытаясь удержаться в реальности, но движение его языка сводило с ума, лишало способности мыслить.

От предвкушения эйфории по телу пробежала волна мурашек. Все же я слабая и зависимая. Так быстро сдалась, что даже смешно. Но если сопротивляться командору я еще могу, то себе – нет. Тело истосковалось по этому мужчине, оно надеялось на горячее продолжение поцелуя.

Рада застонала, закрыв глаза, когда их губы встретились. Ее запах вмиг окутал сознание, дыхание толчками ворвалось в горло. Арей вздрогнул от острого желания притянуть девушку к себе, так тесно, чтобы даже воздуха между ними не осталось. Как же он тосковал по ней!

Но нельзя. Нельзя! Он твердил это себе, превозмогая ломоту в пальцах, которым не терпелось до нее дотронуться. Мял ее блузку, не решаясь обнять девушку. А она, как нарочно, толкала его к пропасти. Языком скользнула ему в рот, уничтожая последние крохи контроля. Словно не поцелуй ему подарила, а вдохнула в него жизнь. Так естественно, так просто, будто только и делала, что его целовала.

Стена контроля вмиг превратилась в крошку, и Арей накинулся на девушку в ответном поцелуе. Жадно, дико, с исступлением. Сминая пухлые губы, впиваясь в них и прикусывая. При этом он крепко держал Раду за затылок, чтобы не отстранилась.

Но она и не пыталась. В ответ цеплялась за его плечи, тянула на себя, как будто прося – еще, теснее, глубже. Им обоим было мало обычной близости. Хотелось чего-то запредельного, огромного, как их потребность друг в друге.

Ничего Арей не жаждал так сильно в тот момент, как быть в Раде. Погружаться в ее тугое лоно снова и снова, ощущая, как мышцы сжимаются вокруг члена. Даже простая фантазия на эту тему грозила завершиться оргазмом. Немного воображения, и кончит, даже не раздевшись.

Но, несмотря на желанное тело в объятиях, он не мог перестать думать, откуда такие разительные перемены. Почему девушка, которая так неистово отвергала его, вдруг передумала. Не будь он возбужден, догадался бы раньше. Разумеется, причина не в его обаянии. Всему виной проклятая эйфория. Рада обходилась без нее почти неделю. Должно быть, сейчас она сходит с ума от желания новой дозы.

Он взял ее за плечи и отклонился, не дав ей последовать за ним. Девушка протестующе застонала, но он проигнорировал.

– Дело в эйфории? – спросил. – Скажи? Если в ней, то не надо…

Его речь звучала бессвязно, он и думал сейчас так же. Но в болоте похоти, которое все глубже затягивало разум, еще держался на плаву островок здравого смысла. Арей цеплялся за него из последних сил.

– Не знаю, – она соображала и говорила не лучше. – Да. Нет! Наверное… Все так запуталось.

– Тогда не надо, – он попытался снять ее руки с себя. Она хваталась за пиджак, сжимала кулачки. Непонятно, с кем боролась – с ним или с собой? Кажется, обоим проиграла.

Всхлипнула, когда он все-таки убрал ее руки. Спрятала их за спину, точно боялась снова в него вцепиться. Как если бы не доверяла самой себе. Он не мог ей помочь в этой борьбе. Ему бы со своими демонами разобраться. Здесь каждый сам по себе.

– Прости, – новый всхлип. – Я такая дура. Что ни делаю, все не так.

Прозвучало как признание. Конечно, причина в эйфории. Всегда в ней. Кто бы подумал, что именно здесь для Арея однажды пройдет стоп-линия.

Рада уже подсела. Каждая новая близость усугубляет ее зависимость. Да, он хочет ее. Так хочет, что его просто трясет от того, что она рядом. Стоит только руку протянуть, и будет его. Но секс с ним убивает девушку. Медленно, почти незаметно портит его идеальную девочку. Как ржавчина, точит ее изнутри. Когда станет видно, будет уже невозможно что-то исправить.

Увы, нельзя полностью отказать ей в эйфории. Но можно и нужно свести контакты к минимуму, чтобы Рада максимально долго оставалась самой собой. Чем реже они вместе, тем дольше будет ее век.

Именно желание быть с Радой удерживало Арея от близости. Такое вот противоречие – чтобы быть вместе, им надо быть порознь. Ему вдруг стал нужен не просто секс. Появилось кое-что важнее. Сама Рада. Ее слова, улыбка, жесты, ее суть. Он все это тщательно оберегал. В том числе от себя. В какой-то момент предпочел душу телу. Он жалел лишь об одном – что нельзя повернуть время вспять. Тогда бы он не тронул ее, и Рада осталась чистой.

– Ступай к себе, Радость, – он мягко ссадил ее с колен. – У меня еще много дел.

– Выгоняешь? – не поверила она.

– Пока прошу уйти. Не вынуждай меня быть грубым.

Арей был готов силой выставить ее за дверь, если понадобится. Кто-то из них двоих должен быть благоразумным. Сегодня это он.

Она обиженно поджала губы, но не посмела ослушаться. Ушла.

Только когда за ней закрылась дверь, Арей немного расслабился. Все это время он чувствовал себя одновременно и зверем, рвущимся на волю, и решеткой, что его удерживает. Это выматывало до предела. Аж лоб испариной покрылся. Рада ушла вовремя. Еще мгновение, и он, наплевав на все, набросился бы на нее.

Тот факт, что командор выставил меня, здорово задел. Что ему нужно? Сперва запирает в башне, как чертову Рапунцель, только и твердит, что о сексе, а когда я сама не против, он идет на попятную. Где здесь логика? А еще говорят, что у женщин ее нет.

А может, его заводят исключительно отказы? Вдруг я ему уже не интересна? Возьмет и выставит за дверь. Что в этом случае делать с зависимостью от эйфории? Где и как искать новую порцию? Меньше всего я хочу шататься по притонам в поисках дозы и спать со всеми подряд. Каким ужасным примером это будет для Даши!

С этим надо что-то решать, но первым делом наладить отношения с сестрой. Сегодня уже поздно, а завтра поговорю с ней по душам. Мы же родные. Росли вместе и были дружны. Пяти годам разлуки это не изменить. Невозможно, чтобы мы не поняли друг друга.

На следующий день я снова отправилась к сестре. На этот раз мне повезло застать ее в комнате. Увидев меня, она отвернулась, подчеркивая, что не желает общаться. Я только вздохнула. Что ж, попытаемся взять этот бастион.

Вдруг подумала, как командору непросто со мной. Дашка упрямством точно пошла в меня.

– Я не хочу ссориться и читать тебе нотации, – сказала я примирительно. – Давай попробуем сначала. Смотри, что я тебе принесла.

Командор не скупился на подарки. Чуть ли не каждый день дарил украшения. Я их особо не рассматривала, но одна вещь мне все же приглянулась – брошь в виде ящерки. У нее были изумрудные глаза, прямо как у меня. И подвижный хвост. Даше должно понравиться.

Сестра действительно отреагировала – бросила взгляд через плечо. Увидев ящерку, ахнула и резко обернулась.

– Это мне? – спросила она.

– Тебе, – я не переживала, что Арей будет против. В конце концов, ящерка моя, могу делать с ней что хочу. Да и после вчерашнего отказа я буду даже рада, если он немного позлится. Чурбан бесчувственный! Только через злость и можно вывести его на эмоции.

Даша взяла ящерку и поспешила к зеркалу. Пока она возилась с застежкой, я собрала разбросанные на полу вещи и сложила их на стуле. Порядок и Дашка всегда плохо уживались. Так было еще с детства.

От этого простого рутинного занятия – уборки за сестрой – в горле образовался ком. Если так пойдет дальше, я превращусь в сентиментальную размазню и буду реветь по любому поводу.

– Ты что плачешь? – спросила Даша.

Я смахнула непрошеную слезинку со щеки.

– Я просто счастлива, что мы снова вместе.

– Тогда зачем ты меня бросила? Я ночи напролет рыдала в подушку, думала, что не нужна тебе. А потом пришли и сказали… – она всхлипнула, – сказали, что тебя больше нет. Я жить не хотела. Не повесилась, как папа, только потому, что за мной круглосуточно следили. И опять все время плакала, плакала, плакала. На целую жизнь вперед наревелась.

– Ты не представляешь, как плакала я, – я схватила ее ладони и сжала в своих. – Как искала тебя. Все эти пять лет только о тебе думала. Ты была и всегда будешь моим смыслом.

Сбиваясь, перескакивая с одного на другое из-за волнения, я рассказала сестре, как искала ее и чего мне стоила разлука с ней. Даша слушала не перебивая. В ее глазах я видела понимание и прощение. Это именно то, что нам было нужно – разговор по душам.

– Похоже, нам обеим здорово досталось, – сказала сестра, когда я замолчала. – Я и к атланту-то, если честно, хотела, чтобы поскорее умереть.

– Девочка моя маленькая, – ее слова причинили мне физическую боль.

Даша вырвала руки из моего захвата, но лишь затем, чтобы обнять меня. На этот раз объятия были теплыми и взаимными. Именно в эту минуту, а не несколькими днями ранее, мы по-настоящему встретились. И теперь точно не расстанемся.

Мы проговорили весь день. Время летело незаметно. Даша рассказывала о жизни в интернате, я о своих скитаниях по трущобам. Плакали, смеялись, опять обнимались, и так бесконечно. Словно не было пяти лет разлуки.

Я старалась не касаться темы отношений с атлантами, боясь снова давить на сестру. Но осторожно, исподволь намекала, что ничего хорошего они не несут. Пока рано судить, возымела ли моя тактика действие, но вечером Даша призналась:

– Ты знаешь, я никогда не хотела становиться любовницей атланта. Сказала так, чтобы тебя позлить. Я злилась на тебя за то, что ты меня бросила. Но теперь понимаю: это была не твоя вина.

Прямо камень с души свалился. Узнаю свою сестренку. Уж что-что, а выводить меня из себя она всегда умела.

– Но как же ты? – опомнилась Даша. – Твои отношения с командором…

Она не договорила, но я поняла. Сестра спрашивала: подсела ли я на эйфорию. Не видя смысла лгать, я кивнула. Даша уже большая, все-таки восемнадцать лет, поймет.

– Он не оставил мне выбора, – сказала я, осознавая, что почти не злюсь на командора за это. Атлант есть атлант. Нелепо подгонять его под мерки людей.

– Странно, – нахмурилась Дашка.

– Что именно?

– Я смотрю на тебя и не вижу эйфо. У тебя взгляд чистый.

– Мы не так много были вместе, – пожала я плечами.

– И что с того? Эйфория оставляет следы с первого раза.

В этом сестра была права. Чувствуя себя идиоткой, я пошла к зеркалу. Могла ли я упустить изменения в собственной внешности? Запросто! В моей спальне с некоторых пор нет зеркал, да и мне в последние дни было не до того. Я спокойно жила без них, привыкла за годы скитаний, что там особо не на что смотреть.

Я приблизилась вплотную к отражающей поверхности, чуть ли не носом уперлась. Вгляделась в собственные глаза. От дыхания зеркало быстро запотевало, и я нетерпеливо протирала его рукавом.

Глаза эйфо как будто подернуты дымкой: зрачки немного расширены, цвет радужки приглушен, белок – серый, а не белый, как у здорового человека. Кажется, мелочи, но в целом по этим признакам легко определить зависимого.

Мои белки были кристально-белыми, а радужки сверкали зеленью. Взглянуть на меня, так я никогда не пробовала эйфорию. А ведь в тот день, когда я резала лицо, на меня из зеркала смотрела эйфо. Я это точно помню. Ошибки здесь быть не может. Получается, чудесное исцеление произошло после. Чудесное, потому что никто и никогда не избавлялся от зависимости. Каким образом мне настолько повезло?

Долго гадать не пришлось. Дело вовсе не в моей исключительности, причина в капсуле жизни. Я первая землянка, которая ее приняла. Но если так, то атлантам ничего не стоит вылечить всех женщин. У меня аж перед глазами потемнело от подобной перспективы. Это шанс спасти стольких людей!

– Я же сказала: ты чиста, – голос Даши заставил меня вздрогнуть. – Ты ведь не позволишь ему подсадить тебя?

Я замешкалась с ответом. Во-первых, командору нереально что-либо запретить. Захочет – сделает. Ни меня, ни других не послушает. Во-вторых, что-то в груди болезненно сжалось при мысли, что Арей Ризарт больше никогда меня не коснется. Вот такая я глупая.

– Сделаю, что могу, – туманно пообещала я сестре.

От Даши я уходила в приподнятом настроении. Жаль, продержалось оно недолго. Я понятия не имела, какой будет реакция командора на новость о моем избавлении от зависимости. Он обрадуется? Рассердится? Захочет снова сделать меня эйфо? С ним ни в чем нельзя быть уверенной.

А еще получалось, что вчера в кабинете мной руководила вовсе не эйфория. Это была я сама. Я хотела командора без всякой зависимости. Приплыли.

Я только привыкла к мысли, что являюсь эйфо, как ситуация резко изменилась. Мое будущее снова стало неопределенным, и я ужасно нервничала. Ведь мне предстоял разговор с командором.

Рада снова шла к нему в кабинет – дроны заранее доложили о маршруте девушки. От предвкушения встречи у Арея сладко ныло в груди. Хотя виделись только вчера, а он уже соскучился. Но этот день Рада посвятила сестре, он не стал мешать.

Она вошла серьезная и хмурая. В эмоциях преобладало волнение. Сразу ясно: что-то стряслось.

– Что-то с сестрой? – спросил он, уже понимая, что готов помочь. Хотя это никоим образом его не касается.

– Нет, – Рада качнула головой. – Что-то со мной.

Арей кивнул, давая понять, что внимательно слушает. Но следующие слова девушки заставили усомниться в том, что его слух в порядке. Она сказала, что избавилась от зависимости. Словно никогда не пробовала эйфорию. Нереально!

Он молча поднялся из-за стола, обошел его и направился к девушке, которая так и стояла около двери. Приблизился, взял ее за подбородок. Перед тем как заглянуть ей в глаза, задержал дыхание, а затем нырнул с головой в изумрудную глубину. Точно угодил в вихрь, сметающий реальность. Все исчезло, осталась только бесконечная зелень.

Должно быть, он сошел с ума, но это не глаза эйфо. Слишком чистые, живые. Никто никогда не пытался лечить зависимость от эйфории капсулами жизни. Да что там, никому из теламонов в голову не приходило делиться с землянками запасной жизнью. Они с Радой в этом плане первооткрыватели. Кто бы подумал, что капсула способна на подобное.

– Потрясающе, правда? – спросила она шепотом. – Я снова здорова.

Она улыбнулась – широко, открыто. Ее лицо засияло. Как же Рада хороша! У Арея аж голова закружилась.

Он сделал резкий шаг назад. Практически отскочил от девушки, словно ее близость угрожала жизни. Она действительно угрожала, только не ему, а ей. Еще немного, и он не сдержится, возьмет ее прямо сейчас, а это будет ошибкой. Роковой.

Недавно он сказал Раде, что количество капсул неограниченно. Солгал, чтобы она больше не калечила себя. Это, конечно, не так. Его личный запас иссяк, а пополнить его негде. Получается, секс между ними под запретом. Он не должен касаться Рады, а еще лучше даже не смотреть в ее сторону, потому что удержаться будет архисложно.

– В чем дело? – насупилась Рада. Его поведение наверняка показалось ей странным.

– Просто все это неожиданно. Мне нужно привыкнуть и все обдумать.

– Что тут думать? Мы можем вылечить всех эйфо! Только представь, – от воодушевления она раскраснелась, – сколько жизней мы спасем.

– Надо сперва все проверить. Провести анализы, убедиться, что ты не эйфо и что дело именно в капсуле жизни, – признаваться, что обманул, сложно, легче снова солгать.

Арей продолжил нести какую-то чушь, оправдываясь, а сам думал совсем о другом. Все, чего хотел сейчас, – быть в ней. Погружаться в ее бархатистую мягкость членом. Снова и снова, пока они оба не кончат. Какое-то наваждение.

Улыбка Рады постепенно гасла, пока он говорил. В ее глазах читалось разочарование. Но в итоге она кивнула, принимая объяснение. Оно звучало логично.

Следующие несколько дней они посвятили исследованиям. Врачи и ученые единогласно утверждали – у девушки нет зависимости от эйфории. Капсула жизни сняла ее. Рада сияла. Она уже воображала, как они всех вылечат, только об этом и говорила. Арею стоило больших трудов сдерживать ее.

– Необходим еще ряд опытов, – твердил он.

– Зачем? – пожимала она плечами. – Опыт уже проведен. На мне. И он вполне успешен. Уверена, с другими будет так же.

Арей не спорил. Ему нравилось видеть ее такой – счастливой. Когда она улыбалась не кому-то другому, а именно ему, в груди сладко ныло, и тянуло улыбнуться в ответ. Он и не думал, что его губы способны на подобное. Его прежний максимум – кривая ухмылка. Но эта девушка сумела добраться до таких глубин его существа, о которых он сам не подозревал, и вытащить оттуда эту улыбку. Вееедьма.

Чем больше он ее узнавал, тем нужнее она ему становилась. Потихоньку отхватывала от его жизни куски и присваивала себе. Он уже не представлял утро без совместного завтрака, а вечер без ее вопроса о том, как прошел день. Она как саранча пожирала его бытие. Фрагмент за фрагментом. И вскоре стала для него важнее всего прочего. Тогда как он по-прежнему оставался лишь неприятным эпизодом в ее судьбе.

Арей видел это по тому, как она порой смотрит на улицу за окном. С тоской. Только и ждет, как вырваться и сбежать. Она как в проклятой человеческой сказке приручила его, но почему-то забыла, что теперь в ответе за него. Маленькая принцесса. Не его, чужая. Всегда была и всегда будет.

– Расскажи о себе, – как-то попросила она, и он завис. Никто никогда не просил его о подобном. Даже Феб не мог похвастаться, что знает историю его жизни, а ведь он близкий друг.

Арей не стал бы говорить, попроси об этом кто-то другой, а ей рассказал. Про детство, главное воспоминание которого – холодный, вечно требующий высоких результатов отец. Про юность и соперничество с братом. Про подготовку к экспедиции. Наконец про первое впечатление от Земли.

– Мы изучали слайды и видео, готовились к тому, с чем предстоит столкнуться, но, едва оказавшись здесь, я ослеп от красок, – признался Арей. – Их было так много, и все такие яркие. До сих пор режет глаза, если долго смотреть на листву. Не могу привыкнуть.

– Кто бы подумал, что ты такой чувствительный, – поддела она с улыбкой.

Рассказ действительно вышел откровенным. Слишком. Но ей открыться было легко и даже приятно.

У них было много таких разговоров. Он ценил каждый. Это было что-то новое. Арей, словно первопроходец, ступил на неизведанную землю. Здесь любой шаг таит опасность, потому что непонятно к чему приведет. Просто общаться, узнавать друг друга. Слушать что-то о ней, рассказывать что-то о себе. Никогда с ним такого не было.

Но возможно ли устоять перед искушением? Когда все твое естество подчинено жажде обладания. Когда только и делаешь, что думаешь о ней. Как она, где она, с кем она. Смотришь на самую желанную женщину в жизни и не смеешь коснуться. От этого жгутом скручивает внутренности. Ненавидишь самоконтроль за то, что он есть и работает.

Арей прикрыл веки, мучительно вздохнув. Сколько ни пытался, не выходило справиться с безумием. Тот факт, что он до сих пор держится на расстоянии от Рады, одновременно и победа, и проигрыш.

А она дразнит. Сядет поодаль, ногу на ногу закинет и покачивает носком. Смотрит искоса – заметил? Еще бы! Эти стройные ноги сложно не заметить.

Или волосы соберет руками вверх, чтобы ветерок подул на шею. Платье при этом на груди натягивается так, что проступают очертания острых сосков. Одежда уже не помогает от разгула фантазии. Он знает ее тело, в память впечатан каждый изгиб. Немного воображения, и он видит округлые груди, плоский живот, переходящий в гладкий лобок. Рада будто стоит перед ним обнаженная, и это совсем не способствует контролю.

Вид Рада при этом имела самый невинный. Монашка-искусительница. Спроси напрямую, зачем его соблазняет, наверняка ресницами захлопает. А что я? Я ничего. Сижу, никого не трогаю.

Возможно, что это правда, и Арей все придумал. То, что ему казалось соблазном, для девушки обычное движение. Но так уж вышло, что его в ней заводило абсолютно все.

Рада верила, что в скором времени они массово займутся исцелением эйфо. Кажется, только это и удерживало ее рядом с ним. Арей не находил в себе сил сказать ей правду, разбить мечту о спасении человечества. Она так искренне, так пылко этого хотела, что у него язык не поворачивался заговорить на эту тему.

Это был тупик. Узкий проулок жизни без выхода. Ни продолжить движение вперед, ни развернуться, чтобы пойти назад. Каждый день Арей по сотне раз задавал себе вопрос: как быть? И каждый раз не находил ответа.

Конечно, он дал ученым задание выяснить, как именно капсулы воздействуют на человеческий организм, и повторить этот процесс. Но пока результатов не было. И чем дольше ученые молчали, тем в большее отчаяние впадал Арей.

Не могу сказать, что я простила командора за все, что он со мной сделал. Я просто приняла Арея Ризарта таким, каков он есть. Даже нашла ему оправдания. Он ведь не человек, у него абсолютно другая мораль и ценности. Мерить его нашими стандартами – все равно что требовать от тигра, чтобы он вел себя как антилопа. Тигр совсем не плохой, если вдуматься. Просто он тигр.

Едва приняла этот факт, стало лучше. Словно весь день ходила в тесных, неудобных туфлях и наконец сбросила их. Небывалое облегчение. Все как-то сразу встало на свои места.

Надо отдать Арею должное, он изменился. Стал внимательным, научился спрашивать о моих желаниях, а главное – выслушивать ответ и понимать его. Для командора это был огромный шаг вперед. Да что там шаг! Он перепрыгнул пропасть между теламонами и людьми.

Теперь я могла выходить из башни. Чаще с Ареем, но иногда без него. Например, с Дашей по магазинам. Конечно, без сопровождения дронов и телохранителей-атлантов не обходилось, но я к ним настолько привыкла, что давно перестала замечать.

Клетка распахнулась, и вдруг выяснилось, что я уже не так рвусь на свободу. Впервые в жизни я не знала, чего хочу. Стоило подумать о будущем, и в голове образовывался вакуум. Последние пять лет мое существование было подчинено одной цели – спасению Даши. Но вот сестра со мной, жива и здорова, и я осознала, что не умею жить. Просто жить, а не добиваться чего-то, не бороться за выживание. Как люди это делают? Мне предстояло учиться этому с нуля. Почему бы не рядом с командором?

У нас с Ареем появился какой-то свой особый мирок. Мы привыкали друг к другу, учились мирно сосуществовать, что было внове для нас обоих. У меня никогда не было отношений с мужчинами. Арей тоже лишь спал с женщинами, не больше. И вдруг вот оно – первое робкое «мы».

Наши отношения были целомудренными, точно мы юные влюбленные. Мы не заходили дальше поцелуев. Горячих, томных, страстных. Любых. Инициатором всегда был мужчина, но я не противилась. Мне даже нравилось.

Мы испробовали все виды поцелуев, какие только есть. С языком и без, укусы, лизание, сосание. Я превратилась в знатока поцелуев, в совершенстве овладев любой техникой. Еще немного, и смогу довести мужчину до оргазма одним поцелуем.

Я была рада, что Арей не торопится. Мы заново узнавали друг друга как мужчина и женщина. Но я знала, как для атланта важен секс. Если он не получает разрядку со мной, значит, получает ее с кем-то другим. Эта мысль не давала мне покоя. Поразительно, но мне было не все равно, где командор и с кем.

Я выискивала следы других женщин, сама не понимая, какая мне разница, с кем он проводит время. Превратилась в настоящую ищейку: запах чужих духов, след помады, удовлетворенное выражение лица. Все мимо. Арей почти не покидал башню, решая дела на месте, а если выходил, то со мной.

Постепенно я начала верить, что другой не существует. Есть только я. Между мной и собой мужчина выбрал меня. Мои нужды, мое здоровье. Я в приоритете у командора восточной части Северного полушария. Осознание этого факта стало настоящим шоком. Оно открыло во мне какие-то новые глубины, распахнуло двери в тайные уголки души, и я впустила туда Арея. Позволила ему войти в сердце и обжиться там. Опрометчиво? Еще как!

Конечно, в бочке меда была ложка дегтя. В нашем случае – капсулы жизни. Арей тянул с их использованием, говорил о каких-то дополнительных испытаниях. Хотя что там испытывать? Вот же я – свободная от эйфории. Наверное, не так просто убедить других теламонов поделиться технологией с людьми. Я решила, что дело именно в этом, и набралась терпения.

Мне казалось, я имею влияние на Арея и смогу уговорить его вылечить землянок. В этом я видела свою миссию.

Вечера мы проводили вместе: Арей рассказывал о себе и теламонах, а я – о людях. Иногда учила его чему-нибудь. Например, играть в карты. Я играла в дурака с атлантом! Кто-то из нас двоих точно сошел с ума, и кажется, не я. Приходило ли мне в голову, что мы когда-нибудь будем заниматься такими обыденными вещами? Конечно, нет.

Приятно было вот так запросто отдыхать вместе. Мы были словно обычная пара. Вот только в нас нет ничего обычного. Он – пришелец из другого мира, а я – наркоманка, подсевшая на него и чудом излечившаяся. Невозможно представить, каков будет финал у этой истории.

В один из вечеров я смотрела на город с веранды и ежилась от внезапно накатившей тревоги. Арей, как всегда чутко уловив мои эмоции, подошел сзади и обнял.

– Ты чего, Радость? – спросил он. – Откуда страх?

– Женские глупости, – сказала я. Ничего-то от него не скроешь. С эмпатом надо быть всегда начеку.

Он вдруг зарылся лицом в мои волосы и пробормотал:

– С ума схожу от твоего запаха. Думал, дело в глазах, что ты ими меня околдовала. Ошибся. Это все твой дурманящий аромат. Он пьянит и сводит с ума.

– Чем же от меня пахнет?

– Тобой. Когда ты рядом, ничего другого не нужно. – Он помолчал, а потом добавил, разрушая идеальный момент: – Жаль, скоро придется уехать.

– Куда? – Я высвободилась из объятий и обернулась, чтобы видеть его лицо.

– По делам. На запуск станции, если быть точным.

– А без тебя никак?

Арей покачал головой. Ну да, такое важное дело требует присутствия командора.

– Тогда возьми меня с собой, – попросила я.

Арей нахмурился, сразу став далеким и чужим.

– Нет, – сказал жестко. – Ты останешься здесь. Это не обсуждается. Будешь ждать моего возвращения.

– Лягу в хрустальный гроб и засну до тех пор, пока принц не вернется и не разбудит меня поцелуем, – с насмешкой произнесла я.

Мужчина вопросительно приподнял брови. Мол, ты это о чем. Но я лишь махнула рукой. Во многом атланты были ретроградами. В том числе во взглядах на роль женщин в обществе. Мне не хватало активных действий. Что поделать, не получится из меня хорошей домохозяйки.

Да и настроение у меня сегодня было лирическое. Крутилась в голове дурацкая мысль, что все это ненадолго. Не привыкла я, чтобы было хорошо. У меня по жизни все обычно плохо, а потом еще хуже. А вот так – замечательно – ни разу не было.

Потому и кажется: командор выйдет за дверь и уже не вернется. Не вовремя эта поездка. Что мне делать? Сидеть теперь и ждать его возвращения. Зачем мне это?

Самое забавное, я понятия не имела, чего хочу и что вообще между нами происходит. Лишь одно знала наверняка – это хорошо. Мне казалось, Арей тоже это чувствует. Но вдруг я все выдумала? Сколько у него таких башен по миру разбросано и сколько в них идиоток сидит и ждет? Вдруг это его любимое развлечение – находить строптивых и приручать до тех пор, пока они не будут есть с его рук, как те девушки в ресторане?

Командор наклонился ко мне, поцеловал в висок.

– Никого нет, – сказал, и в голосе сквозила улыбка. – Одна у меня радость в жизни – ты.

Понял, дьявол. Опять все понял. Ненавижу, когда он так делает! А сама улыбалась, провожая его взглядом до двери.

– Прости, не могу остаться, – оправдался он, прежде чем уйти. – Надо собираться в дорогу. Завтра рано утром улетаю.

– Я приду тебя проводить.

– Ловлю на слове.

Ночь я спала плохо. Боялась пропустить вылет. Почему-то мне было важно проводить Арея. Непонятно откуда взявшаяся тревога нашептывала гадости. Например, что он не вернется. Что мы видимся в последний раз.

В общем, в голову лез всякий бред, который, по идее, и волновать-то меня не должен. Какая мне разница, увидимся мы с командором или нет? Такой простой вопрос, и так сложно на него ответить…

Утром по пути на площадку для взлета я встретила Дашу. Сестра тоже встала пораньше. А уже на самой площадке мы столкнулись с Фебом. Арей явился последним. Как всегда собранный, одетый с иголочки, бьющий наповал своей харизмой мужчина. Мне вдруг захотелось вцепиться в его пиджак и умолять не уезжать. Я аж вздрогнула от неуместного желания.

– Ты зря волнуешься, Радость, – сказал командор. – Я вернусь через пару дней. А ты пока отдохнешь от меня.

Чувственные губы мужчины искривила ухмылка, и я вдруг ляпнула:

– Я не устала.

– Приятно это слышать.

Он наклонился и поцеловал меня. Губы прижались к губам. Только так, ничего больше. И все же это был не банальный чмок. Поцелуй длился дольше обычного, мужчина задержался у моих губ, будто хотел запомнить их вкус, а еще лучше впитать. Даже глаза прикрыл, полностью отдаваясь ощущению нашей близости.

А потом резко качнулся назад, отрываясь от меня. Втянул воздух через стиснутые зубы, кивнул то ли мне, то ли своим мыслям и пошел к аэролету.

Мы трое провожали его взглядами. Именно это и заставило меня встрепенуться.

– Стой! – я заторопилась следом за командором. – Разве он не летит? – я указала на Феба.

Арей качнул головой.

– Нет. Он остается с тобой. Для охраны.

– Это ни к чему. Что со мной случится? Это не здание, а крепость. Пусть защищает тебя.

– Феб пока еще работает на меня, и я решаю, что и как ему делать, – перебил меня командор. Все же он невыносимый. – Довольно пререкаться, Рада. Лучше поцелуй меня еще раз.

Я скрестила руки на груди. Вот уж нет. Не после того, как он указал мое место. Словно нашкодившего котенка мордой потыкал.

Арей вздохнул. Сам наклонился и чмокнул меня в щечку, так как я в последний момент отвернула лицо.

– Не обижай Феба, – усмехнулся он напоследок.

Аэролет быстро набрал высоту и скрылся из вида. А я все стояла на взлетной площадке. Видя, что сама не уйду, Даша обняла меня за плечи и повела в холл.

День прошел как-то пусто. Я слонялась из угла в угол, не зная, чем себя занять. Даже общение с сестрой не радовало. На вопрос Даши – что со мной? – отвечала, что настроение плохое, и только вечером призналась самой себе, что скучаю. По мужчине, который силой удерживает меня в клетке. Вот так-то.

На другой день был запланирован запуск станции. Событие планетарного масштаба. Все происходящее показывали в прямом эфире. Мы с Дашей с утра устроились у экрана, ожидая трансляции. Феб снисходительно подтрунивал над нами, но когда трансляция началась, задержался в гостиной.

На большом экране Арей выглядел еще более впечатляющим. Настоящий хозяин жизни – спокойный, уверенный, невероятно сексуальный. Я заметила, как на него смотрят женщины. Все, начиная от журналистки, что брала у него интервью, и заканчивая официанткой, подающей напитки. Он словно магнит, а женщины – железная стружка. Их так и тянет к нему.

Когда нам кто-то небезразличен, нам кажется, что у всех вокруг он вызывает схожие чувства. Так и появляется ревность. Она – результат наших симпатий.

Не передать, как я злилась, если Арей улыбался другим. Я сжимала кулаки: чуть пульт не сломала, который держала в руке. Даша в итоге его забрала, и я уже впивалась ногтями в ладони, наблюдая, как очередная девица крутит задом перед моим мужчиной.

Моим?! Серьезно, я прямо так и подумала? Я потрогала собственный лоб. Вроде жара нет, зато бредовое состояние налицо. Сейчас начну мечтать провести с командором остаток жизни, и все, можно вызывать неотложку.

Наконец интервью закончилось, и камера перешла от командора к общему плану площадки для запуска. Вдалеке стояла ракета со станцией. Я не особо разбираюсь в технических деталях, знаю только, что раньше станции собирали прямо на орбите. Это было муторно, долго и дорого. Атланты все изменили. Теперь станции собирают на Земле, а на орбиту их выводят построенные по чертежам теламонов ракеты.

Начался обратный отсчет. Десять, и сердце замерло в груди. Девять… восемь… семь… шесть… пять… четыре… Я с шумом втянула воздух, сообразив, что все это время не дышала. Вдохнула так глубоко, что легкие закололо.

Три… два… один… Дашка схватила меня за запястье и сдавила, чуть кость не хрустнула, но я не вырвала руку. Вместо этого во все глаза смотрела на экран. Моргать перестала, боясь упустить малейшую деталь.

– Пуск! – взревел голос из динамиков телевизора.

В тот же миг экран вспыхнул ярким пламенем. Показалось, загорелся телевизор. Мы с Дашей вскочили с дивана, к нам подлетел Феб, схватил за руки и оттянул назад. Все мы действовали на инстинктах.

Спустя секунду до меня дошло, что я не чувствую жара. И гарью не пахнет. Телевизор в порядке. То, что произошло, было там, на площадке для старта. Но это точно не огонь от ракеты. Он не мог добраться до зрителей. На переключение на камеры у ракеты тоже не по- хоже…

Гул пламени и крики застигнутых врасплох людей лился на нас из динамиков, а мы застыли посреди гостиной, еще не до конца осознавая, что именно происходит.

Я прижала ладони ко рту, да так сильно, что аж зубы заныли. Отчаянная попытка удержать рвущийся наружу крик. Они все-таки сделали это. Атеисты добрались до станции и взорвали ее. Одному богу известно, как им это удалось. Да это и неважно. Главное, где-то там, среди толпы находится Арей, и я не уверена, что он в порядке.

– Он жив? Жив? – Я бросилась к телевизору, приблизила лицо вплотную к экрану, пытаясь разглядеть хоть что-то.

Но камера упала и теперь показывала только ноги мечущихся людей и ошметки того, что осталось после взрыва. А потом по экрану пошла рябь, которая быстро сменилась диктором в студии. Он залопотал что-то о технических неполадках и о том, что канал приносит свои извинения.

– Какие к черту извинения? – взвилась я. – Там теракт! Надо что-то делать!

– Уверен, что спасатели уже на месте, – голос Феба звучал спокойно.

Он что, заторможенный? Я резко крутанулась на пятках, встав лицом к атланту.

– Тебе плевать, что ли? Он ведь твой друг!

– Я переживаю не меньше твоего, – произнес он абсолютно равнодушно.

– А так и не скажешь. Небось уже метишь на место командора. Или я не права?

– В твоих эмоциях полный разлад, и ты срываешь зло на мне, – заметил Феб. – Это не продуктивно.

До него не достучаться. Атлант, чтоб его. Ноль эмоций, сплошь логика и расчет. Но он прав: я веду себя не продуктивно.

Я ощутила себя шариком, из которого выпустили воздух. Еле до дивана доползла и рухнула на него. И что теперь? Как узнать, что с командором?

– Как думаешь, Феб, – спросила я тихо, – он жив?

– Сама ответь на свой вопрос. Это в тебе его теуи, не во мне.

Я вскинула голову. Он хочет сказать, что я могу чувствовать командора? А ведь и правда могу! Раньше я особо не прислушивалась к метке, но даже так ощущала Арея на расстоянии. Например, его приближение всегда угадывала заранее.

Я мысленно настроилась на метку, и она в ответ, как обычно, запульсировала. Захотелось взглянуть на нее. Едва об этом подумала, как метка поползла по руке обратно на запястье. Достигнув цели, она остановилась. Я присмотрелась к ней. Что-то изменилось. Метка уже не была синей как раньше, она стала бирюзовой. Надеюсь, это не дурной знак.

Я прислушалась к сигналам теуи и не ощутила потери. Значит, Арей жив. Более того, мне показалось, что он относительно в порядке. Но я не знала, могу ли доверять своим ощущениям. Все же я не атлант.

– Мы поедем к нему, – сказала я, встав с дивана.

Даша кивнула, поддерживая меня, но Феб покачал головой.

– Мы останемся здесь, – заявил он. – Таков приказ командора. Пока он лично его не отменит, мы не двинемся с места.

Это прозвучало безапелляционно. Феба не переспорить. Смирение не моя сильная сторона, но в этот раз я уступила. Главное, Арей жив. Остальное поправит капсула жизни. Вспомнив о ней, я успокоилась. Капсула способна вылечить все – так сказал командор. Я на себе испытала ее волшебное действие. Арей просто примет капсулу, и все будет в порядке.

На этом Феб нас оставил. Ему предстояло взять управление штабом на себя. На время, разумеется.

Самым сложным оказалось ждать. Часы шли за часами. Никаких новостей. Феб был занят, и мы с Дашей сходили с ума от неизвестности. Точнее, я сходила, а сестра поддерживала меня как могла. Хорошо, она рядом. Будь я одна, давно бы ворвалась к атланту и потребовала объяснений.

Все, что я могла, – прислушиваться к теуи, каждый раз убеждаясь, что Арей жив. В итоге я продержалась до следующего утра. Но когда Феб не явился на завтрак, сама отправилась на его поиски. Даша только головой покачала, но попыток удержать меня не делала. Более того, пошла со мной.

Феб был в кабинете. Я вошла туда, чеканя шаг. Надо мной воинственно жужжали дроны, сзади шла сестра. Вместе мы производили неизгладимое впечатление. Настоящая маленькая армия.

Наше появление было неожиданным. Благодаря этому я услышала обрывок разговора, который явно не предназначался для моих ушей. Феб прервал беседу, едва я вошла, но его собеседником точно был Арей. Я узнала голос.

– Это командор? – спросила с порога. – Он еще на связи?

– Нет, – качнул головой Феб. – Только что отключился.

Неприятно кольнуло под лопаткой. Острой иглой прямо в сердце. Почему он отключился, не поговорив со мной?

– На тебя посмотреть, так ты явилась захватить власть, – усмехнулся Феб, выводя меня из ступора.

– Оставь ее себе, – отмахнулась я. – Меня ваши мальчишеские игры на тему «кто главнее» не интересуют. Лучше расскажи последние новости.

Командор наверняка принял капсулу жизни сразу после взрыва. Так что сейчас он в порядке. И снова эта мысль – он не захотел со мной говорить, – как пенопластом по стеклу, неприятно до дрожи.

– Расскажу, – кивнул Феб. – Я как раз собирался к вам.

Почему-то после этого атлант замолчал. Пауза затянулась, но я Феба не торопила. Столько часов ждала новостей, а теперь боялась их услышать.

– Что случилось? – спросила Даша, видя, что я медлю.

– Вам пора, – коротко обронил Феб и нахмурился.

Эмоция, или мне почудилось? Это невероятно, но, кажется, Фебу не нравилось то, что он говорит.

– Что значит пора? – переспросила Даша.

– Вы уезжаете. Сейчас.

– К командору? – спросила я, чувствуя себя последней идиоткой. И так ясно, что нет. Несмотря на гул крови в ушах и туман, окутавший разум, я уже давно все поняла. Просто отказывалась признавать.

Феб недовольно поджал губы:

– Нет.

– Ты выгоняешь нас? – поинтересовалась Даша.

– Не я. Это приказ командора.

Голоса доносились до меня как сквозь вату, забившую уши. Арей хочет избавиться от меня? Я ему надоела? Смешно. Похоже, сбылась мечта о свободе. Наверное, я должна быть счастлива.

– Это потому, что он ранен? – нашла я в себе силы заговорить. – Так мне плевать.

– Нет, он в порядке. Но ты и сама это знаешь, – намекнул Феб на теуи.

Я кивнула. Это правда. Знаю. Не так серьезно ранение командора, чтобы из-за него он не хотел меня видеть.

Я не собиралась заламывать руки и тем более умолять о чем-то. Поиграл и выбросил – все ожидаемо. Но я была невероятно зла. Арей даже не потрудился сказать мне это лично! Великий командор в очередной раз не снизошел до жалкой меня. Вот это задело особенно сильно.

– Ваши вещи уже собраны, – заявил Феб, глядя на меня в упор. – Вот здесь документы и карточка с деньгами. Машина ждет. Вас отвезут, куда скажете…

Я вскинула руку, прерывая его речь. Знать ничего не хочу. Сами как-нибудь выкрутимся. Со стола я взяла только документы. Деньги командора мне не нужны.

Мной попользовались, вытерли ноги и выставили за дверь. Все как с надоевшей домашней зверушкой. Причина в том, что я стала покладистой? Этим не угодила? Арея забавляла игра и мое сопротивление. Чуть он его сломил, тут же потерял интерес. Все, я отработанный материал. Постель командора уже греет другая. Ну, или в скором времени будет греть.

Вдруг меня осенило – он решил, что взрыв моя вина! Наверняка командор заметил, что я рылась в его компьютере. Я удалила историю поиска, и он мог подумать, что я искала координаты станции, чтобы передать их атеистам. Однажды я уже пыталась это проделать. Могла и повторить.

– Я не связана с атеистами, – сказала я Фебу. – Кто бы ни передал им координаты, это была не я.

– Знаю, – кивнул атлант. – Будь это ты, тебя бы уже арестовали.

Вот и рухнула последняя надежда на ошибку. Значит, все-таки надоела. Хватит искать оправдания ему и себе. Просто признай – ты, Рада, мусор. Скажи спасибо, что уносишь ноги здоровой. Тебе еще крупно повезло.

Но какие атланты все-таки твари! У них только оболочка человеческая. Внутренне они совсем не люди. Надеяться, что кто-то из них изменится, глупо.

– Да пошел ты! – Я схватила Дашу за руку и потянула к выходу. – Не переживай, – бросила на ходу, – через пару минут ноги нашей здесь не будет.

– Не забудьте вещи, – крикнул Феб в спину.

– Подавись ими! Нам от атлантов ничего не нужно.

– Может, возьмем что-нибудь на первое время, – робко возразила Даша, но я так на нее посмотрела, что она тут же захлопнула рот.

От злости перед глазами плясали разноцветные круги. Я культивировала в себе эту ярость, разжигала ее, подбрасывая в нее дрова ненависти к командору. Злость была мне необходима. Она заслоняла прочие эмоции. Она притупляла боль.

А ведь я ему поверила. Никогда себе такого не позволяла, а тут вляпалась по самые уши. И даже винить некого. Сама придумала, сама поверила, сама теперь расхлебываю.

Мы добрались до лифта не иначе как чудом, я едва помню, как дошла. Двери разъехались в стороны, и я втянула Дашу в кабину. Обернулась нажать кнопку, но рука замерла. Дроны, мои чертовы соглядатаи, зависли в коридоре. Они не полетели за мной в лифт.

– Пришло время прощаться, ребята, – произнесла я хриплым от невыплаканных слез голосом. – Ведите себя хорошо, не подглядывайте за другими в ванной.

Двери лифта медленно съехались, скрывая от меня дронов. Странное было ощущение. Одна, без слежки. Пожалуй, именно в этот момент я окончательно осознала – это все. Конец.

Даша сама нажала на кнопку первого этажа, так как я зависла. В памяти одно за другим прокручивалось все, что было между мной и Ареем. Зачем он лгал? Зачем убеждал, что я для него что-то значу? Чтобы мне было больнее? Таков его план – сперва сломить, потом выпотрошить. Вскрыл мне грудную клетку, достал сердце, поиграл им и выбросил за ненадобностью, а мне теперь живи бракованной. Так же нельзя, в самом деле. Это слишком жестоко.

Лучше бы я не узнавала Арея Ризарта, не привыкала к нему. Это было роковой ошибкой. Какая же я все-таки глупая! А еще Дашку чему-то собиралась учить… Кто бы меня научил, как выкинуть из сердца и из головы проклятого атланта. Как все забыть? Это вообще возможно?

Будь сейчас передо мной Арей, я бы крикнула ему: верни все как было! Отмотай время назад, верни мою ненависть к тебе, опять стань врагом. Ты же телепат, ты сможешь. Внуши, если надо. Я хочу снова быть собой, а не загибаться от тоски по чудовищу, которому не нужна.

Больно. Как же чертовски больно, когда предает тот, кому верила. Аж выть хочется. Но я сдержалась, не заплакала. Я вообще редко плачу и сейчас не стану этого делать, даже если внутри все рвется на части. Ощущение, будто меня лопасти аэролета покромсали – все в лоскуты. Вместо внутренностей сплошные ошметки, и кажется, если все-таки заплачу, это будет кровь, а не слезы.

Жизнь текла своим чередом. Она не останавливается, что бы ни случилось. Мне надо было заботиться о Даше. Что-то есть, где-то жить. Возможно, будь я одна, совсем бы расклеилась, а так держалась ради сестры.

Я нашла работу в одной из гостиниц города. Скромной, чтобы поменьше попадаться атлантам на глаза. С моей внешностью это чревато. Но платили там нормально, и чаевые всегда были щедрые. Нам с Дашей хватало на все и даже удавалось отложить копейку-другую.

Мы сняли однокомнатную квартиру. Хозяйка оказалась милой женщиной, согласилась подождать с оплатой.

Даша поступила в кулинарный колледж. С первого раза. Я очень ею гордилась. В детстве сестре нравилось готовить. Она всегда помогала маме на кухне, а теперь мечтала о своем ресторане. Не знаю, получится ли с рестораном, но у Даши будет востребованная профессия. В нашей ситуации это важно.

Одним словом, жизнь налаживалась. Для полного счастья не хватало сущего пустяка – амнезии. Чтобы раз и навсегда забыть о командоре. Уходя, я была уверена, что ничего у него не возьму. Ни денег, ни одежды, ни тем более украшений. Мне казалось, я освободилась от него целиком и полностью. И только спустя сутки вспомнила про теуи. Метка осталась при мне. Командор то ли забыл, то ли не пожелал ее забрать.

Я переместила метку обратно на лопатку и старалась о ней не думать. Днем справлялась неплохо, но по ночам было тяжело. Я долго лежала без сна и прислушивалась к теуи. Как там командор, в порядке? Он счастлив, у него все хорошо? Как ни хотела, не получалось его ненавидеть.

Сестра пыталась устроить мою личную жизнь. У нее самой с этим был порядок. В колледже она познакомилась с приятным молодым человеком и начала с ним встречаться. Мне нравился ее выбор. Не в последнюю очередь потому, что это был человек.

Пытаясь пристроить и меня, Даша свела меня со своим преподавателем. Мы сходили на одно свидание, но на этом все и закончилось. Он был не против продолжить, а я не хотела. Нет, мужчина был хороший. У него имелся всего один недостаток – он не Арей Ризарт.

На этом я закрыла тему отношений. Быть может, позже, когда-нибудь…. Но точно не сейчас.

Поначалу я боялась повышенного внимания атлантов. И к себе, и к Даше. Шарахалась от каждого, стоило случайно столкнуться. Провожала сестру на учебу и встречала. Но время шло, а в нашу сторону никто не смотрел. Как будто мы превратились в невидимок. Это было странно и совсем не похоже на атлантов.

Через пару месяцев новой жизни в гостиницу, где я работала, заехал постоялец-атлант. Я как раз закончила уборку номера и катила тележку к служебному лифту, когда он вышел из центрального. Мы двигались навстречу друг другу. Столкновение лицом к лицу было неизбежно. Раньше в подобных случаях я опускала голову и быстро проскальзывала мимо, надеясь, что атлант меня не разглядит, но в этот раз нарочно задрала подбородок повыше и расправила плечи. Пусть увидит меня во всей красе. Делала это не из тщеславия, я хотела проверить одну теорию.

Атлант мазнул по мне взглядом, вздрогнул и, ускорив шаг, прошел мимо. Хлопнула дверь, когда он скрылся в номере, а я так и стояла посреди коридора. Что это сейчас было? Я, наверное, сошла с ума, но мужчина как будто испугался меня. Теламон боится земной женщины, которую видит впервые в жизни. Нонсенс!

Я не могла все оставить как есть. Что-то толкало выяснить подробности, разобраться в происходящем. Какой-то зуд на грани сознания. Все эти месяцы я пыталась его игнорировать, но сейчас он достиг апогея.

Бросив каталку посреди коридора, я направилась в номер атланта. К счастью, он забыл запереть дверь, и я вошла без проблем. Подозреваю, если бы постучала, он бы не открыл.

Атлант был в спальне. Убирал пиджак в шкаф. Когда я появилась, он так и застыл с вешалкой в руках.

– Какого тхэнка? – спросил он.

– Я хотела задать тот же вопрос. Какого черта происходит? Вы шарахнулись от меня в коридоре, точно я чумная. Почему?

Мужчина окинул меня взглядом с ног до головы. Поджал губы. В его глазах читалось разочарование. Не мной, а тем, что нельзя трогать. Теперь я четко это видела – на меня наложен запрет, держащий других атлантов на расстоянии. В принципе, я уже выяснила все что хотела. Мужчина мог не отвечать, но он все же заговорил.

– К тебе запрещено приближаться под страхом смерти, – нехотя признался он.

Я не стала спрашивать, от кого исходит приказ. Ответ очевиден – от командора. Внезапно все встало на свои места. Сошлись воедино все нити, и картинка сложилась.

Я легко нашла работу. Никто не потребовал рекомендации с прошлого места, которых у меня, естественно, не было. Я пришла в первую же выбранную гостиницу, упомянула, что когда-то работала горничной, и уже на следующий день вышла на смену. Еще и аванс получила, чтобы было на что жить.

Дешевая квартира и покладистая хозяйка, Даша, поступившая без подготовки, атланты, обходящие нас стороной, – звенья одной цепи. Все в моей жизни складывалось удачно. Мне во всем фартило. И я полная дура, если решила, что здесь обошлось без командора.

Арей знал, что денег я не возьму. Мы ушли от него в чем были. Поэтому он помогал тайно и почти незаметно. Но чего ради? Не он ли выставил нас за дверь? Эти поступки не вязались между собой.

Я не вернулась за тележкой. Вместо этого спустилась на главном лифте в холл и вышла на улицу. Никто не пытался меня задержать и напомнить, что рабочий день не закончен. Не удивлюсь, если мне вообще необязательно приходить на работу, зарплату просто будут перечислять на карточку.

Я шла, не разбирая дороги, погруженная в собственные мысли. А ведь мир за эти месяцы изменился. Не до неузнаваемости, но все же. Начать с эйфо. Их стало меньше. Я уже и забыла, когда видела последнюю. Но все же атлантам не запретили встречаться с земными женщинами. Такую новость я бы не пропустила. Так в чем же дело?

Вернувшись домой, включила телевизор на канале новостей. Все это время я нарочно его не смотрела. Боялась случайно наткнуться на очередное интервью командора. Увидеть его вновь было бы мукой. Я старалась выкинуть Арея из головы и сердца. Лишнее напоминание только бередило раны.

Даша тоже не смотрела телевизор. Ей хватало учебы, новых друзей и первой любви. Что происходит за пределами этого круга, ее не интересовало. Так и получилось, что мы выпали из жизни.

Около телевизора я провела часа два, не меньше. Они пролетели как один миг. На меня обрушился поток информации, голова шла кругом.

Оказывается, ввели запрет на создание новых эйфо. Атланты теперь могли встречаться только с теми, кто уже подсел. Эта новость меня и порадовала, и озадачила. Зачем нужен запрет, если можно просто взять и вылечить всех капсулами жизни? Или атланты отказываются ими делиться? Что-то здесь не так. Для полной картины мне не хватало деталей.

Я узнала их, как ни странно, не из выпуска новостей, а из социальной рекламы. Ролик приглашал женщин, зависимых от эйфории, принять участие в тестировании лекарства. Там говорилось, что разработка только ведется, и пока нет гарантий на выздоровление, но каждый новый тест приближает ученых к цели – стопроцентному избавлению эйфо от зависимости.

Как же так? Командор утверждал, что капсул неограниченное количество. Лгал? Получается, что да. Недаром он тянул с их использованием, вешал мне лапшу на уши про какие-то дополнительные исследования. Все на самом деле просто – капсул банально нет. Уж не знаю, почему их сложно воспроизвести, но это так.

Это же меняет все. Абсолютно все! Если я права, то командор выгнал меня, чтобы оградить от судьбы эйфо. Арей вполне мог так поступить. Зря он не посоветовался со мной, я бы его переубедила.

Надеюсь, я не ошибаюсь и не придумываю мужчине оправдания просто потому, что хочу быть с ним. Я старалась не думать, что надоела ему. Если так, то почему он заботится обо мне? С бывшими любовницами так не носятся.

Я отчаянно хотела верить, что все это не просто так. Ведь Арей Ризарт был во мне. Я сейчас не про его член, который, безусловно, побывал во мне не единожды, и даже не про его теуи, что по сей день со мной. Нет, речь о гораздо большем. ОН ВО МНЕ. Весь, без остатка. Мои мысли о нем, мое тело для него, мое сердце в шрамах, которые он нанес. Я вся для него и под него. Скроена по меркам, подходящим ему одному. Бессмысленно это отрицать.

Вот бы он хоть немного, совсем чуть-чуть, самую каплю чувствовал то же… Нуждается ли он во мне так, как я в нем?

Я не знала ответ, но безумно хотела его услышать. Желательно от самого командора. Пусть проявит мужество и скажет мне в лицо, что я ему не нужна. Если так, я уйду навсегда. Сменю город, страну, материк. Чтобы он даже близко к моей жизни не подходил. Тут уж или вместе, или врозь. Между нами по-другому никак.

Едва сев в аэролет, Арей уже скучал по Раде. Он и не думал, что так будет. Это ведь всего на пару дней. Но расстаться с девушкой даже на час – настоящее мучение.

Лишь по приезде немного отвлекся. Вокруг крутились какие-то люди, в том числе немало женщин. Он улавливал идущие от них невербальные сигналы, а порой и откровенные предложения секса, но игнорировал их. Все мысли были о Раде. Кроме нее, не хотелось никого. Не то что трахать, даже просто видеть.

Это напрягало. Откуда у девчонки такая запредельная власть над ним? Как она ее получила? Когда? Почему он не заметил? Упустил момент, проморгал, а теперь уже поздно что-то менять. Ведьма с изумрудными глазами держит его сердце в кулаке, играет с ним как хочет, а он только и может, что наблюдать.

Удивительно, но даже это не сильно волновало. Единственное, что имело значение, – безопасность самой Рады. А ее как раз нет. Причем главный источник бед для нее он сам, а точнее – эйфория.

Сейчас Рада чиста. Капсула жизни убрала последствия зависимости. Но секс с теламоном снова вернет ее к состоянию эйфо. Все начнется по новой. С одним исключением – нет капсулы, которая ее вылечит.

Арей не знал, что делать. Он совершенно растерялся. Впервые в жизни столкнулся с неразрешимой задачей. Либо он будет с Радой, и тогда она станет эйфо. Либо не будет, и в этом случае загнется уже он без нее. Как ни крути, один из них обречен.

Запуск станции отвлек от неприятных мыслей. Встречи, организация, последние штрихи. За делами Арей не переставал вспоминать о Раде, но стало немного полегче. Самую малость. Тогда он впервые подумал, что, возможно, протянет как-то без нее. Уйдет с головой в работу, пусть это будет не жизнь, а существование, зато девушка останется цела. С некоторых пор для него это важнее, чем собственное удовольствие.

Станция была запущена в строжайшем секрете за сутки до официальной даты. Разумеется, Арей знал о теракте. Разведка доложила, что атеисты достали настоящие координаты. Пришлось срочно переносить время и место запуска.

Выяснить, как им это удалось, не составило труда. Постарался брат Арея. При побеге он прихватил важные документы, в том числе с координатами. Предательство брата воспринималось как что-то обыденное. Арей даже не удивился.

Чтобы поймать террористов, устроили спектакль с липовым запуском. По телевизору показали инсценировку взрыва. Станция и люди не пострадали. Все было сделано в условиях строжайшей секретности. Никто не должен был знать.

Арей лично руководил операцией и принимал участие в задержании. Во время перестрелки брат прострелил ему колено. Не самое страшное ранение, но без капсулы жизни хромота, вероятно, останется навсегда.

Зато Диона схватили. На этот раз ему не уйти. С этой минуты Арей официально стал единственным мужчиной в семье Ризарт. А значит, пора задуматься о потомстве, иначе род прервется на нем. Подобное нельзя допустить.

Арест участников главной ячейки атеистов был хорошей новостью. На этом они заканчивались. Арей находился в госпитале, когда на связь вышел представитель ученых. Он звонил раз в пять дней – докладывал о работе с капсулами жизни.

– Каковы результаты? – спросил Арей после приветствия.

– Без изменений, – мужчина выглядел изможденным. Ученые работали не покладая рук.

– Сколько времени, по-вашему, уйдет на разработку лекарства?

Собеседник нахмурился:

– Это небыстрый процесс.

– Конкретнее, – потребовал Арей. – Сколько?

– Лет пять, может быть, десять, – вздохнул мужчина. – Наука – штука непредсказуемая. Одни испытания займут несколько лет.

– Благодарю за ответ. Держите меня в курсе разработок. – Попрощавшись, Арей отключился. Ни голос, ни мимика не выдали истинных чувств. Внутри бушевало пламя, но внешне он был спокоен и даже холоден.

Десять лет! Это целая бездна времени. Раде будет тридцать три, когда создадут лекарство. Да и то если создадут. Над тем, чтобы воспроизвести капсулы жизни, ученые бьются с момента приезда, а это девять лет. И пока результатов нет.

Сколько всего Рада лишится, если проведет эти годы с ним! У нее не будет нормальной семьи, детей, у нее, в конце концов, не будет будущего. Нет гарантии, что лекарство появится до того, как эйфория окончательно уничтожит его девочку. Имеет ли он право так поступить с ней?

Кто они друг другу? Случайные попутчики. Пересеклись и дальше пошли своим путем. Но если Рада быстро забудет эту встречу, то он будет помнить вечно. Она не просто очередная остановка на ветке метро его жизни, она центральная станция, вокруг которой все крутится. Все поезда, все линии ведут туда. Не избежать ее, не свернуть на другую ветку. Руль заело, стоп-кран не работает. Он обречен возвращаться к ней снова и снова, но теперь, видимо, только мысленно.

Следующий звонок Арей сделал Фебу. Выслушал отчет, отдал короткие указания, а в конце сказал:

– Рада и ее сестра должны покинуть башню. Сегодня же. Позаботься, чтобы они ни в чем не нуждались.

Феб нахмурился:

– Ты уверен? Не хочешь поговорить с ней сам?

– Хочу, – признался Арей, – но не могу. Если увижу, не отпущу.

– Я все сделаю, – вздохнул Феб. – Как скоро ты вернешься?

– Через пару дней.

– Я организую перелет.

Арей кивнул и отключился. Вот и все. Он отпустил Раду. Разжал пальцы, которыми с самого начала вцепился в нее мертвой хваткой. Ощущение, словно часть себя с кровью и мясом оторвал. Физические раны так не болели, как душевные. Только одно удерживало от того, чтобы немедленно позвонить и отменить приказ, – осознание, что он поступил правильно. Впервые.

Через два дня он вернулся в башню. Переезд держался в строжайшем секрете, так как передвигался Арей на инвалидной коляске. Из-за колена врачи временно запретили ему ходить. Первый в истории теламон-инвалид. Позор!

Оказавшись в башне, он сразу направился в комнату Рады. Вещи еще хранили ее тепло. Постель пахла ее духами. Казалось, она вышла ненадолго и вот-вот вернется.

Это правильно, что она не застала его жалким и беспомощным. Он слишком хорошо знал Раду. Если увидит его таким, захочет остаться. Не потому, что он ей нужен, а из жалости и еще, пожалуй, из благодарности. Этого он допустить не мог. Нет ничего унизительнее, чем жалость женщины.

Шли часы, дни, месяцы. Арей не жил, существовал. Словно живой труп – гнилой изнутри. Разрядку телу могла дать любая, но заставить биться сердце способна только она. Он хотел ее. Но не просто тело. Он хотел ее взгляды, улыбки, слова и мысли. Все без остатка.

Он совершил роковую ошибку. Не стоило привязываться к землянке. Все, что ему теперь осталось, – крохи воспоминаний о ней. Люди говорят: время лечит. Врут, гады. Прошла куча времени, а ему было так же плохо, как в первый день разлуки. Арей не надеялся, что через годы будет лучше. Не будет. Подыхать ему от тоски по Раде до конца своих дней.

Были моменты, когда он сдавался, набирал ее номер, почти звонил. Почти. Удержаться было невероятно трудно. Он стискивал зубы так, что те едва не крошились. Нарочно впивался пальцами в раненое колено, чтобы боль затмевала разум, выкидывая его на время из реальности. Только так и останавливал себя.

Он пристально следил за своей изумрудной девочкой. Ему не хватило сил забрать теуи. Метка осталась с Радой. С ее помощью он чувствовал отголоски эмоций девушки даже на расстоянии.

Вечерами он ложился в кровать, закрывал глаза, настраивался на нее и узнавал, как прошел ее день. Все ли у нее в порядке, всем ли она довольна, счастлива ли. Если замечал какой-то разлад, на следующий день устранял проблему. Так Рада сняла квартиру, устроилась на работу, Даша пошла учиться.

Арей никогда не вмешивался напрямую, зная, что она не примет помощь. Но это не мешало ему контролировать жизнь девушки, делать ее чуточку проще. Так поддерживал иллюзию, что и он как-то к ней причастен. Он как будто превратился в дурацкую фею-крестную из земных сказок.

Хуже всего было, когда Рада пошла на свидание. Арей едва не приказал убить парня. Чудом удержался. Она имеет право на личную жизнь, даже если у него ее никогда не будет. Рада молода. Она может выйти замуж, родить детей. У нее все впереди. Ее будущее безоблачно. Не в последнюю очередь потому, что в нем нет теламонов и эйфории. Об этом он тоже позаботился.

Пока она устраивала свою жизнь, Арей жестоко страдал от одиночества. Оно походило на вакуум, высасывающий все живое. Там, где есть оно, другим эмоциям не выжить.

Порой он скучал по прежнему себе – бесчувственному эгоисту, которого интересовали только собственные желания. Увы, его не вернуть. Рада окончательно и бесповоротно его уничтожила. Ему вдруг стали важны вещи, о существовании которых он раньше не задумывался. Например, чужой комфорт.

Он стал ярым сторонником запрета связей теламонов с чистыми от эйфории женщинами. Продолжил финансирование лаборатории по разработке капсул жизни с упором на излечение от эйфории. Четко направленную на одно заболевание капсулу сделать проще.

Хватало дел и по присмотру за сектором. Арей обычно работал в офисе на двадцатом этаже башни. Этот день не стал исключением. Он как раз готовил речь для выступления на очередном собрании по поводу эйфо, когда пиликнул селектор связи. Вопреки ожиданиям это был не секретарь, а преторианец с первого этажа.

– К вам поднимается девушка, – сообщил он. – Сказала, что у нее назначено, но выглядела чересчур взволнованной. Я подумал, следует предупредить.

– Опиши ее внешность, – попросил Арей без интереса. Периодически наведывались бывшие любовницы, требующие продолжения. Иногда им даже удавалось пройти охрану первого этажа, но до кабинета они все равно не добирались.

– Высокая, стройная, каштановые волосы, напористая, красивая…

– Цвет глаз, – перебил Арей внезапно осипшим голосом.

– Кажется, зеленый, – задумчиво протянул преторианец.

Нет, Арей покачал головой, не зеленый. Изумрудный. Это не просто нюанс, а принципиальная разница.

– Спасибо за работу, – поблагодарил он и отключился, после чего уставился не мигая на дверь.

Рада пришла в офис. Зачем? Узнала, что он ей помогает, и хочет послать его к тхэнку лично? Она на это способна.

Он одновременно хотел, чтобы она преодолела границу в лице секретаря, и не хотел. Не видеть ее – мука, но видеть и знать, что она ему не принадлежит, еще хуже.

Вскоре он услышал ее голос в коридоре. Узнавание было мгновенным. Ошпарило кипятком натянутые нервы. Девушка спорила с секретарем и, кажется, одерживала верх.

Арей всегда сам распоряжался своей жизнью. И не только. Он распоряжался тысячами и тысячами других жизней, целыми материками. Он привык все и всегда контролировать, решать самостоятельно, что и как будет. Но едва дело касалось Рады, он терял этот контроль. Не мог управлять ею и собственными эмоциями, когда она рядом. Посмотрит на нее, и все предохранители перегорают. Вот так легко, играючи, одним голосом она выбивала из него холодную сдержанность, превращая в одержимого ею безумца.

Опираясь на трость, он поднялся и обошел стол, встав лицом к двери. Если ей все-таки удастся войти (в этом он почти не сомневался), пусть сразу видит, каков он теперь, чтобы не было недомолвок.

Ожидая, когда дверь кабинета откроется, Арей нервничал, как мальчишка перед первым свиданием. То и дело поправлял галстук, который вдруг начал душить. В итоге не выдержал, снял его и бросил в ведро для бумаг. Кое-как, дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Вдохнул глубоко, успокаиваясь. Вот теперь готов. Кажется…

Но к встрече с Радой невозможно подготовиться. Она как ураган, как цунами, природная стихия, заключенная в тело хрупкой девушки. Сметает все на своем пути. Секретарь и тот не устоял, хотя прежде через него никто не прорывался.

Дверь открылась бесшумно и лишь в конце ударила о косяк. Рада слишком сильно ее толкнула, словно опасаясь помехи. Взгляды встретились и скрестились. В тот же миг в кабинете точно исчез воздух. Арей пытался и не мог вдохнуть.

Девушка была чудо как хороша. Больно смотреть. В сотни раз красивее, чем он помнил. Злость ей шла: щеки красные, глаза блестят. Он собирался что-то сказать, заготовил целую речь на случай встречи, а сейчас не мог вспомнить. Не только саму речь, но и просто слова. Как если бы он за мгновение разучился говорить.

Моргнуть хотелось невыносимо. Аж глаза жгло. Но Арей терпел. Боялся прикрыть веки даже на миг. Вдруг Рада исчезнет. Кажется, едва он закроет глаза, морок развеется.

Все прочее померкло на ее фоне. Как будто повсюду вырубили освещение, мир погрузился во тьму. Есть только один пучок света, и он направлен на Раду. Арей смотрит на нее, а сердце сжимается до крохотной, отчаянно пульсирующей точки в груди. Взгляд у него, наверное, дикий, как у конченого психа. Он и чувствует себя так же. Маньяк, выследивший наконец свою жертву, и то менее возбужден, чем он сейчас.

Как же он хочет ее! До помутнения рассудка и дрожи в теле. А чего хочет она? Как бы пафосно ни звучало, но от ответа на этот вопрос зависит его жизнь.

Мимо охранника на входе я прошла легко. Просто заявила, что мне назначено. Давно заметила – лжешь уверенно, и тебе верят. Правда, с атлантами есть нюанс – эмоции должны соответствовать словам, но в этом я поднаторела. Если уж прешь напролом, чувствуй себя так, будто имеешь на это право.

Конечно, все не так просто. Наверняка у кабинета дежурит секретарь-цербер. Вот он главное препятствие. Понятия не имею, как его обойти. Видимо, придется идти в лобовую.

Я зашла в лифт и нажала кнопку двадцатого этажа. Чем выше поднимался лифт, тем сильнее я нервничала. Когда двери наконец разъехались на нужном этаже, сердце уже не просто билось. Оно подпрыгивало и делало кульбиты в груди, как чертов акробат.

Вдох, выдох. Шаг из лифта. Прямо по курсу стол секретаря. Вопреки ожиданиям это не девушка, а мужчина-атлант. Серьезная помеха.

Я вскинула голову и, чеканя шаг, двинулась к двери кабинета. Секретаря игнорировала, словно его нет. Это его озадачило. Настолько, что он не сразу среагировал.

Я поравнялась со столом, когда мужчина поднялся и спросил:

– По какому вы делу?

– По личному, – бросила через плечо, не сбиваясь с шага.

– Командор не принимает.

– Меня примет.

Секретарь понял, что словами меня не остановить, и перешел к активным действиям. Но ему еще предстояло обогнуть стол, а я уже была в нескольких шагах от двери. Как бы он ни торопился, я поднажала и успела первой.

Распахнула дверь и замерла на пороге. Все потому, что налетела на взгляд командора, как на осязаемую стену. Какой же он… даже сравнений не подобрать. Чужой и родной, красивый и жуткий, злой и трогательный.

– Она пронеслась мимо, я едва за ней поспел, – за спиной что-то мямлил секретарь. Я не вслушивалась. Падала в омут синих глаз, осознавая, как дико по ним соскучилась.

– Свободен, – кивнул командор, не отрывая от меня взгляда.

Кажется, секретарь ушел. По крайней мере, никто больше не дышал мне в спину. Я отважилась пересечь порог и закрыть дверь. Вот теперь мы точно одни. Если захотим поубивать друг друга, никто не помешает.

Я окинула фигуру мужчины быстрым взглядом и заметила трость. Последствия взрыва? Я слишком хорошо знала Арея Ризарта, чтобы понимать – почувствуй я сейчас жалость или хотя бы сострадание, он выставит меня за дверь. На этот раз навсегда. Командор не потерпит подобного отношения. Но, к счастью, я была чересчур зла на него, и все прочие эмоции меркли на этом фоне.

– Ты меня выгнал, – сказала я. Он кивнул. Не отрицает, и правильно. Начни он оправдываться, я бы рассвирепела. – Наигрался и выставил за дверь, но все равно продолжаешь лезть в мою жизнь.

– Я поступил, как будет лучше, – заявил он. – На этот раз для тебя.

– Меня, как обычно, не спросил.

– Ты чиста от эйфории. Рядом со мной это долго не продлится.

Я фыркнула. Ничего-то он не понял. Дело ведь совсем не в эйфории, а в свободе выбора. Только я одна могу решать, с кем и на каких условиях мне быть. А он все время норовит сделать все за меня. Это дико раздражает.

– Тогда зачем оставил мне теуи? – я дернула плечом. Метка начала пульсировать, едва я вошла в здание. Чувствовала, проклятая, что хозяин близко.

– Прости меня за слабость. Не хотел терять с тобой связь. Но если ты пришла, чтобы я убрал метку, я готов это сделать.

Убрать? Мою метку? Я возмутилась до глубины души. Вот уж нет!

– Я когда-нибудь тебе навязывалась? – поинтересовалась я, делая шаг к мужчине.

– Нет, – он качнул головой.

– Что-то у тебя просила?

– Нет.

– Значит, я тебе ничего не должна, – я приблизилась к атланту вплотную. Нас разделяли какие-то жалкие сантиметры. – А вот ты напротив. После всего, что ты сделал со мной, ты мой должник.

– Чем же мне расплатиться, если ты не берешь ни денег, ни драгоценностей, ничего? – мужчина моргнул. – Чего ты хочешь?

– Тебя, – выдохнула я.

Желание поцеловать командора достигло апогея и стало нестерпимым. Ощутить вкус знакомых, родных губ, их тепло и жесткость. Хватит, наплясалась под его дудку, пора ему сыграть по моим правилам.

Я обхватила мужчину руками за шею и приподнялась на носки, одновременно заставляя его наклониться. Застонала от наслаждения, достигнув желанной цели. Счастье оседало на губах вкусом поцелуя любимого.

Арей дернулся словно в сомнении, и я прижалась теснее. Не позволю разорвать контакт, только не сейчас, когда я задыхаюсь и сгораю рядом с ним.

Его дыхание тоже сбилось. Он схватился за мою блузку. То ли хотел порвать, то ли держался за нее, чтобы не упасть в пропасть. Глупый, он так и не понял: мы уже давно сорвались и летим вниз. Просто я приняла этот факт и смирилась, а он еще нет. Он пока борется.

Мужчина запустил пальцы в мои распущенные волосы, смял их в кулаке, потянул мою голову назад. Пришлось все-таки оторваться от его губ. Всего на сантиметр, не больше. Его дыхание скользило по моим губам. Я приоткрыла их, чтобы его вдохнуть. Оно проникло в меня, спустилось вниз по горлу. Я пила рваные выдохи командора как нектар.

Поймала его взгляд. Зрачки мужчины так расширились, что синие глаза казались почти черными.

– Не хочу, чтобы ты благодарила меня сексом за помощь, – пробормотал он.

Я тряхнула головой, осмысляя его слова. Так вот как он все видит?

– Вообще-то я пришла сказать, что ты можешь засунуть свою помощь себе в одно место, – заявила прямо. – Но сейчас мне совсем не хочется это обсуждать.

Говоря, я потянула его рубашку из брюк.

– Ты снова станешь эйфо, – он перехватил мои запястья, мешая расстегнуть ремень.

– А ты опять меня вылечишь.

– Капсул больше нет, – подтвердил он мою догадку.

– Но вы же работаете над их производством. Так что скоро они появятся.

– А если нет?

– Значит, ты будешь моим поставщиком дури, – я улыбнулась. – Мой личный эйфорийный барон.

Я совсем не боялась, хотя, наверное, должна была. Но что-то подсказывало – все будет хорошо. Это знание просто есть во мне. Оно словно дано мне свыше. Как озарение.

Я вдруг понимаю – мы не просто мужчина и женщина, землянка и теламон. Мы нечто большее. Что-то невидимое объединяет нас в одно целое. Это слишком прекрасно и правильно, чтобы плохо закончиться.

Арей прочел это открытие в моих глазах и перестал противиться неизбежному. Обернувшись к столу, он одним махом смел с него все. На пол полетели бумаги, писчие принадлежности, даже раскрытый ноутбук. Я равнодушно проследила за его падением. Ладони покалывало от предвкушения, и я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

Арей подхватил меня под бедра и усадил на стол. Теперь он стоял между моих разведенных ног. Так близко, что я чувствовала его эрекцию. Она каменная. Мне льстит, что я так легко его завожу. Впрочем, я тоже готова принять его, хотя он толком еще ничего не сделал.

Мы торопимся. Полностью раздеваться некогда. Арей сминает мою грудь через блузку, рывком задирает на мне юбку и стягивает трусики, а я в это время расстегиваю его ширинку. Мы так изголодались друг по другу, что прелюдия не нужна.

Из-за спешки наши движения сумбурные, руки то и дело сталкиваются, путаются в одежде, которой внезапно слишком много. Поцелуи беглые, частые. В тишине кабинета слышится только наше прерывистое дыхание.

Вскоре Арей уже входит резко и до упора, сразу весь, выбивая воздух из легких.

– Прости, – бормочет где-то возле уха, – если больно, я не хотел…

Врет. Хотел. Взять, подчинить. Сейчас, немедленно. И я хотела. Именно так. Приятно, когда желания совпадают.

Вместо ответа я подаюсь бедрами ему навстречу, провоцируя его на движение. Он тут же со стоном подчиняется. Вот мы и научились понимать друг друга без слов.

Арей резкий, жадный, ненасытный, как будто давно не был с женщиной. А может, правда не был? Мое воздержание длится с нашей разлуки. Вдруг он тоже?.. Эта мысль согревает меня, где-то в районе сердца становится тепло-тепло.

Он улавливает перемену в моем настроении. Как и всегда. Замедляет темп, смягчается. Наклоняется, чтобы поцеловать. Я не позволяю ему испортить поцелуй нежностью. Не этого сейчас хочу. Во мне пылает огонь. Его можно затушить только ответным пламенем.

Я впиваюсь в его губы, и мы продолжаем бешеный забег. Кричим и стонем. Секретарь наверняка слышит нас, но мне плевать. Ведь я мчусь на всех парах к удовольствию, которое дарит мне любимый мужчина.

Последние толчки особенно резкие. Кончая, Арей наваливается на меня, вжимая в стол. Он дрожит и стонет, изливаясь в меня. Пальцами стискивает мои бедра и тянет на себя. Меня саму трясет в подступающем оргазме.

Эйфория захватывает целиком и полностью. Она разрывает изнутри, уничтожая прежнюю меня и рождая из взрыва наслаждения новую. Судороги блаженства пробегают по мышцам. Каждая клетка тела бьется в сумасшедшем оргазме, и все, о чем я мечтаю, – чтобы Арей тоже это ощутил. Не подсадить его на эйфорию, а разделить с ним чудо. Сделать своего мужчину таким же счастливым, какой он делает меня. Дарить в ответ, а не только брать, – вот моя цель.

Я сосредотачиваюсь на этом желании. Все мое существо направлено на него. И в какой-то момент кажется – у меня получается. В тело как будто вонзается стрела ровно в том месте, где находится метка. Если что-то и связывает меня с Ареем, то это она. Я мысленно шепчу: пусть он почувствует, каково это – парить за пределами реальности. Вдвоем.

Вот то, без чего Арей подыхал эти месяцы, – ее губы. Целуя Раду, он теряет связь с реальностью. Все органы чувств сфокусированы на ней одной. Глаза видят только ее, рецепторы во рту сходят с ума от ее вкуса, слух сосредоточен на звуке ее дыхания, обоняние ошалело от ее дурманящего аромата, а он сам захмелел от ее близости. Она так легко, так естественно затмила собой целый мир, что даже не по себе.

Наплевав на нежность, он толкнулся языком в рот девушки глубоко и жадно. Тхэнк! До чего же она вкусная! Нежная, сладкая и капельку терпкая. Именно такая, как ему нравится. Они только целуются, а Арея уже трясет от похоти. Он звереет от близости Рады и фанатеет от ее стонов.

Когда их тела наконец соединяются, мир на мгновение меркнет. Он и не думал, что можно настолько нуждаться в другом живом существе. Быть таким зависимым и жадным до близости.

Желание обладать Радой столь велико, что страшно причинить ей боль. Он чересчур долго терпел и теперь ненасытен. Кажется, он что-то говорит на этот счет, но не уверен до конца, что произносит слова вслух. Все слишком смешалось – реальность и фантазия, боль и наслаждение.

К счастью, Рада быстро дает понять, что не против. Вскоре он уже бешено двигает бедрами, постоянно наращивая темп. И с каждым толчком в кровь вспрыскивается нереальная доза кайфа. Снова и снова. Так и от передозировки умереть недолго.

Она выкрикивает его имя. Умоляет продолжать.

– Еще! Еще! – повторяет исступленно. – Не останавливайся…

– Никогда, – бормочет он в ответ, вколачиваясь в ее тело и дурея от их дикого забега.

Но все это мелочи по сравнению с оргазмом, который накрывает его в конце пути. Он похож на атомный взрыв, на столкновение с астероидом, на уничтожение всего живого. Он выбивает из легких воздух, а из головы – мысли. Да что там, он вышибает дух из тела. Арей покидает бренную оболочку, чтобы воспарить где-то за пределами бытия. Окунуться в чистое, ни с чем не сравнимое удовольствие. Вкусить амброзию из рук несуществующих богов, а то и самому на миг стать богом.

Собственные стоны слышатся как издалека. Он последний раз входит в Раду, мощно и долго кончая в нее. Практически падает на девушку, прижимаясь губами к ее плечу и слизывая соленые бисеринки пота с нежной кожи. Его трясет как в лихорадке. Арей целую вечность не может вернуться в реальность.

Что это? Прежде он не испытывал подобного ни с одной женщиной. Секс с Радой всегда был шикарным, но то, что сейчас произошло, нечто новое. Не просто удовольствие, а запредельный кайф. Ответ лежал на поверхности, но в него было трудно поверить.

Сперва надо прийти в себя, отдышаться. Арей кое-как привел свою одежду в порядок и одернул юбку Рады. Осмотрел пол, усыпанный тем, что еще недавно лежало на столе. Это точно было помешательство. Но до чего потрясающее!

– Ты тоже это почувствовал? – спросила Рада чуть охрипшим от крика голосом.

Он сразу понял, о чем она. Естественно, об эйфории. Рада наверняка видит ее отголоски на его лице, как он видит их на ее.

– Да, – кивнул он, все еще оглушенный случившимся. Радмила не просто девушка его мечты, она – его пара. То, что сейчас было между ними, – настоящий прорыв.

– Как ты это сделала? – поинтересовался он, глядя на девушку как на восьмое чудо света.

– Сложно сказать, – пожала она плечами. – Просто когда почувствовала эйфорию, сосредоточилась на том, чтобы частично вернуть ее тебе через метку.

– Ты не представляешь, что натворила.

– Что-то плохое? – испугалась Рада.

– Вовсе нет. Замечательное! Ты закрепила нашу пару.

Девушка победно улыбнулась. Вроде как знай наших.

– Значит, теперь мы вместе? Навсегда? – уточнила она.

– Именно так. По законам теламонов мы только что подтвердили нашу связь, – говоря это, Арей улыбался и ничего не мог с собой по- делать.

Теламон и землянка создали союз, который, как утверждали ученые, невозможен. Они идиоты, а не ученые мужи. Он бросит им их глупость в лицо. Все, что они знали о взаимодействии землян и теламонов, неверно. Придется в корне пересмотреть взгляды и теории.

Но это все наука, для Арея важнее другое – Рада теперь принадлежит ему. Всецело и навечно. Ничего прекраснее этого с ним в жизни уже не случится.

– Обычно теламоны сперва обмениваются метками, – сказал он. – Но у человека нет теуи.

– Зато у меня есть твоя, – она повернулась к нему спиной и приспустила блузку с плеча. Рада не торопилась вставать со стола на все еще дрожащие ноги.

Метка по-прежнему была на месте. Все еще синяя, как глаза Арея, но в то же время в ней появился изумрудный оттенок под цвет глаз самой Рады. Теуи не просто приняла девушку, она стала ее частью, скопировала ее сущность. И хотя обмена, как у теламонов, не состоялось, этого хватило для заключения союза.

– У пары нет зависимости от эйфории? – поинтересовалась Рада, поправляя блузку.

– Есть, но она взаимная, а потому безвредная. Пара зацикливается друг на друге, им больше никто не нужен.

– То есть ты никогда не захочешь другую женщину?

– Как и ты другого мужчину.

– Меня это устраивает.

– Собственница, – хмыкнул он.

– Вся в тебя.

– Я дал тебе свою метку, не понимая, что тем самым подкрепляю свою зависимость от тебя, – признался Арей. – Не думал, что это сработает с земной женщиной. У нас это зовется связью.

– А мы называем это любовью.

– Это еще что за дрянь? – насупился он.

– Любовь – это когда жить не можешь без своей половины. Словно он твой кислород. Она намного сильнее эйфории.

– Прости, я ничего не смыслю в чувствах, – признался Арей. – Я лишь знаю, что искал тебя всю жизнь. Твой запах, вкус, голос – все идеально для меня. Лучше и быть не может.

– На первое время этого достаточно. Остальному я тебя научу.

Он кивнул. Научит, это точно. Ей и делать-то ничего не нужно. Просто смотреть на него с нежностью, вот как сейчас, – и он уже счастлив.

Мы поженились дважды – по законам теламонов и людей. Собственно, по традициям атлантов, мы уже были практически женаты. У них брак заключается в три этапа. Первый – обмен теуи. Прижившаяся метка гарантирует, что мужчина и женщина подходят друг другу и у них родятся здоровые, крепкие дети. Иногда теуи отторгается. В этом случае пара расходится, так как потомства не будет.

Затем будущие супруги вступают в интимную связь и дарят друг другу эйфорию. Она закрепляет союз раз и навсегда, делая его расторжение невозможным. На третьем этапе остается только документально подтвердить брак, что мы и сделали.

Кто бы мне год назад сказал, что я стану женой атланта, я бы рассмеялась ему в лицо, а потом послала куда подальше. Мне казалось, что уж со мной ничего подобного точно не произойдет. Но Арей любит повторять, что у судьбы специфическое чувство юмора, а я молчу, пораженная тем, что теламон верит в судьбу.

Конечно, легко не было. Пришлось побороться за свое счастье. Законы атлантов запрещают союзы с землянками, но мы сумели их изменить. Точнее, Арей сумел. Мой мужчина не привык сдаваться.

Наша пара произвела фурор и среди людей, и среди атлантов. Многие были против подобного союза, но нашлись те, кто был за. В конце концов, атланты давно искали точки соприкосновения с людьми. Наша свадьба могла ею стать. Этот союз был выгоден для репутации иномирцев.

Вокруг нас развернули целую пиар-кампанию, направленную на поднятие имиджа теламонов. Не могу сказать, что мне это нравилось. Но попутно продолжались разработки лекарства от зависимости, а также действовало ограничение на контакт с землянками, так что я смирилась. Худой мир лучше доброй войны.

За мою короткую жизнь мир изменился дважды. Первый раз с прибытием атлантов, второй – моим союзом с одним из них. Но я чувствовала – это не конец. Как оказалась, была права.

Спустя три месяца после свадьбы мое самочувствие резко ухудшилось. Я не могла есть, навалилась слабость, меня постоянно тошнило. Я ничего не говорила мужу, не желая его беспокоить раньше времени. Симптомы были очевидными, но я долго в них не верила. Землянки не рожают от атлантов. Это не просто правило, это физиология. Но то ли я была неправильной землянкой, то ли атланты оказались нам ближе, чем сами думали, но тест показал две полоски.

Это был шок. Конечно, я хотела ребенка от любимого мужчины, но не верила, что это возможно. И вдруг такая потрясающая новость!

Я долго смотрела на тест, не веря своим глазам, и плакала. Буквально рыдала взахлеб от счастья. Притом что слезы и я – несовместимые вещи.

Когда вечером Арей вернулся после совещания, он первым делом зашел ко мне.

– Я неважно себя чувствую, – сказала я мужу и опустила руки на живот. Намек более чем прозрачный.

– Отравилась? – нахмурился он. – Вызвать врача?

– Вызывай, – кивнула я, – гинеколога.

– Зачем гинеколога? Мне кажется, гастроэнтеролог лучше подойдет.

– Иногда ты бываешь ужасно глупым, – проворчала я. – Вот как сейчас. Мне нужен гинеколог.

Арей насупился. Он перевел взгляд на мои ладони, которые я по-прежнему прижимала к животу. Долго смотрел, осмысливая мои слова. Потом резко вскинул голову и заглянул мне в глаза. Эмоции на его лице молниеносно сменяли одна другую – неверие, надежда, радость, испуг и снова надежда. Не представляю, как непривычный к чувствам теламон справился с таким коктейлем.

Подлетев ко мне, Арей схватил меня в охапку и закружил по комнате:

– Это же чудо, Радость! Я буду отцом.

– А я – мамой, – рассмеялась. – Но если ты немедленно не поставишь меня на пол, меня стошнит, и момент будет испорчен.

Арей тут же бережно опустил меня и отошел на шаг. Он смотрел на меня так, словно я самая хрупкая в мире вещь. Дунь, и рассыплюсь. Не удивлюсь, если муж не дотронется до меня, пока я не рожу.

Беременность проходила сложно. Выносить атланта тяжело, но мне помогала теуи Арея. Без нее я бы не справилась. Впрочем, зачатие тоже стало возможно только благодаря ей. Именно метка подготовила мое тело.

Моя беременность стала третьим изменением. Землянка способна родить от теламона – новость быстро облетела мир. Но не успела я родить, как грянуло четвертое изменение.

Благодаря нашему с Ареем союзу атеисты притихли. Их идеи потеряли популярность среди обычных граждан, и затишье позволило атлантам снова открыть портал в свой мир. На этот раз, чтобы привести своих женщин. Первые иномирянки уже стояли на пороге моей планеты, и я понятия не имела, что они принесут – добро или зло, мир или войну? Какие они – женщины богов? Вскоре мы это выясним.