Мощь земли бесплатное чтение

Нина Трамунтани

Мощь земли

Nena Tramountani

CITY OF ELEMENTS 2: DIE KRAFT DER ERDE

First published in German under the h2

«City of Elements 2: Die Kraft der Erde»

© Oetinger Taschenbuch Verlag Hamburg in der Verlag Friedrich Oetinger GmbH 2020

Published by agreement with Verlag Friedrich Oetinger, Hamburg, Germany

Серия «Young Adult. Город стихий»

© Дымова Н., перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Один

Аурипигмент

– Хорошего вечера, Киа! А теперь тащи свою задницу в парк. У меня есть новости.

Ухмыляясь, я распахнула стеклянную дверь галереи «Whitewall» и, подставив лицо солнцу, приложила телефон к уху.

– Уже иду. И только попробуйте начать без меня.

Хриплый смех Лео на заднем плане подсказал мне, что угрожать уже слишком поздно.

– Иди сюда, – слегка неразборчиво позвала его София, прежде чем закончить звонок.

Наступила середина августа, и хотя было уже больше восьми, на улице все еще царила жара. Каждый день был полон возможностей. Мы наконец переехали в Лидс. Мы сделали это. И были непобедимы. Даже мысль о моих родителях не могла омрачить эту уверенность.

Хотя моя рабочая смена оказалась смертельно скучной – кто ходит в музей по такой жаре?! – весь день я была полна энергии. Теперь, когда мы все закончили школу, а занятия в университете еще не начались, не было ничего лучше, чем гулять с друзьями.

Я шагнула на первую ступеньку.

Где-то я читала, что человеку дается такое счастье только в том случае, если он должен быть готов к большой беде.

Еще одна ступенька.

Если впоследствии у него что-то заберут.

Передо мной на каменной лестнице сидел свернувшийся калачиком молодой человек. Я ускорила шаг.

У моей беды было две ноги и улыбка, которая с первой секунды вскружила голову моей лучшей подруге.

Парень чего-то наглотался? Он не выглядел бездомным, для этого его одежда была слишком дорогой. Но глаза были красными. Может, просто пойти дальше? Я и так уже опаздываю. Но что, если ему нужна помощь?

Я оглянулась. Вокруг никого не было видно.

В этот момент раздался придушенный всхлип, и машинально я позволила себе опуститься рядом с ним на последнюю ступеньку. Чем дольше я смотрела на него, тем более сомнительной казалась моя догадка про наркотики. Он был совершенно трезв. И подавлен. Я спросила его, не позвать ли мне на помощь. И что с ним произошло.

– Она мертва, – выдавил он, вздрагивая всем телом, и слезы побежали у него по щекам. – Моя мама мертва.

Шок парализовал меня, но я заставила себя продолжить разговор. Сейчас я не могла оставить его одного. Он был совершенно не в себе.

После того как мы некоторое время поговорили и я дала ему свой номер телефона на случай, если понадобится с кем-то поговорить, он поднял голову и посмотрел на меня покрасневшими глазами. Казалось, он впервые действительно увидел меня. Его глаза были черными как уголь, такими же темными, как и его волосы длиной до плеч.

Внезапно он встревожился. Парень вскочил, держа в руке клочок бумаги с номером моего мобильного телефона.

– Извини, я не хотел тебя беспокоить, – пробормотал он, хотя я сама заговорила с ним. Он резко повернулся и убежал. Я даже не спросила его имени, только татуировка на его предплечье осталась у меня в памяти: волчок, развернутый вверх ногами.

– В память о матери, – всхлипывая, сказал он.

Я встала. Друзья ждали меня слишком долго.

Новости Софии отвлекли меня, прогнав мысль о незнакомце. Она с кем-то познакомилась. В этом не было ничего необычного, но то, как подруга говорила о нем… Я никогда раньше не слышала, чтобы София так отзывалась о парне. А я знала ее с детского сада! И тогда я поняла: все серьезно. Она показала мне размытое изображение его профиля в соцсетях, на котором едва можно было разглядеть его лицо, и рассказала мне о его необычном индейском имени: Нийол.

Несколько недель спустя София познакомила нас, когда Лео с Элли забрали меня из бара после смены. Он выглядел значительно лучше – здоровый цвет кожи, никаких красных глаз, но я все равно сразу узнала, что это тот самый парень, которого я утешала перед галереей. Его черные волосы, собранные в пучок, блестели, а на его щеках была трехдневная щетина, с которой он выглядел чертовски привлекательно. София уже изрядно выпила, и от радости, что мы наконец-то с ним познакомились, не заметила моей реакции. Нийол сделал вид, что никогда меня не встречал, а я была слишком удивлена, чтобы что-то сказать в свое оправдание. Позже, когда все танцевали, он отвел меня в сторону и попросил ничего не рассказывать Софии о нашей встрече.

– Я знаю, что многого прошу, – сказал он, увидев мой недоверчивый взгляд. – Но у меня нет никакого желания быть для нее этим человеком. Когда придет время и мы узнаем друг друга немного лучше, я расскажу ей о произошедшем. А пока это мое дело. – Он говорил искренне, и хотя у меня возникло неприятное чувство, что мне нужно держать что-то в тайне от своей лучшей подруги, я согласилась. Да, он был прав – это его дело. Поэтому я расслабилась и попыталась повеселиться.

Вот только вышло так, что он так этого и не сделал. София постепенно влюблялась все больше, но Нийол начал писать мне. Вначале это были только короткие сообщения, которые он даже не присылал мне специально. Это больше походило на то, что ему просто нужно было выбросить из головы свои мысли. Я каждый раз подавляла потребность написать ему, чтобы он прекратил это, потому что в конечном счете я испытывала еще бо́льшую жалость, когда Нийол рассказывал о том, как пуста его квартира и как он иногда просыпается по ночам от своих снов, в которых его мать еще жива.

С каждым сообщением он вновь и вновь переходил невидимую границу. Потому что открывал свои мысли мне, а не Софии, хотя она была той, которую он страстно целовал у меня на глазах, с которой ходил на свидания, в чьей постели спал. Это становилось все более странным. Когда мы все вместе гуляли, он смотрел на меня, держа ее за руку. Утром, когда я уходила в ванную, а он варил кофе на кухне, после того как снова проводил ночь в нашей квартире, я заставляла себя вести бессмысленную вежливую болтовню, хотя и знала о его самых темных тайнах.

И всегда был этот взгляд. Этот проклятый пронзительный взгляд, которого я раньше никогда не встречала.

В какой-то момент я поймала себя на том, что сознательно выпивала слишком много, чтобы без угрызений совести отвечать на его сообщения или звонить ему посреди ночи, когда знала, что сейчас Нийол не с Софией. Эти ответы превращались в многочасовые телефонные звонки, и в конце концов сами собой появлялись встречи. Мы ничего не делали, просто разговаривали. Но каждый раз после того, как я покидала его квартиру, я не могла смотреть Софии в глаза. Меня мучили угрызения совести, я была уверена, что мое предательство написано у меня на лице, ведь мы стали друг другу практически сестрами. Но ни у Софии, ни у Лео, ни у Элли не возникало подозрений, хотя со временем все заметили, что я странно веду себя по отношению к Нийолу. София даже спросила меня, имею ли я что-то против него и может ли она сделать что-нибудь, чтобы убедить меня в том, какой он замечательный парень. Я придумала глупый предлог, и внутри меня что-то умерло. Я должна была немедленно покончить с этим, что бы это ни было. В тот же вечер я сообщила Нийолу о своем решении, пока София стояла под душем.

Он ничего не ответил, просто смотрел на меня своими темными, глубокими глазами, а потом, когда я наконец смогла оторваться от его взгляда и хотела покинуть квартиру ради собственной безопасности, потому что мне невыносимо было видеть их вместе, он притянул меня к себе и поцеловал. И хуже всего было не то, что я не сопротивлялась. Хуже всего было то, что мне хотелось, чтобы он никогда больше не останавливался.

С этого момента я потеряла себя.

Я отпрянула назад, ни на секунду не задерживаясь, потому что уже слышала, как щелкнул замок ванной. Пока я бесцельно бродила по улицам, снова и снова прокручивая в голове случившееся, я чувствовала себя худшим человеком на земле. Однако была еще одна эмоция – она напоминала опьянение. То, что вызывали во мне прикосновения Нийола и его взгляд. Я никогда раньше не испытывала такого. Однако позже я позвонила Нийолу и спросила, не испытывает ли он угрызений совести по отношению к Софии.

– Я влюблен в нее, – сказал он. – Я не хочу причинять ей боль, но тот факт, что между нами происходит что-то необъяснимое, ты не можешь отрицать. Я больше не могу противиться этому.

Сказанного было достаточно, чтобы заставить меня, наивную, слепую, самолюбивую девушку, еще на несколько дней погрузиться в бездну. Этого хватило, чтобы парализовать мою совесть, все принципы и представления о морали.

Когда София поехала со своими родителями на выходных в Морли, я согласилась встретиться с Нийолом в клубе за городом, в месте, где никто нас не узнает. Та ночь изменила все. Не только потому, что это было чертовски идеально, но и потому, что произошедшее показало мне власть, которую он имел надо мной. Что Нийол мог заставить меня сделать. Я последовала за ним в его квартиру, и все прошло как надо. Когда на рассвете я со слезами на глазах шла домой, то знала, что он никогда не закончит это. Ни с Софией, ни со мной. Поэтому я приняла решение, зная, что оно изменит мою жизнь.

Как только София вернулась в наш дом, я собрала все свое мужество и призналась ей во всем. Она дала мне выговориться, ни разу не прервав. Ни криков, ни ругательств не последовало.

– Перестань плакать, – сказала она, когда я закончила эту ужасную историю. Потом она заплакала сама. Слезы побежали у нее по щекам, но она не издала ни звука. Всю ночь лежа без сна в своей постели, я слышала, как она складывает вещи. На следующее утро пришли Элли и Лео, чтобы помочь ей уехать. А я все еще не могла перестать плакать.

Я задержала дыхание и погрузила голову в воду. Моя кожа стала мягкой, но расслабление, на которое я надеялась, так и не пришло. Я вылезла из теплой постели и отправилась в ванную, потому что не могла успокоиться.

Теплая постель, в которую мы с Уиллом упали вчера после того, как вернулись в дом в Идоре.

Неудивительно, что я не сомкнула глаз. Не только его близость повергла меня в смятение, хотя вполне определенно способствовала этому. В моих мыслях снова и снова прокручивались события последних дней. Похищение. Зрительные галлюцинации. Эвелин. Стихии. Приемные родители. Водопад. Прыжок во времени. Поездка на машине. Похороны. Прощание. Уилл. Остров. Нийол.

То чувство, когда я выпрыгнула из окна. А потом всего через несколько часов увидела, как в новостях горит моя квартира. Я потеряла контроль над своей жизнью. Познакомилась с новыми людьми. В самом деле ощутила суть инвентов.

Вода жгла широко раскрытые глаза. Ну что ж, посмотрим, могу ли я воспользоваться своим талантом? При погружении на поверхности образовались пузырьки и разлетелись в стороны, а потом растворились полностью. Я внутренне сосчитала до десяти. Сонливость охватывала меня, в то время как кислорода становилось все меньше.

Уилл будет в ярости.

Конечно, часть меня хотела вернуться к Софии в нашу старую гостиную. В мир, где родители и лучшие друзья не считали меня мертвой.

Но я по-прежнему понятия не имела, что происходит в моих видениях и что я видела в последние два раза.

Я зажмурила глаза, потому что становилось все сложнее сопротивляться потребности в кислороде. Одной рукой я цеплялась за холодный бортик ванны, другой – за серебристый, искусно украшенный кран.

Отвлечься. Мне нужно отвлечься.

Передо мной появился Нийол, стоявший на крыше с Арьей. Его блестящие черные волосы развевались на ветру.

Воспоминание полоснуло раскаленным жаром по моим жилам. Это действительно был он. Спокойный и беззаботный, не подозревающий, что я нахожусь всего в нескольких метрах от него. Как он был связан со старейшиной Пноэ? Доверила ли она ему ответственное задание поехать в Лидс, потому что они были родственниками?

Как я могла оказаться такой глупой? Нийол не случайно вошел в мою жизнь, не так ли? Кто знает, действительно ли умерла его мать, или он искал повод разбудить во мне жалость? Неужели он специально выбрал Софию и играл с ней?

Мне стало плохо. Как загорались ее глаза, когда она рассказывала о нем!

Отрывистыми фразами я описала Уиллу, пока он тащил меня вниз, кто этот парень на крыше напротив. Он только кивнул и не стал вдаваться в подробности.

В конце концов, мой инвент не участвовал в заговоре и понятия не имел, что самая большая ошибка в моей жизни, по-видимому, была совершена из-за Омилии.

Моя хватка ослабла, и я скользнула глубже в ванну.

Мои мысли окутал легкий туман. Если бы две недели назад я знала, что буду лежать в полной ванне и пытаться задержать дыхание до потери сознания, чтобы иметь доступ к тому, что в любом случае происходит только в моей голове, то прыжок из окна показался бы не такой плохой идеей.

Когда поле моего зрения начало заполняться чернотой, я ощутила нечто вроде облегчения. Это был подарок небес, возможность убежать от реальности на несколько ударов сердца.

Как раз в этот момент раздался неприятный рвущий звук. Не успела я опомниться, как меня вытащили на поверхность. Это была жесткая хватка очень сильных рук.

Задыхаясь, я втягивала в себя воздух. Потом заставила свои веки разомкнуться. Все перевернулось. Сначала я увидела мятную занавеску для душа. Перед тем как погрузиться, я стянула ее. Теперь она наполовину лежала на зеленых плитках – передняя часть свисала вниз, очевидно, оторванная от перекладины.

Очень медленно я подняла голову и осмелилась взглянуть в лицо своего спасителя. Гнев, который я почувствовала при мысли о Нийоле, отразился на лице Уилла. В пятидесятый раз.

– Не могла заснуть, – после нескольких секунд молчания произнесла я. Это должно было прозвучать в мою защиту, но, к сожалению, в голосе слышалась только вина.

В этот момент я осознала свою наготу. Разумеется, я не добавляла пену в ванну, и ничто не могло защитить мое обнаженное тело. Но беспокойство было необоснованным, взгляд Уилла был прикован к моему лицу, а руки крепко сжимали плечи.

– Киана Либерт, – проворчал он. В этой ситуации так вести себя было абсолютным безумием, но я не могла не смотреть на его губы. Была заметна его усталость, которую выдавали крошечные морщинки под глазами и взъерошенные волосы, потому что он проснулся за несколько секунд до этого. Из-за меня.

– Ты хочешь себя убить?

Я вздохнула, но примиряющим тоном продолжила:

– Я не могу просто сидеть без дела, поэтому я подумала…

– Значит, ты подумала, что просто утопишься в ванне, – сухо закончил он за меня. Прежде чем я успела что-нибудь возразить, он рывком отпустил мои плечи, и я снова опустилась в ванную. Мне пришлось встать.

Уилл схватил первое попавшееся полотенце и протянул его мне, повернув голову в сторону.

Я закатила глаза. Не знаю, должна ли я испытывать облегчение от того, что он не обратил внимания на мое тело в скудном свете ванной комнаты, или я должна воспринять это как оскорбление.

Он подождал, пока я оберну полотенце вокруг своего теперь уже дрожащего тела, потом повернулся ко мне с опасным блеском в темно-синих глазах.

– Киана, – повторил он мое имя и сделал шаг ко мне. – Что я здесь с тобой делаю?

Я смотрела на него, пытаясь справиться с желанием броситься ему на шею. Усталость притаилась на задворках моего разума, но ее заглушал бешеный стук сердца.

– Они манипулировали мной всю мою жизнь, – прошептала я. – Я не могу просто притворяться, что ничего не произошло! Мне нужно узнать больше.

Внезапно рука Уилла снова нашла путь ко мне, и он нежно коснулся моего лица.

– Ты все узнаешь, – пробормотал он. Его голос все еще был хриплым ото сна. – Но не сейчас и не без меня. Ты достаточно поработала, и тебе не нужно ничего, кроме отдыха. Особенно нечто подобное. – Он кивнул в сторону ванны, и на мгновение мне показалось, что ему плохо, пока он снова не взял свои чувства под контроль.

Его пальцы блуждали по моей шее, и он гладил меня по руке, пока не добрался до моего запястья. Я не смела вздохнуть.

– Чего ты боишься? – внезапно спросил он.

– Боюсь?

– Почему ты не можешь успокоиться?

О, ради бога, он имел в виду мое бешено колотящееся сердце. Я быстро стряхнула его руку.

Конечно, Уилл не мог больше чувствовать мой пульс, когда он ощущал все, что чувствовала я, даже когда находился в километрах от меня.

Тем не менее я протиснулась мимо него, надеясь, что физическое расстояние как-то поможет разорвать эту связь.

Я не успела пройти даже половину винтовой лестницы, как уже услышала его шаги позади себя.

– Прости, но я не могу позволить тебе это сделать. Сегодняшняя ночь и без того была сложной.

На мгновение я закрыла глаза. Он извинялся. Он думал, что я злюсь на него.

– Ты, конечно, считаешь, что твой дар – причина всего, что с тобой происходит, и, возможно, это правда, но ты не знаешь, насколько это волнует меня в данный момент. Все дело в тебе, черт возьми! Ты тоже всего лишь человек, независимо от того, что думает остальная часть этого глупого города. Человек, у которого есть свои пределы прочности и право на несколько часов душевного спокойствия.

Не раздумывая, я повернулась на ступеньке. Он стоял едва ли на расстоянии вытянутой руки от меня.

– Ты должен прекратить это.

– Прекратить что?

Физически и духовно я была совершенно истощена, к тому же Уилл все равно ощущал каждое мое чувство.

У меня просто не хватало сил придумать предлог.

– Говорить вещи, после которых мне хочется поцеловать тебя.

У меня действительно не было никакого желания видеть его реакцию или мириться с оглушительной тишиной. Поэтому я направилась прямо в спальню и так быстро, как только могла, сменила полотенце на свежую пижаму.

Покачав головой, я остановилась у окна и посмотрела на город, простирающийся под затянутым облаками небом. Как я только оказалась здесь? Еще несколько дней назад я вела совершенно другую жизнь в Лидсе, а теперь я находилась в этом городе, который, вероятно, доведет меня до безумия.

Прежде чем я успела продолжить неприятные размышления, я заметила присутствие Уилла.

Он шагнул ко мне и глубоко вдохнул.

– Мы с тобой… это плохая идея.

Медленно я обернулась, встретила его взгляд и кивнула. Мне было ясно, что Уилл, вероятно, интересуется мной только потому, что отражает мои чувства, словно зеркало.

– Знаю.

– Мы не должны этого делать, – он шагнул ко мне, и его аромат окутал меня. Неужели он специально усложнял ситуацию?

– Знаю, Уилл, – ответила я, теперь уже несколько более твердо. – Я знаю, что это абсолютно глупо и неуместно, и… – Он не дал мне возможности закончить предложение. Его руки метнулись вперед, и он притянул меня к себе. Он цеплялся за все, до чего мог дотянуться, в то время как его губы искали мои. Я бурно ответила на его поцелуй. Все заботы отошли на задний план и потеряли свою значимость. Кто бы мог подумать, что лучший механизм вытеснения моих проблем уже несколько дней был у меня прямо под носом?

Его губы были горячими и влажными, а мои колени подкосились.

Он обхватил меня одной рукой за талию и подался назад. Я запустила руки в его волосы и окончательно отдалась своим чувствам. Грубое пробуждение наступит довольно скоро, когда мне придется понять, насколько жалким было влечение к кому-то, у кого нет другого выбора, кроме как ответить взаимностью.

Его тихий стон между нашими поцелуями заставил исчезнуть и эту мысль. Мы проскочили мимо кровати и очутились перед лестницей. Тяжело дыша, он оторвался от меня и на мгновение закрыл глаза. Между его бровями образовалась тревожная складка.

Я смотрела на него в полном замешательстве. Трудно поверить, насколько неважными казались сейчас жизненные обстоятельства.

Он снова не дал мне возможности взять себя в руки. Уилл взял меня за руку и, не оглядываясь на меня, ступил на винтовую лестницу. Я больше ничего не видела: ни гостиную, ни кухню, ни сад за окном. Все мое внимание сосредоточилось на пальцах, которые, казалось, были наэлектризованы.

Я очнулась от своего транса только тогда, когда Уилл остановился перед камином. Он отпустил мою руку и нагнулся, чтобы распахнуть люк в подвал. Мое сердце остановилось.

Положив одну руку мне на спину, он подтолкнул меня вперед.

– Слева ты найдешь лестницу. Просто держись за меня, пока не нащупаешь ее.

Кивнув, я опустилась на колени. Это определенно было не самое подходящее время, чтобы сомневаться в его замысле. С последствиями будет иметь дело мое будущее «я».

Держась за внешнюю сторону люка, я одновременно вытянула ноги в темноту и поискала ногами лестницу. Они слегка дрожали, что гарантированно не было связано с неопределенной глубиной.

Через секунду я нащупала ступеньки и немного продвинулась вниз.

– Не волнуйся, там меньше пяти метров, – услышала я над собой тихий голос Уилла и ответила бы что-нибудь ироничное, если бы не была так занята вопросом, зачем он повел меня в свою спальню. Нет, я беспокоилась не о высоте. А о моем бедном сердце.

Только когда мои ноги ступили в пустоту, я остановилась. Уилл по-прежнему не делал никаких попыток последовать за мной.

– Кажется, я добралась до конца лестницы, – слегка смущенно крикнула я.

– Тебе нужно спрыгнуть, – последовал быстрый ответ. Я запрокинула голову, и мой взгляд встретился с его лицом в люке. Вообразила ли я это себе, или на нем был написан триумф?

– Внизу лежит несколько ковров, у тебя будет мягкое приземление.

Ну хорошо. Я как раз собиралась повиноваться, но тут раздался едва слышный, протяжный скрип. Лицо Уилла исчезло, а затем вдруг пропало и все остальное. С громким хлопком люк захлопнулся надо мной, и темнота поглотила все вокруг. Лишь несколько тонких лучей света, в которых плясали пылинки, проникали сквозь щели. Мой взгляд следил за их суетливыми движениями, пока разум наконец не пришел в себя. Ругаясь, я снова поднялась по ступенькам.

– Уилл?

Тишина. Я приподнялась и прижала ладонь к дереву. Люк не сдвинулся с места.

– Что ты, черт возьми, делаешь? – проревела я, а затем выкрикнула еще несколько ругательств, ударив по дереву кулаком.

– Ты не оставила мне выбора, чудо-девочка. – Глухой звук достиг моего уха. Это прозвучало почти как хихиканье.

– Ты хочешь запереть меня? – продолжила я на той же громкости.

– Это для твоего же блага.

– Ты сказал, что мы – одна команда, предатель!

Неужели он поцеловал меня только для того, чтобы перехитрить? И я попалась на это, потому что на секунду представила, что он чувствует то же, что и я. Что может быть унизительнее?

Разозлившись, я ударила ближайшую ступеньку и издала протяжный стон, когда резкая боль прошла через мою руку, сжатую в кулак.

О, я сверну ему шею.

– Членам команды запрещено убивать себя, – ответил он чуть менее бодро.

– Ты прекрасно знаешь, что я просто хотела вызвать свой глупый дар, – проворчала я.

– И ты прекрасно знаешь, как сильно я волнуюсь каждый раз, когда ты подвергаешь свою жизнь опасности.

– Прости, но дело тут не в тебе, – выдавила я.

– И все же. Наши жизни связаны, нравится тебе это или нет.

Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Разумный тон голоса может помочь.

– Пожалуйста, открой дверь.

– Забудь об этом.

– Открой эту чертову дверь, засранец! – Вот тебе и на.

– Спокойной ночи, Киана.

– Если ты сейчас оставишь меня здесь одну, ты пожалеешь об этом, – пригрозила я. Нужно было объяснить ему, что с таким же успехом я могу найти что-нибудь, чем можно задушить себя в его спальне, но я бы сама себе не поверила.

Теперь он снова смеялся, пока его шаги удалялись.

– Желаю приятных снов.

Прошло несколько минут, в течение которых я продолжала стучать в дверь, но в конце концов смирилась со своей судьбой и отступила.

Мои босые ноги в самом деле приземлились на что-то мягкое, когда я спрыгнула с лестницы.

Воздух здесь, внизу, так интенсивно пах моим преданным инвентом, что я ни на мгновение не могла сосредоточиться ни на чем другом. Древесный, мужской, чистый. Я проклинала его еще больше.

Вытянув руку, я ощупывала в темноте стену, пока не нашла что-то, похожее на выключатель.

Я удивленно моргнула, когда комната озарилась морем из тысяч крошечных точек света. Лестница была сделана из гладко отполированных, слегка изогнутых ветвей, а остальная часть комнаты без окон также напоминала уютный домик на дереве из светлой древесины. Маленькие огоньки были прикреплены к прозрачным проводам и обвивались вокруг толстых веток, из которых оказалась сделана не только лестница, но и большая кровать. Она была похожа на особенно большую выемку в дереве, имела овальную форму и образовывала центр комнаты. Ее обрамляли ниспадающие ветви, на которых мерцали огоньки. Темно-синее постельное белье было скомкано и лежало на середине матраса.

Я подняла голову и обнаружила несколько обрывков бумаги на ветках над кроватью. Я шагнула ближе.

Маленькие произведения искусства. Рисунки его матери, точь-в-точь как в их квартире в Уэтерби. На одном я смогла разглядеть всех троих: они выделялись черными, наспех нарисованными линиями из слегка пожелтевшей белизны. Хотя казалось, что штрихи были нанесены небрежно, лица оказались настолько похожи на живых людей, что невольно у меня по спине пробежали мурашки. На другой картине был изображен тот же мужской портрет, который я снова и снова видела в тесной квартире. Исчезнувшая часть семьи: Лиам Лоу, отец Алессы и Уилла, чья потеря повергла их мать в многолетнюю депрессию.

Шумно вздохнув, я поднялась и, пробираясь среди ветвей, добралась до кровати. Мой гнев словно сдулся. Я не могла сердиться на Уилла в тот момент, когда здесь все кричало об одиночестве.

Некоторое время я лежала на спине, разглядывая сияющие счастьем лица между светящимися ветвями, словно они были ответами на все мои вопросы. Изучение моего дара было лишь одной из моих целей. Я бы не успокоилась, пока не освободила Иви из когтей Нерона, не выяснила все о моих биологических родителях и махинациях Омилии и не встретилась бы с моими приемными родителями.

Слезы на щеках я почувствовала только тогда, когда натянула покрывало до подбородка. Я зарылась лицом в благоухающую ткань, и меня охватило изнеможение.

Но хотя Уилл запер меня здесь, внизу, я знала с неоспоримой уверенностью, что в этот момент я осталась не одна со своим горем. И может быть, мне больше никогда не придется быть одной.

Совершенно дезориентированная, я распахнула глаза. Не только чужой запах постельного белья, но и горящие огни способствовали моему замешательству. Сонно вздохнув, я выпрямилась. Ко мне вернулась память о недавних событиях и на время выбила меня из колеи. Я опустилась обратно на матрас и уставилась в деревянный потолок.

Наконец возникла обычная человеческая потребность, и я отправилась к лестнице. Оставалось только надеяться, что мой инвент не планировал удерживать меня здесь целую вечность.

К моему облегчению, створка люка без сопротивления открылась. Я толкнула ее, и она упала на пол в гостиной. Только когда я выползла из дыры на четвереньках, то поняла, что снаружи кромешная тьма.

Небольшой огонь устало пылал в камине позади меня, и капли дождя стучали по оконному стеклу.

Я поднялась и вытянула свои одеревеневшие ноги. Быстро осмотрев ванную, я направилась по лестнице наверх. Мой путь вел к пальто, висевшему над спинкой стула. Торопливо я порылась в карманах в поисках старенького телефона, единственной связи с друзьями Иви. Этот предмет одежды был одной из немногих вещей, оставшихся у меня от прежней жизни… Я отогнала эту мысль, покачав головой, и достала провод, который мне подарил Каспер во время нашей поездки к морю, прежде чем включить телефон и после нескольких секунд ожидания активировать экран с помощью привычной комбинации клавиш.

Какой-то неизвестный номер бесчисленное количество раз пытался дозвониться до меня. Дария? Каспер? Нейт? Их номера были сохранены… Я отправила им несколько сообщений, чтобы сообщить, что произошло на острове.

Прошло всего два гудка после того, как я нажала «Перезвонить».

– Добрый вечер, Киана.

От испуга я чуть не уронила телефон.

– Тебе лучше подготовиться, – продолжал мой собеседник, зная, что я просто не в состоянии ответить. Его голос был спокойным, но я расслышала и тревожную резкость. – У нас есть что обсудить. Машина за дверью доставит тебя в Омилию.

Что-то щелкнуло, и звонок оборвался.

Голос Нерона звучал предельно серьезно.

Водителя я уже знала, но, как и в прошлый раз, он не сказал мне ни слова. Из-за того, что было темно и дождливо, я почти ничего не могла разглядеть через окно машины.

Я торопливо оделась в темные джинсы и зеленый вязаный свитер и, охваченная паникой в догадках, что мог означать звонок Нерона, без особой изобретательности спрятала мобильник под кровать. Откуда у него этот номер?

Однако теперь, когда машина остановилась перед рекой, кристаллизовалась другая эмоция. Он предал моих родителей. Запер на острове свою племянницу. Еще и дело с Нийолом. Правда, вместе с ним я видела только Арью, но была на сто процентов уверена, что оба старейшины, Идора и Пноэ, в сговоре.

Все сходится. Они хотели, чтобы я как можно скорее вырвалась из своей прежней жизни, чтобы присоединиться к Тессаректу, и начала работать на них. И как я могла это сделать, если все еще была привязана к друзьям и родителям?

Поэтому сначала они заставили моих родителей оборвать связь со мной, а в конце концов отправили ко мне Нийола, чтобы изолировать меня от моих друзей. Конечно, я сама была виновата. Я отвечала на его сообщения. Поцеловала его в ответ. И приняла – в отличие от моего видения прошлой ночью на крыше Омилии – неправильное решение, а именно: не отказала Нийолу. Горько было понимать, каким могло быть мое будущее. София не вычеркнула бы меня из своей жизни. Она не сердилась бы на меня.

Ход моих удручающих мыслей был прерван, когда дверь с моей стороны открылась и внутрь попало несколько капель дождя.

– Добрый вечер, моя милая.

Я с облегчением взяла морщинистую руку. Пикабо стоял передо мной с теплой улыбкой. Даже если я не знала, могу ли я доверять наставнику Идора – он работал в тесном сотрудничестве с Нероном, – я всегда чувствовала себя немного спокойнее в его присутствии. В конце концов, он дружил с моим дедушкой. Ну, Нерон тоже дружил с моим биологическим отцом… Так что это ничего не значило.

В другой руке Пикабо держал бирюзовый зонтик и помог мне выйти на улицу. Его плащ был из синего бархата.

После того как мы пересекли один из мостов, богато украшенные ворота охотно открылись перед нами. Несколько вчерашних киосков еще не были разобраны, хотя озеро с плакучей ивой в его центре и небольшая площадь перед Омилией теперь были безлюдны.

Пикабо протянул руку в сторону Омилии.

– После тебя, Киана.

Бок о бок мы шли по проходу мимо голубых картин. В начале коридора нам навстречу вышли две фигуры. Мой спутник кивнул им, и только тогда я поняла, что это девочка Майла, которая по непонятным мне причинам терпеть не могла меня и совершенно не скрывала этого. Она была в сопровождении пожилого мужчины, которого я никогда не видела, но его наряд был такого же синего цвета, как и ее, и Пикабо.

Проходя мимо, я лучезарно улыбнулась ей. Надеюсь, это вывело ее из себя. Если верить Дарии, то она просто завидовала моей роли в Омилии. Как можно этому завидовать, было для меня загадкой. Я бы с удовольствием поменялась местами с кем угодно в этом городе.

Перед мраморной дверью кабинета Нерона мы остановились.

Она открылась прежде, чем мы успели заявить о своем присутствии.

Дядя Иви приветливо кивнул Пикабо, потом взгляд его ледяных глаз встретился со мной.

– Рад, что ты так быстро добралась сюда, – приветствовал он меня с радушием, которое так не соответствовало его выражению лица, и поманил меня в комнату. Пикабо попрощался и оставил нас одних.

По спине пробежал холодок. Я расправила плечи. Мне нечего было бояться, я являлась той, у кого существовали причины сердиться.

Нерон закрыл дверь и велел мне сесть в одно из кресел. Мой взгляд блуждал по рядам бесчисленных книжных корешков, прежде чем я снова обратила на него свои глаза и улыбнулась. Если он мог вести себя двулично, то и я тоже.

Между нами мерцала единственная свеча, а рядом стоял чайный сервиз из светло-голубого фарфора, расписанный золотыми треугольниками.

– Как поживаешь, Киана? – спокойно спросил меня Нерон, наливая дымящуюся жидкость в обе чашки. Его взгляд был таким напряженным, что мне пришлось опустить глаза.

– Великолепно, – отозвалась я, не потрудившись скрыть сарказм из своего голоса.

Он сложил руки на столе.

– Я хотел спросить у тебя, знаешь ли ты, что замышляет моя племянница?

Я быстро сделала глоток чая и обожгла себе язык. Он в самом деле хотел поговорить об Иви? После того как переправил ее на остров, чтобы она не рассказала мне о его темной тайне?

– И откуда мне знать? – невозмутимо спросила я.

– Ну, позволь мне объяснить. – Уголки его губ продолжали тянуться вверх, но синева глаз была холоднее, чем когда-либо. – Ответственность, которую я возложил на нее тогда, ударила ей в голову. Вместо того чтобы готовиться к твоему приезду в Тессарект, она сбила тебя с толку в дополнение к и без того не очень привлекательным событиям в твоей жизни.

Не поэтому ли и Нийол приехал в Лидс? Чтобы подготовить меня к этому городу?

– К сожалению, я до сих пор не знаю, о чем вы говорите.

– Очень хорошо, – его улыбка исчезла, он вынул что-то из кармана пиджака и положил на стол между нами. Это был сотовый телефон. Вопрос о владельце был излишним. Когда они забрали его у Иви? Вероятно, сразу после того, как она прибыла на остров, иначе она попыталась бы связаться со мной или другими ребятами.

Я подняла бровь. Теперь я полностью вошла в роль.

– Объясни мне, пожалуйста, почему я смог найти только один сохраненный контакт на телефоне Эвелин!

На это был простой ответ: потому что Иви оказалась достаточно умна и, конечно же, сумела стереть подозрительные следы пиро до того, как ее дядя смог до них добраться.

– И почему по этому номеру можно связаться с тобой? Хотя Уильям заверил меня, что оставил твой телефон в той квартире в Лидсе.

– Ах, это, – сказала я, пока в моей голове крутились шестеренки. – Иви купила мне телефон, чтобы мы оставались на связи, если ей снова придется уехать из города. – Хотя это был не оптимальный ответ, но лучше, чем упоминать Каспера, Нейта, Дарию и нашу экскурсию до водопада.

– Я скрыла это от Уилла, – поспешно продолжила я. Хотя я еще не простила ему утренний поступок, тем не менее я не хотела доставлять ему никаких неприятностей. Не тогда, когда я знала, что для него поставлено на карту. – Где он, собственно? Разве он не должен присматривать за мной?

– У него как раз тренировка. – Я видела, как гнев вспыхнул в глазах Нерона, прежде чем он взял себя в руки. – Во-первых, мы должны позаботиться о тебе. Я привел тебя сюда не только для того, чтобы поговорить с тобой о моей мятежной племяннице. В любом случае, она сейчас занята.

Да. Тем, что прячется от своих инвентов.

– И все же… – продолжил Нерон. Я задержала дыхание. – Ты чувствовала что-то… необычное в последнее время?

Потребность плеснуть ему в лицо горячий чай стала почти непреодолимой.

– Вы имеете в виду, помимо эмоций, которые я испытывала, когда меня оглушили и притащили сюда? Или тех, которые появились, когда я стала свидетелем того, как мои родители и друзья похоронили меня?

И не говоря уже о том, что, когда я выяснила, что случилось с моими биологическими родителями. И кем был Нийол.

– Мы не желаем тебе зла, – повторил он фразу, которую говорил мне в последний раз в этой комнате. Нерон улыбнулся, что растворило последние капли доверия к нему.

Ага, а я – Дед Мороз.

– Я бы хотела уйти, – вложив в слова остатки самообладания, произнесла я и поднялась. Мои руки дрожали, я сжала их в кулаки.

– Осталась только одна вещь. – Нерон тоже встал и посмотрел на меня свысока. – Думаю, что пришло время предоставить тебе доказательство того, что мы желаем тебе только добра… чтобы ты снова могла доверять нам немного больше. – Он глубоко вздохнул.

Как будто я когда-либо доверяла им…

– Ты доказала, что ты сильнее, чем можно было ожидать, учитывая ситуацию, – добавил он.

Я не могла больше терпеть этот фарс ни секунды! Все, чего я хотела, – это найти способ связаться с Иви, или хотя бы с Дарией и остальными, и поговорить о наших дальнейших шагах.

Его следующие слова заставили меня застыть.

– Ты хотела бы познакомиться со своими биологическими родителями, Киана?

Два

Акации

Гондольер подплыл к широкому белому причалу и помог нам выбраться из лодки. Поездка заняла добрых полчаса. По словам Нерона, теперь мы находились на севере города. Странно, еще на прошлой неделе он сказал мне, что я ни в коем случае не должна покидать район Идор, чтобы не вызвать переполоха.

С каждым метром, который мы плыли по реке, становилось все холоднее. Ледяные брызги совсем не помогали, и я совершенно замерзла. Восхищенная, я наблюдала за нежными снежинками, приземляющимися на мое пальто.

Мои ботинки оставляли следы на земле, покрытой мелким слоем снега. При этом было только начало ноября! Ну, теперь я, наверное, знаю, какая погода была у чоев, принадлежащих к стихии Земли.

Мой взгляд блуждал по роскошным зданиям, которые возвышались на берегу и выделялись из темноты. Когда мы подошли к ним, я смогла разглядеть орнаменты – цветочные лозы, растения и колосья пшеницы обрамляли симметричные линии окон и дверей. «Модерн», – пришло мне в голову, и я подумала о курсах подготовки к университету. С ума сойти, какой далекой была эта жизнь.

– Впечатляет, не так ли?

Я повернулась к Нерону. Он поднял воротник своего серебристо-серого пальто, которое отлично подходило к его волосам. Шрам на правой половине лица был едва виден во мраке.

– У чоев всегда главное – красивый фасад. Дома, люди. Не позволяй первому впечатлению обмануть тебя, за каждым оптическим совершенством скрывается упадок.

– Что я здесь делаю? – спросила я, не поддерживая его зловещий разговор. Конечно, мне хотелось побольше узнать о Тессаректе и о моих родителях, но он же не предполагал, что его манипулятивные игры будут просто забыты только потому, что он показал мне другой район и при этом болтал всякие непонятные вещи?

Он посмотрел на меня слегка рассеянно, как будто забыл о моем присутствии.

– Как я уже сказал, я отведу тебя к Каю и Агнии, – ответил он после короткой паузы.

Недоверчиво я прищурила глаза.

– И какое это имеет отношение к району стихии Земли? Я думала, что мои биологические родители принадлежат Огню и Воде.

– Все так, но мы считаем более безопасным не давать им возможность иметь связь со своими элементами. Район Чой представляет собой нейтральную территорию.

– Но во всем этом нет никакого смысла! – вырвалось у меня. – Вы говорили мне, что одаренный ни в коем случае не должен покидать свой район и что любой контакт с одаренными других стихий может быть опасен.

– Верно. Но этот случай более чем необычен, как ты знаешь, – он одарил меня жалостливой улыбкой. – И кроме того, здесь лучшая психиатрическая лечебница.

– Почему?

Тем временем мы вышли на улицу, справа и слева застроенную почти одинаковыми домами. Они различались только своим цветом: самые разные золотистые, желтые и коричневые тона выстроились рядом друг с другом. Улица оказалась безлюдной и при этом была в два раза шире узких улочек Идора и Пиро.

– Дар чой очень сложен. Они могут повторить любой момент, когда находятся под землей. На протяжении всей нашей истории чой контролировали меньше, чем других одаренных, потому что сначала считалось, что их дар не может причинить вреда. Они были скорее интровертами, мирными созданиями. Но постепенно появились проблемы, которые повлек за собой их дар. Многие из них почти не жили в реальности, они тратили свои ночи на то, чтобы переживать моменты с близкими людьми в своих головах так часто, пока те не становились их реальностью.

– Это немного похоже на фотографическую память? – спросила я. Хотя существовали более насущные вопросы для обсуждения, Нерон пробудил мое любопытство. Я все еще слишком мало знала о дарах других стихий.

– Слишком сильное упрощение, – нахмурился Нерон. – Они могут запомнить не только точные детали, но и все, что чувствовали. Ощущения усиливаются каждый раз, когда они их переживают. Воспоминания становятся настолько живыми, что реальность больше напоминает бесцветную копию. Многие не могут с этим справиться и впадают в депрессию, или еще хуже: в цикл зависимости, которая заставляет их делать это снова и снова.

Некоторое время его слова проникали в меня. Почему-то я очень хорошо представляла себе, что хочется переживать самые приятные моменты снова и снова. Со мной сегодня утром было то же самое. Я не могла дождаться, чтобы снова вызвать видение с Софией, увидеть ее улыбку, сияние в ее глазах…

– Они тоже могут практиковать свой дар только в определенное время суток? – спросила я.

Мы дошли до конца улицы и вышли к небольшому дворику. Здания здесь были пониже, впервые я заметила горы, вырисовывающиеся за ними на фоне ночного неба.

– Да, чои могут вызвать свой дар только в полночь, когда находятся под землей. Но, в отличие от идоров, пиро и пноэ, для них нет ограничений по времени. Если они когда-либо отправились в прошлое, то только сами могут определить, когда вернутся в реальность. Это может занять часы, а в худшем случае дни.

Я уставилась на него. Неужели я так же рисковала провести в своей голове несколько часов или даже дней?

На мгновение я замерла. Было хорошо видно, как Нерон подволакивает ногу, и у меня вдруг возникло искушение спросить его, имеет ли травма какое-либо отношение к шраму на его лице. Но прежде чем слова успели слететь с моих губ, он уже продолжил:

– Я не хочу, чтобы ты возлагала слишком большие надежды. Они твои биологические родители, но очень маловероятно, что узнают тебя. – С убедительным выражением лица он посмотрел на меня. Яркая синева его глаз казалась почти прозрачной.

И снова я почувствовала гнев. Он может оставить свою заботу при себе.

– Я готова, – холодно ответила я.

Психиатрическая лечебница скрывалась в кремовом доме с двускатной крышей, возвышавшемся посреди замерзшего озера. Мы пересекли еще один причал, который был единственным связующим звеном между берегом и зданием, плавно переходившим в деревянную платформу, на которой выстроился дом. Я нахмурилась. Дом посреди озера – разве это больше не подходило для идоров?

– Лед – это всего лишь мера предосторожности, – прозвучал голос рядом со мной, когда мы почти добрались до входа. – Пациентам категорически запрещено использовать свой дар.

– А как же идоры? – спросила я.

– Твой отец – единственный идор в этом заведении, Киана, – со снисходительным видом пояснил Нерон. – И он навсегда потерял свой дар, когда ты появилась на свет.

С этими словами он схватился за дверной молоток в форме головы быка.

Через пять секунд дверь отворила пожилая женщина с огненно-рыжими волосами и родинкой в форме сердца на щеке. На ней была желтая униформа, а на переносице – очки. Благоговейная улыбка образовалась на ее узких губах, когда она увидела Нерона.

– Мы ожидали вас, сэр, – она сделала небольшой книксен, прежде чем ее взгляд переместился ко мне.

– А ты, должно быть, бедная девочка, – вздохнула она почти так же благоговейно.

Я подняла брови. Но у меня не было возможности прокомментировать это сомнительное приветствие. Нерон уже втолкнул меня в тепло, и дверь за нами закрылась.

Квадратная комната, в которую мы вошли, напоминала холл какого-то отеля. За мраморной стойкой сидели две молодые женщины, обе одетые в ту же униформу, что и первая, и неотрывно смотрели на нас. Несколько желтых кресел и столики светлого дерева были расставлены рядом со стойкой, между ними горшки с плющом, устремившимся к потолку. На фресках были изображены идиллические полевые пейзажи. Два пожилых джентльмена молча играли в шахматы, маленькая девочка сидела на полу, скрестив ноги, медленно раскачиваясь вперед и назад. Откуда-то доносились нежные звуки, которые, вероятно, должны были источать успокаивающее действие, но только усиливали странное настроение здесь. Кроме того, нигде не было видно ни одного окна.

– Сюда, мистер Лагард, мисс Либерт, – сказала наша сопровождающая, бросив строгий взгляд на двух женщин за стойкой. Пытаясь казаться занятыми, они начали хватать какие-то папки, при этом натыкаясь друг на друга.

Она повела нас через узкий коридор, мимо других пасторальных картин. В конце коридора она остановилась перед светлой дверью. «Страдание – это учение» было выгравировано на ней. На других дверях тоже были пословицы, хотя я не могла отсюда разглядеть слова.

У меня не было возможности подготовиться. В одну секунду я уставилась на золотые слова, а в следующую дверь распахнулась, и я задержала дыхание.

Нерон снова подтолкнул меня вперед. Комната оказалась значительно больше, чем ожидалось, по крайней мере раза в два больше приемной. Она была разделена на три зоны: прихожая с диваном, столом и умывальником, а за ней комната была поделена решеткой на две части, в каждой из которых стояло по кровати.

На первый взгляд ничего не обнаружилось, но потом я заметила движение в правой камере. Внезапно мои руки стали влажными, а во рту пересохло. Это не имеет значения. Это не имеет значения! То, что они были моими родителями, не означает, что я почувствую с ними какую-то связь. Они будут для меня такими же незнакомцами, как и все жители этого города.

Женщина в униформе вышла вперед и поманила меня к себе. Я осмелилась сделать шаг и уперлась взглядом именно в то место, где что-то двигалось. Зашуршало покрывало, и, наконец, кто-то сел.

Мое сердце забилось быстрее, когда я шагнула еще ближе к решетке. Сначала я увидела костлявые руки под широкой коричневой рубашкой, потом узкую длинную шею, и, наконец, мой взгляд встретился с лицом.

Женщина перед моими глазами была такой же, как на фото, которое Уилл вручил мне во вторую ночь в Тессаректе. Те же коротко стриженные волосы, те же тонкие темные брови и те же большие глаза. Только старше, намного старше девушки в ярко-красном сарафане. И в ее милых чертах я теперь не нашла и следа былого счастья. Его сменили темные, глубокие тени под глазами.

Мама? Я сглотнула. В один миг в горле у меня застрял болезненный комок, а сердце гулко застучало в груди.

На фотографии ее лицо тоже выглядело худым, но теперь она словно утонула в коричневой психиатрической бездне. Истощенная. Но это было не самое ужасное. Хуже всего было выражение ее светло-карих глаз. Без всяких эмоций она разглядывала меня, не смотря мне в глаза.

Меня охватила внезапная тошнота. То, что отношения моих родителей свели их обоих с ума, было очередной ложью Нерона, сказали Иви и ее друзья. В конце концов, Иви и Нейт были в здравом уме, хотя она была идором, а он был пиро, и они проводили вместе много времени. Но Иви и Нейт не были влюблены и не родили ребенка вместе.

Что, если это было доказательством того, что Нерон сказал правду? Что, если эйфория действительно овладевала теми, кто противился правилам? Если Нерон не просто так предал моих родителей и выдал их Омилии?

– Можешь осторожно подойти ближе, – раздался мягкий голос сиделки.

Только я хотела последовать ее совету, как Агния снова опустилась на матрас, как будто короткое выпрямление высосало из ее измученного тела всю энергию. Одновременно в левой клетке что-то шевельнулось.

Я вздрогнула и отшатнулась, когда человек появился у решетки всего на один удар сердца, обхватив прутья обеими руками. Его песочного цвета волосы, сквозь которые пробивались седые пряди, падали ему на лоб. Он прижал лицо к металлу.

Выражение его лица наполнило мои глаза горячими слезами. Было так же, как и с мамой. Апатия. Словно пустая оболочка.

– Он… узнает меня? – запинаясь, пробормотала я. Его пальцы все крепче сжимали прутья.

Я повернулась к сиделке и Нерону. Его лицо отражало, скорее, любопытство, в то время как на ее лице пробежали эмоции, которые я не смогла определить и которые она скрыла, откашлявшись.

– Боюсь, что нет, – пробормотала она. Затем она подошла и положила руку мне на плечо. – Он реагирует только на наше присутствие: это происходит каждый раз, когда медсестры входят в комнату.

Кивнув, я сжала губы, прежде чем снова повернуться к своему отцу. Он также был одет в коричневую рубашку и такие же свободные брюки, которые казались ему слишком большими, хотя он не был таким хрупким, как Агния.

– Что именно с ними случилось? – услышала я словно со стороны свой шепот после того, как успешно сдержала слезы.

Нерон встал рядом со мной. Я не могла перестать смотреть на отца. Неподвижно стоял он у решетки, устремив на нас пустой взгляд.

– Мы можем только предполагать, – тихо ответил мне Нерон. – Тебе было больше года, когда мы их нашли. Им помогали другие… мятежники в городе, я полагаю, поэтому тебе удалось жить с ними так долго. Также нет свидетельств того, что они использовали свои дары в твоем присутствии. Они с трудом могли говорить и не отвечали на простые вопросы, даже не были способны назвать свои имена. Только когда мы попытались разделить их, то смогли вызвать у них реакцию. Они кричали и злились, пока мы не свели их вместе. Врачи сказали, что для их здоровья безразлично, вместе они или нет, поэтому мы больше не пытались разлучить их.

Теперь я повернулась к нему лицом.

– Что такого плохого случилось бы, если бы они использовали свой дар передо мной?

Нерон глубоко вздохнул.

– Сейчас не самое подходящее время для такого разговора. Ты все узнаешь, но сначала я хочу, чтобы ты хорошенько на них посмотрела. Они – причина, Киана. Они – причина всего, что с тобой случилось.

Я взглянула на двух людей передо мной. Мне показалось, что мама на мгновение вздрогнула, но, когда я снова посмотрела на нее, она лежала совершенно спокойно.

А потом, когда я только подумала, что, возможно, Нерон все-таки прав, что дядя Эвелин, каким бы бессовестным он ни был, все время говорил правду, снаружи разразилась суматоха.

Несколько вещей произошло одновременно: проникающие до мозга костей крики пронеслись сквозь закрытую дверь, головы Нерона и рыжеволосой женщины повернулись в их сторону, а моя мать снова рывком поднялась с матраса. Хотя снаружи продолжался шум, я почувствовала внутреннее желание продолжать смотреть вперед, на клетку. Мой отец не сдвинулся ни на миллиметр, но, как только Нерон отвернулся, выражение его лица полностью изменилось. Как будто кто-то зажег огонь внутри темных глаз: теперь его взгляд пылал. Сначала я прочитала отчаяние, затем гнев и, наконец, боль. Боль, из-за которой почва уходит из-под ног и становится невозможно дышать.

Я смотрела ему в лицо. Внезапно оно перестало казаться равнодушным. Он ответил мне твердым взглядом и едва заметно покачал головой. Я посмотрела на Агнию в соседней камере и вздрогнула. Выражение ее лица было искажено болью. Складывалось впечатление, что ей стоило больших усилий не разрыдаться. Мое сердце билось так быстро, что стало больно. Беззвучно, одними губами она произнесла слово. По моим щекам потекли слезы.

В этот момент Нерон снова обернулся и посмотрел сначала на меня, потом, нахмурившись, на клетки. Внезапно любые эмоции стерлись с лиц моих родителей. Мама, как в замедленной съемке, с пристальным взглядом в потолок скользнула обратно в кровать, а отец смотрел куда-то сквозь меня.

Взгляд Нерона стал сочувствующим. Он взял меня за руку, в то время как медсестра бросилась из комнаты, вероятно, чтобы посмотреть на пациента, устроившего такой шум.

– Думаю, этого достаточно, – мягко сказал Нерон, прежде чем вывести меня в коридор, где крики стали громче и даже заглушили расслабляющую музыку.

Я больше не выдержала бы ни единого взгляда на клетки. Я дрожала, нервы были натянуты, как струны. Мои слезы медленно иссякли, когда мы прошли мимо стойки регистрации и вышли в снежную ночь.

Нерон оставил меня в покое. Ни разу он не попытался начать разговор, пока мы направлялись к гондоле, которая должна была доставить нас обратно на запад города. Я была уверена, что он истолковал мою эмоциональную реакцию как разочарование при виде моих лишившихся рассудка родителей, которые даже не узнали собственную дочь.

Он не мог знать, в чем настоящая причина того, что мое сердце так яростно колотилось в груди, а ноги подгибались. Он не видел взрыва эмоций на лицах моих родителей. И еще он не видел, как мама со слезами на глазах шептала мое имя.

– Отдохни хорошенько, завтра я назначил для тебя частные уроки.

Я лишь кивнула, чтобы как можно скорее избавиться от Нерона. Мы стояли в саду рядом с нашим домом. В гостиной горел свет.

На гондоле мы не обменялись ни словом, и, к моему сожалению, Нерон не вышел у Омилии, а настоял на том, чтобы «в свете, безусловно, травмирующих событий» сопроводить меня домой.

– Ты, конечно, понимаешь, что я попросил Уильяма обыскать твою спальню в поисках мобильного телефона и забрать его у тебя. Не стоит рисковать, хоть и в твоем состоянии, конечно, соблазнительно обращаться к людям из твоей старой жизни.

Ошеломленно я посмотрела на него. Потеря телефона на самом деле была моей последней заботой на данный момент, даже если это и осложнит мне задачу.

Мои мысли всю обратную дорогу кружились вокруг предложения, которое сделал мне Каспер при нашей встрече в лесу: они отвезут меня к родителям, если я присоединюсь к ним и всегда буду с ними откровенна. Друзья Иви, вероятно, также знали, что мои родители находились в лечебнице чой. И, как и Иви, они, казалось, не верили в то, что родители потеряли рассудок. Возможно, с их помощью мне удалось бы выяснить, как незаметно проникнуть туда.

– Эмм, конечно.

Уилл должен мне после того, что произошло сегодня утром. Посмотрим, смогу ли я заставить его достать телефон.

Нерон испытующе посмотрел на меня и убрал волосы назад. Моросил мелкий дождь, но я не жаловалась. Температура здесь была намного приятнее, чем у чой.

– Доброй ночи, Киана.

Я уже хотела подняться на первую ступеньку к входу в дом, как внезапная мысль удержала меня.

– Почему, собственно, для вас неопасно проводить время со старейшиной Пноэ? – в конце концов, и Арья, и он все еще были практикующими одаренными, не так ли? – Разве вы не боитесь этой… эйфории? – последнее слово прозвучало насмешливее, чем предполагалось.

Глаза Нерона сверкнули.

– Ария Фестида и я заключили соглашение, когда старейшины Чой и Пиро отстранились от нас. Мы ежедневно приносим жертву этого риска, чтобы обеспечить обучение одаренных. Было бы намного проще, если бы присутствовали законные старейшины отдельных стихий, но мы не можем изменить ситуацию. Поэтому стараемся использовать ее по максимуму.

Тон его голоса подсказал мне, что он считает разговор законченным, поэтому я только кивнула, прежде чем подняться по ступенькам ко входной двери. Я чувствовала его сверлящий взгляд у себя на спине, пока не оказалась наверху и не нажала кнопку звонка. Впервые я заметила серебряную латунную табличку с двумя выгравированными именами. Либерт и Лоу. Безумный смех закипал внутри меня. Как давно существовала эта табличка? Как давно они планировали привезти меня сюда и дать мне жить в этом странном доме, как будто это самая нормальная вещь на свете?

Только когда Уилл открыл мне дверь, я услышала за спиной гудящий двигатель машины и оглянулась через плечо. Темно-синий лимузин остановился перед нашим домом, и из него вышел человек в смокинге и с длинной бородой. С почтительным кивком он открыл Нерону заднюю дверь.

Я закатила глаза и снова повернулась к своему инвенту. Он был одет в темные спортивные штаны, которые слегка соскользнули, приоткрыв резинку его синих боксеров. Сверху на нем была оливковая футболка с обрезанными рукавами. На мгновение мой взгляд задержался на его сильных руках, прежде чем я посмотрела ему в лицо.

Я хотела изобразить неприступную улыбку, чтобы он не заметил, как сильно меня занимал его фальшивый поцелуй утром, но его обезоруживающая манера сделала меня беззащитной. Он протянул ко мне руку и втащил меня внутрь, не выпуская из виду лимузин.

Свободной рукой он толкнул дверь так, что она резко захлопнулась. Другая рука осталась на моем бедре, и Уилл немного надавил, пока я не отступила на шаг назад к теперь закрытой двери.

– Что он с тобой сделал? – хмуро пробормотал он. Под его прикосновением моя кожа стала совсем теплой.

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты была на севере? Почему ты совсем не в себе? Он угрожал тебе или..?

– Эй, – перебила я его. Грудь Уилла резко вздымалась и опускалась. Мой желудок сжался. В каком-то смысле он был со мной все это время – во всяком случае, в том, что касалось моих чувств.

– Со мной ничего не случилось. Он… я… я встретила своих биологических родителей, – выпалила я.

Глаза Уилла быстро расширились. Он начал было что-то говорить, но затем снова закрыл рот. Прежде чем я поняла, что именно он делал, юноша уже притянул меня к себе. Он уткнулся лицом в мои волосы и так крепко обнял меня, что у меня перехватило дыхание.

– Черт возьми, Киа, я так волновался…

Сбитая с толку, я ответила на его объятие, обвила руками шею и вдохнула его аромат, позволяя теплу тела успокоить меня. Вот и все, не сработал мой план быть холодной и отстраненной…

Через несколько секунд Уилл отпустил меня, держа на расстоянии вытянутой руки от себя.

– Ты в порядке? Все было очень плохо? И как, черт возьми, ему пришла в голову идея привести тебя к ним именно сейчас?

Во мне снова закипел старый гнев.

– Он сказал, что хочет доказать мне, что говорит правду, – с горечью повторила я слова Нерона.

Уилл помог мне снять пальто и повесил его в шкаф, положил одну руку мне на спину и повел в гостиную.

Мы опустились на диван перед камином, и я сняла сапоги, прежде чем подтянуть ноги к туловищу, обхватила их и уперлась подбородком в колени.

– И? – осторожно спросил он, положив руку на спинку позади меня.

– Мы отправились в какое-то психиатрическое учреждение, где они находятся. Нерон сказал, что они в районе Чой, потому что близость к району Идор и Пиро только сводила бы их с ума еще больше. Они… они находились в двух отдельных камерах, и сначала они выглядели апатично, они смотрели на меня, но как-то странно. – Мне стало совсем не по себе, когда я подумала о тощих руках матери. – Отец и мама выглядели действительно измученными, как будто они на самом деле не ели. Как будто в мыслях они не здесь.

Уилл ждал, пока я продолжу. Тем временем его пальцы блуждали по моей шее, затем медленно пробежались по моим волосам и остановились у моего плеча.

– Внезапно из другой палаты раздался крик, и в тот момент, когда медсестра и Нерон отвлеклись, лица моих родителей полностью изменились. Как будто они перестали притворяться, потому что не находились под наблюдением несколько секунд, – попыталась я объяснить, чувствуя, как мои заледеневшие руки снова начинают дрожать.

– Почему ты думаешь, что они притворялись? – мягко спросил он.

Я подняла голову.

– Агния… мама одними губами беззвучно произнесла мое имя. Я гарантирую тебе, что мне не показалось. А мой отец… он смотрел на меня так, словно узнал, словно испытывал невероятные муки. Он покачал головой. Это не может быть случайностью, не так ли? Это должно что-то значить… – Мой голос дрожал, как и пальцы.

Уилл взял мои руки в свои и осторожно повернул меня к себе.

– Мы все выясним, обещаю тебе, – его глаза сверкнули.

– Мне нужно связаться с друзьями Иви. Они говорили, что могут отвезти меня к родителям, значит, у них есть план, как я могу попасть в эту больницу. Я обязательно должна увидеть их снова.

Его взгляд стал бесконечно нежным.

– Хорошо. Хорошо, но не сегодня. Мы не можем позволить себе вызвать подозрения у Нерона.

Наверное, он был прав. Я кивнула, потом вспомнила слова Нерона.

– Ты нашел мой телефон? И думал, что это хорошая идея – дать этот номер Нерону?

Теперь на его губах появилась легкая улыбка.

– В следующий раз придумай более оригинальный тайник. Я должен был сообщить ему об этом, чтобы он не сомневался в моей лояльности к Омилии.

– Мне снова нужен телефон, – сказала я железным голосом. – Ты должен мне это.

Он поднял бровь.

– Зачем? Я думал, у нас больше нет секретов друг от друга, – пальцем он провел по моей пульсирующей артерии.

– Я понятия не имею, в каких отношениях с тобой нахожусь, – вырвалось у меня.

Уилл замер в середине движения. Я проклинала его за то, какой эффект это произвело на меня.

– Потому что я запер тебя сегодня для твоей же безопасности? – спросил он хриплым голосом и отпустил меня, чтобы заправить мне прядь за ухо.

– Да, об этом нам еще нужно будет поговорить. Но на самом деле я имела в виду то, как ты это сделал. – Мое сердце снова стучало в горле, но сейчас я была рада возможности отвлечься. Таким образом, я могла на мгновение отстраниться от пережитого в психиатрической клинике.

– Тебе не понравилось? – выдохнул он.

Жар разлился у меня по щекам. Не было слышно ничего, кроме нашего дыхания и потрескивания поленьев.

Лицо Уилла находилось прямо перед моим, отчего у меня во рту пересохло. Светлые ресницы были так близко, что я могла бы их пересчитать.

– Я понятия не имею, в каких отношениях с тобой нахожусь, – повторила я, ранимость в моих словах нельзя было игнорировать.

Он прижал свою большую теплую руку к моей шее, и я прикусила нижнюю губу.

– Помнишь, что я сказал тебе, когда ты была пьяна и хотела поцеловать меня, чудо-девочка? – прошептал он. Я могла только смотреть на него. Эта сцена слишком отчетливо запечатлелась в моей памяти, несмотря на алкогольный туман.

– Ты отверг меня.

Он рассмеялся, но прозвучало безрадостно. Смех был отчаянным.

– Боюсь, ты не понимаешь, – хрипло выдавил он. – Я хотел этим сказать, что не хочу тебя эксплуатировать, что после всего, что с тобой случилось, я не хочу быть человеком, который усложняет все еще больше.

– Не могу себе представить, чтобы все стало еще сложнее, – ответила я. Наконец мой голос больше не дрожал.

– Поверь мне, – уголок его рта дернулся вверх. – Мне приходит в голову около ста способов, которыми я мог бы усложнить твою жизнь.

Мое сердце мгновенно остановилось, и я уставилась на его губы.

– Киана. – Он прорычал мое имя так, как будто громкий стук в моей грудной клетке разозлил его. Я почувствовала, как волоски на руках встали дыбом. – Ты хоть представляешь, сколько самообладания стоило мне оставить тебя сегодня утром одну в моей спальне? Можешь себе представить, сколько часов я лежал без сна в твоей постели, пытаясь сосредоточиться на каждом чувстве внутри тебя, чтобы убедиться, что все в порядке? Ты знаешь, как я переживал весь день, потому что не знал, что задумал Нерон, и почему тебе так плохо?

Осторожно я отпустила ноги, а потом, прежде чем успела передумать, забралась к нему на колени и прижала обе руки к его груди, пока он не облокотился спиной на спинку дивана.

Уилл тяжело сглотнул и облизнул губы.

– Тебе действительно не стоит говорить такие вещи, если ты хочешь, чтобы я вела себя хорошо, – сказала я.

Когда он собирался ответить, я приложила палец к его губам.

– Не знаю, заметил ли ты, но моя жизнь была сложной задолго до того, как я встретила тебя. Так что, если хочешь знать мое мнение, есть только одна причина, по которой мы должны воздержаться от этого, – продолжила я, приближаясь к его лицу.

– О, мне определенно приходит в голову не одна… – прошептал он, коснувшись губами моего пальца.

Я вздохнула. А затем собрала все свое мужество.

– Скажи мне, что это не часть какого-то большого плана, – прошептала я, не в силах заставить себя посмотреть ему в глаза. – Что это не так, как с… – Я не смогла закончить предложение, но мне и не нужно было.

Уилл наклонился ко мне, и кончики наших носов соприкоснулись. Он взял мой подбородок.

– Все не так, как с ним, Киана, – прошептал он, прежде чем преодолеть оставшееся расстояние между нами.

Мои руки зарылись в его бархатистые мягкие волосы, а наши губы встретились. Мягко и настойчиво он прижимал свой рот к моему, умудрившись при этом каким-то образом перекрыть связь, снабжавшую мой мозг кислородом.

Мы продолжали до тех пор, пока я не почувствовала его теплые руки под своим свитером, и жар, казалось, обдал меня изнутри. Задыхаясь, я оторвалась от него. Все вокруг меня завертелось.

Благодарность было единственным, о чем я могла думать. Спасибо, что ты здесь. Что даешь мне чувствовать себя несумасшедшей. Спасибо за возможность отвлечься.

Когда он тихо рассмеялся, я поняла, что произнесла это вслух.

– За что? – пробормотал он мне в кожу и прижался губами к моей шее. – Что я наконец-то делаю то, чего хотел с тех пор, как впервые увидел тебя?

Вместо ответа я взяла его лицо в руки и снова поцеловала его со всей той страстью, которую не могла выразить словами.

Наступит момент, когда пути назад уже не будет. И в моей жизни и так достаточно сложностей. Я не могла беспокоиться о том, испытывает ли мой очаровательный сталкер те же чувства, что и я, или он просто ведет себя так из-за какого-то странного чувства инвента.

Но Уилл не был сложностью. Это было похоже на первый вдох после слишком долгого пребывания под водой.

Поэтому я поцеловала его так, как будто от этого зависела моя жизнь.

Я смахнула с лица упавшие вперед волосы, закрутила их одной рукой на затылке, не спуская с него глаз, и тут это случилось.

В одно мгновение я все еще ощущала его язык на своем, в следующую у меня перед глазами потемнело.

Я не могла точно сказать, сколько времени это продолжалось, но в конце концов перед моими веками снова вспыхнул свет, и в какой-то момент я упала назад. Руки Уилла удержали меня от того, чтобы я рухнула на пол гостиной.

Ошеломленная, я моргнула и ухватилась за его плечи.

– Все в порядке? – его голос достиг моих ушей, словно сквозь вату.

Я коротко покачала головой, растерянно глядя ему в глаза. Это из-за того, что я сегодня ничего не ела? Или из-за сбитого режима сна? Или потому, что я слишком много пережила за последнее время?

– Я слишком хорош в этом? – спросил он в жалкой попытке скрыть беспокойство в своих словах.

– Да, теперь ты можешь утверждать, что девушка чуть не упала в обморок из-за твоих поцелуев, – слабо отозвалась я.

Он снова потянул меня вверх.

– Серьезно, ты в порядке?

Я уже собиралась кивнуть, когда воспоминание поразило меня, как удар. Я видела себя стоящей перед зеркалом в кабинете Нерона в Омилии, в тот день, когда он впервые говорил со мной наедине и подарил мне одежду Идора.

Словно что-то ужалило меня, я оторвалась от Уилла и вскочила. Я пробежала мимо камина к двери ванной, распахнула ее и нажала на выключатель.

Тряхнув головой, я поправила волосы и очень осторожно собрала их руками в косу, прежде чем выпрямиться и встать прямо перед зеркалом. Через мгновение в дверном проеме появился Уилл.

– Что ты тут делаешь? – сузив глаза, он изучал мое лицо, как будто не был уверен, не сошла ли я с ума.

Я повернулась боком и посмотрела на свое отражение в зеркале.

– Ты что-нибудь видишь? – спросила я, не глядя на него.

– Что я должен… – Он остановился и уставился на мою шею.

Торжествующе я воскликнула:

– Я знала!

– Что это, черт возьми, такое? – пробормотал он и шагнул ближе.

Я встала на цыпочки и еще немного согнулась, но под таким углом у меня не было возможности что-либо разглядеть.

– Опиши мне! – настойчиво сказала я.

– У тебя… у тебя продолговатый шрам на затылке. – Я почувствовала его пальцы на своей коже и вздрогнула в ожидании, когда меня снова окутает тьма. Ничего не произошло.

– Он проходит под твоими волосами, – он стянул мою майку за вырез, я почувствовала его дыхание на своей обнаженной коже. – И заканчивается чуть ниже шеи.

Я взволнованно кивнула.

– Похоже, он уже почти зажил? Как будто я получила травму несколько недель назад?

Наши взгляды встретились в зеркале, он медленно кивнул. Затем он схватил меня за бедра и рывком повернул к себе, так что моя спина прижалась к раковине. Я отпустила волосы и опустила руки.

– Когда это случилось? – он настойчиво смотрел на меня. – И как это возможно, что я ничего об этом не знаю?

Я ухмыльнулась ему.

– Поверь, ты это видел. И потерял самообладание.

Безмолвно он уставился на меня.

– После того как те типы угрожали мне ножом на заправке, у меня также был шрам на шее, как раз там, где они хотели перерезать мне горло.

Он содрогнулся.

– Я обнаружила его через несколько дней. И он тоже уже слишком хорошо зажил, чтобы остаться от этого инцидента. Но место было то же самое. Случайно я обнаружила, что могу снова вызвать то же видение, если прикоснусь к шраму, и…

– Подожди, подожди, – оборвал он меня и выглядел при этом так же, как и я, когда стояла перед зеркалом и экспериментировала: ужасно напряженным.

– Что ты имеешь в виду под повторным вызовом того же видения?

– Я возвращаюсь именно к той сцене, которую видела в своей голове, когда это произошло на заправке. И каким-то образом я могу увидеть… больше. Остаться там дольше.

Некоторое время он ничего не говорил, потом его хватка на моих бедрах ослабла, и он тихо застонал.

– Это было в ту же ночь, когда ты встретилась с друзьями Эвелин в лесу, не так ли?

Удивленная, я кивнула.

– Откуда?..

– Я разговаривал по телефону с Алессой, и внезапно мне стало очень плохо. Было такое ощущение, словно я сижу на американских горках и опрокидываюсь с сиденья. Я собирался проверить тебя, но мог с абсолютной уверенностью сказать, что ты все еще в спальне. Так что я попытался убедить себя, что просто вообразил это. В тот момент я понятия не имел, что твои чувства переполняют меня, когда становятся особенно интенсивными. Я сказал себе, что в этом виновата эта запутанная штука инвентов, но я все еще недостаточно ее понимал. – Он горько засмеялся. – Что отчасти правда.

– Так… разве ты не чувствуешь напрямую, когда у меня видение?

Он склонил голову.

– Ты имеешь в виду, как будто ты меняешь свое местоположение?

– Да.

– Нет. Но ведь ты и не покидаешь настоящего, не так ли? В принципе, это происходит только в твоей голове, в отличие от дара Идора, например. Ты можешь передвигаться в этих видениях совершенно свободно, а затем возвращаешься в реальность, и прошло всего несколько минут.

– В этом нет смысла, – хмуро сказала я. – Идоры попадают в прошлое, пиро – в будущее, чои могут повторять определенные моменты, и… что там про пноэ?

– Они останавливают время, – помог мне Уилл.

– Точно, они останавливают время. Все группы стихий активно изменяют что-то во времени. За исключением чоев, хотя Нерон сказал, что они могут провести в голове несколько часов, если хотят повторить определенный момент. Я не могу. У меня всегда довольно быстро возникает желание вернуться.

– К чему ты клонишь?

– Что именно такого удивительного в моем даре, Уилл? Почему какие-то уроды хотят убить меня? Я же ничего особенного не умею.

Его хватка снова стала крепче.

– Ничего… особенного? – недоверчиво отозвался он. – Ты сказала, что в последнем видении ты видела альтернативное будущее – что бы произошло, если бы ты не связалась с парнем своей соседки по комнате. С первыми тоже так было? Ты видела мгновения прошлого и принимала решения не так, как произошло в реальности?

Я поспешно покачала головой и принялась пересказывать ему свои отчасти довольно размытые воспоминания о других видениях. Звуки и пролетающие мимо образы, которые я видела, когда, спасаясь от него, вылезла из окна. А потом этот странный разговор в темноте, когда парни связали меня, заткнули кляпом рот и угрожали.

– Ты тоже был там и сказал мне, что мы должны уйти, – закончила я.

– Я был там?

Я кивнула, потом усмехнулась.

– И ты, для разнообразия, был добр ко мне.

В его глазах появился блеск, но он ничего не сказал.

– Это было странно… Когда началось видение, то я услышала только женский голос, который предупредил меня о чем-то. Но потом, когда я коснулась шрама на шее, там вдруг оказался и ты, и я даже смогла увидеть, как мы вместе покинули то место. Почему-то видение, казалось, стало яснее, потому что я посетила его во второй раз, понимаешь?

– Понимаю. – Его взгляд затуманился. – Таким образом, чем чаще ты туда приходишь, тем яснее становится видение.

– Не знаю, я прикоснулась к шраму на шее всего один раз. – Я повернулась к зеркалу и запрокинула голову, но ничего не было видно. – Почему-то эти шрамы исчезают довольно быстро, – заметила я. – Также более утомительно снова посетить видение, чем увидеть его в первый раз.

– Ты имеешь в виду тошноту?

– Хмм. У тебя есть идея, с чем это может быть связано? – я повернулась к нему.

Его темно-синие глаза казались почти черными.

– Когда ты каждый раз на волоске от смерти, это вовсе не прогулка по парку.

– Ты действительно считаешь, что смерть – триггер моего дара?

Он схватил меня за руку, и мы вернулись в гостиную. Перед камином мы остановились и повернулись друг к другу.

– Разве ты не понимаешь? – внезапно он начал говорить нетерпеливо. – Ты можешь отправиться в прошлое, как идор, может быть, ты также можешь отправиться в будущее, потому что эта сцена, которую ты описываешь, явно еще не произошла, и ты можешь повторять эти моменты. Готов поспорить, если ты попробуешь, ты даже сможешь остановить время в своем видении. Если это правда, то ты не только объединяешь все четыре дара, но и получаешь решающее преимущество в том, что можешь делать все это, не двигаясь с места. Если не это высшая сила, я даже не знаю, что еще.

– Но я ничего не делаю! – настойчиво сказала я и начала расхаживать по комнате. – Как ты уже сказал, я не двигаюсь с места, все происходит у меня в голове. Это не что иное, как игра разума.

– Игра разума. – Он фыркнул. – Не нужно совершать прыжки во времени, чтобы иметь власть. Ты совершенно права, ты ничего не делаешь. Но ты когда-нибудь думала о том, что, возможно, не только поступки могут стать опасными для кого-то?

Непонимающе я посмотрела на него. Затем резко остановилась.

– Что опаснее поступков?

– Представь, что у тебя видение, в котором ты видишь, что завтра, когда ты, скажем, в половину девятого выйдешь из дома, тебя собьет машина и ты умрешь на месте. Это произошло только в твоей голове, но ты все равно знаешь, что, черт возьми, произойдет, если ты выйдешь из дома завтра в половину девятого.

– Но так мои дурацкие видения не работают, – сердито возразила я. – Они просто показывают мне запутанные вещи и какие-то параллельные миры, в которых я была бы счастлива, если бы не приняла неправильное решение в прошлом. Это вообще не влияет на мою жизнь, за исключением того, что мне становится паршиво.

– Киа. – Уилл сделал глубокий вдох и крепко обхватил меня. – Вчера ночью на крыше был третий раз, когда у тебя было такое видение, не так ли? Знаешь, на сколько идор прыгает в прошлое, когда впервые уходит под воду?

– Какое отношение одно имеет к другому?

– Две секунды. Неопытный идор переносится в прошлое примерно на две секунды, когда прыгает в первый раз.

– Откуда ты знаешь? – резко ответила я.

– Я изучал этот вопрос. – Он ухмыльнулся мне.

– Ты хочешь сказать, что мне нужно практиковаться?

Его ухмылка снова исчезла.

– Я хочу сказать, что твой дар, скорее всего, еще не готов. Что касается практики, я не думаю, что тебе стоит когда-либо делать это снова.

– Что? – вряд ли он это серьезно, не так ли?

– Я не позволю тебе снова использовать свой дар. Это уже должно стать очевидным для тебя.

Я безрадостно рассмеялась.

– Я же не буду сидеть дома сложа руки, пока кто-то пытается убить меня, а мои родители, судя по всему, находятся в плену!

Уилл опустился на диван и железной хваткой притянул меня к себе на колени. Он медленно гладил меня по спине, пока напряжение не покинуло мое тело.

– Я знаю, что мы знакомы недолго, но если ты сама не переживаешь за себя, подумай хотя бы о том, что будет со мной, если с тобой что-то случится.

Я застонала.

– Со мной ничего не случится.

– Знаешь, на что я еще наткнулся во время своих исследований? – вопрос был явно риторическим, поэтому я замолчала и закрыла глаза, невольно прижавшись к его телу.

– Есть несколько задокументированных случаев, когда одаренный умер, прежде чем смог передать свой дар потомку и потерять его естественным образом. Можешь ли ты представить себе, что произошло с инвентами, которые особенно часто и тесно сотрудничали с этими одаренными?

От тона его голоса по моему телу поползли мурашки. Я не осмеливалась заговорить.

– Они лишили себя жизни.

– Из чувства вины? – прошептала я, когда он не продолжил.

– Нет, Киана, не из чувства вины.

Не было ничего, чем можно было бы ответить на это, поэтому я обвила руками его шею и осторожно позволила себе покачиваться взад и вперед. На сегодня тема была закрыта. Помимо того, что я не была заинтересована в том, чтобы причинять ему дополнительные страдания, слова Нерона о чоях снова пришли мне на ум. Многие из них почти не жили в реальности.

Я не хотела застревать в прошлом. Я хотела заглянуть вперед и взять свою жизнь под контроль.

Да, еще будут неприятности с Уиллом, если я захочу исследовать свой дар, но на сегодняшний вечер я довольствовалась тем, что сидела у него на коленях и воображала, что его слова были поводом для надежды. Надежды, что его чувства – это нечто большее, чем эхо моих собственных.

Три

Янтарь

Следующий день встретил меня многообещающим ощущением, будто меня переехал грузовик. Открыв глаза достаточно широко, чтобы видеть окружающий мир, я рывком села. Я находилась на полу в гостиной, что объясняло резкую боль в спине, хотя я лежала на двух пушистых меховых ковриках. Снаружи было не очень светло, облака закрывали солнце, как это часто бывает в Идоре, но, по крайней мере, дождя не было.

Огонь в камине погас, и от моего соседа не осталось и следа.

Постепенно память возвращалась. Должно быть, я заснула на коленях Уилла, или мы оба свернулись калачиком на диване и, наконец, сползли на пол. Во всяком случае, он укрыл меня небольшим серым вязаным одеялом и подсунул мне под голову подушку.

Застонав, я поднялась и поплелась в ванную.

Во время мытья головы я старалась случайно не коснуться затылка. Я хотела еще раз посетить видение, лишь бы снова увидеть Софию, но Уилл свернет мне шею, если я сделаю это сразу после нашего разговора. Мне нужно было как-то заставить его больше доверять мне. Может, тогда он даст мне сотовый телефон.

Пока дымящаяся вода обрушивалась на меня, мои мысли метались в голове как сумасшедшие.

С новыми силами я выключила воду и завернулась в большое полотенце. Наверное, мне все-таки придется сегодня отправиться в Омилию, чтобы посетить занятия – что бы под этим ни подразумевал Нерон, – но затем я смогу заглянуть в пекарню Карлы и попытаться узнать больше о своих родителях. Дария рассказала мне во время нашей последней поездки туда, что Карла была подругой моей матери. Посмотрим, считает ли она, что Нерон насильно удерживает моих родителей…

Я поднялась наверх, в свою спальню, где отыскала водолазку. В одном Уилл был прав – никто в Омилии не должен узнать о моем даре. Так что будет полезно, если шрам на моем затылке не будет виден.

Я оделась и даже ухитрилась заставить работать гигантскую хромированную кофеварку на кухне, хотя там было не менее десяти разных кнопок. Я тоскливо подумала о ржавой кофеварке, в которой мы с Софией варили кофе в нашей квартире.

Я как раз закончила сушить все еще непривычно темные волосы и рассматривала свое лицо в зеркале, как раздался звонок в дверь. В конце концов мне так и не пришлось углубиться в мысль, почему я больше похожа на пугало, чем на мощную помесь идора и пиро.

Не взглянув в глазок, я рванула дверь. Резкий порыв ветра разметал мои волосы назад, заставив меня коротко вскрикнуть.

– Добрый день, мисс.

Я узнала неразговорчивого человека, который заезжал за мной вчера вечером. На его лице была профессиональная, отстраненная улыбка.

– Вас ждут в Омилии.

Я испытующе поглядела на него. Посмотрим, смогу ли я пробить его стену.

– Вы тоже инвент?

Ничто в его лице не выдало того, что он думал по поводу этого вопроса.

– Когда-то я был одним из них, мисс.

– Разве инвентами не остаются навсегда? – я натянула ботинки и схватила пальто. – Или это как у одаренных, которые передают свои способности детям?

– У меня нет детей, мисс. – Теперь на его обветренном лице появилось легкое подобие улыбки. – Но потомственные инвенты могут выполнять более ответственную работу.

– Значит, вы все-таки вынуждены оставаться в этом городе, хотя больше не являетесь действующим инвентом?

Я вышла на улицу и затворила за собой дверь. Он прислонился к перилам, пропуская меня вперед.

– Этот город – мой дом, – сказал он мне в спину. Перед домом нас ждала машина с открытой водительской дверью. – И ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем работа на Омилию.

Несмотря на мои прямые вопросы, он по-прежнему говорил дружелюбно.

– У вас никогда не было необходимости покидать город? – спросила я после того, как мы оба сели в машину. Как послушный водитель, он, конечно же, придержал для меня дверь.

– Я покидаю город на регулярной основе. – Он не отводил взгляда от дороги. – Но думаю, что ваш вопрос нацелен на что-то другое, и мой ответ: нет. Я никогда не чувствовал необходимости бороться со своей судьбой.

Оставшаяся поездка прошла в молчании. Снова и снова перед моим мысленным взором вспыхивали лица моих родителей. Какая у них была причина вести себя так апатично в присутствии Нерона? Они беспокоились обо мне? Но если Иви и ее друзья были правы и Нерон держал их в плену, как они могли признать меня своей дочерью? Когда много лет назад меня забрали и увезли в Морли к моим приемным родителям, я была еще ребенком…

Мои размышления прервались, когда машина остановилась, и моя дверь открылась в ту же секунду. Я даже не успела попрощаться с водителем, не говоря уже о том, чтобы спросить его имя, – молодой человек, стоявший у моей двери, схватил меня за руку и потащил на улицу.

Возмущенная, я хотела вырваться, но его хватка оказалась неумолима. У него были рыжевато-русые волосы, несколько веснушек на носу и высокие скулы, что придавало ему высокомерный вид. В лучшем случае ему было столько же лет, сколько мне.

– Все здесь относятся к тебе так, будто ты мессия, но чтобы ты знала: мы терпеть тебя не можем, – прошипел он мне, прежде чем я успела грубо высказать ему свое недовольство.

Пару секунд я была озадачена, затем фыркнула. Мы подошли к одному из небольших мостов через реку.

– Насколько мне известно, мы не знакомы, но я с радостью познакомлюсь. Если ты дальше будешь себя вежливо вести, симпатия довольно быстро станет взаимной.

Он фыркнул и задрал подбородок.

– Я – Тимоти. – Большая капля дождя упала на его щеку, и он раздраженно смахнул ее.

– Привет, Тимоти, я Киана, ты можешь называть меня Киа. Почему именно ты терпеть меня не можешь? – поинтересовалась я своим самым вежливым голосом. Внезапно мне подумалось, что он из круга друзей Майлы. Его имя было мне знакомо.

– Не стоит беспокоиться, мы знаем, что ты входишь в свиту Эвелин Лагард и доставишь нам одни неприятности. – Он избегал взглядов в мою сторону и говорил немного неуверенно.

– Ты в самом деле всегда говоришь о себе во множественном числе? – Свита Иви, ну и ладно. Тогда либо я была права в своей догадке, либо передо мной был особенно раздраженный экземпляр инвента.

Мы подошли к воротам, и он молча толкнул меня вперед.

Что ж, тогда пойдем сложным путем. Мне уже начали надоедать люди, которые ведут себя так, будто знали меня всегда.

Резким движением я вывернула руку, отчего он споткнулся, и это дало мне возможность высвободиться из его хватки.

Я быстро оглядела коридор – все было чисто, – прежде чем протянуть руку и прижать его к стене.

– А теперь слушай меня внимательно, Тимоти. Я не имею ни малейшего представления о том, что я тебе сделала, но прекрасно понимаю, что ни одна свинья в этом городе терпеть меня не может, хотя я не знаю, что такого совершила, чтобы заслужить подобное отношение.

Он испуганно посмотрел на меня, но я уже разошлась. Я приблизилась к нему.

– У меня достаточно всякой чуши, с которой я должна разобраться, даже без того, чтобы мне постоянно сигнализировали, какой я ужасный человек. – Я еще немного надавила на его грудь. – Ах да, и тебе не нужно беспокоиться, что я прокляну тебя своим взглядом, ты можешь спокойно смотреть мне в глаза.

Неуверенно он посмотрел на меня.

– Я… – начал он, но я отмахнулась. Я только что вспомнила, откуда мне знакомо его имя: это был тот инвент, от которого Иви сбежала на острове перед тем, как я нашла ее.

– А что касается Эвелин, – продолжила я. – Не знаю, как это происходит у вас в Омилии или у вас, долбанутых инвентов, но в моем мире, когда вы безоговорочно поддерживаете друг друга, это все еще называется дружбой.

Слишком поздно я заметила приближающиеся к нам шаги. Я опустила руку и повернула голову.

– Как я вижу, я не единственный инвент, которому ты не даешь расслабиться, – Уилл провел рукой по своим светлым волосам и ухмыльнулся мне. Он был в темно-зеленом комбинезоне с ремнем на талии.

Я скрестила руки после того, как мое сердцебиение немного успокоилось.

– Привет.

Уилл кивнул инвенту позади меня.

– Я беру ее на себя, Тим.

Тот сбежал, даже не оглянувшись.

Как только он оказался вне пределов слышимости, Уилл подошел ближе и слегка наклонился ко мне. Его волосы были изрядно растрепаны, несколько бисеринок пота блестели у него на лбу.

– Ты пытаешься заставить меня ревновать?

У меня тут же случился приступ кашля, от которого на его лице заиграла улыбка. Я все еще не привыкла к тому влиянию, которое он на меня оказывал, особенно когда хотел этого.

– Милый наряд, – попыталась я перевести тему и отступила на шаг, потому что не могла ясно мыслить, когда он стоял так близко ко мне.

– У меня только что состоялся третий урок хапкидо. Вчера в планах был вин-чун, – весело сказал Уилл, положил мне руку на спину и повел по коридору. – Как ему удалось так быстро разозлить тебя?

Я уже пожалела о своей вспышке ярости. Тим был молодым инвентом, которому в течение следующих лет придется посвятить свою жизнь служению другим и даже пожертвовать ею в случае крайней необходимости.

– Он сказал, что меня здесь никто терпеть не может. Как будто это новость.

Уилл тихо рассмеялся.

– Не переживай, чудо-девочка, меня они тоже терпеть не могут.

– Да, но ты ворчун и даже не даешь людям возможности узнать тебя настоящего и понравиться человеку.

Он остановился.

– Ты хочешь сказать, что если ты знаешь мое истинное «я», то я тебе нравлюсь?

Я закатила глаза.

– Без понятия, я еще не знаю твоего истинного «я».

Театральным жестом он схватился за сердце.

– Ох. А я-то думал, что, если приводишь девушку в дом к матери, это серьезно.

Прежде чем я успела ответить, перед нами появился Пикабо Ирвинг. Очевидно, он только что вышел из центра Идора.

Уилл быстро убрал руку с моей спины и сделал шаг в сторону. Я озадаченно посмотрела на него, но его лицо было обращено к Пикабо, а выражение лица стал нейтральным.

– Добрый день, сэр. Она готова.

Чуть запрокинув голову, я посмотрела на Пикабо, который улыбался нам.

– Спасибо, Уильям. Добро пожаловать, Киана. Надеюсь, ты хорошо спала, несмотря на вчерашний вечер.

Прежде чем я успела сказать что-нибудь еще, Уилл развернулся и решительно пошел прочь. Что на него нашло?

Я снова обратила внимание на человека с носом-картошкой и ответила на приветствие, после чего мы пошли дальше. Коридор освещали белые люстры, цветовые тона картин в витиеватых рамах менялись с синего на красный. По пути я видела разные пейзажи, от пустынь до деревьев с розовыми цветами. Этих работ я тоже никогда в жизни не встречала.

Пикабо остановился перед узким коридором.

– Ты готова?

– Э-э, да, – малоубедительно выдала я. Готова к чему? Они хотят провести со мной сеанс терапии, чтобы узнать, можно ли меня сломать? После вчерашнего дня Неро должен был понять, что заставить меня плакать не так уж сложно.

Только сейчас я заметила светлую ткань на предплечье Пикабо, которую теперь он протягивал мне.

Подбородком он указал на дверь рядом с нами.

– Ты можешь переодеться здесь.

Все еще сбитая с толку, я схватила ткань и шагнула за порог. Прежде чем я успела спросить его, в чем дело, дверь за мной закрылась.

Я немного отпрянула назад, когда мое растерянное отражение посмотрело мне навстречу со всех сторон. Сквозь высокие овальные окна солнце бросало в комнату лучи света. Стены были полностью зеркальными, пол напоминал спортзал или фитнес-студию. Неужели Уилл тренировался именно в такой комнате?

Я посмотрела на свой внешний вид и невольно усмехнулась. Неплохо, несмотря на мою не особо внушающую страх внешность, мне удалось запугать инвента Иви.

Ткань оказалась комбинезоном из странно твердого, неэластичного материала. Что у меня будут за уроки? Вряд ли меня станут обучать боевым искусствам, как Уилла. Хотя идея была не так уж плоха – при случае спрошу Уилла, может ли он научить меня одной-двум хитростям.

Однако я не могла себе представить, что снова буду практиковаться с идорами – для этого было слишком рано, и, кроме того, в этом костюме не было никакого смысла, если я должна уйти под воду.

Пикабо стоял спиной к двери и насвистывал веселую мелодию, когда я, закончив переодеваться, вышла обратно в коридор. Он замолчал и протянул мне руку.

– Очень красиво, моя дорогая.

Мы шагали по темному коридору, пока не дошли до лестницы. Все больше и больше казалось, что это путь к центру Идора, даже если и было не так влажно.

– Мы всегда открыты для тебя, Киана. Независимо от того, что тебя беспокоит, ты можешь прийти к нам, – сказал Пикабо, его голос звучал дружелюбно.

Со смешанными чувствами я кивнула. Он работал с Нероном, а это означало, что я не могу ему доверять, хотя до сих пор он всегда был добр ко мне.

– Каков план? – спросила я, когда мы спускались по лестнице.

– Мы хотели бы провести тест, который, возможно, приблизит нас к открытию твоего дара.

Теперь просто сохраняй спокойствие! Нерону, Арье и наставникам нельзя узнать то, что мы с Уиллом уже знали.

– Мне снова нужно будет уйти под воду? Но к чему тогда этот костюм? – я дернула за рукав комбинезона.

Мы достигли конца лестницы, где нас ждала темно-красная массивная дверь. Гигантский треугольник выступал на поверхности. В этот момент я почувствовала жар. Как тогда, когда я приехала на рыночную площадь в южном районе… Предчувствие настигло меня внезапно.

– Нет, ты не пойдешь под воду, – сказал Пикабо, наклонившись над цифровой клавиатурой рядом с дверью и не давая мне увидеть код. – Твой костюм сделан из стекловолокна, в сочетании с водой это не имеет особого смысла.

– Из чего?

Дверь распахнулась, и навстречу мне хлынул жар.

– Стекловолокно, – повторил он с отеческой улыбкой, прежде чем с мягкой определенностью втолкнуть меня за порог. – Оно не воспламеняется.

Мой рот приоткрылся, я повернулась к нему, но дверь уже захлопнулась за мной.

Я ненадолго задумалась о том, чтобы позвать Пикабо, но любопытство взяло верх. Помещение было отделано аналогично центру Идора, в котором находился большой водный бассейн, но на этом сходство заканчивалось. У моих ног был грязно-белый песок с примесью камешков. Остальное мне показалось точной копией степного пейзажа с небольшими холмами позади и растрепанными кустами между ними. И этот жар… этот жар, от которого у меня на лице мгновенно выступил пот, хотя это было и вполовину не так неприятно, как духота.

Только стеклянные часы немного нарушали природную идиллию. Они висели на противоположной стене, как раз в том месте, где были установлены часы в центре Идора. Вместо волн в них виднелось что-то оранжевое, беспокойно двигающееся в прозрачных стрелках. Я сделала несколько шагов вперед и остановилась прямо под часами. Почти двенадцать. Моя догадка подтвердилась: маленькие язычки пламени боролись друг с другом, вспыхивая на внутренних стенках стрелок. Приподнявшись на цыпочки, я посмотрела на них. Проследила за их движениями и протянула руку, чтобы почувствовать, настоящие ли они, почувствовать тепло сквозь стекло часов. В следующее мгновение до моих ушей донесся подозрительный треск. Я обернулась.

Сердце ушло в пятки. У моих ног расстелился огненный ковер. Пламя вырывалось из песка на расстоянии вытянутой руки от меня – настоящее, мерцающее, постоянно растущее пламя, которое питалось сухой, пыльной землей. Как такое вообще было возможно? Разве ему не нужно было топливо?

– Вот это да…

Я замолчала и прижалась спиной к стене. Мой взгляд метнулся к двери. Бо́льшая часть пространства между мной и дверью уже была в огне, но если я потороплюсь, то все еще смогу добраться до двери.

Я нырнула вперед. От жара никуда не деться. Я промчалась мимо пламени у стены. Небольшой всполох огня лизнул мою штанину. Сердце колотилось так быстро, что мне стало плохо. Всего три метра. Я совершила прыжок. Два. Почти готово. О боже, этот жар!

Мои пальцы схватились за дверную ручку, и я навалилась на нее всем своим весом. Ничего не произошло. Я начала колотить по двери и звать на помощь.

Все еще ничего.

Не воспламеняется, сказал Пикабо. Они хотели провести испытание. Это просто глупый тест. Я прижала руки к груди, чтобы успокоиться.

Выругавшись, я посмотрела на зрелище передо мной. Откуда, черт возьми, возникло пламя? Как оно разрослось так быстро?

И самый важный вопрос: почему мне никогда не приходило в голову спросить моего нового друга пиро, как вызвать его дар?

Одно дело – нырять под воду, но совсем другое – быть окруженной пламенем и рисковать сгореть заживо.

Сделай глубокий вдох. Должно быть, это самая обычная процедура. Пиро, конечно, делают это постоянно.

Пот струйками стекал по моим вискам: то ли от жара пламени, то ли от паники, я не знала. Все это хорошо, но они хотели проверить, есть ли во мне дар пиро. Но если я могла перематывать время только вместе с другими идорами, почему Пикабо оставил меня здесь одну?

– Думай, Киа! – лихорадочно прошептала я, глядя на приближающийся огонь и стиснув зубы.

Должна ли я пройти через пламя? Поэтому на мне этот костюм?

Все во мне сопротивлялось этой мысли. Я вдруг поняла, что произойдет, если они оставят меня здесь еще на некоторое время. То, что произошло в ночь праздника, когда я свалилась с крыши. То, что случилось бы, если бы Уилл не вытащил меня из ванны. Не имело значения, падала ли я, получала ли слишком мало кислорода или горела – я была близка к смерти.

В один момент все стихло. Угрожающий треск все еще был слышен, но во мне царила чистая концентрация. И были слова. Отчаянные, громкие слова.

Ты никогда никому не должна рассказывать, понимаешь? Нерон, Арья… никто в Омилии никогда не должен узнать об этом.

Я расправила плечи. Уилл был прав. Конечно, ведь его работа заключалась в том, чтобы защитить меня.

Если я сейчас потеряю сознание, они сделают шаг вперед в поисках истины. Я понятия не имела, как выгляжу, когда у меня случались видения, есть ли какие-то внешние признаки, поэтому нужно быть осторожной. Уилл упоминал о том, что после случая на заправке я не реагировала на окружающий мир в течение нескольких секунд, когда для меня это было похоже на один миг. Я не должна поддаваться страху, который пробудит мой дар. Каким-то образом мне нужно продержаться, пока они не вытащат меня отсюда. До тех пор, пока они не сочтут тест неудачным и не решат сдаться.

Темный дым заполнил комнату за считаные секунды, отнял у меня зрение, а затем нашел дорогу в легкие. Кашляя, я натянула подол топа на рот, затем на мгновение крепко зажмурила глаза, прежде чем сделать шаг к огню.

Все будет хорошо. Нет причин для паники.

Но, конечно, эта мантра не особо могла успокоить. Мои нервные окончания находились в состоянии повышенной боевой готовности, а мысли кружились с бешеной скоростью.

Как раз, когда первое пламя коснулось моей ноги и паника стала невыносимой, я увидела перед собой лицо Уилла. О чем он думал, если в этот момент мой спектр эмоций накрыл его с полной силой? Вчера он тоже мало знал о планах Нерона, и его облегчение, когда он увидел меня стоящей на пороге целой и невредимой, было почти осязаемым.

Если эти идиоты хотели меня помучить, то, по крайней мере, они должны подумать о том, что это сделает с моим сверхчувствительным инвентом, черт возьми! В любом случае моя симпатия к Пикабо просто растворялась в густых клубах дыма.

– Киана.

Я почувствовала палящий жар на своей щеке, когда откуда-то издалека раздалось мое имя. Сначала я была убеждена, что выдаю желаемое за действительное, но потом услышала голос чуть громче.

– Киана!

Я моргнула, но у моих глаз не было шансов против огня.

Потребовалась целая вечность, в течение которой я чувствовала тревожный запах опаленных волос, но не осмеливалась открыть глаза, пока из пламени не появилась темная фигура. Очевидно, она подошла к огню с противоположной стороны и теперь протягивала мне руку.

– Иди сюда, – четко сказал он. Голос звучал явно по-мужски.

Не раздумывая, я прыгнула на пару шагов в его сторону и схватилась за руку, которая резко дернула меня в сторону.

Задыхаясь, я протянула свободную руку, чтобы не потерять равновесие, и наткнулась на что-то мягкое.

Я подняла голову и заглянула в предельно сосредоточенную пару карих глаз. Как будто кто-то крикнул: «Снято!» – и в этот момент худшее напряжение спало с меня, когда я отметила длинные, заплетенные в косу волосы и привычные серьезные черты.

– Нейт! – дрожа, я прижалась к стене и обхватила его руку чуть крепче.

– Привет, Киана, – крикнул он мне в ухо сквозь треск огня.

– Чему я обязана такой честью? – ухмыльнулась я ему, пытаясь скрыть страх на своем лице. Яркое оранжевое отражение в его глазах не помогало.

– Наши наставники искали добровольца, который согласится попрактиковаться с тобой. Мне пришла в голову нелюбовь других одаренных к неизвестному, я не хотел, чтобы кто-то заподозрил, что я так легко…

– Нейт, – перебила я высоким голосом. – Все это здорово, и я действительно рада, что ты здесь, но что нам делать с огнем? – я указала на огонь.

Понимающая и слишком расслабленная, на мой взгляд, улыбка появилась на его губах. Он поднял руку и посмотрел на часы.

– Нам не нужно ничего делать с огнем, – ответил он, протягивая запястье, чтобы я могла взглянуть на циферблат. – Нам нужно подождать всего минуту, и тогда время придет. Вот почему я и затащил вас сюда, чтобы мы могли спокойно поговорить. – Он указал на противоположную стену, где огонь теперь поднимался на остроконечный холм. – Камеры там наверху, понимаешь? Угол обзора не так велик, и из-за всего этого шума нас никто не услышит.

Несколько растерянно я кивнула. Эти люди, конечно, очень хотели контролировать каждую мою эмоцию.

– Значит, мы будем прыгать в будущее вместе? – сделала я вывод через несколько секунд.

– Все верно. – Его улыбка исчезла. – Неужели они ничего не сказали тебе об этом?

– Конечно, нет, – мрачно пробормотала я. – Гораздо веселее, когда того, кто не умеет плавать, бросают в холодную воду… или в горячее пламя. – Я рассмеялась над своей дурацкой фразой, хоть мои ноги и дрожали. Рука Нейта удерживала меня, и его поддержка поднимала настроение. Минутная стрелка его часов теперь почти дошла до двенадцати. Недолго осталось. Значит, пришло время для дара Пиро.

– У них Иви, – поспешно пояснила я ему. – Вы получили мои сообщения? Она на острове. А затем… вчера Нерон отвез меня к моим биологическим родителям.

Выражение его лица изменилось с мрачного на недоверчивое.

– По поводу Иви мы знаем, да, но подожди… он отвел тебя в тюрьму? Какое оправдание он придумал, почему они там, а не в психиатрической лечебнице, если они якобы психически больны? Дай угадаю – представляют опасность для себя и других.

Прежде чем я успела ответить, его пальцы крепче сомкнулись вокруг моих.

– Начинается. – С решительным выражением он смотрел прямо перед собой в огненную пропасть. Теперь не осталось и следа от холмов или песка – мы находились в пылающем море пламени. – Поговорим сегодня вечером. Мы с Каспером позаботимся о том, чтобы добраться до водопада.

Он продолжал двигаться, и, хотя мое тело взбунтовалось, я позволила увести себя – прямо в самое пекло.

Жар исчез, как только я опустилась на тлеющие угли. Огонь не уменьшился, но больше не было едкого дыма. Точно так же, как когда я прыгала в воду с Иви или другим идором. Мои опасения исчезли, будто сгорели вместе с моей резиновой подошвой. Не осталось ничего, кроме восхитительной невесомости. Нейт держал меня за руку, и наши ноги твердо стояли на горящей земле, но я не могла избавиться от ощущения, что мы летим все быстрее и быстрее – мимо пламени.

Нейт закрыл глаза и скривился, как будто это непреодолимое притяжение причиняло ему неудобство. Я слегка встряхнула его руку, чтобы дать ему понять, что теперь мы в безопасности, что все в порядке. Никакой реакции.

Затем светящийся красно-оранжевый цвет растворился, и громкий треск исчез, так что тишина давила мне на уши.

Удивленно оглянувшись, я узнала невредимый степной пейзаж.

Нейт посмотрел на свое запястье, а мой взгляд остановился на настенных часах. Двенадцать часов тридцать минут. Неплохо…

Прежде чем я поинтересовалась состоянием Нейта, дверь распахнулась.

В дверном проеме стояла красивая женщина с длинными светлыми волосами.

– Все в порядке, Натаниэль? – от ее голоса с хрипотцой могло стать так же жарко, как от недавнего пламени.

Нейт отпустил мою руку и с усталым кивком шагнул вперед. Он был выше меня, по крайней мере на голову, но женщина была такого же роста, как и он.

– Теперь я могу идти?

Я вздрогнула. Его голос звучал так холодно, отстраненно и недружелюбно, так непохоже на Нейта, которого я знала до сих пор.

Она сделала сочувственное выражение лица. Морщинки вокруг темных глаз выдавали ее возраст: возможно, она была на несколько лет моложе Нерона, однако действительно хорошо выглядела.

– Подожди немного своего инвента, а потом можешь идти. Спасибо за сотрудничество, мы все это очень ценим. До вечера.

Она похлопала Нейта по плечу, когда он прошел мимо нее, даже не посмотрев на меня.

Теперь она повернулась ко мне, и ее идеально накрашенные глаза сияли.

– Киана, большая честь для меня. Я Дилара, одна из менторов Пиро.

Недоверчиво я пожала ее протянутую руку. Внезапную перемену настроения Нейта проанализирую позже.

– Где Пикабо? – спросила я, не отвечая на ее приветствие. Ярость от того, что они заперли меня в своем центре без предупреждения, снова закипала во мне.

Улыбаясь, Дилара разгладила свою темно-красную юбку-карандаш и протянула руку в мою сторону.

– Он занят другими делами. Пойдем, я уверена, что тебе есть что сказать.

Дилара подождала, пока я вылезу из несгораемого комбинезона, под которым снова обнаружилась моя одежда. Обувь также осталась безупречна – только пересохшее горло свидетельствовало о знакомстве с огнем.

Она провела меня в стильную комнату на втором этаже с прекрасным видом на залитые солнцем крыши города. Я плюхнулась в кресло – разумеется, красное – и с любопытством огляделась вокруг. Постепенно мое тело снова успокаивалось.

Несколько маков в вазах разного размера были разбросаны по комнате, обставленной в остальном вполне скромно. Стеклянная книжная полка, стол с гигантским экраном компьютера и два кресла были единственной мебелью.

– Ты, наверное, хочешь пить. – Наставник Пиро, которая вполне могла бы сделать карьеру модели в глянцевом журнале, достала из-под стола бутылку с водой и протянула ее мне.

Я открыла ее и сделала жадный глоток.

– Ты в курсе того, что произошло? – спросила она.

– Пикабо Ирвинг запер меня в комнате, полной пламени, без предупреждения, – ответила я.

Она кивнула.

– Он должен был сделать это, чтобы получить доступ к твоим чистым рефлексам.

– Конечно. – Фыркнув, я поставила бутылку на место. – Значит, время не ускорилось бы, если бы меня просто ввели в курс дела, а не заставили испытать самый большой шок во всей моей жизни?

– Нас волновал не только дар Пиро, который ты, несомненно, носишь в себе. Речь шла о твоей собственной одаренности.

Ха, значит, я была права!

– И почему я должна была узнать о ней посреди пламени? – самым мудрым сейчас было притвориться настолько глупой, насколько это возможно.

– Триггер Пиро – самый экстремальный, а говорят, что истинная сущность человека проявляется в опасных для жизни ситуациях. – Она скрестила ноги и сложила руки на коленях. Ее длинные ногти сияли ярким кораллово-красным цветом. – Не могла бы ты описать мне, что именно произошло?

Только не закатывай глаза, Киа. Она ведь не всерьез думает, что я добровольно предоставлю ей хоть какой-то намек на мой дар!

– Я была в панике, – сказала я язвительно. Мои мысли устремились к Нейту. Внезапно я поняла смысл его отстраненного поведения в присутствии Дилары. – А еще в комнате со мной внезапно появился незнакомец, – продолжила я. – От этого лучше не стало. В общем, я видела, как подошвы моих ботинок медленно плавились, а жар становился невыносимым, но потом, когда я стояла в огне, это ощущение внезапно исчезло, и я как бы почувствовала себя… беззаботно. Почувствовала себя в безопасности. Как будто теперь все будет хорошо.

Глаза Дилары сверкнули. Не могла же она заметить, что я уже встречалась с Нейтом?

– Тебе не было неприятно стоять в огне?

Я покачала головой.

– Нет, я вообще больше не чувствовала жара, только облегчение.

Ее торжествующая улыбка подсказала мне, что я совершила ошибку.

– Это замечательно, Киана, – выдохнула она.

– Что замечательно?

– Для пиро, как и для всех других одаренных, практика их таланта – это очень нервное и физически трудное занятие. Это сильно истощает их, особенно вначале. Ни один пиро не назвал бы нахождение в огне приятным.

Черт.

– Возможно, в этом и есть мой дар? – слегка неуклюже предположила я.

– Возможно, – сказала Дилара отвлеченно.

– Я все еще не понимаю всей этой штуки с будущим. – Это было даже не вранье. – Почему пламя вдруг исчезло, и как вы узнали, когда нужно открыть дверь?

– Пламя исчезло, потому что ты очутилась в альтернативном будущем с помощью очень способного пиро. В этом варианте ты можешь помнить о пожаре, но в то же время тебе кажется, что ты никогда не проходила через это. Это можно сравнить с погружением под воду после захода солнца: ты оказываешься в прошлом, но оно начинается с того момента, когда ты еще не погружалась под воду.

У меня разболелась голова от усилий, затраченных на то, чтобы следовать за ее мыслью.

– Значит, для всех остальных не было огня?

Она кивнула.

– Так оно есть. Я оказалась в этом будущем с вами обоими, потому что я пиро.

– Но я думала, что менторы – это одаренные, которые потеряли талант, когда передали его по наследству своим детям?

– Тот факт, что мы больше не можем активно использовать наш дар, не означает, что мы больше не испытываем его через близких по духу. И было бы смешно, если бы мой собственный сын не смог взять меня с собой в ваше маленькое путешествие. – Она лучезарно улыбнулась мне.

– Ваш… сын?

– Натаниэль, – подтвердила она.

Мне нужно было как-то избавиться от своего растерянного выражения лица, пока она не начала строить догадки. Даже если бы мама Нейта была супермоделью, ей не могло быть больше сорока. Ничего особенного.

– Я все еще не понимаю, – сказала я через мгновение. – Если мы сейчас в будущем, значит ли это, что наши прежние личности все еще где-то находятся вместе с простыми смертными и другими одаренными в прошлом?

Теперь Дилара выглядела немного раздраженной.

– Это так не работает. Альтернативная реальность означает, что другая реальность никогда не происходила с момента пламени, как только вы прыгнули. Ты существуешь только здесь, а не в другом времени. Конечно, ты не можешь размножаться.

Я бы охотно представила ей свои видения в качестве контраргумента, в котором я явно существовала в двух вариантах. Один – как зритель, другой – как актер.

– Это означает, что мой прыжок в будущее теоретически никогда не происходил для всех остальных?

Она кивнула.

– Если бы Пикабо открыл дверь в центр вскоре после того, как проводил тебя туда, тебя бы там не было, и пламя бы исчезло, хотя в твоей альтернативной реальности ты все еще находилась в комнате, полной огня, незадолго до двенадцати.

– Кажется, я поняла. – Конечно, это была ложь. Скорее, мне казалось, что с каждым новым объяснением я все меньше понимаю принцип прыжков во времени. – Меня ждет еще одна тренировка?

– Не сегодня. – В ее улыбке появилось что-то жадное. – Но старейшинам будет интересно узнать, что прыжок в будущее не отнял у тебя много сил. – Она встала и направилась к двери. Каблуки ее туфель громко стучали по мрамору.

Я последовала за ней. Бок о бок мы прошли по пустынному коридору, а затем по большой каменной лестнице вниз, к входным воротам.

– Наслаждайся остатком дня, Киана. Если у тебя есть какие-либо вопросы, ты можешь связаться с нами в любое время.

И снова эта фраза, которая медленно, но верно сводила меня с ума.

После последней вынужденной улыбки я толкнула дверь и вышла наружу. Как я должна была установить контакт с Уиллом? Хорошо, что он всегда знал, где я нахожусь, но, к сожалению, у меня не было такого преимущества. Без мобильного телефона было трудно связаться с кем-либо.

Я вдохнула свежий воздух и на мгновение прислонилась к внешней стене Омилии. Разве Нерон не сказал мне всего неделю назад, что я должна как можно меньше волноваться? И все же он привел меня сначала в район Чой, а теперь в центр Пиро?

И еще встреча с матерью Нейта оставила у меня смешанные чувства. Их родство можно было заметить максимум по одинаковому цвету волос, по типажу они были совершенно разными: она дерзкая, он довольно тихий. Интересно, была ли она одной из причин, почему Нейт не мог по-настоящему быть с Каспером?

Я оттолкнулась от стены и пошла по мосту к озеру, где на берегу собралась толпа людей. Хотя я могла бы отправиться домой и надеяться, что Уилл скоро появится, у меня не было желания тратить время на безделье. Вместо этого я, как и планировала, направилась в пекарню Карлы. Она наверняка знает, где живет Дария и как с ней связаться.

Я хорошо помнила дорогу к уютной пекарне, но когда подошла к толпе и уже собиралась протиснуться мимо них, то услышала таинственный голос. Я проскочила мимо женщины в куртке и заметила светло-голубую фигуру в капюшоне. Лицо едва было видно, потому что голова была опущена, но миниатюрное тело и длинные темные локоны говорили о том, что это женщина-рассказчик.

– Вы опять поведаете нам о греческих богах? – пискнул детский голос из первых рядов. Молодая женщина быстро наклонилась к девочке.

– Тсс!

– Нет, сегодня речь пойдет не о богах. Во всяком случае, не только о них. – В голосе рассказчицы мелькали такие же таинственные нотки, как и у ее соратников. – Сегодня я хочу рассказать вам легенду о деревьях одего.

Все шорохи и перешептывания в толпе смолкли. Несмотря на то что мне хотелось как можно скорее отправиться в магазин Карлы, я завороженно смотрела на женщину в капюшоне.

– Деревья одего – это растения, которые особенно распространены в высоких горах, они растут прямо на склоне. Они живут очень-очень долго и при этом с каждым годом становятся только прекраснее. Цвет их листьев разнится от дерева к дереву, и они всегда самые ослепительные в своем окружении. Но что действительно делает их уникальными, так это их корни, которые могут выдерживать сильные штормы и бушующие наводнения на протяжении веков. Не потому, что они растут глубоко, вовсе нет, а потому что их диаметр составляет несколько сотен метров. И потому, что они окружены множеством более мелких деревьев, чьи корни крепко связаны с их корнями. Эти окружающие деревья можно представить себе как доспехи, которые обеспечивают питательные вещества, рост и достойную защиту благодаря соединению корней. Иногда стволы этих защитных деревьев растут так близко друг к другу, что с годами сливаются в один, еще более мощный ствол. Деревья одего являются центром рощи и надежно защищены от любых воздействий – если только буйная сила природы не заставит одно из них упасть. Ведь когда падает дерево одего, то не только оно спускается вниз по склону. Вместе с ним уходит и целая сеть деревьев, которые находятся там только для того, чтобы удержать его.

На несколько секунд воцарилась напряженная тишина, а затем раздался тоненький детский голосок:

– Мамочка, история скучная, мы можем пойти купить мороженое?

Постепенно в толпу вернулась жизнь, кто-то засмеялся, и рассказчица обратилась к пожилой паре, которая задала ей вопрос.

Словно в трансе, я шагнула назад и пошла по пути, который в прошлый раз проделала вместе с Дарией.

С каждым словом женщины в капюшоне меня охватывало тревожное чувство. Одно было ясно: мораль этой истории точно не имеет никакого отношения к деревьям.

Четыре

Ализарин

Как только я переступила порог магазина и надо мной зазвенели маленькие колокольчики, я угодила в мучные объятия Карлы.

Я крепко обняла женщину – после случая с инвентами Иви я еще больше ценила мгновения, когда люди были добры ко мне.

В лавке сегодня тоже было многолюдно, я слышала разговоры гостей, хотя отсюда мне был виден только проход с растениями по краям.

– Ты в порядке? – Карла слегка отстранилась от меня. На ее вьющихся волосах был светло-голубой колпак пекаря, который идеально подходил по цвету к ее фартуку.

Я кивнула.

– Я тебя не отвлекаю? – застенчиво спросила я, глядя мимо нее на столики в кафе.

– Нет, конечно! Тебе здесь рады в любое время. – Она обошла стойку и начала складывать грязную посуду в большую раковину, прежде чем открыть воду.

– Почему бы тебе не выбрать свободный столик, а я принесу тебе всего понемножку.

Я помедлила и прикусила губу.

– Ничего, если я тебе немного помогу? – насколько я видела, она работала одна, а я не хотела быть обузой. Но еще меньше мне хотелось сидеть одной в кафе и позволять мыслям завладеть собой.

Она улыбнулась.

– Ты когда-нибудь пекла хлеб?

Я покачала головой.

– Моя мама – перфекционистка и не хотела, чтобы кто-то присутствовал на ее кухне. – Слова вырвались прежде, чем я успела подумать об этом, и в моей груди тут же защемило. Желание связаться с моими приемными родителями и поговорить с ними о Тессаректе и обо всем этом безумном мире вдруг стало непреодолимым.

– Не волнуйся, со мной ты можешь ошибаться сколько душе угодно, – голос Карлы вернул меня к реальности. Тень пробежала по ее пухлому лицу, прежде чем она поманила меня за прилавок.

Следующий час я готовила тесто с карамелизированными грецкими орехами, рикоттой и кусочками тыквы и помогала Карле мыть посуду и готовить напитки, пока она бегала по кафе с раскрасневшимися щеками и нагруженными подносами. Я уже работала в баре, поэтому быстро сориентировалась и с каждым шагом становилась все спокойнее.

Только когда обеденный перерыв закончился и часовая стрелка мозаичных часов в пекарне остановилась на тройке, я могла раскрыть настоящую причину своего визита.

После ухода последнего гостя Карла перевернула табличку «Мы открыты».

Довольная, она смотрела на меня, пока я вытирала свои мокрые руки о слишком большой фартук, который она повязала на меня.

– Ну, теперь мы заслужили пир.

Я откусила большой кусок от хлеба, сделанного из полбяной муки, и позволила плавленому сыру растаять на моем языке, размышляя, как лучше всего перейти к моему вопросу. Мы сели у окна, откуда можно было любоваться готическими зданиями.

– Ты двигаешься так же, как она.

Удивленная, я опустила хлеб и проглотила последний кусочек.

Карла задумчиво улыбнулась.

– Сходство очень тонкое, поэтому я не сразу узнала тебя, когда ты впервые пришла сюда с Дарией. Но то, как ты убираешь волосы за ухо, как прикусываешь нижнюю губу, когда сосредотачиваешься… Теперь я вижу Агнию, как будто она в комнате с нами. А сейчас, с темными волосами, это еще более очевидно.

Мое сердце подпрыгнуло, и я быстро сделала глоток травяного чая, проведя большим пальцем по выгравированному треугольнику и погрузившись в раздумья.

– Как вы познакомились? – прошептала я.

– Мне придется начать все сначала, чтобы рассказать тебе это, – вздохнула Карла. – И я не знаю, одобрят ли это старейшины.

– На самом деле я уверена, что Нерон это не одобрил бы. Это не вписалось бы в картину, которую он пытался передать мне вчера и до этого.

Карла ничего не сказала, поэтому я поспешно рассказала ей о своем посещении психиатрической больницы. Когда я закончила, на ее глаза навернулись слезы, которые она стерла.

– Конечно, они узнали тебя, Киана, – наконец выдавила она. – Конечно, они…

– Пожалуйста, – умоляла я. – Пожалуйста, расскажи мне все! Даже если это никому не поможет. Несколько дней назад я даже не знала, что меня удочерили. Мне нужно знать, откуда я. Кто мои настоящие родители.

Только шум ветра доносился сквозь оконные стекла, и мы смотрели друг на друга, пока что-то в выражении лица Карлы не изменилось, и она медленно кивнула.

– Я расскажу тебе. Но прежде чем я это сделаю, мне нужно, чтобы ты поняла кое-что важное. – Она взяла мою руку и сжала ее. – Нерон может казаться тебе злодеем, жаждущим власти, бессердечным человеком, и это в какой-то степени правда, но он все равно прав: опасно нарушать правила. Я тоже считала, что отношения твоих родителей были совершенно нормальными, что природа человека не имеет значения, когда речь идет о любви и дружбе, но ты видела это своими глазами. Я убеждена, что Нерон просто пытается защитить тебя.

Я кивнула, хотя все во мне кричало о том, чтобы возразить ей. В этот момент имело значение только то, что я наконец узнаю правду… или хотя бы стану немного ближе к ней.

Карла сделала глоток из своей дымящейся чайной чашки и закрыла глаза.

– Твоя мать происходит из одной из самых богатых семей Пиро. Данны известны на весь Тессарект своим ювелирным делом, а Агния, будучи единственной дочерью двух бывших пиро, выросла в довольно уединенной обстановке. Она никогда не любила говорить об этом, но в детстве ей давали все, что только можно пожелать, – от дизайнерской одежды до дорогостоящих хобби и постоянно меняющейся прислуги. Но счастье нельзя купить, и даже золотая клетка – не более чем клетка. Позже она рассказала мне, что в восемнадцать лет ей казалось, что ее жизнь уже закончилась. Она не могла общаться с другими пиро. По ее мнению, они были слишком одержимы своим даром и не замечали того, что было по-настоящему важно: искусства, литературы, культуры и настоящих отношений вместо навязанных сообществ. Более того, ей наскучила рутина. Ей, конечно, не разрешали покидать южный район, а поскольку ее родители так беспокоились о своем единственном ребенке, ей также не разрешали выезжать куда-либо. У них самих не оставалось времени на дочь из-за дел, и с каждым годом она все больше терялась в бессмысленности своей предсказуемой жизни. Инвенты всегда следили за тем, чтобы Агния оставалась в безопасности. Когда после нескольких недель планирования ей удалось сбежать от инвентов, она отправилась на запад, потому что всегда хотела вырваться из вечной жары и ощутить на своей коже капли дождя. Наконец-то хоть что-то, кроме того, чтобы изо дня в день видеть одни и те же дома песочного цвета. Достигнув берега в районе Идор, она поняла, что, возможно, ей удалось вырваться из-под контроля родителей и инвентов на одну ночь, но этому никогда не будет конца, пока у нее есть дар. Она сказала мне, что это было не очень продуманное решение. Красота темных фасадов зданий, свежий ветер – это было слишком, она не видела другого выхода. Тогда она набралась храбрости и прыгнула в воду. Следующее, что она смогла вспомнить, было лицо светловолосого, довольно сердитого молодого человека, который пытался привести ее в чувство на берегу реки.