Академия пяти стихий. Возрождение бесплатное чтение

ГЛАВА 1

Над горами повисло абсолютно черное небо — ни одного проблеска света, ни одной звезды. Огромное, высокое, недостижимое, оно словно насмехалось над ним. А ведь когда-то небо ему подчинялось. Рассекая облака и дымные бездны, он летел над миром, и размах его крыльев наводил на людей первобытный ужас, граничащий с благоговением. Его боялись и превозносили. Отвергали и поклонялись.

Он выбрал среди людей четырех лучших воинов, поделился частицей магии и назвал их своими детьми. Первородная сила превратила их кровь в расплавленную сталь, дав невероятную силу.

Научив всему, он оставил их. Покинул.

Могущество и власть — вот чего он лишился, уйдя в небытие.

Ночь длилась целую вечность, заставляя его долгие годы оставаться в тени. Его дети завели своих, хотя он предупреждал, чтобы этого не делали. Полукровки, которые со временем все мельчали и в конце концов утратили всякую схожесть со своим прародителем.

Пока он был здесь, в небытии, тех четверых убили, уничтожили, стерли с лица земли. Потому что боялись. Потому что те несли разрушение.

И он не простит. Вернется, чтобы отомстить. Люди будут трепетать, станут молить о пощаде, но он не сжалится. Не успокоится, пока не истребит всех, кроме тех, что сейчас ему верно служат.

Он спал и не видел их, но слышал и чувствовал. Говорил с ними.

— Господин, — словно издалека донесся до него человеческий голос, — выпейте.

И чужая магия заструилась по венам, наполняя тело силой. Год за годом, век за веком он собирал ее по крупицам, и уже совсем скоро резерв восполнится. Еще немного — и он проснется. Еще немного — и он возродится.

— Лорд Грэм, я вынужден отстранить вас от занимаемой должности, — четко выговаривая каждое слово, произнес Конн Нолан, глава Королевской службы безопасности.

Грэм, не ожидавший такого поворота, на миг оторопел. Несколько секунд он молча смотрел на своего непосредственного начальника и не мог поверить в услышанное.

— Надеюсь, вам не надо объяснять, куда сдавать пропуск? — В голосе Нолана звучали холодность и непривычная отстраненность.

Справившись с замешательством, Грэм обманчиво спокойным тоном осведомился:

— Могу я узнать причину?

— Несанкционированная деятельность, — последовал незамедлительный ответ. — Вы, лорд Грэм, скрыли информацию об убийствах, совершенных в Академии пяти стихий прошлой весной, и о нападениях этой осенью. Вместо того чтобы официально передать дело службе безопасности, взялись расследовать его сами. По вашей халатности едва не погибла первокурсница, а уважаемая магистр Трайвол — декан факультета воды была отправлена в темницу без предъявления ордера. Мне продолжать?

Грэм стиснул челюсти, чтобы не взорваться.

— Все-таки продолжу, — кивнул Нолан, бросив красноречивый взгляд на лежащую на столе папку. — Не спорю, вы проделали большую работу, и ваш труд способствует ускорению разбирательства. Но он не отменяет того, что вы несколько раз незаконно пользовались менталистикой, устраивали обыск и подвергали жизни адептов опасности. — Нолан все-таки не сдержался и перешел на неформальное обращение: — Дарх тебя побери, Тайрон! Я прекрасно знаю, что ты действовал лишь во благо, но и меня пойми! Совет магов требует твоей немедленной отставки, и я вынужден подчиниться! Весть о том, что сверхсекретная разработка научного института теперь доступна широким массам, со дня на день дойдет до короля, и я не смогу этого предотвратить! Хоть представляешь, чем это обернется?! Полетят головы!

Грэм по-прежнему молчал и не пытался возражать. Он никак не ожидал, что все вышеперечисленное выльется в увольнение, и даже предположить не мог, что глава службы безопасности — не только его начальник, но и друг — на такое пойдет.

Тем более не было его вины в том, что информация об иссушителе — изобретении техномагов, позволяющем выкачивать магию, теперь доступна широким массам. После того как Томас — один из мастеров, участвующих в его разработке, стал изготавливать приборы на сторону, ритуалы иссушения стали проводиться по всему континенту. Причины этих ритуалов, следствием которых являлись смерти, по-прежнему не были до конца ясны. Пока главной версией была та, что готовится возрождение какого-то древнего существа или могущественного мага.

— Ты можешь подать жалобу королю, — произнес Нолан, устало откинувшись на спинку кресла. — Но мы оба прекрасно понимаем, что это бессмысленно. Совет магов обладает огромным влиянием, и даже король не сможет оспорить принятое решение. Поэтому рекомендую тебе возвратиться в академию на должность декана. Думаю, этому они препятствовать не станут. Особенно учитывая то, что за Аросом Лосгаром все-таки сохранили пост ректора.

Грэм криво усмехнулся:

— Благодарю за поддержку.

— Тайрон! — вновь позвал Нолан, но лорд уже вышел из кабинета, громко хлопнув за собой дверью.

Выйдя из департамента Королевской службы безопасности, Грэм некоторое время неподвижно стоял, устремив взгляд в пространство. За долгие годы службы работа стала для него всем. Должность, уважение, место в обществе — он всего добился сам. Король предлагал ему занять пост главы, но в то время Грэм отказался, решив сохранить за собой должность заместителя и тем самым позволив другу подняться по карьерной лестнице.

А сейчас, когда у него возникли трудности, этот самый друг переметнулся к тем, кто сильнее. Прогнулся под обстоятельствами и не пошевелил даже пальцем, чтобы что-то изменить.

Тайрон со злостью стукнул кулаком по фонарному столбу. Следом полетело несколько пульсаров, сфер и молний. Столб не выдержал и рухнул на дорогу, в следующее мгновение обратившись пеплом.

Легче не стало.

Самое скверное, что, не предъяви он Нолану отчет о проделанной работе, ничего бы этого не было. Он мог бы уйти в сторону, сказать, что не знал о происходящих в академии убийствах, и свалить всю вину на ректора. Но Грэм так поступать не стал.

То, что совет магов требовал его отставки, лорда ничуть не удивило. Совет уже не первый год ждал повода, чтобы от него избавиться. Грэм никогда не считался с их мнением и не стеснялся высказывать все, что думает.

И хотя это вышло ему боком, лорд ни о чем не жалел. Казалось, увидь он сейчас любого мага из этого серпентария, дело бы не ограничилось одними словами. И плевать, что его бы отправили в Даарон.

Привлеченные возникшим грохотом от разрушения ни в чем не повинного столба, в сторону лорда стали настороженно коситься прохожие. Некоторые спешили пройти мимо, а другие, напротив, останавливались, ожидая бесплатного представления.

К Грэму уже направлялись несколько городских стражей, издали его не узнавших. Не став дожидаться их приближения, лорд круто развернулся и пошел в противоположную сторону.

Едва ли не впервые в жизни он собирался напиться.

Последние несколько дней все в академии были нервными и дергаными. Запланированный визит представителей совета магов по необъяснимым для многих причинам откладывался. Новая дата не сообщалась, и это означало, что проверка могла нагрянуть в любое время.

Студентам пришлось забыть о прогулах, а преподавателям — об отдыхе. Особенно это касалось факультета квинтэссенции, где вот уже как неделю отсутствовал декан. О причинах его отсутствия также не сообщалось.

Ника шла по коридору учебного корпуса, направляясь на очередную пару. Преподавательница прорицания — она же профессор Гвирел и по совместительству фея — исчезла несколькими днями ранее. Прорицание было отменено, но этим утром по общежитию прошел слух, что ей все-таки сумели найти замену.

Только вчера выписавшаяся из лазарета Ника до сих пор пыталась прийти в себя. Миновало чуть больше недели после того, как она подверглась нападению, а казалось, что с тех пор прошло несколько лет. Лишь побывав на месте жертвы, Ника до конца осознала весь кошмар иссушений. Чувствовать, как из тебя медленно вытягивают магию, вместе с которой уходит и жизнь… Такого не пожелаешь и врагу.

Больше всего Ника переживала из-за того, что все это время не видела лорда Грэма. Он не навещал ее в палате, не появлялся в академии и вообще исчез, подобно той самой фее. Ника не понимала, почему так происходит, и намеревалась сегодня же пойти к ректору. Она была уверена, что магистр Лосгар не откажет ей в объяснениях.

В аудитории, где проходило прорицание, стоял взбудораженный гул. Адепты переговаривались и строили предположения о том, кем будет новый преподаватель.

Ника в обсуждении не участвовала и молча заняла свое место рядом с Эми. Подруга ходила сама не своя, и, сколько бы Ника не пыталась ее расспросить, в чем дело, та упорно отмалчивалась.

Новый преподаватель вошел в аудиторию практически со звонком, и в помещении моментально воцарилась тишина. Вошедший мужчина был личностью широко известной, и то, что именно он будет вести занятия в академии, повергло всех в шок.

— Добрый день, — вежливо приветствовал он, встав у преподавательского стола. — Меня зовут Берт Като, для вас — профессор Като. Я буду вести прорицание и надеюсь, что мы друг друга не разочаруем.

При взгляде на нового преподавателя и на реакцию адептов становилось понятно, что лорду Грэму и магистру Лосгару придется поделиться своей популярностью.

Девушки неотрывно смотрели на стройного длинноволосого блондина и буквально млели. Его жемчужный, несколько сероватый оттенок волос совпадал с цветом глаз, черты лица отличались правильностью и утонченностью. И тот факт, что прорицателями обычно были женщины, ничуть не портил общую картину, а, наоборот, придавал профессору особый шарм.

Но всеобщее изумление было вызвано не столько его внешностью, сколько положением. Кроме того, что Берт Като принадлежал к высшей аристократии, он являлся самым молодым членом совета магов.

Член совета в роли преподавателя академии? Этому удивилась даже Ника, не слишком сведущая в местной политике. Единственное, что она знала, — совет магов является управляющим органом власти и обладает полномочиями, практически равными королевским.

— Сегодня будем пытаться предсказывать будущее на конкретный день, — словно не замечая реакции адептов, объявил профессор. — Кто желает стать добровольцем и выйти к доске?

Руки подняли практически все девушки. Ника обвела взглядом аудиторию и обнаружила, что желания не изъявили всего трое — она, Эми и Мира, как обычно, неприметно сидящая на задних рядах.

— Вы. — Взгляд профессора Като остановился как раз на боязливо ссутулившейся адептке. — Мира Вуар, если не ошибаюсь? Прошу к доске.

Мира неловко поднялась с места и под завистливые взгляды тех, кто хотел оказаться на ее месте, подошла к преподавателю. Нерешительно замерла у доски и, судорожно сцепив руки, опустила глаза в пол. Мира относилась к тому типу людей, которые крайне боятся находиться в центре внимания, хотя в глубине души этого хотят.

Профессор обвел аудиторию внимательным взглядом и принялся объяснять теоретический материал:

— Как вы уже знаете, прорицание — наука неопределенная и зачастую переменчивая. Видения, посещающие нас, делятся на спонтанные и целенаправленные. До этого времени вы знакомились лишь с первым типом, а сегодня я постараюсь объяснить вам принцип пророчеств, привязанных к конкретному времени. Мира, — без перехода обратился он к стоящей рядом студентке, — попрошу вас сложить руки вот так.

Профессор Като соединил ладони вместе, как будто при чтении молитвы, и слегка наклонил их вперед. После того как Мира повторила, он продолжил:

— Это базовый жест, использующийся для открытия завесы пространства. Мысленно направьте энергию в кончики пальцев и сосредоточьтесь. Представьте тот момент, который хотите увидеть. Жест используется для чтения ближайшего будущего, ограниченного рамками от одного до десяти дней.

В аудитории повисла тишина, которую нарушал лишь мерный стук капель по оконному стеклу. Адепты пытались выполнить задание, и со стороны это зрелище выглядело странным — двадцать человек сидели с закрытыми глазами и сосредоточенно хмурились.

Ника чувствовала себя глупо. Ей, уроженке немагического мира, до сих пор не давались некоторые связанные с магией вещи, в их числе и прорицание. Приоткрыв один глаз, она покосилась на стоящую у доски Миру и заметила, что та полностью отдалась процессу. Перевела взгляд на Эми — соседка по парте тоже впала в своего рода транс, хотя к прорицанию всегда относилась примерно так же, как и сама Ника.

Прошло не менее пяти минут, прежде чем преподаватель вновь заговорил:

— Итак, Мира, что вы увидели?

От прозвучавшего голоса студентка вздрогнула и, снова опустив глаза в пол, неуверенно произнесла:

— Послезавтра ожидается дождь… кажется.

В аудитории раздались смешки, а некоторые особо бесцеремонные квинты не преминули с издевкой указать на Миру пальцем. Даже без пророчеств все прекрасно знали, что сезон дождей продлиться еще как минимум полторы недели. Это обещали водники, мнение которых являлось неоспоримым.

Холодный взгляд профессора Като прошелся по всем без исключения адептам, заставив их смолкнуть.

— Насколько я могу судить по вашим отметкам и записям моей предшественницы, вам прекрасно даются спонтанные предсказания, ведь так? — спросил он у Миры, и при этом его голос звучал мягко.

Не поднимая глаз от пола, та молча кивнула.

— У вас сильный дар, нужно всего лишь чуть больше практики, — спокойно произнес преподаватель, а следующую фразу адресовал уже всем: — Я полностью поддерживаю вашего декана и считаю, что определиться с областью дара вы должны уже в этом году. Поэтому с сегодняшнего дня все желающие выбрать прорицание своим профилем могут записаться ко мне на дополнительные занятия. — Он вновь обратил взгляд на Миру и добавил: — Надеюсь увидеть вас в их числе.

Остаток пары адепты тщательно конспектировали учебный материал. Несмотря на то что прорицание было областью неопределенной, в нем тоже нужно было учить жесты и формулы. И даже те, кто не имел способностей к этому предмету, были обязаны посещать занятия и сдавать предстоящий экзамен.

Пара прорицания была на сегодня последней, и, когда она закончилась, Ника собралась идти в ректорат. Она вышла из аудитории и уже направилась вперед по коридору, как вдруг ее неожиданно окликнула Мира.

Ее желание поговорить Нику удивило. Эта студентка вообще ни с кем не заговаривала первой и всячески избегала общества однокурсников. Пожалуй, Ника была единственной, с кем она иногда могла переброситься парой слов.

— Можно тебя на минутку? — пересилив себя, спросила Мира, при этом привычно смотря в пол.

— Конечно. — Ника улыбнулась, ничем не выдав своего удивления.

Они отошли к окну, и, когда все вышедшие из аудитории адепты скрылись за поворотом коридора, Мира нерешительно произнесла:

— Я хотела поговорить с тобой о… предсказании. — Однокурсница замолчала и нервно прикусила губу, а после продолжила: — Прости, что обращаюсь к тебе, но больше мне не с кем поделиться. А если никому не расскажу, то, кажется, сойду с ума. Меня преследует новое пророчество. Сначала это были просто строки, а теперь — еще и видения. Мне все время видится занесенная снегом равнина, высокие горы и толпа магов, замерших в ожидании чего-то ужасного. Среди них есть и я, и ты, и многие другие из академии… мы стоим и ждем, что из-за гор вот-вот кто-то появится. Это настолько страшно, что мне кажется, я скоро сойду с ума…

Пока Мира говорила, ее большие глаза смотрели до того напуганно, что этот страх невольно ощутила и Ника.

— Что за пророчество? — спросила она, чувствуя нарастающую тревогу. — О чем в нем говорится?

Мира достала из сумки сложенный пополам листок, и Ника прочла:

— Только последняя строчка совсем непонятная. Я даже не знаю такого языка… это что-то древнее, — тихо проговорила Мира.

Ника пробежалась глазами по бумаге, и ее волнение усилилось. Предыдущее предсказание Миры сбылось, и это значило, что она обладала по-настоящему сильным даром. Необычным, проявляющимся своеобразно, но действительно сильным. Поэтому Ника понимала, что строки, написанные на помятом листке, несут в себе смысл. Возможно, гораздо более глубокий, чем она может вообразить.

Что за этим кроется? Кто хочет вернуться из небытия? Ника слишком мало знала об этом мире, чтобы понять, о ком или о чем идет речь.

— Ты показывала это кому-нибудь кроме меня? — стараясь не выдавать волнения, спросила она у Миры.

Однокурсница отрицательно помотала головой и робко, с затаенной надеждой уточнила:

— Как думаешь, это предсказание может оказаться бессмысленным?

Ника и хотела бы ее успокоить, но врать в глаза не привыкла.

— Думаю, нет. Сама в этом мало что понимаю, поэтому будет лучше, если я расскажу о пророчестве лорду Грэму. Ты ведь не против?

Мира тут же заверила, что только рада, если ее видение окажется для кого-то полезным.

— Ничего не бойся. — Ника участливо тронула ее за плечо. — Я правда очень хотела бы тебе помочь, но в прорицании вообще бездарна. Если видения являются тебе так часто, может, стоит обратиться за помощью к новому преподавателю? Должны же существовать какие-то способы, как от этого оградиться… — Ника на миг задумалась, после чего попросила: — Но все-таки, если решишь последовать этому совету, лучше не говори профессору Като, о чем именно твои видения. Я расскажу о них лорду Грэму, а потом мы решим, что делать дальше. Идет?

Мира, обрадованная тем, что может разделить с кем-то свою проблему, без промедления согласилась.

Они распрощались, и Ника, как и намеревалась, пошла в ректорат. Теперь причин, по которым ей было необходимо узнать, где находится лорд Грэм и что с ним случилось, прибавилось.

Когда она вошла в приемную, секретарша сообщила, что магистр Лосгар занят и освободится только через полчаса, поэтому Нике не оставалось ничего другого, кроме как сидеть и ждать.

Из кабинета ректора доносились негромкие голоса, один из которых принадлежал герцогу де Лэйр. О том, что ее лучшая подруга Джолетта де Лэйр и магистр Лосгар заключили помолвку, Ника узнала лишь недавно и до сих пор не могла прийти в себя от этой новости. Пока она не знала всех подробностей, но намеревалась в ближайшее время устроить подруге настоящий допрос. Помолвка — это же целое событие!

Вскоре дверь кабинета отворилась, и из него вышел герцог. Вид он имел крайне довольный и явно пребывал в благостном расположении духа. Сразу после того как он удалился, Ника поспешила войти в кабинет, где за столом, заваленным кучей бумаг, сидел магистр Лосгар. Ника машинально отметила, что он выглядит очень уставшим, хотя и старается это скрыть.

— Добрый день, — приблизившись, приветствовала она.

— Добрый. — Ректор поднял взгляд от бумаг и указал на кресло напротив. — Садитесь.

Заняв предложенное место, Ника не стала ходить вокруг да около и прямо спросила:

— Вы не могли бы сказать, куда пропал лорд Грэм?

Прозвучавшему вопросу магистр Лосгар ничуть не удивился.

— Я отвечу, но пообещайте, что не станете делать глупостей.

— Я не могу обещать того, в чем не уверена, — уклонилась от ответа Ника и обеспокоенно спросила: — С ним что-то случилось?

Ректор изучил ее лицо долгим внимательным взглядом, как бы решая, стоит говорить или нет. В итоге, явно придя к выводу, что хуже уже не будет, кивнул.

— Случилось. Его отстранили от должности заместителя главы службы безопасности. Для Тайрона работа всегда очень много значила, и сейчас… Скажем так, у него непростой период.

Ника была поражена. Лорда Грэма, этого высококлассного мага, лучшего боевика и менталиста, уволили?!

Несправедливо! Несправедливо и ужасно! Ника догадалась, с чем это связано, и в ее душе поднялось негодование. Она даже представить не могла, как лорд должен чувствовать себя в такой ситуации.

— Я так понимаю, отговаривать вас к нему ехать бессмысленно? — правильно истолковал выражение ее лица ректор. — И никакие приведенные мною аргументы вас не переубедят?

— Я должна с ним увидеться! — подтвердила его опасения Ника, доставая из сумки бумажный листок. Она протянула его магистру Лосгару и пояснила: — Здесь новое пророчество Миры, и я считаю, что лорду Грэму необходимо об этом знать. Вы можете перевести последнюю строчку?

— Post loggum somtunuin vigilves wolans, — вслух прочитал Лосгар, и Ника ощутила, как он напрягся.

Некоторое время ректор молчал, снова и снова скользя взглядом по написанным на листке строкам. Ника нервничала все больше, понимая, что его озадаченность не может быть беспочвенной.

— Похоже, это драгонит, — наконец произнес ректор, не поднимая глаз от бумаги. — Древний язык, которым уже давно никто не пользуется. Я не могу расшифровать, что здесь написано, но знаю, что существует словарь, с помощью которого можно перевести. Если не ошибаюсь, один из экземпляров находится в королевской библиотеке.

Магистр Лосгар снова замолчал, но уже через секунду уверенно произнес:

— Я постараюсь достать пропуск в секцию, где он хранится.

— Вы тоже считаете, что пророчество несет в себе смысл?

— У меня нет оснований ему не доверять. Эта адептка…

— Мира, — подсказала Ника.

— Мира… Она уже доказала силу своего дара. Такие глобальные предсказания, какие делает она, очень сильны. Как правило, первокурсники, да и вообще студенты, на подобное не способны. Вдобавок в пророчестве говорится о возрождении некоего существа, что совпадает с нашими предположениями. Так что да, я считаю, что оно имеет смысл.

Ректор точь-в-точь озвучил мысли Ники, и это ее отнюдь не успокоило. Она поднялась с места, попрощалась и собралась уходить, но ее вновь окликнул магистр Лосгар:

— Если пойдете к Тайрону, будьте готовы к тому, что он не в себе, — серьезно произнес ректор, смотря Нике прямо в глаза. — Сомневаюсь, что он может вам навредить, но все же постарайтесь быть осторожной.

Такому предостережению Ника удивилась, хотя и приняла информацию к сведению. Она была абсолютно уверена в Грэме и в том, что он никогда не причинит ей вреда.

Когда она выходила за ворота академии, время близилось к вечеру. Ника надеялась уложиться в три часа и вернуться до того момента, как на территорию опустится защитный купол. Некоторое расстояние она прошла пешком, а после наняла экипаж.

Мерно цокали копыта лошадей, экипаж слегка потряхивало, и Ника задумчиво смотрела на мелькающие за оконцем улицы, дома и парки. Сиреневый сумрак окутал город, накрапывал мелкий дождь, и эта картина навевала тревогу. Всем своим существом Ника чувствовала, что грядут большие перемены. Она не знала, была ли то эмпатия, пресловутая интуиция квинтов или просто предчувствие, но своим ощущениям доверяла.

ГЛАВА 2

Входная дверь была не заперта. Ника вошла в особняк, который сейчас казался пустым и унылым. В доме стояла абсолютная тишина, от которой становилось неуютно.

Ника была здесь уже не в первый раз и потому хорошо знала расположение комнат. Она предположила, что Грэм может находиться либо в спальне, либо в своем кабинете, но на всякий случай решила проверить и остальные комнаты. Она обошла гостиную, столовую и кухню, вошла в библиотеку, и, когда никого там не обнаружила, поднялась на второй этаж.

Здесь было так же тихо и негостеприимно. Огонь на магических светильниках едва горел, и коридор утопал в полумраке. На миг Ника ощутила страх, но тут же его отогнала, считая такую слабость не просто непозволительной, но еще и глупой.

Решившись, она вошла в спальню Грэма. Сквозь окно проникал неясный вечерний свет, и его хватило, чтобы Ника смогла осмотреть комнату. Кровать была заправлена, на тумбочках и полу виднелся слой пыли. Лорд явно давно здесь не бывал.

Выйдя из спальни и аккуратно прикрыв за собой дверь, Ника направилась к кабинету. Обстановка дома казалась такой удручающей, что сдерживать неприятный страх становилось все сложнее. Особой нервозности прибавляли слова, сказанные напоследок магистром Лосгаром.

В очередной раз отругав себя за глупость и трусость, Ника решительно толкнула дверь в кабинет. Здесь было совсем темно, и, едва войдя, она чуть не упала, споткнувшись о валяющуюся на полу бутылку. Та с характерным звоном покатилась вперед, и в следующее мгновение из глубин комнаты донесся странный не то вздох, не то стон.

Ника хлопнула в ладоши, «включив» тем самым свет, и магические лампы услужливо осветили кабинет. Увидев представшую картину, Ника на некоторое время опешила. Идя сюда, она, конечно, ожидала увидеть всякое, но чтобы такое…

Кругом творился полнейший бардак. Вещи были разбросаны, на полу в хаотичном порядке лежали записные книжки, ручки, какие-то бумаги — все было в ярости сметено со стола и теперь валялось, как пришлось. Среди этого хаоса виднелось штук десять пустых бутылок из-под крепкого спиртного. На внутренней стороне двери висела вырезка из газеты — какая-то статья о совете магов и рисунок одного из них. Вся газета была утыкана дротиками, которые кидали с такой нечеловеческой силой, что они едва не пробили дверь.

Ошарашенная Ника сделала несколько медленных шагов вперед, стараясь не наступать на разбросанные по полу вещи. Впереди, прямо напротив двери, стоял письменный стол, вернее то, что от него осталось. Он был сломан пополам, вокруг валялись деревянные щепки. Та же участь постигла и кресло, которое было наполовину обуглено. При взгляде на все это становилось понятно, что здесь разгулялся сильный маг. Не требовалось долго думать, чтобы понять, какой именно.

Ника сделала еще несколько шажков, при этом обшаривая взглядом кабинет, и внезапно заметила в дальнем углу Грэма, лежащего на единственном уцелевшем предмете мебели — небольшом кожаном диване. В руках он держал полупустую бутылку. Лицо его заросло щетиной, рубашка была полурасстегнута и помята, черные глаза уставились куда-то в пространство.

Ника буквально уронила челюсть. Увидеть Грэма таким она никак не ожидала. Это был словно другой человек, не имеющий ничего общего с тем, кого она знала.

Неожиданно взгляд лорда сфокусировался на гостье и спустя несколько долгих секунд приобрел толику осмысленности.

— Что надо?! — совершенно неожиданно рявкнул Грэм, заставив ее вздрогнуть.

Ника и сама не знала, что ей теперь надо и что в такой ситуации предпринять. Лорд — это не приятель Лешка, которого она однажды буквально на своих плечах тащила из клуба, хотя… в этот момент большой разницы между ними Ника не видела.

Все серьезные разговоры, по понятным причинам, становились невозможными, но уходить Ника не собиралась. Совесть (да и не только совесть) не позволяла ей бросить декана в таком состоянии. Во-первых, он разнесет весь дом, а во-вторых, еще несколько дней такого запоя — и окончательно себя угробит!

— Лорд Грэм, — Ника старалась говорить спокойно и уверенно, — зачем вы себя до такого довели? Потеря работы не повод…

Лучше бы о работе она не заикалась. Декан обрушил на нее такие витиеватые нецензурные высказывания, что сумел вогнать в краску даже ее, дитя двадцать первого века.

— И это лорд? — Ника замерла на месте, не делая попыток приблизиться. — Благородный аристократ?

— А я не благородный! — снова рявкнул Грэм, вокруг которого появилось опасное фиолетовое свечение. — Титул не по рождению…

Язык его начал заплетаться, и закончить длинное предложение лорд оказался не в состоянии.

— Хотите, чтобы вас уволили еще и из академии? — Ника повысила голос и, бросив быстрый взгляд в сторону газетной вырезки, висящей на двери, продолжила: — Чтобы совет магов праздновал победу? Можете жалеть себя сколько угодно, только пока вы будете предаваться самоуничтожению, погибнут люди! Совесть не замучает, нет?!

Ника выбрала верную тактику, потому как, услышав о праздновании победы советом магов, Грэм несколько оживился. Снова полетела отборная ругань, но на сей раз адресованная не Нике, а «зажравшимся мордам».

— Неужели вы допустите, чтобы они добились своего? — решила закрепить успех Ника, медленно приближаясь к лорду. — Вы ведь можете утереть им всем нос, найдя виновника иссушений! Да вас просить будут вернуться на прежнюю должность!

Ответом ей послужило нечто нечленораздельное, но, по крайней мере, фиолетовое сияние, окружающее Грэма, погасло. Поняв, что агрессия на ее появление прошла, Ника все так же медленно преодолела разделяющее их расстояние и присела на краешек дивана.

— Давайте вы сейчас подниметесь, и я помогу вам добраться до спальни, — негромко, но твердо предложила она, слегка подавшись вперед.

Кажется, только в этот момент Грэм до конца осознал, с кем говорит.

Для надежности он поводил перед Никой рукой, после чего негромко подытожил:

— Не мираж… И какого дарха заявилась?

— Вставайте, — проигнорировала вопрос Ника и протянула для опоры руку. — Ну же!

Как ни странно, командный тон возымел нужный эффект. Грэм приподнялся на диване, при этом не выпуская из рук бутылку, но предложенной помощью не воспользовался. Попытавшись встать, он качнулся и вновь осел обратно, и на этот раз Ника все же сумела его придержать.

Приложив недюжинные усилия, через некоторое время она смогла добиться того, чтобы он принял вертикальное положение. Ника закинула руку лорда себе на плечи и обхватила его за пояс. Грэм покачивался, как береза на ветру, и, пока они черепашьим шагом пытались преодолеть расстояние от дивана до двери, его заносило из стороны в сторону. Не прекращая ругаться, он то наступал на бумаги, то спотыкался о разбросанные на полу вещи, и Нике стоило немалых сил не дать ему упасть.

— Пожалуй, мы оставим это здесь, — проговорила она, пытаясь забрать у лорда полупустую бутылку, с которой он никак не хотел расставаться.

Когда ей это удалось, они продолжили путь. На то, чтобы добраться из кабинета до спальни, понадобилось не меньше четверти часа, хотя эти комнаты располагались в двух шагах друг от друга.

Ника буквально уронила Грэма на кровать, чем навлекла на себя очередной поток ругательств и проклятий.

— Лорд Грэм, вы пьяны, и только поэтому я на вас не обижусь, — со всей серьезностью произнесла она, пытаясь подавить расползающуюся по лицу улыбку.

Какой бы неприятной ей ни казалась вся эта ситуация, в ней определенно было и что-то комичное. Вдрызг пьяный лорд выглядел по-своему мило и даже как-то беззащитно. После того как фиолетовое свечение исчезло, Ника перестала воспринимать Грэма как угрозу, и в этот момент действительно относилась к нему, как к тому самому приятелю Лешке. Напившиеся мужики — они и есть напившиеся мужики, хоть в том мире, хоть в этом.

— Дарх бы их всех побрал! — пробубнил Грэм, при этом затуманенным взглядом смотря на Нику. Речь стала более связной, и он даже оказался способен сформулировать относительно длинные предложения. — И тебя — тоже! Какого приперлась?! Мои дела тебя вообще не касаются!

— Конечно-конечно, — согласилась Ника, обшаривая комод в поисках одеяла. Рыться в чужих вещах не хотелось, но сейчас в доме было очень холодно. Камины не топились уже давно, а магический огонь до того ослаб, что не мог прогреть помещения.

Когда одеяло нашлось и Ника подошла к лорду, чтобы его накрыть, тот внезапно схватил ее за руку и повалил на кровать.

— Лорд Грэм! — возмутилась Ника, пытаясь вырваться, но даже в нетрезвом состоянии он обладал стальной хваткой.

— Мне холодно, — имел наглость заявить этот тип, прижимая Нику к себе. При этом обхватившие ее руки были такими горячими, что сразу становилось понятно — кое-кто бессовестно врет.

— Лорд Грэм! — вновь возмутилась Ника, когда он притянул ее еще ближе и зарылся лицом ей в волосы.

— Адептка Зорина, у вас просто очаровательные кудряшки, — с неожиданными мурлычущими интонациями проговорил лорд. — И пахнут вкусно.

— В отличие от вас! — огрызнулась Ника, пытаясь отодвинуться. — Сейчас же прекратите меня лапать!

— И цвет красивый, — словно не замечая ее недовольства, продолжал мурлыкать Грэм, горячо дыша ей в затылок. — Шоколадный…

Игнорируя внезапно участившееся сердцебиение, Ника язвительно заметила:

— Я думала, джентльмены предпочитают блондинок.

— А я ни разу не джентльмен, — по секрету поделился лорд, и буквально в следующее мгновение Ника услышала, что его дыхание стало тихим и ровным.

Заснул! Вот так просто взял и отключился! Ника попыталась высвободиться, но вскоре поняла, что это невозможно, и оставила бесполезные попытки. Решив, что в академию сегодня все равно не вернется, она поерзала, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.

На улице было темно, по оконному стеклу настойчиво барабанил холодный дождь. Но, несмотря ни на что, Нике вдруг стало спокойно и уютно. Она заснула под стук дождевых капель, ощущая рядом приятное тепло и чувствуя себя защищенной.

— Вы уже видели? — вместо приветствия спросила Джолетта, входя в ректорат.

— Герцог заезжал, не упустил возможности осчастливить, — усмехнулся Лосгар, взглянув на принесенную ею газету. — Новостная колонка на первой странице, я польщен.

— Я тоже, — буркнула Джолетта и, присев на софу, одарила ректора тяжелым взглядом. — Уверены, что не пожалеете? Я, конечно, благодарна за эту фиктивную помолвку, но что, если в ближайшие пять лет вы кого-нибудь полюбите и всерьез решите жениться?

Магистр Лосгар снисходительно улыбнулся:

— Можете быть спокойны, этого не произойдет. А если и произойдет, то это не ваша забота. В любом случае я сдержу обещание, и вы окончите академию.

В этом Джолетта не сомневалась, но все равно не могла отделаться от неприятного ощущения, что обязана ректору. Если бы не внезапное решение заключить фиктивную помолвку, она бы уже неделю как сидела в родовом замке, не высовываясь за пределы своих покоев. Скорее всего, разъяренный отец посадил бы ее под замок как минимум на месяц. Сейчас же он был абсолютно счастлив и доволен жизнью. Правда, до сих пор не терял надежды убедить дочь не тянуть со свадьбой. Но Джолетта с Лосгаром твердо стояли на том, что поженятся лишь через пять лет. На самом деле сразу после окончания Джолеттой академии они намеревались разорвать помолвку и разойтись как в море корабли. Теперешняя ситуация была выгодна обоим: Джолетта получала возможность спокойно доучиться, а ректор на пять лет избавлялся от общества навязчивых поклонниц.

— Вы ведь не забыли о том, что сегодня мы едем на семейный ужин? — напомнил магистр Лосгар, бросив взгляд на часы.

Под семейным ужином предполагалось официальное представление Джолетты его родителям, и она была не слишком этому рада. Снова придется врать, играть и надевать на себя маску идеальной леди.

— Не забыла, — отозвалась Джолетта. — Платье уже доставили, к четырем буду готова.

Забрав принесенную прессу, в которой разместили новость об их помолвке, она вернулась в общежитие. Впервые Джолетта пожалела о том, что категорически отказалась от предложения отца прислать к ней в академию горничную. Ника где-то пропадала, и пришлось справляться с наведением красоты самой. Волосы Джолетта собрала в высокую прическу, украсив ее заколкой с драгоценными камнями, на лицо нанесла легкий макияж — такой, чтобы делал черты выразительнее, но в то же время смотрелся естественно. Но когда дело дошло до надевания изумрудного платья, купленного специально для этого случая, возникла проблема. Как ни крути, а самой себе затянуть корсет попросту нереально.

Пришлось прибегнуть к помощи Никиной подруги, жившей в соседней комнате. Эми, которая терпеть не могла платья, тяжело повздыхала, выразила надежду на то, что эта дархова мода скоро пройдет, но просьбу все же выполнила.

Ровно к четырем Джолетта была полностью готова. Обед начинался в пять, и у них с Лосгаром в запасе был целый час на дорогу и на то, чтобы собраться с мыслями. Знакомство невесты с родителями жениха — дело всегда нервное, а учитывая фиктивность помолвки, — и подавно.

Джолетта знала, что сегодня выглядит просто великолепно, и восхищение, промелькнувшее в глазах Лосгара, когда она вышла из общежития, было тому подтверждением.

Когда они садились в карету, Джолетта заметила толпу адептов, которые до этого просто прогуливались по двору, а сейчас с любопытством на них смотрели. Ей и так не давали прохода, и Джолетта с тоской подумала, что теперь, когда о помолвке с ректором объявили в прессе, от любопытствующих вовсе отбоя не станет.

Джолетте вспомнилось, как совсем недавно она была вынуждена скрываться под именем Анны Тьери из-за заклятия, наложенного феей. В то время она была лишена всего — и красоты, и положения. А большинство тех, кто сейчас ею восхищался, тогда и знать ее не хотели.

До замка ехали молча. Джолетта предполагала, что графиня — достопочтенная матушка лорда Лосгара, допечет ее повышенным вниманием, и морально готовилась к этой встрече. А еще она надеялась на отца Ароса, который всегда умел усмирять излишнюю активность жены.

Когда они приехали на место, ректор помог Джолетте выйти из кареты, она взяла его под руку, и они направились к воротам замка, которые в этот момент были гостеприимно распахнуты.

Их встретили лакеи, проводившие «жениха с невестой» до парадного входа. Там уже собралось все семейство Лосгаров, начиная графиней и заканчивая Бель — младшей сестренкой ректора, которой недавно исполнилось пятнадцать.

— Арос, наконец-то! — Отбросив все условности, графиня порывисто обняла сына. — Так долго не заезжал! — Она перевела сияющий взгляд на Джолетту. — А вот и наша красавица! Милая, мы так тебе рады!

Нисколько не заботясь о нормах этикета и традициях, графиня так же обняла и ее, после чего с энтузиазмом пригласила всех в замок. Такого теплого и радушного приема Джолетта не ожидала. Она неоднократно сталкивалась с графиней Лосгар, вращаясь в высшем свете, и замечала, что та бывала чересчур эмоциональна. Но, как оказалось, в те моменты графиня себя сдерживала, а вот сейчас, находясь у себя дома, вела себя так, как хотела, и была самой собой.

Замок оказался не таким большим, как тот, где Джолетта выросла, но отличался каким-то особенным уютом. В интерьерах присутствовало множество деталей, незаметных с первого взгляда, но придающих комнатам особую изюминку. Здесь находились многочисленные картины, коллекции фарфоровых статуэток, которые собирала графиня, красивая дорогая мебель и порстонские ковры. Все было обставлено со вкусом, но в то же время без вычурности. Этот замок хотелось назвать самым настоящим домом, хотя до этого момента Джолетта даже не подозревала, что такое бывает. В королевском, да и герцогском замках преобладала помпезность и роскошь, чтобы пустить пыль в глаза высокопоставленным гостям. Здесь же все оказалось иначе.

Стол накрыли в малой гостиной. Это помещение было очень светлым за счет множества окон, в дальнем конце зала располагался камин, в котором уютно потрескивали дрова. Стол украшали два пышных букета белых роз, которые, по слухам, графиня собственноручно выращивала в теплицах.

— Ну, рассказывайте, когда планируете свадьбу? — без лишних предисловий прямо в лоб спросила она, переводя взгляд с сына на будущую невестку. — Столько всего нужно сделать! Составить список гостей, нанять лучших поваров (кстати, лучше, если они будут из Триальской империи), подготовить замок… вы в каком хотите устраивать торжественный прием? В нашем или…

— Матушка! — резко оборвал ее вопросы Лосгар. — До свадьбы еще очень далеко. Вначале Джолетта окончит академию. И это не обсуждается.

Графиня недовольно поджала губы. Ее взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что она еще много чего может сказать по этому поводу.

— Джесси, дорогая, — вкрадчиво проговорил граф, решивший прийти на выручку сыну. — Предлагаю обсудить это позже, а сейчас давайте наконец сядем за стол.

Обед был очень вкусным. Подавали изысканные блюда — паштет из утиной печени с ягодным соусом, запеченную рыбу с диким айором — душистой травкой, произрастающей на юге королевства, восхитительное безе с фруктами на десерт. Но оценить по достоинству предложенные угощения Джолетта не могла из-за того, что ей приходилось постоянно отвечать на вопросы. Преимущественно их задавала графиня, но вскоре к ней подключилась и Бель, которая являлась чуть ли не поклонницей Джолетты.

— А правда, что платье, которое вы надевали на прошлогодний бал в честь дня рождения короля, стоило больше тысячи золотых? — полюбопытствовала она. — А бриллиантовое колье — целых десять?

— Бель! — тут же одернул ее граф. — Задавать такие вопросы неприлично.

Та только махнула рукой.

— Ай! Все равно леди Джолетта скоро станет частью нашей семьи, так что мы практически родственники. А с родственниками можно говорить о чем угодно! Вот, например, мы с Диланом…

Дальнейший разговор плавно перешел к обсуждению внуков. Помимо сестры у Ароса Лосгара было еще двое младших братьев, один из которых недавно женился и уже успел обзавестись наследником. В мальчике графиня души не чаяла и могла говорить о нем бесконечно, так что на некоторое время Джолетта выдохнула с облегчением.

Ей нравилась атмосфера, царящая за столом, нравились эти люди, которые были настоящей семьей и не стеснялись вести себя естественно. В этом замке было все то, чего всегда так хотела сама Джолетта и что еще в далеком детстве стало для нее недоступным. И ей становилось очень неловко от того, что приходится всех обманывать.

— Арос, идите прогуляйтесь, — в какой-то момент предложила графиня, бросив на сына выразительный взгляд. — Покажи невесте наш чудесный сад и новые мраморные фонтаны. Уверена, ей понравится.

Лосгар спорить не стал, и они с Джолеттой вышли на улицу. К позднему вечеру немного распогодилось, и сквозь прорванную завесу туч проглянуло несколько ярких звезд. После дождя воздух был холодным и свежим, в нем отчетливо улавливался аромат можжевельника, декоративные заросли которого росли у входа в замок.

Они прошли на задний двор, где располагался тот сад, о котором говорила графиня. Хозяйка замка просто обожала картины, скульптуры и прочие произведения искусства и каждый месяц пополняла свою коллекцию. Совсем недавно в замок доставили фонтаны, выбитые из цельного мрамора и увенчанные скульптурной композицией. Увидев их, Джолетта была поражена. Это действительно можно было назвать шедевром. Пять первородных элементалей выглядели практически живыми, и казалось, они вот-вот сойдут со своего пьедестала.

— Чудесно, — выдохнула Джолетта, внимательно рассматривая скульптуру. — Как настоящие.

Лосгар улыбнулся.

— Откуда нам знать, как выглядели настоящие? Это всего лишь интерпретация художника.

— По крайней мере, я представляю их именно так. — Джолетта остановила взгляд на элементале воды.

Скульптор изобразил его в облике красивой женщины — гибкой, изящной, полуобнаженной. Она полностью олицетворяла стихию, являлась прямым ее воплощением. Рядом, уверенно смотря вперед, стоял элементаль огня — широкоплечий мужчина, в позе которого сквозили решительность и сила. Два вечных противостояния. Две противоположности, из века в век соперничающие друг с другом.

Когда Джолетта стала рассматривать фигуры остальных элементалей, Лосгар достал из кармана небольшую коробочку, обтянутую синим бархатом. Джолетта перевела на нее взгляд, и в этот момент ректор открыл крышечку. При мерцающем свете садовых фонарей переливалось удивительно красивое кольцо, увенчанное россыпью бриллиантов и крупным сапфиром, ограненным в виде розы. Стебель цветка красиво извивался — если кольцо надеть, он должен был оплести всю нижнюю фалангу пальца.

— У нас помолвка, — пояснил Лосгар на изумленный взгляд Джолетты. — Согласитесь, было бы, по меньшей мере, странно, если бы моя невеста осталась без кольца.

— Фиктивная невеста, — негромко произнесла она отчего-то дрогнувшим голосом.

Лорд взял ее руку и медленно надел кольцо на безымянный палец. Оно село как влитое, и, когда холодный металл коснулся кожи, Джолетта на миг ощутила в месте соприкосновения легкое покалывание, а сапфир загорелся голубым светом.

— Это кольцо — родовой артефакт и сильный амулет, — произнес Лосгар, не отпуская ее руку. — Если вдруг с тобой что-нибудь случится, я это почувствую.

Джолетта ощущала себя… странно. Все происходящее находило в ее душе отклик, но она понимала, что это неправильно. Родовой артефакт… Ключевое слово — родовой. Надевая его, она как бы признает себя частью этой семьи. Но ведь их помолвка — просто спектакль, и разве имеет она в таком случае право принимать такой подарок?

Как бы то ни было, возразить ей Лосгар не дал, сказав, что пора ехать в академию. Вернувшись в замок, они тепло попрощались с его хозяевами, и Джолетта вновь выслушала в свой адрес множество комплиментов.

— Только попробуй чем-нибудь обидеть такую замечательную девочку! — напоследок пригрозила графиня сыну и задорно подмигнула Джолетте. — И учебой не загружай! А еще лучше — скажи преподавателям, чтобы заочно приняли у нее все экзамены!

До академии ехали в таком же молчании, как и до замка. Джолетта была искренне удивлена реакцией родителей «жениха» на то, что учится в академии. Хотя, учитывая эксцентричность графини, этого следовало ожидать. Любая другая аристократка, узнай она, что леди такого высокого статуса учится наравне с простолюдинами, в лучшем случае высказала бы свое неодобрение. Но эта семья была другой.

Прошедший вечер оставил в душе Джолетты двойственные ощущения. В какой-то момент ей даже стало казаться, что он был всего лишь сном — далеким, немного грустным, но в то же время невероятно приятным. И только кольцо, крепко обхватившее безымянный палец и слегка поблескивающее в полумраке, напоминало, что все происходило на самом деле.

ГЛАВА 3

Ника проснулась отдохнувшей и полной сил. Она приподнялась на кровати и, посмотрев на часы, ахнула. Час дня! Столько спать ей не доводилось уже очень и очень давно.

Обведя взглядом спальню, Ника обнаружила, что Грэма нет. Первая мысль была о том, что он снова заперся в кабинете и продолжил напиваться. Вторая — если б это было так, то она не уловила бы сейчас такой родной и нежно любимый запах. Да, пахло кофе!

Ника забежала в ванную, ополоснула лицо, пригладила волосы и поспешила спуститься на первый этаж. Она чувствовала себя вполне уверенно и считала, что если кому и надо после вчерашнего вечера ощущать неловкость, так это лорду Грэму.

Да, они проснулись вместе. Да, он наверняка задался вопросом, как так получилось. И если решит спросить — она ответит, но заговаривать об этом первой не станет.

На плите шкварчал бекон, поджаривающийся вместе с яичницей, и это вызвало у Ники невольную улыбку. В последний раз, когда ей доводилось готовить на этой кухне, от несчастной глазуньи остались одни угольки.

«Будем надеяться, лорд готовит лучше меня», — промелькнуло в мыслях прежде, чем Ника вошла на кухню.

За последние сутки Грэм удивил ее во второй раз. Нет, даже не так — поразил! Она ожидала, что после недельного самобичевания и количества поглощенной выпивки он будет страдать от ужасного похмелья.

Но нет.

Лорд орудовал у плиты с вполне нормальным и адекватным видом. На нем была свежая рубашка без единой складочки, отросшая щетина исчезла, а на кухне помимо аромата кофе и еды присутствовал едва уловимый запах дорогого парфюма. Если лорда и мучили последствия прошедшей недели, то он это умело скрывал.

Заметив вошедшую Нику, Грэм в упор на нее посмотрел. Повисла напряженная, долгая тишина. Бекон продолжал шкварча гь, с улицы доносились голоса и шум от проезжающих мимо повозок.

Шла секунда… вторая… третья…

Не сводя с Ники немигающего взгляда, Грэм с угрозой произнес:

— Если ты кому-нибудь расскажешь о том, что вчера видела…

— Можете не беспокоиться, вчерашний вечер останется только в моей памяти, — клятвенно заверила девушка, изо всех сил стараясь сохранять серьезное выражение лица.

У лорда нервно дернулся левый глаз.

— Не волнуйтесь, никто не узнает, что вы разнесли собственный кабинет, обнимались с бутылкой и напились как последняя…

— Ника! — теперь задергался еще и правый.

— Нет, правда, это было даже забавно…

— Ника!!!

— Все-все-все. — Она подняла руки в примиряющем жесте и тут же, не выдержав, расхохоталась. — У вас такой… такой вид сейчас…

В одной руке Грэм держал кухонную лопатку, в другой — солонку, поверх рубашки надел передник, и при всем этом выражение его лица было таким угрюмым, что, глядя на этот контраст, Ника не смогла удержаться.

— Очень весело, — прищурив глаза, произнес лорд.

— Простите, — Ника вытерла выступившие от смеха слезы и, чтобы сгладить ситуацию, внезапно сменила тему: — Мм, как вкусно пахнет!

По-прежнему не сводя с гостьи мрачного взгляда, лорд взял тарелку, плюхнул на нее глазунью с беконом, разлил кофе по чашкам и поставил все это на стол. Сел.

Ника опустилась па соседний стул и сразу же уткнулась носом в чашку. После нескольких глотков приступ смеха наконец прошел, и она успокоилась. Некоторое время они молча завтракали, хотя, если судить по времени, скорее обедали.

Первой заговорила Ника:

— Что вы теперь собираетесь делать?

— А у меня есть выбор? — Грэм хмыкнул, отодвинув от себя тарелку. — Вернусь в академию, буду нянчиться со студентами. — В следующее мгновение он резко посерьезнел и осведомился: — Снова что-то случилось? Ты ведь пришла не просто так?

— Вообще-то я о вас беспокоилась, — призналась Ника, грея руки о горячую кружку. — Целую неделю вы не появлялись в академии, и я начала подозревать, что что-то случилось. Как оказалось, не ошиблась.

Грэм недоверчиво на нее покосился:

— Беспокоилась, значит. Неужели единственная причина?

— Не единственная, — снова призналась Ника. — Мира сделала новое предсказание. Я рассказала о нем магистру Лосгару, и он так же, как и я, считает, что оно имеет смысл. В нем говорится о некоем возрождении, а одна из строк написана на древнем языке. Драгоните, кажется.

— Драгоните? — Брови лорда удивленно поползли вверх. — Да… наша милая прорицательница полна сюрпризов. Текст с собой?

Ника быстро сбегала в прихожую, где вчера оставила сумку, и, вернувшись, отдала листок Грэму. Тот внимательно изучил написанное, несколько раз перечитал, а после задумчиво произнес:

— И все-таки мои предположения оказались верны… Дархов совет! Теперь я даже не имею пропуска в закрытую секцию королевской библиотеки!

— Магистр Лосгар сказал, что достанет пропуск, — поспешила успокоить его Ника. — Он знает, что там находится словарь, и собирается туда наведаться.

Грэм нетерпеливо побарабанил пальцами по крышке стола, и его глаза знакомо заблестели. Наконец Ника видела перед собой прежнего лорда. Он сумел взять себя в руки и, судя по виду, намеревался продолжить начатое, даже лишившись высокой должности.

— Едем в академию, — кивнув каким-то своим мыслям, решил Грэм. — Сейчас.

Ника помыла посуду, хотя лорд раза три повторил, что для этих целей вызывает уборщицу, прибрала на столе и, захватив сумку, направилась к выходу. Когда ее рука уже коснулась дверной ручки, она внезапно почувствовала на себе внимательный взгляд. Не угрюмый, не мрачный, как это было некоторое время назад, а именно внимательный.

— Ника!

Обернувшись, она заметила на лице Грэма некоторую растерянность.

— Я плохо помню вчерашний вечер. — Лорд взъерошил волосы и, глядя ей в глаза, спросил: — Учитывая, что мы спали вместе… я сделал что-нибудь, за что должен извиниться?

Ника сочла за лучшее не упоминать подробности их разговора, в частности, того, что происходил на кровати, поэтому заверила:

— Нет. Ничего такого.

Они вышли из особняка, поймали экипаж, и, когда Ника в него забиралась, Грэм как бы невзначай провел пальцами по ее волосам. Поймав недоуменный взгляд, лорд хитро улыбнулся и заметил:

— А ведь и правда оттенка шоколада. — Он сделал паузу. — И пахнут вкусно.

Ника на миг лишилась дара речи, а после возмутилась:

— Вы ведь сказали, что ничего не помните!

— Я всего лишь спросил, не сделал ли что-нибудь, за что следует извиняться, — все с той же лукавой улыбкой отозвался Грэм. — И раз тебя все устраивает, я спокоен.

Подходящих слов Ника не нашла, потому как все они были из разряда тех, какими разбрасывался лорд прошлым вечером. А поскольку она все-таки относила себя к людям воспитанным и культурным, то сочла разумным промолчать.

Мира робко постучала в дверь аудитории и, слегка ее приоткрыв, просунулась в образовавшуюся щелку:

— Профессор Като, к вам можно?

Только что закончилась пара прорицания у третьекурсников, и преподаватель сидел за столом, проверяя их доклады. Услышав тоненький голосок, он поднял глаза на студентку и, улыбнувшись, кивнул:

— Конечно, проходите.

Мира несмело приблизилась и замерла напротив, по привычке опустив глаза в пол.

— Полагаю, вы пришли, чтобы записаться на факультатив? — Голос профессора звучал мягко.

Она поспешно кивнула и скороговоркой выпалила:

— Я подумала, раз вы сами сказали, что у меня большой потенциал, то дар нужно развивать.

— Правильно подумали.

Мира не видела его лица, но по интонации чувствовала, что он улыбается.

— Подождите минутку, я внесу вас в список.

Она внимательно следила за тем, как ручка, взятая длинными изящными пальцами, делает запись в журнале. В новом преподавателе прорицания прекрасным было все, даже почерк — ровный, аккуратный, с замысловатыми завитками и правильным наклоном. Мира с досадой подумала, что ее собственный — слишком мелкий и неразборчивый. Настолько, что приходится постоянно себя одергивать и писать печатными буквами.

— Занятия для вашей группы будут проходить три раза в неделю, — закончив делать запись, произнес профессор и протянул ей листок с расписанием. — Здесь указано, когда и во сколько приходить.

Заметив, что она не торопится покидать аудиторию, преподаватель спросил:

— У вас ко мне что-то еще?

Мира чувствовала себя настолько неловко, что была готова провалиться сквозь землю. И зачем только она послушала Нику и решила обратиться к нему за помощью? Лицо пылало, руки судорожно сминали ткань платья. Мира ненавидела в себе эту вечную трусость, но не могла ее перебороть. Ей всегда хотелось быть смелой и решительной, находиться в центре внимания. Но всякий раз, едва она делала попытку преодолеть свои комплексы, проклятая боязнь выглядеть глупо все портила.

— Я хотела… спросить совет, — пересилив себя, выдавила Мира. — Это касается прорицания. Дело в том, что в последнее время меня преследуют навязчивые видения, и я не знаю, как от этого избавиться. — Решившись, она оторвала взгляд от пола и посмотрела на внимательно слушающего ее профессора. — От них возможно оградиться?

— Возможно, — кивнул тот, вставая из-за стола. — В таких ситуациях помогают два способа. Первый — нужно просто дождаться, пока ваше предсказание исполнится, в таком случае видения исчезнут сами. Второй — можно блокировать потоки энергий, поступающих в сознание, для этого необходимо поставить специальный блок.

Вариант номер один Мире совершенно не подходил. Видения были такими реалистичными и пугающими, что ждать, пока они воплотятся в жизнь, и все это время мучиться представлялось невозможным.

— У меня нет денег на услуги менталиста, — негромко произнесла Мира, стараясь избегать направленного на нее взгляда.

Профессор Като некоторое время молчал, после чего предложил:

— В менталистике я силен не так, как в прорицании, но блок поставить могу. Разумеется, если вы не возражаете.

Мире тут же вспомнилась просьба Ники о том, чтобы она не говорила профессору, что именно видит в своем пророчестве. А если преподаватель будет ставить блок, то непременно коснется сознания и сможет это прочесть. Но сказать, что она против, у Миры не хватило духу. Она сама пришла, сама обратилась за помощью и теперь не могла отказаться.

Студентка согласно кивнула, и профессор Като встал позади нее. Обычно при использовании менталистики требовалось смотреть в глаза, но у преподавателя были свои методы. Он дотронулся кончиками пальцев до висков Миры и слегка надавил.

— Расслабьтесь, — прозвучат вкрадчивый успокаивающий голос, и та повиновалась.

Она чувствовала, как сознание наполняется ватным туманом, и это было приятно. Профессор Като действовал осторожно, неспешно, стараясь не задеть лишние потоки и минимизировать боль. Через некоторое время она все же появилась, и Мире показалось, что ее голову сдавили стальные обручи. Боль была сильной, но Мира умела терпеть и не проронила ни звука.

Процедура заняла не более десяти минут, и, когда блок был поставлен, преподаватель заботливо поинтересовался:

— Как себя чувствуете?

— Хорошо, — прислушавшись к своим ощущениям, ответила Мира и робко поблагодарила: — Большое спасибо.

— Зайдите в лазарет и попросите успокоительное, — посоветовал профессор. — А еще лучше — снотворное. Вам нужно как следует выспаться и отдохнуть.

Еще раз поблагодарив за помощь, Мира выпорхнула из аудитории.

На душе было спокойно и непривычно легко. Она совсем не ожидала, что новый преподаватель прорицания пойдет ей навстречу. Все-таки он — из высшей аристократии, да к тому же член совета магов, а разговаривал с ней как с равной. Впрочем, не стоит преувеличивать. Это всего лишь наглядное действие главного принципа академии — здесь все равны.

Перед тем как вернуться в общежитие, Мира, по совету профессора, зашла в лазарет, где взяла у медсестры успокоительные капли. Ей в самом деле давно пора как следует отдохнуть, а то в последнее время стала похожа на привидение. До такой степени бледная, что через кожу начинают просвечивать вены. А все из-за видений! Ну ничего. Теперь, когда на сознании стоит специальный блок, они ее больше не побеспокоят…

Войдя в свою комнату, Ника застала Джолетту гордо восседающей на кровати в окружении учебников. Она увлеченно что-то конспектировала и была настолько поглощена процессом, что даже не заметила вошедшую соседку.

За письменным столом расположился Каин — он опустил подбородок на сцепленные в замок руки и со скучающим видом смотрел в окно. Но стоило ему заметить Нику, как он тут же подскочил с места и бросился к ней с распростертыми объятиями.

— Привет, кудряшка! — порывисто обняв, Каин приподнял ее и закружил над полом.

— Привет, рыжик! Отпусти! — смеясь, попыталась отмахнуться Ника. — Ты где пропадал? Целую неделю не виделись!

— Домой ездил! — с довольным видом ответил Каин. — Восстанавливаться по наставлению лекарей. Не представляешь, как надоело в лазарете валяться! Сама-то где целый день пропадала?

— Вот мне тоже интересно узнать, — вставила Джолетта, оторвавшись от написания реферата.

— С тобой у нас вообще будет отдельный разговор! — пообещала Ника, бросив красноречивый взгляд на кольцо, поблескивающее на безымянном пальце подруги. — А я была в городе… по делам.

Ника собиралась рассказать Джолетте о пророчестве, но позже. В настоящий момент ее больше заботил Каин. Она придирчиво осмотрела его со всех сторон, потрепала по голове и даже просканировала с помощью эмпатии. Убедившись, что он полностью восстановился и чувствует себя прекрасно, Ника успокоилась. А вот рыжик, напротив, принялся допекать ее, а заодно и Джолетту расспросами.

— Вы не хотите рассказать мне о том, что произошло? — Каин плюхнулся обратно на кровать и смерил обеих подозрительным взглядом. — Только не надо сейчас нести ту же ересь, что и все остальные.

Джолетта с Никой молча переглянулись. Об иссушителе уже знали многие, так что отмалчиваться особого смысла не было. Подруги подозревали, что вскоре новость об этом изобретении станет достоянием широкой общественности, равно как и совершаемые убийства. Другой вопрос — стоило ли распространяться о пророчестве и потенциальном «возрождении», упомянутом в нем?

Некоторое время помявшись, Ника рассказала и об иссушениях, произошедших в стенах академии, и о том, что сейчас эти ритуалы проводились по всему королевству. А вот о пророчестве все же предпочла умолчать.

— Обалдеть! — потрясенно выдохнул рыжик, не сводя с подруги ошарашенного взгляда. — Из меня высасывали магию с помощью секретной разработки научного института?! — Он на миг завис, после чего радостно воскликнул: — Да я же фактически первопроходец! Можно сказать, лицо, участвующее в научном эксперименте! Первооткрыватель!

— Подопытный кролик, — добавила Джолетта.

Они рассмеялись.

Оптимизму Каина можно было только позавидовать.

— Кстати, я еще что сказать хотел, — внезапно вспомнив, зачем пришел, он вынул из кармана шесть одинаковых бумажек. — Завтра в городе состоится шоколадная ярмарка, и брат достал мне пригласительные на закрытую часть. По случаю выздоровления я очень-очень добрый, так что готов проявить щедрость и поделиться ими с вами! — Каин белозубо улыбнулся и уточнил: — Ну так как, пойдете?

Завтра предстоял долгожданный выходной, проводить который в четырех стенах совершенно не хотелось. Поэтому отказываться от предложения Ника с Джолеттой не стали и условились, что Каин зайдет за ними утром.

Когда за рыжиком захлопнулась дверь, Ника сложила руки на груди и, в упор глядя на подругу, потребовала:

— Рассказывай!

— Да нечего рассказывать, — отмахнулась та, демонстративно беря в руки учебник. — Помолвка фиктивная. Заключили для того, чтобы отец не забрал меня из академии.

— Фиктивная? — удивившись, переспросила Ника. — А попроще способа решить проблему не нашлось?

Джолетта отрицательно покачала головой:

— Не в моем случае. И давай не будем об этом. Лучше расскажи, что за дела у тебя были в городе?

И Ника рассказала. Об увольнении лорда Грэма, о новом пророчестве Миры и о том, что ректор в ближайшее время собирается посетить королевскую библиотеку с целью расшифровать последнюю строчку.

— Странно… а мне ничего не сказал, — про себя проговорила Джолетта, но Ника ее расслышала.

— Так а с чего бы ему тебе говорить? — Она скептически приподняла бровь. — Невеста-то ты ему фиктивная.

С ответом Джолетта не нашлась. Настроение почему-то резко упало, и она вернулась к недописанному реферату. Правда, уже через несколько минут поняла, что думать не может, и решила пойти проветриться.

Когда Джолетта вышла из комнаты, Ника улыбнулась и покачала головой. Если она хоть что-нибудь понимала в людской психологии, то неприступная аристократка окончательно и бесповоротно влюбилась.

— То есть он теперь работает в академии, — в который раз за последнее время Грэм пытался держать себя в руках. — Да еще и на пятом факультете.

Лосгар развел руками:

— Ну извини, моим мнением интересовались только ради приличия. Да и к тому же, надо признать, специалист он и правда неплохой.

— Неплохой?! Да по его вине моя семья… — Лорд осекся, пытаясь совладать с эмоциями.

Лосгар тяжело вздохнул:

— Тайрон, мне очень жаль. Я понимаю, время ничего не лечит, что бы там ни говорили. Но пойми, Берт Като не имеет отношения к этому несчастью. В то время он был совсем ребенком и уж тем более не состоял в совете магов.

— Плевать! — резко оборвал Грэм. — Там был его панаша. Для меня все, состоящие в совете, одинаковы. Продажные лицемеры, трясущиеся только за свою шкуру.

Зная, что в этом вопросе друга переубеждать бесполезно, Лосгар сменил тему:

— Утром до меня дошли новости, что в Триальской империи за последнюю неделю было совершено восемь иссушений. Все погибшие — сильные маги, двое из них состояли на службе у императора. Судя по признакам, энергию выкачали с помощью нашего техномагического прибора.

— Что неудивительно, — взяв эмоции под контроль, отозвался лорд. — Вся эта заваруха растет как снежный ком, и, чтобы ее остановить, нужно не языками чесать, а действовать. Надеюсь, у совета хватит мозгов правильно распорядиться собранными данными.

— Завтра мне должны сделать пропуск в королевскую библиотеку. Как бы невероятно это ни звучало, но, похоже, очень многое зависит от предсказания нашей студентки-первокурсницы. Если смысл строчки, написанной на драгоните, действительно окажется связанным с чьим-то возрождением, то, возможно, это многое прояснит.

Грэм невесело усмехнулся:

— Талантливые у нас студенты, магистр Лосгар…

Снег. Крупные белые хлопья, подгоняемые ошалелым холодным ветром. Они повсюду — кружат, порхают, лезут в глаза и мешают дышать. Сил почти не осталось и хочется рухнуть на землю, прямо в услужливо распахнутые объятия холодной зимней смерти.

Но останавливаться нельзя. На кон поставлена не только ее жизнь, но и жизни тысяч людей. Она, как и прочие маги, вливает последние крупицы сил в магический купол, сотканный из сложных плетений. Сколько энергии, сколько времени потрачено… Если сейчас купол не выдержит, все будет зря.

Рядом стоят друзья, приятели и просто знакомые, с которыми в этот момент они стали связаны общей целью. Нет, сдаваться нельзя. И даже страх, медленно опутывающий сердце паутиной, не должен стать помехой. Обессиленные эмпаты уже не могут его заглушать, их сил едва хватает на то, чтобы поддерживать защиту.

Ветер, как назло, бьет в лицо все сильнее и хлещет но щекам россыпью колючих снежинок. На ресницах и бровях — иней, губы дрожат, а ноги давно перестали слушаться. Она и сама не понимает, как до сих пор стоит.

Время замирает, и внезапно там — за горами появляется проблеск яркого света. Даже издали до них, замерших в мучительном ожидании, доходит жар. Снег тает под его натиском и тут же испаряется, взлетая вверх белым полупрозрачным облаком.

На миг наступает абсолютная, ничем не нарушаемая тишина. Замирает сердце, внутри все сжимается от первобытного ужаса. Тишина невыносима и мучительна… когда же это наконец закончится?

Еще секунда — и воздух вибрирует от громкого, пробирающего до дрожи рыка. Из-за гор вылетает столб пламени, в котором виднеется огромный темный силуэт…

Мира прерывисто вздохнула и, распахнув глаза, резко села на кровати. Сердце колотилось как бешеное, в горле пересохло, а влажные волосы налипли на разгоряченное лицо. Она инстинктивно обхватила шею руками и судорожно ловила ртом воздух.

Соседка по комнате крепко спала, отвернувшись лицом к стене.

Несколько минут Мира сидела, мысленно все еще находясь в приснившемся кошмаре. Она бросила взгляд на тумбочку, где стояло взятое в лазарете успокоительное. Не помогло. Да и сам кошмар больше походил на очередное видение, чем на сон.

Мире было страшно, и она никак не могла унять сотрясающую тело дрожь. Стояло раннее утро, но она понимала, что заснуть больше не сможет. Сгустившаяся за окном темнота только усиливала до конца не прошедший ужас.

На ощупь дотянувшись до висящей на стуле кофты, Мира накинула ее прямо на пижаму и поднялась с постели. Все так же на ощупь она нашарила на полу тапки, обула их и вышла из комнаты.

По темному коридору она практически бежала, стараясь не смотреть но сторонам. Перед глазами все еще стояли снежные горы и толпа магов, замерших в ожидании чего-то ужасного.

Добравшись до нужной комнаты, Мира глубоко вздохнула и, впервые за долгое время переборов стеснение, настойчиво постучала в дверь.

ГЛАВА 4

Услышав шум, Ника сонно натянула одеяло на голову. Но доносящиеся до нее звуки были такими настойчивыми, что снова заснуть было попросту невозможно. Сначала она подумала, что это встала Джолетта, но затем поняла, что кто-то стучит в дверь.

Недоумевая, кто мог прийти в такую рань, Ника спихнула с себя Барсика, который этой ночью изъявил желание спать не только с ней, но и на ней, и нехотя поплелась открывать.

— Мира? — удивилась она, обнаружив на пороге комнаты дрожащую однокурсницу. — Что случилось?

Видя, что та только клацает зубами и не может выдавить ни слова, Ника втащила ее внутрь, усадила на кровать и включила настольную лампу.

— Какого дарха? — недовольно пробормотала проснувшаяся Джолетта, щурясь от яркого света.

Оставив ее возмущение без внимания, Ника обеспокоенно всмотрелась Мире в лицо:

— Что с тобой? Что произошло?

Однокурсница обхватила себя руками, словно желая согреться, и нервно закусила губу. Некоторое время она молчала, испуганным взглядом скользя по комнате. Казалось, в этот момент мыслями она находилась где-то далеко.

— Слушай! — в очередной раз не выдержала Джолетта. — Или говори, что случилось, или уходи и не мешай людям спать!

— Джо! — Ника с укором посмотрела на подругу. — Разве не видишь, что ей плохо?

— Плохо ей, а страдать должна я! — уже больше для вида возмутилась Джолетта, машинально ощупывая свое лицо. После истории с феей это действие происходило на уровне рефлексов.

— Я опять это видела, — практически шепотом произнесла Мира. — Горы, снег и толпу магов, ожидающих чьего-то появления…

— Ты обращалась к профессору Като?

Прорицательница кивнула:

— Он поставил блок, но это не помогло. Я даже успокоительное на ночь выпила… Это так страшно. Так страшно! — Она посмотрела на Нику влажными блестящими глазами. — Прости, что вот так вот нагрянула, просто… мне некуда больше пойти. Соседка спит, а находиться в одиночестве я просто не в состоянии…

— Могла бы и у меня прощения попросить, — недовольно заметила Джолетта и, лениво потянувшись, уточнила: — Что ты там, говоришь, видела?

После того как Мира во всех подробностях и красках расписала свое видение, прониклась даже Джолетта, а сама прорицательница ощутила, как ей стало гораздо легче.

— В котором часу повара приходят на кухню? — спросила Ника соседку, после того как Мира немного пришла в себя. — Думаю, спать ложиться бессмысленно, а вот чаю попить не помешает.

— Феофан с Миком — около пяти. Вы идите, а я лучше время с пользой потрачу. Реферат, по милости некоторых, вчера так и не дописала.

Дотянувшись до стола, Джолетта взяла тетрадь с карандашом, пару книг и была потеряна для общества на несколько ближайших часов.

— Трудоголик, — вынесла вердикт Ника, на что подруга только отмахнулась.

Когда студентки пришли на кухню, там уже вовсю трудились повара. Феофан со скоростью света шинковал капусту, а Мик, не переставая широко зевать, помешивал пыхтящую на плите рисовую кашу. Услышав, что в комнату кто-то вошел, отец и сын синхронно вздрогнули, подумав, что явилась госпожа Лили. Но когда они заметили, что пожаловала Ника, оба расплылись в широких улыбках.

— Наконец-то заглянула! — обрадовался Мик и, приблизившись, по-дружески ее обнял.

Феофан меж тем вышел из-за плиты и, прихрамывая на одну ногу, тоже подошел к гостье. Всю последнюю неделю они с ней много общались, и Ника стала относиться к старшему повару практически как к отцу.

— Как Джейн? — участливо поинтересовалась она здоровьем его жены. — Лекарства помогают?

— По крайней мере, облегчают боль. Лекарь, присланный лордом Грэмом, оказался высококлассным специалистом. Сам бы я его услуги не потянул, но лорд оплатил лечение. — В голосе повара звучали благодарность и уважение. — Теперь я многим ему обязан. Даже не многим, а всем.

— Так и знала, что лясы точите! — внезапно раздалось у входа, и на кухню вплыла госпожа Лили. — Ни на минуту нельзя без присмотра оставить!

Приблизившись, шеф-повариха уперла руки в боки и, обращаясь к Нике, проворчала:

— Ишь ты, не успела в себя прийти, а уже притащилась!

— Ну так соскучилась по вашим вкусностям, — привычная к ее показному недовольству, Ника улыбнулась. — Знаете, как невыносимо целую неделю сидеть на куриных бульонах и пресной овсянке?

— Соскучилась она, — передразнила госпожа Лили, надевая фартук. — Ты мне тут зубы не заговаривай! Уговор есть уговор — нет рецепта, нет еды.

Пока Ника препиралась с гномихой и рассказывала ей о чипсах, Мира робко присела на табурет и постаралась не привлекать к себе внимания. В кухоньке было тепло и уютно, приятно пахло специями, разогреваемыми Миком на сухой сковороде. Сегодня повара собирались подать на завтрак пряную рисовую запеканку, которая являлась одним из фирменных блюд госпожи Лили. В этой обстановке Мира почувствовала себя значительно лучше, и, хотя отголоски видений все еще стояли перед глазами, они были не такими яркими, как прежде.

Феофан поставил перед ней жасминовый чай и теплые пирожки с капустой, а Ника в это время заварила себе кофе. Ароматы, витающие на кухне, были такими соблазнительными, что дожидаться, пока приготовится рисовая запеканка, не оставалось никаких сил.

Во время завтрака Ника заметила, что Мира расслабилась и несколько повеселела. Ее неестественная бледность сменилась легким розоватым румянцем, а руки, когда она тянулась за очередным пирожком, больше не дрожали.

— Не хочешь пойти с нами на ярмарку? — предложила Ника, сделав глоток крепкого кофе. — Каин достал билеты на закрытую часть фестиваля.

Мира неуверенно повела плечами:

— Даже не знаю…

— Пойдем, будет весело! — продолжила настаивать Ника. — Развеешься, отвлечешься от своих кошмаров.

В итоге однокурсница сдалась. Закончив завтрак, они вернулись в комнату, неспешно собрались и под недовольное ворчание Джолетты, вызванное тем, что ей снова не дают спокойно закончить реферат, стали дожидаться появления Каина.

Когда время приблизилось к десяти, рыжик объявился, причем не один, а в компании Леона и Криса — воздушника, с которым однокурсницы познакомились еще на первой студенческой вечеринке в начале учебного года.

Компания получилась пестрая и веселая, правда, Мира, не ожидавшая такого количества людей, заметно растерялась. Оценив ситуацию, Ника тут же перезнакомила прорицательницу со всеми.

В тот момент, когда они всей толпой выходили из комнаты, Ника потянула Каина за рукав, заставив ненадолго задержаться.

— Ты не мог бы за ней присмотреть? — попросила она в ответ на его немой вопрос. — Мира — замечательная девушка, но очень робкая и закрытая. Может, попробуешь ее расшевелить? Поговорить, я не знаю… развлечь.

— На свидание пригласить, — подмигнув, засмеялся рыжик. — Мне очень лестно, кудряшка, что ты так высоко ценишь мои способности. Хорошо! Обещаю, твоя Мира скучать не будет!

До города добирались сразу на двух экипажах. Ника оказалась в компании Леона и Криса, передав Миру в надежные руки Джолетты и Каина.

Пока они ехали, Ника не переставала удивляться тому, насколько рыжик с братом похожи. Леон был старшим, и единственное, что отличало его от Каина, — это более крупное телосложение и резковатые черты лица. Глаза у обоих были зелеными, волосы — огненно-рыжими, а кожа — смуглой. В академии Ника несколько раз замечала и других братьев Добл, и все как один были типично «солнечными».

Криса, в этот момент рассказывающего о несправедливости преподавателей на воздушном факультете, отличал своеобразный цвет волос — черный у корней и ярко-фиолетовый на кончиках. Прическа его напоминала всем известный «ежик». Глядя на него, Ника подумала, что в их компании не хватает Эми — эти двое неформалов точно нашли бы общий язык. Но, к сожалению, подруга, и так не вылезающая из мастерской, в последнее время совсем ушла в учебу и желание пообщаться изъявляла крайне редко.

Решив прогуляться пешком, адепты вышли из экипажей, не доехав до центра. Ярмарка, открывавшаяся в этот день, проводилась каждый год и была посвящена шоколаду. Вся Виларовая улица, являющаяся в Фейране главной, пестрела множеством разноцветных палаток. Кругом сновали толпы людей, отовсюду доносились звуки веселой музыки, громкие восклицания и смех.

Шоколад лился рекой, причем в самом прямом смысле. По дороге к центру были расставлены семь огромных шоколадных фонтанов, полакомиться из которых совершенно бесплатно могли все желающие. В разномастных шатрах продавали конфеты, кексы, пирожные и кучу других сладостей. Из кофеен веяло умопомрачительным ароматом какао и все того же горячего шоколада.

Когда они шли по улице, у Ники буквально разбегались глаза. Все остальные уже неоднократно бывали на таком фестивале, а для нее все было в новинку.

Что примечательно, на этой ярмарке то и дело мелькали аристократы, так что Джолетта могла расслабиться и не волноваться, что кто-нибудь ее узнает. Да и вообще, после того как в газетах появилась новость о том, что она учится в академии, Джолетту перестали заботить условности. Отец был доволен ее помолвкой и почти не допекал своими придирками.

К счастью, дождя в это утро не было. Небо окрасилось в предупреждающий темно-синий цвет, но все надеялись, что ливень не хлынет хотя бы до вечера. Первое ноябрьское утро выдалось морозным, что было не совсем обычно для этих краев, в Агавийском королевстве такие холода наступали лишь зимой. Но, разумеется, на эту мелочь в виде мороза никто не обратил внимания.

На центральной площади творилось что-то невероятное. Среди кучи палаток и многолюдной толпы выступали огневики. Они подбрасывали вверх факелы, крутили их вокруг себя, брали огонь в руки, глотали его и танцевали под динамичную музыку бубнов. Рядом находился тир, в котором желающим давали пострелять из лука огненными стрелами. Там же располагался и шатер воздушников, где те проводили конкурс с говорящим названием «самый ловкий». Было необходимо с помощью воздушной магии забросить в кольцо несколько мячей, при этом уворачиваясь от летящих с двух сторон вихрей. Принцип игры напомнил Нике баскетбол, и она бы с радостью в этом поучаствовала, если бы имела дар воздуха. А вот Крис не упустил возможности покрасоваться и даже сумел выиграть приз за второе место — кубок, доверху наполненный шоколадными конфетами.

— Нам туда! — пытаясь перекричать громкую музыку, Каин кивнул на высокие кованые ворота, разделившие площадь на две части.

Протискиваясь сквозь толпу и стараясь не потерять друг друга, компания адептов двигалась по направлению к ним. Приблизившись, студенты обнаружили у ворот пятерых стражей, которые пропустили их внутрь лишь после предъявления соответствующих билетов.

На огражденной территории людей оказалось несколько меньше, чем на всей остальной площади. Здесь также были разбросаны многочисленные разноцветные палатки, проводились конкурсы и стоял гигантский шоколадный фонтан. Уличные кафе призывно манили умопомрачительным запахом какао и сдобной выпечки.

Общим решением все собрались перекусить в одном из них, как вдруг Леон восторженно воскликнул:

— Смотрите, там драконы!

Все синхронно посмотрели в ту сторону, куда он указывал, и заметили невдалеке вывеску, на которой крупными буквами было выведено: «Эксклюзивная однодневная выставка драконов. Спешите посетить!»

Намерение перекусить было тут же забыто, и они поспешили к большому белому шатру, на котором красовалось это название. О драконах Ника слышала всего один раз. Как-то лорд Грэм упомянул, что все они вымерли много лет назад, а те, что живут сейчас, больше напоминают маленьких ящерок.

Когда адепты вошли в шатер, Ника поняла, что он сильно преуменьшил их достоинства. Назвать маленькими ящерками существ, достигающих порядка полуметра в высоту, язык просто не поворачивался. Все драконы были практически одинаковыми, и единственным отличием являлось наличие или отсутствие твердых наростов на хребте и цвет, варьирующий от серо-зеленого до почти черного. На спине виднелись перепончатые крылья, длинный хвост примерно равнялся размеру туловища. На пасти всем драконам были надеты железные намордники.

— Первый раз их вижу, — тихо проговорила Мира, рассматривая один из живых «экспонатов».

Ника присоединилась к ней и показательно хмыкнула:

— Не ты одна. Еще пару месяцев назад я вообще не подозревала об их существовании.

— Скоро о них все забудут, — тяжело вздохнул за их спинами невысокий щуплый старичок, организатор выставки. — Эти драконы — лишь отголоски некогда могучих предков. Их род давно измельчал и стремительно деградирует, приближаясь к гибели. — Он внезапно замолк и, словно опомнившись, уже более бодрым голосом добавил: — Вы меня не слушайте, болтаю всякое. Это хорошо, что драконы мельчают. Один вред от них!

Мира с Никой переглянулись и молча пожали плечами. Ответить на эту странную речь им было нечего. Взглянув на организатора, Ника лишь мельком отметила маленький черный камушек, поблескивающий в левом ухе и выглядывающий из-под длинных седых волос. Она подумала, что до чего все-таки неординарные личности встречаются в Дагории. С виду — типичный дедушка, и вдруг — с пирсингом…

Вдоволь насмотревшись на «ящерок», все стали постепенно подтягиваться к выходу и внезапно столкнулись с входящим в шатер профессором Норданом. В академии он преподавал квинтам эмпатию, и Ника даже была записана к нему на дополнительные занятия. Несмотря на то что маг вел предмет, основанный на чувствах, сам он всегда выглядел хмурым и никогда не проявлял ярких эмоций. Это был высокий, крупный мужчина с большими темными усами и суровым взглядом таких же темных глаз. Пожалуй, единственный преподаватель в академии, которого студенты по-настоящему боялись и о котором практически ничего не знали.

— Добрый день, профессор Нордан, — за всех поприветствовала его Ника, которая единственная в их компании была квинтом. Миру, дрожащую как осиновый лист от одного его присутствия, в расчет можно было не брать.

Удостоив адептов лишь беглым взглядом и коротким кивком, профессор посторонился, освобождая проход.

Когда они оказались на улице, то одновременно с облегчением выдохнули.

— И как ты чуть ли не каждый день с ним общаешься? — выразил общий ужас Каин, обращаясь к Нике. — Монстр, а не препод!

— Как раз таки препод он очень хороший, — вступилась за него та. — А эмпатию я люблю, и поэтому мне абсолютно все равно, кто ее ведет. Лишь бы хорошо знал предмет.

Практически все кафе были забиты до отказа, но, заметив одно, внешний вид которого показался смутно знакомым, Ника настояла, чтобы они перекусили именно там. Войдя внутрь, она поняла, что не ошиблась. Это кафе действительно принадлежало Дрейку — приятелю лорда Грэма, с которым Ника не так давно познакомилась.

Вокруг царила уютная атмосфера, в интерьере преобладали светлые тона, на мягких креслах лежали пледы, а столы были красиво сервированы. Приятным сюрпризом оказалось то обстоятельство, что сам хозяин тоже находился здесь. Он о чем-то негромко разговаривал с администратором и скользил взглядом по разносящим заказы официантам.

Ника не была уверена, стоит ли его отвлекать, чтобы поздороваться, но Дрейк сам разрешил ее сомнения. Заметив вошедшую компанию, он уже через несколько секунд лично провожал их к лучшему столику.

— Ника, безмерно рад нашей встрече. — Дрейк обаятельно улыбнулся и, когда гости разместились за столом, шепнул: — Можно вас на минутку?

Она прошла с ним к барной стойке, и, убедившись, что их никто не услышит, Дрейк спросил:

— Это правда, что Тайрона отстранили от должности?

Ника кивнула.

— А я думал, всего лишь сплетни… — проговорил владелец кафе. — И как он сейчас? Уже успел в ярости разнести академию?

— Пока пострадал только дом, — усмехнулась Ника, вспомнив о кабинете, которому сейчас требовался капитальный ремонт.

— Да, это как раз в духе Тайрона, — согласился Дрейк и тут же посетовал: — За последнее время так и не удосужился ко мне заглянуть. Ника, будьте так любезны, передайте этому несносному человеку, что, если он не соизволит зайти ко мне в ближайшее время, я перестану обеспечивать его лучшим триальским кофе!

Ника рассмеялась:

— Так вот кто поставляет ему этот божественный напиток? Не волнуйтесь, предупреждение обязательно передам.

Она была рада повидаться с Дрейком, который вызывал у нее искреннюю дружественную симпатию. Он расспросил об учебе, тонким намеком поинтересовался, нет ли каких-то сдвигов в их отношениях с Грэмом, и после того как Ника сумела не менее тонко уклониться от всех ответов, хозяина кафе позвал администратор. Возникли какие-то неотложные дела, и Дрейк был вынужден попрощаться.

Ника вернулась за столик, где ее друзья уже успели выпить по чашке горячего шоколада и до отказа наесться пирожными.

— Это несерьезно, — фыркнул Каин, когда Джолетта заказала вторую порцию шоколада. — Вот у меня в комнате есть одна замечательная бутылочка…

При упоминании о вишневой наливке все сникли. Завтра предстоял трудный день, пары стояли с самого утра, и ни о какой «бутылочке» речи идти не могло. А у Ники это слово после визита в дом лорда Грэма вообще вызывало нервный смех.

После кафе они еще долго бродили по городу, наслаждаясь прекрасным днем и заслуженным выходным. Правда, ближе к вечеру от одного только вида шоколадных фонтанов всех начинало мутить. Лимит сладкого на ближайшую неделю был явно исчерпан.

Вскоре Леон изъявил желание попробовать свои силы в тире, и они дружно направились к соответствующей палатке. Пока парни и Ника с Джолеттой пытались попасть в мишени, Мира стояла чуть поодаль и наблюдала за этим со стороны. Она никогда не любила оружие, даже если оно использовалось ради развлечения, и в этом отношении абсолютно соответствовала своему имени. Наверное, поэтому ей и не давалась боевая магия.

— Мира? — внезапно раздалось позади.

Обернувшись, она увидела рядом профессора Като.

— Добрый день, — тихо проговорила студентка, внезапно смутившись.

— Развлекаетесь? — улыбнувшись, преподаватель прорицания кивнул на стреляющих из лука адептов. — Это правильно. Проводить единственный выходной в общежитии — просто кощунство. Кстати, как вы себя чувствуете?

Мира поняла, что он спрашивает о видениях, но не знала, стоит ли говорить, что ни блок, ни успокоительное ей не помогли.

— Х-хорошо, — с запинкой произнесла она после нескольких секунд молчания.

Профессор Като с укором покачал головой:

— Мира, вы совсем не умеете врать. Блок не подействовал? Можете не отвечать, по вам и так все видно. Вот что… завтра придете на дополнительные занятия, и мы попытаемся снова. Если у меня ничего не выйдет, найму хорошего менталиста.

Мира собралась возразить, что он не должен тратить на нее деньги, но профессор уже шагал вперед по дороге и вскоре слился со снующей по площади толпой.

В этот момент ее окликнула Ника, которая вместе с остальными уже собралась уходить. Мира пошла за ними и неожиданно почувствовала, что что-то изменилось. Она, как и прочие, не сразу поняла, что именно. По площади прошлось легкое дуновение ветра, принесшее с собой маленьких белых мошек. Запрокинув голову, Мира увидела, что с темного неба сыплется первый снег.

Отовсюду начали доноситься удивленные возгласы, люди ловили снег ладонями, проверяя, действительно ли он настоящий или это — очередной фокус магов.

— Как такое возможно? — изумленно проронила Джолетта, вместе со всеми смотря на вечернее небо. — Наши погодники никогда не ошибаются… да и без них все знают, что снег в королевстве всегда выпадает только с приходом зимы!

— Ну а в этот раз природа решила нарушить традицию. — Каин, как всегда, не терял присущего ему оптимизма. — Не знаю, как вы, а я этому очень рад! До смерти надоела эта вечная сырость!

— Что до смерти — это да. То-то ты в лазарете полмесяца валялся! — в свою очередь подколол его Леон.

Пока все выражали свои эмоции относительно превратностей погоды, Мира стояла, как громом пораженная.

Снег…

Она знала, что это не простое совпадение. Джолетта права, такое явление аномально для этих краев. И водники определяют погоду с точностью сто процентов, они просто не могли ошибиться.

Снег…

Точно такой, как в ее видении. Мелкие крупинки, постепенно превращающиеся в крупные хлопья. Они несут с собой тревогу и страх, которые лишь на этот короткий день немного отступили.

— Идем! — Ника потянула ее за руку, и Мира машинально поплелась следом.

Они снова ехали на двух экипажах, но на этот раз Мира оказалась с Каином вдвоем. Она даже не поняла, как так получилось, но Ника буквально впихнула ее внутрь, захлопнула дверцу, а сама поехала с Джолеттой, Леоном и Крисом.

— Как тебе прогулка? — улыбаясь в своей обычной манере, полюбопытствовал Каин.

— Все замечательно, — рассеянно отозвалась Мира, смотря, как на запотевшее окошко налипает снег. — Спасибо… и за билет, и за то, что пригласили.

Каин отмахнулся:

— Да брось, нашла за что благодарить! Тоже мне билет. А вот то, что нашу компанию скрасила такая прекрасная девушка, действительно заслуживает отдельного «спасибо».

Мира не знала, как реагировать на комплимент, поэтому смущенно промолчала. К такому вниманию она не привыкла и потому чувствовала себя неловко, хотя в глубине души ей было приятно.

Всю дорогу до академии Каин шутил, рассказывал забавные случаи про учебу, и через некоторое время Мира немного оживилась. Хотя на вопросы отвечала по-прежнему односложно, все же проявляла большую активность, чем обычно.

И даже когда Каин вызвался проводить ее до корпуса квинтов, она не стала возражать.

ГЛАВА 5

На следующее утро выспаться Джолетте снова не дали. И причиной ее пробуждения был вовсе не будильник, орущий на все общежитие (его она со спокойной совестью проигнорировала), а комендант, постучавшийся в дверь.

— Не комната, а проходной двор! — возмутилась Джолетта, открывая раннему визитеру.

Сегодня занятия у ее курса начинались со второй пары, и она надеялась наконец по-человечески отдохнуть. Но стоило ей увидеть ничего не выражающее лицо элементаля, как все надежды обратились в прах.

— Магистр Лосгар ждет вас у ворот, — сообщил Рик. — Просил передать, чтобы вы поторопились, если хотите поехать с ним в королевский замок.

— Королевский замок? — непонимающе переспросила Джолетта. — Зачем?

В следующее мгновение до нее дошло. Библиотека!

Даже без посторонней помощи она собралась в рекордно короткие сроки. На умывание, прическу и быстрый макияж ушло десять минут и еще пять — на одевание. Одна — на придирчивое рассматривание себя в зеркале, четыре — чтобы выйти из общежития и дойти до ворот. Итого — двадцать. Определенно — рекорд!

Что примечательно, по коридору Джолетта буквально неслась, а вот когда вышла во двор, шаг стал ровным и неспешным. Ректор уже дожидался ее у нанятого экипажа, и как только она приблизилась, помог забраться внутрь.

— В библиотеку? — уточнила Джолетта, когда они тронулись с места.

— В библиотеку, — подтвердил магистр Лосгар, демонстрируя два пропуска с подписью королевского секретаря.

— Почему со мной?

— Лорду Грэму сейчас крайне нежелательно лишний раз появляться в замке, — пояснил ректор и улыбнулся. — А искать информацию в одиночестве — скучно.

Последний аргумент был исчерпывающим, и Джолетта не удержалась от ответной улыбки.

Королевская библиотека занимала весь первый этаж западного крыла замка. В ней имелось бесчисленное количество секций, еще больше архивариусов и уж совсем несметное число книг. В главный зал благодаря статусу Лосгара и Джолетту впустили без лишних вопросов, а вот когда они подошли к закрытой секции, библиотекари потребовали пропуск. После один из работников проводил их внутрь и остался стоять у входа, контролируя ситуацию.

Одна только секция здесь по размерам равнялась целой библиотеке в академии. Ровные ряды стеллажей подпирали высокие сводчатые потолки, на полках не было ни единого просвета от плотно стоящих книг.

В этом крыле замка Джолетта оказалась впервые, а вот ректор, похоже, часто посещал библиотеку раньше. Он уверенно шел вперед по петляющим книжным рядам. В какой-то момент Джолетте начало казаться, что они бродят по лабиринту, и она решительно не понимала, как ее спутник вообще может здесь ориентироваться.

Через некоторое время они остановились у одного из стеллажей, который, по мнению Джолетты, ничем не отличался от всех остальных. Магистр Лосгар велел ей ждать внизу, а сам в это время зашел в механический лифт и стал подниматься наверх. Лифты были установлены в библиотеке совсем недавно, и их пользу было трудно переоценить. Раньше приходилось пользоваться обычными лестницами, и передвигаться с их помощью было не очень удобно.

Поравнявшись с третьим уровнем, Лосгар нажал на рычаг, и лифт остановился. Магистр прошелся кончиками пальцев по корешкам книг и остановил свой выбор на одной из самых крупных, с бордовой обложкой и золотистым тиснением. Когда он спустился вниз и Джолетта смогла рассмотреть книгу вблизи, то заметила, что она очень ветхая, но в то же время хорошо сохранившаяся.

— Прошу вас быть осторожными, — озвучил ее мысли сопровождающий их библиотекарь. — Экземпляр единственный.

Магистр Лосгар опустил фолиант на стол, стоящий в дальнем конце секции, и аккуратно его раскрыл. В нос тут же ударил резкий запах старых страниц, перемешанный с чем-то горьковатым. Текст был очень мелким, и для его прочтения пришлось воспользоваться любезно предложенной библиотекарем лупой. Книга являлась драгонито-агавийским словарем, и кроме этого в ней приводились толкования некоторых особо сложных слов.

— Post loggum somtunum vigilves wolans… — тихо проговорил Лосгар, переворачивая страницу за страницей.

Драгонит был языком крайне сложным. Зачастую одна и та же фраза могла иметь несколько смыслов, в зависимости от интонации и контекста. Дело осложнялось еще и тем, что слова в словаре шли не в алфавитном порядке, а фактически вразброс, поэтому приходилось просматривать каждую страницу.

Время пролетало незаметно, и Джолетта уже жалела, что накануне потратила столько сил на написание реферата. Про пары на сегодня можно было забыть, а преподаватель за прогулы наверняка еще и к зачету не допустит… конечно, если кое-кто, сидящий рядом, не даст ей справку.

— От пар выдам освобождение, — не поднимая глаз от книги, произнес магистр Лосгар. — И даже лично покажу его профессорам.

Джолетта едва удержалась от того, чтобы не приоткрыть от удивления рот.

— Вы что, менталист?

— Нет, — по-прежнему не отрываясь от чтения, ответил ректор. — Просто сейчас вы думали вслух.

Джолетта, никогда не обладающая такой привычкой, предпочла проигнорировать замечание и углубилась в текст.

Через несколько часов глаза болели от долгого напряжения, а все буквы сливались между собой в бесформенную черную кашу. Мысленно (на этот раз именно мысленно) Джолетта кляла того, кто писал этот дархов словарь, и приходила в недоумение. Неужели нельзя было разделить его на несколько томов и сделать шрифт более крупным? И что за странная манера — располагать слова в хаотичном порядке?

Голова закипала, и само занятие начинало казаться абсолютно бесполезным. Да чтобы просмотреть всю эту книгу, потребуется не один месяц!

— Со второй буквы! — внезапно воскликнул магистр Лосгар, заставив и Джолетту, и зевающего библиотекаря вздрогнуть от неожиданности.

— Что со второй буквы? — не поняла студентка.

— Слова на драгоните располагаются по алфавиту, но не по первой букве, а по второй, — озвучил ректор свое наблюдение, пролистывая страницы до нужного слова.

Присмотревшись, Джолетта обнаружила, что он прав, и удивилась, как сама до такого не додумалась. Уже через несколько минут они вместе склонились над тетрадью, где принялись записывать все подходящие значения слов.

— Postluggum можно перевести как «завершение», — сверяясь с заметками, произнес Лосгар.

— Или как «после», — предположила Джолетта, снова и снова вчитываясь в толкование. В следующее мгновение ее осенило: — Точно! Я права, словосочетание переводится именно как «после», потому что в этом контексте somtunum обозначает долгий сон! Смотрите, — она указала на сноску внизу страницы, — здесь написано, что если это слово располагается после postluggum, то фраза в целом имеет значение «после долгого сна»!

Магистр Лосгар уважительно посмотрел на Джолетту, отчего ее настроение стремительно улучшилось, и она с еще большим энтузиазмом принялась переводить дальше.

Вскоре ректор расшифровал слово vigilves, которое в данном контексте имело значение «пробуждаться». Оставалось лишь последнее — wolans, с которым возникло больше всего сложностей. Вернее сказать, сложность была одна, и состояла она в том, что такого слова в книге просто-напросто не оказалось. Было похожее по написанию wotans, но оно имело всего одно значение, которое никак не вписывалось в предсказание.

В закрытой секции они просидели вплоть до того момента, пока архивариус не сообщил, что библиотека на сегодня закрывается. Перед этим Лосгар и Джолетта просмотрели еще несколько книг. В основном это были словари, где приводились слова на драгоните и давался их перевод на иностранные языки, но также встретилось и несколько образцов художественной литературы, среди которых — пара пьес и один сборник баллад. Прочитать их все они, естественно, не успели, а забирать книги с собой строго запрещалось.

Лосгар знал, что во дворце существует еще одна библиотека, являющаяся личной собственностью короля. Но о том, чтобы туда попасть, речи быть не могло, поэтому пришлось довольствоваться полученными сведениями. Кроме этого ректор решил, что в ближайшее время придет сюда снова, чтобы просмотреть всю оставшуюся литературу. Возможно, это неуловимое wolans действительно встретится в одном из художественных произведений.

Когда Лосгар с Джолеттой выходили из замка, им на пути встретилась одна из фрейлин королевы. Леди Тиана была хороша собой, образованна и имела значительный авторитет при дворе. Она пользовалась бешеной популярностью у мужчин, и одно время ходили слухи, что у нее был роман с лордом Лосгаром. Именно из-за последнего обстоятельства Джолетта не слишком обрадовалась этой встрече, ни на секунду не сомневаясь в том, что она была неслучайной. Слишком сложная прическа для простой прогулки по замку, слишком броский макияж и слишком глубокое декольте, больше подходящее для вечернего приема. На все эти моменты человек несведущий даже не обратил бы внимания, но Джолетта, сама зачастую прибегающая к подобным хитростям, их заметила сразу.

— Лорд Лосгар, леди де Лэйр, — ослепительно улыбнувшись, приветствовала их фрейлина.

— Леди Тиана. — Ректор слегка склонил голову. — Рад встрече.

— Я могу вас поздравить или пресса вновь собирает сплетни? — поинтересовалась Тиана, бросив на Лосгара взгляд из-под опущенных ресниц.

— Поздравления принимаются, — вместо него ответила Джолетта, улыбка которой была не менее лучезарной, чем у фрейлины. — На ближайшем королевском приеме мы официально объявим о помолвке. — Она выразительно изогнула бровь и демонстративно взяла спутника под руку. — Так ведь… Арос?

Джолетта с радостью обнаружила, что ректор не менее хороший актер, чем она сама.

— Разумеется, — со свойственным ему спокойствием согласился Лосгар.

— Что ж, в таком случае желаю вам счастья, — сладко пропела леди Тиана, но в ее глазах не было ни намека на искренность. — Надеюсь, пригласите на свадьбу?

— Непременно, — по-прежнему не стирая с лица улыбку, пообещала Джолетта.

Они с Лосгаром уже собрались попрощаться и уйти, но фрейлина неожиданно достала из складок платья крошечный цветочный букет, перевязанный алой лентой, и протянула его лорду.

— Можете считать это скромным подарком в честь предстоящей помолвки, — не сводя с ректора глаз, произнесла она. — Надеюсь, вы не откажетесь?

Повисла напряженная пауза.

Джолетта с трудом сдерживалась от того, чтобы не высказать этой «леди» все, что о ней думает. Букет состоял из соцветий гардении, которая на языке цветов обозначала тайную любовь, и красного мака, символизирующего удовольствие и чувственность.

Сложность ситуации состояла в том, что, если ректор возьмет цветы, это будет означать: он принимает чувства и согласен на флирт. Если откажется от подарка, нанесет оскорбление леди.

Если бы свидетелями происходящего оказались только замковые стражи, то большой беды в этом бы не было. Но в настоящий момент рядом находилось несколько придворных, любящих совать свой любопытный нос в чужие дела.

Жест фрейлины Джолетта сочла личным оскорблением и, пока Лосгар колебался, решила взять ситуацию в свои руки.

— Леди Тиана, мы принимаем ваш подарок! — Не успела фрейлина опомниться, как букет перекочевал из ее протянутой руки в руки Джолетты. — Раз это презент к помолвке, он ведь адресован нам обоим?

Снова повисла недолгая пауза, наполненная практически осязаемым разочарованием и злостью фрейлины. Правда, та быстро сумела взять себя в руки и еще более слащавым голосом проговорила:

— Конечно. Еще раз искренне желаю вам счастья и прошу меня простить — дела не ждут. Была очень рада нашей встрече.

— Взаимно, — практически одновременно ответили «жених и невеста», после чего леди Тиана их обогнула и пошла, как она выразилась, по неотложным делам.

Джолетта чувствовала глухое раздражение и в этот момент больше всего на свете хотела выбросить злосчастные цветы, которые до сих пор держала в руках. А еще — принять ванну, потому как ей казалось, что она насквозь пропиталась запахом дорогих тяжелых духов.

Чтобы как-то отвлечься от неприятных ощущений, Джолетта решила прояснить вопросы, над которыми задумывалась в последнее время. Когда они сели в экипаж, она расспросила Лосгара о магистре Трайвол. Насколько она знала, место декана факультета воды до сих пор пустовало, а по всей академии на этот счет ходили самые разные слухи.

Ректор не стал отмалчиваться и рассказал, что Айрин Трайвол до сих пор находится в темнице, где лучшие квинты пытаются взломать ее ментальный блок. К сожалению, пока безуспешно. В этом блоке замешана какая-то особая форма магии, с которой никому из менталистов прежде иметь дело не приходилось. Даже лорд Грэм до того, как его отстранили от должности, пытался воздействовать на сознание магистра Трайвол, но коснуться мыслей не сумел. Получалось, что стоящий за всем этим маг обладает огромной, если не сказать феноменальной, силой.

— Думаете, получится до конца расшифровать эту строчку? — спросила Джолетта, когда вопрос об Айрин Трайвол был исчерпан.

Магистр Лосгар встретил ее задумчивый взгляд и философски заметил:

— Все тайное рано или поздно становится явным. Нужно лишь приложить усилия для решения очередной задачи.

Снег, еще вчера падающий с неба редкими хлопьями, сейчас превратился в настоящую метель. Ветер подхватывал колючие снежинки, кружил их в воздухе и горстями швырял в запотевшее окно экипажа, на котором Джолетта в это время выводила всего одно слово: Wolans.

— Мира, у вас очень необычный дар, — произнес профессор Като, когда студентка, следуя их уговору, задержалась в аудитории после дополнительных занятий. — Должен признать, с таким мне приходится иметь дело впервые. Никогда прежде не видел, чтобы усложненный блок не мог сдерживать потоки энергий.

Мира сидела на стуле, а преподаватель в это время который по счету раз пытался совершенствовать поставленный блок. Хотя это было больно, Мира была готова терпеть ради того, чтобы мучительные видения оставили ее в покое.

Мало того что она тревожилась из-за них, так теперь еще оказалось, что ее дар — какой-то неправильный. Хотя профессор Като характеризовал его просто как сильный, Мира воспринимала свои способности не иначе как странные.

Да, у сильных провидцев зачастую случались неконтролируемые видения, но она-то — всего лишь студентка, только-только ступившая на сложный путь прорицания. К тому же до поступления в академию Мира не замечала за собой никаких выдающихся способностей и считала свой дар посредственным. Даже сам факт поступления она воспринимала как чудо.

— Пожалуй, на сегодня достаточно, — вывел се из задумчивости голос профессора. — Не хочу больше вас мучить.

Мира смутилась:

— Ничего, вы же пытаетесь помочь. Простите, что отнимаю у вас время…

Профессор Като обошел стол и сел напротив нее. Он изучал Миру долгим внимательным взглядом, чем окончательно вогнал ее в краску, после чего поинтересовался:

— Мира, скажите, почему вы себя так недооцениваете?

В серых глазах, поднятых на профессора, читались вопрос и смятение.

— Вы слишком робкая, — положив подбородок на сцепленные в замок руки, добавил профессор. — И слишком неуверенная. Я не знаю, являются ли эти качества приобретенными или вы были такой всегда, но считаю, что вам необходимо с ними бороться. Не поймите меня неправильно, я не собираюсь лезть к вам в душу и учить, как надо жить, просто все вышеперечисленное влияет и на дар. Управление магией, Мира, требует силы духа, железной воли и такой же железной уверенности в себе. В вашем случае — особенно. Мощный дар требует мощной отдачи, и если вы не научитесь быть твердой, то рано или поздно сломаетесь.

Мира молчала. Она знала, что профессор Като прав, и ей было нечего ему возразить. Но также знала и то, что, несмотря на всю робость и закрытость, в ней есть стержень. У нее были свои принципы и взгляды, против которых она никогда бы не пошла.

— Что было в прошлом, пусть останется в прошлом, — тихо прошептала Мира, вспомнив картины из прежней жизни. — Пора учиться жить по-новому…

Она тяжело вздохнула и, обращаясь уже к преподавателю, пообещала:

— Я постараюсь.

Когда Мира вышла из аудитории, то обнаружила, что у дверей ее дожидается Каин. Он вальяжно расселся прямо на подоконнике и, прикусив кончик карандаша, увлеченно что-то читал.

— Мира! — увидев ее, он спрыгнул на пол и ослепительно улыбнулся. — Что-то Котик тебя надолго задержал.

— Котик? — недоуменно переспросила Мира, не поняв, о ком идет речь.

— Ну, профессор Като, — пояснил Каин, перехватывая ее битком набитую сумку. — Пока здесь сидел, слышал, как ваши девчонки называли его Котиком. Так мило. — Он фыркнул и без перехода предложил: — Пойдем погуляем?

Мира бросила взгляд на окно, за которым уже смеркалось, и неуверенно протянула:

— Даже не знаю, мне на завтра столько всего учить надо…

Каин отмахнулся от этого лепета, схватил ошарашенную Миру под руку и, потащив ее вперед по коридору, заверил:

— Учеба от тебя не убежит! А мы в город не поедем, просто пройдемся по окрестностям академии и освежим в памяти родные достопримечательности!

Они вышли из корпуса и неспешно двинулись вдоль академии, направляясь к полю. Снег к этому времени успел покрыть землю ровным белым полотном, он же лежал на крыше, придавая зданию свежий и немного сказочный вид.

— Любишь зиму? — с интересом спросил Каин, поправляя воротник куртки. Снежинки так и норовили забраться за шиворот.

— Да, это мое любимое время года. — Мира протянула руку, и на ладонь упало несколько белых хлопьев, в следующую секунду обратившихся каплями воды. — Вернее, раньше было любимым. До того, как зима стала сниться мне каждую ночь.

— Ты о видениях, да? — участливо спросил Каин и на ее немой вопрос пояснил: — Ника говорила, что у тебя как-то необычно проявляется дар. Знаешь… — он на секунду замолк, а после хитро ухмыльнулся, — знаешь, что еще она мне рассказывала?

В глазах Миры блеснул интерес.

— Что в мире, откуда она родом, принято поздравлять друг друга с первым снегом. Сказать как?

— Как?

— А вот так! — внезапно Каин сгреб с земли охапку снега и бросил ее в Миру.

Та завизжала, и уже через секунду в рыжика летел ответный снежок. Мира даже не заметила, как они устремились к полю, а их возня превратилась в догонялки. Прорицательница не помнила, когда в последний раз чувствовала себя так свободно и беззаботно. С Каином было легко, он умел развеселить, и в его присутствии она раскрывалась. Рыжик был действительно солнечным, и казалось, что рядом с ним всегда находится лето, способное растопить даже холодную зиму.

Добежав до поля, Мира рухнула в снег и, не переставая смеяться, раскинула руки.

— Вставай, а то заболеешь! — назидательно велел Каин, но уже через несколько мгновений сам повалился рядом с ней. — Вот попадешь в лазарет, поймешь, что это такое! Ты не представляешь, как за последнюю неделю я возненавидел овсянку и куриный бульон!

— Терпеть не могу овсянку, — согласилась Мира, смотря на высокое темно-синее небо, уже тронутое покровом ночи.

Каин приподнялся на локте и, задумчиво глядя на нее, неожиданно произнес:

— Ты красивая.

Мира сделала вид, что не расслышала. Мысленно она порадовалась, что сумерки скрывают ее покрасневшее лицо. Она не воспринимала сказанное всерьез и не верила, что кто-то в самом деле может считать ее красивой. После этих слов на душе внезапно стало тоскливо, и все очарование момента исчезло.

— Я тебя чем-то обидел? — удивился Каин, заметив перемены в ее настроении.

— Конечно нет. — Поднявшись с земли, Мира вымученно улыбнулась. — Все в порядке. Правда.

Она отряхнула одежду от прилипшего снега, подняла брошенную неподалеку сумку и пошла в сторону академии. Вскоре Каин ее нагнал и проводил до общежития.

В этот момент в памяти Миры всплывали картинки безоблачного детства. Тогда у нее был друг, которого сейчас ей сильно напоминал Каин. Такой же веселый и открытый, готовый приободрить в трудную минуту. Он тоже говорил, что она красивая, и в то время Мира верила. Верила вплоть до того момента, пока… Впрочем, об этом лучше не вспоминать.

ГЛАВА 6

— Меня просили передать, что пары по эмпатии у вас сегодня не будет, — сообщило милейшее создание и гений по совместительству. — Профессор Нордан уехал по каким-то срочным делам, так что можете радоваться!

Квинтов не требовалось просить дважды, и аудиторию сотрясло победное «ура!». Магистр Твиль наблюдала за ними с очаровательной улыбкой, а после с такой же очаровательной, по-детски невинной улыбкой добавила:

— И поскольку эмпатия отменяется, вместо нее у вас будет менталистика. Так что активно достаем тетрадки и готовимся записывать!

Адепты замерли в тех же позах, в каких находились, а отмерев, раздосадованно вздохнули. Не успели обрадоваться отмене эмпатии, как вдруг объявляют о замене на менталистику. И ведь еще неизвестно, кто хуже — суровый профессор Нордан или милая магистр Твиль.

— Сегодня будем разбирать тему телепатии, — сообщила магистр, не обратив внимания на всеобщее недовольство. — Раньше мы об этом не говорили, поэтому пара у нас будет сугубо лекционной. Но дискуссии никто не отменял, так что вот вам мой первый вопрос: что вы знаете о телепатии?

Общее представление об этом имели все, даже Ника, но руку поднимать никто не спешил. А все потому, что Миали Твиль просто обожала вести беседы со студентами, и если вдруг кто-то изъявлял желание ответить на ее вопрос, мучила несчастного до самого конца пары.

Не увидев ответной реакции, магистр тяжело вздохнула и понуро поплелась к доске. Встав на невысокий табурет, она стала чертить какую-то схему. Вначале изобразила двух людей, затем провела между ними линию, над которой кривым детским почерком написала заумную формулу. Причем в этой формуле имелась куча непонятных знаков и обозначений, а надпись заняла чуть ли не половину доски.

Отряхнув руки от мела, магистр Твиль ткнула указательным пальчиком на схему и с гордостью объявила:

— Вот это и есть телепатия! Вопросы?

На эту извечную уловку попадаться никто не собирался, и все адепты снова промолчали, зная, что преподавательница в любом случае все объяснит.

Магистр насупилась, обиженно на них покосилась, но уже в следующую минуту радостно продолжила:

— Раз уж вы решили играть в молчанку, открывайте тетради и записывайте! И да, к экзамену нужно выучить эту лекцию наизусть, буду спрашивать у всех, вне зависимости от доставшегося билета!

Всю оставшуюся пару в аудитории был слышен лишь скрежет пишущих ручек, бодрый голос магистра Твиль и жужжание мухи, непонятно как дожившей до поздней осени.

Экзамены стремительно приближались, времени на подготовку оставалось все меньше, а получать «неудовлетворительно» не хотел никто. По правилам академии, два неуда по экзамену равнялись автоматическому отчислению. Такая же математика была применима и к трем проваленным зачетам, так что поводов нервничать у адептов было более чем достаточно. Особенно учитывая то, что спрашивали в академии строго.

Слушать лекцию Нике было интересно. Телепатия являлась способностью передавать мысли на расстоянии. Это была одна из сложнейших областей менталистики, и, чтобы достичь в ней каких-то результатов, требовались постоянные тренировки. Если бы Нику попросили объяснить, что значит телепатия, она бы сравнила ее с высшей математикой. Базу этой науки составляло множество сложных формул и уравнений, без знания которых невозможно было переходить к практике. Именно поэтому первокурсники изучали только теоретическую часть, и лишь с середины второго курса начинались занятия практические.

— Записываем итоговое определение, — сказала магистр, извлекая из кармашка сладкий леденец.

К слову, это действие означало, что лимит строгого преподавателя исчерпан и Миали Твиль входит в фазу «ребенок капризный, обыкновенный».

— Телепатия — это особый раздел менталистики, в свою очередь являющийся областью магии квинтэссенции. Она отвечает за передачу мыслей на расстоянии, величина которого зависит от целенаправленности, силы и потенциала мага, а также наличия или отсутствия сторонних факторов.

После того как Ника записала это определение, она ощутила, что голова вскипела окончательно. Казалось, всего за одну пару на нее вывалили столько информации, сколько она не получала за все одиннадцать классов в школе и два месяца учебы в академии.

Магистр Твиль тем временем уже стирала написанную на доске формулу, при этом громко посасывая клубничный леденец. Когда последняя закорючка исчезла под натиском мокрой тряпки, прозвучал долгожданный звонок. Адепты тут же повскакивали со своих мест и опрометью бросились к двери.

На выходе из аудитории Нику нагнала Эми.

— Не хочешь съездить в научный институт? Мне тут чертежи Дику нужно отвезти. — Она демонстративно поправила висящий на плече тубус, из которого торчали рулоны бумаги. — Кстати, он давно просил передать, чтобы ты к нему зашла.

Ника и сама уже давно хотела наведаться в мастерскую и сейчас с радостью приняла бы это предложение, если бы не одно «но».

— А как же пара по техномагии?

— Мастер Фил отпустил, — с довольным видом сообщила Эми. — Ух и долго же мне пришлось с ним повоевать, чтобы он разрешил подрабатывать у Дика! Они же с ним — пожизненные соперники! И да, я скажу, что ты мне помогала, поэтому и не пришла на техномагию. Так что, идем?

Больше поводов для отказа у Ники не было, и они с Эми отправились в научный институт.

В мастерской все было как всегда — куча нужных (и не очень) вещей, запах железа, бесчисленные модели новых разработок и пышущий энтузиазмом Дик, копошащийся за письменным столом.

— Принесла? — не оборачиваясь, спросил он у Эми. — Давай тащи сюда, будем с тобой расчеты проводить. Вот до сих пор не понимаю, как ты, мелкая девчонка, умеешь так хорошо все подсчитывать!

Ника подошла к мастеру и улыбнулась.

— Разве же я вам плохого помощника порекомендую?

Заметив гостью, Дик моментально переменился в лице, оторвался от бумаг, резво подскочил с места и бросился к ней.

— Ника, дорогая моя! Как же долго мы не виделись!

— Всего несколько недель, — поправила та.

— Целых несколько недель! — громко воскликнул мастер и выразительно взмахнул рукой, задев при этом стакан с карандашами.

Велев Эми их собрать, Дик усадил Нику на стул и принялся вещать о своих новых достижениях. Ситуация повторялась из раза в раз — мастер рассказывал, задавал вопросы, а Ника слушала и отвечала.

Как оказалось, за прошедшее время Дик сумел сильно продвинуться в разработках «самолета», в чем была значительная заслуга Эми. Она помогала ему с расчетами и вычислениями, вместе с ним ставила эксперименты и вообще умудрилась стать такой же хозяйкой мастерской, как и сам мастер. Эми чувствовала себя здесь как дома, знала, что где стоит и даже какой из множества чаев предпочитает ее непосредственный начальник. С Диком они часто вступали в перепалку, переругивались, но в итоге срабатывала древняя пословица, и в споре рождалась истина.

Вскоре мастер сообщил Нике, что хочет кое-что ей показать. Ника была заинтригована и с интересом прошла следом за ним в ту часть комнаты, где стояли пробные образцы различных устройств. Каково же было ее удивление, когда среди множества разномастных конструкций она обнаружила свой телефон. Правда, от прежней модели остались только название и фирменный черный корпус, а вот все остальное… это просто не поддавалось никаким описаниям. Мобильник был напичкан разнокалиберными шестеренками, шурупчиками и колесиками. Дисплей горел знакомым фиолетовым свечением, а сбоку из телефона торчала забавная антенна, увешанная непонятного назначения металлическими кубиками.

— Это же целое открытие! — с восторгом и отеческой любовью рассматривая свое детище, воскликнул мастер. — Просто новое слово в науке! Ты представляешь, что будет, если я доведу эту штуковину до ума? Она перевернет весь наш мир!

Ника засмеялась:

— Может, вы объясните, что именно изобрели?

— А? — снова не понял мастер. — А, ну да! Еще не знаю, как назову это устройство, но его назначением будет помогать людям связываться между собой на небольших расстояниях.

— Вроде телепатии? — блеснула Ника только что полученными знаниями.

— Да-да, — подтвердил Дик, приглаживая усы. — Телепатия в симбиозе с механикой дает просто поразительные результаты! Этот прибор будет очень похож на свой прототип. Только разговаривать можно будет именно на небольших расстояниях, а не как ты мне говорила — на любых.

— Тогда назовите его рацией, — с улыбкой подсказала Ника. — В моем мире подобные приборы для небольших расстояний именуют именно так.

Пока они с мастером обсуждали новые разработки, Эми возилась с принесенными чертежами. Она разложила их на столе и что-то высчитывала, измеряя отрезки треугольником. Через некоторое время она подозвала Дика, и техномаги продолжили работу вместе, а Ника пристроилась рядом и с интересом наблюдала за этим процессом.

— Сбегай отнеси ребятам в цех, — велел Дик после того, как в расчетах была поставлена последняя точка. — И скажи, чтобы ничего не напутали, как в прошлый раз! А то на починку второго летательного аппарата денег больше не дадут!

Ника решила присоединиться к подруге, и они вместе пошли в вышеупомянутый цех, где происходила сборка разнообразных изобретений. Сейчас здесь трудилось множество мастеровых, у каждого из которых была своя задача. Их работа напоминала большой слаженный механизм, каждое движение которого отточено и доведено до совершенства. Кто-то перепроверял подсчеты и сломя голову носился с чертежами, кто-то подбирал детали, роясь в горах металлолома, а кто-то занимался непосредственно конструированием.

Эми уверенно двинулась в сторону троих мастеровых, которые в этот момент спорили между собой на предмет установки механического двигателя.

— Чертежи летательного аппарата мастера Дика готовы! — перекрикивая шум, сообщила Эми и протянула им рулоны бумаги. — Просил предупредить, чтобы вы снова не напортачили!

— Слышал, Сима? — обратился один из рабочих к своему напарнику. — Чтобы не напортачили! А ты предлагаешь мне двигатель не по инструкции устанавливать!

— Но так ведь быстрее будет! — стоял на своем грузный толстяк, для убедительности потрясая кулаком. — Да мастер нам еще спасибо скажет!

Эми принялась им что-то говорить, но Ника не могла расслышать ее слов из-за непрекращающегося шума. Отовсюду раздавались крики, скрежет металла и грохот от передвигаемых конструкций.

Пока подруга разговаривала с мастеровыми, Ника отошла в сторону и заняла место у стены, подальше от скопления народа. Отсюда хорошо просматривался весь цех, и она стала с интересом изучать окружающую обстановку. Ее внимание привлек висящий под потолком «дракон» — летательный аппарат, создателя которого Дик считал своим главным конкурентом. Дракон оброс новыми деталями — на каркасе появились железные пластины, на туловище виднелась надпись, судя по всему — название, крылья стали шире и длиннее.

Ника рассматривала этот шедевр техномагов и внезапно осознала, что что-то в нем ее настораживает. Она не сразу поняла, что именно, и некоторое время продолжала внимательно приглядываться к деталям. Пришлось осмотреть дракона с головы до кончика хвоста еще несколько раз, прежде чем до нее дошло. Надпись! Сбоку, на одной из металлических пластин, образующих корпус, яркими буквами было выведено — wolans.

За последнее время Ника успела выучить пророчество Миры наизусть и потому прекрасно помнила последнюю строчку.

Не медля она подошла к Эми, которая в это время как раз закончила обсуждать чертежи, и спросила:

— Ты знаешь, как переводится название этого аппарата? — Ника указала на висящего под потолком дракона.

Вместо Эми ответил один из рабочих, который, как оказалось, занимался его сборкой:

— Wolans — значит «летящий». Это слово выдумал наш мастер, помешанный на всяких древностях. В драгоните вроде есть слово wotans, которое переводится как «облака». Ну а мастер решил изменить одну букву и назвать свой аппарат «Летящий». Как по мне, чистой воды глупость. И чем ему наш родной агавийский не угодил? Этих мастеров хлебом не корми, дай что-нибудь поизобретать! То приборы, то названия…

— Летящий? — задумчиво повторила Ника, глядя на металлического дракона. — Спасибо, вы очень помогли!

— Да не за что. — Мастеровой пожал плечами и в следующий момент приступил к своей непосредственной работе.

Подруги вернулись в мастерскую, где Дик, не изменяя себе, уже сварил для Ники кофе, а рядом поставил свой любимый чай, который также предпочитала и Эми. Мастер с помощницей снова обсуждали какие-то вычисления, а Ника сидела, погрузившись в размышления. Она знала, что сегодня магистр Лосгар должен был съездить в королевскую библиотеку, и предполагала, что ему удалось найти какую-то информацию. Но раз слова wolans не существовало в принципе, значит, его перевести не удалось, и в таком случае эту поездку в институт можно считать редкой удачей. Наученная опытом, Ника уже давно не верила в случайности и понимала, что ее сегодняшнее открытие может оказаться очень важным.

Летящий… Сколько смыслов может скрываться в этом слове!

Она не могла не отметить, что в последнее время слишком часто слышит упоминание о драконах. Да что там слышит — недавно ей довелось побывать на уникальной выставке! Даже сам язык, использующийся в предсказании, называется «драгонит», что очень созвучно с драконом. Просто совпадение?

— Ты здесь? — Эми пощелкала пальцами перед ее лицом. — Куда уплыла?

Ника вынырнула из размышлений, и поскольку давно упустила нить разговора, сменила тему:

— Эм, а ты не навестишь своего отца? Он ведь мастер, тоже здесь работает. Может, заглянем?

После ее слов однокурсница резко побледнела. Ничего не ответив, она подскочила с места и стремительно отошла в дальний конец комнаты. Эми отвернулась к окну и, тяжело дыша, сжимала и разжимала кулаки.

— Я сказала что-то не то? — ошарашенная такой реакцией, спросила у мастера Ника.

Дик наклонился к ней и шепотом произнес:

— Ты, наверное, не знаешь, но ее отец — мастер Томас. Да-да, тот самый, который занимался разработкой иссушителя. Насколько мне известно, ни его жена, ни сама Эми не знали, чем он занимается, и, когда Томас исчез, организовали его поиски. Они до последнего не верили, что он замешан в каких-то темных делах, да и сейчас, подозреваю, не верят. Томас скрывается в Триальской империи, не связывается с семьей, и девочка из-за этого сильно переживает.

Ника была поражена. Действительно поражена. Ей даже в голову не приходило, что отец подруги, о котором та всегда отзывалась с такой любовью, и неприятный мастер — одно лицо. Зато теперь Ника понимала, почему Эми в последнее время ходила как в воду опущенная и не хотела ни с кем разговаривать. Одно дело — просто лишиться родного человека, и совсем другое — разочароваться в нем. Узнать, что тот, кого ты всегда считал идеалом, на деле является другим.

Ника поднялась из-за стола и подошла к замершей у окна Эми.

— Прости, я не знала. — Она осторожно коснулась ее плеча. — Мне не стоило затрагивать эту тему.

— Не бери в голову, все нормально, — резко отозвалась подруга, а затем, отведя взгляд от окна, тихо спросила: — Ты ведь тоже считаешь, что он к этому причастен?

Ника промолчала, но Эми и не ждала ответа. Она безнадежно махнула рукой, вернулась за стол, и оставшееся чаепитие проходило в абсолютной тишине, если не считать шума, доносящегося с первых этажей.

Когда Ника вернулась в академию, то обнаружила в комнате Джолетту, о чем-то напряженно размышляющую. Она сидела на кровати, положив перед собой исписанный листок, и буквально гипнотизировала его взглядом.

— Чем занята? — Приблизившись, Ника заглянула в ее записи. — Это что, слова на драгоните?

На миг оторвавшись от своего занятия, Джолетта пояснила:

— Сегодня с Аро… с магистром Лосгаром ездили в королевскую библиотеку. Нам удалось расшифровать последнюю строчку пророчества, кроме одного слова. Я выписала слова, схожие по звучанию, но пока так и не нашла ничего путного. Ощущение, что этого дархова wolans в драгоните вообще нет!

— Ты права, действительно нет. — Ника загадочно улыбнулась. — Это слово придумал один из мастеров научного института.

Брови Джолетты удивленно приподнялись, и она поинтересовалась:

— Может, ты еще и перевод его знаешь?

— Знаю. — Улыбка Ники стала еще загадочнее и, продержав подругу в неведении несколько долгих секунд, она выдала: — Wolans значит «летящий»!

Джолетта некоторое время оторопело молчала, а затем вернулась к своим записям и как эхо повторила:

— «Летящий»… получается, последняя строчка звучит: «После долгого сна пробудится летящий»?

Ника прочитала ту часть предложения, которую перевели Джолетта и магистр Лосгар, а затем рассказала о своих предположениях насчет дракона. Она понятия не имела, что собой представляли эти существа до того, как измельчали, но была практически уверена, что пророчество с ними связано. После того как Джолетта узнала значение последнего слова, ее посетила та же мысль. Решив не откладывать дела в долгий ящик, они собрались прямо сейчас пойти в ректорат и обо всем рассказать магистру Лостару.

— Думаешь, он все еще там? — усомнилась Ника, бросив взгляд на часы, стрелки которых показывали без пяти минут десять.

— Он до сих пор готовится к приезду совета и разгребает бумаги, — накидывая шубку, ответила Джолетта. — Все в академии знают, что окна ректората горят до полуночи. Идем!

Но прежде чем отправиться в главный корпус, подруги решили зайти к лорду Грэму. Они поднялись на преподавательский этаж и, не доходя до нужной комнаты, столкнулись с ним в коридоре. Ника кратко обрисовала ситуацию, после чего все трое отправились в ректорат.

— Каким образом ты умудряешься всегда быть в центре событий? — поинтересовался лорд, когда они находились на полпути к главному корпусу. — Ректор лучшей академии не смог понять значения этого дархова слова, а ты просто приходишь и заявляешь, что знаешь его перевод!

— Если бы вы почаще навещали старых друзей, то так же были бы в курсе всех событий, — усмехнулась Ника. — И кстати, о друзьях. Дрейк просил передать, чтобы вы к нему зашли.

Грэм резко остановился и, подозрительно прищурившись, осведомился:

— Когда это ты успела с ним встретиться?

— Недавно. — Ника удивилась его реакции. — Посидели в кафе.

Лорд смерил ее мрачным взглядом и явно собирался что-то добавить, но их окликнула Джолетта. Грэм стремительно пошел вперед, оставив собеседницу теряться в догадках относительно его поведения. Если б речь шла о ком-то другом, Ника бы решила, что он ревнует. Но поскольку это был лорд Грэм… Кто знает, что творится у него в мыслях?

Джолетта оказалась права, и магистр Лосгар действительно до сих пор находился в ректорате. Он разбирал какие-то бумаги, ставил печати и подписывал документы, которые ему подавала миссис Рудольф. Да, секретарше тоже приходилось несладко, и вместо того, чтобы в поздний час мирно спать в своей постели, она занималась нудной работой.

— Вся компания в сборе, — усмехнулся Лосгар, когда нежданные визитеры вошли в кабинет. — Ну и что случилось на этот раз?

— Ника узнала, как переводится последнее слово, — с ходу объявила Джолетта. — Wolans значит «летящий».

Мужчины переглянулись.

— Дракон? — озвучил общую мысль ректор.

Лосгар перевел взгляд на копошащуюся рядом секретаршу и вежливо попросил:

— Миссис Рудольф, вы не могли бы нас оставить? Благодарю за оказанную помощь, на сегодня вы свободны.

Судя по виду, секретарша была не прочь погреть уши, но спорить не стала и, захватив с собой несколько папок, вышла из ректората. Перед уходом она одарила Нику с Джолеттой недовольным осуждающим взглядом, так и кричащим о том, что она не одобряет их поведения. Мол, опять ректору с деканом глупые студентки проходу не дают. И даже тот факт, что Джолетта являлась невестой Лосгара, не мог переубедить миссис Рудольф. Она до сих пор сетовала на то, что такая замечательная девочка — Анна Тьери покинула академию. Говорить секретарше о том, что Джолетта она и есть, естественно, не стали.

— Дракон… да это просто немыслимо! — запальчиво проговорил Грэм, когда за секретаршей захлопнулась дверь. — Да и о каком из четырех идет речь? Их же истребили дарх знает сколько лет назад!

— Одиннадцать тысяч, если быть точнее, — поправил Лосгар и тут же предположил: — А если это — дракон-прародитель?

Грэм опустился в кресло и, скептически заломив бровь, произнес:

— Ты хоть понимаешь, насколько абсурдно это звучит?

— Это вполне вероятно, — вмешалась в их диалог Джолетта. — Согласна, звучит абсурдно, но вполне вписывается в рамки пророчества и происходящих событий. Кому еще может понадобиться столько магии? Кто еще может желать возродиться? И у кого, в конце концов, может быть такая сила, какая способна поставить на сознание столь мощный блок?

Последним вопросом Грэм и сам задавался все последнее время, поэтому на такой аргумент возразить ему было нечего. Когда он попытался взломать ментальный блок Айрин Трайвол, то не сумел к нему даже подступиться. От него фонило чужеродной и невероятно мощной энергией, с какой прежде лорду сталкиваться не приходилось. Вначале он подумал, что это снова дело рук феи, но вскоре понял, что магия в корне отличается от той, что когда-то была применена к Нике с Джолеттой.

— Допустим, — кивнул лорд, признавая реальность такого предположения. — Но как вы себе это представляете? Древний дракон-прародитель внезапно решил проснуться, каким-то непостижимым образом набрал кучу помощников и велел им иссушать магов?

— Примерно так и представляю, — вполне серьезно отозвался Лосгар.

Ника, до этого молча слушающая их разговор, все-таки не выдержала:

— Может, вы объясните, о чем идет речь? Кто такой этот дракон-прародитель?

Грэм прикрыл глаза рукой и покачал головой, всем своим видом показывая, что лекции читать не собирается. Джолетта знала об этом лишь в общих чертах, поэтому рассказывать пришлось магистру Лосгару.

— Первокурсники еще не проходили эту тему по истории магии, поэтому вы не знаете. С начала рождения мира существовали пять невидимых сил, сейчас именуемых стихиями или первородными элементалями. Огонь, вода, земля, воздух и квинтэссенция — душа мира, пронизывающая все сущее. Наравне с ними существовал дракон — первый и единственный в своем роде. В отличие от элементалей он имел материальную форму и кроме того мог принимать облик человека. Стихии и дракон уравновешивали друг друга. Равно как сейчас любая магия порождает темные прорывы, так в то время баланс соблюдался с помощью их сил. Когда элементали подарили людям частицу стихийной магии, дракон тоже избрал четверых последователей, наделив их своей силой. Как гласит история, он дал им древние знания и научил пользоваться даром. Когда настало время, дракон ушел в так называемое небытие. Сейчас нам сложно понять, что это значит, и еще труднее объяснить. Иными словами, он исчез, но его душа продолжала жить и наблюдать за миром. Доподлинно неизвестно, что случилось, но после его ухода четыре молодых дракона утратили контроль над силой. Они жаждали разрушений и власти — сжигали города, убивали ради развлечения. Люди в панике искали укрытия, но спасения нигде не было. Горели леса, выходили из берегов реки, земля была красной от проливаемой крови.

Ника прерывисто вздохнула. Ей живо представились картины, описываемые магистром Лосгаром, и от этого по спине пробежал мороз. История была подобна легенде, но от осознания того, что все происходило на самом деле, в жилах стыла кровь.

— Тогда все государства Дагории заключили союз, — продолжил ректор. — Лучшие стихийные маги объединили силы и направили их на создание мощного заклинания, способного противостоять драконам. Многие отдали свои жизни, но их гибель была ненапрасной. Драконов уничтожили. После этого началась охота и на полукровок — оставленных ими детей. Некоторые из них выжили, но со временем эта раса вырождалась, в конце концов приняв такую форму, какую мы видим сейчас.

Магистр Лосгар замолчал, и Ника попыталась осмыслить все вышесказанное.

Если их предположения верны, то выходит, этот мифический дракон сейчас желает возродиться? Это же глобальная катастрофа! Люди тоже не ангелы, раз стали убивать полукровок, но в то время их можно было понять. Драконы уничтожили все и всех, и, естественно, охваченные горем и жаждой мести люди хотели истребить любое напоминание об этой расе. А теперь, вероятно, за свой род хочет отомстить древнее существо.

— В общем, так, — подвел итог ректор, бросив в сторону Грэма выразительный взгляд. — Если существует хотя бы малейшая вероятность того, что за иссушениями стоит это древнее создание, необходимо донести наши соображения до вышестоящих органов. Нужно передать собранную информацию Королевской службе безопасности.

Грэм показательно отвернулся в другую сторону и сделал вид, что не расслышал. После нескольких минут он все-таки не выдержал:

— Что?

Ректор не ответил, но его глаза выражали все лучше слов.

— Даже не смей говорить, что этим должен заняться я! — возмутился лорд. — Ноги моей не будет в департаменте, пока глава службы лично не попросит меня вернуться! И то я еще подумаю, принимать его предложение или нет.

Лосгар тяжело вздохнул и помассировал гудящие виски.

— Хорошо, съезжу сам. Поговорю с Ноланом, и пусть он решает, что делать дальше.

— Нолан ничего не решает, — резко оборвал Грэм. — За него думают маги из совета, так что и решение будут принимать они. Кстати, это еще одна причина, по которой в департамент лучше ехать тебе.

— Боитесь встречи с советом? — хмыкнула Джолетта.

— Боюсь того, что станет с советом после этой встречи, — вкрадчиво произнес Грэм, и радужка его глаз опасно засияла.

ГЛАВА 7

На первой паре Джолетта засыпала. Теория водной магии проходила мимо нее, и леди, положив голову прямо на тетрадь, уже перестала обращать внимание на нудное бормотание преподавателя. Вчера они с Никой легли спать далеко за полночь, допоздна обсуждая драконов и пророчество Миры. Теперь Джолетта об этом сильно жалела, но ничего не могла с собой поделать — глаза против воли слипались.

Внезапно прозвучавший резкий звук заставил ее оторвать голову от стола и принять вертикальное положение. Дверь в аудиторию распахнулась, и в нее вошла миссис Рудольф, а следом — трое магов, облаченных в длинные светлые балахоны. В академию все же нагрянула проверка из совета. Джолетта с тоской подумала, что все вчерашние планы летят дарху под хвост, потому как теперь магистру Лосгару будет явно не до поездки в департамент.

— Добрый день! — несколько нервно приветствовала вошедших преподавательница теории магии.

— Добрый, — лаконично отозвались маги, величественно кивнув.

Джолетта никогда не питала большой любви к совету и в этом отношении разделяла точку зрения лорда Грэма. Большинство из этих магов были ужасными снобами, считающими себя чуть ли не выше королевской семьи.

Сейчас они стояли с постными унылыми физиономиями и скользили по замершим адептам ничего не выражающими взглядами. Джолетта едва не фыркнула, подумав, что в этот момент они больше походили на элементалей, чем на людей. Среди них были двое мужчин и одна женщина — вернее сказать, старушка. Джолетта припомнила, что, кажется, ее прозвали Розой. В молодости она была очень привлекательной и вполне соответствовала своему прозвищу, а сейчас окончательно увяла, утратив былую красоту.

— Будьте добры, предоставьте нам всю документацию, какая сейчас имеется у вас на руках, — обратилась к преподавательнице эта самая старушка, придирчиво осматривая аудиторию.

Бледная как полотно профессор принялась лихорадочно рыться в бумагах и через некоторое время протянула Розе журнал и немного помятую папку. На изучение бумаг ушло не менее получаса, и все это время адепты были вынуждены сидеть молча и практически не шевелясь. Поскольку совет магов курировал академию, все относились к ним настороженно и с долей опасения.

Джолетта по-прежнему хотела спать и старательно подавляла зевки. И почему с проверкой нужно было нагрянуть именно сегодня? Не вчера, не завтра, а именно сегодня? Как назло!

Чтобы отвлечься, она стала смотреть в окно, за которым кружил снег. Стояло раннее утро, и на фоне темного неба белоснежные хлопья казались нереальными, словно залетающими в этот мир из другой вселенной. Пушистым ворохом они танцевали в воздухе, падали на подоконник и замирали на стекле. В какой-то момент Джолетта поймала себя на том, что от наблюдения за снегом ее еще больше клонит в сон.

Только она собралась отвести взгляд от окна, как вдруг по глазам ударила яркая вспышка. На несколько секунд небо озарил свет, и в это же время все окружающее пространство сотрясла сокрушительная энергетическая волна. От ее мощи перехватило дыхание, а сердце на миг перестало биться.

Когда вспышка погасла, все находящиеся в аудитории, даже члены совета магов, ошарашенно переглянулись. На их лицах читались смятение, непонимание и испуг. По аудитории прокатились перешептывания, и раздалось несколько громких восклицаний, которые были тут же прерваны Розой.

Она первой взяла себя в руки и твердым уверенным голосом постаралась всех успокоить:

— Прошу тишины! То, что мы сейчас наблюдали, было просто экспериментом совета магов, не более того. Ничего страшного не произошло, так что не надо удивляться и сеять панику!

Адепты моментально смолкли. И не потому, что поверили в такое сомнительное объяснение, а потому, что не хотели наживать себе проблем. Спорить с членом совета — себе дороже.

Джолетта в этот момент не могла отделаться от ощущения, что странный энергетический всплеск был связан с грядущим возрождением. Глядя на лица проверяющих, она понимала, что те тщательно пытаются скрыть свои чувства. Безразличные маски дали трещину, и сквозь них проглянуло беспокойство.

Еще некоторое время они беседовали с преподавательницей и проверяли бумаги, а затем удалились, намереваясь продолжить проверку на всех курсах. Когда они вышли из аудитории, адепты и профессор облегченно выдохнули. Разумеется, ни о каком продолжении пары речи идти не могло, и до конца занятия шло бурное обсуждение случившегося магического всплеска. Некоторые особо доверчивые водники поверили в объяснение Розы, но большинство считало, что где-то произошел сильный прорыв.

Когда после звонка Джолетта вышла в коридор, то обнаружила возле двери подпирающего стену Дамиана. О бывшем женихе она уже успела забыть и сейчас, увидев его в водном корпусе, подумала, что тот пришел к Катрине.

Но, как оказалось — к ней.

— Можно тебя на пару слов? — приблизившись, спросил Крэсбор.

Судя по тону, которым это было сказано, интересовался он лишь из вежливости.

Джолетта сложила руки на груди и выжидательно на него посмотрела, примерно представляя, о чем он хочет поговорить. Как она и предполагала, Дамиан завел речь о помолвке.

— Это правда, что о вас с Лосгаром писали в газете? — В глазах Крэсбора плясали огненные всполохи. — Вы собираетесь пожениться?

— Это не твое дело.

— Еще как мое! Ты, дарх возьми, была моей невестой! Слышишь? Моей!

— Не выставляй себя идиотом, — холодно отозвалась Джолетта, которую эта ситуация начинала раздражать. — Впрочем, о чем это я? Тебе и стараться не надо, чтобы им выглядеть.

Она видела, какое бешенство вызвали у Крэсбора эти слова, но ее это ничуть не волновало. В то же время Джолетта понимала: будь она сейчас в облике Анны Тьери, Дамиан бы не оставил от нее и мокрого места.

— Решила соблазнить ректора, чтобы папаша не забрал тебя из академии? — Крэсбор подался вперед, вынудив ее прижаться спиной к стене.

А вот это уже было прямым оскорблением, но поддаваться на провокацию Джолетта не собиралась.

— Даже если и так, тебя это не касается, — отрезала она, пытаясь его обойти.

— Чем тебя не устраивала помолвка со мной?! — Дамиан взорвался и больше не пытался себя сдерживать. — Еще не поздно передумать! Даю тебе последний шанс изменить решение!

Джолетта громко рассмеялась, чем еще больше разозлила неудачливого жениха.

— Ты даешь мне шанс? Дорогой, а ты ничего не путаешь? Это ты по уши влез в долги, подведя семью к черте разорения. Это тебе нужно срочно искать выход и вступать в брак с богатой наследницей. А у меня, знаешь ли, все и так хорошо.

Не дав Дамиану ответить, Джолетта извернулась и стремительно пошла вперед по коридору. Она буквально чувствовала на себе обжигающий взгляд, который не вызывал ничего, кроме глухого раздражения. Она не понимала, почему Крэсбор ведет себя так глупо. Неужели надеется, что Джолетта действительно передумает? Бред! Единственное объяснение, которое казалось относительно логичным, — на него давит отец. Слухи о бедственном положении Крэсборов уже распространились при дворе, и сейчас ни один знатный аристократ не захочет выдать дочь за Дамиана. Это и заставляет его цепляться за последнюю возможность выкарабкаться из ямы, в которую он угодил.

Когда Джолетта подошла к аудитории, где должна была проходить следующая пара, то обнаружила еще одного человека, желающего с ней поговорить. Заметив направляющуюся к ней Катрину Верн, Джолетта возвела глаза к потолку и мысленно сосчитала до десяти.

Достали. По-настоящему достали! Неужели нельзя наконец оставить ее в покое?

— Джолетта, можно с вами поговорить? — хотя они находились в академии, где было не принято использовать в обращении титул, «тыкать» Катрина все же не рискнула.

Джолетта досчитала до двадцати. Выдохнула. Стараясь не сорваться, кивнула.

Как ни странно, в этот момент Верн выглядела неуверенной и некоторое время не решалась заговорить. Видеть эту особу мнущейся и робкой было странно и по меньшей мере непривычно.

— Я хочу спросить о Дамиане, — наконец произнесла Катрина, нервно теребя тяжеловесный золотой кулон.

«Кто бы сомневался», — мысленно хмыкнула Джолетта, но вслух это никак не прокомментировала.

— Он вам не нужен, так ведь?

«Кажется, кулон долго не протянет».

— У вас помолвка с ректором, а отношения с Дамианом — в прошлом. Больше вас с ним ничего не связывает, — продолжала Верн, смотря словно сквозь Джолетту. — Я не понимаю, почему он все еще на что-то надеется, пытается вернуть… не понимаю!

От суетливых движений кулон все-таки расстегнулся и с глухим стуком упал на паркет. Джолетта усмехнулась, но, когда заговорила, ее голос звучал холодно и отстраненно:

— От меня-то ты чего хочешь?

— Поговорите с ним! — Тон Катрины выражал и надежду, и просьбу, и настойчивость. — Скажите, что он вам не нужен!

— Я, конечно, не самого лучшего мнения о Крэсборе, но говорить о нем как о вещи… — Джолетта на мгновение замолчала, окинув Верн скептическим взглядом. — Как бы то ни было, я не собираюсь тратить свое время на бесполезные разговоры. Если Дамиан так тебе дорог, будь добра, разбирайся с ним сама. А мне что до него, что до тебя нет никакого дела.

Катрина хотела что-то добавить, но, быстро смекнув, что это ничего не даст, прикусила язык. Так же, как и в случае с Крэсбором, Джолетта видела, что Катрина едва сдерживается от того, чтобы не вцепиться ей в волосы. Снова подумалось: будь она Анной Тьери, Верн бы ничто не остановило.

Обогнув застывшую однокурсницу, Джолетта вошла в аудиторию, где преподаватель уже начал читать лекцию о физических свойствах воды.

В просторном светлом помещении находились десять человек. Они сидели за круглым столом, над которым зависал большой прозрачный шар. В нем перекатывались маленькие пузырьки воздуха, клубился голубоватый туман, а на дне виднелась вода.

— Что скажете? — спросил у присутствующих старший погодник Триальской империи.

— Аномалия, вызванная всплеском магической энергии, — озвучил очевидное его коллега. — Полагаю, в горах случился сильный прорыв, который и повлек за собой бурю.

— От прорывов таких кардинальных перемен в погоде не бывает, — возразил другой и бросил выразительный взгляд на окно, за которым бушевала метель.

Прежде чем ему успели ответить, прямо в центре зала появился портал, из которого в следующее мгновение вышел представитель метеорологического центра Агавийского королевства.

— Господин Тинн, — синхронно приветствовали его здешние маги-погодники, привстав со своих мест.

— Господа, добрый день. — Визитер приблизился и сразу перешел к делу. — Мы получили информацию, что колебания магического фона шли со стороны Триальской империи.

Старший погодник Лоуренс нервно повел плечами.

— Мы пытаемся разобраться, что произошло. Пока ясно лишь то, что всплеск случился в горах Солин. Предполагаем, что всему виной очередной прорыв, который на этот раз был мощнее, чем обычно.

— Господин Лоуренс, — перебил гость, — вы сами не верите в то, о чем говорите. Всплеск не был похож на прорыв темной энергии, и все присутствующие прекрасно это понимают. Вы ведь уже знаете о том, что во всех государствах и в Триальской империи в частности происходят массовые иссушения? — Не дожидаясь ответа, Тинн продолжил: — Вас должны были поставить в известность о том, кто за этим стоит. Сегодняшний всплеск только подтвердил подозрения. Всем нам придется столкнуться с древним существом, желающим прорваться в этот мир.

Все действительно об этом знали, но вплоть до этого момента не были до конца уверены в правильности выводов. После долгого и тщательного анализа службы пришли к выводу, что магическая сила, собранная с помощью иссушений, направляется на возрождение легендарного дракона.

— Буря, вспышка и энергетическая волна вызваны не просто прорывом, а открытием пространства. — Тинн обвел присутствующих пристальным взглядом и добавил: — В настоящий момент дипломаты Агавийского королевства и Триальской империи уже ведут переговоры. Император просил у нашего королевства помощи, и, скорее всего, будет заключен союз. Я же пришел по поручению наших служб. Совместными усилиями мы должны определить день и время, когда случится итоговый всплеск. Иными словами, когда собранная сила достигнет пика и дракон будет готов пробудиться.

До корпуса квинтэссенции проверка добралась к середине дня, когда близился обеденный перерыв. Всех адептов попросили никуда не расходиться и оставаться в аудитории, где у них проходила последняя пара.

Ника с досадой думала о том, каково сейчас лорду Грэму, и справедливо опасалась последствий его встречи с советом магов. Она искренне надеялась, что он будет держать себя в руках и не наживет новых проблем, хотя и сильно в этом сомневалась. Но уже вскоре поняла, что недооценила терпение лорда.

Декан вошел в аудиторию вместе с представителями совета, всем своим видом выражая спокойствие и уравновешенность. Маги делали обход учебного корпуса, посещали пары всех пяти курсов, а после ими был запланирован осмотр общежития. И поскольку комиссии предстояло таким образом проверить всю академию, они должны были задержаться здесь па несколько дней. Об этом адептам рассказал профессор Нордан перед тем, как в аудиторию эмпатии нагрянули члены совета.

Лорд Грэм с непроницаемым выражением лица подошел к преподавательскому столу, сложил руки на груди и молча наблюдал за тем, как маги осматривают помещение. Кабинет эмпатии, в отличие от всего корпуса, был оформлен в ярких тонах. Поскольку этот предмет должен был способствовать раскрытию чувств, здесь присутствовало множество картин и плакатов, олицетворяющих те или иные эмоции. Умеющие рисовать адепты даже создали специальный стенд, где разместили свои работы. В основном это были абстрактные картины, но присутствовали и пейзажи, и даже пара натюрмортов.

Как ни странно, комиссия из совета остановила свое внимание именно на этом стенде, на время забыв о проверке документации. Ника наблюдала за ними и одновременно смотрела на картины, в который раз жалея, что художник из нее бездарный. С косметикой управляться она умела, а вот бумага и краски не давались ни в какую.

— Хорошо, — спустя некоторое время произнес один из магов, оторвавшись от студенческого творчества. — Остальную документацию мы изучим позже в деканате, а осмотр остальных учебных помещений перенесем на завтра. Сейчас, будьте так любезны, проводите нас в общежитие.

Ника едва не скривилась, услышав тон, каким маг обратился к лорду Грэму. Надо отдать декану должное, он ничем не выдал явно посетившее его желание съездить проверяющему по физиономии, кроме как ярко заблестевшими глазами.

— Где сейчас староста общежития? — спросил все тот же маг, сопроводив слова высокомерным взглядом.

Этот вопрос поставил всех в тупик. Место старосты до сих пор пустовало, и никто не спешил его занимать. Все понимали, что такое обстоятельство можно списать на безответственность декана и коменданта, который находится у него в подчинении.

Заметив, что все адепты опустили глаза в стол и тщательно делали вид, что их это не касается, Ника решила взять ответственность на себя.

Она поднялась с места и ровным голосом произнесла:

— Я новая староста пятого общежития.

— Первокурсница? — удивленно переспросил маг.

На этот раз вмешался лорд Грэм:

— А разве это запрещено?

Его интонацией можно было заморозить пекло, и спорить с ним никто не решился.

Вскоре члены совета, декан и Ника вошли в общежитие квинтов, где их тут же встретил элементаль. Почтительно поклонившись, Рик сопроводил их в столовую, которую маги хотели осмотреть в первую очередь. Ника заметила, что при виде коменданта они разом растеряли весь скепсис и косились в его сторону с настороженностью.

Осмотр столовой занял долгое время. Маги что-то записывали, переговаривались между собой и с помощью дара сканировали ауру. Ника понятия не имела, для чего нужны все эти манипуляции, и молча стояла в стороне.

После этого такому же осмотру подверглась библиотека и другие помещения первого этажа. Затем Рик передал Нике ключи от комнат, и они поднялись на жилые этажи.

Ника не совсем понимала, для чего при осмотре требовалось присутствие старосты, если имелся комендант, но спрашивать, естественно, не стала. Она послушно открывала кладовые и подсобки, когда от нее этого требовали, и мысленно недоумевала, для чего комиссии понадобилось смотреть на швабры. Впрочем, объяснялось это все тем же — они сканировали магический фон.

— В каких спальнях живут аристократы? — спросила пожилая женщина после того, как они осмотрели последнюю подсобку.

Не сообразив, к чему она клонит, Ника неуверенно ответила:

— Аристократы и… э-э-э… простые люди живут вместе. У нас нет разделения комнат по социальному статусу.

— Тогда покажи те комнаты, где живут только простолюдины, — велел маг, и до Ники наконец дошло, зачем было нужно ее присутствие.

Они собирались осматривать жилые комнаты! И зная, что дворяне обязательно будут возмущаться, решили выбрать в качестве «жертв» представителей простого сословия. Уму непостижимо! Разве у них есть право без позволения владельца входить в комнаты?

— Начнем с твоей, — тем временем произнес маг, направляясь вперед по коридору.

Ника опешила:

— Но я живу с дочерью герцога…

— Ничего, — не дали ей возразить. — Леди необязательно об этом знать.

Ника перевела взгляд на Грэма и увидела, что его тоже взбесила эта ситуация. Она поняла, что если сейчас попытается спорить с магами, то лорд встанет на ее сторону, и неизвестно, чем это обернется. Поэтому Ника глубоко вздохнула, запихивая эмоции куда подальше, и подчинилась.

Только в тот момент, когда вставила ключ в замочную скважину, она вспомнила о Барсике. По уставу академии, адептам запрещалось держать животных. Казалось бы, такая мелочь, но кто знает, что на уме у комиссии?

Ника нерешительно повернула ключ, и они вошли внутрь. Комната была явно тесна для такого количества народа, но магов это не смущало. Они встали в центре и привычным движением вскинули руки.

Пока маги были заняты сканированием ауры, Ника бегло осматривала комнату и молилась, чтобы бедный кот находился в ванной. Но нет. Рыжая животина с невозмутимым видом развалилась на кресле и с любопытством наблюдала за действиями нежданных гостей.

Проследив за взглядом Ники, Грэм неспешно двинулся в сторону стола и остановился, загородив собой кресло. Все происходящее казалось Нике полнейшим абсурдом. Она совершенно не понимала, зачем совету проверять отдельно взятые комнаты. Если сканирование ауры в учебном корпусе еще можно было понять, то зачем это делать в общежитии, оставалось загадкой.

К счастью, Барсик отделался легким испугом и таким же недоумением, как и его хозяйка. И что самое главное, кот сидел тихо и ничем себя не выдал. Ника сделала себе заметку поблагодарить его чем-нибудь вкусненьким. Сложно даже представить реакцию Джолетты, если бы, вернувшись в комнату, она не обнаружила там своего любимца. Все-таки полноправной хозяйкой кота являлась она, и, хотя Барсику часто от нее попадало, они были очень привязаны друг к другу.

Неожиданно взгляд Ники зацепился за блеснувшую на свету цепочку, висящую на шее женщины из совета. Когда та подняла руку, мантия немного съехала в сторону, открыв висящий на шее кулон. Это был крошечный черный камушек, размером чуть больше спичечной головки. Ника обратила на него внимание, потому что он показался ей смутно знакомым. Она неотрывно смотрела на кулон, пока тот снова не скрылся под одеждой.

Вспомнить, где видела такой камень раньше, Ника так и не смогла.

После осмотру подверглись еще несколько студенческих комнат и оставшиеся этажи. В комнаты к преподавателям маги заходить, разумеется, не стали, а вот коридор обследовали тщательно. После того как последний закоулок был изучен и проверяющие в сопровождении Рика наконец покинули общежитие, Ника почувствовала себя вконец измотанной.

Она вернулась в свою комнату и, взяв на руки Барсика, опустилась на кровать. После встречи с представителями совета на душе остался неприятный осадок, от которого оказалось непросто избавиться.

Вслед за ней в комнату вошел Грэм и, не церемонясь, сел рядом. Ника чувствовала исходящее от него напряжение и не знала, как его успокоить.

— Зачем они сканировали ауру? — спросила она, надеясь отвлечь и себя, и лорда. — Еще и по всему общежитию?

Грэм ответил не сразу. Он долгое время молчал, а когда Ника уже перестала ждать ответа, неожиданно произнес:

— Насколько мне известно, за последнюю неделю техномаги научного института достигли определенного прогресса. Из-за массового применения иссушителей король дал приказ в кратчайшие сроки разработать прибор, способный их распознавать. Обычно понять, был ли использован иссушитель и находится ли он поблизости, невозможно. Но техномаги решили эту проблему, разработав сложное устройство, позволяющее отслеживать его использование по отпечаткам ауры.

— То есть сейчас совет проверял общежитие на наличие иссушителей? — уточнила Ника.

— Это и есть главная причина, по которой они приехали, — согласился Грэм. — Проверка второстепенна. Кстати, — лорд резко сменил тему, — ты говорила, что Дрейк хочет встретиться?

— Сказал, что, если не явитесь, он перестанет поставлять вам кофе, — припомнив слова хозяина кафе, вкрадчиво произнесла Ника.

Грэм усмехнулся:

— Ну раз так… не хочешь перекусить?

Против вылазки в кафе она ничего не имела против. Последнюю пару все равно пропустила, а одна только мысль о том, что нужно садиться за доклады, рефераты и прочую бумажную работу, вызывала дурноту. После общения с членами совета Ника ощущала себя как выжатый лимон и невольно подумала о том, что их присутствие работает не хуже иссушителя. Бывают же такие люди — вроде бы ничего плохого тебе не делают, а в их обществе чувствуешь себя ужасно.

Ника и лорд Грзм вышли из академии, наняли экипаж и поехали в центр города. Вечер выдался красивым: небо окрасилось в перламутровые оттенки, пушистый снег крупными хлопьями сыпался с неба и искрился под последними проблесками дневного света. Город, облачившийся в белоснежную шубку, выглядел сказочным и невероятно уютным. Хотя погода была аномальной, это не отменяло радости от того, что унылая серость наконец-то сменилась такой красотой.

Ника прислонилась лбом к окошку и смотрела на проплывающие за ним заснеженные деревья, дома, витрины магазинов. Ей вспомнился родной мир — как в детстве перед Новым годом она ходила с мамой за покупками, гуляла и радовалась царившему кругом празднику. Воспоминания были светлыми, и они вытеснили неприятный осадок, оставшийся после встречи с магами.

Внезапно Ника почувствовала на себе недовольный взгляд. Она уже давно научилась не глядя определять, что выражает взгляд Грэма. Это не имело никакого отношения к дару эмпатии, Ника просто его чувствовала — как один обычный человек чувствует другого.

— Почему ты так легко одета? — Лорд рассмотрел ее с ног до головы, задержавшись на полусапожках и осенней куртке.

Ответ был банален — Нике попросту не хватало денег. Те сбережения, которые она откладывала, подрабатывая визажистом, сейчас были растрачены. Но говорить об этом Ника не собиралась.

— Мне просто нравятся эти вещи, — не моргнув глазом соврала она. — Они напоминают о родном мире.

Лорд буквально пригвоздил ее к месту убийственным взглядом:

— Ты всерьез полагаешь, что я поверю в такой бред?

— А почему это вас вообще волнует? — вопросом на вопрос ответила Ника.

— Не хочу, чтобы ты снова попала в лазарет, — не меняя выражения лица, отрезал Грэм.

Ника сделала вид, что задумалась, а затем с улыбкой припомнила:

— Как вы там когда-то говорили? Не желаете видеть на своих занятиях полудохлых зомби?

— Именно, — с самым серьезным видом кивнул лорд и тут же добавил: — Поэтому перед кафе мы заедем в магазин и купим тебе нормальную одежду.

Ника опешила. Она ожидала всякого, но такое предложение поставило ее в тупик. Хотя, учитывая тон, это было скорее не предложение, а приказ.

Она собралась возразить, что ей ничего не нужно, но Грэм даже слушать не стал:

— Это не обсуждается! Как декан, я несу ответственность за своих студентов и не допущу, чтобы они рисковали своим здоровьем по собственной глупости. Деньги можешь считать авансом в счет будущей стипендии.

Ника просто не находила слов — он за нее еще и платить собрался! Она в очередной раз открыла рот, намереваясь высказать свои мысли по этому поводу, но не решилась. Кажется, возрази она сейчас, Грэм бы выплеснул на нее все накопившиеся в душе эмоции. С чувством самосохранения у Ники было все в порядке, поэтому она промолчала, но мысленно решила, что непременно вернет деньги при первой же возможности.

Лорд велел кучеру остановиться у одного из магазинов одежды, и, когда они вышли из экипажа, Ника пришла в ужас. «Мадам Дюббо» — гласила вывеска на красивом трехэтажном здании.

Когда некоторое время назад Ника обходила все лавки в поисках платья для бала, из этой она неслась сломя голову, едва увидела ценники на витрине. Кажется, эта самая мадам Дюббо была известным модельером, шила эксклюзивные вещи на заказ, и у нее приобретали наряды самые высокородные аристократы столицы. Кстати, именно ее фирменный знак красовался на многих платьях Джолетты.

Разумеется, ни о каком авансе в счет стипендии речи идти не могло. Да этих денег даже на ленточку для волос не хватило бы!

Ника пребывала в замешательстве и уже была готова к тому, чтобы незаметно ретироваться, но Грэм предусмотрительно обхватил ее за талию и буквально силком потащил к входу.

Чтобы не выглядеть совсем уж глупо, войдя в магазин, Ника расслабилась и постаралась сделать вид, что посещение подобных мест для нее в порядке вещей. Что было сложно, учитывая надетые на ней джинсы и непритязательную черную куртку.

ГЛАВА 8

Магазин был шикарным, с присущим дорогим заведениям внешним лоском. В интерьере просторного помещения преобладали кремовые тона. Две стены были полностью зеркальными, отчего магазин казался еще больше. Под высоким потолком висела хрустальная люстра, в дальнем углу виднелись несколько примерочных, в центре — многочисленные вешалки с платьями, костюмами и верхней одеждой. Из соседней комнаты, являющейся швейной мастерской, доносились бодрые голоса модисток, колдующих над чьими-то заказами.

В подобных местах Нике не доводилось бывать даже до попадания в Дагорию, и сейчас она чувствовала себя некомфортно.

— Лорд Грэм! — Из-за вешалок с одеждой выглянула красивая ухоженная женщина лет сорока.

— Мадам Дюббо. — Лорд блеснул ослепительной улыбкой. — Вы как всегда потрясающе выглядите.

Ника и раньше имела возможность видеть Грэма с разных сторон, но на этот раз поразилась как никогда. Декан был само обаяние и вежливость, отчего Нике невольно подумалось, что ей очень «повезло» с первой же встречи нарваться на грубость.

— Чем могу быть полезна? — спросила хозяйка салона, уже скользя по Нике профессиональным взглядом. Повидавшая всякого, она все же не смогла скрыть отразившегося в глазах удивления при виде джинсов. Да, такой ткани это королевство прежде не видело. — Как интересно, — задумчиво проговорила мадам Дюббо, осматривая Нику со всех сторон. Следующая фраза адресовалась уже лорду: — Что подбираем?

— Девушке нужны теплая верхняя одежда, обувь, пара платьев и… в общем, весь базовый набор, — охотно перечислил лорд. — Мы полностью полагаемся на ваш вкус и знания.

Мнения Ники никто не спрашивал, и это начинало ее нервировать. Да на все те вещи, какие назвал Грэм, она и за год не заработает! Девушке ужасно не хотелось быть ему материально обязанной, но и открыто высказывать свое возмущение она тоже не могла. Из соседней комнаты уже высунулись две молоденькие швеи, с интересом наблюдающие за происходящим и ожидающие распоряжений. Ставить лорда в глупое положение, выказывая при них свое недовольство, Ника не хотела.

— Мари, неси ленту для обмеров! — скомандовала мадам Дюббо одной из девушек.

Через несколько минут Ника ощущала себя живым манекеном. Ее заставляли поворачиваться, наклоняться, поднимать руки и втягивать живот. В это время лорд Грэм расположился на мягком беленьком диванчике и с довольным видом наблюдал за ее мучениями. Ника уже в сотый раз «говорила» ему глазами, что категорически против происходящего, но лорда это нисколько не волновало, и он делал вид, что не замечает ее посылов.

Вскоре Нику отвели в примерочную, где модистки продолжили свои манипуляции. Ощущение с приравниванием себя к манекену усилилось, и, все-таки не выдержав, она уже собралась взорваться, но в этот момент вновь заговорила мадам Дюббо:

— Дорогая, у вас просто замечательная фигура! Как можно прятать ее под такой бесформенной… — Она выразительно взмахнула рукой, силясь придумать название кардигану.

— Кофтой, — подсказала одна из швей.

— Сейчас мы подберем для вас одежду из той, что есть в наличии, а остальное, сшитое на заказ, можно будет забрать потом, — продолжила модельер, делая очередной замер.

— Мадам Дюббо, — Ника постаралась говорить вежливо, но уверенно, — давайте договоримся. Вы подберете для меня только верхнюю одежду и обувь. На заказ ничего шить не надо. Я бы не хотела, чтобы лорд Грэм на меня так тратился — возвратить такую сумму я просто не смогу.

Ника говорила честно и не смущалась того, что не в состоянии оплатить все покупки. Да, она не богатая аристократка, которая может себе позволить такие траты. Ну и что?

Хозяйка салона удивилась и посмотрела на нее как-то по-новому. Не так, как раньше.

— Хорошо, пусть будет по-вашему, — на удивление легко согласилась мадам Дюббо. Она склонилась к Нике и доверчиво добавила: — Знаете, хотя мое мнение мало кто разделяет, я считаю, что женщина должна быть независимой. Я тоже такая. Сама открыла салон, выгодно вложив доставшийся от родителей капитал, сама сделала себе имя. Так что в этом отношении прекрасно вас понимаю.

Сказав это, мадам Дюббо вышла из примерочной за одеждой, оставив клиентку наедине с модистками. Они смотрели на нее с любопытством, и Ника видела, что им так и хочется о чем-то ее спросить.

В конце концов, одна из них не выдержала:

— Вам не жаль упускать такой шанс? Лорд Грэм — очень щедрый, он оплатил бы все покупки. Знаете, сколько нарядов мы шили вашей предшественнице? Их отсюда чуть ли ни на телегах вывозили!

Ника не сразу поняла, о чем речь, и переспросила:

— Моей предшественнице?

Мари поняла, что сказала что-то не то, но отступать было поздно.

— Ну… леди Эльзе.

Нику словно окатили ведром холодной воды. Мало того что ее приравняли к бывшей пассии Грэма, так еще оказалось, что она часто бывала здесь раньше. От осознания этого стало крайне неприятно, но оправдываться перед швеями и доказывать, что у них с лордом нет никаких отношений, Ника не собиралась.

В этот момент в примерочную вернулась мадам Дюббо. В руках у нее было несколько шубок, пальто и платьев. Наличие последних она объяснила тем, что надо хотя бы примерить, чтобы у лорда Грэма не возникало лишних вопросов.

Для Ники начался персональный ад. Нет, она очень любила шопинг, но в этот раз настроение было совсем неподходящее. Пришлось примерять горы нарядов, при этом демонстрируя их лорду. Единственное, что подслащало пилюлю, — это выражение черных глаз, когда он на нее смотрел. Ника надевала одно платье за другим — какое-то смотрелось лучше, какое-то — хуже, а некоторые садились идеально.

Одним из таких было то, которое она надела самым последним. Глубокого винного цвета, обтягивающее как вторая кожа, длиной в пол. Спина была полностью открыта, и этот вырез перекрывали тоненькие цепочки, мерцающие при ярком свете. Платье смотрелось восхитительно, и даже Ника была вынуждена это признать.

— Эффектно, вызывающе и дорого, — одобрительно кивнула мадам Дюббо, когда клиентка вышла в нем из примерочной.

Ника посмотрелась в большое настенное зеркало и внезапно поймала взгляд Грэма.

Время остановилось, а все посторонние звуки смолкли. Что-то говорила хозяйка салона, перешептывались модистки, за стеной работала швейная машинка… Ника не слышала ничего. На несколько долгих мгновений ей показалось, что она находится в вакууме, где царствует тишина.

Глаза в глаза. Снова — черная бездна, манящая, завораживающая, призывающая окунуться в нее с головой. Во взгляде Грэма читалось восхищение, одобрение и что-то, чему было сложно подобрать определение. Нечто большее, чем симпатия. Большее, чем просто желание. Что-то необъяснимое, но вместе с тем понятное, идущее глубоко изнутри.

— Вам очень идет! — раздалось совсем рядом, и оцепенение спало.

Усилием воли заставив себя отвести взгляд, Ника еще раз осмотрела платье. Оно действительно было просто шикарным, но она понимала, что надевать такой наряд ей все равно некуда.

После пришла очередь верхней одежды и обуви, из которых общим решением были отобраны мягкие зимние сапожки и белая шубка. Мадам Дюббо назвала мех, из которого она была сшита, но Ника не запомнила название, отметив лишь то, что этот мех очень высоко ценится.

Когда настало время оплачивать покупки, кроме отобранных вещей хозяйка салона стала упаковывать и некоторые другие, в числе которых оказалось и то самое платье.

— Мы же договаривались, — шепнула ей Ника, так, чтобы не услышал Грэм.

Мадам Дюббо загадочно улыбнулась:

— Поверь, оно тебе еще пригодится. А от лорда не убудет, если он оплатит эту покупку. К тому же ему она нужна больше, чем тебе. Ты не обращай внимания на то, о чем шепчутся мои модистки. Я знаю, ты не такая, а у Тайрона и в мыслях не было тебя обидеть.

Не дав Нике осмыслить сказанное, модельер стала расспрашивать Грэма о последних событиях при дворе. Она посетовала на то, что из-за постоянной работы не может выкроить время на посещение светских мероприятий.

Упаковав одежду, мадам Дюббо подозвала лакея, велев ему отнести покупки в экипаж. Ника надеялась услышать итоговую сумму, но хозяйка салона молча протянула Грэму чек, на котором он поставил свою подпись.

Когда они вышли из магазина и сели в экипаж, Ника не смогла удержаться от вопроса:

— Сколько?

— Вот только не надо снова портить мне настроение, — отозвался лорд, даже не думая ставить ее в известность по этому поводу.

— Тогда как я узнаю, сколько мне нужно вам вернуть? Неужели так сложно ответить?

— Ради всех пяти стихий! — взорвался Грэм. — Неужели так сложно вести себя как нормальная девушка?!

— Ну и как, по-вашему, должна себя вести нормальная девушка? — поинтересовалась Ника.

— Радоваться обновкам, благодарить и не трепать нервы. Но тебе это, кажется, незнакомо. И да — ты мне ничего не должна. Если тебе станет легче, можешь считать эти покупки извинениями за отказ помочь, когда ты только попала в наш мир.

Ника это замечание проигнорировала, и остаток пути они ехали молча.

В кафе оказалось многолюдно. Практически все столики были заняты посетителями, официанты едва успевали принимать заказы и безостановочно бегали из кухни в зал и обратно. Это кафе пользовалось огромной популярностью у жителей города, и даже в будний день здесь было не протолкнуться.

Грэм уверенно пересек зал и подвел Нику к столику, на котором стояла табличка «зарезервирован». Дрейк специально оставлял его свободным на случай, если к нему заглянут друзья или просто важные клиенты.

Как только они разместились, к ним подошел официант и предложил меню. В этом заведении подавали не только сладкое, но и основные блюда, поэтому Грэм заказал стейк, гарнир и овощной салат. То же самое он попросил и для Ники, и та, уже уставшая с ним спорить, возражать не стала.

Кроме этого лорд заказал им по десерту и, естественно, не обошел стороной кофе.

— И передай хозяину, что его ждут, — напоследок бросил он официанту.

Тот удалился, и уже через несколько минут к столику подошел улыбающийся Дрейк. Надо было видеть лицо Грэма, когда друг вместо того, чтобы поздороваться с ним, в первую очередь обратился к Нике:

— Счастлив снова видеть вас в моем заведении. — Он перехватил ее руку и галантно приложил к губам. — Как и в прошлую нашу встречу, вы просто очаровательны.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, и оставалось только удивляться, как Дрейк не превратился в горстку пепла под взглядом Грэма.

— Вы что-то сделали с волосами? — продолжал расточать обаяние хозяин кафе. — Такие красивые кудри…

— Ты хотел поговорить? — Вопрос о волосах поставил крест на терпении лорда.

Дрейк на миг улыбнулся одними уголками губ и незаметно подмигнул Нике.

— Тайрон! — произнес он так, словно только что заметил присутствие друга. — Что же ты так долго не заходил? — В следующее мгновение он снова обратил внимание на девушку. — Вы не возражаете, если я на некоторое время украду у вас спутника?

— Люблю сидеть в одиночестве, — охотно поддержала его Ника.

Грэм поднялся из-за стола и, бросив короткое «скоро вернусь», вместе с Дрейком покинул зал. Когда они ушли, Ника осознала, что действительно не против некоторое время побыть в одиночестве. Столик, за которым она сидела, стоял чуть поодаль от всех остальных, и Ника чувствовала себя огражденной от посторонних взглядов.

Официант принес заказанный кофе, и она неспешно отпивала его маленькими глотками, дожидаясь возвращения лорда. Начинать ужин без него казалось неудобным, поэтому, несмотря на проснувшийся голод, она ограничивалась напитком.

Только сейчас Ника вспомнила, что из-за всей сегодняшней суматохи так и не спросила Грэма, чем была вызвана утренняя световая вспышка. Ника была практически уверена в том, что вспышка и последовавшая за ней энергетическая волна связаны с драконом. Еще днем она хотела переговорить с лордом, но этот вопрос совсем вылетел из головы.

Грэм отсутствовал уже около получаса. Кофе был выпит, и, чтобы чем-то себя занять, Ника принялась изучать посетителей кафе. За ближайшим к ней столиком сидела семья — родители и маленькая курносая девочка, чуть дальше — пожилые супруги. Справа — молодая пара, заказавшая какао и шоколадный торт. В дальнем углу расположился человек, закутанный в темный плащ и скрывавший лицо под глубоким капюшоном. Слева…

Ника не додумала, вернувшись взглядом к угловому столику. Почему-то сидящий за ним мужчина заставил насторожиться. Она не знала, с чего вдруг заострила на нем внимание, но интуиция пересиливала логику. Воспользоваться эмпатией Ника не могла из-за того, что в помещении находилось слишком много народа, а человек сидел в другом конце зала. В какой-то момент ей показалось, что взгляд незнакомца направлен на нее.

Нике стало не по себе.

— Соскучилась? — внезапно раздалось рядом, и от неожиданности она вскрикнула.

— Что, я такой страшный? — Грэм сел за стол и недовольно посмотрел на остывший ужин. — Почему не поела?

— Вас ждала… — рассеянно проговорила Ника.

Она обратила взгляд на лорда, а после, когда вновь обернулась в сторону дальнего столика, человека в плаще там уже не было.

Пока Ника собиралась с мыслями, Грэм подозвал официанта и велел ему заменить еду на горячую. Тот беспрекословно выполнил просьбу, и уже вскоре перед ними поставили дымящиеся ароматные стейки.

Решив, что просто перенервничала, Ника выбросила посторонние мысли из головы и с аппетитом приступила к ужину. Готовили в кафе отменно, но она считала, что со стряпней госпожи Лили никогда не сможет сравниться даже самое изысканное блюдо.

Спустя несколько минут официант принес бутылку красного вина, которое до этого успел заказать лорд Грэм.

Ника не смогла сдержаться от улыбки:

— Вы в этом уверены?

— Адептка Зорина, я, кажется, говорил, что нормальной девушке положено радоваться обновкам, благодарить и не трепать нервы. — Лорд с невозмутимым видом отрезал кусок стейка.

— Значит, я ненормальная, — не стирая с лица улыбки, ответила Ника. — А трепать вам нервы уже становится моим хобби.

Вино они все-таки выпили. Оно было дорогим и невероятно вкусным, сделанным в Порстонии, где находились лучшие виноградные плантации. Полусладкое, немного терпкое, с богатым букетом и насыщенным послевкусием, вино являлось просто мечтой гурмана.

— Чем была вызвана утренняя вспышка? — спросила Ника, сделав небольшой глоток.

Грэм отложил столовые приборы и страдальчески закатил глаза:

— Ты решила убить этот вечер окончательно?

— Ну а все-таки? — продолжила допытываться она.

— Произошел сильный магический всплеск, — нехотя пояснил Грэм. — Волна пришла со стороны Триальской империи, а если быть точнее, зародилась в горах Солин. И да, предотвращая следующий вопрос, говорю сразу — это связано с пробуждением… дракона, если мы правы в этом отношении. Накопленная им магия достигла определенной фазы, и произошел разрыв пространства. Сейчас маги, занимающиеся предсказанием погоды, пытаются определить, когда эта сила достигнет апогея.

— А…

— Давай просто поужинаем. — Голос Грэма звучал спокойно и серьезно. — Не для того я на один вечер выбрался из академии, чтобы снова обсуждать насущные проблемы.

Ника спорить не стала. Она прекрасно понимала желание лорда хотя бы на некоторое время отвлечься и забыть о делах.

В кафе играла приятная музыка, приглушенно горели светильники, создающие уютную обстановку. За окном тихо падал снег, и оттого, что там — на улице было темно и холодно, кафе казалось маленьким теплым островком, надежно скрытым от всего внешнего мира.

— В Дагории существуют какие-нибудь зимние праздники? — полюбопытствовала Ника, желая поддержать разговор.

— Зимнее солнцестояние и День пяти стихий, — ответил лорд. — В Агавийском королевстве больше внимания уделяют второму. На улицах проходят парадные шествия, маги устраивают зрелищное шоу, люди пекут имбирные вафли. А в твоем мире?

— О, у нас выбор гораздо больше, — засмеялась Ника, чувствуя, что вино все-таки сыграло свою роль. — Большинство празднует Рождество и Новый год. А еще в моей стране есть Старый Новый год.

Кажется, эти слова произвели на Грэма большое впечатление. Он подался вперед и заинтересованно переспросил:

— Старый Новый?

— Старый Новый, — с улыбкой подтвердила Ника. — У нас принято наряжать елку, дарить подарки, пить шампанское и есть мандарины. Смотреть телевизор, где каждый Новый год крутят один и тот же фильм про судьбу и баню. Кстати, там один персонаж своим состоянием на вас похож… в прошлую неделю.

— Понятия не имею, что такое телевизор и фильм, — вкрадчиво проговорил Грэм, — но если ты еще раз напомнишь мне об этой дарховой неделе…

— Все, молчу! — клятвенно заверила Ника, настроение которой стремительно улучшалось.

Они обсуждали праздники и традиции, уклад жизни и даже систему образования. Разговор получался интересным и познавательным — настолько, что заботы окончательно отошли на второй план.

Когда время перевалило за десять и кафе должно было закрываться, Ника испытала разочарование. Уходить совершенно не хотелось, и было велико желание попросить Дрейка разрешить им задержаться чуть дольше.

— Давай потанцуем? — неожиданно предложил Грэм.

Посетителей в кафе уже не осталось, официанты убирали со столов посуду, но музыка по-прежнему играла.

Ника вложила руку в протянутую ладонь, и они вышли в центр зала. В этот момент мелодия сменилась, и зазвучало нечто похожее на джаз. Светильники горели совсем тускло, на стенах медленно покачивались тени, и пустой зал сейчас выглядел по-своему романтично.

Грэм притянул Нику совсем близко к себе. Она чувствовала исходящее от него тепло, ощущала уверенные руки на талии. Глаза, всегда такие манящие, сейчас находились совсем рядом. Казалось, стоит податься вперед — и растворишься, упадешь в ту бездну, которая давно пленила своей глубиной.

Пара медленно двигалась под чувственную музыку, растворяясь в полумраке кафе. Куда-то исчезли официанты, стих посторонний шум. Этот момент повторял тот, что был в магазине, когда взгляды пересеклись в отражении зеркала.

Ника ощущала, как с каждой секундой тает все больше и больше. Все мысли выветрились, уступив место внезапно обострившимся чувствам.

Нравился ли он ей? Да, нравился. Со всеми противоречивостями, недостатками и взрывным характером.

Нравилась ли она ему? Да, нравилась. Со всеми особенностями, упрямством и умением достигать своей цели.

Дыхание смешивалось, движения уводили в другую реальность, заставляя забывать о времени и о том, где они находятся. Они не говорили, потому что слова стали бы лишними. Миг принадлежал только им, а все остальное осталось где-то далеко, за пределами этого зала.

Раздался звон бьющейся посуды.

Ника вздрогнула, а в следующую секунду прозвучал страдальческий и разочарованный голос Дрейка:

— Идиот!

Официант извинился и принялся собирать с пола осколки.

Ника полностью разделяла мнение хозяина кафе — из-за неловкости работника чудесный момент был разрушен.

Они вернулись к столику, где Ника забрала свои вещи. В это время к Грэму подошел Дрейк, и друзья вновь стали о чем-то переговариваться, но в разговор она не вслушивалась.

— Не пропадайте! — бросил на прощанье Дрейк, проводив их до двери. — Заходите в любое время… особенно вы, очаровательная Ника!

Темноту улиц разбавлял желтый свет фонарей, под которым, подобно белым мошкам, роились снежинки. Пока они с Грэмом шли к дожидающемуся их экипажу, снежинки падали на волосы и ресницы, замирали на щеках, превращаясь в холодные капли.

Было жаль отпускать этот вечер, хотелось задержаться в нем как можно дольше. Ника понимала, что утром все волшебство рассеется… растает, как снежинки на горячей коже, оставив после себя лишь воспоминания.

Не дойдя до экипажа, Грэм внезапно остановился. Остановилась и Ника, вопросительно на него посмотрев.

Несколько мгновений лорд стоял, молча изучая ее лицо, а затем выдохнул:

— Если сейчас этого не сделаю, завтра буду жалеть.

Не успела Ника понять, что он имеет в виду, как ощутила его губы на своих. Поцелуй был долгим, глубоким, отзывающимся в теле дрожью и томной слабостью. Со вкусом зимней ночи, пьянящей не хуже вина. Грэм запустил пальцы в каштановые кудри, заставив Нику откинуть голову назад. Она растворялась в нем, в мгновении, не думая ни о чем, кроме собственных ощущений. Внутри разрасталось тепло, превращающееся в опаляющий жар, губы покалывало, а сердце металось как запертая к клетке птица.

Грэм отстранился, но из объятий ее не выпустил. Ника смотрела ему в глаза и видела в них отражение себя.

Когда они садились в экипаж, ей показалось, что рядом мелькнула чья-то тень. Ника обернулась, но рядом с кафе никого не было, и только обрывок газеты негромко шуршал, подхватываемый холодным ветром…

Сегодня он наконец обрел форму.

Всего лишь слабое человеческое тело, не способное к трансформации, но оно материально. Лучше чем ничего.

Холод острыми иглами впивался в разгоряченную кожу, на шее громко бился пульс. Оказывается, он и забыл, каково это — чувствовать.

Он лежал в пещере и смотрел на заснеженные горы, острые пики которых устремлялись в черное небо. Кости ломило, голова раскалывалась на части от невозможности перевоплотиться. Но боль — это жизнь.

Значит, теперь он действительно существует. Осталась самая малость, и он вернет былую мощь. Нужно просто дождаться, когда светила встанут в нужный ряд, а резерв будет полон.

— Ты нашел ее? — спросил он у вошедшего в пещеру человека.

— Дар уникален. — Мужчина благоговейно склонил голову. — Она идеально подойдет для завершения ритуала. Можете не сомневаться, все будет готово в срок.

— Не разочаруй меня, — произнес дракон, и его взгляд обратился в центр пещеры — туда, где из портала уже выходил другой маг.

— Господин, — поклонился вновь прибывший, — все прошло удачно. Не сегодня завтра государства подпишут договор.

Дракон прикрыл глаза. Он был еще слишком слаб даже для того, чтобы долго говорить.

— Выпейте, — вновь поклонившись, мужчина протянул ему чужую магию.

Ее отдали добровольно, и оттого она была сладкой, тягучей, наполняющей сердце и кровь мощной силой. Дракон глубоко вдохнул, ощущая, как она бежит по венам, перекатывается тугим всплеском и добирается до сознания.

Целую вечность он ждал, чтобы возродиться. И теперь осталось немного.

ГЛАВА 9

Лосгар вошел в департамент Королевской службы безопасности и поднялся на одиннадцатый этаж. Ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Все те же длинные широкие коридоры, множество дверей, из-за которых доносятся голоса секретарей. Часто департамент сравнивали с Северным районом из-за того, что здесь было очень легко заблудиться. Здание было огромным, разделенным на отдельные корпуса, каждый из которых отводился определенной отрасли службы.

Показав пропуск и пройдя проверку, Лосгар направился к кабинету, где находился человек, являющийся последней инстанцией во всем этом здании. Когда он вошел, то обнаружил Конна Нолана беседующим с господином Тинном — старшим магом-погодником Агавийского королевства.

— Магистр Лосгар. — Глава Королевской службы безопасности привстал с места и протянул для рукопожатия руку. — Вы как всегда пунктуальны. Мы как раз обсуждаем сложившуюся ситуацию.

Ответив на приветствие, Лосгар расположился в кресле и выждал паузу, давая собеседникам возможность высказаться. Еще вчера он договорился с Ноланом о встрече, но до сих пор точно не знал, какой информацией он владеет.

— Думаю, вы пришли к тому же выводу, что и мы? — спросил глава службы, перебирая на столе какие-то бумаги. — Мы имеем дело с драконом-прародителем, желающим вернуться в наш мир.

Лосгар кивнул, убедившись, что не ошибся в своих умозаключениях.

— Накануне по всей Дагории прокатилась мощная энергетическая волна, сопровождающаяся световой вспышкой. Она шла со стороны гор Солин, из чего следует, что именно в этом месте находится сосредоточение магической силы. Горы находятся на территории Триальской империи, и император просит у нас помощи, поскольку именно в Агавийском королевстве проживает больше всего стихийников.

Нолан на миг замолчал и, обведя присутствующих внимательным взглядом, продолжил:

— Как всем нам известно, противостоять магии дракона могут только объединенные стихии. Между двумя государствами будет заключен альянс, чтобы остановить возрождение дракона. И агавийцы, и триальцы сейчас заняты поиском заклятия, которое когда-то давно позволило одолеть четырех драконов. Мы предполагаем, что для его воссоздания потребуются сложнейшие магические плетения и уйма энергии, поэтому помощь каждого мага, даже с минимальным потенциалом, будет неоценима.

— В настоящий момент самой главной проблемой является определение точного дня, когда сила дракона достигнет пика, — вставил господин Тинн. — Из-за постоянных колебаний магического фона сделать это крайне сложно, если не сказать — невозможно. Король дал на это неделю, но наш центр, даже объединившись с триальцами, до сих пор не смог это высчитать.

Лосгар молчал, ожидая продолжения. Ему было что сказать, но он решил дождаться того момента, когда Нолан выдаст всю имеющуюся информацию. Ректор подозревал, что глава службы еще не добрался до самого главного.

Так и оказалось.

— Магистр Лосгар, — обратился к нему глава службы безопасности, — этим утром его величеством был отдан приказ о том, что все адепты Академии пяти стихий должны на добровольной основе подписать бумаги о согласии участвовать в предотвращении возрождения дракона. — Он сделал паузу и добавил: — Надеюсь, вы понимаете, что добровольная основа — лишь формальность? Чем больше магов положат силы на борьбу, тем…

— То есть вы предлагаете отправить неопытных магов на верную гибель? — грубо перебил его Лосгар. — Да они все перегорят!

— Магистр, я прекрасно понимаю ваши переживания за студентов, — спокойно отозвался Нолан. — Но поймите и вы, угроза глобальна. Если дракон возродится, то «перегорим» мы все.

Он взял со стола папку и протянул ее ректору:

— Здесь согласия по числу адептов, они должны быть подписаны в течение трех ближайших дней. Там же найдете новую программу. Разумеется, студентов надо подготовить, поэтому требуется уделить особое внимание боевой магии, менталистике и артефакторике. И да, подписание согласия и особая подготовка касаются всех — и аристократов, и простолюдинов. Исключение в редких случаях может составить высшая знать.

— Ну и на какой срок рассчитан этот ваш курс? — осведомился Лосгар, нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла.

— Ориентировочно месяц. Точные данные станут известны, когда метеорологический центр вычислит дату.

— Если вычислит, — уточнил господин Тинн.

В кабинете воцарилась напряженная тишина. Нолан и маг-погодник о чем-то задумались, а Лосгар решил выложить свой главный козырь.

— А если я скажу, что знаю точный день и время, когда сила дракона достигнет пика? — медленно произнес он, в упор смотря на главу службы безопасности.

Надо отдать Нолану должное, он не выдал своих эмоций.

— Когда? — выдохнул он всего одно слово.

— Об этом вам лучше спросить лорда Грэма, — не отводя взгляда, ответил ректор. — Если после всего он согласится оказать вам содействие, вы узнаете точный срок и тем самым избежите гнева короля.

Мнимое спокойствие Нолана дало трещину:

— Дарх побери, Лосгар! Шантаж здесь неуместен! Если есть какая-то информация, то я требую, чтобы вы ее озвучили!

— Я вам не подчиненный, чтобы вы от меня что-то требовали. — В голосе ректора слышался холод. — Свои условия я озвучил. Хотите получить информацию — обращайтесь к Тайрону Грэму.

Сказав это, Лосгар поднялся с кресла и, напоследок бросив «всего доброго», покинул кабинет.

С обеда Джолетта возвращалась в скверном расположении духа. В последнее время она все чаще и чаще мечтала вернуться в облик Айны Тьери, чтобы избавиться от навязчивого внимания однокурсников. До чего же все-таки смешно! Еще пару недель назад они воротили от нее нос и считали пустым местом, а сейчас стали набиваться в друзья. Только ленивый не спросил у нее о помолке и не попытался польстить. Одна Катрина Верн чего стоила! Джолетта решительно не понимала, чего рыжая добивается. После того случая, когда она ясно дала понять, что не станет говорить с Крэсбором, Катрина еще несколько раз затевала с ней разговор. Правда, по другому поводу. Теперь рыжая слезно просила, чтобы Джолетта помогла ей войти в высшее общество. Несмотря на получение дворянского титула, к семье Верн аристократы относились свысока, по-прежнему ставя их ниже себя.

От вида заискивающей лживой улыбки Джолетте становилось гадко. Даже она, никогда не отличающаяся ангельским характером, не была способна на такое лицемерие. Единственное, что радовало, — Крэсбор все-таки оставил попытки ее вернуть и перестал преследовать. Если они случайно пересекались, Дамиан молча проходил мимо и даже не смотрел в ее сторону, чем Джолетта была вполне довольна.

Она шла по двору академии, утопающему в высоких сугробах, и куталась в теплую шубку. С каждым днем становилось все холоднее, а снегопад не прекращался ни на минуту. Даже не верилось, что сейчас была поздняя осень — погода больше походила на середину зимы. Причем не в Агавийском королевстве, а где-нибудь на далеком севере.

Внезапно прямо перед Джолеттой материализовался элементаль. В последнее время помимо приказов лорда Грэма он также выполнял и поручения ректора, постоянно мелькая то в главном, то в пятом корпусе.

— Магистр Лосгар просил вас к нему зайти, — произнес Рик, лицо которого в этот момент по тону сливалось со снегом. — Сейчас.

Приняв информацию к сведению, Джолетта двинулась в сторону главного корпуса, а элементаль в это время добавил:

— В личные комнаты.

Джолетта удивилась — с чего вдруг ректор зовет ее не в ректорат, а к себе в комнату? Возникшее предположение, имеющее мало отношения к учебе и серьезным разговорам, было тут же отогнано. Раз позвал именно в свои апартаменты, значит, на то есть причины.

Личные покои ректора находились в жилом крыле главного корпуса. Там располагались и комнаты других преподавателей, кроме тех, что работали на пятом факультете. В этом крыле Джолетта раньше не бывала, и сейчас ей стало даже интересно посмотреть, как обустроился в академии педагогический состав.

После беглого осмотра отделки холла, лестницы и коридора, ведущего к комнате ректора, Джолетта могла с уверенностью сказать, что адепты-квинты живут ничуть не хуже. Разве что их общежитие — более мрачное, а здесь, в западном крыле главного корпуса, обстановка гораздо оптимистичней.

Покои ректора располагались в дальнем конце коридора, чуть поодаль от комнат преподавателей. Постучавшись, Джолетта толкнула дверь и вошла внутрь. Ей было несколько странно здесь находиться. Одно дело — разговаривать с Лосгаром в ректорате, когда вокруг снуют толпы народа, а за стеной сидит секретарша, и совсем другое — вторгаться в его личное пространство.

Первая комната, в которой Джолетта оказалась, как только вошла, являлась своего рода гостиной. Мягкий уголок с кофейным столиком, книжный шкаф и камин, в котором сейчас потрескивали дрова. С первого взгляда становилось понятно, что это помещение нынешний ректор переделывал под свой вкус — классический минимализм.

В гостиной ректора не было, и, пройдя до середины комнаты, Джолетта остановилась, не решаясь идти в соседнюю. Там, судя по всему, находилась спальня, и соваться туда она не собиралась.

— О, вы уже пришли, — вышел неожиданно из спальни магистр Лосгар и, кивнув на диван, предложил: — Располагайтесь. Разговор будет приватным, поэтому я позвал вас сюда. В ректорате всегда много лишних ушей, а эти комнаты надежно защищены от прослушиваний.

От полыхающего в камине огня в помещении было жарко, и Джолетта сняла шубку, аккуратно пристроив ее рядом с собой. Присев, она вопросительно посмотрела на ректора, ожидая пояснений.

Лосгар долго тянуть не стал:

— Утром я ездил в департамент Королевской службы безопасности. Подозрения оправдались, и пророчество оказалось верным. Нам всем действительно придется столкнуться с возрождением дракона.

Хотя Джолетта с самого начала в этом нисколько не сомневалась, она все равно не смогла сдержать прерывистый вздох.

— Король подписал приказ, согласно которому все адепты нашей академии обязаны бросить силы на предотвращение возрождения, — продолжил ректор. — Хотя я категорически против того, чтобы неопытные маги рисковали жизнью, уже завтра мне придется объявить об этом всем студентам.

— По-моему, эти меры разумны, — не согласилась Джолетта. — Если дракон возродится, весь наш мир превратится в руины. Жертвы будут в любом случае.

Лосгар изучил ее долгим испытывающим взглядом.

— А вы хладнокровней, чем я думал, — произнес он спустя несколько секунд молчания. — Но сейчас речь не об этом. Я собирался поговорить конкретно о вас.

— Обо мне? — переспросила Джолетта, хотя и так знала, что сейчас услышит.

— Я не хочу, чтобы ты в этом участвовала, — подтвердил ее мысли ректор, перейдя на неформальное обращение. — В королевском указе есть пункт, согласно которому представители высшей знати могут отказаться. И я настаиваю на том, чтобы ты этим воспользовалась.

Джолетта медленно поднялась с места и, гневно сверкая глазами, с расстановкой произнесла:

— А вам не кажется, что я сама в состоянии решать, как мне поступать? Мне и так всю жизнь приходилось действовать по чужой указке, и теперь я намерена поступать так, как считаю нужным!

— Ты понимаешь, на что себя обрекаешь?! — в несвойственной ему манере вспыхнул Лосгар. — Думаешь, кому-то будет дело до твоих навыков? Вас всех — неопытных магов просто используют в качестве батареек для поддержки заклинания! Чтобы остановить возрождение дракона, потребуется колоссальное количество энергии, и ни король, ни дархов совет не станут заботиться о ваших жизнях!

Джолетта закипала от возмущения.

— И плевать! Это мой выбор, и никто не имеет права запретить мне отдать свои силы ради спасения тысяч людей!

— Так, может, дело как раз в этом? Признай, тебе просто хочется потешить самолюбие, принеся себя в жертву! Ты подумала об отце? Да, он резок и зачастую несправедлив, но хотя бы на секунду можешь вообразить, что он почувствует, если ты повторишь судьбу матери?!

Чего Джолетта не ожидала, так это того, что их разговор обернется скандалом.

— Тебя это вообще не касается! — выпалила она, не в силах себя сдерживать.

— Ошибаешься, еще как касается, — обманчиво спокойным тоном возразил Лосгар. — Если забыла, я напомню: ты моя невеста.

— Фиктивная невеста! И, кажется, это ты принес себя в жертву, предложив мне дархову помолвку, а теперь сильно об этом жалеешь!

В этот момент Лосгар был не похож сам на себя. Даже пребывая в таком взбудораженном состоянии, Джолетта понимала, что таким его еще не видела.

— Жалею? — Его глаза опасно заблестели, и он сделал шаг в ее сторону. — Дархова помолвка? — еще шаг.

— Ну естественно! От меня же столько проблем! — Джолетта понимала, что перешла грань, но остановиться не могла. — Мешаю крутить романы с фрейлинами. Как же, прелестная леди Тиана подарила букет из гардении и красного мака! И только мое присутствие не позволило тебе его принять!

Она была так охвачена злостью, что даже не заметила, как Лосгар оказался совсем рядом. Не успела Джолетта опомниться, как он впился в ее губы настойчивым, требовательным поцелуем. Неожиданно для себя самой Джолетта на него ответила, вложив в поцелуй все возмущение, всю злость, все желание отстоять свое право на независимость.

Поцелуй был властным, резким, даже болезненным, но это оказалось именно тем, чего она сейчас хотела. Джолетте было все равно, что она ведет себя не так, как должна вести леди, ведь она всегда игнорировала правила.

Внутри разгорался пожар, по телу пробегали волны дрожи, и Джолетта буквально задыхалась. Даже через ткань платья она чувствовала обжигающее скольжение рук на спине, аромат терпкого парфюма кружил голову и окончательно сводил с ума. Джолетта даже не заметила, как злость и возмущение сменились бушующей страстью, в которой появился оттенок нежности.

Не заметила и того, как в один момент оказалась лежащей на мягком диване. Движения становились все увереннее и настойчивее, пальцы зарывались в волосы, губы покрывали мелкими поцелуями лицо и шею. Трещал огонь в камине, трещала ткань платья, обнажая плечи. Джолетта тянулась вперед — к тому, на ком в эти мгновения сосредоточился весь ее мир…

Лосгар отстранился так внезапно, что с ее губ сорвался невольный вздох.

Лорд резко сел и, закрыв лицо руками, едва слышно проговорил:

— О первородные…

Ничего не понимая, Джолетта посмотрела на него затуманенным взглядом. Ее все еще трясло, сердце бешено колотилось, и казалось, что вместо крови по венам течет обжигающая лава.

— Прости… — не глядя на нее, произнес Лосгар.

Он поднялся и подошел к окну. Смотря на виднеющееся за ним белоснежное поле, ректор глубоко вздохнул, и Джолетта увидела, как он напрягся.

Пока он молчал, она продолжала в замешательстве сидеть на диване. Спустя несколько минут внутри появилось какое-то странное опустошение. Мысли и чувства отключились, словно кто-то нажал на кнопку.

Наконец Лосгар обернулся. Еще некоторое время он молча смотрел на Джолетту, и по его лицу было невозможно понять, какие чувства в этот момент им владеют.

— Прости, — повторил ректор, и в его голосе прозвучала вина. — Я не должен был…

Почему-то именно эти слова отозвались в сердце Джолетты тупой болью. Она поднялась и, оправив платье, ровно произнесла:

— Я не хочу выслушивать извинения.

— Ты понимаешь, что сейчас могло произойти? — Лосгар отказывался верить в то, что Джолетта его не винит. — Я потерял контроль, вел себя как…

— Контроль потеряли мы оба, — перебила Джолетта и, по привычке расправив плечи, посмотрела ему в глаза. — И если ты еще хоть раз попросишь за это прощения, я за себя не отвечаю!

Ректор продолжал на нее смотреть, и в его глазах по-прежнему отражалось раскаяние и неверие. Но во всем облике Джолетты было что-то такое, что заставило его иначе оценить ситуацию.

— Даже не надейся, — произнес Лосгар, пристально смотря ей в глаза, — что наша помолвка останется фиктивной.

Под его немигающим взглядом Джолетта надела шубку, поправила взъерошенные волосы и, перед тем как уйти, проронила, копируя его тон:

— Даже не надейся, что я откажусь от подписания бумаг. — Она сделала паузу, и уголки ее губ дрогнули в легкой улыбке. — А насчет помолвки… посмотрим.

В полной мере насладившись выражением лица Лосгара, Джолетта вышла из комнаты и тихо закрыла за собой дверь.

— Надо же, не думал, что мы увидимся так скоро. — Грэм усмехнулся, но в его голосе звучал металл.

Не дожидаясь приглашения, Нолан сел напротив кресла декана и заявил:

— Лорд Грэм, от лица всей Королевской службы безопасности и себя в частности я приношу вам извинения и прошу вернуться на должность моего заместителя.

— Вот как? — Декан скептически заломил бровь и не преминул осведомиться: — И с чего вдруг такая щедрость? Неужели мнение совета для тебя больше ничего не значит?

— Значит, — не стал врать Нолан. — Но до меня дошли сведения, что ты владеешь информацией о том, когда состоится возрождение дракона. Не желаешь поделиться?

— Арос Лосгар, надо полагать? — догадался об осведомителе лорд.

Нолан выразительно на него посмотрел.

— Твое решение?

Грэм не собирался упускать представленную возможность. И дело было не только в самом факте возвращения на прежний пост, но и в привилегиях, которые давала должность. Учитывая ситуацию, дополнительное влияние и широкие возможности были нелишними.

— Солнечное затмение, — лаконично ответил он спустя несколько секунд молчания.

Нолан не стал уточнять, откуда взялась эта информация, и лишь коротко кивнул. Он извлек из кейса бумагу и молча протянул ее лорду. На ней под сегодняшней датой стояла печать и подпись главы Королевской службы безопасности Грэма возвращали на прежнюю должность.

В актовом зале главного корпуса стоял шум. Это помещение вмещало адептов всех пяти факультетов, которые сейчас были взбудораженны и растерянны. Ранним утром объявили, что первые пары отменяются и всем необходимо явиться на общее собрание. Многие подозревали, что это как-то связано с недавней магической активностью, и в зале буквально физически ощущалась повисшая в воздухе тревога.

Ника сидела на первых рядах рядом с Джолеттой и Эми. Прошлым вечером Джолетта рассказала ей о том, какое объявление сегодня будет сделано. Ника не знала, как к этому относиться. С одной стороны, она прекрасно понимала, что сила любого, даже самого слабого мага, сейчас станет цениться на вес золота. Но с другой — разве имеет государство право не просить, а требовать от неопытных адептов рисковать своими жизнями? Что до нее самой, то Ника сразу приняла решение, что подпишет соглашение. Пускай этот мир для нее неродной, но за короткое время пребывания здесь он стал значить для нее очень много.

Неожиданно Ника заметила, что, минуя ряды, к ней направляется декан. От него так и исходили волны мрачности, смешанные с серьезностью и решительностью. Сочетание, не предвещающее ничего хорошего.

— О, кажется, тебя ждет та же участь, что и меня, — хмыкнула сидящая рядом Джолетта. — Сейчас станет отговаривать подписывать соглашение.

Хотя она была водником, не имеющим никакого отношения к прорицанию, ее прогнозы оказались верны.

Приблизившись, Грэм остановился и наклонился к Нике.

— Даже не думай ничего подписывать. — В его негромком голосе звучало предупреждение. — Проблему с тем, что ты не принадлежишь к высшей знати, я улажу. Подпись поставишь только на бумаге о неразглашении.

В этот момент на сцену поднялся ректор и, не дожидаясь ответа, Грэм ушел. Ника с Джолеттой понимающе переглянулись, а Эми, слышавшая разговор, шепотом поинтересовалась:

— О чем он? Нам сейчас нужно будет что-то подписать?

Ответить Нике не дал заговоривший магистр Лосгар, на котором сразу же сосредоточилось все внимание. Рядом с ним на сцене стояли деканы, комиссия и профессор Като, который в этот момент выступал не как преподаватель, а как член совета магов.

— Я не стану тянуть и перейду сразу к делу, — начал ректор, обводя притихших адептов серьезным взглядом. — Причина, но которой вас всех здесь собрали, кроется в магической волне, что вы все наверняка почувствовали. А точнее — в том, чем она была вызвана. Раз уж именно мне выпала незавидная участь сообщить вам эту информацию, постараюсь говорить кратко и но существу. Но прежде вы должны подписать бумагу о неразглашении.

Ректор сделал пасс рукой, и со стола, стоящего на сцене, в воздух взмыла толстая стопка листов. В считаные секунды в руках каждого из адептов оказался один экземпляр.

— Каждый должен подписаться под тем, что услышанная информация не выйдет за пределы этого зала. Во избежание непредвиденных ситуаций, таких как использование менталистики, ваша подпись будет являться магической клятвой, которую даже при желании вы не сможете нарушить.

Когда волна изумленного шепота стихла и все подписанные бумаги вернулись обратно на стол, магистр Лосгар продолжил:

— А теперь перейдем к главному. Первое, что вы должны знать, — над всей Дагорией нависла угроза. Никто не мог предположить, что такое возможно, поэтому ни одно из государств не было к этому готово. Сейчас происходит возрождение древнего дракона-прародителя.

Гробовая тишина длилась не меньше минуты. Ректор молча смотрел на потрясенных адептов, давая им время осознать услышанное. Следом за тишиной по залу прокатилась неудержимая волна громких возгласов, и воздух завибрировал от всеобщего ужаса.

Когда эмоции несколько улеглись, магистр Лосгар вновь заговорил:

— Полагаю, все вы прекрасно знаете историю, касающуюся войны между людьми и четырьмя драконами, происходившую одиннадцать тысяч лет назад. Тогда нашими предками было создано мощнейшее заклинание, представляющее собой сложную магическую сеть. В настоящий момент между Агавийским королевством и Триальской империей заключен союз, направленный на предотвращение возрождения дракона. В горах Солин находится сосредоточение магической активности, из чего следует, что возрождение происходит именно там. Эта территория обширна и нестабильна в отношении магического фона, поэтому исследовать ее всю за оставшееся время мы не сможем. Зато этого срока хватит на подготовку плетения заклинания, способного удержать дракона при его возрождении. Королем был издан указ, по которому вы должны принять участие в защите государств. — Ректор ненадолго замолчал и, найдя взглядом Джолетту, сидящую на первых рядах, продолжил: — Моим мнением по этому вопросу не интересовались, но я заявляю, что не поддерживаю принудительный порядок. Вы все свободные маги и должны сами решать, как вам поступать. Прежде чем ставить подпись на документе, хорошо подумайте, готовы ли вы рисковать своей жизнью.

Магистр Лосгар повторил недавнее действие, и перед каждым из адептов вновь появился лист бумаги, но на этот раз — с печатью короля.

— К сожалению, времени на раздумья нет. Решение вы должны принять сейчас.

После того как ректор закончил говорить, слово взяли члены совета магов. Они поочередно говорили о долге перед королевством и королем. О том, что защита Агавийского королевства и Дагории в целом лежит на плечах каждого, обладающего даром. Что жизни тысяч и миллионов простых людей целиком и полностью зависят от стихийников.

Когда пришел черед выступать профессору Като, он поразил всех. Вместо того чтобы разделить мнение совета, он неожиданно поддержал ректора:

— Ваше решение должно быть добровольным. Вы должны поступать ровно так, как считаете нужным. Не хотите — не подписывайте. Несмотря на все угрозы, никто вам ничего не сделает.

Изумленные и обескураженные лица членов совета не поддавались описанию. То же касалось и всех прочих — и ректора, и преподавателей с деканами, и адептов.

— Я лишь высказываю свою точку зрения, — невозмутимо произнес Берт Като, обращаясь к коллегам. — И она имеет право отличаться от вашей.

Адептам было дано пятнадцать минут на то, чтобы принять окончательное решение. Про себя Ника горько усмехнулась — разве четверти часа достаточно для того, чтобы выбрать свою судьбу? Впрочем, ей самой времени вообще не требовалось. Даже после предупреждения Грэма менять выбор она не собиралась. Ника понимала, что просто не сможет оставаться в стороне и наблюдать за тем, как дорогие ей люди рискуют жизнью и как те, с кем она училась в стенах одной академии, будут пытаться защитить свой мир.

Недрогнувшей рукой Ника уверенно вывела на документе свою подпись. Это же сделали и Джолетта, и Эми, и Каин, и даже боязливая Мира.

Один за другим адепты уверенно подписывали бумаги, и те, подхватываемые ветром, взмывали в воздух, подлетали к сцене и аккуратной стопочкой складывались на столе.

Всего один процент от всех студентов отказался ставить свою подпись. Все они принадлежали к высшей аристократии и могли себе позволить такую слабость. Принять соглашение пришлось и Катрине Верн, пусть даже она этого и не хотела.

— С сегодняшнего дня у вас будет новое расписание и новая система обучения, — произнес магистр Лосгар после того, как в зале снова стало тихо. — Отныне вне зависимости от курса и факультета вы все будете усиленно заниматься боевой магией и изучать артефакторику. При этом занятия боевкой будут смешанными. Вам предстоит разбиться на группы по семь человек. Выбирать партнеров можете по своему усмотрению, но в каждой группе обязательно должны присутствовать маги хотя бы четырех элементов. Разумеется, квинтов на всех не хватит, но оставшиеся четыре стихии — обязательно. После этого выберите себе куратора из списка преподавателей, что сейчас вывешен у входа. У каждой группы будет персональное расписание, все экзамены и зачеты временно отменяются.

Именно эта, казалось бы, такая незначительная деталь стала той самой последней каплей, благодаря которой все до конца осознали, что происходящее реально.

После окончания собрания в зале поднялась суматоха, сдерживать которую удавалось только благодаря контролю преподавателей. Все адепты метались, пытаясь сбиться в группы, воздух вибрировал от разрастающегося шума.

— Соблюдайте порядок! — Голос лорда Грэма, усиленный воздушной магией, несколько умерил их пыл. — Те, кто разбился на группы, выходят из зала и записываются у секретаря к преподавателю, которого хотят видеть куратором! Затем идете в указанную аудиторию!

Ника с Джолеттой держались за руки и протискивались сквозь толпу в поисках Каина. Рядом шла Эми, решившая присоединиться к их группе, и Мира, которой больше некуда было податься.

Каин нашел их сам и тут же потащил к выходу, где стояли воздушник и огневик. Выйдя из зала, они направились не к стенду, где сейчас было не протолкнуться, а к лестнице, у которой в этот момент никого не было.

ГЛАВА 10

— Ну и новости! — потрясенно огласил общее мнение рыжик и, взяв на себя обязанности лидера, принялся придирчиво осматривать собравшуюся компанию. — Итак, что мы имеем? Я — маг земли. Ника, Мира, Эми — квинты, причем одна — эмпат, другая — прорицатель, третья — техномаг. Наша прекрасная леди Джолетта — водник. Крис — воздушник. Браин — огневик. Всего нас семеро, и получается, что в группе есть маги каждой стихии. Все верно?

Ответом ему были нестройные кивки, и Каин просиял:

— Круто же! Да у нас просто отпадная команда!

— А ничего, что у нас тут вообще-то проблемы? Дракон возрождается, все такое… — заметил Браин.

— Уделаем! — заявил рыжик, стукнув кулаком по ладони.

Каин не изменял себе и, несмотря ни на что, продолжал источать бодрость и позитив. Казалось, этому парню все нипочем, и, находясь рядом с ним, остальные тоже невольно заряжались этой неуемной энергией.

— Ну и кого выберем куратором? — Джолетта любила конкретику, а не пустое сотрясание воздуха. — Есть кандидатуры?

— Лорд Грэм! — одновременно выкрикнули остальные шестеро магов.

— Надо же, какое единодушие, — хмыкнула Джолетта. — Впрочем, спорить не буду, я тоже считаю, что он самый сильный маг в этой академии. Тем более на практиках наверняка будут присутствовать и преподаватели с других факультетов.

Единодушно приняв такое решение, вся компания двинулась в сторону ректората, где к этому времени успела выстроиться длинная очередь. В приемную пускали по одному человеку от группы, он называл своих напарников, выбранного куратора, а миссис Рудольф составляла списки.

В очереди пришлось отстоять целых четыре часа. Оставалось только удивляться тому, насколько шустрыми были некоторые адепты, которые быстро умудрились занять места в числе первых. Толпа растянулась на весь коридор, лестницу и заканчивалась где-то на первом этаже. Глядя на это столпотворение, у Ники возникла неприятная ассоциация с фильмом «Титаник», где люди в панике пытались добраться до шлюпок.

Когда подошла их очередь, в ректорат отправили неугомонного Каина. Пока рыжик разговаривал с секретаршей, их компания стояла под дверью, ожидая своей участи. Лорд Грэм бил все рекорды по желающим заполучить его в кураторы. Стоящие в очереди адепты даже начали делать ставки, сможет ли его обойти профессор Като, который также не страдал от отсутствия внимания и являлся вторым по популярности. На почетном третьем месте расположилась магистр Твиль, к которой, несмотря на все ее особенности и странности, тоже хотели записаться очень многие.

— Адептка Зорина, можно вас на пару слов? — внезапно раздалось позади Ники, и, обернувшись, она наткнулась на предмет всеобщего обсуждения.

В их сторону моментально обратились сотни пар глаз, и, чтобы не привлекать еще больше внимания, Ника кивнула и отошла вслед за лордом к окну.

— Какого дарха ты творишь? — сквозь зубы процедил он. — По-моему, я ясно выражался, когда говорил, чтобы ты ничего не подписывала!

Декан стоял спиной к ректорату и не видел, что творилось позади, а вот Ника имела прекрасную возможность наблюдать за тем, как их буквально пожирают взглядами любопытные студенты.

— Лорд Грэм, — она натянуто улыбнулась, — я взрослый человек и отвечаю за последствия своего выбора.

— Последствия? — все так же цедя слова, переспросил декан и неожиданно с силой ударил ладонью о стену. — Дарх возьми, да ты даже нормально боевую магию применить не в состоянии!

Кажется, адепты даже привстали на цыпочки, чтобы лучше видеть разворачивающуюся сцену.

Ника продолжала улыбаться, голос звучал мягко, и только блеск карих глаз выдавал ее истинные эмоции:

— На нас люди смотрят, так что прекратите на меня орать. Да, последствия. Я прекрасно осознаю свои возможности, но буду делать так, как считаю нужным.

— Упрямая, да? — Грэм прищурился. — Нет, не упрямая. Упертая, как…

— Как вы, — закончила Ника и на этот раз улыбнулась вполне искренне.

Теперь возле ректората кто-то предложил делать ставки на то, чем закончится их разговор. Один из предприимчивых воздушников даже попытался воспользоваться даром и подслушать, но Грэм, ощутив чужую магию, обернулся и так на него зыркнул, что бедный парень начал нервно икать.

— Прекращай мне выкать, — вкрадчиво проговорил лорд, наклонившись к Нике. — Вне занятий это неуместно.

Она и сама знала, что неуместно, но пересилить себя почему-то не могла.

Внезапно дверь ректората распахнулась, и из нее вышел сияющий как медный таз Каин. Он сразу заметил Нику в компании лорда Грэма и приветственно ей помахал.

Декан обернулся, проследил за ее взглядом и уточнил:

— Записывались ко мне?

— А были еще варианты? — Ника выразительно приподняла брови.

Велев стоять и ждать, Грэм стремительно вошел в ректорат, громко хлопнув за собой дверью. На доли секунды воцарилось молчание, а после коридор вновь сотряс всеобщий возбужденный гомон.

Каин и все остальные из их собравшейся группы подошли к Нике и стали ждать возвращения лорда.

— Что это ты такой довольный? — подозрительно поинтересовалась Джолетта, глядя на сияющего рыжика.

— Так это… с секретаршей приятно пообщались, — охотно пояснил тот. — Душевная женщина, милейшее создание!

— Это миссис Рудольф-то милейшая?! — изумленно выдохнули остальные, но тут же махнули на Каина рукой. Этот парень сумел бы разговорить и полено.

Через несколько минут дверь ректората вновь открылась, и появившийся оттуда лорд Грэм махнул их компании, приглашая идти за собой. На ходу набрасывая верхнюю одежду, адепты поспешили следом. Они вышли из главного корпуса и направились к пятому, оставляя следы на свежем нетронутом снеге.

Лорд Грэм привел их в аудиторию, где обычно проходили занятия по теоретической части боевой магии. Сейчас в здании было как никогда тихо и оттого непривычно.

Когда адепты расселись, декан встал перед преподавательским столом и, сложив руки на груди, обвел их внимательным взглядом. Задержался на Крисе, с которым прежде ему не доводилось пересекаться.

— Имя, фамилия, курс, факультет, профиль, — перечислил лорд, обращаясь к воздушнику.

— Кристиан Строт, третий курс, факультет воздуха, — мгновенно отчитался тот. — Технология ловли и передачи звуковых волн.

Грэм сделал пометку в записной книжке и перешел к делу:

— Поскольку не все из вас имели возможность бывать на моих занятиях, объясняю. Являться за полчаса до начала занятий, исполнять все, что говорю, слушать, запоминать и самое главное — воспроизводить. Это понятно?

Адепты синхронно кивнули.

— Далее. Скажу сразу, ближайший месяц будет жестким. Вам придется за этот срок научиться тому, что другие постигают годами. Придется приспособиться и работать в группе, чего вы раньше не делали. Как на общем собрании сказал ректор, главное — боевка и артефакторика. Что касается боевки, то ее проводить буду я, артефакторику с этого года взяла на себя магистр Твиль, и еще в академии появится специально приглашенный преподаватель. Те, у кого другой профиль, — Грэм на секунду замолк и покосился на слушающую его Нику, — те, у кого другой профиль, могут, а точнее должны консультироваться у своих преподавателей и продолжать развивать дар. На артефакторике вам будут постепенно объяснять принцип плетения заклинаний, а затем на боевке будем применять эти знания на практике. В этом отношении вопросы есть?

Вопросов не было.

— Теперь непосредственно к вашей задаче, — глядя на внимающих ему адептов, Грэм тяжело вздохнул. — Даже не думайте идеализировать ситуацию и воображать себя героями, самоотверженно бросающимися на защиту мира. Вы — живое оружие в руках совета, который трясется только за себя. Громкие слова, пафосные высказывания, которые вы сегодня слышали, — все это дархова чушь. Единственное, что вы должны и обязаны сделать, — выжить. Не перегореть, отдав всю силу на плетение заклинания. И моя первостепенная задача — научить вас использовать дар так, чтобы вы смогли вернуться после испытания в горах Солин.

Все молчали.

Слова звучали жестоко, иногда даже цинично, но это была правда. Так устроен мир, что имеющие власть выживают за счет тех, кто слабее. Совет магов — ничем не рискующий кукловод, создающий заклинание и подпитывающий его силами неопытных магов-марионеток. И хотя прочие, более сильные маги, занимающие высокие должности в Агавийском королевстве и Триальской империи, также бросят силы на борьбу, ключевыми фигурами станут адепты Академии пяти стихий.

Еще некоторое время они обсуждали специфику предстоящих занятий, уточняли расписание и составляли план практик. Когда с этим было покончено, лорд Грэм объявил, что на сегодня их группа может быть свободна, ведь к нему записались не только Ника с друзьями и нужно было уделить внимание и другим студентам. Пары были отменены, а занятия по новой программе начинались с завтрашнего дня.

— Не знаю, как вы, а я-таки приговорю сегодня вишневую наливку! — выдохнул Каин, когда они всей толпой вывалились из аудитории.

— Я с тобой, — тут же вызвался Крис. — Грех добру пропадать, а ты про эту наливку уже месяц талдычишь.

Рыжик довольно кивнул и обратился к Браину:

— Ты с нами? — Дождавшись согласия, Каин перевел взгляд на студенток. — Девчонки, присоединитесь?

Мира как всегда молчала, Эми тоже не проявляла особого энтузиазма, поэтому за них все решили Ника с Джолеттой. Все дружно направились в общежитие факультета земли — неизменное прибежище любителей студенческих вечеринок.

В холле на почетном месте восседал комендант, что-то подсчитывая на древних как мир деревянных счетах.

— Тридцать восемь, тридцать девять, минус пять, — бубнил он себе под нос, не замечая ничего вокруг.

— Дед Михей! — окликнул его Каин, как только они вошли.

Тот отмахнулся от него как от назойливой мухи и продолжил свое занятие.

— Дед Михей!

— Тьфу! — выплюнул комендант, разом сдвигая костяшки счет в одну сторону. — Сбили-таки, окаянные! Что надо?!

— Так это, — Каин приблизился и доверительно наклонился к дедуле, — нам бы посидеть тут спокойно вечерок, и чтобы вы нас не гоняли. А мы вам это… ну, того. Этого которое.

— Этого? — Дед Михей шмыгнул извечно красным носом и в предвкушении потер руки. — Ну, раз этого, тогда проходите!

Каин довольно подмигнул друзьям и знакомым маршрутом повел их в свою комнату.

— Через пять минут все будет! — пообещал он напоследок коменданту.

— И занавески мне не испоганьте! — по привычке прокричал вдогонку дед Михей и, когда «окаянные» скрылись из виду, продолжил свое занятие. Он задумчиво почесал лысину и, осененный гениальным решением, возобновил подсчеты.

Входя в комнату Каина, Ника думала о том, сколько же всего изменилось с того момента, когда она была здесь в последний раз. Кажется, совсем недавно они отмечали начало учебного года, и тогда никто даже предположить не мог, что случится всего через пару месяцев.

Предложив им располагаться, рыжик побежал отдавать коменданту «взятку» и заодно пообещал наведаться на кухню. Все из собравшейся компании Нике нравились. Сейчас здесь присутствовали хорошие приятели и друзья, в обществе которых было приятно находиться. Единственным, кого Ника не знала, являлся Браин, и Джолетта взялась их знакомить. Огневик оказался приятным в общении, так что они быстро нашли общий язык.

— Мира, а ты чего там одна сидишь? — обратилась к ней Эми, которая сегодня была на удивление открыта и дружелюбно настроена. — Иди к нам!

Все расположились прямо на полу, взяв с кроватей несколько подушек и удобно на них устроившись. Мира же к ним присоединяться не спешила и одиноко сидела на стуле, перебирая пальцами складки шерстяного платья.

После того как ее позвали, она робко присела рядом с Никой и принялась изучать взглядом ничем не примечательный ковер.

— А вот и я! — ознаменовал свое появление рыжик, торжественно несущий в руках поднос с закусками.

Увидев еду, друзья его радости не разделили и более того — приуныли. На тарелках виднелись подгоревшие тосты, толстые шматки колбасы и кое-как накромсанные огурцы с помидорами.

— Ну а что? — встал Каин на защиту своих трудов. — Шеф сказал — хочешь есть вне установленного времени, готовь сам! А я, знаете ли, с готовкой знаком весьма поверхностно.

В этом Ника его понимала как никто другой, поэтому она демонстративно взяла с подноса предложенный «изыск» и отправила его в рот.

— Вот это я понимаю! — заулыбался рыжик и, поставив свою ношу перед друзьями, полез в нижний ящик шкафчика.

Спустя несколько секунд рядом с подносом красовалась здоровенная бутыль, наполненная вишневого цвета жидкостью. Каин откупорил пробку, и по комнате распространился неповторимый сладко-ягодный аромат, в котором улавливались нотки гвоздики.

— И как вы такую вещь отменную делаете? — Крис втянул носом воздух и блаженно зажмурился. — Убойная штука!

Вишневая наливка любовно изготавливалась магами земли, тщательно оберегающими этот древний рецепт. Поговаривали, что ягоды они выращивали каким-то специальным способом, используя при этом свой дар.

Напиток разлили по маленьким стаканчикам, предусмотрительно захваченным Каином все с той же кухни, и рыжик произнес тост:

— Ну, за нашу новоиспеченную команду, будущую победу и размазанного но стенке древнего дракона!

Засмеявшись, все громко чокнулись и присоединились к пожеланиям.

Джолетта ощутила терпкий привкус вишни и невольно подумала о том, что пару месяцев назад даже помыслить не могла о подобном. Что она, знатная аристократка, будет пить наливку в компании студентов, общаться с ними на равных и при этом чувствовать себя как никогда комфортно. Просто невероятно! А что самое невообразимое — ей это действительно нравилось. Джолетте казалось, что только сейчас она начала жить по-настоящему, только сейчас смогла раскрыться и стать сама собой. Как, оказывается, много она потеряла в жизни! Тот же Браин, имеющий не менее громкий титул, чем она, уже давно проводил время в компаниях друзей, не отличающихся высоким положением в обществе. А она столько прожила замкнутой в собственной раковине и даже не представляя, что может быть по-другому.

— Мира, наливка сама себя не выпьет! — усмехнувшись, резонно заметил Крис.

Та замялась:

— Я… я не пью.

— Мира, это всего лишь наливка, — вставила Эми. — Полезная для здоровья, между прочим. Тем более с завтрашнего дня официально начинаются тяжелые времена, и неизвестно, когда еще мы сможем вот так просто посидеть.

Эми озвучила мысли, которые тщательно отгоняли все, присутствующие в этой комнате. Каждый прекрасно сознавал, что будущее для них слишком неопределенно, но в то же время ближайший месяц будет расписан по минутам.

Вновь загрустить и впасть в уныние друзьям не дал вечно оптимистичный Каин:

— Даже не думайте! Я не собираюсь смотреть на кислые мины своих только что обретенных боевых товарищей! Крис! — без перехода обратился он к воздушнику. — Ну-ка, слови нам музыкальные волны!

Того дважды просить не требовалось, и уже вскоре в комнате заиграла ритмичная мелодия. Темп задавала задорная волынка, так и зазывающая окунуться в мир нот и начать танцевать.

— Ну-ка! — повторил рыжик, одной рукой наполняя опустевшие стаканы, а другой придвигая в центр тарелку с закусками. — Предлагаю тост за дружбу!

И понеслась. Такого взрывного времяпрепровождения это общежитие еще не видело. По комнате гуляла магия — после четвертого стаканчика Эми отчего-то вообразила себя великим боевиком и упорно пыталась воспроизвести шаровую молнию седьмого уровня, Ника уговаривала Миру выпить хотя бы глоток (кстати, ей это удалось), а Браин с Джолеттой вызвались танцевать ровэт, интерпретируя его на невероятный лад. Огонь и вода взрывались, путались, испарялись и имели мало чего общего с канонами танца, но это никого не заботило. Под громкие овации и гул всеобщего одобрения эти двое вытворяли немыслимые пируэты, изгибались и при этом не переставали хохотать.

— Смотри, Джо, — все так же смеясь, предупредила ее Ника, — вот заявится сейчас сюда магистр Лосгар, устроит тебе сцену ревности!

Джолетта только беспечно отмахнулась и устало приземлилась рядом с ней. Не менее запыхавшийся огневик стянул с общей тарелки кусочек огурца и громко им захрустел.

За временем никто не следил, а на улице меж тем уже успело стемнеть. Зимний вечер опустился на побеленные снегом крыши, окутал двор и синим туманом пробрался в самые дальние уголки академии. За окном парили снежинки, танцующие не хуже огневика с водницей, на небе взошла убывающая луна, неровным светом ласкающая обрывки облаков.

Этот же свет проникал и в комнату, где сейчас над сказанной кем-то шуткой заразительно хохотали семь молодых магов. Они проводили этот вечер так, словно он был последним, и больше не думали ни о чем. Не в их власти было что-то изменить, поэтому оставалось только наслаждаться выпавшими свободными минутами и верить, что все обязательно будет хорошо.

Когда на дворе окончательно стемнело, в комнату вернулся Леон. Застав уже знатно разошедшуюся компанию, он флегматично хмыкнул, глянул на них как на малых детей… и присоединился.

— А давайте в картишки сыграем? — неожиданно предложил Каин и, не дожидаясь согласия, полез в свою бездонную тумбочку. — Где-то тут, кажись, завалялись… О! Нашел!

В его руках оказалась колода старых, видавших виды карт. Глядя на них, становилось понятно, что эти бедняги пережили не одни студенческие посиделки.

Играть начали в так называемого «дракона», что, учитывая последние новости, было как никогда актуально. Правила знали все, кроме Ники, но ей быстро, перекрикивая друг друга, их объяснили. Игра чем-то напоминала известного ей «дурака», только играли в нее по парам.

В напарники Нике неожиданно достался Леон, Каин оказался с Мирой, Джолетта — с Бранном, а Крис — с Эми. Как выяснилось по ходу игры, рыжие братья в этом деле были просто профи, что было на руку Нике с Мирой и вызывало недовольство остальных.

— Шулеры! — возмущенно кричала Джолетта, сотрясая воздух веером карт. — Девять червей давно пребывает в отбое!

— Лапонька моя, — невозмутимо осадил ее рыжий старший, — я же молчу о том, что кое-кто засунул под ковер бубнового валета.

Все мошенничали самым бессовестным и наглым образом, но оттого игра становилась еще веселее. В какой-то момент первостепенной задачей стало не соблюдение правил, а выявление самых изощренных шулеров.

— Все! Я с вами не играю! — на этот раз возмутилась Эми, насупленно косясь на довольную Нику.

В итоге Каин все-таки умудрился перехитрить брата и буквально вырвал для них с Мирой победу. Рыжик подхватил напарницу на руки и, держа ее словно ценный приз, с громкими воплями закружил по комнате. Прорицательница, которая по-прежнему оставалась самой адекватной в этой сумасбродной компании, пыталась вяло отмахиваться, но в общем-то не имела ничего против.

— Есть тебе надо! — вынес вердикт Каин, опуская ее на пол. — Весишь как перышко!

— Слу-у-ушайте, — Нику внезапно осенила гениальная, как ей показалось, идея, — а вы когда-нибудь Пиковую даму вызывали?

На нее в немом вопросе уставились семь пар глаз.

— Что, ни разу?

На этот раз семь голов покачали из стороны в сторону, выражая отрицание.

— В общем, — начала просвещать Ника, — в моем мире, где нет магии, очень популярны всякие гадания и вызовы духов. В основном этим занимаются любители, а иногда компании, такие, как мы с вами, пытаются устроить спиритический сеанс смеха ради. Так вот, самым знаменитым духом у нас является Пиковая дама. Вызвать ее — раз плюнуть, но сильные эмоции гарантированы!

Такое предложение было встречено огромным энтузиазмом и бесконечным одобрением. Кажется, убойная «вишенка» окончательно добила адептов, и те готовы были вызывать не то что Пиковую даму, а хоть и первородных элементалей.

Ника смутно помнила, что требуется для проведения вызова, но была не прочь импровизировать. В последний раз к Пиковой даме она взывала вместе с подругами еще в школьные годы, когда находилась в летнем лагере. Она как сейчас помнила те непередаваемые ощущения, когда они ярко-красной помадой рисовали на зеркале лестницу, а после от страха прятались под одеялом.

— Свечи есть? — деловито осведомилась Ника, когда на настенном зеркале появился корявенький рисунок ступеней. Да-да, художниками все были такими же, как и поварами.

Браин выразительно заломил бровь, щелкнул пальцами и, когда с тех слетели два небольших огненных шарика, поинтересовался:

— Сойдет?

— Более чем, — довольно кивнула Ника и тут же задумалась. — Так… кажется, теперь нам следует взяться за руки, приготовить покрывало и три раза повторить: «Пиковая дама, приди».

Крис нервно сглотнул и опасливо поинтересовался:

— А одеяло-то зачем?

— Надо! — дала Ника исчерпывающий ответ, который, как ни странно, всех устроил.

Надо — значит надо.

Окно было зашторено, громкость музыки сведена до минимума, свет выключен, и восемь адептов, вставших перед зеркалом, как мантру повторяли:

— Пиковая дама, приди… Пиковая дама, приди… Пиковая дама, приди…

Тишина была настолько ощутимой, что начинала давить на сознание. Все притихли и боялись даже шелохнуться. То ли от сумасшествия сегодняшнего дня, то ли от знаменитой наливки адепты вдруг забыли, что сами являются магами, живут в мире, где предсказание будущего является нормой, а уж сверхъестественных существ — и вовсе пруд пруди.

Все замерли в напряженном ожидании. Детская забава внезапно стала навевать страх, и каждый неотрывно смотрел вглубь зеркала, ожидая, что вот-вот произойдет нечто. Ожидание — самое томительное ощущение. Обычно не так страшно какое-то событие, сколько долгие минуты, ему предшествующие…

Нервы натянулись до предела, не было слышно даже дыхания. Гладкая поверхность зеркала притягивала и пугала. Манила, манила, манила…

Когда после нескольких минут ничего не произошло, все несколько расслабились и уже собрались оставить бесполезную затею, как вдруг позади них что-то громыхнуло.

Заорали все. Громко, надрывно, не сдерживаясь. Кажется, кто-то от испуга даже отборно выругался и начал заикаться.

— Придурки, свет включите! — завопил Крис не своим голосом.

Быстрее всех опомнилась Джолетта и громко хлопнула в ладоши, включив тем самым магические светильники.

По глазам тут же резанул яркий свет, и все инстинктивно зажмурились. А когда вновь открыли глаза, вместе с ними открылись и рты — от изумления и в то же время от облегчения.

Посреди комнаты с непроницаемым выражением лица стоял элементаль, удерживающий в руках серебряный поднос. Рядом с ним на полу валялись упавшие со стола тарелки, которые второпях поставили на самый край.

— Закуска, — коротко изложил причину своего вторжения Рик.

Адепты синхронно перевели взгляды на поднос и наткнулись на шедевры госпожи Лили. После всего произошедшего соображали они туго и потому продолжали молча стоять и оторопело смотреть на дворецкого пятого общежития.

Первой вновь опомнилась Джолетта и, поблагодарив, приняла поднос у него из рук.

Крис, который от настойки и после пережитого страха вообще мало что соображал, поинтересовался:

— А вы… это… на зов Пиковой дамы пришли?

Вновь наступила тишина, которую нарушало лишь тиканье настенных часов.

— Молодой человек, — на лице Рика не дрогнул ни единый мускул, — элементали по дамам не ходят.

Еще некоторое время все пребывали в ступоре, а после комнату сотряс взрыв всеобщего безудержного смеха. Хохотали до слез и боли в животе, выплескивая накопившееся за последние минуты напряжение.

— Лорд Грэм просил не задерживаться. — Слова Рика были обращены ко всем, но смотрел он при этом на одну конкретную девушку, выделяющуюся среди прочих задорными шоколадными кудряшками.

Элементаль растворился в воздухе, и все тут же бросились смотреть, что же им перепало от невероятной декановской щедрости. На тарелках обнаружились фрукты, маковое печенье, колбасная нарезка (на этот раз — исполненная умелыми руками), хрустящие тосты (не горелые и приготовленные все теми же умелыми руками) и чипсы. Да-да, именно чипсы, рецепт которых Ника недавно поведала госпоже Лили.

— Ух, живем! — радостно заголосил Каин, и от его вопля все тут же отмерли.

Веселье продолжалось вплоть до глубокой ночи. Были еще танцы, наливка, нескончаемые разговоры и соревнование в магии. Кажется, последнее предложила Эми, но с точностью этого никто не мог утверждать. Идея была моментально подхвачена, и прямо среди комнаты разразилась стихийная битва. Хотя в общем-то битвой она была только для адептов, а вот для комнаты стала самым настоящим стихийным бедствием. Стенам пришлось пережить взрывы пульсаров, пройти огонь, воду и земляные… нет, не трубы, а разнообразные формы магии. Рыжики так разошлись, что уже через десять минут начала состязания толстые зеленые стебли оплетали всю мебель, ползли по стенам и потолку, а на деревянной люстре цвел и пах огромный красный цветок.

Отставать от них никто не хотел, поэтому маги проявляли себя во всей красе. Они соперничали, вкладывая в магические формы всю силу, до тех пор, пока внезапно не раздался громоподобный взрыв.

Все так и замерли в тех позах, в каких находились. Снова стало так тихо, что казалось, будто все общежитие вымерло. Адепты ошарашенно смотрели на последствия своих состязаний и пребывали в ужасе.

Мебель была сломана окончательно и бесповоротно и не подлежала ремонту. Стены и потолок обуглились, равно как и ковер. Кругом валялись ошметки зеленых растений, созданных Каином и Леоном, деревянные щепки и осколки посуды. От несчастного шкафа остался один пепел, который довершал общую картину, паря по всей комнате и оседая на головы и плечи нерадивых магов.

Не пострадала только одна-единственная вещь. Каким-то чудом спаслись зеленые клетчатые занавески, висящие на окне.

— Ой-ё! — надрывно протянул Каин, первым осознавший весь масштаб катастрофы.

ГЛАВА 11

Дед Михей стоял с вытаращенными глазами, отпавшей до пола челюстью и, казалось, был готов в любую секунду слечь с сердечным приступом.

— Да как же… да это ж… да вы же…

Ворвавшись в комнату, бедный дедуля замер на пороге и не находил подходящих слов.

— Мы все возместим. — Голос Леона прозвучал тихо и как-то жалостливо.

— Окаянные! — Комендант внезапно отмер и трагически обхватил голову руками. — У-у-у, окаянные! С утра! На ковер! К ректору!!!

— А может, мы это… — робко попытался внести конструктивное предложение Каин.

— Вон!

Всех как ветром сдуло. До пятого общежития четыре студентки добирались в компании элементаля, посланного лордом Грэмом. Когда парни попытались их проводить, Рик наградил несчастных таким взглядом, что те благоразумно ретировались. На улице было холодно. Свежий морозный воздух несколько проветрил одурманенные «вишенкой» головы и привел мысли в какой-никакой порядок.

— Нам конец, — мрачно прошептала Эми, когда они входили в холл. — Отчислят.

— Не говори ерунды! — возразила Джолетта, которая не теряла присутствия духа и была уверена, что все обойдется. — Сейчас мы нужны для предотвращения возрождения дракона, и уж поверь, никого не станет заботить разгром какой-то общажной комнаты.

В общем-то в ее словах был здравый смысл, и все, за исключением Миры, несколько успокоились. Бедная прорицательница дрожала как осиновый лист и мысленно тысячу раз проклинала ту секунду, когда решила присоединиться к компании.

Элементаль проводил подруг до дверей их комнат и тут же исчез, не сказав напоследок ни слова. Так что было совершенно непонятно, что думает о последствиях их вечеринки лорд Грэм.

Такого утра у Ники еще не было. И она, и Джолетта сполна ощутили все прелести бурно проведенного вечера. Как назло, с этого дня вводился не только новый график учебы, но и новый график подъема, так что противный звук будильника разнесся по общежитию уже в пять утра.

Вместе с осознанием случившегося и головной болью Нику накрыло и чувство стыда. Она ни на секунду не сомневалась в том, что декан уже в курсе произошедшего и теперь непременно отыграется на ней за то памятное утро в его доме. Еще бы! Этой ночью она вела себя не лучше, чем он, и такую возможность ее поддеть Грэм не упустит.

Ника перекатилась на бок, накрыла голову подушкой и глухо застонала. Сил подняться с постели не было никаких, и закон утреннего притяжения честно работал на все сто процентов.

Джолетта оказалась более стрессоустойчивой, и через несколько минут из соседней комнаты донеслись звуки душа. Следуя примеру подруги, Ника с трудом приняла вертикальное положение и некоторое время сидела, пытаясь окончательно проснуться. Холод впился в каждую клеточку тела, вынудив зябко поежится и поплотнее закутаться в одеяло.

Не снимая его с плеч, она ходила по комнате, складывая необходимые учебники и вещи в сумку. Сегодня в расписании значились артефакторика и целых три пары боевой магии, которая, несмотря на мороз, должна была проходить на улице. Жуть какая! А ведь в новенькой шубке, стоящей целое состояние, пульсарами особо не побросаешься, так что хотела Ника или нет, пришлось надевать свою извечную куртку.

Как раз в тот момент, когда подруги собрались выходить, к ним в комнату ввалилась вся вчерашняя компания. Каин сообщил, что дед Михей уже успел нажаловаться ректору, и тот сейчас ждет их в своем кабинете.

В ректорат все кроме Джолетты шли как на казнь. Особенно Леон, поскольку такая ситуация приключалась с ним из года в год. Правда, подобных масштабов никогда прежде не было, и в этом смысле их группа побила все рекорды по порче казенного имущества.

Когда они под недовольным взглядом миссис Рудольф гуськом входили в ректорат, до начала артефакторики оставалось всего двадцать минут. Это внушало надежду на то, что слишком долго ректор их терзать не будет.

Магистр Лосгар восседал в кресле, справа от него стоял лорд Грэм, а слева — пышущий негодованием дед Михей. При виде вошедших студентов у коменданта нервно задергался глаз, вспотела лысина и зачесались руки надавать кое-кому тумаков.

— Ну что же вы, нарушители порядка, топчетесь у входа? — усмехнулся ректор. — Проходите, не стесняйтесь.

— Окаянные! — не преминул вставить любимое определение дед Михей, а когда адепты нерешительно приблизились, припечатал: — Дархи вы, а не маги!

— Ну и что мы будем делать? — вздохнул ректор, проигнорировав вопли коменданта. — Учиненный вами разгром оценен в сорок восемь золотых, два серебряника и три медяка.

— Я все возмещу, — взяла слово Джолетта, для которой такая сумма была просто смешной.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — кивнул магистр Лосгар. — Но вы, дорогие мои адепты, нанесли урон не только материальный, но и моральный жителям общежития, половину которых перебудили среди ночи, и многоуважаемому коменданту, которого вплоть до утра пришлось отпаивать успокоительным.

— Мало того что разгромили комнату, — заговорил лорд Грэм, глядя при этом на Нику, — так еще и распивали спиртные напитки, что запрещено уставом академии.

Ника стоически выдержала этот взгляд и даже нашла в себе силы не отвести глаз. Да… недавняя ситуация повторилась с точностью до наоборот, а они с лордом поменялись ролями.

— Я требую для них строжайшего наказания! — снова вскинулся дед Михей. — Пущай мне все общежитие отдраят! И спальни, и кухню, и даже туалеты!

Адептам поплохело. Хотя, казалось бы, куда больше-то?

— Ну, думаю, до туалетов дело не дойдет, — усмехнулся ректор, вызвав у провинившихся синхронный вздох облегчения. — А вот отработать все-таки придется. Учитывая ваш плотный график и предстоящий трудный месяц, отрабатывать будете, убираясь в южном крыле факультета земли. Час после занятий под контролем господина Михея.

Адептам снова стало плохо. В южном крыле проходили практикумы у магов земли. Там располагались лаборатории, в которых выращивали экспериментальные виды растений. Творчество студентов сопровождалось постоянными взрывами, зеленой, дурно пахнущей плесенью, оседающей на стенах, а результаты экспериментов так и норовили цапнуть кого-нибудь за палец, опутать ноги и повалить на пол. Большинство растений были агрессивными.

Одна радость, греющая сердца несчастных адептов, — по крайней мере, убирать придется всего по часу. Так что в некотором отношении наказание можно было считать мягким.

Дед Михей тем временем потирал руки и сдавленно хихикал, предвкушая потешное зрелище, ожидающее его после окончания пар.

— Свободны! — произнес лорд Грэм и, заметив, что студенты по-прежнему стоят на месте, уже громче рявкнул: — Марш на артсфакторику!

Этот предмет проходил в главном корпусе сразу у нескольких групп. Расписание было составлено таким образом, что занятия одновременно проводились у разных курсов, вне зависимости от факультетов.

Когда они вошли в аудиторию, там уже разместилось порядка ста человек, разбившихся на такие же группы. Ника вместе с остальными заняла место на трибуне, достала тетради, и в этот момент в дверях показался преподаватель. Увидев его, Ника обомлела и невольно подумала о том, что такими темпами академия скоро станет походить на студию моделей. Все равны как на подбор…

В аудитории появился Дрейк собственной персоной. Обаятельно улыбнувшись присутствующим, владелец сети кафе подошел к преподавательскому столу, внимательно изучил взглядом адептов и произнес:

— Всем добрый день. С этого дня я буду вести у вас предмет, именуемый артефакторикой. Ко мне настоятельно прошу обращаться просто Дрейк, без всяких профессоров и лордов. — При виде всеобщего замешательства и удивления его улыбка стала еще обаятельнее. — Общаться предлагаю на равных. Если, конечно, у вас нет возражений.

Возражать никто не стал, что было вполне ожидаемо. Более того — все уже были в восторге от Дрейка и его манеры вести занятия, хотя, по сути, он еще даже не начал.

Ника догадалась, что пригласить его в академию было идеей Грэма, и как раз об этом они разговаривали в кафе.

— Для начала я попытаюсь кратко объяснить, что такое артефакторика, — произнес новоиспеченный преподаватель, садясь за стол. — Насколько мне известно, до сегодняшнего дня этот предмет начинался только с четвертого курса, поэтому не все понимают, о чем идет речь. Итак, артефакторика — это наука, изучающая и создающая артефакты, амулеты и плетения заклинаний. Как известно, последнее является неотъемлемой частью первых двух пунктов. Нас с вами в первую очередь интересуют именно плетения заклинаний, поскольку именно они будут использованы для борьбы с драконом.

Дрейк рассказывал интересно, четко и по существу. Адепты понимали, насколько важна получаемая информации, и старательно ее записывали, стараясь не упустить ни одного момента. На этой паре в основном рассматривалась артефакторика, имеющая непосредственное отношение к боевой магии, и, со слов Дрейка, именно эта область в ближайший месяц должна была стать главенствующей. В конечном счете все усилия магов были направлены на то, чтобы во время затмения создать в горах сложный энергетический купол, который бы смог поглотить высвободившуюся энергию.

После артефакгорики начались пары по боевке, которые в этот день проходили индивидуально. На поле за академией собрались несколько групп, у каждой из которых занятия проводил выбранный куратор.

Первым делом лорд Грэм потребовал у своих адептов продемонстрировать имеющиеся навыки. Каждый должен был показать максимум из того, что он умеет на данный момент. У кого-то это был сложный пульсар, у кого-то сфера, а у некоторых, точнее у Миры, слабенькая шаровая молния. Несмотря на то что лорд был магом квинтэссенции, боевую магию остальных стихий он также знал отлично, поэтому его советы и рекомендации были бесценны.

— Земля и воздух, в центр! — скомандовал он, отойдя в сторону. — Первая задача — сразиться между собой, вторая — показать, как вы можете работать в паре. Создадите простейшее плетение защитного купола, о котором вам рассказывали на артефакторике.

Каин и Крис встали друг напротив друга и приготовились к атаке. Первым начал воздушник, запустив в противника мощный воздушный вихрь. Тот поднял с земли ворох снега и, кружась, стремительно ринулся вперед. За белым столбом было практически невозможно уследить, но Каин отреагировал моментально, возведя вокруг себя прочную каменную стену. Ударившись о нее, вихрь развеялся, но Крис уже готовил сразу три косые сферы. Разрезая пространство подобно острым ножам, они неслись прямо на стену, и в следующий миг от нее осталась лишь горсть мелких земляных крупинок. Каин успел увернуться и послать в ответ несколько пульсаров, взрывающихся зеленой ослепляющей пыльцой.

Пока шло импровизированное соревнование, Грэм контролировал ситуацию, и, если бы возникла угроза получить серьезные травмы, он бы вмешался.

Победу в схватке одержал Крис, что было неудивительно, поскольку он обучался на третьем курсе, а Каин — всего лишь на первом. После они попытались создать защитное плетение, и спустя шесть безуспешных попыток им это все-таки удалось. Купол был совсем слабеньким, готовым рухнуть в любой миг, но для первого раза другого результата ждать и не приходилось.

Вслед за ними на импровизированную арену вышли Браин с Джолеттой, являющие собой две противоположные стихии. Огненные пульсары взрывались, шипели, соприкасаясь с водой, и превращались в белый пар. Пламя заглушало водяные острые ленты, выпущенные водницей, и поглощало их. Хотя Браин был более опытным магом, Джолетта обладала сильным даром, и поэтому они сражались на равных. Выиграл все же Браин, и после этого они вдвоем повторили действия Каина с Крисом, пытаясь воссоздать плетения. Огонь и вода, являясь двумя противоположными стихиями, при правильном использовании давали мощные и разносторонние результаты. Джолетте с Бранном удалось воплотить базовую форму, чем и они, и лорд Грэм остались довольны.

Следом выступили Эми с Мирой. Они обе были не слишком сильны в боевой магии, поэтому ограничились лишь стандартными сферами и шаровыми молниями. А вот плетение у них получилось неожиданно хорошим и качественным, на порядок выше, чем у их предшественников.

— Ну что, адептка Зорина, — лорд Грэм вышел в центр поля и смерил Нику ироничным взглядом, — поскольку пары у вас нет, противником буду я.

От такого заявления все находящиеся на полигоне опешили. Первокурснице выступать против сильнейшего мага королевства? Немыслимо!

— Ну же, — поторопил Нику декан. — Если боитесь сражаться со мной, как собираетесь справляться с драконом? Или последствия бурного вечера дают о себе знать?

Грэм не намекал, а откровенно иронизировал, и Ника приняла вызов. Она прекрасно понимала, что грядет избиение младенцев, но также знала и то, что лорд никогда не причинит ей вреда.

Декан неподвижно стоял, скользя по ней заинтересованным взглядом и ожидая выпада. Ника помнила все, чему научилась на его тренировках, и сейчас намеревалась этим воспользоваться. Собравшись, она позволила эмоциям разрастись, захватить власть над всем существом и сконцентрироваться в кончиках пальцев. Пользуясь навыками эмпатии, Ника попыталась внушить сама себе желание победы, подъем духа и боевой настрой. Это сработало. Кровь прилила к вискам, пульс участился, и Нике как никогда захотелось доказать, что она на что-то способна.

В небе раздался громовой раскат, сопровождающийся ветвеобразной молнией, в следующее мгновение нацелившейся прямо в лорда. Грэм продолжал неподвижно стоять, сложив руки на груди, и казалось, не замечал летящей в него огненной ветви. Все происходило в считаные секунды, и когда молния оказалась совсем близко, лорд неожиданно вскинул вверх руку, и искрящаяся ветвь легла прямо в протянутую ладонь. Грэм с силой бросил ее вверх, и молния взмыла в небо, где растворилась в пелене образовавшихся чернильных туч.

Декан выразительно изогнул бровь, как бы говоря: «Ну и что будешь делать теперь?»

Ника принялась безостановочно запускать в него средней сложности пульсары, но те взрывались в воздухе, натыкаясь на невидимую стену. С каждой секундой она выдыхалась все больше и больше, прилагая максимальные усилия, а Грэм не шевелил даже пальцем, чтобы отражать ее удары.

На миг Ника замерла, пытаясь отдышаться. Казалось, что на большее она не способна, но ее упорству можно было только позавидовать. Собрав остатки сил, она создала усложненный пульсар третьего уровня — это действительно был максимум ее теперешних возможностей. Шумно выдохнув, Ника с силой толкнула его вперед, вложив всю энергию и все переполняющие ее эмоции.

Пульсар с невероятной скоростью ринулся в сторону лорда, и на сей раз невидимая стена не стала помехой. Искрящийся фиолетовый шар подлетел к Грэму, и произошел сильнейший взрыв, которому сопутствовала яркая вспышка. Ника на миг зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела, что на том месте, где стоял лорд, находится плотный лиловый туман.

Не только их группа, но и все остальные адепты, тренирующиеся на поле со своими кураторами, обратили взгляды в ту сторону. Повисло напряженное ожидание. Туман развеиваться не спешил, и в голову Ники невольно закралась мысль о том, что она могла навредить лорду.

«Бред… быть такого не может!» — про себя проговорила Ника, пытаясь рассмотреть знакомый мужской силуэт за завесой тумана.

Прошло несколько мучительно долгих минут, прежде чем непроглядный туман наконец исчез, явив всем целого и невредимого лорда. Грэм стоял все в той же позе, в какой и раньше, а на его лице блуждала снисходительная улыбка.

— Ни царапины… — потрясенно прошептала Ника, глядя в мерцающие черные глаза.

Она, конечно, знала, что не сумеет нанести ему урон, но все равно это было поразительно! Нике казалось, что ее удар был сильным, она вложила в него столько энергии, что пульсар должен был как минимум задеть противника! В очередной раз Ника убедилась в том, что магия Грэма невероятно… нет, немыслимо сильна!

— Неплохо, — кивнул декан, насмешливо глядя на растерянную и обессиленную студентку. — Но недостаточно изобретательно. И это касается всех. Запомните главное — при нападении на заведомо более сильного противника проявляйте оригинальность. Магия многогранна и имеет десятки тысяч вариаций. Комбинируйте пульсары и сферы, прибавляйте особые, редко используемые формы. Ум, творческий подход и хорошая реакция — вот залог успеха, даже если вы слабее оппонента.

Грэм вновь вернулся к стоящей напротив Нике и заявил:

— А теперь — к плетениям. Мы оба квинты, поэтому используем стандартную сеть для создания заклинания.

Чтобы действовать вместе, требовалось находиться рядом, и декан подошел ближе. Ника стала медленно, не торопясь «чертить» плетения. Она сравнивала их с клубком ниток, из которого необходимо связать красивые и правильные кружева. Невидимые потоки энергий преобразовывались, становились в нужный ряд и обращались магией. Нити, выпускаемые Грэмом, переплетались с ее, превращаясь в точный узор.

Постепенно вокруг появлялось знакомое фиолетовое свечение — прямо на глазах из ничего материализовался защитный купол. С каждым мгновением он проступал все четче, искрился и переливался как большой мыльный пузырь. Магию Грэма Ника ощущала как свою, и от соприкосновения их сил перехватывало дыхание. Это казалось чем-то очень личным, словно ты позволил другому человеку заглянуть в свою душу.

Ника осторожно перебирала нити, концентрировала энергию и при этом не могла оторваться от завораживающих черных глаз. Для создания этого плетения Грэму не требовалось прилагать никаких усилий. Он не задумываясь выполнял нужные действия, в упор смотря на студентку. В какой-то момент Ника сбилась, но он тут же поддержал плетение, не давая ему рухнуть.

Когда до завершения осталось совсем немного, она почувствовала, что происходит что-то не то. Внезапно сила стала выходить из-под контроля, и ошарашенная происходящим Ника не могла ее удержать. Потоки энергии лились из рук, отказывались подчиняться и сплетались в совершенно новый узор — такой, о каком прежде она даже не слышала. Сперва Ника подумала, что все дело в Грэме, но, вновь переведя на него взгляд, обнаружила, что он растерян не меньше нее. Ника видела, что лорд напрягся, пытаясь взять силу под контроль, но, вопреки законам логики, та жила своей собственной жизнью.

На них обратились взгляды всех адептов и кураторов, вокруг стали раздаваться взбудораженные перешептывания. Купол увеличивался с невероятной скоростью, с вырисовывающихся плетений начали срываться голубые искры, а они сами сменили цвет на ярко-синий.

— Что происходит?! — выкрикнула Ника, обращаясь к лорду Грэму.

Ее словно сшибало мощной волной, которой было невозможно противиться. Бушующий поток энергии подхватывал, лишал воли и отзывался глубоко внутри, заставляя сердце биться громче.

На вопрос Грэм не ответил. На его лице отразился такой симбиоз разнообразных эмоций, что Ника едва не отшатнулась назад. Сделать этого ей не дал лишь всплеск силы, лишивший возможности шевелиться. В следующую секунду она окончательно утратила возможность говорить и думать, поскольку вышедшая из-под контроля магия творила совершенно невообразимые вещи. Купол разросся до размеров поля, окутав его синим сиянием, во все стороны летели горящие искры, воздух вибрировал от невероятной мощи, захлестнувшей не только Нику с Грэмом, но и всех остальных. Вспышки были нереально яркими, но для глаз этот свет оказался безболезненным.

Гром и оглушительный треск сотряс пространство. Последнее плетение заняло свое место. Последняя нить вплелась в сложный узор. Огромный горящий купол, излучающий свет и ошеломляющую энергию, простирался над полем. Ника во все глаза на него смотрела и не верила, что это дело ее рук. Она совершенно не чувствовала усталости, которая должна была появиться после такого выброса силы. Ника опустила взгляд на ладони и некоторое время оторопело их изучала, не в силах осознать, что из них вытекло столько магии.

— Ника, — голос Грэма прозвучал низко и хрипло, — посмотри на меня.

Медленно… очень медленно Ника сделала, то, что он просил.

Их разделяло несколько шагов, но ей казалось, что он находится совсем рядом. Глаза лорда походили на ночное небо — черное, бескрайнее, с россыпью мерцающих звезд. Ника не могла объяснить даже самой себе, что испытала, когда заглянула в них, теперешние ощущения не шли ни в какое сравнение с прошлыми.

Она не могла пошевелиться. Не могла отвести взгляд. Ее переполняло то, чему невозможно было дать названия. Что-то сильное, мощное и доводящее до грани.

Неожиданно Грэм сделал несколько резких шагов вперед, оказавшись с ней лицом к лицу. Он взял ее руки в свои и, подняв их, отрывисто проговорил какую-то фразу, из которой Ника не разобрала ни слова.

В тот же миг купол несколько раз мигнул и с громким взрывом исчез, рассыпавшись на тысячи голубых искрящихся крупинок. Они плавно опускались на снег, и их парение в воздухе походило на звездный дождь.

Некоторое время на поле не раздавалось ни звука. Обескураженные произошедшим, все стояли молча и совершенно забыв, что занятия еще не закончены.

Ника опомнилась только в тот момент, когда возле них с Грэмом неожиданно оказался профессор Като. Он являлся куратором одной из тренирующихся на поле групп и поэтому имел возможность наблюдать за случившимся.

— Вы ведь знаете, что это означает? — спросил профессор, обращаясь к лорду.

— Не смей даже намекать, — процедил Грэм, смерив его уничтожающим взглядом.

Ника заметила, как Берт Като напрягся, но все же, когда заговорил, его голос звучал спокойно:

— Я и не пытаюсь намекать. Говорю прямым текстом — мы сейчас же едем в совет магов.

— Лучше не нарывайся, — на лице Грэма застыла непроницаемая маска, но окружающие его фиолетовые всполохи выражали истинные эмоции. — Сиди и занимайся своими предсказаниями, а в это дело не лезь.

Атмосфера накалилась до предела. Ника, не понимающая вообще ничего, молча переводила взгляд с одного мага на другого и чувствовала: еще чуть-чуть — и произойдет катастрофа.

— Лорд Грэм, — совершенно незаметно к ним приблизился профессор Нордан, — уже ничего не изменишь, и вы прекрасно это понимаете.

Ника ощутила, как преподаватель эмпатии осторожно распространяет вокруг ауру спокойствия.

— Это наш шанс, — продолжил он. — Риск для сотен магов будет уменьшен в разы.

— Для сотен магов? — От отстраненности, звучащей в голосе Грэма, стыла кровь. — А мне плевать на сотни! Хотите принести ее в жертву? Пожалуйста — через мой труп.

— Для девушки тоже будет шанс, — возразил профессор Като. — Мы сделаем все, чтобы минимизировать возможные риски…

Он смолк, наткнувшись на мрачный, угрожающий взгляд. Было в этом взгляде что-то такое, отчего все находящиеся рядом синхронно вздрогнули и отступили на шаг назад. Это был тот Тайрон Грэм, кого справедливо опасались даже сильнейшие маги.

— Идем, — все с той же интонацией произнес лорд, на этот раз обращаясь к Нике.

У той даже мысли не возникло спорить. Она послушно двинулась следом, попутно ощущая на себе сочувствующие взгляды однокурсников. Ника совершенно не понимала, что произошло и о чем говорили профессора.

Принести в жертву? Ее?

Единственное, что она знала точно, — Грэма, даже несмотря на его теперешнее состояние, можно не опасаться. В эти минуты его взгляд, голос, движения — все вызывало ужас. У всех. Но не у нее.

Лорд шел быстро, и Ника едва за ним поспевала. Они миновали двор академии, вошли в пятое общежитие, поднялись на второй этаж, затем на третий… и на четвертый — преподавательский.

Грэм уверенно прошел в конец коридора и с ходу сделал замысловатый пасс рукой, сняв тем самым защитное заклинание. Дверь комнаты гостеприимно распахнулась, и лорд на миг остановился, пропуская спутницу вперед. Ника была до того ошарашена всем происходящим, что даже не задумывалась над тем, для чего они сюда пришли.

ГЛАВА 12

Не говоря ни слова, Грэм прошел через гостиную, в которой они оказались, и вошел в спальню. Ника машинально двинулась следом, но в последний момент опомнилась и остановилась перед дверью. Что она вообще делает в апартаментах декана?

— Иди сюда.

Прозвучало угрожающе и как-то зловеще. Ника не боялась, нет… но инстинктивно попятилась. Так, на всякий случай.

— Иди сюда! — На сей раз голос стал громче, и в нем отчетливо проступило раздражение.

Ника не шелохнулась.

— Иди или сам отнесу!

При теперешних обстоятельствах такая перспектива отнюдь не радовала, поэтому заставлять лорда повторять в четвертый раз она не стала. Глубоко вдохнув, Ника вошла в спальню, и первое, за что зацепился взгляд, это была большая двуспальная кровать, стоящая прямо напротив двери. Казалось бы, после того, как Ника имела возможность быть в доме Грэма, буквально на своих плечах тащить его до спальни, укладывать в постель, а после еще и спать рядом, это обстоятельство не должно было вызывать у нее никаких эмоций.

Не должно было, а вызвало. Даже несмотря на полнейшую сумятицу, творящуюся в мыслях, находиться в этой комнате Нике было неловко.

Стараясь не обращать внимания на обстановку, она сконцентрировалась на Грэме, в этот момент стоящем в другом конце спальни. Ника несмело приблизилась и увидела, что лорд открыл встроенный в стену сейф. Он извлек из него пузырек с мутной фиолетовой жидкостью и откупорил крышку. Ника тут же ощутила ужасный и одновременно хорошо знакомый запах. Кажется, так пах эликсир, который Грэм пролил в тот день, когда Ника впервые пришла в академию. Тогда они столкнулись в коридоре, и отвратное зелье запачкало всю одежду.

— Пей, — скомандовал Грэм, протягивая Нике пузырек.

Та отшатнулась:

— Да ни за что!

— Ни-и-ика… — угрожающе протянул лорд, подавшись вперед.

— Я не буду пить эту гадость! — отрезала она, но из чувства самосохранения тут же добавила: — По крайней мере, до тех пор, пока не объясните, для чего это нужно!

Нике показалось, что она услышала, как Грэм скрипнул зубами.

— Если не хочешь неделю проваляться в постели, мучаясь от невыносимой слабости и боли, — пей, — процедил он и, схватив ее за руку, вложил флакон в ладонь. — Даже если сейчас чувствуешь себя нормально, завтра будет откат.

Ника поняла, о чем идет речь, но выпить содержимое пузырька все равно решилась не сразу. Это был самый гадкий запах из всех, какие ей приходилось когда-либо чувствовать. Возникла ассоциация с тухлой рыбой, которую зачем-то посыпали корицей. Мысленно Ника сетовала на то, что в этом мире все лекарства и эликсиры ужасно противные. Нет, на Земле таблетки тоже не сахар, но не до такой же степени…

— Ника! — рыкнул Грэм, прерывая ход ее мыслей.

Она мельком глянула на его лицо, убедилась в том, что, если сейчас не сделает, что требуется, будет очень-очень плохо, и залпом осушила содержимое флакона.

Проглатывая, Ника задержала дыхание и приготовилась к тому, что сейчас ей станет плохо, но ничего подобного не произошло. К ее изумлению, на вкус эликсир оказался абсолютно нейтральным, словно простая вода.

Пока она радовалась этому открытию, Грэм вновь принялся рыться в сейфе и через несколько мгновений достал из него широкий золотой браслет, в который был вставлен небольшой лиловый камушек. Не успела Ника опомниться, как украшение оказалось у нее на запястье.

— Не помешает, — тихо проговорил лорд и уже громче пояснил: — Это амулет и одновременно маячок. Чтобы я всегда знал, где ты находишься.

— Это еще зачем? — удивилась Ника. — Я практически безвылазно нахожусь на территории академии. Не собираетесь же вы следить за каждым моим шагом?

Судя по виду, Грэм собирался. И еще как собирался.

— По-моему, я говорил, чтобы ты перестала мне выкать, — недовольно заметил он и, захлопнув дверцу сейфа, принялся восстанавливать защитное заклинание.

— Может, просветите относительно того, что случилось на поле? — проигнорировала его реплику Ника. — Почему сила вышла из-под контроля, о чем говорил профессор Като?

Стоило ей упомянуть профессора, как вокруг Грэма снова заполыхало фиолетовое свечение.

— Тебе не обязательно об этом знать, — отрезал лорд.

— Как это не обязательно?! — Неожиданно даже для самой себя Ника вскипела. — Да меня это касается напрямую!

Теперь уже она наступала на опешившего от ее напора Грэма:

— Как понимать слова, что меня нужно принести в жертву? Почему Берт Като хотел, чтобы мы ехали в совет? Я прошу… нет, требую объяснений!

Лорд молчал и смотрел на нее так, словно видел в первый раз. Затем в его взгляде промелькнул скепсис, а после Грэм неожиданно рассмеялся.

— Что? — не уловила юмора Ника. — Что, дарх побери, смешного?!

— Ты, — отсмеявшись, ответил декан. — Надо же… мало того что не боишься, так еще и права качаешь.

Ника насупленно на него покосилась:

— Вы последний человек, которого я боюсь в этой жизни.

Признание стало неожиданностью не только для Грэма, но и для самой Ники. Она говорила искренне и внезапно осознала, что озвучила чистую правду. Несмотря на все сложности и непростой характер, лорд никогда не вызывал в ней чувства страха. Все что угодно, но только не страх.

— И напрасно, — совершенно серьезно произнес Грэм.

Ника не возражала, но осталась при своем. Она выжидающе на него посмотрела, намекая, чтобы он не уходил от ответа.

— Тебе пора, — не оправдал ее ожиданий лорд, бросив взгляд на настенные часы. — Зеленые питомцы ждут.

Ника несколько раз непонимающе моргнула, прежде чем ее осенило — отработка! Она совсем о ней забыла! А меж тем, пока она здесь предпринимает бесполезные попытки разговорить декана, ее товарищей по несчастью уже вовсю эксплуатирует дед Михей.

— Мы все равно вернемся к этому разговору, — напоследок пообещала Ника. — Даже не надейтесь, что отстану.

— На то, что ты перестанешь мне выкать, я тоже могу не рассчитывать? — усмехнувшись, осведомился лорд Грэм.

Оставив вопрос без ответа, Ника выбежала из комнаты и со всех ног помчалась в общежитие факультета земли. К этому времени как раз закончилась последняя пара по боевке, а значит, все провинившиеся уже находились в пресловутом южном крыле. Хотя Ника там никогда не бывала, слухи о тамошних «монстрах» до нее доходили. Поговаривали, что в одной из лабораторий выращивалось особо вредное растение, любящее закусывать ручками, тетрадями и вообще всем, что плохо лежит. Казалось, будь оно побольше — сожрало бы и безалаберных адептов.

— Активнее, активнее! — подгонял дед Михей драящих пол студентов. — И здесь не пропускай! Видишь, сколько грязюки остается?!

Ника на всех парах взлетела вверх по лестнице и наткнулась на сердитого коменданта, командующего ее несчастными друзьями.

— Если хоть кто-то проболтается, что я мыла полы, — выдохнула запыхавшаяся Джолетта, — я за себя не отвечаю…

— О, еще один работничек явился! — Дед Михей всучил Нике ведро со шваброй и велел отмывать с пола и стен зеленую плесень.

В коридоре работали только Джолетта и Мира, а всех остальных комендант распределил по лабораториям, откуда периодически доносились громкие вскрики. Похоже, изголодавшееся растение все-таки решило чем-нибудь полакомиться.

Ника была рада своей компании и, когда дед Михей пошел проверять, как там вкалывают остальные, шепотом обратилась к Джолетте:

— Ты знаешь, что случилось на боевке?

— Давай потом, — так же шепотом отозвалась та и добавила: — Знаю.

Коридор был намного чище лабораторий, поэтому его студентки отдраили быстро. Они понадеялись, что на сегодня могут считать свою миссию выполненной, но не тут-то было. Дед Михей, который никак не мог простить «окаянным» разгром родного общежития, отправил их в лаборатории, коих здесь было несметное количество. Нике пришлось воочию убедиться в том, что иногда слухи бывают правдивы. Они с Джолеттой и Мирой оказались как раз в том помещении, где росло прожорливое растение. Сейчас оно флегматично пожевывало пожертвованный Каином карандаш, а сам рыжик оттирал стол и опасливо косился в сторону местного монстрика.

— Уже и тряпку утянул! — возмутилась Эми, обнаружив, что предмет, выданный для уборки, исчез. — И когда только успел?!

— Пока ты воду меняла, — отозвался Леон, в этот момент занимающийся сортировкой разнокалиберных колб, стоящих на специально оборудованном столе. — И его, кстати, Есик зовут.

— Как-как? — разом переспросили все, кроме Каина.

— Есик, — улыбнувшись, повторил Леон. — Милое создание, хотя и безмозглое. Между прочим, моя курсовая работа со второго курса.

В этот момент растение проглотило карандаш и громко причмокнуло. Похоже, Есик понял, что речь идет о нем, и сейчас с важным видом косился в сторону адептов. Он был крупным, с толстым зеленым стеблем и ярко-красным цветком, по совместительству являющимся головой. Несколько тонких отростков походили на руки, которые Есик с большим удовольствием использовал по прямому назначению. Ими он дотягивался до предметов, находящихся за пределами цветочного горшка, а потом с не меньшим удовольствием закусывал добычей, запихнув ее во внушительного размера рот.

— Ну и чудовище ты создал! — покачала головой Эми, пригрозив обжористому растению кулаком.

— Но-но! — тут же кинулся на защиту своего творения Леон. — Ты моего малыша не обижай! Он ведь за последнее время, можно сказать, стал символом нашего факультета! Правда, Есик?

Тот деловито кивнул, словно и в самом деле понимал, о чем идет речь, и принялся неспешно жевать стянутую у Джолетты заколку.

— Клептоман! — припечатала она и, гневно сверкнув глазами, бросилась отбирать украденное имущество.

В общем и целом уборкой адепты занимались ровно отведенный для этого час, но из-за того, что перед этим им пришлось сильно напрягаться на парах, к концу отработки они буквально валились с ног. Ныть и проклинать все на свете начал даже неунывающий Каин, клятвенно обещая больше никогда в жизни не нарываться на подобные наказания.

Когда Ника с Джолеттой вернулись в комнату, на дворе уже стемнело, и до ужина осталось всего полчаса. Подруги обессиленно рухнули на кровати, решив потратить этот небольшой промежуток времени на долгожданный отдых. Сил не было даже на то, чтобы говорить, но в какой-то момент Ника все-таки не выдержала и, не раскрывая слипающихся глаз, спросила:

— Так что там насчет боевки? Ты обещала рассказать.

Джолетта тяжело вздохнула, понимая, что спокойно полежать ей не дадут, и попыталась объяснить:

— Я сама до конца не уверена, могу только предполагать. Впрочем, не сомневаюсь, что эти предположения верны как минимум на девяносто девять процентов…

— Ну? — поторопила Ника, когда подруга внезапно замолчала.

— У вас с лордом Грэмом — идеальная совместимость магии, — спустя недолгую паузу ответила Джолетта. — Такое явление встречается крайне редко. Да что там… случай один на миллион.

Ника пребывала в удивлении и замешательстве:

— И что это значит?

— Много чего, — пространно изъяснилась Джолетта. — Всех подробностей не знаю, но, объединяя магию, вы можете создавать невероятно мощные заклинания. Сложно объяснить, но вы как две части идеального рисунка. Две половины чего-то цельного. Честно говоря, после того, что произошло сегодня на поле, даже представлять боюсь, на что еще вы способны. Лорд Грэм — и так невероятно сильный маг, а если объединит свою силу с твоей… — Она на миг задумалась, а после подытожила: — В общем, суть понятна.

Ника просто не находила подходящих слов.

У них совместимая магия… у нее и у сильнейшего мага Агавийского королевства! В голове не укладывается!

— Профессор Като имел в виду, что мы с лордом можем усилить заклинание против дракона? — догадалась она, выстроив логическую цепочку. — Я права?

Джолетта кивнула:

— Заклинание представляет собой сложнейший энергетический купол, состоящий из множества плетений. Для его создания требуется много магов, но ваша совместная магия способна заменить треть, если не половину. Если вы будете действовать вместе, то для всех остальных, участвующих в заклинании, риск перегореть действительно сведется к минимуму.

— Так это же замечательно! — обрадовалась Ника. — Если наша магия способна спасти столько жизней, то мы обязаны этим воспользоваться!

— Забудь, — резко оборвала ее Джолетта. — Лорд Грэм категорически против не просто так. Использование магии всегда имеет последствия, а сильной — тем более. Ты ведь сегодня не смогла контролировать дар? Когда будешь сплетать заклинание, просто не сумеешь остановиться, магия до самой последней капли впитается в купол, и ты выгоришь. С Грэмом такого не произойдет — он опытный и обладает мощным потенциалом. А твой резерв будет исчерпан.

Ника ощутила, как по коже пробежал мороз. Это имел в виду лорд, когда говорил, что не позволит принести ее в жертву? Она не собиралась идти на верную смерть, но…

— Даже не думай об этом! — правильно истолковала выражение ее лица Джолетта. — Ты ничего не должна ни этому миру, ни государству, ни тем более совету магов! Лорд Грэм прав, они трясутся только за свои шкуры, посылая слабых магов фактически на смерть. Любой из совета — в десятки раз сильнее недоучившихся адептов, но собой они рисковать не хотят.

— Дело не в совете, — возразила Ника, машинально поглаживая пристроившегося рядом Барсика, — а в этих самых недоучившихся адептах. Не важно, по какой причине они окажутся в горах Солин. Важно, что им всем будет грозить смертельная опасность. И если я в силах хотя бы частично уменьшить риск, то просто обязана этим воспользоваться! Что значит одна моя жизнь против сотен?

Джолетта неверяще посмотрела на подругу.

— Это даже не самоотверженность, а самая настоящая глупость! Нельзя же быть такой альтруисткой!

Ника не ответила, продолжая рассеянно поглаживать разомлевшего кота. Разумеется, выступать в роли откровенной жертвы она не собиралась, но подумала, что можно найти другое решение. Если она будет усиленно практиковаться, развивать свои умения и тренироваться с Грэмом в совместной магии, возможно, у них появится шанс обойти риски?

— Не смей даже заикаться о подобном! — В этот вечер Джолетта читала Нику, как открытую книгу. — Лорд Грэм ясно выразил свою позицию, и пытаться его переубедить — чистой воды самоубийство. И да, если тебе интересно мое мнение, то я тоже категорически против!

Ника хотела вновь возразить, но в следующий момент передумала.

— Пойдем ужинать. — Она поднялась с кровати и натянуто улыбнулась. — Кажется, сегодня госпожа Лили обещала приготовить что-то особенное.

Мира надломила кусочек яблочного пирога и снова задумалась. От неприятных мыслей не могла отвлечь ни божественная выпечка, ни восхитительное жаркое, приготовленное по специальному рецепту шеф-поварихи.

Сегодня Мира снова это видела — толпу магов, горы и вырывающийся из-за них столб огня, в котором виднеется силуэт. Па этот раз Мира смогла его рассмотреть. Она увидела дракона — такого, каким его рисовали в древних книгах. Огромный, с широким размахом крыльев и горящими глазами. Сотрясающий воздух рык вырывается из пасти. Это было настоящее чудовище, которое до сих пор стояло у нее перед глазами, занимая все мысли.

Несправедливо! Почему именно она это видит? Сотни сильных прорицателей не посещают такие видения, а ее — простую, никому не известную Миру Вуар непрерывно преследуют! Ну почему? Почему именно ей нужно от этого мучиться?!

Джолетта с Никой на ужине до сих пор не появились, и Мире пришлось сидеть в одиночестве. Она заняла место в дальнем конце стола, расположившись особняком от всех. Эми в столовой тоже отсутствовала — она, как всегда, пропадала в мастерской, а других приятелей среди квинтов у Миры не было.

— Можно присесть? — От раздавшегося рядом голоса прорицательница едва не вскрикнула.

Обнаружив стоящего возле нее профессора Като, Мира ошарашенно кивнула. Не сводя с преподавателя глаз, она продолжала машинально ковырять ложкой песочный яблочный пирог, который уже больше походил на кашу. То обстоятельство, что профессор решил сесть не за преподавательским столом, а рядом с адепткой, вызывало искреннее недоумение.

— Приятного аппетита, Мира. — Несмотря на улыбку, голос профессора звучал серьезно. — Как вы себя чувствуете? Видения прекратились?

Как же ей хотелось выплеснуть на него все томящиеся в душе эмоции, поделиться переживаниями и услышать утешения! Но вместо этого Мира лишь отрицательно покачала головой и уткнулась взглядом в тарелку.

— Плохо, — констатировал профессор Като. — Но это — только с одной стороны. Попробуйте взглянуть на ситуацию с другой.

Мира напряглась, ожидая продолжения.

— У вас сильный и необычный дар, о чем я говорил уже неоднократно. В связи с этим мне кажется более целесообразным его развивать, а не глушить блоками. Понимаю, видения вас пугают, но, раз уж мы ничего не можем с ними сделать, попытайтесь относиться к ним как к сопутствующему фактору, не более. Это сложно, но нужно забыть, что видения являются пророческими.

Мира подняла на него робкий взгляд и негромко спросила:

— Вам это знакомо? Вас тоже преследовали кошмары?

— Любой прорицатель рано или поздно с подобным сталкивается, — спокойно отозвался преподаватель. — Это неизбежность, с которой приходится мириться и учиться жить.

Мира обхватила руками горячую кружку чая, желая согреть замерзшие пальцы, и все так же тихо выдохнула:

— Я постараюсь.

— Вот и умница. — Профессор Като улыбнулся одними уголками губ и, несколько мгновений помолчав, внезапно сменил тему: — Вы ведь подруги с адепткой Зориной?

Мира не сразу переключилась с одного на другое и не поняла, что он имеет в виду.

— Я хочу, чтобы вы с ней поговорили, — прямо заявил преподаватель.

— С Никой? — наконец сообразила она.

— Узнайте, что она думает о сегодняшнем открытии, — кивнув, произнес профессор Като. — Видите ли, лорд Грэм четко обозначил свою позицию, и ни я, ни даже совет магов не сможем на него повлиять. Другое дело — Ника. Я знаю, что их связывает нечто большее, чем просто отношения студентки и декана, иначе он не стал бы так за нее вступаться. Если девушка будет на нашей стороне и сумеет убедить его передумать, мы спасем сотни жизней. И вы, Мира, в силах повлиять на ситуацию.

— Но я не…

— Ника к вам прислушается, — продолжил настаивать преподаватель. — Скажите, что видения предрекают счастливый исход, если они с Грэмом объединят магию, — заметив, что Мира отчаянно пытается возразить, он вкрадчиво добавил: — Вы ведь понимаете, что я прошу вас солгать только для общего блага? Вы чуткий и отзывчивый человек, поэтому мне неприятно на вас давить. Но поймите, на кон поставлено слишком многое, и мы не можем упустить выпавший шанс.

— Я поговорю, — согласилась Мира и с неожиданной твердостью добавила: — Но если она не захочет, настаивать не буду.

Стоило ей это сказать, как в столовую вместе с Джолеттой вошла виновница их разговора. Заметив Миру, Ника приветственно ей помахала и направилась в ее сторону.

— Надеюсь на вас, — напоследок произнес профессор Като, собираясь уходить. Он поднялся из-за стола, сделал несколько шагов и резко обернулся. — Да, забыл сказать. Хотя из-за грядущего возрождения пары прорицания сокращены до минимума, наших с вами занятий это не коснется. Завтра приходите в обычное время.

Уже через несколько мгновений на том месте, где он сидел, расположилась Ника.

— Что он хотел? — поинтересовалась Джолетта, провожая удаляющегося профессора скептическим взглядом.

Мира неуверенно повела плечами:

— Спрашивал о видениях. Дал несколько советов, как не обращать на них внимания.

Хотя она не соврала, а сказала полуправду, на душе все равно появился осадок. Она понимала, что профессор Като прав и его слова разумны, но все равно не могла перебороть в себе неприятных ощущений. Но была и другая сторона медали — Мира начинала понимать, что присутствие этого человека действует на нее особым образом. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного, и только сейчас в полной мере осознала, что люди ничуть не лгут, когда говорят, что внутри могут порхать бабочки. Мира чувствовала себя именно так — словно тысячи маленьких трепещущих крылышек задевали ее душу и щекотали, щекотали, щекотали…

— Ты здесь? — Ника пощелкала перед ней пальцами.

Моментально опомнившись, Мира неловко улыбнулась и отхлебнула уже давно остывший чай. Сегодня повара и впрямь постарались, даже чай приготовили по особому рецепту, добавив в него множество пряностей, гармонично сочетающихся между собой. Наверное, госпожа Лили знала о том, что происходит, и постаралась скрасить вечер вкусной домашней едой.

В камине столовой потрескивали дрова, слышался гул множества голосов, обладатели которых обсуждали минувший день. Невзирая ни на что, в комнате было уютно, и оттого, что рядом находилось множество людей, страхи немного отступали. Все понимали, что их ждет, но знали и то, что они не одни. И от этого переносить выпавшие на их долю трудности было легче.

А за окном, подгоняемый седым холодным ветром, кружился белый снег…

ГЛАВА 13

Следующие несколько дней пролетели незаметно. С утра до ночи адепты продолжали тренироваться в боевой магии и изучать артефакторику. Все были без ума от Дрейка, и его пары не прогуливал ни один человек. За один месяц молодым магам предстояло обучиться тому, что другие постигали годами, поэтому нагрузки были нереально высокими. Если вначале у студентов оставался какой-то запас сил и уверенность в том, что они со всем справятся, то к концу недели эта уверенность стала угасать. Подъем в пять утра, долгие пары, нескончаемые изматывающие тренировки, возвращение в общежитие поздним вечером, короткий сон — и снова все по кругу…

Академия стала походить на военный объект, где все следовали четкому расписанию и инструкциям. Лорд Грэм ходил мрачнее тучи и натаскивал свою группу гораздо активнее других кураторов. Из адептов выжимался максимум их возможностей, но и это декан считал недостаточным. Они фактически жили на полигоне, лишь иногда прерываясь, чтобы пообедать или переодеться. Об отдыхе речи не шло, но адепты понимали, что декан действует только им во благо, поэтому сцепляли зубы и беспрекословно выполняли все приказы. Они знали, что чем большему сумеют научиться за этот месяц, чем больше разовьют свои способности, тем выше будет шанс выжить, сплетая заклинание в горах Солин.

Солнечное затмение прогнозировали тринадцатого декабря, а уже первого они должны были отправиться в Триальскую империю. Там все оставшееся до момента возрождения время адепты должны были усиленно тренироваться, причем делать это с местными стихийными магами. В империи их было немного, но любая поддержка была не лишней.

В другие государства Триальской империей также были отправлены запросы о помощи, и многие страны откликнулись, хотя магов в них было еще меньше. В большинстве государств проживали обычные люди, не имеющие стихийного дара, и другие расы, магия которых не подходила для создания заклинания. Единственными существами, чья магия могла помочь, являлись ведьмы, использующие энергию темных прорывов, по они никогда не ладили с властью и поэтому отказали в содействии.

Джолетта возвращалась с боевки, которую сегодня проводили не по группам, а индивидуально для разных факультетов. Преподаватель боевой магии у водников в буквальном смысле выжал из них все соки, но Джолетта была этому даже рада. Она оказалась едва ли не единственной, кому подобные тренировки доставляли какое-то особое удовольствие. Это было именно то, чего она всегда так хотела и к чему стремилась, — настоящее обучение, проверка на прочность и испытание собственных возможностей. Джолетта выкладывалась на полную, стремясь превзойти и себя, и всех остальных.

Место декана факультета воды на днях официально заняла Роуз Ринар, или попросту Роза, являющаяся неизменным членом совета магов. С тех пор как она вступила в эту должность, и без того тяжелые условия стали для водников еще суровее.

Джолетта радовалась, что отец пока не в курсе того, что творится в академии. Насколько она знала, информация о возрождении дракона являлась засекреченной, и о ней были осведомлены только монархи, члены совета и непосредственно маги, участвующие в создании заклинания. Магическая клятва, которую принесли адепты, подписав документ о неразглашении, не позволяла рассказать обо всем даже близким родственникам и друзьям.

Подойдя к комнате, Джолетта обнаружила под дверью неожиданный сюрприз. На полу в красивой хрустальной вазе стоял огромный букет белых роз. Джолетта на миг замерла, ошарашенно глядя на нежданный подарок. Сперва она подумала, что букет адресован Нике, но вскоре заметила среди белоснежных цветов красный мак и соцветия гардении. Букет определенно предназначался ей. И не нужно было долго думать, чтобы понять, кто его послал.

Склонившись, Джолетта взяла в руки прикрепленную к одному из стеблей записку, на которой красивым ровным почерком было выведено: «Надеюсь, вы примете этот знак внимания и согласитесь провести со мной вечер. У парадных ворот в девятнадцать часов».

Джолетта не смогла сдержать улыбку. Надо же… он не оставил без внимания ее слова о маке и гардении.

С трудом подняв с пола тяжелую вазу, Джолетта вошла в комнату и водрузила ее на стол. При этом она пригрозила Барсику, что если тот, не приведи первородные элементали, ее опрокинет, то ему не поздоровится. Кот обиженно мяукнул и демонстративно отвернулся, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство.

По комнате распространился приятный нежный запах, который хотелось вдыхать бесконечно. Белые розы Джолетта любила больше всех остальных цветов и не могла не радоваться тому, что Арос Лосгар угадал ее предпочтения.

Бросив взгляд на часы, она ахнула — шесть тридцать! Собраться на свидание за полчаса просто нереально!

Как назло, квинты до сих пор были заняты тренировками, и никого из друзей поблизости не было. Мысленно сетуя на то, что все-таки давно стоило пригласить для таких экстренных случаев горничную, Джолетта помчалась в ванную. Хотя она и заплетала волосы в длинную косу, укладывая ее на затылке, после сегодняшней боевки вид они имели все равно жалкий. На то, чтобы вымыть роскошную шевелюру, ушла уйма времени, и Джолетта уже смирилась с тем, что ректору придется ждать очень долго.

Намотав на мокрые волосы полотенце и надев халат, она принялась наносить макияж, который, к счастью, требовал гораздо меньше времени, чем все остальное. При ее внешности избыток косметики был ни к чему, и для усовершенствования облика хватало всего лишь пары взмахов кисточки туши и румян.

Неожиданно в дверь комнаты постучали.

— Ну кто там еще?! — простонала Джолетта и, докрасив ресницы, пошла открывать.

На пороге стоял Крис, держащий в руках пару конспектов по боевой магии, которыми Джолетта недавно с ним поделилась.

— Вот, зашел вернуть, — произнес очевидное Крис, протягивая конспекты. При этом он пристально изучил Джолетту с головы до пят, задержав взгляд на вырезе халата и длинных стройных ногах.

— Ты как раз вовремя! — обрадовалась она и буквально втащила ошарашенного друга внутрь.

Джолетта с ходу стянула с мокрых волос полотенце, взъерошила их и велела:

— Суши!

Воздушник несколько мгновений оторопело молчал, а после наконец понял, что от него хотят. Тяжко вздохнув из-за того, что снова приходится выжимать из себя магию, Крис сделал пасс рукой, и вокруг головы Джолетты закружился ветер. Он подхватил белоснежные пряди, поднял их вверх, и уже через несколько минут те были абсолютно сухими.

— Спасибо, до свидания! — Все так же активно Джолетта вытолкала воздушника за дверь и не забыла добавить: — И да, передай деду Михею, что на сегодняшней отработке меня может не ждать!

Вновь оставшись одна, Джолетта уложила локоны, брызнула на себя любимыми жасминовыми духами и надела платье. Сегодня пришлось обойтись простым фасоном и отсутствием корсета, но, по привычке глянув в зеркало, она осталась довольна своим внешним видом.

К назначенному месту встречи она пришла ровно на десять минут позже, на что и рассчитывала. Наверное, во всех мирах правила свиданий одинаковы — девушка должна опаздывать! Конечно, совсем чуть-чуть, чтобы заставить мужчину слегка поволноваться, а не довести его до ручки. Десять минут — как раз идеально.

Если Джолетта думала, что белые розы станут единственным сюрпризом, то она сильно ошибалась. Лосгар преподнес ей еще один букет, и на этот раз цветы были пропитаны магией. Джолетта не смогла сдержать изумления при виде алых роз, охваченных пламенем. Такой эффект достигался при помощи специального артефакта, который мог изготовить редкий мастер. Алые головки цветков окружал самый настоящий огонь, но его особенность была в том, что он не обжигал и букет можно было спокойно держать в руках.

— Леди. — Ректор улыбнулся, галантно раскрывая перед ней дверцу нанятого экипажа.

Джолетта изящно забралась внутрь, при этом едва сдерживая широкую радостную улыбку. Даже после тяжелого дня она чувствовала прилив сил, а на душе было светло и легко.

Они ехали по вечернему Фейрану, направляясь в центр города. На вопрос Джолетты о том, куда именно они едут, ректор вновь загадочно улыбнулся и ничего не ответил. Весь экипаж заполняло благоухание роз, аромат которых усиливал и раскрывал магический огонь. Джолетта вдыхала этот неповторимый запах и поверх букета смотрела на Лосгара. Тот отвечал ей теплым лучистым взглядом, от которого в ее душе все переворачивалось.

Экипаж остановился у центральной площади, на которой раскинулась шоколадная ярмарка. Сегодня был последний день этого фестиваля, но за всеми проблемами и нескончаемыми тренировками Джолетта совсем об этом забыла. Сейчас здесь сновала куча народа, гуляния были в самом разгаре. Отовсюду доносились громкая музыка и голоса сотен людей, пришедших отметить последний день ярмарки.

В центре прямо возле шоколадного фонтана установили огромную сцену, на которой с минуты на минуту должно было состояться выступление иллюзиониста — мага, избравшего профессию фокусника. Благодаря симбиозу дара и ловкости рук иллюзионисты творили невероятные вещи, и их выступления причисляли к высокому искусству. Как правило, они гастролировали по городам и редко надолго задерживались на одном месте. Поэтому то, что сегодня именитый иллюзионист выступал в Фейране, являлось целым событием, которое никто не хотел пропускать.

Перед сценой установили ряды кресел, и свободных мест уже практически не было. Импровизированный зал окружал защитный купол, позволяющий пройти внутрь только обладателям специальных билетов, которые, к слову, были распроданы еще несколько месяцев назад. Зрителям, не успевшим их приобрести, приходилось довольствоваться видом со стороны, но купол был создан таким образом, что очертания сцены размывались и увидеть выступление во всей красе было невозможно.

Джолетта ничуть не удивилась, когда Лосгар, предложив ей взять его под руку, направился прямиком к вип-местам. Они спокойно миновали защиту и заняли кресла, которые находились в первом ряду. Здесь была специально оборудованная зона с множеством мягких подушек и низким столом, уставленным всевозможными яствами. Кресла отличались мягкостью и удобством, в отличие от тех, что находились позади.

Под куполом было очень тепло, и Джолетта сняла шубку, оставшись в платье. Она не пожалела, что остановила свой выбор именно на нем — темно-синем, приталенном и украшенным мелкими переливающимися камушками, которые красиво мерцали при тусклом свете.

Как только они опустились в кресла, к ним подошла невысокая молодая девушка, судя по внешности, уроженка Южной Каринии. Почтительно поклонившись, она принялась разливать чай по маленьким фарфоровым чашкам. Каринийцев отличала очень смуглая кожа, пепельно-белые волосы и близко посаженные глаза, являющиеся расовой особенностью.

Разлив чай, девушка протянула чашечки Джолетте и Лосгару, после чего снова поклонилась и отправилась к другим высокопоставленным гостям. Кариния славилась своими плантациями, на которых произрастало более двух тысяч видов чая. Тот, что им подали сейчас, имел насыщенный пряный аромат и оттенок какао — последний и самый удачный эксперимент магов земли. Объединив два таких разных вкуса, они получили восхитительный напиток.

Джолетта сделала маленький глоток, и в этот момент зазвучала барабанная дробь, на сцене заполыхали факелы, и появился иллюзионист. Опять же кариниец.

— Добрый вечер, дорогие друзья! — сняв цилиндрическую шляпу, он забавно поклонился и, выпрямившись, обвел зрителей пытливым взглядом. — Сегодня мы с вами будем ломать стереотипы! Как вы думаете, живут ли бабочки поздней осенью? Что? — Он демонстративно приложил ладонь к уху. — Нет?

Иллюзионист хитро улыбнулся, взмахнул руками, и в ту же секунду над сценой закружились сотни горящих бабочек, созданных из огня.

Зал восторженно загудел, раздались аплодисменты, а иллюзионист продолжил:

— А умеют ли рыбы летать?

Еще один взмах рукой — и в воздухе появились чудесные золотые рыбки, сотканные все из того же пламени. Они кружили вместе с бабочками, касались их и рассыпались на множество горящих искр.

— Возможно ли воскресить лето среди бушующей метели?

Зрители буквально впились в иллюзиониста горящими от предвкушения глазами, и вскоре их взору предстал самый настоящий летний пейзаж. Мановение руки — и в воздухе появилась картинка голубого неба и зеленого луга, пестрящего яркими цветами.

— Как это? — потрясенно выдохнула Джолетта, которая хотя и бывала на подобных представлениях не один раз, такое видела впервые.

Ей вспомнился рассказ Ники о том, что в ее мире существуют так называемые фильмы, с помощью которых можно наблюдать за любыми действиями и временем. Тогда Джолетта даже представить такое не могла и уж тем более не подозревала о том, что это возможно в Дагории.

— Последние достижения в искусстве иллюзорной магии, — шепнул ей Лосгар. — Это представление — премьера в Агавийском королевстве, раньше он выступал с этой программой только в Каринии.

Ректор не стал пересказывать подробности и замолчал, давая Джолетте в полной мере насладиться представлением. Летний луг сменился морем, куда тут же нырнули созданные золотые рыбки. Едва они коснулись воды, как с шипением исчезли, обратившись в пар. Тот тут же взмыл вверх и превратился в пушистые облака, зависшие в лазурном небе.

Один элемент сменялся другим, вплетаясь в общую канву рассказываемой истории. Во время шоу иллюзионист шутил, дискуссировал с залом и даже приглашал на сцену добровольцев.

— О прекрасная леди! — Неожиданно его взгляд остановился на восхищенной Джолетте. — Что это у вас?

Казалось бы, типичный прием всех иллюзионистов, но, когда он спустился со сцены и подошел к ней, Джолетта затаила дыхание.

— Что же? Что же? Что же? — Он протянул вперед руку и коснулся кончиками пальцев ее волос.

В следующий миг на его ладони оказалась огромная огненная бабочка, на крыльях которой виднелись маленькие копии пейзажей, показанных на сцене. Увидев это чудо, Джолетта ахнула. Магия просто поражала воображение — искусная, красочная, тонкая работа, какой прежде не видел никто.

Джолетта протянула руку, и бабочка перепорхнула на нее, оставив за собой шлейф горящих искр. За куполом, окружающим площадку, было холодно и снежно, и от этого контраста происходящее казалось еще более нереальным. Бабочка была теплой, и от соприкосновения с ней по коже пробегали легкие энергетические разряды.

Иллюзионист щелкнул пальцами, и прекрасное создание взмыло в воздух, закружилось и затерялось среди своих собратьев, осыпав зал новыми искрящимися крупинками.

Когда иллюзионист взял руку Джолетты и изящно приложил ее к губам, выражая почтение, взгляд леди зацепился за перстень, поблескивающий на его безымянном пальце. Небольшой черный камушек в золотой оправе мерцал в полумраке и отражал красные всполохи огня. Джолетта не знала, с чего вдруг обратила внимание на такую мелочь, и, едва подумав об этом, тут же себя одернула.

Иллюзионист вернулся на сцену и продолжил представление. Шоу длилось несколько часов, которые пролетели как одно мгновение. Маг показывал множество трюков, которые казались и не трюками вовсе, а самой настоящей реальностью. Иногда на сцене появлялись ассистенты, которые помогали воплотить тот или иной элемент представления. За куполом собралась внушительного размера толпа, жадно взирающая на шоу, и хотя эти люди не могли видеть всех деталей, даже размытые картинки вызывали у них восторг.

— Хочешь с ним пообщаться? — спросил Лосгар, когда представление закончилось и все начали расходиться. — Если есть желание, можем зайти в его фургончик.

Желание у Джолетты было, причем очень большое, поэтому уже через несколько минут они обошли сцену и оказались перед тем самым фургончиком, о котором говорил ректор. Иллюзионисты были бродячими артистами, и даже те, кто неплохо зарабатывал и имел множество государственных наград, предпочитали такой образ жизни шику и роскоши. Но конкретно этот иллюзионист все же оказался личностью широко известной, и фургончик у него был соответствующий — большой, комфортный и оснащенный всевозможными удобствами. Впряженные в него лошади были породистыми и дорогими, что также говорило об обеспеченности их хозяина.

Когда они вошли внутрь, артист негромко переговаривался со своей помощницей — девушкой, которая разливала для гостей чай. Иллюзионист передал ей какой-то сверток, и та, заметив стоящих у входа Джолетту и Лосгара, быстро спрятала его в сумку. Суетливо поклонившись, каринийка спешно покинула шатер.

— Исполнительная девочка, — улыбнулся иллюзионист, видя, что гости провожают ее заинтересованными взглядами. — Еще раз мое почтение, лорд, леди. Надеюсь, представление пришлось вам но вкусу?

— Более чем, — улыбнулась в ответ Джолетта и без перехода поинтересовалась: — Как вы это делаете?

Иллюзионист засмеялся:

— Ловкость рук и никакого мошенничества. А еще — магия и хорошие артефакты.

Джолетта с интересом осмотрела интерьер фургончика и наткнулась на афишу, которую не заметила сразу.

— У вас такой интересный псевдоним.

— Странник — не только псевдоним, но и образ жизни, — усмехнулся иллюзионист, — и я очень рад, что дорога привела меня в Фейран, где я смог увидеть знаменитую Джолетту де Лэйр.

Джолетта удивилась:

— Не думала, что слухи о моей персоне достигли и далекой Каринии.

— О, вы себя недооцениваете, — вновь улыбнулся Странник. — Ваши портреты украшают все известные издания.

— Жаль, что вы не прихватили с собой свежую прессу, — со смехом заметила Джолетта. — Было бы любопытно посмотреть, что обо мне пишут за рубежом.

— Ну, в последнее время только и разговоров, что о вашей помолвке с не менее знаменитым лордом Лосгаром. — Иллюзионист посмотрел на ее спутника.

— Я польщен, — сдержанно улыбнулся тот.

Еще некоторое время Джолетта расспрашивала Странника о жизни в Каринии, где ей никогда не доводилось бывать, об артефактах, производимых там, и, конечно, о магии, которую он применял на шоу. Джолетте очень хотелось узнать, каким образом в воздухе появляются сменяющие друг друга картинки. Всех профессиональных секретов иллюзионист выдавать, естественно, не стал, но в общих чертах объяснил. Основой такой магии являлся тот же принцип, что и в образовании радуги. Свет отражался от поверхности воды до того, как попадал на капли, и происходило преломление. Магия усиливала эффект и благодаря некоторым хитростям трансформировала это в картинку. Каким именно хитростям, Странник опять же умолчал.

Когда они покидали фургончик, время было уже позднее, и Джолетта думала, что сейчас они вернутся в академию. Но, как оказалось, у Лосгара на этот счет имелись другие планы. Вместо того чтобы идти к ожидающему их экипажу, он повел Джолетту в противоположную сторону. Они обогнули площадь, миновали множество палаток и подошли к пятиэтажному зданию, гордо возвышающемуся над площадью. Оно одновременно являлось и недорогим магазином одежды, и цветочной лавкой, и цирюльней, а два верхних этажа были жилыми.

Джолетта решительно не понимала, для чего они сюда пришли, и когда ректор позвонил в висящий на двери колокольчик, удивленно на него посмотрела.

Спустя несколько минут по ту сторону стены раздались громкие шаркающие шаги, дверь приоткрылась, и из нее высунулась голова заспанного гнома. Именно заспанного — даже ночной колпак на голове имелся.

— И угораздило же меня поселиться на этой дарховой площади! Никакого покоя нет! — прокряхтел он, смерив визитеров недовольным взглядом. — Чего надобно?

В следующее мгновение в его припухших глазах промелькнуло узнавание, и он несколько оживился.

— А, это вы! — Запрокинув голову, гном посмотрел на Лосгара. — Проходите!

Пока они поднимались по лестнице на верхние этажи, он не уставал болтать:

— Не извольте беспокоиться, уважаемый лорд, все сделали, как вы велели. В лучшем виде, так сказать!

Гном шел впереди, освещая путь желтым фонарем. Внутреннее убранство здания выглядело просто, без всяких намеков на роскошь и изыски. Деревянные ступени поскрипывали под ногами, слышалось, как в каминной трубе гуляет ветер.

Джолетту грызло любопытство, и она с трудом дождалась того момента, когда лестница осталась позади, и они оказались на пятом этаже, откуда поднялись на крышу.

— Как и договаривались, кушанья доставили из «Сиятельного», — заулыбался гном, поправляя съехавший колпак. — Приятного вечера и вам, и вашей леди!

Лосгар протянул владельцу увесистый, туго завязанный мешочек. Проворно его схватив, гном еще раз рассыпался в пожеланиях и был таков.

Джолетта в это время удивленно хлопала ресницами, взирая на мягкую софу, застеленную бежевым пледом, и на кофейный столик, где возвышалась ваза с фруктами и бутылка белого игристого вина. Магический купол не позволял проникать сюда снегу и холодному ветру. С крыши площадь просматривалась как на ладони, а ночное небо, на котором сквозь разрывы туч проглядывала россыпь звезд, казалось очень близким.

— А вы романтик, — улыбнулась Джолетта, позволяя Лосгару помочь ей снять верхнюю одежду.

— Иногда можно, — доверительно шепнул тот и проводил ее к накрытому столу.

Откупорил бутылку вина и в ответ на красноречивый взгляд Джолетты улыбнулся.

— И это иногда можно. Даже если вы адепт и ректор, которых завтра ждет сложный учебный день.

Джолетте было невероятно приятно, что для нее устроили такой прекрасный вечер. Конечно, она и раньше не была обделена вниманием и подарками поклонников, но сейчас все было по-другому. Принимать ухаживания от человека, который небезразличен, оказалось вдвойне приятно, и Джолетта чувствовала себя как никогда счастливой. Какая разница, что весь мир висит на волосок от гибели, если сейчас все так восхитительно?

С площади доносилась приятная музыка, которую приглушал магический купол, оттуда же раздавались радостные возгласы людей, а на крыше было тепло и спокойно. Белоснежная пелена окутала город, подарив ему особое очарование. Из труб домов шел серый дым, тонкими завитками поднимающийся в небо и растворяющийся в сумраке позднего вечера.

Вино, фрукты, звездное небо и приятная компания — что еще нужно для маленького счастья?

Джолетта и Лосгар разговаривали на совершенно разные темы. Впервые ей захотелось с кем-то поделиться теми вещами, о которых она прежде не говорила никому. Казалось бы, ничем не примечательные мелочи, но лорд слушал ее внимательно и с неподдельным интересом. Джолетта рассказала о забавном случае, когда была ребенком и заблудилась в саду собственного замка, а пес по имени Шорох вывел ее к парадному входу. Как в детстве она терпеть не могла свои дни рождения, все время сбегала от гостей и пряталась, забравшись на любимую яблоню.

— А вы бунтарка, леди де Лэйр, — усмехнулся Лосгар, смотря на нее лучистыми глазами.

— Иногда можно, — в тон ему ответила Джолетта. — Даже если ты дочь герцога и завтра от любимого папочки обязательно влетит.

Ректор тоже поделился занятными случаями из своей жизни. Джолетте было интересно больше узнать о его семье — о графе, неординарной графине и сестренке Бель, в которой Арос души не чаял. Все значимые праздники, такие как Зимнее солнцестояние и День пяти стихий, их семья отмечала дома, в отличие от прочих аристократов, предпочитающих это время проводить на приеме в королевском замке.

В какой-то момент Лосгар предложил Джолетте подойти к краю крыши. Как только они поднялись с софы, раздался громкий хлопок и небо окрасил разноцветный фейерверк. Красочный, яркий, он походил на распускающиеся цветы, завораживающие своей красотой. Мелькали разноцветные вспышки, восторженно гудели улицы, где люди наблюдали за праздничным салютом, некоторые горожане высунулись из окон, не желая пропускать прекрасное зрелище.

С крыши фейерверк смотрелся особенно удивительно, но уже через минуту Джолетта поймала себя на том, что зрелище ее практически не волнует. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась в сторону Лосгара и замерла, зачарованно глядя ему в глаза.

Он отвел в сторону выбившуюся из ее прически прядь волос и нежно провел пальцами по щеке. Подался вперед и коснулся губ таким же нежным поцелуем.

Продолжали греметь взрывы салюта, сотни тысяч искр окрашивали небо, но они не шли ни в какое сравнение с тем пламенем, какое разгоралось внутри Джолетты. Упоительное, долгое, волнующее мгновение, отпечатывающееся в каждой клеточке тела и каждом уголке сознания…

— Выходи за меня, — отстранившись, выдохнул Арос, неотрывно смотря ей в глаза.

— Мы же и так помолвлены, — едва слышно прошептала Джолетта.

Ректор улыбнулся.

— То есть вы признаете действительность этой помолвки, леди де Лэйр?

— Только если вы действительно этого хотите, лорд Лосгар. — Она улыбнулась в ответ, но ее голос звучал серьезно. Внимательно всмотревшись в его лицо, она спросила: — Ты ведь совсем недавно говорил, что не хочешь жениться. Что изменилось?

— Я узнал тебя, — просто ответил Арос. — Настоящую. Ту, что прежде скрывалась под маской самовлюбленной аристократки. Если хочешь знать, наше обручение никогда не было для меня фиктивным.

— Я настоящая тоже не сахар, — попыталась возразить Джолетта. — Такая же эгоистичная, гордая, своевольная и…

— Ты сейчас пытаешься сказать, что мне не стоит на тебе жениться?

Она хитро улыбнулась.

— Нет. Всего лишь предупреждаю о последствиях.

— То есть согласна? — В голосе Лосгара проскользнуло волнение.

Джолетта выждала недолгую паузу, а после привстала на цыпочки и сама потянулась за очередным поцелуем, который был лучшим ответом на заданный вопрос.

ГЛАВА 14

— Ника, можно тебя на пару слов? — окликнула Мира, когда адепты едва волочили ноги, возвращаясь со злосчастной отработки.

Наконец-то прорицательница собралась с духом и решилась исполнить просьбу профессора Като. Она не собиралась давить на Нику или врать, а просто хотела узнать ее мнение.

Они остановились у выхода из корпуса земли, и Мира несмело спросила:

— Тебе уже рассказали о том, что произошло тогда на тренировке?

Ника кивнула.

— Я хотела поинтересоваться… Что ты об этом думаешь?

Однокурсница ответила не сразу. Она в задумчивости прикусила губу и поправила лямку сумки, висящей на плече. Ника уже и сама не понимала, как к этому относиться, и в последние дни старалась избегать подобных мыслей.

— Не знаю, — честно призналась она спустя несколько мгновений молчания. — С одной стороны, я понимаю, что, если мы с лордом Грэмом согласимся объединить силу для плетения заклинания, для меня это будет огромным риском. Но с другой… знаешь, совесть настойчиво твердит, что я должна хотя бы попытаться.

— Но ведь лорд Грэм против? — уточнила Мира, хотя ответ был и так очевиден.

— Против, — подтвердила Ника, — но, возможно, стоит попробовать его переубедить. Как ты считаешь?

Мнение подруги для нее было действительно важным, поэтому спрашивала она совершенно серьезно.

— Считаю, что стоит. — Мира попыталась вложить в голос уверенность, которой у нее не было. — Конечно, если ты сама этого хочешь. Наверное, я бы так и поступила… Сложно что-то утверждать, когда не находишься в такой ситуации.

Ника тяжело вздохнула:

— Вопрос, скорее, в том, что я должна это сделать, даже если не хочу. Ни у одного нормального человека не возникнет желания идти на верную смерть. В любом случае спасибо за поддержку. — Она слабо улыбнулась. — Я все-таки попробую поговорить с лордом Грэмом. Если за оставшийся срок он сумеет меня подготовить, возможно, у всех нас появится шанс.

Разговаривая с Никой, Мира испытывала двойственные ощущения. Она действительно считала, что той стоит хотя бы попытаться воспользоваться такой возможностью, но в то же время понимала: даже если Нике удастся развить навыки, шанс выжить будет минимальным. Разве честно, что она одна должна приносить себя в жертву, чтобы спасти мир, который даже не является для нее родным?

Мира помотала головой, отгоняя наваждение, и лихорадочно произнесла:

— Забудь! Забудь все, что я сейчас сказала. Не знаю, что на меня нашло… Ты не должна так рисковать! Пускай все маги находятся в равных условиях, и это будет честно. Совместными усилиями мы сумеем удержать дракона!

Ника удивилась такой эмоциональности обычно сдержанной однокурсницы, но виду не подала. Вернувшись в общежитие, они разошлись по своим комнатам, и, оставшись в одиночестве, Ника глубоко задумалась. Она небрежно бросила сумку на кровать, на ходу стянула одежду и пошла в душ.

Сняв свои немногочисленные украшения, в числе которых была золотая цепочка и подаренный лордом Грэмом браслет, встала под горячую воду. Почему-то в ванной ей всегда лучше думалось, а мысли прояснялись.

Первое, что ее волновало, — это собственный выбор, с которым она никак не могла определиться. Второе — как убедить Грэма согласиться на эту авантюру, если она все-таки решит использовать подвернувшуюся возможность. Конечно, в какой-то степени Мира права — все маги должны находиться в равных условиях и иметь одинаковые шансы выжить. Но ведь речь идет о целом мире! Если дракон возродится, от Дагории не останется даже пепла, и единственными выжившими будет та горстка людей, кто сейчас ему верно служит.

Мысли бродили по кругу, и Нике хотелось биться головой о стену. Она была вынуждена признаться самой себе в том, что просто боится. Боится за себя, за свою жизнь. И это было естественно.

Всю свою жизнь Ника старалась поступать правильно и помогать другим в меру своих сил. Даже те небольшие суммы, которые зарабатывала визажем, она иногда жертвовала на благотворительность или давала в долг, если ее об этом просили. У нее никогда не возникало даже мысли отказать человеку в помощи, если он просил. Нет, она вовсе не была мягкотелой, и если чужие интересы шли вразрез с ее собственными, себя Ника не обижала.

Но сейчас… сейчас все было по-другому. Она измучилась противоречивыми мыслями и вконец себя извела. Понимала, что, вероятно, Грэм прав и ей следует его послушать, но сомнения все равно не отпускали.

В итоге решив, что завтра же поговорит с лордом, Ника вышла из душа, намереваясь засесть за атефакторику. На завтра Дрейк задал разобрать особо сложные плетения, и она собиралась всерьез за них взяться. Речь шла о симбиозе магии квинтэссенции с водой и огнем, что являлось одной из основ заклинания. Вчера адептам сообщили, что в личной королевской библиотеке наконец обнаружилась книга, где содержалось заклинание, с помощью которого когда-то были остановлены четыре дракона. По сути, совет магов знал его и так, но все равно они не были до конца уверены в правильности своих данных, а теперь те подтвердились. Оставалось лишь воплотить теорию в практику.

Все на той же артефакторике Дрейк раздал адептам листки, на которых была написана формула этого заклинания, и все без исключения выпали в осадок. С настолько сложными плетениями прежде никому сталкиваться не приходилось. Формула занимала весь лист, хотя была написана сжатым мелким почерком.

Общий принцип состоял в том, что сильные маги создавали ключевой узел, являющийся основой. Другие не менее сильные маги создавали еще пять — по числу каждой из стихий. А задача магов слабейших, то есть адептов, состояла в воплощении более мелких узелков и плетений, их объединяющих. Кроме того, сила всех магов должна была подпитывать центральный узел и тем самым концентрировать в нем всю энергию. Когда начнется возрождение, сплетенная сеть должна будет удержать дракона и не дать ему завершить ритуал.

Едва Ника открыла конспект и углубилась в чтение, как в дверь комнаты постучали. Уже привыкшая к тому, что к ним с Джолеттой постоянно кто-то приходит, она дверь не запирала и потому, не отрываясь от своего занятия, крикнула:

— Входите!

В комнате нарисовалась взлохмаченная и взбудораженная Эми. В руках она удерживала кипу чертежей, которые на ходу пыталась засунуть в тубус, и панки.

— Ника, выручай! — завопила Эми, не дав подруге опомниться. — Помощь нужна позарез, а кроме тебя, поручить такое важное дело некому! Ты можешь отвезти эти чертежи Дику?

— Э-э-э… — протянула Ника, скосив глаза на окно, за которым уже стояла непроглядная темень.

— Пожалуйста-пожалуйста! — Эми умоляюще сложила руки на груди, при этом выронив все папки. Помянув дарха, она принялась поднимать их с пола и при этом объяснять: — Я обещала Дику, что все привезу, а мастер Фил не хочет отпускать! Заявил, что должна помочь ему с расчетами для одной из моделей! — Она вновь жалобно посмотрела на Нику и заголосила: — Ну пожа-а-алуйста!

Ника обреченно махнула рукой:

— Ладно, давай сюда свои творения. Что хоть за чертежи?

— Рации! — Обрадованная Эми всучила ей тубус и тут же спрятала руки за спину на случай, если вдруг подруга передумает. — Дику поручено довести это изобретение до ума в течение оставшегося до затмения срока. Наши шишки считают, что оно может пригодиться в горах. Связь на расстоянии и все такое… В общем, извини, мне пора бежать, а то мастер Фил прибьет!

Эми помчалась к двери, но на полпути остановилась, хлопнула себя по лбу и вернулась к Нике.

— Балда, совсем забыла! — Она достала из кармана помятый пропуск в научный институт и пояснила: — Без него в мастерскую не попадешь!

— А…

— Пока-пока! — Эми не дала Нике вставить ни слова и в следующую секунду скрылась за дверью.

Огорошенная Ника нехотя сползла с кровати, мысленно недоумевая по поводу гиперэнергичности подруги. Целый день были сложные пары, боевка, потом еще и отработка под чутким руководством деда Михея, а Эми хоть бы хны! Полна сил и энергии.

Ника наскоро собралась, захватила врученный подругой ценный груз и отправилась в институт. Как назло, экипажа долго не было, и ей пришлось длительное время простоять под снегом, она мысленно поблагодарила Грэма, купившего ей теплую шубу. Да, все-таки хорошо, что он настоял и не стал слушать ее возражения. Иначе за гордость пришлось бы расплачиваться собственным здоровьем, которое в последнее время и так подвергалось тяжким испытаниям.

Внезапно Ника осознала, что после душа забыла надеть подаренный браслет, но возвращаться не хотелось, и она решила, что в этом нет ничего страшного. В конце концов, обходилась же она без него раньше, и все было нормально. Тем более она только отнесет чертежи и сразу же вернется в академию.

Когда Ника вышла из экипажа и направилась к воротам научного института, у нее возникло странное неприятное чувство. Она ощутила на себе чей-то тяжелый внимательный взгляд, но, когда обернулась и осмотрелась по сторонам, никого подозрительного поблизости не обнаружила. Ей тут же вспомнился человек в плаще, которого она видела, когда они с Грэмом ужинали в кафе Дрейка.

Стараясь подавить негативные чувства, Ника ускорила шаг и вошла в здание. Предъявив пропуск секретарю, поднялась на одиннадцатый этаж и оказалась в мастерской.

— Эми, заходи! — не отрываясь от работы, крикнул Дик, когда хлопнула дверь. — Тащи сюда чертежи!

— Добрый вечер, мастер! — широко улыбнулась Ника, протягивая ему тубус.

— О! — воскликнул тот, подняв на нее взгляд. — Моя любимая иномиряночка пожаловала!

Невзирая на ее возражения и отнекивания, Дик быстро смел со стола весь хлам и водрузил на него вазочку с шоколадными крекерами и пару чашек. Хотя Ника не собиралась надолго задерживаться здесь, гостеприимство (а вернее, неуемная жажда знаний) мастера не позволили ей так быстро уйти. Пока пили чай, Дик рассказывал об улучшениях рации (так с легкой руки Ники был назван этот прибор) и вообще о последних событиях, произошедших в институте. Техномаги не сидели без дела и по поручению самого короля занимались совершенствованием иссушителей. Или, правильнее сказать, приборов, позволяющих их обнаруживать. Как раз эту новую разработку и использовала комиссия, прибывшая с проверкой в академию.

Естественно, мастер не упустил возможности в очередной раз расспросить гостью о ее мире. Мало ли, вдруг она что-нибудь новое вспомнила? Больше всего Дика интересовали самолеты, потому как летательный аппарат, имеющий более приглядный вид, чем «свалки», стал лучшим детищем профессора. Сейчас аппарат находился на стадии сборки, но мастер неустанно пытался что-нибудь подправить и улучшить.

— Дик, скажите, — улучив паузу в разговоре, Ника серьезно на него посмотрела, — если бы у вас была возможность спасти жизни множества людей, но при этом подвергнуть опасности свою, вы бы этим воспользовались?

Мастер хрустнул крекером и крепко задумался. Подперев подбородок кулаком, он некоторое время обдумывал вопрос, после чего ответил:

— Наверное, нет. Понимаешь, какая штука получается… Если бы я вдруг погиб, мои дети остались бы сиротами, внучка Капитошку некому было бы обучать техномагии, да и многие открытия так и остались бы несовершенными. Хотя… если бы я жил один, не имел семьи, друзей и вообще не был бы никому нужен, то, пожалуй, воспользовался бы. Да, я думаю так.

Ника вздохнула. Снова это «хотя». Но слова мастера все же смогли на нее повлиять. Дик во многом прав. У большинства адептов академии есть семьи и близкие люди, для которых их гибель станет трагедией. А кто есть у нее? Мама, которая осталась в другом и таком далеком мире? Да, есть друзья, но ведь они знакомы не так давно, и вряд ли друзья станут долго убиваться, если вдруг ее не станет…

Как все-таки сложно.

Но решение Ника приняла. Она не собиралась становиться безропотной жертвой и поэтому была намерена приложить максимум сил для того, чтобы за ближайший месяц развить дар. Но для этого сперва требовалось переубедить лорда Грэма, и Ника подозревала, что сделать это будет крайне сложно.

В итоге за долгими разговорами она и заметить не успела, как быстро пролетело время. Нике казалось, что она провела в мастерской от силы минут пятнадцать, а на самом деле прошел целый час. Сославшись на то, что к завтрашнему дню ей необходимо много чего выучить, она стала собираться.

— И передай этому старому дарху Филу, что, если он еще хоть раз не отпустит Эми, я его… я его… — Дик замешкался, пытаясь подобрать достойное наказание, — на шестеренки пущу!

На прощанье мастер обнял Нику как родную, дал ей на дорогу любимых крекеров и велел передавать привет Тайрону.

Из мастерской Ника выходила с улыбкой на лице. В научном институте, где всегда кипела работа и царила атмосфера неиссякаемого энтузиазма, она словно заряжалась энергией. Как эмпат, она была восприимчива к подобным вещам, и институт был именно тем местом, где можно было морально отдохнуть и ощутить подъем духа.

Выйдя на улицу, Ника вдохнула свежий морозный воздух, который сейчас казался очень приятным. Сколько она жила в Дагории, столько не могла им надышаться. После привычной загазованности местная экология казалась самым настоящим подарком. Хотя надо отметить, Агавийское королевство и особенно столица в этом смысле уступали своим соседям. А все из-за свалок, загрязняющих выхлопами чудесную природу. Кстати, как раз сегодня Дик сообщил, что в его «самолете» будут установлены специальные водные колбы, пропускающие дым и тем самым нейтрализующие все вредные вещества. Ника считала, что если мастеру удастся воплотить этот замысел, то его летательному аппарату просто цены не будет.

Она шла по мостовой, любуясь ночным Фейраном и одновременно выискивая взглядом свободный экипаж. Сегодня закон подлости срабатывал с особым усердием, и весь проезжающий мимо транспорт был занят.

Проходя мимо очередной подворотни, Ника снова почувствовала на себе чей-то взгляд. На сей раз она была уверена, что ощущения ее не обманывают, потому как, резко обернувшись, увидела мелькнувшую рядом тень. Ника не сомневалась, что кто-то следит именно за ней, и ускорила шаг. В мыслях рождалось множество предположений, одно хуже другого, но она старалась не паниковать.

Миновав подворотню, Ника вышла на хорошо освещенную Виларовую улицу, но темпа не сбавила. Судорожно выискивая в веренице транспорта свободный экипаж, шла, никуда не сворачивая, справедливо рассудив, что лучше потом проехать несколько лишних кварталов, чем… впрочем, об этом она предпочитала не думать.

Вскоре Ника слилась с гуляющей по городу толпой. В этом районе было не так оживленно, как в центре, но все же отголоски шоколадной ярмарки добрались и сюда. Постоянно оглядываясь, Ника продолжала идти вперед, чтобы затеряться среди прохожих. Но ощущение преследования никуда не делось, более того — усиливалось. Лица множества людей мелькали перед глазами, пестрели разноцветные палатки, повсюду раздавались громкие голоса.

Участилось сердцебиение, нервы натянулись до предела, и, когда внезапно раздался грохот, Ника вздрогнула. Запрокинув голову, она увидела окрасивший небо фейерверк, взрывающийся тысячами горящих искр.

Ника облегченно перевела дыхание и собралась идти дальше, как вдруг совсем рядом кто-то прошептал:

— Далеко убежала?

Мире было неспокойно. Весь вечер она мерила шагами комнату и не могла понять, откуда взялось это тягостное чувство. У нее не было видений, но интуиция буквально кричала о том, что что-то не так. Мире казалось: с кем-то из близких случилось несчастье.

Как только она думала о семье, так сразу себя одергивала. Разве у нее есть семья? Наверное, так говорить нельзя, но, если бы с «родными» что-то случилось, она бы не проронила ни слезинки.

Так откуда взялась на душе эта тяжесть?

— Слушай, хватит маячить! — взорвалась соседка по комнате. — Учить мешаешь!

— Извини, — негромко проговорила Мира и вышла за дверь.

Теперь она мерила шагами коридор, не зная, куда себя деть и что делать. Брела, не различая дороги и не задумываясь о направлении. Она стала подниматься по лестнице, полностью погруженная в свои ощущения, которые разрастались с каждой минутой и не желали отпускать. Тревога. Беспокойство. Страх.

Уйдя в себя, Мира не замечала ничего вокруг. Поднявшись на четвертый этаж, она снова прошла по коридору, свернула за угол и остановилась у запотевшего окна. Не стекле искрились причудливые морозные узоры, напоминающие плетения заклинаний.

Мира смотрела на них, и тревога становилась все сильнее, а от собственного бессилия хотелось кричать. Не в силах видеть кружащий снег, она повернулась спиной к окну и внезапно увидела идущего по коридору профессора Като. Только в этот момент Мира обнаружила, что находится на преподавательском этаже. Хотела податься к лестнице, но было поздно — преподаватель ее заметил.

— Мира? — удивленно спросил профессор, поравнявшись с ней. — Что вы здесь делаете?

Она не ответила и обхватила себя руками, словно желая согреться.

— Что-то случилось? — В его голосе проскользнуло беспокойство.

— Не со мной, — возразила Мира дрожащим голосом.

Профессор Като удивился еще больше:

— А с кем?

— Я… я не знаю…

К не самому приятному коктейлю эмоций теперь примешалась и неловкость. Мира чувствовала себя ужасно глупо из-за того, что даже не могла нормально объяснить свое состояние. Но преподаватель все понял без слов. Он протянул руку и положил теплую ладонь ей на лоб. Прикрыв глаза, профессор Като некоторое время неподвижно стоял, и лишь полегшая между бровями складка выдавала его напряжение.

— Не видения, — констатировал он спустя несколько минут, посмотрев на замершую Миру. — Интуиция и предчувствие. А вы к тому же не можете определить, за кого именно тревожитесь.

Мира не знала, что на это сказать, и молчала, уткнувшись взглядом в серебряную пуговицу его рубашки. Она боялась смотреть ему в глаза, зная, что если на это осмелится, то совсем пропадет. Мира не понимала, почему одновременно испытывает настолько противоречивые чувства, как страх и счастье. Страх — инстинктивный, исходящий из глубин подсознания, а счастье — оттого, что рядом с ней находится Берт Като. Мира запрещала себе даже думать о нем, но эмоции оказывались сильнее воли и разума.

Кто он и кто она? Разве может простолюдинка вроде нее, не обладающая ни выдающейся внешностью, ни уверенностью в себе, мечтать о таком, как он? Знатный аристократ, член совета магов, невероятно красивый и…

— Мира, вы меня слышите? — повторило живое воплощение ее грез. — Пойдемте со мной.

Она беспрекословно двинулась следом, ощущая, как покраснели щеки. Дарх бы побрал эту вечную застенчивость! Неужели она никогда не избавится от старых привычек?

Профессор Като открыл дверь своей комнаты и пропустил Миру вперед. Внутри стоял легкий полумрак, светильники лишь немного разбавляли темноту, а лунный свет, проникающий через окно, пропитывал воздух голубым сиянием. Преподаватель прошел вглубь комнаты, и полоска лунного света упала на его серебристые волосы.

Пока он что-то доставал из тумбочки, Мира неотрывно на него смотрела. Она восхищалась всем — удивительной красотой, изяществом и в то же время силой, исходящей от этого мага. При голубоватом свете луны он казался нереальным, словно пришедшим из потустороннего мира. Никогда и ни к кому Мира не испытывала подобных чувств и сейчас не знала, куда от них деваться.

«Нельзя, нельзя, нельзя», — мысленно твердила она, ругая себя за глупость.

Профессор Като достал из ящика резную шкатулку, из которой извлек небольшой плетеный круг, увешанный разноразмерными бусинами, цепочками, колокольчиками и отлитыми из серебра символами.

— Это паутина сновидений, — приблизившись, произнес преподаватель. — Ее используют прорицатели из Каринии, которые верят, что она способна ловить кошмары и не допускать их до спящего. Возьмите. Я добавил немного магии, и это должно сработать. Пусть ваши видения будут только светлыми.

Мира все-таки осмелилась поднять взгляд и, растворившись в кристальных льдинках глаз, выдохнула:

— Спасибо…

— Буду рад, если это вам поможет, — мягко проговорил профессор Като.

Мира ощутила, как помимо щек начинают полыхать лицо и шея, и порадовалась, что в темноте этого не видно.

— Я сегодня с Никой говорила, — чтобы заполнить наступившую паузу, проронила прорицательница. — Кажется, она не против использования совместной магии с лордом Грэмом. Когда я спросила, что она собирается делать, Ника ответила, что, возможно, поговорит с ним и попытается переубедить.

— Мира, — профессор Като тепло улыбнулся, — вы просто умница.

Она ощутила, как внутри расцветает нежная весна. Простая похвала заставила дыхание сбиться, а сердце — уподобиться бегуну, претендующему на первое место в марафоне.

— Давайте я провожу вас до комнаты, — предложил преподаватель, — вам нужно как следует отдохнуть.

Мира, конечно, не возражала и, пока они шли но коридорам, чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Присутствие рядом профессора Като сумело вытеснить даже снедающие ее волнения и тревогу.

— Сладких снов, Мира, — пожелал он, прежде чем уйти.

— Спасибо. — Она робко улыбнулась и добавила: — За все.

Оказавшись в комнате, Мира первым делом повесила над кроватью подаренную паутину сновидений и, когда та заняла почетное место над изголовьем, вмиг почувствовала себя спокойно. Если эта штука помогает каринийцам, значит, поможет и ей. А раз профессор Като добавил в нее свою магию, то тем более.

Мира легла спать пораньше, и, когда засыпала, на ее лице блуждала мечтательная улыбка. Соседка продолжала сидеть за учебниками, периодически чиркая по бумаге карандашом, за окном завывала разыгравшаяся метель, а Мира лежала, свернувшись клубочком, и представляла себя стоящей рядом с удивительным лунноволосым магом. У Миры не было сил противиться своим чувствам, и, как бы она ни старалась их подавлять, все было бесполезно. Поэтому она решила позволить себе мечтать. Хотя бы чуть-чуть. Ей ведь ничего от него не надо. И пусть эта маленькая фантазия, где они находятся вместе, будет ее личным кусочком счастья.

В конце концов, каждый заслуживает своего счастья. И она — в том числе.

ГЛАВА 15

Мире казалось, что она летит. Несется по ночным улицам, огибая подворотни, минуя кварталы, сворачивая за углы домов. Все ближе и ближе, все быстрей и быстрей — туда, где виднеются разрушенные здания и слышатся пьяные прокуренные голоса. В Северный район Фейрана.

Преодолев очередной проулок, она замирает перед черной обветшалой дверью одного из заброшенных домов. Когда-то здесь кипела жизнь, а сейчас даже преступники обходят это место стороной. Забытое и никому не нужное одноэтажное здание пустовало не один десяток лет, пока этой ночью сюда не вошли двое — мужчина, чью фигуру скрывал темный плащ, и девушка, безвольной куклой висящая у него на руках.

— Ника! — выкрикнула Мира, распахнув глаза и резко сев на кровати.

То ли паутина сновидений все же сработала, то ли это видение было каким-то особенным, но страха Мира не чувствовала. Единственное, что ее переполняло, — это уверенность: Нике нужна помощь.

Как была — в ночной сорочке, босая, с растрепанными волосами, она выбежала из комнаты и помчалась на преподавательский этаж. В этот момент она не задумывалась ни о приличиях, ни о собственной робости и застенчивости, тщательно запрятав их глубоко внутрь. Сейчас для нее самым важным, жизненно необходимым стало увидеть лорда Грэма и рассказать ему о Нике. Мира не сомневалась в собственном даре и была уверена в том, что сон являлся вещим.

Добежав до апартаментов декана, она занесла руку, чтобы постучать, но в следующее мгновение замерла, услышав за дверью негромкие голоса. Подслушивать Мира не хотела, но, зацепившись за оброненную лордом Грэмом фразу, удержаться не смогла.

— Повторяю в последний раз: этого не будет. Мне плевать на мнение совета, своим коллегам можете так и передать.

— Полагаю, и мнение его величества для вас ничего не значит? — За показным спокойствием Роуз Ринар улавливались едва сдерживаемые раздражение и злость. — Имейте в виду, лорд Грэм, король уже поставлен в известность относительно случившегося.

Мира услышала, как декан усмехнулся.

— И чем, по-вашему, мне это грозит? Отстранением от должности? Знаете, через это мы уже проходили, а Тэриан не из тех, кто станет повторяться. Или вы всерьез считаете, что за отказ повиноваться меня бросят в Даарон или покарают смертной казнью?

Судя по голосу, лорд Грэм откровенно насмехался, и это явно выводило Роуз из себя.

— Вы правы, ваши заслуги перед королем сложно переоценить, но в этом случае они не сыграют роли, — прошипела она сквозь зубы. — Можете поверить, при теперешних обстоятельствах многое изменилось, и его величество в ближайшее время потребует, чтобы вы явились в замок. И вам же будет лучше, если вы не станете ему возражать.

Оставив за собой последнее слово, член совета магов вышла из комнаты, и Мира едва успела отскочить в сторону и спрятаться за поворотом коридора.

Когда удаляющиеся шаги стихли, прорицательница вновь приблизилась к двери и негромко, но настойчиво постучала. Буквально в следующее мгновение дверь распахнулась, и перед Мирой появился взбешенный декан. Кажется, разговор разозлил его сильнее, чем ей показалось.

— Ты? — Брови лорда удивленно поползли вверх.

— С Никой что-то случилось! — с ходу выпалила Мира, стараясь не обращать внимания на мрачное выражение его лица. — Она сейчас где-то в Северном районе, точное место не знаю, но дом описать смогу…

— В каком, к дархам, Северном районе?! — вспыхнул лорд Грэм, заставив Миру в испуге попятиться назад. В следующее мгновение он глубоко вздохнул и сосредоточился, неподвижно простоял несколько секунд, а после недовольно выдохнул: — Ника в своей комнате, поэтому не говори ерунды и возвращайся к себе.

Собравшись с духом, Мира осмелилась возразить:

— Вы не понимаете…

Договорить ей не дал материализовавшийся у двери элементаль. Рик поклонился декану и в своей извечной бесстрастной манере произнес:

— Мой лорд, она права. Девушки действительно нет в комнате. Вечером по просьбе подруги Ника поехала в научный институт и до сих пор не вернулась.

Увидев, как меняется лицо лорда Грэма, становясь более зловещим, Мира инстинктивно сделала еще несколько шагов назад. Она заблуждалась, когда думала, что он был зол после разговора с Роуз Ринар. Нет, тогда он был очень милым в сравнении с тем, каким стал теперь!

— И ты мне сообщаешь об этом только сейчас?! — обрушился лорд на невозмутимого дворецкого, одновременно открывая фиолетовую воронку.

Мира и заметить не успела, как он схватил ее за руку и потащил за собой. Портал перенес их прямо в комнату Ники и Джолетты, причем ни той, ни другой здесь не было.

Стремительно подойдя к письменному столу, лорд Грэм взял с него широкий золотой браслет и несколько мгновений сверлил его испепеляющим взглядом. После со злостью швырнул украшение обратно, и черные сверкающие глаза обратились в сторону Миры.

— Что за дом?

От чуть вибрирующего голоса по коже прорицательницы пробежал мороз.

Собравшись с мыслями, она взяла все с того же стола тетрадь с карандашом и быстро набросала схематичный план.

— От пересечения Виларовой и Лавиновой улиц идти направо, пока не упретесь в кирпичную стену, — пояснила Мира свои зарисовки. — Оттуда — налево и еще два квартала вперед. Дальше не знаю, но дом одноэтажный и полуразрушенный, с дырявой крышей. А еще у разбитого крыльца растет большое дерево.

Грэм резким движением схватил листок, пробежался по нему взглядом и кивнул. Он собрался открыть портал, но внезапно входная дверь распахнулась и в комнату вошла Джолетта в сопровождении магистра Лосгара.

— Что здесь происходит? — Взгляд леди скользнул по облаченной в ночную сорочку Мире, как всегда невозмутимому элеменгалю и остановился на лорде.

— Присоединяюсь к вопросу. — Ректор выразительно посмотрел на друга. — Тайрон?

— Она все объяснит. — Грэм кивнул на Миру и, открыв воронку, обратился уже к Рику: — Идешь со мной.

В следующее мгновение лорд скрылся в фиолетовом вихре, а элементаль развеялся в воздухе, оставив после себя привычные клубы темно-фиолетового дыма.

Очнувшись, Ника не сразу поняла, где находится и что происходит. Кости ломило, в горле пересохло, а голова раскалывалась на части. Перед глазами стоял туман, ничего нельзя было различить — лишь неясные силуэты. Потребовалось некоторое время, чтобы туман рассеялся и Ника смогла сфокусировать взгляд.

Она сумела рассмотреть обветшалые стены, прогнивший пол и тюки соломы, валяющиеся в дальнем конце помещения. Вначале Ника подумала, что это какой-то сарай, но затем заметила диван с потертой обивкой, полуразвалившийся камин и старый шкаф, покрытый толстым слоем пыли. Сквозь щели в полу пробивалась пожухшая трава, из разбитого окна в комнату влетали подгоняемые ветром снежинки.

Это определенно был дом. Причем явно заброшенный.

Когда Ника поняла, где находится, возник другой вопрос: как она здесь оказалась? Она напрягла намять, пытаясь восстановить хронологию последних событий, и через несколько мгновений вспомнила, что по просьбе Эми поехала в научный институт. Там отдала Дику чертежи, немного посидела в мастерской и собралась возвращаться в академию.

Словно по щелчку пальцев перед глазами Ники предстало обезображенное шрамом лицо, которое она увидела во время салюта. Лекс Торентон — воздушный маг, имеющий личные счеты с лордом Грэмом.

— Леди уже очнулась? — с насмешкой спросил Леке, выходя из тени. — Как спалось на новом месте?

Ника попыталась пошевелиться, но даже слабое движение отозвалось болью во всем теле, и она глухо застонала.

— Что, неужели было неудобно? — делано удивился маг, подойдя ближе. Он посмотрел на нее сверху вниз и криво ухмыльнулся. — Извините, леди, что вместо кровати вам приходится лежать на дощатом полу.

Не обратив внимания на издевку, Ника попыталась сконцентрироваться.

— Что вам надо? — хрипло спросила она, вопреки боли пытаясь подняться.

— Лежи и не дергайся. Станешь трепыхаться, тебе же будет хуже. — Лекс опустился в стоящее рядом ободранное кресло и ответил на вопрос: — От тебя — ничего. А вот Грэму я намереваюсь вернуть должок. По его милости я дарх знает сколько времени проторчал в Даароне, да к тому же он унизил меня перед моими же людьми. — Маг с силой сжал подлокотник, и тот с протяжным звуком треснул.

— Я-то вам зачем? — все так же хрипло спросила Ника. — Думаете, он будет меня искать?

Торентон хищно улыбнулся и смерил ее изучающим взглядом:

— Он появится здесь еще до рассвета. Точнее, учитывая его отношение к вам, милая леди, в ближайшие несколько часов.

Маг поднялся с места и, сев около лежащей на полу Ники, провел шершавыми пальцами по ее щеке. Пленница резко дернулась, тут же ощутив боль во всем теле, и крепко сцепила зубы, чтобы не закричать.

— Что, физиономией не вышел? — засмеялся Торентон. — Знаешь, а до того, как получил этот шрам, такие, как ты, за мной табунами бегали.

Ника подняла замутненный болью взгляд и встретилась с насмешливыми зеленоватыми глазами.

— Что, плохо тебе, да? Ну извини, леди. В этой жизни вообще мало что бывает приятным. Видишь, даже сеть заклинания вызывает боль. Но ничего, — на его лице отразилось ни с чем не сравнимое предвкушение скорой победы, — обещаю, Грэму будет в разы больнее. Ничего личного, милая, но ты неотъемлемая часть предстоящей пьесы. Взгляни туда. — Он кивнул в сторону входной двери.

Ника посмотрела, куда он указывал, и не смогла сдержать изумленного вздоха. Весь вход и прихожую оплетала черная сеть заклинания, от которого веяло тьмой и невероятной силой. Оно было очень сложным, с множеством узлов и плетений, основанных на той магии, о которой прежде Нике доводилось лишь слышать. Эта была не стихийная, а магия темных прорывов, которой в большинстве случаев пользовались только ведьмы.

— Нравится? — издевательски осведомился Леке. — Надеюсь, что и лорду понравится. Эта штука стоит кучи денег, и мне с трудом удалось ее достать. Знаешь, как непросто отыскать такую вещь? Пришлось перевозить ее из Каринии, где изготовление темных артефактов не слишком преследуется законом. Она способна моментально вытянуть все силы даже из самого сильного мага и работает при отсутствии магического фона. У Грэма нет шансов.

Ника ужаснулась. К этому моменту мысли прояснились, и она осознала весь кошмар своего положения.

— А пока он будет метаться, как муха в паутине, его ждет занятное зрелище. — Маг склонился к Нике и вновь коснулся ее щеки, обрисовал линию подбородка и спустился к ключицам.

Ника укусила его за палец. Это было меньшее из того, что ей хотелось сделать, и максимум, что она могла.

Лекс отдернул руку и тут же засмеялся:

— А ты мне нравишься. Пожалуй, это будет даже лучше, чем я рассчитывал. Не терпится посмотреть на лицо Грэма, когда он увидит, что ты находишься в полной моей власти. Даже странно, что ты так много для него значишь. Я понял это еще в кафе, когда заметил, как он на тебя смотрит. — Торентон хмыкнул. — Действительно странно.

Пока он говорил, Ника пыталась незаметно выпутаться из наброшенного на нее заклинания. Ее руки и ноги опутывали крепкие веревки, сотканные из сложных воздушных плетений, к которым примешивалась темная магия. Лекс был магом очень сильным, но даже его сил не хватило бы, чтобы использовать дар в этом районе. Ника прикинула, что, скорее всего, они находятся в самой северной его части, потому как южнее магический фон хоть и был нестабилен, но все же присутствовал. Но толку от этого знания не было никакого. В любом случае избавиться от удерживающих ее пут Нике не удавалось. Вдобавок они тянули из нее силу, чем и была вызвана ужасная слабость.

В разбитое окно залетел холодный ветер, принесший с собой несколько снежинок. Стало тихо. Слишком тихо.

Это почувствовали и Ника, и Лекс, который моментально подобрался и насторожился. Он достал из сапога нож и, замерев, прислушался.

Внезапно раздался оглушительный грохот, и входная дверь слетела с петель. По лицу Торентона скользнула хищная ухмылка — он давно ждал этого момента.

Ника хотела крикнуть Грэму, что его ждет ловушка, но маг не дал этого сделать, закрыв ей рот рукой. Она начала отчаянно вырываться и вновь попыталась закричать, но все звуки заглушала прижатая к губам ладонь. От бессилия и понимания того, что сейчас случится, на глазах выступили слезы, и сквозь них Ника увидела неясный силуэт, входящий в дом.

Это был не Грэм.

Осознание этого накрыло в одно мгновение, и то, как ослабла хватка Лекса, говорило, что он тоже это понял.

Черная сеть заклинания, тянущаяся по полу, стенам и взбирающаяся на потолок, приглушенно мерцала. Когда на нее ступили черные лакированные туфли, она вспыхнула, но вместо того, чтобы опутать гостя, вмиг обратилась пеплом, который развеял гуляющий по дому ветер.

Нож с глухим стуком упал на иол, и Ника почувствовала, как Торентон судорожно сглотнул.

Глядя на стоящего у входа Рика, Ника испытывала нечто среднее между ужасом и облегчением. Видеть дворецкого в таком облике ей прежде не доводилось, и она даже представить не могла, насколько устрашающим он может быть в своем истинном облике. Сам дух стихии, лишь отдаленно напоминающий человека. Его волосы, всегда собранные в низкий хвост, сейчас были распущены и развевались по воздуху. Глаза горели фиолетовым пламенем, оно же окружало его фигуру, придавая облику Рика нереальный, даже демонический вид.

Ника встретилась с его ничего не выражающим горящим взглядом, и у нее перехватило дыхание. Элементаль молча двинулся по направлению к ней, и в этот момент Торентон отмер. Когда Лекс бросил в Рика сгусток магии, Ника подумала, что он лишился рассудка. Это было настоящее безумие — нападать на существо, в разы превосходящее обычного мага по силе.

Воздушный пульсар с примесью темной магии растворился, даже близко не подлетев к элементалю. Одного короткого взгляда Рика хватило, чтобы Торентон отступил назад и больше не пытался лезть на рожон. Воздушник явно не знал о том, что у Грэма заключен договор с элементалем, и сейчас это стало неприятным сюрпризом, разрушившим все планы. Неосведомленность Лекса была неудивительна, ведь лорд никогда не афишировал, что у него в подчинении находится стихийный дух.

Рик взял Нику на руки, и она машинально обхватила его шею руками. При соприкосновении с элементалем у нее возникли странные ощущения — казалось, что она дотронулась до чего-то потустороннего, но вместе с тем материального. От Рика исходили мощные волны энергии, пронизывающие насквозь.

— Перенеси ее академию, — прозвучал с порога голос Грэма. — И проследи, чтобы больше ничего не случилось.

Перед тем как их с Риком охватило фиолетовое пламя, Ника успела рассмотреть лорда. Ей подумалось, что в этот момент он выглядел куда более устрашающим, чем его элементаль. Черные глаза метали молнии, губы были плотно сжаты, а свечение, окружающее его, стало как никогда ярким.

Последнее, о чем успела подумать Ника, прежде чем Рик перенес ее в академию: Лексу Торентону можно только посочувствовать.

— Ты не можешь пользоваться здесь магией, — ошарашенно выдохнул Леке, видя, как Грэм в прямом смысле слова искрится энергией. — Это невозможно…

Вместо ответа он получил мощный энергетический разряд, отбросивший его назад и впечатавший в стену.

— Как… ты… посмел? — Даже не пытаясь сдерживать клокочущее внутри бешенство, лорд сделал шаг вперед.

Он смотрел в глаза стоящему напротив магу и читал его мысли, заставляя того глухо стонать от боли. Словно наяву, он видел обездвиженную Нику, страдающую от наброшенной сети заклинания. Видел и то, что Торентон собирался с ней сделать, чтобы ему отомстить.

Кровь вскипела от ярости, и Грэм выплеснул чувства наружу, направив вихрь в сторону мага. Прогремел гром, блеснула вспышка молнии, за которой последовало несколько взрывов. Не выдержав, стены рухнули.

Когда пыль осела, лорд увидел лежащего на земле Торентона, прикрывшегося воздушным щитом. Его лицо и руки были расцарапаны, из ран сочилась кровь, но он не был серьезно ранен.

— Ничтожество. — Грэм приблизился еще на шаг, и в этот момент Лекс резко поднялся с земли.

Собрав остатки сил, он запустил в лорда несколько косых сфер и пульсаров, но те растворились, не пролетев и метра.

Огромный столб фиолетового света взметнулся в небо, сливаясь с затмившими луну чернильными тучами. Вокруг блистали вспышки молний, поднялся ветер, сорвавший несколько крыш с полуразрушенных зданий. Уличные фонари стали беспрерывно мигать, послышался скрежет железа от падающего столба.

Торентон смотрел на вышедшего из себя мага и не верил своим глазам. Все это время он считал, что слухи преувеличены и Грэм не так силен, как о нем говорят. Но то, что происходило сейчас, было просто немыслимо… Частицы эфира здесь были до того скудны на магию, что без применения темных энергий создать первого уровня пульсар уже стало бы большим достижением. Какова же должна быть истинная мощь мага, если даже в этом месте он мог использовать такую силу?

В этот момент Лекс жалел, что решил отомстить. По-настоящему жалел. Но что-либо менять было поздно.

Окружающее пространство вновь осветила яркая вспышка, которой сопутствовал громовой раскат, и в руках Грэма появился огромный черный пульсар, внутри которого находилось сосредоточение фиолетового света.

Смертельный.

Запрещенный.

После такого не выживают.

Торентон попытался усилить щит, но знал, что это бесполезно. Знал и то, что не сумеет сбежать, и все, что ему оставалось, — это уставиться в горящие глаза своей смерти. Несмотря на мороз, лоб стал влажным, тело сотрясала лихорадка от осознания того, что через считаные секунды он погибнет.

Грэм не колебался. Глядя на того, кого в этот момент даже не мог назвать человеком, он действительно желал ему смерти. Такой же мучительной, какую он готовил самому лорду. Такой же жестокой и унизительной, как то, что он намеревался сделать с Никой.

Последней каплей стало болезненное воспоминание о крови, пролитой таким же ничтожеством в его родном доме. Перед глазами предстали лица отца и матери — белые как выпавший в ту ночь первый снег. Брата, который…

— Тайрон, — словно издалека донесся до него знакомый голос, — не делай этого.

Грэм не ответил, готовый отпустить горящий в руках пульсар.

— Потом будешь жалеть, — спокойно, но уверенно произнес Арос Лосгар.

— Он не заслуживает того, чтобы жить! — не узнав собственного голоса, отрезал Грэм.

— Если убьешь его, ничего не изменится, — все так же спокойно возразил Лосгар. — Тайрон, не глупи. Я понимаю, что ты чувствуешь, но подумай: разве смерть, пусть даже мучительная, — достаточное наказание? Через несколько минут сюда прибудут ночные стражи, и его отправят в Даарон. Ты не хуже меня знаешь, что его там ждет.

Черный пульсар сорвался с пальцев и стремительно ринулся вперед, прямо на застывшего в ужасе воздушника. Порывы ветра стали еще яростнее, фонари продолжали мигать, небо разразилось протяжным стоном, и с него хлынул дождь, мгновенно превращающийся в острые осколки льда.

Воздух сотряс очередной, особо мощный взрыв, и по Северному району прокатилась гудящая энергетическая волна.

Все стихло так внезапно, что казалось, будто наступил конец света. Вспышки прекратились, разошлись тучи, открыв кривой месяц, услужливо проливший свет на разгромленную улицу.

По тротуару тянулась широкая трещина, а все находящиеся поблизости здания обратились в пепел. Выпущенный пульсар пролетел сквозь них и взорвался в воздухе, не нанеся вреда никому и ничему, кроме старых построек Северного района.

В этот момент подоспел патруль, все стражи которого при виде устроенного разгрома тут же замерли и ошарашенно переводили взгляды с лорда Грэма на лежащего в стороне Торентона. Тот был жив и до сих пор не мог в это поверить.

Взметнулся вихрь портала, и лорд, ничего не говоря, скрылся в фиолетовой воронке. Лосгар вошел следом и, когда они оказались в гостиной апартаментов декана, облегченно перевел дух.

— Ты поступил правильно. Его смерть ничего бы не решила.

— Уйди, — глухо проговорил Грэм, не глядя на друга. — Мне нужно побыть одному.

Лосгар понятливо кивнул и вскоре скрылся за дверью.

После его ухода Грэм, немного пошатываясь после выброса силы, подошел к спальне. Остановившись у порога, устало оперся о дверной косяк и скользнул взглядом по Нике, лежащей на атласных черных простынях. Рик перенес ее сюда, дал восстанавливающий эликсир, и сейчас она спала. Тайрон до сих пор ощущал ужас, охвативший его, когда он понял, что с ней что-то случилось. Если бы она не сняла браслет, этого бы не произошло, но лорд был зол прежде всего на себя. Нужно было навесить на нее дополнительные маячки, заставить надеть кучу амулетов и вообще посадить под замок.

Грэм подошел к кровати и, присев на край, всмотрелся в ее лицо, освещенное лунным светом. Ника спала тихо и спокойно, и от этого лорду стало несколько легче. Стоило только подумать о том, что с ней могло произойти, как внутри вновь закипала ярость. Но теперь Грэм вполне пришел в себя, чтобы сдерживать чувства. Арос прав, и смерть не выход. Месть и расправа никогда не приносят облегчения, они лишь на короткий миг дарят обманчивое чувство победы, за которым следует раскаяние.

Он знал, что такое смерть, и не раз смотрел ей в лицо. Но желание убить — настоящее, исходящее из глубин души, ощущал лишь дважды. Второй раз — этой ночью.

Тайрон продолжал смотреть на спящую Нику и понимал, что, если бы поддался порыву, сейчас бы испытывал нестерпимые муки совести. И не потому, что ему жаль Торентона — его он и сейчас растерзал бы голыми руками, а из-за Ники. Она всегда была справедлива по отношению к другим, стремилась помогать, чем могла, и ставила чужое счастье выше своего. Она умела делать то, чему он так и не смог научиться, — прощать.

Грэм осторожно прилег рядом и, приподнявшись на локте, устремил взгляд в окно, за которым неустанно кружила метель. В этот момент лорд пообещал сам себе, что Ника будет жить. Что бы ни случилось и чем бы ни обернулось возрождение дракона, она не погибнет. Если понадобится, он перевернет всю Дагорию вверх дном, отыщет фею и заставит ее вернуть Нику в родной мир.

Но этот вариант он оставит на самый крайний случай.

ГЛАВА 16

Улучив свободную минутку между боевкой и легендами Дагории, где профессор подробно рассказывал о драконах, Джолетта помчалась в общежитие пятого факультета. Как только она приблизилась к двери апартаментов декана, перед ней возник элементаль, преградивший путь.

— Лорд Грэм велел никого не впускать в свои покои, — бесстрастно произнес он, глядя сквозь нее.

— Меня можно! — возразила Джолетта. — Мне необходимо повидаться с Никой, и я не двинусь с места, пока не попаду внутрь!

Похоже, в этот момент дворецкий ментально связался с хозяином, и, когда тот дал свое позволение, Рик позволил ей войти.

Миновав гостиную, Джолетта вошла в спальню, где на широкой кровати лежала Ника. В этот момент подруга с аппетитом хрустела яблоком и листала конспект по артефакторике, который по ее просьбе принес элементаль. Судя по виду, ее нисколько не смущал тот факт, что она находится в апартаментах декана и более того — лежит в его постели.

Джолетту тоже не слишком заботило, где они сейчас находятся, и она с ехидством заметила:

— Что-то ты часто влипаешь в неприятности.

Ника, имеющая бодрый и здоровый вид, засмеялась:

— Не я виновата, что в вашем мире принято травить, иссушать и похищать людей!

— Да, тебе определенно «везет». — Джолетта присела рядом и протянула ей свежую прессу. — Ознакомься.

Ника взяла газету, и по мере чтения колонки новостей ее глаза округлялись все больше и больше.

«Этой ночью в Северном районе столицы произошла серия взрывов, которым предшествовал мощный энергетический всплеск. Значительная часть Старого города оказалась разрушена и погребена под руинами. Пострадавших нет, но на месте был задержан Лекс Торентон — известный неуловимый преступник, обладающий воздушным даром. Предполагается, что неким магом квинтэссенции был применен запрещенный пульсар смерти, ставший причиной разрушений. Случившееся называют феноменом, ведь в Северном районе Фейрана, где произошел всплеск, отсутствует магический фон. Но расследование по этому делу так и не начато. Есть предположение, что разрушения — дело рук заместителя главы Королевской службы безопасности, а, как известно, представителям власти все сходит с рук».

Прочитав статью, Ника подняла недоуменный взгляд на Джолетту:

— И это все из-за меня?

— Нет, из-за меня! — передразнила ее подруга. — Не задавай глупых вопросов. Кстати, этому Торентону крупно повезло, что вмешался Арос. Если бы он не остановил лорда Грэма, от воздушника не осталось бы и мокрого места.

Пропустив все остальное мимо ушей, Ника зацепилась за резанувшее слух имя. Она хитро улыбнулась и уточнила:

— Арос, значит? И с каких это пор ты называешь своего фиктивного жениха по имени?

— Со вчерашнего вечера, — ничуть не смутилась Джолетта и не стала ничего отрицать. — И помолвка теперь самая что ни на есть настоящая. — Она тихо засмеялась и покачала головой. — Жаль, не удастся разочаровать папочку!

— Раз так, принимай поздравления! — искренне улыбнулась Ника. — Очень рада за вас обоих. Магистр Лосгар — чудесный человек, и, по-моему, вы идеально друг друга дополняете. Когда свадьба?

Джолетта закатила глаза:

— Опять задаешь глупый вопрос! Нам еще нужно предотвратить возрождение дракона, а то замуж придется выходить посреди руин. И вообще, при любом раскладе это произойдет не скоро. Вот стану дипломированным магом, тогда посмотрим.

Ника улыбнулась и едва заметно покачала головой:

— Бедный наш ректор.

— Не беднее декана, — съязвила Джолетта. — Между прочим, это не из-за меня оказался разрушен многострадальный Северный район. Кстати, лорд Грэм сегодня превзошел сам себя — заставил нас пробежать сорок кругов, представляешь? Сорок! — Она на миг задумалась, а после вспомнила еще одну новость. — Ты, наверное, не в курсе, но сегодня из лазарета выписали Вивиан Сойледж.

— Правда? — удивилась Ника, уже успевшая забыть об однокурснице, когда-то пытавшейся ее отравить. — И как она?

— Словно подменили. Ходит как в воду опущенная и кажется неприметнее Миры. О! Совсем забыла сказать! Это именно благодаря нашей милой прорицательнице лорд Грэм узнал, что ты влипла в неприятности. У нее снова было видение… или сон… Точно не знаю, но суть не в этом. Так вот, она прямо среди ночи заявилась к декану и потребовала, чтобы он отправился на твои поиски.

— Наша Мира?! — не поверила Ника, с трудом представляя такую картину.

— Наша Мира, — подтвердила Джолетта и тут же опомнилась: — Первородные! Я же на легенды опоздаю!

Когда подруга покинула комнату, Ника откусила кусочек яблока и снова углубилась в чтение. Утром Рик сообщил, что лорд Грэм зайдет к ней в обеденный перерыв, и Ника морально готовилась к предстоящему разговору. Она не слишком представляла, какие аргументы будет использовать, чтобы его переубедить, но решила, что попытаться стоит. Хотя после минувшей ночи доказать что-то декану будет еще труднее. Наверняка наорет, скажет, чтобы не забивала голову ерундой, и уйдет, громко хлопнув дверью.

За изучением конспектов по артефакторике время пролетело совершенно незаметно. К обеду Нике удалось значительно расширить свои знания и наконец более-менее разобраться в сложной формуле легендарного заклинания, именуемого «квивентанс». Приставка «кви» обозначала пять основных узлов, использующихся для плетения, а «вентанс» переводилось как «победа». Название у заклинания было более чем говорящее и внушало оптимизм.

Ника так увлеклась, что упустила момент, когда в спальню вошел лорд Грэм. Его присутствие она заметила лишь спустя несколько минут, почувствовав на себе знакомый внимательный взгляд.

— Что болит? — был первый заданный им вопрос.

Ника в который раз за этот день прислушалась к своим ощущениям и честно ответила:

— Ничего.

— Хорошо, — задумчиво кивнул Грэм. — Значит, эликсир помог. Будешь лежать в постели еще несколько дней, пока полностью не восстановишься.

— Несколько дней? Зачем? Я чувствую себя замечательно! — возразила она и, увидев, как мрачнеет лорд, поспешила добавить: — Но если так надо…

— Надо, — подтвердил декан, лицо которого вновь приняло нормальное выражение. Если можно было так сказать об опущенных уголках рта, прищуренных черных глазах и ходящих на щеках желваках. Кажется, кое-кто был сегодня не в духе, что, в общем, неудивительно, после такой-то ночи.

Набравшись смелости и наглости, Ника осторожно произнесла:

— Я бы хотела с вами кое-что обсудить.

— С вами? — Лорд сложил руки на груди, и прищур глаз стал выражать еще большее недовольство.

Ника мысленно выругалась. Она знача, что ее выканье выглядит глупо, но ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, что сказать декану «ты», значит, перейти на более близкий и доверительный уровень отношений, а она не была уверена, что к этому готова. Да, он ей безумно нравился, но их взаимоотношения с первого дня знакомства были противоречивыми и сложными.

— Нам нужно кое-что обсудить, — выкрутилась она, избежав прямого обращения.

Грэм понимающе хмыкнул и даже слегка улыбнулся. Следующая фраза Ники заставила эту улыбку померкнуть, а его глаза — загореться нехорошим подозрением.

— Только, пожалуйста, не нужно на меня орать и пытаться перебивать.

Дождавшись неохотного кивка, трактовавшегося как согласие, Ника продолжила:

— Речь о нашей… магической совместимости.

— Совместимости магий, — поправил Грэм. — От перемены слов смысл меняется.

— Мне уже объяснили, что это значит и что имел в виду профессор Като, когда говорил, что нам необходимо встретиться с советом магов. Это правда, что если мы объединим силы, то сможем усилить заклинание «квивентанс» и увеличить шансы на успех?

— Допустим.

— Тогда у меня возникает следующий вопрос. Почему мы не можем хотя бы попытаться этим воспользоваться? — заметив, что Грэм вновь готов взорваться, Ника напомнила: — Не орать!

Лорд явственно скрипнул зубами.

— Хотя бы потому, что после этого ты не выживешь, — отрезал он, стараясь не повышать голос.

— Но ведь вы… — Споткнувшись о тяжелый немигающий взгляд, Ника все-таки продолжила: — Вы можете меня натаскать до нужного уровня. Хотя бы попробовать! И если ничего не получится, мы просто изменим свое решение — и все. Я оценив риски и, естественно, не хочу и не собираюсь идти на верную гибель, но что, если у нас все-таки получится?

Грэм собрался что-то ответить, но в следующий миг замер, и его глаза резко потемнели. Они и так были черными, а сейчас темным стал даже белок. Это было устрашающее, но вместе с тем завораживающее зрелище. Глядя на декана, Ника тут же вспомнила недавнюю пару по менталистике, где магистр Твиль говорила, что такой эффект зачастую возникает от использования телепатии.

Получается, сейчас с лордом кто-то ментально связался?

Грэм подошел к окну и, отдернув занавеску, посмотрел на улицу. В это же мгновение в спальне появился элементаль, готовый выполнять распоряжения хозяина.

— Стражи уже прибыли? — спросил Грэм, не отрываясь от созерцания двора академии.

— Ждут у парадных врат, — тут же отозвался Рик. — Им поручено сопроводить вас в королевский замок.

Помянув дарха, лорд обратил взгляд на Нику и с расстановкой произнес:

— К разговору вернемся позже. Ближайшие несколько дней — никаких пар и тренировок, это понятно?

Дождавшись молчаливого согласия, Грэм велел Рику не спускать с Ники глаз и отправился к дожидающимся его стражам.

Вплоть до самого вечера Ника послушно просидела в апартаментах декана. Когда от изучения конспекта стала болеть голова, она переключилась на беседу с элементалем, который все это время прилежно исполнял поручение хозяина, находясь рядом. Говорить с Риком было странно, но по-своему весело. Он отвечал односложно и безэмоционально, но зато умел слушать. Стараясь отвлечься и, попросту говоря, разгрузить мозг, Ника расспрашивала о всяких мелочах. Ей было интересно послушать о стихийных духах, побольше узнать о первородных элементалях и вообще расширить кругозор.

— Ника, позвольте полюбопытствовать, — вставил Рик, когда в разговоре появилась пауза, — почему вы так спокойны, находясь в моем обществе?

Такому вопросу Ника искренне удивилась. Посмотрев в прозрачные, практически белесые глаза, она недоуменно вскинула брови:

— Что вы имеете в виду?

— Этой ночью вы видели мою истинную ипостась, — не меняя тона, ответил элементаль. — Было бы логично, если бы теперь я внушал вам по меньшей мере страх.

Ника припомнила охваченную фиолетовым пламенем фигуру, горящие глаза и пропитанные энергией прикосновения, когда он держал ее на руках. В первую секунду, когда его увидела, ее действительно охватил страх. Но то была лишь секунда.

— Вы пришли мне на помощь, спасли и перенесли в академию, — улыбнувшись, перечислила Ника. — Напоили восстанавливающим эликсиром, уложили спать и долгое время просидели у кровати. Разве после всего этого я могу испытывать что-то, кроме благодарности?

Несмотря не присущую элементалям бесстрастность, она на уровне эмпатии ощутила исходящее от Рика удивление.

— Вы действительно необычный человек, Ника, — ровно произнес Рик, и его глаза приобрели легкий лиловый оттенок.

Ника решила счесть это за комплимент, и услышать его от стихийного духа было вдвойне приятно.

— Какая уж есть. — Она развела руками и без перехода спросила: — Вы не будете возражать, если я вернусь в свою комнату?

— Лорд Грэм велел вам оставаться в постели.

Ника хитро ухмыльнулась:

— Но ведь он не сказал, в какой именно? Пожалуйста, я больше не могу здесь оставаться. Минувшей ночью мне было плохо, и то, что я находилась в покоях декана, являлось оправданным. Но сейчас я чувствую себя гораздо лучше, и нахождение здесь не имеет никакого смысла.

— Полагаю, я могу исполнять его поручение и в вашей комнате, — кивнул Рик после нескольких секунд молчания. — Хорошо. Но пешком вы не пойдете.

Не дав возразить, дворецкий взял ее на руки, и в следующее мгновение они растворились в воздухе. Такой способ перехода Ника находила странным и вообще не понимала, как это происходит. Одно дело, когда элементаль исчезает один, и совсем другое — вместе с ней. Она же не дух, чтобы так просто исчезать и появляться без использования порталов… кстати, когда во время разговора она спросила об особенностях перемещения самого Рика, он не ответил, сказав, что это долго и сложно объяснять.

Когда они оказались в комнате, Ника первым делом пошла в душ. Пользоваться ванной Грэма она не стала, считая, что это будет слишком. Горячая вода расслабила мышцы, окончательно сняв последние отголоски боли и напряжения. Нике даже не верилось, что этой ночью она находилась в северном районе в компании одержимого местью мага. Сейчас это казалось не более чем кошмарным сном, в чем была значительная заслуга восстанавливающего эликсира. Если бы не он, валяться бы ей пластом, мучаясь от последствий заклинания, несколько дней.

Когда Ника вернулась в комнату, то обнаружила элементаля, восседающего за письменным столом. Он листал учебник по легендам Дагории, и уголки его губ были слегка приподняты.

— Занятные у людей представления об элементалях, — заметив подопечную, произнес Рик.

Ника заглянула ему через плечо и, увидев, что книга открыта на главе с жизненным циклом стихийных духов, полюбопытствовала:

— Что-то не так?

— Здесь сказано, что мы бессмертны, — отозвался дворецкий, перелистнув страницу, — но это не совсем так. Элементаль может умереть из-за хозяина. А умерев, мы возвращаемся к первородным истокам, сливаясь с исконными стихиями.

Ника хотела расспросить об этом подробнее, но в комнату вошла Джолетта. После долгого дня, до отказа заполненного парами, подруга выглядела ужасно усталой, но в то же время довольной. Последнему Ника не уставала удивляться, равно как и ее силе воли. В то время, когда даже пятикурсники стонали и жаловались на изнуряющие тренировки, с виду хрупкая Джолетта держалась как настоящий боец.

— У нас новый сосед? — хмыкнула она, кивнув на склонившегося над книгой Рика.

— Ага, будем жить втроем, — подмигнула Ника. — Надеюсь, к элементалю твой жених ревновать не будет?

Джолетта не ответила и скрылась за дверью той комнаты, откуда только что вышла сама Ника. Да… пожалуй, ничто не сравнится с тем чувством, когда после изнурительного дня можешь насладиться струями горячей воды, а потом лечь и уснуть. При том режиме, по которому сейчас жили обитатели академии, все начинали ценить маленькие радости и каждую свободную минуту.

Стоило Джолетте зайти в ванную, как входная дверь снова распахнулась, и в нее без стука ввалилась целая толпа адептов. А точнее, пять оставшихся магов из их группы.

— Ника! — первой бросилась к ней Эми, которая едва сдерживала слезы. — Прости, это все из-за меня! Если бы не эти дарховы чертежи…

— Забудь, — отмахнулась та от причитающей подруги. — Ты здесь вообще ни при чем. На меня бы в любом случае совершили нападение — не в этот раз, так в следующий.

— Все равно я виновата! — всхлипнула Эми, порывисто ее обняв.

— Кудряшка, не смей больше нас так пугать! — Каин пригрозил ей кулаком. — Я поседею раньше времени и стану похож на вашего Котика!

— Барсика? — недоуменно переспросила Ника.

Все грохнули, и единственным, кто сохранил серьезное выражение лица, остался элементаль.

— Совсем от жизни отстала, — констатировал смеющийся Крис. — Даже до воздушников дошли слухи, что вы профессора Като зовете Котиком.

Когда Ника поняла, о чем речь, то тоже не удержалась от улыбки, а Барсик, до этого лежавший на ковре, демонстративно встал и обиженно отвернулся.

Когда Каин упомянул профессора Като, Нике показалась, что стоящая рядом Мира вспыхнула. Ника машинально, даже не задумываясь, слегка коснулась ее чувств и обнаружила, что прорицательница испытывает восторг и трепет, а ее аура буквально светится. Ника тут же себя одернула и ощутила неловкость. Она увидела нечто слишком личное — то, о чем не следует знать посторонним.

— Мира, спасибо тебе, — поблагодарила она, с признательностью посмотрев на одногруппницу.

Прорицательница смутилась:

— Я не сделала ничего такого. Лорд Грэм и так бы все узнал… господин Рик ему сообщил.

Только сейчас адепты обратили внимание на сидящего за столом элементаля. Когда они вошли, все внимание сосредоточилось на подруге, а присутствие дворецкого осталось незамеченным. Когда обнаружилось, что в комнате находится Рик, всеобщее оживление несколько спало — все-таки элементаля справедливо побаивались. И из-за его сущности, и из-за того, что он служит лорду Грэму, который в последнее время наводил неменьший ужас. Было просто поразительно, что один маг мог одновременно вызывать и безграничное уважение, и всеобщую ненависть. Правда, последнее чувство было временным и возникало только на практиках по боевке.

Стоило Нике подумать о Грэме, как в очередной раз за этот вечер распахнулась входная дверь, и в комнату стремительно вошел лорд.

— Ну, мы это… пойдем, — по стеночке придвигаясь к выходу, тихонько пробормотал Каин.

Все тут же последовали его примеру и, пожелав Нике скорейшего восстановления, дезертировали в коридор.

Причиной тому стала аура, исходящая от лорда. Теперь к привычному фиолетовому свечению прибавлялись черные всполохи, повторяющие тон бездонных глаз. Разговор с королем явно был тяжелым.

— Я же сказал, что ей необходим покой. — Взгляд Грэма метнулся в сторону вытянувшегося по струнке Рика. — Почему я возвращаюсь в общежитие и обнаруживаю ее не в своих апартаментах, а в компании адептов дарх знает где?

Ника хотела возмутиться, что о ней в ее присутствии говорят в третьем лице, но быстро передумала. Когда Грэм выходил из себя и орал, она могла ему возражать, но, когда он был зловеще спокоен, как сейчас, у нее не хватало духу препираться.

— Прошу прощения, мой лорд. — Элементаль склонил голову, даже не пытаясь оправдаться.

— Он ни при чем, это было мое желание, — все-таки вступилась за него Ника. — Здесь мне находиться комфортнее.

Грэм обернулся в ее сторону и все так же спокойно спросил:

— В моих покоях, значит, некомфортно?

Ника осеклась. Она прекрасно понимала, что состояние лорда вызвано не ее местонахождением, а разговором с королем, и не хотела его провоцировать.

— Сгинь! — Слово адресовалось элементалю, и тот мгновенно растворился.

Грэм сел на кровать и опустил подбородок на сцепленные в замок руки. Молчание было долгим и напряженным, и даже огласившее комнату «мяу» не смогло разрядить обстановку.

Барсик на этом не остановился. Не обращая на свою непосредственную хозяйку никакого внимания, он невозмутимо подошел к декану и, громко замурчав, потерся о его ноги. Грэм кота проигнорировал, но тот и не думал сдаваться. Барсик маячил около него, продолжал тереться о ноги и пытался заглянуть в глаза, привлекая к себе внимание. Казалось, кота совершенно не пугало ни опасное свечение ауры, ни ореол мрачности, окружающий лорда.

— Жрать хочешь? — Неприступность Грэма пала под натиском рыжего вертихвоста, и, улучив момент, Барсик запрыгнул к гостю на колени.

— Мы его кормили, — негромко проговорила Ника, ошарашенно смотря на воцарившуюся идиллию.

Лорд поглаживал тающего от удовольствия толстяка, и кошак едва ли ни растекался от невыразимого наслаждения. Ника просто не находила подходящих слов. Барсик был самым настоящим привередой — что в еде, что в общении, и при каждом удобном случае не упускал возможности показать свою важность. В последнее время он стал до того наглым, что в нем ни за что нельзя было узнать того несчастного, замученного кота, которого когда-то подобрала Джолетта.

Зверюга демонстративно игнорировал всех, кто приходил в комнату, удостаивая вниманием лишь своих хозяек. И имел при этом такой вид, будто делал им огромное одолжение. Только с магистром Лосгаром, иногда наведывающимся к Джолетте, Барсик сохранял нейтралитет. Но чтобы он вот так ластился, сам напрашивался на поглаживания… Ника была потрясена.

— Что? — Грэм поднял на нее глаза, радужка которых сияла не так ярко, как несколько минут назад.

— Н-ничего, — с некоторой запинкой ответила Ника и осторожно поинтересовалась: — Есть какие-нибудь новости?

Лорд вновь помрачнел:

— Тэриан требует, чтобы я согласился на усиление заклинания.

— Тэриан — это король? — уточнила Ника.

— С нашей помощью он рассчитывает не только остановить возрождение дракона, но и укрепить дружеские отношения с Триальской империей, — кивнул Грэм. — Совместимость магий — явление редкое, и, когда энергии используются во всю силу в первый раз, в том месте, где это происходит, случается сильный энергетический всплеск. Как следствие, происходят усиление магического фона и нейтрализация темных прорывов. Горы Солин просто кишат темными тварями, и дархи — это не самые страшные тамошние обитатели. В Триальской империи не так много стихийников, как у нас, и в последние годы маги не справляются с порождениями тьмы.

— То есть помимо создания заклинания, которое фактически предотвращает глобальную катастрофу, король окажет императору дополнительную услугу? — сообразила Ника.

— Именно. Уже несколько веков между Агавийским королевством и Триальской империей идет негласная холодная война, но нынешние монархи хотят положить этому конец, и в последние десятилетия отношения стабилизируются и крепнут. А сейчас, когда между нами подписан союз, Тэриан хочет действовать наверняка, и в этой ситуации объединение наших сил сыграет ему на руку.

— Словом, объединение этих сил все-таки будет? — поймала его на слове Ника, застыв в напряженном ожидании.

Грэм поднял на нее угрюмый взгляд:

— Возможно. Но только в том случае, если произойдет чудо и я буду уверен, что ты справишься. Если нет — в чем я практически не сомневаюсь, то ни о каком объединении не может быть и речи.

— Вы так и сказали королю? — усомнилась Ника.

— Дословно, — усмехнувшись, подтвердил лорд. — Все оставшееся время группы будут тренироваться по ранее намеченному плану и изучать плетения, за которые отвечают. Параллельно я стану проводить с тобой индивидуальные тренировки, хотя за месяц достичь нужного результата просто невозможно.

— Нет ничего невозможного, — произнесла Ника и, в упор посмотрев на Грэма, твердо добавила: — Уверена, у нас все получится. Обязано получиться!

ГЛАВА 17

Когда адепты вышли из комнаты Ники, Каин нагнал возвращающуюся к себе Миру. Сегодня она выглядела как никогда радостной и довольной, и он решил воспользоваться благоприятным моментом.

— Не хочешь прогуляться? — поинтересовался рыжик, поравнявшись с ней.

— Опять валяться в снегу? — Мира мило улыбнулась и бросила красноречивый взгляд на окно. — Уже поздно, да и день был тяжелый. А завтра вставать в пять утра.

— А мы недолго, — настоял Каин, беря ее под руку. — Хочешь, вообще никуда выходить не будем, просто пройдемся по вашему общежитию.

В конце концов Мира не смогла устоять перед его уговорами и все-таки согласилась.

Они неспешно двинулись вперед по коридору, который сейчас был практически пуст. Оставшиеся маги из их группы разошлись по своим корпусам, квинты в такой поздний час тоже предпочитали отдыхать в своих комнатах, а те немногие, кто редко встречался на пути, походили на сомнамбул. Мира же, напротив, чувствовала прилив жизненных сил — а все из-за находящегося рядом Каина. Он не уставал ее развлекать, шутить, и с лица прорицательницы не сходила веселая улыбка. Мира поражалась тому, насколько легко чувствует себя в его обществе.

Она даже не заметила, как они стали подниматься по лестнице и, преодолев несколько пролетов, оказались на верхнем этаже. Отсюда вела лестница на башню, а само помещение, в котором они очутились, было завалено ненужным хламом, включающим ветхие учебники, перевязанные стопки тетрадей и старую мебель. Несмотря на такую обстановку и витающую в воздухе пыль, здесь было на удивление уютно, и это место больше всего походило на чердак. Перед круглым, разрисованным морозом окном стояла небольшая скамья, застеленная шерстяным покрывалом. Каин с Мирой разместились на ней, и прорицательница перевела взгляд на виднеющийся за стеклом заснеженный двор.

— Классное место, — одобрил Каин, возведя глаза к потолку, под которым болталась старая магическая лампа. — Атмосферное. Жаль, у нас в общежитии такого нет.

— Не знала, что тебе подобное по вкусу. — Губы Миры тронула улыбка.

— Антиквариат и чердаки — моя слабость, — взъерошив волосы, засмеялся Каин. — У нас дом двухэтажный, а нод крышей тоже есть чердак. Все детство на нем провел. Помню, каждое лето обустраивал его как каюту и, глядя в круглое оконце, представлял, что я капитан дальнего плавания.

Мира перевела на него заинтересованный взгляд:

— Любишь море?

— Наверное, я должен был родиться водником. — Рыжик вновь засмеялся, и в его голосе проскользнула мечтательность. — Всегда хотел побывать на море, но никогда не выезжал за пределы нашего королевства. Поэтому жду не дождусь того момента, когда мы отправимся в Триальскую империю. Недавно слышал разговор деканов, где они как раз обсуждали нашу будущую поездку. Вроде как сильные маги переместятся порталами, а все наши адепты полетят на «свалках», представляешь? Так вот, суть в том, что этому транспорту требуется несколько раз приземляться, чтобы остудился двигатель, и вроде как одна из остановок планируется в Брильвелле.

— Это вроде приморский городок у южных границ Триальской империи? — припомнила Мира.

— Именно! — радостно подтвердил рыжик. — Хоть море и холодное, но все равно поплаваю! Надеюсь, времени для этого хватит.

— А я люблю горы… — задумчиво проговорила прорицательница, машинально водя пальцем по запотевшему стеклу. — Только не зимние, вроде Солин, а зеленые. С тянущимися внизу лощинами, пестрящими армерией лугами и со сладким запахом зреющего винограда. А если зима, то снежная и недолгая, чтобы не успела надоесть, но позволила насладиться праздниками.

— То, что ты описываешь, очень похоже на Порстонию, — заметил Каин.

Мира грустно улыбнулась:

— Это и есть Порстония. Я всю жизнь прожила на одной из плантаций.

— Ты не из Агавийского королевства?! — От удивления Каин даже поперхнулся. Он посмотрел на собеседницу новым взглядом, так, словно видел ее впервые, и покачал головой. — Никогда бы не подумал, что ты неместная! У тебя даже акцента нет!

— Моя мать была агавийкой, — пояснила Мира. — Она вышла замуж за отца, который был виноделом и регулярно сбывал здесь свой товар. Переехала с ним в Порстонию да так там и осталась.

— Скучаешь по ним?

Улыбка исчезла, и на несколько долгих мгновений Мира погрузилась в себя. Когда Каин уже перестал ждать ответа, она неожиданно произнесла:

— Не знаю. Я их практически не помню. Когда мне было лет пять, в лощине, где находилась наша деревушка, случился прорыв… мало кто уцелел. Меня забрала к себе двоюродная тетка. И, знаешь, очень часто мне казалось, что лучше бы я погибла в тот день вместе с родителями, чем жила с ней.

Каин не сразу нашелся с ответом. Его извечное веселье улетучилось, и он непривычно серьезно спросил:

— Настолько плохо?

— Поэтому и уехала, — слабо кивнула Мира и неожиданно для самой себя стала рассказывать: — Подумала, что лучше умру с голоду на родине мамы, чем навсегда останусь бесплатной служанкой. Сбежала ночью, успев на последний отплывающий корабль. Денег наскребла только на билет, но как же я была счастлива… хотя и боялась. Не неизвестности, вовсе нет, а того, что родственники попытаются меня остановить. Особенно кузен. Я… — ее голос дрогнул, — до сих пор не могу без ужаса о нем вспоминать. Он никогда не упускал возможности указать на мое место в их доме, а тетка во всем ему потакала. Я была похожа на тень, боялась поднимать глаза и смеяться… боялась говорить.

Мира так погрузилась в воспоминания, что даже не заметила, как Каин стиснул челюсти и с силой сдавил край скамьи.

— Единственным человеком, который помогал не сойти с ума, был Най. — Перед глазами Миры предстал облик друга детства, и она невольно улыбнулась. — Он поддерживал меня, отвлекал. Знаешь, вы чем-то похожи… Однажды вечером Най пришел и сказал, что его семья уезжает. Он предложил поехать с ними, и я, конечно, согласилась. Его родители были замечательными людьми, они знали, каково мне приходится, и собирались взять с собой. Но кузен подслушал наш разговор и запер меня в чулане, а им сказал, что я передумала. Семья Ная переезжала в Каринию, куда корабли ходили раз в три месяца. Они не могли меня ждать…

Не сдержавшись, Мира всхлипнула, и из ее серых глаз побежали слезы.

— Не плачь, — внезапно Каин крепко ее обнял и, стерев со щек соленые дорожки, прижал к себе. — Все закончилось, больше ты туда не вернешься.

Мира уткнулась ему в плечо, пытаясь успокоиться.

— Прости, — глухо проговорила она. — Мне не следовало этого рассказывать.

— Следовало, — возразил друг, чувствуя, как вздрагивают под его пальцами хрупкие плечи. — Ты рассказала, и теперь тебе станет легче. Нельзя носить все в себе.

Вскоре Мира сумела унять взыгравшие эмоции и, слегка отстранившись, негромко произнесла:

— Спасибо.

— Все будет хорошо! — Каин широко улыбнулся, вновь превращаясь в того неунывающего оптимиста, каким его все знали. — Главное — верить, сохранять бодрость духа и не оглядываться назад!

Они еще немного посидели на чердаке, который за этот небольшой отрезок времени стал островком уюта и доверия. Рыжик ловко сменил тему, и настроение Миры стремительно улучшилось. Даже кружащий за окном снег больше не казался колючим и теперь напоминал пушистые обрывки ваты.

После Каин проводил Миру до комнаты, еще раз приободрил и вернулся в общежитие факультета земли.

Он лежал на кровати и смотрел в деревянный потолок, мыслями пребывая в том моменте, когда увидел слезы, выступившие на глазах прорицательницы. Раньше Каин общался с ней как с другом и просто старался выполнить просьбу Ники. Но сегодня что-то изменилось, прежде всего — в нем. После рассказа Миры у Каина зачесались руки прибить дархова кузена, из-за которого ей пришлось столько вытерпеть. Ранимая, беззащитная и невероятно нежная, Мира вызывала желание защитить. У Каина было бесчисленное количество друзей и знакомых, среди которых — такое же бесчисленное количество девушек. С кем-то он встречался, для кого-то, вроде Ники, был хорошим другом. Но раньше никто не вызывал у него тех чувств, какие сумела пробудить Мира.

Каин в очередной раз перевернулся на бок, и в этот момент в него полетела подушка.

— Прекращай вертеться и дай поспать! — недовольно шикнул из угла Леон. — А еще лучше — почини наконец свою дархову кровать, чтобы перестала скрипеть!

— Не-а, починка не поможет, — хмыкнул рыжик и назло брату вновь долбанул по матрацу. — Тут поможет только новая кровать!

После того разгрома, что они учинили, их временно переселили в другую комнату, которая раньше являлась подсобкой. Здесь было минимум места, минимум мебели и максимум пыли. А еще — дед Михей, громко храпящий за стенкой.

Засыпая, Каин думал о Мире.

Засыпая, Мира вспоминала прекрасное аристократическое лицо, лунного цвета волосы и взгляд проницательных льдистых глаз…

Широко зевнув, Джолетта резко села на кровати и опустила ноги на холодный пол. Этим утром она завидовала сразу двоим — Барсику, вальяжно развалившемуся в кресле, и Нике, сладко потягивающейся в постели. За вчерашний день та настолько отдохнула, что сегодня, по закону подлости, совсем не хотела спать и проснулась даже раньше прозвеневшего будильника.

— Доброе утро, — продолжая потягиваться, поприветствовала Ника подругу.

— Это смотря для кого. — Джолетта протерла слипающиеся глаза. — Тебе-то идти никуда не надо.

— Не поверишь, но я этим сильно огорчена. Чувствую себя бодрой и полной сил, а приходится валяться в кровати.

Джолетта выразительно хмыкнула и нехотя поползла собираться. На улице стояла непроглядная темень, завывал ветер, и мысль о том, что сейчас придется тащиться на заснеженное поле для занятий, отнюдь не радовала. Хотя Джолетта и любила тренировки, такие подвиги по утрам не воодушевляли даже ее. Хорошо еще, что первой парой стояла артефакторика, и хотя бы ближайшие полтора часа можно было провести в теплой аудитории.

Умывшись, Джолетта принялась расчесывать волосы, и в этот момент из комнаты донесся голос Ники:

— Джо…

Решив, что любая причина, по которой ее зовут, может подождать, леди продолжила свое занятие.

— Джо, иди сюда! — раздалось уже громче.

Джолетта раздраженно поставила расческу в стаканчик, на ходу откинула волосы за плечи и, выйдя из ванной, недовольно бросила:

— Ну что еще? Это тебе идти никуда не надо, а я не хочу опозд…

Она не договорила, наткнувшись на насмешливый взгляд голубых глаз.

На ее кровати, почесывая за ухом Барсика, сидела профессор Гвирел. Вернее сказать, фея.

Увидев ее, Джолетта испытала потрясение. Она, конечно, предполагала, что им еще предстоит встретиться, но появление феи все равно оказалось неожиданностью. Причем пока Джолетта не решила, приятной или нет.

— Что, не ожидали? — усмехнулась профессор Гвирел, поглаживая мурлычущего кота. — А я вот думаю, дай-ка загляну, посмотрю, как вы здесь поживаете.

— Спасибо, неплохо, — первой отмерла Джолетта, — не считая того, что через месяц можем стать закуской для возродившегося дракона.

Фея засмеялась:

— Полагаю, подавать тебя дракону стоит только под особым изысканным соусом? — Она резко стала серьезной и следующую фразу адресовала Нике: — Я здесь из-за тебя. Хочу предложить вернуться в родной мир. В Дагории небезопасно, а ты осталась здесь по моей вине.

Ника задумалась. Предложение оказалось еще более неожиданным, чем само появление феи. Вернуться домой? К прежней нормальной жизни?

Она помотала головой, отгоняя представший перед глазами образ мамы, и твердо произнесла:

— Нет. Я не вернусь. Не сейчас, когда нужна здесь.

— Уверена? — Профессор Гвирел пытливо посмотрела ей в глаза. — Настаивать не буду, но знай, что ты можешь не выжить в горах Солин. Я не вправе вмешиваться в ход событий и предотвратить то, что должно случиться. Помочь тоже не смогу.

— Ника, соглашайся! — внезапно вмешалась Джолетта. — Ты что, умирать собралась?! Одним магом меньше, одним больше — от этого ничего не изменится!

— А вот тут ошибаешься, — спокойно возразила фея. — Один человек может стать залогом победы или поражения. Врать не стану, у этого мира больше шансов выстоять, если идеально дополняющая друг друга магия объединится.

Джолетта вспыхнула:

— И ты туда же?! Невыносимо! Похоже, единственный человек, которому не плевать на Нику, — это лорд Грэм!

— И снова ошибаешься, — ничуть не впечатлилась ее вспышкой фея. — Ника дорога многим. И, вынуждена признать, мне ее судьба тоже небезразлична.

— Ну так сделай что-нибудь! — окончательно вскипела Джолетта. — Дарх побери, у тебя такая сила, а ты ее никак не используешь! Что вы, феи, за существа такие?!

Чего ни одна из подруг не ожидала, так это того, что глаза профессора Гвирел внезапно загорятся, а на улице блеснет яркая вспышка молнии — фея все-таки вышла из себя.

— Какие есть! — огрызнулась она, в одно мгновение поднявшись с места.

Джолетте показалось, что она услышала, как профессор Гвирел сосчитала до десяти. Фея глубоко вздохнула, прикрыла глаза, а когда открыла, они перестали светиться, и ее лицо приобрело привычное выражение.

— Ладно, — произнесла она, обращаясь больше к самой себе. — Возможно, кое-что сделать я все-таки могу…

Неожиданно кот мяукнул, с важным видом сел около феи и принялся вылизывать шерсть. Вначале Ника не поняла, почему именно сейчас обратила внимание на Барсика. После того, как он ластился к Грэму, теперешнее поведение не было удивительным. Но тем не менее Ника насторожилась.

— Глаза… — потрясенно выдохнула она, заметив, что, всегда разноцветные, сейчас они точь-в-точь повторяли оттенок глаз профессора Гвирел.

Джолетта недоуменно посмотрела на подругу, а фея хмыкнула:

— Наконец-то заметила.

— Как так? — Наклонившись, Ника взяла Барсика на руки и принялась придирчиво его осматривать. — Я точно помню, что еще вчера их цвет был другим!

Теперь и Джолетта сообразила, о чем идет речь, и с немым вопросом посмотрела на профессора Гвирел, ожидая объяснений.

— Когда ты подобрала этого кота, он умирал. Точнее, не просто умирал, а должен был умереть. Неужели ты и в самом деле решила, что всего за пару дней он сумел оклематься сам собою? — Фея скептически заломила бровь и под ошарашенным взглядом Джолетты пояснила: — Я всего лишь дала ему немного энергии, позволив выжить. Хотя слегка перестаралась… с того момента он стал чуть более разумен, чем должен быть обычный кот. Можете считать его моим подарком. — Фея усмехнулась и погладила кота по рыжей шерстке.

— Скорее, компенсацией за моральный ущерб, — ехидно отозвалась Джолетта, припомнив, сколько потратила нервов в то время, когда, по милости феи, была уродливой.

Проигнорировав замечание, профессор Гвирел вновь вернулась к цели своего визита:

— Вообще-то я навестила вас еще и по другому поводу. Тебе, Ника, будет крайне полезно побывать сегодня на артефакторике. — Она бросила взгляд на тикающие часы. — Собраться успеешь.

Не успела та ответить, как в комнате раздался легкий щелчок пальцев, и фея исчезла.

— Как всегда, ушла по-английски, — вздохнула Ника, начиная переодеваться.

Джолетта выразительно приподняла брови:

— А как же лорд Грэм?

— Хоть он и декан, но и профессорам — пускай и бывшим — я перечить не могу. — Ника довольно улыбнулась, радуясь тому, что не придется сидеть в четырех стенах. — К тому же на боевку я не собираюсь, а Дрейк меня не выдаст.

Подруги быстро закончили сборы и поспешили в главный корпус, где все адепты напоминали сонных мух. Они медленно раскрывали сумки, медленно доставали тетради и так же медленно раскладывали их на столах.

Ника с Джолеттой успели занять свои места за пару секунд до звонка, и вслед за ними в аудиторию вошел Дрейк. Он, как всегда, был пунктуален и неотразим — потрясающее сочетание, особенно если добавить к нему обаятельную улыбку и непринужденную манеру себя держать.

— Всем здравствуйте, — приветствовал он адептов. — Доброго утра не желаю, потому что уверен: мысленно вы его проклинаете.

В аудитории раздались смешки, и, что характерно, большинство студентов, особенно девушек, сразу оживились.

— Сегодня быстро разберем аккумулирующие артефакты и вернемся к плетениям заклинания «квивентанс», — обозначил Дрейк план занятия. — Итак, кто может сказать, какие артефакты называют аккумулирующими?

Джолетта поднялась с места и ответила:

— Те, которые способны накапливать магию владельца. Как правило, их носят, не снимая, в виде украшений. Чаще всего в качестве таких артефактов используются драгоценные или полудрагоценные камни, обладающие особой энергетикой. Обычно это прозрачные кристаллообразные минералы.

Дрейк тяжело вздохнул и раздосадован но покачал головой:

— Жаль. Очень жаль, что у нас нет зачета и я не могу вам поставить «отлично». — Он печально улыбнулся. — А еще больше — что вы уже помолвлены.

Дрейк был неисправим и даже в академии умудрялся находить объекты для флирта. Вернее, они находили его сами, а он не имел ничего против. Это был единственный преподаватель, оказывающий адепткам знаки внимания, и поэтому он быстро стал гораздо популярнее и магистра Лосгара, и лорда Грэма, и даже Котика.

— Как правильно заметила прекрасная леди, аккумулирующие артефакты используются для накопления магии, — начал лекцию Дрейк, извлекая из принесенной им шкатулки бархатную подушечку, на которой лежали драгоценные камни. — Здесь представлены те виды минералов, которые лучше всего для этого подходят. Пока на них не наложено специальное заклинание, камни остаются просто камнями. Но стоит добавить вот это плетение, — он быстро вывел на доске несложную формулу, — как они превращаются в аккумулирующие артефакты.

Когда Дрейк набросил на кристаллы нужное заклинание, внешне они никак не изменились, но, если присмотреться магическим взглядом, можно было заметить, что поменялось окружающее их энергетическое поле.

— Здесь у нас алунит, беломорит и ортоклаз — самые распространенные виды камней, использующихся как аккумуляторы. Как вы видите, все они либо прозрачны, либо имеют мутный белый оттенок. В качестве уникального и редко используемого минерала выступает морион, имеющий черный цвет. — Дрейк достал из шкатулки небольшой черный камушек и продемонстрировал его адептам. — Его свойства в разы сильнее белых кристаллов, а если добавить усложненное заклинание, то получим артефакт, способный поглотить резерв даже очень сильного мага. Обычно его носят те маги, которые знают о своей скорой смерти и с помощью мориона хотят пожертвовать свою магию либо родным, либо в донорские центры, которые есть по всей Дагории. Магия, отданная добровольно и отфильтрованная с помощью этого камня, приобретает особую силу, но поглотить ее может лишь маг с не меньшим резервом. Примечательно также то, что, пройдя через артефакт, магия становится универсальной и может быть «выпита» как стихийным магом, так и любым другим существом, за исключением обычных людей.

Хотя Ника сидела не на первых рядах, рассмотреть камень она смогла во всех подробностях. Едва его увидела, так ее словно громом поразило — внезапно девушка вспомнила, что видела точно такой камушек у Роуз Ринар из совета. Но что более важно — он же поблескивал в серьге организатора выставки драконов. Еще тогда это украшение показалось Нике странным, а теперь — и подавно. Конечно, с одной стороны, оба мага, носящие этот артефакт, были пожилыми и, следовательно, могли решить передать свою силу другим. Но если посмотреть на вопрос иначе, то не зря же фея непрозрачно намекнула, что Нике нужно идти на артефакгорику? А вдруг маги собрались передать силу не кому-то из своих близких или в донорские центры, а дракону?

Нике вспомнились слова, сказанные организатором выставки. Тогда он упомянул драконов и посетовал на то, что они совсем измельчали и вот-вот вымрут. В тот момент никто не придал значения этим словам, но сейчас они обрели новый смысл.

— Такой же камень был на перстне иллюзиониста из Каринии, — шепнула ей озадаченная Джолетта. — Мы с Аросом ходили на закрытие шоколадной ярмарки и смотрели выступление.

— Подожди, иллюзионист родом из Каринии? — громче, чем хотела, уточнила Ника и, поймав взгляд Дрейка, уже тише добавила: — Лекс Торентон, который на меня напал, хвалился, что артефакт с темной сетью ему доставили именно оттуда. Может, это как-то связано?

— Странник, когда мы входили в его фургончик, передавал какой-то сверток своей помощнице, — задумчиво проговорила Джолетта. — Как только она нас увидела, сразу спрятала его в сумку.

— Очаровательные леди! — прервал их улыбающийся Дрейк. — Искренне верю, что тема вашего разговора очень занимательна, но не стоит мешать остальным.

Ника с Джолеттой еле высидели до конца артефакторики и после звонка, наспех побросав в сумки учебники, выбежали из аудитории. Требовалась рассказать обо всем Грэму с Лосгаром и переложить проблемы на сильные мужские плечи. Хотя Ника и не собиралась попадаться лорду на глаза, сейчас было не до этого, и она надеялась, что последствия нарушения его запрета будут минимальными. А вернее, что при сложившихся обстоятельствах их не будет вообще.

ГЛАВА 18

Поскольку артефакторика проходила в главном корпусе, Ника с Джолеттой решили пойти в ректорат и уже там попросить Рика позвать лорда Грэма.

Но когда они под недовольным взглядом миссис Рудольф миновали приемную и вошли в кабинет, оказалось, что звать никого не требуется. Декан пятого факультета находился в ректорате, и подруги как раз застали его за разговором с Лосгаром.

— Артефакт, который использовал Лекс Торентон, привез из Карииии иллюзионист, — приблизившись к ним, с ходу объявила Джолетта.

Те переглянулись, и магистр Лосгар улыбнулся:

— Очень рад, что моя невеста отличается сообразительностью, но не надо недооценивать меня и службу безопасности. Об этом уже известно.

— То есть как? — удивилась Джолетта. — И вы молчали?!

— Странника задержали той же ночью, — сообщил ректор. — Не ты одна заметила на его пальце перстень с морионом. Торентон заказал артефакт из Каринии, иллюзионист перевез его, скрыв своей магией. Личность он публичная, так что тщательный осмотр никто не проводил. Но причиной его гастролей в Агавийское королевство было не это.

— Он собирался накопить магию, чтобы передать ее дракону, — заключила Ника. — Но я не понимаю, зачем ему это было нужно. Судя по рассказу Джо, он молодой и умирать явно не собирался. Для чего тогда добровольно приносить себя в жертву?

Грэм посмотрел на Нику взглядом, обещающим, что они еще обсудят ее самовольный выход из комнаты, и ответил:

— Мы говорим об иллюзионисте. Его молодость не более чем искусная иллюзия. А вот для чего вообще маги помогают возродиться дракону — это другой вопрос. Скорее всего, хотят получить могущество и власть, которые после пробуждения он сможет дать своим верным сторонникам.

— Иллюзиониста задержали? — уточнила Джолетта.

— Ну разумеется. Он сейчас в Даароне, но ситуация та же, что и с Айрин Трайвол. Говорить отказывается, а менталисты не могут пробить блок. — Последнюю фразу Грэм произнес с явным раздражением. — Даже я не могу.

— Морион носил не только иллюзионист, — сообщила главную новость Ника. — Точно такой же камень я видела на организаторе драконьей выставки в день открытия шоколадной ярмарки и на новоиспеченном декане факультета воды.

— На Роуз Ринар? — синхронно переспросили декан с ректором, и Ника уловила исходящее от них удивление.

Она оставила риторическое восклицание без ответа и уточнила:

— Что насчет организатора выставки?

— Он умер неделю назад, — ответил ректор. — Смерть естественная. И если мне не изменяет память, именно в тот день по Дагории прокатилась мощная энергетическая волна. Если сопоставить два этих факта, то получается, что его сила стала последней каплей для нового этапа в возрождении дракона.

— Так что там с Розой? — Грэм вернулся к более важному вопросу.

— Когда они с комиссией проверяли комнаты, я заметила у нее на шее кулон с морионом, — рассказала Ника, в деталях вспомнив тот момент. — Точнее, сейчас я понимаю, что это за камень, а тогда не знала.

— Но ты абсолютно уверена, что это был именно он? — усомнился лорд Грэм. — Никто, кроме тебя, этого не видел.

Ника еще раз во всех подробностях представила то утро и подтвердила:

— Более чем. Кулон скрывали плащ и платье, но на одно мгновение он выскользнул из корсажа, и я смогла его рассмотреть. Камень привлек мое внимание именно потому, что точно такой я видела прежде на организаторе драконьей выставки. Правда, я не сразу об этом вспомнила.

Грэм ненадолго задумался, после чего взял ситуацию под контроль:

— Хорошо. В таком случае это может сыграть нам на руку. Я дам распоряжение своим людям следить за Ринар. Если она действительно собирается передать силу дракону, то попытается это сделать в Триальской империи. Сейчас представители наших служб объединились с триальцами и прочесывают горы в поисках убежища дракона. Но Солин — территория обширная и магически нестабильная, так что вряд ли им удастся это сделать за короткий срок.

— Если проследить за Роуз Ринар, есть шанс выйти на магов, связывающихся с драконом, — закончила за него Джолетта.

Лорд перевел пристальный взгляд с нее на Нику, затем на ректора и серьезно произнес:

— Информация не должна покинуть стены этого кабинета. Надеюсь, все это понимают?

Прозвенел звонок, ознаменовавший начало пары, и Джолетта вместе с Грэмом отправилась на поле, где должна была проходить тренировка по боевой магии. Там уже толпились мерзнущие на холоде студенты, ожидающие своих кураторов и преподавателей.

Ника была отправлена обратно в комнату, и декан пообещал, что если она вздумает еще раз оттуда высунуться до завтрашнего дня, то на индивидуальные тренировки может больше не рассчитывать. Этот аргумент подействовал, как ничто другое, и Ника беспрекословно подчинилась.

Группа, куратором которой являлся лорд Грэм, сегодня была загружена как никогда. Если адепты считали, что декан был слишком требовательным раньше, то теперь пересмотрели свои взгляды. Количество кругов на пробежке увеличилось до пятидесяти, пульсары усложнились до заоблачного уровня, а воплощение плетений теперь требовало столько сил, что после их создания хотелось рухнуть прямо в снег и не вставать как минимум неделю.

Впрочем, программа тренировок усложнялась не только деканом, но и всеми остальными кураторами и преподавателями. Занятия переходили на новый уровень, и адепты понимали, что игры для них закончились. Времени до дня отбытия в Триальскую империю оставалось все меньше.

На сегодняшней тренировке присутствовали все преподаватели боевой магии и кураторы, в числе которых оказалась и Роуз Ринар. Упражняясь в плетении заклинания, Джолетта ловила себя на том, что часто бросает косые взгляды в сторону Розы. Член совета внимательно наблюдала за всем со стороны, сохраняя при этом абсолютно бесстрастное выражение лица. Создавалось ощущение, что ее вообще не волнует ни происходящее, ни то, что должно вскоре случиться. Но Джолетта понимала, что это спокойствие обманчиво, и сейчас, когда узнала о морионе, не сомневалась в том, что Ринар копит магию для передачи ее дракону.

Кроме этого Джолетту занимали мысли о явившейся утром фее.

«Возможно, кое-что сделать я все-таки могу», — то и дело всплывали в памяти ее слова, но как именно она собралась повлиять на ход событий, Джолетта не понимала.

— Большое спасибо. — Мира старательно пыталась скрыть охватившее ее восхищение при виде профессора Като. — Паутина сновидений мне очень помогает.

Преподаватель улыбнулся.

— Кошмары больше не тревожат?

— Тревожат, — честно призналась она, — но не пугают так, как раньше. Я по-прежнему их вижу, но не испытываю никаких негативных чувств. Кажется, что все это происходит не со мной.

— Это хорошо. Значит, паутина действительно работает. Но и вы, Мира, сильно изменились. Я очень рад, что вы последовали моему совету и постарались абстрагироваться от видений.

Они находились в аудитории прорицания, куда Мира пришла после пар. Всю последнюю неделю профессор Като не только давал ей советы, как контролировать дар, но и помогал его развить.

Мира смутилась и робко улыбнулась.

— Ваши советы очень ценны.

У дверей аудитории ее, как всегда, ждал Каин. Он регулярно встречал Миру после дополнительных занятий и провожал до комнаты. Она несколько раз пыталась убедить его перестать это делать, но рыжик только отмахивался и говорил, что ему нетрудно. Постепенно Мира стала замечать, что он относится к ней иначе, чем прежде. Каин жертвовал своим личным временем, стараясь как можно чаще с ней видеться, и Мира подозревала, что он испытывает к ней совсем не дружескую симпатию. Сама же прорицательница видела в нем именно друга. Хотя его повышенное внимание было ей приятно, Каин не вызывал в Мире тех восхитительных, кружащих голову чувств, какие она испытывала при виде профессора Като. Мира понимала, что никогда не сможет рассчитывать на взаимность и что они из совершенно разных вселенных, но упрямое сердце не желало ничего знать.

Войдя в комнату, прорицательница тяжело вздохнула и прислонилась спиной к двери. Соседка ужинала в столовой, и Мира была рада тому, что некоторое время может побыть в спокойном уединении. Она начинала уставать от постоянного шума и суеты, творящейся в академии. Каждодневные тренировки изматывали, хотя лорд Грэм и так делал ей поблажки, позволяя уделять меньше времени физическим нагрузкам и больше — плетениям.

Еще раз глубоко вздохнув, Мира подошла к кровати, собираясь отдохнуть после тяжелого дня, и внезапно заметила у окна странную тень. Занавеска слегка подрагивала, будто бы от дуновения ветра, магические лампы несколько раз мигнули, и их свет стал тусклым.

Сердце забилось чаще, и прорицательница медленно приблизилась к окну. Она резко отдернула занавеску, но за ней никого не было. Подгоняемая неприятным ощущением, что за ней кто-то наблюдает, Мира внимательно осмотрела всю комнату, не забыв заглянуть даже в ванную. Так и не обнаружив ничего странного, она списала свою подозрительность на переутомление, но уже через несколько мгновений поняла, что интуиция ее не подвела.

— Не меня ищешь? — раздался из угла комнаты насмешливый скрипучий голос.

Сердце, еще недавно бившееся как сумасшедшее, внезапно замерло. Посмотрев в сторону, откуда доносился голос, Мира увидела сидящую в кресле старуху. У той было морщинистое, усыпанное бородавками лицо, длинный крючковатый нос и пронзительные голубые глаза.

— Кто вы? — От испуга губы стали непослушными, а голос резко сел.

Старуха иронично усмехнулась.

— Доброжелатель. Решила предложить тебе помощь.

Мира совершенно не понимала, что происходит, чего от нее хотят и как эта пожилая женщина вообще оказалась в ее комнате. С ответом она не нашлась и промолчала, ожидая продолжения.

— Ты ведь влюблена в Берта Като? — не заставила себя ждать гостья.

— Как вы…

— Я знаю гораздо больше, чем ты можешь вообразить, — постукивая пальцами по подлокотнику, ответила старуха на недосказанный вопрос. — И хочу заключить с тобой сделку. Ты ведь желаешь, чтобы он ответил взаимностью? Мечтаешь о том, чтобы вы были вместе?

— Это н-невозможно! — запнувшись, запальчиво проговорила Мира. — Зачем вы все это говорите?

— Затем, что могу осуществить твое желание. — Старуха испытующе посмотрела ей в глаза. — Я сделаю так, что он на тебе женится, будет любить, холить и лелеять.

Мира отрицательно замотала головой и снова повторила:

— Это невозможно! Он — высший аристократ, член совета магов, а я…

— А ты станешь ему достойной парой, — невозмутимо закончила старуха и выразительно приподняла бровь. — Конечно, если примешь мои условия.

Воображение Миры уже нарисовало картины светлого будущего и, перестав думать о нереальности происходящего, она глухо спросила:

— Какие?

— Вот это — другой разговор, — довольно улыбнулась гостья, обнажив почерневшие зубы. — Я готова исполнить все, что озвучила, в обмен на одну жизнь.

Мира ужаснулась:

— Что?! Я не понимаю…

— Все очень просто. — Старуха говорила с таким видом, словно речь шла о какой-то мелочи. — Ровно через год твой кузен напьется и утонет, решив искупаться в море. Это неизбежно. Но если ты согласишься на мое условие, то это произойдет уже завтра.

— И все равно не понимаю… — выдохнула ошарашенная Мира. — Как это связано со мной? Почему я должна делать такой выбор?

— Потому что это — мое условие, — вновь повторила гостья. — Подумай. Хорошенько подумай. Разве тебе жаль своего кузена? Вспомни, что пришлось пережить по его вине, сколько раз он над тобой издевался. Какая разница, когда он умрет? Год или один день — невелика разница для такого ничтожного человека, как он, ты не находишь?

Мира стояла, не в силах пошевелиться, и не могла вымолвить ни слова. В этот момент в ней словно пробудилась темная сторона, нашептывающая, что нужно согласиться. Действительно, разве ей есть дело до того, кто превращал ее жизнь в ад? Кто выгонял на улицу в мороз, не позволяя надеть верхнюю одежду, кто заставлял голодать, давая в день лишь заплесневелую краюшку черного хлеба? Человек, превративший ее в робкую тень, боящуюся возражать и даже просто говорить. Ему ведь все равно умирать через год… что значит этот короткий срок?

«Много», — возразила Мира сама себе.

Когда речь идет о жизни, важна каждая минута. И даже крохотная секунда становится дороже золота.

— Ну так как? — Проницательные голубые глаза пытливо всмотрелись в ее побледневшее лицо.

Мира обхватила голову руками, словно желая оградиться от манящего искушения. Несколько долгих мгновений она молчала, пытаясь собраться с мыслями, а после произнесла всего одно короткое слово:

— Нет.

— Уверена? — еще раз уточнила старуха. — Не пожалеешь?

— Я не имею нрава распоряжаться чужой судьбой. — Голос прорицательницы прозвучал неожиданно твердо. — Не знаю, кто вы такая и для чего это делаете, но на такое предложение я согласиться не могу. Лучше буду страдать от неразделенной любви, чем жить с мыслью о том, что из-за меня погиб человек. Пусть даже тот, которого я ненавижу.

Старуха на миг прикрыла глаза и, как показалось Мире, с облегчением выдохнула.

— Слава Первородным, я не ошиблась, — негромко проговорила она и, поднявшись с кресла, подошла к прорицательнице.

Не успела Мира опомниться, как старуха положила ей на лоб сухую шершавую ладонь и что-то негромко прошептала. Мира ощутила, как невероятная сила проникает в нее через это прикосновение, наполняя ее новым, неведомым чувством. Магия была теплой и светлой, и, хотя прорицательница не могла ее увидеть, она знала, что эта сила искрится.

— Когда придет время, ты поймешь, что нужно сделать, — отступив на шаг назад, произнесла старуха.

Мира не находила слов. Переданная ей магия впиталась в кровь и теперь успокоилась, напоминая о себе лишь легким покалыванием в том месте, где лба недавно касалась ладонь.

— И да, немаловажно, — напоследок предупредила нежданная гостья, — рассказать о нашем разговоре ты никому не сможешь. И сама постарайся о нем вспоминать как можно реже.

Старуха щелкнула пальцами и внезапно исчезла, оставив ничего не понимающую Миру наедине с собой. Она так и простояла до тех пор, пока в комнате не появилась соседка и не вернула ее с небес на землю.

— С тобой все нормально?

Мира отмерла и заторможенно кивнула. Ложась в постель, она уже по привычке коснулась висящей у изголовья паутины сновидений, и серебряные колокольчики мелодично звякнули. Только сейчас Мира до конца осознала, как близко было воплощение ее мечты. Но о совершенном выборе она нисколько не жалела.

Следующие несколько недель пролетели как одно мгновение. Одни тренировки сменяли другие, пары артефакторики чередовались с боевой магией и легендами Дагории, где адептам продолжали давать подробные сведения о драконах.

Каждый день Ника индивидуально тренировалась с лордом Грэмом, и если вначале она опасалась, что он будет ее жалеть и не давать выкладываться на полную, то после стала мечтать, чтобы так оно и было. Лорд подходил к их занятиям со всей серьезностью и ответственностью, что выражалось в повышенной требовательности. Единственное, в чем он не проявлял такого энтузиазма, было объединение их магий. Здесь Грэм действовал осторожно и постепенно, стараясь не повторить всплеска силы, какой произошел в первый раз. Даже тогда они не использовали магию на максимум, а сейчас и вовсе ограничивались пятью процентами их общего потенциала. Задействовать весь резерв предполагалось только в горах Солин.

С каждой тренировкой навыки Ники в боевой магии становились все лучше и лучше, а настроение Грэма — все хуже и хуже. Видя ее успехи, лорд проклинал тот день, когда пошел на поводу у короля и решил попытаться использовать совместимость их магий.

Кроме тренировок Ника регулярно посещала индивидуальные занятия профессора Нордана. В предстоящей борьбе эмпатам отводилась особая роль — помимо создания плетений они должны были глушить страх и волнение других магов, внушая им спокойствие. Ника отвечала только за тех, кто находился в ее группе, но некоторым эмпатам приходилось брать на себя по три, а то и по четыре группы.

Профессор Нордан подготавливал их на совесть, уделяя внимание каждому магу, избравшему его предмет своим профилем. Он научил тому, как можно правильно распределить силу и совместить ее с боевой магией. Рассказал, что надо делать, чтобы не выдохнуться раньше времени и использовать свой дар по максимуму.

Первое декабря — день, когда адепты должны были отправляться в Триальскую империю, приближался с завидной быстротой, и когда до назначенного срока осталось меньше недели, в академию прибыл совет магов. На этот раз — в полном составе.

Всех студентов собрали в актовом зале главного корпуса, где был проведен инструктаж о том, что их ждет в ближайшее время и как следует себя вести. Среди выступающих была Роуз Ринар, за которой, по распоряжению Грэма, неотрывно наблюдали Рик и пара стражей, маскирующихся под обслуживающий персонал академии. За это время никаких странностей за ней не заметили, что, впрочем, было неудивительно.

В присутствии совета магов все сидели как на иголках и мечтали о том, чтобы это поскорее закончилось. Хотя большинство адептов уважали и восхищались этими магами, находиться в их обществе было некомфортно. Казалось, что глаза членов совета прожигали насквозь, пытаясь заглянуть в самые потаенные уголки души.

— И не забывайте, что вы исполняете свой долг, — подытожил председатель совета магов. — Помните: даже если вам суждено погибнуть, эта жертва будет ненапрасной!

Слушая пожилого, упитанного мага, Ника подумала, что после такой речи хочется пойти и утопиться. Вместо того чтобы поднять боевой дух и запал, он свел его на нет, превратив заинтересованные лица адептов в кислые мины.

— Ну и как тебе это нравится? — спросила она у Джолетты, когда они вышли из зала.

— Что, неужели ты не в восторге от великой чести? — делано удивилась та. — Защищать государство, а главное — совет магов, так почетно!

Не успели они дойти до поворота коридора, как вдруг позади раздался знакомый голос:

— Ника!

Та обернулась и увидела направляющуюся к ней Вивиан Сойледж.

— Можно с тобой поговорить? — Однокурсница бросила быстрый взгляд на Джолетту и добавила: — Наедине.

Большого желания с ней разговаривать Ника не испытывала, но все же согласилась. В прошлом эта особа несколько раз нападала на нее, оскорбляла и пыталась отравить, поэтому теплых чувств к ней Ника не питала.

Они отошли в сторону, и, подождав, пока мимо пройдет толпа спешащих на пару адептов, Вивиан произнесла:

— Я хотела попросить прощения.

Пожалуй, если бы Сойледж сказала, что является драконом, Ника бы так не удивилась. Ей показалось, что она ослышалась, настолько невероятной казалась произнесенная фраза.

— Ты удивлена? — Вивиан слабо улыбнулась и откинула назад небрежно заплетенную косу. — Долгое время пробыв в психотерапевтическом отделении лазарета, я на многие вещи стала смотреть иначе. Ты не думай, со мной все нормально, — возразила она, заметив, как изменилось лицо собеседницы. — Теперь действительно нормально. Знаю, я вела себя ужасно по отношению к тебе. Все из-за глупой зависти… Да, ты не ослышалась. Я в самом деле тебе завидовала. Ты ни дарха не понимала в магии, но сумела вызвать интерес самого лорда Грэма. Быстро достигла высоких результатов и приспособилась к новому миру… Прости меня. За все.

Ника не могла поверить ее словам и осторожно включила дар эмпатии. От Вивиан исходили волны сожаления, раскаяния и легкой грусти, которые были лучшим доказательством того, что однокурсница говорит искренне.

— Если тебе это важно, то можешь быть спокойна, я не держу на тебя зла, — ответила Ника, ничуть не соврав. — Не могу сказать, что мне приятно находиться в твоем обществе, но простила я тебя уже давно.

Сойледж вновь улыбнулась.

— На большее я и не рассчитывала. Спасибо. Мне было действительно важно это узнать.

Ника еще долгое время не могла забыть этот разговор. В который раз она убедилась в том, что людям — даже тем, в кого давно перестал верить, свойственно меняться. Неизвестно, что сложнее — прощать или просить прощения. Порой бывает важно дать кому-то второй шанс! Ника чувствовала, как ей самой стало гораздо легче, и радовалась, что эта страница ее жизни оказалась перевернута.

В последний вечер перед отправлением в Триальскую империю в академии творилось настоящее безумие. Все носились сломя голову, пытаясь собраться и ничего не забыть. Корпуса гудели от возбужденного гомона адептов, и преподаватели уже оставили всякие попытки воззвать их к порядку.

— Это или это? — Джолетта поочередно приложила к себе два практически идентичных платья.

Запихивая в сумку теплый свитер, Ника закатила глаза:

— Мы вообще-то не на праздник едем! Зачем тебе тащить с собой вечернее платье?

— А вот тут ты заблуждаешься, — непоколебимо возразила Джолетта. — В Триальской империи ежегодно отмечают день Зимнего солнцестояния, который в этом году выпадает на одиннадцатое декабря. Во дворце устраивается торжественный прием. Сомневаюсь, что даже при теперешних обстоятельствах праздник отменят. Так что готовь бальный наряд!

— Ага, только сначала приготовлюсь к усиленным тренировкам и вылазке в горы, — хмыкнула Ника, пытаясь застегнуть замок. Вещей было немного, но молния на сумке все равно не хотела сходиться.

Ника не слишком разбиралась в подобных праздниках, но была практически уверена, что на Земле зимнее солнцестояние выпадает на двадцатые числа декабря. Значит, положение солнца в разных мирах тоже бывает разным.

— Так какое все-таки лучше? — не отставала Джолетта.

Ника тяжело вздохнула:

— Они же одинаковые.

— Шутишь?! — вскинулась подруга на защиту своих платьев. — Это — оттенка ультрамарин, а это — кобальт!

Ника не глядя указала на одно из них и продолжила свое занятие. Ей еще предстояло уместить в сумку пижаму и домашний халат. Подумав, она решила последовать совету Джолетты и упаковала вечернее платье, которое для нее купил лорд Грэм. Ника не была уверена, что решится его надеть, но альтернативы все равно не имелось.

— Идем, а то на ужин опоздаем! — поторопила ее Джолетта, которая на удивление быстро разобралась со своим багажом.

Правда, сумок у нее вышло целых три, но Джолетту это не заботило. Она намеревалась самым наглым образом поэксплуатировать жениха и хотя бы ненадолго почувствовать себя нормальной девушкой. После того как Ника рассказала друзьям о человекороботе Терминаторе, все они ощущали себя ему подобными — после нескончаемых тренировок мышцы наросли даже у хрупкой Миры.

Сегодня, в последний вечер перед отъездом, госпожа Лили решила порадовать адептов, приготовив праздничный ужин. Повара трудились не покладая рук, и к столу подавались изумительные и по-настоящему роскошные блюда. Среди них были и индейка, и рыба, запеченная с ароматными травами, и свинина под хрустящей соленой корочкой, и… салат «Оливье». Ника просто не смогла удержаться и рассказала гномихе об этом новогоднем рецепте. К слову, салат вечно голодные студенты уплетали гораздо лучше многочисленных изысков.

За столами, сдвинутыми в центр комнаты, царило оживление. В этот вечер преподаватели сидели вместе со студентами, но никто не испытывал дискомфорта. Во главе стола восседал декан, поглядывающий на взбудораженных адептов со снисходительной усмешкой. И только Ника, которая уже давно научилась его чувствовать, видела, что за этим скрывается волнение, и знала, что Грэм действительно переживает за свою группу и за всех адептов в целом, хотя и умело это скрывает.

По комнатам все разошлись, когда часы пробили полночь. Хотя вставать нужно было рано, добираться до Триальской империи предстояло два дня, и адепты надеялись, что смогут в пути как следует отдохнуть.

ГЛАВА 19

Ровно в пять утра во дворе академии были открыты три портала. Адептам и некоторым преподавателям предстояло переместиться на полигон научного института и уже там рассесться по «свалкам». Порталы были вынужденной мерой, поскольку огромная толпа адептов, идущая ранним утром по улицам города, вызывала бы у простых горожан как минимум удивление, а как максимум — подозрение.

Всем близким и родственникам, не участвующим в так называемой «операции», сказали, что студенты едут в Триальскую империю на практику. Это же Джолетта сказала и отцу, когда накануне зашла с ним попрощаться. Герцог вновь расспрашивал ее о сроках свадьбы и советовал поторопиться, а Джолетта в тот момент думала лишь о том, что, возможно, видит его в последний раз. Нет, она нисколько не сомневалась в собственных силах и была уверена, что выживет, но понимала, что случиться может всякое.

Перед тем как идти к порталам, Ника с Джолеттой забежали на кухню, чтобы попрощаться с ее обитателями. Феофан к этому времени сложил им на дорогу свежеиспеченных пирожков, и хотя студентки уверяли, что в транспорте их обещали кормить, повар даже слушать не стал.

— У нас к вам небольшая просьба, — обратилась Джолетта одновременно и к поварам, и к госпоже Лили.

— Не верьте, она врет! — засмеялась Ника. — Просьба большая, рыжая и очень толстая!

Из корзинки, которую держала подруга, высунулась заспанная кошачья морда. Барсик широко зевнул и недовольно покосился на хозяйку, всем своим видом показывая, что он думает о таком раннем пробуждении.

— Присмотрите за ним, пока нас нет? — В голосе Джолетты проскользнули непривычные просительные нотки. — Больше не на кого оставить…

Госпожа Лили для вида немного поупрямилась, ссылаясь на то, что животине на кухне не место, но в итоге сдалась.

Не выдержав, Ника напоследок крепко ее обняла, и, хотя гномиха ворчала что-то о телячьих нежностях, на ее закрытых глазах выступили слезы.

— И только попробуйте не вернуться! — пригрозила она напоследок. — Если вздумаете помереть, меня посадят в Даарон, потому как я собственными руками прибью этот ваш совет магов!

Тепло попрощавшись с поварами, подруги поспешили к порталам, куда уже входили остальные адепты. Ника была даже рада тому, что открывать порталы в другое государство — слишком энергозатратно и такая роскошь для студентов недоступна. Благодаря этому у них появилась уникальная возможность полетать на изобретениях техномагов и полюбоваться на красоты королевства. Что толку от портала? Вошел — вышел. Никакой романтики!

Когда они вышли во двор, половина адептов уже перенеслась на полигон научного института. Не теряя времени даром, Джолетта выискала в толпе ректора и торжественно вручила ему две сумки из трех. Лосгар усмехнулся, покачал головой, но ничего не сказал и спокойно взял ее багаж. Лорд Грэм, находящийся неподалеку, красноречиво посмотрел на Нику, но та отрицательно покачала головой.

Численность адептов академии составляла полторы тысячи человек, и Ника совершенно не представляла, как они все сумеют уместиться в «свалки». Но уже вскоре она заметила, что процесс перехода отлично организован. В порталы пропускали небольшими группами, затем работники института провожали студентов к транспорту, и, когда адепты занимали отведенные им места, в портал входили следующие.

Когда подошла очередь группы лорда Грэма, Ника ощутила, как все внутри сжимается от волнения. В этот момент она предпочитала не задумываться о том, что их ждет впереди, и предвкушала увлекательное путешествие. Пройдя через портал, Ника оказалась на огромной площадке, располагающейся за научным институтом. Здесь стоял оглушающий шум множества голосов и скрежет железа, воздух напитался запахом металла.

Когда Ника увидела «свалки» вблизи, то лишилась дара речи и приросла к месту. Она так бы и стояла истуканом, если бы кто-то не подтолкнул ее вперед к транспорту. Ей уже доводилось видеть это изобретение в цехе, но сейчас аппараты казались нереально огромными. За последние несколько недель «свалки» были усовершенствованы и подогнаны специально для поездки магов. Всего их было три, и в каждую предполагалось разместить но пятьсот человек. Летательные аппараты — если их можно так назвать — были самыми настоящими кучами металлолома, непонятно как скрепленного между собой. Из них торчали многочисленные железные пластины, из труб валил серый дым, кое-где виднелись круглые оконца, а на боковой стороне «свалок» даже имелся открытый балкон.

Мороз с утра был крепким, а вот снег наконец прекратился, и сейчас ясное небо окрасило розоватое зарево. На его фоне «свалки» казались неказистым недоразумением, невесть как очутившимся среди прекрасного снежного пейзажа.

— Моя группа, не отстаем! — крикнул лорд Грэм, стремительно двигаясь к помосту, ведущему на центральный транспорт.

Ника первой вошла в «свалку» вслед за куратором и оказалась в широком темном помещении, откуда вверх вели две винтовые лестницы. Здесь же находилось несколько дверей, по надписям на которых можно было понять, что за ними расположились управляющие транспортом техномаги. Один из них сразу у входа вручил адептам и лорду Грэму кругляши с указанием номера яруса и посадочного места.

Они стали подниматься на седьмой ярус, и в это время Ника с любопытством смотрела по сторонам. Все было сделано из железа, и вместе с тем чувствовалось, что оно насквозь пропитано магией. Нике даже казалось, что транспорт живой и излучает свою особую энергию.

Если ей было просто интересно, то Эми чуть ли не пищала от восторга. Она с такой любовью всматривалась в каждый винтик, что создавалось ощущение, будто «свалка» — творение ее собственных рук. В общем-то доля правды в этом была, ведь именно Эми помогала Дику проводить нужные расчеты. К слову, мастер сильно расстроился, когда узнал, что в качестве транспорта маги будут использовать «свалки», а не его новейший летательный аппарат. Но это было оправданно, потому как свой «самолет» Дик еще не протестировал.

Когда студенты и куратор поднялись на нужный ярус, оказалось, что там все выглядит совсем не так, как внизу и на лестничных пролетах. Железные стены были отделаны и покрашены в приглушенный бирюзовый оттенок, многочисленные кресла, располагающиеся, как в обычном самолете, отличались мягкостью и удобством. На спинке каждого имелся откидной столик, а под потолком находились полки, куда можно было поставить вещи.

Возле каждой пары сидений имелось небольшое круглое окошко, а в самом конце комнаты-коридора — выход на балкон. Увидев это, Ника невероятно обрадовалась такому везению и решила, что обязательно туда сходит.

Они с Джолеттой заняли свои места, которые оказались примерно в середине левого ряда. За ними сели Каин с Бранном, а впереди — Мира и Эми.

Ника машинально выискивала взглядом лорда Грэма и вскоре обнаружила его сидящим на самых первых местах рядом с профессором Феоне. Как ни странно, преподавательница этикета тоже летела вместе с ними, и Нику этот факт сильно удивил.

— Она ведь не маг? — шепотом спросила Ника у Джолетты, кивнув в сторону брюнетки.

— Нет, но ее присутствие необходимо, — так же негромко отозвалась та. — Помнишь, я говорила о торжестве в честь Зимнего солнцестояния? В этом году праздник будет широкомасштабным из-за того, что в Триальскую империю прибудет множество высокопоставленных магов, имеющих принадлежность к аристократии. Бриана Феоне входит в организационный комитет от Агавийского королевства.

Профессор Феоне всегда вызывала у Ники уважение и невольное восхищение, но сейчас, глядя на то, как она с обаятельной улыбкой что-то рассказывает Грэму, Ника испытывала глухое раздражение. Она понимала, что ею движет банальная да к тому же необоснованная ревность, но ничего не могла с собой поделать. Чтобы отвлечься, она стала смотреть в окно, за которым виднелся полигон, по-прежнему заполненный адептами.

Спустя полчаса Ника, как и многие другие, начала засыпать — пробуждение было ранним, и организм требовал свое. Но как раз в тот момент, когда она почти погрузилась в глубокий сон, в комнате внезапно загорелась ярко-красная лампа. Раздался протяжный гудок, и скрипучий мужской голос, усиленный воздушной магией, произнес:

— Приветствую вас на борту летательного аппарата «Викарус-И триста тридцать один»! Прошу всех пристегнуть ремни безопасности — начинаем взлет! — Говорящий ехидно захихикал, и «свалка» содрогнулась.

Как же Ника радовалась, что рассказала мастеру Дику о ремнях безопасности, которыми, по его инициативе, оснастили усовершенствованный транспорт!

Железная громадина рванула вверх с такой силой, что Ника почувствовала себя находящейся на аттракционе «катапульта». О разгоночной полосе и плавном взлете оставалось только мечтать, и всем пришлось стиснуть зубы, чтобы ненароком их не повыбивало. Тряска была просто сумасшедшей, и Нике казалось, что еще несколько минут — и ее в прямом смысле расплющит. В окно, за которым все сливалось от невероятной скорости, она старалась не смотреть и вскоре вообще закрыла глаза.

Тряска продолжалась несколько минут, а затем прекратилась в один миг. Набрав высоту, «свалка» сбавила скорость и теперь спокойно плыла по небу. Все адепты, почувствовав, что кошмар остался позади, облегченно выдохнули и устремили взгляды в иллюминаторы. Ника последовала их примеру и тут же ахнула от восторга. Внизу простирался утренний Фейран, озаренный лучами восходящего солнца. С высоты птичьего полета он казался невероятно прекрасным и большим. С яркими черепичными крышами множества зданий, вереницами лесов и поблескивающими ниточками рек.

Облака смешивались с выхлопами «свалки», и этот контраст казался Нике по-своему очаровательным. Агавийское королевство было во всех отношениях уникальным, и Ника уже воображала, как их будут встречать жители Триальской империи, многие из которых знали о техномагическом транспорте лишь понаслышке.

Друг за другом «свалки» летели на запад, оставляя позади столицу, многочисленные округа и деревушки, разбросанные в окрестностях больших и малых городов.

— Не знаешь, когда у нас планируется остановка? — Ника обернулась к сидящему за ней Каину, который оказался самым осведомленным из их группы.

Рыжик посмотрел на наручные часы:

— Примерно часов через пять. Мы должны приземлиться в Трироне, потом ночыо будет еще одна остановка в Сполвене, а уже завтра днем — последняя, на территории Триальской империи, в приморском городке Брильвелле.

— И откуда только ты все знаешь? — удивленно покачала головой Ника. — Вроде бы учимся вместе, а ты информирован лучше всех нас вместе взятых!

— Умей, кудряшка, оказываться в нужном месте в нужное время! — Каин весело подмигнул и вернулся к разговору с Браином, с которым они до этого обсуждали магический фон в горах Солин.

К тому моменту, когда «свалки» пролетели столицу Агавийского королевства, Ника все-таки заснула. Как бы ни было интересно смотреть на виднеющиеся за окном красоты, глаза против воли слипались, и она не смогла устоять перед возможностью отдохнуть. Было совершенно неизвестно, удастся ли им в Триальской империи хотя бы раз нормально выспаться, и потому упускать теперешний момент никто не собирался.

Постепенно взбудораженный гомон адептов стих, и в помещении повисла тишина, разбавляемая лишь скрежетанием металла и чихающими трубами, выбрасывающими черную копоть.

Оживление возобновилось ближе к обеду, когда милая девушка, которую Ника воспринимала не иначе как стюардессу, стала разносить адептам еду. Оказалось, что помимо лестницы на борту «свалки» имелся механический лифт, которым пользовались техномаги и обслуживающий персонал. Девушка поднималась на нем вместе с тележкой, уставленной скромными угощениями, на каждый ярус.

— Мм, вкуснота! — довольно протянул Каин, за обе щеки уплетая яблочный пирожок, который Нике и Джолетте дала на дорогу гномиха.

— А по рукам? — не оборачиваясь, пригрозила Джолетта. — Когда успел стянуть?

Рыжик ничуть не смутился и демонстративно отправил в рот последний кусочек ароматной выпечки. В отличие от стряпни госпожи Лили выдаваемый адептам паек с трудом можно было назвать вкусным. Ника открыла для себя тот факт, что в этом мире, оказывается, есть бульонные кубики. Собственно, их пассажирам и раздавали вместе с кипятком и чесночными гренками.

— Вот сама и ешь свой чеснок! — заявил Каин. — А я, может, сегодня целоваться собираюсь!

Джолетта поморщилась и к предложенной еде не притронулась, ограничившись все той же выпечкой госпожи Лили. Что примечательно, кураторам и преподавателям еду подавали гораздо лучшего качества, словно они были пассажирами первого класса.

— Можно мне кубик бульона? — попросил лорд Грэм, обращаясь к стюардессе, и возвратил ей отличное жареное мясо с тушеными овощами.

Его поступок поставил в тупик не только девушку, но и всех остальных. Под удивленные взгляды адептов лорд растворил прессованный бульон в кипятке, отхлебнул его и с невозмутимым видом произнес:

— Мы все сейчас в равных условиях. И несмотря на то что находимся за пределами Академии пяти стихий, ее главные правила по-прежнему в силе.

Его группа сейчас особенно гордилась своим куратором, а все прочие начали уважать его еще больше. И даже те, кто до этого воротил нос от поданного обеда, принялись за еду. В том числе и Джолетта.

Приземление в Трироне было таким же эпичным, как и взлет. Пассажиры вновь пережили тряску, клацанье зубов и головокружение, вызванные резкой сменой траектории.

Чтобы двигатели не перегревались, «свалкам» требовалось остывать около двух часов, и на это время некоторым адептам разрешили прогуляться по окрестностям. Чтобы не создавать столпотворение, на каждой из запланированных остановок должна была выходить лишь половина пассажиров каждой «свалки». На этот раз группа лорда Грэма оказалась в числе счастливчиков, и Ника с Джолеттой и всеми остальными стали спускаться вниз. Сам куратор остался в «свалке», и, прежде чем уйти, Ника заметила, как он вновь что-то рассказывает Бриане Феоне, а та в ответ кокетливо смеется.

Ника и раньше неоднократно обращала внимание на то, как преподавательница этикета поглядывает на декана. Лорд Грэм являлся одним из самых завидных холостяков в Агавийском королевстве, и было неудивительно, что вся женская половина академии по нему сохла. Масла в огонь подливало и то обстоятельство, что Бриана Феоне была очень красива, умна и образованна. И хотя Ника никогда не страдала заниженной самооценкой, в сравнении с преподавательницей этикета ощущала себя серой мышкой.

Трирон оказался крупным областным городом, располагающимся на холмистой местности. «Свалки» приземлились на возвышенности, с которой его можно было увидеть во всей красе. Город отличали широкие улицы и проспекты, а еще это был центр агавийской моды. Именно в Трироне жили и творили многие знаменитые кутюрье, поставляющие свои шедевры в столицу. Даже знаменитая мадам Дюббо была родом отсюда и по сей день часто приезжала на свою малую родину.

Многим девушкам хотелось пройтись по магазинам, но времени на это не оставалось, поэтому было решено просто прогуляться.

— Не могу дождаться, когда мы окажемся в Брильвелле! — мечтательно произнес Каин, когда они всей компанией шагали по припорошенному снегом тротуару.

— Я тоже, — согласилась Джолетта. — В Сизом море находится первородный водный источник. Всегда хотела туда попасть, чтобы пополнить резерв.

— Первородный источник? — переспросила Ника.

Эми незаметно подхватила с земли снег и, лепя небольшой снежок, пояснила:

— Это такие места, где находится древняя магия, не тронутая временем. Там можно воссоединиться со стихией и, говорят, даже услышать первородных элементалей. Или голоса тех магов, кто давно умер и вернулся к исконной стихии.

На последнем предложении все парни синхронно фыркнули, Крис закатил глаза, и в этот же миг в него полетел слепленный Эми снежок.

Смеясь и наслаждаясь выпавшими свободными минутами, адепты бродили по улицам, заглядывали в витрины дорогих магазинов и оттаскивали от них порывающуюся зайти внутрь Джолетту. Модные бутики имелись даже на окраине города, и оттого прогулка выходила весьма занятной. Здесь же находилось несколько кафе, дразнящих аппетитными запахами, которые после бульона и чесночных гренок казались особо соблазнительными.

Когда отведенное для остановки время стало заканчиваться, компания медленно двинулась в обратную сторону. Рядом по улице, ведущей к «парковке» «свалок», брели и другие группы.

Мира шла рядом с Эми и негромко с ней переговаривалась, когда между ними внезапно влез Каин.

— Извини, техномагиня, но я вынужден украсть у тебя подругу, — с ходу объявил он, увлекая Миру в сторону.

Они чуть отстали от всех остальных и остановились у одного из магазинов. Мира смотрела на Каина с немым вопросом, а тот не мог оторвать взгляда от серых глаз, в которых блестел искристый снег. Утонченные черты лица, изящная фигурка, скрытая простым пальто, и светлые пряди волос, выбивающиеся из-под вязаной шапочки…

— Ты хотел о чем-то поговорить? — спросила Мира, когда пауза стала затягиваться.

Каин никогда не отличался неуверенностью и уж тем более робостью, но сейчас волновался как никогда. Вот уже несколько недель он пытался собраться с мыслями и решался на этот шаг.

— Мира… — Каин взял ее за руку и слегка сжал замерзшие пальцы. Вновь поймав непонимающий взгляд серых искрящихся глаз, он на миг замолк, а после воскликнул: — Дарх! Ну почему это так сложно?!

Удивление прорицательницы стало еще ощутимей, и, глубоко вдохнув, Каин выпалил на одном дыхании:

— Мира, ты мне очень нравишься… Нет, наверное, правильнее сказать: я влюблен. Сильно. Не могу перестать о тебе думать. Когда засыпаю, когда просыпаюсь, даже когда приползаю с тренировок, перед глазами стоит твой образ. Я люблю смотреть, как ты откидываешь назад пряди волос, если они тебе мешают. Как негромко смеешься и как искрятся твои глаза. Как на тренировках потираешь тонкое запястье после того, как запускаешь пульсар. Знаешь, я несколько раз репетировал эту речь перед зеркалом, но сейчас ни дарха не помню и несу какую-то чушь. Просто хочу, чтобы ты знала: ты мне небезразлична.

Каин замолчал, ожидая ответной реакции, а Мира в этот момент всматривалась в его лицо, надеясь отыскать на нем подтверждение тому, что это шутка. Но он смотрел серьезно, а его глаза взволнованно блестели. Мира не знала, что сказать и как себя вести. Она давно догадывалась о том, что ему нравится, но все равно не ожидала, что Каин в этом признается.

— Скажи что-нибудь, — глухо попросил он. — Можешь назвать меня идиотом и послать куда подальше. Только не молчи.

Мира заставила себя посмотреть ему в глаза:

— Ты очень хороший. Мне очень легко с тобой, и ты мне тоже нравишься, но… как друг. И я не могу сейчас ничего ответить. Правда, мне очень жаль, но я не…

Она замолчала, не в силах подобрать нужные слова. Каин ей действительно нравился. Возможно, если бы она не встретила Берта Като, все сложилось бы по-другому. Но теперь все ее мысли занимал только он. Мира прекрасно понимала Каина. Она знала, что такое засыпать, просыпаться и вообще жить, все время держа в голове облик дорогого сердцу человека.

— Я все понял, — произнес Каин, устремив взгляд куда-то вдаль.

Пока он молчал, Мира нервно кусала губу, представляя, что сейчас он обидится и их теплым доверительным отношениям придет конец. Прорицательница не могла не признаться самой себе, что он для нее действительно много значит и потерять его стало бы невыносимо больно. Если бы только они могли быть просто друзьями…

Когда Каин вновь перевел на нее взгляд, на его лице неожиданно появилась беззаботная улыбка.

— Все отлично, не бери в голову! Даже не вспоминай о том, что я тебе тут наговорил. Это, наверное, от качки в «свалке» меня немного переклинило! — Его улыбка стала еще шире, и Каин поинтересовался: — Ну так что, друзья?

— Друзья, — радостно подтвердила Мира, почувствовав, как с души свалился тяжелый камень.

Быстрым шагом они пошли вперед по дороге и вскоре нагнали остальных. Механические двигатели «свалок» гудели, транспорт готовился к взлету, и на помосте опоздавших адептов уже дожидался недовольный лорд Грэм. Пока они шли, Каин не уставал шутить, осыпал дружескими комплиментами девушек и подкалывал парней. Его веселье было таким заразительным, что к «свалкам» все подходили, держась за животы и давясь непрекращающимся смехом.

И только Ника заметила, что с ним что-то не так. Она научилась отличать настоящие чувства от искусственных и сейчас видела, что за показным весельем и беззаботностью Каина кроется глубокая тоска.

ГЛАВА 20

Среди ночи была сделана еще одна остановка, и сейчас подышать свежим воздухом вышли те адепты, которые в прошлый раз все два часа просидели в «свалках». Ника им особо не завидовала и считала, что их группе повезло больше. Что делать на улице среди морозной ночи? Даже Сполвен — город, где они остановились, толком не посмотришь. Хотя, судя по визгу адептов, время они проводили увлекательно.

Выглянув в окно, Ника увидела, что рядом находится огромная снежная горка. На ней виднелось несколько дорожек наледи, по которым довольные студенты съезжали вниз.

Ника укуталась в тонкое одеяло, которое взяла с собой, и закрыла глаза. Находиться внутри теплого помещения, зная, что снаружи мороз, было очень уютно. Ника всегда любила поездки и походы и при любом удобном случае старалась записываться на разнообразные экскурсии. Причем ей нравился не столько сам отдых, сколько дорога. Казалось бы, неудобства, сон в кресле, затекшая шея и боль в спине, а Ника все это любила. Была в дорогах своя особенная прелесть и романтика.

Светильники приглушили, и в помещении стоял приятный полумрак. Рядом спала Джолетта, откинувшись на спинку кресла, впереди посапывала Эми, а вот Нике спать почему-то не хотелось. Некоторое время полежав с закрытыми глазами, она все-таки не выдержала и тихо, чтобы никого не разбудить, поднялась с места.

Ника прошла вперед по темному ряду между кресел, дважды споткнувшись о чьи-то упавшие сумки, и остановилась у лестничного пролета. Она собиралась спуститься на нижний ярус, но внезапно услышала рядом знакомые голоса. Ника хотела пойти обратно, чтобы не подслушивать чужой разговор, но в итоге не смогла удержаться и, наплевав на принципы, спряталась в тени.

— Тайрон, — с придыханием проговорила Бриана Феоне, — ты ведь прекрасно все понимаешь. Рано или поздно приходит время создавать семью. Думаю, в любовь не верим мы оба, но ты ведь знаешь, что мы идеально друг другу подходим. Ты имеешь высокое положение и титул, умен и хорош собой. Я принадлежу к высшей аристократии по крови, без лишней скромности, красива и образованна. Мы станем прекрасной парой и гармонично друг друга дополним.

Ника затаила дыхание, боясь себя выдать. Она была ошарашена — профессор Феоне открытым текстом предлагала лорду на ней жениться. Ника почувствовала, как сердце неприятно кольнуло, а в голове застучали согни молотков. Больше всего ее разозлила собственная реакция, и она почувствовала себя собакой на сене: ни себе ни людям.

Ника замерла в ожидании ответа Грэма.

Она была уверена, что он сыронизирует в своей обычной манере и выскажет все, что думает по этому поводу, но, когда он произнес следующие слова, земля ушла из-под ног:

— Не знаю, как насчет моих качеств, но ты действительно умна и невероятно красива. Любой был бы рад на тебе жениться, Бриана. В том числе и я. Ты права, мы прекрасно друг другу подходим и можем стать идеальной парой. Мне лестно, что ты разделяешь мое мнение в этом вопросе.

Ника не видела их лиц, но чувствовала волны радости и уверенности, исходящие от профессора Феоне. Эмоции Грэма она не улавливала, но ей было достаточно того, что она услышала. Действительно, с чего бы такому сильному магу, заместителю главы Королевской службы безопасности, во всех отношениях известной личности, как лорд Грэм, отказываться от выгодного предложения?

По рассказам Джолетты Ника знала, что Бриана Феоне также имеет высокое положение, которое сумела заработать не только благодаря титулу и родословной, но и собственным трудом. Она не могла не вызывать по меньшей мере уважения и в самом деле была стоящей партией. В этом отношении они оба правы — пара их них выйдет просто идеальная.

Ника чувствовала себя третьей лишней и больше не могла здесь находиться. На негнущихся ногах она пошла обратно и, опустившись в свое кресло, откинулась на спинку и с головой накрылась одеялом. Внутри разрасталась тупая боль, и только теперь Ника понимала, как много для нее значит этот человек. Она вспоминала все моменты, связанные с ним, — встречу их взглядов, когда он привел ее в дорогой магазин одежды, танец в полупустом кафе и поцелуй, следующий за ним. Для чего все это было?

Ника запрещала себе плакать и не позволяла эмоциям взять верх. Внутри все натянулось словно струна, а в глазах стояли едва сдерживаемые слезы.

Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и постаралась отрешиться от всего и просто заснуть. У нее тоже есть гордость и чувство собственного достоинства, и раз лорд Грэм сделал такой выбор, она спокойно это примет.

Сумрак на лестничной клетке разбавлял лишь одинокий свет подрагивающей магической лампы. Он окружал скрытое тенью лицо теплым оранжевым ореолом, падал на выразительные губы и отсветами играл в голубых глазах.

Глядя прямо в них, лорд продолжил:

— Да, ты нрава. И я ничуть не лукавлю, когда говорю, что был бы рад на тебе жениться. Но…

— Но? — Тонкая черная бровь выразительно приподнялась.

— Несмотря на все вышесказанное, я не тот человек, который тебе нужен.

Бриана Феоне несколько мгновений молча изучала его лицо, а затем, слегка улыбнувшись, произнесла:

— Знаешь, в глубине души я чувствовала, что ты так ответишь. Дипломат вы, однако, лорд Грэм. Сумели обставить все так, будто и не отказали леди во внимании. — Она негромко засмеялась, но в ее голосе проскользнули нотки грусти. — Скажи, это из-за иномирянки? Из-за адептки Зориной, я права?

С нижних ярусов донесся громкий топот и восклицания возвращающихся с улицы адептов. Мотор «свалки» резко завибрировал, и ответ Грэма утонул в воцарившемся шуме.

Взяв кружку горячего чая, который пассажирам предложила стюардесса, Ника вышла на балкон. Она заприметила его еще в тот момент, когда впервые приблизилась к транспорту, и сейчас наконец решила воспользоваться им по назначению.

Стояло раннее утро, и небо озаряло рассеянное свечение восходящего солнца. В воздухе парили одинокие мерцающие снежинки, и открывающийся взору вид был по-настоящему прекрасным.

Ника поправила накинутую на плечи шубку и облокотилась на высокие железные перила. Рядом пыхтела труба и крутились большие шестеренки, в лицо бил морозный ветер, приносящий с собой соленый запах моря. Через несколько часов «свалки» должны были пересечь границу с Триальской империей и оказаться в Брильвелле. Еще вчера Ника радовалась возможности побывать в приморском городке, а сейчас ее настроение оставляло желать лучшего, и ей вообще ничего не хотелось. Единственное, от чего она бы не отказалась, это зарядить пару-тройку пульсаров, а еще лучше — спровоцировать сильный энергетический всплеск.

— Привет, кудряшка! — На балконе появился Каин и, поравнявшись с ней, также устремил взгляд на горизонт. — Красота!

Ника отхлебнула чай и рассеянно кивнула.

— Что-то ты какая-то кислая, — заметил рыжик, окинув ее обеспокоенным взглядом. — Что-то случилось?

— А у тебя? — вопросом на вопрос ответила она. — Можешь не притворяться, что все нормально. Все равно не поверю.

Каин невесело усмехнулся:

— Вот и имей после этого дело с эмнатами. Вообще, у меня все действительно нормально. Так, как и должно быть. А вот тебя, кудряшка, я бы с удовольствием послушал. И да, тоже можешь не пытаться врать. Я хоть и не квинт, но твои чувства различать умею.

— Да нечего рассказывать. — Ника повела плечами и вновь вернулась к созерцанию горизонта. — Просто я дура.

— Я идиот, приятно познакомиться. А подробнее?

— Не важно. — Она предпочла уклониться от ответа. — Здесь нечего обсуждать.

В Брильвелль они прибыли ближе к полудню. Городок встретил их белесой снежной дымкой, шумом волн и неповторимым свежим воздухом с примесью соли. «Свалки» снова приземлились на окраине, но в этот раз время остановки было решено увеличить. Все без исключения адепты хотели прогуляться по набережной, и поэтому их снова разбили на две группы. Одна гуляла первые два часа, а другая — вторые.

Едва ступив на покрытую снегом землю, Джолетта почувствовала себя так, словно вернулась домой. В Брильвелле все было пронизано исконной стихией — древними истоками водной магии. Сама бухта с источником находилась сразу за набережной, недалеко от центрального пляжа, куда адепты и направились. Побывать в этом месте мечтала не одна Джолетта, так что туда двинулись и многие другие водники.

С ней пошла Ника, а остальные члены их группы предпочли в это время погулять по городу. Как ни парадоксально, среди жителей Брильвелля было не очень много водных магов, и потому простые горожане относились к бухте как к обычной достопримечательности. Источник был огражден, и у него дежурила пара стражей, пропускающих желающих попасть внутрь строго по одному.

Подруги подошли к источнику в числе первых, и уже вскоре Джолетта оказалась в бухте. Она прошла немного вперед и свернула за высокие валуны, разделяющие ее на две части. Здесь находилась зона, скрытая от посторонних глаз, где можно было побыть наедине с собой и со стихией.

Синяя вода шла мелкими волнами, на которых шипела белая пена. Со всех сторон бухту обступали скалы, и лишь впереди виднелся узкий просвет, ведущий в открытое море. Белый песок перемешивался с таким же белым снегом, а в воздухе висела все такая же белая туманная дымка.

Если б не мороз и снег, Джолетта бы сняла обувь, позволив босым ступням коснуться пропитанной силой земли. Она бы скинула одежду и погрузилась в исцеляющие воды, чтобы стать как можно ближе к первородным истокам.

Все здесь дышало магией — естественной, глубинной, древней как сам мир.

Подойдя к кромке воды, Джолетта наклонилась и зачерпнула ее ладонями. Было достаточно просто касаться ее и находиться в этом месте, чтобы чувствовать, как по венам струится первородная сила. Не удержавшись, она сделала небольшой глоток, и, хотя вода являлась морской, соль в ней не была едкой.

Джолетта замерла, наслаждаясь моментом и впитывая царящее в бухте умиротворение. Она не верила слухам, что у источников можно услышать голоса ушедших магов, но сейчас в ней жила крохотная призрачная надежда на то, что в этом есть хотя бы доля правды. Если бы только стало возможным хоть на несколько минут повернуть время вспять и услышать знакомый, но уже почти забытый голос…

— Не знаю, надо ли что-то говорить, — Джолетта вновь коснулась кончиками пальцев морской воды и ощутила, как они заходятся от холода, — но если ты меня слышишь, то ответь. Просто дай знак, что ты здесь.

Резерв медленно, но верно наполнялся энергией, а Джолетта с каждой секундой чувствовала себя все более глупо. Да, она пришла сюда не только для того, чтобы подпитаться магией, но и в надежде на отклик матери. Все знают, что, уйдя из этого мира, душа мага сливается с первородной стихией и становится ее частью. Анжелина де Лэйр была сильнейшим магом, и Джолетта не сомневалась, что сейчас она находится в колыбели первородных истоков.

Время шло, но ничего не происходило. Резерв постепенно заполнился, и Джолетта решила, что пора уходить. Она и так провела здесь много времени, а к бухте уже выстроилась целая очередь желающих попасть к источнику до отправления «свалок».

Джолетта отошла от берега и сделала несколько шагов по направлению к валунам, как вдруг ее настигло легкое дуновение ветра. Скалы, окружающие бухту, не позволяли ветрам сюда проникать, и, почувствовав нахлынувший на нее воздушный поток, Джолетта медленно обернулась. В мыслях зародилось невероятное предположение, а сердце застучало как бешеное.

Волны стали мощнее и с силой обрушивались на берег, увлекая за собой часть покрывающего его снега. По синей воде стелился белый туман, сквозь который проступали неясные очертания женского силуэта. Фигура неспешно приближалась со стороны просвета между скалами, и было неясно, парит она или идет по волнам.

Джолетта не могла поверить в то, что видела. Когда обращалась к стихии, она практически не надеялась, что ей ответят.

— Летти, — точно песок прошелестел нежный голос. — Летти…

Замерев, Джолетта всматривалась в силуэт, который с каждой секундой становился все четче. Казалось, в наступившей ватной тишине был слышен ее сумасшедший пульс. Она даже не дышала, боясь спугнуть неожиданное видение.

— Летти, — вновь прозвучал голос, и теперь в сгустке тумана угадывались знакомые черты лица. — Здравствуй, Летти.

— Мама? — едва шевеля непослушными губами, спросила Джолетта.

Дух остановился у берега. Простое длинное платье сливалось с водой и клубами белого тумана, белоснежные локоны подхватывал легкий ветер, смешивая их с редкими снежинками.

— Я ждала, когда ты придешь. — Кажется, мама улыбнулась. — Только здесь я могу говорить с тобой. Время утекает как вода сквозь разомкнутые ладони, и его остается все меньше. У нас — всего несколько минут, прежде чем я исчезну.

Джолетта не находила слов. Ей о многом хотелось спросить, рассказать, услышать совет… а еще больше — броситься маме на шею и как в детстве почувствовать ее тепло.

— Ты выросла. — Водный дух покачал головой, и улыбка на лице стала светлее. — Моя маленькая Летти стала совсем взрослой. Не говори ничего, я все знаю и так. И мне радостно оттого, что ты изменилась. Тебя ждет счастливая жизнь… гораздо длиннее моей. Твоя судьба переменчива, но ты выбираешь верный путь. Теперь действительно правильный.

Джолетта набрала воздуха, собираясь что-то спросить, но часть возродившейся стихии приложила указательный палец к губам и слегка покачала головой:

— Прежде чем исчезнуть, я должна сказать, что очень люблю тебя. Ты меня не видишь, но я всегда нахожусь рядом. В реке, когда ты идешь плавать, в дожде, от которого прячешься под зонтом, в тающем снеге, что весной обращается в лужи. В такой форме мне позволено говорить с тобой лишь один раз, но не забывай, что я — это ты. Мы дети одной стихии и когда-нибудь воссоединимся в бесконечном межмировом океане. Просто помни об этом…

— Помни… помни… — подхватил слова ветер, легкими порывами гуляющий в бухте.

— Помни… помни… — повторили волны, с шумом ласкающие заснеженный берег.

Туман рассеялся, и фигура исчезла, растворилась в воздухе, оставив после себя мелкие крупинки водной пыли. Еще несколько секунд Джолетта стояла неподвижно, а после внезапно очнулась и бросилась вперед.

— Мама! — крикнула она, входя в воду и не обращая внимания на пробирающий до костей холод.

Она не верила в то, что увидела. Не верила и в то, что это мимолетное видение так быстро закончилось. Джолетта хотела отмотать минуты назад, вновь увидеть окутанную туманом фигуру и сказать, как сильно скучает, сказать… Почему она ничего не сказала?

Из глаз текли жгучие слезы, мокрый подол платья тянул вниз, а волны едва не сбивали с ног. В лицо летели холодные капли и колючий снег, который внезапно усилился.

Джолетту сотрясала дрожь, и она совершенно не понимала, что делает. Не замечала и того, как нагрелось обручальное кольцо, надетое на безымянный палец. Неожиданно море стало бушевать, словно желая возвратить водницу обратно, но та, оказавшись по колени в воде, остановилась и лихорадочно всматривалась в просвет между скалами, надеясь, что там снова покажется туманный силуэт.

— Джолетта! — неожиданно рыкнули позади, и чьи-то сильные руки сгребли ее в охапку.

Она стала царапаться и вырываться, но ее подхватили и крепко прижали к себе, лишая возможности двигаться. Джолетта смутно сознавала, что ее неожиданным спасителем был Лосгар и что это он сейчас выносил ее из бурлящего моря. Внезапно стало очень жарко, перед глазами все поплыло, и ее начало знобить. Она давно перестала чувствовать окоченевшие от ледяной воды руки и ноги, горло сжимали спазмы.

Ректор на ходу высушил ее одежду, прибегнув к огненной магии, и от этого Джолетте стало еще жарче. В какой-то момент она совершенно обессилела и перестала вырываться, безвольно повиснув на удерживающих ее руках.

— Что с ней?! — бросилась к Лосгару Ника, когда он вышел из бухты.

Не сбавляя шага, ректор бросил:

— Все вопросы потом, сейчас возвращаемся обратно. Слышали?! — Он повысил голос и обвел гудящую толпу горящим взглядом. — Всех касается!

Его голос, усиленный воздушной магией, услышал каждый, и адепты нехотя поплелись следом. Ника шла рядом, стараясь не отставать, и вскоре с ней поравнялась вся группа. Каин за прошедшее время успел почувствовать себя моржом, окунувшись в море, но, в отличие от Джолетты, самочувствие после этого у него было прекрасное.

Когда они оказались в «свалке», вместо того чтобы подниматься на седьмой ярус, Лосгар вошел в одну из дверей, находящихся на первом. Это было небольшое помещение с одноместной кроватью, тумбочкой и кофейным столиком. Джолетта слегка приоткрыла горящие огнем веки и каким-то шестым чувством поняла, что они сейчас в комнате, отведенной на время путешествия ректору.

Лосгар откинул одеяло и уложил ее на кровать, попутно тронув ладонью лоб. Джолетта горела, и ректор на некоторое время удалился, после чего вернулся с лекарем.

— У нее эмоциональное перенапряжение, — констатировал тот спустя несколько минут осмотра. — Но сейчас ее магический резерв полон, и поэтому восстановится девушка быстро.

— Можно это как-то ускорить? — обеспокоенно спросил Лосгар. — Может, необходимо дать какое-то лекарство, эликсир…

Лекарь отрицательно покачал головой:

— Даже сильный восстанавливающий эликсир в этом случае окажется бесполезен. Ее состояние связано с эмоциями, а не с физическим недугом и магией. Так что нужно просто набраться терпения и обеспечить ей полный покой. А еще лучше — о чем-нибудь поговорить. Успокоить.

Когда за лекарем закрылась дверь, Лосгар придвинул к кровати стул и, сев на него, негромко спросил:

— Джолетта, ты меня слышишь?

— Летти, — глухо произнесла та.

— Что?

Посмотрев на него затуманенным взглядом, она повторила:

— Пожалуйста, зови меня Летти.

— Летти, — ласково проговорил Арос, убирая от ее лица упавшую прядь, — что случилось? Можешь спокойно обо всем рассказать?

Джолетта чувствовала себя несколько лучше по сравнению с тем, что было в бухте. Ее по-прежнему знобило, но мысли немного прояснились, и она стала более адекватно воспринимать происходящее.

— Я видела маму, — призналась она, вспоминая туманный облик. — Она шла по волнам, а потом говорила со мной. Сказала, что любит и всегда находится рядом. Это не было миражом, — возразила Джолетта, заметив, что Лосгар напрягся. — Я действительно ее видела, а голос звучал у меня в голове. Она была такой… не знаю, как объяснить. Другой. Словно часть стихии.

— Она и была стихией, — спокойно подтвердил ректор. — Я верю, она действительно услышала твой зов. В местах, где находятся первородные источники, границы между слоями пространства истончаются, а часто — стираются вовсе. Сам я с подобным не сталкивался, но слышал, что некоторым являлись души давно умерших магов. Такое видение требует огромных моральных сил и устойчивой психики… Летти, — он сделал акцент на имени, — зачем ты вошла в море?

Вновь мысленно вернувшись в тот момент, Джолетта прерывисто выдохнула:

— Не знаю. Мне казалось, что она снова появится… очень этого хотелось. Я ведь даже не успела ничего сказать. Ничего!

— Она и так знает все, что с тобой происходит. — Лосгар улыбнулся и накрыл ее руку своей. — Души возвращаются к истокам, сливаются с ними и незримо присматривают за теми, кто при жизни был им дорог. Даже если ты ее не видишь, мама находится рядом.

— Ты говоришь точно так же, как она. — Губы Джолетты тронула ответная улыбка. — Спасибо, что пришел.

— Я знал, что ты захочешь посетить бухту. Когда Ника сказала, что тебя нет уже больше двадцати минут, стало понятно: что-то не так. Чудо, что я успел вовремя.

Лихорадка отступила, и Джолетта почувствовала, как тело наполняется приятной тяжестью. Рядом с Аросом она успокаивалась и могла позволить себе быть слабой, зная, что он поддержит и поймет.

— Тебе надо отдохнуть, — произнес Лосгар, заметив, что она начинает засыпать.

Джолетта на миг приоткрыла глаза и тихо попросила:

— Посиди со мной.

— Куда же я от вас денусь, леди де Лэйр? — мягко усмехнулся он, поправляя одеяло, а после добавил: — Спи, Летти. Спи…

ГЛАВА 21

Ника вновь стояла на балконе, глядя в небесную даль. Внизу простиралось бурлящее море, где-то на горизонте тонкой полоской виднелся очередной приморский городок. Уже этим вечером «Викарус-И триста тридцать один», «Викарус-И триста тридцать два» и «Викарус-И триста тридцать три», а проще говоря — «свалки», должны были долететь до Шэрдана — столицы Триальской империи.

Настроение Ники, которое и так не задалось с самого утра, после случившегося с Джолеттой совсем упало. И хотя ректор заверил, что с ней все будет в порядке, Ника все равно волновалась за подругу. Как только она вспоминала ее, безвольно висящую на руках магистра Лосгара, так внутри что-то переворачивалось. Теперь Ника боялась даже вообразить, что будет чувствовать, пребывая в горах Солин. Мысли о том, что все сумеют выжить, были утопическими, и она прекрасно понимала, что это неосуществимо.

За себя Ника боялась меньше, хотя после случая с Лексом Торентоном несколько пересмотрела взгляды относительно собственной нужности. Друзья по-настоящему за нее переживали — она это не только видела, но и чувствовала. Когда они дружно пришли к ней на следующий день после похищения, Нику буквально сшибла исходящая от них волна беспокойства. Эмоции всегда говорят лучше слов, а эмпату — тем более.

Ника продолжала смотреть на небо и пребывать в размышлениях, когда «свалка» внезапно содрогнулась. Послышался лязг металла, и от сильного толчка Ника едва не вылетела за ограждение. Еще не понимая, что происходит, она до боли вцепилась пальцами в железные прутья, и в этот миг толчок повторился. Раздался оглушительный звук, похожий на воронье карканье, и краем глаза Ника уловила справа от себя какое-то движение.

«Свалка» вновь содрогнулась, и на всех ярусах загорелась красная кнопка. Включилась сирена, сопровождающаяся голосом управляющего:

— Без паники! Просьба всем занять свои места и пристегнуть ремни безопасности! Повторяю: без паники!

Ника хотела вернуться в салон, но не могла разжать пальцы. Стоило ей отцепиться от перил одной рукой, как она теряла равновесие и едва не падала от сумасшедшей качки. Воздух завибрировал от очередного «карканья», и внезапно прямо перед балконом появилось чудовище. Именно чудовище — иначе назвать его Ника не могла. Она едва не заорала от ужаса, когда увидела перед собой гигантскую птицу. Серые крылья со свистом рассекали воздух, круглые глаза горели алым пламенем, все тело покрывала чешуйчатая броня. Из загнутого крючкообразного клюва, так же, как из глаз, выбивалось пламя, а лапы больше походили на львиные, чем на птичьи.

Существо закричало, и пронзительный звук резанул по ушам. Ника заставила себя отцепиться от перил и отступила на шаг назад. В этот же миг «свалку» снова тряхнуло, и Ника оказалась в воздухе. Ее выбросило наружу, и, уже находясь за пределами балкона, она в последнюю секунду каким-то чудом сумела ухватиться одной рукой за ограждение балкона. Ника повисла в воздухе, каждую секунду готовая сорваться — туда, где внизу пенилось и бурлило сизое море.

— Помогите! — что есть силы закричала Ника, но ее голос утонул в гуле, лязге и карканье твари, которая смотрела прямо на нее.

Пальцы онемели, ветер безжалостно терзал повисшую под балконом фигурку, словно желая помочь ей сорваться вниз. От ужаса дыхание заходилось, на глазах выступили слезы, и, приложив все оставшиеся силы, Ника попыталась подтянуться вверх. Она вскинула вторую руку, пытаясь ухватиться за ограждение, и в эту же секунду птица взмахнула крыльями, зацепив одним из них висящую в воздухе адептку.

Ника успела подумать, что существо разумно и сделало это специально, прежде чем сорвалась вниз. С пересохших губ сорвался крик, и она огромными, расширившимися от ужаса глазами смотрела на «свалку», которая с каждым мгновением становилась все дальше. Нике казалось, что время замедлилось, а все происходящее — нереально.

Словно не она сейчас падает вниз, слыша в ушах пронзительный свист ветра. Словно не она вот-вот окажется в холодных объятиях соленого моря. Не она наблюдает за тем, как хищные порождения тьмы остервенело врезаются в три летящие «свалки».

Когда в одно мгновение небо затянуло чернильными тучами, а воздух сотряс раскат грома, Ника уже ничего не понимала.

«Это конец», — билась в сознании одна-единственная мысль.

С неба слетела ветвеобразная молния, с громким треском ударившая в воду. За ней ринулась еще одна, и еще… а следующая, особо длинная и яркая, находилась в руках Грэма, который, держась за нее, стремительно летел вниз.

Ника едва ли поверила своим глазам, когда увидела в нескольких метрах от себя сосредоточенное лицо лорда. Вскоре ее обхватили за пояс и с силой рванули вверх. Перед глазами мелькнуло небо, вспышка молнии, а затем — ограждение балкона, на котором они оказались в считаные доли секунды.

— Внутрь! Живо! — Особо не церемонясь, Грэм подтолкнул Нику в спину, и она буквально ввалилась в салон.

К ничего не соображающей подруге тут же подбежал Каин и помог ей дойти до своего места. Усадив ее в кресло, он застегнул ремень безопасности и сам присел рядом.

На лестницах слышался топот и голоса, механический лифт скрежетал не переставая. Весь преподавательский состав во главе с ректором носился по ярусам.

Когда лорд Грэм вновь появился в салоне, он выглядел спокойным и собранным. Декан отобрал из присутствующих несколько пятикурсников и велел им идти за ним. Бросив на Нику короткий обеспокоенный взгляд и убедившись, что за ней присмотрят, Грэм вернулся к насущным проблемам. Помимо него и Лосгара в «свалке» находилось всего пять преподавателей и один декан, но этого было достаточно, чтобы создать мощный защитный купол.

— Что происходит? — охрипшим голосом спросила Ника у Каина, когда первое потрясение немного прошло, а «свалку» сотряс очередной толчок.

— Это гарканы, — незамедлительно пояснил тот. — Порождения тьмы, встречающиеся только в Триальской империи. Здесь недостает стихийников, чтобы их сдерживать. «Свалки» были защищены, но эти твари сумели пробить купол. — Каин сжал ее руку и с уверенностью добавил: — Не волнуйся, наши маги сумеют создать новый.

— А как же те, кто находится в других двух? — по-прежнему хрипло спросила Ника. — Там ведь всего по одному преподавателю.

Каин ободряюще, но в то же время напряженно улыбнулся:

— А пятикурсники на что? Не сбрасывай адептов Академии пяти стихий со счетов. Каждый из нас на многое способен в критической ситуации!

Слова друга Нику не слишком успокоили, но иного выбора, кроме как сидеть и ждать, чем все закончится, у нее не было. Ее все еще трясло, и она старательно избегала думать о том, что, если бы не лорд, плавать бы ей сейчас в холодном море.

— Да сколько же их там?! — крикнула Эми, прижавшись лбом к стеклу. — Трое?!

— Пятеро! — уточнил Крис.

Ника заставила себя посмотреть в окно и обнаружила, что вокруг «свалки» образовалось сильное энергетическое поле. Знакомый мыльный пузырь переливался на расстоянии нескольких метров от груды железа. Громко крича, гарканы отлетели в сторону, но затем с неимоверным упорством продолжили биться о созданную невидимую стену.

— Вроде пронесло, — облегченно выдохнула Эми, не отрываясь от стекла, и громко воскликнула: — Смотрите, там лорд Грэм!

Он снова левитировал на молнии, и на этот раз направлялся к «свалке», летящей позади. Судя по всему, декан собирался помочь находящимся там магам в создании защитного купола.

— Теперь точно все будет хорошо! — обрадовался Каин, переводя дух. — А я уже испугался, что помрем раньше срока! Ника, ты как? — без перехода обратился он к подруге.

Ужас немного отступил, и Ника чувствовала себя значительно лучше.

— Нормально. Всегда мечтала прыгнуть с парашютом.

Атмосфера несколько разрядилась, и до этого притихшие адепты стали негромко переговариваться. По всем ярусам прополз шепот, который постепенно перерастал в возбужденный гул. Только ленивый не обсудил ситуацию во всех деталях и не выразил восхищение лордом Грэмом, сумевшим среагировать быстрее всех.

Ехидно покосившись на Нику, Каин усмехнулся:

— Да, подруга, горазда же ты искать приключения на свою… голову.

— Это все ваш мир, где, куда ни плюнь, повсюду творится какая-то… дарховщина, — не менее ехидно улыбнулась Ника, чувствуя, как напряжение окончательно спадает.

Наверное, случись с ней подобное пару месяцев назад, психика бы просто не выдержала. Но после всего, что Нике уже довелось пережить, сегодняшний «полет» не стал самым большим потрясением.

В последний раз громко каркнув, гарканы круто развернулись и с огромной скоростью полетели прочь. Когда последний из них окончательно скрылся из виду, по «свалке» прокатился одновременный вздох облегчения. Теперь точно можно было считать себя в безопасности.

Вскоре на седьмой ярус вернулся лорд Грэм, направившийся прямиком к пострадавшей. Моментально среагировав, Каин поднялся, уступив ему свое место. В присутствии лорда Ника чувствовала себя неоднозначно, но преобладающим чувством являлась все же благодарность.

— Спасибо, — не глядя на декана, произнесла она.

— Мне нужно было успеть раньше. — Голос Грэма прозвучал глухо. — Почему сама не попыталась использовать магию?

— А что я могла? Левитировать на молниях для меня просто нереально, а воспользоваться сферами для того, чтобы замедлить падение, просто не успела.

— Или не догадалась. — Лорд хмыкнул. — Ладно, отдыхай. Через несколько часов будем в столице.

Ника заметила, как во время разговора на них с нескрываемым любопытством поглядывали остальные пассажиры. А когда Грэм поднялся, собираясь пересесть в свое кресло, все адепты тут же отвели глаза: мол, мы ничего не знаем и нам совсем не интересно.

Ника грустно улыбнулась, наблюдая за тем, как лорд садится рядом с профессором Феоне. Ей подумалось, что вместе эти двое смотрятся по-настоящему красиво.

Через пару часов на седьмой ярус вернулась Джолетта, выглядящая бодрой и полной сил. Отдых явно пошел ей на пользу, и сейчас ничто не напоминало о событиях этого утра.

— Слышала, пока меня не было, ты успела полетать? — беззлобно поддела она Нику.

Та фыркнула:

— Да уж. Мы с тобой сегодня отличились.

В Шэрдан они прибыли, когда на улице совсем стемнело. Ночная столица Триальской империи являла собой потрясающее зрелище. Она горела тысячами огней, которые с высоты казались россыпями золотых цепочек. Даже сквозь пелену сумрака угадывались очертания императорского замка, гордо раскинувшегося на возвышенности. Вдалеке виднелись силуэты гор Солин, которые, несмотря ни на что, поражали своей красотой и величием.

Пережив очередную тряску, вызванную резким приземлением, пассажиры «Викаруса-И триста тридцать один» наконец достигли конечной точки своего путешествия. «Свалки» приземлились на запорошенной снегом равнине, расположенной в стороне от замка.

Постепенно, следуя определенному порядку, адепты стали выходить на улицу. Сначала спускались с верхних ярусов, затем — с нижних, а после маги выстраивались на площадках, ожидая всех остальных.

Из-за большого количества народа транспорт всем предоставить не могли, и поэтому до замка адептам предстояло идти пешком. Снег в центре равнины был вычищен, и эта своеобразная дорожка тянулась до самого замка. По обеим сторонам горели воткнутые в землю факелы, освещающие путь.

Замок отличался внушительными размерами и даже отсюда казался громадным. Ника и представить не могла, каким он окажется вблизи. На улице бушевала метель, усиливающаяся периодическими энергетическими всплесками, идущими со стороны гор.

Путь до замка занял около часа, и процессия адептов со стороны выглядела впечатляюще. Полторы тысячи магов, одновременно шагающие по заснеженному полю, — такое и правда увидишь нечасто.

Пока они шли, Ника осматривалась по сторонам, пытаясь отыскать для себя что-нибудь интересное, но вскоре оставила эти попытки. Место, где они находились, было самым настоящим пустырем, а город лежал далеко впереди, и отсюда понять, что собой представляет столица, было практически невозможно. К тому же в глаза лез назойливый снег, а холодный ветер жег лицо, заставляя натягивать шапку чуть ли не до самого носа.

У ворот замка их уже дожидались лакеи и стражи, призванные помочь гостям разместиться в отведенных комнатах. Изначально, когда адепты только-только собирались ехать в Триальскую империю, Ника недоумевала по поводу того, как им всем удастся уместиться в одном замке, но теперь все встало на свои места. Строение было до того масштабным, что вопрос отпал сам собой.

Восточное крыло являлось гостевым и было отдано в полное расположение магам, прибывшим из Агавийского королевства. В покои селили по четыре человека, и Ника оказалась в компании Джолетты, Миры и Эми. Подруг вместе со всеми проводили через парадный двор, затем провели по замку, и в итоге они оказались в длинном широком коридоре, который с первого взгляда казался просто бесконечным. По правую сторону располагались большие арочные окна, а по левую — двери апартаментов.

Войдя внутрь, Ника с Эми и Мирой остолбенели, и только Джолетта оказалась равнодушна к роскоши интерьера.

— А на обстановку покоев не поскупились… — Эми обвела помещение ошарашенным взглядом и, радостно взвизгнув: — Обалдеть! — с размаху прыгнула на большую кровать.

Джолетта недовольно покачала головой.

— Ты бы хоть обувь сняла!

Техномагиня ее проигнорировала и снова радостно завизжала. Несмотря на то что Эми всегда относилась к предметам роскоши со скепсисом, эти апартаменты сумели покорить даже ее неприступное сердце.

Массивная резная мебель, светлые тона, позолота на потолке и дорогие порстонские ковры не могли не произвести впечатления. Здесь присутствовал и камин, облицованный нежно-кремовой плиткой и украшенный деревянной резьбой. Сейчас в нем отплясывал магический огонь, добавляющий помпезной комнате домашнего уюта.

Пока остальные студентки осматривались, Мира неожиданно проявила сообразительность и, достав из дорожной сумки необходимые вещи, пошла в ванную.

— Дарх! — выругалась Джолетта, заметив, как она скрылась за дверью. — Только недолго!

Ванна была до того большой и комфортной, что Мира пробыла там почти два часа. Откуда у нее взялась наглость игнорировать недовольство подруг, так и осталось загадкой.

Перед тем как адептов распределили по комнатам, преподаватели предупредили их о распорядке на ближайшее время. Магов условно разделили на пять больших групп, у каждой из которых было свое расписание. Для Ники и подруг завтрашний день был расписан по минутам. В восемь утра их ждал завтрак, а затем — сбор на специально оборудованном полигоне для тренировок, которые должны были продлиться вплоть до самого вечера. Времени на раскачку адептам не давали, и осмотр города приходилось отложить на потом.

Спать они легли только глубокой ночью, и, как только головы коснулись подушек, подруги моментально отключились, вымотанные долгим и насыщенным путешествием.

Утром, когда Ника вместе со всеми спустилась к завтраку, она столкнулась с серьезной проблемой. Весь персонал, лакеи, экономки и приставленный к ним дворецкий изъяснялись на триальском, которого она не знала. Впрочем, в этом Ника была не одинока, и единственной из их компании, кто знал местный язык, оказалась Джолетта. Она и стала для подруг личным переводчиком, и только благодаря ей адептки поняли, как добраться до полигона, во сколько приходить к обеду и прочие нужные мелочи.

На заднем дворе замка имелся парк с многочисленными фонтанами, деревьями и беседками. За ним находился декоративный пруд, несколько площадок непонятного назначения, а чуть поодаль — полигон, который подготовили специально для агавийских магов.

Общим куратором стал главный придворный маг Триальской империи — лорд Снэрон. Все прибывшие деканы и преподаватели из Академии пяти стихий отвечали только за свои группы, а он нес ответственность за подготовку в целом.

Лорд говорил на агавийском, но с заметным, ярко выраженным акцентом. Он не стал произносить вступительной речи и приветствовать гостей, а с ходу начал обращаться с адептами как начальник с подчиненными.

Полигон был гораздо больше, чем те, что находились в академии, и с легкостью вмещал триста человек. Вокруг площадки были установлены специальные щиты, предназначенные для поглощения магии, так что адептам было где разойтись, и они могли не опасаться, что запущенный пульсар случайно угодит в стены замка.

Помимо адептов академии здесь присутствовали некоторые молодые маги Триальской империи. Их было гораздо меньше, всего около пятидесяти человек, и предполагалось, что они также приложат силы для создания заклинания «квивентанс».

Тренировка была долгой, изнуряющей и жесткой. Привычной к подобному оказалась только группа лорда Грэма, остальные же начали выдыхаться уже на втором часу. В общем и целом за прошедшие недели все основы плетений были освоены, и сейчас оставалось лишь оттачивать и совершенствовать навыки.

Ника действовала машинально и не задумываясь. К концу тренировки они с напарниками сумели создать практически идеальное плетение, за которое отвечала их группа. На это ушла уйма сил, но зато они удостоились одобрительного взгляда лорда Снэрона.

На обед адепты фактически ползли, а мысль о том, что после им предстоит снова возвращаться на полигон, вызывала всепоглощающий ужас. Ника шла под руку с Джолеттой, направляясь к восточному крылу замка, когда их нагнал Грэм. Лорд присутствовал на тренировке, следил за своей группой и явно остался доволен их успехами.

— Сегодня мы ужинаем в парадной гостиной замка, — произнес он, внимательно наблюдая за тем, как меняется выражение лица Ники. — С королем, императором и высокопоставленными лордами.

Ей показалось, что она ослышалась.

— Не надо так смотреть, я тоже от этого не в восторге, — бросил Грэм, раздраженный сложившимися обстоятельствами. — Но отказать — значит нанести серьезное оскорбление императору. Учитывая нашу идеальную совместимость магий, он хочет лично с тобой познакомиться.

Земля ушла из-под ватных ног, и Ника пошатнулась. Она переживала даже за предстоящее торжество в честь дня Зимнего солнцестояния, а уж разговор с императором?! Да она даже всех тонкостей этикета не знает, не говоря о триальском языке!

— Леди де Лэйр, — Грэм перевел взгляд на Джолетту, — рассчитываю на вашу помощь. Ужин в семь, на тренировку можете не ходить.

Джолетта молча кивнула и, быстро взяв ситуацию под контроль, уверенно потащила Нику в их апартаменты. Плотно закрыв за ними дверь, она бросилась к шкафу.

— Значит, так, сейчас подбираем тебе платье, приводим в человеческий вид, а попутно я выдаю тебе всю необходимую информацию! — Джолетта принялась небрежно перебирать свои наряды, которые оказались как никогда кстати, и в итоге остановила выбор на простого кроя, но дорогом платье зеленого оттенка.

Пока Ника отмокала в ванной, Джолетта разложила на кровати многочисленные украшения и отобрала из них наиболее изысканный, но в то же время неброский комплект. Когда подруга вернулась в комнату, Джолетта приложила к ней серьги с колье и, убедившись, что те ей подходят, довольно кивнула.

— К императору будешь обращаться «ваше императорское величество», но по возможности старайся избегать прямого обращения. Никогда не заговаривай первой и тщательно взвешивай слова при ответах. Перед королем и императором сделай глубокий реверанс. Монархи будут сидеть во главе стола, лорда Грэма как почетного гостя, скорее всего, посадят по правую руку, и тебя, естественно, тоже. В глаза не смотри, говори с почтением, но не лебези. С лордами можешь говорить просто уважительно — по статусу в этот вечер вы будете практически на равных.

— Это форменное издевательство! — причитала Ника, пока Джолетта затягивала ей корсет. — Я обязательно скажу что-нибудь не то и… даже не знаю, что тут принято делать с теми, кто имел неосторожность неправильно вести себя с императором!

— Его императорским величеством, — поправила Джолетта и выразительно хмыкнула: — Можешь не волноваться, твоя голова останется на твоих же плечах. Ты лучше беспокойся о возрождении дракона, а не о такой ерунде.

— Знаешь, — Ника задумалась, — в настоящий момент я бы предпочла отправиться в горы Солин, чем на ужин к его императорскому величеству.

— Быстро учишься! — похвалила Джолетта, затягивая корсет до такой степени, что стало трудно дышать.

Мучительница критически осмотрела плоды своих трудов, поправила уложенные ею же волосы и осталась довольной увиденным. Пока Ника наносила макияж, Джолетта продолжала выливать на нее поток информации — как правильно есть, сидеть и говорить.

— Если император спросит, как ты относишься к охоте, скажи, что любишь, — напоследок напутствовала Джолетта.

Ника тут же возразила:

— Но я категорически против убийства животных!

— Милая, — Джолетта выразительно на нее посмотрела, — здесь не требуется говорить правду. Здесь нужно говорить то, что удовлетворит императора.

— Его императорское величество, — язвительно поправила Ника, выходя за дверь.

В коридоре ее уже дожидался лорд Грэм, выглядящий как никогда привлекательно. Строгий костюм, идеально уложенные волосы, блеск черных глаз — сочетание действительно потрясающее. Ника взяла его под руку, ощущая, как все внутри сжимается от волнения.

— Не бойся, — уловил ее чувства лорд. — Меньше говори, больше слушай, и все будет хороню.

— Удачи! — пожелала высунувшаяся в коридор Джолетта.

Ника считала, что удача этим вечером ей понадобиться как ничто другое, так что пожелание было более чем кстати.

Они прошли по коридорам восточного крыла, спустились на несколько этажей и, миновав переход, соединяющий корпуса замка, оказались в центральной части здания. Здесь все было несколько иначе, чем в том крыле, где поселили адептов, — более помпезно и дорого. Интерьеры так и кричали о знатности и высоком положении живущих здесь. Бирюзовые потолки были отделаны лепниной и украшены росписями, на стенах висело множество картин в резных позолоченных рамах, а лестницу, ведущую на верхние этажи, можно было смело называть произведением искусства. Когда гости двух правителей стали по ней подниматься, Ника ощущала себя так, словно совершает кощунство, ступая туфлями по идеально отполированным мраморным ступеням.

В ту часть замка, где находились личные комнаты императора и его приближенных, вел широкий коридор, устланный красным бархатистым ковром. На этот раз, идя по нему, Ника чувствовала себя знаменитой киноактрисой, гордо шествующей по красной дорожке. Она вцепилась в Грэма до побеления костяшек пальцев, и, когда лакеи распахнули перед ними дверь, ведущую в парадную гостиную, нервы ее были натянуты как гитарная струна. Ей с трудом удавалось сохранять лицо и не выдавать своего напряжения.

Когда взору предстала роскошная, залитая светом комната, она подумала, что кое-кто сильно приврал, назвав ее всего лишь гостиной. Помещение представляло собой огромный зал, в котором можно было спокойно проводить бал или торжественный прием.

Хрустальные люстры с множеством свечей освещали стол, накрытый на двенадцать персон, массивную мебель и отражались в натертом до блеска светлом паркете. В первую секунду от обилия света стало больно глазам, а от осознания того, что с минуты на минуту здесь появятся сразу два монарха, становилось совсем дурно.

Пока в гостиной находились только лорды, пришедшие со своими спутницами. При виде вновь прибывших мужчины почтительно склонили головы, а леди присели в неглубоких реверансах. Грэм и Ника в ответ сделали то же самое, после чего подошли к столу. До начала ужина оставалось меньше пяти минут, но все знали, что ожидание может сильно затянуться.

Монархи никогда не опаздывают, это другие приходят слишком рано. Непреложная истина, которую дворяне усваивают еще в детстве.

ГЛАВА 22

Когда двери вновь распахнулись, все мгновенно подобрались и, опустив глаза, склонили головы. Наступившую тишину прорезал звук уверенных шагов, приближающихся к накрытому столу. Ника чувствовала себя как на иголках и молилась только о том, чтобы не упасть. Глубокий реверанс был не самой удобной позой, в которой требовалось пробыть, пока «их величества» не соблаговолят сесть и разрешат присоединиться к трапезе. Ника буквально физически чувствовала, как по ней скользят заинтересованным, пригвождающим к полу взглядом. От монархов исходила власть, сила и непоколебимая уверенность — они явно не считали нужным прибегать к услугам эмпатов и скрывать свои чувства.

Когда Нике показалось, что еще немного — и нервы просто не выдержат, император дал знак, приглашая гостей за стол. Лакеи услужливо отодвинули стулья, и, когда лорд Грэм подвел спутницу к ее месту, оказалось, что Джолетта была права. Оправдались худшие Никины опасения — их с лордом действительно посадили рядом с «величествами».

Присев, Ника тут же опустила глаза в стол и сделала вид, что ее очень волнует сервировка. В общем-то доля правды в этом была, потому как видеть такое дорогое и роскошное убранство стола ей прежде не приходилось.

Скованно себя чувствовала не одна Ника. Даже от аристократов, присутствующих на таком приеме не в первый раз, исходило напряжение. Атмосфера была малоприятной, и никто из монархов не спешил ее разбавлять. Пике показалось, что они намеренно выжидают паузу и даже довольны тем, что все волнуются в их присутствии.

Напряжение немного спало лишь в тот момент, когда внезапно зазвучала спокойная музыка. Ее исполняли придворные музыканты, и это был лишний признак статусности и значимости собравшихся особ. Живую музыку таких высококлассных мастеров можно было услышать лишь на подобных приемах, а маги-простолюдины довольствовались «радио» воздушных волн.

Перед гостями поставили первую закуску — крем-суп с морепродуктами. Ника посмотрела на разложенные перед ней приборы, вспомнила уроки этикета, покосилась на сидящих рядом и взяла соответствующую ложку. Пока все шло гладко.

— Лорд Грэм, рад снова видеть вас в Триальской империи. — Император заговорил на агавийском практически без акцента.

— Благодарю, ваше императорское величество. — Уголки губ лорда слегка приподнялись. — Но обстоятельства, при которых мы все здесь оказались, трудно назвать радостными.

Император побарабанил пальцами по столу и кивнул.

— Что верно, то верно. Надеюсь, маги Агавийского королевства окажут неоценимую помощь не только империи, но и всей Дагории. — Он в упор посмотрел на лорда и добавил: — Также от лица всех триальцев хочу выразить вам признательность за согласие использования объединенной магии. В последнее время мы не справляемся с темными прорывами, и ваше содействие очень ценно.

Благодарность императора не была пустым звуком, и она поставила Грэма в крайне неудобное положение. Вплоть до этого момента он не давал королю окончательного ответа по поводу объединения их с Никой магий, а сейчас выходило, что отказаться уже невозможно.

— Счастлив быть полезным великому государству, — почтительно ответил Грэм, ничем не выдав своих истинных эмоций.

Ника перевела дух. Она боялась, что лорд попытается возразить и навлечет на себя новые проблемы. Ника представляла, как при его вспыльчивом и взрывном характере сложно сдерживать чувства, но сейчас Грэм просто поражал железной выдержкой.

— Ну а вы, леди Ника, — взгляд императора заставил ее вздрогнуть, — как находите Триальскую империю?

Ника улыбнулась:

— К сожалению, пока я имела честь видеть ее лишь во время полета. Надеюсь, в ближайшее время мне представится возможность посмотреть столицу. Нет никаких сомнений, что Шэрдан — изумительный город.

— Возможность представится, — обнадежил император, который, судя по тону, остался доволен полученным ответом.

— А что вы думаете об Агавийском королевстве? — вставил король. — Если дошедшие до меня слухи правдивы, вы иномирянка?

Ника сдержанно кивнула и перевела на него взгляд:

— В Дагории я оказалась несколько месяцев назад и очень благодарна судьбе за то, что она направила меня именно в Агавийское королевство. За это короткое время Фейран стал для меня родным, и я рада, что могу ощущать себя его частью.

Говоря это, Ника нисколько не врала и не приукрашивала. Она действительно полюбила столицу вместе с ее нескончаемым бурлением, летающими «свалками» и Академией пяти стихий, где смогла найти настоящих друзей и свое место в жизни.

Вскоре внимание монархов переключилось с Ники на других присутствующих, и она ощутила несказанное облегчение. Лорды обсуждали политику и сложившуюся ситуацию с возрождением дракона. За столом присутствовал и главный придворный маг, который отчитался о проделанной за сегодняшний день работе. Лорд Снэрон сообщил, что пока все идет, как планировалось, и к назначенному сроку плетения заклинания «квивентанс» будут доведены до совершенства. Маги-агавийцы прекрасно сработались с местными стихийниками, и даже несмотря на языковой барьер сложностей во взаимопонимании не возникало.

Время текло неспешно. Продолжала литься красивая негромкая музыка, атмосфера за столом немного разрядилась, и все стали чувствовать себя более комфортно. Ника не знала, как так получилось, но только в тот момент, когда принесли третье блюдо, она заметила среди присутствующих Бриану Феоне. Началось обсуждение предстоящего праздника, одним из организаторов которого она являлась, и, услышав знакомый голос, Ника посмотрела в ее сторону. Профессор сидела на другом конце стола, рядом с одним из триальских лордов. Ника невольно отметила, что выглядит та как всегда безупречно, и от этого факта стало неприятно. Ника ненавидела себя за чувства, которые испытывает, но не могла пересилить грызущую ее неприязнь.

Когда к разговору подключился Грэм, ее настроение упало окончательно. Она так погрузилась в себя, что даже не сразу услышала, как к ней вновь обратился император.

Повисла пауза, и на Нику уставились более десятка пар глаз. Она с ужасом осознала, что не расслышала вопроса и, посмотрев на императора, обнаружила, что он ждет ответа. Мысли в голове проносились со скоростью света, и она совершенно не знала, как теперь быть. Попросить повторить — значит выказать неуважение. Промолчать — еще хуже.

Ника уже открыла рот, намереваясь на свой страх и риск последовать первому варианту, как ее выручил Грэм.

— Ваше императорское величество, что же вы творите? — Лорд делано покачал головой. — В вашем присутствии женщины так и теряют дар речи.

Император с королем довольно засмеялись, и гости тут же последовали их примеру.

— Полагаю, леди просто не любит охоту и не знала, как тебе об этом сказать, — усмехнулся Тэриан. — Так ведь, леди Ника?

Та натянуто улыбнулась и, вспомнив слова Джолетты, решила уклониться от прямого ответа:

— Я предпочитаю рыбалку.

— Вот как? — удивился император и окинул ее новым, заинтересованным взглядом. — И что же, в вашем мире леди ловят рыбу?

Ника рассказала о том, что в стране, откуда она родом, понятие «леди» отсутствует как таковое и женщины могут заниматься чем хотят. Когда император с королем захотели узнать подробности, она поведала о жизни на Земле. Поделилась информацией о существовании электричества и техники, созданной при полном отсутствии магии, и о том, как эти вещи упрощают жизнь. В какой-то миг она совсем забыла о том, что говорит с монархами, и почувствовала себя более уверенно и раскованно.

Остаток вечера прошел спокойно, и Ника была рада тому, что все обошлось. Идя сюда, она готовилась к долгим и нудным часам, когда все будут молчать и бояться оторвать взгляды от тарелок, но все оказалось совсем не так. Сравнивая поведение двух правителей, Ника не могла не отметить, что король нравится ей гораздо больше. Даже внешне он выгодно отличался от полного рыжеволосого императора, обладающего такой же рыжей бородой и густыми бровями.

Его величество Тэриан оказался привлекательным мужчиной, блондином с несколько крупными чертами лица и проницательными карими глазами, которому на вид можно было дать не больше сорока лет. По отношению к подданным он держался более открыто и, в отличие от императора, лишь слегка подчеркивал свое превосходство.

Монархи удалились после четвертой перемены блюд, и после их ухода все стали вести себя еще более свободно. Казалось, даже музыка зазвучала по-новому — непринужденнее и веселее. За десертом лорды снова вернулись к политике, а леди принялись обсуждать моду и негромко смеяться. Слева от Ники сидела самая громкая особа из всех собравшихся, и вскоре от нескончаемого потока ее слов она стала уставать.

Грэм уловил этот момент и предложил покинуть гостиную. После ухода короля и императора подданные могли не дожидаться окончания вечера, и Ника с радостью этим воспользовалась.

— Лорд Грэм, можно вас на минутку? — неожиданно позвала его Бриана Феоне, когда они с Никой уже попрощались и направились к выходу. — Нужно обсудить некоторые моменты организации.

— Я ненадолго, — пообещал лорд и отправился вслед за леди на примыкающий к гостиной балкон.

Настроение Ники, которое в этот вечер делало немыслимые скачки, снова завалилось куда-то под плинтус. Она понимала, что, по сути, Грэма обвинить ей не в чем — в конце концов, он ей ничего не обещал, но все равно чувствовала себя отвратительно. По крайней мере, мог бы сказать, что собирается жениться! Хотя… этого делать он тоже не был обязан. Кто она и кто он? Их положение разнится, как небо и земля.

Кроме того, Ника решительно не понимала, как в теперешнем положении, когда до возрождения дракона осталось чуть больше недели, можно обсуждать какой-то праздник. Да, бал в честь Зимнего солнцестояния является традицией, и его отмена вызовет пересуды среди простого народа, но… все равно это странно! Маги фактически готовятся идти насмерть, а в городе в это время проводятся гуляния. Не говоря уже о приеме в императорском замке.

Судя по выражению лица Грэма, когда он вернулся после разговора с леди Феоне, его это обстоятельство тоже, мягко говоря, бесило. До покоев, отведенных Нике с подругами, они шли молча. Лорд о чем-то глубоко задумался, а Ника не могла прекратить вспоминать разговор, случайно услышанный во время путешествия.

— Ты молодец, — похвалил Грэм, когда они приблизились к дверям нужных апартаментов. — Если не считать того, что объединения сил теперь не избежать, все прошло удачно.

— Этого нельзя было избежать с того самого момента, как мы узнали о совместимости наших магий, — возразила Ника, стараясь на него не смотреть.

Лорд легко уловил ее настроение:

— Что-то случилось?

В следующее мгновение она оказалась прижата спиной к стене, а Грэм склонился совсем близко. Ника чувствовала, что он собирается ее поцеловать, и резче, чем хотела, выпалила:

— Просто я думаю, что вам было бы гораздо приятнее прийти на этот ужин в другой компании!

Не дав ему опомниться и возразить, Ника круто вывернулась и проскользнула в комнату. Громкий хлопок двери стал завершающим штрихом этого вечера.

На сегодняшней тренировке не жалели никого, и Мира лишилась всех послаблений, которые ей давал их куратор. Лорд Снэрон строго следил за тем, чтобы все были в равных жестких условиях и выкладывались по полной.

Возвращаясь в комнату после ужина, прорицательница чувствовала себя ужасно уставшей. Ноги еле передвигались, все мышцы болели, и она боялась даже представить, что с ней будет завтра.

Ника где-то пропадала, Джолетта и все остальные адепты из их группы решили погулять по двору замка, поэтому Мира брела в одиночестве. Идти вместе с друзьями на улицу она отказалась из-за желания скорее лечь спать, а Каину, который предлагал ее проводить, сказала, что хочет побыть одна. Это было враньем чистой воды, но после их разговора в Трироне Мира избегала его общества. Она думала, что сумеет относиться к Каину по-прежнему, но ошиблась. В их отношениях что-то неуловимо изменилось, и теперь прорицательница чувствовала себя виноватой.

Она поднялась по лестнице, свернула за угол и пошла вперед по длинному коридору. На улице стемнело, и замок, кажущийся радушным и светлым днем, сейчас был мрачным. Мира чувствовала себя неуютно и хотела быстрее добраться до покоев.

Коридоры переплетались между собой, виляли, водили кругами, и вскоре Мира поняла, что заблудилась. Она ускорилась и теперь практически бежала, лихорадочно выискивая взглядом вечно снующих по замку лакеев. Как назло, на пути никто не встречался, и создавалось ощущение, что замок пуст. Ни адептов, ни местных жителей, ни даже горничных, которые всегда были на виду, как и лакеи.

Когда спустя четверть часа Мира так никого и не встретила, а коридоры по-прежнему оставались незнакомыми, она по-настоящему испугалась. Она не знала, что ей делать и как найти дорогу. Замок был огромным, и бродить по нему можно было бесконечно. Меж тем усталость никуда не делась, и Мире хотелось упасть прямо на пол, сдаваясь на милость судьбы. Вдруг ее найдут?

Пересилив себя, она прошла еще немного вперед и неожиданно вышла в коридор, который был сплошь увешан портретами императорского рода. Мире показалось, что все изображенные люди смотрят на нее с полотен, и в их взгляде проскальзывает насмешка. Ей стало жутко, но она не могла оторвать от картин глаз.

Медленно двигаясь вперед, она рассматривала утопающие в полумраке мазки, из которых складывались картины. Помимо членов императорской семьи здесь изображались и высокопоставленные лорды, леди и придворные маги. Мира различала последних но определенным украшениям и одежде, в которой те были запечатлены. Портреты писали талантливые художники, потому как изображенные на них мужчины, женщины и дети казались живыми.

Прорицательница остановилась напротив картины, которая особенно сильно привлекала к себе внимание. На ней был изображен лорд, статус которого Мира так и не смогла определить. Портрет был написан давно, и, хотя магия не позволяла краске трескаться и выцветать, это становилось понятно по одежде. Черты лица казались Мире очень знакомыми, но она никак не могла понять, кого человек с портрета ей напоминает. Мужчина опирался на трость, и на безымянном пальце его левой руки поблескивал морион. Этот черный камушек Мира узнала сразу. Она хорошо помнила все, что им рассказывали на артефакторике, и была уверена, что не ошиблась.

Под тяжелым взглядом Мира чувствовала себя ужасно неуютно и, оторвавшись от созерцания картины, поспешила пойти дальше.

И с чего вдруг она обратила на нее внимание? Всего лишь портрет, которому Первородные знают сколько веков. Ну а то, что лорд носил перстень с морионом, и вовсе неудивительно. Может, он был болен, знал о своей скорой гибели и собирался передать магическую силу потомкам.

Все на той же артефакторике Дрейк рассказывал, что правителями разных государств и аристократами часто практиковалось подобное — они носили морион, тот накапливал энергию, которую после их смерти хранили в специальных резервуарах. И если возникала необходимость, их потомки могли ею пользоваться. Конечно, сейчас, когда агавийскими техномагами был разработан иссушитель, этот способ передачи магии утрачивал свою актуальность. Новость об изобретении быстро распространилась, и теперь о нем знал практически каждый. Другое дело, что не каждый мог его себе позволить. Впрочем, как и морион. Но иссушитель хотя бы мог исцелять с помощью магии обычных людей, а камень в этом отношении был бесполезен.

Сделав еще несколько шагов по галерее, Мира резко остановилась. Впереди не горело ни одного светильника, и она подумала, что разумнее будет вернуться назад. Прорицательница развернулась и, несмотря на усталость, чуть ли не бегом помчалась в обратном направлении. Мира не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она заблудилась, и который сейчас час. Окна из этого крыла выходили на заснеженную пустошь, где сейчас никого не было.

В какой-то момент Мира совсем выдохлась. Все плыло перед глазами от выступивших слез и, прислонившись спиной к холодной стене, она медленно сползла на пол. От глупости ситуации хотелось рыдать в голос и кричать, но вместо этого она лишь прерывисто вздохнула, по старой привычке заглушая всхлипы.

— Мира? — внезапно прозвучал над ней голос, который показался самым лучшим и прекрасным из всего, что ей доводилось слышать. — Что вы здесь делаете?

Она спешно поднялась с пола и, утерев все-таки побежавшие по щекам слезы, выдохнула:

— Я з-заблудилась…

Профессор Като покачал головой и тяжело вздохнул:

— Как вы вообще умудрились зайти в нежилое крыло замка?

Он приобнял всхлипывающую прорицательницу за плечи и уверенно повел в нужном направлении. Мира чувствовала такое несказанное облегчение и благодарность, что теперь слезы бежали от радости. Она не могла поверить, что все так благополучно закончилось, но еще больше в то, что ее неожиданным спасителем оказался Берт Като. Страх и ужас разом схлынули, уступив место привычным легкости и волнению, которые охватывали Миру, когда она находилась рядом с ним.

— Вы вся дрожите, — произнес профессор, даже не подозревая, что эта дрожь вызвана вовсе не страхом.

Они остановились за поворотом коридора, ведущего в восточное крыло.

— Спасибо вам большое, — проговорила Мира, растворяясь в льдистых глазах.

Преподаватель улыбнулся.

— Я уже сбился со счета, в который раз вы меня благодарите.

— А я — в который раз вы мне помогаете, — с ответной улыбкой ответила она.

Мира понимала, что смотрит на него слишком пристально, слишком долго, но не могла заставить себя отвести взгляд. Неожиданно профессор Като провел пальцами по ее щеке, стирая остатки соленых слез. Мира не поверила себе, когда внезапно почувствовала его губы на своих. Словно легкое дуновение ветра пробежалось по коже, а внутри расцвела весна, выпустив наружу долго томившихся в заточении бабочек.

— Сладких снов, Мира, — отстранившись, с нежностью произнес профессор Като. — Впредь постарайся быть аккуратней и не броди по замку одна.

Ее хватило лишь на то, чтобы слабо кивнуть. Казалось, душа взмыла к самому небу и рассыпалась на множество искрящихся фейерверков.

До комнаты Мира шла на негнущихся ногах и совершенно выбитая из реальности. Кончики пальцев непроизвольно касались губ, все еще хранящих на себе ощущение поцелуя.

Когда она свернула за угол, то внезапно наткнулась на неподвижно стоящего Каина. Его лицо словно окаменело, и на ее вопрос о том, что случилось, рыжик ничего не ответил. Он окинул ее долгим взглядом, после чего круто развернулся и пошел прочь.

Мира смотрела в напряженную удаляющуюся спину и понимала — Каин все видел.

— Слушайте внимательно! — Голос с легким триальским акцентом разнесся по полигону. — С послезавтрашнего дня у нас начинаются вылазки к горам Солин. Вам необходимо учиться создавать плетения в той среде, где будет активировано заклинание «квивентанс». В горах — особый магический фон, зачастую он бывает нестабилен, и вам предстоит к нему приспособиться. Вчера поступили данные от триальских и агавийских погодников, где говорится, в какой примерно зоне ожидается итоговый всплеск.

Лорд Снэрон на миг замолчал и, убедившись, что все адепты и другие маги слушают внимательно, продолжил:

— Карту с указанием ваших позиций каждая группа получила еще вчера, так что общее представление о том, в каком месте вам нужно находиться, вы имеете. В горы будут отправляться группы по тридцать человек. Информацию о времени и месте встречи вы также получили. С каждой группой едут кураторы и, естественно, я. Как вам известно, распределение не случайно. Ваши группы — это звенья, стоящие друг за другом в цепи плетений и относящиеся к определенным узлам. Так что в горах попытаемся воссоздать по отдельности небольшие части «квивентанс». — Лорд обвел притихших магов внимательным взглядом и напоследок обрадовал: — Сегодня тренировка — вплоть до позднего вечера, но завтра будет выходной. Перед вылазкой в горы вам нужно отдохнуть, так что можете использовать выпавший шанс и погулять по городу. Все! Инструктаж окончен!

Предстоящего выходного все ждали как манны небесной. Тренировка в этот день была до того убийственной, что даже Джолетта ощущала себя выжатым лимоном. Лорд Грэм в сравнении с лордом Снэроном казался просто пушистым зайчиком, а предыдущие тренировки — отдыхом на расслабляющих горячих источниках.

Магов заставляли бегать, отжиматься, делать другие физические упражнения, одновременно используя магию, и Джолетта особенно остро чувствовала себя тем самым Терминатором, которого в последнее время так часто поминала Ника. Плетения всего за пару дней были отточены практически до совершенства, но Снэрону этого казалось мало, и он требовал большего. Даже в самых идеальных звеньях он умудрялся найти недочеты, после чего неодобрительно качал головой, затем орал и требовал все переделать.

— Военный, а не маг, — обессиленно выдохнула Ника, пытаясь отжаться в пятьдесят первый раз, — а мы бойцы спецназа!

— Не знаю, что такое спецназ, — также задыхаясь, произнесла Джолетта, — но что Снэрон тиран — это факт!

В следующее мгновение над ними прогремел недовольный голос придворного мага, и, стиснув зубы, адепты молча продолжили свои изнуряющие занятия.

ГЛАВА 23

В утро выходного дня Джолетта проснулась от ужасной ломоты во всем теле. Казалось, что по нему всю ночь молотили железными кувалдами, и сейчас от этого болели все, даже самые глубокие мышцы.

Но стоило ей посмотреть в окно, как настроение резко поднялось. Сквозь легкую дымку облаков проглядывало солнце, в воздухе кружил легкий снежок, и вообще погода так и манила выйти на улицу.

— Подъем! — крикнула Джолетта, резко подскочив с кровати.

Эми с Мирой синхронно натянули одеяла на головы, а Ника, лежащая рядом, сонно приоткрыла глаза.

— Давай-давай! — принялась подгонять ее Джолетта, уже мчась в ванную. — Нечего дрыхнуть! Сегодня, дарх возьми, единственный выходной, и я не позволю вам целый день валяться в постели!

В отличие от остальных Джолетте уже доводилось однажды бывать в столице Триальской империи, и она знала, что в Шэрдане действительно есть на что посмотреть.

Подруги некоторое время пытались сонно отмахиваться от ее криков, но, когда к Джолетте присоединилась Ника, Мира с Эми вынужденно сдались.

Как раз в тот момент, когда они закончили сборы, к ним в комнату постучали парни, и вся компания дружно отправилась в город. Они решили не нанимать экипаж и пройтись от замка до центра пешком, чтобы полностью погрузиться в атмосферу Шэрдана.

Даже утром улицы столицы были заполнены толпами народа. Вначале многим показалось, что гуляния схожи с проходившей в Фейране шоколадной ярмаркой, но уже вскоре они убедились, что это не так. У столицы Триальской империи оказался свой особый колорит, который хоть и был несколько похож на агавийский, все же от него отличался. Как ни странно, символом Зимнего солнцестояния были соломенные куклы, похожие на пугала и именуемые «бааши». Они встречались буквально на каждом шагу — большие стояли на всех площадях и в каждом квартале, а в магазинах и уличных палатках продавали их маленькие копии. Все куклы были разными, но традиционной считалась рыжеволосая девушка с круглыми глазками па соломенном личике, облаченная в коричневое шерстяное платье, белый передник и черные башмаки.

— Чем-то похожа на нашу Масленицу, — произнесла Ника, рассматривая очередную большую куклу. — Их здесь, случайно, не сжигают?

— Первородные с тобой! — ужаснулась Джолетта, хорошо разбирающаяся в местных обычаях. — Конечно нет, за такое кощунство и казнить могут! Бааши — национальное достояние и символ праздника. Кстати, у нас, в Агавийском королевстве, они тоже распространены. Но поскольку мы отмечаем Зимнее солнцестояние не с таким размахом, как День пяти Стихий, куклы прочно ассоциируются у всех именно с Триальской империей.

— Но костры все-таки палят, — вставил Браин, который, будучи огневиком, знал об этом из истории своей стихии. — Для этого используют магический огонь. В Шэрдане главный костер раскладывают на Центральной площади. На остальных площадях — чуть поменьше.

— А у нас на площадях ставят наряженные елки, — улыбнулась Ника, продолжая невольно сравнивать обычаи двух разных миров.

Вскоре они зашли в небольшой магазинчик, чтобы сделать памятные покупки. Здесь продавалось множество сувениров, среди которых преобладали маленькие бааши и открытки с зарисовками ратуши — главной достопримечательности столицы. За прилавком стоял гном и любезно предлагал посетителям обратить внимание на тот или иной товар. Гномов в Триальской империи проживало очень много, а вот то, что они здесь были куда более любезными, чем в Агавийском королевстве, вызывало удивление. Видимо, желание хорошо зарабатывать пересиливало расовые качества, и вечным ворчунам приходилось быть вежливыми, чтобы привлекать как можно больше клиентов.

— Посмотрите, какая чудесная вещица! — Гном подбежал к Мире и, взяв с полки прозрачный шар, несильно его встряхнул. Внутри, над миниатюрой центральной площадью тут же пошел пушистый снег, а небо превратилось из дневного в ночное.

Мира не смогла удержаться и купила этот сувенир, а продавец, обрадованный сговорчивостью посетительницы, тут же стал предлагать ей другие товары. В итоге Каину пришлось чуть ли ни силком оттаскивать доверчивую Миру от совершенно бесполезных вещиц.

— И за эту пыльную рухлядь вы хотите целый золотой?! — делано вознегодовал рыжик.

— Молодой человек, как не стыдно! Эта шкатулка некогда принадлежала императорскому роду!

Каин подозрительно прищурился:

— Да? Наверное, именно поэтому у нее под крышкой стоит гравировка дешевой лавки из Каринии?

— Хорошо, девять серебреников! — тут же сбавил цену гном, говорящий на ломаном агавийском.

— Четыре.

— Да это неслыханно!

— Два.

Из лавки адепты выходили, вполне довольные сделанными покупками. Каин торговался не хуже хитрющего продавца и сумел сбить цены больше чем наполовину.

Всем не терпелось своими глазами увидеть знаменитую столичную ратушу, и они пошли на Центральную площадь. По дороге адепты купили кутиши — небольшие блинчики с начинкой из риса, изюма и чернослива. Перекусывая традиционным угощением прямо на ходу, они шли по широкой заснеженной улице, сливаясь с потоком таких же восторженных горожан. В предпраздничную неделю Шэрдан бурлил, оживленный всеобщим гомоном и весельем. Триальцы вообще были народом очень заводным, и это становилось понятно с первой минуты пребывания в городе. Большинство торговцев, в отличие от гнома в сувенирной лавке, не знали агавийского, но это ничуть не мешало адептам продолжать совершать покупки. Джолетта чувствовала себя персональным переводчиком, и это не утомляло, а, напротив, было ей по душе.

В реальности ратуша оказалась даже лучше, чем нарисованная на бумаге. Это было большое, но вместе с тем изящное строение, башня которого гордо устремлялась высоко вверх. На ней размещались круглые часы, под циферблатом которых располагались двенадцать скульптур. Каждая из них соответствовала определенному времени, и, когда наступал соответствующий час, фигурка выезжала в центр.

— Ника, смотри, — Джолетта кивнула в сторону двоих, стоящих в тени ратуши, — это не Роуз Ринар?

Та проследила за ее взглядом и кивнула:

— Интересно, с кем это она разговаривает?

— Наш посол, — уверенно отозвалась Джолетта. — Сейчас он на несколько дней возвращается в королевство.

— В любом случае за ней следят люди лорда Грэма, так что нам вовсе не обязательно…

Окончание предложения Джолетта дослушивать не стала и без перехода обратилась к Крису:

— Можешь поймать волны их разговора?

— Сдурела?! — тут же воскликнул воздушник. — Хочешь, чтобы я занимался подслушиванием члена совета?! Да меня в Даарон упекут!

— В настоящий момент Даарон далеко, — угрожающе произнесла Джолетта, — а я близко.

Придя к выводу, что препираться с упрямой аристократкой — себе дороже, Крис нехотя принялся за работу. Делая соответствующий пасс рукой и настраивая частоту, он не переставал недовольно бубнить:

— То волосы ей высуши, то волны поймай! Если вдруг меня засекут, сдам вас с потрохами. И вообще, наверняка у них стоит защита от прослушивания, так что…

Защиты от прослушивания не было. Джолетта этому удивилась и подумала, что, скорее всего, зря мудрит и ничего важного в происходящем разговоре нет. Но вскоре она, как и все остальные, убедилась в обратном. Крис настроил волны таким образом, что слова, произносимые Роуз Ринар и послом, слышала только их компания.

— Обязательно передайте, что ждать осталось недолго. Сразу после возвращения в Агавийское королевство я передам ему силу через морион, — прозвучал голос члена совета магов.

— Непременно, леди Ринар. Обязательно сообщу об этом, как только прибуду в Фейран.

Адепты застали лишь окончание разговора, но даже эта пара предложений вызвала ряд вопросов. Джолетта с Никой недоуменно переглянулись, не понимая, как трактовать услышанное. Если речь шла о том, что Роза хочет передать силу дракону, то как и почему собирается делать это, вернувшись в королевство? А если не дракону, то тогда кому?

— Наверняка об этом разговоре сообщат лорду Грэму, — предположила Джолетта, наблюдая за тем, как две фигуры расходятся в противоположные стороны. — Но в любом случае я сегодня же поговорю с Аросом и расскажу об услышанном.

— Понятия не имею, о чем речь, — вмешался Крис, — но если ты скажешь, что это я установил прослушку…

Джолетта отмахнулась от него как от назойливой мухи.

— Успокойся уже! Можешь не трястись, сейчас никому нет дела до таких мелочей!

По городу они гуляли до самого позднего вечера. Было неизвестно, когда еще выпадет выходной и будет ли он вообще, так что свободное время все предпочитали проводить вне стен замка. Даже несмотря на изнурительность предыдущих дней, валяться на кровати и жалеть себя никто не хотел.

В Шэрдане было очень необычное уличное освещение, и, когда стемнело, вместо привычных фонарей на улицах зажглись подвесные огни. Нике они напомнили небесные китайские фонарики, зависшие в воздухе.

Помимо кутишей в империи повсеместно продавали жареные каштаны, которыми к концу дня адепты объелись настолько, что от одного их вида начинало мутить. Это напоминало историю с шоколадом и невольно навевало воспоминание о том времени, когда они даже не подозревали о существовании дракона.

Возвратившись в замок, Джолетта первым делом отправилась искать Лосгара. Она лишь приблизительно представляла, где находятся его покои, и понятия не имела, где он пребывает в настоящий момент. Но рассказать об услышанном разговоре было необходимо как можно скорее, и она не хотела ждать. Сейчас, когда время до возрождения дракона таяло как свечка, на счету был каждый час.

Джолетта позвала с собой и Нику, которая наотрез отказалась искать Грэма. Она не хотела с ним видеться. Но не потому, что в чем-то его обвиняла, а из-за того, что боялась не сдержать собственных чувств. Находиться в его обществе становилось все сложнее, и Ника чувствовала себя круглой дурой. Она понимала, что было бы разумней собраться и просто обо всем с ним поговорить, но у нее не хватало духу. Завести серьезный разговор значило окончательно расставить все точки над «и», а этого она боялась. Особенно теперь, когда узнала о его отношениях с Брианой Феоне.

Джолетта несколько раз спросила дорогу у снующих по замку лакеев, после чего они с Никой наконец нашли покои, отведенные Аросу Лосгару.

— Все-таки зря я с тобой пошла, — вздохнула Ника, когда Джолетта постучала в дверь. — Неудобно вламываться в личное пространство…

— Что ж вы все меня сегодня так бесите! — нетерпеливо перебила ее подруга. — Что Крис, что ты! Неудобно воднику огнем пользоваться, а все остальное — нормально!

Как раз в этот момент дверь в комнату отворилась, и, увидев посетительниц, ректор радушно пропустил их внутрь.

Заметив сидящего в кресле Грэма, Ника подумала, что ей определенно «везет». Ей даже стало интересно, почему всегда, когда они с Джолеттой идут поговорить с магистром Лосгаром, лорд их опережает. Феноменальное совпадение.

— Что на сей раз? — как-то обреченно поинтересовался ректор, предложив им присесть.

В этот раз инициатором визита была Джолетта, поэтому говорить начала она:

— Сегодня, гуляя по городу, мы случайно услышали разговор между Роуз Ринар и послом Агавийского королевства.

Лорд Грэм скептически заломил бровь и переспросил:

— Случайно?

— Не суть, — не поддалась на провокацию Джолетта. — Важно то, что они обсуждали передачу магической силы при помощи мориона. Думаю, речь шла о драконе, но один момент остается непонятен. Роза говорила о том, что передаст ее, когда вернется в Агавийское королевство, а нам всем прекрасно известно, что возрождение дракона происходит в горах Солин. В этом отношении ее слова более чем странны.

— Успей ваш талантливый друг поймать волны раньше, вы бы узнали, что речь шла вовсе не о драконе, — спокойно ответил Грэм. — Как оказалось, Ринар вообще не имеет к нему отношения. Она знает, что скоро ей предстоит слиться со стихией, и собирается передать силу внуку.

Ника не смогла сдержать удивления:

— Вообще не имеет отношения к дракону? То есть все это время мы ошибались, и теперь нет никакой надежды определить его точное местоположение?

— Именно. — В голосе Лосгара прозвучали досада и раздражение. — Остается полностью уповать на «квивентанс». И это плохо. Если бы удалось найти дракона сейчас, остановить его возрождение было бы в разы проще.

Ника все еще не могла понять одного:

— Но ведь погодники узнали приблизительный район гор, где он находится. Неужели нельзя вдоль и поперек прочесать этот участок?

— Можно, но это не даст никаких результатов, — с явной неохотой ответил Грэм. — Сейчас возрождение вступило в ту стадию, когда энергия дракона уже стала влиять на внешнее пространство. Если попытаемся его отыскать, то будем просто наматывать круги по горам. Срабатывает своего рода иллюзия. Именно поэтому заклинание «квивентанс» создается в самый пик возрождения, когда дракон становится наиболее уязвим. Если бы погодники определили район на пару дней раньше, был бы хоть какой-то шанс его отыскать. Но сейчас Арос прав. Остается полностью положиться на заклинание. — Он пристально посмотрел на Нику и добавил: — И на объединение наших сил. Но я до сих пор не уверен, будешь ли ты в этом участвовать.

— Что? — Та была ошарашена. — А как же император и король? Вы же сами говорили…

— Не имеет значения, — отрезал Грэм. — В любом случае проблемы возникнут у меня. А если кто-нибудь посмеет заставлять тебя, то я самолично открою портал в твой мир. Даже пресловутую фею искать не стану.

— Раз вопрос с причастностью Розы исчерпан, мы, наверное, пойдем! — Не дав Нике ответить, Джолетта подтолкнула ее к выходу. На ходу она обернулась к Лосгару и попросила: — Если будут какие-то новости, пожалуйста, держи нас в курсе.

— Обязательно.

Пока Джолетта тащила Нику по коридору, та не переставала недоумевать. Весь полученный ворох информации мерк перед словами Грэма. Ника даже не думала возмущаться его категоричностью, потому что понимала — она вызвана заботой. Настоящей заботой и переживанием за нее. Ника знала, что лорд не бросает слов на ветер и что, если потребуется, он действительно потратит все силы на открытие портала. Сам факт готовности ее защитить вызывал бурю теплых чувств и в то же время ставил в тупик. Если бы только она не услышала тот разговор между ним и профессором Феоне…

— Ника, что с тобой творится в последнее время? — в лоб спросила Джолетта, как только они вошли в покой. — Ты сама не своя!

Та только махнула рукой и обессиленно рухнула на кровать. Мира с Эми последние полчаса занимались тем же и лишь изредка лениво переговаривались.

Но когда Ника с Джолеттой вошли в комнату, прорицательница приподнялась и, улучив момент, напряженно спросила:

— Скажите, а что за история с морионом и Роуз Ринар?

— Прости, дорогая, это не наша тайна. — Джолетта сняла с волос заколки, и тяжелые локоны заструились по плечам.

Мира нервно прикусила губу, перевела взгляд на Нику, а затем произнесла:

— Просто дело в том, что я тоже видела этот камень. Здесь, в замке.

Подруги синхронно посмотрели в ее сторону, ожидая продолжения.

— Наверное, вам покажется странным, что я обратила на него внимание, но морион изображен на одном из дворянских портретов. Я знаю, что раньше носить этот артефакт для аристократов было нормой, только… трудно объяснить, но мне кажется, что я увидела его не случайно. Интуиция говорит, что эта деталь может оказаться важной, хотя я и не понимаю почему…

Ника с Джолеттой ошарашенно переглянулись. С одной стороны, несколько веков назад аристократы действительно часто носили этот камень, и нет ничего удивительного в том, что он изображен на одном из портретов. Но с другой — на это обратил внимание не кто-нибудь, а Мира. Прорицательница, сделавшая судьбоносное предсказание.

— Где ты видела эту картину? — спросила Ника, чувствуя, что они снова во что-то ввязываются.

Мира вздохнула:

— Вчера, когда возвращалась с ужина, я заблудилась и случайно попала в заброшенное крыло замка. Там есть коридор, сплошь увешанный портретами правителей, придворных магов и просто дворян.

— Сумеешь снова найти дорогу? — Глаза Джолетты азартно заблестели.

— Не знаю… — неуверенно протянула Мира. — Вчера я пришла туда случайно, а когда профессор Като вел меня на жилую часть, я практически не обращала внимания, каким путем мы идем.

— Профессор Като? — удивленно переспросила Эми, внезапно подключившаяся к разговору. — А он-то здесь каким боком?

Мира покраснела, и эта реакция была красноречивей тысячи слов. Ника и раньше подозревала, что той нравится преподаватель прорицания, а теперь убедилась в этом окончательно. Они с Джолеттой снова понимающе переглянулись, и леди уточнила:

— Значит, пойдем в заброшенное крыло, а там будем действовать по ситуации!

— Что, прямо сейчас? — усомнилась Ника. — Нам завтра в горы идти, если ты не забыла. И было б неплохо хотя бы немного отдохнуть.

Джолетта выразительно хмыкнула:

— На том свете отдыхать будешь. И кстати, если не приложим нужных усилий, то попадем на этот самый свет в самое ближайшее время. Идем!

— Может, лучше рассказать обо всем куратору? — робко предложила Мира, которой совсем не хотелось на ночь глядя снова идти в то место, которое накануне наводило на нее ужас.

— Нет, вы все точно сговорились меня бесить! — не вытерпела разошедшаяся Джолетта. — Эта информация ничего не стоит, пока мы ее не проверим! Да и сколько можно сваливать все на лорда Грэма? У служб и других дел хватает, так что нечего беспокоить их по мелочам! Вот если убедимся в том, что эта деталь действительно является важной, тогда и сообщим!

Все вынужденно согласились, что в этих доводах есть рациональное зерно. Джолетта умела убеждать, так что всем пришлось не откладывая идти в необитаемое крыло замка. Ника шла, потому что просто не могла оставаться в стороне событий, Мира — в качестве какого-никакого провожатого, а Эми — просто за компанию. Прорицательница и техномагиня еще несколько раз спрашивали, что за история с морионом и Роуз Ринар, но их подруги упорно молчали.

С нахождением заброшенного крыла проблем не возникло — о нем здесь знали все, и Джолетте потребовалось всего пару раз спросить дорогу. Это крыло соединялось с гостевой частью длинным петляющим переходом, которым девушки и пошли.

— Направо или налево? — спросила Джолетта у Миры, когда они вышли к развилке коридоров.

Прорицательница неуверенно пожала плечами:

— Не помню… налево, кажется.

— Кажется? — Джолетта страдальчески возвела глаза к темному потолку. — Кто из нас четверых квинты? Все, кроме меня! И где ваша хваленая интуиция?

В этот момент взгляд Миры зацепился за один из светильников, висящих на стене. Почему-то именно эта мелочь помогла ей восстановить в памяти нужную картинку, и она уже более уверенно произнесла:

— Точно налево!

У подруг не оставалось другого выбора, кроме как довериться ей, поэтому они свернули в указанном направлении. Ночью заброшенная часть замка выглядела по-настоящему мрачно, и в сравнении с ней пятый корпус академии казался вполне милым и уютным местом. Светильники горели совсем тускло, по углам ползли черные тени, а звук шагов гулким эхом разносился по пустым коридорам. С высоких потолков свисали нити паутины, темно-вишневый паркет устилал слой пыли, который был заметен при слабом лунном свете, проникающем сквозь окна.

— Интересно, почему крыло заброшено? — шепотом спросила Эми, отчего-то боясь говорить громко. — И почему портреты не перевесили в жилую часть замка?

— Говорят, много веков назад здесь находились личные покои одного из императоров, — так же шепотом отозвалась Джолетта. — Ходят слухи, что он был чернокнижником и практиковал темную магию. Он умер здесь, в своих покоях, и причина его смерти так и не была установлена. Предполагали, что это произошло из-за темного прорыва, вызванного его экспериментами с магией.

Эми нервно сглотнула, а Джолетта трагическим шепотом добавила:

— А еще говорят, что его призрак так и бродит в этом крыле. Завывает, скребется о стены и утаскивает в свои обветшалые покои девушек, шастающих здесь по ночам. — Больше не сдерживаясь, Джолетта громко рассмеялась. — Да вы чего? Я же пошутила! Это просто легенда, которой пугают местных детей!

— То есть слухи об этом императоре — просто вымысел? — уточнила Ника, которая после попадания в этот мир была готова поверить в любые паранормальные явления.

Смех Джолетты оборвался, и она задумчиво проговорила:

— Не совсем. Доля правды в них все же есть. Например, то, что один из правителей практиковал темную магию, — это установленный факт. Но его смерть была естественной, он умер от старости. А что насчет заброшенного крыла, то когда-то оно действительно было личной территорией правящих монархов. Но забросили его по другой причине. Просто само расположение этой части замка не слишком удобно. Гораздо практичнее было перенести личные владения в центральную часть, что, собственно, и сделали.

Несмотря на то что рассказанное по большей части являлось вымыслом, всем стало не по себе. В последнее время творилось и так слишком много страшных вещей — одно возрождение дракона чего стоило. А теперь — еще одна монетка в копилку ужасов.

Каким образом подруги все же сумели отыскать нужный коридор, они так и не поняли. Было ли то очередной случайностью, простым везением или судьбой, но уже через четверть часа они оказались у галереи.

ГЛАВА 24

— Как живые, — потрясенно выдохнула Ннка, когда они шли мимо огромных полотен.

— Это и пугает, — едва слышно проговорила Мира. — Кажется, что они смотрят прямо на нас.

Единственной, кто не проникся мрачностью заброшенного крыла, по-прежнему оставалась Джолетта.

— Моя хорошая, не забудь, что помимо них за тобой наблюдает призрак умершего императора. Хотя о чем это я? Не призрак, а призраки! Их всех! — Она обвела картины выразительным жестом.

— Что-то ты в последнее время слишком активная, — поддела ее Ника. — Никак помолвка сказывается?

— В отличие от некоторых я не бегаю от того, кто мне нравится, — ехидно отозвалась Джолетта и, прибавив шагу, раздраженно бросила: — Да где этот дархов портрет?!

Они шли уже продолжительное время, но никак не могли отыскать нужную картину. Мира не понимала, почему так происходит, и была уверена в том, что они уже давно должны были мимо нее пройти. Вчера она не заходила слишком далеко, да и сам портрет сразу бросался в глаза, и не заметить его было практически невозможно.

— Такое чувство, что он просто не хочет, чтобы его находили, — произнесла Эми, вглядываясь в полумрак.

— И ты туда же, — раздосадованно вздохнула Джолетта. — А еще неформалка.

— Вот он! — внезапно воскликнула Мира, и все разом замерли.

Перед ними оказался портрет немолодого мужчины с длинными темными волосами, тронутыми сединой, и суровым взглядом темных глаз. На пальце руки, которую он положил на трость, был надет перстень с черным граненым камнем.

— Послушайте. — Ника отступила на несколько шагов назад, чтобы лучше его рассмотреть. — А он вам никого не напоминает?

Не отрывая взгляда от картины, Эми потрясенно выдохнула:

— Лорд Снэрон… практически его копия.

Только сейчас Мира поняла, почему изображенный на холсте мужчина казался ей знакомым. Он действительно очень сильно походил на главного придворного мага.

— Здесь что-то написано. — Джолетта всмотрелась в подпись, сделанную в правом нижнем углу картины, и зачитала: — Лорд Ливерделл ти Армод, Риад Винсэ.

— Шикарное имя. — Эми наклонилась, чтобы прочесть самой, но не разобрала ни слова из-за того, что надпись была сделана на триальском.

— Думаю, это не одно, а два, — возразила Джолетта. — Лорд Ливерделл — это тот, кто изображен на портрете, а Винсэ — художник. Судя но дате, картина была написана четыреста пятьдесят лет назад. А лорду Снэрону — около девяноста.

— Если это его предок, то почему у них разные фамилии? — спросила Ника, задумчиво рассматривая портрет.

Джолетта перевела на нее взгляд и пояснила:

— Фактически фамилия могла видоизмениться. При правлении императора в прошлом столетии много имен знаменитых родов были заменены на новые. Вдобавок совсем не факт, что на портрете написано его полное имя. Раньше в Триальской империи фамилии дворян были очень длинными, именно поэтому их и меняли.

Слушающие ее подруги синхронно округлили глаза, и Ника выразила всеобщее мнение:

— Да ты просто ходячий справочник!

— Поверь, если бы к тебе с самого детства приглашали учителей-триальцев, ты бы еще не то выучила. А это всего лишь общеизвестные исторические факты. Да и потом, вам не приходило в голову, что это может быть предок по материнской линии, а значит, и фамилия другая.

Согласившись с этим аргументом, Ника заключила:

— Хорошо, давайте оставим лишние разговоры и будем мыслить логически. Что мы имеем на данный момент? Портрет многовековой давности, на котором изображен мужчина, похожий на лорда Снэрона. На его пальце — перстень с морионом. С одной стороны, в этом нет ничего особенного, и, даже если теперешний придворный маг является его потомком, это ничего не значит. Но с другой — интуиция Миры. Не знаю, как вы, а я верю в то, что предчувствия ее не обманывают. Мира не раз доказывала силу своего дара, и мы уже неоднократно убеждались в том, что случайностей не бывает.

Высказать свое мнение по этому поводу подругам не дали внезапно прозвучавшие шаги. Адептки синхронно обернулись и увидели в другом конце коридора стремительно приближающуюся к ним фигуру.

После шутки Джолетты о призраке сердце в пятки ушло у всех, даже у нее самой. Первой мыслью каждой было бежать куда подальше, а еще лучше — спрятаться, но уже в следующее мгновение они осознали абсурдность такого желания. Коридор хорошо просматривался, и прятаться было попросту негде. К тому же они и оглянуться не успели, как возле них оказался профессор Нордан.

— Что вы здесь делаете? — спросил преподаватель, поравнявшись с ними. — Да еще и в такое время?

Повисла недолгая пауза, после чего за всех ответила Ника:

— Осматриваем замок.

Оправдание было таким же абсурдным, как и желание сбежать, но другого в голову не пришло.

— Думаю, будет лучше, если вы вернетесь к себе, — произнес профессор Нордан, ни на йоту не поверив в это объяснение. — Завтра предстоит трудный день, и вам нужно отдохнуть.

Студенткам не нужно было повторять дважды, и они поспешили уйти.

Неожиданно Нику снова окликнул профессор:

— Адептка Зорина, не забудьте, что завтра после тренировки в горах у нас с вами индивидуальное занятие.

Ника машинально кивнула, впервые почувствовав себя неуютно под суровым взглядом преподавателя. Несмотря на всеобщее мнение, она по-настоящему уважала профессора Нордана и считала его первоклассным специалистом. Но сейчас, среди мрачного ночного замка он вызвал у нее не самые положительные чувства. Хотя, наверное, дело было в обстановке и обстоятельствах, при которых они встретились, так что Ника предпочла об этом не задумываться.

Подругам повезло, и дорогу обратно они нашли легко — в большей степени благодаря Джолетте, которая в этот день отличалась повышенной сообразительностью.

Группа из тридцати магов собралась у ворот замка. Ожидая кураторов, адепты переговаривались между собой и строили предположения о том, что их ждет в горах. Всех охватило волнение и даже страх, и не только из-за того, что вскоре они должны были оказаться в непосредственной близости от дракона. Солин просто кишели темными порождениями. С виду красивые, на деле эти места являлись сосредоточием прорывов, происходящих там едва ли не каждый день. И хотя вместе с адептами туда отправлялись кураторы и преподаватели, призванные обеспечивать защиту, молодые маги все равно опасались.

— Не очень-то хочется стать чьей-то закуской, — притоптывая на месте от холода, хмыкнул Каин. — Надеюсь, желающих нас сожрать в горах не будет.

— Еще как будут, — с усмешкой обломала его Джолетта, — вопрос только в их количестве. А что до тебя — можешь не переживать. Бедные тварюшки зубы сломают!

— А то! — Рыжик довольно и даже гордо ухмыльнулся. — Я им просто так не дамся!

Вскоре к воротам подошли кураторы, преподаватели и лорд Снэрон. Глядя на него, Ника снова вспомнила вчерашние события, и ей стало не по себе. Все последнее время она чувствовала себя глупо из-за собственной мнительности, но в отношении придворного мага доверяла интуиции.

Прошлой ночью, вернувшись из заброшенного крыла замка, они еще раз обсудили всю полученную информацию и пришли к выводу, что рассказать об этом лорду Грэму все же придется. Нужно выяснить, действительно ли лорд Снэрон является потомком мужчины, изображенного на портрете, и, если это так, решить, что делать дальше. Конечно, сейчас у них не было весомых доказательств того, что придворный маг может быть причастен к возрождению дракона, но Ника не сомневалась, что Грэм прислушается к их словам.

— Поговоришь с ним, как только вернемся с задания, — негромко произнесла Джолетта, бросив красноречивый взгляд на куратора. — И только попробуй опять начать дурить и от него бегать.

Больше этого делать Ника не собиралась. Она понимала, что в последнее время стала слишком эмоциональной, а это при теперешних обстоятельствах было непозволительно. Она считала, что нужно сконцентрироваться на главном, а чувства спрятать глубоко в себя.

Когда адепты разбились на пары и двинулись в сторону дороги, где их дожидались специально нанятые экипажи, Джолетта возобновила разговор:

— И вообще, ты так и не рассказала, что произошло. Я знаю, что он тебе небезразличен. — Заметив, что Ника собирается что-то возразить, подруга не дала ей этого сделать. — Даже не думай отрицать! Я не дура и тем более не слепая!

Ника резко остановилась и, тяжело вздохнув, признала:

— Хорошо, отрицать не буду. Но мои чувства не имеют никакого значения.

— Как это не имеют?! — Джолетта вскрикнула слишком громко, и к ним тут же обернулись адепты, идущие впереди. — Как это не имеют? — спросила она уже тише.

— Не отставайте! — прогремел голос лорда Снэрона, и, опомнившись, подруги поспешили вслед за остальными.

Когда они садились в экипаж, Джолетта выразительно посмотрела на Нику и пообещала:

— Обязательно вернемся к этому разговору позже. И запомни — я не позволю двум симпатизирующим друг другу людям сломать свои судьбы из-за дархова упрямства!

«Если бы дело было в упрямстве», — с тоской подумала Ника, наблюдая за тем, как за окном экипажа тихо падает снег.

Адептов довезли практически до подножия гор, а дальше предстояло идти пешком. Из-за обилия выпавшего снега транспорт здесь проехать не мог, а порталы было решено открывать строго в определенном месте, где магический фон был относительно стабилен.

Когда маги дошли до подножия гор, лорд Грэм и Снэрон, который также оказался портальщиком, создали проход в место, где должна была состояться тренировка, а в ближайшем будущем — реализация заклинания «квивентанс». Адепты друг за другом вошли в портал и оказались на обширной заснеженной равнине, окруженной со всех сторон высокими скалами.

Пока все осматривались и морально готовились к тренировке, белая как снег Мира пыталась унять бешеное сердцебиение. Казалось, оно было слышно на всю округу и заглушало даже стоящий шум.

Снег, горы и огненный силуэт, вылетающий из-за них…

Это место было в точности таким же, каким являлось ей в видениях. Каждая деталь была ей настолько знакома, словно она неоднократно бывала здесь раньше.

Мира во все глаза смотрела на взбудораженных магов и отчетливо понимала, что ее кошмары действительно являлись пророческими. Как никогда ясно прорицательница сознавала, что предначертанного не избежать и все произойдет ровно так, как она видела. Единственным, чего Мира не знала, был исход. Видения никогда не показывали, чем завершится это противостояние, но они говорили, что ситуация дойдет до грани. Маги будут обессилевать с каждой секундой, и шансов на спасение практически не останется.

Как бы Мира ни старалась мыслить позитивно, ей это не удавалось. Было крайне сложно следовать совету профессора Като и отрешиться от чувств, навеянных этим местом. Паутина сновидений избавила ее от эмоциональности кошмаров, но в горах ощущение тревоги и страха вернулось, захлестнув прорицательницу с головой.

— Мира, с тобой все в порядке? — обеспокоенно поинтересовался Каин, приблизившись к ней. — Ты какая-то бледная.

Она подняла на него затуманенный взгляд и с запинкой произнесла:

— В-все нормально.

— Да где нормально?! — неожиданно вскипел Каин. — На тебе же лица нет! Опять видения, да?

Мира отрицательно покачала головой:

— Нет. Просто это место… я уже видела его раньше. И сейчас убедилась в том, что мое пророчество правдиво.

— В этом мы убедились уже давно, — твердо произнес Каин, заглянув ей в глаза. — Так что теперь паниковать поздно. Мы сами строим свое будущее и в силах его менять. Поэтому надо сконцентрироваться на заклинании и плетениях, а не забивать себе голову домыслами, от которых нет никакого толку. Сейчас ты берешь себя в руки, прекращаешь выглядеть как привидение и сосредотачиваешься на тренировке. Понятно?

В голосе Каина звучала такая непривычная серьезность и уверенность в собственных словах, что он сумел оказать на Миру нужное воздействие. Она постаралась успокоиться, и буквально через минуту ей это удалось. Тревога и неприятные ощущения, связанные с этой равниной, никуда не делись, но все же несколько притупились.

Тренировка началась с повторения основ плетений, которые все и так давно усвоили. Но лорд Снэрон желал убедиться, что каждый четко помнит и понимает поставленную задачу, и поэтому потребовал от каждого адепта ответ по теоретической части. Времени это заняло немного, и после началась практика.

Адепты объединяли магию, создавая замысловатые плетения и концентрируя их на главном узле. Последний был создан лордом Снэроном, но во время затмения за него должен был отвечать не один, а несколько магов. Грэму и Нике во всем этом отводилась особая роль, но пока она тренировалась наравне с остальными. Их персональные тренировки должны были возобновиться лишь послезавтра, и на них собирался присутствовать главный придворный маг. Судя по всему, король с императором все же опасались, что Грэм может отказаться, и решили контролировать их с Никой всеми возможными способами.

— Земля и огонь! Здесь неверно, — указал лорд Снэрон на ошибку Браина с Каином.

Те тут же поспешили исправиться, но что-то пошло не так, и в следующее мгновение прогремел взрыв. В воздух взмыла черная копоть, осевшая на белоснежный снег.

— Вот об этом я и говорил, — ничуть не удивился их неудаче главный куратор. — Вам нужно приспособиться под местный магический фон и научиться правильно распределять силу. Еще раз!

Персональный ад, начавшийся для адептов еще в стенах родной академии, продолжался с утроенной силой. Если раньше они были уверены в собственных способностях и навыках, то теперь эта уверенность пошатнулась. Нестабильность фона сказывалась на создании плетений и сильно усложняла задачу.

Всю равнину окружал защитный купол, который на время тренировки создали преподаватели во главе с лордом Грэмом. Адепты были так сосредоточены, что даже не сразу обратили внимание на снующих за «мыльным пузырем» дархов.

В какой-то момент Ника отвлеклась и, интуитивно отведя взгляд в сторону, едва не вскрикнула от ужаса. Темных порождений было не меньше дюжины, и, утробно рыча, они сновали за щитом, пытаясь отыскать в нем брешь.

— А вот и желающие перекусить пожаловали, — хмыкнул Каин, проследив за взглядом Ники. Он показал дархам неприличный жест и громко крикнул: — Вот вам, а не закуска!

В этот момент рыжик выглядел до того забавно, что, невзирая на ситуацию, Ника фыркнула. Наверное, Каин был единственным человеком, способным вызывать смех в таких условиях.

— Кому это там весело?! — рыкнул лорд Снэрон, заставив адептов моментально смолкнуть. — Живо отрабатывать эту часть плетения! Вы! — без перехода обратился он к Нике. — Почему неточно концентрируете энергию? Думаете, при затмении такая халатность будет сходить с рук?!

Когда в следующее мгновение прозвучал пробирающий до дрожи голос Грэма, Ника не поверила в то, что слышит.

— Лорд Снэрон, — в голосе декана слышался лед, — сбавьте тон. Вы говорите с девушкой, чья магия, объединившись с моей, сумеет увеличить шансы на спасение этого дархова мира. И если вы еще раз позволите себе прикрикнуть на нее даже в рамках тренировки, будете иметь дело лично со мной.

Ника оказалась не одинока в своем изумлении, и внимание всех адептов тут же обратилось к ней. В это же время громко зарычали дархи, будто услышав, что одного из них только что помянул лорд.

Главный придворный маг в упор посмотрел на Грэма и, ничего не сказав, лишь слегка кивнул головой в знак согласия. Это обстоятельство также вызвало у всех удивление, поскольку Снэрона отличали нетерпимый нрав и манера всегда и везде командовать.

— Еще час — и перерыв! — вернулся он к своим обязанностям, выходя в центр равнины.

Оставшееся до передышки время адепты тренировались по одному, в группах и индивидуально с главным куратором. Постепенно все начинали адаптироваться к здешнему магическому фону, и воспроизводить плетения стало гораздо легче. Приспособиться быстрее всех сумела Ника, и это было связано с тем, что она была родом из немагического мира.

Вскоре адепты до того увлеклись процессом, что перестали обращать внимание на дархов, к которым уже успела присоединиться пара гарканов. Когда наступил долгожданный перерыв, адепты достали из прихваченных сумок теплосы (в понимании Ники — те же термосы) и, разбившись на небольшие группки, стали переговариваться и пить горячий чай. Ника надеялась избежать продолжения разговора с Джолеттой, но та была непреклонна и провалами в памяти не страдала.

Она оттащила ее в сторонку, подальше от всех остальных, велела Крису накинуть на них полог тишины и потребовала:

— Рассказывай!

Ника не знала, почему вдруг так произошло, но в один миг ей надоело молчать и захотелось хоть с кем-нибудь поделиться своими проблемами. Она устала носить это в себе и потому рассказала обо всем Джолетте. Озвучивая все, что ее беспокоило, Ника словно раскладывала проблемы по полочкам, и это помогало ей разобраться в собственных запутанных чувствах.

Неожиданно для нее рассказ занял на удивление мало времени, и, когда она закончила, Джолетта задумчиво произнесла:

— Я только одного понять не могу. С чего ты взяла, что лорд Грэм собирается жениться на Бриане Феоне?

— Я ведь объяснила. Я слышала их разговор.

— И что? — Джолетту слова подруги ничуть не убедили. — Вынуждена тебя поправить — ты слышала только часть разговора. Какая разница, кто что сказал? Пока о помолвке не заявлено официально, считай, что ее нет!

— Мне-то от этого не легче, — возразила Ника, которой этот разговор давался в разы сложнее, чем изматывающая тренировка. — Официально или нет, но я своими ушами слышала, как он говорил, что будет рад на ней жениться. Ты не представляешь, какой идиоткой я себя ощущаю… и я совсем его не понимаю. Он по-прежнему пытается обо мне заботиться, причем я знаю, что делает это искренне. Вопрос — почему?

— Ника, вот ты вроде никогда не отличалась глупостью! — вскипела Джолетта, выразительно на нее посмотрев. — Ты же сама всегда считала, что нужно судить о человеке не по словам, а по поступкам. Мало ли что лорд Грэм говорит? Важно, что он делает! Ты встречала хотя бы одного мужчину, готового о тебе заботиться, скупать горы нарядов и ничего не требовать взамен? Молчишь? А я скажу — не встречала. И хотя я не знаю всех обстоятельств его прошлой жизни, могу тебя заверить — лорду Грэму пришлось через многое пройти, и долгое время он не доверял людям. Он может быть грубым, резким, взрывным, но никогда — подлым. И если бы после всего, что вы вместе пережили, он собрался жениться — ты бы узнала об этом первой!

Ника выглядела потерянной и ошарашенной. Джолетта озвучила то, что она всегда знала сама, но в чем в последнее время почему-то стала сомневаться.

— Ты пра… — Ника не договорила, внезапно заметив невдалеке Миру, стоящую с отрешенным выражением лица и ничего не выражающими глазами.

Прорицательница едва слышно шевелила губами, ее волосы развевал морозный ветер, и в этот момент она походила на зимний призрак — белый, бесчувственный и холодный. Мира видела троих. Красноволосый мужчина сидел в пещере и слушал стоящих рядом магов. От первого исходила такая мощь, что она осязалась даже через видение. Его кожа слегка сияла, словно под ней вместо крови по венам лилось раскаленное золото. Это был дракон, и прорицательница сразу его узнала. Сочащаяся из него энергия была точно такой, как у существа, вылетающего из-за гор в ее кошмарах. Дракон с магами говорили, и она отчетливо слышала каждое сказанное слово.

— Мира, — поравнявшись с ней, негромко позвала Ника.

Прорицательница не отозвалась.

— Мира! — заметив, что та стала еще бледнее, Ника повысила голос.

Однокурсница очнулась внезапно, и в тот же миг осела на снег.

— Мира! — на этот раз одновременно выкрикнули Джолетта с Каином, подбегая к ней.

— Они… дракон… ритуал… — бессвязно бормотала прорицательница, глаза которой были по-прежнему затуманены из-за случившегося видения.

Неожиданно рядом с адептами оказался подоспевший профессор Като и, отогнав всех в сторону, положил ладонь Мире на лоб. Ника заметила, что Каин в этот момент напрягся, и его взгляд превратился из обеспокоенного в уничтожающий. Ника чувствовала исходящие от него неприязнь, досаду и волнение. Не требовалось гадать, чтобы понять, чем они были вызваны, и в этот момент она искренне ему сочувствовала.

Как все-таки сложно быть эмпатом! Пропускать через себя эмоции и переживания других и в то же время не разбираться в своих собственных…

Вскоре Мира окончательно пришла в себя и, увидев склонившегося над ней профессора Като, привычно выдохнула:

— Спасибо…

— Для нее тренировка на сегодня окончена, — безапелляционно заявил преподаватель, переведя взгляд на замершего в двух шагах от них лорда Снэрона, а после снова обратился к Мире: — Что ты видела?

— То же, что и всегда, — дракона. — Неожиданно для самой себя, Мира осознала, что не хочет при всех обсуждать подробности.

Остаток времени, проведенного в горах, она наблюдала за тренировкой со стороны, и сколько бы у нее не пытались выспрашивать детали видения, Мира молчала. Она не могла понять, откуда вдруг в ней взялось это желание — ни с кем не делиться увиденным, но упорно ему потакала. Мира решила, что будет лучше, если она обо всем расскажет Нике после возвращения в замок. Почему-то ей казалось, что так будет правильнее.

ГЛАВА 25

После тренировки был вновь открыт портал, через который адепты перенеслись к подножию гор. Выстраивать проход до замка было бы лишней потерей энергии, поэтому обратно добирались так же, как и сюда, — на экипажах.

Мира оказалась в одном экипаже с Никой и, когда они подъезжали к замку, тихо спросила:

— Вы с Джолеттой сейчас собираетесь идти к лорду Грэму? — Дождавшись согласия, она добавила: — Я пойду с вами. Нужно кое о чем рассказать.

Ника поняла, что речь идет о видении, и напряглась — еще ни разу пророчества Миры не сулили ничего хорошего.

У ворот академии уже собралась другая группа из тридцати адептов, готовящаяся ехать в горы. Дни были распланированы по минутам, и за строгим соблюдением расписания следил не один десяток ответственных за это магов.

Наконец разобравшись в себе и придя к выводу, что личные взаимоотношения сейчас не столь важны, Ника окликнула лорда, когда их группа шла по двору замка.

Тот обернулся, и на его вопросительный взгляд она пояснила:

— Надо поговорить.

— Снова? — Декан выразительно приподнял бровь. — Вчерашнего вечера было недостаточно?

— Есть новая деталь, о которой вы должны знать.

Грэм покачал головой, даже не зная, как выразить все, что думает.

— Просто феноменально. Как вы обе, — он кивнул на стоящую рядом Джолетту, — узнаете о таких вещах, которые не могут заметить специально обученные люди? Вы в службы податься не думали, нет?

Не обратив внимания на иронию, Джолетта ответила вполне серьезно:

— Я думала. Но для этого сначала надо остановить возрождение дракона. Поэтому и требуется поговорить.

Увидев, что адептки действительно хотят сообщить что-то важное, Грэм резко посерьезнел и предложил пройти в апартаменты Лосгара, которые уже стали своеобразной переговорной комнатой.

— Полагаете, воздушники их не прослушивают? — спросила Джолетта, когда они поднялись на нужный этаж и подошли к комнате.

Тронув дверную ручку, Грэм криво усмехнулся.

— Прослушивают. И не только местные, но и мои. Думаете, почему вас троих поселили в одной комнате?

— Потому что мы из одной группы? — предположила Ника.

— Потому что ты связана со мной, Мира сделала пророчество, а Джолетта — невеста Ароса, — возразил Грэм. — И даже то, о чем мы сейчас говорим, слышат соответствующие маги.

Он пропустил студенток вперед и, когда за ними закрылась дверь, снова усмехнулся:

— А вот теперь не слышат. Вернее, слышат то, чего нет.

Адептки недоуменно на него посмотрели, но ситуацию прояснил вышедший из смежной комнаты ректор:

— Я еще и воздушник, если вы забыли. И, как бы нескромно это ни звучало, местным воздушным магам со мной не тягаться.

— Да уж, никогда не забуду, как разработанная тобой прослушка помогала всем списывать, — хмыкнул Грэм, припомнив годы бесшабашной студенческой жизни в Академии пяти стихий.

— Хорошее было время, — улыбнулся нынешний ректор и бывший студент. Затем он перевел взгляд на адепток и мгновенно стал сосредоточенным. — Снова что-то случилось?

Они присели на мягкий уголок, после чего Джолетта ответила:

— Есть подозрения, что к возрождению дракона причастен лорд Снэрон.

— Ты это слышал? — обратился к Лосгару Грэм. — А я уже предлагал им идти работать в службу безопасности. И с чего леди сделали такие выводы?

На этот раз говорить начала Ника. Она рассказала о портрете, морионе и интуиции Миры, подсказывающей, что эта мелочь может оказаться очень важной.

— Кажется, я знаю, о какой картине идет речь, — задумчиво проговорил магистр Лосгар. — И, если мне не изменяет память, на ней действительно изображен предок лорда Снэрона. Честно говоря, я и раньше предполагал, что возрождением руководит кто-то из приближенных императора, но это были лишь мои домыслы.

— Интуиция тоже не является доказательством, — произнес Грэм, но тут же возразил сам себе: — Впрочем, как и пророчество. Но все мы им пользуемся и только благодаря ему в силах что-то изменить. Что до Снэрона, то это тысячу раз проверенный маг, и ничего подозрительного за ним замечено не было.

— Тебе ли не знать, что те, в ком уверен на сто процентов, зачастую и оказываются виновными? — резонно заметил Лосгар.

— На сто процентов вообще нельзя быть ни в ком уверенным. Но если отбросить то обстоятельство, что сейчас мы основываемся на интуиции студентки, то такое предположение вполне имеет место. Насколько мне известно, если император умирает, не оставляя наследников, трон переходит к роду Ливерделл. То есть к Снэрону.

— Вы хотите сказать, что мотивом возрождения дракона может быть желание получить власть? — проследила за ходом его мыслей Джолетта. — Если он является его главным приспешником, то после ритуала дракон даст Снэрону силу и позволит править Триальской империей?

Грэм сложил руки на груди и уточнил:

— Если после возрождения от этой самой империи что-нибудь останется.

Все задумались, и повисла напряженная пауза. Первой ее нарушила Мира, о присутствии которой все уже успели забыть.

— Кроме лорда Снэрона среди нас есть еще кто-то, напрямую связанный с драконом. — Она сложила руки на коленях и под выжидательными взглядами тихо продолжила: — Сегодня в горах у меня было видение. Я видела дракона, разговаривающего с двумя магами. Лица были размыты, словно в тумане, но голоса звучали отчетливо. Они говорили… о последней капле силы, которая должна стать завершающей в резерве дракона. Особая магия… одной из адепток нашей академии.

— Кого именно? — Грэм бросил быстрый взгляд на Нику, и его голос прозвучал глухо.

Мира виновато призналась:

— Не знаю. Это все, что я слышала.

— Час от часу не легче! — возмутилась Джолетта и, последовав примеру лорда, посмотрела на подругу.

— Что? — не поняла та.

— То, что из всех наших адепток самый необычный дар именно у тебя! — раздраженно пояснил Грэм. — Дарх возьми! Мало проблем с объединением магий, теперь еще и это! — Следующий вопрос он адресовал Мире: — Хотя бы примерно можешь сказать, кем были обсуждающие это маги? Лиц ты не видела, но, может, голоса показались знакомыми?

— Даже если знакомые, я все равно не сумею их распознать, — не оправдала надежд прорицательница. — Это сложно передать словами, но… в общем, с этим я помочь не могу.

Нике все никак не верилось, что речь в видении Миры шла о ней. Глупость какая-то! У нее нет никаких выдающихся способностей, а предрасположенность к боевой магии и вовсе слабая. Только благодаря упорству и тренировкам удалось достигнуть определенного уровня, но назвать ее дар особенным все же перебор. Вдобавок она находится в Дагории всего пару месяцев и попала сюда случайно, а подготовка к возрождению дракона, судя по всему, началась уже очень и очень давно.

— Особенность в том, что твоя боевая магия замешена на эмпатии. — Нике показалось, что Грэм воспользовался менталистикой и заглянул в ее мысли. — Назвать это уникальным, конечно, нельзя, но все же встречается подобное редко. К тому же твоя магия совместима с моей, а это тоже кое о чем говорит. И вот это уже является уникальным случаем.

Грэм поднялся с места и принялся неспешно мерить шагами комнату:

— Допустим, первым магом являлся Снэрон. Также допустим, что мы правы и иссушить хотят Нику. Как понять, кем являлся второй? Вероятнее всего, это должен быть кто-то, кто всегда находится рядом и с кем Ника часто встречается.

Внезапно Джолетту осенило, и она предположила:

— Профессор Нордан?

— Стихий ради! — не выдержал Лосгар, до этого некоторое время молча слушавший разговор. — А он здесь при чем?

— Мы видели его вчера в заброшенном крыле, — как всегда негромко произнесла Мира. — А еще он напомнил, чтобы сегодня Ника не забыла прийти к нему на индивидуальные занятия по эмпатии.

Как только прорицательница об этом упомянула, Ника резко подскочила с места.

— Совсем забыла! Я же опоздаю!

— Сядь, — отрезал Грэм. — Пока не поймем, в чем дело, никуда не пойдешь.

Ника хотела возразить, но передумала и молча опустилась в кресло. Смысла спорить не было, да и лорд был абсолютно прав. Она и сама до сих пор не могла отделаться от неприятных ощущений после встречи с профессором Норданом. Вначале списала их на мрачную обстановку заброшенного крыла, но сейчас не была уверена, что они были вызваны именно этим.

— А ведь мы видели его в тот день, когда посещали шоколадную ярмарку, — развила мысль Джолетта. — Помните? Он тоже заходил в шатер, где проходила выставка драконов!

Грэм выругался сквозь зубы и бросил на адепток мрачный взгляд.

— Значит, так, следовательницы. Ведете себя так, словно ничего не происходит. На эмпатию все же придется ходить, — вынужденно процедил лорд, обращаясь к Нике. — Но никаких индивидуальных занятий. Сейчас эмпатов готовят по группам, вот с ними и будешь постигать внушение чувств.

Ника не имела ничего против и полностью разделяла мнение лорда.

— Далее, — продолжил он, — за многими магами и так наблюдают представители Королевской службы безопасности, но сегодня внесу в список еще и Нордана. Если вдруг он действительно напрямую связывается с драконом, это может помочь нам в поисках. Шанс по-прежнему есть, хотя и небольшой.

Разговор прервал топот, послышавшийся по ту сторону двери. Она внезапно распахнулась, и в комнату вбежала запыхавшаяся магистр Твиль.

— Миали? — удивился ректор.

Та вытянула вперед руку, прося повременить с расспросами, и несколько секунд пыталась отдышаться.

— В горах случился обвал, — проговорила она спустя полминуты, смотря на ректора большими глазами, в которых стояли слезы. — Преподаватели, создавшие защитный купол были готовы к магической атаке темных порождений, но не к лавине. Группа, которая была там…

Все разом поднялись, и в воздухе повисло ужасное, невыносимое, физически ощутимое напряжение.

— Что? — сухо спросил Лосгар, мысленно готовясь к самому худшему.

— Действовать нужно было быстро, и мы разом усилили купол, но адепты… они… не рассчитали силы, и произошел сильный всплеск. — Магистр на миг замолчала, а после сказала самое главное: — Они живы, но их резерв подорван. На восстановление уйдет не меньше нескольких месяцев.

Случилась катастрофа, и все прекрасно это понимали. Облегчение, вызванное тем, что никто не погиб, омрачалось осознанием того, что без тридцати магов создание «квивентас» становится невозможным.

— Наша магия — последний шанс, — едва слышно прошептала Ника, посмотрев Грэму прямо в глаза. — Теперь выбора не остается.

Судя по виду, лорд был готов взорваться и сдерживался из последних сил, чтобы не разнести замок в щепки. Он нисколько не сомневался в том, что эта лавина не была случайностью. Погодники не дураки — они прекрасно рассчитали все возможные варианты и обеспечили безопасность в отношении природных факторов. Лавину спровоцировали намеренно, и вариантов, кто мог это сделать, оставалось немного. А точнее — всего один. Король Тэриан, решивший таким образом вынудить Грэма подчиниться приказу. Объединенная магия стоила силы сотни магов, поэтому должна была с лихвой компенсировать тридцать пострадавших.

— Где они сейчас? — спросил ректор у магистра Твиль.

— Их осматривает придворный лекарь, — ответила та, по-детски хлюпнув носом. — Так их жалко! Мы просто не успели ничего сделать!

Лосгар решил незамедлительно навестить пострадавших и вместе с преподавательницей менталистики спешно покинул покои. Мира в замешательстве топталась на месте, не зная, как теперь быть, но за нее все решила Джолетта.

— Нам срочно нужно идти! — Она подтолкнула прорицательницу в сторону выхода. — Очень срочно! Мы так спешим!

Ника даже рот открыть не успела, а подруги уже скрылись за дверью, оставив ее наедине с лордом Грэмом.

Она стояла к нему спиной и слышала, как в воцарившейся тишине особо громко тикают напольные часы. Еще час назад ей казалось, что она готова к этому разговору, но теперь понимала, насколько ошибалась. Ника всегда старалась поступать разумно и взвешивать каждый свой шаг, но сейчас не узнавала сама себя. Она не знала, чего хочет, и окончательно запуталась.

Есть ли вообще смысл в этом разговоре? Если Грэм действительно собирается жениться на Феоне, зачем вообще о чем-то говорить? Чего Ника никогда не делала и делать не собиралась, так это навязываться.

— После приезда в Триальскую империю ты совсем на себя не похожа. И это никак не связано с возрождением дракона.

Хотя она не видела его лица, чувствовала, что сейчас лорд серьезен. Ника ощутила, как Грэм приблизился, и в следующую секунду ей на плечи опустились теплые руки.

— Не хочешь поделиться тем, что тебя так тревожит?

Наверное, если бы в его голосе звучал хотя бы намек на привычную иронию, Ника не стала бы отвечать. Но слышалось в его тоне что-то такое, на что не откликнуться было невозможно. Внезапно Ника поняла, что если прямо сейчас не спросит его о том, что разрывает ее изнутри, то просто сойдет с ума.

Она медленно обернулась и встретилась с взглядом черных, успевших стать такими родными глаз.

— Бриана Феоне, — произнесла Ника, не веря, что прозвучавший голос принадлежит ей. — Вы собираетесь пожениться?

Тишина была давящей и до того ощутимой, что начало казаться, будто сжимаются стены. Лорд молчал и пристально смотрел Нике в глаза несколько долгих мгновений, словно желая понять, действительно ли она об этом спросила или ему всего лишь показалось.

— С чего ты это взяла? — наконец поинтересовался Грэм.

Отступать было поздно, и Ника призналась:

— Я слышала ваш разговор той ночью, когда мы совершали остановку в Сполвене.

Лорд укоризненно покачал головой.

— Адептка Зорина, а вас не учили, что подслушивать нехорошо?

На этот раз Ника уловила в его интонации веселые нотки и тут же возмутилась:

— Что смешного я спросила?!

— Ничего, — с крайне довольным видом отозвался лорд. — Просто мне льстит, что вы, милая леди, пренебрегли своими извечными принципами и занимались подслушиванием ради моей персоны.

Ника круто развернулась, собираясь уходить, но лорд поймал ее за руку и снова повернул лицом к себе.

— Ника, — теперь веселье сменилось улыбкой, — неужели ты обо мне настолько плохого мнения, что думаешь, будто я мог так поступить?

— Но я сама слышала, как вы с ней об этом говорили…

— Адептка Зорина, — декан все-таки не упускал возможности ее поддеть, — раз уж вы решили подслушивать, хотя бы научитесь это делать правильно. Задержись вы чуть дольше, услышали бы, что ни о какой свадьбе речи не шло и идти не могло.

Никогда прежде Ника не ощущала такого облегчения одновременно с осознанием того, какая же она все-таки дура. Она знала, чувствовала, что он говорит правду, и от этого душа наполнялась таким теплом, что становилось трудно дышать. Она так извела себя за прошедшие дни, а теперь выходило, что все ее терзания были напрасны.

— Ревнуешь? — не стирая с лица довольного выражения, вкрадчиво поинтересовался Грэм.

Ника не видела смысла отпираться и, улыбнувшись, честно призналась:

— Скажем так — мне это было неприятно.

— Значит, ревнуешь. — Глаза лорда заблестели. — Будем считать, что теперь мы квиты.

— В каком смысле? — не поняла Ника.

— А кто прямо перед моим носом флиртовал с Дрейком?

Не выдержав, она рассмеялась. Ей было совестно оттого, что она радуется, в то время как тридцать магов находятся в лазарете, но Ника не могла взять под контроль эмоции. Сколько бы она ни находилась рядом с лордом, всякий раз открывала его заново. Сейчас он походил на адепта академии, а не на декана и куратора, и эта его сторона нравилась ей не меньше, чем все остальные.

— Надо же, — проговорил Грэм, не сводя с нее сияющего взгляда, — еще несколько минут назад я хотел метать гром и молнии, а теперь, поговорив с тобой, внезапно успокоился. Сила эмпатии?

— Возможно, — уклонилась от ответа Ника, зная, что за этим скрыто куда большее.

Лорд улыбнулся, а затем внезапно стал серьезным и резко сменил тему:

— Насчет Нордана. Знаю, что ты прекрасно понимаешь все сама, но напоминаю еще раз — никаких индивидуальных занятий и вообще никаких встреч наедине. С ним никуда не ходить. Поскольку стражи уже доказали свою некомпетентность в прошлый раз, сейчас за тобой будет наблюдать Рик.

— Рик? — удивленно переспросила Ника. — А разве он прилетел в империю с нами?

Грэм усмехнулся:

— Двоечница. Если ты его не замечаешь, это не значит, что его нет рядом. Элементаль может материализоваться рядом с хозяином, то есть мной, в любой момент.

Из-за вороха свалившихся проблем и неприятностей мозг начинал закипать, и Ника путалась в самых элементарных вещах.

Мысленно над собой посмеявшись, она задала вопрос, который волновал ее еще с того времени, когда они находились в академии:

— А правда, что элементали не бессмертны и могут умереть из-за хозяина?

Пришел черед удивляться Грэму:

— Откуда ты об этом узнала?

— Рик рассказал на следующий день после того, как вы спасли меня от Лекса Торентона, — не стала лукавить Ника. — Когда он за мной присматривал, мы о многом говорили.

Кажется, лорд был не просто удивлен, а потрясен. Он долгим пристальным взглядом смотрел на Нику, прежде чем произнес:

— Поразительно. Ты хоть понимаешь, что Рик рассказал тебе о том, что элементали хранят в строгом секрете? Этот момент — часть договора между ними с магами, и об этом стихийные духи никогда не распространяются.

— Так он ведь толком ничего и не сказал, — возразила Ника, глубоко внутри чувствуя себя польщенной. — Просто сообщил, что они не бессмертны.

Все еще недоумевая по этому поводу, Грэм вкрадчиво поинтересовался:

— Позволь узнать, что написано об элементалях в академическом учебнике?

Только сейчас Ника до конца осознала, что раз в книгах сказано, что элементали бессмертны, значит, об истинном положении вещей никто не знает. Договор с ними — огромная редкость, и, естественно, маги, заключающие его, тоже не распространяются на эту тему.

— Раз уж Рик сам решил с тобой поделиться, я отвечу на твой вопрос, — спустя паузу произнес лорд. — Если я умру не своей смертью — буду убит, иссушен или погибну по каким-то иным причинам, нежели старость, элементаль умрет вместе со мной.

— Ужас! — не сдержавшись, ахнула Ника.

— Задача стихийного духа — приумножать силу мага и защищать его, — просто сказал Грэм. — Если он не справится, то тоже лишится жизни. Таковы законы мироздания. Поэтому элементали так редко идут на контакт и предпочитают свободу договорам.

— Тогда почему Рик согласился тебе служить?

Ника даже не заметила, как обратилась к лорду на «ты». А вот Грэм заметил, и по его лицу расплылась довольная ухмылка.

— Думал не дождусь. Может, когда-нибудь мы дойдем до того, что ты станешь обращаться ко мне по имени? — в полной мере насладившись замешательством Ники, он добавил: — А вот почему Рик согласился заключить со мной контракт, тебе знать необязательно. Должно же хоть что-то остаться в тайне?

Ника настаивать не собиралась, и вскоре они вышли из покоев Лосгара. Лорд решил проводить ее до комнаты, чтобы удостовериться, что на сегодня все неприятные сюрпризы закончились. Пока они шли, Ника снова думала о пострадавших адептах и о том, что теперь им с Грэмом придется объединять силы. Это было именно то, чего она всегда добивалась, но сейчас реальность внезапно начала пугать. Легко быть смелым, когда знаешь, что придется рисковать своей жизнью в далеком будущем, а когда времени до назначенного срока остается всего ничего, понимаешь, насколько ты слаб и беспомощен.

Когда они спустились на один этаж и пошли по коридору, ведущему к апартаментам адептов, впереди внезапно показался мужчина. Он неспешно двигался навстречу, и Ника даже издалека ощутила исходящую от него темную энергетику. Такую ауру мага ей довелось чувствовать впервые, раньше подобное она улавливала лишь от темных порождений. Сам мужчина тоже производил отталкивающее впечатление — длинные черные волосы, хищные черты лица и такой же хищный взгляд. Да и одежда на нем была черной, а широкие рукава, увенчанные бахромой, развевались при ходьбе, отчего возникала ассоциация с крыльями.

— Лорд Грэм, — приветствовал мужчина, поравнявшись с ними.

Декан остановился, и Ника уловила его удивление.

— Ворон? — словно не веря себе, спросил лорд.

— Должен признать, действительно рад тебя видеть, — Нежданный собеседник как-то странно улыбнулся. — Не хочешь повторить нашу игру?

— Значит, тебя все-таки пригласили, — кивнул своим мыслям лорд, проигнорировав вопрос.

Глаза Ворона хищно заблестели.

— Не просто пригласили, а очень настоятельно попросили о помощи. Видишь, Тайрон, даже темные маги иногда могут быть полезны государству. А ты так неучтиво разгромил весь Северный район Фейрана. Волна дошла даже до моего клуба. Впрочем, признаю, Лекс сам нарвался и получил но заслугам. — Его изучающий взгляд метнулся в сторону Ники, и темный маг хитро прищурился. — Уж не из-за этой ли леди мой помощник сейчас сидит в Даароне?

От его внимания Нике стало некомфортно. Она лишь приблизительно догадывалась, кем является этот маг, и чувствовала, что отношения у них с лордом явно напряженные.

— Тебя это не касается, — отозвался Грэм, приобняв ее за талию, словно желая защитить. — И предупреждаю: один фокус с твоей стороны — церемониться не стану.

Ворон поднял руки в примирительном жесте.

— Помилуй, я и не собирался переходить тебе дорогу! И можешь не сомневаться, за мной и так денно и нощно наблюдают. — Он обернулся и посмотрел туда, где в конце коридора виднелись две мужские фигуры.

— Я предупредил, — напоследок бросил лорд и, увлекая за собой Нику, двинулся вперед.

Ника была удивлена тем, что для помощи в создании заклинания был приглашен темный маг. Она слышала о том, что для «квивентанс» могла подойти сила ведьм, но почему-то считала, что до сотрудничества с теми, кто использует энергию темных прорывов, дело не дойдет. Хотя в этом случае цель оправдывала средства.

ГЛАВА 26

Иногда время растягивается, иногда ему свойственно останавливаться, но в промежутке между приездом адептов в Триальскую империю и одиннадцатым декабря оно просто пролетело. Никто даже заметить не успел, как до Зимнего солнцестояния остался всего один день.

В это время шли усиленные тренировки, эмпаты каждый вечер занимались под чутким руководством профессора Нордана, оттачивая мастерство внушения чувств. Ника буквально разрывалась между необходимостью совершенствовать плетения, эмпатию и объединенную магию с лордом Грэмом. Времени не оставалось вообще ни на что, и потому к праздничному дню большинство адептов оказались совершенно неподготовленными.

Вдобавок выяснилось, что на торжественный прием в замке попасть смогут далеко не все. Приглашения были выданы лишь тем, кто имел принадлежность к аристократии или был приглашен кем-то из дворян в качестве спутника. Для Ники сделали исключение, поскольку она являлась одной из ключевых фигур в предотвращении возрождения дракона. Грэм поставил ее перед фактом, что на прием она пойдет с ним, и пригрозил, что если вздумает отказаться, то отправит ее домой. Это было сказано в шутку, но Ника видела, что лорда гложет беспокойство из-за необходимости рисковать ее жизнью. Если раньше он был твердо уверен, что не допустит полного слияния их магий для заклинания, то сейчас Грэму приходилось прогибаться под обстоятельствами. Без их с Никой объединенного вмешательства шансов на успех не оставалось никаких. Лорда жутко выводила из себя эта ситуация, но пойти на поводу у чувств и обречь на гибель целый мир он все-таки не мог.

Их тренировки были усиленными, но Ника этому даже радовалась. Она прекрасно понимала, что Грэм прилагает максимум усилий для того, чтобы свести риск к минимуму, и была за это благодарна. Что до их личных отношений, то сейчас было совершенно не до этого. Единственным сдвигом оказалось то, что Ника наконец-то стала говорить ему «ты». Хотя но имени все же не называла и старалась избегать прямого обращения.

— Адептка Зорина, задержитесь, пожалуйста, — остановил ее профессор Нордан, когда она вместе с остальными эмпатами собиралась уходить.

Они находились в одном из залов замка, отведенном специально для таких занятий. Адепты устало брели к выходу, а Ника не знала, как ей поступить. Она бросила быстрый взгляд на дверь, за которой уже скрылся последний однокурсник, и перевела взгляд на преподавателя. Последние дни Ника избегала индивидуальных занятий, ссылаясь на занятость с лордом Грэмом. Сам декан также поговорил с профессором Норданом и поставил его в известность относительно того, что Ника освобождена от всех дополнительных нагрузок.

— Могу я узнать, почему вы пренебрегаете моим настойчивым советом все же посещать индивидуальные тренировки?

Ника удивилась и одновременно насторожилась:

— Лорд Грэм ведь все объяснил.

— Объяснить объяснил, — согласился профессор, — но его мотивы понятнее от этого не стали. Эмпатия помогает вашей боевой магии раскрываться, и я считаю, что было бы разумней не посещать общие тренировки и ограничиться занятиями со мной и лордом.

Ника с ответом не нашлась. Что она могла ему сказать? Что он подозревается в связи с драконом и потому ей нельзя оставаться с ним наедине?

Она очень остро ощущала то, что сейчас в огромном зале, кроме них, никого нет. Профессор Нордан всегда производил внушительное и подавляющее впечатление, а сейчас — и подавно. Он стоял, сложив руки на груди, и в упор на нее смотрел. В сравнении с ним — высоким, крупным и суровым, Ника чувствовала себя как никогда беззащитной.

— Ника, послушайте, — преподаватель сделал шаг в ее сторону, — я…

В этот момент на его пути словно из ниоткуда возник элементаль. Глаза Рика слегка мерцали, а вокруг него клубился темно-фиолетовый туман. Нике уже доводилось видеть его таким, и даже куда страшнее, а вот профессор к его появлению, да еще и в таком облике, явно не был готов. Нордан резко замер и перевел удивленный взгляд с него на Нику, ожидая объяснений.

— Вас зовет лорд Грэм, — обратился элементаль к Нике, словно не заметив реакции стоящего напротив мага. — Он просил поторопиться.

Та мешкать не стала и, воспользовавшись ситуацией, быстро попрощалась и выбежала за дверь. Ника понимала, что никто ее не звал и слова Рика были не более чем отговоркой, чтобы она могла уйти.

До покоев ее проводил Рик. Рядом с элементалем она чувствовала себя спокойной и защищенной. Нике даже начало казаться, что она стала лучше улавливать его эмоции. Между ними установились какие-то особо теплые и доверительные отношения, которые были для Ники очень ценными.

Когда она вошла в комнату, то обнаружила, что все подруги, за исключением Миры, уже вернулись с тренировки и сейчас с чистой совестью бездельничали.

— Даже не верится, что весь этот дурдом остался позади, — вяло проговорила Эми, развалившись на кровати в форме звезды.

— Дурдом как раз таки впереди, — не согласилась Джолетта, лежащая рядом и наносящая на ногти прозрачный лак, позаимствованный из Никиной косметички. — Через два дня будем в горах Солин, так что расслабляться нельзя.

Эми тяжело вздохнула и, глядя в потолок, ответила:

— Не знаю, как вы на этом балу, а мы просто компанией пойдем гулять и будем весело проводить время. Говорят, праздничной ночью в городе будет много чего интересного, так что чхать на то, что случится через два дня. Я намереваюсь провести этот праздник как никогда весело!

Ника прикрыла за собой дверь, привалилась к ней спиной и устало спросила:

— А Мира где?

— Вроде бы задержалась после ужина… дарх! — Рука дернулась, и кисточка с лаком прошлась по пальцу. Джолетта встала, взяла с тумбочки растворитель и, принявшись корректировать маникюр, добавила: — Она же у нас теперь нарасхват!

— Имеешь в виду Каина с Котиком? — догадалась Ника.

Джолетта подула на ногти, чтобы лак быстрее схватился, и кивнула.

— Каина даже жаль. Мира на Като совсем помешалась. Вон даже подарок его каждый вечер чуть ли не целует.

Только сейчас Ника обратила внимание, что прорицательница повесила над кроватью странную круглую штуковину, увешанную бусинами, колокольчиками и цепочками. Приблизившись, она дотронулась до нее, чтобы лучше рассмотреть, и тут же отшатнулась.

— Да от нее же темной энергией фонит!

— Правильно, потому что это — паутина сновидений, — флегматично отозвалась Джолетта. — Артефакт из Каринии, который ловит кошмары и не допускает их до спящего. Като Мире подарил, чтобы она не так страдала от видений. Естественно, в этой штуке накапливается темная энергетика.

— Паутина сновидений? — задумчиво переспросила Ника. — В моем мире тоже есть нечто похожее. Называется ловцом снов.

Закончив приводить ногти в порядок, Джолетта резво подскочила с места и, хлопнув в ладоши, объявила:

— Все! Пора готовиться к приему!

— А что к нему готовиться? — спросила Ника, не разделяющая ее энтузиазма. — Прием только завтра вечером.

— Ну уж нет, подруга! На этом балу мы должны блистать — и мы будем!

Поймав страдальческий взгляд Ники, Эми ехидно улыбнулась. Она сама терпеть не могла балы и радовалась, что может себе позволить провести последний спокойный вечер, гуляя по городу в приятной компании с Каином, Мирой и Крисом.

— Вот завтра будет классно! — радовался Каин, провожая Миру с ужина. — Пойдем гулять по Шэрдону, поучаствуем в шествии, посмотрим на костры — красота!

Прорицательница улыбнулась:

— Все это будет, только если удастся выкинуть из головы возрождение дракона, пик которого случится уже через два дня.

— Даже думать об этом не смей! — одернул ее рыжик. — Будет день — будет проблема, а пока надо наслаждаться настоящим моментом!

В который раз Мира чувствовала, как заряжается позитивом, находясь рядом с Каином. Сегодня в первый раз после приезда она оказалась с ним наедине. Раньше она старалась избегать его общества, чувствуя, что их отношения стали напряженными, но теперь все пришло в норму. Каин вновь стал беззаботным и веселым, и ничто не напоминало об их разговоре во время поездки.

— До завтра? — уточнил напоследок рыжик, когда они дошли до женской части гостевого крыла.

— До завтра, — согласилась Мира, поймав его радостный взгляд.

Пройдя половину пути до своих апартаментов, она резко остановилась, увидев стоящего у окна профессора Като. Сердце отреагировало быстрее разума и тут же учащенно забилось.

— Что-то ты задержалась, — заметив ее, улыбнулся преподаватель. — Ужин давно закончился.

— Я… гуляла по замку.

— Опять? — мягко поддел ее профессор. — Надеюсь, не в заброшенном крыле? — Не дав ей ответить, он перешел к главному: — Мира, я хотел спросить… Ты согласна пойти со мной на завтрашнее торжество?

Прорицательница замерла, не веря в то, что услышала. Пойти на королевский бал? Да еще и с тем, кто тебе дорог настолько, что занимает все мысли и сердце?

— Я ведь не аристократка, — тихо проговорила Мира, завороженно на него смотря.

— Это не проблема, — успокоил ее Берт Като. — Пойдешь в качестве моей спутницы.

Мира не могла найти подходящих слов, и все, на что ее хватило, — это слабо кивнуть.

Преподаватель вновь мягко улыбнулся и, коснувшись ее губ мимолетным поцелуем, выдохнул:

— До завтра.

Когда он ушел, Мира еще долго стояла на одном месте, пытаясь прийти в себя. Это предложение казалось ей сказкой, чудом… Разве так бывает? Что он в ней нашел? Зачем она ему?

В голове кружилась куча вопросов, но самым главным было осознание того, что завтра ее самая заветная мечта станет явью. Мире вспомнилось, как она рыдала в комнате общежития, возвратившись с осеннего бала. Скажи ей тогда кто-нибудь, что спустя такой короткий отрезок времени она пойдет на прием с самым лучшим человеком на свете, она бы не поверила. Да она и сейчас не верила.

Уже когда вошла в покои, Мира внезапно вспомнила об обещании пойти гулять по городу с Каином и компанией. Но эта мысль была столь мимолетной, что прорицательница не обратила на нее внимания. Друзья поймут, а она ни за что не откажется от предоставленной возможности. Пусть это счастье будет длиться всего одну ночь, ей будет достаточно и этого.

А еще Мире неожиданно вспомнилась старуха, предложившая ей заключить сделку. Тогда она так и не поняла, кем та являлась и какие цели преследовала, а после и вовсе о ней забыла. Сейчас в памяти всплыл этот разговор, потому что старуха предлагала ей счастливое будущее рядом с Бертом Като. Возможно ли, что, даже несмотря на отказ от ее условий, старуха все-таки решила это осуществить?

Как бы то ни было, Мира чувствовала себя счастливой и вскоре вообще перестала о чем-либо задумываться. Даже о возрождении дракона. Ни к чему омрачать прекрасные мгновения мыслями о том, чего все равно не сможешь изменить.

С самого утра Джолетта развела бурную деятельность. На кровать ею были выложены все многочисленные платья, которые она привезла с собой, украшения и несколько пар туфель.

— Совсем надеть нечего! — возмутилась Джолетта, осматривая свои «запасы». — Так и знала, что надо было больше брать!

— Я вообще поражаюсь, как ты умудрилась все это притащить, — покачала головой Ника. — Бедный магистр Лосгар.

Рядом, на соседней кровати лежали наряды Эми и Миры. У Эми это были штаны с заклепками, черная майка, забавный свитер и утепленная кожанка — то, что она собиралась надеть в город. А вот у Миры выбор был совсем скудным. Она сидела, подперев подбородок рукой, и с тоской смотрела на два шерстяных платья, которые вполне годились для посещения занятий, но никак не подходили для королевского бала.

— А ты чего думаешь? — хмыкнула Эми, выразительно посмотрев на ее вещи. — Все равно под пальто видно не будет. Одевайся удобно!

Мира по привычке прикусила губу, обвела подруг выразительным взглядом и робко произнесла:

— Я не иду в город.

— Это еще почему? — удивилась Эми. — Собираешься весь праздник просидеть в четырех стенах?!

— Нет. — Прорицательница улыбнулась, и ее глаза засияли. — Меня пригласили на бал.

Подруги молча переглянулись, а затем Джолетта озвучила всеобщее предположение:

— Профессор Като?

Мира покраснела до самых корней волос и нерешительно кивнула. Ника заметила, что, несмотря на смущение, она буквально засветилась. С первого взгляда становилось понятно, что Мира влюблена и счастлива оттого, что человек, который ей нравится, пригласил ее на торжественный прием. Единственное, чего Ника не понимала, — это почему профессор Като обратил на Миру внимание. Нет, прорицательница была замечательной, отзывчивой и чуткой девушкой, но вряд ли столь высокопоставленный маг заинтересовался бы адепткой просто так.

Подумав об этом, Ника тут же себя одернула — если рассуждать таким образом, то же самое можно сказать и о них с лордом Грэмом.

Ника искренне надеялась, что ошибается и Берт Като не играет чувствами Миры, а она ему по-настоящему нравится.

— И ты все это время молчала?! — всплеснула руками Джолетта. — Выбирать платье! Срочно!

Как ни странно, если для себя она не могла ничего подобрать, то для Миры выбор оказался просто огромным. Джолетта вошла во вкус и задалась целью превратить прорицательницу во вторую красавицу вечера. Почему не первую? Потому что себя обижать она тоже не собиралась.

— У тебя очень красивые глаза. — Джолетта взяла утонченное колье и приложила его к шее Миры. — Идеально! Видишь, как они сразу засияли? А ты все время такой подарок природы прячешь, уткнувшись в пол!

Прорицательница покраснела не хуже, чем при упоминании о профессоре Като, и возразила:

— Ничего не красивые. Самые обыкновенные.

— Милая, скромность уже давно перестала украшать девушку, — фыркнула Джолетта, продолжая подбирать для нее платье. — Если хочешь удержать рядом с собой высшего аристократа, члена совета магов и вообще просто красивого мужчину, надо соответствовать! С внутренним миром у тебя все в порядке, осталось только облачить его в совершенную форму.

В итоге Джолетта остановила выбор на платье серебристого цвета со струящимся легким подолом. К нему были подобраны туфли с украшениями, и когда Мира, надев все это, увидела себя в зеркале, то просто не поверила своим глазам. Ника сделала ей пробный макияж, подчеркнув глаза и слегка тронув губы перламутровым блеском. Волосы собрали в высокую прическу, открыв тонкую шею и миниатюрные ушки, которые, к слову, до сих пор пылали.

Мира тронула зеркальную гладь, а затем прикоснулась к колье. Она словно желала убедиться, что незнакомка из зеркала не мираж и не исчезнет от одного прикосновения.

— Красота! — вынесла вердикт Джолетта, гордящаяся плодами их с Никой трудов.

Она посмотрела на часы и обнаружила, что время уже перевалило далеко за обед. Прием начинался в восемь вечера, а те адепты, кто не был на него приглашен, собирались идти в город около шести. За подругами должен был зайти Каин, и Мира не знала, как ему сказать, что она в этот вечер не составит им компанию. Впрочем, прорицательница не сильно переживала по этому поводу и была уверена, что друг ее поймет.

— А ты почему не собираешься? — спросила Джолетта у лежащей на кровати Ники. — Ты хотя бы с нарядом определилась?

Та кивнула и, поднявшись с места, подошла к шкафу. В следующее мгновение она извлекла из него платье глубокого винного оттенка с открытой спиной — то самое, которое ей купил Грэм.

Ника могла бы одолжить платье все у той же Джолетты, но все-таки решила остановить выбор именно на нем. К этому времени она сумела накопить небольшую сумму, которую этим вечером собиралась отдать лорду. Да, сумма была явно недостаточной, но Ника считала, что это все же лучше, чем ничего. Месячная стипендия, пара заказов по макияжу, немного денег, одолженных у подруг, — и набралась седьмая часть от стоимости наряда. Ника надеялась, что лорд не станет кричать и отказываться от денег, хотя была практически уверена в том, что так и будет. Она до сих пор чувствовала себя неловко из-за того, что приняла эти вещи. И хотя знала, что Грэм делал этот подарок бескорыстно и не задумываясь, собственные принципы никак не хотели замолкать.

— С ума сойти! — синхронно ахнули подруги, когда Ника примерила платье.

— Это же работа мадам Дюббо? — уточнила Джолетта, с видом эксперта изучая наряд. — Потрясающе!

Ника знала, что платье ей очень идет, но сейчас, взглянув на себя в зеркало, все равно повторила реакцию Миры. Она никогда слишком не зацикливалась на своей внешности, но вынуждена была признать, что в этот момент выглядела действительно здорово.

Когда приблизился назначенный час, в дверь постучали. Пришли Каин с Крисом и Леоном, который решил провести праздник с ними. Визитеры увидели подруг и буквально лишились дара речи. Единственной, кому не был адресован их восторг, осталась Эми, но она не слишком переживала на этот счет.

Каин смотрел на преобразившуюся Миру и не мог отвести от нее взгляда. Прорицательница была нереально, немыслимо прекрасна и казалась призрачным видением, случайно забредшим в этот мир. Каин и раньше считал ее тихую красоту по-особенному прелестной, а теперь и вовсе не находил подходящих слов. И куда только подевалось его красноречие?

— Мира, а ты не замерзнешь? — усмехнулся Леон, который проникся красотой прорицательницы гораздо меньше, чем брат. — На улице холодно, а нам всю ночь гулять.

Та бросила на друзей быстрый взгляд и попыталась собраться с мыслями, чтобы сказать, что она не пойдет, но это за нее сделала Джолетта:

— Мира идет на бал!

В глазах Леона отразилось недоумение.

— Она ведь не аристократка.

— И? Ее пригласили в качестве спутницы, так что все по правилам.

Пока Джолетта говорила с Леоном, Мира чувствовала на себе тяжелый взгляд Каина. Ей было неприятно сознавать, что она нарушила данное обещание. Но с самого начала она сказала Каину, что они просто хорошие друзья, и потому сейчас не считала себя ему обязанной.

— На балу, наверное, будет интересно, — натянуто улыбнувшись, глухо проговорил Каин. — Желаю приятно провести время.

Мира все-таки ощутила укол совести. Как бы она ни убеждала себя в том, что ни в чем перед ним не виновата, утихомирить чувства все же не могла. Если бы не профессор Като, то, возможно, Мира бы даже приняла чувства Каина. А возможно, и влюбилась сама. Прорицательница очень хорошо к нему относилась и не хотела, чтобы он из-за нее страдал.

— Извини, — негромко проговорила она, стараясь не сталкиваться с ним взглядом.

— Не извиняйся, — моментально ответил Каин. — Нельзя упускать возможность побывать на балу в Триальской империи! А мы тоже будем веселиться, да, ребята?

Каин взял под руку подошедшую к нему Эми, и вскоре они вместе с Леоном и Крисом скрылись за дверью. Как только рыжик исчез из поля зрения, чувства Миры пришли в норму, и она вновь ощутила прилив радости от предвкушения волшебной ночи.

Ночной Шэрдан являл собой удивительное зрелище. Адепты шли по заснеженным улицам, сливаясь с гудящей толпой и чувствуя пронизывавшую воздух атмосферу праздника. Сегодня бааши встречались еще чаще, чем раньше, а умопомрачительный запах кутишей так и манил заглянуть в одну из многочисленных палаток. На всех площадях и скверах выступали артисты, безалкогольное имбирное пиво лилось рекой, а возле горящих костров горожане водили хороводы или просто сидели, любуясь на яркие языки пламени.

— Качественно сделано, — оценил работу местных огневиков Браин. — Хорошая формула — обжечься таким огнем невозможно.

Практическая сторона вопроса интересовала только его, а все остальные просто любовались потрясающим зрелищем и не задумывались ни о чем. Искры от костров взмывали в небо, смешиваясь с парящими в воздухе снежинками.

— Пошли танцевать! — позвала Эми, силясь перекричать громыхающую музыку.

Она схватила друзей и потащила их к костру. Мелодия уличных музыкантов стала еще задорнее, и вскоре все полностью в ней растворились, забывая обо всем на свете. Они держались за руки, смеялись и купались в бешеной энергетике, идущей от всех, кто находился на площади. Повсюду мелькали лица, развевались по ветру пестрые юбки танцовщиц, снег хрустел под ногами и разлетался в разные стороны.

Каин делал вид, что ему очень весело, и радовался, что с ними нет Ники, которая бы без труда догадалась, что он чувствует на самом деле. Рыжик сыпал шутками, лихо отплясывал в хороводе, переговаривался с друзьями, и в эти мгновения перед глазами у него стоял совершенный утонченный облик. Мира.

Разве мог он предположить, что настолько потеряет от нее голову? Ему хотелось беречь ее как самое дорогое сокровище, защитить от всего и всех. Хрупкая, изящная, нереальная — для него она была словно глоток свежего воздуха.

Каин искренне желал ей счастья и ненавидел себя за то, что не может ее отпустить. Берт Като — знатный аристократ, член совета магов… как бы хотелось найти в нем хотя бы один недостаток! Каин сколько угодно мог ругать его последними словами и придираться, но от этого преподаватель прорицания не становился хуже.

В левой части площади расположились ледяные горки. Туда и направились адепты. Горки были большие, деревянные и залитые водой с помощью магии. Такая наледь была особо гладкой и скользкой, что позволяло в полной мере насладиться захватывающим дух развлечением.

— Ну что, готовы? — спросил Каин, когда все четверо сели на огромную деревянную доску.

Не дожидаясь ответа, он оттолкнулся ногами, и друзья скатились вниз. Громкий визг слился с такими же громкими восклицаниями, доносящимися с соседних горок, и затерялся в уличном шуме.

Поднявшись на ноги, Эми отряхнула с одежды налипший снег и поправила съехавшую шапочку. Она хохотала над очередной шуткой Каина, когда внезапно заметила в толпе знакомое лицо, которое мелькнуло и тут же исчезло. Эми была уверена, что ей не показалось. Сердце учащенно забилось, а перед глазами все поплыло. Неужели…

— Эм, ты чего зависла? — дружески похлопал ее но плечу Крис. — Примерзла, что ли?

Проигнорировав вопрос, она вновь принялась лихорадочно всматриваться в толпу, надеясь отыскать родное лицо. Не обращая внимания на оклики друзей, она пошла вперед и вскоре сорвалась на бег. Это ведь действительно мог быть он…

Эми сталкивалась с прохожими, ловила на себе недоуменные взгляды, но не останавливалась. Ей казалось, что впереди маячит знакомая коричневая куртка, и, не упуская ее из виду, Эми мчалась вперед. Тяжелые тренировки сейчас играли на руку, и она задыхалась от волнения, а не от усталости.

В какой-то момент Эми со всего маху врезалась в какую-то женщину и, не удержавшись, рухнула в снег. Веселье, царившее в душе еще несколько минут назад, сейчас превратилось в жгучую боль, и она размазала бегущие по щекам слезы. Ей ведь не показалось! Не могло показаться! К тому же говорили, что он скрывается в Триальской империи… таких совпадений не бывает!

Погруженная в свои чувства, Эми неспешно побрела назад. Она всегда очень болезненно реагировала на любое упоминание об отце и никогда до конца не верила, что он пошел на то, в чем его обвиняли. Как ей хотелось встретиться с тем, кто всегда был для нее кумиром, как хотелось поговорить и услышать, что он ни в чем не виноват. И сейчас, когда призрачный шанс был так близко, упустить его оказалось до слез обидно.

В тот момент, когда Эми практически дошла до горок и уже стала думать о том, что образ отца ей просто привиделся, ее настиг негромкий и до боли знакомый голос:

— Эми…

ГЛАВА 27

Она обернулась и увидела отца, стоящего в двух шагах от нее. За прошедшее время он сильно осунулся, похудел и, казалось, постарел лет на двадцать. Некогда каштановые волосы стали совсем седыми, лицо приобрело неестественный зеленоватый оттенок, под глазами пролегли тени.

— Эми, — повторил он.

Она стояла и не могла заставить себя сдвинуться с места — и верила, и не верила в то, что действительно его видит.

Томас приблизился и с затаенной робостью посмотрел дочери в глаза. Вокруг было по-прежнему шумно — гудели толпы, взрывались салюты, трещали костры, но Эми словно оглохла. Она ничего не слышала и видела только направленные на нее глаза.

— Давай отойдем, — предложил техномаг, делая еще один шаг вперед. — Я хочу с тобой поговорить.

Эми отмерла и со слезами бросилась ему на шею. Она была так рада его видеть, что даже не заметила, как отец напрягся. Он неловко обнял ее в ответ и, отстранившись первым, провел дочь за угол палатки, где торговали кутишами.

Воровато оглядевшись по сторонам, мастер достал из внутреннего кармана куртки толстый кошелек и протянул его дочери:

— Вот. Это часть моих накоплений. На первое время вам хватит.

Эми ошарашенно смотрела на кошелек несколько долгих секунд.

Он нашел ее только для того, чтобы передать деньги? Не потому, что хотел увидеть, не потому что соскучился и хотел обнять, а из-за дарховых денег?!

— Эми, мне очень трудно далось решение с тобой встретиться, — пробормотал Томас. — Наверное, тебе интересно, как я узнал, что ты будешь сегодня на площади? У меня свой осведомитель. Дочь, я хочу, чтобы ты знала, — все, что я делал, было на благо нашей семьи. Даже несмотря на высокую должность в научном институте, нам всегда не хватало денег, и я решил…

— Принять участие в возрождении дракона? — не своим голосом спросила Эми. — Способствовать убийству десятков магов?

— Ты не понимаешь! — неожиданно резко возразил техномаг. — С моей помощью или без нее дракон возродится, и ничто, даже ваше «квивентанс» и объединение совместимых магий, не сумеет его удержать!

— Как ты узнал о…

— Мы войдем в лучшее будущее, — перебил Томас. — Думаешь, почему в нашем мире с каждым годом слабеет магия? Пока он находился в небытие, расы мельчали, вырождались, но с его возрождением все изменится. Те, кто сейчас ему служит, обретут власть при новом мире, и мы будем в их числе. Будем вместе делать новые открытия, совершенствоваться, а те, кто погибнет во время возрождения… что ж, в любом уравнении есть погрешности.

Эми не могла поверить в то, что слышит. Неужели это тот самый человек, которого она знала и любила с самого детства? Тот, кто на каждый День пяти стихий дарил ей имбирные пряники и с кем по субботам они пропадали в домашней мастерской?

Нет… это не мог быть он. Ее отец, тот, кого она любила и безмерно уважала, не мог сказать такие слова. Погрешности? Жизни сотен неопытных адептов — всего лишь погрешности?

— Я знаю, что когда-нибудь ты поймешь меня, — слабо улыбнулся Томас. — Возможно, сейчас тебе трудно это принять, но наступит момент, когда ты разделишь мое мнение и осознаешь, что великие цели требуют маленьких жертв. И еще — не ходи в горы Солин. Многие погибнут, и ты должна находиться в безопасности.

Эми машинально отступила на шаг назад. Теперь слезы из глаз не лились, они бежали ручьями, и она даже не пыталась их сдерживать.

— Я тебя не знаю, — проговорила она охрипшим голосом, — не знаю…

— Эми…

— Не говори больше ничего! Ты и так сказал достаточно! А я ведь до последнего верила, что ты ни в чем не виновен, считала, что с тобой что-то случилось и ты был вынужден уехать в Триальскую империю! Ты хоть представляешь, что мы чувствовали, когда узнали, что тебя объявили в розыск?! Когда мама вернулась от подруги и обнаружила, что тебя нет, а по дому ходят стражи во главе с лордом Грэмом?! Ты ведь даже оправдаться не пытаешься и говоришь такие вещи, которые просто не могут уложиться в голове!

— Эми… — как мантру повторил Томас, и неожиданно для обоих в его голосе прозвучала боль. Туго набитый кошелек с глухим стуком упал на снег. — Я никогда не хотел, чтобы вы из-за меня страдали. Может, когда-нибудь ты дашь мне второй шанс и сумеешь простить…

— Скажи, кто стоит за возрождением дракона, — потребовала дочь, сквозь пелену слез глядя ему в глаза. — Кто твой осведомитель? Кто еще в этом замешан? Это твой шанс.

Не выдержав ее взгляда, Томас отвернулся:

— Я не могу.

Губы Эми дрожали, и она ощущала себя большим опасным пульсаром, готовым взорваться в любой момент.

— Тогда нам не о чем больше говорить.

Она обошла застывшего мастера и, заворачивая за угол, внезапно услышала:

— Твоя подруга… она будет использована в качестве последней капли. За ней придут этой ночью.

Эми резко обернулась и, осмыслив сказанное, спросила:

— Какая именно?

Томас открыл рот, собираясь ответить, но в следующий момент передумал. Он с тоской посмотрел на дочь и едва заметно отрицательно покачал головой.

Идя по широкой заснеженной улице, Эми чувствовала себя чужой среди яркого праздника. Она двигалась бесцельно, на автомате передвигая ногами и ничего не видя перед собой. Находилась во власти потрясения и непонимания. Для нее померкло и обезличилось все — даже возрождение дракона, которое должно было произойти уже послезавтра.

Погрешности… вот кто такие маги, подписавшие бумаги о готовности противостоять древнему существу. И она тоже погрешность, потому что не станет слушать отца и не откажется от участия в создании заклинания. Но самое главное — он тоже об этом знает, и, невзирая ни на что, все равно не воспользовался предоставленным ему шансом.

Эми в последний раз размазала по щекам слезы и решила, что больше не будет плакать. Этого человека для нее не существует. Того, кого она когда-то ласково называла папочкой, больше нет и никогда не будет.

Осознание того, что он все-таки пытался о чем-то ее предупредить, накрыло внезапно. Эми остановилась, и в памяти всплыли его последние слова:

— Подруга будет использована в качестве последней капли.

Не нужно было долго думать, чтобы понять, о чем шла речь. Иссушение, призванное стать завершающим штрихом в возрождении дракона. Вот только кого он имел в виду? Нику? Скорее всего, да. Эми слышала разговор между ней, Джолеттой и Мирой и сделала определенные выводы. Но лорд Грэм неустанно следит за ней и никому не позволит причинить ей вред.

— Эми! — внезапно раздалось позади, и, заторможенно обернувшись, она увидела Леона.

Подбежав, рыжик-старший взволнованно произнес:

— Ты куда так рванула? Где была?

Собравшись с мыслями и взяв под контроль эмоции, Эми с расстановкой произнесла:

— Нам нужно вернуться в замок. Нике грозит опасность, и необходимо предупредить лорда Грэма.

Ровно к восьми подруги были полностью готовы. За последние несколько часов они сумели довести облик до совершенства и сейчас выглядели как никогда эффектно. Больше всех поражала Мира, которая преобразилась практически до неузнаваемости. Что до Джолетты, то она всегда носила корону первой красавицы. Ника в этот вечер тоже была обворожительна. Правда, она чувствовала себя несколько некомфортно в облегающем платье с открытой спиной, но старалась не обращать на это внимания и держаться уверенно.

Подруги одновременно покинули апартаменты и, спустившись на этаж вниз, вошли в гостиную. Здесь уже присутствовали практически все адепты из аристократических семей, преподаватели и просто маги, прибывшие в Триальскую империю для создания заклинания.

К Джолетте и Мире тут же подошли магистр Лосгар и профессор Като, а Ника нерешительно замерла у входа, не находя взглядом лорда Грэма. На миг в голове возникла глупая мысль о том, что он вообще не придет и ей придется вернуться к себе.

Ника нервничала и едва удерживала эмоции под контролем. Бал сам по себе казался ей очень волнующим событием, а то, что он будет происходить в императорском замке, где полно аристократов, и вовсе натягивало нервы до предела. Казалось бы, после ужина с монархами Ника должна была относиться ко всему проще, но нет — в этот раз легче ей не было.

Присутствие лорда Грэма она ощутила внезапно.

Затаив дыхание, Ника замерла. Почему-то именно в этот момент, находясь в помещении с огромным скоплением самых разных аур, она ярче всех чувствовала именно его. По коже пробежала знакомая дрожь, возникающая всякий раз, когда он находился рядом.

Ника медленно обернулась и встретилась с глубокими черными глазами, слегка мерцающими в темноте коридора. Она тонула в них и не желала спасаться. Этой праздничной ночью она решила быть самой собой и не скрывать того, что чувствует. Ника столько времени сомневалась и в себе, и в нем, что теперь не желала тратить впустую ни единой секунды. Осознание того, что послезавтра, во время солнечного затмения, настанет решающий для всех момент, как ничто другое подталкивало не сдерживать своих эмоций. Может случиться всякое, и кто знает, доведется ли им еще когда-нибудь находиться на празднике, да и вообще… просто находиться рядом. Жить.

Не отводя взгляда, Грэм неспешно приблизился к Нике, и среди прочих чувств, отражающихся в его глазах, промелькнуло восхищение. Ника и так знала, что этим вечером выглядит хорошо, но реакция лорда все равно стала приятным, вызывающим радость сюрпризом. В этот короткий миг она решила, что не станет портить чудесный вечер разговором о деньгах и тем самым выводить Грэма из себя. Пусть долг подождет до завтра.

— Не хочу говорить банальности, но ты просто восхитительна. — Приблизившись, лорд слегка склонился и коснулся губами ее руки.

Стандартный жест этикета имел для Ники эффект взорвавшейся бомбы. Она сама поразилась тому, насколько остро почувствовала это мимолетное прикосновение даже сквозь ткань высоких перчаток.

Ничем не выдав внутреннего волнения, Ника ослепительно улыбнулась:

— Благодарю.

Вскоре все аристократы направились в главный бальный зал, расположенный в центральной части замка. Они шли парами, в торжественном сопровождении лакеев и стражей, призванных в любой момент исполнить прихоть почетных гостей. Среди адептов Академии пяти стихий аристократов было не слишком много, и в основном представителями высших сословий являлись парни. Девушки же, их сопровождавшие, были однокурсницами, которым посчастливилось стать спутницами и попасть на праздничный прием.

Одна за другой пары поднялись по широкой мраморной лестнице и остановились перед высокими двустворчатыми дверями. Двое лакеев, облаченных в парадные костюмы, услужливо распахнули дверь, и первая пара вошла внутрь.

Когда настала очередь лорда Грэма и Ники, адептка ощутила, как волнение стало еще сильнее. Она раз за разом прокручивала в мыслях правила этикета и действия, которые требовалось совершить, войдя в зал.

— Волноваться не о чем, — как и всегда, лорд прекрасно улавливал ее настроение. — Вот увидишь, здесь нет ничего страшного.

Нике казалось, что она уже успела привыкнуть к окружающей роскоши, но, как только они оказались в зале, поняла, насколько сильно заблуждалась. Она буквально ослепла от обилия света и блеска золота, которым было отделано все помещение. Благодаря множеству зеркал зал казался больше, чем являлся на самом деле. Пол и потолок были глянцевыми и отражали тысячи свечей, горящих на хрустальных люстрах. Мир роскоши ослеплял и поражал своей красотой. Ника даже не сразу услышала обратившегося к ним с лордом церемониймейстера, спросившего, как их представить.

— Лорд Тайрон Грэм и леди Ника Зорина, — словно издалека донесся до нее звучный голос.

Они стали спускаться вниз по устланной ковром лестнице, и Ника словно во сне наблюдала за тем, как на них с интересом поглядывают стоящие внизу аристократы. Ей казалось, что количество ступеней просто бесконечное, и только опора в лице лорда позволяла чувствовать себя относительно уверенно.

Спустившись в зал, они направились вперед, где на огромном позолоченном троне сидел император. Вчера стало известно, что время визита Тэриана подошло к концу и он вернулся в Агавийское королевство. Нике было немного легче от осознания того, что на сей раз она, по крайней мере, находится в обществе одного, а не двух монархов.

Как только они с Грэмом подошли к трону, Ника сделала глубокий реверанс и ощутила на себе благосклонный взгляд. Похоже, император сегодня пребывал в благостном расположении духа и по отношению к ним был настроен весьма лояльно.

К счастью, надолго церемония приветствия не затянулась, и вскоре Ника с лордом оказались среди гостей. Она тут же принялась выискивать в толпе знакомые лица и через некоторое время обнаружила невдалеке Джолетту, держащую под руку магистра Лосгара. Поймав ее взгляд, Джолетта ободряюще улыбнулась и даже исхитрилась незаметно подмигнуть.

Постепенно нервозность Ники спадала, и она начинала чувствовать себя собранно и уверенно. Глаза привыкли к яркому освещению, и оно больше не казалось таким ослепляющим. Пока все ожидали официального открытия бала и торжественного слова императора, Ника скользила взглядом по залу, открывая для себя все новые и новые детали. Самым примечательным ей показалось то, что среди всей этой роскоши, многочисленных декоративных росписей и скульптур затесалась крупная бааши. Соломенная кукла в бальном зале смотрелась странно, и даже особая вышивка из драгоценных камней на ее платье не могла этого изменить. Хотя было в этом контрасте и что-то забавное, напоминающее, по какому поводу они все здесь собрались.

Когда все аристократы выразили почтение правителю, его императорское величество поднялся с места и произнес долгожданную речь. В ней он приветствовал всех собравшихся, напомнил о традициях праздника Зимнего солнцестояния и ни словом не обмолвился о грядущем возрождении дракона. Впрочем, последнее было вполне ожидаемо, ведь не все дворяне были магами, и, соответственно, не все знали о происходящих событиях.

Вслед за этим наконец настал черед танцев и сдержанного веселья, присущего подобным мероприятиям. Лавирующие по залу официанты предлагали гостям дорогое игристое вино, разлитое по хрустальным фужерам, оркестр заиграл красивую музыку.

Пары стали выходить в центр зала, сливаясь в единой хореографической композиции, и прошло всего несколько мгновений перед тем, как Ника с Грэмом оказались в их числе. Этот танец был выучен Никой еще в академии, и она мысленно радовалась, что сейчас можно не заботиться о правильности движений — они воспроизводились машинально и не требовали никаких усилий.

Свет неожиданно приглушили, и вместо свечей по периметру зала загорелись небольшие подвесные фонарики вроде тех, какие Нике уже доводилось видеть в городе. Ощущение сказки и зимнего праздника усилилось, и ей все больше и больше начинало казаться, что она сейчас в родном мире, на праздновании Нового года.

Партнеры сходились и расходились, держались за руки и кружились по залу в такт звучащей мелодии. Огни смазывались и мелькали неясными пятнами, все окружающее отошло на второй план, и, танцуя, Ника растворялась в глазах партнера.

Лорд Грэм сказал, что сегодня она выглядит восхитительно? Это можно было сказать и о нем. Даже на ужине с императором он не был настолько неотразим. Но внешность была лишь малой частью того, что привлекало Нику в нем. Он был полон сложностей и противоречий, но нравился ей со всеми достоинствами и недостатками — таким, какой есть. Она и сама не понимала, как мог человек, с которым они были знакомы всего несколько месяцев, стать настолько дорог. Теперь, когда все последние сомнения рухнули и открылось, что помолвка с Брианой Феоне оказалась не более чем ее домыслами, Ника была уверена, что хочет быть с ним. Она понятия не имела, что ждет их в будущем, но знала, вернее, чувствовала, что их судьбы переплетены.

В какой-то момент танец утратил привычную формальность и стал непринужденнее. Пары начали двигаться свободней, и теперь движения напоминали Нике обычный, хорошо знакомый медленный танец. Ощущая прикосновения к своей обнаженной коже и тепло, исходящее от лорда, она вспоминала кафе у Дрейка. Тогда лорд казался ей волшебным и неповторимым, но, как оказалось, может быть и лучше. Сейчас, неспешно кружа по залу и ловя блеск черных глаз, Ника упивалась пронизывавшей воздух атмосферой. Музыка, движения, ощущение чуда — все было настолько удивительным, что просто не верилось в реальность этой ночи.

— Наверное, опять скажу банальность, но сегодня можно. — Склонившись совсем близко к Нике, Грэм как-то по-особенному улыбнулся. — До того как увидел вас, леди Ника, я был уверен, что меня ждет очередной скучнейший прием.

— Вы не любите балы, лорд Грэм? — подражая его манере, спросила она.

— Не люблю, — согласился он, — но сегодня — особенный случай. Ради вашего общества, леди, я готов терпеть и аристократов, и даже членов совета магов.

Как раз в это время они оказались рядом с парой Миры и Берта Като, так что становилось понятно, кого имеет в виду Грэм.

— Ну, раз даже совет магов, то я польщена. — Ника тихо засмеялась, ощутив, как настроение поднимается еще выше.

К тому времени, как танец закончился, все посторонние мысли и страхи окончательно отступили и были благополучно забыты. К ним с лордом поочередно подходили несколько магов, которых Ника прежде видела на тренировках. Они о чем-то переговаривались на триальском, и, хотя она не могла разобрать ни слова, догадывалась, что речь идет о ней.

Когда Грэм перевел адресованный ей вопрос, Ника убедилась в своей правоте. Один огневик оказался чересчур любознательным и желал узнать подробности жизни в немагическом мире. Нике совершенно не хотелось предаваться долгим и, по сути, бессмысленным рассказам, поэтому она ограничилась вежливой улыбкой и краткими сведениями. После этого Грэм непрозрачно намекнул магу, что его расспросы не слишком уместны, и огневик тут же ретировался.

Вслед за ним желание пообщаться изъявил лорд Снэрон, хотя, вернее сказать, его спутница, которой неожиданно оказалась… леди Феоне.

— Должна признать, вы одна из самых красивых пар на этом приеме, — улыбнулась Бриана, в этот момент смотрящая лишь на Грэма. — Как вам праздник? Угощения, украшение зала?

— Все прекрасно, — отозвался лорд. — В свою очередь должен заметить, что комитет, ответственный за организацию, хорошо постарался. А насчет красивой пары, — он перевел взгляд на Нику, — это целиком и полностью заслуга сопровождающей меня леди. Она действительно лучшее украшение этого вечера.

Не дав собеседникам ответить, Грэм вежливо, но настойчиво попрощался, и они с Никой отошли в сторону. Хотя Ника прекрасно понимала, что лорд преувеличил и та же профессор Феоне выглядела в сто раз лучше ее, ей все равно было безмерно приятно от его слов. Это не было лестью или желанием произвести впечатление, и потому комплимент становился особенно ценным.

К главному бальному залу примыкали сразу два балкона, на один из которых Ника предложила выйти. Ей захотелось подышать свежим воздухом и немного отдохнуть от шума и навязанного общества аристократов, желающих побеседовать. Разговоры по большей части были ничего не значащими и потому утомительными. Грэм полностью разделял ее мнение по этому поводу и был совсем не против такого предложения.

На балконы был наложен легкий полог заклинания, не позволяющий проникать снегу и немного усмиряющий мороз. Тем не менее здесь все равно было прохладно, и лорд накинул спутнице на плечи свой камзол.

Ника глубоко вдохнула ночной воздух и устремила взгляд на виднеющиеся вдалеке силуэты гор. Отсюда хорошо просматривалась и часть города, горящего множеством праздничных огней.

— Помнится, когда-то мы обсуждали зимние праздники? — усмехнулся лорд, облокотившись на мраморные перилла. — Тогда я говорил, что в нашем королевстве принято справлять День пяти стихий, и даже не думал, что вместо него ты окажешься на праздновании Зимнего солнцестояния, да еще и в Триальской империи.

— Мне здесь нравится. — Ника зачарованно смотрела на шумную столицу. — Интересные традиции, колорит. Но с Фейраном все равно ничто не сравнится.

— Не хватает лязга железа и уродливых конструкций, летающих по воздуху? — вкрадчиво поинтересовался Грэм.

— Госпожи Лили, Феофана с Миком, мастера Дика, — перечислила Ника, переведя на него взгляд. — Любовь к месту прививает не география и даже не особенности города, а люди… или не совсем люди, живущие там. Когда ты знаешь, что в любой момент можешь войти на небольшую кухоньку, вдохнуть аромат свежей выпечки и почувствовать себя дома.

Ника следовала своему решению — быть этой ночью предельно откровенной и сейчас говорила так, как думала. Так, как действительно чувствовала.

Грэм слушал ее с интересом, не перебивая, и думал о том, насколько настоящей она была. Ника не играла, не притворялась, не пыталась казаться лучше, чем есть на самом деле, и это подкупало. Не считая самых близких друзей, он давно не встречал таких, как она, и уже практически не надеялся встретить. То, что пряталось в самых глубинах души долгие годы, рядом с Никой неожиданно начинало пробуждаться.

Закончив говорить, она улыбнулась:

— Наверное, я слишком много болтаю.

— Ты удивительная, Ника. — Ни в его голосе, ни на лице не было и тени иронии или усмешки. — Действительно удивительная.

Улыбка Ники медленно исчезла. Они смотрели друг другу в глаза несколько долгих мгновений, и в который раз Ника поражалась тому, насколько разным может быть этот человек. Сейчас она снова видела лорда другим и невольно подумала, что он, так же, как и она, в эту ночь был до конца откровенен. Наверное, в зимний праздник — как бы он ни назывался и в каком бы мире ни происходил — действительно случаются чудеса…

Ника неотрывно смотрела в стремительно приближающиеся темные глаза. Внезапно стало жарко, сердцебиение участилось, и в тот момент, когда до соприкосновения губ осталось совсем немного, рядом послышались громкие шаги…

ГЛАВА 28

— Вы не понимаете, нам необходимо попасть внутрь! — в который раз повторила Эми, обращаясь к неприступным лакеям, дежурящим у входа в бальный зал. — Это срочно!

— Мы не можем впустить вас без приглашения, — продолжал упорствовать один из них, в то время как второй вообще предпочитал хранить молчание.

В конце концов, Леон, вернувшийся в замок вместе с Эми, не выдержал:

— Послушайте! Если вы сейчас же нас не пропустите или не сообщите лорду Грэму о том, что нам нужно с ним поговорить, я разнесу в щепки эту дархову дверь!

— И будете отправлены под суд за умышленную агрессию против его императорского величества, — флегматично спрогнозировал лакей.

Маг земли со злостью треснул кулаком по ни в чем не повинной мраморной колонне и невольно выпустил дар, материализовавшийся в виде обвившего ее плюща.

— А за порчу имущества его императорского величества полагается отдельный штраф, — не меняя тона, сообщил упертый лакей. — Или несколько недель ареста.

Эми была в отчаянии, а Леон пребывал в глухой ярости. Он бы мог пустить стебли до одного из балконов, примыкающих к бальному залу, и взобраться по ним наверх, но в замке стояла надежная защита от любой внешней магии.

— И что нам теперь делать? — спросила Эми, больше обращаясь к самой себе. — Предупредить Нику просто необходимо!

Как только она это сказала, с другой стороны двери раздались три коротких стука. Лакеи разом подобрались, а Леон, сообразив, в чем дело, раньше Эми, быстро оттащил ее за колонну. В следующее мгновение из зала вышел император в сопровождении своей свиты.

Пока эта процессия спускалась вниз, Леон поманил Эми, и они незаметно стали прокрадываться к входу. Лакеи были слишком заняты тем, что изучали глазами носки своих туфель, и потому адепты остались ими незамеченными. Повезло им и в том, что в бальном зале свет был приглушен, и благодаря этому, а также некоторой суматохе, вызванной уходом императора, никто не обратил на них внимания.

Эми с Леоном неспешно пересекали зал, пытаясь отыскать среди присутствующих хотя бы кого-то из знакомых. Многие из встречающихся аристократов с недоумением косились на их простую одежду, совсем не соответствующую случаю.

— Что вы здесь делаете? — внезапно окликнула заметившая их Джолетта.

— Нам нужно поговорить с лордом Грэмом! — завидев ее, запальчиво проговорила Эми. — Это касается Ники. Не знаю, окажется ли эта информация полезной, но я должна рассказать…

Не дослушав, Джолетта кивнула на балкон:

— Кажется, они там.

Проигнорировав полетевшие в спину вопросы, Эми побежала в указанном направлении, а Леон остался дожидаться ее в компании магистра Лосгара и Джолетты.

Стремительно ворвавшись на балкон, она обнаружила, что появилась совсем не вовремя. Лорд Грэм и Ника были полностью поглощены друг другом и явно не нуждались в присутствии посторонних.

Обнаружив присутствие Эми, они оба несколько мгновений выглядели абсолютно растерянными. Из-за этого техномагине показалось, что она вторглась в другую реальность и бессовестно ее разрушила.

С глухим стоном лорд отстранился от Ники и страдальчески произнес:

— Замок охраняется как самое ценное сокровище — стражи, купол, дежурные маги двух государств. Та же история с городом. Так как, дарх возьми, при всем этом снова могло что-то случиться?

— Ничего не случилось! — тут же возразила Эми. — Но может. Не спрашивайте откуда, но я точно знаю, что Нике грозит опасность. Она должна стать последней каплей в резерве дракона и способствовать его возрождению. И нападение на нее совершат этой ночью.

Грэм моментально переключился, вернувшись в привычный всем облик, и с расстановкой произнес:

— Хорошо, я не буду спрашивать, откуда ты взяла эту информацию. Но ответь — ты абсолютно в этом уверена?

— Да, — твердо ответила Эми.

— Ну, по крайней мере, теперь мы убедились в том, что были правы, — вздохнула Ника, разочарованная тем, что проблемы все-таки ворвались в эту волшебную ночь.

Мысли лорда уже двигались в другом направлении:

— Здесь слишком много народа. Буквально через час начнется фейерверк, и в это время магический купол несколько ослабнет. На самую малость, но этого достаточно, чтобы попытаться проникнуть на территорию замка и в зал. — Он посмотрел на Нику, и та заметила в его глазах привычную непоколебимость. — Насчет Нордана ничего не известно, и мы не знаем точно, причастен он к возрождению или нет. Соответственно не знаем и того, кто может совершить нападение, а значит, его можно ожидать откуда угодно. Последние несколько дней я, Рик и несколько отличных магов ставили дополнительную защиту на мои покои, ожидая подобного поворота событий. Сейчас я отведу тебя туда. Там безопаснее, будешь находиться под нашим с Риком присмотром.

У Ники голова пошла кругом.

— А почему защиту ставили именно на твои комнаты? Почему не на мои?

— На вашей стороне крыла нестабилен магический фон, он более подвержен воздействию, идущему с гор. Это долго объяснять, да и подробности тебе совершенно ни к чему. В общем, так, — он сделал паузу, давая Нике в полной мере осознать серьезность происходящего, — ждем еще около двадцати минут и уходим. Я открою портал прямо в покои.

Ника никак не могла собраться с мыслями — слишком резким вышел переход от одного к другому. Еще несколько минут назад все было замечательно, а теперь на нее снова свалился ворох проблем и опасностей. Если раньше она не слишком верила в то, что в видении Миры дракон с магами говорили о ней, то теперь была вынуждена с этим согласиться. Неизвестно, откуда Эми об этом узнала, но ее уверенность была убедительной.

Как только они вышли с балкона в зал, к ним тут же подошли обеспокоенные Джолетта и Лосгар, которым Леон не смог толком ничего объяснить. Грэм кратко обрисовал ситуацию, и все согласились с тем, что эту ночь Нике лучше провести в его покоях. Хотя в зале присутствовала отличная охрана, а все пришедшие сюда аристократы были трижды проверены, дополнительно перестраховаться не мешало.

— А почему во время салюта ослабнет защитный купол? — желая немного отвлечься, поинтересовалась Ника.

— В основу фейерверка положена сильная магия, — объяснил Грэм. — Произойдет ее соприкосновение с защитой, и это, пусть и минимально, но все-таки повлияет на купол. Об этих особенностях первокурсникам будут рассказывать в следующем семестре.

— Если этот самый семестр наступит, — с грустью отозвалась Ника. — И кстати, мы еще не сдали сессию.

— Если сумеете идеально воспроизвести плетения «квивентанс», то вас вообще можно освобождать от всех экзаменов на ближайшие пять лет, — резонно заметил лорд, и, хотя его слова были шуткой, в них все же имелась и доля правды.

До того момента, пока не истекли обозначенные двадцать минут, Ника чувствовала себя как на иголках. И это было вызвано не столько опасением за саму себя, сколько реакцией окружающих. Джолетта, Эми и даже магистр Лосгар всерьез за нее переживали, и ей было неприятно от осознания того, что она снова причиняла всем проблемы.

Грэм отвел Нику в дальнюю часть зала, где было меньше всего гостей, и открыл портал. В следующее мгновение они оказались в его покоях, и Ника моментально ощутила мощную энергетику, напитавшую воздух. Пожалуй, такой защиты действительно не было больше ни в одной комнате замка. Наверное, сказалось участие элементали и то, что он приложил много сил.

— Располагайся. — Грэм небрежно кивнул на мягкий уголок. — Сейчас мне необходимо вернуться в зал и отдать последние распоряжения. Сиди и жди, скоро вернусь.

Как только он скрылся во взметнувшейся фиолетовой воронке, рядом с Никой материализовался Рик. Аура элементали несколько поблекла, из чего Ника сделала вывод, что все-таки не ошиблась — он потратил на защиту очень много сил.

— Спасибо, — поблагодарила она, присев на краешек дивана.

— Не стоит, — как всегда бесстрастно возразил дворецкий. — Я всего лишь выполняю свои обязанности. Вы голодны?

Ника отрицательно покачала головой. Хотя у нее и проснулся аппетит, есть, будучи одетой в настолько облегающее платье, было явно не лучшей идеей.

Как оказалось, элементаль спрашивал лишь из вежливости, и уже в следующее мгновение перед Никой оказался поднос с фруктами, чашка кофе и ассорти из закусок, какие на приеме разносили официанты.

Все-таки не удержавшись, Ника отломила гроздь винограда. Он был очень сочным, выращенным на лучших плантациях Порстонии. Самый настоящий деликатес среди суровой зимы.

К тому времени, как в покои вернулся Грэм, Ника успела полакомиться и душистыми яблоками, и ароматными апельсинами, которые как ничто другое навевали воспоминания о Новом годе. Она сняла туфли, с ногами забралась на диван и смотрела на пляшущий в камине огонь, разговаривая с Риком.

— Я смотрю, вы здесь не скучаете, — хмыкнул лорд, опускаясь в стоящее рядом кресло.

— Обсуждаем приготовление кутишей, — отозвалась Ника, к которой вернулся оптимистичный настрой. — Надо будет обязательно рассказать об этих блинчиках госпоже Лили.

Ника заметила, что Грэм вновь стал хмурым и сосредоточенным, и вся недавняя открытость сошла на нет. Едва уловимое тепло, возникающее между ними с Никой, скрылось под непроницаемой безразличной маской.

За окном начиналась метель, завывал ветер, а в камине трещали дрова, наполняя просторную комнату уютом и ощущением безопасности. Находясь здесь, рядом с сильнейшим магом Агавийского королевства и элементалем пятого элемента, Ника совершенно за себя не боялась. Она ни на секунду не сомневалась в том, что этой ночью ей ничего не грозит, и единственное, что вызывало тревогу, — это предстоящее затмение, мысли о котором против воли заполняли сознание. Как бы Ника ни хотела от них оградиться, это было невозможно. Дагория висела на волоске от гибели, и праздник, бал, да и вообще все веселье начинало казаться нелепым. Тридцать магов по-прежнему находились в лазарете, восстанавливаясь после случая с лавиной, и Нике стало немного совестно за собственную радость от этой ночи.

— Прекрати об этом думать, — прервал ее размышления Грэм.

Она оторвала взгляд от огня и, посмотрев на лорда, спросила:

— Давно хочу узнать — ты что, научился безболезненно читать мои мысли?

— Иногда у тебя все на лице написано.

Неожиданно в их диалог встрял Рик:

— Прошу прощения, мой лорд, но вынужден с вами не согласиться. Чувства и мысли Ники редко можно угадать, она очень хорошо умеет владеть собой.

Сказанному удивился не только Грэм, но и сама Ника. И не столько смыслу, вложенному в слова, сколько тому обстоятельству, что Рик вообще осмелился спорить со своим хозяином.

— Да, адептка Зорина, — лорд выразительно заломил бровь, и уголки его губ слегка приподнялись, — похоже, вы решили окончательно подвести моего элементаля к ломке стереотипов.

— Еще раз прошу прощения, — тут же отозвался тот, почтительно склонив голову.

Грэм только махнул рукой и, насколько поняла Ника, велел Рику исчезнуть. Дворецкий бесшумно растворился в воздухе, и Ника остро ощутила то, что они с лордом остались одни. Несколько минут они молчали, и повисшую в гостиной тишину нарушал лишь треск дров и вой беснующегося за окном ветра.

— Не повезло горожанам и нашим магам с погодой, — первой заговорила Ника, подумав о том, каково сейчас друзьям, находящимся в городе.

— Найдут, чем заняться, — возразил лорд. — На каждом шагу открыты кафе, где празднуют Зимнее солнцестояние.

Снова повисла недолгая пауза, после которой он неожиданно утратил спокойствие:

— Дархов совет! Адептов здесь вообще не должно было быть!

— Это было неизбежно, — вздохнув, осторожно произнесла Ника. — И мы все прекрасно это знаем.

— Если бы эта горстка магов потрудилась вложить все свои силы в создание узлов, плетения бы не требовали столько энергии!

В голосе лорда сквозила такая злость, что Ника поняла — дело не только в заклинании. Она и раньше догадывалась, что неприязнь Грэма к совету магов вызвана чем-то личным, а сейчас убедилась в этом окончательно. Также она понимала и его ярость относительно создания ключевых узлов. В то время как он, она и все прочие маги вкладывали максимум своего потенциала, члены совета перестраховывались, и это явно не делало им чести. Ника недоумевала, как подобные личности вообще добились таких высоких постов и пришли к власти.

Думать об этом совершенно не хотелось, а вот узнать, что случилось в прошлом Грэма, — да. Однажды она уже пыталась об этом спросить, но лорд ушел от ответа. Решив задать этот же вопрос сейчас, Ника даже не надеялась, что он пойдет на откровенность.

— Почему ты так ненавидишь совет магов? — прямо спросила она, в упор посмотрев на лорда.

Грэм молчал. Он не отводил глаз и изучал Нику не менее пристально, чем она его. Словно решал, говорить ли о том, что скрывалось глубоко внутри долгие годы, стоит ли показывать потаенную боль и внутренних демонов.

Ника стоически выдержала этот поединок взглядов, и, когда уже перестала ждать ответа, лорд неожиданно заговорил:

— Мне было девять. Стоял февраль, холодный и снежный. Мы с друзьями до позднего вечера шатались по подворотням, запускали пульсары, пугали прохожих и расписывали непристойностями заборы.

Ника бы улыбнулась, представив Грэма бесшабашным мальчишкой, если бы не его выражение лица. Оно словно окаменело, а глаза затянулись дымкой воспоминаний и слегка мерцали в полумраке.

— Еще не дойдя до дома, я понял, что в нашем квартале что-то случилось. На улицы вышла куча народу, кругом сновали стражи и представители службы безопасности. Когда я подбежал к дому, то обнаружил, что одна из стен полностью разрушена, как и крыша, а на пороге стоят несколько магов и следователь.

Лорд вновь замолчал, а Ника даже не шевелилась, боясь спугнуть его доверие. Грэм говорил коротко и сухо, но она видела, что он чувствовал на самом деле, и от этого у нее внутри все переворачивалось.

— Компания пьяных ублюдков, один из которых был сыном высокопоставленного чиновника. Они часто бесчинствовали в городе, но папаша всякий раз их отмазывал. Да и вплоть до этой ночи дело ограничивалось дебошами и разбитыми витринами магазинов. В этот раз они дошли до того, что вломились в дом. В наш дом. Мои родители были не слишком сильными магами, а старший брат вообще не обладал даром, как и дед. Они не могли защитить себя, когда эти… потребовали отдать им все имеющиеся в доме деньги.

Ника застыла, уже предчувствуя, чем закончится этот рассказ.

— Отец отдал, но они не успокоились, — продолжил лорд, — не поверили, что это все, что у нас есть. Мы жили скромно и не имели лишних средств, равно как и дворянского титула. Они стали угрожать сильными пульсарами. Брат попытался защитить родителей, но только нарвался сам. В какой-то момент магия вышла из-под контроля, и произошел взрыв.

Следующую фразу он проговорил до того спокойно, что Нику пробила дрожь:

— Погибли все. Кроме этого пьяного урода — Винсона. За подобное преступление его должен был судить совет магов, но папаша снова его отмазал. Отделался кучей взяток и штрафом. Жизни простых людей, не имеющих дворянского титула, были оценены в тысячу золотых.

Ника до боли впилась ногтями в ладонь и из последних сил старалась сдерживать чувства. Она знала, что лорду не нужна жалость, и не могла даже вообразить, через что ему пришлось пройти.

— Долгие годы я развивал дар, совершенствовал навыки и представлял, как убью Винсона своими собственными руками. Только это и помогало выжить. А потом, когда решил, что достиг нужного уровня, оказалось слишком поздно. Он ввязался в очередную драку и погиб. До сих пор жалею, что его смерть была такой легкой.

Внезапно взгляд Грэма стал осмысленным, и он словно очнулся. Лорд поднялся с места и, отойдя к окну, глухо проговорил:

— Прости. Я не должен был тебе всего этого рассказывать.

Ника не знала, что сказать. Любые утешения, любые слова казались ей бессмысленными и неспособными выразить сочувствие. Она смотрела, как Грэм стоит, устремив взгляд на кружащую за окном метель, и пропускала через себя все чувства, что он сейчас испытывал. В эти мгновения его эмоции приоткрылись, и Нику захлестнула старая, но не утихшая боль. Как должен был чувствовать себя девятилетний мальчик, разом лишившийся всего — и родителей, и брата, и деда, оказавшись в безразличных стенах детского приюта?

Теперь она действительно его понимала. Одинокая ранимая душа, из-за жестокости и безразличия сковавшая себя железным панцирем. Ника прекрасно понимала, что он рассказал далеко не все — кратко, без подробностей, избегая описания собственных переживаний. Ему было по-настоящему тяжело, но он сумел преодолеть все трудности, подняться в обществе и не только стать первоклассным магом с высоким титулом, но и остаться человеком.

Вместе с состраданием Нику затопила волна тепла и какой-то особой нежности. Она смотрела на лорда, в напряжении стоящего у окна, и, решившись, медленно поднялась с места и приблизилась к нему.

Почувствовав это, Грэм обернулся. Его лицо вновь приняло привычное выражение, глаза смотрели насмешливо, а губы были изогнуты в полуулыбке.

— Можешь считать, что ты этого не слышала. Надо разбираться с насущными проблемами, а не заниматься самокопанием.

— Я…

— Вам ведь уже сообщили, что в горы мы должны ехать уже следующим вечером? — спросил Грэм, отходя от окна. — Расположимся там соответственно плану и заранее подготовимся. Поэтому сейчас тебе лучше лечь спать и отдохнуть. Ближайшие дни будут трудными.

Ника осталась стоять на месте.

— Иди в спальню. На окнах хорошая защита, портал в эти покои тоже никто не откроет. Я буду в гостиной, Рик в коридоре. Не бойся, сюда никто не проникнет.

Глаза лорда на миг вновь затянулись поволокой воспоминаний.

— На этот раз я не допущу, чтобы с дорогим мне человеком что-то случилось.

Ника сделала несколько шагов по направлению к смежной комнате и внезапно остановилась. Неужели после всего, что он для нее сделал, она просто так уйдет и оставит его одного? Ей надоело прятаться от самой себя, и осознание того, что возрождения дракона они могут не пережить, только укрепило ее решимость. Она знала, что если сейчас уйдет, то потом будет жалеть.

Ника резко развернулась и стремительно подошла к лорду. Она успела заглянуть ему в глаза, прежде чем обвила руками шею, и, притянув к себе, коснулась губ уверенным поцелуем. Всего на доли секунды она уловила его изумление, после чего Грэм ответил. Обжигающие ладони заскользили по обнаженной коже спины, Ника запустила пальцы ему в волосы, стремясь стать еще ближе. Поцелуй стал более настойчивым, и она вкладывала в него все те чувства, что сейчас испытывала. Страсть, нежность, желание утешить — все смешалось, превратившись в бешеный, сводящий с ума коктейль. Чувства лорда были по-прежнему приоткрыты, и, улавливая его ответное желание, Ника совершенно теряла голову, забывая о реальности. Порвались цепочки, украшающие вырез на спине, с тихим звоном покатились по полу мелкие жемчужинки…

Резко прервав поцелуй, Грэм жадно всмотрелся в ее лицо и хрипло произнес:

— Если это из-за сочувствия и того, что я рассказал…

— Я люблю тебя. — Наконец Ника смогла озвучить то, в чем долгое время боялась признаться даже себе. — Люблю тебя… Тайрон.

Это стало последней каплей, разрешившей сомнения.

— Ника… — прерывисто выдохнул он, покрывая поцелуями скулы, губы, шею. — Моя Ника…

Она задыхалась от вихря эмоций, чувствуя себя сгустком пламени, в сознании не осталось ни единой мысли. Камзол и рубашка остались в гостиной, соскользнуло на пол дорогое платье, каждое прикосновение отзывалось в теле жаром и волнами дрожи. Ника даже не заметила, как они оказались в спальне, и контраст горячей кожи и холодного атласа простыней вызвал новый фейерверк ощущений.

За окном продолжала бушевать метель, свистел ветер, но она не слышала ничего, кроме биения сердец и одного на двоих дыхания. Пальцы сминали простыню, с губ срывался стон, но он тут же прерывался очередным доводящим до исступления поцелуем. Локоны разметались по подушке, окружив их обладательницу шелковистым каштановым ореолом.

Раздались взрывы салютов, спальню осветили всполохи ярких огней, но они были ничтожны в сравнении с теми искрами, что горели между ними.

Отчаянно нуждаясь друг в друге, они растворялись без остатка, отдавали себя целиком и не знали ничего, кроме этих мгновений. Переплетались тела, души… судьбы. Словно два мира, предназначавшиеся друг другу, наконец соединились.

— Ника… — шептал он, лаская, завораживая, уводя за грань реальности.

Она тонула в черной бездне его глаз, полностью теряясь в ней и захлебываясь собственными эмоциями. Стучал пульс, ногти оставляли на спине красные дорожки, мир взрывался, сливаясь с грохотом фейерверков…

Ночь была длинной, упоительной, полной всех оттенков ощущений, и заснули они лить под утро.

Мире казалось, что она находится среди захватывающей и невероятной сказки. Весь вечер Берт Като не сводил с нее восхищенного взгляда и не уставал говорить комплименты. Она находилась в окружении такой красоты и роскоши, что просто не могла поверить, будто все это происходит с ней — простой Мирой Вуар.

— Ты такая легкая, — с улыбкой проговорил Като, приподнимая ее во время танца, — как воздушное невесомое перышко.

Мира таяла от его взгляда, для нее на этом балу существовал только он. Когда к ним подходили аристократы, она мечтала, чтобы разговор поскорее закончился и они снова остались наедине. Даже когда заметила ворвавшуюся в зал Эми, она не стала спрашивать, что случилось. Пусть это было эгоистично, но Мира хотела хотя бы на одну ночь почувствовать себя абсолютно счастливой.

Она не задумывалась ни о чем и просто наслаждалась каждым мгновением, впитывала его как губка и запечатлевала в памяти. Берт Като стал для нее всем — центром вселенной, на котором сосредоточилось все ее существо. Он был идеальным, и что самое главное — Мира чувствовала такой же идеальной и себя. Впервые в жизни она ощущала себя прекрасной, способной нравиться и привлекать внимание.

Когда до праздничного фейерверка осталось всего десять минут, гости поспешили на улицу — а точнее, на специальную площадку, откуда его можно было увидеть. Даже метель не помешала им наблюдать за расцветающими на небе горящими цветами.

Мира восторженно смотрела на это потрясающее зрелище и одновременно ощущала на плечах теплые руки. Эти прикосновения волновали больше фейерверка, и в какой-то момент Мира не выдержала. Она обернулась и, встретившись с льдистыми глазами, лучисто улыбнулась.

— Ты такая красивая, — в своей обычной мягкой манере произнес Берт Като. Он взял ее за руку и добавил: — У меня есть для тебя сюрприз, не желаешь взглянуть?

Мира, готовая отправиться с ним хоть на край света, завороженно кивнула.

Покинув площадку, они прошли по расчищенной от снега садовой дорожке и остановились у одного из фонтанов. Преподаватель многообещающе улыбнулся, и в следующее мгновение перед ними открылся портал.

— Вы портальщик? — не сдержала удивления Мира.

— Как видишь. — Губы Като изогнулись в обаятельной улыбке. — Мой сюрприз находится за пределами замка, и я не хочу, чтобы ты мерзла, пока мы станем добираться туда пешком. Готова?

— Да, — выдохнула прорицательница.

Неожиданно профессор стал серьезным и, не выпуская ее руки, еще раз уточнил:

— Ты ведь сама этого хочешь и действуешь не по принуждению? Перейти ты должна добровольно.

Мира даже не обратила внимания на прозвучавший вопрос, который при других обстоятельствах мог бы показаться ей странным.

— Конечно, хочу, — завороженно проговорила она, предвкушая нечто удивительное.

Берт Като мягко подтолкнул ее вперед, и Мира шагнула в портал.

ГЛАВА 29

Ника проснулась от настойчивых солнечных лучей, стремящихся пробраться даже сквозь закрытые веки. Приподнявшись на кровати, она обвела спальню заспанным взглядом и некоторое время не могла понять, где находится.

События минувшей ночи всплыли в памяти словно по щелчку пальцев, и Ника невольно улыбнулась. Не было ни смущения, ни неловкости, только приятное тепло, разлившееся в душе.

Она накинула лежащий на кровати халат, и в этот момент в комнату вошел Тайрон. В отличие от сонной Ники, он проснулся уже давно, привел себя в порядок и сейчас был до неприличия бодр.

— Доброе утро, — улыбнулся лорд, опуская на кровать поднос с завтраком.

— Кофе, значит, — она прикрыла один глаз и хитро на него покосилась, — прямо в постель.

— Рик уверил, что это лучший из всех сортов, имеющихся в замке, — охотно сообщил Тайрон и, не дав ей ответить, поцеловал.

Спустя несколько долгих… очень долгих мгновений Ника отстранилась и снова хитро произнесла:

— Еще и поцелуй в комплекте. Да вы романтик, лорд Грэм!

— Когда ты обращаешься ко мне на «вы», так и хочется…

— Что? — задорно поинтересовалась она, ощущая, как настроение летает где-то под потолком.

— Лучше позавтракай, — окинув ее выразительным взглядом, усмехнулся Тайрон. — Иначе есть шанс не выйти из этой спальни до самого вечера.

Вообще-то Ника не имела ничего против такого предложения, но за завтрак все же принялась. Кофе действительно был отменным — насыщенным, ароматным, одним словом, настоящим. Все-таки не зря именно триальский считался самым лучшим и не имел конкурентов во всей Дагории. Мягкие круассаны с клубничным джемом и свежие фрукты являлись завершающим штрихом этого замечательного завтрака.

— Есть какие-то новости? — спросила Ника, отхлебнув горячий кофе.

— Ничего особенного, кроме того, что все маги стоят на ушах и готовятся к скорому отъезду, — успокоил Грэм и мгновенно стал серьезным. — Я хочу, чтобы ты знала: во время объединения магии я сделаю все возможное и невозможное для твоей безопасности. Мы перераспределим силу таким образом, чтобы основной поток энергии проходил через меня.

Ника поставила кружку на поднос и, посмотрев ему в глаза, уточнила:

— Разве для тебя это не опасно?

— Опасно, — не стал врать Тайрон. — Но мне справиться с этим будет гораздо легче, чем тебе. К тому же основной удар на себя примет Рик. Он не может полностью использовать свою силу — есть риск, что заклинание перегорит. Но нам помочь попытается. Ты обязательно вернешься после испытания в горах, Ника, и мы остановим возрождение древнего дракона.

Лорд склонился к ней и, проведя пальцами по щеке, улыбнулся:

— Кажется, я вчера так и не сказал, что люблю тебя.

Нику снова затопила волна тепла и нежности. Если и существовала в мире любовь, то вот она — осязаемая, накрепко связавшая нити их судеб. Нике никогда не говорили таких слов, даже мама, которая всегда была занята работой. Комплименты, признания в том, что она кому-то нравится, конечно, были, но три заветных слова Ника в свой адрес слышала впервые. И сказаны они были так, что невозможно было не поверить.

Разом все остальное стало мелким и неважным, а внутри зародилась твердая уверенность в том, что все обязательно будет хорошо. Пускай этот мир далеко не сказочный и сейчас находится на краю гибели, но не зря же говорят, что любовь способна победить все? Даже смерть.

Внезапно в спальне материализовался элементаль, заставивший Нику вздрогнуть от неожиданности, а Грэма — негромко выругаться из-за испорченного момента.

— Скажи, скоро буду, — не глядя на него, бросил Тайрон, уже понявший, зачем появился Рик.

Перед отправлением в горы требовалось много чего подготовить, и лорд занимался этим с самого утра. Несмотря на то что ночью никто из посторонних не проникал на территорию замка, а его обитатели не делали никаких попыток иссушения и не проявляли агрессию, было решено, что все время до отправления Ника проведет в этих покоях. Только здесь, под чутким надзором Рика, Грэм был согласен ее оставить. Ника не имела ничего против, и они условились, что вечером на сбор первой группы пойдут вместе. В горы Солин маги собирались отправиться по такому же принципу, как и в прошлые разы для тренировок. Там планировалось разбить что-то вроде палаточного лагеря и ждать до утра. Затмение прогнозировали ровно в три часа дня, и к этому моменту маги должны быть абсолютно готовы.

На Грэме лежала ответственность и куча обязанностей, так что Нике, как бы ни хотелось обратного, пришлось его отпустить. Рик уже перенес в эти покои ее личные вещи, и, когда лорд ушел, она первым делом отправилась в ванную. Приведя себя в порядок, Ника несколько долгих мгновений рассматривала отражение в зеркале. Неожиданно она обнаружила, что ее карие глаза стали на несколько тонов темнее обычного и сейчас ярко блестят. Если блеск можно было легко объяснить, то вот цвет вызывал массу вопросов. Не мог же он так просто поменяться!

Кроме этого Ника чувствовала, что в ней буквально кипит энергия. Она предположила, что это последствия ночи, проведенной с сильным магом. Когда-то ей доводилось слышать, что подобным образом маг с более мощным потенциалом может передавать часть силы более слабому. Вероятно, это и произошло.

Первое, на что обратила внимание Джолетта после того, как проснулась, — Миры в комнате по-прежнему не было. Джолетта пробыла на балу до самого завершения и упустила ее из виду во время фейерверка. Изначально она не придала этому значения, посчитав, что Мира находится под присмотром профессора Като, но сейчас ее начала снедать тревога.

Эми все еще спала, и Джолетта решила сама сходить к преподавателю прорицания, чтобы все выяснить. Она предполагала, что подруга могла до сих пор быть с ним, но все же не очень в это верила. Мира была слишком робкой и застенчивой, чтобы решиться на подобный шаг… хотя возможно всякое.

Джолетта вышла из покоев и, пройдя по коридору, оказалась в мужской части крыла. Нужные апартаменты она нашла быстро благодаря отличному знанию триальского и очень разговорчивой горничной.

Джолетта решительно постучала в дверь, но никакого ответа не последовало — в комнате не раздавалось ни звука. Она повторила попытку еще несколько раз, но все оказалось бесполезно — либо внутри никою не было, либо кто-то просто не желал открывать. Леди пришла к выводу, что наиболее вероятным является первое, поскольку, присмотревшись, обнаружила, что дверь заперта на наружный замок.

Нехорошие предчувствия усилились, и, не теряя времени даром, Джолетта пошла к Лосгару. В покоях его не оказалось, и, стараясь не поддаваться все возрастающему волнению, она отправилась его искать. Благодаря подсказкам все тех же горничных и нескольких лакеев Джолетта узнала, что ректор находится в общей гостиной гостевого крыла. Там же собрались и некоторые другие маги, включая лорда Грэма, Роуз Ринар и лорда Снэрона. Они что-то активно обсуждали, но, когда Джолетта вошла, все внимание обратилось к ней.

— Можно на пару слов?

Вместе с Лосгаром в коридор вышел и Грэм.

— Летти, дорогая моя, я искренне рад снова тебя видеть, но всякий раз, когда ты вот так появляешься, грядут крупные неприятности, — заметил ректор, прикрыв за ними дверь. — А поскольку уже завтра затмение, я даже думать не хочу, что еще ты начала предполагать.

— Всего лишь хочу спросить, — возразила Джолетта, обведя мужчин напряженным взглядом. — Вы не знаете, где сейчас Берт Като?

— Что-то с Мирой? — тут же уловил суть Грэм.

— Она так и не вернулась в комнату после бала. Профессора Като в его покоях тоже нет, я только что пыталась до него достучаться. Весь прошлый вечер они были вместе, поэтому, я думаю, он присмотрит за Мирой, но, учитывая обстоятельства, все равно беспокоюсь…

По мере того как Джолетта говорила, лицо Грэма все мрачнело, а когда прозвучало последнее слово, стало и вовсе устрашающим.

— Дарх возьми! — выкрикнул он, треснув кулаком по стене. — Это Като!

Лосгар приобнял Джолетту и озадаченно переспросил:

— Что Като?

— Один из ключевых магов, участвующих в возрождении дракона! И последней каплей в резерве должна стать сила не Ники, а Миры, которая тоже обладает уникальным даром! Идиот! — Последнее он адресовал самому себе. — Почему раньше об этом не подумал? Вот по какой причине он так рьяно отстаивал интересы адептов и даже пошел против мнения совета!

— И так много времени проводил с Мирой, — глухо добавила Джолетта. — Я только одного не понимаю. Почему в таком случае он уговаривал вас с Никой объединять силу?

На этот раз ответил Лосгар:

— Вероятно, чтобы не вызывать лишних подозрений. Но заметь, он не слишком-то и настаивал.

— Идиот… — в очередной раз проговорил Грэм, но в следующий момент собрался. — Значит, так, планы несколько меняются. Вероятнее всего, они ушли через портал, и я попытаюсь по остаточной энергии вычислить их местоположение. Кроме нас троих, о пропаже Миры никто не должен знать.

— Даже Ника? — усомнилась Джолетта.

— Тем более Ника, — отрезал лорд. — Ей и так предстоит множество трудностей, и дополнительные переживания сейчас ни к чему.

Джолетта с Аросом понимающе переглянулись. Они заметили: когда Грэм говорил о Нике, его голос стал мягким, а черты лица разладились.

Мира ощущала спиной ледяную поверхность. Холод проникал внутрь, прерывал дыхание и сводил каждую мышцу. Она открыла глаза и не поняла, где находится. Голова была чугунной, мысли отказывались приходить хоть в какой-то порядок, и Мира никак не могла вспомнить, что произошло.

Осознание того, что она сейчас в пещере из последнего видения, накрыло спонтанно, вызывав всепоглощающий ужас. Мира вспомнила, что переместилась куда-то порталом вместе с профессором Като, но что случилось дальше, по-прежнему оставалось неизвестным.

Тело сковало, и все, что она видела, — это серый каменный потолок и висящую под ним… паутину сновидений. Маленькие колокольчики позвякивали от морозного ветра, цепочки шуршали, навевая какую-то обреченную тоску.

— Очнулась, — прозвучал рядом вибрирующий голос, и, с трудом повернув голову, Мира увидела красноволосого мужчину из видения.

Дракона.

Горло свело спазмом, и она хотела закричать, но не смогла выдавить ни звука, совершенно лишившись возможности говорить. Тело по-прежнему не слушалось, и все, на что она была способна, — это неподвижно лежать, в ужасе смотря на принявшего человеческий облик дракона.

Больше он не проронил ни слова и, будто потеряв к ней всякий интерес, отошел в другой конец пещеры. В следующее мгновение возле Миры оказался Берт Като. В первую секунду, когда она его увидела, испытала облегчение и радость, но вскоре эти чувства померкли. Знакомые льдистые глаза стали совершенно холодными и безразличными, утратив всякую мягкость и нежность.

— Маленькая доверчивая Мира, — произнес он, присев на край пещерного выступа, где она лежала. — Ты сама решила прийти сюда. Сама этого хотела.

«Не хотела! Не сюда!» — мысленно кричала она, все еще не до конца понимая, что происходит.

— До затмения — целые сутки, и нам будет о чем поговорить, — пообещал Като, глядя на Миру с пробирающей сильнее мороза улыбкой. — Хорошая вещица, правда?

Он тронул паутину сновидений, и колокольчики на ней вновь услужливо зазвенели.

— Помогает отгонять дурные сны. Или, при правильном вмешательстве, впитывает магию, — заметив ужас Миры, он вновь улыбнулся. — Прости. Мне действительно жаль, что именно такая девушка, как ты, оказалась последней нужной каплей. Твое прорицание, твой необычный дар… это впечатляет.

Мира не верила в то, что слышит. Отказывалась верить. Ей казалось: сейчас он скажет, что шутит, или она проснется в замке, в одних покоях с Никой, Джолеттой и Эми.

— Все-таки я поступил верно, понадеявшись не только на свое обаяние. — Като тихо засмеялся, и его смех отозвался в переливах колокольчиков. — Воспользоваться возможностью поставить ментальный блок и внушить нужные мысли обо мне было очень правильной идеей.

Мира не хотела этого слушать, но у нее не оставалось выбора. Постепенно она стала сознавать, что, глядя на Берта сейчас, не испытывает тех чувств, что раньше. Он по-прежнему казался красивым, утонченным, недосягаемым, но того восторга, что заполнял ее прежде, больше не было. Будто она видела перед собой красивую картинку, которой можно любоваться, но которую невозможно полюбить.

Именно это убедило Миру в том, что Като говорит правду. Уникальный магический фон гор снял пелену наваждения, вернув мыслям ясность.

— Действительно жаль, — повторил он, и на сей раз в его глазах промелькнула грусть.

Мире хотелось рыдать, но впервые в жизни она не собиралась давать волю слезам. Она не станет лишний раз показывать свою слабость. Если это последняя ночь в ее жизни, нужно быть сильной. Профессор прав, и это лишь ее ошибка, не кого-то другого. Он ведь спрашивал, добровольно ли она входит в портал, и Мира ответила согласием.

— Магия в этой зоне очень нестабильна, — словно прочитал ее мысли Като. — Порталы требуются особенные. Такими давно никто не пользуется, а благодаря силе великого дракона их невозможно отследить.

«Какая же я глупая, — то и дело мелькало у Миры в мыслях. — Глупая, маленькая и беспомощная…»

Сейчас она взглянула по-другому на многие вещи. Ей было больно оттого, что она так и не сказала Каину, что он ей нравился. Да, нравился, и по-настоящему, в отличие от Берта Като. Почему ее настоящие чувства и эмоции не смогли одержать верх?

Каин… добрый, надежный, готовый поддержать в трудную минуту и сказавший, что она ему небезразлична. А она предпочла королевский бал гулянию по городу… если бы только она пошла с ним! Если бы не стала вешать над кроватью эту паутину сновидений! Если бы… слишком много «если бы».

— Тебе лучше поспать, — проговорил Като, проведя ладонью над ее лицом, и Мира почувствовала, как вновь проваливается в черное ничто.

Целый день Ника мерила шагами комнату и была готова лезть на стену от нетерпения. С Риком Джолетта передала ей необходимые в горах вещи, и, когда небольшая сумочка оказалась собрана, Ника совсем потеряла покой.

Сейчас элементаль тоже где-то пропадал, и звать его было без толку. Ника решила, что, раз он не остался в покоях, значит, опасность для нее миновала, иначе Тайрон не стал бы так рисковать.

Это и беспокоило больше всего. Нике казалось странным, что за эту ночь ничего не случилось, и она начинала предполагать, что нечто страшное произошло с кем-то другим. Она чувствовала себя абсолютно бесполезной и не находила места от бездействия.

Когда после обеда в покои вернулся Тайрон, Ника едва не закричала от радости.

— Вижу, ты полна энергии, — хмыкнул лорд, и по его настроению Ника поняла, что ее опасения оправдались.

Приблизившись, она заглянула ему в глаза и нетерпеливо спросила:

— Что случилось?

— Томаса наконец удалось арестовать. — Грэм решил сообщить наименее безболезненную новость. — Его отправят в Агавийское королевство, где будет вынесен приговор.

— Бедная Эми, — прошептала Ника, которая хотя и была рада, что Томас понесет заслуженное наказание, все же переживала за подругу.

Грэм подхватил собранные сумки и на ходу произнес:

— Именно поэтому новость ей сообщишь ты. Мягко, осторожно… в общем, как умеешь. Тебе всегда удавалось легко располагать людей к себе.

— Не всегда, — возразила Ника, надевая принесенные Риком сапоги и теплую куртку. — В начале нашего знакомства ты был упрямым как баран и вообще не хотел идти на компромисс.

Тайрон в своей фирменной манере иронично изогнул бровь:

— Леди, об упрямстве мне говорите вы?

— Случилось что-то еще, ведь так? — Ника проигнорировала вопрос и пытливо всмотрелась ему в лицо. — Новость о Томасе вполне можно назвать хорошей, а ты мрачнее тучи.

— Тебе просто показалось.

Лорд притянул ее к себе, и Ника утонула в очередном умопомрачительном поцелуе, после которого возвращаться в реальность совершенно не хотелось. Но пришлось. Она знала, что Тайрон чего-то недоговаривает, но времени на споры не оставалось.

У ворот уже собралась толпа примерно из сорока магов, входящих в первую группу. Здесь же стояли экипажи, которые вскоре стали заполняться людьми. Ника разместилась в одной повозке с Джолеттой, Эми и Каином, после чего к ним несколько раз заглянул Грэм, желающий удостовериться, что все в порядке.

— Так-так-так, — загадочно протянула Джолетта, покосившись на Нику. — Отношения сдвинулись с мертвой точки?

Ника хотела сказать, что не просто сдвинулись, а стремительно умчались вперед, но замолкла на полуслове. Ей показалось, что в экипаже чего-то, а вернее кого-то не хватает.

— А где Мира? — недоуменно спросила она у притихших друзей.

— Вот и я хочу знать, — процедил Каин, сжав руки в кулаки, — куда ее увел этот… Котик.

Среди присутствующих только Джолетта знала об истинном положении вещей, но рассказывать о чем-либо не собиралась. Она разделяла точку зрения лорда Грэма и считала, что, чем меньше магов будет знать о случившемся, тем лучше. Известие о пропаже Миры может спровоцировать волну паники, а это ни к чему. Знала Джолетта и о том, что лорду не удалось отследить, куда вел портал. Попытавшись это сделать, он наткнулся на непреодолимую преграду, снова имело место вмешательство дракона. Поражало, что он, еще не возродившись, обладает такой мощью. Страшно было даже представить, какова его полная сила и к чему она может привести.

— Джо, ты меня слышишь? — Экипажи уже тронулись с места, и Ника в который раз пыталась докричаться до подруги.

— Мира поедет с другой группой, — наконец нашлась с ответом та. — Почему — можешь не спрашивать, все равно не знаю.

Джолетта самым наглым образом пользовалась давним умением — врать в глаза и не краснеть. Навыков она не растеряла, и друзья если и не поверили ее словам, то, по крайней мере, временно успокоились.

Казалось, что на этот раз путь до гор занял гораздо больше времени, чем обычно. Даже сейчас, когда еще было светло, Солин навевали страх и тревогу, и все понимали, что с наступлением темноты эти чувства увеличатся во сто крат. Эмпаты, в том числе и Ника, уже начали выполнять свою работу, и теперь экипажи медленно, но верно заполняла аура спокойствия.

К горам они прибыли около трех и тут же стали продвигаться к подножию, где обычно открывали портал до равнины. Уже здесь чувствовалась мощная энергия купола, который сотворили сильнейшие маги. Теперь он был улучшен и призван не только отгонять темные порождения, но и защищать от любых буйств стихии.

Вскоре адепты оказались на знакомой заснеженной равнине. Здесь уже находились несколько магов и стражей, контролирующих процесс размещения. Прибывшие заняли отведенные им места, где поставили палатки, каждая из которых была рассчитана на троих человек.

Наблюдая затем, как с интервалом всего в несколько минут на равнине появляются новые группы, Ника в очередной раз поразилась продуманности и организованности, с которой происходило размещение.

К вечеру обширная равнина без труда уместила больше полутора тысяч магов и стала походить на военный городок — именно такая ассоциация возникла у Ники. Ей казалось, что они — войско, разбившее лагерь перед грандиозным боем, что в общем-то было недалеко от истины.

Когда окончательно стемнело, по всей равнине зажглись небольшие магические костры, у которых расположились адепты. Браин создал горячее пламя, и их группа, прихватив с собой теплосы, расселась вокруг него. То обстоятельство, что Мира так и не появилась, не осталось незамеченным, и Каин с Никой, которые больше других переживали за подругу, извели Джолетту вопросами.

— Я знаю, что ты чего-то недоговариваешь, — продемонстрировала проницательность Ника. — И не только ты, но и Тайрон.

Крис с Браином поперхнулись, а Эми переспросила:

— Тайрон?

— Лорд Грэм, — моментально исправилась она и снова обратила на Джолетту испытующий взгляд.

— Прекрати на меня так смотреть! — не выдержала та, раздраженно плеснув в крышечку теплоса горячий чай. — Не знаю я, где Мира! Не знаю!

Ника, не страдающая отсутствием логики, обо всем догадалась сама:

— Последней каплей в резерве дракона должна стать она, я права?

Джолетта промолчала, уткнувшись взглядом в чай, а Каин вскипел:

— Так и знал, что нельзя доверять этому Като! Это все он! Где сейчас Мира?! Что с ней будет?!

Каин подорвался с места, но Крис с Браином тут же схватили его и усадили обратно.

— Остынь, — проговорил огневик. — Это не наши заботы. Пусть этим занимаются служба безопасности и вышестоящие маги. Если попытаешься действовать и поддашься эмоциям, сделаешь только хуже.

Каин раздраженно вывернулся из рук, вцепившихся ему в плечи, и снова поднялся на ноги. Со всей дури пнув снег, он стремительно пошел за одну из палаток, и на этот раз останавливать его никто не стал.

— Ему нужно побыть одному, — понимающе вздохнул Браин.

Шелестел ветер, подрагивало пламя костров, а с неба, застланного свинцовыми тучами, сыпался мелкий снег. Все сидели, думая каждый о своем, и больше не проронили ни слова.

Ника так погрузилась в себя, что даже не заметила, как к их костру подошел лорд Грэм. Увидев его, она поднялась, и они отошли в сторону, подальше от чужих ушей.

— Все в порядке? — спросил Тайрон, заботливо поправляя ее размотавшийся шарф.

Ника вздохнула и укоризненно покачала головой:

— Почему ты не рассказал мне про Миру?

— Значит, наша леди не умеет держать язык за зубами, — недовольно констатировал лорд, сложив руки на груди.

— Джолетта ни при чем, я сама догадалась. Есть хоть какие-то шансы ее спасти?

Внешне Ника сохраняла спокойствие, но внутри ее трясло. Заметив это, Грэм крепко ее обнял, позволяя почувствовать себя защищенной, и ответил:

— Шансы есть всегда. Но не буду врать, на этот раз они минимальные. Мы делаем все возможное, чтобы ее найти.

От таких слов легче Нике не стало, но она была благодарна ему за честность. Ей было до того жаль Миру, что она из последних сил сдерживала слезы и не позволяла себе раскиснуть. Плакать — непозволительная роскошь при теперешней ситуации. Завтра предстоит трудный и важный день, который определит судьбу целого мира. Поэтому нельзя поддаваться эмоциям. Что бы ни случилось, нужно сохранять твердость.

ГЛАВА 30

Проснувшись, Мира обнаружила, что оцепенение спало и она может двигаться. Опустив ноги на холодный каменный иол, она попыталась подняться, но перед глазами все поплыло, а голова резко закружилась. Мира ухватилась руками за выступ, все это время служивший ей кроватью, и некоторое время неподвижно стояла, пытаясь прийти в себя.

Когда головокружение прошло, она сделала несколько шагов вперед и поняла, что сейчас раннее утро. Небо все еще было темным, но ночной мрак отступал, и постепенно светлело.

Мира несмело двинулась к выходу из пещеры, при этом все время оглядываясь назад. Она знала, что где-то рядом находится дракон, и чувствовала на себе его взгляд. Больше в пещере никого не было — это она тоже чувствовала. Мира обхватила себя руками, желая согреться, и продолжила путь. Мороз стал до того сильным, что не спасала даже меховая накидка, одолженная у Джолетты. Подол легкого серебристого платья безжалостно трепал суровый ветер, гуляющий по горам.

Еще раз обернувшись и убедившись, что за ней наблюдают, но остановить не пытаются, Мира вышла из пещеры. Она оказалась на узкой отвесной скале, тянущейся вперед на несколько метров. Прорицательница осторожно двинулась вперед по этому выступу, стараясь не смотреть вниз. Она и сама не знала, зачем идет туда и на что надеется, но возвращаться в пещеру не хотела.

Подойдя к самому краю, Мира на миг замерла, а после опустилась на колени и снова обхватила себя руками, на сей раз — желая оградиться от внешнего мира. Пересилив себя, она опустила глаза в пропасть и уже не смогла оторвать взгляда. Простирающаяся внизу темная бездна казалась бесконечной, а Мира в сравнении с ней — совсем крошечной. Страха почему-то не было, и она ощущала лишь безразличие. Внезапно стало все равно, что с ней будет и как сложится ее судьба. Сколько раз она видела себя, стоящей на равнине среди прочих магов, но, выходит, видения были ошибочными. Значит, и судьба бывает переменчивой.

В какой-то момент захотелось спрыгнуть вниз. Упасть в черную бесконечность и этим решить все проблемы. Она разобьется, и дракон не получит ее силу.

Это ведь выход.

От порыва ветра воздух пошел рябью — от пропасти Миру отделяла невидимая стена.

Прорицательница не знала, сколько так просидела, завороженно смотря вниз. Время для нее остановилось, и она не ощущала ни волнения, ни пронизывавшего воздух холода. От странного оцепенения очнулась лишь в тот момент, когда небо окрасилось в розоватые тона рассвета.

Мира поднялась и на непослушных ногах медленно побрела обратно. Безразличие сковало настолько, что исчез даже страх. Наверное, она просто слишком много и долго боялась в своей жизни, а всему когда-нибудь наступает предел.

Прорицательница вошла внутрь и снова села — прямо у входа, на холодный каменный пол. Когда позади раздались глухие шаги, а после рядом с ней на пол опустился дракон, она даже не удивилась. Он ничего не говорил и неподвижно сидел, устремив взгляд на выползающее из-за гор солнце.

В какой-то момент Мира не выдержала и незаметно на него покосилась. Ей был странен сам факт того, что он — древнее существо, тот, о ком слагают легенды и кого безмерно боятся, сидит рядом с ней. Даже в таком обличье дракона нельзя было спутать с обычным человеком. Исходящая от него мощь буквально сшибала и захлестывала с головой. Длинные красные волосы напоминали языки пламени, кожа слегка светилась, словно под ней бежало жидкое золото. Он был бос и обнажен по пояс, но, казалось, совершенно не чувствовал холода.

Мира уже давно решила, что терять ей все равно нечего, и потому, не боясь навлечь на себя его гнев, негромко спросила:

— Зачем ты это делаешь?

Она не ждала, что он снизойдет до общения с ней, но дракон ответил:

— Любое существо стремится вернуться к жизни. Даже я.

— Но… ты ведь будешь убивать? — спросила Мира, приободренная тем, что его вибрирующий голос прозвучал ровно и бесстрастно.

— Буду, — не отводя взгляда от поднимающегося солнца, произнес дракон.

Мира смотрела на его профиль, собираясь с мыслями, и через несколько мгновений произнесла:

— Ради чего? Война между людьми и драконами закончилась много тысяч лет назад. И начали ее не люди. Тогда с обеих сторон пролилось много крови, зачем повторять это снова?

Дракон перевел на нее взгляд, и Мира увидела, как в его глазах плещется раскаленное золото.

— Магия уходит из Дагории и рано или поздно совсем исчезнет. Разрушив один мир, я позволю создаться другому. Месть не является главной целью, хотя я с удовольствием уничтожу тех, кто так же безжалостно уничтожал полукровок. Детей. Тех, из-за кого мои потомки выродились в маленьких ящериц, которых вы выставляете напоказ, словно забавные игрушки.

На последних словах его голос стал низким и напоминающим рык.

Мира ощутила, как по коже пробежал мороз, но страху все равно не поддалась. Считая, что ей в любом случае умирать и хуже уже не будет, она предприняла еще одну попытку его убедить:

— Но ведь те люди, что живут сейчас, сами являются потомками. Они не убивали драконов, не участвовали в кровопролитной войне. Нас — магов, отправили сюда, чтобы мы противостояли тебе. У всех остались дома, семьи, любящие близкие люди. Разве справедливо, что все они будут страдать за то, что было совершено много лет назад?

— Справедливость относительна. — Голос дракона снова звучал ровно и отстраненно. — Главное — соблюдать баланс, а он в последние тысячелетия нарушен. Превратив Дагорию в руины, я позволю людям начать все сначала. К власти придут те роды, кто на протяжении долгого времени собирал для меня магию. Они, в отличие от многих, понимают, что это необходимость.

Дракон поднялся и отошел вглубь пещеры, показывая, что больше разговаривать не желает. Мира задумчиво смотрела на восход и испытывала смешанные чувства. Правда у каждого своя, и сейчас она отчетливо это понимала. Понимала и то, что ее правда слишком несущественна для того, чтобы пытаться в чем-то убедить самого дракона-прародителя. Просить и умолять — бесполезно.

Ею завладела обреченность. Как же все те маги, кто находится на равнине? Удастся ли им остановить возрождение? Теперь, когда Мира видела дракона вживую, она понимала — вряд ли.

— Post loggum somtunum vigilves wolans… — негромко проговорила прорицательница, вспомнив строчку из своего предсказания. Крохотные искорки магии сорвались с кончиков пальцев, рисуя в воздухе замысловатый узор.

Дракон оказался около нее так внезапно, что Мира невольно вздрогнула.

— Так это была ты? — Теперь в его низком голосе снова звучал рык. — Ты сделала предсказание о моем возрождении? Ты наилэ?

Прорицательница ничего не понимала и, глядя в его раскаленные глаза, испытывала страх, который вернулся, ожил, сковал все ее существо, лишая возможности ответить. Дракон неотрывно смотрел на нее, и Мире казалось, что еще немного — и она испепелится под этим взглядом. Растворится, исчезнет…

— Я не знал, что в качестве последней капли ко мне приведут именно тебя, — не отводя горящего взгляда, произнес он. — Хотя должен был знать.

Дракон отступил, и в его глазах отразилось нечто новое. Что-то, чему невозможно дать объяснение.

— Хорошо, — неожиданно кивнул он, подумав несколько мгновений. — В таком случае я дам этому миру еще один шанс. Можешь идти.

Мира осталась ошарашенно стоять на месте.

Дракон взмахнул рукой, и в воздухе закрутился огненный вихрь.

— Иди, — велел он, кивнув на портал. — Последней каплей станет сила другого мага. Не твоя.

Не веря в то, что свободна, Мира все же шагнула вперед. От пламенной воронки исходил жар, входить в нее было страшно, но выбора не оставалось. Прорицательница подумала, что даже если это ловушка, терять ей все равно нечего.

Когда от портала Миру отделял всего один шаг, дракон внезапно поймал ее за руку и развернул лицом к себе.

— Пообещай, — он с силой стиснул ее запястье и посмотрел в глаза, — что, если вам удастся меня остановить, ты воспользуешься силой наилэ, чтобы усилить магию Дагории и прекратить вырождение драконов.

Мира по-прежнему не понимала, о чем он говорит.

— Обещай. — Хватка стала еще сильнее, и показалось, что еще немного, и он сломает ей руку.

— О-обещаю, — с запинкой выдохнула Мира, выдержав пристальный взгляд.

Дракон отпустил ее, и, больше не раздумывая, прорицательница вошла в огненный портал.

Ника проснулась еще до рассвета и, старясь не разбудить подруг, вышла наружу. Палатку окружал слабенький магический купол, поддерживающий внутри какое-никакое тепло, а едва выйдя на улицу, Ника поняла, насколько холодной была ночь. Практически весь лагерь еще спал, и только где-то вдалеке виднелся единственный горящий костер.

Ника не знала, чем себя занять, но и спать больше не могла. Она завидовала подругам, которые спокойно отдыхали всю ночь. Сама Ника крутилась и не сомкнула глаз, представляя всевозможные варианты исхода сегодняшнего дня. Она понимала, что от переживаний нет никакого толку, но одно дело — понимать, а другое — заставить себя перестать чувствовать.

— Что, уже выспалась? — неожиданно из палатки вышла Эми, на ходу потирающая заспанные глаза. Она застегнула молнию на черной куртке, натянула на голову капюшон и встала рядом с Никой.

— Эми, я должна тебе кое-что сказать…

Та как-то сразу напряглась и спросила:

— Что?

Собравшись с духом и стараясь осторожно подбирать каждое слово, Ника медленно произнесла:

— Насчет твоего отца. Я знаю, ты не веришь в то, что он преступник, но есть множество доказательств его вины.

— Знаю, — резко перебила ее Эми. — Я виделась с ним.

— Виделась? — удивленно переспросила Ника.

— Это он рассказал о том, что за одной из моих подруг придут в ночь бала. Поэтому я тогда и вернулась в замок, чтобы предупредить лорда Грэма.

— Ты решила, что речь идет обо мне, — тихо проговорила Ника, обращаясь больше к самой себе, и тут же продолжила: — Эми, как бы то ни было, ты должна знать. Твоего отца арестовали. В скором времени его отправят в Агавийское королевство, где суд решит его дальнейшую судьбу.

Ника ожидала любого ответа, но то, что сказала подруга, ее действительно изумило:

— Вот и хорошо. Пусть суд вынесет справедливое решение.

Несколько секунд Эми молчала, а после все-таки не выдержала и расплакалась. Ника обняла ее и стала говорить слова утешения, хотя и знала, что они ничего не значат. Она понимала, что, только выплакавшись, Эми сумеет успокоиться, и потому просто поддерживала ее, как могла.

Вскоре лагерь начал понемногу оживать, из палаток выползали сонные адепты, повсюду слышались негромкие разговоры. Вместе с магами просыпалась и природа. Отсюда, с равнины, было отлично видно восходящее над горами ярко-рыжее солнце, которое уже через несколько часов должно было потемнеть. В Дагории солнечное затмение было явлением нечастым, и прежде его доводилось видеть лишь единицам.

— Недоброе утро, — приветствовала подруг проснувшаяся Джолетта.

К этому времени Эми успокоилась, а красноту лица можно было с легкостью списать на щиплющийся мороз.

Попив чаю, адепты быстро собрали палатки, и практически каждый в эти минуты думал о том, что, возможно, это последний рассвет в его жизни. Об этом думала Ника, задумывалась Эми и старалась не думать Джолетта. Словно в насмешку над ними, рассвет был очень красивым — розовато-золотистое небо, яркий шар солнца и маленькие снежинки, переливающиеся под его лучами.

Когда прямо возле подруг открылся огненный портал, от неожиданности они резко отпрянули в сторону. А когда из него вышла Мира, замерли на месте, не поверив своим глазам. Огненная воронка исчезла так же внезапно, как и появилась, а прорицательница казалась не менее потрясенной, чем ее подруги.

— Мира? — первой отмерла Джолетта и, подбежав, взяла ее за руку, желая убедиться, что та не мираж.

Тем временем к ним уже направлялись несколько магов во главе с магистром Лосгаром и лордом Грэмом. Они выглядели не менее удивленными, чем адептки, и, приблизившись, некоторое время молчали, в упор глядя на Миру.

— Чай и завтрак, — коротко произнес Грэм, оценив ситуацию. — Десять минут, чтобы прийти в себя. Потом расскажешь, что произошло.

Ника быстро усадила ошарашенную Миру на сумку, сунула ей крышечку от теплоса с горячим напитком, пару бутербродов и вместе с остальными принялась ждать. К еде прорицательница не прикоснулась, а вот чай пришелся как нельзя кстати. Лорд в очередной раз проявил проницательность, и Мира отошла от потрясения ровно через десять минут. Бывшей пленнице до сих пор не верилось, что все обернулось таким образом и что ей не придется умирать в результате ритуала иссушения.

— Я была в пещере с драконом, — произнесла она непривычно спокойным, внятным голосом. — По глупости доверилась профессору Като, который с ним заодно.

— Кто открыл портал? — спросил Грэм, хотя и так об этом догадывался.

— Дракон, — оправдала его подозрения Мира. — Можете не спрашивать почему, я все равно не знаю. Сказал, что я наилэ, и отпустил.

Эти слова произвели на всех эффект даже больший, чем ее фееричное появление.

— Дракон сам отпустил? — усомнился магистр Лосгар. — И что значит наилэ?

— Если об этом не знаете даже вы, откуда же могу знать я?

Неожиданно рядом послышался какой-то шум, и спустя несколько мгновений около прорицательницы оказался взбудораженный Каин.

— Мира! — воскликнул он и, ничуть не заботясь мнением присутствующих, порывисто ее обнял. — Дуреха!

Та замерла, а в следующую секунду по ее щекам побежали слезы. Она не плакала, когда очнулась в пещере, когда разочаровалась в Берте Като, когда узнала, что ей предстоит умереть, но сейчас не могла сдержать чувств. Мира думала, что Каин, которым она столько раз пренебрегала, больше не захочет ее видеть, и его теперешняя реакция повергла ее в смятение. Мира испытывала одновременно и радость, и облегчение, и ужасный стыд от того, как с ним обходилась все последнее время.

— Прости меня, — глухо проговорила она, — прости…

Все находящиеся поблизости во время этой сцены тактично отвели глаза в сторону.

— Дуреха, — снова проговорил Каин, сжимая ее в объятиях. — Какая же ты дуреха…

Когда эмоции немного улеглись, все занялись обсуждением насущных вопросов. К магам подошел лорд Снэрон, который по-прежнему вызывал множество вопросов. За последнее время ни Грэм, ни остальные так и не поняли, можно ли ему доверять. Ничего странного за придворным магом замечено не было, и все подозрения основывались только на интуиции Миры. Главной проблемой являлось то, что Снэрон отвечал за один из ключевых узлов в плетении, и в случае чего заменить его было некем.

— Уверена, что в порядке? — в очередной раз спросил у Миры Грэм. — Сумеешь создать плетение?

— Сумею, — кивнула прорицательница, вытирая слезы.

Времени на обсуждения больше не оставалось, и все сосредоточились на главном. Кураторы и старшие маги занялись распределением адептов по равнине. У каждого была карта с четким обозначением места, где должна находиться та или иная группа, но старшие маги все равно контролировали ситуацию. В качестве переговорных устройств те, кто не обладал даром менталистики и телепатии, использовали местный аналог рации, не так давно изобретенный Диком. Обнаружив это обстоятельство, Ника испытала гордость за любимого мастера… ну и за свой телефон заодно, ведь именно он послужил прототипом.

Если вначале казалось, что до трех часов дня — еще уйма времени, то вскоре все поняли, что его катастрофически не хватает. Начинать создание заклинания требовалось за полтора часа до затмения, и сейчас на счету была каждая минута. Маги занимали нужные позиции, собирались с мыслями и старались не поддаваться страху, медленно, но верно опутывающему их липкой паутиной. Эмпаты добросовестно выполняли свою работу, и только благодаря им удавалось сглаживать волнение и беспокойство. Хотя со всеми адептами была проведена долгая физическая и психологическая работа, не поддаваться панике все равно было трудно. Те, кто занимал свои места и ждал, когда разместятся остальные, были напряжены до предела. Ожидание чего-то ужасного — это, наверное, самое страшное, что может быть.

Ника стояла в окружении друзей и постоянно выискивала взглядом среди снующих кругом магов лорда Грэма. Сейчас он находился где-то на другом конце равнины, и это расстояние казалось ей бесконечным. Она пыталась концентрироваться на том, что ей предстоит сделать, но мыслями все равно возвращалась к нему, переживая и желая оказаться рядом. Вначале им предстояло работать по отдельности, Нике — создавая плетения вместе с группой, а лорду — завязывая один из основных узлов заклинания. После они должны были встретиться и, объединив силу, влить ее в «квивентанс», одновременно создав ту часть плетений, за которую были ответственны пострадавшие во время лавины маги.

— Волнуешься? — негромко спросила Джолетта, с которой они стояли бок о бок.

— А ты разве нет? — невесело усмехнулась Ника. — Покажи мне хотя бы одного мага, который сейчас не на нервах.

— Я просто ни о чем не думаю. — Подруга пожала плечами. — И тебе желаю того же. Чувства нужно контролировать, и кому как не тебе об этом знать.

Ника глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. В подобных ситуациях Джолетта всегда была образцом выдержки, и она старалась следовать ее примеру. За себя Ника практически не переживала, а вот за всех тех, кто был ей дорог и сейчас рисковал своей жизнью, не волноваться не могла.

Но в момент, когда началось создание заклинания, Ника сумела собраться. Она, как и все остальные маги, выпустила наружу дар, позволив ему вплестись в общую паутину заклинания. Фиолетовые, красные, синие, зеленые и белые нити переплетались между собой, постепенно превращаясь в огромный переливающийся купол. Он рос, искрился, а нити напоминали вены, по которым вместо крови бежала горячая энергия. Все маги действовали слаженно, и вклад каждого нельзя было переоценить. Они являлись звеньями одной большой цепи и были накрепко связаны друг с другом.

— До затмения — десять минут! — прогремел над равниной голос лорда Снэрона, усиленный воздушной магией.

Выстраивая нужный узор, Ника неотрывно смотрела, как на светило постепенно набегает тень. Снег усиливался, и маленькие снежинки превращались в крупные хлопья, подгоняемые ветром. Несмотря на мороз, от усилий было невероятно жарко, и влажные волосы липли ко лбу.

— До затмения — пять минут! — вновь разнеслось над равниной, и напряжение усилилось.

Гигантская переливающаяся сеть была уже наполовину создана, и теперь начиналось самое сложное. Требовались недюжинные усилия, чтобы правильно завершить плетения и распределить силу по ключевым узлам. Сейчас купол еще больше напоминал сложный организм, нити — вены, а центральный, самый большой узел — сердце.

Снег бился в лицо с еще большей неистовостью, ветер, словно чувствуя, что грядет нечто глобальное, завывал, бесновался и мощными толчками пытался сбить с ног. Силы магам пока хватало, и они уверенно делали свое дело — плели, создавали, вливали дар.

— Одна минута! — Голос лорда Снэрона слился с гулом разгулявшегося ветра и, ударившись о скалы, растворился в морозном воздухе.

Одна минута.

Так мало и в то же время невероятно много для тех, кто измучен напряженным ожиданием.

Всего одна минута.

Хотя все видели, как солнце постепенно скрывается в тени, полное затмение все равно стало неожиданностью. Казалось, мир окончательно погрузился во мрак. Страх до того усилился, что даже эмпатам с трудом удавалось его сдерживать. Теперь маги отчетливо сознавали, что все происходит на самом деле. Что вот он, кошмар — настоящий, угрожающий, готовый обрушиться и задавить своей мощью.

— Аккуратно заверши и отпусти, — тихо раздалось около Ники, и она мгновенно испытала облегчение.

Присутствие рядом Тайрона придало уверенности в собственных силах, и Ника успешно справилась с завершением своей части плетения. Теперь ответственность за эту часть сети целиком и полностью ложилась на плечи оставшихся магов из их группы, но Ника была уверена, что они справятся. Все были настолько сосредоточены и поглощены процессом, что даже не заметили ее ухода.

Они с Грэмом стали двигаться в центр — туда, где специально для них было освобождено пространство. Там же стояли лорд Снэрон, Роуз Ринар и Арос Лосгар, вносящие последние штрихи в создание главного узла. Как только Ника с Тайроном приблизились, остальные маги отступили под красноречивым взглядом Грэма.

— Главное — не бойся и помни — с тобой ничего не случится, — глядя Нике в глаза, серьезно произнес лорд.

— Я и не боюсь, — ответила та, и страх в этот момент действительно угас. — Когда-то мне уже доводилось это говорить, но сейчас скажу еще раз — я тебе верю.

Не заботясь мнением магов, Тайрон притянул ее к себе и поцеловал. Так, словно делал это в последний раз. И Ника ответила ему тем же. Она цеплялась за него как за единственное спасение в жизни, словно во всем мире они остались лишь вдвоем. Хотелось запечатлеть в памяти каждую секунду, каждый вздох, каждый удар сердца, ведь все это могло быть в последний раз… Ника старалась ни о чем не думать.

Лорд отстранился лишь в тот момент, когда рядом раздалось деликатное покашливание.

— Пора, — глухо выдохнул Грэм, отступая на шаг назад.

Кивнув, Ника сконцентрировалась и отбросила все чувства. Она вспомнила методику, которой эмпатов обучал профессор Нордан, и постаралась ею воспользоваться. Отрешиться от эмоций, представить, что находишься где-то в другом месте и наблюдаешь за всем издалека.

Два дара выплеснулись наружу и, слившись между собой, огромным потоком фиолетового света устремились ввысь. Ника чувствовала все разрастающуюся мощь, рождающуюся от объединения их магий. Кончики пальцев покалывало, пульс стучал с огромной скоростью, перед глазами роились черные мошки, но Ника знала, что это лишь начало. Вливая силу в плетения, создавая их и перебирая нити, она смотрела в родные черные глаза, служащие поддержкой и опорой. Грэму приходилось куда труднее, но он ничем этого не выдавал. Неподалеку маячил Рик, которого окружал ореол фиолетового света.

Стоящие рядом маги, вложив силу в создание главного узла, теперь занялись другими, за которые тоже отвечали. К главному сейчас стекалась энергия всех магов, создающих плетения, но пик накопленных сил должен был прийтись на тот момент, когда «квивентанс» будет полностью завершено.

У Ники кружилась голова и ноги подгибались от усталости, но начатого она не бросала. Да и даже при желании не смогла бы. Сила рвалась наружу, мощным потоком вливаясь в выстраивающиеся узоры плетений. Это было еще зрелищнее и сложнее, чем в первый раз, когда они с лордом обнаружили совместимость своих магий. Теперь невероятные энергетические волны, которые провоцировало объединение их сил, сотрясали воздух и заряжали строящийся купол невиданной мощью.

Все шло хорошо, и создание заклинания приближалось к логическому завершению. Оставалось совсем немного до того времени, как последняя нить займет свое место, и сеть наберет столько магии, сколько нужно для удержания дракона.

Повисшее над равниной небо было тяжелым и беспросветным, а солнце — чернильным. Затмение в Дагории являло собой устрашающее и невероятное зрелище, которое на контрасте с белым снегом казалось и вовсе не реальным.

— Еще немного, — но губам лорда прочитала Ника.

Она стала отдавать еще больше энергии и сил, хотя казалось, что больше уже просто некуда. Ника поражалась тому, откуда у нее вообще берется столько магии.

Последнее маленькое плетение заняло место в общем узоре. Сложная схема была выстроена, и Ника едва ли поверила себе, когда обнаружила, что им с лордом удалось заменить своей силой целых тридцать магов.

Тяжело дыша, адепты, преподаватели и все остальные маги стояли, смотря на творение своих рук. Купол искрился, переливался множеством оттенков, являя собой воплощение пяти стихий. Пять элементов, дарующих магию и наполняющих все сущее. Центральный узел, похожий на огромный круглый шар, начал сиять, впитывая стекающуюся к нему магию. Энергия бежала по нитям, струилась и излучала такую мощь, что, ощущая ее, становилось трудно дышать.

Внезапно что-то произошло.

Это ощутили все и тут же обратили взгляды наверх — туда, где располагался второй уровень ключевых узлов. В недоумении, граничащем с ужасом, маги смотрели на то, как один из основополагающих узлов перестает сиять.

ГЛАВА 31

— Что это? — потрясенно выдохнула Ника, видя, как канва заклинания стремительно расплетается.

Один разрушенный узел спровоцировал эффект домино и повлек за собой разрушение остальных.

— Не отпускайте нити! — выкрикнул магистр Лосгар, усилив голос воздушной магией. — Концентрируйтесь на своих плетениях и не позволяйте им распасться!

Ника машинально выполнила указание и только в этот момент поняла, что разрушившийся узел создавал лорд Снэрон. Она перевела взгляд на то место, где лорд стоял еще несколько минут назад, и обнаружила, что теперь придворного мага там нет. Заметил это и Грэм, но времени об этом думать не было.

Спустя несколько минут стало понятно, что все обстоит еще хуже, чем казалось с первого взгляда. Плетения не просто рушились. Высвобожденная из них энергия устремлялась вглубь гор — вероятно, туда, где происходило возрождение дракона.

Никто, даже самые сильные маги, не мог предположить, что такое вообще возможно. Но факт оставался фактом — вся сила, вложенная в «квивентанс», сейчас утекает к дракону.

— Не отпускайте! — вновь разнесся над равниной голос Лосгара. — Попытайтесь их восстановить!

Он сам в это время также предпринимал попытки восстановления погасшего узла, но тот не желал поддаваться. К ректору присоединились и остальные маги, включая лорда Грэма, Роуз Ринар, магистра Твиль и профессора Нордана. Они вливали колоссальные потоки энергии, но ничего не происходило.

Ника растеряно смотрела на их усилия и не понимала, как такое возможно. Было понятно, что за этим стоит лорд Снэрон, но почему действия сильнейших опытных магов не приводят ни к каким результатам, оставалось загадкой. Единственным возникшим предположением было то, что Снэроном вновь была задействована древняя магия дракона — та же, что и в случаях с ментальными блоками, не позволяющими считать мысли.

Ника продолжала держать нити и заново сплетать заклинание, но делать это с каждой секундной становилось все сложнее. Руки дрожали и начинали замерзать, ресницы и выбившиеся из-под шапки пряди волос покрывались инеем. Внезапно усилился мороз, холод острыми иголками вонзился в каждую клеточку тела.

Маги слабели, и на равнине повисла абсолютная тишина. Стих даже ветер, и теперь одинокие снежинки сыпались ровно, будто кто-то наверху разрезал пуховую подушку и бросал на землю горсти перьев. Ника видела все словно в замедленной киносъемке — казалось, что время растянулось, позволив в полной мере проникнуться ужасающими мгновениями. Плетения продолжали рваться, и чем больше сил прилагали маги, чтобы их восстановить, тем хуже становилось. Ситуация казалась безнадежной, но все были намерены бороться до последнего.

Ника заметила стоящую неподалеку Вивиан Сойледж. Она была очень бледной, черная коса растрепалась, а тонкие пальцы, из которых струилась магия, дрожали. Рядом с ней находились не менее обессиленные Катрина Верн и Дамиан Крэсбор. Ника не знала их лично, но много слышала об этой паре от Джолетты.

Сейчас они все — такие разные и непохожие друг на друга, были объединены одной общей целью. Стерлись рамки, позабылись натянутые отношения, а бывшие враги стали союзниками. Агавийцы, триальцы, представители Порстонии, Каринин и некоторых других государств образовали союз и действовали сообща. Здесь находился даже Ворон. Но результат оказался плачевным.

Было обидно оттого, что колоссальные вложенные усилия пошли прахом. Если бы не погасший узел, «квивентанс» уже давно было бы завершено, а без малого две тысячи магов не мучились бы, пытаясь остановить разрушение. Из последних сил удерживая нити, они смотрели в ту сторону, куда утекала их вложенная в плетения магия.

— Нельзя сдаваться! — сквозь стиснутые зубы проговорила Джолетта, видя, как стоящий рядом Крис начинает оседать на землю.

Все были вымотаны и находились на грани своих возможностей. Они отдавали все силы, вкладывали последние крупицы магии, по этого было недостаточно. Рыжие волосы Каина оттеняли его неестественно белую кожу, сквозь которую начинали проступать вены. Браин и Эми тоже держались из последних сил, а Мира неожиданно проявила твердость. Даже Джолетта в этот момент не могла сравниться с ней в упорстве, с каким та снова и снова пыталась восстановить разорванные узоры.

Словно в насмешку над их усилиями дыры расползались все стремительнее, а магия утекала, как вода сквозь пальцы.

Прорицательница смотрела на горы и понимала, что ее видение сбылось. Все было точно так, как в преследующем ее кошмаре, и она знала, что совсем скоро из-за гор взметнется огненный столб. Раздастся пробирающий до дрожи рык, и тот, кто столько времени пробыл в небытие, возродится.

— Отдайте сил столько, сколько сможете! — вновь пророкотал над равниной голос магистра Лосгара. — Но если чувствуете, что дошли до грани, — прекращайте! Через две минуты откроется портал, и все, кто хочет, смогут вернуться в замок! Соблюдайте порядок и не сейте панику!

Голос ректора звучал привычно спокойно и уверенно, но даже он не мог подавить снедающего всех отчаяния. Все прекрасно понимали — это конец. И для них, и для всей Дагории. Какой смысл бежать в замок, если он вскоре будет разрушен? Не имеют значения их усилия и то, что лорду Грэму и Нике удалось правильно объединить силы. Все не важно, и этот мир обречен.

Ватная тишина давила на и без того натянутые нервы, мороз забирался под одежду и холодил сердце, эмпаты больше не справлялись со своей задачей, и всех охватывал первобытный страх.

Внезапно воздух раскалился. Он завибрировал от грозного рыка, и в следующую секунду воплотилась в жизнь последняя картинка из видения Миры — из-за гор вылетел столб огня, в котором проступил громадный силуэт дракона. Ужас был парализующим, лишающим возможности даже кричать. Еще недавно замерзающие, сейчас маги ощущали жар и слезящимися глазами смотрели на возрождающееся чудовище.

Мира не могла оторвать взгляда от воплощения своего кошмара. Чувства, что переполняли ее, не поддавались никакому описанию. Она смутно сознавала, что находящиеся рядом маги бросили плетения, и теперь «квивентанс» разрушался с еще большей скоростью, не оставляя никакого шанса на спасение.

«Неужели это все? — промелькнула мысль, заставившая сердце замереть. — Мы никогда не вернемся домой, не увидим академию, да и от нее самой вскоре останутся лишь руины. Ника, только что обретшая счастье с лордом Грэмом, так и не сумеет им насладиться, Джолетта повторит судьбу матери, а Каин…»

Думать о нем было слишком больно, и Мира помотала головой, пытаясь отогнать непрошеные слезы. Когда она внезапно увидела перед собой закутанную в плащ полупрозрачную фигуру, то подумала, что зрение ее подводит. Рык повторился, жар ударил в лицо с новой силой, и силуэт растворился в воздухе, но одного мига было достаточно, чтобы Мира вспомнила.

«Когда придет время, ты поймешь, что нужно сделать», — всплыли в памяти слова явившейся ей старухи.

Прорицательница перевела взгляд на разрушенную сеть, и в ее голове возникли образы, видения, подсчеты, выстраивающиеся в цельную картинку. Еще не до конца понимая, что делает, Мира побежала вперед. Она спотыкалась, падала в холодный снег, поднималась и снова бежала к центру равнины. Позади дышал огнем дракон, уже расправляющий крылья перед последним рывком. Воздух раскалился до предела, снег обращался в капли воды и взмывал к небу белым паром.

Выбежав в центр, Мира наткнулась на взгляды магов, все еще пытающихся удержать распад сети. Не задумываясь над тем, что делает, она стремительно приблизилась к ним и попыталась оттолкнуть одного из членов совета в сторону.

— Ты что творишь?! — крикнул тот, уже сам поддавшийся панике.

— Не трогай ее, — неожиданно вступился лорд Грэм. — Все отойдите назад.

Мира смутно видела, как лорд делает несколько шагов в сторону, увлекая за собой Нику и прижимая ее к себе. Не обращала Мира внимания и на вытянувшиеся в ужасе лица членов совета и преподавателей, устремивших взгляды на возрождающегося дракона.

Прорицательница посмотрела на обрывки плетений и застывший узел, который по-прежнему висел в воздухе. Рядом с ним едва заметно мерцали остальные, а чуть выше практически угас главный — самое сердце заклинания.

Мира ощутила, как руки сами поднимаются вверх, а губы начинают шептать что-то на драгоните. Она поймала порванные нити и принялась заново сплетать из них узор. Резерв, который казался пустым, внезапно наполнился, и теперь магия сочилась из него, подпитывая заклинание. Мира воплощала то, о чем никогда даже не слышала, и чувствовала себя так, словно кто-то мягко руководит ее действиями. В памяти снова всплыл облик старухи и слова, ею сказанные.

Прошло не более минуты, прежде чем дыры в куполе затянулись, и он вновь засиял. Энергия вернулась даже в тот узел, который сначала создал, а затем уничтожил лорд Снэрон.

— Внимание всем магам! — На сей раз над равниной разнесся голос лорда Грэма, успевшего среагировать на изменившуюся ситуацию быстрее всех. — Готовьтесь набрасывать сеть!

Мира продолжала действия до тех пор, пока предпоследнее плетение не восстановилось. Осталось еще одно, но внезапно прорицательница обнаружила, что ее силы иссякли. Она просто не знала, что делать дальше, а меж тем силуэт дракона уже проступал гораздо четче, и до полного возрождения осталось не больше минуты.

Джолетта концентрировала энергию, готовясь набрасывать сеть. Требовался сильный магический толчок, чтобы заклинание направилось на дракона и сумело его удержать. Ее резерв был практически пуст, и Джолетта держалась на чистом упрямстве.

Небольшую брешь в куполе она обнаружила случайно и в то же мгновение поняла, что это плетение создавала она сама. Сил на восстановление не осталось, и Джолетта знала, что за нее это исправить не сможет никто. За доли секунды пришлось принимать решение, на что тратить последние крупицы магии — на толчок, чтобы отпустить сеть, или на заделывание бреши. Разумнее было второе, но Джолетта видела, что магов, способных подтолкнуть заклинание, осталось всего ничего. Даже сильнейшие из них, вроде Тайрона Грэма, магистра Лосгара и членов совета, не сумеют это сделать без помощи адептов.

Собравшись и решив, что без восстановления плетений шансов не будет вообще, Джолетта выпустила дар и использовала последние силы. Она даже не слышала, как с ее губ срывался полный отчаяния крик, когда нити медленно, но верно вставали на свои места.

«Квивентанс» вновь активировалось. Заклинание ожило, магия заструилась по нитям, и созданный купол завибрировал невероятной мощью пяти стихий.

Пространство снова сотряс громоподобный рык, столб огня запылал еще ярче, и дракон ринулся вперед.

— Отпускаем! — надрывно крикнул магистр Лосгар, и все маги, у которых осталось хотя бы немного энергии, с силой выбросили ее вперед.

Джолетта чувствовала, что до завершения не хватает всего ничего — маленькой частички водной магии, которой больше ни у кого нет. Все выжали максимум, на который были способны, и этого не хватило.

В глазах от обиды застыли слезы — всего один маг, и проблема бы решилась! Всего один человек…

Ни на что не надеясь, Джолетта протянула вперед руки, пытаясь выжать из себя несуществующую магию. Резерв был практически исчерпан, и она знала, что если сейчас воспользуется остатками, то просто перегорит. Это была грань, переступать которую запрещалось. Об этом их предупреждал лорд Грэм, объясняя, как определить границы безопасного использования резерва.

— Пусть я умру, — прошептала Джолетта, не обращая внимания на бегущие по щекам слезы, — пусть… зато остальные будут жить…

Собравшись, она приготовилась использовать последние крупицы магии, как вдруг ощутила дуновение прохладного ветра. Он был таким знакомым, таким родным… вокруг Джолетты вновь повисла тишина. Она не слышала ни рева дракона, ни криков магов — ничего. Только шелестящее:

— Летти…

Сила взялась словно из ниоткуда, заполнила все существо и сорвалась с кончиков пальцев, устремляясь вперед.

— Живи, Летти…

Ей показалось, что в воздухе на миг проявился знакомый облик, и на лице мамы мелькнула теплая улыбка. Джолетта ощутила, как это тепло проникает в душу, заполняя ее и согревая. Это было так странно — чувствовать себя спокойно и счастливо, когда совсем рядом слышится дыхание возрождающегося чудовища, а почти все маги обессиленно лежат на снегу…

Видение исчезло, и заклинание полетело вперед. Завороженно, испуганно, неверяще маги смотрели на то, как оно стремительно приближается к дракону. Сеть переливалась пятью цветами, сияла и источала такую мощь, что становилось понятно — у них есть шанс.

Дракон взревел, взмахнул крыльями и практически вылетел из огненного столба. Жар стал еще более опаляющим, еще сильнее начал таять лежащий в горах снег. Кругом стелился горячий пар, мешающий смотреть и затрудняющий дыхание.

Переливающийся купол, созданный из множества горящих плетений, накрыл дракона, вызвав у того очередной яростный рык. Маги инстинктивно закрыли уши руками, а в следующее мгновение по глазам резанула яркая, ослепляющая вспышка.

В воздухе распространился запах гари.

Снова стало так тихо, что каждый отчетливо слышал учащенный стук собственного сердца. Даже сквозь сомкнутые веки маги ощущали, что свет никуда не исчезает, и потому боялись открывать глаза. Мысленно каждый поминал Первородных и молил только о том, чтобы все получилось. В эти мгновения они настолько сплотились, что лишь единицы думали о себе, — практически каждого занимали мысли о мире и близких людях.

Джолетта медленно приоткрыла веки. Глазам стало больно от яркого света, но ее затопило такое облегчение, что, не удержавшись, она осела на снег.

На ясном небе светило желтое солнце, под которым серебрился мелкий снежок. Огненный столб исчез, как и дракон, оставив после себя лишь воспоминания. Исчезло и заклинание, которое выполнило свою задачу.

Один за другим маги открывали глаза и от охватившей радости не могли вымолвить ни слова. Они просто сидели на голой земле и смотрели, как ее вновь покрывает чистый белоснежный снег…

По всему императорскому замку гремела музыка и были накрыты праздничные столы. Три дня ушло у магов на восстановление сил и заслуженный отдых, после чего они могли в полной мере насладиться организованным для них праздником. Столько ликования и восторга эти стены еще не видели — каждый радовался их победе, повсюду слышались хлопки при вскрытии игристого вина, разбрызгивающего белую шипящую пену.

Это был настоящий праздник, и все знали, что тринадцатое декабря обязательно войдет в историю. И то, что они все — простые адепты, сумевшие сделать практически невозможное, были частью этого события, вызывало ликование и оправданную гордость.

О драконе теперь знали все. Когда он перестал представлять угрозу, весть о победе магов разлетелась по всем государствам, и сейчас в Агавийском королевстве своим героям готовили грандиозный прием.

Профессор Като пропал, и высказывалось предположение, что именно его использовал дракон в качестве последней капли. Что до Снэрона, то он был найден Риком и взят под стражу. Бывший придворный маг быстро понял, что отпираться бесполезно и его ничего не спасет. Под давлением служб он рассказал все подробности ритуала возрождения.

Оказалось, что его предок, изображенный на портрете, действительно был одним из первых, кто начал осуществлять подготовку к возрождению дракона. Он был помощником тогдашнего императора — чернокнижника, практикующего темную магию. Имея в руках практически неограниченную власть, они прямо в замке проводили массовые иссушения, собирая силу для ритуала. Когда император сменился, он пошел по другому пути, но род Ливерделлов упорно следовал начатой предком миссии, желая с помощью дракона, пообещавшего могущество, прийти к власти. Теперь же Снэрону вместо могущества грозила смертная казнь. Рассказал он и о том, что с помощью разорванного узла стремился направить накопленную в заклинании силу дракону, чтобы ускорить его возрождение. С этой целью он и жаждал заключения союза между двумя государствами и хотел собрать на равнине как можно больше магов. Казалось, Снэрон до сих пор был поражен и не мог поверить в то, что все сорвалось.

В просторной гостиной собралась извечная компания. Радостные, отдохнувшие и полные сил маги расселись за большим, празднично накрытым столом и, перекрикивая друг друга, бурно обсуждали случившееся в горах. Как оказалось, у каждого было свое видение затмения, своя маленькая история, послужившая общей победе.

Джолетта сидела рядом с Лосгаром, который теперь не желал отпускать ее ни на минуту и грозил тем, что женится на ней еще до завершения учебного года. Каин с Мирой тоже не отходили друг от друга, но, в отличие от остальных, прорицательница до сих пор не могла прийти в себя. Когда все маги, включая лорда Грэма, наперебой спрашивали, как ей удалось совершить то, что было неподвластно даже сильнейшим, она ничего не отвечала. Рассказывать о старухе Мира по-прежнему не могла. А еще ей не давали покоя слова дракона о том, что она — наилэ.

— Нет, кудряшка, ты только послушай! — со смехом выкрикнул Каин, приобняв Миру. — Она говорит, что у нее до сих пор осталась куча вопросов! Вот же повезло мне влюбиться в прорицательницу! Теперь никакого покоя не будет!

— Сам влюбился, сам с этим и разбирайся! — засмеялась в ответ Ника, чувствуя себя счастливой, сидя рядом с самым лучшим магом на свете.

Грэм задумчиво посмотрел на Миру:

— А ведь и правда, до сих пор непонятно, что кроется за этим «наилэ».

Внезапно прямо среди празднично убранной гостиной словно из ниоткуда появилась профессор Гвирел. Под всеобщее изумление она как ни в чем не бывало расправила складки платья, откинула назад белоснежные волосы и с укоризной заметила:

— Не этим, многоуважаемый лорд Грэм, а этой.

Казалось бы, после случившегося в горах Солин магов уже ничто не должно было удивить, но тем не менее появление феи имело эффект взорвавшейся бомбы.

— Профессор Гвирел? — изумленно спросил ректор.

— Фея? — синхронно выдохнули Ника с Джолеттой.

— Та самая старуха? — прошептала Мира.

Нежданная гостья показательно фыркнула:

— Можно просто Алария. И теперь, дорогая наилэ, — ее взгляд метнулся в сторону прорицательницы, — можно рассказать, что это я пробудила в тебе силу, способную предотвратить катастрофу.

— Дарх возьми! — не выдержал Грэм. — Профес… Алария, будьте так любезны, объясните толком!

Фея со свойственной ей ироничной невозмутимостью аккуратно присела на свободное место за столом, потомила всех несколькими секундами молчания и принялась рассказывать:

— Сейчас я сообщу часть тайны, оберегаемой моим немногочисленным народом. И потому надеюсь, что вы будете благоразумны и никто кроме вас об этом не узнает. Нас, фей, всего пятнадцать. Мы — бессмертные, существующие от начала создания мира наравне с первородными элементалями и великим драконом. Испокон веков феи уравновешивали две противоположности — свет и тьму. Мы обладаем способностью влиять на судьбы, но вмешиваемся в жизни людей лишь при крайней необходимости. Подталкиваем к нужному шагу, проверяем и награждаем тех, кто этого достоин. Впрочем, это все лишнее. Я пришла, чтобы рассказать о другом.

Алария вновь обратила взгляд проницательных голубых глаз на Миру и продолжила:

— Феям запрещено вступать в отношения с людьми, но иногда этот закон нарушается. Говоря «иногда», я подразумеваю «крайне редко». От подобных союзов рождаются полукровки. Те, в ком есть хотя бы капля крови фей, зовутся наилэ. Твоя бабушка — дочь чистокровной феи, и ты унаследовала четверть ее магии.

— То есть моя прабабушка — фея? — Мира была настолько ошарашена, что, казалось, вот-вот упадет в обморок. Даже возрождение дракона не шло ни в какое сравнение с тем, что она узнала сейчас!

— Так и есть, — спокойно кивнула Алария. — Возможно, когда-нибудь вы с ней увидитесь. Должна признать, Кларисса — крайне несговорчивая и легкомысленная особа, но, думаю, посмотреть на правнучку она все-таки не откажется. А теперь — к главному. Ты ведь дала дракону обещание?

Теперь на Миру смотрела не только фея, но и все присутствующие.

— Та-а-ак, — нахмурившись, протянул Каин, — во что еще успела вляпаться моя маленькая прорицательница?

— Я научу тебя, как правильно использовать силу, чтобы вернуть Дагории частицы магии, — заверила фея, благосклонно посмотрев на оцепеневшую прорицательницу. — С твоей помощью расы перестанут вырождаться, и даже драконы вернут былую мощь. Они станут существовать отдельно, и войны между ними и людьми больше не будет. Разрушительная сила, дарованная им прародителем, больше не вспыхнет, и в Дагории будет царить мир.

Заметив, что маги хотят возразить, Алария подняла руку в предупреждающем жесте и улыбнулась.

— Поверьте, все так и будет. Я сама не могу настолько влиять на события, но наилэ с моей помощью сможет. Великий дракон ушел в небытие, взяв с Миры обещание и тем самым дав Дагории еще один шанс.

Фея поднялась с места и поманила Миру за собой. Они отошли в сторону и принялись негромко о чем-то переговариваться. Надо отдать прорицательнице должное, она быстро восприняла полученную информацию и теперь не упускала возможности задать новоиспеченной наставнице уточняющие вопросы.

Когда всеобщее изумление несколько улеглось, застолье продолжилось, и вскоре лорд Грэм предложил Нике выйти в коридор. Той и самой не терпелось побыть с ним наедине, и потому она с радостью согласилась.

Но чего Ника не ожидала, так это того, что после долгого, полного нежности поцелуя, Тайрон скажет:

— Знаешь, я не мастер произносить подобные речи и, прошу заметить, делаю это впервые в жизни. Да, сейчас атмосфера далека от романтичности, но…

Лорд щелкнул пальцами, и около него появился Рик. Элементаль держал в руках огромный букет алых роз и небольшую бархатную коробочку, перевязанную атласной лентой.

— Сгинь, мешаешь! — рявкнул на него Грэм, и Рик, улыбнувшись одними уголками губ, развеялся в воздухе.

Собравшись с мыслями, Тайрон открыл крышку, и Ника увидела изящное золотое колечко, увенчанное переливающимся на свету бриллиантом.

— Выходи за меня. — В голосе лорда звучало волнение, которое он безуспешно пытался скрыть. — Знаю, я далеко не подарок, и ты заслуживаешь куда лучшего, но…

Ника привстала на цыпочки и приложила указательный палец к его губам.

— Ты самый лучший, — искренне проговорила она, растворяясь в сияющих черных глазах. — И я согласна.

Лорд облегченно выдохнул, а Ника лукаво улыбнулась и добавила:

— Только прежде тебе предстоит пройти одно очень сложное испытание.

— Какое? — моментально подобрался лорд Грэм.

— Его очень боятся все мужчины в моем мире, — заговорщицки шепнула Ника. — Это будет трудно и опасно… возможно, даже опаснее возрождения дракона.

В полной мере насладившись непередаваемым выражением лица Тайрона, который уже воображал все ужасы немагического мира, она огласила приговор:

— Для начала тебе придется познакомиться со своей будущей тещей.

— И я с удовольствием ему в этом помогу, — раздался поблизости веселый голос феи, которая бессовестно подслушала весь разговор.

ЭПИЛОГ

Стоял душистый май. Белоснежные лепестки, срываемые легким ветерком с яблонь и вишен, кружили в воздухе, напоминая хлопья снега. Сладкие головокружительные ароматы напитали свежий воздух и окутали всю столицу, которая в последние месяцы бурлила, обсуждая последние новости.

Еще бы! Не успели отойти от нескольких недель праздника, организованного в честь новоиспеченных героев, как вдруг в прессе появилась информация о грядущей двойной свадьбе! Да не кого-нибудь, а Ароса Лосгара с Джолеттой де Лэйр и Тайрона Грэма с некоей Никой Зориной, которая теперь не уступала им в известности. Мало того что участвовала в предотвращении возрождения дракона, так еще и оказала неоценимую помощь научному институту, вдохновляя на все новые и новые разработки.

Золотые лучи солнца освещали комнату родового замка де Лэйр, где сейчас сновала куча народу. Ника с Джолеттой стояли в окружении множества модисток и горничных, вносящих последние штрихи в их совершенные образы. Здесь же присутствовала и мадам Дюббо, под чьим чутким руководством были сшиты два великолепных свадебных платья, которые можно было смело назвать произведениями искусства.

У Ники было облегающее, расклешенное ниже колен платье с открытым плечом. Россыпь мелких жемчужин украшала весь подол и переливалась под лучами весеннего солнца. Каштановые локоны были собраны в высокую прическу, украшенную несколькими бутонами белоснежных роз.

Платье Джолетты отличалось длинным шлейфом, тугим корсетом и изящным плетением кружев, в которых, словно в паутинке, путались полудрагоценные камешки, играющие при свете не хуже жемчужин. Шикарные волосы легли красивыми локонами, и к ним, так же как и у Ники, были приколоты бутоны белоснежных цветов.

— Девочки, какие же вы красивые! — всхлипнув, произнесла графиня Лосгар, которая все последние месяцы занималась организацией свадьбы. — Глаз не оторвать!

— И как только вы уговорили меня выйти замуж до окончания учебы? — в очередной раз вздохнула Джолетта.

Графиня беспечно махнула рукой:

— Учеба никуда не убежит, а я хочу в ближайшем будущем понянчить внуков!

— Мама, об этом можете даже не мечтать! — возразила невеста. — Пока не получу диплом — никаких детей!

Вопреки возмущенному тону, она улыбалась и едва сдерживала выступающие на глазах слезы. За эти месяцы графиня действительно успела стать для нее второй мамой, и Джолетту переполняло счастье оттого, что она наконец обрела ту семью, о которой всегда мечтала.

Герцог тоже пребывал в восторге, поскольку дочь решила не откладывать свадьбу. Этот факт немного смягчил его гнев из-за того, что Джолетта рисковала своей жизнью в Триальской империи.

— А где Эми пропадает? — поинтересовалась Ника. — Она что, хочет оставить нас без подружки невесты?

— Не поверишь, снова в мастерской! — рассмеялась Джолетта. — После того как Дик выиграл конкурс со своим летательным аппаратом, она вообще оттуда не вылезает!

И это было чистой правдой. Эми окончательно помешалась на техномагии, что, впрочем, не мешало ей принимать ухаживания от Леона, который всерьез увлекся необычной подругой.

— А Мира где?

— Они с Каином уже внизу! — охотно сообщила графиня Лосгар, собственноручно надевая будущей невестке фамильное ожерелье. Оно подходило к кольцу, которое Джолетте когда-то подарил Арос.

Отступив на шаг назад и окинув ее восторженным взглядом, будущая свекровь со слезами на глазах улыбнулась:

— Теперь идеально.

Глядя на нее, Ника жалела, что сейчас рядом нет мамы, но все равно была рада тому, что сумела ее повидать. Еще зимой фея сдержала свое обещание и открыла портал на Землю, где они с Тайроном пробыли целых два дня.

Как оказалось, все время Никиного отсутствия мама пропадала за границей и ни разу не звонила, а вернулась как раз накануне. Ника нисколько не обиделась и даже испытала облегчение оттого, что мама за нее не волновалась. Беспечная родительница в очередной раз сменила поклонника, и, кажется, на этот раз у них все было серьезно. Нике все-таки удалось с ней встретиться и познакомить с женихом. Мама была счастлива, а когда узнала, что дочь теперь живет «в другой стране», искренне за нее порадовалась и попросила писать как можно чаще. Фея обещала время от времени открывать для Ники портал в ее мир, так что счастье было обоюдным.

К слову, мама осталась в восторге от лорда Грэма и даже посетовала на то, что ее собственное сердце уже занято.

Свадебная процессия двигалась по оживленному городу. Все горожане вышли на улицы, не желая пропускать грандиозное зрелище, ставшее одним из главных событий года. Красивые открытые кареты, запряженные белыми лошадьми, везли двух ослепительно прекрасных невест к главному храму пяти стихий, расположенному на Малой площади. Их осыпали лепестками цветов и белым рисом, выкрикивая пожелания счастья.

Все утопало в солнечном свете, и радость переполняла сердце, когда невесты входили в древний храм. Под звуки волшебной музыки они прошли по белоснежной дорожке, ведущей к Аросу и Тайрону, которые смотрели на своих нареченных с такой любовью и восхищением, что перехватывало дыхание.

— Кажется, я сейчас упаду, — шепнула Ника Джолетте, когда они находились уже на полпути к алтарю.

— Улыбайся и ни о чем не думай, — посоветовала подруга, ничем не выдавая желания сейчас же броситься жениху на шею, наплевав на все правила и нормы этикета.

Церемония пролетела как одно мгновение.

Соединенные пятью стихиями, влюбленные смотрели друг другу в глаза и не замечали ничего вокруг. Ника очнулась лишь в тот момент, когда Тайрон коснулся ее губ нежным поцелуем, заставляющим трепетать и сомневаться в реальности происходящего. Разве можно быть настолько счастливой, что хочется обнять весь мир? Поделиться со всеми хотя бы крупинкой своей безграничной, затопившей душу радости?

Принимая букеты и выслушивая пожелания, невесты не уставали улыбаться и благодарить за теплые слова. Среди гостей было множество адептов, преподавателей и просто дорогих сердцу людей. Госпожа Лили держала на руках Барсика, с которым теперь не расставалась ни на минуту. Шеф-повариха так его раскормила, что кот стал просто громадным и теперь едва передвигался. Именно он был первым дегустатором крема для свадебного торта, который испекли госпожа Лили, Мик и Феофан. Хотя графиня Лосгар и настаивала на приглашении высококлассных поваров из Триальской империи, оба жениха и обе невесты остались непоколебимыми в своем решении доверить это дело только госпоже Лили. К слову, жена Феофана начала поправляться, и ее исцеление лекари называли настоящим чудом.

Эми с Диком все-таки успели к началу церемонии, и сейчас мастер с умилением расцеловывал Нику в обе щеки.

Миали Твиль надела свое лучшее платье с множеством рюшей и оборок, а на голову повязала большой парадный бант. Она радостно хлопала в ладоши, и в этом очаровательном ребенке ни за что нельзя было признать гениального магистра.

Дрейк выглядел как всегда ослепительно и не уставал принимать знаки внимания от поклонниц, буквально вешающихся ему на шею. Множество девушек желало обратить на себя внимание завидного холостяка, но хозяина кафе больше волновали обручающиеся пары. Он был по-настоящему рад за своих друзей.

На свадьбе присутствовала и фея. Она снисходительно поглядывала на своих подопечных и радовалась тому, что влюбленные сумели найти друг друга. Судьбы прочно переплелись, и Алария знала, что эти союзы будут крепкими.

Рядом под руку с Каином стояла Мира, которая в его лице тоже нашла свое счастье. Фея помогала ей правильно пользоваться силой наилэ, и медленно, но верно магия в Дагории крепла. Требовалось много времени и сил, но Мира знала, что при помощи наставницы сумеет со всем справиться.

Прорицательница с улыбкой смотрела на две счастливые пары, и перед ее глазами мелькали яркие образы. Она видела Нику, держащую на руках черноглазую малышку с задорными, торчащими во все стороны кудряшками. Лорд Грэм играет с дочуркой и целует любимую жену, которая станет для него лучшей опорой и вернет радость жизни. Алария станет для девочки покровительницей, и Ника будет в шутку называть ее феей-крестной. Джолетта займет высокий пост в Королевской службе безопасности и станет высококлассным магом, осуществив давнюю мечту. У них с Аросом родятся двое сыновей, один из которых пойдет даром в папу, а другой — в маму. Джолетта не даст мужу скучать — у них будет много бурных ссор и еще больше жарких примирений.

Техномагия будет стремительно развиваться и вскоре станет неотъемлемой частью жизни этого мира. Драконы, как и предсказывала фея, будут жить бок о бок с людьми, и, хотя в этом будут свои трудности, до войны дело больше не дойдет. Повсюду станут открываться донорские центры, где с помощью техномагических устройств будет происходить фильтрация магии, и пользоваться ею смогут все нуждающиеся.

Все эти картинки промелькнули перед глазами Миры в одно мгновение, и она широко улыбнулась. Их с Каином тоже ждало светлое будущее.

Судьба переменчива, она находится в руках самих людей. Человек волен сплетать из нитей жизни свой собственный узор, идя по тому пути, который сам выбирает.

Возможно, что-то сложится не так, как увидела Мира, но одно ясно точно — все обязательно будут счастливы…