Его чужая жена бесплатное чтение

Екатерина Каблукова
ЕГО ЧУЖАЯ ЖЕНА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

Месяц после Лугнаса, древнего Праздника луга, выдался очень жарким, и никто не верил, что наступил конец лета. Лишь скирды скошенного в полях сена и ночные холода предупреждали, что осень не за горами. Днем жара расползалась в воздухе, радуя всех жителей графства. Солнце сияло, словно призывая людей наслаждаться теплом, которое вот-вот закончится.

Виконтесса Дениза Сен-Клер с досадой взглянула на яркий диск в небе и перевела свою лошадь в шаг у дороги, ведущей к воротам в Клер-холл — родовое имение ее мужа. После быстрой скачки темные, слегка вьющиеся волосы женщины растрепались, а на лбу появились капельки пота.

Совсем недавно подобная небрежность ее бы расстроила, но сейчас она даже не обратила на это внимания. Поправив слегка сбившуюся вуаль — пришлось надеть ее, чтобы защитить лицо от пыли, — Дениза полностью отпустила повод и предоставила лошади самой идти к конюшням. Серая в яблоках кобыла вытянула шею и побрела, задумчиво посматривая на сочную траву вдоль дороги. Хозяйка нежно похлопала ее по шее рукой, затянутой в потрепанную перчатку:

— Потерпи, в обед тебя выпустят.

Лошадь в ответ фыркнула, словно выражая сомнение, виконтесса улыбнулась и слегка тронула ее ногами: с недавних пор, окончательно презрев приличия, она предпочитала мужское седло дамскому. Впрочем, ей терять нечего: в глазах соседей Дениза была непристойной женщиной. В графстве ходили упорные слухи, будто виконт Сен-Клер сослал жену в родовое имение в наказание, но никто не знал, за что именно.

В свои редкие визиты в город виконтесса то и дело слышала за спиной ехидный шепот. Она замечала, что, завидев ее, женщины смущенно отворачивались, а юные девушки и вовсе спешили перейти на другую сторону улицы.

Поначалу Дениза расстраивалась и пыталась выяснить причины столь явного пренебрежения у своей новой горничной, розовощекой сельской девицы, чье пышущее здоровьем лицо обрамляли темные кудряшки. Горничную звали Молли, виконтессе ее рекомендовала миссис Хиллед, экономка из Клер-холла.

— Иначе поползут слухи, миледи, сами знаете…

Дениза лишь улыбнулась в ответ, прекрасно понимая, что горничная наверняка окажется родственницей суровой с виду экономки.

Молли оказалась племянницей. Деревенская девушка не обладала навыками, присущими надменной столичной прислуге, но была исполнительна, трудолюбива, а потому Дениза решила ее нанять.

От расспросов госпожи служанка сначала отнекивалась, затем, краснея и запинаясь, поведала о слухах, ходивших уже по всему Корнуи.

Как выяснилось, все началось с одежды. Тонкая и гибкая от природы, Дениза, следуя континентальной моде, перестала затягивать себя в корсет так, чтобы передавить талию. Это вызывало осуждение, как и долгое проживание в запущенном имении одной, без мужа.

Услышав это, виконтесса поначалу впала в ярость, но сразу же рассмеялась, заставив горничную усомниться в здравом рассудке хозяйки.

Пришлось уверить перепугавшуюся девицу, что Дениза не сошла с ума, после чего виконтесса просто перестала обращать внимание на перешептывания соседей, намеренно шокируя всех своими экстравагантными нарядами и поступками. Мужское седло, как и отсутствие сопровождающего грума, было одним из них.

Виконтесса подъехала к настежь распахнутым в ожидании ее воротам — привратник, любитель пропустить по маленькой, не утруждал себя излишней работой. Впрочем, деревенские жители прекрасно знати все обходные пути через рощу, некогда бывшую священным лесом, а ныне окружавшую старинное имение Сен-Клеров, а соседи предпочитали делать вид, что Денизы просто не существует.

Проехав по тени, отбрасываемой липами поросшей травой подъездной аллеи, Дениза повернула к конюшням — единственному месту, где царило оживление.

Там она спешилась и, протянув своей любимице лакомство, передала поводья мальчишке-конюху, а сама неспешно направилась к старому особняку, который уже полгода был ее домом. Или тюрьмой. Смотря как воспринимать вынужденное проживание здесь, в родовом имении ее мужа, виконта Энтони Сен-Клера.

Мрачный, неоднократно перестраивавшийся из древнего замка дом находился в запустении. Две дозорные башни, оставшиеся с незапамятных времен, были почти полностью разрушены, восточный флигель давно стоял без крыши, а западный превратился в груду камней. Жилой оставалась лишь центральная часть, к которой дед нынешнего виконта пристроил крыльцо в виде эллинского портика.

В темных комнатах центральной части, все еще пригодной для проживания, всегда пахло плесенью, а на стенах после дождей появлялись пятна от многочисленных протечек.

Дениза жила здесь уже полгода. Брак, заключенный, как она полагала, по любви, никогда не был ни образцовым, ни счастливым. Слишком юная и неопытная, девушка достаточно быстро надоела мужу, и он предпочел вернуться к холостяцким привычкам, отослав жену в родовое имение.

Полностью зависимая от супруга, Дениза скрепя сердце подчинилась приказу и уехала в Корнуи, страну своих предков, слишком давно захваченную и порабощенную саксами, чтобы об этом можно было помнить. Лишь несколько семей, в том числе и ее собственная, пытались сохранить чистоту крови.

Побочные ветви древних королей, они кичились своим происхождением, что не мешало этим семьям жить в Ландау, столице, основанной древними завоевателями, вести светскую жизнь и посещать балы, устраиваемые потомками тех самых захватчиков.

Впрочем, Энтони, сам того не зная, оказал жене услугу. К тому времени Денизу вся столичная суета утомила.

Выросшая в соседнем графстве, Дейвоне, виконтесса Сен-Клер чувствовала себя гораздо более счастливой здесь, в глуши, чем на тесных улицах Ландау и на роскошных приемах.

В городе ее раздражало все: дома, грязные булыжные мостовые, постоянный шум, проникавший сквозь толстые стекла дома на Роуз-сквер, которым так гордился ее муж. Она тоже была его приобретением. Таким же, как дом или породистая лошадь.

Дениза поняла это слишком быстро, впрочем, виконт Энтони Сен-Клер даже не пытался это скрыть, выставляя ее в свете как свой очередной триумф. Это было очень больно.

Она любила Тони. Вернее, думала, что любила, — до того момента, пока не обнаружила, что и после свадьбы у мужа были женщины. Много женщин, на которых было потрачено и состояние самого виконта, и приданое Денизы. Когда это вскрылось, виконтесса Сен-Клер устроила скандал.

Энтони не стал отрицать, просто ушел из дома, а на следующее утро Денизе передали письмо, в котором ей приказали уехать в Клер-холл. Девушка подчинилась.

Поначалу, полная надежд, что все образуется, она ждала, что муж приедет за ней. Но дни шли за днями, надежда угасала. До виконтессы иногда доходили слухи об очередном увлечении Тони. Умея читать газетные статьи между строк, она прекрасно понимала, что означает фраза «в сопровождении прекрасной спутницы», но к этому времени любовь окончательно угасла, а имя мужа стало восприниматься как пустой звук.

В какой-то момент Дениза вдруг поняла, что она счастлива в своем одиночестве, ведь в Клер-холле была магия. Древняя, как сама жизнь. Она чувствовалась в каждом камне скал, в каждой травинке. Магия плескалась радугой в белой пене волн, шелестела ветром в голубых васильках и разноцветном вереске.

Даже солнечный свет, казалось, был пропитан ею. Кровь древних королей, струившаяся в венах Денизы, бурлила, и никогда еще девушка не чувствовала себя столь свободной.

С почти детским восторгом виконтесса бродила по неухоженному парку, бывшему когда-то священной рощей древних богов. Верная традициям предков, виконтесса всегда оставляла на обломках каменного круга приношения для пикси — шаловливых маленьких фейри. Не прошло и недели с приезда, как Дениза различила в траве хитрые мордашки и рыжие вихры.

От нечего делать девушка поделилась своим открытием с экономкой, но та лишь осенила себя священным крестом и предложила вызвать священника.

— Не стоит, — поспешно ответила виконтесса. — Скорее всего, мне просто показалось.

— Должна быть, так, миледи, — согласилась экономка, опасаясь, что за имением закрепится дурная слава гиблого места. — Их только маги видят, так что…

С тех пор Дениза больше не говорила о фейри, но постоянно встречала их, замечая сморщенные маленькие мордашки. Поначалу пикси смотрели на нее настороженно, но потом любопытство взяло верх.

— Я не обижу вас, — обещала девушка, видя, что маленькие человечки с интересом следят за ней, прячась в вереске на пустошах.

Маленькие фейри достаточно быстро прониклись симпатией к хозяйке этих мест и теперь сами показывали дорогу, заставляя обходить опасные, на их взгляд, тропинки.

— Нельзя, нельзя!

— Там зло!

— Опасно! — пищали они.

Именно пикси и привели Денизу к Неметону — огромному дубу, у узловатых корней которого проходила Грань — едва заметная граница между двумя мирами. Корни дерева уходили глубоко в землю, а в темной листве по вечерам порхали эллионы — эльфы-светлячки, готовые заманить неосторожного человека в свой мир.

Вот и сейчас, выйдя из конюшни, виконтесса огляделась в поисках своих приятелей, но жара даже маленький народец заставила вернуться в свои небольшие жилища-норы.

Все еще досадуя на солнце, Дениза поднялась на крыльцо старинного особняка, сама открыла дверь и вошла в полумрак холла, много веков назад бывшего рыцарским залом, где собирались все члены рода.

В период расцвета Корнуи на месте каменного дома возвышался мрачный замок. Сен-Клеры владели им с незапамятных времен, постоянно перестраивая, и теперь о его первоначальном предназначении напоминала лишь покосившаяся дозорная башня. Восточное крыло стояло без кровли, а от западного, как и от самой крепостной стены, остались покрытые мхом развалины.

Несмотря на сухую погоду, в холле пахло сыростью. От нее не спасали ни деревянные панели, облицовывающие стены, ни побитый молью ковер, расстеленный на каменном полу. От сырости лестница из мореного дуба, по обе стороны которой стояли ржавые рыцарские доспехи, рассохлась и скрипела.

На стене, над огромным, почерневшим от копоти камином, висел старый щит. На нем был изображен герб Сен-Клеров: на алом фоне — вставшие на дыбы единорог и дракон.

Призванный подчеркивать величие рода, щит давно треснул, а краска выцвела и облупилась. И зрелище было жалким.

Дениза несколько раз порывалась приказать слугам убрать весь этот хлам в кладовку, но каждый раз что-то ее останавливало.

Виконтесса уже шагнула на первую ступеньку, когда ее окликнули по имени. Женщина вздрогнула и замерла, прежде чем обернуться. При виде высокого, слегка сутулящегося мужчины с каштановыми волосами рука непроизвольно сжала перила.

— Ты?! — с изумлением произнесла она, бледнея, словно увидела призрака.

Впрочем, это и был почти призрак. Тот, о ком Дениза предпочитала не вспоминать и кого любила когда-то: виконт Энтони Сен-Клер, ее муж. В брюках-галифе и кожаной куртке, с белым шарфом на шее, он неуместно смотрелся на фоне камина. Это была первая мысль, пришедшая Денизе в голову.

Виконтесса вдруг поняла, что муж очень изменился с их последней встречи. Он похудел, черты лица заострились, а в когда-то презрительно смотревших на мир глазах плескался страх.

Все чувства обострились до предела. Всмотревшись, Дениза увидела, что виконта окутывает едва заметная дымка магии. Грубо сплетенные охранные заклинания, которые необходимо постоянно обновлять. Не лучший выбор для того, кто хочет сохранить себе жизнь и рассудок.

Девушка знала: такая защита требует слишком много сил, изматывая и буквально доводя до безумия. Дениза с беспокойством посмотрела на мужа, гадая, что могло случиться, если Энтони, пренебрегая всеми правилами, отважился на такое.

— А ты осталась прежней, — заметил виконт, внимательно рассматривая свою жену.

Дениза вдруг осознала, что ее амазонка слишком старая, волосы растрепались и вся она покрыта пылью после долгой скачки.

— Зачем ты приехал? — спросила она, заметив, что все еще с силой сжимает ручку хлыста.

— Это мое имение, ты не забыла? — В голосе мужа звучала насмешка.

— Я помню… — Дениза хотела добавить, что помнит и все остальное, но сдержалась, и оттого на душе стало еще горше.

Виконт Сен-Клер кивком указал в сторону гостиной:

— Может быть, поговорим там?

— Как пожелаешь.

С насмешливым поклоном Тони пропустил ее, зашел следом и плотно прикрыл дверь от любопытствующих слуг. С присутствием человека, являвшегося ее мужем, Дениза вдруг заметила, что мебель здесь очень старая, портьеры — с обтрепанными краями, а на одной из стен слегка облупилась краска.

— Я слушаю! — Женщина повернулась, но садиться не стала, вынуждая хозяина дома стоять.

Сен-Клер прошелся по комнате, похлопывая перчатками, которые держал в одной руке, по ладони другой, как он делал всегда в минуты сильного волнения. Дениза хорошо это помнила, как и многие его привычки. Когда-то она даже специально запоминала их, желая быть послушной женой.

Вот человек, бывший ее мужем, останавливается, сейчас бросит быстрый взгляд в окно, куда-то вдаль, поверх мелкого переплета рамы, словно силясь там найти правильные слова, затем развернется и скажет…

— Мне нужен наследник.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Девушка почувствовала, что у нее задрожали руки, в голове зашумело.

Все-таки развод. Виконтесса Сен-Клер буквально увидела, как газетчики бегают по улицам между домов, выкрикивая звонко: «Последние новости! Скандальный развод Сен-Клеров!»

А ведь Тони наверняка укажет в качестве причины развода измену жены. Беспроигрышный вариант, чтобы не выплачивать Денизе часть приданого.

Ей придется идти в суд. Рассказывать чужим мужчинам о своей жизни, терпеть насмешки черни, которая явится на бесплатное развлечение. И все равно вердикт будет один: «Виновна». Скандал, презрительные взгляды родных, которые давно позабыли о ней, газетные статейки…

Дениза прекрасно понимала, что после такого ее не возьмут ни в один дом даже прислугой. Без денег, опозоренная, она вынуждена будет или умереть от голода, или… Дениза несколько раз в Ландау видела женщин, торгующих своим телом. Вульгарно одетые, они улыбались, хотя в глазах была тьма…

Погруженная в грустные мысли, девушка не обратила внимания, что муж произнес свою тщательно подготовленную речь и теперь молчит, ожидая ответа.

— Прости? — Ноги не держали, и Дениза буквально рухнула в кресло, вцепившись в подлокотники.

— Мы будем жить вместе, пока ты не родишь мне наследника, — хмуро повторил виконт.

— Что? — Она не поверила тому, что услышала, сердце забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. — Тони…

— Меня зовут Энтони, — холодно перебил ее муж.

— Энтони, — послушно повторила Дениза и слегка насмешливо кивнула: — Конечно. Как пожелаешь.

Тони смотрел на жену с явным раздражением.

— Прошу, не изображай мученицу. — Он взмахнул рукой, словно отметая все возражения, которых не было. — Мы — муж и жена, рождение наследника — твоя прямая обязанность!

От этой грубости дыхание перехватило, Дениза закашлялась, но заставила себя продолжить:

— Раз уж ты так откровенен, то я хотела бы знать, что будет потом, когда ребенок родится?

Виконтесса всматривалась в лицо мужа, надеясь увидеть там хотя бы какой-то проблеск чувства, но в янтарных глазах была лишь злость. Интересно, на кого Тони злится больше, на себя или на нее?

— Потом я позволю тебе уехать. — Энтони сел в соседнее кресло, закинул ногу на ногу и холодно взглянул на жену. — И если ты будешь послушна моей воле, выделю содержание, мне помнится, ты этого хотела при нашем последнем разговоре.

Дениза вздохнула и отвела взгляд, смотря куда-то вдаль. Все происходящее в комнате напоминало кошмар.

— Дениза, ты меня слышишь? — Недовольный голос мужа ворвался в ее мысли.

Захотелось вскочить, затопать ногами, выгнать его из комнаты, но она сдержалась. Лишь спокойно произнесла:

— Уехать? Куда?

— Куда пожелаешь.

— Ты считаешь меня способной оставить своего ребенка? — Женщина говорила глухо, словно этот разговор причинял ей боль.

Тони раздраженно посмотрел на нее:

— Давай не будем все усложнять, особенно сейчас, когда у меня болит голова! Я проехал на своем олдсмобиле почти триста миль, больше трети из которых пришлось на очень скверные дороги.

Олдсмобиль. При упоминании о самоходном экипаже Дениза вздрогнула. Как он посмел осквернить эти холмы своей железкой, в чреве которой разъяренно прыгал заключенный в рубин огненный демон?!

Этих злобных существ ловили в грозу, закапывая ограненный драгоценный камень гуда, куда чаше всего били молнии. Попытка не всегда была удачной. Иногда маг, неправильно огранив камень или пропустив в нем изъян, мог распрощаться с жизнью. Этому учили лишь мужчин.

И вот теперь один из демонов был здесь. Спал в металлическом корпусе, ожидая своего часа. От осознания этого виконтесса вздрогнула и обхватила себя руками за плечи.

— Я не просила тебя приезжать сюда, — сказала она, заметив, что муж все еще ожидает ответа.

Тони, развалившись в кресле, небрежно заметил:

— Это мой дом.

Дениза на секунду прикрыла глаза, стараясь не показать, что ее это задело больше, чем все остальное. Клер-холл, который она привыкла считать домом, который полюбила всей душой, был имением Сен-Клеров. Дениза здесь — лишь нежеланная гостья, непокорная жена и изгнанница. Она обвела взглядом стены, потом стремительно поднялась и направилась к выходу. Уже стоя в дверях, виконтесса обернулась, ее темные глаза зло сверкнули:

— В своих грандиозных планах, Энтони Сен-Клер, вы не учли одного: что вы будете делать, если вдруг родится девочка?!

Не дожидаясь ответа, Дениза вышла и направилась в свою спальню. Единственная комната, которую виконтесса осмелилась переделать, несмотря на робкие возражения управляющего.

Стены цвета слоновой кости, золотистые портьеры с бахромой, вошедшей в моду год назад, расписное изголовье и изножье кровати — пришлось заказывать широкую, чтобы избежать излишних сплетен среди слуг, удобное кресло у окна для рукоделия.

Экономя средства, Дениза не стала обустраивать отдельно будуар, лишь заказала в спальню туалетный столик с тройным зеркалом в резной золоченой раме. Как всегда, на нем стоял небольшой таз и кувшин с водой для умывания. Дениза сама выбирала их: расписной фарфор, на пузатых боках — васильки и вереск, символы древних королей Корнуи.

Сегодня спальня показалась роскошной тюрьмой.

Виконтесса подошла к тазу для умывания. Налила воду из кувшина и, зачерпнув ладонями, опустила в них пылающее лицо. Руки до сих пор подрагивали от напряжения. Заметив это, девушка отняла ладони от щек и посмотрела на себя в зеркало: дура, какая же она дура! А ведь в глубине души до сих пор жила надежда, что все наладится.

Дениза обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать рыдания, но слезы жгли глаза, а дышать стало тяжело. Девушка всхлипнула, пытаясь успокоиться. Истерика не приведет ни к чему хорошему, лишь окончательно разозлит Энтони.

Необходимо позвать служанку, снять наконец эту амазонку и надеть домашнее платье, после чего послушно отправиться к мужу и спросить, что он предпочтет на ужин. Хотя Дениза и так знала ответ: цыпленка, тушенного в белом соусе, и бутылку хорошего кларета. За недолгую семейную жизнь виконтесса успела изучить его привычки.

Дениза медленно поднялась, голова вдруг закружилась. Она с трудом добрела до кровати, упала на нее и разрыдалась. Она долго оплакивала свои разбитые мечты, пока не заснула, все еще всхлипывая во сне.

Энтони сидел в спальне и холодно смотрел на свое отражение. Он поднялся сюда сразу, как только слуги привели комнату в жилой вид: сняли с мебели чехлы и вытерли пыль. Несмотря на разожженный в камине огонь, в спальне все еще было достаточно промозгло и пахло плесенью.

Цепкий взгляд виконта заметил пару темных пятен на стенах — наверняка весной крыша протекла. Тони не любил Клер-холл, совершенно справедливо считая, что фамильные развалины выкачивают из него деньги, которые он мог спокойно потратить на развлечения. А все из-за его отца.

Будучи еще наследником, тот умудрился пойти наперекор воле своего родителя и жениться на правнучке захватчиков, хрупкой белокурой и капризной дочери графа из Ландау. Брак оказался не слишком удачным, вдобавок у невесты оказалось слишком скромное приданое.

Старый виконт так и не простил этот поступок и даже на смертном одре предпочел завещать большую часть состояния своему старшему внуку, лорду Руперту Сен-Клеру. Тони достались лишь крохи огромного наследства да майоратные владения, которые он ненавидел всей душой. Клер-холл платил ему тем же, высасывая из него деньги и силы.

Полгода назад виконт Сен-Клер намеренно отослал жену именно сюда, в заброшенное имение, чтобы она поняла, чего лишилась, и ощутила всю недостойность своего поведения. Подумать только, устроить скандал из-за того, что ее приданое былое растрачено на женщин! Как будто не она сама являлась причиной его измен!

Дениза забыла, что Сен-Клеры всегда превосходили могуществом остальных жителей Корнуи. Сыновья Лиира — потомки королей, именно они, согласно пророчеству, должны возродить былое могущество Корнуи, пробудив силы древних богов. Само пророчество виконт Сен-Клер помнил очень смутно. На смертном одре его отец в бреду говорил о жертве и алтаре триединой богини, но Тони был слишком юн, чтобы вникать в бредни умирающего. А вот дед, на удивление, отнесся ко всему очень серьезно. Именно тогда, как утверждал поверенный, он и переписал свое завещание в пользу среднего сына.

Но даже дед не мог ничего поделать, и Клер-холл, эта груда древних камней, досталась Тони как сыну старшего сына.

Виконт в раздражении прошелся по комнате. Дениза должна быть просто счастлива хотя бы от того, что на нее обратил внимание не просто Сен-Клер, но глава рода. Она же…

Помимо того, что жена была дерзка, упряма и своевольна, она еще и посмела открыто возражать мужу. Более того, упрекать его в супружеской неверности, как будто не она сама виновата в этом!

Когда Тони ухаживал за Денизой, он знал, что его невеста — девственница. Иначе и быть не могло, ведь будущая виконтесса Сен-Клер обязана происходить из благородного древнего рода и хранить себя лишь для мужа, но то, что все превозносили как достоинство, оказалось недостатком.

Неопытная девушка, Дениза была слишком напряжена в постели и не могла доставить такого удовольствия, как девочки с Пикади-стрит. Тем удивительнее для Тони был скандал, который устроила жена, узнав о его постоянных визитах в бордель. Невзирая на присутствие слуг за ужином, Дениза просто швырнула ему в лицо все счета, валявшиеся на комоде в холле.

В первую минуту виконт онемел от ее выходки, а потом приказал немедленно уехать в Корнуи. Не имея собственных средств, лишенная поддержки немногочисленных родных, Дениза подчинилась.

Поначалу виконт готов был к тому, чтобы снисходительно простить жену, когда та попросит. В конце концов, она действительно красивая женщина, и Тони доставляло удовольствие выводить ее в свет. Когда супруги появлялись в зале, на них всегда обращали внимание. Виконт любил ловить на себе завистливые взгляды.

Отослав Денизу в Клер-холл, урезав ее в расходах, Сен-Клер полагал, что уже через месяц жена попросит прощения и разрешения вернуться.

Время шло, но жена так и не попросила об этом, как не просила и ни о чем другом. Платья, драгоценности, возвращение в Ландау, где уже начался сезон, — казалось, ничто ее не волнует.

От определенных людей, да что там говорить — от соседей, он знал, что все это время у нее не было мужчин. Его жена не выезжала и не принимала ничьи приглашения. Впрочем, приглашений не поступало.

Энтони не мог в это поверить. Дениза, которая обожала балы и увеселения, уже полгода жила здесь, в этой глуши, ни разу не посетовав на судьбу.

Более того, его жена стала еще красивее. Виконт ожидал, что вдали от блеска столицы, без модных нарядов ее красота увянет. Но, будто назло, Дениза словно расцвела. Девичья беззаботность исчезла, уступив место чему-то глубокому, что завораживало еще больше, заставляя желать эту загадочную незнакомку.

Энтони очнулся и понял, что так и сидит в своей спальне у зеркала. Он неспешно поправил шейный платок, разглаживая складки, и потянулся за фраком.

Расправив фалды, виконт Сен-Клер чинно спустился в столовую, где лакеи, крепкие розовощекие парни в потрепанных, некогда парадных ливреях накрывали стол на две персоны. Энтони смерил их строгим взглядом и в ожидании жены отошел к высоким стрельчатым окнам, выходившим на небольшой цветник.

Интересно, кто его разбил? Почему-то думалось, что Дениза. Виконт вдруг представил ее сажающей цветы — в старом платье, заляпанном землей, и в соломенной шляпе, как видел однажды, приехав просить разрешения на брак у ее дяди. Тогда она была просто очаровательна. Ее огромные, почти черные глаза радостно сверкали, темная прядь волос выбилась из прически и лежала завитком на белоснежной коже щеки. Хотелось прикоснуться пальцами, дернуть за локон, а потом поцеловать девушку в алые губы.

Древняя кровь. Сен-Клер долго искал ее. Сильный магический дар и древняя кровь мертвых королей компенсировали небогатое приданое. К тому же Дениза была родом из Дейвона — графства, чьи земли когда-то принадлежали древним королям. Королевства уже нет, но наследники живы, и пророчество должно свершиться. Тони всегда был амбициозным мечтателем, как и его отец.

В любом случае это был бы достойный во всех смыслах брак, если бы родители Денизы потрудились воспитать дочь как положено. Впрочем, они давно умерли, и девушку выводила в свет тетка, мечтавшая как можно быстрее сбыть племянницу с рук, поскольку подраставшие собственные дочери не были столь красивы.

Предложение виконта Сен-Клера приняли весьма благосклонно. Как подозревал сам Энтони, тетя Денизы вздохнула с облегчением.

Впрочем, дама была хорошо воспитана и старательно скрывала эмоции, делая вид, что радуется за удачный брак своей подопечной. Сама девушка — Тони не сомневался, что Дениза была влюблена в него, — как и положено, скромно потупив взор, произнесла заветное «да», и свадьбу назначили на апрель.

Белое платье, подвенечная вуаль, традиционный букет из роз, хотя невеста и просила добавить туда вереск…

Бой огромных напольных часов заставил виконта вынырнуть из воспоминаний. Он взглянул на циферблат. Половина девятого. Дениза все еще не вышла. Энтони задумчиво посмотрел на слуг, тихо переминавшихся с ноги на ногу.

— Милорд желает сеть за стол? — не выдержал один из них, второй громко шикнул на него и виновато посмотрел на раздосадованного хозяина:

— Простите, господин виконт.

Сен-Клер коротко кивнул и направился к выходу. Если Дениза решила, что муж будет терпеть ее капризы, то она глубоко ошибается. В раздражении поднявшись на второй этаж, он направился в спальню, которую ему указала горничная, резко распахнул дверь, прошел внутрь и замер. Его жена спала. Стараясь не шуметь, Тони сел рядом.

Дениза лежала поверх покрывала, свернувшись калачиком и подложив ладонь под щеку, на которой виднелись следы слез. Тонкая ткань рубашки плавно повторяла изгибы тела.

Виконт тихо стянул с себя фрак и повесил на спинку кровати. Все, что ему нужно, — это наследник. Его кровь и кровь древних королей.

Пухлые губы спящей приоткрылись. Не в силах сдержаться, Сен-Клер наклонился и накрыл их своими. Ладонь, скользнув под тонкую ткань, по-хозяйски легла на обнаженную грудь. Дениза моментально открыла глаза, дернулась, пытаясь избавиться от объятий мужа. Тот лишь сильнее навалился сверху, уже предвкушая…

Это было ошибкой. Яркая вспышка магии, и Тони почувствовал, как его с силой отбросило к стене.

— Как ты смеешь!.. — Девушка приподнялась на локте, стыдливо придерживая расстегнутый ворот своей рубашки.

Это разозлило виконта даже больше, чем ее магия, которая — о, он это почувствовал! — стала еще сильнее.

— Ради всего святого, Дениза, ты — моя жена! — раздраженно прошипел виконт.

— Жена? — Она истерично рассмеялась. — Тони, ты сам отказался от меня!

— Прекрати истерику, — поморщился Энтони. Желание прошло, оставив на душе какой-то мерзкий осадок. Виконт с опаской подошел и снова присел на край кровати. — Поверь, я желаю этой близости не больше, чем ты.

— Но тебе нужен наследник, — кивнула Дениза, слова мужа уязвили ее даже больше, чем попытка насилия. — Что же такое случилось, Тони, что ты перешагнул через себя и приехал? Все дело в моей магии, верно?

— Какая разница? — Виконт делано пожал плечами.

— Ты прав — никакой! — Девушка встала и накинула на плечи шаль, пытаясь укрыться от его взгляда.

— Хочешь сказать, что отказываешь мне? — Тони недоверчиво посмотрел на жену.

— Ты удивлен? — Дениза вновь истерически рассмеялась, смех оборвался всхлипом. — Уходи.

— Нет. — Муж встал и подошел, нависая над ней. — Это мой дом, Дениза, а ты — моя жена. И ты обязана…

— Я перестала быть твоей женой, когда ты выслал меня сюда! — выкрикнула она. — Хотя я… Полгода, Энтони! Полгода ты не вспоминал обо мне, и вот теперь…

Дениза закружила по комнате, силясь успокоиться, наконец она замерла у окна, всматриваясь в темноту за стеклом.

— Я просто хочу знать почему. — Голос звучал очень глухо. — На это я имею право…

Виконт скривился и смерил ее надменным взглядом. Он часто прибегал к этому приему, когда хотел избежать неприятных вопросов.

— Поговорим об этом после ужина, будь добра спуститься в столовую! — процедил он и вышел, даже не подумав забрать фрак и галстук.

Дверь захлопнулась. Дениза вздрогнула словно от удара и затем, медленно повернувшись, зло посмотрела на лежащие на кровати вещи.

Как обычно, все сшито лучшими портными столицы: простая элегантность и ничего лишнего. Ее платья, которые она привезла из Ландау, были такими же. Девушка задумчиво подошла к кровати, двумя пальцами подняла фрак и переложила на стул, после чего позвала служанку.

На то, чтобы привести себя в порядок, ушло гораздо больше времени, чем предполагала Дениза: после дневной скачки и сна волосы спутались. Горничная еле смогла их расчесать. Закончив, миловидная пухлощекая девушка вопросительно посмотрела на хозяйку, ожидая приказа, какое подать платье. Та пожала плечами, показывая, что ей все равно.

Поджав губы в знак неодобрения, горничная принесла ей одно из тех, что были заказаны еще в Ландау к медовому месяцу: золотистый шелк и шоколадно-коричневый шифон, отороченный серебряным кружевом. Портниха прислала платье как раз в тот день, когда разразился скандал с мужем, и Дениза так ни разу его и не надела.

Девушка с сомнением посмотрела на струящуюся ткань.

— Зачем ты принесла это платье, Молли? — холодно спросила она. — Я ведь не собираюсь никуда выезжать.

— Приехал ваш муж, миледи, неужели вы не хотите доставить ему удовольствие? — Горничная с укором посмотрела на свою госпожу.

Для деревенской девушки все было просто. Когда-то господа поссорились, а теперь виконт приехал, чтобы вернуть жену. Наверняка когда хозяева помирятся, то уедут в Ландау, возможно захватив с собой нескольких слуг из имения.

Дениза горько усмехнулась, прекрасно читая мысли горничной:

— Его удовольствие волнует меня меньше всего.

Не желая больше говорить на эту тему, виконтесса позволила горничной облачить ее в платье и даже вплести в волосы золотистую ленту в тон, но перчатки надевать не стала, лишь накинула на плечи шаль, желая подчеркнуть, что это — всего лишь семейный ужин.

Когда девушка спустилась вниз, Энтони был крайне голоден и зол. Он и не подумал подняться в свою комнату, чтобы надеть другой фрак, — так и остался в жилете и с распахнутым воротом. Бросив на жену взгляд, не предвещающий ничего хорошего, виконт холодно протянул руку, которую Дениза так же холодно проигнорировала. Лакей, распахнув перед хозяйкой двери столовой, невольно помог избежать очередной ссоры, и супруги чинно сели за стол.

В комнате было очень сыро. Живя в имении одна, Дениза предпочитала есть либо у себя в спальне, либо в более уютной и современной гостиной. Столовая же с ее каменными стенами и узкими стрельчатыми окнами удручала, наводя на мысли о склепе.

Весь ужин прошел в напряженном молчании. Дениза старательно ковыряла кусок курицы на тарелке, бросая на Энтони быстрые взгляды. Она никогда не видела его столь решительным раньше, и это заставляло сердце сжиматься от страха. Никто не будет вмешиваться, попытайся муж применить насилие.

Виконтесса могла рассчитывать лишь на свою магию, но слова церковной клятвы связывали ее, требуя подчинения мужчине. В Ландау вообще не слишком жаловали магический дар у женщин, и потому в церковном обряде всегда были формулы подчинения. Хотя не поразила же Денизу молния в спальне?

Это было странно. Как и то, что виконтесса смогла свободно воспользоваться своим даром против мужа. В Ландау у нее не получилось, но теперь…

— Ты даже не притронулась к еде. — Голос мужа звучал очень резко.

Это вывело девушку из раздумий.

— Ты просто не заметил. Я поела.

— Кого ты пытаешься обмануть?

Вопрос застал врасплох.

«Себя, — вдруг подумалось Денизе. — Я пытаюсь убедить себя, что ничего не происходит».

Она закрыла глаза, затем открыла и решительно посмотрела на мужа, гадая, насколько он изменился.

— Может быть, все-таки перестанешь смотреть на меня с таким испугом, словно я — чудовище? — Тони не скрывал раздражения. — В конце концов…

Виконт осекся и бросил быстрый взгляд на слуг. Это не прибавило ему настроения, он одним глотком допил вино и со стуком поставил бокал на стол.

— Продолжим наш разговор позже.

Энтони встал и вышел, оставив свою жену одну за столом.

Прикусив губу, Дениза долго сидела и смотрела в тарелку, избегая сочувственных взглядов лакеев. Наконец успокоившись настолько, чтобы не расплакаться, отложила приборы, сдернула с колен белую льняную салфетку и, все еще избегая смотреть на слуг, вышла в сад.

Из окна своей спальни виконт внимательно следил за тем, как его жена бродит по дорожкам парка. По тому, как Дениза куталась в шаль, было видно, что ей холодно, но она упрямо продолжала прогулку, словно опасаясь идти в дом.

Энтони не знал, что ему делать. Направляясь сюда, он ожидал, что жена будет по меньшей мере признательна за проявленное великодушие, но Дениза вела себя так, словно это он перед ней виноват. Он, а не она!

Сен-Клер отошел от окна и задернул пыльные выцветшие шторы. Виконт был уверен, что Дениза обрадуется его приезду и оценит его поступок. Но вместо этого жена сопротивлялась так, словно была девицей.

Не ожидавший такого отпора с ее стороны, виконт растерялся. Церковные клятвы, принуждавшие жен покоряться воле мужей и не желать им зла, вдруг оказались бессильны. Они не могли сдержать магию Денизы.

И вот теперь Энтони стоял в промозглой спальне, совершенно не зная, что ему делать со всем этим.

Закралась мысль, что развод, возможно, был бы уместнее, но это займет время, которого у виконта попросту нет: вот уже третий раз за год его пытались убить.

Первый раз это случилось на охоте, сразу после того как Дениза отправилась в Клер-холл. Лорд Руперт Сен-Клер, кузен и пока что единственный наследник Энтони, вернувшись с континента по окончании войны, позвал родственника охотиться на лис.

По счастливой случайности лошадь виконта попала ногой в кроличью нору, и тот просто вылетел из седла, когда над головой просвистела пуля. Имя стрелка не выяснили и все списали на недоразумение. Хотя виконту и показалось странным, что стреляли в этом направлении, но из нелепого страха перед кузеном, который был на пять лет старше, поднимать скандал он не стал.

Во второй раз виконта попытались отравить бараниной с чесноком, которую должны были подать на ужин. Руперт как раз заехал к родственнику. Как всегда, к недовольству виконта, кузена сопровождали собаки, и по удачному стечению обстоятельств до мяса первым добрался один из псов.

Спаниель бросился под ноги слуге, несущему блюдо с бараниной, тот упал, и пес буквально заглотил мясо, после чего забился в конвульсиях и подох на глазах у хозяина.

Кухарка клялась и божилась, что в доме не было посторонних, то же самое говорил и дворецкий. По требованию Руперта, проявившего, пожалуй, даже большую озабоченность, чем Энтони, виконт уволил всех слуг и нанял новых, оставив лишь дворецкого и экономку, в преданности которых не сомневался.

Кузен настаивал на увольнении и дворецкого, тем более что Порридж поступил в дом относительно недавно, накануне женитьбы виконта Сен-Клера, но Тони бесконечно доверял своему слуге, считая его образцом бескорыстной преданности.

В третий раз прибегли к помощи магии. Девица в публичном доме, куда он иногда захаживал вместе с Рупертом, вдруг полыхнула магией.

Тони неплохо знал Анну, не раз пользовался ее услугами, поэтому и помыслить не мог, что проститутка направит на него столь сильное проклятие.

Фамильный перстень-печатка, амулет рода, который виконт нехотя носил, считая украшение слишком старомодным, отразил магию, обратив ее против нападавшей. Она умерла, не приходя в сознание.

Визжащие девицы, хозяйка с побелевшим лицом, ловчие маги в красных форменных жилетах, незамедлительно вызванные Рупертом. Скандал получился весьма впечатляющим.

Самому Энтони пришлось провести несколько неприятных часов в управлении ловчих. После вопросов толстого инспектора виконт вернулся домой, выпил виски, после чего сплел охранные чары, защищавшие его постоянно.

Магия забирала много сил, и тогда Энтони впервые задумался о наследнике. Руперт в счет не шел, хотя и доводился племянником старому виконту Сен-Клеру, отцу Энтони.

Конечно, у отца существовал еще один брат, о котором Сен-Клеры предпочитали не вспоминать. Паршивая овца. Игрок и кутила, он, лишенный ежегодного содержания, сбежал в южные колонии, где и исчез бесследно.

Энтони нужен был свой собственный ребенок. Щит, силой которого он мог бы подпитываться, чтобы не ослаблять сплетенные чары, и которая была бы созвучна его личной. И тогда Энтони вспомнил о Денизе. Вернее, о той магии, которую его жена, потомок древних королей, могла передать ребенку.

Виконт отошел от окна и торопливо начал расстегивать жилет. Конечно, следовало бы вызвать лакея, но неотесанный деревенский парень наводил на хозяина тоску.

Покрутив на пальце кольцо-печатку — теперь Энтони носил артефакт постоянно, — он задумчиво прошелся по комнате, затем вновь выглянул в окно. Дениза все еще стояла на одной из дорожек, обхватив себя руками. Виконт заметил, что деревья качаются, а значит, ветер усилился.

Девушке явно было холодно, но она упрямо продолжала ходить между клумбами, словно вознамерившись провести ночь под открытым небом. И когда это жена стала такой упрямой?

Тони усмехнулся. По всей видимости, Дениза решила, что болезнь избавит ее от необходимости исполнять супружеский долг.

Неодобрительно покачав головой, виконт взял из одежды первое, что попалось под руку, и торопливо сбежал вниз. Выскочил из дома, громко хлопнул дверью и зашагал напрямик по газонам. Холодный ветер сразу же накинулся на виконта, словно радуясь новой жертве.

Энтони откинул со лба волосы и заметил, как Дениза обернулась, увидела мужа и невольно попятилась к краю дорожки.

— Прекрати разыгрывать комедию, — приказал тот, подходя вплотную и накидывая ей на плечи свой стеганый халат. — Здесь холодно. Пойдем в дом.

Девушка вздрогнула и беспомощно посмотрела по сторонам, словно ища предлог, чтобы остаться. Виконт покачал головой:

— Бежать от проблем глупо. Давай спокойно поговорим обо всем.

Понимая, что муж прав, Дениза прикусила губу и направилась к крыльцу. Едва супруги подошли к лестнице, из темной части холла послышался шум. Тони побледнел и схватил жену за руку, точно ища защиты. Девушка обернулась и увидела, как дверь, ведущая в заброшенную часть дома, открывается и оттуда выходят двое мужчин.

ГЛАВА 2

Одним днем ранее

Лорд Руперт Сен-Клер сидел в столовой своего дома, расположенного на Аппер-роуд, и ел виноград.

Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с достаточно приятными чертами лица. Их не портили ни тонкие губы, ни упрямо выдающийся вперед подбородок, свидетельствующий о железном характере.

Темные волосы милорда были подстрижены и уложены, вернее, взъерошены по последней моде, а модный сюртук сшит, несомненно, самим Уостеном.

Злые языки судачили, что лорду Сен-Клеру не хватает томного изящества и лоска, которые присутствовали у его кузена, виконта Энтони Сен-Клера. Возможно, дело было в том, что Руперт предпочитал более спортивный стиль в одежде, отказывался курить сигары, никогда не делал скучающего выражения лица, а из украшений носил лишь кольцо-печатку с темным рубином. Сейчас в ярком свете солнечных лучей камень казался кроваво-красным.

Руперт лениво обрывал полупрозрачные золотистые ягоды одну за другой и отправлял себе в рот, проглатывая вместе с косточками, — дурная привычка, которую он приобрел во время военной службы на континенте. Небольшой пес, рыжий гладкошерстный терьер, сидел у ног хозяина и внимательно следил за рукой.

Виконт Сен-Клер, несомненно, ужаснулся бы присутствию животного в столовой, как и поступку кузена, и заявил, что наследнику титула не стоит вести себя столь развязно даже в отношении винограда. Но Тони вот уже два дня не появлялся в доме Руперта, чему тот был несказанно рад: в последнее время нервозность спесивого кузена утомляла.

Энтони не оправдывала даже череда неудачных покушений. Сам Руперт, неоднократно рисковавший жизнью во время войны, привык смотреть смерти в лицо с изрядной долей фатализма.

В двадцатилетием возрасте поступив адъютантом к Артуру Каррингтону, когда тот еще не был герцогом, Руперт достаточно быстро продвинулся по служебной лестнице, возглавив департамент по особым поручениям, где в полной мере проявил себя.

В отличие от других героев войны имя лорда Сен-Клера не было известно широкой публике, но высшие чины, командовавшие армией, прекрасно знали все донесения капитана Сен-Клера, а Узурпатор не раз назначал за темноволосую голову милорда вознаграждение полновесными золотыми монетами.

Окончание войны и подписание мирного договора заставили Руперта пересмотреть свои взгляды на жизнь. Он решительно не видел себя в армии в мирное время, военная муштра навевала на него тоску, поэтому капитан Сен-Клер подал в отставку и на премию, выданную Каррингтоном, вернее, военным министерством, купил небольшой дом в одном из фешенебельных районов Ландау.

Наконец Руперт отложил наполовину общипанную гроздь на тарелку и вытер пальцы белоснежной салфеткой. Собака приподняла уши и нетерпеливо заскулила.

— Тори, где твои манеры? — укорил его хозяин, отрывая пару ягод и кидая их вниз.

До пола они не долетели. Тори щелкнул зубами, облизнулся и радостно застучал хвостом о блестящий паркет.

Руперт потрепал его по голове, и терьер, открыв пасть, вывалил язык, словно ухмыляясь.

Вошедший лакей прервал эту идиллию. Он остановился в дверях и деликатно кашлянул, привлекая внимание хозяина. Руперт поднял голову и внимательно посмотрел на слугу своими золотисто-зелеными, точно ягоды винограда, глазами:

— А, Клиф, что у тебя?

— Вдовствующая леди Сен-Клер ожидает вас в гостиной, милорд.

— О! — Его милость спешно поднялся, едва не наступив на лапу прыгающего вокруг пса.

— Ну же, Тори, веди себя спокойнее, — укорил животное Руперт. — Иначе ты просто останешься без лап! Пойдем, не стоит заставлять мою матушку ждать!

Он направился в соседнюю комнату так стремительно, что лакей едва успел распахнуть перед хозяином дверь.

Гостиная ремонтировалась совсем недавно. Стены ее были выкрашены в нежно-голубой цвет, потолок — покрыт лепниной в виде цветов и веток, огромный камин сделан в виде портика храма, а барельефы над ним изображали сцены из Святой книги.

Сейчас их с интересом рассматривала невысокая, одетая по последней моде женщина. Ее темные волосы уже тронула седина, а на лице появились морщины, но зеленые глаза, так похожие на глаза сына, искрились весельем.

— Прошу прощения, дорогая, надеюсь, ты успела заскучать! — Руперт направился к матери, но Тори опередил его, радостно заскакав вокруг женщины.

— Здравствуй, мой милый, здравствуй! — Леди Сен-Клер наклонилась, чтобы погладить пса, вызвав еще одну бурю восторга, затем подняла смеющиеся глаза на сына. — Тебя я тоже рада видеть, Руперт!

— О, это взаимно! Я всегда был уверен, что Тори ты любишь гораздо больше! — отозвался милорд, ничуть не смущенный таким поверхностным проявлением материнской любви. — Хочешь чаю?

— В такую рань? — Женщина выразительно приподняла брови.

— Фи, дорогая, что за выражения! — поддразнил ее сын, заслужив взрыв мелодичного смеха. — Кстати, могу я полюбопытствовать, что привело тебя ко мне, как ты выразилась, в такую рань?

— Всего лишь твоя тетя Августа, милый. — Леди Сен-Клер грациозно опустилась на кушетку.

Руперт вздернул бровь, давая понять, что ждет объяснений. Мать недовольно фыркнула:

— Я встретила ее на Палм-стрит, и она увязалась за мной, намереваясь заставить меня пригласить ее на чай, вот я и не нашла ничего лучше, как сказать, что иду к тебе!

— Да, но зачем при этом действительно заходить? О, это не значит, что я не рад тебя видеть, дорогая… Тори, сидеть! — Последние слова адресовались псу, который, решив, что матушка хозяина пришла именно к нему, пытался залезть на кушетку.

Пес мгновенно сел и горделиво посмотрел на хозяина, ожидая одобрения. Руперт потрепал его за ушами и получил в ответ еще одну собачью ухмылку.

— Я же говорила, она увязалась за мной! — нетерпеливо повторила леди Сен-Клер, притопнув ногой. — И если бы ты не был столь бессердечен, то посочувствовал бы!

Руперт бросил на мать веселый взгляд:

— Бедняжка… Это, должно быть, неудобно… тебе ведь пришлось пройти целых три улицы!

— Смейся-смейся, гадкий мальчишка! — Леди Сен-Клер наигранно нахмурилась. — А мне пришлось слушать ее всю дорогу! Она отстала от меня, лишь когда я подошла к ступеням твоего дома! Конечно, мне пришлось подняться на крыльцо и постучать!

— Невыносимая жертва с твоей стороны, — посетовал Руперт.

— Разумеется, я ведь не собиралась видеться с тобой еще три дня, до бала у Маверрингов. Ты там будешь?

Сын оборвал смех и задумчиво взглянул на мать:

— Возможно.

— Руперт, мне необходимо, чтобы ты был там! — Вдовствующая леди Сен-Клер хлопнула рукой по кушетке, что было воспринято терьером как приглашение все-таки забраться на сиденье рядом со столь доброй женщиной и попытаться лизнуть в лицо. — Вот ведь ужасное создание! Никакого чувства такта!

— Надеюсь, последние слова относились не ко мне? — меланхолично поинтересовался ее сын.

— Конечно, хотя какова собака, таков и хозяин! Всё, Тори, хватит! — Миледи аккуратно столкнула пса с дивана, вынуждая спрыгнуть на пол. — Руперт, милый, мне просто необходимо, чтобы ты появился там! Граф Ремзи…

— Что еще хочет от тебя этот остолоп?

— Он не остолоп, а зануда! Он всегда делает мне предложение! Я уже устала отвечать ему отказом в сотый раз!

— В сороковой, — отозвался лорд Сен-Клер, но его мать упрямо вздернула голову:

— В сотый!

— В сороковой.

— В сотый! И поскольку я в дурном расположении духа, не смей со мной спорить!

— Я еще в своем уме, — усмехнулся Руперт. — Но, мама, если граф Ремзи так настойчив, возможно, тебе стоит согласиться?

Леди Сен-Клер посмотрела на него с укором:

— И довести беднягу до сердечного приступа? Он ведь так привык к моим отказам, что делает мне предложение, даже не задумываясь. Если я соглашусь, его от неожиданности хватит удар! Нет, милый, его верность заслуживает уважения, и я не могу поступить с ним так жестоко!

— Выходи за кого-нибудь другого, — пожал плечами Руперт, пытливо взглянув на мать.

От него не укрылся огонек беспокойства в ее глазах.

— Милый, ты же знаешь: чтобы выйти замуж, женщине надо получить предложение.

— Ни за что не поверю, что никто, кроме Ремзи, не предлагал тебе руку и сердце!

— Конечно, предлагали! Но я отказала. — Леди Сен-Клер старательно разгладила подол платья из голубого шелка.

— Только не говори, что ты сделала это в память о моем отце! Ты его терпеть не могла!

— Мы с ним не ладили, признаю, что не помешало мне родить тебя, беспринципное создание! А теперь ты не желаешь ехать на бал!

— Я просто не понимаю: зачем тебе так необходимо мое присутствие? — Руперт скривил губы в подобие улыбки. — Ну же, дорогая, признавайся!

— Руперт, не изображай, что ты глупее, чем есть на самом деле! Ремзи ужасно танцует вальс!

— Я не хочу танцевать вальс!

— Ты и не будешь. Просто принесешь мне шампанского. — Леди Сен-Клер сделала вид, что вновь рассматривает барельеф над камином. — Милый, не слишком ли безнравственно помещать в гостиную почти голых мужчин?

— А они голые? — Руперт всмотрелся в лепнину. — Не знаю. Не замечал.

— Если бы ты стал замечать голых мужчин, я бы действительно забеспокоилась. — Женщина улыбнулась, на щеках появились ямочки, придавшие ей озорной вид. — Кстати, на балу будет дочь моей подруги…

— Неужели?

— Она весьма приятная девушка…

— Не сомневаюсь.

— Я подумала, что ты мог бы уделить ей немного внимания…

— Мама, не уверен, что тебе стоит поднимать эту тему, — предупредил милорд, слегка прищурив глаза.

Мать пожала плечами.

— Тебе все равно придется сделать это, Руперт! — Леди Сен-Клер встала и подошла к сыну. — Послушай, я прекрасно осведомлена о тех чувствах, которые ты питал к той девушке на материке…

— Похоже, ты знаешь обо мне больше, чем я сам, — холодно отозвался тот. — Позволь лишь уточнить, о ком именно ты ведешь речь: на материке у меня было довольно много… девушек. Правда, должен заметить, все они были… весьма определенного толка…

— Если ты собираешься меня шокировать вульгарным поведением, изображая солдафона, то зря потратишь свое время! — Леди Сен-Клер виновато улыбнулась. — Руперт, не я одна считаю, что тебе пора жениться и обзавестись наследником!

— Ты говоришь так, словно советуешь мне завести собаку, — заметил сын.

— Но Руперт!

— Мама, дорогая, если ты не хочешь поссориться со мной, давай оставим эту тему! — непререкаемым тоном произнес лорд Сен-Клер. — Лучше расскажи, что еще поведала тебе моя глубоко обожаемая тетя Августа!

— Она сказала, что Тони вчера уехал в Клер-холл. — Леди Сен-Клер сделала вид, что смахивает пылинку с жакета. — Полагаю, он собирается вернуться к своей жене, чтобы произвести на свет наследника.

От женщины не укрылось странное выражение, мелькнувшее на лице у сына. Тем не менее Руперт быстро взял себя в руки.

— Вот как? Старина Тони решил все-таки продолжить свой род?

— Думаю, да. — Леди Сен-Клер встала и с сочувствием посмотрела на сына. — Руперт, милый…

— Мама, только не надо этих пафосных речей! — скривился он. — Уж ты-то должна знать, что титул кузена волнует меня меньше всего, как и его давно заложенное имение.

— А оно заложено?

— Насколько мне известно — да. Я могу пригласить тебя остаться на ленч, если ты не будешь больше затрагивать тему моей женитьбы, а также отъезда Энтони!

Леди Сен-Клер поняла, что ее визит не удался.

— Боюсь, что не смогу воспользоваться твоим приглашением, обе темы слишком волнуют меня, чтобы я могла пренебречь ими. — Она беззаботно улыбнулась и встала. — Мне пора идти. Леди Эмберсли будет ждать меня в парке, чтобы продемонстрировать свой новый фаэтон и четверку гнедых.

— Смотрите не перевернитесь, иначе на балу не будет тебя, граф Ремзи этого не переживет и его точно хватит удар! А мне вовсе не хочется отпаивать его шампанским во время вальса, — напутствовал ее на прощанье неблагодарный отпрыск.

Вдовствующая леди Сен-Клер лишь рассмеялась и послала ему воздушный поцелуй.

Оставшись один, Руперт прошелся по гостиной и остановился у камина, задумчиво глядя на аккуратно сложенные дрова. Слова матери взволновали его больше, чем он хотел показать. Наследник Энтони мог изменить все. К тому же лорду Сен-Клеру порядком надоела спокойная, размеренная и оттого ужасно скучная жизнь в столице.

Он постучал пальцами по каминной полке и перевел взгляд на напольные часы, стоявшие напротив камина.

— Похоже, Тори, нам предстоит небольшая прогулка! — обратился милорд к псу.

Терьер радостно встрепенулся и направился к дверям. Подхватив трость и нахлобучив на голову цилиндр, Руперт последовал за ним.

Военное министерство располагалось в трех кварталах от дома милорда. Это было одной из причин, по которой Руперт не стал просить мать выехать из дома, доставшегося ему в наследство от отца, а купил себе собственный.

— Поверь, дорогая, под одной крышей мы вряд ли уживемся, а мне гораздо проще купить себе новый дом, чем просить тебя переезжать, — неизменно отвечал он с улыбкой на настойчивые попытки леди Сен-Клер восстановить справедливость.

В результате мать смирилась, а Руперт наслаждался одиночеством в полупустых комнатах.

Дойдя до министерства, его милость приветливо кивнул швейцару в ярко-алой ливрее, услужливо открывшему входную дверь. Тот недовольно покосился на пса, но спорить не стал, прекрасно зная, что проиграет.

Руперт вошел в прохладный холл, легко протолкался сквозь людей в форме и по широкой мраморной лестнице поднялся на второй этаж.

Пройдя по длинному коридору с множеством дверей, милорд свернул направо, миновал вытянувшихся в струнку часовых и проследовал в знакомый кабинет.

Сэр Артур Каррингтон, сидящий за огромным столом из полированного красного дерева, поднял голову и строго посмотрел на посетителя своими круглыми светло-голубыми глазами. Впрочем, его взгляд сразу же смягчился.

— Руперт! Рад тебя видеть! — Он встал и обошел стол, протягивая руку для приветствия.

— Взаимно, сэр. — Тот пожал протянутую ладонь. — Как поживаете?

— Сносно. Весьма сносно. — Герцог внимательно посмотрел на пса, сопровождавшего бывшего адъютанта по особым поручениям и буквально прыгавшего на поводке, стремясь поздороваться с Железным Герцогом. — Где ты взял это чудовище?

— О, вижу, вы оценили Тори по достоинству! — усмехнулся Сен-Клер. — Я нашел его в сточной канаве. Кто-то выкинул его, израненного после собачьих боев.

— Не знал, что ты посещаешь столь низкопробные увеселения. — Герцог вновь вернулся на место и указал своему протеже на стул для посетителей.

— Я не посещал, я лишь подобрал собаку. — Руперт сел и щелкнул пальцами, приказывая псу лечь у ног. — Тори — страж Грани.

— Это многое объясняет. — Обладая несильным магическим даром, сэр Артур прекрасно понимал ценность животных, способных чувствовать изломы и удерживать людей от перехода за Грань — незримую границу между миром людей и фейри. — Но ты пришел не только для того, чтобы показать мне своего пса?

— Нет. Мне необходимо уехать.

— Надеюсь, это не одна из твоих эскапад, навеянных хандрой от мирной жизни? — фыркнул сэр Артур. — В последний раз, кажется, ты две недели жил с цыганским табором?

— Всего лишь путешествовал с контрабандистами, сэр! — Руперт рассмеялся. — Эти славные ребята подобрали меня после крушения моей яхты. Признаться, мы здорово повеселились, уходя от конвоя в прибрежных водах.

— Не сомневаюсь. — Каррингтон хмыкнул.

Во время войны капитан Сен-Клер считался любимцем капризной фортуны. О нем ходили легенды. Герцог до сих пор не мог понять, как Руперту удавалось выбираться живым и невредимым из переделок, где любой другой поплатился бы жизнью.

Даже в битве при Талаверде, превратившейся в мясорубку и унесшей жизни более сорока тысяч солдат, капитан, весь день исполнявший поручения герцога и находящийся в центре сражения, отделался лишь синяками и царапиной от срикошетившей нули, хотя и потерял трех коней.

Поговаривали, что все дело в магии, но Каррингтон точно знал, что в магическом даре бывшего адъютанта не было ничего выдающегося. Потомки древних королей юга, Сен-Клеры за эти века заключали браки не только с жителями Корнуи, постепенно утрачивая магические силы. Впрочем, кто сейчас действительно владел магией? С тех пор как маги нашли способ заточать огненных демонов в металлические корпуса машин, магия все больше утрачивала смысл.

— На этот раз я поеду в Клер-холл, — тем временем продолжал Руперт. — Решил навестить родовое имение. А поскольку не знаю, как долго я там пробуду, то хотел попросить вас присмотреть за моей матерью, леди Сен-Клер.

Делая вид, что не замечает пристального взгляда командующего, Руперт закинул ногу на ногу и полюбовался отражением в начищенных до блеска сапогах. Затем поднял смеющиеся глаза на герцога:

— Неужели вы думали, сэр, что сможете обмануть меня?

— Мы никого не обманывали, — запротестовал тот, понимая, что отрицать бесполезно. — Просто не хотели афишировать… Надеюсь, ты не возражаешь?

— С чего бы? — Лорд Сен-Клер пожал плечами. — Если вы не заметили, сэр, я уже вышел из того возраста, когда сыновья ко всем ревнуют собственных матерей. Если леди Сен-Клер счастлива с вами, я буду рад.

— Я бы женился на ней…

— Но она даже слышать об этом не хочет.

— Констанс рассказала тебе о нас?

— Разумеется, нет! Но сегодня с утра мы имели весьма гм… содержательный разговор в моей гостиной. И поскольку моя мать явно вознамерилась сделать из меня примерного семьянина, я предпочту исчезнуть, пока эта блажь не выветрится у нее из головы.

Каррингтон бросил понимающий взгляд на своего бывшего адъютанта, но не стал задавать вопросов, за что Руперт был весьма признателен.

— Когда тебя ждать обратно? — спросил командующий.

Лорд Сен-Клер пожал плечами:

— Кто знает. Все зависит от одного дела. Как только я решу его, я вернусь. — Он встал и протянул руку. — Удачи вам, сэр!

— Мне? — нахмурился Каррингтон, обмениваясь рукопожатием. — В чем?

— В вальсах! Моя мать их очень любит. Впрочем, вы можете просто принести ей шампанского! Тори, пойдем!

Ухмыльнувшись, Руперт покинул кабинет, пока командующий не успел ответить. Легко сбежав по лестнице, милорд вышел из министерства и взглянул на ратушные часы:

— Четверть второго. Тори, если ты поторопишься, мы с тобой попадем на вечерний экспресс.

Терьер не понял, что он должен делать, но, догадываясь, что им с хозяином предстоит приключение, радостно запрыгал вокруг.

ГЛАВА 3

Вокзал встретил Руперта шумом и суетой. Держа в одной руке поводок, а в другой — саквояж, собранный верным камердинером, лорд Сен-Клер отказался от помощи подбежавшего мальчишки-носильщика и с достоинством направился на один из перронов, где уже вовсю шипело новомодное железное чудовище, именуемое локомотивом или рельсовым экипажем.

Вернее было сказать, что шипел и скрежетал заключенный в нем огненный демон, заточенный в огромный кроваво-красный кристалл. Для спокойствия пассажиров сам кристалл был спрятан под железный корпус, но Руперт прекрасно знал, что никакое железо не удержит духа, вырвавшегося за грани своей тюрьмы. Именно поэтому рубины для ловушки обрабатывались очень тщательно. Малейшая царапина или скол могли стать фатальными.

Обретший свободу злобный дух начинал мстить за заточение, уничтожая все на своем пути.

Почувствовав приближение мага, демон в рубине забесновался еще сильнее, из трубы локомотива вырвались клубы пара.

При этих звуках Тори навострил уши и глухо зарычал, давая понять, что страж Грани начеку.

— Тише, Тори, тише! — успокоил его хозяин и, отыскав глазами вагон красного цвета, что свидетельствовало о первом классе, подошел к входу.

— Добрый день, капитан! Рад видеть вас в добром здравии! — поприветствовал его уже немолодой усатый контролер в зеленой форменной одежде, беря протянутый пассажиром билет.

— Добрый. — Руперт, удивленный обращением по воинскому званию, слегка наклонил голову, пытаясь вспомнить, почему лицо этого человека кажется ему знакомым.

— Барни Смитт, сэр! Девятый стрелковый полк, сэр! — пояснил тот, вытягиваясь в струнку и прикладывая руку к козырьку фуражки. — Вы две недели выводили нас из окружения, приняв на себя командование, когда полковник Симмерсон сбежал!

— Конечно! Рад видеть в добром здравии! — Лорд Сен-Клер вежливо улыбнулся.

— Благодарю вас, сэр! Как поживает ваша леди, сэр?

— Моя леди? — В голосе Руперта звучало предупреждение, но Барни не обратил на это внимания.

— Должен сказать, все ребята нашего полка помнят вашу доброту и ее щедрость! Верзила Дик всегда говорил…

— Это замечательно, что он говорил, — оборвал его Руперт, даже не пытаясь вспомнить, кто такой Верзила Дик. — К сожалению, у меня мало времени, поэтому не мог бы ты, Барни, вернуть мне мой билет?

Контролер охнул, покраснел и протянул отштампованный кусочек картона.

— Простите, сэр! Счастливого пути, сэр!

— Спасибо. — Руперт подхватил Тори на руки и поднялся в вагон. Его купе было третьим.

Опустив норовившего лизнуть в подбородок пса на пол, лорд Сен-Клер снял цилиндр и положил его вместе с перчатками на небольшой столик у окна. Взглянув на перрон, Руперт недовольно отметил, что Барни Смитт все еще стоит с глупым видом у вагона, и задернул бархатные занавески, отсекая себя от остального мира.

Пользуясь тем, что купе выкуплено полностью и попутчиков не предвидится, его милость вальяжно расположился на обитых красным бархатом мягких сиденьях. Тори попытался лечь рядом с хозяином, но был остановлен властным окриком и послушно свернулся калачиком чуть в стороне.

— Так-то лучше, приятель. — Лорд Сен-Клер развернул предусмотрительно купленную на вокзале свежую газету и принялся просматривать новостные колонки, но ни одна из заметок не привлекла его внимание настолько, чтобы вчитаться в строки.

Натужный вой демона прозвучал как раз в тот момент, когда милорд отложил газету. Поезд задрожал, колеса надрывно заскрипели, вагон замер, а затем дернулся вперед, возвещая о начале движения. Руперт прикрыл глаза, намереваясь подремать, но сон все не шел.

Слова матери, понимающие взгляды командующего, пожалуй, лучше, чем кто бы то ни было, знавшего, что творится на душе у адъютанта, затронули все еще болезненную тему. А встреча с Барни Смитом оказалась последней каплей, разбередившей старые раны.

Елена… Высокая, стройная, темноволосая, почти никогда не улыбающаяся. Впервые Руперт встретил ее в военном лагере. Гордая алансонка, она командовала отрядом партизан. Те называли ее Стрелой. Стрела…

Темные волосы, которые Елена всегда заплетала в косу, белоснежная кожа, огромные янтарные глаза… Капитан Сен-Клер был сражен наповал с первого взгляда.

Их роман напоминал каменные обвалы, которые партизаны устраивали войскам Узурпатора в горах: огромные валуны, летящие на головы людей и дальше — в пропасть.

С Еленой у Руперта всегда складывалось ощущение, что и они сами, словно валуны, летят в пропасть.

Сумбурные внезапные встречи, ночи, проведенные в лесу, когда они, укрывшись плащом, смотрели на яркие звезды, бешеные скачки через ущелья, когда пули свистят над головой, — все это заставляло лишь смеяться. С Рупертом нелюдимая Стрела вновь начала смеяться.

Елена погибла в битве при Талаверде, а через неделю после ее смерти было подписано мирное соглашение, и армия Узурпатора сложила оружие. Руперт вернулся домой, где изнывал от тоски и монотонной никчемности своей жизни.

Почувствовав, что состав набрал ход, лорд Сен-Клер раздвинул занавески. Поезд уже выехал из города и теперь несся вперед.

Перед глазами мелькали зеленые поля, сменяющиеся яблоневыми садами. Кое-где можно было заметить неказистые домики, беленые стены которых увивали розы. Даже облака, порой закрывавшие солнце, придавали этим картинкам очарование. Устав от пасторальной идиллии, Руперт вновь откинулся на спинку сиденья, раздумывая о неожиданном решении Энтони вернуться к жене.

Будучи на пять лет старше, лорд Сен-Клер никогда не любил кузена, считая его малодушным. Болезненный, хилый, вечно прячущийся за подол материнского платья, Тони всегда казался жалким. Поначалу Руперт даже сочувствовал кузену. В дальнейшем сочувствие — впрочем, не без стараний самого будущего виконта Сен-Клера, — переросло в насмешливую снисходительность.

Внезапная смерть отца Тони привела лишь к тому, что новоиспеченный двенадцатилетний виконт стал еще заносчивее.

Отец Руперта говорил, что школа или колледж могли бы выправить характер капризного племянника, и даже предложил несколько достойных учебных заведений. Но мать Энтони, бледная, болезненная женщина, и подумать не смела, чтобы отправить единственного сына в «это ужасное место», настояв на домашнем обучении.

Учителя, которым платили лишь до тех пор, пока они восхищались своим воспитанником, не отличались особым усердием, и Энтони получил весьма посредственные знания, особенно в том, что касалось магии. Впрочем, чего еще ожидать от того, кто воспитывается под присмотром уроженки Ландау…

Тем сильнее было удивление Руперта, когда он обнаружил, что после покушений Тони сплел вокруг себя защитный кокон.

— Даже опытные маги не рискуют делать подобное! — Лорд Сен-Клер попытался урезонить родственника, но тот не слушал, буквально трясясь от страха.

И вот теперь решение завести наследника.

Руперт ни разу не видел виконтессу Сен-Клер, а свадьбу кузена пропустил, поскольку как раз был вместе с герцогом Каррингтоном на континенте. Когда же лорд Сен-Клер вышел в отставку и вернулся в Ландау, Тони уже отослал ставшую неугодной жену в Корнуи. Из того, как отзывался о Денизе сам виконт, Руперт понимал, что робкой красивой глупышке будет тяжело отказать мужу в его праве, поэтому предпочел не терять времени.

В коридоре послышались шаги, затем из-за двери потянуло запахом жареного мяса — наверняка кто-то из пассажиров сделал заказ в вагоне-ресторане.

Руперт, прекрасно помня, что кухня в поездах оставляет желать лучшего, скептически посмотрел на своего спутника, явно прельстившегося ароматами.

— Лично я предпочитаю поужинать уже в Клер-холле. А ты что думаешь об этом. Тори? — поинтересовался милорд.

Пес потянулся и подошел к хозяину с совершенно несчастным видом. Руперт аккуратно погладил его, следя за тем, чтобы рыжая шерсть не попала на серую ткань костюма.

— Думаю, мы правильно сделали, что поехали. Мать, конечно, будет недовольна моим отсутствием в середине сезона, но с другой стороны… — Милорд снова задумался.

Лишенный ласки терьер нетерпеливо заскулил и тронул хозяина лапой. Руперт вздрогнул и недовольно посмотрел на него.

— Веди себя прилично! — одернул он пса.

Тот, уловив в голосе хозяина строгие нотки, прижал уши к голове и, потоптавшись на месте, улегся прямо ему на руку. Руперт улыбнулся и вновь погрузился в свои мысли.

Поезд прибыл в Реддинг, на конечную станцию, уже в сумерках. Фонари на перроне еще не зажигали, и вокруг все казалось подернутым едва заметной дымкой.

Немногочисленные пассажиры, в числе которых был лорд Сен-Клер, вышли из вагонов.

Огненный демон забесновался в своей тюрьме, чувствуя вокруг магию более древнюю, чем он сам. Локомотив надрывно загудел, машинист обеспокоенно взглянул на железный корпус машины, проверяя надежность магических печатей.

Руперт хмыкнул и в сопровождении Тори неторопливо направился вдоль перрона к недавно построенному зданию железнодорожной станции из красного кирпича. Уже подойдя к тяжелым деревянным створкам с цветными витражами — еще одна нелепость в этой глуши, — Руперт столкнулся в дверях с высоким худощавым человеком, одетым, как и положено слугам, в светло-коричневый костюм. Заметив его, Тори сердито залаял.

— А, Порридж! — как ни в чем не бывало поприветствовал милорд дворецкого виконта Сен-Клера, будто они встретились на Пикади-стрит, а не на вокзале захолустного городка. — Рад вас видеть! Как я понимаю, вы направляетесь в Клер-холл?

— Добрый вечер, ваша милость. — Тот чинно поклонился, словно делая Руперту одолжение. Хитрые глаза зло блеснули. — Именно так.

— Великолепно. Значит, вы и отвезете меня к моему кузену! — Не дожидаясь ответа, Руперт вошел в здание, пересек зал и остановился на крыльце, выискивая глазами экипаж виконта.

Знакомого фаэтона не было. Зато у вокзала стояла тощая лошадь, впряженная в телегу.

Возница, ссутулившись, сидел на самодельном облучке — доске, положенной поперек невысоких бортов. Судя по красному носу, мужчина с утра уже принял жизненно необходимую дозу спиртного.

— Прошу прощения, сэр. — Вкрадчивый голос дворецкого, раздавшийся за спиной, заставил его вздрогнуть, почему-то напомнив об отце. — Похоже, господин виконт не знал, что вы приедете, иначе прислал бы экипаж, а не телегу. Думаю, в следующий раз вам стоит известить его заранее.

Руперт бросил на Порриджа задумчивый взгляд: ему показалось или он заметил в глазах желчного слуги насмешку? Впрочем, до мнения этого старика лорду Сен-Клеру не было никакого дела.

— Возможно, вы и правы, — меланхолично заметил он. — По-моему, я забыл предупредить кузена. Но он ведь не откажет мне в гостеприимстве из-за такой малости!

— Для вашей милости будет лучше переночевать в гостинице, а завтра с утра виконт пришлет за вами экипаж или лично приедет на своем олдсмобиле, — предложил дворецкий.

Руперт наигранно ужаснулся:

— Нет, нет и нет! Даже не просите меня останавливаться в местной гостинице. Это же просто сборище клопов! К тому же там плохо кормят! — Он покрутил головой по сторонам, словно ища знакомого. — А, вот это удача! Милейший доктор Честерфилд!

Его светлость махнул рукой человеку в черном, выходящему из двуколки у единственной в городе гостиницы. Тот подслеповато прищурился, затем изумленно воскликнул:

— Мастер Руперт!

Доктор кинул вожжи поспешно подбежавшему конюху и быстрым шагом направился через улицу.

— Добрый день! — Руперт обворожительно улыбнулся и протянул руку, которую Честерфилд с энтузиазмом пожал.

Тори радостно заскакал вокруг, но тут же был одернут хозяином, после чего сел на крыльцо и навострил уши, следя за немногочисленными прохожими.

— Рад вас видеть в добром здравии, милорд!

Руперт улыбнулся.

— В устах доктора это пожелание звучит почти двусмысленно, — слегка протянул он на столичный манер.

Честерфилд расхохотался:

— Вы неисправимы! Как поживает ваша матушка, леди Сен-Клер?

— Насколько я знаю, прелестно.

— Мы всегда вспоминаем ее доброту. Как, впрочем, и вашу, милорд!

— Тогда у вас просто феноменальная память, — усмехнулся Руперт. — Сам я что-то подобного не припоминаю. Наверное, потому, что не был в Корнуи уже лет пять. Кстати, о доброте, не могли бы вы отвезти меня в Клер-холл?

— В Клер-холл? — изумился доктор. — Конечно, милорд. И это не мое дело, но… к чему вам ехать в Клер-холл на ночь глядя? После того как в нашем городке построили железнодорожную станцию, Джексон протравил всех клопов в гостинице и сменил повара.

— И теперь новый повар травит посетителей?

— Ну что вы, милорд, «Три гуся» теперь — респектабельное заведение.

— Какая скука. Но все равно мне нужно обязательно добраться до Клер-холла сегодня. Дело в Энтони. Необходимо с ним встретиться. — Руперт, чуть скосив глаза, заметил, что дворецкий так и не спустился с крыльца, а стоит и внимательно прислушивается к разговору. — Порридж, я бы рекомендовал вам оторваться от подслушивания нашего с доктором диалога и все-таки обратить внимание на грузчиков. Кажется, один из них в подпитии и уже дважды уронил сундук!

Дворецкий вздрогнул и поспешил к телеге, а Руперт, подхватив доктора под локоть, увлек к двуколке.

Слегка растерявшись от такого напора, Честерфилд послушно семенил за старым знакомым, попутно расспрашивая его о столичной жизни. Все так же безропотно доктор позволил себя усадить в двуколку и покорно согласился подержать Тори, пока Руперт правит его лошадьми.

Лорд Сен-Клер вскочил, подхватил вожжи и со знанием дела взмахнул хлыстом. Гнедые резво рванули вперед, провожаемые задумчивым взглядом Порриджа.

— Хорошо пошли, — одобрительно посмотрел на двуколку один из грузчиков.

— Ага. Милорд Руперт всегда умел управляться с животными. Жаль, Клер-холл достался его кузену, — подхватил его товарищ, снимая потрепанный картуз и утирая пот со лба.

Дворецкий обернулся:

— Мне кажется, я плачу вам, остолопы, не за то, чтобы вы глазели по сторонам?

— Да, сэр, конечно. — Переглянувшись, грузчики вновь принялись за работу и бросили очередной сундук в телегу как можно более небрежно.

Мстя надменному чужаку, они нарочито медленно загрузили весь багаж виконта и, получив плату, направились в гостиницу пропустить в баре кружку-другую.

Двуколка тем временем уже выехала из города. Гнедые бежали по дороге размашистой рысью, и Руперт слегка расслабился. Экипаж то и дело подпрыгивал на ухабах, сиренево-серый туман полз по вересковым долинам, и, глядя на него, доктор уже пожалел, что поддался уговорам. Достойный эскулап даже подумал, не применил ли милорд чары для отвода глаз, но тут же устыдился собственных мыслей. Милорд Руперт был истинный Сен-Клер и не мог поступить столь недостойным джентльмена образом.

Он взглянул на Руперта, внезапно вспомнил, сколько раз лечил его ушибы и вправлял вывихи, и тихо вздохнул. Несомненно, лорд Сен-Клер импонировал ему гораздо больше, чем его кузен, к тому же у виконта был неоспоримый, по мнению местных, недостаток — его мать была из Ландау.

Конечно, и ныне вдовствующая леди Сен-Клер была не из Корнуи, а из Девона, но ведь Девон когда-то был частью древнего королевства и их диалект так похож на диалект Корнуи, что мастеру Руперту можно простить происхождение. Сам лорд Сен-Клер, как и его отец, был всегда весьма приятен в обхождении, неспесив. Единственное, что можно было поставить ему в вину, — склонность к авантюрам, но доктор не сомневался, что с возрастом здравый смысл и уютно потрескивающий в камине огонь победят экстравагантность милорда.

— Хотел бы я знать, какую игру вы затеяли, мастер Руперт, — пробормотал врач.

Его спутник встрепенулся, выныривая из своих мыслей:

— А? Простите! — Он очаровательно улыбнулся, хотя улыбка почти не затронула глаз. — Нет никакой игры… Просто мне необходимо встретиться с Тони и поговорить с ним, а это лучше сделать наедине.

— Поэтому вы прихватили меня с собой? — скептически поинтересовался Честерфилд.

Милорд понял, что чары почти развеялись. Он искренне надеялся, что доктор ничего не заподозрит, — было крайне неловко обманывать того, кто так часто лечил его в детстве.

— Вы хорошо знаете моего кузена, в дурном настроении он вполне может выгнать меня из дома, но не посмеет проделать то же самое с вами, вы же единственный врач на много миль вокруг! — Руперт натянуто рассмеялся. — Не беспокойтесь, я подозреваю, в Клер-холле для нас найдутся спальни! В конце концов, дом не совсем развалился!

— Нет. К тому же там сейчас живет виконтесса Сен-Клер.

— А! Так вы ее видели?

— Увы. По уверениям немногочисленных слуг, миледи обладает отменным здоровьем и не нуждается в услугах врача.

— Она выезжает?

— Почти нет.

Двуколка подпрыгнула на ухабе, пассажиров тряхнуло, доктор машинально придержал порученного ему пса и продолжил:

— Слуги также говорили, что виконтесса много ездит верхом, но сам я не имел удовольствия лицезреть, насколько хорошо она держится в седле.

— Занятно, — протянул Руперт. — Выходит, кроме слуг, ее никто не видит?

— Не думаю. В городе о ней ходят различные слухи.

— Вот как?

— Увы.

— Просветите меня? — Руперт сказал это как можно более дружелюбно, хотя золотисто-зеленые глаза сузились.

— Я не любитель собирать сплетни. Возможно, соседи вашего кузена смогут рассказать больше, — отозвался Честерфилд. — Миледи ведет очень замкнутый образ жизни.

Сен-Клер кинул на доктора загадочный взгляд:

— Да, я так и понял. Ее почти никто не видел, но все считают, что она живет в Клер-холле, верно?

— Хотите сказать, ее там нет? — изумился доктор.

Его спутник улыбнулся, но больше не проронил ни слова. К усадьбе подъехали затемно. Въездные ворота были закрыты, и Руперту пришлось приложить все силы, чтобы разбудить привратника.

— Громы небесные, кого там еще принесло?! — Широко зевая, немолодой мужчина появился в дверях сторожки. Судя по виду, он уже лег спать и одевался явно наспех.

— Это всего лишь я, Джон, — негромко ответил лорд Сен-Клер, безошибочно опознав слугу, работавшего в имении еще при его деде, старом виконте.

Привратник поднял свечу выше, чтобы рассмотреть лица незваных гостей.

— Ваша милость?! И доктор Честерфилд с вами?! Что-то стряслось?

— Нет, не думаю. — От внезапного порыва ветра Руперт невольно поежился и приподнял воротник плаща. — Доктор просто любезно согласился подвезти меня. А поскольку мы оба устали и голодны, то открой нам наконец ворота.

Джон скептически посмотрел на доктора, с удивлением отметил, что тот держит на руках собаку, но промолчал. Слегка прихрамывая, привратник подошел к воротам и загремел цепью с замком.

— Любезно согласился… Как бы не так, — бормотал Джон. — Наверняка его милость просто схватил бедного доктора Честерфилда за воротник и потащил с собой.

Последние слова утонули в бряцанье железа, но Руперт все равно услышал их и усмехнулся. Привратник был недалек от истины. Вскочив на козлы, милорд вновь забрал вожжи и, даже не дожидаясь, пока створки ворот со скрипом полностью откроются, лихо проскочил прямо к конюшням.

— Не волнуйтесь, на вашем экипаже ни царапины! — уверил он своего попутчика. — Отец гонял меня между этих ворот до тех пор, пока я не научился проезжать их с ювелирной точностью!

— Разумеется, милорд, не сомневаюсь. Я просто думаю, что скажу миссис Честерфилд завтра утром, — скорбно отозвался доктор, уже представляя, что подумает его почтенная жена, когда поймет, что супруг не придет ночевать.

— Я пошлю ей магическую весточку, могу даже упомянуть, что вы спасали мне жизнь, не дав заночевать в номере с клопами! — пообещал лорд Сен-Клер. — А теперь подержите вожжи, мне надо найти того, кто сможет позаботиться о ваших лошадях.

Спрыгнув с фаэтона, Руперт прошел в конюшню. Открытая настежь дверь заставила его нахмуриться — капитан Сен-Клер не терпел беспечности даже в мирное время.

Он бесцеремонно разбудил конюха, спавшего на сеновале, убедился, что тот не слишком пьян и лошади доктора будут устроены на ночлег.

Уловив блеск металлического кузова олдсмобиля, стоявшего в крайнем стойле, Руперт покачал головой и остановился. С минуту он прислушивался, но огненный демон, по всей видимости, спал в своей тюрьме. Успокоенный этим, лорд Сен-Клер подхватил доктора под руку и кратчайшим путем направился в дом.

ГЛАВА 4

К немалому удивлению Руперта, помнившего парк имения заброшенным, за домом был разбит цветник. Аккуратные клумбы с цветами днем наверняка приятно радовали глаз. Сейчас они тревожно качали своими головками на поднявшемся к ночи ветру.

Острый глаз Руперта выхватил темные мордашки, с любопытством выглянувшие из травы. Пикси настороженно следили за незваными гостями. Милорд оглянулся на доктора, но тот ничего не заметил.

Тори, напротив, навострил уши, вытянувшись, словно струна, но хозяин неодобрительно нахмурился, и пес предпочел проигнорировать маленький народец.

— Зайдем с южного входа, — проинформировал лорд Сен-Клер спутника, подводя к едва заметному в темноте входу. — Конечно, придется пройти сквозь коридор старого замка, зато мы укроемся от ветра.

Тяжелая дубовая дверь оказалась закрыта. Руперт не стал тратить время на поиск ключа — просто приложил ладони к рассохшимся доскам. Створка со скрипом распахнулась.

— Дед зачаровывал этот вход, когда я был совсем маленьким, — пояснил милорд удивленному доктору. — Я подозревал, что кузен ничего не менял.

— Насколько мне известно, господин виконт вообще предпочитал все время проводить в Ландау, — отозвался Честерфилд.

Как ни старался он быть беспристрастным, в его голосе слышалось неодобрение. Руперт хмыкнул.

— Чего еще ожидать от того, чья мать из Ландау, верно, доктор?

— Милорд! — запротестовал тот, но не слишком убедительно.

Лорд Сен-Клер в ответ лишь сухо улыбнулся и шагнул в холодную темноту коридора.

— Закройте дверь, — приказал Руперт своему спутнику и щелкнул пальцами, зажигая магического светлячка — отражение эллиона в мире людей.

Огонек запрыгал, освещая унылый каменный туннель с разводами от просачивавшейся сквозь щели влаги.

— Здесь все по-прежнему… — Лорд Сен-Клер с любопытством рассматривал коридор. — Кто бы мог подумать, столько лет…

— Странно было бы ожидать, что здесь что-то поменяется, — сухо заметил доктор.

В коридоре было зябко, вдобавок там гуляли сквозняки, и Честерфилд вновь пожалел, что поддался на уговоры милорда Руперта.

Тот рассмеялся.

— Вы либо стали пессимистом, либо злитесь на то, что я втянул вас в очередную свою авантюру!

Доктор не ответил, впрочем, Руперт и не настаивал. Он уверенно повел своего спутника по мрачному коридору в жилую часть дома. Броуни, домашние духи, не менее настороженно следили за незваными гостями. Впрочем, признав в одном из пришедших кровь Сен-Клеров, духи не строили препятствий.

— Осторожно, доктор, здесь лужа, а справа в полу шатается камень! — Судя по тону, лорду Сен-Клеру доставляло удовольствие идти по туннелю. Он немало времени провел здесь мальчишкой, бродя под каменными сводами и представляя себя королем Корнуи. Впрочем, и тогда корона досталась бы Тони.

Доктор такого удовольствия не испытывал: никогда не бродивший прежде в жутких подземельях древнего замка, он устал, хотел чего-нибудь выпить и лечь в теплую кровать. Руперт это заметил.

— Вот и конец нашего пути, — улыбнулся он, вновь поднося ладонь к потрескавшейся двери, которая распахнулась так же легко, как и первая.

Руперт первым шагнул в проем, чтобы лицом к лицу столкнуться с кузеном, держащим за руку женщину, на плечи которой поверх вечернего платья был накинут расшитый шелком мужской халат. Лицо женщины было в тени, свет падал на тонкие пальцы, судорожно сжимающие расшитую ткань.

— Что за… — воскликнул бледный от страха виконт и чуть позже с шумом выдохнул: — Руперт?! Какого демона ты здесь делаешь?

— Узнал, что ты уехал в Клер-холл, и решил составить тебе компанию, мой мальчик! И да, я тоже рад тебя видеть! — Руперт весело посмотрел на кузена, затем, коварно создав магический светлячок над головой кузена, перевел взгляд на женщину и остолбенел.

Огонек подрагивал, создавая причудливую игру теней, и на какой-то момент Руперту показалось, что рядом с кузеном стоит Елена. Устав от бездействия, Тори радостно залаял и попытался кинуться познакомиться с новыми людьми.

— Ты опять с собакой! — возмутился виконт, отшатнувшись от Тори. — Если ты уже и дня прожить не можешь без пса, прошу, держи это животное подальше от меня!

Руперт моргнул, прогоняя наваждение, и дернул поводок.

— Тори!

Терьер сделал вид, что расстроился, и послушно сел у ног хозяина. Дениза тем временем рассматривала высокого брюнета, так внезапно появившегося в холле в сопровождении сельского доктора. От нее не укрылось некоторое сходство этого человека с ее мужем.

— Понимаю, что свалился будто снег на голову, но ты же не откажешь мне в гостеприимстве? — продолжал Руперт, все еще не в силах отвести взгляд от женщины.

Судя по всему, это была виконтесса Сен-Клер. Жена, неугодная его кузену.

Совсем юная. Невысокая, темноволосая, с ослепительно-белой кожей и темными глазами, она, ничуть не похожая на Елену, неуловимо напомнила лорду Сен-Клеру погибшую возлюбленную. Возможно, дело в том, как смело незнакомка смотрела прямо в глаза Руперту, или же в ее красивых руках, судорожно сжимавших края халата.

— Полагаю, вы — кузен моего мужа? — У женщины оказался очень мелодичный, приятный голос.

— Да, конечно, — спохватился виконт. — Лорд Сен-Клер, мой кузен. С доктором Честерфилдом, полагаю, ты знакома.

Женщина выпустила полы халата и протянула руку Руперту:

— Мой муж не упомянул мое имя. Дениза… Дениза Сен-Клер. Как поживаете?

— Рад нашему слегка запоздавшему знакомству. Полагаю, что поздравлять вас с замужеством уже слишком поздно? — отозвался лорд Сен-Клер, осторожно сжимая хрупкую ладонь.

— Да, вы правы. — Виконтесса покосилась на Тори, следя, чтобы он не прыгнул на ее вечернее платье.

Руперт перехватил этот взгляд.

— Надеюсь, вы не возражаете против собаки? Уверяю, Тори абсолютно безобиден!

— Я люблю животных. — Дениза улыбнулась, на этот раз абсолютно искренне, и сразу же повернулась к доктору: — Доктор Честерфилд, я слышала о вас, приятно познакомиться.

— Взаимно, миледи, — поклонился тот.

— Как вы попали сюда? — тем временем поинтересовался Тони.

— Южная дверь, — лаконично пояснил Руперт. — Так было ближе всего.

Виконт недовольно нахмурился, но ничего не сказал. Дениза смущенно улыбнулась, гадая, как вести себя с незваными гостями. Правила приличия требовали предложить им остаться на ночь, но те же правила приличия требовали от гостей заходить с парадного крыльца, а не красться по полуразрушенным коридорам.

— Наверное, вы оба устали с дороги? Проходите в гостиную, я прикажу слугам разжечь огонь… — Дениза слегка замялась. — Правда, лакеи нерасторопны, и я не уверена, что все будет исполнено незамедлительно.

— Я могу и сам разжечь огонь в камине, — галантно уверил ее Руперт. — Для меня это не составит труда!

— В таком случае я распоряжусь накрыть на стол. Но это тоже сделают не сразу. — Показалось или виконтесса насмехалась?

— Дениза совсем распустила слуг, — фыркнул Тони, испытывая обычную неловкость перед кузеном. — Благо Порридж должен приехать утром. Он сумеет навести порядок.

— Вот как? — Дениза внимательно посмотрела на мужа. — Я не знала, что ты вызвал своего дворецкого.

— Мы просто не успели поговорить об этом, и вообще, я не собираюсь отчитываться перед тобой! — отмахнулся тот и жестом пригласил гостей в предложенную женой комнату: — Прошу, джентльмены! Полагаю, вы не откажетесь от коньяка?

— Нет, если он достаточно выдержан. — Кивнув хозяйке дома, Руперт прошел за кузеном.

Доктор, виновато оглянувшись, последовал за ними. Судя по блеску в его глазах, он уже предвкушал приятный вечер.

Дениза проводила их взглядом, потом, спохватившись, что все еще стоит в халате, накинутом на плечи мужем, повела плечами. Тяжелая шелковая ткань упала на пол. Виконтесса небрежно переступила через нее и направилась на кухню, где слуги как раз заканчивали ужин. Дениза хотела зайти, но остановилась, услышав последние слова одного из лакеев:

— …не приезжал и вдруг…

— Тебе не следует так говорить о хозяине, Томас, — отозвалась миссис Хиллед, экономка. — Мастер Тони волен жить там, где ему заблагорассудится. И не наше дело, если такой джентльмен предпочитает Ландау!

— При этом его жена уже полгода живет здесь совершенно одна! — усмехнулся второй лакей. — Интересно: почему?

— У виконтессы слабое здоровье… — заученно ответила Молли.

— Брось, Молли, ты веришь в эту чушь? — воскликнул Томас. — Да хозяйка каждый день носится по пустошам на своей кобыле так, что мужчинам не угнаться. Она даже перестала брать с собой грума!

— А что ей еще делать? — отозвалась экономка. — Развлечений здесь нет, а миледи — молодая женщина…

— Знаете, — заговорщицки прошептал второй лакей, — в городе говорят, она ему изменяла, поэтому он и отправил ее сюда!

— Попридержи язык, Оуэн! — оборвала его Молли. — Госпожа — порядочная женщина!

— Только ездит по полдня одна, — отозвался тот. — А ведь ее любовник мог приехать за ней следом…

Дальше Дениза слушать не стала — она распахнула дверь и вошла на кухню. Слуги вскочили со своих мест.

— Миледи!

Поклоны, книксены… словно и не было этого разговора. Виконтесса пристально посмотрела на болтливого лакея. Весь красный, он стоял, низко склонив голову.

— К виконту приехали гости, — холодно сообщила Дениза экономке, игнорируя остальных. — Милорд Руперт Сен-Клер и доктор Честерфилд. Будьте добры отнести джентльменам ужин в гостиную. Разогретый. И немедленно!

Виконтесса развернулась и вышла. Все еще раздумывая, что ей делать, подошла к дверям, ведущим в гостиную, прислушалась к гулу голосов, доносившихся оттуда. Если Денизу и мучило любопытство, зачем кузен виконта появился в Клер-холле, то после подслушанного разговора на кухне оно ушло, уступив место злому отчаянию.

Женщина прекрасно понимала, что наказание лакея не остановит грязные слухи, парень лишь повторил то, о чем уже давно судачил весь Корнуи.

Из комнаты раздался взрыв смеха. Понимая, что не в силах улыбаться гостям, Дениза предпочла подняться в спальню и дернула за шнур колокольчика, вызывая горничную.

Молли вбежала почти сразу, робко взглянула на госпожу, ожидая справедливой взбучки. Виконтесса молча повернулась к служанке спиной, чтобы та расстегнула пуговицы на одежде. Судя по тому, как дергалось платье, руки горничной явно дрожали.

Шелковая ткань скользнула на пол. Дениза переступила через нее и выжидающе посмотрела на Молли.

— Ваша милость, не сердитесь на Оуэна! — не выдержала та, подавая госпоже кружевной пеньюар. — Он глупый парень…

— А за что я должна на него сердиться? — Дениза изобразила удивление.

— Но вы же… вы же слышали наш разговор!

— Нет. А должна была? — Виконтесса испытующе посмотрела на окончательно смутившуюся горничную. — В любом случае у меня нет привычки подслушивать разговоры слуг. Ступай, сегодня ты мне не понадобишься.

— Вы… вы не уволите меня?

— Тебя? За что? — Дениза присела за туалетный столик и взяла щетку, чтобы расчесать волосы. — Ты прилежная девушка, Молли, мне не за что увольнять тебя…

— А… Оуэна?

— Ты считаешь, его надо уволить?

— Нет, что вы! — спохватилась горничная. — Мы с Оуэном… — Девушка старательно мяла белый накрахмаленный передник. — Мы помолвлены… и собираемся пожениться, как только накопим денег…

— О, поздравляю. — Дениза натянуто улыбнулась. — Думаю, я смогу поговорить с виконтом, чтобы он выделил тебе приданое.

— Спасибо, миледи! — Сделав положенный книксен, Молли чинно вышла и закрыла дверь.

Размеренный звук шагов вскоре сменился топотом, очевидно, девушка спешила сообщить возлюбленному радостную новость.

Покачав головой, Дениза вновь отвернулась к зеркалу. Она не стала даже всматриваться в свое отражение. Привычно расчесала волосы и уже собиралась лечь в постель, когда вспомнила о мужчинах, так легко проникших в дом. Задумавшись, девушка подошла к двери, закрыла на замок, подергала и, поколебавшись, все-таки наложила на дверь защитные чары.

Виконтесса понимала, что на самом деле намерения мужа пугают ее больше, чем незваные гости. Делая пассы руками, девушка опасалась, что клятва, данная в церкви, воспрепятствует заклинаниям, но древняя магия Корнуи оказалась сильнее.

Замочная скважина на мгновение вспыхнула, по двери пробежали золотистые сполохи, подтверждая, что заклятие наложено и этой ночью никто не войдет в комнату без разрешения хозяйки. Где-то в коридоре неодобрительно пискнули броуни, но виконтесса не обратила на этот писк никакого внимания.

Стараясь не задумываться о завтрашнем дне, Дениза легла в постель, но так и не смогла уснуть, вздрагивая от каждого шороха. Ее поступок казался то воплощением смелости, то вершиной глупости. В памяти сразу же возникали слова супружеской клятвы, данные в церкви Ландау: «Любить, уважать и повиноваться во всем».

Несколько раз, измученная мыслями, девушка порывалась встать, чтобы снять чары, и каждый раз останавливалась, вспоминая тяжесть тела, навалившегося на нее сверху. Тони ясно дал понять, что ради наследника он готов на любые действия.

Ближе к полуночи вновь раздался шум. Виконтесса вскочила и прислушалась. Хруст гравия под копытами, скрип колес сменились приглушенными голосами. Хлопнула дверь.

Выглянув в окно, она увидела телегу, груженную сундуками. По всей видимости, прибыл багаж мужа. Порридж решил не ночевать в городе.

Дениза хорошо помнила этого чопорного желчного мужчину с вечно поджатыми в знак неодобрения губами и бегающими глазами. Тони нанял его накануне свадьбы. В период недолгой совместной жизни виконтесса несколько раз намекала мужу, что этого дворецкого надо уволить, но каждый раз получала в ответ гневную отповедь.

Тони с первого дня безоговорочно верил Порриджу. Дениза несколько раз подозревала магическое воздействие и втайне искала магические следы вокруг мужа, но ничего не обнаружила.

Прибытие верного слуги свидетельствовало о том, что Тони решил довести дело до конца и оставаться в Клер-холле столько, сколько потребуется, чтобы сломить сопротивление строптивой жены.

Виконтесса задрожала всем телом и укрылась с головой одеялом, не желая даже думать о том, что должно случиться между ней и мужем.

Утром Дениза проснулась достаточно рано. С опаской покосилась на дверь, но чары были не тронуты. По всей видимости, Энтони предпочел вчера напиться в компании кузена. Облегченно выдохнув, девушка поднялась с кровати, умылась прохладной водой и привычно сама облачилась в амазонку, не желая ни с кем общаться.

Исключение составила лишь парочка броуни. Они просто возникли из ниоткуда, весело переговариваясь своими тонкими голосами:

— Давай, а то опоздаем.

— Никуда она не уйдет!

При виде Денизы оба эльфа остановились и торжественно поклонились:

— Доброе утро, хозяйка!

— Доброе утро, — улыбнулась девушка. — Вы пришли мне помочь?

— Конечно! — Они ловко подали ей перчатки и помогли застегнуть пуговицы на жакете.

— Спасибо!

Броуни закивали и сразу же испарились. Дениза вздохнула и направилась в столовую.

Когда виконтесса вошла в комнату, Оуэн расставлял тарелки к завтраку.

— Доброе утро, миледи, — поклонился лакей, вновь покраснев.

— Доброе утро, — холодно ответила Дениза, села за стол и протянула руку к приборам.

Слуга замялся.

— Я хотел поблагодарить вас…

— Меня? За что? — Виконтесса взглянула на парня.

Вихрастый, с россыпью веснушек на носу, достаточно крепкий, как и все деревенские жители, сейчас Оуэн, попеременно то бледнея, то краснея, переминался с ноги на ногу.

— За приданое Молли, — пояснил лакей.

— Я всего лишь пообещала поговорить с виконтом.

— Вы не уволили меня, хотя и слышали наш разговор в людской. Простите меня, ваша милость, я — болван, мне не следовало повторять слухи!

Дениза лишь чуть наклонила голову и вновь занялась намазыванием масла на булочку. Лакей замялся и собирался добавить еще несколько слов благодарности, но в столовую вошел дворецкий:

— Доброе утро, миледи! Парень, тебя никто не учил, что лакей не должен стоять так близко к госпоже?

— Простите, я… — Оуэн растерялся. — Я просто хотел…

Порридж смерил его строгим взглядом:

— Ступай! Не думаю, что миледи интересны твои желания!

Дениза спокойно отложила булочку и посмотрела на дворецкого. Ей показалось или мужчину окружало что-то темное? Словно он отражал те плетения, которые были в защитном коконе Тони. Виконтесса моргнула, и видение пропало.

— Думаю, Порридж, я в состоянии сама решить, что мне интересно, — спокойно заметила виконтесса.

— Несомненно, миледи! Как пожелаете! — Дворецкий повернулся к лакею. — Так что ты хотел сказать?

Тот окончательно растерялся и пробормотал что-то маловразумительное. Дворецкий неодобрительно покачал головой и уже намеревался отправить слугу на кухню, но Дениза его опередила:

— Оуэн, скажи, чтобы оседлали Ласточку.

— Да, миледи! — Счастливый от того, что избежал головомойки от надменного дворецкого из Ландау, лакей поспешно ретировался.

В комнате воцарилось молчание. Чувствуя на себе взгляд дворецкого, Дениза неторопливо пила чай. Закончив, она промокнула губы салфеткой и встала из-за стола.

— Вы что-то хотели, Порридж? — наконец спросила девушка.

— Всего лишь служить вам, миледи, — отозвался дворецкий, распахивая двери.

Денизу передернуло от такой услужливости, она хотела резко ответить, но воспитание взяло верх над эмоциями. Снисходительно кивнув слуге мужа, девушка вышла на крыльцо, перед которым уже прогуливали ее лошадь. Виконтесса вскочила в седло и неспешно направилась по аллее к воротам. Лишь выехав в поля, девушка выдохнула и легким галопом понеслась по пустошам не разбирая дороги.

Виконтесса скакала и скакала, пока не стали слышны шум волн и тревожные крики чаек. Вскоре в лицо ударил соленый ветер, Ласточка привычно взлетела на холм и замерла, ожидая приказа всадницы. Дениза огладила лошадь рукой и неспешно направила ее в одну из бухт, окруженных серыми невысокими скалами.

Достигнув обрыва, девушка спешилась и, оставив лошадь пастись, начала спускаться к берегу по извилистой тропинке.

Океан шумел, волны накатывали на берег, рассыпаясь белой пеной. Подобрав юбку, чтобы не намочить подол, Дениза медленно побрела по кромке воды, увязая в мокром песке.

Соленые брызги волн попадали на лицо. От влаги выбившиеся из прически пряди начали виться. Не задумываясь, девушка выдернула шпильки и распустила волосы. Подставила лицо ветру, чувствуя, как уходит тяжесть, сдавливающая голову со вчерашнего дня.

Наслаждаясь видимостью свободы, Дениза сдернула перчатки и наклонилась, слегка вдавливая ладонь в прохладный песок. Набежавшая волна накрыла ее руку. Живительно-прохладная вода захлестнула ладонь, и рукав жакета намок.

За спиной раздалось тявканье, потом — возглас: «Тори!» Девушка не успела оглянуться, как рыжая морда пса со всей силы ткнулась в переносицу. Дениза охнула и, пошатываясь, выпрямилась.

— Простите ради бога! — Руперт Сен-Клер подбежал к ней. — Тори всего лишь хотел поздороваться. Надеюсь, вы не пострадали?

— Ничего страшного, — уверила его Дениза, все еще потирая переносицу. В уголках глаз щипало, и она заморгала, прогоняя выступившие от удара слезы.

— Право, мне так неловко… — Лорд Сен-Клер бережно подхватил ее под руку. — Единственное, что может оправдать это чудовище, именуемое гладкошерстным терьером, — вы понравились ему с первого взгляда! Поверьте, ему нравится не каждый!

— Прекрасное утешение, — невольно улыбнулась Дениза, заметив лукавые огоньки в изумрудно-зеленых глазах. — Вы всегда это говорите, когда ваша собака хулиганит?

— Только когда сам в это верю. — Милорд вновь нахлобучил цилиндр на голову, совершенно не заботясь о том, что волосы растрепались от ветра.

Дениза внимательно посмотрела на кузена мужа.

Теперь от взгляда девушки не укрылась его военная выправка. Зеленые глаза ярко сияли, а морщинки вокруг них свидетельствовали о том, что их обладатель любит посмеяться. Но в то же время в мужчине, стоявшем перед виконтессой, ощущалась какая-то внутренняя сила. И дело было вовсе не в магии.

Глядя на высокую спортивную фигуру спутника, Дениза вдруг подумала, что лорд Сен-Клер гораздо лучше выглядел бы с абордажной саблей на палубе пиратского корабля, чем праздно гуляющим по диким пустошам Корнуи.

Вспомнилось, что во время войны кузен Тони служил при штабе Каррингтона. Правда, никто до конца не знал, чем именно занимался лорд Сен-Клер, но говорили, что сам командующий весьма благоволит своему адъютанту.

Поняв, что молчит уже достаточно долго, Дениза моргнула несколько раз и отняла руку от переносицы. Мужчина все еще всматривался в ее лицо, желая убедиться, что все в порядке.

— Надеюсь, синяка не будет, — произнесла она, скорее чтобы успокоить Сен-Клера.

Он бесцеремонно приподнял ее голову за подбородок и повернул к солнцу. Правда, сразу же отпустил.

— Вам повезло, — заметил Руперт, опережая готовые сорваться с языка Денизы упреки. Ударь Тори чуть выше, он мог бы сломать вам нос.

Он проследил недовольным взглядом за носившимся за волнами псом.

— О! — только и произнесла Дениза, все еще ощущая на коже тепло от мужской руки, затянутой в лайковую перчатку. — Это было бы неприятно.

— Несомненно!

Девушка фыркнула:

— Звучит так, словно вы знаете, о чем говорите…

— Я не ломал себе нос, если вы это хотели спросить.

— Вы сказали «себе», значит — кому-то другому? — Дениза внимательно посмотрела на собеседника.

Тот лишь наклонил голову, признавая ее правоту.

— Он того заслуживал?

— Кто?

— Тот, кому вы сломали нос. Хотя зачем я спрашиваю! Вы ведь скажете мне «да»!

Руперт пожал плечами:

— Это был сержант. Он воровал у офицеров, а когда воровство обнаружили, подкинул украденные вещи своему сопернику. Того ожидало суровое наказание, так что я фактически выбил признание у вора.

Дениза нахмурилась:

— Простите, я не…

— Не знали о данном инциденте, охотно верю. В армии не слишком любят распространяться о подобном. — Руперт кивнул, принимая извинения, и вновь взглянул на пса, радостно носившегося за чайками. — Все гадаю, когда он угомонится. Составите мне компанию?

Дениза откинула с лица прядь волос и пожала плечами.

— Почему бы и нет.

Она оперлась на предложенную руку. Какое-то время они шли молча. Тишину нарушали лишь шум волн, не стихающие крики чаек и радостный лай терьера.

— Как вы сюда попали? — спросила девушка внезапно для себя самой.

— Так же, как и вы. — Сен-Клер указал рукой, затянутой в серую лайковую перчатку, на холм, где паслись две лошади. — Приехал верхом.

— Конечно, — кивнула она. — Глупый вопрос, верно?

— Ничуть. Я мог бы приехать на олдсмобиле.

Дениза пристально посмотрела на него:

— Почему-то мне кажется, что вы никогда не приедете сюда на олдсмобиле.

— Вы правы.

Снова молчание. Странно, но рядом с лордом Сен-Клером Дениза не испытывала неловкости. Тори, наигравшись с волнами, подбежал к людям, девушка очень осторожно наклонилась и погладила его. Пес вновь подпрыгнул и все-таки лизнул ее в лицо. Дениза рассмеялась, потрепала его по голове и выпрямилась.

— Вы любите собак? — вдруг спросил лорд Сен-Клер.

— Да.

— Но у вас нет собаки.

— Тони… виконт их не любит, а мне казалось безответственным… — Дениза осеклась, понимая, что чуть не начала обсуждать с совершенно незнакомым человеком свои мысли. — Нельзя заставлять человека терпеть то, что он не любит.

— Это камень в мой огород? — Лорд Сен-Клер улыбнулся.

Девушка вдруг заметила, что глаза ее спутника все равно остались грустными. А еще, что они необычного золотисто-зеленого цвета, точно спелые виноградины. Руперт выжидающе молчал, и Дениза, поняв, что слишком долго рассматривает его, слегка смутилась:

— Нет, что вы! Я и не думала… В любом случае ваш терьер очарователен.

— Спасибо. — Руперт вновь зашагал по берегу, увлекая за собой жену кузена.

Какое-то время они шли молча. Ветер то и дело налетал с моря, забрызгивая лица людей соленой влагой. Волны накатывали на берег, разбивались о темные валуны, выступавшие на поверхность из-под белого песка.

Дениза задумчиво посмотрела на белую пену, потом перевела взгляд куда-то вдаль, всматриваясь в птиц, круживших над волнами.

— Вы верите, что чайки — души людей, которые не обрели покоя? — вдруг спросила она.

Лорд Сен-Клер проследил за взглядом девушки. Как раз в этот момент одна из птиц буквально кинулась в воду, чтобы через секунду вновь взмыть в небо, держа в клюве огромную блестящую рыбину. Руперт усмехнулся и покачал головой:

— Нет. Я знаю, что это не так.

— А, — только и произнесла девушка, отбрасывая с лица прядь волос.

Лорд Сен-Клер почувствовал себя неловко.

— Но, возможно, я заблуждаюсь, — слегка виновато продолжил он.

Дениза с почти веселой улыбкой посмотрела на него.

— Хорошая попытка, — одобрила она. — Но не стоит делать вид, что вы переменили свое мнение в угоду мне.

— Мне показалось, я вас расстроил.

— Тем, что сказали правду? Ничуть. Я все равно буду верить.

— Вы хотите казаться наивной?

— Может быть. — Девушка вновь отвернулась, всматриваясь туда, где море и небо сливались воедино, и тихо добавила: — А может быть, мне просто нужно во что-то верить…

Руперт бросил на нее быстрый взгляд, но Дениза уже зашагала дальше, подходя к самому краю бухты. Огромная черная скала выдавалась в море, преграждая путь, ее основание уже было порядком подточено водой.

Виконтесса остановилась, делая вид, что изучает трещины на блестящем базальте. Лорд Сен-Клер вдруг заметил, что камень блестит так же, как обычно сверкали глаза его спутницы, сейчас полуприкрытые длинными ресницами. Стянув перчатку с руки, Дениза провела пальцами по трещине.

— Почему вы вышли замуж за Тони? — Вопрос вырвался сам собой.

Дениза обернулась и испытующе посмотрела на спутника, решая, стоит ли говорить. Руперт стоял и ждал ответа, словно от этого зависела его жизнь. Девушка пожала плечами, не понимая, почему ее слова так важны для него.

— Мне кажется, это очевидно: я полюбила.

— А теперь? Вы все еще любите Тони? — Руперт и сам не понимал, почему спрашивает.

— Вам не кажется, что вы лезете не в свое дело? — вспылила Дениза.

Развернувшись, она зашагала к лошадям. Идти в развевающейся юбке по вязкому песку было затруднительно, и Руперт легко догнал жену кузена.

— Не сердитесь, — примирительно произнес он, беря девушку под руку. — Признаю, что мои манеры далеки от идеальных, но вчера я весь вечер гадал, что могло связать вас с Энтони.

— Это очень удобно — списывать все либо на собаку, либо на манеры, которые «далеки от идеальных»! — в гневе процедила Дениза и попыталась выдернуть руку, но лорд Сен-Клер держал достаточно крепко.

— Они действительно далеки от идеальных, как, впрочем, и у моего пса! — Руперт с мольбой посмотрел на девушку.

— Я это заметила, — холодно отозвалась она.

— Прошу вас, простите меня! — Мужчина покаянно опустил голову. Цилиндр соскользнул и покатился по песку.

Терьер радостно кинулся вслед, решив, что перед ним новая игрушка.

Впрочем, лорд Сен-Клер не обратил на это никакого внимания, все еще удерживая за руку жену кузена.

— Ваш пес сгрызет цилиндр, — заметила Дениза, понимая, что просто так избавиться от настойчивого родственника не удастся.

— Он все-таки не настолько дурно воспитан. Всего лишь обслюнявит и изваляет в песке. — Руперт улыбнулся. — Значит ли ваше беспокойство, что вы сменили гнев на милость?

— Не так быстро, милорд! — Девушка тряхнула волосами.

— И как долго ждать?

— Почему вам так важно мое расположение?

Руперт беззаботно пожал плечами:

— По-моему, это очевидно. Вы — жена моего кузена.

— Глупости. Вы не хотите говорить правду. — Дениза смело посмотрела прямо в золотисто-зеленые глаза. — Зачем вы следили за мной?

— С чего вы взяли?

— Бросьте, в вашем распоряжении все побережье Корнуи, но вы приехали именно сюда!

— Мне всегда нравилась эта бухта.

— Именно тогда, когда я здесь?

— Я не встречал вас здесь ранее, но вы, несомненно, придаете особое очарование этому пейзажу!

Заметив, что морщинки около глаз Руперта стали более явными, Дениза вспыхнула:

— Вы смеетесь надо мной!

Она снова попыталась вырваться, и Сен-Клер чуть сильнее сжал пальцы.

— Всего лишь над собой, — успокоил он девушку. — Хотя вы правы, я действительно искал встречи с вами.

— Зачем? — Озаренная внезапной догадкой, виконтесса прищурилась. — Тони попросил вас, верно? Решил, что если нас будут видеть вместе, то он сможет подать на развод?

— Все зашло так далеко?

Смех пропал. Теперь зеленые глаза внимательно всматривались в лицо Денизы. Она в досаде прикусила губу, понимая, что сказала лишнего. Руперт чуть сильнее сжал ее пальцы, напряженно всматриваясь в темные глаза:

— Тони действительно хочет развода?

Он заметил, что во взгляде Денизы мелькнул испуг, впрочем, она тут же взяла себя в руки.

— Это не ваше дело, лорд Сен-Клер! — уверенно произнесла виконтесса, хотя сама не испытывала такой уверенности.

— Может быть, я могу помочь вам, — предложил Руперт.

Это было ошибкой. Девушка вскинула голову, точно норовистая лошадь.

— Не думаю, что мне понадобится ваша помощь, милорд! И будьте добры отпустить меня!

Секунду они смотрели друг на друга. Темные глаза против золотисто-зеленых. Затем пальцы, тисками сжимавшие ладонь девушки, разжались.

— Как вам будет угодно. — Лорд Сен-Клер вежливо поклонился.

Дениза бросила на него мрачный взгляд и направилась к лошадям, пасшимся на вершине холма.

Не шелохнувшись, Руперт смотрел ей вслед. Дениза легко затянула подпругу и вскочила в седло. Не выдержав, все-таки оглянулась, после чего пришпорила лошадь и понеслась в сторону имения.

Лорд Сен-Клер моргнул, прогоняя наваждение, после чего перевел взгляд на Тори, стоящего у ног хозяина с цилиндром в зубах.

— Ты абсолютно прав, Тори! — задумчиво произнес лорд Руперт, обращаясь скорее к самому себе, нежели к псу. — Виконтессе Сен-Клер действительно выгодна смерть мужа.

Терьер в ответ коротко тявкнул.

ГЛАВА 5

В Клер-холл Дениза вернулась ближе к полудню. После разговора с лордом Сен-Клером ей необходимо было успокоиться. Вопросы, заданные этим грубияном, были слишком… Неприятны? Вульгарны? Вызывающи? Негодуя на бесцеремонное любопытство, девушка все никак не могла подобрать нужного слова. Зачем кузену Энтони понадобилось выяснять что-то у его жены?

Дениза слегка натянула повод, переводя лошадь в шаг. Вопросов было слишком много, а ответов — слишком мало. Не обладая значительным жизненным опытом, девушка сейчас напоминала самой себе осенний лист, кружащийся на ветру: никто никогда не знает, куда он упадет, на поляну или же в дорожную грязь.

Пикси выглянули из-за кустиков вереска. Узнав Денизу, они весело помахали. Девушка невольно улыбнулась в ответ.

— Она пришла…

— Мы рады…

— Удачной дороги, дочь древних королей…

— Скоро все свершится!

Дениза не стала останавливаться, чтобы спросить, о чем говорят пикси: это было бесполезно, маленькие человечки лишь усмехнулись бы в ответ да окончательно запутали своим писком.

Солнце припекало все сильнее, и виконтесса, тяжело вздохнув, направилась к дому. Перепоручив лошадь конюхам и убедившись, что лорд Сен-Клер еще не вернулся, девушка вошла в сумрачный холл.

Судя по недовольному голосу, доносившемуся из гостиной, ее муж находился там. Дениза хотела проскользнуть к себе, но бдительный Порридж заметил девушку, когда та была на лестнице.

— Добрый день, миледи, — поздоровался он достаточно громко, чтобы было слышно в гостиной.

Виконтесса скрипнула зубами, ощущая непреодолимое желание стукнуть услужливого слугу по голове. Правда, она тут же опомнилась, слегка устыдившись кровожадных мыслей.

— Порридж, кто там? — раздалось из комнаты. — Дениза?

— Да, это я. — Пришлось вернуться и зайти в гостиную. — Доброе утро, Энтони.

Виконт неловко поднялся, пошатнулся и окинул жену мутным взором. Он выглядел еще более изнеможенным, чем накануне. Щеки совсем впали, глаза покраснели, а губы казались почти белыми. Судя по всему, виконт вчера здорово перебрал.

— Где ты была?

— Ездила верхом. — Дениза невольно поморщилась от тяжелого запаха табака и перегара, витавшего в комнате.

— Да, мне говорили… — Тони повернулся к столику, где еще стояли бокалы и пустая бутылка. — Демон, ничего не осталось! Ты не видела Руперта?

— Нет. — Что-то заставило Денизу солгать мужу. — А должна была?

Если подозрения оправданны, то Тони будет следить за каждым словом неугодной жены. Впрочем, несмотря ни на что, виконтессе не верилось, что лорд Сен-Клер мог вступить в сговор с кузеном.

— Он взял гнедого. Сказал, что желает прогуляться по побережью, — проинформировал тем временем Тони, с грохотом переставляя пустые бутылки.

— Твой кузен приедет к ланчу? — Виконтесса постаралась, чтобы голос звучал безразлично.

— Откуда я знаю? — огрызнулся Тони, вновь падая в кресло и прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу. — Как же болит голова!

— Позвать доктора? — Дениза спросила это по привычке. Одутловатое лицо мужа вызывало лишь отвращение.

— Он тоже уехал с утра. Даже не дождался, пока я встану! Передал через Порриджа, что ждут больные, а на самом деле просто сбежал! И я его понимаю! Каждый хотел бы сбежать из этой глуши, где даже нет приличного бренди! — Тони отшвырнул пустую бутылку. Противно дребезжа, она покатилась по полу. Виконт поморщился: — Ненавижу эти пустоши! Ты не могла оставаться ближе к Ландау?

— Ты сам хотел, чтобы я уехала именно в Клер-холл, — меланхолично отозвалась Дениза.

Разговор утомил ее. Муж злобно посмотрел на жену:

— Только не корчь из себя оскорбленную добродетель! Если бы не твое вызывающее поведение, мне не пришлось бы…

Хлопок закрывающейся входной двери прервал его. Раздались голоса, затем звук шагов, цокот когтей по полу. Рыжий терьер вбежал в комнату, за ним следом появился лорд Сен-Клер в сопровождении дворецкого. Тори обогнул кресло, где развалился Энтони, и радостно подлетел к Денизе, приветствуя, будто они не виделись несколько дней. Виконтесса наклонилась погладить пса.

— Тони, мой мальчик, ты неважно выглядишь! Вот что значит смешивать мальвазию и коньяк! — Руперт бросил быстрый взгляд на Денизу и поклонился: — Доброе утро, миледи! Судя по вашему наряду, вы тоже любите верховую езду по утрам!

Виконтесса нервно улыбнулась, стараясь скрыть замешательство. Руперт предпочел сохранить в тайне их встречу. Дениза пока не стала гадать, зачем лорду Сен-Клеру это понадобилось.

— Да, — коротко ответила она, понимая, что молчание может насторожить мужа.

— Прогулки верхом утомительны! — проворчал Тони. — Я предпочитаю олдсмобили!

— Да, я заметил. — Руперт усмехнулся. — Только скажи, милый глупый кузен, зачем ты поставил эту железную штуковину в конюшню? Огненные демоны не любят соседства с живыми существами!

— А куда еще его девать?

— Загони в старый амбар, — предложил лорд Сен-Клер, стоя у камина и украдкой поглядывая на жену кузена.

Дениза отошла к окну и делала вид, что ее не интересует чисто мужской разговор. Впрочем, судя по отрешенному взгляду, действительно не интересовал.

— Возможно, ты прав, — протянул Тони. Он схватил колокольчик, стоявший на серебряном подносе, позвонил и поморщился. — Какой громкий звук! Порридж! Где вы?

— Сэр? — Дворецкий возник на пороге, словно стоял у дверей.

Дениза была почти уверена, что стоял и подслушивал.

— Отгоните мой олдсмобиль в старый амбар!

— Конечно! — Тот поклонился и повернулся, намереваясь выйти.

— Подождите, Порридж, — вдруг окликнул его Руперт.

— Да, сэр?

— Скажите, а развалины часовни все еще стоят в лесу?

— Простите? — Дворецкий недоуменно взглянул на Руперта.

Денизе показалось, что в глазах слуги мелькнул испуг и еще что-то. Впрочем, Порридж тут же принял невозмутимый вид.

— Развалины старой часовни, — нетерпеливо пояснил Энтони. — Они находятся в лесу, неподалеку от Клер-холла.

— Простите, сэр, не имею понятия, о чем вы.

— А, верно. Вы же из Ландау… Откуда же вам знать об этом!

— Я из северных пустошей, сэр, — чинно ответил дворецкий. — И никогда не был в этих краях.

— Тогда вы не сможете мне помочь. — Лорд Сен-Клер виновато улыбнулся. — Ступайте, не стоит заставлять олдсмобиль его светлости ждать в стойле! К тому же там рядом лошади!

— Да, сэр. — Порридж чопорно поклонился и быстро вышел из комнаты.

— Руперт, зачем тебе развалины часовни? — раздраженно поинтересовался виконт.

— Часовни? — Лорд Сен-Клер недоуменно посмотрел на него. — Какой часовни?

— Про которую ты спрашивал у Порриджа. Как я понимаю, это заброшенная часовня Сен-Клеров, выстроенная на месте святилища древних богов.

— А, ты про это! Не думаю, что она мне нужна. Во всяком случае, сейчас. Тори, идем! — Высказав эту маловразумительную фразу, Руперт откланялся.

Дениза направилась следом.

— А ты куда? — недовольно окликнул ее муж.

Девушка остановилась.

— Переодеться, разумеется. Или ты хочешь, чтобы я весь день провела в этой пыльной амазонке?

— Почему ты ее надела?

Дениза отчетливо скрипнула зубами.

— Потому что ездила верхом. Глупо ездить верхом в бальном платье. Я могу идти?

— Да, конечно. — Муж окинул ее мутным взглядом, но не стал продолжать разговор, и Дениза вышла из комнаты.

Переодевшись в домашнее платье, виконтесса занялась привычными делами: отдала распоряжения экономке и кухарке, выслушала жалобу на несносного терьера, который, пока его хозяин переодевался, умудрился пробраться на кухню, стянуть со стола буханку хлеба и заглотить целиком.

Пообещав лично переговорить с лордом Сен-Клером о недопустимом поведении пса, Дениза повязала старый фартук и сбежала к своим клумбам. Разбитые позади дома, они представляли собой сплошной узор из цветов.

От нечего делать Дениза всю весну старательно высаживала цветы, экспериментируя с сортами, и теперь у нее уже вошло в привычку проводить время, выпалывая сорняки и собирая отцветшие головки.

Вчерашний ветер потрепал цветы, погнув их, и теперь между стеблей деловито сновали броуни, приводя клумбы в порядок к приходу хозяйки. В своих ярких одеждах домашние духи со стороны напоминали стайку птиц.

— Пришла-пришла-пришла! — радостно запищали они, окружая Денизу.

Та улыбнулась:

— Как поживаете? Достаточно ли вам молока?

Забавные мордашки опечалились.

— Черный человек унес молоко, — скорбно сообщил один из духов.

— Он злой, — подхватил его приятель. — И он вернулся.

— Злой, злой, злой…

— Вернулся к нам!

— Мы его накажем!

— Не надо никого наказывать. — Дениза задумалась, гадая, о ком идет речь, но спрашивать суетливых духов было бесполезно: они никогда не знали имен людей, называя их по-своему. — Я буду оставлять вам молоко и хлеб в своей комнате.

— Хорошо-хорошо-хорошо…

Обрадованные обещанием, броуни вновь закопошились на клумбах. Дениза поставила рядом с собой корзинку с садовым инструментом, опустилась на колени и погрузилась в уже привычную работу.

Она настолько увлеклась, что не заметила, как по цветам скользнула тень. Уже знакомый голос за спиной слегка насмешливо произнес:

— Вы словно богиня Айне, повелевающая растениями.

Дениза повернула голову и взглянула на незваного гостя из-под широкополой соломенной шляпы. Солнце светило в глаза, и женщине был виден лишь силуэт. Она внезапно отметила для себя, что лорд Сен-Клер гораздо выше ее мужа.

Злость на бестактные, слишком ранящие вопросы вновь всколыхнулась, но Дениза понимала, что устраивать скандал, особенно после того как Руперт не рассказал Энтони об утренней встрече в бухте, было бы глупо, поэтому она лишь вежливо улыбнулась.

— Судя по легендам, богиня Айне была золотоволосой и голубоглазой. — Девушка оперлась на протянутую руку, чтобы подняться с земли. — Но если вам хочется поэтических сравнений, то проще сравнить меня со Станной.

Виконтесса украдкой бросила взгляд на броуни, те юркнули под широкий лист лилии и теперь с любопытством посматривали на лора Сен-Клера.

— Вернулся… — пронеслось еле слышно.

Дениза заметила, что маленький народец радостно переглянулся, предвкушая что-то забавное.

— Станна? — переспросил лорд Сен-Клер, делая вид, что не замечает домашних духов.

Хотя, виконтесса готова была поклясться, он их определенно видел и даже украдкой подмигнул, чем заработал тихие смешки.

— Да, богиня земледелия у южных народов. У них достаточно много темноволосых и темноглазых женщин.

— Действительно много, — подтвердил Руперт, внезапно вспомнив Елену.

Странно, но воспоминание не принесло привычной острой боли, скорее это была тихая грусть о несбывшемся. Рядом с Денизой утрата чувствовалась менее остро, точно старые раны начали все-таки затягиваться. Лорд Сен-Клер слегка нахмурился, словно вспоминая.

— Станна в легендах всегда предстает кроткой и тихой, вы же не кажетесь мне ни тихой, ни кроткой… — Он помолчал и добавил: — Да и на ее изображения не похожи…

— Откуда… Ах да, вы же были там? — запоздало сообразила Дениза. — На континенте?

— Да, с герцогом Каррингтоном.

Виконтесса вопросительно посмотрела на мужчину, ожидая продолжения, но он молчал. Лишь у глаз проступили морщинки, словно кузен мужа ждал подвоха.

— Наверное, я должна спросить что-нибудь про герцога или про континент? — догадалась Дениза, отряхивая фартук от комьев земли.

— Только если сами хотите услышать что-нибудь про герцога или про континент, — протянул Руперт.

Дениза улыбнулась — слишком уж точно он повторил ее фразу.

— Не то чтобы я не хотела, конечно, мне любопытно, но вы были на войне…

— И вам не хочется слушать про это? — Как он ни старался, в голосе прозвучала мрачная насмешка.

Дениза подняла на него свои темные глаза. Во взгляде сквозило сочувствие.

— Мне не хочется, чтобы вы вспоминали об этом, — призналась она. — Не думаю, что это приятные воспоминания.

Руперт с изумлением смотрел на стоящую перед ним женщину. Юные прелестницы, с которыми настоятельно сводила его мать, всегда ахали, взмахивали ресницами и трепетно просили рассказать «о каких-нибудь боевых подвигах».

Он скрежетал зубами и старался отделаться общими фразами или же, на худой конец, рассказать один из популярных анекдотов про герцога. Благо их в свое время ходило предостаточно.

Дениза была иной. В своем запачканном фартуке и в потрепанной соломенной шляпе, она стояла и просто смотрела на него с легкой улыбкой. Сейчас она казалась ему безобидной, впрочем, это могла быть уловка, маска, чтобы отвести взгляд. Рядом с этой женщиной Руперт постоянно чувствовал волшебство.

Он был наслышан, что жена кузена принадлежала к ветви, ведущей начало от древних королей. Именно поэтому Тони и предпочел эту девушку остальным. Магия Корнуи усиливалась, стоило лишь потомкам древних королей оказаться на родной земле. Дар Денизы был очень сильным.

Лорд Сен-Клер еще раз окинул внимательным взглядом тонкую фигуру. Темные волосы растрепались, глаза смотрели настороженно.

— Вы правы, — вдруг признал Руперт, повинуясь порыву. — Мне неприятно вспоминать о тех временах.

— Поэтому у вас такой грустный взгляд, — произнесла Дениза очень тихо, но Сен-Клер все равно услышал и уже хотел ответить, но она продолжила чуть громче: — А где ваш Тори? Неужели ему стало плохо от хлеба?

— Этому негоднику? Никогда! Он способен переварить даже гвозди! — усмехнулся Руперт, радуясь, что может оставить столь щекотливую тему. — Я запер его в комнате, поскольку шел сюда и опасался, что это исчадие ада перекопает все клумбы!

— Тогда, пожалуй, лучше не пускать его сюда, — кивнула Дениза, невольно улыбаясь при мысли о том, что кузен мужа спустился в сад, чтобы увидеть ее еще раз.

— Правда, теперь я боюсь, что он расцарапает лак на двери, — доверительно сообщил лорд Сен-Клер хозяйке дома с таким видом, будто делал ее сообщницей терьера.

И девушка, не выдержав, рассмеялась. Ее смех прозвучал как хрустальные колокольчики. Броуни, притихшие за листьями цветов, вторили ей. И Руперт вдруг устыдился своих утренних подозрений. Маленький народец никогда не стал бы общаться с убийцей.

— Не переживайте, двери в комнатах старые, Энтони даже не заметит, — рассудительно проговорила Дениза. — Но вот Порридж… он наверняка обратит внимание на свежие царапины.

— Неприятный старикан, — поморщился лорд Сен-Клер. — Никогда не бывал здесь и знает, где старый амбар. Он давно служит у Тони?

— Нет. Он поступил в дом незадолго до нашей свадьбы. Энтони очень доверяет ему.

Что-то в голосе Денизы заставило Руперта внимательно посмотреть на нее.

— А вы?

Девушка сделала вид, что отряхивает фартук. Но лорд Сен-Клер все стоял, ожидая ответа, и виконтесса сдалась первой:

— Я бы никогда не наняла его.

— Интересно, почему?

Она передернула плечами:

— Не знаю. Впрочем, какая разница? Главное, что Энтони просто в восторге от него. Все время твердит о преданности и верности.

— А вы так не считаете?

— На мой взгляд, Порридж не столько верен, сколько хитер. Он слишком хорошо понимает, что Тони падок на лесть. — Дениза наклонилась и подобрала корзинку с садовыми инструментами, потом взглянула на солнце. — Пойдемте в дом, скоро время ленча. Кухарка не простит нас, если ей придется все подогревать.

Рука об руку они вошли в холл, где столкнулись с виконтом, показавшимся из гостиной. На лице у хозяина дома застыло все то же выражение страдальческого недовольства.

Он с досадой взглянул на кузена:

— И как у тебя хватает сил на прогулки? А, Дениза, ты тоже здесь!

Виконтесса невольно опустила взгляд, делая вид, что рассматривает свои старые перчатки, во фразе мужа ей послышался упрек. Руперт меж тем спокойно водрузил корзинку на подоконник и повернулся к кузену.

— А я тебя предупреждал, — спокойно сказал он.

Тони вздохнул и потер лоб.

— Ты ведь сейчас не только о коньяке?

— И о нем тоже. — Он прислушался к поскуливаниям, доносившимся со второго этажа. — Извини, я должен пойти выпустить Тори, иначе он испортит дверь!

Коротко кивнув жене кузена, Руперт энергично поднялся по лестнице. Скулеж сменился звонким лаем.

— Тори, успокойся! — До стоящих внизу донесся голос милорда, затем хлопнула дверь.

Проследив за кузеном задумчивым взглядом, виконт Сен-Клер вновь повернулся к жене. Дениза так и стояла у дверей, темные глаза настороженно смотрели на мужа.

Энтони вдруг вспомнил весеннюю охоту на оленя с такими же, как у его жены, темными глазами, потом выстрел, чуть не стоивший ему жизни. Тогда Руперт намекал, что надо искать того, кому выгодна смерть виконта Сен-Клера. Тони едва отговорил его. Виконт прищурился и вновь взглянул на жену, гадая, насколько ее сил хватит на сопротивление.

— Думаю, нам стоит пройти в столовую, — холодно заметил он.

— Конечно. — Виконтесса покорно начала снимать свой запачканный землей фартук.

Нитки на швах слегка растрепались, и одна из пуговиц запуталась в них, Денизе все никак не удавалось ее расстегнуть. Виконт подошел и нетерпеливо рванул застежку фартука на себя, жена вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, с глухим треском нитки порвались, пуговица запрыгала по полу и завалилась в трещину на полу.

Дениза замерла. Тони стоял слишком близко. Она слышала сбивчивое дыхание, чувствовала его магию, отвратительный защитный кокон которой высасывал из хозяина все силы. Руки Энтони все крепче сжимали ее плечи. Дениза с испугом посмотрела на мужа, понимая, что они стоят в холле совсем одни.

Этот взгляд разозлил виконта еще больше. Пробормотав что-то, он вжал жену в стену, настойчиво пытаясь поцеловать. Она не сопротивлялась, лишь отворачивала лицо, чувствуя тошноту от кислого запаха перегара, сопровождавшего влажные губы Тони.

Его руки по-хозяйски легли на ее бедра, начиная поднимать ткань платья, и Дениза, не выдержав, попыталась вырваться. Но виконт не выпускал.

— Прекрати ломаться, — грубо приказал он, втискивая колено между ее ног. — Тебе всего-то надо потерпеть!

При одной мысли о том, что ей опять придется терпеть, виконтессу замутило. Магия, которую девушка тщательно сдерживала, рвалась наружу, угрожая смести все на своем пути.

Юбка задралась еще выше, почти обнажая бедра. Тонкие голоса броуни ворвались в мозг, выводя из состояния транса.

— Тони, нет! — Молния сорвалась с руки прежде, чем Дениза успела подумать о своем поступке.

Магическая энергия легко смяла защитный кокон, которым окружил себя Энтони, прошла через дыры в плетении и ударила в живот.

Пальцы, стискивающие плечи Денизы, разжались. Виконт стоял еще мгновение, а потом рухнул на пол. Оглушенный ударом Тони силился вздохнуть, его рот раскрывался, как у карпа, выброшенного на берег.

— Дрянь! — выругался он, когда смог наконец набрать воздуха в легкие. — Думаешь, это сойдет тебе с рук?

— Да как ты смеешь! — прошипела девушка, все еще дрожа от ярости. — Как ты смеешь…

Магия все еще бушевала в ней, виконтесса вскинула руки, но сразу же их опустила. Крики Энтони привлекли слуг.

Кухарка с лакеем и горничной показались со стороны кухни, а судя по топоту, второй лакей спускался по лестнице.

— Господин виконт!

— Что случилось?

— Вам плохо?

Хор нестройных голосов заставил Денизу невольно отступить. Она вдруг поняла, что платье помялось, и украдкой наложила иллюзию, не желая лишних вопросов.

Девушка до сих пор дрожала, ощущая себя почти преступницей. Тони был ее мужем, Дениза у алтаря давала клятву повиноваться ему. Она нерешительно посмотрела на виконта.

Тот все еще лежал на полу, согнувшись от боли. Он выглядел жалким, и девушка в который раз ощутила горечь, что навсегда связана с этим человеком. «Пока смерть не разлучит нас». Внезапно захотелось, чтобы это «пока» наступило как можно быстрее. Девушка слегка прищурилась, внимательно изучая охранные плетения. Денизе они вдруг напомнили решето, слишком уж много было слабых мест. Она почти потянула узел одного из заклинаний, но в последний момент отпрянула. Прижалась к стенке, с тревогой взирая на суету вокруг мужа.

Тем временем слуги, охая, обступили хозяина, скрыв его от жены. Пользуясь всеобщей суматохой, она уже хотела подняться наверх, но Порридж вынырнул ей навстречу.

— Ваша милость! — Дворецкий с видимым беспокойством склонился над хозяином. — Вы можете подняться?

— Не знаю, — прохрипел тот. — Попытаюсь…

— Ни в коем случае! Порридж, не давайте ему вставать!

Руперт неспешно спустился по лестнице. Подойдя к кузену, он присел на корточки, пощупал пульс и удивленно приподнял брови. Затем выпрямился и кинул задумчивый взгляд на Денизу.

Девушка побледнела, поняв, что лорд Сен-Клер наверняка догадался о случившемся. Магический удар был достаточно сильным, чары не успели развеяться, и Руперт уловил их. Дениза гордо вздернула голову и с вызовом посмотрела на кузена мужа.

Тот едва заметно улыбнулся, взгляд золотисто-зеленых глаз невольно задержался на юбке с искусно наложенной иллюзией. Лорд Сен-Клер слишком внимательно рассматривал иллюзорную ткань, потом нахмурился и вновь повернулся к кузену.

— Тебе лучше не вставать, я же предупреждал, что защитные плетения очень опасны, — с нажимом произнес Руперт.

— Но… — Тони закашлялся.

— Мой мальчик, поверь, тебе же будет лучше, если мы просто перенесем тебя в спальню, — почти промурлыкал лорд Сен-Клер, хотя в его голосе слышались властные нотки. — Порридж, распорядитесь!

Дворецкий оглянулся на хозяина, но тот молчал.

— Да, сэр! — неохотно произнес слуга. — Возможно, стоит позвать доктора?

— Не думаю, что это необходимо. — Руперт встал и строго посмотрел на слуг. — Его честь поскользнулся и упал. Полагаю, здесь нет ничего, заслуживающего вашего внимания! Томас, Оуэн, вперед!

Лакеи, повинуясь приказу, осторожно подняли хозяина и понесли вверх по лестнице. Остальные спешно расходились.

Порридж последовал за лакеями, давая указания, чтобы виконта несли как можно бережнее. Дениза и Руперт остались одни в холле.

— Мне надо пойти проследить, чтобы… виконта устроили как следует. — Она старательно избегала проницательного взгляда.

Лорд Сен-Клер усмехнулся:

— Не думаю, что это хорошая идея. Лучше смените платье. Оно помялось, а иллюзии недолговечны.

Дениза закрыла глаза, признавая его правоту:

— Да. Я…

Он выставил вперед руку:

— Не стоит вдаваться в объяснения, в своем нынешнем состоянии вы вряд ли придумаете что-то правдоподобное.

— Считаете, что я…

— Я знаю, что это были вы, я почувствовал след…

Дениза покраснела.

— Но я также понимаю исключительные обстоятельства, которые вынудили вас поступить именно так, — продолжал Руперт. — Поэтому не собираюсь предавать огласке то, что мне известно.

Дениза внимательно посмотрела на лорда Сен-Клера, пытаясь понять мотивы его поступков. Странно, но он не стал рассказывать виконту об утренней прогулке, да и сейчас умело скрыл правду от слуг.

— Энтони — ваш кузен, — заметила девушка.

— Это не значит, что я буду оправдывать его недостойное поведение. Но вам следует быть более осторожной!

Дениза невольно опустила голову, признавая разумность его доводов.

— Вы правы, — прошептала она. — Мое платье действительно помялось. Простите.

Так и не решив, что делать, виконтесса направилась к себе. Лишь оказавшись в безопасности комнаты, женщина захлопнула двери и прислонилась к ним спиной, все еще дрожа всем телом. Злость в душе смешивалась со страхом.

Поступок ее мужа был омерзителен, он не поддавался оправданию, и в то же время — Дениза это чувствовала — это был поступок глубоко отчаявшегося человека. От этого страх усиливался. Она понимала, что муж не остановится. Его недуг давал небольшую передышку, но являлся лишь отсрочкой неизбежного. Оставалось только покориться. Или бежать.

Девушка обреченно вздохнула. Побег обернется скандалом, бесчестьем, но это все равно лучше, чем покорно отдать себя во власть Тони.

Дениза открыла шкатулку с драгоценностями, подняла дно и пересчитала сумму, которую ей удалось отложить за эти полгода. Немного.

При разумной экономии хватит на пару месяцев, не более. Если бы у нее были действительно ценные украшения, она могла бы продать их, но, увы, скромная нитка жемчуга и пара бриллиантовых серег, доставшиеся от матери, — вот и все, что лежало в шкатулке.

Были еще фамильные украшения Сен-Клеров, надежно запертые в сейфе особняка в Ландау. Под присмотром Тони Порридж торжественно выдавал виконтессе ларец, когда та собиралась поехать на бал, и после забирал, тщательно проверяя сохранность древних самоцветов, как если бы камни были его собственными.

Даже если бы и существовала возможность взять их, Тони, не колеблясь ни секунды, обратился бы в управление ловчих на Боул-стрит. И тогда Денизе грозила бы тюрьма.

Оставалось лишь одно: пойти с Тони на сделку и родить ему ребенка, после чего уехать. Этого Дениза позволить не могла. В отчаянии она закрыла лицо руками и разрыдалась, оплакивая свою жизнь.

ГЛАВА 6

Руперт еще немного постоял в холле, задумчиво смотря вслед жене кузена, после чего поднялся к кузену в спальню. Тот лежал, укрытый теплым одеялом. Лицо Тони было мертвенно-бледным. Верный дворецкий стоял у края кровати, ожидая распоряжений.

— Порридж, вынужден вас разочаровать, мой кузен не собирается излагать вам свою последнюю волю, — хмыкнул лорд Сен-Клер, демонстративно оставив дверь приоткрытой.

— Милорд? — Дворецкий сделал вид, что не понимает намека.

Руперт вежливо улыбнулся. Правда, улыбка не затронула глаз.

— Вы стоите, точно у смертного одра. Не думаю, что Тони собирается скоропостижно скончаться, верно, мой мальчик? — Последние слова были обращены к виконту.

Тот вздохнул:

— Руперт, я паршиво себя чувствую, так что твои шутки неуместны!

— Вот видите, Порридж, ваш хозяин ругается, следовательно, не собирается покидать нас ради лучшего мира. Думаю, вам следует заняться своими прямыми обязанностями. Впрочем, возможно, у вас просто нет дел… — хмыкнул лорд Сен-Клер.

Дворецкий одарил его надменным взглядом.

— Простите, ваша милость, но господин виконт не давал мне указаний удалиться.

— Просто мой кузен не видел ваше лицо! Вы вполне можете зарабатывать, идя за гробом в первых рядах похоронной процессии! — Лорд Сен-Клер многозначительно посмотрел на кузена.

Виконт обреченно махнул рукой:

— Идите, Порридж, займитесь чем-нибудь!

— Сэр… — Поджав губы, дворецкий вышел, демонстративно очень плотно закрыв за собой дверь.

— Прекрасное напутствие слуге, — Руперт придвинул стул к кровати, сел и закинул ногу на ногу, — заняться «чем-нибудь»! И напомни мне, почему я постоянно гадаю, где я мог видеть твоего дворецкого?

— Откуда я знаю? Может, ты встречал его на континенте? — раздраженно отозвался кузен.

— О нет, он не был на континенте. Я бы запомнил.

— Что ты хочешь, Руперт? — Энтони устало откинулся на подушки. — Ты же пришел не для того, чтобы сказать, что встречал моего дворецкого раньше?

— В том-то и дело, что я уверен, что не встречал! Но лицо почему-то кажется мне знакомым. Где ты нашел этого слугу?

Виконт страдальчески посмотрел на кузена.

— Перед свадьбой я дал объявление в газеты, и он — единственный, кто откликнулся. Надеюсь, это все, что ты хотел узнать?

— Не совсем… На самом деле я хотел тебя предупредить, что у меня очень хороший слух.

— Какое мне до этого дело?

— Ровным счетом никакого. Просто мне казалось, что недавно я слышал какой-то шум в холле, женские возгласы «нет!» — Лорд Сен-Клер внимательно посмотрел на кузена. Тот отвел глаза. — Как я понимаю, там были только вы с Денизой.

— И какое тебе дело до того, что мы с моей женой делали в холле моего дома? — взвился Тони.

Руперт смахнул невидимую пылинку с рукава.

— Видишь ли, я ненавижу насилие. Думаю, мы прекрасно понимаем друг друга.

Лорд Сен-Клер вновь пристально посмотрел на кузена. Энтони прикусил губу.

— Дениза — моя жена, — сухо заметил он.

Руперт хмыкнул:

— Это не повод…

— Руперт, она чуть не убила меня!

— Признайся, что ты заслужил это. Сейчас.

— «Сейчас»? Что это значит?

— Ничего. Почему вместо того, чтобы потребовать развод, ты приехал в Клер-холл, Тони?

И снова виконт отвел взгляд. Руперт всегда напоминал ему деда. Своей силой кузен подавлял и постоянно требовал ответа, словно он сам, а не Тони был главой рода.

— Мне нужен наследник, а Дениза… — Энтони помялся. — Ты знаешь, что она — потомок королей?

— Древняя кровь… — протянул Руперт. — Ребенок, зачатый на землях Корнуи… Понимаю. Этот наследник смог бы защитить тебя, дав необходимую магию, верно?

— Только не надо меня осуждать! — вскинулся Тони, его глаза лихорадочно заблестели. — Ребенок не пострадает! Он даже не заметит! Просто будет чуть более слабым магом!

— Если выживет. Не мне тебе рассказывать, как иссушает постоянная магическая защита.

— Ты же знаешь, что мне нельзя ее снимать! Убийцу так и не нашли!

— Тони, эта защита убьет тебя гораздо быстрее, чем твой убийца. — Руперт насмешливо посмотрел на кузена. — Мне кажется, ты зря приехал сюда, мой мальчик. В Корнуи не любят чужаков из Ландау, и даже камни будут защищать кровь первых королей.

— Не твоего ума дело! — огрызнулся тот. — И если ты забыл, то я — виконт Сен-Клер! И могу делать в своем доме что захочу. Ты — лишь мой гость!

Кузен неприятно улыбнулся.

— Возможно, но тогда я могу и не ссудить тебя деньгами в следующий раз.

Тони заскрежетал зубами.

— Хорошо, — выдавил он. — Я… я постараюсь уговорить Денизу…

— Рад, что мы поняли друг друга. Возможно, я своими рыцарскими порывами разрушил твои планы, но ты же не откажешь мне в гостеприимстве из-за такой мелочи, верно? К тому же я не настаиваю на оплате твоих старых долгов. — Руперт встал и направился к выходу.

Глаза виконта зло сверкнули.

— Ты так и не ответил, зачем ты приехал в Клер-холл! — процедил он.

Руперт обернулся:

— Разве? Мне кажется, я уже сказал, что не терплю насилия!

Выдержав нужную паузу, он вышел. Тони еще несколько секунд с ненавистью смотрел на дверь, а потом запустил в нее подушкой, выплескивая раздражение.

В сопровождении верного пса лорд Сен-Клер спустился в столовую, где, как он и ожидал, никого не было. По всей видимости, хозяйка дома заперлась у себя в комнате, наверняка навесив на двери защитные чары.

Руперт почувствовал их еще вечером, поднимаясь в гостевую спальню. Сильная магия. Магия древних, весьма схожая с той, которую отразило кольцо кузена. Именно это открытие и насторожило лорда Сен-Клера.

Руперт начал подозревать жену Тони, еще находясь в Ландау. Слишком уж выгодной для нее казалась смерть нелюбимого мужа. Именно поэтому лорд Сен-Клер и следил за женой кузена, поставив у ее двери магический маячок — вещь почти незаметную, но весьма полезную.

Негромкие трели разбудили Руперта рано утром. Привыкший при необходимости собираться достаточно быстро, он едва успел выехать за ворота, чтобы не потерять из виду жену кузена, во весь опор скачущую по пустошам к морскому побережью.

Всадница неслась так стремительно, что лорду Сен-Клеру пришлось несколько раз использовать магию, чтобы нащупать след. Пикси с интересом следили за ним из цветущего вереска, надеясь обмануть и рассеять магию, но грозный рык стража заставил их спрятаться.

Каково же было удивление Руперта, когда магический поиск привел его к бухте, знакомой с детства. Здесь ничего не изменилось. Все те же серые скалы, покрытые ковром из вереска, белоснежный песок и… одинокая хрупкая женская фигура.

Все испортил Тори. Обрадовавшись новому развлечению, он понесся к морю, намереваясь поймать хотя бы одну волну. Пришлось спуститься с холма по едва заметной тропинке, чтобы быть встреченным взглядом загадочных темных глаз Денизы…

Руперт вдруг заметил, что уже минуты три задумчиво режет на тарелке ветчину на аккуратные маленькие кусочки. Все еще хмурясь, он подцепил один из них, положил в рот, тщательно прожевал и поморщился: ветчина была слишком грубой. Изготовленная по деревенскому рецепту, она не шла ни в какое сравнение с тем, что подавал повар в его доме.

Запив мясо чаем, лорд Сен-Клер вновь погрузился в раздумья. Он не знал, почему не рассказал кузену о том, что прогуливался с его женой по побережью. Когда Руперт вошел в комнату, где Тони страдал от похмелья, Дениза была уже там.

Она не проронила ни слова, даже не взглянула на своего утреннего компаньона, но в то же время Руперт понял, что рассказать кузену о встрече в бухте будет равносильно предательству. Лорд Сен-Клер смолчал, прекрасно понимая, что тайна объединит его и жену Тони, сделает сообщниками. И сейчас он не раскаивался в этом.

Тори тронул его лапой, привлекая внимание к своей персоне. Руперт протянул кусочек ветчины, который пес слизнул с большим удовольствием.

— Что ж, приятель, похоже, вторую половину дня нам с тобой придется провести в обществе друг друга, — констатировал Руперт, подняв глаза на небо, затягивающееся дождевыми тучами. — Надеюсь, ты не возражаешь против чтения? Как мне помнится, в охотничьей комнате был целый шкаф, набитый пыльными фолиантами. Возможно, там отыщется что-нибудь не слишком нравоучительное?

Тори застучал хвостом о пол и радостно тявкнул.

— Я так и думал, — задумчиво отозвался его хозяин и направился в охотничью комнату, распорядившись принести туда кларет.

Дениза вышла из своей комнаты лишь к ужину, поданному, по обыкновению сельской жизни, в шесть вечера. Она умылась холодной водой, но глаза все равно покраснели, а веки слегка припухли. Можно было попробовать создать очередную иллюзию, но не осталось сил. К тому же девушка подозревала, что Руперт легко развеет ее чары.

Она накинула шаль, скрывая синяки, проступившие на коже там, где пальцы Тони днем сжимали плечи, но ткань то и дело предательски сползала, открывая уродливые пятна.

В очередной раз поддернув набивной шелк, виконтесса спустилась в гостиную. Признаться, комната стала слегка уютнее, или же дело было в том, что она была хорошо протоплена, а в темном чреве камина до сих пор алели угли.

Дениза села в кресло и задумчиво посмотрела на золотистые искры, вспыхивавшие в черных трещинах почти полностью сгоревшего полена.

Дверь скрипнула, и к девушке подлетел Тори. Опасаясь, что он будет прыгать и испачкает ей платье, женщина наклонилась и погладила пса, старательно избегая смотреть на порог комнаты.

— Я приказал разжечь камин, надеюсь, вы не возражаете? — раздался голос Руперта.

Дениза выпрямилась. Шаль вновь соскользнула, и виконтесса торопливо поправила ткань, прикрывая оголившиеся плечи.

— Ничуть.

Судя по сузившимся глазам, лорд Сен-Клер все-таки заметил синяки, как, впрочем, и покрасневшие от слез веки.

— Вижу, смятое платье было не единственным, что пострадало от вашего общения с мужем? — Он не стал церемониться.

Дениза мгновенно вскинулась, но потом пожала плечами, давая понять, что не видит смысла отрицать очевидное.

— Энтони — мой муж. Я принадлежу ему, как и этот дом, этот камин, олдсмобиль…

— Вам не стоит оправдывать его гнусные поступки! — импульсивно возразил Руперт. Девушка вздрогнула, и он добавил уже спокойнее: — Простите, мне не стоило днем оставлять вас одних.

— Вы все равно ничего бы не смогли сделать.

— Не думаю, что при мне он бы посмел… — покачал головой лорд Сен-Клер. Он подошел к столику, где стоял кларет, налил два бокала и протянул один из них хозяйке дома. — Тони сказал, вы из здешних мест?

Она улыбнулась и пригубила вино.

— Чуть южнее. Дейвон.

— А, — только и ответил Руперт. — Энтони говорил — кровь древних королей!

Дениза насмешливо посмотрела поверх бокала:

— Энтони мне польстил. Мой род — всего лишь побочная ветвь. Наш герб — мартлет: птица-вестник, перечеркнутая красной линией. Справа налево.

— Бастард… от дочери короля?

— Именно. По легенде, ее облагодетельствовал не то кто-то из бесчисленных богов, не то великий волшебник короля Ландау… Хотя мне кажется, что искуситель был просто крепким парнем из соседней деревни. — Виконтесса Сен-Клер усмехнулась. — Я вас шокировала?

— Ничуть. — Руперт приподнял бокал в шутливом госте. — И какая же из дочерей короля?

— Морриган.

— Воинственная дева.

— Увы. Так что зря вы сравнивали меня сегодня с Айне. Мое призвание — битва, а не любовь.

— Иногда любовь — тоже битва. — Руперт сказал это, глядя на тлеющие угли.

Денизе показалось, что он что-то вспомнил. Она внимательно посмотрела на него, ожидая продолжения этой фразы, но лорд Сен-Клер молчал, делая вид, что увлечен огнем в камине.

— Хотите отыскать огненного демона? — спросила Дениза, желая вернуть ту легкость разговора, которая все время ускользала, словно растворяясь в тяжелой атмосфере старинного особняка, стоявшего на краю земли.

— Здесь? В углях освященного по всем правилам дома? — Руперт рассмеялся. — Нет, благодарю покорно!

— А вы их ловили?

— Кого? Демонов?

— Огненных элементалей, — с улыбкой поправила его Дениза.

— Огненных элементалей… — Милорд тоже невольно улыбнулся. — Разумеется, мое университетское обучение включало в себя и столь интересное занятие, как огранка рубина, а потом и прогулка в грозу ради того, чтобы закопать в песок свою поделку и с нетерпеливым ужасом ждать, когда в него ударит молния.

— С ужасом? Почему?

— Если рубин окажется с изъяном, демон может вырваться, и тогда…

Деликатное покашливание прервало рассказ Руперта. Порридж появился в дверях с известием, что ужин подан, а его честь предпочитает остаться в своей комнате по причине плохого самочувствия.

Лорд Сен-Клер допил кларет и протянул руку Денизе:

— Думаю, нам не стоит задерживаться, ведь ваша кухарка не любит разогревать еду.

— Скажу вам по секрету, она и готовить не слишком любит! — рассмеялась хозяйка дома. Ее смех был очень мелодичным.

За ужином Руперт был в меру оживлен. Оставив тему огненных демонов, он с видимым удовольствием рассказывал своей собеседнице последние столичные сплетни и анекдоты. Дениза с неподдельным интересом поддерживала разговор, вспоминая немногочисленных знакомых в Ландау и иногда отпуская остроумные комментарии.

— На этом месте я должна удалиться, оставив вас с портвейном и сигарой, — заметила хозяйка дома, когда лакеи вынесли последнее блюдо.

— Я не курю и спокойно могу выпить портвейн и в гостиной, — отозвался Руперт.

— Как пожелаете.

Они встали почти одновременно и вернулись к камину. Объевшийся Тори лениво прошел за ними, запрыгнул на диван и свернулся калачиком.

Дениза села рядом с псом. Руперт занял кресло у очага, словно был хозяином дома. Огонь совсем потух, впрочем, это было и к лучшему — завывавший за окном ветер нагнал бы дыма в комнату. От сильных порывов мелкие стекла окон то и дело подрагивали, а деревья в парке скрипели так, что было слышно даже внутри.

— Итак, Морриган… — Руперт задумчиво посмотрел на Денизу, поглаживавшую его терьера. — Это объясняет, почему Тони выбрал именно вас. Ну а вы?

— Я? — Тонкие пальцы замерли на жесткой рыжевато-коричневой шерсти.

— Почему вы вышли замуж за моего кузена? — Вопрос прозвучал достаточно резко.

Женщина подняла голову. В полутьме комнаты ее глаза казались бездонными.

— Мне кажется, я уже дала понять, что не хочу обсуждать эту тему, — слишком спокойно ответила Дениза.

— Чушь, — отмахнулся Руперт. — Вы просто слишком горды и не хотите рассказывать о своих ошибках!

— А вы считаете мой брак ошибкой?

— А вы так не считаете?

Виконтесса прикусила губу.

— Вы бесцеремонны.

— Знаю. Так все же. Почему вы вышли замуж за Тони?

Дениза опустила голову и смущенно потеребила шаль. Ей не хотелось ворошить прошлое, но Руперт, несмотря ни на что, невольно вызывал доверие, и девушка решилась.

— Потому что на тот момент единственный, кто посватался ко мне и не вызвал явного отвращения, был Тони, — наконец произнесла она.

Руперт хмыкнул, словно сомневаясь в правдивости ее слов.

— Я слышал, что вы имели успех в свете.

— Который улетучился, как утренний туман Корнуи, едва речь зашла о моем приданом.

Ее собеседник вопросительно изогнул бровь, и Дениза поспешила пояснить:

— Видите ли, мои родители хоть и происходили из рода королевского бастарда, не являлись рачительными хозяевами. Имение, доставшееся отцу в наследство, было слишком огромным и в то же время слишком бедным, и все приданое моей матери ушло на нелепые попытки его благоустроить… — Она замолчала, погруженная в воспоминания.

Руперт сидел, невольно любуясь безупречным овалом лица. Дениза обладала грацией танцовщицы, и вместе с тем в ней было что-то от величия королевы. Древняя кровь… Она заслуживала гораздо большего, чем пьяница-кузен. В эту минуту лорд Сен-Клер вдруг понял, что готов лично придушить Энтони. Виконтесса меж тем продолжала, совершенно не догадываясь о мыслях, витавших в голове собеседника:

— Когда отец понял, что он на грани разорения, его хватил удар, и вскоре он скончался. Поскольку прямых наследников мужского пола у него не было, имение отошло его младшему брату. Моя матушка ненадолго пережила отца и вскоре была похоронена в семейном склепе… Ну а я… Я осталась на попечении двоюродной тети, у которой помимо меня было на руках еще три дочери, поэтому я посчитала себя обязанной принять первое подходящее предложение и тем самым избавить тетю от исполнения сестринского долга. Виконт Сен-Клер показался мне достаточно приятным, чтобы ответить «да». — Она улыбнулась, смущенная тем, что пришлось рассказывать подобное почти незнакомому человеку. — Я удовлетворила ваше любопытство?

Руперт кивнул и слегка нахмурился.

— А ваша магия?

— Магия в Ландау? Вы опять смеетесь!

— Нет, — покачал головой лорд Сен-Клер и нахмурился, явно что-то припоминая. — Мне кажется, я видел одну из ваших кузин. Элоизу Телог.

— Да, она старшая из сестер.

— Ужасная девица! Ни капли магического потенциала!

— Ее отец из Ландау.

— Это многое объясняет. Она весь вечер преследовала меня и изводила рассказами о том, что мы с ней почти родственники! Я вынужден был бежать с бала!

Дениза рассмеялась. Впрочем, смех сразу же оборвался.

— Тете Энн приходится нелегко, — пояснила она. — К тому же дядя Говард любит охотиться и не дает продать часть леса, а расходы на кузин достаточно велики.

— Поэтому они предпочли сбагрить вас, как только представилась такая возможность?

— Вы несправедливы к ним! — запротестовала Дениза. — Дядя спросил и моего согласия. При том что мог обойтись и без этого.

— Формальность! К тому же я более чем уверен, что прежде ваша тетя Энн поговорила с вами и доходчиво объяснила, в чем состоит ваш долг. — Руперт видел, что его умышленно небрежный тон задел собеседницу.

Темные глаза полыхнули огнем, а в воздухе повеяло магией. Девушка гордо вскинула голову, вдруг всем своим видом напомнив изображения Морриган, которые Руперт видел в развалинах древних святилищ.

Правда, у каменных идолов не было живого очарования. Воздух вокруг заискрил, и лорд Сен-Клер уже готов был выставить наспех приготовленный магический щит, но Дениза моментально взяла себя в руки.

— Не понимаю, к чему весь этот разговор? — как можно более равнодушно заметила она, усилием воли подавляя в себе магию. — Если вы хотели услышать причины, но которым я вышла замуж за Энтони, то я все рассказала и не вижу дальнейшего смысла ворошить прошлое. Всего вам доброго.

Девушка встала, поправила шаль и вышла, прикрыв за собой дверь. Тори поднял голову и заскулил.

— Предатель, — укорил его Руперт.

Он дождался, пока легкие шаги на лестнице стихнут, и лишь потом поднялся на второй этаж.

Спальня хозяйки дома располагалась в конце коридора. Отдав Тори команду сидеть, Руперт беззвучно пробрался к двери, провел по створке рукой, удовлетворенно хмыкнул, почувствовав сильнейшие охранные чары, и направился по коридору к себе в спальню.

Там он составил несколько писем, аккуратно запечатал их, надписал и лишь после этого позвал лакея, чтобы тот помог ему раздеться.

ГЛАВА 7

Утром Дениза проснулась по обыкновению рано. Она долго лежала в кровати, рассматривая белый потолок, покрытый паутинкой трещин, и размышляя, стоит ли сегодня выезжать из дома. Наконец устав валяться, виконтесса встала и выглянула в окно.

Буря, бушевавшая всю ночь, закончилась, и сейчас из-за туч неуверенно выползло солнце. Оно все и решило в пользу прогулки: Денизе просто невыносимо было оставаться в старом и таком мрачном доме. Быстро одевшись, девушка прошла на кухню. Кухарки там не было. Наверняка ушла в курятник собирать яйца к завтраку.

Дениза огляделась по сторонам:

— Где же вы?

Коричневые мордашки показались из-за огромной печи. Маленькие эльфы — хранители дома.

— Мы тут…

— Здесь…

— Ты звала?

— Помогите мне подготовить еду, — заговорщицки попросила девушка.

Броуни переглянулись и засуетились по кухне, звонко переговариваясь:

— Еда!

— Корзина…

— Держи-держи!

Вскоре корзинка была собрана, и Дениза, поблагодарив маленьких помощников куском пирога, оставшегося с вечера, поспешила на конюшню.

Когда-то здесь размещалось десятка два охотничьих лошадей. Сейчас большая часть каменных стойл пустовала. Тони предпочитал держать несколько скаковых лошадей на ипподроме неподалеку от Ланд

Часть первая

Глава 1

Месяц после Лугнаса, древнего Праздника луга, выдался очень жарким, и никто не верил, что наступил конец лета. Лишь скирды скошенного в полях сена и ночные холода предупреждали, что осень не за горами. Днем жара расползалась в воздухе, радуя всех жителей графства. Солнце сияло, словно призывая людей наслаждаться теплом, которое вот-вот закончится.

Виконтесса Дениза Сен-Клер с досадой взглянула на яркий диск в небе и перевела свою лошадь в шаг у дороги, ведущей к воротам в Клер-холл – родовое имение ее мужа. После быстрой скачки темные, слегка вьющиеся волосы женщины растрепались, а на лбу появились капельки пота.

Совсем недавно подобная небрежность ее бы расстроила, но сейчас она даже не обратила на это внимания. Поправив слегка сбившуюся вуаль – пришлось надеть ее, чтобы защитить лицо от пыли, – Дениза полностью отпустила повод и предоставила лошади самой идти к конюшням. Серая в яблоках кобыла вытянула шею и побрела, задумчиво посматривая на сочную траву вдоль дороги. Хозяйка нежно похлопала ее по шее рукой, затянутой в потрепанную перчатку:

– Потерпи, в обед тебя выпустят.

Лошадь в ответ фыркнула, словно выражая сомнение, виконтесса улыбнулась и слегка тронула ее ногами: с недавних пор, окончательно презрев приличия, она предпочитала мужское седло дамскому. Впрочем, ей терять нечего: в глазах соседей Дениза была непристойной женщиной. В графстве ходили упорные слухи, будто виконт Сен-Клер сослал жену в родовое имение в наказание, но никто не знал, за что именно.

В свои редкие визиты в город виконтесса то и дело слышала за спиной ехидный шепот. Она замечала, что, завидев ее, женщины смущенно отворачивались, а юные девушки и вовсе спешили перейти на другую сторону улицы.

Поначалу Дениза расстраивалась и пыталась выяснить причины столь явного пренебрежения у своей новой горничной, розовощекой сельской девицы, чье пышущее здоровьем лицо обрамляли темные кудряшки. Горничную звали Молли, виконтессе ее рекомендовала миссис Хиллед, экономка из Клер-холла.

– Иначе поползут слухи, миледи, сами знаете…

Дениза лишь улыбнулась в ответ, прекрасно понимая, что горничная наверняка окажется родственницей суровой с виду экономки.

Молли оказалась племянницей. Деревенская девушка не обладала навыками, присущими надменной столичной прислуге, но была исполнительна, трудолюбива, а потому Дениза решила ее нанять.

От расспросов госпожи служанка сначала отнекивалась, затем, краснея и запинаясь, поведала о слухах, ходивших уже по всему Корнуи.

Как выяснилось, все началось с одежды. Тонкая и гибкая от природы, Дениза, следуя континентальной моде, перестала затягивать себя в корсет так, чтобы передавить талию. Это вызывало осуждение, как и долгое проживание в запущенном имении одной, без мужа.

Услышав это, виконтесса поначалу впала в ярость, но сразу же рассмеялась, заставив горничную усомниться в здравом рассудке хозяйки.

Пришлось уверить перепугавшуюся девицу, что Дениза не сошла с ума, после чего виконтесса просто перестала обращать внимание на перешептывания соседей, намеренно шокируя всех своими экстравагантными нарядами и поступками. Мужское седло, как и отсутствие сопровождающего грума, было одним из них.

Виконтесса подъехала к настежь распахнутым в ожидании ее воротам – привратник, любитель пропустить по маленькой, не утруждал себя излишней работой. Впрочем, деревенские жители прекрасно знали все обходные пути через рощу, некогда бывшую священным лесом, а ныне окружавшую старинное имение Сен-Клеров, а соседи предпочитали делать вид, что Денизы просто не существует.

Проехав по тени, отбрасываемой липами поросшей травой подъездной аллеи, Дениза повернула к конюшням – единственному месту, где царило оживление.

Там она спешилась и, протянув своей любимице лакомство, передала поводья мальчишке-конюху, а сама неспешно направилась к старому особняку, который уже полгода был ее домом. Или тюрьмой. Смотря как воспринимать вынужденное проживание здесь, в родовом имении ее мужа, виконта Энтони Сен-Клера.

Мрачный, неоднократно перестраивавшийся из древнего замка дом находился в запустении. Две дозорные башни, оставшиеся с незапамятных времен, были почти полностью разрушены, восточный флигель давно стоял без крыши, а западный превратился в груду камней. Жилой оставалась лишь центральная часть, к которой дед нынешнего виконта пристроил крыльцо в виде эллинского портика.

В темных комнатах центральной части, все еще пригодной для проживания, всегда пахло плесенью, а на стенах после дождей появлялись пятна от многочисленных протечек.

Дениза жила здесь уже полгода. Брак, заключенный, как она полагала, по любви, никогда не был ни образцовым, ни счастливым. Слишком юная и неопытная, девушка достаточно быстро надоела мужу, и он предпочел вернуться к холостяцким привычкам, отослав жену в родовое имение.

Полностью зависимая от супруга, Дениза скрепя сердце подчинилась приказу и уехала в Корнуи, страну своих предков, слишком давно захваченную и порабощенную саксами, чтобы об этом можно было помнить. Лишь несколько семей, в том числе и ее собственная, пытались сохранить чистоту крови.

Побочные ветви древних королей, они кичились своим происхождением, что не мешало этим семьям жить в Ландау, столице, основанной древними завоевателями, вести светскую жизнь и посещать балы, устраиваемые потомками тех самых захватчиков.

Впрочем, Энтони, сам того не зная, оказал жене услугу. К тому времени Денизу вся столичная суета утомила.

Выросшая в соседнем графстве, Дейвоне, виконтесса Сен-Клер чувствовала себя гораздо более счастливой здесь, в глуши, чем на тесных улицах Ландау и на роскошных приемах.

В городе ее раздражало все: дома, грязные булыжные мостовые, постоянный шум, проникавший сквозь толстые стекла дома на Роуз-сквер, которым так гордился ее муж. Она тоже была его приобретением. Таким же, как дом или породистая лошадь.

Дениза поняла это слишком быстро, впрочем, виконт Энтони Сен-Клер даже не пытался это скрыть, выставляя ее в свете как свой очередной триумф. Это было очень больно.

Она любила Тони. Вернее, думала, что любила, – до того момента, пока не обнаружила, что и после свадьбы у мужа были женщины. Много женщин, на которых было потрачено и состояние самого виконта, и приданое Денизы. Когда это вскрылось, виконтесса Сен-Клер устроила скандал.

Энтони не стал отрицать, просто ушел из дома, а на следующее утро Денизе передали письмо, в котором ей приказали уехать в Клер-холл. Девушка подчинилась.

Поначалу, полная надежд, что все образуется, она ждала, что муж приедет за ней. Но дни шли за днями, надежда угасала. До виконтессы иногда доходили слухи об очередном увлечении Тони. Умея читать газетные статьи между строк, она прекрасно понимала, что означает фраза «в сопровождении прекрасной спутницы», но к этому времени любовь окончательно угасла, а имя мужа стало восприниматься как пустой звук.

В какой-то момент Дениза вдруг поняла, что она счастлива в своем одиночестве, ведь в Клер-холле была магия. Древняя, как сама жизнь. Она чувствовалась в каждом камне скал, в каждой травинке. Магия плескалась радугой в белой пене волн, шелестела ветром в голубых васильках и разноцветном вереске.

Даже солнечный свет, казалось, был пропитан ею. Кровь древних королей, струившаяся в венах Денизы, бурлила, и никогда еще девушка не чувствовала себя столь свободной.

С почти детским восторгом виконтесса бродила по неухоженному парку, бывшему когда-то священной рощей древних богов. Верная традициям предков, виконтесса всегда оставляла на обломках каменного круга приношения для пикси – шаловливых маленьких фейри. Не прошло и недели с приезда, как Дениза различила в траве хитрые мордашки и рыжие вихры.

От нечего делать девушка поделилась своим открытием с экономкой, но та лишь осенила себя священным крестом и предложила вызвать священника.

– Не стоит, – поспешно ответила виконтесса. – Скорее всего, мне просто показалось.

– Должно быть, так, миледи, – согласилась экономка, опасаясь, что за имением закрепится дурная слава гиблого места. – Их только маги видят, так что…

С тех пор Дениза больше не говорила о фейри, но постоянно встречала их, замечая сморщенные маленькие мордашки. Поначалу пикси смотрели на нее настороженно, но потом любопытство взяло верх.

– Я не обижу вас, – обещала девушка, видя, что маленькие человечки с интересом следят за ней, прячась в вереске на пустошах.

Маленькие фейри достаточно быстро прониклись симпатией к хозяйке этих мест и теперь сами показывали дорогу, заставляя обходить опасные, на их взгляд, тропинки.

– Нельзя, нельзя!

– Там зло!

– Опасно! – пищали они.

Именно пикси и привели Денизу к Неметону – огромному дубу, у узловатых корней которого проходила Грань – едва заметная граница между двумя мирами. Корни дерева уходили глубоко в землю, а в темной листве по вечерам порхали эллионы – эльфы-светлячки, готовые заманить неосторожного человека в свой мир.

Вот и сейчас, выйдя из конюшни, виконтесса огляделась в поисках своих приятелей, но жара даже маленький народец заставила вернуться в свои небольшие жилища-норы.

Все еще досадуя на солнце, Дениза поднялась на крыльцо старинного особняка, сама открыла дверь и вошла в полумрак холла, много веков назад бывшего рыцарским залом, где собирались все члены рода.

В период расцвета Корнуи на месте каменного дома возвышался мрачный замок. Сен-Клеры владели им с незапамятных времен, постоянно перестраивая, и теперь о его первоначальном предназначении напоминала лишь покосившаяся дозорная башня. Восточное крыло стояло без кровли, а от западного, как и от самой крепостной стены, остались покрытые мхом развалины.

Несмотря на сухую погоду, в холле пахло сыростью. От нее не спасали ни деревянные панели, облицовывающие стены, ни побитый молью ковер, расстеленный на каменном полу. От сырости лестница из мореного дуба, по обе стороны которой стояли ржавые рыцарские доспехи, рассохлась и скрипела.

На стене, над огромным, почерневшим от копоти камином, висел старый щит. На нем был изображен герб Сен-Клеров: на алом фоне – вставшие на дыбы единорог и дракон.

Призванный подчеркивать величие рода, щит давно треснул, а краска выцвела и облупилась. И зрелище было жалким.

Дениза несколько раз порывалась приказать слугам убрать весь этот хлам в кладовку, но каждый раз что-то ее останавливало.

Виконтесса уже шагнула на первую ступеньку, когда ее окликнули по имени. Женщина вздрогнула и замерла, прежде чем обернуться. При виде высокого, слегка сутулящегося мужчины с каштановыми волосами рука непроизвольно сжала перила.

– Ты?! – с изумлением произнесла она, бледнея, словно увидела призрака.

Впрочем, это и был почти призрак. Тот, о ком Дениза предпочитала не вспоминать и кого любила когда-то: виконт Энтони Сен-Клер, ее муж. В брюках-галифе и кожаной куртке, с белым шарфом на шее, он неуместно смотрелся на фоне камина. Это была первая мысль, пришедшая Денизе в голову.

Виконтесса вдруг поняла, что муж очень изменился с их последней встречи. Он похудел, черты лица заострились, а в когда-то презрительно смотревших на мир глазах плескался страх.

Все чувства обострились до предела. Всмотревшись, Дениза увидела, что виконта окутывает едва заметная дымка магии. Грубо сплетенные охранные заклинания, которые необходимо постоянно обновлять. Не лучший выбор для того, кто хочет сохранить себе жизнь и рассудок.

Девушка знала: такая защита требует слишком много сил, изматывая и буквально доводя до безумия. Дениза с беспокойством посмотрела на мужа, гадая, что могло случиться, если Энтони, пренебрегая всеми правилами, отважился на такое.

– А ты осталась прежней, – заметил виконт, внимательно рассматривая свою жену.

Дениза вдруг осознала, что ее амазонка слишком старая, волосы растрепались и вся она покрыта пылью после долгой скачки.

– Зачем ты приехал? – спросила она, заметив, что все еще с силой сжимает ручку хлыста.

– Это мое имение, ты не забыла? – В голосе мужа звучала насмешка.

– Я помню… – Дениза хотела добавить, что помнит и все остальное, но сдержалась, и оттого на душе стало еще горше.

Виконт Сен-Клер кивком указал в сторону гостиной:

– Может быть, поговорим там?

– Как пожелаешь.

С насмешливым поклоном Тони пропустил ее, зашел следом и плотно прикрыл дверь от любопытствующих слуг. С присутствием человека, являвшегося ее мужем, Дениза вдруг заметила, что мебель здесь очень старая, портьеры – с обтрепанными краями, а на одной из стен слегка облупилась краска.

– Я слушаю! – Женщина повернулась, но садиться не стала, вынуждая хозяина дома стоять.

Сен-Клер прошелся по комнате, похлопывая перчатками, которые держал в одной руке, по ладони другой, как он делал всегда в минуты сильного волнения. Дениза хорошо это помнила, как и многие его привычки. Когда-то она даже специально запоминала их, желая быть послушной женой.

Вот человек, бывший ее мужем, останавливается, сейчас бросит быстрый взгляд в окно, куда-то вдаль, поверх мелкого переплета рамы, словно силясь там найти правильные слова, затем развернется и скажет…

– Мне нужен наследник.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Девушка почувствовала, что у нее задрожали руки, в голове зашумело.

Все-таки развод. Виконтесса Сен-Клер буквально увидела, как газетчики бегают по улицам между домов, выкрикивая звонко: «Последние новости! Скандальный развод Сен-Клеров!»

А ведь Тони наверняка укажет в качестве причины развода измену жены. Беспроигрышный вариант, чтобы не выплачивать Денизе часть приданого.

Ей придется идти в суд. Рассказывать чужим мужчинам о своей жизни, терпеть насмешки черни, которая явится на бесплатное развлечение. И все равно вердикт будет один: «Виновна». Скандал, презрительные взгляды родных, которые давно позабыли о ней, газетные статейки…

Дениза прекрасно понимала, что после такого ее не возьмут ни в один дом даже прислугой. Без денег, опозоренная, она вынуждена будет или умереть от голода, или… Дениза несколько раз в Ландау видела женщин, торгующих своим телом. Вульгарно одетые, они улыбались, хотя в глазах была тьма…

Погруженная в грустные мысли, девушка не обратила внимания, что муж произнес свою тщательно подготовленную речь и теперь молчит, ожидая ответа.

– Прости? – Ноги не держали, и Дениза буквально рухнула в кресло, вцепившись в подлокотники.

– Мы будем жить вместе, пока ты не родишь мне наследника, – хмуро повторил виконт.

– Что? – Она не поверила тому, что услышала, сердце забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. – Тони…

– Меня зовут Энтони, – холодно перебил ее муж.

– Энтони, – послушно повторила Дениза и слегка насмешливо кивнула: – Конечно. Как пожелаешь.

Тони смотрел на жену с явным раздражением.

– Прошу, не изображай мученицу. – Он взмахнул рукой, словно отметая все возражения, которых не было. – Мы – муж и жена, рождение наследника – твоя прямая обязанность!

От этой грубости дыхание перехватило, Дениза закашлялась, но заставила себя продолжить:

– Раз уж ты так откровенен, то я хотела бы знать, что будет потом, когда ребенок родится?

Виконтесса всматривалась в лицо мужа, надеясь увидеть там хотя бы какой-то проблеск чувства, но в янтарных глазах была лишь злость. Интересно, на кого Тони злится больше, на себя или на нее?

– Потом я позволю тебе уехать. – Энтони сел в соседнее кресло, закинул ногу на ногу и холодно взглянул на жену. – И если ты будешь послушна моей воле, выделю содержание, мне помнится, ты этого хотела при нашем последнем разговоре.

Дениза вздохнула и отвела взгляд, смотря куда-то вдаль. Все происходящее в комнате напоминало кошмар.

– Дениза, ты меня слышишь? – Недовольный голос мужа ворвался в ее мысли.

Захотелось вскочить, затопать ногами, выгнать его из комнаты, но она сдержалась. Лишь спокойно произнесла:

– Уехать? Куда?

– Куда пожелаешь.

– Ты считаешь меня способной оставить своего ребенка? – Женщина говорила глухо, словно этот разговор причинял ей боль.

Тони раздраженно посмотрел на нее:

– Давай не будем все усложнять, особенно сейчас, когда у меня болит голова! Я проехал на своем олдсмобиле почти триста миль, больше трети из которых пришлось на очень скверные дороги.

Олдсмобиль. При упоминании о самоходном экипаже Дениза вздрогнула. Как он посмел осквернить эти холмы своей железкой, в чреве которой разъяренно прыгал заключенный в рубин огненный демон?!

Этих злобных существ ловили в грозу, закапывая ограненный драгоценный камень туда, куда чаше всего били молнии. Попытка не всегда была удачной. Иногда маг, неправильно огранив камень или пропустив в нем изъян, мог распрощаться с жизнью. Этому учили лишь мужчин.

И вот теперь один из демонов был здесь. Спал в металлическом корпусе, ожидая своего часа. От осознания этого виконтесса вздрогнула и обхватила себя руками за плечи.

– Я не просила тебя приезжать сюда, – сказала она, заметив, что муж все еще ожидает ответа.

Тони, развалившись в кресле, небрежно заметил:

– Это мой дом.

Дениза на секунду прикрыла глаза, стараясь не показать, что ее это задело больше, чем все остальное. Клер-холл, который она привыкла считать домом, который полюбила всей душой, был имением Сен-Клеров. Дениза здесь – лишь нежеланная гостья, непокорная жена и изгнанница. Она обвела взглядом стены, потом стремительно поднялась и направилась к выходу. Уже стоя в дверях, виконтесса обернулась, ее темные глаза зло сверкнули:

– В своих грандиозных планах, Энтони Сен-Клер, вы не учли одного: что вы будете делать, если вдруг родится девочка?!

Не дожидаясь ответа, Дениза вышла и направилась в свою спальню. Единственная комната, которую виконтесса осмелилась переделать, несмотря на робкие возражения управляющего.

Стены цвета слоновой кости, золотистые портьеры с бахромой, вошедшей в моду год назад, расписное изголовье и изножье кровати – пришлось заказывать широкую, чтобы избежать излишних сплетен среди слуг, удобное кресло у окна для рукоделия.

Экономя средства, Дениза не стала обустраивать отдельно будуар, лишь заказала в спальню туалетный столик с тройным зеркалом в резной золоченой раме. Как всегда, на нем стоял небольшой таз и кувшин с водой для умывания. Дениза сама выбирала их: расписной фарфор, на пузатых боках – васильки и вереск, символы древних королей Корнуи.

Сегодня спальня показалась роскошной тюрьмой.

Виконтесса подошла к тазу для умывания. Налила воду из кувшина и, зачерпнув ладонями, опустила в них пылающее лицо. Руки до сих пор подрагивали от напряжения. Заметив это, девушка отняла ладони от щек и посмотрела на себя в зеркало: дура, какая же она дура! А ведь в глубине души до сих пор жила надежда, что все наладится.

Дениза обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать рыдания, но слезы жгли глаза, а дышать стало тяжело. Девушка всхлипнула, пытаясь успокоиться. Истерика не приведет ни к чему хорошему, лишь окончательно разозлит Энтони.

Необходимо позвать служанку, снять наконец эту амазонку и надеть домашнее платье, после чего послушно отправиться к мужу и спросить, что он предпочтет на ужин. Хотя Дениза и так знала ответ: цыпленка, тушенного в белом соусе, и бутылку хорошего кларета. За недолгую семейную жизнь виконтесса успела изучить его привычки.

Дениза медленно поднялась, голова вдруг закружилась. Она с трудом добрела до кровати, упала на нее и разрыдалась. Она долго оплакивала свои разбитые мечты, пока не заснула, все еще всхлипывая во сне.

Энтони сидел в спальне и холодно смотрел на свое отражение. Он поднялся сюда сразу, как только слуги привели комнату в жилой вид: сняли с мебели чехлы и вытерли пыль. Несмотря на разожженный в камине огонь, в спальне все еще было достаточно промозгло и пахло плесенью.

Цепкий взгляд виконта заметил пару темных пятен на стенах – наверняка весной крыша протекла. Тони не любил Клер-холл, совершенно справедливо считая, что фамильные развалины выкачивают из него деньги, которые он мог спокойно потратить на развлечения. А все из-за его отца.

Будучи еще наследником, тот умудрился пойти наперекор воле своего родителя и жениться на правнучке захватчиков, хрупкой белокурой и капризной дочери графа из Ландау. Брак оказался не слишком удачным, вдобавок у невесты оказалось слишком скромное приданое.

Старый виконт так и не простил этот поступок и даже на смертном одре предпочел завещать бо́льшую часть состояния своему старшему внуку, лорду Руперту Сен-Клеру. Тони достались лишь крохи огромного наследства да майоратные владения, которые он ненавидел всей душой. Клер-холл платил ему тем же, высасывая из него деньги и силы.

Полгода назад виконт Сен-Клер намеренно отослал жену именно сюда, в заброшенное имение, чтобы она поняла, чего лишилась, и ощутила всю недостойность своего поведения. Подумать только, устроить скандал из-за того, что ее приданое былое растрачено на женщин! Как будто не она сама являлась причиной его измен!

Дениза забыла, что Сен-Клеры всегда превосходили могуществом остальных жителей Корнуи. Сыновья Лиира – потомки королей, именно они, согласно пророчеству, должны возродить былое могущество Корнуи, пробудив силы древних богов. Само пророчество виконт Сен-Клер помнил очень смутно. На смертном одре его отец в бреду говорил о жертве и алтаре триединой богини, но Тони был слишком юн, чтобы вникать в бредни умирающего. А вот дед, на удивление, отнесся ко всему очень серьезно. Именно тогда, как утверждал поверенный, он и переписал свое завещание в пользу среднего сына.

Но даже дед не мог ничего поделать, и Клер-холл, эта груда древних камней, досталась Тони как сыну старшего сына.

Виконт в раздражении прошелся по комнате. Дениза должна быть просто счастлива хотя бы от того, что на нее обратил внимание не просто Сен-Клер, но глава рода. Она же…

Помимо того, что жена была дерзка, упряма и своевольна, она еще и посмела открыто возражать мужу. Более того, упрекать его в супружеской неверности, как будто не она сама виновата в этом!

Когда Тони ухаживал за Денизой, он знал, что его невеста – девственница. Иначе и быть не могло, ведь будущая виконтесса Сен-Клер обязана происходить из благородного древнего рода и хранить себя лишь для мужа, но то, что все превозносили как достоинство, оказалось недостатком.

Неопытная девушка, Дениза была слишком напряжена в постели и не могла доставить такого удовольствия, как девочки с Пикади-стрит. Тем удивительнее для Тони был скандал, который устроила жена, узнав о его постоянных визитах в бордель. Невзирая на присутствие слуг за ужином, Дениза просто швырнула ему в лицо все счета, валявшиеся на комоде в холле.

В первую минуту виконт онемел от ее выходки, а потом приказал немедленно уехать в Корнуи. Не имея собственных средств, лишенная поддержки немногочисленных родных, Дениза подчинилась.

Поначалу виконт готов был к тому, чтобы снисходительно простить жену, когда та попросит. В конце концов, она действительно красивая женщина, и Тони доставляло удовольствие выводить ее в свет. Когда супруги появлялись в зале, на них всегда обращали внимание. Виконт любил ловить на себе завистливые взгляды.

Отослав Денизу в Клер-холл, урезав ее в расходах, Сен-Клер полагал, что уже через месяц жена попросит прощения и разрешения вернуться.

Время шло, но жена так и не попросила об этом, как не просила и ни о чем другом. Платья, драгоценности, возвращение в Ландау, где уже начался сезон, – казалось, ничто ее не волнует.

От определенных людей, да что там говорить – от соседей, он знал, что все это время у нее не было мужчин. Его жена не выезжала и не принимала ничьи приглашения. Впрочем, приглашений не поступало.

Энтони не мог в это поверить. Дениза, которая обожала балы и увеселения, уже полгода жила здесь, в этой глуши, ни разу не посетовав на судьбу.

Более того, его жена стала еще красивее. Виконт ожидал, что вдали от блеска столицы, без модных нарядов ее красота увянет. Но, будто назло, Дениза словно расцвела. Девичья беззаботность исчезла, уступив место чему-то глубокому, что завораживало еще больше, заставляя желать эту загадочную незнакомку.

Энтони очнулся и понял, что так и сидит в своей спальне у зеркала. Он неспешно поправил шейный платок, разглаживая складки, и потянулся за фраком.

Расправив фалды, виконт Сен-Клер чинно спустился в столовую, где лакеи, крепкие розовощекие парни в потрепанных, некогда парадных ливреях накрывали стол на две персоны. Энтони смерил их строгим взглядом и в ожидании жены отошел к высоким стрельчатым окнам, выходившим на небольшой цветник.

Интересно, кто его разбил? Почему-то думалось, что Дениза. Виконт вдруг представил ее сажающей цветы – в старом платье, заляпанном землей, и в соломенной шляпе, как видел однажды, приехав просить разрешения на брак у ее дяди. Тогда она была просто очаровательна. Ее огромные, почти черные глаза радостно сверкали, темная прядь волос выбилась из прически и лежала завитком на белоснежной коже щеки. Хотелось прикоснуться пальцами, дернуть за локон, а потом поцеловать девушку в алые губы.

Древняя кровь. Сен-Клер долго искал ее. Сильный магический дар и древняя кровь мертвых королей компенсировали небогатое приданое. К тому же Дениза была родом из Дейвона – графства, чьи земли когда-то принадлежали древним королям. Королевства уже нет, но наследники живы, и пророчество должно свершиться. Тони всегда был амбициозным мечтателем, как и его отец.

В любом случае это был бы достойный во всех смыслах брак, если бы родители Денизы потрудились воспитать дочь как положено. Впрочем, они давно умерли, и девушку выводила в свет тетка, мечтавшая как можно быстрее сбыть племянницу с рук, поскольку подраставшие собственные дочери не были столь красивы.

Предложение виконта Сен-Клера приняли весьма благосклонно. Как подозревал сам Энтони, тетя Денизы вздохнула с облегчением.

Впрочем, дама была хорошо воспитана и старательно скрывала эмоции, делая вид, что радуется за удачный брак своей подопечной. Сама девушка – Тони не сомневался, что Дениза была влюблена в него, – как и положено, скромно потупив взор, произнесла заветное «да», и свадьбу назначили на апрель.

Белое платье, подвенечная вуаль, традиционный букет из роз, хотя невеста и просила добавить туда вереск…

Бой огромных напольных часов заставил виконта вынырнуть из воспоминаний. Он взглянул на циферблат. Половина девятого. Дениза все еще не вышла. Энтони задумчиво посмотрел на слуг, тихо переминавшихся с ноги на ногу.

– Милорд желает сеть за стол? – не выдержал один из них, второй громко шикнул на него и виновато посмотрел на раздосадованного хозяина:

– Простите, господин виконт.

Сен-Клер коротко кивнул и направился к выходу. Если Дениза решила, что муж будет терпеть ее капризы, то она глубоко ошибается. В раздражении поднявшись на второй этаж, он направился в спальню, которую ему указала горничная, резко распахнул дверь, прошел внутрь и замер. Его жена спала. Стараясь не шуметь, Тони сел рядом.

Дениза лежала поверх покрывала, свернувшись калачиком и подложив ладонь под щеку, на которой виднелись следы слез. Тонкая ткань рубашки плавно повторяла изгибы тела.

Виконт тихо стянул с себя фрак и повесил на спинку кровати. Все, что ему нужно, – это наследник. Его кровь и кровь древних королей.

Пухлые губы спящей приоткрылись. Не в силах сдержаться, Сен-Клер наклонился и накрыл их своими. Ладонь, скользнув под тонкую ткань, по-хозяйски легла на обнаженную грудь. Дениза моментально открыла глаза, дернулась, пытаясь избавиться от объятий мужа. Тот лишь сильнее навалился сверху, уже предвкушая…

Это было ошибкой. Яркая вспышка магии, и Тони почувствовал, как его с силой отбросило к стене.

– Как ты смеешь!.. – Девушка приподнялась на локте, стыдливо придерживая расстегнутый ворот своей рубашки.

Это разозлило виконта даже больше, чем ее магия, которая – о, он это почувствовал! – стала еще сильнее.

– Ради всего святого, Дениза, ты – моя жена! – раздраженно прошипел виконт.

– Жена? – Она истерично рассмеялась. – Тони, ты сам отказался от меня!

– Прекрати истерику, – поморщился Энтони. Желание прошло, оставив на душе какой-то мерзкий осадок. Виконт с опаской подошел и снова присел на край кровати. – Поверь, я желаю этой близости не больше, чем ты.

– Но тебе нужен наследник, – кивнула Дениза, слова мужа уязвили ее даже больше, чем попытка насилия. – Что же такое случилось, Тони, что ты перешагнул через себя и приехал? Все дело в моей магии, верно?

– Какая разница? – Виконт делано пожал плечами.

– Ты прав – никакой! – Девушка встала и накинула на плечи шаль, пытаясь укрыться от его взгляда.

– Хочешь сказать, что отказываешь мне? – Тони недоверчиво посмотрел на жену.

– Ты удивлен? – Дениза вновь истерически рассмеялась, смех оборвался всхлипом. – Уходи.

– Нет. – Муж встал и подошел, нависая над ней. – Это мой дом, Дениза, а ты – моя жена. И ты обязана…

– Я перестала быть твоей женой, когда ты выслал меня сюда! – выкрикнула она. – Хотя я… Полгода, Энтони! Полгода ты не вспоминал обо мне, и вот теперь…

Дениза закружила по комнате, силясь успокоиться, наконец она замерла у окна, всматриваясь в темноту за стеклом.

– Я просто хочу знать почему. – Голос звучал очень глухо. – На это я имею право…

Виконт скривился и смерил ее надменным взглядом. Он часто прибегал к этому приему, когда хотел избежать неприятных вопросов.

– Поговорим об этом после ужина, будь добра спуститься в столовую! – процедил он и вышел, даже не подумав забрать фрак и галстук.

Дверь захлопнулась. Дениза вздрогнула словно от удара и затем, медленно повернувшись, зло посмотрела на лежащие на кровати вещи.

Как обычно, все сшито лучшими портными столицы: простая элегантность и ничего лишнего. Ее платья, которые она привезла из Ландау, были такими же. Девушка задумчиво подошла к кровати, двумя пальцами подняла фрак и переложила на стул, после чего позвала служанку.

На то, чтобы привести себя в порядок, ушло гораздо больше времени, чем предполагала Дениза: после дневной скачки и сна волосы спутались. Горничная еле смогла их расчесать. Закончив, миловидная пухлощекая девушка вопросительно посмотрела на хозяйку, ожидая приказа, какое подать платье. Та пожала плечами, показывая, что ей все равно.

Поджав губы в знак неодобрения, горничная принесла ей одно из тех, что были заказаны еще в Ландау к медовому месяцу: золотистый шелк и шоколадно-коричневый шифон, отороченный серебряным кружевом. Портниха прислала платье как раз в тот день, когда разразился скандал с мужем, и Дениза так ни разу его и не надела.

Девушка с сомнением посмотрела на струящуюся ткань.

– Зачем ты принесла это платье, Молли? – холодно спросила она. – Я ведь не собираюсь никуда выезжать.

– Приехал ваш муж, миледи, неужели вы не хотите доставить ему удовольствие? – Горничная с укором посмотрела на свою госпожу.

Для деревенской девушки все было просто. Когда-то господа поссорились, а теперь виконт приехал, чтобы вернуть жену. Наверняка когда хозяева помирятся, то уедут в Ландау, возможно захватив с собой нескольких слуг из имения.

Дениза горько усмехнулась, прекрасно читая мысли горничной:

– Его удовольствие волнует меня меньше всего.

Не желая больше говорить на эту тему, виконтесса позволила горничной облачить ее в платье и даже вплести в волосы золотистую ленту в тон, но перчатки надевать не стала, лишь накинула на плечи шаль, желая подчеркнуть, что это – всего лишь семейный ужин.

Когда девушка спустилась вниз, Энтони был крайне голоден и зол. Он и не подумал подняться в свою комнату, чтобы надеть другой фрак, – так и остался в жилете и с распахнутым воротом. Бросив на жену взгляд, не предвещающий ничего хорошего, виконт холодно протянул руку, которую Дениза так же холодно проигнорировала. Лакей, распахнув перед хозяйкой двери столовой, невольно помог избежать очередной ссоры, и супруги чинно сели за стол.

В комнате было очень сыро. Живя в имении одна, Дениза предпочитала есть либо у себя в спальне, либо в более уютной и современной гостиной. Столовая же с ее каменными стенами и узкими стрельчатыми окнами удручала, наводя на мысли о склепе.

Весь ужин прошел в напряженном молчании. Дениза старательно ковыряла кусок курицы на тарелке, бросая на Энтони быстрые взгляды. Она никогда не видела его столь решительным раньше, и это заставляло сердце сжиматься от страха. Никто не будет вмешиваться, попытайся муж применить насилие.

Виконтесса могла рассчитывать лишь на свою магию, но слова церковной клятвы связывали ее, требуя подчинения мужчине. В Ландау вообще не слишком жаловали магический дар у женщин, и потому в церковном обряде всегда были формулы подчинения. Хотя не поразила же Денизу молния в спальне?

Это было странно. Как и то, что виконтесса смогла свободно воспользоваться своим даром против мужа. В Ландау у нее не получилось, но теперь…

– Ты даже не притронулась к еде. – Голос мужа звучал очень резко.

Это вывело девушку из раздумий.

– Ты просто не заметил. Я поела.

– Кого ты пытаешься обмануть?

Вопрос застал врасплох.

«Себя, – вдруг подумалось Денизе. – Я пытаюсь убедить себя, что ничего не происходит».

Она закрыла глаза, затем открыла и решительно посмотрела на мужа, гадая, насколько он изменился.

– Может быть, все-таки перестанешь смотреть на меня с таким испугом, словно я – чудовище? – Тони не скрывал раздражения. – В конце концов…

Виконт осекся и бросил быстрый взгляд на слуг. Это не прибавило ему настроения, он одним глотком допил вино и со стуком поставил бокал на стол.

– Продолжим наш разговор позже.

Энтони встал и вышел, оставив свою жену одну за столом.

Прикусив губу, Дениза долго сидела и смотрела в тарелку, избегая сочувственных взглядов лакеев. Наконец успокоившись настолько, чтобы не расплакаться, отложила приборы, сдернула с колен белую льняную салфетку и, все еще избегая смотреть на слуг, вышла в сад.

Из окна своей спальни виконт внимательно следил за тем, как его жена бродит по дорожкам парка. По тому, как Дениза куталась в шаль, было видно, что ей холодно, но она упрямо продолжала прогулку, словно опасаясь идти в дом.

Энтони не знал, что ему делать. Направляясь сюда, он ожидал, что жена будет по меньшей мере признательна за проявленное великодушие, но Дениза вела себя так, словно это он перед ней виноват. Он, а не она!

Сен-Клер отошел от окна и задернул пыльные выцветшие шторы. Виконт был уверен, что Дениза обрадуется его приезду и оценит его поступок. Но вместо этого жена сопротивлялась так, словно была девицей.

Не ожидавший такого отпора с ее стороны, виконт растерялся. Церковные клятвы, принуждавшие жен покоряться воле мужей и не желать им зла, вдруг оказались бессильны. Они не могли сдержать магию Денизы.

И вот теперь Энтони стоял в промозглой спальне, совершенно не зная, что ему делать со всем этим.

Закралась мысль, что развод, возможно, был бы уместнее, но это займет время, которого у виконта попросту нет: вот уже третий раз за год его пытались убить.

Первый раз это случилось на охоте, сразу после того как Дениза отправилась в Клер-холл. Лорд Руперт Сен-Клер, кузен и пока что единственный наследник Энтони, вернувшись с континента по окончании войны, позвал родственника охотиться на лис.

По счастливой случайности лошадь виконта попала ногой в кроличью нору, и тот просто вылетел из седла, когда над головой просвистела пуля. Имя стрелка не выяснили и все списали на недоразумение. Хотя виконту и показалось странным, что стреляли в этом направлении, но из нелепого страха перед кузеном, который был на пять лет старше, поднимать скандал он не стал.

Во второй раз виконта попытались отравить бараниной с чесноком, которую должны были подать на ужин. Руперт как раз заехал к родственнику. Как всегда, к недовольству виконта, кузена сопровождали собаки, и по удачному стечению обстоятельств до мяса первым добрался один из псов.

Спаниель бросился под ноги слуге, несущему блюдо с бараниной, тот упал, и пес буквально заглотил мясо, после чего забился в конвульсиях и подох на глазах у хозяина.

Кухарка клялась и божилась, что в доме не было посторонних, то же самое говорил и дворецкий. По требованию Руперта, проявившего, пожалуй, даже бо́льшую озабоченность, чем Энтони, виконт уволил всех слуг и нанял новых, оставив лишь дворецкого и экономку, в преданности которых не сомневался.

Кузен настаивал на увольнении и дворецкого, тем более что Порридж поступил в дом относительно недавно, накануне женитьбы виконта Сен-Клера, но Тони бесконечно доверял своему слуге, считая его образцом бескорыстной преданности.

В третий раз прибегли к помощи магии. Девица в публичном доме, куда он иногда захаживал вместе с Рупертом, вдруг полыхнула магией.

Тони неплохо знал Анну, не раз пользовался ее услугами, поэтому и помыслить не мог, что проститутка направит на него столь сильное проклятие.

Фамильный перстень-печатка, амулет рода, который виконт нехотя носил, считая украшение слишком старомодным, отразил магию, обратив ее против нападавшей. Она умерла, не приходя в сознание.

Визжащие девицы, хозяйка с побелевшим лицом, ловчие маги в красных форменных жилетах, незамедлительно вызванные Рупертом. Скандал получился весьма впечатляющим.

Самому Энтони пришлось провести несколько неприятных часов в управлении ловчих. После вопросов толстого инспектора виконт вернулся домой, выпил виски, после чего сплел охранные чары, защищавшие его постоянно.

Магия забирала много сил, и тогда Энтони впервые задумался о наследнике. Руперт в счет не шел, хотя и доводился племянником старому виконту Сен-Клеру, отцу Энтони.

Конечно, у отца существовал еще один брат, о котором Сен-Клеры предпочитали не вспоминать. Паршивая овца. Игрок и кутила, он, лишенный ежегодного содержания, сбежал в южные колонии, где и исчез бесследно.

Энтони нужен был свой собственный ребенок. Щит, силой которого он мог бы подпитываться, чтобы не ослаблять сплетенные чары, и которая была бы созвучна его личной. И тогда Энтони вспомнил о Денизе. Вернее, о той магии, которую его жена, потомок древних королей, могла передать ребенку.

Виконт отошел от окна и торопливо начал расстегивать жилет. Конечно, следовало бы вызвать лакея, но неотесанный деревенский парень наводил на хозяина тоску.

Покрутив на пальце кольцо-печатку – теперь Энтони носил артефакт постоянно, – он задумчиво прошелся по комнате, затем вновь выглянул в окно. Дениза все еще стояла на одной из дорожек, обхватив себя руками. Виконт заметил, что деревья качаются, а значит, ветер усилился.

Девушке явно было холодно, но она упрямо продолжала ходить между клумбами, словно вознамерившись провести ночь под открытым небом. И когда это жена стала такой упрямой?

Тони усмехнулся. По всей видимости, Дениза решила, что болезнь избавит ее от необходимости исполнять супружеский долг.

Неодобрительно покачав головой, виконт взял из одежды первое, что попалось под руку, и торопливо сбежал вниз. Выскочил из дома, громко хлопнул дверью и зашагал напрямик по газонам. Холодный ветер сразу же накинулся на виконта, словно радуясь новой жертве.

Энтони откинул со лба волосы и заметил, как Дениза обернулась, увидела мужа и невольно попятилась к краю дорожки.

– Прекрати разыгрывать комедию, – приказал тот, подходя вплотную и накидывая ей на плечи свой стеганый халат. – Здесь холодно. Пойдем в дом.

Девушка вздрогнула и беспомощно посмотрела по сторонам, словно ища предлог, чтобы остаться. Виконт покачал головой:

– Бежать от проблем глупо. Давай спокойно поговорим обо всем.

Понимая, что муж прав, Дениза прикусила губу и направилась к крыльцу. Едва супруги подошли к лестнице, из темной части холла послышался шум. Тони побледнел и схватил жену за руку, точно ища защиты. Девушка обернулась и увидела, как дверь, ведущая в заброшенную часть дома, открывается и оттуда выходят двое мужчин.

Глава 2

Одним днем ранее

Лорд Руперт Сен-Клер сидел в столовой своего дома, расположенного на Аппер-роуд, и ел виноград.

Это был высокий, атлетически сложенный мужчина с достаточно приятными чертами лица. Их не портили ни тонкие губы, ни упрямо выдающийся вперед подбородок, свидетельствующий о железном характере.

Темные волосы милорда были подстрижены и уложены, вернее, взъерошены по последней моде, а модный сюртук сшит, несомненно, самим Уостеном.

Злые языки судачили, что лорду Сен-Клеру не хватает томного изящества и лоска, которые присутствовали у его кузена, виконта Энтони Сен-Клера. Возможно, дело было в том, что Руперт предпочитал более спортивный стиль в одежде, отказывался курить сигары, никогда не делал скучающего выражения лица, а из украшений носил лишь кольцо-печатку с темным рубином. Сейчас в ярком свете солнечных лучей камень казался кроваво-красным.

Руперт лениво обрывал полупрозрачные золотистые ягоды одну за другой и отправлял себе в рот, проглатывая вместе с косточками, – дурная привычка, которую он приобрел во время военной службы на континенте. Небольшой пес, рыжий гладкошерстный терьер, сидел у ног хозяина и внимательно следил за рукой.

Виконт Сен-Клер, несомненно, ужаснулся бы присутствию животного в столовой, как и поступку кузена, и заявил, что наследнику титула не стоит вести себя столь развязно даже в отношении винограда. Но Тони вот уже два дня не появлялся в доме Руперта, чему тот был несказанно рад: в последнее время нервозность спесивого кузена утомляла.

Энтони не оправдывала даже череда неудачных покушений. Сам Руперт, неоднократно рисковавший жизнью во время войны, привык смотреть смерти в лицо с изрядной долей фатализма.

В двадцатилетнем возрасте поступив адъютантом к Артуру Каррингтону, когда тот еще не был герцогом, Руперт достаточно быстро продвинулся по служебной лестнице, возглавив департамент по особым поручениям, где в полной мере проявил себя.

В отличие от других героев войны имя лорда Сен-Клера не было известно широкой публике, но высшие чины, командовавшие армией, прекрасно знали все донесения капитана Сен-Клера, а Узурпатор не раз назначал за темноволосую голову милорда вознаграждение полновесными золотыми монетами.

Окончание войны и подписание мирного договора заставили Руперта пересмотреть свои взгляды на жизнь. Он решительно не видел себя в армии в мирное время, военная муштра навевала на него тоску, поэтому капитан Сен-Клер подал в отставку и на премию, выданную Каррингтоном, вернее, военным министерством, купил небольшой дом в одном из фешенебельных районов Ландау.

Наконец Руперт отложил наполовину общипанную гроздь на тарелку и вытер пальцы белоснежной салфеткой. Собака приподняла уши и нетерпеливо заскулила.

– Тори, где твои манеры? – укорил его хозяин, отрывая пару ягод и кидая их вниз.

До пола они не долетели. Тори щелкнул зубами, облизнулся и радостно застучал хвостом о блестящий паркет.

Руперт потрепал его по голове, и терьер, открыв пасть, вывалил язык, словно ухмыляясь.

Вошедший лакей прервал эту идиллию. Он остановился в дверях и деликатно кашлянул, привлекая внимание хозяина. Руперт поднял голову и внимательно посмотрел на слугу своими золотисто-зелеными, точно ягоды винограда, глазами:

– А, Клиф, что у тебя?

– Вдовствующая леди Сен-Клер ожидает вас в гостиной, милорд.

– О! – Его милость спешно поднялся, едва не наступив на лапу прыгающего вокруг пса.

– Ну же, Тори, веди себя спокойнее, – укорил животное Руперт. – Иначе ты просто останешься без лап! Пойдем, не стоит заставлять мою матушку ждать!

Он направился в соседнюю комнату так стремительно, что лакей едва успел распахнуть перед хозяином дверь.

Гостиная ремонтировалась совсем недавно. Стены ее были выкрашены в нежно-голубой цвет, потолок – покрыт лепниной в виде цветов и веток, огромный камин сделан в виде портика храма, а барельефы над ним изображали сцены из Святой книги.

Сейчас их с интересом рассматривала невысокая, одетая по последней моде женщина. Ее темные волосы уже тронула седина, а на лице появились морщины, но зеленые глаза, так похожие на глаза сына, искрились весельем.

– Прошу прощения, дорогая, надеюсь, ты успела заскучать! – Руперт направился к матери, но Тори опередил его, радостно заскакав вокруг женщины.

– Здравствуй, мой милый, здравствуй! – Леди Сен-Клер наклонилась, чтобы погладить пса, вызвав еще одну бурю восторга, затем подняла смеющиеся глаза на сына. – Тебя я тоже рада видеть, Руперт!

– О, это взаимно! Я всегда был уверен, что Тори ты любишь гораздо больше! – отозвался милорд, ничуть не смущенный таким поверхностным проявлением материнской любви. – Хочешь чаю?

– В такую рань? – Женщина выразительно приподняла брови.

– Фи, дорогая, что за выражения! – поддразнил ее сын, заслужив взрыв мелодичного смеха. – Кстати, могу я полюбопытствовать, что привело тебя ко мне, как ты выразилась, в такую рань?

– Всего лишь твоя тетя Августа, милый. – Леди Сен-Клер грациозно опустилась на кушетку.

Руперт вздернул бровь, давая понять, что ждет объяснений. Мать недовольно фыркнула:

– Я встретила ее на Палм-стрит, и она увязалась за мной, намереваясь заставить меня пригласить ее на чай, вот я и не нашла ничего лучше, как сказать, что иду к тебе!

– Да, но зачем при этом действительно заходить? О, это не значит, что я не рад тебя видеть, дорогая… Тори, сидеть! – Последние слова адресовались псу, который, решив, что матушка хозяина пришла именно к нему, пытался залезть на кушетку.

Пес мгновенно сел и горделиво посмотрел на хозяина, ожидая одобрения. Руперт потрепал его за ушами и получил в ответ еще одну собачью ухмылку.

– Я же говорила, она увязалась за мной! – нетерпеливо повторила леди Сен-Клер, притопнув ногой. – И если бы ты не был столь бессердечен, то посочувствовал бы!

Руперт бросил на мать веселый взгляд:

– Бедняжка… Это, должно быть, неудобно… тебе ведь пришлось пройти целых три улицы!

– Смейся-смейся, гадкий мальчишка! – Леди Сен-Клер наигранно нахмурилась. – А мне пришлось слушать ее всю дорогу! Она отстала от меня, лишь когда я подошла к ступеням твоего дома! Конечно, мне пришлось подняться на крыльцо и постучать!

– Невыносимая жертва с твоей стороны, – посетовал Руперт.

– Разумеется, я ведь не собиралась видеться с тобой еще три дня, до бала у Маверрингов. Ты там будешь?

Сын оборвал смех и задумчиво взглянул на мать:

– Возможно.

– Руперт, мне необходимо, чтобы ты был там! – Вдовствующая леди Сен-Клер хлопнула рукой по кушетке, что было воспринято терьером как приглашение все-таки забраться на сиденье рядом со столь доброй женщиной и попытаться лизнуть в лицо. – Вот ведь ужасное создание! Никакого чувства такта!

– Надеюсь, последние слова относились не ко мне? – меланхолично поинтересовался ее сын.

– Конечно, хотя какова собака, таков и хозяин! Всё, Тори, хватит! – Миледи аккуратно столкнула пса с дивана, вынуждая спрыгнуть на пол. – Руперт, милый, мне просто необходимо, чтобы ты появился там! Граф Ремзи…

– Что еще хочет от тебя этот остолоп?

– Он не остолоп, а зануда! Он всегда делает мне предложение! Я уже устала отвечать ему отказом в сотый раз!

– В сороковой, – отозвался лорд Сен-Клер, но его мать упрямо вздернула голову:

– В сотый!

– В сороковой.

– В сотый! И поскольку я в дурном расположении духа, не смей со мной спорить!

– Я еще в своем уме, – усмехнулся Руперт. – Но, мама, если граф Ремзи так настойчив, возможно, тебе стоит согласиться?

Леди Сен-Клер посмотрела на него с укором:

– И довести беднягу до сердечного приступа? Он ведь так привык к моим отказам, что делает мне предложение, даже не задумываясь. Если я соглашусь, его от неожиданности хватит удар! Нет, милый, его верность заслуживает уважения, и я не могу поступить с ним так жестоко!

– Выходи за кого-нибудь другого, – пожал плечами Руперт, пытливо взглянув на мать.

От него не укрылся огонек беспокойства в ее глазах.

– Милый, ты же знаешь: чтобы выйти замуж, женщине надо получить предложение.

– Ни за что не поверю, что никто, кроме Ремзи, не предлагал тебе руку и сердце!

– Конечно, предлагали! Но я отказала. – Леди Сен-Клер старательно разгладила подол платья из голубого шелка.

– Только не говори, что ты сделала это в память о моем отце! Ты его терпеть не могла!

– Мы с ним не ладили, признаю, что не помешало мне родить тебя, беспринципное создание! А теперь ты не желаешь ехать на бал!

– Я просто не понимаю: зачем тебе так необходимо мое присутствие? – Руперт скривил губы в подобие улыбки. – Ну же, дорогая, признавайся!

– Руперт, не изображай, что ты глупее, чем есть на самом деле! Ремзи ужасно танцует вальс!

– Я не хочу танцевать вальс!

– Ты и не будешь. Просто принесешь мне шампанского. – Леди Сен-Клер сделала вид, что вновь рассматривает барельеф над камином. – Милый, не слишком ли безнравственно помещать в гостиную почти голых мужчин?

– А они голые? – Руперт всмотрелся в лепнину. – Не знаю. Не замечал.

– Если бы ты стал замечать голых мужчин, я бы действительно забеспокоилась. – Женщина улыбнулась, на щеках появились ямочки, придавшие ей озорной вид. – Кстати, на балу будет дочь моей подруги…

– Неужели?

– Она весьма приятная девушка…

– Не сомневаюсь.

– Я подумала, что ты мог бы уделить ей немного внимания…

– Мама, не уверен, что тебе стоит поднимать эту тему, – предупредил милорд, слегка прищурив глаза.

Мать пожала плечами.

– Тебе все равно придется сделать это, Руперт! – Леди Сен-Клер встала и подошла к сыну. – Послушай, я прекрасно осведомлена о тех чувствах, которые ты питал к той девушке на материке…

– Похоже, ты знаешь обо мне больше, чем я сам, – холодно отозвался тот. – Позволь лишь уточнить, о ком именно ты ведешь речь: на материке у меня было довольно много… девушек. Правда, должен заметить, все они были… весьма определенного толка…

– Если ты собираешься меня шокировать вульгарным поведением, изображая солдафона, то зря потратишь свое время! – Леди Сен-Клер виновато улыбнулась. – Руперт, не я одна считаю, что тебе пора жениться и обзавестись наследником!

– Ты говоришь так, словно советуешь мне завести собаку, – заметил сын.

– Но Руперт!

– Мама, дорогая, если ты не хочешь поссориться со мной, давай оставим эту тему! – непререкаемым тоном произнес лорд Сен-Клер. – Лучше расскажи, что еще поведала тебе моя глубоко обожаемая тетя Августа!

– Она сказала, что Тони вчера уехал в Клер-холл. – Леди Сен-Клер сделала вид, что смахивает пылинку с жакета. – Полагаю, он собирается вернуться к своей жене, чтобы произвести на свет наследника.

От женщины не укрылось странное выражение, мелькнувшее на лице у сына. Тем не менее Руперт быстро взял себя в руки.

– Вот как? Старина Тони решил все-таки продолжить свой род?

– Думаю, да. – Леди Сен-Клер встала и с сочувствием посмотрела на сына. – Руперт, милый…

– Мама, только не надо этих пафосных речей! – скривился он. – Уж ты-то должна знать, что титул кузена волнует меня меньше всего, как и его давно заложенное имение.

– А оно заложено?

– Насколько мне известно – да. Я могу пригласить тебя остаться на ленч, если ты не будешь больше затрагивать тему моей женитьбы, а также отъезда Энтони!

Леди Сен-Клер поняла, что ее визит не удался.

– Боюсь, что не смогу воспользоваться твоим приглашением, обе темы слишком волнуют меня, чтобы я могла пренебречь ими. – Она беззаботно улыбнулась и встала. – Мне пора идти. Леди Эмберсли будет ждать меня в парке, чтобы продемонстрировать свой новый фаэтон и четверку гнедых.

– Смотрите не перевернитесь, иначе на балу не будет тебя, граф Ремзи этого не переживет и его точно хватит удар! А мне вовсе не хочется отпаивать его шампанским во время вальса, – напутствовал ее на прощанье неблагодарный отпрыск.

Вдовствующая леди Сен-Клер лишь рассмеялась и послала ему воздушный поцелуй.

Оставшись один, Руперт прошелся по гостиной и остановился у камина, задумчиво глядя на аккуратно сложенные дрова. Слова матери взволновали его больше, чем он хотел показать. Наследник Энтони мог изменить все. К тому же лорду Сен-Клеру порядком надоела спокойная, размеренная и оттого ужасно скучная жизнь в столице.

Он постучал пальцами по каминной полке и перевел взгляд на напольные часы, стоявшие напротив камина.

– Похоже, Тори, нам предстоит небольшая прогулка! – обратился милорд к псу.

Терьер радостно встрепенулся и направился к дверям. Подхватив трость и нахлобучив на голову цилиндр, Руперт последовал за ним.

Военное министерство располагалось в трех кварталах от дома милорда. Это было одной из причин, по которой Руперт не стал просить мать выехать из дома, доставшегося ему в наследство от отца, а купил себе собственный.

– Поверь, дорогая, под одной крышей мы вряд ли уживемся, а мне гораздо проще купить себе новый дом, чем просить тебя переезжать, – неизменно отвечал он с улыбкой на настойчивые попытки леди Сен-Клер восстановить справедливость.

В результате мать смирилась, а Руперт наслаждался одиночеством в полупустых комнатах.

Дойдя до министерства, его милость приветливо кивнул швейцару в ярко-алой ливрее, услужливо открывшему входную дверь. Тот недовольно покосился на пса, но спорить не стал, прекрасно зная, что проиграет.

Руперт вошел в прохладный холл, легко протолкался сквозь людей в форме и по широкой мраморной лестнице поднялся на второй этаж.

Пройдя по длинному коридору с множеством дверей, милорд свернул направо, миновал вытянувшихся в струнку часовых и проследовал в знакомый кабинет.

Сэр Артур Каррингтон, сидящий за огромным столом из полированного красного дерева, поднял голову и строго посмотрел на посетителя своими круглыми светло-голубыми глазами. Впрочем, его взгляд сразу же смягчился.

– Руперт! Рад тебя видеть! – Он встал и обошел стол, протягивая руку для приветствия.

– Взаимно, сэр. – Тот пожал протянутую ладонь. – Как поживаете?

– Сносно. Весьма сносно. – Герцог внимательно посмотрел на пса, сопровождавшего бывшего адъютанта по особым поручениям и буквально прыгавшего на поводке, стремясь поздороваться с Железным Герцогом. – Где ты взял это чудовище?

– О, вижу, вы оценили Тори по достоинству! – усмехнулся Сен-Клер. – Я нашел его в сточной канаве. Кто-то выкинул его, израненного после собачьих боев.

– Не знал, что ты посещаешь столь низкопробные увеселения. – Герцог вновь вернулся на место и указал своему протеже на стул для посетителей.

– Я не посещал, я лишь подобрал собаку. – Руперт сел и щелкнул пальцами, приказывая псу лечь у ног. – Тори – страж Грани.

– Это многое объясняет. – Обладая несильным магическим даром, сэр Артур прекрасно понимал ценность животных, способных чувствовать изломы и удерживать людей от перехода за Грань – незримую границу между миром людей и фейри. – Но ты пришел не только для того, чтобы показать мне своего пса?

– Нет. Мне необходимо уехать.

– Надеюсь, это не одна из твоих эскапад, навеянных хандрой от мирной жизни? – фыркнул сэр Артур. – В последний раз, кажется, ты две недели жил с цыганским табором?

– Всего лишь путешествовал с контрабандистами, сэр! – Руперт рассмеялся. – Эти славные ребята подобрали меня после крушения моей яхты. Признаться, мы здорово повеселились, уходя от конвоя в прибрежных водах.

– Не сомневаюсь. – Каррингтон хмыкнул.

Во время войны капитан Сен-Клер считался любимцем капризной фортуны. О нем ходили легенды. Герцог до сих пор не мог понять, как Руперту удавалось выбираться живым и невредимым из переделок, где любой другой поплатился бы жизнью.

Даже в битве при Талаверде, превратившейся в мясорубку и унесшей жизни более сорока тысяч солдат, капитан, весь день исполнявший поручения герцога и находящийся в центре сражения, отделался лишь синяками и царапиной от срикошетившей пули, хотя и потерял трех коней.

Поговаривали, что все дело в магии, но Каррингтон точно знал, что в магическом даре бывшего адъютанта не было ничего выдающегося. Потомки древних королей юга, Сен-Клеры за эти века заключали браки не только с жителями Корнуи, постепенно утрачивая магические силы. Впрочем, кто сейчас действительно владел магией? С тех пор как маги нашли способ заточать огненных демонов в металлические корпуса машин, магия все больше утрачивала смысл.

– На этот раз я поеду в Клер-холл, – тем временем продолжал Руперт. – Решил навестить родовое имение. А поскольку не знаю, как долго я там пробуду, то хотел попросить вас присмотреть за моей матерью, леди Сен-Клер.

Делая вид, что не замечает пристального взгляда командующего, Руперт закинул ногу на ногу и полюбовался отражением в начищенных до блеска сапогах. Затем поднял смеющиеся глаза на герцога:

– Неужели вы думали, сэр, что сможете обмануть меня?

– Мы никого не обманывали, – запротестовал тот, понимая, что отрицать бесполезно. – Просто не хотели афишировать… Надеюсь, ты не возражаешь?

– С чего бы? – Лорд Сен-Клер пожал плечами. – Если вы не заметили, сэр, я уже вышел из того возраста, когда сыновья ко всем ревнуют собственных матерей. Если леди Сен-Клер счастлива с вами, я буду рад.

– Я бы женился на ней…

– Но она даже слышать об этом не хочет.

– Констанс рассказала тебе о нас?

– Разумеется, нет! Но сегодня с утра мы имели весьма гм… содержательный разговор в моей гостиной. И поскольку моя мать явно вознамерилась сделать из меня примерного семьянина, я предпочту исчезнуть, пока эта блажь не выветрится у нее из головы.

Каррингтон бросил понимающий взгляд на своего бывшего адъютанта, но не стал задавать вопросов, за что Руперт был весьма признателен.

– Когда тебя ждать обратно? – спросил командующий.

Лорд Сен-Клер пожал плечами:

– Кто знает. Все зависит от одного дела. Как только я решу его, я вернусь. – Он встал и протянул руку. – Удачи вам, сэр!

– Мне? – нахмурился Каррингтон, обмениваясь рукопожатием. – В чем?

– В вальсах! Моя мать их очень любит. Впрочем, вы можете просто принести ей шампанского! Тори, пойдем!

Ухмыльнувшись, Руперт покинул кабинет, пока командующий не успел ответить. Легко сбежав по лестнице, милорд вышел из министерства и взглянул на ратушные часы:

– Четверть второго. Тори, если ты поторопишься, мы с тобой попадем на вечерний экспресс.

Терьер не понял, что он должен делать, но, догадываясь, что им с хозяином предстоит приключение, радостно запрыгал вокруг.

Глава 3

Вокзал встретил Руперта шумом и суетой. Держа в одной руке поводок, а в другой – саквояж, собранный верным камердинером, лорд Сен-Клер отказался от помощи подбежавшего мальчишки-носильщика и с достоинством направился на один из перронов, где уже вовсю шипело новомодное железное чудовище, именуемое локомотивом или рельсовым экипажем.

Вернее было сказать, что шипел и скрежетал заключенный в нем огненный демон, заточенный в огромный кроваво-красный кристалл. Для спокойствия пассажиров сам кристалл был спрятан под железный корпус, но Руперт прекрасно знал, что никакое железо не удержит духа, вырвавшегося за грани своей тюрьмы. Именно поэтому рубины для ловушки обрабатывались очень тщательно. Малейшая царапина или скол могли стать фатальными.

Обретший свободу злобный дух начинал мстить за заточение, уничтожая все на своем пути.

Почувствовав приближение мага, демон в рубине забесновался еще сильнее, из трубы локомотива вырвались клубы пара.

При этих звуках Тори навострил уши и глухо зарычал, давая понять, что страж Грани начеку.