Темная буря бесплатное чтение

Аннетт Мари
ТЕМНАЯ БУРЯ

ГЛАВА 1

Высокие деревья пригибались от веса снега на их ветках, наверху на темном небе сияли звезды. Эми бежала, тени танцевали на ее пути, снег летел из-под ног. Ледяной воздух сдавливал горло с каждым шумным вдохом.

Ей уже это снилось.

Впереди по снегу бежал белый лис. Она знала, что не поймает его, но попытаться стоило. Его пушистый хвост покачивался, пока он то пропадал, то появлялся среди деревьев, и когда он показался снова, он изменился. Теперь он был размером с белого волка, бежал с тремя хвостами, качающимися позади него.

Она сонно размышляла о случившемся, но во сне она могла только преследовать его. Он пропал за елями, и она бросилась за ним.

Жар ударил по ней, словно от вулкана, отталкивая ее. На поляне впереди ее ждало существо из мифов и кошмаров. Над ней возвышались белый мех и огонь, глаза сияли, как магма, а девять хвостов извивались позади. Раскаленные белые огни появлялись из-под лап, когда он шагнул вперед, превращая снег вокруг в воду.

На пути дрожал лис, три хвоста трепетали.

Кьюби но кицунэ низко зарычал, в голосе было полно ярости, от этого все волоски на ее теле встали дыбом, но она бежала к нему, вытянув руку и крича имя. Алые метки на его морде ярко вспыхнули, и он бросился на треххвостого лиса, превращая мир в бело-голубое пламя.

Эми открыла глаза, тихо вскрикнув. Ее мышцы сокращались от адреналина.

— Тут ничего нет.

Тихий голос Юмея заставил ее вздрогнуть. Щурясь в тусклом свете свечей, расставленных по круглой комнате, она повернула голову, но остальное тело не двигалось и лежало на покрывалах. С другой стороны сидел, упираясь локтем в низкий столик перед собой, уткнувшись подбородком в ладонь, Юмей, известный как Тэнгу, повелитель ворон, вестник войны. Ёкай, сидящий как недовольный подросток, выглядел странно, но Юмею было не меньше тысячи лет, так что это удивляло еще сильнее. Его гладкое лицо не показывало возраст.

Он постучал когтем по столу, привлекая внимание товарища. Даже в другом конце комнаты рубиновые глаза Широ сияли в свете свечей, когда он посмотрел на Юмея. Его лисьи уши двигались, как у лиса из ее сна. Кицунэ были одним из видов ёкаев, земных духов, живущих в мире людей и своем духовном царстве, Тсучи.

— А что мне тебе сказать? — спросил он тихо, как и Юмей, но не так сухо. Недовольство прокралось в его тон. — У меня нет для тебя ответов.

— Если не можешь ничего вспомнить, наш поиск окончен.

— Даже если я вспомню, там может не быть ничего важного.

— Должно быть. Иначе зачем Аматсуками пытаться убить тебя?

На миг метки на лбу и скулах Широ засияли алым светом, силой и нравом. Две недели назад у него почти не было силы, но Эми изменила это. Красные бусы оненджу в два витка окутывали его руку, а в бусинах было проклятие, сковывающее его силу и скрывающее от него воспоминания. Это проклятие она не смогла снять, хоть и обещала.

Серебряные глаза Юмея вспыхнули в ответ, но, когда он заговорил, нетерпение было едва заметно.

— Снятие второго витка ничего не раскрыло?

— Мой разум — не книга, чтобы его открывать и листать, — сухо сказал Широ. — Это пространство, подернутое туманом, и сквозь него ничего не видно. Как только появляется воспоминание, я тут же его теряю.

Едва осмеливаясь дышать, чтобы они не поняли, что она проснулась, Эми следила за ёкаями. Порой Широ так делал: менял речь от простого языка кого-то ее возраста на странную древнюю речь, которая словно звучала из прошлого века. Она не знала, замечал ли он это.

Ее сон прорвался в мысли картинкой кьюби но кицунэ. В повторяющемся сне она бежала к ужасному ёкаю, крича имя, но никогда не вспоминала имя, просыпаясь. Но она не могла забыть, с какой яростью чудище нападало на треххвостого лиса. В легендах о кицунэ они получали по хвосту раз в сто лет, пока не достигали конечной формы: девятихвостого лиса, ёкая такого сильного, что он мог соперничать с драконами.

— Не надейся, что я вспомню что-то полезное, — сказал Широ, вернувшись к обычному тону, хотя недовольство все еще звучало в словах. — Пока бусы не будут сняты.

— Тогда остается лишь ждать, пока камигакари наберется сил, чтобы снять их.

— Может, это не единственный способ? Мы не знаем даже, сможет ли она снять их полностью. Она же не Аматсуками.

Эми вздрогнула и подняла одеяло до носа, оставив открытыми только глаза, чтобы и дальше следить за ними.

— Инари не было сто лет, — сказал Юмей. — Сусаноо постепенно уходил десятилетиями, а пять лет назад исчез. Сарутахико и Узумэ в последний раз видели на позапрошлом солнцестоянии.

Их лица были мрачными, почти подавленными, пока они обсуждали пропавших Кунитсуками, четверых правителей ёкаев: Инари огня, Сусаноо бури, Сарутахико гор и его жену Узумэ дерева. Юмей и Широ искали их с тех пор, как она их встретила. Ей поручили то же задание, но теперь они знали, что Кунитсуками не пропали, их пленила Изанами, Аматсуками земли.

Юмей зарычал, от этого звука по ее спине пробежала дрожь.

— Не знаю, где еще искать. То, что они пленники, только расширяет варианты.

— Как можно пленить Кунитсуками? — пробормотал Широ. — Это невозможно.

— Значит, Изанами придумала способ, или Аматэрасу соврала.

— Она не врала, — сказала Эми, не подумав.

Они повернулись. Она села, поправила простое белое кимоно. Широ посмотрел на нее с опасной улыбкой, и она старалась не краснеть. На ней было слишком мало одежды, но ничего не осталось. Ее одежда была испорчена, а Юмей ничего не мог ей предложить. Когда она пожаловалась, он едко спросил, с чего она взяла, что он хранил бы женскую одежду. Она решила больше не поднимать эту тему.

Самоуверенно поправив пояс оби, она поднялась и пересекла комнату. А когда она опустилась на подушку между ними, она поняла нереальность ситуации — она, смертная девушка, сидела с двумя опасными ёкаями. Она так легко села к ним, словно принадлежала их компании.

Она сосредоточилась и повернулась к Юмею.

— Аматэрасу не врала, — повторила она. — Она захватила меня. Она была в моей голове. Не думаю, что она смогла бы соврать мне. Я чувствовала ее тревогу и гнев. Она злилась на Изанами.

— Если ей так важны Кунитсуками, — сказал Широ, — почему она не сказала, где искать?

— Я уже говорила, — Эми старалась подавить раздражение. Они уже говорили об этом, но ёкаи все равно не доверяли Аматэрасу, Аматсуками ветра. — Она пыталась сказать мне, но я… или забыла, или не услышала ее. Было… сложно сосредоточиться в тот момент.

Она поежилась от воспоминания пылающего гнева Аматэрасу, ее подавляющим духом, поглотившим разум Эми, как огни бумагу. Как камигакари, во время зимнего солнцестояния Эми ждало затмение силой Аматэрасу, она захватит ее тело. Эми старалась не думать об этом.

Небесные Аматсуками и земные Кунитсуками были сторонами одной божественной монеты. Как и ками, которыми они правили, Аматсуками жили в небесном царстве, и использовали смертных камигакари, как Эми, в качестве своих сосудов на Земле. Кунитсуками прибыли из Тсучи, духовного царства ёкаев, и им не нужны были человеческие тела. Вместе все они образовывали баланс силы и стихий, защищая три мира.

Но Изанами это изменила. Она как-то пленила четверых Кунитсуками, нарушив равновесие стихий. Изанами стоило понимать, что Кунитсуками, даже если они враги, нужны миру по понятным причинам, но она попыталась уничтожить их.

Аматэрасу узнала предательство Изанами и пыталась остановить катастрофу, которую Изанами планировала во время зимнего солнцестояния. К сожалению, единственным союзником Аматэрасу на Земле была Эми. Изанами убивала всех камигакари Аматэрасу, она точно убила остальных союзников Аматэрасу.

Так что Эми поручили поиск пропавших Кунитсуками, задание казалось невозможным для камигакари, и она сама плохо в это верила.

— Думаю, ты можешь знать что-то важное, — сказала она Широ. — Аматэрасу говорила: «Он не должен умереть, иначе надежда будет потеряна». Она знает о тебе, и ты, похоже, важен в поиске Кунитсуками.

Его взгляд стал мрачным.

— Я не могу ничего вспомнить.

Выдохнув, она убрала с плеч спутанные волосы. У Юмея не было и гребня. Ее попытка объяснить ему, что длинным волосам нужен постоянный уход, не добилась результата, как и просьба об одежде.

— Мы не можем ждать, пока я сниму оненджу, — сказала она им. — После сотни лет не думаю, что мы найдем в ближайшее время Инари. Стоит сосредоточиться на Сарутахико. Он глава Кунитсуками, сможет помочь нам с поиском остальных.

— Звучит неплохо, — сказал Широ с ноткой сарказма, — но мы не можем найти Сарутахико. Его нет на его землях, как и у Узумэ, и никто из его слуг не может его уловить.

— А что-то… подозрительное было? Вы спрашивали об этом?

— Что подозрительное?

— Их же пленили, — фыркнула она. — Должен был какой-то признак, что Кунитсуками похитили и пленили. Разве Аматэрасу не нужно было одолеть их, чтобы поймать? Вряд ли все проходило тихо.

— Я уже спрашивал у всех ёкаев о необычной активности, — сказал Юмей. — Так что я не вру, когда говорю, что другого выхода у нас нет, если у тебя нет других догадок.

Эми нащупала сломанный ноготь.

— Может, я могу как-то поговорить с Аматэрасу…

— Значит, ничего нет, — ледяным тоном закончил Юмей и оттолкнулся от стола. Он встал и пошел к двери, заполненной необычной тьмой. Его дом существовал в Тсучи, а этот порог был вратами между царствами. Он пропал во тьме, не оглянувшись, и там появилось зловещее красное мерцание.

Она опустила плечи.

— Что нам теперь делать?

Широ смотрел на стену напротив него с отстраненным видом.

— Аматэрасу сказала, что их нужно освободить до солнцестояния, — продолжила она с волнением. — Осталось пять недель. Если мы не…

Широ ударил ладонями по столу.

— Я не могу вспомнить, — прорычал он. Он грациозно выпрямился и прошел к двери, каждый шаг был полон злости.

Она смотрела, как он исчезает, и была слишком потрясена, чтобы двигаться. Обычно Широ вел себя спокойно. Даже в опасном бою и при ранениях он не терял спокойствия. Она видела его обиженным, враждебным, испуганным, но он никогда не злился, как это было сейчас. Хотя его злость на Коянэ, ками, забравшего ее ки, была близка.

Она сцепила руки на коленях. Как сложно было бродить по миру, не зная даже своего имени? Она вспомнила, как засомневалась в имени Широ, когда он впервые назвал его, ведь тогда получалось, что белого лиса звали «белый». Откуда она могла знать, что он назвал ей не настоящее имя, потому что не знал настоящего?

И теперь его воспоминания были не только ключом к его прошлому, но и путем к спасению Кунитсуками, следовательно, и мира. Эми не знала, что планировала Изанами, зачем она пленила Кунитсуками, но если Аматэрасу сказала, что это уничтожит мир, Эми не сомневалась в ее словах. Широ тоже не сомневался, и ему стоило больше стараться вспомнить что-нибудь. Она перевернула ладони и коснулась левым большим пальцем правой ладони, вспоминая заряженную магию, пронзающую ее руку. Прошло всего два дня с того раза, когда она не смогла снять виток оненджу, четыре дня с атаки Изанами на храм, но времени оставалось мало. Успеет ли Эми накопить силы Аматэрасу, чтобы снять оненджу не только до солнцестояния, но и чтобы успеть найти и освободить Кунитсуками?

Поднявшись, она повернулась к порогу с тьмой, куда ушли оба ёкая. Они уже искали очень долго, их надежда угасала все сильнее с каждым поражением.

Пора было ей сражаться с ними. Она должна найти ответ, пока не стало слишком поздно. Все зависело от нее, она не примет поражения. Ей нужно лишь найти то, о чем они еще не думали.

Знать бы, с чего начать.

ГЛАВА 2

Дом Юмея не подходил для бескрылого человека.

Тяжело дыша, Эми согнулась на нижней ветке огромного дуба и посмотрела на землю внизу. На гладком снеге виднелись следы Широ, ведущие в лес. Высоко на стволе был темный проем, соединявший дом Юмея с ее миром.

С вершины дерева слетела ворона и опустилась на ветку в стороне с шумом. Другая спрыгнула, глядя на Эми глазками-бусинками. Одна за другой, десяток ворон опустился вокруг нее и ждал. Хотя они выглядели безобидно, как любая другая птица, они не были обычными существами. Это были карасу, вороны-ёкаи, служившие Тэнгу.

Сидя на грубой коре, она свесила ноги в пустоту. Вороны склонились.

— Падение с восьми футов меня не убьет, — сказала она им, — так что можете улетать.

Они не двигались, ожидая увидеть, сломает ли она свою шею, чтобы они съели ее, не разозлив Юмея или Широ. Среди ёкаев, желающих поглотить ее, было жутче, чем она хотела признавать.

Вытянув ноги вниз, она оттолкнулась от ветки. Падение длилось всего секунду, и ее ноги ударились о землю. Она упала на четвереньки, продавив снег. Кривясь, она поднялась и отряхнула кимоно.

— Видите? — сказала она воронам. — Я же говорила.

Вороны щелкнули клювами и недовольно зашумели крыльями.

Качая головой, она пошла прочь от дуба по следам Широ. Юмей не оставлял следов, но она их и не искала: зачем ему идти, если можно лететь? Она шла по лесу, шум ворон утих, и воцарилась тишина.

Ясное ночное небо позволяло ей разглядеть следы Широ, но она плохо видела остальное. Тяжелые, покрытые снегом ветви елей задевали ее рукава, пока она проходила между них, и порой красные листья падали со спутанных ветвей клена.

Она уловила журчание ручья, когда миновала две большие ели. Ее дыхание вырвалось заметным облачком, она остановилась.

Широ сидел на камне на берегу реки, уперев локоть в колено, уткнув в ладонь подбородок, он смотрел на воду. Лунный свет сверкал на его белых волосах. Его белая косодэ без рукавов резко контрастировала с черными хакама и черной тканью на его руках, заканчивающейся выше локтя, удерживаемой красными перекрещивающимися лентами. И, конечно, на правой руке были алые оненджу.

Одно пушистое лисье ухо повернулось к ней, он оглянулся. Она заставила себя двигаться, подойти к нему. Эми смахнула рукавом снег с плоского камня и села. Холод проникал сквозь кимоно, она дрожала. Холод был терпимым, но все же морозило.

Он посмотрел, как она дрожит, и поднял руку. Огонь вспыхнул в его ладони, и сфера бело-голубого огня — кицунэби — появилась в воздухе. Жар коснулся ее лица, когда огонь завис перед ней. Она благодарно протянула руки к теплу.

— Спасибо, — прошептала она.

Он кивнул и посмотрел на воду. Переплетенные ветви деревьев были темными тенями на фоне темно-синего неба, припорошенного сияющими звездами. Мерцающая луна придавала сапфировый оттенок снегу, создавая красивые, но зловещие оттенки холодной голубизны в лесу и горах.

Лес был тихим, кроме журчания ручья. Обычно звук вызывал у нее дрожь, но присутствие Широ прогоняло панику. Свет кицунэби танцевал на его лице, отбрасывая тени. Она не привыкла видеть его таким тихим.

— Прости, — попыталась она еще раз. — Я не хотела давить на тебя насчет воспоминаний. Наверное, сложно ничего не помнить.

— Дело не в том, что я ничего не помню, — он подобрал со снега красный кленовый лист и покрутил, держа за стебелек. — Но то, что я помню, лишено смысла.

— О чем ты?

— Эти воспоминания… не понятны. Лица, голоса, обрывки разговоров, места, где я точно был, но я их не знаю. Ничто не объединяет их. Я ничего из этого не понимаю, — он сжал лист, раздавливая его. — Без понимания эти воспоминания бесполезны.

— Ты уже хоть что-то вспомнил, — она указала на кицунэби перед собой. — Например, как использовать свою магию.

Он взглянул на огненную сферу.

— Я бы назвал это инстинктом, а не воспоминанием. Я вспоминаю это, когда появляется необходимость.

Вздохнув, она придвинула ноги ближе и обняла их руками, уткнулась подбородком в колени.

— Хотелось бы, чтобы Аматэрасу могла нам как-то помочь, или поговорить с ней как-то.

— Не знаю, как ты, — пробормотал он, продолжая смотреть, как вода бежит по темным камням, — но я не хочу, чтобы она снова захватила твое тело.

Эми удивленно взглянула на него, но его профиль не выдавал его мысли.

— Даже если она сможет подсказать нам, где искать Кунитсуками?

— Думаешь, ты переживешь это во второй раз? — он повернулся к ней, и у Эми перехватило дыхание от его серьезного взгляда. — Ты сильно изменилась за пару минут. Глаза, голос, даже запах изменился.

— Д-да?

— Глаза и голос стали прежними, но вот запах…

Она тревожно моргнула.

— Что запах?

Он склонил голову в сторону, раздувая ноздри.

— Ты все еще немного пахнешь, как она… как ками. Ни один ёкай теперь не поверит, что ты просто мико.

Ее рука поднялась к груди и сжалась перед кимоно. Под ней была метка камигакари, темный символ, представляющий ее связь с Аматэрасу. Связь между ними появилась, когда Эми было всего восемь, и за годы Аматэрасу наполняла ее по капле своей ки — жизненной силой и источником магии. Была ли ее связь с Аматэрасу теперь сильнее, или появление Аматэрасу оставило следы Аматсуками на ее теле и душе? Проникал ли разум Аматэрасу в нее теперь, изменяя ее? Разрушая ее?

— Это… неизбежно все равно, — сказала она, стараясь успокоить тревогу. Пять недель. У нее оставалось еще пять недель своей жизни, а потом Аматэрасу заберет все.

Она взглянула на Широ, и что-то вспыхнуло в его глазах, какая-то сильная эмоция, которую она не могла распознать, и он отвернулся к ручью. Она снова моргнула, растерявшись. Она как-то его разозлила? Он был еще более непредсказуемым после нападения Изанами. Она отчаянно хотела ослабить груз утерянных воспоминаний и вернуть его кривую дразнящую улыбку.

— Может, Аматэрасу может помочь не напрямую, — сказала она, сев прямее. — Как насчет весенней церемонии благословления?

— Что?

— Это церемония обновления, — сказала она с искрой надежды. — Мико исполняют ее для больных и поклоняющихся, желающих нового начала или восстановления сил. Может, это поможет тебе восстановить воспоминания.

— В тех церемониях почти нет силы, — сказал он с сомнением на лице. — И даже если есть, не думаю, что церемония ками сработает на ёкае.

Она вскинула палец.

— Во-первых, я не просто мико. Во-вторых, сила церемонии идет от Аматэрасу, а она хочет, чтобы ты вспомнил, так что я уверена, что она сделает исключение.

— Не думаю, что это так просто.

Вскочив на ноги, она схватилась за косодэ на его плече и потянула.

— А что мешает попробовать? Идем.

— Куда? — проворчал он, сдаваясь и поднимаясь на ноги. Его кицунэби угас.

— Мне нужно больше места. Сюда.

Она вывела его в центр свободного места среди деревьев, снег не был покрыт следами зверей. Как камигакари, она училась и как обычная мико, и она знала это все лучше, чем обычная жрица храма.

— Сядь, — приказала она.

Он с вопросом посмотрел на нее, опустившись на снег и скрестив ноги.

— Это не сработает.

— Меньше пессимизма, — она обошла ближайшие деревья и выбрала тонкий прутик длиной с фут с золотыми листьями на конце. Отломив его, она встала перед Широ.

— Что с прутиком?

— У меня нет нужных предметов. А я не могу танцевать, не держа что-нибудь.

— Ты будешь танцевать?

— Почти все церемонии мико связаны с танцем.

Он смотрел на нее скептически. Игнорируя его, она отвернулась и поправила кимоно. Одежда была неправильной, инструментов не было, но все должно было сработать. Важнее был ритуал танца — точные осторожные движения, что взывали к силам земли и небес, к человеческой и божественной ки. Закрыв глаза, она несколько раз глубоко вдохнула и сосредоточилась. Прогнав напряжение, она впустила спокойствие, очистила разум и повернулась к нему.

Его глаза расширились, когда он заметил разницу в ее поведении. Сохраняя лицо без эмоций, Эми вытянула ветку в сторону, рука была идеально параллельна земле, и поставила ноги так, что носок левой сандалии касался земли перед ее правой ногой.

И она начала.

Движения текли из нее, поднимались из глубин. Ее рука медленно описала четверть дуги, пока прутик не указал вперед, и она одновременно провела левой ногой изогнутую линию на снегу. Ее тело начало поворачиваться, поднялась другая рука, ладонь кружилась, широкие рукава трепетали, движения были плавными, полными медленного изящества. Тепло наполнило ее тело от земли, пока ее ноги скользили по ней.

Она двигалась с точностью танца и ощущала, как взгляд Широ следит за каждым ее действием. Она прижала прутик к груди, а другой рукой скользнула по листьям и подняла ладонь к небу, танец требовал, чтобы она подняла и голову к звездам. Она медленно повернулась, ноги осторожными движениями скользили по снегу.

Она завершила оборот, невольно пытаясь отыскать его лицо, и рубиновый взгляд поймал ее и быстро задержал. Она опустила тело на колени в медленном до боли и плавном движении, которое отрабатывала месяцами. Пока она опускалась, Эми падала в глубины его взгляда. Из теней что-то древнее смотрело на нее, что-то мудрое, хитрое и опасное. Шептало и звало ее душу.

Едва дыша, она протянула прутик к нему, поворачивая ладонь. Листья зашуршали, задев его косодэ над сердцем. Она не могла отвести взгляда от него. Что-то древнее в его глазах удерживало ее, приковывало.

Мышцы ее ног напряглись, она начала плавно подниматься, пока не оказалась выше него, листья теперь были над его головой. Его взгляд следовал за ней, отказывая отпускать. Она тонула в нем, теряла связь с окружающим миром. Но танец был высечен в ней, и близился конец. Она скользнула правой ногой назад, опираясь на нее, широко раскинула руки и повернула ладони вверх, листья шуршали.

А потом ее пятка ударилась о корень дерева под снегом, и ее изящным движениям пришел конец. Эми пошатнулась назад, размахивая руками. С облаком снега она плюхнулась на землю, воздух покинул легкие. Пока она хрипела, над ней появилось лицо Широ, он криво улыбался, показывая один клык.

— Это традиционное завершение танца?

— Естественно, нет, — прохрипела она, щеки пылали от смущения. Стараясь заставить легкие работать правильно, она оттолкнулась и увидела сломанный прутик в руке, треснувший пополам.

Широ сидел рядом с ней, не скрывая веселья. Она не знала, была ли она рада или разочарована, что древняя сила, которую она заметила, снова пряталась в тенях его глаз.

— Ты что-нибудь вспомнил? — с надеждой спросила она.

— Ничего.

Его улыбка стала шире, когда он заметил ее разочарование. Он протянул руку, и она застыла, когда его пальцы скользнули по ее волосам над ухом, от его прикосновения покалывало спину.

— У тебя снег на голове, — сообщил он, смахнув немного.

Она вскрикнула и вскинула руки. Она спешно стряхнула снег, стараясь не краснеть еще сильнее. Она и не надеялась, что он не заметил. Он замечал все.

— Прости, — пробормотала она, собирая волосы на плече, чтобы вытащить из них листья. — Видимо, камигакари не во многом лучше мико.

— Я что-то чувствовал. Но не воспоминания.

Она взглянула на него. Он ощутил то же, что она заметила в его глазах? Или ей все показалось? Может, танец сработал, хоть и закончился так внезапно. Но это древнее… хоть она и хотела, чтобы он вспомнил, кем был, это древнее в его глазах пугало ее.

— Не переживай, — сказал он, не так поняв ее встревоженный взгляд. — Наша работа найти Кунитсуками. Уж мы-то, ёкаи, сможем засечь своих правителей.

— Даже если бы Аматэрасу не дала мне задание, я бы все равно… — она раскрыла рот на середине предложения. Ёкаи искали правителей ёкаев. Почему она не поняла раньше?

Широ помахал рукой перед ее лицом, вырывая ее из транса. Она моргнула.

— Ударилась головой, маленькая мико? — сухо спросил он, скорее забавляясь, чем тревожась.

— Я знаю, где нужно искать Кунитсуками, — выдохнула она.

Его веселье пропало, он резко сосредоточился.

— Что?

Она вскочила на ноги.

— Юмей же говорил это, так? Он спрашивал каждого ёкая, какого мог, про Кунитсуками. В этом и проблема. Кунитсуками пропали не там, где ёкаи могли бы найти их. Они — пленники ками. Мы пытались найти их среди ёкаев, но нужно идти иначе. Изанами не стала бы скрывать следы от ками, что на ее стороне.

Он помрачнел.

— Мы не можем спросить у ками.

— Нет, конечно. Но каннуши и мико такие сплетники, что ты себе и представить не можешь, — она вскинула брови. — Это я смогу узнать, да? Если что-то странное происходит с Изанами, тогда проще всего узнать это от ее человеческих слуг.

Он задумался и медленно улыбнулся.

— Интересная теория. Я поддержу при одном условии.

— Каком? — настороженно спросила она.

— Тебе нужно убедить Юмея.

* * *

— Ты хочешь спрашивать людей?

Эми подавила желание отпрянуть от Тэнгу.

— Ну, знаешь…

— Что могут люди знать о местонахождении Кунитсуками?

— Они могут не знать точно, но если происходит что-то подозрительное, они точно слышали больше ёкаев…

— Ты не знаешь, что требуется, чтобы пленить Кунитсуками, как и не знают люди в храмах ками.

Она беспомощно посмотрела мимо Юмея на Широ, прислонившегося к стене у камина. Он пожал плечами и продолжил есть, поглощая рис и бобы так, словно ничего не ел месяц. Хотя Юмей игнорировал все ее просьбы о нужных вещах, он хоть понимал, что она не протянет без еды. И еда появлялась на его столе — свежие горячие блюда в белых коробочках. Эми было интересно, у какого несчастного ресторана воровали его карасу.

Глубоко вдохнув, она попробовала снова:

— Изанами знает, что ей нужно скрывать активность от ёкаев, но у нее нет причины скрывать свои дела от подчиненных и слуг храма. Кто-то точно должен был заметить странное, когда Сарутахико пропал, даже если это не поняли. Может, странные вещи все еще происходят. Нужны, наверное, какие-то ресурсы, чтобы держать Кунитсуками под замком, так что…

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — его тихий голос резал, словно меч. — Как ты можешь понять, какая «странность» нам подходит, когда ты не знаешь, что…

— Ты тоже не знаешь! — рявкнула она, потеряв терпение.

Юмей напрягся, Широ вскинул брови от ее грубости. Ее сердце колотилось, но она говорила себе, что это был гнев, а не страх.

— Ты, как и я, не знаешь, что нужно, чтобы удерживать Кунитсуками, — сказала она строго. — Вы искали годами и ничего не нашли. Ты сам сказал, что зацепок больше нет. А я предлагаю вариант, и ты даже не даешь мне объяснить, потому что это не то, что ты хотел бы слышать.

Юмей одарил ее ледяным взглядом, и она задумалась, убьет ли он ее. Брови Широ поднялись еще выше, он, казалось, изо всех сил старался не смеяться. Она не смотрела на него.

— Изанами не могла все сделать сама, — продолжила она. — Мы знаем, что она не сторожит Кунитсуками, иначе она не пришла бы убивать меня. Значит, кто-то помогает ей. Ее подчиненные, как Коянэ. Ёкаи хорошо живут в стороне, не любят людей, но ками другие. Они используют людей, как сосуды, и за ними нужен определенный уход. Они живут среди людей и зависят от людей.

Она скрестила руки на коленях.

— Где-то могут быть слуги храма, поддерживающие ками, который на стороне Изанами. Знаю, шансов мало, но сейчас варианта лучше у нас нет. Если мы сможем узнать о слугах Изанами, ведущих себя необычно, нам будет с чего начать.

Наступила тишина, нарушаемая шорохом палочек Широ о дно коробки. Юмей разглядывал ее, а потом заговорил:

— И как ты собираешься добыть информацию от слуг Изанами? — вопрос звучал нейтрально, но точно не был дружелюбным.

— Каннуши обычно служат только одному храму, — объяснила она, — но мико и сохэи порой меняют храмы и ками, основываясь на предпочтениях, или, например, из-за переезда в другой город. Мы не можем поговорить со слугами Изанами напрямую, но я могу начать, поспрашивав слуг храма Аматэрасу.

— У нас нет времени на скрытые действия, — вмешался Широ, пересек комнату и опустил пустую коробку на стол. — И ты слишком узнаваемая, чтобы притворяться мико.

Он забрал ее наполовину съеденную коробку риса и погрузил туда палочки. Она нахмурилась, он спокойно приступил к ее еде.

— Знаю, у нас нет на это времени, — сказала она им. — Потому нам нужна помощь гуджи.

Палочки Широ остановились на пути ко рту.

— Гуджи? Ты про главного священника твоих храмов, от которого ты убежала, потому что он хотел запереть тебя до солнцестояния?

— Да. Но это было до приказа Аматэрасу найти Кунитсуками. Он не будет спорить с Аматэрасу.

— Но она не приказывала ему, она отдала приказ тебе.

— Я уговорю его. Гуджи Ишида подчинен воле Аматэрасу. Он может связаться с каннуши каждого храма Аматэрасу в стране и спросить о необычном поведении слуг Изанами. Мы не сможем такого сами.

В глазах Юмея было заметно осуждение.

— Слуги Аматэрасу вернулись в твой храм вчера. Они посылали сохэев в лес на поиски.

Она выпрямилась с напряжением. Четыре дня назад, когда она вернулась в храм Шираюри, оказалось, что он брошен людьми и захвачен слугами Изанами. Она была рада слышать, что все, казалось, вернулись невредимыми.

— Гуджи Ишида может быть там, — сказала она. — Он будет изо всех сил искать меня.

— Если ты хочешь вернуться, — сказал Широ, опуская ее пустую коробку рядом со своей, — то стоит идти сейчас. Изанами пока что отступила, но если она продолжит попытки убить нас, то она еще вернется.

— Я могу вернуться в храм и поговорить с гуджи Ишидой хоть сейчас, — ее нервы покалывало, но она не обращала на это внимания. — Мы можем получить нужную информацию за пару дней.

— Тогда иди, — сказал Юмей. — Нельзя тратить время.

— Идти? Сейчас?

— Конечно, нет, — Широ вытянул руки над головой и выгнул спину. — Подождем декабря, чтобы проблем стало еще больше.

— Но сейчас середина ночи, — он вскинул брови, и она поднялась на ноги. — Ты прав. Нельзя тратить время.

ГЛАВА 3

Подавляя зевок, Эми следовала за Широ по темному лесу. Он огибал деревья, хрустел ледяной корочкой, покрывавшей снег. Она рассеянно смотрела на его спину и шевелящиеся уши, а сама думала о храме Шираюри.

Она проспала почти три дня и плохо ощущала время. Казалось, прошло мало времени, но с ее побега из храма прошло уже почти пять дней. До побега она собиралась встретиться с Ишидой впервые за полгода. Его визиты были короткими, но регулярными: дважды в год он проверял условия ее жизни и приносил новый омамори.

Под кимоно над сердцем лежал плоский шелковый мешочек на тонком шнурке. Внутри него был особый офуда, бумажный талисман с защитными словами на нем. Он скрывал ее ки, чтобы ёкаи не узнали в ней камигакари. Если Широ был прав насчет изменения ее запаха, омамори уже не мог ее защитить.

Широ застыл и поднял руку. Она резко остановилась, боясь, что нападут ёкаи или из-за деревьев выйдет красивый и опасный ками.

Его уши подрагивали, улавливая звуки, которые она не слышала.

— Кар.

Над их головами склонила голову одна из ворон Юмея. Она каркнула еще раз.

Широ опустил руку.

В нескольких ярдах впереди, едва заметная в лунном свете, шла среди деревьев лань с ребенком. Эми выдохнула с облегчением. Звери пропали в темноте, и она посмотрела на ворону. Юмей отказался сопровождать ее на пути в храм, оставив эту работу Широ, но несколько карасу за ними все же следили.

Она подавила еще один зевок, жалея, что Тэнгу не отнес их к храму своей загадочной силой, чтобы они не шли по горам. Она устала после боя с Изанами, она проспала за последние дни больше, чем обычно спала за неделю. Широ тоже много спал. Он был сильно ранен после боя с Амэонной и ее похожим на пса слугой, а потом еще и сразился с Изанами.

Пользуясь заминкой Широ, она прошла несколько шагов, чтобы догнать его. Несколько минут они шли рядом, и она заговорила, тихий голос казался слишком громким в безмолвии леса.

— У тебя есть догадки, — начала она, — как Изанами могла пленить Кунитсуками?

— Сомневаюсь, что грубой силой, — он пожал плечами. — Это все, что приходит в голову. Она, видимо, нашла способ их ослабить. Иначе ей нужен Аматсуками для охраны каждого Кунитсуками, а без Аматэрасу один бы смог прорваться.

— Ослабить… — тихо повторила она. — Аматэрасу обвиняла Изанами в том, что та обманом заставила ее уничтожить Инари. Уничтожить страшнее, чем ослабить.

Широ стиснул зубы.

— Инари не было сто лет, — продолжила она, — и Изанами начала убивать камигакари Аматэрасу сто лет назад. Изанами, видимо, обманом заставила Аматэрасу выполнить грязную работу и избавиться от Инари, а потом она избавилась от Аматэрасу.

Она взглянула на него, надеясь услышать его мнение, и увидела, что он напряжен. Ее щеки вспыхнули из-за ее беспечности.

— Прости, Широ. Я не хотела… Давай поговорим о другом.

Как можно было не подумать? Инари был покровителем кицунэ, Широ искал его годами, а она так легко говорила об уничтожении его господина.

Он шел напряженно, почти прижав уши к голове. Она дико озиралась в поисках вдохновения, но вокруг были лишь снег и деревья.

— Первый раз я сольно выступала на церемонии с благословляющим танцем зимнего очага, — выпалила она, спотыкаясь о корни под снегом, чтобы успеть за ним. — Мне было четырнадцать, и двигалась я не так изящно, но гуджи Ишида все равно решил, что я выступлю. Я тренировалась месяцами.

Широ расслабил челюсть и взглянул на нее с любопытством и удивлением, а она продолжила:

— В день церемонии я ужасно нервничала. Храм Шион огромный. Тысячи людей собрались за зимний фестиваль. Помню, я стояла на сцене, ожидала начала и видела все лица, смотрящие на меня. Их было так много, что я видела их размыто.

Она фыркнула, глядя, как ее дыхание превращается в белый туман от холода.

— Каким-то чудом я смогла исполнить все идеально, даже части, с которыми были проблемы на тренировках. Я держала онуса — палочку с бумажными лентами. Видел такие? В общем, во время танца онуса нужно размахивать в дыму огонька на сцене. Я-то танцевала идеально, но онуса была не такой, как на тренировках, и бумажные ленты были длиннее. Когда я проводила ей над огоньком, концы лент коснулись углей и загорелись.

Он фыркнул, глаза весело блестели, тени в них пропали. Остановившись, он спросил:

— И что ты сделала?

— Вариантов почти не было. Я держала палочку с пылающими бумажными лентами, горящими быстрее, чем я думала. И я, казалось, изящно взмахнула рукой и бросила бумагу в угли как можно быстрее. Огонь тут же вспыхнул в два фута высотой, а я развернулась и взмахнула руками, словно это была часть танца.

— Что подумали зрители?

— Им понравилось. Они подумали, что это интересная вариация старого скучного танца. Но вот гуджи Ишида так не радовался.

— Как по мне, поступок был остроумным.

Она улыбнулась, борясь с румянцем из-за его похвалы.

— Моя подруга… — ее горло сжалось, и она сглотнула. — Она сказала, что и не поняла бы, что что-то не так, если бы не паника на моем лице, когда загорелась бумага.

Он склонил голову.

— Почему ты решила поведать мне эту историю?

— О, я просто подумала, что тебе стоит знать, что ты не видел мою самую крупную ошибку в танце.

— Ясно.

Она схватила его за руку и потянула дальше. Едва заметная дорога вела вниз, он не спешил ее обгонять, но ей не хотелось отпускать его руку. Его пальцы были теплыми и сильными, слегка обхватывали ее ладонь, пока она шла вперед. Эми не хотелось видеть тени в его взгляде, далекую боль, которую он старательно скрывал.

Не так давно он сказал ей, что она кажется одинокой и испуганной, и он хотел знать причину. Она задумалась, каким одиноким и испуганным он был теперь за своими улыбками и наигранной уверенностью.

Ее рука крепче сжала его ладонь. Она снимет оненджу и вернет ему воспоминания. Она не подведет.

Путь стало видно лучше, он вел вниз по горе, с одной стороны был резкий обрыв. Она вскоре поняла, что дорога знакома ей, стоило им обогнуть утес. Павшее дерево преграждало путь, сломанные ветки покрывал снег. Это место она знала.

— Ах, — сказала она. — Дерево.

— Дерево, — согласился он. Его глаза шаловливо заблестели, и он задвигался. Его руки обвили ее, поднимая от земли и прижимая к его груди.

— Широ!

Он согнул ноги в коленях и прыгнул. Она едва ощутила это, а он легко приземлился по другую сторону преграды, такой прыжок был невозможным для человека, но простым для ёкая.

— Выскочка, — пробормотала она.

— Если бы ты перелезала сама, солнце взошло бы раньше, чем мы добрались до храма.

— Вряд ли. Отпусти меня.

— Почему тебя так волнует то, что я держу тебя?

Она открыла рот, но слова умерли на языке.

Его взгляд вызывал ее заговорить, поспорить с ним, но она не знала, что сказать. Она была камигакари, она не должна была касаться мужчин или ёкаев, а он был и тем, и тем. Это стоило сказать.

— Почему тебе так хочется держать меня? — она чуть не скривилась. Зачем она сказала это?

— Ты дрожишь.

— Да? — она так не думала, но и не могла спорить с тем, что он был теплым в холодной ночи. Если бы ее не согревала ходьба, она давно замерзла бы.

Он вскинул брови.

— Так мне отпустить тебя?

«Хочешь продолжить?»

Жар пронзил все ее тело, она вспомнила его лицо в дюймах от ее, его теплое тело прижимало ее к полу. То, как его рот завис над ее губами, а зрачки расширились от предвкушения, а она закрыла глаза, сдаваясь.

Это воспоминание она пыталась прогнать из мыслей последние четыре дня. Она много спала, Юмей почти постоянно был с ними, и Эми не проводила с Широ время наедине с того раза. Но воспоминание о почти поцелуе не слушалось и проникало в голову.

— Я… Я… — она пыталась подобрать слова, прогоняла мысли о той ночи. Его хватка ослабла, и она съехала, пока ее ноги не коснулись земли. Но он все еще держал ее в руках, прижимая к себе. Бабочки танцевали в ее животе. Почему она не могла прочитать его лицо? О чем он думал?

— Ты будешь осторожна, маленькая мико? — прошептал он.

— Осторожна?

— Не только с этим гуджи. Изанами будет ждать, когда ты окажешься без защиты.

— Я… да, я буду осторожна.

Как его глаза могли так удерживать ее в плену? Она пыталась вспомнить, как дышать.

— Ты обещала мне, — тихо сказал он. — Значит, ты вернешься.

— Да, — прошептала она. — Я не нарушу обещание.

Его губы изогнулись в хитрой улыбке. А потом он подхватил ее и сорвался с места. Она обвила руками его шею, а он мчался по тропе, минуя мили. Через минуты он замедлился до простого бега.

Вперед появился знакомый силуэт. Два толстых столба и параллельные балки красных тории отмечали границу земель храма.

Он замер в нескольких ярдах от храма и опустил ее, даже не задыхаясь от бега. Она сделала пару шатающихся шагов и покачала головой, что немного кружилась.

— Карасу уже проверили, — сказал он. — Ками нет, только каннуши и десяток сохэев ищут тебя в лесу.

Когда она убежала той ночью в красном кимоно, она и не представляла, что вернется и столкнется с тем, что оставила. Поверят ли они в ее рассказ об Изанами и появлении Аматэрасу?

Им придется. Она не даст им выбора.

Она оглянулась на Широ.

— Ты будешь неподалеку?

— Как можно ближе.

Эти слова, произнесенные его низким голосом крутились в ее голове, пока она приближалась к тории, готовясь вернуться в мир ками и к роли камигакари.

* * *

Хотя до рассвета оставался еще час, теплое сияние уже исходило из окон дома. Сохэи внутри явно собирались продолжить поиски с первыми лучами. Хотя монахи-воины были хорошо обучены бою и изгнанию ёкаев, они не были лесниками, так что они будут рады прекращению походов в лес. После похода по горам она замерзла и перспектива тепла и мягкой подушки затмевала ее страх встречи со всеми.

Хотя она собиралась пойти сразу в дом, в саду ее ноги повернули в другую сторону. Она в странном трансе медленно пересекла мост и остановилась у края двора.

Она прекрасно помнила первый визит в храм Шираюри. Обрамленное тории на вершине лестницы огромное священное дерево с золотыми трепещущими на ветру листьями отбрасывало тень на длинный двор. Обветренные статуи кома-ину, каменные стражи, всегда защищающие дом ками, сидели у двухэтажного зала поклонений с крышей с изогнутыми краями.

Она едва узнавала тот храм в открывшемся перед ней разрушенном месте.

Глубокая кривая трещина пересекала камни двора, оставив уродливый черный шрам. Земля во многих местах была разворошена, упавшие ели покрывали камни. Древний клен лежал на сцене, сломав крышу.

Зал поклонений был пустой оболочкой. Стены были сломаны, дерево почернело от огня. Что-то, похожее на огромного ворона, пробило фасад здания, разбив резные украшения на входе. Статуи кома-ину теперь были лишь обломками камней среди прочих осколков. Только священный дуб пережил разрушение.

Ее горло сжалось. Прекрасный маленький храм, за которым ухаживали Фуджимото и Нанако, был развалинами. С широкой трещиной в земле чинить двор будет дорого, а то и невозможно. А храм, простоявший лет сто, мог вообще оказаться за гранью спасения.

Во время ужасной битвы четыре дня назад она не думала о разрушении, жизни на кону были куда важнее. Но теперь она видела ущерб, нанесенный боем Юмея и ками, разрушительной силой Изанами, и ей хотелось, чтобы был способ отменить его. Вытерев щеки, она повернулась к дому.

На другой стороне моста стоял Катсуо.

Его волосы были спутаны, словно он только встал с постели, но он был в форме сохэя с катаной на бедре. Жар вспыхнул в ней, сдавливая, при виде него. Она попросила поцеловать его, когда они расстались, и она приковала его офуда, чтобы он не побежал за ней в лес. Вина не покидала ее с того времени.

— Эми? — сказал он так тихо, что она едва услышала. Его лицо было белее снега, глаза расширились.

— Катсуо, — прижав руки к бедрам, она низко поклонилась. — Мне очень жаль…

Его быстрые шаги простучали по деревянному мосту. Она подняла голову, а он бежал к ней. Она удивленно вскрикнула, когда он обхватил ее и прижал к себе в крепких объятиях.

— К-Катсуо? — пролепетала она.

— Ты жива, — хрипло сказал он. — Когда я увидел тебя, стоящую там в этом белом кимоно. Я подумал, что ты — призрак.

Она моргнула. Призрак? Возможно, в белом кимоно и с распущенными спутанными волосами она напоминала заблудшего духа. Он не отпускал ее, и она отклонила голову, чтобы посмотреть на нее. Он забыл, что ему нельзя было трогать камигакари, или ему было все равно?

Он отпрянул на полшага, чтобы взглянуть на нее, держа ее за плечи, словно боялся, что она пропадет, если ее отпустить.

— Ты ведь жива?

Она слабо улыбнулась.

— Да, я жива.

Его хватка стала слабее, и он выдохнул, его взгляд скользнул по ее лицу.

— Где ты была?

— В основном, в горах, — пробормотала она, опустив голову. — Прости, что тебе пришлось беспокоиться столько дней. Я не хотела так задерживаться.

— В горах? Пять дней? А как же укрытие и еда…?

— Я была… в доме Тэнгу, — его глаза расширились от ужаса и злости, и она поспешила продолжить. — Он не лучший хозяин дома, но и не плох. Он приносил еду, но не давал мне гребень для волос и разозлился, когда я попросила у него другую одежду. Его вороны хотели съесть меня, но он сказал им не трогать меня…

— Его вороны что?

— Наверное, я вкусно пахну? Они хотели съесть мою ки.

Он стиснул зубы.

— Зачем ты вообще там была?

— Долго рассказывать, но у меня не было выбора после… — она посмотрела на развалины храма.

Он отпустил ее и отошел, проследил за ее взглядом.

— Горожане сказали, что было землетрясение. Сюда пришелся весь ущерб, в Кироибара почти не трясло.

— Землетрясением почти не описать Изанами, — с горечью ответила она. Город был южнее храма, повезло, что он избежал ущерба.

— Изанами? Что ты знаешь об Изанами?

— Сначала расскажи, что знаешь ты.

— Ее посланники показались через пару часов после того, как ты убежала. Они были одеты как сохэи, но я… никогда не видел раньше ками во плоти, но я сразу понял, что это не люди. Они сказали гуджи Ишиде и каннуши Фуджимото, что они слышали о нападении ёкаев и пришли забрать тебя в безопасное место. Когда они узнали, что ты убежала в лес, то сказали, что найдут тебя, а сама Изанами прибудет, чтобы убедиться, что ты в порядке.

Она скривилась. «В порядке» и «мертвая» не были синонимами.

— Ками приказали нам уйти, потому что барьер тории был слишком поврежден, чтобы защитить нас. Гуджи Ишида спорил, но… — он недовольно поежился. — Ками были непреклонны, а когда они начали злиться, гуджи Ишида сдался. Мы ушли.

Вина проступила на его лице.

— Нам явно не стоило уходить, ведь ты была в горах одна все это время… с ёкаями. Гуджи Ишида пытался узнать, что происходит с поиском тебя, но гуджи Изанами ничего не говорил. Три дня без вестей, и мы вернулись и нашли храм, разрушенный землетрясением. Посланников Изанами не было.

Он смотрел на нее.

— Расскажи, что случилось, Эми. Почему ты ушла без меня? Почему ушла к Тэнгу? Почему вернулась сейчас?

Она скривилась от волны вины.

— Прости за то, что я сделала, Катсуо. Но я не могла пустить тебя туда. Это было слишком опасно.

— Но моя работа — защищать тебя.

— Ты не мог защитить меня там. Тэнгу ненавидит людей, он терпит меня, потому что я полезна, — она покачала головой. — Не важно. Мне нужно поговорить с гуджи Ишидой.

— Его здесь нет. Он вернулся вчера в Шион, чтобы узнать о происходящем от храмов Изанами. Мы не знали, нашли ли тебя посланники Изанами, забрали ли в безопасное место, или ты все еще блуждаешь в горах.

— В Шион, — повторила она. Это все усложняло. — Мне нужно поговорить с ним.

— Как только Ишида увидит тебя, он запрет тебя в храме до солнцестояния, чтобы ты не сбежала снова.

— Нет. У меня приказ о Аматэрасу, и он должен помочь мне с его выполнением.

Его рот раскрылся от удивления.

— От самой Аматэрасу?

— Да. Нам нужно отправиться в Шион немедленно, и тебе нужно идти со мной. Здесь опасно.

— Тории…

— Не в том дело. Сюда все еще может пройти Изанами с подчиненными.

Его глаза расширились.

— Я все объясню, — сказала она. — Каннуши Фуджимото здесь? Я должна…

Ее перебил вопль со стороны дома. Нанако бросилась к Эми и Катсуо, из-за угла здания показалась группа мужчин. Мико бежала, ее красные хакама хлопали, а широкие рукава белого кимоно развевались. Боясь едкого тона Нанако, Эми отпрянула назад.

Но вместо этого Нанако остановилась и обхватила ладони Эми, сжала их, судорожно выдохнув.

— Эми! — воскликнула она, впервые назвав Эми по имени при ней. — Ты в порядке! О, слава ками! Что случилось? Ты такая бледная и… твои волосы. Что с твоими волосами? Это кошмар.

Мужчины выбежали на мост, десяток сохэев вместе с Минору, их вел Фуджимото. Он придерживал высокую шляпу, та почти падала с его головы, его потрясенный взгляд скользил по ней. А потом его недоверие превратилось в гнев.

— Камигакари Кимура, где… — строго начал он.

— Даже не начинайте! — Нанако повернулась к каннуши так агрессивно, что он отпрянул в сохэев. — Не видите, что она замерзла? Ваши вопросы подождут. Камигакари здесь и невредима. Этого пока что хватит.

Она обняла Эми рукой и повела за собой.

— С дороги! Вы поговорите с ней, когда я закончу.

Никто не спорил, в том числе и Фуджимото, они отошли под стальным взглядом Нанако. Потрясенная Эми безмолвно позволила Нанако отвести ее в дом, лишь один раз взглянув на Катсуо, а тот был таким же растерянным, как она. Нанако обнимала Эми рукой и говорила о теплой ванне, горячей еде и чистой одежде, не задавая вопросов, кроме уточнения насчет еды.

Полчаса спустя Эми оказалась в горячей ванне. Рядом ее ждало мягкое полотенце, и еще одно ждало ее волосы. Нанако помогла ей расчесать их, потратив почти десять минут на распутывание и вытащив поразительное количество мусора. Мико оставила ее согреваться, пообещав, что завтрак будет готов, когда Эми выйдет. Она не знала, почему Нанако вдруг стала такой милой, но тревога мико была искренней.

Эми погрузилась ниже, вода коснулась ее подбородка. Жар проникал в нее, и напряжение в мышцах таяло. Она должна была чувствовать себя виноватой за промедление, но не думала, что час что-то изменит, хотя Широ, где бы ни был, мог возразить. Ей казалось, что она смывает с себя жизнь ёкаев, которая окружала ее последние несколько дней. Было приятно лениться, есть и спать, когда хотелось, без обязанностей и ожиданий.

Она закрыла глаза, расслабляясь на несколько минут перед встречей с Фуджимото. Этот разговор не будет приятным, но она не думала, что спорить с каннуши сложнее, чем с Тэнгу.

* * *

Эми открыла дверцы шкафа.

За ней Фуджимото, Нанако, Катсуо и Минору безмолвно ждали. Она просунула руку между слоев сложенной простыни и вытащила руководство каннуши. Повернувшись к ним, Эми открыла книгу на странице, где описывалась ее судьба камигакари, и протянула Фуджимото. Он нахмурился, забирая книгу, и принялся читать.

Она вытащила из шкафа и свой дневник. Между страниц лежало черное перо ворона.

— С этой книги все началось, — пробормотал она, гладя блестящее перо. — Так я узнала правду о камигакари, потому я и оказалась в лесу в ту ночь.

Она рассказала им, как встретила в лесу раненого белого лиса и с помощью Катсуо принесла в храм. Когда она описала, как лис превратился в человека, Фуджимото уронил руководство каннуши и неразборчиво залепетал. Подобрав книгу, Нанако шикнула на него.

Эми описала сделку с Широ и встречу с Тэнгу. Она старалась выдавать как можно меньше подробностей, перешла к побегу из храма и встрече с Коянэ, подчиненным Изанами. Никто не пытался перебить ее, после того как она описала, как ками попытался убить ее.

Махнув им следовать за ней, Эми вывела их из дома к мосту. В разрушенном дворе она указала на почерневшие камни.

— Коянэ отправил двух ёкаев, чтобы схватить нас в храме. Широ боролся с ними. Его лисий огонь оставил след на камнях.

Фуджимото поджал губы в тонкую линию от злости, когда она рассказала, как убежала из храма к Широ, чтобы убрать оставшиеся оненджу, но его гнев испарился, когда она дошла до части, где их поймали ками. Эми было не по себе, когда она пошла к главному залу среди обломков входа. Подняв кусок доски, она убрала его в сторону в центре комнаты и посмотрела на пол. Тусклые белые линии отмечали круг, сковывавший ее. Ей стало еще хуже.

Сглотнув, она указала на темное пятно на полу.

— Признавшись в убийстве всех камигакари Аматэрасу, Изанами ударила меня ножом в живот.

Нанако вскрикнула, Катсуо побелел. Рассказывая о случившемся дальше, она вывела их из храма, они пошли мимо кабинетов. Земля становилась грубее, ее пересекали разломы и упавшие деревья. Она остановилась у края круга из камней, где Изанами пыталась обновить проклятие оненджу у Широ, и закончила рассказ ужасной битвой между ками и ёкаем и последними указаниями Аматэрасу.

Повернувшись к остальным, она подняла черное перо.

— Последние несколько дней я была с Тэнгу и Широ, приходила в себя после явления Аматэрасу. Но теперь я должна выполнить данное мне поручение.

Она посмотрела на мрачного Катсуо и на Фуджимото. Челюсть каннуши шевелилась, он смотрел на круг, трещины на земле, изогнутые корни деревьев, что все еще были спутанными после влияния Изанами. А потом его взгляд остановился на черном пере в ее руке, и кустистые брови сдвинулись.

Она глубоко вдохнула и приготовилась защищаться.

Фуджимото потер подбородок.

— Смертным, как мы, не понять ками. Думать, что Аматсуками обернется против сестры… что ёкай станет союзником человека и будет биться за ками… Абсурдно, я бы сказал! Но я вижу доказательства… — он прижал ладони к бедрам и согнулся в поклоне. — Камигакари Кимура, я прошу прощения за сомнения в вас.

— Я… могу только поблагодарить за то, что вы поверили мне, каннуши Фуджимото. — удивленно пролепетала она. — Прошу, не нужно извиняться.

Он выпрямился слишком быстро, и его головной убор упал. Он подхватил его и вернул на голову.

— Нам нужно доставить вас в Шион без промедления. И эвакуировать всех из храма на случай других опасных посетителей.

Слезы грозили прорваться из-за того, как легко он принял правду, хоть и нелепую, как он сказал, и от его готовности помочь. Она недооценила его.

Эми склонилась в поклоне.

— Вы истинный и верный слуга Аматэрасу, каннуши Фуджимото.

— О, хватит, — проворчал он. — Не стоит. Нельзя тратить время. Нанако, соберешь вещи госпожи? Минору, собери сохэев.

Нанако и Минору ушли. Фуджимото повернулся к Эми.

— Госпожа… — он поправил головной убор. — Я вижу, что вы говорили правду, и я поддержу вас, но гуджи Ишида…

Она кивнула. Фуджимото не нужно было заканчивать мысль, ведь она уже понимала все. Убедить Ишиду будет не так просто, а она не хотела думать о последствиях провала.

ГЛАВА 4

Машина плавно остановилась. Эми не двигалась, а Нанако, сидящая рядом с ней, расстегнула пояс безопасности и открыла дверь. Холодный ветерок проник в машину, принеся запахи свежего снега, хвои и выхлопных газов. Эми смотрела на руки, сжатые на коленях, бледные на фоне красных хакама.

Они спешно покинули храм, и она не смогла ускользнуть и найти Широ, Нанако и Фуджимото быстро усадили ее в машину. Она была уверена, что Широ поймет, куда она уехала, но не могла перестать смотреть в заднее окно машины, пытаясь отыскать на дороге вспышку белого меха.

Голоса доносились до ее ушей, тихий разговор посетителей храма. Некоторые говорили с приглушенным уважением, другие с бодрым восхищением, а остальные потрясенно восклицали. На территории храма людей будет еще больше, а еще множество каннуши, мико и сохэев, учащихся или работающих в Шионе. Когда она в последний раз ходила по этим землям, она была знаменитостью, почти принцессой.

Но это было до того, как она узнала правду. В детстве она думала, что быть камигакари — значит стать ками. Когда она узнала темную правду, скрытую ото всех, кроме нескольких каннуши, ее восприятие дней, проведенных здесь, изменилось. Как теперь она будет говорить с Ишидой, зная, что он вел ее к гибели много лет, не испытывая вины за ложь, скрывавшую неизбежный конец ее жизни?

Дверь рядом с ней открылась.

— Эми?

Выбора не было, и она заставила себя посмотреть на Катсуо.

Тревога смягчила его лицо.

— Ты готова?

Готова? Она не знала. Она глубоко вдохнула. Она сражалась с опасной Аматсуками. Конечно, она сможет смело справиться с возвращением в храм Шион.

Она вышла из машины и тут же посмотрела на другой конец улицы. В сторону звука воды.

Растянувшись на сотни ярдов, широкий деревянный мост выгибался над сияющей рекой. Дальний берег был окутан зеленым и белым: сотни крупных елей и буков были покрыты снегом. В конце моста выделялись красные тории.

Фуджимото кашлянул.

— Сюда, сюда, — сказал он, направившись по улице. — Скорее.

Эми заставила себя двигаться, радуясь уверенному Катсуо справа. Нанако шла слева от нее, и оставшийся сохэй плелся за ними. Они подошли к мосту, и небольшая группа посетителей с уважением отошла в сторону. Рабочие, ученицы, мамы с детьми — разные люди приходили сюда помолиться Аматэрасу. Они хоть понимали, что ками существуют на самом деле? Могли ли они представить, что простая мико, проходящая мимо них, скоро станет Аматэрасу, бессмертным созданием в человеческом теле?

Тихая река текла под мостом, и Эми была рада, что ее страх не вспыхивал. Мост был широким, вода была далеко внизу, там остались и ее страхи. Они дошли до дальнего берега, огромные тории возвышались перед ними, раскинувшись во всю ширину моста. Она остановилась и низко поклонилась.

Когда она ступила на гравий под тории, тепло поднялось по ее ногам, наполняя тело приятным жаром. Она не сдержала улыбку, священная земля приветствовала ее. Расправив плечи, она пошла по тропе, заставляя остальных спешить, чтобы не отставать от нее. Широкая дорога шла среди деревьев, вела посетителей к храму.

Вторые тории показались впереди, деревья сменились открытым местом, как в парке. Несколько десятков посетителей окружали длинное строение с крышей, где был фонтан, где они символически очищали тела, ополаскивая руки и рты. Эми едва заметила, что они смотрят, как она повернула налево и пошла прочь от фонтана. Она шла дальше, направляясь к залу поклонения, где люди молились Аматэрасу. Но она пришла сюда не молиться.

За деревьями вправо и влево тянулась белая стена, в центре разделенная открытыми вратами, порог был накрыт маленькой крышей с черепицей. Она прошла сквозь них в просторный двор. Большие квадратные камни делали поверхность во дворе гладкой, ее прерывали только восемь вишневых деревьев, растущие кругом в центре. Золотые листья еще цеплялись за ветви, хотя вишен давно уже не было.

Десяток зданий заполнял пространство двора, но все их затмевало строение напротив нее. Это здание было высотой в три этажа с изящными изгибами крыш, резными деревянными украшениями и двумя статуями кома-ину у ступенек. Здание было внушительным и прекрасным. Зал очищения был местом гуджи, там отдыхали каннуши и обучались будущие слуги Аматэрасу. Когда ками-подчиненные Аматэрасу займут тела людей, они тоже будут жить в этом зале.

Двор кипел активностью: мико с метлами воевали со снегом и листьями, сохэи носили оружие, каннуши занимались разными заданиями. Эми ощутила на себе взгляды и подавила желание остановиться. Вместо этого она подняла голову и пошла вперед. Три года назад ее увезли отсюда после смерти Ханы, словно изгнали из дома за беспечность, но она не собиралась вести себя теперь как виноватая. Она была камигакари. Сосуд Аматэрасу. Она не дрогнет.

Все движения во дворе замерли, все остановились и смотрели, как камигакари идет к залу очищения. Конечно, они узнали ее. Все в храме знали ее имя и лицо. Она тоже почти всех тут знала.

Когда она прошла половину двора, оказавшись почти в центре круга из вишневых деревьев, широкие двери зала распахнулись. Двое каннуши вышли и отодвинулись в стороны. Мужчина за ними остановился у ступенек и смотрел, как она приближается.

Гуджи Ишида был внушительным, как и здание за ним. Он был высоким и источал власть и силу, которые не снились Фуджимото. Его высокая черная шапка дополняла образ, его форма была их прекрасного лилового шелка с темным узором на широких рукавах, свисавших почти до пола.

Его внимание давило на Эми, пока она шла по двору. Только добравшись до ступеней, она осмелилась поднять голову. Его темные глаза смотрели с морщинистого лица с высокими скулами, впалыми щеками и квадратным подбородком. Он не был красивым, но его строгий вид было невозможно забыть.

Она низко поклонилась, выражая уважение. Шорох за ней подсказал, что остальные повторили за ней. Через миг она выпрямилась, глядя на землю. Пока Ишида не заговорит с ней, она могла лишь стоять и ждать. Все во дворе безмолвно смотрели на них.

— Камигакари Кимура, — сказал Ишида, его сухой голос был ни холодным, ни теплым. — С возвращением.

Она посмотрела ему в глаза, но не смогла прочитать его взгляд. Он кивнул на двери и развернулся, шурша. Он вернулся в зал без лишних слов. Она оглянулась на Катсуо и Фуджимото. Первый был встревожен, а второй кивнул ей.

Сглотнув, Эми поднялась по ступенькам и вошла в зал впервые за три года.

* * *

Опустив поднос с чаем перед Эми и поклонившись, юная мико отодвинулась на коленях, встала и быстро покинула комнату, закрыв дверь за собой. Эми коснулась края чашки, фарфор выглядел так, словно легчайшее прикосновение к нему разобьет его. Она не видела такой хороший фарфор, покинув Шион.

Она была одна в маленькой, но красивой комнате, окруженная разрисованными стенами из рисовой бумаги, с красиво сплетенными татами на полу. Подушка под ней была покрыта гладким шелком. Она никогда не думала о роскоши, пока жила здесь, но, проведя столько времени в храмах, где с трудом могли залатать крыши, она задавалась вопросом, откуда брались деньги на всю эту роскошь.

Ишида и Фуджимото встретились в другой комнате. Она сжала губы, наливая горячую жидкость в чашку. Стоило ли ей настоять на своем присутствии? Правильные манеры так прочно въелись в нее, что она даже не возразила, когда Ишида отослал ее ждать. Ей стоило что-нибудь сказать, но она слишком сильно привыкла слушаться его.

Фуджимото знал всю историю — важные части, ведь об отношениях с Широ она почти не рассказывала. Но он знал достаточно, чтобы объяснить важность ее миссии Ишиде. Может, опытному каннуши Ишида поверит больше, чем ей. Ее наставник никогда не говорил с ней нормально в прошлом. Их разговоры всегда ограничивались парой фраз насчет ее самочувствия.

Она пила чай, медленно опустошая чашку, пока шли минуты. Как долго Широ будет добираться до Шиона? Будет ли он бежать сам или попросит Юмея донести его? А если он не сможет ее найти? Ее тревога впивалась в нее, Эми заставляла тело расслабиться, как при медитации.

Она допивала вторую чашку чая, когда дверь открылась. Вошли Фуджимото и Ишида, и гуджи повернулся, чтобы закрыть дверь, а она заметила в коридоре третьего человека. Дверь закрылась, Ишида обошел стол, шурша длинным одеянием, и сел напротив нее.

Фуджимото сел, скривившись. Эми взволнованно посмотрела на Ишиду.

— Камигакари Кимура, — сказал он, хриплый голос нарушил тяжелую тишину. — Я сожалею, что твое возвращение в Шион после долгого отсутствия прошло не так празднично, но мы рады, что ты вернулась невредимой.

Она нахмурилась. Праздновать в нынешних обстоятельствах точно не хотелось.

— Каннуши Фуджимото смог рассказать вам о случившемся в храме Шираюри? — спросила она. — И о том, что мне сказала делать Аматэрасу?

— Последние две недели для тебя выдались сложными, — ответил Ишида. — Твоя безопасность теперь обеспечена, и мы сделаем все, чтобы помочь тебе.

— Помочь… Помочь найти Кунитсуками?

Ишида поднял чайник. Он наполнил чашку и поставил перед Фуджимото, а потом налил чаю себе.

— Твое здоровье для нас важнее всего, — сказал он. — Осталось всего пять недель до солнцестояния, и мы должны убедиться, что твои тело и дух готовы исполнить долг перед Аматэрасу.

Она сжала пустую чашку, борясь с желанием раздавить ее. Исполнить долг. Он знал, что она была в курсе лжи, которую он плел. Она глубоко вдохнула и выдохнула, прогоняя боль и гнев, вызванные его словами. Для Ишиды Аматэрасу была важнее, его ками нужен был послушный сосуд. Жизнь Эми не была важной на этом фоне. Его предшественники выбрали обман для достижения этой цели, и его решение продолжать ложь не изменится, что бы она ни сказала.

Ее мнение не имело значения для Ишиды. Она искала его одобрения с детства, всегда пыталась получить похвалу. Она никогда не перечила ему, не возражала, да и не жаловалась.

— Я могу рассказать вам, — медленно сказала она, — как отвратительны вы и другие каннуши, ведь обманывали не только камигакари до меня, но и всех мико, желающих получить эту роль.

Гуджи медленно выпрямился. Хотя выражение его лица не менялось, его взгляд окинул ее, словно он увидел ее по-новому. Она никогда так смело не говорила с ним.

— Но ложь — и правда — сейчас не важны. А важно задание, данное мне Аматэрасу. Задание, о котором рассказывал вас каннуши Фуджимото, — она посмотрела на каннуши.

Фуджимото тихо кашлянул.

— Я рассказал гуджи Ишиде все, что ты передала мне.

Она выжидающе посмотрела на Ишиду, но он отклонился и пил чай, глядя на нее.

Опустив чашку, он скрестил руки на столе.

— Тэнгу — загадочный и очень опасный ёкай. Во многих историях рассказывается, как он крадет людей, уносит в свое королевство и держит там, путая фантазиями. Сбежавшие жертвы часто не могут нормально вернуться к реальности. Хотя мы часто полагаемся на мифы и сказки, порой ками подтверждают, что легенды отражают правду.

— Тэнгу опасен, да, но я не понимаю, зачем ему… — она замолчала, хмурясь. Почему он говорил о Юмее? — Не понимаю.

— Я рад, что ты смогла сбежать из хватки такого опасного существа.

— Сбежать? Я не…

— Мы сделаем все, чтобы помочь тебе прийти в себя. Это будет сложно, камигакари Кимура, но я верю в силу твоего духа.

Страх вспыхнул в ней, а мысли охватило смятение. Почему он так сосредоточился на Юмее? Почему заговорил о краже людей?

Она застыла, поняв, что Ишида имел в виду.

— Вы думаете, что это все фантазия, вложенная мне в голову Тэнгу? — осведомилась она, ее грудь сдавило. — Вы думаете, что все, что я рассказала каннуши Фуджимото, было наваждением? А вред храму? Изанами…

— Изанами боролась с сильным ёкаем, — перебил ее Ишида, его низкий голос заглушил ее. — Я знал, что Изанами боролась с Тэнгу в Шираюри. Это трагедия, что Изанами не смогла убить его, и тебе пришлось провести четыре дня в его плену.

— В плену? — яростно воскликнула она. — Я не была в плену! Изанами не пыталась меня спасти. Она была…

— Успокойся, камигакари, — Ишида встал на ноги, не реагируя на ее гнев. — Нет ничего постыдного в том, что тебя схватил такой ёкай. Мы уже готовим твое исцеление и очищение. Скоро ты станешь собой.

Эми вскочила на ноги, отпустив чашку. Она скатилась со стола и разбилась о татами. Эми в отчаянии смотрела на Ишиду и Фуджимото.

— Каннуши Фуджимото, скажите ему! — закричала она. — Вы видели круг в храме, кровь и… и… — она пыталась вспомнить, что еще может доказать, что Изанами была предательницей, а не защитницей, боровшейся с опасным ёкаем. — Вы поверили мне в храме!

Фуджимото скривился. Он снова кашлянул.

— Гуджи Ишида, я должен снова выразить предложение обдумать слова камигакари, особенно, в свете…

— Дикие фантазии о помощи ёкаев и человеке с силой Аматсуками, о глупых заданиях с поиском Кунитсуками не стоят внимания, — холодно сказал Ишида, Фуджимото склонил голову. — Приказы уже исполняются.

Он пошел к двери, говоря:

— Камигакари нужно исцеление, забота и защита, которые мы не можем обеспечить.

Он открыл дверь в коридор, и на пороге появился человек. Его морщинистое лицо говорило о мудрости и власти, как и одеяние каннуши, но при их виде Эми ощутила лед в венах. Его одежда была не лилового цвета слуг Аматэрасу, а оттенков коричневого и бордового.

Цветов Изанами.

С испуганным вскриком Эми отпрянула от двери.

— Изанами и ее слуги предложили заботу и защиту, — спокойно сказал Ишида, каннуши улыбнулся. — Сама Изанами проследит за твоим очищением и исцелением. За тобой скоро прибудет сопровождение, чтобы ты безопасно добралась до храма Изанами.

— Н-нет, — пролепетала Эми. Ишида отдает ее Изанами? Он отдавал ее Аматсуками, пытающейся убить ее, ударившей ее ножом и бросившей умирать? — Изанами хочет моей смерти! Она убивала камигакари Аматэрасу сто лет…

— Изанами хочет видеть тебя целой и невредимой, — мягко вмешался новый каннуши. — Как только тебя очистят, ты поймешь, что Тэнгу хотел посеять раздор среди последователей Аматэрасу.

— Изанами — предательница! Она пыталась меня убить! — она отпрянула еще на шаг, с мольбой глядя на бесстрастное лицо Ишиды и склоненную голову Фуджимото.

Фуджимото взглянул на нее украдкой, на его лице были тревога и неуверенность. Он тихо шепнул, словно делал вежливое замечание:

— Слуга Изанами говорил с гуджи Ишидой с нападения Тэнгу на храм, он сообщил, что тебя схватили и околдовали, и что Изанами попробует восстановить тебя.

Ее ладони сжались, она понимала, что Фуджимото пытался помочь. Если этот каннуши был тут уже несколько дней, шепча на ухо Ишиде, обвиняя во всем Тэнгу, сея сомнение в состоянии Эми еще до ее прибытия, то у нее не было шанса убедить гуджи, что Изанами управляет им. Судя по неуверенности на лице Фуджимото, он не знал, кому верить.

— Восстановить меня? — повторила она, не в силах остановиться. — Тогда почему она покинула Шираюри, если хочет восстановить меня?

— Изанами понимает ёкаев, — ответил каннуши. — Ее присутствие у логова Тэнгу заставило бы его крепче вцепиться в вас. Ее стратегия сработала, ведь вы свободны.

Она не могла подобрать слова, не зная, как спорить с такой смешной, но логичной ложью.

— Скоро тебе станет лучше, камигакари Кимура, — Ишида взглянул на каннуши и Фуджимото. — Я оставлю вас с камигакари, мне нужно встретить ее сопровождение.

Он ушел, а Эми застыла. Узнает ли Ишида, что он отправил драгоценную камигакари на верную смерть, или слуги Изанами придумают ложь, когда она не вернется?

Она расправила плечи. Нет. Она это не позволит. Ее не отдадут врагу как беспомощного ребенка. Она была камигакари, и это название носила не зря, она не подведет Аматэрасу.

— Каннуши Фуджимото, — сказала она, протянув к нему руку. — Я требую офуда.

Все еще сидя у низкого столика, Фуджимото глупо заморгал, а потом сунул руку в рукав и вытащил несколько офуда, которые носили все каннуши. Она взяла их и развернула веером. Каннуши Изанами смотрел с любопытством, без тревоги. Люди ведь не могли использовать офуда на людях. Магия так не работала.

Выбрав нужный офуда, она сунула остальные в карман своего рукава и обошла стол. Каннуши все еще улыбался, когда она прилепила бумажный талисман к его груди.

— Сотэй но шинкетсу.

Ее голос прозвенел по комнате, офуда вспыхнул голубым светом, улыбка каннуши сменилась потрясением. И сияние окутало все его тело.

Фуджимото вскочил на ноги, раскрыв рот.

Она взглянула на него и приказала:

— Не дайте ему покинуть комнату.

Он поклонился в ответ, а она пошла к двери. В коридоре стояли двое сохэев. При виде нее один из них встал на пути, его лицо было знакомо Эми, этот сохэй охранял ее три года назад, но она не помнила его имени. Он не успел заговорить, она толкнула его в плечо, заставив отшатнуться, и побежала дальше. Эми не собиралась и дальше слушаться.

Сохэй кричал ей вернуться, поспешил за ней. Она мчалась по длинному коридору. Н крики из дверей выглядывали головы, но она бежала мимо них.

Входные двери здания были открыты шумному двору, где занимались делами. Ишида шел к вратам спиной к ней.

Эми вылетела из дверей, спустилась по ступенькам, быстро заметив Катсуо, Нанако и Минору, ждущих у здания.

— Ишида! — завопила она.

Все во дворе застыли. Ишида резко остановился и развернулся, его одежды взметнулись.

Эми замерла у широкого круга деревьев, их ветки переплетались наверху. Она смотрела в глаза Ишиде издалека, в ней кипел гнев, что он верил странному каннуши, а не ей, что он отвернулся от своей ками. Аматэрасу доверила Эми задание, и она не подведет. Но как ей убедить его, что ее слова — правда?

Трепещущий жар шептал в ее груди, словно спрашивал. Она вспомнила ярость Аматэрасу, когда она сражалась с Изанами через Эми. Эми тоже могла быть яростной. Она была сосудом Аматэрасу, ее голосом в этом мире. Хотя ками еще не снизошла, Эми была ближе к ней, чем любая камигакари до этого. Она действовала по воле Аматэрасу.

— Гуджи Ишида, — ее голос заполнил двор, звон приказа был незнаком ее ушам. — Ваш долг — служить Аматэрасу.

Он поджал губы.

— Я живу ради служения своей ками, — тихо ответил он.

— Я передала вам приказ Аматэрасу, — заявила она. — Вы отказываетесь слушаться?

Гнев был заметен и издалека, он исказил его лицо.

— До солнцестояния ты не можешь говорить от лица святой Аматсуками.

Ветер налетел, крутя опавшие листья вокруг ее ног. Жар в ней пульсировал вместе с биением ее сердца.

— Я говорю от лица Аматэрасу. Она дала мне приказ и власть, — Эми вскинула голову. — Можете не верить моей истории. Ваше мнение не имеет значения. Аматэрасу приказала мне, а через меня — вам. Вы послушаетесь воли своей ками?

Гуджи смотрел на нее, неподвижный, как статуя. Ее властный приказ смотрелся дерзко при других обстоятельствах, но ками не спрашивали у слуг. Не уговаривали. Они приказывали. И если Эми суждено быть сосудом Аматэрасу, она тоже будет приказывать.

Он опустил взгляд на листья, лениво кружащие у ее ног, сомнение мелькнуло на его лице.

А потом тишину двора нарушил другой голос:

— Смертные не могут говорить от лица ками. Даже камигакари.

Из-за группы мико у ворот двора показался мужчина с двумя вооруженными сохэями по бокам. Его длинное одеяние развевалось за ним, напоминало смесь формы каннуши и одежды аристократа. Его волосы были короткими, в современном стиле, и это смотрелось странно с традиционной одеждой, его юное лицо словно светилось изнутри.

Колени Эми задрожали, она прижала ладони к ногам, чтобы скрыть трепет. Этот мужчина точно был из храма Изанами, пришел забрать ее.

И он был ками.

ГЛАВА 5

Ками остановился, и Ишида низко поклонился ему. Все во дворе тут же повторили за ним, но Эми упрямо стояла ровно.

Темные глаза ками холодно вспыхнули.

— Вам не рады на священной земле Аматэрасу, — сказала она в тишине, слова легко доносились до ками. — Немедленно покиньте этот храм.

Потрясенный шепот разнесся по двору. Она не двигалась, глядя ками в глаза. Он не нападет на нее при таком количестве свидетелей, так ведь? Как ей защитить себя? Широ не успеет добраться до храма, а даже если успел, она не была уверена, что он сможет одолеть ками. Юмею было сложно сражаться с Коянэ, но он и был невероятно силен.

— Я пришел, чтобы сопроводить вас к Изанами, — сказал ками с приторной сладостью доброты в голосе, эту эмоцию он явно не учился изображать.

— Я никуда с вами не пойду. Уходите.

— Я должен отвести тебя к Изанами для твоего же блага, дитя, — он пошел плавными шагами вперед, сохэи следовали за ним. — Надеюсь, ты не будешь сопротивляться нашей помощи.

Если он дотянется до нее, он легко обездвижит ее. Эми не могла этого позволить.

— Назад! — в отчаянии сказала она и отступила на шаг.

Тут же перед ней появился Катсуо, рука лежала на рукояти катаны. Минору присоединился к нему, вскинув посох с лезвием. Сохэи встали между ней и приближающимся ками.

— Камигакари попросила вас покинуть храм, — сказал Катсуо.

Ками остановился в паре шагов от сохэев, его стражи были по бокам.

— Должен признать, — тихо прошептал он, чтобы слышала только она, — что у меня нет никакого желания играть в это, Кимура Эми. Изанами не уточняла, что убить тебя должна именно она.

— Вы убьете меня на глазах у всех этих людей? — спросила она с трепетом.

— Меня не тревожат люди, — он склонил голову к своим сохэям. — Убейте ее стражей.

Они вскинули мечи и напали с поразительной скоростью. Меч Катсуо зазвенел, покидая ножны. Сталь столкнулась со сталью с оглушительным грохотом, послышались крики паники слуг храма. Сохэи ками заставляли Катсуо и Минору отступать, отходить от нее.

Ками шагнул вперед, протянув к ней руку. Если он коснется ее, все кончено. Он мог убить ее или погрузить в зачарованный сон за секунды. Жар пульсировал в ее груди. Не зная, слушается она Аматэрасу или действует инстинктивно, Эми вскинула руку. Сила пронеслась по ее руке.

Во двор ворвался ветер. Порыв окружил ее и ударил ками. Он отлетел, едва удержавшись на ногах. Оружие громко звенело, в криках было сложно разобрать слова.

Ками выпрямился и оскалился.

— Ветерок не спасет, камигакари.

Он взмахнул рукой, и сильно загудела земля.

Камни под ногами Эми треснули. Она рухнула в брешь в земле, больно ударилась коленями. Попав между стен из камней, она опустила руку. Ветер ожил и подбросил ее вверх, земля дрожала. Она вылетела из трещины, и та сомкнулась с гулом, оставив лишь тонкий след. Если бы Эми была внутри ловушки, ее бы раздавило.

Ей нужно было остановить его, пока он не разошелся. Сунув руку в рукав, она вытащила офуда, взятые у Фуджимото.

Ками бросился на нее во второй раз. Может, он все еще хотел схватить ее живой. Она не могла этого допустить. С вскриком она бросилась ему навстречу.

Удивление проступило на его лице. Он вытянул руку, чтобы вцепиться в ее руку, и она решила не ударять по его груди, а прилепила офуда к ладони.

— Сотэй но шинкетсу! — закричала она.

Магия полилась по ней, офуда засиял голубым светом. Сияние охватило ками, но не покрыло ровно, как каннуши, а трепетало. Белая сила вырывалась из ками, он боролся с оковами своей ки.

Она прижала ладонь к его руке, стараясь удержать чары. Снова появился ветер, полетел по двору, поднимая золотые листья в буре. Они поднимались в небо, Эми старалась сковать ками.

С вихрем лиловых одеяний Ишида появился рядом с Эми, не переживая из-за бури и ками.

— Задержи его немного, Кимура, — сказал он.

Она направила ки в офуда, жар в ее груди был таким, словно метка камигакари пылала. Сила обжигала ее нервы. Сосредоточившись на ками, она удерживала его, а бумага чернела под ее ладонью.

Руки схватили ее за кимоно и оттащили.

Она вскрикнула, ее рука оторвалась от офуда. Без ее ки он тут же превратился в черный пепел. Ками в ярости скривил губы, протянул к ней руку.

— Сотэй но шинкетсу, — прогудел низкий голос Ишиды.

Вспыхнул ослепительный белый свет. На земле вокруг ками засияли линии сложного маругата. Свет залил ками, сковал так, как не смог ее офуда. Ками застыл, удерживаемый магией круга.

Ишида стоял перед ним. Кто-то дал ему длинный посох с замысловатым золотым кольцом на верхушке, край посоха стоял на границе круга, нарисованного им на камнях вокруг нее и ками. Маругата использовали для сковывания самых опасных ёкаев, круг был сильнее офуда. Она не знала, что так можно сковать и ками.

Катсуо стоял рядом с ней, он вытащил ее из маругата за миг до того, как Ишида активировал его. Двое сохэев ками были без оружия, их окружали сохэи в лиловой форме Аматэрасу.

Тяжело дыша, Эми повернулась к Ишиде.

— Теперь вы мне верите? — хрипло спросила она.

Ишида посмотрел ей в глаза с нечитаемым выражением лица.

— Эми, ты в порядке? — прошептал Катсуо.

— А? — она попыталась повернуться к нему, но ноги подкосились. Он подхватил ее, тело Эми дрожало. Странный звон заполнил голову, болезненная пустота растекалась в груди.

Катсуо держал ее, а Ишида шел к ней, гул двора смешался со звоном в ушах, и все покрыла тьма.

* * *

Прижав ладони друг к другу, Эми склонила голову.

Перед ней в нише в стене был маленький храм для личных молитв, обрамленный белыми вазами с цветами, которые меняли каждую неделю. Вся комната, самая большая среди комнат мико, была такой знакомой, что она могла представить ее, не открывая глаз.

Красивые татами покрывали пол, несколько потрясающих расписанных свитков украшали стены. Низкий прямоугольный стол, окруженный мягкими подушками, заполнял центр комнаты. Во второй комнате, отчасти отделенной от этой, была большая кровать — огромное отличие от ее футона, который днем она прятала в шкаф. Кровать была одним из немногих нетрадиционных предметов в комнате. В спальне были и шкафы во всю стену с резными дверцами.

Эми направила внимание в себя, надеясь ощутить присутствие Аматэрасу. После пары минут метку камигакари обожгло болью. Она задержала дыхание и ждала, но, как и раньше, ощутила лишь укол боли.

Эми подняла голову и закончила молитву поклоном. Поднявшись на ноги, она принялась расхаживать по комнате.

После боя с ками она потеряла сознание. Она проснулась слабой, как в тот раз, когда Коянэ украл почти всю ее ки. Юмей предупреждал, что пройдет время, прежде чем она сможет использовать силу Аматэрасу, появление Аматсуками в ней ослабило ее тело и ки. Потому она и не смогла освободить Широ от оненджу.

Использование силы Аматэрасу во дворе не только утомило ее, но и уменьшило ки Аматэрасу, ослабив ее связь с ками так, что она даже не чувствовала ее присутствие.

К счастью, сейчас ей не нужны были божественные силы. Ками был запечатан и пока не покинет храм. Она не знала, что именно сделал с ками Ишида или его каннуши и сохэи, она и не спрашивала. Пока она не покинет Шион, ему не позволят выдать Изанами ее местоположение.

И Ишида не рисковал ее жизнью. Он утроил охрану в храме, усилил и магическую защиту. Хотя он убеждал ее, что она в безопасности, он все еще настаивал, чтобы Эми оставалась в здании, чтобы они могли лучше защитить ее.

Радовало лишь то, что нападение ками убедило Ишиду в ее версии событий. Когда Эми повторила приказ Аматэрасу найти и освободить Кунитсуками, он начал осторожный поиск следов среди храмов и слуг Изанами.

Расхаживая по комнате, она заламывала руки. Шел четвертый день в Шионе, у Ишиды все еще не было информации. Ожидание терзало ее, расшатывало ее терпение и усиливало тревогу. Она встречалась с ним предыдущие два дня, чтобы узнать новости, но ему нечего было рассказать. Он сказал, что на связь со всеми каннуши требуется время, как и на то, чтобы они расспросили слуг своих храмов. Терпение.

Терпеть было сложно, дни проходили слишком быстро. Было уже девятнадцатое ноября, солнцестояние пройдет двадцать первого декабря. На поиски оставалось меньше пяти недель. Меньше пяти недель ее жизни.

Эми покачала головой, прогоняя последнюю мысль. Она смирилась со своей судьбой. Ее тревожило только исполнение важного задания, что поручила ей Аматэрасу.

Застыв посреди комнаты, она подумала, стоит ли снова сходить к Ишиде. Ей было нечего делать. Четыре дня она оставалась в здании с комнатами мико, где для нее было безопаснее всего. Четыре дня она расхаживала по спальне, коридорам, внутреннему саду в центре здания. Несколько мико, явно по настоянию Ишиды, приглашали ее помочь с обучением, посмотреть, как новый класс танцует кагура, рисует офуда и другие талисманы.

Эми не соглашалась. Дело было не только в том, что она была поглощена тревогой и не могла сосредоточиться на этих заданиях, но она и не могла заниматься делами мико. Воспоминания уже преследовали ее… воспоминания о Хане. В каждом дюйме здания она видела то, что напоминало об их дружбе. Она еще не была в Шионе без Ханы рядом. Их дружба началась в первый день Эми здесь, когда она была восьмилетней и испуганной, и закончилась смертью Ханы, после которой Эми тут же покинула Шион. Напоминания об отсутствии Ханы ранили ее сердце.

Она потерла пальцами лоб, прогоняя головную боль. Было бы приятно поговорить с Катсуо, поделиться тревогами и сомнениями, но она не видела его со дня прибытия. Каждый раз, когда Эми спрашивала о нем, ей говорили, что он на тренировке. Эми не скрывала разочарования, ведь он не приходил к ней после этих тренировок.

Она вздохнула. Широ она не видела еще дольше. Она боялась, что он ворвется в храм, поняв, что во дворе идет бой, но, может, он не был так близко, чтобы заметить. Храм Шион был опасным местом для ёкая, особенно, когда все были встревожены.

Эми стоило рассказать ему, что происходит. Он, наверное, с ума сходил, дожидаясь ее. Кивнув, она пошла к двери. В коридорах было тихо, многие мико были снаружи, занимались делим. Она шла задумчиво по знакомым коридорам, пока ее внимание не привлек тихий разговор.

— Но этого не может быть.

Голос мико донесся из приоткрытой двери в конце коридора. Эми замедлила шаги, удивленная возмущением девушки.

— А зачем ей врать? — спросила другая мико.

— Мико Нанако редко ведет себя дружелюбно.

При имени Нанако Эми приблизилась к двери и с любопытством заглянула в щель. Четыре юные мико сидели кругом, сплетая шименава, пока говорили.

— Быть недружелюбной и врать — разные вещи, — заявила одна из них. — И эту историю уже не назвать безумием после того, что случилось во дворе.

Другая девушка недовольно фыркнула.

— Я бы хотела там быть.

— Нет. Это было ужасно, — руки девушки замерли. — Я никогда раньше не видела ками. Не знаю, верила ли я… но он был настоящим. И когда он заставил разверзнуться землю, поглотить Кимуру, я подумала, что ей конец.

— Но зачем ками хотеть убить нашу камигакари?

— Мико Нанако сказала, что Изанами предала остальных Аматсуками.

Девушки замолчали.

— Я всегда думала, что камигакари становятся бессмертными и живут вечно, — пробормотала одна из девушек. — Или живут, пока Аматэрасу не потребуется уйти к себе, а это может длиться веками.

— Тсукиёми долго использовал одного камигакари, и он все еще на вид двадцатилетний, как я слышала.

— Что будет делать Кимура? Она не знала, что умрет.

— Она все равно сделает это, — сказала та, что видела бой во дворе, так, словно это было очевидно. — Как она может иначе? Если она отступит сейчас,… это будет позорно.

— Но она не знала, когда выбирала. Я бы на ее месте сбежала.

— И я.

— Я тоже.

— Она не сбежит, как не сбежала бы я, — ответила девушка. — Вы видели, что она делала во дворе? Она может умереть в день солнцестояния, но как она может предать Аматэрасу теперь? Она нужна Аматэрасу и знает это.

Девушки неохотно согласились, Эми заставила себя двигаться. Ей было не по себе.

«Я бы на ее месте сбежала».

То, что они так уверенно говорили, что бросили бы свой долг перед лицом смерти, потрясло Эми. С ней было что-то не так, раз она реагировала иначе? Одна мико понимала. Но отступление было не позорным, это было непростительно эгоистичным.

Она поспешила к дверям, ведущим на крыльцо. Двор был пустым, лишь несколько каннуши виднелись у зала очищения и трое сохэев стояли у дверей здания для мико, дополнительная охрана для камигакари. Тучи собирались на небе, в холодном воздухе пахло снегом.

Оглядывая двор, Эми думала, где мог быть Широ. Он мог приходить и уходить по своей воле в храм Шираюри, но в Шион заходить было опасно. Тории могли оттолкнуть его, а если нет — земли были покрыты очищающими офуда, веревками шименава и несколькими сковывающими маругата, а еще тут были умелые каннуши и сохэи, которые сразу заметили бы ёкая.

На востоке был лес, там он мог спрятаться. Спускаясь по ступенькам, Эми думала, как найти его, когда она окажется снаружи.

— Госпожа? — трое сохэев поспешили к ней. — Мы можем узнать, куда вы?

Она кивнула на врата, ведущие со двора.

— Мне нужно выйти на минутку.

Они с тревогой переглянулись.

— Гуджи Ишида дал указания оставаться в здании.

— Это важно, — сказала она. — Не бойтесь, вы можете пойти со мной. Это всего на пару минут.

Они снова переглянулись. Один из них развернулся и побежал к залу очищения.

Старший замешкался, насторожившись.

— Нам приказали следить, чтобы вы оставались в здании.

— Я не пойду далеко, — она повернулась к вратам, но, стоило сделать шаг, как они преградили ей путь.

— Нам приказал гуджи, госпожа, — сказал скованно старший сохэй. — Прошу, поймите, что вам придется остаться здесь.

Эми не знала, как ответить. Как камигакари, она была ниже гуджи. Но как голос Аматэрасу она имела больше всех власти в храме. Она шагнула вперед. К ее удивлению, сохэи отпрянули, младший схватился за рукоять меча.

Эми застыла. Они боялись ее? Пока она думала, младший сохэй посмотрел в сторону, на его лице отразилось облегчение. Эми обернулась.

Ишида быстро шел к ней, за ним пытался успеть третий сохэй.

— Камигакари Кимура, — сказал он. — Прошу, иди за мной.

Холодно взглянув на сохэев, она пошла за Ишидой в зал очищения. Он привел ее в свой кабинет и опустился у дальнего края стола. Эми села на колени напротив него.

— Камигакари Кимура, зачем ты хотела покинуть земли храма?

— Я хотела узнать, близко ли Широ или Тэнгу. Они ждут информацию, чтобы действовать.

— И ты не подумала об опасности?

— Я… конечно, но я лишь…

— Несмотря на наши усилия, мы не сможем обеспечить тебе безопасность за тории. Слуги Изанами могут ждать там, — он сложил руки на столе. — Ты не покинешь земли ни при каких обстоятельствах, камигакари Кимура. Это ясно?

Она прищурилась.

— Как только мы поймем, где искать пропавших Кунитсуками, мне придется уйти. Аматэрасу приказала мне найти и освободить их. Я не могу делать это в храме.

— У Аматсуками есть подданные и слуги для опасных заданий, чтобы они оставались невредимыми, как и требуется от них. Ты поручила задание мне, а теперь доверь мне выполнение. Все в этом храме готовы сделать все для Аматэрасу, как и для тебя.

— Я не буду сидеть здесь, пока…

— Ты останешься невредимой в храме. Аматэрасу поручила тебе задание, а ты передала его мне. Я обеспечу исследование, и если мы обнаружим Кунитсуками, то справимся с этим.

— И как же справитесь? — Эми едва держала голос ровным. — То, что сделала с ними Изанами, человек убрать не может. Мне нужно…

— Я не позволю тебе приблизиться к Кунитсуками. Церемония чуть больше, чем через месяц, а Изанами уже охотится на тебя. Шаг за защиту может убить тебя.

— Освободить Кунитсуками важнее, — возразила она. — Изанами пытается как-то уничтожить мир. Это важнее, чем моя жизнь или появление Аматэрасу.

— Пока не станет ясно, что мир в опасности, я не буду рисковать тобой.

— Аматэрасу сказала мне…

— В этот раз наши сохэи и каннуши вполне справятся.

— Я не буду в стороне, гуджи Ишида.

Его взгляд стал ледяным.

— Твоя безопасность для меня важнее, я не позволю тебе умереть до солнцестояния. Я уже распорядился переместить тебя в безопасное скрытое место, где тебя не найдут ни ками, ни ёкаи.

Эми резко вдохнула. Ишида должен был помочь ей, а не забрать задание и запереть ее в укрытии, отрезанной от всего.

— Вы… не можете…

— Я сделаю все, что должен, для своей ками.

Если она попытается уйти, Ишида точно остановит ее силой, а Эми не могла сейчас с ним бороться, ее ки все еще не восстановилась после боя с ками. Даже если она сможет миновать Ишиду, все каннуши и сохэи в храме помешали бы ей сбежать.

— Тэнгу и Широ не будут с вами сотрудничать, — в отчаянии сказала она. — Без них…

— Мы справимся без помощи ёкаев.

— Нет. Вы даже не знаете, что искать…

— Было не сложно обнаружить признаки активности Изанами, когда знаешь, что искать, — прервал он ее.

Эми застыла.

— Вы… что-то нашли? Почему не рассказали? Что вы нашли?

— Тебе не о чем тревожиться. Мы справимся с этим.

— Это мое задание! — ее голос стал выше, хоть она и пыталась управлять им. — Вы не можете все сделать сами, вы покажете Изанами, что мы…

Ишида встал на ноги.

— Я способнее, чем ты думаешь, камигакари Кимура. Информация только отвлечет тебя. Я советую тебе расслабиться и медитировать. Церемония солнцестояния через месяц, тебе нужен чистый разум, как и сердце. Завтра днем мы переместим тебя.

Он вытащил из кармана шелковый мешочек и положил на стол перед ней.

— Я приготовил для тебя новый омамори. Он сильный, он тебе понадобится. Надень немедленно.

Она не успела ответить или возразить, а он покинул комнату и закрыл за собой дверь.

Взяв плоский шелковый мешочек, Эми сжала его в руке. Как она могла такое допустить? Вместе помощи Ишида забрал у нее все. У него была информация, ради которой она пришла, и он не собирался ей рассказывать. Эми снова была лишь телом, ожидающим ками, беспомощным и незначительным. И завтра он отошлет ее подальше, где ее не найдут даже Широ с Юмеем.

Ей нужно вернуть власть. Ей нужно остановить Ишиду и помешать ему расследовать все одному. Если Изанами поймет, что кто-то ищет Кунитсуками, спасать их станет не сложно, а невозможно. Она должна остановить его, но у нее не было сил.

Если у нее не было сил, ей нужен был тот, у кого они были.

Тревога пробралась в Эми, пока она обдумывала эту мысль. Ей нужна была помощь, и остался лишь один вариант.

ГЛАВА 6

В восточной части храма Шион на огороженном пастбище было двадцать четыре готовых для представления лошади. Напротив было нечто, похожее на арену для выездки, но это место предназначалось для другого.

Снег слабо падал вокруг них, тридцать сохэев держали деревянные мечи и двигались в унисон медленно и размеренно. Синхронные движения потрясали, и Эми раньше часто притворялась, что гладит лошадей, а сама следила за тренировкой юных сохэев — одного сохэя.

Она шла по широкой тропе и боролась с подступающей тошнотой. На севере тренировочного поля была узкая тропа, что уводила прочь из храма по маленькому мостику в парк, полный деревьев. Так они с Ханой ушли посмотреть на юного Катсуо, там умерла Хана три года назад.

Ишида увеличил количество сохэев на страже во дворе после ее прошлой попытки покинуть земли храма. Она выждала удачный момент и проскользнула с группой мико мимо сохэев, пока они смотрели на спор двух каннуши в другом конце двора. К сожалению, она выбралась почти во время ужина, вскоре кто-нибудь заметит ее отсутствие.

Катсуо смотрел, как она приближается, но не прекращал тренировку. Он провел мечом идеальную дугу, отставив левую ногу назад. Отклонившись для равновесия, он и другие сохэи медленно выдвинули правые ноги. Эти упражнения больше касались управления телом, чем сражения. Чем медленнее были движения, тем больше силы и контроля требовала идеальная стойка, особенно, когда это продолжалось несколько часов.

Она остановилась у границы тропы, переходящей дальше в гладкий песок, очищенный от снега. Седовласый тощий сохэй, следивший за упражнениями, поклонился ей. Обычно Эми кланялась ниже, чтобы выразить уважение его возрасте, опыту и умениям, но в этот раз она едва склонила голову. Ее щеки покраснели от собственной наглости, но она стиснула зубы и выпрямилась.

Старик-сохэй вскинул брови из-за ее поклона.

— Сэнсэй, — сказала она. — Прошу прощения, что помешала.

— Чем могу помочь, госпожа?

— Мне нужно поговорить с Катсуо.

— Катсуо? — старик оглянулся. Сохэи продолжали тренироваться, но Катсуо больше интересовала Эми, чем его занятие, хотя стойка его оставалась идеальной. — Как вы видите, мы заняты. Вернитесь через час, когда мы закончим.

— Я требую разговора с ним сейчас, — холодно сказала она, скрывая нетерпение.

— Боюсь, что…

Эми прошла мимо сэнсэя на песок, оставив его с раскрытым ртом. У нее не было времени спорить.

Ближайшие сохэи нарушили стойки, убирая оружие, чтобы она не поранилась. Катсуо тоже опустил меч, когда она подошла к нему. Эми без слов схватила его за рукав и потащила мимо сохэев, заставив их отойти с пути. Катсуо отдал меч одному из них и пошел быстрее. Эми вернулась на тропу и ускорилась, уводя его за собой.

— Эми, — пролепетал он. — Что…

— Сюда, — сказала она. — Быстро.

Она довела Катсуо до ограды пастбища, чтобы их не было слышно сохэям. Эми склонила к нему голову и тихо сказала:

— Не знаю, как долго я буду здесь, пока за мной не придут.

Катсуо стиснул зубы.

— Я хотел увидеться с тобой, но всякий раз ты была «недоступна».

— Ишида боится, что ты поможешь мне, а не будешь слушаться его.

— Он прав. Я помогу всем, чем нужно, Эми.

— Спасибо, Катсуо, — она быстро моргала, ее глаза заполнили слезы. — Ишида решил, что мне слишком опасно следовать приказам Аматэрасу. Завтра он отошлет меня в тайное укрытие.

— Почему я не удивлен? — пробормотал Катсуо. — Что нам делать?

Она скривилась.

— Мне нужно, чтобы ты вышел за пределы земель храма и нашел ворон.

— Ворон, — сухо сказал он, тут же поняв связь.

— Да. Найди ворон, что обратят на тебя внимание. Скажи, что тебя послала я, что у гуджи есть нужная информация, но он не рассказывает и не отпускает меня. Если первым тебя найдет Широ, то передай ему то же самое.

— Широ, — он недовольно хмыкнул. — Я должен сказать воронам, что Тэнгу услышал твое послание?

— Да.

— Эми, знаю, они помогли тебе, но они — ёкаи.

Она покачала головой.

— Переживай больше из-за ками, что могут там быть.

Он фыркнул.

— Ладно. Что еще передать?

— Только то, что я не знаю, как выудить информацию из Ишиды, и что мне нужно выбраться отсюда скорее, чтобы мы решили, что делать дальше, — она старалась держаться расслабленно, чтобы наблюдательный сенсей не заметил ее напряжения. Просить помочь Широ и Юмея было рискованно, она не знала, что они смогут сделать.

Постукивая пальцами по ограде, Катсуо нахмурился.

— Вороны, кхм, скажут что-нибудь?

— Вряд ли, но если ты задержишься, может прийти и поговорить Тэнгу, — она замешкалась. — Но это плохая идея. Не стоит так делать.

— Ага, я и не думал.

Из-за деревьев показались сохэи, они быстро шли к тренировочной арене и пастбищу.

— Ты сможешь выйти из храма? — быстро спросила она.

— Да, я выберусь ночью. Это не будет сложно.

— Будь осторожен, ладно, Катсуо? Широ тебя не ранит, но Тэнгу людей не любит.

— Я буду осторожен, — он напряженно улыбнулся. — Надеюсь, покажется кицунэ. Я бы хотел с ним поговорить.

Ее глаза расширились.

— Он тебя не ранит, пока ты его не разозлишь. Не…

— Я буду осторожен, — повторил он, но звучал не так уверенно.

Эми вздохнула, понимая, что не сможет отговорить его от своей затеи.

— Спасибо, Катсуо. Если кто-то спросит, я с тобой прощалась.

— Понял.

Кивнув, она пошла от него к приближающейся группе. Катсуо поспешил вернуться на арену.

— Госпожа, — сказал главный сохэй, когда она присоединилась к ним, — вы не должны покидать здание.

Она быстро поклонилась, извиняясь.

— Я просто прощалась с сохэем Катсуо. Теперь можно вернуться.

Не обращая внимания на подозрение во взглядах сохэев, она прошла мимо них. Они безмолвно последовали за ней.

Она нервничала, отправляя Катсуо одного на встречу с Широ и Юмеем, но, если повезет, он просто доставит послание воронам. Она была почти уверена, что Широ не навредит Катсуо, но Юмей не пощадил бы никого из людей, кроме нее, потому что она была нужна ему живой.

Она хотела, чтобы был другой способ, но Ишида не оставил выбора. Она надеялась, что не пожалеет об этом.

* * *

Приближалась полночь, Эми стояла у окна и смотрела на тьму, озаряемую огоньками с другой стороны здания. Шестеро сохэев остались в коридоре, как провинившиеся ученики, охраняя ее дверь. Ишида не собирался рисковать.

Она не знала, что ищет снаружи, ведь даже днем было видно только простой сад и деревья у стены другого здания.

Эми отошла от окна и опустилась на колени у стола. Готовясь спать, она уже искупалась и расчесала волосы, теперь свободно спадающие на ее спину, лежащие на полу, пока она сидела. Хотя она была в простом хлопковом кимоно для сна, ее одежда мико лежала на кровати, ожидая своего часа. Она не была готова спать, потому не спешила убирать вещи.

Ей хотелось расхаживать по комнате, но Эми подавила желание. Она уже так провела почти весь вечер, тревожась за Катсуо, думая, смог ли он сбежать. Думая, нашел ли он ворон Юмея, доставил ли ее послание, вернулся ли невредимым. С наступлением ночи она больше всего хотела, чтобы Катсуо был невредим.

Эми погрызла ноготь, спохватилась и налила себе холодный чай, покружила чашку, глядя, как вихрится жидкость. Как отреагируют на ее послание Широ или Юмей? Она не сомневалась, что они знали, как забрать ее из храма, как вытащить из Ишиды информацию. Ее тревожило, что они решат сделать, и сколько проблем это принесет.

Поняв, что она снова грызет ноготь, Эми опустила чашку и положила ладони на колени. Может, ей стоило пойти спать или хотя бы попытаться. Поднявшись, она направилась к кровати, рассеяно гладя прядь волос.

Тихий стук нарушил тишину ее комнаты. Она застыла, напряглась, а стук повторился, он исходил от дальней стены главной комнаты. Эми осторожно повернулась на звук. В окне появился силуэт мужчины.

Эми зажала руками рот, чтобы подавить крик, грозящий вырваться из горла. Прогнав страх, она осторожно приблизилась, пытаясь рассмотреть за своим отражением лицо по другую сторону.

— Катсуо! — она добежала до окна и открыла его. — Катсуо, что… Как ты…?

Цепляясь за стену и окно, он напряженно улыбнулся ей. Под окном не было стражей, и это было просчетом, но окно открывалось только горизонтально на восемь дюймов, так что пролезть вряд ли получилось бы. Как и большинство традиционных зданий, это поддерживали балки на несколько футов над землей. Если бы Катсуо стоял на земле, его голова была бы намного ниже окна.

— Привет, — выдохнул он, зацепился за подоконник, чтобы не упасть. — Прости, что…

Со вспышкой бледной шерсти белый лис запрыгнул на Катсуо, встал задними лапами на плечи сохэя, а передними — на его макушку. Он склонился, шевеля большими ушами.

— Широ! — воскликнула она.

Он открыл пасть и вывалил язык в улыбке. Катсуо вздрогнул, когда Широ спрыгнул с него и легко приземлился на пол в ее комнате. Огонь разлетелся от него, заплясали синие и красные искры. Широ появился в огнях и прогнал их взмахом руки. Он окинул взглядом ее тонкое хлопковое кимоно для сна.

— Маленькая мико, — проурчал он. — Как приятно видеть тебя в обычной одежде.

Она не дала себе покраснеть, вместо этого повернулась к Катсуо, все еще висящему за окном. Широ прошел мимо нее. Он сильнее дернул окно, открыв его шире на пару дюймов. Прислонив панель к стене, он схватил Катсуо за руку и легко втащил сохэя, бесцеремонно уронив его головой на пол.

Голова Эми повернулась к двери в комнату. Через миг кто-то постучал.

Катсуо застыл на полу.

— Госпожа? — позвал приглушенный голос. — Мы слышали шум.

— Ничего, — отозвалась она. — Я просто уронила книгу.

— Ах, простите за беспокойство.

Она недовольно посмотрела на Широ.

Он вскинул брови, не чувствуя вины.

— Сколько гостей у дверей.

Не слушая его, она подошла к Катсуо, тот отряхнул одежду и поправил меч на бедре. Она понизила голос до шепота.

— Катсуо, что ты здесь делаешь? Если тебя обнаружат у меня в комнате…

Он покраснел и не смотрел на нее.

— Он настоял на разговоре с тобой.

Она взглянула на Широ, тот прошел в ее спальню и разглядывал современную кровать, тыкал толстое одеяло.

— Значит, выбраться ты смог? — спросила она у Катсуо.

— Я нашел ворон и передал им твое сообщение. Он показался, когда я шел обратно. Он сказал, что хочет поговорить с тобой, а потом превратился в лиса и побежал к храму. Я не хотел, чтобы он бродил в поисках тебя, и привел его сюда.

Она снова посмотрела на кровать. Широ растянулся на ней, подложив руки под голову, и смотрел на них. Катсуо проследил за его взглядом, его глаза стали шире.

— Ёкай! — прошипел он. — Прочь с кровати!

Широ криво улыбнулся.

— Мы не в первый раз с мико делим кровать.

Оскалив зубы, Катсуо сжал рукоять меча.

— Не реагируй, — пробормотала Эми. — Он тебя дразнит.

— Но так неуважительно говорить с тобой…

Она покачала головой.

— Он всегда так говорит. Перестань.

Она отвела его в спальню и устроилась на краю кровати напротив Широ. Спальня была дальше от двери, может, их разговор так не донесется до коридора.

— Что ты здесь делаешь, Широ? — спросила она. — Это опасно. У тебя хоть план есть?

Он закрыл глаза, выглядя так расслабленно, словно лежал на своей кровати.

— Сколько обвинения, маленькая мико. А стоит благодарить меня.

— О? — с сомнением спросила она.

— Юмей сильно злится на твоего гуджи, — он приоткрыл один глаз. — Я пришел убедиться, что у тебя есть хороший план, потому что если сюда доберется Тэнгу, храм может сравняться с землей.

Ее охватил страх.

Катсуо фыркнул.

— С землей? Для разрушения потребуется Кунитсуками.

Широ открыл другой глаз и посмотрел на сохэя.

— Тэнгу уничтожил много храмов в прошлом, они были сильнее, чем место ками, отсутствующей уже век, со слабым гуджи.

— Ты смеешь… — прорычал Катсуо.

Эми подняла руку, чтобы он замолчал.

— Откуда ты это знаешь, Широ? Юмей сказал тебе?

Кицунэ моргнул, на его лице проступило смятение.

— Я… просто знаю?

— Ты вспомнил это? — она развернулась на кровати и склонилась к нему в волнении. — Вспомнил что-нибудь еще?

— Не особо, — он закрыл глаза. — Но если парень продолжит нести чепуху, я могу вспомнить что-нибудь еще.

— Эх, — поняв, что Широ больше ничего не вспомнил, она нахмурилась. — Так какой план?

— Это я пришел спросить у тебя.

— У меня?

— Или ты хочешь, чтобы Юмей разрушил храм и пытками вытянул из гуджи информацию.

— Этого не будет.

— Тогда придумай другой план.

Эми убрала волосы с плеч.

— Ты не поможешь?

Он открыл глаза и приподнялся.

— Я могу унести тебя прямо сейчас, и люди меня не остановят, но нам нужна информация, которую скрывает гуджи. Так что нужно понять, как ее получить.

— Нужно убедить его выдать ее нам, — ответила она.

— Как?

— Я уже пыталась убедить его рассказать все вам с Юмеем, — она беспомощно посмотрела на Катсуо. — Мне он не расскажет точно. Есть идеи?

— Пытка не сработает, — сказал Катсуо. — Гуджи Ишида умрет под пыткой или убьет себя, но не выдаст ничего. Угрозы не сработают.

— Угроза моей жизни тоже, — отметила она, — потому что он знает, что Широ и Юмею нужна моя помощь. Ишида сразу раскусит эту ложь.

— Хмм, — пробормотал Широ. — Он так опекает тебя, а как насчет других людей в храме?

— Он защищает всех, — ответила Эми, подавив воспоминание о его реакции на смерть Ханы. — Он серьезно относится к безопасности слуг храма, и…

Широ резко сел.

— Кто-то идет. Шаги в коридоре.

— Смена стражи? — прошептала Эми, напрягшись.

— Нет, это…

Громкий стук в дверь перебил его.

— …женщина, — закончил он.

— Госпожа, — женский голос донесся из-за двери. — Можно войти?

— М-мико Тамаки, — пролепетала Эми. — Я у-уже ложусь спать.

— Прошу прощения, госпожа. Сохэй Джиро сказал пару минут назад, что вы читаете. Вы плохо поужинали, и я принесла вам перекусить.

— Я не голодна, — отозвалась Эми.

— Я оставлю еду на столе, госпожа.

Дверь сдвинулась, мико собиралась войти. Эми в панике посмотрела на Катсуо, стоявшего рядом с ней, а потом на Широ, сидящего на кровати.

— Стойте! — крикнула Эми. — Я п-переодеваюсь. Минутку!

— О… — растерялась Тамаки. Дверь скрипнула, закрывшись.

Эми соскочила с кровати. Шкаф был лучшим укрытием, но он был в другом конце комнаты, и если Тамаки быстро откроет дверь, гостей Эми увидят и мико, и сохэи. Широ мог спрятаться, как лис, но Катсуо до окна идти было далеко.

Развернувшись, она схватила Широ за руку и стянула с кровати. Она толкнула его в угол за ширму, разделяющую основную комнату и спальню. Впившись в рукав Катсуо, она толкнула его к Широ. Когда он попытался отодвинуться от кицунэ, Эми толкнула его обратно.

— Не двигаться! — прошипела она.

Выбежав из спальни, Эми бросилась к двери, и Тамаки позвала:

— Уже можно входить, госпожа? Еда остывает.

— Да! — воскликнула Эми, дверь отъехала на фут. Широ и Катсуо не было видно, пока Тамаки оставалась у двери, но если она пойдет в комнату, то увидит их с легкостью.

Женщина средних лет стояла на пороге с подносом, нагруженным накрытыми тарелками с едой. Скучающие сохэи стояли в коридоре и старались выглядеть бодро. Некоторые с жадностью смотрели на поднос.

— Ах, госпожа, — Тамаки взглянула на ночное одеяние Эми. — Я только поставлю на стол…

— Я могу сама, — сказала Эми, потянувшись к подносу, стараясь не звучать отчаянно.

Мико отпрянула, почти обидевшись на это.

— О, нет, нет, позвольте мне.

— Все в порядке, — Эми взялась за поднос и потянула к себе. — Я могу донести поднос. Это не проблема.

— Госпожа…

Эми забрала поднос и выдавила улыбку.

— Спасибо, мико Тамаки. Спокойной ночи.

Тамаки нахмурилась сильнее. После долгой недовольной паузы она поклонилась.

— Спокойной ночи.

Эми попятилась в комнату и локтем задвинула дверь. Крепче схватив тяжелый поднос, она ждала и слушала. Тамаки за дверью тихо пожелала сохэям спокойной ночи. Эми не двигалась, медленно считала до десяти, слушая тишину за дверью.

Выдохнув с облегчением, она поспешила к столу и опустила поднос, а потом развернулась. Катсуо, надув губы, стоял с Широ в углу. Широ же не нервничал из-за общества человека.

— Думаю, уже безопасно, — прошептала она.

Катсуо вышел из угла, Широ — за ним, ухмыляясь при виде неудобства сохэя. При виде их вместе Эми вспомнила, что целовалась с обоими. Она подавила мысль, но было слишком поздно. Ее щеки запылали. И, конечно, при воспоминании Широ, прижавшего ее к полу, она покраснела еще сильнее.

Широ прошел мимо нее, все понял насчет ее скрытых мыслей и опустился у стола. Он поднял крышку с миски с супом, его ноздри раздулись, он вдыхал аромат. Подняв миску, он сделал большой глоток.

— Ах, — вздохнул он. — Я не пробовал такой хорошей еды сто лет.

Эми взяла себя в руки, прогоняя неуместные воспоминания. Она взглянула на Катсуо, странно посмотревшего на нее, и скривилась. Быстро отвернувшись, она прошла к Широ и села напротив за столом.

— Кто сказал, что ты можешь есть мою еду? — прошептала она недовольнее, чем нужно было. Как он мог так на нее влиять? Хоть ей было о чем беспокоиться, от одного воспоминания о его близости ее сердце колотилось. — Это… стой, ты сказал сто лет?

— Просто так выразился, — пробормотал он и сделал еще глоток. Он задумчиво посмотрел на потолок. — Наверное.

Эми нахмурилась и рассеянно подняла палочки.

— Так это не воспоминание?

— Нет. Просто это было давно. До оненджу, но я не знаю, как давно.

— Хмм, — она подхватила кусочек темпура палочками. Сто лет. Она знала, что Широ не меньше ста лет, иначе он не знал бы о пропаже Инари, которого не было уже век. И что-то древнее бывало в его взгляде… Она понимала, что он старый, но было странно слышать, как он говорит это. Как мог кто-то с такой раздражающей ухмылкой быть столетним?

Жуя кусочек моркови, Эми смотрела, как он допивает суп, и думала о древнем хитром существе, что она случайно пробудила в нем. Что это значило? Кем он был? Чем он был?

Катсуо сел за стол, испугав ее. Эми отвернулась от Широ, поняв с румянцем, что она забыла, что Катсуо здесь.

— Так мы будем думать о плане? — осведомился Катсуо тихо, но с нажимом. — У нас не так много времени.

Широ откусил кусочек груши.

— Ты проживешь дольше, если расслабишься, сохэй.

— Что? — возмутился Катсуо.

— Ты ужасно напряжен.

— Широ, — тихо сказала Эми. — Хватит. Он прав. Нам нужен план.

— Есть.

— Что? О чем ты?

Он съел еще кусочек груши.

— У меня есть план. Думаю, все сработает. Юмею понравится. Наверное.

— Ты… когда ты успел придумать план? Какой?

— Мне нужно, чтобы гуджи оказался один. Например, в зале храма. Можешь задержать его там, скажем, на час?

— На час? Но что…

— Мы с Юмеем справимся с остальным, — он сунул горсть фруктов в рот и встал. — Кстати о вспыльчивых воронах. Мне нужно перехватить его раньше, чем он доберется до храма.

— Ты уходишь? — Эми вскочила, Катсуо — за ней. — Но, Широ, скажи, что…

— Будет весело, не переживай.

— Весело? — тревожно повторила она. Он направился к окну, а Эми схватила его за руку и потянула.

К ее удивлению, он не сопротивлялся, и она невольно направила его к себе. Его руки схватили ее за плечи раньше, чем она упала, и когда он помог ей выпрямиться, Эми оказалась прижатой к его груди, огромными глазами глядя в ее глаза. Он склонился, пока их губы не оказались близко.

— Не хочешь, чтобы я уходил, маленькая мико? — промурлыкал он, их лица были так близко, что их разделял лишь шепот. Жар вспыхнул в ней.

Его руки пропали, он отскочил, избегая попытки Катсуо схватить его. Красные ленты, повязанные вокруг его рук, взлетели, он повернулся к окну, криво улыбаясь. Катсуо встал перед ней, раскинув широко руки.

Игнорируя сохэя, Широ уперся рукой в подоконник.

— Не бойся, я не уйду далеко, — его улыбка угасла, он вдруг посерьезнел, рубиновые глаза снова поймали ее. — Скоро увидимся,… Эми.

Ее сердце колотилось от того, как его низкий голос произнес ее имя. Со вспышкой огня белый лис появился на его месте, хвост пропал за окном. Он ушел.

ГЛАВА 7

Она смотрела в пустое окно. Эми. То, как он произнес ее имя… Он редко звал ее по имени, он никогда так его не произносил.

Катсуо опустил руки, резко выдохнув. Он обернулся и вгляделся в ее лицо. Они долго смотрели друг на друга. Холодный ветерок проникал в окно, проникая под кимоно, вызывая дрожь.

Катсуо поднял оконную панель и поправил на подоконнике, закрыв от холода.

— Ты… в порядке? — с заминкой спросил он.

— Да, — сказала Эми, придя в себя. — С Широ… порой сложно.

— Он животное, — прорычал Катсуо. — Так к тебе подходить, касаться, говорить… — он замолчал. — Он опасен.

Эми хотела возразить, но поняла, что прозвучит это глупо. Конечно, Широ был опасен. Он уже был силен, даже с половиной ки, скованной оненджу. И он был непредсказуем. Она никогда не знала, что он сделает дальше, а незнание его плана пугало ее сильнее, чем она хотела признавать. Может, ей было лучше не знать, что он хотел сделать, как только она приведет Ишиду в зал храма, если она, конечно, сможет это сделать?

— Ему стоило рассказать нам, — пробормотала она. — Как нам подготовиться?

— Думаю, нам и не нужно готовиться, — Катсуо взглянул на дверь. — Мне стоит…

— Не уходи!

Он удивленно моргнул, и Эми покраснела. Она не хотела выпалить это, она даже не знала, что он собирался сказать.

— Просто… я не хочу ждать одна, тревожась из-за того, что случится, — пробормотала она.

Слабая улыбка смягчила лицо, он убрал волосы с глаз.

— Я останусь с тобой.

— Спасибо.

Замешкавшись, она вернулась за стол. Катсуо присоединился к ней, смотрел, как она лакомится кусочками темпуры. Пюре из овощей было вкусным, и было бы стыдно не съесть его. Эми не была удивлена, что Широ впечатлила еда, даже с ее диетой повара в Шионе не переставали угощать прекрасными блюдами с лучшими ингредиентами.

Эми неспешно ела, они обсуждали, как выманить Ишиду в церемонный зал. Решили сделать все просто: если она так поздно придет в зал храма, один из стражей точно позовет Ишиду.

— Интересно, что он узнал про Изанами, — сказала Эми, чтобы отвлечься от грядущего. — Ели это не приведет нас к одному из Кунитсуками, то я не знаю, что нам делать.

Катсуо крутил на подносе чашку с холодным чаем.

— И что ты будешь делать, получив информацию?

— Искать Кунитсуками, конечно. Надеюсь, нам не придется далеко идти, и…

— Нам? — тихо перебил он. — Ты про кицунэ и Тэнгу?

Она кивнула.

— Ты опять уйдешь с ними одна? — он убрал руку от чашки, ладонь сжалась в крепкий кулак. — Это слишком опасно, Эми. Даже без Тэнгу быть с этим кицунэ наедине опасно. Он так на тебя смотрит…

Она опустила палочки и хмуро посмотрела на Катсуо.

— Как он на меня смотрит?

— Словно хочет тебя съесть, — щеки Катсуо покраснели. — Знаю, он специально меня дразнил, потому что мог меня разозлить. Я видел, что он делает, но не мог не реагировать, когда он смотрел на тебя так, словно ты принадлежишь ему.

— Я не принадлежу ему, — тихо сказала Эми, сочувствуя ему. — Широ нравится играть с людьми. Он даже дразнит Тэнгу.

— Не только это, — возразил Катсуо. — Он играет и с тобой, Эми. И я не думаю, что для него это просто забавы ради.

Она рассеянно поставила пустые тарелки на поднос. Широ играл с ее эмоциями, порой она ощущала себя марионеткой, и нити были в его руках. Но она видела этого уверенного лиса другим. Она видела его растерянным, уязвимым и испуганным. Он попросил ее помощи.

Какой бы ни была его игра, Эми не верила, что он навредит ей. Это делало ее наивной? Она попала в ловушку из-за доверия к нему?

— Эми, — сказал Катсуо, привлекая ее внимание. — Возьми меня с собой.

— Что?

— Возьми меня с собой, когда пойдешь с ёкаями. Не нужно идти одной. Дай защитить тебя.

Ты не сможешь. Она не могла это сказать, так его ранить, но правда была ясна, как горный ручей. Катсуо был человеком. Она тоже, но в ней с каждым днем было все больше силы ками. Широ и Юмей защитят ее, потому что она нужна им. Они не защитят Катсуо. При первой встрече с Тэнгу Юмей отключил Катсуо одним взглядом. Катсуо не выживет, а у него, в отличие от нее, впереди была целая жизнь.

— Я подумаю, — сказала Эми, ложь слишком просто слетела с языка. Хоть ей будет больно, она была готова сковать Катсуо, чтобы уберечь.

Поднявшись, она ушла в спальню, взглянула на спину Катсуо и быстро переоделась. Надев хакама, Эми расправила покрывало на кровати и взбила подушки.

Позвав Катсуо, она указала на кровать.

— Я хочу выключить свет, пока сохэи не задались вопросом, почему я все еще не сплю. Здесь можно хотя бы сесть удобнее.

Он посмотрел на нее, на кровать и снова на нее. Эми улыбнулась из-за его замешательства и пошла к включателю. Тьма окутала их, но тусклого света из окна хватало, чтобы вернуться в спальню. Эми устроилась на кровати поверх одеяла, прислонилась к подушкам и выжидающе посмотрела на него.

Катсуо снял катану и прислонил к стене, а потом забрался на кровать и устроился рядом с ней. Комнату заполнила тишина, Эми закрыла глаза, думая, поговорил ли Широ с Юмеем к этому времени.

— Эми?

— Хмм? — она открыла глаза и подавила зевок.

Лицо Катсуо было темной тенью в полумраке комнаты.

— Ты все еще хочешь дойти до конца? Когда ты убежала из Шираюри, я подумал, что ты поняла, что твоя жизнь выше этого, но теперь… ты уже не борешься.

Она сцепила руки на коленях, думая о скрытой метке на груди.

— Я борюсь за то, что важнее моей жизни. Меня обманули, но это ничего не изменит. Случившееся с Кунитсуками только доказывает, что Аматэрасу нужна здесь. Ей нужен сосуд. Сколько жизней от этого зависит? — Эми посмотрела на его мрачное лицо. — Даже если бы я могла перестать быть камигакари, я бы этого не сделала. Аматэрасу пришлось бы выбрать другую девушку. Как я смогу жить, зная, что из-за меня умерла другая? Как только Аматэрасу снизойдет, мое тело будет для нее сосудом столько, сколько потребуется, и никому не придется умирать.

Катсуо безмолвно смотрел на нее, не двигаясь, лишь плечи подрагивали из-за дыхания. Эми не знала, заметно ли ему, как колотится ее сердце при мысли о грядущем конце, видит ли он ее страх, пронзивший ее при воспоминании о терзающей силе Аматэрасу. Хотя она приняла судьбу, долг, это было непросто. Смирение не уменьшало страх.

— Ты так переживаешь за судьбу незнакомцев. Это очень благородно, Эми, — он вздохнул. — Хана бы тобой гордилась.

Эми быстро сморгнула слезы. В Шионе он вспоминал Хану так же часто, как и она.

Она сглотнула.

— Думаешь… она бы простила меня?

— Не думаю, что она обижалась.

— Я привела ее туда. Побежала вперед. Если бы я была рядом, я могла остановить ее падение, — ее голос дрожал. Воспоминание ядовитым облаком вспыхнуло в голове. — И я думаю… я…

Его теплые пальцы коснулись ее сцепленных ладоней.

— Что?

Бесконечный кошмар выбирался из подсознания, где он ждал, всегда ждал, когда снова погрузит ее в страдания. Бурная река, испуганные крики Ханы, когти ёкая на ноге Эми, ее отчаянная хватка на руке лучшей подруги.

— Я держала ее руку, но я… — ее самый ужасающий страх, вина разбухали внутри. Она никогда еще не говорила с кем-нибудь об этом. — Я пыталась держаться за мост, ёкая тащил нас вниз, и я думаю… думаю, я отпустила ее, ч-чтобы с-спасти себя.

Всхлип исказил ее последние слова. Эми закрыла руками лицо, стыдясь смотреть на Катсуо. Слезы текли по пальцам, она подавила крик отчаяния, подступающий к горлу. Как она могла быть такой эгоистичной? Как она могла подвести единственного человека, любившего ее?

Катсуо коснулся ее плеча, а потом осторожно обвил ее рукой и придвинул к себе. Ее боль не впустила удивление, и Эми прижалась к нему, борясь со слезами.

— Плакать можно, — прошептал он, обнимая ее. — Даже камигакари можно плакать.

Его доброта разбила остатки ее контроля, и Эми зарыдала в его плечо. Боль, которую она подавляла годами, вытекала из нее. Три года одиночества, три года укоров и страха, бесконечных кошмаров о смерти Ханы. Она не могла ни с кем поговорить, погоревать. Она так долго была одна, так долго запечатывала сердце, думая лишь о том, как стать лучшей камигакари, чтобы прекрасная душа погибла из-за нее не зря.

Когда ее слезы унялись, Катсуо легонько сжал ее.

— Я не видел, что произошло, — прошептал он, — но я знаю тебя, Эми. Я знаю, что ты не отпустила бы ее намеренно. Ты держалась бы, даже если бы вы шли ко дну океана.

— Но…

— Нет, — прервал он. — Я тебя знаю. Ты бы тут же пожертвовала собой ради нее. Ты всегда ценила жизни других больше своей.

Эми вытерла слезы с глаз. Его тон, когда он произносил последние слова, показывал, что он считал его скорее недостатком, чем достоинством.

— Откуда ты меня знаешь? — пробормотала она. — Так мало времени…

— Ах, — он смущенно заерзал, но руки от нее не убрал. — Думаю, глупо и дальше притворяться. Я всегда наблюдал за тобой… как и ты за мной.

Жар прилил к ее лицу.

— Я не… то есть…

Он тихо рассмеялся.

— Не отрицай. В пятнадцать ты скрывала это плохо.

Ее лицо вспыхнуло ее сильнее.

— Я попросил… нет, я выбил для себя задание быть твоим сохэем в храме Шираюри. Я знал, что это твое последнее солнцестояние, и мне нужно было увидеть тебя снова. Я не могу забыть день смерти Ханы, твой сломленный вид, когда тебя увозили из Шиона в новый храм одну. Я хотел увидеть тебя, убедиться, что ты в порядке. Я не… не понимал, как больно тебе будет видеть меня.

Он опустил голову на подушку.

— Я часто наблюдал за тобой в Шионе и тогда… я знал, что ты была в лесу. Я знал, что вы пошли за нами еще до того, как мы покинули земли храма, — он замолчал и напрягся. — Я был в восторге. Я хотел, чтобы ты пришла. Я надеялся впечатлить тебя. Я думал, что мы сможем поговорить по-настоящему. Когда я понял, что вы отстали, я вернулся за тобой. Потому мы были близко, когда Хана закричала.

Эми обхватила себя руками, потрясенная переменой в восприятии. Она никогда не думала, почему Катсуо и другие юные сохэи прибыли так быстро. Они должны были зайти слишком далеко, чтобы услышать крики, не успели бы прибежать на помощь, но боль не позволяла ей подумать об этом раньше.

— Так что, — с трудом продолжил он, — если кого и винить, то нас обоих. Я знал, что вы с Ханой идете за нами, я завел вас глубже в парк. Я мог остановиться и отвести вас обратно, но не сделал этого. Я эгоистично хотел хоть раз побыть с тобой.

— Это моя вина, — прошептала она. — Я решила пойти за тобой.

— И Хана решила пойти с тобой, а я решил позволить, — он провел рукой по ее затылку, пригладив волосы. — Ты ответственна только за свой выбор, Эми. Нельзя нести бремя за всех нас.

Новые слезы потекли по ее щекам, Эми прижалась головой к его груди.

— Видеть тебя в Шираюри было больно, — прошептала она. — Но только в начале. Я очень рада, что ты был здесь, Катсуо. Спасибо, что остался со мной.

Он обнял ее крепче, и Эми закрыла глаза и наслаждалась объятиями. Тепло растекалось внутри нее, и боль одиночества, которую она испытывала три года после смерти Ханы, впервые притихла.

С беззвучным выдохом Эми постаралась запомнить это ощущение, зная, что уже никогда не испытает его снова.

ГЛАВА 8

Эми стояла у двери своей спальни. Она уже отправила Катсуо через окно, он пропал в темноте. Он хотел помочь ей, но у нее было другое задание для него. Прошел еще час, и она не хотела задерживаться в Шионе.

Теперь она осталась одна. Сглотнув, она открыла дверь спальни.

Сонные сохэи тут же оживились, потрясенные, что она проснулась и полностью одета. Они растерянно лепетали, а Эми пошла мимо них.

— Госпожа! Камигакари, прошу, остановитесь!

— Я иду в храм, — заявила она, не замедляясь. — Мне нужно помолиться.

Они побежали за ней, но не могли касаться ее, не могли и остановить.

— Госпожа, гуджи приказал нам…

— Тогда зовите гуджи! — сказала она у входных дверей. — Я должна помолиться.

Она открыла двери и спустилась по ступенькам во двор. Легкий снег летел с темного неба, озаренный огнями окружающих зданий. Один из сохэев пробежал мимо нее в сторону зала очищения. Она ускорила шаги, тревога боролась с радостью, что план работал. Ей нужно дойти до храма раньше Ишиды, но это не должно быть сложно. Ему нужно хотя бы одеться, чтобы догнать ее. Мир может гореть вокруг него, но гуджи не выбежит на улицу в одежде для сна.

Она спешила по двору. Врата закрывали каждую ночь, но Катсуо не зря ушел раньше. Одна из тяжелых панелей была приоткрыта достаточно, чтобы она смогла скользнуть в брешь. Эми проникла туда, один из сохэев тихо выругался. Они, похоже, надеялись, что врата остановят ее.

Дорогу за хорошо освещенным двором окутывала тьма. Ее кожу покалывало, пока она двигалась к тусклым огням впереди. Каменные фонари с трепещущими свечами обрамляли широкую дорогу, ведущую в храм. Эми подбежала к фонтану, быстро ополоснула руки и рот. Хотя она была уверена, что Аматэрасу простит ей приближение к храму без ритуала очищения, она не могла так поступить.

Фонари свисали с крыши над залом поклонения и манили ее к себе. Не слушая возмущения сохэев, Эми прошла к зданию. Главный зал был одним из крупнейших в стране, ему было две тысячи лет, он был невероятным. Каждую балку и колонну украшала резьба по дереву. Огромное здание было сделано без металла, его удерживало вместе мастерство древних архитекторов. Оно возвышалось в темноте, озаренное оранжевым трепещущим светом.

Эми миновала большие статуи кома-ину, их головы были в тени, и поднялась по ступеням. С балок над ней свисала толстая, как ствол дерева, веревка шименава, украшенная сложенными лентами из бумаги. Остановившись перед длинным ящиком для подношений, она потянула за одну из свисающих веревок. Сверху тихо звякнул колокол.

Эми трижды поклонилась, хлопнула в ладоши и склонила голову. Ниже нее, у ступеней нетерпеливо ерзали сохэи, бормоча. Она застыла, ждала и слушала. Где Широ и Юмей? Что они собирались делать?

Тон сохэев наполнился облегчением, Ишида мрачным голосом нарушил тишину, его слова были полны недовольства:

— Камигакари Кимура, что происходит?

Она ждала. Широ сказал привести Ишиду сюда, это было выполнено. Что теперь будет?

— Камигакари, — недовольно повторил он.

— Я молюсь, — ответила она, не опуская руки. Где был Широ? Она не могла долго удерживать Ишиду здесь.

— В такое время? Я не ясно…

— Кар.

Эми вскинула голову. Темная тень слетела с крыши над ней. Ворона склонила голову и посмотрела на собравшихся людей. Эми тоже взглянула вниз на застывшего Ишиду в официальном одеянии, он даже взял свой посох с большим золотым кольцом наверху. С ним пришло еще полдесятка сохэев, вместе их теперь было двенадцать. Их было слишком много, чтобы план Широ сработал? Широ все же просил, чтобы Ишида был один.

С шумом крыльев опустилась еще одна ворона. А потом из тьмы вылетела целая стая, крылья их были почти бесшумными, вороны устроились на ближайших деревьях и крыше храма. Блестящие черные перья сияли в свете фонарей. Вороны постоянно перемещались, следя за людьми в зловещей тишине.

Ишида скользнул взглядом по собравшимся воронам, сохэи хватались за рукояти мечей, напряженные, настороженные, но ждущие приказов гуджи.

Рука обвила ее талию и прижала к теплому телу.

— Соскучилась? — промурлыкал в ее ухо Широ.

Ее испуганный вскрик привлек внимание сохэев.

— Ёкай! — закричал один из них. Они почти в унисон подняли мечи.

Лицо Ишиды исказилось от ярости.

Эми повернулась в хватке Широ и увидела его улыбку, показывающую острые клыки. Он сидел расслабленно на коробке для подношений, подняв колено и рукой обвив талию Эми, красные оненджу сияли на его запястье.

Сохэи бросились к ступеням, но застыли, когда Широ постучал пальцем по ее щеке.

— Ну, ну, — пропел он. — Вы же не хотите приближаться, да?

Они замешкались, думая, как спасти ее из рук ёкая.

— Пусти ее! — закричал один из них.

— Зачем это? — рука Широ скользнула от щеки Эми к волосам и обхватила прядь. Он скользнул пальцами по пряди, скалясь сохэям. — Милая, да?

— Широ! — едва слышно прошипела она.

Все еще глядя на сохэев, он склонился и понюхал ее щеку, словно хищник, готовый попробовать добычу. Ее шею покалывало.

— Постарайся выглядеть испуганно, маленькая мико, — выдохнул он в ее ухо.

Ишида шагнул вперед, колечки звякнули на большом кольце его посоха от его движения. Вена на его щеке пульсировала.

— Чего ты хочешь, ёкай?

— Разве не очевидно? — Широ снова склонил лицо к Эми и прижал ее к своей груди. — Я хочу себе вашу камигакари.

Ишида застыл, быстро размышляя. Он знал, что Широ не ранит ее, но и не хотел рисковать.

— Не переживай, Ишида, — продолжил Широ. Он не упомянул статус Ишиды, это было оскорбительно, а ухмылка Широ резала, как нож. — Тебе не придется говорить со мной.

Брови Ишиды сдвинулись. Дрожь скользнула по земле, по воздуху. Сохэи сбились в кучу, держась за оружие. Ледяная ки сгущалась в воздухе, холодила легкие Эми.

— Аура ёкая, — прошептал хрипло один из сохэев. — Такая сильная…

Фонари замерцали и потускнели, сгустились тени, такие мрачные, что казались почти живыми. Тишина дрожала.

С расправленными огромными крыльями гигантский ворон вылетел из тьмы, и все вороны радостно закричали.

Когда лапы ворона коснулись головы кома-ину, когти задели камень, синее сияние вспыхнуло вокруг его лап, недовольно кружась. Барьер тории отвергал его, пытался отогнать, но он не реагировал на волшебную атаку.

Сохэи, к их чести, не отпрянули, но их мечи подрагивали в воздухе, они не знали, направлять оружие на огромного ворона или на беловолосого ёкая с лисьими ушами, который уже держал в руках их камигакари. Юмей хоть не принял свою самую крупную форму ужасающе огромной птицы, каким он сражался с Коянэ и Изанами.

Огромный ворон повернул голову к гуджи. Хотя это было единственное движение, вороны застыли. Их глаза сияли, как раскаленные угли, сотня красных точек во тьме. Птицы шевелили крыльями, тени трепетали на их телах, словно они были не плотными или призрачными, а чем-то средним.

Десяток ворон слетел с храма на сохэев. С тревожными криками они взмахнули мечами, но лезвия прошли насквозь. Птицы взмахнули крыльями у голов сохэев, укутывая их тенями. Ленты трепещущей тьмы летели от ворон и обвивали мужчин, приковывая руки к бокам. Их испуганные крики терзали Эми, она прижалась к Широ.

Сохэи по одному падали на колени и на землю. Огромный ворон щелкнул клювом, птицы оставили жертв и взлетели на здание, оставив гуджи одного среди десятка павших ёкаев.

Широ осторожно сжал ее пояс, Эми поняла, что дрожит.

— Они живы, — прошептал он, теплое дыхание щекотало ухо.

Огромный ворон расправил крылья. Он слетел со статуи, тьма и красный свет окутали его, и облик изменился, он опустился на землю в человеческом облике. Яростное сияние его серебряных глаз не сочеталось с лицом, лишенным эмоций. От его ауры воздух искажался, синий свет плясал беззвучно у его ног, священная земля все еще пыталась прогнать его. Он пришел с плохими намерениями.

Ишида напрягся. Он знал, что нужно действовать осторожно?

— Тэнгу, — рявкнул Ишида с холодной яростью. — Что бы ты ни задумывал, ты не…

Тихий голос Юмея тут же заставил гуджи притихнуть.

— Вы расскажете мне то, что я хочу знать. Вы ответите на все мои вопросы подробно и без колебаний.

Ишида оскалился.

— Если ты думаешь, что я послушаюсь ёк…

— За каждое слово против, — говорил Юмей без эмоций, — в храме умрет человек.

Кровь отлила от головы Эми, закружив ее. Юмей не стал бы убивать невинных людей в храме, так ведь? Но она смотрела на его холодное лицо без эмоций и понимала, что он может. Широ опустил руку и отклонился, подложил руку под голову и смотрел, развлекаясь.

— Ты знаешь, зачем я здесь, — прошептал Юмей во тьме, голос звучал как ледяной яд. — Не ответишь, я убью всех слуг храма. Я начну с этих воинов, которых во второй раз пощада ждать не будет.

Ишида посмотрел на павших сохэев, опытных воинов, что даже не смогли защититься. Он расправил плечи, стиснул зубы, лицо его было бледным.

— Чтобы пощадить жизни тех, кого я поклялся защищать, я расскажу все, что ты хочешь знать.

— Что ты узнал о пропавших Кунитсуками?

Ишида взглянул на Эми и снова посмотрел на Юмея.

— Я ничего не знаю о Кунитсуками. Однако, — он крепче схватил посох, металлические кольца звякнули, — в северо-восточном регионе Сумирэ есть маленький храм Хинагику. Четыре раза за прошлый год туда отправлялся слуга храма Изанами и уже не возвращался.

Эми напряглась, глядя то на Ишиду, то на Юмея.

— Храм Хинагику очень далеко, — продолжал Ишида. — Нет причины посылать туда четырех помощников в один год. Никто не вернулся из Сумирэ, о них не было слышно. Хотя мы смогли уловить лишь четверых, подозреваю, из Хинагику пропало больше людей.

Эми осторожно спросила:

— Но почему они пропадают? Это подозрительно, да, но как это может быть связано с пленением Кунитсуками?

Тишина задрожала от напряжения, и Юмей ответил:

— Жертва.

— Ч-что?

— Изанами, — пробормотал Широ, — отправляет слуг своего храма в тот храм, чтобы пожертвовать ими. Для магии крови, — он взглянул на Юмея.

— Вполне возможно, хотя жертвы требуются и в других случаях.

Эми подавила дрожь. Юмей использовал магию крови на ней, чтобы спасти жизнь Широ. Опасная магия словно жила своей жизнью, напоминала Тсучи, царство духов. Какими сильными были чары, если отдать им жизнь? Она прикусила губу, ощущая волну горя за невинных людей, умерших по приказу Изанами.

— Где этот храм? — спросил Юмей.

— Сумирэ — горный регион с несколькими городами и лыжными курортами, — Ишида перечислил несколько ближайших гор и примечательных мест, пока Юмей не кивнул.

— Что-нибудь еще, гуджи?

— Ничего.

Юмей повернулся к Широ, они непонятно переглянулись. Ки зарядила воздух, а потом разлетелась. Огромные крылья развернулись, и ворон улетел во тьму.

Вороны с сияющими красными глазами полетели за ним, быстро пропадая.

Ишида взглянул на Широ.

— Вы получили то, чего хотели, так что оставьте это место. Камигакари Кимура, идем со мной.

Широ схватил ее за кимоно и притянул к себе, пока она не врезалась в него.

— Я же говорил, Ишида, чего хочу я, и это не информация.

Эми растерянно прищурилась, не понимая точно, о чем он говорит.

— Ты не получишь ее, — заявил Ишида и впился в посох.

«Я хочу себе вашу камигакари», — Широ ведь не серьезно? Это было частью игры.

— Разве? — удивился Широ. — Ты хочешь запереть ее на оставшиеся недели. Какая трата, не думаешь?

— Даже если ты не убьешь ее, ёкай, ты испортишь ее так, что потом не удастся спасти, испортишь ее как сосуд ками. Это будет тратой.

Эми посмотрела на Ишиду и вскинула голову.

— Аматэрасу поручила мне задание освободить Кунитсуками, и я займусь этим до конца, гуджи Ишида. Я не подведу свою ками.

— Ты подвергаешь жизнь опасности.

— Вы все равно не планировали ей долгую и счастливую жизнь, — Широ склонился, пока его подбородок почти уткнулся в ее плечо. — Если ваша лучшая защита не может остановить пару ёкаев, как она остановит Изанами?

Ишида посмотрел на Эми.

— Вспомни обо всех своих жертвах, Кимура. Не дай этому пройти зря.

— Потому я должна это сделать, — сказала она. — Если я останусь, а Тэнгу и Широ не справятся без меня, все будет потеряно.

Он стиснул зубы.

— Я не дам тебе уйти.

Не слушая Ишиду, Широ вскочил на ноги на ящике для подношений и лениво потянулся.

— Готова идти?

— Кхм, наверное, — она огляделась и сказала громче. — Катсуо?

Ответом ей был шорох неподалеку. Катсуо вышел из-за кустов за деревом, к удивлению Эми, с ним шла Нанако, в ее руках была сумка. Катсуо держал лук и колчан стрел. Он с тревогой взглянул на лежащих сохэев, но прошел мимо Ишиды, не взглянув на него, к Эми.

Нанако остановилась на несколько ступеней ниже, глядя на Широ со смесью страха и восхищения.

Катсуо махнул на сумку.

— Мы сложили все, что тебе понадобится на несколько дней. И я добавил стопку самых сильных офуда.

Отведя взгляд от лисьих ушей Широ, Нанако осмелилась подняться на еще одну ступеньку. Она передала сумку Эми.

— Я проверила, чтобы он ничего не забыл. И там есть теплый плащ для тебя.

Эми взяла сумку, и Катсуо передал ей лук и колчан.

— Это тебе тоже может понадобиться.

Она осторожно приняла оружие. Оно было меньше, чем церемониальный лук, к которому она привыкла, но дерево блестело, гладкая тетива была прочной, как сталь. Ишида безмолвно следил за ними, стиснув зубы и хмурясь, но понимая, что не может остановить ее.

Она закинула на плечо лук и колчан.

— Спасибо.

— Эми… — Катсуо переминался с ноги на ногу. — Не иди одна. Я могу пойти с тобой.

— Ты меня не догонишь, — Широ легонько потянул Эми за прядь волос, выбившуюся из хвоста. — И я тебя нести не буду.

Глядя на руку кицунэ у ее лица, Катсуо стиснул зубы. Она убрала руку Широ.

— Катсуо, — извиняясь, прошептала она. — Я не могу тебя взять.

Страх сделал его глаза темнее.

— Береги себя, Эми, — хмуро сказал он.

Отойдя от Широ, она крепко обняла Катсуо. Через миг он обвил ее руками и сжал так же крепко, его объятия успокаивали, как и час назад, когда она плакала в его руках. Эми неохотно отпрянула.

Она быстро обнялась на прощание и с Нанако, а потом поправила вещи на плече. Эми взглянула на Ишиду, но не знала, что сказать ему. Он молчал, и она перевела взгляд на Широ. Его уши двигались, выражение лица было нечитаемым, он легко подхватил ее на руки.

Прыгнув на статую, а потом на крышу храма, он помчался по черепице с невероятной ловкостью. Эми оглянулась и увидела, что Катсуо, Нанако и Ишида смотрят ей вслед. А потом Широ спустился за здание и побежал.

Тьма окружила их. Во второй раз она оставляла храм Шион позади, но в этот раз она подозревала, что никогда не вернется.

ГЛАВА 9

Стоя на краю поляны, Эми смотрела вперед.

Нетронутый снег покрывал склон, где летом могла быть большая поляна. Тусклое утреннее солнце освещало снег, превращая его в ослепительно-белый. Темные деревья, облаченные в снег, усеивали склоны гор, которые венчали белые пики. Ярко-синее небо слепило глаза, пока Эми рассматривала окрестности.

Всего час назад она была в сотнях миль отсюда, в Шионе. Холодный горный воздух жалил кожу, но солнце касалось ее лица теплом, и Эми решила пока не искать в сумке обещанный Нанако плащ.

После того, как они с Широ встретились с Юмеем за пределами земель храма, Тэнгу не тратил времени и перенес их в регион Сумирэ одним впечатляющим прыжком магии. Хотя Эми ожидала, что Юмей перенесет их своей уникальной способностью, она не думала, что после этого он рухнет, оставшись в облике ворона.

Полчаса Юмей приходил в себя, чтобы потом полететь над горами в поисках храма Изанами. Она не знала, как долго он будет искать храм среди вершин и долин. Хотя они были в нужном месте, гор здесь оказалось много, а она не подумала взять карту. Может, Юмею удастся узнать направление у местных ёкаев.

Она поджала губы. Если даже обычные мужчины редко позволяли себе узнавать направление, то она сомневалась, что такой гордый ёкай, как Тэнгу, опустится до такого.

Снег захрустел от приближающихся шагов, она оглянулась через плечо и увидела Широ.

— Пока Юмей ищет храм, нужно набраться сил, — сказал он. — Хотя тут даже укрыться негде.

Эми подула на руки, чтобы согреть, дыхание становилось облачком в воздухе.

— Жаль, что он не взял своих ворон себе в помощь.

— Его карасу летели бы сюда долго, но, уверен, он скоро соберет тут новую стаю. Они будут не такие сильные, но справятся с поисками.

Она взглянула на след в снегу, куда упал Юмей. Она еще не видела его таким слабым.

— Он будет в порядке?

— Теперь переживаешь за Тэнгу, маленькая мико? — он стряхнул снег с плеча. — Не стоит. Он далеко прыгал с двумя пассажирами, но быстро восстановится.

— Как он это делает? Перемещает вот так?

— Среди ёкаев у него невероятно сильная связь с Тсучи, — объяснил он, упоминая королевство ёкаев. — Тсучи не привязано устойчиво к этому миру. Кроме нескольких точек, как дом Юмея, оно меняется и движется, как поток. Когда Юмей хочет быстро перенестись, Тсучи слушается его и перемещает в другую точку земного царства.

Она моргнула, пытаясь понять логику. Конечно, точности у его перемещений не было.

Широ посмотрел на долину.

— Я поищу укрытие. Ты хочешь подождать здесь?

Кивнув, Эми подставила лицо солнцу.

— Здесь тепло.

— Я буду близко.

Она проследила, как он уходит в чащу за ней, а потом снова повернулась к долине. Эми сняла с плеча сумку, опустила на снег, положила сверху свой лук и колчан. Пальцы погладили гладкое дерево лука. Оружие было простым, но изящным. Лук принадлежал Катсуо, или он забрал его из хранилища сохэев?

Присев на корточки, потирая ладони, чтобы согреть, Эми лениво смотрела на сияющий снег долины. Она еще не бывала так далеко в северной части.

Тревога затрепетала в ее груди, когда она подумала о том, что будет, когда они найдут храм. Придется допрашивать слуг храма? Юмей снова будет угрожать смертью невинным людям? Она не хотела позволять такое, но не была уверена, что у них есть выбор. Им было некогда вежливо уговаривать людей поделиться знаниями.

Она даже не догадывалась, что они могут узнать. Изанами отправляла сюда людей умирать. Широ подозревал, что для кровавой магии, но могло ли быть что-то еще? Эми подозревала, что люди были топливом для усиления магии, которая могла удерживать Кунитсуками в плену, но если цель была другой, но тогда у них снова не будет подсказок насчет поисков Кунитсуками.

Времени было мало. До солнцестояния оставалось тридцать два дня. Как они смогут найти четверых Кунитсуками и раскрыть замысел Изанами меньше, чем за пять недель? Эми уже переживала насчет того, как долго они будут выполнять одно задание — найти храм, убедить слуг рассказать ей о том, что они знали, выследить, куда уходили пропавшие люди. Они потратят здесь дни, а то и недели, без толку?

Ее веки опустились, накатывала усталость. Эми не спала всю ночь, она не знала, когда в следующий раз отдохнет. Широ искал укрытие, и она не хотела уснуть в снегу, ведь еще планировала проснуться. Погода здесь была заметно холоднее, чем в Шионе. Зима прибыла не только в горы, но уже накрыла собой остальные земли.

Сотня тревог боролась в ее голове, но мысли перебили тихие звуки. Эми подняла голову, но в долине перед ней ничто не двигалось. Воздух был неподвижным, приятное спокойствие рассвета все еще удерживало ветер.

Через миг тишины она снова уловила странный шепот с высокими нотами. А потом четкий писклявый смех, будто ребенка.

Ее тело застыло от беспокойства. Ёкаи? Нет. Широ бы не оставил ее одну, будь рядом ёкаи. Люди? Может, горы были не так отдалены от всего, как они думали. Она осторожно поднялась и сделала несколько неспешных шагов к деревьям, откуда доносился звук.

Шепот продолжался, высокие голоса говорили с волнением. Эми приближалась к звуку, пыталась увидеть в снегу или среди деревьев движение.

— Это делается не так!

Слова стало четко слышно. Эми снова застыла. Звучало так близко, но среди нетронутого снега были только деревья и камень едва в два фута высотой.

— Нет, Маи, не так. Ты все делаешь неправильно.

Скрипучий голос во второй раз заглушил остальные, но никого рядом не было, значит, она слышала ёкаев. Эми взглянула на лук и стрелы, лежащие на сумке в двадцати шагах от нее.

— Я покажу, — проворчал голос.

Эми не успела отойти, что-то выскочило из-за камня и опустилось на его вершину. Что-то второе прыгнуло за ним, схватилось на первого. Существа были всего в фут высотой, тела слабо напоминали человеческие, дикие копны рыжих волос были на их крупных головах.

Второй схватился за толстую ветку, которую держал первый. При движении его ярко-зеленые глаза заметили Эми. Существо застыло. Тот, что был с палкой, победоносно поднял трофей, но тоже заметил ее.

Оба ёкая застыли с потрясением на странных круглых лицах.

— Это человек, — прошептал один из них.

— Что человек здесь делает?

— Не знаю.

— Похоже, оно видит нас.

— Люди не могут нас видеть.

— Но оно смотрит на нас.

— Что делать?

Ёкаи безмолвно смотрели на нее, а она — на них, и они не знали, что делать.

— Может, если не двигаться, — прошептал тот, что был с веткой, — оно уйдет.

— А если нет?

Они не понимали, что она их слышала? Эми моргала, пыталась собрать мысли, пока разглядывала маленьких существ. Их головы были слишком большими для их тел, растрепанные волосы только подчеркивали разницу. Листья и прутики торчали из алых прядей, бледные тела были облачены в зеленые листья, каких не было в это время года.

Эми осторожно поклонилась.

— Простите, что побеспокоила.

— Человек говорит с нами.

— И поклонился. Это очень вежливо.

— Нам нужно ответить?

— Говори ты.

— Нет, ты.

— Хорошо, — существо с прутиком кашлянуло и властно воскликнуло. — Человек! Ты прошел на нашу территорию!

Она удивленно выпрямилась.

— О, это было красиво, — сказал второй.

— Спасибо, — он помахал прутиком. — Человек! Ты обвиняешься в пересечении границы. Чем оправдаешь себя?

— Эм, — она смотрела на них. — Я не знала, что это ваша территория. Я только прибыла.

— Незнание не спасет! Тебя нужно наказать!

— Наказать? — нервно повторила Эми. Ёкаи выглядели безобидными, но это ничего не означало.

— Думаю, оно боится, — прошептал второй. — Молодец.

Тот, что с прутиком, триумфально улыбнулся.

— Ты должен покориться назначенному наказанию, иначе мы заставим тебя заплатить.

Эми оглянулась на долину, Широ не было видно.

— Какое наказание?

Ёкай моргнул огромными глазами и склонился к товарищу.

— Какое наказание?

— Не знаю. Это была твоя идея.

— Но я тоже не знаю.

— Эх, — существо указало на прутик в руке товарища. — Это человек. Пусть оно нам и покажет.

— Но я знаю, как!

— Нет.

— Я видел, как они это делают.

— Просто скажи человеку научить нас!

Ёкай вздохнул и направил прутик на нее.

— Человек! Ты научишь нас человеческому в наказание за свой проступок.

— Чело… веческому?

— Да, — он стукнул палкой по ладони, как бейсбольной битой. — Мы видели, как люди катаются по горам на палках, мы хотим научиться этому.

Она не сразу поняла слова ёкая. Катаются на палках?

— Вы про… лыжи?

— О. Эм, — он посмотрел на товарища. — Да! Лыжи! Научи нас!

Ишида говорил, что здесь есть горнолыжные курорты. Эти ёкаи видели, как люди катаются на лыжах, и захотели попробовать? От удивления она начала подозревать, что это ей снится.

— Откажешься, и мы тебя накажем, человек! — пригрозил пискляво ёкай.

Она вздохнула, желая, чтобы Широ скорее вернулся. Он бы понял, что с ними делать.

— Без лыж вам не покататься.

— У нас есть палки, — он поднял прутик.

— Лыжи — плоские палки с гладким дном. Потому они скользят по снегу.

— Ты отказываешься учить нас! Мы тебя накажем!

Скривившись, она посмотрела на склон горы, а потом на маленького злого ёкая, размахивающего прутиком. Он становился увереннее. Может, их запугать? Но, если у них была магия, она потом пострадает.

— Я не могу научить вас кататься на лыжах, — сказала она, — но могу научить кататься на санях. Это веселее.

— На… санях? Это как?

— Это еще один способ людей скатываться с горы, — серьезно сказала она.

Ёкаи склонили головы, шепчась. Тот, что с прутиком, выпрямился.

— Мы согласны! Учи нас кататься на санях.

— Вам нужен большой плоский кусок дерева, — она раскинула ладони, показывая размер.

— Хмм, — ёкай задумчиво постучал по подбородку прутиком. — Ах, знаю!

Он соскочил с камня и побежал к ближайшему дереву. Прыгнув, он влетел в дерево головой вперед и пропал.

— Ах. Эм, — оставшийся ёкай заламывал ручки, тревожно глядя на нее. Пока он ждал, из-за камня выглянули еще две рыжеволосые головы. Эми подавила дрожь. Их было четверо, а не двое. Мило.

Ёкай вырвался из дерева. В руках он нес большой кусок коры, как крышу, над собой. Он заскочил на камень и бросил кору на снег перед Эми.

— Это подойдет, человек?

Она подняла кусок, впечатленная, что крохотное существо смогло принести кору размером два на три фута. Они были сильнее, чем выглядели.

— Думаю, да.

Присев на снегу, она начала убирать самые грубые участки коры. Ёкай приблизился, три его товарища были неподалеку.

— Что ты делаешь?

— Нужно сделать его гладким, чтобы катиться, — объяснила она, убирая еще кусочек коры.

— Гладким? — ёкай положил ладошку на кору. Дерево согрелось под ее руками и стало размытым. На ее глазах оно кора превратилась в тонкую гладкую доску. — Вот так?

— Д-да, — пролепетала она. Она провела по дереву рукой, поражаясь. Точно магия. Хорошо, что она не злила существ. — Пока мы не начали, можете сказать, где границы вашей территории? Чтобы я снова их не нарушила.

— Где растут деревья, земля принадлежит нам! — воскликнул ёкай. — Все это знают.

— О, ясно, — прошептала она. Юмей бы не согласился с их властью над всеми лесами.

— Но, Маи, — прошептал один из остальных, — ты забыл туманную долину.

Лидер замешкался.

— О, да, туманная долина. Это не наше. И тебе не стоит туда ходить!

— Не стоит?

— Нет. Точно нет, — он окинул ее взглядом. — Ты слишком мягкая. Умрешь.

Один из ёкаев склонился к нему и прошептал на ухо.

— О! О, да, — существо выпрямилось во весь рост. — Человек! Если научишь нас игре в сани, мы позволим тебе оставаться на наших землях, сколько пожелается, и тебе не придется идти в туманную долину.

— Это так щедро, — осторожно сказала она. — А что не так с туманной долиной?

— Никто не возвращается оттуда, — он кивнул. — Особенно, люди. Ты не плохая, так что мы позволим тебе остаться здесь, а не… если будешь нас слушаться.

Долина, где пропадают люди? Она сжала губы.

— Где долина? Я не хочу случайно попасть туда.

Все четверо ёкаев тут же указали на север.

— Там. Там всегда туман. Не заходи в него, и все будет хорошо, — он выпятил грудь. — Мы тебя защитим.

— Спасибо.

Они улыбнулись, гордясь собой.

— Покажи игру! — приказал лидер.

Отвлекаясь от мыслей о зловещей долине, она поднесла доску к краю холма и опустила на снег. Она не каталась сама, но видела, как это делают другие дети. С небольшим усилием она склонила переднюю часть тонкого дерева, загибая ее. Доска была гибкой, как кора, какой была раньше, хоть уже выглядела иначе.

— Садитесь на дерево, — сказала она им, — и оттолкнитесь. А потом покатитесь как люди.

Ёкаи радостно побежали к самодельным саням и запрыгнули в них. Эми столкнула их. Гладкое дерево поехало, заработало притяжение. Ёкаи радостно пищали, но набирали скорость плохо. Через пару ярдов сани застыли на снегу.

— Мы не съехали с горы! — возмутился лидер. — Ты обманула нас!

— Нет, нет, — быстро сказала она, идя к ним почти по колено в снегу. — Просто вы весите меньше людей.

Она хмуро посмотрела на сани, на небольшой склон, на залитую солнцем долину ниже, она была гладкой, и только в центре было нечто, похожее на холм. Может, им стоило попробовать скатиться там, где склон был наклонен немного сильнее.

— Ты тяжелая, — вдруг сказал ёкай. — Ты можешь помочь.

— Что?

— Залезай.

— Я… нет. Я не могу…

— Залезай, иначе мы накажем тебя за непослушание!

Она подавила желание закатить глаза. Они были слишком наглыми для своего размера. Но склон был низким, и она решила, что вреда нет. Может, это ее единственный шанс прокатиться на санях, пока она еще может познавать мир сама.

Печаль появилась в ней при этой мысли, но она быстро прогнала ее и подошла к саням. Ёкаи спрыгнули, она села, оставив одну ногу в снегу, чтобы сани не уехали. Рыжеволосые существа забрались на нее, двое бесстрашно устроились на ее коленях, еще двое повисли сзади на ее кимоно. Она посмотрела на их макушки, потрясенная тем, что на ней сидят странные дикие ёкаи.

— Готовы? — спросила она, собираясь с мыслями.

— Вперед, вперед!

Сглотнув, она оттолкнулась ногой. Они поехали, слабо набирая скорость. Схватившись за сани, Эми склонилась вперед, их скорость увеличилась, ветер играл с ее волосами. Сани разогнались, ледяной воздух задевал ее щеки.

И когда нос саней склонился, она поняла, что яркое солнце и лишенный теней снег скрыли настоящий подъем холма.

Сани полетели по резкому склону, набирая скорость. Ее хвост развивался за ними, ее широко раскрытые глаза слезились от ветра. Мир проносился, размытый, а они мчались к долине.

Дикий смех ёкаев звенел поверх рева ветра в ее ушах. Сани неслись по гладкому снегу, едва задевая землю, и ее страх рассеялся. Она сама засмеялась, адреналин с восторгом наполнял ее. Они приближались к долине по склону. Перед ними появился холм, но они слишком быстро летели, чтобы остановиться. Они взмыли по холму.

И оказались в воздухе.

Сани вылетели из-под нее, Эми пронзительно закричала, заметив темную вереницу камней за холмом, блестящих на солнце.

А потом она с плеском рухнула в ручей.

Ледяная вода окружила ее, холод сжал мышцы. Она ударилась о каменистое дно и заметалась в панике, пока не умудрилась встать. Эми вырвалась из воды, достававшей до пояса.

Вода лилась с нее, она тяжело дышала, приближаясь к берегу. Ей нужно было скорее выйти из воды. Она уже чувствовала острые когти на ногах, слышала крики Ханы в голове.

Схватившись за нами, она вытащила себя из ручья, задыхаясь. Эми отползла от берега, пока руки не подвели ее, и она упала в снег.

— Получилось! — восхищенно вопили четыре ёкая друг другу. — Получилось!

— Человек! — радостно крикнул лидер. — Мы скатим�

Annette Marie

DARK TEMPEST

Печатается с разрешения литературных агентств Bookcase Literary Agency и Andrew Nurnberg.

Иллюстрации Бриттани Джексон

Обложка Midnight Whimsy Designs

www.midnightwhimsydesigns.com

Перевод с английского Ксении Гусаковой

Copyright © 2017. Dark Tempest by Annette Marie.

The moral rights of the author have been asserted.

© К.Г. Гусакова, перевод на русский язык, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Дорогие читатели!

Трилогия «Алая зима» вдохновлена богатой мифологией Японии.

И пусть мир на этих страницах основан на культуре уникальной, манящей и вполне реальной страны, все же во многом он – творение моего воображения.

Надеюсь, история вам понравится!

Аннетт Мари

ПРИМЕЧАНИЕ ОБ ИМЕНАХ

В конце книги расположен полный глоссарий имен и понятий с определениями.

Глава 1

Высокие деревья гнулись под весом снега на ветвях; на темном небе мерцали звезды. Эми бежала, взметая снег, и ледяной воздух обжигал горло с каждым судорожным вдохом.

Ей это уже снилось.

Впереди, среди пляшущих теней, мчался лис. Она знала, что не сумеет его поймать, но должна была попытаться. Взмахивая пушистым хвостом, он мелькал среди деревьев и, когда в очередной раз скрылся из виду, вынырнул уже иным. Теперь он стал размером с поджарого и длинноногого волка, а за его спиной развевались три хвоста.

Она содрогнулась сквозь сон, зная, что случится дальше, но не могла ничего поделать. Лис скрылся за стеной из елей, и Эми ринулась следом.

Ее ударило волной жара, словно из жерла вулкана, и она отшатнулась. На поляне ее ждало мифическое, кошмарное создание. Над Эми возвышался сотканный из пламени белый призрак; его глаза пылали, будто магма, а за спиной извивались девять хвостов. Он шагнул вперед, и под его лапами вспыхнули раскаленные добела огни, мгновенно превратившие снег вокруг в испускающую пар воду.

Похожий на волка лис съежился на его пути.

Кьюби-но-кицунэ испустил низкое, полное звериной ярости рычание, от которого волоски на теле Эми встали дыбом – но все же она бросилась к нему, протянув руку и выкрикивая какое-то имя. Алые отметины на морде монстра ярко вспыхнули, и он бросился на треххвостого лиса, заставляя весь мир гореть бело-голубым пламенем.

Эми резко распахнула глаза, беззвучно охнув. Мышцы судорожно дернулись, подстегнутые адреналином.

– Там ничего нет.

Тихий голос Юмэя заставил ее вздрогнуть. Эми сощурилась в тусклом свете расставленных по круглой комнате свечей и осторожно повернула голову, стараясь больше не двигаться. Юмэй, также известный как Тэнгу, повелитель ворон и вестник войны, сидел у низкого столика, упершись в него локтем и устроив подбородок на ладони. Ёкай в позе, типичной для раздраженного подростка, выглядел странно, что уж говорить о Юмэе, которому не меньше тысячи лет. Впрочем, по его гладкому, неподвластному возрасту лицу невозможно было угадать возраст.

Он постучал когтем по столешнице, привлекая внимание собеседника. Широ взглянул на Тэнгу, и даже с другого конца комнаты Эми увидела, как блеснули его рубиновые глаза. Лисьи уши крутились туда-сюда, как у лиса в ее сне. Кицунэ тоже принадлежали к бесчисленному множеству ёкаев – земных духов, обитающих одновременно в мире людей и собственном царстве, Цучи.

– И что ты хочешь от меня услышать? – спросил Широ столь же тихо, но далеко не так мягко. Вместо привычных мурчащих ноток в его голосе звучало недовольство. – У меня нет ответов.

– Если ты ничего не вспомнишь, наш поиск окончен.

– Даже если вспомню, среди моих знаний может не найтись ничего полезного.

– Должно найтись. Иначе зачем амацуками пыталась сжить тебя со свету?

Метки на лбу и скулах Широ на миг загорелись алым, выдавая его мощь и раздражение. Еще две недели назад у него не было почти никаких сил, однако Эми это изменила. На его правой руке блестели два алых витка четок-онэнджу, и в бусинах было заключено проклятие, отобравшее у него как силы, так и память – проклятие, которое Эми не смогла снять, хоть и обещала.

Серебряные глаза Юмэя вспыхнули в ответ, однако в голосе прозвучало всего-навсего нетерпение.

– Разве снятие второго витка ничего не раскрыло?

– Мой разум нельзя открыть и пролистать, словно книгу, – сухо произнес Широ. – Он сродни пространству, окутанному туманом, сквозь который мне не пройти. Едва возникнув, воспоминания сразу же ускользают.

Эми следила за ёкаями, едва дыша, чтобы не выдать себя. У Широ порой случались подобные перемены: его речь, обычно вполне современная, как у сверстников Эми, становилась похожей на говор человека из другого столетия. Сам он, как ей казалось, этого не замечал.

В ее мысли вдруг прорвался образ огромного кьюби-но-кицунэ. Сон повторялся, и в нем она бежала к жуткому ёкаю, крича имя, но после пробуждения никак не могла его вспомнить. Как и не могла забыть, с какой страшной яростью чудовище нападало на треххвостого лиса. Легенды о кицунэ гласили, что те отращивали по хвосту каждую сотню лет, пока не достигали высшей ступени: девятихвостого лиса, ёкая, способного помериться силой с драконом.

– Не надейся, что я вспомню что-либо дельное, – продолжил Широ уже обычным, небрежным тоном, хоть и по-прежнему пронизанным нотками досады, – пока четки не будут полностью сняты.

– Тогда нам остается лишь ждать, пока камигакари не наберется сил.

– Нет, должно быть что-то еще. Мы ведь даже не знаем, способна ли она снять четки полностью. Она ведь сама по себе не амацуками.

Эми вздрогнула и спрятала под одеялом даже нос, продолжая украдкой наблюдать.

– Инари отсутствует уже столетие, – проговорил Юмэй. – Сусаноо постепенно отдалялся на протяжении десятилетий, а пять лет тому назад исчез. Сарутахико и Узумэ появились на позапрошлом солнцестоянии… с тех пор их никто не видел.

Они обсуждали исчезновение куницуками, четверых правителей ёкаев – Инари, Сусаноо, Сарутахико и его жены, Узумэ – с мрачным, даже подавленным видом. Юмэй и Широ начали поиски еще до того, как Эми с ними встретилась. Ей поручили помочь в этом невыполнимом задании, вот только теперь они выяснили, что куницуками не просто исчезли – их пленила Изанами, амацуками земли.

Юмэй низко зарычал, и от этого звука по спине Эми пробежали мурашки.

– Я не знаю, где еще искать! То, что они в плену, лишь усложняет задачу.

– Как вообще можно пленить куницуками? – пробормотал Широ. – Такого не должно быть.

– Изанами, очевидно, изобрела способ. Если, конечно, Аматэрасу не лгала.

– Она не лгала! – выпалила Эми, не подумав.

Ёкаи обернулись. Она села и одернула простое белое кимоно. Широ смотрел на нее с такой ехидной ухмылкой, что Эми чуть не зарделась. На ней был до неприличия тонкий слой одежды, но она ничего не могла с этим поделать. Ее собственный наряд оказался испорчен, а иного Юмэй предложить ей не мог. Когда Эми пожаловалась, он едко поинтересовался, всерьез ли она считает, что у него могут найтись женские вещи. Эми предпочла больше эту тему не затрагивать.

Смущенно поправив пояс-оби, она неловко поднялась на ноги и пересекла комнату. Лишь опустившись на подушку между собеседниками, Эми вдруг осознала абсурдность происходящего: она, смертная девушка, сидит рядом с двумя опасными ёкаями. Запросто к ним присоединилась, словно была одной из них.

Собравшись с мыслями, она повернулась к Юмэю.

– Аматэрасу не лгала, – повторила Эми. – Она завладела моим телом, была внутри моей головы. И никак не могла мне соврать. Я чувствовала ее тревогу и гнев. Она очень злилась на Изанами.

– Если она так печется о куницуками, – заметил Широ, – то почему же не сказала тебе, где их искать?

– Я уже говорила, – произнесла Эми, силясь сдержать раздражение. Они не первый раз обсуждали этот вопрос, однако оба ёкая отнюдь не спешили довериться Аматэрасу, амацуками ветра. – Она пыталась, но я… то ли забыла, то ли не расслышала. К тому времени мне… стало тяжело сосредоточиться.

Воспоминание заставило содрогнуться: текущая по венам жгучей, невыносимой болью мощь Аматэрасу, ее необъятный дух, поглощающий смертный разум, словно огонь – лист бумаги. Вот что ждет Эми в день зимнего солнцестояния. Аматэрасу уничтожит ее, заполняя новую телесную оболочку. Эми старалась об этом не думать.

Небесные амацуками и земные куницуками были сторонами одной божественной монеты. Как и ками, которыми они правили, амацуками обитали в небесном царстве и, чтобы спуститься на землю, использовали смертных камигакари, таких как Эми. Куницуками же явились из Цучи, царства духов, и не нуждались в человеческих телах. Вместе все они, как амацуками, так и куницуками, удерживали силы и стихии в равновесии, охраняя все три мира.

Изанами пошла против устоев. Она каким-то образом пленила четверых куницуками и нарушила это важнейшее равновесие. Изанами наверняка понимала, что куницуками, даже если они враги, нужны миру, однако по неизвестным причинам решила их уничтожить.

Аматэрасу, к счастью, узнала о ее предательстве и теперь пыталась помешать Изанами воплотить жуткий, губительный замысел, который должен был осуществиться в день солнцестояния. К сожалению, единственным союзником Аматэрасу на земле была Эми. Раз уж Изанами уничтожала всех камигакари противницы, то наверняка расправилась и с остальными помощниками.

Вот так и вышло, что задача отыскать пропавших куницуками легла на плечи Эми – столь нелепое поручение для смертной девушки-камигакари, что она до сих пор не могла поверить в происходящее.

– Думаю, ты точно знаешь что-то важное… крайне важное, – обратилась Эми к Широ. – Аматэрасу сказала: «Он не должен умереть, иначе мы лишимся последней надежды». Звучит так, словно без тебя куницуками не отыскать.

Взгляд Широ стал мрачным.

– Я ничего не помню.

Эми вздохнула и откинула назад спутанные пряди. У Юмэя не было и расчески. А попытка объяснить ему, что длинным волосам крайне необходим постоянный уход, не увенчалась успехом, как и просьба раздобыть подобающую девушке одежду.

– Ждать, пока я сниму онэнджу, нам некогда, – продолжила Эми. – И, спустя сотню лет, вряд ли мы вдруг в считаные дни найдем Инари. Лучше сосредоточимся на Сарутахико. Если уж он главный среди куницуками, то сможет нам помочь найти остальных.

– Звучит здраво, – заметил Широ с ноткой сарказма, – вот только мы и Сарутахико не знаем, где искать. Его нет ни на его землях, ни у Узумэ, и никто из его слуг не знает, где он.

– А что-нибудь… подозрительное не случалось? Вы об этом не расспрашивали?

– Подозрительное – в смысле?

– Ну, их же пленили, – нетерпеливо пояснила Эми. – Разве для этого Изанами не пришлось бы сначала их одолеть в битве? А подобное вряд ли могло произойти незаметно.

– Я уже расспрашивал всех ёкаев, которые могли заподозрить странности, – сказал Юмэй. – Так что про отсутствие иного выхода я не лгу. Если, конечно, у кого-то из вас не появятся новые догадки.

Эми потрогала сломанный ноготь кончиком пальца.

– Я, наверное, могу как-то спросить у Аматэрасу…

– Значит, у нас ничего нет, – отрезал Юмэй ледяным тоном и оттолкнулся от стола, а затем встал и направился к двери, заполненной абсолютной, непроглядной тьмой. Дом Тэнгу располагался в Цучи, и напоминавший бездну порог служил вратами между мирами. Юмэй, даже не оглянувшись, растворился во мраке, и тот зловеще замерцал алым светом.

Эми поникла.

– И что нам теперь делать?

Широ с отстраненным выражением лица уставился в стену напротив.

– Аматэрасу сказала, что мы должны освободить их до солнцестояния, – продолжила Эми, начиная волноваться. – Осталось всего пять недель. Если мы ничего не…

Широ ударил по столу ладонями.

– Я… не могу… вспомнить! – прорычал он, а потом грациозно поднялся и, будто всем телом излучая злость, ринулся к выходу.

Эми проследила, как Широ исчез за порогом, от потрясения неспособная даже шелохнуться. Кицунэ всегда был таким уравновешенным… Его спокойствие не могли поколебать ни жуткие битвы, ни смертельно опасные раны. Эми видела его уязвленным, враждебным, даже испуганным, но по-настоящему злым – еще ни разу. До этого момента. Впрочем, однажды он уже приближался к подобному состоянию – когда ками по имени Коянэ, слуга Изанами, украл ки Эми.

Она сцепила лежащие на коленях руки. Насколько же это трудно – скитаться по миру, не зная даже собственного имени? Когда он представился именем Широ, Эми засомневалась в правдивости его слов; слишком уж подозрительно, что белого лиса так и зовут – «белый». Но как она могла догадаться, что он назвал выдуманное имя, потому что настоящего просто не помнил?

А теперь оказалось, что его воспоминания – это ключ не только к его прошлому, но и к спасению куницуками, а следовательно, и всего мира. Эми не представляла, что Изанами замыслила и зачем пленила куницуками, но раз уж Аматэрасу утверждала, что это уничтожит мир, Эми не сомневалась в ее словах.

Не сомневался и Широ. И ему приходилось куда тяжелее, чем Эми и Юмэю. Она уставилась на свои ладони и вжала большой палец левой в правую, вспоминая обжигающую вспышку магии. С неудачной попытки снять предпоследний виток онэнджу прошло лишь два дня. И всего четыре с тех пор, как Изанами напала на храм, однако времени оставалось ужасно мало. Эми не знала, сумеет ли взять у Аматэрасу достаточно сил, чтобы не просто снять онэнджу до солнцестояния, а еще и успеть отыскать и освободить куницуками.

Поднявшись на ноги, Эми повернулась к окутанному тьмой порогу, за которым скрылись оба ёкая. Они так долго продолжали тщетные поиски, что их надежда почти угасла.

Что ж, настал черед Эми вступить в борьбу вместо них. Она должна, пока не поздно, найти способ, найти верный ответ. Теперь все зависело от нее, и она не собиралась сдаваться. Надо лишь придумать то, что до сих пор не приходило им в голову.

Знать бы только, с чего начать.

Глава 2

Жилище Юмэя было совершенно не предназначено для бескрылых людей.

Тяжело дыша, Эми присела на самую нижнюю ветку огромного дуба и сощурилась. Внизу виднелось белое полотно снега – нетронутое, за исключением цепочки шагов Широ, ведущих в лес. Темный проход, соединяющий дом Юмэя с миром Эми, остался высоко на стволе.

Откуда-то сверху слетела ворона и с громким «кар-р!» приземлилась на ветку неподалеку. Спрыгнула ниже и еще одна, выжидая и всматриваясь в Эми черными глазками-бусинками. Постепенно ее окружила дюжина ворон. Выглядели они вполне безобидно, совсем как простые птицы, однако таковыми отнюдь не являлись. Это были карасу, ёкаи, служащие Тэнгу.

Поерзав на грубой коре, Эми свесила ноги в пустоту. Вороны нетерпеливо потянулись ближе.

– Восемь футов меня не убьют, – сообщила она им, – так что можете убираться.

Птицы не шелохнулись – вдруг девчонка все-таки сломает шею, и ее тело можно будет съесть, не опасаясь гнева Юмэя и Широ. Постоянно находиться среди ёкаев, жаждущих растерзать ее плоть, было куда страшнее, чем Эми признавалась даже самой себе.

Вытянув ноги, она оттолкнулась от ветки. Падение длилось всего секунду. Ступни ударились о землю, и Эми, не устояв, рухнула на четвереньки в снег. Она поднялась, морщась, и отряхнула кимоно.

– Ясно вам? – глянула вверх Эми. – Я же говорила!

Вороны недовольно защелкали клювами, забили крыльями.

Она покачала головой и пошла прочь от дуба по следам Широ. Юмэй же их не оставил, как она и ожидала – зачем ему ходить по земле, если он умеет летать? Эми шагнула в глубь леса, оставляя шумных ворон позади, и вскоре вокруг воцарилась тишина. Ночное небо позволяло разглядеть следы под ногами, однако все прочее было скрыто во мраке. Тяжелые, укутанные снегом еловые лапы, между которыми проскальзывала Эми, цепляли ее рукава; сверху, со спутанных кленовых ветвей, изредка срывались алые листья.

Миновав пару массивных елей, Эми вдруг уловила переливчатое журчание и замерла. Резкий выдох завис перед лицом облачком пара.

Широ сидел на камне у ручья, уперев локоть в колено и опустив подбородок на ладонь, и смотрел на воду. На белых волосах играли отблески лунного света. Светлое косодэ резко выделялось на фоне черных хакама и полосок ткани, обернутых вокруг его предплечий и скрепленных обвязанными крест-накрест шнурками. И, конечно, на правой руке неизменно красовалась нитка алых онэнджу.

Одно пушистое лисье ухо дернулось в сторону Эми; Широ оглянулся. Она заставила себя сдвинуться с места и подошла ближе. Смахнула рукавом снег с плоского камня, присела. Холод просочился сквозь ее кимоно, и Эми поежилась. Настоящий мороз еще, конечно, не ударил, но температура порядком опустилась.

Широ посмотрел, как Эми дрожит, и поднял руку. В его ладони вспыхнул огонь. Шар бело-голубого пламени – кицунэби – поднялся в воздух и завис перед лицом Эми, обдав ее жаром.

– Спасибо, – шепнула она, благодарно протягивая руки к теплу.

Широ кивнул и опять уставился на воду. Переплетенные ветви деревьев казались черными тенями на фоне темно-синего неба, усыпанного мерцающими звездами. Сияющая луна окрашивала снег голубоватыми оттенками, придавая пейзажу вокруг пленительный, но зловещий вид.

В лесу царила тишина, которую нарушал лишь плеск ручья. Обычно этот звук заставлял Эми трястись от ужаса, однако присутствие Широ усмиряло ее страх перед водой. Свет кицунэби плясал на его лице, отбрасывая неуловимые тени. Эми не привыкла видеть Широ столь безмолвным.

– Прости, – заговорила она снова. – Я не хотела на тебя давить. Жить и ничего не помнить наверняка очень тяжело.

– Дело не в том, что я совсем ничего не помню. – Широ подобрал лежавший на снегу алый кленовый лист и покрутил, держа за стебелек. – А в том, что мои воспоминания, если они появляются, лишены смысла.

– О чем ты?

– Эти воспоминания… они обрывочны. Лица, голоса, фразы, места, в которых я точно был, но теперь не узнаю. В них нет никакой связи. Даже с тем, что я знаю теперь. – Широ смял лист в ладони. – А без связи они бесполезны.

– Но ты хоть что-то уже вспомнил. – Эми указала на парящий перед ней кицунэби. – Например, как использовать свои чары.

Широ покосился на огненный шар.

– Я назвал бы это чутьем, а не воспоминаниями. Само приходит на ум, если вдруг надо.

Эми со вздохом согнула ноги и, обхватив их руками, уткнулась в колени подбородком.

– Вот бы Аматэрасу нам как-нибудь помогла… найти бы способ с ней поговорить.

– Не знаю, как ты, – пробормотал Широ, продолжая смотреть, как вода бежит по темным камням, – но я не очень-то хочу, чтобы она вновь захватила твое тело.

Эми удивленно взглянула на кицунэ, однако его профиль остался непроницаемым.

– Даже если она сможет подсказать, где нам искать куницуками?

– Думаешь, ты переживешь подобное второй раз? – Широ повернулся, и от его серьезного, печального взгляда у Эми перехватило дыхание. – Ты в считаные минуты стала совсем другой. Глаза, голос, даже запах… все изменилось.

– П… правда?

– Затем глаза и голос стали прежними, а вот запах…

Эми встревоженно заморгала.

– А что с ним?

Широ склонил голову к плечу и принюхался.

– Ты по-прежнему немного пахнешь как она… как ками. Теперь ни один ёкай не поверит, что ты простая мико.

Ладонь Эми сама собой медленно поднялась к груди и сжала кимоно. Там, где под тканью скрывалась метка камигакари, темный символ, подтверждающий ее связь с Аматэрасу. Она появилась, когда Эми было всего восемь, и на протяжении дальнейших лет Аматэрасу по капле наполняла ее своей ки – жизненной силой и источником магии. Стала ли эта связь крепче? Или же явление Аматэрасу оставило в ее теле и душе след амацуками? Вдруг она уже начала проникать в разум своей камигакари, изменять его? Уничтожать?..

– Думаю… думаю, это все равно неизбежно, – произнесла Эми, силясь унять вспышку тревоги. Пять недель. До того, как Аматэрасу отнимет у нее жизнь, есть еще пять недель.

Она глянула на Широ и, прежде чем он опять отвернулся к воде, успела увидеть, как у него в глазах вспыхнуло непонятное ей сильное чувство. Эми растерянно моргнула. Неужели она его чем-то разозлила? После нападения Изанами он стал вести себя еще более непредсказуемо, нежели обычно. Эми отчаянно хотела хоть как-то ослабить тяжесть утерянных воспоминаний и вернуть его лукавую, дразнящую улыбку.

– А вдруг Аматэрасу сумеет помочь нам не напрямую… – произнесла Эми, расправив плечи. – Как насчет обряда весеннего благословения?

– Чего?

– Это обряд обновления, – пояснила она, ощутив, как где-то внутри разгорелась искорка надежды. – Мико исполняют его для больных людей и для прихожан, желающих начать что-нибудь с чистого листа или восстановить силы. Вдруг он поможет тебе вернуть воспоминания.

– Все эти обряды почти не имеют силы, – отозвался Широ с сомнением на лице. – А даже если имеют, то вряд ли обряд ками сработает на ёкае.

Эми вскинула палец.

– Во-первых, я не просто какая-то мико. Во-вторых, сила обряда исходит от Аматэрасу, а она хочет, чтобы ты вспомнил, и сделает ради тебя исключение, я уверена.

– Не думаю, что тут все так просто…

Вскочив на ноги, Эми ухватила Широ за косодэ на плече и потянула.

– Ну почему бы не попробовать? Пойдем.

– Пойдем куда? – проворчал он, сдаваясь, и встал.

Паривший в воздухе кицунэби угас.

– Мне нужно больше места. Вон туда.

Эми вывела Широ на середину крошечной полянки, где снег все еще был нетронут. Будучи камигакари, она изучала все, что необходимо знать и простой мико – причем оттачивала мастерство куда тщательнее, чем обычные храмовые девы.

– Сядь, – скомандовала Эми.

Широ, глянув на нее с подозрением, опустился на снег и скрестил ноги.

– Все равно не сработает.

– Да не будь ты таким пессимистом.

Эми побродила рядом с деревьями и выбрала тонкий прутик длиной в фут, с кисточкой золотых листьев на кончике. Отломив его от ветки, она встала перед Широ.

– Прутик-то зачем?

– У меня нет нужных предметов. А танцевать с пустыми руками я не могу.

– Ты что, собралась танцевать?

– Почти все ритуалы мико включают в себя танец.

Широ уставился на нее с еще более скептичным видом. Не обращая на это внимания, Эми повернулась к нему спиной и поправила кимоно. Одеяние не подобающее, да и должных инструментов нет… но сойдет и так. Самое важное для обряда – ритуальный танец: осторожные, выверенные движения, взывающие к силам земли и небес, соединяющие ки человека и ками воедино. Закрыв глаза, Эми несколько раз глубоко вздохнула и сосредоточилась. Когда ее наконец оставило напряжение и окутало спокойствие, она очистила разум от мыслей и развернулась обратно.

Увидев, как Эми преобразилась, кицунэ невольно распахнул глаза шире. С безмятежным выражением лица она вытянула прутик в сторону, удерживая руку параллельно земле, выставила левую ногу на носок перед правой. И начала.

Движения текли изнутри, откуда-то из глубин ее сути. Рука медленно описала четверть круга, пока прутик не указал вперед, левая нога скользнула, проводя в снегу изогнутую линию. Тело начало вращение, поднялась вверх вторая рука, поворачиваясь ладонью от неба к земле, затрепетали длинные рукава. По телу с каждым шагом растеклось тепло.

Танцуя изящно и плавно, в точности следуя ритуалу, Эми вдруг ощутила, что Широ неотрывно следит за каждым ее действием. Она поднесла прутик к груди, зацепила свободной рукой листья и подняла ладонь к небу, одновременно вскидывая к звездам и лицо, как того требовал танец. Затем медленно повернулась, осторожно скользя ступнями по снегу.

Эми завершила оборот, невольно пытаясь отыскать лицо Широ – и в нее тут же впился его рубиновый взгляд. Она до боли медленным, плавным движением, которое оттачивала месяцами, опустилась на колени, ощущая, как падает в глубины его глаз. Из блуждающих в них теней на нее смотрело нечто древнее, мудрое, хитрое, опасное. Оно шептало и взывало к ее душе.

Едва дыша, Эми повернула ладонь и одновременно протянула прутик к Широ. Листья зашуршали, мазнув по его косодэ прямо над сердцем. Эми не могла отвести взгляда. Древнее нечто в глазах кицунэ поймало ее в ловушку и удерживало, сковывало.

Мышцы ног напряглись, и Эми начала плавно подниматься, пока наконец не встала над Широ, держа листья над его головой. Его взгляд проследовал вверх, отказываясь отпускать свою жертву. Эми тонула в нем, теряя связь с миром вокруг. Однако танец давно стал частью ее существа, и она уже приближалась к завершению. Эми скользнула правой ногой назад, перенося на нее вес тела, и под шелест листьев широко раскинула руки с обращенными вверх ладонями.

А потом ее пятка вдруг ударилась о скрытый снегом корень дерева, и всей грации пришел конец.

Эми тщетно взмахнула руками и рухнула навзничь, взметнув снег. От удара из легких вышибло весь воздух, и она беспомощно захрипела. Широ навис над ней, криво усмехаясь и демонстрируя острый клык.

– Вы всегда так ритуальные танцы заканчиваете?

– Нет, разумеется, – прохрипела Эми с пылающими от стыда щеками.

Она оттолкнулась руками от земли, силясь заставить легкие работать, и увидела сломанный ровно пополам прутик.

Широ сидел рядом на корточках, страшно развеселившийся. Эми не знала, что испытывает – облегчение или же разочарование, – от того, что странная, древняя сила, которую она разглядела, вновь растворилась в тенях его глаз.

– Ты что-нибудь вспомнил? – с надеждой спросила Эми.

– Ничегошеньки.

Она поникла, и ухмылка кицунэ стала шире. Протянув ладонь, он скользнул пальцами по волосам Эми, у самого уха. Она замерла, чувствуя, как от этого прикосновения по спине пробежали мурашки.

– У тебя голова в снегу.

Эми, взвизгнув, вскинула руки. Поспешно стряхнула снег, стараясь не раскраснеться еще сильнее. Надеяться, что Широ этого не заметил, не было смысла. Он замечал все.

– Прости, – пробормотала она, перебрасывая длинные пряди на плечо, чтобы вытащить из них листья. – Видимо, камигакари не особо-то и лучше обычной мико.

– Я все же почувствовал кое-что. Просто не воспоминания.

Эми глянула на Широ. Он ощутил то же, что она увидела в его глазах? Или ей лишь показалось? Может, ритуал все-таки работал – до того, как столь резко оборвался. И все же… пусть Эми очень хотела, чтобы Широ вспомнил, кто он такой, увиденное в его глазах древнее лукавство ее пугало.

– Не переживай, – произнес он, неверно истолковав обеспокоенный вид Эми. – Искать куницуками – наше дело. Уж мы-то, ёкаи, должны обнаружить собственных правителей.

– Даже если бы Аматэрасу не поручила мне их найти, я все равно бы…

Эми осеклась и замерла, так и не закрыв рот. Ёкаи ищут правителей ёкаев. Как же она не догадалась раньше?

Широ помахал перед ее лицом ладонью, чем выдернул из оцепенения. Эми моргнула.

– Ты что, головой ушиблась, малышка-мико? – поинтересовался кицунэ скорее насмешливо, нежели встревоженно.

– Я знаю, где искать куницуками, – выдохнула она.

С Широ мигом слетело все веселье.

– Что?

Эми вскочила на ноги.

– Юмэй сам так сказал, верно? Что он расспросил о куницуками всех знакомых ёкаев… а в этом-то как раз и проблема! Куницуками пропадают там, где ёкаям их не найти. Они ведь пленники ками! Мы пытаемся найти ниточку к разгадке среди ёкаев, а нужно пообщаться вовсе не с ними. У Изанами нет причин скрывать свои действия от собратьев.

Широ помрачнел.

– Мы не можем допрашивать ками.

– Не можем, конечно. Но ты не поверишь, какие каннуши и мико сплетники. – Эми вскинула брови. – Я-то знаю наверняка. Так что если вокруг Изанами происходит что-нибудь странное, то проще всего об этом разузнать у ее смертных слуг.

Кицунэ задумался, а потом расплылся в улыбке.

– Теория любопытная. Я ее поддержу – но при одном условии.

– При каком же? – с опаской спросила Эми.

– Уговаривать Юмэя будешь ты.

– Ты хочешь расспрашивать кого? Смертных?!

Эми еле сдержала желание отшатнуться от Тэнгу подальше.

– Ну, понимаешь…

– Что смертные вообще могут знать о том, где пребывают куницуками?

– Они могут ничего не знать точно, однако если где-то рядом творится нечто подозрительное, уж скорее они об этом услышат, чем ёкаи…

– Ты и близко не представляешь, что могло потребоваться, дабы пленить хотя бы одного куницуками, равно как не представляют и смертные из храмов ками.

Эми беспомощно глянула на Широ, который стоял позади Юмэя, прислонившись к стене у камина. Кицунэ пожал плечами и продолжил поглощать рис с фасолью так, словно не ел как минимум месяц. Несмотря на то, что Юмэй по-прежнему плевал на все просьбы Эми о нужных вещах, он по крайней мере признавал, что без пищи она долго не протянет. И на столе регулярно появлялась еда – свежие, горячие блюда в глянцевых белых коробочках. Эми было любопытно, из какого многострадального ресторанчика карасу их крали.

Глубоко вздохнув, она попыталась снова:

– Изанами необходимо держать свои дела в тайне от ёкаев, но у нее нет причин скрывать что-либо от собственных подчиненных и служителей храмов. Когда пропал Сарутахико, кто-то точно должен был заметил что-нибудь странное, даже если и не придал тому особого значения. Может, до сих пор что-то необычное происходит. И чтобы удерживать куницуками в плену, явно нужно идти на особые меры, так что…

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Тихий голос Юмэя резал, словно клинок. – Как ты можешь установить, которая из «странностей» относится к делу, когда не знаешь, что…

– Так ты тоже не знаешь! – рявкнула Эми, разом утратив всякое терпение.

Лицо Юмэя окаменело. Широ вскинул брови, изумленный такой страшно грубой вспышкой по отношению к Тэнгу. Сердце Эми заколотилось быстрее, но она убедила себя, что это не от страха, а от гнева.

– О том, как пленить куницуками, ты знаешь не больше, чем я, – строго произнесла она. – Вы искали годами и ничего. Ты сам сказал, что зацепок больше нет. Так вот я предлагаю тебе новую зацепку, а ты даже выслушать меня не желаешь.

Юмэй смотрел таким ледяным взглядом, что Эми задумалась, не прикончит ли он ее на месте. Широ вскинул брови выше – хотя, казалось бы, куда еще, – и явно изо всех сил пытался не расхохотаться. Она решила не обращать на него внимания.

– Изанами не может делать все самостоятельно, – продолжила Эми. – Мы знаем, что она не стережет куницуками лично, раз уж нашла время явиться сюда ради того, чтобы меня убить. Значит, ей кто-то помогает… слуги, вроде Коянэ. Ёкаи предпочитают держаться от человеческих поселений подальше и не любят смертных. Ками же совсем другие. Они используют тела людей, как сосуды, а за ними нужен определенный уход. Поэтому ками живут среди людей и зависят от них.

Эми сложила руки на коленях.

– Где-то могут быть служители храмов тех ками, которые поддерживают Изанами. Понимаю, шансов мало, но варианта лучше у нас пока нет. А если мы сумеем разузнать, кто из приспешников Изанами ведет себя необычно, нам по крайней мере будет с чего начать.

Повисла тишина, которую нарушало лишь поскребывание палочек о донышко коробки с едой. Юмэй окинул Эми пристальным взглядом.

– И как ты предлагаешь извлекать сведения у слуг Изанами? – Вопрос, хоть и сформулированный вполне нейтрально, прозвучал отнюдь не дружелюбно.

– Каннуши обычно служат только одному храму, – объяснила Эми, – а вот мико и сохэи иногда переходят из одного в другой, если захотят… или, например, если переезжают в другой город. Поговорить напрямую с приспешниками Изанами нам не удастся, но для начала я могу расспросить слуг храма Аматэрасу.

– Некогда нам проводить тайное расследование, – заметил Широ, пересекая комнату, и уронил пустую коробочку на стол. – А в тебе слишком легко узнать камигакари, простой мико уже не притворишься.

Кицунэ подхватил со стола вторую коробочку и вонзил в нее палочки. Эми хмуро уставилась на то, как он беспардонно принялся за остаток ее порции.

– Да, у нас нет времени, – согласилась Эми. – Поэтому мне нужна помощь гуджи.

Широ замер, не успев донести палочки до рта.

– Гуджи? Ты про того самого главного священника, от которого сбежала потому, что он собирался держать тебя взаперти до солнцестояния?

– Ну… да. Но это было до того, как Аматэрасу приказала мне отыскать куницуками. Он не станет противиться воле Аматэрасу.

– Приказала-то она не ему, а тебе.

– Я его уговорю, он поймет. Гуджи Ишида полностью ей покорен. Он может связаться с любым каннуши Аматэрасу в стране и выспросить о необычном поведении слуг Изанами. Сами мы такое проделать неспособны.

В глазах Юмэя читалось осуждение.

– Вчера в твой храм возвратились слуги Аматэрасу. Они послали сохэев прочесывать лес.

Эми расправила напряженные плечи. Четыре дня назад, когда она вернулась в храм Шираюри, оказалось, что обитатели его покинули, а на их место пришли слуги Изанами. Эми была рада слышать, что невинные люди остались, судя по всему, невредимы.

– Значит, гуджи Ишида наверняка там. И лихорадочно меня ищет.

– Если возвращаться, – заметил Широ и бросил вторую опустевшую коробочку рядом с первой, – то как можно скорее. Изанами пока отступила, но раз уж она так жаждет нас убить, то сделает следующий ход.

– Я могу сразу же переговорить с гуджи. – Внутри Эми всколыхнулось волнение, но она предпочла не обращать внимания на это чувство. – И мы получим сведения в считаные дни.

– Тогда отправляйся, – произнес Юмэй. – Нельзя тратить время попусту.

– Отправляться?.. Прямо сейчас?..

– Нет, конечно. – Широ закинул руки за голову и потянулся. – Подождем до декабря, для остроты ощущений.

– Но сейчас же глухая ночь… – Кицунэ молча поднял брови, и Эми встала на ноги. – Вы правы. Нельзя тратить время.

Глава 3

Эми, стараясь не зевать во весь рот, следовала за Широ по темному лесу. Кицунэ огибал деревья, под его ногами похрустывал взявшийся ледяной корочкой снег. Эми рассеянно смотрела на спину Широ, на его шевелящиеся туда-сюда лисьи уши, а ее мысли уносились вперед, к храму Шираюри.

Бо`льшую часть последних трех суток Эми проспала и теперь плохо ощущала время. Казалось, прошло всего ничего, но на самом деле с ее побега из храма прошло уже почти пять дней. До этого она должна была впервые за полгода встретиться с Ишидой. Его визиты были краткими, но регулярными; дважды в год он проверял условия ее жизни и вручал ей новый омамори.

Плоский шелковый мешочек висел у нее на шее, над сердцем, скрытый под кимоно. Внутри прятался особый офуда – бумажный талисман с защитными чарами, – который не позволял ёкаям почуять в ней ки камигакари. Если Широ прав, и ее запах изменился, омамори стал бесполезен.

Широ застыл, вскинув ладонь. Эми замерла; в голове завертелись тревожные мысли то ли о злобных ёкаях, то ли о прекрасных и смертоносных ками.

Уши кицунэ дрогнули, улавливая неслышные ей звуки.

– Кар!

Ворона, сидящая на ветке над ними, склонила голову и снова насмешливо каркнула. Кицунэ уронил руку.

Впереди, среди деревьев пробежала олениха, а за ней – уже почти взрослый олененок. Эми выдохнула; тревога сменилась облегчением. Животные скрылись в темноте, и она снова глянула вверх. Юмэй отказался ее сопровождать, оставив эту заботу Широ, но все же послал несколько карасу за ними следить.

Эми подавила очередной зевок, жалея, что Юмэй не захотел избавить их от пешего путешествия по горам и перенести при помощи своих загадочных чар. После столкновения с Изанами она осталась совершенно без сил и за последние дни проспала больше, чем обычно за целую неделю. Широ тоже много спал. Он был сильно ранен в бою с Амэонной и ее слугой-псом, а потом еще и сразился с Изанами.

Воспользовавшись тем, что кицунэ остановился, она поспешила его догнать. Несколько минут они молча шли рядом, и когда Эми наконец заговорила, собственный тихий голос показался ей слишком уж громким.

– У тебя есть мысли, – начала она, – как именно Изанами пленила куницуками?

– Только о том, что вряд ли она добилась своего грубой силой. – Широ пожал плечами. – И больше никаких догадок. Должно быть, она нашла способ их ослабить. Иначе ей пришлось бы приставить к каждому куницуками по амацуками, а без Аматэрасу один бы остался без тюремщика.

– Ослабить… – пробормотала Эми. – Аматэрасу обвиняла Изанами в том, что та обманом заставила ее уничтожить Инари. Звучит страшнее, чем просто ослабить.

Широ стиснул зубы.

– Инари никто не видел на протяжении века, – продолжила Эми, – и как раз сто лет назад Изанами начала убивать камигакари Аматэрасу. Видимо, сперва обхитрила ее так, чтобы чужими руками избавиться от Инари, а потом и от нее самой.

Она посмотрела на кицунэ, надеясь услышать его мнение, но увидела, как он напряжен, и зарделась от собственной беспечности.

– Прости, Широ. Я не хотела… Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Как она могла быть такой бестактной? Инари – покровитель кицунэ, и Широ искал куницуками годами… а она тут вот так беззаботно болтает об уничтожении.

Его походка стала скованной, уши почти прижались к голове. Эми лихорадочно огляделась в поисках новой темы, но их по-прежнему окружали только деревья и снег.

– Моим первым сольным выступлением на церемонии был танец благословения зимнего очага, – чуть ли не скороговоркой выпалила она, спотыкаясь о корни в попытке не отстать от Широ. – Мне было четырнадцать, и особой грацией я совсем не отличалась, но гуджи все равно решил, что я должна выступить. Я отрабатывала движения месяцами.

Кицунэ наконец перестал стискивать зубы и моргнул, с любопытством прислушиваясь.

– В день церемонии я страшно переживала. Храм Шион огромный. И на зимний фестиваль собрались тысячи людей. Помню, как стояла на сцене, ожидая начала, и видела, как все они смотрят на меня. Их было так много, что я не различала лиц. – Эми шумно выдохнула, глядя, как с губ слетает облачко пара. – Каким-то чудом я умудрилась станцевать идеально, даже в тех местах, с которыми не могла совладать на репетициях. В руках я при этом держала онуса, деревянный жезл с бумажными лентами, видел такие? В общем, в этой церемонии есть часть, где им надо размахивать в дыму от маленькой жаровни. Я прекрасно справлялась с танцем, но онуса у меня был не такой, как во время репетиций, а более украшенный и с лентами подлиннее. Так что когда я провела им над жаровней, кончики коснулись углей и вспыхнули.

Широ фыркнул; его глаза засветились весельем, прогнавшим тени.

– И что ты сделала? – остановившись, спросил он.

– Вариантов было маловато. Я держала жезл с пылающими лентами, и сгорали они куда быстрее, чем я могла представить. Так что я вроде как изящно взмахнула рукой и мигом бросила жезл в жаровню. Огонь тут же взметнулся на пару футов, а я развернулась и повела руками, словно это все часть танца.

– И что подумали зрители?

– Пришли в восторг. Решили, что это интересная вариация приевшегося скучного танца. А вот гуджи Ишида не был так доволен.

– Как по мне, выкрутилась ты мастерски.

Эми улыбнулась, стараясь не раскраснеться от похвалы.

– Моя подруга… – К горлу подступил ком, и она сглотнула. – Подруга сказала, что ничего даже не заподозрила бы, но заметила полнейшую панику у меня на лице, когда бумага загорелась.

Широ склонил голову.

– Что заставило тебя поведать сию историю?

– О, я просто вдруг подумала, тебе стоит знать, что ты стал свидетелем моей далеко не самой зрелищной оплошности в танце.

– Ясно.

Эми схватила его за руку и потянула дальше. Почти невидимая тропинка повела их вниз, Широ следовал на полшага позади, и Эми почему-то не спешила его отпускать. Пальцы кицунэ, теплые и сильные, слегка обхватывали ее ладонь. А Эми все шла вперед. Ей не нравилось видеть в его глазах тени, далекую боль, которую он столь тщательно скрывал.

Не так давно Широ сказал, что Эми кажется испуганной и одинокой, и хотел знать почему. Теперь и она гадала, насколько одинок и напуган он сам, хоть и прячется за всеми этими лукавыми усмешками и напускной уверенностью.

Эми сжала его ладонь крепче. Она снимет онэнджу и вернет ему воспоминания. Она его не подведет.

Тропа постепенно стала различимой; она огибала склон горы рядом с обрывом. И, стоило им свернуть, Эми вдруг поняла, что эта дорожка ей знакома. Путь преграждало поваленное дерево, припорошенное снегом. То самое.

– Ах… – выдохнула Эми. – Дерево.

– Дерево, – согласился Широ.

Его глаза заблестели озорством – и он вдруг обхватил Эми руками и, оторвав ее от земли, прижал к груди.

– Широ!

Он согнул колени, готовясь к прыжку, и взмыл вверх – а затем мягко опустился на снег с другой стороны препятствия, едва встряхнув свою ношу. Обычный человек ни за что бы не смог такое провернуть, а вот ёкай – запросто.

– Хвастун… – пробормотала Эми.

– Позволь я тебе опять перебираться самостоятельно, мы и до восхода солнца бы к храму не вышли.

– Вряд ли. Поставь меня.

– Почему тебе так не нравится, что я ношу тебя на руках?

Эми раскрыла рот, однако слова так и не сорвались с языка.

Взгляд Широ подстрекал ее заговорить, поспорить, но она не знала, что сказать. Она ведь камигакари, и ее не должны касаться ни мужчины, ни ёкаи… а он и тот, и другой. Вот, что стоило ему ответить.

– А почему ты так стремишься носить меня на руках? – Эми чуть не съежилась. Почему, почему она спросила именно это?!

– Ты дрожишь.

– Разве?

Она так не думала, но не могла отрицать то, что среди ночной прохлады Широ казался восхитительно теплым. Вдобавок, если бы ее не согревала ходьба, Эми продрогла бы до костей.

Широ приподнял бровь.

– Хочешь, я отпущу тебя?

«Хочешь, я слезу?».

По телу Эми прокатился жар, ведь вопрос мгновенно заставил вспомнить то, как лицо Широ очутилось в считаных дюймах от ее собственного, как он, такой теплый, прижимал ее к полу. Как он едва касался ее губ своими, как его зрачки расширились от предвкушения.

Эми пыталась избавиться от этих мыслей на протяжении последних четырех дней. Так как она много спала, да и Юмэй почти все время находился рядом, с тех пор они с Широ ни разу не оставались наедине. Однако воспоминание о том, как он чуть не поцеловал ее, упрямо не желало исчезать.

– Я… я… – Эми силилась подобрать слова, гадая, намеренно ли кицунэ почти повторил вопрос, который задал той ночью.

Его хватка ослабла, и Эми, съехав вниз, коснулась ногами земли. Однако Широ так и не опустил руки, удерживая ее в плену объятий. По коже пробежали мурашки. Почему его лицо столь непроницаемо? О чем Широ думает?

– Ты будешь осторожна, малышка-мико? – пробормотал он.

– Осторожна?..

– Не только с этим твоим гуджи. Изанами ждет момента, когда ты окажешься без защиты.

– Я… да. Я буду осторожна.

Почему она не могла отвести взгляд от его глаз? Эми пыталась вспомнить, как дышать.

– Ты обещала. А значит, должна вернуться.

– Вернусь, – прошептала она. – Я не нарушу обещание.

Губ Широ коснулась лукавая усмешка. А потом он вновь подхватил Эми и сорвался с места. Она обвила его шею руками, пока он мчался по тропе длинными прыжками, с легкостью преодолевая милю за милей. Вскоре он замедлился, перейдя на обычный бег.

Впереди появился знакомый силуэт. Два столба и параллельные балки красных тории, отмечающих границу храмовых земель.

Широ остановился в нескольких ярдах, ничуть не запыхавшись, и поставил Эми на ноги. Она сделала пару неуверенных шагов и покачала головой, все еще немного пошатываясь.

– Карасу уже разведали, – сообщил Широ. – Ками нет, только какие-то каннуши и дюжина сохэев, которых посылают на поиски.

Убегая той ночью, в развевающемся на ветру алом кимоно, Эми и не думала, что однажды вернется и предстанет перед теми, кого покинула. Поверят ли они в рассказ об Изанами, о явлении Аматэрасу?

Им придется. Эми не оставит им выбора.

Она оглянулась на Широ.

– Ты будешь неподалеку?

– Как можно ближе.

Эми зашагала к тории, готовясь вновь войти в мир ками и надеть маску камигакари, а эти слова, сказанные низким голосом с мурлыкающими нотками, все крутились у нее в голове.

Хотя до рассвета оставался еще час, из окон дома уже струился теплый свет. Сохэи явно собирались продолжить поиски с первыми лучами солнца. Пусть священники-воины были хорошо обучены как сражаться, так и изгонять ёкаев, по лесам они бродили не так уж часто и, несомненно, обрадуются, что вылазки можно прекратить. Сама же Эми после прогулки по горам окончательно продрогла, поэтому перспектива согреться и посидеть на мягком затмевала даже страх перед встречей со служителями храма.

Она собиралась сразу пойти в дом, но у самого сада ноги вдруг понесли ее в противоположном направлении. Эми, словно в странном оцепенении, медленно пересекла мостик над прудом и остановилась у двора.

Она прекрасно помнила, как впервые увидела храм Шираюри в обрамлении красных тории, стоящих на вершине длинной каменной лестницы. Огромное священное древо с золотой листвой, трепещущей в порывах ветра, отбрасывало щербатые тени на вытянутый дворик. Потрескавшиеся от непогоды статуи кома-ину, каменные стражи, вечно хранящие дом ками, сидели у двухэтажного зала поклонений, увенчанного остроконечной крышей с изогнутыми краями.

Узнать старинный храм в этом разрушенном месте было сложно.

Мощеный дворик взрезала глубокая, зазубренная трещина, словно уродливый черный шрам. Тут и там виднелась развороченная земля, лежало несколько поваленных елей. На подмостки, проломив крышу, упал древний клен.

От зала поклонений остался пустой остов. Истерзанные стены, обугленное дерево. Что-то – огромный ворон-ёкай, например – снесло двери, уничтожило изящные резные украшения. Статуи кома-ину лежали осколками. Нетронутым пережил разрушительное сражение лишь священный дуб.

У Эми сжалось горло. Прекрасный маленький храм, о котором так пеклись Фуджимото и Нанако, обратился в руины. Из-за такой широкой трещины восстановить двор будет в лучшем случае просто дорого, в худшем – почти невозможно. А сам храм, простоявший сотни лет, скорее всего, уже не спасти.

Четыре дня назад, во время жуткой битвы, Эми совсем не думала о разрушениях – жизни на кону были куда важнее. Но теперь, глядя на то, что сотворили сперва Юмэй и ками, а затем катастрофическая мощь Изанами, Эми жалела, что неспособна обратить все это вспять. Вытерев щеки, она повернулась к дому.

На другом конце моста стоял Катсуо.

Его волосы были спутаны, словно он только что поднялся с постели, но он был в полном облачении сохэя и с катаной на поясе. От этого зрелища грудь Эми сдавило странным жаром. Перед тем, как сбежать, она попросила Катсуо ее поцеловать… и приковала к месту при помощи офуда, чтобы он не последовал за ней в лес. С тех самых пор ее не покидало чувство вины.

– Эми? – позвал Катсуо так тихо, что она едва услышала; его лицо было белее снега, глаза широко распахнулись.

– Катсуо… – Эми низко поклонилась, прижав ладони к бедрам. – Мне так жаль, что…

По деревянному мосту загрохотали быстрые шаги. Эми подняла взгляд – и взвизгнула от изумления, когда Катсуо схватил ее и прижал к себе, крепко обнимая.

– К-катсуо? – пролепетала она.

– Ты жива! – хрипло произнес Катсуо. – Увидел, как ты стоишь тут, в белом кимоно… подумал, что ты призрак.

Эми моргнула. Призрак? Наверное, в белом кимоно и с распущенными, спутанными волосами она и правда напоминала заблудшего духа. Эми запрокинула голову, чтобы взглянуть на Катсуо, который так и не выпустил ее из рук. Неужели он забыл, что ему нельзя касаться камигакари? Или же ему просто плевать?

Он отступил на полшага, удерживая Эми за плечи, словно боялся, что она пропадет, если ее отпустить.

– Ты ведь жива?

Эми слабо улыбнулась.

– Да, вполне жива.

Катсуо слегка ослабил хватку и шумно выдохнул, заметавшись взглядом по лицу Эми.

– Где ты была?

– По большей части в горах, – пробормотала она, уставившись вниз. – Прости, что заставила тебя столько дней волноваться. Я не думала, что задержусь так долго.

– В горах? Пять дней? А как же укрытие, еда?..

– Я была… в доме Тэнгу. – В глазах Катсуо отразилась смесь страха и гнева, и Эми поспешила продолжить: – Он не самый гостеприимный хозяин, однако не так уж плох. Он приносил еду, но не желал дать мне расческу и разозлился, когда я попросила другую одежду. Его вороны хотели меня съесть, а он сказал им не трогать…

– Его вороны – что?!

– Я вкусно пахну, наверное? Они хотели съесть мою ки.

Катсуо стиснул зубы.

– Зачем ты вообще там оставалась?

– Долго рассказывать, но не то чтобы у меня был выбор, после…

Взгляд Эми скользнул к руинам. Катсуо отпустил ее и шагнул назад, чтобы проследить, куда она смотрит.

– Местные говорили, что было землетрясение. Правда, пострадал только храм. В Кироибаре почти ничего не ощутили.

– Землетрясение – это об Изанами еще слабо сказано, – с горечью отозвалась Эми. Городку всего в миле на юг от храма повезло.

– Изанами? Что ты о ней знаешь?

– Сперва расскажи, что знаешь ты.

– Через несколько часов после того, как ты сбежала, сюда явился отряд ее слуг. Одетые как сохэи, но я… я раньше никогда не видел ками во плоти, но сразу понял, что они не люди. Они сообщили гуджи Ишиде и каннуши Фуджимото, что услышали о нападении ёкаев и пришли увести тебя в безопасное место. Когда им ответили, что ты убежала в лес, они заявили, что отыщут тебя и что вскоре прибудет сама Изанами – убедиться, что ты в порядке.

Эми поморщилась. «В порядке» и «в могиле» обычно не считались синонимами.

– Ками приказали нам всем уходить, ведь тории слишком повреждены и неспособны нас защитить. Гуджи Ишида спорил, но… – Катсуо уныло пожал плечами. – Ками были непреклонны, а когда они начали злиться, гуджи сдался. Мы оставили храм.

Его лицо стало виноватым.

– Нам явно не стоило так поступать, раз уж ты все это время была в горах одна… одна с ёкаями. Наш гуджи пытался выяснить, как продвигались поиски, но гуджи храмов Изанами ничего не отвечал. Спустя три дня без новостей мы возвратились и нашли пустой храм, разрушенный землетрясением. Все слуги Изанами его покинули.

Катсуо всмотрелся в Эми.

– Расскажи мне, что случилось. Почему ты ушла без меня? Почему опять отправилась к Тэнгу? Почему теперь вернулась?

Теперь вина накатила и на нее, заставив вздрогнуть.

– Прости за то, что я сделала, Катсуо. Я не могла пустить тебя туда. Это слишком опасно.

– Защищать тебя – моя работа.

– Ты не сумел бы защитить меня там. Тэнгу ненавидит людей, а меня терпит только потому, что я ему полезна. – Эми покачала головой. – Неважно. Сейчас мне нужно поговорить с гуджи Ишидой.

– Его здесь нет. Еще вчера вернулся в Шион, узнать у храмов Изанами, что происходит. Мы понятия не имели, нашли тебя ее слуги, в безопасности ты или до сих пор блуждаешь по горам.

– В Шион… – пробормотала Эми. Это усложняло задачу. – Мне нужно поговорить с гуджи.

– Он запрет тебя в храме до самого солнцестояния, как только увидит.

– Не запрет. У меня приказания от самой Аматэрасу, и он должен помочь мне их выполнить.

Катсуо даже рот открыл.

– От самой Аматэрасу?!

– Да. Нам нужно немедленно отправляться в Шион… нам всем. Здесь опасно.

– Тории…

– Дело не в тории. Опасность исходит от Изанами и ее слуг.

Глаза Катсуо распахнулись еще шире.

– Я все объясню, – произнесла Эми. – Каннуши Фуджимото здесь? Я должна…

Ее перебил вскрик. По дорожке к ним неслась Нанако, а из-за угла дома следом за ней бросилась группа мужчин. Мико бежала так, что ее красные хакама хлопали, а широкие рукава белого кимоно развевались на ветру. Вздрогнув в ожидании едкой отповеди, Эми отпрянула.

Но место этого Нанако схватила ее за руки и сжала их, судорожно выдохнув.

– Эми! – воскликнула мико, впервые назвав Эми по имени в ее присутствии. – Ты в порядке! О, слава ками! Что случилось? Ты такая бледная и… и волосы!.. Что стряслось с твоими волосами? Кошмар!

На мост выбежали мужчины – дюжина сохэев, включая Минору, во главе с Фуджимото. Он придержал чуть не свалившуюся с головы высокую шапочку и окинул Эми потрясенным взглядом с головы до ног. А потом его недоверие превратилось в гнев.

– Камигакари Кимура, где… – сурово начал Фуджимото.

– Даже не начинай! – Нанако повернулась к каннуши с такой злостью, что тот отступил и врезался в сохэев. – Не видишь, что она до костей продрогла? Вопросы подождут. Камигакари здесь, и она цела. Этого пока достаточно.

Она обняла Эми и потянула ее за собой.

– С дороги! Поговорите с ней, когда я закончу.

Под стальным взглядом Нанако молча отступили все, в том числе и Фуджимото. Ошеломленная Эми позволила отвести себя в дом, лишь раз мельком взглянув на Катсуо – такого же растерянного. Нанако прижимала ее к себе и говорила о теплой ванне, горячей еде и чистой одежде, не задавая ни единого вопроса – только осведомилась, что Эми желает поесть.

Полчаса спустя она уже лежала в испускающей пар ванне. Рядом ждало большое мягкое полотенце, еще одним были обернуты ее волосы. Нанако помогла их расчесать и в течение почти десяти минут тщательно распутывала все узелки и доставала из них поразительное количество мусора. Затем мико оставила ее согреваться, пообещав, что когда Эми выйдет, завтрак будет готов. Она понятия не имела, почему Нанако вдруг стала такой любезной, однако не сомневалась, что тревога мико искренняя, почти материнская.

Эми сползла ниже, пока вода не коснулась подбородка. Жар окутывал, пронизывал тело, наконец расслабляя напряженные мышцы. Она должна была чувствовать себя виноватой за промедление, но не думала, что этот час что-то изменит – впрочем, Широ, где бы он ни находился сейчас, скорее всего возразил бы. Эми казалось, будто она смывает с себя непринужденную жизнь ёкаев, которая словно въелась в ее кожу за последние несколько дней. Было так замечательно лениться, есть и спать, когда хочется, безо всяких обязанностей и чужих ожиданий.

Эми закрыла глаза, оттягивая момент встречи с Фуджимото еще на несколько минут. Разговор предстоял не из приятных, однако лучше уж спорить с каннуши, чем с Тэнгу.

Эми распахнула дверцы шкафа.

Позади нее молча ждали Фуджимото, Нанако, Катсуо и Минору. Она просунула руку в стопку постельного белья и выудила руководство каннуши. Открыла его там, где описывалась судьба камигакари, и протянула Фуджимото. Тот нахмурился и, взяв книжицу, просмотрел текст.

Затем Эми извлекла из тайника и свой дневник. Между его страниц хранилось черное воронье перо.

– Все началось с книги, – пробормотала Эми, поглаживая блестящее перо кончиками пальцев. – Так я узнала правду о том, что уготовано камигакари. И поэтому очутилась той ночью в лесу.

Она рассказала, как повстречала раненого лиса и с помощью Катсуо принесла его в храм. Когда Эми упомянула, как лис превратился в мужчину, Фуджимото выронил руководство каннуши и чуть не захлебнулся возмущением. Нанако шикнула на него, подхватив книгу с пола.

Затем Эми поведала о своем уговоре с Широ и знакомстве с Тэнгу. Она старалась почти не вдаваться в подробности, поэтому сразу перешла ко второму побегу из храма и встрече с Коянэ, слугой Изанами. Когда она описала, как ками попытался ее убить, никто не проронил ни слова.

Жестом попросив следовать за ней, Эми вывела их из дома и указала на почерневшие камни возле разрушенного дворика:

– Коянэ отправил за нами двух ёкаев, и они устроили здесь засаду. Широ с ними сразился. Следы на камнях оставил его лисий огонь.

Когда она рассказала, как вновь убежала к Широ, чтобы снять последние два витка про`клятого онэнджу, Фуджимото сжал губы в тонкую, злую линию, но его гнев сошел на нет, стоило Эми перейти к той части, где их с Широ поймали ками. Сдерживая тошноту, она переступила через обломки входа в главный зал. Подняв доску, оттащила ее в сторону и опустила взгляд. На полу в середине зала по-прежнему виднелись тусклые белые линии, отмечая круг, который ее сковывал. Тошнота усилилась.

С трудом сглотнув, Эми указала на темное пятно.

– Признавшись в убийстве всех прошлых камигакари Аматэрасу, Изанами ударила меня ножом в живот.

Нанако охнула. Катсуо побелел. Продолжая, Эми вывела своих слушателей из храма к административным постройкам, позади которых земля была взрезана проломами и усыпана поваленными деревьями. Эми остановилась у каменного круга, где Изанами пыталась заново связать Широ проклятием, и закончила рассказ страшной битвой между ками и ёкаями – и приказаниями Аматэрасу.

Повернувшись к остальным, она подняла черное перо.

– Последние несколько дней я провела с Тэнгу и Широ, восстанавливала силы после явления Аматэрасу. Но теперь я должна выполнить ее поручение.

Она перевела взгляд с мрачного Катсуо на Фуджимото. Каннуши сжимал и разжимал челюсти, рассматривая то круг, то трещины в земле и изогнутые корни деревьев, которые во время сражения повиновались воле Изанами и до сих пор торчали зловеще переплетенными фигурами. Наконец он уставился на черное перо и свел кустистые брови.

Эми глубоко вздохнула и приготовилась доказывать свою правоту.

Фуджимото потер подбородок.

– Для таких, как мы, простых смертных, пути ками окутаны тайной. Подумать только, амацуками обернется против сестры… ёкай станет союзником человека или сражаться бок о бок с ками… Нелепица, сказал бы я! И все же доказательство передо мной… – Каннуши прижал ладони к бедрам и поклонился. – Камигакари Кимура, я прошу прощения, что подвергал ваши слова сомнению.

– Я… я могу лишь вас поблагодарить за то, что вы мне поверили, каннуши Фуджимото, – изумленно пролепетала Эми. – Пожалуйста, не извиняйтесь.

Фуджимото так быстро выпрямился, что с него слетела шапочка. Он подхватил ее и тут же водрузил на место.

– Нужно без промедления доставить вас в Шион. И вывезти всех из храма на случай, если сюда вновь заявятся неземные гости с коварными намерениями.

Каннуши столь легко принял правду – нелепую, как он сам заметил – и с такой готовностью согласился помочь, что к глазам девушки подступили слезы. Эми его недооценивала.

Она поклонилась.

– Вы истинный, верный слуга Аматэрасу, каннуши Фуджимото.

– О, бросьте, – проворчал тот. – Довольно. Хватит терять время. Нанако, будь добра, подготовь вещи госпожи. Минору, собери сохэев.

Как только Нанако и Минору поспешили прочь, Фуджимото повернулся к Эми.

– Моя госпожа… – Он снова поправил шапочку. – Я знаю, что вы поведали мне правду, и я вас поддержу, но гуджи Ишида…

Эми кивнула. Каннуши мог не заканчивать мысль, все и так ясно. Убедить Ишиду будет далеко не так просто… а о последствиях провала она совершенно не хотела думать.

Глава 4

Машина плавно остановилась. Нанако, сидящая рядом с неподвижной Эми, расстегнула ремень безопасности, затем открыла дверь. В салон проник прохладный ветерок, принеся запахи свежего снега, хвои, выхлопных газов. Эми уставилась на свои чинно сложенные на коленях руки, бледные на фоне красных хакама.

Храм покидали в спешке, поэтому улизнуть и найти Широ она не успела – Нанако и Фуджимото мигом усадили ее в автомобиль. Эми была уверена, что Широ поймет, куда она пропала, но все никак не могла перестать оглядываться и, щурясь, высматривать сквозь заднее стекло, не мелькнет ли на пустой дороге белый мех.

До нее донеслись голоса почитателей Аматэрасу, как направлявшихся к храму, так и покидающих его. Кто-то говорил, уважительно понизив тон, кто-то жизнерадостно восхищался, остальные и вовсе сыпали благоговейными восклицаниями. В пределах храмовых земель прихожан гораздо больше – а еще бесчисленное множество каннуши, мико и сохэев, которые обучаются или работают при Шионе. Когда Эми в последний раз ступала на эти земли, она была знаменитостью, сродни принцессе. До того, как узнала правду.

С самого детства Эми верила, что стать камигакари означает стать ками. А когда выяснила страшную правду, скрытую от всех, кроме избранных каннуши, то увидела проведенные здесь дни в совершенно ином свете. Как ей теперь предстать перед Ишидой, осознавая, что он столько лет вел ее к гибели, не испытывая ни вины за ложь, ни угрызений совести, зная о неизбежной кончине своей подопечной.

Дверь рядом с ней открылась.

– Эми?

Выбора не было, и она заставила себя взглянуть на Катсуо.

– Ты готова? – Тревога смягчила обычно непроницаемое выражение его лица.

Готова ли?.. Эми не знала. Она вновь глубоко вздохнула. Она сражалась с кровожадной амацуками. А значит, наверняка найдет в себе толику храбрости и сейчас, когда предстоит вернуться в Шион.

Выскользнув из машины, Эми невольно повернулась к противоположной стороне улицы – на звук воды.

Над мерцающей рекой выгибался широкий деревянный мост. Дальний берег был окутан зеленым и белым: там высились сотни крупных елей и буков, усыпанных снегом. В конце моста единственным пятном другого цвета алели тории.

Фуджимото кашлянул.

– Сюда, сюда, – позвал он, зашагав по улице. – Скорее.

Эми заставила себя сдвинуться с места, радуясь, что по правую руку идет надежный Катсуо. Нанако держалась слева, а второй сохэй – позади них. Когда они приблизились к мосту, небольшие группки прихожан почтительно расступились. Предприниматели, школьницы, матери с детьми – помолиться Аматэрасу приходили самые разные люди. Осознавал ли хоть кто-то из них, что ками действительно существуют? Мог ли хотя бы один из посетителей представить, что простая мико, которую он пропустил вперед, скоро станет Аматэрасу, бессмертным созданием в человеческой плоти?

Под мостом спокойно плескала река, и Эми с облегчением поняла, что ее страх воды притих. Мост оказался широким, а поток оставался далеко внизу. Впереди выросли тории – такие огромные, что любой человек рядом с ними казался крошечным. Эми замерла и низко поклонилась.

Как только она ступила на гравий под тории, ее окутало приятным жаром. Эми невольно улыбнулась – священная земля ее приветствовала, – а потом расправила плечи и уверенно зашагала вперед. Остальным пришлось поспешить, чтобы не отстать. Широкая тропа лежала между деревьями и вела посетителей к храму.

Затем показались вторые тории; деревья сменились открытым пространством, как в парке. Возле вытянутого крытого строения с фонтаном для символического очищения толпилось несколько дюжин прихожан. Эми, почти не замечая их взглядов, свернула налево, прочь от фонтана. Если бы она отправилась прямо, то в конце концов пришла бы к залу поклонения, где люди обращались к Аматэрасу. Однако Эми явилась сюда не молиться.

Между деревьями виднелась белая стена с открытыми воротами в центре и маленькой черепичной крышей над порогом. Миновав их, Эми оказалась в просторном дворе. Он был устлан квадратными гладкими плитами; их прерывали только восемь вишневых деревьев, растущих ровным кругом посреди двора. На ветвях еще держалась золотая листва, хотя ягод уже давно не было.

Внутри стен находилась дюжина зданий, однако все их затмевало строение напротив Эми – высотой в три этажа, с изящными изгибами крыши, резными деревянными украшениями и двумя массивными статуями кома-ину у ступеней; столь же прекрасное, сколь и внушительное. Зал очищения был ставкой гуджи, где отдыхали каннуши и обучались будущие слуги Аматэрасу. Там же располагались и ее подручные-ками, когда спускались на землю и занимали тела смертных.

Во дворе кипела работа: мико с метлами наперевес воевали со снегом и листвой, сохэи носили оружие, спешили с различными поручениями каннуши. Ощутив на себе первые взгляды, Эми сдержала желание остановиться. Вместо этого она вскинула голову и зашагала вперед. Ее увезли отсюда три года назад, после смерти Ханы, будто изгнали из дома за преступную легкомысленность, но сейчас Эми не собиралась пресмыкаться, словно она в чем-то виновата. Она камигакари, сосуд Аматэрасу. Она не дрогнет.

Двор вдруг застыл вокруг нее; все замерли, наблюдая за приближением камигакари к залу очищения. Разумеется, они понимали, кто она. Всем в храме было известно ее имя, ее лицо. Эми тоже знала большинство присутствующих.

На полпути, когда она была почти в самом центре круга из вишневых деревьев, широкие двери зала распахнулись. Оттуда вышли двое каннуши и расступились в стороны. Шагнувший следом мужчина остановился у ступеней.

Гуджи Ишида казался таким же внушительным, как и строение позади него. Высокий, облаченный в одеяние из тончайшего фиолетового шелка с темным узором на свисающих почти до пола широких рукавах, он источал силу и власть, от которых Фуджимото был столь далек. Завершала образ высокая черная шапочка.

Эми пересекла остаток пути под его давящим взглядом и осмелилась поднять голову, лишь добравшись до ступеней. Ишида не сводил с нее темных глаз. Морщинистое лицо, острые скулы, впалые щеки, квадратный подбородок – гуджи не был красив, однако его бесстрастный, строгий вид навеки западал в память.

Эми низко поклонилась. Судя по шелесту за спиной, остальные последовали ее примеру. Спустя мгновение она выпрямилась, не поднимая взгляда. Пока Ишида к ней не обратится, она могла лишь ждать. Все присутствующие безмолвно наблюдали.

– Камигакари Кимура, – наконец проговорил Ишида скрипучим голосом без прохладцы и без тепла. – Добро пожаловать домой.

Она тут же посмотрела ему в глаза, однако не сумела ничего в них прочесть. Ишида слегка наклонил голову к дверям и развернулся, без лишних слов направляясь обратно в зал. Эми оглянулась на Катсуо и Фуджимото. Первый казался встревоженным, а вот второй ободряюще ей кивнул.

Нервно сглотнув, она поднялась по ступенькам и впервые за три года ступила в зал очищения.

Юная мико поставила поднос с чаем, поклонилась, почтительно отодвинулась, встала с колен и, быстро покинув комнату, закрыла за собой дверь. Эми коснулась края чашечки из такого тонкого фарфора, что та, казалось, готова рассыпаться от малейшего давления. Давно она не держала в руках такой фарфор – с тех пор, как покинула Шион.

Она сидела в одиночестве в маленькой, но красивой комнатке с разрисованными стенами из рисовой бумаги и отменно сплетенными татами на полу, на подушке из плотного гладкого шелка. Раньше Эми принимала роскошь как данность, однако теперь, проведя столько времени в храмах, у которых едва хватало возможности залатать крыши, чтобы не протекали, она стала задаваться вопросом – откуда же берутся деньги на все это великолепие.

Ишида и Фуджимото беседовали в другой комнате. Эми сжала губы, наливая в чашечку горячую жидкость. Стоило настоять и присоединиться к ним? В нее настолько сильно въелись должные манеры, что, когда Ишида отправил ее ждать, она даже не возмутилась. Должна была хоть что-то сказать, но слишком уж привыкла во всем его слушаться.

По крайней мере, Фуджимото знал всю историю – вернее, самые важные моменты; бо`льшую часть своего общения с Широ Эми опустила. Однако ему известно достаточно, чтобы поведать гуджи о том, что ей поручено и насколько это важно. Вполне возможно, что Ишида скорее поверит слову опытного каннуши. Наставник Эми никогда не разговаривал с ней по-настоящему. Их общение сводилось лишь к скупым вопросам о ее самочувствии.

Шли минуты. Эми пила чай крошечными глотками, медленно опустошая чашечку. Как скоро Широ сумеет добраться до Шиона? Будет ли бежать сам или попросит Юмэя его перенести? Что, если он ее не найдет? Тревога сжалась внутри тугой пружиной, и Эми заставила себя расслабиться, войти в состояние медитации.

Когда она почти допила вторую чашку, дверь наконец сдвинулась в сторону. В комнату вошли Фуджимото и Ишида; гуджи повернулся закрыть дверь, и Эми мельком увидела в коридоре еще одного человека. Ишида обошел стол, шурша длинными одеянием, и сел напротив нее.

Фуджимото, скривившись, опустился следом. Эми, чувствуя укол тревоги, взглянула на Ишиду.

– Камигакари Кимура, – нарушил гнетущую тишину его хриплый голос. – Сожалею, что твое возвращение в Шион после долгого отсутствия прошло не так празднично, однако мы рады, что ты с нами и в добром здравии.

Эми нахмурилась.

– Поведал ли каннуши Фуджимото вам о том, что случилось в храме Шираюри? – спросила она. – И что Аматэрасу велела мне сделать?

– Последние две недели выдались для тебя очень тяжелыми, – ответил Ишида. – Здесь, в Шионе, ты в безопасности, и мы сделаем все, дабы тебе помочь.

– Помочь… помочь найти куницуками?

Ишида поднял чайник. Наполнил чашку и поставил ее перед Фуджимото, затем налил чаю и себе.

– Важнее всего для нас – твое благополучие, – наконец произнес он. – До солнцестояния осталось лишь пять недель, и нам надлежит убедиться, что ты готова, телесно и духовно, исполнить долг перед Аматэрасу.

Эми обхватила пустую чашечку ладонями, сдерживая желание сжать ее и раздавить. Исполнить долг. Ишида узнал, что теперь она осведомлена о том, какую паутину лжи он вокруг нее сплел. Эми глубоко вздохнула, унимая вспышку боли и гнева, которую вызвали его слова. Для Ишиды превыше всего была Аматэрасу, и его ками нуждалась в покорном сосуде. Поэтому жизнь Эми не имела значения. Для достижения этой цели его предшественники выбирали обман, Ишида – тоже, и неважно все, что Эми могла бы ему сказать.

Его никогда не волновало ее мнение. Она с детства стремилась заслужить его одобрение, услышать хотя бы слово похвалы. Никогда не перечила, не возражала, даже не жаловалась.

– Я могла бы вам рассказать, – проговорила Эми, – как вы и другие каннуши отвратительны, ведь обманывали не только камигакари до меня, но и всех мико, с готовностью предлагавших себя на эту роль.

Гуджи медленно расправил плечи. Он не изменился в лице, но окинул Эми взглядом так, словно увидел ее по-новому. Она еще ни разу не осмеливалась заговорить с ним так дерзко.

– Однако ложь – и правда, раз уж на то пошло, – сейчас неважны. А важно поручение, которое дала мне Аматэрасу. Поручение, о котором вам поведал каннуши Фуджимото, – уточнила Эми, посмотрев на того.

Фуджимото тихо кашлянул.

– Я передал гуджи Ишиде все, что вы мне сообщили.

Эми выжидающе уставилась на Ишиду, однако тот лишь откинулся назад и сделал глоток чая, наблюдая за ней. Затем он поставил чашку и сложил руки на столе.

– Тэнгу – таинственный и крайне опасный ёкай. Многие легенды гласят, что он склонен похищать людей, уносить в свое царство, заключать в иллюзорных мирах. Даже те, кому удается сбежать, зачастую с трудом способны полностью вернуться к реальности. Пусть нам нередко приходится черпать знания из мифов и давних сказок, ками порой подтверждают, что в этих сказаниях отражается правда.

– Тэнгу, разумеется, опасен, но я не представляю, зачем ему вообще… – Эми умолкла, нахмурившись. Почему гуджи упомянул Юмэя? – Не понимаю.

– Я возношу хвалу, что тебе удалось вырваться из когтей столь коварного существа.

– Вырваться? Я не…

– Мы сделаем все, дабы помочь тебе прийти в себя. Будет тяжело, камигакари Кимура, но я верю в силу твоего духа.

Сквозь охваченные смятением мысли прорвался необъяснимый страх. Почему гуджи так сосредоточился на Юмэе? Почему заговорил про легенды о том, что Тэнгу крадет людей?

– Вы считаете, я переживаю лишь иллюзию, которую Тэнгу вложил мне в голову? – осведомилась Эми, неспособная вдохнуть. – Думаете, все, что я рассказала каннуши Фуджимото – просто наваждение? А как же разрушенный храм? Изанами…

– Изанами сразилась с могущественным ёкаем, – перебил Ишида; его низкий голос заглушил ее. – Я получил известия о битве Изанами с Тэнгу в Шираюри. Истинное несчастье, что ей не удалось уничтожить его сразу, и тебе пришлось провести еще четыре дня в его плену.

– В плену?! – в ярости воскликнула Эми. – Не было никакого плена! Изанами не пыталась меня спасти. Она…

– Успокойся, камигакари. – Ишида поднялся на ноги, по-прежнему невозмутимый. – В том, что тебя пленил сильный ёкай, нет ничего постыдного. Мы уже приняли меры и готовимся к твоему исцелению и очищению. Скоро ты вновь станешь собой.

Эми вскочила, выронив чашечку. Та скатилась со столешницы и разлетелась осколками по татами. Эми в отчаянии перевела взгляд с Ишиды на Фуджимото.

– Каннуши Фуджимото, скажите ему! – закричала она. – Вы видели круг в храме, кровь и… и… – Эми запнулась, силясь вспомнить иные доказательства того, что Изанами предательница, а вовсе не защитница, сразившаяся с коварным ёкаем. – Вы же тогда мне поверили!

Фуджимото поморщился, словно от боли, затем снова прокашлялся.

– Гуджи Ишида, я должен снова выразить опасения, что нам стоит прислушаться к словам камигакари, особенно в свете…

– Безумные фантазии о союзниках-ёкаях, смертных с мощью амацуками, нелепые поручения отыскать куницуками не стоят внимания, – холодно отозвался Ишида, бесстрастным взглядом заставляя Фуджимото опять склонить голову. – Меры уже приняты. – Гуджи направился к выходу. – Камигакари нуждается в исцелении, заботе – и защите, – которые мы не способны обеспечить.

Он сдвинул дверь в коридор, и на пороге возник человек. Его морщинистое лицо и одеяние каннуши свидетельствовали о мудрости и власти, однако стоило Эми его завидеть, как кровь в ее венах обратилась в лед. Одежды незнакомца были не лиловых цветов, которые носили слуги Аматэрасу, а оттенков коричневого и бордового.

Цветов Изанами.

Испуганно охнув, Эми отшатнулась от двери.

– Изанами и ее подчиненные предложили уход и защиту в их владениях, – спокойно сообщил ей Ишида; каннуши доброжелательно улыбнулся. – Твоим очищением и исцелением займется сама Изанами. Скоро прибудет сопровождение, дабы ты безопасно добралась в ее храм.

– Н-нет, – пролепетала Эми. Ишида отдаст ее Изанами? Амацуками, которая стремилась ее убить, которая ударила ее ножом и бросила истекать кровью? – Изанами желает моей смерти! Она уже сотню лет уничтожает камигакари и слуг Аматэрасу и…

– Изанами желает видеть вас целой и невредимой, не более, – мягко вмешался новый каннуши. – После очищения вы сразу поймете, что Тэнгу стремится лишь посеять раздор среди последователей амацуками.

– Изанами предательница! Она пыталась меня убить! – Эми отпрянула еще на шаг, с мольбой глядя то на бесстрастного Ишиду, то на склонившего голову Фуджимото.

Последний, с тревогой и нерешительностью на лице, украдкой глянул на Эми. И тихо пробормотал, словно делая вежливое замечание:

– Слуга Изанами поддерживает связь с гуджи Ишидой с тех самый пор, как Тэнгу напал на храм, он же сообщил, что вас схватили и околдовали, а также о доблестных попытках Изанами вас освободить.

Поняв, что имеет в виду Фуджимото, Эми сжала кулаки. Если этот каннуши уже несколько дней нашептывал на ухо Ишиде, что во всем виновен Тэнгу, сеял сомнение в здравости рассудка Эми, то надежды раскрыть гуджи глаза на ухищрения Изанами у нее попросту не было. И, судя по терзаниям на лице Фуджимото, даже он теперь сомневался, кому верить.

– Освободить? – повторила Эми, не сумев сдержаться. – Тогда почему же она покинула Шираюри, если так хотела меня спасти?

– Изанами мудра и знакома с нравами ёкаев, – ответил каннуши. – Ее присутствие близ логова Тэнгу заставило бы его укрепить над вами власть. И раз уж вы здесь, стратегия Изанами, очевидно, сработала.

Эми задохнулась возмущением, не зная, как спорить с такой смехотворной – и все же в какой-то мере логичной – ложью.

– Скоро ты восстановишься, камигакари Кимура. – Ишида взглянул на обоих каннуши. – Я оставлю вас с камигакари, ибо отправлюсь встретить ее сопровождение.

Он покинул комнату. Эми стояла, не шелохнувшись. Узнает ли потом Ишида, что по доброй воле отправил свою драгоценную камигакари на верную смерть, или же, когда она не вернется, слуги Изанами напичкают его очередным враньем?

Эми расправила плечи. Нет. Она этого не допустит. Ее не отдадут врагу, словно беспомощного ребенка. Она – камигакари, сосуд Аматэрасу не только на словах, и не потерпит поражение.

– Каннуши Фуджимото, – обратилась Эми, протягивая к нему руку. – Мне нужны ваши офуда.

Фуджимото глупо моргнул, а затем сунул ладонь в рукав и извлек несколько бумажных талисманов, которые каннуши всегда носили с собой. Эми забрала их и развернула веером. Слуга Изанами, ничуть не встревоженный, с любопытством за ней наблюдал. В конце концов, люди ведь не могли использовать офуда против себе подобных. Магия попросту не сработала бы.

Выбрав нужный, Эми сунула остальные офуда в потайной кармашек и обошла стол. А потом шлепнула бумажный талисман на грудь каннуши, который так и стоял со снисходительной улыбкой.

– Сотэй-но-шинкэцу.

Как только голос Эми звонко разнесся по комнате и офуда вспыхнул голубым светом, улыбка каннуши сменилась потрясенным выражением лица.

Фуджимото вскочил на ноги, изумленно раскрыв рот.

– Не дайте ему покинуть комнату! – приказала Эми, метнув взгляд в сторону своего каннуши.

Тот поклонился в ответ, и она направилась к двери. В коридоре несли охрану двое сохэев. Завидев Эми, один преградил ей путь. Лицо этого сохэя было знакомым, он охранял ее три года назад, но Эми не помнила его имени. Прежде чем он успел заговорить, она с силой толкнула его в плечо, заставив отшатнуться, и прошмыгнула мимо. Времени любезничать и оставаться послушной у нее больше не было.

Сохэй крикнул вслед, чтобы она вернулась, поспешил за ней. Эми перешла на бег и помчалась по длинному коридору. На шум из комнат выглядывали люди, но она неслась вперед.

Между створок входных дверей виднелся оживленный двор. Ишида уже был на полпути к воротам. Мельком заметив Катсуо, Нанако и Минору, ждущих около зала, Эми слетела вниз по ступенькам.

– Ишида! – завопила она.

Все вокруг застыли на месте. Гуджи замер, а затем резко развернулся.

Эми остановилась в кругу деревьев, под их сплетенными высоко над головой ветвями. Она смотрела Ишиде в глаза издалека, и в ней кипел гнев, что гуджи верил не ей, а стороннему каннуши, что он пренебрегал своей ками. Аматэрасу поручила Эми важнейшее задание, и она не подведет. Вот только как убедить Ишиду, что правда на ее стороне?

В груди затрепетал жар, словно нашептывая, подсказывая. Она вспомнила ярость Аматэрасу во время битвы с Изанами. Эми тоже могла быть яростной. Она ведь воплощение Аматэрасу, ее голос на Земле. И пусть солнцестояние еще не наступило, она уже приблизилась к тому, чтобы стать ками, настолько, как иным камигакари и не снилось. Она исполняла волю Аматэрасу.

– Гуджи Ишида! – в ее голосе, заполнившем двор, прозвенела непривычная ей самой власть. – Служить Аматэрасу – ваш долг!

Ишида поджал губы.

– Я живу во имя служения моей ками, – негромко отозвался он.

– Я несу вам приказы Аматэрасу, – заявила Эми. – И вы отказываетесь повиноваться?

Лицо гуджи окаменело от гнева, заметного даже издалека.

– Боюсь, что до солнцестояния ты не можешь говорить от лица священной амацуками.

Налетел ветер, вскружил сухую листву у ее ног. Жар внутри Эми пульсировал в такт с биением сердца.

– И все же я говорю от имени Аматэрасу. Она дала мне силу. – Эми вскинула голову. – Верите вы в произошедшее или нет – не имеет значения. Это неважно. Аматэрасу поручила мне задание, а через меня – вам. Покоритесь ли вы воле своей ками?

Гуджи внимательно на нее смотрел. В иных обстоятельствах командный тон Эми считался бы неприемлемым высокомерием, однако ками ни о чем не просили. Не уговаривали, не склоняли, не задабривали. Они приказывали. И если Эми воплощала волю Аматэрасу в этом мире, должна приказывать и она.

Ишида опустил взгляд на лениво кружащие у ее ног листья, и на его лице мелькнуло сомнение.

А затем тишину двора нарушил другой голос:

– Никто из смертных не смеет говорить от лица ками. Даже камигакари.

Из-за группки мико, стоящих у ворот двора, показался мужчина с парой вооруженных сохэев по бокам. Его длинное одеяние, струящееся за спиной, напоминало смесь облачения каннуши и богатого наряда аристократа. Коротко, по-современному подстриженные волосы странно смотрелись на фоне традиционных одежд; молодое лицо как будто светилось изнутри.

У Эми чуть не подкосились колени. Руки пришлось прижать к бедрам, чтобы скрыть их дрожь. Этот мужчина – не кто иной, как посланник из храма Изанами, который должен ее туда увести.

И он ками.

Глава 5

Ками подошел ближе, и гуджи низко, почтительно поклонился. Все присутствующие тут же повторили за ним. Эми упрямо стояла ровно.

При виде ее демонстративного неповиновения темные глаза ками вспыхнули холодным весельем.

– Вам не рады на священной земле Аматэрасу, – проговорила Эми в тишине двора. – Немедленно покиньте этот храм.

Отовсюду донеслись потрясенные вздохи. Эми не шелохнулась, глядя ками в глаза. Он же не нападет при таком количестве свидетелей, так ведь? Как ей защитить себя? Широ вряд ли успел сюда добраться, а если и успел, то вряд ли сможет одолеть ками. Даже Юмэю пришлось нелегко во время битвы с Коянэ, правда, тот был невероятно силен.

– Я прибыл сопроводить тебя к Изанами, – произнес ками с приторной добротой, которую явно не очень-то и умел изображать.

– Я никуда с вами не пойду. Уходите.

– Тебя надлежит доставить к Изанами для твоего же блага, дитя. – Ками плавно двинулся вперед, его сохэи шагнули следом. – Искренне надеюсь, ты не станешь противиться нашей помощи.

Если он дотянется, прикоснется, то мигом ее обездвижит. Этого Эми допустить не могла.

– Назад! – в отчаянии вскрикнула она и попятилась.

Перед ней в мгновение ока возник Катсуо, держа ладонь на рукояти катаны. Рядом встал Минору, вскинув увенчанный лезвием посох.

– Камигакари просит вас покинуть храм! – произнес Катсуо.

Ками остановился в нескольких шагах от сохэев; его стражи замерли по обе стороны от него.

– Признаюсь, – тихо произнес он, чтобы его слова не услышал никто, кроме нее, – у меня нет никакого желания вести сию игру, Кимура Эми. Изанами ведь не говорила, что твою жизнь должна оборвать именно ее рука.

– Убьете меня на глазах у всех этих людей? – изумилась Эми, слегка вздрогнув.

– Сие меня не волнует. – Ками кивнул своим сохэям. – Убить стражей.

Сохэи обнажили катаны и с поразительной скоростью бросились в атаку. Клинок Катсуо вылетел из ножен. Сталь встретилась со сталью с оглушительным лязгом, послышались испуганные крики служителей храма. Сохэи ками наступали, оттесняя Катсуо и Минору от Эми.

Ками шагнул вперед, потянувшись к ней. Коснется – и все кончено, он или убьет, или погрузит свою жертву в магический сон в считаные секунды. В груди Эми запульсировал жар. Не зная, подчиняется ли она сейчас Аматэрасу или действует по наитию, она вскинула ладонь. По руке пронеслась сила.

Стремительный порыв ветра вырвался на свободу и ударил ками. Тот отлетел, едва устояв на ногах. Вокруг звенело оружие, слышались крики, но слов было не разобрать.

Ками выпрямился, скривил губы в оскале.

– Жалкий ветерок против меня ничто, камигакари.

Земля с гулким грохотом задрожала, повинуясь взмаху его ладони.

Камни под ногами Эми треснули. Она рухнула в брешь и больно ударилась коленями. Оказавшись в узкой ловушке, Эми поспешно опустила руку. Земляные стены сотряслись, но оживший ветер с силой подбросил ее вверх. Она вылетела из бреши, и та со скрежетом камней сомкнулась, оставив лишь тонкий след. Если бы Эми осталась внизу, ее бы попросту раздавило.

Ками нужно было остановить, пока он не успел обрушить на нее полную мощь. Сунув ладонь в рукав, Эми выхватила взятые у Фуджимото офуда.

Ками бросился к ней второй раз. Наверное, он все-таки стремился поймать ее живой. Однако она не собиралась предоставлять ему такую возможность. Втянув воздух, Эми ринулась навстречу.

На лице ками мелькнуло удивление. Он тоже выбросил вперед руку, и бумажный талисман Эми оказался не на его груди, а между их столкнувшихся ладоней.

– Сотэй-но-шинкэцу!

По телу пронеслась магическая энергия; офуда засиял голубым светом, который перекинулся и на ками, но не окутал, как в случае с каннуши, а затрепетал. Из ками вырвалась белая вспышка – он пытался разорвать оковы при помощи своей ки.

Эми вжимала свою ладонь в его, стараясь удержать чары. По двору вновь пронесся ветер, взметая золотую листву в небо.

Рядом, не обращая внимания на бурю вокруг них, в вихре фиолетовых одежд возник Ишида.

– Задержи его еще немного, Кимура.

Эми сильнее надавила и ладонью, и ки, а жар в ее груди разгорелся настолько, что метка камигакари пылала огнем, выжигая нутро. Сосредоточившись на ками, она напрягала всю свою волю, лишь бы не выпустить его из оков, пока бумага под ее рукой постепенно чернела.

Кто-то схватил Эми за кимоно и дернул назад.

Она охнула, выпустив офуда, который без ее ки тут же превратился в пепел. Ками в ярости скривил губы и вытянул руку.

– Сотэй-но-шинкэцу! – пророкотал Ишида.

Вспыхнул ослепительный белый свет. На земле засияли линии сложного маругата, и ему удалось то, с чем не справился офуда. Ками наконец оказался скован; он застыл под влиянием магии круга изгнания.

Перед ним стоял Ишида. Кто-то дал ему длинный посох, увенчанный замысловатым золотым кольцом, и край этого посоха упирался в границу круга, который гуджи нарисовал на камнях вокруг Эми и ее противника. Маругата были куда сильнее, чем офуда; их использовали, чтобы сковать самых опасных ёкаев. Эми не знала, что они действовали в том числе и на ками.

Рядом с Эми был Катсуо. Он и вытащил ее из маругата за мгновение до того, как Ишида привел круг в действие. Подчиненных ками сохэев, разоруженных, держали в кольце сохэи в одежде цветов Аматэрасу.

Эми, тяжело дыша, развернулась к Ишиде.

– Теперь вы мне верите? – хрипло спросила она.

Гуджи с непроницаемым выражением лица посмотрел ей в глаза.

– Эми, ты в порядке? – тихонько пробормотал Катсуо.

– А?.. – Она хотела было повернуться обратно, как ноги вдруг подкосились.

Она начала оседать, дрожа всем телом, и Катсуо поспешно подхватил ее. Голову девушки заполнил странный звон, а в груди растеклась болезненная пустота.

Ишида шагнул к ним, но для Эми гул двора смешался со звоном в ушах, и все погрузилось во тьму.

Прижав ладони друг к другу, Эми склонила голову.

Она стояла перед стенной нишей с маленьким алтарем для молитв, обрамленным белыми вазами, в которые каждую неделю ставили свежие цветы. Эти покои – самые обширные в доме для мико – были так хорошо ей знакомы, что Эми могла сказать, где что находится, даже не открывая глаз.

На полу – красивые татами, на стенах с деревянными панелями – несколько потрясающе расписанных свитков. Середину занимал низкий прямоугольный стол в окружении мягких подушек. В смежной, отделенной скользящей дверью-перегородкой комнате ждала настоящая кровать – существенное преимущество по сравнению с обычными футоном, который на дневное время приходилось убирать, и один из немногих современных элементов. Также в спальне вдоль стены тянулись шкафы с резными дверцами.

Эми прислушалась к самой себе, надеясь ощутить внутри присутствие Аматэрасу. Спустя пару минут метку камигакари обожгло резкой болью. Эми подождала, задержав дыхание, но, как и раньше, ничего иного не ощутила.

Она подняла голову и завершила молитву поклоном. Поднявшись на ноги, прошлась по комнате туда-сюда.

После столкновения с ками Эми потеряла сознание и очнулась изможденной, слабой – как в тот раз, когда Коянэ украл почти всю ее ки. Юмэй предупреждал, что ей наверняка придется довольно долго восстанавливаться, прежде чем к ней вернется способность использовать силу Аматэрасу; явление амацуками истощило ее тело и ки. Поэтому Эми не сумела снять с Широ онэнджу.

Прибегнув к божественным силам во дворе, она не только оказалась изнурена, но и лишилась внушительной части ки Аматэрасу; теперь связь с ками стала для нее настолько шаткой, что Эми даже не могла ощутить ее присутствие.

К счастью, сейчас божественные силы были ей не нужны. Враждебного ками запечатали, и вряд ли он в ближайшее время покинет храм. Эми не знала, что именно Ишида сделал с тем ками, его сохэями и каннуши, но и не спрашивала. Пока она не покинет Шион, нельзя позволить им выдать ее месторасположение Изанами.

Вдобавок Ишида не собирался вновь рисковать жизнью камигакари. Он утроил стражу храма и усилил магическую защиту. А также, несмотря на все заверения, что Эми в безопасности, – насколько это было возможно в подобных обстоятельствах, – он все равно настаивал, что она должна оставаться под защитой стен.

Впрочем, у покушения была и положительная сторона: теперь Ишида твердо поверил в правдивость рассказа Эми. Когда она напомнила о приказе Аматэрасу – отыскать и освободить куницуками, – он наконец-то начал аккуратно разузнавать о происходящем в храмах Изанами, а также среди ее слуг.

Расхаживая по комнате, Эми заломила руки. Шел четвертый день, с тех пор как она вернулась в Шион, а у гуджи все еще не было никаких сведений. Ожидание ее терзало, лишало покоя, преследовало. Она пыталась узнать у Ишиды, нет ли новых известий, однако тот ничего нового ей не сообщал. Лишь говорил, что должен связаться со всеми каннуши, дабы те, в свою очередь, не привлекая внимания, расспросили служителей своих храмов, а на это требуется время. «Терпение», – повторял он.

Сохранять терпение, когда дни так быстро ускользали, было сложно. Уже девятнадцатое ноября, а солнцестояние – двадцать первого декабря. На поиски и освобождение куницуками оставалось меньше пяти недель. Меньше пяти недель до того, как ее жизнь оборвется.

Эми покачала головой, прогоняя последнюю мысль. С судьбой она смирилась. И единственное, что ее тревожило теперь – это необходимость исполнить важнейшее поручение Аматэрасу до солнцестояния.

Замерев посреди комнаты, Эми прикинула, стоит ли докучать Ишиде снова. Иных занятий для нее все равно не находилось. Она сидела в покоях мико, где для нее было безопаснее всего, уже четыре дня. Ходила туда-сюда по комнате, по коридорам, по саду во внутреннем дворе. Несколько мико – явно по настоянию Ишиды – приглашали ее принять участие в занятиях, посмотреть, как новые ученицы отрабатывают танец кагура, рисуют офуда и другие талисманы.

Эми отказывалась. Не только потому, что была слишком поглощена тревогой и безысходностью; она не могла заставить себя взяться за то, что было связано с ее прошлым в роли мико. Ее и так уже преследовали воспоминания… воспоминания о Хане. Отголоски их дружбы витали в этих самых стенах, во всех уголках храма. Эми впервые оказалась в Шионе без Ханы рядом. Они стали подругами, как только восьмилетняя испуганная Эми попала в храм, а покинула она его сразу после гибели Ханы. Каждое напоминание о ней и о том, что ее больше нет, разрывало сердце.

Эми потерла лоб пальцами, унимая растущую головную боль. Хорошо бы поговорить с Катсуо, поделиться тревогами, досадой… однако они не виделись со дня прибытия. Каждый раз, когда Эми о нем спрашивала, ей говорили, что он «тренируется». Катсуо ни разу не заглянул ее проведать, и она не могла сдержать разочарование.

Эми вздохнула. С Широ они не виделись еще дольше. Она опасалась, что он ворвется в храм, прознав о сражении с ками, но, может, кицунэ не успел оказаться поблизости и ни о чем таком не подозревал. Все-таки храм Шион – опасное место для ёкая, особенно, когда все служители в полной боевой готовности.

А ведь стоило дать ему знать, что происходит; дожидаясь ее, Широ, наверное, с ума сходил. Кивнув себе, Эми направилась к двери. В доме было тихо, большая часть мико занимались ежедневными делами снаружи. Она шла по знакомым коридорам, погрузившись в мысли, как вдруг ее внимание привлек чей-то разговор.

– Но такого не может быть!

Голос девушки донесся из приоткрытой двери в конце коридора. Эми замедлила шаг, удивленная столь запальчивым возмущением.

– Ну а зачем ей врать? – спросила другая.

– Мико Нанако редко ведет себя дружелюбно.

Услышав знакомое имя, Эми с любопытством подобралась поближе и осторожно заглянула в щель. В комнате сидели кругом четыре юные мико и, болтая, плели веревки-шимэнавы.

– Быть недружелюбной и врать – разные вещи, – уверенно заявила одна из мико. – И вообще, не так уж это и безумно по сравнению с тем, что стряслось во дворе.

Третья девушка грустно вздохнула.

– Жаль, что меня там не было.

– Нет, не жаль. Там творился кошмар. – Мико стиснула веревку. – Я еще никогда не видела ками. Не знаю, наверное, я даже не особо в них верила… но он был настоящим. А когда он заставил землю разверзнуться и поглотить Кимуру, я думала, ей конец.

– Но зачем ками убивать нашу камигакари?

– Мико Нанако сказала, что Изанами предала остальных амацуками.

Девушки умолкли.

– А я всегда считала, что камигакари становятся бессмертными, живут целую вечность, – пробормотала одна. – Ну, или, по крайней мере, пока Аматэрасу не понадобится вернуться в небесное царство, но это может случиться через многие столетия.

– Цукиёми использует одного камигакари уже долго, и я слышала, ему на вид все еще где-то двадцать.

– И что Кимура будет делать? Она ведь не знала, что… умрет.

– Дойдет до конца, – без всяких сомнений, словно это само собой разумеющееся, произнесла та, что видела бой во дворе. – Что еще ей остается? Если она сейчас отступит… о, какой это будет позор.

– Но когда ее избрали, она ничего не подозревала. Я бы на ее месте сбежала.

– И я.

– Я тоже.

– Она не сбежит, и я бы не стала. Видели ее тогда, во дворе? Даже если в день солнцестояния Кимура умрет, как она может предать Аматэрасу? Она нужна нашей ками и знает об этом.

Остальные неохотно согласились, и Эми заставила себя продолжить путь. К горлу подкатила тошнота.

«Я бы на ее месте сбежала».

Эми потрясло то, с какой уверенностью девочки признавали, что перед лицом смерти наверняка откажутся от своего долга. Неужели с ней что-то не так, раз она ведет себя иначе? Ее понимала лишь одна мико. Отступать не просто позорно – это непростительно эгоистично.

Эми поспешила к дверям и остановилась на ступенях крыльца. Во дворе было пусто, за исключением нескольких каннуши у зала очищения и троицы сохэев у дома мико – дополнительная охрана для камигакари, разумеется. Небо затянуло облаками, в холодном воздухе пахло снегом.

Оглядев двор, Эми задумалась, где же проще всего отыскать Широ. В храм Шираюри он проникал совершенно свободно, а вот в Шионе для кицунэ действительно опасно. Даже если его не отторгнут тории, здесь куда ни глянь – очищающие офуда и шимэнавы, несколько кругов-маругата и, конечно, полным-полно умелых каннуши и сохэев, которые сразу почуют ёкая.

Восточная граница храмовых земель сильнее всего заросла лесом; Широ вполне мог спрятаться там. Спускаясь по ступенькам, Эми задалась вопросом, как же его найти за пределами храма и не привлечь к себе внимания.

– Госпожа? – К ней подбежали трое сохэев. – Позвольте спросить, куда вы?

Эми кивнула на ворота.

– Мне нужно совсем ненадолго покинуть земли храма.

Сохэи встревоженно переглянулись.

– Гуджи Ишида требует, чтобы вы оставались здесь.

– Это необходимо, – заверила их Эми. – Не беспокойтесь, вы можете отправиться со мной. Это всего на несколько минут.

Сохэи снова коротко переглянулись. Один поспешно бросился к залу очищения. Старший из троих замешкался, странно насторожившись.

– Нам приказано следить, чтобы вы все время находились при храме.

– Я не собираюсь далеко уходить.

Эми развернулась к воротам, но стоило ей сделать шаг, как ей тут же преградили путь.

– Нам приказал сам гуджи, госпожа, – через силу произнес старший сохэй. – Прошу, поймите, мы не можем позволить вам уйти.

Она пришла в замешательство, не зная, что ответить. По иерархии, камигакари, конечно, стояли куда ниже гуджи. Однако Эми, как глас Аматэрасу, имела бо`льшую власть в храме, чем кто бы то ни было. Она расправила плечи.

К ее удивлению, оба сохэя отпрянули, а младший и вовсе схватился за рукоять катаны. Эми застыла. Они что, ее боятся?.. Пока она лихорадочно пыталась сообразить, что происходит, младший сохэй глянул куда-то за ее левое плечо, и на его лице отразилось облегчение. Эми обернулась.

К ним стремительно приблизился Ишида; третий сохэй трусил позади, еле поспевая за его широкими шагами.

– Камигакари Кимура, – произнес гуджи. – Прошу следовать за мной.

Бросив на троицу сохэев холодный взгляд, Эми проследовала за Ишидой в зал очищения. Гуджи привел ее в свой кабинет и опустился у дальнего края стола. Эми села на колени напротив него.

– Камигакари Кимура, зачем ты пыталась покинуть земли?

– Я хотела узнать, нет ли поблизости Широ или Тэнгу. Они ждут известий об Изанами, чтобы начать действовать.

– И ты не подумала об опасности?

– Я… разумеется, но я только…

– Несмотря на все наши усилия, мы не способны гарантировать твою безопасность за пределами тории. Слуги Изанами могут подгадать момент и нанести удар, когда ты окажешься наиболее беззащитна. – Ишида сложил руки на столешнице. – Ты не покинешь земли храма ни при каких обстоятельствах, камигакари Кимура. Тебе ясно?

– Если мне нельзя покидать земли, то как тогда я должна поддерживать связь с Широ и Тэнгу? – Эми прищурилась. – Как только мы поймем, где искать пропавших куницуками, мне придется уйти. Аматэрасу приказала мне найти их и освободить. Оставаясь в храме, сделать это не удастся.

– У амацуками есть множество подданных и слуг, готовых выполнять опасные задания, дабы амацуками оставались невредимы – что от них и требуется. Ты передала сие поручение мне, так доверь же теперь его исполнить. Для всех в этом храме жизнь Аматэрасу – а значит, и твоя – превыше собственной.

– Я не буду сидеть тут сложа руки, пока…

– Ты останешься в храме. Аматэрасу поручила тебе задание, ты передала его мне. Я тщательно расследую все, что нам удастся разузнать, и если мы обнаружим пленных куницуками, то разберемся с ситуацией.

– Что значит «разберемся с ситуацией»? – Эми едва удержала голос ровным. – Что бы Изанами ни сделала, чтобы их захватить, простому человеку с этим не справиться. Мне нужно…

– Я не подпущу тебя к куницуками. Церемония чуть больше чем через месяц, и на тебя охотится Изанами. Даже единственный шаг за пределы защищенных земель способен привести к твоей мгновенной гибели.

– Освободить куницуками важнее, – возразила Эми. – Изанами задумала то, что, по словам Аматэрасу, уничтожит мир. Моя жизнь или нисхождение Аматэрасу, по сравнению с этим, не столь значительны.

– Я не намерен рисковать тобой, пока не станет ясно, что миру грозит неминуемая опасность.

– Сама Аматэрасу сказала…

– Наши каннуши и сохэи со всем справятся.

– Я не позволю держать меня в стороне, гуджи Ишида.

Его взгляд обжег холодом.

– Твоя сохранность имеет первостепенное значение, и я не допущу твоей гибели до солнцестояния. Я уже распорядился перевезти тебя в безопасное тайное место, где тебя не найдут ни ками, ни ёкаи.

Эми резко втянула воздух. Ишида должен был ей помочь, а не отобрать возможность сделать то, что на нее возложено, не запереть ее неизвестно где, отрезав от всего.

– Вы… вы не можете…

Если она попытается нарушить его волю и уйти, Ишида, несомненно, удержит ее силой, а Эми при всем желании не сумеет дать ему отпор; ее ки до сих пор не восстановилась после битвы с ками. И, даже если она чудом ускользнет от самого Ишиды, на ее пути встанут все каннуши и сохэи храма.

– Тэнгу и Широ не захотят иметь дело с вами! – произнесла Эми в отчаянии. – А без них…

– Мы обойдемся без помощи ёкаев.

– Нет, не обойдетесь. Вы даже не знаете, что именно искать, кроме…

– Раскрыть вероломные поступки Изанами было не так сложно, если узнать, куда смотреть, – безапелляционно перебил ее Ишида.

Эми застыла.

– Вы… вы что-то нашли? Но почему не сказали? Что там?

– Тебе не о чем беспокоиться. Мы разберемся.

– Это моя задача! – воскликнула Эми, несмотря на все свои попытки сдержаться. – Вы не можете разведать все сами, вы как-то подскажете Изанами, что мы…

Ишида поднялся на ноги.

– Я куда способнее, нежели ты полагаешь, камигакари Кимура. Новые сведения, очевидно, лишь приведут тебя в смятение. Успокойся и проведи этот день в медитации. Церемония солнцестояния уже через месяц, и тебе надлежит куда усерднее очистить разум и сердце. Завтра мы перевезем тебя в укрытие. – Гуджи извлек из кармана шелковый мешочек и положил его на стол перед Эми. – Я изготовил новый омамори. Надень немедленно.

И прежде, чем она успела что-нибудь ответить – или вернуться к их спору, – Ишида стремительным шагом покинул комнату и закрыл за собой дверь.

Эми стиснула плоский шелковый мешочек. Как она допустила подобное? Вместо того, чтобы помогать ей, Ишида отобрал у нее всю власть и ответственность, оставил ее ни с чем. Он добыл сведения, за которыми она сюда и явилась – и отказался их ей раскрывать. Она вновь стала лишь сосудом, ожидающим ками, бесполезной и незначительной. А завтра гуджи и вовсе отошлет ее в какое-то далекое убежище, где ее, скорее всего, не найдут даже Широ с Юмэем.

Она должна вернуть контроль. Помешать планам Ишиды, не позволить ему вести дело самостоятельно, пока еще не слишком поздно. Если Изанами поймет, что кто-то разыскивает пленных куницуками, их спасение из «крайне опасного» превратится в «категорически невозможное». Ишиду необходимо остановить… однако на это у Эми пока не было сил.

А если их нет у нее, значит, нужен тот, кто ими обладает.

Одновременно с созревшим планом ее охватило смутное предчувствие беды. Эми нуждалась в помощи, и у нее оставался лишь один выход.

Глава 6

В восточной части храма Шион, на огороженной лужайке паслись двадцать четыре поджарых лошади. Напротив располагался просторный манеж для, как можно было подумать, верховой езды, однако это место предназначалось для занятий иного рода.

Три дюжины сохэев с деревянными мечами, синхронно двигаясь под легким снегопадом, размеренно отрабатывали боевые позиции. Зрелище завораживало, и когда-то Эми частенько притворялась, что гладит лошадей, а сама любовалась тренировкой юных сохэев – точнее, одного сохэя.

Теперь, шагая по широкой дорожке, Эми боролась с подступающей тошнотой. Мимо площадки бежала узкая тропинка, которая вела прочь из храма, через маленький мостик в парк, густо засаженный деревьями. Именно по этой тропинке три года назад они с Ханой отправились тайком следить за Катсуо, именно там Хана погибла.

После того, как Эми попыталась покинуть храм, Ишида увеличил количество охраны во дворе. Подгадав удачный момент, когда сохэи наблюдали за спором двух каннуши, ей удалось проскользнуть мимо вместе с группой мико. К несчастью, дело близилось к ужину, и отсутствие Эми должны были через несколько минут заметить.

Катсуо проследил взглядом за тем, как она подошла к площадке, но его стойка не дрогнула. Он провел мечом идеальную дугу, скользнул левой ногой назад. Отклонившись для равновесия, выпрямил правую в замедленном ударе. Суть подобных упражнений заключалась не столько в подготовке к сражению, сколько в управлении своим телом и оттачивании движений. Чем медленнее выполнялось действие, тем больше силы и сосредоточенности требовалось, дабы сохранить стойку безупречной – особенно, если учесть, что такие тренировки обычно продолжались по несколько часов.

Эми остановилась у границы, где гравий дорожки переходил в гладкое песчаное покрытие. Седовласый жилистый сохэй, наблюдающий за учениками, поклонился. Традиционно Эми ответила бы ему более низким поклоном, дабы выразить уважение возрасту, опыту и умениям, но в этот раз едва кивнула. Чувствуя, как от подобной дерзости щеки заливает румянец, она стиснула зубы и расправила плечи.

Ее «поклон» заставил старика-сохэя вскинуть брови.

– Сэнсэй, – обратилась к нему Эми. – Прошу прощения, что помешала.

– Чем могу помочь, госпожа?

– Мне нужно поговорить с Катсуо.

– Катсуо?..

Старик оглянулся через плечо. Сохэи продолжали упражнение, однако тот, кого Эми упомянула, явно больше интересовался ею, нежели тренировкой – хотя стойка его оставалась как всегда безукоризненной.

– Как видите, мы заняты. Возвращайтесь через час, когда мы закончим.

– Я требую встречи с ним прямо сейчас! – холодно проговорила Эми, скрывая нетерпение.

– Боюсь, что…

Эми пронеслась мимо, оставив сэнсэя с раскрытым ртом. Времени спорить не было.

Ближайшие сохэи тут же убрали оружие, чтобы ни в коем случае ее не задеть. Опустил меч и Катсуо. Эми без слов схватила его за рукав и потащила прямиком через строй, заставляя сохэев поспешно отступать с ее пути. Катсуо успел передать тренировочный меч одному из них и поспешил за ней. Вернувшись на дорожку, Эми прибавила шаг.

– Эми, – выдохнул Катсуо. – Что…

– Сюда, – перебила она. – Быстро.

Она довела его до ограды пастбища, чтобы оставшиеся позади сохэи их не услышали, а потом склонила голову и тихо произнесла:

– Не знаю, как скоро меня уведут обратно.

Катсуо стиснул зубы.

– Я хотел увидеться с тобой, но мне всякий раз говорили, что ты «занята».

– Ишида боится, что ты ослушаешься его и поможешь мне.

– Он прав. Я помогу тебе во всем, Эми.

– Спасибо, Катсуо. – Она часто заморгала, сдерживая подступающие слезы. – Ишида решил, что следовать приказам Аматэрасу для меня слишком опасно. Завтра он отправит меня в тайное укрытие.

– Почему я не удивлен, – пробормотал Катсуо. – Что будем делать?

Эми скорчила гримасу.

– Нужно выйти за пределы земель и отыскать ворон.

– Ворон, – сухо повторил он, несомненно сразу поняв, к чему она клонит.

– Да. Найди таких, которые как будто за тобой следят. Скажи им, что тебя послала я, и что у гуджи есть сведения, но он ничего не рассказывает и не дает мне уйти. Если тебя найдет Широ, передай ему то же самое.

– Широ, – недовольно проворчал Катсуо. – То есть я должен обратиться к воронам, чтобы меня услышал Тэнгу, так?

– Да.

– Эми, я знаю, что они тебе помогли, но это же ёкаи!

Она покачала головой.

– От ками неприятностей куда больше.

Катсуо фыркнул.

– Ладно. Что еще передать?

– Что я не знаю, как выудить из Ишиды сведения, и что мне надо выбраться отсюда, чтобы продумать наши дальнейшие действия.

Эми старалась держаться расслабленно, чтобы настороженный сэнсэй не отметил ее напряжения. Просить Широ и Юмэя о помощи – огромный риск; она не представляла, что они сделают.

Катсуо нахмурился, постукивая пальцами по ограде.

– Вороны… э-э, что-нибудь скажут?

– Вряд ли, но если ты задержишься неподалеку, к тебе может явиться сам Тэнгу. – Эми замялась. – А это плохая идея. Наверное, не надо задерживаться.

– Ага, согласен.

Из-за деревьев показались сохэи; они быстрым шагом приближались к тренировочной площадке и пастбищу.

– Сможешь выбраться? – поспешно спросила Эми.

– Да, улизну вечером. Это довольно просто.

– Будь осторожен, хорошо? Широ тебя не тронет, а вот Тэнгу людей не любит.

– Я буду осторожен. – Катсуо сдержанно улыбнулся. – Надеюсь, кицунэ все-таки явится. Давно хотел с ним кое о чем побеседовать.

Эми распахнула глаза шире.

– Я имела в виду, что Широ тебя не тронет, если его не раздражать. Не…

– Я буду осторожен, – повторил Катсуо, явно не особенно встревоженный.

Эми вздохнула, зная, что отговорить сохэя от его замысла все равно не удастся.

– Спасибо, Катсуо. Если кто-то спросит, я пришла с тобой попрощаться.

– Понял.

Кивнув, она зашагала к сохэям. Катсуо поспешил вернуться на площадку.

– Госпожа, – произнес главный в отряде, когда Эми с ними поравнялась, – вы не должны покидать покои.

Она коротко поклонилась, извиняясь.

– Я всего лишь прощалась с сохэем Катсуо. Мы можем возвращаться.

Не обращая внимания на то, с каким подозрением на нее уставились, Эми спокойно прошла мимо сохэев. Те безмолвно отправились следом.

От мысли, что она отправила Катсуо на встречу с Широ и Юмэем одного, в груди становилось тесно. Однако, если повезет, он всего лишь доставил послание воронам и уйдет. Эми была почти уверена, что Широ ему не навредит, но не рискнула бы знакомить Юмэя с кем-то еще из смертных – сама она пока нужна была ему живой.

Эми хотела бы найти иной способ, но Ишида не оставил ей выбора. Она надеялась, что не пожалеет о сделанном.

Приближалась полночь. Эми стояла у окна, вглядываясь в темноту, разбавленную огоньками во дворе у другого края дома. В коридоре, словно провинившиеся школьники, которых выставили из класса, дежурили шесть сохэев. Ишида не желал рисковать.

Она не знала, что ищет снаружи; даже днем там было видно только ухоженный, но простенький сад, за которым буквально в дюжине ярдов скрывалась стена.

Эми отошла от окна и опустилась на колени у стола. Приближалось время сна, и она уже приняла ванну и тщательно расчесала длинные волосы. Концы распущенных прядей свернулись кольцами у ее ног. Несмотря на то, что она уже сменила дневную одежду на легкое хлопковое одеяние для ночного отдыха, кимоно и хакама оставались на кровати. Эми всегда убирала их в шкаф перед сном, но в этот вечер она пока не была готова ложиться.

Ее охватило невыносимое желание вскочить и побродить по комнате, однако Эми его сдержала. Она и так провела за этим занятием весь вечер, беспокоясь о Катсуо, гадая, сумел ли он ускользнуть из храма, найти ворон Юмэя, передать послание и благополучно вернуться. Время шло, и Эми больше всего на свете желала, чтобы с Катсуо было все в порядке.

Она принялась грызть ноготь большого пальца, но опомнилась. Подняла чашечку с остывшим чаем, поболтала ее, глядя на завихрения жидкости. Что предпримут Широ и Юмэй? Они, несомненно, найдут пару способов вызволить ее из храма и выудить у Ишиды добытые сведения. Вот только Эми тревожило, как именно они решат поступить – и сколько бед учинят в процессе.

Спохватившись, что снова кусает ноготь, она вернула чашку на стол и уронила руки на колени. Может, все же стоило поспать – или хотя бы попытаться. Эми поднялась на ноги и побрела к постели, рассеянно перебирая прядь волос.

Тишину вдруг нарушил мягкий стук. Она замерла, напряженно вслушиваясь, и стук повторился – он исходил от дальней стены «гостиной». Эми осторожно повернулась.

В окне показался силуэт мужчины.

С губ чуть не сорвался крик, и она поспешно зажала рот руками. Эми с опаской подошла ближе и сощурилась, силясь рассмотреть за своим отражением лицо с другой стороны.

– Катсуо! – Она подбежала к окну и сдвинула створку. – Катсуо, что ты… как?..

Тот вымученно улыбнулся, кое-как цепляясь за стену и раму. То, что у окна не дежурила охрана, можно было назвать упущением, однако створка открывалась горизонтально и всего на восемь дюймов, то есть желающему проникнуть внутрь или наружу пришлось бы протискиваться боком. А дом, как и большинство традиционных построек, стоял на крепких опорах, которые поднимали его на несколько футов. Если бы Катсуо стоял на земле, то его голова оказалась бы значительно ниже окна.

– Привет, – выдохнул он, зацепившись за подоконник, чтобы удержаться. – Прости, что…

Мелькнул белый мех, и на Катсуо запрыгнул лис: задними лапами встал ему на плечи, а передними – на макушку. Сунул нос в комнату, покрутил большими ушами.

– Широ! – воскликнула Эми.

Лис насмешливо раззявил пасть и вывалил язык. А потом соскочил с Катсуо, заставив того вздрогнуть, и бесшумно приземлился уже в комнате. Взметнулось пламя, и в его сине-алых языках появился Широ уже в человеческом облике. Погасив огонь взмахом руки, он окинул взглядом тонкое кимоно Эми.

– Малышка-мико, – промурлыкал кицунэ. – Какое приятное разнообразие – видеть тебя в столь простом одеянии.

Эми, скрывая румянец на щеках, повернулась к Катсуо, который по-прежнему висел за окном. Широ скользнул мимо нее и выдернул створку окна из пазов. Прислонив ее к стене, он схватил сохэя за плечо и с легкостью втащил в комнату, после чего бесцеремонно уронил того на пол головой вперед.

Эми испуганно посмотрела на дверь, и через миг действительно раздался стук. Катсуо застыл, так и не поднявшись.

– Госпожа? – позвал приглушенный голос. – Мы слышали шум.

– Ничего страшного! – отозвалась она. – Я просто уронила книгу.

– А, простите за беспокойство.

Эми недовольно уставилась на Широ.

Тот вскинул брови, ничуть не раскаиваясь.

– Сколько у тебя под дверью толпится женихов!

Не слушая его, она подошла к Катсуо. Он поправил одежду и клинок на бедре.

– Катсуо, что ты здесь делаешь? – заговорила Эми, понизив голос до шепота. – Если тебя застанут у меня в комнате…

Щеки сохэя тронул румянец.

– Вот этот потребовал разговора с тобой.

Эми глянула на Широ; тот успел пройти в ее спальню и теперь изучал современную кровать, тыкая пальцем в толстое пуховое одеяло.

– Значит, тебе все-таки удалось выбраться? – спросила Эми у Катсуо.

– Нашел ворон, передал им твои слова. А этот показался, когда я шел обратно. Заявил, что хочет с тобой поговорить, превратился в лиса и рванул к храму. Я не хотел, чтобы он тут бродил в поисках тебя, поэтому и привел сюда.

Она снова глянула в сторону своей постели – на которой, закинув руки за голову, растянулся Широ. Катсуо проследил за взглядом Эми… и пораженно вытаращил глаза.

– Ёкай! – прошипел сохэй. – Слезь с ее кровати!

Широ криво улыбнулся.

– Мне не впервой делить с малышкой-мико ложе.

Катсуо оскалился и стиснул рукоять клинка.

– Не реагируй, – пробормотала Эми. – Он просто тебя дразнит.

– Да как он смеет так неуважительно говорить о тебе и…

Эми покачала головой.

– Он всегда такой. Правда, хватит.

Она провела Катсуо в спальню и присела на краешек кровати напротив Широ. Спальня располагалась дальше от двери – может, оттуда их шепот не донесется до коридора.

– Широ, что ты тут делаешь? – требовательно спросила Эми. – Здесь опасно. У тебя есть хоть какой-то план?

Кицунэ лежал с закрытыми глазами и выглядел таким расслабленным, словно отдыхал на собственной постели.

– Неласково встречаешь, малышка-мико. А ведь меня стоит благодарить.

– Разве? – засомневалась Эми.

– Юмэй очень, очень недоволен, что твой гуджи добыл сведения и не делится ими. – Кицунэ приоткрыл один глаз. – И я пришел убедиться, что ты уже придумала действительно хороший план, ибо как только сюда доберется Тэнгу, его план наверняка сведется к тому, чтобы сровнять этот храм с землей.

Эми охватил страх.

Катсуо презрительно фыркнул.

– Этот храм? Здесь справится лишь куницуками.

Широ открыл второй глаз и пристально уставился на сохэя.

– Тэнгу уничтожил множество храмов на своем веку, куда более могущественных, нежели тот, где десятилетиями нет ками и правит слабый гуджи.

– Ты смеешь!.. – прорычал Катсуо.

Эми вскинула руку, заставляя его умолкнуть.

– Широ, откуда ты это знаешь? Юмэй рассказывал?

Кицунэ моргнул, и на его лице мелькнуло смятение.

– Я… просто знаю?..

– Ты вспомнил? – Эми, развернувшись, в волнении подалась к нему ближе. – Вспомнил что-нибудь еще?

– Вроде нет. – Широ снова закрыл глаза. – Но, если мальчишка продолжит нести чушь, может, и вспомню.

– Эх… – Эми нахмурилась. – Тогда каков план?

– Это я пришел спросить у тебя.

– У меня?

– Или тебе нравится стратегия Юмэя – разнести храм и выведать все у гуджи под пытками?

– Ну уж нет!

– Тогда придумай другой план.

Эми убрала волосы с плеч.

– Ты не собираешься мне помогать?

Широ открыл глаза и приподнялся.

– Я могу унести тебя отсюда хоть прямо сейчас, и никто из смертных мне не помеха, но сперва нам нужны сведения, которые скрывает гуджи. Вопрос следующий: как их добыть?

– Надо убедить гуджи, – поспешно ответила Эми.

– Как?

– Я уже пыталась уговорить его рассказать все вам с Юмэем. – Она беспомощно взглянула на Катсуо. – Мне он точно не скажет. Есть идеи?

– Пытки не помогут, – заметил сохэй. – Гуджи Ишида скорее умрет под пыткой или покончит с собой, но ничего не выдаст. И угрозы не подействуют.

– Притворяться, что мне грозит смерть, тоже бесполезно, – задумалась Эми. – Ишида знает, что Широ и Юмэю нужна моя помощь. Такой блеф он мигом раскусит.

– Хм-м… – протянул Широ. – Тебя он опекает, а как насчет остальных смертных в этом храме?

– Он опекает всех, – ответила Эми, отгоняя болезненное воспоминание о том, как Ишида воспринял смерть Ханы. – Он очень серьезно относится к безопасности служителей храма и…

Широ резко сел.

– Кто-то идет. Шаги в коридоре.

– Смена стражи? – прошептала Эми, напрягшись.

– Нет, это…

Его прервал громкий стук в дверь.

– …женщина, – закончил кицунэ.

– Госпожа, – донесся женский голос. – Могу я войти?

– М-мико Тамаки… – пролепетала Эми. – Я… у-уже в постели!

– Прошу прощения, госпожа. Сохэй Джиро упомянул, что вы читаете. Вы плохо поужинали, и я принесла вам перекусить.

– Я не голодна! – отозвалась Эми.

– Тогда я оставлю поднос на столе, госпожа.

Дверь скрипнула. Эми в панике глянула сперва на стоящего рядом Катсуо, затем на сидящего на постели Широ.

– Стойте! – крикнула Эми. – Я… я переодеваюсь! Минутку!

– О… – растерялась Тамаки.

Дверь снова скрипнула.

Эми соскочила с кровати. Лучше всего прятаться в шкафу, но тот располагался в другом конце комнаты. А если Тамаки не вовремя откроет дверь, то запрещенные гости тут же окажутся на виду. Широ, конечно, мог обернуться маленьким лисом, а вот Катсуо так просто через окно не выберется.

Эми рывком развернулась и, стянув Широ за руку с постели, толкнула его в угол за перегородкой между комнатами. Вцепившись в рукав Катсуо, она толкнула его так, что он врезался спиной в Широ. Когда сохэй попытался отодвинуться от кицунэ, Эми вжала его обратно.

– Стоять тут, оба! – прошипела она и вылетела из спальни, как раз когда из коридора вновь донесся голос Тамаки:

– Уже можно, госпожа? Еда остывает.

– Да! – воскликнула Эми и сдвинула дверь буквально на фут.

Пока мико оставалась у входа, она не могла увидеть Катсуо и Широ, но если позволить ей войти, служительница храма с легкостью их заметит за тонкой перегородкой.

На пороге стояла женщина средних лет, с нагруженным тарелками подносом в руках. В коридоре тут и там скучали сохэи, старательно изображавшие бдительность. Некоторые с тоской поглядывали на поднос.

– Ах, госпожа, – произнесла Тамаки, придирчиво осмотрев ее легкое кимоно для сна. – Я только поставлю на стол…

– Я могу сама, – Эми поспешно протянула руки, надеясь, что в ее голосе прозвучало не слишком много отчаяния.

Мико отступила на шаг с едва ли не оскорбленным видом.

– О, нет, нет, позвольте мне!

– Все в порядке. – Эми взялась за поднос. – Я вполне способна его донести. Мне совсем не трудно, правда.

– Госпожа…

Эми отобрала у мико поднос и натянуто улыбнулась.

– Благодарю, мико Тамаки. Доброй ночи.

Женщина еще сильнее нахмурилась, молча излучая осуждение, однако затем поклонилась.

– Доброй ночи.

Эми попятилась в комнату и задвинула дверь локтем. Подождала, крепко сжимая тяжелый поднос и прислушиваясь. Тамаки негромко пожелала сохэям спокойной ночи. Эми, не двигаясь, медленно сосчитала до десяти; в коридоре вновь царила тишина.

Выдохнув с облегчением, она поспешила к столу и опустила поднос, а потом развернулась. Напряженный Катсуо, скривившись, стоял с Широ в углу. Кицунэ, напротив, чувствовал себя в столь близком обществе человека совершенно спокойно.

– Кажется, уже все, – прошептала Эми.

Катсуо тут же выскочил из угла. Широ лениво шагнул следом, с ухмылкой наблюдая за взвинченным сохэем. При виде их вдвоем Эми вдруг осенило: она ведь целовалась с обоими. Она поспешно отмела эту мысль, но уже было поздно. Щеки тут же вспыхнули алым. Потом, разумеется, вернулось воспоминание о том, как Широ прижимал ее к полу. Румянец разгорелся еще сильнее.

Кицунэ проскользнул мимо нее, читая ее как раскрытую книгу, и уселся у стола. Поднял крышку с пиалы, потянул носом аромат супа и, подняв пиалу, сделал большой глоток.