Человек с глазами волка бесплатное чтение

Человек с глазами волка
Мариэтта А. Роз

Ленчик *Шэр* Анохиной и Катюшке *Лайя* Одарич

Не стоит верить волку, ибо у него глаза человека.

Не стоит верить человеку, ибо у него глаза волка.

© Мариэтта А. Роз, 2014

© Татьяна Киргетова, иллюстрации, 2014

Редактор Инга Гаак

Благодарности

Марина Галимджанова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Миф о мире

Земля!

Когда-то она казалась безграничной, неисчерпаемой. В те далекие времена, когда это было непреложной истиной, на её просторах обитали самые разные создания. Люди и дивные: эльфы, гномы, метафоры, дриады, нимфы, драконы…

Уже никто не может толком сказать, как так получилось, что бок о бок с простыми смертными жили они, даже между собой непохожие существа, столь разные, столь волшебные. Люди почитали их как богов – возможно, они и были богами. По крайней мере, тогда.

Кстати, возможно, именно дивные и стали причиной появления людей. Какой-нибудь волшебник шутки ради наделил разумом племя обезьян, со временем они и развились в собственную цивилизацию. Или же их создали искусственно в ходе одного из магических экспериментов для услужения, увеселения, наравне с големами? Только вот опыт оказался чуть более успешным, чем ожидал творец. Хотя все могло быть и иначе. К примеру, сами дивные пришли из далеких миров, возможно, по той же самой причине, по которой после покинули Землю, и стали более или менее миролюбивыми соседями. Сейчас уже никто не может сказать, как было на самом деле.

Впрочем, не так уж это и важно.

Те дивные, что обращали внимание на людей, стали их проводниками в жизни. В основном, это были эльфы, гномы, русалки. Они охотно учили этих «странных недалеких существ» тому, что знали сами: искусствам, ремеслам, любви, состраданию и всему такому прочему. Иногда магии. Хотя, как оказалось, в большинстве своём люди с трудом осваивают даже базовые навыки мастерства – лишь единицам, действительно, удавалось хоть чего-то достичь. Скорее всего, думали эльфы, здесь проблема кроется в сроках жизни. Ведь человеческий организм рассчитан всего лишь на три капли: детство, молодость, старость.

Так они и жили, дивные и люди. Достаточно долго. Соседствовали, влюблялись, рожали общих детей, иногда ссорились.

Но однажды всё изменилось.

То тут, то там стали появляться мрачные люди в чёрных балахонах. Называли они себя Инквизиторами. Кто они такие, откуда пришли – никто толком не знал, но они нашептывали: «Смотрите, как красивы эльфы! Как богаты гномы! А кровь огненных птиц лечит любые болезни! Все их сокровища, все тайны должны принадлежать нам, людям, это мы здесь хозяева!»

Конечно, поначалу большинство отмахивалось, но злые слова упали в благодатную почву. Чисто людское качество – зависть – выросло из этих семян.

А ведь действительно! Почему им всё, а мне ничего? Им долгая жизнь, красивые женщины, богатства недр, а мне? Что остается мне? А вот если бы их не было, то всё это досталось бы мне!

Сами дивные не сразу заметили перемену. Когда люди стали к ним относиться прохладнее, они приняли это спокойно, с истинным фатализмом дивных. Но прохлада быстро переросла во враждебность, а враждебность – в войну.

Инквизиторы теперь во весь голос кричали:

– Ату их! Ату! Закидайте их камнями! Разграбьте их жилища! Возьмите их женщин!

И дивные схватились за оружие.

Дивные быстро поняли, что противостояние закончится ничем. Да, как воины они куда искуснее, но людей больше. Часто случалось так, что на штурм крохотного поселения эльфов бросались десятки тысяч простых смертных. Люди поднимались на стены по трупам, к тому времени у осажденных заканчивались стрелы, и начиналась обычная резня.

Среди дивных произошел раскол. Метафоры кричали, что нужно использовать всю мощь магии, чтобы раз и навсегда уничтожить людей. Эльфы возражали, что нечестно использовать оружие, которому противник не может противостоять. В ответ их обвиняли в чистоплюйстве, те отвечали соответствующим образом – свара каждый раз получалась приличная.

Впрочем, у большинства народов конкретной позиции не было. Гномы никак не могли определиться: поочередно говорили то «да», то «нет». Дриадам, нимфам всё это было не интересно – их полупрозрачные тела не могут поранить ни мечи, ни стрелы, так что пока люди не разоряют леса и реки, им всё равно. Зеленокожие вообще радовались возможности помахать дубинками.

Решение неожиданно предложили драконы.

– Мы уходим, – сказал самый старый из них – огромный дракон, побелевший от времени. – В другой мир. Мы уже немного изучили его. Там есть множество планет, как и здесь, и одна из них почти такая же, как Земля. Там тоже есть реки, леса, горы, океаны. Все условия! Но самое главное: он пуст. Мы нашли только несколько мертвых городов. Похоже, что цивилизация того мира давно погибла. – Дракон выдохнул несколько колечек дыма. – Мы уходим. Вы можете пойти с нами и начать всё сначала или же остаться здесь и продолжить войну. Выбирайте! Но прежде чем вы что-то решите, я скажу следующее: люди – всего лишь пешки. За их спинами стоит сила, у которой пока нет названия. Бойтесь их.

И драконы улетели.

Это был выход!

Уйти.

Оставить людям Землю, пусть живут, как хотят, как могут! Без них. Конечно, жаль, но так будет лучше.

Для всех.

Но переселить такое количество желающих не так-то просто: порталы между мирами опасны и нестабильны. Первые добровольцы уходили небольшими группами. Увы, были те, кто исчез в неизвестности. Но были и те, кому удавалось добраться до места.

С помощью магии они посылали сигналы, что всё в порядке, что всё именно так, как говорили драконы: мир пуст и пригоден для проживания. После ставили магические маяки. Ориентируясь на них, на Земле взялись за строительство порталов, чтобы сделать переходы более безопасными.

А пока дивные решили избегать столкновений с людьми.

Люди поначалу обрадовались. Честно говоря, они сами уже здорово устали от войны, многие жалели, что ввязались в столь глупую авантюру, но дороги назад нет. Не придешь же сейчас к дивным просить лекарства, еду, как это бывало в мирные годы. А ведь поля разорены, дичь разбежалась.

Когда же они поняли, что дивные не сдались, а просто уходят – восприняли это как личное оскорбление. Они не могут уйти, забрав с собой всё то, что так нужно им самим!

Их бросают, их предают!

Люди начали атаковать дивных с удвоенной жестокостью.

На массовое переселение понадобилось несколько десятилетий. Вперемежку с дивными уходили и люди. Одни следовали за дивными, поскольку благотворили их. Другие просто искали лучшей жизни. Но были и третьи – те, кого с места согнали закон, чума и костры инквизиции.

Потом порталы захлопнулись и закрылись на ключи. Ключи выбрасывать не стали. Их доверили рыцарю из клана Тамплиеров.

Столь сильный магический артефакт неестественно удлинил его молодость. Но вечная жизнь не дает бессмертия. И в одной из войн Средневековья он погиб. После Ключи выбирали себе Хранителя самостоятельно.

Новый мир дивные назвали Эльсидория, что в переводе с эльфийского означает «приют чудес». Старый мир назвали просто Гранью.

Жизнь после потекла своим чередом. Когда буря Средневековья улеглась, люди поняли, что в принципе, обладая рядом знаний, можно обходиться и без дивных. Некоторые догадались, что знания можно совершенствовать, добывать новые, увлеклись. Постепенно Грань развилась в техногенный мир.

В Эльсидории всё вроде оставалось по-прежнему.

Там, где есть магия, нет места технике.

К тому же заговоры лечили лучше синтетических лекарств, а фатализм дивных позволял без трагедии относится к самым сложным случаям. Сам мир толком не осваивался: одним это неинтересно, другим – некогда.

Люди основали три королевства: на севере – Лонглию, на западе – Корсиконию, на юге – Сюррию. Правда, всё-таки нашли и такие, которые даже в новых условиях не хотели соседствовать с дивными. Они ушли на северо-запад, в мрачные бесконечные пустынные поля, там основали несколько городов-государств. Но для общего удобства их территорию назвали Аустерлендом.

Леса, между Лонглией и Корсиконией, заняли эльфы. На общем совете решили не делить между собой деревья, а жить в мире. Но для единства нужен один король.

Это было сложно, ведь у каждого клана своя правящая династия. Как выбрать достойнейшую? Но всё-таки выбрали. Прочие короли сняли короны и стали именоваться лордами. После эльфы зажили обычной жизнью. Сообща работали, сообща веселились, сообща ссорились. В общем, всё, как обычно! Их лес назвали Альфаром.

Только один клан решил поселиться отдельно, восточнее, в горах. Их стали называть горными эльфами, а королевство, соответственно, – Королевством горных эльфов.

Гномы выбрали крупный горный массив на юго-западе и поступили по примеру эльфов. Вернее, почти. Кланы разыграли горы в карты или на кулаках, в общем, кому как оказалось удобнее. Короли остались королями, а правящую династию выбирали раз в столетие на большой сходке. Самому архипелагу дали общее название – Гномлия, то есть «место, где живут гномы». Просто и понятно, по-гномски.

Драконы обжили острова далеко в океане. Русалки, дриады расселились по прочим различным водоемам. Зеленокожие заняли северные горы. Их королевства так же заняли своё место на карте Эльсидории.

После появились и другие обозначения. Например, архипелаг Ансара, гора Перворожденных, Зелёное озеро, Великая пустыня и так далее.

В общем, в Эльсидории, действительно, всем хватило места.

Уже после Великой Миграции Совет Магов неожиданно вынес вердикт: никаких полукровок! Это показалось всем весьма странным требованием. Чем плохи полукровки? Но метафоры вдруг заорали:

– И правильно! Если бы эльфы тогда не начали якшаться с людишками, то ничего бы и не было!

Эльфы ожесточенно заспорили: не якшались, а любили! А любовь для них, для эльфов, священна!

Разгоревшийся гвалт прихлопнули сами маги, заявив, что в следующий раз пригласят только коронованных особ и Хранителей, мол, Совет Магов теперь только для избранных, а не как раньше, когда приглашались ещё и просто волшебники, герои – в общем, все те, кого дивные считали правильным послать на столь важное заседание.

Конечно, многие рассердились! Но обижаться некогда: освоение новых земель требует огромных усилий.

А потом Совет Магов уже в новом своём составе провозгласил Культ Чистоты Крови. Эльфы растерялись, гномы заохали, а метафоры заорали, что так оно и правильно будет, а короли сказали жёстко: никаких полукровок!

Первыми жертвами в той войне стали полукровки. Почему именно они?

Зачем вообще нужен это запрет?

* * *

Знали ли маги, а может просто догадывались, что проклятье, идущее по следам полукровок, невозможно остановить никакими засовами?

Сказание начинается

«Нужно решиться».

Женщина стояла у окна, напряженно вслушиваясь в тишину, пытаясь уловить малейшее колебание, изменение – предупреждение об опасности.

Об Их приходе.

«Я должна…»

Женщина судорожно вздохнула. Повернулась.

Ни единого постороннего звука! Ничего лишнего.

Ещё раз оглядела комнату, словно в поисках чего-то. Хотя здесь так мало мебели, что потерять что-либо (или спрятаться) – просто невозможно! Стол без скатерти, на нём стопки взрослой и детской одежды, пелёнки, немного посуды, продуктов. Рядом пара стульев, детская двухместная кроватка. Ничего более! Ни шкафа, ни кровати. Всё белое, ни единого тёмного пятнышка.

Кроме неё самой.

Женщина одета во всё чёрное, отчего черты красивого дивного лица кажутся острее, жёстче. К тому же вооружена – за спиной меч, на поясе кинжал, кожаные доспехи.

Зачем?

Вот ещё одна странность – кроватка двухместная, а ребёнок один.

Девочка.

Внезапно женщина напряглась.

Шаги! Кто-то идёт сюда!

Лицо женщины исказилось. Правой рукой медленно вынула меч из ножен. Приготовилась. Оскалилась. Крылья ноздрей затрепетали, пытаясь уловить запах шедшего.

Дверь открылась.

– Карий? – невольно воскликнула женщина и опустила меч.

В её голосе прозвучало так много самых разных чувств, что мужчина опешил.

– Анжи… – прошептал он, протянул к ней руки. – Моя Анжи!

Как давно он не видел её! Как мечтал об этой минуте!

«Анжи, моя Анжи!..»

Сердце сжалось от любви, от жалости!.. Как она устала! Под глазами круги, острые складки у рта…

По дороге сюда он тщательно репетировал все те слова, которые сочинял ночами вот уже несколько недель. Хотел швырнуть их ей в лицо – прямо с порога! Сказать как можно надменнее, злее; но стоило увидеть её, как тут же забыл. Вдруг показалось, что всё сейчас пройдет легко. Она выслушает его, согласится. И всё будет как прежде. Она снова станет его Анжи, только его, словно всего этого никогда не было.

Ничего этого никогда не было.

– Зачем ты здесь? – ответила она.

Этого оказалось вполне достаточно, чтобы мужчина очнулся.

– Тебя прислали Они? Или отец? – бросила женщина. Её лицо вновь стало острым, чёрным.

Мужчины открыл было рот, чтобы ответить, но тут заплакал ребёнок. Женщина кинулась к девочке, свободной рукой осторожно перевернула её на другой бочок – ребёнок снова уснул.

– Ты любишь её больше, чем меня!

– Не кричи, разбудишь, – огрызнулась женщина. – К тому же ты говоришь глупость. Я люблю вас обоих.

– Ну, конечно! – Мужчина покосился на меч. – Ради неё ты готова насадить меня, словно индюшку на вертел.

– Я всего лишь защищаю своё дитя.

– Ну, конечно! – повторил мужчина.

От двери он так и не отошел, так что девочка была видна ему лишь сквозь прутья кроватки. Словно боялся увидеть ребёнка.

– Говорят, он ходит к тебе, – ухватился мужчина за спасительную мысль.

– Ревнуешь? – рассмеялась женщина. – Он – мой друг. Очень хороший, верный, но друг.

Мужчина нахохлился ещё больше. Смешно ей! Глаза рыскали по комнате, пытаясь ухватиться за любую деталь, которая могла бы разозлить его ещё больше.

– Ты подурнела, – бросил он. – Этот тебя плохо обхаживает?

– Спроси у него! Он скоро будет.

Мужчина побелел: этого ещё не хватало! Сжался, весь гонор пропал куда-то, но всё-таки сказал:

– Ты не сумеешь защитить её.

– Посмотрим.

– Они убьют тебя. Они сильнее.

– Это тоже посмотрим.

– Отдай ребёнка, Анжела! Им нужны обе девочки!

– Обе? Так тебя всё-таки прислали Они? – Чёрные глаза женщины нехорошо сощурились. – Что Они сделали с Машей? – Женщина сжала меч, ещё немного и кинется.

– Я ничего не знаю! – быстро залепетал мужчина. – Твой отец беспокоится за тебя, Анжи. Ты должна занять своё место в стае!

– Тогда почему пришёл ты, а не он?

– Откажись от ребёнка! Они не успокоятся! Мы разных кровей, и наша дочь… – он запнулся, – полукровка. Для неё никогда не будет места среди метафоров. Всё-таки я – птица, а ты – волк. К тому же родились близнецы – значит, кровь разделилась. Они не успокоятся.

– Успокоятся! – Женщина зло усмехнулась. – К тому же метафоры – не единственные дивные в Эльсидории. Эльфы примут её так же, как приняли меня. Это ведь эльфы! Они готовы принять всех. Так что через шестнадцать лет, когда кровь пробудится, она сможет вернуться.

– Ты собираешься прятать её шестнадцать лет?

Такого поворота он явно не ожидал!

– И где ты собираешься ее прятать?

– Миров много! – Глаза женщины сверкнули. – Их бесконечно много! Найдется какой-нибудь подходящий, где тоже есть люди, где она будет в полной безопасности. Пусть далеко от меня, от истоков своей крови, но в безопасности.

– Так вот зачем он здесь! Конечно же! – Мужчина разозлился. – И ты думаешь, что эта сволочь вот так и позволит тебе рискнуть его царственной шеей? Думаешь, Они не сумеют добраться до него?

– Анжела! – вдруг заговорил он изменившимся голосом. – Всё безнадёжно. Нет ни единого шанса! Они сильнее! Откажись от ребёнка! Откажись, и всё будет как раньше.

– Как раньше уже не будет. Они отняли у меня одного ребёнка, но второго не получат. – Женщина оскалилась. – Я люблю тебя, Карий. Даже не смотря на то, как ты сейчас жалок, я всё равно люблю тебя. Но и она… они… мои девочки! Две Мари! Я люблю их. Я мать! Я спасу её. А теперь уходи. И не смей возвращаться.

…Мужчина ушел.

Женщина напряженно прислушивалась к его угасающим шагам, и как только они полностью стихли – разрыдалась.

Она рыдала, закрыв лицо левой рукой, а правой всё ещё сжимая меч.

Внезапно дверь скрипнула – женщина сделала резкий выпад.

– Спокойнее!

Мужчина – но не тот, которого она так любила и презирала одновременно, другой – отскочил в сторону, вскинул руки.

– Надеюсь, ты не меня поджидаешь? – спросил он с явной надеждой.

Женщина отшвырнула меч.

– Что ты так долго? Так долго! – Кинулась к нему.

Мужчина обнял её.

– Ну-ну, успокойся! А то девочка возьмёт пример с тебя, а двух ревущих женщин я просто не вынесу. Всё будет хорошо, – пообещал он, проводя ладонью по её волосам. – Всё будет хорошо.

– Да, – казалось, женщина немного успокоилась, – теперь всё будет хорошо!..

Она решилась.

* * *

Спустя несколько месяцев женщина всё так же стояла у окна, всё так же напряженно вслушивалась.

«Чего она ждет? – подумал он. – Странно. Она стала такой целостной, решительной».

Он стоял, прислонившись к дверному косяку, ждал, когда она заметит его. Не хотел начинать разговор первым. Он вообще не хотел говорить об этом.

«Такое впечатление, что пропажа первого ребёнка разбила её на части, а второго – собрала. Криво, кособоко, но всё-таки собрала. И эта новая женщина, совершенно незнакомая мне, чего-то ждёт.

Только чего?»

– Ты? – наконец сказала она. – Ты нашел её?

– Нет, – после минутного молчания признался он. Говорить тяжело. – Анжи, я думаю… Прошло три месяца… думаю, уже бесполезно…

– Ищи! – Она бросилась к нему, ударила кулаком в грудь. – Ищи её, чёрт тебя подери! – закричала дурным голосом. – Ты будешь искать её, пока жив! Слышишь! Ты будешь искать её всю свою грёбаную вечную жизнь!

Кулаки гулко отскакивали от его груди, она кричала, молила. Наконец, ему удалось схватить её за руки, женщина тут же обмякла, уткнулась мокрым лицом в массивный воротник его шёлковой рубашки…

Спустя ещё несколько дней он снова войдет в эту комнату.

Женщина будет всё так же у окна…

Только на этот раз она будет мертва.

* * *

Сказание начинается.

Глава 1. Грань. Мариэтта (часть первая)

Свой шестнадцатый день рождения Мариэтта отметила, как и все прочие праздники, на городской свалке, потягивая горькое дешёвое пиво и размышляя о судьбе.

Мариэтта выросла на планете настолько бедной ресурсами и настолько далекой от такого цивилизации, что если бы не космодром, то жизнь на ней давно бы остановилась. А город… вообще-то здесь всего лишь один город, Космополинск. Все прочие поселения – крохотные нищие деревеньки или одиноко стоящие кособокие дома, почему-то гордо именуемые фермами.

Космополинск – это хаотичный город с населением в два миллиона человек. Роскошные особняки соседствуют с полуистлевшими бараками, а за углом обязательно есть невзрачное заведеньице, где можно купить немного травки и примерно столько же любви. Правда, приобретая то или другое, нужно быть предельно осторожным, иначе радость покупки будет последним, что испытаешь в жизни.

Сама планета – русская колония, официально находится на самой границе торговых путей и являет собой смесь культур, народностей, поскольку заселялась переселенцами. В общем, в туристических проспектах значится как транзит, не более.

Здесь толпами останавливаются, переводят дух после долгого космического перелёта, путешественники всех мастей: и крупные бизнесмены, и мелкие торгаши, ведущие свой сомнительный бизнес, и просто уставшие от рутины офисов «белые воротнички». Одни рвутся сюда, на окраину цивилизации, в поисках новых ощущений, другие уносят от них ноги.

К тому же это последний оплот, где закон имеет хоть какую-то силу, далее —Печорский квадрат, республика якобы бедная и для туристов абсолютно не интересная. Но более богатого и порочного места на Грани отыскать трудно, путешественники туда рвутся просто толпами. Ведь там и только там разрешена проституция, наркотики, азартные игры, прочие сомнительные увеселения. В общем, в Печорском квадрате можно сполна насладиться любым пороком, были бы только на это средства. Так что через космодром Космополинска туда и обратно постоянно шныряют корабли: как туристические, так торговые.

А что там, за Печорским квадратом – никто не знает.

Мариэтта выросла в более или менее приличном квартале, в семье Джонсонов, которые приходятся ей некими дальними родственниками. Более точно родство как-то не определялось. Сами Джонсоны говорили о девочке обычно так: «Она дочь одной нашей… гхм!.. родственницы», – и кривили при этом губы. Можно подумать, что она дочь проститутки и серийного маньяка-убийцы! Многие так и думали.

Честно говоря, иначе к ней относиться тогда было сложно. Девочка всегда очень неряшливо выглядела – поношенные платья, лоснившиеся на локтях, которые ей вечно то малы, то велики, стоптанные туфли, дешёвые резинки в растрепанных косах.

Застенчивая по своему характеру, она не знала, как подойти к другим детям, её никто не учил этому, никто не помогал. Да и сами другие дети не хотели играть с ней. Правда, задирать особо не решались: Мариэтта дралась, как загнанный в угол зверек, – царапалась, кусалась, всегда молча, всегда отчаянно.

Эмма Джонсон откровенно не любила девочку, воспринимала как наказанье божье. Поэтому или же просто, будучи ярой христианкой, исправно посещала церковь, ежедневно молилась. Вообще была одержима манией «укрощать плоть» – не пользовалась косметикой, ходила в нелепых тёмных платьях, полностью скрывающих фигуру, ела только постную пищу. Все эти правила распространялись и на ребёнка, может, даже в ещё более жёсткой форме.

Джордж Джонсон замечал девочку только тогда, когда она попадалась ему под ноги и то лишь для того, чтобы наградить тумаками. У него был небольшой бизнес – торговал подержанными машинами. Правда, имел обыкновение большую часть доходов спускать в пабах на выпивку и проституток. Впрочем, дела шли так себе, и денег часто хватало только на спиртное. Тогда в пьяном угаре Джонсон заставлял жену ублажать его так, как это делали бы продажные женщины. После таких ночей Эмма всегда жестоко избивала девочку.

В общем, ожидать адекватного поведения от ребёнка не стоило. И по-своему правы были те мамаши, которые строго-настрого запрещали своим детям водиться с этой странной девчонкой, смотрящей на мир из-под косо обрезанной чёлки голодными глазами волка.

Жизнь осложнилась в подростковый период. И дело было не просто в половом созревании – в ней просыпалась кровь, о которой она даже не подозревала. И, конечно же, мальчики! Которые хоть и посматривали, но знаки внимания не оказывали: находили слишком уж странной.

Именно тогда Мариэтта всерьез заинтересовалась своей внешностью. Поскольку дома было лишь одно небольшое зеркало в ванной, пришлось довольствоваться теми, что оказывались в зоне доступа. Каждый раз, всматриваясь в своё отражение, видела угловатого подростка с едва наметившийся грудью, пушистыми каштановыми волосами и пронзительными чёрными глазами. Считать ли себя красивой или просто хорошенькой – не знала, но очень хотела узнать. Увы, спросить было не у кого.

Захотелось хорошо выглядеть; для этого, правда, пришлось воровать в магазинах одежду, бельё, косметику. Вещи хранила в укромном местечке на свалке, там же переодевалась перед школой и после занятий, хотя и приходилось делать солидный круг.

Но всё-таки труднее всего было с голодом. Молодой организм, организм зверя, тяжело переносил бесконечные посты, устраиваемые дома. Мариэтта буквально сатанела! Не выдерживала – воровала шоколадки в супермаркетах, отбирала завтраки у малышей – безумно стыдно, но ничего не могла с собой поделать! Порой этот самый украденный батончик или чужой пакетик с бутербродами были единственной едой в течение всего дня.

О какой учёбе стоило говорить в таких условиях? Хотя она – умная девочка. Внимательная, любознательная. Читала много, запоем. Обо всём. Засиживалась в библиотеке допоздна, хватала с полок первые попавшиеся томики и погружалась в их волшебный, призрачный мир.

Особенно любила сказки.

Часто вечерами, сидя в укромном местечке на свалке или же глядя в окно своей комнаты, площадью больше похожей на кладовую, чем на жилое помещение, она мечтала. Мечтала о далеком радужном мире, где больше никогда не будет одинока, где всё будет совсем иначе…

С возрастом мечты стали сложнее, но, собственно говоря, они не сильно отличались от мечтаний любой девочки-подростка. Она мечтала о собственном доме – полная чаша, о любви…

Конечно, ей рассказали, что принцев на белом коне не бывает, но она верила! Как верит любая девочка. И этим принцем (пусть и без белого коня) ей казался одноклассник, Дмитрий Грей, выхоленный, самоуверенный подросток.

И всё чаще Мариэтта посещала городскую свалку. В тот период она вообще любила сломанные вещи. Они казались ей олицетворением собственной жизни.

Как оно и бывает, кровь просыпалась с болью. Если бы Мариэтта выросла в Эльсидории, среди тех, кто понимает и знает, что происходит, то, конечно бы, переносила всё гораздо легче, но она была одна.

Постоянно мучили кошмары. Снилось, что она превращается в волка или волки гонятся за ней, вместе с ней. А ещё огонь. Много огня!.. Просыпалась каждый раз в холодном поту. Значения своих снов она не понимала.

Предельно обострилось обоняние, что существенно расширило сознание. Она полюбила стоять под дождем, мять в руках комья чёрной земли или снега, прижиматься носом к свежим листьям. Постепенно Мариэтта начинала понимать и принимать мир совсем не так, как другие люди, а согласно своей породе, что делало её только ещё более одинокой…

* * *

И вот, в тот день, 13 сентября, ей исполнилось шестнадцать лет.

Знаковый возраст! Именно в этот день пружиной запускаются уникальные особенности дивной породы. Всё то, что лишь робко напоминало о себе, заиграет неожиданными красками, набухнет и окончательно расцветет лишь через девять-десять лет, что будет означать завершение процесса взросления.

Как мечтала Анжела Вир о том, что её дочь доживет до своего шестнадцатого дня рождения! Как мечтала увидеть… Верила, что этот день освободит ее и позволит ей наконец-то вернуться домой, в Эльсидорию…

* * *

…Горькие мысли, отяжеленные дешёвым пивом, текли вяло, и от них становилось ещё горше.

Шестнадцать лет! «Я стала уже почти взрослой, – думала девушка, – а жизнь так и не изменилась. И, похоже, не изменится никогда. По крайней мере, просветов не видно». Будущее казалось пустым. Стипендия не светит, это с её-то оценками! характеристикой! Денег на образование Джонсоны не дадут, на это даже глупо надеяться. «И что тогда? – от таких мыслей хотелось плакать. – Что делать?..»

Как же хотелось хоть что-то изменить! Вырваться из этого страшного омута. Уехать. А там… Тут голова начинала кружиться от несбыточных мечтаний. Собственно говоря, ничего конкретнее мифического «а там» у неё нет.

Она не видела, не понимала, что реальность уже подает знаки о том, что жизнь вот-вот изменится. Изменится навсегда. Неумолимо. Что цепочка событий уже соткана, и скоро закружится водоворот судьбы, который унесет её так далеко, что даже трудно предположить, и столкнет с такими удивительными созданиями, о существовании которых она даже не подозревает, и что однажды жизнь в доме Джонсонов покажется полузабытым кошмаром…

Наконец, она встала. Отряхнулась. В её движениях, в том, как она приводила в порядок свою одежду, проскользнуло что-то волчье.

Грация молодого зверя.

* * *

…Странно.

Мариэтта ощутила опасность, как только переступила порог дома.

Именно это показалось странным.

Попыталась отмахнуться. Что может угрожать ей в этой доме? «Люди», – тут же ответил инстинкт. Но Мариэтта, еще не приученная доверять собственным чувствам, не поверила. Да и что можно ожидать от Джонсонов? Новых побоев? Не привыкать!

Но на кухне горит свет. Джонсоны все ещё почему-то не спят, хотя обычно ложатся рано.

Странно.

Это была первая странность, за которую ухватилось сознание. Мариэтта тут же попыталась снова отмахнуться: подумаешь! Мало ли! Может, у них бессонница. Групповая. И решили на кухне посидеть. Почему бы и нет? Это же их дом! Конечно, несколько необычно, но…

Но Джордж был пьян. Мертвецки. Мариэтта услышала густой, навязчивый запах спирта.

Они ждут её.

Мариэтта испугалась.

Сама не могла понять, что так испугало. Да, есть целая масса самых обычных причин бояться их! Но сейчас… что-то не так. Что-то, действительно, не так.

– Мариэтта! – от пьяного рыка Джорджа девушку бросило в холодный пот. – Зайди сюда.

Переступила порог. И стало ещё хуже.

В руках Джорджа увидела нож. Обычный кухонный нож с длинным тонким лезвием, почти забытое орудие на кухне благодаря многочисленным комбайнам, но всё ещё обязательный атрибут любой домохозяйки.

Универсальное оружие улиц.

– Я только хочу поговорить с тобой, – прохрипел Джонсон.

Мариэтта послушно кивнула.

– Мы растим тебя вот уже шестнадцать лет. – Он пытался быть спокоен. – Растим, как родную дочь. Даже родную дочь мы бы не растили, как тебя! – вдруг рявкнул Джордж.

Сидящая рядом Эмма вздрогнула и подняла глаза. Она – высохшая и почерневшая от насилия и привыкшая к насилию – впервые подняла глаза, чтобы искоса, украдкой посмотреть на мужа.

– А ты!.. – Джордж внезапно замолчал. – Она сказала, что за тобой придут, когда тебе исполнится шестнадцать. НО НИКТО НЕ ПРИШЁЛ!! – закричал Джордж так, что Мариэтта чуть не подскочила.

– Никто так и не пришёл… – повторил он уже чуть спокойнее. – А деньги уже давно закончились… А ведь она обещала, что придут и дадут ещё денег. Много денег! Ещё больше!

Мариэтта молчала. Ничего не понимала.

Но при этом не забывала о ноже.

Внезапно спросила:

– Кто придет? Моя мать? – самой тошно от такой смелости – заговорить с Джорджем! – и от всего… от имени…

– Да, твоя мать. – Джордж замолчал на некоторое время. – Я не знаю, почему она выбрала нас, но она предложила денег, много денег! чтобы мы воспитали тебя, как собственное дитя. И видит Бог, ей не в чем упрекнуть нас!

Джордж пьяно ударил по столу.

– Ты была очень плохим ребенком, Мариэтта. Постоянно перечила мне и Эмме, тебя нужно было укрощать, как дикого звереныша! И вот ты выросла. И теперь ты позоришь наш дом. Мы ждали её весь день, но она не пришла. Никто не пришёл! Нас обманули!! – И Джордж начал вставать.

Он вставал долго, пьяно раскачиваясь, набычась.

Девушка попятилась.

«Он сейчас нападет».

Мариэтта уперлась лопатками в стену кухни.

«Он сейчас нападет!»

Она собралась, сжалась, подобно пружине, готовая в любой момент отскочить, дать отпор.

«Ах, если бы я была волком!..»

Мысль пришла неожиданно. Но удивляться времени нет! Потом… позже… Она подумает об этом позже.

Джордж сделал шаг в её сторону.

«Да, стать волком.

Большим,

сильным

волком!»

Мариэтта не отрывала взгляд от Джорджа. Глаза почернели, стали узкими, как щёлочки.

Приготовилась…

стать волком

к нападению

к бою?

Мариэтта прекрасно понимала, что Джордж сейчас слишком пьян, слишком зол, что он не собирается просто избить её.

Он собирается её убить.

Вот почему ей стало так страшно, как только она вошла!..

Стать волком.

Большим,

сильным

волком!

Мужчина кинулся – Мариэтта успела отскочить – лезвие лишь оцарапало ей руку – в нос ударил запах собственной крови. И не ожидая, когда Джордж развернется, оттолкнется от стены, кинулась сама…

* * *

Всё последующее показалось ей кошмарным сном.

Одним

бесконечным

кошмарным

сном.

Она бежала сквозь дождь. И вода – то ли дождь, то ли слёзы – заливали глаза, горло. Она захлебывалась, но продолжала бежать.

То, что произошло на кухне несколько минут (а может, часов?) назад, не могло быть реальностью! Но именно ею оно и было.

Она убила Джорджа.

Вернее, он умер, когда она кинулась на него. Только это была не совсем она. Это было чудовище, волк.

Большой, сильный волк.

Которым она так хотела стать.

Мариэтта лишь толкнула его руками-лапами, уперлась в грудь… ему, лежащему на полу… И тут услышала крик Эммы. Нет, она не просто кричала – верещала, этот звук, свербящий пронзительный звук, иглами вонзился в мозг Мариэтты.

И она очнулась.

Злоба, жажда убийства исчезли, она вновь стала собой. Тут же в нос ударил смрадный запах мочи и смерти.

Мариэтта поняла, что Джордж умер. Для этого ей не нужно было смотреть на него, но посмотрела. И тогда увидела… увидела то, что заставило Эмму так пронзительно кричать.

…Мариэтта не помнила, как вновь стала человеком.

Памяти больше не существовало.

Лишь дождь и бег.

И Мариэтта бежала. Она захлебывалась в воде, выплевывала её на бегу, но продолжала бежать! Всё дальше и дальше. Всё быстрее и быстрее. Прочь от этого ужасного дома. Прочь от мёртвого Джорджа. Прочь от этого кошмара! Прочь!..

И лишь упав без сил посреди дороги, поняла, что от этого кошмара не убежать уже никогда.

Мариэтта разрыдалась. Скорчилась на мокром асфальте, вцепилась ногтями в плечи. А дождь падал на неё сверху своими горячими каплями…

* * *

Больше всего на свете она любила волшебные сказки.

Но в этих сказках чудовища, уставшие от собственного одиночества, похищали прекрасных принцесс. А глупые принцессы лишь кричали и рыдали. За ними однажды приезжали храбрые рыцари, на самом-то деле глупые и самодовольные пижоны. Они убивали чудовищ, и те умирали со вздохом благодарности. А потом храбрые рыцари увозили в свой замок прекрасных принцесс и женились на них. А мёртвое чудовище так и оставалось лежать в своей пещере. Как и прежде – одинокое и холодное.

Потому что никто не любит чудовищ.

Нет таких сказок.

Глава 2. Эльсидория. Джарет (часть первая)

В то утро великий и ужасный Джарет, волшебник, повелитель Сюррии, Король домовых и гоблинов, очнулся с дикой головной болью и не сразу понял, где вообще находится. Потолок вроде знаком. Но мало ли знакомых потолков? Чтобы лучше соориентироваться в пространстве, пришлось приподняться, несмотря на то, что каждое движение отдавалось колкой болью в воспаленном мозгу.

К счастью, он оказался дома. Правда, почему-то не в собственной спальне и даже не в библиотеке, а на первом этаже, где располагались комнаты прислуги.

«Надеюсь, я был хорош», – подумал Джарет, оглядывая смятую кровать. Угадывать, какую горничную осчастливил этой ночью, сил не было.

Джарет всегда очень тяжело переносил похмелье – тело отекало, голова гудела. Но сегодняшний день вроде обещает быть обычным, так что можно просто погрузиться в сон. Если повезёт, то проспит до следующего утра, если нет – то до вечера и всю ночь будет шататься по собственному замку, изображая привидение.

– Джеймс!

Дверь тут же открылась, вошел дворецкий, держа в руках поднос, на нём запотевший графин с водой, стакан и несколько белых конвертиков с порошком от головной боли. Создавалось впечатление, что верный слуга всё это время стоял под дверью, ожидая, когда Хозяин проснется. Скорее всего, именно так оно и было.

Джарет проглотил содержимое двух пакетиков и вдоволь напился воды.

– У кого я? – поинтересовался король.

– У Ренаты.

Джарет невольно поморщился: девица ему уже порядком поднадоела.

– Дай ей денег и гони в шею.

Джеймс кивнул. Он был абсолютно уверен, что в его обязанности, помимо всех прочих, входит также ограждать Хозяина от различных проблем, вроде преследований надоевших любовниц. Соответственно, дворецкому нужно не просто вручить бывшей горничной определенную в таких случаях сумму, но и вывести её из замка так, чтобы она не нарушила покой его господина.

– Что ещё? – спросил Джарет, правда, уже так, больше для порядка.

Но Джеймс ответил:

– Домовой с Грани просит Вашей аудиенции.

Был бы это кто другой, то Джеймс, скорее всего, даже не упомянул бы о визитере. Тем более, когда аудиенция предварительно не назначалась, но домовые так просто не покидают свои дома.

– Он здесь? – Джарет насторожился. – Что ему нужно? Впрочем! – Джарет вздохнул. – Я спрошу его сам. Джеймс, приготовь мне ванну, кофе покрепче. А домовой пусть ожидает в тронном зале.

* * *

Итак, Джарет.

Чтобы лучше его понимать, нужно помнить одно – двойственность свойственна его натуре точно так же, как и его происхождению.

С одной стороны, он как отпрыск двух королевских домов обладал многими правами лишь по самому факту своего рождения. Но на самом деле – не обладал ничем.

Он – незаконный отпрыск двух королевских династий – эльфийской и английской, родился на Грани в период смутного Средневековья, в ту самую пору, когда дивность считалась наивеличайшим грехом, и инквизиторы огнём и мечом вымарывали любое проявление крови, которую считали нечистой.

Его мать боялась – то ли за себя, то ли за судьбу ребёнка – родила тайно, в одной захудалой деревеньке, там же оставила на попечение местной ведьмы. Отец его был вынужден эмигрировать со своим народом в Эльсидорию. И даже если они планировали вернуться за ребенком – не сложилось.

Первые четырнадцать лет Джарет провел в глухой деревне под присмотром полубезумной бабки. Как и все дети того времени, пас овец, работал в поле, рыбачил, охотился.

Джарет с раннего детства был хорошо слажен, гибок. Людская кровь смягчила линию скул и подбородка, вылепила английский нос, но не тронула эльфийских острых ушей и миндалины разноцветных глаз (левый синий, а правый зелёный).

К слову говоря, разноцветные глаза – большая редкость даже для дивных. Согласно поверьям человек с разноцветными глазами сам пишет свою историю в Книге Судеб. И, действительно, Джарет уже тогда отличался умом, смекалкой, наблюдательностью. Самостоятельно научился читать, немного писать, считать. Пусть знания были неглубоки, но многие деревенские не умели и этого. А ещё он быстро перенял весь арсенал своей бабки – травы, заговоры, обряды. Но, конечно, в такой глуши его способности быстро бы зачахли, если бы ему не пришлось бежать.

Дело в том, что он безумно влюбился в дочку мельника, та ответила взаимностью. Но, увы, она с малолетства предназначена в жены другу её отца, человеку чуть ли не втрое старше. В день свадьбы, когда вся деревня изрядно напилась, юная невеста со слезами на глазах заявила, что предпочитает отдать девственность любимому пастуху, чем ненавистному мужу.

Наутро Джарет благоразумно унес ноги.

В Эльсидории он появился уже будучи восемнадцатилетним юношей, имеющим всего лишь одну пару сапог, но это его явно не смущало! Потому что уже был учеником самого Огиона и наследником Короля домовых. Как он умудрился оказаться первым у чужого престола и, тем более, как сумел стать любимцем величайшего мага – остается загадкой и по сей день.

Правда, в Эльсидории Джарет появился не один, а сопровождаемый самой настоящей лесной бандой. Разбойники его просто обожали! Именно их пьяные языки распространили множество легенд о его дерзкой смелости, удачливости, бешеном успехе у женщин.

Вскоре стало ясно, что у Джарета грандиозные планы по захвату земель: он явно не собирался продолжать традиции престола в чистом виде. До него Короли домовых собственных границ не имели в силу специфики подданных. Построили дом – появился домовой, оградили двор – вот, пожалуйста, дворовой. Какие границы могут тут быть? Соответственно, Короли Домовых жили уединенно, небогато, одержимые заботой лишь о своих подданных. Но Джарет решил, что кто-то должен быть первым. И, действительно, им стал.

Он выбрал на юге Эльсидории несколько разрозненных поселений (по чистой случайности там жили одни славяне) и захватил их. Объявил, что теперь это его королевство, и он здесь Бог и господин. Люди, конечно, сперва возмутились, но, как следует, подумав, решили, что в принципе всё не так уж и плохо. Действительно, сложно спорить с тем, у кого в каждом доме есть свои глаза и уши.

Джарет на этом не остановился. Где силой, а где и лестью, подкупом – к уже имеющимся владениям присоединил ещё несколько деревень. После почти два года собирал праздно шатающуюся по Эльсидории молодежь. Наобещал им с три короба и отправил занимать пустующие земли на востоке и юге. На востоке его армия дошла до гор, где под покровительство Джарета попало небольшое племя гоблинов (именно поэтому его и стали называть Королем домовых и гоблинов). На юге – до пустыни, где тамошний странный многорукий народ, говорящий на свистящем языке, весьма вежливо попросил дальше не соваться. Таким образом, его владения распростерлись южнее Альфара и заняли всю площадь между Гномлией и Королевством горных эльфов.

Джарет решил, что земли ему пока хватит.

Это пока заставило содрогнуться всех.

Итак, к двадцати девяти годам Джарет уже был правителем собственного королевства, которое назвал Сюррия, занял престол Короля домовых, требовал, чтобы его именовали Хозяином. А ещё в двадцать девять лет стал вечным.

Он прекрасно знал, что эликсир Вечной молодости делается на основе сыворотки из крови Огненных птиц, и рецепт считается тайной, которую охраняет сам Совет Магов, что вечность даруется только волшебникам, получившим статус мага, но плевал Джарет на правила.

Разразившийся скандал чуть было не обрушил хрупкое равновесие Эльсидории.

Как так? Какой-то мальчишка! Всего лишь волшебник! И вдруг стал вечным!

К счастью, Огион заступился за своего любимца. И к счастью, Джарет вовремя изящно намекнул, что эликсир был куплен им у некоего мага, имя которого он вполне может назвать, желаете? Совет Магов не желал. В общем, Джарет дал клятву, что навечно сохранит в тайне обстоятельства сделки, и все успокоились.

* * *

Итак, Джарет.

Домовой ожидал аудиенции в тронном зале. Ростиком он был, как и все представители его рода, около полуметра. Мохнатый, бородатый, одетый в обноски, он стоял, переминаясь с ноги на ногу, мял в руках шляпу и рыскал глазами по сторонам, стараясь запомнить замок как можно лучше: будет чем похвастаться перед соседями!

Домовой благоговел и ужасался.

Тронный зал, действительно, ошеломлял. Стены отделаны мрамором цвета тёплых сливок, на полу выложены узоры из золота, серебра, драгоценных камней. Особенно домового заинтриговал трон. Неизвестно почему, но Джарет выбрал не традиционное монаршеское кресло, неудобное и помпезное, а комфортное директорское кресло с Грани с кучей функций (в том числе и массаж), обтянутое дорогой чёрной кожей. В общем, тронный зал в своём сочетании контрастов производил нужное впечатление.

Вскоре появился сам король. В принципе, он хорошо выглядел. Правда, не на двадцать девять лет, на которых навечно остановился, а где-то на тридцать пять. Чуть влажные волосы просто зачесаны назад. Светлая кремовая рубашка оттеняла белизну кожи, массивные манжеты и воротник подчеркивали изящество рук и шеи, а узкие черные брюки подчеркивали прочие достоинства его фигуры. В общем, Джарет был хорош, и лишь знающие люди могли найти в чертах его лица признаки похмелья и противной зудящей боли в висках. Его сопровождал верный Джеймс, кативший столик с напитками и закусками.

Король прошествовал мимо домового, который был близок к тому, чтобы разрыдаться от благоговения или упасть в обморок от ужаса.

– Однако жильцы твоего дома плохо о тебе заботятся, – заметил Джарет. – Джеймс! Принеси ему что-нибудь более достойное. Прошу тебя, угощайся, – король улыбнулся настолько приветливо, насколько сейчас вообще мог. – Я слушаю тебя.

– О! мой Хозяин! – воскликнул домовой и вдруг затараторил: – Она не виновата! Они – дурные люди, они обижали её! Она – добрая девочка! Это была случайность!..

– Стоп! – Джарет повелительно вскинул руку. – Ты о ком?

– О девочке.

– Какой девочке?

– Ну, о той, полукровке! Вашей подопечной. Её шестнадцать лет назад в мой дом принесла одна женщина. Я не знаю её имени, но у неё было вот это, – сказал домовой и достал из кармана серебряный листок.

Джарет резко поддался вперед – тут же дернулась боль в висках – но это уже не имело значения! Он узнал листок. Это была не просто безделушка из тонкого чистого серебра – это своеобразная карточка Короля домовых, мол, обладателю сего оказать всяческое содействие.

Таких у Джарета не так много, где-то с десяток. Честно говоря, он их заказал, когда начитался приключенческих французских романов. Естественно, быстро раздал самым разным людям. Но по какому-то странному совпадению эти самые разные люди предпочитали листочки хранить, лишь несколько штук после вернулось Королю домовых. Вроде как он даже выполнил обещания.

Правда это или нет – сейчас не важно. Важно было то, что когда-то в приступе сентиментальных чувств Джарет передал один такой вот серебряный листочек Анжеле…

Анжи, моя Анжи…

—… Она пришла ночью, – продолжил домовой. – Джонсоны её ждали. Она принесла ребенка и драгоценности.

– Драгоценности? – переспросил Джарет.

Когда после смерти Анжелы он разбирал её вещи, то не нашел ни одного украшения. Тогда решил, что всё продала, поскольку очень нуждалась в тот период, когда оказалась отвергнута и собственным племенем, и возлюбленным, и до того, как решилась написать ему. Выходит, что – нет.

– Да, там много чего было – кольца, серьги, ожерелья. Всё работа дивных мастеров. Она сказала, что это в уплату за содержание ребенка, но они…

– Бездарно спустили?

Домовой кивнул.

– Мне женщина отдала вот это, – продолжил, указывая на листок. – С наказом, что если не придет в день шестнадцатилетия девочки, передать это вам. И напомнить о вашем обещании. Ну, так вот… Ей вчера исполнилось шестнадцать, никто не пришел…

Джарет не ответил, лишь поджал губы.

– Кстати, Хозяин, – сказал домовой, – она оставила для вас письмо у Джонсонов. Правда, указала на нём ваше обычное имя, без титула.

– Ты прочёл его?

Конечно же, нет! Домовой с благоговением смахивал пыль с конверта, где было написано имя его Хозяина, следил за тем, чтобы письмо не потерялось, чтобы с ним ничего не случилось.

Джарет молчал.

«Она обманула меня. Но зачем?»

Вспомнил, как пришло письмо от Анжелы с просьбой о помощи. Как помчался, бросив всё.

Анжела была в ужасном состоянии! Всё время плакала, чего-то боялась. Джарет думал, что это просто истерика, к тому же поводов хоть отбавляй! Да и беременность протекала тяжело. Впрочем, роды прошли успешно, в срок, на свет появились две девочки.

Джарету показалось, что Анжела успокоилась. Но тут кому-то зачем-то понадобилось похищать одну из близняшек. Смысл? Какой вообще смысл похищать детей по очереди? Затем Анжела, как сейчас оказалось, инсценировала пропажу второго ребенка. Зачем?

«Она знала, что происходит. Вот почему».

Вспомнил, как билась об его грудь, как рыдала, молила. Вспомнил, как нашёл её мертвую.

«Она боялась, – подумал Джарет. – Кария. Отца. Возможно, даже меня. Во всяком случае, не слишком-то она мне и доверяла! Нет, не только…»

Вспомнил, что из дома она фактически не выходила. Всё время к чему-то прислушивалась, оружие держала под рукой. Входить к ней нужно было крайне осторожно – могла и с мечом кинуться, и когти выпустить, и вообще.

«Но ей, действительно, кто-то угрожал. Или что-то…»

А ведь Джарет действительно все списывал на послеродовую депрессию!

В тот день он был там. Анжела тогда ещё пользовалась всем домом. Она спустилась вниз, чтобы поставить чай, а он остался в детской. С любопытством разглядывал близняшек, те мирно спали. Гадал, как разделилась кровь, кто кем потом станет. Но вот Анжела позвала его. Когда уходили, обе девочки мирно посапывали.

Около получаса просидели на кухне. Вместе, поэтому точно всё знает. Хорошо помнит, как Анжела вдруг напряглась, бросилась наверх, он – за ней. А в комнате окно распахнуто, и…

«Одну девочку забрали, но вторую не тронули. Зачем? Как они вообще попали в комнату? И кто это – они? Я так ничего и не узнал…»

У Анжелы после разум помутился. Окопалась в одной комнате, словно оборону решила держать.

Интересно, как ей удалось незаметно от всех девочку спрятать? Впрочем, всё яснее ясного! Ей помог тогдашний Хранитель Ключей. Только как она его уговорила? Отношения ведь между ними были не ахти.

«Правду сказала. И она оказалась такой, что у Хранителя сердце дрогнуло. Подкупить не могла – слишком тогдашний был правильным, – подумал Джарет. – Ему сказала, а мне нет. Почему?»

«Потому что должен был искать», – тут же ответил сам себе. Вполне разумно: если не найдёт он, не найдёт никто – хотя всё равно обидно.

Эльсидорию Джарет перетряхнул несколько раз. Каждую колыбель проверил! Про другие миры даже не подумал – да и кому надо тащить грудного ребенка в такую даль? Смысл?

Хотя нет, Грань проверял, но только из-за старых порталов, и только Землю. Но там Джарет бы достаточно быстро нашёл ребенка: как-никак планета знакома. Но вот дальше… Всё-таки Грань – не Эльсидория, сейчас там не одна Земля обжита, а несколько десятков других. Чтобы обыскать каждую, не хватит и вечной жизни.

Да, Анжела хорошо спрятала ребенка. Тут ничего не скажешь.

«Только вот почему?»

– Почему ты ничего не сообщил мне?

– Но она сказала, что на то есть ваша воля, – ответил домовой.

– И ты ей поверил?

Домовой смутился ещё больше. Женщина так молила его не болтать лишнего, присматривать за девочкой, уверяла, что Хозяин всё знает – выходит, нет. Да и серебреный листок был с ней…

– Хорошо, – Джарет вздохнул. – И что случилось вчера?

– Девочка убежала, Хозяин, и я думаю, она не вернется. Она в очень большой беде! Ей нужна помощь!

– Помощь? – переспросил Джарет.

– Ну да! Они ведь пытались убить её…

Глава 3. Джарет и Мариэтта

14 сентября, в послеобеденные часы Джарет появился в Космополинске.

* * *

К счастью, Вадим Морш, Хранитель Ключей, оказался свободен и без лишних проволочек открыл портал на Грань. Уже там, зная жуткую нелюбовь короля к гостиницам, помог Джарету быстро найти более или менее подходящую квартиру, накидал список необходимых телефонов и отчалил по своим делам.

Доложились домовые – искомой девушки в домах Космополинска нет, значит, ночевала где-то на улице. Где именно? Дворовые сообщили, что в разное время видели её в разных уголках города. Значит, оставалось одно – взять напрокат машину и колесить по улицам. Джарет так и сделал.

Мариэтта, действительно, ночевала на улице – на свалке. Что делать, как жить дальше, не знала. Возвращаться домой – боялась. Ближе к обеду острый голод прогнал её со свалки на улицы города. Прошлась по магазинам, удалось кое-что украсть. Мелочь! Но всё-таки. После пошла наугад. В никуда.

Ближе к вечеру начался ливень.

Джарет нашел её тогда почти случайно. Повезло. Он уже здорово устал, и поэтому злился на себя, на весь свет, на Анжелу. И вдруг увидел её…

Она вынырнула из какого-то переулка. Шла, цепляясь ботинками за асфальт, сунув руки в карманы джинсов, в одной майке, длинные волосы собраны в хвост – казалось, ей всё равно, что уже стемнело, идёт дождь.

Джарет нажал на клаксон – Мариэтта вскинула руку, чтобы убрать с лица мокрые волосы, и одновременно обернулась. Ему показалось, что поворачивается она бесконечно медленно. И этот взгляд! Глубокий, пронизывающий взгляд – не испуганный, вопрошающий – взгляд молодого зверя.

Сердце короля болезненно дернулось.

* * *

Мариэтта хмыкнула, бросив взгляд на машину, и зашагала дальше. Машина двинулась следом.

«Что ему нужно?» – подумала девушка. Она терпеть не могла, когда с ней пытались познакомиться всякие непонятные типы, этот наверняка из тех же. А жаль: голос ей понравился.

– Постой, – ещё раз окликнули её, – постой же! Не бойся меня!

«Это я-то боюсь!» – хмыкнула Мариэтта и остановилась.

Наверное, где-то с минуту они смотрели друг на друга.

Мариэтта была поражена красотой мужчины. Чужак, это ясно и по говору, и по одежде. И в то же время он не был похож на всех тех приезжих, которыми кишел Космополинск.

Джарет, в свою очередь, уже успел обо всём позабыть.

– Садись, – сказал он.

Мариэтта подумала немного и рванула дверцу на себя.

– Куда тебя отвезти?

Не ответила.

– Тогда я отвезу тебя туда, где ты сможешь согреться и поесть. – Джарет улыбнулся. – И ничего не бойся, хорошо?

* * *

Ехали молча.

Мариэтта украдкой разглядывала нового знакомого. Мужчина явно при деньгах – одна рубашка чего стоит! Пуговицы, запонки – кажется, золотые, камни какие-то. А часов нет. Телефона тоже. И водит плохо. Странно. К тому же, по её мнению, такие мужчины не подбирают на улице мокрых малолеток.

Вдруг смутилась. Кое-как оторвала взгляд от него, попробовала отвернуться. Бесполезно! Он словно магнитом притягивал. Глаза, губы, расстегнутые пуговицы на груди… Мариэтта зажмурилась. Так думать оказалось легче. Зато теперь никак не могла понять, почему вдруг решила сесть в чужую машину! Почему вдруг доверилась совершенно незнакомому мужчине, как будто не знает, чем всё это может закончиться? Но в нём было что-то такое – и она это чувствовала! – настолько родное, близкое…

дивное…

Мариэтта вздохнула. Поздно уже думать! Не выпрыгивать же из машины! Поэтому просто свернулась клубочком и задремала.

Джарет скосил глаза на девушку. Она ему определенно нравится! Король домовых вообще питал слабость к мокрым женщинам, тем более к таким юным, свежим. А ещё лестно то, как она смотрит – изучая, смущаясь, желая.

Он почему-то решил, что всё уже закончилось. Успокоился.

Ещё не так давно он ожидал массу проблем: девушку сперва надо разыскать, познакомиться, а после как-то рассказать такие вещи, которые любому человеку, выросшему на Грани, покажутся бредом. Но на поиски ушло всего лишь несколько часов, она – перепуганная, замерзшая, голодная – доверилась неожиданно легко, села в машину, сейчас вот вроде даже уснула.

Мариэтта шевельнулась, устраиваясь поудобнее, и струйка воды с волос сбежала по щеке, по ямочке на шее, где пульсировала синяя жилка, вниз, между грудей.

Джарет выдохнул.

«Она будет моей, – подумал Король домовых. – Она непременно будет моей!»

* * *

Наконец, приехали.

Мариэтта проснулась сразу же, как только машина остановилась, потянулась (Джарет чертыхнулся про себя). Выглянула в окно.

– Ты здесь живешь? – удивилась она. – Я думала, ты приезжий.

– Так и есть, просто я не большой любитель местных гостиниц. Идём?

Зайдя в квартиру, Мариэтта неожиданно притихла, затопталась в углу прихожей. Джарет сделал вид, что не заметил этого.

– Я закажу ужин, а ты умойся, – сказал он. – Там, кажется, на двери есть халат.

Мариэтта тут же спряталась в ванной.

– Особые пожелания будут? – спросил Джарет, но ему не ответили.

На двери, действительно, был халат. Мягкий, пушистый. Мариэтта потерлась щекой об его рукав, почему-то всхлипнула.

– Нюня, – отругала себя. – Нужно быть дерзкой и смелой. Да! – Вскинула голову, посмотрела на себя в зеркале. – Я дерзкая и смелая. В конечном итоге, это лучше, чем ночевать под дождём.

В шкафчике над раковиной нашла расческу, фен и множество бутылочек – мыло, шампунь, одеколон, средство для бритья – всё ужасно дорогое.

– Интересно, как надолго он приехал? Арсенал-то! Как в магазине!

Затем с удовольствием залезла в душ, подставила тело под тёплые струи воды. Быстро согрелась. С не меньшим удовольствием намылилась дорогим мылом, которое пахло так вкусно, что его хотелось съесть, вымыла голову. Вытерлась большим пушистым полотенцем. Достала фен, привела волосы в порядок.

– Хороша, – улыбнулась она, глядя на себя в зеркало. – Пусть попробует устоять!

Хихикнула, мысль о том, что таинственный незнакомец может плениться ею – показалась ей же самой глупой и смешной, но почему-то стало горько. Даже слезы навернулись. Тут же одернула себя: не распускайся!

Напоследок Мариэтта вздохнула ещё раз, закуталась в халат и вышла.

* * *

Зрелище оказалось настолько смешным, что Джарет просто не сумел сдержать улыбки. Халат ей откровенно велик, наверное, поэтому она показалась ему ещё более юной, беззащитной, чем на улице.

– Выпьешь?

– Да!

Мариэтта плюхнулась на диван и взяла протянутый высокий бокал с золотистой жидкостью, сплошь покрытой пузырьками.

– Что это?

– Шампанское.

– Настоящее?

– А какое ещё?

Джарет сел рядом.

Мариэтта пригубила напиток – шампанское оказалось очень вкусным и холодным. Затем Джарет спросил что-то пустяшное – она ответила – они рассмеялись. А потом он её поцеловал.

Просто наклонился и коснулся губами её губ, даже не обнял.

Поцелуй получился освежающим и вкусным, как только что выпитое шампанское.

– Ты не умеешь целоваться, – наконец заметил Джарет.

– Это плохо?

– Это замечательно, – и снова поцеловал её.

Их прервал звонок в дверь.

– Это ужин.

Дыхание Джарета было горячим. Мариэтта кивнула, сил сказать что-либо нет. Как хочется ещё! Но Джарет решительно встал.

– Тебе понравится ужин.

Ужин, действительно, оказался великолепен! Прожаренные куски мяса в густом соусе, золотистый картофель, зелёный салат, хлеб, а ещё фрукты, ягоды, шоколад и кувшинчик взбитых сливок.

Мариэтта никогда не видела так много еды сразу! Сама не заметила, как её глаза превратились в золотистый крыжовник.

Джарет аж вздрогнул: у оборотней такая резкая смена цвета глаз – плохой признак, но Мариэтта лишь ожесточенно ринулась атаковать мясо.

«Как же она голодна!» – ужаснулся Джарет. Вспомнил всё, что рассказал домовой о семье Джонсонов, вновь с горечью подумал: «Как Анжела могла отдать тебя им? Почему? Моя девочка! Моя слабая, беззащитная девочка… Моя…»

Утолив первый голод, Мариэтта жутко застеснялась. Джарет понял это, сказал что-то смешное. Мариэтта заулыбалась.

Вечер прошел весело.

Они без конца о чём-то болтали, смеялись, пили шампанское, ели. Правда, сидели поодаль друг от друга – Мариэтта так чувствовала себя увереннее, Джарет не настаивал.

Наконец, он сказал:

– Уже поздно. Пойдем, а то уснешь прямо здесь.

Мариэтта одеревенела от ужаса. «Я не хочу! Я передумала!» – чуть было не закричала, но слова застряли комом в горле.

Джарет заметил, сказал:

– Ты будешь спать здесь, а я – там. – Указал на двери комнат.

– Но разве?.. – Она покраснела до корней волос.

– Что разве? – Джарет совершенно искренне сделал вид, что не понял её.

Тогда Мариэтта набралась смелости и выпалила:

– Разве я не буду спать с тобой?

Он прислонился к стене и внимательно посмотрел на неё. Как хороша она сейчас! Испуганная, раскрасневшаяся.

– А ты хочешь?

– Я… я не знаю… я не умею…

– Это не так уж и важно. Я могу и подождать.

Но он не хотел ждать! Он хотел её прямо сейчас. Такую свежую, неловкую, смущенную. Девственную.

«Не сейчас, – одернул себя, – чуть позже».

* * *

Мариэтта растянулась на мягкой кровати. Сердце бухало так сильно, что уши закладывало. Даже мысли разбежались. Впрочем, думать не хотелось! Вообще.

Вскоре уснула, и ей приснился сон, полный сладострастия и греха.

В соседней комнате Джарет никак не мог успокоиться. Лежал и смотрел в потолок. Думал о государственно-важных вещах, дворцовых интригах соседних королевств, о том, как обратить их в свою пользу. А ещё думал о женщине-ребёнке, которая сейчас так близко.

Каждая мысль о ней причиняла боль.

Мариэтта проснулась вся в поту. Сна толком не помнила, но тело горело, а во рту патокой растеклось ощущение греха. Внезапно ощутила себя грязной и почему-то мокрой.

Захотелось уйти, но тут вспомнила, что всю одежду оставила в ванной, даже бельё! Стало жутко стыдно. Она сидела на одном диване с незнакомым мужчиной, целовалась с ним, а ведь между тем на ней был только один халат!

Джарет услышал, как её босые ножки прошлепали по полу, но вставать не стал.

Мариэтта нашла свою одежду там, где оставила. Но вместо того, чтобы начать одеваться, протянула руки к крану и включила душ.

Вся дрожала, собственное тело казалось неловким, чужим. Нырнула в поток холодной воды и чуть не закричала, когда её же мыльная рука скользнула по телу. С ожесточением принялась намыливать грудь, живот, бёдра, пытаясь подавить в себе горячее томление, но оно почему-то становилось только сильнее.

«Я пойду к нему, – вдруг решилась. – Я пойду и лягу в его постель. И позволю ему сделать всё, что захочет».

Когда её босые ножки вновь прошлёпали в коридоре, Джарет не обратил на это внимание. Ему наконец-то удалось сосредоточиться на тонкостях интриг Корсиконии, связанных с предстоящей свадьбой принцессы Карины…

…как скрипнула дверь его комнаты.

Хорошо, что в комнате темно!

Хорошо, что успел прикрыть одеялом своё обнаженное тело!

Хорошо, что она не увидела изумления на его лице!

Она робко села на край кровати. Джарет приподнялся на локтях – тут же закрыла его губы ладонью. Ладонь оказалась влажной и пахала цветами. А когда она вскинула руку, халат немного распахнулся, и Джарет увидел, что под ним ничего нет.

Молчи! Умоляю тебя, молчи!

К нему не раз забирались в постель. И проститутки, и первые фрейлины. С ним ложились и нежные девушки, и опытные львицы. Но впервые к нему приходили с таким отчаяньем на лице.

Молчи!..

Мариэтта погладила его. Подушечки пальцев коснулись щёк, лба, глаз – так слепые ощупывают незнакомое лицо. Внезапно резко толкнула его назад на подушки, встала на колени.

– Ты уверена?.. – начал было он.

Молчи!

Мариэтта дёрнулась вперед, вновь закрыла его губы ладонью. Халат при этом распахнулся сильнее.

«Я сейчас с ума сойду», – подумал Джарет. Грудь его заходила ходуном. Одеяло, прикрывавшее наготу, стало вдруг нестерпимо жарким, тяжёлым.

Мариэтта села. Замерла. Затем приподняла руки, взялась за ворот халата – решительно дернула вниз. Тут же смутилась – прикрыла грудь ладонями.

Этот жест восхитил Джарета!

Но вот она вздохнула и опустила руки, халат соскользнул с локтей. Привстала, и халат упал на пол. Теперь она была полностью обнажена.

Что делать дальше, Мариэтта толком не знала. Хоть бы фильм какой вспомнился! Решила действовать по наитию. Наклонилась, положила ладони на его плечи – Джарет молчал, ждал. Провела пальцами по груди. Поглаживать его оказалось приятно, и чуть осмелев, девушка начала потихоньку опускать руки всё ниже. Но стоило ладоням юркнуть под одеяло, как Джарет не выдержал. Резким движением опрокинул девушку на подушки, влажные волосы при этом рассыпались, она вскрикнула.

– Теперь моя очередь.

Мариэтта уперлась руками в его грудь, словно приподнимая над собой.

– Не бойся. – Он поцеловал её в губы. – Ничего не бойся. Я буду осторожен.

Она не совсем понимала, что происходит: Джарет повёл себя совсем не так, как это было в фильмах, в подслушанных рассказах сверстниц и – уж тем более – совсем не так, как это делал Джордж с Эммой.

Прикосновения дурманили; ей хотелось плакать, и она плакала. Она казалась сама себе нестерпимо жаркой, мокрой. И когда он, наконец, прижался к ней всем телом, обхватила его так, словно молила о спасении. Он тоже почему-то оказался горячим и мокрым.

Боль длилась не дольше мгновения, но она всё-таки испугалась. Всё не так! Должно же быть очень больно! Так говорили все, так утверждала Эмма. Заметалась, чуть не плача.

– Тише! Тише! – прошептал он.

Но страх уже исчез. Распался под напором других чувств. Ей одновременно хотелось кричать, плакать, смеяться, и Мариэтта, не осознавая того, что делает, укусила его за плечо – он даже не заметил.

Он стал двигаться быстрее, его напряжение передалось ей – она поняла, что сейчас что-то произойдет. Внезапно их тела свело судорогой; она почувствовала, как в ней что-то взорвалось – они переплелись, выгнулись и рухнули.

Всё закончилось…

* * *

Ей нравился его запах сейчас. Это была своеобразная терпкая смесь из парфюма, его природного запаха, усиленного потом, а ещё здесь был её собственный запах – именно это нравилось больше всего.

Потерлась носом об его плечо, с шумом вдохнула.

«Маленький волчонок», – улыбнулся Джарет.

– Скажи, а это всегда так?

– Как так? – не понял Джарет, забеспокоился: – Я сделал тебе больно?

– Нет. Просто… – Она села, прикрыла грудь одеялом, сказала: – Я думала, что всё будет иначе.

– Как иначе? – Провел ладонью по её спине.

«Как объяснить ему?» Мариэтта заговорила что-то быстро, путано, сама не понимая, что говорит. Впрочем, Джарет не слушал.

Он смотрел на её спину. «Они – дурные люди», – вспомнил слова домового. На спине девушки всеми цветами радуги цвели синяки.

Джарет потер подушечки пальцев правой руки – они вспыхнули слабым синим свечением – затем снова прикоснулся к её спине. Что-то прошептал. И синяки под его пальцами начали таять.

– Я сказала глупость?

– Нет.

Джарет сел.

– Просто ты – моя маленькая девочка. – Он коснулся губами её виска. – А жизнь – странная штука, и она бывает всякой. Понимаешь?

Мариэтта кивнула. За последние дни с ней произошло много чего странного, даже такого, что озноб по коже. И она поцеловала его – чтобы не думать, не чувствовать, не знать. Он ответил.

Мариэтта почувствовала, что проваливается в его объятья, словно в омут.

С головой.

* * *

Джарет был очень умен, но даже он порой недооценивал самые простые вещи. Да и как он мог подумать, что самый страшный её враг – она сама?

Как он мог забыть о том, с какой болью просыпается кровь? Как он мог забыть о кошмарах?

Но видимо, всё это для него было слишком давно.

Слишком хорошо забытым прошлым.

Глава 4. Чудовище

Мариэтта проснулась в холодном поту. Её опять преследовала стая волков, огонь, а потом она увидела холодные мертвые глаза Джорджа…

В квартире тихо. На улице всё ещё идёт дождь.

Мариэтта поёжилась, прижалась к Джарету, глубоко вдохнула его запах.

«Как хорошо, что он сейчас рядом!»

Мариэтта посмотрела на спящего Джарета, протянула было руку, чтобы осторожно коснуться его лица, как вдруг увидела свежий укус на плече.

«Что я натворила!»

Сердце Мариэтты остановилось.

А когда вновь забилось, мысли чехардой понеслись в голове. Как она могла забыть, что она чудовище! Как он мог позволить ей забыть об этом! Ей захотелось ударить Джарета, но лишь беспомощно сжала кулаки.

«Нужно бежать».

Это была даже не мысль, так – мыслишка. Трусливая, подленькая. Но других, более взрослых и разумных, не было.

Мариэтта осторожно выбралась из его объятий и тихонько, бочком, выскользнула из комнаты.

Джарет проснулся почти сразу же. Где-то с минуту лежал в постели, закрыв глаза. Хотелось снова уснуть, но не оставлять же её одну? Джарет вздохнул и встал.

Не успел толком одеться, как услышал хлопок входной двери.

– Мари?

Джарет кинулся на лестничную площадку, но было уже поздно.

– Мариэтта! – зло крикнул он и со всей силы ударил по дверце лифта. – Мариэтта, вернись, черт тебя подери!!

Разноцветные глаза короля потемнели.

Сбежала! От него! Какая наглость!

Он с силой захлопнул входную дверь квартиры, направился к окну. Створки послушно распахнулись навстречу, ветер ворвался в комнату, плеснув в лицо короля пригоршню холодной дождевой воды. Облик мужчины заволокло дымкой, и Джарет исчез – вместо него на подоконнике сидела крупная полярная сова. Птица расправила огромные крылья и вылетела на улицу.

Капли дождя упали на разгоряченное лицо – девушка замерла. Глубоко вздохнула.

– Мариэтта! – Голос Джарета подхлестнул её ужас.

Как она могла? Что она наделала?

Бросилась бежать.

Ну откуда она, начитавшись различных книг и насмотревшись фильмов, могла знать, что укус оборотня на самом-то деле безвреден?

* * *

Старая ливневая канализация Космополинска, как обычно, не выдержала сильного дождя, и мутные потоки воды затопили улицы.

Бежать было трудно. Обувь быстро наполнилась водой, и всё время норовила сползти вместе с кожей. Мариэтта оступалась, падала, но ужас придавал сил встать и бежать дальше…

…Джарет провел ладонью по лицу. Дождевая вода, мутная, вонючая, неприятно растекалась по коже. А ещё он здорово замерз. А уж как он был зол!..

Искать девушку имело смысл только с помощью магии. Чертыхнулся. Как это энергетически затратно! А ведь в Эльсидории даже вода могла бы помочь ему, но здесь всё чужое. Непонятно, как она вообще выжила в этом мире!

Джарет поёжился, но нужно работать. Вскинул руки, и мгновенно из ниоткуда возникли сотни или даже тысячи хрустальных шаров, засверкали вокруг него. Тонкие пальцы короля едва заметно дрогнули, и, получив приказ, сферы помчались прочь.

Некоторые мгновенно погибли, разбившись о стены домов или же ударившись об асфальт под тяжестью дождевой воды, – тут же появлялись новые. Если хотя бы один из них достигнет своей цели, Джарет узнает об этом…

…Мари! – от испуга она шарахнулась в сторону и больно ударилась всем телом о стену.

Джарет!

Его имя сорвалось с её губ. Нет, не закричала! – прошептала… Но этого оказалось вполне достаточно. Один из хрустальных шаров, который в этот самый момент находился поблизости, лопнул с легким мелодичным звоном…

…Джарет прищурился.

Странно было смотреть на него со стороны. Красивый, статный мужчина, одетый в одни брюки, даже без обуви, стоит под дождем, посреди улицы, к чему-то прислушивается. Его голова слегка наклонена на бок, длинные мокрые волосы облепили лицо.

Его облик вновь заволокло дымкой – и белоснежная сова уже спешила куда-то…

…Мужчина протянул ей руку и помог встать. Вернее, даже не мужчина – юноша, Дмитрий Грей. Тот самый Дмитрий Грей! Прекрасный принц из её подростковых грёз!

Как давно это было.

Целую вечность назад!

До смерти Джорджа…

До Джарета…

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – он был рад.

Когда Дмитрий окрикнул её, то Мариэтта так испугалась, что резко развернулась и упала, при этом сильно подвернув ногу. Где-то с минуту сидела в луже, ошарашенная болью и накопившейся усталостью. Дмитрий помог ей встать, Мариэтта тут же ахнула от горячего толчка в ступне.

– Тут рядом есть одно местечко! Я помогу тебе…

…Джарет нахмурился. Щелкнул пальцами и отправил хрустальный шар Вадиму: видимо, интуитивно чувствовал, что помощь понадобится…

…Мариэтту неприятно поразило то место, куда её привел Дмитрий. Притон!

Он оказался очень близко, буквально за углом. Но Дмитрия, как ни странно, там все знали. Правда, особого интереса пара не вызвала. Мариэтта рухнула на свободный матрас, сжалась. Дмитрий же присоединился к небольшой группе мужчин, сидящих в противоположном углу. Там находился единственный в помещении стол, где, если судить по запаху, разводили наркотики, и там же единственные стулья – три штуки.

Мариэтта с грустью вспомнила Джарета.

Ах, если бы она не была тем, кто она есть! Если бы могла остаться с ним ещё хоть не надолго!

Мариэтта украдкой вытерла слезы…

…Между тем, небольшая группка мужчин шёпотом обсуждала её.

– Слишком худа, – произнес один из них, Виктор, маленький мужчина с острым крысиным лицом, сын владелицы «Розового ягненка», самого популярного публичного дома в Печорском квадрате.

– Откормится! – отмахнулся Дмитрий. – Она редкий товар. Недотрога, – бросил Дмитрий, – так просто не подступишься, да еще характерец. – Грей демонстративно скривился. Он прекрасно знал, что именно такие – строптивые, жаркие – привлекают этого хмыря Виктора.

Возможно, Грей действительно был неплохим человеком, просто он был слишком много должен и не слишком хорошо воспитан. А Мариэтта, с его точки зрения, должна была быть ему благодарна – ведь именно с его подачи она теперь сделает карьеру элитной проститутки. В том, что она станет именно элитной, Грей ни капли не сомневался. А куда, собственно говоря, она ещё могла деться с таким аттестатом, без денег и с такими внешними данными? Жалко горбиться у стойки?

Дмитрий давно уже так себя успокоил. Девушка ему даже где-то как-то нравилась. По крайней мере, не раз являлась ему обнаженный в подростковых сновидениях.

Когда Виктор предложил Дмитрию в качестве уплаты карточного долга привести свеженькую девочку, то Грей сразу же вспомнил о Мариэтте. Но тут произошла та странная история с Джорджем, и девушка исчезла – пришлось постараться, чтобы найти! Так что Дмитрий, действительно, был рад, увидев её, и сейчас радовался, что проблема долга успешно разрешалась.

– Хорошо, – наконец, кивнул Виктор. – Беру. Корабль стартует ровно в шесть вечера, так что можешь пока воспользоваться. В качестве бонуса.

* * *

Казалось, она спит.

Мариэтта лежала, свернувшись клубочком в углу. Но как только Дмитрий в компании двух мужчин подошел к ней, тут же подняла голову.

– Ты как?

– Нормально.

Мариэтта настороженно смотрела на незнакомцев.

– Нога болит?

– Немного.

Девушка сжалась, отползла к стене.

– Не бойся! – Дмитрий старался, чтобы его голос звучал как можно ласковее. – Ты мне всегда нравилась. Ты такая… такая необыкновенная! – Внезапно схватил её за ноги и рванул к себе.

Мариэтта закричала – от боли и страха одновременно.

– Не бойся!

Мариэтта дернулась, пытаясь освободиться. Приятели кинулись Дмитрию на помощь.

– Не думал, что ты такая сильная!

«Я не причиню тебе зла», – кольнули в памяти разноцветные глаза, улыбка…

– Больно не будет, – пообещал Дмитрий и тут же ударил её. Сперва кулаком в живот, а потом по лицу. Начал стягивать джинсы. – Не брыкайся! Первый раз что ли?

«Не бойся. Ничего не бойся…»

– Ничего, в первый раз всегда страшно, а потом – ничего, привыкнешь.

Влажная одежда прилипла к телу. Сдиралась, словно вторая кожа.

– Ну, будь хорошей девочкой!

«Моя девочка…»

– Не смей! – закричала она.

«Моя девочка…»

Её тело напряглось, выгнулось. Её удержали. Рассмеялись.

– Не смей меня так называть!

«Я ведь волк», – вспомнила она.

Большой сильный волк.

«Я смогу… я ведь однажды смогла…»

«Я волк», – повторила она как заклинанье.

Большой

сильный

волк…

* * *

Полиция так ничего толком и не выяснила.

Очевидцы рассказали, что девица, с которой пришел Дмитрий, почему-то вцепилась зубами в его горло. Несчастный закричал и умер. «От кровопотери», – как потом скажут медэксперты. Потом девушка убежала – так написано в отчётах.

Пресса широко осветила эти события. По большей части интерес к нему был вызван тем, что Мариэтту так и не нашли. Её признали пропавшей без вести, а спустя несколько лет – умершей. Полиция по этому поводу дала следующие комментарии: «Здесь полно мелких поселений, где она может укрыться. Но будет лучше, если она всё-таки вернется в Космополинск для дачи показаний». Затем появились многочисленные интервью, статьи, где говорилось, что «она всегда была со странностями, и мама в детстве не разрешала мне с ней играть».

В общем, вердикт общественности был следующим: Мариэтта страдала психическим расстройством, и смерть опекуна лишь приоткрыла всю бездну безумия, жертвой которого и стал её одноклассник Дмитрий Грей.

О том, что парень умер в притоне со спущенными штанами, нигде не упоминалось.

Так же нигде не упоминалось, что горло жертвы разорвали зубы волка, а не человека.

И уж тем более нигде не было сказано, что в притон после влетела белая сова, которая превратилась в красивого полуголого мужчину, который и устроил тот самый погром, в ходе которого погибли оба приятеля Дмитрия.

Правда, они оба умерли от весьма естественных причин. От ужаса.

* * *

…Джарет!! – Вадим Морш подумывал, что уже пора начинать паниковать. Это было последнее место, на которое указали шары, но куда делся их владелец – совершенно не ясно. – Джарет!! Черт тебя подери! Джерри!!

Тут за углом что-то грохнуло. Раздались крики.

– Джерри?

Вадим поёжился. Шум ничего хорошего не обещал, особенно если причина его – Джарет. Вадим осторожно свернул за угол, откуда доносился шум, и увидел тупик. Таких в Космополинске полно! Называется «трущоба обыкновенная». Что Джарет здесь забыл? Одна из дверей в тупике сорвана, именно оттуда доносились крики. Вадим осторожно зашел, спустился и увидел то, что поразило его.

Он увидел грязную, тёмную комнату, почти без мебели, с кучей матрасов. На одном из них лежит мертвый юноша, грудь залита кровью. Рядом – еще двое парней, судя по всему, тоже мёртвые. У стен, скрючившись, какие-то люди – то ли мужчины, то ли женщины. А посреди всего этого хаоса, грязи и темноты стоит белая фигура.

– Джарет!

Вадим кинулся к нему, едва успел подхватить его внезапно обмякшее тело.

– Ты горишь!

Джарет был мокрым, горячим и холодным одновременно.

– Её нужно найти!

– Кого?

– Её! – Джарет тяжело дышал. – Она попадёт в беду, непременно! – И потерял сознание.

Вадим крепко обнял друга.

– Сейчас. – Он потащил Джарета к стене. – Ещё немного! Чёрт, когда ты в сознании, то гораздо легче.

Вадим с тоской посмотрел на лестницу, затем на ближайшую стену, огляделся на испуганных, сжавшихся людей.

– А, пофиг! Не до церемоний сейчас.

Вадим ударил кулаком по стене.

– Открывайся и немедленно! Мне ждать некогда.

Часть стены послушно отъехала в сторону.

– Отлично!

Вадим обнял Джарета и потащил его в открывшийся портал.

– Терпи, вашество, скоро будем дома…

Глава 5. Король (часть первая)

Кем был Джарет?

Он был всем.

Он был богом.

И, надо сказать, эта роль ему шла.

Безумно красивый, страстный мужчина, знающий собственную страну не хуже, чем собственное лицо.

Да, для Сюррии он был всем. И даже больше.

Он был богом.

Его почитали как бога.

Ему поклонялись как богу.

Его боялись как бога.

И каждый молил, чтобы вечная жизнь Джарета никогда не оборвалась.

* * *

Сознание короля с трудом выкарабкалось из пучины беспамятства.

Пару минут он просто лежал, не шевелился. Его грудь мерно вздымалась и опускалась.

«Что произошло?»

Джарет не помнил.

«Хорошо. Где я?»

Джарет с трудом разлепил ресницы. Смотреть было очень больно. К счастью, он мгновенно узнал потолок собственной спальни. И если судить по бликам, то сейчас раннее утро.

«Значит, я дома. Уже лучше».

Джарет попробовал улыбнуться, но лицо закостенело, словно восковая маска.

«И у меня сильный жар. Это не совсем хорошо».

Джарет закрыл глаза. Затем сосредоточился на ладонях. Простынь под пальцами оказалась влажной и мятой. С трудом поднял руки, коснулся лица – нащупал густую щетину.

«Значит, прошло несколько дней, абсолютно точно не меньше пяти!»

Джарет тяжело вздохнул. Оставалось лишь надеяться, что за всё то время, что он провел в беспамятстве, экономика Сюррии не развалилась, и никто из соседей не догадался объявить ему войну.

«Хорошо. Что было до?..»

До чего?

Уголки губ Джарета невольно приподнялись в улыбке. Была девушка. Да, определенно была девушка! Ну, как же он без…

Мариэтта!

Завертелся калейдоскоп событий. Вспомнил, как вдруг явился домовой. Как приехал в Космополинск, искал её. Нашёл.

И потерял.

Сознание короля вновь заволокло дымкой.

Что бы ни произошло – это уже закончилось.

Почти.

Закрыл глаза. Спать хотелось ужасно!

Полчаса сна его освежили.

С несказанным трудом Джарет встал. Правда, весь процесс пришлось разбить на несколько более простых задач. Сперва просто сел. Провел несколько минут без движения, ожидая, когда свистопляска перед глазами прекратится. Затем обнаружил на тумбочке, стоящей в изголовье, графин с водой, стакан, несколько знакомых конвертиков и ещё кучу всяких разных бутылочек, снадобий, порошков.

Напившись и проглотив лекарство от головной боли, Джарет протянул руку, на ладони возникло два хрустальных шара. Получив приказ, один из них отправился на кухню, второй вылетел в окно. После этого король, наконец, встал.

Он прекрасно знал, что делать.

* * *

Джарет не любил большие города, именно поэтому построил замок в тихом месте, до столицы всего лишь день пути. А всё остальное получилось как бы само собой.

Да, были времена, когда Король домовых для подтверждения статуса, нуждался в свите, шикарном выезде и всём таком прочем, но жить хотел именно за городом. Поэтому для обеспечения замка всем необходимым появилась Деревня. Просто Деревня. Название ей так и не придумали.

Когда Джарету опостыли дворцовые интриги, и свита была разогнана, король всерьёз забеспокоился, что Деревня тоже опустеет. Но этого не произошло. Во-первых, местные успели обустроиться, пустить корни. А во-вторых, привыкли к Хозяину. Даже больше – полюбили.

Сегодня это единственное место в Сюррии (или даже во всей Эльсидории), где Джарета никто не боится! «А чего его бояться? – удивляются местные, пожимают плечами. – Шутки у него просто странные». И действительно! К услугам короля портные, белошвейки, сапожники, парикмахеры, врачи. Деревня поставляет в замок продукты, спиртное, перья, мыло, скатерти, свечи – да практически всё! Кроме горничных. В этом плане Джарет соблюдет жесточайшее табу.

У короля есть даже собственное место в трактире у окна: стол, две лавки с высокими спинками и подлокотниками. Джарет любит там бывать – читает, встречается с людьми или просто смотрит в окно, играется со своими шарами, иногда даже спит, сложив ноги на подлокотник.

Поэтому, конечно, известие о болезни короля повергло Деревню в уныние. И Джарет это прекрасно знал!

А ещё он прекрасно знал, что внимание всей Эльсидории сейчас сосредоточено на его Деревне.

* * *

Хозяину стало лучше!

Новость мгновенно облетела все дома. Тут же стали известны подробности: король встал, поел без аппетита, но всё-таки, потребовал к себе парикмахера. Врач явился без приглашения. Вернулся вместе с парикмахером спустя где-то пару часов. Засели в трактире и принялись во всеуслышание обсуждать состояние короля.

Врач возмущался, что Джарет так быстро встал и категорически отказался следовать предписаниям. Парикмахер говорил, что Хозяин удручен и, похоже, будет пребывать в таком состоянии долго. Местных это заинтересовало больше всего.

– Попросил сделать синие перышки. Конечно же, это ему очень идёт! Но ведь бала ближайшее время не будет, значит просто хочет немного поднять себе настроение. А это значит… Ну вы ведь все знаем, что это значит! – Парикмахер понизил голос и таинственно прошептал так, чтобы его услышал весь трактир. – Вот увидите, скоро он поедет в Альфар за красками.

* * *

Большую часть дня Джарет провёл в кабинете.

За последние дни скопилось много бумаг, и все требовали скорейшего рассмотрения. В основном это информация об урожае – где, что уродилось, столько-то уже собрано, столько-то ещё осталось. Но также и несколько писем другого плана: доносы, любовные послания, светская переписка. Одно из них привлекло особое внимание.

Оно было от некой герцогини, придворной дамы Корсиконии, красивой глупой женщины. Письмо приторно пахло духами и было осыпано скукожившимися лепестками цветов, но содержало очень важную информацию: Карина, принцесса Корсиконии, решила перед свадьбой отправиться в паломничество по святым местам, но при этом оставила всю свиту дома. Во дворце похихикивали, что инфанта просто решила, как следует порезвиться напоследок. Правда, писала герцогиня, эти старые перечницы просто завидуют красоте и молодости принцессы, ведь всем известно в какой строгости и благочестии её воспитали! И так далее, и тому подобное.

Джарет ещё раз внимательно прочел письмо. Нахмурился. Корсикония – единственное людское королевство из его соседей, в перспективе головная боль от него сможет поспорить с головной болью от Королевства горных эльфов! Правда, сейчас всё более или менее спокойно. Но через три месяца ситуация измениться – принцесса Карина выходит замуж за герцога Ричарда Лельского, младшего брата короля Лонглии, ещё одного людского королевства на севере Эльсидории. Конечно, Джарет мог расстроить свадьбу, даже более – это следовало сделать. Но не делал. По самым разным причинам, о коих предпочитал умалчивать.

Король задумался.

– Джеймс!

Дверь кабинета мгновенно открылась.

– Я сегодня заметил новую девушку.

– Это Кори, Хозяин. Она из Лонглии. Направить её к вам?

– Нет, не нужно. Я сам зайду к ней. Позже… – Джарет провел подушками пальцев по нижней губе. – Джеймс, налей мне водки.

– Вы уверены, Хозяин?

– Абсолютно.

– Только пообещайте мне, что потом отправитесь спать, а своё знакомство с новой девушкой отложите.

– Вот как? – Правая бровь короля выразительно выгнулась в крайнем изумлении. – Джеймс, напомни-ка, почему я всё ещё держу тебя?

– Потому что мало кто в состоянии долго выносить ваш характер, Хозяин.

Джарет рассмеялся.

– Здесь есть всё, что вы можете только пожелать! – Джеймс открыл бар. – Но сперва всё-таки выпейте лекарство.

Джарет скривился.

– Не капризничайте! Вы сейчас выглядите на весь свой возраст.

Джарет рассмеялся и послушно проглотил лекарство.

– Умница, – улыбнулся Джеймс. – А теперь идите спать, дела могут подождать.

– Да! – Джарет со смехом швырнул бумаги на стол. – Ты прав. Я устал, я болен и хочу спать. Кстати, сообщи мне, как только Вадим появиться. Сразу же! – Сверкнул глазами. – Я его жду.

– Хорошо, Хозяин.

* * *

Не спалось.

Джарет лежал, заложив руки под голову, внимательно изучал, как тени бегут по потолку спальни.

Внезапно рассердился: – «И всё из-за какой-то девчонки! – закрыл глаза. – Как я мог так забыться? Как я мог рискнуть всем ради неё?» – Вздохнул.

Вспомнил, как впервые увидел её, как натягивалась мокрая майка на груди, а потом… Джарет вздохнул и повернулся на бок.

Несмотря на всю злобу, он прекрасно понимал, что при первой же возможности вернется на Грань и начнет поиски. В конечном итоге, ведь обещал когда-то…

…искать её вечно…

К тому же осталось письмо. Его надо прочесть, возможно, тогда хоть что-то станет ясно.

…Внезапно ощутил чьё-то присутствие. Джарет вдохнул ненавязчивый, немного горьковатый запах женщины. Почувствовал, как две маленькие прохладные ладошки коснулись его горячего тела.

– Как ты… – прошептал было, но его губы сомкнули в поцелуе другие губы. И весь мир поплыл…

Всё потеряло значение. К его телу прижалось тело женщины – явственно ощутил упругость грудей, живота, бёдер. Его обнимали, влекли, заманивали. И он поддался. Губы с жадностью припали к другим губам. Он ощущал дыхание женщины, пил его.

– Ты будешь моей.

Не ответила. Он почувствовал, что она улыбается.

– Ты будешь моей! – повторил жестче.

– Сперва найди меня…

И Джарет проснулся.

«Наваждение?»

Джарет залпом выпил стакан водки, но дурман не проходил.

«Да, наваждение».

Он просто болен. Он выпил. Да что уж там говорить! он откровенно пьян.

Джарет обхватил руками голову, рухнул на кровать.

– Отвратительная, гадкая девчонка! – застонал он. – Что ты наделала? Как ты могла так поступить со мной?..

В ярости швырнул подушку в угол. Внезапно понял, что плачет, и ужаснулся этому.

Джарет вскочил, толкнул потайную дверь, быстро зашагал по спутанной сети туннелей, в которых никто, кроме него, не ориентировался. Он шёл в левое необитаемое крыло замка, где хранил всякий разный хлам и некоторые маленькие тайны. В общем хаосе быстро разыскал портрет Анжелы.

– Ты ведь знала, – зло сказал он, глядя в нарисованные глаза. – Ты же ведь знала, что всё будет именно так! Тогда какого черта ты мне её подсунула!! – Джарет швырнул портрет в стену.

Дорогая рама сломалась, и холст вывалился на пол.

Ярость короля прошла точно так же внезапно, как и вспыхнула. Он опустился на колени.

– Прости. – Погладил нарисованное лицо женщины. – Я позабочусь о ней, как ты этого и хотела. Обещаю.

* * *

Скопившаяся ярость и алкоголь требовали немедленно удовлетворения. И, подчиняясь им, Джарет двигался по лабиринту тайных коридоров, пришёл на первый этаж, где располагались комнаты горничных. Немного подумав, рванул на себя одну из дверей. Это была комната новой девушки, Кори.

Молодая женщина спала. Джарет протянул руку, и в ладони возник хрустальный шар. Сфера засияла золотым матовым светом.

Король домовых склонился над спящей, внимательно вглядываясь в лицо.

Узнал.

«Вот значит как! – усмехнулся он. – Впрочем, почему бы и нет?»

Абсолютно не церемонясь, Джарет сорвал одеяло.

«Она не спит, – тут же понял он. – Ждёт, что я буду делать. Ну, хорошо! Раз вы так настаиваете…»

– Значит, ты – Кори?

Ресницы женщины встрепенулись и разомкнулись, демонстрируя пронзительные голубые глаза.

– Ты девственница?

Девушка томно потупила взор.

– Не лги мне.

Кори лукаво улыбнулась. Протянула к нему округлую холеную руку, поманила.

Джарет прикоснулся к сорочке, сшитой из дорогой ткани. Зло ухмыльнулся: – «Горничная, которая может позволить себе такую сорочку. Надо же!» Пальцы яростно сжались, и Джарет рванул ткань на себя. Сорочка треснула, и обнажилась тяжёлая грудь. Джарет рванул ещё раз. Остатки сорочки бросил на пол.

– Хороша! – Потрепал девушку, словно молодую кобылку. – Значит, ты пришла… Что ж! Посмотрим, на что ты годишься.

Джарет овладел ею с такой яростью, что даже не заметил, как причинил ей боль. Кори извивалась под тяжестью его тела, изрыгала стоны, засаживала ногти под его кожу. В ней совершенно не было того испуга, удивления, смущения, которые так поразили короля совсем недавно, и это еще больше его бесило.

Когда всё закончилось, Джарет молча встал, оделся и ушёл.

Утром он чувствовал себя значительно лучше. Врач, который пришел его осмотреть до завтрака, констатировал, что болезнь отступает, и буквально через пару дней король окрепнет окончательно.

За завтраком Джарет задумчиво вертел в руках вилку. Вернее, не просто её вертел, а очень даже внимательно изучал.

– Джеймс, а, Джеймс…

– Да, Хозяин.

– Тебе не кажется, что столовое серебро потускнело?

– Хозяин! – Джеймс возмутился ровно настолько насколько положено возмущаться дворецкому. – Серебро чистят каждую неделю.

– Я думаю, что на этот раз серебро забыли почистить. – Джарет лукаво подмигнул слуге зелёным глазом, швырнул вилку на стол. – Пусть Кори этим займётся. И, пожалуйста, Джеймс, проследи, чтобы она всё сделала, как следует.

– Вам не понравилось, Хозяин?

– Ну что ты! – Глаза Джарета сверкнули разноцветными углями. – Было весьма неплохо.

* * *

Весь день Джарет провёл в кабинете.

Что-то писал, что-то вычёркивал, составлял какие-то схемы. Он заново изучал клубок интриг вокруг свадьбы принцессы Карины и герцога Ричарда.

С Лонглией Джарет враждовал всегда. К счастью, до открытых столкновений дело пока не доходило. Причиной тому дипломатическое искусство сторон и отсутствие общих границ. Зато у них общие соседи – Альфар и Корсикония, Королевство горных эльфов. За дивные королевства Джарет более или менее спокоен. С Альфаром у него чудесные отношения, горные эльфы предпочитают игнорировать, но вот Корсикония…

Это страна людей на побережье. Тёплая, сытая, невыносимо скучная. Король Корсиконии слаб и телом, и духом. А вот королева – женщина сильная и властная. Правила именно она. К счастью, она обожала Джарета и была абсолютно уверена в его ответных чувствах.

Сам же он делал всё, чтобы она никогда не заподозрила обратное! Был галантен, учтив и якобы только из уважения к её репутации королевы и замужней женщины даже не пытался оказаться в её спальне.

Игра всех устраивала. Король Корсиконии был доволен тем, что о его жене шепчутся, как о возлюбленной Джарета. Королеве это чисто по-женски льстило, поскольку она обладала… гхм!.. несколько специфичной внешностью. А Джарет всячески использовал сложившуюся ситуацию в своих интересах.

Звали королеву Ольга.

Вообще вся эта странная и нелепая история его якобы любовных отношений с королевой Корсиконии началась случайно.

В тот роковой день эльфы с размахом праздновали рождение наследника. Джарет, как и следовало ожидать, расслабился и быстренько кому-то назначил свидание. Правда, к назначенному времени изрядно напился, иначе как объяснить тот факт, что он перепутал окна и даже не заметил этого?

Очнувшись поутру, с ужасом обнаружил себя в постели с королевой Ольгой. Ещё неизвестно чего Джарет испугался больше! То ли гнева народа Корсиконии, то ли утреннего вида самой королевы.

Затем последовала сцена в лучших традициях любовных мелодрам. Ольга в одной сорочке металась по комнате, заламывая руки, и дрожащим голосом что-то говорила. В это время Джарет сидел в кресле, обхватив голову руками, с ужасом думал о том, как вообще мог так влипнуть. К счастью, его участия в разговоре совершенно не требовалось – вполне было достаточно сгорбленной фигуры. Наконец, доведя себя до экстаза, Ольга схватила Короля домовых за руки и заявила, что хоть и понимает всю глубину его чувств, но должна быть верна мужу и своей стране. Услышав такое, Джарету стало дурно. В глазах потемнело, а когда вновь прояснилось, то он почему-то был на полу, у ног королевы, та рыдала от счастья.

С того самого дня Корсикония вполне благосклонно относилась к Сюррии.

И вот теперь всё грозило рухнуть!

У Ольги двое детей – Карина и Константин. Но династия Корсиконии имела изъян: они пытались подражать эльфам, и поэтому несколько поколений заключали родственные браки. Так что Джарет особо не удивился, когда мальчик родился настолько хилым и болезненным, что было ясно: на трон взойти просто не успеет, а уж дать потомство – так вообще сомнительно. И, честно говоря, не желательно. Поэтому брак инфанты организовывался с особой тщательностью: её муж должен устроить все коалиции двора. Герцог Лельский как раз подошёл. Он был здоров, красив, агрессивен, глуп и не имел никаких родственных связей с династией.

Джарет восторгаться не стал, хотя препятствий не чинил. Прекрасно понимал, что Корсиконии нужна свежая кровь, и принялся укреплять границу.

Но то, что произошло в замке Короля домовых минувшей ночью, могло существенно изменить сложившуюся ситуацию! И нужно что-то придумать.

Срочно.

* * *

Джарет понял, что в гардеробной кто-то есть, как только открыл дверь спальни.

«Неужели Кори решила высказать мне всё, что надумала во время чистки столового серебра?»

Джарет ухмыльнулся. Шутка удалась.

Заглянул в гардеробную. Всплеснул руками: – «Опять достаётся моим рубашкам!»

Король домовых стоял, прислонившись к дверному косяку, и со вздохом наблюдал, как девушка в ярости швыряет на пол его знаменитые шёлковые рубашки, топчет их ногами, даже пытается порезать ножницами, но шёлк не так-то легко даётся, отчего Кори злится ещё больше.

«Почему все всегда мстят моим рубашкам? – с тоской подумал Джарет. – Между прочим, я очень люблю эти рубашки. Эту модель специально для меня разработал сам Пьер Карден. Этот шёлк я лично привожу из Индии. Эти пуговицы из чистейшего золота делают эльфы, все камни специально отобраны. Ну, почему каждая идиотка считает своим долгом испортить хотя бы одну мою рубашку?!»

– Успокоилась, детка? – наконец, сказал он.

Кори выпрямилась.

– Подонок! – прокричала она, швырнув в Джарета ножницы. – Сволочь!! Я отдалась тебе, а ты!!

– Что я?

– Ты заставил меня чистить серебро!!

– Но ведь ты – горничная.

Кори взвыла дурным голосом, кинулась на Джарета, намереваясь вцепиться ногтями в его лицо. Не тут-то было! Он не церемонился: схватил Кори за руки, скрутил её. Молодая женщина закричала от боли.

– Давай, детка! – горячо зашептал он ей на ухо. – Здесь тебя никто не услышит. А если и услышат, то никто не поможет. Это ведь не дворец твоего папочки.

Кори, или теперь уже принцесса Карина, обмякла.

– Вот скажи, детка, ты хоть соображаешь, что будет, если хоть кто-то узнает, что ты здесь?

– Ты боишься! – Карина возликовала. – Боишься! Я расскажу отцу, что ты делал со мной этой ночью. Во всех подробностях расскажу! – Облизала пересохшие губы. – Но если ты будешь мил со мной точно так же, как с матерью, то…

Джарет наотмашь ударил её по лицу. Карина упала, завизжала:

– Как ты смеешь!

– Смею.

Карина отползла. Она была похожа на безумную – точно так же сверкали глаза, вздымалась грудь.

Вдруг брякнула:

– Я всем расскажу, что ты привез меня сюда насильно.

– Вот как? – Правая бровь Джарета изогнулась. Рассмеялся: – Ах ты, сучка!

– Да, скажу! – Карина задыхалась. – Всем скажу! Твои соседи-эльфы ужасно обрадуются! Горным только дай повод – они тебя на клочья раздерут! Не веришь?

– Почему? Охотно верю. – Склонился над ней. – Но у меня тоже есть методы воздействия. – Стальными пальцами сжал её руку. – Идём!

– Нет! – Карина испугалась. – Я не хочу!

– Идём, – повторил Джарет.

В ответ Карина разразилась площадной бранью. Но Короля домовых это только рассмешило!

– Хорошо. Будем считать, что ты согласилась.

Он подхватил её, выволок в спальню. Там толкнул потайную дверь.

Карина заскулила, как испуганный зверёныш. Кинулась к двери, заскребла ногтями.

– Она не так открывается.

Карина сжалась.

– Что… – в горле пересохло. – Что ты хочешь сделать?

– Нуу! – Джарет скрестил руки на груди. – Небольшая сделка. Или ты соглашаешься на моё предложение, или я оставляю тебя здесь.

– Здесь?

Джарет кивнул.

– Да. Можешь поверить, что тебя здесь никто не найдет. Ни-ко-гда. А чтобы облегчить выбор, я с огромным удовольствием покажу, с кем тебе придется соседствовать, если всё-таки пожелаешь остаться.

…И Джарет показал ей Чунду.

Дело в том, что у Короля домовых весьма странное представление о домашних животных. И Чунда для него что-то вроде собачки. Она обитает в подземелье замка, охраняет спрятанные там сокровища. Джарет её обожает! Холит, лелеет, чешет пузико. Она в ответ послушна до раболепия, узнает его шаги, подпрыгивает от радости. Ну, чем не собачка?

Но самое главное, что должен знать каждый дурак, мечтающий поживиться в легендарной сокровищнице Короля домовых, что Чунда – это паук, выращенный с помощью магии до размеров слона.

…После Джарет привел Карину в библиотеку, усадил на диван.

– Выпьешь?

Карине хватило сил лишь слабо кивнуть в ответ.

Джарет щедро плеснул в стакан водки.

– Может, это не самый женский напиток, но Чунда производит нужное впечатление, не так ли?

Карина залпом выпила.

– Умница. – Джарет сел рядом. – А теперь решим вот что. Завтра ты покинешь замок и отправишься в какой-нибудь монастырь, или куда ты там собиралась? В общем, уедешь. А потом вернешься домой и выйдешь замуж. И ни одной живой душе ты никогда в жизни не обмолвишься о том, что была здесь. Поняла? – Джарет ласково улыбнулся. Так ласково, что Карине захотелось его убить.

Что ж! Иногда Король домовых возбуждал в женщинах не только страсть.

Глава 6. Письмо

Джарет вернулся в Космополинск только спустя неделю. Вадим был занят какими-то своими делами, а прямого портала туда нет. Конечно, можно отправиться окольными путями: сперва на Землю, затем совершить длительное космическое путешествие. В общем, проще дождаться Вадима.

И пока лучше не думать о ней.

В те дни Джарет был просто невыносим! Его раздражало абсолютно всё. Чуть что – сразу вспыхивал, орал, швырялся хрустальными шарами, мраморными статуэтками. Но к его выходкам окружающие отнеслись снисходительно – давно уже привыкли – впрочем, Джарета это бесило ещё больше.

Наконец, появился Вадим. Не дав Моршу передохнуть с дороги, Джарет потащил его в Космополинск.

Вечные не умеют ждать.

* * *

Эмма осталась одна в доме – Джордж умер, Мариэтта пропала – и теперь она, наконец-то, по-своему счастлива.

Правда, первые дни было жутковато. Эмма бродила из угла в угол, боялась каждой тени, любого шороха. Всё время казалось, что Мариэтта – эта мерзкая, строптивая девчонка! – где-то прячется, ожидая удобного момента, чтобы напасть. А потом пришла полиция, они рассказали про Дмитрия. Конечно, жаль мальчика, зато теперь весь город искал эту чертовку! Страх отступил.

Тогда Эмма, к собственному удивлению, поняла, что скучает по Джорджу. Не то, чтобы она так уж его и любила! Эмма всегда признавала, что он не был хорошим мужем: не постился, не изнурял свою плоть молитвами – от этого и все его беды. Но как ни странно, чаще всего она вспоминала своего супругами таким, каким он был в те ночи, когда пьяный приходил к ней.

Помогла бутылка. Эмма стала наливать коньяк в чай, чтобы успокоить нервы. Правда, старательно не замечала, что порой слишком щедро льёт спиртное в чашку.

В тот вечер женщина сидела перед телевизором, пила чай. Передача была скучной, но не сидеть же одной в тишине!

Эмма наклонилась к сервировочному столику, чтобы налить себе ещё чашку, а когда выпрямилась, то увидела, что перед телевизором стоит высокий мужчина, одетый во всё чёрное, при этом рубашка застегнута только на нижние пуговицы. На груди серебреный кулон, усыпанный жемчугом.

– Я пришел за письмом.

– Вы… – Эмма почувствовала, как тело тяжелеет, во рту появился привкус греха. – Вы – Тампер?

Мужчина кивнул.

– Что-то вы долго! Она обещала, что вы придете раньше.

Джарет не ответил.

– Я не знаю, где письмо, – с вызовом бросила Эмма.

– Оно вон в том буфете, в салатнице.

Эмма удивилась, но перечить не стала.

В салатнице, действительно, лежало то самое письмо.

– Она обещала, что вы дадите денег!

Король домовых без возражений снял серебряную цепочку с кулоном, швырнул его Эмме, та тут же схватила украшение.

– Это очень дорогая безделушка, – заметил Джарет, выдергивая из скрюченных пальцев письмо.

Конверт был вскрыт и вновь заклеен. На нём написано полное имя Короля домовых – Джеральд Реджинальд Тампер, чуть ниже по-английски – Jerald Reginald Tamper.

– Но этого мало! – взвизгнула Эмма. – Мы кормили и одевали её шестнадцать лет!

– Вы обещали заботиться о ней.

– Вы не представляете, мистер, какой она была ужасной девчонкой! Она мечтала переспать с каждым мужчиной, которого только видела, даже с Джорджем. Поэтому её приходилось постоянно укрощать. А эта гнусная девчонка!..

– Довольно, – оборвал её Джарет. Он начал уставать. – Расскажите мне о женщине, которая принесла ребенка.

– Об этой распутнице?

Джарет нахмурился, но промолчал.

– Если бы я знала, что она родила от дьявола, то утопила бы ребенка в первый же день!

Эмма щедро плеснула коньяк в чашку.

– Нам с Джорджем Бог не дал своих детей. В тот день мы ходили в приют, но ничего подходящего у них не оказалось. Они почему-то подсовывали нам ужасных, просто отвратительных детей. Самых ужасных и отвратительных, которые только у них были! – Эмма отхлебнула из чашки. – Не знаю, как её зовут. Какое мне до этого дело? Она сказала, что видела, как мы выходили из приюта, и предложила взять на воспитание девочку. Но ребенок был слишком мал. Мы так и сказали. Тогда она дала нам кольцо. – Глаза Эммы загорелись. – Она сказала, что даст ещё, если мы согласимся.

Джарет молчал.

– Но позже выяснилось, что все эти побрякушки стоят не так дорого, как мы думали.

Джарет фыркнул.

Эмме не понравилась его реакция.

– Этих денег едва хватило на самое необходимое!

– А так же на ремонт дома, на открытие дела, а всё остальное было просто спущено в унитаз. И при всём этом девочка… «Моя девочка», – тут же кольнуло сердце, -… ходила чёрт знает в чём! – Вспомнил её синяки. – Вы обращались с ней просто отвратительно.

Эмма побелела от злости.

– А вы, мистер, хоть знаете, что кто она на самом-то деле?! Она…

– Оборотень. Я в курсе.

* * *

Джарет прочёл письмо на ходу. Да и что там читать! Всего лишь несколько строчек, набросанных наспех на обычном листке, косо вырванном из тетради или блокнота. Письмо ничего не прояснило, разве что вопросов стало больше.

«Возможно, я что-то упустил, – думал Джарет. – Но что?»

Ещё раз прокрутил в памяти события тех дней. Нет, ничего!.. Или так ему только кажется?

«Кстати, а как звали вторую девочку? – вдруг подумал. – Что-то созвучное… Как она говорила? Две Мари. Маша? Да, Мария».

Так Джарет размышлял, неспешно шагая по улицам Космополинска. Дошел до небольшого скверика, где на лавочке его ожидал Вадим.

– Ну, как? – спросил он. – Что-то ты кисловато выглядишь.

– Ну, так, – Джарет сел рядом, – выгляжу.

Достал из кармана письмо, протянул его Вадиму, тот прочел.

– Да, познавательно. Хотя я не знал, что ты – Тампер! Да ещё и Реджинальд.

Джарет улыбнулся.

– Что думаешь делать? – Вадим вернул ему письмо.

– Её нужно найти.

– Кого? Её? Так её и без тебя ищет вся полиция Космополинска!

Джарет кивнул.

– Что-то надумал? – насторожился Вадим.

– Ну, если её до сих пор не нашли – значит, её здесь просто-напросто нет.

– А где она тогда?

– Ну, где-то она определенно есть…

* * *

Дорогой Джерри!

Прости меня за ложь. Представляю, как ты злишься! Обманула тебя – раз. Что-то произошло без твоего ведома – два. Даже и не знаю, что взбесит тебя больше всего. Но я должна так поступить. Я должна спасти её! Ты ведь понимаешь меня?

Карий прав, Джерри, я не имею права так рисковать тобой. Ты ведь простишь меня, да?

Ты хороший. Ты всегда меня понимал. И был рядом. Я благодарна тебе за это. И вообще за всё то, что ты сделал для меня и девочек.

Напоследок, Джерри! Пожалуйста, позаботься о Мари. Я думаю, что она уже может вернуться домой. Опасность миновала. Хотя к чему я тебе всё это говорю? Ты ведь и сам всё прекрасно знаешь!

Ещё раз благодарю тебя.

С любовью, твоя Анжи.

Глава 7. Розовый ягнёнок

Мариэтта открыла глаза.

Увидела платяной шкаф с большим зеркалом. В зеркале увидела обнаженную девушку, лежащую на большой кровати поверх ядовито-розового одеяла.

«Это разве я?»

Закрыла глаза.

Снова открыла.

Снова увидела тот же шкаф и саму себя.

«Где я?»

Попыталась встать, но закружилась голова. Тогда закрыла глаза и попыталась проснуться.

– Очнулась, девочка моя?

«Девочка моя»… – разноцветные глаза, улыбка…

Мариэтта вновь открыла глаза. В зеркале увидела, что на кровати рядом с обнаженной девушкой сидит неприятная толстая тётка, одетая во что-то пестрое и непонятное.

– Меня зовут мадам Лу-Лу, я хозяйка этого заведения. Кстати, оно называется «Розовый ягненок». Весьма популярное заведение, так что тебе повезло.

«Оу! – подумала Мариэтта. – А где это? И что я тут делаю?»

– Замёрзла? – спросила тётка.

«Не знаю. А та девушка в зеркале – действительно я? Если это я, то, наверное, мне холодно»

Мариэтта попробовала шевельнуться – не получилось.

– Молчишь?

Тётка пощупала лежащую девушку. Мариэтта почувствовала щипание – не слишком приятно, поскольку руки оказались какими-то склизкими, липкими.

– Наркотики странно на тебя действуют. Ты вся цепенеешь. Ничего! Скоро действие закончится.

Тётка укрыла лежащую девушку одеялом. Мариэтта тоже почувствовала, как на неё легло что-то мягкое и большое.

«Значит, та девушка – действительно я, – подумала она. – А почему я так выгляжу? И где я?»

– Тебя мы будем звать Лин. Нравится?

«Нет».

– А теперь спи.

Мариэтта закрыла глаза: устала.

Затем тётка встала, отошла куда-то. Пришла. Наклонилась над Мариэттой, при этом закрыла мощным задом зеркало. Мариэтта услышала щелчок за ухом.

– Вот и всё! Совсем даже не больно. Это чтобы ты поскорее привыкла, – залепетал голос женщины. Голос поплыл, распадаясь на звуки. – Спи, моя девочка…

Моя девочка…

Мариэтта проснулась от зудящей боли внизу живота. Маленькая ладошка заскользила вниз. Собственное тело показалось почему-то чужим. И липким. А ещё от неё как-то странно пахло. Мужчиной.

– Понравилось?

Матрас накренился, кто-то сел рядом. Мариэтта открыла глаза и увидела небольшого мужчину с мелкими, острыми чертами лица, похожего на крысу. Он по-хозяйски потрепал её.

– Девочка моя! – Его губы сложились трубочкой и потянулись к её лицу.

– Не смей… – едва выдохнула она.

– Что?

– Не смей… меня… так… называть… – И Мариэтта, ослабленная, одурманенная Мариэтта, вцепилась когтями в его лицо.

Мужчина закричал. Схватил её за руки, рывком скинул с кровати. Мариэтта даже не ощутила боли. Сознание вновь поплыло куда-то. Последнее, что она запомнила, это были глухие удары обо что-то мягкое.

Когда вновь проснулась, то боли почти не было, только лежать неудобно, а ещё она замерзла. Мариэтта свернулась клубочком, натянула на себя одеяло и тихонько заплакала. Незаметно уснула.

Когда проснулась, почувствовала в себе силы сесть и оглядеться. Комната оказалась немногим больше, чем детская в Космополинске. Из мебели только кровать, платяной шкаф с большим зеркалом, тумбочка и стул, а ещё две двери и ни одного окна. На тумбочке – большая чашка, в ней странное белое пойло с больничным запахом. Мариэтта выпила его и почувствовала себя лучше.

Затем опустила на пол ноги, осторожно встала. Девушка в зеркале встала тоже. Бледная, неприлично худая, вся покрытая синяками. Какая-то совершенно незнакомая Мариэтта.

Открыла шкаф и увидела ряды чего-то, что трудно назвать одеждой – комплекты белья всевозможных отвратительных цветов, халаты из искусственного шелка, топики, больше похожие на тряпочки с веревочками, резиновые юбки. Мариэтта вытащила первый попавшийся халат, оделась.

«Там, кажется, на двери есть халат…» – наклон головы, волосы золотятся в электрическом свете.

Зажмурилась. Не надо. Это было в какой-то другой жизни. Сейчас это не так важно.

Затем подошла к дверям. Первая оказалась заперта, а за второй – ванная.

Мариэтта долго сидела под душем, сжавшись в комочек. Шум воды помогал не думать.

Наконец, окончательно пришла в себя. Встала, выключила воду, вытерлась. Оделась, вернулась в комнату, забралась в постель. Уснула.

«Сил понадобится много. Нужно беречь».

– Тебе лучше?

Мариэтта открыла глаза. В зеркале вновь увидела толстую тётку, мадам Лу-Лу.

– Я рада, что тебе лучше. – Пухлая склизкая рука погладила её по груди. – Ты здесь уже больше недели и пора работать.

– Работать?

Закрыла глаза.

«Ладно, я справлюсь и с этим. Мне бы только выйти из комнаты! А там… А там!..»

– Да, ты принесешь много радости клиентам, а заодно и мне, – говорила тётка, поглаживая девушку. – Я ведь сразу могу определить, от какой кобылки будет прок, а от какой нет. У тебя характер. Ты чуть что – в драку, поэтому и пришлось держать на наркотиках. Помнишь?

Мариэтта покачала головой: – «Нет, не помню».

– Больше не будешь так себя вести?

«Не буду», – немного подумав, согласилась Мариэтта. На всякий случай кивнула головой.

– Хорошо! А то если держать тебя на наркотиках, быстро сгоришь. Да и исхудала вся! – Тётка вновь её потрепала. – Какое счастье, что ты оказалась именно такой, как говорил о тебе этот мальчишка Грей…

«Димка? Димка Грей?»

– Он проиграл тебя, а ты его убила. – Тётка рассмеялась. – Судьба, значит.

«Димка меня проиграл? Меня проиграл!» – Мариэтта почувствовала, что задыхается.

– Ты, радость моя, только ничего не бойся и всё будет хорошо. Главное делай то, что велят, и больно не будет. – Тётка наклонилась, поцеловала её в губы. – Береги себя, моя девочка, ты мне самой ещё пригодишься.

Как только дверь за ней закрылась, Мариэтта вскочила и бросилась в ванную – её вырвало.

На следующий день заставила себя встать, умыться, одеться. С жадностью проглотила завтрак: немного вареного картофеля и кусочек постного мяса. Надо набираться сил, иначе не вырваться отсюда.

Было страшно.

Всю ночь думала о том, что произошло с ней.

Грей проиграл её, а она убила Грея.

Судьба.

* * *

После того, что случилось в притоне, она кое-как добралась до единственного места, где действительно чувствовала себя в безопасности – до свалки. Там забылась долгим болезненным сном. Но следующим утром её нашли какие-то люди, среди них Виктор. Впрочем, она тогда не знала, что этого человека зовут Виктор.

Сперва решила, что это полиция, поэтому особо не сопротивлялась. А когда поняла, что её везут на космодром, попыталась бежать. Не смогла. Виктор тогда ей что-то вколол, и она уснула. Потом несколько раз просыпалась, что-то делала, видела каких-то людей, за всем этим следовал сон и укол. Наконец, проснулась уже здесь.

Где она? – не понятно. Что делать дальше, как выбраться отсюда? – тоже неизвестно. Но для начала нужно было хотя бы выйти из комнаты.

* * *

В назначенный день за ней пришли. Какие-то люди помогли спуститься в зал, там тётка тыкала в неё пухлыми пальцами, смеялась. Все смеялись вместе с ней. Мариэтта молчала. Потом всё вроде бы закончилась – повели назад.

Когда дверь комнаты закрылась, то обнаружила себя наедине с незнакомым грузным мужчиной. Он что-то просюсюкал и начал раздеваться, затем лег поверх одеяла и поманил к себе. Мариэтта в ужасе отступила. Мужчина рассердился, но она упрямо мотнула головой.

Мужчина разозлился, вскочил, подбежал к двери, при этом его живот колыхалось множеством складок, а под ним смешно так болтыхался отросток. Мужчина что-то крикнул в дверь. Вошли какие-то люди. Схватили девушку за руки, потащили к кровати. Испуганная Мариэтта расплакалась. Её ударили по лицу, пристегнули наручниками. После ушли, оставив наедине с клиентом.

Потом ей дали полчаса перерыва. Все эти минуты Мариэтта просидела в углу, сжавшись в комочек. Боялась пошевелиться, каждая клеточка тела невыносимо болела. Даже глаза. Особенно больно было думать. Поэтому не думала. Единственное, что она сейчас действительно хотела – это умереть.

Но вот полчаса прошли, и дверь открылась. Мариэтта не шевельнулась. Даже не стала смотреть. Её что-то сказали – не услышала. Коснулись – нет реакции. Пихнули – снова ничего. Ударили – лишь сильнее сжалась. Визитёр закричал, ушёл, топая ногами.

Дверь дважды хлопнула. К Мариэтте подбежали, толкнули, стали избивать – девушка мгновенно сгруппировалась, не в первой! Наконец, удары прекратились.

Мариэтта едва дышала. Приподняла голову и посмотрела на бившего ее. Им оказался Виктор. Он стоял, уткнув руки в бока, хмыкал крысиным носом, вонял потом, алкоголем, сексом. И насилием.

Желание умереть внезапно сменилось другим желанием.

– Ты умрешь, – сказала она. – И тебе будет очень больно. Куда больнее, чем мне сейчас. Ты и твоя мать, вы оба умрёте. Сгорите. И будете гореть очень медленно пока… – тяжело вздохнула, – пока ваши рожи не лопнут и не сползут с костей…

* * *

У каждого дивного народа, помимо магических способностей, есть свой ярко-выраженный менталитет. Гномы – молчаливы и ворчливы, вампиры – ленивы, эльфы – снисходительны, а вот оборотни… Они ненавидят.

Как часто в своей ненависти они доходят до настоящего безумия! Они способны разрушать города, миры с одной лишь целью – вцепиться зубами в горло врага. Никогда не прощают и не забывают.

Никогда и ничего.

В этом их сила.

В этом – их слабость.

* * *

Насколько это возможно в её положении, Мариэтта готовилась к побегу.

В тот самый момент, когда, глядя в хмыкающее лицо Виктора, произнесла те самые слова, в ней что-то собралось. Затвердело. Застыло. Словно маска. Имя «Лин» как раз оказалось к месту.

Больше она не сопротивлялась. Лин улыбалась, кокетничала. Всем окружающим это доставляло радость, но сама Мариэтта уже ничего не чувствовала.

Изучила дом. Заведение оказалось велико и состояло из двух частей. Первая открыта для клиентов – это зал, где находились сцена и бар, фойе, гардероб, сюда же относились комнаты девушек и юношей. А вот вторая часть скрыта от посторонних глаз – там апартаменты самой мадам, Виктора, медицинский кабинет, большая столовая, кухня, прачечная, комнаты прислуги и охранников.

Мариэтта быстро поняла, что без посторонней помощи не сможет добраться ни до одной двери, ведущей на улицу. Оставались только окна.

Из всех окон заведения, доступны лишь несколько – те, что в апартаментах мадам и Виктора, и в зале. Окна апартаментов отпадали сразу же. Виктор боялся, что она вновь вцепится ему в лицо или сделает чего похуже, поэтому больше не пользовался ею. Мадам вскоре увлеклась другой девушкой, Мариэтта без сожаления уступила место. Так что оставался зал.

В зале много окон. Большие, с тройным стеклопакетом и тяжелыми безвкусными бархатными занавесками. Но зато настоящие! Пользуясь общей суматохой, особенно во время выступления, Мариэтта не раз подходила к ним. Смотрела на улицу, на прохожих, машины, дома. Так хотелось туда! На простор.

– Однажды, – клялась себе, – однажды я буду там…

На побег понадобилось два года.

Глава 8. Печорский квадрат

– Почему ты думаешь, что она здесь? – спросил Тобби.

– Ну, должна же она где-то быть! – ответил Джарет.

– Логично.

Тобби скрестил руки на груди.

– Тебе это обойдется недешево.

– Я понимаю.

Тобби и Джарет переговаривались за столиком одного из элитных клубов Печорского квадрата. Вадим сидел поодаль и с любопытством наблюдал за происходящим. Подумать только! Эффектный аристократ Джарет и не менее эффектный Тобби, владелец элитного клуба, вместе, ну не забавно ли!

За всё время их дружбы Морш успел свыкнуться с тем, что Джарет полон сюрпризов. Ну, он так думал. Но тот факт, что Король домовых имеет связи в Печорском квадрате, – оказалось для Хранителя такой неожиданностью, к которой трудно как-то отнестись.

Но Тобби! Быть на «ты» с Тобби – значит… Чёрт побери! Это много что значит! Например, что Джарет периодически бывает здесь. «Интересно, насколько часто? И зачем? По делам или развлечься? Кстати, как он сюда попадает? Я вот его сюда впервые привел. Так может, всё-таки летает? Но он же терпеть не может космические перелёты! Но иногда ведь пропадает надолго… Всё равно! Как он умудрился завязать знакомство с Тобби? Причем кажется весьма близкое знакомство. Интересно, насколько близкое? И как Джерька умудряется его поддерживать?» – размышлял Вадим.

Что это за клуб, в котором они сейчас сидели, и кто такой Тобби – из обычных людей мало кто знает – таковы правила. Более того, благодаря обильным кружевам, припудренным локонам, не всякий сразу определит пол Тобби – это становилось ясно только тогда, когда он выходил из-за своей стойки, а делал он это только в исключительных случаях. Мог себе это позволить.

– Джерри, дорогуша! Всё только ради тебя, – сладко улыбнулся Тобби. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

– Знаю, – улыбнулся в ответ Джарет.

– Кстати, какая интересная у тебя побрякушечка! Позволишь?

– Конечно.

Тобби протянул руку, коснулся ворота рубашки, затем его пальцы соскользнули по цепочке вниз и сжали кулон.

Вадим оба кулака в рот запихал – не загоготать бы на весь зал! А так хочется…

– Возьми, если хочешь, – сказал Джарет, спокойно принимая столь интимное прикосновение. Всё равно большего не будет, Тобби это прекрасно знает.

– Как мило!

– Только найди мне девочку.

– Джерри, дорогуша! Всё только ради тебя! – повторил Тобби. – Но это будет проблемно. Не факт, что она здесь. Это ведь только твои домыслы! Да и как её найти? Сам понимаешь, те фотографии, что ты дал – они ведь из школьного архива, так себе. Она на них такая страшненькая! – Тобби скривился. – А если она здесь, то выглядит теперь совершенно иначе. Ты понимаешь?

– Понимаю. Но всё-таки спрятать её – это довольно-таки проблематично. Поверь мне. – Джарет улыбнулся. – В общем, я буду ждать.

* * *

Когда они вышли, Морша так и подмывало подколоть Джарета на тему его увиденного, но что-то в лице короля не позволило ему это сделать, поэтому просто спросил:

– Думаешь, Тобби сумеет найти её?

– Нет, я думаю, что он знает, где она. Просто набивает цену.

Все эти два года Джарет искал ее. Пока абсолютно безрезультатно. Казалось, Мариэтта просто исчезла. Растворилась! Это наводило на всякие мысли.

Сложно искать человека, который не хочет, чтобы его нашли.

Джарет даже не стал тратить силы на Космополинск и окрестности, всё внимание бросил на космодром. В тот день, когда Мариэтта сбежала, стартовало несколько кораблей. Все они, конечно, были контрабандистами, разлетелись в разные уголки Грани. Их всех Джарет разыскал, допросил, но никто ничего не смог сказать.

Тупик?

Джарет разозлился. Когда подсчитал расходы, разозлился еще больше. А потом вдруг подумал: – «А с чего я взял, что она улетела в тогда? Она ведь всего лишь шестнадцатилетняя девчонка! Обычный испуганный ребенок, переживший за несколько дней слишком многое».

Моя девочка…

К сожалению, космодром Космополинска вёл весьма активную деятельность. За ту неделю с него стартовало несколько тысяч кораблей, и часть из них после отправилась в Печорский квадрат.

* * *

Как только посетители вышли, Тобби поднялся в кабинет. Устроил пухлое тело в кресле, задумался.

Знакомство с Джаретом передавалось по наследству от одного владельца клуба к другому. Каждый раз предупреждали: появляется редко, капризен, горделив. Сперва присылает заказ на какую-нибудь картину, скульптуру или драгоценность из какой-нибудь частной коллекции, музея. Товар забирает лично, платит отменно и исчезает. Надолго. Купленный им товар после никогда нигде не появляется.

Тобби тогда не удивился: в его среде лишние вопросы не приветствуются. Решил, что Джарет – очередной богач с причудами, такие часто приезжают в Печорский квадрат пощекотать чувственные рецепторы. Но то, что он молод и удивительно красив – это стало приятной неожиданностью. Конечно, современная пластическая хирургия творит чудеса, но не такие же!

Конечно, так и подмывало узнать, кто же он такой и почему связь с ним – часть клубного владения. Но махнул рукой! Пусть тайна останется тайной. Тем более что эта тайна всегда хорошо платит. Но Джарет впервые просил кого-то найти.

Столь неожиданная просьба несколько смутила. Во-первых, Тобби сразу понял, о ком идёт речь. Плох бы он был, если бы мгновенно не смог сориентироваться в имеющемся на его территории товаре, тем более что её, действительно, проблематично спрятать: уж слишком сложно контролировать! По большей части Лин вела себя хорошо, но иногда срывалась, поэтому мадам запрещала давать ей даже ложки. Но все-таки она была не той девочкой, которой мог бы заинтересоваться такой человек как Джарет.

Хотя кто его знает! Он ведь ни слова не сказал о причинах интереса. А во-вторых, что важнее, Тобби понял, что Джарет готов заплатить куда больше, лишь бы знать, что её здесь нет. И никогда не было.

Что ж! Теперь остается узнать, ради каких денег владелица «Розового ягнёнка» готова отказаться от того, что уже посчитала своей собственностью. После – гипноз, мойка, чистка, может даже, восстановление девственности. И уже только после этого перевезти её… куда? Тобби задумался. Нужно выбрать что-то относительно близкое, иначе Джарет не согласится поверить в обман. Потом накидываем десять… нет! двадцать процентов – и готово! В том, что счёт будет оплачен – сомневаться не стоит.

Теперь дело за малым.

* * *

– Лу-лу! Дорогуша! Ты, как всегда, обворожительна.

Тобби обаятельно улыбнулся в монитор.

– Ближе к делу, – отрезала владелица «Розового ягнёнка».

– Ты слишком много работаешь, поэтому такая сердитая. – Тобби капризно надул губки. – Я, может, так просто звоню, узнать, как у тебя дела. Посплетничать.

Мадам промолчала.

– Кстати, девочку нужно вернуть, – как бы, между прочим, бросил Тобби.

– Что? – опешила мадам.

– Девочку, – повторил Тобби. – Ту самую, что Виктор привез из Космополинска.

– Это не по правилам!

– Знаю, но вам подсунули чужой товар. Кстати! Посмотри, какая миленькая безделушка! – Тобби помахал перед экраном подарком Джарета.

– Кто он?

– Ну… человек со стороны.

– Мне нет дела до тех, кто со стороны!

– Зря! Он такой, что до него есть дело всем. Даже я нашёл бы ему применение. Он особенный! – Тобби вздохнул всей грудью. – Лу-Лу, дорогуша, чтобы тебе было не так обидно, назови сумму, и он оплатит. Только поспеши, иначе он заберет её бесплатно. И никакие замки его не остановят. Уж поверь мне! Тем более что сейчас он в паре с Моршем. Понимаешь?

Мадам кивнула: с определенной репутацией Вадима она была вполне ознакомлена.

– Поверь мне на слово, Лу-Лу, тебе не нужны такие проблемы.

* * *

Вадим Морш стал Хранителем Ключей всего лишь лет пять назад.

Его настоящая фамилия Нель-Веда, а своё прозвище Морш («змея») получил за удивительный дар выкручиваться из любых ситуаций. Это особенно ценилось в той среде, где он раньше вращался.

Дело в том, то до недавнего времени Хранитель Ключей был вором.

Родился Вадим Нель-Веда в самой обыкновенной, среднестатистической семье на планете Нептун. Не Земля, конечно, но и не такая уж провинция! В общем, жить можно. Отец – рядовой сотрудник небольшой фирмы, мать сидела дома, следила за уютом и воспитывала трех сыновей. Вадим – младший.

Рос тихим, незлобным мальчиком, но однажды ему в руки попал старинный комикс о похождениях джентльмена-разбойника Арсена Люпена. И проникся!

Начал с мелочей, быстро вошёл во вкус. Ему казалось, что он как будто создан, стать Арсеном Люпеном во плоти. У Вадима изящные пальцы, которым беспрекословно подчиняются любые замки, сам сильный, ловкий. Не хватает разве что светского лоска, но это с лихвой компенсируется здоровой сексуальной агрессией и редким сочетанием пронзительных синих глаз с копной жестких чёрных волос.

Но в двадцать лет провалил одно дело – возникла реальная угроза ареста, и Вадим поступил так, как до него поступали многие – подался в армию. А поскольку ростом вышел, и в плечах размах – определили в десант.

В общей сложности, Вадим прослужил пять лет. Помотался, оброс связями. Уйдя в отставку, отправился в круиз по модным туристическим маршрутам.

Пас на курортах скучающих светских дам, как правило, замужних, прибился к богеме. Предпочитал брать драгоценности, но не гнушался и всем прочим, что прямо-таки само плыло в руки. Когда совсем под ногами становилось жарко, уходил в космос с контрабандистами. В общем, дела шли в принципе неплохо.

Но однажды на одной из тусовок Вадим увидел высокого красивого блондина. Аж дух захватило! Незнакомец выглядел именно так, как и должен выглядеть «джентльмен удачи» – ухоженный, светский, циничный. Но самое главное – от него исходил густой запах денег. Вадим решил, что ощипать такого гуся – дело чести.

Увы, подойти к нему близко оказалось проблематично. Кто он такой, никто толком не знал, хотя вхож во многие родовитые дома. Где живёт? – казалось, вообще нигде не живёт. Появляется то здесь, то там, каждый раз с новой женщиной. В светской хронике не светился.

Но всё-таки Вадиму повезло – удалось встретить знатного «гуся» в одном из бразильских отелей накануне карнавала. Чтобы подобраться поближе устроился консьержем – как раз наплыв гостей был большой, и брали на работу, сильно не приглядываясь.

В разгар праздника Вадим воспользовался отсутствием хозяина и спокойно вошёл в нужный номер.

Он знал, что в спальне есть сейф, без труда вскрыл замок. Содержимое превзошло все ожидания: одних драгоценностей на несколько сотен тысяч, а ещё наличность, банковские карты! Вот это свезло – так свезло!

Выгребая содержимое, Вадим заметил связку старинных, потемневших от времени ключей.

Что это? Может здесь есть ещё что-то, чем можно поживиться?

Вадим взял ключи.

Боль обожгла настолько внезапно, что Морш закричал, рухнул на кровать. Попытался отодрать связку от руки, но это оказалось невозможно! Ключи, прожигая кожу, втапливались в ладонь правой руки.

Внезапно всё исчезло.

Вадим понял, что стоит на коленях в неизвестном помещении. Или даже не в помещении, а чёрт бы знал где! В абсолютной темноте.

– Приветствую вас, Хранитель! – произнес голос – то ли мужской, то ли женский, непонятно!

– Что? – Вадим попытался встать. Рука всё ещё болела, но уже не так сильно. – Что происходит?

– Не волнуйтесь, Хранитель! – произнес голос.

– Кто вы? Где вы?

– Всему своё время… – и Вадим очнулся.

Было ранее утро. Он лежал, скрючившись, на кровати в том же самом номере, где взломал сейф. А рядом в кресле сидел «гусь».

«Влип», – подумал Вадим, но почему-то сейчас это беспокоило меньше всего. Рука всё ещё болела. Приглядевшись в сумерках, Вадим увидел на правой ладони странные линии.

– Пикантно, – сказал «гусь». – Но я не привык, чтобы меня в постели ожидали мужчины.

– Я тоже.

«Гусь» рассмеялся.

– Ценю ваше чувство юмора. Но всё-таки хотелось бы знать, кто вы такой?

– Я? – И тут Вадим заметил на голове «гуся» некое странное голубоватое свечение, словно уши были чуть острее, чем казались. – А у вас… там… сияет.

– Здесь? – «Гусь» ничуть не удивился. Встряхнул головой, и странное голубоватое свечение на ушах приобрело вполне нормальный розовый цвет. – Но как вы смогли увидеть?

Вадим не ответил – окончательно растерялся.

– Позвольте вашу правую руку.

Вадим безропотно протянул.

– Так вы – Хранитель? – Незнакомец красиво изогнул бровь. – И что же Хранителю понадобилось в моём сейфе и в моей постели?

Именно так они и познакомились.

Глава 9. Побег

Хрустальный шар помутнел – Джарет постучал ногтём по его поверхности. Сказал:

– Слушаю.

Дым внутри сферы рассеялся, и король увидел Тобби.

– Джерри, дорогуша!..

– Извини, но я занят, так что сразу переходи к делу.

– Ну, так я и о деле, – заулыбался Тобби так сладко-пресладко, что Джарет сразу понял: проблемы. И действительно!

– Тут произошла маленькая такая неприятность, – сказал Тобби. – Совсем крошечная.

– Говори.

– Она сбежала.

* * *

В тот день в «Розовом ягнёнке» произошла большая драка. Причины не столь важны, главное – что Мариэтта сумела-таки использовать ситуацию для побега.

Девушка с ледяным спокойствием сидела за столом, вертела в руках бокал и, казалось, совершенно не обращает внимания на бушевавшую драку. Хотя каждая струнка в ней звенела! Об окно разбивались стулья – стекло выгибалось, но выдерживало. Внезапно один из клиентов привлек её внимание. Вернее, его запах, щедро сдобренный оружейной смазкой.

Мариэтта напряглась, хотя внешне всё так же лениво вертела в руках бокал, и выбрав удобный момент, перегнулась через стол, рванула на себя заинтересовавшую куртку. В потайном кармане, действительно, оказалось оружие.

Затем перескочила через стол, чьи-то тела – двигалась быстро – выстрелила в окно.

Все закричали.

В общем вопле Мариэтта услышала голос мадам, но это уже не важно! Она давила на курок до тех пор, пока обойма не опустела.

В окне появились дыры, но стекло не осыпалось.

Тогда не останавливаясь, Мариэтта несколько раз взмахнула курткой, наматывая её на руки, и прыгнула – прямо в окно!

сквозь стекло!

на улицу!

Окно оказалось несколько выше, чем она рассчитывала, и во время стремительного полёта в вихре осколков, успела подумать, что было бы неплохо приземлиться

на все четыре лапы

на ноги, словно она

кошка…

* * *

Больно ударилась об асфальт. Под курткой хрустнули куски стекла, но осматриваться некогда. Вскочила и побежала.

Как это было прекрасно!

Просто бежать.

Мир рухнул на неё огромным количеством запахов, ощущений. Закружилась голова. Мариэтта рассмеялась и удивилась тому, как ещё хватает сил и дыхания на смех.

…Стой! – внезапно услышала за спиной незнакомый мужской голос. – Да стой же!! Я не причиню тебе зла! – крикнул голос.

И Мариэтта остановилась.

Повернулась.

К ней быстрым шагом шёл незнакомый мужчина, одетый, в форму вольного торговца. Высокий, слишком высокий. Словно сама она слишком…

маленькая?

Мариэтта огляделась. Конечно, она давно не была на улице и вообще видела город только из окон, но не слишком ли всё крупное?

Словно она сама слишком маленькая…

Мариэтта оглядела себя.

«Я кто?!»

Мариэтта в ужасе смотрела на свои крохотные пушистые лапки.

«Я – кошка?!!»

– Слава богам! – Мужчина опустился на колени рядом с ней. – Я видел, как ты выпрыгнула из окна. К счастью, никто ничего не понял! Надо заметить, это было рискованно. – Улыбнулся. – У тебя что проблемы? Давай я пока отнесу тебя в безопасное место. Только, чур! Не царапаться и не кусаться, договорились?

Мужчина взял её на руки и спокойно пошёл по улице. Вскоре мимо них пробежали охранники из «Розового ягнёнка».

На человека с кошкой никто не обратил внимания.

* * *

– А теперь превращайся.

Мужчина сел в машину, пустил кошку на заднее сиденье. Она тут же сжалась в комочек, прижала ушки.

– Ты чего?

Но Мариэтта лишь растерянно смотрела на него. На себя. Не могла понять, как ей удалось превратиться в кошку и – самое главное – почему он знал, что она превратилась, и не боялся этого!

– Ну же! – поторопил её мужчина. – Я понимаю, что ты из чужого племени, но обещаю: ни слова вождям. То, что произошло здесь, произошло здесь.

«Вождям?» – удивилась Мариэтта.

Кто он? На вид тридцать пять, но такое ощущение, что на самом-то деле гораздо больше. Приятное открытое лицо, обрамленное русыми кудрями, серые глаза. А ещё от него пахнет кошкой. Нет, не так как будто у него есть кошка, а так словно он сам кошка. Большая кошка.

Вроде тигра.

– Стесняешься? – мужчина улыбнулся. – Я отвернусь. Только, чур! Превращайся в человека. Извини, но машина взята напрокат, так что медведь мне в салоне не нужен. И волк тоже! Вообще любой крупный хищник.

Отвернулся.

Мариэтта сосредоточилась, попыталась представить саму себя, но это оказалось слишком сложно. Всё так изменилось! К тому же за последние годы она не была собой – она была Лин. Так проще. Но что под этой маской осталось от самой Мариэтты? От девчонки, пившей горькое пиво на свалке, мечтающей типичными девчачьими мечтами, с которой вдруг однажды случилось…

Грей!

Джордж.

Джарет…

Так кто же она теперь? Какая она теперь?

«Моя девочка…» – разноцветные глаза, улыбка.

– О!

Её мысли прервало изумленное восклицание. Мариэтта открыла глаза и увидела, что вновь обрела облик человека. И её облик ничем не прикрыт.

– Ты… ты не из моего племени! – выдохнул мужчина. – Более того! Я тебя вообще не знаю. Кто ты?

– Это единственное, что тебя смущает? – возмутилась Мариэтта.

– О! Прости. – Мужчина снял куртку, кинул ей. Отвернулся. – Всё-таки кто ты?

– Я – это я.

– То есть, имени у тебя нет?

– Есть, но… я… его тебе не скажу. Пока.

– То есть… – Догадался. – Ты не просто так выпрыгнула из окна публичного дома? Ты сбежала? Но как ты оказалась там! Ты же оборотень! Тебя не могли так просто похитить!

Мариэтта не ответила, лишь взялась за ручку дверцы.

– Сиди! – резко бросил мужчина. – Ты хоть и не из моего племени, но ты оборотень. Мы одной крови, так что я помогу тебе. К тому же далеко в таком виде ты не уйдешь.

Мариэтта молчала. Действительно, в таком виде далеко не уйдешь. А здесь… Как он сказал?

Мы одной крови.

«Знать бы ещё, что это означает», – подумала Мариэтта.

– Король домовых был здесь не так давно, и Морш любезно пока держит портал открытым.

– Кто? Что? – удивилась Мариэтта.

– Слушай, ты откуда взялась такая?!

– Из Космополинска.

– Из Космополинска? – ещё больше удивился мужчина. – Ты что здесь выросла?

– Да.

– Интересно!

Мариэтта пожала плечами – тот факт, что она выросла в Космополинске, сама она интересным не находила. Но возражать не стала – не та ситуация.

Сидела тихо, сжавшись, прекрасно понимая, что мужчина засомневался в правильности своего решения. Впрочем, если сейчас он выкинет её из машины – не обидится. Всё-таки не обязан ей помогать. Но мужчина молчал. Сгорбился, вцепился руками в руль.

– Меня зовут Эндрю, – вдруг сказал он. – Эндрю Салоски.

Мариэтта улыбнулась, всё-таки назвала своё имя.

– Хорошо, – улыбнулся он в ответ. – Едем домой?

Глава 10. Королева Карина

Королева Карина сидела за письменным столом своей матери. Перед ней лежал листок бумаги, на котором изящным почерком с многочисленными завитушками выведено: «Дорогой Джерри!» Что сказать ему дальше – Карина не знала.

Как давно она не видела его! Джарет больше не появляется во дворце так часто, как это бывало при жизни матери. Больше не приходят его письма, которые она читала тайком. Осталось лишь вспоминать о нём…

Карина вздохнула, провела ладонью по гладкой поверхности стола. Этот стол подарил её матери Джарет. После смерти королевы, Карина нашла в нём несколько потайных ящичков, где хранились кой-какие мелочи – пуговица с его рубашки, перчатка, несколько набросков, сделанных его рукой – потерянные или случайно забытые Королем домовых во время его визитов в Корсиконию. Но самой ценной находкой стали дневники. Несколько тетрадей, исписанных бисерным почерком покойницы, – её мысли, планы, мечтания. И, конечно же, Джарет.

Карина внимательно перелистала все записи в поисках наиболее интимных подробностей их отношений, но не нашла.

«Он никогда не любил её, – в тысячный раз подумала молодая королева. – Он всегда любил меня!»

* * *

Карина знала Джарета с детства. Сперва он был для неё веселым волшебником, который каждый раз привозил забавную игрушку. Позже узнала, что он тоже король, и его статус глазах поднялся. Потом услышала, как фрейлины шепчутся о его любовной связи с её матерью, и вообще об его многочисленных похождениях. Стало интересно.

А потом она влюбилась.

В тот день Карине исполнилось тринадцать лет, отец подарил ей роскошного жеребца. Это был замечательный жеребец! Красивый, сильный! Карина хлопала в ладоши, долго упрашивала мать отпустить покататься перед обедом. Надела лучшее платье и, конечно же, умчалась от свиты при первой же возможности.

Это ведь было так здорово мчаться верхом на таком замечательном жеребце! А ещё было здорово наконец-то остаться одной, без этих отвратительных фрейлейн!

Карина увлеклась, отпустила вожжи и… упала.

Ах, как она тогда топала маленькими ножками, кричала, плакала. Платье испорчено, жеребец убежал.

– Не стоит так плакать, детка! – внезапно услышала смех за спиной.

Это был Джарет. Он стоял, прислонившись к дереву, и смеялся над ней.

Карина скривила испачканное, заплаканное лицо, что-то крикнула ему, на её взгляд обидное. Джарет вновь рассмеялся. И Карина почему-то рассмеялась вместе с ним.

Как же он был хорош тогда! Одетый в кремовую рубашку, чёрный жилет, узкие бежевые брюки и сапоги с высокими голенищами.

Джарет преклонил перед инфантой колено, совершенно не боясь испачкаться, достал из кармана платок и тщательно вытер лицо девочки.

– Не плачь, принцесса! – сказал он. – Всё так легко исправить.

Джарет подмигнул ей – сперва синим, а потом зелёным глазом. Щёлкнул пальцами, и платье вновь стало чистым. Карина так обрадовалась, что от избытка чувств обняла его и припала к его губам.

Это был первый поцелуй в её жизни.

И Карина влюбилась.

«Он любит меня! – решила принцесса. – Он лишь притворяется, что увлечен матерью». Карина так думала каждый раз, когда вертелась перед зеркалом.

Ну, разве мог красавец Джарет увлечься её уродливой матерью? Какое счастье, что сама принцесса пошла лицом в отца!

Но, увы, Джарет не предпринимал ничего такого, что должен был бы (как представляла себе принцесса) предпринимать влюбленный мужчина. Он не писал писем, не похищал ленты или перчатки, не стоял ночами под окном. Карину это несколько смущало, но не охлаждало.

«Мне нужно с ним объясниться!» – решила принцесса, когда ей исполнилось пятнадцать. И в следующий его приезд, забралась к нему в комнату.

Она ждала Джарета всю ночь, а он так и не явился! Незаметно для самой себя, Карина уснула. Проснулась уже в своей спальне.

В тот же день на балу Джарет вдруг пригласил её, хотя раньше никогда не делал ничего подобного. Карина возликовала! Сейчас они объяснятся! Он любит её, попросит её руки! Но Джарет сказал:

– Милая деточка, мне было лестно увидеть вас в своей постели, но давайте договоримся, – он с силой сжал её пальцы и прошипел: – Ты больше никогда так не сделаешь!

Карина растерялась.

А следующим утром горничная – её собственная горничная! простая, конопатая деревенская девчушка! – по секрету рассказала принцессе, где и с кем провела ночь.

Лицо Карины покрылось пятнами. Она закричала, затопала ногами – и девушка была уволена. Та совершенно не расстроилась, лишь хмыкнула и отправилась в его замок, и стала его горничной.

Его любовницей.

Несколько лет потом Карина утверждала, что презирает этого развратника!

И тут её обручили с герцогом Лельским.

На балу, где было объявлено о помолвке, присутствовал Джарет. Пронзительный взгляд сине-зелёных глаз, брошенных после на инфанту, Карина растолковала, как запоздалое признание в любви.

И она решилась!

Принцесса объявила о паломничестве, а сама прямиком отправилась в замок Короля домовых. А потом была та ночь! Как он целовал её тогда, как ласкал! Карину до сих пор бросает в жар от воспоминаний. А потом они поговорили.

Увы, он должен быть жесток! Карина поняла это позже: долг – есть долг. И она вышла замуж за герцога Ричарда Лельского.

И вот сегодня Карина – уже королева. Брат и мать умерли. Отец заболел и отказался от короны в пользу Ричарда. Её дочь, принцесса Абрикатин, растёт красивым, здоровым ребенком, у неё выразительные зелёные глаза отца…

* * *

Карина вздохнула и решительно дописала письмо. В конце не удержалась и добавила ещё несколько строк. Письмо молодая королева тщательно запечатала и распорядилась немедленно отправить его Королю домовых. Затем встала и вышла из кабинета.

Молодая королева зашла в комнату принцессы Абрикатин, поцеловала спящего ребёнка. Отправилась в свои покои.

Горничная помогла ей раздеться, тщательно расчесала волосы – Карине хотелось быть красивой. После, когда девушка ушла, королева опустила руки в тазик для умывания, в воду, пахнущую ладаном, и вскрыла себе вены.

* * *

Джарет был один.

Он сидел на троне, закинув ноги на подлокотник, и пощелкивал по голенищу сапога хлыстом. Верховой ездой Король домовых не увлекался, но это подарок королевы Корсиконии. «Королевы-матери», – тут же поправил себя.

Она умерла больше полугода назад, но как ни странно Джарет иногда по ней скучает. Пусть она была откровенно некрасива, зато на редкость умна. С ней можно было поговорить о многом: экономика, политика, шахматы, книги. Она не пересказывала ему дворцовые сплетни, не хвасталась новыми платьями или украшениями. Она вообще ничего не понимала ни в тканях, ни в камнях, ни в моде! А ещё она не писала ему писем, щедро политых слезами и духами. И вот она умерла…

Уединение короля прервал дворецкий:

– Вам письмо от королевы Корсиконии.

От конверта воняло сладкими духами – Джарет поморщился, но взял. Джеймс удалился.

Содержание письма привело короля в ярость!

– Идиотка! Кретинка! – Швырнул в стену первое, что подвернулось под руку – небольшую мраморную статуэтку. – Ольга, ну почему ты не научила её дворцовым интригам? Почему не рассказала ей, что есть вещи, о которых нельзя говорить! Тем более писать!

– Вот дура! – Рухнул в кресло.

Ярость Короля домовых утихнет лишь тогда, когда он узнает о смерти несчастной. Тогда вздохнет, достанет из кармана смятый клочок бумаги, разгладит его и скажет:

– Ну, хорошо, Кори! Я сделаю так, как ты хочешь.

Потом будет сидеть один в своем кабинете и уныло катать по столу хрустальный шар. Его мысли в тот момент – в тот очень важный для него момент – будут тягучими и безрадостными. Он понимал, что именно его обвинят в смерти королевы Карины, что король Ричард уже осведомлен о содержании её последнего письма и никогда не простит Джарету этого… как вдруг хрустальный шар с мелодичным звоном лопнул.

Мариэтта.

Глава 11. Сударь и сударыня (часть первая)

Когда имеешь дело с Джаретом, то постепенно смиряешься с его беспардонной наглостью. Кир, владелец трактира «Королевская редиска», как и все, привык со временем, поэтому, когда его вдруг разбудили посреди ночи, совсем даже не удивился.

– Почему ты не сообщил мне, что она здесь? – Джарет говорил громко, совершенно не смущаясь, что уже глубокая ночь и все порядочные люди в этом время уже спят.

– Вы о ком? – не сразу понял его Кир.

– О ком это я! – воскликнул Джарет.

Он бухнулся в кресло, закинул ногу за ногу…

* * *

Кстати, кресло это здесь стоит специально для короля. Вообще многое в доме сделано специально для него, даже персональная чашка имеется.

«Знал бы, сроду бы у него денег не стал просить!» – первое время ворчал Кир. Но потом привык. Все привыкают.

К тому же денег Джарет дал без раздумий. А прежде чем идти к королю, Кир ведь не один порог отбил! Всюду отказ получил. Мол, ничего у тебя за душой нет, мол, сам-то ты никто, а прогорит дело, как отдавать будешь? А Джарет дал.

– Трактир хочешь открыть? – переспросил он тогда. – Дело! – Улыбнулся. Как сытый кот облизнулся. Даже глаза закрыл. Вдруг спохватился: – Стой! Я ведь тебя знаю.

– Конечно! – Кир обрадовался, назвал заведение, где раньше работал – Джарет там бывал.

– Хорошее было место, – заметил Король домовых, – жаль, что семья продала. У новых владельцев дело как-то не очень пошло.

Джарет помолчал немного.

– Денег дам, – сказал он. – Но при одном условии!

Кир напрягся. Конечно, Король домовых произвел приятное впечатление, куда приятнее, чем ожидалось, но всё-таки… король, волшебник, чудак. Да и говорят о нём всякое. «Если что-то жуткое потребует, то откажусь», – подумал Кир, но Джарет сказал всего лишь:

– Если назовешь трактир в честь меня, но так, чтобы меня это позабавило, то денег назад не потребую. Не позабавишь – вернешь вдвое больше.

И всё?!

Кир даже подпрыгнул от радости! Только рассказывая жене о встрече, понял подвох. Загрустил. Но жена Кира – женщина мудрая. Сказала:

– Король домовых – известный шутник, ему угодить можно. К тому же у тебя есть время подумать.

Но задачка всё равно оказалась не из легких! Кир думал-думал. Думал-думал. Думал-думал. Ничего не мог придумать!

Между тем, Джарет так активно вмешивался в процесс, что надоел хуже горькой редьки! Сперва потребовал, что трактир нужно строить, а не покупать готовое дело. Сам место выбрал, беспардонно вносил правки в чертежи, вообще дня не было, чтобы он на стройке не появился! Дальше хуже – скатерти выбрал, посуду. То и дело про название спрашивал, мол, пора бы вывеску заказывать. Кир отнекивался: сюрприз будет. А сам злился, потому что ничего не мог придумать, да и вообще от одной мысли об этом типе скулы сводит!

Впрочем, когда трактир заработал, Кир понял, что король-то во всём оказался прав! И место выбрал бойкое – Альфар, неподалеку от границ с Корсиконией и Сюррией, люди пошли охотно. Оказалось ещё, что и в чертежах Джарет понимает куда больше, чем архитектор. Все его правки дельные: трактир вроде небольшой получился, но вместительный, комнат удалось больше на этаже сделать, да и про вентиляцию он подумал, и про освещение, настоял на водопроводе. В общем, удобное получилось заведение и для самого Кира, и для посетителей. А те скатерти, шторы, та посуда, что Джарет выбрал – такой уют создали, что уходить просто не хочется!

Но Кир это всё поймет позже, а тогда король так его достал, аж в печёнки забрался! В общем, не выдержал. Плюнул на всё. Будь что будет! И накануне открытия собственноручно на вывеске намалевал: «Королевская редиска». Жена как увидела – разоралась:

– По миру нас, дурак, пустишь! Не простит Король домовых таких шуточек!

Но Джарету понравилось.

Увидев вывеску, рассмеялся, хлопнул Кира по плечу, сказал:

– Вот уж не ожидал! Позабавил. Держи расписку, твой трактир.

* * *

Джарет тараторил, не обращая внимания на сонный вид Кира и его супруги.

– Я, видите ли, ищу её на Грани. Всех встряхнул, перетряхнул. И тут вдруг мне приходит донесение: она здесь! В твоём трактире, Кир! Откуда? Боги мои! Вот это девчонка! Да уж… Сюрприз так сюрприз!

Тут Кир понял, о ком идёт речь. Окончательно проснулся. Сел.

– Хозяин, поклянитесь, что вы не сровняете трактир с землей!

Джарет заулыбался:

– А что такое? Построишь новый! Кстати, у меня есть идеи на счёт усовершенствования зала…

– Поклянитесь! – взмолился Кир.

– Ну, хорошо, – вздохнул Джарет, – я постараюсь. Так в чём дело?

– Хозяин, я искренне уверен, что это не та самая девушка, к которой Вы проявляете столь повышенный интерес…

– Кир, ты ведь меня давно знаешь. Ты бы сразу к делу, – посоветовал Джарет.

– Понимаете, Хозяин, девушка…

Кир говорил и смотрел куда-то в сторону. Он прекрасно знал, что Джарет прекрасно умеет прятать свои чувства, но вдруг?

– В общем, она не одна…

* * *

Мариэтта, действительно, жила в трактире вот уже несколько дней. И Эндрю, действительно, был рядом.

Но не с ней.

С каждым днем он влюблялся всё сильнее.

Сперва он хотел просто привезти её в Эльсидорию. Уже там решил, что у эльфов ей будет легче адаптироваться к новым условиям. Затем подумал, что будет хорошо, если рядом будут обычные люди – выбрал один из трактиров Альфара, который содержит человек, «Королевскую редиску». А потом уже просто не смог уйти.

Мариэтта не выходила из комнаты, лишь изредка спускалась вниз и как-то пару раз зашла к Эндрю – и всё! Целыми днями сидела на подоконнике, смотрела в окно. Каждый раз испуганно сжималась, когда кто-то входил.

Она казалась Эндрю такой хрупкой. Даже неестественно хрупкой. Он чувствовал её страх, но не знал, как помочь.

Иногда это злило.

Зачем она ему? Она чужая! И выбрав её, он сам тогда станет чужаком.

Эндрю всё это понимал.

Утром он просыпался с мыслью, что нужно уйти. Но стоило только увидеть её – такую нежную, беззащитную!.. – забывал обо всём. Брал за руку, что-то говорил или же просто молчал. А вечером уходил, позволяя себе лишь едва коснуться губами её щеки.

Ей, действительно, было тяжело.

Застывшая в феодальных доспехах, Эльсидория казалась девушке дикой. Лошади в качестве основного транспорта, мечи и луки в качестве оружия, еда, которую сперва нужно поймать и освежевать, а уже потом только приготовить. Хорошо хоть водопровод есть! Без горячей воды, правда, но всё-таки.

Больше всего поражали те, кто жил в Эльсидории, – словно сошедшие со страниц исторических романов или волшебных сказок. Хотя, честно говоря, такого многообразия волшебных созданий Мариэтта не видела ни в одной книжке.

Радовало лишь то, что один из языков, который здесь в ходу, напоминал русский, и хотя некоторые слова на нем произносились иначе (а некоторые совсем иначе), Мариэтта в принципе понимала, что ей говорят и даже могла что-то сказать в ответ.

Она была искренне благодарна Эндрю, но не могла дать ему то, что он хотел. Наверное, было бы проще, если бы он ушёл, но сказать это – не решалась. Её грело то, что он – такой же, как и она, но дело было не в нём – в другом. А про того, другого, она не хотела думать – он остался там, в другом мире…

* * *

…Мариэтта шла по мёртвым улицам в белоснежное платье на пуговицах с широкими рукавами, на ногах удобные мягкие туфли, волосы распущены.

Падал снег. Но не холодно.

Мариэтта шла мимо полуразрушенных домов. Подошвы туфель мягко щёлкали, оставляя позади цепочку следов.

Дорога вильнула, и девушка вышла к храму. Здание величественно возвышалось над прочими домами, упиралось в небо своими шпилями, похожими на мечи. А у ворот, на камне, сидел он…

Он был здесь, видимо, давно, поскольку снег успел припорошить его. Сказал, увидев её:

– Я решил подождать тебя здесь.

– Ты? – поразилась девушка. – Почему ты здесь?

– Это не важно. Важно то, зачем ты здесь.

Он встал. Снег соскользнул с волос, плеч, опал белоснежным, пушистым плащом.

– А зачем я здесь?

– Не знаю! Это ведь ты позвала меня.

Он прошел мимо, при этом плащ коснулся девушки, упало несколько снежинок.

– Я? – Мариэтта обернулась.

– Это ведь твой сон! – Он рассмеялся. Внезапно стал серьезен. – Ты хотела поговорить?

Мариэтта молчала.

– Почему ты не выходишь на улицу? Альфар не достаточно хорош для вас, сударыня?

– Мне… – Мариэтта поежилась.

– Страшно?

Порыв ветра приподнял его волосы цвета спелой пшеницы, взбил плащ.

– Да, мне страшно. Этот мир чужой…

– Это мир чужих.

Мужчина подошел к ней. Он был так близко, так волнующе близко! Разноцветные глаза улыбались.

– Не стоит, сударыня, так переживать! Пусть всё будет так, как будет.