Драконья волынь (сборник) бесплатное чтение

Словарь

Привет, потусторонний! Если ты еще не бывал в Росенике, то тебе стоит ознакомиться с некоторыми терминами, которые мы часто используем. Возможно, часть из них тебе знакома, но в вашем мире они наверняка имеют другое значение.

Данный словарь исправлен и дополнен историком, исследователем магических культур всего мира и действующим наставником Заречья – Нестором Ивановичем.

Амагиль – небольшой стеклянный или хрустальный сосуд, используемый для смешивания и хранения снадобий.

Анчутка – чертик ростом до полуметра. Официально относится к классу нечисти, но в отличие от других представителей этого класса не опасен для колдунов и не агрессивен. Если вы встретитесь с нашим Нестором Ивановичем, он вам, конечно, расскажет много научных фактов об этих существах: о классификации анчуток, о строении их тела и о принципах работы их магии. Ну а пока что вам просто надо знать, что анчутка может неожиданно запрыгнуть вам на колени, если вы будете болтать ногами под столом.

Белун – существо, которое может жить в избушке на курьих ножках вместо домового или шушеры. Ходит как на двух, так и на четырех ногах – исходя из ситуации. Покрыт длинной белой или светло-серой шерстью. Не любит холод, сквозняки и сырость. Часто простужается.

Вече, или Вече Старейшин – официальное название организации, призванной облегчить управление сообществом Светлых магов. В Вече входят представители двенадцати самых древних и уважаемых родов. Само слово «вече» пришло к нам из далекой древности, а у нас в Росенике все просто обожают древность!

Волхв – по одной легенде старинное название любого мага. А по другой – также название для колдуна, тесно связанного с природой, – понимающего голоса зверей и птиц, умеющего хорошо работать с растениями. Термин перестал широко использоваться, после того как возник спор, кого же именно можно именовать волхвом. В Росенике употребляется реже, а вот в северном Зорнике состоит в обиходе почти всех горожан.

Домовой – представитель маленького разумного народца. Чаще всего один домовой берет под покровительство один дом или одну конкретную семью. Требует уважения и почитания, взамен устанавливает очень сильное защитное колдовство, оберегающее жилище. Может помогать по хозяйству, а может вообще ни разу не показаться на глаза в течение десятка лет – такому домовому достаточно, чтобы о нем просто лестно отзывались. Состоит в далекой родственной связи со скандинавскими ниссе.

Друид – термин, заимствованный у кельтских собратьев еще много веков назад. Колдун, чаще всего Земляной, имеющий особую связь с миром растений и животных. Может понимать язык зверей и птиц, слышать растения, перенимать от них знания. Нередко является перевертышем. Этот термин не является официальным, он попал в наш язык случайно. Вы частенько можете услышать, как чей-нибудь дедушка продолжает по старинке называть подобных колдунов «волхвами».

Зеркальник, или зеркальный коммуникатор – складное карманное зеркало, используемое колдунами для связи друг с другом. Зеркальники настраиваются под каждого конкретного мага в зависимости от его стихии. Эффективны только тогда, когда магический фон окружающего пространства не очень сильный. В остальных случаях сбоят и ломаются. В Заречье почти не работают.

Мерек – водяной черт. Бывает до метра в высоту. Не слишком агрессивное, но в меру опасное существо, получающее заметную силу на русалью неделю.

Морянка – существо, обитающее в реках, озерах и больших прудах. Не любят маленькие водоемы со стоячей и теплой водой. Имеют сросшиеся задние конечности с двумя большими плавниками вместо ступней, что внешне напоминает рыбий хвост. Живут морянки большими семьями, с себе подобными враждуют редко. Хищные, опасные как для потусторонних, так и для колдунов. Питаются свежим мясом. На русалью неделю их хвосты превращаются в ноги (хотя и достаточно слабые), из-за чего бродить возле рек и по лесам в темное время суток становится опасно. Их магия частично схожа с силой Воздушных колдунов: они легко затуманивают сознание своими песнями, лишают воли, путают мысли, обманывают.

Наяда – международный термин. Был принят на 167 мировой конференции магов для обозначения любой нечисти, имеющей внешне полное сходство с человеком. Этим словом мы чаще всего называем морянок, которые на русалью неделю меняют свой рыбий хвост на ноги и становятся поразительно похожими на нас.

Пегас – существо, напоминающее большого коня с крыльями. На самом деле пегас имеет своими предками драконов, это хорошо заметно по строению его черепа и зубам. Тем не менее мы держим их вместе с лошадьми.

Перевертыш – колдун, способный трансформировать свое тело в тело какого-либо животного.

Световик – кристалл-светильник, начинающий излучать свет от прикосновения колдуна.

Шушера – существо, которое может жить в вашей избушке на курьих ножках вместо домового. Имеет принципиально иное происхождение – некоторые ученые до сих пор относят шушеру к классу духов.

Глава первая

Кудыкина гора

Ранним августовским утром, когда жаркое солнце только поднималось из-за горизонта и не успело еще раскалить сухую землю, на самой окраине деревни, на лавке возле крошечной покосившейся избы сидела старушка в ситцевом цветастом платке. Рядом с ней два молодых человека с сонными лицами наблюдали за своим другом, чинившим старые настенные часы. Четвертый же парень, абсолютно лысый и очень худой, обрывал возле забора какую-то сорную траву, долго рассматривал ее, нюхал, тер в ладонях, а потом выбрасывал в канаву. Из открытой двери сарая доносился бодрый бас старика:

– Ну вот, Сергеич нынче ходил по грибы, так три дня в лесу плутал – дорогу назад не мог найти. Мы уж и искать перестали, а он явился под вечер…

– Прям, по грибы ходил, – перебила старуха недовольным голосом. – Небось, пил где-нибудь на том конце деревни, а вы ему и поверили.

– Так я считаю, – продолжал копошившийся в сарае дед, не обращая внимания на слова жены, – что это леший его попутал, так вам и скажу.

– Леший? – оживился один из друзей. Старушка с любопытством взглянула на его веснушчатое лицо. – Вы сказали, леший?

– Да какой там! – отозвалась она, не дав мужу ответить. – Говорю ж, Сергеич пьет много!

Молодые люди переглянулись. Белокурый юноша, сидевший на дальнем конце лавки, засмеялся, тряхнув кудрявой головой.

– Деда, вы правы, это леший. Чтобы ваш Сергеич в следующий раз дорогу быстро отыскал, вы ему передайте: если в лесу заблудится, пусть с себя одежду снимет и наизнанку наденет.

– Леший развеселится и тут же выведет, куда надо! Это же правило номер один!

Из темного дверного проема показалась сначала косматая макушка старика, а затем и весь он сам. В руках старик держал проржавевшие грабли.

– Как, сынок, ты сказал? Наизнанку вывернуть?

Старуха возмущенно взглянула на мужа и скрипуче рассмеялась:

– Дурень ты! Ребята ж потешаются над тобой.

– Нет-нет! – с жаром воскликнул парень, который чинил часы. – Это чистая правда! Я сам так делал два раза. Вот, готова ваша кукушка. – Он указал на циферблат, по которому плавно ползли стрелки.

Тут подошел лысый ботаник, стукнул пальцем по часам: из них выпрыгнула маленькая птичка и вдруг запела по-соловьиному. Все четверо ребят получили в руки грабли и отправились в поле.

– Вот хорошо как, что опять студентов прислали, – задумчиво протянул старик, когда молодые люди были уже далеко. – Ишь, быстро все как у них получается. Завтра коров, сказали, придут пасти.

Первый день в Заречье не задался у Анисьи с самого начала. Мелких неприятностей она все же ожидала – ее личные планеты сегодня были в неудачном расположении, да и буря на солнце могла плохо повлиять на поведение окружающих, – но она никак не думала, что уже с утра все пойдет наперекосяк.

Началось с того, что Анисья и Василиса проспали встречу с наставницей по Снадобьям, но через два часа неожиданно с ней столкнулись: они направлялись на завтрак, а старая колдунья неподвижно застыла у входа в столовую. Тонкая дырявая шаль плавала вокруг нее в воздухе, словно туман, глаза подернулись фиолетовой дымкой, она безмолвно проводила смутившихся девушек взглядом. Почему именно сегодня Бабу Ягу потянуло сюда, ведь раньше она никогда не приходила завтракать? И зачем надо было так устрашающе стоять прямо у входа, чтобы напрочь отбивать аппетит у других? Всем известно, что первую встречу наставники считают самой важной. Наверняка Яга теперь решит, что Анисья с Василисой совсем перестали интересоваться Снадобьями. А потеря такой ценной воспитанницы, как «дочь Муромцев», может вызвать обиду наставницы на все семейство. Но все это было только «во-первых».

Во-вторых, любимое сиреневое платье Анисьи, сделанное на заказ из дорогущего небыльского шелка всего неделю назад, оказалось покрыто большими темными пятнами, которые никак не желали исчезать.

Ну и, в-третьих, Легендология!

Анисья шагала по Дороге Желаний, не зная, куда именно направляется. Она то и дело оглядывалась по сторонам, раздраженно убирая с лица назойливую прядь волос, выбившуюся из косы. На ее загорелой руке в лучах полуденного солнца переливался новый браслет с красными камнями – подарок отца, привезенный им из последней поездки в Долину судьбы.

«Это же надо прямо в первый день угодить на какую-то Кудыкину гору! – подумала она, пытаясь свалить вину на одно из небесных тел, обычно омрачающее своим влиянием гороскопы. – Название такое странное – Кудыкина гора. И почему я его раньше не слышала? Ну, сказала, что наставник красавчик, ну, услышал он это, неужели сразу надо было посылать меня в какую-то непонятную даль?! Нет чтобы обрадоваться и поблагодарить – все-таки давно знакомы!»

– Привет, – услышала она голос брата. Митя вместе со своим другом только что свернул на Дорогу Желаний.

– Привет!

– Что случилось с нашей принцессой? – с ухмылкой поинтересовался Сева. Лето было богато на солнечные дни, и он сильно загорел: веснушки, покрывавшие его нос, скулы и руки, стали менее заметны.

Анисья остановилась и перевела дух.

– Меня отправили на Кудыкину гору. Это вообще что? И, главное, где?

Колдуны переглянулись.

– Ну, Кудыкина гора, – начал Митя, – это что-то вроде…

– Логова наставников, – подхватил Сева.

– Точно! Там собираются все наставники и, наверное, придумывают новые смертельные опасности для Посвящения.

– Что же натворило такое очаровательное создание? – спросил Сева, а с его губ все не сходила ироничная усмешка. Он явно подтрунивал над сестрой своего друга. Но Анисья была настолько зла, что не обратила внимания ни на «принцессу», ни на «очаровательное создание», и даже ухмылка на лице Воздушного мага осталась незамеченной.

– Вся в меня. – Митя довольно потер руки. – Но правда, что же ты такого сделала? Даже я в первый день не попал на Кудыкину гору.

– Угу, потому что попал туда во второй? – парировала Анисья.

– Подожди, – продолжил Сева уже серьезнее. – Правда, интересно. Ты же только что после Легендологии? Вещий Олег вообще никого на Кудыкину гору не отправляет – сиди себе и слушай легенды.

– Ну вот. А я отличилась. На приемах он целует мне ручки, а здесь… Как же не показать свою власть перед толпой непосвященных? Может, лучше подскажете, где эта гора?

– Вообще-то далеко ходить не надо, вон она. – Митя указал рукой в сторону: вдалеке возвышался небольшой холм, а на нем – старая избушка.

– Вы издеваетесь надо мной? Это же какая-то развалюха. Мы там с девочками сто раз гуляли и никакого логова наставников не видели. Это больше похоже на… На кочку, но никак не на гору.

– Да, у наших наставников хорошее чувство юмора, – сказал Сева.

– Но я столько раз ее видела и никогда не замечала рядом никаких наставников! Светослав Рябинин однажды даже бегал туда наперегонки со своим другом.

– Что ж, теперь увидишь, где наставники на самом деле прячутся. Ладно, мы пошли, сестренка. Надеюсь, ты совершила что-то кошмарное, из-за чего можно будет тобой гордиться.

Спустя несколько минут ходьбы по раскаленной земле Анисья взобралась-таки на травянистый холм и приблизилась к обветшалому дому. Он стоял на фундаменте, а не на курьих ногах, как все остальные. К тому же впечатление производил далеко не самое приятное: казалось, стоит до него дотронуться, и дом сразу же рухнет.

– Неужели они не могли построить ничего более подходящего? – В голове Анисьи не укладывалось, как все наставники могут помещаться в этом кособоком сарае. Она протянула руку и легонько дернула за почерневшее металлическое кольцо. Дверь бесшумно отворилась, и Анисья вздохнула с облегчением.

«Не развалился, слава Солнцу!» – подумала она.

Но как только дверь распахнулась и Анисья чуть не врезалась в верхнюю балку дверного косяка, перед ней возникла новая проблема: внутри все оказалось абсолютно черным. Анисья протянула руку, но ничего не нащупала. Скорее всего, непроглядный мрак говорил о наличии пространственно-временного туннеля, и ничего другого не оставалось, кроме как смириться с темнотой. Анисья шагнула вперед, и едва дверь за ней захлопнулась, где-то над головой раздался скрипучий голос:

– Такая маленькая, а уже что-то натворила! Какой кошмар! Вот в мои времена за такое отрубали головы! Да посмотрите только, кто это! Разве можно так позорить свой древний род?

Анисье стало совсем не по себе, она оглянулась, но в этой тьме невозможно было разглядеть и собственную руку. В ту же секунду послышался другой голос, более приятный:

– Ладно вам, Лихо. Хватит пугать детей, к нам и так редко заходят.

Анисья собралась было спросить, где ей найти Веру Николаевну, как вдруг пол начал уходить из-под ног, появилось ощущение, что она очень медленно падает в колодец. Через несколько секунд так же внезапно ноги ее перестали ускользать в бездну, а пол снова сделался твердым. Еще пару мгновений Анисья стояла неподвижно в абсолютной темноте, собираясь с мыслями. «И что дальше? Это черная дыра, а не гора!». Она снова протянула вперед руку и почувствовала, как ее пальцы коснулись какой-то плотной материи. Анисья схватила и отодвинула ткань: яркий дневной свет, непонятно откуда взявшийся под землей, ослепил ее. Когда же к ней снова вернулась способность видеть, она поняла, что очутилась в довольно просторном помещении. Напротив располагался большой круглый стол, возле которого застыли несколько наставников, еще два небольших столика ютились в темных углах этого подземелья. За одним из них сидело что-то зеленое и ушастое. Мордой существо очень походило на крысу, если б не растопыренная куриная лапа, видневшаяся из-под длинных лохмотьев… И не цвет пупырчатой кожи, характерный больше для болотной лягушки… Анисья быстро отвела взгляд от неприятного существа и удивленно моргнула: ей казалось, что она опустилась под землю, но тут были окна! Сквозь них она разглядела юных колдунов, которые спокойно нежились на травке под лучами солнца. Странно, ведь снаружи этих окон не было видно!

– Здравствуй, Анисья.

Велес появилась из-за какой-то двери – Анисья не видела, какая из нескольких имеющихся тут открылась. Главная наставница всегда вырастала за спиной, за пределами взгляда, и делала это неожиданно и тихо, как вырастает в саду цветок – без лишнего шума и именно в те моменты, когда ты отворачиваешься. То ли дело было в ее неожиданном появлении, то ли во взгляде, который, казалось, проникал прямо под кожу, но по спине Анисьи пробежали мурашки. В руках, украшенных плетеными и металлическими браслетами, Велес вертела надорванный коричневый конверт.

– Здравствуйте, – робко ответила Анисья.

– Дарья, – обратилась Велес к наставнице Воздушных магов, в то время как та водила рукой над большой раскрытой картой и безостановочно шептала наговор себе под нос. – Будь добра, открой это и прочти.

Лиса отвлеклась от карты, взглянула на Анисью с ободряющей улыбкой и взяла конверт.

Вера Николаевна выглядела спокойной. Ее длинное платье зашелестело, будто крона дерева, когда она опустилась на стул. Ее невозмутимый вид тут же вызвал у Анисьи озноб. Однажды ей уже пришлось пережить очень неприятный разговор с главной наставницей: тогда она ранила Асю Звездинку летящим осколком камня. Она успела сто раз проклясть себя за сегодняшнюю выходку и сейчас готова была сделать все, лишь бы уйти отсюда поскорее.

– Какой странный случай, утром я получила жалобу от наставника. Жалобу на тебя, Анисья.

Велес произнесла это так, будто предлагала самой Анисье рассказать, что случилось. Анисья покраснела и опять подумала о том, как нехорошо поступил с ней Вещий Олег, отправив сюда на исправительную беседу. Ведь он знал ее с самого детства и на каждом званом ужине целовал ей руку! Что за человек такой?

– Здесь написано: «Недостойное поведение с излишней самоуверенностью». Анисья, что сказали бы Евдокия и Василий Муромцы, узнай они, что ты позволяешь себе неподобающе разговаривать с наставниками?

Анисья молчала, словно набрав в рот воды. Надо было признаться, что она всего лишь сделала Вещему Олегу комплимент. Но слова упорно отсиживались где-то внутри. Вот же предатель, перевернул все так, что теперь она – представительница такого уважаемого рода – должна оправдываться и извиняться, хотя не сделала ничего плохого.

Внезапно Дарья Сергеевна вскочила на ноги и тут же оказалась возле Велес. Лицо Воздушной колдуньи становилось с каждой секундой все взволнованнее.

– Вера…

– Анисья, я очень надеюсь, что такого больше…

– Вера Николаевна… – настойчивее произнесла Лиса, еще раз бросив взгляд на письмо, которое полминуты назад извлекла из конверта. – Это письмо от Ир…

Но закончить свою фразу она не успела. В этот момент раздался страшный грохот. Анисья краем глаза увидела, как дверь справа от нее распахнулась, в комнату ворвался стремительный порыв холодного ветра, а вслед за ним ввалился огромный человек в дорожном плаще. Анисья только и успела подумать, что еще минуту назад никакой двери там и в помине не было – все они располагались с противоположной стороны.

Конверт вылетел из рук наставницы и закружился под потолком. Все присутствующие дружно подскочили. Зеленое ушастое существо в дальнем углу противно взвизгнуло и спряталось под стол.

С головы незнакомца слетел капюшон, обнажив суровое лицо, испещренное шрамами. Мужчина отбросил с глаз длинные волосы и серьезно оглядел присутствующих.

– Анисья, я думаю, Вещий Олег наверняка немного преувеличил. Ты можешь идти, – поспешно проговорила Вера Николаевна и просто вытолкнула ее из комнаты.

Анисья торопилась на обед, уже забыв о неприятной встрече с Бабой Ягой. Она сгорала от нетерпения рассказать об увиденном подругам. Скорее всего, Маргарита с Василисой уже ждали ее. Полина еще не вернулась из Франции, но, как сообщила в письме, должна была приехать со дня на день. Столько всего требовалось обсудить вчетвером! И загадочный приступ Водяной колдуньи, случившийся на празднике Летнего солнцестояния, и пребывание Полины в Севином доме. А таинственный человек, заявившийся на Кудыкину гору через потайную дверь и поднявший такой переполох среди наставников, наверняка был каким-то образом связан с Полининым проклятием. Полина подробно рассказала в письме о том, что случилось в доме Севиного отца, и девушки почти все лето потратили на поиски сведений о проклятиях: сказок, легенд, научных статей и выписок из целительских книг. Из Франции бедная Полина возвращалась в сопровождении специалиста, который должен был следить за ее состоянием, ведь неясно, как зависят от ее практик, силы и магии эти странные приступы. Во Франции они не повторялись, поэтому толком о проклятии и причинах его появления никто ничего не знал. Сева и Митя тоже проявляли особый интерес к редким книгам, поэтому не один день просидели в огромной библиотеке Муромцев. С помощью мальчиков Анисья получила доступ к таким старинным сборникам темных обрядов, о наличии которых у себя дома даже не подозревала.

«Лаврентий бы умер от зависти на пару с Димой», – думала она. Увлечение Димы Темной магией все не выходило у нее из головы, и она намеревалась продолжить слежку за ним, едва подвернется удобный случай.

В свои планы брат и Сева ее не посвящали, но охотно участвовали в поисках информации. Анисье удалось откопать несколько ценных описаний и рассказов о темных обрядах, которыми она собиралась поделиться с подругами.

Роясь в этих книгах, она пару раз мысленно возвращалась к строкам, прочитанным в Ярилиной рукописи и затем аккуратно записанным в дневнике, закрывающемся на замок, открыть который, кроме нее самой, не смог бы никто. В том заклинании или пророчестве – смотря что это было на самом деле – она искала тайный смысл, который можно было хоть как-нибудь связать с Полининым проклятием. «От тьмы спасет… союз с мерцающим огнем» – эти слова вселяли в сердце Анисьи благоговейный страх и казались очень подходящими.

Несмотря на приятное общество Севы, Анисья очень скучала по подружкам. Наверное, первый раз в жизни она так сильно к кому-то привязалась. Ей не хватало полуночных разговоров с Василисой в их тесной избушке, совместных прогулок с Маргаритой и Полиной, их веселых шуток и вечно удивленных взглядов. Странно, но и на летних званых ужинах, балах, благотворительных ярмарках и собраниях великосветского волшебного клуба она впервые скучала, да так, что развлечь ее не могли ни Марьяна Долгорукая, ни Стася Романова, ни даже Леша Рублев, который открыто за ней ухаживал.

Задумавшись, Анисья совсем позабыла о выборе правильной дороги до столовой и попала под холодный ливень. Взвизгнув от неожиданности, она обнаружила, что стоит на Дождливой аллее. Впереди показалась красная дощатая крыша летней столовой, и Анисья, на бегу выжимая из косы воду, помчалась туда.

К этому часу длинные деревянные столы почти опустели, за ними оставалось лишь несколько колдунов. Справа Анисья увидела Василису в пышном ромашковом венке поверх рыжих волос. Рядом с ней Маргарита увлеченно болтала с девушкой, устроившейся напротив. Та была в соломенной шляпе с очень большими полями. Незнакомка сидела спиной к Анисье и обернулась, когда та приблизилась.

– Полина! – Анисья не поверила своим глазам. – Так это ты?

– Привет, Нися!

Полина выглядела очень хорошо, и даже бледность ее не казалась болезненной. Волосы, которые она грозилась отрезать совсем коротко, были немного длиннее плеч. Новое платье и эта чудная шляпа очень ее красили. Анисья еще раз убедилась, что невероятно соскучилась. Она три раза чмокнула Полину и опустилась рядом с ней на стул.

– Я ужасно голодна. И еще у меня куча новостей. Вы просто не представляете, что сейчас произошло на Кудыкиной горе!

– Мы как раз рассказывали Полине последние новости… – сказала Василиса. – Я перевернула уйму книг, чтобы найти все возможное о проклятиях.

– Не думаю, что в книгах есть то, чего не знает Ирвинг, – грустно ответила Полина. Анисье в ее манере говорить померещился легкий акцент, будто за эти полтора месяца разлуки подруга ни разу не разговаривала на родном языке.

– И зря, – лаконично заявила Маргарита. – Даже Ирвинг не может знать всего. Древних обрядов слишком много, чтобы поместиться в одной голове.

– Слушайте, – вставила Анисья. – Что касается книг, в нашей семейной библиотеке нашлись такие экземпляры, о которых вы раньше и не слыхали. На некоторых я сделала специальные отметки, чтобы при надобности быстро их найти, хотя не отрицаю, что могла пропустить нечто стоящее. Мои родители держат такие книги подальше от посторонних глаз – слишком древние магические тайны там описаны, – и мне приходилось под прикрытием Севы и брата пробираться в хранилище семейных сокровищ на каких-то полчаса в день.

– У вас есть хранилище сокровищ? Прямо в доме? – воскликнула Маргарита.

– Не кричи так громко, – засмеялась Анисья и не без гордости добавила: – Хранилище действительно есть, Василиса не даст соврать! Мы проходили мимо него, когда искали Ярилину рукопись. Род Муромцев издревле был одним из самых влиятельных и богатых. Несметные сокровища, которыми обладает наша семья, естественно, не лежат в одном месте, но некоторые ценности хранятся в доме. И когда мы с Митей были совсем маленькими, родители пугали нас, что хранилище стережет Трехглавый Змей, чтобы мы в поисках богатства не перевернули вверх ногами дом.

– Трехглавый Змей? – на этот раз встрепенулась Полина. – Змей Горыныч?

– Откуда ты знаешь про Горыныча? – улыбнулась Василиса.

– Подожди, почему ты спрашиваешь так, будто он на самом деле существует? – произнесла в ответ Полина.

– Да, можно сказать, что он существует, – ответила рыжеволосая колдунья. – Горыныч – одна из самых известных фамилий в областях, связанных с драконами. Род Горынычей из века в век занимается разведением этих существ. Но их главной особенностью считается то, что все они верят в существование гигантского трехглавого змея и до сих пор пытаются его найти. Хотя дракона такого на самом деле вроде как нет.

– Подождите, – продолжила Анисья. – Это еще не все новости на сегодня.

И, обратившись к Полине, добавила:

– Сегодня у нас первый раз была Легендология. Наставник очень симпатичный, к тому же молодой и богатый.

– Сгораю от нетерпения его увидеть, – рассмеялась Полина. – Его, кажется, Вещим Олегом зовут.

– Да. Мы постоянно пересекались на разных приемах, поэтому я знаю его с детства. Но это просто предыстория, чтобы ты была в курсе дела. Сегодня он отправил меня на Кудыкину гору за плохое поведение. Да-да. Я вела себя, по словам Велес, неприлично и безрассудно. Вслух назвала его красавчиком! Ты можешь себе представить? Он обиделся, будто я обозвала его упырем! Так что пришлось мне идти на эту… хм… Кудыкину гору и с трясущимися коленками выслушивать от Веры Николаевны…

– Кудыкина гора?.. – перебила ее Маргарита. – Это еще что такое?

– Подожди, Марго! – капризно воскликнула Анисья. – Об этом потом. Ну так вот, когда я уже мечтала провалиться сквозь землю, лишь бы не смотреть в глаза Велес, случилось самое странное! Знаете эту особенность Заречья, когда что-то вдруг появляется прямо из ниоткуда? Совершенно неожиданно сбоку в голой стене открылась дверь, а в следующую секунду появился человек, и… все наставники будто испугались, вскочили со своих мест. И мне кажется, я догадываюсь, кто это был. – Анисья перегнулась через стол и таинственным шепотом произнесла: – Странник.

– Ты серьезно? – Василиса прижала ко рту ладонь.

Анисья кивнула.

– Снова странник? – заинтригованно прошептала Маргарита. – Еще один странник на стороне Светлых?

– Что ему понадобилось в Заречье? – спросила Василиса.

– Я не знаю! При его появлении меня сразу же выпроводили. Но мне кажется, он здесь из-за проклятия Полины.

– Но откуда он узнал, как попасть сюда? Ведь такие сведения доверяют только наставникам, а постороннему человеку, к тому же страннику, рассказывать об этом небезопасно! – сказала Василиса, и девочки согласно закивали.

– Чем же он может помочь мне? – спросила Полина. – Странники знают что-то о темных проклятиях?

– Понятия не имею! Ведь еще неизвестно, с каким проклятием мы имеем дело. Кем и как оно наложено? Когда и за что? Это имеет огромное значение. От одних проклятий спасают редкие снадобья, от других помогают обряды, на разработку которых могут уйти месяцы. А какие-то, самые опасные, можно снять лишь при выполнении одного-единственного условия, придуманного Темным магом. Несколько авторов попытались систематизировать эти проклятия, соотнося их с условиями снятия, чтобы потом помочь другим в поисках.

– Звучит жутко, – улыбнулась Полина. – Со мной притащился французский специалист, который, держу пари, и есть один из этих авторов. Его дотошности можно только позавидовать!

Внезапно Василиса издала странный возглас. На лице Маргариты промелькнул интерес, Анисья же просто впала в немой ступор: к подругам приближалась невысокая худенькая девушка, хотя на первый взгляд ее можно было принять и за мальчика – из-за слишком коротких черных волос. Шла она плавно и грациозно, на ее полных губах играла легкая улыбка.

– Я тебя искать дома, – произнесла незнакомка низким грудным голосом, подойдя совсем близко к Полине, – та в ответ улыбнулась.

– Стефани, знакомься, это мои подруги. – Полина кивнула на Василису, Маргариту и Анисью, которые продолжали таращиться на невиданную прическу девушки. – Это Стефани Монье, дочь того специалиста по проклятиям, который приехал со мной. Она останется здесь вместе с отцом.

Стефани опустилась рядом с Полиной и пожала девочкам руки, задержав взгляд на роскошных Анисьиных кудрях.

– Да не молчите вы, – засмеялась Полина. – Она немного говорит по-русски. Или вы удивлены ее прической?

Стефани взъерошила пальцами свои короткие волосы и снова улыбнулась.

– Ты будешь тут готовиться к Посвящению? – задала вопрос Василиса.

– Нет, – покачала головой француженка. – Я пгошла Посвящение по Фганции. Я изучать Магию газных стган.

Девушка сильно отличалась от здешних красавиц своей необычностью, все в ней выглядело диковинным: высокие скулы, тонкие, ярко очерченные брови, стрижка и манера поведения.

– Эй! – раздался голос Мити.

Митя и Сева взяли с огромного круглого стола по тарелке каши и сели в другом конце столовой. Теперь кроме них и девочек под навесом никого не осталось.

Василиса помахала им рукой, но ответил ей только Митя. Маргарита кивнула в знак приветствия и, заглядевшись на Севу, чуть не выронила ложку. Полина пихнула подругу под столом ногой.

– Привет, – отозвалась Анисья.

– Ну, как Кудыкина гора? – весело крикнул Митя.

Сева же просто уткнулся в тарелку, будто кроме него никого в столовой не было.

– Потом расскажу, – ответила Анисья и повернулась к подругам.

– Кто это? – заинтересованно осведомилась француженка.

– Мой старший брат, – сказала Анисья, наконец получив возможность лично пообщаться со Стефани. – Он уже прошел Посвящение и хочет стать ведарем.

– Что это значит? – поинтересовалась Полина.

– Обычно ведари изучают зоомагию, травничество и магические практики народов всего мира. В конце концов они находят новые возможности в применении магических сил растений, животных и людей. Или не находят, – скептически заметила Анисья.

– Хогошо. А что за маг гядом с ним? – Стефани еще что-то пробормотала на французском, и Полина закатила глаза:

– Это Сева. Его друг. Он сын того целителя, который нас встретил утром, помнишь?

– Est-ce vrai?[1] Сева уже пгошел Посвящение?

– Да, сейчас практикует Целительство.

– Он очень кгасивый, – задумчиво отметила Стефани.

– Вы давно в Заречье? – спросила Полина у Анисьи, чтобы сменить тему: разговоры о том, какой Сева красивый и замечательный во всех смыслах, надоели еще несколько месяцев назад, тем более что почти всегда ей хотелось с этим спорить.

– Я всего пару дней здесь, а мальчики торчат уже больше недели. У них снова был должок перед Заречьем, так что летом они навещали потусторонних. Ну, знаешь, сушили сено, пасли коров и чистили конюшни, как обычно.

– Что натворили на этот раз? – удивилась Маргарита.

– Они заколдовали дорогу. Все, кто доходил по ней до определенного места, валились с ног. А потом неожиданно появился Эбонит Павлович, но Сева с Митей не успели снять свое колдовство, – безразлично протянула Анисья. – Иногда они просто поражают меня своими фокусами.

– И что сделал Эбонит?

– Как что, упал, конечно же! Теперь считает, что ребята издеваются только над ним. Помните, Митя рассказывал про маятник, который он прикрепил к его очкам? Наставник очень разозлился!

– Паулин, – сказала Стефани, которой чужой язык пока давался не столь хорошо, чтобы разобрать быструю речь белокурой красавицы. – Ты уже поесть? Идем к мадам Велес. Она пегедала, что хочет поговогить.

– Наконец-то тебе официально объявят, что ты проклята! – пошутила Маргарита, и подружки засмеялись.

Полина встала из-за стола и, взяв под руку француженку, направилась к выходу. Когда парочка проходила мимо Мити и Севы, Анисья заметила, как Стефани задержала взгляд на темноволосом Воздушном маге.

– У нас еще есть время до Целительства, – сказала Анисья. – Я пойду к ребятам и расскажу про странника. Увидимся у Жабы.

Маргарита с Василисой кивнули.

– Отвернись от солнца – жарко, – попросил Сева, сидящий на полу с флейтой. Он тут же почувствовал, как избушка вытянулась на своих курьих ногах и сделала несколько шажков, поворачиваясь окном к пышной бузине. Теперь горячие солнечные лучи запутывались в паутине ветвей и почти не проникали в дом. – Спасибо.

Он снова уставился в ноты и заиграл. Непривычно было сидеть в избе одному – его сосед, тоже Воздушный колдун, который после Посвящения ненадолго задержался в Заречье, вчера утром съехал, устроившись на работу в городе. Так что теперь Сева жил один, что казалось ему неплохим, но все же странным обстоятельством. И с Муромцем у него теперь не имелось общих наставников – ведари лишь изредка появлялись на Целительстве, а целители пару раз за три лунных месяца пересекались с ними на обрядах.

Сева втайне побаивался, что к нему могут подселить кого-нибудь из новичков. Его предыдущий сосед был на радость тихим человеком и не доставлял Севе никаких неудобств, подолгу отсутствовал, ездил на различные практики, так что Сева, можно сказать, почти его не видел. Но появись у него новый сосед – какой-нибудь мелкий болтливый подросток, – Севе долго пришлось бы налаживать с ним нормальные отношения.

Пока он размышлял над этим, из-за шкафа показалась маленькая шушера Марта. Она не обратила никакого внимания на хозяина избушки, важно прошествовала к столу и, еле дотянувшись до края, положила на него «Тридесятый Вестник». Сева молча кивнул ей, и шушера исчезла.

Часы показывали одиннадцать утра. На столе зеленело снадобье – все ингредиенты были добавлены вовремя и в нужном количестве. А вот засохший цветок в горшке все еще оставался засохшим. В списке планов на день значилось только найти подходящего подопытного для нового целительского обряда, который он сейчас изучал. Но на примете уже как раз имелась одна колдунья, так что можно было никуда не торопиться.

Сева сидел на теплом полу, продолжая играть, как вдруг услышал быстрые шаги на ступеньках крыльца. Через секунду дверь распахнулась, и в комнату влетел Муромец с двумя большими сумками в руках и парой коньков, связанных друг с другом шнурками и перекинутых через широкое плечо.

– Мы договаривались идти на каток в прошлом декабре, – сказал Сева. – А уже август. Ты слишком долго собираешься, Муромец.

– Заткнись, шутник, – улыбнулся Митя и по-хозяйски кинул сумки на пустующую кровать.

– Тебе приходится носить с собой все это на встречи с Велес? – не переставал иронизировать Сева, не вполне понимая, зачем Муромец притащил с собой вещи.

– А ты все время ходишь дома в таком виде? – ответил вопросом на вопрос Митя.

– Я живу тут один, могу делать что хочу. И вообще обычно запираю дверь, так что ты вломился очень неожиданно.

– Все, Овражкин, теперь ты живешь не один. Я живу с тобой.

– Серьезно? – Сева отложил в сторону музыкальный инструмент и огляделся в поисках какой-нибудь одежды. – Но как? Разные стихии нельзя селить вместе. Вдруг мы убьем друг друга?

– Опыт показывает, что можно. Пример: Водяная и Огненная. И ничего, никто не умер. На самом деле у Велес не было другого выхода. Всем новоприбывшим Воздушным и так хватило места, а вот Земляных оказалось нечетное количество. Так что я бросил своего соседа, оставив на его попечении кого-то из малышни, и перебрался сюда. Ну как, нормальный ход?

– Сколько ты заплатил за это в фонд Заречья? – отозвался Сева. – Ладно-ладно, ты это круто придумал. Я как раз собирался нарисовать рунограмму на удачу, чтобы ко мне не подселили никого из мелких.

Митя открыл одну из сумок и вывалил ее содержимое на кровать.

– Который шкаф мой? Хотя о чем я спрашиваю: ведь это твоя дверца вся заклеена какими-то… что это? Рецепты?

– Да.

– Сначала я подумал, что это письма от поклонниц. Кстати… – Муромец помедлил, вид у него был такой, будто он с самого начала хотел сообщить какую-то новость, но ждал то ли подходящего момента, то ли встречных вопросов. – Ты еще не все свои лекарские смеси раздал девчонкам?

– С чего ты взял, что я им что-то раздаю?

– Сто раз замечал, как они у тебя выпрашивают то засушенные травы, то готовые зелья. Стоит им похлопать ресницами, и все это у них в руках.

Сева хмыкнул и выдвинул из-под кровати коробку, доверху заполненную свертками.

– Нет. Одних ресниц мало. – Его ответ зазвенел холодом.

– Отлично! Может, тогда у тебя есть что-нибудь, чтобы рану так сильно не дергало?

– Рану? – удивленно откликнулся Сева. Митя протянул ему ладонь, на которой виднелся неровный кровоточащий порез под рунами отличия за успехи в освоении магии Земли. – Муромец! Это… это… так ты теперь неофит Велес?!

– Ну да…

– Я совсем забыл про это… Вот где ты пропадал вчера вечером! Значит, кровавая жертва все же существует?

– Так, всего лишь капля крови.

– И как это было? – оживился Сева и принялся перерывать содержимое коробки. В ней, помимо трав и склянок с порошками, очень кстати оказались давно потерянный свитер и мешочек с самоцветами.

– Ничего особенного. Собрались все наставники и я. От меня требовалось только изъявить желание стать неофитом. Сам обряд длился недолго, – объяснил Митя и, когда Сева дал ему маленькую банку с зеленой мазью, добавил: – Я хотел взять тебя с собой, думал, Велес предупредит меня заранее. А они… наставники, имею в виду, просто не дали мне даже подумать! Провернули все это, когда я зашел к Вере Николаевне договориться по поводу своего переселения. Но ты потерял немного. Тем более тебя тоже это скоро ждет.

– Не уверен, Лиса мне так ничего и не предложила…

– Еще предложит.

– И что, ты уже почувствовал какие-то плюсы своего положения?

– Представь себе, да. Велес сказала, что из меня вполне можно сделать полимага.

Сева, одобрительно кивнув, взял со стола журнал и уселся в кресло. Митя тем временем начал засовывать в шкаф одежду, а затем свалил на стол свои книги.

– Странник, про которого Анисья рассказала… Я думаю… не может ли это быть тот самый человек, что украл Звягинова?

– Не знаю, для этого мне надо на него взглянуть, – отозвался Сева, перелистнув журнальную страницу.

– Но сестра сказала, что у него длинные волосы и шрамы.

– А вдруг у всех странников длинные волосы и шрамы? – усмехнулся Сева.

– Ну, к тому времени, как ты его увидишь, шрамов у него уже не будет: Жаба избавит его от них, верно?

– Необязательно, – сказал Сева. – Бывают шрамы, которые невозможно убрать никаким способом. О!

– Что там? – спросил Митя, косясь через плечо в журнал.

– Замечательные новости. У целителей бывает практика, частная или в здравнице, но в прошлом году ее отменили, потому что Велес запретила нам покидать территорию Заречья. Зато теперь практика возобновляется. Это хорошо. Хоть что-то новенькое в жизни.

– Почему ее вернули? Велес больше не печется о нашей безопасности?

– Можно и так сказать. В ближайшее время Темные точно не затеют войну. Тут совсем небольшая статья, надо бы раздобыть «Летопись-Экспресс».

– Да что за статья?

– О том, что у Темных вновь сменился предводитель. Он сверг прошлого «сына Милонеги» и объявил себя «настоящим ее потомком», естественно. Его называют Берендеем, видимо, он перевертыш-медведь. Замечательно, их разборки нам очень на руку, потому что теперь у них царит настоящий переполох, а мы смело можем сбегать из Заречья.

Глава вторая

Наставник

Ночь светла и прохладна. Березы-проводники возникают из мрака одна за одной и влекут вперед, вдаль, где они смогут собраться в круг, встать стражами над этим клочком жизни, над скоплением питательных вод. Берез все больше и больше, они сопровождают, преследуют. Они – кости подземного царства, проросшие в этот мир.

От запаха цветов, разносящегося в ночи, темнеет в глазах. Как он необходим, этот запах! И эта плоть нежных лепестков! Но пока что на них можно только смотреть. Нужно выждать до зимы и только тогда сорвать все!

Приходится таиться, прижиматься к теплой земле – повсюду мерещатся шаги человека. Нельзя показываться людям. Однажды это случилось и чуть не повлекло за собой беду. Человек шел, забыв о страхе. Его длинный плащ тянулся по траве с хрустальным, сыпучим шорохом, сминая побеги. Странное лицо человека озаряла сумасшедшая радость. Тучи крылатых тварей кружили над ним, предупреждая, жалили его, но он не обращал на них внимания, продолжая разглядывать огненно-желтые бутоны. Он пробирался все глубже в заросли, пока не увидел то, что не должен был видеть! Жалкое, хрупкое создание!

Полина открыла глаза. Часы показывали начало четвертого, стояла темнота, однако небо за окном нельзя было назвать черным – на западе только-только погас летний закат, но тут же на востоке забрезжил едва заметный рассвет. Она ощутила волнующий трепет: там, вдали от дома – этого настоящего ее дома, – жизнь шла трудно, проклятие отнимало радость, меркла красота французских улиц, и мягкий дядин говор казался приторным; дед брюзжал и целыми днями ругал политиков, тетя скорбно глядела на свою бедную племянницу и охала себе под нос. Все было странно, словно не по-настоящему. Но с возвращением сюда это прошло! Полина сонно потянулась и спустила босые ноги на пол. С приезда она еще не видела Дарью Сергеевну, но уже получила от нее записку: «Сегодня полная луна. Твой час силы наступит в три часа тридцать минут. Час Воды. Ступай к реке и искупайся». Интересно, знала ли уже наставница об иностранном лекаре мсье Монье и его дочери Стефани, приехавших в Заречье, и о новом снадобье, разработанном этим специалистом по темным проклятиям?

Маргарита сладко спала, сжавшись в комок, полог над ее кроватью был поднят. Полина с завистью посмотрела на нее, посильнее запахнула пушистый халат и вышла за дверь. Вопреки опасениям ночь оказалась очень теплой. Соседние избушки прятались в тонком тумане, сквозь который так приятно было проводить рукой. Птицы молчали.

Вскоре улицы с избушками закончились, и Полина круто свернула влево, надеясь через чащу выйти к самому дикому берегу реки. Темная ночная роща пугала, но пришлось взять себя в руки и пройти ее насквозь, несмотря ни на что. Не верилось, что ветви так шелестят просто от ветра, казалось, будто кто-то неожиданно срывается с них вниз, а затем снова взлетает вверх, ломая сучья. «Смотри на туман, – напомнила себе Полина. – Или на росу». Она тут же почувствовала влагу, покрывавшую листья и цветы под ногами, страх немного отступил, зато в следующую секунду ее больно обожгла крапива.

Через несколько минут деревья стали постепенно расступаться, открывая берег Нищенки. Подхода к воде здесь не было, сюда никто не приходил купаться. Вдалеке маячила деревянная лодка с облупившейся краской. Дно реки наверняка было илистым, опутанным водорослями, но другого выхода не имелось – лучше уж противное дно и несколько водяных мереков в зарослях плакучих ив, чем чьи-нибудь пристальные взгляды!

«Нет, сейчас все спят», – уверила себя Полина.

Она сняла халат, бросила его на траву и поежилась под тонкой тканью ночной сорочки. Что-то резко зашуршало и хрустнуло в ближайших кустах. Полина вздрогнула, от страха у нее перехватило дыхание.

– Нет-нет, здесь никого нет. Никакой опасности. – Она заставила себя представить, будто это маленькая птичка скачет по веткам. – Никто ничего мне не сделает… Опасных животных здесь нет. Может… только змеи?

В этот миг зашелестела темная колкая трава под ее ногами, и Полина едва не вскрикнула. Потребовалось несколько минут, чтобы как следует отдышаться и успокоиться.

– Это мой час силы… Мереки не дадут меня в обиду, они слушаются меня…

И вдруг ее охватило знакомое ощущение, легкое и очень приятное – что в ее власти находится чья-то воля. Это чувство нелегко было удержать, и пока оно не исчезло, Полина мысленно взмолилась, обращаясь к уродливым речным чертям, кишевшим в этой тихой заводи:

«Мереки, защитите меня, пока я буду постигать силу Воды…»

Слова тут же показались ей глупыми. Если бы она была могущественной красавицей и кричала это мерекам в присутствии целой толпы колдунов, то, может, они звучали бы уместнее. Но для невзрачной худой девушки с нерасчесанными волосами и в одной ночной сорочке фраза казалась слишком громкой.

По темной воде, отражавшей и зародыш восхода, и яркую полную луну, пошли круги, словно где-то на дне началось движение. Полина подошла ближе к травянистому краю берега и взглянула на свое отражение. В неплотной летней тьме оно выглядело жутковато. Полина шагнула в реку, по щиколотку утопая в иле, и намочила край сорочки.

В такую пору колдуньи купались обнаженными, Полина не только слышала об этом, но и видела своими глазами. Василиса с Анисьей, как и другие девушки, делали это без стеснения. Ночью они ходили плавать небольшими группками или в полном одиночестве. То же самое делали и молодые люди. Конечно, ходили слухи, будто мальчики любят подсматривать за девочками, на деле же, если ночные купальщики и купальщицы случайно сталкивались, то просто проходили мимо. Во время магических практик им было откровенно наплевать друг на друга. Тем не менее, Полина с Маргаритой ни разу не расстались с купальниками.

Колдунья снова взглянула на свое отражение, потом на воду, вновь ставшую гладкой и спокойной, затем обернулась по сторонам и очень осторожно, с опаской сняла через голову ночную сорочку. В лесу за ее спиной опять что-то хрустнуло, и Полина торопливо прикрылась руками. Простояв так пару минут, она перевела взгляд на свое тело и громко вздохнула от удивления: кожа тускло мерцала при луне. Это свечение нельзя было назвать серебристым или белым, оно не имело никакого оттенка – ни теплого, ни холодного. Да и самого свечения будто тоже не было – лишь легкий туманный след. Полина отняла руки от груди, вытянула их перед собой и уставилась на ладони, локти, предплечья. Все ее тело еле заметно сияло. Таким же призрачно-лунным светом сияла и вода в реке. Полина зашла в глубину, почти не чувствуя холода. Страх отступил окончательно, она легла спиной на водную гладь, раскинув в стороны руки, и слабое течение стало увлекать ее вдаль.

«Остаться на месте», – мысленно озвучила Полина свое намерение, стараясь, вопреки воле реки, задержаться напротив того берега, где сошла в воду. Боковым зрением она продолжала наблюдать за своим телом, за руками, разрезающими водный поток, – сияние не исчезало.

Как удивительно было лежать здесь, всего несколько дней назад оставив за спиной огромный шумный город! И хоть в этот раз ее лето во Франции прошло совершенно иначе: Микоэль познакомил ее с друзьями-магами, дядя много рассказывал о своем волшебном эле и опять свозил племянницу в гости к старому французскому колдуну, жившему в настоящем замке, – все казалось далеким и похожим на сновидение, в отличие от тихо журчащей реки, протекающей прямо через сознание и сливающейся с бесконечным потоком времени.

Полина попыталась встать на ноги. Течением ее все же немного отнесло от берега, но тут было неглубоко, ступни быстро нащупали вязкое дно, вода стояла по грудь. Полина подняла руку и провела ею над поверхностью реки. Повинуясь движению, по воде пробежала легкая волна. Полина восхищенно улыбнулась и взмахнула рукой снова – вторая волна получилась даже лучше первой. Это занятие приносило столько радости, что она могла бы до самого утра оставаться здесь, пуская волны по воде одной лишь силой желания, однако очень скоро отвлеклась, внезапно увидев на дне что-то светящееся. Полина нырнула и, спугнув какое-то кривоногое подводное существо, заметила россыпь самых обычных речных камешков, почему-то излучавших розоватый свет. Она осторожно вытащила один на поверхность и тут вдруг увидела, как на берегу, посреди травы, начали «зажигаться» и другие камни. Их оказалось немного, и свет от них шел неяркий, но он совершенно не был похож на то молочно-лунное сияние, которое исходило час назад от реки и от ее собственной кожи. Это определенно было что-то другое. Полина выбралась на берег, закуталась в халат и огляделась: камни продолжали «включаться», как световики, но не все, а лишь те, что лежали вдалеке от тропинки, по которой она пришла. Полина подобрала свою сорочку и решила посмотреть, куда ведет эта светящаяся процессия камней. Она прошла еще немного вдоль берега, пока на пути не выросла преграда из переплетающихся старых стволов. Их пришлось обходить по траве выше Полининого роста, запутанной и колючей. Камни становились все крупнее, и сияние их делалось ярче, несколько раз Полина больно ударилась о них босыми ногами, а один раз так неожиданно споткнулась, что чуть не упала в заросли высокой крапивы. Но любопытство вело ее вперед до тех пор, пока трава не начала постепенно смягчаться и расползаться в стороны, и тогда Полине открылось поистине чудесное зрелище. На каменистом холмике, возвышающемся над Нищенкой, сидела Анисья. Ее веки были плотно сомкнуты, прекрасные белые кудри спадали на смуглую кожу. Она походила на искусное каменное изваяние, постамент под которым переливался розовым, сиреневым, зеленым и золотым. Все камни вокруг казались словно наэлектризованными, Полина подумала, что сейчас к ним даже опасно прикасаться. Из леса донеслись первые голоса птиц. За спиной Анисьи все ярче и ярче разгорался рассвет.

Где-то прокукарекал петух и громко заквохтали куры. Легкий ветерок, задувавший в открытое окно, трепал прозрачные занавески, наполняя комнату запахом скошенной травы.

– Маргарита, – позвала Полина, еще нежившаяся в постели под лучами солнца. – У тебя есть сегодня утром встреча с наставником по стихии?

– Конечно, и не только у меня, между прочим. – Маргарита сонно посмотрела на часы. – Почему ты все еще лежишь?

– Дарья Сергеевна перенесла встречу на вечер, потому что ночью я должна была сходить к реке. Поэтому теперь у меня есть пара часов, чтобы понять наконец, что такое зеленый сифинакок, иначе Густав Вениаминович просто убьет меня, если я еще раз засмеюсь над названием какого-нибудь растения. – Полина потянулась и повернулась на бок, на самом деле собираясь еще немного поспать после ухода соседки.

– Да, а самое обидное, что все смотрят на тебя, как на совершеннейшую тупицу. Конечно же, как можно не знать сифимок? – возмутилась Маргарита, вставая с кровати.

– Сифинакок.

– Ну да, вот именно. Как прошла твоя встреча с рекой?

– Отлично! Я… Я искупалась голышом…

– И что, никакой маньяк не напал на тебя? – рассмеялась Маргарита.

– Нет, зато я видела, как Анисья превращает обычные придорожные камни в светящиеся! Правда, она была так глубоко погружена в это, что даже не заметила меня.

– Интересно, никто не сфотографировал ее в это время для «Тридесятого Вестника»? Ладно, что-то мне в голову лезут совсем не возвышенные мысли… Я пойду. А ты, очень надеюсь, выучишь все про этот сифимок и, набравшись знаний, поделишься ими со своей соседкой. Я бы предпочла компанию книги, чем встречу с Маливиничком.

– Не грусти. Сифинакок – это тоже не самая приятная вещь на свете. Говорят, что если он разозлится, то может плюнуть ядом тебе в лицо.

– Фу, какой невоспитанный. Возможно, он предок Егорки – тот тоже, когда говорит, вечно плюется. И где только Велес его откопала!

Маргарита быстро умылась и поспешила на встречу с наставником по Огненной магии. Полина зевнула: она и впрямь намеревалась поспать еще чуть-чуть, а уж потом приняться за изучение свойств целебных растений с нелепыми названиями.

– Хватит спать! Заречье всегда славилось трудолюбивыми колдунами!

Полина закрыла глаза, игнорируя скрипучий голос избушки.

– Я не шучу! Утренняя песня поможет тебе взбодриться! «Эта любо-о-о-о-овь меня-а-а-а сгуби-и-и-ила-а-а-а…»

– Встаю! – оборвала избушку Полина и резко села на кровати.

«Интересно, избушки сами когда-нибудь спят? Почему бы инженерам не наделить их этой способностью вместо умения петь?» – пронеслось у нее в голове по дороге в ванную.

Утро выдалось замечательное: теплое и солнечное. За окошком синело летнее небо, шумел лес и кричали ласточки. Мимо иногда проходили Огненные, Полина слышала их голоса и радовалась, что сейчас ей не надо никуда торопиться. Приведя себя в порядок, она села с книгой на лавочку у крыльца. Погода стояла прекрасная, и раз уж ее встреча с Лисой откладывалась, было бы глупо не воспользоваться случаем понежиться в последних лучах августовского солнца.

Маргарита же проводила время, как ей самой казалось, намного хуже. Поначалу она еле плелась по Дороге Желаний, но вскоре сообразила, что стоило прибавить шагу, – встреча с наставником была назначена на десять утра, в то время как ее наручные часы уже показывали пять минут одиннадцатого, а она только-только свернула на тропинку, ведущую через небольшое поле к «тайному шалашу» Маливиничка, который все Огненные мечтали сжечь по-настоящему. Вот опять показалась побеленная печь, стоящая прямо посреди дороги, а за ней уже виднелись деревья, плотной стеной огораживающие знакомую поляну. Но что-то в голове Маргариты щелкнуло, едва она прошла мимо печи, и заставило вернуться на несколько шагов назад: в печурке стоял большой противень с румяными пирогами, и Маргарита услышала, как жалобно заурчало в животе.

– Угощайся, девица-красавица.

Маргарита подпрыгнула от звука этого резкого голоса и оглянулась: нет, она была тут совершенно одна.

– Да здесь я, здесь!

– Где? – Маргарита посмотрела на печку, потому что казалось, будто голос лился прямо из нее.

– Вот именно здесь. Пирожок хочешь?

– Ну-у, – замялась Маргарита, понимая, что уже опаздывает. – Хорошо, давайте.

Она протянула руку к противню, но тот вдруг скрылся в глубине печи.

– Эй, сначала самоцветы!

– Самоцветы? – не поняла Маргарита.

– Ох, одни проблемы с вами. Ну, деньги давай, раз самоцветов нет.

– Кому, вам? – Маргарита уставилась на печь.

– Конечно мне! Или ты думала, что я пирожки задаром раздаю?

Маргарита стояла и не верила ни своим глазам, ни ушам. Оказывается, эта печь продавала пирожки! Вот так история!

– Значит, я такая себе пеку-пеку… Тесто замешиваю, а пирожки должна за так отдавать… Интересно! А мука сколько нынче стоит! Одни убытки!

– Я к вам потом зайду, я спешу к Маливи… Спешу, в общем, – сказала Маргарита и побежала в сторону густого сплетения деревьев, думая о том, что Заречье никогда не перестанет ее удивлять. Печка что-то недовольно проворчала в ответ.

По мере того как Маргарита приближалась к поляне, настроение ее портилось. Почти два месяца она не видела Маливиничка и с такой же радостью не видела бы его всю оставшуюся жизнь, но Огненную магию пропускать было нельзя. Все колдуны обожали практики со своими наставниками, но только не юные Огненные. Их наставник по сравнению с остальными казался бездарным и жалким, он был труслив, глуп и зануден, и разве мог он при всем этом надеяться на лучшее к себе отношение?

А ведь раньше Ирвинг был наставником Огненных!

«Вот бы он вернулся! – думала Маргарита. – Вот бы Ирвинг опять стал наставником!»

Высунувшись из-за осиновых веток, она немало удивилась: с поляны исчез шалаш Егора Алексеевича, где тот хранил инвентарь. Бревен, выложенных полукругом, тоже не оказалось. Не было вообще ничего, кроме небольшого основания для костра, Веры Николаевны, стоящей посреди вытоптанного участка земли, и девяти Огненных колдунов, оглянувшихся на Маргариту.

– Вот теперь все, – произнесла главная наставница, когда Маргарита, покраснев, присоединилась к своим.

– Где наш Егорка? – тут же шепнул ей Емеля.

– А я-то откуда знаю?

– Я его даже в столовой ни разу не видел. С ним что-то случилось?

– Пожалуйста, без разговоров! – оборвала их Велес, и ребята тут же умолкли, стихли их недоуменные перешептывания и смешки. – Ваш наставник был вынужден срочно уехать.

Раздался чей-то радостный возглас.

– Самое время контролировать свои эмоции! Ваш наставник уехал, но встречи с ним не отменяются. Точнее, не совсем с ним… Егора Алексеевича будет заменять… кхм… временно заменять, я хочу сказать… – тон Веры Николаевны казался странным, – новый наставник. Я хочу вам его представить. Это Македонов Александр Владимирович.

Маргарита подскочила на месте, заметив, что рядом с миниатюрной Верой Николаевной возник высокий колдун с темными волосами до плеч.

– Его не было здесь секунду назад, – прошептала она и повернулась к остальным Огненным, которые так же, как и она, с удивлением и некоторой опаской смотрели на этого неизвестного человека. При взгляде на нового наставника Маргарите показалось, что она всей кожей почувствовала силу, исходящую от него, – силу пылающего огня, разрушительного пожара и вместе с тем силу свечи, лишь раз блеснувшей в темноте, огонька надежды, огонька-путеводителя.

Черты лица незнакомца были правильными, хотя и не притягивали взгляд так, как его шрамы: один из них пересекал левое веко и бровь, а еще несколько шрамов поменьше выделялись на правой скуле. Казалось, стоило ему появиться на поляне, как небо заволокли грозовые тучи, а ветер усилился.

«Странник!» – вдруг осенило Маргариту.

Ну конечно! Он полностью подходил под Анисьино описание. Шрамы на лице, устрашающий вид, могучая фигура, высокий рост. Да и Вера Николаевна держалась в его присутствии необычно. Вот что за человек появился на Кудыкиной горе на Медовый Спас!

– Спасибо, – обратился он к Вере Николаевне, та в свою очередь сдержанно кивнула ему, обернулась полевкой и скрылась за деревьями.

Все уставились на нового наставника, словно загипнотизированные. Маргарита никак не могла отделаться от ощущения, что с тех пор, как он появился перед ними, в небесах начали сгущаться черные тучи. Она подняла голову и взглянула на лазурное чистое небо, но, когда вернулась к разглядыванию Александра Владимировича, наваждение появилось вновь.

– Сядьте, – раздался низкий голос. – Садитесь прямо на траву. – И сам колдун опустился напротив ребят. – Я буду обучать вас Огненной магии… пока позволит Вера Николаевна. – Голос его звучал глухо, негромко, словно ему тяжело было говорить из-за больного горла. – Что ж, я немного слышал о вашем последнем наставнике и кое-что прочел о вас в Велесовой книге. Но каков ваш уровень владения магией на самом деле?

Никто не отозвался, ни один из колдунов не проронил ни звука.

– Ну хорошо, – менее уверенно продолжил наставник после паузы. – Раз так, я хочу познакомиться с каждым из вас. Посмотреть, кто что умеет. О чем говорил с вами Егор Алексеевич?

И вновь молчание. Маргарита, которая сама словно проглотила язык, оглянулась вокруг. На лицах собравшихся застыло одно и то же выражение недоверия, смешанного с любопытством. Что же будет дальше? Неужели никто так и не ответит страннику? Но остальные ведь не знают, что он странник! Что произошло? Неужели все его почему-то боятся? Или просто стесняются? Или же каким-то образом чувствуют давление его загадочного прошлого? Маргарита задавала самой себе эти вопросы и не находила ответов. Наконец, по истечении нескольких секунд тишины, она робко произнесла:

– Он говорил о многом, но мало что из этого касалось Огненной магии.

Первый шаг был сделан, и остальные ее товарищи тут же оживились: кто-то неловко улыбнулся, кто-то кашлянул, словно пытаясь скрыть смешок.

– Что это значит? – нахмурился новый наставник.

– Понимаете… – Всегда такая смелая и острая на язык Маргарита растерялась и отвела глаза в сторону, стараясь не смотреть на собеседника. – Наш прошлый наставник был… как бы сказать… больше теоретиком, чем практиком. Он рассказывал нам про опасность нашей стихии, про ее особенности и недостатки, про растения, которые хоть как-то связаны с ней…

– Хотя бы названием, – подал голос Емеля, и наконец все ребята рассмеялись. – И еще он рассказывал анекдоты.

Александр Владимирович внимательно изучал глазами присутствующих и, когда веселье среди них стихло, произнес:

– Хорошо, значит, я могу рассчитывать, что вы подкованы в теории. Тогда будем делать основной упор на практику.

На лицах Огненных магов тут же отразилось изумление.

– Но для начала мне все же нужно понять, на что каждый из вас способен. Я предложу вам усилием воли разжечь огонь. – Македонов указал рукой на сложенные у его ног ветки. – Вы все выросли среди колдунов, поэтому должны примерно понимать, как контролировать свою силу на бытовом уровне. Без этого понимания Огненным просто не выжить. – Длинные речи явно давались ему с трудом.

На этот раз почти все собравшиеся согласно кивнули.

«Интересно, как долго он жил среди странников? – подумала Маргарита, глядя, как их новый наставник поднялся на ноги, готовый приступить к тренировке. – И как вообще живут странники? Не путешествуют же с палаткой и котелком?!»

– Но… – Наставник тут же перевел вопросительный взгляд на худощавого Фадея, как обычно, увешанного всевозможными оберегами. – Извините, но Маргарита не жила в семье колдунов. Ее родители – потусторонние.

Маргарита была готова испепелить Фадея на месте, будь она на это способна. Какая разница, в какой семье она выросла?! Другие наставники никак не выделяли их с Полиной и относились к ним, как ко всем остальным. Теперь же их новый наставник по Огненной магии будет думать, что она совершенно ничего не умеет. И хотя это было близко к правде, ей стало обидно и стыдно одновременно.

Странник тем временем переводил взгляд с одного воспитанника на другого, пока не остановился на Маргарите.

– Тогда вы будете пробовать свои силы последней. Внимательно наблюдайте за своими друзьями.

Маргарита не смогла понять, как именно он догадался, что Фадей говорил про нее, – ведь тут сидела еще и Оля! То ли заметил направление взгляда Фадея, то ли румянец, заливший ее щеки.

«В любом случае Фадею несдобровать!» – подумала Маргарита.

– Я не буду вас оценивать, – продолжил странник, обращаясь уже ко всем. – Просто хочу определить, с чего начать следующую встречу. Я должен почувствовать вашу силу, а для этого вы должны эту силу применить.

Все остались сидеть на месте, тревожно переглядываясь. Александр Владимирович поднялся на ноги, и от взмаха его кисти сложенные друг на друга сухие ветви вспыхнули ярким пламенем.

– Смелее, – сказал наконец наставник, и костер потух. – Кто первый?

– Мы не знаем, как… как это сделать, – послышался голос Миши.

– Идите сюда. Да-да, вы. – Миша, повинуясь его просьбе, встал и приблизился к костру. – Как вас зовут?

– Ми… Михаил.

– Не надо бояться, Михаил. Вы же Огненный маг, а Огненные ничего не боятся. – На этих словах Маргарите показалось, что Александр Владимирович взглянул прямо на нее. – Людмила, неофит Егора Алексеевича, сказала мне, что все вы умеете изменять температуру разных предметов. Это так?

Ребята дружно закивали.

– Вам просто нужно нагреть эти ветви. Сильно нагреть. Но не дотрагиваясь до них.

Теперь наставник снова обратился к Мише:

– Закройте глаза. Забудьте обо всем. Чтобы создать огонь там, где его нет, нужно долго тренироваться. Отвлекитесь от звуков, которые слышите вокруг, забудьте о том, что на вас смотрят. Вас никто не торопит. И помните, если не получится – ничего страшного.

Пока он проговаривал эти слова своим негромким хрипловатым голосом, Маргарита впала в какой-то транс, почувствовав в руках и плечах приятное щекочущее движение, не имеющее ничего общего с мурашками. Ей вдруг показалось, что она может разжечь огонь силой мысли, хотя даже не представляет, как это делается! Она закрыла глаза, волнение и страх начали постепенно отступать.

Никто не знал, сколько времени Миша простоял возле костровища. Никто не ощущал бег минут, взгляды всех ребят были устремлены на пару сухих веток в центре поляны.

– Вы молодец, Михаил, – наконец сказал Александр Владимирович, несмотря на то, что сухие ветки лишь слегка задымились.

– Но я же не смог…

– Ничего, скорее всего, сейчас этого никто из вас не сможет сделать. Но вы позволили мне почувствовать вашу силу.

Миша зарделся и опустился на траву, уступив место у потухшего костра своему другу Емеле.

Как и предположил наставник, никому не удалось создать и крохотного всполоха пламени.

Когда подошла очередь Маргариты, природная бойкость и храбрость вновь покинули ее. Она робко поднялась на ноги и сделала несколько шагов вперед. Подойдя к уже немного почерневшим веткам, вытянула вперед руки.

– Вспомните, что такое огонь, – произнес наставник. – Это разрушение видимой формы предмета. Вода и воздух – два физических состояния материи. Земляная магия вдохнула жизнь в материальный мир. А огонь – это распад… Все должно разрушиться, чтобы появиться вновь.

Глаза Маргариты были закрыты, она пыталась отстраниться от всего, что происходило сейчас вокруг, но отделаться от навязчивой мысли о том, что за ней наблюдают Странник и еще девять колдунов, никак не получалось. Ей очень не хотелось упасть в грязь лицом перед ними, поэтому она постаралась вспомнить все, что говорила Ульяна, когда тренировалась с ней перед Шабашем.

– Хорошо. – Низкий голос наставника вывел ее из лабиринта запутанных мыслей, и Маргарита, открыв глаза, собралась уже вернуться на свое место – костер она, естественно, не разожгла, – как вдруг странное щекочущее ощущение в руках вернулось к ней. В ладонях она почувствовала напряжение – силу пожара, стихийного бедствия, бури на солнце и маленького огонька в темноте! Перед глазами, сливаясь с полуденными лучами, замерцало, заискрилось еще что-то, сгусток тепла, света. Свет этот был теплого оранжевого цвета. Он струился из ее ладоней, неяркий, совсем слабый, но она все же видела его, ощущала!

Его видели и остальные колдуны, пораженные тем, что произошло. Мгновение триумфа и внутреннего ликования прервало прикосновение чьей-то руки. Маргарита с трудом отвела завороженный взгляд от собственных ладоней и увидела нового наставника. Он стоял совсем близко, шрамы его были такими глубокими, что делали его внешность злее и суровее. Исчезло приятное ощущение всемогущества, испарился теплый свет над ладонями, и чувство полного опустошения заполнило все ее существо.

– Глубоко вздохните, – произнес Александр Владимирович. – Это просто всплеск силы. Сейчас вы почувствуете неприятную слабость, это нормально. Думаю, вы знали, что Огненные маги иногда тратят всю свою энергию за один раз? С вами произошло то же самое. Это можно отнести к недостаткам Огненной стихии.

Внезапно ноги у Маргариты подкосились, и она осела бы на землю, не подхвати ее сам наставник и стоявший неподалеку Фадей.

– Хорошо, на этом закончим, – объявил Александр Владимирович, убедившись, что колдунья снова смогла встать на ноги. Ребята закивали и стали собираться, а Странник повернулся к Маргарите: – Вам нужно домой. Сегодня целый день вам лучше отдыхать. Я должен вас проводить.

– Спасибо, я дойду сама, – слабым голосом возразила Маргарита.

– Самостоятельность – хорошая черта, но бывают случаи, когда не стоит отказываться от помощи. – Странник двинулся прочь с поляны, и Маргарита последовала за ним.

Они шли в полном молчании, пока не повстречали Илью Пророка, ковылявшего вдоль дороги. Он без удивления посмотрел на Странника, будто давно его знал, а затем вдруг обратился к Маргарите:

– Огонь не вода – пожитки не всплывают.

Александр Владимирович еле заметно улыбнулся. Маргарита отреагировала слабым смешком, продолжая из последних сил передвигать ногами и размышлять, что услышанная поговорка не имела никакого отношения к произошедшему с ней только что. Ее так клонило в сон, что глаза закрывались сами собой.

– Здесь я вас оставлю, – произнес Странник, когда крыльцо Маргаритиной избушки уже виднелось впереди. – Каких наставников вы еще посещаете?

– Сегодня мне надо на Целительство.

– Будьте дома и никуда не ходите, я скажу Жабе, что вы плохо себя чувствуете. – На этих словах наставник развернулся и зашагал в сторону Дороги Желаний.

«Жаба? Он назвал Густава Вениаминовича Жабой?» – пронеслось в голове у Маргариты.

Глава третья

Таинственное письмо

Сева налил молока в миску с малиной и стал наблюдать за тем, как розово-красные ягоды, словно корабли, одна за другой тонут в белом море. Но созерцать их медленное погружение ему пришлось недолго, потому что напротив сел Митя, со всей своей неконтролируемой силой поставив на стол тарелку, отчего вся малина в Севиной миске мигом ушла на дно.

В столовой было много народу, новость о междоусобной войне на стороне Темных разнеслась по Заречью, и теперь все радостно галдели, обсуждая это, чокаясь кружками и произнося длинные тосты.

– Не знаю, насколько правдиво то, что я недавно услышал от отца, – начал Василий, подливая в свой ягодный коктейль что-то темное из маленькой бутылочки, – но похоже, что в связи с воцарившимся миром Вече Старейшин приняло решение вновь провести Русалий круг.

– Ого! – воскликнул Муромец.

– У вас ничего такого не слышно? – спросил Огненный маг, имея в виду Митину влиятельную семью.

– Вроде бы нет, – ответил Митя и покачал головой, отказываясь от снадобья, которое Василий предложил добавить и в его напиток.

– Не могу представить, как отбирают участников для Круга, – подал голос Сева. – Но, Муромец, ты обязан что-нибудь сделать, чтобы нас взяли!

– Подождите-ка, – сказал Арсений, с недоумением глядя на собеседников. – Мне попадалось что-то про Русалий круг. Это же соревнования среди молодых посвященных магов? Не могу понять, что в них такого хорошего?

– Ну как же! Для представителей знатных родов это прекрасный шанс подтвердить свою репутацию, – объяснил Василий.

– А для представителей незнатных – ею обзавестись, – улыбнулся Сева. – Тем более все главы Светлого сообщества некогда были победителями таких соревнований. Так что польза очевидна.

– Но все ли победители Русальего круга становились главами Светлого сообщества? – уточнил Арсений.

– Нет, – ответил Сева.

– Ты не в курсе, теперь и правда у целителей будет практика? – обратился к Севе Василий. Ульяна – его девушка – была одной из немногих колдуний, выбравших Целительство после Посвящения. – Уля что-то такое говорила. Но никто ей не поверил: слишком давно вас не выпускали на волю!

– Да, правда. Практика в городской здравнице.

– У меня тоже будет практика. Велес все-таки отпустила меня сегодня, – сказал Митя.

– К потусторонним в поселок? – встрепенулся Сева.

– И как тебе удалось ее уломать? – удивился Василий.

– Представь себе, она вообще не возражала.

– Это потому что ты теперь ее неофит.

– Нет, просто я рассказал об эксперименте, который хочу провести, и она сразу согласилась – да и с чего ей было сопротивляться, сейчас же мирное время! И я точно не выдам своего происхождения, Велес верит мне.

– Так что за эксперимент?

Митя задумчиво поглядел вдаль, а потом ответил:

– Помните, на самом краю деревни, у той бабульки, которая постоянно сватает за Овражкина свою внучку, есть две коровы, рыжая и черная? Так вот, у рыжей, если я не ошибаюсь, сегодня должен родиться теленок. Мне нужно присутствовать при этом событии, я хочу попробовать развить у него новые магические способности. Только пока не могу сказать точно, что именно. Но я уверен, что из этого выйдет толк. Та корова – понятия не имею, как она попала к потусторонней старушке, – редкой породы, таких в Небыли выводят. Просто развитием ее магической силы никто не занимался, но вот с теленком можно поработать. О, сюда кое-кто идет…

Конечно же, молодые люди не могли не заметить эту необычную девушку еще прошлым утром. Быстро выяснив, что прекрасная незнакомка – дочь французского специалиста по проклятиям, ребята сделали вид, что перестали ею интересоваться, однако могла ли такая экзотическая внешность, которой обладала иностранка, не притягивать взглядов?

Девушка медленно проплыла мимо большой шумной компании, провожаемая перешептываниями длинноволосых колдуний, и приблизилась к тому столу, за которым сидели Митя с Севой и Василий с Арсением.

– Можно к вам? – спросила она с заметным акцентом и принялась совершенно нескромно рассматривать Заиграй-Овражкина. Митя кивнул, и незнакомка расположилась между ним и Севой, достав из сумки большой блокнот, обтянутый зеленой кожей. Воцарилось молчание. Сева, казалось, не замечал ее соседства, хотя на самом деле прекрасно понимал, что она не сводит с него глаз.

– Parles-tu francais?[2] – обратилась к нему девушка.

– Non, il ne parle pas,[3] – ответил за друга Митя, и француженка метнула на него заинтересованный взгляд, но затем опять повернулась к Севе, открыла свой блокнот и что-то записала.

– Паулин говогить, что все здесь тоже учить языки, как и у нас во Фганции.

– Да, это правда, – ответил Митя. – Но он говорит на греческом, а не на французском.

– Ггеческий? Ты учить ггеческий? – девушка что-то снова записала и опять покосилась на Севу.

– Нет, – отозвался Сева. – Не совсем…

– Но…

– Как тебя зовут? – Митя решил проявить вежливость, так как Арсений с Василием продолжали в удивленном молчании таращиться на колдунью.

– Стефани Монье. – Она пожала Митину руку. – Но Паулин называет меня Стешка, это по-гусски!

– Паулин? – переспросил Арсений.

– Да, Паулин Феншо, Вод’яной маг. Я думаю, вы знать.

– А, Полина. Ну да, ясно. Вы дружите? – очень медленно проговорил Василий, как будто сомневаясь, что новая знакомая его понимает.

– Да, я п’гоходить Initiation[4] с ее кузен Микоэль. Мы знакомы давно.

– Что ты записываешь? – тут же поинтересовался Василий.

– Я изучать магию д’гугих стган, собигать интегесные факты.

– Но ведь таких книг много, не проще ли прочитать что-нибудь о магии нашей земли?

– Нет. – Стефани сверкнула глазами. – Я хочу написать свою книгу.

– Ты хорошо говоришь по-русски, – произнес Сева своим неизменно спокойным голосом, и Митя увидел, как этот весьма своеобразный комплимент попал в цель: Стефани поглядела на него с таким счастливым и пустым выражением лица, что в лишающей разума магии Севиных предков в этот момент было трудно усомниться.

– Спасибо! Микоэль и Ольга Феншо учить меня. А ты… – Стефани не договорила, так как Сева не совсем вежливо оборвал ее, заметив ее томный взгляд:

– А я должен идти. Совсем забыл, что меня ждет Жаба!

– Зачем это? – удивился Арсений.

– Он передал, что тысячелистник, который я собрал по его просьбе для общих практик, наивысшей силы и качества. Наверное, хочет попросить меня собрать еще что-нибудь.

– Ладно… увидимся вечером. Надеюсь, я успею вернуться к Боевой магии, – пожал плечами Муромец.

– И я надеюсь! – На этом Сева кивнул Стефани Монье и прямиком из столовой направился в лазарет.

Воздух вокруг пах яблоками – этот аромат доносился из Говорящего сада. Длинное здание лазарета все так же стояло на пригорке под березой. Тут и там разгуливали деловые толстые курицы, а на лавке возле входа сидел белобородый Илья Пророк и мастерил скворечник. Было бы очень кстати, если бы целитель и впрямь заказал Севе каких-нибудь трав! Воспитанникам в Заречье немного платили за помощь наставникам, особенно ценились умелые травники, и это пополнило бы Севину банку со сбережениями. В прошлом году ему удалось таким образом накопить на новый плащ-куколь, в этом же он намеревался приобрести зеркальный коммуникатор, выпущенный не так давно специально с поправками на Воздушную магию.

– Добрый день, – поздоровался Сева с Ильей Пророком.

– Бонжур.

– О, и вы туда же!

В ответ Пророк лишь что-то пробормотал, улыбнувшись скворечнику. Сева остановился и несколько секунд глядел на старого колдуна.

– Ну? – не выдержал он наконец.

Илья Пророк поднял голову и сделал такие удивленные глаза, как будто увидел Севу впервые.

– Поговорка сегодня будет или нет? – уточнил Сева, надеясь услышать что-нибудь про богатство.

За входной дверью послышались шаги, и на пороге показался Густав Вениаминович – неизменно долговязый, в больших круглых очках и в плаще болотного цвета.

– Заиграй-Овражкин! – Он прикрыл за собой дверь и вышел на крыльцо, пригнувшись, чтобы не врезаться головой в низкий дверной косяк.

– Вы просили прийти.

– Да, действительно, просил.

– Мне войти? – спросил Сева, слегка кивнув в сторону занявшегося опять своим скворечником Ильи Пророка, будто тот мог каким-то образом помешать разговору о деньгах.

– Нет надобности, можно поговорить и здесь. Дело у меня к вам небольшое. Кровавник, который вы подготовили в июле, получился наилучшим, я уже говорил вам. Очень ценю, что вы отдали предпочтение целительству, а не просто составлению разного рода зелий.

– Спасибо, – сказал Сева, подумав, что настал подходящий момент, чтобы предложить собрать что-нибудь, сулившее вознаграждение.

– Яга бы с радостью заполучила себе такого неофита, вы не думали?

– Неофита? – переспросил Сева, и внезапно все переменилось: он ясно почувствовал, как это слово витало вокруг наставника. Причем… Да, этим словом отдавало и от записки, присланной целителем. И вообще сегодня весь день где-то на краешке сознания все сводилось к нему… к слову «неофит».

– Понимаете, Сева, такие помощники – большая редкость. У меня был почти незаменимый ученик. Мышка. Но его уже год как нет здесь.

«Ну конечно, – подумал Сева, – Мышка, бывший неофит… Неофит…»

– Но вы превосходите его, – закончил свою мысль Густав Вениаминович.

– Спасибо, – опять поблагодарил Сева. На этот раз он растерялся.

– И я собираюсь, как вы уже поняли, предложить вам занять его место. Стать моим неофитом. – Густав Вениаминович уставился на юного колдуна поверх своих круглых очков.

Внезапно с лавки поднялся Илья Пророк и восторженно, будто очень долго вспоминал и теперь, к своему счастью, вспомнил, проговорил, погрозив указательным пальцем:

– Не тем богат, что есть, а тем богат, чем поделишься!

– Это вы мне? – немного обиженно спросил Густав Вениаминович.

– Мне, – сказал Сева. Он попытался отвести глаза, чтобы не смотреть ни на одного из двух магов и придумать достойный ответ, как вдруг взгляд его упал на приближающуюся фигуру в темной куколи. Человек широким уверенным шагом шел по направлению к лазарету.

– Сева! – тут же воскликнул Густав Вениаминович, голос его абсолютно переменился, из ленивого и низкого став нервным и быстрым. – Это ко мне. Вы можете подумать над моим предложением. Сообщите ответ позже. А теперь идите, идите!

Воздух был на удивление теплый, если не считать задувавшего с севера ледяного ветра.

«Наверное, будет ливень», – подумала Полина и, завидев впереди Митю и Илью Пророка, ковылявшего за ним следом, помахала рукой.

– Хоть в лесной избушке жить, да за любимым быть! – сказал старик.

– Смешной дед! – улыбнулся Муромец и кивнул Полине. – Интересно, что это он тебе такое предсказал? Куда ты так торопишься?

– На встречу с Дарьей Сергеевной.

На секунду стихло завывание ветра, а потом послышался глухой топот. По Дороге Желаний кто-то скакал верхом. Полина смотрела на приближающегося всадника, но не могла понять, что за странная лошадь под ним. И только через минуту она сообразила, что это вовсе никакая не лошадь… Это волк! На волке гордо восседал молодой парень в красной куртке и с колчаном для стрел за спиной. Полина отскочила в сторону.

– Вам письмо! – объявил наездник, снял колчан, поискал что-то внутри и вытащил белый конверт. Митя протянул за ним руку. Илья Пророк погладил серого волка по голове, а почтальон спохватился:

– Так и вам, деда, письмецо есть! – И вытащил из-за пазухи коричневый потрепанный сверток. Илья Пророк весело причмокнул губами и схватил посылку.

– Работа – не волк, в лес не убежит! – И, довольный своей шуткой, Пророк направился к дому Бабы Яги.

Кудрявый мальчик закинул на плечо колчан и вдруг заметил Полину, высунувшуюся из-за спины Мити.

– Ой! А для вас нет ничего.

Полина пожала плечами, продолжая глядеть во все глаза на огромного волка.

– Да вы не бойтесь волка! Он, поди, не кусается.

Полина перестала прятаться за Муромцем и подошла поближе.

– Ну, счастливо оставаться! – Незнакомец пришпорил своего «скакуна», волк рыкнул, мотнув головой, и пустился бежать.

– Кто это? – глядя вслед удаляющемуся всаднику, спросила Полина.

– Это Иван на Сером волке. Почтальон наш. Ты его еще не видела?

Полина задумчиво покачала головой.

– Ну да, его редко встретишь. Он немного того, с приветом. Говорят, не прошел Посвящение. Вот леший! Что за странное письмо?

Митя попытался разорвать конверт, но… не смог.

– Интересно, зачем присылать письма, которые нельзя открыть?

– А что написано сверху? – спросила Полина.

– Ничего! То есть… – Митя уставился на конверт, где прямо на глазах стали появляться синие буквы.

Надпись гласила: «Отдай это ей. И ничего не спрашивай».

– Что-что? Кажется, это письмо тебе, Полина!

Она получила в руки конверт, но надпись тут же исчезла, а вместо нее появилась новая: «Отдай это белке, но ничего не спрашивай».

– Ну, так что за письмо? – Митя покосился на Полину.

– Тебе же сказали ничего не спрашивать, – улыбнулась она. – Ладно, если честно, сама не знаю, я должна его передать Ва….

Полина не договорила, потому что слова на белой бумаге снова начали меняться, пока не обернулись фразой «Никому ничего не говори!».

– Не могу сказать, кому. Тут написано, что я не должна ничего говорить. А что будет, если я все же скажу?

– Скорее всего, письмо исчезнет, – разочарованно ответил Митя. – Эх, жаль. Любопытно все-таки.

– Да уж, – пожала плечами Полина. – Ну ладно, я пойду, а то опоздаю.

Но, не дойдя даже до зарослей карликовой ивы, она увидела Дарью Сергеевну. Та стояла, по колено утопая в поздних полевых цветах, и улыбалась. Черты лица у нее были немного странные, вытянутые, глаза блестели желтизной.

– Как ты выросла! – воскликнула Дарья Сергеевна, как только Полина приблизилась. – Просто загляденье. Наверное, ты огорчишься, но у реки мы сегодня практиковаться не будем, ты только взгляни на небо!

Полина подняла голову. С востока надвигались темные фиолетовые тучи, отливающие свинцовой тяжестью.

– Будет дождь. Он для тебя не проблема, но сегодня мне хотелось бы, чтобы ты научилась сосредотачиваться на другом. Я знаю одно место, где мы можем укрыться от непогоды, – сейчас там как раз свободно. А пока расскажи мне, как ты провела лето?

Полина принялась описывать свои развлечения.

– И ни одной практики по Водяной магии за весь июль? – спросила наставница.

– Ну-у-у… – Полина замялась.

– Поэтому-то я и отправила тебя ночью к реке, чтобы ты хоть что-то вспомнила перед нашей сегодняшней встречей. Надеюсь, это помогло?

– Да, очень!

– Вот видишь, ничего страшного. Никто тебя не съел. Да и твоя подруга Анисья оказалась поблизости.

– Откуда вы знаете? – удивилась Полина.

Впереди вырос холм, на вершине которого громоздилась хлипкая избушка, и Полина мигом вспомнила рассказ Анисьи.

– Так это и есть Кудыкина гора! – воскликнула она, успев заметить, что небо до краев заволокло черными тучами. Ветер зловеще завывал и закручивал дорожную пыль в маленькие вихри.

– Ты тут впервые? Ах, да! Ведь нам с тобой ни разу не приходилось проводить здесь встречи, да и ты настолько примерная колдунья, что даже не удосужилась попасть на Кудыкину гору на воспитательную беседу. Зато я, когда проходила Посвящение в Заречье, можно сказать, не покидала это место – ужасно себя вела, меня то и дело отчитывали.

Тем временем обе колдуньи зашли внутрь небольшой постройки и оказались в кромешной тьме. Внезапно пол стал уходить у них из-под ног, и Полина от неожиданности чуть не вскрикнула. Но чей-то протяжный незнакомый голос, доносившийся со всех сторон одновременно, опередил ее:

– Ага-а-а! Такая маленькая, а уже что-то натворила! За такое в наше время отрубали…

– Лихо, пожалуйста, прекратите, – рассмеялась Лиса.

– Ой! – испуганно отозвался голос. – Простите, ради бога! Дарья, это вы?

– Это я, – подтвердила наставница, дернула черную ткань, и впереди открылся проход. Не успела Полина оглядеться, как ей показалось, будто кто-то только что вышел из комнаты через боковой шкаф.

– Привидится же такое.

– Присаживайся. – Голос Лисы стал немного серьезнее, едва они вошли в просторное помещение с круглым столом, заваленным берестой. – Сегодня у нас не так много времени. Наверное, ты уже читала в «Тридесятом Вестнике»: Ирвинг решил, что каждый колдун, если хочет, может обучаться боевой магии. В Заречье наставник по боевой магии – я, всем остальным как-то удалось избежать этого счастья. Так что сегодня мне предстоит первая встреча с желающими, и не мешало бы успеть к ней подготовиться.

– Боевая магия? – удивилась Полина. В «Тридесятом Вестнике» она читала только о новом предводителе Темных колдунов.

– Да. Я думала, что никто не захочет тратить на нее свое личное время, но записалось столько людей! Вот погляди, огромный список!

– И я могу прийти? – спросила Полина.

– Нет, это только для Посвященных. Это опасно и рискованно, так что придется немного подождать.

Внезапно послышался голос Лиха, который опять кому-то угрожал, и через несколько секунд из-за черных занавесок появилась Стефани Монье.

– Извините, – произнесла она. – Паулин сказать, что вы будете у геки, но мадам Велес сказать, что вы здесь, и я… – Француженка сконфуженно огляделась по сторонам.

– Проходите. Из-за плохой погоды мы поменяли место, – ответила Лиса. – Вы что же, преследуете бедную девочку?

– Нет! Папа хотеть, чтобы я следить за Паулин во вгемя некотогых… встгеч! Вдгуг пгиступ!

– Да и мне так веселее, – поддержала ее Полина.

– Ну, тогда начнем, – кивнула Лиса. – Знаешь, нам пора поговорить об Ундинах. Ундины – это духи Воды. Они заняты поддержанием астрального тела и усиливают энергетические каналы. Оберегают твои сны, помогают тебе фантазировать. И это твоя связь со стихией. Знакомство с духами – одна из самых важных частей стихийной магии, но мы с тобой не могли коснуться этого раньше. Точнее, не могла я, так как Ундины – духи не моей стихии. Теперь же я узнала о них больше, так что, пожалуй, мы сможем заставить их поработать. Для магов каждой стихии духи значат разное и помогают колдовать тоже по-разному. Например, воздушные духи – Сильфы – помогают нам в защите, они как бы и являются тем щитом, который должен уметь создавать каждый маг. Ундины же могут помочь своим магам увеличить силу, на какой бы вид магии она ни была направлена. Понимаешь?

– Нет, – робко проговорила Полина. Духи следят за ее снами, за ее воображением? Час от часу не легче!

– Ну, это как с радио! Только не с тем потусторонним деревенским, которое поет в пять утра гимн рыболовам. – Лиса потерла пальцем висок, будто сегодня ее и правда разбудило то самое радио. – Надо просто настроиться на нужную волну, и Ундины сами придут на помощь, как вдохновение.

Дарья Сергеевна подошла к книжному шкафу у противоположной стены. Она достала старую потрепанную книгу и положила ее перед Полиной.

– Тут можно найти много интересного об Ундинах и других духах. Советую тебе почитать ее на досуге.

Полина передала книжку Стефани, и та принялась листать страницы.

– А пока давай попробуем увидеть их, – сказала Лиса. – Закрой глаза. Обо всем забудь. Есть только сила, данная тебе природой, она-то и подскажет, что делать.

– А эти духи видимые? – настороженно спросила Полина, послушно закрыв глаза и стараясь отвлечься от шелеста страниц.

– Говорят, что Ундины способны принимать форму морских существ. Но правда ли это, сможешь подтвердить лишь ты сама.

Полина сконцентрировалась на своих ощущениях. Ей было бы гораздо легче поверить в водяных духов возле реки или под проливным дождем. В непосредственном контакте с водой она замечательно научилась чувствовать свою Стихию, которая и безо всяких там Ундин придавала ей сил, но сейчас, сидя под землей в этой комнате, она не могла даже сосредоточиться. Просидев так около десяти минут – в полной неподвижности и относительной тишине, Полина уже решила сказать наставнице, что никаких духов пока что не чувствует и не видит, как вдруг до ее слуха донесся странный звук – будто что-то огромное, скользящее шевельнулось под землей, в самых недрах Кудыкиной горы. Полина испуганно открыла глаза и встретилась взглядом с наставницей.

– Что это? – встревоженно спросила она.

– Ты имеешь в виду шум? – ответила Лиса. – Здесь такое бывает, не обращай внимания. Давай-ка сделаем вот что. – Она жестом предложила Полине встать. – Попытаемся призвать наших Ундин при помощи колдовства. Самый простой способ вызвать их на контакт – это попасть в беду.

– В беду? – переспросила Полина.

– Да, оказаться в ситуации, в которой что-то угрожает тебе. Духи стихии должны всячески оберегать водяные хранилища, и ты для них – что-то вроде ценного озера.

– И что же мне сделать? – уточнила Полина, забыв о странном глубинном шуме где-то под полом.

– Щит. И изо всех сил стараться удержать его.

– Хорошо.

– Что бы ни случилось, концентрируйся только на нем и на Ундинах, которые всегда проявляют себя, вступая на твою защиту. Твоя задача состоит в том, чтобы понять, как именно они это делают.

– Ладн… – Полина не договорила и вздрогнула: от взмаха руки наставницы из одного шкафа градом посыпались книги. Стефани взвизгнула от неожиданности, книги принялись летать по комнате, хлопая обложками.

Сначала Полина машинально закрыла голову руками, чтобы укрыться от назойливых словников и сборников заклинаний, которые так и норовили ударить ее по макушке, но тут же сообразила, что Дарья Сергеевна ждет от нее совсем не этого. Надо попытаться создать щит. Прошлой весной они с Лисой упражнялись в этом, но, естественно, за последнее время ей и в голову не пришло попрактиковаться. Ее старые знакомые-потусторонние во время всех трех летних месяцев, отведенных под каникулы, даже не думали браться за учебу, поэтому и Полина по привычке шаталась без дела, позабыв о тренировках и практиках. Она еще не успела привыкнуть к тому, что отныне принадлежит миру, от которого нельзя взять и отдохнуть.

Убрав руки от головы и стараясь не обращать внимания на удары, Полина пыталась сосредоточиться. Нужно было что-то придумать, какой-то сильный зрительный образ, который помог бы ей создать достаточно мощный щит.

Лиса и Стефани стояли у опустевшего книжного шкафа и наблюдали.

Зрительный образ. Вот она идет в темноте по траве, трава влажная от только что выпавшей росы, крупные прозрачные капли застыли на упругих стебельках… Ноги приятно утопают в зеленом ковре. Впереди уже блестит Нищенка. Еще немного, и Полина погружается в воду, которая обволакивает тело…

По венам медленно начала растекаться знакомая магия. Привычное покалывание в руках и мурашки, пробежавшие по спине. Вскоре Полина ощутила, как сила выплескивается из ее рук, создавая вокруг еле заметную полусферу, словно состоящую из сотен тысяч капель дождя – Водяной щит.

Увидев, что Полина справилась с атакой, Лиса сделала еще одно резкое движение рукой, и старые фолианты стали пробиваться к Полине с большим усердием. Первое время им не удавалось пробить щит, но на смену промокшим «бойцам» появлялись новые, вылетающие из других шкафов.

Полине становилось все тяжелее справляться с их напором. «Что же делать? Как мне позвать Ундин на помощь?» Она растерянно смотрела на наставницу, которая лишь хитро улыбнулась. «Но если щит рухнет…» – Полина понимала, что Дарья Сергеевна вряд ли постарается ей помочь. Она до последнего будет верить в способности своей ученицы. Но силы Полины были уже на исходе, броня отнимала у нее пока еще слишком много энергии и становилась все слабее, словно дождь, который из ливня постепенно превращается в мелкую морось.

Еще немного, и все эти книги обрушатся прямо на нее. Она зажмурила глаза, стараясь усилить свое колдовство. Стоило ей сомкнуть веки, как темноту прорезал яркий голубой луч. Секунда – и еще один голубой отблеск, словно комета, пролетел перед глазами. Третий отблеск не исчез так быстро, как два предыдущих: голубой всполох стремительно преображался в нечто, напоминающее человеческую фигуру. Но не успела Полина осознать эту трансформацию, как призрачная фигура рассыпалась внутри нее проливным дождем.

– Молодец! – крикнула Лиса, возвращая Водяную колдунью к реальности. – Твой щит усилился!

Полина наконец открыла глаза и увидела, что вокруг нее развернулось настоящее водное побоище. Почти весь пол покрывали промокшие книги: у многих из них были выдраны обложки, некоторые остались без доброй половины страниц. Ближайший к ней томик – «Травяные сборы и способы их применения в целительстве» – полностью расклеился и представлял собой поистине плачевное зрелище.

– Я не хотела так им навредить, – испуганно проговорила Полина.

– Все в порядке. Одно простое заклинание быстро вернет им прежний вид, – уверила Лиса. – Но это было здорово! Тебе удалось вызвать Ундин?

– Кажется, да, – неуверенно ответила Полина, оглядываясь. Теперь она поняла, что духи вызвали проливной дождь не только в ее воображении, но и в реальности.

Вдруг снова раздался недовольный голос Лиха, читавшего кому-то нотацию, – Полина не могла разобрать слов, но уловила угрожающие интонации. Через пару мгновений плотная ткань, закрывающая вход, отодвинулась, впуская в помещение Севу.

Он вошел бесшумно, словно не касаясь ногами земли, и, растерянно взглянув на присутствующих, отступил назад. Его темные волосы были сырыми от дождя, падали на глаза и прилипали к коже. Рубашка тоже промокла насквозь.

«Может, Ундины и на улице дождь вызвали?» – подумала Полина.

– Извините, я, наверное, слишком рано, – проговорил Сева.

– На тебя это не похоже, – ответила Дарья Сергеевна.

– Да. Я не подумал… про время. – Что-то в выражении лица Севы показалось Полине странным.

– И это на тебя не похоже. Но ничего страшного, Боевая магия не отменяется, так что можешь идти на нашу поляну.

– Нет… Я хотел кое-что вам сказать.

– Тогда подожди здесь немного, ладно? Заодно, если кто-то тоже захочет мне что-нибудь сказать и спустится в Кудыкину гору, отправь его обратно наверх. И кстати, почему ты без Муромца?

– У него теленок родился.

– Что-что? – улыбнулась Лиса. Полина перевела Севин ответ на французский специально для Стефани, и обе девушки рассмеялись.

– Это его эксперимент. В деревне по ту сторону, жителям которой мы обычно помогаем летом, сегодня должен родиться необычный теленок. Муромец хочет на него посмотреть. Велес его отпустила.

– Всегда говорила, от помощи потусторонним может быть много пользы! Ну ладно. Полина, вернемся к нашим Ундинам.

Сева прошел в дальний угол комнаты, где за низким столом сидела Стефани. Француженка тут же обернулась к нему с обольстительной улыбкой, но Сева никак не отреагировал на ее маневр. Казалось, его заинтересовали мокрые разорванные книжки на полу, а потом – к ужасу Полины – и виновница их мучений, то есть она сама. Сева уперся в нее своим холодно-оценивающим взглядом, под которым ей теперь нужно было как-то показать себя не с самой плохой стороны.

«Книжки легко пробивают мой щит, – подумала Полина, когда Лиса вновь попросила ее сосредоточиться на защитном колдовстве. – Значит, он не относится к физической защите. Получается, что именно с помощью Ундин Дарья Сергеевна хочет научить меня создавать физический щит».

Полина закрыла глаза, чтобы не видеть ни Севу со Стефани, ни наставницу. Она тут же услышала характерный шелест мокрых книжек, взметнувшихся в воздух, и через пару мгновений ощутила поочередно три болезненных удара – по затылку, спине и руке: бумажные бойцы вновь пробили Водяной щит. До нее донесся чей-то тихий смешок. Чей? Стефани или Заиграй-Овражкина? Или же это просто померещилось из-за того, что она знала: за ней наблюдают? Ей стало обидно, щит тут же ослаб, и пришлось прикрыть руками голову, защищаясь от ударов.

«Нужно успокоиться, – уговаривала она себя. – Я смогу удержать этот щит, даже если кое-кто и смеется надо мной. В конце концов, я Водяная колдунья, и никто здесь не умеет того, что умею я».

В какой-то момент, прежде чем ею успела завладеть гордыня, Полина ощутила душевное равновесие. Ей удалось ухватиться за это полное отсутствие эмоций и почувствовать, что на фоне своего спокойствия она воспринимает чувства всех трех колдунов, находящихся с ней в этом подземелье, – их настроения сливались во что-то трепещущее и сияющее, в сгусток света, делавший этих магов чуть уязвимее. Тогда же мелькнул перед ее внутренним взором знакомый всполох.

«Ундины!» – мысленно возликовала она. Это был то ли свет, то ли брызги капель, и эти брызги заставили ее перестать закрываться от книг, оторвать руки от головы и резко расставить их в стороны. Полина открыла глаза и увидела, как мокрые книги разлетаются и, ударяясь о стены и шкафы, шлепаются на пол. Дарья Сергеевна быстро взмахнула рукой, плетя какое-то заклинание, так что ей ничего не причинило вреда: ни поток холодной воды, хлынувший словно из ниоткуда, ни лавина разодранных и расплывшихся томов. Зато Стефани в ее уголке чуть не завалило книгами, и уже успевший высушиться с помощью колдовства и теперь опять до нитки промокший Сева стал помогать девушке выбраться из-за стола.

– Получилось! – воскликнула Дарья Сергеевна. – Вы видели? – обратилась она к Стефани и Севе, как будто те могли каким-то образом не заметить Полинино достижение. – Видели, что делают с человеком практики у реки в час силы? Молодец, Полина. Теперь ты можешь быть свободна. Ступай выпей чаровника и расскажи отцу Стефани, что ты сделала. Может, он решит, что тебе потребуется еще какое-то снадобье для восстановления.

– Ладно, – кивнула Полина, оглядывая мокрый пол.

– Не забудь вот эту книгу. – Лиса протянула Полине книжку, предварительно высушив ее. – В следующий раз проведем встречу вместе с Воздушными. Пора приступить к коммуникативной магии. Тем более ты Водяная: остальным пойдет на пользу почувствовать магию Воды, практикуясь вместе с тобой.

– Значит, младшие будут знать, как работать с Водой? – спросил вдруг Сева, оторвавшись от помощи Стефани.

– Заиграй-Овражкин, ты тоже можешь прийти, если тебя волнует такая несправедливость. В четверг в полдень, – сказала Дарья Сергеевна.

Сева не ответил, и это, в принципе, могло означать все что угодно.

– До четверга, Полина, – сказала наставница и помахала рукой француженке. – Доброго вечера.

– До свиданья, – попрощалась Полина и, захватив книгу, направилась к «лифту». Стефани обернулась и посмотрела на Севу, который на этот раз ответил ей долгим нечитаемым взглядом.

– Садись. – Лиса указала ему на стул, когда девушки скрылись из виду. – Одну секунду, только приведу в порядок комнату. – Она взмахнула обеими руками, и книги, стулья, береста, световики поднялись с пола и начали запрыгивать на свои полки. – Так какой вопрос у тебя был ко мне? Ты выглядел встревоженным, когда вошел. Надеюсь, ничего плохого не случилось?

– Нет, все в порядке. Просто хотел сообщить… В общем, я решил, что должен вам сказать… Густав Вениаминович хочет сделать меня своим неофитом. – Сева изо всех сил старался управлять голосом, чтобы Лиса больше не догадалась о его волнении.

– О, Сева! – воскликнула наставница, округлив глаза и улыбнувшись.

Сева неловко улыбнулся в ответ. Он ждал, что еще она скажет. Это был последний удачный момент, когда Дарья Сергеевна могла изменить ход событий.

– Я поздравляю тебя, мой мальчик! – Она все так же восторженно пожала его руку. – Неофит – это очень почетно.

– Да, знаю.

– Ну… – Она рассмеялась своим подростковым смехом. – Может, конечно, это не слишком увлекательно, особенно, если ты неофит Густава Вениаминовича. Но уверяю, это принесет тебе огромную пользу!

Сева в упор посмотрел на Лису. Неужели она не скажет, что хочет сделать его своим неофитом и готова забрать его у Жабы? Неужели нет? Но почему?

– И потом, Густав Вениаминович отличный целитель, каким бы занудным он ни был в обычной жизни. Надеюсь, ты гордишься его выбором? – Лиса продолжала душевно улыбаться, будто не чувствуя его проникновенного взгляда.

– Горжусь, – пробормотал Сева. – Хотя… нет, я еще не понял.

– Скоро поймешь! Ты большой молодец, Сева.

– Спасибо…

– На этой радостной новости отпускаю тебя. Можешь идти на площадку для Боевой магии, а я еще пару минут кое-что подготовлю и скоро приду.

Сева поднялся со стула и пошел к лифту. Створки сомкнулись за ним, и он очутился в полной тьме. «Почему?» – звучал в его голове вопрос. Почему Лиса не захотела сделать его своим неофитом? Он ждал от нее совершенно другой реакции. Она же всегда говорила, что он самый способный колдун из всех Воздушных! Все твердили Севе, что Лиса сделает его неофитом! На эту роль больше никто не мог претендовать. Она и сама сказала как-то, что если выберет себе неофита, то лишь одного на всю жизнь! Или… Сева нахмурился, створки разъехались в стороны, черная занавеска отскочила вбок, в глаза ударил свет. Или же… Верно, Лиса собиралась взять себе неофита. Конечно. Севу словно озарило: просто этим неофитом станет не он! А Водяная колдунья! В эту секунду самая настоящая боль пронзила всю его грудную клетку.

Дождь на улице прекратился. На западе тучи немного рассеялись, и появился слабый просвет. Небо окрасилось в бледно-розовый цвет, в воздухе пахло свежестью. Полина повертела в руках книгу, которою дала почитать Лиса. «Волшебная Вода» – гласило название. Она наугад раскрыла том на странице, где была изображена лягушка вишневого цвета, и, выбрав первый попавшийся абзац, прочла:

– Так запутай его мысли, не позволь врагу сосредоточиться на колдовстве, сбей с пути его и одержи победу.

«Будет чем заняться в Полнолуние», – подумала Полина и спрятала книгу в сумку.

– Ты домой? – спросила Стефани.

– Думаю, да. Маргарита наверняка скучает без меня. Пошли к нам, попьем чаю.

– Нет, спасибо. Я посмотгю на Боевая магия, – ответила Стешка, остановившись. – Пговоди меня до этого места.

Полина удивленно уставилась на француженку, но внезапно сообразила, что, а точнее, кто привлек ее на Боевой магии.

«Как же все они глупеют!» – мысленно возмутилась Полина и, повернувшись, потянула Стефани в сторону площадки.

Через несколько минут они достигли назначенного места. Полина показала француженке путь на поляну, а сама отправилась назад к дому, все еще негодуя из-за Севы и его влияния на девушек. По дороге ей встретились Арсений с Матвеем и Алёнкой, которые пронеслись мимо, торопясь на встречу с Лисой.

Изба при виде своей второй хозяйки радостно запрыгала, перебирая куриными ногами, а потом присела вниз, чтобы Полина смогла забраться на крыльцо.

Внутри избушки на кровати в полной темноте сидела сонная и растрепанная Маргарита.

– Полина, это ты? – спросила она.

– Да.

– Тогда ладно. А то я подумала, что эта чокнутая изба снова решила станцевать.

Полина бросила книжку на стол и сказала:

– Просыпайся, Марго, я скоро вернусь. Мне нужно ненадолго увидеться с Василисой.

– Хорошо, – пообещала Маргарита и уронила голову на подушку. – Но если я все же засну, ты разбуди меня, как придешь, хочу рассказать тебе о моей встрече с новым наставником.

– Есть кто-нибудь дома? – Полина приоткрыла дверь избушки, которая гостеприимно позволила подняться на крыльцо безо всяких приключений.

– Да, я, – послышался голос Василисы.

Василиса стояла на высоком табурете и вешала на гвоздь пучок травы.

– А мы еще ничего не вешали сушиться, – сказала Полина.

– Мы пока тоже не собирались, – отозвалась Василиса. – Но я подумала, что раз есть свободное время, пора этим заняться.

– Что это за растение? – Полина дотронулась до связанных ниткой темных стеблей, лежащих на столе.

– Полевой жабник.

Полина хихикнула:

– Наверное, существует специальная комиссия, которая придумывает растениям такие странные названия.

– Наверное, – улыбнулась Василиса. – Но лучше посмеяться над этим дома, чем на Целительстве, иначе Густав Вениаминович опять разразится сорокаминутной речью о том, что мы несерьезно относимся к его словам.

– А Анисья где? – Полина подала Василисе новый пучок жабника.

– Ушла на свидание.

– Серьезно? С кем это?

– Не помню его имени, – ответила Василиса. – Я уже запуталась. Парень, что часто ходит вместе со Славой… С тем Славой, который иногда разговаривает с Маргаритой…

– Поняла, его зовут Тихон.

– Да, именно.

– Значит, он тоже из, хм, богатой семьи?

– Что-то среднее, – отозвалась Василиса. – И не из богатой, и не из бедной.

– И что, это настоящее свидание? Да в Заречье на свидание и пойти некуда!

Василиса рассмеялась.

– Не могу сказать наверняка. Но я думаю, Тихон не просто так пригласил Анисью покататься на лошадях. Она не может ему не нравиться. Ей, наверное, тяжело. Все эти правила влиятельных семей к чему-то обязывают. У нее, по сути, нет никакой свободы действий. Уверена, что, если бы я была на ее месте, точно влюбилась бы в того, в кого нельзя.

– И все же ее положение получше, чем Митино, – вздохнула Полина.

– Да, это точно. Но здесь так заведено. Знаешь, раньше мне и в голову не приходило жалеть богатых наследников!

– Василиса, я же к тебе пришла письмо отдать! – спохватилась Полина и вытащила конверт: разговор о Мите напомнил ей о странном послании, которое сначала попало в руки Муромца.

– Письмо? Мне?

– Да, и это не совсем обычное письмо. Почтальон – Иван на Сером волке – передал его Мите, но тот не смог распечатать конверт. И тут появились слова, говорящие о том, что Митя должен отдать это письмо мне. Когда же оно попало в мои руки, тут появилось, вот, сама посмотри: «Отдай его белке, но ничего не спрашивай». Я подумала, что белка – это ты.

Василиса взяла конверт, без труда разорвала его и вынула сложенный в несколько раз лист бумаги.

В течение нескольких минут стояла тишина. Василиса читала, а Полина вешала на гвозди оставшиеся пучки трав.

– Как здорово! – наконец воскликнула Василиса. – Только ничего не спрашивай, Поль, я сама расскажу. Тут есть кое-что, о чем нельзя никому говорить, но некоторые вещи… В общем, это письмо от редакторов «Тридесятого Вестника». Каким-то образом они узнали, что я хочу написать для журнала. Когда подвернется интересная тема, они дадут мне задание написать статью, и если им понравится, то примут меня в журнал.

Тут же раздались хлопки, шелест и треск; письмо выскользнуло из рук Василисы, зашипело, задымилось и вдруг исчезло.

– Все ясно, – сказала Полина. – Самоуничтожилось.

– Вот только как они обо мне узнали? – словно ничего не произошло, спросила Василиса.

– Слушай-ка, – вдруг осенило Полину. – Помнишь, Анисья говорила, что спросит у брата, не знает ли он кого из редакторов? Может быть, это Митя им сказал про тебя?

– Возможно.

– Тогда понятно, почему письмо сначала попало к нему. Хотя странно то, что он должен был отдать его мне, а не лично тебе.

– Нет, это не странно, – отозвалась Василиса. – Весь коллектив «Тридесятого Вестника» прячется. Я узнаю где, когда напишу первую статью. Они, наверное, решили добавить себе еще большей таинственности и запутать след. Митя ведь не понял, что это письмо из журнала? Значит, он не знает, буду я писать для «Тридесятого Вестника» или нет. В письме сообщается, что я должна держать в секрете ото всех то, что попала в журнал.

– Но ты же только что рассказала мне…

– Да, но я еще ничего не пишу, – улыбнулась Василиса. – И еще не попала в «Тридесятый Вестник». Кто знает, может, они уже передумали предлагать мне эту работу.

Глава четвертая

Светослав

Хоть четверг и выдался солнечным, вставать Полине совершенно не хотелось. Она проснулась в шесть утра в холодном поту от кошмара и до самого кукареканья будильника (уже в восемь) ворочалась в какой-то смутной полудреме. Казалось, что на ночь глядя ей вдруг пришел в голову образ молодого наставника по Легендологии, о котором Анисья отзывалась как о симпатичном. Но странный и страшный сон явно не был связан с ним – лежа на грубом деревянном полу, она шептала самой себе: «Он убьет меня! Теперь он убьет меня!».

Полина протерла глаза и наконец нашла в себе силы свесить ноги с кровати. Все же действительно было любопытно взглянуть на наставника, которого Анисья так неосмотрительно назвала красавчиком.

– Маргарита, просыпайся. Уже восемь.

По небу лениво тянулись вереницы маленьких облаков. Перекресток двух улочек пустовал – маги проходили здесь редко, предпочитая другую дорогу, но для Полины, Маргариты, Василисы и Анисьи этот вытоптанный пятачок стал неизменным местом встреч.

Вот и сегодня четыре колдуньи почти одновременно добрались до пересечения тропинок и вместе направились к Дороге Желаний, которая в конце концов вывела их к реке. Оживленная беседа довольно быстро перекинулась с обсуждения предстоящих встреч с наставниками на тему, которая в последнее время занимала всех обитателей Заречья, – на нового предводителя Темных: Анисья рассказывала подругам истории о его знаменитом предке – ведьме Милонеге.

– Говорят, Милонега еще в юности отличалась особой жестокостью: она практиковала темное колдовство, приносила в жертву животных. С возрастом ее потребности в силе и энергии увеличились, и она перешла на людей. Известно, что кровь невинного человека – ребенка или девушки – дает намного больше сил, чем кровь животного…

– Анисья, это просто ужасно! – воскликнула Маргарита. – Не надо рассказывать такое с утра!

– Как можно гордиться тем, что твоя родственница переубивала столько живых существ?! – возмущенно подхватила Полина. – Почему Темных так притягивают война и разрушения? Не лучше ли жить в мире?!

– К сожалению, это очень давнее противостояние, – ответила Василиса. – Трудно себе представить, что войны между Светлыми и Темными может не быть. Кажется, она тянулась всегда. Просто нам повезло, что сейчас эта война еле заметна. Вот если бы мы жили во времена Милонеги…

– Просто мурашки по коже!

– И после всех тех ужасов, которые она совершила, они мечтают называться ее потомками! – возмущенно продолжила Полина. – Если бы я узнала, что в родстве с Милонегой, я бы не пережила такого. По крайней мере, уж точно бы это скрывала!

– Знаешь, Темные думают совершенно не так. Либо повелеваешь ты, либо повелевают тобой, правда ведь? – отозвалась Анисья. – Вот они хотят повелевать. Чувство силы рождает в человеке жажду власти.

– А почему нового предводителя называют Берендеем? Это ведь не имя?

– Он оборачивается медведем, – ответила Василиса. – Такие оборотни называются берендеями. Страшно, что именно он захватил власть в свои руки, потому что берендей – самый опасный из перевертышей, если не считать Призванных оборотней…

– И чем он опасен?

– Обычно маг, обернувшийся зверем, сохраняет разум и привычки человека. Когда я становлюсь белкой, то не начинаю есть орехи и меня не привлекают другие белки, понимаешь? Я все равно остаюсь человеком. И даже если бы я умела превращаться, скажем, в волка, не стала бы есть сырое мясо. Берендеи же отчасти становятся неуправляемыми дикими животными. Их агрессивный нрав сказывается на поведении.

– А что такое «Призванный оборотень»?

– Это тот колдун, что от природы не оборотень. Тот, кто каким-то образом научился превращаться в животное. По сути, он тоже не опасен, однако, если будет долго пребывать в теле животного, может перенять его привычки или же вовсе не сумеет вернуться в человеческий облик.

Девушки добрались до реки. В зарослях кувшинок покачивались три небольших лодки, на которых по вечерам частенько катались влюбленные парочки. На берегу поскрипывали от ветерка веревочные качели. Который день подряд из-за хорошей погоды встречи с наставниками проводились здесь. Но, по словам старших колдунов, наставник по Легендологии почти никогда не покидал свой небольшой терем с ярко-зеленой крышей и резными ставнями, особенно ради речного берега. Так что такая резкая перемена заставила юных магов задуматься, не произошло ли что-нибудь с его жилищем.

Оказалось, что их догадки верны.

– Илья Пророк снова пытался очистить мой дом святой водой и, можно сказать, затопил его, – сказал молодой наставник, обращаясь к сгрудившимся вокруг него колдунам, которых это признание, конечно, сильно рассмешило.

Пытаясь подавить зевок, Полина уставилась на Вещего Олега – не мог же именно он стать причиной ее плохих снов? Ей снились покрытые опавшей листвой могилы, скрипучие ворота, старое кладбище, освещенное ярким полумесяцем. Но потом опять этот жесткий черный пол и руки в крови!

Сам Вещий Олег был бледен, высок. Глаза медового цвета смотрели мягко и совсем не зло. Казалось странным и совершенно ему не свойственным то, как он отреагировал на неосторожный комплимент Анисьи в предыдущий раз.

– Муромец. – Наставник решил сделать перекличку, чтобы убедиться, что на его встречу явились все, кто должен был.

Анисья кивнула без всякого энтузиазма.

– Феншо. – Он оторвал глаза от берестяного свитка, который держал в руке. – Полина.

– Я здесь.

– Прекрасно. Почему вас не было в прошлый раз? Обычно маги приходят хотя бы посмотреть на нового наставника.

В его словах было больше иронии, чем недовольства, но Полина немного замялась:

– К тому дню я еще не успела вернуться в Заречье.

И все-таки его добродушная улыбка и полушутливый тон были обманчивы, в чем колдунья сумела окончательно убедиться через секунду, когда Вещий Олег продолжил:

– Но я надеюсь, что к этому дню вы успели прочитать летописи, в которых содержатся первые упоминания о Росенике?

Полина неуверенно потупилась. Вообще-то, Легендология не показалась ей таким уж важным занятием, поэтому о задании она совсем не подумала.

Она покачала головой.

Наставник улыбнулся, но когда ответил, сердце ее вновь упало:

– Ну хорошо, к следующей нашей встрече вам придется составить для меня список всех источников, где есть упоминание о возникновении волшебных городов – Росеника, Небыли и Зорника. Надеюсь, у вас все хорошо со старославянским.

Полина в ужасе посмотрела на наставника, но ей оставалось только молча кивнуть.

– Понимаю ваше удивление по поводу места нашей встречи, но сегодня берег будет служить нам, так сказать, наглядным пособием. Дело в том, что я поведаю вам легенду об этой реке, которая называется Нищенкой. Если хотите, можете присесть, – любезно предложил Вещий Олег, но не наколдовал ни пеньков, ни скамеек, ни даже бревен.

Ребята тут же принялись рассаживаться кто куда: кто на большие прибрежные валуны, нагретые солнцем, кто просто на траву. Анисья, Маргарита и Василиса быстро заняли места на песочном пятачке недалеко от воды, подстелив Маргаритин пестрый платок. Полина же внезапно заметила в реке черта и осталась стоять, внимательно разглядывая круги, нарушавшие спокойное течение.

– Итак, легенда наша не имеет начала и конца, так как посвящена истории Заречья. Насколько я знаю, у потусторонних, – он выразительно взглянул на Полину с Маргаритой, – принято привязывать все события к точным датам. Но скажу честно, никто не знает, сколько веков назад случилось то, о чем я хочу рассказать! Известно одно: все произошло уже после раскола магов на Светлых и Темных. У наших предков было много оснований скрывать Заречье даже от некоторых своих соплеменников, так что никто не записал точного дня, с которого Заречье может считаться официально существующим местом! Как я рассказывал в прошлый раз, раньше все маги пользовались Темной магией, приносили жертвы и убивали неповинных людей. А когда произошло разделение на колдунов, отказавшихся от убийств, и колдунов, продолжавших свои злодеяния и сохранявших верность прежним обрядам, то есть Старообрядцев, понадобились специальные места, где неофиты могли бы постигать тайны Светлой магии отдельно от детей Темных. Так и появились Заречье, Китеж и Дивноморье. Светлые маги приняли закон, запрещающий убийства, и начали охоту на Темных с целью прекратить кровопролитие невинных. Темные, в свою очередь, вскоре оставшись в меньшинстве, попытались захватить Заречье, где жили непосвященные. Тогда погибло слишком много молодых колдунов.

Полина сама не заметила, как опустилась на землю, от интереса забыв про водяного черта. Легендология оказалась намного увлекательнее, чем она представляла. Никаких тебе «причин» и «предпосылок», как в школе. Голос Вещего Олега был, правда, очень тихим, и это, конечно, не способствовало внимательности, но Полину так заинтересовала его история, что дремоту как рукой сняло.

– Понадобилась защита. И защита такая, чтобы ни один враг не смог добраться до неопытных магов. Все надежды возлагались на трех самых сильных чародеев того времени: Воздушного мага, Земляного и Огненной колдуньи. Долго бились они над решением проблемы, но всю защиту, которую им удавалось создать, в конце концов можно было обойти или разрушить. Спасти непосвященных могло лишь что-то уникальное. Как вы думаете, что?

– Новое колдовство, которого не знали Темные! – сказал кто-то.

Вещий Олег снисходительно улыбнулся и кивнул:

– Близко, но не совсем.

– Ярилина рукопись, – сказала Василиса, и наставник взглянул на нее с интересом:

– Возможно.

– Союз Четырех Стихий!

– Правильно, Фадей, – ответил Вещий Олег. – Конечно, только в союзе с Водяным магом великие колдуны могли достигнуть такого могущества, против которого не выстояли бы Темные, если, конечно, Старообрядцы раньше Светлых не успели бы воссоединить четыре Стихии. Теперь мы с вами вплотную подобрались к названию нашей реки. В те давние времена жила всего одна Водяная колдунья, но принадлежала она к клану странников. Говорят, будто Темные отыскали ее первыми и попытались переманить на свою сторону. Она почти поддалась им, как вдруг повстречала одного из трех Светлых колдунов – Воздушного мага, богатого и красивого, а она была всего лишь бедной странницей. Она полюбила его и готова была пойти за ним. Да, любовь – странная вещь. Из-за нее иногда меняется история. В этот раз нам повезло, что история изменилась в нашу пользу, верно? Так и родился Великий Союз. И Воздушный колдун создал первую преграду для врага: чтобы напасть на Заречье, Темным требовалось его найти, но он перенес поселение в такое место, где никто не смог бы отыскать его.

– Но куда же Воздушный колдун спрятал целую деревню?

– В этом-то и состоит загадка. Точного местоположения у Заречья просто нет. Вторую преграду сотворил Земляной колдун. Звали его Мирославом, он происходил из княжеского рода. Мирослав окружил Заречье непроходимым лесом. Не сможет враг пробраться сквозь дремучие заросли. Не найдет он правильной тропинки среди тысяч запутанных лешим дорожек. Но если предатель и проведет Старообрядца сквозь чащу, встанет перед ними третья преграда – река, названная Нищенкой в честь бедной странницы. И поднимет река свои воды стеною, закрывая от глаз Заречье. Запоют в воде Морянки и собьют врагов с пути. Ну, вот и вся легенда.

– Постойте, – воскликнула Оля. – А какую же защиту сотворила Огненная колдунья?

Голоса мигом стихли.

– Об этом молчат все книги.

Колдуны вопросительно уставились на наставника.

– Да-да, и никто точно не знает. Считается, что защита Огненного мага даст о себе знать лишь в том случае, если враг все же сумеет преодолеть первые три преграды. Но такого пока не случалось. Да, с тех самых пор еще ни одна живая душа не увидела того, что создала Огненная колдунья. Но ходят слухи, – Вещий Олег обвел взглядом ребят, – что если Темные каким-нибудь образом доберутся до Заречья, то ни один из них не выберется отсюда живым…

Все молчали, переваривая услышанную историю, и в груди каждого бился страх, смешанный с любопытством. Что такого ужасного могло скрывать в себе это место?

Подруги спешили из столовой домой, чтобы оставить сумки и подготовиться к встрече с наставниками по магии стихий.

– В этот раз я с Воздушными, – начала Полина. – Не представляю, что мы будем делать! Но Лиса сказала, что сегодня нам необходимы два вида магии – Воздушная и Водяная.

– Повезло, – мрачно ответила Маргарита. – Нам до такого еще далеко. Мы начнем с азов все, что должны были, по идее, изучать еще с Маливиничком. Надеюсь, я не растрачу всю силу за один раз, как пару дней назад.

– Мы часто работаем в парах, – вставила Василиса. – Правда, не так уж это и просто…

– Особенно это непросто для Аси Звездинки – она не станет сильной колдуньей, даже если десять человек будут ей помогать, – парировала Анисья.

Девушки засмеялись. Солнце приятно пригревало их макушки, небо было безоблачным и синим, как лазурь. Дорога Желаний, по которой они быстрыми шагами направлялись к избушкам, начала разветвляться во все стороны, образовав перекресток с множеством песчаных тропинок.

– Встретимся за обедом, – сказала подругам Маргарита.

– Так с чего вы начнете сегодня? – поинтересовалась Полина, когда вместе с Марго они добрались до избушки.

– Не знаю, но очень надеюсь, что с чего-нибудь интересного. Мне так надоели монологи Маливиничка! Ты собралась переодеваться?

Полина подошла к шкафу и открыла дверцу.

– Да. – Она вытянула с полки свою любимую юбку и задумалась.

Прошло несколько секунд, и она вернула юбку на место, захлопнув шкаф.

– Нет… Я передумала.

– Тебя не поймешь, – засмеялась Маргарита и потянулась, поуютнее усаживаясь в кресло.

– Да уж… – согласилась Полина.

Хорошо, что Маргарита не догадалась, что побудило ее вскочить и броситься к шкафу. Почему она решила переодеться во что-то красивое? Потому что вспомнила: на эту встречу с Лисой должен был прийти Сева, по крайней мере, наставница его приглашала. Какой ужас! Еще немного, и она сама превратится в Стефани, бегающую за Овражкиным! Полина, сгорая от стыда, села на свою кровать. Все время летнего отдыха она провела в тревожных воспоминаниях о пребывании в доме целителя и в конце концов призналась себе, что очень расстроена тем, что Сева так открыто ее недолюбливает. Полина, конечно, понимала, что он совсем не тот человек, из-за которого стоило бы переживать, но почему-то это не давало ей покоя. Его магия определенно начала на нее действовать. Не так сильно, как на других, но все же начала. Полина чувствовала это, иначе почему она всегда так волновалась в его присутствии? Нет, он ей не нравился, конечно, не нравился. Как может нравиться такой ужасный эгоист? Хорошо, что хотя бы ее мозг продолжал хладнокровно оценивать ситуацию в то время, как внутри грудной клетки щемило от одного взгляда на этого колдуна.

– Пора. – Маргарита встала с кресла и взглянула на часы. – Пожелай мне, чтобы новый наставник оказался не таким бестолковым, как предыдущий.

– Желаю, чтобы он был самым лучшим наставником в мире! – сказала Полина и вышла вслед за Маргаритой из дома.

Огненная колдунья свернула в сторону леса, а Полина пошла вдоль улицы.

Стефани ожидала ее вместе с Воздушными на поляне, где обычно проходили встречи с Дарьей Сергеевной. Наставница стояла чуть поодаль. Ее глаза были плотно закрыты, оно что-то беззвучно бормотала, проводя руками над подолом длинного светлого платья. Когда она закончила свои странные действия, то открыла глаза и с улыбкой взглянула на Полину.

– Сегодня мы проведем нашу встречу в другом месте. – Лиса поманила своих подопечных рукой и повела их прочь с поляны через ближайший лесок.

Все время пока они шли, Полина ощущала странное покалывание в области лба и не могла отделаться от чувства, будто кто-то пристально смотрит на нее. И правда, несколько ее сверстников пялились то ли на нее, то ли на ее французскую спутницу, вышагивающую с ней под руку. «Может, они пытаются влезть в мои мысли? – пронеслось у нее в голове. – Не зря же их за это не любят!» Полина постаралась изо всех сил сосредоточиться на своем сознании, чтобы не дать никому возможности прочесть ее мысли. Она еще раз обернулась на идущих чуть позади ребят, и вдруг один взгляд привлек ее внимание. В самом конце шел Светослав Рябинин и, не отрываясь, смотрел на нее как-то иначе, чем остальные. Казалось, он совершенно не собирался читать ее мыслей и смущенно отвернулся, как только их глаза встретились. Теплая волна какого-то незнакомого чувства разлилась по Полининой спине. Что значил этот взгляд, приветливый и мечтательный?

– Полина, будь внимательна! – раздался голос Дарьи Сергеевны, и в тот же миг Водяную колдунью и ее спутницу Стефани обрызгало первыми каплями дождя.

– Дождливая аллея! – вскрикнула Синеглазка, и все Воздушные вслед за ней остановились.

– Дождливая аллея, – подтвердила Лиса, указав рукой на тропу между высокими деревьями с тяжелой темно-зеленой листвой. Сама она уже стояла на этой тропе, дождь стекал по ее длинным волосам, но платье оставалось совершенно сухим. – Сегодня это и будет местом нашей практики. Для начала я коротко расскажу о коммуникативной магии, так как среди вас определенно есть те, кто не очень хорошо представляет, что это такое.

На этих словах она снова выразительно взглянула на Полину.

– Коммуникативная магия бывает двух видов: совместное колдовство с магом вашей стихии и с магом стихии чужой. Самый простой пример – Боевая магия. Прежде всего, совместно с магом своей стихии вы без труда усилите атаку или защиту, если сумеете соединить ваши силы. У нас с вами есть огромное преимущество перед большинством представителей других стихий: мы можем проникать в мысли друг друга, тем самым достигая быстрого взаимопонимания. Также вы можете делиться энергией с вашим партнером, если у того заканчиваются силы. Есть еще одно преимущество Воздушных магов перед остальными: почти каждый второй Воздушный может забирать чужую силу без согласия противника. Но я настоятельно вас заклинаю не пользоваться этим методом, более всего подходящим Темным колдунам. Вы поняли меня? Отлично. Ну и последнее. В союзе с чародеями других стихий рождается такое колдовство, которое невозможно совершить в одиночку. Волшебные действия и обряды, сотворенные Союзом Стихий: двух, трех, четырех – сейчас не столь важно – не имеют себе равных по силе и мощи. И поэтому вы должны обязательно уметь работать с остальными стихиями, должны научиться чувствовать энергию всех стихий и управлять вашей общей силой. Ну и к тому же на долю далеко не каждого выпадает случай попрактиковаться вместе с Водяной колдуньей. Даже некоторые старшие колдуны позавидовали вашей привилегии перед остальными. Я думаю, вы воспользуетесь своей возможностью, а не будете донимать Полину бесконечными попытками пробраться в ее голову. А теперь идите все сюда.

– Под дождь? – недоверчиво спросила одна из колдуний.

– Да. Прежде чем мы приступим к коммуникативной магии, вы должны потренироваться и получить верный настрой. Вставайте здесь. – Лиса указала своим подопечным на тропинку. – А Полина будет напротив вас.

Полина, смутившись, вышла вперед и оказалась лицом к лицу с десятком Воздушных магов, которые все как один опять уставились на нее, то ли оценивая ее силы, которых – честно призналась себе Полина – у нее было не так уж много, то ли просто разглядывая. У всех по лицам стекали крупные капли дождя.

– Дождь, – сказала Дарья Сергеевна, чье платье чудесным образом не впитывало влагу, – это проявленная Водяная магия. Материализованная сила Воды. Научившись защищаться от обыкновенного дождя с помощью своей магии, вы на шаг приблизитесь к пониманию Водяного колдовства в целом.

– Нам нужно ослабить дождь? – спросил промокший уже почти насквозь Светослав, бросив неуверенный взгляд на Полину.

– Ослабить дождь у вас вряд ли получится, – ответила Лиса. – Просто постарайтесь сделать так, чтобы он не смог проникнуть под ваш щит.

– Но ведь это будет уже физический Воздушный щит! Физическая магия! – воскликнула Синеглазка.

– Может быть, – кивнула Лиса. – Просто не думайте об этом. А Полина, – она повернулась к Водяной колдунье, – будет всеми силами стараться пробить дождем ваши щиты.

– Но… Я не представляю, как это сделать, – робко произнесла Полина.

Дарья Сергеевна подошла ближе.

– Ты знаешь. Отключи свой разум, логика здесь ни к чему. Ты все-все знаешь. Я видела, как от одного взмаха твоей руки по воде бегут волны.

– Вы видели? – залившись краской смущения, прошептала Полина.

– Нечего этого стесняться, это было отличное проявление силы. Твоя магия разрушающая, Полина. Это не созидающая энергия Земляных и не наше Воздушное колдовство. Огненные и Водяные – самые опасные маги. Усилить дождь до такой степени, что он начнет пробивать нашу броню, в твоей власти.

Все это Дарья Сергеевна произнесла тихим голосом, почти наклонившись к Полининому уху, но, как только Полина, воодушевленная этими словами, почувствовала уверенность в себе, наставница повернулась к своим ученикам и уже громче обратилась к ним: – Создать щит, способный удержать дождь, под силу любому из вас!

Полина тут же заметила, какими спокойными стали выглядеть все Воздушные. Их глаза были закрыты, и казалось, дождь больше не пугал их.

– Помните, – продолжила Лиса, проходя мимо выстроившихся в линейку подопечных, – нет ничего сильнее Воздушной магии. Воздух есть повсюду. Ваша поддержка всегда вокруг вас. Природа распорядилась так, что вы единственные маги, которых постоянно окружает родная стихия.

Полина растерянно глядела на сосредоточенных сверстников. Многие из них вытянули вперед одну или обе руки, словно призывая силы воздуха помочь им, и с каждым словом Дарьи Сергеевны становились все более решительными. Полина беспомощно обернулась на Стефани, стоявшую за пределами Дождливой аллеи, но та лишь улыбнулась ей в ответ и подбадривающе подняла вверх большой палец.

«Зачем Лиса делает все это? – подумала Полина. – Выходит, что Воздушные маги сильнее меня? Ведь только что Дарья Сергеевна говорила мне, что все наоборот? Неужели она хочет моего позора? Как я справлюсь с двенадцатью Воздушными в одиночку? Какая же удача, что Сева все-таки сегодня не пришел».

Она снова почувствовала на себе чей-то взгляд и внезапно заметила, что Светослав продолжал тайно посматривать на нее вместо того, чтобы сосредоточиться на своей магии. Он выглядел таким мокрым и замерзшим, что Полине стало его жалко. И тут обнадеживающая мысль пришла ей в голову: «Но Лиса поставила нас в равные условия! Их окружает воздух, а меня – вода!» Она с надеждой подняла взгляд на серые тучи, сгрудившиеся над Дождливой аллеей, и почему-то вспомнила про Маргариту – та наверняка сказала бы сейчас что-нибудь язвительное и смешное в адрес напрягшихся от усердия Воздушных магов.

Полина решила поочередно следить за каждым из Воздушных, чтобы узнать, получается ли хоть у кого-нибудь укрыться от капель дождя с помощью магии. Бедняга Светослав был похож на вымокшего котенка, стоявшая рядом с ним Синеглазка выглядела не лучше, хотя и не отвлекалась. Зато над Таей, высокой девочкой с толстыми косами, дождь как будто почти не лил. Полина постаралась, не закрывая глаз, вспомнить, как серебрила ее кожу луна и как речные черти, повинуясь ее желанию, сновали по дну реки. Захотелось тоже вскинуть руку, будто она могла поймать ею дождь и направить всю его мощь на сопротивляющуюся Воздушную колдунью. И действительно, дождь зашумел сильнее, но на напрягшемся лице Таисии капли совсем высохли. На мгновение Полине показалось, что она чувствует сопротивление всех Воздушных колдунов, стоящих перед ней, и знает, кто из них слабее, а кто сильнее. Удивительно, но над Светославом вдруг тоже начало образовываться какое-то пространство, не пропускающее воду, и Полина, охваченная новыми эмоциями, увидела, как ужасный ливень, созданный, бесспорно, с ее помощью, обрушился на голову бедного парня, разрушив колдовство и опрокинув его самого на землю. Эти чары задели и Синеглазку, и та еле устояла на ногах.

– Прекрасно! – похвалила наставница Таю и Колю, воздушный щит над которыми лопнул только теперь. – С этого дня все вы можете приходить сюда для самостоятельных тренировок. А теперь оставим Дождливую аллею и перейдем на ближайший луг, он отлично подойдет для следующего упражнения.

Было видно, что Воздушные маги восприняли это предложение с воодушевлением, многие из них уже дрожали от холодной воды, но Полине стекавший по ее коже дождь лишь придавал сил. На сухом, еще вовсю цветущем лугу Дарья Сергеевна усадила своих подопечных в круг. Теперь Полина оказалась между наставницей и Светославом, к которому хотела повернуться с извинениями за то, что из-за ее колдовства он упал в лужу, но тот вдруг опять посмотрел на нее с такой растерянной улыбкой, что она зарделась и не проронила ни слова.

– Природа вокруг нас сильна тем, что соединяет силы разных стихий. Река не может существовать без вмещающей ее земли, а огонь не будет гореть без воздуха. Так же и тучи, наполненные влагой, к Дождливой аллее сгоняет ветер. Давайте представим теперь, что в центре круга на уровне наших глаз должно появиться дождевое облако. Закройте глаза, но мысленно продолжайте смотреть на это место.

Полина закрыла глаза. Ей очень нравилось представлять что-нибудь под медленный, успокаивающий голос Лисы. Она несколько раз вдохнула и выдохнула, стараясь ощутить частицы воды, кружащиеся в воздухе, но тут Светослав случайно задел своей рукой ее руку, и сердце девушки сделало кувырок.

– Вы силой мысли должны вызвать ветер, который поможет влаге сосредоточиться в пределах нашего круга, – продолжала Дарья Сергеевна. – Полина, а ты представляй, как облако проливается дождем. Создай дождь из ничего.

Полина быстро потеряла счет времени. Едва ей удалось отвлечься от мыслей о Светославе Рябинине, который так странно смотрел на нее сегодня, она попала в мир чистого волшебства, где ее окутывали таинственные потоки силы, а сознание уносилось ввысь. Поэтому когда Дарья Сергеевна вновь окликнула своих подопечных, Полина вздрогнула, напрочь забыв, где она находится.

– Ну вот, кое-что уже заметно.

Полина открыла глаза.

В центре круга, образованного двенадцатью Воздушными, их наставницей и самой Полиной, висела полупрозрачная серая туманность, по цвету все же напоминающая дождевые облака.

– Ого-о, – довольно протянул Светослав, пока все остальные его сверстники обменивались радостными возгласами. – Это ты сделала? – Он повернулся к Полине.

– Я? – переспросила Полина. У него были такие красивые глаза! Темно-голубые, как речная гладь, в которой отражалось утреннее небо. – Нет, это же мы вместе… Все вместе, я имею в виду.

– Посмотрите, чего можно добиться коммуникативной магией! – одобрительно сказала Лиса. – Ну а теперь вы можете быть свободны. Вам всем не мешало бы перекусить и восстановить силы.

Светослав помог Полине подняться с травы и, прежде чем направиться к своим друзьям, произнес:

– Мне понравилась Водяная магия, хоть я и не смог с ней справиться.

– Да нет, ты бы справился, если бы не дождь, – невнятно пробормотала Полина, краснея. Как странно, она ведь уже столько раз встречалась с Воздушными магами и так часто оказывалась рядом со Светославом на встречах с другими наставниками, сидела с ним в столовой, разговаривала, но почему-то именно сейчас язык перестал ее слушаться.

Полина так и продолжала стоять на месте, пока не появилась Стешка и не потащила ее с поляны.

– Мне казалось, – взволнованно проговорила француженка, низко склоняясь к Полининому уху, – что Сева собигался пгийти. Как ты думаешь, почему его нет?

Воздушные, задав наставнице по паре вопросов, покидали цветущий луг. Вот мелькнуло лицо Светослава – он обернулся, словно пытаясь найти кого-то взглядом, а когда заметил Полину, кивнул ей в знак прощания.

– Не знаю, – мечтательно отозвалась Полина. – Мне все равно.

В это время Маргарита и остальные Огненные тоже собрались на своей поляне, скрытой от посторонних взглядов небольшой рощицей.

– Как самочувствие? – К Маргарите подошла Оля. Выражение лица у нее было чересчур сочувствующее, и Маргарите это не понравилось. – Восстановила силы?

– Конечно! Ведь уже несколько дней прошло.

– Вам нравится наш новый наставник? Мне кажется, он нормальный. – Фадей подошел и с какой-то странной улыбкой поглядел на Маргариту.

– По сравнению с нашим бывшим Егоркой все нормальные, – отозвалась та и, взяв Олю под руку, направилась к тому месту, где они сидели в прошлый раз.

Никто так и не понял, откуда опять появился наставник, когда послышалось его негромкое приветствие в самом центре поляны. Ребята дружно на него уставились, и даже самые привыкшие к таким чудесам продолжали удивленно перешептываться друг с другом.

Сейчас Македонов выглядел не так устрашающе, как в прошлый раз, его лицо казалось менее усталым, хотя Оля до сих пор поглядывала на его шрамы с некоторой смесью опаски и отвращения.

– Это не простые шрамы, – сказала она на ухо Маргарите.

– С чего ты взяла?

– Обычный шрам может убрать любой целитель и даже некоторые колдуны, еще не прошедшие Посвящение. Интересно, кто так подпортил ему лицо, что даже Жаба не в силах помочь?

– Добрый день всем! – поздоровался наставник, и Маргарита отметила, что сегодня его голос звучал бодрее, чем в прошлый раз. – Перед тем как приступить к практике, я хотел спросить, все ли из вас обзавелись волшебными помощниками? После встреч с вашими старшими товарищами у меня возникли сомнения. – Он обвел взглядом своих подопечных, которые полукругом сидели вокруг него. Те в ответ стали пожимать плечами, Оля с Емелей решительно покачали головами.

«Волшебные помощники?» – подумала Маргарита, пытаясь вспомнить, слышала ли что-нибудь о них раньше.

– Что, совсем ни у кого нет помощников? – немного удивленно спросил наставник.

– Ну-у, а если я еще не понял, будет ли он мне помощником, это считается? – проговорил Фадей, неуверенно почесав голову.

– Покажите мне его при случае, посмотрим, что можно сделать.

Наставник снова обвел всех взглядом, будто кто-то мог передумать и признаться, что уже завел себе помощника. Маргарита все так же неподвижно сидела с краю, ее растерянное выражение лица невозможно было не заметить. Тем не менее что-то мешало ей обратиться к новому наставнику с вопросом.

– Маргарита? – Александр Владимирович наконец дошел до нее сам. – Вы тоже еще не определились?

– Я… – протянула она. – Вообще-то я не понимаю, о чем сейчас идет речь.

– То есть вы не знаете о волшебных помощниках?

– Она жила с потусторонними, – напомнил Фадей, но тут же умолк под красноречивым Маргаритиным взглядом.

– И Егор Алексеевич ничего вам не рассказывал?

– Я его не спрашивала…

– Ну, – Александр Владимирович посмотрел на Емелю с Олей, сидевших рядом с Маргаритой, – может, кто-то из вас расскажет о волшебных помощниках? Вы должны быть подкованы в теории после встреч с Егором Маливиничком.

Маргарита чувствовала себя очень неловко. Снова привлекла всеобщее внимание: в прошлый раз – необычным всплеском силы, а сегодня – своим незнанием чего-то очевидного…

– Волшебные помощники призваны помогать колдуну справиться с испытаниями, которые выпадут ему во время Посвящения, – быстро выдала Оля, опять глядя на Маргариту с таким жалостливым выражением, будто та могла лишиться силы и потерять сознание от одного неосторожного слова.

– И это может быть кто угодно, – тут же добавил Миша. – Например, кот или собака, ручная мышь, птица.

– Не только животные становятся помощниками, – сказал Александр Владимирович, обращаясь к Маргарите. – Известны случаи, когда помощниками были представители других магических народов, например, анчутки и мереки, или даже духи.

– А домовые? – подал голос Фадей.

– Домовые помогают вам во время вашего пребывания в Заречье справляться с бытовыми проблемами, также они могут дать ценный совет или напомнить о встрече с наставником.

Маргарита непроизвольно улыбнулась, вспомнив, как они с Полиной пытались поговорить с Афанасием в их первый день в Заречье.

– Но домовые не ваши личные помощники. Они исполняют свой долг перед Заречьем, но не перед вами. Волшебный помощник становится личным талисманом, если можно так выразиться. Иногда невозможно предугадать, как тот или иной помощник сможет проявить себя во время Посвящения, но они поистине незаменимы. Главное – найти такого и разгадать его силу.

– Но как найти этого помощника? – спросила Оля.

– Оглянитесь вокруг. Волшебным помощником могут стать лошадь или огненная ящерица. Но чаще всего это кошки, мелкие грызуны или птицы. Так что постарайтесь как можно скорее обзавестись ими. Это крайне важно!

Колдуны взволнованно переглядывались. Некоторые, судя по лицам, готовы были отправиться на поиски волшебного помощника прямо сейчас, но наставник поспешил продолжить:

– Теперь можем вернуться к Огненной магии. Для того чтобы овладеть силой Огня, необходимо установить контакт, научиться с помощью своих эмоций управлять стихией.

Он отвернулся и махнул рукой в сторону наваленных друг на друга сухих веток, которые тут же вспыхнули.

– Вы, – указал он на Ольгу, – подойдите ко мне.

Оля нерешительно поднялась на ноги и приблизилась к наставнику.

– Встаньте поближе к огню, закройте глаза, протяните руку. Чувствуется тепло от костра?

– Да.

Все продолжали смотреть на огонь как завороженные.

– Теперь сделайте глубокий вдох и попробуйте вспомнить что-то, что вызвало бы в вас гнев.

Оля моргнула и посмотрела на Македонова с недоумением – обычно все наставники заставляли забывать о таких чувствах, как гнев, злость, ярость или раздражение. Мол, Светлые маги всех любят и всем желают только добра.

– Делайте, что говорю. Доверьтесь мне. Закройте глаза, почувствуйте, что вы с огнем одно целое. А теперь разозлитесь, разозлитесь по-настоящему.

Сначала ничего не происходило. Все остальные ребята продолжали не отрываясь смотреть то на Олю, то на костер, то на наставника. Внезапно огонь стал увеличиваться в размерах, сначала еле заметно, а потом сильнее и сильнее и вдруг резко вспыхнул, обдав взволнованную колдунью снопом искр.

Оля взглянула на пылающий костер.

– Это я сделала?

– Да, теперь вы видите, что все не так уж и сложно. Вы – Огненные маги, поэтому огонь подчиняется вам легко. Главное – уметь отвлекаться от ненужных мыслей, отвлечься от всего, что есть вокруг, и сосредоточиться на вашей цели. Огонь требует внимания и хорошей силы воли, – сказал Странник. – Теперь каждый по очереди попробует сделать то же самое. И помните, важна не эмоция, которую вы вызываете, а ее сила. Кому-то в этом помогает гнев, кому-то – радость. Но опыт показывает, что в негативных эмоциях скрыто намного больше мощи.

Ребята вскочили с мест. Всем не терпелось попробовать свои силы. На этот раз Маргарита не стала мешкать и подошла к костру третьей, встав в очередь за Фадеем. Когда тот без труда увеличил пламя и вернулся на свое место, Маргарита вытянула руки над костром и тут же заметила заинтересованные взгляды ребят, украдкой брошенные в ее сторону. Наверное, все опять ждали от нее какого-то невиданного чуда. Странник тоже смотрел на нее с некоторым напряжением.

Маргарита закрыла глаза, почувствовав горячие языки огня совсем близко от своих ладоней. Вокруг стояла полная тишина, нарушаемая лишь треском сгоравших веток и далеким криком ястреба. Итак, надо вспомнить что-то, что разозлит ее, но ничего не приходило на ум. Интересно, то, что она была готова убить свою избушку на курьих ножках, когда та принималась петь романсы среди ночи, можно считать подходящей отрицательной эмоцией? Это скорее вызывало смех, чем гнев. Маргарита открыла глаза и с удивлением обнаружила, что костер все-таки разгорелся немного сильнее, но превзойти Олю ей все же не удалось.

Колдуны заметно повеселели – до этого у них еще ни разу не было интересного задания, связанного со стихией. Все по несколько раз подряд поупражнялись в увеличении пламени костра, а затем стали пробовать сделать наоборот – уменьшать огонь.

Через два часа Александр Владимирович вновь попросил всех сесть.

– Теперь следует определиться с книгами. Читать нужно много. Но, думаю, прочесть книгу вы в состоянии и без посторонней помощи, поэтому сюда носить ничего не надо. Есть хорошая книга Эдуарда Юрьевича Звягинова «Огненная магия и ее применение. Второй уровень». Я понимаю, что для многих читать – это не так интересно, как сражаться с трехглавыми драконами, но в книгах вы найдете такое, о чем я не смогу рассказать вам. Дома вы самостоятельно изучите первую главу, тогда в следующий раз я не буду тратить время на разговоры и мы сразу перейдем к тренировкам. На сегодня все.

Маргарита поднялась, подхватила в одну руку сумку, а в другую свои босоножки и босиком отправилась по мягкой желтоватой траве в сторону столовой. Ее догнал Фадей.

– У тебя замечательно получилось!

– Да вроде как у всех, – протянула Маргарита, не особо вникая в суть его похвалы. – Нет, даже похуже.

– Что ты! Остальные вообще почти ничего не смогли! Ты лучшая Огненная колдунья, Марго.

Маргарита остановилась и уставилась на спутника. Ах, вот оно что! Вот куда он клонит! То-то ходит за ней хвостом. Но это неожиданное открытие, которое могло бы обрадовать какую-нибудь другую девушку, оставило Маргариту равнодушной: голова ее была занята мыслями о волшебных помощниках. Без сомнения, им с Полиной предстояло прочитать уйму древних берестяных свитков о них.

– Может быть, пообедаем вместе? – неуверенно спросил Фадей, указав рукой на красную дощатую крышу столовой.

– Извини, но не получится. Я обещала пообедать с подругами.

– Так мы можем сесть все вместе!

– Если хочешь. – Маргарита неохотно последовала за ним к столу, где ее уже ждали Василиса, Анисья, Полина и Стефани.

– Привет, Фадей, – иронично улыбнулась Анисья. – Ты что, обедаешь с нами? Тогда садись там, здесь уже занято.

– И кто же занял это место? – поинтересовалась Маргарита, вполне довольная тем, что Фадей оказался так далеко от нее.

– Сейчас придут Сева с Митей. Они хотели что-то спросить у тебя.

– У меня? Ничего себе! – удивилась Марго.

Маргарита заметила, как при имени Анисьиного брата и его друга встрепенулась и засуетилась француженка, а Василиса кинулась расчесывать и без того гладкие волосы. Анисья бросила злобный взгляд на Стефани и цыкнула языком, отчего Маргарита мигом развеселилась. Одна Полина будто бы ничего не замечала. Она, вытянув шею, уже добрых пять минут вглядывалась куда-то вдаль, словно стараясь пересчитать магов за крайним столом.

– Кого ты там увидела? – спросила Маргарита тихим шепотом.

– А? – Полина подпрыгнула на месте.

– На кого смотришь, я тебя спросила?

– Ни на кого, то есть… на всех подряд, – ответила Полина и отчего-то покраснела.

Маргарита издала смешок и подавилась салатом: конечно же, именно в эту минуту появились Митя и Сева. Они сели на свободные стулья, которые так заботливо приберегла для них Анисья.

– Как твои первые встречи с наставником по магии Огня, Маргарита? – поинтересовался Митя, пожав руку Фадею и кивнув всем девочкам.

Маргарита не успела и рта открыть, как Фадей вдруг принялся нахваливать ее.

– Встречи проходят отлично. У Маргариты потрясающие способности. Вы еще не видели, что она сделала в прошлый раз! Только благодаря ей новый наставник не отказался от нас. Сегодня, например, она…

Девушки испуганно уставились на подругу.

«Боже, – подумала Маргарита, – и как ему удается нести такой бред? Может, магия Заиграй-Овражкина тоже на него действует?»

Сева, судя по его лицу, подумал о том же самом. Он недоуменно поднял темные брови и своими слегка прищуренными глазами оглядел болтуна. Ложка с борщом так и не достигла его рта. А Фадей продолжал разглагольствовать.

– Все было нормально, – не выдержав, перебила его Маргарита. – Пока что это лучший наставник из всех.

– Ого, смотри не влюбись, – засмеялась Анисья, чем тут же вывела Маргариту из себя.

– Расскажи, какой он, – сказал Сева.

Удивленная таким вопросом Маргарита взглянула на Заиграй-Овражкина. Она начала рассказывать об Александре Владимировиче, но мысли ее вдруг стали путаться, принимая иногда совершенно неожиданные повороты, где главным предметом восхищения являлся именно Сева, а не кто-то другой. Маргарита неловко захихикала, но, тут же получив болезненный пинок в ногу от Полины, вернулась к реальности.

Зато рядом со Стешкой не было верной подруги, которая предостерегла бы ее от опасных чар Сирены, и теперь француженка не могла оторвать томного взгляда от Севы.

– Еще чуть-чуть, и она начнет пускать слюни, – услышала Маргарита злобный шепот Анисьи, которая в этой ситуации была готова признать, что в жилах Заиграй-Овражкина все-таки течет кровь нечисти.

– Ты говоришь, у него шрамы, – продолжил Сева.

– Да.

– У него случайно не рассечены левое веко и бровь?

– Да-да, именно! – воскликнула Маргарита. – Такой длинный красноватый шрам. Он будто получил его совсем недавно.

– Все ясно, это он. – Сева повернулся к Мите.

– Кто «он»? – настороженно спросила Маргарита.

– Странник, который похитил в прошлом году профессора Звягинова, – негромко ответил Митя, бросив взгляд на Фадея. Другой Огненный маг, Емеля, как раз окликнул его, спросив про один из его амулетов, так что Фадей не мог расслышать слова Муромца.

Повисло гробовое молчание. «Есть хорошая книга Эдуарда Юрьевича Звягинова, – повторил голос Македонова в голове Маргариты и тут же прибавил с Маргаритиной ироничной интонацией: – Ну, того, которого я похитил из его собственного дома».

– Ты уверен? – воскликнула Анисья, вытаращив глаза. – Но кто позволил ему жить в Заречье?

Сева усмехнулся и не ответил. Все остальные погрузились в размышления.

– Полина, – обратилась Анисья к Водяной колдунье, – о чем ты все время мечтаешь?

Маргарита краем глаза взглянула на подругу, которая, снова вытянув шею, что-то разглядывала вдалеке. Полина обернулась к Анисье с выражением крайней задумчивости на лице.

– Что ты спросила?

– О чем мечтаешь?

– Ни о чем. Думала про сегодняшнюю встречу с Лисой.

– Как, кстати, коммуникативная магия? – спросила Василиса.

– Ничего, – улыбнулась Полина. – Победить всех Воздушных сразу я, конечно, пока не могу. Но одного – запросто!

Маргарита с Василисой рассмеялись.

– Надеюсь, под этим «кем-то» ты подразумеваешь Синеглазку? Ну же, порадуй меня! – оживилась Анисья.

– Может быть, – ответила Полина и вопросительно взглянула на Маргаритин стакан с морсом. Огненная колдунья подвинула свой напиток подруге.

– Спасибо. – Сегодня она почти ничего не ела.

– Или одного мальчика, – вдруг вставила Стефани томным низким голосом, напомнив всем о своем присутствии. – Такого милого, с большими глазами.

– Что за мальчик? – Маргарита принялась перебирать в голове всех молодых людей их возраста, чтобы вычислить «милого, с большими глазами».

– Светослав. – Полина заикнулась, произнося его имя. – Но… Я не знаю, почему Стешка подумала про него!

Вечером того же дня радостно гудела улица Шаровых молний, где жили Огненные маги. Где-то в дальнем ее конце вдруг раздался оглушительный грохот, и в небо взвился целый сноп всевозможных фейерверков. Анисья закрыла руками уши и нахмурилась.

– Что они празднуют на этот раз?

– Наверное, чей-нибудь день рождения, – пожала плечами Полина, наливая себе брусничного чая.

– Вот бы мой день рождения кто-то так отмечал!

– Думаю, они все же празднуют появление нового наставника, – улыбнулась Маргарита. Анисья с Василисой сидели на крылечке избы под номером девятнадцать в компании ее хозяек и наблюдали за начинавшейся тут же улицей Шаровых молний, где прямо вдоль дороги были расставлены разноцветные свечи в больших стеклянных фонарях. – Для нас это настоящий праздник.

Мимо избушки пробежала стайка ребят, владеющих магией Огня, – это можно было понять просто по тому, что они направились именно в ту сторону, откуда доносились песни и смех остальных Огненных.

– Кстати, – подала голос Анисья, – а почему в этот раз не было посвящения для первогодков?

– Говорят, что Велес решила творчески подойти к решению проблемы. – Девушки обернулись на голос: к крыльцу приблизилась Огненная колдунья Ульяна, которая когда-то помогала Маргарите готовиться к Шабашу. – В эту ночь все старшие маги на удивление крепко спали.

– Привет, Ульяна! – поздоровалась Маргарита и представила ей подруг. – Что ты имеешь в виду?

– Василий говорит, что в этот вечер все напитки в столовой сильно отдавали дурманящим зельем. И, если честно, это похоже на правду.

Ульяна была единственной среди Огненных, кто после Посвящения продолжил заниматься Целительством, а ее парень Василий славился своими настойками, так что им можно было верить в вопросе тех или иных снадобий.

– Ты хочешь сказать, что Велес всех усыпила? – воскликнула Анисья. – Но это же возмутительно!

– Ну, мы решили провести посвящение для новичков чуть позднее. Хотим придумать что-то действительно грандиозное. И будем очень осторожны, чтобы никто больше «случайно» не проговорился при наставниках о дате этого события.

– Мне жаль ребят, особенно если среди них окажутся потусторонние, – усмехнулась Маргарита, вспомнив свое посвящение, когда ей пришлось проходить сквозь костер.

– На самом деле я пришла позвать вас праздновать с нами, – продолжила Ульяна. Анисья с Маргаритой с самого начала заметили в ее руках продолговатую бутылку из черного стекла. – Я чувствую себя неловко от того, что вы сидите тут, а мы там веселимся всей толпой.

– Мы здесь тоже веселимся, – сказала Анисья. – Наблюдая за вами.

– Заходи! – пригласила Ульяну Маргарита.

Ульяна поднялась по лестнице, поставила на перила темную бутыль, взмахнула рукой, и рядом появилось пять бокалов.

– Тогда, может, вы выпьете с нами за нового наставника?

– А что это? – Василиса указала на бутылку.

– Напиток из кровавника и сока речной розы. Немного бьет в голову, правда, но… – Ульяна вопросительно указала на бокалы.

– Надо это попробовать, – согласилась Полина, и даже Анисья не стала возражать против странного напитка.

– Значит, вы и правда отмечаете смену наставника? – уже дружелюбнее спросила Анисья.

– Правда! Ну, Марго, а тебе как этот Македонов? – Ульяна протянула Маргарите бокал, в котором слегка пенилась ярко-розовая с лиловыми нитями жидкость.

– Прекрасно! Правда, Фадей уже сказал ему, что я из семьи потусторонних и поэтому ничего не умею. И кстати, сегодня Александр Владимирович спрашивал нас о волшебных помощниках, о которых, конечно же, не знала одна только я! Может, вы расскажете мне о них?

– О, в этом нет ничего страшного и сложного! – рассмеялась Ульяна.

– Волшебные помощники? – подозрительно спросила Полина. Стоило ей сделать глоток, у нее началось головокружение.

– Волшебные помощники помогают пройти Посвящение и часто остаются с колдуном на всю жизнь в качестве существа-компаньона.

– Спасибо, Уля. Но легче мне от этого не стало. Может, какие-то конкретные примеры?

– У Севы это пегас Вороной, – своим обычным тоном произнесла Анисья, подняв к небу глаза.

– Конечно, как это я не догадалась, – шутливо ответила Маргарита, а Василиса неожиданно для всех расхохоталась.

– Это напиток так действует, – заключила Ульяна, глядя на рыжеволосую колдунью.

– Ну хорошо, Нися, а ты уже нашла себе волшебного помощника? – спросила Полина.

– Конечно! Окрошку, – тем же тоном ответила Анисья.

– А ты, Василиса? – поинтересовалась Ульяна у смеющейся девушки.

– Нет пока.

– Мой помощник пес, – сказала Ульяна. – Его зовут Соловей.

– Забавно… То есть волшебным помощником может стать любое животное?

– Не только животное, но и другое существо. Только недостаточно самому выбрать его. Волшебный помощник тоже должен выбрать тебя… Между вами возникает что-то вроде интуитивной связи.

– Анисья, а что за волшебный помощник у твоего брата? – спросила Полина, подумав, что про Митю все загадочным образом забыли.

– Ну-у… – Анисья почему-то замялась. – Я точно не знаю.

– Ты знаешь, что за помощник был у Севы, но не спросила, кто помогал твоему брату на Посвящении? – Полина удивленно подняла брови.

– Я спрашивала, конечно! Но ты же знаешь Митю!

– Насколько я помню, – осторожно начала Ульяна, – его помощник – призрак. Не так ли?

– Призрак? – переспросила Маргарита.

– Это очень странная история, – резко ответила Анисья. – Никто не знает, правда ли это. Митя всегда ее рассказывает по-разному, ему нравится морочить всем голову.

– Говорят, что это призрак женщины, – улыбнулась Ульяна – было видно, что она все же слышала эту историю.

– Мертвая княгиня, – неохотно подтвердила Анисья. – Но сами подумайте, как бестелесный и немой призрак может помочь на Посвящении?

Полина с Маргаритой пожали плечами.

– Так что, по-моему, мой брат просто справился без помощника, но его забавляет этот слух про мертвую девушку.

Глава пятая

Белая усадьба

К концу августа жаркое солнце сменилось тучами и холодным ветром, а сентябрь и вовсе выдался дождливым. Вместо бабочек – крапивниц, траурниц и шоколадниц – в воздухе закружились опавшие листья. Запахло зверобоем и чаем с брусникой и мятой. Обитатели Заречья не сомневались, что в этот раз отправятся в Белую усадьбу намного раньше обычного.

Полина с Маргаритой решили вступить в клуб любителей потусторонней литературы: Маргарите особенно хорошо давалась поэзия, а Полина знала кое-кого из французских писателей. К подругам присоединились и Василиса с Анисьей, зато Сева на неопределенный срок исчез из списка членов клуба, что не могло не радовать Полину. В один из последних сентябрьских дней Илья Пророк в качестве подарка оставил у двери избушки под номером девятнадцать корзину с опятами. Полина и Маргарита отнесли грибы Розалии Павловне, и та научила их делать грибной пирог: девушки не помнили, чтобы он получился очень уж большим, но в тот вечер им поужинали все жители Заречья.

Полина усердно читала книги по коммуникативной магии, но настроение ее портилось, как только она понимала, что всем Воздушным это колдовство дается во много раз легче, чем ей. В одиночку Водяная колдунья справлялась гораздо лучше, чем взявшись с кем-то за руки или направляя общие силы на одно и то же магическое действие. От полного разочарования в своих способностях спасала лишь возможность иногда очутиться рядом с голубоглазым Светославом, который украдкой поглядывал в ее сторону и каждый раз приветливо улыбался.

Все, что изучали подопечные Велес, сильно отличалось от коммуникативной Водно-воздушной магии. Полина так до конца и не поняла, что именно делали Василиса с Анисьей. Их практики были связаны с изучением растений и подчинением их человеческой воле. Они заговаривали садовые деревья на богатый урожай, что-то чертили на чернеющих деревенских полях, с которых уже давно собрали рожь, и больше не прилагали особых усилий для поиска редких трав: те сами вылезали из-под жухлых листьев им навстречу.

Маргарита же пребывала в полном восторге от нового наставника. Она наконец-то начала посещать Огненную магию с переполняющим ее вдохновением, а не с кислой миной на лице. Хотя, конечно, было еще рано говорить о том, что Огненные догнали в освоении стихийной магии остальных колдунов.

Как-то раз непогожим субботним утром Полина сидела за столом в своей избушке на курьих ножках и пыталась без помощи рук поднять в воздух чашку с какао. Чашка послушно поднималась и опускалась над остальными столовыми приборами, угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону, так что какао чуть не выплескивалось за край. Маргарита завороженно наблюдала. Из-за мелкого противного дождя, бившего в окно, девушки решили не ходить в столовую и позавтракать дома.

– Рассказать, как поднимать в воздух предметы? – предложила Полина. – Если научишься на мелких вещах, потом можно тренироваться на животных, а после и на себе самой! Хотя это уже настоящее мастерство! Естественно, им владеют только Воздушные.

– У меня вряд ли получится… Мы только начали учиться делать Огненный щит, а до левитации еще далеко, точнее – никогда, – сказала Маргарита, но в глазах ее мелькнул интерес. – Каждый раз, когда Македонов говорит про то, что вокруг нас появится огненный круг, мне кажется, что меня обманывают.

– Просто попробуй. Мы давно наслышаны от Фадея, как быстро ты все схватываешь.

Маргарита прыснула.

– Ну ладно, что там надо делать? – Она отодвинула от себя тарелку с кашей и уставилась на Полинину чашку, которая со стуком приземлилась на стол, расплескав вокруг какао.

– Не знаю, с чего начать. Я не очень понимаю, как это работает. Теоретически все просто. Ты должна сосредоточиться на том, что хочешь поднять кружку в воздух. Еще нужен зрительный контакт с этим предметом, так что глаза не закрывай. Ты соединяешься со своей стихией, становишься Огнем. Сила стихии и есть ты. Я не знаю, как правильно объяснить, но это что-то вроде невидимой руки, которая будет слушаться твоих приказов. Высший класс левитации – это когда ты можешь поднимать в воздух предметы, но при этом еще и думать о чем-нибудь другом или с кем-то разговаривать, понимаешь?

Маргарита кивнула.

– Тут просто нужны упорство, полная концентрация на действии и отождествление со стихией. Всего этого мне как раз не хватает, эти качества не развиты у потусторонних, как сказала Лиса.

– Что ж, тогда ты делаешь успехи – кружка ведь немного поднимается! Я попробую поднять что-нибудь поменьше, например… – Маргарита поискала глазами предмет, подходящий для опыта. – Мой деревянный медальон. Эбонит Павлович говорил, что дерево лучше поддается воздействию.

– Смотри не испепели медальон взглядом, – улыбнулась Полина.

Полчаса пролетели в полном молчании и напряженных тренировках. Полина краем глаза увидела, как зашевелился и приподнялся над поверхностью стола медальон Маргариты.

– У тебя получается! – воскликнула Полина.

Маргарита повторила попытку еще раз, но на этот раз медальон внезапно задымился.

– Ой, горит! – Полина выплеснула на него содержимое своей кружки, и обе девушки расхохотались. – Слушай, давай попробуем вместе.

Полина закрыла глаза. Ее тело исчезло, таинственным светом засияла вода. Вместо плоти возникла призрачная субстанция без формы и очертаний, время закручивалось в ней и шло вспять, унося в какие-то далекие воспоминания.

Все замедлялось, холодело.

Сверкнуло что-то теплое, золотое. В непрерывном танце пульсировала чужая сила, иная, противоположная по всем качествам. Здесь и сейчас начинались и прекращались сотни жизней, рушились и возникали вселенные, обдавая жаром, усиливая и ускоряя все внешние процессы.

Полина знала, что делать. Она протянула руку и дотронулась до Маргаритиной ладони. Тусклое водянистое сияние стало медленно перетекать в руку, рассыпавшуюся искрами. Полина открыла глаза. Взгляд Маргариты был устремлен на медальон, который поднялся уже до уровня их лиц.

– Получается, – внезапно произнесла Маргарита, – что ты можешь колдовать вместе с Огненными, но не можешь с Воздушными?

– Получается, что так.

А затем наступил октябрь. Сильные дожди сменились холодной моросью, а ветер усилился и жалобно завывал на маленьких чердаках в избушках на курьих ножках. Избушки, не оборудованные печками, с каждым днем становились все менее пригодными для жилья: воздух внутри прогревался очень плохо из-за разгуливавших по комнатам сквозняков. И однажды ночью, когда вещи и книги были собраны в сумки, а колдуны спали в своих кроватях, октябрь поглотил Заречье, оно исчезло, и поутру воспитанников окружали теплые покои Белой усадьбы. Ветви деревьев теряли свой богатый наряд, лысея с каждым днем. Зато дорожки парка были устланы прекрасным мягким ковром из разноцветных листьев, которые ветер, наигравшись, опускал на землю. Белая усадьба приобрела уютный и немного печальный вид. Постаменты колонн и величественных статуй покрылись мхом, садовые вазы наполнились водой до краев. В крошечном бассейне, образованном горячим источником, плавали ржавые листья, похожие на крылья погибших бабочек.

Встреч с наставниками, несмотря на плохую погоду, не отменяли, и тем магам, которые еще не умели защищаться от ненастья при помощи магии, приходилось закутываться в шарфы по самые глаза, хоть это и не всегда спасало от беспощадного ветра.

Октябрь вместе с похолоданием и сыростью принес меланхолию, охватившую большинство колдунов: чем решительнее наступала осень, тем заметнее уменьшались их силы.

Наставники, которым ненастье не доставляло особых неудобств, продолжали усердно втискивать в головы своих воспитанников хоть какие-то знания. Старшие же колдуны, в особенности те, что прошли Посвящение, больше интересовались не знаниями, а таинственными слухами о Русальем круге, который не собирался вот уже больше пятнадцати лет. Всем хотелось поучаствовать в таком грандиозном – а по воспоминаниям знакомых эти соревнования всегда бывали грандиозными! – событии. Поэтому в Белой усадьбе появлялось все больше колдунов, которые как бы невзначай упражнялись или демонстрировали свои достижения в области магии непосредственно перед глазами наставников, чтобы те при отборе участников не забыли о своих самых одаренных воспитанниках.

Вечерами коридоры просторного особняка пустовали, а за ужином в столовой не было и половины обитателей: многие жили в Росенике и поэтому покидали Белую усадьбу, как только представлялась возможность.

В один из дней, когда погода немного разгулялась и даже тусклое солнце выглянуло из-за туч, четыре подруги и их французская спутница брели по реденькой березовой рощице в парке. Желто-красные дорожки разбегались во все стороны, и Полина шла, пиная ногами этот осенний ковер. Иногда она заглядывалась на девушек, идущих на полшага впереди, потому как Стешка, державшая ее под руку, ходила очень степенно и медленно. Черные, словно зимняя ночь, и прямые, как стрелы, волосы Маргариты, повинуясь порывам ветра, переплетались с белыми кудрями Анисьи. Василисина коса была украшена кленовыми листьями. Полинины же короткие русые косички казались жалкими и невзрачными по сравнению с роскошными гривами подруг, и она пообещала себе больше не отстригать волосы и обязательно отрастить длинную косу.

Встреча с Нестором Ивановичем, предшествующая прогулке, прошла очень весело. Наставник рассказывал о Сиренах, Морянках и Вилах и их связях с магами. Подруги, конечно же, дружно обсуждали Севу, который, к счастью, не мог присутствовать на этой встрече и не мог подтвердить или опровергнуть свое родство с нечистью. Стефани тоже не явилась сопровождать Полину, поэтому все еще не знала о предположительном Севином происхождении.

Специально или нет, но в гостиной Нестора Ивановича Светослав сел на диван рядом с Полиной, отчего она путала слова и не могла произнести ни одной связной фразы. Да и он вел себя странно, словно очень стеснялся ее присутствия. Сердце Полины до сих пор продолжало замирать от воспоминания о таком соседстве.

Это место в лесу облюбовали множество парочек, но сегодня тут было так же пусто, как и в длинных мрачных коридорах Белой усадьбы. Лишь изредка на пути встречались один-два мага, преимущественно Огненные, которых не пугал холод.

– Я просто убью Фадея, если он еще раз откроет рот в моем присутствии, – заявила Маргарита, продолжая начатый пару минут назад разговор. – Почему он всегда несет чушь? И почему влюблен в меня, а вот, например, не в тебя, Анисья?

Девушки засмеялись, а Маргарита отшвырнула рукой низко свисавшую ветку рябины, с которой тут же посыпался дождь крохотных листочков.

Внезапно их нагнал Слава и весело подмигнул Маргарите.

– Кто это в тебя влюблен?

Та в ответ лишь фыркнула:

– Фадей, один из наших. Куда ты идешь? Это, кстати, Стефани, вы не знакомы? Стефани, это Слава, он Огненный, старше меня на год.

– Очень приятно. – Слава кивнул. – Мы практиковались там – за флигелем, но уже шли обратно, когда я услышал твой голос. Решил подойти и узнать, что заставило тебя так возмущаться.

– А как тебе ваш новый наставник? – спросила Анисья.

– О, ты о нем тоже наслышана, – улыбнулся он белокурой красавице. – После Маливиничка нам бы любой наставник понравился. Так что неудивительно, что мы сейчас очень заинтересованы во встречах с ним. Кто-то уже рассчитывает стать его неофитом!

– Про неофитов при нас он даже не заикался, – отозвалась со смехом Маргарита. – Наверное, оттого, что мы совсем тупые.

– Да вы не хуже нас, я уверен, – сказал Слава и поймал под руку Полину, потому что та споткнулась о камень и чуть не упала. – Ладно, я вам больше не буду мешать, пойду догоню друзей. Пока. Пока, Стефани.

– Удачи, Славик. Пока-пока! – отозвались девушки.

– Ой, смотрите-ка, – шепнула Василиса и указала в сторону озера.

Там среди тонких березовых стволов возвышалась фигура Севы. Он был не один. Видимо, сегодня Митя отправился домой, и Заиграй-Овражкин решил уделить немного внимания прекрасным колдуньям. Его спутницей оказалась высокая и очень красивая девушка с тонкими, словно точеными, чертами лица. Брюки обтягивали ее стройные ноги, воротник узкого темного жакета был расстегнут. Сверху на ее плечи был наброшен темно-бордовый плащ. Очевидно, она увлекалась инженерией, так как носила множество механических аксессуаров: витиеватый музыкальник на одной руке, на другой – два браслета неизвестного назначения с большими латунными креплениями и красными стеклышками. Еще один небольшой прибор из потемневшего металла был закреплен на ее правом сапоге, а на голове колдуньи красовался тонкий обруч – защита от воздушной магии.

Но Сева глядел на черную гладь пруда, а не на нее – видимо, даже всеми этими занимательными вещицами невозможно было привлечь его внимание.

Полина посмотрела на парочку с полным безразличием, удивившим ее саму. Разве мог Заиграй-Овражкин сравниться с милым и обходительным Светославом? Разве могли эти хищные черные глаза показаться привлекательнее огромных голубых глаз Светослава, а кожа, сплошь усыпанная темными веснушками, быть лучше белой кожи Светослава?

– Привет! – крикнула Анисья и замахала рукой.

Девушка, сопровождавшая Севу, резко обернулась. Заиграй-Овражкин ответил Анисье кивком, но потом что-то задержало его взгляд. Полина догадалась, что он смотрел на француженку, и почувствовала страстное желание наступить ей на ногу. Стефани тоже глядела на Воздушного мага, не отрываясь. Глаза его сощурились, но в них не загорелось озорного огонька, который так привыкла замечать Полина, когда Сева рассматривал свою очередную «жертву». Не появилось на его лице и странной недоброй ухмылки. Все было наоборот! Стефани стояла, томно наклонив голову, и кидала на него недвусмысленные взгляды. Сева же на секунду показался Полине совершенно невинным мальчишкой.

«Какая ерунда», – произнесла она про себя.

– Оу, вы Анисья? Анисья Муромец? – внезапно защебетала Севина спутница, и Анисье наконец пришлось заметить, что Сева не один. – Как приятно! Всегда мечтала увидеть вашу семью вживую! Я из Зорника. Прошла Посвящение там, а теперь я… здесь. Говорят, здесь самый лучший наставник по…

– Да-да, очень мило, – вяло ответила Анисья, не дослушав, к какому именно наставнику она приехала сюда из Зорника. – Приятно познакомиться.

После этого она зашагала вперед по тропинке, что, по мнению Полины, было не очень-то вежливо по отношению к незнакомке. Стешка же отстала, все еще переглядываясь с Заиграй-Овражкиным.

Наконец Анисья и Стефани догнали подруг, оставив Севу наслаждаться обществом стройной ведуньи из Зорника. Обе они выглядели задумчивыми.

– Наверное, ждали, что он предложит кому-нибудь из них руку и сердце, – шепнула Маргарита.

Полина усмехнулась.

– Могу поспорить, что он и не подумает о женитьбе, пока не очарует всех местных колдуний, – отозвалась Полина.

Маргарита вдруг остановилась. Василиса тут же врезалась ей в спину.

Маргарита, замерев, смотрела на Полину, с которой произошло что-то странное. По ее телу пробежала волна дрожи, и в следующую секунду она упала бы наземь, если б руки Маргариты не подхватили ее. Как только их тела соприкоснулись, Полина издала душераздирающий крик. Стефани замерла, прикованная к месту удивлением и страхом, – она еще ни разу не видела этих приступов.

– Пожалуйста, – пискнула Маргарита, еле справляясь с бьющейся в ее руках Полиной. – Пожалуйста, помогите ее донести. Да не стойте вы! Стефани! Ее нужно показать твоему отцу немедленно!

Стефани спохватилась, повела в воздухе рукой, и из ладони вырвался еле заметный при дневном свете шарик: он стремительно полетел по направлению к усадьбе. Маргарита продолжала прижимать к себе подругу, а Василиса бессмысленно топталась рядом, не зная, что делать. Полину невозможно было удержать, а тем более поднять на руки – она извивалась, корчилась и царапалась. Вдруг Анисья метнулась куда-то в сторону, но не успела скрыться за деревьями, как оттуда показался Сева. За ним примчалась и его спутница: выражение ее лица поменялось несколько раз, пока она смотрела на корчившуюся Водяную колдунью.

По щекам Маргариты потекли слезы. Сева выхватил из ее рук Полину и что-то шепнул той на ухо: крики перестали быть такими надрывными – лишь тело продолжало дрожать и извиваться. Он направился к главному входу Белой усадьбы, все девушки последовали за ним. Навстречу уже мчались месье Монье и Даниил Георгиевич. Севин отец очень кстати оказался здесь по делам именно сегодня.

Очнулась Полина лишь на следующий день. Она лежала на диване в комнате Дарьи Сергеевны. Настроение ее сразу же поднялось, когда Густав Вениаминович, следивший за ее состоянием, заявил, что собирается добавить в ее лекарство ползучий пырей. Полина в ту же секунду покатилась со смеху от такого нелепого названия лечебной травы, заработав лишний выговор все за то же «несерьезное отношение к целительству». Разозлившийся Жаба поставил ее перед фактом, что некий молодой человек приходил справиться о ее здоровье, но наотрез отказался говорить, кто это был, что не помешало Полине с нежностью вспомнить о Светославе.

Глава шестая

Общая тайна

Полина от нечего делать прогуливалась по длинному коридору с бесчисленным множеством поворотов и дверей. Что скрывалось за ними, она не знала. Вообще-то это было то самое крыло на третьем этаже, где располагались личные комнаты большинства наставников, однако число таинственных дверей явно превышало количество наставников. Полина то поглядывала на разномастные дверные ручки, то поворачивалась к большим окнам и наблюдала за тем, что творилось на улице. В коридоре стояла тишина, и только за дверями Полина слышала неразборчивый гул голосов. Возможно, еще незнакомый ей наставник что-то рассказывал в своей гостиной посвященным колдунам. Она продолжала идти вперед, ожидая, когда же освободятся ее подруги или хотя бы Забава с Марьей. На случайную встречу со Светославом рассчитывать не стоило: Воздушные сейчас были заняты с Дарьей Сергеевной. И только Полина бродила без дела, потому что ей советовали целую неделю воздерживаться от магических практик, чтобы восстановить силы.

– Давай расскажем твоей сестре?

– С ума сошел? Завтра же вся Белая усадьба об этом узнает!

«Будете так громко шептаться, Белая усадьба все узнает сегодня», – подумала Полина, проходя мимо больших квадратных окон, за которыми тоскливо темнели голые ветки вишни. За одним из поворотов коридора Митя и Сева явно спорили.

– А кому тогда? Ведь нужна девчонка!

Полина повернула за угол и уставилась на колдунов, от неожиданности замерших на месте. Казалось, оба очень удивлены, что не почувствовали ее приближения.

– А вот и подходящая дама, – первым опомнился Митя и дружелюбно взял Полину под локоть. – Привет, Полина! Как себя чувствуешь после приступа?

– Привет! Мы же виделись сегодня. На завтраке. Ты меня уже спрашивал про здоровье… – ответила Полина, заинтригованная тем, для чего же она оказалась дамой более подходящей, чем Анисья.

– Точно, просто мы… Ты как, не занята?

Что-то в Митином голосе натолкнуло Полину на мысль, что попахивало очередной затеей, которая могла вылиться в долг перед Заречьем.

– Ну, это смотря в каком смысле.

– В том, который нас интересует, вряд ли, – сказал Сева. – Ты умеешь хранить секреты?

Полина перевела взгляд с Севы обратно на Митю:

– Умею, если из-за них меня не отправят чистить конюшни.

– Мы хотим кое-что тебе рассказать, но ты должна держать это в тайне, – ответил Митя, подмигивая Севе будто с намеком, что дело улажено. – И обещаю, ничего чистить тебе не придется, ну, а если и придется, то мы сделаем это вместо тебя.

Полина все еще сомневалась, стоило ли воспринимать их слова всерьез. Странным ей показалось само доверие этих взрослых колдунов, прошедших Посвящение, к ее особе – тем более со стороны Заиграй-Овражкина. А вдруг она случайно разболтает их секрет? Ведь именно в этом они подозревали Анисью?

– Нам важно твое молчание. – Сева даже кивнул в подтверждение своих слов, и Полина в который раз убедилась, что он читает ее мысли.

– Что вы хотите рассказать? – наконец решившись, спросила она.

– Сейчас чересчур рискованно все объяснять. – Митя огляделся по сторонам. – Но, если вкратце, нам надо совершить некий обряд. Для этого нужна помощница. Да! Обязательно девушка – таково условие. Ты же согласна? Ты никому не скажешь? Иначе ничего не выйдет! Сможешь встретиться с нами ближе к ночи?

– Ты останешься ночевать в усадьбе? – удивилась Полина.

– Да, иначе мы не смогли бы совершить запланированное. Сказал домашним, что рано утром у нас Боевая магия. Не ложись спать! Мы придем за тобой в пятнадцать минут двенадцатого. Я постучу три раза, если в коридоре будет пусто. Тогда ты сможешь выйти. Если же в это время стука не услышишь – значит, нас заметили, в этом случае мы вернемся за тобой через несколько минут.

– Ладно.

– Оденься тепло, – добавил Сева бесцветным тоном.

– Беги, а то к наставнику опоздаешь! – спохватился Митя и слегка подтолкнул Полину в сторону дверей, мимо которых она сегодня проходила.

– У меня нет встречи ни с кем из наставников, – отозвалась Полина, но никто ее не услышал, потому что Митя с Севой тут же скрылись за ближайшим углом.

В одиннадцать вечера за окном стояла непроглядная темнота.

Полина натягивала сапоги, размышляя о том, что обычно в это время снимала одежду перед сном, а не надевала ее. Она так устала за день, что ей просто хотелось лечь в постель под теплое одеяло, закрыть глаза и погрузиться в сладкий безмятежный сон. Хотя, с другой стороны, состояние легкого возбуждения из-за предстоящей вылазки не дало бы ей заснуть. Было немного страшно выходить наружу в такое время, ведь поймай ее наставники, от чистки деревенских конюшен не отвертеться, что бы там ни обещал Митя.

Раздался стук в дверь – три легких удара. Полина вздрогнула, подскочила и дернула за ручку.

– Готова? – Парни протиснулись в приоткрытую дверь.

Полина кивнула.

– Тогда можем идти.

– А куда мы направляемся?

– Тс-с-с, сама все увидишь. Нам надо быть на месте в полночь. А теперь тихо!

Они миновали десяток спален и, к удивлению Полины, прошли мимо главной лестницы. Противоположное крыло, где располагались личные покои некоторых наставников, было не освещено, но ребята продолжали медленно и бесшумно передвигаться вдоль коридора, осторожно заглядывая за углы и сворачивая в такие узкие проходы, что приходилось идти друг за другом боком, прижавшись спиной к стенке. Полине казалось, что здание намного меньше по размерам, и она никак не могла сообразить, почему коридор, по которому они продвигались вперед, все никак не кончается. Через некоторое время они снова оказались в просторном помещении, из которого вели две двери. Сева что-то поискал в кармане и достал маленький темный ключ. Раздался щелчок замка, и ближняя дверь со скрипом отворилась.

– Откуда это у вас? – Полина уставилась на ключ.

– Позаимствовали на время у Ильи Пророка, – прошептал Митя. – Полезная вещь – отпирает любые замки, не защищенные заклинаниями.

Перед ними открылась огромная комната, залитая лунным светом. Свет проникал сквозь единственное окно, куда были вставлены необычные выпуклые стеклышки, умножающие слабые лунные лучи в десятки раз. Помещение казалось заброшенным, и хоть разглядеть что-то плохо удавалось, по углам все же вырисовывались сваленные в кучу предметы мебели и сундуки. В серебристых лучах света скопления хлама принимали устрашающие очертания. В глазах Севы, стоявшего в самом центре комнаты, отражалась луна, а на лице играли причудливые блики. Полина невольно засмотрелась на высокий силуэт, окруженный сказочным сиянием. В загадочной комнате все дышало волшебством. В следующую секунду дверь закрылась, Митя подошел к другу, и они вдвоем начали осторожно вынимать стеклышки из рамы окна. Полина догадалась, что делали они это не впервые, так как движения их отличались точностью и слаженностью.

– А нельзя ли его просто открыть? – поинтересовалась она.

Но ответа так и не дождалась, увидев лишь хитрую Митину улыбку, – он обернулся к ней, поманил к себе рукой и вдруг выпрыгнул в пустое окно. Полина подскочила к подоконнику, когда за ним исчезла и макушка Севы. Взглянув вниз, она увидела их поднятые лица. Парни стояли на крыше широкого крыльца, а не на земле, как ожидала Полина. Вслед за ними она ступила на шаткую поверхность козырька.

– Теперь еще разок вниз, – сказал Митя, присел и в следующую секунду, зацепившись руками за край, повис в метре от земли. Пальцы его разжались, и он бесшумно спрыгнул в мягкую жухлую траву.

– Я не уверена, что смогу это повторить, – сказала Полина.

– Садись на край и давай мне руки.

Сева, не изменившись в лице, взял ее ладони в свои и поднял ее. И вот уже Полина висела над чернеющей пропастью, откуда к ней тянулся Митя.

– Это самый короткий и безопасный путь в лес, – пояснил белокурый маг, стряхивая с куртки кленовый лист, когда Полина уже стояла рядом с ним. – И окно не заговорено.

– В лес… – пробормотала она. – Отлично, теперь я хотя бы знаю, куда мы идем.

Севины ступни коснулись земли, и ребята двинулись дальше, в непроглядную тьму под густыми сплетениями ветвей. Под ногами шуршали опавшие листья, а иногда что-то хлюпало и хрустело. Заиграй-Овражкин щелкнул пальцами, и в его ладони появился маленький светящийся шар. В отблесках холодного света лица молодых людей выглядели неестественно бледными.

– Так что вы собираетесь делать в лесу? И зачем вам я? – осведомилась Полина, решив, что теперь уже можно спрашивать.

– Ты же не перевертыш? – вдруг спросил Митя.

– Я? – Полина не поняла, к кому был обращен вопрос. – Нет, конечно.

– Странно. Ты ведь говорил, что она сильный друид. – Митя повернулся к другу.

Сева лишь пожал плечами.

– Я друид? Значит, я могу быть оборотнем?!

– Естественно. Все полноценные друиды – оборотни, хотя чаще всего они владеют магией Земли.

– Но почему я этого про себя не знала? – удивилась Полина.

– Ты не совсем друид. Ты становишься им только… только когда на тебя начинает действовать проклятие, – послышался ответ Севы. – На твой крик слетаются птицы. Они-то и натолкнули меня на одну мысль.

– Жаль, жаль, что я не настоящий друид и не могу стать перевертышем, – расстроенно протянула Полина. – Так что вы задумали?

– Я тоже не перевертыш, – продолжил Сева, словно не слыша ее вопроса.

– Ну, ты ведь и не друид. – И почему они так и не ответили, в каком обряде ей предстояло участвовать?!

– Это точно! И он не может пережить такой несправедливости! – усмехнулся Митя.

– Так в чем дело? – Полина потеряла нить, и это стало ее раздражать.

– В том, что я хочу быть перевертышем.

Мысли в Полининой голове бешено закрутились. За этим они и шли в лес? Сева хотел превращаться? Но как это возможно?! Может, ей самой придется превратить его в какого-нибудь зверя, если ей объяснят, как это делается? Что ж, тогда она с удовольствием заколдует жестокого сердцееда и превратит его в… пуделя!

– Мы нашли описание одного древнего обряда. С его помощью Сева сможет превращаться в…

– В птицу, – подсказал Сева, выразительно взглянув на Полину.

– Да, в птицу. Но на первое время потребуется помощница, то есть ты, чтобы «заземлить» его. Птице нужно оставить что-то на земле. Дело в том, что ты будешь хранить, так сказать, его человеческий облик.

Полина почувствовала, как горят уши, и мысленно поинтересовалась, сколько девушек наслали бы на нее порчи и сглазы за возможность прикоснуться к Севиному «человеческому облику». А припомни они к тому же, что летом она жила в его доме… Неудивительно, что на ней лежит какое-то жуткое проклятие.

– Это обязательно должна быть девушка и… – Митя с улыбкой взглянул на Полину и не договорил.

– Странно, почему именно девушка должна участвовать в обряде?

– Понимаешь, необходима, как бы сказать, подруга сердца.

– Это только формально, – холодно подчеркнул Сева, и заинтересованная улыбка исчезла с Полининого лица. Ощутив внутри болезненный ледяной укол, Полина подумала, зачем же тогда ее взяли, если это лишь формальность?

– Но так как у него нет подруги… – Митя попытался исправить неловкое положение: – Или сердца… что вероятнее…

– В общем, нужна девушка.

– Я должна буду что-то хранить? В прямом смысле?

– Ты составишь зелье. Все ингредиенты мы достали. И рецепт тоже есть. Овражкин выпьет зелье и превратится.

– Хорошо, составление зелья не очень пугает.

– И без тебя он не сможет вернуться обратно.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Полина.

– Ты выдернешь перо из моего крыла. И через некоторое время позовешь меня, – вставил Сева.

– Звать нужно громко? Это было бы небезопасно… Нас могут обнаружить! И если узнают, что я была ночью в лесу…

– Нет-нет, кричать не нужно. Возьмешь в руку перо и шепотом скажешь: «Финист, ясный сокол, вернись ко мне».

Полина засмеялась:

– Финист, ясный сокол?! Надеюсь, мне, как подруге сердца, не придется произносить это влюбленным голосом? В таком случае вам придется подыскать кого-нибудь другого.

Сева промолчал. Что ж, око за око, зуб за зуб.

– Такого условия вроде бы не было, – усмехнулся Митя.

– И пожалуйста, не потеряй мое перо, – сказал Сева, резко остановившись. – Оно должно оставаться у тебя, пока я сам не научусь обратному превращению. И все это нужно держать в секрете.

– Не потеряю.

– Замечательно, что вы договорились, – притворно весело подытожил Митя, заметив их воинственные взгляды. – Мы пришли.

Они стояли на маленькой вытоптанной полянке, окруженные черной стеной вековых деревьев и горсточкой кристаллов-световиков, которые Митя вынул из кармана.

– Я думаю, нам стоит присесть.

Все трое опустились на корточки, и парни стали водить ладонями над влажной холодной землей. Под Севиными пальцами засеребрился легкий туман, Митин же участок зазеленел свежей травой.

– Так вот как вы справляетесь с водой! – удивленно воскликнула Полина.

– Я могу сделать так, чтобы вода высохла, – сказал Сева, и Полине почему-то стало не по себе от его слов.

– Зато вода – лучший друг растений, – вмешался Митя. – Видишь, как быстро они растут!

Митя достал несколько маленьких свертков и пустую мутноватую амагиль. Сева вынул из-за пазухи книгу и положил на сухую траву, открыв на заложенной лентой странице. Книга выглядела старой и очень потрепанной, листы рассыпались по краям. Полина попыталась разглядеть слова, записанные в столбик витиеватым почерком, но не смогла прочесть и половины.

– Руны, – бросил Сева, заметив ее напряженные попытки разобрать написанное. – Я скажу тебе, что и в какой последовательности смешивать. Только ты должна быть очень внимательна и… сосредоточена. Ты должна очень хотеть составить это зелье и должна смешивать ингредиенты, прилагая все усилия, точнее…

– С любовью, он хотел сказать, – уточнил Митя. – У него плоховато с этим термином. Когда он признается в любви девушкам, он обычно говорит: «Теперь я очень внимателен и сосредоточен и прилагаю все усилия…».

На этот раз расхохотался даже сам Сева.

– Я постараюсь, хоть это и крайне трудно – изобразить любовь. – Насмеявшись, Полина поставила амагиль перед собой на траву.

Прошло около двадцати минут, когда предпоследний ингредиент, входивший в список переходного зелья – измельченное крыло тигрового мотылька, – был добавлен в вязкое коричневое снадобье. Полина помешала получившуюся кашицу, неприятную на вид, и с напускной доброжелательностью протянула амагиль Севе. Тот снова засунул руку в карман и на этот раз вынул большое черное перо.

– А это что?

– Перо настоящего Финиста, – ответил Митя, наблюдая, как Сева серебряным клинком сделал маленький надрез на своей руке, и алая – а вовсе не черная – кровь тяжело закапала на перо. – Без него ничего не получилось бы.

– Настоящего Финиста? Но где вы достали его? Анисья говорила, что Финист, как и Гамаюн, охраняет подземелье под Росеником.

– Да. – Митя поднял голову, взгляд его был испытующим.

– Но когда вы успели… – Полина замолчала. Ее посетила совершенно невероятная идея. – А Финист случайно не стережет вход, отмеченный Руной Меркурия?

– Догадалась наконец? – спросил Митя с улыбкой.

– Не может быть! – В голове Полины мигом всплыли воспоминания о маленькой серебряной ложечке с выгравированной на ней руной Меркурия. Она видела эту ложку в доме у Севы, когда пила с Юлей чай на веранде! И Юля сказала, что молодые люди «как сквозь землю провалились». Так значит, Севина мачеха была близка к истине!

– Мы хотели… – Митя поймал Севин взгляд и продолжил: – чтобы ты спустилась в подземелье с нами, но тебя не было дома. Ты, кажется, где-то гуляла.

– Готово, – прервал его Сева, кивая на склянку со снадобьем, в которой теперь плавал кусочек черного пера, орошенного кровью. Амагиль начала медленно нагреваться и излучать слабое свечение.

– Ну так пей, – сказал Митя.

Как только сосуд с зельем опустел, раздался негромкий хлопок. В полутьме – кристаллы-световики постепенно гасли, теряя заряд, – Полина не успела разглядеть, что точно произошло, но уже через секунду в воздухе на уровне ее глаз зависла небольшая птица.

– Коршун? Так ты коршун? – удивилась она, узнав хищника, которого не раз видела в детстве: точно такой же коршун некогда перетаскал всех цыплят в деревне у знакомой. – А почему же не ясный сокол?

– А ты хорошо разбираешься в птицах, удивительно! – ответил Митя и вдруг громко рассмеялся. Он стукнул ладонью по световикам, заставляя их засиять ярче.

– Что случилось?

Митя лишь указал вниз. Полина посмотрела в направлении его руки и не смогла сдержать улыбку. На траве, прямо под коршуном, темнела бесформенная куча одежды и пара ботинок.

– Полина! Когда будешь звать его обратно, не забудь закрыть глаза! Иначе увидишь ясного сокола в неподобающем виде.

Птица отчаянно захлопала крыльями и закружилась над головой друга.

– Выдерни перо. – Митя, все еще посмеиваясь, таращился на Севину одежду.

Коршун присел Полине на плечо. Она нерешительно протянула руку и, нащупав под пальцами небольшое жесткое перо крыла, резко дернула. Птица издала громкий крик и взмыла в небо, оставив в ладони Водяной колдуньи перышко – возможность вернуться в человеческий облик.

– Прилетай скорее, а то Полине пора спать, – крикнул Земляной маг, подняв голову к небу.

– Он тебя понимает?

– Конечно! Он даже может мне ответить, но скорее всего пока не знает, как это делается, – сказал Митя, собирая в охапку Севины вещи. – Хотя ему надо быть осторожным: призванные оборотни могут навсегда остаться в теле животного. Например, это случится, если ты кому-нибудь проболтаешься.

– Нет, я никому не скажу. Честно! – взволнованно ответила Полина.

– Я знаю, – улыбнулся ей Митя. – Я так и подумал.

– Так значит, он сможет оборачиваться животным только без одежды?

– Пока что да, но позже научится не оставлять за собой следов, да и возвращаться в человеческое тело без помощи других.

– Отлично! Если он меня разозлит, я спрячу его вещи и ему придется идти до Белой усадьбы голым! – позлорадствовала Полина.

– Ты думаешь, его это расстроит? – Митя иронично ухмыльнулся. – Тебе, кстати, не холодно? Спать не очень хочется?

– Все нормально.

Полина улыбнулась. Ей нравилось, что Митя такой веселый. В отличие от его друга, с ним было очень просто общаться.

– Скажи, а у Севы в роду были Сирены?

Митя почему-то вздрогнул, потом ответил:

– Анисья меня о том же спрашивала! Так и думал, что она не сама догадалась!

– Да, это идея Маргариты. Точнее, она думала, что Сева – потомок Морянки, но потом мы выяснили, что Морянки с колдунами не связываются…

– Вот как? Вы с подружками обсуждаете Овражкина? – спросил Митя каким-то странным голосом.

Полина кивнула и покраснела, чего, как она надеялась, из-за плохого освещения не заметил собеседник.

– Кто-то по линии его матери действительно был Сиреной. Я знаю, что ты, наверное, скажешь об этом подругам, раз вас всех это волнует, но попроси их не болтать, ладно? Дело в том, что я сам лишь недавно узнал, что дело обстоит так. Когда Анисья спрашивала про Севу и Сирен, я не мог сказать ей правду, так как сам был не в курсе. Больше никто, кроме вас, не должен знать о его происхождении, ты понимаешь? Даже слухи могут сломать ему жизнь.

– Понимаю, конечно. Но ты сказал, по линии матери? – спросила Полина, решив выведать как можно больше подробностей.

– Скажем так, его мать точно не была обычной ведуньей. Многие подозревали в ней наличие каких-то очень могущественных чар. Теперь я знаю, что она была потомком настоящей Сирены.

Стало совсем тихо. Лишь изредка ухала сова да что-то поскрипывало в лесу. Ребята сидели на высушенной траве плечом к плечу и молчали. Полине стало неловко, словно она чем-то обидела Митю и должна была объясниться.

– Мы с девочками не совсем Севу обсуждали, – начала она. – Чтобы ты не думал, будто он нас очень волнует.

Митя хмыкнул.

– Нам просто интересен секрет его привлекательности. Особенно мне, потому что я совсем не считаю его таким уж распрекрасным.

– Это потому что ты хорошо сопротивляешься магии Сирен. Раньше для меня было загадкой, отчего Заиграй-Овражкин так популярен среди девушек и совершенно не производит впечатления на тебя. Теперь все понятно. Хотя не в одних Сиренах дело. Когда видишь Сирену или Морянку, в нее не влюбляешься, она влечет тебя физически, и ты не можешь сопротивляться ее воле. Это их метод охоты. Человек подходит совсем близко, сгорая от страсти, и Сирена съедает его. Но у Овражкина другой случай. Кажется, что половина Заречья в него влюблена.

– Не думаю, что они влюблены по-настоящему! Марго сама знает, что в его присутствии теряет голову, но я не уверена, что Сева нравился бы ей, не будь он Сиреной. А Василиса просто ко всем хорошо относится, с Севой она кокетничает лишь самую малость. Но Анисья…

– О, про нее ничего не говори, – снова улыбнулся Муромец.

– Меня ужасно раздражает Севина жестокость. Как он может так некрасиво пользоваться своими чарами?

– Я согласен, что он иногда перегибает палку, но и девушки бывают сами виноваты. К тому же они распускают много сплетен.

– Не защищай его! Почему девушки должны винить себя, если даже не могут думать в его присутствии?

– Я защищаю его, потому что он мой друг. Тебе будет нелегко, но ты все-таки попытайся представить себя на его месте. Только не думай сейчас о всяких благородных рыцарях, подумай, как бы ты вела себя, будь ты парнем, в чьем теле течет кровь Сирены?

– Я бы ни за что…

– Нет, Полина, это говорит маленькая девочка, – рассмеялся Митя.

– Все равно!

– Слушай, давай не будем спорить на эту дурацкую тему. Нестор Иванович как-то говорил про Сирен, что они верные однолюбы, как Морянки, Вилы и… лебеди. Так что, наверное, наш Овражкин просто еще не встретил ту самую, ради которой забудет всех остальных.

Он снова рассмеялся, довольный, что так ловко закончил непростую тему разговора, и не заметил, как Полина нахмурилась.

Утром Полина опоздала на Целительство на целых полчаса. Впрочем, никто не заставлял ее идти на встречу с Густавом Вениаминовичем, но для себя она решила, что Целительство ей все же необходимо, поэтому стоит встать с кровати и отправиться к Жабе. Она влетела в переполненную гостиную и устремилась к длинному столу в самом дальнем углу, где сидели подружки. Целитель ее не заметил, потому что вокруг него собралась целая толпа магов.

На табуретке в центре тесного круга сидел Светослав, и все колдуны держали руки над его головой, стараясь уловить потоки энергии, пока Жаба медленно объяснял, что именно они должны почувствовать. Среди увлеченных этим процессом Полина заметила Олю, которая уже чуть ли не положила свою ладонь Светославу на макушку.

Полина фыркнула и втиснулась на диван между Маргаритой и Василисой.

– Проспала? – поинтересовалась Маргарита.

Полина кивнула, вдруг почувствовав нестерпимое желание рассказать подругам о своем ночном приключении.

– Итак, а тем, кто ждет своей очереди, – заявил Жаба, поправляя на носу очки и поглядывая на Полину, – даю пять минут на то, чтобы вспомнить, для чего в целительстве используется тимофеевка. Вы уже готовили составы, куда входит это растение, на Снадобьях.

– Девочки, вы помните что-нибудь про тимофеевку? – Маргарита выглядела озадаченной.

– Вроде Яга говорила что-то про недержание на прошлой встрече, – задумавшись, сказала Анисья.

– Это она Филиппу говорила, что у него словесное недержание, – хихикнула Василиса.

Полина тоже засмеялась, но тут же схватилась за голову, которая просто трещала и раскалывалась на куски от недосыпания.

Она поглядела на Светослава – тот наконец заметил ее и теперь мечтательно улыбался, не обращая внимания на Олю, сосредоточенно щупавшую его голову.

– Полина, ты чего такая молчаливая сегодня? – спросила Анисья, перестав смеяться.

– Голова болит.

– Точно! – воскликнула Маргарита так громко, что все на нее обернулись. Маргарита смутилась и добавила: – Тимофеевку используют в составе зелья от мигрени.

Глава седьмая

Драконья волынь

Маргарита с Полиной ужинали, наслаждаясь отсутствием Стефани, которая ела очень мало, зато без умолку болтала на французском, вынуждая Полину постоянно переводить ее истории подружкам. Этим вечером она таинственным образом испарилась, видимо, найдя себе новых собеседников. Василиса и Анисья ушли домой раньше обычного: им требовалось изучить преимущество Земляных в борьбе против нечисти.

Во флигеле было натоплено, и, пока Полина силой мысли пыталась открыть ближайшее окно – к слову, безуспешно, ей удалось лишь немного повернуть ручку оконной рамы, – Маргарита заметила, что выполненные из металла и опутывающие столбики лестниц цветы изменили свой вид. Часть из них теперь походила на увядшие колокольцы, а оставшиеся, наоборот, распустились пышными пионами.

– О чем думаешь? – спросила Полина, заметив сведенные чуть ли не в ниточку брови Огненной колдуньи.

– Пытаюсь понять, что это за магия. – Маргарита указала на пионы. – Вряд ли искусственные растения по части Земляных колдунов, хотя трансформация различных материалов в большей степени подвластна именно им… Но уж точно не Огненным.

– Кстати, как поживает наставник? – поинтересовалась Полина, отправляя в рот очередную ложку овощного рагу.

– После встреч с ним я просто валюсь с ног – вся сила словно утекает куда-то. И так почти у всех наших. А теперь мы еще будем раз в две недели встречаться поздно вечером. Александр Владимирович говорит, что при лунном свете можно ощутить в себе новый вид сил, хотя, как известно, луна покровительствует Водяным.

– Наверное, он знает столько всего интересного после своих странствований. Но я случайно услышала разговор старших колдуний, и они говорили, что он ужасный.

– Они явно были не Огненными. Все Огненные в восторге от него, он выгодно смотрится на фоне Маливиничка, – улыбнулась Маргарита.

– Я слышала только начало их разговора, может быть, они сказали, что он ужасно милый? – засмеялась Полина.

– Ну, милым его, конечно, трудно назвать.

– О, смотри, легок на помине! – Полина указала на открывшуюся дверь, в которую только что вошел Странник.

Девушки всего раз или два видели его здесь. Поговаривали, что где-то в Росенике у него есть дом, но Вера Николаевна не выпускает его из Белой усадьбы. Однако в столовую он почти никогда не приходил.

Странник направился к столу, где несколько наставников заканчивали свой ужин. Маргарита со смешанными чувствами отметила, как стихли голоса ребят, находящихся в столовой, едва те обратили свое внимание на вошедшего мага. За столом наставников тоже произошло что-то странное, из чего Маргарита сразу же поняла, что Александр Владимирович в Белой усадьбе не пользуется расположением остальных. Одна Дарья Сергеевна улыбнулась и помахала ему рукой, приглашая сесть рядом, что само по себе расходилось с рассказом Севы о том, как Лиса отнеслась к появлению этого человека на Пустых холмах. Велес угрюмо посмотрела на Лису, но не стала противиться соседству Странника, хотя ее нежелание сидеть рядом с ним можно было понять: все-таки он однажды похитил ее мужа.

Наконец Александр Владимирович опустился на стул рядом с Лисой. В этот момент Кассандра Степановна вскочила со своего места, чуть не опрокинув весь стол, и, позвякивая монистами, гордо удалилась, а Густав Вениаминович улыбнулся Македонову такой улыбкой, которая больше походила на оскал, чем на дружеское приветствие. После этого целитель уткнулся носом в журнал.

Маргарита возмущенно повернулась к Полине и воскликнула:

– Нет, ну ты только посмотри. Кассандра, видите ли, не может даже сидеть с ним рядом! Ему, наверное, ужасно неловко. – Маргарите стало действительно жаль наставника, хотя он и не производил впечатления ранимого человека. – Я еще могу понять, что кто-то из ребят его недолюбливает или боится, но наставники уж могли бы быть и повежливее.

– Да ему все равно, Марго. Он даже не взглянул на гадалку. Что еще можно ожидать от колдуньи, которая не выходит из дома, если карты показывают ей грядущие неприятности! – Полина попыталась свести все в шутку, но Маргарита только сильнее нахмурилась.

Прошло несколько минут в полном молчании, а потом в столовой появилась Анисья. Она быстро отыскала глазами подруг и направилась к ним, держа под мышкой книгу.

– Анисья? А ты тут что делаешь? – удивилась Полина. – Разве ты не должна быть дома?

– Должна, – призналась Анисья. – Но я решила воспользоваться библиотекой Белой усадьбы.

– С чего это? – поинтересовалась Маргарита.

– Вы что, мне не рады? Налетели со своими вопросами!

– Да нет, Анисья, рады. Согласись, выглядит немного странным, что ты решила сходить в нашу библиотеку, когда библиотека Муромцев превышает ее количеством книг в сотни раз и славится на весь магический мир.

Анисья тяжело вздохнула:

– Ну, у местной библиотеки есть огромное преимущество: в ней работает Прошка, который знает, где лежат все книжки. А дома… Дома я часа три потрачу только на то, чтобы найти нужный том.

– А где Василиса?

– У себя. Вот. – Анисья кивнула на книгу, которую принесла с собой. – Я тут взяла кое-что для нее. Надеюсь, за завтрашний день она успеет сделать эту работу.

– Понятно. Значит, ты остаешься ночевать в усадьбе?

– Да, тем более что мой брат тоже остается здесь. – Анисья нагнулась ближе к подругам, прибавив таинственным шепотом: – Мне кажется, они с Севой снова что-то замышляют.

– Что же? – заинтригованно спросила Маргарита, а Полина ощутила неприятный холод, пробежавший по спине: уж ей-то было известно, зачем Митя оставался ночевать в Белой усадьбе.

На широкой улице за оградой Белой усадьбы было пустынно, промозглый ноябрьский вечер разогнал всех обитателей Росеника по домам.

– Будьте внимательны, – раздался из-под капюшона голос Веры Николаевны Велес, и она закрыла за вышедшим колдуном тяжелые ворота. – Не снимайте куколь. Вам может казаться, что никто вас не узнает, но это не так. Возвращайтесь до полуночи либо с восходом солнца. В остальное время ворота останутся закрытыми.

Колдун стремительно шел по мостовой, не поворачивая голову в сторону уютно светящихся окон домов. Полы его длинного плаща потяжелели от впитанной влаги, с края капюшона на лицо стекали струйки воды. Но Огненная магия спасала его от холода, а старый плащ из кожи черного лесного дракона защищал от яростных порывов ветра.

Свернув с освещенной фонарями и дружелюбными окнами улицы, Македонов оказался в узком переулке. Украшенные в преддверии Покрова витрины попадались здесь реже, зато улица Мастеров славилась множеством лавок, в которых жили и работали ремесленники. Они издавна обосновались в этой старой части города, обеспечивая жителей Росеника обувью, посудой, мебелью – всем, что только пожелаешь. Были времена, когда вся городская жизнь была сосредоточена здесь. Однако с тех пор как пошла мода на одежду и предметы интерьера потусторонних, эта часть города стала терять свое былое величие.

На секунду колдун все-таки замер напротив одного из домов, тесно зажатого между двумя лавками. Его крыша блестела от дождя, а белые ставни яркими пятнами выделялись в окружающей темноте. Тем не менее свет был выключен, дом пустовал. Странник знал, что, если подойти ближе и всмотреться в неровную поверхность рамы, можно разглядеть детский рисунок, выцарапанный на старой краске, – маленький зверек с большими ушами и пушистым хвостом.

– Не ожидал встретить кого-то на улице в такую-то погоду. – Рядом со Странником возник Вещий Олег, тоже кутавшийся в темный плащ. Не обладая тонким слухом, присущим большинству Земляных колдунов, и увлекшись собственными воспоминаниями, Македонов не заметил, как к нему приблизился другой маг. Молодого наставника сейчас можно было узнать лишь по голосу.

– Я… решил прогуляться по городу.

– Не самое удачное время для прогулок, – добродушно усмехнулся Вещий Олег. – Не хотите составить мне компанию? Я как раз направляюсь в «Медвежий Угол», думаю пропустить пару рюмочек чего-нибудь согревающего.

Македонов стоял в нерешительности, словно кто-то застал его врасплох. За последние годы он так привык к одиночеству и к тому, что единственным его собеседником был он сам, что не спешил заводить новые знакомства в Белой усадьбе. Но эти промозглые сумерки и вид опустевшего домика, где он провел много счастливых дней в юности, наводили на него такую тоску, что, к своему собственному удивлению, он принял приглашение.

Пройдя всего пару десятков метров, они спустились в подвал, вход в который находился под большим покачивающимся и скрипящим фонарем.

– Я не знал, что вы ходите в такие места, – пробормотал Странник.

– Вы полагаете, что я ужинаю только с Муромцами и Звездинками в своем поместье? – усмехнулся его спутник.

– Ваш дом находится… за кладбищем? – уточнил Странник. – И зовется Мертвой Луной, не так ли?

– Да, так. Милая Мара стережет покой усопших, а заодно и мой дом.

Бар «Медвежий Угол» славился своими неповторимыми напитками, рецепты которых хранились в строжайшем секрете и передавались из поколения в поколение внутри одной семьи. В небольшом помещении без окон было тихо и спокойно. За старой дубовой стойкой сидел пожилой маг в черном цилиндре и читал «Летопись-Экспресс». Еще двое колдунов, расположившихся за ближайшим столиком, яростно спорили. Но особенность этого места заключалась как раз в том, что невозможно было разобрать, о чем говорят люди, сидящие в метре от тебя, буквально за соседним столом. В зале стоял еле различимый гул, который больше походил на жужжание пчелиного роя, чем на человеческую речь.

Македонов и Вещий Олег сели за свободный столик.

– Здесь подают лучшие настойки в Росенике, – отметил Олег, снимая капюшон, словно вовсе не боялся, что его – отпрыска древнего и знаменитого рода – кто-то сможет здесь заметить.

Александр кивнул и обратился к хозяину заведения, только что возникшему рядом с ними:

– Добрый вечер, мне «Горькую полынь».

Колдун молча кивнул и поставил на стол светящийся кристалл. В тусклом свете глаза его отливали фиолетовым. Он был высоким, неправдоподобно худым, словно высушенным изнутри: кожа плотно облегала кости и голый череп. Обе его руки до локтей покрывали бледные символы и рунограммы, а на запястьях болтались шнурки с темными камнями. Его необыкновенного цвета глаза смотрели теперь на Вещего Олега.

– Мне «Пламя Дракона».

Когда худощавый колдун вернулся обратно за барную стойку, Вещий Олег обратился к спутнику:

– Вы так быстро сделали выбор, словно бывали здесь раньше.

– Приходилось.

– Когда жили в Росенике?

Александр взглянул на своего собеседника: на лице Вещего Олега играла лукавая улыбка.

– Вы же отсюда? Из Росеника?

– Да.

– И проходили Посвящение в Заречье?

Александр кивнул. Пролетев через весь зал, на стол опустились два стакана с разноцветными жидкостями.

– Странно, что мы ничего о вас не слышали раньше. Столь внезапное исчезновение Егора Алексеевича и ваше назначение стало для нас сюрпризом.

– Для «нас»?

– Для наставников. От вас ведь не укрылось, что другие наставники восприняли ваше появление, – Олег замялся, подыскивая подходящее слово, – без особой радости.

– Заметил. Но я связывал это с тем, что Кассандра Степановна прочитала что-то ужасное в моем гороскопе, – улыбнулся Македонов, стараясь свести нежелательную тему разговора к шутке.

– А вы, оказывается, не такой уж мрачный, каким вас все считают, – рассмеялся Вещий Олег.

Македонов сделал глоток из стакана с темной вязкой жидкостью – приятное тепло разлилось по телу.

– Вы же бывший странник? – внезапно спросил Вещий Олег, отчего Огненный колдун чуть не подавился «Горькой полынью». Конечно, он подозревал, что другие наставники не слепые и догадываются о его прошлом, но никто не говорил ему об этом в лицо.

В этот момент раздался резкий птичий крик: из цилиндра мага, сидящего за стойкой, вылетел черный ворон и, пролетев круг под сводчатым потолком, опустился на его плечо.

– Пора-пора, – засуетился тот и, свернув газету и бросив на стол пару маленьких самоцветов, поспешил к выходу.

Проводив взглядом посетителя, Вещий Олег снова посмотрел на Македонова. Лицо наставника по Огненной магии почти не изменилось, лишь белесый шрам стал ярче выделяться на покрасневшем от выпитой настойки лице.

– Вам наверняка известно, что странники не могут быть наставниками в Заречье и Белой усадьбе. Но, наверное, нет смысла отрицать, что мне приходилось жить и в этом «лагере», – спокойно ответил он.

– Спасибо за честность. – Вещий Олег в несколько больших глотков осушил свой стакан с мерцающей жидкостью и сделал знак, чтобы ему повторили заказ.

– Хочу, чтобы вы поняли: я не вижу в этом ничего предосудительного, – продолжил молодой наставник. – Я наставник по Легендологии, и у меня в привычке изучать чужие истории – правдивые и выдуманные. Найти кое-что про ваш род не составило для меня труда. А реакция остальных наставников больше связана не с вами конкретно, а скорее с последними событиями…

– Что вы имеете в виду?

– Похищение профессора Звягинова, нападения на других магов…

– На вас ведь тоже было совершено нападение?

– Да, но это были Старообрядцы. Мой род на протяжении веков страдает от стычек с Темными. Им всем не дает покоя наше поместье. А в похищении Звягинова многие углядели след именно странников. Об этом перешептывались все на Вече Старейшин. Нам, конечно, невероятно повезло, что дружина Ирвинга смогла обнаружить Звягинова.

– Насколько я знаю, его все-таки похитили Темные…

– Да? – Вещий Олег оживился. – Это странно, согласитесь? Темные на протяжении нескольких недель держали его у себя, при этом он вернулся целым и невредимым… Что им было нужно? Почему они не убили его или хотя бы не пытали? В газетах ничего не писали об этом. Ирвинг специально не дал ход информации. Да и я вхож не в самое простое общество, встречаюсь со Звягиновым как минимум раз в неделю за чашкой чая – он очень любит легенды.

– Думаю, у Ирвинга имелись свои причины, чтобы придержать информацию, – уклончиво ответил Македонов, не понимая, что именно известно Вещему Олегу.

– Да… Но в городе до сих пор ходят слухи, что в этом деле были замешаны странники, – продолжал Вещий Олег, все больше оживляясь.

– Тут я, к сожалению, не удовлетворю ваше любопытство. Странники ведут уединенный образ жизни и крайне скрытны. Мы почти не пересекаемся, и уж точно у нас не принято делиться своими планами и знаниями. – В памяти Македонова возник тот вечер, когда он встретил в лесу Грека и юного Воздушного колдуна Алексея. – Хотя я не исключаю, – продолжил он, – что кто-то из странников мог переметнуться на Темную сторону. Это в последнее время не редкость.

– Но вы выбрали Светлую сторону.

– Как видите. – Еще один глоток «Горькой полыни» приятно обжег горло. Александр подумал о том, что с этим молодым Земляным колдуном надо быть начеку.

– А вы слышали что-нибудь о Провидце Ворцлаве?

– Конечно. Немаловажная фигура среди Старообрядцев.

– Вы знаете, что недавно его сын, – продолжил уже изрядно захмелевший молодой наставник, – пытался уйти к странникам? Но потом вернулся к Темным. Или его вернули…

Македонов постарался придать своему голосу безразличную интонацию:

– Откуда вы знаете об этом?

– Дружинники Ирвинга тоже иногда не прочь составить мне компанию в «Медвежьем Углу», – довольно усмехнулся колдун. – Кажется, того мальчишку звали Алексей, он был совсем юн, всего года два-три как прошел Посвящение…

При упоминании этого имени у Александра перехватило дыхание. Перед глазами всплыло юное лицо колдуна, который сопровождал в ту ночь Грека. Его пристальный взгляд, словно рентгеновский луч, изучающий встречного путника.

«Наверняка он запомнил меня. А до этого он был среди Темных… и не исключено, что встречал там… интересно, каких общих знакомых он мог встретить?» – Мысли метались в голове колдуна, и он уже почти не слушал, что говорил ему Вещий Олег. Но захмелевший маг не заметил, какое действие его последние слова произвели на Македонова.

– Знаете, – продолжал он, – меня всегда интересовало, почему нормальные, вполне обычные маги, у которых все хорошо, становятся странниками. Нет-нет, это риторический вопрос, я понимаю, что это очень личное дело. Но… неужели странникам открываются тайны, недоступные ни Темным, ни Светлым? И почему никто из них не желает делиться ими?

– Чтобы сохранить равновесие, – машинально ответил Александр, продолжая вспоминать тот далекий вечер. Неужели он был так наивен, полагая, что сможет просто взять и перечеркнуть свое прошлое, в один миг стать полноправным членом Светлого сообщества? Он не понимал, какой опасности подвергает обитателей Заречья, принимая помощь Ирвинга. Не зря Велес так враждебно восприняла его появление, и, если бы не поддержка Лисы, Ирвингу не удалось бы убедить главную наставницу принять нового наставника по магии Огня. И Велес ведь была права… мудрая женщина… Алексей, сын провидца Ворцлава, вернулся к Темным, а это значит…

Голос Вещего Олега вырвал его из водоворота мрачных мыслей, в которые он погружался все глубже и глубже.

– Александр, скажите, вы когда-нибудь слышали легенду про трехглавого змея?

– Что? – Странник не слушал своего собеседника последние несколько минут, поэтому не сразу сообразил, о чем идет речь.

– Трехглавый змей, который охраняет Заречье. Защита, созданная Огненной колдуньей много веков назад.

– Вам ли не знать, что эту легенду всем нам рассказывали в Росенике перед Посвящением.

– Да… Но неужели вам, как Огненному колдуну, никогда не хотелось разгадать эту тайну? Какую еще преграду для Темных могла оставить Огненная? Говорят, что те, кто проходит Посвящение в Заречье, верят в трехглавого змея больше, чем все остальные. Я лично не знаю почему, мое Посвящение было в Дивноморье, в Небыли. Но переехав сюда, я стал находить подтверждения этим слухам. А еще Лиса внезапно перестала разговаривать со мной на эту тему! Еще в прошлом году мы с ней то и дело болтали о Змее Горыныче, а теперь она просто избегает подобных разговоров.

Странник снова взглянул Вещему Олегу в глаза, в которых плясали яркие огоньки азарта и чрезмерного любопытства.

– Конечно, когда я был юн, то мы пытались найти поляну, на которой….

– Драконья волынь! Я читал про нее! Изучил все упоминания о ней. По легенде на эту поляну выходит дракон, чтобы полакомиться цветами лафелии. Место, где растут эти редкие цветы, всегда отмечается как логово змея.

– Но еще никому не удавалось набрести на нее, – ответил Странник, ощущая во рту привкус горечи от выпитой настойки.

– Или они просто не говорили об этом.

– Олег, это просто сказка.

– И вы говорите это наставнику по Легендологии! А может быть, мы просто не там ищем? Или не у тех спрашиваем?

Октябрь близился к своему завершению, и Полина раз в неделю, а то и чаще сопровождала Митю и Севу в ночных вылазках в лес. И хотя Заиграй-Овражкин по-прежнему держался с ней так, будто она была пустым местом или невидимкой, Полина знала, что теперь их связывала тайна, общий секрет, и постоянно размышляла о том, имело ли это для Севы какое-то значение. Но поговорить с ним ей пока еще ни разу не удалось. Лишь однажды Митя обернулся белым котом и исчез в лесу сразу после того, как Сева вернулся в привычное человеческое тело и натянул на себя одежду. В течение десяти или пятнадцати минут Полина просидела на ворохе жухлых листьев абсолютно молча. Молчал и Сева. Он глядел в сторону, задумавшись. Полине очень хотелось расспросить о подземельях, где хранилась Ярилина рукопись, о том, пробовали ли Митя и Сева добраться до остальных даров, оставленных древними богами, и можно ли было напроситься на поиски вместе с ними. Но ее отпугивал один лишь Севин вид. Лучше дождаться Муромца и засыпать вопросами его. Митя вернулся немного взволнованным: он слышал чьи-то шаги, но так и не успел выследить того, кто разгуливал ночью по лесу. На всякий случай пришлось идти обратно к Белой усадьбе в полной тишине, поэтому о подземельях Полина решила узнать в следующий раз.

Что касается самого обряда, то он стал проходить быстрее, а после третьего превращения Севе больше не требовалось зелье для того, чтобы стать птицей. Но после того как Воздушный маг вновь оборачивался человеком, он по несколько минут сидел на промерзшей земле, даже не одеваясь и пряча лицо за ладонями. На вопросы, что с ним случилось, он отвечал с несвойственной ему слабой улыбкой: «Странное ощущение. Надо привыкнуть».

– Представляете, – воскликнула восторженно Маргарита, повертев в руках круглую баночку и поставив ее на место. – Мы уже научились управляться с огнем! Кое-кто из наших даже может поджигать сухие ветки силой взгляда!

– О да. Фадей, наверное, в восторге от тебя, – улыбнулась Анисья. – Ведь «кое-кто из ваших» – это же ты, правда?

Была третья лунная четверть. Маргарита, Полина, Анисья и Василиса, выпив чаю у последней в гостях, отправились на прогулку по Росенику. Теперь им это не запрещалось, главное – вернуться вовремя в Белую усадьбу. Анисья указала подругам на маленький уютный магазин, и они вошли внутрь. Это оказалась тесноватая лавка, предлагающая жительницам городка косметику. Деревянные полки доходили тут до самого потолка и были сплошь уставлены склянками и коробочками, источающими чудесные ароматы. Вот уже добрых полчаса девушки, опьяненные сказочными запахами масел, стояли среди бесконечных полок и болтали.

– Да нет же, – возразила Маргарита, перекладывая пакет с новым платьем и бусами, которые она купила в предыдущем магазине, из одной руки в другую. – Фадей бессовестно врет, когда говорит, что я делаю все лучше остальных.

– «Средство для завивки волос с экстрактом крыльев Рогозуба», – прочитала Полина, открывая крышку очередной банки и заглядывая в нее. – Анисья, ты, случайно, таким не пользуешься?

– Нет, мои волосы вьются от природы, – гордо отозвалась Анисья.

– А как этим пользоваться? – Маргарита тоже взглянула на вязкое вещество, по запаху больше напоминающее черничное варенье.

– Нужно вымыть волосы, используя это средство вместо шампуня.

– Ну вот, а говоришь, что не пользуешься, – засмеялась Полина и поставила баночку на полку.

– Я вчера видела Диму, – вспомнила Василиса. – Встретила его на улице по дороге домой.

– В Небывалом Тупике? – недоверчиво спросила Анисья.

– Да. Он шарахнулся в сторону, будто не ожидал меня там увидеть.

– Вот так новость. И что он там забыл?

– Понятия не имею. Или ты думаешь, что я поинтересовалась у него? – улыбнулась Василиса.

– «Крем-Морянка с земляникой», – озвучила Полина свою очередную находку и заглянула под крышку склянки. – Это еще что такое? Ого, пахнет и правда земляникой, настоящей, лесной! Впервые встречаю косметику, которая пахнет так натурально! Понюхай-ка.

Полина сунула банку Маргарите под нос, та шумно втянула воздух и улыбнулась:

– Точно, просто замечательно! Так что это за крем?

– Крем-Морянка – это что-то вроде… – стала объяснять Анисья. – Здесь целая серия, вот, взгляни, есть крем-Вила. Эти средства используются для привлечения внимания противоположного пола.

– И что, работает? – скептически произнесла Маргарита.

– Ну-у-у, как сказать. Вообще-то, иногда работает. Таким кремом многие женщины пользуются. Это, естественно, не приворотное зелье, но все равно действует, хоть и с меньшим эффектом. Знаешь, в самый раз использовать это, когда отправляешься на какой-нибудь праздник, но тебе кажется, что ты ужасно выглядишь. Намазалась кремом – и никто из мужчин не заметит, что ты не выспалась, надела не самое удачное платье и так далее.

– Здорово, – засмеялась Полина. – Значит, все будут чувствовать запах земляники и не станут обращать внимания на мое платье…

– Нет-нет. – Анисья выхватила из ее рук баночку и стала ее рассматривать. – Запах земляники будешь чувствовать только ты, а для молодых людей он не будет существовать. Это чтобы они ни о чем не догадались.

– Мне нравится. Я хочу это купить, – сказала Полина, возвращая баночку себе. – Давайте испробуем это как-нибудь.

– Я за, – отозвалась Маргарита и потянула подругу к прилавку.

На улице шел дождь. Маргарита наблюдала, как крупные капли бьют по стеклу и медленно стекают вниз. Василиса, Полина и Анисья смеялись, но Маргарита не обращала на них внимания. Она не любила дождь. Он вгонял ее в тоску, состояние совсем ей несвойственное. Но сейчас Огненная колдунья не могла оторвать взгляд от стекла, по которому струились прозрачные ручейки, дождь как будто гипнотизировал, притягивал внимание и не давал сосредоточиться ни на чем другом. Маргарита продолжала глядеть в окно и вдруг подумала о том, что давно не писала писем родителям.

– Марго. – Она услышала шепот Полины и вздрогнула от неожиданности – этот оклик позволил ей все-таки оторвать взгляд от окна и повернуться к подругам. Но кроме них она увидела еще и Александра Владимировича, который бесшумно подошел к их столику и теперь смотрел прямо на нее.

– Маргарита, можно вас на пару слов?

Маргарита кивнула, выбралась со своего места и последовала за наставником, оглянувшись на подруг и изобразив недоумение на лице.

Подойдя к пустому столу, за которым сегодня утром сидели наставники, Александр Владимирович остановился и осмотрелся по сторонам, словно кто-то невидимый мог их подслушивать.

– Бр-р, – поежилась Анисья, поглядев на наставника по Огненной магии. – Мне от одного его взгляда страшно.

– А мне кажется, что на самом деле он совсем не суровый, просто так выглядит, – сказала Василиса. – Интересно, что ему понадобилось от Маргариты?

Через несколько минут Маргарита вернулась к столику возле окна.

– Что он хотел? – спросила Полина.

– Попросил меня помочь собрать какие-то травы, – ответила Маргарита, усаживаясь на свое место.

– Какие травы?

– Не знаю, он не объяснил. Просто сказал, что для одного зелья ему не хватает ингредиентов. Эти травы довольно редкие, их нельзя найти в запасах Яги, но они, по словам Странника, растут в нашем лесу.

– А почему он сам не может их собрать? – не унималась Полина, которой просьба Македонова показалась странной и неожиданной.

– Это очевидно, – тут же вставила Анисья тем тоном, который заставил Полину с Маргаритой раздраженно переглянуться. – Она же девственница.

На последней фразе Анисьи Полина резко обернулась, чтобы удостовериться, что их разговор никто не может услышать. А Маргарита повернулась к Василисе.

– Я одна не понимаю, причем здесь это? – Она сделала акцент на последнем слове.

– Анисья имела в виду, – с примирительной улыбкой начала Василиса, – что многие травы должна собирать ведунья, которая ни разу не была близка с мужчиной. Чтобы травы сохранили свои магические свойства, в тебе должна присутствовать определенная энергия. Помните, в прошлом году нам об этом говорила Марья Кощеевна на Обрядах?

– И почему он попросил помочь именно меня? – недоумевала Маргарита.

– Потому что ты самая талантливая, – улыбнулась Полина, на щеках которой появился румянец.

– Ну, или он не уверен в невинности других Огненных колдуний, – заметила Анисья. – В последнее время колдуньи стали все меньше внимания уделять древним традициям, будто они вовсе ничего не значат.

Маргарита вошла в свою комнату и посмотрела на шаровидный световик, который в ее присутствии загорелся ярким светом. До встречи с Александром Владимировичем оставалось полчаса, так что у нее был целый вагон времени, чтобы собрать все необходимое, хотя в данный момент ее гораздо больше волновало не это. Почему вдруг Полина так заторопилась лечь спать, когда узнала, что на часах пробило половину одиннадцатого? Не она ли обычно самой последней из всех отправлялась в свою комнату, да к тому же жаловалась на то, что полночи не может заснуть? Почему вдруг сегодня ей понадобилось ложиться так рано?

Маргарита вытянула из гардероба старые джинсы и теплый свитер, связанный бабушкой, – для похода в ночной лес наряжаться не приходилось. Ее серебряный изогнутый нож уже лежал на столе, завернутый в вышитый ситцевый платок.

За окном давным-давно стемнело. Небо было черным и гладким, как доска: никаких звезд, никаких облаков.

Маргарита прижалась носом к стеклу, всматриваясь в непроглядную тьму. Мелькнули и скрылись вдали три светлые точки, словно кто-то из ребят тоже решил совершить ночную прогулку в лес. Или это были просто блики на оконном стекле?

Маленький будильник, подаренный Полиной, звякнул и радостным голоском возвестил о том, что через несколько минут Маргарита должна встретиться с наставником.

Она подпрыгнула на месте, задев длинными косами несколько амагилей, стоявших на подоконнике. Амагили покатились и упали вниз, разлетевшись вдребезги. Маргарита беспомощно уставилась на груду осколков, а затем перевела взгляд на часы: пора бежать!

Она решила обратиться к кому-нибудь из старших магов, кто уже владел колдовством восстановления, чтобы ее склянки вернули себе прежний вид. Но это она сделает завтра утром, а сейчас времени хватало лишь на то, чтобы последний раз взглянуть на себя в зеркало, схватить со стола серебряный нож и выбежать из комнаты.

В коридорах никого не было, лишь пару раз встретились домовые да Илья Пророк, перебиравший огромную связку ключей с таким видом, будто ожидал найти в ней ключ от сокровищницы Муромцев. Он даже не обратил внимания на проскочившую мимо колдунью, а Маргарита порадовалась, что не услышала от него никакой пророческой пословицы.

Сквозь витражное окно над главным входом лился лунный свет, отражаясь на поверхностях стен сотнями разноцветных пятнышек. Маргарита на секунду замерла, оказавшись в плену завораживающих бликов. Она стояла в огромном темном зале, концов которого невозможно было различить из-за бесчисленного множества светящихся всеми цветами радуги отблесков. Светящиеся пятна, казалось, становились все ярче и начинали принимать отчетливые формы. Или это ей только привиделось?

Маргарита поглядела по сторонам и вдруг заметила, как слились в одну сплошную картинку несколько зеленоватых бликов, словно осколки разбитой амагили склеились друг с другом, образовав целый и невредимый сосуд. Еще секунда, и Маргарита попятилась. К зеленым пятнам присоединились желтые, а черные неосвещенные места между ними вдруг приняли зловещие очертания. Змей! Настоящий трехглавый ящер! Маргарита испуганно моргнула, и в тот же миг наваждение исчезло. Цветные блики снова померкли и расплылись.

Маргарита бросилась к дверям и толкнула тяжелые створки, которые совершенно бесшумно поддались ее напору.

Высокая черная фигура, очерченная лунным светом, возвышалась на самом краю широкого каменного крыльца. Александр Владимирович уже ждал ее.

Образ таинственного змея так и не выходил из головы, но при виде наставника в Маргарите снова проснулся интерес к предстоящему походу в лес. Неужели Анисья права и ему нужна ее помощь только потому, что она невинна? Такое объяснение никак не укладывалось в голове, но из-за него девушка чувствовала себя крайне неловко. У потусторонних подобное обстоятельство никак не сказалось бы на учебе в школе. Зато эта тема в разговоре Маргаритиных сверстников сопровождалась бы либо смущенными смешками, либо неприличными шутками. Здесь же такие подробности интересовали всех лишь в той степени, в какой могли повлиять на магию, и поэтому не вызывали ни стеснения, ни смеха.

– Добрый вечер, – поздоровалась Маргарита, втайне радуясь, что Странник не умел читать мысли.

– Спасибо, что согласились помочь мне, Маргарита. Понимаю, что сейчас не самое лучшее время для похода в лес, но мне необходимы эти травы, а их надо собирать именно при лунном свете.

– А что это за травы?

– Я вам расскажу, когда мы дойдем до… нужного места.

Странник внимательно посмотрел на Маргариту, отчего она снова почувствовала себя не в своей тарелке. В следующий миг наставник еле заметно кивнул в сторону леса, а потом бесшумно спустился по ступенькам и направился вперед. Маргарита спрыгнула на землю, не дожидаясь, пока он скроется в непроглядной тьме ночи, и поспешила следом. Странник больше не нарушал молчания. Его фигура удалялась все быстрее, а Маргарита брела за ним, не решаясь заговорить.

Под ногами шуршала старая прелая листва, кое-где превращаясь в грязное месиво. Тусклая, хоть и полная луна висела над притихшим лесом, освещая лишь верхушки самых высоких деревьев. Тропинка, по которой шли Македонов с Маргаритой, терялась во мраке, уводя путников все дальше от древнего здания усадьбы. Мимо проплыли очертания парка и небольшого озера.

Сначала деревья росли нечасто, но чем дальше, тем больше сокращалось расстояние между ними, а кое-где ветки и вовсе образовывали сплошные непролазные тупики. В темноте Маргарита перестала различать даже свои ноги. Лунный свет сюда не проникал, и она удивилась, почему наставник не сотворил светящегося шара, чтобы хоть как-то облегчить им путь.

– Александр Владимирович, куда именно мы идем? – спросила она. Странник обернулся, по его сосредоточенному лицу скользнул одинокий лунный луч.

– Потом, Маргарита, потом. Наяды не любят человеческой речи, да и с нашей стороны было бы невежливо тревожить их своими голосами. Ведь не очень прилично приходить в чужой дом и говорить на языке, непонятном его хозяевам, правда?

Маргарита изумленно кивнула, удивляясь такому уважительному отношению к другим магическим народам. Ей бы никогда не пришло в голову, что своей речью она может кого-то обидеть.

Ей оставалось только молча следовать за наставником, то перешагивая через поваленные деревья, то спотыкаясь о старые пни и ветки. Александр Владимирович шел быстро, но иногда резко останавливался, словно сверялся с внутренним компасом или воспоминаниями и выстраивал в голове верный маршрут. Пару раз чуть не налетев в темноте на наставника, Маргарита теперь старалась держаться на небольшом расстоянии.

Иногда сквозь хруст и поскрипывание вековых стволов мерещились далекие голоса и смех. Так разговаривал лес, не обращая внимания на двух ночных гостей. Он манил и убаюкивал. Здесь пропадало ощущение времени. Сколько они уже шли? Пять минут, десять, час или два? Маргарита не могла ответить на этот вопрос. Она лишь вглядывалась в таинственный мир, который совершенно случайно открылся ей в эту ночь. Пыталась разглядеть во мгле леса каких-нибудь существ, о которых не раз слышала от Нестора Ивановича, но ей на глаза словно надели черную повязку, которая не позволяла ничего увидеть. Хотя колдунья знала, что существа эти совсем рядом, по ее коже бегали мурашки, вызванные отнюдь не холодом – но чужим незнакомым волшебством. Лишь раз Маргарите показалось, что между двумя старыми березами промелькнул женский образ. Силуэт, словно излучающий звездный свет. Это точно была девушка, но Маргарита не успела разглядеть ее лица. Незнакомка быстро взмахнула длинными косами, обхватила рукой старый потрескавшийся ствол и растворилась в чаще леса. Маргарита замерла. Неужели это и была наяда? Но куда она скрылась? И почему Маргарите показалось, что ее кожа светилась, как Млечный путь? Колдунья завороженно смотрела на два старых дерева, за которыми исчезло неземное создание. Ее взгляд перебегал от одного ствола к другому в надежде снова увидеть девушку в длинном платье, которая так стремительно пропала.

Резкий хруст обломившейся ветки вывел Маргариту из оцепенения. Она посмотрела вперед, туда, где должен был идти Странник, но вместо фигуры наставника увидела только одинокую тропинку, ведущую в темноту. Маргарита сделала пару нерешительных шагов вперед, но ее взгляд все еще возвращался к тому месту, где она увидела наяду. Сейчас туда падал лунный луч.

– Маргарита! – Голос наставника раздался прямо над ней. – Вы что-то видели?

– Да. То есть нет… Я не знаю. Александр Владимирович, а разве наяды могут быть… разве это призраки?

– Нет, – возразил Странник. – Это существа из плоти и крови, обитающие в лесу. Нестор Иванович должен был вам рассказывать об этом… Но почему вы спросили?

– Мне показалось, я только что видела наяду. Но она… она словно испарилась, растаяла в воздухе, как будто ее тело было соткано из звездного света. – Маргарита показала рукой туда, где пару минут назад мелькнула призрачная незнакомка. Сейчас там никого не было и только лунный луч продолжал упорно пробиваться сквозь плотно сомкнутые кроны деревьев.

Не успела Маргарита опомниться, как наставник уже протискивался сквозь колючие ветви к тому месту, на которое она указала. Пару секунд девушка в недоумении смотрела на него, а потом пустилась следом. Ветки цеплялись за ее одежду, а одна больно полоснула по лицу, но Маргарита старалась не обращать на это внимания. Они наконец добрались до тех самых берез, среди которых могло затеряться сияющее Маргаритино видение. Сейчас здесь высились обычные деревья, не представляющие никакого интереса. Маргарита разочарованно всматривалась в их черно-белую кору, словно там внезапно могли появиться таинственные письмена.

Тем временем Александр Владимирович присел на корточки, Маргарита опустилась рядом и только тогда смогла разглядеть, что там, куда, как ей казалось, падал лунный луч, на самом деле росли небольшие голубые цветы, от которых исходило еле заметное холодное свечение.

– Лунная дорога, – пробормотал себе под нос наставник.

Маргарита не могла оторвать взгляд от этого зрелища. Казалось, что ничего более красивого она не видела в своей жизни: в самой глуши темного леса, в окружении жалких полусгнивших листьев, росли крошечные цветы, каждый полупрозрачный лепесток которых источал свечение.

– Что это за чудо?

– О, Маргарита, это поистине чудесные цветы, – ответил наставник не глядя на юную колдунью. Он всматривался в глубину леса. – Но они редко растут поодиночке. Скорее всего, рядом есть еще.

Она тоже стала оглядываться, пытаясь найти в окружающем их мраке холодное голубоватое свечение. Странник пошел вперед, углубляясь в чащу. Тропинка, по которой они изначально шли, осталась позади. Маргарита посмотрела на нее напоследок и устремилась за наставником. Вскоре она заметила светлое пятно, приблизившись к которому, отчетливо разглядела уже знакомые цветы. Странник удовлетворенно кивнул и пошел в том направлении.

Чем дальше они проходили, тем светлее и приветливее становился лес. И все чаще тут и там Маргарита замечала цветы, освещающие им путь, словно зачарованные Муромцами кристаллы.

Деревья внезапно начали редеть, открывая перед глазами путников небольшой просвет, будто луна заливала что-то серебристое и блестящее далеко впереди.

Еще несколько метров, и березы расступились окончательно. Однако увиденное превзошло все ожидания. Перед Маргаритой предстала довольно широкая поляна, сплошь усеянная разнообразными растениями, многие из которых, к ее удивлению, все еще цвели и, даже несмотря на легкие ноябрьские морозы, продолжали зеленеть и пускать бутоны. В нос тут же ударил сладкий медовый аромат, исходивший от цветов. Широкие резные листья покрывала ночная роса, почему-то не превратившаяся в иней.

– Драконья волынь – место, о котором мало кто знает. – Александр Владимирович нарушил тишину и медленно побрел вдоль кромки леса, словно намереваясь обойти всю поляну вокруг.

Маргарита изумленно осматривала цветы, боясь сделать шаг.

– Почему поляна называется Драконьей?

– Это просто легенда, – задумчиво ответил Македонов. – Существует поверье, что для защиты Заречья от Темных великие колдуны призвали трехглавого змея, который спит где-то в лесу и пробудится лишь тогда, когда непосвященным будет угрожать опасность. Дракон – это, конечно, более современное название. Наши предки именовали бы его Змеем.

– Горынычем! – добавила Маргарита.

– Раз в несколько лет дракон этот покидает свое логово и выходит на поиски пищи. Согласно легенде, он питается вовсе не молодыми красавицами, а волшебными травами, которые придают ему сил. Здесь-то они и растут.

Маргарита изумленно слушала рассказ и вспоминала жуткий мираж, навеянный разноцветными бликами от витражного окна.

Было ли это просто совпадением? Теперь трехглавый Змей мерещился ей и здесь, будто притаился в серебристых кустах волшебных цветов. Вот-вот появится из-за ажурных темных листьев огромная зубастая пасть – придется надеяться, что он и правда не пожирает девушек.

– А где именно по легенде живет этот дракон?

Странник усмехнулся и поглядел на воспитанницу, так заинтересовавшуюся его историей.

– Никто этого не знает. Горынычи до сих пор ищут трехглавого змея, которого даже назвали в честь своего рода. Это просто поверье, Маргарита, но из-за него не один могущественный маг впустую потратил уйму сил и времени. Даже Ирвинг когда-то искал дракона, но тщетно.

– Ирвинг?

– Да, по молодости все мы верим разным легендам. Кстати, лучше не распространяйтесь никому об этом месте, иначе юные горячие головы придут сюда на поиски и вытопчут все ценные растения. – Наставник опустился на сырую землю возле куста с оранжевыми бутонами.

Маргарита содрогнулась при мысли о чудовищной пасти, которая так и маячила в ее сознании, внезапно высовываясь из-за какого-нибудь цветка.

– Что я должна делать?

– Я буду собирать оранжевые цветы. Они называются грандинами. Их лепестки обладают особенными свойствами, если в некоем зелье сочетать их с зернами лафелии. Вам нужно собрать лафелию. Чтобы цветы не утратили своей магической силы, они должны быть собраны руками невинной девушки. Поэтому без вашей помощи я никак не добуду их.

«Опять это», – подумала Маргарита и ощутила, как к лицу приливает кровь. Она села на колени, вынула из кармана нож и расстелила на траве обрядовый белый платок, вышитый по краю алым узором.

Некоторое время они провели в тишине, занятые работой. Странник складывал оранжевые бутоны в ряд на длинной темно-бордовой полоске ткани. Маргарита же бережно опускала тонкие веточки с фиолетовыми цветками на свой ситцевый платок. Она до сих пор гадала, для чего именно Страннику понадобилось собирать эти редкие растения, но не решалась озвучить свой вопрос. Таинственный дракон тоже не выходил из ее головы.

– Александр Владимирович.

– Да?

– Скажите, а как по легенде этот Трехглавый змей защитит Заречье, если спит он в лесу Росеника? Значит ли это, что Заречье и Росеник находятся рядом?

– Все уже давным-давно перепуталось. Я сказал, что не знаю, где именно обитает этот змей. Но надеюсь, что он обязательно почувствует, если с жителями Заречья случится беда, и явится на их защиту. Если, конечно, он существует.

– Но как же он узнает?

Александр Владимирович оглянулся. Маргарита ожидала встретить суровый взгляд его пронзительных глаз, а увидела лишь едва заметную улыбку.

– По другой легенде его позовет Водяной маг – единственный, кого слушается змей. Я вижу, вы набрали уже достаточно лафелии. И… постойте-ка, покажите мне свой серп.

– Серп? – Маргарита удивленно взглянула на свой изогнутый нож. Она-то всегда представляла, что носит с собой какой-то восточный боевой клинок.

– Да, это серп, хотя и не самый обычный. Серпы такой формы звались «серпами смерти», говорят, они копировали тот, что некогда принадлежал богине Маре. Очень древняя работа. – Странник поднес серп к лицу и внимательно вгляделся. – Откуда он у вас?

– Подарок бабушки, раньше он принадлежал ей, а до этого ее матери.

– Вам повезло, это отличная вещь. Не потеряйте. Думаю, пора отправляться в обратный путь. Что ж, сегодня вы как будто побывали на Легендологии или Обрядах, а не на практике по Огненной магии.

Маргарита улыбнулась: несмотря на то что ей не пришлось колдовать, она чувствовала приятное волнение и прилив сил. Была ли тому виной легенда о драконе или просто атмосфера волшебной поляны в лесу, а может, все дело в таинственной призрачной наяде?

Колдунья связала противоположные уголки платка, так что собранные цветы оказались надежно укрыты. И почему это Водяной маг управлял этим змеем? Ведь драконы – огненные существа. Хотя с чего она взяла, что именно Огнедышащий змей прятался на поляне? Может, это было Морское чудище?

Странник взглянул на небо, которое вскоре должно было вновь скрыться за деревьями, и встал с колен.

– Уже за полночь.

– Да? – Маргарита встрепенулась, и вдруг улыбка заиграла на ее румяном лице.

– Боюсь, что так. Нам надо поторопиться.

Маргарита молча вручила наставнику сверток с лафелией.

– Чему это вы так обрадовались? – удивленно посмотрел на нее Македонов.

– У меня день рождения.

– Неужели? Поздравляю.

Маргарита последовала за Странником в сгущающуюся тьму. Луна почти спряталась за раскидистыми ветвями, но настроение Маргариты только улучшилось. Предстоящее утро и гадания на картах не страшили ее. Теперь ей хотелось шагать по таинственному черному лесу как можно дольше, и она бы даже не отказалась еще от парочки легенд о драконах. Маргарита опустила руку в карман и сжала в ладони веточку лафелии, которую тайком вынула из белого ситцевого узла, – мало ли, пригодится!

И вдруг ее тело сковал испуг. Наставник резко остановился, Маргарита последовала его примеру. Откуда-то сбоку доносились невнятный шорох и слабый хруст веток. Маргарите вновь послышались отдаленные и приглушенные голоса, сливающиеся с тихим шепотом леса.

– Мы не одни здесь, – почти беззвучно проговорил Александр Владимирович, но Маргарита разобрала его слова.

В его голосе послышалась тревога. Кого еще скрывала в себе лесная чаща? Лешего? Кикимор? Или других магов?

Александр Владимирович бесшумно ступил вперед, и в следующую секунду голоса стихли.

По спине Маргариты пробежали мурашки. Двое путников продолжали красться между деревьями. Медленным и аккуратным движением наставник раздвинул ветви на уровне своих глаз и стал вглядываться вперед. Маргарита привстала на носки, чтобы увидеть хоть что-нибудь, однако широкая спина наставника служила ей преградой. Вдруг Александр Владимирович опустил ветки и свернул немного в сторону, чтобы обойти плотную стену деревьев. На миг, когда ветки еще не успели сомкнуться друг с другом, Маргарите приоткрылся вид подсвеченной луной полянки. Хитрая улыбка появилась на ее лице. Завтра это станет очередной забавной новостью для подруг!

Обратный путь до своей комнаты показался ей во сто крат короче, чем дорога в лес. Странник молчал, Маргарита все прокручивала в голове невероятную картину, открывшуюся ей сквозь маленькое окошко между ветвями, и теперь не могла дождаться утра, чтобы поведать обо всем подружкам.

– Ну что ж, спокойной ночи. Благодарю за помощь, – произнес наставник.

Маргарита подняла голову и обнаружила, что стоит возле крыльца особняка. Она так увлеклась своими мыслями, что и не заметила, как они добрались до цели.

– И с днем рождения еще раз.

– Спасибо! Спокойной ночи.

Маргариту резко начал одолевать сон, она почувствовала усталость, накопившуюся за день, и почему-то пожалела, что все-таки не разучила к завтрашнему дню новое гадание. Добравшись до своей комнаты, поспешно разделась, натянула пижаму, легла и укрылась одеялом с головой. В эту ночь сны ее были наполнены растениями с драконьими головами и Митей Муромцем, выкладывавшим из разноцветных стекляшек профиль Странника. Получившийся во сне витраж вдруг принялся истошно кукарекать. Маргарита никак не могла заставить его замолчать, пока не открыла глаза и не поняла, что это надрывается будильник-петушок, стоявший на краю стола. Круглый же будильник, подаренный Полиной, лежал плашмя, растопырив четыре толстенькие ножки, и храпел.

Наступило утро.

Маргарита приподнялась на локтях и протерла глаза. Помимо будильников, неровной стопки книг, осколков амагилей, поднятых с пола, на столе возвышалась высокая ваза с букетом ромашек.

Маргарита посмотрела на цветы с удивлением. Она не могла понять, кто и откуда их принес. Ведь на дворе стоял ноябрь!

Глава восьмая

Покров

– Интересно, кто же оставил тебе цветы? – спросила Анисья. – Может, кто-то из наставников?

Девушки сидели в шатре, установленном прямо в одном из залов Белой усадьбы, и вполголоса переговаривались, пока Кассандра Степановна прогуливалась между круглыми столами. Наставница таинственно сверкала глазами из-под черных ресниц и постоянно цеплялась звенящим поясом за спинки стульев.

– Ты шутишь? – уставилась на подругу Маргарита, не переставая тасовать колоду карт. – Это Ирвинг!

Девушки захохотали, зажимая ладонями рты. Кассандра Степановна как раз приближалась к их столику.

– А что за цветы? – шепнула Василиса.

– Ромашки – мои любимые.

– Какие неоригинальные пошли мальчики! – воскликнула Полина. – Точнее, наставники! Тьфу ты, то есть Ирвинг.

– Простите, голубушка, что вы сказали? – осведомилась Кассандра Степановна, склоняясь массивным торсом над разложенными перед Полиной картами. – Кому вы гадаете?

– Василисе. – Полина выхватила колоду из Маргаритиных рук и тут же положила несколько верхних карт рубашками вниз.

– Ну и что тут у нее?

– М-м, у нас есть туз треф в соседстве с двумя дамами, а вот еще и валет. – Полина взглянула на рыжую соседку и наобум продолжила: – Значит, будет ссора с близким человеком, возможно, с подругой или его матерью, на твоем пути к суженому.

– Полина, вы ошиблись. Эти две дамы как раз поддержат Василису в трудностях на пути к возлюбленному. – Кассандра Степановна снова удалилась в глубь шатра.

– Почему это парни неоригинальные? – вернулась к старой теме разговора Маргарита, получив обратно в руки карты.

– Потому что все парни дарят на день рождения розы или ромашки. Вы не замечали? – улыбнулась Полина. – Летом был день рождения у девушки моего двоюродного брата Микоэля. Так что вы думаете? Он подарил ей розы. А когда мы пришли в ресторан на вечеринку, туда приехали остальные ее друзья. И все подарили розы! Хотя нет, мой дядя прислал большие садовые ромашки.

– А что же хотела бы получить ты? – спросила Маргарита, хихикнув.

– Не знаю, наверное, купальницы.

– Купальницы? – шепнула Василиса. – Они же… воняют…

Девушки снова покатились со смеху.

– Подарим Полине сифинакок и ухажеров ее подговорим, – еле сдерживая смех, сказала Маргарита. – Анисья, у меня тут выпало, что твой суженый будет пиковой дамой. Ха-ха-ха. Я, наверное, опять что-то напутала. Погадай лучше ты мне.

Еще полчаса они провели в относительной тишине, увлеченно перекладывая карты и выискивая тайный смысл в получившихся комбинациях. Для Василисы, как всегда, вышел безрадостный прогноз на ближайшие несколько лет, зато, по словам Полины, в итоге ее ждали удачное замужество в относительно молодом возрасте и целая куча детей. Василиса похлопала в ладоши и показала язык Маргарите, которой Анисья нагадала умереть старой девой.

– Мне надо проветриться. – Анисья поморщилась. – От духоты и этих благовоний ужасно кружится голова, больше не могу выносить! Да и от моих раскладов толку мало.

С побледневшим лицом она выскочила из шатра.

Маргарита тут же нагнулась поближе к подругам.

– Девочки, я вчера такое видела! Не хотела говорить об этом при Анисье, чтобы не обидеть ее. Оказывается, ее брат не такой святой, как мы все думали!

На лице Василисы появилось выражение крайней заинтересованности, а Полина почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке.

– Вчера ночью, когда мы со Странником ходили собирать эти загадочные растения, мы были в лесу не одни. По дороге домой внезапно наткнулись на Митю. Он страстно целовался с какой-то девчонкой и, кажется, даже не заметил нас.

Полинины ноги на миг отяжелели и словно прилипли к полу. Она не могла пошевелить и пальцем от страха, что Маргарита вдруг догадается, кого именно целовал, как выразилась подруга, вчера в лесу Митя. Ей тут же вспомнилась прошлая ночь, когда Сева обернулся коршуном, но возвратился и сел Муромцу на плечо буквально через несколько минут. Митя как раз рассказывал Полине о том, как они с Севой пытались найти еще хоть какие-то ходы в подземельях под Росеником, но всегда выходили к одному-единственному тупику, отмеченному на карте руной «Чаша Перуна». После тупика, судя по карте, должна была следовать развилка, но как преодолеть заколдованную стену, друзья так и не поняли.

– Кто-то приближается, – скрипучим голосом сказала птица, оборвав Муромца на полуслове. – Кажется, это Огненный. Может, даже наставник. Спрячь ее.

Митя испуганно уставился на друга в черном оперении и вопросительно пожал плечами.

– Торопись, он почти здесь. – Коршун взмыл вверх.

– У меня дурацкий план, – неуверенно шепнул Митя. – Что бы ни случилось, не показывай своего лица, прячься за меня, иначе нас с Севой убьют за то, что мы не заботимся о твоей безопасности.

Послышался шорох раздвигаемых веток. Полина кивнула, и вдруг Митя, повернувшись спиной к приближающемуся человеку, схватил ее в охапку и прижался лбом к ее лбу. Его длинные кудри закрыли ее лицо, и со стороны это наверняка выглядело так, будто они целуются. Так вот что это был за план! Митя понадеялся, что новый наставник, обнаружив его в лесу в объятиях девушки, не посмеет мешать и тихо удалится. В это трудно было поверить, но именно так и произошло. Полина не поняла, просто ли из вежливости Странник решил не мешать целующейся парочке или же подействовало какое-то неизвестное ей заклинание, которое Митя бубнил себе под нос, пока они изображали страстные объятия. Факт оставался фактом: через несколько секунд шаги стихли вдали и Митя отпустил не на шутку испуганную Полину.

– Извини, ничего другого в голову не пришло, – произнес Муромец.

– Все в порядке. Но почему ты решил, что Александр Владимирович оставит тебя в покое и не станет ничего спрашивать? Ты ведь не имеешь права разгуливать по лесу в такое время!

– Я же Муромец, – ответил Митя и неловко улыбнулся. – Не думаю, что новый наставник захочет связываться с моим семейством.

– Ладно, тогда будем надеяться, что он не расскажет о том, что видел, твоей невесте, – рассмеялась Полина.

– С какой девчонкой? – переспросила Василиса у Маргариты. – Ты не разглядела, кто это был?

– Нет, – прошептала Маргарита. – Александр Владимирович загородил их от меня, ведь я жутко испугалась, так что передо мной лишь раз мелькнули Митина спина и женские руки, обвивавшие его шею. Но поверьте мне, даже одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что там происходило. Странник повел себя на удивление лояльно. Он просто развернулся и направился обратно к дороге.

– Ну, он ведь тоже был молодым. – Полина попыталась изобразить на лице спокойствие.

Девушки снова засмеялись, и Кассандра Степановна возмущенно повернулась в их сторону.

Полине тут же захотелось рассказать подругам всю правду о походах в лес и таинственном обряде, совершаемом Севой. Скрывать что-то от них – не лучший способ проявления дружбы, но выбора не было, она пообещала хранить тайну и не могла нарушить данное слово.

– Слушайте, – тихо сказала Маргарита, когда грузная гадалка снова повернулась к ним необъятной спиной. – Предлагаю все-таки отпраздновать сегодня мой день рождения.

– Ого, идея мне нравится, – улыбнулась Полина и сгребла в кучу разложенные по всему столу карты.

– Как насчет вечеринки в пижамах?

– Я согласна, – сказала Василиса. – Думаю, что Анисья тоже обрадуется. Мы и так собирались поздравить тебя сегодня вечером, но теперь даже придумывать ничего не придется.

– Отлично. – Маргарита поспешно сняла с предложенной Полиной колоды верхние карты, потому что Кассандра Степановна вновь возникла возле их стола.

– Феншо, почему вы гадаете уже третий раз? И настолько машинально! – Наставница произнесла это слово таким тоном, будто оно было самым обидным определением. – Нужно вкладывать в это сердце! Разве духи предков и духи вашей стихии помогут вам найти правильные ответы с помощью карт, когда вы относитесь к гаданию как к ерунде? Прислушайтесь к их голосам! К голосу своей интуиции, к своему внутреннему голосу, в конце концов!

– Я… я попробую еще раз.

– Нет уж. Теперь очередь Василисы. Умнова, возьмите колоду. Как и во всех науках, здесь требуется точность. Но сделать точную трактовку может только очень опытный маг.

Василиса под присмотром наставницы стала раскладывать карты в сложном узоре.

– Полина, какой масти будет твой суженый?

– А что, мы все еще гадаем на суженого? Ну-у, не знаю… а можно погадать так, чтобы масть я узнала в конце, а не придумывала сама?

– Что же, у вас нет никого на примете? – спросила Кассандра Степановна.

– Да как-то нет, – пробормотала Полина и улыбнулась: у потусторонних считалось совершенно обычным делом, если в пятнадцать лет ты еще не выбрала себе жениха.

– Хорошо, значит, гадаем на внешность, – сказала Василиса, обрадовавшись: это гадание было самым веселым. – Тогда пиковый валет будет брюнет, трефовый – шатен, бубновый – рыжий или русый, червовый – блондин. Идет?

– Идет. А если он будет лысый?

Василиса сдержала смешок и принялась переворачивать некоторые из карт рубашкой вверх.

«Пиковый…» – шептала про себя Полина, представляя черноволосого Светослава, который терялся в полумраке где-то в дальнем конце шатра. Считать его своим будущим женихом было как-то неловко, но это не мешало Полине думать о нем с нежностью.

Кассандра Степановна стояла, облокотившись на спинку Василисиного стула, и внимательно наблюдала за ее движениями.

– Вы не спросили у Полины, какой она будет дамой.

– Будет бубновой. Она всегда бубновая дама, – сказала Василиса, вытянув означенную карту, так же перевернув ее рубашкой вверх и спрятав под остальные карты. – А оставшиеся дамы будут другими девушками, ладно? Вот, кажется, все готово. Выбери из этих.

Полина ткнула пальцем на потертую рубашку карты справа.

В течение нескольких минут ей пришлось еще несколько раз повторить это действие. Василиса выложила карты в новый ряд – сейчас предстояло определить магические способности Полининого суженого, если они, конечно, были. Повезло. Валет, пока неопределенной масти, оказался магом.

– Кажется, он Огненный, – неуверенно сказала Василиса и подняла глаза на наставницу.

– Так говорят вам духи?

– Н-нет.

– А что они говорят?

– Что он… – Василиса беспомощно посмотрела на сидящую напротив Полину: та водила пальцем по столу, словно рисуя спираль. – Что он Воздушный колдун!

Щеки Полины покраснели. Хоть бы пиковый.

– Вытяни карту, но не смотри на нее. – Василиса придвинула к Полине колоду. – Она будет обозначать то, что занимает мысли твоего суженого в настоящее время. Ведь он может и вовсе тебя пока не знать. А эти карты, которые ты выбирала по ходу гадания, разложи в произвольном порядке. Эта карта – валет, которого ты выбрала, – будет лежать тут. Мы откроем ее в конце и поймем, кто же он.

Полина прекрасно знала это гадание – оно доставляло подругам немало веселья. Иногда описания получались на удивление точные, а иногда – совершенно невероятные, и тогда оставшуюся половину дня они умирали со смеху, перебирая в голове возможных кандидатов.

– Итак… – Василиса выдержала паузу, шумно выдохнула и перевернула первую карту. – Десятка треф.

Она немного замялась, опять неуверенно взглянула на наставницу, а потом открыла справочник и начала судорожно листать страницы.

– Нашла! Ваш избранник высок. Но если вы дама треф, то он ниже вас. Так, Полина, он выше тебя.

Полина смущенно улыбнулась. Да, Светослав был выше нее. Совсем не намного, но все-таки выше.

– Бубновая шестерка… Вот! У него большой нос, внушительная фигура, глаза карие или зеленые, буйная растительность… нет, это немного не то…. Ой, нет! Постой. В соседстве с любой десяткой бубны означают утонченную красоту. – Василиса вновь замялась. – Но это же противоречит друг другу! Я ничего не понимаю.

– Утонченную красоту? То есть это будет вертлявый дохляк? – спросила Полина, и Маргарита с Василисой расхохотались.

– Василиса, почему вы не слушаете духов?! – спохватилась Кассандра Степановна. – И свою интуицию? В справочнике не прочитаешь всего, вы должны видеть дальше!

Василиса беспомощно уставилась на бубновую шестерку.

– Ну, хорошо, пусть будет вот так. Пусть он просто будет стройным, но я бы не назвала его фигуру крупной.

– Может, хоть не растолстеет к старости, – отшутилась Полина, снова рассмешив девочек.

– Дальше у нас король пик. Он символизирует родственника, который… ой, нет, это не отсюда. В соседстве с… вот, с шестеркой бубен. Отличительная черта у него глаза. Да, ты обращаешь внимание на его глаза. Но это же и так понятно: все смотрят на глаза.

Но Полина разглядела смысл. Эти синие глаза!

– Почему же, иногда смотрят и на нос, если он такой же огромный, как у Фадея, – ехидно шепнула Маргарита.

– Теперь у нас дама червей. Это какая-то молодая особа. Перед ней стоит темная масть, что означает преграду на пути к суженому.

Полина надулась и покосилась в темную сторону шатра, где сидел Светик.

– И снова дама! Трефовая. Так, возможно, его родственница. Или нет… Сейчас откроем предпоследнюю карту и узнаем, что… Ой! Опять дама. – Василиса хихикнула и уткнулась в справочник. – Может, у него большой выбор… хм… невест?

Да, Светослав был в какой-то мере популярен среди девушек.

– Три дамы означают крайнюю степень привлекательности молодого человека, – вставила Кассандра Степановна. – А могут символизировать и ваших соперниц. Еще могут указывать на его большую семью: может, у него целых три сестры? Понимаете, к чему я? Вариантов очень много, но гадалка, – она перевела взгляд на Василису, – должна пролить нам на это свет.

Василиса вздохнула.

– Если честно, ума не приложу, что обозначают в данном случае три дамы. Теперь открывай свою карту. У него на уме…

Полина перевернула карту рубашкой к столу, и ее рот растянулся в улыбке, а сердце пропустило удар.

– Снова дама. Бубновая, то есть ты.

Маргарита хлопнула подругу по плечу.

– Не радуйся раньше времени, а то вдруг там…

– Трефовый валет! – сказала Василиса, показав всем последнюю карту. – Какой-то шатен.

Что? Полина в немом изумлении уставилась на значок масти. Как же так? Она была уверена, что валет будет пиковый!

– Вертлявый дохляк шатен, не забывайте! – напомнила Маргарита. – С тремя сестрами!

– Нет, просто очень привлекательный, – возразила Василиса.

– И кого вообще привлекают дохляки шатены? – вяло отозвалась Полина.

– Кто бы это мог быть? Может, Маливиничок? – предложила вариант Маргарита, когда Кассандра Степановна удалилась на помощь другим гадающим. – Василиса, по-твоему, он подходит под определение «очень привлекательный», м?

Полина знала, что сейчас начнется перечисление всех кандидатур с русыми или каштановыми волосами, от которого подружки снова станут покатываться со смеху. Она еще раз взглянула в дальний угол шатра, где спиной к ней сидел Светослав. В свете свечей его черные волосы отливали бронзой, и он даже мог сойти за шатена.

Посыпались имена всех возможных знакомых с подходящими описаниями. Полина постаралась улыбнуться. Это просто гадание. Оно необязательно должно сбыться.

– Кстати, Полина, – вновь понизила голос Маргарита. – Не обидишься, если я не приглашу на день рождения Стешку? Не хочу расстраивать Анисью: она не очень любит француженку, сама знаешь.

– Что? Я только рада буду, – честно ответила Полина. – Мне уже порядком надоели бесконечные переводы с французского.

– Отлично. Я не хочу, чтобы приходил кто-нибудь, кроме вас. Проведем этот вечер вчетвером, согласны?

– Конечно.

Василиса держала в руках большую коробку, обернутую сверкающей бумагой. Анисья поправила волосы и постучала в дверь.

Створка распахнулась, и на пороге возникла Маргарита, немного растрепанная и запыхавшаяся, будто бы прибежала навстречу гостям с другого конца комнаты.

– Анисья, ну ты даешь! На улице почти что зима, и тут так холодно, а ты в короткой ночнушке. Мне придется дать тебе одеяло!

Анисья хихикнула:

– Ты сама сказала приходить в пижаме. Но, ладно, я, пожалуй, пропущу твое замечание мимо ушей. Мы пришли тебя поздравить и пожелать…

– И поесть, я думаю. – Маргарита заговорщицки улыбнулась и кивнула на свой письменный стол, полностью заставленный тарелками. – Скатерть-самобранка! Праздничный вариант. Здорово, правда?

Василиса вручила имениннице коробку и подошла поближе к столу. В больших глубоких тарелках остывали пироги, на плоских блюдах красовались пирожные с кремом и ягодами.

– Где ты ее взяла?

– Нам ее одолжила Дарья Сергеевна.

Анисья направилась к большой куче расшитых подушек, лежащей между двумя креслами. Комната как нельзя лучше подходила Маргарите: темный узорчатый ковер с изображением двух воинов, вооруженных длинными саблями, шелковое покрывало с ярко-красной отделкой на кровати, стрельчатый свод окна, расставленные повсюду свечи. Удивительным местом была Белая усадьба: каждое помещение здесь имело совершенно неповторимый интерьер и вид, а спален хватало абсолютно на всех, даже на тех колдунов, которые жили в Росенике и лишь изредка проводили здесь ночи.

– А где Полина, кстати? – встрепенулась Анисья.

– Скоро придет. – Маргарита взглянула на часы. – Может, пытается отделаться от Стефани?

– Или шепчется с Севой.

– Что? – Василиса и Маргарита недоуменно взглянули на Анисью, которая опустилась на стопку пухлых подушек. – О чем ты?

Анисья с показным безразличием пожала плечами.

– Вы разве сами не заметили?

– Я провожу с Полиной большую часть дня, и ничего подобного не… – Маргарита осеклась, вдруг вспомнив странную привычку подруги чересчур рано ложиться спать в последнее время: но Сева тут уж явно был ни при чем.

– Объясни нам, что ты имела в виду, – спросила Василиса.

– Ладно, только не говорите Полине. Я уже несколько раз замечала, как она очень тихо разговаривает с Севой. Думаю, что она просто не хочет нам признаваться, но…

Мысли в голове Маргариты бешено закрутились. В чем Полина не хотела признаваться? Она знала какой-то секрет? А может, Сева просто говорил с Полиной о ее проклятии? Или передавал указания от своего отца, ведь тот все-таки занимался ее недугом?

Анисья тем временем продолжила:

– Я думаю, он ей нравится.

Повисло молчание. Маргарита чувствовала, как начинает расплываться улыбка на ее лице. Бедная Анисья. Ревность уже довела ее до того, что она стала подозревать и Полину в симпатии к Заиграй-Овражкину.

– Исключено, – заявила Маргарита.

– Не будь так уверена…

Дверь с глухим хлопком ударилась о стену. В комнату влетела Полина, одетая в розовую пижаму в цветочек. Щеки ее горели, а лицо сияло весельем. Она бросилась на шею Маргарите и крепко обняла ее.

– Поздравляю с шестнадцатилетием! Ну что, подарки уже пора дарить?

– Да, девочки уже вручили мне свой подарок, но я ждала тебя, чтобы развернуть его. – Маргарита приняла из рук подруги совсем крошечную коробочку и неуверенно произнесла: – Но тебя так долго не было…

– Еще бы! – Полина схватила со стола пирожное с малиной и плюхнулась на груду подушек рядом с Анисьей. – Сначала я должна была улизнуть от Стешки, но потом меня нагнал Фадей! Он выпытывал у меня про твой день рождения, наверное, кто-то сообщил ему, что мы собираемся праздновать. Кажется, он хотел что-то тебе подарить и поэтому шел за мной в надежде, что я приведу его к тебе. Сказала ему, что ты легла спать, и запретила даже стучаться в дверь твоей комнаты. Я отправилась к себе переодеться. Но когда вышла в коридор в пижаме, он все еще стоял за дверью и жалобно просил, чтобы я разбудила тебя! Насочиняла кучу глупостей, чтобы только увести его подальше из нашего крыла, а потом быстренько добралась сюда. Кстати, он отказался передать свой подарок через меня, так что жди завтра его поздравления. Ах, да. И еще Светослав просил тебе передать самые лучшие пожелания.

– Светослав? – удивилась Маргарита, обрадованная тем, что теория Анисьи получила свое опровержение. – С какой стати?

– Хм. – Полина вдруг замялась. – Да я его случайно встретила, пока убегала от Фадея…

– Прямо-таки случайно?

Она покосилась на большой букет ромашек, подаренный Маргарите каким-то незнакомцем, и оторвала несколько лепестков от ближайшего цветка.

– Да, я и вправду просто столкнулась с ним на лестнице, и… Маргарита, так может, ты все же взглянешь, что я тебе подарила?

Маргарита положила на колени обе коробки и начала разворачивать большую – ту, что принесли Анисья с Василисой.

– Ого, что это?

– Корзина для рукоделия, – ответила Василиса, помогая снять с подарка оберточную бумагу. – Она заколдована: в ней ничего не потеряется и всегда будет лежать на своем месте.

– Да, мы посчитали, что это станет тебе полезным подарком, если учесть, что вся твоя комната обычно усыпана бусинами.

– Это точно, – улыбнулась Полина, открывая расшитую узорами крышку плетеной корзины.

– Спасибо! А тут что?

Маргарита с секунду смотрела на представший перед ее взором подарок, затем перевернула коробочку и вытряхнула ее содержимое себе на ладонь. В тусклом свете свечей заблестела тонкая серебряная иголка.

– Игла?

– Непростая. С ней любая ручная работа пойдет в два раза быстрее. Эта иголка, можно сказать, все сама за тебя вышьет, ей лишь нужен твой мысленный приказ.

– Вот это да! – Маргарита уставилась на крошечную иглу на своей ладошке. – Так значит, они существуют на самом деле?

– Конечно, хотя найти такую в Бордо было практически невозможно. Но во Франции все же есть места, где продается то, что нужно магам.

– Отлично, – улыбнулась Анисья, осторожно беря иголку в свои пальцы. – У Маргариты теперь будет гораздо больше времени, чтобы сделать что-нибудь красивое и для нас с Василисой.

– Спасибо за подарки!

Девочки вернулись за праздничный стол.

Пока пили чай и наслаждались вкусностями, разговор перетекал из одного русла в другое. Темы стремительно менялись, и подружки то безудержно хохотали, то вмиг становились серьезными и задумчивыми. Вечер проходил весело, и Полина совсем не жалела, что девочкам в конце концов удалось вытянуть из нее тайну о симпатии к голубоглазому Светику. Выходило, что и сегодняшнее гадание как раз указывало на Светослава, а такой пустяк, как оттенок волос, по мнению подруг, можно было вообще не учитывать и считать дело решенным.

Через некоторое время всплыла любимая тема для обсуждения – Полинино проклятие. Василиса мигом оживилась и привела пару примеров ужасных проклятий, которые снимались лишь при выполнении условия, придуманного магом в порыве ярости.

– Но это же уму непостижимо, – воскликнула Полина. – Да и как вообще можно узнать, что за условие придумал в гневе какой-то псих?

– Дело в том, что для того чтобы это условие вошло в силу, его нужно где-то запечатлеть: записать, нарисовать или что-то в этом роде. Чаще всего для наложения подобного проклятия используется какой-нибудь предмет, и условие связано с ним.

– Да ты не волнуйся, Поль, – вставила Марго. – Нет на тебе такого проклятия. Я тебе точно говорю, что нет. Просто у тебя редкий случай.

– Даже если меня это и не касается, то все равно пугает. Как же помочь человеку, если он не выполнит условия?

– Никак, – сказала Анисья, до этого поглощавшая мороженое.

Она отбросила за спину длинные локоны, нагнулась над столом и понизила голос:

– Есть условия и похуже поиска неизвестного предмета, связанного с наложением проклятия. Они обычно касаются взаимоотношений людей.

Девушки притихли и с трепетом уставились на нее. Они жаждали услышать подробности.

– Такие условия почти никогда не спасают проклятого, потому что чаще всего просто не успевают наступить.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, например, есть легенда об одной прекрасной княжне, на которую завистливая сестра наложила смертельное проклятие. К прекрасной княжне сваталось много женихов, и однажды она наконец вышла замуж за доброго молодца. И умерла на следующий день. А дело в том, что по условию избавиться от проклятия она смогла бы, только если б пошла за человека, которого всей душой ненавидела. Этого не случилось, и девушка погибла.

– Ужасно, – возмутилась Маргарита. – И как людям приходит в голову накладывать такие проклятия? Вы меня поймите правильно, но ведь легче яду подсыпать.

– Это всего лишь легенда, – начала было Василиса, но Анисья ее тут же перебила:

– В том-то и дело. Я никак не могу понять, для чего злобная сестрица прокляла прекрасную княжну, и тем более кто и зачем проклял Полину. Но можно догадаться, для чего эти проклятия задумывались изначально, – для получения выгоды. Ведь чаще всего жертва знает о том, что проклята, а Темный колдун, сотворивший это зло, может требовать у нее выполнения любых приказов в обмен на знание условия, снимающего проклятие. Понятно? В случае с обыкновенной порчей человек может попросить помощи у целителя. Условие же снятия проклятия знает только сам чародей, наложивший его, и бережно хранит информацию при себе, чтобы жертва до конца своих дней оставалась в его власти.

Полина погрузилась в оцепенение. Кто-то хотел от нее выполнения каких-то действий? Чьи приказы она должна была исполнять, чтобы получить исцеление? И значило ли это, что где-то поблизости находится колдун, непрестанно за ней наблюдающий и носящий при себе предмет, в котором хранится начертанное условие?

Вдруг Маргарита подскочила на месте – в дверь постучали.

Полина, Анисья и Василиса испуганно пожали плечами. Кто мог пожаловать к Маргарите в столь позднее время?

Полина почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Вдруг это тот колдун, что наложил проклятие, явился за ней? Вдруг он расскажет ей о страшном условии, которое так и не успеет наступить?

В тусклом свете свечей, расставленных по всей комнате, тени приобретали причудливые формы, еле заметно подрагивая и навевая на четырех юных колдуний необъяснимый ужас.

Стук в дверь раздался с новой силой.

Маргарита спрыгнула с кровати и осторожно приблизилась к двери.

– Кто там?

Послышался веселый смех. Маргарита наконец приоткрыла дверь, чтобы нежданные гости не смогли увидеть остальных девушек. Но в тот же миг рука ее дрогнула и отворила дверь нараспашку, впуская в душный полумрак комнаты улыбающегося Митю и невозмутимого Севу, который держал за спиной букет.

– Маргарита, мы, как обычно, не вовремя, – начал Митя. – Но Анисья вскользь упомянула о твоем дне рождения.

– Я не упоминала! – возмущенно воскликнула Анисья.

– Так вот.

– Это что там, пирожные? – Сева указал на письменный стол в дальнем конце комнаты.

– Маргарита. Поздравляем тебя. Знаешь, мы никак не могли определиться, какие цветы тебе понравятся. Овражкин настаивал на ромашках, а я подумал, что розы ты любишь больше, поэтому… Поэтому у нас букет из роз и ромашек, как тебе?

Договорить ему не удалось из-за смеха Полины, которая сидела на расшитых подушках посреди комнаты.

– Ну, что я говорила! – обрадованная своей правотой Полина легла на спину, переводя дыхание.

– Так вы угостите нас пирожными? – Митя махнул рукой на хохочущих девушек и направился к столу.

Сева неторопливо оглядел комнату именинницы, затем последовал за другом и опустился в мягкое кресло.

– Овражкин, посмотри только! Они пили чай!

– И что? – Сева без удивления заглянул в узорчатую чашку.

– А где же знаменитый французский эль из дядюшкиного погреба? – улыбнулся Полине Митя.

– Вы что, пришли сюда из-за эля? – осведомилась Анисья.

– Я же отвечаю за тебя головой перед родителями, забыла? – Митя отправил в рот горсть конфет. – Я был уверен, что с вами Стефани. А уж она-то вряд ли ограничится чаем.

Василиса улыбнулась, а Анисья словно приросла к полу. Так значит, Сева с Митей пришли из-за Стефани? И что они только нашли в этой тощей вульгарной француженке?

– Ну ладно-ладно, – с улыбкой сказала Полина, достав из сумки, которую она принесла с собой, но бросила сразу у входа, продолговатую бутылку. – Эля нет, зато есть любимое вино моей тети. Хотела подарить его Маргарите, но раз так…

На скатерти тут же появились бокалы. Митя откупорил бутылку и разлил по бокалам содержимое.

– С днем рождения, Маргарита!

– Выпьем за твою волшебную силу.

– Приятно пахнет, – сказал Митя, неизвестно к кому обращаясь: сначала он понюхал вино, а потом огляделся по сторонам. – Кажется, земляникой.

В наступившей тишине девушки медленно повернулись к Полине, которая внезапно покраснела.

– Кхм. Ты чувствуешь, что пахнет земляникой?

– Да, а что? – спросил Митя, в то время как Маргарита, Анисья и Василиса начали тихо посмеиваться.

– А ты? – Полина вдруг повернулась к Севе. – Тоже чувствуешь?

– Немного.

– Но ведь они не должны чувствовать. – Полина вопросительно поглядела на Анисью. – Там было так написано!

– Я попробовала твой крем, но никто не почувствовал запаха, это точно, – отозвалась Маргарита. – Емеля два часа проторчал рядом со мной, а Фадей так просто усох от любви. Я спросила, не пахнет ли земляникой, но они сказали, что нет.

– Почему тогда…

– Что-то не так? – напомнил о своем присутствии Митя, и Полина, нахмурившись, поведала ему о своей недавней покупке.

– Ага, кого же ты хотела таким образом очаровать? – бесцеремонно спросил Муромец.

– Я, кажется, знаю кого, – ехидно произнесла Анисья, но, пока она не успела разболтать это всем, Полина ее перебила:

– Да, Анисья знает, но не скажет никому, правда? Кто объяснит мне эту несправедливость? Почему крем не действует на меня?

– Ты Водяная. – От этого холодного голоса по спине снова пробежали мурашки. – На тебя много чего не действует.

– Тс-с-с. – Внезапно Маргарита приложила палец к губам, и парни послушно замолчали.

Митя даже прекратил жевать. В дверь снова тихонько постучали.

– Еще кто-то? – Полина перевела взгляд на молодых людей. – Вы притащили с собой кого-нибудь?

– Мы пришли одни, – бесцветным тоном ответил Сева. – Но твой крем явно привлекает сюда гостей.

Маргарита подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял рыжий парень с взъерошенными волосами. Он растерянно оглядел всех присутствующих и неловко улыбнулся. Наверное, рассчитывал застать именинницу в одиночестве, но не вышло.

– Добрый вечер…

– Заходи-заходи! Смотри, Поль, кажется, твой крем и правда действует. Он приманивает парней к нашей комнате! – Маргарита пребывала в хорошем настроении и уже не была против такого количества гостей. – Ребята, это Слава. Слава, а ты всех знаешь, кроме, наверное…

Она указала на Митю с Севой, застывших около стола с яствами, но те хором произнесли:

– Мы знакомы.

– Слава, – изменившимся голосом протянула Полина, подошла к рыжеволосому юноше и пожала его свободную руку. В другой он сжимал букет розовых лилий. – Слава, эти цветы чудесны.

– Спасибо, Полина, – все еще смущаясь, ответил нежданный гость, бросая удивленный взгляд на Маргариту, которая давилась от смеха. – Мне показалось, что Маргарите понравятся лилии.

– Конечно, ей понравятся, правда, Марго? – с нажимом переспросила Полина, все еще не отпуская руку Славы. – Ты такой молодец, даже не представляешь себе!

Сева и Митя снова непонимающе переглянулись.

– Лилии замечательные, спасибо. – Маргарита отчего-то залилась румянцем.

– Это не все. Я хотел… еще кое-что подарить. – Слава вынул из кармана небольшой сверток и протянул ей.

Полина оставила именинницу наслаждаться поздравлениями старшего Огненного мага и вернулась к друзьям. Митя к тому времени уже болтал с Анисьей и Василисой о перевертышах. Сева же сидел немного поодаль и, казалось, тоже прислушивался к этой беседе. Через несколько минут Анисья заметила заскучавшего Заиграй-Овражкина, живо покинула свое место рядом с Полиной и переместилась на подлокотник кресла, в котором, прижав к груди колени, расположился Сева.

Полина ненадолго осталась без компании, восседая на горе подушек в центре комнаты. События прошлой ночи вновь всплыли в ее голове. Удивительным казалось вспоминать, что Митя, сейчас взахлеб рассказывающий что-то Васе, вчера так прижимался к ней, Полине. Она чувствовала тепло его кожи и объятия сильных рук. И никто из подруг не поверил бы в это, узнай они от кого-нибудь постороннего об их походах в лес. Интересно, сколько всего не знала сама Полина? Что скрывали от нее? Могло ли быть такое, что и девушки имели свои секреты? И что они умели скрывать тайны так же хорошо, как и Митя с Севой?

– Мы говорили о чем-то интересном, пока вы не пришли. – Маргарита присела на подушки возле Полины и кивнула на парней.

Слава приземлился на кровать.

– Да, мы говорили о проклятиях, – ответила Полина.

– Точно.

– О проклятиях? – удивился Сева. – И что же в этом интересного?

Анисья принялась пересказывать весь разговор, в том числе и легенду о прекрасной княжне. В конце концов Заиграй-Овражкину пришлось согласиться, что тема была поистине волнующей.

– Но есть огромный недостаток в том, что все это передается в виде легенд, – мрачно заметил он.

– Почему же?

– Кто подтвердит тебе, что легенда правдива? Весь смысл сказки может быть исковеркан людьми, которые из поколения в поколение рассказывают их на свой лад, прибавляя детали из собственных жизней, – ответил за друга Митя. – Вещий Олег называет изучение событий прошлого Легендологией, а не историей. Это для того, чтобы маги не обманывались насчет истины.

– Именно так, – продолжил Сева. – Что касается сказки о прекрасной княжне, я думаю, ее нужно рассказывать по-другому. Скорее всего, условие завистливой сестры звучало не как «если княжна пойдет за нелюбимого человека, то проклятье исчезнет». Возможно, это было «если человек, которого она не любит, возьмет ее…». Вы поняли?

Слава кивнул.

– Нет, – сказала Маргарита. – В чем же разница?

– Суть в том, что под словом «взять» можно подразумевать разное. В данном случае оно необязательно обозначало «взять в жены».

Полина призадумалась. Что же имелось в виду? Неужели то, о чем неприлично сказать вслух? Из уст Севы такое звучало уж очень правдоподобно.

– Откуда ты столько всего знаешь? – Маргарита пододвинулась ближе к Заиграй-Овражкину.

– Кто-то из наставников рассказывал, кажется, Дарья Сергеевна или тот же Вещий Олег.

– Но почему это не могло обозначать женитьбу? – Полина вновь попыталась придать своему голосу такую же холодность, как у собеседника.

– Похожих примеров очень много. – Сева, казалось, теперь был расположен к разговору. – Ведь проклятия – это темная магия. Почти всегда они связаны с кровью, жертвами, насилием и убийством. Для наложения или снятия проклятия требуется какой-то физический контакт, связь, без этого просто не будет работать темное колдовство! Контакт этот может подразумевать и использование в обряде кровь жертвы, и физический акт любви. Все это имеет для магии первостепенный смысл, а брак относительно всего этого – просто условность, которая не имеет никакого значения.

– Неприятно все это, – вздрогнула Полина.

– В какой-то степени да. – Сева вдруг взглянул ей прямо в глаза. – Но не я это придумал.

– А очень на то похоже, – отозвался Митя.

Слава издал непонятный звук: не то кашлянул, не то засмеялся. Сева смерил его уничтожающим взглядом, но Маргаритин гость ничуть не смутился и неожиданно для всех сказал:

– Но бывают и двойные условия снятия проклятий, слышали?

Все обернулись к нему.

– Я точно не помню ни одного примера, но Вещий Олег что-то такое действительно рассказывал. Бывает, что условие состоит из двух частей. Обычно выполнение одной части ведет к снятию проклятия, а второй – к мгновенной смерти.

– Я тоже слышал об этом, – вставил Митя. – И жертва, естественно, не знает, какая из частей – ее спасение.

– О, просто прекрасно! – с иронией отозвалась Полина. – Можно голову сломать и сойти с ума еще до того, как тебя убьет проклятие.

– Постойте, – вдруг сказала Василиса. – Я читала кое-что интересное…

– Что?

– Ярилина рукопись. – Василиса глядела куда-то прямо перед собой, словно видела в воздухе страницу и пыталась ее прочесть.

– И что? – Анисья принялась нервно накручивать на палец прядь волос, стараясь предугадать, что именно могла увидеть подруга в старинной книге в доме Велес.

– Не помню точно, я лишь мельком увидела. Там было написано что-то про проклятия… Я успела прочесть, когда Анисья пыталась оттащить меня от книги.

– И? – Полина в который раз пожалела, что не оказалась в тот день вместе с подругами.

– Странно, передо мной будто был список действий, необходимых для снятия проклятий. Я только сейчас поняла. Но тогда просто об этом не подумала, ведь эта тема меня особо не интересовала. И, конечно, почти ничего не запомнила. Только одна фраза отпечаталась в памяти. «Нужно сердце влюбленного». Я еще подумала, что даже если кто-то и решится ради своего спасения заполучить сердце влюбленного, как можно точно определить, кто влюблен, а кто – нет? Ох… все это немного запутано…

Повисла тишина. Каждый обдумывал услышанное и старался вникнуть в суть.

– Да, очень запутано… Сердце какого влюбленного нужно для снятия? Того, кто влюблен в проклятого? Или в Темного мага, наложившего проклятие? Или влюбленного вообще хоть в кого-нибудь?

– И с какой стати Ярилина рукопись показала тебе текст о проклятиях?

– Я всего лишь раз взглянула, буквы на странице постоянно менялись. Могла прочитать неправильно, – ответила Василиса.

– Подождите-подождите! – вдруг перебил ее Слава и обвел всех подозрительным взглядом. – Василиса сказала «Ярилина рукопись»!

Повисло молчание, в течение которого Слава продолжал сверлить глазами своих собеседников, а те, потупив взор, не раскрывали ртов, пока наконец Анисья не проговорила быстрым запинающимся голосом:

– Ну да, это такая книжка из нашей семейной библиотеки. Это, конечно же, несерьезно. Мы ради шутки так ее называем. То есть это не настоящая Рукопись…

Маргарита усердно закивала.

Тихо падал снег, первый снег в этом году. Он сверкал под луной в ночной тьме, а все цветы на Драконьей волыни покрылись тонким серебристым покровом. Юная колдунья пришла сюда не в первый раз. Это чудесное место, о котором, казалось, кроме нее никто не знал, давно стало ее любимым. Только теперь все было немного по-другому: ее кожа не покрывалась мурашками от ночного холода, а сердце не вырывалось из груди от страха и волнения.

Холодный свет озарял Драконью волынь и проходил прямо сквозь колдунью, сквозь ее длинное платье и слишком легкую парчовую накидку с широкими раструбами рукавов, невесомо скользящую над благоухающими растениями. Ее ноги в восточных туфельках, совсем не подходящих для прогулки в лесу, не касались земли. Она сама была словно соткана из лунных лучей, отражающихся в мелких ледяных кристаллах, застывших на лепестках.

Какое странное ощущение времени! Будто время – вода… Будто можно нырнуть в него и выплыть где-то в детстве. Сколько раз она возвращалась сюда, чтобы вспомнить, что случилось? Но кроме ярких цветов невиданной красоты, не могла воскресить в памяти ничего. Тихое шуршание леса – или это был уже не лес? Кто пришел за ней в ту ночь? Кто нашел ее, лежащую на холодной земле, умирающую от горя и отчаяния? Но разве можно умереть от горя? Она никак не могла вспомнить. Ничего. Только внезапный жар, пламя, охватывающее ее. И темнота.

Маргарита резко села на постели, будто вовсе и не засыпала, и лишь через несколько минут поняла: только что она видела сон. В стрельчатом окне тускло белел рассвет и медленно падал первый снег, ночная сорочка была мокрой от холодного пота.

«Моя подруга, юная княгиня Романова, не верит, что эти цветы настоящие», – такой была первая мысль Маргариты, и бутон пышной лафелии предстал перед ее внутренним взором. Но она тут же одернула себя и спросила вслух: – Какая еще княгиня Романова?! Я такой не знаю!

Она долго лежала, не в силах заснуть. Какой необычный сон! И какой… реалистичный, будто все это и правда случилось только что на Драконьей волыни.

«А может быть… – с опаской подумала Маргарита. – Нет-нет, ну что за глупости!» – даже при ее неглубоких познаниях в истории костюмов она поняла, что во сне дело происходило в прошлом, далеком-предалеком прошлом.

Маргарита попыталась удержать в голове детали сна – узорчатое платье незнакомки, черты ее лица, длину растрепанных кос, из которых как будто незадолго до этого была сооружена высокая прическа, – но все ускользало.

«Как жалко, что она все-таки умерла», – с грустью подумала Маргарита. Она взяла словник по Целительству, чтобы отвлечься, потому что было понятно, что ей теперь уже не заснуть.

То утро, когда дорожки парка покрылись белым пушистым ковром, стало для Полины особенным. Оно привнесло в ее жизнь совершенно новое окрыляющее ощущение. Едва Полина открыла глаза, она заметила на столе конверт с письмом от дяди, тети и Микоэля, что само по себе всегда было приятной неожиданностью. Полина уже привыкла к отсутствию Интернета, телефона и других привычных средств связи, оставалась только старая добрая почта, но и та приходила нечасто. На этот раз месье Феншо уже точно располагал датой, когда мог приехать за своей племянницей и увезти ее во Францию, – это должно было случиться двадцать первого декабря, прямо перед праздником Зимнего солнцестояния. Обрадованная Полина пробежала глазами все три записки, посмеялась над фотографиями, которые прилагал к посланию ее двоюродный брат, быстро собралась на завтрак и открыла дверь своей комнаты. И вот тут-то все перевернулось! На полу у порога белым огоньком мерцала крошечная свечка, подаренная ей кем-то.

«Покров!» – вспомнила Полина и, не веря своим глазам, снова посмотрела вниз.

Она не могла описать радости, которая вдруг охватила ее и закружила в круговороте фантазий. Кто оставил этот ценный подарок перед ее дверью? Кто бы это ни был, он сделал Водяную колдунью счастливой. Она глядела на свечку, улыбаясь до ушей, и не могла пошевелиться. Она нравилась кому-то! Кому? Светославу? Ах, какое это прекрасное чувство: знать, что кто-то влюблен в тебя.

– О! – услышала она голос Маргариты, выглянувшей из-за двери соседней комнаты. – Так-так, кто-то прислал нам свечку, да?

– Да, – засмеялась Полина. – А твои поклонники снова пожелали остаться неизвестными? Смотри, у тебя две свечки, как и в прошлый раз.

– Зато у Анисьи, – шепотом произнесла Маргарита, – их, наверное, опять несколько десятков! Или сколько там у нее было?

– Пять штук! – сказала Анисья несколько часов спустя, когда подруги спешили на праздник в Огненный чертог. – А Василиса, между прочим, тоже получила свечку, представляете?

– Да, жаль только, что невозможно узнать, от кого она, – кивнула Василиса. – Сгораю от любопытства.

– Ничего, – засмеялась Маргарита. – Полина одолжила нам свой крем-Морянку, так что теперь таинственные поклонники никуда не денутся и будут вынуждены к нам подойти.

– Ну а ты, – Анисья поглядела на Полину, которая на этот раз была одета в нарядное платье, – собираешься подарить кое-кому свечку?

– Что? – смутилась Полина и, покраснев, улыбнулась. – Ты смеешься? Нет, конечно.

– Но он же тебе нравится!

– Нет, Анисья, я не подарю ему свечку. Тебе легко говорить, а ты сама бы попробовала это сделать.

Огненный чертог выглядел почти так же, как и в прошлый праздник Покрова. Народу пока пришло не очень много, но маги продолжали подтягиваться. Уже звучала музыка, мелькали знакомые колдуны, неофиты и даже наставники, и выражения их лиц были беззаботными, не отягощенными неприятными думами об опасности, которая когда-то висела над Росеником. Теперь все казалось иным. Повсюду чувствовалась легкость. Все выглядели такими искренними в своей радости, что Полине тоже захотелось улыбаться. Где-то вдалеке, в большом уютном кресле восседала Звездинка в платье с блестящим узором на груди, но Анисья даже не заметила ее и не прокомментировала «безвкусный» наряд. Полина мысленно поблагодарила подружку за это проявление терпимости. Сегодня ей не хотелось говорить ни о чем плохом, она чувствовала, что только приятные сюрпризы должны случаться в этот вечер.

Полина приняла из рук Маргариты кружку облепихового чая и утонула в глубоком мягком диване, блуждая взглядом по залу. Глаза ее искали знакомого черноволосого мальчика. С кем он придет? Подойдет ли к ней? Была ли свечка, которую Полина обнаружила утром у своей двери, от него?

– Эй, ты не видишь, что ли? Дарья Сергеевна тебе машет, – послышался возглас Маргариты. – По-моему, она зовет тебя.

– Да, точно! – Полина поднялась и направилась к наставнице.

Дарья Сергеевна была одета совершенно по-потустороннему. Полина до сих пор не догадывалась, сколько лет могло быть Лисе: с одной стороны, та выглядела слишком молодой для наставницы, с другой – пользовалась таким авторитетом у своих подопечных, что можно было подумать, будто она пробыла здесь наставницей с пару десятков лет.

– Привет, Полина. Как ты?

Под пронизывающим взглядом желтых глаз Полина не задумываясь выложила Дарье Сергеевне историю с покупкой чудо-крема, который, как выяснилось, совсем на нее не действовал. Лиса в ответ рассмеялась.

– А вон и Даниил Георгиевич. Он хотел взглянуть на тебя.

– Добрый вечер, – улыбнулся целитель. – Добрый вечер, Дарья. Вы, значит, получили мое послание? Ну, Полина, как себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Что болит на этот раз? Голова? Живот? Спина?

– Все. То есть… ничего, – смущенно ответила Полина: странно было смотреть на этого человека и думать, что это Севин отец. Странно было понимать, что когда-то он, этот прославленный целитель, попал под чары Сирены и привез ее в Росеник и что потом на свет появился тот милый маленький мальчик с фотографии… который теперь вырос и сводит с ума всех здешних колдуний. – У меня ничего не болит.

– Верю-верю. – Целитель взял ее за руку, пощупал пальцами запястье. – Будь осторожна во время практик по Водяной магии, слушай себя и, если почувствуешь приближение приступа, тут же дай мне знать. Я предупредил обо всем нашу Дарью Сергеевну, но она говорит, что ты стала больше заниматься самостоятельно. Густав Вениаминович передал тебе новое снадобье от месье Монье?

– Да, сегодня утром. И оно…

– И оно? – Даниил Георгиевич улыбнулся и отпустил ее руку.

– Оно похоже на французский эль из погреба моего дяди, – закончила Полина свою мысль. – Я подумала, может, мсье Монье перепутал бутылки?

В этот момент бархатные руки обвили ее за плечи и облако знакомых духов, окутавшее ее, сразу выдало приблизившуюся Стефани:

– Bonsoir, Paulin[5].

– Bonsoir.

– Bonsoir, Monsieur. Bonsoir. – Стешка кивнула Даниилу Георгиевичу и Дарье Сергеевне и, взявшись за свой зеленый блокнот, продолжила, обращаясь больше к наставнице и целителю, чем к Полине: – Чудесный пгазник. Ничего подобного не видеть раньше!

– Самое интересное будет позже, – ответила Лиса.

– Но не все любить быть здесь, – неуверенно произнесла француженка и, посмотрев на целителя, добавила: – Вот и вашего сына нет.

– Да? – спохватился Даниил Георгиевич и так растерянно посмотрел по сторонам, будто только сейчас вспомнил о существовании своего сына. – Правда, нет. Я вообще сегодня его не видел. Может, он?.. – И ничего не придумав, беспомощно посмотрел на Лису.

– Скорее всего, он не придет, – сказала Дарья Сергеевна.

Стефани понимающе улыбнулась, что-то опять черкнула в блокноте и удалилась. Целитель и наставница проводили ее взглядом, а затем Даниил Георгиевич повернулся к Лисе и неловко рассмеялся.

– Да-да, Даниил. Он тут очень популярен, – кивнула Дарья Сергеевна и поглядела на Полину. – Французским девушкам он тоже нравится.

От этих слов что-то в Полине взбунтовалось. Что-то надорвалось внутри – ей вдруг захотелось опровергнуть услышанное. Захотелось, чтобы целитель ни в коем случае не подумал, будто и она тоже попала под действие магии его сына.

– Это не очень по-дружески с моей стороны… – резко сказала Полина. – Но я не стала сообщать Стефани, что Сева не простой колдун…

Даниил Георгиевич одновременно с Дарьей Сергеевной уставились на нее, взгляд Лисы стал удивленно-заинтересованным.

– Что он… ну… немножечко нечисть.

– Так ты знаешь, кто он? – спросила Лиса, отводя ее подальше от других гостей.

– Конечно. – Полина почувствовала гордость – теперь уж точно никто не подумает, что Сева может ей нравиться.

– Но откуда? Не сам же он рассказал?

– Догадалась, – отозвалась Полина.

– Не так-то просто вычислить мужчину-нечисть, если ты девушка, – настороженно произнес Даниил Георгиевич.

– Да, но на Водяных не распространяются их чары. Так что я вижу все это как бы со стороны.

– Ах вон оно что! Это многое ставит на свои места. А ведь я еще тогда, у нас дома, заметил, что ты ничего у меня не спрашиваешь про Севу. Значит, догадалась, что он… Но ты знаешь, я полагаю, что этого нельзя никому говорить?

– Да, – ответила Полина. – Поэтому и не сказала Стефани.

– Умница, – быстро проговорила Лиса, но улыбка ее стала какой-то натянутой. – Ну все, а теперь беги к подружкам. И забудь об этом разговоре.

Девочки сидели на том же диване, на котором Полина их оставила, и со смехом что-то обсуждали.

– Вон, погляди, вон тот колдун, видишь? – Анисья легонько похлопала Маргариту по руке. – Он на год младше моего брата, не помню, как его зовут. Да вот же он, в сером кафтане, ты заметила, что он постоянно сюда смотрит?

– Еще бы ему не смотреть, – усмехнулась Василиса. – Вы же уставились на него!

Полина приподнялась на носках, чтобы тоже поглядеть на молодого человека, который, по словам Анисьи, смотрел в их сторону, но глаза ее тут же увидели нечто такое, что заставило позабыть обо всем на свете: окруженный несколькими ребятами, впереди стоял Светослав. Он, конечно, не заметил Полину. Вокруг толпились его друзья, смеялись, болтали и не давали Светику возможности повернуться и взглянуть туда, где стояла Водяная колдунья.

– Ого, кто пришел, – загадочным шепотом протянула Анисья, кивнув на Светослава. – Так, Полина, какой план?

– То есть? – Полина почувствовала, как горят ее щеки. – Никакого.

– Ты должна подарить ему свечку!

– Нет, Анисья. Я не подойду к нему.

– Ну и зря, – возразила Анисья с таким видом, будто прекрасно разбиралась в вещах подобного рода. – Вот сама посуди: он подарил тебе свечку…

– Может, это и не он был!

– Предположим, что он. Он подарил тебе свечку. Просто постеснялся сделать это при всех, понимаешь? Он же мальчик, а мальчики такие трусы! И теперь наверняка ждет, что ты подаришь ему свечку в ответ. А иначе подумает, что не нравится тебе, и тогда у вас ничего не получится. Вот будет обидно.

– Ну, – растерянно произнесла Полина, поддаваясь влиянию настойчивой подруги, – может, ты и права…

– Конечно, права!

– Но… нет, я не могу.

Возле дивана внезапно вырос Тихон и, поздоровавшись со всеми девушками, обратился к Анисье, которая уже собралась пуститься в долгие разъяснения Полине ее неправильного поведения в отношении Светослава.

– Анисья, ты не составишь мне компанию ненадолго?

– Я? – моргнула Анисья и тут же поправила прическу, уловив восхищенный взгляд Тихона. – Да, только совсем ненадолго, у нас тут очень интересная беседа.

Тихон подставил ей свою руку, и Анисья, взяв его под локоть, направилась к столу. Подруги поглядели им вслед и тут же переменили тему разговора.

– Вы заметили, что все совсем по-другому, когда никто не думает об опасности? – спросила Василиса. – Если сравнить с прошлогодним праздником. Все только и шептались, что о Темных магах.

– Правда? – удивленно спросила Маргарита. – Наверное, в прошлый раз я этого не заметила, потому что была настолько удивлена самим Покровом, что ни о чем другом думать уже не получалось. Но мне нравится, когда все вокруг такие счастливые. И никто не сидит весь праздник в компании «Тридесятого Вестника». Полина, прекрати гипнотизировать Рябинина и поговори с нами!

Полина улыбнулась и повернулась к Маргарите.

– Кстати, о «Тридесятом Вестнике», – сказала Василиса. – В последнем номере сообщали, что летом соберут Русалий круг. Это так здорово!

– Что еще за Русалий круг? Впервые слышу!

– Это состязания для колдунов, недавно прошедших Посвящение. Они проводятся на Русалью неделю – в момент наивысшей силы Светлых магов. Раньше они имели большое значение. Кто-нибудь из победителей вполне мог рассчитывать в будущем занять пост главы Магического сообщества. Со временем победа в этих соревнованиях перестала быть гарантией столь удачного развития событий, но все же каждый маг хочет поучаствовать. Интересно быть и просто зрителем. Будут чудесные ярмарки, выступления музыкантов, встречи с известными колдунами. В этом году Русалий круг, по слухам, в Суздале. Там проживает несколько влиятельных колдунов.

– В Суздале! – воскликнула Маргарита. – Так вот почему моя бабуля написала, что летом будет ждать меня в гости. Вообще-то, она там живет, но я не езжу к ней на каникулы, понимаете? Поэтому мне показалось странным, что она так написала.

– Да, она скорее всего уже знает о Русальем круге.

– А кто именно может участвовать? Любой желающий, прошедший Посвящение?

– Нет, – ответила Василиса. – Обычно отбирают шестерых самых достойных из каждого города. Остальные становятся зрителями.

– Дорогие! – Голос Дарьи Сергеевны прервал все разговоры в Огненном чертоге. – Давайте поднимем бокалы за Покров! Снег укрывает нашу землю, природа погружается в сон, но весной вместе с ней пробудятся и наши силы, обновленные и восстановившиеся. А в это время я желаю вам самосовершенствоваться и помнить, что от вас зависит счастье этого мира! И любви вам, конечно же, потому что без любви все бессмысленно! Любовь освещает наши пути, как сотни этих свечей – наш Огненный чертог!

В ответ раздались перезвон хрустальных кубков, смех и вновь зазвучавшая музыка, а одновременно с этими звуками на столах появились десятки мерцающих белых огоньков.

Василиса с Маргаритой чокнулись кружками, затем повернулись к Полине и вопросительно взглянули на нее.

– Ты подаришь Светославу свечу Покрова?

Полина отыскала глазами молодого человека, о котором говорили девочки, и в этот самый момент он оглянулся и поймал ее взгляд. Полина будто приросла к дивану, а Светослав со смущенной улыбкой вернулся к разговору с другом.

– Я не знаю! – пискнула Полина. – Я не могу!

Добравшись до ближайшего стола, Анисья с Тихоном обнаружили, что все ажурные блюда для пирожных уже опустели. Рассмеявшись, они начали пробираться сквозь толпу к другому столику в поисках сладостей. Пахло корицей, тимьяном и волшебными снами. Горячий сбитень приятно кружил голову. В самом центре Огненного чертога на свободном пятачке веселилось несколько человек. Звездинка в обнимку с Синеглазкой танцевали танго, тогда как рядом Забава, Марья и несколько юношей отчаянно размахивали руками и ногами совсем не в такт музыке. Тихон делал вид, что намеревался расспросить Анисью про кристаллы-световики, по которым собирался сделать исследование для Эбонита Павловича, но вместо этого рассказывал уже вторую историю о том, как они на пару со Славой и еще двумя друзьями подшутили над Кассандрой Степановной. Анисья улыбалась, ведомая им сквозь толпу пляшущих магов. Ее плеча вдруг коснулась прохладная рука. Она подняла голову и с удивлением кивнула Диме, который одарил ее коротким «привет» и поспешил своей дорогой.

– О, это же Велес, – сказал Тихон, заметив легкое изумление на лице Анисьи.

– Угу. Сегодня он сама любезность!

– А что, разве он никогда не здоровается с тобой?

– Да нет, здоровается, конечно. – Объяснить свою реакцию Анисья не могла, но в характере Димы было просто пройти мимо, если она его не заметила. А сейчас он специально обратил на себя внимание, дотронувшись до нее рукой.

– Вы ведь дружите с ним, да?

– Да. Приходится. – Анисья обворожительно улыбнулась Тихону, но глазами продолжала следить за Димой, который остановился возле Стефани. – Но знаешь, не люблю таких злючек, как он. С возрастом он стал совсем мрачным.

– Ну да, Дима немного нелюдимый. Хотя это не такая уж плохая черта – он общается только с близкими и не распыляется на других людей.

– Ты полагаешь, что она ему близка? – Она указала на француженку. – Вот уж никогда бы не подумала.

– Наверное, она чем-то зацепила его, – улыбнулся Тихон. – По ней тут много кто сходит с ума. Одна ее прическа чего стоит. – Анисья метнула на него возмущенный взгляд, и Тихон поспешно прибавил: – Но мне длинные волосы больше нравятся.

– Не верю я в то, что Дима общается только с близкими. Возможно, он просто зазнался, вот и все. Возомнил, что особенный, раз внук Веры Николаевны. Представь себе, когда мы были в предпоследний раз на званом ужине у Романовых, он так нагрубил моей тете Агафье, что та чуть не устроила скандал, – она немного нервная.

– Трудно представить! Может, ты и права насчет него. Однако я разговаривал с ним пару раз, и мне показалось, что он неплохой парень.

– В детстве он был в меня влюблен. Да и сейчас, наверное, тоже…

Анисья вдруг вспомнила о том, что после Зеленых святок так ни разу и не следила за Димой. А ведь тогда так все здорово сходилось! И этот ее промах мог вылиться во что-нибудь плохое. Та книга, книга по Темной магии, что передал ему Лаврентий… Что теперь с ней стало? Дима прочел ее и вернул? А может, он уже получил доступ и к другим запрещенным книгам? Как странно, что она вдруг забыла обо всем этом!

За этими размышлениями Анисья прослушала речь Дарьи Сергеевны и зажмурилась от внезапного серебристого света, озарившего Огненный чертог, – вокруг появились сотни белых свечек Покрова. Когда глаза ее привыкли к яркому сиянию, они тут же уловили перемену в лице Тихона.

– Анисья… – Тихон запнулся, видимо, не зная, как продолжить. – Анисья, я хотел …

Но в этот момент взгляд девушки, переметнувшийся на пеструю толпу, наткнулся на высокую фигуру молодого колдуна – как некстати он попался ей на глаза! Коротким взмахом головы откинул с глаз сильно отросшие темные волосы и… исчез. Просто исчез. Только что стоял у дверей, а теперь вдруг пропал, оставив ей мельком брошенную улыбку, ямочку на веснушчатой щеке и скромный подарок в виде легкой грусти на сердце.

– Анисья? – Нерешительный голос вернул колдунью к реальности.

– Послушай, Тиша… Давай в другой раз поговорим. Мне пора идти. – Сказав это, она отчего-то ощутила прилив жалости к самой себе и почувствовала резь в глазах, которые вот-вот были готовы наполниться беспричинными слезами…

– Мне теперь тоже кажется, что Светослав ждет от тебя свечки, – сказала Маргарита.

– Откуда ты знаешь? – тревожно спросила Полина, почти готовая сдаться под напором подруг. – Его даже не видно отсюда. Он куда-то ушел.

– Да нет, вон он. Разговаривает с Филиппом, но все время оглядывается по сторонам.

– У меня от страха трясутся колени, – жалобно протянула Полина. – Как глупо я буду выглядеть, если подарю ему свечку, а он мне – нет.

– Но он уже тебе подарил.

– Но ведь это мог быть кто-то другой. Я совсем не уверена, что нравлюсь ему.

– Ладно, решай сама… Марго, перестань ее уговаривать, – засмеялась Василиса.

– О, смотри, Полина! Он уже стоит один. Ну, давай, это твой шанс. Филипп куда-то ушел, да и Радима не видно, – воскликнула Маргарита, схватила с подлокотника дивана маленькую свечку и сунула ее в руки подружке. – Иди, не бойся!

В Полине вдруг проснулась решительность. Получив свечку, она почувствовала, что уже не может пойти на попятную. Да и что страшного, если задуматься, в том, чтобы подойти к Светославу и отдать эту свечку ему? Можно сделать это молча, ведь совсем не обязательно что-то говорить. Она все поймет по его лицу. Ну конечно!

Полина медленно встала, смущенно оглянулась на подружек и двинулась навстречу Воздушному магу неуверенно, дрожа всем телом. Светослав стоял, прислонившись к выступу стены, большие глаза его ловили блики множества свечей. Он выглядел задумчивым. Полина сделала еще шаг вперед и замерла на месте как вкопанная, не преодолев и половины намеченного пути. Она слишком долго раздумывала! Она слишком долго не поддавалась на уговоры подруг! И теперь все планы рухнули, потому что к ее синеглазому Светику приблизилась другая девушка. Это была Оля, Огненная, с которой Маргарита ходила на встречи к Александру Владимировичу. Она подошла к парню и вручила ему маленькую, горящую серебристым пламенем свечу Покрова. Что произошло дальше, Полина уже не видела: она поставила свою свечку на ближайший стол, развернулась и зашагала обратно к подругам.

– Это абсолютно нелогично, я согласен, – сказал Митя, заходя в Огненный чертог, заполненный мистическим сиянием белых свечей. – Мы не любим праздник Покрова из-за традиции дарить свечки, но сами только что пришли в разгар дарения этих самых свечей!

– Я возьму нам что-нибудь, а ты найди место, где поменьше народа, – ответил Сева и скользнул к ближайшему столу, на котором стояли кувшины с напитками. Взгляд его тут же упал на Анисью, поэтому пришлось ей улыбнуться и применить Отвод Глаз, а потом направиться в другой конец чертога за сбитнем.

Ему показалось, что Дарья Сергеевна заметила его, когда он протискивался сквозь толпу мимо нее: она на мгновение обернулась ему вслед.

– Ну? Никто тебя не увидел? – нетерпеливо спросил Митя, забирая у Севы свою порцию сбитня.

– Лиса, кажется, видела, хотя я применил Отвод Глаз. – Сева упал в кресло и повернул его так, чтобы гудящая толпа не могла его заметить. Зато сам он прекрасно всех видел из своего укрытия. – Так зачем мы сюда пришли? Ты опять притащил меня на этот дурацкий праздник какими-то сомнительными уговорами.

– Арсений хотел, чтобы мы составили ему компанию.

– Он что, снова собирается подарить Аленке свечку и опять не может сделать это без нас?

– Ему просто захотелось повеселиться. Расслабься. Смотри, здесь совсем неплохо!

– Я знаю, что тут неплохо. Я просто не понимаю, на что ты рассчитываешь, – сам-то даришь ей свечки анонимно!

– Кому «ей»?!

– Ты знаешь кому, – бросил Сева.

– Я-то знаю, но ты – нет! – Митя смерил друга хмурым взглядом, протягивая руку Елисею Вилкину. Тот, едва завидев Муромца, сразу начал рассказывать ему о своем новом эксперименте.

Неподалеку от Севы в таком же кресле устроилась парочка. Парень и девушка держали в ладонях по маленькой свечке и с умилением смотрели друг на друга. Они, как показалось Севе, даже не разговаривали, а просто продолжали разглядывать друг друга тошнотворно-влюбленными глазами. За ними небольшая группка колдунов выстраивала планы по покорению женских сердец. Далее расположились девчонки, словно невзначай поправляющие волосы и платья. Дальше… А дальше вдруг появилась еще одна девушка, держащая на ладони серебристый огонек. Колдунья сделала три или четыре робких шага вперед и остановилась, а Сева с необъяснимым волнением отметил, что волосы ее не такие длинные, как у всех. Это была Полина Феншо. Она застыла на месте, глядя куда-то вдаль. И хотя Сева не видел, на что именно та смотрела, его вдруг посетило внезапное предположение, что Полина несла свечку ему. Интересно, что было бы, окажись это правдой? Трудно было признать, что эта мысль его радовала… Нет, он обнаружил, что пальцы его крепко вцепились в подлокотники кресла, а все тело будто вжалось в плюшевую обивку, пытаясь слиться с ней. Все Воздушные знают, что эмоциям ни в коем случае нельзя давать волю, что чувства не должны касаться спокойного сердца… Но мысль о Водяной колдунье, несущей ему свечку Покрова, пронзила все его тело, и сердце в том числе, приятной болью.

«Да что это?!» – с негодованием подумал он.

На лице Полины промелькнула тень сомнения. Затем удивленно изогнулась ее левая бровь, а губы нерешительно сжались. Девчонку что-то огорчило, это было ясно, и она совершенно точно смотрела не на Севу. Это тут же отразилось на Севином лице злорадной усмешкой. Он никак не мог простить ей случайно нанесенной ему обиды – фразы, брошенной вскользь, которая звучала в его голове голосом Анисьи Муромец: «А ты ей не нравишься совершенно». А хуже этого могло быть только то, что – Сева это теперь прекрасно знал – Водяная колдунья помешала Дарье Сергеевне сделать его, Севу, неофитом. Очевидно, с появлением Водяной изменились и планы Лисы, и теперь она, несомненно, собиралась взять к себе в ученицы Полину Феншо, оставив своего самого талантливого подопечного ни с чем. Как же иначе можно было объяснить ее поведение? Велес давно сделала неофитом Муромца. Эбонит Павлович – Елисея Вилкина, Кассандра Степановна и Кощеевичи – кого-то из девчонок…

Наконец Полина опустила свечку на край стола и с пустыми руками повернула назад. Выражение ее лица осталось расстроенным. В тот же миг злость в нем сменилась жалостью. Как можно было не пожалеть эту маленькую колдунью с такими печальными глазами? Если бы кто-нибудь его спросил, хочет ли он на самом деле получить от нее свечу Покрова…

«Прекрати!» – приказал он самому себе.

Полину закружила толпа еще каких-то девиц, а затем она показалась снова, но на этот раз за руку с Василисой. Обе пронеслись мимо Севиного кресла с хихиканьем и исчезли где-то в другом конце Огненного чертога, оставив за собой шлейф едва уловимого земляничного аромата. Сева заставил себя успокоиться, поискал глазами Стефани, но внезапно в поле его зрения выросла еще одна знакомая колдунья. Аленка, потягивая какой-то фиолетовый напиток из трубочки, подмигнула ему.

– А я думала, что ты опять сидишь в столовой… один. Даже сходила проверить.

Сева посмотрел на нее и принужденно засмеялся.

– Нет, с этим покончено.

– Почему же? – Аленка опустилась на стул и придвинула его ближе к Севиному креслу, а Сева вдруг ощутил тяжесть ее взгляда: теперь он почувствовал, к чему она клонит. – Я бы предпочла встретить тебя там.

Сева не отозвался. Холодок пробежал по шее, уничтожая последние следы улыбки на его лице. Арсений стоял совсем близко, увлеченный болтовней с Муромцем и Вилкиным, а его девушка пристально глядела на Севу.

– Не говори глупостей. – Севин голос прозвучал холодно. – Я могу неправильно тебя понять.

– Это не глупости. Мне уже давно нужно поговорить с тобой. – В голосе Аленки послышалась мольба.

Сева едва не поддался порыву закрыть лицо ладонью, не зная, куда скрыться от окружающей действительности. Он понимал, что хочет сказать ему эта колдунья, но как ее можно остановить? Он даже не мог просто встать и уйти, ведь она бы точно последовала за ним.

– Сева, послушай. Может, выйдем? Давай уйдем отсюда?

– Нет, не стоит никуда идти сейчас. Тут отлично, по-моему.

– Я больше не хочу ждать, мне нужно сказать тебе…

– Так говори здесь…

В глазах Аленки блеснула печаль.

– Я не знаю, что происходит. Понимаешь, Арсений мне нравится, он такой… замечательный. Он потусторонний и очень интересный… Когда мы вдвоем, у нас все хорошо, но, когда я вижу тебя, все меняется.

– Я не такой хороший, как Арсений.

– Сева, с тобой никто не сравнится! Даже Арсений! Прости, что я это говорю, я вижу, что ты не хочешь меня слушать. Сева, мне кажется, что я люблю тебя.

Наступило молчание. Аленка ждала ответа, а Сева размышлял, глядя в пол. Сколько раз он это слышал? Слово в слово… всегда одно и то же. Иногда ему удавалось обернуть дело в шутку. Иногда приходилось внезапно уходить. Иногда требовалось несколько дней, чтобы разобраться в себе, – симпатия так часто путалась с чувством вины! Но почему сейчас все повторилось? И как он мог объяснить все Аленке? Она была девушкой его друга, нельзя вот так просто оставить ее без ответа.

– Нет, – слабым голосом ответил он, испытывая лишь одно желание – подняться в свою комнату, лечь в постель и уснуть. – Ты меня не любишь.

– Ты не веришь мне?

– Не в этом дело! Тебе просто кажется, что ты любишь, но это не так.

– Но откуда тебе знать? Если я…

– Я знаю, просто знаю, – оборвал ее Сева и набрал в грудь побольше воздуха: следующий шаг должен был стать очень тяжелым. – Ладно, мне трудно это объяснить. Алена, посмотри на меня. Остановимся на том, что я тебя не люблю. И никогда не любил. И никогда не полюблю.

– Но ведь… – Аленка поставила на пол стакан и растерянно уставилась на свои колени, с трудом сдерживая слезы от такого неожиданного признания. – Но ведь в тот вечер, в прошлый Покров, если бы я не сказала тебе про Арсения…

– Наверное, я бы не сбежал. Но у нас все равно ничего бы не вышло.

– Но ты был со мной уже не первый раз, ты вернулся. Мы однажды уже были вместе.

Сева старался оставаться спокойным.

– Да, но что я сделал? Я тебя бросил. И сделал бы то же самое во второй раз.

– О, как ты можешь такое говорить! – Аленка прижала ладонь к губам и дрожащим голосом продолжила: – Почему ты так со мной поступаешь?

– Не знаю, – ответил Сева, но тут же смягчился: – Эй, ну не плачь. Слушай. Да перестань ты, это того не стоит. Я того не стою, честно. Я тоже хочу кое-что тебе сказать.

Сева протянул руку и осторожно дотронулся до ее шеи, девушка на миг замерла от его прикосновения.

– Но ты никому не проболтаешься, – закончил Сева.

– Ты наложил Заклятие Неразглашения? – Изумленная Аленка потерла свою шею ладонью. – Но зачем?

– То, что я тебе скажу, не должен знать никто.

– Что же это за тайна?

– В моих венах течет кровь нечисти, именно поэтому тебя тянет ко мне, а в моем присутствии даже твой парень кажется тебе полным недостатков.

– Ты это серьезно? – Аленка вытерла слезы.

– Абсолютно. Абсолютно серьезно. Теперь понимаешь? Понимаешь, почему я себя так веду?

– Но… Я уверена, что правда люблю тебя. Ты просто не любил, ты не знаешь, как это – ошибиться невозможно…

– Да нет же! – Сева вскинул голову, и голос его зазвенел ледяными осколками. – Никто не любит нечисть, никто! Ясно тебе? То, что ты испытываешь, это не любовь. Ты поймешь это, как только очутишься далеко от меня. Все вернется на свои места.

Сева посмотрел на Арсения, тот, ни о чем не подозревая, продолжал веселиться в компании Мити, Елисея Викина и присоединившегося к ним Матвея – неофита Жабы.

– Но кто в твоей семье нечисть? – поинтересовалась Аленка. – Ведь не папа?

– Этого я не скажу. – Сева встал и, снова применив Отвод Глаз, покинул шумный чертог. Он был зол на себя, на Аленку и на Муромца, который, вопреки всем протестам, притащил его на этот праздник.

Но больше всего он был зол на Водяную колдунью – именно с ее появлением в этом мире все пошло наперекосяк!

Маргарита перекинулась парой слов с Емелей, который вручил ей пиалу с мороженым, и вернулась к разглядыванию толпы. Ей хотелось увидеть, как Полина подарит Светославу свечку, но, к большому разочарованию Маргариты, вся эта сцена вдруг исчезла за спинами взявшихся словно из ниоткуда наставников. Василиса сказала, что сейчас вернется, и отправилась разыскать Анисью – та ведь обещала отлучиться совсем ненадолго, но куда-то запропастилась.

Маргарита так и не выяснила, кто подарил свечки ей самой, – в последнее время она не наблюдала вокруг себя явных ухажеров, кроме, естественно, Фадея, к которому не могла относиться серьезно. В поле ее зрения вновь возник розовощекий Емеля и, загадочно подмигнув, указал рукой куда-то в сторону.

– Не ожидал его тут увидеть, – сказал он и снова растворился в сборище народа.

Там, куда взглянула Маргарита, стояла Дарья Сергеевна, а рядом с ней – высокий колдун со шрамами на лице.

«Что здесь делает Странник?» – с недоумением подумала Маргарита. Образ наставника по магии Огня никак не вязался у нее с посещением таких мероприятий, как праздник Покрова.

Вообще эти двое смотрелись рядом очень необычно, словно вырванные из двух абсолютно разных миров. Дарья Сергеевна выглядела юной и совсем потусторонней. На ней были надеты модный жакет, такие же потусторонние брюки и никакого плаща с капюшоном или ремня из драконьей кожи с прицепленным к нему серебряным кинжалом. Она теребила блестящие бусы, висящие на шее, и жестами соглашалась с тем, что говорил ей внушительный человек с длинными темными волосами и суровым лицом. Он-то как раз не был похож на потустороннего: покрой одежды, ее ткань, тяжелый амулет поверх свитера, кольцо, шрамы – все в нем принадлежало совершенно иному миру.

Внезапно для самой себя Маргарита подумала, что у ее наставника могла быть другая жизнь за пределами Заречья и Белой усадьбы: с семьей, друзьями, возможно, даже детьми.

«Он, конечно, не всю свою жизнь был странником», – сказала себе Маргарита, однако не могла представить его другим: менее загадочным, менее суровым. Ей казалось, что Македонов всегда был таким молчаливым, вызывающим трепет и нервную дрожь в конечностях.

Может быть, это нормально, что воспитанники не могут представить своих наставников не такими, какими привыкли их видеть? Взять хотя бы Веру Николаевну. Маргарита даже улыбнулась, подумав о том, что Велес может печь пирожки у себя на кухне. А Лиса? Неужели у нее не было семьи? Маргариту сильно удивляло, почему эта молодая наставница, в отличие от остальных, всегда проводила свое свободное время в Заречье или Белой усадьбе, даже ночевала здесь.

Но думать об этом ей пришлось недолго – на диван рядом с ней опустился юноша, в тусклом свете ярко сверкнули рыжие волосы Славы, который, хоть и сел возле Маргариты, но на нее не смотрел, а только странно улыбался, держа в ладонях серебристую свечку.

Заметив испытующий взгляд девушки, он все-таки заговорил:

– Наконец-то я застал тебя одну. А то к тебе прямо не подобраться!

– Ты прав, моя свита куда-то исчезла.

– Это хорошо.

– А ты, я смотрю, со свечкой! Кто подарил, если не секрет?

– Никто. – Слава повернулся к ней, взгляд его был долгим, в приглушенном свете черты его лица стали красивее, чем обычно, и Маргарита подумала о том, что вкупе со своим покладистым характером и магической силой Слава должен представлять собой чуть ли не идеал молодого человека в глазах многих девушек. – Никто не дарил. Она для тебя.

Маргарита открыла рот, чтобы что-то ответить, но, когда смысл слов дошел до нее, она растерянно захлопала длинными ресницами и осеклась. В груди разлилось странное, очень приятное чувство. И совсем не хотелось, чтобы оно проходило.

– Я уже сто раз пытался тебе сказать, – начал Слава, смущаясь сильнее, но продолжая улыбаться. – Но это не так-то просто, ты понимаешь. И даже сейчас не знаю, как сказать, просто слова звучат так глупо, согласись. В общем, вот. – Он протянул свечку Маргарите.

– Спасибо. – Маргарита постаралась собраться с мыслями и ощутить всю прелесть сложившейся ситуации. – Ты, да… не говори, и так понятно все. Я…

– Ты мне очень нравишься, – вдруг на одном дыхании проговорил Слава.

И Маргарита с радостью позволила парню взять своей холодной от волнения рукой ее ладонь.

– Ты сильно расстроилась? – спросила Василиса, уводя Полину подальше от шумной толпы. – Расстроилась из-за того, что Оля подарила Светославу свечку?

– Нет, совсем нет, – неуверенно воскликнула Полина и обернулась, потому что теперь ей вдруг захотелось посмотреть на то, как отреагировал Светик на этот неожиданный подарок. Но Светика видно не было.

Полина сама толком не знала, расстроилась или нет. Разве был у нее повод для печали? Ведь то, что Светослав нравился Оле, совсем не означало, что Оля нравилась Светославу. Ведь так? Это на Полину он всегда смотрел с такой робостью; ей так мило улыбался, а не какой-то другой колдунье.

– Куда же Анисья запропастилась? – произнесла себе под нос Василиса, заметив задумчивое выражение на лице Полины.

– Она, наверное, с Тихоном. Где-то здесь должна быть.

– Нет, – возразила Василиса, – в том-то и дело, что не с Тихоном. Вон, взгляни. Видишь? Он снова стоит с друзьями, а Анисьи рядом нет. Знаешь, я думала, что он собирается… поговорить с ней об отношениях. У него было такое лицо, когда он подошел к нам. Интересно узнать, почему же Анисья оставила его одного?

– И впрямь удивительно! Давай поищем хотя бы Маргариту. Анисья, кажется, отсюда попросту сбежала.

Василиса с Полиной обошли всю комнату вокруг, но белокурую подругу отыскать так и не смогли, зато не упустили из виду хмурого Диму Велеса, который, наверное, явился на праздник Покрова, чтобы придать ему хоть каплю мрачности. Девушки были уверены: он и не думал о том, чтобы дарить кому-нибудь свечку.

– Стой! – пискнула Василиса и потянула подругу назад, как только впереди показался диван, где сидела Маргарита.

Полина пригляделась и заметила Славу, который расположился рядом. Он что-то говорил и все ближе наклонялся к Маргарите, пока не…

– Ой, они целуются! – шепнула Василиса.

– Вот мы и нашли Марго. Но Слава нашел ее раньше, – заключила Полина. – Я уже столько раз говорила, что она ему нравится, а Маргарита все отнекивалась. Оказывается, я была права.

Глава девятая

Шапка-невидимка

Полина лежала на поверхности воды, раскинув руки. От небольшого горячего прудика поднимался густой пар. Это Дарья Сергеевна отправила ее сюда после утренней встречи. Вода здесь пахла минералами и имела необычный цвет: переливалась множеством бледных оттенков. По желанию Водяной колдуньи она наполнялась эмоциями и голосами, разными чувствами и мыслями. «Раньше вода была просто водой, – думала Полина, закрыв глаза. – А теперь это – мое волшебство». Ее сосредоточенность достигла той точки, когда воду уже невозможно было отделить от нее самой. «Вода – это я», – чувствовала она, и вдруг появилось ощущение, что все устройство мира станет ей понятно в следующее мгновение.

– Как это читается? – прервала ее мысли Стефани, проговорившая эту фразу на французском и затем добавившая по-русски: – Са-мо-бган-ка?

Полина вынырнула из горячей воды и уставилась на француженку. Та сидела в плетеном кресле рядом с источником, укутавшись в плед и листая красочную книгу. Большой навес укрывал обеих девушек и сам горячий источник от мокрого снега, а огонь, полыхающий в расставленных вокруг каменных чашах, согревал воздух.

– Да, так и читается.

– Какое жуткое слово!

Полина хотела возразить, но внезапно ей показалось, что кто-то тихо произнес ее имя. Она оглянулась, однако увидела лишь пустой парк с рыжими стволами вековых сосен и несколькими покосившимися серыми лавочками с одной стороны и угол флигеля – с другой.

– Полина! – Она была уверена, что на этот раз не ослышалась. Ее точно кто-то звал. Она поглядела по сторонам, но снова никого не заметила.

– Что с тобой? – спросила Стефани, оторвавшись от книги и взглянув на подругу.

– Ты ничего не слышала? Кто-то назвал мое имя.

– Нет. Может, ты заколдовала воду так, что она теперь с тобой разговагивает? – усмехнулась Стешка.

– И создает ментальные проекции твоих друзей. – Перед Полиной прямо из воздуха появились Анисья с Василисой. Обе они стояли возле плоской каменной лесенки, ведущей к источнику, на легком сыром снегу за ними тянулись цепочки следов.

Девочки засмеялись. Полина застыла от удивления, а Василиса с Анисьей продолжали хихикать.

– Может, вы объясните, что все это значит? – Полина постаралась придать лицу серьезное выражение, но общее веселье перекинулось и на нее. Она высунулась из воды по плечи и уставилась на подружек.

– А, вот ты где! – раздался голос Мити.

Четыре колдуньи разом обернулись и увидели Муромца в сопровождении Севы – друзья как раз проходили мимо источника. Митя указывал на сестру и обращался именно к ней.

– Как ты могла? Я так и знал, что это ты ее стащила. Тебе что, своей мало? Или ты отрастила вторую голову, чтобы вместить туда все свои умные мысли?

Он проник под навес, приблизился к смеющимся подругам и выхватил из рук сестры какой-то предмет, напомнивший Полине скомканную плотную ткань бурого цвета.

– Что это? – спросила Полина, вынырнув еще сильнее и уже начиная ощущать легкий холодок: кожа ее тут же покрылась мурашками.

– А на что похоже? – все еще смеясь, спросила Анисья.

– Воздержусь от ответа в надежде, что вы мне сами все объясните.

– Это шапка-невидимка, – сказала Василиса, в руках у которой был точно такой же темный матерчатый ком.

– Шапка-невидимка? Значит, с ее помощью можно становиться невидимым? И надолго?

– Нет, ненадолго, – ответил Митя, сняв свою шляпу с пером и расстегнув ворот пальто: под навесом у источника было по-настоящему тепло, особенно по сравнению с погодой во всем остальном парке. – У шапок есть определенный, так сказать, заряд. Когда он истекает, становятся видны ноги, затем туловище. Хотя ради шутки можно ходить с невидимой головой.

– Где вы их достали?

– Нам с братом в детстве подарили родители, – начала Анисья.

– И мне Митя как раз одолжил свою. – Василиса покосилась на Муромца и рассмеялась.

– Так, попрошу не врать, – возразил с улыбкой Митя. – Я никому ничего не давал.

– Ладно, – воскликнула Полина. – Тогда, может, Сева даст мне свою шапку, и мы втроем сможем разгуливать с невидимыми головами?

– У меня нет шапки-невидимки, – задумчиво произнес Заиграй-Овражкин, не глядя на Водяную колдунью, словно предмет обсуждения казался ему глупым и бессмысленным.

– Конечно, зачем нам такая мелочь! – съязвил Митя.

Полина покосилась на Стешку и заметила знакомый гипнотизирующий взгляд, прикованный к Севе. Тот почему-то лишь наклонил голову и скромно потупился.

– Ну, ладно. До вечера пусть шапка остается у тебя. – Кивнув Василисе, Митя повернулся к Полине: – Ты снова оккупировала источник?

– Это мой Водяной трон, – ответила Полина, радуясь, что Заиграй-Овражкин, увлеченный игрой в гляделки со Стефани, скорее всего, ее не слышит.

– Что-что?

– Ну-у, Кровь Усадьбы, что, не слышал? – в ответ улыбнулась Полина.

– И мы как раз пришли забрать ее отсюда, – вставила Анисья, протягивая Полине халат. – Пора завтракать!

– Действительно, пора, – согласился Митя и дернул друга за рукав. – Ясный сокол, ты идешь на завтрак?

Сева кивнул и направился вслед за Муромцем ко входу во флигель, откуда уже доносились аппетитные ароматы. Стефани встала с плетеного кресла, отбросила в сторону плед и присоединилась к молодым людям, сказав Полине на французском: «Увидимся за завтраком».

– Почему он назвал Севу «ясным соколом»? – улыбнулась Василиса.

– Меня больше интересует, почему она так на него пялилась, – ответила Анисья, мрачно глядя вслед удаляющейся троице.

Полина вылезла из воды, вытерлась, замотала мокрые волосы полотенцем, натянула халат и вместе с Земляными колдуньями направилась к боковому входу в столовую.

Любимый столик в самом углу оказался занят: там уже сидели Митя, Сева и Стефани.

– Давайте сядем к ним, – предложила Василиса, но не встретила согласия.

– Лучше поближе к печке или камину, – возразила Полина.

– Да уж! К этим троим я не пойду, – заявила Анисья, опускаясь за ближайший столик. – Сегодня они меня раздраж…

Ее прервал окрик Маргариты. Та сидела на втором этаже, выполненном в виде широкой галереи. Вместе с ней был Слава, теперь неотступно сопровождавший ее повсюду. С праздника Покрова прошло четыре дня, и за все это время Полина почти не видела подруги: Маргарита пропадала где-то со своим парнем.

– Я уже скоро забуду, как ты выглядишь, – произнесла Полина с натянутой улыбкой, хотя в душе чувствовала легкую обиду, вызванную неприятным чувством одиночества.

Анисье пришлось покинуть занятое место и последовать за Василисой и Полиной на второй этаж.

Маргарита засмеялась, не уловив нотки грусти в голосе Полины:

– Я выяснила кое-что, что будет тебе интересно. Это насчет Оли и Светослава. Они не встречаются! Здорово, правда? Оля, конечно, наплела мне с три короба, будто пока еще ничего не решено, но только я ей не верю. Еще бы она призналась в том, что ей отказал такой парень!

– Что значит «такой парень»? – переспросил Слава.

Маргарита лишь засмеялась в ответ и поцеловала его… прямо в губы! Полина смущенно опустила голову, уставившись в стол, – она еще никогда ни с кем не целовалась.

– Значит, Александр Владимирович просил тебя помочь ему? – спросил Слава, очевидно продолжая тему разговора, который был прерван появлением Маргаритиных подруг.

– Угу.

На лице юноши отразилось легкое удивление:

– Но почему именно тебя?

– Да потому что она де… – начала Анисья.

– Не знаю почему, – перебила Маргарита, немного покраснев.

– Уверена, Фадей сказал бы, что все дело в твоей невероятной силе, – пошутила Полина, вспомнив, как Маргарита постоянно жаловалась на досаждавшего ей Огненного колдуна.

– Да! – тут же вспыхнула Маргарита. – Он каждый раз не сводит глаз с моих рук, словно ждет, что вокруг них снова появится золотое свечение, как в первый раз…

– Свечение? – переспросил Слава.

– Ну да. Я разве тебе не рассказывала? Я иногда вижу легкое свечение вокруг своих ладоней. Македонов говорит, это связано с тем, что у меня довольно большой потенциал силы, но я не умею ее контролировать.

– Ты видишь свою силу? – изумленно переспросил Слава. – Прямо вот так? С открытыми глазами?

– Да, – растерянно ответила Маргарита. – Вот, смотри, может, и сейчас получится.

Она устремила свой взор на чайную ложку, лежащую на Славином блюдце, и попыталась поднять ее в воздух, не дотрагиваясь рукой. Прошло около двух минут, прежде чем ложка пошевелилась и легонько подпрыгнула. Маргарита тут же продемонстрировала всем свою ладонь, окруженную слабым, почти незаметным желтоватым светом.

– Вот о чем я говорю.

– Маргарита, ты знаешь, что это большая редкость, когда колдун видит свою силу? Это говорит о том, что его сила… хм… настолько велика, что приобретает, как бы это выразить, физический облик в виде света.

– Да? – моргнула Маргарита, ощутив прилив гордости. – А наши Огненные жалеют меня, считая, что я просто не умею держать силу под контролем.

– Глупости. Из-за этого ты действительно можешь терять силу быстрее других, но у тебя ее в разы больше! – кивнул Слава. – Кстати, как именно ты помогала Македонову?

– Он попросил меня собрать для него кое-какие растения.

– И все? Вы просто собирали травы? Македонов не просил тебя колдовать? – не унимался Слава. – А то среди старших колдунов ходят слухи, что он чуть ли не в неофиты свои тебя готовит.

– В неофиты?! – Маргарита чуть не подавилась киселем, который пила. – Слава, ты начинаешь напоминать мне Фадея. Неофит! Нет, я просто ему помогаю. – Конечно же, она не могла стать неофитом Странника. Во-первых, она еще не прошла Посвящение, и произойдет это не раньше, чем через два года. А во-вторых, даже если учесть, что иногда неофитами становились колдуны до своего Посвящения, Марго даже представить себе не могла, что именно ее – потустороннюю и неконтролирующую свою силу – выберет Македонов. – К тому же он постоянно повторяет, что мне очень важно научиться управлять эмоциями, чтобы не растрачивать всю силу за один раз.

– Да, Лиса мне тоже это говорила, – подхватила Полина.

– Считается, что Земляным колдунам это дается лучше, чем остальным, – сказала Василиса.

– Но Велес чаще ставит нам в пример кого-нибудь из целителей, даже если они Воздушные, – сказала Анисья, со смешанными чувствами глядя на переплетенные пальцы Славы и Маргариты и мысленно спрашивая себя, почему на празднике Покрова не выслушала то, что хотел сказать ей Тихон.

– Пойду возьму себе чего-нибудь сладкого, – сказала Полина, поднимаясь со стула и направляясь к лестнице, ведущей вниз: отношения Маргариты и Славы почему-то тоже выбили ее из душевного равновесия.

Она подошла к столу с блюдами, которые Белая усадьба предлагала своим обитателям на завтрак, и рассеянно огляделась. В ее голове мгновенно возник рой вопросов, совсем не относящихся к ее внутреннему состоянию. Кто готовил все эти вкусности? Ну не Розалия Павловна же вместе со своими помощниками? Каждый день и в таком количестве? Кто мыл посуду? Убирать в комнатах и следить за своей одеждой воспитанники должны были сами. Полина выучила несколько простых наговоров, заставляющих кровать саму заправляться, пятна от разлитых зелий – исчезать, а книжки – складываться в ровные стопки, однако генеральной уборкой комнаты, в которой она жила, ни разу не занималась – кто-то всегда делал это за нее. Окна всегда были вымыты до блеска, на полках не лежало ни пылинки. Зато ей уже не приходилось удивляться, откуда таинственные повара знали, какие блюда захотят на обед жители усадьбы: понятно, что один толковый ясновидящий мог все это предсказать. Тем не менее в «Тридесятом Вестнике» пару раз появлялись пугающие статьи о том, что колдунам, пересекающим порог столовой, внушалось желание отведать именно те кушанья, которые были приготовлены. Автор, страдающий паническими атаками, до сих пор оставался неизвестным.

Полина зевнула. Она снова не выспалась из-за того, что прошлой ночью вместе с Митей и Севой бродила по темному лесу. Парни вели себя очень скрытно: ни разу даже случайно не обмолвились в присутствии посторонних об их с Полиной вылазках. Ей же наоборот не терпелось рассказать об этих приключениях своим подругам, а особенно Маргарите, от которой приходилось скрывать еще и то, что именно Полину Марго повстречала во время похода в лес со Странником. К тому же ребята обсуждали Русалий круг, о котором почему-то еще не объявляли наставники, но и этого Полина не могла рассказать подружкам.

– Доброе утро. – Внезапно Полина услышала приятный голос Светослава и выронила печеное яблоко, которое собиралась положить себе в тарелку.

– Привет. – Она заморгала, словно не веря в то, что перед ней стоял синеглазый красавец.

– Ты сегодня уже встречалась с Лисой?

– Да. – Полина уставилась на упавшее яблоко, чтобы не смотреть на Светослава. Яблоко внезапно зашевелилось и подпрыгнуло вверх. Полина тут же схватила его. – Рано утром. Теперь жутко хочется спать.

– Понимаю. – Светослав проводил взглядом яблоко. – Как здорово у тебя получается это делать! Прямо как у Воздушных.

Полина смущенно улыбнулась, не зная, что на это ответить, и тут же почувствовала себя полной идиоткой.

– А что ты делаешь в свободные дни? – спросил Светослав, явно стараясь как можно дольше наливать себе чай.

– Что? То есть… мы с Маргаритой обычно катаемся на лошадях, хотя ты знаешь, я немного боюсь лошадей, но все равно… Или я учу названия трав и стараюсь не смеяться над ними… Бывает, Василиса приглашает нас к себе в гости. Но у Маргариты теперь есть парень, так что я не знаю…

«Идиотка! Идиотка!» – пронеслось в ее голове.

– Ясно, – закивал Светослав. – Значит, ты, скорее всего, будешь занята в это Новолуние?

– Нет, а что?

Светослав замялся, сделав вид, что очень увлечен выбором пирогов, а потом вдруг ответил тихо:

– Я хочу пригласить тебя на… на… у моего старшего брата будет день рождения. Он собирается праздновать в Беловодье, ты наверняка знаешь, где это. И я подумал, что, может быть, ты тоже захочешь прийти?

Их глаза встретились. Светослав протянул руку и положил на Полинину тарелку пирожок, который только что выудил из корзины с выпечкой.

– Я приду, – кивнула Полина. – Только меня, скорее всего, не пустят туда, да и тебя тоже. Анисья рассказывала мне про это место. Она говорит, что непосвященным туда не попасть.

– Не волнуйся, – шепнул Светослав, наклонившись к ее уху. – В Беловодье работает моя тетя, она нас пропустит. Да и брат как раз уже прошел Посвящение. Встретимся в Новолуние у ворот в десять вечера, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась Полина и посмотрела вслед Светославу, который направился к столику, где его ждали друзья. Она даже не вспомнила о том, что ей светит уборка деревенских конюшен, если кто-нибудь из наставников заметит ее отсутствие в такое позднее время. Полина опустила взгляд в тарелку и только теперь обратила внимание на то, что пирожок, который положил туда Светик, был в форме сердца.

Рядом вдруг появился Сева, но не притронулся к блюдам, а лишь произнес:

– Сегодня никуда не идем. Муромец останется в Новолуние в Белой усадьбе, так что все переносим. Это будет самое лучшее время для подобного обряда.

– В Новолуние я не смогу! – шепнула Полина.

– Не сможешь? – Взгляд Заиграй-Овражкина стал холодным.

– Да! Меня пригласили на… на свидание. – Она продолжала рассматривать свою тарелку и ее содержимое.

– Ладно. – Сева равнодушно повернулся к ней спиной и с пустой тарелкой вернулся к Стефани и Мите.

Хорошее настроение Полины мигом улетучилось. Ей захотелось догнать Заиграй-Овражкина и… хорошенько пнуть его. Хотя она и знала, что это ничем бы ей не помогло. Она вдруг почувствовала такую злость, что еле сдержалась, чтобы не сжать кулаки. Почему он появился именно в тот момент, когда у нее наконец стало так хорошо на душе? Появился и все испортил! А она никак не могла отомстить ему за это, ведь достучаться до его каменного сердца было невозможно.

– Рассаживайтесь, вот еще стул, – сказал Густав Вениаминович.

Анисья положила на колени бересту, готовясь слушать наставника, хотя мысли ее занимало отнюдь не Целительство. Только что в коридоре она чуть не столкнулась с Тихоном, при встрече с которым отчего-то лишь отвела в сторону глаза и даже не поздоровалась. Теперь она чувствовала себя ужасно неловко. Она снова и снова прокручивала в голове эту сцену, и ей хотелось повернуть время вспять и исправить ситуацию. И, может быть, даже поговорить с Тихоном.

– Все пришли? – спросил наставник. – Ясно. Остальным Целительство показалось слишком сложным? Ну что ж, обойдемся и без них. Итак. Продолжаем говорить о целебной росе. Есть один вид целебной росы, который представляет собой очень большую редкость. Казалось бы, что может быть сложного в том, чтобы добыть росу? Но мы поговорим не о простой росе, использующейся в лекарском деле, мы поговорим с вами о росе, которая может избавить колдуна от самых страшных недугов.

Полина вывела красивый заголовок в блокноте и уставилась на Густава Вениаминовича, однако Маргарита с Василисой продолжали над чем-то хихикать, и она не удержалась и придвинулась ближе к ним.

– Ты уже думаешь о своем свидании? – напомнила Маргарита.

– Это вовсе не свидание, – возразила Полина и порозовела: она ведь сама сказала Севе, что ее позвали именно на свидание.

– Ну конечно. А зачем Светослав пригласил тебя на день рождения к своему брату, с которым ты даже не знакома? Это просто повод. Это будет самое настоящее свидание.

Полина улыбнулась, не смея возражать, – ей и самой хотелось, чтобы слова Маргариты оказались правдой. Она едва не обернулась, чтобы взглянуть на Светослава, который должен был сидеть где-то возле двери, подальше от Жабы, в последнее время почему-то часто выбиравшего его в качестве подопытного, но сдержалась.

– Появление подобной росы происходит всего один раз в несколько лет и не имеет установленной периодичности. Такая роса может выпасть, допустим, завтра, а потом через пять лет, а потом через год, затем через десять, вы поняли? Но все же не так уж и сложно получить ее, если вы будете знать, что предшествует ее появлению. Давайте-ка подумаем, что может способствовать выпадению этой целебной росы?

Юные маги начали молча переглядываться, а потом кто-то невнятно произнес:

– Время года.

– Верно, время года. Давайте запишем, что чаще всего, отметьте, именно чаще, но не всегда, роса эта выпадает ближе к середине лета. Но как бы вы определили, что это именно такая роса, которая вам нужна?

– Может быть, появляются какие-нибудь знаки? – предложила Полина, однако Густав Вениаминович не отреагировал на ее реплику, и она, покраснев, уткнулась в блокнот.

– Перед тем как выпадет роса, должно что-то произойти? – спросил Емеля.

– Именно, – согласился наставник. – Иначе говоря, мы имеем дело с некоторым набором знаков, которые указывают на то, что это и есть нужная нам роса!

Полина возмущенно подняла голову и глазами, полными недоумения, покосилась на Густава Вениаминовича.

– Он меня игнорирует? Я только что именно это сказала!

– Он не воспринимает правильных ответов из уст девушек, – сказала Василиса. – Тебе же Лиса говорила, что он считает нас глупыми.

– Нечестно! – разозлилась Полина.

– Естественно. Вот если бы ты сейчас засмеялась, скажем, над словом «роса», он бы точно услышал и отчитал по полной программе, но правильный ответ, озвученный тобой, его мало интересует, – сказала тихо Маргарита. – От него сбежала жена, и в этом виноваты все колдуньи, разве непонятно?

– Так, Феншо, прекратите болтать. – Густав Вениаминович строго взглянул на Полину, отчего та рассердилась еще больше, получив замечание в тот момент, когда разговаривала Маргарита, а вовсе не она.

– Он меня ненавидит, честное слово! Я ведь молчала!

– Так что же за знаки?

Полина выдернула листок, написала на нем два слова и передала его назад прямо в руки Фадею, который все еще сходил с ума по Маргарите и поэтому всегда сидел недалеко от нее.

– Расположение планет, – громко прочитал Фадей Полинину записку.

– Именно! – обрадовался Густав Вениаминович. – Расположение небесных тел – это самый главный признак. В ночь, предшествующую выпадению нужной нам росы, планеты выстраиваются в определенном порядке. Звездочеты тщательно отслеживают движение небесных тел и вовремя предупреждают целителей. Что ж, давайте укажем, что это за порядок планет. Матвей, помогите мне.

– Спасибо, – шепнул Фадей Полине, но та только пожала плечами.

Густав Вениаминович и его неофит Матвей сделали пару сложных движений руками, и в воздухе перед ними возникло несколько сверкающих линий и точек, соединившихся в упрощенную схему небесного свода.

– Составлением астрологических карт вы занимались в прошлом году с Кассандрой Степановной, так что теперь можете обратиться к своим знаниям и догадаться, как должны располагаться планеты и спутники. Подскажу: тут задействованы Меркурий, Венера и Луна. Кто может?

– Девочки, вы как считаете? – спросила Маргарита.

– Я не знаю, как должны располагаться планеты. Но Венера, скорее всего, вон там…

– Я тоже не знаю, – буркнула Полина.

– Анисья, – позвала Маргарита. – А ты чего молчишь?

Анисья вздрогнула от неожиданности и поглядела на подружек.

– Я задумалась.

Жаба воодушевленно принялся высчитывать углы, под которыми пересекались траектории движения Венеры и Меркурия, а Анисья тем временем снова впала в глубокие размышления.

– С планетами разобрались, – заключил Жаба. – Но это не единственная особенность. Что же еще, по вашему мнению, может служить признаком того, что это та самая целебная роса?

– Погода? – предложил Светослав.

– Какая именно погода?

– Не знаю, может быть, зной?

– Нет, неверно. Дождь. За день до выпадения этой росы ровно в полдень начинается ливень. После него на небе появляются четыре очень ярких радуги. Птицы поют всю ночь, не замолкая. Ну, и последний знак – это цветение редкого растения. Ну, что за растение, кто знает? Нет, не папоротник. Оно называется росенником. Да-да, звучит как название нашего города. Росенник имеет большие розовые цветы и узнаваемый приторно-сладкий запах, который очень хорошо ощущается после дневного ливня.

– А где же оно растет?

– Везде. Обычно мы его не видим. Это растение показывается только раз в несколько лет. Его соцветия просто возникают на стеблях других цветов и трав. Записали? А теперь давайте повторим все признаки появления этой росы, исцеляющей от тяжелых болезней.

Полина была переполнена эмоциями, но теперь ее уже клонило в сон, и все вокруг перестало казаться реальностью. Было около четырех часов утра, на улице стоял пронизывающий ночной холод, под ногами блестел разноцветными кристалликами снег, а она медленно шла рядом со Светославом по направлению к воротам Белой усадьбы. Дорога была пустынной. Где-то за углом ближайшего здания ждала машина, принадлежащая брату Светослава – Егору. Полине очень трудно было свыкнуться с мыслью, что автомобили – обычное явление в этом городе. Светослав собирался проводить Полину до Белой усадьбы и вернуться обратно: он решил остаться ночевать у своей тети, которая, в отличие от его родителей, жила в Росенике.

– Совсем немного осталось, – сказала Полина, сонно улыбнувшись. Когда она только собиралась на эту встречу, хотела выглядеть как можно лучше (пришлось провести немало времени у зеркала), но теперь волосы ее растрепались и торчали из-под шапки в разные стороны, а лицо было усталым и бледным. – Какой хороший был вечер. Я столько танцевала!

– Тебе правда понравилось? – взволнованно спросил Светослав.

– Да, очень понравилось! Было весело.

Ворота Белой усадьбы вырисовывались все четче, и сердце Полины учащенно забилось: предстояла сцена прощания.

– Отсюда я могу сама дойти, – начала она. – Если, конечно, ворота открыты.

– Егор сказал, что для тебя они точно будут открыты. Как и парадный вход.

– Хм.

– Полина. – Светослав остановился, и она чуть не икнула от нахлынувшего на нее смущения.

– Да?

– Можно я тебя кое о чем спрошу?

– Ну конечно.

– Ты… С тобой случается иногда… что-то странное. Ты пропускаешь встречи с наставниками и еще… Я знаю, что в прошлом году на празднике Летнего солнцестояния с тобой что-то произошло. Я там не был, но мне рассказал Филипп. Понимаешь, об этом почти никто ничего не знает, но всем интересно.

Полина удивленно посмотрела на собеседника: она ожидала совсем другого разговора.

– А, ты об этом. Да, у меня бывают… хм… приступы. Но целители не знают, что именно со мной стряслось, – соврала Полина, решив не говорить Светославу о проклятии – вдруг это только отпугнет его. – Но ты не волнуйся, это не опасно.

– Я очень рад. Я боялся за тебя и поэтому спросил… ты не подумай…

– Да нет, все хорошо.

Светослав замялся. Он стоял очень близко к Полине, а она не знала, как себя вести: то ли сделать еще шаг навстречу, то ли отойти назад. Было как-то неловко молчать, поэтому она продолжила:

– Но если вдруг что-то подобное произойдет со мной в твоем присутствии, не пугайся. Говорят, я начинаю кричать и все такое. Ты просто должен будешь предупредить кого-нибудь. Лучше всего специалиста по… – Полина умолкла, чуть не выдав свою тайну. – В общем, того французского специалиста, который приехал вместе со мной, знаешь его? Он такой грузный, с большим животом и короткой черной бородкой. Его зовут мсье Монье. Ну, можно еще сказать Жабе или Даниилу Георгиевичу, хотя тот редко здесь бывает. На крайний случай Севе. Он, кажется, знает, что делать.

– Севе? – переспросил Светослав.

– А, – улыбнулась Полина. – Сева – это сын целителя, Заиграй-Овражкина. Такой, с веснушками.

– Полина, я знаю, кого ты имела в виду, просто удивляюсь тому, что он знает, «что делать», как ты выразилась.

– Ну да. – Полина помрачнела: не хватало еще, чтобы Светослав обиделся на нее из-за этого Севы, как когда-то Миша обиделся на Анисью. – Знаешь, он и так везде сует свой нос, так что, действительно, лучше ему ничего не говорить. Только Монье или Жабе.

Полина понадеялась, что эта фраза прозвучала достаточно убедительно из ее уст, и с облегчением вздохнула, когда заметила, что Светослав едва различимо улыбнулся.

– Наверное, мне уже пора.

– Угу. – Светослав кивнул, но не сдвинулся с места.

– Тогда пока. Спасибо за приглашение.

– Пока, – еле слышно отозвался Светослав.

– Увидимся на днях, – ответила Полина.

Светослав вдруг преодолел последний шаг, отделяющий его от Полины, и поцеловал ее куда-то между щекой и губами. Она подавила нервный смешок, развернулась и быстро зашагала к воротам.

В холодном полусвете ноябрьского утра ее лицо было озарено улыбкой: довольной и немного удивленной от всего пережитого. Под подошвами ботинок поскрипывали хрусталики сухого рассыпчатого снега, успевшего всего за пару дней укутать землю белым мерцающим ковром. В воздухе – колком, промерзшем – тоже искрились снежинки. Полина подумала о том, что зря рассказала Светику о неприятных приступах, что случались с ней, – мало кому понравится такая ее особенность! Зря упомянула имя Севы… Это словно само сорвалось с языка. И почему он вечно вертится у нее в голове? Много чего делать не стоило, думала Полина, но продолжала улыбаться. А кое-что все же надо было исправить – вот бы вернуться назад и тоже поцеловать Светослава, пусть даже в щеку. Зачем она так быстро убежала?

Она глядела перед собой, но не видела ничего, кроме приятного лица Светика, которое продолжало маячить в ее воспоминаниях, и только когда чуть не врезалась в ворота, грезы ее оборвались, сменившись менее умиротворенной реальностью. Полина стояла совершенно одна перед древней каменной стеной, готовая войти внутрь на территорию парка Белой усадьбы, и колени ее вдруг свело от страха. Что, если кто-нибудь заметит ее? Она тут же отпрянула назад и спряталась за массивным каменным столбом, раскрыв сумку и начав судорожно в ней рыться. В руки попадались то расческа, то блокнот, который она зачем-то прихватила с собой, кошелек, несколько конфет в шуршащих разноцветных фантиках, но наконец Полина нащупала то, что искала, – тугой коричневый сверток из грубой шерсти. Это была шапка-невидимка. Полина с Маргаритой провели немало времени, придумывая всевозможные способы проникновения в Белую усадьбу. Полина должна была вернуться домой никем не обнаруженная, чтобы избежать наказания. Спасла ее Василиса: принесла шапку-невидимку, ту самую, что однажды одолжила у Мити, – почему-то он так и не забрал ее обратно.

Полина застегнула сумку, надела шапку-невидимку и, вернувшись к воротам, толкнула одну из створок. Парк был таким же пустынным, как и дорога, по которой она шла со Светославом. Неподвижно и сонно стояли голые черные деревья, упираясь ветвями в тяжелое, по-зимнему серое небо, величавое здание усадьбы возвышалось впереди: нужно было преодолеть бегом всего пару сотен метров, затем обойти дом вокруг и подняться на парадное крыльцо. Полина вздохнула и, услышав внезапный крик ворона, взмывшего ввысь, кинулась бежать со всех ног. Через несколько минут до огромной входной двери оставалось рукой подать. Полина остановилась, отдышалась, нервно оглянулась по сторонам, не до конца веря в то, что остается абсолютно невидимой для человеческого глаза, и в конце концов навалилась на широкую створку из почерневшего дерева. Дверь неохотно поддалась и впустила маленькую ведьму в теплый мрак холла. Едва Полина услышала скрип закрывшейся за спиной двери, она пожалела о своей неосторожности: навстречу откуда-то из самого дальнего и темного угла поднялась огромная фигура, высокая и плохо различимая. Полина стояла на месте, не смея пошевелиться, напрочь забыв о том, что шапка-невидимка на голове не позволяет никому увидеть ее. Фигура медленно приближалась, делая бесшумные шаги, обходя гардероб, поблескивающий в тусклом сине-сером свете утра своими потертыми вешалками, минуя большую медвежью голову, висевшую на стене… Кто это был? Грозный, широкоплечий… В длинном развевающемся плаще. Полина в последний раз постаралась разглядеть лицо этого колдуна – или призрака? – и, заметив, как ей показалось, длинный косой шрам на его плохо освещенном лице, вдруг бросилась бежать, с ужасом различая эхо собственных шагов, отдающееся от гладких каменных стен и пола. Ориентируясь на звук, Странник кинулся вслед за Полиной, которую не мог видеть. «Конечно, – думала Полина, преодолевая расстояние до лестницы, ведущей наверх к спальням, – он просто печется о безопасности, это его долг – ловить таких хулиганов, как я!». Однако эти мысли отнюдь ее не успокаивали. Она осилила лестничный пролет, слыша быстрые шаги за своей спиной, и скрылась за спасительным поворотом в правое крыло второго этажа. Однако на этот раз произошло нечто еще более ужасное: шапка-невидимка от резкого разворота слетела с головы и упала на пол. Полина была так напугана, что не могла остановиться и поднять ее: до двери комнаты оставалось совсем чуть-чуть, а шаги Странника слышались все отчетливей… Последнее усилие, и Полина ворвалась в спальню, быстро закрыв за собой дверь.

Александр Владимирович еще раз осмотрел длинный коридор в крыле колдуний, но никого так и не увидел.

«Наверное, даже не стоит и пытаться разгадать эту головоломку», – признался он себе, вывернув наружу шапку-невидимку: надпись на внутренней стороне гласила «М. Муромец». Но через холл и по лестнице бежал точно не Дмитрий Муромец. Без сомнений, это была девушка, причем очень напуганная или возбужденная, – ее эмоции шлейфом тянулись за ней в виде еле ощутимой ниточки энергии.

Наставник спрятал шапку-невидимку в карман плаща и спустился по лестнице вниз. На этот раз там его уже ждал Вещий Олег.

– Пришлось подняться на второй этаж и кое-что проверить, – сказал Александр Владимирович наставнику по Легендологии: интуиция подсказывала ему, что тайнами личной жизни наследника Муромцев не стоило делиться с остальными обитателями Белой усадьбы.

– Не беспокойтесь, я не подумал, будто вы испугались и решили не приходить. – Олег был бодр, и глаза его, как обычно, горели, даже несмотря на раннее и холодное утро. – Но теперь нам надо поторопиться: Старейшины не очень-то любят ждать.

Оба колдуна покинули особняк, пересекли парк и добрались до ворот. Вещий Олег собрался было достать ключ, отворяющий замок, но одна из створок ворот оказалась приоткрытой.

– Послушайте… – Страннику все это не понравилось, да и шапка-невидимка, лежащая во внутреннем кармане, не давала покоя. – Похоже, кто-то недавно прошел через ворота.

– Да, – беззаботно отозвался молодой наставник, как будто не вникая в суть сказанного, – и даже не закрыл их за собой!

– То есть… это возможно?

– Конечно. – Вещий Олег обернулся к своему спутнику, пока они шли к поджидавшей их повозке.

– Кто угодно может сюда войти? – Это не вязалось с тем, что Александр Владимирович помнил о своем пребывании в Белой усадьбе много лет назад.

– Нет, не кто угодно. Только невинная колдунья – на них не действуют эти магические затворы, – доверительно улыбнулся Олег. – Но они сами об этом не знают. Так что это просто какая-нибудь бунтарка, которая решила не возвращаться в свою постель до утра и посчитала себя счастливицей, сумев открыть ворота. И так как это ей удалось, мы можем до сих пор быть уверенными в ее чистоте.

Странник вернулся к своим мыслям, вспомнив, что совсем недавно магия невинной Огненной колдуньи позволила ему найти место, которое безрезультатно искали многие поколения колдунов.

Дорога, по которой они ехали, оказалась ухабистой, будто карета катилась не по улицам, а по каким-то неухоженным дворам, но окна в ней были занавешены, и Александр Владимирович не стал отодвигать шторки и смотреть, где именно они проезжали. Это длилось всего несколько минут, затем повозка остановилась, и оба колдуна вышли возле большого особняка, в летнее время окруженного пышным садом.

– Это Дворец собраний? – уточнил наставник по Огненной магии. – Не понимаю, для чего я понадобился Старейшинам? В жизни никогда их не видел, только в газетах.

– Ну, вот сейчас и познакомитесь, – тихо, но все так же дружелюбно проговорил Вещий Олег. Только теперь Странник заметил, что на его спутнике был бархатный серебристый плащ, заколотый на груди платиновой брошью в виде полумесяца. Этот полумесяц напомнил ему старинный серп, который он видел в руках Маргариты Руян.

– Вы тоже входите в Совет Старейшин? – осенило его.

– Скажем так, во второй состав, – без сожаления в голосе отозвался Вещий Олег.

Они прошли по занесенной ночным снегом дорожке, и высокие двери из светлого дерева распахнулись, едва маги успели ступить на первую ступеньку лестницы. Это здание Страннику помнилось не то чтобы очень плохо, но как-то смутно, словно в тумане. В детстве он подходил к нему столь близко лишь один или два раза, чтобы посмотреть на двенадцать резных колонн, на верхушках каждой из которых выделялся знак древнего рода какого-нибудь Старейшины. Колонны располагались кругом, и казалось, что не должно быть никакого начала и конца в их очередности, однако столпы Муромцев и Велес возвышались ровно по обеим сторонам от главного входа, и взгляд входящего первым делом падал именно на них. Сам дворец собраний находился внутри круга колонн. Он имел форму усеченной пирамиды, а сверху колонны и вершина пирамиды упирались в большой прозрачный купол.

– Вече Старейшин всегда проходит в это время? – нарушил тишину Александр, ощутив, как один час перетек в другой, и внезапно почувствовав легкий страх: раньше он приходил сюда разглядывать древние руны на колоннах, а теперь в холодном зимнем рассвете его вели на Вече Старейшин, даже не объяснив причины.

– Хранитель Вече высчитывает благоприятный час, – откликнулся Вещий Олег. – Но я пойму вас, если вы спросите, благоприятный для кого.

Маленький вестибюль оказался погруженным во тьму, но буквально через секунду все изменилось, впереди забрезжил красноватый тусклый свет – распахнулась еще одна дверь. Странник взглянул на Вещего Олега и заметил разительную перемену в лице молодого наставника: оно стало торжественным и серьезным, его покинула даже тень улыбки. В следующую секунду открылся озаренный кристаллами-световиками зал, пирамидальный свод потолка покрывали разнообразные фрески, в пол был встроен мощный энерговик, и его сила стала мгновенно ощущаться каждой клеточкой тела. Черная поверхность камня-энерговика посверкивала, как наэлектризованная, – виной тому было, бесспорно, присутствие сильнейшего Каменного мага – Муромца. Странник остановился у входа: в самом центре каменного круга стоял невысокий человек с шапкой черных кудрей на голове и такими же угольно-черными бакенбардами, обрамляющими его смуглое лицо. В это время он как раз докладывал о чем-то колдунам, расположившимся впереди за двенадцатью столами, выстроенными дугой. В первом ряду, непосредственно за столами, сидело десять фигур в красных куколях. Два места из двенадцати было не занято.

«Это и есть Старейшины», – понял Александр.

Место Старейшины-воина пустовало с тех пор, как умер предводитель Ирвинговой дружины Святогор. Второе свободное место принадлежало Старейшине-судье, которое в прошлом всегда занимал глава рода Велес, но Вера Николаевна предпочла не брать на себя такую роль. Зато сразу за пустующим креслом, в следующем ряду фигур, на этот раз закутанных в серебристые плащи, сидел наследник рода, ее внук Дмитрий Велес. И хоть лицо его скрывал капюшон, Македонов был уверен, что это именно он.

Внезапно колдун, стоящий в центре зала, прервал свою речь и повернул голову в сторону только что вошедших. В эту же секунду его лицо исказила гримаса удивления, смешанного с ужасом. Вслед за ним все присутствующие Старейшины повернули головы к Александру.

Македонов в недоумении обернулся, ища поддержки у Вещего Олега, но тут же осознал, что спутник покинул его. Теперь он стоял совсем один напротив Старейшин в плащах и глухих капюшонах. На долю секунды спокойствие вновь предало его: слишком странно и жутко выглядели эти неподвижные красные и серебряные куколи… Что им было нужно?.. Но в следующий миг полное самообладание вернулось, и он увидел, как одна из фигур во втором ряду, в ряду серебряных плащей, зашевелилась и сняла капюшон. На Странника взглянули два веселых, слегка раскосых глаза, блеснувших зеленым, как бывает у кошек. Юный Дмитрий Муромец кивнул наставнику, пусть и не своему, и вежливо улыбнулся. Этот мальчишка, только недавно прошедший Посвящение, словно стал его союзником теперь, сняв капюшон, открыв свое лицо вопреки правилам Старейшин.

«Когда ты встанешь на место своего отца, этот мир станет лучше», – подумал Македонов.

У Странника ушла всего секунда, чтобы узнать Митю. Примерно столько же понадобилось темноволосому магу в середине залы, чтобы выйти из оцепенения и резко вскинуть вперед левую руку. Но его колдовство так и не достигло цели. В эту самую минуту за спиной Странника снова распахнулась дверь и впустила Ирвинга. Глава Светлого сообщества ловко отразил атаку, направленную в сторону Македонова, и спокойно произнес:

– Лев Маркович, спокойно. Вы обознались.

На секунду время в зале словно остановилось. Странник замер на своем месте, в недоумении переводя взгляд с Ирвинга на колдуна, который только что пытался его атаковать. И не приди Ирвинг на помощь, сам он вряд ли успел бы так быстро отреагировать. Колдун, которого Ирвинг назвал Львом Марковичем, вопросительно посмотрел на главу Светлого сообщества. Тот в свою очередь обошел энерговик и занял высокое кресло у стены напротив Старейшин. Все они при его появлении скинули капюшоны. Странник заметил, что лица у большинства присутствующих удивленные и разочарованные.

– Извините, что задержался, – нарушил нависшую, словно тяжелый полог, тишину Ирвинг. – Я успел бы вовремя, если бы приглашение на сегодняшнее Вече пришло заблаговременно. Но вы можете продолжать.

– Но этот человек… – пробормотал Лев Маркович, сначала посмотрев на Старейшин, словно ища у них поддержки, а затем остановив свой взгляд на Страннике.

– А, вас даже не представили друг другу? Это Александр Владимирович Македонов, новый наставник по Огненной магии в Заречье.

– Наставник? Тот самый наставник, про которого мне рассказывал сын? – Между темных густых бровей колдуна появилась глубокая складка, он усердно думал, пытаясь собрать по частям всю картину. – Но…

– Это Лев Маркович, – обратился Ирвинг к Страннику. – Он несколько лет готовился к тому, чтобы стать нашим бессловником. И теперь, я полагаю, все уже готово.

– Я как раз докладывал Старейшинам о своем пребывании в лагере Старообрядцев.

– Мне очень жаль, что я пропустил начало вашего рассказа. Не знаю, зачем на наше собрание приглашен Македонов, но, думаю, он может пока присесть, чтобы вы могли закончить свою речь. – Ирвинг посмотрел на Странника и указал ему на массивный стул, который тут же появился сбоку от энерговика.

Старейшины с недоумением смотрели на главу Светлого сообщества и Странника, который занял предложенное Ирвингом место.

– Ирвинг, я не уверен, что Льву Марковичу стоит продолжать свой рассказ в присутствии посторонних, – раздался голос одного из колдунов в куколи, усиленный в несколько раз сводчатым потолком. Присмотревшись, Странник узнал Анатолия Звездинку.

– Надеюсь, что под посторонним вы все же имеете в виду Александра Владимировича, а не меня, – оборвал его Ирвинг, однако его голос при этом оставался совершенно спокойным, как и выражение лица. И лишь глубокая складка, залегшая между бровями, выдавала настроение мага. – В таком случае стоило подумать об этом заранее, а не вызывать его на собрание Старейшин, да еще и в полном составе. Кроме того, – продолжил он все тем же спокойным голосом, – самое главное и тайное Александру уже известно: Лев Маркович готовится стать бессловником. Но напомню, что, если Вера Николаевна сделала его наставником в Заречье, значит, он доказал свою верность.

– Ходят слухи, что на Велес оказывали давление в этом вопросе. – На этот раз замечание исходило от колдуна, сидящего перед Митей Муромцем. Старший Муромец подался вперед, ожидая, что скажет Ирвинг.

– Добрый вечер, Василий Ильич. – На лице последнего появилась отстраненная полуулыбка. – Думаю, Вера Николаевна будет приятно удивлена, когда узнает, что семейство Муромцев стоит на страже ее независимости.

Василий Ильич откинулся на спинку кресла, так что его лицо снова оказалось в тени. Но можно было не сомневаться, что на нем отразилось недовольство последними словами Ирвинга. Ни для кого не было секретом, что семейство Муромцев в последние годы было крайне недовольно процессами и новшествами, которые Вера Николаевна укореняла в Заречье и которые шли в разрез с представлениями старейших родов Росеника, Зорника и Небыли. Не говоря уже о том, что многие из них вовсе не желали расставаться со своими отпрысками или по крайней мере грезили о более достойных условиях, которые должны быть созданы для их детей в Заречье и Белой усадьбе.

– В любом случае не думаю, что Вера Николаевна приняла бы в Заречье наставника, который может навредить юным магам, – продолжил Ирвинг. – Но предлагаю все же уделить внимание Льву Марковичу. Насколько я знаю, пробная вылазка на сторону Темных колдунов прошла удачно. Все ли готово к полной подмене?

– Мы нашли идеального кандидата, – вступил в разговор один из Старейшин с темной бородой-клинышком и усталым взглядом. Его старческий голос все еще звучал властно и уверенно. – Он уже доставлен в подземелье к Вещему Олегу.

– Теперь мне необходимо зелье-блокатор. – Лев Маркович уже окончательно пришел в себя после появления Странника и теперь только изредка бросал на него опасливые взгляды.

– Думаю, в вопросе редких составляющих для этого зелья нам поможет Анатолий Звездинка.

– Безусловно, – удовлетворенно кивнул тот. – У меня все улажено. Но потребуется какое-то время, чтобы приготовить блокатор.

– Нельзя медлить. Сейчас, когда Темные заняты междоусобными войнами, – идеальное время для внедрения бессловника, – серьезно проговорил Ирвинг.

Все то время, что шел разговор, Странник внимательно наблюдал за происходящим. Еще недавно он и подумать не мог, что снова окажется среди магов, не говоря уже о том, что станет свидетелем Вече Старейшин. Однако большинство членов собрания оставались для него невидимыми, погрузившись в глубину своих кресел.

– Думаю, теперь мы можем отпустить Льва Марковича и обсудить другие вопросы, – снова подал голос старик с маленькой бородкой. На его высохшем лице читалась такая невыразимая усталость, что, казалось, он живет на этой земле уже не одно столетие.

Колдун, стоящий в центре, едва заметно кивнул, выражая свое почтение, и исчез.

– А вот эта часть собрания станет сюрпризом и для меня, – отозвался Ирвинг. – Насколько я понимаю, мы вернемся к обсуждению нового наставника Заречья. Жаль, Веры Николаевны нет с нами.

– Все мы прекрасно осведомлены, что Вера Николаевна никогда не посещает наши собрания, – тут же вступил в разговор Василий Ильич Муромец. – Возможно, если бы дело обстояло иначе, Старейшины были бы поставлены в известность, что один из наставников в Заречье – странник! И мы узнали бы об этом из первых уст.

– Этот факт ни в коем случае не скрывался ни от кого, – продолжил Ирвинг, делая Македонову жест, чтобы он занял место перед Старейшинами. – Но лично я не вижу…

– Однако, Ирвинг, – перебил его пожилой колдун с усталым взглядом, – об этом было известно только вам и Вере Николаевне. Согласитесь, – на его испещренном морщинами лице появилась лукавая улыбка, – что мы тоже имели право знать.

Странник стоял в центре каменного круга и не знал, что делать. Старейшины говорили о нем, но, казалось, совсем не обращали внимания на его присутствие. Только настороженный взгляд Анатолия Звездинки иногда устремлялся в его сторону.

– Ты прав, Яромир. Но мне кажется, что вы хотели задать какие-то вопросы непосредственно Александру Владимировичу, иначе его бы не вызвали сюда из Белой усадьбы. Со своей стороны могу только добавить, что Вера Николаевна знала о его прошлом, именно прошлом, – сделал акцент на этом слове Ирвинг, – и согласилась принять в качестве наставника.

Теперь усталые глаза старого колдуна, которого Ирвинг назвал Яромиром, смотрели прямо на Странника. Македонову показалось, что он даже заметил в них огонек любопытства, хотя, возможно, все дело было в световиках, что продолжали ярко мерцать из-за присутствия старшего Муромца. Было в этих карих глазах и что-то еще, нечто властное, стремящееся проникнуть в мысли Странника.

– Извините, не очень красиво получилось, мы даже не поприветствовали вас, – с улыбкой на устах, от которой больше веяло холодом, чем радушием, продолжил старый Яромир, колдун, к которому сам Ирвинг обращался с явным почтением. – Но сейчас такое время, что не каждый пожмет руку страннику.

– Странников всегда считали неблагонадежными, причем как Темные колдуны, так и Светлые, – тихо ответил Македонов, но его слова разнеслись по всему помещению, отражаясь от каменных стен. – Но кому как не Старейшинам знать, что они необходимы для равновесия сил. К тому же я перестал быть странником и перешел на Светлую сторону…

– Когда-то вы точно так же ее покинули, – перебил его Звездинка, бросив на стоящего перед ним мага брезгливый взгляд.

– Все люди совершают ошибки, особенно в молодости. Я не стал исключением. Я покинул Светлую сторону по своим сугубо личным причинам. Мог перейти к Темным, как делали многие, но выбрал отшельничество и полную изоляцию. – Александр старался сохранить самообладание, но трудно было контролировать свои слова и мысли, чтобы они не стали предметом чьего-то скрупулезного изучения.

– И что же заставило вас вернуться? – Старый Яромир Рублёв резко подался вперед.

– Я понял, что могу еще принести пользу Светлому сообществу.

– Если вы говорите, что выбрали путь отшельника… – На этот раз слово взял Василий Муромец, за спиной которого Странник снова увидел ярко-зеленые глаза его сына: в них читалась так необходимая ему в этот момент поддержка. – То почему Лев Маркович так странно на вас отреагировал? Словно узнал вас. И не скажу, что это было похоже на встречу двух добрых друзей. – Лицо старшего Муромца скривила самодовольная ухмылка.

– Могу сказать только, что я до сегодняшнего дня ни разу не встречался с этим человеком. Вы можете это проверить, если не верите мне. – Он взглянул на старого колдуна, который продолжал пристально наблюдать за ним из своего кресла. – Скорее всего, он с кем-то меня перепутал.

– Наш мир полон необъяснимых вещей, – оборвал его Ирвинг. – Но, думаю, что все собравшиеся удовлетворили свое любопытство. Александр Владимирович – наставник в Заречье, и вам ли не знать, что в Заречье легко попасть, но не так-то просто выйти оттуда. Поэтому мы не вправе вмешиваться в дела Веры Николаевны. Я согласен, что должен был сообщить на Вече о новом наставнике. Впредь постараюсь не держать вас в неведении.

– Когда будете рекомендовать в Заречье очередного наставника по Огненной магии? – усмехнулся Яромир.

Звук громового раската прорезал розовое небо, усеянное фиолетовыми и желтыми перистыми облаками. Неожиданный и резкий удар по барабанным перепонкам. Затем он повторился снова, такой оглушительный и неприятный, что захотелось зажать ладонями уши, спрятаться под одеяло… Тук-тук-тук… Теперь это уже совсем не похоже на гром, рев не такой звучный, не такой далекий, он стал тише, но повторяется все чаще… тук-тук… Откуда это? Тук-тук-тук…

Полина открыла глаза и машинально повернулась к двери, которая вся дрожала от частых мелких постукиваний.

– Иду, – сонно протянула Полина, встала с кровати и распахнула дверь. На пороге стояла Маргарита.

– Спишь? – воскликнула она, вручая Полине спелую грушу и по-хозяйски падая на кровать. – Ты так долго не открывала дверь, что я уж подумала, будто ты осталась ночевать в Беловодье!

Полина улыбнулась и направилась в ванную, чтобы почистить зубы и умыться.

– Я пришла очень поздно, кажется, под утро.

– Ну, как там было? Рассказывай скорей!

– О, со мной такое случилось, когда я вернулась…

– Вы целовались? – перебила Полину Маргарита, заглядывая в ванную.

– Нет. Ну, то есть не совсем, – смущаясь, ответила Полина.

– Как это не совсем? – рассмеялась Маргарита. – Целовались или нет?

– Нет, – сказала Полина, но тут же поспешила объяснить: – Понимаешь, там было очень много народу. Я просто представить не могу, как можно целоваться, когда вокруг все смотрят…

– Ну, вы хотя бы танцевали вместе?

– Один раз Светослав пригласил меня на медленный танец, но потом сказал, что не очень любит танцевать. Все мальчишки, наверное, не любят танцевать. Они почти весь вечер просидели за столом, а танцевали только старшие колдуньи, которых пригласил к себе на день рождения Егор, ну и мы с Олей.

– Вы с Олей? – переспросила Маргарита. – Оля тоже была там?

– Да, – ответила Полина, вытираясь. – Оказалось, что Светослав и ее тоже позвал.

– Но зачем?

– Не знаю. Но не думаю, что в этом есть что-то нехорошее. Он ни разу не танцевал с ней, они даже не разговаривали.

– Ну и что! – разозлилась Маргарита. – Зачем же он пригласил ее? Так нельзя, раз ему нравишься ты, то он не должен был звать Олю. И что, ее он тоже провожал, как и тебя?

– Меня он проводил, мы шли вдвоем до ворот Белой усадьбы, – отозвалась Полина, уже начиная понимать, что это свидание прошло не так уж и гладко, как могло бы. – А Олю мы подвезли до дома на автомобиле его брата. Он сказал ей «пока» и все. Это считается?

– Нет, – вздохнула Маргарита. – Наверное, это не считается. Он же не пошел ее провожать один.

Полина вернулась в комнату и уселась на кровать.

– Так о чем вы договорились? – поинтересовалась Маргарита после минутного молчания. – Вы теперь встречаетесь?

– Не знаю. – Полина пожала плечами. – Мы об этом не разговаривали.

– Странно. – Маргарита покачала головой. – Я была уверена, что Светослав хочет с тобой встречаться… Может быть, он стесняется признаться тебе в этом? А ты сама как вела себя с ним?

– Как всегда. То есть ужасно глупо, конечно же, говорила всякую чушь, смеялась невпопад. А когда мы прощались, он поцеловал меня, – неуверенно продолжила Полина. – В щеку, и я убежала.

– Убежала? – расхохоталась Маргарита.

– Ну да.

– Но ты дала ему понять, что он тебе нравится?

– Не знаю. – Полина недоуменно уставилась на подругу. – А как я должна была это сделать?

– Как-нибудь. Представь, а вдруг Светослав совсем не уверен в том, что ты ответишь ему взаимностью? Может быть, поэтому он и не сказал тебе ничего? Может быть, ты держишься с ним слишком холодно? Вдруг он потому и пригласил Олю? Она же подарила ему свечку, в ней он точно уверен.

– Не знаю, – повторила Полина, с удивлением глядя на свое поведение с этой неожиданной стороны. Возможно ли, что ее природную стеснительность кто-то и впрямь воспринимал как отсутствие чувств?

– Напиши ему письмо, – внезапно посоветовала Маргарита.

– Что?

– Письмо. Напиши-напиши. Вы же не увидитесь сегодня, так? Он останется гостить у тети? Вот и отправь ему записку.

– Но зачем?

– Чтобы он знал, что ты думаешь о нем, глупенькая! Напиши, что добралась нормально, что тебя никто не застукал, что хочешь скорее с ним увидеться.

– Кстати! – перебила подругу Полина. – Насчет того, как я сюда добралась! Я потеряла шапку-невидимку, которую дала мне Василиса! Я убегала от наставника по Огненной магии, и она слетела с головы. Ты должна помочь мне найти шапку, иначе Анисья убьет меня. У нее или Мити наверняка возникнут проблемы, если шапка попадет в руки Велес! Постарайся как-нибудь выяснить у Странника, нашел ли он шапку-невидимку и догадался ли, кто ее обронил.

– Спросить у Странника? Я не смогу этого сделать. Просто представить не могу, как я заговорю с ним об этом. Надо придумать что-то более реальное…

– Ты что же, боишься его? – Теперь Полина перешла в наступление.

– Нет, не боюсь. Но он не тот человек, у которого вот так запросто можно поинтересоваться, не находил ли он ночью шапку-невидимку и не будет ли так любезен вернуть ее.

– Ладно, но времени у нас мало, Анисья завтра вернется в Белую усадьбу!

– Может, ты все расскажешь Дарье Сергеевне?

– Нет.

– Но так будет лучше, Полина. Она не станет ругать тебя, она тебя любит.

– Севу она тоже любит, однако чаще других наказывает его.

– Но ты – это другое дело.

– Может, и так, но я все равно не смогу поговорить с ней: ее до завтра тоже здесь не будет, говорят, она уехала к отцу.

– Да, плохи дела.

– Надо написать Василисе, что я потеряла шапку. Может быть, она что-нибудь придумает?

– Да! – воскликнула Маргарита. – Именно. Давай мне ручку – я быстренько напишу Василисе, а ты Светославу.

– Но… – заикнулась Полина, почувствовав слабость в руках. – Что же мне ему написать?

– Я уже говорила тебе. Скажи ему, что добралась хорошо, – ничего не говори пока что про потерянную шапку-невидимку, хотя можешь прибавить каких-нибудь волнующих деталей, например, написать о том, как ты убегала от Странника. Пусть попереживает за тебя. Поняла? Скажи, что очень ждешь встречи.

Полина вздохнула, взяла чистый лист бересты и принялась царапать на нем темно-красные загогулины. В конце концов записка для Светослава вышла совсем короткая и, по мнению Маргариты, слишком сухая.

В понедельник утром снег падал густой и пушистый, рассекая свинцовое небо на мириады маленьких кусочков и делая землю похожей на бескрайний белый океан, то вздымающийся бархатными волнами, то замирающий в ровном ослепительном штиле. Маргарита и остальные Огненные маги ее возраста заняли Огненный чертог, и наставник рассказывал им о загадочных Ифритах. Анисья с Василисой в оранжерее рассматривали примеры магической селекции, а Полина тем временем лежала в своей постели, высунув из-под одеяла босые ступни, и зачитывалась берестяными свитками, которых на ее кровати валялось не меньше десятка. Это были письма от Светослава. Вчерашняя записка, написанная ему, перевернула, как казалось, весь ее мир. Светослав незамедлительно ответил на Полинино послание. Он был рад, что она так ловко убежала от Странника, еще раз повторил, что очень беспокоился за нее, рассказал о том, как добрался до дома своей тети, и еще много о чем. До самого вечера Полина не покидала своей комнаты, ожидая от него очередного известия и напрочь забыв о потерянной шапке-невидимке. Теперь же она, едва проснувшись и схватив со стола стопку писем, снова и снова пробегала глазами строки, написанные им. Вот в этом послании он писал: «Здорово, что старообрядцы снова поцапались из-за власти. Я думаю, что весь этот спор из-за того, кто из них потомок Милонеги, – полная чушь. Но я страшно рад, что они оставили попытки напасть на Светлых, потому что теперь нам дана почти полная свобода: можно гулять по городу, ходить на ярмарку, возвращаться домой в Полнолуние, посещать Беловодье. Ведь если бы все это было запрещено, я не смог бы пригласить тебя… Было бы обидно, верно? Кстати, что ты думаешь о Милонеге?». Полина тут же написала ему длинное письмо в ответ.

На Боевой магии в это утро было, как всегда, оживленно. Дарья Сергеевна командовала старшими колдунами, заставляя их атаковать друг друга и применять защитные чары. Сегодня все, кто мог, практиковались в использовании физического щита. Земляным это удавалось лучше, чем другим, и поэтому они чаще атаковали, чем защищались, а Огненные и Воздушные прикладывали все силы, чтобы справиться с этой очень непростой магией.

– Физическая атака – самая легкая атака! – напоминала наставница, появляясь то там, то здесь. – Достаточно просто владеть левитацией или передавать свою волю растениям и животным. А вот физическая защита – самая сложная защита! Для нее нужна фантазия! Да, Матвей, фантазия, а не зазубренные заклинания! – выкрикнула она, очутившись рядом с повалившимся на землю неофитом Густава Вениаминовича. Вслед за ним на снег упала Алёнка, а затем еще пара колдунов, не справившихся с выпростанными из-под земли корнями, которые с размаху хлестнули ближайших к ним магов. – И физическая защита – это не распускание рук! – строго добавила Лиса, повернувшись еще к одному колдуну: тот только что врезал кулаком Арсению, даже не дав тому произнести наговор. Повсюду слышались азартные или возмущенные крики. Митя, даже в такое серое пасмурное утро выглядевший веселым, уворачивался от вполне предсказуемых атак Севы: что нового мог придумать Воздушный, кроме как с помощью левитации поднять снежный ураган и запустить его в противника? Не успел Митя подумать об этом, как был сбит с ног девушкой, которой Сева успел внушить, будто ей совершенно необходимо толкнуть Муромца. В тот же миг его накрыл бы поднятый Севой с земли сугроб, но Митя успел обернуться котом и помчаться в центр поляны, туда, где толпилось больше всего народу.

– Муромец! Жульничаешь! – крикнул Сева и тут же растворился в воздухе, сделав шаг вперед.

– А швырять в меня девиц – не жульничество?

В следующий миг Сева очутился среди толпы сражающихся. Впереди показалась хитрая кошачья морда, и Сева снова использовал телепортацию, чтобы обмануть соперника. Через секунду он появился прямо из ниоткуда совсем рядом с котом, прыгнул вперед и, падая на землю, успел ухватить Муромца за хвост. Митя мгновенно изменил свой облик и упал на снег, потирая копчик.

– Я же просил не дергать за хвост!

– На войне хороши любые средства! – отозвался Сева, вскакивая на ноги.

– Где физические щиты и атаки? – крикнула им Дарья Сергеевна.

– А чем вам не физическая магия – отрывание хвоста? – отозвался Митя, вставая на ноги.

Он сейчас же попытался воспользоваться наступившей заминкой и атаковать Севу, однако тот среагировал крайне быстро и, сотворив щит, сам кинулся обратно к дальнему краю поляны, чтобы выбраться из гущи магов. Он пролетел мимо Стефани, раскрывшей свой большой блокнот. Француженка заманчиво сверкнула глазами, и Сева, с трудом справившийся с собой, чтобы не обернуться и не взглянуть на нее еще раз, подумал о том, что она в который раз присутствует на Боевой магии, вместо того чтобы проводить время с Водяной колдуньей. Эта догадка все же заставила его оглянуться, но взгляд его тут же уперся в совершенно иную фигуру – Александра Владимировича, наставника Огненных. Он-то откуда здесь взялся? Странник решительно шагал навстречу Лисе. Дарья Сергеевна, на мгновение испарившись, очутилась сразу возле него. Должно быть, время истекло, раз Александр Владимирович уже освободился, но Лиса, как часто случалось, забыла об отведенных на Боевую магию часах. Александр Владимирович передал Дарье Сергеевне темно-коричневый сверток, что-то быстро сказал и удалился за стену деревьев.

– Все, пора заканчивать, – скомандовала Дарья Сергеевна через некоторое время, а потом, перечислив достижения каждого, повернулась к Мите: – Все могут быть свободны, а ты останься, пожалуйста.

Она тут же перевела взгляд на удивленного этой просьбой Севу и снисходительно добавила:

– Ты, естественно, тоже можешь остаться.

«Что-то плохое случилось», – подумал Сева, безошибочно угадав изменение в интонациях ее голоса, и попытался мысленно сообщить об этом другу. Но разум Мити был закрыт, не так надежно, как хотелось бы, но все же закрыт. Очевидно, Муромец и сам догадался, что Лиса планировала далеко не приятный разговор.

– Вам ведь известно, что территорию Белой усадьбы запрещается покидать в неустановленное время?

– Да, – ответил Сева, переглянувшись с другом. Воспитательная беседа уже не один раз начиналась с подобных слов. – Однако временные рамки изменены. В течение дня мы можем отлучаться в город. Перед своей последней прогулкой я это еще раз уточнил у Батмана.

– Конечно, но все жители Белой усадьбы, посвященные и нет, за исключением наставников, должны возвращаться назад до полуночи. И то – это крайний срок. Это вам известно, так ведь? – Лиса покосилась на Севу, но затем перевела взгляд на Митю. – А тем более это касается лиц, которые могут поставить под сомнение репутацию их древнего рода.

Сева опасливо вздрогнул. Не клонила ли Лиса к тому, что он и Муромец два раза в неделю по ночам выбирались в лес для проведения обряда? Уж не узнала ли о том, что Сева был Призванным оборотнем? Но как? Откуда она могла узнать? И что будет, если Дарья Сергеевна выяснит, что они втянули в это дело Феншо? Феншо! Могла ли она разболтать об обряде? Но даже если допустить такое, они же не уходили за территорию усадьбы. Бродить ночью по территории тоже запрещалось, но все же это было не так страшно, чтобы вызвать недовольство Дарьи Сергеевны.

– Нам обо всем этом известно, – утвердительно кивнул Митя, отвечая на вопрос Лисы.

– Тогда почему вчера между четырьмя и пятью часами утра кто-то обронил вот это в холле? Сразу после того, хочу заметить, как вошел в здание через парадный вход и ворота? – Лиса извлекла на свет тот темный сверток, который передал ей Александр Владимирович и который оказался не чем иным, как шапкой-невидимкой.

– С чего вы взяли, что это был кто-то из нас? – спросил Сева, облегченно вздохнув, но Митя все понял: он, получив в руки шапку-невидимку, развернул ее и указал другу на крохотную надпись, выведенную корявым детским почерком на внутренней стороне головного убора: «М. Муромец».

– Я понимаю, что у каждого человека могут быть важные причины, тем более у тебя, Митя, однако будет лучше, если ты объяснишь мне, что все это значит. – Лиса испытующе посмотрела на колдуна, забирая шапку-невидимку назад.

Митя молчал, и Сева не мог понять почему. Муромец просто физически не мог обронить вчера ночью шапку-невидимку в холле, потому что первый раз участвовал в Вече Старейшин. Значит, его не могло быть в четыре часа утра в Белой усадьбе…

– Жаль. – Дарья Сергеевна вздохнула. – Тогда, пожалуй, мне придется отдать это Вере Николаевне. Может, ты объяснишь это ей…

– Не надо, – спохватился Митя, едва услышал упоминание имени Велес. – Я лучше вам расскажу!

Наставница, собравшаяся было уходить, обернулась и внимательно посмотрела на него своими странными желтыми глазами.

– Это касается… – Митя замялся. – Это касается… Я выронил шапку случайно. Я очень торопился.

– По какой же причине ты торопился в столь раннее время?

– По личной, – краснея, ответил Митя.

– То есть? – уточнила Лиса.

– Мне нужно было кое с кем встретиться…

– Правда? Вот странность, в это же время ты был на Вече Старейшин.

– Нет, то есть да. – Митя оказался в тупике, он явно забыл, в котором часу кто-то выронил его шапку-невидимку. – Так все думали. На самом же деле… перед самым началом Вече я все еще был здесь и даже опоздал туда…

– Но что ты делал здесь в такое время? Ты не хотел являться на Вече?

– Не в этом дело!

– А в чем же?

– Мне надо было встретиться кое с кем, как я уже говорил.

– С кем?

– С девушкой! – вдруг резко ответил Митя, вспыхнув.

«Хороший ход», – подумал Сева, прекрасно осознавая, что друг нагло врет.

Лиса сделала глубокий вдох, затем, словно размышляя о чем-то очень важном, прикрыла глаза.

– Ладно, Митя. Хорошо. – Голос ее стал спокойнее, а лицо приобрело какое-то печальное и отрешенное выражение. Она протянула Муромцу шапку-невидимку. – Забери это, но запомни. Я знаю, что ты обманываешь меня, но не знаю зачем. И знаю, что шапку обронил не ты, а какая-то колдунья. Но я верю в твое благородство, так что не подведи меня.

Эта последняя фраза прозвучала как-то совсем грустно, и Дарья Сергеевна, круто повернувшись, растаяла в воздухе.

– Мы одни? – спросил Митя после некоторого молчания, вертя головой, словно ожидая увидеть наставницу за своей спиной.

– Да, она исчезла. И она тебе не поверила, – ровно произнес Сева.

– Я понял.

– Зачем ты врал? Это же не ты был здесь вчера ночью.

– Не я. Шапка-невидимка была у моей сестры. Не хотелось выдавать ее. Я больше чем уверен, что Анисья не сделала ничего плохого, но это трудно было бы объяснить Лисе, а тем более Велес. У Анисьи и так постоянно возникают конфликты с Верой Николаевной.

– То есть ты просто прикрыл ее?

– Конечно.

– Ты врешь, – тут же возразил Сева, вспомнив, что и Анисья Новолуние провела в поместье Муромцев. – Шапка-невидимка была не у твоей сестры, верно? Она была у ее подруги. У Василисы.

– Ну, да. – Митя виновато улыбнулся. – Но какая разница, кто из…

– То есть ты просто прикрыл Василису? – заключил Сева, с интересом глядя в глаза Мите.

– Да.

– Зачем?

Митя пожал плечами:

– Ну… вдруг у нее из-за этого возникли бы проблемы с Велес.

– А Василису ты где оставила? – спросила Маргарита, обращаясь к Анисье, вернувшейся из оранжереи.

– Сейчас придет. Она пошла переодеться. О, Ярило, я голодна как волк.

– Нись, у меня плохая новость для тебя, – тут же призналась Полина.

– Что за новость? Она касается твоего свидания со Светиком?

– Нет, я же сказала, что она плохая для тебя. Я потеряла шапку-невидимку твоего брата. Мне ее Василиса дала, чтобы я смогла незамеченной вернуться в Белую усадьбу, но теперь я не знаю, где шапка.

– Жаль, – к удивлению подруг почти безразлично ответила Анисья. – Но это не страшно. Не думаю, что Мите она так уж нужна. В любом случае он может достать себе новую. Главное, что тебе и без шапки удалось пробраться в Белую усадьбу без проблем.

– Нет, не совсем так, – нерешительно продолжила Полина. – Не то что… В общем, проблемы у меня были. Я обронила шапку-невидимку как раз когда убегала от Странника. Он услышал, как я прокралась в холл, – он был прямо там и погнался за мной. Шапка слетела, но он меня не увидел.

Анисья перестала жевать, и в глазах ее мелькнул не то испуг, не то ужас.

– Ты хочешь сказать, что Александр Владимирович нашел Митину шапку?

– Да.

– Но ведь это означает, что Мите не отвертеться от наказания!

– Да, я это и имела в виду.

– А если он скажет, что шапка была у меня…

– Ну, вряд ли он так скажет, – тут же вставила Маргарита.

– Что? Да ты просто брата моего не знаешь! Ему только повод дай поиздеваться надо мной!

– Брось, он не такой, – заступилась за Митю Полина.

– Еще какой такой! Полина, ну как ты могла потерять шапку-невидимку?

– Из-за чего спор? – раздался тонкий голосок Василисы.

– Полина потеряла шапку-невидимку! Ты знаешь, к чему это может привести? Если Велес узнает о том, что шапку обронили в холле среди ночи…

– Смотри, – прервала ее Василиса и положила перед подругой темный бесформенный предмет, сшитый из упругой толстой материи.

– Что? Невидимка? – Анисья под пристальным взглядом Полины и Маргариты развернула шапку-невидимку и прочитала небольшую надпись: «М. Муромец». – Как она оказалась у тебя?

– Это очень таинственная история, – засмеялась Василиса, садясь на соседний стул. – Ума не приложу, как это произошло. Я зашла к себе в комнату буквально на одну минуту. Когда вышла обратно, шапка лежала прямо у порога. Кто-то успел положить ее, пока я была в комнате. Наверное, знал, что я скоро выйду и обнаружу ее.

– Вот это да, – отозвалась Маргарита. – Это прям как та история с цветами, которые кто-то оставил в моей комнате на день рождения.

– Именно. У меня теперь такое чувство, будто кто-то следил за мной.

– Действительно, ведь Странник не мог знать, что шапка была у тебя до того, как ты отдала ее Полине.

– Вот-вот, – поддержала Полина. – Я бы удивилась не так сильно, если бы шапку положили под мою дверь, – это просто говорило бы о том, что Македонов все-таки увидел меня. Но то, что Василиса получила ее… странно все это.

– С другой стороны, все закончилось наилучшим образом. Хорошо, что Митя ни о чем не узнал, а иначе он бы обязательно выдал нас, – с облегчением вздохнула Анисья и вернулась к своему завтраку.

Полина вдруг замерла, и по телу ее пробежала легкая дрожь, ладони вмиг похолодели и вцепились в стоящую перед ней кружку с чаем – вдалеке мелькнуло лицо с большими темно-голубыми глазами. Светослав! Это был он! Все утро Полина ждала его появления, придумывала и разыгрывала в голове всевозможные варианты встречи, но реальность оказалась куда прозаичнее ее грез. Светослав выбрал на завтрак какое-то блюдо, даже не повернув головы в ту сторону, где сидела Полина, и направился за стол к друзьям. Полина продолжала рассматривать его в надежде, что он все-таки обернется. И вот, видимо, под давлением ее взгляда, голова его поднялась, и глаза встретились с глазами Полины. Сердце ее дернулось и, казалось, так и осталось стоять неподвижно. Светослав помахал ей свободной рукой, а затем опустился за стол, где его ждали Радим, Коля и Звездинка с Синеглазкой, которые непонятно как оказались в их компании. Полина ответила ему натянутой улыбкой и повернулась к подругам. Она вдруг почувствовала себя страшно глупо: столько себе нафантазировала и, конечно, ожидала, что Светослав бросится к ее ногам и признается в любви, а вышло совсем не так.

«Но ведь я сижу с подругами, – начала утешать себя Полина. – Он просто постеснялся сесть с нами. Да и позвать меня одну присоединиться к его друзьям было бы тоже как-то нехорошо».

Полина не могла ни в чем разобраться. Нормально ли то, что Светослав даже не подошел к ней?

– Вы поели? – осведомилась Маргарита, поглядев на тарелки подруг. – Может быть, пойдем? Эбонит Павлович терпеть не может, когда кто-то опаздывает.

– Но некоторые только что пришли на завтрак, – ответила ей Полина, думая о Светике и не желая покидать столовую в надежде на разговор с ним.

– Их проблемы, – пожала плечами Маргарита. – Зато мы успеем занять места поближе к камину.

– Идем. – Василиса тоже встала со стула, за ней Анисья, и Полине ничего не оставалось, как последовать за девочками.

Минуя столик, за которым расположился Светослав, Полина услышала недобрые смешки Звездинки и, восприняв их на свой счет, демонстративно отвернулась, погрузившись в мрачные размышления. На глаза ей тут же попались Сева с Митей. Полина вдруг вспомнила, что они втроем давно не выбирались в лес для проведения обряда. Но, увидев Полину, Митя только кивнул в знак приветствия, а Сева и вовсе не обратил на нее ни малейшего внимания, и она, пребывая в полном недоумении от всего происходящего, взяла под руку Василису и зашагала вместе с ней прочь из столовой.

Глава десятая

Туман

В этот день ни Митя, ни Сева так и не подошли к Полине поговорить насчет обряда. Не подошли и на следующий, и даже в середине недели, когда Полина оказалась неподалеку от Мити, одна, без своих подруг, он лишь бросил ей дружелюбное «привет» и тут же скрылся в одном из запутанных коридоров. Она хотела было догнать его и поинтересоваться, на какой день назначена следующая вылазка в лес, однако, столкнувшись с таким странным поведением Муромца, решила не задавать вопросов. В конце концов, это ведь парням нужно ее участие в обряде, а не ей. Однако любопытство иногда одерживало верх, и она спрашивала себя, отчего же они перестали звать ее с собой? Может быть, Сева научился превращаться обратно в человека без ее помощи? Нет, это было почти нереально, он ведь пока даже не справлялся с тем, чтобы оборачиваться птицей в одежде, и вечно оставлял за собой кучу вещей. В такие моменты Полине отчаянно хотелось поговорить с кем-нибудь об этом обряде, о прекратившихся походах в лес, но она заставляла себя молчать, помня, что своей несдержанностью могла сильно навредить Заиграй-Овражкину.

Однако все эти мысли, касающиеся Севы и обряда превращения в коршуна, занимали в Полининой голове не такое уж значительное место. Гораздо сильнее ее волновал Светослав. Он почти не разговаривал с Полиной, если она находилась в окружении подружек, однако на всех общих встречах с наставниками стал садиться ближе к ней. Полине даже показалось, что он начал ходить к тем наставникам, к которым вроде бы перестал ходить еще прошлой зимой, а во время практики по коммуникативной магии, едва Дарья Сергеевна велела всем разбиться на пары для работы над новым колдовством, немедленно очутился возле Полины и взял ее за руку.

Маргарита же продолжала встречаться со Славой, но наконец начала уделять больше времени подругам. Без ее громкого смеха, решительного голоса и бесконечных саркастических замечаний Полине часто становилось грустно, особенно в те вечера, когда Анисья с Василисой отправлялись по домам. Маргарита, узнав об этом, тут же пообещала пересмотреть свой график встреч со Славой и не оставлять ее одну.

Итак, пролетел еще один день, наступил пушистый снежный четверг. Анисья с Василисой решили остаться ночевать в Белой усадьбе и поэтому проводили вечер в Огненном чертоге вместе с Полиной и Маргаритой. Всего пять минут назад их покинула Стефани, которая, полулежа на мягком диване, долго рассказывала истории из своей жизни, постоянно вставляя французские словечки и забавно растягивая звуки. Анисья оживилась и сменила выражение лица на более миролюбивое, как только француженка скрылась за дверью.

– Наконец-то ушла.

– Интересно, какие «важные дела» увели ее отсюда? – улыбнулась Полина. – Не встреча ли с… нечистью?

Анисья только фыркнула в ответ.

– Да, Сева отчего-то ведет себя в последнее время совсем иначе. Вы заметили? Он, кажется, ни с кем не встречался вот уже несколько месяцев! – Маргарита заинтересованно подняла голову от подлокотника дивана.

– Может быть, – пожала плечами Полина.

– Ему нравится Стефани, как вы думаете? – спросила Василиса, захлопнув толстый фолиант, на вид очень ветхий.

– Что? Мне так не кажется! – вспылила Анисья.

– Он всегда так смотрит на нее… Он ведь раньше очень часто менял девушек, помните?

– А по-моему, это он нравится Стефани, а не она ему, – сказала Маргарита.

– Но мне все же кажется странным то, как он на нее смотрит.

Эта фраза, произнесенная Василисой, заставила Полину задуматься. А ведь правда, она не раз замечала его потупившийся взгляд. Стефани кокетничала с ним, уже в открытую заигрывала, чуть ли не целоваться лезла, а он… Даже не воспользовался этим, как странно! Неужели влюблен? И Полина вдруг почувствовала то, что – она была теперь уверена – почувствовала и Анисья. Все ее существо противилось тому, чтобы Сева оказался влюбленным в кого-то. Нет-нет-нет! Ужасный Сева, жестокий Сева… И влюблен… И смотрит с нежностью, и обнимает кого-то, крепко прижимая к себе. Нет же, нет, только не Стефани.

– О чем вы болтали со Светославом во время ужина? – Маргаритин вопрос словно пробудил ее от нехорошего сна.

– Ой. – Полина тут же порозовела, вспомнив, что Светослав перехватил ее, пока она несла тарелку к столу, где уже расположились девочки, и предложил сесть с ним. Она вежливо отказалась, виновато улыбнувшись и сославшись на то, что ее ждали подруги. – Он пригласил меня завтра пойти покататься на санках с горы.

– Но мы завтра собирались на каток! – напомнила Анисья.

– Поль, ты должна обязательно пойти с ним! – посоветовала Маргарита.

– Думаешь?

– Иди, конечно.

– Вы не обидитесь? Я же все равно не умею кататься на коньках, – произнесла в свое оправдание Полина, косясь на Анисью.

– Не обидимся, – засмеялась Василиса.

– Всегда хотела сказать, что, когда вижу тебя в этом желтом свитере, вспоминаю о лете. – Полина спрыгнула с последней ступеньки и очутилась в просторном холле, где у подножия лестницы ее ждала Василиса.

– Неужели во Франции летом так холодно, что тебе о нем напоминает мой свитер? – улыбнулась рыжеволосая колдунья.

– Нет, все как раз наоборот. Я имела в виду этот солнечный цвет.

Девушки подошли к гардеробу, и домовой Батман тут же соскочил со своего высокого табурета и скрылся среди сотен вешалок с верхней одеждой.

– Анисья обиделась на меня и решила не идти?

– Нет-нет, мы просто договорились встретиться на катке. Она пошла туда с братом, – отозвалась Василиса, накручивая на шею длинный шарф. – А Марго?

– Со Славой. Но она тоже будет ждать нас на озере.

Полина застегнула пальто, Василиса подхватила сумку с коньками, и обе подружки вышли в парк.

Морозный день был одновременно приятным и пасмурным, небо висело низко, тяжелое и хмурое, но в воздухе чувствовалась окрыляющая зимняя свежесть. Целая толпа магов спешила к замерзшему озеру и возвышавшемуся впереди заснеженному холму. Василиса с Полиной вспомнили предшествующую прогулке встречу с Вещим Олегом и обсуждали услышанную легенду вплоть до того момента, пока не поравнялись с рядом косых темных лавочек, на которых сидели несколько человек, натягивая на ноги коньки.

Василиса опустилась на край одной из лавок. Полина тем временем оглядела ближайший берег: Маргарита со Славой отыскались без труда – они катились на коньках, взявшись за руки, смешно кружась и подталкивая друг друга.

– Маргарита хорошо катается, – сказала Василиса, завязывая шнурки своих старых потертых коньков.

– А Слава? Посмотри, как он закружил ее! Вот здорово, – отозвалась Полина с завистью. – Анисью не видно?

– Нет. – Василиса ухватила Полину под руку и с ее помощью спустилась с невысокого бережка на лед.

– Хорошо тебе покататься!

– Так ты пойдешь искать Светослава?

– Наверное. Мы договорились встретиться у холма, но я не знаю, пришел ли он уже.

– Конечно, приш…

– Привет. – Василиса с Полиной тут же обернулись, услышав Митин голос.

– Привет, – хором сказали они.

– Какие у тебя красивые коньки! – Василиса поглядела на Митины ноги.

Муромец не отозвался, застыв со странной улыбкой на лице.

– Да. Точно, – кивнула Полина. – А я даже не представляла, что ты умеешь кататься.

Ей отчего-то показалось, что она не разговаривала с Митей долгие-долгие месяцы. Прошла только неделя, в течение которой они не общались, но за это время в жизни Полины столько всего случилось! И она вспомнила об обряде, на который ее перестали звать, о Севе, который словно стал еще дальше и загадочнее, чем это вообще было возможно, и о том, что сейчас наступило самое подходящее время для того, чтобы отвести Митю в сторонку и спросить, отчего же прекратились их ночные походы в лес.

– А ты почему не катаешься? – спросил Митя, нарушив Полинины планы.

– Я не умею, – отозвалась она. – И коньков у меня нет.

– Хочешь, я одолжу тебе свои? – тут же предложила Василиса.

– Нет-нет, я серьезно не умею кататься. Как-то не было времени учиться.

– Да тут нечему учиться, это просто!

– Нет, не сегодня, – смутившись, улыбнулась Полина. – Мне пора идти.

– Все понятно. Она променяла нас на кого-то другого! – усмехнулся Митя.

– Найди нас, как освободишься, – кивнула Василиса.

– Хорошо. – Полина развернулась и зашагала в сторону холма.

Желающих прокатиться с горы на санках оказалось еще больше, чем желающих кататься на коньках. Колдуны толпились, пихали друг друга, салазки то и дело сталкивались, слышались возмущенные крики и тут же хохот и довольные визги. Полина в растерянности осмотрелась: она не понимала, как Светослав сможет найти ее в этом столпотворении, и ей ничего не оставалось, кроме как расположиться возле небольшого голого дерева и ждать. Мысли ее тут же вернулись к Мите и Севе, а вместе с ними и к обряду, который так внезапно прекратился. Что послужило этому причиной? Может быть, парни так загружены новыми практиками по магии, что никак не могут выкроить время? Но что за глупости, ведь ночью они свободны! К тому же эти вылазки отнимали всего пару-тройку часов. Нет, разгадка определенно крылась в чем-то другом. Вариантов, по мнению Полины, было превеликое множество. Во-первых, Сева мог просто передумать превращаться в коршуна, мог расхотеть быть оборотнем. Нет, это не вязалось с действительностью. А что, если превращения в птицу давали какие-то неприятные ощущения? Полина тут же вспомнила, как Сева по несколько минут сидел на земле в странной согнутой позе, как только снова становился человеком. Он даже не одевался сразу, несмотря на наступившие холода. После этого глаза его всегда были воспаленными и остекленевшими, он подолгу молчал и только кивал или качал головой, отвечая на вопросы. С другой стороны, Сева никогда ни на что не жаловался, так что вряд ли это необычное состояние повлияло на его решение стать полноценным оборотнем. Полина попыталась воспроизвести в памяти последний поход в лес. Может быть, она чего-то не заметила? Может, что-то пошло не так? А что было потом? На следующий день? И еще через день…

И вдруг Полину осенило. Ребята перестали звать ее после того, как однажды она отказалась идти с ними. Точно! Это было в то утро, когда Светослав пригласил ее на свидание. Послужило ли это причиной? Она помнила, как презрительно взглянул на нее Сева, едва она озвучила свой отказ. Конечно, по его расчету она, наверное, должна была отказаться от свидания? Он решил, что его обряд для нее должен быть важнее встречи со Светославом? Теперь Полину уже не заботило, что, возможно, парни совсем не поэтому перестали звать ее в лес, теперь осталось только возмущение. Конечно, это он был во всем виноват! Виноват в ее плохом настроении, потому что обращался с ней как с пустым местом, виноват в том, что Анисья не могла устроить свою личную жизнь, в том, что…

– Так это ты? Привет. – Полина резко обернулась на голос, яростно сверкнув глазами и мечтая, чтобы перед ней оказался Заиграй-Овражкин: тогда бы она уж точно высказала ему все, что накопилось у нее в душе! Но за ее спиной появился не Сева и даже не Светослав, это был Алёша Попов – маг, которого она встречала в конюшне.

– Не ожидала? – засмеялся Алёша, глядя на ее вспыхнувшее лицо. – Я договорился встретиться здесь кое с кем, а увидел тебя.

– А, ясно. – Полина попыталась сменить вид на более дружелюбный. – Я тоже жду… знакомых. Мы собирались покататься на санках. Только вокруг столько народу, что с трудом можно кого-то отыскать. Как там Видга?

– Хорошо. Спит и видит, чтобы сбросить кого-нибудь еще раз, – ответил с улыбкой Алеша.

Полина рассмеялась:

– Это была моя вина. Я сама его напугала.

– И не только его! – Алеша Попов сделал большие глаза. – Все, кто видел это, были в ужасе. Со стороны ведь было непонятно, что с тобой произошло. Видга всегда такой смирный, он никого не скидывал. Твой крик мне до сих пор слышится в кошмарах.

– Правда? – Полина окончательно растерялась.

– Правда! Мы там все чуть в обморок от страха не попадали. Один Овражкин только и был в состоянии что-то сделать, да и он тоже побелел как мел, когда пытался помочь тебе.

«Овражкин! – произнесла про себя Полина. – Снова он!»

– О, а не тебя ли зовут? Вон, глянь, тебе машут какие-то ребята.

Полина увидела Светослава, который, как она и предполагала, пришел в обществе друзей. Все они усердно махали руками, потом Радим толкнул Светика в плечо и покатился со смеху.

– Да, их я и ждала. Приятно было поговорить.

– Пока, веселой прогулки, – кивнул Алеша и остался стоять возле дерева, в то время как Полина направилась к группе мальчишек. Светослав тут же двинулся ей навстречу, пока его друзья подтрунивали и швыряли в него снежки. Полина не знала, как и реагировать на такое странное поведение. Над кем они смеялись? Над ней? Или над ним? По лицу Светика невозможно было догадаться, злило его ребячество друзей или ему самому хотелось засмеяться. Он был серьезен и несобран одновременно, одновременно смотрел на Полину и куда-то мимо нее, улыбался и в то же время выглядел встревоженным.

– Не думала, что ты сможешь найти меня среди всех этих… – но она не успела договорить, потому что Светослав внезапно приблизился к ней и поцеловал.

Так они и замерли в объятиях друг друга, окруженные разноцветной толпой, напрочь забыв обо всех и не обращая внимания на то, что на них нескромно уставилось несколько пар любопытных глаз.

Дверь вновь заходила ходуном от решительного стука, и, не дожидаясь ответа, в комнату Полины ворвалась Маргарита в пижаме и наспех накинутой кофте. Взгляд ее выражал восторг и нетерпение, как бывало всегда, когда она хотела поделиться очередной грандиозной идеей. Влетев в комнату, она сразу бросилась к Полине на кровать.

– Хорошо, что ты еще не спишь!

Полина улыбнулась, вылезая из-под одеяла. Маргарита пришла очень кстати: ей не терпелось поделиться событиями вчерашнего дня. С того момента, когда Полина увидела подругу на катке, и до этой минуты у них не было возможности нормально поговорить. Весь вечер Полина провела со Светославом (и даже сидела с ним за одним столом во время ужина), а Маргарита после дневных развлечений отправилась на встречу с наставником по Огненной магии.

Но только Полина собралась открыть рот, как Маргарита с горящими глазами воскликнула:

– Ты не поверишь! На Огненной магии мы будем работать парами. Представь себе? Прошло так мало времени, а Странник, похоже, смог научить нас всему, что мы должны были узнать с Маливиничком!

– Значит, не зря все Огненные его так хвалят.

– Но это еще не все! Он дал нам задание, которое нужно сделать в паре с магом своей стихии, но мне пары не досталось.

Полина вопросительно взглянула на подругу. Насколько она помнила, Огненных было десять, почему же Маргарите не досталось напарника?

– К счастью, Фадей заболел, – пояснила Маргарита. – И поэтому он не сможет присутствовать на паре следующих встреч. То есть не к счастью, конечно. Мне его очень жаль, правда, – у него такая глупая болезнь: он начинает чихать от дневного света.

– Марго, я не поняла, почему ты радуешься тому, что тебе не досталось пары? Ты ведь хотела научиться коммуникативной магии, а теперь будешь колдовать одна! Понимаю, что Фадей в твоем представлении не лучший вариант, но все же… Ты могла бы быть в паре с Олей.

– Я не буду в паре с Олей! – Маргарита улыбнулась. – К тому же Оля теперь злится на меня. Она видела, как вы целовались сегодня со Светославом. Да-да, а ты думала, я не знаю? Она не очень хорошо высказалась о тебе, и мне пришлось посоветовать ей кое-что. Теперь она в обиде.

– Вот как, – отозвалась Полина. – Не стоило, Марго, ей же нравится Светослав.

– Если он ей нравится, то пусть говорит что-нибудь хорошее про него, а не гадости про тебя.

Полина снова улыбнулась.

– Так с кем же в паре ты будешь колдовать?

– С тобой!

– Но ведь я другой стихии, а ты только что сказала…

– Ну и что! Главное, что Александр Владимирович разрешил нам с тобой объединиться в пару, и теперь мы должны подготовить какое-нибудь необычное колдовство, чтобы всех поразить. – Маргарита придвинулась поближе и заговорщицки добавила: – Я уверена, что ни у кого из наших не хватит мозгов пойти дальше усиления щита или какого-нибудь светового заклинания, но ты должна помочь найти мне что-то такое, от чего все не на шутку удивятся!

– А когда следующая встреча со Странником?

– Через два дня. У нас с тобой как раз есть немного времени, чтобы потренироваться!

– Отлично, потому что у меня появилась идея! – Полина вскочила с кровати и принялась рыться в шкафу. Ее посетила мысль о том, что эти дни она должна была провести со Светославом, и она тут же поинтересовалась:

– А как же Слава, Марго? Он расстроится, если ты будешь уделять ему мало внимания.

– Нет, он сам занят в это время, так что все в порядке, – как ни в чем не бывало отозвалась Маргарита.

– Да, но… – Полина продолжала размышлять о том, как совместить тренировки и свидания с голубоглазым красавцем.

– Что?

– Проблема в том, что я совсем не умею работать в парах. – Полина сделала вид, что именно это волновало ее в данную секунду.

– Что? А наша с тобой левитация деревянного медальона? Ты забыла? Если б ты не помогла мне тогда своей силой, я бы ни за что этому не научилась.

– И правда. – Полина задумчиво уставилась на Маргариту.

Она положила на стол книгу, которую однажды дала ей Лиса, и принялась листать страницы. Маргарита тут же склонилась над ней, пробегая глазами по строчкам, пока рука Полины не опустилась на потертую иллюстрацию, изображающую темную фигуру человека, наполовину скрытую в густом серебристом тумане.

– Читай. – И Полина указала пальцем на второй сверху абзац.

Маргарита схватила книжку и притянула к себе. Несколько минут доносилось лишь шуршание страниц и ее тихое дыхание, а когда она наконец оторвалась от текста, глаза ее горели, а хитрая улыбка расползлась по лицу.

– Гениально! Это то, что нужно!

Только что стемнело. Ступеньки под старым раскачивающимся фонарем вели круто вниз.

– Нам сюда? – спросил Митя.

– Да-да, – отозвался Сева и почти бесшумно перепрыгнул всю скользкую лестницу разом. Он толкнул низкую скрипучую дверь, за ней открылось полутемное шумное помещение, полное разнообразного народа. Шум казался странным – ни одного голоса невозможно было разобрать, обитая темными деревянными панелями комната гудела, как пчелиный рой. Но пахло здесь приятно, трудно определимые ароматы исходили от бутылок на полках и пучков трав, развешанных за барной стойкой.

– Ну и местечко! – довольно воскликнул Митя, не снимая куколи.

– Вот, видишь. Я же говорил тебе, что в шубе сюда нельзя являться. По ней бы тебя точно все узнали. А твоя мамочка не обрадовалась бы такому!

– Почему мы раньше не знали про это место? – проговорил из-под капюшона Митя, высматривая свободный стол и не обращая внимания на иронию.

– Судя по всему, никто из непосвященных не может попасть в «Медвежий Угол».

– Я могу вам помочь?

Митя и Сева обернулись. Возле них стоял лысый, очень худой мужчина с фиолетовыми глазами. Он протирал полотенцем стакан и смотрел в основном на Севу, потому как тот не прятал под плащом лица.

– Да, нам нужен стол.

Колдун кивнул, делая знак следовать за ним, и повел молодых людей сквозь толпу. Какой-то человек у дальней стены поспешно накинул на голову капюшон, Сева даже оглянулся еще раз: на одно мгновение этот человек напомнил ему наставника по Легендологии.

– Здесь. – Лысый мужчина остановился возле круглого стола под потускневшей картиной, сюжет которой невозможно было разобрать из-за плохого освещения. – Темновато, конечно. Но у нас и не лучший бар для свиданий.

– Что? Свиданий? – воскликнул Сева. – А, да нет же! Я не с девушкой.

Колдун почти равнодушно пожал плечами:

– Обычная мысль, когда подобное заведение посещает молодой маг на пару с кем-то, кто прячется под куколью. О Перун! Муромец! – Колдун всплеснул руками и чуть не выронил стакан, когда Митя приподнял край капюшона. Взгляд бармена тут же виновато забегал по сторонам, брови начали вздрагивать, а Митя только улыбнулся и приложил палец к губам:

– Плачу двойную цену за наши напитки, если никому не скажете, что я здесь был.

– Конечно-конечно! О! – заверил владелец бара и обернулся, чтобы убедиться, что их разговора никто не слышит. Затем он плюхнул на стол стопку каких-то потрепанных книжонок и еще раз оглядел зал. – Я бы отвел вас за лучший стол, но он занят.

– Нет, не надо, нам и здесь нормально, – сказал Сева.

– И официантов сегодня нет, заказ придется немного подождать.

Колдун поспешил к барной стойке, возле которой его уже ждало не меньше десяти человек.

Сева взял в руки и пролистал верхнюю тонкую книжицу, заляпанную жирными пятнами. Это было меню разнообразных горячительных напитков и на последней странице значились «фирменные изобретения».

– Фирменные изобретения! Тебе это ничего не напоминает?

– Ну, либо это он крадет идеи у своего собственного сына, – отозвался Муромец. – Либо Василий – у него. А вот и «Тайные фантазии», все еще не хочешь попробовать?

– Нет! – Сева вздрогнул. – Просто возьму что-нибудь покрепче.

– «Пламя дракона» или «Плохого короля»? «Утреннюю звезду» или, может быть, «Смертоносный удар?» И этот бармен сказал, что место у них не для романтичных свиданий! Да кто же еще заказывает коктейли с такими названиями? Вот, специально для тебя, Заиграй-Овражкин – «Принцесса в башне». Принцессы из башни у тебя еще точно не было.

– Вы готовы? – раздался над ними голос Васиного отца.

– «Русалочье молоко».

– «Омут», – сказал Сева.

– И если вы считаете, что нам лучше это чем-то заесть, то принесите еды, пожалуйста, – снова рассмеялся Митя.

– Сию минуту! И-и-и, прошу прощения, что принял вас за девушку, – виновато глядя на Митину куколь, пробормотал бармен, а затем перевел взгляд на Севу. – Просто за вами имеется такая слава.

– За мной? – иронично повторил Сева. – И какая «такая»? Что я вожу девиц по трактирам?

Бармен слегка качнул головой, как бы частично соглашаясь:

– Когда-то давно я мельком видел вашу мать. А не зря я так много лет в жизни отдал изучению подобных существ.

– Вы слишком много знаете! – перебил его Сева.

– А это в наше время очень опасно, – добавил Митя.

Когда бармен отправился готовить заказ, дверь забегаловки в очередной раз открылась, впустив небольшую компанию колдунов и колдуний, тоже решивших покинуть сегодня вечером Белую усадьбу. Среди них была Варвара, одетая во все белое, и ее подруга, в последнее время не на шутку увлекшаяся Севой.

– Леший! – недовольно процедил сквозь зубы Воздушный маг, заметив обеих девушек, и накинул капюшон кофты. – Мне бы тоже стоило прихватить плащ!

В это время на столе появилось два высоких стакана, один – с густой жидкостью, в которой таинственно сверкали какие-то блестки, – от нее попахивало рыбой, – в другом же была совершенно обычная на вид вода. Сева взял свой напиток и сделал два больших глотка. Сперва он ничего не почувствовал, но зато уже через секунду горло, небо и язык страшно защипало, захотелось глубоко вздохнуть, но сделать этого не получилось. Какое-то время ему по-настоящему не хватало воздуха, казалось, что со всех сторон на него что-то давит, что-то холодное, убивающее… Вода!

– Так вот почему это называется «Омут»! – Тут наконец воздух начал поступать в легкие, и Сева закашлялся.

– Ты что, прячешься от этих девушек? – уточнил Митя, пока еще не решившись отпить из своего стакана.

Сева кивнул.

– Что-то с тобой неладное.

– Что?

– Мы так поменялись, Овражкин. Все вокруг поменялись!

– И я тоже? Ты уверен?

– Конечно. Вспомнить тебя хотя бы в первую осень в Заречье! Страннее человека просто не придумаешь.

– Но ты стал дружить со мной.

– Кто-то же должен был с тобой дружить! А иначе ты бы так и таскался по лесам с толпой очарованных девчонок. Стал бы бесчестным и жестоким сердцеедом, изводил их до смерти…

– То есть ты заботился о них, а не обо мне? – с ухмылкой перебил Сева. – Верно, ты же из нас двоих благородный и добрый. Ну, а каким я стал теперь, после твоего спасительного вмешательства? А то судя по моей «славе», о которой говорил бармен, я вовсе не изменился.

– Теперь ты прячешься от своих поклонниц.

– Иногда они очень надоедают. Я не хотел этого внимания, Муромец, не знаю, с какой стати оно досталось именно мне.

– Ну вот этого, конечно, не понять ни одному парню, находящемуся здесь. Ведь все твои девушки были настоящими красавицами!

– Нет, все они… что-то не то. – Сева пожал плечами и поглядел в свой стакан: по поверхности напитка шла рябь, и в ней вдруг вспыхнули и померкли знакомые серые глаза. Водяная колдунья? Это еще что за наваждение!

– Вся проблема в том, что ты просто привык с детства к такому вниманию. Ты его не ценишь, – продолжал Митя, и тут только Сева заметил, что стакан Муромца был уже почти пуст.

– Тебе-то грех жаловаться, ты уж точно нравишься всем девчонкам, – ответил Сева.

– Я-а?

– Конечно. Все то время, когда они не смотрят мне в глаза, они мечтают о тебе.

– Потому что я богатый наследник.

– Потому что девчонки любят смазливых блондинов.

– Смазливый блондин – звучит отвратительно, – рассмеялся Митя из-под капюшона. – Не хотелось бы думать о себе в таком ключе.

– Тогда все, что нам с тобой остается, – это пить всякую гадость и убеждать друг друга в нашей неотразимости, чтобы компенсировать отсутствие личной жизни.

– Но мне правда интересно, как можно быть таким, как ты, – ответил Митя. – С черной кровью Сирены.

– Ничего интересного. Смотри на это яблоко. – На столе всего секунду назад появилась тарелка с фруктами. – Ты хочешь яблоко? Допустим, да. Вот ты хочешь яблоко, берешь его и ешь. Ты при этом что-нибудь испытываешь?

– Ну…

– Да, ты удовлетворил свое желание. Но разве ты при этом очень любишь это яблоко?

– Я вообще люблю яблоки, – сказал Митя.

– Нет, это конкретное яблоко!

– Не знаю, нет, наверное.

– Вот видишь, тебе все равно, что это за яблоко. Главное, чтобы оно не оказалось испорченным, ну, или было, допустим, желтым или большим, тогда ты его съешь.

– Да.

– А теперь подумай, что яблоко может не хотеть, чтобы ты его съел, но при виде тебя оно впадает в ступор и не может сказать, чтобы ты его не ел.

– Очень забавно, – сказал Митя.

– Слушай дальше. Допустим, ты знаешь, что яблоко не хочет оказаться в твоем желудке, и ты решаешь не есть яблоки из жалости к ним. Все-таки они ничего плохого тебе не сделали, правда? Но потом вдруг твоя потребность в яблоках дает о себе знать, и ты не выдерживаешь и съедаешь одно. Ты знаешь, что яблоку очень обидно от этого, и к тому же все тебе говорят: «Какой ужас, Муромец, как ты мог, ты съел яблоко!». Как неприятно, да? Но ничего не поделаешь. Ты по-прежнему любишь яблоки и знаешь, что рано или поздно все равно съешь еще одно. А теперь самое сложное! Представь, что при всей твоей решимости даже не смотреть на яблоки они сами тянутся к тебе!

– Так ты девушек с яблоками сравниваешь? – Митя расхохотался.

– Подумай, Муромец, может ли в этой ситуации появиться яблоко, взглянув на которое, ты забудешь обо всех остальных яблоках?

– Овражкин, тебе надо написать об этом книгу. Может быть, тогда остальные научатся понимать Сирен? Ничего веселее в жизни не слышал. Но очень наглядно, признаюсь. Могу разве что предложить лимон в качестве того единственного фрукта, который заменит для тебя все яблоки. – Митя указал пальцем на сочную дольку лимона.

– Лимон? Нет, с какой стати? Мы же о яблоках! Это как если б я влюбился в…

– Ну это что-то наподобие необычного яблока… Это как если б ты влюбился в эльфийку.

– Pardon[6].

Митя и Сева обернулись на голос. На этот раз возле их столика вместо тощего лысого бармена стояла Стефани. На лицах друзей застыло удивление: уж кого-кого, а Стефани Монье они никак не ожидали увидеть в этом месте. Митя, однако, первым пришел в себя и, высунув лицо из-под капюшона, приветливо ей улыбнулся.

– Пгошу пгощени-а, – добавила она уже по-русски. – Можно мне к вам пгисоединиться? Паулин легла спать, а я захотела повеселиться, – проговорила Стефани и грациозно присела на предложенный стул. – Какой-то симпатичный колдун пговодил меня сюда от Белой усадьбы. Он сказал, что здесь готовят лучший алкоголь в Госенике. – Стефани хихикнула. Было заметно, что она уже отведала один из коктейлей, а может быть, даже и не один. – И тут я увидела вас!

– Мы рады, – отозвался Митя.

Стефани улыбнулась и опять поглядела на Севу.

– Хотите после пгогуляться?

– Мы бы пошли, но нам через час нужно возвращаться, – ответил Митя. – У нас уже и так полно проблем.

– А ты, Сева? Тоже такой пгавильный?

Митя вдруг заметил, что Сева продолжает молча таращиться на свой недопитый «Омут», как будто увидел там что-то необычное.

– Что? – переспросил Сева, на самом деле выглядевший так, будто бежавшая по его напитку волшебная рябь была ему интереснее общения со Стефани.

– Яблоко или лимон? – сказал Митя, но его собеседник только пожал плечами.

Для Полины последние дни прошли непросто. Ей пришлось прямо-таки разрываться между Светославом и одержимой новым колдовством Маргаритой.

Ей, уже успевшей в свои годы почувствовать весь ужас одиночества, ужас отсутствия родительского внимания и любви, показалось таким замечательным найти человека, который беспрестанно обнимал ее, держал за руку. И как часто случается, увлечение голубоглазым Светиком представлялось ей настоящим глубоким чувством, вечным и нерушимым.

Ей думалось, что у него нет недостатков. Мерещилось, что все девчонки поворачиваются и глядят им вслед, когда они рука об руку появляются в столовой или в парке: еще бы, ведь Светослав был таким красивым! Погружаясь в эти сладкие мысли, Полина испытывала приятное волнение, ей хотелось смеяться, дурачиться, целоваться и разговаривать только с ним.

Все было хорошо. Потому что ни одна Сирена не появилась за эти два дня в поле ее зрения и не нарушила всеобъемлющего счастья.

Единственным, что немного омрачало эти волшебные часы, была необходимость периодически возвращаться в свою или Маргаритину комнату для тренировок. Колдовство Водяного тумана, которое Полина уже давно облюбовала в старой книжке, оказалось очень непростым. Оно требовало немалого мастерства. И, как прочитали девушки, сотворить его было намного легче, если Водяной колдун объединялся с Огненным.

– Думаю, мы немного погорячились, остановив свой выбор на Водяном тумане, – заметила Полина. – Это гораздо сложнее, чем я представляла.

– Но это все же лучше, чем сделать обычный щит или разноцветный огонь. Может быть, нас хоть за попытку похвалят?

– Возможно. Ладно, давай еще раз все повторим.

– Давай. – Маргарита поднялась на ноги. – Неплохо было бы все же испробовать этот Туман на ком-то. Что-то мне не верится, что мы добиваемся того самого результата, который нужен.

Посреди коридора одиноко стояла девушка. Маргарита не ожидала кого-нибудь встретить, поэтому замерла, глядя на незнакомку. Затем перевела взгляд на наручные часы, но время то и дело ускользало от нее, сосредоточиться на стрелках не удавалось. Тем не менее Маргарита чувствовала, что уже очень поздно. Да, была чуть ли не середина ночи. И эту девушку она раньше не встречала ни в Заречье, ни в Белой усадьбе, однако что-то в ней казалось неуловимо знакомым.

Колдунья выглядела крайне возбужденной и совершенно не замечала Маргариту: ее щеки горели румянцем, прическа из темных вьющихся волос растрепалась, из нее медленно, словно змеи, выползали косы – будто девушка только что встала с постели. При этом ее голубое платье совершенно не походило на ночную сорочку – наоборот, глядя на него, Маргарита вспомнила свой парадный наряд, который сшил господин Ламонов. Шелк с искусной вышивкой обтягивал лиф, серебристые цветы струились до самого подола, из-под которого выглядывали носки расшитых на восточный манер туфель.

Откуда-то снизу до Маргариты доносились приглушенные звуки праздника, как будто кто-то устроил грандиозный бал на первом этаже усадьбы. Или этот звук доносился с улицы? Маргарита выглянула в окно, но сквозь стекло почему-то ничего не удавалось рассмотреть.

Тем временем колдунья в светлом платье и нарядной длинной накидке с капюшоном и широкими рукавами пробежала в нескольких сантиметрах от нее, даже не повернув головы в ее сторону, и стала спускаться по лестнице. Маргарита успела лишь заметить, что рукав парчовой накидки испачкан кровью. Это вызвало страх. Огненная колдунья каждой клеточкой своего тела ощутила, будто все вокруг сопротивлялось ее присутствию, словно какая-то неведомая магия стала действовать на нее. «Я не должна находиться здесь, – твердило ей что-то. – Я не имею права сюда заходить. Я должна поплатиться кровью!»

Стоило незнакомке скрыться из виду, как одна из дверей в коридоре распахнулась и из нее вышел молодой человек. Маргарита застыла от ужаса. Он огляделся, но почему-то не заметил ее и, одернув парадный кафтан, не спеша направился к лестнице. Маргарита внимательно смотрела, как он застегивал кафтан, из-под которого виднелась вышитая рубашка без ворота. Его темные длинные волосы, бледное лицо и немного надменный взгляд кого-то ей напомнили. Вот только кого? И даже этот бордовый длинный кафтан словно что-то воскрешал в ее памяти, но она никак не могла поймать знакомый образ.

Новый день принес с собой холодный ветер, и всю ночь Маргарита сквозь сон слышала его завывания и скрежет старых оконных рам. Проснувшись, она села и опустила ноги на холодный пол, пошарив ими в поисках тапочек.

– Ну и сон, – еле слышно пробормотала Маргарита себе под нос.

Вчера она от души радовалась, что встреча с наставником по магии Огня назначена на столь ранний час: ей не терпелось увидеть, как сработались друг с другом остальные Огненные. Но теперь она чувствовала сильное волнение.

Маргарита оделась, прихватила теплые варежки и перед выходом из комнаты выглянула в окно. В глаза ей бросился узкий каменный выступ стены за стеклом, укрытый белой снежной подушкой, на которой уже успели оставить отпечатки лапок красногрудые снегири. Солнце нехотя вылезало из-за стены леса, освещая тусклыми лучами парк.

Оторвавшись от рассматривания не очень уютного зимнего пейзажа, она покинула комнату, подошла к соседней двери и постучала. Щелкнул замок, Полина просунула голову в образовавшуюся щель между створкой и косяком и шепнула: «Сейчас иду». Через пару мгновений она выпорхнула из-за двери и, повернув в скважине ключ, спрятала его в карман.

– Доброе утро, – немного подавленно поздоровалась Полина.

– Доброе. У тебя все в порядке?

– По-моему, Светослав на меня обиделся, – на одном дыхании произнесла Полина, решив не скрывать того, что ее на самом деле огорчало.

– За что? За то, что ты вчера так мало с ним виделась?

– Наверное. К тому же мы испробовали на нем колдовство, и не думаю, что ему польстило то, как мы над ним смеялись.

– Это глупо, ты же помогала мне, а не гуляла с другим парнем. И это действительно было смешно. – Губы Маргариты растянулись в улыбке, когда она вспомнила выражение лица Светика, который попал под действие Водяного тумана. – Он прямо так и заявил, что обиделся?

– Конечно, нет, но это и так можно понять. Перед сном я написала ему записку, а он ничего не ответил. Знаешь, я бы тоже на его месте обиделась. Он даже был немного прав, когда сказал, что наше колдовство не слишком подходит под задание, которое дал твой наставник. Поразмышляв над этим, я поняла, что оно еще и очень смахивает на Темное.

– Тебе бы давно пора привыкнуть, что все Водяные заклятья похожи на Темное колдовство. Даже Лиса так тебе говорила. Мне кажется, стоит взять это на вооружение и поподробнее изучить Водяные заклинания – наведешь тут на всех страху! Ладно, Полина, не расстраивайся. Сейчас мы с тобой поразим всех своим супермогуществом, а потом ты прибежишь к Светославу и скажешь, что ничего путного не вышло и во всем виновата твоя сумасшедшая подруга, которая так хотела произвести хорошее впечатление на своего наставника по Огненной магии, что абсолютно потеряла голову. К тому же нам надо было на ком-то потренироваться.

Полина усмехнулась. Они спустились в столовую и сели за любимый столик у окна, а через минуту и Светик пришел на завтрак.

Полина сначала вопросительно покосилась на него: вдруг он пройдет мимо нее и сядет с Олей? Но нет, Светослав, увидев Полину, сейчас же направился к ней.

– Привет, – сухо сказал он.

– Привет, – отозвались обе девочки.

Светослав, не дождавшись от Полины еще каких-либо слов, принялся за завтрак. А Полина, словно набрав в рот воды, молчала. Опасения ее подтвердились: Светик за что-то дулся, и ей страшно захотелось очутиться где-нибудь вдвоем с ним и обсудить это, но Маргарита, все эти люди в столовой… Полина не могла говорить при них.

Маргарита тем временем без особого труда нашла глазами остальных Огненных: все они сидели парами. Ольга, обычно такая дружная с Маргаритой, на этот раз просто отвернулась и принялась вполголоса переговариваться с соседом по столику. Из наставников сейчас во флигеле завтракали только Федор и Марья Кощеевичи. В тарелках перед ними лежали горы всякой еды, будто оба собирались наесться на неделю вперед.

Светослав и Полина все еще не нарушали молчания, но судя по тому, какими взглядами они обменивались, Маргарита поняла, что должна взять дело в свои руки.

– Прости, что вчера попрактиковали на тебе Туман, – произнесла Маргарита. – Это была моя идея, но ты должен понять, ты так удачно подвернулся под руку…

– Ничего. – По голосу Светика стало ясно, что он ждал этих слов и теперь немного повеселел. – Значит, у вас все получилось?

– Да, вроде бы эффект был.

– Вроде бы… скажешь тоже. – Светослав повернулся к Полине и обнял ее за талию. – А как так выходит, что у тебя не получалось колдовать ни с кем в паре, даже со мной, а с ней вдруг получилось?

– Не знаю, – растаяв, отозвалась Полина. – Но это чистая правда. Однажды этой осенью мы с Марго силой мысли подняли в воздух деревянный медальон. Вместе, одновременно! Странно, да? Я читала, что с Водяными тяжело колдовать, потому что они почти не способны к коммуникативной магии.

– Видели новость? – За их столик без приветствия сел Радим и придвинул Светославу новый выпуск «Тридесятого Вестника». – Нет? Ну тогда читаю: «Слухи о Русальем круге подтверждены. Он будет собран в Суздале. Идет отбор участников. Обращаться никому никуда не нужно».

– Жаль, что нам еще рано участвовать.

– Судя по этому объявлению, вообще непонятно, как можно стать участником, даже если тебе уже не рано, – заметила Маргарита, в два глотка выпила кружку мятного чая и принялась за бутерброды с сыром. Когда она волновалась, ее одолевал голод. Полина же наоборот еле затолкала в себя сырник и теперь не спеша допивала сок. Светослав сидел рядом и уже не сводил с Полины глаз, доедая остывшие сырники, которые она ему подвинула.

– Ну, все, – наконец наевшись, сказала Маргарита. – Мы с Полиной пойдем. А вы решайте, что делать с этим Русальим кругом.

Полина вместе с Маргаритой, которая, несмотря на наступающие холода, до сих пор носила легкую куртку, добрались по заснеженной дороге до вершины холма, где, сложив руки на груди, стоял Александр Владимирович. Он был не один: рядом с ним топтался на месте Илья Пророк, с интересом разглядывающий приближающихся колдунов. В сравнении с могучим наставником по Огненной магии Илья Пророк выглядел комично из-за своей худобы и сутулости, его клокастая белая борода смешно торчала вперед, а маленькие глазки сверкали из-под морщинистых век.

Когда все собрались и выстроились перед наставником парами, Александр Владимирович остановил свой внимательный взгляд на Маргарите с Полиной и спросил:

– Вы справились?

Маргарита уверенно кивнула.

Полина с интересом уставилась на этого огромного человека. Она ведь видела его нечасто: он лишь изредка появлялся в столовой, пару раз мелькал в коридорах усадьбы, а последняя их встреча и вовсе произошла при неприятных обстоятельствах: Полина с шапкой-невидимкой на голове улепетывала от него среди ночи.

– Мне сегодня снился такой странный сон, – вдруг задумчиво проговорила Маргарита.

– Что в нем было странного? – спросила Полина.

– Он был про другую девушку, а вовсе не про меня… О, смотри-ка, кто пришел! – Маргарита указала на Стефани, только что взобравшуюся на холм.

– Ох, – улыбнулась Полина, – хорошо, что тут нет Анисьи, а то пришлось бы нам еще раз узнать о всех недостатках Стешки.

– Хм, она променяла Боевую магию на Огненную? Она ведь из-за тебя пришла, да?

– Да, ей следует находиться со мной рядом. Мсье Монье уверен, что в следующий раз приступ случится во время всплеска силы.

Проклятие уже пару месяцев не беспокоило Полину, страх и отчаяние потихоньку угасли, а жизнь продолжилась и потекла своим чередом. Снадобье, изобретенное специалистом по темным проклятьям, помогало, и это значило, что надежда на избавление от проклятия все же существовала.

– Давайте начинать, – сказал Александр Владимирович. – Маргариту с Полиной оставим на потом. Ольга и Филипп, вы первые.

Колдуны вышли в центр круга и взялись за руки. Полине показалось, что Оля бросила на нее странный взгляд, но вот только что он значил? Злилась ли она из-за Светослава? Была обижена? Какие чувства были свойственны Огненным колдуньям? Лиса частенько с насмешкой отзывалась о несдержанности Огненных. Со стороны можно было вообразить, будто их настроение меняется каждую минуту, а эмоции не бывают никакими иными, кроме как зашкаливающими, тем не менее Полину смущал лишь Олин многозначительный взгляд, и было совершенно неясно, чего от нее ждать.

«Как здорово, что даже ее красота не привлекла Светика», – подумала довольно Полина.

У Оли были выразительные теплые глаза, нос с небольшой горбинкой, губы бантиком и прекрасные темные кудряшки. Маленький рост, изящная фигура – все вместе это смотрелось очень эффектно.

В течение нескольких секунд Оля и Филипп просто шептались, а потом вдруг из ладони Филиппа вырвалась золотая полоска. Она вмиг обернулась светящейся ящеркой, которая пробежала вокруг колдующих, образовав огненное кольцо. Сделав прыжок, ящерица приблизилась к остальным магам и заключила всех в большой пылающий круг.

Полина вздрогнула, отвлекшись от разглядывания Оли.

– Не бойся, – шепнула Маргарита. – Это всего лишь Огненный щит. Я же говорила тебе, на большее у них мозгов не хватит.

– Щит? Вот это кольцо?

– Да, у всех стихий он выглядит по-разному. Ящерица – это саламандра, дух огня. И огонь в кольце не настоящий, это мираж. Ты спокойно можешь выйти из круга, ты не обожжешься. Но это кольцо не пропустит чужое колдовство.

– А почему и вокруг нас с тобой оно появилось?

– Сильное оборонное заклинание. Оля с Филиппом вызвали саламандру, которая защищает не только самого колдуна, но и его сторонников.

– Здорово! – сказала Полина, подумав, могло бы такое полезное Олино колдовство поразить Светослава или нет.

Следующими в центр вышли Емеля с Мишей. Тот долго целился в одну точку, как вдруг в его руке что-то сверкнуло, и настоящая молния ударила в наваленные неподалеку сухие ветки, которые тотчас вспыхнули. Полина снова подскочила на месте: молний, созданных руками магов, она еще не видела. Ребята дружно захлопали своим товарищам. Такое колдовство, как объяснила ей Маргарита, требовало неплохой подготовки, но Миша от природы отличался способностью к работе с электричеством и большими температурами.

Коля Даждь – маг из следующей пары – взмахом руки потушил почти догоревшие ветки. Возможно, он хотел поразить зрителей, но тем не менее это не помогло ему: вместе с Максимом им удалось лишь нагреть над сугробом воздух и растопить снег. Все это и даже в большем масштабе остальные ребята уже видели на прошлом Шабаше.

Зато совершенно непохожие друг на друга братья Громовы Дир и Прохор вытащили на середину небольшую кадку и подпалили фитиль, торчащий из нее, словно из свечки.

– Ну-ка спрячься за меня, – настороженно сказала Полине Маргарита, – если эта штуковина взорвется, огонь может навредить тебе.

Не успела она договорить, как раздался грохот, но вместо огня и остатков кадушки повсюду разлетелись ярко-синие искры, сначала превратившиеся в цветы, а затем закружившиеся над холмом в облике мошек и мотыльков. Колдуны стали пытаться поймать их, весело вскрикивая. Наставник тоже поймал одну из светящихся мух, растер в пальцах, и она исчезла. Красивый фейерверк всех очень позабавил.

Подошла очередь последней пары. Маргарита глубоко вздохнула и потянула Полину в центр полянки, уже покрытой бесчисленными отпечатками подошв.

Они встали спиной друг к другу и взялись за руки. Сперва должна была начать Полина, и Маргарита терпеливо ждала, чувствуя, как леденеет кровь, словно холодная вода начинает подниматься по венам рук. Очертания деревьев, окружавших вершину холма, померкли, потонув в призрачной серебристой мгле. Первым спохватился Александр Владимирович. Он вмиг сотворил вокруг воспитанников огненные кольца.

Холодные Полинины пальцы сжали ладони Маргариты, и девушки хором начали произносить наговор, голоса их звучали тихо и были слышны только друг другу:

Поляну заволокло туманом, таким удивительным для холодного времени года. Огненные начали с недоумением оглядываться по сторонам, словно потеряв остальных из виду, хотя стояли в двух шагах друг от друга.

Маргарита смотрела на них и не могла поверить, что колдовство сработало. Конечно, туман получился неплотным и уже начал рассеиваться, да и Странник успел защитить ребят от помутнения мыслей, но это не мешало Маргарите почувствовать гордость за их пару.

Александр Владимирович не спешил выходить из своего магического укрытия, образованного хвостом огненной саламандры. Он закрыл глаза, губы его шевелились, что-то шепча; вытянутая перед собой правая рука чертила линии в воздухе.

Туман рассеивался все быстрее, и колдуны наконец смогли увидеть друг друга.

Все разом повернулись в сторону Маргариты и Полины. Странник убрал огненные кольца, давая ребятам свободу движения.

– Ну, что я могу сказать, – начал Александр Владимирович. – Такого колдовства я от вас никак не ожидал!

Вид у него был такой, будто он о чем-то вспомнил, и это мешало ему сосредоточиться.

– Вы продемонстрировали нам сложное колдовство, которое могут сотворить вместе Водяной и Огненный колдун, причем продемонстрировали замечательно для своего уровня подготовки. Хотя, конечно, я никогда в жизни не видел этой магии вживую. Но Туман совершенно точно входит в список опасного колдовства.

– Опасного? – Полина удивленно покосилась на подругу: что такого опасного могло быть в этом тумане?

– Колдовство Тумана принято связывать с Водяной магией, потому что только Водяной колдун может придать туману все необходимые свойства, но при помощи Огненного это колдовство отнимает меньше сил у обоих колдунов и дает больше простора для действий, – продолжил Странник. – В основном, конечно, я слышал про это лишь легенды и сказки: во все времена Огненным и Водяным было неимоверно тяжело наладить контакт и создать общее колдовство. Как все уже, я надеюсь, заметили, Туман погружает человека в полную прострацию. Время перестает ощущаться, реальность начинает путаться с миражами, а мысли сбиваться. Как вам удалось добиться такого результата?

– Все дело в ней. – Маргарита указала на Водяную колдунью.

– Неправда, – запротестовала Полина. – Я знаю, что наставники считают меня слабой колдуньей! Так что без Маргариты ничего бы не получилось.

Александр Владимирович перевел внимательный взгляд с Маргариты на Полину.

– Все ясно как божий день, – вдруг раздался скрипучий голос Ильи Пророка, и все тут же обернулись к нему. – Друг за друга в огонь и в воду!

Александр Владимирович все еще выглядел задумчивым или сбившимся с какой-то мысли. Полина чувствовала судорожную работу в его голове, хоть на лице, испещренном шрамами, это никак не отражалось. Темные, синие как грозовая туча, глаза его всматривались в юных колдуний, но не имели такого проникающего взгляда, как у Дарьи Сергеевны.

– Хорошо. – Наконец наставник будто пришел в себя. – Все вы сегодня молодцы. Я рад, что каждый выбрал колдовство себе по душе, теперь мне будет понятнее, кому из вас легче работается с разрядами молний, кому с саламандрами, а кому… с другими стихиями. Наша встреча окончена. Буду ждать вас в день Юпитера в полдень.

Туман вставал над рекой, полз в овраги, останавливал в поле одинокого путника. Плотный, как молоко, вязкий, как рыбацкая сеть, сонный, дремучий. Тысячи и тысячи раз взошло солнце, а туман все еще стоял в голове, все еще путал мысли. Крик боли тонул в нем. Очертания рук тонули в нем. Кровь тонула в нем.

Мертвая вода – чтобы срастить косточки. Чтобы раздробленное стало целым, чтобы изуродованное покрылось новой кожей.

Живая вода – чтобы мертвое стало живым, чтобы новое тело воспряло, развернуло крылья, оскалилось.

Вода из подземного ручья – чтобы напиться, утолить тысячелетнюю жажду. Источник опустеет. Колдуны придут к нему и будут искать ответы. Сколько же случайных дорог нужно связать в узел, чтобы привести колдунов ко мне! Хотя я здесь, за спиной у них, – нужно только обернуться, вглядеться…

– На этот раз Целительство прошло очень весело, хотя в это и трудно поверить! – Маргарита со стуком опустила на деревянный стол тарелку с жареными лисичками.

– Это точно, – покачала головой Полина и поежилась: ей показалось, что во флигеле, где располагалась столовая, сегодня намного холоднее, чем в самой усадьбе. За окном был виден бурлящий источник, от которого поднимался уютный теплый пар, и Полине тут же захотелось погрузиться в приятно обволакивающую воду.

– Ты опять смеялась над названиями растений? – улыбнулась Анисья, которая была слегка простужена и поэтому позволила себе пропустить встречу с целителем.

– Да. И сегодня предметом веселья стал королевский мытник. Хотя и сифинакок все никак не дает ей покоя, – отозвалась Василиса.

– Мы-ы-ытник, – провыла Полина, смешно выставив вперед подбородок. – Ну кто это придумал?

– Это кому сифинакок не дает покоя? – спросил взявшийся из ниоткуда Митя, садясь на свободное место рядом с Василисой. Следом за ним появился Сева и расположился между Анисьей и ее братом.

– Полине, – ответила Маргарита. – Она снова на Целительстве хохотала над названиями трав.

– Ничего не могу с собой поделать! Это ужасно смешно. – Полина поковыряла вилкой омлет. – Жаба, наверное, считает меня яркой представительницей своего пола, как раз неспособной к обучению, серьезности, внимательности, осознанности и ко всему остальному, что там необходимо целителям.

Полина старалась не глядеть на ребят. Она, как всегда, догадалась, что они собирались поговорить о чем-то с ней и ее подругами, раз вновь подсели к ним, выбрав тот момент, когда за столом не было ни Славы, ни Светика. Но обида на то, что они перестали звать ее с собой в лес на обряд и даже не объяснили причины, снова зашевелилась в ее груди. И ладно бы Сева – с него нечего и спрашивать, но Митя! Но он тоже упорно отмалчивался и делал вид, что никакого обряда и в помине не было.

– Сегодня у нас тоже было забавное Целительство. Мой отец выступал в роли приглашенного специалиста, – сказал Сева со своей фирменной холодной улыбкой, и Полина подумала, что именно из-за этого в помещении стало так зябко. – Все «снежинки»-целительницы прямо-таки смутились из-за темы, которую мы проходили.

– И что за тема?

– Поцелуй жизни.

– Что это такое – «поцелуй жизни»? – спросила Маргарита со смесью интереса и сомнения на лице: она вновь начала чувствовать на себе власть магии сидящей перед ней Сирены.

Все взгляды устремились на жующего Севу.

– Если человек находится без сознания и ему не хватает собственных сил справиться с заклятием или недугом, можно помочь ему – отдать свою энергию. – Воздушный маг выдержал паузу и хитро сверкнул глазами в сторону Маргариты. – Поцеловав его. Так что «поцелуй жизни» – это не просто образное название. Магическая сила входит и выходит из тела колдуна через рот, именно поэтому ее легче всего передать таким способом.

Маргарита хмыкнула и уставилась в тарелку. Щеки ее порозовели.

– Ну а вообще мы подсели к вам не для того, чтобы Сева поведал о «поцелуе жизни», – начал Митя. – И даже не для того, чтобы он его вам продемонстрировал.

– Разве нет? – развеселился Сева, и его хорошее настроение не укрылось от собеседниц. – Разве здесь нет никого, кто бы сидел за столом без сознания и совсем без сил?

Митя пропустил его вопрос мимо ушей и, отхлебнув чая с тимьяном, продолжил:

– Приглашаю вас, дамы, на торжественный ужин.

Девушки переглянулись.

– Только не радуйтесь раньше времени! Если б не Анисья, я бы ни за что не позвал к себе в дом людей, смеющихся над сифинакоком и не знающих о «поцелуе жизни», и вообще всех, у кого рыжие волосы. Но, боюсь, без вас моей сестре будет смертельно скучно.

В ответ раздался веселый смех.

– Так ты приглашаешь всех нас в гости? – уточнила Василиса.

– Именно. Родители дают бал в честь его дня рождения, – ответила за брата Анисья.

– Бал?! Что значит дают бал?! – Маргарита от удивления икнула.

Сева снова бросил на нее двусмысленный взгляд.

– Дают бал – значит, приглашают много гостей, нанимают музыкантов, устраивают танцы и праздничный ужин.

– Я знаю, что такое бал! – перебила Маргарита, уставившись на него, и покраснела еще сильнее. – Я просто удивляюсь, что сейчас кто-то еще дает балы! Это же так… так… сказочно.

Все засмеялись, кроме Полины, которая недоуменно переглянулась с подругой.

– Серьезно? Это самый настоящий бал?

– Самый что ни на есть, к сожалению, – невесело отозвался Митя, словно вспомнив о чем-то неприятном.

Полина вдруг спохватилась:

– На бал же нужны платья!

– У вас они есть, – ответила Анисья – Можете приходить в парадных платьях, которые вы шили к Летнему солнцестоянию, они подойдут.

Покончив со вторым блюдом, Митя встал из-за стола.

– Ну, хорошо, раз все согласны, тогда буду ждать вас двадцать первого декабря в шесть вечера у себя. Я думаю, вы помните, где находится наше захолустье?

– Двадцать первого? – встрепенулась Полина. – В рождество Коляды? Разве ты родился в этот день?

– Нет, чуть раньше, но родители решили устроить бал в Новолуние, чтобы всем гостям было удобно. А что?

Полина замялась, лихорадочно размышляя.

Ей так хотелось попасть на этот бал, что она просто отказывалась верить, что ее желание может не исполниться:

– Двадцать первого декабря я улетаю во Францию. За мной приедет дядя и…

– Постой! – перебил ее Митя. – Твоего дядю зовут Максимилианом? Максимилиан Феншо?

Она кивнула, уловив крохотный проблеск надежды.

– Тогда не расстраивайся – он тоже приглашен. Я видел его имя в списке гостей. И, кстати, имя Стефани тоже.

Друзья ушли прочь, оставив девочек заканчивать обед и обсуждать предстоящий праздник.

– Еще бы ее не пригласили! – сказала Анисья, удостоверившись, что Сева с Митей удалились на достаточное расстояние и не слышат ее.

– А может, стоит рассказать бедной девушке, что на самом деле представляет собой Сева? – спросила Василиса.

– Нельзя, – пожала плечами Полина. – Если Стефани кому-нибудь разболтает, у Севы будут проблемы.

Глава одиннадцатая

Бал

Сани остановились напротив высоких ворот, опутанных стеблями вьющихся растений, которые, несмотря на стужу, продолжали цвести большими сиреневыми цветами.

– Приехали.

Арсений ловко соскочил на скрипучий снег и подал руку Полине. Ноги ее тут же утонули в пушистом сугробе. Перед выходом они с Маргаритой очень кстати наложили на свою обувь водоотталкивающее заклинание. Главное, чтобы его действие не закончилось раньше, чем обе успеют дойти до особняка Муромцев.

Все не могли отвести глаз от огромных сказочных ворот, прутья которых переплетались в сложных узорах, выстраиваясь в очертания русалок и крылатых коней. На высоких, потемневших от времени каменных столбах возвышались две неподвижные бронзовые птицы с человечьими головами. Лица их были угрюмы и таинственны, а глаза, выполненные из ярко-зеленых самоцветов, смотрели прямо на гостей, будто видя их насквозь.

Скрипнули полозья, и зачарованные сани умчались во мрак, оставив четырех гостей перед входом в усадьбу Муромцев.

– Гамаюн! – Маргарита уставилась на крылатую статую, чьи сверкающие глаза немедленно устремили свой взор на черноволосую колдунью.

Полина ничего не ответила. Арсений и Аленка тоже молчали – все заметно нервничали перед посещением обители самого древнего волшебного рода Росеника.

Неожиданно лязгнули тяжелые засовы, и створки ворот распахнулись сами собой. Из тьмы, царившей за бронзовой оградой, никто не вышел навстречу гостям, лишь через несколько секунд начали загораться желтые огоньки: они висели в воздухе над белоснежной дорожкой, ведущей к дому среди могучих дубов. Путники вошли, и ворота с протяжным воем закрылись.

Где-то невдалеке стали слышны звуки музыки и шум голосов.

Особняк Муромцев был огромным и по своим размерам мог сравниться с Белой усадьбой. Он походил на сказочный терем со множеством крыш-луковок, резных балконов и россыпями цветных стекол в больших окнах нижнего этажа. Из этих окон лился золотистый свет, на величественном крыльце ослепительно горели огромные кристаллы-световики.

Возле крыльца тут и там высились ледяные статуи, изображавшие птиц с человеческими головами.

– И снова Гамаюн. Везде они, – сказала Маргарита.

– Пришли! – раздался восторженный крик Анисьи где-то за массивной входной дверью, которая тут же распахнулась, выпустив белокурую колдунью из богато украшенного холла.

Анисья перелетела через ступеньки крыльца и бросилась в объятия подруг. Она была хороша как никогда. Вечерний зимний ветер развевал ее чудесные кудри. Хлопья снега, превратившиеся на морозе в мириады крошечных льдинок, искрились на ее волосах и придавали лицу сказочное сияние. Платье, которое сшили специально для бала, невозможно было описать словами. Десятки слоев тончайшей, словно паутина, жемчужно-серой ткани ниспадали струящимися складками до самых ступней, обутых в полупрозрачные кружевные туфельки.

Пока все восхищались Анисьиным нарядом, Маргарита вдруг ощутила тревожный укол: в памяти всплыл ее странный сон про девушку, бегущую из мужского крыла Белой усадьбы. Длинное платье с кружевными цветами, расшитые туфельки. Анисья ничем не походила на нее и одновременно напоминала всем своим видом.

Маргаритины черные волосы были собраны в высокую прическу, украшенную розовой лилией. Эту лилию она вынула из букета, подаренного ей на день рождения Славой, а Василиса заговорила цветок так, чтобы он оставался свежим и живым долгое время. Одета Маргарита была в летнее парадное платье, лишь немного отличавшееся покроем от Полининого.

Сестра именинника и гости поднялись по широким ступенькам и направились в холл, из которого наверх вела мраморная лестница, сильно напоминающая лестницу Белой усадьбы, с той лишь разницей, что эта была украшена резными статуями и мягким ковром.

Полина совсем не ожидала, что, войдя внутрь, сразу же увидит столько незнакомых людей. Ее взгляд мгновенно отыскал Митю (в красном кафтане и таких же сапогах с отворотами). Золотистые кудри его были собраны сзади и перевязаны черной лентой. Он, как и всегда, широко улыбался, хотя искренней радости в его лице на этот раз не читалось. Митя направился навстречу друзьям, держа под руку совсем юную на вид девочку. У его спутницы было приятное лицо с правильными чертами, которые, однако, не отличались особой красотой: серые маленькие глазки, блеклые и глубоко посаженные, подбородок чуть выдавался вперед. Лицо обрамляли длинные каштановые волосы.

Нетрудно было догадаться, что это за девочка, и Полина совсем не удивилась, когда Митя представил ее гостям как свою будущую невесту. Полина пожала ее нежную ручку. Маргарита настороженно вглядывалась в Марьяну, одетую, как и Анисья, в великолепное светлое платье.

Полина хотела перекинуться парой слов с несчастным женихом, но, встретившись с ним глазами, глупо потупилась. Взгляд его выражал пустоту. Зеленые глаза глядели куда-то мимо веселых гостей. Сердце Полины на секунду сжалось от сострадания: что-то жуткое творилось в душе именинника, она это почувствовала. И как бы он ни старался скрыть свои мысли, чуткая Полина вмиг догадалась, что в эту минуту Митя страдал, отчужденно уставившись вдаль и поддерживая под руку хрупкую колдунью.

– Добрый вечер. – Тоненький голос, раздавшийся прямо за спиной Полины, указал на то, что Василиса добралась наконец до особняка Муроцев.

– Добрый. Марьяна Долгорукая, моя невеста. Василиса Умнова. Подруга моей сестры, – совершенно без интонаций и выражения произнес Митя и быстро отвернулся, не желая смотреть на то, как рыжеволосая колдунья, покраснев до корней волос, обменивалась вежливыми любезностями с Марьяной.

Встретить гостей вышли и родители именинника. Евдокия Рюриковна была статной высокой колдуньей с гордой осанкой и ослепительным бриллиантовым ожерельем на шее. Лицо ее показалось Полине смутно знакомым – она догадывалась, что уже видела Евдокию Рюриковну на балу для Посвященных в день прошлого Летнего солнцестояния, однако память ее так и не восстановилась до конца после приступа, случившегося тогда. Зато тут же в голове всплыл образ недовольной дамы, которая пришла на Шабаш и что-то постоянно спрашивала у Велес.

Евдокию Муромец на этот раз больше других заинтересовала Водяная колдунья, оказавшаяся, вопреки ее смутным воспоминаниям, тощенькой и невзрачной девушкой с большими печальными глазами, а не яркой жизнерадостной красавицей, как ее Анисья. Однако внешность Полины не уберегла ее от продолжительных расспросов о способностях и успехах, а также о членах семьи, что поставило смутившуюся Полину в тупик.

Ее спасло появление низкорослого полного мужчины в ладном сером пиджаке, сшитом на манер парадного русского кафтана. Полина тут же тронула его ладонью за плечо и дрожащим голоском произнесла:

– Salut, cher oncle[7].

Максимилиан Феншо – а это был именно он – торопливо обернулся и расплылся в улыбке, подхватив в объятия свою маленькую племянницу.

Маргарита, видя, что Полина теперь слишком увлечена разговором с дядей, нежно державшим ее за руки, направилась к Анисье, которая уже отыскала среди толпы Василису и хохотала над тем, как подруга краснела каждый раз, когда кто-то пытался с ней познакомиться. Вскоре яркий поток гостей закружил и оттеснил в сторону Полининого дядю из Франции, Полину, а также самого именинника и его родителей, оставив подружек щебетать и смеяться втроем. Маргарита удивлялась всему, что видела вокруг: обстановке, гостям, нарядам, украшениям и деревьям, расставленным в честь праздника Зимнего солнцестояния прямо в холле, заколдованным свечам, которые горели ослепительно белым светом, источая приятную прохладу, а не жар. На бледно-голубых стенах висели картины, изображавшие полуобнаженных богинь: здесь были и крылатые полуженщины-полуптицы, и юная красавица Лада, и даже Мара в прозрачном саване – над головой она держала серп.

Мраморная лестница вела наверх, бесчисленные ступеньки скрывались в мягком полусвете приближающегося второго этажа. Анисья бежала впереди. Девушки поднимались следом.

– Как вам невеста моего брата? – обернулась Анисья. – Вы ведь ее видели?

– Она очень милая. – Маргарита и Василиса с улыбками переглянулись.

Каждая из них имела свое мнение на этот счет, но решила не делиться им с Анисьей.

– А это наш главный зал. – Анисья остановилась перед темными дверьми, упирающимися в потолок. Возле них стоял строгого вида пожилой колдун с проницательным угловатым лицом. При виде гостей он вежливо склонил голову и щелчком пальцев отворил створки.

Маргарите на секунду показалось, что она попала на съемки фильма. Мало того, что ее поразило наличие в доме слуг (хоть о них она не раз слышала от Анисьи), так теперь еще и этот зал, представший перед ней… Она остановилась, не веря своим глазам и боясь войти.

Огромная светлая комната с высокими окнами была украшена тысячами белых свечей, висящих под самым потолком в старинных канделябрах. Гигантская ель, наряженная, как показалось Маргарите, настоящими драгоценностями, таинственно посверкивала в углу. Вдоль стен расположились прямоугольные столы с блюдами, накрытыми серебряными крышками, и небольшие круглые белые столики с напитками, окруженные ажурными табуретами на высоких ножках. Зал заполняли гости. Женщины и девушки были настолько прекрасны, что выглядели какими-то неземными существами. Далеко не все были одеты в длинные платья. Маргарита тут же заметила у одного из столов с напитками Стефани, которая красовалась перед собеседниками – двумя внушительными мужчинами – в темном платье до колен. В ее коротких иссиня-черных волосах искрилась диадема, усыпанная камнями. При виде своих знакомых Стешка оживленно замахала рукой в знак приветствия и вернулась к разговору с человеком в темно-зеленом кафтане.

– С кем это она беседует? – спросила Маргарита, указав взглядом на француженку.

Перед тем как ответить, Анисья презрительно фыркнула:

– Ну и компанию подыскала! Два самых отвратительных колдуна, которых я знаю. Вон тот, что в зеленом, на нем еще плащ с бляхой, это Звездинка.

– Родственник Аси? – удивленно спросила Василиса.

– Ее отец, – воскликнула Анисья. – Неприятный человек. Видите, он постоянно гладит пальцами свою бороду? Мерзкая привычка.

– Ты так часто видишь его, чтобы замечать его привычки?

– Еще бы, – мрачно отозвалась Анисья. – Я вижу его на всех приемах и званых вечерах. Мой отец его тоже недолюбливает.

– Зачем же его пригласили?

– Это правила приличия. Фу, ты посмотри, как Стефани с ним кокетничает. Он похож на ящера. Не зря он может превратиться именно в ящерицу.

– В ящерицу? Серьезно?

– Редкое умение. – Анисья пожала плечами достаточно безразлично. – Очень мало колдунов могут оборачиваться земноводными и птицами. Да кому это нужно? Птицей – еще ничего, а вот змеей, ящерицей или лягушкой… Трансформации у таких перевертышей затяжные. Они подолгу не могут принять свою конечную форму. Неприятное зрелище.

– Да, но наш Жаба сразу же становится человеком, когда надо.

– А ты когда-нибудь видела, как он превращается из человека в жабу? Нет? То-то же. Гадость несусветная. Звездинка же наоборот превращается из ящерицы в человека с большим трудом. Несколько часов после превращения он покрыт омерзительной чешуей.

– А кто тот, другой? Рядом со Звездинкой? – поинтересовалась Маргарита.

– Это Николай Долгорукий. Я даже не знаю, кто хуже: Звездинка или он. Страшно противный тип.

– Серьезно? А я думала, что все рыжеволосые люди добрые и милые, как Василиса, – усмехнулась Маргарита, указывая на схожий цвет волос подруги и Долгорукого.

– Рыжие волосы – это единственная черта, которая хоть как-то может связывать Васю и это чудовище, – возразила Анисья. – Про него ходят жуткие сплетни!

– Но он Долгорукий! А Марьяна, если я правильно помню, принадлежит к этой семье. Как же так вышло, что Митю с ней обручили, если ее родственник так нехорош? – удивилась Маргарита.

– Он приходится Марьяне двоюродным дядей. Если бы он был ее отцом, мои родители, конечно, ни за что бы не связались с их родом. Но теперь все стало намного сложнее. Понимаете, он и мне приходится дядей… Да, он не так давно женился на моей тете Агафье. По всем требованиям он подходил для брака – богат, известен, и к тому же все те слухи, что о нем распускают, не нашли подтверждений, однако я не сомневаюсь в том, что он гнусный человек. Тетя Агафья, бедняжка, так страдает из-за него!

– Почему?

– Он ведет себя недостойно. Говорят, он изменяет ей, а ведь она ждет ребенка. И еще говорят, будто у него есть внебрачные дети. Конечно, никто их никогда не видел, но думаю, что слухи не рождаются на пустом месте. Этот факт мог бы запятнать его репутацию, поэтому есть вероятность, что он заставил тех девушек, кто имел с ним связь, молчать… навсегда…

– Убил их? – с замиранием сердца прошептала Маргарита.

– Может, и так, – отозвалась Анисья. – Хотя кровь на его руках никогда не позволила бы ему остаться в Светлом сообществе. Я же сказала, что о нем ходят жуткие сплетни. Однако я не знаю точно, что из них правда.

Тем временем специалист по темным проклятиям мсье Монье увидел своего старинного друга Максимилиана Феншо и поспешил к нему навстречу, отрывая его от беседы с племянницей. Полина же, улучив удобную минуту, поискала глазами подруг и, убедившись, что след их давно простыл, направилась в дамскую комнату, предварительно выяснив ее местонахождение у любезной прислуги. Уборная оказалась просто огромной и богато украшенной к зимним праздникам, и Полина решила, что бал по большому счету можно было провести прямо в ней. На стенах висели огромные сверкающие зеркала, и Полина приблизилась к одному из них. Несколько прядей выбилось из праздничной прически, которая и без того еле-еле держалась на ее недлинных волосах. Полина вынула из сумки флакон, который приобрела в магазине волшебной косметики вместе с кремом-Морянкой, и побрызгала себе на голову прозрачной, пахнущей цветами жидкостью.

– Ну же, держитесь вы! – приказала она непослушным волосам, укладывая их пальцами обратно в прическу. Волшебное средство подействовало, и торчащие в разные стороны пряди прильнули к голове. – Так-то лучше!

Полина снова покопалась в сумочке и выудила небольшое черное перо. Она разглядывала его несколько секунд, словно ожидая, что оно заговорит с ней, а потом, закончив гипнотизировать, воткнула в прическу. Перо смотрелось странно в сочетании с легким белым платьем, но Полина и не подумала его вытаскивать. Нет, таким образом она собиралась напомнить Мите и Севе об обряде и ночных походах в лес. На этот раз она ждала объяснений. Эта идея с пером пришла в голову тогда, когда она собиралась отправиться на бал. Она отыскала в глубине шкафа свою вечернюю сумочку и, открыв ее, обнаружила в ней перо, которое прятала туда, чтобы не потерять.

«В конце концов, – успокоила себя Полина, глядя на перо в отражении в зеркале, – буду говорить всем, что помимо французов у меня немало родственников и среди индейцев».

Она покинула дамскую комнату и снова оказалась перед широкой мраморной лестницей. Митя все еще разговаривал с гостями, Марьяна была с ним, а дядюшка на пару с месье Монье куда-то испарились, и Полина решила найти подружек или хотя бы кого-нибудь более-менее знакомого.

– Добрый вечер, милая, – услышала она и, поняв, что приветствие адресовано ей, оглянулась. Тут же, сама не понимая зачем, присела, как бы делая реверанс, – так показывали в исторических фильмах. Этот необычный глубокий голос она слышала редко и каждый раз внимала ему очень покорно.

Перед ней стояла Вера Николаевна, которую Полина никак не ожидала здесь увидеть. Она, конечно, знала от Анисьи, что род Велес был таким же знаменитым, древним и богатым, как и род Муромцев, однако Полина вовсе не предполагала, что Вера Николаевна посещает балы, подобные этому.

– Здравствуйте, – робко пискнула она.

– Но-но, реверансы нынче не обязательны. Особенно со мной, – и Вера Николаевна по-дружески подмигнула. Или Полине это только почудилось?

Ее взгляд случайно упал на Евдокию Рюриковну, которая подала руку Диме Велесу. Кафтан на нем был темный: темно-синий или темно-зеленый, отсюда трудно было разобрать, хотя сидел прекрасно и шел ему гораздо больше, чем его обычные черные рубашки. На этот раз у него не имелось при себе сумки, а значит, и таинственной книги по Темной магии. Полина чуть не рассмеялась, представив, что Анисья, когда увидит его, решит, будто он заглянул на день рождения Мити только для того, чтобы пробраться в библиотеку Муромцев и стащить оттуда какой-нибудь запретный старинный фолиант.

Все еще улыбаясь своим мыслям, Полина зашагала наверх вслед за Верой Николаевной и очутилась в зале, недалеко от дверей которого заметила наконец Анисью, Василису и Маргариту. Осмотревшись немного, она поняла, что зря переживала из-за пера коршуна в своих волосах, – никого тут этим не удивить.

Многие присутствующие дамы просто поражали своими прическами. Головы некоторых украшали яркие неувядающие цветы, кто-то покрывал волосы тканью или подвязывал к косам звонкие колокольчики. А у одной колдуньи на голове возвышалось настоящее гнездо из веток – Полина так и ждала, что скоро из него вылетит какая-нибудь птичка.

– О, вот ты где! – заметила засмотревшуюся подругу Анисья. – Ну, как тебе у нас?

– Ты еще спрашиваешь! Я только что видела Веру Николаевну и сделала ей реверанс. Боюсь, у меня плохо со знанием здешнего этикета, как мне следует здороваться со всеми?

– Не забивай себе голову. В нашем этикете очень сложно разобраться, так что если тебе почему-то захочется пожать кому-нибудь руку или поклониться – пожалуйста! Все просто подумают, что так принято у потусторонних. А от реверансов многие будут в восторге, тут полно любителей старины.

– Представляешь, – перебила Анисью Маргарита и подтянула Полину к себе, – здесь Звездинка с отцом.

– Здесь вообще треть Заречья как минимум, – улыбнулась Василиса. – Я видела Вещего Олега, Алешу Попова, Тихона, Мастера, Елисея Вилкина.

Через некоторое время гости были приглашены к столу, но немногие взялись за угощения. Колдуны продолжали прохаживаться по залу, переговариваться и смеяться.

Василиса, Полина и Маргарита пробирались сквозь толпу вслед за Анисьей к елке. Анисья ловила восхищенные взгляды и получала комплименты со всех сторон. Она чувствовала себя как рыба в воде на таком грандиозном мероприятии: вела себя непринужденно и просто, ничуть не стесняясь того, что выглядит самой красивой из всех присутствующих колдуний, направо и налево дарила кокетливые улыбки и подавала мужчинам руку для поцелуя. Маргарита тоже привлекала внимание и к тому времени, когда подруги добрались наконец до середины зала, получила целых два приглашения на первый танец. Полина же чуть не споткнулась от смущения, когда какой-то молодой человек, которого она видела впервые в своей жизни, не просто кивнул ей, а еще и поцеловал ее пальцы в знак приветствия. Она испуганно улыбнулась ему, пробубнила что-то вроде: «Я… да… хм» – и поспешила за подружками.

Гости продолжали прибывать. Вещий Олег – наставник по Легендологии – вновь появился в зале, на этот раз в компании какого-то пожилого мужчины. За ним пришел Елисей Вилкин, его сопровождала симпатичная девушка в рогатом головном уборе.

– Послушай, а у вас в доме есть обычные комнаты?

– Конечно, Марго! – удивленно ответила Анисья. – Или ты думала, что у нас только бальные залы? Если хочешь, я потом покажу тебе дом.

– Да, было бы здорово! А то мне сложно представить тут, например, кухню или незаправленную кровать.

Створки огромных дверей снова распахнулись. Полина привстала на носочки, чтобы разглядеть, кто еще пожаловал. Рядом смолкли голоса колдуний, а через секунду Полина увидела Севу, который вошел в зал с отцом и мачехой Юлей. Казалось, что головы всех юных девиц обратились в его сторону, пока он пробирался через толпу в поисках Мити. Полина почувствовала, как замерли Василиса, Маргарита и Анисья, провожая его взглядами.

Удивила его новая прическа. Длинной растрепанной челки, закрывающей глаза, больше не было. Волосы были коротко подстрижены и, что еще удивительнее, причесаны. А вместе с копной взлохмаченных волос ушла и последняя теплота из его облика. Даже веснушки уже не смягчали внешность черноглазой хищной нечисти, бросавшей свысока короткие взгляды на гостей.

Но кроме Полины, кажется, никто не замечал таких подробностей. Все девушки продолжали мечтательно глядеть Севе вслед.

– Привет, Полина. – Юля возникла прямо перед Водяной колдуньей. – Ты помнишь меня?

– Конечно, помню! – воскликнула Полина, почувствовав прилив волнения. – Привет. Какое замечательное платье! – Юля и вправду выглядела великолепно в бледно-желтом развевающемся наряде с длинной полупрозрачной накидкой. – А где Лиза?

– Пришлось оставить с няней, – ответила жена Даниила Георгиевича и вопросительно взглянула на Полининых подруг.

Полина спохватилась и собралась представить их, но за спиной Юли возник Сева и сделал это за нее:

– Василиса, Маргарита, а это Анисья Муромец, ты и так знаешь ее, естественно.

– Очень приятно. А я Севина злобная мачеха. Я вас ненадолго покину, пойду поздороваюсь с Василием Ильичом.

– Где именинник? – не церемонясь, спросил Сева, когда Юля скрылась в толпе.

Василиса кивнула в сторону помоста с оркестром, где Митя, уставившись в пол, переговаривался с родителями Марьяны и какой-то молодой колдуньей в облегающем синем платье, усыпанном звездами: очевидно, все гости уже прибыли, и он смог подняться в зал. Полина заметила, как на лице Севы появилось сосредоточенное выражение, и вдруг Митя поднял голову и посмотрел на них. Сева помахал рукой, а именинник, что-то сказав своим собеседникам, направился к друзьям.

– Кажется, все в сборе. Сейчас начнется, – сказал он, добравшись наконец до цели и переводя дыхание. – И первый танец мне придется танцевать с НЕЙ!

– Хочешь, я избавлю тебя от твоей дамы на весь оставшийся вечер? – холодно улыбнулся Сева. – Все-таки у тебя день рождения, ты не должен так мучиться.

– Ты настоящий друг, – кисло улыбнулся Митя. – Но боюсь, будет скандал. Ты же знаешь моих родителей. Для них любой праздник в нашем доме – это репетиция моей свадьбы.

– Мое дело предложить.

Анисья злобно сверкнула глазами и насупилась.

Вступил оркестр, и полились прекрасные звуки медленной музыки.

– Дамы! – Митя схватил за руки Василису и Маргариту и кивком указал в сторону Марьяны и ее родителей. – Приглашайте меня танцевать вальс как можно чаще, иначе мне придется проводить время с Долгорукими! Если же вы пригласите меня раньше, чем я успею пригласить ЕЕ, то все решат, что я просто из вежливости не стал вам отказывать. Договорились?

– Вальс? – встрепенулась Полина. – Я не умею танцевать вальс!

Все, кроме Маргариты, удивленно уставились на нее. Полина смутилась:

– Я в детстве занималась рок-н-роллом, а вот вальс…

Митя и Сева только переглянулись и не ответили, и Полина призналась себе, что ненавидит, когда они ведут себя подобным образом: по их лицам просто невозможно было ничего понять.

Муромец начал пробираться обратно к сцене, чтобы пригласить на танец невесту. Сева же остался в неловком положении, не зная, кого из трех девушек пригласить. Полина в счет не шла, так как не умела вальсировать, и поэтому развернулась и направилась к столикам, краем глаза заметив, как сзади к Севе подкралась еще и Стефани.

Большинство приглашенных разбились на пары и закружились по залу в ослепительно белом свете кристаллов-световиков и заколдованных свечей. Полина добралась-таки до стола с напитками и опустилась на табурет. Отсюда открывалась прекрасная панорама, и можно было внимательно всех разглядеть. Сева танцевал не со Стешкой, а с Анисьей, за чем пристально наблюдала ее мать, стоя в сторонке и беседуя с Юлей. Маргарита грациозно вальсировала с каким-то незнакомым колдуном, иногда дергая за платье Василису, если та оказывалась рядом. Француженка танцевала в объятиях мсье Феншо, то и дело кидая взволнованные взгляды на пару Анисьи и Севы, пока Полинин дядя что-то увлеченно ей разъяснял. В дальнем конце зала, возле сцены, Марьяна кружилась сначала с Митей, а потом вдруг уже с Митиным отцом, Василием Ильичом.

«А где же тогда Митя?» – пронеслось в голове у Полины.

Митя же в это время с виноватым видом протискивался между танцующими и через несколько секунд неожиданно предстал перед Полиной.

– Ой! Почему ты здесь сидишь? – спросил он с удивлением. Вид у него был такой, будто она сорвала его планы.

– Как я уже говорила, с вальсом я на «вы», – улыбнулась Полина.

Митя в задумчивости поглядел на двери. Было ясно, что он только что собирался ускользнуть через них, но теперь замешкался.

– Ну ладно. – Он протянул Полине руку, будто передумав. – Пока папа развлекает мою суженую, я, пожалуй, научу тебя танцевать.

– Но… нет, если у тебя какие-то дела… – попыталась возразить Полина. – Я вовсе не страдаю от того, что не умею вальсировать.

– Но ты моя гостья. Мне будет неспокойно из-за того, что ты пропускаешь главное увеселение всех девчонок.

– Спасибо! – Полина рассмеялась и встала. – И все же как-то неловко, что ты оставил свою невесту, но будешь танцевать со мной.

– А представь, как будет неловко, если какой-нибудь богатый красавец пригласит тебя на танец, а тебе придется отказаться, потому что не умеешь. Ты потом еще обвинишь меня в том, что своими дурацкими вальсами Муромцы разрушили твою судьбу.

– Митя, большего красавца, чем ты, здесь нет, – довольно сказала Полина, позволяя ему взять себя за талию.

– Более богатого, ты хотела сказать? Левой ногой шагай на меня. Теперь вот так. Полина! Левой, а не правой. Мои родители очень любят вальс, и… чтобы все было пышно… великолепно… теперь поворот… и чтобы все было как в старину, поэтому вальс-вальс-вальс, поэтому… правой назад… поэтому его придется танцевать часто. Ха-ха-ха! Осторожней, ты же упадешь!

Так, спотыкаясь и подшучивая друг над другом, они провели несколько минут. Почему вдруг Митя передумал покидать зал и остался танцевать? Она не стала спрашивать, но вдруг подумала, что Мите трудно было бы сбежать. Не мог же он исчезнуть из зала и спрятаться в одной из бесчисленных комнат поместья Муромцев? Нет, не мог. Хотя, скорее всего, сначала собирался сделать именно это. Полина не могла знать, как бунтовало его сердце, не желая мириться с судьбой. Но могла догадываться, что именинника тянуло в эту минуту побыть рядом с кем-то близким. Сева танцевал с его сестрой, Арсений – с Аленкой, Вилкин – со своей спутницей, и Мите не к кому было пойти, кроме Полины, случайно оказавшейся на его пути, – между ними как-то сразу установились хорошие отношения.

– Как тебе удалось отделаться от Марьяны? – Полина должна была это выяснить. Ей надоело гадать.

– Папа меня очень кстати выручил. Наверное, у меня было такое подавленное лицо, что он отобрал у меня мою партнершу и попросил сбегать в его кабинет и кое-что принести.

– Видишь, оказывается, твой папа все понимает!

– Естественно, он ведь находился когда-то в точно такой же ситуации, – заметил Митя. – Именно он, кстати, и открыл мне один маленький секрет.

– Какой?

– То, что я могу встречаться с другими девушками, будучи помолвленным. Но должен это делать так, чтобы никто не узнал.

– Ай. – Полина споткнулась. – Да, но как это возможно? Ведь в Заречье все тебя знают, ты у всех на виду.

– Да, в этом-то и трудность. Кто захочет встречаться со мной, зная, что я все равно женюсь на другой?

– Кто-нибудь очень наивный, кто решит, что ради нее ты бросишь невесту, богатство, титулы и все прочее, – засмеялась Полина, снова запутавшись в ногах и платье. – Папа тебе на этот счет ничего не говорил?

– Он говорил только, что я все равно женюсь на Долгорукой и что мне никуда от этого не деться. Я должен принять это как данность. – Голос Мити вдруг стал спокойным, как будто он только что проговорил заученную и много раз повторенную фразу.

– И что, никакого выхода? – спросила Полина.

– Все не так просто. И не пытайся этого понять… Хочешь, я кое-что скажу тебе?

– Да.

– Мне на роду написано жениться на Долгорукой. Так при рождении мне предсказали.

– Разве это обязательно должно сбыться?

– Я с самого начала в это поверил. И теперь меня преследует пророчество, – закончил Митя. – Правой ногой назад, так, а теперь левой. И вообще, не лучшая тема для разговора на балу, верно? Забудь о том, что я тебе сказал.

– Ладно.

Когда музыка кончилась, запыхавшаяся Полина упала на свой стул.

– Следующий танец мне надо танцевать с ЕЕ матерью, – сказал Митя, отпуская руки девушки.

Полина кивнула и взяла со стола бокал дядюшкиного французского вина, которое он привез в подарок имениннику. Сейчас она радовалась, что рядом не было Светослава, хотя совсем недавно сокрушалась по поводу того, что его не пригласили. Перед самым ее отъездом на бал Светик опять за что-то на нее обиделся: кажется, он и впрямь считал, что она должна была отказаться от приглашения Муромцев. Какие все-таки мальчики эгоисты!

А именинника ей стало очень жалко: наверное, тому было тяжело покориться воле родителей. Полина и раньше уже думала об этом, но сейчас, когда юная Марьяна то и дело мелькала перед глазами, она словно на себе почувствовала весь ужас Митиного положения. И зачем нужны эти богатство и достаток, если всю жизнь придется провести с нелюбимой женой?

Мимо прошествовал Даниил Георгиевич и пригласил на танец вынырнувшую из толпы мать Анисьи. А пока Митя вальсировал с мамой своей будущей невесты, Сева танцевал с самой Марьяной: девочка завороженно смотрела в холодные глаза своего партнера, хлопая ресницами, и молчала, поджав маленькие розовые губки. На долю секунды Полина посочувствовала ей, но тут же вспомнила грустные Митины глаза, которые все не шли из головы, и решила, что прекрасно бы получилось, влюбись Марьяна на самом деле в Заиграй-Овражкина.

– Моя кгошка не танцует? – Ладонь мсье Феншо опустилась на Полинино плечо.

– Нет. Меня только что приглашал именинник, наверное, после него никто уже не решается, – пошутила Полина: на самом же деле возле нее не крутился даже самый захудалый танцевальный партнер, не говоря уже о «богатых красавцах», из-за которых переживал Митя.

Дядя подал ей руку, и Полина решилась еще на один медленный танец, тем более что на этот раз не нужно было вальсировать.

– Как кгасиво укгашен зал! Как это понгавилось бы Ольге! – заметил месье Феншо. – О каком таком пгазднике говогил мне месье Монье? Будто он совсем ского.

– Как он его назвал?

– Ко-ля-да…

– Ну конечно! – Полина старалась снова не запутаться ногами в длинном платье. – Это то же самое, что Йоль. Местные колдуны празднуют рождество Коляды. Мне жаль, что я опять этого не увижу, Анисья говорит, что это очень весело!

– Но Ольга ждет тебя к Гождеству. Ей это очень важно.

– Я знаю, дядюшка.

– Ну, и где же твои подгужки? – спросил мсье Феншо. – Я еще никого не видел!

– Видишь вон ту белокурую девушку? Ту, что танцует с молодым наставником? Это сестра именинника. Правда, похожи? Она самая богатая и самая красивая наследница древнего рода. А вот Маргарита, моя соседка по комнате. – Полина вдруг оступилась, все-таки запутавшись в длинной юбке, – после вальса ей так и хотелось шагать то левой ногой назад, то правой вперед. – Ой! А вон та рыженькая девушка, которую только что пригласил высокий брюнет, это Василиса. Они и есть мои подруги.

– А где же твой молодой человек?

– Здесь его нет, – засмеялась Полина и покраснела. – Один мальчик ухаживает за мной. Правда, его не пригласили на бал.

– А что за маг, с котогым танцует твоя Василиса? Пгавильно я пгоизнес ее имя?

– Правильно. Это Сева – сын Даниила Георгиевича, целителя. А почему ты спрашиваешь?

– Стефани он нгавится. Очень пгиятный молодой человек.

Звуки музыки стихли. Мсье Феншо поцеловал руку племянницы и удалился в поисках отца Стефани. Полина снова присела и потянулась за недопитым элем.

Гости постепенно начали рассаживаться за столы, оркестр спустился со сцены отдохнуть, уступив место другим музыкантам. Свет свечей и световиков немного ослаб, в углах под потолком заискрились большие розовые и синие шары. В центре зала осталась одна молодежь. Полина видела, как выскочили оттуда Митя и Сева. Перед ней возникла Анисья и потянула ее за собой. Полились необычные звуки, словно тысячи хрустальных шариков высыпались на каменный пол. На сцену поднялся музыкант с большим струнным инструментом, а за ним грациозно выплыла женщина с золотистыми волосами. Кожа ее блестела и переливалась в лучах разноцветных огоньков, а сама незнакомка была настолько тонкой и хрупкой, что напоминала какую-то сказочную фею. Она опустилась на высокий стул. Легкий ветерок, созданный магией, развевал полупрозрачное одеяние. Звук, похожий на осыпающееся стекло, усилился, к нему добавился перезвон колокольчиков, а потом музыкант ударил по струнам странного инструмента. Анисья и Василиса радостно вскрикнули и захлопали в ладоши. Неожиданно для Полины зазвучала заводная мелодия, отчего все, кто остался в центре зала и не сел за стол, пустились в пляс. Таинственная фея запела высоким голосом, и по спине Полины пробежали мурашки. Слов она разобрать не могла, так как они сильно смахивали на какой-то старый забытый язык, но песня была завораживающей и прекрасной. К пляшущим подружкам присоединились Арсений и еще два Митиных друга. Маргарита скакала в обнимку с Василисой. Марьяна отплясывала рядом с Анисьей. Полина не помнила себя от радости: наконец-то она могла танцевать то, что хотела, а не бесконечный вальс.

За первой песней началась следующая. Теперь вдруг Полине послышались знакомые слова, и в следующую минуту она догадалась, что волшебная фея пела на странном английском наречии. Девочки продолжали скакать и кружиться, кое-кто из зала громко подпевал.

Полине стало душно. Она выдохлась от быстрого танца и теперь обмахивалась ладошкой. Она заметила Стешку, которая с улыбкой наблюдала за танцующими и потягивала шампанское из высокого бокала. Полина направилась к ней.

– Немного устала танцевать, – сказала Полина, когда увидела вопросительный взгляд француженки.

– Ужасно жагко, – отозвалась та. – Шампанского?

– Нет, лучше бы просто воды.

Так они простояли несколько минут, пока в зал вновь не вошел Сева. Он оглядел танцующих своим обычным нечитаемым взглядом и уставился на певицу на сцене, постукивая пальцами в такт музыке. К нему по очереди подбегали девушки из Заречья: Анисья, Аленка и даже Марго – и тянули за руки танцевать. Но он каждый раз с бесцветной вежливой улыбкой качал головой и продолжал стоять, наблюдая за музыкантами, которые уже исполняли композицию на старославянском языке. Внезапно ритмичная музыка сменилась медленной песней, и Сева, к необъяснимому ужасу Полины, направился уверенными шагами в их со Стешкой сторону. От волнения у Полины задрожали коленки. Что случилось? Почему она так нервничает?

Сева скользнул по ней взглядом, как по пустому месту, когда протянул руку и пригласил Стефани танцевать. Стешка с довольным видом приняла его предложение, а Полина осталась одна.

Сначала мысли ее никак не могли найти свое русло, потому что взрыв волнения, произошедший в ней, продолжал бушевать и стихал очень медленно. Почему Сева пригласил Стефани, а не ее? Почему? Он был тут, совсем рядом. Одно маленькое изменение в ходе событий, и она могла бы танцевать с ним. И с какой стати ей этого так хотелось?

Полина постаралась придать лицу безразличное выражение и не смотреть в сторону Стефани и Севы. Она отыскала в толпе Аленку с Арсением, которые продолжали держаться вместе, отыскала Марьяну с Митей, тщетно поискала Маргариту и все же невольно вернулась к Заиграй-Овражкину и Стешке. Гадкий сердцеед охмурил француженку, а сам танцевал с таким неприступным видом, будто был первым в городе скромником! Полина чуть было не фыркнула и тут почувствовала на себе чей-то проникновенный взгляд. Певица, неземная прекрасная фея со звенящим голосом, глядела на нее в упор со сцены и таинственно улыбалась.

«Сева танцевал со всеми, кроме меня», – пожаловалась себе Полина, обиженно поглядывая на кружащиеся парочки. И действительно, пока она сидела и размышляла о недостатках Митиного положения, Сева приглашал Маргариту, Аленку, а затем и Василису со Стешкой. Почему это ее задело? Почему становилось неприятно от того, что француженка так тесно прижималась к своему партнеру, а Сева лишь отводил глаза? На его лице не мелькала привычная усмешка, когда он смотрел на Стефани, с ней он был молчалив и сдержан, что не могло не настораживать.

«Может, конечно, из-за того, что он не знает французского и думает, что Стефани ничего по-русски не понимает?» – успокаивала себя Полина.

Рядом с Полиной возникли Анисья и Василиса – обе, как оказалось, выходили проветриться.

– Вот уж не понимаю, почему он позволяет Стефани так к нему липнуть, – возмущенно произнесла Анисья, а Полина заметила невдалеке еще пару красавиц из Белой усадьбы, которые недовольно указывали в ту же сторону.

– Да, между ними что-то странное происходит, – подтвердила Василиса. – И все же мне жалко Стешку, ведь она ничего про него не знает.

Последние звуки медленной песни смолкли. Митя взял Марьяну под руку и повел ее к своей сестре и столпившимся возле нее девушкам. Вскоре подошла раскрасневшаяся Марго, которая танцевала с Димой Велесом и сама пребывала от этого в шоке, а за ней вернулись Сева со Стефани.

– Ты что, отказалась танцевать с внуком Велес? – обратилась Маргарита к Анисье, пытаясь перекричать громкую, только что заигравшую быструю музыку.

– Да, мне надо было отлучиться ненадолго, а тут он со своим приглашением. Я сказала, чтобы он подождал немного.

– И он пригласил меня. – Казалось, Маргарита была возмущена этим. – А я, как дура, не успела отвертеться.

– Ладно тебе, он хорошо танцует, – пожав плечами, ответила Анисья.

– Как вам Полонея Златовласка? – поинтересовался Митя.

– Волшебно, – защебетала его невеста. – Мне она с детства нравится.

– Она известная певица? – спросила Маргарита.

– Достаточно. Было очень трудно найти свободный день в расписании ее концертов, чтобы пригласить выступить на нашем балу.

– В ее песнях красивая музыка. Мне понравились колокольчики в самом начале. Прямо завораживающий звук, – решила поддержать разговор Полина.

Несколько минут еще обсуждали певицу. Маргарита, позабыв о танце с Димой Велес, пыталась заставить Василису съесть пирожное, та смеялась и отказывалась, и в итоге лакомство досталось Арсению, который отнял его у Маргариты и съел сам.

– Уверен, что после стольких быстрых песен следующая будет медленной. Златовласка любит медленные танцы, – сказал Митя, услышав последние аккорды.

– Могу я тебя пригласить? – спохватилась Василиса, сверкнув глазами, а потом неуверенно покосилась на Марьяну и добавила: – Можно его пригласить? Пожалуйста! Ты не будешь против?

– Да, – позволила Марьяна, которой не оставалось ничего другого, потому что ее будущий супруг с большим рвением вцепился в пухлые ладошки рыжеволосой девушки.

– Тогда позвольте мне вашу руку. – Арсений повернулся к Марьяне, и та согласно улыбнулась. – Сравните, кто танцует лучше, – эти жалкие фокусники или потусторонние!

В ту же самую минуту Полина увидела, как высокая фигура Димы приблизилась к их тесному кружку, и Анисье пришлось подарить ему обещанный танец. А Маргариту пригласил тот самый парень, что при встрече поцеловал руку самой Полине, – неужели перепутал?

Полина почувствовала, как краснеют ее щеки. Она опять попала в это дурацкое положение! Всех подруг разобрали, а она осталась одна, кажется, совершенно никому не интересная.

Веснушчатая ладонь прикоснулась к ее руке. Сева смотрел на нее с привычным безэмоциональным видом. Стефани демонстративно отошла в сторону и взяла со стола бокал с недопитым шампанским.

Полина тут же решила, что должна отказаться от танца. Отчего-то она так разволновалась, что расхотела танцевать. Расхотела танцевать с ним. И к тому же ее оскорбило то, что он пригласил танцевать ее самой последней, явно подчеркивая свое к ней отношение. Словно в поддержку ее решения зазвучал вальс.

– Я не умею, – сказала она, стараясь, чтобы ее голос был непринужденным: пусть гадкий сердцеед знает, что есть девушки, которые могут ему отказать!

– Ничего, это слишком просто, чтобы не уметь. – Произнеся это, Сева абсолютно бесцеремонно взял ее за руки и легко поднял со стула. – Просто будь внимательна.

Отказов в Севиной реальности не существовало. План не сработал, провалился, разбился вдребезги, и вот Полина уже стояла всего в какой-то паре сантиметров от Севы, почти прижимаясь к его груди, еле доставая макушкой ему до подбородка, и ей вдруг стало мучительно стыдно от того, что он наверняка почувствовал нахлынувшее на нее волнение, когда взял в свою теплую руку ее дрожащую от страха ладонь. А потом другой рукой обнял ее чуть выше талии, крепко-крепко, словно говоря «тебе не вырваться, не убежать, никуда не деться», и оставалось только подчиниться, оставалось сдаться…

Полина изо всех сил старалась не сбиться. Левой ногой вперед, шаг, поворот, теперь правой. Полтанца она смотрела вниз, на свои ноги, – хотя видела в основном только Севин кафтан перед своим носом, – а когда подняла голову, то поняла, что и Сева не глядел на нее. Воздушный маг ловил недвусмысленные взгляды Стефани Монье, которая внимательно за ними наблюдала, облокотившись на спинку изящного стула.

Это было уже слишком! Зачем надо было приглашать на танец Полину и при этом переглядываться с другой девушкой? И этого человека мсье Феншо назвал очень приятным!

Полина споткнулась и наступила Севе на ногу. Он, к счастью, не отреагировал.

Полина не могла унять свое негодование. Ее распирало от обиды. Необъяснимая решительность возникла в груди, нужно было что-то с этим делать! Какой он холодный! Какой жестокий… какой… даже слов не находилось!

Полина попыталась отстраниться, но рука, словно стальным кольцом обхватившая ее, не позволяла проявить характер. Она стиснула зубы: что ж, это испытание надо было вытерпеть до конца.

– Что это? – Ровный голос, в котором, однако, послышался легкий интерес, заставил Полину вновь поднять глаза на своего партнера: он улыбался и глядел на ее прическу – на черное перо, как догадалась колдунья.

– Ах, это. Я думала выбросить, но потом решила оставить на память. Возьми себе, если хочешь, – и Полина снова споткнулась.

Сева посмотрел на нее все с той же насмешливой улыбкой, словно пытался понять, о чем она думала. Полина напряглась, готовая сопротивляться его мысленному вторжению, но Сева просто отвернулся и, больше не встречаясь с ней взглядом, равнодушно бросил:

– Нет, пожалуй, пусть еще побудет у тебя.

– Зачем? Ты ведь уже научился возвращаться в человеческий облик.

– С чего ты взяла?

– Вы перестали звать меня с собой в лес, а из этого можно сделать вывод…

– Ты сама отказалась помогать, – перебил ее Сева, снова обратив свой взгляд на перо.

– Нет. Нет! Я отказалась лишь один раз. В тот вечер я была занята.

Повисло молчание. Полина уставилась на свои ноги.

Едва кончился танец, Сева ослабил хватку, с деланой вежливостью кивнул Полине и, не поцеловав ее руки, скользнул в ту сторону, где его поджидала Стешка.

Музыка затихла, и Полина со смешанным чувством отправилась вслед за подругами в другую залу, где молодежь собиралась играть в какую-то игру, о которой она никогда раньше не слышала. Молодые люди окружили широкий низкий столик. На нем были расставлены небольшие фигурки и разбросаны разноцветные карточки. Но у Полины не было совершенно никакого настроения участвовать в этой затее, и она, даже не поинтересовавшись правилами, опустилась в кресло под еловыми ветвями, украшенными сосульками и снежинками. Напротив нее горел камин, поленья приятно потрескивали. Девушка долго смотрела в огонь, пытаясь прочитать что-нибудь в языках пламени, как учила Кассандра Степановна. Ей вдруг захотелось повернуть свое кресло спинкой к окружающим, чтобы ни одна живая душа в этой комнате не увидела ее лица. Но сделать это – значило напроситься на бесчисленное количество вопросов со стороны гостей. С другой стороны стола возвышался белый рояль. За инструмент опустилась Анисья и взяла несколько нот.

Большинство людей, в том числе Маргарита с Василисой, увлеклись настольной игрой. Анисья продолжала нажимать на клавиши рояля, Мити и Марьяны видно не было. Зато Полине открывался замечательный обзор соседних кресел и диванчиков, на одном из которых Стешка нескромно прижималась к Заиграй-Овражкину и водила пальцем по его колену. Сева в свою очередь с мечтательной улыбкой смотрел куда-то на дверь. Полина вздохнула и отвернулась от противной парочки.

– Сева! – раздался голос Анисьи. – Давай споем?

– Нет желания, – отозвался он, и по выражению его лица стало понятно: он пожалел о том, что оказался в этой комнате.

– Ну пожалуйста! Пожалуйста! – Анисья приблизилась к нему и протянула руку, тем самым освобождая его из цепких Стешкиных лап.

Игроки обернулись и дружно начали подбадривать его. Арсений даже вызвался составить певцам компанию. Сопротивляться дальше было просто неприлично, и Сева неохотно встал с дивана.

Анисья подскочила к роялю и уселась на обитый красным бархатом табурет. Она еще раз взяла несколько нот, а потом сказала Севе:

– Ты начинай, я вступлю немного позже, как в прошлый раз.

– Пусть Арсений начнет, – предложил Сева.

– Я не знаю слов, – сказал Арсений, и несколько колдунов засмеялись.

Анисья заиграла, а Полина, словно громом пораженная, наблюдала за всей троицей, потому что не верила, что Сева на самом деле собирался петь. Вообще «петь» и «Сева» в ее представлении никак не вязались друг с другом.

Но Сева запел. Полина от неожиданности вцепилась в подлокотники кресла. В этот миг она не помнила ни о каких обидах, ни о Стефани, ни о ком-то другом.

Он пел чистым негромким голосом, не напрягая связок и не пытаясь поразить окружающих выдающимся талантом. Просто пел. Пел низко, мягко, ровно и так красиво, что Полина невольно погрузилась в расслабленное состояние, состояние гармонии с самой собой и миром. Если другие виды магии на нее и не влияли, то эта действовала однозначно, и она даже не пыталась сопротивляться ей.

«Сирены… они же пением всех очаровывают…» – пронеслось у нее в голове.

Тут Севиному голосу завторило женское сопрано. Полина удивленно посмотрела на Анисью. Она и не подозревала, что та поет так хорошо.

Наконец присоединился Арсений. Он, как оказалось, все-таки знал слова и тоже замечательно пел, а к тому же еще подыгрывал жестами, отчего слушатели развеселились и принялись дружно подпевать. К удивлению Полины, все, кроме них с Маргаритой, знали эту песню.

Трио идеально спелось, и хоть пианистка пару раз сбилась, их выступление закончилось громкими овациями. Краем глаза Полина видела Стешку, которая с изумленным выражением лица сидела на краю дивана. Интересно все же, что чувствовал Сева к француженке?

Хлопнула дверь, и влетел Митя. Почти никто не обратил на него внимания, и он быстрым шагом направился к другу. Близко склонив головы, они о чем-то долго шептались, а затем Сева повернулся и взглянул на Полину. Она не успела отвести глаз. Как неловко! Ей совсем не хотелось, чтобы ребята думали, будто она за ними наблюдала. Но Сева словно ожидал, что встретится с ней глазами. Он продолжал смотреть на нее, а затем медленно покосился на дверь. Полина мигом сообразила, что это знак. Она поднялась и последовала за двумя друзьями в коридор.

– Они собрались, как я и говорил. Незаметно выскользнули из зала. – Митины глаза горели.

– Ты нашел, где? – спросил Сева, и Митя кивнул. – Отлично! Кто?

– Ирвинг, наши с тобой отцы, а с ними Монье и Феншо. Пошли скорее!

– Мой дядя? С кем и где он собрался? – Полина чувствовала, что опять куда-то ввязывается. – И зачем?

– Можно было бы сказать, что это Вече Старейшин, только в измененном и далеко не полном составе, но уверен, что вопросы они будут обсуждать важные.

– Что еще за Вече? Вы можете хоть раз мне все нормально объяснить?! – взорвалась Полина. На этот раз она была не намерена участвовать в очередной их затее без каких-либо предварительных разъяснений.

– Ты не слышала о Вече Старейшин? Это такое братство…

– Слушай, – перебил друга Сева, обращаясь к Полине и сворачивая за угол к узкой лестнице. – О настоящем Вече мы расскажем тебе потом – сейчас слишком мало времени. Запомни одно: если Вече собирается, значит, требуется обсудить что-то серьезное. А если на собрание пригласили твоего дядю и специалиста по проклятиям – значит, дело может касаться тебя. И тебе неинтересно?

Конечно, ей было интересно. Она ничего не ответила и продолжила следовать за молодыми людьми.

– Странно то, что остальных членов Вече, таких как Звездинка и Рублев, они не пригласили. А ведь те присутствуют здесь, на балу! – прошептал Митя.

Крутая лестница вела вниз. Они миновали первый этаж и спускались теперь куда-то дальше. Вскоре троица очутилась в каменном подвале, стены которого устрашающе мерцали в приглушенном свете кристаллов. Воздух резко стал ледяным, Полина поежилась и украдкой потерла руки. Ей показалось, что она сделала это совсем незаметно, но Сева внезапно обернулся. Он молча снял кафтан и протянул ей. В груди что-то екнуло, Полина по привычке решила отказаться от его неожиданной заботы, но отказов в Севиной реальности не существовало, как она поняла чуть ранее. Он уже не глядел на нее, а всматривался в полумрак коридора, поэтому пришлось молча принять кафтан и накинуть его на плечи.

– Там мы свернем налево. – Митя указал вдаль, где, по всей видимости, скрывался поворот. – Впереди длинный проход, в середине которого появится еще одна лестница. Остановимся перед ней, потому что комната, которая нам нужна, находится сразу за перилами. Ближе подойти мы не сможем, иначе Даниил Георгиевич нас обнаружит. Он может видеть сквозь стены.

Сева ничем не выдал, что уже сообщал Полине такую деталь.

Добравшись до указанного места, колдуны приникли к каменной стене. Полина вслушивалась, улавливая нотки знакомых голосов, но не могла разобрать, о чем разговаривали собравшиеся в потайной комнате. Сердце почему-то пропускало удары, дыхание было сбивчивым, и больше, чем к голосам, она прислушивалась к еле различимому запаху, идущему от кафтана, наброшенного на ее плечи. Тонкий, резковатый и в то же время успокаивающий… запах полыни. Странно, по воспоминаниям он должен был казаться неприятным, но сейчас вовсе не хотелось, чтобы он исчезал.

На лице Севы застыло выражение крайней сосредоточенности, видимо, он изо всех сил старался связать друг с другом услышанные отдельные слова и понять их смысл. Митя же спокойно стоял, почти не прикасаясь ухом к холодной поверхности стены, – великолепный слух, которым обладали все маги Земли, оказался очень полезным.

– Водяной маг – очень ценная находка. – Звучный голос Василия Ильича Муромца раздавался гораздо громче остальных.

– Да, но стоит ли она таких жертв, на которые могут пойти Темные? – спросил целитель. Дальше Полина не смогла разобрать, услышав лишь слова «другая цель» и «отвлекающий».

– Действительно. Если здесь не кроется еще какая-нибудь тайна.

– Спросим у мсье Феншо. – Фамилию своего дяди, произнесенную глубоким низким голосом Ирвинга, Полина расслышала очень четко. – Почему же он не отправил свою племянницу проходить Посвящение во Франции? Вы ведь собирались нам что-то поведать, не так ли?

Несколько секунд из-за стены доносилось лишь невнятное бормотание, и временами Полина улавливала какие-то вопросительные интонации. Затем ее дядя произнес:

– Мне не дали разгешения на то, чтобы оставить ее во Фганции.

– Почему? Что случилось?

– Я сожалею, что так долго скгывал некотогые сведения от Стагейшин, но… вы должны понять меня… я волновался о ее безопасности. И к тому же… Игвинг, вы ведь все знали, да? Вы знали с самого начала?

И снова тишина, изредка прерываемая несвязными восклицаниями. Полина уставилась на Митю, который вопросительно ей кивнул. Полина пожала плечами. Она понятия не имела, о каких сведениях шла речь за стеной.

– Но погодите! Феншо ведь… – удивленно протянул Василий Ильич.

– Да-да, Феншо – это не настоящая фамилия.

– Да это же многое объясняет!

– И главным образом проливает свет на то, откуда на девочке такое ужасное темное проклятие, – закончил Ирвинг. – Вы знаете, кем был ее отец? Помните это имя? А теперь взгляните, кто ее мать.

Мысли закрутились в голове с бешеной скоростью. Перед ее приездом в Заречье дядя настоял на том, чтобы она представлялась его фамилией как своей. Полина вспомнила, как хотела рассказать об этом Маргарите при их первом знакомстве, но сдержалась. Так, значит, дядя не просто так хотел, чтобы Полина отказалась от своей настоящей фамилии. У него имелась какая-то цель! Что он им сейчас показал? Почему все так разволновались?

– Мы должны узнать, что там, – шепотом произнес Сева. Митя кивнул, Полина почувствовала, как пересохло у нее в горле. – У меня есть план. Но для его осуществления придется выманить из комнаты моего отца, Ирвинга и, желательно, Феншо с Монье. Причем выманить нужно резко, неожиданно, чтобы они бросили вещи и записи, если, конечно, что-то такое там имеется.

– Зачем?

– Ты войдешь в комнату, – не ответив на Полинин вопрос, Сева указал на друга. – И отвлечешь своего отца. Не знаю как, придумай что-нибудь, скажи, что его ищет Долгорукий. Я войду за тобой и посмотрю, что Феншо показывал остальным, – наверняка, там какие-то бумаги.

– Как ты это сделаешь? – не сдавалась Полина. – Василий Ильич увидит тебя и…

– Не увидит. Я владею колдовством Отвода Глаз. Если в комнате останется один или два человека, я без труда пройду незамеченным.

– Как нам это сделать? – Митя покосился на дверь комнаты, куда им предстояло пробраться.

– Она поможет.

Он повернулся к Полине, та в ответ удивленно округлила глаза.

– Да, ты. И твое проклятие. Поднимешься наверх и изобразишь свой странный приступ.

– Что? Я не смогу…

– Почему?

– Не смогу и все! Это… страшно, – пробормотала Полина и отступила на шаг назад.

– Но ты ведь не предлагаешь мне оглушить тебя каким-нибудь колдовством?

– Ну… эта идея получше, чем с проклятием…

– Не думаю.

– Тогда мы не увидим, какую тайну скрывал мой дядя.

Сева нерешительно переглянулся с Митей, будто бы надеясь, что его друг предложит заколдовать Полину вместо него. Митя покачал головой. Сева глубоко вздохнул и холодно произнес, снова поворачиваясь к Водяной колдунье:

– Верни кафтан. А теперь наверх. Бегом.

Полина неслась со всех ног к освещенному залу с белым роялем, преследуемая по пятам молчаливым Севой. Она остановилась у двери с позолоченной завитой ручкой и обернулась.

– Заходи в комнату и ни о чем не думай. Надеюсь, ты очнешься через пару минут, можешь сказать всем, что стало слишком душно, поэтому ты потеряла сознание, – сказал Сева, и Полина заметила, как напряглась его правая ладонь. Еще секунда, и он атакует ее со спины. Как неблагородно!

Полина повернулась на каблуках и толкнула светлую дверь. За столом еще толпились игроки, подбрасывая в воздух разноцветные фишки и галдя. Несколько человек покосились на вошедшую Водяную колдунью. Заметив их взгляды, она попыталась изобразить на лице ужас и прижать к груди ладонь, но в тот же миг перед глазами потемнело и все исчезло.

Сознание возвращалось медленно и с очень неприятными ощущениями, словно Полина угодила в липкое болото и теперь еле-еле из него выбиралась. Сначала она услышала голоса, и только потом, будто через какую-то пелену, увидела расплывающиеся лица окружавших ее людей.

– Очнулась. – Голос Даниила Георгиевича звучал точно так же, как и голос его сына, когда тот был очень серьезен.

«Значит, план удался», – подумала Полина.

Она подняла ослабевшую руку и протерла глаза. Целитель внимательно наблюдал за ее движениями, рядом с ним стоял Монье, а возле Полины сидел Ирвинг. Его лицо засияло, когда Полина встретилась с ним взглядом.

«Не смотреть в глаза и ничего не думать!» – В ней теплилась надежда, что ее необычная сопротивляемость, свойственная Водяным, поможет скрыть от самого сильного Светлого мага правду о ее приступе.

– Что произошло, Полина? Как ты себя чувствуешь? – осведомился Монье.

– Я думаю, – вдруг ответил Ирвинг, – что ей просто стало душно. Не так ли? Это не имеет ничего общего с проклятием.

– Да, – прошептала потрясенная Полина. Было ли просто совпадением, что он произнес ту фразу, которую собиралась сказать она сама, или Предводитель Светлого сообщества все же прочитал ее мысли? – Да, стало тяжело дышать, и я почувствовала слабость, и… кажется, потеряла сознание. А где мой дядя?

– Он вышел, – сказал Монье на французском. – Сначала мы решили, что это тот самый приступ, и он не смог это вынести. С ним все нормально, он просто стоит за дверью. Позвать его? А тебе стоит немного полежать. Потом можешь снова идти веселиться.

Старейшины удалились, вошел месье Феншо, обнял племянницу и просидел с ней так в течение нескольких минут.

– Со мной все хорошо, cher oncle. Ты можешь оставить меня здесь. Просто стало очень душно. – Полина попыталась улыбнуться и выпутаться из дядюшкиных объятий.

– Нет, не прогоняй дядю. Будет лучше, если с тобой кто-нибудь посидит, – сказал Даниил Георгиевич.

– Я посмотрю за ней, – бесцветным голосом отозвался взявшийся из ниоткуда Сева. Полина его не видела, наверное, он стоял где-то за спинкой дивана. Зато она видела его отца, чей взгляд на мгновение изменился: стал подозрительным и удивленным. Правда, в следующий миг его решительно взял под руку мсье Феншо, и оба почтенных колдуна покинули гостиную.

Сева обошел диван, сел на край и уставился на закрывшуюся дверь, вместо того чтобы посмотреть на Полину. Она лежала, ожидая, когда Сева наконец расскажет, что же они с Митей обнаружили в потайной комнате, но Сева молчал.

– Так что… – начала она, но осеклась, потому что в тот же миг он накрыл ее ладонь своей рукой. Внутри что-то сделало кувырок и отозвалось мимолетной сладкой тяжестью где-то за пупком. Она ясно ощутила, что прижата к нему бедром, и это все было ужасно некстати… Но вдруг Полина почувствовала еще какое-то движение – кто-то опустился на мягкий бархатный подлокотник за ее головой, и вкрадчивый голос Стефани произнес:

– Давай пгогуляемся. С бедняжкой ничего не случится без нас. Ей надо побыть одной и пгийти в себя.

– Конечно, – ответил Сева неестественно мягким голосом, – пойдем.

Его ладонь медленно сползла с ладони Полины, что-то оставив там.

Так вот почему Сева молчал – в комнате была Стефани! Вот почему он взял Полину за руку – просто хотел передать ей что-то! А она… что она опять придумала?

Как только за Стефани и Заиграй-Овражкиным закрылась дверь, Полина села, облокотившись на спинку дивана, и развернула скомканный листок бумаги, который он только что оставил в ее руке.

На бумажке была нацарапана схема, напоминающая семейное древо, имена в котором были неразборчиво написаны крупным скачущим почерком.

                         МИЛОНЕГА

             Е. Максимова + А. Вяземский

О. Вяземская + М. Феншо   Я. Вяземская + В. Брусникин

           М. Феншо                      П. Брусникина

Чем дальше она вчитывалась, тем сильнее расширялись от ужаса ее глаза. Она глядела на жалкий смятый листок, который содержал в себе тайну ее семьи, и чувствовала, как волна нежелания верить в реальность поднимается внутри. И тут же что-то дернулось в груди… Торжествующе, будто вспыхнула мимолетная искра необъяснимого восторга. Это напугало ее не меньше. Полина вскочила на ноги. Ей нужно узнать подробности того, что Муромец и Заиграй-Овражкин увидели в потайной комнате. Где-то в глубине души она еще надеялась, что все это могло оказаться ошибкой. Полина уже собиралась выбежать наружу, как вдруг представила, что ребята, скорее всего, находятся сейчас в главном зале. Сева наверняка танцевал с француженкой, а несчастный Митя – со своей невестой. Нет, ей точно не следовало туда идти. Лучше уж подождать здесь! Полина опустилась в кресло, но тут же снова встала. Нет, сидеть сложа руки тоже не лучший выход. Надо прогуляться. Может быть, выйти на улицу. Если уж не было возможности разузнать все прямо сейчас, нужно куда-то себя деть, подождать где-то и обо всем подумать. Захотелось вдруг уткнуться кому-нибудь в плечо и расплакаться.

Она открыла дверь, вышла из комнаты и направилась по коридору в неосвещенное крыло дома, где, как ей казалось, находилась парадная лестница, ведущая на первый этаж. По ней Полина планировала попасть в холл, а оттуда выбраться на улицу, чтобы остыть и справиться с навязчивым желанием разреветься. Она поблагодарила всех божеств, которых только смогла вспомнить, за то, что коридор оказался пустынным и темным. Ее никто не заметил, и она, неслышно ступая по мягкому ковру, направилась к лестнице.

Но через некоторое время облегчение сменилось легким испугом. Сначала она догадалась, что пошла не в ту сторону: коридор все не кончался, а лестница не появлялась. А затем, по мере того как коридор становился темнее, все отчетливее стали доноситься странные звуки возни и шуршания. Когда же Полина сделала еще несколько шагов вперед, перед ее глазами предстала совершенно неожиданная сцена: Сева стоял, прислонившись к стене, и сжимал в тесных объятиях Стешку. Полы его парадного кафтана были распахнуты, глаза закрыты, а голова запрокинута назад. Стефани страстно целовала его в шею, ловко расстегивая верхние пуговицы его рубашки.

Они были так заняты друг другом, что, к счастью, не заметили Полину, которая тут же кинулась бежать в обратном направлении, подальше от невыносимого зрелища. Свернула за какой-то статуей направо и оказалась в тупике, который заканчивался выходом на широкий балкон. Она наугад повернула ручку и выскочила на морозный воздух. Холод обжег кожу, завывающий ветер растрепал прическу, а Полина зарыдала, уткнувшись в ладони, и никак не могла справиться с собой. В одной руке она все еще судорожно сжимала листок бумаги – жуткое напоминание о том, кем Водяная колдунья являлась на самом деле. Она чувствовала, как намокает от слез записка, но не отрывала ладоней от лица. Листок был исписан неровными косыми буквами, совсем не похожими на круглый Митин почерк. Так писал Сева. От этой мысли Полина скомкала бумажку еще сильнее и замахнулась, чтобы швырнуть с балкона вниз. Ее остановил крик:

– Полина!

Она оглянулась. На соседнем балконе, который находился в нескольких метрах слева от нее, появился Митя.

– Полина! Как ты там оказалась? Я тебя везде ищу! У меня мало времени, надо опять идти развлекать, ну, ты знаешь, кого. Иди сюда скорее.

– Куда сюда? – спросила Полина срывающимся голосом и попыталась улыбнуться.

– В ту комнату, где все играли в «Черта»!

Под «Чертом», подумала Полина, подразумевалась, скорее всего, настольная игра. Она кивнула Мите и вернулась в неосвещенный коридор. Вот бы ей уметь летать, тогда не пришлось бы уходить с балкона. Она просто долетела бы до Мити, и не надо было бы опять видеть эти высокие стены, заканчивающиеся темнотой, где ей все еще мерещились звуки поцелуев. Велес когда-то говорила, что Водяным магам подвластна левитация, однако Полина умела разве что поднимать в воздух предметы, но никак не саму себя, а летать, скорее всего, могли только Воздушные колдуны. Воздушные колдуны! Полина в эту минуту ненавидела всех Воздушных колдунов!

Немного успокоившись, она наконец добралась до места встречи с Митей. Тот сидел в полумраке, освещенный лишь затухающим пламенем камина, и при виде нее подскочил с места.

Полина приблизилась, протягивая бумажку, но Митя покачал головой.

– Не надо, я уже это видел. Мы проникли в комнату, а на столе лежала только эта схема. Сева успел перерисовать и сбежать с ней до того, как вернулись Старейшины. Кстати, а где наш Ясный сокол, ты не знаешь?

– Он немного занят. В дальнем темном конце коридора.

– Правда? – весело воскликнул Митя, но улыбка тут же исчезла с его лица. – Эй, ты чего! Ты плакала?!

Полина кивнула, чувствуя, как предательские слезы снова потекли по щекам, а подбородок задрожал. Митя неуверенно дернулся, будто хотел подойти к ней, но почему-то остался стоять на месте.

– Полина, может, объяснишь? Разве случилось что-то плохое? Мы ничего не поняли в этом древе! Разве только, что не хватает брата или сестры мсье Феншо и, соответственно, тебя.

– Нет, там все на своих местах. – Полина дрожащей рукой развернула листок, буквы на котором кое-где расплылись от ее слез. – Макс Феншо – муж моей тети, которая приходилась моей матери сестрой. Валерий Брусникин – мой отец.

Митя недоверчиво посмотрел на нее, а потом все-таки протянул руку и стер слезу с ее лица.

– Как же так? Почему тогда твоя фамилия…

– Я – Брусникина! А мой дядя заставлял скрывать настоящую фамилию, даже не объяснив причины. Но от этого ведь ничего не меняется. Я потомок этой ведьмы, которая, к тому же еще повинна в том, что мне предстоит умереть в ближайшем будущем. Понимаешь?

– Что за глупости. Ты не умрешь.

– Как будто ты не знаешь, что это чертово проклятие смертельно. А ведь никто даже не знает, откуда оно на мне, не говоря уже о том, как от него избавиться!

Митя все-таки подошел и робко обнял ее. Полина уткнулась ему в плечо и снова заплакала. Ее трясло – страх и отчаяние брали свое. Она думала, что была слишком слабой, чтобы вынести все это.

– Ну, хватит тебе реветь. Сева рассказывал про твое смертельное проклятие, но ведь это не значит, что целители не смогут тебя спасти. Его отец – замечательный специалист. Он и другие лекари обязательно найдут способ, как, кхм, вылечить тебя. Ты же знаешь, почему их поиски длятся так долго?

– Н-нет…

– То есть ты не знаешь, как снимаются проклятия?

– Ну, мы же обсуждали это… какие-то условия, которые нужно выполнить…

– Не только, Полина! Любое проклятие можно снять очень быстро. Ну то есть не снять, а переложить.

– Переложить?

– Да, переложить на другого человека.

– Но… кто же на это пойдет?!

– Вот именно, что мало кто. А если кто и захочет взять твое проклятие на себя, он должен будет точно знать, как это сделать. Теперь понимаешь? Целители ищут ключ к твоему проклятию. Как только они его найдут, ты будешь спасена! Извини, я не могу больше стоять так близко к тебе. Если кто-нибудь зайдет и нас увидит… Ты понимаешь, здесь же она… Ну, не плачь, а то я сам заплачу от жалости.

Полина постаралась улыбнуться.

– Извини. – Она села в кресло, продолжая смущенно вытирать слезы. – Все, больше не буду плакать. Буду думать, как мне переложить свое проклятие на За…

– Кого-кого? – улыбнулся Митя.

– Я хотела сказать, на за… клятого врага.

– Ага, ну да! Пошли в зал, – предложил Митя. – Все скоро кончится – осталось несколько танцев. Да не упирайся! Там все равно темно, так что никто не заметит твоих красных глаз.

– Нет, пожалуй, я еще немного посижу тут.

– Нет, пожалуй, ты пойдешь танцевать. – Митя потянул ее за руку и подтолкнул к двери. – Брусникина Полина.

Вот уже второй раз Полина отправлялась к дяде с тетей во Францию с головой, полной ужасных мыслей. И почему она всегда узнает такие новости перед самым отъездом?

После бала она так и не успела ничего толком объяснить подружкам, так как в зачарованных санях ехала не только с Маргаритой, но еще и со Стефани, Арсением, Аленкой, месье Феншо и месье Монье. Тот тоже планировал провести эти зимние дни на родине вместе со своей дочерью, и завтрашний ранний поезд должен был увезти их отсюда вместе с Полиной и ее дядюшкой.

– Ты какая-то печальная, – сонно сказала Маргарита, прижавшись к Полине и положив свою голову ей на плечо.

– Я устала, Марго, – ответила она, думая, что отчасти ее слова были правдой. Она действительно устала. Почему все самое плохое случалось именно с ней?

Месье Феншо как ни в чем не бывало беседовал с Монье, певучая французская речь его убаюкивала пассажиров плавно подрагивающей повозки, и сам он думал, что племянница давным-давно заснула. Но Полина не спала, глядя в окошко, и гладила двумя пальцами черное перо коршуна, вынутое из прически.

– Что за жуть? – с удивленной улыбкой спросила Стефани, указав пальцем на перо.

– Мои родственники, индейцы, подарили мне.

– Инде-и-цы?

– Ты не поймешь, – покачала головой Полина и снова уставилась в окно. Весь облик Стефани вдруг вызвал в ней отвращение. Эти полные губы, сладкие духи, тонкие черные брови… Все ее совершенство – просто придраться не к чему! Глупая, как она могла повестись? Повестись на Севины уловки? Ведь, конечно, Сева не мог делать это серьезно.

– Мы могли бы пробраться в подземелье, – словно во сне шепнула Маргарита, не открывая глаз.

– И увидеть Ярилину рукопись? – так же тихо отозвалась Полина.

– Но мы не сделали этого. Я бы хотела посмотреть на нее, даже несмотря на то, что страницы в ней пустые и в них ничего не прочитать. – Маргарита еле слышно усмехнулась. – Полина, я выпила столько шампанского! Я ужасно хочу спать!

– А я все-таки хочу увидеть Светослава перед отъездом, – вдруг решила Полина, не зная, куда деться от навязчивых мыслей о проклятии и о страшном родстве.

Проследив, чтобы засыпающая на ходу Маргарита не рухнула возле дверей собственной комнаты, а добралась до кровати, Полина бросилась в свою спальню. В голове все смешалось: бал будто приснился или привиделся – нарядные богатые гости, Марьяна Долгорукая, Муромцы, проницательное лицо Ирвинга, танец в холодных объятиях Севы… И Милонега… Милонега! Как же так? Как же это произошло?

Полина, как была, в парадном платье, покинула свою комнату, сбросив туфли, и босиком, легко, словно мотылек, взлетела по темной лестнице на третий этаж в крыло мужчин-колдунов. Маргарита рассказала ей о своем недавнем сне, где она очутилась в этом крыле ночью и должна была поплатиться за это кровью. Полина поежилась и огляделась по сторонам. Нет, никто не станет требовать от нее крови, даже если увидит ее здесь. Она еще не умела использовать Отвод Глаз, и шапки-невидимки на ней не было, и стало просто удачным стечением обстоятельств то, что никто не встретился ей на пути. Бродить в такое время по Белой усадьбе не разрешалось, а тем более запрещалось находиться в этом крыле. Но все же никто не причинит ей вреда, может, только отправят помогать потусторонним в деревне. Случаются в жизни моменты, когда плевать на правила, даже если потом «невесты» и «снежинки» напишут в «Тридесятом Вестнике», как неприлично ведет себя Водяная колдунья.

Благо, нужная дверь находилась совсем недалеко от поворота.

Полина тихо постучала. Минуту никто не открывал, затем дверь потихоньку отворилась, и на нее уставился изумленный Светослав.

– Ты не спишь? – прошептала Полина.

– Нет, я читал. Эбонит Павлович дал мне любопытную книгу по Физимагии… Ай, Поль, что ты делаешь? – Светослав засмеялся, потому что Полина схватила его за плечо и потянула вон из комнаты. – Какое красивое платье!

– Ты рад, что я пришла? – спросила Полина, не осознавая того, что глаза ее выдавали все, что происходило сейчас в душе. Они говорили о том, что мысли ее были далеко от этой комнаты и от колдуна, к которому она обращалась.

– Конечно, рад! Что случи….

Полина приблизилась и поцеловала его, закрыв глаза и пытаясь забыть все, о чем она совсем недавно узнала. По ее замыслу Милонега со своими темными делами должна была сгинуть в волне другого чувства. Светик никак не ожидал этого поворота, но беспрекословно поддался, обнимая ее крепче и совершенно не подозревая ни о каких Полининых несчастьях. А Полина не разжимала сомкнутых век, склоняя голову и наслаждаясь горячими поцелуями, ощущая теплое прерывистое дыхание на своей коже и стараясь понять, волнуют ли ее сейчас кровные узы с Милонегой, волнует ли бесчувственный Заиграй-Овражкин, волнует ли то, что собственный дядя не рассказывал ей о ее родителях…

– Здесь нам нельзя оставаться, – шепнул Светослав, вспомнив, что они стоят посреди пустынного коридора.

– Мне здесь нельзя оставаться, – ответила Полина, делая ударение на первом слове. – Я должна уйти.

– Тогда еще немного.

– Нет, Светик, – сказала Полина. – Нет, мне правда пора.

Светослав заметно погрустнел и снова обнял ее.

– Я напишу тебе, как только доберусь до дома. Правда, из Франции письма иногда приходят с запозданием, имей в виду. Попробую связаться с тобой с помощью зеркальника, который ты мне дал, но не уверена, что это получится… В нашем доме живут потусторонние.

– Ладно. Значит, до встречи?

– До встречи, – отозвалась Полина и коснулась губами его щеки.

Она повернулась, но тут же отпрянула, с трудом удержавшись от визга и вцепившись в руку Светика.

– Боже мой, qui est-ce? Qui est-ce?[8] – в ужасе зашептала она, глядя на странное существо, которое, как оказалось, стояло за ее спиной. – Кто это?

– Я не знаю, впервые вижу эту гадость! – отозвался он и сделал нерешительный шаг назад.

Маленький уродец не превышал по размеру крупного домового, но заставлял спину покрываться липким холодным потом. Он был темно-зеленым, с мерзкой пупырчатой кожей. Не то нос, не то клюв сильно выдавался вперед, а над ним застыли пустые крохотные глазки, и все бы ничего, если бы не ноги. Это были растопыренные куриные лапки, такие же, как у избушек, только маленькие и от того донельзя противные.

– Уходи, – сказал неуверенно Светослав, но существо не послушалось и медленно-медленно стало приближаться.

– Сделай что-нибудь или я закричу, – воскликнула Полина, холодея от страха.

– Полина, тебе надо убежать отсюда. Я постараюсь отвлечь это, а ты беги.

– Нет! Вдруг оно побежит за мной?

– Слушай-ка, так может это и есть тот, кто следит за порядком в Белой усадьбе по ночам? – предположил Светослав, не ответив на Полинин вопрос.

– Тогда я влипла! Я останусь стоять здесь и не сдвинусь с места, пока этот кошмар не исчезнет. Не уйду, даже если мне придется поплатиться кровью, как в Маргаритином сне!

– Не кричи, не кричи, Поль. Мы оба влипли, там кто-то идет! – В голосе Светослава звучала тревога.

– Это же Илья Пророк! – Полина вздохнула с облегчением. – Илья Иванович! – Голос ее стал громче, и Светослав покосился на нее с таким видом, будто решил, что его девушка сошла с ума.

– Илья Иванович! – позвала еще раз Полина, и старик, ковылявший далеко во тьме, оглянулся. – Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне!

– Полина, что ты…

– Тс-с-с.

Пророк неторопливо двинулся навстречу звавшей его девушке и, когда узнал в ней Водяную колдунью, лукаво заулыбался.

– Пожалуйста. – Полина знала, что не дождется от него ни вопроса, ни ответа, и решила сразу перейти к делу. – Уберите это! Уберите это чудище!

– Кикимора, – прошепелявил Илья Пророк.

– Прогоните ее, прогоните кикимору, – зашептала колдунья. – Я обещаю, больше не буду ходить ночью по усадьбе, пожалуйста. Мне пора вернуться в комнату.

– Ш-ш-ш! – Илья Пророк грозно взглянул на уродливое зеленое существо и погрозил кикиморе кулаком. – Ш-ш-ш! Ш-ш-ш!

Существо сначала нехотя попятилось, а потом юркнуло куда-то в сторону и испарилось во мраке.

Время тянулось медленно и уныло, и даже с приближением Нового года настроение Полины не улучшалось. Дедушка, которого семейство Феншо перевезло во Францию на отдых, бесконечно докучал внучке советами, не к месту шутил и постоянно вспоминал Полинину бабушку, чем наводил на Полину еще большую тоску.

Тетя всячески старалась развеселить племянницу, водила на выставки и прогулки по самым красивым улочкам города, но ничего не помогало. Даже обновленный по последней моде гардероб не отвлекал Полину от неприятных раздумий о печально известной прародительнице. Она однозначно решила не делиться с дядей своими знаниями, раз и он не соизволил поведать о ее происхождении. Она держалась с ним подчеркнуто холодно, от чего мсье Феншо пребывал в полном недоумении.

В первый же день в квартире дяди и тети она вдруг поняла, что многое изменилось. Все та же кровать, то же окно, те же сумки с ее вещами, но все словно стало другим, и это касалось не только ее маленькой спальни, это касалось и людей, и всего окружающего мира. «А может, и правильно, что никто не говорил мне про то, что я правнучка Милонеги? – размышляла Полина, стоя посреди комнаты, которая казалась родной и чужой одновременно. – Может, тех счастливых дней, проведенных в Заречье и Белой усадьбе, никогда бы и не было, знай я с самого начала, кто я?».

Она решила написать Маргарите. Да, она должна была с кем-то поделиться этой странной новостью, с кем-то, кто мог хоть как-то ободрить ее. У Полины не было никого, кроме трех подруг. И именно с ними она и должна связаться!

Ответ пришел скоро, но был написан не Марго. В тот вечер Полина сидела в гостиной, лениво переключая каналы телевизора и слушая мелодичные голоса дикторов и ведущих, из слов которых почти ничего не понимала. Здесь же в гостиной расположилась Полинина тетя с зашедшей к ней в гости молодой соседкой Жюстин. Жюстин любила болтать и постоянно смеялась, обычно Полину это не раздражало, но сегодня она была просто не в силах тонуть в нескончаемом потоке французских слов и собиралась уже пойти в свою спальню, как вдруг посреди ковра выросла почтовая фея с конвертом в руке. Она прошла мимо Ольги Феншо и остановилась там, где сидела Водяная колдунья.

– Merci[9], – тихо сказала Полина, забирая предложенное ей письмо, а Жюстин обернулась: она, как и тетя Полины, не могла видеть домовых.

– Откуда у тебя взялось письмо? – спросила мадам Феншо, уставившись на племянницу.

– Только что принесла почтовая фея, – улыбнулась Полина, говоря с ней на русском, чтобы до соседки не дошел смысл произнесенных слов.

Женщина опасливо дернула плечами и вернулась к беседе с француженкой, а Полина вскрыла плотный темно-синий конверт, на котором была запечатлена монограмма Муромцев.

«Полина! – писала Анисья. – Я до сих пор не могу поверить в то, что рассказала нам Марго! Ты правнучка Милонеги? Настоящая ее родственница? Теперь мне вдвойне ясно, зачем ты нужна Темным магам! Почему же ты ничего не сказала нам, как только узнала об этом? Только не говори, что мы были заняты или что вокруг было слишком много людей! Ведь мы могли бы пробраться в мою комнату и поговорить обо всем. Здесь все с ума посходили, когда узнали о тебе. Я имею в виду, конечно, нашу семью и Старейшин. Вряд ли кто-то еще в курсе. Ирвинг был прав, когда отправил тебя в Заречье, но многие маги, входящие в Вече, так не считают. Они боятся, что ты можешь оказаться такой, как твоя прабабка. Даже моя мама так считает. Но не волнуйся, мы на твоей стороне. Заречье защищено надежнее всех наших городов! Здесь до тебя никто не доберется, никто не найдет: ни Темные маги, ни странники. Надеюсь, следующее рождество Коляды ты проведешь с нами, это очень весело. Завтра мы с мамой, Митей и семьей Долгоруких (в том числе и моя тетя Агафья с мужем) отправляемся в путешествие по островам Полинезии. Не скучай. О, и чуть не забыла! Хочу опять вернуться к Милонеге. Получается, что и твой двоюродный брат ее потомок, да? Почему же на нем нет проклятия? С наилучшими пожеланиями. Твоя Анисья Муромец».

– Чему ты улыбаешься? – поинтересовалась тетя, пока ее собеседница решила насладиться шоколадным печеньем и прекратила рассказывать по третьему разу историю про своего жениха.

– Да так… – отозвалась Полина и поглядела на тетю с веселым блеском в глазах, чего не делала ни разу с возвращения. – А где находится Полинезия?

– Где-то в Тихом океане. Хочешь печенье?

– Да. – Полина охотно приняла из рук тети коробку сладостей. – Когда приедет Мик?

– Сразу после Нового года, – ответила мадам Феншо.

– Замечательно, – отозвалась Полина, встала с дивана и все-таки направилась в свою комнату.

Ей необходимо было подумать обо всем. Переварить ту идею, что посетила ее. Ну конечно, ведь можно было обсудить свою проблему с Микоэлем, и как она раньше не додумалась! К тому же это не только ее проблема: эта «их» проблема! В голове теснились воспоминания: одно за другим, одно за другим, обрывки фраз, случайно брошенных слов…

Микоэль жил теперь в небольшом французском городке, так же как и Росеник, затерянном в лесах. Он снимал там маленький домик вместе со своей девушкой и работал редактором в магическом журнале «Ведьма». И должен был приехать уже совсем скоро.

Наступление Нового года здесь праздновали не так пышно, как Рождество. Поэтому в ночь с тридцать первого декабря на первое января, после скромного семейного ужина, Полина, отослав поздравительные открытки и подарки своим подружкам и Светославу, отправилась спать. Ей снились выжженные черные поля и силуэты обгоревших развалин, по лабиринтам которых она бродила, распевая песню о четырех магах, услышанную на балу. Сон этот оказался далеко не сказочной новогодней грезой, а скорее кошмаром. Он оставил после себя плохие воспоминания, хотя никаких Темных колдуний, о которых так часто в последнее время думала Полина, в нем не было.

Утром она проснулась поздно и долго не хотела вставать с постели. В первый раз Полину невыносимо тянуло домой, в Заречье.

«В том, что Милонега твоя родственница, нет ничего плохого!» – внушала себе она, все еще лежа в кровати. Разве кровные узы означали, что она унаследовала от прабабушки темную силу? Конечно, нет! Тогда почему была такая печаль на душе? Откуда появилось чувство, словно она замешана в каком-то постыдном, нехорошем деле? Близкие люди многих Полининых знакомых пострадали во времена террора Милонеги, но ведь она не виновата в таком родстве. Более того, во всем этом можно было бы найти даже что-то хорошее: если ей передались способности и таланты прабабки, она могла бы стать действительно могущественной колдуньей. Но только об этом совсем не думалось, мешало неприятное предчувствие: после этой новости все в ее жизни станет только хуже.

Полина встала и оделась. На прикроватной тумбочке под маленькой декоративной елью лежало несколько свертков.

Дядя с тетей вручили ей свои подарки во время празднования Йоля и Рождества, а теперь пришла очередь новогодних поздравлений от друзей – Анисья с Василисой помнили, что потусторонние Маргарита с Полиной еще не привыкли праздновать Коляду и больше всего любили Новый год. Полина схватила сверток с большим рыжим бантом, который оказался подарком от Дарьи Сергеевны. В обертке лежали вязаные малиновые рукавички. Полина мысленно поблагодарила свою наставницу и потянулась за следующим свертком. Новогодний подарок от Светика оказался чем-то большим и мягким. Полина осторожно вытянула из обертки плюшевый темно-зеленый ком и только через несколько мгновений, когда повертела его в руках, узнала в игрушке кикимору. Но эта кикимора – пушистая и трогательно-уродливая, а не склизкая и пупырчатая, вызывала не ужас, а улыбку. Полине и в голову не могло прийти, что такие игрушки вообще существовали, и она, решив в скором времени придумать кикиморе имя, положила ее на кровать и укрыла одеялом, как поступала в детстве со старым плюшевым зайцем.

В следующей коробке на бархатной подушке покоился браслет из больших прозрачных шариков. Украшение было тяжелым, словно сделанным из камня. Бледные голубоватые бусины таинственно переливались и поблескивали, и Полина в течение несколько секунд не могла оторвать от них глаз. Она повертела в руках коробку, и оттуда выпала приложенная открытка. На обложке изображалась деревня, над которой кружились снежинки, а внутри – текст:

«Существует поверье, что камень «Глаз Морского Чудища» продлевает жизнь. Пусть это будет правдой.

Анисья, Маргарита, Василиса».

Полина перечитала послание еще раз, затем еще. Эти две строчки и браслет вдруг стали значить для нее гораздо больше всего остального, что ей когда-либо дарили. Она надела на руку тяжелое украшение и на миг ей почудилось, что она слышит смех подруг.

Теперь, когда подарки от Лисы, Марго, Васи, Анисьи и Светослава она уже получила, под елкой остался лишь один сверток. От кого? Кто еще мог что-либо ей прислать? Полина посмотрела на одиноко стоящий разноцветный пакет и притянула его к себе. Когда он был безжалостно разорван, внутри обнаружилось что-то прямоугольное, спрятанное от глаз коричневой грубой оберткой, а рядом лежал берестяной свиток. Полина развернула послание и принялась читать:

«С Новым годом!

На самом деле, когда ты получишь это письмо, я буду уже далеко: на диком пляже острова Руруту. Я пишу, точнее, мы пишем тебе все это за день до моего отъезда, но я взял с Овражкина слово, что он отправит тебе это послание между Колядой и вашим потусторонним Новым годом. Что за глупость праздновать Новолетие зимой, кстати?

Очень надеюсь, что ты не пребываешь в плохом настроении из-за того, что нам удалось подслушать на балу. Это было бы просто глупо с твоей стороны, потому что ты еще не знаешь остальных новостей! Я даже разрешаю тебе поплакать, когда ты это прочтешь, но помни, что мы с С. все обязательно узнаем и будем чувствовать себя ужасно виноватыми.

Нам удалось выяснить еще кое-что (естественно, старым проверенным способом): когда до твоей милой прабабушки все-таки добрались Светлые маги, они совершили над ней некий обряд, сильно напоминающий обычное Темное проклятие, – не очень благородно с их стороны, но все же действенно. Убить ее не могли – они же были Светлыми – и поэтому заговорили потомство Милонеги до седьмого колена рождаться без магических способностей. Но твоя прабабка была очень сильной колдуньей и не собиралась соглашаться с таким положением вещей. Видишь ли, Темные маги слишком близко к сердцу воспринимают тот факт, что их ребенок может не быть колдуном. В ответ она произнесла еще одно проклятие, но что именно за проклятие, мы не знаем. Возможно, она обрекала своих потомков-потусторонних на смерть, однако в этом случае появляется слишком много вопросов, на которые невозможно ответить. Факт остается фактом: через несколько лет она родила дочь, лишенную магической силы, то есть твою бабушку. Говорят, Темная колдунья приказала убить ребенка, хотя собственноручно этого не сделала, чем и повлияла на дальнейшие события. По неизвестным причинам дочь не убили (может быть, она и не приказывала ее убить, все это недостоверно), а отдали в обычный приют, где она благополучно выросла, а затем продолжила род. А вскоре Светлые снова схватили Милонегу и на этот раз уничтожили ее.

После всех этих проклятий, которыми обменивались Светлые с Милонегой, и в результате возникшей путаницы на смерть оказались обречены не дети без магических способностей, а… наоборот. То есть ты, Полина. Твоя бабушка умерла своей смертью в пожилом возрасте, хотя мама с папой погибли при таинственных обстоятельствах. Ты, я думаю, это и так знаешь. И я тебе соболезную, это жутко, но ты держишься молодцом.

На тебе совершенно определенно лежит Темное проклятие прабабки, и именно поэтому наши целители так долго бились над разгадкой этой тайны. Светлые слишком мало знают о Темных обрядах и о способах избавления от таких проклятий. Но мы обязательно тебе поможем! Я слышал, что они уже начали разрабатывать новый подход к снятию проклятий, хотя ты по старинке все еще можешь переложить его на кого-нибудь. А с тобой теперь опасно ссориться! Так что заранее прости меня за все!

Мы пораскинули мозгами и пришли к другому выводу, расходящемуся с мнением некоторых Старейшин. Возможно ли, что Темная колдунья вдруг сжалилась над ненавистным ей ребенком и не стала убивать его? Все женщины единогласно ответят мне «да», но я не согласен. То есть я думаю, что Милонега изначально не собиралась убивать дочь, и все эти россказни о «жалости» – чушь собачья. У нее был план: она надеялась, что когда-нибудь, когда проклятие Светлых перестанет действовать, в ее роду появится ребенок-маг. Так и произошло, хотя семь поколений смениться не успело, поэтому ты и оказалась под действием второго проклятия, которое, по всей видимости, наложила сама Милонега. Ох, и намудрила женщина!

Так вот, сама она думала, что появится ребенок-маг и продолжит ее дело. Многие сейчас утверждают, что были чуть ли не свидетелями того, как Милонега убила свою дочь, но все это неправда. Либо они врут, либо этот случай был лишь разыгран для того, чтобы скрыть истину. Дочь Милонеги осталась жива, а теперь жива и правнучка. Я знаю, это запутано и кое-где совсем нелогично, но все претензии не ко мне, а к Милонеге и к охотившимся за ней Светлым колдунам!

Все, можешь плакать. Но поверь, лучше уж быть проклятой, а потом избавиться от своего проклятия, чем жениться не по любви.

МЗ.

P.S. Овражкин стоит за моим плечом и улыбается, читая это письмо. Знаешь, я, конечно, не силен в угадывании мыслей, но мне кажется, что он вспоминает о том, как здорово ты танцуешь вальс. Ха-ха».

Полина перечитала письмо еще раз и уставилась на подпись. МЗ? Что значило это МЗ? Муромец – Заиграй-Овражкин? И уж не тот ли это «МЗ», который высказался однажды в журнале «Тридесятый Вестник»? «Водяная колдунья – это подарок судьбы!», а Митя еще делал вид, что сам впервые это читает!

Или все-таки это был другой «МЗ»? Могли ли Сева и Митя сказать такое про нее?

Внимание ее вернулось к подарочному пакету, в котором оставалось еще что-то помимо письма. Это была небольшая коробка, завернутая в коричневую бумагу, – в точно такой же коробке Василиса с Анисьей однажды принесли печенье, когда Полина лежала в лазарете после падения с лошади.

Она с любопытством открыла крышку и увидела выложенные в ряд пирожные, украшенные кремом и глазурью. Она улыбнулась, в очередной раз подумав, что Митя, как всегда, очень мил: даже подумал о подарке для нее. Но внезапно разноцветные горошинки на пирожных начали передвигаться и сложились в слова «Не ешь меня!». Это был пирог-попрошайка, только наоборот. Полина уставилась на сладости с таким видом, будто только что совершила самое важное в своей жизни открытие: попросить сделать такую надпись на пирожных было бы в духе Митиных шуток, но Полина поняла, что подарок этот не от него. Митя, скорее всего, вообще не знал, что она бывала в той самой кондитерской, где пекли эти сладости, и, наверное, даже не подозревал, что пирог-попрошайка с уговорами съесть его на нее не действует. Нет, подарок не от Мити. Подарок был от Севы. Ее изумлению не было предела. И пока что не находилось названия тому щекочущему ощущению, от которого вдруг захотелось плакать и одновременно радостно кричать.

– Не ешь меня, – прочитала Полина вслух и уверенно откусила одно пирожное.

Тут же она услышала шум в прихожей и обычное громкое восклицание Микоэля: «Кто сегодня дома?».

– М-и-и-и-к! – закричала Полина, вскочив с кровати, и бросилась из комнаты навстречу кузену.

Глава двенадцатая

Тридесятый Вестник

Снег падал легкий, похожий на пух. Он неслышно опускался на крыши домов, шапками застывал на верхушках садовых яблонь и берез у ближайшего леса. Праздничная тишина разлилась над небольшой деревушкой. Дорогу, расчищенную колесами недавно проехавших машин, в считаные минуты занесло. Опускались сумерки, на небе зажигались далекие бусины звезд. Жители, которых тут обитало не так уж и много, сегодня собрались за столом соседа Сергеича – к нему приехали дети с внуками и пригласили всех на новогодний ужин.

Старушка, принарядившаяся по случаю, устроилась с краю и рассматривала гостей. Дочь Сергеича она помнила еще юной девчонкой, а сейчас та превратилась в степенную даму: носила высокие каблуки, дорогие украшения, приезжала на собственном автомобиле и привозила отцу подарки из заграничных поездок. Чуть поодаль сидел сын Сергеича, уже давно вышедший из молодого возраста, но старушке он все равно виделся лопоухим сорванцом, который ворует соседские яблоки. С кем же он сейчас разговаривал, она никак не могла взять в толк. Незнакомец улыбался, охотно подливал вина хозяину дома и расспрашивал пожилых соседей про деревню. Те делились историями, и только старухе отчего-то было неспокойно: она буравила его взглядом, хмурила брови и покачивала головой. Он ей не нравился.

– И что, неужели у вас тут случаются странности? – удивленно воскликнул непредставленный гость, обращаясь сразу ко всем. Сергеич только-только закончил сбивчивый рассказ о студентах, которых одна организация привозит сюда пару раз в год для помощи старикам. Зачем-то приплел и про урожайный год, и про то, что без студентов никто бы не справился: так все ловко и быстро у них получается делать. После этого старый пьянчуга принялся на голубом глазу выдумывать, будто леший путал тропинки в лесу, а гость лукаво поглядывал на него синими, как июльское небо, недобрыми глазами.

– О, странности тут постоянно происходят! Мамка, помнишь, как в прошлом году горели? – воскликнул только что вошедший в комнату Степан, сын старухи.

Она кивнула, но не ответила.

– Есть у нас тут бабка одна, давно из ума выжила, – продолжал Степан, посмеиваясь. – Решила по осени траву за домом жечь. Говорит, мол, здесь надо подгрести да пролить водой, а там уж по ветру и зажечь можно. Сергеич сказал: дура, мол, спалишь нас всех, а она за свое. Ну и пошел пожар. Сначала помаленьку, в поле. Потом через дорогу ветром перекинуло и как полыхнуло! А там тоже деревня, в низине. Нижняя. Мы так и зовем. Много ветхих домов, а с пяток совсем новых, дачных. Ну, думаю, конец. Не выберемся, возьмет огонь в кольцо, и все тут поджаримся. Целой деревней бегали тушили, но разве справишься со стихией? А потом вдруг все прекратилось. Разом. Был огонь – и не стало.

– Невероятно! – ответил гость, тряхнув длинными темными волосами, и старуха опять на него покосилась: взрослый мужик вроде, видный, а ходит с такими патлами. – Но что же здесь странного?

– А видели мы их. Все видели.

– Кого?

– Тени. Вроде люди, а вроде и нет. Поднимется пламя, а за ним вдруг как будто мелькнет… Девицу я разглядел: косы черные, глаза как неживые. Руки вскинула, и огонь ушел, а она вместе с ним. Я думал, мерещится, едкий дым разъел глаза. А вечером тетка Маруся призналась, что заметила парня. Вот точь-в-точь как студент, которого летом присылали: лысый, тощий, улыбка до ушей. Огонь словно шарахнулся от него, исчез, оставив лишь черное поле. Но и пацан пропал. Много их было, этих пацанов и девок. Человек десять.

– С трудом верится! А что, говорите, каждый год молодежь приезжает? Давно ли?

– Да года четыре, наверное.

– Помнится, нас тоже так отправляли… в деревни к старикам. Правда, здесь я не был.

– Ну! – Степан причмокнул, отправляя в рот соленый огурец. – Тогда всех отправляли на картошку, в Союзе.

– Да, верно, – согласился незнакомец.

– А ведь еще был случай на Ивана Купалу! – вдруг спохватилась дочка Сергеича. – Гостила тут девушка у бабы Нины. Соседки повели ее купаться ночью на реку, а там с ней сделался припадок. Она даже в воду не успела зайти, лишь притронулась пальцем. Так все девчонки сказали, что откуда ни возьмись появился паренек, выпытывал ее имя да и вовсе не подпускал их к ней какое-то время. И потом испарился. У нас тут такого мальчишки отродясь ни у кого не было. Говорят, прибежал он с холма, а за холмом бурьян ведь, туда залезешь и пропадешь!

Раздался грохот. Незнакомец изменился в лице и резко поднялся со скамьи, едва не опрокинув миску с соленьями, стоявшую перед ним. Допотопные часы на стене бухнули, стрелки доползли до отметки десяти, отворилась крошечная дверца, из-за нее выскочила механическая кукушка. Но трель по комнате разнеслась соловьиная.

– Невероятные истории! Не деревня у вас, а заколдованный круг какой-то. Люди появляются и исчезают, студенты… Ну, спасибо за стол, за гостеприимство, мне пора.

– Как? До нового года пара часов же!

– Ничего, я успею. Не беспокойтесь. – Наконец гость снова расплылся в улыбке, пожал руки мужчинам и уверенно зашагал к двери.

За столом повисло непривычное молчание. Соседи подкладывали в тарелки угощения и избегали взглядов друг друга. Старуху все не отпускала тревога. Хотелось зачем-то остановить этого странного неприятного человека, что-то у него спросить. Сама не зная почему, она встала и прошаркала в сени. Распахнула входную дверь, но за ней никого не оказалось. Не было даже следов у порога. Только снег продолжал тихо падать да безразлично светила половинка луны.

– Привет, Батман, – кивнул Митя домовому и огляделся: все такие же неестественно длинные тени от мерцающих вешалок гардероба ползли по стенам и потолку, те же мрачные углы, из которых того и гляди выпрыгнет какое-нибудь существо вроде карликового рогозуба. В одном из них зажималась безголовая парочка в шапках-невидимках: у девчонки виднелся конец длинной русой косы, парень же был одет в легкую льняную рубашку с закатанными рукавами, что выдавало в нем Огненного, – в такой холод только Огненные не носили свитеров и плащей в этих стенах. Белая усадьба продолжала жить своей жизнью. Немного усилился уровень магического фона – и колдовство явно относилось к Земляной магии: наверное, кто-то ставил барьеры, отпугивающие грызунов и всякую мелкую нежить. Обновился и спиритический щит, не позволяющий вызывать на разговор умерших колдунов, – некромантия здесь была строго запрещена, да и случайно забредшие души покойных могли напугать кого угодно. Хотя даже несмотря на этот щит, некоторые особо чувствительные колдуны все равно умудрялись уловить «привет» с того света.

– А, это вы? – воскликнул Батман, не отрывая глаз от берестяного свитка. – Что так рано? Мы вас ждали только через три дня.

– Соскучились по Белой усадьбе, – ответил Митя.

– Угу, – подтвердил Сева, подошедший к домовому вслед за другом.

– Ну да, – недоверчиво ответил Батман. – Вот ваши ключи.

– Спасибо.

– И «Тридесятый Вестник» возьмите. – Домовой протянул журнал.

– Нет, не надо.

– Возьмите-возьмите. Новый. Сегодня появился.

– Сегодня? – Митя удивленно покосился на журнал и, подумав пару секунд, все-таки его взял.

– Она точно уже здесь? – спросил он, поднимаясь по лестнице на третий этаж и сворачивая в левое крыло.

– Да.

Речь шла о Водяной колдунье.

– Отец сказал. Он приехал сюда раньше нас, чтобы ее встретить.

– Зачем?

– Монье – специалист по темным проклятиям – задержится во Франции: отцу придется ее осмотреть. Нужно будет придумать, как нам улучить момент, когда она останется одна.

– А Жаба здесь?

– Да, раз он просил меня зайти!

– Ты думаешь, что…

– Я думаю, мне придется ему ответить, – перебил друга Сева. – При последней встрече он сказал, что все неофиты чуть ли не автоматически попадают на Русалий круг. Что еще мне остается делать, Муромец, кроме как согласиться стать его неофитом?

– Ты так хочешь участвовать?

– А ты?

– Кстати, Велес и правда меня спрашивала, хочу ли я участвовать. Но она сказала, что, если я действительно хочу пройти отборочные испытания, мне нужно работать в полную силу, чтобы показать себя. Но, боги, над чем работать-то?!

– А мне, кажется, придется все-таки стать неофитом целителя. Признаюсь, это не то, о чем я мечтал, но все же будет полезно. Эй! Что с тобой? – Сева оглянулся, только теперь сообразив, что Митя не просто отстал от него, а вовсе остался стоять истуканом далеко позади. Глаза Муромца были устремлены в журнал.

– Тут… Откуда это здесь? – Митя продолжал таращиться в «Тридесятый Вестник».

– Что там? – Сева вернулся назад, дернул его за рукав и опять направился к комнате.

Митя, едва не сев мимо стула, развернул журнал так, чтобы Севе была видна небольшая статья на первой странице.

– «В канун Коляды в доме Муромцев дали бал по случаю дня рождения наследника богатейшего и старейшего семейства – Дмитрия Васильевича Муромца». Как это появилось в «Тридесятом Вестнике»? – вне себя воскликнул Митя.

Сева улыбнулся.

– Я же просил! – возмущался Муромец. – Я согласился на этот бал с одним-единственным условием – чтобы не было никаких репортеров и фотографов. Никаких!

– Ну, как видишь, фотографий в статье нет, но твои родители не могли учесть всех мелочей: вот, кто-то из «Тридесятого Вестника» все-таки побывал там.

– Но кто?! – Митя взглянул на Севу.

– Я не знаю, прочти, что там дальше. Может, догадаемся?

– «Торжество посетили знатные и влиятельные особы не только Росеника, но и других городов. На балу были замечены Романовы, Рублёвы, Нарышкины, Долгорукие. Появление последних, к слову, вызвало плохо скрываемое недовольство всего семейства Муромцев, которые надеялись, что эта ветвь их фамильного древа пренебрежет правилами приличия и останется в этот вечер дома. Речь, конечно, идет о Николае Долгоруком и его жене Агафье, а ни в коем случае не о невесте Дмитрия Муромца». – Митя запнулся и замолчал. Он вернулся к последней фразе и вновь перечитал ее, словно не веря в то, что она была на самом деле напечатана.

– Забавная статья, – сказал Сева, уловив резко изменившееся настроение Муромца.

– Кто автор? – Митя повертел журнал в руках. – Кто этот автор? Я уверен, это писал тот, кто… кто очень хорошо нас знает.

– Такой вывод ты сделал только из этих строк?

– Да… я как будто это чувствую. – Митя закрыл глаза, попытался сосредоточиться и увидеть лицо колдуна, который мог это написать, но в голове вдруг словно начало что-то жужжать, а перед внутренним взором засуетился рой черных мушек – так действовал блок защитных заклинаний, наложенных работниками журнала. Пришлось продолжить чтение:

– «Родители именинника вместе с самим Митей (которому несказанно шел его праздничный алый кафтан) встречали гостей, прибывших в этот вечер в их особняк. Однако Василию Ильичу Муромцу роль добродушного хозяина удавалась куда хуже, чем его жене: было видно, что он предпочел бы не встречаться с некоторыми особами, к числу которых относился не только Николай Долгорукий, но и Анатолий Звездинка, член Вече старейшин. Поэтому Василий Ильич пробыл с гостями недолго и на какое-то время вовсе исчез из поля зрения.

Посетила торжество и Вера Николаевна Велес, главная наставница Белой усадьбы, со своим мужем, профессором Звягиновым, которого она, помня опыт прошлого года, старалась не отпускать далеко от себя». – Митя снова осекся, но теперь из-за того, что Сева усмехнулся.

– «Не пропустил праздник и Ирвинг, глава Светлого сообщества, однако он задержался в поместье Муромцев всего на пару часов, словно пришел только ради какого-то важного и срочного дела, и удалился, не дождавшись десерта. Если бы мы не знали Ирвинга, то его поведение можно было бы объяснить страхом перед Евдокией Рюриковной, которая, как известно, недолюбливает главу Светлого сообщества. Многие на его месте тоже предпочли бы лучше исчезнуть, нежели столкнуться с ледяным взглядом хозяйки дома, который не могла смягчить даже ее приветливая улыбка». – Митя проговаривал слова, а щеки у него горели от того, как точно неизвестный автор статьи подметил те черты его семьи, на которые он сам закрывал глаза: он еще никогда не испытывал ничего подобного. Обычно в каждой газетной статье Муромцев только расхваливали. – «В это трудно поверить, но на балу присутствовало несколько человек и не из знатных семей, и даже потусторонние – эти маги очутились в сказке благодаря дружбе с именинником и каким-то чудом были допущены в поместье самого знатного и богатейшего рода не только Росеника, но и всего Тридесятого государства. Сам виновник торжества явно был рад им, чего нельзя сказать о его матери, которая делала вид, что их и вовсе нет.

Главным развлечением вечера стали танцы. И если вальсы вызвали больше восторга у старшего поколения, то молодежь ликовала, когда на сцену вышла Полонея Златовласка. Все же родители Дмитрия Муромца смогли устроить сыну хороший праздник. И хотя почти весь вечер именинник, как и полагается, протанцевал со своей невестой Марьяной Долгорукой, все же пару вальсов он прокружил в объятиях сомнительных по происхождению и положению в обществе девушек.

Надеемся, Митя Муромец остался доволен торжеством. И еще раз его поздравляем!»

– Хм.

– Есть идеи, кто мог это написать? Потому что у меня… – начал Митя, но опять не договорил, задумавшись.

– Конечно, есть! Я не могу назвать имя автора, но могу кое-что про него сказать.

– И что именно?

– Здесь не упоминается происшествие, которое заставило всех гостей переполошиться: приступ Водяной, разыгранный приступ, надо сказать. Может, этого человека тогда уже не было на балу. А может…

– Да, но тут говорится о том, когда ушел Ирвинг! А он ушел уже после ее приступа.

– Но и пробыл он не два часа, а добрую половину бала. Мне кажется, замечание про Ирвинга здесь лишь для остроты сюжета.

– Здесь вообще нет ничего о Водяной. Может, они не знакомы? И об Анисье ни слова. И описаний платьев нет.

– Из описаний разве что «Муромец, которому несказанно шел его праздничный алый кафтан», – процитировал Сева и усмехнулся.

– Я, похоже, единственный, о ком здесь написано что-то хорошее, – покраснев, заметил Митя.

– Автор к тебе благоволит. Возможно, это и есть тот голодранец, который попал на бал только благодаря знакомству с тобой. Статья написана очень… неуверенно. Будто автор не мог определиться со стилем: просто ли написать заметку с голыми фактами или обозначить свое отношение к происходившему? Возможно, это первый опыт написания подобного материала.

– Значит, кто-то из новых работников «Вестника»?

– Сложно сказать. Еще неясна точка зрения автора относительно богатых и древних родов. С одной стороны, он пишет о вашем круге с какой-то насмешкой, даже издевкой. А с другой – тут же называет Полину Феншо и Василису Умнову, с которыми ты танцевал, девушками, недостойными посещать такое торжество. Нас как будто хотят запутать.

– Может, это кто-то из моих родственников написал? – уныло предположил Митя. – Иначе откуда автору так хорошо известно, как именно относятся моя мать и мой отец к Долгоруким и Ирвингу?

– Скорее всего, этот автор просто очень внимателен и хорошо чувствует чужие эмоции, – сказал Сева.

– Воздушный?

– …или Водяная?

Полина торопливо развернула записку, которую передал ей домовой, как только она покинула приемную целителя: «Буду в одиннадцать вечера, не раньше. Надеюсь, ты еще не ляжешь спать. Светослав».

Полина чуть не подпрыгнула от восторга. Ее подруги пока не вернулись в усадьбу, но у нее был Светослав, с которым она мечтала встретиться после двухнедельной разлуки. Во время поездки к родственникам во Францию ей почти не удавалось с ним связаться. Небольшое открывающееся зеркальце, которое Светослав дал ей с собой, сказав, что с его помощью они смогут поговорить, оставалось обычным зеркалом и отражало только ее собственное лицо. Очевидно, «Балабол» (так называлось зеркальное устройство) этой модели не способен был преодолеть заграничный магический барьер, поэтому приходилось просто писать Светику письма.

Дождавшись одиннадцати, Полина нетерпеливо выбежала из комнаты и оказалась в коридоре. Разгуливать по Белой усадьбе в это время не разрешалось, но поскольку по местным обычаям все еще длились выходные в честь рождества Коляды, Полина решила, что может позволить себе некоторое пренебрежение правилами. Тем более она больше не собиралась подниматься в мужское крыло. На пути ей встретились Синеглазка, Варя с Оксаной и две незнакомые младшие девочки. Полина прибавила шагу. Погрузившись в мысли о скорой встрече со Светиком, она едва не вскрикнула от неожиданности, когда, добравшись до поворота к лестнице, врезалась в Митю Муромца.

– Привет. – Сева и Митя будто собирались свернуть в крыло девушек.

– Ну и напугали! – воскликнула Полина, нервно улыбнувшись.

Она вдруг почувствовала прилив волнения. И неясно, был он связан с ожиданием Светослава или с внезапным столкновением с этими двумя. Такие разные – абсолютные противоположности – Митя и Сева были, как обычно, вместе и наверняка что-то снова замышляли.

– Давно не виделись.

– Ты загорел, – отметила Полина, взглянув на Митю. – Расскажешь потом, как прошел отдых?

– Потом? А сейчас ты куда-то торопишься?

– Да… угу. – Полина не стала признаваться, куда спешит, но чувствовала, что время уже поджимает.

– Папа видел тебя? – спросил Сева и медленно оглядел ее с ног до головы.

– Да, я только что к нему заходила.

– Значит, сегодня тебе больше не надо к целителю? – уточнил Митя.

– Нет, не надо.

– Но ты куда-то идешь…

– Не лучшее время, чтобы ходить по Белой усадьбе, – заметил Сева. – Пора бы вернуться в комнату.

– Я обязательно послушаюсь твоего совета, как только… – Полина снова не закончила фразу.

– Знаешь, – Митя нагнулся к Полине и понизил голос, – у нас к тебе дело. Не зря же мы, рискуя, оказались в этом запретном для нас крыле. Ты должна нам помочь.

– Сейчас? Может, вы завтра посвятите меня в свое «дело»? – Полина взволнованно поглядывала на лестницу, ведущую вниз: Светослав, должно быть, уже пришел. Она почувствовала неловкость: он мог застать ее здесь в компании двух молодых людей.

– Сейчас, – произнес Сева.

Полина подняла на него глаза, все же собираясь объяснить, почему сегодня они не должны рассчитывать на ее помощь, но увидела его лицо, увидела, как он почти неразличимо улыбнулся, и его веснушки, и ямочку на щеке… И слова застряли внутри. Она просто промолчала.

– Пожалуйста, Полина, – продолжил Митя. – Ты только посмотри, на что мы идем, чтобы получить твое согласие.

– Ну хорошо. Только быстрее рассказывайте, что нужно, – поторопила она, уже воображая, что будет, если Светослав вдруг покажется из-за их спин. Как ей вести себя в этом случае? Броситься обнимать его? Она ведь так соскучилась! Но нет, сделать это при Мите и Севе просто невозможно… Даже глупо как-то.

– Наш секретный обряд, – ответил Митя. – Ты, надеюсь, еще не забыла про него?

– Конечно, я помню. Я думала, что вы о нем забыли!

– У нас были другие дела, – пояснил Сева.

– Да, но теперь пришло время довести все до конца. Итак, ты поможешь?

– Да, – кивнула Полина.

– Тогда иди оденься. Нас ждет дивный зимний лес. – Обрадованный Митя хлопнул Полину по плечу.

– Мы что же, сейчас пойдем? – Полина застыла на месте, не зная, что делать. Как же Светослав?! Как же встреча с ним?

– Конечно, тянуть больше нельзя. Ну все, беги. Мы придем минут через двадцать и постучим три раза, если…

– По коридору разгуливают девушки, вас увидят! – предупредила Полина, сдаваясь.

– Мы как-нибудь с этим справимся.

– Действительно, Заиграй-Овражкин их отвлечет, а я незаметно проскользну мимо.

Полина шумно вздохнула и собралась было повернуться, но вдруг, словно передумав, остановилась.

– Ну что такое? – спросил Митя. Ему показалось, что Полина с тревогой посмотрела на лестницу.

– Спасибо за подарок, кстати. – Полина, бросив последний взгляд на ступеньки и окончательно поняв, что она только что променяла Светослава на очередную авантюру двоих своих друзей, обратилась к Севе.

– Какой подарок? – удивился Митя и тоже покосился на друга.

– К твоему письму был приложен подарок, – сказала Полина. – Сладости. Ты знал о них?

– Нет.

– Ну вот, я так и подумала, что…

– Это не я их прислал, – отрезал Сева с таким выражением лица, будто только что услышал самую ужасную в своей жизни глупость.

– Нет? – Полина ощутила неприятную слабость. Теперь она почувствовала, что с этим незначительным знаком внимания с его стороны в ее душе было связано что-то очень важное.

– Нет, это Таня. Дочь кондитера. Она тебя еще помнит.

– А, вот как. Ну… передай ей спасибо: мне понравились пряники-попрошайки, – ответила Полина и, отвернувшись, с неохотой поплелась к себе в комнату: она уже начинала жалеть, что согласилась вновь помогать им, помогать Севе… Этому бесчувственному, гадкому, холодному человеку, при виде которого начинало болеть и ныть все внутри.

Сорока минутами позже, когда стрелка часов приближалась к полуночи, Митя, Сева и Полина шли сквозь непроглядную мглу зимней ночи. Митя поежился от холода и спрятал нос в воротник куртки. Его спутники молчали. Полина шла впереди, она казалась очень напряженной. Снег у нее под ногами не скрипел и почти не приминался. Заиграй-Овражкин смотрел ей в спину, но, когда она внезапно обернулась, поспешно отвел глаза.

– Как отдохнул? – спросила Полина, и Митя сначала обрадовался, но потом, уяснив суть вопроса, помрачнел:

– Да как всегда.

– Это весь рассказ? – Полина немного повеселела и замедлила шаг, чтобы поравняться с Муромцем.

– Ну-у-у, ты спроси что-нибудь конкретное.

– Так мсье Монье еще не скоро приедет? – внезапно спросил Сева, сменив тему.

– Скоро, – отозвалась Полина. – Его не будет всего пару дней. Кажется, он разрабатывает какой-то наговор, не знаю точно, он объяснял мне это на французском, и я не до конца поняла. Но Стефани прямо-таки впала в депрессию от этой задержки. Мсье Монье настоял, чтобы она не возвращалась без него, а ей уж очень хотелось.

– Она вернется? – переспросил Сева, и Митя чуть не рассмеялся, уловив изумление в его тоне. Очевидно, друг не ожидал такого поворота.

– Да, конечно. Ей тут медом намазано. Кстати, а почему вы вдруг решили продолжить этот обряд?

– Об обряде потом. Есть кое-что поинтереснее. – Митя вытащил из кармана сложенную страницу, вырванную из «Тридесятого Вестника», и вручил ее Полине. – Вообще-то в этом выпуске была познавательная заметка о том, что юная Водяная колдунья разгуливает по ночам в мужском крыле Белой усадьбы и целуется с парнем, но я хочу показать тебе другую статью. Прочти.

Полина смущенно рассмеялась. Митя подмигнул и вынул горсть кристаллов-световиков, слабо мерцавших в его рукавице. Пока Полина читала, пришлось идти помедленнее: лес становился все гуще, а стоило случайно задеть плечом ветку, как с нее сыпался снег.

– Как наблюдательно, – натянуто улыбнулась Полина, добравшись до конца статьи про бал. – Мне даже немного понравилось.

– Удивишься, но мне тоже, – отозвался Митя. – Ну что? Какие мысли?

– То есть?

– Кто это написал?

– Хм. – Полина снова вернулась к статье. – А разве автор не указан?

– Мы вот что думаем, – продолжил Митя. – Это либо парень писал, либо ты, Полина.

– Что? Я? Почему?

– Потому что здесь нет ни слова об Овражкине. Будем смотреть правде в глаза – ты не реагируешь на Сирен, так? Так. А любая другая девчонка написала бы о Севе, так что автор – либо ты, либо парень.

– Это девушка писала, – заверил Сева. – Я уверен.

– Ну вот, значит, Полина.

– Вы что, шутите? Это не я!

– Понимаешь, даже если бы это и вправду была ты, то все равно бы нам не сказала. Насколько я знаю, на колдунов, которые пишут для журнала, накладывают Неразглашение. Они просто не могут никому проболтаться.

– Но серьезно же, – жалобно протянула Полина, – не я это писала. Вот он пусть подтвердит. – Она кивнула на Севу. – Он же может влезть в мои мысли и понять, что там правда, а что – нет.

В сиреневатых отблесках кристаллов Полина увидела, как парни переглянулись.

– Он не может этого сделать, с чего ты взяла?

Полина вопросительно уставилась на спутников.

– Я не могу читать твои мысли, – бросил Сева равнодушно, будто это его ни капли не задевало.

– Да?

– Конечно, а ты разве не знаешь? – удивился Митя. – Ты такая забавная! Это же одно из самых очевидных достоинств Водяных магов! Никто не может прочесть твои мысли. Точнее, может, но не будет. Чтобы читать мысли Водяного колдуна, нужно потратить слишком много силы, а на это просто никто не пойдет, разве только в крайнем случае.

– Правда? – еще раз спросила Полина, не веря в услышанное. Как же так выходило, что Сева, не читая ее мыслей, столько раз говорил то, что она хотела сказать сама, либо опровергал еще не произнесенную ею фразу, либо делал что-то ей наперекор? А Лиса? Каждый раз, когда мысли Полины принимали опасный оборот, Дарья Сергеевна возвращала ее в реальность какой-нибудь насмешливой репликой, словно знала, о чем думает ее маленькая подопечная.

– Но… – попыталась возразить Полина и снова задумалась.

– Вернемся к статье, – предложил Митя, когда друзья вновь погрузились в молчание. – Хотя бы к тому, что в ней не упоминается о твоем разыгранном приступе. Ты бы сама ведь не стала писать о себе?

– Нет. Но, может, автор счел нетактичным обращать внимание в статье на мой приступ! – сказала Полина, и Мите показалось, что лицо ее будто просветлело.

– Нетактичным? Ты смеешься? Он назвал тебя и Василису «девушками сомнительного происхождения». Да и вообще в заметке мало тактичного.

– Я даже не знаю, кто такой Николай Долгорукий, – попыталась оправдаться Полина. – Хотя, конечно, можно догадаться, что это отец Марьяны.

– Дядя.

– Ох, ну вот. И тем более я совсем забыла, что ваша семья в натянутых отношениях со Звездинками. Я просто не сообразила бы обо всем этом написать. Честно признаюсь, иногда я думаю о том, что вы до сих пор враждуете, но написать об этом в журнале…

– Мы не враждуем, – усмехнулся Митя. – Это тебе Анисья такое сказала? Нет? А то она могла бы… Дело тут в другом.

– В чем?

– Есть слух, точнее… В общем, многие считают, что Звездинка на стороне Темных.

– На стороне Темных? – в ужасе воскликнула Полина и зацепилась за что-то ногой.

– Да, и мой отец уже давно пытается доказать это, хотя это почти невозможно.

– Но как он может быть Темным колдуном, когда живет тут, в Росенике?

– Ну, во-первых, если он и связан со Старообрядцами, то ему самому вовсе не обязательно заниматься Темной магией. Он может просто поставлять информацию. В таком случае для Росеника он Светлый. Ведь главное, чтобы на твоих руках не было крови невинных жертв. Вот так. Поэтому все дороги и секреты Росеника ему открыты. И поэтому он намного опаснее для общества, чем обычный Темный колдун. А во-вторых, ты считала, что для того, чтобы стать Старообрядцем, нужно обязательно уехать из города? Купить билет на поезд и объявить всем, что отныне ты Темный?

– Но разве у Старообрядцев нет своих городов?

– Им принадлежат все города, кроме Росеника, Небыли и Зорника, – невесело улыбнулся Митя. – Думается мне, что это немало!

– Правда?

– Муромец, не преувеличивай, – отозвался Сева. – Тебя послушать – страшно становится. На самом деле все не так плохо.

– О, и этот человек, Звездинка, был у вас на балу! Он же мог пробраться в подземелье… К Ярилиной рукописи! Почему же никто не выведет его на чистую воду?

– Это непросто. Правила не позволяют вмешиваться в жизнь таких людей, как он.

– Правила! – воскликнула Полина, недоумевая.

– Да, я тоже не всегда это понимаю, – продолжил Митя. – Тебе, должно быть, странно такое слышать? Но каждый из рода Муромцев, Велес, Рублёвых и Звездинок хоть раз задавался вопросом, откуда взялись наши правила. И ради чего нам приходится приносить в жертву любовь и дружбу. Почему нам полезны связи только с такими же, как мы, – потомками древних волшебных семей? Ответы на эти вопросы лежат где-то очень глубоко. Осторожность и расчет спасли Светлое сообщество от исчезновения, дали шанс Светлой магии пробиться сквозь тьму. Поэтому нам приходится следовать правилам, даже когда мы не понимаем их смысла.

Ни Полина, ни Митя не заметили, когда именно Сева обернулся коршуном, но теперь черная птица чуть ли не врезалась в Полинино плечо и вскрикнула:

– Позови меня!

– Уже? – удивилась она.

– Да.

– Финист, ясный сокол, вернись ко мне. – Полина зажмурилась, дожидаясь, пока Сева, вновь превратившийся в человека, оденется.

– Я кое-что придумал, – сказал Сева, и Водяная колдунья, взглянув на него, увидела, что он стоит босиком на снегу, уже одетый в штаны и рубашку. – Наверное, будет легче, когда мало одежды.

– Попробуй, – пожал плечами Митя.

Раздался громкий хлопок, словно лопнул гигантский мыльный пузырь, и взмах широких черных крыльев поднял коршуна вверх. Зато вниз на землю упали штаны.

– Отлично! – обрадовался Митя и громко крикнул птице: – Трусы и рубашка – это успех!

– Но в Заречье мы как будто все равны. Анисья совершенно нормально общается с нами, а ты, например, с Арсением и Елисеем Вилкиным, – вернулась к незаконченной теме разговора Полина. – Удивительно, что потом все меняется.

– Раньше Заречье было привилегированным. Тут проходили Посвящение только дети богатых древних семей. И представь себе, колдуньи и колдуны не имели совместных встреч с наставниками. Вообще, мальчики и девочки встречались друг с другом крайне редко, а за проход на чужую территорию можно было хорошенько поплатиться. Именно из-за своего первоначального предназначения это место такое маленькое.

– Маленькое?

– На каждый Медовый спас сюда попадает всего пара-тройка десятков колдунов. В Заречье трудно попасть.

– И как же происходит отбор?

– В первую очередь принимают отпрысков самых влиятельных семей, затем детей тех, кто уже на протяжении многих лет живет в Росенике. А на оставшиеся места совет наставников подбирает остальные кандидатуры.

– Но где же проходят Посвящение не попавшие сюда маги? – спросила Полина, принявшись скакать на месте, – становилось холодно.

– В Небыли – там самое большое поселение для непосвященных, и небыльцы говорят, что самое красивое: Дивноморье стоит на морском побережье. Или же в Зорнике. Как ты можешь догадаться, моим родителям все это совсем не нравится. Они бы предпочли, чтобы все осталось по-старому, особенно моя мама недовольна. За это, кстати, она и не жалует Ирвинга. Незадолго до него предыдущий предводитель Светлого сообщества отменил классовые различия между посвящаемыми. Он хотел сравнять всех магов, но не вышло. Ирвинг продолжает его политику.

– Он против того, чтобы между колдунами существовали эти различия?

– Он считает, что они не способствуют сплочению Светлых, а наоборот, отдаляют нас друг от друга и делают уязвимыми.

– Он прав, как ты думаешь?

– Естественно, прав, – не задумываясь ответил Митя.

– А почему Рублёвы проходят посвящение в Зорнике? – Полина вдруг вспомнила Анисьиных знакомых, о которых подруга беспрестанно рассказывала.

– Потому что с тех пор, как Заречье перестало быть единственным подходящим местом для богатых семейств, оно стало отличаться от Дивноморья и Китежа направленностью на те или иные виды магии. Например, сюда едут проходить Посвящение те, кто в будущем планирует стать целителем. По плану моих родителей я должен был уехать в этом году в Зорник и жить в Китеже вместе с Рублёвыми.

– Они не хотели, чтобы ты изучал зоомагию и становился ведарем?

– По их мнению, это недостойно моего положения. По сути, единственное, что я должен уметь делать хорошо, – это управлять всем, чем владеют Муромцы, понимаешь? Приумножать богатство и влияние. Магия связей и денег.

– Звучит как-то неволшебно, – засмеялась Полина.

– Именно. Я справлюсь, даже если стану просто ведарем. Но хватит об этом! – вдруг спохватился Митя и уставился на Полину раскосыми глазами, которые тут же напомнили ей кошачьи. – Есть ведь кое-что важное, о чем надо поговорить. О твоем проклятии! Расскажи-ка про своего брата! Он тоже проклят?

– Расскажи про Микоэля! Он тоже проклят? – спросила Василиса. – Мы все эти дни ждали от тебя письма, но ты так ничего и не ответила.

Полина оглянулась на подруг. Она не была уверена, что кроме Василисы кто-то еще готов был сейчас ее слушать. Это был первый вечер, когда все четыре подружки вернулись в Белую усадьбу и собрались вместе в столовой, однако теплый душевный разговор не клеился. Анисья все никак не могла унять ярость от прочитанной в «Тридесятом Вестнике» статьи. Она бурно возмущалась одновременно наглости автора, навязчивости Анатолия Звездинки и распутству Николая Долгорукого, о которых напомнила ей заметка. Потом она громко спорила с Маргаритой, которая, нежась в объятиях Славы, старалась убедить ее в том, что статья была очень смешной.

– Смешная? – вопрошала Анисья. – Ты считаешь, это нормально – писать такие вещи о моей семье? Нас выставили в ужасном свете, опозорили, можно сказать!

– Ничего плохого о вас тут не сказано! Твоя мама, например, и правда не любит Долгоруких и Ирвинга, ты сама говорила. Я бы поняла еще, если бы тебя возмутило, что на последней странице какая-то бешеная «снежинка» обозвала Полину чуть ли не распутницей только за то, что та поцеловалась со своим парнем. Но почему ты так расстраиваешься из-за ерундовой заметки про Митин праздник?

Во время перепалки Полина все поглядывала на Василису, которая молчала и лишь время от времени улыбалась, стараясь при этом скрыть непростительную веселость от Анисьи.

– Ты не знаешь, кто это написал? – тихо спросила Водяная колдунья.

– Нет, конечно.

– На работников журнала накладывают заклятье Неразглашения, так что ты бы все равно не призналась. Получается, что и ты могла это написать.

– Да, их Неразглашение действует несколько месяцев – на дольше у них сил не хватает. Так что спроси меня еще раз попозже и узнаешь.

Полина решила подождать, тем более что расспрашивать дальше у нее не было настроения: вчера утром она поссорилась со Светославом и теперь чувствовала себя совершенно разбитой. Ссора с парнем переживалась тяжело и болезненно, но Полина не собиралась мириться с ним первой. Разве должна она предпринимать какие-либо шаги, когда он так с ней поступил? Она вспомнила, как спустилась утром в столовую в надежде наконец увидеть Светослава, но застала его сидящим за одним столиком с Олей. Прервав их веселую непринужденную болтовню, Полина поразилась тому, как непривычно сухо Светик отреагировал на ее появление, и, покончив с завтраком, поднялась в свою комнату и расплакалась.

Но теперь, когда Василиса спросила ее о брате, Полина немного оживилась.

– Я поговорила с Миком только после нашего потустороннего Нового года, когда он вернулся домой. Я решила не писать вам, а рассказать при встрече.

– Ну? – Василиса нетерпеливо заерзала на стуле, и Анисья, плюхнувшись на диван, тоже поглядела на Полину.

– Твое письмо, Анисья, натолкнуло меня на очень важные воспоминания. В детстве я никогда не видела Микоэля. Он жил во Франции, а я в России, и мы впервые встретились, когда… В общем, когда ему было шестнадцать. Но я помню, что слышала, как мама не раз рассказывала моему отцу о племяннике Мише. Тетя тоже зовет его Мишей. Вообще, его настоящее имя Михаил, но дядя выговаривает это на свой лад, поэтому он и превратился из Михаила в Микоэля. Так вот, моя мама говорила, что Мик чем-то болен. Мама не была колдуньей и поэтому считала, что его болезнь очень похожа на эпилепсию. Суть в том, что у человека, страдающего этим недугом, случаются припадки. Проявляются они совсем не так, как приступы проклятия, но моя мама ничего не знала о проклятиях и поэтому была склонна думать по-своему. Этой зимой, когда Микоэль приехал, я расспросила его обо всем, и ему пришлось признаться, что он действительно был проклят. Так же, как и я. Именно тогда, когда странные приступы начали случаться с Миком, мой дядя занялся составлением родословной нашей семьи и выяснил, что… – Полина покосилась на Славу и замолчала, вовсе не желая раскрывать ему своего страшного секрета о родстве с Милонегой.

– Ясно, так что тебе сказал Микоэль? – воскликнула Маргарита, стараясь сгладить неловкость.

– Он сказал, что это проклятие наложено кем-то из наших предков, – Полина сделала акцент на последнем слове, – и от того гораздо сильнее проявляется на мне, а не на нем, потому что он рожден на чужой земле. Колдовство, совершенное так давно и так далеко, теряет там силу.

– Но как он избавился от проклятия? Ведь несмотря на то, что он подвержен его действию меньше, оно же все равно мешало ему жить? – поинтересовалась Василиса.

– На нем проклятия нет, – ответила Полина. – Его случаем занимался Монье. Все считают, что изобретенный им способ спас Микоэля от смерти.

– И Монье не пришлось перекладывать проклятие на кого-то другого, надеюсь? – уточнила Анисья.

– Нет, конечно! Но…

– Что?

– Но Микоэль говорит, что это неправда, будто ему помог Монье.

– Как неправда?

– Он сказал, что не чувствовал никаких изменений, пока Монье пытался его исцелить.

– Так почему проклятие исчезло?

– Не знаю. И он сам не знает. Оно просто исчезло и все. Я это помню. Ему было лет семнадцать или восемнадцать, когда все прекратилось.

– Просто прекратилось? Так, может, и тебе не надо переживать: все само закончится?

Полина пожала плечами:

– Даниил Георгиевич сказал, что приступы отнимают у меня слишком много сил и что я… – Она запнулась, голос целителя в ее голове отчетливо произнес: «Иначе мы потеряем Водяного мага». – Но, может, ты и права, Анисья.

– А что обо всем этом думает Микоэль? – спросила Василиса.

– Он сказал, что сразу понял, как исчезло его проклятие. Сказал, что почувствовал пустоту, причем такую невыносимую, будто от него самого оторвали очень большой кусок и теперь на этом месте зияла огромная ничем не заполняемая дыра.

– Странное, наверное, ощущение, – тихо произнесла Маргарита.

– Да, и… Анисья, насчет твоей версии с перекладыванием проклятия на другого человека… – Полина замялась, подыскивая слова. – Если верить Микоэлю, именно это и произошло на самом деле.

– Неужели?!

– В то время у него были отношения с одной колдуньей. Она была единственной из друзей, кто знал о проклятии. К сожалению, она умерла, и умерла необычным образом. Ей тоже было всего семнадцать.

– Ты хочешь сказать, что она умерла из-за… его проклятия? – спросила Маргарита, поежившись.

– Никто не знает этого наверняка, – ответила Полина. – Но так думает Мик. Он говорит, она что-то сделала – в качестве эксперимента. И у нее получилось. Будто каким-то образом она смогла забрать проклятие на себя…

– Без его воли? – перебила Анисья.

– Без его воли. И это ее убило.

– Бедняжка!

– Я не понимаю, как ей удалось это сделать! – воскликнула Полина. – Звучит невероятно!

Все замолчали. Слава, которому, конечно, рассказали, что на Полине проклятие, поглядывал на Водяную колдунью с новым интересом. И хоть главный ее секрет был ему неизвестен, он понимал, что положение ее далеко не легкое.

Полина подняла голову. Взгляд ее упал на стол в дальнем конце столовой, за которым, помимо Веры Николаевны и Жабы, внезапно появилась Дарья Сергеевна. Только тут Полина заметила, что Велес держит «Тридесятый Вестник». Лиса, увидев журнал в руках главной наставницы, тут же на что-то в нем указала.

– Я подойду на минутку к Лисе, – сказала Полина друзьям, вытаскивая из сумки блокнот. – Афанасий так и не сообщил мне, во сколько мы с ней встречаемся. Я быстро.

Полина направилась прямо к Дарье Сергеевне. Миновав с десяток столиков и оказавшись в непосредственной близости от наставников, она смогла услышать, о чем те беседуют. Хотя на беседу их общение сейчас совсем не походило: Вера Николаевна с серьезным, но удивленным лицом сверлила глазами журнал, а Дарья Сергеевна от души смеялась. Густав Вениаминович же, изредка косившийся в «Тридесятый Вестник», словно пытался скрыть невежливую улыбку, искажавшую его лицо.

– Помня опыт прошлого года… Нет, это отличная фраза! – улыбнулась Лиса.

– Даша! – возмущенно оборвала ее Велес. – Нельзя поощрять такое острословие.

– Да-да, я согласна, – с трудом выговорила Лиса, никак не справляясь с приступами смеха. – Дайте-ка еще раз прочитать! Хотя это не поможет мне вычислить автора. Я знаю, чьих рук дело эти защитные барьеры, и взламывать их бесполезно.

Полина нерешительно преодолела последние три шага и остановилась возле длинного стола, покрытого скатертью с растительными узорами, постоянно менявшими свои завитки.

– Извините, – наконец произнесла она, поняв, что никто ее не заметил.

Взгляды Лисы, Веры Николаевны и Жабы тут же направились на нее.

– Приятного аппетита, – неловко продолжила Полина. – Дарья Сергеевна, я хотела узнать, когда наша следующая встреча.

– О, привет, чертик из омута, – отозвалась Лиса. – Да, я не успела сказать об этом на собрании домовых.

Она поднялась из-за стола:

– Идем ко мне, разберемся со временем.

Полина помахала подружкам, жестом объясняя, что должна покинуть столовую, и последовала за Лисой сначала через холл Белой усадьбы к лестнице, а затем на третий этаж, где располагалась гостиная наставницы.

– Вы читали статью о бале Муромцев, когда я подошла?

– Именно, – отозвалась Лиса. – Давно мне не попадался в руки «Тридесятый Вестник». Часто там пишут такие забавные вещи?

– Мне кажется, это впервые. А статью на последней странице вы не видели?

– Пока мне хватило той, что на первой. Стоит пролистать до конца?

– Нет, там полная ерунда.

– Ну а как тебе Митин день рождения? Понравился? Весело было?

– Особняк Муромцев потрясающий! Он огромный! И бал… все были такими красивыми. Вы бы видели платье Анисьи – настоящее произведение искусства.

– А невеста Муромца? Ты с ней познакомилась?

– Да, – ответила Полина. – Кстати, те особы сомнительного происхождения, с которыми танцевал на балу Митя, – это я и Василиса.

– Вот как! – Дарья Сергеевна снова засмеялась. – Вас тоже не обошел стороной таинственный автор?

Они добрались до гостевой комнаты Дарьи Сергеевны и вошли.

– Садись. – Лиса указала на кресло, а сама принялась копаться в бумагах и берестяных свитках на полке одного из шкафов. – Как прошли праздники?

– Хорошо, – нерешительно произнесла Полина дрогнувшим голосом, потому что этот вопрос тут же напомнил о том, кем приходится ей Милонега.

Дарья Сергеевна тем временем раскрыла Велесову книгу на странице с записями о Водяной колдунье. Туда был вложен конверт с подробными натальными картами и гороскопами Полины и несколько таблиц.

– Меркурий в Водолее, – пробормотала Лиса, выписывая нужные сведения в календарь. – Марс, Нептун… Час кролика, месяц тигра… Я люблю китайские обозначения, ты не знала? Очень удобные. Я хочу, чтобы, начиная с третьей лунной четверти, ты больше встречалась с Воздушными. Скажи мне, – она неожиданно подняла глаза на Полину, – ты, значит, можешь работать в паре с магами других стихий?

– Пока у меня получается только с Огненными, – отозвалась Полина.

– Но не с Воздушными колдунами своего возраста?

– Н-нет…

– Со Светославом у тебя ничего не получается?

– Нет.

– И тем не менее с Маргаритой Руян ты отлично колдуешь?

– Ну, не сказать, что отлично…

– Посмотри. – Лиса наконец повернула и показала Полине таблицу. – Пока Обряды идут в дневное время, раз в неделю мы с тобой будем встречаться вечером, хорошо? Я выбрала несколько часов с усиленной Огненной энергией. Посмотрим, что из этого выйдет.

– Да, конечно. – Полина согласно закивала, размышляя о том, почему она однажды смогла отдать свою силу Маргарите. При этом, несмотря на симпатию к Светославу, ей никак не удавалось создать с ним хотя бы самое простое колдовство. Ее взгляд рассеянно блуждал по разъехавшимся в стороны неровным стопкам бумаг на столе и в конце концов зацепился за небольшой черно-белый снимок, лежащий возле локтя Лисы. На фотографии были изображены около десяти подростков разных возрастов. Этот снимок напомнил Полине старые фотографии мамы, где она была запечатлена на побережье Черного моря с ребятами из пионерского лагеря.

– Значит, следующая встреча в восемь. – Лиса, заметив Полинину заинтересованность, хотела было убрать старый снимок в ящик стола, но затем, словно передумав, снова достала и протянула ей. Водяная колдунья принялась молча разглядывать изображение.

– Узнаешь кого-нибудь?

Полина присмотрелась внимательнее. На переднем плане светловолосая девочка с двумя длинными косичками смотрела прямо на нее и улыбалась. На ней было длинное платье. Она по-мальчишески засунула руки в его карманы, подняв плечи. Полина вздрогнула и подняла глаза на Дарью Сергеевну, узнав в этом жесте привычку Лисы:

– Это же вы!

– Да, – отозвалась Лиса. – Мне здесь пятнадцать. Ну все, теперь можешь идти. Тебя ведь ждут подружки в столовой, верно?

– Ой, точно! – спохватилась Полина. – Значит, до завтра… До восьми.

– Да-да, до завтра. – Лиса помахала рукой и вернулась к фотографии, которую уже в четвертый раз за день достала из ящика. Она поглядела на два одинаковых для других и таких разных для нее лица: двое крепких мальчишек расположились, как и она, на переднем плане.

Сева чистил зубы, при этом не отрываясь от книги – очередного произведения французского писателя Моэма, – которую он держал в свободной руке. Недавно он вновь стал посещать встречи клуба любителей потусторонней литературы, и оказалось, что там начался французский период. До Коляды разбирали поэзию, и Стефани Монье вместе с Водяной колдуньей декламировали стихи Аполлинера, но он все это пропустил.

Белая усадьба была полна нескончаемых шорохов и скрипов. Очередное легкое постукивание заставило Севу отвлечься от чтения и взглянуть на себя в зеркало. Веснушки, которых, как ему казалось, с каждым годом становилось все больше и больше, усыпали лицо, шею, плечи и расползались по всей груди. Прищуренные глаза выглядели особенно темными. Сева с досадой покачал головой и снова посмотрел в книгу. Внезапно стук повторился. Он выглянул из ванной – кто-то стучал в дверь его комнаты.

Это никак не мог быть Муромец. Встретиться с ним они договорились ровно в одиннадцать. Но кроме Муромца больше никто не мог заявиться в такое позднее время. Сева помедлил, но затем, когда стук прекратился, подошел к двери. Человек с другой стороны не мог использовать Проникающий взор и увидеть его, зато Сева мог это сделать со своей стороны двери – так был устроен защитный барьер в усадьбе. В полутемном коридоре стояла Стефани Монье. Подумав пару секунд, Сева открыл дверь.

– Бонсуар, – произнес он, делая шаг назад. Вид у него был совсем неподходящий для приема посетительниц: мокрые волосы топорщились в разные стороны, да и одетым его трудно было назвать.

– Bonsoir, – кивнула француженка, игриво наклонив голову. – Я так и думала, что ты не спать. Давно не виделись.

Сева молча впустил гостью и закрыл за ней дверь. Казалось, ход его мыслей просто остановился и никак не мог заново начаться. Его охватило непонятное чувство, смахивающее на обычную неловкость. Та небольшая вольность, которую он позволил себе в отношении Стефани на балу Муромцев, тут же всплыла в памяти. Тогда эти быстрые горячие поцелуи были лишь приятно проведенными минутами, но теперь он отчетливо осознал, что за все в жизни приходится расплачиваться. Его личная расплата, его удел, его судьба – это наблюдать за страданиями отвергнутых им девушек. С другой стороны, Стефани не бросилась ему на шею при встрече, не стала клясться в неземной любви, и этим сильно облегчала дело. Сева взглянул на часы: они показывали десять вечера. До прихода Муромца оставался еще час. Можно многое успеть.

Стефани не спеша огляделась по сторонам и прошла в почти не освещенную комнату. Из дверного проема ванной сюда проникал широкий желтый луч, бросавший блики на мебель и стены.

– У тебя здесь, – начала Стефани, обводя взглядом предметы, которые ей удавалось различить, – очень… Как же говогится это слово?

Сева на минуту скрылся в ванной, а затем появился снова, на этот раз уже в свитере.

– Оно обозначать, что тут приятно, – сказала француженка. – А, уют-но, вот как!

Сева огляделся: шаткие пирамиды из книг, бумажек, засушенных и раскрошившихся растений, на вершинах которых нетвердо стояли амагили с зельями, лично у него ощущение уюта не вызывали.

Стефани опустилась на стул и скинула легкие туфли.

«Нет-нет-нет, – упрямо твердила совесть, пока Сева в нерешительности смотрел на француженку. – Девушки – это не яблоки».

– Asseyes-toi, – вновь заговорила Стефани.

– Я не говорю по-французски, – напомнил Сева, улыбнувшись. Он сам не понял, зачем это сказал, так как ощущал ее мысли достаточно четко и прекрасно понял, что именно она ему предложила.

– Я сказала, чтобы ты сесть. Почему ты стоишь? Садись. Пгавильно я сказать? Русский – сложный язык.

– Если хочешь, я попробую говогить с тобой на греческом или английском.

– Нет, – засмеялась Стефани. – Не знаю ггеческий. И ненавижу англэ. Поэтому я не люблю говогить с Микоэль. Он постоянно говогит на нем.

– Да? Но ведь он француз.

– Он говогить на англи-иц-ком, потому что его девушка из И-г-ландии.

Сева забрался с ногами на кровать.

– Значит, твой отец уже вернулся?

– Да, он пгивез новое зелье для Паулин.

– Разве ты не должна быть сейчас с Полиной?

– Она уже спать, – сладким голосом протянула Стефани, касаясь ступней Севиной коленки. – Она слишком хогошая малютка, чтобы гулять так поздно.

«Ну да», – подумал Сева, представляя, как бы заговорила француженка, узнай она, что Водяная колдунья через час отправится в лес.

– И если она узнать, что я ходить к тебе… – продолжила Стефани, но не закончила своей мысли, так что Севе пришлось спросить самому:

– То что?

– Она не очень рада. Будет меня гугать.

– Да? – От Севы вмиг повеяло холодом. – Почему же?

– Глупая, она так не любить тебя. Не знаю почему. – Стефани продолжала восхищенно улыбаться, глядя на Севу. – Паулин говогит, что я не должна ходить… ходить с тобой. Да, так?

– Она сказала тебе, почему мы не должны видеться?

– Да, она очень смешная, она говогить, что ты не так хогош, как кажется. Она думает, что я сама не могу понять.

– А ты, значит, можешь? – Сева подался вперед и оказался совсем близко от Стефани. Та покосилась на его смеющееся лицо и улыбнулась, не подозревая, что его хорошее настроение проснулось только лишь для того, чтобы сделать что-нибудь назло одной колдунье, которая говорила о нем столь неприятную правду.

Пока они в тишине пробирались по коридору, Митя поглядывал на Полину, которая задумчиво хмурилась и молчала.

Сева словно бы был слегка взволнован и тоже не произносил ни слова.

Да что опять с ними обоими такое? Митя снова оглянулся на Полину и спросил:

– Ну, почему ты не спрашиваешь о нашем зимнем отдыхе? Я же ничего не рассказал в прошлый раз.

– А я спрашивала у Анисьи. Она сказала, что ты вел себя ужасно. Стоял часами на берегу океана и смотрел вдаль. И совсем не развлекал их с Марьяной. Я и не знала, что ты такой романтик!

Митя подавил смешок.

– Там был замечательный зоопарк.

– Зоопарк? Анисья о нем не рассказывала!

– Конечно, ей он не понравился. Девчонкам не нравятся существа вроде тех, что там живут.

– Что за существа?

– Ну, например, Чупакабра. Со щенками.

– Чупакабра – это же… – замялась Полина. – Это же то мифическое животное, в которое верят жители Южной Америки, так? Я когда-то видела по телевизору. Но это же выдумка. Чупакабра похожа на собаку, она пьет кровь домашнего скота.

– И у нее светятся глаза.

– Да-да, но…

– Почему ты считаешь ее выдумкой? Чупакабра – одно из немногих магических существ, которых могут видеть потусторонние.

Сева тем временем уже вынимал из окна раму. Ребята спустились на широкую крышу крыльца, и Сева на этот раз первым спрыгнул вниз, в темноту. Полина вздрогнула, представив, что его руки поймают ее там, внизу, что они обхватят ее и на доли секунды она почувствует его прикосновение. И это вдруг вызвало страх, одновременно нетерпение и какое-то сладкое предчувствие. Ей вспомнилось, как он танцевал с ней на балу у Муромцев, как его твердая рука держала ее за талию, не давая возможности отступить назад. Но ожидания ее не оправдались: Сева до нее не дотронулся, потому что Митя быстро, с проворностью кошки, сгреб ее в охапку и стремительно прыгнул во мрак приближающейся ночи вслед за Севой. Полина едва не взвизгнула от неожиданности и ужаса, но, услышав торопливое «тихо» возле своего уха, тотчас умолкла. Митя, одной рукой держа ее за плечо, второй ухватил Севу и затащил их обоих под непрочную крышу крыльца.

– Молчите! Здесь кто-то есть!

Полина замерла, даже перестав дышать, и постаралась прислушаться. Ничего, кроме далекого завывания ветра в пушистых белых деревьях да редкого поскрипывания леса, слышно не было. Она изо всех сил напрягала слух и зрение, но ничего не могла разобрать.

– Это Иван на Сером волке, – вполголоса сказал Митя, ослабляя хватку и отпуская Полинино плечо. – Можем идти дальше. Думаю, нам нечего его бояться.

– Как знаешь, – пожал плечами Сева.

– Иван на Сером волке? Где? – переспросила Полина. – Как ты узнал?

– Я слышу, – ответил Митя. – Не забывай, Земляные обладают неплохим слухом. Я слышу, как волк бежит. И это именно тот волк, на котором ездит наш почтальон. Идем. Нечего тут стоять, а то закоченеем или, хуже того, кикимора нас обнаружит.

– Кикимора? – повторила Полина и поспешила за Митей подальше от Белой усадьбы, чтобы ненароком не встретиться с маленьким пупырчатым кошмаром на куриных лапках. – Нет, этого я не переживу!

– Хочешь сказать, что уже виделась с ней?

– Да, и не так давно.

– Ну и дела! – усмехнулся Митя. – Маленькая Полина и правда ходила ночью в мужское крыло? «Снежинки» не выдумали?

– Тихо ты! – Полина, покраснев, ущипнула Муромца за локоть.

И снова воцарилась тишина, но на этот раз не столь угнетающая. Трое друзей просто притихли и теперь двигались по направлению к лесу, прислушиваясь, хотя ни Сева, ни Полина все еще не различали хруста снега под лапами волка.

– Почтальон совсем близко, – предостерег Муромец, и из непроглядного мрака, как из груды черного тряпья, выбрался огромный серый волк с молодым всадником на спине.

Иван, на голове которого красовалась диковинная лохматая шапка, направился прямиком к колдунам, даже не подав виду, что хоть капельку удивлен их поздней прогулкой по окрестностям. Да и они не стали спрашивать, с какой стати он разносит посылки ночью.

– Это вам, – сонным голосом сообщил почтальон, одной рукой потирая глаза, а другой протягивая Полине прямоугольный сверток, который только что вытащил из колчана для стрел.

– Мне?

– Вам-вам. Спокойной ночи. И это… не шатались бы вы по лесу. Там нынче… – он зевнул, – неспокойно.

– Хорошо, – машинально согласилась Полина, глядя на посылку, которая оказалась еще и увесистой. – Спасибо. Но от кого это?

– От кого – не знаю, там на французском. Велено передать. До встречи.

И волк, мягко повернувшись, бегом пустился своей дорогой.

– Что нам теперь с этим делать? – Полина подняла глаза на ребят. – Не возвращаться же?!

– Нет, конечно. – Митя взял у нее посылку. – Я могу понести, если хочешь.

– Может, развернем?

Митя покрутил сверток в руках.

– Нужен свет, ничего не разобрать, что написано.

– Пока нельзя светить, – предостерег Сева. – Иначе нас будет видно.

Они прошли еще немного, и, когда окончательно укрылись под кронами вековых деревьев, укутанных в зимние одеяния, Сева сотворил мерцающий шар.

– Другое дело. «Полине Феншо от Ольги Феншо».

– А! – Полина заметно обрадовалась, услышав имя своей тети. – Это же книжки! Она иногда присылает мне что-нибудь почитать. То, что, по ее мнению, покажется мне интересным. Прячь в свою сумку, но только напомни мне их забрать.

– Разве ты не можешь брать книги в библиотеке? – спросил Сева. – Зачем присылать их?

– Не знаю, – пожала плечами Полина, вновь почувствовав себя неуверенно и очень одиноко, отчего захотелось со всех ног броситься обратно в Белую усадьбу, разбудить Светослава, помириться с ним и больше никогда-никогда не ссориться. – Некоторые книжки же на французском…

Первым снова остановился Митя и, опять схватив за плечи Полину и Севу, заставил их сбавить шаг.

– Что? – спросила Полина, но осеклась и уставилась вперед.

Среди деревьев в тусклом свете Севиного шара застыл Илья Пророк. Хотя то, что это был именно он, Полина поняла не сразу. Поначалу он показался ей не то лешим (не зря же Митя когда-то представил его именно так!), не то еще каким-то сказочным существом, о котором столько раз говорили наставники, но которого Полина ни разу не видела в глаза. Илья Пророк выплыл из-за веток совершенно бесшумно, ноги его словно не касались земли, снег под ними не хрустел и не поскрипывал. Митя и Сева тоже замерли от неожиданности, даже не успев закрыть от глаз Пророка Водяную колдунью. И казалось, что больше всего был раздосадован Митя.

– Совсем забыл, что его я не слышу!

Ворох вопросов тут же зашевелился в голове Полины: почему Митя не услышал шагов Ильи Пророка, если обладает таким прекрасным слухом? Что Илья Пророк забыл в лесу в такое время? И что, наконец, теперь всем им делать? Как выкручиваться?

– Здравствуйте, – закивали Митя с Севой.

– Добрый вечер, – тихо поздоровалась Полина. Она же обещала Пророку больше не бродить по ночам! Он спас ее от кикиморы и, возможно, от долга за нарушение правил, а она снова оказалась в такое позднее время не в своей комнате.

Илья Пророк ничего не ответил, но Полина заметила, что он улыбается. Отчего-то он выглядел моложе и бодрее обычного, будто морщины на его лице немного разгладились, глаза засверкали. Он двинулся с места, подошел к ребятам совсем близко и, повернувшись к Севе, таинственно проговорил:

– Охота смертная, да участь горькая.

Сева промолчал в ответ и только прищурил глаза.

– Очень оптимистично, – засмеялся Митя. – Вы бы поосторожнее со своими поговорками, а то некоторые в них верят!

– Я надеюсь, Пророк никому не расскажет, что видел нас, – сказал Митя, когда старый маг скрылся за деревьями.

– Я тоже надеюсь, – вторила Полина.

– Даже если расскажет, кто ему поверит? – спросил Сева, который уже остановился на небольшой вытоптанной полянке и начал снимать с себя теплый плащ с капюшоном, а затем ботинки и свитер.

Зима словно нарочно укрывала это место от посторонних глаз: расправив руки-крылья, крутила вьюгу вокруг деревьев, засыпая снегом следы.

Оставшись в штанах и рубашке, Сева зажмурился, сделал пол-оборота вокруг себя и взмыл вверх черной птицей. Одежда его привычно упала на землю. Между Митей и Полиной сегодня разговор не клеился: девушке слишком сильно хотелось остаться наедине со своими мыслями, подумать о разговоре с Дарьей Сергеевной и о Светославе, с которым она не знала, как помириться.

– Надо смастерить здесь лавку, чтобы было где сидеть.

– Да, – отозвалась Полина. – Или найти другую поляну, где есть хотя бы пень.

Она прислонилась плечом к его спине и замерла, вновь погрузившись в размышления. Прошло всего несколько минут, и безмолвие нарушили шумные взмахи крыльев. Это вернулся Сева – Митя был уверен, что друг опять надумал провернуть какой-нибудь эксперимент с одеждой. Но вместо этого птица зависла напротив Полининого лица и нетерпеливо произнесла:

– Ну?

– Что? – удивленно спросила Полина.

– Ты позвала меня? Но я почему-то не превращаюсь обратно.

Митя вздрогнул.

– Нет, я не звала, – возразила Полина. – Тебе показалось.

– Такое не может показаться. – Птица решительно захлопала крыльями. – Это очень яркое чувство.

– Нет, серьезно не звала. Перо у меня в кармане, я к нему не прикасалась.

– Да, она молчала, – подтвердил Митя, и коршун, сдавшись, присел на его плечо. – А что, ты правда почувствовал, как тебя кто-то звал?

– Да, и это не могло померещиться.

– Может, стоит возвратиться в человеческий облик?

– Думаю, да.

Полина вынула перо, сжала его в ладони и тихо-тихо произнесла: «Ясный сокол, вернись ко мне». Тихо она сказала это потому, что голос вдруг перестал слушаться, ужас заполнил все вокруг. «Ясный сокол, вернись ко мне» было последней фразой, которую она смогла произнести, глядя в глаза собственному страху, потому что исполинские крылья и огромные когти затмили черноту зимней ночи.

– Овражкин, кажется, все пропало! – неуверенным голосом, в котором чувствовалось приближение паники, произнес Митя, бросив взгляд на Полину, – та сделала несколько робких шагов назад в темноту, и ее лицо на доли секунды исказила гримаса мучения, словно быстрым разрядом по телу прошла невыносимая боль, а затем глаза посмотрели с испугом куда-то вдаль.

Сева, обернувшись человеком, мигом вскочил на ноги, но бросился в противоположную от Полины сторону, туда, где темной грудой были свалены на снег его вещи. Он схватил плащ и начал рыться в его карманах.

– Что делать? – спросил Митя, не отрывая взгляда от Полины, которая продолжала медленно пятиться. Глаза ее заблестели, а губы вдруг отчетливым шепотом произнесли: «Нет, пожалуйста, нет».

– Не трогай ее пока. – В Севином голосе слышалось неестественное спокойствие. Воздушный колдун хотел добавить еще что-то, но не успел: звенящую тишину зимнего леса пронзил крик, и Полина упала на землю. Сева кинулся к ней, сжимая в ладони маленький темный пузырек. Митя тоже оказался рядом, опустился на колени и попытался приподнять ее, отчего девушка только сильнее забилась, повторяя «нет, нет, на надо».

– Ты сможешь ее подержать? Крепко? – спросил Сева, расстегивая на Полине пальто.

– Но ей же больно!

– Хуже ты не сделаешь. – Сева попытался прижать Полину к земле, но она продолжала извиваться, дергаться и кричать. – Держи, Муромец.

– Ты взял с собой какое-то зелье? Ты что, знал, что с ней это случится? – Митин голос дрогнул.

– Я ношу его с того раза, когда мы впервые позвали ее в лес. Я же говорил тебе, что это глупейшая идея. Это ж надо было выбрать именно ее! Тебе бы научиться думать, прежде чем что-то делать. – Севины пальцы уже так тряслись от холода, что он еле справился с пробкой пузырька.

– Оденься, – сказал ему Митя и крепче сжал Полинины локти.

Сева не отозвался. Он быстро задрал Полинин свитер и вылил на ее бледный живот густую темно-зеленую жидкость из пузырька. Руки его дрожали все сильнее. Наконец он встал и принялся натягивать на себя холодную одежду.

– Нельзя было брать никого, кроме нее, – сказал Митя, стараясь не давать Полине вертеться. – Любая другая на следующий день разболтала бы остальным про твой обряд. Когда дело касается тебя, у них у всех крыша едет. Я не виноват. Ситуация сложилась так не потому, что я не думаю перед тем, как что-то сделать, а потому что ты – чертова Сирена.

– Да, и это тоже, – ответил Сева, вернулся к Полине и принялся сосредоточенно чертить запутанные символы на ее животе.

Митя наблюдал за его движениями, не нарушая молчания, и только когда Полина перестала кричать и тихо заплакала, он пошевелился, положил ее голову себе на колени и спросил:

– Почему именно живот?

– Здесь собирается боль.

– Так ты просто пытаешься уничтожить боль?

Сева кивнул.

– А ты надеялся, что я избавляю ее от проклятия? Нет, конечно. Болевые ощущения слишком сильные. Именно из-за них у нее обмороки. В любом случае откуда бы эта боль ни шла, лучше всего начертить рунограмму на животе… Ну или на спине, но сейчас это не очень удобно…

– Н-да, прабабка ее постаралась.

– Еще как.

– Как мы поступим? – спросил Митя, когда Сева закончил рисовать рунограмму, застегнул Полинино пальто и, по его мнению, слишком неосторожно поднял ее с земли и взял в охапку.

– Странное состояние. Она будто в сознании и одновременно нет, – произнес Сева себе под нос. – Я не знаю, что нам делать. Раньше такой припадок быстро проходил, но в последний раз она не приходила в себя около суток. Нам нельзя оставлять ее одну, но и находиться здесь так долго мы не можем. Вот бы достать зелье, которое изобрел для нее Монье! Его приемы нельзя пропускать. Для этого нам нужно попасть в ее комнату.

– Это опасно, – сказал Митя. – Так значит, еще ничего не закончилось?

– Нет. Скоро опять может повториться, и неизвестно сколько раз. Она будто видит кого-то, да?

– Именно, мне тоже показалось… Даже мурашки пробежали…

– Проклятие имеет над ней власть.

Полина всхлипнула, тело ее изогнулось, и душераздирающий крик повторился.

– Ну вот опять, – произнес Сева, но не опустил ее на землю, а наоборот, развернул к себе и изо всех сил стал стараться сдерживать ее дрожь, а Митя глядел на них двоих, и в голове у него проносились странные мысли.

Было что-то завораживающее в том, с каким непроницаемым спокойствием эта Сирена относилась к своим обязанностям целителя и как хладнокровно смотрела на содрогающееся и извивающееся тело девушки. У Мити при виде ее мучений потихоньку начали сдавать нервы, но Сева просто держал ее, прикрыв глаза и шепча какой-то наговор.

Мите тут же вспомнился случай, произошедший позапрошлым летом. Тогда двоих друзей в очередной раз отправили в потустороннюю деревню помогать жителям. Сева с Митей как раз чистили хлев, когда мальчишка – внук старушки, у которой они ночевали, ему, кажется, было лет десять, – наступил на большой осколок стекла. Кровь, слезы, крики, а главное, кудахтанье налетевших со всех сторон тетушек и бабушек – все это привело Митю в состояние полнейшего оцепенения, зато Сева невозмутимо попросил принести бинты, йод и перекись водорода, повторив заученный список средств, которыми в таких случаях пользовались местные потусторонние. Пока кто-то все это разыскивал, слепо доверившись конопатому подростку, Митя сбегал к речке и принес Живой воды. Паренек продолжал реветь, но едва руки юного целителя коснулись торчавшего из босой ступни осколка, он удивленно замолчал. Сева, не дожидаясь ни йода, ни перекиси, быстро вынул стекло из раны, а мальчик сидел и молча таращился на свою ногу, не ощущая боли. И Митя навсегда запомнил залитые кровью Севины руки, быстро перевязывавшие ногу соседского паренька бинтом, хотя в этом не было никакой необходимости: рана ведь исчезла.

– Нужно отнести ее в Белую усадьбу, – сказал Сева, не глядя на Полину. – К Монье.

– Разве Монье вернулся?

– Да, сегодня вечером. Я заглянул к нему… чтобы кое-что узнать.

– Ты уверен, что нам стоит к нему идти?

– Не знаю. – Сева опустил глаза. – Может, просто отнести ее в комнату? Но, боюсь, мы должны рассказать…

– Мы не должны рассказывать! – воскликнул Митя. – Если кто-то узнает об обряде, это навредит тебе – ты ведь еще не полноценный оборотень. Тем более она сама говорила, что зелье Монье не спасло ее брата.

– Это было давно. Может, новые ритуалы и снадобья окажутся надежными.

– Ты уверен, что он поменял что-то в этих ритуалах?!

– Я же сказал, что заходил к нему сегодня.

– Но он не знает о твоем визите? – осенило Митю.

– Нет.

– И все же лучше просто отнесем ее в комнату, а там посмотрим.

Сева кивнул.

– Давай ее сюда. – Митя протянул руки, собираясь забрать у Севы Полину: он все-таки был Земляным магом и мог долго нести такую ношу, не чувствуя усталости.

Пробравшись в Белую усадьбу, парни применили колдовство Отвода Глаз. Открыв дверь спальни ключом, который Полина носила в кармане штанов, они положили ее на кровать. Митя вынул из сумки посылку, переданную Иваном на Сером волке, а Сева пошел в ванную, намочил полотенце и стер с Полининого живота остатки темно-зеленого липкого зелья. Колдунья лежала неподвижно, от усталости провалившись в глубокий сон.

– Как думаешь, она не будет против, если я посмотрю, что за книжки ей прислали? – спросил Митя, присев на край кровати.

– Не будет. Это же ты посмотришь ее книжки, а не я.

– К чему это ты клонишь? – засмеялся Муромец, разворачивая посылку.

– Ни к чему, – медленно ответил Сева, не желая озвучивать то, что Водяная колдунья, по его мнению, между ними явно делала выбор в пользу Мити.

Сева застыл в ванной комнате, опустив испачканное полотенце под струю воды, его взгляд внимательно скользил по всему вокруг. Зеркало, полка над раковиной: нестройным рядом на ней громоздились пузырьки и банка с надписью «Крем-Морянка». Тут и там лежали расчески, заколки, белье, какая-то одежда, и Сева смотрел на все это, не в силах пошевелиться. Да, вот за это он и не любил Полину Феншо: за то, что даже просто попав в мир ее вещей, он ощущал себя не в своей тарелке. Сердце сжималось от какой-то необъяснимой тревоги и билось так сильно, будто он был нездоров.

В конце концов он выключил воду и вышел из ванной. На подоконнике нашлись свечи, серебряный ножик, мел и коробка с засушенными травами. С созданием огня пришлось повозиться: Огненного мага рядом не было. По-настоящему помочь Водяной колдунье мог бы сейчас только специалист по темным проклятиям, но Сева должен был попробовать. Если не хватит собственной силы, можно воспользоваться энергией Муромца.

Митя перебирал книги и поглядывал на друга. Когда Сева поставил возле одного угла кровати свечи, у другого миску с водой, а у третьего – дымящийся порошок из трав в блюдце, Муромец опустился возле последнего свободного угла – магия Земли тоже должна быть представлена, и в эту минуту он был лучшим ее проявлением. Он закрыл глаза, чтобы не отвлекать Севу от целительского обряда, и только слышал тихое бормотание Воздушного мага, читающего наговоры. Все вокруг как будто парило в темном эфире, откуда-то доносился далекий шум, похожий на взмахи крыльев целой стаи птиц. Митя постарался отвлечься от звуков и сосредоточиться на своих ощущениях: через несколько минут он начал ясно различать обстановку комнаты, хотя глаза его оставались закрыты.

– Вроде бы все, – произнес Сева, опускаясь на стул и задувая свечу. Он хлопнул ладонью по кристаллу-световику, стоящему на столе, и слабый свет озарил стопку книжек, ящик с амагилями и часть стены. Воздушный маг придирчиво оглядел комнату.

– Послушай! – Митя поднялся с колен и присел на край кровати. – А что, если с Полиной случится приступ во сне? И никого не будет рядом? Такое ведь возможно?

– Я уже думал об этом. Уверен, что в ее комнате установлено что-то вроде ловушки силы. Что-нибудь такое, что реагирует на резкое колебание магического фона. – Сева продолжал вертеть головой в поисках. Наконец его взгляд остановился на дверце платяного шкафа, он встал и осторожно потянул дверцу на себя.

– Что ты ищешь? – спросил Митя.

– Снадобье, которое сделал Монье. Но я не знаю, из чего оно. Предполагаю, что в нем может быть Переуск, – его используют в качестве закрепителя в зельях, чтобы колдовство свершилось. Ты знаешь, как пахнет эта трава? Твой нюх помог бы мне его найти.

– Да, в шкафу что-то есть, – кивнул Митя. – Там жидкость, которая пахнет… непривычно, едко.

На нижней полке рядом с парой туфель стояла темная бутылка, вместо пробки закупоренная Электрическим хрусталиком, тут же выстрелившим небольшим зарядом прямо в Севину руку.

– Это то, что нужно, – сказал Сева. – Электричество стабилизирует зелье.

Он набрал снадобье в ложку, подошел к Полине, приоткрыл ей рот и влил целительную жидкость. Затем, получив еще один удар током, водрузил бутылку на место.

– А как ты узнал, что Монье вернулся? – Митя, обернувшись котом, попытался поудобнее разместиться на краешке кровати. – Отец сказал?

– Нет. – Сева помедлил, прежде чем продолжить: – Его дочь.

– Стефани? Ты шутишь! Не успела приехать, сразу прибежала к тебе?

– Ну да.

– И что вы…

– Ничего, – замотал головой Сева.

– Ну конечно, на балу тоже не было «ничего»?

– Это была просто слабость.

– Слабость? – удивленно спросил белый кот.

– Да. – В который раз за последнее время их разговор сворачивал на тему девушек, подумал Сева. Раньше такого не было. Раньше они старательно делали вид, что проблемы отношений их совсем не интересуют.

– Она пришла соблазнять меня, но я решил… что смогу уговорить пробраться в покои ее отца и посмотреть, что он использует от Темных проклятий. Это было поинтереснее, согласись. Тебе смешно? Но несколько месяцев назад я дал себе обещание быть сдержанным! Когда-то Лиса спасла меня от позора, я должен отплатить ей – нельзя подрывать ее доверие.

– Значит, ты просто выпроводил Стефани Монье за дверь?

– Ну, можно и так сказать. По крайней мере, того, за чем она пришла ко мне, она не дождалась.

– Ты же не влюблен в нее? Нет?

Сева пристально поглядел на Муромца, зная, что тот не договорил.

– Ты так на нее глазеешь!

– А ты не глазеешь?

– Но ты-то – другое дело. Даже во время бала…

– Я же сказал, что тогда это была просто слабость. Когда к тебе так липнут, становится трудно сопротивляться, поверь мне! К тому же… это был удачный момент. Стефани Монье – яблоко.

– Что? – переспросил Митя.

– Яблоко. Помнишь, ты спрашивал, кто она, лимон или яблоко? Это все твоя запутанная система с фруктами.

– Моя? Это ты придумал!

– Ну вот, я тебе ответил. Ясно теперь?

– Вполне. – Кот вытянул задние лапы, а Сева повернулся к столу. Он взял первую попавшуюся книгу, открыл ее и тут же улыбнулся: – Муромец, смотри.

Он вынул из книги неровный лист, вложенный между страниц, и показал Мите. Там фиолетовыми чернилами был нарисован Густав Вениаминович с огромными по-лягушачьи выпученными глазами. Кот, светящийся белым пятном на фоне темного покрывала, довольно засмеялся, посмотрев на карикатуру:

– Похож.

– Да уж. – Сева вернул шарж на место.

Через несколько минут он вздрогнул, потому что Водяная колдунья пошевелилась: она потерлась щекой о подушку, перевернулась на бок. Сева поглядел на нее еще несколько секунд и продолжил изучать стол. Под книгой, в которой обнаружился смешной рисунок, лежал словарь английского языка, и Сева бы даже не обратил на него внимания, если бы не кусок бересты, торчащий из-под обложки. Латинские буквы превращались в английские слова и сливались в темно-бордовые строки.

Сева не мог позволить себе читать чужие письма. До этой секунды. Он удивлялся самому себе, но боялся подумать о том, что происходит. Откуда взялось любопытство? Что за дело ему до того, что и кому пишет девчонка? Он протянул было пальцы к посланию, но тут же остановился. Нет. Нельзя читать чужие письма! Но глаза упорно возвращались к видневшемуся уголку записки.

«…когда ее родители приезжают, а остальные мои подружки расходятся по домам, мне становится очень одиноко. Я скучаю по тебе, Мик. Пожалуйста, навести меня. Pauline».

Сева отодвинул словарь и это письмо подальше от себя. И никто не знал, о чем он подумал, потому что ни один мускул на его лице не дрогнул и даже взгляд не изменил своей холодности. Теперь перед ним оказался Полинин блокнот, который она, видимо, носила на встречи с Жабой, – на странице наспех было нацарапано: «Написать все свойства сиреневого лапчатника!».

Сева принялся строчить эти свойства. Спать ему все равно не хотелось.

Сны Полине снились странные, неразборчивые. Ей почему-то неудобно было их вспоминать. Она чувствовала легкий стыд, потому что во сне подслушивала разговор Мити и Севы, явно ее не касавшийся. Она открыла глаза нехотя, с трудом. Это состояние было ей уже знакомо, хотя вот так спросонья определить его не удавалось. Едва веки разомкнулись, перед глазами предстала комната, и девушка резко села на кровати. Поглядев на себя, Полина зажмурилась, а потом снова разлепила глаза: она была одета в свитер, который почему-то прилип к животу, и в джинсы! Пальто висело на спинке стула, ботинки стояли возле кровати.

Полина встала и огляделась, пытаясь вспомнить хоть что-то, что могло все это объяснить. Разговор с Дарьей Сергеевной, ссора со Светославом, еще Стефани заходила, а потом… Потом она собиралась отправиться с Митей и Севой в лес. Вот как! Значит, с ней опять что-то случилось!

Она кинулась к куртке и пошарила по карманам. Ее охватила паника: пера коршуна на месте не было. Полина остановилась в нерешительности, не понимая, что предпринять. Наверняка вчера вечером она все-таки встретилась с Митей и Севой, наверняка этот дурацкий приступ случился в лесу. Но неужели она потеряла перо?

Часы отсчитывали восьмой час утра, Полина направилась в ванную – вода должна была придать сил. Удивительно: на краю раковины висело полотенце. А когда она стянула через голову свитер, то обнаружила, что с изнанки он был испачкан чем-то зеленым. Бросив грязный свитер на пол, Полина бегом бросилась к столу. Сначала, пока она не отправилась к наставникам и не ляпнула чего-нибудь лишнего подружкам, необходимо было выяснить, что именно случилось. Нужно написать Мите с Севой о том, что она потеряла перо, а они просто обязаны рассказать о вчерашней вылазке в лес. Но, подойдя к столу, Полина опять схватилась за голову, потому что вокруг все поплыло – перед ней лежал ее собственный блокнот. И почерк, которым были написаны свойства сиреневого лапчатника, был ей уже знаком: буквы словно выпили лишнего и пустились в нелепый пляс. Значит, в ее комнате побывал Сева…

Девушки направлялись в столовую после Целительства, когда на полпути к ним присоединился Слава. Полина была притихшей и задумчивой, и Маргарита все не могла взять в толк, что стряслось. Она ведь не знала, что Митя и Сева вновь начали сторониться Полины, а на записку, которую она написала им утром, ответили: «Перо у нас. В лесу случился новый приступ, вызванный проклятием, но целителям мы не сказали, сама знаешь почему». Полина ждала, когда же они вернут ей перо, когда же посвятят ее в подробности. Но они, кажется, не собирались этого делать.

– Как там старик Жаба? – поинтересовался Слава.

– Ничего особенного, – ответила Маргарита. – Как всегда, всем видом старался показать свое отношение к женскому уму. Но все-таки снизошел до того, что похвалил Полину за свойства лапчатника.

– О, ну это редкость! Чтобы Густав похвалил колдунью, – засмеялся Слава.

– Интересно, завтрашняя встреча с наставниками по стихиям будет на улице? – Маргарита села за свободный столик и принялась за ужин.

– Думаю, нет. – Полина посмотрела в окно: судя по деревьям, там было уже не так ветрено, как утром, – но она не сомневалась, что там было все так же холодно. – Надеюсь, что нет, – улыбнулась она. – Хотя вряд ли Лиса хоть разок переберется в помещение. Ей там мало воздуха.

Слава стал рассказывать про прошлогодние встречи с Маливиничком, но Полина не могла сосредоточиться. Она смотрела в окно на голые стволы деревьев, каждый из которых, если хорошо приглядеться, напоминал сказочное существо. Ужасно хотелось поделиться с Маргаритой всем, что ее мучило, но как же сделать это, не выдав Севиного секрета? За спиной она услышала короткое эхо знакомого голоса – голоса Светика. Нужно было взять себя в руки, подойти к нему и помириться. Но почему она должна подходить первой?

– Будешь такой строптивой – останешься старой девой, – мудро посоветовала всезнающая Анисья сегодня утром. – Вот как эти «снежинки». Ты думаешь, почему с ними никто не встречается?

– А сама-то, – только и отозвалась Полина, насупившись, потому что была уверена, что Анисья отказывала всем парням лишь потому, что влюбилась в Заиграй-Овражкина.

Но теперь ей вдруг показалось, что совет подруги и впрямь очень дельный. Почему бы просто не рискнуть?

– Я хочу сказать пару слов Светославу, – сказала Полина и покосилась на Маргариту.

– О, иди, конечно! – откликнулась та.

Светослав собирался сесть за стол, как вдруг возле него оказалась Полина.

– Надо поговорить.

Он опустил тарелку и последовал за Полиной в холл. Она остановилась и уставилась на него. Он тоже замер.

– Давай наконец обсудим, что произошло!

– Я не понимаю, почему ты на меня дуешься, – ответил Светослав.

– Я на тебя?

– Да, Полина. Ты же вскочила и убежала, как сумасшедшая, когда мы встретились с тобой после праздников!

– Да, но разве не ты не разговаривал со мной при встрече, но зато так мило беседовал с Олей?! – вспыхнула Полина.

– А не ты ли пообещала вчера вечером встретиться со мной, а сама, написав записку, что ложишься спать, «мило беседовала», как ты выражаешься, с двумя старшими колдунами?

Полина застыла, будто заледенела. В висках больно застучала кровь.

– С какими… колдунами?

– С Муромцем и его другом, – буркнул Светослав.

– Я… – Полина нервно вздохнула: нет же, нет. Значит, она сама все испортила, сама! – Откуда ты знаешь?

– Батман сказал. А если б не он, я бы не узнал. Интересно, может, я еще чего-то не знаю?

– Светик, – выпалила Полина, пока он не наговорил глупостей. – Светик, ты не так все понял! Я и вправду собиралась лечь спать. (Врать так врать!). Я случайно столкнулась с ними в коридоре.

– В женском крыле?

– Да, там! Серьезно же. И мы заболтались. Митя спрашивал, не слишком ли скучным показался мне бал. Правда!

– Всем девчонкам нравится друг Муромца, – вдруг не к месту вставил Светослав.

– Нет, не всем – мне нравишься ты. Ты! – Полина сделала шаг навстречу.

– Значит, тебе он не нравится? Точно? – недоверчиво спросил Светослав, оттаивая. – Он взрослый и из древнего рода. Его отец…

– Да какая разница, что там с его отцом! Мне не нравится Сева, – чуть ли не выкрикнула Полина, но голос показался ей чужим, не ее собственным.

Как мог Светик думать, что ей нравится Сева?

Как ей мог нравиться Сева, когда она знала всю его сущность?

Как, как?

Нет, нравился ей Светослав, а от Заиграй-Овражкина хотелось убежать, хотелось спрятаться под одеяло и забыть навсегда о том, как рвется на куски сердце, когда он так холодно смотрит своими страшными черными глазами.

– Мир? – Светослав улыбнулся и притянул Полину к себе.

– Мир, – улыбнулась она в ответ и крепко обняла его.

Глава тринадцатая

Змей

Митя снова попытался сосредоточиться. Это было труднее всего. Нужно четко осознавать все, что происходит, но при этом не ассоциировать себя с телом, со стихией, с внешним обликом. Причудливо мерцали его невидимые для глаз оболочки в бескрайней пустоте, превращая его самого в какой-то переливчатый кокон. В этом безвременье можно было стать кем угодно.

Но кем именно? Думать об этом нельзя! И нельзя осмысливать механизм превращений, иначе все пропало.

Он вытянул руку и выпустил когти.

– Нет! – твердо сказал чей-то назидательный голос.

«Сам знаю», – подумал колдун.

Он попробовал встать на четвереньки, но снова сделал это по-кошачьи. Вытянув для равновесия хвост, он изо всех сил оттолкнулся и поднялся на задние лапы – они тут же приняли устойчивое положение.

– Ноги, но не те, – сказал голос. – Не забывай про колени.

Он снова обратил внимание на ощущения в конечностях.

«Вывернуть колени наоборот», – подсказало что-то. Митя попробовал и с неестественным вскриком упал на пол.

– Ну-ну, перестарался. – Кто-то подошел к нему и поднял его голову за подбородок. Через несколько секунд, когда глаза вновь привыкли к тусклому свету кристаллов и к предметам вокруг, он увидел перед собой главную наставницу Веру Николаевну Велес. Митя перевел дух и медленно встал. С него градом катил холодный пот, а руки до локтя были покрыты белой кошачьей шерстью.

– Ходить можешь? Ну, это главное. А мех придется убрать с помощью…

– Он через пару дней сам сойдет, – сдавленно улыбнулся Митя. – Такое уже бывало.

– Твое право. – Вера Николаевна подошла к столу, на котором что-то медленно варилось в котле.

Митя доковылял до кресла в углу и повалился на него. Рядом с ним на полу высилась гора незаполненных Велесовых книг. Все помещение – просторное, но с низким потолком – было заставлено любопытнейшими экспонатами. В длинных колбах в мутноватом голубом эфире плавали странные конечности: нога собаки с человеческими пальцами, ухо, по форме больше похожее на заячье, но сохранившее изгибы человеческой ушной раковины. Еще были кости вытянутой наподобие крыла руки, рядом с ними еле заметно колыхались ряды разноцветных перьев. Иссушенная голова колдуна со змеиными глазами скорее всего была подделкой, а вот все остальное – следами плохо закончившихся превращений различных магов, в основном призванных оборотней, но встречались среди них и полимаги-неудачники, так и не сумевшие остановить свой выбор на той или иной оболочке.

– Скажите, Вера Николаевна… – Митя нарушил молчание, которое промучило его добрых несколько минут.

– Да? – Голос главной наставницы доносился как будто не отсюда. Эта комната была самой дальней в ее покоях, вход в нее открывался только с помощью куска зачарованного мела, которым нужно было начертить на стене дверь.

– Это значит, что я все же не могу превратиться ни в кого, кроме кота?

– Ты так думаешь только потому, что со второй попытки так и не смог выбрать себе никакое другое тело? Неужели все Муромцы уверены, что им должно даваться все и сразу? Если бы это было так легко, каждый второй колдун становился бы полимагом.

– Значит, надежда есть?

– Конечно. Не было бы надежды, я бы не сделала тебя своим неофитом. И оставь эти книги, сейчас тебе надо заниматься совсем не этим.

– Но… – Митя с недоумением посмотрел на пустой лист открытой Велесовой книги, в которую собирался вписать дату дрожащей от усталости рукой.

– Повторяю, оставь. Завтра Даша все сделает.

– Дарья Сергеевна? – уточнил Муромец.

– Именно. До конца следующей недели вести подробные записи о магах – ее забота, – ответила Вера Николаевна, склонившись над котлом. – Она проиграла мне в споре, – добавила она как бы между делом, и Муромцу показалось, что на ее губах появилась улыбка. – А ты лучше тренируйся. Мне нужен неофит-полимаг, а не секретарь.

В это время из шкафа по-хозяйски вышел домовой и потряс в воздухе туго набитым золоченым конвертом.

– Вераниколавна, вам письмо! – объявил он.

– Ну вот, Митя, если хочешь мне помочь, посмотри, от кого оно.

Муромец повертел конверт в руках.

– «Уважаемой В. Н. Велес от зам. Старейшины по магическим коммуникациям Тридесятого Государства, главы невидимой отборочной комиссии, И. Е. Эдисона».

– Приятная неожиданность. Вскрывай.

– «Дорогая Вера Николаевна, НОК (невидимая отборочная комиссия) спешит уведомить Вас, что список окольников Русальего круга, заявленного на Русалью неделю этого года, окончательно утвержден. Просим оповестить следующих магов, проживающих в городе Росеник…» – Дальше был вложен серебристый свиток, который от одного лишь касания взлетел в воздух и завис перед Митиными глазами. – «Инга Зайцева, Юнона Эдельвейс, Анастасия Заря, Дмитрий Велес, Дмитрий Муромец, Севастьян Заиграй-Овражкин. Кандидатура велия будет оглашена позже».

Митя подскочил с кресла.

– Мы – окольники Русальего круга? Что это значит?

– Это значит, что вы будете бороться за победу. Они используют старинное название участников.

– Так мы уже точно попали на Русалий круг?!

– Именно, – кивнула Вера Николаевна, помешивая варево. – Поздравляю. Знаешь что, запакуй все обратно в конверт. И сделай на нем пометку «Тридесятый Вестник». Оставишь конверт в почтовом портале на моей двери, когда будешь уходить.

– Вы хотите, чтобы об этом написали в журнале?

– Думаю, не только Муромцы достойны того, чтобы узнать об окольниках.

– Ты уже видела новый «Вестник»? – Взлохмаченные волосы полыхнули рыжиной, и Слава с разбегу опустился на стул возле Маргариты.

– О, после прошлой статьи о бале Муромцев я побаиваюсь брать его в руки. Вдруг прочту там еще что-нибудь, что разозлит Анисью? Потом неделю придется ее успокаивать.

– Нет, это даже ей понравится. – Слава положил на стол журнал. – Тут про Суздальский Русалий круг. Ее брата выбрали!

– Митю? Прекрасная новость! – оживилась Маргарита и с интересом уставилась на красочную заметку, дополненную шестью фотографиями будущих участников. – Хотя чему тут удивляться – он и впрямь самый достойный претендент.

– И самый богатый. К тому же он неофит Веры Николаевны.

– Ну хорошо, если следовать твоей логике, становится понятно, почему выбрали и Диму Велес. Но причем тут Сева, Юна и еще вот эти две девушки?

– Да нет, это я так… шучу, можно сказать, – отмахнулся рыжеволосый колдун. – Кстати, какие у тебя планы на сегодня?

Маргарита посмотрела на улицу сквозь замерзшее оконное стекло: на парк стремительно опускались холодные зимние сумерки. Затем она взглянула на часы.

– Мне нужно сходить в одну лавку: купить бересты и еще кое-что по мелочи. Сейчас пять. Пока я соберусь и выйду, будет шесть. – Она улыбнулась. – Пойдешь со мной?

– Конечно.

– Полина как раз останется дома. Мы договорились, что она придумает для нас новые карточные расклады, чтобы Кассандра Степановна поняла, какие из нас прекрасные прорицательницы. Нет, серьезно, Полинины гадания сбываются! Так что пусть она разбирается с Таро, а я схожу куплю нам бересту, чтобы сэкономить время.

– Значит, идем в город? На обратном пути предлагаю зайти в кондитерскую и купить «Русалочьи мозги», которые лопаются во рту.

– Какая гадость! Я за ромовых колобков, – ответила Маргарита, принявшись за свое какао.

Слава повернулся в сторону двери, в проеме которой вдруг появился наставник по магии Огня. Александр Владимирович прошелся между столами и приблизился к Маргарите и Славе так решительно, будто уже заранее знал, где они сидят, – глаза его ни на секунду не отрывались от черноволосой колдуньи.

– Добрый вечер, – обратился он к ребятам.

– Добрый.

– Маргарита, у вас есть пара свободных часов сегодня? – спросил вдруг наставник.

– Да, – сказала Маргарита, не найдя в себе сил ответить, что уже договорилась погулять со Славой. – То есть… Мне нужно в одну лавку в Росенике, но это не срочно.

– Во сколько вы вернетесь?

– Ну, если я выйду минут через двадцать, – медленно ответила она, забыв о том, что собиралась потратить на сборы целый час, – пожалуй, я вернусь к половине седьмого.

– Хорошо. Сегодня мне снова будет нужна ваша помощь. В семь жду вас у главного входа.

И, ничего не добавив, наставник развернулся и покинул столовую.

Маргарита торопливо переодевалась: вместо платья, в котором она ходила в город, натягивала на себя теплые штаны и свитер. Настроение при этом падало все ниже. И чего вдруг Славе вздумалось обидеться? Ну, подумаешь, отменили назначенную на вечер прогулку, зачем воспринимать это так близко к сердцу? Сходить за «Русалочьими мозгами» можно и завтра. И разве можно было отказать в помощи наставнику?

Но Слава все же обиделся и даже не пошел с ней в магазин, заявив, что это «уже не впервые».

«Естественно, не впервые! – продолжала негодовать Маргарита, ведя мысленный диалог. – Впервые – это был бал Муромцев. Прекрасный повод, чтобы подуться на меня, будто это я подговорила Митю не приглашать некоторых».

Хорошо, что хоть у Полины все наладилось: она сидела на широком подоконнике Белой усадьбы и ворковала со своим голубоглазым красавцем, когда Маргарита, вернувшись из магазина, пронеслась мимо них, чтобы успеть переодеться.

Неожиданно она вспомнила, что Странник не предупредил, что брать с собой. Поразмыслив, она схватила сумку, бросила в нее серп – ей все еще было сложно привыкнуть, что это всего-навсего какой-то старинный серп странной формы, а не кинжал, – и выскочила за дверь. Было семь.

Большую темную фигуру, которая ожидала ее на крыльце, можно было бы назвать одинокой, если бы не еще один силуэт, быстро скользнувший в ту сторону, где начиналась дорога к воротам. Эту вторую фигуру было трудно не узнать, потому что длинные серебристо-белые волосы, развевавшиеся на ветру, сверкали даже в сумраке зимнего вечера. Дарья Сергеевна куда-то торопилась. Маргарите вдруг показалось, что она не должна была видеть этой сцены. Она сама не знала, почему так подумала, но была уверена, что между Странником и Лисой произошел какой-то личный разговор.

Александр Владимирович обернулся, когда хлопнули створки парадных дверей, и, к удивлению Маргариты, улыбнулся.

– Давайте поторопимся, – сказал он.

Наставник шагал быстро, так что Маргарита еле поспевала за ним. Приближался лес. Черные деревья уже тянули изогнутые лапы к Огненной колдунье: то хватали, то гладили ее по куртке, переговариваясь друг с другом скрипучим шепотом.

– Вы не сказали мне, что нужно взять, – прервала она беседу деревьев.

– Потому что вам ничего не понадобится. Я просто хотел показать кое-что – вам должно это понравиться.

– Мы идем в лес? – Маргарита теперь уже с трудом пробиралась сквозь заснеженную чащу, но все же узнавала тропинку, по которой однажды ходила.

– На Драконью волынь.

На Драконью волынь – затерянную поляну невероятной красоты? Значит, до сих пор, даже в такую стужу на ней пестреют те редкие цветы? Лафелии и грандины? Маргарита мечтала их увидеть, ведь вокруг все застыло в белоснежном оцепенении, словно умерло на время, а в том месте, куда вел ее Странник, жизнь продолжала течь и буйствовать.

Снег под ногами приятно поскрипывал. Маргарита обратила внимание, что кто-то совсем недавно уже шел этой дорогой: на белоснежном покрове ярко выделялась вереница следов, уводившая их все дальше от Белой усадьбы.

Интересно, о чем Странник разговаривал с Лисой? Маргарита пыталась отогнать этот навязчивый вопрос, но он снова возникал в ее голове, стоило лишь бросить взгляд на Македонова, идущего впереди. Дарья Сергеевна была, наверное, единственным наставником, который поддерживал с Александром Владимировичем приятельские отношения. Даже Вера Николаевна в его присутствии держалась подчеркнуто холодно, а вот Лиса, наоборот, всегда норовила пригласить за общий стол или привлечь к беседе между другими наставниками. Она же знала, что перед ней бывший странник, похитивший мужа главной наставницы Заречья. Или это совершенно ее не смущало?

Они шли уже полчаса, когда Странник резко свернул с проторенной тропинки, и Маргарита отметила про себя: это как раз то самое место с двумя старыми березами, возле которых в прошлый раз они увидели россыпи небольших голубых цветов. Сейчас, когда в лесу стало светлее от снега, покрывающего землю, свечение лепестков было совсем незаметным. Но если внимательно присмотреться, можно было увидеть, как оно пробивается сквозь снег и расщепляется на сотни оттенков.

Когда деревья начали расступаться и Маргарита поняла, что Драконья волынь уже близко, она внезапно почувствовала еле уловимый запах гари. Колдунья огляделась по сторонам. Они подошли к стройным березам, окружавшим заветную поляну со всех сторон. Запах становился все сильнее, но Маргарита, не обращая на него внимания, усердно вглядывалась в просветы между черно-белыми стволами в надежде поскорее увидеть сказочные лафелии. Однако зрелище превзошло все ожидания. На Драконьей волыни не было цветов, не было там и растений – ни единой крохотной травинки. Снега на ней тоже не было. Всю поляну покрывала черная земля вперемешку с сажей и пеплом.

– Что тут произошло? – не веря своим глазам, спросила Маргарита и резко остановилась.

Она повернулась к Страннику, ожидая увидеть на его лице разочарование, но запуталась окончательно, заметив, что он продолжает таинственно улыбаться.

– Вы рады? – спросила она. – Вы рады, что все цветы исчезли?

– Это сложный вопрос, – ответил Александр Владимирович.

– Неужели кто-то тоже нашел Драконью волынь? Но кто осмелился так с ней поступить?

– Кто? Все зависит от того, в какие легенды вы верите. Мы вполне можем считать, что нас выследили. Но, может быть, здесь побывал некто, не имеющий к нам никакого отношения.

Невероятная догадка озарила Маргариту. Колдунья осторожно прошлась по поляне, остановилась в самом ее центре и, присев на корточки, дотронулась рукой до земли. Пальцы вмиг покрылись сажей, а почва под ними оказалась теплой.

– Змей, – сказала она, вставая. – Это дракон, тот самый, что раз в несколько лет выбирается из своего укрытия и приходит сюда, потому что питается здешними растениями?!

Странник тоже потрогал ладонью не успевшую остыть землю, затем поднял глаза на Маргариту и снова улыбнулся:

– На сегодня все. Можем возвращаться.

Летели дни, а потрясение девушек после рассказа Маргариты о драконе все не проходило. Теперь подруги целыми днями только и делали, что обсуждали это, посвятив в подробности Светика и, конечно же, Славу, который не мог долго обижаться на колдунью, в которую был так влюблен.

Полине же удалось однажды поймать Муромца и выспросить у него, почему прекратился их тайный обряд.

– С ума сошла? Мы не можем больше таскать тебя в лес. Это небезопасно.

– Но, Митя, приступ может случиться когда угодно. Нельзя же прекращать из-за этого…

– Еще как можно! В то время, как с тобой это случается, рядом должен находиться целитель, а иначе все будет впустую.

– Так Сева целитель! Он может как-то узнать у Монье, что требуется для снятия проклятия.

– Может, он уже знает. Но все не так просто, как тебе кажется.

Полине так и не удалось убедить Муромца. С Севой же она заговаривать не решалась. Подумает еще, что ей так важны эти походы в лес в его компании. Ну уж нет!

Но не клеилось у Полины не только с этими двумя. Отношения со Светиком напоминали ей аттракцион: приятные вечера в объятиях друг друга и горячие поцелуи украдкой сменялись частыми ссорами, и Полина не знала, что делать. У нее не было никакого опыта в общении с парнями, поэтому часто она просто упрямилась, вредничала, молчала, а потом плакала, сидя в своей комнате. Ей казалось, что Светослав слишком много внимания уделяет другим колдуньям, а особенно Оле, с которой не упускает случая поболтать.

– Au revoir, – попрощалась Полина, вылетая из приемной мсье Монье навстречу поджидавшей ее Стефани. За окном стоял февраль, уже прошел Полинин день рождения, а проклятие так больше и не дало о себе знать. – Мне снова надо пить какую-то несусветную гадость по утрам. А вечером после ужина съедать половину листа бургонской лазарии. Вторую же половину этого листа надо класть под кровать, вот смех, правда?

– Oui, – равнодушно отозвалась француженка.

– Но это не самое важное, что я хочу тебе сказать. Только что со мной разговаривали наставник Огненных магов и Лиса: они хотят, чтобы я участвовала в создании одного испытания для Русальего круга. Нужно скорее найти девочек и рассказать им! Они все еще в Огненном чертоге?

– Да. – Вокруг Стефани словно витало какое-то облако злости, холодок, будто бы предостерегающий каждого: «Не разговаривай со мной!».

– Что-то случилось? – спросила Полина.

– Нет. – Стефани гордо отвернулась от лестничного пролета, по которому бесшумно спускался Сева, на ходу объясняя что-то младшей колдунье.

– Ты сегодня как будто расстроена.

– Что ты можешь про него сказать? – резко спросила Стефани, перейдя на французский.

– Про Севу? – удивленно спросила Полина, догадавшись, кого имеет в виду француженка.

– Да, про Севу.

– Ой, столько всего, что тебе лучше и не знать. – Полина попыталась отмахнуться: она обещала никому не рассказывать о Севиных предках и о его тайном обряде.

– Нет уж, говори.

– Стеша, да что случилось? Неужели у тебя такое настроение из-за Севы? Просто забудь про него и все. Он теперь член Русальего круга – у него втрое прибавится поклонниц. Зачем тебе такой нужен?

– Не могу понять, он либо слишком хороший, либо слишком холодный… Либо слишком глупый!

Стефани развернулась на каблуках и зашагала прочь, как будто Полина чем-то ее обидела. А Водяная колдунья осталась стоять и смотреть ей вслед, даже не догадываясь, что именно так раздосадовало всегда уверенную в себе неотразимую француженку. Она и представить не могла, что Стефани, опьяненная обаянием одной хорошо знакомой веснушчатой Сирены, получила от этой же Сирены от ворот поворот. Стефани стремительно удалялась по коридору, и стены за ней на доли секунд покрывались темными пятнами – ее магия странно действовала на это место.

Полина потопталась еще немного, а потом все же направилась к Огненному чертогу. Здесь было многолюдно и шумно, а избыток огня напрочь заглушал ее Водяную магию. Она замерла на секунду возле длинного стола, за которым сидела Забава и что-то настойчиво шептала небольшому цветку в горшке, стоящему перед ней. Цветок начал постепенно вянуть и в итоге скукожился, превратился в невзрачную засохшую ветку, а вскоре и вообще задымился. Марья, также наблюдавшая за происходящим, громко расхохоталась, а Забава обиженно вскинула голову. Полина усмехнулась и направилась туда, где Василиса, утопая в глубоком мягком кресле, разговаривала с Маргаритой.

– Лунный камень применяется для лечения безумства? – чуть ли не выкрикнула Маргарита, обращаясь к приближающейся Полине.

– Да, но только от легких форм, – ответила она.

– Так вот чем надо было кормить Маливиничка на завтрак, обед и ужин! Или обвешать его браслетами и бусами из этого камня. Хотя у него, наверное, уже была запущенная форма. Что там у нас для более тяжелых случаев?

– Если я не ошибаюсь, серый плюрий. Он применяется при расстройствах мозга, при условии, что эти расстройства причиняют кому-то вред, – зачитала Василиса, глядя в свою рукопись.

– Конечно, причиняют! – воскликнула Маргарита. – Кажется, плюрий добывается в морских гротах, где… не помню.

– Где обитают черные чайки. – Полина вынула из сумки альманах «Медная гора», раскрыла на нужной странице и тоже принялась читать. – Вот он на картинке, этот плюрий. Выглядит как обычная галька.

– Я никогда это все не запомню, – грустно отозвалась Василиса.

– А вот как раз для возвращения памяти надо использовать гранат, – подсказал Слава.

– Было бы что возвращать, – усмехнулась Василиса.

– Кстати, а что там за камень, который добывают из печени Индрика? Что-то я не могу ничего про него найти. – Полина медленно перелистывала страницы.

– Аспилат, – уверенно кивнула Маргарита. – Я даже записала про него: он защищает от Огненной магии.

– И как он выглядит?

– Очень необычно. Сам розовый, но изнутри исходит голубоватое свечение. Поэтому его не спутать ни с каким другим камнем. А еще он как бы подпитывается от страха. Чем сильнее ты боишься Огненной магии, тем сильнее действие аспилата.

– Его почти не достать. Он очень редкий и дорогой, – подтвердила Василиса. – Из печени Индрика, подумать только! Сначала надо попробовать отыскать Индрика.

– Индрик, – протянула Маргарита. – Может, я спала, когда про него рассказывали? Я что-то совсем не помню, кто это.

– Существо, которое принято связывать с Огненной стихией, – сказал Слава. – Он похож на быка. Это настоящий огнедышащий монстр!

– Ах, ну да! Вспомнила, конечно, – вздохнула Маргарита. – О нем говорила Марья Кощеевна на Обрядах. Это ведь об аспилате шла речь, когда упоминалось, что только девственница может вынуть его из тела этого чудища?

– Да, о нем.

– Девочки! – Анисья влетела в Огненный чертог совсем внезапно, и на ее громкое восклицание обернулась добрая половина колдуний, сидевших за книгами. В руках она держала плащ, который даже не успела повесить в гардероб, потому что торопилась. – У меня очень хорошая новость!

На лице Анисьи играла торжествующая улыбка, полная искреннего восторга. Новость теперь, конечно, желали услышать все, кто заметил ее шумное появление, и поэтому Огненный чертог мгновенно притих.

– Что там у тебя? – спросила Маргарита.

– Да, говори скорее, хорошие новости нам просто необходимы, – произнесла Василиса. – А то наша подготовка к Шабашу застряла на мертвой точке. Ходят слухи, что в этот раз основную ставку Велес собирается сделать на магию камня.

– Я только что как раз была у Велес. – Раньше встречи с Верой Николаевной не вызывали у Анисьи столько радости, и поэтому девушки озадаченно переглянулись. – Нет, про Шабаш ничего не знаю. Но я убедила ее послать нас на Русалий круг в качестве наперсниц.

– Что? – Василиса моргнула.

– А то, что от Росеника нужно три наперсника, – вот, смотрите, это появилось в сегодняшнем «Тридесятом Вестнике». Едва я это прочла, столкнулась нос к носу с Верой Николаевной. Она сказала, что возьмет нас.

– Я обрадовалась бы больше, если бы знала, что значит быть наперсницей! – воскликнула Маргарита.

– Наперсники помогают окольникам. – Заметив вопросительный взгляд Огненной колдуньи, Анисья поспешно добавила: – Участникам Русальего круга.

– Какое удачное совпадение, что ты увидела Велес так вовремя.

– Эй, это же нечестно! Я тоже хочу быть наперсником, – подал голос Слава.

– Честно! – победно произнесла Анисья. – Раньше надо было действовать. Только вот еще что. – С лица Анисьи сползла улыбка. – Велес сказала, что Полине нельзя быть наперсницей. Она Водяная, и это будет несправедливо по отношению к другим командам.

– Что? Поля не едет? – Маргарита возмущенно сверкнула глазами. – При чем тут ее стихия? Мы же не собираемся участвовать.

– Да, но наперсники помогают своей команде, иногда окольники могут даже воспользоваться их магией.

– Давайте попробуем переубедить Велес.

– Не волнуйтесь. – Девушки перевели взгляды на Полину, которая сидела в глубоком кресле и улыбалась, наблюдая за их спором. – Я еду с вами. Я вас искала как раз для того, чтобы это сказать, но меня сбили с мысли Стефани и ваши вопросы про камни.

– Но Велес же сказала…

– Она прямо так и сказала, что я не могу с вами ехать?

– Она сказала, что Водяная не может быть наперсницей.

– Так я и не буду наперсницей. Я участвую в создании одного из испытаний.

– Что? И ты не рассказала нам?

– Я сама узнала час назад.

– И что за испытание? – спросил Слава.

– Пока не знаю, – ответила Полина. – И когда узнаю, не смогу рассказать. Но, по-моему, в его создании участвует еще и Александр Владимирович.

– Александр Владимирович? Македонов? – встрепенулась Маргарита.

– Нет, Александр Владимирович Маливиничок, – со смехом отозвалась Полина. – Ну конечно, Македонов. Хотя чем я смогу ему помочь, интересно?

– Если тебе доверили это, значит, верят, что ты способна. К тому же Македонов не так суров, как кажется.

– Ты отшил Стефани? Стефани Монье?! – спросил Митя, нагнав Севу по дороге в столовую.

– Что это ты так разволновался? – холодно улыбнулся Сева, замедляя шаг.

– Она опять к тебе заявилась?

– Да, и была настойчива. – Сева, как всегда, получал удовольствие от наблюдения за смятением друга: проявление бурных эмоций другими людьми вызывало у него любопытство.

– Тогда зачем ты так с ней поступил?

– То же самое ты спрашиваешь, когда я веду себя совсем наоборот. Ты уж определись. – Тут в Севу врезалась совсем юная колдунья, и ее подружки громко захихикали.

– Нет, это правда странно, – не унимался Митя. – Ну, согласись – Стефани! Да о ней все тут… мечтают.

– Все – это кто конкретно? – Сева засмеялся.

– Тем более я же видел, как ты смотрел на нее, – продолжал Митя, игнорируя вопрос.

– Ты опять за старое? Не понимаю, как я смотрел на нее.

– Так, будто… будто она тебе нравится.

– Это глупо, Муромец, – отрезал Сева. – Она симпатичная, но я не собирался связываться с ней. Может, конечно, что-то бы и вышло, не будь она дочерью Монье.

– Какое это имеет значение?

– Как это какое? В конце концов Стефани пожаловалась бы на меня своему отцу, а тот – моему. Я не хочу, чтобы отцу кто-то лишний раз напоминал обо мне. Тем более все они связаны с Водяной колдуньей, и никому тут не нужен скандал на почве моих отношений со Стефани Монье.

– Ах, то есть тебе просто жалко бедняжку Феншо?

– Ну, она вообще-то проклята. А целительский долг превыше всего!

– Как-то неубедительно, – недоверчиво покачал головой Муромец. – К тому же можно было бы отшить Стефани с самого начала.

– Это не так-то просто. Тем более я был почти уверен, что дальше намеков и переглядываний у нас с ней дело не зайдет.

– Это почему же?

Сева снова улыбнулся и ответил не сразу, будто подбирая слова:

– Она постоянно думала… В общем, она считала, что у меня никогда не было девушки. И что я очень стеснительный и вообще… милый комнатный цветочек, а не мужчина, и уж тем более не нечисть.

– Серьезно? – усмехнулся Митя.

– Да, не знаю, с чего вдруг. Во-первых, она не знает ничего о моих предках. Водяная колдунья, судя по всему, ничего ей не рассказала. Так что я не ожидал, что Стефани предпримет какие-то действия.

– Так вот почему ты вел себя так странно! Подыгрывал ей?

– Изо всех сил, – кивнул Сева. – Пока не сорвался на балу. И ты же понимаешь: ей и в голову не приходит, что я могу навредить.

Не успели двое друзей подойти к круглому столу с блюдами, как перед ними внезапно выросла еще одна колдунья. Это была крупная широкоплечая девица с густыми бровями и волевым подбородком.

– Привет, Инга, – первым опомнился Сева. – Поздравляю, ты ведь тоже теперь окольница Русальего круга?

– У меня есть для вас новость, – без обиняков начала она, понизив голос. – Я знаю кое-что об одном из испытаний.

– Откуда? – спросил, загоревшись, Митя.

– Сама слышала. Только смотрите не говорите, что узнали от меня. – Ее суровый взгляд, который, казалось, мог превратить любого колдуна в камень, остановился на Севе и тут же стал отсутствующим, а Сева поежился, покосившись на кулак, который она решительно уперла в бок. – Сегодня в Огненном чертоге Водяная рассказала подружкам, что участвует в создании одного из испытаний вместе с Македоновым.

– Не может быть!

– Да говорю же, сама слышала. Твоя сестра и еще две девчонки будут наперсницами.

– А, это я знаю.

– Так вот, я хочу, чтобы ты выяснил у сестры, что за испытание готовит наставник Огненных.

– Но разве Полина не сказала?

– Нет, но твоя сестра выпытает у нее, я уверена.

– Нет, это вряд ли, – присоединился к разговору Сева, и Митя закивал:

– Точно. Насколько мы знаем, выпытать у нее что-то непросто. Плюс может быть наложено заклятье Неразглашения.

– Тогда это ваши проблемы. Я сказала вам то, что слышала. А теперь вы должны узнать, что именно будет делать Водяная колдунья вместе с этим Македоновым.

– Хорошо. – Митя понял, что проще согласиться, и потянул Севу к столу с едой. – Страшная женщина! – добавил он, оглянувшись и удостоверившись, что Инга его не слышит.

– Да, Муромец, она только что приказала тебе достать для нее информацию.

– Так что будем делать? Найдем Феншо? Каким бы надежным хранителем секретов она ни была, такую деталь она вряд ли скроет от своих подруг.

– От подруг – может, и нет, а от нас – да. После того как мы перестали брать ее в лес, она ничего нам не скажет, поверь мне.

– Ладно тебе, Полина наивная маленькая девочка, она не способна быть такой злопамятной.

– Мне кажется, мы даже не догадываемся, какой она способна быть на самом деле, – мрачно ответил Сева. – Но как знаешь. Найдем ее, если хочешь. Может, что-то из этого и выйдет.

Под вечер Анисья с Василисой вновь покинули Белую усадьбу и отправились домой, но Маргарите с Полиной было не до скуки. Огненная колдунья сидела на любимом месте – за столом у окна – с чашкой травяного чая. Время от времени она отвлекалась от общего разговора, чтобы, используя свою силу, подогреть остывший напиток, – тогда от чашки начинал исходить аромат чабреца и поднимался пар. Слава развалился рядом и рассказывал о практиках по Огненной магии, которые они с друзьями изобретали сами, пока их наставником был бездарный Егор Маливиничок. Его внимательно слушали Светослав и старший маг Артем, а Полина переписывала из книги рецепты снадобий, которые казались ей особенно интересными. Напротив хлопала ресницами Стефани, туманно улыбаясь Артему, который глядел на нее с нескрываемым восхищением, и разворачивала вот уже пятую шоколадную конфету под названием «Русалочьи мозги». Маргарита поймала себя на мысли, что весь вечер улыбается. Она потянулась к Славе, обняла его за шею и поцеловала в рыжую макушку.

– Плюрий, – сказала Полина, подняв голову. После зелий она снова вернулась к камням.

– От безумства, – кивнула Маргарита.

– Серый плюрий, – уточнил Светослав. – Потому что синий плюрий защищает от отравления.

Стрелки настенных часов, больше похожие на тонкие стебли, показывали десять вечера. Стоило минутной стрелке завершить круг, как из окошка над циферблатом вылетела стайка ярко-желтых птиц – ровно десять штук, – и, сделав круг над головами припозднившихся колдунов, снова скрылась в глубине часового механизма. В такое позднее время во флигеле был занят только один-единственный стол. Полина, узнав о времени, с тревогой спросила о кикиморе, но Артем заверил, что в столовую та обычно не заглядывает, – тут и так полно существ, следящих за порядком. Словно в подтверждение его слов мимо просеменил домовой. Двери столовой распахнулись. Митя и Сева, появившиеся из-за них, двинулись прямиком к единственному занятому столу.

– Привет. Мы к вам, – объявил Муромец.

Разговор за столом сразу стих. Слава, хоть и не имеющий ничего против Мити и его друга, запнулся, заметив недовольный взгляд Светика. Стефани же, не успев разделаться с очередной конфетой, положила ее на стол и скрестила руки на груди, перестав улыбаться застенчивому Артему. Полина продолжала делать вид, что кроме названия камней ее больше ничего не интересует, и одна лишь Маргарита, не понимая, что произошло со всеми, ответила дружелюбно:

– Что-то вы поздно пришли на ужин.

– Ну да, он у нас поздний, – согласился Митя.

– И невидимый? – спросила Полина, наконец подняв глаза на Муромца.

– Да нет, почему. – Митя тут же взял булочку из корзины, что стояла перед Маргаритой, и откусил. Но даже его сверкающая улыбка не смогла снять напряжение. Полина покачала головой и наклонилась к рукописи.

– Скоро Шабаш. Мы на всякий случай готовимся к худшему, – сказала Маргарита, пытаясь объяснить неразговорчивость подруги.

– Жаль, а то нам очень хотелось пообщаться, – пожал плечами Митя.

Светослав странно дернул плечом и покосился на свою девушку, которая с явным удивлением снова повернулась к Мите. Стефани оживилась и подмигнула белокурому колдуну.

– Серьезно? – наконец спросила Полина. – А может, вам помощь какая-нибудь от меня нужна?

Никто, конечно, не догадался, что в ее вопросе прозвучал намек. Никто, кроме Мити и Севы, и в глазах Севы загорелась такая насмешка, что Полина пожалела о произнесенных словах.

– Помощь, именно! – подхватил Митя. – Да-да. Ты же не станешь скрывать, что знаешь кое-что такое, что очень сильно бы нам помогло?

– Я? – Полина с содроганием сердца услышала, как Светослав многозначительно кашлянул, и ей почему-то стало стыдно.

– Конечно, кто же еще! Давай, расскажи. – Митя поглядел ей в глаза.

– Да о чем?

– Об испытании.

За столом все притихли. Полина с секунду помолчала, а потом улыбнулась:

– Нет, я не могу.

– На тебе заклятье Неразглашения?

– Не знаю.

– До твоей шеи кто-нибудь дотрагивался, когда тебе сообщили об испытании? – спросил Сева.

– Нет.

– Значит, на тебе нет заклятья. Расскажи. Тебе ведь рано или поздно придется это сделать.

– Ни за что не расскажу! – покачала головой Полина.

– Не будь врединой.

– Но это нечестно! – вступилась Маргарита. – Нечестно, если вы будете знать!

– Марго, пойдем спать? – предложила Полина, вставая с места.

– Пошли, Рит. Поздно уже, – сказал Слава.

– Стефани? Ты идешь? – позвала Полина, беря за руку Светослава, который встал вслед за ней.

– Va! Je ne veux pas[10].

– Тогда всем спокойной ночи.

– Пока.

– Спокойной ночи, – отозвались Митя, Сева и Артем, оставшись сидеть за столом в обществе француженки.

Едва Полина, Маргарита, Слава и Светик закрыли за собой двери и оказались в холле, Огненная колдунья обратилась к подруге:

– Может, все-таки стоило сказать им?

– Думаешь? – Вид у Полины был довольно растерянный. Снова ее решимости не хватило даже на несколько минут. Пора бы признать: когда Митя вот так по-доброму улыбается, а Сева внимательно сверлит глазами, хочется продать обоим душу, а не просто разболтать подробности предстоящего испытания.

– Нет, ты молодец, что не выдала тайну! – воскликнул Светослав. – Они явно не ожидали, что ты не расколешься. Видела, какие недовольные лица у них были?

Полина только сильнее погрустнела. Они могли бы стать ее друзьями, Митя и Сева. Когда-нибудь. В другой жизни, в другой вселенной, где она не старалась бы выглядеть неприступной и безразличной во время каждой встречи.

– Но мне кажется, наставники Китежа и Дивноморья расскажут своим окольникам о готовящихся испытаниях! – пошла на попятную Маргарита. – Тогда нашим совсем не повезет.

– Так и они пусть спрашивают у наставников, а не у Полины. Не хочу, чтобы все считали ее болтушкой, – возразил Светослав, а Полина снова бросила на него рассеянный взгляд и промолчала.

– Я боюсь, как бы вообще Русалий круг не отменили, – сменил тему Слава.

– Почему его могут отменить?

– Вы знаете, кто отец Артема?

– Нет, – хором отозвались Маргарита, Полина и Светослав.

– Он бессловник.

– Серьезно? – вытаращил глаза Светик.

– Кто-кто? – уточнила Маргарита.

– Бессловник. Он живет на стороне Темных и поставляет Светлым магам все сведения о Старообрядцах. Опасная профессия. Но Артем никогда особо не скрывал, кто его отец.

– Да, точно, – кивнула Полина. – Когда мы были на балу у Муромцев, я слышала, как он с кем-то об этом разговаривал. Только тогда мне это показалось не очень интересным, я ведь не знала, кто такие бессловники.

– Какое отношение это имеет к Русальему кругу? – спросила Маргарита.

– Его отец без вести пропал, – ответил Слава. – Уже долгое время от него нет известий. Если Темные обнаружат, кто он на самом деле, ему несдобровать. Прошло достаточно времени с тех пор, как у Старообрядцев сменился предводитель. Они должны были восстановить свои силы, но никак не дают о себе знать. Полное затишье, понимаете?

– Это плохо?

– Конечно. Скорее всего, Темные вынашивают какой-то план. А если они на самом деле схватили бессловника? Короче, это я все к тому, что до Русальей недели ситуация может измениться не в лучшую сторону. Тогда будет просто небезопасно собирать Круг.

Они остановились на втором этаже в коридоре, где начинались женские спальни, и переглянулись. Повисла странная тишина, но каждый молчал о разном.

– Ну ладно, до завтра, – спохватилась Маргарита, вспомнив о времени, и поцеловала Славу.

– Спокойной ночи, – кивнул Светослав, обняв Полину, и парни вернулись к лестнице, ведущей на третий этаж.

– На самом деле я вообще не хочу спать, – призналась Полина, оставшись с Маргаритой вдвоем. – Посидим немного у меня? Мик прислал мне каких-то сладостей, я бы…

Полина внезапно замолчала, и Маргарита, проследив за ее взглядом, увидела не просто пустой длинный коридор с десятком дверей, но еще и двух человек. Дарья Сергеевна с белой косой до пояса и Странник медленно удалялись.

– Не заметили, – выдохнула Полина и скорее прошмыгнула к двери своей комнаты. – Лиса будет недовольна, если узнает, что я еще не сплю.

Маргарита последовала за подругой, желая тоже почувствовать облегчение от того, что наставники их не заметили, однако это чувство не появлялось. Ей отчего-то захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы Лиса и Странник обернулись, увидели ее. Что-то выронить или громко сказать. Она вошла в Полинину комнату и хлопнула дверью.

– Марго, не шуми! – сказала Полина, улыбнувшись. – А то вдруг они сюда заявятся.

Маргарита в ответ лишь усмехнулась. Она и себе не могла объяснить странного желания привлечь внимание наставников, не то что Полине. Ей вдруг вспомнилось, что Дарья Сергеевна разговаривала с Александром Владимировичем чаще, чем другие наставники, а на празднике Покрова они и вовсе болтали как давние знакомые. Потом Маргарита увидела их вместе в тот вечер, когда собиралась на встречу с наставником. И тут же пришла к выводу, что все это было неспроста.

– Все нормально? – спросила Полина. – У тебя такое лицо, будто у меня в комнате воняет асперулой.

– Что? – Маргарита оторвалась от размышлений. – Я задумалась, не обращай внимания.

– Мне не понравилась эта новость про Старообрядцев, – сказала Полина, протягивая подруге распечатанную коробку шоколадных трюфелей.

– А кому она могла понравиться?

– Потомку Милонеги, – грустно улыбнулась Водяная колдунья.

– Ох, Полина, перестань. То, что ты потомок этой старой ведьмы, еще не значит ничего плохого. Подумаешь. Главное, что ты на стороне Светлых.

И снова повисло молчание. Со стены исчезло изображение Эйфелевой башни, вместо него на Маргариту глядели люди с фотографий: она сама в обнимку с Полиной, полный мужчина, в котором без труда можно было узнать месье Феншо, высокий молодой человек с пепельно-русыми волосами, чьи глаза были удивительно похожи на Полинины, – Микоэль Феншо, Анисья с Василисой, снова сама Маргарита.

– Что там у Стефани с Севой?

– Не знаю, – пожала плечами Полина. – Стешка в последнее время какая-то недовольная. Я заметила, что как-то раз, когда она с нами завтракала, она все пялилась на Овражкина, но так и не подошла к нему. Сегодня днем проигнорировала его, хотя он прошел от нее в двух шагах. А только что даже ни слова ему не сказала.

– Может, потому что он был с Митей?

– Даже если и так, кого это остановит? Меня уже порядком раздражает, что все так увлечены Севой.

– Почему? – спросила Маргарита. – Это же естественное явление. Он Сирена. И кстати, мне до сих пор непонятно, почему именно тебе Митя открыл Севину тайну, а Анисье – нет.

Полина при этих словах вздрогнула и уставилась в пол.

– Уж сестре-то…

– По-моему, Митя считает, что Анисья может разболтать, – проговорила Полина. – Но я тоже не понимаю. Он разрешил рассказать об этом вам. В таком случае нет разницы, кому рассказывать – мне или Нисе, верно? Думаю, он просто пошутил над ней. Она же постоянно жалуется, что он с самого детства это делает. Да и Василиса рассказывала про дверь, которую он заколдовал так, что Анисья не могла войти в нее, не упав на колени, помнишь? Наверное, он хотел немного ее позлить, вот и все.

Маргарита согласно закивала, но почему-то в ее душу закралось скользкое и очень неприятное ощущение, будто Полина что-то недоговаривает. Ей стало не по себе, словно вокруг нее совершалось то, о чем она не знала. Полина и Митя Муромец, которые общаются так, будто они старые друзья, при том что почти не видятся… Странник и Лиса… Маргарита закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Глава четырнадцатая

Предложение

Слепящий луч пробился сквозь тесное сплетение ветвей за окном, медленно прополз по подоконнику, по краю стола, по макушке Олега, Маруси и, наконец, добрался до Севиной ладони.

Томительное предвесенье подошло к концу. Солнце обливало стены старой усадьбы, расталкивало последние мартовские тучи. Все воспитанники лепили из теста жаворонков на кухне Розалии Павловны, завлекали апрель песнями и игрой на дудочках. Главный праздник весны – Масленица – остался позади, а вместе с ним прошел и Шабаш, в котором Севе больше не надо было участвовать. Тем не менее многие посвященные собрались ночью на холме у озера, чтобы посмотреть на своих преемников.

Ветра вдруг разом стихли, вороны копошились в парке Белой усадьбы, отрывисто крича друг на друга, а на небе начали появляться кусочки ослепительной лазури, постепенно расползающиеся вширь.

Светлые колдуны чувствовали прилив сил: вместе с пробуждающейся природой к ним возвращалась их особенная магия, пальцы дрожали от приятного напряжения, а в голове было светло. Однако именно сегодня Севе отчего-то казалось, что день тянется слишком долго, и в особенности встреча с приглашенным из Небыли целителем. Сева уже передумал обо всем на свете, а целитель все рассказывал и рассказывал практически одно и то же о Земляных драконах. Маруся, сидевшая впереди, поправила свой венок из веток мшистой болотнянки, и Сева подумал, что нужно было бы достать себе такой же специально для таких случаев: мшистая болотнянка улучшала внимание и память. Тем временем целитель с грустными глазами и жидкими рыжеватыми усами нервно теребил полу своего зеленого кафтана, продолжая рассуждать о Земляных драконах. Эта тема звучала из его уст как-то особенно странно, потому как Анатолий Валерьевич Пирогов-Павлов был редким выходцем из семьи потусторонних. Он еще в юности занялся изучением медицины потусторонних и теперь иногда практиковал ее в Небыльской здравнице, знакомя с ней будущих целителей. Но рассказы об основных принципах медицины потусторонних были не единственными, ради чего он пользовался пространственно-временным туннелем «Росеник – Небыль»: также он был большим специалистом в области использования в лекарском деле различных животных: их ядов, слюны, магии, шерсти и всего остального. Поэтому редкие встречи с Пироговым-Павловым посещали не только будущие целители, но и, например, Митя с Марусей, которые изучали зоомагию, внук Велес с несколькими своими товарищами – чтобы разобраться в правовой стороне разведения таких опасных существ, как драконы, и многие другие.

Земляного дракона Сева записал в разделе «яды», потому что именно яд с клыков этого существа применялся в целительстве.

– Земляной дракон, он же Черный дракон – названный так из-за цвета кожи, – обитает в средней полосе. Его можно встретить в наших лесах. Вот, я смотрю, Евгений качает головой. Вы, должно быть, встречались с этим существом?

– Да, – кивнул колдун и поднял вверх руку, демонстрируя довольно большой участок сморщившейся кожи от запястья до локтя.

– Так вы еще и пострадавший! Размер Земляного дракона невелик. В длину он достигает всего лишь полутора метров, хотя большинство особей и того меньше. Крылья отсутствуют, хвост оканчивается острым окостеневшим образованием, но самое главное, что нас интересует, – это его клыки, в которых содержится яд. Видите ли, Черный дракон очень агрессивен – он нападает даже без видимой причины. Все дело в том, что эти драконы очень пугливы и мнительны. Они видят во всех окружающих существах врагов, поэтому чрезвычайно опасно использовать таких диких тварей для получения капельки яда. Для этого придуман специальный способ: существуют фермы, где разводят Земляных драконов. Зоомаги установили, что Черный дракон – крайне преданное существо. Если с самого рождения оно контактирует с человеком, то может привязаться к нему, и тогда будет беспрекословно «служить» колдуну. Мы используем эту его особенность для извлечения яда с его клыков.

Сева рассеянно уставился на лист бересты. Да что такое сегодня происходит? Сколько времени Пирогов-Павлов произносил эту речь? Минуту или две? Севе же казалось, что прошли долгие часы, его ощущение времени было сильно нарушено, хотя сегодня не было солнечного затмения, полнолуния или периода ретроградного Меркурия! Вдруг дало о себе знать неприятное головокружение, за ним появились легкий жар и тяжелое чувство тревоги, словно он должен был сделать что-то, но не мог… словно что-то звало его… Точно! Звало… Тянуло вон из переполненного зала.

Сева резко выпрямился, но перед глазами все поплыло. Он тут же встал и направился к двери, стараясь держаться как можно непринужденнее, чтобы никто не заподозрил, что он вдруг начал неважно себя чувствовать. Но едва закрылась дверь, он прислонился спиной к стене и простоял так несколько минут, плотно закрыв глаза. Чувство было действительно похоже на то, что он испытывал, находясь в обличье птицы и слыша, как Водяная колдунья зовет его. Но сейчас он был человеком, и даже если бы Феншо вдруг вздумалось его позвать, он не должен был этого ощущать. Или должен? Как нелепо, он никогда даже не думал об этом!

Необычное чувство все не проходило, и он осторожно побрел вдоль бесконечного коридора к приемной месье Монье – почему-то именно туда, а не к Густаву Вениаминовичу – так подсказывало чутье. Сева почти никогда ничем не болел, крайне редко простужался и вообще не чувствовал себя плохо, так что теперешнее недомогание расстроило и удивило его. Иммунитет к человеческим болезням, давшийся вместе с кровью Сирены, вдруг подвел его, и причина этому была неизвестна.

Возле гостиной французского специалиста по темным проклятьям стоял одинокий маг – парень невысокого роста с черными, как уголь, волосами. Сева, почти не глядя на него, спросил:

– Ты к Монье?

Мальчишка замотал головой, и тут только Сева заметил, что его голубые, по-девчачьи большие глаза полны ужаса, который он тщательно пытается скрыть. Еще секунда, и Сева узнал в нем парня Водяной колдуньи. Наверное, это с ним она ходила на свидание тогда зимой, когда отказалась идти в лес на обряд. Стены, пол и потолок вдруг опять качнулись из стороны в сторону, и Сева приник к двери.

– Там кто-то есть?

– Да, – отозвался парнишка немного хрипло. Видно было, что он чем-то напуган. – Она… она там…

– С тобой все нормально? – спросил Сева, который сам еле стоял на ногах от какого-то необъяснимого головокружения, которое все тянуло его туда, за дверь.

– Д-да, – запнулся Светослав.

Сева толкнул дверь и сделал нерешительный шаг вперед. Окна в приемной французского целителя были занавешены, свет сюда не проникал – мерцали лишь расставленные на полу свечи. Вся мебель была сдвинута к стенам, а в центре комнаты на полу начерчена рунограмма. Вмиг для Севы многое прояснилось: среди белых значков и цифр, закрыв глаза и почти не дыша, лежала Водяная колдунья. В углу комнаты, в самой темноте Сева различил отца, глаза которого также были закрыты, а губы беззвучно что-то шептали. Оглянувшись, Сева заметил и грузного мсье Монье – тот тоже лишь услышал шаги нежданного посетителя, но не увидел его, потому что глаза, как и Даниил Георгиевич, не открывал. Густав Вениаминович, скрестив руки, расположился у третьей стены.

С Феншо случился очередной приступ. И случился он, видимо, при несчастном парне, который трясся от страха за дверью. Как странно. В прошлый раз, когда проклятие настигло девчонку в лесу, Сева будто слышал ее зов, которого на самом деле, как выяснилось, не было. В ту же секунду она упала и начала кричать. И теперь… теперь он слышал зов, которого не было. И снова ее приступ.

Он опять поглядел на Водяную. Она лежала все так же неподвижно и была, как обычно, очень бледна.

Сева развернулся и шагнул назад к двери. К счастью, голова потихоньку переставала кружиться, предметы уже не плыли перед глазами, словно вид Водяной колдуньи привел его в чувство.

– Идем со мной, – кивнул он угрюмому парню, все еще торчавшему возле двери, и тот послушно засеменил следом.

Так они добрались до Севиной комнаты.

– Жди здесь, – сказал Сева, исчезая за дверью спальни. Через секунду он вышел, держа в руках маленький пузырек, похожий на те, в каких хранились зелья у Густава Вениаминовича. – Пей.

– Что это? – спросил Светослав, с недоверием глядя на предложенное зелье.

– Чаровник. Ты перепугался и потерял магическую силу.

– Я не перепугался! – огрызнулся парень, чувствуя свою никчемность перед этим самоуверенным старшим колдуном. Но все же выпил неприятное на вкус снадобье. – Я не знал просто… Не ожидал, что это так…

– Я так и понял, – оборвал его Сева, получив обратно в руки пузырек, и снова скрылся за дверью своей комнаты.

На этот раз Полина долго не приходила в себя. Сева слышал, как тревожно шептались Даниил Георгиевич с Густавом Вениаминовичем, а в Белой усадьбе вновь появился Ирвинг. Дарья Сергеевна настояла на том, чтобы оставить Водяную колдунью у себя, а не отправлять в городскую здравницу, так что на два дня ее гостиная превратилась в настоящий проходной двор. Маргарита, забыв о Славе, сидела там все время, свободное от встреч с наставниками. Анисья с Василисой тоже почти целый день проводили возле Полины и только под вечер возвращались домой. Почти никто толком не понимал, что именно произошло с Водяной колдуньей, но, к несчастью, слишком многие стали очевидцами приступа, случившегося прямо в парке средь бела дня. И все эти люди помнили, что подобное уже происходило во время праздника Летнего солнцестояния. Таинственные слухи расползались стремительно, догадки, одна хуже другой, заставляли колдунов верить в невообразимое.

Маргариту же все это не волновало, ее лишь немного беспокоило то, что Светослав вел себя очень странно. Он заглянул в гостиную Лисы всего один раз, неловко потоптался у двери, затем все-таки приблизился к дивану, на котором без движения лежала Полина. В его глазах читалось сильное волнение.

– Долго тебя не было, – заметила Маргарита.

Светослав глядел на бледное лицо Водяной колдуньи, но потом вдруг повернулся к Маргарите и сказал:

– Это было… ужасно.

– Но это не повод, чтобы не навещать ее.

– Нет-нет, ты неправильно поняла. Я хочу ее навещать, но я не хотел бы… вновь это увидеть… Мне так жаль ее.

– Она порадуется, когда узнает, что ты приходил.

– Почему она уже второй день без сознания?

– Она не без сознания! Она спит, – сказала Маргарита.

– Маргарита, что с ней? – Теперь взгляд Светослава загорелся решительностью.

– Откуда я знаю? Я же не целитель. – Выдавать Полинин секрет Маргарита не собиралась.

– Но как они могут отправлять ее на Русалий круг, когда она… когда с ней… случается такое?

– Но нельзя же ограничивать Полину в чем-то только из-за того, что она страдает каким-то недугом! Все это скоро пройдет – месье Монье ее вылечит. Можно сказать, что все уже почти в порядке. – Маргарита начала понимать, что Светослав с каждым словом нравится ей все меньше.

Огромные синие глаза Светика все еще с тревогой смотрели на Полину, когда после короткого стука отворилась дверь и показалось лицо Мити.

– Всем привет. Я не помешал? – спросил он, входя в гостиную Лисы. – Ну, привет, Брусни… – Митя запнулся и вопросительно взглянул на Полининого ухажера, пытаясь понять, знает ли тот что-то о ее настоящей фамилии. – Бруснии-чинка!

Полина, естественно, не отозвалась, но зато Светослав недовольно покосился на Муромца, однако не проронил ни слова. Маргарита же ощутила странное чувство благодарности к Мите; она осторожно погладила его по плечу и улыбнулась так дружелюбно, как только могла.

– Кажется, сегодня она выглядит лучше, чем вчера, – сказал Митя.

Кот Рыцарь, на передней лапе которого, словно маленькая луна на черном небе, светилось белое круглое пятнышко, спрыгнул со шкафа и лениво направился к Муромцу.

– Думаю, да, – кивнула Маргарита.

– Моя сестра ушла домой?

– Да, полчаса назад.

– А… Василиса?

– Василиса? И она тоже. Но они пробыли тут весь день.

– Как успехи? – словно забыв о своем вопросе, неожиданно спросил Митя у Светика.

– Ничего.

– А у тебя, Маргарита? Давно я не слышал жалоб на наставников.

– Когда как, – усмехнувшись, ответила Маргарита. – Нестор обещал принести нам болотнянника. Он сказал, что, если солнце будет таким же ярким, болотнянники проснутся от спячки.

– Ого! Нам он его никогда не показывал! Болотнянники ведь опасные.

– Да, Нестор сказал, что Полина должна будет ему помочь. Болотнянники боятся Водяных магов. Если Полине удастся заманить болотнянника в ловушку, которую Нестор Иванович обещал соорудить, то мы сможем его рассмотреть.

– Я тоже приду! – воскликнул Митя и вдруг вздрогнул.

Послышался слабый вздох: Полина слегка пошевелилась, потерла рукой глаза и медленно моргнула. Ее замутненный взгляд несколько секунд блуждал по комнате, по лицам сидящих перед ней людей, затем она приподнялась и еще раз огляделась.

– Очнулась, – прошептала Маргарита, улыбаясь.

Полина рассеянно посмотрела на нее, перевела взгляд на Митю, на Светика и снова на Маргариту.

– Марго, – только и сказала она, потирая рукой лоб. – Что, опять… Опять это случилось?

– Ты ничего не помнишь?

– Как всегда, – покачала головой Полина. – Только сны.

Митя подошел ближе и потряс ее за руку, Светослав же просто во все глаза смотрел на нее и не шевелился.

– Лучше бы вы ушли. – Полина улыбнулась Мите и слабо сжала его пальцы в ответ. – Вид, наверное, у меня ужасный. Я очень хочу в душ.

– Да, тебе бы не помешало, – засмеялась Маргарита, вставая и намереваясь выпроводить молодых людей. – Ты спала целых два дня! Но только сначала надо позвать Густава Вениаминовича, ты же знаешь. Он должен убедиться, что с тобой все в порядке. Я схожу позову его. Идем, – обратилась она к парням, и те послушно последовали за ней в коридор.

За дверью одиноко ждала Оля. Ее волосы были собраны в тугой пучок, перевязанный красной лентой.

Митя, обернувшись котом, унесся в сторону лестницы, а Оля нетерпеливо подскочила к друзьям:

– Ну, как Полина? – спросила она, чуть ли не повиснув на Светике, и Маргарита заметила, что у нее блестят глаза от притворного волнения.

«Только делает вид, что переживает за Полину!», – мысленно возмутилась она, но промолчала, предоставив Светославу право отвечать на вопросы.

Анисья замедлила шаг, минуя последний длинный коридор. Она шла мимо больших сверкающих окон, проводя пальцем по подоконникам и глядя на улицу, – туда, где стремительно теплел апрель, где последние капели допевали свою песню и где солнце отражалось от всех мокрых поверхностей и разлеталось тысячами солнечных зайчиков.

Ее шестнадцатый день рождения миновал всего пару дней назад, а Анисье было совсем не весело, потому что праздника, о котором хотелось бы вспоминать, не получилось. Она была зла и обижена на маму, а в присутствии папы вообще не раскрывала рта, поддерживая принятую в доме Муромцев тишину по утрам, и только кидала на родителей недвусмысленные злобные взгляды. Раздражение ее подогревалось еще и шуточками брата, по тысяче раз на дню намекавшего на ее сорвавшееся торжество. А дело было в том, что Анисья разработала грандиозный план. План, веселее которого, по ее мнению, и быть не могло. Она затеяла маскарад. Настоящий маскарад с костюмами и масками, куда намеревалась пригласить всех-всех знакомых: детей богатых семейств, а также своих подружек и ухажеров. Но ее желанию не удалось осуществиться. Родители настояли на том, чтобы отпраздновать день рождения в семейном кругу. А круг этот включал в себя чуть больше десятка скучнейших родственников, которые потягивали из бокалов мед да вино, чинно произносили тосты, танцевали вальс и дарили безвкусные, но увесистые золотые украшения. Одна тетя Агафья с новорожденным ребенком чего стоила! Ни друзей, ни маскарада, ни веселья…

– Но для Мити устроили бал! – возмущалась Анисья, топая ногой.

– Был его первый день рождения после Посвящения – это совсем другое дело, – невозмутимо отвечал Василий Ильич. – Это словно отпраздновать первый год новой жизни.

– Но для девушки шестнадцать лет гораздо важнее, чем какое-то Посвящение! – не унималась Анисья.

– А для колдуньи – нет.

– Дорогая, неприлично праздновать такую дату с размахом. Это должен быть тихий праздник, – заметила Евдокия Рюриковна.

– Почему? Почему? Почему? – Анисья ненавидела, когда ей в чем-то отказывали, ненавидела, когда рушились ее планы, ненавидела эту стену, по которой отчаянно хотелось ударить рукой, – и она бы с легкостью пробила ее насквозь своим маленьким изящным кулачком. – Что стоит вам уступить? Вы это назло, назло мне!

– Нися, – с хладнокровной улыбкой вставил Василий Ильич Муромец, и Анисье захотелось расплакаться от безысходности. – Вот выдадим тебя замуж и устроим на свадьбе маскарад. Твой жених тоже будет в маске, так что ты даже не узнаешь, кто это. – Он добродушно расхохотался над собственной шуткой.

– Папа! – взвизгнула Анисья с яростью и, как только слезы брызнули из глаз, развернулась и помчалась по лестнице наверх в свою комнату.

– Истеричка, – бросил ей вслед Митя, которого она чуть не сбила с ног.

А теперь она старательно медлила, идя вперед по коридору. Анисья догадывалась, что ждет ее за дверью маминой комнаты. Одновременно желала и боялась предстоящего разговора. Ей уже исполнилось шестнадцать, а это значило, что кто-то из представителей знатных семейств мог предложить ей руку и сердце. Она сама озвучила эту мысль вслух, когда ругалась с родителями. «Но для девушки шестнадцать лет гораздо важнее, чем Посвящение!». В шестнадцать лет колдунья может стать женой.

Нет, ей еще только исполнилось шестнадцать, всего шестнадцать… Так что представители знатных семейств могут и подождать.

Анисья толкнула дверь и заглянула в комнату. Евдокия Рюриковна сидела за туалетным столиком и писала письмо.

– Мамочка. – Хоть Анисья все еще дулась от обиды, интуиция подсказывала ей, что сегодня не стоило расстраивать мать.

Колдунья обернулась с улыбкой. Ее лицо было тонким, словно выточенным из мрамора, на нем еще не появились морщины, но оно почти всегда хранило немного усталое выражение. Свою дочь Евдокия Рюриковна Муромец любила больше всех на свете, но Анисье это никогда не приходило в голову. Она не видела, какая огромная разница стоит между ней и Митей в глазах матери.

– Как у тебя дела, крошка?

– Замечательно. – Раскинув руки, Анисья упала на родительскую кровать. – А у тебя?

– У меня не хуже, – ответила мать, заканчивая колдовать над письмом, отчего все написанное на бумаге стало постепенно бледнеть и исчезать.

Наконец последние строки были зачарованы, Евдокия Рюриковна запечатала конверт и повернулась к Анисье.

– Думаю, ты знаешь, что я хотела тебе сказать?

– Ну, – замялась Анисья, – у меня есть некоторые идеи.

– Тебе уже шестнадцать, и ты знаешь, что с этого возраста колдуньям можно выходить замуж.

– Да, – кивнула Анисья, чувствуя, что сильно краснеет.

– У нас есть два предложения, – как ни в чем не бывало произнесла мать, даже не взглянув на Анисью, которая в ответ только захлопала ресницами, не зная, радоваться этому или нет.

– Значит, я могу из них выбрать?

– Анисья. – Голос Евдокии Рюриковны стал серьезнее, и она наконец перевела спокойный взгляд на дочь. – В запасе у тебя есть сколько угодно времени, так что ты можешь выбирать не только из этих двоих. Ты прекрасно знаешь, что твое положение не обязывает тебя выходить замуж столь рано.

– Знаю.

– Однако ты должна выслушать эти предложения и дать ответ не позднее завтрашнего дня.

– Так скоро?! – Этого Анисья никак не ожидала. – А иначе что? Иначе меня украдут из дома потенциальные женихи?

– Что за дерзости, Анисья! Это правила хорошего тона.

– Ну, хорошо. И кто же первый? – смягчилась Анисья и села на кровати.

– Дмитрий Велес.

Анисья в изумлении повернулась к матери.

– Дима Велес? Ты серьезно?

– Да. Тебя это удивило?

– Конечно! – Анисья усмехнулась и покачала головой. – Вот уж от кого не ожидала! Ты же говорила, что его за меня сватали, когда я еще не появилась на свет!

– Верно. Но тогда ему было отказано.

– А что это он вдруг спохватился? Ведь с тех пор кое-что изменилось. После смерти его родителей Вера Николаевна решила не женить его насильно, так?

– Они отказались от помолвки в его юные годы, но теперь он в состоянии выбирать сам. Дмитрий – очень умный молодой человек. Он прекрасно понимает, что нужно думать о наследстве. Особенно когда на примете есть такая очаровательная девушка.

– Фуф, – опять же с усмешкой выдохнула Анисья.

– Ты, я так понимаю, не согласна?

– Нет!

– Почему? Я должна буду аргументировать твой отказ.

– Да потому что я с ним с ума сойду. Умру от скуки. Мама, он ведь даже не смотрит на меня, его мое приданое интересует, и все!

– Крошка, это не должно тебя волновать.

– Ну вот еще! Нет-нет-нет, только не Дима Велес! Он же незаметный, как мышь. В нем нет ничего выдающегося.

– Но вы ведь дружили в детстве.

– Дружить – это совсем не то. Он даже ничего такого не сделал… Хоть бы отличился как-нибудь! – Анисья замялась, не в силах объяснить, что имеет в виду. А думала она о своем брате и о его друге, о Севе. Об этих двоих, которые постоянно что-то вытворяли, что-то искали, что-то выдумывали. Они были местными героями. И ее собственными героями. А Дима Велес? Кем он был?

– Все мечтаешь о рыцарях и о подвигах? Но он наследник рода Велес! Для тебя это самая лучшая партия. Они богаты, уважаемы, владеют тайнами и привилегиями Посвящения. Дмитрий Велес – будущий старейшина или главный наставник Заречья. Он умен, красив, молод, талантлив. И он будет всю жизнь уважать и почитать тебя, я это знаю.

– Нет, мама, нет, – покачала головой Анисья.

– Тогда вот что. Я передам семейству Велес, что ты решила подождать со свадьбой. Не могу же я сказать им, что тебе нужен герой, а не обычный одаренный колдун?

– Скажи-скажи. Именно так и скажи, – засмеялась Анисья. – Посмотрим тогда, станет ли он просить моей руки в третий раз! А кто же второй претендент, мамочка?

– Алексей Рублев.

– Рублев! – Анисья вздрогнула. Она должна была догадаться. Она должна была понимать, что это рано или поздно случится. Она прекрасно знала, что Леша Рублев давно от нее без ума, и она гордилась этим, поддерживала в нем это чувство всеми возможными силами, наслаждаясь его тактичными и ненавязчивыми ухаживаниями. Но чтобы выйти за него замуж… Вот так, в один миг отбросить все свои мечты о будущем… Алексей Рублев был по всем показателям подходящим женихом, но только Анисье не хотелось с ним быть. Она воспринимала его лишь как объект, на котором можно оттачивать свое обаяние, но не как будущего мужа. Но отказать ему значило навсегда перечеркнуть их милое и очень приятное общение, навсегда отказаться от его шуток и комплиментов, от бесконечного смеха и сумасбродства на званых вечерах. Согласие же перечеркнет что-то гораздо более важное, чем все эти замечательные подробности их редких встреч. Принять его предложение значило отказаться от возможности увидеть однажды рядом с собой совершенно иного человека. Но выбирать надо было сейчас же. Или журавль в небе, или синица в руках. Всего лишь синица… Сейчас вдруг Анисья каждой клеточкой тела ощутила, как остановилось на секунду время, словно готовое пойти в каком-то ином направлении. Две дороги, из которых можно выбрать только одну. Анисья почувствовала, как от одного ее слова, от простого набора звуков может измениться вся ее жизнь.

Что бы сказал на это Митя? Что бы посоветовал ей брат? Митя однажды уже выразил свои мысли насчет Алексея:

– Рублев? Не люблю его. Гордится собой, как индюк, и глупый до невозможности – разве он может быть хорошим колдуном?

Нет, Анисья не считала Алексея Рублева глупым. Даже наоборот. Но она знала того, кого она уж точно считала умнее его. И только у этого «кого-то» были шансы на успех, если бы он предложил Анисье руку и сердце.

– Мамочка, попроси Рублева подождать. Скажи, что мне пока не хочется замуж, мне надо еще подумать…

– Нет, Рублеву не скажу. Ты же знаешь, что произошло в их семье. Теперь Алексею как можно быстрее нужно жениться. Поэтому они и настаивают на твоем скором ответе.

У Анисьи похолодели спина и руки.

– Нет, – прошептала она. – Тогда я отвечаю «нет».

– У меня есть для вас интересная новость, – шепотом сказала Анисья Василисе, Маргарите и Полине за секунду до того, как к ним присоединились Оля, Забава и Марья. – Расскажу, когда останемся одни.

Поприветствовав подошедших колдуний, подруги двинулись вперед. Путь до конюшен, к которым они направлялись, предстоял неблизкий, ведь стены, окружавшие парк, исчезли: вместо них вдалеке вырос лес, а аккуратные ровные тропинки сменились широкой Дорогой желаний. В Заречье ветер был мягче и тише, деревья не гнулись от его порывов, а медленно покачивались из стороны в сторону, словно танцуя; казалось, даже небо было другое: высокое-высокое, цвета незабудок. Правда, погода все еще стояла холодная, так что девушки поплотнее запахнули плащи, а кто-то даже прихватил с собой перчатки.

Маргарита отметила, что все украдкой посматривают на Анисью. Полине и Василисе, бесспорно, было ужасно интересно, что же собирается рассказать подруга, а остальные девушки не упускали случая повнимательнее разглядеть белокурую красавицу, тем более когда в ее гардеробе появилось много обновок. Анисья шла и таинственно улыбалась своим мыслям, будто ей одной была доступна какая-то важная тайна.

– Ну что, Марго, Александр Владимирович больше не просил тебя ему помочь? – вдруг спросила Оля, и Маргарита нехотя повернулась к ней. Мало того, что ей не понравилась интонация вопроса, ее в последнее время стало очень настораживать тесное общение Оли с Рябининым. Оля, по всей видимости, до сих пор не могла смириться с тем, что Светик выбрал Водяную колдунью, а не ее, и не упускала случая неодобрительно высказаться в адрес Полины. А с тех пор как Маргарита принялась открыто защищать свою подружку, Оля и ей не давала покоя.

– Нет, не просил, – ответила она.

– И все же интересно, почему именно ты должна была ему помогать? – спросила Оля, и опять в ее голосе прозвучала ирония.

– Потому что Маргарита – самая одаренная из всех Огненных, это всем понятно, – ответила Анисья, закрыв щекотливую тему, потому что ей, дочери Муромцев, никто не посмел бы возразить. Оле оставалось лишь уязвленно поджать губы.

– А странно, да, что мы уже здесь, в Заречье, хотя на улице еще такой холод? – как ни в чем не бывало произнесла Анисья, будто до этого все говорили о погоде.

– У нас и в избушке холодно, – кивнула Василиса. – Ночью я проснулась от того, что дрожу.

– Я думала об этом сегодня утром, – подала голос Марья.

– Так что же?

– Заречье для нас – самое безопасное место. Нас могли отправить сюда раньше для того, чтобы… защитить от чего-нибудь.

– Нам опять угрожает опасность? – воскликнула Маргарита, тут же забыв про Олю. – В этом мире хоть когда-нибудь бывает спокойно?

– Ну, Марго, это просто Машино предположение, – возразила Анисья. – Никаких тревожных новостей не было.

– Да, но вспомните, что рассказывал Слава об отце Артема.

– Бессловники очень часто пропадают. Такая уж у них судьба. Значит, он был недостаточно осторожным. А его исчезновение не означает, что Старообрядцы тут же накинутся на всех нас.

– Но вы видели, Ирвинг был здесь? Он появлялся и в Белой усадьбе, и в Заречье! – сказала Забава.

– И какая связь? – скептически спросила Анисья. – Тем более Ирвинг здесь из-за Полины, я уверена. Он хочет узнать, как действует на нее лечение французского специалиста по… французского целителя.

– Так что с тобой происходит? – спросила Забава, взглянув на Полину, которой порядком надоело отвечать на этот вопрос.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Никто пока не знает.

– Это больно?

– Светослав сказал, что это… хм… выглядит отвратительно, – вставила Оля.

– Да? Он так сказал? – спросила Полина.

– Ну, что-то вроде того.

– Он сказал это тебе?

Оля кивнула.

Удивительно, но никто не проронил ни слова, даже Анисья, которая всегда направо и налево раздавала советы и была уверена, что разбирается во всех тонкостях отношений, молча глядела на Полину и ежилась под плащом.

– Он говорит правду, – наконец пожала плечами Полина и уставилась себе под ноги.

– Чушь! – вспыхнула Маргарита. – Не мог он такого сказать. Не забывай, мы все видели твои приступы. Ничего отвратительного в них нет. Либо здесь кое-кто врет, либо твой Светослав слабонервный неженка.

Анисья с Василисой охотно закивали в подтверждение ее слов, но Полина больше не отрывала взгляда от носков своих ботинок и была глубоко погружена в мысли, пока по левую сторону вдруг не вырос сад за невысоким ограждением. Тогда только она обернулась и внимательно посмотрела на кроны деревьев.

– Послушайте… Мне кажется, или деревья шепчутся?..

– Конечно, шепчутся, – ответила Василиса, беря ее за руку. – Неужели ты не знала? И ты, Марго? Это говорящий яблоневый сад. Яблони общаются друг с другом! Просто обычно их не так хорошо слышно, как сегодня.

– Говорящий сад? Я всегда думала, что это обычные яблони! Мы же получали здесь Руны отличия, почему я не заметила этого шепота? – Маргарита тут же зашагала под сень голых веток.

– Говорящие яблони иногда молчат. Это очень умные деревья.

– И полезные, – добавила Анисья. – Если сорвать с такой яблони плод, унести далеко-далеко, а затем положить на заговоренную тарелку, яблоко покажет, что происходит вокруг его яблони.

– Серьезно? – Полина приблизилась к Маргарите, которая гладила пальцами серую корявую ветвь. – Яблоко работает почти как видеокамера?

Когда девочки наконец дошли до конюшни, Анисья быстро отделилась от подружек и побежала к дальнему закрытому стойлу, где ее поджидала Окрошка – белоснежный стройный пегас. Полина поплелась за Маргаритой к деннику Зорьки, а Василиса, обнаружив, что Пряника нет на месте, пошла поискать его на улице.

– Я бы не прочь тоже прокатиться на пегасе, – сказала Маргарита.

– Попроси у Анисьи Окрошку, – предложила Полина.

– Говорят, пегасы слушаются только своих хозяев, но надо попробовать, ведь, может, все эти разговоры – неправда. Кстати, – Маргарита улыбнулась и добавила шепотом: – В прошлый раз, когда мы ходили на конюшню, Анисья снова просила Севу покатать ее на Вороном. Он, естественно, отказал.

– Ну и правильно! Его Вороной не внушает доверия. Мне кажется, он может не только сбросить всадника, но еще и съесть его.

– Не глупи, никого он не съест. Но я слышала сплетни среди Огненных: нельзя просить Севу, чтобы он прокатил на пегасе.

– Это еще почему?

– Никто мне не ответил, все только хихикали. По-моему, это какая-то глупость.

– Я бы все равно не попросила.

– Неужели тебе не хочется полетать? Не понимаю!

– Хочется, еще как. Но я ужасно боюсь высоты. Хотя это все пустяки. Наверное, я могу пересилить себя. Проблема в том, что я теперь не доверяю лошадям, и даже пегасам.

Маргарита засмеялась и потянула Зорьку за поводья. Полина погладила рыжую морду лошади и двинулась за подругой на улицу. Василиса как раз появилась у дверей конюшни на рослом Прянике, который, затормозив, принялся фыркать и мотать головой.

– Девочки! – Анисья верхом на искрящейся крылатой лошади стояла немного поодаль; увидев Полину, Маргариту и Василису, она торопливо замахала рукой, призывая их подойти поближе. Она спешилась и нетерпеливо продолжила:

– Уйдем подальше, и я вам кое-что расскажу.

– А ты дашь мне прокатиться на Окрошке? – тут же спросила Маргарита.

– Боюсь, что пегасы слушаются только своих хозяев и…

– Да ладно жадничать, Анисья. Если Окрошка станет сопротивляться, я тут же слезу.

– Ну хорошо. Ладно.

Маргарита радостно захлопала в ладоши, чуть не упустив поводья собственной лошади.

– Так что за новость? – с улыбкой поинтересовалась у Анисьи Василиса.

Анисья огляделась по сторонам, затем снова таинственно улыбнулась; щеки ее при этом горели румянцем, а глаза сверкали не то гордостью, не то волнением.

– Мне предложили руку и сердце!

– Что? Серьезно? Правда-правда? – завопили Маргарита с Василисой. Полина тоже попыталась что-то сказать, но слова комом встали в горле.

– Кто же? Кто? – наперебой кричали девочки, а Полина с трудом вздохнула и попыталась прочесть на лице Анисьи ответ. Нет, дочь Муромцев не выглядела такой уж воодушевленной, как если бы получила предложение от… Предложение от…

Это должен быть именно Сева, Полина давно так решила, но теперь не могла вспомнить, почему. И почему девочки так радуются? Почему так дотошно упрашивают Анисью открыть им имя предполагаемого жениха? Неужели они не догадываются? Неужели их не трогает, что Сирена, по которой все здесь сходят с ума, может связать свою жизнь с Анисьей Муромец? Хотя… нет. Как это может быть Сева, если его род беден и не так уж влиятелен?

– Анисья, да кто же? – опять спросила Маргарита.

– Их было двое, – загадочно отозвалась Анисья и захихикала.

– Двое? Так-так! И кто же первый?

– Алексей Рублев, – последовал ответ.

– Да, точно, можно было предположить! Ты не раз о нем рассказывала.

– Рублев… – повторила Полина, но никто не заметил ее странного тона.

– Что ты ему ответила?

– Я отказала!

– Правда? – вновь запищали девушки. – Вскружила ему голову, а сама и не думала выходить замуж? Бедняга Рублев! Но кто же второй?

– Второй… О, это не так интересно, – отозвалась Анисья почти безразлично. – Алексей Рублев гораздо более впечатляющий.

– И все же…

– Велес. Дима.

– Надеюсь, ему ты тоже отказала?

– Конечно, Марго! Я же не сумасшедшая!

– Постой-постой, про Диму Велеса я как-то и не думала, – вдруг сказала Полина. – Он ведь единственный наследник, верно? Почему же он до сих пор не помолвлен? Вон, твоего брата обручили в раннем детстве, а Дима до сих пор один.

– Ох, семья Велес всегда была очень странной! – Анисья проговорила это тихо, еще раз оглянувшись по сторонам. – Настоящие белые вороны среди всех представителей древних родов. Все началось с Веры Николаевны.

– С нашей главной наставницы? – прыснула Полина.

– Именно. Ее уважают, как и всю их семью: они несметно богаты, к тому же быть главным наставником у посвящаемых – это очень достойно. Но вот с отношением к браку у них сплошная беда. В древних семьях не принято разводиться и жениться во второй раз. В высшем кругу этого точно не делают – разве что только после какого-нибудь невообразимого скандала – это бросает тень на семью. По крайней мере, так считает большинство. Однако у Веры Николаевны второй муж! Можете представить? Звягинов как раз.

– О, мне нравится ее современный подход к жизни, – улыбнулась Полина. – Кажется, потусторонние в этом плане ушли намного дальше колдунов.

– Потусторонние многого не понимают, и им нечего терять, – заметила Анисья. – Тем более, насколько мне известно, у них все обстоит так же, как у нас, если дело касается королевских или титулованных особ.

– Да плевать на это, что там с Димой? – поторопила Маргарита.

– Диму хотели обручить в раннем детстве. И вы будете смеяться, но опять же со мной. Только моя мать отказала семье Велес. Сказала им подождать, пока я сама смогу решить. А потом его родители погибли, и Дима остался на попечении бабушки. Она со своим «современным подходом к жизни», как выразилась Полина, предоставила ему полную свободу действий, благо, что близких родственников у них нет, так что никто, кроме Димы, пока не претендует на наследство.

Полина остановилась у края небольшого луга, снег с которого сошел недели две назад, и черная земля кое-где была покрыта прошлогодней сухой травой. Здесь еще тянулось старое неказистое ограждение. Анисья говорила, что когда-то в Заречье помимо лошадей разводили и других животных, поэтому тут и там можно было встретить пустые загоны для овец или коз. Полина забралась на высокую балку и уселась на ней, наблюдая, как Маргарита, отпустив Зорьку, тщетно пытается забраться на Окрошку: та игриво отскакивала, взмахивая перламутровой гривой и не давая черноволосой колдунье оседлать себя. В конце концов Анисья предложила Маргарите помощь, сама забралась на пегаса и потянула подругу за собой.

У Полины заметно поднялось настроение, но она не хотела признаваться себе, что улыбается оттого, что вовсе не Сева предложил Анисье руку и сердце. Однако улыбка сползла с ее лица, когда вдалеке она заметила Алешу Попова. Его вид почему-то вызвал воспоминания о Светославе, который сейчас был на встрече с Лисой и другими Воздушными и не подозревал, что творится на душе у Полины после того, как она узнала, что он говорил о ее приступах Оле. Ее охватила ноющая тоска.

На обратном пути, когда подружки накатались на лошадях и Маргарита отправилась на встречу с наставником по Огненной магии, Анисья с Василисой тоже вспомнили об Оле и ее неосторожных словах.

– Она просто завидует тебе, Полина, – высказалась Анисья. – Она ведет себя слишком низко. Все эти чувства не способствуют развитию магической силы. А ты слышала, как она разговаривала с Марго?

– Да. – Василиса улыбнулась, соглашаясь с Анисьей. – Действительно. Кажется, ей не по душе, что Александр Владимирович уделяет Маргарите столько внимания.

Перед началом улицы Гроз Анисья с Василисой свернули направо, а Полина зашагала дальше одна, условившись встретиться с подругами во время ужина. Улица, где жили Воздушные, пустовала, избушки на курьих ножках притаились в кустах. Полина думала о Светославе, о том, хотела она видеть его или нет. Было что-то унизительное в том, что он продолжал общаться с влюбленной в него Олей и разговаривал с ней о Полине. Полина быстро миновала его дом, даже не бросив взгляда на окно, прошла мимо остальных избушек, ускоряя шаг, но, когда впереди показался шпиль с двойным значком, указывавшим на Огонь и Воду, сбавила шаг. Перед ее избушкой прямо на земле сидел Митя – его белокурая кудрявая макушка светилась на солнце.

С тех пор как все перебрались из Белой усадьбы в Заречье, Полина лишь раз видела Митю и Севу в столовой: они обедали вместе с Арсением, Аленкой и еще какой-то девушкой, которая не сводила затуманенного взгляда с Заиграй-Овражкина. А теперь Митя сидел возле узловатых курьих ног избушки под номером девятнадцать. Подойдя поближе, Полина разглядела гитару, которую он держал в руках, и Севу, расположившегося, как оказалось, на ступеньках крыльца. Полине сразу же показалось странным, что избушка позволила ему подняться.

– Нет, там немного не так, – сказал Сева и отобрал гитару у Муромца. – Вот, слушай.

Он собрался что-то сыграть, но Митя перебил его, воскликнув:

– О, а вот и она!

– Привет, – произнесла Полина, застыв перед двумя нежданными гостями.

– Привет!

Сева кивнул, ничего не сказав, и пробежал пальцами по струнам. Полина вздрогнула.

– Что это ты сейчас сыграл?

– Начало одной песни. Ты ее не знаешь, – ответил Сева.

– Сыграй еще раз, пожалуйста.

Сева без особых эмоций выполнил ее просьбу.

– Я знаю, что это! Может, ошибаюсь, но похоже на «Внуков Мерлина»…

– Что? Ты о них слышала? – встрепенулся Митя и поднялся на ноги. – Это и правда они.

– Естественно, слышала – они ведь французы. Мой брат по ним с ума сходит, он даже затащил меня на их концерт этим летом. Он проходил в жутковатом месте, если честно, в одном подземном баре…

– Ты слышал, Овражкин? Она была на их концерте! Была на их концерте и ничего нам не сказала!

– Но я не знала, что они вам нравятся, – возразила Полина. – В любом случае ты можешь попросить родителей, чтобы они договорились с этой группой о концерте в Росенике. Я думаю, Муромцы могут себе это позволить!

– Вот тебе за это щелбан! – Митя щелкнул ее пальцем в лоб.

Полина потерла лоб и засмеялась, так и не поняв, как нужно расценивать его ответ.

– Только из-за них мы, можно сказать, и едем на Русалий круг! – пояснил Митя.

– В каком смысле?

– После Круга проходит музыкальный фестиваль. В этом году съедутся группы из разных стран, в том числе и эти твои французы.

– О, я, как обычно, ничего об этом не знала. – Полина взобралась по ступенькам на крыльцо и села на перила, свесив ноги вниз.

– Да, но не это главное.

– А что?

– Главное то, зачем мы сюда пришли. – Митя таинственно прищурился. – Нам нужна твоя помощь.

– Что? Опять? Ну нет, с меня хватит!

– Да ладно тебе, не вредничай! Мы пришли поговорить об обряде.

– Вам не надоело о нем разговаривать? – нахмурилась Полина. – А вдруг что-нибудь снова случится? Вдруг опять мой «отвратительный» приступ?

– И кто из нас такое говорил? – холодно отозвался Сева, и в Полине поселилась уверенность, что он посчитал ее за идиотку.

– Но мы же не хотели причинять тебе вред! – возразил Митя.

– Что же теперь изменилось?

– А вот что! В Заречье полно мест, где нас никто не увидит даже днем. Так что мы можем совершать обряд превращения днем или утром. А если с тобой что-то опять произойдет, нам не надо будет выдумывать, почему мы оказались ночью в лесу Белой усадьбы. Ты скажешь, что собирала какие-нибудь травы для Обрядов, а мы просто услышали твой крик и очутились рядом, понимаешь? Хотя что я говорю, никакого приступа с тобой не случится больше, верно? Снадобье Монье помогает, да?

– Я не знаю. – Полина пожала плечами.

После некоторого молчания она добавила:

– А что бы вы сказали, если бы я сейчас вернулась домой не одна, а, например, с Маргаритой или Стефани? Вы бы умолчали об обряде?

– Мы бы попытались выяснить, что за испытание ожидает нас на Русальем круге. Кстати, мы еще не теряем надежду это узнать, так что если ты решишь с кем-нибудь поделиться, то мы всегда…

– Нет-нет, не решу!

– Жаль, – вздохнул Митя с притворной печалью. – Я уж думал, ты рассказала об этом моей сестре, но после долгих пыток, когда Анисья так и не раскололась, я понял, что она на самом деле ничего не знает, так что зря я открутил ей мизинец на правой ноге. Кстати, как там она поживает? Всем уже растрепала о том, что ей сделали два предложения руки и сердца?

– Да, конечно. Представить себе не могу, что Анисья могла вот-вот выйти замуж! Да еще за кого! За Диму Велес!

– Или за Рублева.

– Я совсем не ожидала, что они предложат ей руку и сердце. Даже Рублев. Я видела его у тебя на балу. Он так влюблен в Анисью, это сразу видно, но только я совершенно не могу представить, чтобы они поженились. Нет, во всяком случае, я считала, что если кто-то и сделает Анисье предложение, то это будет… – Полина замялась и с ужасом поняла, что чуть было не назвала имя Заиграй-Овражкина.

– Кто? – спросил Митя.

– Кто-нибудь другой, – выкрутилась Полина, и голос ее дрогнул.

– Не так-то много колдунов решится сделать предложение Анисье Муромец – самой богатой невесте. Только единицы могут добиться успеха, потому что всем, кто недостаточно богат, уже заранее отказано. – Холодный негромкий голос резал Полинин слух посильнее даже самого звучного грома; в такие минуты становилось трудно поверить в то, что Сева не читает ее мыслей.

– Но она говорила, что для нее богатство не важно.

– Для нее – нет, а для ее семьи… – Сева не договорил, поглядел на Муромца и вернулся к игре на гитаре.

Тучи сгущались. По крайней мере, так казалось Маргарите, когда она вместе с остальными Огненными сидела на поляне, где они обычно практиковали магию Огня. На этот раз Александр Владимирович выбрал для встречи непривычное время: на Заречье уже опустились сумерки, а в небе светила бледная луна.

Ребята сидели на сложенных полукругом бревнах и ждали наставника – тот задерживался.

– Мне кажется, что наползли тучи, но, когда я смотрю на небо, оно остается чистым. Это уже не в первый раз, – задумчиво проговорила Маргарита, запрокинув голову назад так, что ее волосы почти касались земли.

– Кассандра Степановна точно рассказала бы тебе, что это значит, – рассмеялся Миша, которому из-за сумерек пришлось надеть очки. «Боится не разглядеть костер», – пошутил его закадычный друг Емеля.

– Да, в последний раз она так внимательно рассматривала мои браслеты, словно вместо бусин к ним были приделаны гадательные руны, – возмущенно воскликнула Маргарита.

– Это ничего. Ты бы знала, что она нагадала недавно Жабе, – мы как раз столкнулись с ним возле ее шатра, – с азартом присоединился к беседе Емеля. – Она сказала, что ему следующей ночью – то есть как раз сегодня – ни в коем случае нельзя выходить из дома…

– Да-да, я тоже слышала. – Оля усмехнулась. – Якобы сегодня звезды сошлись так, что любое действие может закончиться для него катастрофой.

– Ну да, а чтобы ее пророчество точно сбылось, она всю ночь будет его караулить с лопатой за дверью избушки. Если вдруг он все же решит выйти из дома и проверить…

Веселый хохот ребят не дал Маргарите договорить, а худосочный Фадей так смеялся, что даже соскользнул с бревна, на котором сидел.

– Я вижу, вы времени зря не теряли и усердно готовились к нашей встрече, – раздался за спинами воспитанников низкий голос Странника.

Маги резко замолчали, но, увидев на лице наставника улыбку, облегченно вздохнули. Он обошел их и встал в центре полукруга. Возле его ног из ниоткуда появилась целая куча сухих веток, которая тут же вспыхнула, стоило ему провести над ней рукой. Костер осветил колдунов, разместившихся на бревнах, и лицо самого наставника, которое вновь стало привычно серьезным.

– Сегодня кое-что новое. Я специально попросил вас прийти позже, чем обычно, потому что луна находится в благоприятной фазе для Огненных. Сейчас ваше колдовство достигнет максимальной силы.

Костер приятно потрескивал, иногда выстреливая снопом ярких искр. Маргарита ощутила, как по телу разлилось легкое волнение. Теперь она больше всего любила посещать встречи с наставником по Огненной магии. Именно во время них ее словно пронзал заряд электрического тока, в кончиках пальцев ощущалось приятное покалывание, и колдунья ясно чувствовала, как внутри нее растет что-то яркое и светлое, словно маленькое солнце.

– Я заметил, что никто из вас не уделяет время самостоятельным практикам. Я не раз встречал старших Огненных колдунов, которые приходят в Огненный чертог в Белой усадьбе или разжигают костры здесь, в деревне. Но среди них никогда нет никого из вас.

Неожиданное замечание наставника застало собравшихся врасплох.

– Вы должны развивать свою стихию не только на этих встречах, – продолжал Александр Владимирович. – Медитация и практика наедине с собой очень важны для каждого. Вы сможете быстрее научиться контролировать эмоции и подчинять себе стихию. Для этого недостаточно читать книги и слушать мои рассказы. Но, возможно, в этом есть и моя вина, – через некоторое время продолжил наставник, но уже не таким строгим голосом. – Наверное, ваш предыдущий наставник, Егор Алексеевич, забыл рассказать вам о подобных практиках или посчитал, что об этом не нужно напоминать.

Маргарита поймала себя на мысли, что очередная шутка в адрес бывшего наставника чуть не сорвалась с ее языка, но вовремя себя одернула. И в этот же миг Странник, словно угадав ход ее мыслей, перевел на нее взгляд.

– И я в свою очередь не обратил на это ваше внимание. Так что пришло время исправить положение. – После этих слов наставник опустился на бревно, которое появилось прямо за его спиной, и, протянув одну руку к костру, сделал еле заметное движение кистью, отчего пламя взвилось в ночное небо.

– Наверное, вы уже не раз слышали, что Огненные очень эмоциональны. Вся их сила строится на чувствах…

Внезапно Маргарита подумала, что этого мага трудно назвать эмоциональным. В голове тут же всплыла фраза, которую не раз произносила Полина, упоминая о Севе: «У него такое бесстрастное лицо, прямо как у куклы! Он вообще хоть что-нибудь чувствует?». Маргарите всегда было трудно что-либо на это ответить, ведь Севу она видела совершенно другими глазами, однако сейчас ей показалось, что о Страннике можно сказать нечто похожее. На его лице редко отражались радость, гнев или раздражение. Он производил впечатление очень спокойного и отстраненного человека. Лишь изредка можно было заметить тень улыбки или недовольства, иногда какое-то волнение, но такое неявное, что сказать с уверенностью, ощущает ли он это на самом деле, становилось трудно. Разве что один-единственный раз она видела у него настоящие эмоции – когда он показал ей Драконью волынь, выжженную пламенем Змея. Да, Маргарита была уверена, что это сделал именно трехглавый Змей.

– …которыми им не всегда удается управлять. Наверное, это самое тяжелое для Огненных – обуздать чувства. Но это очень важно.

– Почему? – поинтересовалась Оля.

– Это связано с защитой силы. Вы знаете, что маги при желании могут отдавать свою силу. Так же силу можно забирать. Воздушные умеют делать это против воли колдуна. Но и им можно сопротивляться. Однако Огненные более уязвимы, чем маги других стихий. Их силу легко украсть, и их слабое место – именно неконтролируемые эмоции. Опытные противники могут отнять силу у Огненных без их на то желания и разрешения. И не только Воздушные, но и другие Огненные, Земляные и Водяные колдуны беспрепятственно могут воспользоваться вашей силой, если вы не научитесь ее прятать. Пока что ваша сила как будто лежит на поверхности, поэтому ее легко забрать.

– Разве Огненные настолько неуравновешенные? – возмутился Миша.

– Нет, они чувствуют и переживают точно так же, как все остальные, но проблема в том, что маги других стихий легче учатся контролировать, пропускать эмоции. Они не зависят от эмоций. Для Огненных – это самое сложное. Но ничего невозможного нет: стоит только научиться этому, и вы поймете, какой на самом деле обладаете мощью. Только тогда вы сможете ощутить это в полной мере.

Маргарита слушала наставника как завороженная и с некоторым разочарованием думала о том, что все это он говорит будто бы ей одной. На последних встречах у нее как раз возникли проблемы с простейшим колдовством, потому что она растрачивала всю силу за один раз.

– А вы умеете прятать силу? – спросил кто-то из парней.

– В большинстве случаев я смогу скрыть ее, – ответил наставник. – И вы этому научитесь, но позднее. Сейчас же я хочу, чтобы каждый из вас просто научился осознавать силу внутри себя. Настоящий огонь должен помочь вам настроиться. Каждый маг находит свой способ: кто-то наблюдает за игрой языков пламени, за тем, как огонь медленно уничтожает все, что попадается ему на пути; кто-то держит внимание на тепле, исходящем от костра; другие – на свете. Важно, чтобы вы проецировали эти наблюдения на себя. Подумайте, что вы чувствуете, глядя на огонь, что происходит у вас внутри, что вам хочется сделать. Попробуйте, – Странник обвел взглядом воспитанников, которые сидели перед ним, – попытайтесь представить, что вы здесь одни.

Маргарита медленно выдохнула. Закрывая глаза, она все же поймала взгляд наставника, скользивший по лицам, на которых играли блики костра. Только сейчас она заметила, что глаза у него синие, не темные и не светлые, не яркие и не тусклые, просто синие.

– Вы должны увидеть силу, которая течет внутри вас. Очень важно, чтобы вы могли не только видеть ее, но и научились контролировать.

Маргарита услышала хруст прямо у себя за спиной и открыла глаза. Почти все маги сидели с закрытыми глазами, кто-то вытянул вперед руки, только Емеля, словно загипнотизированный, смотрел прямо на костер. Странник тем временем поднялся со своего места и теперь ходил за их спинами, иногда останавливаясь напротив кого-то на несколько секунд.

Маргарита снова перевела взгляд на костер, она наблюдала за тем, как жадные языки пламени расправляются с поленьями, превращая их в безжизненные угли, зловеще сверкающие в темноте. Колдунья вновь закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. От костра исходил приятный жар, и даже сквозь сомкнутые веки она ощущала его яркие блики. Ее влекло к этому свету и теплу. Она вспомнила, как в прошлом году, во время импровизированного Посвящения среди Огненных, ей пришлось пройти сквозь костер, как языки пламени словно расступились, пропуская ее. Сейчас же ей казалось, что, если долго-долго находиться рядом с пламенем костра, можно избавиться от всех ненужных мыслей и наполниться энергией и силой. Она все еще продолжала сидеть с закрытыми глазами и вытянутой вперед рукой, представляя, как языки пламени все ближе подбираются к ней, когда по телу начало разливаться знакомое тепло. Сначала оно заполнило руки, растекаясь от плеч до самых кончиков пальцев, затем стало опускаться все ниже и ниже, перешло в ноги.

– Вот это да! – Голос Емели вывел Маргариту из состояния полной отрешенности. Она открыла глаза и с непривычки зажмурилась от света, исходящего от костра. И только через несколько секунд поняла, что от ее собственных рук исходит еле заметное свечение.

Остальные ребята тоже открыли глаза и посмотрели на Маргариту. Несмотря на то, что они видели такое свечение не в первый раз, оно все еще вызывало у них удивление.

– Молодец. – На этот раз наставник оказался как раз за спиной Маргариты. – Вам удалось сосредоточиться и почувствовать свою силу. Теперь надо научиться ее контролировать и не выплескивать. Это касается всех.

Костер все еще продолжал потрескивать, хотя никто не подкидывал в него хворост или дрова, они появлялись там словно по волшебству. Маргарита улыбнулась своим мыслям: она жила в Заречье уже второй год, но до сих пор не могла привыкнуть к некоторым явлениям.

– Постарайтесь мысленно представить что-то, что ассоциируется у вас со спокойствием, уравновешенностью, – продолжал тем временем наставник. – Это может быть что-то реальное или совершенно абстрактное.

Что ассоциируется со спокойствием? Маргариту вдруг озарило, и она попыталась представить пустыню. Что может быть более спокойным? Пустыню, где нет ничего живого: ни воды, ни растений, ни животных, – только клубы пыли, гонимые сильными порывами ветра. Где нет веселого смеха или горя – вообще никаких проявлений человеческих чувств. Нет и самого человека. Только всепоглощающая пустота, которая приводила колдунью в оцепенение, но вытесняла все эмоции, как будто гипнотизируя. Здесь не было и песка, белого, горячего – вместо этого земля была темной, сухой, немного потрескавшейся, а небо – ровным, гладким, но тяжелым. Это была пустыня из ее далекого сна: тогда ей снилось, что она проезжала мимо нее на поезде, за окнами которого убаюкивающе мелькала еще и полуразрушенная каменная стена…

– Ну вот. – Маргарита очнулась, услышав голос наставника. – Вам удалось убрать силы глубже. – Она открыла глаза и посмотрела на свои руки, которые больше не светились в темноте. Однако она все еще ощущала прилив силы, заполнившей все клеточки тела.

– Вам удалось найти зрительный образ?

– Да, я представила пустыню, где совершенно ничего нет: только небо и голая земля, и… стена. – Марго проговорила это с несвойственным для нее спокойствием – перед глазами все еще стоял вид чернеющих развалин, которые манили ее… завораживали.

– Это хороший выход из ситуации. Я заметил, что многим из вас удалось полностью погрузиться в нужное состояние. Но у некоторых с концентрацией все же были проблемы. – Странник выразительно взглянул на Фадея, смотревшего на Маргариту, а не на огонь. – Но на сегодня, пожалуй, достаточно. Мы и так засиделись допоздна. Не забывайте про это состояние. Чтобы высчитать время, благоприятное для погружения в него, пользуйтесь личным календарем.

Еще один взмах кисти наставника заставил потухнуть полыхающий костер, и теперь в центре полукруга дымились черные угли. Поляна погрузилась во тьму.

Маргарита смотрела на остатки костра и чувствовала, как все ее силы ушли точно так же – быстро и незаметно. Только что по ее венам разливалось приятное тепло, а теперь словно за одну секунду из нее выкачали все жизненные соки. Ее начало клонить в сон, и трудно было даже думать о том, что нужно еще дойти до избушки.

Некоторое время она неподвижно сидела на старом бревне, вглядываясь в кострище. От него поднимались в небо тонкие струйки дыма. Казалось, это не просто дым, а какие-то образы. Вот мелькнула чья-то коса, а вот – подол длинной юбки. Маргарита моргнула несколько раз. Только сейчас она поняла, что за пеленой дыма она видит ту же самую девушку, которую встретила в лесу, когда они со Странником в первый раз ходили на Драконью волынь, и которая позже ей снилась. Лицо незнакомки снова осталось от нее скрыто.

– Марго. – Колдунья зажмурилась, потому что световой шар буквально ослепил ее. – Ты идешь? – Емеля и Миша стояли напротив нее и смотрели с любопытством. За их спинами Маргарита различила фигуру Странника.

– Да-да, я просто задумалась. – Она поспешно поднялась, отряхивая джинсы. При этом взгляд ее не отрывался от костра.

– С вами точно все в порядке? – спросил Странник.

– Да, все в порядке. А вы были правы насчет медитации, – обратилась она к наставнику. – Мне кажется, световой шар Емели стал в несколько раз ярче, чем обычно. Или я просто отвыкла от света.

– Такие практики на разных магов действует по-разному. – Остальные Огненные уже ушли с поляны, так что Странник теперь обращался к трем колдунам, стоявшим рядом с ним. – Кто-то после нее может чувствовать невероятный прилив сил, других же клонит в сон и они не могут дойти до постели…

– Это, похоже, Маргаритин случай, – усмехнулся Миша, глядя на колдунью, которая еле стояла на ногах.

Глава пятнадцатая

Бессловник

В восемьсот двадцать восьмой раз взошла луна на самом исходе мая. Как бесконечно стар этот мир и как мало всего сделано!

Туманы залегли по оврагам – Водяной магией наполняется природа. Выпали росы, отгорели в небе радуги, поднялись подземные ручьи.

Юную деву нужно спрятать в болотах…

Спрятать подальше от тьмы…

Отдать ее русалкам и мерекам, чтобы никто не добрался до нее. Пусть ее укроет лес, закружит ветер, защитит огонь.

Но разве есть на свете хоть кто-нибудь, кто сумеет ее на самом деле укрыть, спасти?

Нет. Никого нет.

Слабые ноги уже почти не держат того, кто мог бы открыть ей все тайны, язык не слушается, немощные кости скрипят, голос слаб, ведь луна взошла на переломе весны и лета уже в восемьсот двадцать восьмой раз.

По стенам ползло желтое солнце, лучами прорезая пространство комнаты, в котором кружились пылинки. Пахло природой, жизнью, кострами, листьями на деревьях, будущими грозами, надвигавшимися душными ночами и всем-всем прекрасным, что еще могло быть на свете. В комнате царил беспорядок: книжки и береста лежали на всех горизонтальных поверхностях, над дверным косяком висели коньки, поблескивая серебристыми полозьями, стена над одной из кроватей была усеяна десятками прилепленных записок и рунограмм, а единственное кресло до того завалено одеждой, что при первом взгляде его никак нельзя было принять за мебель.

Митя потянулся и зажмурился. Солнце безжалостно целилось прямо в глаза, бросало большой блик на его нос и правую скулу. Он повернул голову, убрал с лица длинные волосы и, козырьком приставив ко лбу ладонь, поглядел в другой конец комнаты. Сева, как и полагалось в это утро, спал и не намеревался просыпаться в ближайшие часы. Вид у него был совершенно безмятежный, грудь вздымалась так слабо, что создавалось впечатление, будто он вовсе не дышит. Митя вспомнил о вчерашнем обряде превращения. Сева превзошел самого себя: обернувшись коршуном, не оставил за собой одежды, да к тому же вернулся в человеческий облик почти без Полининой помощи. В конце концов ей все же пришлось позвать его, потому что он несколько секунд висел в воздухе и превращался из птицы в человека и обратно, не зная, как остановить трансформацию, но, как только Водяная колдунья произнесла заветные слова, приземлился на траву в своем обычном растрепанном виде. На это самостоятельное превращение он истратил все силы, но зато был так доволен, что весь оставшийся вечер был крайне любезен со своими поклонницами. Митя подозревал, что вчерашний день даже не обошелся без некой грязной истории, однако Сева об этом умолчал и привычно сделал вид, будто ничего не произошло.

– Овражкин, – позвал Митя. – Ну-ка, наколдуй что-нибудь. Твоя сила восстановилась?

Сева, не открывая глаз, вытянул руку – тут же со стула сорвались штаны, длинная черная рубашка, пара ботинок, потертый рюкзак, и все это выстроилось в воздухе, изображая человека.

– С твоим умением левитировать предметы мог бы давно убраться в комнате, – сказал Митя, схватил свои штаны и принялся их натягивать. Рубашка и ботинки тем временем остались висеть в воздухе.

– Да-да, – иронично отозвался Сева и наконец оторвал голову от подушки. – Марта, – позвал он.

Из-за шкафа спустя две минуты выбралась маленькая шушера и участливо уставилась на колдунов.

– Доброе утро. Можно молока? Не доживу до завтрака. Молоко действует лучше, чем Чаровник.

Марта кивнула и исчезла. Она вернулась через пару секунд и вручила Севе кружку, а заодно и письмо.

– Спасибо.

Митя скрылся в ванной, а когда вернулся, друг его все еще сидел на своей кровати и со странным выражением лица перечитывал письмо.

– Что там?

– Муромец, ты просто не поверишь. – Сева продолжал глядеть в письмо, но голос его был скорее веселым, чем удивленным. – Мне предложили… жениться.

– Ого! – Митя от этого неожиданного известия даже запутался в рукавах рубашки, которую пытался надеть. – Кто же?

– Самое смешное – Звездинка!

– Звездинка?

Сева не ответил, а только развел руками на этот раз с выражением полного изумления, словно смысл письма дошел до него только сейчас.

– Точно! Ей исполнилось шестнадцать, как и моей сестре, – сказал Митя. – Ты посмотри-ка, на тебя претендует одна из самых богатых невест! Ну, тебе повезло, она хотя бы симпатичная.

– Симпатичная? Главное, не говори такого при сестре.

– Моей сестре не так давно сделали предложение, а теперь тебе… Не удивлюсь, если вы станете самыми популярными претендентами на чью-нибудь руку и сердце по версии «Тридесятого Вестника».

– Надеюсь, до «Вестника» это не дойдет. Как-то мне не нравится роль того, за кем бегают богатые невесты.

– Нет? – со смехом воскликнул Митя. – Не притворяйся, что предпочитаешь бедных!

– Ты же не думаешь, что я соглашусь на эту сделку? Вот отец не тешит себя такими надеждами. Слушай: «Я заранее ответил семейству Звездинок отказом, потому как ты должен в ближайшие пару лет посвятить себя целительству и не отвлекаться ни на что другое. Если ты выбрал этот путь, то должен идти по нему, не сворачивая. Анатолий Звездинка сказал, что полностью согласен со мной, однако решение остается за тобой. У тебя есть время на раздумья. И хоть я все равно знаю твой ответ, прошу тебя прислать его в письменном виде». Вот так мой папа обманул Звездинку.

– То есть обманул?

– Он обманул его, придумал какую-то совершенно неправдоподобную отговорку. Свадьба в любом случае не помешала бы моему… целительскому будущему.

– А как же обет воздержания, который дают целители когда-то там, чтобы увеличить свою силу и, забыв про личную жизнь, благородно помогать всем несчастным?

– Когда-то там, но не в девятнадцать лет! – возмутился Сева. – И вообще, обет воздержания дают не все целители, а только те, кто работает с некоторыми видами энергий. Так что дело не в этом. Нет, отец своим поступком поставил нашу семью на вашу сторону. Муромцы против Звездинок. А Заиграй-Овражкины болеют за Муромцев, ты знаешь.

– Может быть, через тебя Звездинка как раз планировал ближе подобраться к нашему роду? Или склонить на свою дорожку твоего отца? Все-таки самый лучший целитель в городе – немаловажная фигура.

– Именно. А иначе зачем ему выдавать свою дочь за меня? У меня же нет никаких денег! Да и репутация так себе. Наш род давным-давно разорился и, видимо, никогда уже не будет иметь материального достатка. Хотя будь это кто-то другой, а не Ася Звездинка, я уверен, мой отец бы из кожи вон лез, чтобы заставить меня жениться. Я имею в виду, если бы невеста была богата, – папа только и мечтает о том, как поправить положение семьи за счет меня.

Через несколько минут, когда Сева почистил зубы и откопал на кресле свою одежду, друзья покинули избушку и оправились на завтрак. На дворе стоял конец мая, приближался Русалий круг, и это чувствовалось по поведению всех колдунов, по атмосфере легкого возбуждения, царившей вокруг: на встречи с наставниками многие стали ходить совсем уж нерегулярно – все больше собирались группками для общих практик и придумывали новое колдовство, посвящали теплые дни спорту, совместному творчеству, репетициям музыкальных номеров и всему тому, что хоть как-то могло помочь проявить себя на таком огромном сборище колдунов всей страны. Почти все жители Заречья отправлялись на Русалий круг в качестве зрителей. Они уже знали в лицо всех окольников и наперсниц, представляющих Росеник, и вели себя с ними дружелюбнее, чем обычно.

Сева с Митей скоро добрались до столовой, спрятанной от солнца под красной крышей.

– Черт! – воскликнул Сева и постарался скрыться за спиной Муромца. – Вон за тот стол мы не пойдем.

– Почему это?

– Видишь ту девчонку? Не хочу, чтоб она меня заметила.

Митя улыбнулся:

– Ну ладно. Только все места заняты. Погляди, может, Арсений где есть?

– Его нет. Я вижу твою сестру, но к ней тоже не пойдем – с ней Стефани.

– Ну, либо Стефани Монье, либо вот эта, которая хочет от нас информации насчет состязания с Полининым участием… Она как раз смотрит на нас!

– Монье!

– Отличный выбор! – обрадовался Митя и, взяв тарелку каши, пошел вслед за Севой.

– Привет, – сказал Сева, на что девушки мгновенно ответили ему улыбками.

Полина сразу же заметила, что он чересчур весел. И ей пришлось признать, что он выглядит довольно мило с торчащими во все стороны волосами и с такой странной улыбкой, из-за которой на его щеке появляется ямочка.

– А Заиграй-Овражкин женится, – сказал Митя. – Всем доброе утро!

Если на рассказ Анисьи о том, что ей сделали предложение, девушки ответили шумным восторгом, то на это объявление они отреагировали совсем иначе: лица их недоуменно вытянулись и застыли с каменными выражениями. Это картина заставила бы Полину расхохотаться, если бы все внутри нее не сжалось в тугой комок.

– Вы бы видели свои лица, – покачал головой Митя, обращаясь по большей части к своей сестре, которая едва не выплюнула весь свой завтрак обратно в тарелку. – Шуток не понимаете? Если Заиграй-Овражкин на самом деле решит жениться, то это будет обозначать, что во Вселенной произошли какие-то страшные перемены и нам не стоит больше ждать ничего хорошего.

– И все же кое-кто рассчитывал на эти перемены, – возразил Сева.

– Предложение? – Анисья наконец обрела дар речи. – Тебе… сделали предложение, я правильно поняла?

– Да, можете представить? Нашему бедному, но очень талантливому целителю сделали предложение, – продолжал иронизировать Митя. – Не знали, видимо, про обет воздерж…

– Кто? – перебила брата Анисья, даже не пытаясь скрыть своего негодования, и Полина мысленно переиначила ее вопрос в «Кто посмел?».

– Звездинка, – отозвался Сева.

– Ася Звездинка? Это правда?

– Вообще-то, предложение поступило от ее отца, но я думаю, он предлагал именно руку своей дочери.

Анисью это ни капли не рассмешило.

– Но это нехорошо! Это же… унизительно!

– Почему? – удивилась Маргарита.

– Для девушки унизительно, когда ее семья делает предложение молодому человеку. Особенно если он бед… – Анисья запнулась и виновато поглядела на Севу.

– Я думаю, все здесь знают, что моя семья небогата, – подбодрил ее Сева. – Так что продолжай.

– Это как будто на нее нет претендентов, понимаете? Будто она никому не интересна! Будь он очень богатым и свободным наследником, то еще можно было бы понять Звездинок: тут, как говорится, кто успеет первым. Но, кажется, у них с головой совсем плохо.

– Богатство! Это как раз то, что нас больше всего насторожило, – подтвердил Митя. – Именно этот факт. Зачем Анатолий Звездинка пошел на это? Овражкин – неподходящая партия для такого богатого семейства, верно?

– А может, все дело в любви? – вдруг сказала Василиса.

– Точно! – воскликнула Полина. – Возможно же, что Ася влюбилась в… Севу, а папа решил пойти на поводу у ее желаний. Сева ведь из старого, известного рода. Зачем во всем искать скрытый смысл? Я понимаю, что Звездинка… он не пользуется доверием Муромцев, но все же.

– Вы смеетесь? – вновь перебила Анисья и уставилась на Полину с Василисой. Те решили ей больше не возражать.

Остаток завтрака прошел довольно безобидно. Убедившись, что у Аси Звездинки нет никаких шансов заполучить Севу себе в мужья, Анисья немного успокоилась и даже снисходительно улыбнулась двум младшим Земляным колдунам, которые особенно неспешно обходили стол, где сидели окольники Русальего круга и их наперсницы.

После завтрака подруги отправились на прогулку к реке. Миновав Дождливую аллею и проделав недолгий путь через густую березовую рощу, четыре колдуньи и их французская знакомая вышли к крутому песчаному берегу. Речка Нищенка звенела под ветвями плакучих ив.

Тема разговора не менялась вот уже целых полчаса.

– И все же я рада, что Сева не согласился на предложение Звездинок, – пришла к выводу Полина. – Даже если Ася и правда его любит.

– А тебе-то что? Тебе ж он не нравится! – воскликнула Анисья.

– Все-таки Звездинка – это уж слишком!

– Да разве он мог жениться на такой уродине? – презрительно добавила белокурая колдунья.

– Зато она богата, а он нет. Был бы выгодный брак, – заметила Маргарита.

– Да, интересно, как сложится его жизнь и когда он все-таки женится? – задумчиво произнесла Василиса.

– Никогда, естественно! – воскликнула без сомнений Полина.

– Ему еще рано, – томно вставила Стефани, о которой все успели позабыть, потому что она плелась сзади и не разделяла оживленной беседы.

– Ничего себе, рано! Да ему уже девятнадцать!

– С его бедственным положением ему просто придется жениться, хочет он того или нет. И женитьба на такой богачке, как Звездинка, – отличный вариант. Хотя это, конечно, разбило бы мне сердце, – сказала Маргарита. – Ну что вы уставились? Я шучу! К тому же я согласна, в девятнадцать жениться рановато. И у него, наверное, миллион требований к девушке. Не думаю, что скоро найдется такая, на которой бы он женился по собственной воле. Таких идеальных девушек, наверное, нет на свете.

– Что ты имеешь в виду? – ощетинилась Анисья.

– Он всегда встречается только с самыми красивыми. Это раз. Но их он бросает, значит, его что-то в них не устраивает. Что? Ум? Вряд ли! Если судить по тем девушкам, с которыми я знакома лично, их не назовешь глупыми. В любом случае ему нужен хороший собеседник. К тому же он вряд ли согласится иметь дело с девушкой, если она не обладает выдающимися магическими талантами. Потом наверняка в списке стоит что-то вроде «загадочности» или «неординарности». Да, его избранницы явно не серые мышки. Поглядите только на странные наряды этой его Олеси! А Варя с инопланетными прическами? Нет, тут явно присутствует тяга ко всему яркому, выдающемуся. Теперь надо подумать о характере. Он…

– Но разве таких людей нет? Это не такой уж большой список требований, – перебила Анисья.

– Нет, ты не дослушала. Его избранница должна быть… круче него, тогда он на ней женится. Но разве может быть кто-нибудь круче него?

– В каком смысле «круче», Марго? – улыбнулась Полина. Это потустороннее выражение вдруг развеселило ее.

– То и значит. Она должна быть самодостаточной и яркой личностью, такой заметной фигурой, что Сева будет меркнуть на ее фоне. Если Сева такой, каким ты его описываешь мне, Полина, то он явно не станет возиться с чувствительными и слабыми девчонками. Вот Анисья, например… Нет, Анисья, ты тоже не подходишь. Ты слишком нежная. Тебе нужно уделять слишком много внимания.

– Но разве парень не должен уделять мне внимание?

– Вот об этом я и говорю.

Полину посетило уже знакомое ощущение: она почувствовала себя так, словно находится с Анисьей в одной лодке. В лодке, которая постепенно идет ко дну, потому что дно ее пробито, и черная вода угрожающе плещется возле их ног. Анисья выглядела такой растерянной, что Полине захотелось сказать что-то утешительное, что могло бы подарить ей надежду. Если задуматься, Анисья как раз подходила под все пункты, озвученные Маргаритой. В конце концов, гораздо проще было утверждать, что вовсе не существует такой идеальной девушки, которую мог бы полюбить Сева, чем признать, что просто они с подружками не в его вкусе. О, и как ужасно, что ей от этого обидно! Вот даже сейчас, когда у нее есть Светослав – парень, в которого она влюблена, – она снова подумала о Севе, подумала о том, что где-то в самой глубине души ей все же хотелось узнать, каково это – быть рядом с ним, чувствовать в своей ладони его пальцы, дотрагиваться до его лица. И тогда ей почудилось, что ее природная сопротивляемость, свойственная Водяным, похожа на стену, но в стене этой появилась брешь, сквозь которую магия Сирены – чудовища, способного менять облик и форму, – просовывает свои тонкие щупальца и почти дотягивается до нее самой.

– Сядем? – предложила Анисья упавшим голосом. – Надеюсь, эти качели выдержат нас всех.

– С этими свадьбами одни проблемы, – сказала Полина, усаживаясь рядом с Анисьей в лодочку качелей. – Да? Ведь никто не женится на тех, на ком хочет.

– Да. Леша Рублев хотел жениться на мне, но я отказала. И теперь он женится на Годуновой.

– Какой Годуновой? – уточнила Маргарита.

– На сестре Бориса.

– На той дылде, что вечно строит из себя королеву мира?

– Нет, Марго. – Анисья натянуто улыбнулась. – О, бедный Рублев! Что бы с ним стало, если б он женился на этой. Но нет, его невеста – другая сестра Бори, двоюродная, и проходила Посвящение в Зорнике. Не знаю, помните вы или нет, она была у нас на балу вместе со своей матерью. И вообще, мы часто с ней виделись. Но я никогда не слышала, чтобы Леша отзывался о ней хорошо, хотя, если вспомнить, он о ней никак не отзывался. Зато мой братец, наоборот, говорит, что она единственная достойная девчонка из всех, что живут в Зорнике. По-моему, это бред. Однажды, когда мы с Севой играли в четыре руки на рояле, она стояла возле нас и донимала донельзя глупыми вопросами. И глаза у нее были пустыми.

«Это потому что Сева – Сирена», – хотела возразить Полина, но промолчала. Она не собиралась возвращаться к разговору о Севе. Ей стало казаться, что любые упоминания о нем действовали на ее сопротивляемость пагубно. Да и Анисье не мешало хоть ненадолго забыть про него.

Качели взмыли вверх, и перед колдуньями открылся прекрасный пейзаж. Река в этом месте снова сужалась, сближая два противоположных берега, один – укрытый тонкими гибкими ветвями плакучих ив, и другой – пологий, устланный молодой зеленой травкой. У самой кромки воды желтел песок, а через несколько десятков метров вновь вставала стена деревьев.

– Поглядите, там Забава и Марья?

– Да, они, – кивнула Маргарита. – Эй, девочки!

Земляные колдуньи поспешили к соседним пустым качелям.

– Привет! А мы как раз были в Экспериментальном саду по просьбе Велес. Смотрели на новые деревья. – Ветер сначала унес голос Забавы куда-то вдаль.

– Кстати! – Зато голос Марьи зазвучал очень громко: в эту секунду обе лодочки оказались рядом друг с другом. – Полина, ты поссорилась со Светославом?

– Нет, – ответила она. – А почему ты спросила?

– Где он сейчас?

– На встрече с Лисой и остальными Воздушными. – От внимания Полины не укрылось, что Забава с Марьей очень уж странно переглянулись. – Что-то не так?

– Я его видела, – ответила Марья. – Наверное, это было как раз перед их встречей. И я думала, что вы не общаетесь…

– Почему?

– Он был с Олей.

– Она вечно за ним таскается, – встряла Маргарита. – Ничего удивительного.

– Она взяла его за руку.

– Что-о-о? – Василиса, Маргарита и Анисья уставились на Марью. Качели разлетелись в разные стороны и пришлось ждать еще несколько мгновений, прежде чем они снова оказались рядом.

– Она взяла его за руку. Я видела, – повторила Марья, виновато взглянув на Полину: та в свою очередь не поднимала глаз и старательно изучала пол деревянной лодочки. – И они долго так стояли.

– Хм, – наконец, не выдержав воцарившегося молчания, произнесла Полина и поглядела на часы. – Лиса скоро закончит встречу. Я пойду прогуляюсь до поляны Воздушных.

– Хочешь поговорить со Светославом? – спросила Василиса, помогая остановить качели.

– Совсем не хочу, если честно, – призналась Полина. – Но думаю, он должен объяснить мне, как так вышло.

Не дожидаясь новых вопросов, она стремительно выскочила из лодки и зашагала обратно к деревне. У нее было плохое предчувствие.

Сева обернулся. Услышав шорох травы, он увидел очерченную полуденным солнцем фигуру, которая быстро пересекла поляну и скрылась за стволами берез. Это была Водяная колдунья. Она явно торопилась и даже не заметила его. Сквозь ветви в последний раз мелькнуло ее светлое платье, и Севино внимание вернулось к Дороге Желаний, по которой он шел.

Через несколько минут он приблизился к избе Бабы Яги настолько, что смог разглядеть столпившихся возле крыльца нескольких магов, ожидавших очереди попасть в Белую усадьбу через пространственно-временной туннель. Он быстро обернулся и, не увидев, где можно спрятаться, мысленно произнес: «Мне нужно укрытие». Оглянувшись во второй раз, он обнаружил за спиной раскидистую яблоню – за ее стволом можно было несколько минут постоять незамеченным. Он терпеть не мог добираться до городской здравницы в обществе других молодых целителей. В компании целительниц в особенности. Они совершенно не давали сосредоточиться, висли на нем, без умолку трещали и оказывали всяческие знаки внимания. Приятно, конечно, но неуместно.

Сева прильнул к теплой коре яблони. Воздух приятно пах мхом, с болота тянуло душной сыростью. Ко всему этому примешивался слабый аромат сирени, которая зацвела в Сиреневом переулке. Солнце только недавно перевалило за отметку полудня и окрасилось в знойный желтый цвет. Он мысленно сосчитал до ста и выглянул из-за яблони. По ступенькам крыльца поднялась Оксана – она была последней в очереди. Дождавшись, когда девушка скроется за дверью, Сева покинул убежище, вернулся на Дорогу Желаний и заспешил к дому Яги, хозяйка которого вновь появилась на скрипучем шатком крыльце.

– Ну, поторопись! – гаркнула она.

– Подождите! Эй! – донеслось откуда-то сзади.

Сева увидел Олега – знакомого целителя. Тот побежал со всех ног ему навстречу, выронил из рук стопку книг, судорожно подхватил их с земли и опять перешел на бег.

– Спасибо, – бросил он Яге и Севе одновременно. – Забыл, что должен вернуть книги. Пришлось возвращаться. Не возражаешь, если я отправлюсь с тобой? – На этот раз он поглядел на Заиграй-Овражкина.

– Не имею ничего против, – отозвался тот без особого энтузиазма и шагнул в черноту дверного проема.

Выбравшись из дома старой ведуньи, оба молодых человека, как и полагалось, очутились в холле Белой усадьбы, где домовой Батман уже ждал их у распахнутых створок парадного входа.

– Доброго дня, доброго дня, – кивнул он ребятам и закрыл двери, когда Сева с Олегом очутились в бескрайнем парке.

– Предлагаю идти через Второй Небывалый и Безвылазный тупики, – сказал Сева. – Так быстрее.

– Ты всегда ходишь этим путем? – спросил Олег, согласившись.

– Почти.

Олег, удовлетворенный ответом, теперь молчал, изредка поглядывая на Заиграй-Овражкина. Конечно, было много вопросов, которые он хотел бы задать своему странному спутнику, но он не раскрывал рта. Ему не за что было ненавидеть Севу. Он не знал, что тот Сирена, и ни разу не испытал каких-либо неудобств из-за этой его особенности: девушки на Олега нечасто обращали внимание, поэтому ни одна прекрасная колдунья еще не бросала его ради веснушчатого целителя. Олег не до конца понимал, отчего остальные парни так не любят Заиграй-Овражкина. Невозможно было не восхищаться его прирожденным целительским даром и силой, его усердием и тем, что он стал участником Русальего круга. Более того, он был сыном самого талантливого целителя в Росенике, а может, и во всем Тридесятом государстве.

Сева, свернув на узкую диагональную улицу, заканчивающуюся поворотом в Безвылазный тупик, подивился в который раз столь безрадостному названию, оглянулся на Олега и, уловив в его глазах крохотный огонек восхищения, едва не фыркнул. Он мигом ощутил любопытство во взгляде Земляного колдуна.

– Что ты хочешь спросить? – сказал Сева.

– Совсем не ожидал, что по мне это так заметно, – замялся Олег.

– Если бы ты был Огненным, я бы догадался гораздо быстрее. Ну так что?

– Сегодня за завтраком услышал… Семья Звездинок собирается связать свою дочь с тобой?

– Да.

– Ты, значит, можешь жениться на Звездинке?

– Да, но я этого не сделаю. Теперь нам сюда. – Безвылазный тупик кончился, уступив место Небывалому, где по обеим сторонам дороги тянулись яблоневые сады, источавшие головокружительный сладкий запах розовых цветов.

– Почему? – наивно спросил Олег, поудобнее перехватив стопку книг. – Разве тебе бы этого не хотелось? Я имею в виду… Если бы я принадлежал к высшему кругу… Мне кажется, это так просто: тебе надо только выгодно жениться, и все. Не надо думать о материальном достатке. Это возвышает мысли! А потом, все древние семейства вроде Звездинок владеют старинными артефактами, увеличивающими колдовскую силу.

– Ну, для начала, я не принадлежу ни к какому высшему кругу, не путай меня с Муромцем. И все не так просто, как тебе кажется. Ты бы женился на Звездинке, если бы тебе предложили?

– Мне бы не предложили, я не принадлежу к высшему…

– Я сказал «если бы».

– А, ну тогда… да.

– Это низко. И уж точно не возвышает мысли.

– Почему? – спросил Олег на этот раз немного обиженно.

– Ну как бы ты женился на ней, если вы с ней друг другу никто?

– Но разве в старинных родах…

– Так нельзя. Это издевательство над всеми, – отрезал Сева, мысленно отвечая не Олегу, а Анатолию Звездинке, который вполне мог пригласить его на встречу и начать уговаривать жениться на дочери.

– Ты разделяешь идеи Ирвинга, – сказал Олег. – Он ведь тоже ничего этого не поддерживает.

– Ирвинг просто хочет, чтобы богатые колдуны перестали вести себя с бедняками по-свински. Это разрушает наше единство. Светлых и без того не так много, чтобы противостоять Старообрядцам.

– Но мы сейчас о браке говорили, а не об отношении бедняков и бо…

– Все те древние сокровища, которые переходят в руки богатым наследникам, – это не пустые безделушки. В них заключена такая магия, о которой многие и не подозревают. Но чувства – это тоже не пустые слова. На чувствах построена не менее сильная магия. Ведь так? Тогда как можно ими пренебрегать? – неизменно ровно проговорил Сева и тут же себе признался: хотелось на самом деле знать, что это за чувства, которыми нельзя пренебрегать, а не просто повторять услышанные однажды слова Ирвинга, которые прочно засели в голове.

– Да-да, конечно, я с тобой согласен, – быстро проговорил Олег и вдруг решился возразить. – Однако же твой друг так не считает.

– То, что считает Муромец, сильно расходится с его действиями, вот и все.

Олег, не ожидавший столь прямого ответа, покосился на забор с приколоченной к нему табличкой «44», а затем на Севу, который продолжал вышагивать с непроницаемым выражением лица.

– Так издревле заведено, все знают. Не зря в знатных семьях родители выбирают пару своему ребенку. Нельзя менять традиции, – наконец произнес Олег.

– Да, нельзя, – кивнул Сева, продолжая глядеть перед собой.

Олег покачал головой, пытаясь понять, что все это значит. Выходило, что его собеседник противоречит сам себе.

Между тем Небывалый тупик закончился, потянулись ровные, но тесные улочки с небольшими домиками, за ними показалась площадь Беловодья, на которой в ряд стояли бронзовые статуи-яблони с огромными тяжелыми плодами, мостовая под ними была выложена белым камнем и звалась Молочной рекой. Дальше дорога шла немного в гору, поднимаясь на холм. По левую руку от Севы и Олега остался старинный дом с великолепным садом, из-за ограды которого на шпиле возвышался трехглавый дракон, нареченный Горынычем в честь владельцев особняка. Миновав еще пару улиц, местный музей и аллею славы с бюстами колдунов, которые оживали и могли даже вести диалог с прохожими, стоило опустить самоцвет в специальную скважинку в розовом мраморе, Сева и Олег вышли на большую развилку с указательным камнем посередине. Верхняя стрелка указывала на городскую здравницу, куда вела тропа. Перед привычным бордовым зданием с белоснежной лепниной над высокими окнами показались смутные очертания песочного цвета. Сева пригляделся и вскоре различил холмы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся древними пирамидами из Гизы в несколько уменьшенном виде. У главного входа в здравницу стоял верблюд, пожевывая траву с клумбы, а рядом с ним чародей в зеленом кафтане яростно размахивал руками, пытаясь что-то наколдовать.

– Что тут на этот раз? – обратился Сева к Олегу. – Египет?

– Ага, – протянул тот и все-таки выронил пару книг, покосившись на жалкое подобие самолета, который только что сделал мертвую петлю над крышей больницы. Хотя, конечно, понять, что самолет был жалким и неправдоподобным, мог именно Олег, два раза пользовавшийся этим видом транспорта, чтобы навестить свою потустороннюю тетю в Альпах.

– Египет, – закивал колдун, тщетно старавшийся превратить во что-то верблюда. – Больные требуют перемены климата. Теперь им захотелось жарких стран и экзотики.

Сева прошел мимо верблюда, оказавшегося настоящим, и поднялся по прохладным каменным ступенькам, на каждой из которых была выдолблена руна Меркурия. В помещении его ждали приятная прохлада, умеренная влажность воздуха и мягкий ковер из зеленой травы, которая показалась бы неуместной любому человеку, никогда не бывавшему здесь, но для Севы была привычным атрибутом здравницы. У регистрационной стойки толпился народ – практиканты вперемешку с посетителями.

– Привет. – Сева натянуто улыбнулся своей знакомой, которая сидела за стойкой, и приложил ладонь к стоявшему перед ней хрустальному шару.

– Заиграй-Овражкин, – раздался таинственный голос из недр шара. – Младший, – добавил шар, немного помедлив. – Второй этаж. Покои целителя Еремея Павловича Мертвецкого.

Сева разулся, быстро надел кафтан зеленого цвета, как полагалось лекарям здравницы, и направился к лестнице.

– Милок, постой-ка, – окликнул его дружелюбный старческий голос.

Сева обернулся. Он не сразу понял, кто именно его зовет, потому что за спиной обнаружился только переливчатый ком величиной с человеческий рост, состоящий из полупрозрачных и накладывающихся друг на друга картинок, которые менялись и двигались, рябили в глазах.

– Помоги старушке, – продолжил «ком» веселым голоском, и Сева вдруг различил за стеной мелькающих картинок крохотную престарелую женщину с палкой и копной седых волос, собранных в высокую прическу.

– А, здравствуйте, – тут же поздоровался он и в ужасе отшатнулся, когда среди изменчивых образов вокруг незнакомки увидел себя самого, только в опрятной рубашке, заправленной в штаны, и с зализанными назад волосами. Секунда, и образ этот растаял.

– Здравствуй, здравствуй, сынок. Ну, куда мне с этим идти? – Под «этим» бабулька, по всей видимости, подразумевала свою странную оболочку, на этот раз превратившуюся в десятки изображений разноцветных ниточных клубков, потом в иллюстрацию из поваренной книги, сменившуюся на мгновение стеклянными колбами, облезлой серой кошкой и домашними тапочками в клетку.

Сева окинул неуверенным взглядом большую схему на стене и указал старушке на лифт.

– Вам на третий этаж, в отдел Единичных случаев. Наверное, – прибавил он, когда женщина заковыляла к лифту.

Лестница тоже была покрыта шелковистой травой, над головой шумела вода: струи били из разинутых пастей каменных морских чудищ, но не долетали до пола, исчезая прямо в воздухе. Непрекращающийся плеск успокаивал, позволял выбросить из головы все ненужные мысли. На втором этаже Сева свернул вправо, кивнув нескольким целителям, которые медленно прохаживались по коридору. Трава закончилась, вместо нее под босыми ступнями захрустел мелкий песок, воздух пах морем. Возле одной из дверей Сева остановился и опять приложил руку к хрустальному шару, висевшему на уровне глаз. В следующее мгновение шар сделался матово-белым, и дверь распахнулась.

Внутри кабинета за широким столом, немного сгорбившись, сидел целитель – Еремей Павлович Мертвецкий. Сероватые волосы, окружавшие круглую лысину, своевольно торчали в стороны, большой нос из всех черт лица бросался в глаза первым. Услышав скрип двери, Еремей Павлович вскинул голову.

– А, это ты. Проходи. Вытирай ноги, а то в кабинете будет полно песка.

Сева, кивнув в знак приветствия, стер о коврик прилипший к ступням песок, приблизился и сел на свободный стул.

Все целители в больнице обращались с ним не так, как с остальными практикантами. Слава его отца никому не давала покоя, и целители относились к нему с осторожностью и некоторой прохладой. Но Еремей Павлович быстро понял, что молодой человек на самом деле представляет собой гораздо больше, чем просто сына самого лучшего лекаря Росеника.

Он протянул Севе цветную фотографию, которую держал в руках.

– Давай-ка потренируемся. Я, если честно, сам зашел в тупик, пока бился над этим снимком. Скажи, человек, изображенный тут, жив?

Сева взял фотографию. Людей могли находить, лечить и, наоборот, убивать по оставленным ими предметам, личным вещам, портретам и фотографиям. Но данный снимок ни о чем Севе не говорил, и он честно ответил, вернув его целителю:

– Не знаю.

– Тебе надо настроиться. Хочешь немного над этим поработать? Никаких важных заданий для тебя все равно нет.

– Ладно.

– Вот, возьми. – Еремей Павлович вынул из ящика стола маленький сундучок.

Внутри лежало несколько фотографий разного размера, кулон в виде большого клыка на тонком красном шнурке, потемневший старый ключ и перчатка, которая, как показалось Севе, была сшита из кожи кикиморы.

– Постарайся определить, что произошло или происходит сейчас с каждым из владельцев этих вещей и с теми, кто изображен на снимках. Было бы неплохо, если бы ты запомнил или записал все свои ощущения. В будущем это очень пригодится, так как…

Он не закончил своей мысли, потому что ручка двери бешено задергалась.

– Кому не ясно, что надо дотронуться до шара? – удивленно спросил целитель себе под нос и пошел открывать нежданному посетителю.

Едва приоткрылась дверь, Сева заметил уже знакомое разноцветное сияние и непрекращающееся мелькание картинок в коридоре.

– Меня направили к вам, – раздался живой старушечий голос, и щуплая рука, высунувшаяся из-за мерцающей оболочки, протянула целителю бумажку с номером кабинета.

– Понятно, – отозвался Еремей Павлович и впустил женщину внутрь.

– А, и вы здесь, красавчик. – Старушка уставилась на Севу. – Представьте себе, в отделе Единичных случаев работают настоящие ослы. Они сказали, что мои мысли стали видимыми, будто я сама этого не знаю. Они собирались отпустить меня в таком состоянии. Сказали, пройдет. Но долго, спрашивается, все будут видеть то, о чем я думаю? Ведь не хочется, чтобы окружающие всегда знали, о чем ты думаешь! Вот если я, например, думаю, о…

– Нет-нет, не стоит думать ни о чем плохом! – Целитель остановил ее жестом. – Молодому человеку еще до вечера мне помогать, не нарушайте его равновесие своими «видимыми» мыслями. Случай у вас интересный. Пойдемте со мной. Я покажу вас еще одному специалисту. Мне ни разу не приходилось сталкиваться с этим явлением, хотя я, конечно, о нем слышал! Сева, посиди там, пока меня не будет, и скажи Мышке, если он зайдет, что настойка из Переуска будет завтра. Если выясним что-то интересное, я пошлю за тобой, а пока думай над фотографиями.

Закрылась дверь, и Сева услышал, как целитель вновь обратился к пациентке:

– Как это с вами случилось?

В ответ старушка что-то затараторила тоненьким голоском. Сева встал, направился к двери, на которую указал ему целитель. За ней находилась еще одна комната, немного поменьше первой. Она была уютнее и светлее, тут стояло старое потертое кресло с мягкими подлокотниками, и Сева опустился в него, поставив на колени сундук с вещами, принадлежавшими неизвестным ему людям. Он взял из тонкой стопки верхнюю фотографию и провел по ней пальцами. Со снимка слегка встревоженно глядела светловолосая женщина. Сева долго смотрел на ее изображение, не шевелясь, потом закрыл глаза. Что-то зеленоватое и липкое закручивалось в прозрачной жидкости. Что-то сладковатое на вкус. А потом вдруг, словно вспышка, перед его внутренним взором предстала змея, она сжалась в кольцо, презрительно взглянула и растворилась. Сева открыл глаза. Что это могло означать? Змеиный укус? Змеиный яд? Смерть? От фотографии продолжали расползаться теплые сладковатые струйки, которые Сева не видел, а чувствовал. Вряд ли смерть… И внезапно новое видение, странное и совсем уж неожиданное. Это было короткое воспоминание: Муромец, уставившись на круглый стол, заставленный всевозможными блюдами, брезгливо воскликнул: «Язык? Да как это можно есть!».

Сева перевернул снимок. Сзади, на желтоватой бумаге быстрым почерком Еремея Павловича было нацарапано объяснение: Олимпиада Викторовна, 46 лет. По ошибке выпила воду, в которую ее малолетний сын подмешал змеиного порошка, вследствие чего язык женщины видоизменился и стал напоминать раздвоенный змеиный. С этой проблемой она и поступила в здравницу. Жива.

Сева облегченно вздохнул. Все-таки угадывать недуги таким способом было довольно забавно. Он взялся за новый снимок, решив пока оставить без внимания ключ, медальон и зеленую пупырчатую перчатку. Он опять долго всматривался в изображение, водил по нему пальцами, потом закрывал и открывал глаза. В голове носились разные мысли, но вот что удивительно: они все проскальзывали мимо, не останавливаясь. Сева не чувствовал ничего определенного. Он словно переживал кучу ситуаций и случаев одновременно, и из этого можно было сделать вывод, что либо с незнакомцем за одно мгновение произошло очень много всего, либо он был…

– Мертв, – прочитал Сева на обратной стороне фотографии и ощутил холодок где-то в области затылка.

Вдруг дверь в кабинете Еремея Павловича распахнулась, и Сева различил мелкие быстрые шажки помощника Мышки. Он встал было с кресла, но услышал другой голос, не принадлежавший Мышке. С помощником Еремея Павловича пришел еще кто-то, кто говорил очень торопливо и тихо. Сева сел обратно в кресло и замер: кроме Мышки, молодого лекаря с блеклым лицом и удивленно приподнятыми бровями, и самого Севы, никому не разрешалось входить в этот кабинет.

– Что с настойкой Переуска? – спросил второй голос.

– Будет завтра. Я встретил Мертвецкого по дороге вниз, он сказал мне, – отозвался Мышка, не покидая, однако, кабинета, и Сева услышал, как выдвинулся ящик стола. – Ну и дела! Бессловник в нашей здравнице!

Сева напрягся, услышав это.

– Где он? – спросил второй, незнакомый Севе голос.

– Третий уровень подземелья, в секретном крыле. Еремей Павлович просто опешил, когда узнал, да еще и эта сумасшедшая старуха с видимыми мыслями… Черт возьми, куда же он убрал его дело?

– Ты туда пойдешь?

– Нет, смеешься? – откликнулся Мышка. – Кто же меня пустит в секретное крыло? Бессловник очень плох. Он в бреду, разум помутился, он все твердит… твердит об опасности… Я слышал, когда его доставили сюда. Он что-то кричал. Вот уж не знаю, как он отбился. Как он сбежал от Старообрядцев в таком состоянии? А, вот оно! Есть! Немов Лев Маркович!

Услышав имя, Сева непроизвольно вздрогнул: он знал, о ком идет речь. Лев Маркович Немов – отец Артема. Бессловник, пропавший несколько месяцев назад и уже негласно считавшийся погибшим. Сева иногда думал о том, что все могло обойтись, как с профессором Звягиновым. Бессловник мог просто находиться под прикрытием Светлого сообщества, потому что кому-то было удобно, чтобы Темные считали его мертвым. Но нет… на этот раз все пошло не так.

Голоса в соседнем кабинете стихли, Сева даже не слышал, как Мышка и сопровождавший его целитель закрыли за собой дверь. Он машинально встал. Ясное дело, что в газетах об этом случае не будет ни слова. Неизвестно даже, когда сам Артем узнает о том, что его отец жив. Сева чувствовал, что не в силах сидеть на месте и угадывать, что случилось с владельцами вещей, лежащих в деревянном сундучке. Надо действовать! Он оказался так близко к разгадке тайны и был полностью уверен в своем праве знать, что же происходит сейчас на третьем уровне подземелья в секретном крыле. Ноги сами понесли его вон из кабинета и привели к лестнице, устланной зеленеющей травой. Он почти бегом спустился в вестибюль и только тут остановился. Пользоваться лифтом было рискованно: можно столкнуться с целителями, направляющимися в подземелье, и нарваться на нежелательные вопросы – как-никак он не должен спускаться ниже первого этажа. Сева, едва сдерживая нетерпение, свернул в длинный узкий проход, где двери тянулись только с одной стороны. Он старательно изображал спокойствие, если кто-то из встречных пялился на него, и прибавлял шагу. В конце этого прохода был поворот, а там – лестница, ведущая вниз. Ей редко кто пользовался, в основном мелкие помощники, которым не хватало места в загруженных лифтах.

Прямо из стены выплыла навья – дух, предвещавший смерть. Сева снова почувствовал мерзкий холодок, как тогда, в кабинете Еремея Павловича, когда на обратной стороне фотографии он прочел одно-единственное слово, означающее что-то жуткое и неизбежное, – «мертв». От неприятных мыслей его отвлекло неожиданное появление еще одного целителя, длинноволосого, косматого и очень сурового на вид.

– Это подземелье! – воскликнул тот, вопросительно подняв брови. – Что вы тут делаете?

– Заиграй-Овражкин, – подсказал Сева.

– Что вы тут делаете, Заиграй-Овражкин?! Заиграй-Овражкин? – Как он и предполагал, имя подействовало на целителя, взгляд его если не смягчился, то приобрел заинтересованность. – Вот как, так зачем…

– За Переуском, – солгал Сева, решив, что потом как-нибудь объяснит свое присутствие в неположенном месте. – Для Мертвецкого.

– А! – Незнакомый лекарь окончательно повелся на уловку и одобрительно закивал: все в здравнице знали, что Еремей Павлович большой специалист в этой области. – Ну, хорошо.

И направился своей дорогой, открыв Заиграй-Овражкину путь. Сева быстро преодолел еще два лестничных пролета, умоляя провидение, чтобы оно, если уж решит послать кого-нибудь ему навстречу, выбрало бы женщину, – с ними легче сладить! Но никто ему не встретился, и он беспрепятственно проник на третий уровень подземелья, чувствуя на себе давление слоев земли, как в подвале поместья Муромцев. Коридор был на удивление пустым. Сева просто не верил своему везению – он уже не знал, что и представлять, пока спускался сюда: как охраняют покои, в которых находится бессловник? Сколько людей необходимо миновать, прежде чем подобраться к нему? Сева, пытаясь не наделать шуму, пробежал вдоль стены и свернул за один-единственный угол. Тут все представилось не таким простым, как вначале. Впереди виднелось не меньше сотни копий его самого: где уменьшенных, где искаженных. Он понял, что видит себя во множестве зеркал. Даже пол был покрыт зеркалами, отражающими Севу со всех точек и ракурсов.

Как же найти дорогу в этом зеркальном лабиринте? Но дорога есть, если знаешь, куда идешь. О, этой мудрости всех колдунов учат с детства, и Сева нашел ей применение. Нужно просто знать, просто забыть обо всем, кроме своей цели. Более того, цель его благородная – помочь. Он точно не понимал, как и чем, но был уверен, что все же сможет оказать помощь.

Сева сощурил глаза и двинулся вперед – ожидаемого столкновения с одним из бесчисленных зеркал не произошло, и он сделал еще шаг. В конце концов, не помня ни о ком, кроме бессловника, он подобрался к самому концу зеркального коридора и моргнул от слишком яркого света, блеснувшего из-за последнего отражения. Зеркал тут больше не было. Коридор стал заметно шире. За невысокой стойкой, над которой цвел миндаль и приятно пели две маленькие пташки, сидела молодая целительница в таком же зеленом, как у Севы, кафтане. Это было чистой воды везение! Женщина! Да еще и одна!

Целительница уставилась на Севу, как на кикимору, сначала с испугом, а потом с нескрываемым изумлением.

– Вы…

– Лев Маркович Немов здесь? – Сева кивнул на дверь, что располагалась прямо за спиной колдуньи, и попытался оценить свое положение: сколько у него шансов, что целительница пустит к бессловнику?

Девушка еще раз испуганно оглядела, но уже не Севу, а пустой коридор, как будто ждала от него какой-то помощи.

– А… – замялась она и уставилась на Севу.

Едва их взгляды встретились, Севе стало гораздо легче определить, насколько сильно он может повлиять на эту колдунью. Она была совсем молода, может быть, всего пару лет, как покинула Заречье после целительской практики. Если он верно определил ее возраст, возможно, она даже его помнит… И если их разница в возрасте все же не такая уж значительная и он может как-то ее заинтересовать, то магии Сирен не составит труда оказать некоторое воздействие на ее разум.

– Постойте, мне знакомо ваше лицо, – сказал он медленнее, чем обычно произносил слова, при этом не давая ей возможности отвести взгляда. – Вы проходили Посвящение в Заречье?

– Да, – ответила незнакомка. Ее глаза намертво приковались к веснушчатому лицу, которое озарилось улыбкой, выявив ямочку на левой щеке. – Вы меня помните?

– Кажется, да. Вот так совпадение, правда?

– Удивительно, – кивнула целительница и смущенно затеребила прядь волос.

– Так бессловник там?

– Да, он там. – Она наклонилась вперед и добавила быстрым шепотом: – Вообще-то мне нельзя рассказывать. Какая я ненадежная! Меня всего на пару минут оставили одну, а я уже проболталась.

– Вы не сделали ничего плохого, – заверил Сева, но все у него внутри передернулось: она сказала «на пару минут»! Значит, кто-то в любую секунду может его застукать! – Ничего плохого. Мне действительно нужно к бессловнику. Я прохожу здесь практику, знаете ли. Думаю, будет полезно увидеть его собственными глазами, понимаете… В его состоянии… мне всего на минутку.

– О, да, только быстро, – сдалась колдунья и, проворно соскочив с табурета, кинулась открывать дверь. – Только очень-очень быстро! Иначе…

– Вы настоящий друг. – Сева пристально посмотрел ей в глаза и постарался выдавить из себя самую милую улыбку, отчего целительница осталась стоять возле двери с наиглупейшим выражением лица.

Севе было противно от себя самого. Но дело сделано: он проник туда, куда хотел, и его нечестный способ был сейчас не так важен.

В комнате без окон стоял полумрак, но не давящий, а скорее приятный. Глаза, уставшие от ослепительного света подземного коридора, мигом почувствовали облегчение. У дальней стены парила над полом кровать, под которой была начерчена рунограмма. Воздушный маг остановился в шаге от нее и замер. Странно, он вдруг перестал понимать, что потянуло его сюда. Зачем ему понадобилось видеть бессловника? Какое-то неприятное ощущение, будто бы он лезет не в свое дело…

Веки мужчины были плотно сомкнуты, лицо исхудало, приобретя сероватый оттенок, бакенбарды, посеребренные сединой, спутались, торчали клоками. Сева смутно помнил этого человека – он приходился другом его отцу.

– Лев Маркович, – осторожно произнес Сева, понимая, что нужно попытаться узнать хоть что-то. И все же удивился, когда бессловник открыл глаза.

– Даниил… – хрипло проговорил он и сделал пальцами какое-то хватательное движение, будто надеялся уцепиться за руку старого друга. – Даниил, – повторил он, и Сева, не зная, что ответить, просто промолчал.

– Даниил, скажи им… они ищут ее, они не дадут ей покоя…

– Кому? – переспросил Сева.

– Они не дадут ей… жизни… не дадут…

Сева услышал в коридоре далекий шум и, несмотря на возросшее любопытство, пулей выскочил за дверь.

– Скорей, скорей! – поторопила его целительница. – Мне не поздоровится, если кто-то узнает, что я вас впустила. Бегите отсюда. И, о Ярило, как вы это сделали?

Она повернулась к бессловнику, которого было видно из-за приоткрытой двери, – он продолжал водить во воздуху рукой и что-то шептать.

– Он заговорил?

Но времени на ответ у Севы не было: он применил заклятье Отвода Глаз, которое, как он подозревал, скорее всего, не действовало в этом зачарованном подземелье, и помчался назад по зеркальному коридору обратно к лестнице. Он очень надеялся, что Еремей Павлович не заметил его отсутствия.

Гадая, вернулась ли Полина домой после встречи со Светославом, и представляя себе все варианты, которыми это свидание могло закончиться, Маргарита миновала поросший вейником перекресток. Она выбрала тропинку, ведущую к улице Гроз, и оставила позади Василису с Анисьей, направлявшихся к Беличьей Аллее. Сразу за поворотом, возле одной из избушек, собралась толпа магов, возглавляемая пожилым наставником. Узнав среди них Арсения, Маргарита поняла, что перед ней старшие инженеры.

Девушки и молодые люди с серьезными лицами следили за наставником: он водил пальцем по курьей ноге, которую избушка снисходительно отставила вбок.

– Ваши конструктивные предложения? – обратился он к колдунам, когда Маргарита подошла достаточно близко, чтобы различать его слова.

Рука Арсения взвилась вверх:

– У меня предложение. Хотя оно и не касается курьих ног.

– Да, пожалуйста, мы выслушаем.

– Я считаю, что ей нужен чердак, – сказал Арсений и обернулся, потому что остальные недовольно загудели в ответ. – Что значит, не нужен? И что с того, что это сто раз обсуждали? Все жалуются, что внутри не хватает места. Ведь у некоторых есть метлы, у кого-то даже ковры-самолеты. У Зои есть ступа, правда ведь? Вот куда ее деть, если не на чердак?

– Во-первых, не нужно все тащить в Заречье – все равно этим нельзя воспользоваться. А во-вторых, можно обойтись обычной кладовой! – отозвался кто-то. – Чердак означает лишние проблемы. В нем поселятся рогозубы! А если еще и ласточки начнут внутри вить гнезда? Или осы? Избушки это не стерпят – они станут чесаться!

– Простое колдовство, и никаких ос не будет!

Избушка, наклонившись от Арсения к его оппоненту, наконец сообразила, что обсуждают ее саму, и отвернулась в сторону леса.

– Повернитесь обратно, будьте добры, – невозмутимо попросил наставник.

Избушка выполнила просьбу.

– Может, стоит утеплить? Она слишком холодная! – перевела тему высокая брюнетка.

– Как?

– Раз изобрели трансцендентальный водопровод и он прижился, почему бы не снабдить его несколькими дополнительными трубами с горячей водой, чтобы обогревать комнату?

Парень, споривший с Арсением, принялся снова возражать, а избушка опять повернулась ко всем задом.

Маргарита улыбнулась и зашагала своей дорогой, подумав о том, что привычка избушки под номером девятнадцать распевать баллады о любви посреди ночи, – возможно, лишь очередной эксперимент кого-то из инженеров-недоучек.

«Тянуть с самостоятельными практиками уже некуда», – призналась себе Маргарита, поднявшись на крыльцо. Дома никого не оказалось, и Огненная колдунья с неохотой вынула книги из всех сумок и разложила их на столе. Итак, с чего начать?

– Выбор поистине богат, – произнесла она вслух и поменяла местами конспекты по Снадобьям с зарисовками двудольных растений и приложение к «Словнику целителя». Затем отодвинула в сторону карты таро.

Самую большую проблему представляли Обряды. По заданию Марьи Кощеевны нужно было выполнить обряд очищения комнаты от негативной энергии тремя разными способами, а затем изучить традиционные свадебные обряды. Маргарита снова обвела взглядом книги и наконец остановила выбор на томике Эдуарда Юрьевича Звягинова, включающем в себя материалы и статьи про огненных существ.

Она села за стол и собралась приступить к чтению. Ее пальцы коснулись обложки и вдруг впились ногтями в бумагу. Секунду спустя Маргарита сама не могла объяснить, что с ней произошло, но она вдруг словно очутилась в холле Белой усадьбы. Перед ней внезапно предстал витраж над створками парадного входа… Странный витраж, на котором, если вспомнить, были изображены диковинные цветы и прекрасные птицы; однажды Маргарите там привиделся даже единорог, а в тот вечер… В тот вечер это был трехглавый дракон! Да, верно! Следом за драконом, который вмиг потерял свои очертания и рассыпался на сотни мелких стекляшек витража, появилась цветущая поляна, залитая лунным светом, – Драконья волынь; и голос Странника произнес: «По легенде, дракона позовет Водяной маг». «Почему именно Водяной?» – мысленно возмутилась Маргарита в своем воспоминании.

А теперь перед ней опять лежала книга с новенькими белыми страничками и фотографией профессора Звягинова на обложке – ну ни дать ни взять нормальная книжка потусторонних! Под ней деревянная столешница, а вокруг привычная комната деревенского дома. Удивленная своим внезапным перемещением в события прошлого, Маргарита рассеянно уставилась на цветастую закладку. Видение было слишком уж реалистичным… будто и не видением вовсе… словно она на самом деле очутилась перед парадными дверями Белой усадьбы, а затем возникла посреди Драконьей волыни, и голос Странника звучал натурально и близко, не так, как в обычных воспоминаниях.

По ленте, которой закладка заканчивалась, медленно перебирая ножками, двигался большой паук. Маргарита подставила ему палец, и паук охотно перебрался на ее ладонь.

– Привет, Семен, – поздоровалась Маргарита. – Ты не представляешь, что со мной только что произошло…

Вместо ответа, которого, конечно, и не стоило ожидать от паука, хлопнула входная дверь. На пороге появилась Полина: щеки пунцовые, нижняя губа поджата, глаза взволнованно сверкают. Секунду она простояла возле двери, а потом бросилась на кровать и уткнулась лицом в подушку.

– Полина? – удивленно спросила Маргарита, еще не совсем оправившаяся от видения и оттого потерявшая нить происходящего. – Что случилось?

Водяная колдунья только замотала головой, но не проронила ни звука. Дверь открылась и закрылась еще раз, и в комнату влетела Стефани.

– Паулин! Я бежала за тобой. Ты слышала, что я звать тебя? Паулин, что случилось?

– Полина, что-то не так? – Маргарита опустилась на кровать рядом с подругой. – Это из-за Светослава? Вы поссорились?

Полина кивнула, не отрывая головы от подушки.

– Это не стгашно. Вы помигитесь.

– Нет, – сдавленно отозвалась Полина.

– Она плачет? – беззвучно спросила Маргарита, повернувшись к Стефани, та в ответ пожала плечами и встревоженно покосилась на лежащую девушку.

– Это ужасно, – наконец прервала молчание Полина и перевернулась на спину. Глаза ее были мокрыми. Она прижала ладони к лицу и попыталась вытереть слезы.

– Что именно?

– Кажется, он бросил меня. Нет, Марго, ничего не говори. Мне и так паршиво.

– Первая любовь никогда не заканчиваться хогошо, – мудро возвестила Стефани и ласково погладила Полину по руке. Полина всхлипнула и вновь уткнулась в подушку. – Ne plure pas![11]

– Представляешь, Марго, он сказал… он сказал, что ему надо подумать над нашими отношениями, может… расстаться на время…

– Это из-за Оли, я знаю, из-за нее! – вспыхнула Маргарита.

– Д-да, я ему то же самое сказала, и он даже не стал отрицать, но Марго… – Полина подняла голову: – Чем я хуже нее?

– А тем хуже, что не бегаешь за парнями и не вешаешься им на шею. Ты же знаешь…

– Но и ты не бегаешь, а Слава тебя не бросает! Ты красивая, Марго, а я нет. – Полина продолжила плакать. – И никому я не нравлюсь. И из-за этих приступов никто не хочет иметь со мной ничего общего!

– Полина, что за глупости! – Маргарита попыталась обнять подругу. – Ты очень красивая. Спроси у кого хочешь! Да и не в этом дело. Просто Светослав последний кретин, он ничего не понимает!

– Я совсем бездарная. Я и половины всего не умею, что умеет Анисья, – не унималась Полина.

– Причем тут Анисья? Светославу нравятся такие, как Оля. А вот она-то уж настоящая бездарность! Она глупая, хуже Звездинки, честное слово. Она только и умеет, что хлопать ресницами и поддакивать. Хочешь, я расскажу тебе, как она опозорилась на последней встрече с Македоновым?

Полина не отозвалась, но всхлипы ее стихли.

– Я не поняла, хочешь ты или нет, но я все равно расскажу, – улыбнулась Маргарита.

Огромный пирог с ревенем и розовыми лепестками, который испекла Розалия Павловна, жена Нестора Ивановича, закончился – на блюде остались одни крошки. Было за полночь. Кристаллы-световики, спрятанные под абажуры с рюшками, озаряли большую комнату с бревенчатыми стенами, потертыми велюровыми креслами и низким круглым столом посередине. Густав Вениаминович разлил остатки своей малиновой настойки по бокальчикам и раздал присутствующим.

– Ну, Верниколавна, за вашего внука! За его успешное участие в Русальем круге!

– Какой раз мы уже пьем за Диму? – прервала его тост Дарья Сергеевна. – Я понимаю, все мы очень уважаем Веру Николаевну, но можно же хоть разок выпить за бедненького Митю Муромца, о чьем участии как будто все забыли.

– Вы первый человек, кто назвал Митю Муромца бедненьким, – усмехнулся Эбонит Павлович, но все же поднял свой бокал в знак согласия и опрокинул содержимое в рот.

– Как будто за Муромца не найдется кому выпить! – возразил Густав Вениаминович.

– Ну тогда за наших девочек.

– Или за вашего любимого Заиграй-Овражкина, – вставил Вещий Олег из своего уютного угла.

– Это вы кому говорите: мне или Густаву Вениаминовичу? – хитро прищурилась Лиса.

– Дима Велес часто выглядит таким грустным! – посетовала Розалия Павловна, выставив на стол новый поднос булочек и колобков. – Не имею ничего против тоста в его честь.

– А вот я не думаю, что он грустный! – решительно сказала Дарья Сергеевна.

– Я тоже, – согласился Вещий Олег.

– Спокойный и серьезный молодой человек – совсем не повод для жалости.

– Вера Николаевна, а вы что скажете? – наконец подала голос Фея, которая так увлеклась настойкой, что выпала из разговора на добрых полчаса.

– Я думаю, что не важно, за кого мы пьем, главное, чтобы ребята из Росеника непременно принесли победу своему велию. – Велес сидела напротив остальных наставников, свет от кристаллов падал таким причудливым образом, что совершенно не освещал ее лица.

– Верниколавна, все правильно!

– Желаю, чтобы они остались целы и невредимы. – Удовлетворенная таким тостом, Лиса протянула бокал и звонко чокнулась с целителем.

– Кстати, а где сейчас Александр? – вдруг спросил Эбонит Павлович, будто только сейчас заметивший, что среди них не хватает еще одного наставника.

– Сегодня Луна благоприятна для Огненных – Македонов проводит встречу с Огненными магами, – быстро ответила Дарья Сергеевна.

– Я хотел поинтересоваться у него, не находит ли он опасным покидать Заречье ради Русальего круга…

– Я нахожу это опасным, – сказала Велес, и все тут же повернулись к ней. – Но Ирвинг выбрал Александра Владимировича для создания одного из испытаний. – Тут она перевела взгляд на часы. – Уже очень поздно. Пора нам расходиться.

– Ба! А ведь точно! – Эбонит Павлович мигом вскочил на ноги и тоже засобирался домой. – Спасибо за пирог, чай и настойку. – Он кивнул целителю.

– Если хотите, зайдем ко мне, я поделюсь с вами – отличная вещь от перепадов давления.

Вещий Олег тоже хотел встать, но жена Нестора Ивановича усадила его обратно.

– Нет-нет, посидите еще. Так приятно, когда в гостях молодежь.

Следом поднялась с кресла Фея, завернув предварительно пару колобков в свой носовой платок. Уважаемые наставники толпой покинули избушку Нестора Ивановича. Его жена под предлогом того, что необходимо отнести на кухню освободившуюся посуду, тоже вышла из комнаты. Вещий Олег с недоумением огляделся: в итоге в уютной гостиной остались лишь он и наставница Воздушных магов. На столе же стояло недопитое вино из погребов Максимилиана Феншо и всего два пузатых бокала на высоких ножках. Лиса сначала задумчиво смотрела куда-то перед собой, но после долгих минут молчания наконец повернулась к Вещему Олегу и улыбнулась очень весело и хитро. Колдун тут же подсел к ней поближе и налил вина. Один бокал он протянул ей.

– Ты что, правда станешь действовать согласно их плану? – со смехом воскликнула колдунья.

– Какому плану? – удивился Вещий Олег, нежно беря в свою руку ее ладонь и поднося к своим губам.

– Да они же хотят нас сосватать!

– А я, может, не против. – Он несколько раз поцеловал ее запястье.

– Как будто я не знаю, что это не так! – Она отдернула руку, но продолжала со смехом глядеть в его медовые глаза.

– Ты считаешь, что знаешь все на свете?

– Нет, но я знаю больше, чем ты думаешь!

– Например?

– Ну… допустим, – она откинулась на спинку дивана и сделала глоток вина, – Эбонит Павлович очень интересуется историей Македонова. Он знает, что Александр был странником, и пытается незаметно выяснить, в каких отношениях этот бывший странник состоит с Ирвингом и Велес. Велес не хочет говорить о Македонове, потому что ее задевает, что Ирвинг посвящает ее в свои планы лишь частично. Ты тоже неравнодушен к истории Александра, а также к событиям, которые происходили в моей жизни около десяти лет назад. Но ты никак не можешь узнать, что именно произошло. И с уверенностью могу заявить, что не найдешь ничего там, где ищешь сейчас. Ах да, ну и что касается нас с тобой, то тебя не устроит такой мезальянс – тут уж и гадать не надо, все потомки знатных родов до ужаса похожи в этом вопросе.

Вещий Олег глубоко вздохнул и выпил свой бокал до дна.

– Не огорчайся, – она ласково погладила его по плечу, – некоторые и к пятидесяти годам не умеют закрываться от Воздушных чар. Лучше не пытайся делать из меня дурочку, а говори все как есть. Спроси прямо, и у тебя будет гораздо больше шансов что-либо от меня узнать. Не порти нашей хрупкой дружбы.

– Спасибо, что считаешь меня другом, – сказал колдун.

– А ты хотел, чтобы и Македонов считал тебя другом? После того как ты сдал его Старейшинам? Раскрыл всем его прошлое?

– Я забочусь о безопасности жителей Заречья. Он взрослый человек и способен это понять.

– Уверена, он понимает.

– Тогда зачем он готовит зелье-блокатор, Лиса?

– Зелье-блокатор? – С лица колдуньи вдруг сползла улыбка.

– Да.

– С чего ты взял? – Ее брови тревожно дрогнули, она уже не сводила глаз с лица собеседника и не обращала внимания, что он вновь держит ее за руку, на этот раз просто примирительно.

– Первое зелье, которое приходит на ум, когда узнаешь, что колдун собирает лафелию и грандины.

Перед ее взором открылась картина: Вещий Олег, стоящий на пышной поляне в окружении берез. Он склоняется над россыпью кустиков лафелии, цветов на которых нет, – они словно срезаны острым ножом. Наверняка собирал их кто-то не очень опытный, так как во многих местах растение сильно примято, будто на него вставали коленями. Уверенность Вещего Олега в том, что здесь побывал Македонов с какой-то юной помощницей, передалась Лисе, читающей его мысли.

Вечером Полина никак не могла успокоиться: она то плакала, то принималась вспоминать вслух ссору со Светославом. С каждой минутой ей становилось все хуже, тоска и одиночество подкрадывались ближе; мысли о родстве с Милонегой, о смерти родителей, о проклятии вновь замелькали в голове. Маргарита тщетно старалась развеселить подругу смешными историями. Стефани, чтобы отвлечь Полину, рассказала с десяток похожих случаев из собственной жизни или из жизни знакомых, но закончила признанием в том, что сама влюблена в Заиграй-Овражкина и поэтому не хочет возвращаться во Францию. Узнав это, Полина снова разревелась.

В следующие дни на встречах с наставниками она украдкой следила за Светиком, от которого ни на шаг не отходила Оля. Если Полина случайно сталкивалась с ними в столовой или в дверях, Светослав быстро и виновато здоровался, глядя в сторону, а Оля делала до того противное озабоченное лицо, что Полине хотелось ее ударить. Она вдруг обнаружила, что ее стали безмерно радовать Олины промахи. С гораздо большим вниманием она теперь слушала рассказы Маргариты об Огненных, а на встречах с Дарьей Сергеевной почувствовала настоящее облегчение, когда та перестала ставить ее в пару со Светославом во время коммуникативных практик.

После разрыва отношений Полине вновь начало казаться, что все девчонки не спускают с нее глаз, но на этот раз потому, что она покинута Светославом, а не потому, что счастливо улыбается, держа его за руку. Воображение ее рисовало какие-то странные картины: она представляла, что больше не сможет вот так запросто подойти к нему, обнять или просто спросить о чем-нибудь. Между ними вдруг образовалась пропасть, через которую невозможно было перешагнуть.

Спустя неделю Сева с Митей опять позвали Полину на обряд. Она получила записку и долго размышляла, как устроить все так, чтобы без Маргариты улизнуть из дома, не вызвав подозрений. В прошлый раз ей это не удалось. Полина явилась на встречу с Митей и Севой в компании Маргариты, и молодые люди, как и предупреждали, начали донимать ее расспросами о предстоящем испытании. На этот раз ей не хотелось ни обманывать Маргариту, ни тащиться на сам обряд: с чего это Митя с Севой вдруг решили, что она должна бежать с ними, когда им вздумается? В конце концов, если разобраться, ее разлад со Светиком начался именно из-за них и их дурацкого обряда! Но все же… Ни Митя, ни даже Сева не были виноваты в том, что Светослав предпочел ей Олю. Поэтому, смирившись со своей странной ролью в этом обряде, она поняла, что, если когда-то дала согласие им помогать, должна и в этот раз постараться прийти в назначенное место в назначенный час.

Маргарита собиралась по заданию Марьи Кощеевны проводить очищение комнаты от вредоносной энергии с помощью сложных снадобий, которые нужно было испарять над черными свечами, Полина же сидела на стуле рядом и напряженно выдумывала причину выйти из дома.

– Слушай, Марго, – наконец сказала она. – Может, ты проведешь этот обряд без меня, а я потом испробую другой способ очищения избушки?

– Хорошо, – отозвалась Маргарита, но взглянула на Полину вопросительно.

– Мне сегодня не удается ни на чем сосредоточиться, – быстро объяснилась она. – Луна не в самом удачном положении. Я могла бы пока сходить и набрать для нас обеих краеугольной лапчатки. Как ты на это смотришь?

– Но зачем нам лапчатка?

– Жаба сказал, что за лето мы должны насушить пять пучков, а если завтра мы уедем на Русалий круг, то когда же ее собирать?

– Я думаю, можно попросить Анисью с Василисой. Они все равно все лето в Росенике…

– Хорошая идея… – кивнула Полина, когда ее план провалился.

– Но если тебе хочется, сходи, – добавила Маргарита. – Я вовсе не собиралась тебя отговаривать.

– Ладно, я скоро вернусь. Не сожги наш дом!

Она выскочила на улицу и бросилась туда, где условилась встретиться с Муромцем и Заиграй-Овражкиным.

– Не знаю, как вы это сделаете, – сказала она, едва их увидев, – но через пару часов у меня должно быть столько краеугольной лапчатки, чтобы ее хватило на десять пучков, а иначе Маргарита решит, что я ее обманула.

– Что-нибудь придумаем, – ответил Митя. – Можем разыскать какое-нибудь подходящее место, где растет лапчатка и где нас никто не увидит.

– Я знаю одну поляну, – сказала Полина. – Но думаю, туда не стоит идти. Она находится недалеко от площадки, на которой встречаются Огненные колдуны. Мы с Маргаритой ее нашли: там полно краеугольной лапчатки, и кроме нас, кажется, никто туда не ходит. Но сейчас рядом могут оказаться Огненные с наставником.

– Огненные возвращаются через эту поляну?

– Нет-нет, я же говорю, там никто не ходит. Но они пройдут очень близко.

– Это неважно, – пожал плечами Митя. – Главное, что они не знают о той поляне. Пошли, покажешь. Я помогу собрать лапчатку, пока Овражкин будет летать.

Прошло не меньше полутора часов с тех пор, как Маргарита принялась за обряд. Покончив с ним, она взглянула на часы: Полины все не было. Колдунья проветрила комнату и отправилась на улицу. Встреча с Македоновым у Славы должна было вот-вот закончиться, и Маргарита не спеша двинулась своему парню навстречу, тем более что небольшая, надежно укрытая липами полянка, на которой Полина, скорее всего, и собирала краеугольную лапчатку, находилась совсем неподалеку от того места.

По дороге ей в который раз встретилась побеленная печь, выставившая на всеобщее обозрение огромный противень с выпечкой, и Маргарита, достав из кармана самоцветы, сунула их в печку и взяла два пирожка с щавелем. Печь довольно причмокнула и усмехнулась, словно намеревалась проиграть полученные самоцветы в лотерею.

Низко летали и верещали ласточки, а лес вдруг зашумел так воинственно, будто где-то внутри него уже разыгралась настоящая буря. Холодное бледно-серое небо нависло низко и, казалось, было готово в любую минуту обрушиться вниз, накрыв землю липкой моросью. И только откуда-то из самой чащи доносилось одинокое пение соловья. В такт его прерывистым трелям раскачивались головки фиолетовых полевых колокольчиков, и семена кукушкиных слезок трепыхались от легкого ветерка, который вот-вот должен был перерасти в бешеный ураган и пригнать из леса грозу.

Пройдя зазеленевшее новой травой и белой ветреницей поле, утолив голод пирожками, которые, надо сказать, оказались удивительно вкусными, Маргарита ускорила шаг, приближаясь к плотной стене деревьев, и осторожно раздвинула ветки, чтобы одним глазком взглянуть на своего друга и на наставника. Однако площадка перед ней оказалась пуста… почти пуста. Славы не было – по всей видимости, встреча уже закончилась, пока она шла сюда (Маргарита пожалела, что не носила наручных часов: оказалось, с чувством времени у нее не так уж и хорошо). Невдалеке от нее стоял Александр Владимирович, а напротив – молодая наставница Воздушных колдунов. Маргарита даже себе не смогла бы объяснить, почему присутствие этой колдуньи вызвало у нее внезапный приступ раздражения.

– Ты совсем не думаешь, что делаешь! – выкрикнула Дарья Сергеевна, пожалуй, излишне эмоционально для Воздушной колдуньи, у которой никогда не возникало трудностей с самообладанием. Хотя, может, она просто пыталась перекричать разбушевавшийся ветер, который дул именно в ту сторону, где стояла Маргарита, донося слова до ее ушей? Девушка вздрогнула и резко отпустила ветви, но не сдвинулась с места, оставшись стоять за полупрозрачной молодой листвой.

– Неужели так трудно беспокоиться за свою жизнь, Саша?

– Саша… – одними губами повторила Маргарита. В голове стоял какой-то гул: так непривычно, глупо, неестественно и одновременно забавно называть Странника, этого взрослого немногословного колдуна, Сашей… Будто он мальчишка, а не мудрый наставник.

– Ты не понимаешь, – тем временем ответил Македонов. – Я очень осторожен и ничего не предпринимаю, просто…

– Просто считаешь, что ты умнее других? Просто думаешь, что Старообрядцы настолько глупы, что ничего не заметят? Просто забыл, как просил у Ирвинга защиты? Ты можешь представить, чего ему стоило уговорить Велес принять тебя в качестве наставника в Заречье? Чего это стоило мне?! Конечно, не можешь. Просто… у тебя всегда все очень просто!

– Перестань. – В голосе Странника звучала усталость, словно он не был готов к этому разговору и не желал ни продолжать его, ни спорить с Лисой.

– Нет, это ты перестань! Перестань делать вид, что тебе снова пятнадцать лет и ты думаешь, что Темные колдуны – пустоголовые олухи, а противостояние с ними – захватывающее приключение. Мы оба знаем, что это не так! – Лиса сверкнула глазами и с вызовом приблизилась к колдуну.

– Давай закончим этот разговор. Ты права, мне уже не пятнадцать лет, поэтому я могу сам отвечать за свои поступки.

– Да, было бы замечательно, если бы ты действительно за них отвечал, – Лиса начала медленно кружить вокруг Македонова, напомнив Маргарите настоящую лисицу, – а не втягивал в свои дела невинных колдуний! Что? Удивляешься, откуда мне это известно? А как иначе приготовить зелье-блокатор? Ведь именно для него тебе были нужны редкие травы, которые может собрать только невинная девушка!

Александр Владимирович, не сводя с Лисы глаз под нахмуренными бровями, промолчал.

– Почему ты молчишь? Возрази мне! Скажи, что я ошиблась и ты не просил… Ты же знаешь, что запрещено использовать магию непосвященных в собственных интересах…

– В собирании трав нет ничего опасного и запретного, – стараясь совладать с эмоциями, ответил Странник.

– Зато в зелье-блокаторе есть! И в том, для чего ты его используешь, тоже! – вспыхнула Лиса, взмахнув белыми волосами.

Маргарита затаила дыхание. Она впервые видела своего наставника таким… Она не смогла бы точно описать его состояние, но он уже не был тем вечно спокойным и уверенным человеком, каким она привыкла его видеть. Он злился и явно был недоволен, но почему-то не мог просто отмахнуться от слов Лисы. Что-то держало его на этой поляне против собственного желания. А что держало здесь ее? Маргарита понимала, что зря пришла, зря слушает все это, но не могла уйти. Ноги словно вросли в землю, а голова отказывалась мыслить здраво. Ей совсем не нравился тон, которым говорила Лиса. Как она может обвинять в чем-то Странника? Зачем лезет в его жизнь? Почему решила, что у нее есть на это право? Что, в конце концов, их связывает?

– Я не могу понять одного: зачем тебе это? Почему нельзя просто спокойно жить? О, Перун, да о той жизни, которую ты сейчас ведешь, мечтают многие колдуны! Наставник в Заречье!

– И ты мечтала именно об этом? – Неожиданный вопрос Странника застал Лису врасплох.

– Все мои мечты рухнули десять лет назад. Но именно здесь я нашла поддержку и людей, которые стали обо мне заботиться. И я, в отличие от тебя, им благодарна. У меня нет никакого желания гоняться за Старообрядцами!

– Но неужели ты забыла, что они сделали?

– Я много кого потеряла в своей жизни, – немного устало отозвалась Лиса. – И я не хочу терять еще и друга – у меня ведь не так много друзей, ты знаешь… Послушай, тебе лучше все забыть, лучше смириться с тем, что мир несовершенен. Кто-то живет, а кто-то уходит. И кто-то поступает так, как мы бы никогда не поступили. Так будет всегда, и никто не в силах это изменить. Местью ничего не добиться.

– Все это время, с тех пор, как мы встретились на Пустых холмах, я смотрел на тебя и не мог узнать… Как ты можешь такое говорить? Словно слушаю кого-то другого. Что с тобой произошло? Неужели ты забыла о Полине? Это же было предательством. И ты даже не попыталась…

Маргарита мгновенно поняла, что Странник перешел запретную черту. Что-то изменилось во взгляде Дарьи Сергеевны: от усталости не осталось и следа, на ее место пришла ярость – она словно разлилась в воздухе, все ближе подбираясь и к Маргарите, застывшей в нескольких метрах от наставников. В голове Огненной колдуньи все перепуталось: как Лиса могла забыть Полину? О каком предательстве говорил Странник? О чем вообще речь?

– Не попыталась? – переспросила Лиса тихо, словно не расслышав. – Ты не знаешь, как все было, – тебя там не было! Тебя не было, когда рушился весь мой мир!

– Я…

– Да, ты уже был Странником! – перебила его Дарья Сергеевна. – Ты был не с нами! В самое страшное время тебя не было рядом. Никого не было рядом.

Волна ярости достигла Маргариты: по коже побежали мурашки, а сердце стучало бешено и так больно билось о ребра, что становилось трудно стоять, не шевелясь.

– Почему ты все еще здесь? – после тяжелого молчания спросил Странник, обращаясь к Лисе. – Почему изо дня в день ты остаешься в Заречье, когда все вокруг напоминает…

– Мне ничто ни о ком не напоминает, – ответила Лиса своим привычным ровным голосом.

– Но как?

– Моей памяти больше нет, – чуть ли не безразлично отозвалась она.

– Что? – Странник застыл в каком-то немом изумлении и несколько секунд исступленно смотрел на собеседницу. – Тебе стерли память? Так вот что случилось с тобой, вот почему ты…

– Стирание памяти – самообман, – горько усмехнулась Лиса и начала осматриваться по сторонам, сложив руки на груди, будто устыдилась своего недавнего срыва. – Ты ничего не помнишь, но все чувствуешь. Странное ощущение, будто произошло что-то ужасное, но никак не можешь вспомнить что… Пока в один прекрасный момент не появляются добровольцы вроде тебя, которые великодушно рассказывают о твоем прошлом.

– Я… – Странник в ужасе отступил назад. – Я не знал об этом. Прости.

Лиса пожала плечами, но не одарила его и взглядом, вызвав очередной всплеск нераспознанных чувств в душе Маргариты.

– Тебе лучше уехать отсюда, – произнес колдун уже мягче.

– Зачем? У меня здесь близкие люди. Друзья.

– Они не заменят тебе семью, которую ты еще можешь завести.

– Семью? Я не знаю, что это такое. У меня был ребенок, но теперь его нет. У меня был муж, но он сделал то, что было для меня хуже смерти. Семьи у меня не было. А из всего этого вытаскивали меня совсем чужие люди. Вот как бывает. – Она усмехнулась. – Но я пришла сюда говорить не о себе, и даже не о тебе. – Лиса внезапно вновь повернулась к Страннику. – Ты действительно уже взрослый, и я не буду больше раздавать советы. Единственное, что прошу, даже требую: не впутывай в свои темные дела эту девчонку!

Маргарита не сразу поняла, почему так резко обернулся ее наставник, – теперь он смотрел прямо на нее, спрятавшуюся за тонкой завесой листвы. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы заметить взметнувшуюся руку Дарьи Сергеевны, указывающую прямо на нее. Еще пару мгновений она не могла пошевелиться, будто парализованная, а потом со всех ног ринулась бежать в сторону ближайшего леса, недружелюбно завывавшего под порывами усилившегося ветра. Она знала, что надо было что-то выдумать, сделать вид, что только подошла, случайно оказалась возле этой поляны, услышала лишь последнюю фразу из всего разговора… Но она трусливо сбежала, дав обоим наставникам ясно понять, что слышала все от первого и до последнего слова.

Маргарита не знала, преследуют ее или нет. Она предпочитала смотреть вперед и не оглядываться. Снова ожила природа, голос которой Маргарита перестала различать, пока пряталась рядом с площадкой Огненных: тревожно закричали птицы, зашептались листья, зажужжали насекомые. Ветки били Маргариту по лицу, по рукам, по бедрам, пока она неслась через лес, боясь остановиться. Ее разум сейчас напоминал этот самый лес: непролазный сгущающийся бурьян, где только знающий и очень внимательный колдун может отыскать правильную тропинку. Жуткие мысли опутывали друг друга, сливались и разбегались в стороны. Лиса предстала в совершенно новом свете. Она не смеялась и не шутила. Оказывается, у нее были ребенок и муж, но что-то случилось – она осталась одна, стерла память… Все эти обрывки разговора складывались в ужасную картину, так что Маргарите стало невыносимо жалко наставницу – но лишь на мгновение.

Внезапно всплывшие детали разговора пробудили в Огненной колдунье злость. Странник говорил о Полине и каком-то предательстве, о том, что Лиса забыла ее, не попыталась спасти. Маргарита с трудом представляла, как Лиса могла предать Водяную колдунью, но раз Странник говорил об этом, значит, так оно и было. Но ведь Полина так любит наставницу, так привязана к ней! Что все это значит? Маргарита остановилась как вкопанная. Нужно бежать обратно и рассказать обо всем Полине! Но нет. Она тут же вспомнила заплаканные глаза подруги, ее слабый болезненный вид. В последнее время на нее навалилось и так много всего. Еще и этот Светослав! Не стоит ей знать такую ужасную правду про наставницу… Может, Маргарита сможет сама выяснить, в чем именно заключалось предательство, прежде чем придется открыть Водяной колдунье тайну Лисы?

Но только ли слова о Полине так задели Огненную колдунью? Было в их разговоре с Александром Владимировичем еще что-то, не дававшее ей покоя все это время. Что связывает этих двух колдунов? Неужели они успели стать друзьями – ведь Лиса называет его другом – за несколько месяцев, что Странник провел в Заречье? Нет, не сходится: Дарья Сергеевна сказала, что это она вместе с Ирвингом уговорила Велес принять Македонова в Заречье. Значит, они знакомы давно. Насколько давно? Еще до того, как он стал странником? Это позволяло ей отчитывать его как нашкодившего мальчишку? И про какое зелье-блокатор они говорили?

Маргарита сделала еще несколько шагов вперед и оступилась. Взглянув вниз, она обнаружила перед собой россыпь краеугольной лапчатки, а подняв голову, увидела впереди небольшую лужайку, сплошь покрытую этой травой. Эта была та самая поляна, где они с Полиной однажды собирали лапчатку, но на этот раз Полины здесь не было.

Маргарита услышала за спиной скрип и обернулась – упругая ветка молодой липы хлестнула ее по лицу. Боль была такой внезапной и нестерпимой, что из глаз полились слезы. Она села на корточки, закрыла лицо руками и заплакала сильнее. Боль постепенно прошла, а слезы все никак не кончались, словно их причиной был вовсе не резкий удар, а незнакомые чувства, переполнявшие Маргариту изнутри. Снова хрустнули ветки где-то позади, и колдунья вскочила на ноги.

– Кто тут? – испуганно воскликнула она. – Ау! – крикнула еще раз, когда вместо ответа кто-то зашумел в высоких кронах.

За стволами что-то мелькнуло, а в следующий миг на поляну вышел Сева. Он был немного бледен и выглядел потрепанным: в волосы набились листья и мелкие веточки, рубашка была застегнута на одну пуговицу, к тому же неправильно. Сева стряхнул с плеча пару маленьких перьев и поглядел на Маргариту пронзительными черными глазами.

– Сева, это ты! – Маргарита облегченно вздохнула.

– Да, и не надо так кричать в следующий раз. Перепугаешь… всех тут…

Маргарита сглотнула и ничего не ответила.

– Ты почему одна? Не лучшее место для прогулок. – Сева решительно направился к ней и остановился всего в каких-то сантиметрах. В голове сразу стало светло, по плечам и спине разлилось приятное тепло. Колдунья продолжала всхлипывать, но уже не могла отчетливо вспомнить, как оказалась здесь в одиночестве.

– Я… – Она еще раз глубоко вздохнула и указала рукой на краеугольную лапчатку: – Я Полину тут искала.

Ей показалось, что Сева тревожно взглянул куда-то поверх ее плеча, и за спиной у нее что-то снова хрустнуло. Она хотела обернуться, но Сева внезапно дотронулся ладонью до ее щеки, не давая повернуть голову.

– И поэтому плакала? – вкрадчивым голосом спросил он, отчего у Маргариты сладко скрутило живот. – Бедная, у тебя все лицо в царапинах!

– Но… Полина… Водяная… – попыталась объяснить Маргарита. Ей хотелось сказать, что она чувствует здесь присутствие Водяной магии и что ее подруга скорее всего где-то рядом… Но, в конце концов, Полина и лапчатка могут подождать. И почему она только что так сильно волновалась? Что ее беспокоило? Сева тем временем дотрагивался до порезов на ее лице, и они исчезали один за другим, оставляя приятную прохладу на коже.

– Пойдем. – Закончив целительский обряд, он потянул ее в сторону.

– Пойдем… – безвольно согласилась Маргарита. Он обнял ее за плечо.

– Я провожу тебя до деревни. Ты же не хочешь случайно столкнуться с наставником по Огненной магии? Тебе нужно домой. – Голос как будто звучал у нее в голове и говорил очень разумные вещи: именно то, о чем она сама сейчас не могла думать. Да, думала она совсем о другом… и, если бы кто-нибудь спросил, о чем именно, отвечать было бы очень стыдно.

– Д-да, мне нужно домой.

Душно и пьяняще пахли молодая листва на деревьях и медуница в поле, так нежно стало пригревать вечернее солнце, впервые за день выбравшееся из-за туч. В голове была счастливая пустота: хотелось прилечь на траву, закрыть глаза и утонуть в объятиях этого колдуна, раствориться…

– Вот здесь, – произнес голос.

Маргарита согласно кивнула.

– Здесь… – повторила она как загипнотизированная.

– Здесь нам надо попрощаться. Пока, Маргарита.

Маргарита рассеянно посмотрела по сторонам, жмурясь и учащенно вздыхая: никого вокруг не было. Тут и там высились избы на курьих ногах, а на крыльце одной из них появился знакомый рыжеволосый юноша.

– Эй, Рита. – Маргарита услышала голос Славы – это он ждал ее на крылечке. Она улыбнулась, сама не замечая, что улыбка вышла какая-то бестолковая. И ведь совершенно очевидно, что минуту назад она разговаривала не с ним… Но, впрочем, какая разница. Она пошла к нему навстречу. Время словно замедлило ход, все вокруг светилось, излучало силу, волны которой приятно проходили сквозь кожу вместе с ветром….

– Привет, – ответила она, когда молодой человек ее поцеловал.

– Привет. Где ты была? Я скучал по тебе.

Маргарита закрыла глаза, вспоминая тот странный голос в голове, который сказал: «Здесь нам надо попрощаться». Он не принадлежал Славе. И вообще не принадлежал никому из знакомых. Это было другое существо, прекрасное существо с темными крыльями. Она снова только улыбнулась.

– Какая ты… загадочная.

– Да. – Она открыла дверь и потянула Славу в пустую комнату, сама не понимая, зачем ей это понадобилось. – У меня такое странное чувство… только не смейся надо мной! – Ей вдруг стало очень жарко и почему-то хотелось говорить томно и тихо. Она села на кровать и стала расстегивать платье.

– Маргарита, ты что делаешь?

– Не спрашивай…

– Это потому что ты потусторонняя? Ты не боишься потерять свою особенную защиту? – нерешительно спросил Слава. – Все это очень… неожиданно…

– Я боюсь только…

– Что придет Полина? Она не придет, – спохватился колдун. Он сел рядом и осторожно поцеловал колдунью в обнаженное плечо. – Я только что ее встретил. Она просила передать, что пошла к Василисе с Анисьей. Сказала, что будет ждать тебя там.

– Полина? Полина…. – Что-то как будто екнуло в груди, но потом унеслось вдаль. Да, она же должна была найти Полину… Но зачем? Нет, сейчас было невозможно об этом думать…

Глава шестнадцатая

Первое испытание

Полина сонно тащилась вслед за Маргаритой, пытаясь при помощи магии поднимать свою сумку с вещами, но та через каждые несколько метров валилась на землю с глухим хлопком. Не переставая зевать, Водяная колдунья еще как-то умудрялась посмеиваться над подругой, вспоминая вчерашний разговор, который занял больше половины ночи. Он начался с Маргаритиного признания в том, что произошло между ней и Славой. И хоть эта новость сама по себе была волнующей и обсуждать ее можно было бы до утра, Маргариту почему-то больше заботило собственное состояние: никаких деталей случившегося она не могла вспомнить, будто все это было лишь наваждением. Вместе подруги пытались понять, чем это могло быть вызвано: ведь не мог же Слава опоить свою девушку каким-нибудь снадобьем? Но когда Полина попросила Марго вспомнить, что она делала до прихода Славы, та сказала лишь, что собиралась пойти на площадку для Огненных. Потом она внезапно изменилась в лице, о чем-то задумалась и отказалась продолжать разговор.

– Интересно, если я применю к тебе заклинание Подножки, которому нас научил Светослав, оно на тебя подействует? – шепотом спросила Полина, в очередной раз заставив свою сумку с вещами подняться в воздух.

– Ну, кое-кому еще стоит в нем попрактиковаться, чтобы оно начало действовать, – многозначительно подняв брови, ответила Маргарита.

Полина пожала плечами:

– Что ты скажешь, если девочки это заметят?

– Скажу как есть.

Не дойдя нескольких шагов до избы Бабы Яги, девушки увидели на траве большой ковер с золотыми кистями по углам. С одного его края громоздились сумки, а на другом конце расположился лысый мужчина с миндалевидным разрезом глаз. За ним сидели с непроницаемым лицом Дима Велес и Анисья в новом платье цвета спелого персика, которая устроилась на большой шелковой подушке. Возле багажа, где никаких подушек не было, полулежала, положив голову на рюкзак, крупная девушка.

– Что это такое? – изумленно спросила Полина.

– Ковер-самолет.

– Откуда ты знаешь? Снова бабушка рассказала?

– Нет. Краем уха услышала, – призналась Маргарита. – Арсений как-то упомянул в разговоре ковер-самолет. Вот я и подумала, что это он и есть.

– Я думала, мы на автобусе поедем…

– Девочки! Маргарита, Полина! – раздался голос Дарьи Сергеевны. – Складывайте вещи и занимайте свои места.

Казалось, Маргарита только в эту секунду заметила наставницу Воздушных магов – она резко переменилась в лице и застыла на месте. Полине все это показалось странным.

Вскоре появились Митя с Севой. Анисьин брат, судя по выражению лица, явно невыспавшийся, недовольно поглядел на приготовленное для него гнездо из разноцветных подушек, презрительно скривил рот и сел возле Полины с Маргаритой, оставив сестру на пару с Димой Велес наслаждаться преимуществами их высокого положения. Сева, не раздумывая, разместился возле друга, приткнулся к его плечу и скоро заснул, даже не удостоив Анисью хотя бы коротким разговором. Полина бросила на него рассеянный взгляд, но тут ее словно прошибло током: обычно именно после общения с Севой девушки какое-то время не помнили, о чем они говорили и что конкретно делали, а Маргарита вчера не только с ним разговаривала, но и шла до избушки.

– Послушай, Марго! – Она резко притянула к себе подругу, которая после встречи с Дарьей Сергеевной все еще оставалась задумчивой, и зашептала ей на ухо: – Что тебе вчера говорил Сева?

– Сева? Вчера? – ответила Маргарита так удивленно, будто собиралась отрицать, что виделась с Воздушным магом. – Разве я с ним… Постой… Полина! – Она повернулась к подруге. – Я действительно о чем-то с ним говорила. Но ты-то откуда это знаешь? Я ведь тебе не рассказывала!

Пришла Василиса. Анисья жестом подозвала ее к себе и указала на кучу подушек, предлагая занять Митино место.

– Я-а-а… – Полина замялась под пристальным и недоверчивым взглядом Маргариты. – Да мне кто-то сказал, что видел вас вчера вдвоем.

– Кто-то? – напряженно уточнила Маргарита.

– Кажется, Забава.

Анисья смотрела на Полину с Маргаритой со своей половины ковра и изо всех сил напрягала слух, чтобы понять, о чем те шепчутся, но рядом так громко разговаривали Лиса и владелец ковра-самолета, что ничего невозможно было разобрать, и если обрывки слов Маргариты еще долетали до ушей Земляной колдуньи, то фразы Полины словно растворялись в воздухе. Анисье хотелось присоединиться к разговору подруг – по их вытянувшимся лицам было понятно, что обсуждали они что-то ужасно интересное, к тому же она слышала, как Маргарита произнесла имя Севы. Но на нее саму в эту минуту так пристально и серьезно смотрел Дима Велес, что она просто не могла пошевелиться, поэтому продолжила смиренно сидеть и наблюдать. Юна и Настасья в присутствии Анисьи, Мити и Димы тоже вели себя сдержанно, стараясь выглядеть как можно более достойно и важно, и только Инга равнодушно улеглась на свой рюкзак и не обращала внимания ни на кого вокруг, разве что иногда поглядывала на спящего Севу, который походил на взъерошенного остроклювого птенца.

– Все в сборе, – объявила Дарья Сергеевна и заняла место рядом с человеком, который, по всей видимости, должен был управлять ковром, – значит, можем лететь.

Маргарита взволнованно оглянулась, осознав, что к ним так и не присоединился Александр Владимирович, встречи с которым она отчаянно боялась все утро. Но ведь он тоже должен был лететь на Русалий круг. Она повернулась к Лисе, и вопрос сам собой слетел с ее губ:

– А как же Александр Владимирович? Как он будет добираться?

– Он сам разберется, мы можем за него не беспокоиться. – Лиса ответила ей долгим взглядом, потом отвернулась, а Маргарита еще несколько секунд смотрела ей в спину, уязвленная. Глаза ее при этом недобро сузились.

Ковер задрожал, приподнялся над землей, затем трепыхнулся и вдруг взмыл в воздух резче самого необузданного пегаса. Василиса весело взвизгнула, все возбужденно завертели головами, оглядываясь по сторонам (даже Сева открыл глаза), и только Полина, испуганно вздохнув, зажмурилась.

– Это ужасно, – проговорила она под общие возгласы восхищения открывшейся панорамой, – ужасно страшно.

– Ну и трусиха ты! – рассмеялась Анисья.

– И еще меня тошнит. Укачивает, наверное.

– Вы просто не представляете себе, сколько всего она боится, – продолжила со смехом Анисья. – Чего тут страшного? Ты боишься упасть? Смотри.

Анисья грациозно нагнулась над краем, позволяя ветру трепать ее кудри: она с удовлетворением отметила про себя, что Сева не сможет не оценить в это мгновение ее смелость и красоту, не говоря уже об остальных, чьи взгляды тоже были прикованы к ней.

– Ты сумасшедшая, – покачала головой Маргарита, пытаясь приблизиться к краю, но вскоре передумала и вернулась на место.

– Она просто любит выделываться, – мрачно заключил Митя, зевнув, и Анисья одарила его уничтожающим взглядом.

Прошло около часа. К этому времени Анисья уже позабыла о гордой осанке и спала, откинувшись на подушки. Спали и Полина, и Василиса, занявшая Митино место, и сам Митя на пару с лучшим другом, Юна, Настасья и Инга, и только молчаливый человек, управляющий ковром, Дарья Сергеевна, Маргарита и Дима Велес бодрствовали и смотрели вперед, погруженные каждый в свои мысли. Маргарита все никак не могла понять, почему Странник так и не присоединился к ним. Неужели Лиса рассказала Велес что-то такое, что позволило главной наставнице не пустить его на Русалий круг? Но нет, этого не могло быть, ведь Дарья Сергеевна сама сказала ей, что он «разберется», – значит, он все же должен приехать в Суздаль. Изредка Маргарита поглядывала на наставницу Воздушных, которая спокойно сидела у края ковра. Ее белые волосы развевались за спиной, глаза щурились от сильного ветра.

Через полчаса Лиса разбудила спящих и предложила позавтракать.

– Пришло время рассказать вам подробнее о Круге. Наверняка наши потусторонние до сих пор не могут понять, что это такое и почему мы придаем этому столько важности. Круг – большие состязания, и традиция проводить их пришла к нам из глубокой древности. Как вы знаете, существуют Русалий круг и Мертвый, но Мертвый круг собирается только зимой, прямо перед рождеством Коляды. Нам же с вами выпала честь оказаться на Русальем и отпраздновать по его окончании Купалу. Это будет своеобразная игра, за которой следят представители различных магических народов, она позволяет велию – предводителю команды игроков – пройти особенную инициацию в мире мертвых, а если быть точнее – у нежити. Продлятся состязания две лунные четверти. Участников делят на три команды, в каждую попадут по два представителя от города.

– И неизвестно, с кем именно из наших мы окажемся? – спросил Митя без улыбки.

– Известно, если у вас хорошо с ясновидением, – усмехнулась Лиса, развернув скатерть самобранку, на которой тут же появились столовые приборы и тарелки. – Что касается наперсников, то они прикрепляются к велию.

– А кто будет велием от Росеника? – спросила Инга, выбрав яблоко посочнее и громко им хрустнув.

– Действительно, главного-то я вам и не сказала. Велием буду я.

Полина готова была пропустить ответ наставницы мимо ушей – ее больше взволновала новость про инициацию у нежити, – но заметила, с каким удивлением на Лису уставились все остальные, и тут же поняла, что снова упустила нечто важное.

– Да, мне оказана честь, – пожала плечами Дарья Сергеевна.

– Я думала, велием будет Вещий Олег, – шепнула Юна своей подруге за спиной у Полины. – Интересно!

– Что касается размещения: живут окольники и наперсницы вместе, им отводятся специальные дома.

– А я? – подала голос Полина, голодно покосившись на аппетитный бутерброд и тут же решив, что лучше его не есть, чтобы не вывернуло.

– А ты… – Лиса задержала на ней задумчивый взгляд. – Давай разберемся на месте. Если ты захочешь жить с моей командой, я постараюсь это как-нибудь устроить.

– Отлично, тогда мы уж точно у нее все выпытаем!

– Муромец, с чего ты взял, что окажешься моим окольником? – хитро спросила Лиса.

Митя нахмурился.

– А правда, что на Русальем круге важна только победа велия, а на достижения окольников всем плевать? – вдруг сказал он. – Наши личные победы не будут иметь значения?

– Злые языки говорят, что это так, – согласилась Лиса. – Если ты окажешься в моей команде и принесешь победу, то вся слава и уважение достанутся в первую очередь мне и Посвящение в мире мертвых проходить буду я. Но, надеюсь, каждому здесь известно, что в будущем я не собираюсь занимать место Ирвинга, не собираюсь требовать угодья и поместья, влияние и место в Совете Старейшин. Поэтому мне важны и ваши личные победы.

– Зачем тогда вам быть велием?

– Личные причины, Муромец.

– Что с тобой? – шепнула Полина, пока Дарья Сергеевна продолжала рассказывать о том, как организован Русалий круг. Митя продолжал хмуриться. – Ты сегодня в плохом настроении?

– Ерунда.

– Это слишком видно. Даже на той половине ковра заметили, какой ты мрачный. – Полина кивнула: на них действительно смотрела Василиса.

– Серьезно? – Митины щеки порозовели, а взгляд на доли секунды перекинулся на рыжеволосую Анисьину подругу. – Пустяки. Поссорился с отцом.

– Когда ты успел? – улыбнулась Полина, но тут же схватилась за живот, потому что ковер-самолет неприятно дернулся.

– Утром.

– Утром? Он что, был в Заречье?

– Да, ты разве не видела? Без него ковер бы не взлетел…

– Нет, когда мы с Маргаритой пришли, его уже не было. Это серьезно? Я имею в виду… ваша ссора? – добавила Полина после некоторого молчания, пока Маргарита, отвернувшись, переговаривалась с Ингой, лежавшей на рюкзаке.

– Нет, обычное дело, – ответил Митя.

– Что вообще твой папа делал в такую рань в Заречье? И как он мог помочь ковру взлететь?

– Как, ты не знаешь? – Митя немного оживился, спихнул Севину голову со своего плеча и наклонился поближе к Полине, понизив голос. – Заречье окружено множеством магических барьеров. Один из них не позволяет пользоваться летательными средствами передвижения: коврами, ступами, метлами. На самом деле почти у всех есть маленькие ковры-самолеты для личного пользования, но мы не держим их в Заречье. И когда требуется снять на время один из защитных барьеров, приглашают свидетеля из круга Старейшин. Обычно это мой отец. Но сегодня он был не в духе, потому что Звездинка тоже чуть свет появился в Заречье. Возникла какая-то путаница – ведь в Заречье нельзя просто так попасть! В общем, все это едва не обернулось скандалом, так что Вера Николаевна с радостью выгнала вон обоих Старейшин… Звездинка очень оскорбился. А еще мой отец заметил, что Звездинка пытался поговорить с капитаном, этим человеком, который управляет ковром, видишь?

– Но зачем Анатолию Звездинке с ним разговаривать?

– Не знаю. Он заявил, что беспокоится о юных магах и хотел выяснить, что за человек этот капитан, но в это глупо верить. Из всех, кто сейчас здесь находится, он мог беспокоиться только обо мне или Анисье, да и то лишь с той целью, чтобы прикончить нас. Кстати, ты бы поела что-нибудь, а то у тебя живот урчит. Пирог с вишней будешь?

– Нет, спасибо. – Полина слабо покачала головой. – Боюсь, что меня вырвет…

– Да здесь близко до края, – ответил Митя, – свесишь голову вниз, и все дела.

Полина заметно позеленела.

– Будьте осторожны, впереди пространственно-временной туннель, – предупредила Дарья Сергеевна. – Портал для ковров-самолетов – не самое приятное устройство.

Небо впереди стало мутным. Полине показалось, что сам воздух будто бы расплылся. На мгновение что-то блеснуло, и она увидела сотни уменьшенных отражений их ковра-самолета. Это видение напоминало огромное разбитое зеркало, застывшее в облаках. Но отражения тут же померкли, и за ними появилось небольшое темное отверстие: словно в картине, изображающей синее небо, проделали дыру. Ковер нырнул в открывшийся туннель, но внезапно что-то произошло. Полина почувствовала неладное за мгновение до того, как ее живот неприятно скрутило и что-то больно сдавило виски. Ощутили это и остальные: она услышала вскрик, шум возни, несколько глухих хлопков и странный протяжный вой – все завертелось и превратилось в настоящий живой ком. Полина почувствовала два болезненных удара: кто-то врезался в нее, руку зажало под чем-то тяжелым, ничего не было видно, но зато слышались свист ветра и невнятное бормотание, всхлипы и вздохи остальных колдунов. «Развернуть ковер!» – донесся до нее низкий голос капитана, раздавшийся из самой глубины огромного кома.

– Юна, равновесие! – вдруг раздался ободряющий голос Лисы. – Сева, попробуй удерживать ковер в воздухе! Муромец, ты помогаешь, нам нужна твоя сила. На счет «три».

Тут же стало немного легче дышать, тело, придавившее Полину, зашевелилось – это была Маргарита.

– Что происходит?! – взволнованно прошептала она.

Углы ковра с тяжелыми золотыми кистями, укрывшие сваленных в кучу колдунов, стали постепенно расправляться. Рядом с девушками копошился Митя, пытаясь понять, не покалечил ли он Василису, которая оказалась здесь же, – ее засыпало горой шелковых подушек. Анисью надежно прятал Дима Велес, зато все остальные девушки будто бы случайно свалились на Севу, но тот не обращал на них никакого внимания: его глаза были плотно закрыты, а руки напряженно вытянуты вперед. Юнона быстро последовала его примеру, и с ее помощью ковер начал выравниваться.

– Все живы? – вновь раздался голос Дарьи Сергеевны.

– Да, – вразнобой ответили маги.

– Огненные, защиту! – приказала она. – Я не знаю, что будет дальше. Земляные, держите крепко остальных – никто не должен упасть с ковра, пока мы пытаемся восстановить его летательную способность.

– Но что случилось? – подала голос Настасья, крепко ухватившая Полину с Маргаритой.

– Наложенное на транспортное средство колдовство лишилось силы, как только мы попали в туннель, – ответил капитан. – По неизвестным причинам.

– И часто такое бывает? – тихо спросила Полина.

– По идее, такого вообще не должно случаться, – ответил ей Митя. – Пространственно-временной туннель – очень опасная штука. Если в нем происходит сбой, можно вполне лишиться конечностей или вообще жизни, поэтому его работа постоянно отслеживается.

– Дарья Сергеевна, вы думаете, кто-то сделал это специально? – спросила Настасья.

– Просто прекрасно! Нас хотели убить? – воскликнула Маргарита.

– Сложно судить, – снова ответил Митя. Воздушные маги молчали, сосредоточенно пытаясь держать ковер в воздухе. – Вряд ли кто-то стал бы рисковать жизнью Водяной колдуньи.

– А нашими могли рисковать?

– Нашими могли, – улыбнулся Митя.

Наконец закрученное пространство, сверкавшее во тьме тысячами синеватых искр, ослабило свою хватку – ковер-самолет вырвался из туннеля и как ни в чем не бывало поплыл по лазурному небу. Солнечный свет на секунду ослепил всех, но, когда получилось открыть глаза и оглядеться, картина оказалась не из приятных. Все пассажиры были перепачканы едой, вывалившейся из скатерти-самобранки, у Василисы оказалась разбита губа, Дарья Сергеевна неестественно придерживала руку, Дима потирал покрасневшую скулу, из открывшегося чемодана Инги улетела часть вещей.

– Воздушные, отпускайте. Все в порядке, – проговорила Дарья Сергеевна. – Сева, особенно ты. Думаю, нам понадобится твоя помощь в ином виде. – Она указала на Василису, пытавшуюся остановить кровь.

Пока Сева пробирался через гору подушек и сумок к Василисе, Дарья Сергеевна отправила во все стороны россыпь посланий, вырвавшихся из ее ладони в виде небольших светящихся шариков.

– Это я сделал? – в ужасе переспрашивал Митя, глядя на Василисино лицо. – Я мог случайно тебя задеть…

– Не знаю. – Василиса попыталась улыбнуться, пока Сева, склонившись над ней, заговаривал льющуюся кровь. – Но ничего страшного, мне не больно.

Полет продолжался еще около часа, за это время Сева успел вправить руку наставнице и проверить, что случилось с Юной, Настей, Анисьей и Ингой, заявлявших, что у них болит абсолютно все. Дима Велес же на пару с Полиной гордо отказались от Севиного осмотра, а Маргариту на самом деле ничего не беспокоило. Молчавший всю оставшуюся дорогу капитан вдруг проговорил звенящим басом:

– Через пятнадцать минут будем на месте. Держитесь крепче, мы снижаемся.

Ковер действительно начал терять высоту, кое-кто из ребят перебрался к краю, чтобы поглядеть вниз. Облака рассеялись, город, сверху представлявший собой лишь россыпь блеклых прямоугольников и неровных зеленых пятен, пересекаемых тонкой полосой реки, стремительно приближался. Маргарита с упоением следила за тем, как эти самые прямоугольники и пятна на глазах приобретали объем и увеличивались в размерах, превращаясь в дома, дворы и площади, – она провела в этом месте немало веселых дней своего детства.

Полина, когда все ее друзья устремили взгляды вниз, пересилила себя и тоже, цепляясь пальцами за все, что попадалось под руку, подползла к краю ковра-самолета и принялась рассматривать постройки. Ее тут же посетила мысль, что ковер-самолет плывет над обычным потусторонним городом, не прячась и не скрываясь, но никто из прохожих не глядит на него, никто не замечает заколдованного ковра с четырьмя золотыми кистями по углам, который, замедлив ход, парит прямо у них над головами!

Внезапно ее внимание привлек ребенок: это был совсем маленький мальчик, которого полненькая мамаша катила в прогулочной коляске. Мальчик вдруг вытянул ручки вверх, словно все-таки увидел ковер-самолет. Женщина что-то сказала малышу и, заметив его пристальный взгляд, устремленный в небо, тоже подняла голову. Но она не увидела там ничего необычного.

– Я не понимаю, – сказала вслух Полина. – Эти люди… жители Суздаля, они что, нас не замечают?

– Конечно нет, – ответила Лиса.

– Но я только что видела, как ребенок показывал на ковер-самолет!

– Это нормально. До определенного возраста все дети могут видеть другие миры. Но не волнуйся, если у этого малыша не откроются способности к магии, он забудет все, что видел, еще до того как научится членораздельно говорить.

Полине стало ужасно жаль ребенка.

Ковер летел теперь совсем низко, он сделал пару крутых виражей и плавно опустился на землю посреди зеленой полянки.

– О, я знаю это место! – удивленно воскликнула Маргарита, оглядываясь вокруг. – Это же музей деревянного зодчества! Когда я была маленькой, мы сюда ходили!

Полинин взгляд тотчас упал на группу людей в дальнем конце лужайки. Одна женщина отделилась от них и затараторила что-то по-английски, указывая рукой на высокий храм, выстроенный из бревен.

– Туристы, – не веря своим глазам, произнесла Полина. – И они опять нас не видят!

– Забавное местечко, – отметила Инга.

Солнце начало припекать, стало жарко. Анисья скинула с плеч тонкий платок, перепачканный вишневым пирогом, и тоже огляделась. Туристы вдалеке прошли вслед за гидом к небольшой деревянной избушке, даже не взглянув в ту сторону, где только что приземлился ковер-самолет. Вокруг больше никого не было.

– Почему они все-таки нас не видят? – продолжала удивляться Полина, забыв про ушибленное колено и стучащую боль в висках.

– Они бы увидели, если бы посмотрели на нас, – откликнулась Анисья. – Как ты не понимаешь? На нас обычное заклинание Отвода Глаз. То есть люди просто смотрят в другую сторону, вроде как забывают иногда поворачивать к нам голову!

– Да? Но та женщина, когда мы еще летели, точно посмотрела в нашу сторону.

– Возможно, но ее взгляд при этом скорее всего упал на какое-нибудь дерево или на красивую крышу здания.

Полина подняла свою сумку.

– Я думала, мы прибудем одновременно со всеми окольниками Русальего круга, – сказала одна из старших колдуний, Настасья, пытавшаяся силой мысли отправить свой багаж в полет. – Но никого нет. Нас вообще кто-нибудь встретит?

– Нас встретят, – напряженно отозвалась Дарья Сергеевна и взглянула на часы. – С минуты на минуту.

Из-за ближайшего деревянного храма тут же появились четверо: трое мужчин в развевающихся фиолетовых плащах и высокая колдунья преклонных лет. Ее некогда черные волосы теперь были подернуты сединой и оттого казались темно-серыми. Полина только собралась спросить, кто это, но не успела, потому что Маргарита сорвалась с места и кинулась им навстречу. Секунда – и она повисла на шее у пожилой дамы.

– Познакомьтесь с моей бабулей! – воскликнула она, когда вся процессия приблизилась к только что прилетевшим ребятам.

Бабушка Маргариты пожала руку Дарье Сергеевне.

– С вами все в порядке? Мне сообщили, что в пути произошла какая-то неприятность.

– Все в порядке, – отозвалась наставница. – Но меня должны срочно связать со Старейшиной, отвечающим за магические транспортировки. Или хотя бы с Брюсами.

– У меня нет связи со Старейшинами. Надеюсь, мы в самое ближайшее время на них выйдем. – Взгляд Маргаритиной бабушки тут же упал на Анисью. – Анисья Муромец, верно? – спросила она, восторженно сверкнув темными глазами. – Очень-очень приятно! Вы красавица, каких свет не видывал. Риточка писала о вас.

– Бабуля! Не называй меня Риточкой!

Анисья ничего не ответила, только улыбнулась и приняла из рук женщины длинное черное одеяние, оказавшееся плащом с капюшоном.

– Возьмите еще один для вашего брата. А это Дмитрию Велес. Остальные участники не заказывали? – Маргаритина бабушка отдала последние два плаща.

– Бабушка! Ты что, оказывается, всех знаешь?!

– Так, все разобрались с вещами? – крикнула Дарья Сергеевна, призывая к тишине хлопком в ладоши. – Теперь держимся друг друга и идем за мной.

Капитан, управлявший ковром-самолетом, быстро скатал его в трубу и тоже направился следом за Лисой.

– Никогда не понимала, для чего эти плащи, – сказала Полина, взглянув на три фигуры в капюшонах, среди которых она теперь не могла различить Анисью. – Зимой и осенью еще ладно: они наверняка защищают от ветра, снега, дождя и всего остального. Но сейчас?

– Это куколь, дочка, – отозвалась бабушка Маргариты. – Куколь скрывает личность. Ну-ка, попробуй скажи, где внук Веры Николаевны.

Полина вновь перевела взгляд на фигуры в плащах.

– Понятия не имею. Он должен быть самым высоким, но они теперь даже роста вроде как одинакового…

– Вот видишь. Если ты собираешься отличать их по росту, куколь сравняет их всех. Если вздумаешь отличать по стихии, куколь и этого не позволит сделать.

– А-а-а… – протянула Полина.

– Зачем же им эти куколи сейчас? – спросила Маргарита.

– Они – известные люди, и многие хотят увидеть их вживую. Вы не успеете оглянуться, как на них зеваки и журналисты налетят. Просто пока они не знают, что вы здесь приземлились.

– Да, особенно Митя не любит внимание, – улыбнулась Полина. – Ему ужасно не понравилось, когда в «Тридесятом Вестнике» появилась статья о бале в поместье Муромцев.

– Анисья тоже не была в восторге, – добавила Маргарита. – Кстати, а зачем нас сопровождают боевые маги?

– Для охраны. Нынче, девочки, неспокойное время.

– Мы знаем, бабуля. Нас пару часов назад едва не раздавило в лепешку в пространственно-временном туннеле.

– Что? Так вот зачем ваша наставница хочет связаться со Старейшинами! Дарья, берите правее, нам к мельнице!

Действительно, впереди, справа от главной тропинки, появилась старая ветряная мельница. Мимо нее пробежала еще одна группа туристов, кажется, на этот раз обычных школьников. Маргаритина бабушка обогнала своих спутников и повела их прямо ко входу. Возле двери она оглянулась и, убедившись, что никаких экскурсантов и посетителей поблизости нет, поманила рукой Дарью Сергеевну и ребят.

Внутри мельницы оказалось гораздо просторнее, чем могло показаться снаружи, но не было окон и пахло сыростью. В самом центре стояли длинный деревянный стол и несколько стульев вокруг него. На столе и спинках стульев Полина заметила выгравированные знаки четырех стихий.

– Располагайтесь.

Боевые маги, один из которых показался Полине очень даже симпатичным, встали возле двери, пока прибывшие гости обходили стол вокруг и занимали места.

– Так где все остальные? – спросил Митя. Он тоже снял капюшон плаща, и Василиса, сидевшая рядом, громко ойкнула от неожиданности, потому что была уверена, что села возле Анисьи, а не ее брата.

– Скоро вы всех увидите.

– А жить мы будем прямо в музее?

– Нет, Маргарита. Здесь вы пробудете недолго. Итак, сейчас нам предстоит распределить вас по командам. Для этого вы заполните вот это. – Дарья Сергеевна взяла со стола стопку бумаг, появления которых никто не заметил, и раздала Севе, Диме, Мите, Инге, Юноне и Настасье. – У вас есть полтора часа. Отвечать честно, вопросы читать внимательно! От этого многое зависит.

– Это что, тест? – Маргарита наклонилась к Севиному листку. – Значит, вот как распределяют по командам? А если ты хочешь быть в одной команде с Митей, вы должны отвечать одинаково?

– Нет, зачем? – Сева удивленно посмотрел на Маргариту.

– Ну-у-у, чтобы все решили, что вы так похожи, что можете быть в одной команде…

– Но мы не похожи, – возразил Сева, будто не вполне понимая, о чем она его спрашивает. – Надо просто честно ответить на вопросы.

– Но…

– Да мы не можем не быть в одной команде, – перебил ее Митя. – Не можем, и все тут, понимаешь?

– Не совсем.

– Так, давайте не будем мешать остальным, – сказала Лиса. – Чем быстрее закончите, тем скорее нам принесут обед.

Все склонились над столом и начали строчить. Наперсницы, пока еще не успевшие заскучать от безделья, краем глаза следили за ответами.

– Это какой-то бред! – наконец подала голос Маргарита, едва не рассмеявшись. – Что это за вопросы такие?

– Чем они тебе не нравятся? – с недоумением спросила Инга.

– Вот, например. – Маргарита опять уставилась в Севин лист. – Как вы относитесь к определению погоды по полету птиц? Или вот: вас устраивает, что зимой в шесть вечера на улице уже темно? А это: как очумелый чернокнижник выберется из топи, имея при себе гаечный ключ и пучок латонии?

– Да, последний вопрос странный, – кивнул Митя. – Кто-нибудь знает, что такое гаечный ключ? Ты слышала о таком?

– Нет, – замотала головой Василиса.

– Вы что, смеетесь? – чуть ли не вскрикнула Маргарита. – Я спрашиваю, что за странный тест, а вы в ответ говорите о гаечном ключе!

– Это, кажется, название какого-то источника, – предположила Инга, не обратив ровным счетом никакого внимания на Огненную колдунью. – Ключ, который бьет из-под земли.

– Может быть…

– Нет, – перебила Дарья Сергеевна, – гаечный ключ – это инструмент, которым потусторонние закручивают гайки. Надеюсь, что такое гайки, все знают?

– Конечно, знаем, – уязвленно откликнулся Митя. – Только вот не понимаю, зачем для этого нужен ключ.

Маргарита вздохнула и переглянулась с Полиной.

Когда отведенное время закончилось, в дверь мельницы постучали. В проеме появился полевой анчутка и протянул узловатые ручонки за исписанной бумагой.

Дарья Сергеевна пояснила, что специальная комиссия займется проверкой ответов, а Маргаритина бабушка, которая отлучалась, вернулась и объявила об обеде. После еды девушки вышли прогуляться по территории музея. Полине казалось, что они с подружками уже в пятый раз обошли все вокруг, когда наставница наконец позвала всех обратно в мельницу. Едва Полина вошла, в глаза ей тут же бросилась дверь, слабо выделявшаяся на фоне противоположной стены. Ей вновь показалось, что дверь появилась тут только что: всего пару часов назад стена была совсем гладкой.

– Что ж, – начала Дарья Сергеевна, – осталось несколько минут до того, как вы попадете на Русалий круг. Вы молодцы! Представляете, всего шестеро человек из всего Заречья удостоились права участвовать! Оглянуться не успеете, как вам уже придется сражаться друг против друга в разных командах, но я надеюсь, что ничего, кроме веселья, вам это не принесет. Пожалуйста, не расстраивайтесь и не принимайте близко к сердцу неудачи, если они вас постигнут, – это всего лишь небольшая игра, к которой не стоит относиться серьезно. И если вдруг ваша команда все-таки проиграет, помните, что я все равно с вами, что бы ни случилось. Ну все! Ура!

– Ура! – Все захлопали. Маргарита заметила, что даже Дима Велес с несвойственным ему воодушевлением поддержал Лису, но тут же услышала, как Юна прошептала на ухо своей подруге: – Она лукавит. Для велия слишком многое на кону. Не может быть, чтобы она относилась к этому как к несерьезной игре.

Дарья Сергеевна подошла к той двери, на которую продолжала глядеть Полина, и отворила ее.

– Счастливого пути! Я буду болеть за всех.

Она вышла самой последней, пропустив вперед подопечных и троих боевых магов в фиолетовых плащах. Следом за ней вышла Маргаритина бабушка и закрыла дверь на ключ – та тут же исчезла, растворилась в посеревших досках стены, но никто этого не заметил: все вертели головами и разглядывали то, что ждало за стенами мельницы.

Впереди расстилалось поле. Фиолетовые столбики молодого люпина выбивались из нежной пенки цветущего морковника, разнося по воздуху легкий аромат. Полуденное солнце выкатилось на синее небо. На поле выстроились полукругом трибуны, на три части разделенные флагами Росеника, Зорника и Небыли. Перед ними за столом, покрытым скатертью с вышитыми краями, сидели несколько человек. Маленький полевой анчутка выбрался из-под стола и стал глазеть на подошедших магов. Стол располагался под массивной аркой из причудливо сплетенных между собой стволов и веток, неровные изгибы которых создавали полупрозрачный навес. Каждая ветка была украшена насаженными на нитку перламутровыми пластинками, они колыхались на ветру и издавали мелодичный звон. Пластинки походили на чешую исполинской диковинной рыбы. Такой же переливающейся на солнце чешуей были украшены бортики трибун и костюмы некоторых гостей.

Трибуны Зорника и Небыли были переполнены и шумели, как осиное гнездо. Зрителей от Росеника пришло пока не очень много, но они истошно загалдели, увидев окольников. Полина останавливалась через каждый шаг. Она то задирала голову, рассматривая трибуны и флаги, то оборачивалась вслед промелькнувшей колдунье в необычном наряде, то заглядывалась на группу магов в кафтанах, расшитых цветами.

– Идите-идите. – Дарья Сергеевна подтолкнула вперед ее и застрявших за ней девушек. – Занимайте места.

Для Димы, Анисьи и Мити были приготовлены высокие кресла со спинками, на которые им тут же указали боевые маги, взявшиеся их проводить. Сева и три старшие девушки разместились на один ряд ниже; Василиса, Полина и Маргарита с бабушкой, наоборот, сели на самом верху – отсюда открывался наилучший вид.

Пока девушки искали в толпе знакомые лица, перед трибунами выстроился хор из Небыли: все певцы были одеты в длинные светлые рубахи. Их босые ноги утопали в траве.

Василиса с Маргаритой принялись рассказывать сидевшим по соседству Марье и Забаве о приключениях во время полета, а Полина заинтересовалась хористами. Пересчитав их русые как на подбор макушки – их оказалось тридцать три, – она вспомнила старую сказку о богатырях. Только вот эти изящные юноши, исполняющие песню на языке эльфов Западной Шотландии, меньше всего напоминали статных богатырей.

Полина улыбнулась.

Хор исполнил еще несколько песен на разных языках и закончил выступление старой русской балладой.

Наконец, когда хор покинул поляну, трибуны приумолкли. Из-за стола внизу поднялся высокий человек с орлиным носом. Его короткая густая борода была намного светлее волос, перетянутых тесьмой. На руках он держал такую же длинную и тонкую, как он сам, лысую кошку, которая жадно оглядывала присутствующих.

– Это главный наставник Дивноморья. Август Адамович Чудный, – пояснила Маргаритина бабушка. – Очень уважаемый человек.

– Небыльцы зовут его Дивномором, – кивнула Василиса, разглядывая расшитый золотыми звеньями кафтан наставника, – тот ярко искрился на солнце.

– Добрый день, друзья, – поприветствовал собравшихся Дивномор. – Как полагается, перед началом распределения я должен представить вам судей, чтобы вы знали, на кого сваливать вину за проигрыши.

Полина засмеялась – ей понравилось, что этот долговязый маг сразу перешел к шуткам.

– Вера Николаевна Велес – главная наставница Заречья и член Вече Старейшин.

Трибуны дружно зашлись аплодисментами, особенно усердствовали сами росениковцы, а Вера Николаевна, встав, оказалась такой маленькой по сравнению с Дивномором, что не доходила ему до плеча.

– Аристарх Назарович Беркут – главный наставник Китежа.

Поднялся низкорослый (он был лишь чуть выше Велес) коренастый колдун и окинул присутствующих суровым взглядом. Со всех сторон снова послышались громкие хлопки, кто-то даже выкрикнул его имя.

– Ну и я, Август Адамович, как вы знаете. Только уж учтите, что я – самый добрый судья.

Вера Николаевна дружелюбно ему улыбнулась, а зорниковец, кажется, не понял шутки и возмущенно взглянул на соседа через стол.

– Второй судья от Росеника – Густав Вениаминович Ква, целитель.

Снова шквал аплодисментов.

– Чего? И Жаба сюда притащился? – воскликнула Маргарита. – Справедливость – не его конек, наставники не могли об этом не знать!

– Зорник – Абрам Яковлевич Манн. Метафизик, – продолжал Август Адамович. – Небыль – Ирина Фёдоровна Романова, целительница.

Полина пробежала взглядом по представленным судьям, потом по собравшимся на трибунах людям и внезапно зацепилась за что-то знакомое. Вернувшись на несколько лиц назад, она столкнулась взглядом с парой больших голубых глаз, которые достаточно равнодушно скользнули по ней самой (может, не заметили просто). Рядом со Светославом сидел его старший брат Егор, такой же обаятельный, только не такой синеглазый. Полина ощутила неприятное покалывание в животе. Она еще немного поискала взглядом и, в конце концов так и не обнаружив рядом со Светиком Олю, повернулась к Дивномору.

– А теперь вам предстоит познакомиться с велиями. – На этих словах Дивномора солнце вдруг скрылось за взявшейся откуда-то тучей и легкий холодный ветерок скользнул по рядам зрителей. Полина поежилась. Прошло несколько мгновений, и солнце снова выплыло, обливая жаром и светом замершие трибуны. – Три велия будут бороться за право особенного… опасного, таинственного Посвящения у Русалок-Морянок. Далеко не каждому магу выпадает в жизни такая честь. Мир живых отделен от мира мертвых надежным барьером – огненной рекой. Но те, кто лишь наполовину живы, знают дорогу между нашими царствами… и два дня в году эта дорога открыта для обеих сторон. Что получит велий от нежити? Что узнает там, по ту сторону огненной реки? Остается только догадываться. Что ж, Морянки сделали свой выбор. За Посвящение в их мире будут бороться три велия. Разрешите представить вам Дарью Сергеевну Хитрину, боевого мага второй ступени. Она могла бы получить и первую, но почему-то отказалась. Оставим эти детали. Она наставник Воздушных магов в Росенике.

Полина захлопала, но почувствовала тревогу. То, что получал велий, выиграв Русалий круг, вовсе не походило на хороший приз. Право пересечь реку смерти и узнать там что-то… Нет, она сама еще не была к такому готова. Где находится эта река? И правда ли она огненная? Как мир мертвых может существовать рядом с миром живых? Наверное, в ней самой осталось еще слишком много потустороннего, раз она даже не могла поверить в реальность того, о чем только что сказал Дивномор. Лиса тем не менее выглядела счастливой. Она взмахнула зеленым плащом, будто сплетенным из стеблей травы, и, повернувшись к Августу Адамовичу, легонько ему поклонилась.

– Велий Зорника – Екатерина Юрьевна Кукольник.

Главный наставник Китежа захлопал еще до того, как Дивномор успел указать рукой на колдунью, стоявшую с другой стороны. Она была крепко и ладно сложена: пышную грудь и тонкую талию подчеркивал кафтан, плечи покрывал тонкий, похожий на слои черной паутины плащ, темные волосы забраны назад. Лицом она напомнила Полине утомленную испанку, вынужденную во время жаркой сиесты торчать на улице под лучами палящего солнца. У нее были полные красные губы, но холодный и жесткий взгляд, который чаще встретишь у мужчины, а не у привлекательной женщины. Полина заметила, как Дима Велес, наклонившись, что-то шепнул Муромцу, тот дотянулся до Севы и дотронулся до его плеча. Сева, не оборачиваясь, кивнул.

– Екатерина Юрьевна – действующий маг Дружины Ирвинга и боевой маг первой ступени.

– Извините, – обратилась Василиса к Маргаритиной бабушке. – Вы случайно не знаете… не Черная Курица ли это?

– Черная Курица? – Пожилая колдунья вытянулась, чтобы повнимательнее рассмотреть велия Зорника. – Да, дочка, похоже, что она.

– Где черная курица? – переспросила Марго, оглядываясь по сторонам.

– Черная Курица – очень сильный боевой маг из Дружины Ирвинга, – ответила Василиса, во все глаза уставившись на наставницу из Зорника. – Амбициозная и знаменитая. Ей точно будет нужна победа в Русальем круге! Не удивлюсь, если она метит в будущие главы Тридесятого государства.

– Оборачивается курицей, да?

– Да, – шепнула Василиса. – Это само по себе редко, понимаете? Люди редко оборачиваются птицами. Природа почти никого не награждает такой способностью.

– М-м-м, да? – протянула Полина.

– Ходят легенды, что оборотни-птицы испытывают нечеловеческую боль, когда превращаются. Хотя это, конечно, неправда. Вряд ли Марьяна Долгорукая чувствует какую-нибудь боль, когда…

– А что, Митина невеста тоже перевертыш? – перебила Маргарита.

– Да, – ответила Василиса и после некоторого молчания добавила: – Она лебедь, вы разве не знали?

– Нет, – сказала Маргарита и вдруг воскликнула, расширив от удивления глаза: – А это что за чудик?!

– Вы все прослушали за болтовней, – отозвалась бабушка. – Это Константин Дементьевич Либра, велий Дивноморья. Известный заклинатель, к тому же из древнего и уважаемого рода.

Девушки уставились на молодого велия в светлом плаще из чешуи. Вид у него был, мягко говоря, странный: длинные волосы спрятаны под венком, брюки смешно висят, будто подобраны не по размеру, широкая потусторонняя рубашка с веселеньким рисунком прямо режет глаз, а на лице играет такая широкая и самодовольная улыбка, как будто он…

– Как будто он двоюродный брат Маливиничка! – со стоном произнесла Маргарита, и Полина с Василисой захохотали.

– Нет, ну серьезно же! Они похожи!

– Окольники, посмотрите внимательно на этих колдунов. Всего через несколько минут вы узнаете, за кого из них вам предстоит бороться. Итак, начнем? – спросил Дивномор.

– Да-а-а! – заорали с восторгом трибуны, и Полина ощутила такое волнение, как будто ее саму могли отправить в команду к этому сумасшедшему на вид кузену Маливиничка.

– Алексей Рублев, – произнес Дивномор имя первого окольника, и Анисья слегка подалась вперед, чтобы разглядеть на трибунах Зорника своего в недавнем прошлом верного ухажера. – Алексей Рублев становится окольником Екатерины Юрьевны!

– Остался с Зорником, – вздохнула Василиса. – Неплохо. Представляю, как ему было бы неудобно, попади он в команду Лисы, где наперсница – Анисья!

Пока она говорила, в команду к небыльскому велию попали незнакомая русоволосая девушка и Инга, а к Зорнику присоединился один молодой человек.

– Дмитрий Муромец!

Зрители притихли и с любопытством уставились на трибуны Росеника.

– Дмитрий Муромец может подойти к Дарье Сергеевне.

Наперсницы радостно заголосили, а Митя с довольным выражением лица спустился к наставнице и неловко обнял ее.

– Майя Кулема. Майя тоже в команде Дарьи Сергеевны.

Майя оказалась невысокой девушкой в очках. Длинная коса ее была украшена малюсенькими бубенчиками.

– Дир Ярмаков в команде Константина Дементьевича Либры. Поздравляю! А Дмитрий Велес… – Дивномор запнулся. – Дмитрий Велес тоже присоединяется к велию… Небыли!

К команде Дарьи Сергеевны присоединились еще две девушки: Айсулу из Дивноморья и Мила – колдунья из Зорника, волосы которой были до того яркого красного цвета, что на солнце слепили глаза. Потом Дивномор назвал имя еще одного колдуна из Зорника.

– Антон Баранчиков получает свое место в команде Дарьи Сергеевны!

Антон с жаром затряс руку Мите.

– Сева Заиграй-Овражкин, – зачитал Август Адамович. – Заиграй-Овражкин? Не тот ли, что проводит обряд животворения воды? Вы? Ну, не скромничайте, все хотят на вас взглянуть! Чудесно. Вы будете окольником… Ну что ж, будете окольником Дарьи Сергеевны.

– Да! Да! – завопили Маргарита, Василиса и Анисья, вскакивая со своих мест, и принялись так громко хлопать в ладоши, что заглушили все другие аплодисменты.

– Вижу, наперсники у вас что надо, – улыбнулся Дивномор.

Маргарита первой села обратно и что-то спросила у бабушки. Вопроса ни Полина, ни Василиса не расслышали, как будто подруга нарочно говорила слишком тихо, но зато ответ старушки прозвучал вполне четко:

– Блокатор? Нет, не знаю. Но, наверное, его используют, чтобы блокировать что-нибудь, раз ему дали такое название.

Как только церемония распределения закончилась, наперсники спустились к своим командам, чтобы познакомиться с окольниками и получить указания от велиев. Полина самой последней сошла по ступенькам вниз и встала в сторонке, наблюдая, как весело девушки из других городов пожимают руки Маргарите, Василисе и друг другу и как робко, с восхищением и одновременно с опаской приветствуют Анисью. Полина наконец поняла, каким уважением пользуются Муромцы. Поняла не на балу в их поместье, а здесь, стоя посреди поляны, окруженной трибунами, и видя, как колдуны кланяются Анисье и как она отвечает им снисходительными кивками, словно для нее это самый обычный ритуал. Однако было в ее поведении нечто, что роднило ее с Митей еще больше, чем кровные узы, – редко, но все же в ее взгляде проскакивали смущение и неловкость.

Внимание Милы и Айсулу быстро переключилось с Мити на его веснушчатого друга, и только Майя продолжала во все глаза пялиться на белокурого Муромца, разглядывая его так пристально, словно он был увешан редкими самоцветами.

Полина стояла поодаль, наблюдая за ними, пока кто-то внезапно не тронул ее за плечо.

– Здравствуйте, – прозвучал дружелюбный голос, и Полина, обернувшись, увидела молодого парня, державшего в руках берестяной свиток и черное писало.

– Газета «Кудыкина Гора», Небыль, и я, ее корреспондент Виталий, хотим задать вам несколько вопросов. – Он раскрутил бересту, положил ее перед собой, словно на невидимый стол, и поглядел на Полину.

– Э-э-э, – только и успела произнести она, но корреспондент небыльской газеты тут же ее перебил.

– Вы ведь Водяная колдунья, так? Замечательно! Просто замечательно! У вас иностранная фамилия. Французская. Она настоящая?

Этот Виталий так упорно смотрел в глаза, что Полина разволновалась.

– То есть?

– Ваша ли это настоящая фамилия, я спросил.

– Да, – солгала она. – То есть почти…

– Как это понимать? – Молодой человек стал строчить на бересте.

– Ну…

– У вас родственники во Франции?

– Да.

– Ясненько. А что вы, собственно, тут делаете? Известно, что Водяной запрещено участвовать в Русальем круге.

– Но, как видите, я не участвую, – возразила Полина.

– Так для чего вы здесь? Ведь не просто так?

– Почему я не могла приехать просто так?

– Ох, что за загадка эта девушка! – наигранно рассмеялся корреспондент. – Сплошные отговорки, ни одного прямого ответа! Ну хоть про Старообрядцев что-нибудь расскажите.

– Про Старообрядцев? – вконец растерялась Полина. – О них вы знаете гораздо больше, чем я.

– Вот дела! Как же так? Разве не на вас то и дело нападают Старообрядцы? А вы в одиночку можете справиться с Темным колдуном, потому что у Водяных очень странная магия и…

– Подождите-подождите. На меня не нападают никакие Старообрядцы!

– Идем. Простите. – Вторая фраза, произнесенная Севой, была обращена к корреспонденту небыльской газеты, а первая, как догадалась Полина, к ней самой.

Полина была рада отделаться от Виталия с его неожиданными предположениями насчет Водяной магии и беспрекословно пошла за Севой: он легонько дотронулся до ее плеча, взглядом указав следовать за ним.

– Далеко не уходи. Отец сказал мне следить за тобой.

– Знаю, он предупредил, что не сможет приехать. А еще Монье не будет. Странно, да? То ходили за мной целой толпой, а теперь ни одного целителя под боком, – отозвалась Полина и тут же спохватилась: – Ну, разумеется, кроме тебя.

– Стефани Монье приедет?

– Думаю, она уже тут. А что?

– Ничего. – Сева покосился на нее своим нечитаемым взглядом.

– Идем за мной, – послышался оклик Лисы. – Пора наконец показать вам дом. Все вещи уже там. Я помогу разместиться и расскажу о первом испытании. Да, Полина, ты с нами. После того, что случилось сегодня во время перелета, ты будешь под присмотром Мити и Севы, ну и девушек, конечно. Как бы ни противились этому остальные велии и судьи, я могу доверить тебя только нашим.

Выстроившиеся друг за другом окольники и наперсницы потянулись за наставницей по тропинке, уводящей от трибун. Полина с Маргаритой шепотом обсуждали то, что их подруг совсем не волновало: как же так вышло, что они раз пять – не меньше – обошли вокруг старой мельницы и не видели никаких трибун, а как только прошли мельницу насквозь и вышли через противоположную дверь, очутились тут.

Тропинка вела их недолго, вскоре они оказались за небольшим березовым подлеском лицом к лицу с тремя внушительными деревянными избами. Дома без курьих ног твердо стояли на земле, обросшие пышными кустами шиповника и сирени. Все почувствовали легкое покалывание в пальцах, когда прошли сквозь защиту, накрывавшую все три дома прозрачным колпаком.

– Дома окольников. А вон те, за ними, – Дарья Сергеевна указала на несколько красивых построек поменьше, – пристанища судей. Ну что ж, давайте-ка зайдем.

Она направилась к дальнему из трех домов, выкрашенному в болотно-зеленый цвет, на фоне которого хорошо смотрелся розовый клематис, крупными цветками увивший крыльцо и стену. На крыльце стояла лавочка, на ней громоздились большие подушки, сшитые из множества цветных лоскутков.

Анисья, шедшая вслед за Севой и Митей, услышала, как Мила – красноволосая девушка – благоговейным шепотом спросила у Василисы:

– У вас в Росенике все парни такие красавцы?

Ответа Анисья не узнала, потому что Василиса либо молча кивнула, либо покачала головой, чего она, разумеется, не могла увидеть спиной, но сам вопрос ее сильно позабавил.

– Гостиная, – сказала Дарья Сергеевна, и тут же прибавила: – Ничего тут не изменилось. Ничего.

– Вы тут были?

– Участвовали в Русальем круге? – подхватил Митя.

– Была наперсницей, – ответила Лиса и указала рукой на две двери. – Ванных комнат, как полагается, две: одна для девочек, другая для мальчиков. Но, молодые люди, не надейтесь, что вы попадете в свою: девушки обычно занимают обе.

Полинин взгляд, едва она вошла, упал на диван: это был не единственный диван в комнате и даже не самый большой, но он располагался под лестницей, ведущей наверх и образующей своеобразный навес. Этот темный уголок выглядел так уютно, что ей тут же захотелось обосноваться именно там.

– Одну минуту. – Дарья Сергеевна поднялась по лестнице и вернулась через несколько секунд. – Одна спальня наверху. А вот тут, – она заглянула за последнюю дверь, спрятавшуюся за обширным книжным шкафом, – вторая спальня. Но у нас, кажется, проблема.

Помедлив, она продолжила:

– Семь девочек и три парня, кроватей по пять в каждой комнате. Я просила совет Круга с этим разобраться, но как видите… Сегодня не наш день.

– Ой, да никаких проблем. Овражкин будет спать на полу и вряд ли один… – принялся острить Муромец.

– Ты еще не видел, что ждет тебя, – сладким голосом проговорила Дарья Сергеевна и подтянула его за руку к двери спальни. – У тебя ведь прекрасная кровать, правда? Посланию твоих родителей совет, очевидно, внял. Куда уж моим просьбам до приказов Муромцев.

Митя заглянул в спальню и скорчил недовольное лицо: одна из кроватей, как, предположительно, и одна из кроватей на втором этаже, сильно отличалась от остальных – она была больше, шире, по всему своему виду удобнее, застелена белоснежным льняным бельем с вышитой монограммой Муромцев и увенчана темно-зеленым бархатным балдахином.

– Я предлагаю девочкам спать наверху. – Дарья Сергеевна повернулась к окольникам, оставив Митю наедине с его царским ложем. – Так гораздо удобнее, потому как молодые люди спускаются всегда в самый неподходящий момент, да еще и имеют привычку нагло врываться в чужие комнаты. Так что наверху вам будет лучше.

– Но как мы все там поместимся? – переспросила Василиса.

– Никак. Придется кому-то спать тут, в гостиной, другого выхода я не вижу.

– Я могу ночевать здесь! – воскликнула Полина и уселась на диван в углу. – Я как раз лишняя: меня не должно было быть ни среди участников, ни среди наперсниц. Притворюсь домовым!

– Хорошо, кто еще? Маргарита, может, тогда ты?

Маргарита, к удивлению Полины, ничего не ответила и молча прошествовала к дивану в другом конце комнаты.

– Вот и договорились. – Лиса проводила ее внимательным взглядом, а потом как ни в чем не бывало повернулась к ребятам.

– Теперь поговорим вот о чем. Для первого испытания нам понадобятся скакун и наездник. Скакун от Заречья есть, а вот наездник…

– Наездница, – поправил ее Митя, появившись из спальни.

– Да, верно, – кивнула Лиса. – Поскольку коня мы доставили из Росеника, наездник должен быть из другого города.

– Я неплохо сижу в седле, – сказал Антон.

– Нет, нужна наездница, – повторил Митя.

– Почему?

– Митя прав, таковы… хм… наши условия. К сегодняшнему вечеру вы должны выбрать наездницу. Только учтите, что первое испытание очень важное! Нужно пройти его достойно, чтобы завоевать любовь публики и судей. И второе: к завтрашнему утру у команды должно быть название. Надеюсь, у вас уже полно идей. Встретимся за ужином, его принесут сюда.

– Дарья Сергеевна! – окликнул Сева, когда Лиса почти скрылась за входной дверью. – А это что?

– О, совсем забыла, – улыбнулась Лиса, глядя на разноцветные пакеты, стоящие на столе. – Это вам. Плащи. Завтра на них появится название вашей команды. Во время состязаний вы должны быть в них. И вот еще… Спасибо, что напомнил.

Она обменялась с Севой долгим взглядом.

– Вот еще что, – опять сказала она, на этот раз глядя поочередно на Айсулу, Милу и Майю. – Должна вас предупредить. Заиграй-Овражкин, ты понимаешь, что я вынуждена это сделать, да?

Сева кивнул. Ему удалось выразить безразличие всем своим видом.

Дарья Сергеевна взмахнула рукой, и окольницы из Зорника и Небыли, а вместе с ними и Антон схватились за шеи, будто кто-то начал их душить. Мила с Айсулу испуганно повернулись к Севе.

– Девочки, пожалуйста, перестаньте сверлить глазами Заиграй-Овражкина и посмотрите на меня. Вот так. Он не обычный колдун. В нем течет кровь Сирен, и он производит на девушек… более сильное впечатление, чем все остальные молодые люди. Не бойтесь, я просто наложила на вас Неразглашение, – приободрила магов Лиса, и те смогли глубоко вздохнуть. Затем она повернулась к наперсницам.

– Они и так все знают, – тут же воскликнула Полина. – Уже давно. Мы никому не разболтаем, честно.

Наставница вновь обратилась к окольницам:

– Будьте осторожны, девочки. Нечеловеческая часть натуры до конца неподвластна человеческому разуму, так что… Следите за своими действиями. А ты…

– Я буду вести себя хорошо, – пообещал Сева и придал лицу самый ангельский вид.

Как только дверь за Лисой захлопнулась, он положил руки на плечи Миле и Айсулу и продемонстрировал им скрещенные пальцы.

Полина вслед за Маргаритой опять вошла в мужскую спальню и повесила юбку в полупустой шкаф (гардероб в спальне девочек был уже забит). Митя как раз что-то швырнул в Севу, Антон же продолжал повествование о своих достижениях в области магии Огня, которое начал еще в прошлое появление Полины в комнате, надеясь, по всей видимости, произвести впечатление на Муромца и добиться его расположения. Но Митю гораздо больше заинтересовали вернувшиеся в спальню колдуньи, и он, виновато улыбнувшись Антону, воскликнул:

– Маргарита, тебе здесь не нравится?

Кажется, он тоже заметил, что с Огненной колдуньей творится что-то неладное.

– Нет, тут здорово, – отозвалась Маргарита, захлопывая шкаф.

– Просто слишком много всего случилось вчера, – многозначительно произнесла Полина, но Маргарита тут же вытолкала ее за дверь спальни со словами: «Да, слишком много». И, вот странность, в голосе ее не было ни капли веселья, словно ее что-то мучило, давило и наводило на мрачные мысли. Полина заметила, что подруга не злится, не выглядит расстроенной, но кажется встревоженной и нервной. Ей вдруг вспомнилось, что вчерашним вечером Маргарита будто что-то недоговаривала.

В гостиную спустилась Василиса, и Маргарита, схватив еще пару вешалок и нацепив на них кофты, опять удалилась в спальню мальчиков. Полина последовала за ней.

– Однажды, когда наставник показывал нам Индрика… – не унимался Антон.

– Индрика? – хором перебили его Маргарита, Митя и Сева.

Антон сконфуженно моргнул, поняв, что немного перегнул палку, и поспешно добавил:

– Нет-нет, я имел в виду, что он рассказывал нам про Индрика, и тогда…

– Ты не знаком с Егором Маливиничком? – на этот раз оборвала его Маргарита.

– Нет, а кто это?

– Да так, никто. – Она пожала плечами.

– Это один парень, который прямо не дает нашей Маргарите покоя, – отозвалась Полина.

– Весьма забавный парень! – подхватил Митя.

– Да, весьма, – мрачно согласилась Маргарита.

Она снова вернулась в гостиную, где появилась Айсулу, успевшая надеть белый плащ, – один из тех, что лежали в пакете, оставленном Лисой. На спине у нее красовался целый полк одинаковых воинов, наряженных в золотые кольчуги.

– Это кто? – спросила Полина.

– Тридцать витязей – символ Дивноморья.

– Горю желанием взглянуть на символ Заречья, – немного оживилась Маргарита и вынула из пакета зеленый плащ с изображением трехглавого змея.

– Змей Горыныч?

– Да, символ города, – ответил покинувший спальню Митя, тоже запустив руку в пакет.

– Но почему Змей Горыныч? Зачем нам символ Росеника? Разве у Заречья нет собственного?

– А чем тебе не нравится этот дракон? Или у тебя есть предложение получше?

– Ну… – Маргарита наконец улыбнулась. – Илья Пророк, например. Думаю, его лицо неплохо бы смотрелось на моей спине.

– Давно хотела спросить, – сказала Полина, дождавшись, пока утихнет смех, – Илья Пророк всегда был таким… странным?

Она не была уверена, что окольники, прибывшие из Небыли или Зорника, знают о Пророке, однако те не стали задавать вопросов.

– Сумасшедшим, ты хотела сказать? – Сева тоже вошел в гостиную.

– Почему он сумасшедший? – уточнила Маргарита. – Разве человек вот так запросто может родиться сумасшедшим? Маливиничок не считается!

– А кто тебе сказал, что Пророк таким родился? – Митя плюхнулся рядом с ней на диван. – Он был совершенно нормальным ребенком, по крайней мере, так говорят. Сейчас уже трудновато будет найти свидетелей, – усмехнулся белокурый колдун.

– Значит, все-таки есть причина его сумасшествия? – заключила Полина.

– Да, но она никому не известна. Некоторые считают, он встретился лицом к лицу с таким жутким чудищем, что рассудок не выдержал. Другие уверены, что он свихнулся от неразделенной любви.

– Неужели вы говорите про Заиграй-Овражкина?

Входная дверь открылась, и в гостиную снова вошла Дарья Сергеевна. На ее лице играла улыбка. Севино же лицо, как обычно, ничего не выразило, но зато Митю это высказывание очень развеселило:

– Ха, представляете, Сева сходит с ума от неразделенной любви?! Конец света все ближе.

Рассмеялись, как и полагалось, только он и Полина, остальные же непонимающе переглянулись.

– Я решила зайти пораньше, до ужина, и посмотреть, как вы устроились, – пояснила Лиса и кивнула спускавшимся по лестнице Анисье и Миле. – Вечером у меня дела. Так о чем речь? Кто страдает от несчастной любви?

– Я спрашивала про Илью Пророка, – объяснила Полина. – Маргарита решила, что нам следовало поместить его изображение на плащах.

– Хорошая идея.

– Так почему он все-таки сошел с ума, вы не знаете?

– Ну… – Дарья Сергеевна пожала плечами и села за стол. – Ходят сотни слухов. А вы знаете, что слухи со временем еще и обрастают новыми подробностями? Так что вряд ли можно однозначно утверждать, что из них правда. Кстати, для тех, кто не слышал, Илья Пророк – это наш… О, Перун, я даже не знаю, как объяснить. Среди жителей Заречья принято звать его лешим.

– Я знаю, – вдруг сказал Антон. – У нас про него все знают.

– Вот как?

– Да, Аристарх Назарович как-то говорил, что этого Пророка следует переселить в Зорник.

– Почему же?

– Понятия не имею. Но однажды Аристарх Назарович поругался с вашей главной наставницей и потом очень долго сердился, что в Росенике слишком много ценностей, которых нет в других городах. Илья Пророк был как раз в списке того, что наш наставник хотел бы видеть в своих владениях.

– Он не назвал причин? – уточнила Лиса.

– Нет.

– Аристарх Назарович – вспыльчивый человек, склонный иногда к необдуманным заявлениям. Он, наверное, просто не знает, сколько хлопот может доставить один-единственный старик вроде Пророка, – мирно продолжила Дарья Сергеевна. – Так что касается его сумасшествия… Вам известна легенда о Ярилиной рукописи, в которой якобы собраны все магические секреты?

– Да, конечно! – таинственным шепотом произнесла Мила.

– Что? Что за Ярилина рукопись? – с мастерством настоящего актера воскликнул Митя, глядя в упор на сестру, словно ища у нее поддержки, но та только расхохоталась. Дарья Сергеевна одарила их обоих лукавым взглядом и продолжила:

– В легенде говорится, что человек, которому откроются тайны книги, не сможет самостоятельно оторваться от нее и в скором времени сойдет с ума, если никто не придет ему на помощь.

– Легенды появляются неслучайно.

– Ты права, Василиса, все легенды имеют начало. И среди людей не всегда бытовало поверье, что Илья Пророк просто сбрасывает лед в реку. Много столетий назад, если верить древним сказаниям, колдуны нашли Пророка в подземелье рядом с книгой. Он лежал без чувств и ни на что не реагировал. Когда целители привели его в сознание, оказалось, что его рассудок помутился. Нашедшие его мудрецы узнали об опасности, которую несет книга: одного из них постигла та же участь. Они были напуганы мощью Рукописи и решили, что лучше, если никто никогда не наткнется на этот божественный дар. Книгу так и оставили под землей. Говорят, столетия спустя она попала в руки Старообрядцев, которым с ее помощью удалось совершить много ужасного.

– А что потом стало с книгой? – спросила Анисья, стараясь, чтобы ее вопрос звучал как можно беспечнее.

– Светлым удалось вернуть ее на то самое место, где когда-то она была спрятана. И больше никто не мог к ней пробраться.

– Так это было то же самое место, где мудрецы нашли Ярилину рукопись и Пророка? – воскликнула Анисья.

Секунду все молча таращились на Анисью.

– Да, Анисья, что тебя удивило?

– Ничего, просто то самое место… оно такое древнее… – залепетала Анисья. Ее друзьям мигом стало понятно, про что она говорит, но остальные ни о чем не догадались.

– Да-да. Но спрятать этот кладезь тайн было не так-то просто. Старейшины хотели иметь возможность хотя бы изредка заглядывать в таинственную Рукопись. Чтобы избавить других магов от искушения заполучить книгу, Старейшины придумывали все новые способы ее защиты. С тех пор, даже обнаружив книгу, колдуны не смогли бы ее прочесть.

– Никто не мог ничего в ней увидеть? – переспросила Василиса.

– Никто.

«Если не обладал тремя кольцами, открывающими книгу, – подумала Полина. – Но у Анисьи и Василисы не было колец…»

– Получается, Илья Пророк сошел с ума, заглянув в Ярилину рукопись? – дрожащим голосом спросила Анисья.

– Это всего лишь легенда. Многие даже не верят в существование Ярилиной рукописи. Сам он, к сожалению, не может сказать, что так сильно изменило и продлило его жизнь.

– А вы в это верите? – Полина посмотрела на наставницу.

– Да. Но мы часто верим в выдумки и отказываемся верить в реальность, так что даже не знаю, стоит ли полагаться на мое мнение.

– Да ну, это просто красивая сказка. – Митя отмахнулся, и Антон тут же повернулся, готовый выслушать его версию истории, которую он, конечно, сразу же принял бы за истину. – Ведь все знают, что на самом деле Пророк такой, потому что пьет настойку из мухоморов-светляков.

Митя улыбнулся своей шутке, а на лицах Василисы и Анисьи застыло выражение отвращения, будто они только что увидели кикимору.

– Настойка из мухоморов-светляков? Что это? – удивилась Маргарита.

– Мухоморы-светляки применяются в целительстве, – пояснила Дарья Сергеевна. – В некоторых случаях эту настойку используют, чтобы войти в состояние измененного сознания.

– И тогда можно увидеть интересные вещи, вроде мирового древа или Ирия, – сказал Митя.

– Для широкого употребления она запрещена, – отрезала Лиса. – Имеет слишком много побочных эффектов. Так что, если бы Илья Пророк принимал ее в течение всех столетий, что живет в Росенике, он бы действительно мог спятить. Ужасное зелье, одним словом.

– Да, ужаснейшее, – опять поддакнул Митя. – Овражкина от него тошнило.

Полина первая нарушила наступившее изумленное молчание и рассмеялась, глядя на Севино лицо.

– Да что вы уставились, это же просто шутка! – улыбнулся Митя. – Шутка! Вы что, не верите мне? Разве стал бы он?.. – Митя поглядел на Севу. – Словом, он же кроме молока вообще ничего не пьет.

– Митя, вы серьезно это пробовали? – спросила Анисья таким тоном, будто ей только что принесли дохлую мышь на завтрак.

– Нет, сказал же, шутка.

– Кхм, – кашлянула Дарья Сергеевна. – Вера Николаевна, кстати, просила предупредить: никаких запрещенных зелий и настоек нашего Василия во время Русальего круга, вы поняли?

– Да мы и не собирались, – заверил наставницу Антон.

– Хорошо. Тогда теперь можно перейти к первому состязанию. Вы уже выбрали наездницу?

– Нет, – хотела сказать Полина, но не успела, потому что Митя первым произнес:

– Думаю, Майя сможет.

Щеки колдуньи в очках стали пунцовыми, и она поспешно отвернулась от Муромца.

– Ты хорошо сидишь в седле? – обратился он к ее спине.

– Почему именно она? – спросила Айсулу.

– Она самая, хм, маленькая.

– Какая разница?

– Митя прав, – согласилась Дарья Сергеевна, удивив всех. – Понимаете, у нас такой скакун… он требует легкого наездника.

– Что за скакун? – поинтересовалась Анисья. – Можно было взять мою Окрошку.

– Нет, пегасы запрещены, только кони и единороги. Нашего мы доставили из Росеника.

– Нечестное соревнование, – вздохнула Василиса. – Никто не сравнится с небыльскими скакунами, всем это известно.

– Завтра увидим. Итак, значит, я записываю Майю. В пять вечера состоится состязание. Утром будет тренировка. В десять домовой принесет вам карту с указанием, как добраться до конюшен. Что насчет названия команды?

– Мы пока не думали.

Дарья Сергеевна ушла, когда подали ужин. Местные домовые накрывали стол по-королевски, как показалось Полине. Льняная дорожка скатерти с кружевной оборкой, бежавшая по деревянному столу, быстро скрылась под горой блюд, рядом выстроились хрустальные кубки. На каждом из них была вырезана цветная птичка, и стоило наполнить его доверху, как она принималась взмахивать крыльями, будто в танце. Несмотря на то, что в преддверии Купалы колдуны питались только растительной пищей, стол буквально ломился от угощений. Овощные оладьи были украшены зеленью, пироги источали ароматы муската и кумина. Пахли корицей горячие булочки-улитки, края блюд с выпечкой были выложены фруктами. Проголодавшиеся окольники и наперсницы дружно бросились к столу.

Когда дело дошло до придумывания команде названия, все поняли, что это займет гораздо больше времени: часы пробили одиннадцать, а названия все еще не было. Сначала робкие предложения поступали от девушек, а парни молчали, но вскоре все принялись спорить и перебивать друг друга, а Маргарита вовсю хохотала над ними. По ее мнению, Антон предлагал слишком вычурные слова, и Митя с Севой только шутили. Майю тянуло на романтику, Айсулу выдумывала очень сложное…

– Точно так же, как в спортивном лагере, – прошептала Маргарита Полине. – Знаешь, там никогда не обходится без названий вроде «Взрыв» или «Экстрим». Так и тут. У них, по всей видимости, есть запас беспроигрышных словечек вроде «Витязей».

– Так мы ни до чего не договоримся, – объявил Митя, но Мила продолжала спорить с Майей, а Айсулу – что-то втолковывать Василисе.

– Дамы, тише! – прикрикнул Сева, и девушки тут же замолкли. – Муромец, твой выход.

– Вот что. Мы все разные, и мнения насчет хорошего названия у нас тоже разнятся. Я знаю только один честный способ, который поможет решить проблему. Анисья, неси свою соломенную шляпу. Нужно, чтобы каждый написал название на бумажке и опустил в шляпу. А потом мы вытянем одно и…

– А наперсницы могут писать?

– Да, Маргарита.

Полина достала из сумки блокнот и вырвала всем по листку. Шляпа за минуту наполнилась свернутыми бумажками.

– Ты тяни, – кивнул Митя Полине.

Она запустила руку в шляпу и медленно поводила пальцами в шуршащем ворохе. Вот бы выбрать самое хорошее! Простое и забавное, чтобы всем понравилось и запомнилось… Но только не «Воинов чего-то там» и не «Витязей»…

– Что? Ну, что там? – воскликнули Айсулу и Маргарита.

Полина нащупала очередной плотный бумажный квадратик, и он словно отозвался. Она схватила его всей пятерней, боясь упустить, и вынула из шляпы. Развернула и прыснула, два раза перечитав слово.

– Ну, давай же, говори.

– Теперь вы «Лисята».

– «Лисята»? – переспросил Антон немного разочарованно.

– Могло быть и хуже, – облегченно вздохнул Митя.

– Ты написал? – спросила Мила.

– Нет.

– Мне как-то не очень. Мила, это ты придумала?

– Нет.

– И не я, – сказала Василиса.

Все повернулись к Севе.

– Что? – спросил он. – Не я это написал. А название крутое. Будьте уверены, Лиса оценит.

– Ладно, оно было мое, – тут же призналась Анисья.

Только около двенадцати все разошлись по комнатам, и Полина с Маргаритой остались в гостиной одни. Парни за стеной долго смеялись, и Маргарита никак не могла уснуть из-за заразительного хохота Мити. В комнату через окошко просачивался слабый свет.

– Полина? Не спишь?

– Нет.

– О чем говорила с тобой Лиса перед тем, как подали ужин?

– Об испытании, где задействована Водяная магия.

– Как ты думаешь, почему именно Александр Владимирович участвует в этом? Тут же полно других Огненных магов…

– Понятия не имею. Я ведь даже не умею колдовать вместе с ним! Возможно, Ирвинг хочет, чтобы Странник был под присмотром. Или у всех на виду, на случай, если случится что-нибудь… что-нибудь такое, за что на него можно было бы свалить вину.

– Что будет с остальными участниками, если они узнают, что наш наставник – бывший странник! – Маргарита тихо засмеялась. – Всех хватит удар.

– Никто не станет объявлять, что Македонов был странником. Это держат в секрете.

Маргарита понимала, что вскоре ей придется увидеться с Александром Владимировичем, хочет она того или нет. Только от одной этой мысли у нее начинало неприятно сводить живот. Она не могла представить, как посмотрит в глаза наставнику после подслушанного разговора.

– А ты заметила, Марго, кое-что странное в поведении Майи?

– Что? – Маргарита приподнялась на локтях.

– Она… – Полина вылезла из-под полога, покосилась на спальню мальчиков, быстро пересекла комнату и забралась на кровать к Маргарите. – Она глаз не сводит с Муромца.

– Правда? – хихикнула Маргарита, тоже переходя на шепот, чтобы Митя за стеной ее не услышал.

– Да, но вот что главное! Она же пялится только на него все время. На него, а не на Севу!

– Она тоже умеет сопротивляться магии Сирен?

– Знаешь, Митя однажды рассказал, что Сиренам и Морянкам могут сопротивляться многие люди. Есть предположение, что если мужчина будет находиться рядом со своей возлюбленной, то никакая Сирена его не соблазнит. То же самое и с женщинами. А так как в Севе течет не так уж много крови нежити, его чары гораздо слабее чар его предков: если ты, допустим, любишь кого-то, то в присутствии Заиграй-Овражкина не будешь терять голову. Поняла, к чему я?

– Как здорово!

– Ничего не здорово, Марго! По всей видимости, тут должно быть очень-очень-очень сильное чувство, ведь сколько раз девушки вешались на Севу, несмотря на то, что у них были парни…

– Значит, они просто ничего не чувствуют к своим…

– Ты любишь Славу?

Маргарита захлопала ресницами и улыбнулась.

– Не знаю. Он мне определенно нравится, и…

– Но при Севе ты всегда сама не своя.

– Н-да, – согласилась Маргарита.

– Из-за него ты даже не помнишь… Ах, ладно.

– Так значит, ты думаешь, что Майя влюблена в Муромца?

– Скорее всего. Она не сводит с него глаз.

– Еще бы! Какие там Сирены, когда перед тобой живое воплощение всех древних сокровищ и богатств этого мира!

– Ха, ну тогда поглядим, что перевесит: чары Сирен или ее слабость к богатеньким наследникам.

Маргарита проснулась от того, что где-то рядом громко хлопнула дверь. Она выглянула из-под полога и тут же заметила Антона, который только что вышел из спальни. Лохматый, сонный и немного удивленный.

– Доброе утро, – поздоровался он, тоже взглянув на Маргариту. – Ты, случайно, не знаешь, где Сева и Митя?

– Конечно, знаю, – ответила она. – Я же живу с ними в одной комнате, а не ты.

– Да нет, я серьезно. Они куда-то пропали. Сейчас девять часов, а их все нет, то есть уже нет. Нам через час надо быть в конюшне.

– Это Майе надо там быть, а не нам. – Маргарита направилась к ванной комнате, дверь в которую оказалась запертой.

– Тут кто-то есть?

– Да, – ответил голос Полины.

– Понятно, значит, придется воспользоваться другой. – Маргарита отворила дверь ванной комнаты для мальчиков и скрылась за ней.

– Но… – попытался возразить Антон и, не получив никакого ответа, сел за стол.

Приняв душ и позавтракав, Маргарита, Майя, Антон, Мила, Айсулу и Василиса получили подробную карту от домового и отправились искать конюшню. Анисья застряла дома, сказав, что через несколько минут догонит остальных.

Стояло свежее утро, но сверкающее солнце уже предвещало жару. Тут и там кочки покрылись розовой душицей, разносящей повсюду дивный запах. Майя торопилась и заметно нервничала. Она молчала, не участвуя в разговоре, который завязался между остальными окольниками. Молчала и Маргарита, тоже чувствуя некоторую тревогу, но отнюдь не связанную с предстоящим первым испытанием. Сказать, что именно заставляло ее беспокоиться, было трудно: не то ее волновала Водяная колдунья, которую засыпали вопросами Антон, Айсулу и Мила; не то не сама Полина, а ее доверительные отношения с Дарьей Сергеевной. На душе у Маргариты было неспокойно, будто интуиция нашептывала на ухо о предстоящей беде. Прошлое Лисы, как и прошлое Странника, знакомого с наставницей до встречи в Заречье, все не выходило из головы. Он связан со Старообрядцами? Он видится с кем-то из них? В этом ведь его обвиняла Лиса? Может ли это быть правдой? Да и сама она хороша! Разве просто так Александр Владимирович упомянул о предательстве Полины? Такими словами не бросаются! Не говорят такое просто в порыве злости!

Маргарита едва не схватилась руками за голову, не в силах терпеть эту кашу; все выводы, разумные и неразумные, навеянные вдруг обострившимся недоверием к Лисе, еще сильнее сбивали с толку. Внутреннюю борьбу внезапно прервала неожиданная встреча: Маргарите на доли секунды померещился наставник, одетый в длинный плащ-куколь, но мгновение спустя она поняла, что фигура Странника ей всего лишь привиделась, – за наставника она приняла широкий ствол дуба, окруженный темным кустарником.

Маргарита непроизвольно сжалась от стыда, представив, как пришлось бы взглянуть ему в глаза. Она подслушала не касающийся ее разговор и – самое ужасное – была обнаружена. Что ей теперь оставалось делать? Сразу извиниться перед ним за эту оплошность? Или делать вид, что ничего не произошло, как это делала Дарья Сергеевна?

О, встреча со Странником представлялась ей сущим кошмаром!

– А мне нравятся короткие волосы! – воскликнула Мила, очевидно, кому-то возразив, и Маргарита очнулась, как ото сна.

– Да? Спасибо, – улыбнулась Полина.

– Я бы тоже подстриглась. Вот выйду замуж и отрежу эту ужасную косу!

– Для этого надо выйти замуж?

– Конечно, – рассмеялась Мила, взмахнув красными волосами. – Ведь тогда мне не будет страшно за свою потерянную силу, меня будет защищать муж.

– А, все ясно. – Полина многозначительно посмотрела на Маргариту: мол, вот как решается эта проблема.

– Думаю, мы пришли, – окликнул всех Антон. – Вон конюшни.

Майя остановилась, нервно заламывая пальцы.

– Как страшно!

– Брось, тебе надо будет просто скакать на лошади.

– Айсулу, ты правда считаешь, что испытание состоит в том, чтобы просто скакать на лошади? – Майя повернулась к подруге.

– Не уверена, но… – замялась та.

– Где же все-таки Митя с Севой? – спросил Антон.

– Странно, что их до сих пор нет, – отозвалась Василиса.

– Да зачем они вам сейчас… – Полина не договорила, увидев, как открылись двери конюшни. Маргарита и окольники повернулись: из-за дверей показалась Дарья Сергеевна в длинном летнем платье. Она вела за собой скакуна из Росеника.

Маргарита не очень хорошо разбиралась в лошадях, поэтому не могла назвать ни породу этой лошади, ни даже ее масть: гладкая белоснежная спина и вьющаяся бледно-золотая грива заставили ее подумать о каком-то волшебном вмешательстве в облик существа.

Когда Дарья Сергеевна засмеялась, сказав что-то лошади, а та в ответ несколько раз кивнула, Марго усомнилась в реальности увиденного. Что-то необычное было в глянцевой бело-голубоватой спинке животного и блестящей длинной гриве…

– Доброе утро. Я рада, что вы пришли поддержать Майю в полном… почти в полном составе. – Лиса протянула Майе сбрую. – Это тебе. Здесь все, что нужно, чтобы сегодня выиграть. Пойду проверю, все ли в порядке в конюшне: скоро за инвентарем придут ребята из других команд, так что вы пока знакомьтесь с…

Она улыбнулась, указав на лошадь, развернулась и направилась к конюшне.

– О, Сварог, что за прелесть! – первой воскликнула Айсулу и протянула лошади руку.

– Анисья должна на нее взглянуть, – сказала Полина.

– Она обожает лошадей, – отозвалась Маргарита, очарованная странным скакуном. – Но я уверена, что ничего подобного даже она не видела. А почему Сева стоит в стороне? Он уже видел это чудо? И вообще, когда он появился?

– Не знаю, – пожала плечами Полина с задумчивой улыбкой. – Я же не слежу за ним в отличие от Милы.

Майя, как и все, пораженная красотой лошади, наконец обрела способность двигаться и прильнула щекой к гладкой морде. Лошадь смирно стояла, позволяя гладить себя, трепать по челке и хлопать по шее.

– Ну что за красота! – не унималась Айсулу, теребя лошадиное ухо. – Такая красавица, такая мягкая шерстка! У нас в Небыли полно прекрасных скакунов на любой вкус, но таких премилых нет. И где вы ее взяли?

– И правда, – воскликнула Маргарита. – Где? Мы не видели ее раньше.

– Может, это лошадь из конюшни Муромцев? – спросила Полина.

– Я не пойму, что с ней не так. У нее странная морда, да?

– Почему?

– Я же говорю, не могу понять, что в ней не так. Но все равно она просто замечательна, – сказала Маргарита.

– Да, лошадка что надо, – подтвердил Антон.

– Это не лошадка, – серьезно заявила Василиса, обойдя животное вокруг. – Вообще-то это конь.

– Вася, это и правда важная деталь! – захохотала Полина.

– Но разве Дарья Сергеевна не говорила, что это лошадь? – удивилась Мила. – Наверное, мне показалось.

– Представь, как ему обидно, что все зовут его лошадкой, когда он, оказывается, жеребец.

– Кто это тут? – послышался голос Анисьи, и Маргарита обернулась к подруге:

– Наконец-то ты пришла! Анисья, смотри, жеребец не из ваших конюшен? А то мы никак не можем понять, откуда он взялся.

– Нет, не из наших. О, какой лапочка! Он просто чуд…

Она приблизилась, вытянула руку, но так и застыла, не коснувшись теплого лошадиного носа, и выражение ее лица медленно – так, что Маргарита успела заметить каждую изменившуюся черточку, – из восторженного превратилось в изумленное.

– Это же… – тихо проговорила Анисья. – Это же ты! – Она продолжала смотреть в глаза коня так пристально, словно в них показывали захватывающий фильм. – Ты! – воскликнула Анисья. – Митя!

– Митя? – спросила Айсулу. – Так это ваш конь? Его так зовут?

– Наш конь? Да нет же! Это мой брат!

– Где?

– Вот! – Анисья шлепнула коня по морде. – Опять обманул всех? Да?

Конь недовольно фыркнул и отступил назад.

– Анисья, ты уверена? – взволнованно спросила Маргарита.

– О, конечно, я уверена! Он дурит вам голову! Научился оборачиваться конем и никому не сказал – очень в его духе. Ну, давай, превращайся обратно. – Она потрясла коня за ухо.

– Не умеешь ты хранить тайны! Вот не умеешь! – неожиданно для всех ответил конь голосом Мити Муромца, и после яркой вспышки света перед всеми предстал он сам в своем обычном виде. Девочки ахнули и отпрянули. – Как ты меня узнала?

– Твой глупый взгляд я ни с каким другим не спутаю, превратись ты хоть в навозного жука. В белого навозного жука.

– Не расстраивайся, на самом деле тебе повезло, что у тебя такая проницательная сестра, – сказал Сева и, приобняв за плечо Василису, добавил: – И еще повезло, что у твой сестры такая наблюдательная подружка, потому что, если вдруг тебе покажется, что ты лошадь…

Все засмеялись, а Василисе пришлось спрятать в ладонях покрасневшее лицо.

– Прости, – пропищала она, поглядывая на Митю сквозь пальцы. – Если бы я знала… если бы я знала, что это ты… Я бы не стала…

Митя странно улыбнулся, будто хотел что-то ответить, но так ничего и не сказал. Маргарита поняла, что в неловкой ситуации оказалась не только Василиса, но и он сам… еще бы! Неплохая тема для скандальной статейки в журнале «Тридесятый Вестник».

И тут же, подумав о Мите как о наследнике сокровищ, она перевела взгляд на Майю, которая, как и говорила Полина, глазела на Муромца и казалась смущенной не меньше него самого.

– Разве перевертыши допущены к участию в этом испытании? – нарушил молчание Антон, и все мигом оживились: такой вопрос приходил в голову и остальным.

– Да, как видишь. Я оборачиваюсь обычным конем: не пегасом, не кентавром, – так что, по сути, я ничем не отличаюсь от остальных скакунов.

– И что от нас требуется? – спросила Майя, делая упор на слове «нас», чтобы остальные окольники не забывали, что не только Мите, но и ей придется сегодня бороться за команду.

– Немного, если верить словам Дарьи Сергеевны, хотя она и предупредила, что перед испытанием будут даваться лишь некоторые наводки. В общем, она сказала, что мне надо прыгать выше головы, а тебе держаться в седле при любых обстоятельствах, даже если руки тебе свяжут.

– Ого-о-о… – протянула Мила, а Антон присвистнул.

– Ты сможешь? – Митя обратился к Майе.

– Да! – уверенно ответила та. Маргарита рассмеялась над выражением ее лица: с таким, по ее мнению, Майя должна была ответить Муромцу, предложи он ей руку и сердце.

– Послушай, Муромец, – вмешался Сева, – а ты не уточнил, выше чьей головы ты должен прыгнуть?

– Нет. – Только осознав возможный подвох, Митя медленно повернулся к другу и растерянно заморгал.

К пяти часам зной, весь день вынуждавший окольников сидеть дома, не ослаб, но толпа зрителей собралась огромная. Все рассаживались по местам, разглядывали соседей и незнакомцев из других городов, то и дело слышались восхищенные приветствия, адресованные наследникам древних магических семей. Анисью так и сопровождал Боевой маг из Дружины, но стоило ему отвернуться, рядом тут же возникал очередной желающий приложиться губами к ее ручке.

– Удачи вам! – сказала Полина друзьям и помчалась наверх, на самый последний ряд трибун, расположенных амфитеатром.

– Спасибо, – отозвалась Анисья – единственная, кто расслышал ее в нарастающем гуле, – и прибавила шагу, чтобы успеть занять пустующее место рядом с Севой, пока никто из окольниц не сделал этого раньше.

Майя и Митя сели с краю и ни с кем не разговаривали, с волнением глядя вперед: там на небольшом расстоянии от судейского стола возвышались три терема, чуть ли не подпиравшие своими крышами облака. На каждом из теремов был нарисован крылатый змей, чья морда с раскрытой пастью скрывалась далеко в вышине.

Митя то и дело переводил взгляд с подножия терема на его крышу, в частности, на изображенную морду змея, начиная догадываться, выше чьей именно головы предстоит прыгать. Вдоль проходов все еще толпились колдуны, вокруг болтали, слышался смех; судей за столом пока не было.

– Ну и жара. – Анисья поправила длинную косу, сложенную на затылке в колечко, и складки бледно-розового платья из тонкого сатина. Хотелось скинуть одежду и нырнуть в холодную воду.

– Да уж, – отозвался Сева, как и Митя, разглядывавший три высоченных терема. – Надеюсь, поблизости есть где искупаться.

– Дарья Сергеевна сказала, здесь есть река. На общественный пляж она идти не советовала, а вот что-нибудь тихое и малолюдное нам вполне подойдет.

Взгляд Анисьи упал на пару молодых людей – один из них держал в руке свиток бересты. Эти двое медленно пробирались между рядами, иногда останавливаясь возле какого-нибудь колдуна для короткой беседы. И то ли парень с берестяным свитком почувствовал, что на него смотрят, то ли просто так поднял голову, но его взгляд внезапно встретился со взглядом Анисьи и вспыхнул испугавшей ее радостью. Парень что-то шепнул своему спутнику, и вдвоем они прямиком направились к тому ряду, где пестрела белыми, зелеными и черными плащами команда «Лисят».

– Они идут сюда? – неуверенно спросила Анисья.

– Хм? Эти? – Сева поймал направление ее взгляда. – Да. Хотят взять у вас, Муромцев, интервью. Вон тот, что позади, Воздушный, достаточно сильный. Будет пытаться влезть в твою голову.

– Интервью? Ты сказал, интервью? – переспросил Антон, сидящий с другой стороны от Анисьи.

– Да.

– Добрый вечер, – демонстративно громко поздоровался незнакомец, оказавшийся неподалеку от Мити. – Дмитрий Муромец, я прав? Газета «Кудыкина Гора», Небыль. Расскажите, как называется ваша команда?

Митя неуверенно взглянул на друзей.

– Этого пока нельзя говорить, – отозвалась Айсулу.

– Да, нельзя, – закивал Митя.

– Скажите, правдивы ли слухи, что вы на день рождения получили позолоченную виману на десять человек?

– Позолоченную виману? – Митя поморщился. – Нет, да и зачем она мне? В Заречье все равно нельзя на ней летать…

– А то, что сокровищницу в поместье Муромцев охраняет Змиулан?

– Хм. – Митя улыбнулся. – Правда. А вот по версии «Сорокиного Хвоста» был Змей-Горыныч… но да, на самом деле Змиулан.

Анисья хихикнула.

– И он съедает всех, кто пытается туда пробраться?

– Естественно. Ему же надо что-то есть!

– А правда, что в вашем особняке шестьсот слуг? И что они заточены в этой древней обители навсегда?

– Шестьсот? – Митя удивленно поднял брови. – Они, должно быть, очень маленькие, чтобы поместиться…

– И все же.

– Да нет у нас столько, конечно!

– А те, кто есть, – все пленники?

– Вы же не серьезно это спрашиваете?

– Серьезно. Об этом давно все говорят, – заверил журналист, и сопровождавший его фотограф щелкнул затвором камеры. – Ходят слухи, лично вам прислуживает Навья в облике убитой много столетий назад молодой княгини.

Митя в ответ рассмеялся.

– Вот и родилась новая легенда, – сказала Василиса Маргарите. – Много лет спустя никто даже не усомнится в том, что молодому наследнику древнего семейства Муромцев прислуживала девушка-призрак. А ведь даже его сестра до конца не уверена, что мертвая княгиня помогала ему на Посвящении!

– А Анисья завела себе Мантихору в качестве домашнего животного, – иронично прибавил Митя, отвечая журналисту.

Журналист тут же перевел взгляд на Анисью.

– Анисья Муромец, есть ли у вас собственный секрет привлекательности? Вы ведь знаете, что на вас хотят быть похожими все колдуньи Тридесятого государства. Поделитесь своей тайной.

– Нет никакой тайны, – пожала плечами Анисья, но все же улыбнулась.

– Все женщины рода Муромцев славятся красотой, а все мужчины – силой. Повезло, ничего не скажешь. Вы и супругов выбираете под стать себе. Как вы относитесь к предстоящей женитьбе брата?

– Как и должна сестра относиться к предстоящей женитьбе брата, – уклончиво ответила Анисья, когда неосторожный маг коснулся запретной в Митином присутствии темы.

– Когда же вы кого-нибудь осчастливите?

– Не понимаю…

– Когда вы собираетесь выбрать себе жениха? Известно, что вы уже отказали Дмитрию Велес и Алексею Рублеву.

– Рублеву? – всполошился Антон и повернулся к Василисе.

– Да, это правда, – шепотом подтвердила рыжеволосая колдунья.

– Я еще не готова к браку.

– Но есть ли кто-нибудь на примете?

– Может быть. – Она снова улыбнулась и тут же вспомнила, что Сева предупредил о сильном Воздушном маге, сопровождавшем журналиста, поэтому поспешила сменить тему. – Что же вы не спрашиваете меня о благотворительности?

– Верно, так это правда, что вы пожертвовали значительную сумму на строительство больницы для магов, проживающих на свободных территориях за границами Тридесятого государства?

– Да, правда. Отдала все, что получила в подарок на день рождения.

– Как это благородно с вашей стороны. А правда ли…

Ему пришлось замолчать, потому что трибуны зашлись оглушительными аплодисментами. Журналист обернулся и увидел судей, садящихся за стол.

– Добрый день, добрый день! – поприветствовал всех Дивномор, чей кафтан сверкал на солнце и переливался всеми цветами радуги.

– Почему он везде ходит со своей лысой кошкой? – спросила Василиса у Айсулу.

– Поговаривают, будто давным-давно на сторону Темных перешла его жена. Светлые смогли поймать ее и заточили навсегда в тело кошки, и с тех пор Дивномор с ней не расстается – может, из-за любви, а может, просто опасается, что она опять переметнется к врагам и они найдут способ ее расколдовать.

– Жена в теле кошки? – с ужасом переспросила Маргарита, услышав разговор соседок. – А что значит «навсегда»? Пока она не умрет естественной смертью, прожив, как все кошки, лет пятнадцать?

– Ой, трудно сказать… – задумалась Айсулу. – Все зависит от того, как именно ее заколдовали.

Кажется, она добавила что-то еще, но Маргарита не услышала, потому что ее взгляд упал на Лису, застывшую возле судейского стола и с прохладой, которую Огненная колдунья почему-то смогла ощутить, разговаривавшую с Черной Курицей. В ту же секунду за спинами женщин выросла темная фигура в плаще – на этот раз не плод Маргаритиных фантазий, появившийся из-за широкого дубового ствола, а настоящая и очень реальная. Это был Александр Владимирович.

Маргарита поежилась: стало страшно, что он может поднять голову и увидеть ее виноватый взгляд. Тем не менее она не перестала следить за наставником. Странник обратился к Лисе, та все с той же загадочной холодной улыбкой что-то сказала в ответ: привычная картина, но только Маргарита опять испытала нежелание соглашаться с этой правдой. Зачем он подошел к Лисе? Зачем разговаривать с колдуньей, которая предала Водяную? Которая, если уж на то пошло, ведет себя с ним так, будто имеет какое-то право поучать и говорить ему, что следует делать.

– Орден Прорицателей, – тем временем вещал Август Адамович, поглаживая кошку-сфинкса, – приготовил олафы – предметы, которые каждая из команд должна приносить в конце испытания. Они различаются между собой и, скорее всего, отражают суть будущих названий команд. Сейчас анчутка подаст каждой команде зачарованную дощечку, на которой вам предстоит написать название. Как только я зачитаю его вслух, оно появится на плащах окольников.

Маргарита увидела, как метнулся к своей команде угловатый и похожий на Маливиничка велий. Черная Курица уже говорила что-то своим окольникам. А вот Дарья Сергеевна даже не шелохнулась, оставшись возле судейского стола.

– Лиса ведь не знает, что за название мы придумали, – сказала Маргарита. – Неужели ей неинтересно? Почему она не спросила?

– Она нам доверяет, – пожал плечами Сева.

– И, наверное, удивится, когда Дивномор его огласит.

– Итак, приступим. – Вера Николаевна приняла из рук анчутки дощечку и передала Дивномору, довольно потиравшему ладони. – Первая команда, чьим велием является наш дорогой Константин Дементьевич, называется… «Валокордин»!

Зрители захлопали, Либра аплодировал громче всех и разве что не подпрыгивал от восторга.

– Что? – сморщила нос Маргарита. – Валокордин?

– Я же говорила, что нам надо было выбрать звучное слово! – обиженно воскликнула Мила. – А вы спорили! Вот, у них теперь лучше название.

– Ну да, звучит неплохо, – согласился Митя. – Только странно как-то. Кто-нибудь знает, что это значит?

– Может, это какое-то заклинание?

– Или старинное имя?

– Да какая разница, значит ли оно что-нибудь…

– Вы что! – перебила Маргарита и, обернувшись, увидела на одном из последних рядов Полину, которая хохотала как ненормальная, а на нее с удивлением таращился сидевший рядом Алеша Попов. – Это самое идиотское название!

– Почему?

– Потому что валокордин – лекарство, которое принимают потусторонние, когда у них проблемы с сердцем. Понятное дело, вы о нем не слышали. Но разве это не по-идиотски – назвать команду как лекарство?

– Серьезно? Это лекарство? – развеселился Митя.

– Интересно, где этот двойник Маливиничка слово такое узнал?

– Вторая команда называется «Рыцари Света»!

Митя при этих словах красочно изобразил, что его тошнит.

– «Рыцари Света»? Ну и гадость, – шепнула Анисья.

– И правда, пафосная глупость какая-то, – подтвердила Мила.

– А по-моему, хорошее название, мы же все-таки Светлые маги, – подала слабый голос Майя и вопросительно посмотрела на Муромца.

– И последняя команда… ага… – Дивномор засмеялся, поглядев на дощечку. – Команда Дарьи Сергеевны отныне носит название «Лисята».

Все снова захлопали, Полина что-то выкрикнула. Лицо Лисы удивленно вытянулось, а потом расплылось в улыбке. Анисья почувствовала теплый ветерок возле спины, обернулась и краем глаза увидела, что на плаще действительно засветились белые круглые буковки, выстроившиеся в слово «Лисята».

– Пришло время поприветствовать окольников. – На этот раз слово взяла Вера Николаевна, и Анисья взволнованно выпрямилась, услышав ее голос. – Команда «Рыцари Света», Петр Нарышкин верхом на орловском единороге по имени Норт.

– Хороший единорог. Один из самых быстрых, – сказала Мила. – Его держат в Китежской конюшне.

– А Нарышкин – замечательный наездник, – добавила Анисья, не подозревая, что Митя в это время шепнул Майе: «Не бойся, Нарышкин неуклюжий олух».

– Команда «Валокордин», Денис Романов верхом на небыльской кобыле по кличке Горгулья. И команда «Лисята», Майя Кулема верхом на скакуне из Росеника…

Анисья повернулась и увидела, что брата уже нет на месте. Не было рядом и Майи. Они оба стояли внизу вместе с другими окольниками: большой конь с волнистой гривой и низенькая девушка – Майя по сравнению с остальными наездниками выглядела крошечной.

– Прошу оседлать коней, – скомандовал Дивномор. – Перед вами терема. Окольнику нужно допрыгнуть до окна под крышей терема и снять с шеи выглядывающего из окна колдуна олафу. Что это будет – увидим позже. На это у вас есть три попытки. Итак, скакун прыгает выше головы нарисованного на тереме змея, а наездник в это время снимает подвешенный на ленту предмет. Кажется, все ясно и просто, не так ли?

Митя вскинул голову и поглядел в небо, где пушистое облако сползло так низко, что закрыло собою крышу ближайшего терема. Майя слегка натянула поводья. Единорог неподалеку переступал с ноги на ногу и пожевывал трензель, небыльская Горгулья сначала стояла смирно, но потом вдруг вытянула морду и понюхала усыпанную сапфирами уздечку Муромца.

– Когда я прыгну первый раз, ничего не делай. Даже не пытайся снять эту штуку, которую нам надо раздобыть. Просто посмотри, где там что, поняла? – Митя почувствовал, как по телу наездницы пробежала легкая дрожь, какая бывает на реке от утреннего ветерка. Конечно, не каждый день конь под тобой разговаривает человеческим голосом!

– Поняла.

– Крепче сожми колени.

– Д-да, хорошо.

– Ну все.

– Удачи, – прошептала Майя, теребя в похолодевших руках повод и глядя на шелковистую гриву коня.

Русалий круг объявили открытым. Раздались громкая музыка и оглушительные аплодисменты, сопровождающиеся криками зрителей.

Первым прыгал Петр Нарышкин на Норте. Анисья выпрямилась и постаралась внимательно разглядеть лицо наездника, а затем и скакуна. Единороги, как она помнила, всегда отличались прекрасной способностью высоко прыгать, обычно они справлялись с любыми препятствиями, но слушались только девственниц и верно служили лишь им, поэтому Петя, каким бы ни был хорошим наездником, вполне мог ожидать от Норта чего угодно.

«Почему они выбрали Нарышкина, а не какую-нибудь девушку?» – тут же спросила себя Анисья.

– Чтобы в этом испытании были задействованы все видные личности. Нарышкин, Романов и Муромец. Ну просто находка для летописцев, – ответил Сева.

Анисья согласно кивнула, посчитав такой поворот вполне логичным, но потом ее вдруг осенило: она ведь не произнесла вопроса вслух!

Норт прыгнул, зрители взревели громче прежнего: он разбежался и сделал такой скачок, что с первого раза долетел до открытого на самой верхушке терема окна. Но Петя не успел бросить поводья и снять то, что висело на шее у выглянувшей девушки.

– Отлично! Молодец! – закричал Аристарх Назарович, поднимаясь со своего места.

Пришла очередь Мити. Когда он разбежался и оторвался от земли, Анисья сдавленно взвизгнула и схватила за руку Севу, тут же на мгновение ослепнув от яркой вспышки: фотограф, стоявший неподалеку вместе с журналистом из «Кудыкиной Горы», запечатлел их вместе.

В воздухе блеснула грива, и могучий конь вернулся обратно на землю, руки наездницы были пусты.

Раздались аплодисменты.

– Не так высоко, как единорог, – сказала Маргарита.

– Он должен допрыгнуть, – не сдавался Антон.

– Давно ли ваш брат научился оборачиваться конем? Или он это умеет с детства? – тут же влез в разговор пронырливый журналист, приготовив бересту, но Анисья только отмахнулась.

Горгулья прыгнула ниже остальных, Романов выглядел расстроенным.

– Правильно, небыльские лошади самые быстрые, но никто и не говорил, что они хорошо прыгают, – заметила Айсулу.

– Вторая попытка! – объявил Август Адамович, поглаживая кошку, которая уселась на краю судейского стола и во все глаза наблюдала за происходящим. – Петр, прошу вас.

Снова музыка, снова овации. Затем раздался взрыв смеха: Нарышкин не смог ухватиться за ленту на шее девушки, но на этот раз потому что Норт перепрыгнул не только голову нарисованного змея, но и само окно.

– Ну, и такое бывает, – добродушно произнес Дивномор.

На поле выбежал наперсник «Рыцарей Света» и подал Пете воды.

– Теперь Митя… – прошептала Маргарита и сжала кулаки.

Митя повернулся к Майе и что-то ей сказал, она промолчала в ответ и только в сотый раз покосилась на окно.

– Майечка, ваша очередь.

Анисье казалось, что время течет слишком быстро, – вот только что озвучивали название команд, а теперь уже вторая попытка! И уже ее брат стоит на зеленой лужайке, готовый сорваться с места и снова прыгнуть… Ему нельзя проигрывать, он же Муромец!

Митя побежал, удары копыт о землю звучали в ушах его сестры.

Затем время решило изменить свою скорость и стало плыть медленно, придавая каждому движению плавность и размеренность. Конь прыгнул. Он так долго летел вверх, что Анисья даже удивилась. Майя бесстрашно разжала пальцы и выпустила поводья…

Анисья зажмурилась, а когда открыла глаза, Митя с наездницей на спине уже стоял на земле. Опять зазвучали аплодисменты.

«Вторая попытка куда лучше первой!» – подумала Анисья, но тут же услышала, как затихающие хлопки зазвучали с новой силой, а Маргарита с Василисой с оглушительными криками вскочили на ноги: Майя подняла вверх руку, демонстрируя всем широкую фиолетовую ленту с висящим на ней большим блестящим предметом.

– Что-о-о? – изумилась Анисья.

– Вот это да! – заорал Антон.

– Умницы! Умницы! – верещала Мила, изо всех сил хлопая в ладоши.

Началась настоящая суматоха. Судьи были так удивлены, что просто молчали, и только Лиса бросилась к Майе и обняла ее. На траву упала драгоценная уздечка: Митя снова обернулся человеком: радостным, гордым и мокрым от пота. Он, получив поцелуй в щеку от Дарьи Сергеевны, хотел тоже поздравить с победой свою наездницу, но остолбенел, когда под ноги ему упал большой цветок орхидеи. Митя поднял голову: с центральной части трибун ему махала кружевным платком Марьяна Долгорукая.

– Кажется, у нас объявился победитель, – произнес Дивномор, но его фраза потонула в восторженных возгласах зрителей.

– Я прошу тишины, – сказала Вера Николаевна. – Испытание еще не закончено! Да, мы должны поздравить Дмитрия и Майю с победой, это было блестяще, но не надо забывать, что необходимо распределить второе и третье места между оставшимися окольниками. Давайте продолжим!

В конце концов второе место досталось Романову и Горгулье, которые с третьей попытки смогли-таки стянуть с шеи девушки атласную ленту с висящим на ней призом в форме амагили. («Я же говорила, что валокордин – лекарство!» – воскликнула Маргарита). Петру Нарышкину же удача сегодня не улыбнулась, и его единорог снова пролетел высоко над открытым окном.

Глава семнадцатая

Тайна Лисы

Хорошо, что в доме никого не оказалось.

Полина впотьмах добралась до дивана, вытянула из-под него дорожную сумку и перевернула вверх дном все ее содержимое в поисках блокнота и ручки. Затем на ощупь приблизилась к столу, раздвинула занавески на окне и села. Нужен был свет.

Так, откуда он здесь обычно появляется? Полина повертела головой: никаких свечей, никаких ламп, кристаллов-световиков… Ага! Что-то вчера светилось на потолке!

Она подняла глаза и увидела очертания большой люстры.

«А выключатель?» – тут же родился в голове вопрос.

Но не успела она встать и отправиться на поиски, как люстра вспыхнула приятным белым светом и озарила комнату.

Полина ожидала, что после Митиного триумфа команда будет целый день отмечать победу, веселиться и принимать поздравления, но все сложилось не так: Митя с Анисьей были вынуждены отправиться на званый обед, где победителя с нетерпением ждали семейства Муромцев и Долгоруких, приехавшие специально ради него.

Маргарита договорилась встретиться со Славой, Айсулу захотела прогуляться с родителями, Мила с Василисой узнали о лавке, где продавались книги и зелья для друидов, и сразу отправились на ее поиски. Оставались только Антон, Майя и Сева, но и они куда-то исчезли, хотя Полина не особо рассчитывала на их общество.

Она решила пойти с Милой и Василисой в Лавку Друида, которая располагалась где-то в центре ярмарки. Ярмарку созвали специально для прибывших магов – это было бесконечное скопление всевозможных магазинчиков и лавочек. Полина впервые видела столько колдунов. Они съехались сюда со всех краев. Некоторые выглядели как настоящие шаманы, увешанные амулетами, кто-то ходил в маленьких расшитых бисером шапочках, кто-то – в колпаках, Полина даже заметила двух колдуний в остроконечных шляпах. О небывалом наплыве туристов трубили все потусторонние газеты Суздаля, людьми были забиты отели и гостиницы, переполнены кафе и рестораны, улицы города шумели и пестрели внезапно возникшей толпой.

Но эйфория первой победы медленно проходила, освобождая место для грусти. Наверное, причиной этому послужило то, что увидела Полина несколько минут назад во время своего похода в Лавку Друида. Пока Василиса с Милой сверялись с планом ярмарки, Полина задержалась возле ближайшей лавочки. Под ярким тентом стоял длинный стол, на котором сверкали крупные бледно-голубые камни разных размеров. За прилавком стояла женщина, по виду напоминавшая как раз одного из тех обвешанных амулетами шаманов, и в упор глядела на Водяную колдунью.

– Здравствуй, девочка-ручеек, – тихо сказала колдунья, но Полина расслышала ее в гуле голосов и поняла, что продавщица обращается именно к ней. – Я знаю, кто ты.

– Добрый вечер, – отозвалась Полина, подойдя ближе к столу и взглянув на камни.

– Водяная колдунья… Такая редкость. – Глаза женщины были приветливыми. – Сначала я не поверила, когда стало о тебе известно, реченька. Ты обязательно должна пройти Посвящение. Но это стоит больших трудов, не так ли?

– Да, наверное.

– Это глаз Морского чудища, – сказала женщина, заметив Полинину заинтересованность товаром. – Продлевает жизнь, поэтому так дорого стоит.

– Действительно дорого.

– Но можно приобрести совсем маленький камень. Даже маленького будет достаточно, чтобы…

– Но у меня уже есть, – сказала Полина и продемонстрировала браслет из тяжелых голубых бусин.

– О! – воскликнула колдунья. – Откуда же это у тебя? Узнаю почерк Гагата, камни заговорены… Ценная вещь, очень ценная… береги ее. Ты меня слышишь, девочка-ручеек?

Но Полина не слышала. Она глядела за плечо колдуньи и видела только темную макушку юноши, который слился в совершенно неприличном поцелуе с невысокой кудрявой девушкой. И не потребовалось много времени, чтобы узнать в этой парочке Светослава и Олю.

– Реченька! – снова окликнула ее продавщица, а Светослав вдруг оторвался от своей спутницы и обернулся, будто почувствовав Полинин взгляд.

Но Полина, вырвав руку из пальцев женщины за прилавком, кинулась в сторону, чтобы как можно скорее затеряться в толпе. Василиса с Милой вряд ли теперь ее найдут, но это и хорошо. Лучше побыть одной. Надо перестать волноваться и остыть!

Как бы хорошо ни шли ее дела, мысль о расставании со Светославом вдруг заставила переживать все плохое снова. И опять стало невыносимо одиноко, невыносимо грустно. По дороге домой ее кто-то окликнул, но Полина не обернулась. Она не обернулась, даже когда ей показалось, будто кто-то хочет схватить ее за руку. Возможно, это был кто-то из наставников, потому что только некоторые из них до сих пор носили здесь длинные куколи с капюшонами.

Полина уставилась в окно, за которым алел летний вечер, и ручка, зажатая в пальцах, еще долго не приступала к письму. Спокойно и уютно, но в то же время очень тоскливо было сидеть одной. Можно было себя не обманывать – она не просто так осталась в общей комнате. Вдруг кто-нибудь заглянет? Вдруг спросит, о чем она пишет тете? И Полина тогда вздохнет, отведет глаза в сторону и поникшим голосом скажет: «Ни о чем». Тогда этот «кто-то» догадается, как ей плохо, пожалеет…

Полина встрепенулась, поглядела на пустой листок и принялась быстро писать, пока и правда кто-нибудь не пришел. Наступил вечер, и в любую секунду могли вернуться Митя с Анисьей. Вскоре половина страницы покрылась буквами, а затем несколько строчек были решительно вычеркнуты. Полина в задумчивости застыла. Интересно, существует ли колдовство, уничтожающее ошибки правописания?

Внезапно ее тело напряглось – за входной дверью что-то скрипнуло. На пороге появился Сева. Он был один, без Антона и без Майи.

– Ты уже здесь? – бросил он ей таким тоном, от которого чуть не завяли цветы на подоконнике, и скрылся в мужской спальне.

Полина проводила его взглядом и закусила губу. Конечно, этот поинтересуется о том, что она пишет. Как же. Но даже если вдруг наступит конец света, как выражается Митя, и Сева все-таки спросит ее, не станет же она ему рассказывать, что сидит тут и чуть не плачет от того, что видела, как ее бывший парень целуется с другой девчонкой. Кто-кто, а Сева уж точно этого не оценит.

Через некоторое время Воздушный маг показался снова, но и на этот раз не снизошел до разговора, а только прошествовал в ванную комнату с таким видом, будто Полины не было вовсе.

Она в последний раз взглянула на письмо и поставила жирную точку в конце предложения – писать дальше не имело смысла, в голову лез только нелепый бред о веснушках и ямочке на щеке.

Скоро все вернутся домой и начнут отмечать первую победу, а до этого времени ей все равно не удастся придумать, как уместить на одном листе все, что хотелось рассказать тете с дядей.

Она отложила незаконченное письмо и стала гипнотизировать дверь ванной комнаты, за которой шумела вода. Прошло несколько минут, и вернулся Митя, но не с Анисьей, а почему-то с Антоном. Когда они успели встретиться?

Они радостно гомонили, пряча что-то под плащами. Казалось, что Полину они вообще не заметили, а когда скрылись в комнате парней, наконец прибежала и Маргарита.

– Ты тут? – тоже спросила она, но, в отличие от Севиного, в ее голосе слышалась радость. – Ну слава богу, я тебя везде ищу! Я только попрощалась со Славой, как тут же наткнулась на Лису. Она чуть не убила меня, когда узнала, что ты бродишь где-то одна, сказала, что ты должна ходить в сопровождении кого-то.

– Как ты узнала, что я одна?

– Встретила Милу, и она сказала, что они с Василисой тебя потеряли.

– Так чего в этом страшного? Хочешь сказать, Старообрядцы могут сюда пробраться и украсть меня?

– Это не я хочу сказать, а Дарья Сергеевна, – ответила Маргарита и помрачнела, словно вспомнила что-то неприятное, когда Полина упомянула Старообрядцев.

– Знаешь, что они принесли? – через несколько минут спросила она Полину, поглядывая на дверь, за которой только что исчезли Антон с Митей. – Местную медовуху. Но не ту, что продают потусторонним, а волшебную. Ее делает знакомый моей бабушки.

Полина улыбнулась, а Маргарита продолжила шепотом:

– Они собираются куда-то идти потом. Посмотрим, как им это удастся. Особенно после такого количества. Эта медовуха вкуснее в сто раз и действует в сто раз сильнее. Но будем надеяться, что наши глупые парни этого не знают.

– О каком действии ты говоришь? – уточнила Полина, решив ничего не рассказывать об Оле и Светославе.

– Ты не знаешь? Ты никогда не пробовала эту медовуху? Ха, так это очень весело. Если выпьешь слишком много, не сможешь передвигать ногами.

– Хочешь сказать, Митя с Антоном могут не знать, как действует медовуха?

– Если бы знали, вряд ли бы купили столько. И здорово, если они не знают. Такое зрелище будет! Главное, чтобы Лиса не сорвала веселье, – сказала Маргарита. – Кстати, я тут услышала, что велии живут в одном доме с окольниками. Почему тогда Лиса не живет с нами?

– Потому что я здесь. Да еще и путаница с кроватями. Она, наверное, решила, что будет слишком тесно. Интересно, где же тогда она поселилась? Может, у нее в Суздале есть какие-то родственники?

– Не думаю. – Маргаритины глаза сверкнули. – Возможно, делит дом с кем-нибудь из наставников или судей.

Полина вмиг развеселилась и захохотала, всю грусть как рукой сняло.

– Ага, с Жабой! Представляю, как им вместе тяжело. Они же на самом деле терпеть друг друга не могут!

– Или с Александром Владимировичем…

– Со Странником? Ну, нет, это уже не так смешно. Густав Вениаминович куда забавнее!

– А я и не шучу. – Маргарита в задумчивости теребила прядь черных волос. – Мне кажется, что между ними…

Улыбка сползла с лица Полины.

– Я думала, что ты тоже замечала, – продолжила Маргарита, и снова ее лицо стало таким взволнованным, будто она хотела сообщить что-то очень важное, но не могла решиться.

– Что?

– У них какие-то отношения.

– Думаешь? Я иногда видела их вместе, но они общались просто как коллеги.

– Дарья Сергеевна влюблена в Александра Владимировича, тебе не кажется?

Полина попыталась напрячь память, чтобы вспомнить хоть один случай, подтверждающий слова Маргариты, но ничего подобного в голову так и не пришло. Может быть, потому что перед глазами упрямо маячило лицо Светослава, о чем бы она ни думала? А может быть, потому что на самом деле между Лисой и Странником ничего не было.

– Наверное, тебе показалось. Они, конечно, иногда появляются вместе…

– Вот именно, что появляются. Она всегда зовет его за свой стол в столовой и всегда пытается завести беседу, если где-то встречает. Однажды она вообще пришла на площадку для Огненных, чтобы поговорить с ним!

– Это ничего не значит. Может, у нее было дело или просьба от Веры Николаевны.

– Какое такое дело может их связывать? – спросила Маргарита. – И разве Лиса бегает с просьбами от Велес? Нет, Полина, у нее точно что-то есть к Страннику.

– Брось, Марго. – Полина попыталась улыбнуться, но вышло неестественно и натянуто, словно предчувствие ссоры мешало ей. – Лиса просто дружелюбная… К тому же не так много у нас молодых наставников, с которыми она могла бы поговорить.

Внезапно Полина вспомнила о том, что однажды подумала, будто поклонником Лисы был Ирвинг. Интересно, если бы она сказала кому-нибудь, это звучало бы так же нелепо, как и то, что Дарья Сергеевна испытывает чувства к Македонову?

– Да, ты права. – Никакой злобы в голосе Маргариты не было, но Полина вдруг ощутила странное напряжение. – Она так общается, будто все вокруг – ее близкие друзья.

– Она же просто молодая и веселая, и … – Полина замялась.

– Полина, ты ее защищаешь, потому что она твоя любимая наставница. Но если взглянуть со стороны, то многое выглядит странно. Даже с Севой она ведет себя не как наставница. С чего она так любит его?

– С Севой? – Полина никак не могла понять, что случилось с подругой. – Что за странности ты говоришь?

– Странности? – Щеки Маргариты воинственно вспыхнули. – Отлично. Тогда я расскажу тебе еще кое-что. Я узнала это случайно, но не хотела говорить, потому что боялась тебя расстроить… Лиса предала тебя.

– И что это значит? – удивилась Полина.

– Ты опять назовешь это странностями.

– Марго, извини. Извини, что я так сказала. – Полина уставилась на свои руки и почувствовала, что еще чуть-чуть, и из глаз польются слезы. Ну что за вечер сегодня! – Каким образом Лиса могла меня предать?

– Я не знаю. Я только слышала, как перед самым нашим отъездом Странник обвинял ее в том, что она предала тебя.

– Но ведь… – Полина посмотрела на подругу. – А больше ты ничего не слышала? Что же она могла сделать такого, чтобы предать меня? Ведь я тут, с вами, в безопасности. Меня отправили на Русалий круг, вокруг полно людей, которые следят за мной, и все вроде бы хорошо…

Девушки вздрогнули, когда на стул между ними опустился Сева, бесшумно вынырнувший из ванной комнаты. Он откинул со лба мокрые волосы и постучал пальцами по столу. Повисло неловкое молчание.

– Большего бреда в жизни не слышал.

– Так и не слушал бы тогда! – вспылила Маргарита, резко вскочив из-за стола.

Сева еле уловимым движением поймал ее за руку и не дал далеко отойти.

– Свой характер будешь демонстрировать нам потом, а пока сядь и послушай.

Маргарита в нерешительности огляделась по сторонам, но все-таки вернулась на свое место за столом, так и не произнеся достойного ответа наглецу. Полина мрачно взглянула на подругу, не зная, на чьей стороне быть: Марго все-таки повела себя странно, не рассказав ей раньше о том, что слышала от Странника, но и Сева, считающий себя, по всей видимости, самым умным на свете, не вызывал в ней сейчас никаких положительных чувств.

– Лиса никого не предавала.

– Я слышала другое… – попыталась перебить его Маргарита, но тут же притихла под его уничтожающим взглядом.

– Пожалуйста, дослушай до конца. Лиса никого не предавала. То есть, может быть, и предавала, но не эту Полину, и не нам ее осуждать. Я кое-что расскажу, но только вы пообещаете, что не станете трепаться об этом на каждом углу.

– А мы давали повод в нас сомневаться?! – не выдержала Полина, заглядывая в лицо Воздушному магу. – Или ты считаешь, что я должна обещать это каждый раз, когда ты рассказываешь свои секреты? Если так, наложи заклинание Неразглашения, и никаких проблем со мной не будет.

Она хранила его тайну столько времени! Молчала о том, что он был призванным оборотнем! Даже от Стефани скрывала его происхождение! И мерзкий нахал еще смел говорить ей такое!

– Хорошо, проехали. – Мерзкий нахал почему-то не нашелся что ответить, бегло взглянул на ее шею и быстро перевел взгляд на Маргариту.

– Дарья Сергеевна и Странник проходили Посвящение вместе, – наконец произнес он.

– Где?

– В Заречье. Но не это главное. У Александра есть брат-близнец Игорь, они втроем тесно общались.

– У Странника есть брат? – удивленно переспросила Полина, почувствовав себя немного смелее.

Сева кивнул.

– И этот брат стал мужем Лисы.

– Так она замужем? – Полина вконец растерялась.

– А я об этом как раз слышала! – отозвалась Маргарита.

– Если вы прекратите перебивать, я, может быть, расскажу все до конца. Спасибо. Игорь – бывший муж Лисы. Когда у них родилась дочь, Полина, – да, ее звали так же, как и тебя, – Игорь перешел на сторону Темных и потянул за собой жену. Ну, что еще?

– Почему он перешел к Темным? – не веря своим ушам, прошептала Полина.

– Не знаю. – Сева перевел на нее взгляд и пожал плечами. – Лиса лично мне ничего об этом не рассказывала. Все это я узнал не от нее. Дальше случилось самое плохое. Лиса отказывалась переходить к Старообрядцам, и тогда муж стал угрожать, что отнимет у нее ребенка.

Полина почувствовала липкий холодок страха. Жуткие новости никак не вязались в ее голове с образом смеющейся Дарьи Сергеевны. Где же в это время был Македонов? Почему он не помог ей?

Македонов… Македонова не было на стороне Светлых… Он был странником… А муж Лисы стал Старообрядцем. Три друга по какому-то жуткому стечению обстоятельств оказались по разную сторону баррикад. История принимала ужасный поворот.

– Лиса оставалась непреклонной. Старообрядцы угрожали ей убийством ребенка, но Дарья Сергеевна не поддавалась, не веря в то, что отец Полины пойдет на жестокость. Но, как известно, для Старообрядцев нет преград, и ребенок действительно погиб.

– Погиб?! Ребенок Лисы умер?! – Полина вскрикнула.

– Да. Девочка… умерла.

– Но как отец допустил такое!

– Это остается тайной.

Маргарита с расширившимися от ужаса глазами посмотрела на Севу.

– Но я думала, что убили ее мужа… Она вроде бы говорила о нем как о мертвом… «У меня был муж».

– Нет, он жив до сих пор. И вот о каком предательстве Полины ты слышала. Александр Владимирович считает Лису неправой. Наверное, он думал, что ей следовало перейти к Темным, чтобы спасти дочь… Я не знаю подробностей. Что там точно произошло… никто, наверное, кроме них самих, не знает…

– Сколько же лет Лисе? – вдруг спросила Полина, вникая в подробности. И когда это с молодой наставницей успело произойти столько ужасных вещей?

– Тридцать четыре-тридцать пять, что-то вроде этого.

Полина открыла рот от удивления.

– Правда? Она выглядит совсем юной! На вид не больше двадцати!

– Когда перевертыш живет в теле животного, время для него течет по-другому. Долгое время она была лисой.

– Хочешь сказать, Страннику столько же лет, сколько и ей? – недоверчиво спросила Маргарита. – Не знаю, в обличье кого он жил, но выглядит он явно не на двадцать.

– Они ровесники, – ответил Сева, и легкая улыбка коснулась его губ.

– Интересно, а Жабе сколько? Наверное, мы услышим что-нибудь совсем неожиданное…

– Ого, вы уже здесь! – Митя показался из спальни. – А что у вас такие недовольные лица?

– Мы были дома еще до того, как вы пришли, – ответил Сева и многозначительно поглядел на девушек, из чего стало ясно, что разговор о Лисе закончен.

– Правда? – удивился Антон, появившийся вслед за Митей. – Вы от нас прятались?

– Да, в ванной, – сказал Сева, разглядывая бутылку медовухи, поставленную на стол.

– Все вместе, – поддакнула ему Полина, и Сева мрачно усмехнулся.

– От тебя такая шутка звучит неожиданно, – сказал Митя.

Полина не могла отделаться от мысли, что при виде Лисы будет теперь каждый раз вспоминать услышанную историю. Будет глядеть в желтые глаза и искать в них отблески боли, которой раньше не замечала.

Дверь в очередной раз отворилась, и в комнату вошли Айсулу, Мила и раскрасневшаяся Майя, у которой на шее до сих пор висела на атласной ленте олафа – золотой лисенок.

– О, значит, мы все-таки отпразднуем победу вместе! – воскликнула Айсулу с довольной улыбкой. – Когда это вы успели прийти? Мы думали, мы первые… Митя, как прошел обед? Я видела Марьяну сегодня… Почему ты не сказал нам, что твоя невеста здесь?

Митя кисло улыбнулся.

– Вы говорили о чем-то грустном? Почему такие хмурые? Мы просто молодцы сегодня, точнее, Майя с Митей молодцы. Аристарх Назарович рвет и мечет, говорит, что нельзя было позволять оборотню участвовать.

– Если бы выиграла Горгулья, он бы сказал, что нельзя было допускать к участию небыльских скакунов, – отозвалась Майя, поправляя очки.

– Вы были на ярмарке? Мне кажется, мы всю ее обошли, а она огромная. – Мила скинула босоножки и потерла щиколотки. – Ноги страшно болят.

– Огромная, но бестолковая, – тут же возразила ей Айсулу, приблизившись к столу и взглянув на бутылку медовухи. – Мы, как ты говоришь, обошли ее всю, но так и не нашли ни одного средства от прыщей. Ни в одной косметической лавке! И что мне делать теперь? – Она вынула из кармана маленькое зеркальце и взглянула на свое отражение. – Как назло, какая-то сыпь по всему лицу, а тут даже ни одного зелья не продается. Наверное, меня укусил несуществующий Крав.

– Спроси совета у Овражкина. Он у нас целитель, – тут же отозвался Митя.

– Серьезно? – спросила Айсулу в один голос с Майей. – Ты пойдешь по стопам отца?

Сева кивнул.

– Так что надо делать, чтобы прыщей не было?

– Не знаю, – искренне ответил он. – У меня не бывает прыщей. Но я постараюсь найти справочник…

– До чего обнаглела эта нежить! – воскликнул Митя и поставил на стол несколько откуда-то появившихся стаканов. – Даже прыщей не бывает!

– Зато есть это, – сказал Сева, показав всем свои ладони, усыпанные веснушками. – У моих предков пятнистая кожа.

– Но выглядит просто как веснушки. Это так мило! – принялись наперебой восклицать девушки, и Полина легонько пнула под столом Маргариту, чтобы та не вздумала присоединяться к комплиментам.

– Так как это, быть потомком неж… – начал было Антон, но вдруг покраснел и закашлялся, вцепившись пальцами в собственное горло.

– Что тут особенного? Ты же не можешь рассказать мне, как быть человеком.

– У них умный организм, – ответил Митя, старательно избегая слов «нежить» и «Сирена». Хоть на него никто и не накладывал заклятье Неразглашения, вид задыхающегося Антона заставлял его осторожничать. – Умнее, мне кажется, чем у нас. Если ему требуется отдых, он может спать хоть стоя, хоть во время встречи с наставником. Случается, что иногда он вдруг замолкает, как будто просто выключается, и я только через несколько минут понимаю, что он спит прямо сидя за столом. А еще он почти ничем не болеет из наших болезней. Ну, а как он умудряется не зевать на встречах с Жабой, я вообще не понимаю!

Входная дверь распахнулась в последний раз и впустила Анисью с Василисой.

– Ох уж эти Дружинники! И кто только решил поставить их на нашу защиту? – выдохнула Анисья, прерывая разговор (ведь без нее не могли говорить ни о чем интересном!). – Еле сбежала: «Туда не ходите, барышня, сюда не смотрите, этого не делайте, позвольте, прошу прощения!». Ну что за радость приезжать на Русалий круг и ходить в их сопровождении? Так, а это что у вас? Медовуха? Митя! Если кто-нибудь узнает… Ты же понимаешь, за нами тут следят в оба. Я от журналиста «Экспресс-летописи» еле отбилась. Не хватало еще, чтобы про тебя написали…

– Не вопи, Анисья. Не успела войти, как уже раздражаешь меня, – откликнулся Митя, театрально заткнув уши.

– Кто еще кого раздражает! Мы вот принесли пирожных, – она указала на корзинку в руках Василисы, – но с вами не поделимся, вот и пейте свою медовуху.

– Малышне никто и не предлагал! – отрезал Муромец.

– Послушайте! – Антон повернулся сначала к Анисье, затем к Мите. – Я восхищен вами!

– Ты же вроде еще не пил… Мы заметили! – одновременно произнесли Сева и Маргарита, так что никто не разобрал, какую фразу сказал каждый из них.

– Это правда! – так душевно воскликнул Антон, что ему оставалось только прижать руку к сердцу и расплакаться, по мнению Маргариты, чтобы довести произнесенную фразу до идеала. – Никогда бы не подумал, что Муромцы такие хорошие.

– Хм. – Митя пожал плечами.

– У нас в Китеже много представителей древних родов, вот Рублевы хотя бы… – продолжил Антон. – Но они совсем не такие, с ними даже просто так не заговоришь, а вы… Вы совсем другие…

– На. – Сева протянул ему полный стакан медовухи. – Выпей, полегчает.

– Он прав, – подтвердила Мила. – Знаете, там очень заметны различия между колдунами. Те же Рублевы не станут в свободное время болтать, ну, допустим, со мной.

– Да просто Рублев сам по себе кретин, – сказал Муромец.

– Мой братец его ужасно не любит, – вставила Анисья.

– Он мерзкий тип.

– Я бы на твоем месте не бросалась такими фразами, – деловито заметила Анисья. – И ни капельки он не мерзкий.

– Тогда почему ты ему отказала? Он же предлагал тебе свои дурацкие руку и сердце.

– Ну знаешь! Это тут ни при чем! Не твое дело, почему я это сделала.

– Эй-эй, Муромцы, успокойтесь, – остановил их Сева. – Не то наши друзья изменят о вас мнение. Предлагаю тост. Надо выпить за первую победу и за великолепного скакуна. Нам наконец-то удалось собраться всем вместе, так что не упускайте случая…

– И за наездницу! – Митя схватил бокал и в несколько глотков опустошил его.

– Значит, быть… ну… тобой не так уж странно? – Мила повернулась к Севе.

– Конечно. Ты сама тоже не совсем человек, верно?

– Да. – Мила захлопала ресницами, польщенная его наблюдательностью. Севины глаза вдруг стали особо пристально ее разглядывать. – Из-за цвета волос догадался?

– Не только. Еще уши. – Он приподнял прядь ее ярко-красных волос, открывая слегка заостренное кверху ухо.

Полине на миг стало одновременно неприятно и страшно. И, конечно, не из-за вида уха, а из-за того, каким пустым вдруг стал взгляд колдуньи. Она до сих пор не могла привыкнуть к тому, что на близком расстоянии от Сирены рассудок девушек куда-то пропадал. Полине с ужасом подумалось, что, если вдруг Сева повернулся бы к ней и точно так же дотронулся до ее волос, при этом глядя в ее глаза с точно таким же выражением, она бы, как и Мила, застыла бы от… Нет, не от удивления, а от какой-то необъяснимой радости…

Она тут же вытащила из корзины кусок черничного пирога и откусила, чтобы выкинуть из головы эту жуткую мысль.

– Да, отчасти человек, отчасти ирландский эльф, отчасти бродница. Предки намешали крови! Но на магию это почти никак не влияет, – объяснила тем временем Мила, сумев выпасть из оцепенения, как только Севина рука вернулась на место. – А не про тебя ли говорил Дивномор, когда распределял нас по командам? Ты сын известного целителя?

– И ведь это ты умеешь превращать воду в живую? – вставил Антон. – Я бы тоже мог, у меня прекрасная выдержка и я не боюсь потусторонних, но вот только не играю на дудочке…

– Животворение воды – очень сложный обряд. – Майя, выпив уже второй стакан медовухи вместе со всеми, подключилась к разговору. – Да и вообще быть целителем слишком сложно. Мало кто выбирает этот путь.

– Точно, это большая ответственность. Особенно трудно хранителям.

– Каким хранителям? – уточнила Маргарита.

– Ну, лекарям-хранителям, – сказал Антон.

Маргарита тут же посмотрела на Полину, но та только пожала плечами.

– Полина с Маргаритой выросли с потусторонними. Так что не удивляйтесь, что они делают такие непонимающие лица, – улыбнулась Василиса. – Лекарь-хранитель – это такой целитель, который, совершая специальный обряд, обязывает себя охранять жизнь колдуна. Другими словами, если этому колдуну будет угрожать смертельная опасность, хранитель должен ценой даже собственной жизни спасти его.

– Но с какой стати кто-нибудь на это пойдет! – воскликнула Маргарита.

– Хранителям… много платят за это. Ну, и потом, это честь…

– Мой отец – хранитель Ирвинга, – сказал Сева. – Правда, я не уверен, что ему за это платят, – добавил он со странной улыбкой. – Это я к вопросу о чести.

– А ты станешь чьим-нибудь хранителем? – спросила Айсулу таким сладким голосом, будто предполагала, что Сева ответит: «Да, твоим!».

– Скорее всего…

Он, к ее огорчению, ответил по-другому.

– Чьим же?

Сева, выждав паузу, слегка качнул головой в сторону Мити.

– Нашу семью с древних времен охранял род Заиграй-Овражкиных, – сказал Митя. – Но несколько поколений назад связь оборвалась. Однако судьба – странная вещь.

Первая бутылка медовухи закончилась, за ней появилась вторая, потом третья. Наперсницы с интересом наблюдали за изменением настроения команды, за тем, как их беседа становилась все громче, чаще звучал смех. Маргарита пыталась определить, на кого же чаще смотрит Майя – на Севу или на Митю, и выходило, как бы странно это ни казалось, что на Муромца.

– А правда, что в Заречье все живут в избушках на курьих ножках? – спросила Айсулу.

– Конечно!

– И они умеют ходить?

– Еще бы! – воскликнула Маргарита. – Наша с Полиной избушка еще и танцевать умеет!

– А избушка наших соседей выскакивает из-за кустов на прохожих, – добавила Анисья.

– Какое странное место! – покачала головой Айсулу. – И все эти слухи, что оно как будто и не существует на самом деле…

– Оно существует, – улыбнулся Митя. – И находится по ту сторону реки. То место, где вы, небыльцы, проходите Посвящение, наверняка не менее загадочное.

– Да, мы живем в Дивноморье, оно спрятано под водой, – кивнула Майя.

– Под водой? – изумленно уставились на нее Полина и Маргарита. – Как это?

– Маленький остров, уходящий под воду. Попасть туда не так просто – незнающий человек просто потонет в море, если попытается к нам проникнуть. Остров охраняют морские дружинники Ирвинга – их тридцать.

– У нас же все совсем не так, – сказал Антон. – В Китеже есть всего два общих дома – один женский, другой мужской. Каждый дом стоит на высоких столбах.

– И мужчинам под страхом смерти нельзя проникать в женский дом, – улыбнулась Мила.

– И как? Уже много погибших? – отозвался Муромец.

– Нет, всего парочка.

Еще долго обсуждали Заречье, Дивноморье и Китеж, затем перешли на любимых наставников и в конце концов стали выяснять, чем отличались методы освоения различных Стихий.

Антон, опять начавший хвастаться высоким уровнем владения Огненной магией и приписавший себе, как все догадались, еще и парочку чужих подвигов, встал из-за стола.

– Ого, – вдруг воскликнул он, пошатнувшись, и тут же забыл, куда и зачем собирался пойти. – Вроде бы я почти не пил, но ходить тяжеловато.

– Мне кажется, в этом напитке ни капли алкоголя. У меня ясная голова, – возразил Митя.

– Они не знают! – еле сдерживая смех шепнула Маргарита Полине. – Я же говорила.

Сев на место, Антон с энтузиазмом принялся доказывать Водяной колдунье, что он бы с легкостью мог колдовать с ней.

– Но только сейчас я немного не в форме, но вот завтра… Кстати, покажи нам что-нибудь особенное!

Полина рассмеялась:

– Что-нибудь особенное – это что?

– Я хочу сказать… Водяная магия… она же странная…

– Я тебя не понимаю, – ответила Полина, теперь с легким волнением глядя в глаза Антону. Как назло за столом внезапно повисло молчание.

– Считают, что Водяные… Ну, ты сама знаешь… Водяная магия похожа на колдовство Темных.

Все продолжали молчать, пока наконец не заговорил Митя:

– Водяная магия не похожа на колдовство Старообрядцев. Просто многие боятся Водяных, поэтому и пускают слухи. Водяная магия сложнее, чем та, к которой мы привыкли, но не опаснее. Водяные умеют маскировать одно заклинание под другое. Водяные считывают эмоции, настроение и умеют влиять на это. Часто и про Воздушное колдовство говорят, что оно подходит лишь Старообрядцам. Но на деле, как мы знаем, большинство Темных магов – Огненные.

– Но она просто скромничает, – вдруг сказала Анисья. – Полина на самом деле может показать кое-что необычное.

– Что? – удивилась Полина.

– Ты умеешь материализовывать предметы, ты же нам показывала.

– Правда? – встрепенулась Айсулу. – А я так давно этому учусь, но все никак не выходит.

– Зато я не умею делать щит, который защищает не только меня, но и других людей, – возразила Полина. – А вы, Огненные, умеете.

– Так ты покажешь материализацию?

– Попробую. Но мне подвластна лишь небольшая часть. Могу воспользоваться свойством предмета, когда самого предмета нет. – Полина оглядела стол, ища глазами подходящую вещь. Все следили за ней, и оттого ей стало ужасно неловко. Даже Сева выглядел заинтересованным, а из-за этого тем более все спокойствие куда-то улетучивалось. – Мне нужен нож.

– Я принесу, – ответил Митя и через полминуты, отметив некоторую слабость в ногах, принес из комнаты свой богато украшенный клинок.

Полина взяла его в руки, закрыла глаза и долго водила пальцами по холодной поверхности, пытаясь запомнить каждый изгиб. Затем вернула нож Муромцу, а сама, поглядев на недоеденный черничный пирог, провела над ним рукой, держа пальцы так, будто в них все еще зажат нож. Пирог тут же развалился на две ровные половинки.

– Молодчина! – воскликнул Митя.

– Просто здорово! – Мила с Айсулу захлопали.

– Ну, я же говорила, что она это умеет, – довольно отозвалась Анисья, как будто это была всецело ее заслуга.

Еще через некоторое время, когда за окнами опустилась ночь и только где-то вдали были слышны затухающие голоса огромной ярмарки, Митя принялся развлекать всех и рисовать шаржи. Медовуха то ли закончилась, то ли просто никому не хотелось идти за ней в соседнюю комнату, и ребята сначала опустошили корзину с пирогами, а затем выпили весь чай, который принес домовой. Мила положила голову Севе на плечо и сидела в такой позе весь последний час, действуя на нервы Анисье. Та то и дело посылала Заиграй-Овражкину многозначительный взгляд, словно говоря: «Почему бы тебе от нее не отодвинуться?». Но Сева оставался слеп к ее взглядам и одновременно глух к ее невысказанным просьбам. Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, и невозможно было определить, нравится ли ему Мила или он просто по доброте душевной позволяет ей лежать на своем плече.

– У меня действительно такие брови? – засмеялась Айсулу, получив в руки карикатуру. – Нет, серьезно?

– Похожа! – закричали Полина с Василисой, увидев рисунок. – Очень похожа! А нас, Митя? Нас нарисуй.

– Вас? – Муромец вдруг сконфузился и уставился на Василису. – Не знаю даже…

– Боится вас обидеть, – немного сонно отозвался Сева. – Знаете, как он однажды меня нарисовал? Он сделал мне такие свирепые глаза, как будто я какой-то злодей.

– Но у тебя правда злые глаза, – ответила Полина, почему-то тут же пожалев о сказанном.

– Ты считаешь?

– Видишь, Овражкин, не я один так думаю! – подхватил Митя.

– Нет, не то чтобы злые. – Полина пошла на попятную: ей показалось, что Севу задели ее слова. – Но ты иногда так смотришь… будто считаешь своего собеседника последним… тупицей.

– Да! Точнее и не скажешь!

– Серьезно? – Сева улыбнулся и выпрямился, из-за чего Миле пришлось убрать свою голову с его плеча. – Я никого не считаю тупицами. По крайней мере вас – точно нет, – добавил он.

Полина отвернулась. Интересно, под словом «вас» Сева имел в виду ее и Митю? Значит, он не считает ее дурочкой? Странно… Трудно в это поверить.

– Полина однажды нарисовала Жабу, – вспомнила Маргарита. – Мы с девочками чуть не умерли от смеха!

– Да, мы с Овражкиным тоже посмеялись! – сказал Митя и, заметив вытянувшееся лицо Полины, которая просто не смогла бы вспомнить, когда именно они нашли ее рисунок, быстро добавил: – Так ты тоже рисуешь?

– Нет. – Полина замотала головой. – Жаба – это мой единственный шедевр. Не уверена, что будут еще.

– Тогда попробуй создать их сейчас. Нарисуй Овражкина. Схлестнемся в рисовальном поединке.

Полина взяла со стола блокнот и села на Маргаритин диван. Анисья тут же присоединилась к ней и стала наблюдать. Не прошло и пары минут, как раздался взрыв хохота. Маргарита с Василисой вдруг покатились со смеху, Полина подняла голову и тут же вскочила с дивана: Сева вылез из-за стола, собравшись взглянуть на свой портрет, но не смог сделать и двух шагов. Он просто упал на Маргаритин диван, едва не придавив Анисью, которая не успела вовремя отойти.

– Что с ним? – тут же вскрикнул Антон, перепугавшись, но Сева в ответ лишь издал смешок, а наперсницы пуще захохотали.

– Извини, я случайно, – выговорил Сева, едва не столкнувшись с Анисьей носом. – Вы, ведьмы, знали, что так будет, да?

Анисья не могла говорить. Она пялилась в его черные глаза и, приоткрыв рот, молчала. Полина подошла и потянула ее за руку. Как только диван освободился, Сева улегся на него.

– Кажется, дело в том, что мы пили, – сказал он.

– Конечно, в медовухе, – ответила Маргарита.

– Что? Что с медовухой? – всполошилась Майя и тоже попыталась встать, но ее попытка не увенчалась успехом, золотой лисенок на груди дернулся и ударился об стол. – Ой, мамочки! Я совсем не могу ходить.

– Медовуха обладает таким действием, что…

– Ты ведьма, Маргарита! – весело перебил ее Сева. – Ты знала? Самая настоящая!

– Полагаю, это комплимент, – кокетливо заметила она.

Полина ждала, что он ответит что-нибудь, но он промолчал. Тогда она подошла и увидела, что глаза его закрыты. Очевидно, это был как раз тот самый случай, о котором упоминал Митя: Сева неожиданно заснул, и где-то под ним покоился блокнот с незаконченным шаржем.

– Эй, – сказала Полина. – Это Маргаритина кровать. Тебе надо идти к себе в комнату.

– Оставь его, Полина, – возразила Маргарита, снова поддавшись влиянию его чар. – Пусть спит где хочет.

– Но…

– Слышишь, она разрешила, – ответил шепотом Сева, так, что только Полина его слышала, и улыбнулся ей дурацкой расслабленной улыбкой, не открывая глаз.

– Ладно, мы, пожалуй, прогуляемся перед сном, – протянула Маргарита, поднимаясь со стула. – Говорят, здесь безумно красивые закаты.

– Слишком поздно! – воскликнула Айсулу. – Да и закат давно не видно. Сидите дома.

– Так вы попробуйте нас остановить.

– Анисья! – чуть ли не крикнул Митя, тщетно пытаясь встать. – Не смей уходить. Иначе получишь по шее от родителей! Там опасно! Полине нельзя выходить! Лиса убьет нас!

Анисья лишь засмеялась в ответ и исчезла за дверью вместе с подружками. Душная летняя ночь вмиг поглотила четырех девушек и понесла их по тропинке мимо домов, где обосновались другие команды.

– А если он и правда расскажет родителям? – спросила Маргарита.

– Не расскажет, – заверила Анисья. – Потому что ему влетит в первую очередь, если они узнают обо всем.

– Почему? – спросила Василиса.

– А ты сама представь, как отреагирует моя мама, если ее сыночек – с которым она и так излишне строга, – заявит, что даже не мог встать со стула, чтобы остановить Анисью, из-за того, что переусердствовал с медовухой, – отозвалась Анисья, и подруги покатились со смеху, завизжав и снова расхохотавшись, когда рядом с ними проскользнула какая-то черная тень.

– О Ярило! – захлебнулась от испуга и смеха Анисья. – Я думала, это был человек.

– Мне показалось, это Странник, – отозвалась Маргарита, облегченно выдохнув. – Он почти всегда носит куколь. Но нам померещилось. Смотрите, тут никого нет.

И действительно, никого не оказалось. Но Александра Владимировича девушки все же встретили, хотя значительно позже. Он своим появлением никого, кроме Маргариты, не напугал, потому что не выскочил неожиданно из-за дерева и не возник прямо посреди дороги, – его могучую фигуру было видно издалека. Правда, если Полина, Василиса и Анисья и узнали Странника, то Маргарита едва не прошла мимо него и остановилась только тогда, когда он произнес:

– Добрый вечер.

Огненная колдунья чуть не подскочила на месте, уставившись на Александра Владимировича. С его лицом было что-то не так.

«Как будто помолодел лет на пять, – подумала Маргарита и непроизвольно вспомнила сегодняшний разговор о Лисе и Страннике. – Ага! Он теперь без бороды!»

– Я вас не узнала! – нервно выпалила она, начиная трепетать от волнения: ну? Скажет он ей, что подслушивать нехорошо? Может, еще и откажется от ее помощи в сборе трав? Самое время общественного позора!

– Значит, буду богатым, как гласит поговорка, – ответил Странник.

– Для этого вам надо жениться на Анисье, – тут же, не подумав, проговорила Маргарита и получила от Анисьи болезненный щипок.

– Дарья Сергеевна передает, что вам пора вернуться домой, – сказал Александр Владимирович, проигнорировав Маргаритину колкость.

– Хорошо, мы пойдем назад, – расстроенно ответила Анисья, удивленная тем, что Лиса как-то прознала об их прогулке.

– Я провожу.

Когда девушки вошли в дом, Севы уже не было на Маргаритином диване. Блокнот одиноко белел своими листочками на темном покрывале, в нем не хватало одной страницы. Той самой, на которой Полина начала рисовать Заиграй-Овражкина. Полина тут же поняла, что Севе рисунок не понравился и он куда-то его дел.

«Выбросил, наверное», – с досадой подумала она.

Оказалось, Айсулу с Майей знали кое-что о втором испытании. Его придумал сам Август Адамович, и поэтому наставники Дивноморья позаботились о том, чтобы колдуны из Небыли не остались без подсказок.

– Я думаю, что «Валокордину» рассказали намного больше, чем нам, – поделилась своими мыслями Айсулу. – Точно знаю, что во втором испытании нужно будет иметь дело с магическими существами второго порядка. Наверное, с какими-нибудь чертями, мереками или анчутками.

– Что значит «иметь дело»? – спросила Маргарита.

– Не знаю, – пожала плечами Айсулу. – Но нам нужен тот, кто умеет обращаться с подобными существами. Антон, может, ты?

– Я? Я, конечно, умею обращаться с ними, но хочу поучаствовать в другом испытании. Мне кажется, чем дальше, тем сложнее.

– И ты хочешь что-то трудное? – подняла брови Анисья.

– Возможно.

– Не очень-то скромно!

– Так, вернемся ко второму испытанию. Кто хорошо ладит с подобными существами? – решительно спросила Мила.

– Любой Земляной маг ладит с ними лучше остальных, – отозвался Митя.

– Но ты уже участвовал…

– Да, тогда остаешься ты – ты же Земляная.

– Ну, хорошо, – кивнула Мила. – Я буду участвовать. Вот бы только узнать, что нужно делать! Нет ли способа это выяснить?

– Не уверена, – ответила Айсулу. – Велий команды «Валокордин» хоть и наставник в Дивноморье, но вряд ли станет мне что-то рассказывать, – он же теперь борется против Дарьи Сергеевны.

– Зато у нас есть преимущество перед их командой, – заметила Василиса. – С нами Полина, она тоже знает кое-что об одном из испытаний. И немало.

– Поздно, Вася, – грустно улыбнулась Полина. – Они наложили на меня заклятье Неразглашения. Как только судьи услышали, что я живу с вами, Аристарх Назарович потребовал этого.

Митя с Севой молча переглянулись.

– Как спина? – Дарья Сергеевна нагнулась над Митей, растянувшимся на прибрежном рыжем песке. Яркие лучи солнца, дробленые тонкими ивовыми листьями, неровными пятнами падали на его загорелую кожу. – Непривычно катать на себе людей?

– Болит. Но Густав Вениаминович сказал, что мне недолго осталось мучиться.

– Жаба говорил про твою смерть? – сказал Сева, приподнимаясь на локтях и подставляя солнцу лицо.

– Жаба! Ну нельзя же при всех называть целителя Жабой! – возмутилась Лиса и опустилась рядом. – Вообще-то мне нужно с вами поговорить, так что подойдите все сюда. Василиса, сходи позови Анисью: наперсницы тоже нужны.

Василиса накинула на плечи полотенце и робко двинулась в ту сторону, где ее подруга разговаривала с Лешей Рублевым. Рублев, как и все Земляные маги, был замечательно сложен: широкоплечий, крепкий и стройный. По выражению его лица было заметно, что Анисья ему нравится: его глаза сверкали, улыбка была такой счастливой, что казалось, для него нет большей радости, чем смотреть на прекрасную дочь Муромцев. Однако теперь он пытался кое-как скрывать свою симпатию: он уже связал свою жизнь с другой богатой наследницей.

– Простите, что помешала, – пискнула Василиса, подойдя ближе. – Анисья, Дарья Сергеевна нас зовет.

– Тогда бежим к ней, – отозвалась Анисья и многозначительно посмотрела на своего бывшего ухажера, который даже не поздоровался с Василисой.

«Хорошо, что я не вышла за него», – подумалось ей.

Митя тут же заметил выражение лица сестры.

– Что это мы такие недовольные?

– Ничего.

– Да ладно, выкладывай. Может быть, ты наконец поняла, что Рублев кретин? И тебя это расстроило?

– Знаешь что? – Анисья с вызовом взглянула на брата. – Ты прав! Рад? А теперь успокойся и отстань от меня!

Все то время, пока Василиса ходила за Анисьей и пока Анисья пререкалась с Митей, Маргарита не сводила глаз с Лисы. Вот так за один миг она должна была снять с нее все обвинения, которые сама же и выдвинула. Не была Дарья Сергеевна связана со Старообрядцами – Темные колдуны убили ее ребенка, вот почему она говорила, что знает об их поступках не понаслышке. Она не предавала Водяную колдунью, даже ее предательство собственной дочери оставалось спорным фактом. Она не была влюблена в Странника – она знала его с детства, она просто проходила вместе с ним Посвящение. Возможно, Маргарита будет когда-то точно так же общаться с кем-нибудь из своих друзей: с Емелей, Мишей, с Митей или Севой…

И вообще эта колдунья была глубоко несчастна, она заслуживала сострадания, но не так-то легко было враз взять и отказаться от всех своих недавних мыслей. Что-то было в ее характере, в ее взгляде, не позволявшем никому увидеть в ней хоть частичку того убитого горем человека, которым она на самом деле была, что отталкивало Маргариту. То ли эта необъяснимая сила характера, то ли чересчур открытая улыбка, то ли излишняя, как казалось Маргарите, веселость… Как можно сидеть вот так и смеяться над перепалкой Муромцев, когда с тобой произошли такие ужасные вещи? Когда твой ребенок мертв, а муж стал Старообрядцем? Как можно оставаться такой ребячливой и вечно радостной, когда однажды судьба довела тебя до такого состояния, что тебе стерли память, чтобы ты больше никогда не вспоминала об этом дне? Ведь хоть и не было четких воспоминаний, оставались чувства, Дарья Сергеевна сама это сказала… В Маргаритиной голове это не укладывалось, и оттого Лиса ей все еще не нравилась. Было что-то неискреннее во всей ее радости…

– Маргарита, все в порядке? – спросила Лиса, внезапно повернувшись к Огненной колдунье, и взгляд ее холодно уколол.

– Д-да, – быстро ответила та.

– Ну что, все подтянулись? – Голос наставницы вновь зазвучал легко. – Садитесь ближе ко мне. Я бы хотела распределить вас для оставшихся частей Русальего круга. Итак, всего шесть испытаний. Один окольник – одно испытание. У нас есть небольшая проблема: в первом испытании участвовали двое из нашей команды, но, посовещавшись с судьями, мы пришли к выводу, что Митя должен поучаствовать еще раз, так как первое задание было организовано именно для наездников, а не для скакунов. Сразу хочу задать вопрос Айсулу и Майе: вы знаете что-нибудь о следующем испытании? Костик кричит чуть ли не на каждом углу, что его команда победит, вот я и подумала, не рассказал ли вам кто-то что-то заранее…

– Да, – кивнула Майя.

– Понятно, – улыбнулась Лиса. – Тогда вот что: для второго задания лучше всего подходит Земляной колдун, необходимы знания и умения устанавливать связи с существами второго порядка.

– А мы уже решили, что Мила будет участвовать!

– Вот и отлично. Мила, тогда приготовься. Первое испытание было испытанием физических качеств наездника, а также его смелости, ловкости и умения ладить с незнакомой лошадью. Второе испытание – это испытание ума. Уверена, что с умом у тебя все в порядке, судя по количеству рун отличия на ладони, но задание, скорее всего, будет сложным. Его нужно выполнить на скорость. Догадливость плюс быстрота реакции – вот что тебе понадобится. Что касается третьего испытания… Для него нужен человек, очень хорошо знающий магию собственной Стихии. Ну, кто из вас готов?

Маргарита подумала, что на эту роль могут подойти и Сева, и Митя, но потом посмотрела на Антона, вспомнив его рассказы. Да, пожалуй стоило попробовать ему.

– Антон, – озвучил ее мысль Митя, и все воодушевленно закивали.

– Не знаю, – попытался отпереться Антон, делая вид, что смущен столь единогласным мнением.

– Решено, ты участвуешь. Ты тоже будешь ограничен во времени, но тебе не придется справляться с заданием на скорость. Если ты закончишь первым, это еще не будет означать, что ты выиграл. И, предупреждаю, что твое испытание может стать… психологически тяжелым. Необходимо быть стойким и мыслить хладнокровно. Это задание нацелено на то, чтобы проверить твою реакцию в разных ситуациях.

– Я справлюсь, – пообещал Антон.

– Четвертое испытание. Нужен молодой человек. Но не Сева. Митя подойдет идеально. Севе запрещено участвовать, потому что он целитель. Четвертое испытание – испытание на чистоту разума, а, как известно, целители специально обучаются еще большему контролю над собой, чем обычные колдуны. К тому же Митя у нас уравновешенный и очень спокойный. Я думаю, ему это задание подойдет.

– Вы меня пугаете, – отозвался Муромец.

– Нечего пугаться. Все будет хорошо. Остались пятое и шестое испытания. Айсулу, скажи-ка, правда ли то, что ты из потусторонних?

– Да.

– Отлично, это то, что нужно. Ты участвуешь в шестом испытании.

– В шестом? – переспросил Сева.

– Именно, а ты, Заиграй-Овражкин, в пятом. Не волнуйся, тебе оно понравится. Я сразу планировала взять для него тебя или Митю, но раз Муромец нужен нам для четвертого, то остаешься ты. В отличие от Антона, тебе необходимо хорошо знать магию чужих тебе стихий.

– Какой стихии именно?

– А это уже как повезет.

Перед следующим испытанием всех охватило еще большее волнение: команды «Валокордин» и «Рыцари Света» собирались победить во что бы то ни стало, а «Лисята» не планировали сдавать позиции – никому не хотелось проигрывать.

– Что это может быть? – в сотый раз спрашивала Мила. – Как вы думаете? А вдруг я столкнусь с редким существом, о котором ничего не знаю? Помните? Надо сделать что-то быстрее остальных!

– Может быть, нужно разыскать это самое существо?

– Да, предположим, в лесу. Ты помнишь, где кто обитает?

– Кажется, помню. Думаешь, лес?

– Не уверен, – ответил Митя. – Вдруг это будет болото? Или река?

– Или заброшенный дом, – предположила Айсулу.

И так могло продолжаться до бесконечности, пока наконец не настал день состязания. Было все так же душно, но солнце исчезло за пеленой сизых туч, которые подтягивались и подтягивались с запада, наслаиваясь друг на друга и темнея, – грозы не миновать, это всем было ясно. Трибуны, как обычно, звенели какофонией голосов, между рядами бродили любопытные журналисты из всевозможных изданий, пытаясь подобраться ближе к какой-нибудь особе, чья частная жизнь представляла для обывателей наибольший интерес. Петр Нарышкин и Дима Велес теперь повсюду носили с собой плащи-куколи, а Митя все-таки попросил одного из боевых магов не подпускать к нему никого из журналистов хотя бы во время самого состязания, так как уже повсюду расползлись слухи о духе мертвой молодой княгини, который прислуживал в особняке Муромцев наряду с остальными тремя сотнями слуг. («Триста? Этот журналист ведь говорил, что их шестьсот!» – воскликнул Митя. «Да, но ты сказал, что это неправда, и он сократил их число вдвое», – предположил Сева.)

Анисья села с братом, позволив Антону пристроиться рядом. Мила осталась с краю, так как ей предстояло в скором времени спуститься вниз. Полина же увидела Стефани, которая приехала поболеть за Севу. На ней было надето тонкое белое платье с красно-розовой вышивкой на груди – одежда в стиле местных колдуний, и легкие тряпичные тапочки на плетеной подошве: в таких в Росенике ходили и парни, и девушки. Короткую стрижку украшал нежный венок. Сейчас Стефани стояла и озадаченно рассматривала трибуны в поисках свободного места. Полина направилась к ней, взяла под руку и повела на самый последний ряд.

Дивномор появился за столом с широченной улыбкой на лице, Аристарх Назарович – с недовольной физиономией, а Вера Николаевна была безмятежна и спокойна. На этот раз она взяла слово первой:

– Доброе утро. Я вижу, что гостей заметно прибавилось.

– В Заречье любят главную наставницу? – поинтересовался Антон.

– Очень. Но иногда мне кажется, что она настолько сильная колдунья, что уже как будто и не человек.

– Кстати, – вставил Митя. – С неофитами она гораздо человечнее.

– Ты неофит главной наставницы? – изумился Антон.

– Ну да. С ее помощью я и научился оборачиваться конем.

– Дорогие окольники, надеюсь, вы готовы? – Вера Николаевна поочередно оглядела команды. – Я расскажу о том, что вас ждет. Испытание называется «Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что»…

– Как-как оно называется? – переспросила Маргарита, но Василиса приложила палец к губам и указала на Велес, а та продолжала:

– Надеюсь, из названия вы вынесете все, что вам необходимо для победы.

Мила и Майя тут же о чем-то зашушукались, а Василисе снова пришлось останавливать Маргариту от громких восклицаний.

– Я открою еще несколько подробностей, когда окольники спустятся сюда. Итак, от команды «Рыцари Света» – Алексей Рублев.

Пока трибуны аплодировали, Мила переглянулась с командой. Теперь Рублев не мог рассчитывать ни на чью поддержку среди «Лисят», даже на расположение наперсницы Анисьи, которая мысленно пожелала ему проигрыша.

– Команда «Валокордин», окольница Инга Зайцева.

– О, она из Заречья, – сказала Василиса.

– И Людмила Красавина от команды «Лисята».

Мила поднялась и, дрожа, направилась вниз.

– Сегодняшнее испытание затянется надолго, так что, зрители, запаситесь терпением, – провозгласил Дивномор.

– Именно. Терпение вам понадобится. Вначале окольник может совещаться с наперсниками. За это время вы должны определить свои дальнейшие действия, также вы можете воспользоваться тремя – я повторяю, только тремя – дополнительными предметами, которые будут выданы по вашей просьбе. Предметы эти исключают деньги, драгоценные металлы и книги. Затем наперсники удаляются на свои места, а окольник встречается с одним из трех существ второго порядка, предварительно вытянув жребий. Здесь, как видите, есть специальные двери-переправляйки, которые доставят окольников туда, где…

– Подождите, так что Мила должна будет делать? – тряхнув головой, спросила Маргарита.

– Это мы сейчас решим вместе, – ответила Василиса.

– То есть как?

– Посмотрим, – отозвалась Анисья. – Велес же назвала испытание. Вот это Мила и должна будет делать.

– Иди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что? Она должна ЭТО делать? – Маргарита перегнулась через Василису и уставилась на Анисью.

– Конечно.

– Конечно! – Маргарита всплеснула руками.

– А теперь пришло время жребия.

Возле судейского стола появился маленький полевой анчутка, на голове которого красовалась черная шляпа с цветком. Он что-то подал Миле, приблизив к ней большой круглый поднос. Мила, поколебавшись, взяла с подноса маленький листок, оказавшийся запиской.

– Ну, что там у вас? – улыбнулся ей Дивномор.

– Одноглазое Лихо.

– Лихо!

– Лихо! – всполошились Митя с Антоном.

– Лихо, ничего себе! – Василиса с Анисьей взволнованно переглянулись.

– Отдай ему свой левый мизинец, и взамен получишь все что угодно, – мрачно сказал Сева.

– Верно, или покажи ему кровь его врага… – тут же подхватила Майя.

– О ужас. – Анисья сжала кулаки.

– Вряд ли тут дозволена кровь, – остановил их Митя. – Так, девчонки, запомните! Главное – вам нужно точно определить, что именно она должна принести.

– Может, все-таки главное – куда ей за этим идти?

– И как использовать Одноглазое Лихо!

– Наперсники! – позвала Вера Николаевна, когда Леша Рублев получил болотнянника, а Инга – псиглавца. – Испытание начинается.

Маргарита встала и, миновав Майю и Айсулу, попыталась пройти мимо остальных зрителей. Василиса поднялась следом, но началась такая толкучка, что она решила еще немного подождать на месте. Анисья, путь для которой оказался закрыт, встретилась взглядом с Милой, улыбка на губах которой становилась все неувереннее.

«Ничего себе испытание, – думала Анисья. – Если второе уже такое запутанное, что же ждет команду дальше? Как именно Антон должен будет показать владение магией Огня? Как Митя продемонстрирует чистоту разума? Как? В конце концов, как Мила должна сегодня принести то – не знаю что?»

Но мысли ее были прерваны сбивчивым гулом голосов, превратившихся в мешанину, и среди этого хаоса вдруг раздался пронзительный крик. Она резко обернулась, как обернулись ее брат и Сева. И чуть позже, когда в своих воспоминаниях она возвращалась к этому моменту, ей казалось, что сам крик она услышала уже после того, как где-то в глубине себя поняла, что должно сейчас произойти. Ей казалось, что Сева тоже обернулся на доли секунды раньше этого раздирающего душу вопля и потянул за рукав ее брата… Крик болезненным ударом отозвался где-то внутри уже после всего этого… И Водяная колдунья на глазах у всех безвольно упала со своего места на трибунах в пыльный проход, как белая фарфоровая статуэтка, неосторожно задетая рукой…

Колдуны, что сидели рядом, – юные, взрослые, совсем маленькие, пожилые, – все повскакивали со своих мест в порыве ужаса и начали отступать прочь, как будто перед ними лежала не тоненькая девушка, а мерзкое чудище.

Анисья видела немного расплывчато и словно замедленно, как откуда-то вынырнул вездесущий Густав Вениаминович и молниеносно взлетел по ступенькам трибун, как за ним показалась Романова – целительница из Небыли. Анисья хорошо знала эту колдунью, принадлежащую к влиятельному семейству Романовых. Та уже следовала за Жабой по пятам и, остановившись возле неподвижного тела Полины, сначала взглянула на Водяную колдунью, а потом повернулась к целителю из Росеника:

– Что происходит?

– Не ваше дело, – рявкнул Густав Вениаминович, щупая Полинину шею.

– Не мое дело? Я целительница!

– Все в порядке, право, можете не беспокоиться, – последовал все такой же резкий ответ колдуна, не признававшего в женщинах целительского дара и старающегося, как уже потом догадалась Анисья, скрыть от других неизученный Полинин недуг.

– В порядке? Это вы называете «в порядке»? – возмущенно выкрикнула Романова, тыкая пальцем в девушку, которую Густав Вениаминович уже поднял колдовством в воздух и теперь пытался направить вниз, как можно скорее желая укрыть от глаз сотен любопытных.

– Да, в порядке. Нервное перенапряжение. У нее бывает.

Романова еще что-то кричала, ступая за ним следом, но Анисья услышала совсем рядом голос брата:

– Он применил к ней колдовство? Почему мы тогда несли ее на себе? – это он сказал Севе, внимательно следящему за перемещением неподвижной Полины по воздуху.

– Не знаю. Я думал, что нельзя этого делать, когда она в таком состоянии… Она сразу отключилась, ты заметил? Странно, правда? Первый раз так.

– Похоже, что снадобье Монье не помогает.

Полина давно исчезла из поля зрения, а переполох все не прекращался. Анисья ждала, что вот-вот Вера Николаевна призовет всех к тишине и, сказав что-нибудь успокаивающее, предложит все-таки начать испытание, но Велес и не думала смотреть в сторону трибун, она встревоженно переговаривалась с Дивномором, Аристархом Назаровичем и Черной Курицей.

– Что такое? Что случилось? – спрашивал Антон, поворачиваясь то к Анисье, то к Василисе.

– Что с Полиной? Ваш целитель сказал правду? С ней такое бывает?

– Бедняжка! – испуганно повторяла Майя.

И отовсюду сыпались те же вопросы, но ребята из Росеника молчали.

Анисья словно со стороны смотрела на всю эту поднявшуюся суету и пыталась справиться с собственным волнением. Ей казалось, что предчувствие чего-то нехорошего витало в воздухе весь сегодняшний день.

Как теперь объяснить Антону, Миле, Майе и Айсулу, что случилось с Водяной колдуньей?

Она снова посмотрела на брата и Севу: они перешептывались. Интересно, откуда Сева знает, что сегодняшний Полинин приступ был «странным», как он выразился? Разве он был частым свидетелем ее приступов? Насколько помнила Анисья, не так уж много раз он присутствовал при этом: один раз – когда Полина упала с лошади, второй – осенью в парке, третий – на празднике Летнего Солнцестояния. Она тут же подумала, что надо спросить у него самого, но поняла, что не может этого сделать. На плечи вдруг навалилась тяжесть. Между ней, ее братом и лучшим другом вдруг появилась невидимая преграда. Митя и Сева обсуждали что-то без нее. Хотя она сидела совсем рядом! А еще Митя не удосужился рассказать ей, чему учила его Вера Николаевна. Анисья узнала, что он оборачивается конем, наряду со всеми остальными совсем недавно, в день первого испытания. Митя не хотел говорить ей, что его друг – Сирена… Но сказал это Полине! Почему?

Цепочка внезапных открытий привела Анисью в полное уныние.

– Анисья, что с ней? – ворвался в голову вопрос Антона.

– Не знаю я! – огрызнулась она.

– Но ты же видишь ее каждый день!

– Ну и что? Да, такое с ней уже случалось, но никто ничего не может объяснить. Тем более я.

Тем временем в поле зрения снова возник Густав Вениаминович. Он наклонился к Вере Николаевне, что-то сказал и опять исчез.

– Друзья! – прозвучал натянутый голос Велес. – Только что наш целитель Густав Вениаминович Ква сообщил мне, что с девушкой все в порядке, и поэтому мы можем продолжить. Занимайте свои места. Наперсники, спуститесь вниз.

– Если с Полиной все в порядке, то почему ее до сих пор нет? – спросила Майя, но ей никто не ответил.

Был вечер. Тяжелые грозовые тучи сделали его темным. Дождь неистово лупил по стеклам и крыше, небо за окном разорвалось на две части, сверкнув ослепительно-белой раной молнии. Издалека лился еле слышный плач дудочки, иногда ветер вовсе уносил его прочь.

Анисья сидела за столом и пыталась писать заклинания, но настроение покинуло ее и пока что не вернулось, поэтому слова древнего забытого языка казались бессмыслицей: они разлетались в стороны, словно бусины порвавшегося украшения, их цепочка не желала отбивать нужный ритм. Чаще всего Анисья преуспевала в этом деле, два из трех придуманных ею заклинаний, как правило, работали, даже Сева пользовался изобретенным ею заговором. Поэты говорят, это похоже на стихосложение: строки и рифмы одна за одной приходят из мирового водоворота мыслей. Но сейчас что-то словно перекрыло этот неуловимый канал. Анисья оттолкнула от себя бересту и огляделась.

Маргарита, которая становилась замкнутой и тихой каждый раз, когда с Полиной случались приступы, вызванные проклятием, сидела на полу, прислонившись спиной к дивану, и медленно вышивала на полоске ткани рубленый узор. Ее глаза были стеклянными и неподвижными, пальцы сами знали, что им делать, внимание Огненной колдуньи им было ни к чему. На диване, свесив голову, лежал Митя и наблюдал за движениями иголки в Маргаритиных руках. Казалось, будто именно он контролирует весь процесс.

– Красиво, – сказал он, но Маргарита его не услышала.

Раскат грома раздался прямо над крышей.

Антон застыл напротив Анисьи и задумчиво глядел в окно, Айсулу что-то записывала на берестяном свитке.

– Это что-то серьезное? – спросил Антон, и все поняли, что речь опять зашла о Полине.

Ребята из Росеника, словно сговорившись, снова промолчали.

– Почему вы не хотите рассказывать? – Антон отвернулся от окна. – Что в этом такого?

Внезапно распахнулась дверь и в дом вбежали Сева с Милой, с них ручьями лила вода. Анисье показалось, что они держались за руки и расцепили ладони, только когда вошли в комнату. Она вздрогнула, осознав это, и едва сдержалась, чтобы не вскочить и не броситься наверх, в девичью спальню.

– Ну? – встрепенулся Муромец, оторвав взгляд от вышивки. Маргарита тут же уколола иглой палец.

– Ничего не понятно. Жабы нигде нет, а Романова сказала, что голова у меня с утра кружится от резкой смены погоды. Глупости. Так не бывает, – и, заметив долгий Митин взгляд, Сева прибавил: – По крайней мере, у меня не бывает.

Он положил на Полинин диван несколько мокрых газет и журналов, которые принес с собой, а сам сел возле Анисьи. Той показалось, что все опять вернулось на свои места.

– Может, ты скажешь, что с Полиной?

– Не знаю, – ответил Сева Антону. – Мы не нашли ни ее, ни нашего целителя, правда?

Он перевел взгляд на Милу.

– Да, – подтвердила та.

По сравнению со всеми вид у нее был счастливый, хотя в испытании она и не победила – заняла второе место. Первое досталось Рублеву – по мнению Мити, болотняннику не удалось утопить его в омуте только потому, что «такое» не тонет. В итоге Рублев смог быстрее всех добраться до цели. Мила же сполна натерпелась неприятностей от Одноглазого Лиха: ее тропинка внезапно обрывалась в лесу, нить клубка, который наперсницы посоветовали взять с собой, закончилась в самый неподходящий момент, колючки в кровь расцарапали ноги и изорвали платье.

– Кстати, а где Василиса?

– Ушла на ярмарку, решилась кое-что купить в лавке друида, – ответила Анисья.

– Я принес ей газеты, она просила. Кстати… – Сева нарушил общее уныние внезапной улыбкой. – Там есть такие статьи… Сейчас.

Он силой взгляда заставил газеты взвиться с дивана и упасть перед ним на стол.

– Ну, во-первых. «Тридесятый Вестник» упоминает, что перед отлетом окольников в Суздаль в Заречье были замечены Анатолий Звездинка и Василий Муромец.

– Интересно, кем в такую рань они могли быть замечены? – перебил его Митя.

– А это как тебе? «Золотая тройка: Муромец, Нарышкин, Романов». Это только заголовок, а вся статья полна намеков на то, что твоя победа была куплена.

– Но что… – попыталась возразить потрясенная Майя, но Сева остановил ее и продолжил:

– Газета «Кудыкина Гора», Небыль. «Что скрывает Водяная колдунья?». Знаете что? – Сева снова улыбнулся. – Оказывается, на нее нападают Старообрядцы. Наверное, она просто нам не признается?

– А не написано, где они нападают?

– Я невнимательно прочел. Но думаю, прямо в Заречье, чего уж там.

– Действительно, – вдруг отозвалась Маргарита, перестав держать во рту пораненный палец, – на меня тоже недавно напал Темный, но я не хотела вам, ребят, говорить. Ну зачем вас лишний раз расстраивать, честное слово.

Митя тут же подыграл ей, сделав понимающее лицо:

– Да кто бы расстроился из-за такой ерунды! Эти сволочи совсем обнаглели. В Заречье куда ни глянь – везде они.

– А это что? – повеселевшая Анисья заглянула в следующую газету.

– О, это тебе должно понравиться! – Сева раскрыл газету на странице с большой цветной фотографией, где была изображена сама Анисья, сидящая на трибунах рядом с Воздушным колдуном и сжимающая его руку. Она тут же вспомнила миг, когда в порыве волнения схватила Севу за руку, и поняла, что фотограф сумел поймать очень выгодный кадр.

– А теперь заголовок: «Избранник или очередной поклонник с разбитым сердцем?».

– О Солнце…

– Сейчас прочту. «Всем давно известно, что самая завидная невеста Тридесятого государства Анисья Муромец не спешит замуж. В чем же причина? Ведь ей уже поступало не одно предложение. По последним данным, Алексей Рублев, запланировавший союз с дочерью семейства Годуновых, еще совсем недавно предлагал руку и сердце Анисье Муромец, но получил от ворот поворот. Чем же сей видный молодой человек не угодил юной сестре самого богатого наследника? Ведь, должны заметить, Анисья Муромец не отличается избирательностью при выборе друзей. Она, по некоторым сведениям, тесно общается с обитателями Заречья, сильно уступающими ей по положению. Накануне же, во время первого испытания, Анисья Муромец была замечена в компании одного окольника «Лисят». На первый взгляд, это не кажется удивительным, ведь она наперсница той же команды, однако эти отношения выглядят далеко не приятельскими. Всеволод Заиграй-Овражкин, сын самого известного в Росенике целителя, имеет, безусловно, множество достоинств, но не обладает всеми качествами, необходимыми претенденту на руку и сердце наследницы семейства Муромцев. Очевидно, нелегко устоять перед неземной красотой Анисьи Муромец и не влюбиться в нее, однако несчастного молодого человека ждет разочарование: его род слишком беден для того, чтобы дочь Муромцев смогла выйти за него замуж. Будем надеяться, что в скором времени Анисья перестанет разбивать сердца несчастным юношам и определится с выбором мужа. А пока наши корреспонденты будут следить за развитием отношений Анисьи Муромец и Всеволода Заиграй-Овражкина».

Анисья отняла у него газету с недоверчивым смешком. От нее не ускользнуло, как напряглась, слушая Севино чтение, Мила и как встревоженно заерзала на стуле Айсулу.

– И все это они выдумали, только увидев, что мы держимся за руки?

– Они даже полное имя мне выдумали, что ты хочешь? – улыбнулся Сева.

– Так вы на самом деле… не… – начала Мила.

– Нет. – Сева засмеялся. – Ты разве не слышала, что тут написано про мой обедневший род?

– Глупая статья, – хмуро отозвался Митя. – Вы доиграетесь с этим держанием за руки.

Анисья, не в силах больше выносить присутствие брата, бросила газету обратно на стол и ушла на второй этаж в пустую спальню. Ничего сегодня не клеилось.

Глава восемнадцатая

Испытания

Ночью гроза приутихла. Измученное небо бессильно висело над мокрыми крышами, но это наступившее спокойствие не принесло прохладу: стояла духота.

Сева проснулся уже раз в десятый. Окна были открыты нараспашку, но легкие занавески замерли без движения – никакого, даже самого слабого ветерка не чувствовалось.

Муромец на своей огромной кровати спал, раскинув в стороны руки, на его груди слабо поблескивал большой золотой медальон на черном шнурке.

Сева встал – ужасно хотелось пить. Кажется, в гостиной на столе стоял графин с водой. В горле пересохло, дыхание было тяжелым, воздух – липким и теплым. Он постарался как можно тише открыть дверь, прокрался мимо полога, под которым мирно посапывала Маргарита, и наконец разглядел большой пузатый кувшин, отражающий ближайшее окно. Стакан тут же появился рядом с кувшином, и Сева торопливо налил в него воды. Его губы уже почти коснулись стакана, когда до ушей долетел шорох. Он тут же обернулся на звук, удивленно глядя туда, откуда этот шорох послышался: в углу, под лестницей, ведущей наверх, над диваном белый полог был опущен, а под ним что-то шевелилось.

В комнате стоял неясный полусвет, сочившийся вместе с духотой из распахнутых окон, заглушавший краски и придававший всем предметам сиренево-серый оттенок. Далеко за стенами дома стрекотал одинокий кузнечик, на болоте гортанно квакали лягушки. Белый полог заметно дернулся.

Сева поставил на стол стакан, так и не сделав долгожданного глотка, пересек комнату и остановился возле дивана, скрытого под тонкой белой тканью. Сердце пропустило удар. Волнение разлилось по рукам и ногам.

Он помнил, как Василиса на ночь заперла дверь. И Полинин диван был пуст.

Он медленно приподнял край полога. Под ним лежала Водяная колдунья, бледная, с растрепанными волосами. Она спала. Во сне она дернула рукой, чуть не ударив Севу по коленке. Ему показалось, что ей холодно: она поджимала под себя ноги и заметно вздрагивала. Он прикоснулся ладонью к ее плечу – ледяное. Отовсюду подступала ночная жара, а кожа Водяной оставалась холодной. Девушка выглядела болезненно: под глазами лежали глубокие тени, на белой шее пульсировала вздувшаяся вена. Да, ей точно было плохо. Проклятие отнимало силы. Отнимало у нее здоровье. Прямо на глазах отнимало… жизнь.

Сева внезапно понял, что все еще держит Полину за плечо. Он тут же отдернул руку, выпрямился, опустил полог и бесшумно вернулся в свою комнату, забыв про стакан с водой. Плотно закрыв дверь, Сева упал лицом в подушку и пролежал так до самого утра, не в силах заснуть. Ему казалось, что нужно встать, вернуться в гостиную и накрыть чем-нибудь Водяную: он все-таки целитель и поэтому должен проявлять заботу об окружающих. Однако стоило ему представить эту картину, как безумное сердцебиение пригвождало к месту. Странное чувство. И ему не было названия.

– Это что-то вроде болезни. Жаба, наш целитель, говорит, что в этом нет ничего… страшного.

Сева вышел в гостиную, когда принесли обед. Водяная колдунья сидела на своем диване, закутавшись в плед, и выдумывала объяснения недавнему приступу проклятия.

– Он пока не может меня вылечить, потому что я Водяная. На меня не все заклинания и зелья действуют.

Сева почувствовал, как Майя пытается пробраться в мысли Полины и от усердия хмурит лоб. Хорошо, что среди окольников не было целителей: они бы сразу считали с энергетического поля Водяной, что никакая это не болезнь. Конечно, сложное проклятие им тоже вряд ли бы удалось обнаружить, но хотя бы порчу они бы точно заподозрили.

За стенами избушки было все еще сыро от вчерашнего дождя, просветов на небе не появлялось. Водяная колдунья оставалась бледна, ее кожа показалась Севе нежно-голубой. Воспоминание о ночной прогулке по гостиной заставило его вздрогнуть и отвернуться.

– Бедняжка! Что же тебе теперь делать? – обеспокоенно спросила Мила, подсаживаясь к Севе за стол и глядя на Полину. – Неужели ты должна так мучиться лишь из-за того, что ты Водяная? Нужно найти какое-то решение!

– Для начала ей стоит поесть, – сказал Митя.

– Нет, я не хочу. – Полина замотала головой и только сильнее закуталась в плед. – Как прошло испытание?

– Второе место, – неохотно ответила Мила.

– Кто выиграл?

– Рублев.

– Все куплено! – Митя демонстративно развел руками, и все за столом засмеялись.

– Ясно, – улыбнулась Полина. – Значит, теперь «Рыцари Света» – наши главные соперники. Так что нужно было сделать?

– Принести олафу. За первый час мы и должны были это понять. Леша первым догадался, что ему нужна свеча.

– Свеча?

– Да, мы за победу получаем золотого, серебряного или бронзового лисенка, «Рыцари Света» – свечки, а «Валокордин» – какие-то пузырьки. Рублев первым сообразил, что нужна свеча. Мы тоже быстро догадались, но не смогли вовремя понять, что многое зависит от того, какого именно лисенка надо достать с помощью моего существа. Я не подумала, что именно золотого. Рублев оказался сообразительнее.

– Рублев всегда сообразительнее, если дело касается золота! Даже если и золотой свечи!

– А от Лиха всегда одни неприятности, – добавила Василиса.

– Будем надеяться, что Антону удастся обойти «Рыцарей Света» в следующем испытании.

– Не сомневайся, обойду, – бодро откликнулся Огненный маг. – Огонь – мой конек. Я лучший среди сверстников, поэтому меня и выбрали для Русальего круга. К тому же я всегда на отлично показывал себя на Шабашах. Я прекрасно знаком со всеми особенностями Огненной магии, даже кое-какое боевое колдовство мне подвластно… – После этой фразы он выдержал торжественную паузу и не заметил, каким взглядом смерила его Маргарита.

– Май, передай соль, – сказала Айсулу, не дав Антону продолжить перечисление своих достижений, и Майя, которая тоже слушала Огненного колдуна вполуха, легонько взмахнула рукой, чтобы поднять в воздух и переправить на другой конец стола солонку.

Солонка дернулась и вдруг упала обратно, от удара развалившись на две ровные половинки и засыпав скатерть солью. Все уставились на Майю.

– Ой, – вздохнула она, глядя на разбившуюся солонку с недоумением. – Как странно.

Чтобы убедиться в том, что все это лишь случайность, она попробовала поднять в воздух ложку, но та осталась лежать на своем месте.

– Ч-то… – на этот раз испуганно прошептала Майя.

– У тебя… сила пропала? – изумленно спросила Айсулу, высказав всеобщее опасение.

Майя не ответила и подняла на подругу полные ужаса глаза.

– Через несколько часов восстановится, – произнес Сева, а сам поглядел на Полину: она, бледная и слабая, все еще сидела на своем диване, даже не подозревая, что так жестоко лишала любого колдуна сил только за то, что он пытался проникнуть в ее мысли. – Это все из-за того, что ты пыталась влезть в голову Водяной колдуньи.

Антон вышел из-за двери-переправляйки, и она так и осталась стоять за его спиной посреди большого пустыря. Больше ничего вокруг не было, за исключением раскидистой яблони невдалеке. Земля была высушена солнцем, куда ни глянь, везде только она, до самого горизонта. Гроза закончилась еще позавчера утром, но сейчас казалось, что была готова начаться снова. От земли поднимались клубы невидимой пыли, она тяжело оседала на коже, скрипела на зубах. Окольник смотрел по сторонам и никак не мог отогнать от себя ощущение замкнутого пространства. Пейзаж был искусственным, как он скоро догадался, – отсюда и появилось сдавливающее неприятное чувство. Но что именно его окружало? Был ли это морок, внушаемый кем-то мираж? Галлюцинация? Или реально существующее место, просто немного видоизмененное несколькими сильными магами?

Антон дошел до говорящей яблони – она была совершенно настоящей, с прохладными темными листьями и уже зрелыми плодами, так как начинала плодоносить еще с мая.

«Сшхсссссрссст», – прошипело в кроне, и Антон решил отойти подальше, заметив хищно изогнувшуюся толстую ветвь.

На пустыре, кроме него, яблони и закрытой двери, больше ничего не появлялось. Колдун продолжал осматриваться и задаваться вопросами.

«Может, стоит идти вперед? – подумал он, но это показалось бессмысленным. – Или лучше подождать? Интересно, чего? Как мне нужно продемонстрировать силу Огня, если ничего не происходит и никого тут нет?»

Высокая фигура, замотанная в куколь, выросла перед ним так внезапно, что Антон едва удержался от вскрика. Колдун снял капюшон, его лицо показалось знакомым – да, он видел этого человека недавно: то ли в день распределения, то ли во время первого испытания… Он заметил тогда шрам на лице. Но ему даже в голову не пришло поинтересоваться, что это за колдун! Теперь же тот стоял гораздо ближе и своей внушительной фигурой напоминал скорее Земляного, чем Огненного, однако ощущение замкнутого пространства усилилось, вернулось и предчувствие вновь надвигающейся грозы, а это могло быть признаком присутствия разве что сильного Огненного. У незнакомца было суровое лицо с ровными, правильными чертами. Глаза ясного синего цвета внимательно смотрели из-под черных бровей, через левое веко сползал на щеку шрам.

– Здравствуй. Меня зовут Александр.

– Антон. – Он хотел казаться спокойным, но его не покидало скребущее чувство тревоги. Появление Александра только сильнее взбудоражило: этот странный огромный колдун был словно окутан не куколью, а какими-то темными тайнами. Антон в любую секунду ожидал нападения и мысленно приготовился защищаться, но Александр медлил и ничего не предпринимал.

– Я вас уже видел…

– Я наставник Огненных магов в Заречье, – тут же отозвался колдун. Антон подумал о наперснице Маргарите. Очевидно, только такой грозный наставник может сдержать ее темперамент.

– Я здесь для того, чтобы помочь тебе пройти это испытание.

– Помочь?..

Полина тем временем сидела за отдельным столом рядом с Дарьей Сергеевной, Черной Курицей и двойником Маливиничка, как звала Либру Маргарита, и глядела в небольшую, расписанную по краю зеленым узором тарелку, по которой каталось яблоко. Выжженный солнцем пустырь, одиноко стоявший на нем Антон – вот все, что показывала зачарованная тарелка. Пока что ничего интересного не происходило, но Полина все равно смотрела туда, чтобы в десятый раз не встречаться взглядом с темноволосой колдуньей, похожей на утомленную испанку, которая не сводила с нее своих темных глаз. Черная Курица вот уже несколько долгих минут ее разглядывала.

– Ну что, барышни, готовы отдать нам победу? – спросил Константин Дементьевич, откинувшись на спинку плетеного кресла и закинув ногу на ногу.

– Не смеши меня, – отозвалась Черная Курица.

– Надеюсь, Антон не подведет нашу команду. Он ведь из Зорника, – сказала Лиса, не отвечая на вопрос своего коллеги.

– Да, из Зорника. Что ты хочешь этим сказать? – нахмурилась Черная Курица. Полине показалось, что она никогда не улыбается.

– Нет, это просто мысли вслух. За вас играет Инга, она из Росеника и очень сильна.

– Антон тоже силен, Лиса…

– Вот я и говорю, что надеюсь на это.

– Мы выиграем, – перебил их Константин Дементьевич и расслабленно потянулся. Его широкая рубашка с веселеньким рисунком смешно задралась, и Полина еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Он и впрямь был такой же несуразный и самоуверенный, как и Егор Маливиничок.

– Я бы на твоем месте начала следить за тем, что происходит, – ответила Дарья Сергеевна, и Полина, как и Константин Дементьевич, которому был адресован этот совет, вернула свое внимание тарелке. Краем глаза ей удалось заметить, что Черная Курица почему-то тоже глядит на Антона и на появившегося Странника, а не на Ингу. Тем временем разговор двух магов продолжался.

– Что я должен делать? – спросил Антон. – Или это часть испытания – отгадать…

– Нет. Твоя задача предельно ясна: ты должен продемонстрировать мне свое владение стихией Огня.

– Но… – Антон озабоченно оглянулся.

Он медлил. Мысли в его голове стремительно метались, сменяя одна другую. Чем он может удивить этого колдуна? Его силу он чувствовал даже на расстоянии. Он мог вызвать молнию или создать мощный световой шар, но зачем? Было странно прибегать к привычным умениям без видимой причины: зачем создавать шар там, где и так светит солнце? В конце концов Антон решил прибегнуть к самому эффектному, на его взгляд, колдовству. Сначала ему не давало покоя ощущение надвигающейся грозы, несмотря на чистое небо без единого облака. Он решил, что это знак. Ему потребовалось меньше пятнадцати минут, чтобы лазурную гладь заволокли тяжелые серые тучи. Казалось, он погрузился в транс: стоял, опустив руки, с закрытыми глазами и опущенной головой. И только глубокая морщина, залегшая между бровями, выдавала напряжение. Еще несколько мгновений, и две самые большие тучи столкнулись, озарив его и Александра яркой вспышкой молнии, за которой почти сразу последовал оглушающий рев грома. Антону показалось, что свет и звук получились неправдоподобно мощными, словно он наколдовал грозу в замкнутом помещении, а не на открытом, ничем не защищенном пустыре. Он знал, что на такое колдовство едва ли способны его сверстники из Зорника, но, взглянув на Александра, все еще стоявшего рядом, не заметил на его лице ни тени восторга или хотя бы удивления. Казалось, этот суровый маг только что увидел небольшой фейерверк, устроенный юнцом на первом Шабаше. Антон почувствовал, как его наполняет злость. Это колдовство отняло у него довольно много сил, но нужно было срочно придумать что-то еще.

Полина резко отстранилась от тарелки и чуть не вскрикнула, едва Антон создал молнию. Казалось, та ослепила всех присутствующих. Лиса и Черная Курица молча наблюдали за ходом испытания. Картинки периодически менялись: сейчас на гладкой поверхности блюдца постепенно вырисовывались очертания голых скал – на крошечном выступе, держась рукой за камни, стояла Инга и пыталась совладать с ветром, сбивающим с ног. Земляной колдунье из Росеника, как поняла Полина, надо было именно здесь продемонстрировать, насколько хорошо она владеет магией Земли. Место более неподходящее трудно было представить – разве что отправить ее на остров посреди океана.

Антон продолжал колдовать – чем сильнее он старался, тем безразличнее становилось лицо Александра. Из лазурного небо превратилось в черное. Тучи неповоротливо плыли по нему, иногда сталкиваясь и вызывая новые вспышки молний и грохот. На электрические разряды уходило все больше сил. Руки начали предательски дрожать, он чувствовал, как опустошается, – хорошо хоть злость, которую вызывало в нем безразличие колдуна со шрамом, подпитывала как любая сильная эмоция. Он понимал, что силы на исходе, а ему все еще необходимо продемонстрировать что-то действительно ошеломляющее. Но что?! Вокруг не было ничего, что могло бы послужить инструментом, ничего, на что можно было бы направить остатки энергии. Он с удовольствием направил бы разряд на молчаливого колдуна, но понимал, что это явно не приблизит его к победе. В отчаянии он еще раз оглянулся вокруг и… Яблоня! Точно! Как он раньше не догадался? Здесь ничего не дается случайно. Как на иссушенном пустыре оказалось это благоухающее дерево? Но можно ли уничтожать живое? Тем более яблоню, наделенную магической силой? Антон колебался еще доли секунды – но выбора не было. Небо прорезала очередная яркая вспышка, но, в отличие от предыдущих, она не погасла, а словно зависла на несколько мгновений. Сверкающие нити озарили весь небосвод, им оставалось сплестись вместе и нанести сокрушительный удар.

Македонов не успел подготовиться – он вскинул руки, чтобы остановить молодого окольника, но блестящая нить уже сверкнула в последний раз и скрылась в переплетении густых ветвей. Раздался оглушительный громовой рык, и на месте раскидистой яблони, стоило дыму чуть-чуть рассеяться, проступили очертания обугленного дерева.

Антон выдохнул. У него почти не осталось сил, по всему телу разливалась слабость, но на лице играла победная улыбка. Он повернулся к наставнику из Заречья и уже хотел сказать, что закончил испытание, но вдруг что-то произошло. Пространство сдвинулось, сузилось, небо невыносимой тяжестью опустилось сверху. Антон жадно втянул раскалившийся воздух – его стало ужасно не хватать. Легкое дуновение ветра обожгло кожу.

«Все не по-настоящему. Мне это кажется».

Но мысль мелькнула и унеслась, а вокруг потемнело. Александр, этот могучий Огненный маг, вдруг побледнел, в глазах его сверкнул страх. Антон вздрогнул, не понимая, что происходит.

«Старообрядцы… Темные… – Эти слова почему-то стали приходить в голову. – Ведь журналист говорил, что они охотятся на Водяную… Добрались и сюда…»

Но поток воспаленного сознания был резко прерван удивительной картиной: тонкие струйки дыма отделились от дерева и устремились к Александру. Маг вдруг схватился за шею, где начали вздуваться бурые вены. Лицо его становилось то неестественно белым, то наоборот заливалось краской, белки глаз порозовели. Он принялся царапать по коже ногтями, будто пытаясь освободиться от чего-то или сопротивляясь какой-то неведомой силе. В голове Антона все перепуталось. Неужели только сейчас началось настоящее испытание? Только сейчас? Когда он уже растратил все силы и совершенно не был к этому готов? Когда он думал, что все уже позади? Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. На ум вдруг пришел тот странный припадок Водяной колдуньи… Когда девчонка кричала, внутри словно образовывалась дыра – в нее утекало все хорошее, все доброе, радостное. Тело сковывала тоска.

Зареченский наставник повалился на колени, по его шее поползли алые струйки крови.

– Что с вами? – крикнул он и бросился было к Огненному магу, но движения получались очень медленными, словно воздух вокруг превратился в густую кашу.

Страшнее стало от того, что колдун не кричал, он корчился от мук молча, руки его уже были залиты кровью, он царапал и царапал себя, пытаясь разодрать кожу на груди, разрывая на ней одежду.

Антон ощутил, как покачнулся перед глазами мир: вправо, влево… вправо… Небо почернело.

Когда он открыл глаза, над головой снова расползалась беззаботная синева и вместе с ней показалось знакомое женское лицо: убранные назад темные волосы, полные губы, большие глаза и привычная хмурая складка между бровей.

– Екатерина Юрьевна? – пролепетал Антон, не понимая, как он оказался перед ней. – Кровь… Вы знаете, не выношу ее вида…

– Ну-ну, тихо, – сказала Черная Курица, и окольник погрузился в забытье.

В себя он пришел значительно позже, как легко было догадаться по потускневшему небу за белой рамой окна. Сверху нависал низкий деревянный потолок, содрогнувшийся только что от нескольких быстрых ударов.

«Лестница, – догадался Антон. – Я на диване под лестницей».

Где-то хлопнула дверь. Раздались голоса.

– Привет, – поздоровался с кем-то невидимым звонкий голос Анисьи Муромец.

– Вернулись?

– Да, но нам никуда нельзя выйти одним! Что ты думаешь? Опять следил кое-кто из Ирвинговой Дружины. Очередной Боевой Маг! Думал, я не узнаю его? Хотя он пытался выдать себя за потустороннего посетителя кафе, выглядело это скорее смешно, чем правдоподобно.

– Что за место вы нашли?

– Кафе «Лимпопо». Нам понравилось название, мы думали, там что-то экзотическое, – ответил голос Водяной колдуньи. – Мы купили в киоске карту Суздаля и нашли это кафе, правда… С некоторыми затруднениями.

Послышалось хихиканье.

– Представляете? – снова воскликнула Анисья, подойдя ближе к лестнице. – У потусторонних бестолковые карты! Они совсем ничего не объясняют…

– Да, Анисья всю ее истыкала пальцем, прежде чем поняла это…

– Не волнуйся за потусторонних, Нись, они уже изобрели себе смартфоны со встроенными картами, – добавила Полина.

– А я уж не говорю про меню! – подхватила Маргарита, и Антон увидел, как она прошла в центр комнаты. – Тут бы даже самый навороченный потусторонний телефон ей не помог. Анисья думала, что стоит дотронуться до названия блюда, и оно тут же появится на столе.

– Не думала я, что оно появится! Я просто собиралась узнать, из чего состоит салат.

Антон вслушивался в этот разговор и пытался понять по интонациям, как они настроены. Он со стыдом признавал, что подвел их.

– Смотрите-ка… – Тонкий голосок Василисы заставил его снова зажмуриться. – Антон очнулся!

Ему ничего не оставалось, кроме как опять открыть глаза. Он с неприятным удивлением обнаружил, что рядом с наперсницами возле его кровати возникли и остальные окольники. Они смотрели на него молча.

– Что произошло… с тем колдуном, который… С тем, в плаще? – первым делом спросил Антон, но не успел договорить, потому что равнодушный голос Заиграй-Овражкина уже начал отвечать на его вопрос:

– С ним все в порядке, а вот его ментальная проекция слегка пострадала.

Антон несколько раз непонимающе моргнул, и только через пару секунд его озарило.

– Так это и было испытание? А я ведь чувствовал что-то… Значит, этот Александр не был настоящим?

Ребята потупили глаза. В воздухе тяжестью повисла несбывшаяся надежда на то, что Огненный маг из Зорника поможет команде снова вырваться в лидеры. «Лисята» были расстроены, и никто не хотел делать вид, что все в порядке. Даже наперсницы, вернувшиеся с прогулки, выглядели хмурыми и недовольными.

– Да, – ответил Сева. – Он не был настоящим. Настоящий в это время визуализировал своего мысленного двойника перед тобой.

– Я виноват, – проговорил Антон, хотя эта фраза далась тяжело. – Но и они поступили нечестно. Я не выношу вида крови! Теряю контроль, когда ее вижу.

– Но сильный маг никогда не должен терять контроль.

«Чтоб ты провалился в Навь, нечисть!» – подумал Антон, опять получив ответ от Севы и уловив в его размеренном холодном голосе насмешку.

– Значит, ты просто испугался? – так же презрительно, как и Заиграй-Овражкин, произнесла Маргарита.

– Я не испугался. – Антон приподнялся на локтях. – Я просто не успел понять, что произошло! Это ведь были огненные духи, да? Скажите, на него напали духи?

– Именно! – прошипела Маргарита, сузив глаза: ее лицо оказалось в двух сантиметрах от его носа. – Духи! Это было испытание на твою честь. Ты зачем-то уничтожил живую яблоню, и мстительные Вельфы решили наказать Огненных за нарушение равновесия стихий. Они выбрали ментальную проекцию Македонова, чтобы дать тебе шанс исправиться! На него напали Вельфы! Вельфы! И как с ними справляться, знает даже Маливиничок!

– Наверное, умный парень этот Маливиничок, – раздраженно отозвался обиженный маг.

– Маливиничок – идиот, в том-то и дело!

– Эй-эй! – Антон увидел, как Сева оттащил Маргариту назад. – Мы же только что говорили о том, что нужно сдерживаться. Или ты собралась его убить?

– Ладно, давайте забудем, – подал голос Митя. – Антону просто не повезло, с кем не бывает? Мы еще сможем отыграться.

– Это испытание на чистоту разума, – объявил, поднявшись со своего кресла, Аристарх Назарович. – На умение противостоять всему, что может сбить вас с пути. От окольников потребуются спокойствие, сила воли и упорство. Чтобы победить, им нужно преодолеть недлинную, но трудную дорогу, не забывая, зачем они здесь.

– Совершенно непонятно, что делать, – сокрушенно покачала головой Василиса.

– Как будто в прошлый раз было понятно! – отозвалась Маргарита.

– Велес получше объясняет задание. – Анисья притянула к себе фарфоровую тарелку с лежащим на ней яблоком.

– Да-а, иди туда, не знаю куда…

– Марго, – засмеялась Анисья, но не договорила и повернулась к брату: над трибунами разнеслось его имя, и ему пришлось встать и спуститься вниз к судейскому столу.

Двумя его соперниками оказались Анатолий Крупский, который приходился племянником Боре Годунову, и Дир Ярмаков – о нем Анисья ничего не слышала. Она тут же отметила, что внешне они оба сильно проигрывали на фоне ее красивого улыбчивого брата. Где-то на трибунах сидела сейчас Марьяна Долгорукая, и она, Анисья была в этом уверена, тоже любовалась Митей – все же той очень повезло, что судьба связала ее с ним, лучшего жениха и желать нельзя!

Яблоко на тарелке задергалось, подпрыгнуло и начало кататься по кругу, открывая картину дороги, вдоль которой возвышались мощные стволы деревьев, опутанные белесыми стебельками вьюнов. Сама дорога была нетвердой, слегка заболоченной, тут и там виднелись крохотные, поблескивающие на солнце лужицы.

– Значит, ему надо просто дойти до конца дороги? – спросила Маргарита, поежившись: от расползавшихся по древесной коре бледно-зеленых вьюнов веяло чем-то кладбищенским.

– Да, думаю, где-то там в конце его ждет олафа.

– И на этот раз она будет золотой, – добавила Василиса.

В Анисьиной тарелке появился Митя в зеленом плаще с трехглавым драконом. Его ботинки тут же погрузились в жидкую грязь, и он недолго думая разулся, подвернул штаны и зашлепал вперед босиком. Несколько минут лицо его оставалось сосредоточенным, спокойным. Видно было, однако, что он чего-то ждет. Окрестности все больше напоминали болотистую топь, деревья то редели, то превращались в сплошную стену.

Митино лицо изменилось внезапно. Он на долю секунды замер, огляделся по сторонам, а затем быстро зашагал дальше.

– Он что-то увидел? – спросила Маргарита.

– Не знаю, не ясно. – Анисья посмотрела на Севу, но тот не отрываясь глядел в тарелку.

Прошло еще несколько минут, и Митя вдруг свернул вправо, хотя дорога продолжала вести его прямо вперед. Не дойдя всего несколько шагов до ближайшего дерева, он опять замер, словно о чем-то раздумывая, и наконец вернулся на свою тропку.

– Интересно, зачем он это делает?

– Я хочу посмотреть на окольника «Рыцарей Света», – прошептала Анисья, и тарелка показала ей еще одну дорогу, только по ней теперь шел Крупский. Его лицо излучало неуверенность, но он все же двигался прямо, иногда потирая рукой грудь, как будто у него внезапно начинало болеть сердце. – А теперь на «Валокордин».

Дир вызвал у Анисьи улыбку: он уже вовсю пробирался через переплетенные ветви деревьев, запутываясь ногами в цепких стеблях вьюнов.

– С ними творится что-то странное, – засмеялась Василиса, заглянув в тарелку Анисьи.

Изображение вдруг завертелось, Митя и дорога, по которой он шел, сильно уменьшились, открылась широкая панорама сверкающих под солнечными лучами и покрытых кое-где мутной тиной болот. Чуть впереди, куда вот-вот должны были подобраться Анатолий Крупский и Митя, на толстой ветке расположились две фигуры.

Картинка в тарелке снова расплылась, зарябила, затем фигуры показались вновь, на этот раз крупные и четкие. Это были странные, похожие на женщин существа, их стального цвета волосы, в которых запутались кувшинки и водоросли, сползали, словно змеи, к поясу. Глаза были неестественно большими, а нос представлял собой совсем крошечный острый бугорок с двумя тонкими ноздрями. Губы их медленно шевелились, и Анисья поняла, что они поют.

Ног у двух этих девушек не было, вместо них переливались тысячами серебристых чешуек рыбьи хвосты.

– Поверить не могу! Морянки! – воскликнула Василиса, и Маргарита с большим интересом приникла к тарелке.

– Что-то не больно они красивые, – скептически заметила она.

Анисья уставилась на брата.

– Давай же, Митенька. Иди вперед. Это просто гадкая нежить.

– Я бы попросил, – с улыбкой отозвался Сева.

Анисья краем уха услышала хохот наперсников «Рыцарей Света» – так смеяться, подумала она, можно только над оплошностью противника, значит, окольника «Валокордина» постигла неудача, но Анисья этого не видела: она во все глаза смотрела на Митю, будто так могла ему чем-то помочь.

Митя сделал еще пару шагов, робко, словно нехотя покосился в сторону, а потом вдруг бросился по дороге бегом и уже через несколько секунд оставил дерево с двумя певуньями далеко позади.

– Молодец! – восхищенно произнес Антон. – Он догадался! Сообразил, что там Морянки, даже не разглядев их!

Муромец тем временем продолжал путь. На щеках его появился легкий румянец.

Яблоко в тарелке опять закрутилось быстрее и вскоре показало то, что ждало окольников впереди: на этот раз два дерева с толстыми изогнутыми ветками, похожими на слоновьи хоботы, выросли по обеим сторонам топкой дороги и стояли так близко, что окольникам пришлось бы наклониться, чтобы не зацепиться за них головами. На каждом из них тоже сидело по Морянке, и на этот раз нежить находилась к колдунам гораздо ближе.

– А это не опасно? – спросила Маргарита. – Морянки же вроде питаются человеческим мясом…

– Думаю, не опасно, – ответил Сева. – Скорее всего, с ними заключили магический договор. Они никого не тронут.

Митя, как показалось Анисье, уже почувствовал приближение Морянок. Он стал двигаться нерешительно, румянец на щеках становился все заметнее, и, когда впереди выросли два исполинских сухих дерева, выражение его лица стало совсем странным. Морянки свесили вниз чешуйчатые хвосты и, выгнув спины, склонились к подошедшему путнику.

– Не останавливайся… иди… – шептала тарелке Анисья. – Иди же.

Василиса тоже уставилась в тарелку, но молчала и, затаив дыхание, наблюдала за тем, как блестят глаза Муромца, как его грудь вздымается все чаще.

– Вы только поглядите на это! – воскликнула Мила и прижала ко рту ладонь, сдерживая смех.

Она смотрела на окольника «Валокордина», который остановился под деревьями и уставился на Морянок с таким безмозглым выражением, что походил сейчас на умалишенного.

– Вот уж у кого точно проблемы с этим испытанием, – сказал Антон.

– А что с Крупским? – Айсулу перевела взгляд в свою тарелку, где яблоко тут же продемонстрировало ей третьего окольника. Он как раз замер под черными ветвями и в то мгновение, когда одна из Морянок, наклонившись, протянула ему тонкую влажную руку, зажмурился, опять схватился за сердце и зашагал вперед, сначала неуверенно, а потом все быстрее и резче.

– Ну ничего себе! – воскликнула Маргарита. – Мите стоит поторопиться!

– Ему стоит успокоиться и взять себя в руки! – отозвалась Анисья.

– В таком состоянии очень трудно взять себя в руки, – ответил Сева.

Что конкретно он имел в виду под «таким состоянием», Анисья не поняла: красные уши, сумасшедший блеск в глазах, сбивчивое дыхание брата и его странный затуманившийся взор не наталкивали ее сейчас ни на какие определенные выводы – он был Муромцем и должен был пройти это испытание первым. Вот и все.

– Он справился! – вскрикнула Василиса.

Айсулу и Майя захлопали в ладоши.

Митя двинулся дальше, но от его решительности на этот раз не осталось и следа. Он несколько раз оглянулся, прежде чем два огромных дерева окончательно скрылись в зарослях вьющихся растений.

– Как-то быстро они справляются, – недоверчиво протянул Антон.

– Полагаю, это потому, что создатели Русальего круга договорились с Морянками, – сказал Сева. – Если бы Морянки на самом деле хотели заманить окольников в лапы, то даже Крупский, которому сегодня явно везет, не смог бы мимо них пройти.

– А вам не кажется, что это испытание несколько… необдуманное? – спросила Василиса, подняв глаза на команду. – Заставлять наследника Муромцев преодолевать чары Морянок как-то не очень правильно, если учесть его положение…

– Боишься, что он полезет к ним целоваться? – уточнил Сева. – Ну что же, придется его маленькой невесте покраснеть за него.

Василиса в ответ только хмыкнула и опять повернулась к тарелке.

– Я не верю, что он может опозориться, – вдруг сказала Майя. – Он справляется достойно.

– Вы заметили, – перевела разговор на другую тему Мила, – какие у этих морянок хвосты? Совсем серые, чешуйки тусклые.

– Это потому что на носу Купала. Скоро вместо хвостов появятся ноги, и наши красотки отправятся качаться на березах у реки.

Трибуны со стороны команды «Валокордин» расстроенно загудели, но Анисья решила не глядеть на невезучего Дира и продолжить наблюдение за братом. Митя держался настоящим молодцом, хотя сильно волновался. Краснота на его лице не проходила, а только становилась гуще.

Дорога начала сужаться, топкая зеленоватая жижа подползала со всех сторон, будто подготавливая окольника к тому, что ему в скором времени предстоит вовсе в ней утонуть. Местность вокруг все сильнее напоминала одно сплошное болото, деревья поредели, побелели, скрючились…

– Сейчас что-то будет… – сказала Маргарита.

Этим «чем-то» снова оказались Морянки, только на этот раз препятствие выглядело совсем непроходимым.

Дорога оборвалась, постепенно захлебнувшись в болотной тине, и ее конец был четко обозначен поваленным деревом, ствол которого наполовину размок, наполовину рассохся от старости. На дереве, как и стоило ожидать, сидели две девушки с искрящейся влажной кожей. Одна из них держала в поднятой руке атласную ленту, на которой болталась небольшая фигурка лисенка, переливающаяся разными цветами. Вторая Морянка откинулась назад, уперев в ствол дерева локти, и нетерпеливо пошлепывала свисавшим до земли хвостом по вязкой темной луже.

Через несколько минут Митя добрался до последней точки испытания и замер.

– Ему надо просто взять олафу? – спросила Маргарита.

– Просто взять… Просто – слишком громкое слово, – улыбнулся Антон.

– Это невозможно, – отозвалась Айсулу. – Даже не представляю, как он это сделает!

– На таком близком расстоянии разум жертвы окончательно отключается, – сказал Сева. – По Муромцу видно, что он уже с трудом соображает. Если бы он вспомнил, что надо просто перестать глядеть на Морянок… Ему надо отвлечься…

– Это помогает им сопротивляться?

– Не совсем, конечно, но на некоторые секунды возвращает способность думать.

Митя подошел ближе, и лица морянок оказались вровень с его собственным лицом. Та из девушек, что держала в руке лисенка, при виде Муромца хитро улыбнулась и несколько раз качнула ленту с подвеской из стороны в сторону, словно демонстрируя, как легко можно ее схватить. Митина реакция не заставила себя долго ждать, однако пальцы в самое последнее мгновение ослабли и даже не коснулись ленты – вторая Морянка перехватила его руку и медленно провела по ней ладонью, оставляя на его коже мокрый след.

– Нечестно! – воскликнул Сева. – Если они будут его трогать, он ничего не сможет сделать.

– Главное, чтобы они его не съели… – ответила Василиса.

– Ну да, такого красавца они бы с удовольствием растерзали, будь их воля.

– Однако он пытается сопротивляться! – Маргарита наклонилась ближе к тарелке, чтобы не упустить ни одно Митино движение. – Какой молодец!

Рука, держащая олафу, вновь появилась перед Митиным носом, награда закачалась на ленте, но на этот раз реакция колдуна не была достаточно быстрой. Он вообще словно нехотя схватил пустой воздух, и на его левом плече остался мокрый след от холодного прикосновения Морянки.

Митя зажмурился. Опьяненный близостью Морянок, он потерял всякую способность думать, забыл про необходимость торопиться, забыл, зачем ему так нужна эта странная сверкающая фигурка, прицепленная к широкой ленте. Он почувствовал, как что-то влажное коснулось его щеки, услышал сладкий смех возле уха, а затем различил вдалеке веселый писк маленьких желтогрудых овсянок. Как ни странно, этот тоненький звук на несколько мгновений вывел его из оцепенения: Митя открыл глаза. В голове снова что-то щелкнуло, напоминая, что ни в коем случае нельзя встречаться взглядом с двумя прекрасными существами, дразнящими его легко доступной олафой. Ни в коем случае нельзя поддаваться этому навязчивому желанию. Он постарался повернуть голову, сопротивляясь гибким холодным рукам Морянок, и внезапно краем глаза заметил быстрое, как молния, движение: с кривой черной ветки соскочил и растворился где-то в основании дерева маленький зверек, сверкнувший пушистым рыжим хвостом.

Митя повернулся к Морянке, заглянул в ее продолговатые глаза, напоминающие по форме речных рыбок, улыбнулся и уверенно вцепился пальцами в лисенка.

Но за одно мгновение до этого трибуны команды «Рыцари Света» разразились воплями восторга, и фигурка в руках Муромца стала серебряной.

– Что-о-о? – закричали Анисья вместе с Милой.

Тарелка тут же предоставила им возможность лицезреть Анатолия Крупского, который триумфально держал правой рукой золотую свечу, а левой снова схватился за сердце.

– Не может быть!

– Я просто поверить не могу, я была уверена, что Митя справится первым! – чуть не плача произнесла Майя.

Анисья бегом спустились вниз и обняла брата, который с растерянным видом появился из-за двери-переправляйки и обнаружил, что ликуют отнюдь не юные наперсницы «Лисят», а Черная Курица и вместе с нею весь Зорник. Он еще раз взглянул на олафу, зажатую в пальцах, чтобы окончательно убедиться, что та и впрямь серебряная, а не золотая.

После победы «Рыцарей Света» в четвертом по счету испытании прошло больше двух часов. Стрелки на циферблатах уже переползли за отметку полудня, и теперь, согласно солнцу, не спеша двигались по кругу. Обед был подан, и команда Дарьи Сергеевны высыпала на улицу во двор дома, захватив с собой вязаное покрывало и тарелки с едой.

Майя демонстрировала, как умеет поднимать взглядом одновременно два предмета, поэтому перед ней в воздухе висели цветастая чашка и темно-желтая груша. Пока Айсулу бурно восхищалась ее талантом, Василиса подбрасывала вверх мандарин и пыталась заставить его хоть на пару секунд зависнуть над землей. После долгих попыток ей все же удалось это сделать.

Маргарита решительно уселась между Севой и Милой, вполне понимая, что тем самым нарушила все планы красноволосой девушки-эльфа. Но ее только сильнее развеселили враждебные Милины взгляды. Сева совсем не выглядел расстроенным из-за того, что его столь бесцеремонно отодвинули от Милы, хотя он явно симпатизировал ей больше, чем какой-либо другой участнице команды.

Однако, несмотря на то что по его лицу вообще редко что было видно и понятно, Полине пришлось отметить, что сейчас его настроение угадывалось более-менее отчетливо: он так весело смеялся над язвительными шуточками Маргариты и так одобрительно улыбнулся Василисе, когда та восторженно указала на зависший в воздухе мандарин, что Полине тут же захотелось обладать Маргаритиным острым юмором или неспособностью Василисы к левитации, чтобы тоже получить от него хоть какой-то знак внимания.

На сегодняшний день полностью установилось перемирие между отпрысками Муромцев. Митя вытянулся на траве, положив голову на колени сестры, а она нежно гладила его по волосам, перебирая пальцами светлые кудри.

О том, что Митя не принес команде победу, никто не упоминал то ли из-за уважения к его и без того задетой гордости, то ли из-за того, что в глубине души все уже смирились: удача покинула «Лисят» после первого испытания.

– Вот интересно, – вдруг произнес Антон. – Кто придумал эти испытания?

– Наверняка этим занимались главные наставники. Ведь Айсулу и Майе сказали, что автором второго задания был Дивномор, – ответила сидевшая рядом с ним Полина. – У меня сложилось впечатление, что испытание с Морянками затеял Аристарх Назарович – главный наставник Китежа, потому что все то время, пока ребята пытались пройти мимо нежити, Велес так злобно на него смотрела, будто хотела обвинить в идиотизме. И я, в общем-то, ее понимаю: нельзя было предугадать, как поведет себя участник. Вон, Дир опозорился по полной программе. Ему, наверное, теперь ужасно стыдно.

– Серьезно? – воскликнула Маргарита. – А что он сделал?

– Ну, кажется, о важности победы он забыл уже тогда, когда почувствовал первых Морянок. Не говоря уже о тех, которые ждали его в самом конце испытания. Ему даром не нужен был пузырек, которым Морянка размахивала перед его носом, он все старался кинуться ей в объятия и так непристойно ее разглядывал, что мне самой стало неловко.

– Было трудно справиться с тем, чтобы их не разглядывать, – улыбнулся Митя, впервые за сегодняшний день заговоривший о непройденном испытании.

– Но ты-то держался молодцом.

– Это потому что все самое интересное было спрятано под их длинными волосами, – тут же отозвалась Маргарита.

– Знаешь, – повернулся к ней Митя, – когда видишь такое существо… Ну, тебе как-то не до того, спрятано что-то под волосами или нет. Наплевать даже на рыбий хвост! Ведь у тебя вообще не может быть никакой близости с Морянкой из-за ее хвоста, но любая логика в их присутствии исчезает.

– Значит, им никак нельзя сопротивляться? – спросила Майя.

– Можно, – ответил Сева, добавив голосом прохлады в этот жаркий полдень. – Нельзя смотреть им в глаза. – На этой фразе он повернулся к Айсулу, словно желая показать всем, каким пустым тут же стал ее взгляд. – Чем дольше смотришь, тем быстрее теряешь над собой контроль. Еще нужно постоянно следить за своими мыслями, не допускать того, чтобы Морянка или Сирена стали навязывать тебе то, что им нужно. Нельзя слушать их голос. Особенно опасно услышать их пение.

Айсулу сидела выпрямившись и послушно глядя на Севу, чей голос стал таким ровным и гипнотизирующим, что даже Полине пришлось зажмуриться и тряхнуть головой, чтобы избавиться от желания оказаться на месте этой девушки.

– Пение? – спросил Антон. – Ты ведь, значит, тоже умеешь как-то по-особенному петь, ты же Сирена.

– Умею, – кивнул Сева, и как только он отвернулся от Айсулу, к той сразу же вернулся более-менее осмысленный взгляд.

– О! – Мила восхищенно хлопнула в ладоши. – Спой нам что-нибудь!

– Спой, спой!

– Да, спой, у тебя так прекрасно получается! – поддержала девушек Анисья.

– Вы с ума сошли? – Сева решительно покачал головой. – Я не буду петь. Я не люблю.

– Овражкин, тебе не отвертеться, – сказал Митя.

– Нет. – Видно было, что Сева пожалел о том, что вообще зашла речь о пении. – Я не буду петь. Я… не могу петь без музыки.

– Ну что ты врешь!

– Муромец, заткнись. Ты знаешь, что это правда. И к тому же, раз уж мы заговорили о тебе, расскажи-ка всем, как тебе удалось оказаться на втором месте. Ты же прекрасно знал, что нужно делать в присутствии Морянок.

– Ты бы сам попробовал, раз такой умный. – Митины щеки снова вспыхнули. – Иди поговори об этом с Крупским.

– Но Крупскому помогло выиграть не знание всяких приемов общения с Морянками, а его медальон, – встряла Полина.

– Какой еще медальон?

– Вы что, не видели, что он постоянно теребил свой медальон?

– А, так вот что это было! – Анисья вспомнила, как Крупский то и дело хватался за сердце. Так значит, на самом деле он просто прикасался к какому-то талисману.

– Да, естественно, Толя носит оберег, как и большинство колдунов, – кивнула Айсулу. – На нем еще изображен его родовой герб.

– Стойте-стойте! – воскликнул Митя. – Никакой медальон не может уберечь от помутнения разума. Против Морянок не действуют такие штуки. Он мог просто по привычке дотрагиваться до талисмана. Многие так делают, когда просят провидение об удаче.

Митя поглядел на Севу, ища у того поддержки.

– Да, – согласился Сева. – Я еще понимаю, если бы Крупский притащил на испытание свою… возлюбленную. Возможно, это ему бы помогло. Но медальон… как-то неубедительно.

– Возлюбленную? – заинтересовалась Айсулу. – Чем бы она смогла ему помочь?

– Есть мнение, что против воздействия Сирен и Морянок на разум спасает присутствие человека, в которого ты влюблен, – ответила Полина.

– Так это многое проясняет! – Айсулу вскрикнула и выразительно переглянулась с Майей. – Можно сказать, Крупский нарушил правило Русальего круга, ведь он взял с собой такую вещь, которая способствовала его победе и дала ему преимущество перед другими участниками!

– Какую вещь?

– Медальон! – отозвалась Майя. – Полина же только что сказала, что видела, как он до него дотрагивался.

– Да, но не посадил же он туда возлюбленную? – отозвалась Полина.

– Нет, не посадил. Но все знают, что Крупский носит в нем прядь волос своей невесты!

– То, что присутствие возлюбленной помогает при встрече с Морянкой, – неподтвержденный слух. – Севино утверждение прозвучало с меньшей уверенностью, чем раньше.

– А если мы найдем подтверждение?! – тут же ответила Маргарита, подумав о Майе, которая продолжала влюбленными глазами сверлить Митю, а не сидевшего рядом Севу.

– Подождите-ка! – Митя попытался остановить поднявшийся шум. – Вы же не хотите сказать, что Крупский так любит свою невесту, что повсюду таскает с собой ее волосы?

– Представь себе, вот такой он счастливчик, – язвительно ответила Анисья.

Митя презрительно фыркнул, словно его мнение об Анатолии Крупском окончательно испортилось.

– Да при чем тут волосы! – запротестовала Майя. – Вы что, не поняли, что он выиграл нечестно?

– Ну, а что делать…

– Как что! Надо рассказать об этом кому-нибудь!

– Вряд ли это поможет, – сказал Сева. – Понимаешь, нигде прямо не написано, что медальон с прядью волос любимой девушки поможет преодолеть чары Морянок. Все очень относительно.

– А если все-таки найдется пример? – подхватила Маргарита. – Серьезно. Ведь не так сложно доказать, что любовь действительно способна противостоять магии Морянок!

– Кто этим будет заниматься? – Митя поднялся с травы. – Не пойду же я к Велес жаловаться на Крупского! Уж лучше быть проигравшим в этом случае.

– Но так нельзя! – попыталась возразить Майя. – Тебя обвели вокруг пальца. Я тоже видела: перед тем как схватить свечку, Крупский дотрагивался до висевшего у него на груди медальона.

– Но почему ты ничего не предприняла тогда?

– Потому что не знала, что это был именно медальон. Его ведь не было видно под рубашкой!

– Но теперь уже поздно что-то доказывать!

– Я думаю… – Василиса осеклась, поняв, что никто ее не услышал, и повторила значительно громче: – Я думаю, что нам не стоит из-за этого спорить. Может, просто расскажем обо всем Лисе? По крайней мере это не будет выглядеть так, что мы побежали к кому-то жаловаться, тем более что Дарья Сергеевна, скорее всего, знает, мог или не мог медальон поспособствовать его победе.

– Ладно, – согласно буркнул Митя.

Глава девятнадцатая

Индрик

О нечестности Крупского Лиса узнала в тот же вечер. Едва она переступила порог дома, в котором жили участники, девушки из команды, только-только вернувшиеся с речки, наперебой стали рассказывать ей о своих наблюдениях за игроком из команды «Рыцари Света». Сева и Антон в разговоре не участвовали, однако выжидательно глядели на Дарью Сергеевну. Митя же вообще делал вид, что ситуация никаким боком его не касается, и демонстративно читал книжку, повернувшись ко всем спиной.

Внимательно всех выслушав и покрутив в руках серебряного лисенка, Дарья Сергеевна наконец сказала:

– Действительно, то, что наличие возлюбленной как-то помогает в борьбе против Морянок, – факт недостоверный. Но эта легенда так широко распространена, что многим и в голову не придет в ней сомневаться.

– А если мы сможем найти неоспоримые доказательства? Легенда легендой, но что, если появится что-то такое, что превратит эту легенду в абсолютно правдивую историю? – спросила Маргарита, продолжая думать о Майе и Мите.

– Вам не удастся, – оборвала ее Лиса. – Дело касается слишком необъяснимой вещи: любви. Более того, я, например, больше верю другому варианту этой легенды: в нем говорится, что от помутнения разума спасает не настоящая глубокая любовь, а страсть или пылкая влюбленность. И я уверена, что доказательства, а также опровержения могут найтись и к моей версии, и к вашей. А поэтому нам лучше не ставить под сомнение чувство Анатолия Крупского к его избраннице. К тому же мы имеем дело всего лишь с медальоном, а точнее, с прядью волос. Не знаю, смогу ли я убедить судей пересмотреть результаты, но я попробую. Может быть, они предложат повторить испытание.

– О нет. – Митя тут же повернулся, захлопнув книжку. – Не хотелось бы повторять.

– Как скажешь. – Лиса пожала плечами. – Но девушки тоже правы: без внимания это нарушение все равно оставлять нельзя.

Помолчав несколько секунд, она усмехнулась:

– Подопечный Черной Курицы играл не по правилам. Я прямо вижу это в заголовке «Сорокиного хвоста».

– Ну, знаете, это уж получше, чем статья про то, что Анисья разбила сердце Заиграй-Овражкину, – отозвался Митя.

– Кстати, Дарья Сергеевна, – пока все смеялись, обратилась Мила к Лисе. – Вы не знаете, можем ли мы достать гитару или какой-нибудь другой музыкальный инструмент? Ненадолго.

– Я могу спросить у кого-нибудь, – ответила Лиса. – А что вы затеяли?

Мила еще не успела раскрыть рта, а Полина уже заметила, какое мрачное выражение появилось на лице Севы.

– Понимаете, просто Сева обещал нам что-нибудь спеть, если у него будет на чем играть.

– О, тогда ясно! – Дарья Сергеевна засмеялась. – Я постараюсь помочь. А теперь желаю вам всем спокойной ночи. Увидимся утром. Не забудьте, что завтра у нас обзорная экскурсия по Суздалю. Едем вместе с остальными двумя командами на автобусе. Вы поняли меня? На обычном туристическом автобусе. Так что, пожалуйста, без фокусов, потому что наш экскурсовод – потусторонний. Будьте примерными туристами, не забудьте фотоаппараты.

– Здорово… Автобус! – воскликнул Антон, когда Дарья Сергеевна ушла.

– Представь себе, он даже не летает, – улыбнулась ему Полина. – И не ездит по пространственно-временным туннелям.

– Я кое-что хотела спросить у вас всех. – Маргарита уклонилась от обсуждения прелестей автобусной экскурсии. – Никто не знает, для чего используется зелье-блокатор?

– Зелье-блокатор? Ну, чтобы блокировать… – Но Антон не закончил фразу, замолчав под красноречивым Маргаритиным взглядом.

– Меня интересует, что именно оно блокирует!

– Я не знаю, что именно это зелье блокирует, – ответил ей Сева. – Но полагаю, что под этим названием скрывается не какое-то конкретное снадобье, а целый раздел зелий. Бывает, например, зелье-закрепитель: некая смесь, которую используют в конце обряда, чтобы колдовство окончательно свершилось. Само по себе это зелье может не иметь никаких особенных свойств, но без него обряд не будет завершен.

– Ясно.

– Но вообще, это твое зелье вряд ли связано с целительством, – продолжил Сева. – По крайней мере, я ни разу не встречал такого раздела снадобий.

– А почему тебя это интересует? – спросила Василиса. – Где ты услышала о таком зелье?

– Случайно. – Маргарита покраснела. – От Странника.

– Так ты бы и узнала у него.

– Нет… он рассказывал не мне… об этом зелье. Я просто не могу у него спросить. Получится, что я лезу не в свое дело. Да ладно, забудем. Мне просто запало в голову название, вот я и пыталась выяснить, что это. – Она поймала внимательный Полинин взгляд, направленный на нее, и почувствовала стыд за свое вранье.

– Я попрошу спуститься сюда Диму от команды «Валокордин», – объявил Дивномор под дружные аплодисменты зрителей и ободряющие крики наперсников.

Дима Велес появился возле судейского стола прямой и угрюмый.

– Юнона от команды «Рыцари Света», – продолжал Дивномор, приветливо улыбаясь длинноволосой девушке, быстро спускающейся по ступенькам. – И Сева от команды «Лисята».

Запищали не только наперсницы Севиной команды, но и несколько девушек с двух других концов трибун.

– О, смотрите-ка, все в красном, – заметил Август Адамович. – В первом состязании участвовали уроженцы Небыли, а в пятом – все из Росеника. Ну что ж, случается и так.

Тут поднялась Вера Николаевна. Сегодня она выглядела как настоящая ведьма, подумала Маргарита: в ее длинные седые волосы была вплетена тимофеевка, а на запястьях и шее позвякивали десятки браслетов и медальонов, среди которых виднелся и медвежий коготь.

– У меня небольшая просьба, – сказала Велес. – Я хочу огласить одно дополнительное условие. Все участники должны снять медальоны, талисманы и все-все обереги, которые имеют при себе.

Анчутка вынес небольшое серебряное блюдо.

– Положите их сюда.

Анисье показалось, что главный наставник Китежа слегка нахмурился, лицо же Дивномора никак не отразило его отношения к условию Велес. Маргарита тем временем довольно переглянулась с Майей и Митей.

Все три участника быстро сняли с шей медальоны, Дима и Юна положили обереги на поднос, и только Сева чего-то ждал.

– Мне нужна мертвая вода, – ответил он на вопросительный взгляд главной наставницы.

– Мертвую воду, пожалуйста, – попросила Вера Николаевна, и выученный анчутка тут же бросился выполнять ее приказ.

Вскоре появилась маленькая пиала, также выполненная из серебра, и Севин медальон скользнул в прозрачную воду.

– Ну что ж, теперь мы можем приступить. Вас ждут три чужие Стихии. Среди вас два Воздушных колдуна и один Огненный. Первая часть испытания – справиться с Землей, вторая – с Водой, ну а третья – увидите сами. Каждая часть испытания заканчивается дверью-переправляйкой, которая выведет вас дальше. Удачи. – Велес указала рукой на три двери, появившиеся посреди поляны; участники один за другим подошли к ним и через секунду скрылись из виду.

Сева, справившись с неприятным чувством перемещения по пространственно-временному туннелю, одернул рубашку, поправил плащ с трехглавым драконом и огляделся по сторонам: перед ним лежал летний ярко-зеленый лес, залитый золотыми лучами, которые пробивались сквозь кроны и осыпались тысячами сверкающих частичек на землю, устланную прошлогодней засохшей листвой и ветками. Впереди виднелась тропинка, узкая, но вполне различимая, словно из года в год по ней ходили какие-нибудь заядлые грибники. «Дверь-переправляйка ждет вас в конце каждой части испытания».

Сева решительно двинулся к тропинке и пошел по ней. Его все еще не покидала мысль о том, что для этого испытания, по словам Дарьи Сергеевны, подходили только он и Митя, но поскольку Муромец уже поучаствовал в двух состязаниях, был выбран Сева. Ему и льстило, что Лиса была столь уверена в их силе, но его и огорчало, что теперь у него нет возможности поучаствовать в самом последнем, а соответственно самом сложном испытании. Выходило, что Айсулу в чем-то его превосходит. И ему это совсем не нравилось.

Сева задел носком извивающийся корень сосны, выбившийся из-под земли. Корень был похож на гигантскую змею, замершую в ожидании жертвы. Первые несколько минут Сева двигался осторожно, но затем пошел вперед увереннее: никто не выпрыгивал из кустов ему навстречу, не появлялся на пути, не угрожал заклинаниями, не требовал ответов ни на какие вопросы. Все так же убаюкивающе пели птицы, солнце пригревало, аромат прелой травы разливался в воздухе. Но Сева понимал: все эти звуки и запахи на самом деле должны были усыпить его внимание, заставить отвлечься от главного. Он знал, что в каждом лесу существуют места, из которых никогда не найти выхода, – стоит только забыться, закрыть глаза и уснуть. А спать отчаянно хотелось. Вдруг Севина нога снова во что-то врезалась. Он опустил глаза и уставился на изогнутый корень старой сосны. Он медленно обернулся. Нет, сосна не просто была похожа на ту, что он видел десятью минутами раньше… Это была та же самая сосна. Он снова взглянул на дерево, затем на тропинку, и с нарастающим волнением признался себе, что ситуация выходит из-под контроля. Теперь он, конечно же, догадался, что представляет собой задание: Леший запутал тропинку, и Севе предстоит выбраться по ней к двери, ведущей на следующую ступень испытания. Муромец, окажись он рядом, справился бы с этим в два счета, ведь для Земляных проделки Лешего – просто шутки, но Сева был Воздушным магом.

Он еще раз оглянулся, словно надеясь, что сосна с ее змеевидными корнями просто ему привиделась, но взгляд вновь упал на ствол с медной корой, и Сева на секунду прикрыл глаза. Надо сосредоточиться. Самое главное – успокоиться и не думать ни о чем, кроме того, что он должен оказаться в самом конце тропинки у заветной двери. Один уверенный шаг, второй. Сева наконец открыл глаза. О, как красиво вдруг запели птицы!

Захотелось заткнуть уши руками и не слышать этих трелей, которые становились тем громче и мелодичнее, чем решительнее он пытался не обращать на них внимания. Ему казалось, что он может справиться с чем угодно: выплыть из глубины, выбраться из пламени, – но только не с лесом. Лес представлялся ему огромным разумным существом, самым непонятным и сложным из всех. Он был единственным его слабым местом и, как назло, стал первой частью испытания. Время текло, и Сева чувствовал это очень остро, но не знал, что делать.

Легко было следить за кем-то из участников с трибун и думать, что, окажись он на их месте, то несомненно справился бы с заданием куда быстрее. Но теперь, когда он сам плутал в этом запутанном лесу под взглядом сотен пар глаз, стало наконец ясно, как тяжело дается победа.

Он шел вперед, но уже и пушистый куст с узкими длинными листочками показался ему знакомым… Верно, за ним сейчас из-под зарослей лопуха покажется тонкая ветка с сиреневыми цветами. Да, вот она. А вон и сосна вдалеке. Птицы запели громче. Сева улыбнулся своей беспомощности.

Анисья продолжала глядеть на тарелку, по которой каталось алое яблочко. Севино лицо было непроницаемо и спокойно, зеленый плащ то скрывался, то вновь показывался из-за деревьев.

– Дима прошел! – воскликнул кто-то. – Он справился первым!

Анисья мигом попросила тарелку сменить картинку. Да, действительно, Дима Велес стоял на пустой, залитой солнцем полянке. Перед ним открылась еще одна дверь.

– Теперь можно отправлять наперсников, – сказала Вера Николаевна.

– Анисья, – позвала Лиса, и белокурая колдунья через несколько секунд очутилась возле нее. – Ты пойдешь и скажешь Севе, что Дима уже закончил первое испытание. И запомни: больше ни слова. Никаких подсказок! Ему и этого будет достаточно.

Анисья довольно кивнула.

Сева в который раз остановился и теперь в нерешительности почесал голову: так, опять слева большой муравейник, справа бесформенный коричневый гриб. Он сделал шаг назад, туда, где ничего знакомого не было, пока муравейник не вырос по левую руку. Сначала ему показалось, что в глазах на секунду начало двоиться: рядом с тропкой, по которой он шел, появилась еще одна, не такая заметная на первый взгляд. Кажется, вела она тоже прямо, однако оставляла огромный бесформенный гриб слева, а не справа. Сева собрался было сделать шаг, когда перед ним внезапно появилась Анисья Муромец и быстро проговорила:

– Дима Велес справился с лесом! Поторопись.

Она вмиг исчезла, только и успели сверкнуть на солнце золотистые кудри.

«Она сказала: справился с лесом или отправился лесом?» – подумал Сева и снова улыбнулся. Не раздумывая он со всех ног кинулся бежать по той дорожке, которая показалась ему верной. Сначала он испытывал настоящее воодушевление: вокруг не было ни одного знакомого кустика, никаких муравейников и никаких грибов. Он бежал и бежал, пока случайно не зацепился носком за выступающий из-под земли корень старой сосны.

Сева остановился и уставился под ноги. Выбора не было. Он знал только один способ, которым можно обмануть Лешего и заставить его вывести на правильную дорогу. Такой дурацкий и глупый способ, что тут же стало смешно.

– Что… Что ты делаешь? – проговорила себе под нос Дарья Сергеевна. Где-то сзади раздались хлопки, становившиеся все громче, и восторженные крики. Маргарита, Василиса, Мила, Майя и Айсулу все как одна приникли к своим тарелкам и во все глаза следили за тем, что они показывают.

– О, Заиграй-Овражкин… Неужели ты не додумаешься до чего-то более… – опять пробормотала Дарья Сергеевна.

– На войне все средства хороши, – подбодрил ее Дивномор. – Знаете, Даша, мне интересно, почему это не пришло в голову участникам раньше? Тогда бы они за минуту справились с этим заданием.

Анисья вновь уставилась в тарелку. Сева торопливо снимал с себя одежду, и за этим уже следили все. Она догадалась, что он хочет сделать: стоило надеть свою одежду наизнанку, как Леший тут же начинал веселиться и добреть, выводя на правильный путь.

Надев наизнанку свои вещи, Сева снова бросился бежать. К мелодичному пению птиц примешался еле-еле различимый смех, или он всего лишь послышался? Дорожка опять раздвоилась, корень сосны остался позади и больше не появлялся. Тихий хрипловатый смех, сквозивший в шелесте листвы, в хрусте веток под ногами, во взмахах крыльев невидимых Севе лесных обитателей, превращался в отчетливый звук, и порой Сева готов был поклясться, что слышал именно его, а не просто шорох и скрип.

Заветная дверь выросла впереди совсем скоро, и Воздушный маг влетел в нее не сбавляя скорости. Очутившись в пространстве, целиком заполненном молочно-белой, похожей на эфир субстанцией, он не сразу понял, что его перемещение по пространственно-временному туннелю уже закончилось. Сева огляделся по сторонам, но не смог увидеть ничего, кроме стелившегося повсюду тумана, густого и плотного, как стена, обволакивающего руки и ноги, скрывшего даже дверь-переправляйку, ручку которой он продолжал чувствовать пальцами. Звуки исчезли, птицы замолчали, как будто разом лишились голоса, ветер в это странное место не проникал, трава, если и росла под ногами, то скрывала глухой звук шагов. Влажный воздух тяжелыми струями наполнял легкие.

Если блуждая по запутанным Лешим тропкам, Сева и считал, что лес – самое трудное испытание, то теперь он готов был изменить свое мнение. Нет, даже лес не мог сравниться с туманом Водяной колдуньи.

То, что это именно тот туман, который могут создавать лишь маги Воды, Сева не сомневался, потому что однажды уже испытал на себе его действие: за несколько дней до отъезда участников Русальего круга Митя и Сева позвали Полину Феншо на обряд. Но Полина неожиданно явилась в сопровождении Маргариты, и Муромцу ничего не оставалось, кроме как делать вид, будто он для того и встретился с Водяной, чтобы выпытать у нее хоть какие-нибудь сведения об одном из предстоящих испытаний. В конце концов Полина согласилась при помощи своей подруги сотворить Водяной Туман, умение ориентироваться в котором, по ее словам, могло пригодиться во время Русальего круга.

Сева вспомнил, как в один миг перестал видеть Муромца, который стоял всего в паре шагов от него, перестал различать даже собственное тело – все погрузилось в туман.

– Ну вот, – послышалось довольное восклицание Полины Феншо. – А теперь попробуйте найти Маргариту. Она тут, почти рядом с вами.

Сева уверенно двинулся туда, где стояла девушка, но тут же врезался в Муромца, который выскочил из тумана прямо на него.

– Она там, – воскликнули они одновременно, указывая в разные стороны.

– Тут я, тут, – раздался Маргаритин голос, и Сева с Митей снова разминулись.

Только через несколько минут бестолкового блуждания по небольшому пятачку, затянутому туманом, Сева сообразил, почему никак не может определить, в какую сторону надо двигаться: его сбивал непривычный шум в ушах, бессвязный тихий шепот.

– Нет, не сюда. Нет, нет, нет, – произносил кто-то прямо ему в ухо, словно это туман говорил с ним, не издавая ни единого звука. Он проникал прямо в голову. – И опять нет. Опять, – слышал Сева, едва делая шаг, и тут же поворачивал, подчиняясь таинственному заклинателю.

Снова столкнувшись с Муромцем, он встрепенулся.

– Поля, если ты будешь и дальше их мучить, они никогда меня не найдут, – сказала Маргарита где-то совсем близко, и опять Митя с Севой отправились искать ее в разные стороны.

– Нет, это просто невозможно! – воскликнул Митя еще через несколько минут. – Как ты это делаешь?

– Это сложное колдовство, – объяснила Полина, и Сева пошел на звук ее голоса, но опять врезался в друга, который двигался ему навстречу, тоже решив на этот раз идти на голос Водяной колдуньи. – Но я могу заколдовать только маленькое пространство. Без помощи Огненного мага туман получается не такой плотный, но мы с Ритой уже столько раз тренировались, что можем заставить вас плутать тут до вечера.

– Я иду на твой голос и все время натыкаюсь на Овражкина! – воскликнул Митя.

– Я вижу, – рассмеялась Полина.

– Видишь?

– Ну конечно! Я вижу сквозь туман без труда. Я же его сделала!

– Вы не должны ее слушать, – отозвалась Маргарита. – Я не вижу вас, но могу вам помочь. Знайте, ни в коем случае нельзя слушать голос мага, который творит это колдовство, хотя это трудно сделать: он слышится повсюду, прямо в тумане.

– Спасибо. Выдала мою главную тайну.

– Настройтесь на то, что вы должны увидеть меня. Я здесь. Здесь. Идите сюда.

Сева слушал голос Маргариты и старался сосредоточиться на том направлении, откуда он раздавался.

«Я здесь, здесь, здесь…»

Он пошел увереннее и… снова вылетел навстречу Мите. Полина захохотала. Он понял, что в какую-то секунду опять переключился с голоса Огненной на манящий тихий шепот.

«Я здесь. Иди сюда». – Туман струился мимо, принося, а затем увлекая вдаль эти слова.

– Ну ладно, – сдалась Полина, что-то пробормотала, и туман постепенно рассеялся.

Оказалось, что Сева застыл на расстоянии вытянутой руки от нее, в то время как Митя повернул именно туда, где стояла Маргарита.

– Я выиграл! – весело воскликнул Муромец. – Нашел Огненную.

Теперь он даже не знал, как далеко ему надо идти. Белое бесплотное и в то же время очень живое ничто занимало все поле зрения, шепча, насвистывая и при этом абсолютно беззвучно плавая в воздухе. Мертвенная тишина и голос, в котором когда-то мерещились интонации Водяной колдуньи, царили здесь одновременно.

Митя Муромец, наблюдая за другом через фарфоровую тарелку, где каталось яблоко, обратился к команде:

– Кстати, вы догадались, почему все сегодняшние игроки из Росеника? Водяная колдунья отсюда, и судьи, по всей видимости, подумали, что она успела рассказать нам об испытании.

– Они думают, что Дима, Юна и Сева теперь в одинаковом положении? – улыбнулась Маргарита.

– Да. То же самое и с первым испытанием было. Принято считать, что в Небыли самые лучшие наездники.

– Для участия выбрали небыльцев, чтобы все казалось справедливым?

– Думаю, что так.

– Но ведь мы сами выбрали Майю! – возразила Маргарита.

– Это было предрешено.

– Да, думаю, предсказатели знали все заранее.

Сева все еще стоял на месте и размышлял.

Дверь, ведущая к следующему этапу испытания, должна была находиться где-то совсем рядом, а иначе участники могли бы бродить здесь несколько дней подряд. Вряд ли судьям было бы интересно за этим наблюдать.

«Конечно, – тут же отзывался в ушах туман. – Дверь здесь. Здесь. Иди сюда».

«Этот голос нельзя слушать, – напомнил себе Сева. – Водяная колдунья отвлекает, Огненный маг способен помочь».

Но голоса Странника – Огненного колдуна, который, по словам Полины, помогал ей в создании этого испытания, – в тумане слышно не было.

«Надо идти прямо», – подумал Сева и попытался нащупать за своей спиной дверь, из которой пришел. Но вот странность! За спиной никакой двери не было!

По коже тотчас побежали мурашки. Он будто находился теперь в чьей-то власти. Молочный туман затопил весь мир, продолжая жить своей жизнью, продолжая шипеть и выбрасывать в пространство отдельные слова. Холодная Водяная магия стала единственной реальностью. Она давила и проникала внутрь, поднимаясь ледяными потоками по венам конечностей.

И это чувство вдруг повело его вперед. Туман шептался с ним и звал в другую сторону, но Воздушный маг сопротивлялся и упорно шел туда, где густой эфир начинал давить сильнее, высасывая все силы, где власть Воды ощущалась еще острее. Чем холоднее становилась кровь, тем более верным казался Севе путь.

Полина ревниво наблюдала за тем, как самодовольному Заиграй-Овражкину удается идти в точном направлении сквозь ее идеальное колдовство. Конечно, ей очень хотелось, чтобы «Лисята» выиграли еще хоть одно состязание, однако то, что именно Сева так просто вдруг начал справляться с туманом, заставило ее почувствовать укол недовольства.

«Все, – приказала она себе. – Как только пройдет Русалий круг, буду тренироваться над этим колдовством одна, без Огненных, чтобы научиться делать такой туман, из которого даже Овражкин не выберется!»

Сейчас она чувствовала присутствие сильного Огненного мага: Александр Владимирович стоял позади, прислонив ладонь к ее спине, – его невероятная, накопленная в странствиях сила текла сквозь нее, позволяя полноценно работать над свойствами тумана.

Екатерина Юрьевна тем временем очень волновалась из-за отсутствия успехов у Юны.

– Тебе не кажется странным, Лиса, – произнесла она голосом, в котором слышалась ирония, – что твой участник так ловко справляется с Водяной магией? Уж больно он быстр.

– Нет, не кажется. – Дарья Сергеевна душевно улыбнулась своей соседке. – Все три участника из Росеника. У них одинаковые шансы. А что касается Севы, то он часто проявляет феноменальные таланты. Костик! – Лиса резко повернулась к Константину Дементьевичу, который, уставившись в свою тарелку, беззвучно шевелил губами. – А вот заговоры, приносящие участникам удачу, уж точно запрещены!

Разговор за столом судей проходил в похожей атмосфере.

– Нет, – решительно сказал Аристарх Назарович, обрушив мощную ладонь на стол. – Я настаиваю, чтобы целителей не допускали к участию!

– Настаивать надо было до начала Русальего круга, а не во время, – мягко заметил Дивномор, и его лысая кошка громко мурлыкнула.

– Это же очевидная несправедливость!

– Признайтесь, вы просто не можете пережить, что участники из других команд могут быть лучше «Рыцарей Света».

– А вы с какой стати защищаете мальчишку? – Аристарх Назарович ткнул пальцем в тарелку, на которой среди тумана блуждал Сева в вывернутой наизнанку одежде.

– Надо же, чтобы хоть кто-то его защищал, раз Вера Николаевна молчит, – улыбнулся Дивномор.

– Зачем же мне его защищать? – сухо спросила Велес. – Всем ясно, что не в склонности к целительству дело.

– Конечно! Дело в том, что он дружен с Водяной колдуньей, так ведь? Она его научила справляться с туманом.

– Не будьте ребенком! – Велес грозно взглянула на главного наставника Китежа. – Научить этому нельзя. Можно научиться самому, но научить – нет. Так же как нельзя научить мага, не являющегося друидом, оборачиваться животным или заговаривать растения. Водяная магия – это не просто какой-то алфавит, который можно зазубрить. Если Заиграй-Овражкин и научился каким-то образом ее чувствовать, значит, он имеет полное право на победу. Юна и мой внук тоже видят Водяную колдунью в Заречье, как и он. И если они не использовали свою возможность узнать получше ее колдовство, то это всецело их проблемы и проблемы их команд.

– О! – Дивномор перебил Веру Николаевну и дважды хлопнул в ладоши. – Ну, ваша взяла!

Зрители, болеющие за «Лисят», восторженно взревели.

Сева со всего размаху налетел на очередную дверь-переправляйку и помчался вперед по пространственно-временному туннелю. Только когда он вновь очутился на чистой и солнечной лужайке, он почувствовал, что его оставили все силы, что по лбу струятся холодные капли, глаза болят от яркого света, дыхание тяжелое, шумное, как после продолжительного бега. Руки медленно теплели, словно в них возвращалась кровь, ноги подкашивались от усталости, волосы липли к лицу.

– Василиса! – Дарья Сергеевна, вскочив от радости на ноги, замахала наперснице, и та поспешно запрыгала по ступенькам вниз, обернувшись белкой. – Василиса, вот, возьми Чаровник и пакет с завтраком и отправляйся к Севе через ту дверь. Он должен восстановиться перед последней частью испытания.

– Хорошо. – Василиса бросилась к двери и через несколько секунд выросла за спиной Воздушного мага. Сева сидел на траве, опустив голову.

– Поздравляю! Ты справился первым!

– Да, но я не могу больше участвовать, – улыбнулся Сева, получив поцелуй от наперсницы. – Передай им, что я даже не могу встать. Эта чертова Водяная… магия… Высасывает из тебя все!

– Это нормально. – Василиса протянула ему склянку с зельем и бумажный пакет. – На восстановление у тебя есть полчаса. Тут Чаровник и завтрак. Каждому участнику перед третьей частью состязания полагается перерыв.

Лиса, демонстративно отодвинувшись от стола, преспокойно пила крепкий кофе, нервируя тем самым Черную Курицу, команда которой сегодня явно отставала от остальных. Подходили к концу полчаса, отведенных Заиграй-Овражкину на отдых, а два других участника все еще блуждали среди тумана.

В голове у Севы до сих пор слышались слова Василисы: «Просто возьми олафу и все. Как только ты коснешься ее, появится последняя дверь, через которую ты сможешь вернуться туда, откуда все началось. Ты сделаешь это раньше других, я уверена. Но если что-то пойдет не так, кто-нибудь явится к тебе на помощь».

И вот только теперь, когда его глазам открылась картина последней части испытания, он понял, почему Василиса сказала «если что-то пойдет не так». Солнце, как и в заколдованном лесу с запутанными тропинками, светило весело, ярко, заливая золотом поросший травой холм, в основании которого находилась пещера. Камни у входа в нее были такими же черными, как камни стены на Пустых Холмах, словно огонь некогда хотел их уничтожить. Едва Сева вышел из-за двери-переправляйки, земля под ногами содрогнулась от низкого, похожего на трубный звука, раздавшегося из недр пещеры.

«Однажды наставник показывал нам Индрика», – сказал как-то Антон. «Индрика?» – хором переспросили Митя и Маргарита с саркастическим смешком.

– Индрик, – прошептал Сева себе под нос.

Конечно, ни один наставник, даже самый смелый, не додумался бы до того, чтобы показывать своим подопечным Индрика и подвергать их жизни опасности. Тогда, интересно, кто додумался использовать его как испытание на Русальем круге?

Пещера перед ним, несомненно, служила логовом этого существа, признанного одним из самых редких и самых опасных. И если с Морянками, например, можно было как-то договориться, чтобы те не пытались растерзать на куски юных участников, то как договориться об этом с Индриком, Сева себе не представлял, из чего и сделал вывод, что гигантский бык-единорог, скорее всего, убьет его при первой же возможности.

Низкий рев существа снова послышался, отдаваясь эхом от каменных стен пещеры, и звучал теперь гораздо ближе.

«В печени Индрика созревает аспилат. – Сева начал судорожно вспоминать все, что когда-либо слышал об этом существе. – Аспилат – камень, защищающий от Огненной магии, и только девственница может его вынуть, если же его коснется кто-то другой, аспилат превратится в пыль. Ну нет, это совсем не то. Мне же не аспилат нужен, а лисенок. Золотой. Но золото в Индрике не появляется… Конечно, оно просто хранится в его пещере!»

Мысли его были прерваны утробным рычанием и появлением из недр пещеры огромного быка. Индрик по высоте был равен вороному пегасу, что Сева не замедлил про себя отметить. Его толстая, похожая на бронированный панцирь темно-красная кожа ближе к брюху становилась болотно-зеленой, мощные ноги тут же оставили на земле глубокие следы копыт. Морда Индрика была хищной, драконьей, небольшие узкие глаза сверкали янтарем из-под тяжелых багровых век, ноздри яростно раздувались, а из середины лба торчал витой рог.

«Индрик подчинится лишь просьбе достойного противника, – вспомнил вдруг Сева. – Достойного противника!»

Вот, значит, что за препятствие стоит перед ним. Вот что придумали Огненные маги для этого испытания! Сразиться с Индриком! И достать из его пещеры золотую олафу!

Все Севины смутные предположения теперь сложились в одну ясную задачу.

Индрик громко втянул воздух, принюхиваясь, и вдруг недовольно ударил копытом, заметив чужака на своей земле. Наперсницы «Лисят» разом притихли в явном испуге, будто огромный бык мог вырваться из фарфоровых тарелок и броситься на них самих. Сердце у Анисьи болезненно сжалось и замерло, когда Сева сделал навстречу Индрику шаг, а тот в ответ хищно нагнулся и направил на Воздушного мага закрученный острый рог.

– Интересно, что Сева будет делать? Какой у него план? – спросила Маргарита.

– Могу сказать одно: я бы в обморок упала от страха, очутись передо мной Индрик, – призналась Мила.

– Правда? Мне кажется, меня бы больше напугали Морянки. Они такие… жуткие, очень некрасивые.

– Что ты, поверь мне, они чудо! – Митя улыбнулся Маргарите.

По трибунам пронеслись тревожные возгласы. Митя снова посмотрел на тарелку и увидел, как открылась пасть Индрика, полная длинных заостренных зубов, и из нее вырвался столб пламени. Заиграй-Овражкин в это время попытался, применив телепортацию, проскочить мимо монстра и приблизиться ко входу в пещеру, но, как только он возник в нескольких метрах от того места, где исчез, его накрыло огнем с головой.

На этот раз испугалась даже Маргарита.

Пламя исчезло в тот же миг, и все увидели, что Сева, пригнувшись и вытянув вперед руку, успел сотворить сильный Воздушный щит. Он был цел и невредим, и только на его ладони, выставленной вперед, появился большой ожог.

– Бедный! Бедный! – вскричала Айсулу.

Заиграй-Овражкин поднялся на ноги, и бык, еще раз ударив копытом, кинулся прямо на него.

Воздушный маг растаял в воздухе и снова едва смог увернуться от пламени, когда появился несколькими секундами позже. Индрик словно угадывал путь его перемещения во время телепортации и не отходил далеко от пещеры, охраняя свое логово.

«Индрик подчинится просьбе лишь достойного противника, – повторил Сева про себя. – Как же стать для него достойным противником, если я не Огненный?»

Он снова ловко пригнулся, но все же почувствовал, как раскалился вокруг воздух от дыхания чудища. Обожженную ладонь неприятно задергало.

– Что это? Это же заклинание Небесного огня! – воскликнула Маргарита, увидев вспышку серебристого пламени у Севы в руках.

– О Перун! Как он это сделал? – Майя, поправив очки, ближе нагнулась к тарелке.

– Но это же Огненное колдовство! – Маргарита изумленно повернулась к Мите.

– Некоторые виды магии нельзя считать только огненными или только земляными, понимаешь? – ответил Митя, стараясь не отрывать глаз от Севы: тот уже направил свое колдовство на Индрика. – Заклинания вроде этого просто лучше даются Огненным, нежели колдунам других стихий. Но Овражкин неплохо им владеет.

– Какое там неплохо! – живо откликнулась Мила. – Просто превосходно!

– Правда, этим он только сильнее разозлил Индрика, – сказала Василиса.

Полина, у ног которой стояла тарелка с заколдованным яблоком, естественно, не поняла, почему на всех произвело фурор возникновение большого светящегося серебром шара: она и подумать не могла, что эта магия относилась к разделу Огненной.

Полина едва не вскрикнула, когда эффектное заклинание отбросило в сторону громадного Индрика, и тот, стремительно вскочив на ноги, снова кинулся на Заиграй-Овражкина. Сева еще с десяток раз исчез и появился прямо из воздуха, уворачиваясь от языков пламени, рвущихся из пасти быка. На одну секунду мир Полины сузился до изображения, появляющегося следом за алым яблоком, которое каталось по кругу, до фигуры в вывернутой наизнанку рубашке. Если бы Сева потерпел поражение, пытаясь справиться с Водяным Туманом, Полина, может быть, и обрадовалась бы где-то в глубине души, но теперь, когда он сражался с Индриком, каждый новый ожог на его коже причинял и ей самой настоящую боль.

– Ну? – прошипел Сева, снова бросив в сторону Индрика слепящий сгусток света. – Почему я тебе не достойный противник? Что еще надо сделать?

Спасаясь от пламени, Сева упал на траву лицом вниз. А в следующее мгновение, едва он перевернулся и собрался встать, обнаружил, что Индрик стоит прямо над ним, раздувая бордовые ноздри и целясь своим витым рогом точно ему в грудь. Сева увидел вблизи огромные чешуйчатые ноги с копытами – каждая в толщину не меньше курьей ноги избушки, почувствовал, как от горячего дыхания приникли к земле травинки, услышал утробное глухое рычание.

Трибуны, как околдованные, замерли. Дарья Сергеевна внезапно побледнела и с ненавистью посмотрела на Константина Дементьевича, который в оглушительной тишине с хрустом отломил кусок фарфорового блюда, через которое тоже следил за Севой, а не за Димой, все еще блуждающим в тумане.

– Я думаю, нам стоит… Ваш участник… – начал Август Адамович, приподнимаясь со своего места, но Вера Николаевна холодно остановила его рукой:

– Не надо. Он справится.

Сева же не был столь в себе уверен. Его взгляд, тревожно направленный на острие закрученного рога, соскользнул и уперся в блестящего золотом лисенка: тот казался крошечным на массивной шее быка. Сева моргнул, словно не веря глазам, но лисенок никуда не испарился, продолжая покачиваться на ленте и сверкать.

«Приз на шее у Индрика, а не в его пещере? – подумал Сева, не смея пошевелиться под угрожающим взором защищенного темно-красной броней существа. – Если кто-то смог его туда повесить, значит… Я смогу его снять! Индрик подчинится лишь просьбе достойного противника. Достойного противника. Подчинится просьбе…»

Сева вздрогнул, догадавшись, что требуется не просто стать для Индрика настоящим противником, – требуется доказать это именно для того, чтобы он подчинился просьбе!

– Он что, разговаривает с Индриком? – изумленно произнесла Маргарита, заметив, что Севины губы зашевелились, будто бы произнося слова.

– Наверное, решил перед смертью передать нам привет. – Митя вздохнул с каким-то подобием облегчения.

– Может, он молится? Ну там, о собственном спасении, например…

– Глядите, глядите! – Анисья подскочила на месте.

Тарелка в ее руках показала, как гигантский бык медленно поднял голову и отступил назад. Сева плавно встал на ноги и так же медленно протянул руку прямо к длинной, похожей на драконью морде Индрика. Его ладонь опасливо обогнула длинный рог, добралась до шеи, и в ту же секунду рядом выросла дверь-переправляйка, в которую Сева и прыгнул, сорвав атласную фиолетовую ленту с золотой подвеской.

Дима Велес и Юнона появились перед трибунами сразу вслед за Севой. С его победой состязание было прекращено, и Диме, который успел пройти Водяной туман и начать свое сражение с Сильфами – духами Воздуха – досталось второе место. Он понял это, когда Константин Дементьевич передал ему серебряный кулон в виде пузырька.

Трибуны хлопали стоя и шумели так, как никогда не шумели за время последнего Русальего круга. Дима разочарованно посмотрел туда, где огромная толпа поздравляла Заиграй-Овражкина. Лиса только что вернула ему его целительский амулет, и ожоги, полученные в борьбе с Индриком, начали постепенно исчезать с его рук и лица. Он был грязным, потным, стоял с натянутой улыбкой и самодовольным видом, а девушки счастливо скакали перед ним, так и норовя лишний раз прикоснуться к герою. И во главе всеобщего помешательства на его шее, как ценная медаль за победу, висела ослепительно прекрасная Анисья Муромец, не обращая ровным счетом никакого внимания на то, что вокруг полно фотографов и репортеров из всех возможных газет, которые тут же начали щелкать затворами камер и писать на заколдованной бересте свои ядовитые заметки.

Весь день на небе цвели миллионы васильков, и только к вечеру горизонт затянуло теплыми золотистыми облаками. Маргарита со Славой и Полиной сходили в гости к Ритиной бабушке и теперь возвращались домой, преследуемые по пятам миловидной девушкой из Зорника, которая после победы Заиграй-Овражкина стала его фанаткой.

– Интересно, наши снова принесли медовуху? – предположила Маргарита.

– Нет, я только что видел вашего игрока… Того, который не справился с третьим испытанием, – отозвался Слава. – Кажется, его зовут Антоном? Он пошел куда-то туда.

– Да, вряд ли после медовухи он бы так просто куда-нибудь пошел, – сказала Полина, которую уже подташнивало от разговоров привязавшейся к ним девицы.

«Ах, неужели это тот самый Заиграй-Овражкин, который умеет превращать обычную воду в живую? Вот это да! Ну что за чудо! У нас в Зорнике все про него слышали. Это же надо! Какой талантливый! Я сегодня с ним болтала, а он даже ни слова про это не сказал. Какой скромный!»

– Ну все, дальше вам нельзя, – обратилась Маргарита к своему парню и к новой знакомой. Все дружно остановились возле посыпанной гравием дорожки, ведущей к крыльцу.

– У нас тут защита. – Слава провел рукой по воздуху, словно по невидимой стене. – Ладно, увидимся утром. Последнее состязание завтра. Желаю удачи вашей команде.

– И передайте привет Севе! – крикнула вслед девушка из Зорника.

В дом уже прокрались теплые летние сумерки, под потолком горела большая люстра, на столе стоял чай. Сева полулежал на полу и читал что-то, написанное на нескольких клочках разномастной бумаги. Анисья изучала потусторонний журнал о моде, разгуливая по комнате в кофте своего брата, из-под длинных рукавов которой не было видно даже ее пальцев, Митя и Майя молча пили чай, сидя за столом друг напротив друга, а Василиса, Мила и Айсулу хохотали над газетной статьей.

– Неужели все резко разлюбили медовуху? – спросила Маргарита, заходя в гостиную и опускаясь на свой диван за Севиной спиной.

– На сегодня да! – Митя откликнулся первым. – Тем более Дарья Сергеевна обещала скоро прийти.

– Сева, твоя подруга передала пламенный привет, – спохватилась Маргарита, пытаясь разглядеть, что за письма держит в руках Воздушный колдун.

– Какая еще подруга? – Сева даже не поднял глаз.

– Из Зорника. Сказала, что сегодня вы разговаривали. Я не спросила, как ее зовут. Выглядит она… Красотка, естественно: большие глаза, длинные волосы, не темные… А, платье на ней сиреневое!

– Я не запоминаю, во что одеты девушки, – усмехнулся Сева.

– Неудивительно. Странно, что ты их лица запоминаешь, – произнесла Полина себе под нос.

– Да это же любовные записки! – Маргарита нагнулась над Севиным плечом и попыталась выхватить клочок бумаги из его руки. – Со стихами! «О, глаза твои мне…».

Сева тут же вырвал у нее письмо и быстро его скомкал.

– У Овражкина за сегодняшний день заметно прибавилось обожательниц, – буднично заметил Митя.

– Судя по количеству посланий, их стало больше всего на девять, – сказал Сева в ответ.

– И еще девушка в сиреневом платье, – добавила Маргарита.

– Ну ладно, на десять.

Входная дверь снова со скрипом отворилась, но на пороге вместо ожидаемой Дарьи Сергеевны показался Антон.

– Та-дам! – воскликнул он и продемонстрировал всем гитару, которую одолжил у наперсников другой команды. – Ну! Как и обещал.

– Ты просто молодчина! – Мила вскочила со стула, выхватила гитару у Антона и передала ее Севе. – Все, теперь ты должен нам спеть.

– Нет. – Сева отбросил в сторону скомканные записки. – Ну что за счастье заставлять человека петь, когда он не хочет?

– Не человека, а нечисть.

Мила, Айсулу и Василиса с Анисьей быстро переместились на Маргаритин диван, приготовившись слушать. Сева несколько секунд пустым взглядом смотрел на гитару, о чем-то размышляя, а потом вдруг его лицо исказила недобрая усмешка:

– Хорошо. Раз хотите, чтобы я спел, я спою. Это будет колыбельная… на языке Сирен. Подойдет?

– Да! Да! – весело отозвались девушки и сели поудобнее.

Сева медленно провел пальцами по струнам. Давным-давно его мама пела ему эту песню перед сном. У мамы был высокий, очень чистый голос. И слова в песне казались такими красивыми… одновременно понятными и нет, будто и не слова вовсе… Как будто эта простая мелодия протекала сквозь сознание и полудрему всеми словами на свете сразу. Или как будто никаких слов вообще не звучало… Ничего, кроме музыки, кроме плеска моря у подножия высоких скал, ничего, кроме шума ветра в ушах, кроме гула проходящих мимо кораблей.

Через пару минут Сева сыграл последний аккорд и закончил петь. Тишина и покой охватили большую гостиную: Митя, не изменив своей идеальной осанки, спал, лишь склонив чуть набок голову; напротив него за столом безмятежно посапывали Майя с Антоном. Девушки на диване тоже спали, сбившись кучкой и положив головы на плечи друг другу: Василиса, Анисья, Маргарита, Айсулу, Мила…

Сева вздрогнул и быстро оглянулся. Лестница, ведущая на второй этаж, была почти не освещена, пространство под ней белело марлевым пологом от комаров, сейчас высоко поднятом, на кровати под ним, вся в тусклых бликах от люстры, сидела Водяная колдунья и изумленно глядела на Севу своими большими блестящими глазами.

– Как ты это делаешь? – тут же спросила она, встала и осторожно приблизилась к Мите, будто не веря в то, что он действительно заснул.

– А как ты сопротивляешься… всему? – задал Сева ответный вопрос.

– Ты… – Полина словно его не слышала и теперь рассматривала Антона. – Как ты усыпил парней? Они же не девушки, чтобы вестись на твои штучки.

– На мои «штучки»? – переспросил Сева, не удержавшись от смешка. – Это новое название моей магии?

– Так как ты это делаешь? Почему они все спят?

– Здесь много причин. – Сева решил уступить – уж слишком настойчиво она спрашивала. – Во-первых, как Воздушный колдун, я могу управлять чужими мыслями и желаниями, если не встречаю сопротивления. Во-вторых, я же Сирена. И хоть мои «штучки», как ты выражаешься, не должны действовать на Муромца и на Антона, я все равно смог их усыпить. Эта песня – не простая колыбельная, которую поют детям. От нее заснет и Ирвинг, если не будет готов услышать ее и закрыться от воздействия на сознание.

– О чем она? – Полина перестала щелкать пальцами перед лицом Антона и повернулась к Севе. – О чем эта колыбельная?

– О любви.

– О любви? Колыбельная о любви? – недоверчиво переспросила она.

– Да, а что такого?

– Кстати, о любви! – Полина вдруг что-то вспомнила и на шаг приблизилась к Севе, отчего он ощутил в груди легкую боль. И когда она опустилась на пол прямо напротив него, он непроизвольно вздрогнул, ощутив какое-то напряжение в воздухе. Его сердце на секунду замерло, затем сделало два быстрых удара и только после этого застучало в привычном ритме. – У меня к тебе один вопрос. Не очень скромный. Но ты просто обязан ответить честно. – Она нахмурилась.

Сева почувствовал, как совершенно неожиданно по его лицу разлилась краска. Что же это происходит?!

– Ну, раз обязан… – промямлил он.

– В последний раз, когда мы встречались в лесу для обряда, нас чуть не обнаружила Маргарита. И ты вызвался проводить ее до избушки.

– Да, – согласился Сева.

– Что ты с ней сделал?

– В каком смысле?

– В прямом! Ты просто… дошел с ней до нашего дома и все?

– Именно.

– Послушай. – Севе почему-то было неловко смотреть на Полину, на то, с каким серьезным лицом она к нему обращалась. Полная противоположность красавице Миле… Полная противоположность всем. Такая белая кожа, белые руки, платье цвета воды и грозового неба. – Ты как-то повлиял на Маргариту, я это знаю. И это сыграло с ней злую шутку.

– Да, магия Сирен могла подействовать на нее сильнее обычного.

– Почему?

– Потому что твоя подруга была напугана и расстроена. Ее бдительность была на нуле, ее ничто не защищало. В таком состоянии человек быстрее всего попадает под чужое влияние.

– Но ведь ты не внушал ей ничего? – Тут Полина запнулась и сама слегка покраснела. Сева это заметил и снова вздрогнул. Смутив девчонку такой темой, он ощутил торжество мести. – Ничего запретного?

– В каком-то роде, – признался он, не стараясь скрыть усмешки. – Это происходит неосознанно, естественным путем. Так и работает магия нечисти. Твоя подруга не должна была увидеть ни тебя, ни Муромца. Воспользоваться своими чарами – это все, что мне оставалось, чтобы подавить ее способность думать.

– Но ты не знаешь, к чему это привело! – воскликнула Полина. – Сразу после тебя она встретила Славу и… и…

– И что? – улыбнулся Сева, на этот раз смело посмотрев ей в лицо, которое сильнее запылало.

– И то! Ты сам можешь догадаться, что произошло!

– Но с ней же все в порядке?

– Наверное! Но это было подло с твоей стороны! Мы с ней выросли с потусторонними и поэтому относимся к этому, может быть, не так серьезно, как нормальные колдуньи… Но все же Маргарите была необходима эта волшебная защита! Да и Александр Владимирович теперь не позовет ее помогать ему в сборе разных трав. Так что ты все испортил!

– Я поговорю с ней об этом сам, – отрезал Сева.

– Правда? Обещаешь?

– Вечер добрый. Простите, что без стука. – Дарья Сергеевна, появившись неожиданно, так и замерла на пороге. Сева с Полиной, сидевшие на полу друг напротив друга, резко обернулись. – А почему все спят?

– Сева пел песню. – Полина тут же указала на Воздушного колдуна.

– И она была настолько скучной? – Лиса прошла к столу и мягко приподняла за подбородок голову Майи. – Они заснули так крепко, что не просыпаются ни от наших голосов, ни от прикосновений. Попахивает Усыпляющим заклинанием.

– Нет, это из-за песни. Правда. Хотите на себе испробовать? – предложил Сева.

– Завтра начинается музыкальный фестиваль. – Дарья Сергеевна повернулась к Полине и Севе. – Вера Николаевна просила передать, чтобы маги из Росеника постарались соблюдать приличия и не вели себя как вздумается хотя бы в ночь его открытия.

– Значит, всем, кто из Зорника и Небыли, можно вести себя как вздумается, а нам нет? – уточнил Сева.

– Именно так. А еще завтра утром состоится последнее состязание. Всем быть в девять на трибунах. После сделаем перерыв на обед, а затем начнется объявление победителей. Вот, я принесла вам расписание выступлений музыкальных групп, которые приедут на фестиваль. – Лиса положила на край стола несколько листовок. – Какие-нибудь вопросы есть?

– Нет.

– Ладно, тогда хорошего вечера. – Перед самым порогом она внезапно обернулась, будто что-то хотела добавить, но только внимательно, без улыбки посмотрела на Севу с Полиной и вышла за дверь.

Глава двадцатая

Последнее испытание

– Вот и настало время последнего испытания! – Августу Адамовичу не дали закончить фразу громкие крики зрителей.

– «Валокордин» – лучшие! – раздался чей-то возглас из толпы.

– Возможно, это состязание вас удивит. Победа в нем зависит не столько от силы, сколько от удачи. – Дивномор замолчал и таинственно улыбнулся, отчего черты его лица стали казаться еще острее, а нос явственно напомнил орлиный клюв. – Сейчас Вера Николаевна проводит ребят, выбранных для последнего состязания, в специальное помещение.

Он указал рукой на большой лиловый шатер, раскинувшийся недалеко от трибун.

– Его не было, когда мы пришли, – уже без удивления сказала Полина.

– Пора привыкнуть, – ответила Анисья и тут же снова повернулась к ней. – Полина? А ты что здесь делаешь? Тебя тоже не было, когда мы пришли.

– Я сбежала подальше от велиев. Лиса видела, как я уходила, но ничего не сказала – только подмигнула.

– Действительно, пора привыкнуть, что двери, колодцы, а теперь еще и шатры с Водяными колдуньями появляются из ниоткуда. – Маргарита придвинулась к подружкам и с сарказмом добавила: – А еще пора привыкнуть, что судьи очень доходчиво объясняют суть испытаний. Мне особенно про удачу понравилось. Как будто в остальных испытаниях она была абсолютно ни к чему.

Дивномор меж тем продолжал:

– Там Вера Николаевна подробнее объяснит, что ждет участников.

– Да уж куда подробнее? – снова проворчала Маргарита.

– Ну что ж, начнем! – Он сел, вызвав недовольное мяуканье кошки-сфинкса, уютно примостившейся на краю его кресла.

Тем временем Айсулу спустилась вниз и вслед за Верой Николаевной и двумя участницами из других команд направилась к шатру. Наперсники тут же уставились в зачарованные тарелки и через пару секунд увидели внутреннее убранство шатра, на полу которого был расстелен большой ковер, поделенный на множество клеток. Тут и там лежали разноцветные подушки. Участницы с недоумением озирались.

– Перед собой вы видите игру. Ковер – это игровое поле. Чтобы сделать ход, вы кидаете кости. Ваша олафа будет ходить по полю вместо вас.

Вера Николаевна указала на три небольшие фигурки, застывшие на пустой клетке игрового поля.

– Кажется, это что-то наподобие «Черта»! – догадалась Анисья, и Полина тут же вспомнила запутанную игру, в которую играла добрая половина гостей на балу у Муромцев.

– На поле вы видите клетки с поместьями, – продолжала Вера Николаевна, – лавками и улицами. Ваша задача – скупить как можно больше ценных объектов и не разориться. Ах, да. Ну конечно. Перед вами лежат мешочки с самоцветами. Камнями вы и будете расплачиваться за покупку зданий.

– Они будут играть в «Монополию»? – Маргарита с Полиной изумленно переглянулись.

– Во что? – спросила Анисья.

– Марго! – Полина ее не услышала. – Помнишь, Лиса спрашивала у Айсулу, правда ли та из семьи потусторонних? Значит, она знала, какое будет испытание!

– Здорово! Выходит, у нас есть шанс на победу. Айсулу, скорее всего, должна уметь играть.

– Во что играть? – повторила Анисья.

– В «Монополию». У потусторонних эта игра популярна. Надо скупать улицы, строить на них дома и брать деньги с участников, если они попадают в твои владения.

– Послушай, здесь точно должен быть подвох! Это слишком легко для последнего испытания! – оборвала ее Маргарита.

– Легко? – Митя тоже придвинулся ближе.

– В «Монополию» играют даже дети. Иногда тут и думать не надо, все зависит… от удачи… – Маргарита вспомнила напутственные слова Дивномора перед последним испытанием и призналась себе: на самом деле он все-таки не так уж плохо объяснил его суть.

– Попадая на клетки, где изображены… – Велес прошлась вдоль поля, – поместья и библиотеки, вы можете покупать эти здания и брать с других участников плату за их посещение.

– Точно, «Монополия»! Только вместо вокзалов и электростанций тут надо собирать поместья и лавки. Я бы не отказалась от поместья Муромцев.

– Думаю, Марго, у Рублевых тоже ничего, – откликнулась Полина с улыбкой.

– Кроме этого, есть клетки «заклинание» и «заговор». Внутри поля лежат две колоды карточек с такими же названиями. Вы вытягиваете одну, в зависимости от того, на какой клетке оказались, и выполняете то, что написано с обратной стороны карточки.

Девушки молча слушали и слегка разочарованно переглядывались: все ожидали чего-то сверхъестественного, чего-то необычного, требующего непревзойденного ума или силы… Но уж никак не настольной игры.

– Мне кажется, вы думаете, будто это просто, – угадав ход их мыслей, произнесла Вера Николаевна. – Что ж, я вам желаю, чтобы так и было.

На этих словах Велес исчезла, обернувшись совой и выпорхнув за пределы шатра, и участницы снова переглянулись:

– Кто же ходит первым? – спросила Настасья, представляющая команду «Рыцари Света», и взглянула на три фигурки, которые располагались в левом углу поля: из всех олаф нормальным казался лишь лисенок, приподнявший переднюю лапку, две остальные – рыцарь, державший в руках свечу вместо меча, и пузатая бутылочка – нелепо стояли перед ним.

В ответ на вопрос рыцарь сделал решительный шаг вперед и замер, готовый к игре.

– Значит, я. – Настасья взяла кости.

– Почему это они ходят, а не мы? – воскликнула Анисья.

– Может быть, потому что у них меньше всего побед? – предположил Антон.

На кубиках выпало девять. Кривоногий рыцарь, вытянув вперед свечу, зашагал по клеткам и остановился на изображении старого длинного здания.

– Библиотека в Росенике! – объявил, разнесшись по всему шатру, певучий голос, и, распахнув две шелковые занавески, на игровое поле вышел человек в шароварах и широкой восточной рубахе.

Участницы уставились на него с интересом.

– А это еще кто? – встрепенулась Мила и повернулась к Полине с Маргаритой, ожидая услышать объяснение.

– Ты можешь приобрести библиотеку за два вот таких самоцвета, – сказал внезапно появившийся в шатре колдун.

– Так это «банк»! – догадалась Маргарита, едва не рассмеявшись.

– Кто-кто?

– Человек, который отвечает за банк. У него участники могут покупать всю эту недвижимость, которая нарисована на клетках.

– Но Велес не говорила ни про какой банк! – воскликнула Мила.

– Смотрите-ка, кажется, Настасья решила купить библиотеку, – сказала Маргарита.

И правда, Настасья развязала кожаный мешочек и вынула два зеленых камня средней величины. Касим, как звали появившегося мага, спрятал их в левый карман, из правого же достал крохотную копию росениковской библиотеки и протянул ее участнице.

– Если кто-то из игроков попадет на клетку с библиотекой, – объяснил он, – то должен будет заплатить за ее посещение.

– А сколько? – заинтересованно спросила Настасья.

– Всему свое время. А сейчас следующий ход!

Переливающаяся олафа, сделанная в форме пузырька, подпрыгнула на месте, и Кира, играющая за команду «Валокордин», потрясла в руке кости.

– Что? Тоже девять? – воскликнула она, не веря своим глазам.

Кира взялась было за мешочек, как вдруг что-то произошло. Она почувствовала странное давление, будто все ее тело сплющивает и куда-то засасывает.

– Что за чертовщина? – возмутилась Маргарита и потрясла тарелку так, что яблоко чуть не улетело с нее. Изображение на поверхности пропало, превратившись в неясное серо-коричневое пятно.

– Подожди, сейчас что-то будет, – успокоила ее Василиса, заметив, что в тарелках остальных произошло то же самое. Через несколько секунд все увидели Киру вновь, только теперь она находилась не в шатре, а в хорошо знакомой Василисе, Маргарите и Полине росениковской библиотеке. Она оглядывалась по сторонам, но не пыталась рассмотреть сводчатый потолок, расписанный на старинный манер маками и петушками, а искала выход.

– Вот он – подвох. Ясно, это не просто «Монополия», – проговорила Маргарита. – Последнее испытание действительно не могло оказаться лишь настольной игрой.

– Правила таковы, – сказал Касим, и Кира оглянулась в надежде понять, откуда она слышит его голос. – Необходимо выполнить задание, которое ты найдешь в одном из свитков во второй секции.

Кира повернулась: справа высились до потолка полки, заваленные свитками пергамента и бересты.

– Подсказка: задание написано раствором асперулы. В свитке указано, сколько самоцветов платит участник, успешно справившийся с заданием, и сколько – тот, кто не смог его выполнить. Тем временем мы продолжаем игру, и остальные дамы делают ход. Если не хочешь все пропустить, поторопись.

Кира бросилась к первой полке со свитками и яростно начала расшвыривать их в стороны – ей помогало хорошее обоняние: запах сока асперулы пропитывал воздух.

Настала очередь Айсулу кидать кости. Анисья хотела узнать, какое задание ждет в библиотеке Киру, но так как следить можно было лишь за одним из мест, она все же выбрала шатер. Яблочко навернуло еще один круг, и тарелка показала взволнованное лицо Айсулу. Она бросила кости. Выпало два и четыре. Лисенок быстро пробежал по клеткам и замер на той, где была выведена надпись «Непролазный лес».

– Мне жаль, – сказал Касим. – Ты нас покидаешь, но, надеюсь, не надолго.

У Анисьи вырвался вздох разочарования. А изображение в тарелке на секунду помутнело, и вскоре она уже показывала столетние своды крон. Ветви тесно переплелись и почти не пропускали солнечный свет. У ног Айсулу начиналась еле заметная тропка, но быстро по ней смог бы передвигаться разве что домовой: колдунье из-за ее роста пришлось бы в некоторых местах просто ползти.

– Перед тобой тропинка всего в тысячу восемьсот двадцать восемь локтей. Как только преодолеешь ее, вернешься в игру, – произнес голос где-то в деревьях.

– Локтей? – уточнила Маргарита. – Это сколько получается?

– Километр, – сказал Митя.

– Целый километр продираться сквозь заросли!

Айсулу юркнула в ближайший проход, образованный двумя стволами. Она двигалась легко и ловко, но любая Земляная колдунья справилась бы с этим куда быстрее.

Настасья снова взяла кубики.

– Две единицы. «Глаза змеи». Повезло, кидаешь два раза подряд.

Рыцарь шагнул и очутился на клетке «Заговор». Девушка дрожащей рукой сняла верхнюю потрепанную карточку. С обратной стороны была написана загадка, на разгадку которой у нее ушло несколько минут, но так как ответ оказался неправильным, ей пришлось отдать два самоцвета.

Айсулу тем временем преодолела лишь треть пути и, снова выбравшись из зарослей, очутилась на небольшой полянке.

Вокруг было неспокойно, нервно кричали вороны, их крылья путались в листьях и сучьях, хлопали, стучали, шлепали. Несколько воронов спикировали на выскочившую девушку и вновь взвились к небу. Айсулу метнулась в сторону и заметила посреди тропки небольшого вороненка, выпавшего из гнезда. Вороны шумели. Если бы она не обратила внимания на их предупреждения, то вполне могла бы наступить на него. Айсулу быстро перепрыгнула через птенца и побежала вперед. Крик птиц начал медленно стихать.

– Что она делает? – удивленно спросил Антон, не сводя глаз с тарелки.

– Что-то заинтересовало ее… в птенце, – ответил Митя, наблюдая, как Огненная колдунья успешно добралась до нового сплетения стволов и ветвей, но почему-то развернулась.

Перед самым входом в следующую темную чащу Айсулу подняла голову и отчетливо увидела гнездо. Что, если попытаться посадить туда вороненка? Тогда птицы перестанут волноваться.

«Глупая идея, все это явно не к месту. Я теряю время», – сказала она себе, но тем не менее вернулась, подхватила вороненка (взрослые птицы закружили над ней еще воинственнее) и попыталась влезть на дерево – благо почти у самой земли начинались крепкие ветви. Преодолев высоту и протянув руку к гнезду, она усадила в него птенца и тут вдруг заметила легкое сияние: в гнезде что-то лежало. Вороненок подвинулся, давая ей нащупать рукой странную вещь.

– Это самоцвет? – вскрикнула Майя. – Она нашла огромный самоцвет!

Айсулу слезла вниз, положила камень в карман и скрылась в чаще леса.

– Ваш второй ход, – объявил Касим.

Настасья снова бросила кости. На этот раз выпало пять, и ее фигурка засеменила через клетки. В тот же миг в шатре появилась Кира, справившаяся с заданием в библиотеке.

– Поместье Муромцев! – нараспев объявил жизнерадостный Касим, проследив за рыцарем.

– Только не это! – Сева пихнул друга локтем. – Все, Муромец, если она его купит, тебе негде будет жить.

– Не страшно, мы все переедем к тебе, – ответил Митя.

Настасья оказалась перед огромными воротами. Завитки массивных темных прутьев складывались в фигуры крылатых коней и прекрасных русалок. Колдунья огляделась по сторонам: все, кроме ворот, словно тонуло в тумане. Она думала, что, попав на клетку с поместьем впервые, достаточно просто заплатить за него самоцветами, но с легендарным домом Муромцев дело обстояло иначе. Настасья подергала за ворота, но те оставались закрыты, лишь что-то щелкнуло над ними. Она подняла голову и увидела две неподвижные статуи на высоких постаментах – это были птицы Гамаюн. Их глаза, выполненные из зеленых самоцветов, сверкали. Одна из птиц держала в когтистой лапе свиток. Настасья влезла на каменный фундамент, а затем по вензелям и хвостам русалок добралась до статуи. Она протянула было руку за свитком, но птица внезапно шевельнулась и зашипела так злобно, что колдунья едва не свалилась на землю от испуга. Тут только она заметила, что именно у этой статуи светится лишь один глаз, а вторая глазница пуста. Настасья развязала кожаный мешочек, достала оттуда подходящий зеленый самоцвет и протянула его статуе. Та благосклонно позволила вставить его в пустую глазницу и тут же выпустила из когтей свиток. Настасья ловко спрыгнула за ним на землю и развернула. Внутри была изображена небольшая карта поместья, ниже давалось объяснение: «Не хватает у всех нас ртов, ушей, носов и глаз. Их камнями замени, и тогда мы все – твои!».

– Нужно найти все статуи с недостающими частями лица, – сказала себе под нос Настасья, – и заменить их самоцветами. И тогда поместье будет принадлежать мне. Главное, чтобы камней в мешочке хватило!

Ворота тут же распахнулись, и она кинулась по тропинке к поместью Муромцев.

В это время Касим предложил Кире сделать ход, она тщательно потрясла кости и вдруг тоже очутилась на клетке с поместьем Муромцев.

– Да что же такое! – воскликнула она.

– Если хочешь ты богатства мировые лицезреть, не скупись и отдавай мне свою треть, – озвучил Касим.

– Треть? – Кира повернулась к магу в восточной одежде. – Я должна отдать Настасье треть самоцветов?

– Да, – улыбнулся тот. – Но в следующий раз, когда попадешь сюда, ты больше не будешь платить.

– Именно так мы и поступаем с гостями! – подтвердил Митя, рассмешив наперсниц.

– Но не расстраивайся! – остановил Киру Касим. – Ведь твоя соперница еще не выкупила поместье Муромцев. У тебя есть шанс опередить ее, и тогда поместье станет твоим. Вперед! – Кира тоже провалилась в молочно-белый эфир, посреди которого отчетливо виднелись лишь дивные ворота.

Айсулу уже подбиралась к концу своего лесного путешествия. Она потеряла еще немного времени, вытаскивая из ямы большую мышь, правда, никакого самоцвета за это не получила: яма осталась совершенно пустой.

– Настасья скоро всех обыграет, – сокрушенно проговорил Антон, наблюдая за тем, как участница чужой команды успешно выполняла задание по приобретению поместья Муромцев.

– Послушайте, но ведь если она победит, – Маргарита оторвала глаза от тарелки, – то будет ничья! Две победы у нас, две у «Валокордина», и две достанутся «Рыцарям».

– А если победит Кира, то «Валокордин» займет первое место, – пожал плечами Митя. – Что еще хуже, чем ничья.

– Конечно, хуже! Нельзя допустить, чтобы выиграла команда с таким названием!

– Кире не достанется победа, – тоже подключилась к разговору Анисья. – С ее-то невезением! Ну вот, видите, я же говорила! Настасья успела найти все статуи без глаз и ушей, так что теперь наше поместье принадлежит ей, а Кире придется отдать треть своих сбережений.

– Ход Айсулу. – Мила вернула внимание участников команды к тарелкам. Игра затянулась, Айсула успела сделать несколько приобретений, но по ценности они не могли сравниться с поместьем Муромцев. Анисья уткнулась брату в плечо и одним глазом наблюдала за происходящим в его тарелке. Иногда она поглядывала на Севу, с которым творилось что-то странное: вот уже несколько минут он рассматривал сидевшую к нему спиной Полину.

Лисенок Айсулу пересек три клетки и остановился.

– Болото! – объявил человек в шароварах. – Мне очень жаль…

Айсулу даже не успела ответить, как ее вновь стало куда-то затягивать.

– Но за пройденный круг тебе полагается три самоцвета-а-а-а!.. – крикнул ей вдогонку Касим, который, казалось, мог найти положительную сторону в любой ситуации.

Айсулу зажмурилась, почувствовав что-то холодное вокруг, а затем открыла глаза: она стояла, а точнее, медленно уходила под воду в самом центре большого болота, покрытого противной ряской. Ноги не ощущали дна, а только увязали в чем-то топком. Отсюда необходимо было выбираться. И как можно быстрее, чтобы не пропустить слишком много ходов. В ее коллекции и так не было особо удачных зданий, за посещение которых другие участники могли бы отдать ей побольше самоцветов. Так что нужно было брать себя в руки, справляться со страхом и что-то предпринимать.

В то время как вся команда «Лисят» следила за Айсулу, Маргарита решила посмотреть, как идут дела у других участниц.

Настасья, любовно оглядев четыре маленьких поместья, которые стояли на ее половине ковра, библиотеку и здравницу Росеника, снова выкинула «глаза змеи».

– Вам сегодня везет, – благосклонно улыбнулся Касим, вызвав у Маргариты огромное желание ударить его тарелкой по голове.

– Снова «заговор». – Настасья уже без страха взяла потрепанную карточку из уменьшившейся колоды. Она внимательно читала ее несколько секунд, а потом с легким недоверием обратилась к Касиму:

– Тут сказано, что я должна заплатить налог на все поместья, библиотеки, больницы, магазины и театры, которые у меня есть. Но… – Она опять перевела взгляд на крошечные здания, стоявшие перед ней, и на кожаный мешочек со сбережениями. – Но… мне не хватит камней.

– Да, это самый неприятный «заговор» во всей игре, – последовал ответ. – Лучше вытянуть его в начале, чем в конце. Что ж, придется платить.

– Но чтобы заплатить за поместье Муромцев, я должна отдать все мои самоцветы, да притом продать еще что-то.

– Но ты можешь продать поместье Муромцев, тогда у тебя будет достаточно средств, чтобы заплатить за остальные поместья.

– Верно. – Настасья нехотя протянула поместье Муромцев. – Возьмите. И больницу тоже. Мне нужно оставить хотя бы немного денег.

Она с грустью взглянула на свои утраченные богатства и бросила кости во второй раз. Ее бравый рыцарь с высоко поднятой свечкой перешагнул через восемь клеток и остановился на отметке «заклинание».

– Еще ни разу я не видывал столь везучего игрока!

– Послушай, – шепнула Маргарита Полине, – тебе не кажется, что «Рыцари Света» подкупили банкира? Ты только посмотри, как он благосклонен к этой Настасье.

Из-под карточки, которую Настасья вытянула из колоды, заструилась золотистая пыль, и маг весело воскликнул:

– Счастливый случай! Все игроки должны заплатить тебе по два вот таких самоцвета. Не платят лишь те, кто в плену у лешего или в трясине болота.

– Это значит, что только я отдаю самоцветы? – уточнила Кира.

– Верно.

Айсулу подняла глаза, услышав слова, доносящиеся будто бы с неба. Она только-только стала подбираться к краю болота, ноги все чаще касались чего-то твердого на дне. Параллельно она отмахивалась от болотнянников, создавая пугавшие их огненные шары и снопы разноцветных искр. Казалось, что она давно уже проиграла, пропустив целых два круга, но внезапная удачная карта Настасьи избавила ее от дополнительных трат. Дела тут же пошли лучше, она изо всех сил засеменила ногами, дотянулась до одной-единственной упругой ветки, свисавшей над болотом, и выкарабкалась на берег. Все снова закрутилось, зашумело, и через секунду она, грязная и насквозь промокшая, очутилась в шатре.

– Твой ход, – обратился ведущий к Кире.

Она трясла кубики в руке дольше обычного, словно это могло помочь ей выиграть.

– Четыре. Ага, поместье Уточкино Гнездо в Небыли. Принадлежит Айсулу из команды «Лисята».

– Коль первый раз ступил ты на порог, – пропищало что-то из недр Уточкиного Гнезда, – платить не должен: тут бесплатный вход. Но так как дважды ты попал сюда, дружок, ты знай, что ждет тебя беда. Но можешь откупиться – возражений нет. Лишь дверь найди, где правильный ответ.

Пока звучал этот стишок, раздосадованная Кира исчезла из шатра и возникла прямо посреди огромного холла. Из него вело шесть дверей, и все они выглядели запертыми. Чтобы поскорее выбраться из этого поместья и не заплатить слишком много, нужно было выбрать какую-то из них. Еще за одной, если опираться на прошлый опыт, ее могли ждать дополнительные самоцветы. Но что же скрывалось за остальными четырьмя? Она медленно обошла все двери, пытаясь почувствовать, что таится за ними, но их блокировал такой мощный щит, что ее попытки не увенчались успехом. Наконец она не выдержала и дернула вторую справа. Дверь распахнулась, в первые секунды ничего не происходило, а потом из черного дверного проема стали растекаться тьма и могильный холод. Кира испугалась и попятилась.

– Неверный выбор! – страшно прошептало что-то из-за двери. – Расплачивайся!

Тем временем в шатре Айсулу, высушив наконец свою одежду, бросила кости – пройдя несколько клеток, лисенок остановился на клетке с поместьем Коша. Кира же, сидя на полу в холле Уточкиного Гнезда перед распахнутой в темноту дверью, дрожащими руками достала мешочек, развязала его и с ужасом обнаружила, что там остался последний самоцвет, – ей, возможно, не хватило бы даже на то, чтобы выбраться из поместья, открой она правильную дверь!

Пространство вновь туго сжалось, завертелось и в конце концов выплюнуло ее обратно в шатер.

– Мне жаль огорчать тебя, но ты потратила все самоцветы, – ответил на ее немой вопрос Касим, по голосу которого совсем не было заметно, что ему действительно «жаль ее огорчать». – На этом игра окончена.

– Окончена? – встрепенулась Настасья. Айсулу тоже хотела задать вопрос, но почувствовала, что пол шатра вновь уходит из-под ног и она проваливается.

– То есть… игра должна была бы кончиться, но участница сделала свой ход раньше. Так что от нее зависит исход. Мы знаем проигравшего, а вот победителя только предстоит определить.

Когда Айсулу ощутила под ногами твердую землю, ей все еще казалось, что она падает куда-то: вокруг нее царила кромешная тьма, а в голове вертелось странное имя – Кош. Она точно никогда не слышала его раньше, но оно казалось знакомым. Оно словно бы звучало из ее детства, из старых сказок, из глубины веков. Прошло несколько секунд, прежде чем Айсулу осознала, что ее перемещение закончилось и она оказалась в нужном поместье. Глаза все никак не желали привыкать к темноте. Она попробовала применить колдовство, почти не веря в успех, но помещение тут же озарилось теплым светом. «Ладно, все не так уж плохо». Айсулу огляделась: это был подвал или погреб. От низкого потолка и стен тянуло сыростью. Помещение было настолько крошечным, что она могла сделать разве что пару шагов в ту или иную сторону, поэтому ей хватило всего нескольких секунд, чтобы изучить его. А изучать было практически нечего: подвал оказался абсолютно пустым, если не считать веревки, одиноко свисавшей с потолка. Айсулу несколько раз обошла вдоль всех четырех стен, прежде чем убедилась в том, что здесь нет и дверей. Ни одного мало-мальски крошечного отверстия, через которое можно выбраться. Световой шар постепенно терял силу и скоро должен был совсем погаснуть. Внезапно откуда-то сверху донесся голос: «Не будешь ты долго во тьме блуждать, придется дорогу тебе выбирать. Кош ночь напролет охраняет ларец, но помощь придет – в пути уж гонец».

Наперсницы с взволнованными лицами вглядывались в стоявшие перед ними тарелки. Все понимали: судьба их команды сейчас в руках Айсулу.

– Она должна найти какой-то ларец! – воскликнула Маргарита.

– Может, он зарыт в земле? – предположила Василиса.

– Небольшая подсказка, – сказал Касим, и Айсулу снова услышала его голос. – Чтобы завладеть поместьем, тебе нужно избавить его от духа Коша, не желающего никого впускать в свой старый дом. Или же ты можешь закончить игру, заполучив его главное сокровище, – то, что лежит в заветном ларце. Тогда ты получишь только то, что достала из ларца, но не получишь само поместье. Выбирай, что для тебя ценнее.

– Смотрите! Она нашла выход! – воскликнула Анисья.

В это время Айсулу действительно догадалась дернуть за веревку, привязанную к ржавому крюку. С потолка обвалился слой земли, а под ним оказался люк с откидной лестницей, по которой Айсулу быстро взбежала наверх, оказавшись в узком, едва освещенном коридоре. Коридор уходил вправо и влево. Она остановилась в нерешительности. Надо было выбирать. Где-то ее ждала встреча со страшным духом, а где-то – его ларец.

«У меня совсем мало поместий, – сокрушенно подумала Айсулу. – Поместье Коша мне очень нужно!»

Из левого коридора повеяло сильным, очень древним колдовством. Айсулу почувствовала, что если хочет отыграть поместье у Коша, то ей нужно поворачивать именно туда. Она уже сделала шаг в сторону, как вдруг буквально из-под ее ног выбежала толстая мышка с коричневатой спинкой – именно ее Айсулу вытащила из ямы в лесу и не получила за это самоцвет!

«Так вот зачем я ее спасала!» – догадалась она. Мышь побежала в правый туннель, а не в левый. «В пути уж гонец», – вспомнила Айсулу первую подсказку. Она еще секунду смотрела в ту сторону, куда собиралась идти, а потом резко повернулась и побежала за мышкой. Не прошло и минуты, как, выскочив из-за очередного крутого поворота, она чуть было не налетела на дверь – ей заканчивался коридор. Но куда же делась мышь? Айсулу опустила взгляд и увидела щель в стене. Колдунья взялась за ручку и потянула на себя тяжелую дверь.

– Тебе это поместье ничего не напоминает? – шепотом обратилась Анисья к брату, пока остальные члены команды следили за Айсулу, которая продолжала по пятам следовать за мышкой, продвигаясь в глубь старинного поместья. Одна комната сменяла другую, на стенах парадного зала висели потемневшие от времени портреты колдунов в старомодных нарядах. Мышь лавировала между изогнутыми ножками стульев, расставленными креслами и столиками, а вот Айсулу постоянно рисковала налететь на старинную мебель.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на ту картину. Вид на кладбище. Следом – портрет Мары.

– Думаешь, это поместье «Мертвая луна»?

– За той дверью будет лестница, ведущая на второй этаж. Я однажды забрела туда на одном из приемов вместе с…

– Вместе с кем?

– Неважно! Главное, что Айсулу попала к Вещему Олегу! Но что за ларец ей нужно найти?

Стоило Огненной колдунье очутиться на лестнице, как мышка юркнула в очередную щель и исчезла. «Что же теперь делать?» – подумала Айсулу, но, посмотрев на круто поднимающуюся вверх лестницу, поняла, что другого пути все равно нет. Преодолев около сотни ступенек, она вновь уперлась в дверь. Айсулу резко рванула на себя бронзовую ручку и вошла в следующую комнату. Теперь она оказалась в высокой башне. Из окон, расположенных полукругом, сюда проникал лунный свет, снаружи в этой реальности уже давно царила ночь. Посреди комнаты прямо на полу стоял деревянный ларь, окованный железом и украшенный самоцветами. Айсулу с опаской приблизилась к нему, опустилась на колени и попыталась поднять резную крышку, но та не поддалась. Открывающее заклинание тоже никак не подействовало – нужен был ключ. Она осмотрелась по сторонам: вокруг не было ничего, где его могли бы спрятать. С надеждой она взглянула на потолок, но там было пусто.

– Может, надо было встретиться с Кошем? Почему мышь решила, что мне важнее этот сундук и его содержимое?

– Что она делает? – Маргарита удивленно наблюдала, как Айсулу вскочила и подбежала к окну. Толстая мышь вскарабкалась на подоконник по занавеске и запищала. – Неужели решила прыгать?!

Айсулу глядела на мышь и не могла понять, для чего та забралась на подоконник. Не прошло и пары минут, как за окном что-то задвигалось, и, словно оторванный от ночной тьмы, в комнату влетел огромный ворон.

– Неужели тот, чьего вороненка я посадила в гнездо? – удивилась Айсулу.

Ворон сделал круг по комнате и сбросил на пол блестящий предмет, который он держал в клюве. Это был потемневший серебряный ключ. Айсулу схватила его и вставила в отверстие в ларце. Тяжелая крышка распахнулась. На самом дне лежало что-то похожее на яйцо. Айсулу взяла его в руки и поднесла к окну, откуда лился слабый лунный свет. На ее ладони блестел самоцвет, по форме и размеру действительно напоминавший куриное яйцо. Не успела она подумать, что бы это могло значить, как водоворот пространственно-временного туннеля поглотил ее и она снова очутилась в шатре.

– Вижу, что ты выбрала не сражаться с Кошем. Что ж, твое право, – обратился Касим к взволнованной участнице. – Но должен заметить, что поместье Коша стоит очень дорого. А так как теперь вам нужно вернуть мне все библиотеки, замки, улицы и поместья, а я возмещу их стоимость в самоцветах, ты можешь пожалеть о своем выборе. Мы взвесим ваши камни на весах, и победителем станет тот, чей мешок с самоцветами окажется тяжелее.

– Момент истины, – сказал Антон.

– У этой Насти полно поместий! – Анисья повернулась к нему. – Может, и правда Айсулу стоило побороться с Кошем?

– Зато у Айсулу половина всех мелких городских построек и два огромных самоцвета. Да вдобавок она так удачно попала в болото, что сэкономила половину своего мешочка.

В шатре тем временем появились весы. Айсулу опустила мешок в чашечку. Свой выигранный в поместье Коша самоцвет в форме яйца она положила рядом. Под тяжестью камней чашечка опустилась вниз. Настасья тоже затянула тесьму своего мешка и, получив еще один ободряющий взгляд от мага-банкира, положила его на весы.

Сначала показалось, что между чашами восстановилось равновесие, но уже через пару секунд все увидели, что мешочек Айсулу немного перевесил самоцветы соперницы.

– Боже, она выиграла! – Маргарита вскочила на ноги и захлопала в ладоши. – Айсулу выиграла!

Вслед за ней со своих мест встали все наперсницы и зрители, отдававшие предпочтение «Лисятам». Поднялся такой гул, полный радостных криков, что Август Адамович, не в силах перекричать наперсников, вынужден был молчать и не объявлять о победе команды.

По-восточному одетый маг недоуменно глядел то на весы, то на Настасью, в то время как Айсулу выбежала из шатра принимать поздравления. Вся команда спустилась с трибун и бросилась ее обнимать, Мила даже прослезилась от счастья.

– Ну что, значит, иногда гораздо лучше посидеть в болоте, чем приобрести еще одно поместье? – спросил Митя.

– Я смотрю, ты с каждым часом все лучше начинаешь разбираться в финансовых вопросах, – тут же ответил ему Сева.

Айсулу со смехом обняла их обоих.

Дивномор силился перекричать ликующую толпу, но никто не обращал внимания на его воодушевленные похвалы удачливости Айсулу – все хотели поскорее добраться до победительницы и лично ее поздравить. Наперсники немного угомонились лишь тогда, когда Вера Николаевна объявила о перерыве на обед и добавила, что через два часа состоится выбор победителей Русальего круга.

Трибуны постепенно опустели, Полина вслед за Лисой направилась к длинным столам, празднично накрытым в честь окончания Русальего круга. «Лисята», «Рыцари Света» и хмурые окольники команды «Валокордин» сидели во главе столов вместе с наперсниками, главными наставниками, велиями и судьями, остальные колдуны рассаживались на свободные места.

Полина увидела Марью и Забаву и поспешила присоединиться к ним.

– О, Поля! Привет! Садись. – Неразлучные подружки заметно обрадовались ее появлению. – Айсулу просто молодчина! Какая трудная была игра!

– Ну что, «Лисята» выиграли Русалий круг?

– Пока неизвестно.

– Ведь у них три победы! Конечно, выиграли.

– Я бы не была так уверена. – Полина с улыбкой указала на Аристарха Назаровича, который в это время яростно спорил с Верой Николаевной. – Тут полно тех, кто всеми силами будет пытаться оспорить наши победы. Я слышала, что о «Лисятах» у наставника Китежа странное мнение.

– О боги, я не переживу, если нам не отдадут победу, – с волнением отозвалась Забава. – Это будет что-то немыслимое!

– Но что они могут оспорить? – не унималась Марья, теперь нетерпеливо глядя на судей, словно от ее взгляда они должны выбрать победителя прямо сейчас. – Победу Мити и Майи? Чем тут можно быть недовольным?

– Тем, что Митя – перевертыш, – объяснила Полина. – Аристарху Назаровичу вдруг пришло в голову, будто это недопустимо.

– Но победа Айсулу точно неопровержима!

– Да, но Айсулу была единственной из трех участниц, кто вырос среди потусторонних. Значит, существовала вероятность, что она была заранее знакома с игрой в «Монополию».

– Но разве меняется что-то от того, знакома она или нет с этой игрой?

– Не знаю, – пожала плечами Полина. – Я просто пытаюсь рассуждать как Аристарх Назарович.

– А что же насчет победы Севы? – Забава произнесла его имя таким сладким голоском, что Полина чуть было по старой привычке не пнула ее под столом ногой, как обычно поступала с Маргаритой.

– Заиграй-Овражкин – целитель. Главному наставнику Китежа это тоже пришлось не по душе. Он думает, наверное, что любой целитель может в одиночку пройти все шесть испытаний.

– Да он просто ненормальный! – не выдержала Марья, со злостью взглянув на Аристарха Назаровича. – Он что, везде видит какой-то заговор против команды «Рыцари Света»?

– Похоже, что так.

– Больше всего будет обидно, если судьи придерутся к победе Севы.

– Почему?

– Да потому что его победа заслужена! Ты бы видела его, когда он дрался с Индриком.

– Я видела, – отозвалась Полина. – У меня была такая же тарелка с яблоком, как и у вас.

– А с каким лицом он справился с туманом? Я просто с ума схожу, когда вижу этот его спокойный взгляд! Меня мурашки пробирают!

– А сейчас только посмотри на него! Какой он… такой… – вторила Марья.

– Девочки! – Полина попыталась привлечь их внимание. – Перестаньте. Сейчас он просто ест. Тут нет ничего особенного.

– Ну как ты можешь быть такой равнодушной? Неужели не находишь его умопомрачительным? Да ты просто притворяешься!

– Ну симпатичным – еще может быть, но умопомрачительным! Хотя… – протянула Полина и вдруг снова на мгновение представила, что черные щупальца магии Сирен ползут к ней через весь длиннющий стол. Они уже опутали головы и сердца всех девушек, попавшихся им на пути, и колышутся в нескольких сантиметрах от нее, пытаясь дотянуться и до ее груди. А у Заиграй-Овражкина в этот миг такое невинное лицо, будто он вовсе ко всему происходящему не причастен. Да, слово «умопомрачительный» ему подходит. Вот ум-то как раз в его присутствии и помрачается.

Еще около часа Полине пришлось спорить с Забавой и Марьей, которые то пытались внушить ей трепет перед их предметом обожания, то завидовали тому, что она аж целых две лунных четверти прожила с Севой в одном доме. Полина заметила, что восторги девушек заметно уменьшались, стоило им отвернуться и не смотреть на Заиграй-Овражкина. Но Полину тут же испугала мысль о том, что сама она начинала думать о Севе лучше как раз тогда, когда не видела его, когда оставалась наедине с собой, со своими чувствами и воспоминаниями.

Терзаниям ее пришел конец, когда Дивномор снова пригласил всех на трибуны, и Полина смогла примкнуть к «Лисятам». Умопомрачительность и совершенство Севы были немедленно опровергнуты холодным и безразличным взглядом, который он бросил на нее, и Полина тут же успокоилась.

– Ну, что думаешь? – Маргарита судорожно схватила ее за руку. – Мы или нет?

Полина поняла, что речь шла о победе.

– Боюсь накаркать. Но я болею за вас.

Все занимали места, пребывая в напряженном ожидании, которое, казалось, вот-вот выльется в настоящий взрыв.

– Что значит боишься накаркать?!

– У меня нехорошее предчувствие, Марго, – неуверенно улыбнулась Полина. – Это все из-за Аристарха Назаровича.

– Сплюнь и постучи по дереву! Твои предчувствия постоянно сбываются! Что этот вечно недовольный наставник сможет сделать?

– Понятия не имею, но у меня такое ощущение, будто сегодня случится что-то нехорошее.

– Ох, ну зачем ты это сказала? Теперь мне страшно.

– Я хочу, чтобы участники команд спустились к своим велиям. – Слово на этот раз взял именно главный наставник Китежа, отчего Полине сделалось совсем не по себе, а Маргарита от волнения заерзала на стуле.

Митя, Сева, Антон, Мила и Майя с Айсулу один за другим стали спускаться вниз по ступенькам.

– Что ж, начнем с третьего места.

– Нет-нет! – перебил Август Адамович с доброжелательной улыбкой. – Не так скоро!

Его кошка-сфинкс деловито мяукнула и прошлась вдоль края стола.

– Сначала следует сказать, что все команды проявили себя с лучшей стороны. Вы боролись за честь велия, и одному из них теперь суждено пройти Посвящение, которое выпадает лишь единицам, – Посвящение в царстве нежити. Колдун никогда не возвращается оттуда прежним… Он наполнен новыми знаниями, способен открыть в себе новые силы, достичь новых высот…

Нетерпеливые аплодисменты прервали его речь.

– Да, думаю, что нам стоит отдать даме право объявлять победителей и побежденных.

– Хорошо, – согласилась Вера Николаевна. Она поправила браслеты, словно извиняясь, взглянула на Аристарха Назаровича и громко произнесла: – Третье место у Екатерины и «Рыцарей Света».

Тут же раздались хлопки, но они были сдержанными, слишком вежливыми и сухими, хотя Маргарита, сидевшая рядом с Полиной, аплодировала с нескрываемой радостью.

– Конечно, они на третьем месте, – зашептала Анисья, пока Вера Николаевна пыталась поддержать «Рыцарей Света», пересказывая их заслуги и нахваливая каждого из участников в отдельности. – Всего одна победа! Чего еще было ждать?

– А кажется, будто Черная Курица чего-то ждала… – ответила Василиса. – Она точно хотела выиграть. Она из древнего рода, тем более боевой маг первой ступени, состоящий при Ирвинге. Кому, как не ей, необходимо Русалье Посвящение.

– Теперь перейдем ко второму месту. – Вера Николаевна ненадолго замолчала.

Митя напрягся всем телом.

– Второе место занимают Константин и команда «Валокордин».

Митя выдохнул с таким облегчением, что почувствовал себя воздушным шариком, из которого разом выпустили весь воздух. Суматоха вокруг поднялась неописуемая. Не успела Вера Николаевна произнести «Валокордин» до конца, как со своих мест вскочила добрая половина зрителей. К наперсникам «Лисят», визжащим от радости, присоединилось столько людей, что Мите на секунду показалось, будто все приехали на Русалий круг только для того, чтобы поболеть за Дарью Сергеевну.

Велес тщетно пыталась призвать всех к спокойствию. Требовалось проявить уважение к проигравшим командам, но даже ее, властную и влиятельную, теперь никто не слушал. То, что победа досталась «Лисятам» и Дарье Сергеевне, так никто и не объявил. Лиса, приняв скупое «поздравляю» от Черной Курицы и не обратив внимания на Константина Дементьевича, который тоже собирался ей что-то сказать, поочередно обняла всех участников команды. Только до Севы ей не удалось добраться, потому что на нем уже висела целая груда восторженных поклонниц.

– Митя! – Митя добродушно поймал в объятия Маргариту, которая вместе с остальными наперсницами стрелой слетела с трибун. Она обхватила ладонями его лицо и принялась целовать в нос. – Ты молодец, Митя! Ты просто молодчина! И все молодцы! И прекрати меня отпихивать, мне все равно, что там подумают твои именитые родственнички!

– Я не отпихиваю тебя, – рассмеялся Митя. – Продолжай.

– Вот и правильно. И пусть твоя невеста лопнет от злости, но я сейчас просто зацелую тебя! Вы все были восхитительны! Как я не подумала? Муромцы же всегда должны во всем побеждать! И чего я только так волновалась?

– Ты посмотри, – сказал другу Заиграй-Овражкин и отшатнулся от Антона, которого чуть было не поцеловал сразу после Милы, Василисы, Айсулу, Анисьи и еще дюжины девушек. – Глянь на Рублева! Ну и лицо! Он и правда не ожидал проигрыша?

– Где он? – Митя вытянул шею. – Не видно отсюда!

Вслед за Маргаритой появилась Полина. Ей каким-то чудом удалось подобраться к Севе, обнять его и отрывисто чмокнуть в щеку. Она тут же снова скрылась за стеной очарованных Сиреной фанаток, и Митя повторил вопрос:

– Так где Рублев?

– Что? – рассеянно переспросил Сева.

– Что у него с лицом? Он злится, конечно же?

– Кто?

– Овражкин, ты только что сказал мне посмотреть на Рублева!

В эту минуту и мелькнул позади толпы поклонников Алексей Рублев: он стоял, насупившись и сложив руки на груди. Рядом топталась его невеста – Женя Годунова. Она явно была растеряна, не знала, как себя вести, и то и дело поглядывала на окруженных взволнованными наперсниками «Лисят». К ней один за другим подскакивали журналисты – Митя узнал приставучего Виталия из «Кудыкиной Горы», – но она отвечала на их вопросы с неохотой и, казалось, мечтала поскорее очутиться где-нибудь подальше отсюда.

– Вы что, уже уходите? – Анисья посмотрела сначала на брата, а затем на часы. – Мы же только что вернулись!

– Конечно уходим! Или ты забыла, что фестиваль вот-вот начнется? Не предлагаешь же ты нам торчать здесь вместо того, чтобы смотреть на группы, которые съехались со всего мира?

– Я думала, вам надо собраться…

– Мы не девчонки, чтобы собираться по три часа.

– Да, но все самое интересное начнется только под вечер! На кого вы будете сейчас смотреть?

– Найдем на кого. Вдруг это будет какое-нибудь юное дарование?

– Ну? Я готов. – Из мужской спальни вышел Антон.

– Отлично, осталось дождаться Заиграй-Овражкина, который, по всей видимости, решил принять ванну. – Митя скучающе посмотрел на дверь ванной комнаты.

– А вы, дамы, идете с нами? – спросил Антон.

– Мила с Айсулу пойдут с вами. Майя уже ушла. А нам с девочками надо подготовиться, – ответила Анисья.

– Нам тоже надо принять ванну перед концертом, – сказала Полина.

– Я не заметил тебя! – Антон вздрогнул, услышав голос Водяной колдуньи. Он обернулся и взглянул на диван под лестницей, где она сидела. – Кстати, хорошо выглядишь. В этом платье ты похожа на… большую клубничину.

– Благодарю, – сухо отозвалась Полина.

– Ну наконец-то! – вздохнул Митя при виде Севы. – Мы думали, ты утонул.

– Надеялись, я бы даже сказала, – еле слышно произнесла Полина, когда за парнями закрылась дверь и Сева, как ей показалось, усмехнулся, бросив взгляд на ее короткое красное платье. На себя бы посмотрел! Проторчал перед зеркалом полчаса, но это ему ничем не помогло.

Она направилась к ванной комнате парней, прихватив с собой волшебное средство для завивки волос.

– Поторопись, пожалуйста, – напомнила ей Анисья. – Иначе к тому времени, как мы придем, набежит такая толпа, что к сцене будет не подобраться!

– Это ли, Нися, тебя волнует? – со смехом спросила Маргарита, выходя из ванной для девочек как раз тогда, когда Полина скрылась за соседней дверью. – Или ты просто хочешь побыстрее встретиться со своими ухажерами?

– Какими еще ухажерами, Марго? – вспыхнула Анисья. – Нарышкин и Рублев просто мои друзья! Ну, что с твоими волосами? Что-то не вижу никаких кудрей.

– Здесь сказано, – в руках у Маргариты был такой же флакон, какой недавно унесла с собой в ванную Полина, – что нужно дать волосам высохнуть. Они превратятся в кудри постепенно. Интересно, долго ли продержатся?

– Несколько часов, – ответила Василиса.

– Какое чудесное средство! Потусторонние портят волосы горячими щипцами!

– Зелье для завивки тоже не очень полезно…

– Спасибо, Вася, твое замечание очень кстати. Если я применю немного магии, чтобы высушить волосы, это не помешает действию состава?

– Нет.

– Отлично. – Маргарита несколько раз провела руками по волосам, при этом ее лицо становилось сосредоточенным и серьезным, между тонкими бровями появлялась складочка, а глаза оценивающе сверлили отражение. Через несколько минут гладкие, как стекло, черные волосы начали медленно закручиваться в локоны. – Надо же… действует!

Внезапно из ванной раздался неясный звук, похожий на стон. Анисья с Маргаритой и Василисой переглянулись.

– Полина? Ты в порядке? – Анисья первой решилась спросить.

В ответ снова послышалось что-то невнятное, но очень похожее на ругательство.

– Эй?

– Марго, скажи мне, как выглядят твои волосы? – приглушенно ответила Полина.

– Ну… они достаточно похожи на кудри! Конечно, им далеко до Анисьиных, но в целом неплохо. А что?

– Вот что! – Полина появилась на пороге ванной комнаты, и девушки уставились на нее, разинув рты. – У меня сегодня целый день было плохое предчувствие. Я так и знала, что случится какая-то гадость!

Анисья с Маргаритой, не выдержав, рассмеялись, и только Василиса с неловкой, но сожалеющей улыбкой продолжала смотреть на мокрые Полинины волосы, торчащие… вверх.

– Что же мне теперь делать? – спросила Полина, и в ее глазах блеснули слезы. – Вечно мне не везет! Почему я раньше не подумала о том, что средство для завивки волос мне не поможет, – я ведь Водяная! Почему я все время об этом забываю?

– Верно… И мы не подумали. Не плачь, это, наверное, как-то можно исправить. Попробуй смыть снадобье с волос.

– Я уже это сделала! Но кажется, оно впиталось. Теперь это навсегда?

– Нет, не думаю. Можно попробовать снять колдовство, пока ты будешь сушить волосы.

– Вася, но на это уйдет час! – воскликнула Анисья.

– Тогда я лучше никуда сегодня не пойду, – ответила Полина. – Не могу же я в таком ви…

– Нет, мы попытаемся тебе помочь. Марго, тебя ведь уже ждет Слава. Анисья, ты тоже иди. Мы справимся сами и найдем вас попозже. Ждите нас где-нибудь недалеко от сцены.

Предположение Анисьи насчет того, что они застрянут дома еще на час, в полной мере сбылось. Полина с Василисой вышли из дома, когда опустились сумерки. Над лесом зависла сиреневая дымка, на западе небо покрылось розовыми всполохами.

– Мне стоит взять Анисьину шляпу, – сказала Полина, но Василиса потянула ее обратно.

– Не надо, все в порядке, правда.

Полина потрогала волосы, которые упорно приподнимались у корней и пушились: их пришлось собрать в тугой пучок на макушке.

– Я похожа на ананас.

– Нет, на клубничину, Антон ведь сказал.

– Тоже мне, шутник. Не знаешь, куда нам идти?

– Пойдем на звуки музыки, – предложила Василиса.

– Прямо по этой тропинке? – Полина повернулась к лесу, начинавшемуся сразу за домами судей.

– Попробуем пройти по ней.

– Странно, но это совсем в другой стороне от трибун.

– За это время не успели бы разобрать трибуны и построить там сцену: скорее всего, ее строили за тем лесом во время Русальего круга.

– Правда? А разве нет такого заклинания, с помощью которого можно было бы сделать это в два счета? Раз – и трибун нет, два – и на их месте сцена!

Василиса рассмеялась и покачала головой.

– А лес не такой уж и темный, как кажется, – заметила она, когда позади остались дома судей и наставников. – Ой, а это что? Салют?

Небо над их головами на секунду осветилось желто-зелеными звездами, стремительно выпорхнувшими из-за крон. Звезды тут же рассыпались на множество фиолетовых снежинок, а потом вокруг замелькали белые брызги.

– Да, салют! Какой красивый!

Лес стал сгущаться постепенно, и несколько минут тропинка вела колдуний мимо целой стены могучих дубов. Но когда деревья расступились, стали видны очертания высокой постройки впереди, разноцветные огни и силуэты снующих туда-сюда людей.

– Надеюсь, мы быстро найдем наших, – сказала Василиса.

Она запнулась, врезавшись в спину незнакомого молодого человека, – тот бросил на нее удивленный взгляд и произнес:

– Здесь очередь.

– Очередь? На вход? – изумились девушки.

– Да, я стою уже десять минут и не продвинулся ни на шаг!

Большая шумная компания впереди дружно над чем-то расхохоталась, и Полина увидела между спинами расступившихся людей, что извивающаяся змеей очередь ведет к арке, отмеченной разноцветными лампочками.

– Кажется, там продают билеты.

– Какие еще билеты?

– Не знаю. Но может быть, нам не нужен билет? Тебе-то уж точно, ты все-таки была наперсницей.

– Надеюсь, и тебе не нужен. Их может просто не оказаться, когда очередь дойдет до нас.

– Может, это и к лучшему? Сегодня все идет наперекосяк. Ты надеялась, что мы без труда отыщем девочек, но посмотри! Там же огромная толпа!

– Мы попробуем их найти. Спросим у кого-нибудь. Да и информационный ком у меня стал получаться неплохо.

– Полина! Вот ты где! – За их спинами неожиданно выросла Дарья Сергеевна. Вид у нее был немного непривычный: тонкая тесьма, расшитая бисером, обхватывала лоб, пряди у лица были заплетены в косички, часть волос уложена кольцами над ушами. Такие прически делали перед обрядами. – Я уже начала волноваться, не случилось ли чего с тобой!

– Случилось, – призналась Полина. Получается, Лиса уже готовится к обряду Посвящения у Морянок вместо того, чтобы веселиться на фестивале? Но ведь он должен случиться лишь ночью. – Я решила испробовать средство для завивки…

– Я знаю, знаю. Теперь идем. Василиса, ты тоже иди за мной.

Лиса торопливо провела девушек к сверкающему входу. Колдун без вопросов пропустил всю троицу.

– Полина, ты нужна мне на полчаса. Работник научного журнала хочет задать тебе пару вопросов о Водяной магии. Это недолго и совсем не страшно.

– Тогда встретимся позже, – улыбнулась Василиса.

– Нет, Вася, постой. Как же мы найдем друг друга? Надо договориться о точном месте.

– Хорошо. Как только освободишься, попробуй пробраться к сцене вон с той стороны. Я буду там.

– Ладно. – Полина быстро зашагала вслед за наставницей.

Сцена, мигающая красно-розовыми огнями, была окружена толпой. Одетый в обтягивающий салатовый костюм певец скакал по ней под соло гитариста. Василиса огляделась: первые вечерние звезды выстроились на небе в слова «Кафе» и «Беседки», под ними тоже было полно людей.

– Простите! – Симпатичный колдун едва не сбил Василису с ног, пробегая мимо с двумя кружками какого-то темного напитка. – Прошу прощения. Вы уже пробовали чудо-квас? Нет? А зря!

Не увидев поблизости никого знакомого, Василиса попыталась пройти ближе к тому месту, где условилась встретиться с Полиной, и подождать подругу там. Но путь до сцены оказался совсем не простым. Вначале дорогу ей загородила кучка перешептывающихся девочек, которые явно пробрались сюда каким-то обманным путем, потому что над вид им было лет по одиннадцать. Миновав их, Василиса поняла, что впереди люди стоят так тесно друг к другу, что их в прямом смысле слова нужно расталкивать. Делать этого ей не хотелось, но другого пути не было – Полина будет ждать ее у сцены. Она стала пробираться вперед, ежесекундно повторяя «простите» и «извините», но окружающие не обращали на нее внимания: они либо пили квас, либо бурно обсуждали Русалий круг, либо пели и танцевали, но чаще делали все это одновременно. Вскоре стало казаться, что ее тело превратилось в один большой синяк от толчков, сыпавшихся со всех сторон. Народ продолжал веселиться, и в конце концов на глаза ей попался велий команды «Валокордин», который, размахивая руками, отплясывал с девушкой из Небыли.

– Они в Небыли, видимо, все такие странные?

– Марго! – обрадованно воскликнула Василиса, обернувшись и увидев Огненную колдунью, которая продолжала наблюдать за несуразным велием.

– Я думала, вы решили не приходить.

– А ты уже научилась появляться неожиданно прямо из-под земли… Поздравляю!

Маргарита улыбнулась, но взгляд ее тут же сделался встревоженным, и она огляделась вокруг:

– А где Полина? Она что, захотела остаться дома? Не удалось ничего сделать с ее волосами?

– Нет, можно сказать, что с ними все уже нормально.

– Так где она? – громко спросила Маргарита, пытаясь перекричать голос певца.

– Научный журнал захотел взять у нее интервью. Надеюсь, это будет что-то посерьезнее тех странных статей в «Кудыкиной Горе». Мы договорились встретиться с ней у сцены.

– Ясно, тогда пока пойдем в кафе, тебе надо перекусить. Там сегодня для наперсников все бесплатно. Я уже выпила три кружки какого-то чудо-кваса и не откажусь от четвертой!

Маргарита с Василисой протиснулись мимо группы пляшущих колдунов, которые, судя по лицам, уже успели хорошо отметить победу «Лисят» или поражение какой-нибудь другой команды. Вывеска «Кафе», выстроенная из звезд, засияла ярче.

– Эти ребята очень странно танцуют, – сказала Василиса, когда один из колдунов сделал непонятный финт ногами.

– Ах, так это они танцуют? – со смехом ответила Маргарита. – А я думала, они вызывают дьявола. Что это, кстати, за группа играет? Полина все время говорила про каких-то французов, это они?

– Нет, эта группа из Норвегии.

– А как насчет прически солиста? – Маргарита на ходу указала пальцем в сторону сцены. – Это модно? Почти как у Полины сегодня!

– Ты имеешь в виду его стоящие дыбом волосы? Их солист – тролль. Да-да, что ты так смотришь на меня? – Василиса снова рассмеялась. – Причем очень красивый тролль, они редко такими бывают. Скажи, Марго, где ты потеряла Славу? Ты же должна быть с ним.

– Я его не теряла! Я пошла вас искать, а Слава занял столик и остался ждать меня в кафе. Видишь, интуиция меня не подвела!

– А где Анисья?

– Понятия не имею! Скорее всего, она встретила какого-нибудь приятеля из клуба «Мы не просто богаты – мы сказочно богаты» и решила с ним пофлиртовать.

Василиса улыбнулась:

– Ты уверена, Марго, что чудо-квас можно пить непосвященным?

– Конечно, уверена! Иначе как мне его дали? О, Митя! Ты что тут делаешь?

Маргарита ловко поймала Митю под руку: его едва не снесла в сторону толпа.

– Я? Я ищу хоть какой-нибудь нормальный напиток. – Митя подмигнул. – Видимо, как и вы.

– Здорово. Идем с нами в кафе, Слава специально занял столик. Вот почти все и встретились!

– Хорошо, если бы все, – отозвался Митя. – Хотел бы я найти Заиграй-Овражкина.

– В кафе его точно нет, – заверила Маргарита. – Он танцует. Я буквально несколько минут назад его видела. У него там уже целый кружок обожательниц. Я хотела испортить им праздник и тоже потанцевать с ним, но потом увидела вдалеке Василису.

– О Ярило, Заиграй-Овражкин сегодня потерян для нас. – Митя разочарованно покачал головой. – Может, это все из-за странного кваса?

– Кстати, ты не знаешь, что туда подмешали? – Василиса с улыбкой покосилась на Маргариту.

– Ничего запрещенного туда не подмешивали, – возразила та.

– Если судить по тому, насколько весел и неуловим стал Овражкин, с квасом и правда что-то не то! Он выпил всего кружку и уже через секунду исчез. Потом его видели на трибунах – он зажимался там с какой-то девицей. Мила тоже его разыскивала, но кто-то сказал ей, что он ушел купаться в реке. А теперь ты сообщаешь мне, что он танцует. Такое ощущение, что он одновременно в нескольких местах. А ведь в полночь у него важный обряд животворения воды!

– Простите, не помешал? – Из-за спин показался Слава. – Привет всем.

– Слава! А мы как раз шли к нашему столику.

– Так можно ждать тебя до полуночи! Пошли скорее танцевать. Это моя любимая песня!

– Ты знал, что солист – тролль? Знал? – донеслось до Василисы, когда Маргарита, даже не попрощавшись, скрылась вслед за своим парнем в толпе.

– А ты почему не танцуешь? – спросил Митя. Он выглядел немного смущенным. – Если уж и Овражкин пляшет.

– Даже не знаю… Я еще не выпила чудо-кваса, – улыбнулась Василиса.

– Тогда нам надо все-таки его попробовать, ты не думаешь? Пошли найдем это таинственное место, где его продают, и буд…

Ему не удалось договорить, потому что прямо из толпы на него вылетела высокая девушка в облегающем бархатном платье.

– Митя, вот так сюрприз!

– Привет!

– Совсем не ожидала тебя встретить! Иду и вдруг вижу твое лицо! Ты не представляешь, как я удивилась. Я решила, вы где-нибудь победу отмечаете, сюда даже не подумаете приходить. – Девушка в порыве радости схватила Митю за руки, но тут же отпустила и с ехидным смешком добавила: – Ой-ой, прости. Тут же твоя невеста, наверное. Не стоит мне так проявлять восторг.

– Нет, Марьяны тут нет. Она еще маленькая для таких праздников.

– Ах, ну да, как же я забыла! Как я рада тебя видеть!

– Взаимно, – вежливо ответил Муромец и указал на Василису. – Это Василиса. А это Стася Романова.

Девушка недоуменно оглядела Митину спутницу.

– Василиса? Мы с вами не знакомы?

– Нет, Василиса была у меня на дне рождения, но ты тогда не приехала. А до этого вы вряд ли виделись.

– Ах да, мне так жаль, что я не попала на ваш бал. – Стася сделала грустное личико. – Говорят, Анисья выглядела прекрасно. Но мне ваше лицо знакомо. – Она снова повернулась к Василисе. – Вы мне кого-то напоминаете.

– Да? – растерялась Василиса.

– Митя! – Стася, ничего не ответив, опять ухватила за руку Муромца. – Ну что же ты стоишь? Пойдем потанцуем. Музыка прекрасна!

– Не дум… я… – Митя виновато взглянул на Василису, но Стася Романова уверенно потащила его в гущу скачущей толпы.

– Пойдем-пойдем! Надеюсь, мы не вызовем гнев маленькой Марьяны, ха-ха!

«Вот все и собрались», – подумала Василиса и грустно усмехнулась. Только что она нашла Маргариту, а следом и Митю, но теперь Марго танцует со Славой, а Митя со Стасей Романовой. Анисью же вообще не найти в этой толпе. В кафе идти бесполезно. Сидеть одной среди веселых компаний и влюбленных парочек будет невыносимо.

Она оглянулась и краем глаза увидела, как Стася обвила Митину шею руками и зашептала ему что-то на ухо, заливаясь смехом.

«Да, видимо, не только Марго попробовала квас».

Мимо прошел Дима Велес в сопровождении незнакомой колдуньи. Василисе стало одиноко: ее друзья развлекались, а она не знала, куда пойти. Даже Дима и тот был не один. «Ладно, надо подобраться к сцене и ждать там Полину. Она, по крайней мере, не пойдет танцевать ни со своим парнем, ни с богатой знакомой».

Полина, освободившись после долгого интервью с работником института Магии из журнала «Популярное колдовство», шла обратно к месту всеобщего веселья. Сегодняшняя неудача с волосами, эта скучная беседа с ученым, пытавшимся в таких подробностях узнать все особенности ее магии, словно в будущем он сам планировал выучиться по ним Водяному колдовству, утомили ее. Надежда была только на то, что без труда удастся найти кого-нибудь из подруг и увидеть на сцене известную французскую группу.

Она отшатнулась от стены, на которую была прилеплена пестрая афиша, изображавшая человека с головой волка. Он держал возле пасти микрофон. «Анубис» – гласила надпись, – «22:00». Полина взглянула на часы – было всего восемь.

– Полина, – позвала Лиса, идущая позади, – обещай мне, что никуда не пойдешь одна.

– Разве здесь опасно?

– Мало ли что может произойти. Просто будет лучше, если ты всегда будешь в чьей-нибудь компании.

– Да, но мне придется побыть одной, пока я доберусь до Василисы.

– Просто держись людных мест, а за территорию не выходи. Когда соберешься идти домой, попроси кого-нибудь тебя проводить. Хорошо?

– Хорошо.

– Ну ладно, беги веселись. В той стороне есть неплохое кафе, в нем можно отведать заморские сладости.

– Спасибо.

– Запомни: одна никуда не ходи. Осторожность не помешает.

– Да, я запомнила.

На Дарью Сергеевну все поглядывал симпатичный боевой маг, который встречал команду после прилета, и Лиса, закончив разговор, взяла его под руку и вместе с ним направилась к кафе. На этот раз он выглядел так же необычно, как и она: белые одежды, расшитые тонкими узорами, совсем не подходили для посещения такого фестиваля.

Через несколько минут Полине удалось протиснуться почти к самой сцене. Отсюда легко было разглядеть лицо солиста-тролля. Черты у него были совсем человеческие, и только зеленоватые, приподнятые кверху волосы на голове говорили о том, что человеком он был лишь отчасти.

«Все же это лучше, чем быть Анубисом!»

Василисы нигде не было видно, зато со всех сторон толкались и визжали мокрые от быстрых танцев маги. Создавалось ощущение, будто эту зажигательную группу любят только Зорниковцы и Небыльцы, а иначе как можно объяснить то, что среди фанатов не проскользнуло ни одного знакомого лица?

Понимая, что вряд ли получится пробраться поближе, Полина все же попыталась растолкать людей и пройти немного вперед, – но нет, как она и предполагала, там Василисы тоже не оказалось. Поискав еще немного и никого не найдя, Полина решила остаться на месте и ждать. Возле нее тут же очутился наперсник «Рыцарей Света» и протянул ей руку.

– Привет, – крикнул он, но его голос потонул в восторженных воплях толпы из-за новой композиции скандинавской группы.

Он неплохо танцевал, и Полина, рассмеявшись над несколькими его неудачными попытками что-то ей сказать, согласилась танцевать с ним вместе и уже второй раз поправила его руки, чтобы они не сползали ниже ее талии.

– Ты не видел здесь Василису? Рыжую девушку, наперсницу «Лисят»? – стараясь говорить как можно громче, произнесла Полина.

Парень сначала сделал удивленное лицо, а потом в перерыве между словами песни так же громко ответил:

– Нет, мне не обидно, что «Лисята» выиграли!

Этого недопонимания было достаточно, чтобы изменчивое Полинино настроение резко подскочило и она начала хохотать.

Тролль в блестящем салатовом костюме допел песню, на ломаном русском поблагодарил своих фанатов, поздравил победителей Русальего круга и ушел со сцены под бурные аплодисменты. Музыканты начали собирать инструменты.

– Меня зовут Петя. – Парень, болевший за «Рыцарей Света», снова пожал Полине руку.

– Полина, – ответила она.

– Я знаю, что ты Полина! Почему тебя не отправили проходить Посвящение в Зорник? Мы бы с тобой отлично сколдовались!

Полина снова рассмеялась.

– Так, кто у нас следующий? – Петя вынул из кармана смятую программку фестиваля. – О, Полонея Златовласка! Знаешь такую?

– Знаю.

– Но у потусторонних она не выступает.

– Я видела ее у Муромцев на балу. Это было зимой.

– Тебя приглашали на бал к Муромцам?

– Ага, на день рождения наследника.

– Точно, я должен был догадаться… – Петя как-то по-новому оглядел ее.

– О чем догадаться?

– Ты ведь такая редкость, что даже не нуждаешься в богатстве и родовитости, чтобы общаться с Муромцами… Повезло.

– Нет, – улыбнулась Полина. – Не надо быть богатым, известным или редким, как ты выражаешься, чтобы общаться с Муромцами. Они очень хорошие люди. По крайней мере, Митя с Анисьей.

– Не очень-то верится… Хочешь, пойдем чего-нибудь выпьем?

– Нет, не стоит, наверное, – отозвалась Полина со смехом.

– Я имел в виду… чай!

– Не хочу, спасибо. Я вообще-то должна встретиться тут с подругой, так что, если хочешь, можешь идти. Увидимся позже.

– Ладно. – Петя помахал рукой. – Будь тут, и тогда я смогу тебя найти.

В это мгновение внезапно потемнело: исчезли разноцветные шары над головами, погас свет на сцене, даже вечернее небо почернело, словно наступила зимняя ночь. Полина обернулась: звездные вывески «Кафе» и «Беседка» пропали, как и все остальное. Остались только звуки: перешептывания и смешки, довольные выкрики где-то вдали, легкий шорох теплого ветерка, шуршание леса, пение птиц, а к ним примешивался нарастающий звон, похожий на цоканье хрустальных осколков о каменный пол. Полина улыбнулась: точно так же начиналась песня Полонеи на балу у Муромцев.

– Златовласка! Златовласка!

– Мне кажется, вы уже устали от быстрой музыки, – раздался в темноте ее неземной голос. – Не помешает парочка медленных песен, правда?

– Да-а-а! – загудела в ответ толпа, и Полина вместе со всеми захлопала в ладоши.

Так же резко, как и погас, свет вспыхнул со всех сторон: белоснежный и слепящий. Полина зажмурилась и открыла глаза только через несколько секунд, когда к звяканью скачущих стекляшек присоединился большой струнный инструмент. На сцене, правда, было по-прежнему темно, будто ее завесили черным бархатным покрывалом, зато съехавшихся со всей страны магов можно было отчетливо рассмотреть.

Сцена начала светлеть постепенно, словно где-то за ней всходило из-за горизонта солнце. Но когда Златовласка запела своим легким звенящим голосом первые слова, Полина даже не заметила, какое зарево разгорелось за спиной певицы: ее взгляд некстати упал на Светослава, который в лучах белого света решительно направлялся в ее сторону, глядя на нее огромными синими глазами. Что он тут делает? Она замерла как вкопанная, не в силах пошевелиться. На секунду показалось, что появление Светика уже не должно вызывать у нее никаких особенных чувств, но секунда эта прошла, и Полину вновь охватило волнение, граничащее с самой настоящей паникой. Она видела, как Светослав миновал несколько обнимающихся пар, протиснулся сквозь плотную группу девчонок в белых плащах, кивнул кому-то… и…

Что произошло дальше, Полина не совсем ясно поняла. Ей показалось, что она просто моргнула, но когда вновь взглянула на Светослава, то он уже был не один: откуда ни возьмись рядом с ним появилась Оля и обхватила его за плечи. Светослав улыбнулся, и Полина сообразила, что шел он совсем не к ней, а к Оле, которая, по всей видимости, стояла где-то рядом.

Завораживающая песня Полонеи Златовласки показалась невыносимо печальной, Полина быстро повернулась, но тут же отпрыгнула назад, чуть не врезавшись в Севу. Ей и в голову не пришло, что сегодня вечером его безуспешно разыскивали все их друзья и что она должна была по меньшей мере удивиться его внезапному появлению.

– Так вот в чем дело, – сказал он, произнося слова так, будто ему хотелось рассмеяться.

Полина собралась обойти его, но Сева тут же добавил:

– Я заметил издалека, что ты стоишь как истукан. Помнишь, ведь отец сказал мне присматривать за тобой?

– Ты для этого выбираешь какой-то определенный час? – огрызнулась Полина, ища глазами удобную лазейку для побега.

– Твой парень танцует с другой девушкой? – спросил Сева как ни в чем не бывало.

– Это не мой парень! – Полина сделала шаг назад, думая, что нужно уйти отсюда как можно скорее: она легче вытерпела бы вид влюбленного в другую девушку Светослава, чем этот издевательский взгляд Заиграй-Овражкина.

– Не твой? Так ты его бросила?

– Нет, – ответила Полина, но вместо того, чтобы все-таки уйти, как собиралась, внимательно посмотрела на Севу: с какой стати он стал интересоваться ее личной жизнью?

– Он тебя? – На Севином лице отразилось какое-то подобие удивления.

– Сева! Сева, привет. – К нему подскочили несколько девушек: магия Сирен притягивала их даже сквозь толпу.

– Привет.

– Ты замечательно справился с испытанием. Да! Мы все болели за тебя. Меня зовут Звениславка. А меня Настя. Может… Может, потанцуем?

– Конечно! – Сева кривовато улыбнулся. – Но не сейчас. Видите? Я уже танцую. – Он кивнул на Полину, которая теперь стояла от него так далеко, что между ними то и дело проскакивали какие-то парочки.

– Ах, ну да. Жаль… – отозвались незнакомки.

– Так что ты сказала? Этот парень тебя бросил? – продолжил он, как только девушки отошли в сторонку.

– Я ничего не говори… ла… – Полина сжала губы от негодования, едва Севины руки бесцеремонно схватили ее за талию и она снова почувствовала себя его пленницей, как тогда, на балу у Муромцев.

«Как он это делает? – подумалось ей. – Обращается с девушками, словно все они набитые опилками чучела!»

Но внезапно стало почему-то очень спокойно. Светослав и Оля показались абсолютно незнакомыми и далекими людьми, и переживания из-за зрелища их чувственных объятий улетучились. В голове зазвучала музыка, так приятно заглушавшая все остальные звуки, слова на непонятном мертвом языке действовали успокаивающе, руки, лежащие на талии, не надо было то и дело подтягивать вверх.

– Как ты тут оказалась без подруг? – спросил Сева, поняв, что она больше не сопротивляется.

– Мы должны были встретиться с Василисой, но я не смогла ее найти. Наверное, плохая была идея – тут слишком много народу. Не представляю, как ты вообще меня заметил.

– Очень просто. Увидел твое платье цвета крови.

– Нет, это цвет клубники.

– Не слушай Антона. Кровь я способен отличить от клубники. Отец попросил проверить, все ли с тобой в порядке. Анисья сказала, что если я не найду тебя по платью, то могу искать по прическе тролля.

– Ты видел Анисью? И… что? Подожди, что она сказала?

– Она сказала, что у тебя неприятности. – Он указал пальцем на ее голову. – Ты что, из-за этого злишься на Анисью? Зря. Некоторые девушки плохо соображают, когда разговаривают со мной. Ты понимаешь? – Он вдруг участливо ей подмигнул, как будто это была какая-то их общая тайна. – Она не хотела говорить про тебя ничего такого.

– Да. Понимаю.

– Только сказала, что у тебя весь день было плохое предчувствие. Ты что, прорицательница? Ну-ка покажи, у тебя на ладонях есть глаза?

– Нет, хотя сегодняшнее предчувствие имело почву, – хмуро призналась Полина и добавила после недолгой паузы: – Еще иногда сбываются мои карточные гадания.

Сева поморщился.

– Хочешь сказать, ты до сих пор навещаешь Кассандру и выполняешь ее задания?

– Ну конечно, это ведь интересно! А разве…

– Я ходил к ней заодно с Муромцем. Но вместо гаданий мы играли в карты.

– Правда? – Полина улыбнулась.

– Более того, пару раз мы играли на раздевание. Наша цыганка даже не заметила, что Арсений сидит в ее шатре в одних трусах. – Снова этот доверительный наклон к самому ее уху. – А потом он опять проиграл и очень громко возмущался, что трусы снимать не собирается.

Полина не выдержала и рассмеялась:

– А ты?

– Нет, мне повезло больше. Раздеваться не пришлось.

– А если не карты… Другие гадания ты тоже не любишь?

– Какие другие?

– Ну хотя бы по руке?

– Хиромантию? – презрительно воскликнул Сева. – Да у меня даже линии сердца нет, как я могу любить хиромантию?

Он продемонстрировал ей ладонь.

– Вот здесь должна быть линия сердца. У меня все чисто. Тем не менее Кассандра Степановна предсказала мне большую любовь. Где логика?

– Зато логика есть в том, что линии сердца нет именно у тебя.

Сева ничего не ответил, и Полина поспешно отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом: странные у него все же глаза, смеющиеся, холодные и черные, как у пегаса.

Неподалеку маячили девушки – Звениславка, Настя и еще какая-то их подруга – те, что желали потанцевать с Заиграй-Овражкиным. За ними вновь мелькнули Оля со Светославом. Парочка двигалась по кругу под медленную музыку, веки Светика были опущены, и Полине на секунду представилось, что он просто заснул прямо во время танца. Стало смешно. Она быстро сверилась со временем: до выступления «Внуков Мерлина» еще можно было успеть разыскать Маргариту или Василису.

– Хорошие у тебя часы, – вдруг сказал Сева, заметив ее взгляд. – Я искал похожие. Но все, что мне нравились, стоили как половина пегаса!

– Анисья говорит, что часы ужасны.

– Почему они тебе велики?

– Это часы моего брата, я взяла на память, он все равно не носит, – объяснила Полина, не до конца веря в то, что сейчас на самом деле разговаривает с Севой о своих часах, – прямо как с нормальным человеком. Или как с давним другом, с которым можно обсудить и неудачную прическу, и бросившего ее Светослава, посмеяться над Кассандрой Степановной и над девушками, которые глупеют в Севином присутствии.

– Вот неудача, а я уж думал поменяться с тобой.

– Зачем? – с сомнением спросила Полина – не хотелось себе признаваться, но перспектива носить Севины часы ее очень привлекала, ради этого можно было даже отдать ему часы Мика.

– Понятия не имею. Знаешь, чудо-квас как-то странно действует на мою голову. Я вот только что даже забыл на секунду, где я и с кем танцую.

– Я не против обмена.

– Договорились, – ответил Сева, снова усмехнувшись, будто это она первая предложила ему поменяться.

Он снял часы и надел ей на руку.

– Твои тоже ничего.

– Конечно! На вид не очень, зато у них есть встроенный волхвометр.

– Волхв… что? – переспросила Полина.

– Волхвометр. Позволяет определить, насколько заряжены колдовством предметы. Полезная вещь. Думаю, ты разберешься, как им пользоваться.

Песня закончилась тем же звуком скачущих осколков стекла, все вокруг захлопали.

– Знаешь, – сказала Полина, решившись перевести взгляд на Заиграй-Овражкина, – ты становишься гораздо лучше, когда выпьешь чудо-квас.

На нее тут же взглянул тот колдун, от вида которого становилось холодно, а не тот, что секунду назад с какой-то странноватой улыбочкой предложил ей обменяться часами: улыбки этой уже не было, словно она погасла вместе с мистическим светом сцены, темные глаза его сузились. В это мгновение он был снова серьезен и презрительно-невозмутим.

– Ты тоже гораздо лучше, – ответил он, – когда я выпью чудо-квас.

Полина открыла рот, но не смогла ничего сказать: фраза его была отнюдь не комплиментом. Она не успела даже моргнуть, как к Севе подскочили девушки, ждавшие своей очереди на танец, и он как ни в чем не бывало отвернулся от Полины, будто вообще ее не знал.

– Спасибо, – прозвучал голос Полонеи Златовласки. – Следующая песня для влюбленных.

Она быстро повторила это на нескольких языках специально для колдунов-иностранцев, и толпа опять зашлась криками восторга, а Полина с пылающими щеками решительно втиснулась в образовавшийся между фанатами узкий проход, чтобы убраться от сцены подальше. Из ее головы тут же вылетело, что она должна была ждать здесь Василису, да и Пете – наперснику «Рыцарей Света» – она обещала никуда не уходить.

Как странно повел себя Заиграй-Овражкин! Что она сделала такого, отчего он вдруг обошелся с ней столь резко? Хотя кто сказал, что раньше он вел себя по-другому?

Люди словно назло превратились в сплошную орущую стенку, сквозь которую она старалась пробиться. Они все смеялись и были так счастливы, что Полина почувствовала себя еще хуже.

Ужасный сегодня был вечер, и Сева испортил его окончательно. Полина усердно расталкивала руками колдунов и пыталась понять, почему стало так больно. Разве Заиграй-Овражкин не сказал с самого начала, что нашел ее только потому, что его попросил отец? Сказал. Так неужели она решила, что он просто захотел с ней потанцевать?

«Да что за глупости! Почему я забываю, что в нем нет ничего хорошего?»

Музыка долетала сюда лишь отголосками. Казалось, это кричит неведомая птица, повторяя звуки, услышанные в таинственном подземном царстве. Протяжный стон сменялся коротким вскриком, эхо умножало монотонные «ау», будто заблудившиеся души перекликивались в лесу. Низкие удары барабанов легонько сотрясали землю, подчиняя движения чужому ритму. Со спины подкрадывалась ночь. Лиса знала, что встретить ее ей предстоит в ином мире. В полночь она окажется далеко отсюда, на маленьком острове посреди реки. А что будет потом – неизвестно…

Где-то вдалеке продолжалось веселье. Оно затихнет, но лишь на миг – когда обе стрелки часов доползут до верхней отметки. Секунда тишины напомнит всем о велии, которому выпала честь пройти посвящение у неживых. А потом звуки послышатся снова. Настанет время другой музыки. Запоет флейта, зайдется женский голос в ритуальной песне, ему начнет вторить хор, собравшийся вокруг огромного костра.

Дарья подошла к реке. Небольшая городская речушка выглядела сейчас совсем не так, как ее привыкли видеть потусторонние. Вместо противоположного берега с неказистым пляжем и островками осоки вился густой туман. За его стеной не было больше камней, песка и травы. Кверху всплывали звезды, вода рябила и отражала одетую в белое девушку. Тяжелые обереги тянули голову к земле, браслеты стискивали запястья, металлический пояс, надетый под платье, чуть натирал кожу. По обеим сторонам от нее собирались остальные участники обряда. Главные наставники: Дивномор в кафтане из чешуи, Аристарх Назарович в плаще, украшенном белыми перьями, и Велес, чье платье плавно перерастало в облака сныти. Ирвинг, Либра, боевые маги, среди которых выделялась небольшим ростом Черная Курица. Мерцающее звездной дымкой платье обтягивало красивое сильное тело, в глазах застыл холод. В эту минуту она была уязвима. Она завидовала. Непрошеная эмоция выбивала ее из равновесия, лишала спокойствия. Лиса опустила веки и глубоко вздохнула. Победа и впрямь должна была достаться Кате. Она была ей нужна. Зачем же судьба распорядилась иначе?

Внезапно ветер стих. Лиса почувствовала, как берег замер. Все люди превратились в истуканов, они не решались даже вздохнуть: в тумане что-то зашевелилось. Он пошел клубами, поднимаясь прочь от воды, и вдалеке, над поверхностью реки, показались головы. Существа с блестящими мокрыми волосами приближались, подталкивая вперед темную лодку. Она скользила, разрезая воду острым носом, с которого свешивались кувшинки. Тина опутывала деревянные бока.

По спине пробежал озноб. Вот она, лодка. Самый древний способ перебраться на тот свет. Это позже ее начнут заколачивать крышкой, чтобы покойник не вернулся домой, станут закапывать в землю и назовут гробом. Но лодка не перестанет быть лодкой, переправляющей путника через огненную реку.

Колдуны на берегу затянули тихую приветственную песню. Лиса вспомнила, что большинство гаданий предсказывали ей раннюю смерть. Так вот что они имели в виду. Она рассмеялась себе под нос. А Ирвинг, видимо, это знал, раз так настаивал на том, чтобы именно она стала велием на этом Русальем круге. Он почему-то возлагал на нее надежды. Считал, что ей дано больше, чем другим. И известно больше, чем другим. Но это было не так, старый мудрый маг ошибался.

Морянки приближались, медленно выходили из воды: сначала их стало видно по грудь, потом по пояс, по колени… Восемь обнаженных дев на тонких узловатых ножках. Вот уже несколько дней Морянки были чуть более живы, чем обычно. Обездвижив лодку взмахом рук и оставив ее одиноко колыхаться у берега, все они выстроились на суше напротив колдунов: глаза – как мокрые от дождя листья, в волосах лилии, бусы звонко постукивают пустыми улиточными раковинками.

Прежде чем отправиться через реку, нужно исполнить танец. Лиса снова улыбнулась. Колдуны называли это танцем смерти, Русалки же – танцем жизни. Все очень относительно.

Она подняла руки и повернулась вокруг себя. Танец казался очень простым, известным с раннего детства, но никто ему не учил: эта память передавалась телу от предков, а душе – от стихий. Знали его и Морянки. Мужские голоса на берегу продолжали тянуть знакомую мелодию, голоса Морянок, вторившие им, звучали гулко, серебристо, непривычно для человеческого уха. Мелодия постепенно становилась громче и ускорялась. Взмах руками, поворот, шаги по кругу, волосы Морянок – длинные, влажные, с зеленоватым отливом – взметнулись вверх, мелькнули белые косы Лисы, подол сверкающего платья Черной Курицы, чешуйчатый плащ Либры. Слова песни на старинном, позабытом языке звучали из уст Велес, затем перескочили к Дивномору. Дарья кружилась, уже не разбирая, кто держит ее за руку – холодная нечисть или знакомый колдун, – и кто поет песню жизни о том, как древние духи охраняют реки и горы, туманом кружат над миром людей и зажигают звезды, а кто – песню смерти про то, что все мы – лишь сон огромного леса. Хоровод медленно вел ее к зыбкому краю берега, туда, где студенисто дрожало отражение лодки.

Через толпу танцующих оказалось не так-то просто пробраться.

– Извини! – крикнул ей кто-то, случайно задев ее локтем.

Полина не ответила, вспомнив Севин равнодушный вид. Ее окончательно одолела досада, и кто-то в очередной раз ударил ее по руке, точно попав прямо по тяжелым мужским часам. Тут же захотелось снять их и швырнуть куда-нибудь в толпу, чтобы посмотреть, как за них передерутся Севины поклонницы.

– Ой! – Погрузившись в раздумья, Полина неожиданно налетела на того, кто спешил так же, как и она сама, и старался прошмыгнуть мимо кружившихся влюбленных парочек. – Маргарита! – Она не поверила своим глазам. – Маргарита! Я уж думала, что не увижу тебя сегодня.

Маргарита сказала что-то в ответ, но музыка поглотила ее слова. Огненная колдунья взяла подругу за руку и потащила сквозь толпу в сторону больших звездных вывесок – там было не так много народу и музыка звучала тише.

– Это ужасно. Задавят и не заметят, – возмутилась Маргарита. Она поглядела на Полину.

– У тебя прядь выбилась.

– Ничего страшного.

– Она… она торчит вверх.

– Что за невезение! – Полина на ходу принялась переделывать прическу.

– Но это тебя не портит, так даже… интереснее. А где Василиса? Вы не встретились?

– Нет. Но я думала, ты знаешь, где она.

– К сожалению, я упустила ее из виду. Я прямо не могу поверить, что хоть тебя отыскала! Это скопище обезумевших колдунов сводит меня с ума. Может, посидим в беседке? Тем более Полонею Златовласку надо слушать в умиротворенной обстановке.

– Согласна.

– Так что с тобой было? Что ты делала все это время? И почему у тебя такой вид, будто ты хочешь кого-то убить?

– Я отвечала на вопросы представителя журнала «Популярное колдовство», а потом… Марго, я снова видела Светослава и так сглупила, что подумала, будто он идет ко мне. Но нет… рядом просто стояла Оля! – поделилась Полина совсем не тем, что ее мучило на самом деле.

– Да хватит тебе уже думать о нем! Ты должна была порадоваться, что он шел не к тебе. Стоп, стоп! – Она снова ухватила Полину за руку и потянула в другую сторону, едва впереди появилась первая ажурная беседка, заполненная людьми.

– Что? Марго, куда ты?

– Я передумала туда идти. Давай лучше прогуляемся.

– Но я только что видела там Славу!

– Вот именно.

– Он…

– Нет-нет, меня это совсем не волнует.

– Вы что, поссорились? – Полина тут же отвлеклась от мыслей, которые пару минут назад ее угнетали.

– Можно и так сказать. Он ведет себя очень странно. – Только тут Полина заметила, что ее подруга по-настоящему рассержена. – Он приревновал меня к Емеле и Мише. И все только потому, что я с ними потанцевала. Полина, он же знает, что мы с ними просто общаемся! В последние дни он уже несколько раз сказал, что я отношусь к нему несерьезно.

– Так куда мы пойдем? Я поняла, что ты хочешь убраться подальше от Славы, но предпочла бы не возвращаться на концерт. Я люблю Златовласку, но все эти медленные песни для влюбленных…

– Прогуляемся до дома, я возьму кофту. Начинает холодать, а я еще хочу послушать твоих французов. Во сколько они?

– Только в одиннадцать. Закончат к полуночи, а там как раз начнутся купальские обряды.

– Вот именно. Любопытно взглянуть на Русалье Посвящение. Интересно, нас пустят на этот обряд?

– Ты променяешь танцы у купальского костра на Посвящение Лисы? – с улыбкой заметила Полина.

Возле арки уже никого не было. Колдун, проверявший билеты, давно закончил свою работу.

– Можно сократить путь здесь.

– Тут есть дорога? – Маргарита взглянула на лес, на который указала Полина, – он казался зловеще-черным на фоне темнеющего неба.

– Да. Мы с Василисой сегодня пришли именно по ней.

– Отлично, Слава нас здесь точно не найдет. – Маргарита пожала плечами. – Но смотри в оба: если мы вдруг повстречаем Лису, нам не поздоровится.

– Мы же вдвоем, Марго, – отозвалась Полина. – Дарья Сергеевна запретила мне гулять одной. И потом, мы просто идем к дому… А она, скорее всего, готовится к обрядам. Ты бы лучше объяснила мне все про Славу. Он, значит, тебя ревнует?

– Не то слово. Я не понимаю, что с ним произошло в последнее время. С тех пор как мы здесь, он просто сам не свой. Обижается, если я опаздываю. Обиделся, когда мы с тобой не взяли его на речку. А теперь вот, что я танцевала с Емелей и Мишей! По-моему, он готов обидеться даже на то, что ему нельзя заходить в дом нашей команды.

– Я знаю почему. Это все из-за Заиграй-Овражкина.

– Опять ты про своего Заиграй-Овражкина? Бедный Сева, что он сделал такого ужасного?

– Пожалуйста, не называй его моим. – Полина спрятала за спину руку с часами. – И лично мне он ничего не сделал.

– Тогда как он связан со мной и со Славой?

– Марго, ты только представь себя на месте своего парня. Каждый раз, когда вы прощаетесь, он идет к себе, а ты возвращаешься сюда – в дом, где вместе с тобой живет эта Сирена. Ты же сама разболтала Славе, что нам с тобой не досталось места в женской спальне и теперь мы спим на одном этаже с парнями. Только девушки сохнут по Севе, а все мальчики его терпеть не могут.

– Ты хочешь сказать, Слава представляет, что я тут развлекаюсь с Овражкиным? Да это же глупость какая-то. По-моему, все, что говорят про Севу, – только слухи. Здесь, на Русальем круге, он доказал это. Все девчонки вешались на него, но он был лишь дружелюбен…

– Да, но… – Полина тут же вспомнила о том, как чары Сирен недавно повлияли на саму Маргариту.

– Я бы поняла Славино волнение, – тем временем продолжала она, – если бы собиралась вступить в ряды целомудренных «снежинок». Но… меня теперь не возьмут.

Она повернулась к подруге, уголок ее рта дернулся, и в следующую секунду обе они рассмеялись.

– В этом ты права, Марго. И даже Сева не сможет продвинуть среди них твою кандидатуру.

– Вот вид… – Маргарита вздрогнула, не успев закончить. Она резко обернулась. – Показалось, – уклончиво объяснила она, заметив вопросительный взгляд Полины. – Сама знаешь, тут такое странное место… Каждый раз мерещится, будто что-то мелькает за деревьями.

Полина молча согласилась, поежившись от внезапного мимолетного страха. Невдалеке уже виднелись дома, их крыши просматривались из-за листвы. В одной из ближайших избушек тускло мерцал золотой огонек, то появляясь, то скрываясь за ветвями. Где-то за спинами слышались звуки музыки.

Маргарита еще раз оглянулась и поспешила вернуться к прежней теме разговора.

– Вот видишь, Полин, Славе нечего за меня волноваться. С какой стати он думает, что между мной и Севой… Да в такие моменты мне и правда начинает нравиться Сева! Вот этот уж точно не будет никого доставать своей ревностью! Слава дождется, что…

Маргарита слишком поздно поняла: неудержимый порыв эмоций, за которыми так настоятельно учил следить Александр Владимирович, наконец сослужил ей плохую службу. Снова ощутив резкое движение за ближайшими деревьями, она попыталась сотворить щит, но не получилось. Глухой удар, похожий на встречный поток воздуха, пронесся с огромной скоростью и пришелся прямо в середину грудной клетки. Маргарита почувствовала, как ее ноги оторвались от земли и она полетела в сторону. Полет прекратил следующий удар, на этот раз по затылку – она врезалась головой во что-то твердое. Мысли спутались, перед глазами замелькали пляшущие золотистые блики, словно издалека послышался чей-то знакомый голос, выкрикнувший: «Маргарита!».

Сколько времени прошло, прежде чем утихла пульсирующая боль в голове и появились силы открыть глаза и как следует присмотреться, Маргарита понять не могла. Она видела рыхлую темную землю, от которой головокружительно пахло крапивой, выбивавшийся наружу корень дерева совсем близко от своего носа. Пошарила рукой – за спиной чувствовались морщины дубовой коры. Маргарита с трудом приподнялась на локте и замерла: взгляд ее сфокусировался на фигурке в красном коротком платье. Полину окружал Водяной Щит, похожий на стекло, облепленное каплями дождя, но он был слабым, почти прозрачным. Полина вертелась на месте, пытаясь уловить еле заметные движения, которые вскоре начала различать и Маргарита. На пустынной тропинке посреди леса был еще кто-то, и этот кто-то изо всех сил старался обмануть бдительность Полины и разрушить ее щит.

«Если это Посвященный колдун, – подумала Маргарита, – то у Полины в запасе всего пара секунд».

Она попыталась встать, но невидимый враг тут же поразил ее новым колдовством, от которого она резко лишилась сил и заново рухнула вниз, под корень широкого дуба.

– Нет! – раздался Полинин крик. – Финист! Фини-и-ист, вернись ко мне! Кто-нибудь!

«Финист? – сквозь очередной прилив боли пронеслось у Маргариты в голове. – Что за ерунда? Кто это?»

Как неожиданно и глупо все получилось! Она лежала и не могла пошевелиться, а Полина в одиночку отбивалась от кого-то невидимого, скрытого заклинанием Отвода Глаз. Это что, неудачная шутка? Кому понадобилось на нее нападать? Кто-то ради собственной забавы или из любопытства пытался одолеть Водяную колдунью? Или кто-то хотел причинить ей вред? Кто? Темный маг? Нет-нет! Смешно! Откуда здесь взяться Темному магу!

Через мгновение Полинин щит был разрушен. Она бросилась в темноту, выкрикнув что-то неразборчивое, и Маргарита на секунду увидела ее соперника – фигуру в плаще-куколи. Хоть длинное одеяние не позволяло узнать, что за колдун под ним скрывается, Маргарита сжалась от холодного страха: он был сильным магом, теперь это чувствовалось.

Она увидела короткий серебристый всполох и подумала, что неизвестный сотворил очередное колдовство. Однако быстро поняла, что ошиблась: это был никакой не свет, а белоснежный кот, стремительно вынырнувший из холодных стеблей крапивы. Митя тут же обернулся человеком, в руках его что-то засверкало яркими лучами, а затем словно вырвалось из ладоней и, облетев Маргариту и дерево, возле которого она сидела, понеслось прочь.

«Информационный ком! Ну как я сама не додумалась попробовать его отправить?» – сокрушенно подумала она, вжавшись спиной в кору.

Митины кошачьи глаза сверкнули, блеснул тяжелый золотой медальон, висевший поверх рубашки. Маргарита вздохнула с облегчением, смогла напрячь зрение и разглядеть на другой стороне тропинки Полину, замершую на месте то ли от нерешительности, то ли от удивления.

Лодка медленно проплывала под бескрайним ночным небом, хвост Дракона взвился плетью между Малой и Большой Медведицей, Цефей целился в россыпь бледных покачивающихся звезд. Расставленные на бортах лодки свечи нервно плакали, сопровождая живую в царство смерти, расплавленный воск слезами бежал по старым доскам. У нежити было лишь одно правило: посвящаемый не должен сопротивляться. Человек не мог передумать и прервать обряд. Что бы ни происходило, нужно было выдержать до конца, иначе лишишься жизни. Шаг в сторону – и Морянки убьют. Но Лису это не пугало, любопытство заглушало страхи.

Лодка продолжала неторопливый ход. Или в этом мире двигается, ползет сверху вниз само небо? Перед глазами что-то полыхнуло, да так, что в них заплясали черные мушки, над лодкой пронеслась вспышка. Дарья встрепенулась, захотелось поднять голову, хотя бы опереться на локти и оглядеться… Что это было? Да и где сейчас она находится? Оставалась ли река все той же рекой, или же вместо воды бока лодки уже лизал огонь? Что-то сверкнуло снова. Она уставилась в небо, надеясь на этот раз не упустить таинственный всполох из виду. Он повторился почти сразу же: мигнул и завис золотистым шариком на расстоянии вытянутой руки.

«Информационный ком? Неужели?» – Ее охватило удивление.

Лиса легонько пошевелила пальцами, наколдованный кем-то шар отреагировал на движение и кинулся к ее груди. По телу мгновенно разлилась чужая магия, словно тонкая золотая сетка сковала клетки. Структура… Земля… Солнечный полдень… Но обычно веселый голос Муромца прозвучал в голове непривычно: слишком много тревоги и страха в трех наскоро произнесенных словах. «Полина. Нападение. Здесь». Последнее слово незримой нитью привязывало к тому месту, где находился он сам.

Объяснять ничего не требовалось. Лиса резко села, лодка качнулась из стороны в сторону и чуть накренилась, Морянки вскинули головы. В один короткий миг их глаза хищно сощурились, под кожей явственнее проступили кости черепа. А горизонт залило зарево. Густой туман скрывал оставленный берег и колдунов на нем, зато впереди река… пылала. Оставалось лишь мгновение, чтобы решиться, и Лиса решилась. Черные лапы лисицы с силой оттолкнулись от края лодки и вытянулись в воздухе, пушистое тело замерло, а потом с брызгами погрузилось в воду.

Она никогда не плавала в теле лисицы, но сейчас не было времени заострять внимание на новых ощущениях. Она задержала дыхание, изо всех сил перебирая лапами. Что же случилось с Полиной? Что могло с ней произойти, если голос младшего Муромца звучал так надрывно?

Случайный взгляд в сторону сбил ее с мысли: похожие на рыб, лишившихся чешуи, со дня поднимались утопленники… Всплывали медленно, мерцая в воде белыми обнаженными телами, укутанными в сети водорослей. Они медленно поднимали руки, тянулись прямо к ней. Лисица ринулась к поверхности, чтобы сделать вдох, но, едва высунув морду, чуть не задохнулась от едкого дыма: поверхность реки горела!

Нырнув обратно, она наконец увидела и Морянок – те черной стеной приближались сзади. Десятки темных, непропорционально вытянутых тел, красивых и одновременно жутких. И среди них были… мужчины. Да уж, не ожидала она, что когда-нибудь пригодится опыт общения с нежитью, пригодятся наговоры, не позволявшие ученику-Сирене затуманить ее разум. Теперь лишь по меняющемуся взгляду, по хищному птичьему прищуру она умела определять, когда надо быть наготове. И одного поворота головы в сторону Морянок хватило, чтобы понять: наготове надо быть сейчас!

Рука прошлась по намокшей шерсти и схватила лисицу за хвост в ту самую секунду, когда она снова взмыла вверх и хватанула пастью воздух. Колдунья обернулась и вцепилась зубами в склизкую зеленоватую плоть. Она успела заметить, что над водой снова вьется лишь привычный туман и совсем близко виднеются очертания небольшого мостика. Митино тревожное «Здесь!» вело ее короткой дорогой, минуя берег, на котором все еще стояли, наверное, Ирвинг, Велес с Дивномором и Либра с Черной Курицей… Или они все уже знают? Знают, что с Водяной колдуньей приключилась беда? С Муромцем? С ней самой?

Двигаться стало невозможно, цепкие руки Морянок схватили ее за лапы, сдавили тело. Она зажмурилась и обернулась собой, облако белого платья на мгновение закрыло обзор, она изо всех сил оттолкнулась ногами от какой-то из Морянок и вынырнула, чтобы сделать вдох.

Воздух. Родная стихия. На выдохе из ее уст полились заклинания. В них было вложено все, что она накопила за последние годы. Ветер взвился над рекой, образовав в ней бурлящую воронку, Морянки отпрянули. Не прерывая наговора, Лиса принялась грести, руки ухватились за шаткий столб кладки и нащупали скользкую лестницу.

Митя бросился на противника, которого никто не мог видеть, и так точно рассчитал прыжок, что Отвод Глаз был потревожен, отчего в воздухе снова мелькнул и растворился длинный плащ.

– Ну? Что ты стоишь? Беги отсюда! – крикнул Муромец Полине. – К Лисе! Быстро!

Но Полина застыла на месте, беспомощно наблюдая за тем, как Муромец сцепился с таинственным соперником, чья куколь стала мелькать все чаще и чаще. Митя изо всех сил старался удержать его, чтобы тот не исчез окончательно. В темноте сияли золотые нити его чар: для опытного мага эта клетка показалась бы слишком слабой, но неизвестный не спешил разрушать ее. Интуитивно Маргарита и Полина понимали почему: он не желал колдовать слишком явно, не желал оставлять свой след, поэтому плел какое-то неизвестное, невидимое заклинание.

«Земляной, – почувствовала Маргарита. Митя вцепился рукой в куколь. – Раз так хорошо сопротивляется Муромцу! Конечно, Земляной. Разве кто-нибудь иной стихии имел бы столько силы?»

И, словно в подтверждение ее мыслей, безликий враг наконец смог отделаться от рук Мити. Он исчез на мгновение, но тут же появился и атаковал Муромца. Секунда, и капли крови веером разлетелись в воздухе. Невидимое оружие рассекло отпрыску Муромцев плечо. Затем в воздухе сверкнуло что-то прозрачно-белое, словно разбавленное водой молоко…

Вспышка на миг сложилась в человеческую фигуру. Это была девушка в старинном одеянии и головном уборе. Взметнулись в воздухе ее коса и подол тяжелого платья, затем видение растворилось. Оно показалось Маргарите знакомым.

В следующий миг исчезли и неизвестный враг, и призрак. Из-за дерева, возле которого лежала Маргарита, выскочили Черная Курица и Странник. Она услышала над собой голос Александра Владимировича прежде, чем смогла увидеть его самого.

– Ты жива?

– Да, конечно жива, – тут же ответила она, постаравшись придать голосу бодрость: не хотелось выставлять себя бестолковой потусторонней, которая не смогла сотворить даже простенький щит. Но именно так она только что себя и показала.

– Саша! – раздался знакомый голос. Маргарита приподняла голову и увидела появившуюся откуда-то Лису. На той был странный белый наряд, похожий на платье какой-нибудь княгини: ткань тяжелыми складками укрывала тело, широкая вышитая полоса спускалась от ворота до самого низа. Да вот почти то же самое было надето на призрачной девице, мелькнувшей между Митей и его противником! Платье наставницы почему-то было насквозь мокрым, на рукавах расползались кляксами кровавые разводы.

– Лиса! Что ты здесь делаешь? – в изумлении воскликнул Александр.

Вместо ответа Лиса бросила ему небольшой предмет, показавшийся Маргарите похожим на ключ.

– Ты знаешь, какая дверь нужна. Уходи вместе с Полиной.

Странник подкинул ключ в воздух, тот блеснул и вдруг превратился в длинный светящийся прямоугольник, похожий на дверной проем. Он был достаточно велик, чтобы в него поместился высокий мужчина и худенькая Водяная колдунья, которую он потянул за собой. За их спинами проход сомкнулся, и перед Маргаритой снова затемнели стволы и кроны деревьев.

– Упустили! – сквозь зубы проговорил Митя, оглядываясь по сторонам и необычно поводя головой, как делают животные, когда хотят учуять чей-то след.

– Мне кажется, я его еще чувствую, – отозвалась Дарья Сергеевна, обернулась лисицей и скрылась во мраке леса. На ее месте осталось лежать жемчужное украшение, обивавшее секунду назад длинную светлую косу.

– Вы ранены! Дмитрий! – в ужасе воскликнула Черная Курица. Рука Мити была точно вспорота ножом от плеча до самого локтя, из раны лилась кровь, стекая по пальцам и капая на землю.

– Я должен вернуться домой! Сейчас же! – Митины глаза перестали светиться и вернули себе человеческий вид.

– Вам необходимо к целителю… – тут же возразила Черная Курица, приблизившись.

– Хорошо, разыщите Овражкина! И узнайте, как попасть в туннель до Росеника!

– Но…

– Прямо сейчас! Иначе будет поздно!

Колдунья на долю секунды оробела от его тона.

– Но Даниила Георгиевича здесь нет. Вас осмотрит целительница из Небыли.

– Мне не нужен Даниил Георгиевич. Нужен его сын! И пространственно-временной туннель! Бегите, предупредите Велес! Мне срочно надо попасть домой, дело не может ждать.

Сева появился в ту же секунду, притянутый к месту происшествия какими-то неведомыми силами.

– Муромец! – произнес он. – Этот твой информационный ком просто спас меня. Представляешь, меня разом подкараулили Мила, Алена и наша француженка, Стефани… Что им всем нужно от меня, а?

Тут только он огляделся и заметил Маргариту.

– Постойте, что у вас произошло? – Он помог ей встать на ноги.

– Много всего интересного! – огрызнулся Митя, сильнее сжимая свое плечо. – Кто-то только что чуть не прикончил Водяную колдунью. Где ты был, Овражкин? Скорее! Мы, можно сказать, опаздываем! – поторопил он, протянув свою распоротую руку.

– Тебя ранили Рассечением. – Сева подошел к другу и с неподдельным изумлением уставился на его кровоточащую рану. – Кто это сделал? Это очень серьезно. Перестань трястись. Не волнуйся.

– Я не волнуюсь! Но время не жд…

– Тихо! – Митя послушно замолчал под гипнотизирующим взглядом Сирены, Сева наклонился над его раной, что-то прошептав, его лицо вмиг стало сосредоточенным. – А вы, – он обратился к Черной Курице, все еще мешкавшей, – скорее передайте кому-нибудь из целителей, что необходимо снадобье из донника для тяжелых ран.

Черная Курица возмущенно глянула на них обоих:

– Да кто я по-вашему?! Вы и дальше будете мне приказывать?

– Быстро! Иначе Муромец умрет от потери крови. И когда его родители решат, что это из-за вашего промедления, будет поздно что-то исправлять.

Колдунья рассерженно открыла рот, словно собиралась что-то ответить, затем передумала и исчезла.

– И предупредите Велес о туннеле! – крикнул ей вслед Митя.

Маргарита все так же через какую-то пелену поглядела на то место, откуда совсем недавно исчезли Полина и Странник. Где они сейчас?

Ее мысли прервало появление Густава Вениаминовича.

– Что происходит? – выпалил он. – Екатерина Юрьевна передала мне, что меня звали. Якобы кого-то ранили Рассечением. О, ну конечно, Заиграй-Овражкин, вы уже здесь! Весь в отца.

– Муромца ранили. Нужен донник.

– Донник есть. – Густав Вениаминович извлек из кармана стеклянную баночку, наполненную темным раствором. – О боги, ранили Муромца! Кто этот человек, который окончательно потерял страх? Ничего, что я так шучу, Дмитрий? Это я вас отвлекаю.

Густав Вениаминович повернул его руку, и Маргарите показалось, что Митя еле слышно застонал.

– Ничего, ничего, – подбодрил его Жаба. – Сейчас мы наложим лекарство на рану. Боль немного усилится, придется потерпеть, – и тут же добавил, обратившись к Севе: – Берите донник, а я подержу Муромца.

– Быстрее, мне надо как можно скорее попасть домой, – сказал Митя. – К отцу. Это очень важно. И зачем меня держать?

– Может, лучше я подержу? – спросил Сева целителя.

– Нет, ну что вы. Вы разве справитесь с Земляным?

– Не надо меня держать! – Митя попытался отмахнуться от рук Жабы, сжавших сзади его локти. – Я же никуда не убега… А-А-А!

Сева в это время капнул на рану густую темную смесь из банки, которую принес целитель. Митя извернулся, Маргарита видела, как от его лица отлила вся кровь. Он дернулся, словно у него ослабели колени.

– Терпи, Муромец!

Митя сжал зубы, но через пару секунд снова вскрикнул.

– Что такое донник? Он убьет меня!

– Так нужно. Магическое рассечение исправляется только этим способом. Все вспорото до самой кости.

Муромец снова дернулся, но Густав Вениаминович старался не дать ему упасть.

– Сева, поторопитесь. Он теряет сознание.

Анисья осторожно приоткрыла дверь и вошла. Жаркий летний день был в самом разгаре, солнце поселилось в этой комнате. Она сняла тяжелый бархатный халат и бросила его на ближайшее кресло, оставшись в легком домашнем платье. Быстро подошла к окнам и открыла их одно за другим. Спальня тут же наполнилась свежим воздухом.

На постели неподвижно лежал Митя. Его глаза оставались закрытыми, влажные волосы слиплись от жары. Анисья взяла с прикроватной тумбочки полотенце и принялась осторожно вытирать брату лоб, вспоминая самую странную Купальскую ночь в жизни… Русалий круг, что пришлось так внезапно покинуть, сорванное Посвящение велия, ради которого все это устраивалось, таинственное нападение на Водяную колдунью, ужасную рану на руке брата…

– Ты молодец, – сказала она, словно Митя не спал, а просто лежал не шевелясь и внимательно ее слушал. – Конечно, кто же еще, кроме тебя, мог спасти Полину? Ты ведь из рода Муромцев, а значит, должен быть героем. Представляешь, даже Дружинники, и те проворонили этого неизвестного Темного мага. Куда они смотрели? Да, я уверена, что это был именно Темный. Но, Митя, как же ты там оказался, в этом лесу? Вот что непонятно.

Анисья откинулась на спинку стула.

Ну и паника вчера поднялась! Едва не сорвался фестиваль, но несколько боевых магов из Дружины и Старейшин вовремя смогли остановить поднявшееся волнение, и вскоре группы вернулись к выступлениям, хотя у большей части гостей пропало все настроение их слушать.

Весть о неизвестном колдуне, пытавшемся причинить вред Полине Феншо, молниеносно разнеслась по округе. И пока Анубис силился приковать внимание толпы к своей песне, повсюду только и слышались взволнованные разговоры:

– Водяную колдунью похитили!

– Нет, ее только пытались похитить!

– Похитили!

– Да нет же, ее ранили!

– Ранили не ее, а наследника Муромцев!

– О Ярило! Наследник мертв! Дмитрий Муромец мертв!

– Мертвого Дмитрия Муромца похитили вместе с Водяной колдуньей!

– Посвящение велия сорвано! Морянки нас всех убьют!

– Вы слышали? Вся дорога в крови! Но кто-нибудь видел этого таинственного нападавшего?

– Да, одна дама говорит, будто видела, как он покупал чудо-квас. Она сказала, он был мрачный и огромный, и через всю левую половину его лица шел уродливый шрам.

– Дурак и ты, и эта дама! Это наш зареченский наставник!

– Ну, что ты думаешь обо всем этом? – с улыбкой поинтересовалась Анисья у спящего брата.

Ночью его принесли домой на руках: он не приходил в сознание, был ужасно бледен и перепачкан кровью с ног до головы – с трудом верилось, что он был, по словам Севы, «в порядке».

Анисья замерла, вспомнив о Севе. Когда он покинул поместье Муромцев? Она помнила, как он приобнял ее за плечо; как он странно, чуть-чуть рассеянно заглянул в глаза, а потом шагнул вместе с ней в пространственно-временной туннель и оказался в холле поместья. Потом спросил еще, не знает ли она, что на самом деле случилось с Водяной колдуньей. Так когда же он ушел? Его ведь ждали там, на Русальем круге. Он должен был проводить обряд животворения воды… В доме стоял переполох. Сбежались слуги. Папа стремительно слетел с лестницы, едва целитель и боевой маг из Дружины появились вместе с неподвижным Митей посреди неосвещенного вестибюля.

– Туда, туда! – скомандовал Муромец. – В его комнату! Анисья… Сева, когда здесь будет твой отец? Расскажите же, что там произошло!

– Я ничего не видел, – прозвучал издалека голос Воздушного мага. Анисья приостановилась и поглядела наверх: на лестнице возвышалась очерченная светом луны фигура матери. Колдунья теребила платок, белеющий в темноте, Анисья никак не могла разглядеть выражения ее лица. Когда вся процессия скрылась в коридоре левого крыла, Евдокия Рюриковна двинулась с места, но направилась не к сыну, а обратно, в сторону своей спальни.

– Мама? – беззвучным шепотом произнесла Анисья.

Странно! Мама, конечно, до смерти напугана. Наверное, ей невыносима сама мысль, что ее сын может быть тяжело ранен. Но все же…

Страх внезапно подкрался со спины, и Анисье показалось, что в темном углу за статуей шевельнулось какое-то прегадкое существо. Она тут же сорвалась и бросилась бежать вслед за отцом. Комната Мити располагалась на втором этаже, тогда как спальни остальных членов семьи – на третьем. Эта особенность тоже вдруг показалась ей удивительной. Да и образ матери, даже не взглянувшей на сына, все стоял перед глазами.

В детстве она не раз отмечала необычное отношение к Мите в семье, но ей не приходило в голову серьезно задуматься об этом. Он рос единственным наследником, ему прочили великое будущее, его обожали тетушки, бабушки и подруги матери: на каждом званом ужине его целовали и обнимали, трепали за кудри и щеки, подсовывали конфеты и подарки. И только мама словно не замечала его.

Нет, Анисья вдруг вспомнила, как часто Евдокия Рюриковна молча наблюдала за ним, когда он был чем-то занят. Однако единственным ласковым жестом, который предназначался для него, был скупой поцелуй в макушку, и то по праздникам. Анисья знала, как сильно расстроилась мать, когда обнаружилось, что ее старший сын не унаследовал знаменитого дара Муромцев – Каменной магии. Но даже папа не уделял этому столько внимания, сколько она. По слухам, что-то неприятное было связано с Митиным рождением, и именно отсутствие Каменного дара Анисья всегда считала этой неприятностью. Но что, если что-то иное? Не могла же мать любить Митю меньше только из-за того, что он родился Друидом и перевертышем?

Теперь же вдруг под ее рукой, державшей полотенце, что-то дрогнуло. Анисья отняла полотенце от лица брата и увидела, как он открыл глаза.

– Где, – хрипло произнес он, попытался сесть, опершись на руки, но тут же обмяк и уставился на свое крепко забинтованное левое плечо.

– Что, больно? – спросила Анисья. – Не трогай, это просто повязка. Под ней специальное снадобье, чтобы рана скорее зажила.

– Донник? – спросил Митя, переведя взгляд на сестру.

– Не знаю. Не спросила. Здесь были Сева и Даниил Георгиевич. Они все сделали.

– Донник, говорю тебе. Жуткая вещь. Если предложат… не соглашайся.

– На что не соглашаться? Ты бредишь, – рассмеялась Анисья и обняла брата за шею.

– Где мы?

– Ты что, не узнаешь? Ты дома, а это – твоя комната. Вон он, твой вечный бардак. Тебе лучше? Митя, расскажи, что случилось! Как все произошло? Кто напал на Полину? И куда она исчезла?

Во взгляде Мити что-то прояснилось, появилось нетерпение и будто бы злость.

– Где отец, Анисья?

– Дома, конечно. Он заглядывает к тебе каждый час. Эй! Куда ты?

Митя слез с кровати и зашагал к двери.

– Мне нужно его увидеть.

– Митя, стой! Он сейчас занят. К нему кто-то пришел. Ты же не одет! – Анисья подскочила со стула.

– Будь здесь! Ни шагу за мной! – приказал ей брат, обернулся у двери, схватил с кресла халат, и через секунду его шаги уже затихали в конце коридора.

Он миновал лестницу и очутился в правом крыле особняка. Потянулись двери нежилых комнат. Халат отчего-то отказывался натягиваться, особенно трудно было просунуть в рукав забинтованную руку. Сильная ноющая боль мешала думать, под повязкой словно сидел кто-то невидимый и жалобно, изо всех сил выл. Голова от этого раскалывалась. Митя вспомнил о напавшем колдуне. У него не было сомнений в том, кто это был.

– Виктор! – воскликнул он, столкнувшись с дворецким, внезапно вынырнувшим из-за двери. – Где папа?

– У себя. Ты уже на ногах, мой мальчик! Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – бросил он на ходу и поспешил дальше.

– Но… – Дворецкий сделал хватательный жест рукой, словно пытался остановить молодого Муромца, однако Митя был уже на подходе к заветным дверям.

– …В Долине Гремящих Ветров? Нет, о каком строительстве может идти речь! Ветра не дают устоять никакому зданию, и потом, там опасно, – донесся до его слуха приглушенный голос отца.

– Кажется, ты меня не понял, – примирительно ответил ему кто-то. О! Этот голос! Митя непроизвольно сжал пальцы в кулаки, по плечу снова разлилась боль. – Зорник – самый малонаселенный город. Долина отлично подойдет…

Голос смолк – открылась входная дверь, и Митя переступил порог отцовского кабинета. Василий Ильич Муромец и его гость, Анатолий Звездинка, замерли и обернулись. В воздухе висели две большие карты, на которые оба колдуна задумчиво глядели секунду назад.

– Митя! – первым опомнился старший Муромец и сделал было шаг навстречу сыну, но тут же остановился и вопросительно оглядел его с головы до ног. – Почему на тебе халат Анисьи?

В Митином взгляде, направленном не на отца, а на его посетителя, только что читалась враждебность, но тут он изменился в лице и с внезапной досадой уставился на свое одеяние: подол украшали вышитые золотом цветы.

– Леший! – сквозь зубы процедил он, чувствуя, что лицо заливает предательская краска. Вот, оказывается, почему халат налез с таким трудом.

– Доброе утро. – По голосу Звездинки могло показаться, будто он не заметил оплошности Мити или решил тактично не подавать виду, но глаза говорили об обратном. – Я зашел обсудить кое-какие планы и, конечно, справиться о вашем самочувствии: слухи расползаются удивительно быстро… Всем уже известно об этом смелом поступке. Но чего еще ожидать от Муромцев? Жаль только, что сорвалось Русалье Посвящение… Кто же сообщил велию о происшествии? Кто бы это ни был, он оказал ей плохую услугу. Бедная женщина, теперь ей нужно быть осторожной на каждую Русалью неделю. Морянки не убили ее в этот раз… Но не успокоятся, пока не доберутся до нее… Она обречена. Но не будем о плохом. Я рад, что вижу наследника в добром здравии.

– Да неужели? – перебил его Митя.

– Так-так! – Василий Ильич Муромец примирительно поднял руку и изумленно уставился на сына. – Что с тобой?

– Ничего, все в порядке. Ты можешь не переживать о вежливости, – остановил его Звездинка. – Парень не в себе из-за травмы, верно? В нем будто бы говорит… кто-то другой…

– Что за чушь?! – Митя воинственно шагнул вперед. – Меня ранили в руку, но с головой у меня все в порядке. И уж тем более с глазами.

– Нет-нет, по поводу головы я не сомневаюсь. Я вовсе не это имел в виду.

– Довольно, – сказал хозяин дома. – Сын, что с тобой происходит? Может, тебе лучше вернуться в постель?

– Мне пора уходить, – заметил Анатолий Звездинка. – Перенесем переговоры на другой день. Нет, не утруждайся провожать меня, я сам найду выход. До встречи, Дмитрий. Повторюсь, я рад, что вы живы.

Дверь за ним закрылась со звонким щелчком.

– Не дай ему уйти! – Митя бросился к отцу.

– Я ничего не понимаю. – Василий Ильич взволнованно тронул сына за плечо. – Ты же знаешь, я не могу просто так его остановить. В чем дело? Почему ты так странно себя ведешь?

– Это был он! Звездинка!

– Что ты имеешь в виду? – насторожился колдун.

– Он вчера был там, в лесу. Он что-то хотел от Водяной колдуньи! Проверял ее силу или пытался покалечить, не знаю! Но это был он!

– Но как? Как ты узнал? О Ярило, ты должен объяснить мне все. Нельзя же просто… Нет, возможно, что тебе показалось.

– Мне не показалось, я точно знаю, что это был он! Тебе не понять, ты же не перевертыш!

– У тебя есть доказательства? – спросил Василий Ильич, и Мите показалось, что в его живом взгляде промелькнула надежда.

– Нет. Но я знаю, точно знаю: это был Звездинка.

– Расскажи, что там произошло. Нападавший не оставил следов своей магии.

– Я не видел, с чего все началось. Я шел по лесу…

– Зачем? – отец пытливо взглянул на сына. – Что тебя туда привело?

– Меня? – Митя на секунду замолчал и потер раненое плечо. – Я искал одного человека.

– Какого человека?

– Это к делу не относится.

– Как раз относится. Ты вдруг оказываешься в том самом лесу, где неизвестный нападает на Водяную колдунью. Ты, а не кто-то другой. Вот что странно.

– Это просто совпадение, – разозлился Митя. – Ладно, этим человеком, которого я искал, была девушка, наперсница нашей команды. Только не подумай ничего. Незадолго до этого я разговаривал с ней, но неожиданно появилась Стася Романова, и я отвлекся. Вышло некрасиво по отношению к наперснице, тем более что Романова обошлась с ней не очень вежливо. Я решил найти ее и извиниться, чтобы она вдруг не подумала, будто все… мы… задаемся… Я спросил у кого-то, не видно ли где наперсниц, и мне ответили, что одна из них вместе с Водяной колдуньей вышла через арку. Оттуда можно было пойти только домой – вряд ли девушки решили просто так пошататься по окрестностям. Наша обычная длинная дорога просматривается на много метров вперед. На ней я никого не увидел и поэтому решил, что они выбрали короткий путь, который ведет через небольшой лес. Только когда мне стали слышны их голоса, я догадался, что с Полиной Феншо совсем не та наперсница, с которой я хотел поговорить. Я собирался повернуть назад, но голоса внезапно стихли, потом послышался крик. Как ты понял, они все еще были далеко от меня. Я побежал. Потом я увидел Водяной Щит.

– Физическая магия?

– Да, он видимый. Водяная магия странная – в ней все словно перепутано. Я догадался, что происходит нечто необычное. Маргарита, наперсница, лежала у дерева, не двигаясь. А щит Полины вдруг лопнул, будто его кто-то пробил. Противник был под заклятьем Отвода Глаз, но я его почувствовал. Нам как-то говорили на Боевой магии, что перевертыши иногда чуют других оборотней, несмотря на невидимость или Отвод глаз. Так и произошло. Я плохо помню, что было дальше. Хотелось понять, кто передо мной и что ему нужно. В конце концов этот колдун сумел вырваться, а потом он совершил ошибку, применив Рассечение. Рукав куколи задрался, когда он чертил в воздухе знак. У меня перед глазами мелькнула не совсем человеческая ладонь. Кожа на ней была темная, пупырчатая, как у ящерицы… Передо мной был перевертыш с затянувшейся трансформацией.

Митя замолчал.

– И что же?

– Это был Звездинка! Он ведь оборачивается ящерицей; он каждый раз пытается пробраться туда, где находится Водяная колдунья; он для чего-то явился провожать нас, когда мы только улетали на Русалий круг. Он…

– Да, но кроме Звездинки найдется еще не один человек, способный оборачиваться ящерицей.

– Ты… – Митя, сидевший до этого в кресле, резко поднялся. – Ты не веришь мне?

– Конечно, верю, – кивнул Василий Ильич. – Но кто еще нам поверит? Твои доводы… притянуты за уши.

– Я почувствовал, что это был он!

– Да, но мы не можем обвинить его, основываясь только на этом. – Отец в задумчивости потеребил бороду. – Скажи, было ли еще что-нибудь, что может заставить… остальных поверить в причастность Звездинки к этому происшествию?

– Нет, наверное. Но это же очевидно! Поэтому он и прибежал к тебе прямо с утра: сделал вид, что всю ночь размышлял о строительстве. Он был в перчатках, ты заметил?

– Он часто носит перчатки, чтобы скрыть следы превращения, – это не для всех приятное зрелище.

– Именно, но это значит, что он превращался совсем недавно.

– Это может показаться просто совпадением в глазах Старейшин.

– Это он!

– Хорошо… Но этого недостаточно. – Василий Ильич Муромец отвернулся от сына. – Мы должны узнать больше.