Дай мне силу, Демон бесплатное чтение

Пролог. Первая искра

Лио Форос

– Ну что за архаизмы, фи, – скривилась Мадлен, брезгливо рассматривая каменный алтарь, испещрённый длинными, глубокими бороздами, словно кто-то безжалостно рвал его когтями. От мысли о самой возможности подобного меня передёрнуло, и я поспешила отвести взгляд в сторону – на грубо отёсанные стены. В неверном свете пары запасливо прихваченных свечей грот казался меньше, чем я себе представляла.

– Эй, Лио, а ты что думаешь? Ау! Лио!

– А? – повернулась к Мадлен, укутавшейся в объёмную чёрную мантию.

– Ты что, меня вообще не слушала? – подруга сжала губы и недовольно нахмурилась. – Я говорю, что это всё, – она передёрнула плечами, выражая крайнюю степень недовольства, – так вычурно! Сотни лет прошло, а мы до сих пор вынуждены проводить свой первый раз в этой пещере. Будто мы не ведьмы, а крысы какие-то. Фи.

Я вяло улыбнулась. В отличие от бесстрашной Мадлен мне грот Инициации внушал первобытный страх и навязчивую тревогу – идея пробраться в него и посмотреть, что нам предстоит, уже не казалась такой хорошей.

– Пойдём, – я взяла подругу за руку и потянула её к выходу, – нас скоро хватятся.

– Ой, и связали же меня черти с такой ссыкушкой, – беззлобно отмахнулась Мадлен. – Нет, ты посмотри! Они правда хотят, чтобы мы тут занимались «этим», – девушку словно магнитом притянуло к алтарному камню. – Ни тебе мягкой перинки, ни тёплой шкуры – ты представляешь, какие синяки потом появятся?

– Знаешь, Мад, синяки меня волнуют меньше всего, – призналась я. – Идём, серьёзно. Мне здесь не нравится.

Негласный закон ведьм был строг: в грот Инициации можно попасть лишь раз в жизни, в день своего совершеннолетия, чтобы обрести Силу. Ни до, ни после этого дня ни одной ведьме не было позволено зайти сюда. Но несмотря на это правило грот не охраняли; при входе не оказалось ни единого защитного заклинания; никто даже не следил за приходящими. Никому в голову не приходило залезть в грот раньше срока. Никому, кроме нас с Мад.

Она с детства отличалась неуёмной тягой к приключениям. Я же, взяв на себя роль гласа совести и здравомыслия, не могла бросить её и оставить одну, раз отговорить от этой глупой затеи не получилось. Так мы и оказались здесь. В месте, где сегодня ночью предложим демону свою девственность в обмен на Силу.

– Ладно, – на моё счастье сдалась подруга. – Пошли, всё-таки ты была права, идти сюда не стоило. Я теперь едва только представлю, что мне придётся лечь на эту каменюку… брр, мурашки по спине сразу бегут.

Мадлен шустро направилась на выход из грота, но я замешкалась: в одном из тёмных углов, куда не доставало пламя свечи, мне почудилось движение. Будто нечто, на тон темнее мрака, на мгновение показалось из черноты и, пользуясь защитой тьмы, юркнуло за алтарь.

– Лио, ты решила остаться? – усмехнулась подруга. Её звонкий голос вывел из ступора. На мгновение я крепко зажмурила глаза и накинула на голову капюшон мантии.

– Ещё чего, – спохватившись, последовала за Мад.

Длинный коридор, ведущий прочь из пещеры, мы пересекли за считанные секунды, так, что даже запыхались.

– Мрачное местечко, – выдохнула я.

– В кои-то веки я с тобой согласна, Лио, – поддакнула Мадлен.

Мётлы на всякий случай мы спрятали в большой куче опавших листьев. Благо откапывать в ручную их необходимости не было: они слушались зова своих хозяек. Зачаровывая свою, я оплошала, и теперь она отзывалась исключительно на кошачье «кис-кис-кис», что нередко становилось поводом для смешков в нашем пансионате.

Перекинула ногу через древко послушно выскользнувшей из-под завала метлы и крепко схватилась ладонями. Легонько топнула правой ногой, и метла взвилась в воздух.

Мадлен последовала за мной на небольшом отдалении, всецело доверяя моей интуиции. Вот уж в чём-в чём, а в полётах я по праву могла зваться настоящим асом.

В то же время в гроте Инициации

Едва девушки покинули грот, из тьмы выступила высокая худощавая фигура в чёрном балахоне.

– Надо же, а старуха не обманула, – довольно усмехнулся парень, разглядывая небольшую подвеску-кристалл на кожаной нити, которую он только что сорвал со своей шеи.

Макколеус скалился в предвкушении.

Сегодня он наконец-то проучит эту заносчивую папенькину дочку Форос: долго он ждал момента, чтобы отыграться за все нанесённые ею обиды. Не зря он – колдун, потомок древнего рода.

И удачно же он узнал, какого человечишку выбрали в Проводники для Форос! Оборотное зелье на рассвете дойдёт до кипения, и вечером он воплотит в жизнь свою месть.

Макколеус будто наяву видел, каким ужасом вспыхнут зелёные девчачьи глаза, едва она узнает его. Не видать ей ни силы, ни тем более демона: так и останется на всю жизнь опозоренной пустышкой.

Сжав кулаки, Макколеус пошёл вон из грота, но уже на выходе остановился и обернулся на каменный алтарь. Что за зверюга оставила на нём эти борозды? Им, колдунам, повезло куда больше ведьм: их Инициация проходила куда приятнее. Макколеус осклабился, оживив в памяти тот самый день, когда он стал мужчиной и настоящим колдуном. Хороша была девчонка! Жаль только, что он её больше не увидит. Как пить дать, те чудеса творила она сама, а не сидящая в ней демоница.

Глава первая

– Расслабься и не вздумай вырываться! – поучала Нона. Дряхлую ведьму приставили ко мне, чтобы отвести до грота, а после – вернуть в пансионат.

Ведьм не отягощала мораль. Потому уже прошедшие Инициацию товарки, закатывая глаза от удовольствия, любили в сотый раз посмаковать особо горяченькие подробности своих ритуалов.

Мощь, щедро даруемая демоном, теснилась в клетках наших тел и подобно дикому зверю рвалась наружу. Не потакая ей, не усмиряя её пыл, сойдёшь с ума: сила выжжет изнутри. Ведьмы облекали вспышки магии в похоть, и сполна получали удовольствие от собственной сути.

И всё равно мне было страшно.

Отец возлагал на ночь моей Инициации огромные надежды и лелеял мысль о том, что его дочурка в силах призвать сильнейшего демона. Я же не была так уверена в том, что мне это удастся. Не всем везло. Обычно на зов являлись демоны низшей касты, которые могли поделиться только магией стихий, даром проклятий или умением превращаться в кошку.

В нашем роду сильнейшей из ведьм была моя мать. Она едва пережила свою Инициацию: из грота Проводник выносил её на руках. Сила, подаренная ей, завершила то, что не закончил демон – уничтожила её. Мать умерла, так и не сумев совладать с тем, что поселилось внутри неё. Себе я такой участи не хотела и потому искренне желала лишь одного: чтобы меня облагодетельствовал низший демон.

Призыв, что мне было суждено произнести, я бы не забыла никогда. Мы учили его до смозоленного в кровь языка, до онемения челюсти, до хрипоты. Он выжигался в нашей памяти. Мы могли позабыть имя матери или отца, но не его.

В это полнолуние настоящими ведьмами становились мы с Мадлен. Появившиеся на свет в одно время, принятые повитухами-сёстрами. Жребий стать первой выпал Мадлен: уж кто-кто, а моя Мад уже давно жаждала обрести силу.

Мы разминулись в лесу. Я, понуро плетущаяся за Ноной, и подруга, гордо вышагивающая рядом с Вижрой, раскрасневшаяся, зрелая, словно в миг повзрослевшая. При виде меня её глаза сверкнули, и Мадлен с трудом сдержала расплывающиеся в ухмылке губы.

На секунду обернулась ей в след.

– Не мешкай, – прокряхтела Нона. – Чего глазищи пялишь? Уже неймётся? – она довольно крякнула.

Я послушно поспешила.

У входа в грот, перемялась с ноги на ногу, словно испрашивая позволения зайти внутрь.

– Сапоги снимай тут, – мотнула головой Нона. – Иди внутрь, не боись. Свет не колдуй. Силы тут, кроме призыва, нет. Тебя встретят. Ложись на алтарь и начинай звать, Проводника не отталкивай. Запомнила?

Кивнула.

– Да прибудут с тобой черти, девочка, – склонила голову в ведьминском благословении старуха и подтолкнула меня морщинистой рукой. – Поспеши.

Сбросив сапоги, я поёжилась от промозглого осеннего ветра и пошла внутрь пещеры. Сердце бешено колотилось в груди, вдоль позвоночника прокрались мурашки. Навострившийся в темноте слух улавливал, как где-то в глубине капли воды звонко ударяются о камень.

На этот раз в гроте горели десятки свечей, разгонявшие мрак.

Проводник ждал. Высокий мужчина, в чёрном балахоне, символизирующем моё грехопадение, и белой маске, скрывающей лицо – ведьма никогда не узнает, кто послужил сосудом для её демона. Неизменно лишь одно: он должен быть чистокровным, до седьмого колена, человеком. Только в такую, пустую от магии плоть позволялось пускать призванных.

Я видела лишь глаза – небесно-голубые, ясные, словно весеннее небо.

Он протянул мне ладонь с пентаграммой, и я вложила свою руку. Его прикосновение оказалось обжигающе горячим. В зловещей тишине проводник подвёл меня к алтарю, застеленным красной тканью, и помог забраться на него.

Я легла на спину, вытянув ноги и оправив подол, прижала руки к телу и на мгновение позволила себе слабость – закрыть глаза. В следующую секунду, решившись не оттягивать неизбежное, я распахнула их и, уставившись в сводчатый купол, зашептала вязь призыва.

– 

Daemon, ego, humana pythonissam, vocationis ad vos.

Демон, я ведьма рода человеческого, взываю к тебе.

– Ego tibi meum sanguinem, – проводник коснулся моих ног, и мой голос дрогнул, – caro mea, meus flos.

Я дарю тебе свою кровь, свою плоть, свой цветок.

– Da mihi virtutem, daemon, in reditum meum donum. – Он поднимал подол всё выше и выше, оголяя лодыжки, колени, бёдра, поглаживая нежную, лоснившуюся маслами кожу.

Дай мне силу, демон, взамен моего дара.

– Corpus est dux, meum donum est aeternum, et in aeternum. – Я дрожала от грубых мужских рук, что сейчас скользнули меж ног.

Тело твоё – проводник. Дар мой – вовеки веков.

Призыв закручивался вихрем, поднимался до свода и падал вниз, вгрызаясь в каменный пол. Внутренности скрутило, и тело выгнулось от пронзившей обжигающей волны. Больно. Разве должно быть так больно…

Меньше всего я ожидала услышать смех.

С трудом подняла голову, уставившись на проводника. Его смех эхом прокатился по каменным сводам, когда он грубо дёрнул меня за лодыжки. Камень больно шкрябнул позвоночник, и я охнула. Проводник широко развёл мои ноги. Дурное предчувствие желчью поднялось к горлу. Что-то было не так.

Я попыталась свести бёдра, но не смогла. Проводник оказался сильнее меня.

– Кричи, – вдруг сказал он.

– Что? – в испуге выдохнула я. Сквозь его небесно-голубые глаза проступили другие – ледяные и зелёные.

– Кричи, Лио, – повторил он, и вместе со стёкшим мороком проявился голос. Настоящий голос. – Будет больно.

Мак! Как?!

Это Макколеус впивался ногтями в мои ноги, он, не проводник.

Нет!

Я рванулась вперёд, но колдун дёрнул меня на себя, лишая опоры, отчего я тут же безвольной куклой распласталась на камне, ударившись головой. Крик так и застыл в горле.

Он медлил. Издевался. Наслаждался моей слабостью. Я чувствовала, как его член трётся о мою кожу. Секунда показалась вечностью. Толчок бёдрами – я сжалась, напрягая мышцы, не позволяя случиться непоправимому.

– Нет, Мак! Пожалуйста!

– Что, теперь тебе нравится, сука? – сквозь зубы усмехнулся Макколеус и вновь толкнулся бёдрами. – Ещё молить меня будешь.

Он упивался своей властью, а я не могла сопротивляться – масла разнеслись негой по телу, а расслабляющие благовония, что я вдыхала до обряда, одурманили разум, лишив всех сил. Потраченные на один отчаянный рывок, они покинули моё тело, руки раскинулись на камне плетями.

– Ну же, Лио, – подначивал колдун. – Стони, реви, плачь! Умоляй меня не делать этого, не лишать тебя возможности стать ведьмой! Ты же не хочешь быть опозоренной, малышка Лио?

– Daemon, ego… – сквозь рыдания зашептала я. – Humana pythonissam…

– Тебе это не поможет, дура, – расхохотался Макколеус. – Кричи. Сейчас.

– Vocationis ad vos… – едва успела завершить призыв я.

Мак толкнулся бёдрами, вот-вот врываясь в меня, и вокруг с оглушающим рёвом вспыхнуло пламя. Я вдруг обрела свободу – удерживающая хватка пропала и… Я всё еще была девственницей.

В гуле пламени, в его ослепляющих языках, превративших полумрак пещеры в разгар полудня, щурясь, я с трудом разглядела, что колдун исчез. Кривясь от боли в теле, сползла с алтаря и… всё-таки закричала.

Из вспоротого горла колдуна толчками струилась алая кровь. На лице, лишившемся маски, застыл ужас; глаза остекленели и потускнели. От царившего вокруг огненного безумия жгло кожу. Я задержала дыхание, боясь запустить в лёгкие едкий дым, но напрасно. Закашлявшись, вдруг поняла, что дыма нет. Есть лишь пламя, осязаемое, не призрачное. Всё внутри сжалось от какого-то первобытного ужаса.

За мной наблюдали.

Медленно я подняла глаза от тела колдуна, немея изнутри. Взгляд наткнулся на нагую мужскую фигуру, замершую напротив. Незнакомец вертел в руках белоснежную маску проводника и вдруг уставился на меня. Багрово-красные глаза предупреждающе блеснули. В чёрных зрачках отразилось пламя, а губы растянулись в издевательской усмешке, оголив ровные зубы с заостренными клыками.