Обратный рейс для попаданки бесплатное чтение

ГЛАВА 1. Мабон

В мой день рождения все звёзды явно сошлись как- то вкривь и вкось. Возможно, одна из них на тысячную долю секунды отклонилась от своей орбиты, пусть даже на миллиметр или меньше, но натальная карта от этого непоправимо пострадала.

Не верите? Начну с того, что меня зовут Грета. Нет, мои родители не скандинавы и не эстонцы, и я, соответственно, тоже. Обычная российская девочка из среднего Подмосковья. Только вот мои мама с папой – люди с фантазией. Полное моё имя – Грета Игоревна Крамарова.

А теперь сюрприз, барабанная дробь и прочий та-дам. Я картавая. Понимаете? Вот это всё мне приходится выговаривать с грассирующим «р». Почему не поставила дикцию? Сначала мама считала моё произношение «миленьким», а потом я сама почему-то встала на дыбы и не захотела ни к каким логопедам.

Стеснялась, кажется, но это неточно. Может, я просто ленивая. Сейчас мне уже лет прилично и переучиваться говорить поздно, я считаю. Неудивительно, что звук своего голоса я не люблю.

Раньше любила петь, пока не поняла, что мои рулады будут нормально восприниматься окружающими, если я составлю репертуар целиком из французского шансона. Но, увы, в школе и в институте я изучала английский.

В подростковом возрасте паршивым, но неизбежным откровением стало осознание того, что не стать мне певицей, диктором, мотивационным оратором, актрисой театра и кино, диджеем на радио и так далее. А если обо мне напишут книгу, по ней никогда не снимут фильм. Или сделают мою героиню немой, чтобы зрителей не раздражать.

Вот тогда я обогатила свою жизнь понятием «упущенные возможности». Иногда мне кажется, что вся моя жизнь – одна упущенная возможность. Правда, справедливости ради хочу отметить, что актрисой или героиней романов я быть и не собиралась. А вот за диджейским пультом порой в девичьих снах себя и видела.

Понятно, что профессию я выбрала из тех, что не предполагают необходимости выступать публично. С детства меня привлекали растения и всё, что с таковыми связано. Возможно, потому что с ними не обязательно вести долгие взаимные беседы. В школе за мной было официально закреплено прозвище «ботаник», и в моём случае это было совершенно оправданно.

Получив аттестат, я поступила на факультет агрохимии и почвоведения. Так что я дипломированный агроном. Несложно догадаться, как отразилась на мне мировая популярность экоактивистки Греты Тунберг. Да-да, друзья записали в «зеленые» и наградили новым прозвищем. Кстати, работаю я не в оранжерее или на какой-нибудь плантации, а цветочном салоне. Составляю букеты и разные композиции. Стоило учиться, да?

Но, собственно, ария ослика Иа- Иа вызвана сейчас не этим. Работа меня вполне устраивает, особенно тем, что находится в пяти минутах от дома. К своей манере речи я и сама привыкла, и знакомые не вздрагивают. Главная же сложность, с которой я сталкиваюсь ежедневно – это моя сверхчувствительность.

Нет, я не экстрасенс с суперразвитой интуицией, это как раз было бы круто. Моя семья считает меня излишне брезгливой и очень раздражительной. Словно нервные окончания у меня расположены прямо на коже. А некоторые и на волосах. Нет, я не похожа на героев сериалов с ОКР, то есть обсессивно-компульсивным расстройством. Не мою руки по сто раз на дню и не совершаю прочих навязчивых действий, это другое. Просто излишне остро воспринимаю вещи, на которые остальные не обращают внимания.

Все эти шуршащие пакетики, щёлканья кнопкой ручки, хруст пальцами, пузыри жевательной резинки… Я бесконечно могу продолжать этот список. Что, правда, вы этого не замечаете? Да у вас просто встроенная защита, чтобы «пробки» нервной системы не перегорели.

Вы теперь, наверное, думаете, что я псих? Может и так. Но на людей пока не бросаюсь, поэтому хожу без диагноза. Когда всех обязали носить маски, я даже обрадовалась. Но быстро поняла, что большинство граждан это требование соблюдать попросту не будут. Ладно, если вы это до сих по читаете, наверное, понимаете меня. Или фриков любите.

Недавно я рассталась со своим парнем. Просто поняла, что начала остро замечать в нём раздражающие меня вещи, а значит, любовь прошла, завяли паслёновые. Но это бывает и у нормальных людей, конечно. Вместе мы были без малого три года.

Когда- то я расстраивалась, что он не зовёт замуж, а теперь вздохнула с облегчением и переехала в свою квартиру. Последние пару лет я приезжала в неё, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Ну, и если на работе задерживалась, ночевала иногда, потому что до квартиры моего парня добираться дольше. Но всё равно пока заново привыкаю к месту обитания, как будто не дома.

Вот с таким багажом я пришла к своему очередному дню рождения. Двадцать седьмому по счёту. С этого события я и хочу начать мою историю. Ведь куча удивительных приключений начинают происходить именно в именины, замечали? Я имею в виду кино и книги. В детстве я много читала, и не только энциклопедии растений. И каждый свой личный праздник ждала чудес. Безуспешно, увы. Постепенно эти предчувствия невероятных перемен слабели, пока совсем не самоустранились.

И сегодня я проснулась с чувством лёгкой усталости. Опять ничего не произойдёт, а вот общения будет выше нормы. Да и разбудил меня сигнал входящего сообщения. «С днём рождения, Туня!» – значилось в тексте послания. Туня – это сокращённо от «Тунберг», конечно же. И куча эмодзиков в виде тортиков, танцующих женщин в красных платьях и прочей праздничной атрибутики. Автор поздравления – друг моего бывшего. Упс, неловкий момент.

Шесть утра! Чудесно. Даже в свой день рождения не дадут подольше в кровати поваляться. Нет, мне конечно всё равно на работу, но к восьми утра, а не с семи. Поворчав, я выползла из-под одеяла в холодную действительность. 22 сентября, отопление только – только начали подключать и как- то без особой охоты. Нет, пар изо рта не видно, однако всё равно зябко.

– Всё тебе не так, Грета Игоревна, – выговорила я своему отражению в зеркале ванной. Отражение только поморщилось в ответ. Старею, явно старею. Становлюсь всё ворчливей, что ж дальше- то будет!

Кофе, творожок, лента в соцсети. День начался. А в семь часов позвонила Светка, моя подруга. Она-то знает, когда я на работу поднимаюсь.

– С днём варенья! – Заорала она в трубку. – Как отмечать будем?

– А то ты не знаешь, – саркастично пробубнила я.

– Что, опять в пиццерию завалимся после работы? – её голос поскучнел. – Я каждый раз надеюсь на чудо!

– Это потому что ты молодка ишшо, – постаралась я прошамкать голосом Бабы Яги, – ажно на семь месяцев меня меньше.

– Неужели я в твоём возрасте такая же стану, – притворно испугалась подружка, – ладно, давай часов в шесть вечера встретимся и погуляем. Наша обычная компашка подтянется.

– Я же до семи на работе!

– И что, в свой праздник не отпросишься пораньше?

Светка якобы удивилась, но ответ она знала заранее.

– Не хочу, Свет. Давайте в субботу нормально отметим, с компашкой. Сегодня можно вообще не дёргаться.

Но подружка сказала, что дёргаться она как раз будет и меня заставит. В буквальном смысле, в ритме танца. А в субботу что ж, тоже погуляем, только более основательно. Нет, я не социофоб, вы не думайте. У меня есть друзья и подруги, я бываю в компаниях и даже временами получается быть их душой.

Но как ни крути, недавнее расставание с некогда дорогим человеком отразилось на моём настроении. Да, я сама этого хотела, но всё равно ведь тяжко. Чувство вины и всё такое. Ещё вопрос, кому хуже, инициатору разрыва, или так сказать, непосредственной жертве. Которая, кстати сказать, и сама не особенно хорошо себя вела, раз уж мне уйти захотелось. Но не хочу об этом, сейчас речь о моём дне рождения, и точка!

Я встряхнулась, слегка подкрасилась, провела пару раз расчёской по волосам и побежала трудиться. Уже у входной двери меня поймал звонок старшего брата, Его, кстати, зовут не Ральф или Андреас, а попросту Денис. Видимо, оригинальности родителям захотелось именно перед моим рождением. Ручеёк поздравлений привычно собирался перерасти в небольшую, но стремительную речушку.

Когда на твоём рабочем месте сплошь цветы, друзьям и близким сложно понять, что же дарить, дабы это выглядело празднично. Зато меня каждый день окружает красота, уж простите за излишний пафос. Ароматы цветов и зелени люблю особенно, а уж сейчас это ещё и экспресс- тест. Приходишь на работу, втягиваешь носом воздух и понимаешь – здорова!

Итак, день проходил самым обычным образом: составляла букеты, поливала горшечные композиции, улыбалась покупателям. Да, я это умею, и вообще люди мне обычно нравятся. Пока не начинают вести себя так, словно на них никто не смотрит и кругом пустошь. Телефон пиликал поздравлениями, коллеги заговорщицки подмигивали. Нас в салоне одновременно работает трое, помещение большое, товара много и обязанностей тоже.

К половине седьмого вечера подмигивания двух моих соратниц приобрели новое значение. Оказалось, Василиса принесла в честь моих именин бутылку шампанского. Да, коллег из моей смены зовут Василиса и Серафима. И наши бейджики – просто праздник для посетителей.

– Рабочий день уже почти того, – вновь подмигнула Фима, – полчаса покупателей нет, пора уже и кассу закрывать. Будем тебя поздравлять.

– Да ладно, всего ничего осталось, – я решила быть осторожной и не гнать праздничных коней раньше времени, – завершим день честь по чести.

У нас, собственно, и так заведение достаточно рано закрывается. В семь вечера. Так что действительно рисковать не стоило, я считаю. Как бы подтверждая мои слова, дверной колокольчик звякнул и в салоне появилась необычная дама. О таких говорят – не от мира сего.

– Приветствую вас, сударыни! – жизнерадостно поздоровалась посетительница. – У вас здесь витает дух праздника.

– Да, цветы – всегда праздник, – расплылась в приветливой улыбке Вася.

– Я не только об этом! Сегодня Мабон, особенный день.

Я присмотрелась к женщине. Она чем- то напоминала ведьму из какого- нибудь американского сериала. Одета не аляписто, без шляпок или шали цвета «вырви глаз», но всё равно необычно. Нечто напоминающее тунику болотного цвета, длинные перчатки чуть ли не до локтя, из- под туники выглядывает шерстяная юбка. На голове – обтягивающая шапочка, также зеленовато— коричневого оттенка. И много украшений с изображением разных символов. И кажется, от гостьи исходил аромат благовоний. Сандала и чего— то ещё, точнее не скажешь, поскольку у нас в салоне и своих запахов предостаточно.

– Мабон? – тут уже Фима удивилась. – Что это, никогда не слышала?

– День осеннего равноденствия, – пояснила «ведьма», – сегодня время проводить ритуалы, магические обряды, задуматься о прошлом и с надеждой обратиться к будущему. Поэтому мне у вас, девушки, нужны особые растения для такой важной даты.

– Ой, а у нас, наверное, нет волшебных цветочков, – растерялась Фима.

– Уверяю вас, все они волшебные, каждый на свой лад. Но меня конкретно сегодня интересует папоротник.

– Папоротник? – это я не выдержала и вступила в беседу. – Он же в день Ивана Купала вроде как котируется.

Тут посетительница заметила и меня. Взгляд у неё оказался пронизывающий и совершенно не соответствовал несколько чудаковатому облику. Глаза удивительного ярко- голубого цвета, но от них как будто веет холодком. Посмотрела, будто просветила насквозь.

– Папоротник в магических ритуалах требуется всегда. Ошибкой будет привязывать его к какому- то одному поверью. Какое у вас имя красивое, Грета!

Это она уже мой бейдж прочитала, надо же, зоркая бабуля. Я ведь достаточно далеко от неё стояла.

И тут Фима зачем- то ляпнула:

– А у нас сегодня свой Мабун. У Греты день рождения.

Мистическая клиентка слегка поморщилась, видимо оттого, что Серафима неправильно праздник назвала. Но тут же улыбнулась. И эта улыбка словно разбила ледяные лучи, идущие из её глаз.

– Так это же замечательно! Деточка, ваши именины совпали с удивительной датой. Время выбрать свой путь, определить своё место в этом мире.

– Иногда мне кажется, что в этом мире для меня места как раз и не предусмотрено, – легкомысленно хмыкнула я, отправляясь в угол, где стояли горшки с папоротниками.

– Может быть, может быть, – посетительница пробормотала себе это под нос, но я всё равно расслышала. Не очень приятно, если честно.

– Вот папоротник!

Я поставила довольно тяжелый горшок с растением на столик перед клиенткой.

– Прекрасный экземпляр! – обрадовалась «ведьма».

– Грета сама за всеми цветами ухаживает, она у нас настоящий агроном! – Фиму сегодня просто несло.

– Вот как! – покупательница ещё раз внимательно на меня посмотрела, заплатила за папоротник, а затем сунула руку в карман сумки. Сумка была, естественно, украшена магическим орнаментом.

– У меня есть для вас подарок, Грета.

На ладони женщины поблескивал небольшой кулон, на котором были выбиты, кажется, руны. Она приблизила его вплотную к своим губам, по- моему, что-то прошептала камню, а затем вложила в мою ладонь.

– Это рунический став, открывающий все дороги. С ним вы пройдёте там, где другие останутся стоять на том же месте. Может и всё, что вас раздражает, останется позади. И не придётся жить нервами наружу.

Я так опешила, что просто сказала спасибо и приняла вещицу.

Женщина попрощалась и покинула магазин.

– Странноватая тётка, – заметила Василиса, – ну, теперь точно можно закрывать двери и открывать шампанское. Ты подарок носить будешь?

Я сначала хотела сунуть безделицу в ближайший цветочный горшок, но что-то меня остановило. Кулон оказался выполненным из черного, хорошо отполированного камня, по форме напоминающего скандинавскую руну. Немного неровный по краям, но это только прибавляло ему очарования. На лицевой части – затейливая вязь, несколько рун, сплетенных в одну. Я в них не очень разбиралась, но небольшое представление имела. Кулон крепился на кожаном шнурке. Чуть помедлив, я надела украшение.

– А неплохо смотрится, – Фима подняла вверх большой палец, – торт тащи!

Торт у меня с собой имелся. Маленький, с безешками, как раз на наш мини- коллектив. А ещё конфет коробка. Мы открыли шампанское, чокнулись. И тут подошла Светка, потребовала себе бокал и шустро утыкала мой тортик маленькими свечками. Правда, ни одно безе не пострадало. Пощёлкала зажигалкой, взметнулись огоньки. И точно, именины!

– Загадывай желание и задувай свечи!

Я загадала что- то милое, уже не помню что, как традиция велит. Набрала воздуха побольше, задула. Девчонки захлопали. И тут же свечки разгорелись заново. Все засмеялись:

– И ещё разок, на бис!

До меня не сразу дошло, что это свечи такие, из магазина приколов. У нас, кстати, тоже они продаются, но лично я с ними столкнулась впервые и по— честному пыталась их погасить. Второй раз и даже в третий.

– Это ж сколько желаний загадать можно! – потешалась Светка.

– У меня одно желание, оказаться подальше отсюда и этого торта, там где нет таких издевательств, – в сердцах сказала я и дунула изо всех сил.

Видимо, тут как раз адский состав, снова и снова распаляющий фитильки, закончился, вместе с моими мучениями. Я вновь сорвала аплодисменты, и мы принялись отмечать.

– Кто голосует за вторую бутылку шампанского? – спросила Фима через полчаса.

– У меня встречное предложение, – сказала Света, – пошли гулять и по пути можем найти много всякого вкусного. А ещё грибов и ягод.

Девчонки захихикали.

– Действительно, – поддержала Вася, – погода отличная, хотя уже и стемнело. Но пошли! Пошуршим листочками.

– Завтра на работу, вообще- то, – напомнила я, – всем! И трезвость норма жизни.

– Да мы не будем сильно загуливаться- то. В парк сходим. Кстати, там ещё аттракционы не закрылись, повеселимся. Он до девяти вечера работает, – вспомнила Фима.

И мы пошли в городской парк, благо до него было десять минут пешком.

Аттракционы и правда, работали. Посетителей было не очень много, что тоже плюс.

– День рожденья, праздник детства! – вдруг ни с того ни с сего заголосила обычно более сдержанная Василиса.

– Поддерживаю! – вскинулась Светка. – Давайте устроим праздник детства. С чего начнём? Колесо обозрения? Зеркальный лабиринт?

– О, крутяк! – обрадовалась Фима. – Я – за лабиринт. Там загадочно. Искривлённое пространство и прочая красотища.

– Голосую за! – это Вася уже.

– Раз большинство хочет в преломлённую реальность, пошли, – согласилась и я.

Надо сказать, в городском парке развлечений я до этого веселилась ровно дюжину лет назад. На собственное пятнадцатилетие. Но в тот раз до зеркал дело не дошло, этот аттракцион казался нашей подростковой компании скучноватым. Пришло время наверстать упущенное. Мы зашли в зеркальный тоннель и даже слегка подзависли. Для пущей антуражности создатели лабиринта подсветили его лампочками в виде свечей, причём с имитацией пламени. Множество отражений, иллюзии тупиков или наоборот, открытых коридоров. Волнующе и немного жутковато.

Я видела себя сразу сверху, со спины, а также справа и слева. Да и пол оказался зеркальным. Сколько собственных проекций! Василиса шла впереди всех, я – сразу за ней. Светка и Фима замыкали нашу колонну, причём держались за руки, боялись потеряться. В одном из зеркал справа я заметила интересный эффект – рунический став, выглядывавший из расстёгнутой куртки, будто бы светился. Причём в других зеркалах я отражалась совершенно обычным образом. Я повернула в сторону необычного явления.

– Ты смотри, не потеряйся! – пискнула Светка.

– Да куда теряться, там прохода нет, – успокоила её Фима.

Но она ошибалась. Оказывается, справа был коридорчик между зеркалами. И мой кулон выглядел сияющим в зеркале, которое находилось в конце тупичка. Я решила дойти до него и хорошенько рассмотреть, вдруг там ещё какие— то интересные эффекты откроются.

– Девчонки, идите сюда, тут тайная комната! – закричала я, но ответа не услышала. Обернулась, чтобы помахать рукой, но вот странность, позади меня тоже было зеркало. Вот это да. Так мы не договаривались, на входе не предупреждали, что могут быть такие ловушки. Ладно, дойду до необычного зеркала, может там ещё какой коридор.

По мере приближения к цели, я поняла, что рунический став не просто сияет, он принимает огненный вид. Может, он и на мне загорелся? Проверила, нет, обычный камушек. Коридор оказался куда длиннее, чем я думала. Я всё шла и шла, но до конца тупика дойти не могла. Чертовщина какая— то! После одного бокала шампанского такие искажения в восприятии времени и пространства? Бред, не может такого быть.

И тут кулон в зеркале вспыхнул. И вместе с ним – вся отражающая поверхность. Надо отдать должное авторам этого лабиринта, очень реалистично! И совсем не хочется туда подходить. Вдруг это вообще не спецэффект, а замкнуло подсветку, допустим? Я повернула обратно, чтобы убежать, но вот неожиданность, упёрлась в очередное зеркало. Словно оно двигалось за мной, пока я шла вперёд. Этому может быть только одно разумное объяснение – коридор был не прямым, а закруглялся, я же этого не ощутила. Что делать? Пути назад, кажется нет. Впереди – пламя. Но при этом не пахнет гарью, уж я бы это быстро почувствовала. Я подошла ближе к горящему зеркалу. Теперь у меня это получилось. Вытянула вперёд руку. Жара нет, словно пламя холодное. Всё— таки это эффект! Я закрыла глаза и шагнула в неизвестность, представляя себя тигром, прыгающим в огненное кольцо. Даже вслух произнесла:

– Але-оп!

И тут же свалилась. Судя по ощущениям, на мокрую землю. Открыла глаза и поняла, что ощущения меня не обманули. Действительно, земля и сырая. Видимо, на меня пришёлся какой- то баг лабиринта и я просто вышла за пределы аттракциона. Вот незадача— то. Ничего, обратно вернусь. Я встала и попыталась оценить степень загрязнённости джинсов на коленках. Не получилось, так как было темно, а в этой части парка почему- то освещение не провели или отключили. Хотя, надо сказать, видимость была лучше, чем можно рассчитывать в девятом часу вечера во второй половине сентября. Повернувшись к павильону, в котором был лабиринт, я опешила. Позади меня не было вообще никакого здания. Кажется, и остальных павильонов тоже не было! Сложно это оценить в сумерках. Хорошо, что рюкзак при мне, а в нём мобильный телефон. Достала, включила фонарик – ерунда какая- то! Это не наш городской парк, уж точно. Как такое возможно? Ответ – никак. Судя по всему, я сплю. Что там надо делать? Посмотреть на руки? Посмотрела. Руки на месте. Ага, помню, советуют ещё в осознанном сне найти дверной проём и подпрыгнуть. Досадно, здесь нет никакого дверного проёма. Кажется, я на лесной полянке. Или нет, не на лесной. Явно в ботаническом саду, потому что деревья какие- то экзотические. Я как агроном даже не смогла их сразу идентифицировать.

Мыслим логически, если я сплю, то могу всё. Попробую- ка полетать! Я разбежалась, нелепо размахивая руками, как мечтательный пингвин крыльями. И никуда не взлетела, даже наоборот. Запнулась о корягу и вновь поцеловала почву.

ГЛАВА 2. Умерла или сошла с ума?

Хороший день рождения получается. Судя по всему, я потеряла сознание в парке аттракционов и мне мерещатся затейливые галлюцинации. Как ещё объяснить происходящее? И в этих видениях я уже заляпанная с ног до головы. Почему бы мне не явиться самой себе в сиянии славы, а? А может быть, всё не так плохо и это Светка мне розыгрыш устроила, с неё станется. Не знаю, как она это технически осуществила, но лучше уж это, чем потеря сознания в зеркальном лабиринте.

До меня вдруг дошло, что телефоном можно пользоваться ещё и не как фонариком. Можно же позвонить этой затейнице и сказать, что я её раскусила, пора меня забирать из этого тайного сада. Но обнаружился новый сюрприз. Мобильный оказался вне сети. Точнее, вылезло уведомление: «Доступных сетей не обнаружено». Поиск выдал мне пару обозначений «неопознанная сеть», подключиться ни к одной не получилось. «Параметры не совпадают». Вот тогда мой мозг отказался придумывать более— менее правдоподобные объяснения происходящему, и я просто решила ждать, что же будет дальше. И тут вдруг стало гораздо светлее. Это тучи на небе разбежались по сторонам, открывая восходящую луну. Я подняла голову, разглядывая земной спутник, и остолбенела. Нет, с Луной было всё отлично, даже более чем. Просто она была не одна, чуть поодаль виднелось и другое небесное тело, чуть поменьше.

Может, я умерла, проходя сквозь пламя, и теперь в лимбе, или как там называется зал ожидания для новопреставленных? В голове не к месту завелась песенка: «Как странно, её звали Лимбо, такие у них имена!» И застряла я теперь на том свете, как Эвридика. Только вот Орфей за мной на подземном лифте не спустится. Мне стало себя так жалко, что я носом захлюпала. И пошла вперёд, куда глаза глядели, пока двухлунное освещение это позволяло. В определенный момент полянка закончилась и пришлось свернуть между деревьями. Я ожидала увидеть лесную чащу, бурелом или в лучшем случае узкую тропинку. Но всё оказалось куда лучше! Я дошла до настоящей аллеи, и ноги мои ступали по довольно широкой искусственной дорожке, там можно было свободно пройти вдвоём. Так что, место явно обжитое и цивилизация в лице строителей в этом странном месте присутствует. К сожалению моему, ночные светила вновь задрапировали тучи, да и в гуще деревьев видимость была не самая лучшая. Пришлось снова доставать телефон и светить перед собой. Фонариков устроители аллеи не поставили. И тут я услышала крик. Громкий, повелительный и совершенно мне непонятный. Голос был мужской, а его обладатель скрывался где- то справа от меня.

– Эй, здравствуйте, – закричала я, приветственно замахав рукой. – Я заблудилась.

Из- за деревьев ко мне начал приближаться свет. Яркий луч, настолько ослепительный, что человека за ним разглядеть было сложно, я прикрыла глаза рукой и опустила телефон. Ко мне подошёл мужчина, он что- то говорил. Речь звучала совсем незнакомо, я затруднялась определить, что это вообще за язык.

– Извините, я вас не понимаю, – пожала я плечами.

Мужчина нажал кнопку на своём фонарике, короткая вспышка, и у меня вдруг подкосились ноги, будто от удара. Я снова повалилась на землю, осознавая, что не могу шевельнуть даже пальцем. Какая полезная вещица. И светит, и парализует. Два в одном, и оружия не надо. Неизвестный скрепил мне запястья сзади с помощью какого- то кольца, судя по ощущениям, пластик, не металл. Причём пластик с покрытием «софт тач», шероховатый такой. Надо же, как гуманно. Смартфон мой, конечно, тоже выпал, мужчина его аккуратно подобрал и с некоторой опаской опустил в сумку, висевшую на плече. Такую неприметную, что я её сначала даже и не увидела. Затем мой захватчик вновь что- то нажал на «фонарике», луч света на пару секунд стал зелёным, и я почувствовала, что мышцы мои снова пришли в рабочее состояние. Когда я поднялась на ноги, незнакомец чуть подтолкнул меня в спину, показывая, в каком направлении идти. Говорить с ним, судя по всему, было бесполезно, друг друга мы явно не понимали. Да уж, нетипичная ситуация.

Наверное, это не загробный мир, всё- таки, вряд ли бы там встречали без переводчика. Так что остаются галлюцинации. То ли я сознание потеряла, то ли крыша поехала. Скорее, второй вариант. Кто ж в здравом уме придумает себе такие языковые проблемы? Стоп. А если с головой у меня всё нормально, и я каким- то образом перенеслась в параллельный мир?

В детстве я любила читать фантастические повести, где герои попадают в другую реальность. Это всегда была либо утопия, либо антиутопия или того круче, пост Апокалипсис. То есть или всё хорошо, прогресс и мир во всём мире, гармония с природой и людьми. Либо человечество, погрязшее в войнах, насилии, ужасное расслоение общества, астрономический контраст между бедностью и благополучием, ядерный взрыв и разумные тараканы, его пережившие. Но везде было кое— что общее: героя все сразу понимали, даже разумные тараканы. И говорили на одном языке. Что же мне за мир такой достался, где не пообщаться и не расспросить, куда я попала?

Тем временем, мы пришли на очередную полянку. Мой молчаливый спутник дёрнул меня за руку, я догадалась, что нужно остановиться. И воспользовалась паузой, чтобы его разглядеть. Обычный парень, может чуть старше меня и на полголовы повыше. Одет тоже не особенно затейливо, никаких тебе серебристых комбинезонов или развевающихся балахонов. Нечто напоминающее штаны свободного кроя и лонгслив, без пуговок, замочков и аппликаций. Волосы тёмные, коротко подстриженные. Мужчина, кажется, тоже меня изучал. Насмотрелся, почесал в затылке, что-тосказал. А потом поднёс правую руку, согнутую в локте, к своему носу, будто собирался чихнуть по правилам современного этикета. Только чихать он не стал, а принялся что-тов этот локоть говорить. Тогда я обратила внимание, что на его кофте в этом месте ткань более тонкая, почти как сеточка. На левой руке то же самое, можно принять за прихоть модельера, но видимо, это всё же функциональный момент. Незнакомец явно с кем— то общался, потому что время от времени делал паузы. Скорее всего, в кофте у него передатчик, а в ухе должен быть наушник. Поговорив, мужчина показал мне, что надо идти дальше. И снова чуть подтолкнул. Но не грубо, а скорее осторожно. Но через пару метров опять меня остановил. Затем достал из кармана брюк нечто, напоминающее брелок с автомобильной сигнализацией, нажал кнопку, и перед нами расступилась земля. И снизу вверх выехала телефонная кабинка. Нет, конечно, там не было таксофона, просто ассоциации такие. В кино эти кабинки как раз такого размера. Вдвоём туда втиснуться проблематично, но пришлось. Мой пленитель меня туда запихнул, и забился следом. Не очень приятно, я вам скажу. А кабинка ушла под землю. Да, не очень комфортабельные тут лифты! Ехали мы не сказать, чтобы мало, минуты три точно. Затем кабинка мягко остановилась, двери бесшумно распахнулись, и меня вновь почти ослепил яркий свет. От очередного толчка, на этот раз вполне ощутимого, я вылетела в коридор. Длинный, надо сказать! Видимо, в этой реальности предпочитали строить под землёй. Или это просто бункер какой-нибудь тайный. Мы шли, шли, пока не упёрлись прямо в дверь. Мужчина приложил к ней брелок, створки разошлись, как у лифта, и меня снова толкнули. Падая внутрь помещения, я ощутила, что запястья мои освободились. Взмахнула руками, чтобы удержаться, и услышала, как половинки двери позади меня закрылись. Провожатый мой остался снаружи, а я, надо полагать, в камере. Очень продуманно у них тут, есть куда сразу запереть чужака. Или часто бывают нашествия из других миров?

Комнатка, впрочем, оказалась довольно милая, учитывая всю непонятность ситуации. Маленькая, светлая, за счёт крохотных выпуклых светильничков на стенах и высоком потолке. Серые шероховатые стены, вдоль левой стены – откидная кровать, там, где могло бы быть окно – небольшой овальный столик. Даже пара цилиндров, на которых явно можно сидеть, имеется. Я прошлась по своей камере, прогулялась вдоль пустой правой стенки, и в какой-то момент в ней раздвинулась дверь. Тут, видимо, только такой механизм проникновения в помещения принят, никаких петель, только сенсорные двери. Как они выживают, когда электричество выключается? Я с опаской прошла в открывшееся новое пространство. Ух ты, это же санузел! Все аксессуары выглядят диковинно, но вполне узнаваемо. Судя по всему, человечество в вопросах гигиены идёт по одному пути развития. Даже душевая кабинка есть. Только без ширмы, но это мелочи, раз уж камера одноместная. Я залезла в широкий серый поддон прямо в одежде, исключительно в исследовательских целях, и тут же пожалела. Сверху и с боков на меня полилась тёплая вода. Так же оказалось, что ширма всё- таки есть, просто она появляется непосредственно в процессе принятия душа. Нечто похожее на плотную пелену.

Не знаю, в утопическом я мире или апокалиптическом, но прогресс тут явно подальше нашего зашёл. Как выбраться, интересно? В панике я попыталась по— простому выбежать, и о чудо, потоп прекратился и пелена куда- то втянулась.

Всё прекрасно, но теперь на мне сухой нитки нету. Я пошарила взглядом по ванной комнате, потом, наученная кое- каким опытом, обошла её. И точно, в стене открылась небольшая ниша, где были полотенца и даже халат, правда не с поясом, а с застёжкой, похожей на «липучку». Да это просто гостиница три звезды, а не тюрьма!

Мокрую одежду пришлось развесить на пуфиках, шкафчик с постельными принадлежностями нашёлся так же, как и ниша с полотенцами. Я с удобством устроилась на откидном ложе. Нет, с удобством – это слишком сказано. Кровать была узкая и очень жёсткая. Ну, да что теперь придираться, не в лесу, уже хорошо. Сон ко мне не шёл, хотя время было позднее, наручный фитнес- трекер показывал двенадцатый час ночи. Как только я легла, свет почти выключился, осталось несколько лампочек. Но как тут уснёшь, в незнакомой обстановке, да ещё и на узком твёрдом спальном месте? Впрочем, через пару часов меня начала одолевать дрёма. Сны были короткие, отрывистые, сшитые из грубых кусков странных событий моего дня рождения. Я просыпалась в холодном поту, мне очень хотелось пить, но я не знала, можно ли употреблять воду из- под крана. В итоге, в пятом часу утра я не выдержала, вернулась в санузел, протянула руки к белой трубке, торчавшей из стены над раковиной, жадно из пригоршней напилась тёплой воды. Затем вернулась в постель и неожиданно крепко уснула.

О наступлении утра мне сообщили лампочки. Они засветили в полную силу. На часах было восемь. Как хорошо, что представление о времени я всё же не потеряла. Проснувшись, я какое— то время не соображала, где нахожусь, мне казалось, я дома, а вся эта белиберда с внезапным перемещением мне всё же приснилась. И тут половинки двери разъехались, в мою комнату зашёл некто. И я заорала от ужаса. Вид у посетителя был тот ещё. То ли Чубакка из «Звёздных войн», то ли снежный человек. В общем, явный вуки, только в одежде. На нём был такой же наряд как и у человека, что вчера меня встретил. Йети сделал успокаивающий жест руками, мол тише, тише. Что- то сказал при этом, кстати, речь у него вполне себе человеческая, не утробное рычание. Да и если присмотреться, не такой уж он волосатый, шерсть на лице не особенно длинная, хотя форма черепа очень необычная. Вытянутые вперед скулы и нос, высокий лоб, надбровные дуги нависают над глубоко посаженными глазами, уши слегка заострены. Кисти рук вполне человеческие, но покрыты волосами, правда кожу разглядеть можно.

Он произнес что- то вроде «Уатмих» и ткнул себя в грудь всей ладонью. Я поняла это как предложение знакомства и повторила жест:

– Грета.

Уатмих, или как там его звали на самом деле, попытался повторить, указывая на меня ладонью:

– Гхххэта.

И что- то там ещё сообщил, но я конечно не поняла и замотала головой.

Ну, хоть так. Небольшой, но контакт. Хотя с этим человеком- монстром ближе контактировать и не хотелось, можете считать меня расисткой, но посмотрю я на вас на моём месте.

Уатмих вытянул свою ручищу, или лапищу, назад, дверь вновь открылась, в помещение вкатилась тележка, похожая на тумбочку. Их неё выдвинулась полочка, с которой мой посетитель взял аккуратно сложенную одежду, кажется, такую же, как у него, протянул мне. Я осторожно взяла. Выдвинулась вторая полочка, на ней оказался поднос с чем— то похожим на кружку- термос и тарелку с какими- то хлебцами. Всё это Уатмих перенёс на столик. Из последнего отделения тележки вынул пару ботинок, поставил на пол. Потом внимательно посмотрел на меня и вдруг начал смеяться. Мотая головой, снежный человек подошёл к противоположной ко мне стене, слегка пнул её снизу и тут же выкатилась кровать. Выглядела она очень уютно. Я обозлилась. Откуда мог путешественник между мирами знать, как у них кровать включается. Он похлопал по упругой и в то же время мягкой поверхности огромной ладошкой, как бы приглашая меня переместиться. Я с опаской приняла приглашение, скромно присев на краешек. Уатмих же сдёрнул одеяло с моей прежней лежанки, затем стащил с цилиндрического пуфика мокрые джинсы, аккуратно разложил их на том, что я считала кроватью, надавил на стенку. Раздалось гудение. Монстр протянул схватил меня за руку, я уж собралась снова заорать, но передумала. Он мягко, но упрямо приложил мою ладонь к моим же ещё непросохшим джинсам, и я почувствовала, что они теплеют. Вот оно что, сушилка! Видимо, вчерашний мой провожатый гостеприимством не отличается. А этот громила куда человечнее, недаром говорят, с лица не воду пить.

Уатмих кивнул, затем сгрёб мою старую одежду, закинул её в свою тумбочку и ушёл. Что делать, придётся наряжаться в то, что он принёс. Оказалось, помимо лонгслива и брюк в стопке есть и подобие белья. Подобие, потому что выглядит непривычно. Что-товроде топа из эластичного материала, и шорт. Что ж, переоденусь полностью. Вдруг забоявшись, что мои тюремщики наставили везде камер слежения, я накинула на себя одеяло, и под этой импровизированной палаткой облачилась во всё новое. Удивительно, одежда почти подошла, рукава только длинноваты оказались. И ботинки немного велики, но очень удобные. Пришло время познакомиться с местной кухней. Хлебцы, или, скорее, крекеры, вполне съедобные. Только вкус не хлебный, такое ощущение, что тесто пошло всё, что было под рукой. Но, надо сказать, весьма неплохо. Напиток в термокружке напоминал какао, но всё же это не оно.

Позавтракав, я решила восполнить пробелы в исследовании своей камеры. Чтобы всякие волосатые посетители надо мной больше не ржали. Я ползала, внимательно изучая все неровности, выступы и возможные выемки в стенах. И не зря, надо сказать! Таким образом нашлось несколько ниш. Одна с полочками, скорее всего, для одежды или вещей, а также кран со шлагом, вероятно, с питьевой водой. В этой нише стоял ещё и черный пластиковый стакан, почему— то квадратный. Мда, представляю, какой я дикаркой им показалась, когда пила из умывальника, если за мной всё же наблюдают.

Около 11 утра двери вновь открылись, за мной пришли двое. Вчерашний встречающий, которому я дала прозвище Бука и сегодняшний йети Уатмих, или очень похожий на него волосатик. Они знаками показали, что нужно идти. Я даже обрадовалась. Уж лучше пусть что— нибудь происходит, чем сходить с ума от неизвестности.

ГЛАВА 3. Аофабо

Я думала, что мы на нижнем этаже, но оказалось, что есть куда падать. То есть, спускаться на лифте. На этот раз нормальном, не в таксофонной кабинке. Спасибо, руки мне не связали, видимо, Бука очень рассчитывал на свой фонарик, который прижимал чуть ли не к моему затылку. Кстати, конечно же это был не фонарик вовсе, а какой- то универсальный инструмент. Длинная трубка, которая с одного конца светилась. По пути Бука пару раз разговаривал с кем- то через локоть. В левом ухе я- таки разглядела у него наушник, похожий на кнопку, висящую на тоненьком проводке.

Привели меня, похоже, в зал заседаний. Уатмих, как мы дошли, кивнул Буке и куда- то отбыл. Лучше бы он остался, а то напарник его мне совсем не нравился. Так и пихал меня своей дубинкой перед собой. В зале за овальным серым столом сидело трое человек, двое одеты как я и мой спутник, а один, точнее, одна, наверное, важная персона. Женщина средних лет с очень короткой стрижкой, волосы такие светлые, что их не сразу и заметишь. На даме было надето что- то вроде мантии примерно до пояса. Или это пончо? Затрудняюсь с определением. Из-под пончо – узкая длинная юбка практически в пол, на ногах мокасины или нечто похожее. В правой руке – длинный жезл, который я сразу окрестила волшебной палочкой.

Женщина посмотрела на меня и что-то сказала, кажется, обращаясь ко мне.

– Извините, я не понимаю, – ответила я на всякий случай.

На её лице отразилось удивление. Один из мужчин поставил на стол коробочку, похожую на старый кассетный магнитофон, нажал на кнопку и обратился к моему спутнику. Тот грубо толкнул меня, чтобы я на него посмотрела. А потом знаками показал, что я должна говорить, отрывисто приказав:

– Лагазпаль!

– Здравствуйте, жаль, что я вас не понимаю, но не могли бы вы перестать меня пихать? – попросила я без особой надежды. И правильно, что не надеялась на успех. Потому что стоило мне замолчать, Бука снова меня начал толкать. Я догадалась, что нужно не смолкать. Поэтому начала декламировать «У Лукоморья дуб зеленый».

Тот же мужчина, судя по всему, настраивал «магнитофон», как будто искал нужную радиоволну. Из колонок неслись какие-то шумы, иногда доносилась речь. Присутствующие пойманными волнами явно оставались недовольными, потому что переглядывались и мотали головами. У женщины на лице было очень кислое выражение. Через некоторое время она встала, направила свою волшебную палочку на стену. И стена засветилась, там появилось изображение. Даже без знания языка я догадалась, что попала на телемост. Меня показывали двоим людям, стоявшим по ту сторону экрана. Картинка была отличная, я в деталях разглядела мужчину и женщину, принадлежавших к разным расам. У мужчины кожа явно отливала зеленым. Сначала я подумала, что это дефект освещения такой, цветопередача хромает, но потом сравнила со всем остальным, попавшим в кадр, и склонилась к варианту «он – Шрек». Так я его про себя и стала называть. Его напарница Фиону не напоминала вообще ничем, симпатичная рыжеволосая особа лет сорока на вид. Оба в таких же коротких балахонах, как наша «волшебница» с жезлом. Предметом обсуждения участников телемоста стала, конечно, я. Иначе зачем при мне общаться? Все говорили бурно, иногда перебивая друг друга. В какой— то момент на столе оказался мой телефон, помещённый в прозрачный контейнер, собеседники на экране ахнули, оживленно принялись жестикулировать.

Самое интересное началось дальше – мужчина и женщина в укороченных мантиях повернулись лицом к стене, та, естественно, разъехалась, они прошли вглубь небольшого помещения, увешанного манускриптами, грамотами и картинками, остановились у чего-то, до крайности напомнившего мне алтарь, что-то начали нажимать. И над алтарём появилось голографическое изображение, как джин из бутылки. Что происходило дальше, я в то время не очень поняла, мне показалось, что мужчина и женщина общались с «джином» знаками или выполняли ритуал. Поклоняются они ему, что ли? Глядишь, и меня в жертву принесут сейчас. На этой мысли Бука опять толкнул меня в бок и жестами приказал говорить. Я обозлилась тогда конкретно, и решила, что терять мне нечего. Всё равно меня никто не понимает, а душу отвести хочется. Поэтому не буду цитировать, что я сказала, можете догадаться сами, в меру своего владения русским матерным. Женщина с жезлом что-тосказала Буке, он поклонился и вывел меня из зала, передал ожидавшему у входа Уатмиху. Обратный путь в свою комфортабельную камеру описывать не буду, ничего примечательного.

Я размышляла над увиденным. По- моему, они пытались понять, на каком языке я говорю, включив некий распознаватель речи. И у них ничего не получилось, в их мире нет такого языка. Вот попадос, извините. И, кажется, у них есть религия, потому что Шрек и его напарница очень походили на жрецов, а та штука на экране – на алтарь. Голограмма, возможно, какой— то дух. Если я в параллельном мире, ничего удивительного, тут должна быть магия. Хотя и прогресс очень развит, я раньше считала, что это вещи несовместимые. Если уж ты в магическом мире, будь добр жить в лесу, прятаться в пещере и варить магическое зелье на костре. Но тут уж как есть, ход событий я здесь не задаю.

На обед Уатмих прикатил тележку с очередной порцией хлебцев и двумя термостаканами, один из напитков я назвала киселём, второй – компотом, хотя это имеет и мало общего с их содержимым. Просто надо же как-то это называть, правда? Чтобы крыша окончательно не поехала. А после обеда меня пришли исследовать. Женщина с волшебной палочкой и один из мужчин, присутствовавших утром на телемосте. Они втыкали в меня гибкие, невероятно тонкие и длинные иголки, напоминавшие, скорее, жала. Брали на анализ слюну, отрезали несколько волос. Прилепили ко лбу резинку, которая моментально и очень сильно нагрелась. Скорее всего, это датчик, который передавал информацию обо мне на устройство, напоминающее пудреницу. Женщина держала его в руке, смотрела, как по миниатюрному круглому экрану ползут какие- то знаки, и то ли хмурилась, то ли недоумевала.

Я чувствовала себя человеком, похищенным пришельцами. Как-то так контактёры описывали обследование на летающей тарелке. Ладно, переживу, главное, чтобы на куски меня резать не начали. Остальная часть дня прошла скучно, я сидела и пялилась в стену своей то ли комнаты, то ли камеры. Ни тебе знакомства с культурой страны, ни приветственных делегаций. И не понятно, что же будет дальше.

Лечь спать я постаралась пораньше, всё одно, заняться нечем. В горестных думах о будущем я всё же задремала. И проснулась внезапно, от ощущения опасности. В дверном проёме стоял Уатмих, и прикладывал палец к своим губам. Универсальный жест, срабатывает в любой вселенной! Он сделал загребающий жест ладонью к себе, видимо звал куда- то. Я его боялась. Здоровенный, волосатый, на зверя похож. Что ему вообще взбрело в голову? Не собираюсь я с ним никуда идти, тем более, явно не санкционирован этот визит с «феей волшебной палочки». Но Уатмих выбора мне давать не собирался, это было не приглашение. Он одним прыжком оказался рядом с кроватью, схватил меня за руку, вытащил, поставил на ноги. Рукой закрыл мне рот. Секунду помедлил, потом обернул меня одеялом, закинул на плечи и выбежал из комнаты. Он бежал, я слышала его тяжёлое хрипловатое дыхание. Нет, я не особенно увесистая, надо сказать. Но и полцентнера на плечах – это не пляжная сумка.

С одной стороны, мне было страшно. С другой – чёрт возьми, что- то начинает происходить. Я по-прежнему ощущала себя, словно во сне и чувства опасности у меня толком и не появилось. Будто кино о себе смотрю, и оно стало слишком скучное и непонятное, а тут экшн. На улицу мы попали не через телефонную кабинку, а по лестнице. Ярко светили обе луны, под ногами моего похитителя хрустели ветки. Он наконец прекратил бежать и погрузил меня куда- то. Одеяло на голове помешало рассмотреть, куда именно, но судя по всему, это какой- то транспорт, поскольку он сразу тронулся с места. Стянув одеяло, я смогла наконец оценить происходящее в красках. Мы действительно находились в салоне автомобиля. Или это не автомобиль, но что-то аналогичное. Форма салона была полукруглой, словно купол. Мчались мы очень быстро. Вместо руля на панели управления были кнопки, рычаги и небольшой круглый экран. Уатмих зажал один из рычагов и что-то отрывисто сообщал в локоть. Куда он меня везёт?

Он неожиданно прервал беседу, повернулся ко мне и резко наклонил мою голову вниз, я не смогла сопротивляться. Тут же послышался треск, словно что-то ломалось. Я увидела, насколько позволяла моя поза, как окно нашей машины вдалось внутрь, в него влетел небольшой круглый предмет, упал на приборную панель и взорвался. Погоня! Транспорт наш занесло, мы врезались в дерево, от удара я подпрыгнула. Уатмих вытащил меня, уже без одеяла, и понёс дальше, высоко подпрыгивая на кочках между деревьями. Позади слышались крики и странные резкие звуки, возможно, в данной реальности это выстрелы. Мой похититель прыгал, бежал, а потом ухнул в яму. Тут я перепугалась не на шутку, так и покалечиться можно. Но яма оказалась «кроличьей норой». Пролетев совсем немного, мы приземлились в тускло освещённом и очень тесном коридоре. Уатмих поставил меня на ноги, вцепился в руку, потянул за собой. Я заметила, что теперь он ощутимо хромает. Минут через десять впереди замаячил лунный свет, мы выбрались из подземного тоннеля и оказались на берегу реки. Я посмотрела на йети. Его правая нога ниже колена была в крови, штанина разорвана.

– Надо остановить кровь! – сказала я, не подумав, что он всё равно не поймёт.

Уатмих хмыкнул, хитро приложил пальцы ко рту и как- то необычно свистнул. Через пару минут к берегу подплыла лодка вытянутой формы. Йети подтолкнул меня к ней. И чего здесь все пихаются? Надо учить местный язык. В лодке был человек, не похожий на Уатмиха, то есть, вполне обычного для меня вида, даже симпатичный, хоть времени любоваться им у меня не было. И одежда вполне приемлемая, человеческая – тёплая куртка и толстые штаны. Когда мы сели, он дёрнул за рычаг и лодка очень быстро, но при этом не издавая рёва мотора, поплыла. Мы моментально отдалились от берега, и вовремя, потому что преследователи уже были тут как тут. Раздались выстрелы, я интуитивно кинулась на дно лодки. Сверху на меня упало что-то большое и полилась тёплая липкая жидкость. Это кровь! Тут сказалось напряжение последних суток и стресс от погони. Голова дико закружилась, я провалилась в обморок.

Когда я вышла из обморочного состояния, положение дел заметно изменилось. Я лежала на дне лодки, заботливо прикрытая курточкой. Мужчина, нас подобравший, пасмурно глядел на воду. А впритык к моим ногам лежал неподвижным монолитом мой звероподобный похититель. Признаков жизни он не подавал. Вокруг было спокойно, видимо, мы оторвались от погони. Я посмотрела на экранчик браслета. Три часа ночи. Вот так вечеринка. Забавно, у меня осталось всего две собственных вещи из моего мира. Фитнес- браслет и кулон с руническим ставом «открывающим дороги». Славную же дорогу он мне открыл, к слову.

Некоторое время спустя мы заплыли в тоннель, образованный, по всей видимости, естественным путём, в древней скале. Но лодка не проследовала к выходу из него, а повернула влево. Оказалось, там узкий и неприметный канал. Плыли мы минут 15, затем лодка остановилась. Я решила, что застряла, оказалось, нет. Словно ниоткуда возникли три фонарика. Чьи- то руки подтянули лодку к каменистому берегу. Я почувствовала, как меня вытаскивают на твердь земную. Чтобы не запутаться, человека, который меня транспортировал, я обозвала «Харон». Он и двое его товарищей понесли Уатмиха, третий встречающий вёл меня, поддерживая под руку. Все они переговаривались. Идти было тяжело, начался спуск. Тут вообще любят селиться под землёй, я погляжу. Камень крошился под ногами, я боялась упасть. Хорошо, что меня поддерживали. Позади пыхтели сопровождающие, со своей печальной и тяжкой ношей. Свет фонариков выхватывал детали довольно однообразного пейзажа. Камни, нечто похожее на древесные грибы и лишайник, а порой – указатели. Иначе эти стрелочки с подписями истолковать было сложно. Наконец, одна из сплошных скал перед нами открылась. Надо же, тут даже двери под обстановку декорированы. Или замаскированы. Мы оказались в просторном фойе. Я так называю это помещение, поскольку в обозримом пространстве виднелись двери, явно куда— то ведущие. Мой провожатый очень деликатно повёл меня дальше по коридору, перед одной из дверей он остановился, приложил что-товроде брелока или электронного ключа к стене. Створки разъехались, мы зашли в маленькую комнатку с круглым потолком. Там он меня и оставил. Оглядываться и обустраиваться сил уже не было. Я повалилась на мягкую кровать, которая показалась мне безумно удобной, и вскоре отрубилась безо всяких сновидений. Проспала я до десяти утра, а подскочила, ужаленная мыслью: «Это ж сколько меня уже дома и на работе нет? Все ведь с ума сходят!» Потом мне пришло в голову, что я исчезла в зеркальном лабиринте, наверняка там идёт поисковая операция. Но додумывать дальше не получилось, ко мне пришли. Миловидная девушка, по местной моде очень коротко подстриженная, принесла мне чистую одежду и поднос с очередными крекерами и напитками. Показала, где открывается дверца в крохотный санузел. Да тут знают толк в самом необходимом, даже в комнатке внутри скалы есть все удобства. В качестве одежды мне на этот раз принесли очень просторные штаны из мягкой ткани глубокого фиолетового цвета и тёплый синий свитер. Когда я позавтракала, освежилась и переоделась, за мной пришёл Харон и куда— то меня повёл. К этому я уже начала привыкать. Меня здесь всё время куда- то ведут, хорошо, если на плечо не закидывают и не уносят.

Мы пришли в тесное помещение, где сидело четверо человек. Трое – моей расы, четвёртый был похож на несчастного Уатмиха, принявшего на себя вражеские пули. «Интересно, хвост у него есть?» – не к месту подумалось мне. Меня усадили на цилиндрический пуфик, за стол. Передо мной стояло устройство, похожее на распознаватель речи, виденный ранее, только очень старый. Его явно много раз чинили, а может и вообще восстанавливали по кусочкам. Харон нажал на кнопку, показал ладонью на свои губы, затем на мои, сказал:

– Лагазпаль инима.

Я поняла, что «лагазпаль» – это «говори», слово было уже знакомое. Вздохнув, начала читать «Люблю грозу в начале мая». Харон подкручивал колесо настройки, слышно было лишь шипение. Собравшиеся напряженно всматривались то мне в лицо, то на прибор. Когда произведение Тютчева закончилось, я с выражением принялась рассказывать текст песни «В лесу родилась ёлочка». И на словах «Лошадка мохноногая торопится, спешит» распознаватель тоненько запищал на одной ноте, затем залился трелью. Присутствующие возбуждённо заголосили, один выскочил из— за стола, начал размахивать руками, выражая пока что непонятные мне эмоции. То ли радость, то ли испуг.

Пожилой мужчина с добрыми глазами цвета дикой сливы улыбнулся мне, взял в руку маленькую коробочку, что- то в неё произнёс. Из колонок распознавателя раздалось: «Добро пожаловать в Аофабо». С ударением на последней «О».

Я разрыдалась, сама не понимая, почему. На меня обрушилось неимоверное облегчение, я чуть с цилиндра не упала под его весом. С ними можно общаться! Я смогу их понять и узнать, наконец, что же такое происходит.

А мужчина продолжал:

– Нет плакать. Всё будет хорошо. Переводчик хажабгал небогатый словарь. Тебе надо его заполнять.

Мне вручили такую же коробочку, как у него, и поставили передо мной овальный монитор, на котором появлялись движущиеся картинки. Идущий человек, водопад, дерево.

– Говори, что видишь. Это заносится в словарь. Мы понять.

Ясно. У них есть словарь русского языка, но его нужно дополнять. Отлично. Я радостно закивала и принялась за работу. Как оказалось, в моём распоряжении не только картинки. Я могла также комментировать и свои действия, занося их в виртуальный каталог. Процесс обогащения словаря для переводчика меня увлёк. Некоторые картинки, возникавшие на экране, я назвать затруднялась, поскольку там были изображены неизвестные мне предметы и даже животные. Пожилой мужчина, которого звали Фамтан, помогал мне с определениями.

– Надо отдохнуть? – спросил он через какое- то время.

Я отрицательно замотала головой, мне хотелось продолжать, словно заполненный словарь моего родного языка как— то приближал меня к дому, мог перенести туда, где не будет страха и тревоги. Посмотрев на браслет, я поняла, что наше занятие длится уже почти три часа. Но усталости я не чувствовала.

– Гхета, надо обедать, – с нажимом произнёс Фамтан.

Похоже, звука «Р», так досаждавшего мне на родине, тут не знали, или мало его использовали. Я подчинилась и пошла за Фамтаном. Он привёл меня в столовую. Угощение было стандартное – нечто, похожее на крекеры, разного размера, формы, цвета и вкуса. Надо будет больше узнать, почему они так питаются, и из чего делаются эти хлебцы. Утолив голод, я попросилась продолжить обучение. Ну, как попросилась. Жестами показала, мол, давайте вернёмся обратно. Фамтан вздохнул, проводил меня до той самой комнаты с распознавателем, но сам не остался, приставив ко мне девушку, что приходила утром. Её звали Палан. Я заметила, что у местных жителей очень необычные глаза, ярких, насыщенных цветов. У Палан были зелёные, и это по- настоящему зелёный цвет, свежей весенней листвы.

Следующие три дня моих были похожи один на другой, я работала над заполнением словаря. Меня не допрашивали, не вводили в курс дела, я пребывала всё в той же неизвестности, но это не напрягало, я хотела по- максимуму обеспечить себе нормальное двустороннее общение. Самое сложное – научить переводчик хоть как— то худо— бедно склонять существительные и спрягать глаголы. Лучше бы вместо меня учителя русского языка или филолога сюда закинуло, что ли! Палан объяснила, что программа, которая обрабатывает информацию, самообучается и если она «поймёт», как устроен язык, сможет строить фразы практически как носитель.

Наконец, Фамтан решил, что для начала достаточно и мы уже можем полноценно поговорить, пусть и с некоторыми шероховатостями. Мне выдали маленькую чёрную коробочку из необычного материала, похожего на очень плотное чёрное стекло. В левое ухо вставили маленький наушник на волоске – проволочке. Фамтан слегка стукнул ногтем по коробочке и что- то сказал. В моём ухе раздалось:

– Ну что же, Грета, пришло время услышать друг друга.

– А как вы меня будете понимать? – поинтересовалась я.

После небольшой паузы Фамтан ответил:

– У меня в кармане лежит такой же переводчик, теперь он запрограммирован и на твой язык. В наушник идёт нужный звук.

– А у вас много языков?

– У нас один общепринятый язык, но есть ещё несколько. В разных странах они являются родными. Но все знают и обязательный язык Сфата. Переводчик мы используем редко, но он бывает нужен.

– А почему там, где я была сначала, мой язык не распознали. А у вас это получилось?

– У нас сохранилась старая база. Люди от вас к нам уже попадали и кто- то смог поделиться знанием языка с нами.

Ну, ясен пень, я не одна такая, кто смог перенестись из нашего мира в этот. Осталось найти земляков.

ГЛАВА 4. Жизнь на Сомасте

Фамтан расспрашивал, откуда я, как сюда попала. Я подробно описала свой проход между зеркалами. А потом взмолилась:

– Расскажите мне, где я? До сих пор мне кажется, что я с ума сошла или сплю. Если бы не две ваших луны, я бы решила, что попала в какую— то другую страну, правда, не знаю как.

– А что рассказывать? Мне сложно, потому что я тут родился и этот мир кажется мне совсем обычным. Да и времени у меня нет. Давай, я приставлю к тебе Даймаана, он сегодня проведет день с тобой и ответит на вопросы, как сможет.

Даймаан, как оказалось, тот самый Харон. Я бы предпочла Палан, с ней мы уже успели подружиться. Но уж тут спасибо, что вообще согласились что-томне сообщить, а не заперли в комнатушке, как пленницу. Собственно, и бывший Харон оказался не так уж плох. Да и вообще неплох! Примерно мой ровесник с виду, ростом сантиметров на 15 меня выше, тёмные волосы, как у всех, коротко острижены, но при этом на голове выбриты какие-то символы, что смотрится очень стильно. И глаза тоже удивительные, цвета мёда.

Даймаан привёл меня в комнату с большим монитором, включил его и устроил мне что-товроде четырехчасовой презентации с картинками и видео. Постараюсь пересказать то, что узнала.

Мир, в который я попала, назывался Сомаста. На Сомасте имелось всего четыре континента и восемь основных стран, по числу рас. Да и население было меньше, чем у нас. Это объяснялось прежде всего тем, что большую часть планеты покрывала вода, свободных площадей для жизни было немного. Из- за повышенной опасности приливов и всяких водных катаклизмов на побережьях не строили городов и деревень, старались забраться подальше. Высотных зданий также почти не было, архитекторы предпочитали планировать подземные кварталы. Были города и на поверхности, но дома имели особую конструкцию, позволяющую выдержать землетрясения и наводнения.

– Когда сильные наводнения, в некоторых районах люди неделями не могут выйти на поверхность, – рассказал Даймаан.

Учитывая эти особенности, на Сомасте очень много разнообразных амфибий и даже больше, есть целая раса людей – амфибий, которые могут спокойно жить как на суше, так и под водой. Таких я ещё не видела. Проблема демографии в этом мире стоит достаточно остро, рождаемость контролируется, страны заключили соглашение о «Регулировании численности населения», согласно которому доминировать может только Сфата, поскольку этому государству принадлежит самая большая на планете территория. Но и здесь должен быть определенный предел. Сфата – что-товроде столицы мира, одноименный язык – основной, его знает всё население планеты, но кроме него существует ещё около 15 разной степени распространённости.

В этот мир меня вынесло непосредственно от границы между Сфата и Аофабо. Подобрал меня, соответственно, сфатианский пограничник. Администрация пыталась понять мой звуковой код, ничего не получилось, пока вдруг я не начала сыпать ужасными угрозами.

– Какими угрозами? – удивилась я.

– Точно не знаю, но Уатмих сказал, ты произнесла несколько древних проклятий или что-тотакое. В правительстве Сфата подняли архивы, нашли информацию о похожих пришельцах. В документах значилось, что подобные тебе могут уничтожить наш порядок. Дестабилизировать.

– Погоди, что значит – уничтожить порядок? Это древнее предсказание что ли?

– Как понять – предсказание? – Не понял Даймаан. – Всё было просчитано Верховным Советником Правительства.

Я начала понимать, какие «древние проклятия» умудрилась извлечь из памяти, когда меня допекли. Значит, с русскими народными ругательствами здешняя культура соприкасалась, и не лучшим образом. Я немного покраснела. Интересно, как им переводчик донёс смысл этих слов. Проверять на Даймаане мне не хотелось. Я попросила его подробнее рассказать, как устроена местная иерархия. И краснеть пришлось ещё раз. То, что я приняла за религиозный обряд поклонения голограмме, оказалось штатной процедурой получения консультации от Верховного Советника. В Сфата ни одного решения не принимают без согласования с искусственным интеллектом. Причём, он не правит людьми, а только оценивает их решения и просчитывает возможный результат. Здесь существует администрация, правительство и прочие органы власти, но при вынесении значимых вердиктов все законодательные инициативы и проекты проходят «машинный контроль», чтобы исключить человеческий фактор.

Компьютеризация в этом мире развита уже очень давно, археологи находят ископаемые компьютеры, изготовленные более 500 лет назад. Летописи у них, естественно, хранятся в электронном виде и потому история достаточно прозрачна.

– А вы сами, в обычной жизни, тоже консультируетесь с искусственным интеллектом? – поинтересовалась я.

– Мы руководствуемся правилами, но решения принимаем сами, конечно же, учитывая прогнозы. Правда, есть такая забава, можно пользоваться от скуки или если очень в себе не уверен, Советчик. Спрашиваешь у него, как поступить, и он тебе говорит. Но твоё дело, что дальше делать. Правда, в Сфата куда больше доверяют машинам, чем у нас. В этом мы и различаемся. Они скорее послушают советника, чем друга.

– А есть у вас магия?

– Магия? Что это?

Как донести до жителя другого мира огромнейший культурный пласт землян? Я попыталась, иногда вскакивая, пытаясь показать на пальцах, что такое чудеса.

– Вот, например, есть волшебники, маги, которые вызывают необычные явления. Вот я покажу сюда пальцем, произнесу заклинание, и загорится огонь.

– Не загорится, – помотал Даймаан головой. – Нужен кристалл направленной силы, и не заклинания, а формулы. Всё работает на формулах. Да и зачем тут нам огонь?

– Кристалл направленной силы? – растерялась я. Понимаю, что переводчик доносит лишь приблизительный смысл сказанного, поскольку наши представления с местными жителями об окружающем слишком различаются и в русском языке просто могло не оказаться нужных слов. Но всё- таки, вдруг есть какой-то кристалл? Тем более, я сама не раз слышала о магических кристаллах и в своём собственном мире. Что, если здесь это – реальность!

– А ты смешная, – вдруг улыбнулся Даймаан.

Я оскорбилась, Даймаан это понял, извинился и перемотал презентацию на экране чуть вперед. Я увидела схему фонарика, с которым меня встречали в Сфате. Внутри устройства было две линзы, какие— то ещё детали и синий непрозрачный камень.

– Это хаппоон. Он работает от кристалла. Команды может подавать только один человек, хозяин, своей силой.

– А формулы? Чувак, который меня поймал, не произносил формул. Хотя… он что- то всё время говорил, я же не понимала.

– Формулы не надо всё время говорить, их закладывают. Самые простые – чтобы свет горел, чтобы парализовало, чтобы огонь загорелся. Но если хаппоон дешёвый и там мало предустановленных формул, тогда придётся их говорить вслух. Тогда надо много выучить, чтобы не ошибиться даже в звуке. Ваша магия такая?

– А ваш хаппоон работает без батареек? И он может что- то материализовать?

– Да.

– Тогда – магия! И у каждого жителя такой есть?

– Нет, не у каждого. У того, кто сдаст экзамен и может позволить себе купить хаппоон. Этим инструментом можно и убить, поэтому нужна высокая осознанность. И ещё один момент, не у всякого получится этим пользоваться. Кристалл не делает все эти вещи сам по себе. Он только аккумулирует и направляет твои силы. Нет сил – нет результата.

– Вот, у нас таких, сильных, называют волшебниками! А без кристалла они могут колдовать?

– Некоторые могут, но сила рассеивается, удар получается не направленным и результат тоже не очень. Мы тех, кто имеет способности, называем человек без кожи.

Я поёжилась. Может, на сфата это определение было более благозвучным.

– Почему?

– Потому что это люди, которые не могут спокойно жить. Они чувствуют невидимые нити, которые связывают всё на этой планете. И могут за них дёргать. Не смотри так, это не суеверие. Правда есть нити, они задевают нас и не дают спокойно жить.

– Вас? Ты тоже это чувствуешь?

Даймаан кивнул.

– Судя по всему, пограничник, который тебя встретил, не очень продвинутый, но достаточно сильный.

– А у тебя есть хаппоон? – не утерпела я.

– Да, есть, правда там кристалл белый, самый дешевый, – смутился Даймаан .

Круто. Я попала в мир, населенный магами, которые считают волшебство чем- то вроде программирования, используют формулы, вместо гороскопов и предсказаний верят какому— то главному компьютеру и считают, что действительность похожа на театр марионеток, управляемых верёвочками.

– Расскажи подробнее, что такое Аофабо?

– Страна, которой нет.

– Как понять – нет? Ты же сказал, что меня поймали на границе Сфата и Аофабо.

– Это мы так называем. Они говорят просто «Граница». Сложно объяснять.

Я всё же уговорила его хоть немного прояснить политические моменты. Как мне удалось понять, Сфата – название и страны, и её столицы. Аофабо – это город, который входит в состав страны но захотел самостоятельности, поскольку не согласен с тем, как им управляет столичное Правительство. И после возникновения несогласий, главный город начали особенно тщательно охранять, чтобы обеспечить исключительную безопасность Верховному Советнику, который, по легенде, находится в центральной башне Сфата уже 200 лет.

– А чего хочет Аофабо? Если вы не согласны со Сфата, значит, у вас есть какое— то собственное представление о том, что правильно?

– Мы хотим справедливости. Все богатства – в Сфате, столице. В других городах нет такого прогресса и много бедности.

Я вздохнула. Похоже, это точная копия нашего мира. Только под экзотическим соусом из двух лун, магических кристаллов, людей с зеленой кожей и зверолицых. А что поделать, такова человеческая природа, в каком бы мире ты не жил, борьба за материальные блага.

– Кстати, ты не сказал, почему меня похитили у Сфата.

– Я бы сказал, ты мне слова вставить не даёшь, – Даймаан хмыкнул, – тебя там хотели ликвидировать.

– За что? – ужаснулась я.

– Ну, ты сыпала древними проклятиями, угрожала им. Они решили, что тебя закинули специально, как разведчика, а потом будет вторжение. Они конфисковали твой примитивный хаппоон, сейчас его исследуют. Уатмих – наш человек, он о тебе сообщил, мы нашли в базе данных информацию о языках, которых у нас нет, но образцы речи есть. И видишь, один из них подошёл.

– А почему вы меня спасли, да ещё ценой жизни вашего человека?

– Этого я тебе сказать не могу, Гхета. Прости, мне правда жаль.

Мой инструктор отвёл глаза и предложил дальше заняться изучением мироустройства Сомасты.

– Хорошо, но мне теперь бы хотелось более близкого контакта! – решительно сказала я.

На этот раз покраснел отчего- то Даймаан и я на всякий случай уточнила:

– Можно мне экскурсию какую- нибудь по вашему городу? Или вы мне тоже не доверяете, ждёте вторжения и всё такое?

Даймаан облегченно заулыбался. Чего он там себе надумал, интересно? Что я к нему приставать начну? Вот ещё! Он, конечно, красавчик, но не до такой же степени.

– Нет, мы не ждём вторжения из- за тебя. Я узнаю, когда сможем прогуляться. Учти, Сфата тебя ищут, чтобы нейтрализовать, так что твоё пребывание здесь должно оставаться тайной.

– Отлично. Ещё один вопрос, ты сказал – «о языках, которых у вас нет». Значит, в вашей базе ещё есть образцы неизвестной речи?

– Да. И хватит на этом, можешь идти к себе и отдохнуть. Обещаю, я или кто- то ещё покажет тебе Аофабо.

Вернувшись в свою комнату, я обнаружила в ней перестановки. Появилась тумба с большим овальным экраном. Телевизор, что ли? Было бы неплохо. Как его включать? Я импульсивно поднесла руку к монитору, он загорелся. Уже минут через пять я догадалась, что мне щедро дали в пользование компьютер с подборкой кадров из жизни Сомасты. Очень познавательно, будет, чем время занять. Я погрузилась в своё занятие по уши и не сразу заметила, что дверной проём опять открылся. Вот это мне, конечно, не нравится. Никакого личного пространства, всё время кто- то заходит без стука. У входа стоял Даймаан с очень странным выражением лица.

– Что случилось? – спросила я.

– Нам одобрили экскурсию, – сказал он. – Можешь собираться.

– У меня совсем мало личных вещей, – засмеялась я. – А если ещё и подстригусь по вашей моде, на прическу вообще времени не понадобится. Как выключить эту штуку?

– Так же, как ты её включила, – ответил Даймаан, и взгляд у него был всё такой же странный.

Я пожала плечами и снова поднесла ладонь к экрану. Тот погас.

– Удобная технология, мне нравится, – одобрила я.

Даймаан вручил мне тёплую куртку, которая от моей, конфискованной в Сфате, пожалуй, отличалась лишь тем, что надевалась через голову. Или я просто уже стала привыкать к местному стилю. По коридору мы шли молча, только в лифте Даймаан сказал:

– Не надо тебе обрезать волосы.

– Почему?

– Ты с ними необычная.

Ну, спасибо. То есть, лишь причёска меня отличает от других людей, а так я вообще серая мышка. Хуже комплимента не придумаешь, даже если сильно постараться. Я надулась и молчала, пока мы не вышли на поверхность, хотя лифт внутри скалы меня поразил и хотелось расспросить о местной архитектуре. Но на улице я не выдержала, что неудивительно. Ведь мы были на высокой и абсолютно ровной площадке, которая располагалась, на минуточку, на самой вершине скалы. От вида просто дух захватывало. Уже вечерело, но видимость всё равно была хорошая. Величественные горы, чуть укутанные лёгкими облачками, далеко внизу – деревья, подсвеченные лучами заходящего солнца. Здесь его называют просто Звезда. Для завершения идиллии не хватало только подержаться с кем— нибудь за руку. Но мой спутник явно для этого не годился. Судя по его пасмурному виду, он того гляди, и с горы бы меня скинул, вздумай я к нему приставать с романтической чепухой.

– Вау! – завопила я. – Как же это прекрасно. А как мы будем передвигаться?

– На летающей машине, – ответил Даймаан . На самом деле, но сказал «на йегме», но переводчик интерпретировал его так, чтобы я поняла.

Йегма оказалась круглой кабинкой, похожей на машинку, на которой успела покататься с Уатмихом. Аппарат аккуратно приземлился возле нас, я увидела, что за рулём никого нет. Мы сели внутрь, как только я погрузилась в кресло, талию обхватили плотные ремни, похожие на металлические полоски. Даймаан ввёл пару команд на приборной панели, йегма взмыла вверх. Управлять ей почти не требовалось, машина летела сама, по заданной программе, пассажир только корректировал направление, да и то редко. Скоростной режим также определялся автоматически.

Летели мы не более десяти минут, когда под нами прорисовался город с невысокими купольными домами. При посадке я заметила, что в некоторых из этих полукруглых строений было по 3-4 этажа.

– Надень это, – Даймаан протянул мне шапку.

– Зачем, холодно?

– Слишком бросаешься в глаза.

Точно, здесь же не принято носить длинные волосы, а мои чуть ниже плеч. Шапочка была обтягивающая, я почувствовала себя посетительницей бассейна.

– Ни с кем не разговаривай, – предупредил меня провожатый.

Мы вышли на улицу, меня поразила чистота тротуара. Ни единой бумажки или бутылки. Может, конечно, в этом мире вообще нет бутылок, я ведь не уточняла.

Даймаан взял меня за руку, будто мы романтическая парочка на выгуле.

– Сейчас пойдём в магазин.

Здесь есть магазины! Реальность обретала знакомые, уютные черты. Торговый центр стал для меня сюрпризом. Он располагался в … индейской пирамиде. Один в один! Зайдя внутрь, я обратила внимание, что местные торговые точки мало отличаются от наших. Принцип один и тот же. Но ассортимент, конечно, экзотический. Жаль, мне нельзя было разговаривать со своим спутником, иначе я бы его завалила вопросами о предлагаемых товарах, потому что больше половины не могла идентифицировать. Даймаан же отделывался короткими и малосодержательными комментариями. Пробежавшись по пирамиде, мы вышли на улицу. Прошлись по красивой прогулочной аллее, посидели на скамейке, выглядевшей как огромный брусок из обтесанного камня. Я боялась, что он окажется холодным, но нет. Фактура была приятной, умеренно жесткой и даже с подогревом. Сидя рядом с Даймааном, я наблюдала за жителями Аофабо, которые неторопливо прогуливались, общались, целовались, играли с детьми. Всё как у нас. Одна семья меня особенно привлекла, поскольку была с домашним питомцем, напоминавшем помесь рыси, кота и обезьяны. При этом существо выглядело необычайно милым.

– Это кифзик, – объяснил Даймаан.

Экскурсовод от бога!

– Пойдём, покажу тебе кое- что.

Мы прошли до конца прогулочной зоны, не спеша, добрели до маленькой постройки, выполненной также в виде пирамиды ацтеков. Даймаан подвёл меня к одному из углублений в стене.

– Тут одна интересная штука. Здесь есть ниша, которая открывается рукой. Попробуй, поднеси.

Я обрадовалась, что мне можно проявить какую— то активность в познании нового мира, с готовностью поднесла руку к одному из брусков, которыми была выложена пирамида. Раздался неуловимый скрежет и в строении открылась небольшая дверь. Не раздвинулась, как везде, это была, скорее, вертушка. Даймаан изменился в лице, достал из кармана хаппоон, направил на пирамиду, дверь закрылась. Я не понимала, что происходит, а мой спутник продолжил меня шокировать. Схватил за верхнюю часть куртки, толкнул, прижал к стене. Со стороны наверняка думали, что парочка уединилась поцеловаться, никто не забьет тревогу. Но о романтике Даймаан явно не думал, страсть его имела иной характер. Склонившись надо мной и глядя в глаза, он сказал:

– Ты кто?

– Я же всё о себе рассказала! И перестань так давить, мне трудно говорить.

– Это какая- то игра? – продолжил свой странный допрос Даймаан. – Сложная стратегия? Ты не можешь быть такой дурочкой, как прикидываешься.

– Да в чем дело- то? – я почти кричала.

– Просмотровый экран управляется с пульта, – сказал Даймаан. – И эта дверь открывается или специальным тайным кодом, или командой с хаппоона, причём не каждого. Как ты всё делаешь рукой?! Отвечай!

– Я вообще не знала, что так нельзя, – растерялась я. – Сам подумай, стала бы я так тупо палиться?

– Что делать? Почему незаточенно загораться?

Мда, вот они, трудности перевода.

– Я хотела сказать, выдавать себя.

– Возможно, нет. Или те, кто тебя подослал, хотят, чтобы мы поверили, что это именно ты.

– Именно я? У нас вечер загадок?

Даймаан отпустил меня, но продолжал смотреть с недоверием.

– Полетели обратно, тебя надо допросить, – буркнул он.

Мы молча добрались до йегмы, уселись внутрь, устройство взлетело, выбрало нужную траекторию.

– Я не шпионка, – сказала я. Мне почему- то не хотелось, чтобы он думал обо мне плохо. – И я в полной растерянности, не понимаю, что тут происходит.

– Не говори со мной, – резко ответил Даймаан.

Может, я бы его и не послушала, но тут стало совсем не до разговоров. Справа и слева появились ещё два летательных аппарата. Они начали прижиматься к нам, грозя раздавить, принуждая следовать за собой.

Даймаан с усилием вжал одну из кнопок на панели управления. Она раздалась, давая выдвинуться рулю в форме Y. Парень ухватился за руль, резко потянул его на себя. Летающая машинка ухнула вниз.

– Это либо твои сообщники, либо враги, – сообщил Даймаан .

Я не стала его ни в чём убеждать, было страшно. Управлял он хорошо, но в соседних йегмах сидели пилоты ничуть не хуже, они не отставали, пытаясь перекрыть нам путь. Даймаан обратился к локтю. К тому времени я уже точно знала, что на правой руке местные жители носят передающее устройство, аналогичное нашему мобильному телефону, если дословно перевести слово, которым они его называют, получится что- то вроде «общатор».

– Нас обнаружили и преследуют. Прошу помощи.

И тут по нам начали стрелять. Йегма наша задымилась и принялась вращаться и переворачиваться. Моменты, когда мы находились вниз головой, очень мне не понравились.

– Совершите посадку, вы арестованы именем Правительства Сфата! – через разбитое окно проник усиленный громкоговорителем голос, а я, соответственно, разобрала смысл сказанного с помощью карманного переводчика.

Вот и всё, мы сейчас разобьемся. Поверхность земли… или сомасты, всё ближе. Но нет, прощаться с жизнью оказалось рано, потому как у йегмы имелась подушка безопасности. Словно огромный спасательный круг надулся прямо под аппаратом. С его помощью мы спланировали и … присомастились.

Бежать было бесполезно, машины преследователей опустились рядом, мало того, подъехало ещё несколько наземных авто, если можно так их назвать, окружили нас. Из каждого средства передвижения вышло по три человека, некоторые держали перед собой хаппооны, остальные – нечто вроде пистолетов.

– Вы окружены, выходите.

Дверцы йегмы сами собой открылись.

– Нас предали, кто-то сдал код от машины, сказал Даймаан. – Просто так она не открылась бы.

– Не смотри на меня, я даже не знала, что эти коды существуют, – огрызнулась я.

– Заложите руки за голову и выходите! – прозвучала команда.

Пришлось повиноваться. Нам завели руки за спину, скрепили запястья всё теми же наручниками, рассадили по разным машинам и увезли в Сфата.

ГЛАВА 5. Допрос в Сфата

Сюрприз, меня привели в мою старую камеру! Только теперь я знала, как найти и использовать укрытые в ней блага цивилизации. Меня даже не обыскали, так что наушник и беспроводной переводчик остались при мне. Удивительно, до утра меня не тревожили, даже удалось выспаться. Мой фитнес— трекер показывал, что батарейка доживает последние дни, вряд ли я найду здесь зарядное устройство. Так что, придётся учиться определять время как— то иначе. Пока я могла понимать, какой продолжительности происходящие со мной события, и когда они случаются. Правда, утешения в этом было мало. Вообще никакого, собственно. Но зачем— то я знала, что завтрак мне принесли в восемь утра, а на допрос позвали в полдевятого. За мной пришел ещё более негостеприимный, чем в прошлый раз, Бука. Ждала меня уже знакомая троица, двое мужчин и женщина. Но общение происходило иначе. Женщина поднялась со своего места, подошла ко мне, внимательно оглядела.

– Наушник! – сказала она удовлетворённо. – Судя по всему, вы теперь нас понимаете. Пожалуйста, дайте мне ваш переводчик.

Я сунула руку в карман, достала коробочку. Неужели у меня заберут единственное средство общения?

Женщина щёлкнула по стеклянной поверхности, на ней зажглись две сенсорных кнопки, красная и синяя. Она слегка надавила на синюю, сказав мне:

– А теперь говорите.

– Здравствуйте, – произнесла я послушно, – как поживаете?

Оказывается, в коробочке и динамик имеется. Я не знала! Там ведь даже дырочек нет. Но вопреки моему пониманию законов воспроизведения звука, откуда— то раздался мой собственный голос, говорящий на другом языке. Эта штука и обратно переводить может!

– Не забирайте у меня переводчик, – взмолилась я, – я правда не злоумышленник, не планирую вторжение и не собираюсь вас захватывать.

– Что? – женщина удивилась. – Вторжение? Нам просто очень интересно узнать, откуда вы. Если вы не против и согласны нам довериться, мы можем сделать так, что этот переводчик вам больше не понадобится. Вы будете понимать нас и без него.

– Телепатически?

– Такое слово мне неизвестно, – почему- то огорчилась женщина. – Видите ли, в прошлый раз, до того как вы нас так поспешно покинули, мы успели взять у вас пробы генетического материала. Нам нужно произвести кое- какие действия с этим устройством и создать для вас индивидуальную сыворотку, в некотором роде, вмешаться в вашу внутреннюю природу. Это может показаться вам опасным, поэтому я спрашиваю вашего согласия.

– Согласия? Разве я не у вас в плену?

– Нет, вы у нас в гостях. Иначе, почему вы живёте в отеле, а не в тюремной камере?

Упс. А я- то считала, что меня поселили именно в месте лишения свободы. Тут в беседу вступил благообразный мужчина.

– Меня зовут Зашно Хлонаф, я учёный, – представился он. – Госпожа Хбейна вкратце описала процедуру, которую мы вам предлагаем. Я прошу вас согласиться и пойти нам на встречу. Правда, до завтрашнего утра нам придётся забрать у вас переводчик, нам необходима база вашего языка, которая в нём запрограммирована. Я понимаю, участвовать в эксперименте по кодированию сознания кажется опасным. Но на самом деле, это обычная для нас процедура. Некоторые люди хотят быть полиглотами и платят большие деньги, чтобы им влили чужой язык. Только вот вашего у нас, конечно, до этой минуты не было.

Влили чужой язык. Или переводчик чудит, или правда в меня что- то зальют и я заговорю на сфата? Может, это легкомысленно, но я согласилась. Да и чувствовала я себя не в гостях, а больше в плену. И ощущала кожей, что спрашивают меня больше для приличия, а потом всё равно сделают, как собирались.

У меня изъяли коробочку, пожелав хорошего дня. До следующего утра я играла сама с собой в крестики— нолики, придумывала разные кошмары о том, что может быть дальше в логове врага, словом, развлекалась, как могла.

Утром после завтрака пришёл угрюмый Бука и отвёл меня в лабораторию. Там приветливый Зашно и представительная Хбейна указали мне на кушетку. Я легла, после чего учёные меня обездвижили. Приковали руки и ноги к металлическим трубкам. Стало страшно. На голову мне надели холодный обруч, который начал сжиматься, пока я не вскрикнула от боли. Тогда Хбейна кивнула и процесс прекратился. Зашно посветил мне в глаза фонариком. Потом я увидела Хбейну с устройством, отдалённо напоминающим нашу капельницу. Стойка, на которой закреплен прозрачный пакет с голубоватой жидкостью. От пакета тянется тоненькая трубочка, которая заканчивается огромной иглой. Огромной – это я не преувеличиваю. Игла толщиной с волос и длиной сантиметров десять. Хбейна взяла эту иглу рукой в перчатке, и начала вводить мне в висок. Я приготовилась к оглушительной боли, но нет, обошлось. Рядом со мной поставили монитор, на котором постоянно менялись картинки и надписи. Непонятные закорючки и символы. Я почувствовала, как меня клонит в сон. Пыталась сопротивляться, но безуспешно. Уснула очень крепко и кажется, без снов. Через какое— то время вновь открыла глаза, соображая, где я и кто я. Посмотрела на монитор. Картинки и надписи. Только на этот раз не лишённые смысла закорючки, а вполне понятный текст: «Если вы это читаете и понимаете, то наш опыт удался. Поздравляем, теперь вы полноценный носитель языка Сфата».

– Ну как, у нас получилось? – спросила Хбейна.

Я попыталась кивнуть, но голову всё ещё удерживал обруч.

– Попробуйте что- нибудь сказать, – посоветовал Зашно.

– Да, попробую. У вас красивые глаза, – ляпнула я. Это была чистейшая правда, глаза тут были просто поразительные у всех, кого я видела. Только вот как теперь мне самой разбираться, на каком языке я говорю?

– А я не забыла свой родной язык? – испуганно спросила я.

– Нет, это исключено, – успокоила меня Хбейна. – Вы научитесь это контролировать, и довольно скоро. Сейчас вам нужно отдохнуть пару часов, Гхета, а потом с вами побеседуют.

– Кто? – испугалась я.

– Мы – только учёные, – сказала Хбейна. – Наша задача – обеспечить полноценный обмен информацией. А решать вашу судьбу будут люди высшего ранга.

– Но всё будет хорошо, – пообещал Зашно. Правда, голос его звучал не очень уверенно. – Состав, который мы ввели в ваш мозг, ещё только усваивается, будут образовываться новые связи, вы будете самообучаться. Иногда могут быть неприятные ощущения, некоторые побочные эффекты. Но в целом, операция прошла успешно.

Ох уж эти доктора, о побочных эффектах рассказывают уже после процедуры, так своевременно! За мной пришёл Бука, чтобы проводить в комнату.

– Ну и как, вы меня понимаете?

Бука даже слегка подпрыгнул. Он что, не знал, куда меня вызывали?

– Понимаю, но мне запрещено вступать с вами в контакт.

Ясно, это военный, исполнитель приказов. Собственно, такой же невольник, как и я, но это был его выбор. Попав в свою комнату, я вновь ощутила ужасную сонливость, которой не стала сопротивляться. Кажется, спала я до вечера, пока меня не разбудил Бука. Он принёс еду и новую одежду. Я только успела привести себя в порядок, когда за мной пришли. На этот раз незнакомые люди, парень и девушка. Меня проводили на большую йегму, в которой мы совершили воздушное путешествие, занявшее примерно с полчаса.

И вот новое здание, на этот раз не подземное, а пирамидальной формы. Мы подлетели прямо к верхним этажам, где обнаружилась небольшая площадка для посадки. Мои стражи привели меня в зал, где находилось уже четверо человек, все в разноцветных коротких мантиях. Рыцари круглого стола, да и только. А во главе – благообразный дядечка, похожий на доброго сказочника. С седыми волосами и пронзительно черными глазами.

– Здравствуйте, Гхета, – сказал он ласково. – Меня зовут Унви Бун. Я председатель собрания и верховный судья.

Интересно, что и моё, и своё имя он произнёс с ударением на последнем слоге. Я заметила, что тут чаще всего так принято. Уж насчет «Гхета» я промолчу.

– Меня будут судить?

– Это зависит от того, чем обернётся наш допрос, – сказал сидевший рядом мужчина помоложе, с великолепной зеленой кожей.

– Допрос? До этого мне говорили, что я гостья и живу в отеле. Разве допрашивают гостей?

– Майх не хотел показаться грубым, – вмешался Унви. – Я не хочу лукавить, мы должны выяснить, представляете ли вы опасность. Мне сказали, вы, смогли нам угрожать ещё до того, как научились нашему языку.

И точно, как я забыла! Я постаралась отстраниться от происходящего и поискать в мозгу соответствие нашим русским ругательствам в языке сфата. В голове моей появилось что-товроде комнаты переводов, куда я загоняла известные мне слова и получала сфатовский эквивалент. Но нет, отклика на обсценные словечки я пока не получила. Может, чудесный состав ещё не до конца подействовал?

– Я не угрожала, я ругалась, разными некультурными словами, – повинилась я. – Так как меня никто здесь не понимал, я использовала слова, которые и на моей родине не особенно приветствуют. Они пошлые и неприличные. Не понимаю, почему они здесь что-тозначат.

Я хотела сказать «ума не приложу» вместо «не понимаю», но у меня не получилось, не было в сфата подходящего выражения, или я получила только знания о языке, но никак не культурный код с фразеологизмами в придачу. Местный фольклор, скорее всего, изучать нужно самой.

– Отголоски давнего прошлого, – сказал Унви, – или мы когда- то имели неприятный опыт с вашими одностранниками, либо кто-то из путешественников между мирами унёс эти проклятия от нас к вам.

– А путешествия между мирами – это не редкость? – оживилась я.

– Именно что редкость. Большая. Чтобы человек перенесся в параллельную реальность в целом виде и здравом уме, нужно, чтобы совпало очень, очень много факторов. Вы и не представляете, сколько. Особенно, если индивидуум делает это неосознанно, как в вашем случае. Поэтому мы не склонны были верить, что вы посетили нас из другого мира.

– Но вы же мне поверили? Я ведь ещё даже не успела рассказать о себе, а вы в курсе, что я не отсюда?

Унви немного замешкался, кажется, он выдал лишнюю информацию, не дожидаясь, когда я сама её сообщу. Нечисто здесь, я чувствую. Не буду говорить, чем.

– Да, мы склонны вам поверить, мы сами пришли к такому выводу. Вы прибыли в одежде немодного фасона, со странным устройством, похожим на те, что были у нас в ходу лет 70 назад. Если бы не ваш неизвестный язык, мы бы может, подумали, что путешествия во времени реальны. Или что вы отлично сохранились.

– Унви, я думаю, нам нужно узнать у Гхеты, была ли она одна, или с ней в наш мир проник ещё кто- то, – подал голос третий из присутствующих. Приятный голос, надо сказать. На меня смотрел эталонно красивый молодой мужчина с рыжей щетиной на голове, глазами глубокого синего цвета, изумительно правильными чертами лица и обаятельной улыбкой, открывавшей ровные белые зубы. Под мантией угадывались сильные накачанные плечи, красивые длинные пальцы нетерпеливо барабанили по столешнице.

– Меня зовут Табб Йел, я управляющий безопасностью Сфата, – представился красавец. Как мне подсказывал мой прокачанный мозг, «управляющий» – это что-то равноценное нашему министру.

– Я была одна, – сказала я, завороженно глядя на это совершенство во плоти.

– Поведайте вашу историю, дорогая, – попросил четвертый мужчина.

Табб поднялся со своего места и придвинул мне посадочное место. Эти пуфики— цилиндры назывались «шат». Я бухнулась, очарованная галантностью министра, и принялась за свой рассказ, ничего не скрывая. Во время моей исповеди пришла девушка с табличкой «Сервис» на спине синего комбинезона, она привезла тележку с напитками и закусками. Обстановка стала более непринуждённой.

– Расскажите подробнее, как вас похитили, – велел Майх. Всё- таки, он именно что грубый. И смотрит исподлобья.

Я вздохнула и приступила к описанию безумной поездки с Уайтмихом.

– Они обманули, мы вас убивать не собирались, – мягко сказал Табб, выслушав мою историю.

– Сами посудите, зачем нам ликвидировать того, кого можно сначала изучить? Мы пытливая нация, чьё мировоззрение основано целиком на науке. Но нам нужно убедиться, что вы настроены миролюбиво.

– Я миролюбивая! Очень. У себя на родине я работаю с растениями и цветами, – зачем- то сообщила я.

– О, тогда вам будет очень интересна наша флора, – дружелюбно сказал четвёртый. Я до сих пор не знала, как его зовут.

Важные мужи провели для мня политинформацию. По их рассказам выходило, что Сфата – прогрессивное государство, которое заинтересовано в мирной политике во всей Сомасте и даже за её пределами, если придётся принимать гостей из иных вселенных. Правительство Сфаты старается оказать посильную помощь остальным, менее развитым и прогрессивным странам. А вот Аофабо, куда я попала по роковому стечению обстоятельств – это город- предатель. Нет, Сфата не собирается объявить вражеским целый многолюдный населённый пункт, где полно мирных жителей. Но довольно мощная преступная организация базируется именно там. Их цель – свергнуть правительство Сфаты, уничтожить Верховного Электронного Советника, который не даёт принимать безумные, продиктованные эмоциями решения и навести везде свои порядки. Как мне объяснили «на пальцах», институт власти Сфаты представлен следующим образом: есть Правительство, куда входит около двадцати управляющих, в моём понимании – министров. Они мониторят ситуацию в разных городах, районах и странах, связываясь с наместниками. Затем формируют законы, постановления, реформы и так далее. Все эти предложения обрабатывает суперкомпьютер, который просчитывает их индекс успешности. Все нежизнеспособные проекты отметаются, принимаются только перспективные. Есть один Верховный Советник, ему доверяют самый сложный анализ. Он подключен к односторонней сети с другими компьютерами, которые выполняют узкие цели. Например, компьютер – судья выносит решения о виновности или невиновности, компьютер – главный врач проверяет, верно ли назначено лечение и поставлен диагноз. Верховный Советник может беспрепятственно использовать информацию остальных советников, те же не имеют к нему доступа.

– А вы не боитесь восстания машин? – спросила я. Мои собеседники недоумённо переглянулись. – Ну, что они решат захватить власть.

– Зачем им это? – удивился Майх.

– Э- э- э…. – я вспомнила фильм «Я – робот». – Например, они просчитают, что человечество губит само себя и политика ведёт к развалу государства и вообще гибели Сомасты. И начнут вас оберегать, выдавать неверные прогнозы и всякое такое.

– Это вряд ли, – с сомнением покачал головой Табб. – Их алгоритмы предусматривают исключительно успешное взаимодействие машин и людей. Они же компьютеры, не надо приписывать им человеческий образ мысли. Наплевать им на наше благополучие, их задача – поддерживать баланс существующей системы, не потеряв ни одну из главных составляющих.

– А у вас есть религия? – ещё задавая вопрос, я поняла, что скорее всего, нет, потому что даже подходящего слова в моей голове не подбиралось. Поэтому у меня получилось дословно: «А у вас есть учения, которые поддерживают поклонение высшему существу, создателю мира?»

– Нет, мы владеем информацией о своём происхождении, и Верховный Советник это подтверждает, – сказал Унви.

В Сфата был официальный атеизм, причём сугубо научный. Он был основан не на неверии в божества, а на знании фактов. Согласно летописям Сфата, жизнь на Сомасте возникла в результате масштабного научного эксперимента, но не каких— то богов, а вполне живых существ, из плоти и крови. Бригада учёных нашла и подготовила планету с идеальными условиями для существования всевозможных организмов, заселила её людьми. Частично первыми жителями Сомасты были сосланные «на задворки вселенной» чиновники, впавшие в немилость властей, вольнодумцы и даже преступники – в качестве рабочей силы. Но основу населения составили клонированные особи и расы, искусственно разработанные учёными. Они выводили человека, способного выжить в различных условиях, в зависимости от климата, рельефа и прочих особенностей осваиваемой территории. Так появились люди, похожие на людей, амфибии и некоторые другие расы. История утеряла информацию о том, какими признаками обладал «исходный материал», то есть сами создатели. Но Верховный Советник просчитал, что это были «саеамас», то есть «обычные люди», причем с различным цветом кожи, включая зеленый, но практически одинаковым набором генов. Эксперимент продолжался примерно тысячу лет. К сожалению, в итоге планета, откуда были родом создатели Сомасты, прекратила существование. Как буквально сказал Табб «пришла в негодность». Сомаста осталась предоставлена сама себе, проходила путь дальнейшей эволюции и развивалась.

– А кто создал саму планету, до того, как учёные начали свой эксперимент по заселению? – поинтересовалась я.

– Как всё во Вселенной, она возникла естественным путём, – по- доброму ответил Унви.

– А сами инопланетяне откуда появились?

– Эволюционировали из низших форм жизни, вероятно. Или же они плод трудов более ранних цивилизаций. Так сильно углубляться в историю ни к чему. Мы же говорим только о Сомасте, верно? На неё жизнь совершенно точно внедрили, остались даже записи учёных, правда, написаны они таким устаревшим языком, что он кажется иностранным. Без Верховного Советника мы бы не разобрались.

– А чем объясняются сверхрациональные способности некоторых жителей Сомасты? – вспомнила я.

– Сверхрациональные, это как? – не понял Майх.

– Ну, я точно не знаю, но вроде как они усиливаются и направляются кристаллом силы или ещё как- то.

– Это же совершенно естественно! – чему- то обрадовался Унви. – Если вы заметили, ночью на небе у нас два светила, Фалазео и Эсефео. Вы говорили, в вашей реальности – только одно.

Я кивнула. Ещё бы такое не заметить.

– Да, один спутник побольше, второй поменьше.

– Нет, моя дорогая Гхета, – вступил четвертый. Узнаю я уже, как его зовут, или нет? – Второй как раз больше, только он гораздо дальше. И наши уважаемые создатели хотели его ещё оттащить или даже разрушить. По их мнению, одного спутника вполне достаточно. Но у них это, к счастью, не вышло. К счастью, потому что Эсефео создаёт особое энергетическое поле, которое усиливает наши способности. Не знаю, правда или нет, Верховному Советнику не удалось найти тому прямых подтверждений, эти силы особенно ярко проявляются у непосредственных потомков сиапатху, то есть, наших прародителей, как вы говорите, инопланетян. Но эта теория широко разошлась среди населения и теперь Пласхаемаэбо (вот они, люди без кожи) по умолчанию считаются особами высокого происхождения. Мы сначала и на вас подумали, что вы из …

Тут говорящий осёкся под тяжёлым взглядом Унви. Я и не подозревала, что добренький дядюшка так может смотреть.

– На сегодня бесед хватит, – спохватился Унви, возвращая на секунду утраченную мягкость. – Я распоряжусь, чтобы вам в покои доставили наши познавательные материалы. Вы многое для себя усвоите.

– Скажите, а что будет с Даймааном? Моим сопровождающим.

– Скорее, тюремщиком, – заметил Табб. – Его допросили и уже отпустили. Он, конечно, разделяет взгляды преступников, но мы не можем долго удерживать сына главы Аофабо. Так что не волнуйтесь, мы гуманное государство. Изучайте нашу историю и культуру, а потом мы ещё побеседуем. И если вы будете согласны с нами сотрудничать, мы найдём применение вашим способностям.

– Каким способностям? – с подозрением спросила я.

Табб немного растерялся.

– У всех есть какие— нибудь способности, – пришёл ему на помощь Майх. – У вас наверняка тоже. К тому же знания о других мирах могут оказаться интересными и полезными.

ГЛАВА 6. Моя Утопия

Вся следующая неделя стала для меня учебной. Из прежней комнаты меня перевели в другую, побольше и интереснее. Она выглядела более уютной, на стене, где в наземном помещении могло бы быть окно, висел круглый монитор, который управлялся яйцеобразным пультом. Его удобно было держать в руке, он подсвечивался и переливался разными цветами, принимал голосовые команды и иногда мелодично пиликал. Монитор совмещал функции компьютера и телевизора, здесь эти средства связи не разделяли, слово, которым обозначался предмет, у меня в голове находило в качестве аналога только «портал». Говорить на сфата мне было трудновато, я подозревала у себя ужасный акцент, не представляю, как меня понимали. Языковую базу мне в мозг закачали, а вот голосовые навыки предстояло приобрести самой. Фитнес- трекер мой окончательно разрядился, но гостеприимные сфатианцы выдали мне местный браслет, который очень плотно сидел на запястье, не сдавливая его. На тусклом экранчике мерцало местное время, к которому мне тоже предстояло привыкать. Во— первых, высвечивалось не 4, а 5 цифр, а во— вторых, в нашем привычном понимании это были не цифры. Счёт на Сомасте вели особым образом, используя тройки, а единичный предмет у них назывался чем- то вроде «одна третья». Ну а время и вовсе обозначалось собственными символами. Для удобства я буду и дальше описывать часы и минуты, только скажу, что здесь само понятие исчисления времени было другим, и сначала я просто ужасно путалась. Свои часы я отдала учёным, подозревая, что включить они их не смогут.

Единственной моей личной собственностью и маленькой тайной остался кулон с руническим ставом. Рассказывая о том, как я попала из Подмосковья в Сфату, я опускала такую мелкую подробность, как украшение. Тогда пришлось бы вспоминать и день рождения, и странную тётушку— мистика, а всё это казалось мне несущественным. Какую роль в моём перемещении могла играть безделушка? «Открытие всех дорог» – просто забавное совпадение, не более. Сам кулон был спрятан под верхней одеждой и топом. Мне хотелось сохранить его для себя, хоть что-то «с той стороны». Учитывая интерес местных ко всему, что я могла принести с собой, включая микробы, не сомневаюсь, у меня бы и его забрали.

Насчёт микробов я их предупредила отдельно. Сказала, что в моём мире сейчас безобразничает новый очень заразный вирус. Меня успокоили, что я уже прошла дезинфекцию что называется «на входе», когда удачно полезла в душ в одежде. Кроме того, меня обследовали ещё тогда и не обнаружили ничего опасного. Я с облегчением вздохнула. Совсем не хотелось бы стать «нулевым пациентом», который принесет пандемию в альтернативную реальность.

Изучать жизнь иной вселенной было очень увлекательно. Я смотрела видео, не отрываясь, напоминая себе героя из старого кинофильма «Короткое замыкание». Кажется, Джонни Пятого, робота, который требовал «Ещё информации». Люди здесь мне показались совсем другими лишь на первый взгляд. На самом деле, у нас много общего и куча точек пересечения, хотя и разные пути развития и мировоззрение. Человеческая природа всё же одинакова, по сути. Никто не ходит на голове и пить удобнее из стакана, поэтому его изобретут в любой реальности.

Я заметила, что здесь в ходу украшения, особенно серьги. Они популярны как у мужчин, так и у женщин, причем дизайнеры это учли и придали им утилитарную функцию. В моду в последнее время входят серьги— общаторы, под рекламным лозунгом: «Освободи локти!» Эти средства общения оказались более функциональными, чем я думала. Работали они по голосовой команде, нужно было назвать код собеседника и начиналось соединение. Кроме того, был и «помощник», аналогичный нашим земным. Можно было вызвать его специальной командой, сделать запрос и прослушать справку.

Как мне рассказали, мобильная связь на Сомасте, а особенно в Сфате развивалась почти как у нас. Были смартфоны, похожие на наши, их запретили к употреблению примерно полвека назад, так как люди начали «погружаться в ненастоящий мир», детей завлекли электронные игрушки, индустрия сетевых развлечений начала раздуваться, как мыльный пузырь. Верховный Советник просчитал возможные пути развития ситуации и выдал вердикт: если цивилизация пойдёт таким путём, через два поколения не станет квалифицированных специалистов, уровень образования нации упадёт ниже среднего, прогресс остановится, даже если большинство функций на предприятиях роботизируют, экономика разрушится, поскольку зарабатывать и тратить деньги будет некому да и негде, люди потеряют интерес к нормальной жизни, заменив её цифровым суррогатом, который можно просто потреблять, не прилагая усилий к развитию. К тому же «сетевые идолы» легко смогут манипулировать сознанием подрастающего поколения. Этот аргумент стал основным, у общаторов забрали развлекательные «портальные» функции и оставили только связь и информацию.

После этой истории я поверила, что восстание машин Сомасте точно не грозит. Любой компьютер со злодейскими намерениями уж точно воспользовался бы таким «багом» в сознании людей, чтобы поработить их, а не предупреждал о вреде гаджетов. Говорят, где— то в отдалённых регионах до сих пор остались устаревшие средства связи с экранами и некоторыми развлекательными функциями. Но постепенно прогресс обязательно дойдёт и туда.

Разнообразные «крекеры» вместо еды объяснялись тем, что условий для полноценного растениеводства и животноводства на Сомасте не так много. Свободных территорий, где можно безопасно держать наземное хозяйство без угрозы наводнения, ещё надо поискать. Натуральные продукты назывались здесь «сырьём» и направлялись на заводы, где их перерабатывали с добавлением синтезированных компонентов. Мясо, овощи и фрукты в и истинном виде употреблялись по праздникам и подавались в дорогих ресторанах. К тому же, здесь ценили время и не хотели тратить его на готовку, проще накормить семью питательными хлебцами. Профессия фермера считалась очень престижной и я, приспособив свои знания агрария к местным реалиям, могла бы неплохо подняться.

Чего тут было в избытке, так это морепродукты. Данным промыслом занимались люди— амфибии. Рыбу и прочих гадов морских также перерабатывали в привычные «крекеры», поскольку любителей готовить дома крайне мало. Но можно было при желании купить полуфабрикаты либо вообще свежий продукт. Так как таковое желание возникало далеко не у всех, магазинов было немного.

Вот эта часть жизни показалась мне несколько тоскливой, хотя я и не любительница постоять у плиты, но определенное очарование в этом занятии всё же есть, как мне кажется.

В этой реальности были музыка, фильмы, танцы, театры и спорт, всё как в нашем обществе, пусть и в несколько иных проявлениях.

Автоматические двери, аккумуляторы автомобилей и прочие устройства, требующие энергии, работали от всеобщего источника, как я поняла, распространяющего волны, что-товроде wi- fi. Мечта Теслы, похоже, сбылась в этой реальности. И здесь также была задействована Эсефео, которая наделяла особой силой не только избранных жителей Сомасты, но и технику. Неудивительно, что вместо наших «Слава Богу» и прочих обращений к высшим силам, здесь на все лады упоминали Эсефео.

Ультракороткие стрижки находились на пике моды именно у сфатианцев, они считали их гигиеничными и практичными. Длинные волосы были для местных символом дикости и отсталости. Я начала подумывать о смене имиджа.

Со мной охотно делились информацией, приставили инструктора, девушку по имени Лаша, которая отвечала на любые мои вопросы. Меня называли гостьей, вежливо общались со мной, я могла свободно покидать комнату, открывая дверь своим браслетом. Но вот на выход наружу он не работал. Как мне пояснили, это из соображений моей же безопасности, я ведь могу заблудиться или попасть в руки «отступников из Аофабо».