Вернуться любой ценой бесплатное чтение

Пролог

Я сидела в кондитерской, пила горячий шоколад и блаженно улыбалась. Уютное помещение с небольшими столиками, мягкими диванчиками, жизнеутверждающими постами на стенах и устроенными клумбами прямо на широких низких подоконниках, радовало глаз. За стеклом мимо ехали машины, шли люди, они забавно перепрыгивали через, сновавшие там и тут, ручейки и разлившиеся лужицы. Солнце ярко светило и дарило обещание тепла. Я подставляла лицо под лучики и жмурилась. «Как же замечательно». Эта мысль сопровождала меня все утро. Сегодня мне тридцать три. Муж в честь этого дал мне отгул от моего декретного отпуска, отправив погулять, и остался развлекать нашего двухлетнего хулигана. Ведь иногда так не хватает просто тишины и одиночества. Вот название у декрета ‒ «отпуск по уходу за ребенком», кто придумал? Наверное, мужчина, им ведь кажется, что женщина в декрете ничего не делает, а валяется целыми днями на диване, смотрит сериалы и плюет в потолок, а еда готовиться сама, пол  не пачкается, белье не мнется и тоже не пачкается, а ребенок сидит целый день на месте и внимания не требует. Ага. Как же.

С такими размышлениями я смотрела в окно и вдруг увидела, что на тротуаре, какой-то высокий мужчина пытается отнять сумку у маленькой старушки. Не одеваясь, выскочила из кафе к ней на помощь. Выхватив котомку у него и оттолкнув от бабульки, встала, закрывая ее собой. Он посмотрел на нас двоих и исчез у меня на глазах. Просто растворился в воздухе.

‒ Вы это видели? ‒ я повернулась к бабушке. Она, грустно глядя на меня, сказала:

‒ Мне очень жаль, что это будешь ты. Но такова значит твоя судьба.

Послышался хлопок, и я увидела себя лежащей на асфальте. Из заведения стали выбегать официанты, подходили просто прохожие, все суетились, а я стояла и смотрела. Что произошло. Старушка вдруг обернулась статной женщиной, которая подала мне руку.

‒ Идем.

‒ Куда идем? Что со мной? У меня же вещи там остались. Мне домой надо. У меня семья: муж, сын. Как же так? Я же не могу просто так умереть? Это же день рождения! Верните меня обратно! ‒ голос сорвался на крик, но вдруг все вокруг поглотил свет и мир исчез.

Чтобы тут же вернуться невозможной реальностью, окружающей меня неиспорченной цветом картинкой. Белые, излучающие слабое свечение, пол, стены и потолок, белая кровать, белый стол и стулья, белый камин и даже чертов огонь в нем белый, да еще и без дров, как такое вообще возможно?  Судя по смене блюд, к которым я не притронулась, двое суток билась в истерике, пробуя на прочность стены и мебель, периодически забываясь в неспокойном сне. Когда сил на слезы не осталось, в комнату вошла та самая женщина. Красивая, пухлые алые губы, большие зеленые глаза, золотые волосы, завивающиеся кольцами до пояса, фигура – песочные часы, мимо такой не один мужчина не пройдет.

‒ Полина, осталось мало времени. Души в эфире не могут находиться долго, растворяются. Я скажу одно: у тебя есть возможность вернуться домой. Твоё тело живо. Пока. Ты подумай, ‒ она поставила, появившийся из ниоткуда поднос с едой, фужером и темно-зеленой большой бутылью. ‒ Как соберешься с мыслями, позови меня.

‒ Как тебя позвать?

‒ Астрея или Дике. В Вашем мире меня знали под этими именами, ‒ с этими словами она вышла.

‒ Богиня справедливости, какая же это справедливость? ‒ мой шепот услышала закрытая дверь.

Я пододвинула стол к кровати и плюхнулась на нее, оглядела еду. Недурственно, сливочный супчик с красной рыбкой, стейк с салатом, тарелка тонко-нарезанного вяленого мясо и немного сыра, виноград. В бутылке ароматное вино с нотками черешни и цветочного луга. Хорошо живут боги. Вот только мне здесь не место. Мне нужно вернуться туда, где мои родные, где вся моя жизнь, мой дом. С глотком пряной жидкости я окунулась в воспоминания, вот бабушкина деревня, мы с ребятами бежим через поле к роще, на озеро, в заводи рвем кувшинки, а на обратном пути мой сосед, Сережка, доев бабулины пирожки с прошлогодним вишневым вареньем, плетет мне венок из полевых цветов. Этот запах я запомню на всю жизнь. Так пахнет детство. Лучший запах на свете. Следующий момент это день, когда я познакомилась с мужем, мы с девчонками гуляли в парке и захотели прокатиться на колесе обозрения, а в очереди за билетами моя белая блузка встретилась с мороженым, что было в руках активно жестикулировавшего при рассказе какой-то истории, парня. В итоге, этот любитель помахать руками не только покатал меня на аттракционах и купил мне новую блузку, так еще и предложил встречаться через несколько недель. А спустя пару лет мы поженились. Наша осенняя свадьба, контраст еще зеленой травы и опадающих листьев, облитый шампанским пиджак Миши, которому на фотосессию одолжили другой, франтоватый, синего цвета. И  появление в нашей жизни Кирюхи. День рождения сына я не забуду никогда. Его первый вздох, первый крик, маленький кулачок, сжимающий мой палец, огромные глаза, взирающие на этот новый, неизведанный мир. Воспоминания полились водопадом. Первые шаги Кира, первое осознанное «мама» и «папа», слезы умиления на лице мужа. Как же они без меня?

‒ Хочу ли я вернуться? Да! Любой ценой… Что бы ещё хоть раз обнять сына и мужа. Дике! ‒ закричала я. И она тот час появилась передо мной.

‒ Ты решилась, Полина?

‒ Да. Что от меня требуется?

‒ Это будет нелегко принять, но миров бесконечное множество. У всех есть хранители. В некоторых наша сила велика, в других мы можем влиять на события лишь косвенно. Так вышло, что в одном из ареалов моего влияния произошло нечто, что не отвечает законам равновесия. И спасти положение может лишь один человек, на которого совершенно покушение. Украли его душу. В твоём мире я искала душу для его тела, на замену, на некоторое время. И подошла твоя. Мне очень жаль. Тебе нужно продержаться пока я не верну нужный мне дух на место. Будет трудно. Но после, ты вернешься домой. Ты готова?

‒ Ради возвращения я готова на все, что угодно.

‒ Все что угодно и не надо. Просто постарайся выжить, ‒ усмехнулась она и махнула рукой.

Реальность закружилась, превратившись в картинку калейдоскопа.

Глава 1

‒ Господин Ректор! Господин Ректор! ‒ по ушам бил чей-то визгливый голос.

‒ Адептка Плинт, прекратите истерику, отправьте вестника в лекарский блок, ‒ прекратила пытку слуха явно немолодая женщина, которую я готова была расцеловать за спасение. Пока она не обратилась ко мне, едва открывшей глаза. ‒ О, Магистр Истридж, Вы пришли в себя, это замечательно. Лекарь Майлс сейчас пребудет. Как Вы себя чувствуете?

Как-как? Ошарашено! В тихом ужасе я осматривала место своего попадания: огромный кабинет с деревянными панелями на стенах, мебелью на тон темнее, изумрудного цвета портьеры и ковер, на котором собственно и валялись какие-то вещи и мое временное тело. Вот именно на нем я и сконцентрировалась. Ботинки! Слишком большие для моего обычного тридцать шестого, самые что ни на есть классические, натертые до блеска, черные оксфорды. В голове забилась странная мысль, которую мозг никак не мог обработать, уж очень первая болела сильно. Я посмотрела выше, на очень длинных ногах классические брюки, ремень с тяжелой пряжкой, украшенный темными неброскими камушками, белая с голубоватым отливом приталенная рубашка, две верхних пуговицы расстегнуты, на рукаве кровь, подразумеваю, что из этого тела. Руки, хорошие такие, крепкие, молодые ладони, широкие, с гибкими пальцами, мужские. Мужские?! Наконец мысль осозналась: чертова Дике засунула меня в мужское тело! Как она могла меня так подставить? А главное, что мне с этим делать? Я подняла глаза, перед ними очутилась миловидная женщина лет пятидесяти, одетая в строгую прямую черную юбку до щиколотки и скромную блузку жемчужного цвета с закрытым горлом и небольшим жабо. Ее волосы были собранны в аккуратный пучок, а уголки губ приподнялись в легкой улыбке, отчего на лице появились небольшие морщинки у крыльев носа и глаз, а взгляд выражал такое участие, что затянувшееся молчание грозило стать неприличным. Миссис Таркл, это ее имя. Она мой секретарь. Откуда я знаю? Не понятно, хотя может быть в теле должны какие-то воспоминания остаться? Ведь все же за них отвечает мозг, а он остался на месте. Хотя тогда как я помню свою жизнь? А я-то тут без мозгов. В смысле без своих. Ой. Все так запутанно и сложно. Только хотела, наконец, ответить своей секретарше, как из открытой двери послышался баритон с приятной хрипотцой.

‒ Миссис Таркл, Магистр на месте? Миссис Таркл? ‒ в проеме показался мужчина, от внешности которого у меня захватило дух. Будь я не замужем и не в мужском теле, то точно не устояла. Светлые волосы, заплетенные по бокам в косицы и захваченные в конский хвост, достигали лопаток, небольшая борода и усы, придавали ему вид викинга, а развороту плеч легко позавидовали бы и былинные богатыри. ‒ Герон? Морнехэру, что здесь происходит?

‒ Ох, Господин Мортен, беда, Магистр не реагирует на нас, что произошло ‒ не понятно, никто в кабинет не заходил, а вот видите, ‒ она обвела рукой кабинет, в котором явно кто-то «повеселился», в помещении царил жуткий беспорядок. ‒ Какой ужас.

‒ Бран, ‒ имя само вырвалось изо рта, а звук собственного голоса испугал, что в конце фразы я чуть не перешла на писк, слишком уж грубым он показался по сравнению с моим настоящим. ‒ Помоги встать.

Друг схватил меня за руку и потянул наверх, от этого жеста промелькнула мысль, какие у него горячие и приятные, чуть шершавые ладони, пришлось тут же погнать ее прочь. Как раз пришел доктор или по-местному, лекарь. Пока он усаживал меня и осматривал, друг ректора, то есть мой, обошел кабинет.

‒ Ну что же, ‒ поцокал языком Лекарь Майлс. ‒ Травма головы внешне не проблема, сейчас залечим, а вот как она отразится на работоспособности в ближайшие дни, посмотрим, нужно проконтролировать, ‒ положив мне руки на затылок, он продолжил, а я почувствовала приятную щекотку и тепло в волосах, аж муркнуть захотелось. ‒ Что-то не так с каналами, я чувствую изменение, но нужен артефакт «глаза», чтобы посмотреть, как вы себя чувствуете магистр?

‒ Голове уже легче, тошнота прошла, усталость сильная, ‒ и не в своей тарелке, продолжила я про себя.

‒ Герон, я понял, чего не хватает, щитов! Вернее они есть, но странные, зыбкие, я прохожу сквозь них, а у тебя в голове такая каша, будто там советники государевы на заседании собрались. Что происходит?

‒ Это может быть последствием удара, Господин Мортен, ‒ предположил Майлс, на что я про себя съязвила:«или смена хозяина тела».

‒ Ай-яй-яй, ‒ секретарша сунула мне под нос две огромные стеклянные бутылки. ‒ Как вам не стыдно, магистр, вот причина разгрома и хаоса в голове, ‒ ее лицо выражало такое недовольство, что я почувствовала себя нашкодившим на ковер щенком.

‒ Нет-нет, миссис Таркл, ‒ успокоили ее и заодно меня, все-таки не хотелось быть латентным алкоголиком в этом мире. ‒ Магистр если и употребил, то не более бокала.

‒ Дайте мне, ‒ Бран забрал одну бутыль и понюхал, прикрыв глаза. ‒ Корильское пахнет слаще. Креп-трава, вызывает либо сон, либо потерю ориентации, не определяется, если разбавить настой в алкоголе. Вот только придает ему более терпкий и чуть кисловатый запах. Откуда у тебя это вино, друг?

‒ Разве ж я вспомню? Был расстроен, схватил первую попавшуюся и все. Не помню, ‒ ну не говорить же правду, что я не просто не помню, я в принципе знать не могу.

‒ От чего же ты так расстроился? ‒ рассмеялся новообретенный товарищ. ‒ Неужели Его Величество все же решил тебя озадачить?

Вчерашние воспоминания тела нахлынули волной, вот Герон, то есть я, порталом, что тут очень большая редкость, приходит в личные покои местного государя, как оказалось младшего брата, который недвусмысленно настаивает на том, что главная их задача это увеличение семьи, чтобы не допустить заговоров и переворота. Он вот женился. Пора и мне. Я, то есть магистр, вернулся в кабинет злющий, рвал и метал. Ударил дверцу шкафа и пошел к двери, как услышал скрип, обернулся, держа на руке файербол, но увидел распахнутый шкаф и вино в нем. Налил бокал, отпил, а дальше все. Пустота.

‒ Бран, он хочет, чтобы я женился, ‒ за пределами кабинета послышался счастливый визг адептки Плинт.

‒ Темная ночь, друг, это провал! ‒ начальник Теней Государевых растерялся.

‒ Она так мечтает об этом, что не расскажет никому, ‒ отсекла миссис Таркл.

‒ В любом случае, это не важно. Важно узнать, кто сымитировал твое опьянение и учинил разгром. Какой срок тебе государь дал? ‒ друг вопросительно приподнял бровь. На его брутальном лице это смотрелось крайне уморительно.

‒ Он учел «безопасность» моей работы и долголетие мага, ‒ в памяти появились чужие воспоминания, хотя может уже и мои, наверное, пока придется отождествлять себя с этим телом, как единое целое. ‒ И дал два года на поиск «девушки», еще три на ухаживания, но если через пять лет не женюсь, то супругой станет первая, попавшая ему под руку.

‒ Гер, это целых пять лет!

‒ Бран, мне нет еще ста! Я не хочу жениться! ‒ особенно, если Дике не найдет за это время душу этого чертова ректора, то жениться придется мне. А если вообще не найдет?

‒ Слушай, Гер, у тебя опять на ментальном уровне какой-то хаос, ты либо не транслируй свои мысли, либо делай это четче, ‒ у меня в душе поднималась паника, что же делать, а вдруг он прочитает меня и узнает, что я это я, а не Герон?

‒ Сейчас попробую, ‒ вспомнила последнюю книжку, которую читала, пока Кирюха спал, там вроде говорилось, что надо выстраивать стену между своим разумом и окружающей средой. М-м-м, как там у нас китайская стена выглядит? Хотя нет, стена лишь сбоку защищает. О, точно, модуль, в котором космонавты на землю возвращаются, тот даже вход в атмосферу выдерживает и приземление, защита со всех сторон. Я представила, что все мои воспоминания и мысли находятся в такой сфере, и только у меня, землянки, есть доступ. Доступ по принадлежности миру. Думаю, такое здесь никому в голову не приходило. ‒ Ну как?

‒ Невероятно. Абсолютная тишина, видимо, удар по голове положительно сложился на твоих ментальных способностях, ‒ удивленно рассмеялся мой первый местный друг.

‒ Лекарь Майлс, спасибо за оказанную помощь, у вас сегодня занятий нет уже? ‒ доктор кивнул. ‒ Тогда придете ко мне с артефактом, про который вы говорили, пожалуйста, ‒ я старалась держать себя в руках и вести максимально ровно. ‒ Миссис Таркл, наведете здесь порядок? И до завтрашнего утра меня нет, если только конец света не случится. А если случится, то вызвать специалиста и починить, а не меня беспокоить.

‒ Ну вот, теперь я узнаю своего начальника, ‒ улыбнулась секретарь.

‒ А ты, друг, ‒ мой взгляд переместился на Мортена. ‒ Пойдешь со мной, ‒ «а вас, Штирлиц, я попрошу остаться», ‒ проскользнула мысль и я чуть не расхохоталась в голос.

Встать вышло с первого раза. Хорошая тут медицина, однако, но скорее всего не всем она доступна. Путь до «моих» апартаментов был не долог, но тернист. Почему-то большая часть особей женского пола старалась пристать ко мне с глупым вопросом, а то и вовсе «подвернуть» какую-нибудь конечность и упасть на руки к главе академии. На мои руки! Я разочаровала всех, первых тем, что не стала отвечать ни на один вопрос, посылая к кураторам, хотя не знаю или не помню существуют они тут или нет, а вторых, что не ловила и падали они отнюдь не на мягкую перину, а на холодную плитку, ну и друга заодно, который наивно полагал повеселиться за мой счет, наблюдая, как я с ними расшаркиваюсь. Облом.

Очень миленько тут. Хотя странно ощущать одновременно как будто я тут в первый раз и в тысячный. Получалось, что я восторгалась невероятной постройкой, но при этом не удивлялась ей. Таких чувств у меня не было еще никогда. Но на самом деле здание было удивительное. Пятиэтажное, построенное в виде креста, начиналось с парадного северного крыла с невысокой башней, где собственно располагался кабинет ректора, там же была столовая, склад и библиотека. В правом и левом крыле, а также центральной части находились залы для лекций и практики, а последнем, южном ‒ находилось общежитие для студентов и апартаменты несемейных преподавателей.

Мои находились, так же как и кабинет, чуть повыше всех остальных, в башне. Почти почувствовала себя заточенной принцессой, где тут мой дракон? А нет дракона, и принца нет, и вообще я теперь мужик!

В гостиную зашла на грани истерики. Бран, похоже, уловил мое состояние и, открыв какой-то шкафчик, достал оттуда хрустальный кувшин, налил янтарной жидкости, понюхал, отпил, а потом передал мне.

‒ Успокоительное.

‒ А это что было? ‒ попросила объяснить его действия.

‒ Гер, ты же знаешь, у меня иммунитет почти ко всем зельям и ядам, так что это было снятие пробы. Пей спокойно, все чисто.

Я хмыкнула, выдохнула и опрокинула в себя бокал.

‒ Да чтоб тебя черти драли! ‒ горло обожгло огнем, из глаз брызнули слезы. ‒ Это что? Спирт что ли?

‒ Я не понял ни слова, ты о чем? ‒ викинг-абориген сузил глаза.

‒ Прости, не ожидала, ох… неожиданно, ‒ вот так опростоволосилась. Надо потренироваться говорить о себе, как о мужчине. Ох уж эти мужчины, как мои там? Боги, как же там Кирюша? Мишка же не справится с ним.

‒ Герон? ‒ друг потряс меня за плечо, выкидывая из душевных терзаний и не давая залиться слезами. Это позже. Сейчас нельзя.

‒ Да. Все нормально. Взял себя в руки. Честно, Бран, я понятия не имею, кому могло понадобиться меня дурманить и вырубать, и что искали в кабинете, или не искали, может мы дрались?

‒ Не волнуйся, я снял слепок, в ведомстве разберем. А тебе, наверное, нужно отдохнуть. Странно себя ведешь, ‒ он пошел к двери.

‒ Наверно стресс. Стой, а ты чего приходил?

‒ Стресс? Что такое стресс? ‒ кажется, этот товарищ меня скоро раскроет.

‒ Это новый лекарский термин, ‒ оправдалась я. ‒ Так почему ты приехал?

‒ Да мне доложили, зачем тебя брат вызывал, решил поддержать, ‒ усмехнулся друг.

‒ Ну так поддерживай, ‒ раздался стук в дверь и я впустила лекаря Майлса.

‒ Магистр, вы готовы? ‒ он с горящими глазами достал какой-то прозрачный шар. «Глаз», ‒ услужливо подкинула память. Я положила на него руки. Секунду ничего не было, а потом он буквально превратился в модель какой-то странной звездно-планетарной системы: снаружи носились огромный огненный шар, с хвостиком как у кометы, белый чуть поменьше и фиолетовый, совсем маленький, но очень быстрый. А внутри вокруг другого фиолетового, что был размером с огненный, мерно кружились белый и голубой шарики одинаковых средних размеров. ‒ Ничего себе! Магистр, слепок вашей ауры потрясающий! Это невозможно! Я такого строения никогда не видел. Ничего не понимаю.

Я же заворожено смотрела на огоньки. Только сейчас до меня дошло, что Дике отправила меня в сказку, страшную для меня, рвущую сердце на части, но сказку. Здесь была магия, и тут я ‒ маг! А помимо этого ректор академии, в которой учат творить волшебство. Потрясающе!  Потрясающе ужасно! Даже с нужными знаниями в голове, без подобающей практики, я не воспроизведу ни одного заклинания! Меня поймают, убьют или еще хуже ‒ отдадут на опыты! Вероятно, в моих глазах выразились все оттенки страха и паники, что я испытала, поэтому лекарь взял меня аккуратно за руку и тихонько сказал:

‒ Не волнуйтесь, это останется между нами тремя, пока вы сами не дадите добро на обнародование такой аномалии. Тем более, что это может реакция на травму или Креп-траву. Ну и исследовать вас без согласия тоже никто не станет, ‒ улыбнулся лекарь.

‒ Правильно, такого опасно исследовать, ‒ засмеялся Бран. ‒ Он же теперь без проблем заставит самостоятельно утопиться, потом водой достанет, огнем сожжет и ветром развеет, с нынешним уровнем способностей, ‒ вдруг он резко стал серьезным. ‒ Герон, а откуда у тебя стихия воды? Ее же не было!

Я пожала плечами, мне бы в принципе с наличием магии свыкнуться на неопределенное время, одной больше, одной меньше, какая разница? Меня больше волновал вопрос, как бы тактично узнать на счет поесть, почему-то решение этой бытовой проблемы в голове не возникало. Как ни странно спас организм, желудок вдруг начал урчать, выводя рулады на все лады. Я застеснялась, может у них это моветон, но друг подскочил, а доктор всплеснул руками.

‒ Магистр, вы же ничего не ели со вчерашнего дня, а сейчас уже время обеда, либо воспользуйтесь кухней, либо пойдемте в столовую.

‒ Ларсен, он не настолько стукнулся головой, чтобы встать у плиты, да я бы опасался в любом случае есть то, что он приготовит, идемте в столовую, ‒ друг был настроен решительно, неужели владелец моего тела такой профан в готовке? Надо будет проинспектировать кухню, для себя готовить можно будет, пока никто не видит.

‒ Злой ты, Бран, уйду я от тебя… ‒ теневик снова задрал бровь, ох уж этот выразительный жест. ‒ В столовую, Бран, в столовую.

‒ Да сиди уже здесь, я сам схожу, тебе принесу. В порядок себя приведи, ночь без сознания на полу в кабинете шарма не прибавляет. Я, конечно, не слабонервная адептка, всякое видел, но все же…

Я поглядела на изгвазданный в крови рукав, расхристанный вид, которого не испугались все эти распущенные девицы, и поняла, что до сих пор не имею полного представления, как выгляжу. Мне, несомненно, нужно остаться в одиночестве, хотя бы ненадолго. Просто смириться с мыслью, что я тут.

‒ Судя по всему, мои адептки совсем не слабонервные, ‒ усмехнулась я.

Мужчины вышли, ботинки тут же полетели с моих ног, а последние побежали искать ванну. Апартаменты представляли собой небольшую квартирку, состоящую из гостиной, спальни, кухни, кабинета и санузла. Все, кроме гостиной было маленьким, в ней же было две двери, входная и в маленький коридор с еще тремя, в спальню, кухню и туалет. Доступ же к крохотному кабинету был из спальни. Но все это я осмотрю потом, сейчас мне нужна сменная одежда и душ. Найдя в шкафу мягкие брюки, ужас, который они, по-видимому, называют нижним бельем и тонкотканный свитер, отправилась купаться. К счастью, устройство ванной очень напоминало наш мир, два рычажка, кран и душевая лейка, все это торчало из стены и любопытничать, если тут водопровод, мне не хотелось. Перед большим зеркалом, висевшим над камнем с углублением, заменявшим раковину, стоял мужчина: крупный, ухоженный, подтянутый брюнет, суровое лицо смотрело на меня, а я не могла признаться себе, что это мое отражение сейчас смотрит мне в глаза. Игнорируя интимную часть тела, продолжила раздеваться, отвернувшись от зеркала, нагляжусь еще, а сейчас не могу, странно, неприятно, чуждо. Не готова я еще к такой экзекуции для разума. Залезла в душ, включила горячую воду, и, поджав колени к груди, расплакалась. Жалела себя, проклинала ректора, который не смог защитить свою душу и Дике, сердце рвалось к Кирюхе и Мише, как представлю, что будет, если я не вернусь. Мой малыш будет плакать, и звать маму, а муж обзвонит все больницы и морги, как они будут горевать. Нет уж, Дике, надо будет, я доберусь до тебя и заставлю вернуть обратно! Сердясь, утерла слезы и открыла глаза. Снова закрыла и снова открыла. Обалдела. Передо мной кружил и ехидно скалил морду водяной дракон. Я потрясла головой, но он никуда не исчез.

‒ Что ты за чудо такое? ‒ произнося вслух, не думала, что пара фигурных литров воды меня поймут. Но  чудище подмигнуло, крутнулось в замысловатом па и распалось водопадом, облив меня с ног до головы. Вдруг стало тепло и легко.

‒ Герон! Я принес еду, ты там скоро? ‒ голос Брана разнесся по коридору.

‒ Одеваюсь! ‒ руки схватились за полотенце.

Глава 2

В гостиной сильно пахло едой, да так вкусно, что я чуть не подавилась слюной. «Вот это у них еда в столовой, с нашей универской не сравнится, что по запаху, что по виду, осталось оценить вкус», ‒ проскользнула мысль, пока взгляд изучал содержимое подноса.

‒ Гордись, я еще никому не носил еду в «номер», даже твоему брату, ‒ съехидничал Бран, а я поняла, что он та еще язва.

‒ Ага, после этого я просто обязан жениться… на тебе, ‒ ответила в тон ему, чтобы неповадно было.

‒ Что? ‒ глаза друга медленно поползли на лоб.

‒ Шутка это такая, расслабься, ‒ меня уже было тяжело отвлечь от еды.

Я не стала разбираться, насколько это похоже на земную пищу, тело-то местное, значит, к ней привыкло. Принес друг, значит, яда нет. А есть очень хочется. Суп исчез мгновенно, мясо с непонятным гарниром тоже и только сладкую булочку с компотом я начала смаковать.

‒ Герон, ты варвар, ни одна девушка не согласится выйти за тебя замуж, если увидит, как ты ешь, ‒ Мортен смотрел так задумчиво, что я сразу поняла в чем дело.

Я отщипывала кусочки от булочки, в мужском исполнении это точно смотрелось по-варварски, а еще умудрилась выпить суп прямо из тарелки, благо он был пюреобразный. Не совсем нормальное поведение для брата государева. Снова прокол. Что на меня нашло? Я же и дома себе такого не позволяю.

‒ Голод подумал за меня и решил, что правила приличия можно откинуть. Сам от себя не ожидал, ‒ ладно хоть не забываю в мужском роде о себе говорить. ‒ Хотя, если вероятные «невесты» так щепетильны, то возьму на заметку, буду приглашать их на ужин, есть руками и громко чавкать, ‒ лукаво улыбнулась другу, а он в ответ просиял.

‒ Не знаю, что опустили на твой затылок, но подросли у тебя не только магические способности, чувства юмора тоже это коснулось.

‒ То есть обычно я занудный и чопорный? ‒ интересно, а мужчины реально между собой как подростки общаются? Или это потому что мы лучшие друзья?

‒ А то ты сам не знаешь, Гер. С тобой, правда, что-то не так. Подобного состояние никогда не было, вспомни, сколько мы с тобой шатались во имя родины? Сколько раз возвращались домой зализывать раны? ‒ тело начало «вспоминать», судя по всему, этот парень раскусит меня быстро, может самой признаться? Да ну нафиг, вдруг у них тут принято как у нас в средние века? Вызовут экзорцистов и начнут из меня демонов изгонять? Нужно срочно остаться одной и изучить свои возможности, а еще бы узнать о себе, хоть как-нибудь, необходимый минимум: привычки, предпочтения, отношения с окружающими. Да и о мире, в котором оказалась надо подумать. А то впросак опять попаду.

‒ Бран, в том-то и дело, не помню. Вернее тут помню, а тут нет, ‒ вспомнила я один хороший советский фильм. ‒ Как будто после удара часть меня исчезла или спряталась, а из глубин подсознания вылезла другая. Вроде все знакомое, но не мое, ‒ наконец-то я смогла сформулировать свои ощущения.

‒ Ладно, Гер, будем разбираться,  ‒ не надо дружочек, не надо! ‒ А ты пока отдыхай, ну и приручай воду и усиленный ментал, чтобы никому случайно не попало прессом по разуму, ‒ он хлопнул меня по плечу и ушел, оставив наедине с неразрешимыми проблемами.

Так, с чего бы начать? В гостиной вряд ли есть что-то ценное для моего внимания, кухня тоже отпадает, раз хозяин не любитель готовки, значит спальня и кабинет, последнее оставим на сладкое.

Спальня встретила тишиной и спертым воздухом, пришлось распахнуть окна. Внизу под башней был один из выходов общежития, и по дорожкам туда-сюда сновали студенты в разных плащах-мантиях. Кому пришла в голову волшебная идея таскать эти тряпки ‒ не имею представления, но считаю его садистом. На улице тепло, в них жарко и неудобно, никакой функции, кроме опознавания факультета и курса они не несут. Думаю, маленькая реформа тут никому не повредит. А может и не одна. Все равно придется изображать ректора, а значит нужно что-то делать. В учебной части без опыта лучше ничего не воротить, а вот в бытовой женщины больше мужчин понимают.

Так, я отвлеклась опять. Обыскав внимательно комнату, обнаружила только какие-то газеты с обведенными заметками в тумбочке. Отложила в сторону, хоть и удивилась, что написано на языке, которого я точно знать не должна. С другой стороны странно было бы, если бы ректор вдруг забыл родной язык. Уж об этом Дике позаботилась.

Кабинет поражал, круглый, три окна, между ними огромные стеллажи до потолка с приставной лестницей. Массивный стол, несколько ящиков без видимых замков, но сколько я ни дергала за ручки, ни один не открылся, видимо, замок магический. Тоже пока отложим. Содержимое шкафов поражало, от местной Азбуки, мифов и легенд до тригонометрической теории непостоянства огненной стихии и теории близкодействия и противодействия стихий. Последние конечно звучали зубодробительно, но я начала с малого, отложила себе на вечер учебник по истории, мифы и стихийную магию за первый курс. Пролистав, поняла, что даже первокурсники уже приходят с какими-то знаниями. Порылась еще, нашла тонкий школьный учебник, такой потрепанный, что казалось, по нему еще предыдущий ректор учился в детстве. Уже на выходе обнаружила географический государственный обзорник, свежий, судя по календарю на столе, приволокла все это на кровать и, вновь проголодавшись, отправилась на кухню за провизией.

Кухня представляла себе уголок и «барную стойку» с двумя высокими стульями, несколько шкафов, из одного веяло холодом, там лежали сыр, копченое мясо, яйца, немного овощей, фруктов и зелень, в других я нашла какие-то крупы, хлеб, специи. Быстренько пожарила себе яичницу на странном камне, облапив его со всех сторон минут пятнадцать, пока не рассердилась и с пальца не сорвалась огненная искра. Сложила с мясом и сыром на хлеб,  и, рассудив, что все продукты съедобные, все же личная кухня ректора, взяла фрукт похожий на яблоко с толстой шкуркой и на скорую руку сварила компот.

Довольная, что разобралась со всем относительно быстро, устроилась с кайфом на кровати. Вернее долго крутилась на одном месте, так как в этом теле принимать удобную позу это что-то с чем-то. Даже посочувствовала мужу и сыну. Это же все мешается, и руки-ноги длинные, стопы огромные, у магистра еще растяжка неплохая, в отличие от Мишки, тому вообще не представляю как неудобно. А еще их достоинство. Это просто невозможно, куда его деть, чтобы оно не мешалось?

В общем, когда я расположилась, еда уже остыла. Но все равно было вкусно. А на сытый желудок и знания лучше ложатся. Начала я с мифов: из других миров пришла богиня равновесия Астра, это они так Дике-Астрею-справедливость называют, и подумала, что ей грустно и одиноко находиться в ничто. Создала она землю и окружила ее морем и привела из других миров народы, чтобы населить Астрату и попросила стихии наделить их магией, каждому народу по одному дару. Драконов огнем, дивных чувствовать разум, дроу видеть духов, гномов управлению землей, демонов темной стороной, русалок магией воды, феи-сильфы ладили с воздухом, а люди телом, так как были самые недолго живущие и им нужно было лечить раны и болезни. Сначала все заняли удобные для их проживания места и не особо общались, придерживаясь мира и невмешательства. Но с течением времени, количество людей, в отличие от других рас выросло в разы. И места на выделенной территории стало не хватать. Нет, местное человечество не развязывало войн, оно просто расползалось по странам соседей. Начали появляться смешанные браки, полукровки, которые потом двигались дальше и дальше. Но это было так давно, что то время обросло легендами и уже никто не знает, где сказка, а где быль. Но в итоге остались одни люди, половина из которых обладала какими-то способностями в той или иной степени. Наличие дара зависело от того, чье наследие выигрывало в крови человека, но далеко не всегда магия проявляла себя.

Получается, у ректора в роду было много драконов, чуть меньше сильфов и почти не было дивных. Но с появлением моей души проснулась еще русалочья кровь, усилилась дивных и сильфов. То есть эти товарищи и в нашем техническом мире потоптались? Как все заморочено…

По поводу управления магией, я поняла, что тут она делится на интуитивную и построения. То есть, для каких либо элементарных вещей нужно сосредоточиться, представить конечный результат и придать импульс нужной стихией для выполнения, причем, чем выше уровень дара, тем больше таких вещей маг может делать. Но тут еще важно умение концентрироваться и богатая фантазия, ну и обширные бытовые знания. Вот, например, разогреть воду можно и с помощью магии огня, и с магией воды тоже, только воздействия разные, нужно знать какие. А вот магия построения еще сложнее, там нужно запоминать чертежи, заклинания и условия. У меня эти знания есть в голове, но применить их не получится без должной практики. Нужно тренироваться. А еще есть такое понятие, как магическое зрение, то есть способность видеть невидимое, нити стихий. В учебнике школьного курса я нашла особые медитации. И почитав обзорник, отправилась пробовать.

Глава 3

Утро началось внезапно. На полу, где медитировала. Там и уснула, от этого ломило все тело, а еще я осознала, что я нормальный полноценный мужчина в самом расцвете сил. Вот только, что мне делать с этим знанием? Пришлось принять холодный душ, но это временная мера. А проблема никуда не денется, и насколько я знаю, воздержание на мужчинах плохо сказывается. И на характере, и на здоровье. Кошмар.

После такого пробуждения настроение было отвратительным и идеальный, но такой неудобный классический костюм, лишь добавил злости. Фурией я летела по коридорам, а испуганные студенты ужами выскальзывали из-под моих ног.

‒ Доброго утра, Маргарет! ‒ поприветствовала я секретаршу. ‒ Расписание всех курсов мне на стол и кофе.

‒ Магистр, какое кофе?

‒ Не какое, а какой! Тьфу, его же здесь нет, наверное, ‒ пробормотала я себе под нос. ‒ чего-нибудь бодрящего и настроение понимающего.

‒ Хорошо, сейчас сделаю, ‒ миссис Таркл недоумевая, вышла из кабинета.

Я медленно опустилась в кресло и выдохнула. Огляделась. Ничего уже не напоминало о вчерашнем разгроме. Чистота и порядок, все же секретарь у меня золото. Она вошла с подносом через несколько минут.

‒ Коричий напиток, расписание и еженедельный отчет управляющего имущество академии.

‒ Спасибо, Маргарет, ты самая замечательная женщина во всем мире, я бы женился на тебе, если бы ты не была уже замужем.

‒ И если бы не была старше Вас, Герон, в два раза, ‒ расхохоталась она. ‒ Кстати, ежедневник, который вчера утром отдавали мне, лежит у вас в верхнем ящике.

‒ Спасибо, ‒ повторила я, и она, выйдя, закрыла за собой дверь.

В нос ударил запах горячего шоколада. Так вот ты какой, коричий напиток, это же какао. Замечательно. Что тут в ежедневнике? Записи планируемых дел, какие-то имена, должности, студенты, заклинания, вроде такой педант, а в ежедневнике полный бардак. Хотя может у него есть заклинание, что систематизирует всю эту писанину? На сегодня не было встреч, только пометка, что кастелянша озвучила сумму, потраченную на белье и форму, меньше, чем указал в отчете местный «экономист». То есть, нужно свести дебет с кредитом и надавать по шапке мошеннику. Мозг отказывался думать и разбираться. И к обеду я уже не знала, как мне потом развидеть эти столбцы. Хотя, зато некогда было тосковать по своим мальчишкам. Но попросив Маргарет принести мне обед в кабинет, продолжила работать ‒ открыла расписание. Ага, где-то общие занятия, где-то студенты расходятся по профилям, но это уже со второго курса. А всего ребята учились пять лет, шестой год практика, седьмой диплом. И вот что меня смутило, физкультуры у них нет. Есть боевка, то есть владение оружием и обучение военному искусству, но вот проблема, это был факультатив. Они что, не воюют? Или драться учат где-то в других заведениях? Хотя это не мое дело. По крайней мере пока. Но, гулять так гулять. Если я изменю форму, то введу физкультуру, пряник и кнут. Хорошая новость и не очень.

Под вечер, с эскизами новой формы, на которую нашлись деньги в отчете хитрого финансиста, я довольная вышла из кабинета.

‒ Маргарет, оповестите всех, и студентов, и преподавателей, что бы через полчаса собрались в столовой.

‒ Так время ужина, и так почти все придут.

‒ Нет, дорогая, мне нужны абсолютно все, а еще, мне нужно заказать новую форму для студентов. Вот наброски, закажите на завтра портного. И нам нужен бывший военный, для новой дисциплины. Хорошо бы к утру, но я понимаю, что хорошего специалиста в отставке за такое короткое время найти невозможно.

Со счастливой улыбкой, присвистывая на ходу, мое ректорское величество отправилось в столовую, которая через полчаса была забита до отказа народом.

‒ Дорогие мои студенты, кхм, адепты, ‒ поправилась я. ‒ А так же уважаемые преподаватели. С завтрашнего дня в академии намечаются небольшие изменения. Первое, занятия теперь будут начинаться не в восемь тридцать, а в девять тридцать. На час позже. Для чего мы это делаем. Точно не для того, чтобы вы валялись в постелях, ‒ широко улыбаясь, осадила возликовавших студентов. Просто вводиться новая дисциплина, ежедневно, в восемь утра, все студенты, кроме проходящих практику, должны быть на поле боевки в спортивной форме. Будем заниматься физкультурой. ‒ Раздался гул расстроенных голосов, вопрошающих, что за страшное слово «физкультура». ‒ Второе, на счет формы, мантия остается лишь на холодную пору, скоро у вас будет другая, удобная и рассчитанная на погодные условия, ‒ в шуме послышалось одобрение. ‒ Жду вас завтра в восемь утра на построении. Просьба не опаздывать, если не хотите бежать дополнительные круги, которые отнимут у вас время на душ перед занятиями.

Осмотревшись в столовой, я подошла к раздаточному столу, и, улыбнувшись поварихе, указала на мясо с овощами и жидкость, похожую на зеленый чай. Ко мне за столиком присоединился статный мужчина в возрасте.

‒ Приятного аппетита, магистр Истридж.

‒ И вам, мастер Коул, ‒ память услужливо подсунула информацию, что именно этот человек вел занятия по боевым искусствам.

‒ А кто будет вести новую дисциплину?

‒ Я планировал подобрать нового человека из отставных военных, но если вы возьметесь, буду только рад, ‒ широко улыбнувшись, вспомнила, что у бравого вояки в городе дочка-вдова и пара внучек, повышение зарплаты ему не повредит. ‒ Просто переживал, что нагрузка будет велика, ‒ ну не признаваться же, что вообще о нем не подумала?

‒ Какая-то особо программа нужна? И как будет с оплатой?

‒ Программу я хотел бы обсудить с вами после ужина, если можете задержаться ненадолго, а с оплатой все просто ‒ еще один оклад.

‒ Тогда я согласен, сходим на полигон.

‒ Да, мастер, думаю, на месте будет проще всего разобраться. Хорошо бы, если преподаватели тоже к нам присоединялись, а то совсем расклеятся, да вот только боюсь, потеряют авторитет перед студентами, ‒ себя-то я в любом случае буду испытывать, может тогда утренние мужские сюрпризы уменьшаться. От чрезмерной нагрузки. А будущий учитель физкультуры соглашаясь, покачал головой.

Солнце медленно клонилось к горизонту, мы с мастером стояли посреди настоящего футбольного поля. Только не было ворот. Зато трибуны присутствовали, а еще магические щиты. Это когда ребята тут боевые заклинания отрабатывали. Вот только этим занимались старшие курсы и с другим преподавателем. Мастер Коул не был магом.

‒ Сколько кругов бегают те, что выбрали ваш факультатив?

‒ Пять, начинающие три.  Ну а потом отработка приемов.

‒ А как же сначала выработать выносливость, нарастить немного мышечной массы и растяжку сделать?

‒ Первое вырабатывается со временем, как и второе, а растяжка у нас в конце занятия, немного, ‒ скривился преподаватель, понятно, больше необходимого минимума не тянутся, а зря, чем выше гибкость, тем лучше.

‒ Тогда план такой. Завтра пробное занятие веду я, а вы смотрите и выполняете, потом обсудим, что добавить, что убрать, чему уделить больше внимания. Это занятие вводиться лишь для того, что бы студенты получали эмоциональную разрядку и повышалась их работоспособность. Сначала большинство будет ныть, потом втянутся и полюбят.

‒ Согласен, магистр, возможно, давно пора было погонять этих слюнтяев. Я слышал, что подобные дисциплины есть во многих школах, академиях и университетах.

‒ А почему мне никогда не говорили? ‒ я с интересом уставилась на мужчину.

‒ Да вам это заведение в таком упадке досталось, с таким клубком змей, что не до того было, ‒ простодушно улыбнулся он, но я не поверила. По глазам ясно увидела, что он боялся мне сказать, вернее настоящему Герону, видимо, владелец моего тела тот еще фрукт. ‒ Да и не разговаривали мы с вами так никогда.

‒ Придется это исправлять, ‒ я задумалась о том, каким же был настоящий магистр, что даже этот воин его боялся, и не заметила, как мы пришли к общежитию.

‒ Доброй ночи, мастер Коул.

‒ Доброй ночи, магистр. Я тут еще своих встречу, у нас вечернее дополнительное, согласованное, по вольной борьбе.

‒ Конечно-конечно, когда-нибудь я доберусь до ваших занятий и с удовольствием поучусь у вас сам, ‒ я ушла, но уходя, услышала сначала бормотание, а потом окрик.

‒ Ишь ты. Я сам бы у вас поучился. Адептки! Марш по комнатам, ходят тут разнюхивают. Устроит вам ректор с утра марш-бросок и не будет сил по вечерам шарахаться!

Глава 4

После возвращения я вновь медитировала, но уже на кровати и в неглиже. Поэтому утро было достаточно добрым. На удобной поверхности тело само приняло комфортную позу во сне и даже натянуло на себя одеяло. А впечатлений за день хватило на полноценный сон, не сдобренный переживаниями о родных и кошмарами. Только из-за желания прийти первой на «стадион», так торопилась, даже позавтракать чуть не забыла.

На улице было прохладно, вставшее осеннее солнышко еще не успело согреть воздух, ветер трепал волосы, ногам было непривычно в спортивного вида ботинках. Но я подумала, что солдаты как-то в сапогах бегают, так что ботинки еще ничего. Кроссовки что ли им «придумать»? И спортивный костюм, а не то подобие, что я нашла у магистра. У мужчин можно было форму и посвободнее сделать, а то студентки меня слюнями зальют.

Как я не спешила, Коул уже ждал, как и небольшая группа студентов, видимо его боевики. Я поприветствовала мастера рукопожатием, а парней кивком. Через минут пять начали подтягиваться остальные адепты. Ох, как их много, понятно теперь, почему поле такое большое. Наконец, физкультурник подал знак, что уже восемь и все кто придет позже считаются опоздавшими.

‒ Адепты, сегодняшнюю физкультуру проведу я, ‒ среди женской половины послышалось возбуждение, от которого у меня мурашки по спине пробежали. ‒ Не судите строго, надеюсь, ректор из меня лучше, чем преподаватель и спортсмен, ‒ легкие смешки пробежались по толпе, кто-то подбадривающее выкрикнул что-то вроде «ректор-крут», это не могло не добавить мне уверенности. ‒ Два круга вокруг поля для девушек, три для парней. Побежали.

Самое сложное, это отслеживать количество кругов у каждого студента, но мастер Коул был продуманным, поэтому у него в старте-финише был зарыт какой-то артефакт, что выполнял функцию слежения за адептами. И мы бежали. Хорошее мне тело досталось, выносливое, сильное, хотя и засидевшееся немного за ректорским столом, выдыхаться начало только когда третий круг почти добежала. А вот студенты, не считая «боевиков» в основном выдохлись после первого.  Ничего, привыкнут, и увеличу нагрузку.

‒ На зарядку на расстояние вытянутых рук станови-и-ись! ‒ бодро прокричала я и начала разминку.

Ну не знаю, что они все так стонут, интенсив им дала всего-то на двадцать минут, и еще двадцать растягивались. Они в нашу школу не ходили на физру, там бы взвыли. Какие-то слабые мне студенты достались. А вот мастер Коул шел счастливый настолько, что даже не скрывал своей улыбки и, почти по-садистски скалясь, потирал руки.

‒ Магистр, это замечательно. Просто превосходно. Хотя я добавил бы силовой нагрузки и уменьшил растяжку.

‒ Мастер, а что мешает чередовать? Или парням дать больше первого, а девчонкам второго? Ведь у вас есть шесть дней в неделю, есть, когда разгуляться. Только в воскресенье дадим им отоспаться, ‒ расхохоталась я, убежав в свои апартаменты принимать душ, оставив физрука в недоумении.

В ванной, пустив воду, я расслабилась и прислушалась к себе, потом погладила струю и мысленно попросила ее снять напряжение в мышцах, мысленно представляя, как вода смывает с меня усталость. Капли забарабанили по телу, массируя кожу, стекая вниз и по-настоящему избавляя от приятных, но болезненных ощущений первой тренировки. Осталось только поблагодарить стихии и вытереться. Надо полноценно поесть и отправляться на встречу с портным. И сказать миссис Таркл, что в новом преподавателе нет нужды.

Хорошо, что я немного задержалась, подкрепляясь, и в коридорах была тишина, все студенты разбежались на занятия.

Секретарь встретила меня с выражением любопытства на лице.

‒ Доброе утро, Маргарет.

‒Доброе утро, магистр. Я так понимаю, человека на утренние занятия искать не нужно?

‒ Да, подготовите документы для вступления на эту должность на имя мастера Коула? ‒ она кивнула. ‒ Когда ждать портного?

‒ Через час. Принести вам коричий напиток?

‒ Да, благодарю, ‒ какая же она все-таки замечательная женщина, с первого раза запомнила, что мне нужно с утра.

Я засела с местным какао в кабинете и целый час билась над мыслью: «кому и зачем нужно было красть душу магистра, и что этот человек, если он человек, предпримет, когда узнает, что магистр и без своей души здравствует?». Это очень волновало, поскольку напрямую относилось ко мне. Так как неизвестно, что будет, если и мою душу «сопрут», а то и вообще разозлятся неизвестные злодеи и решат это тело добить. Вместе со мной. И Бран не давал знать, какие результаты дало изучение слепка кабинета. Кто дал мне по голове и чем?

Мои размышлизмы ни к чему не привели, и их прервал стук в дверь. Заглянула миссис Таркл.

‒ Магистр, пришел мастер Швец.

‒ Пускай, и принеси нам чего-нибудь перекусить, пожалуйста, ‒ бесполезное напрягание извилин вызвало аппетит.

В кабинет вошел, или правильнее, вкатился, мужчина, в оранжевом костюме и с лихой челкой на бок.

‒ Господин Магистр, я так рад, так рад, что вы все же решились на изменение старых образцов, ‒ колобок всем своим видом излучал счастье и деятельность.

‒ А я-то как рад, мастер. Вы видели мои эскизы?

‒ Да и некоторые места нужно обсудить, например какие будут застежки и из какой ткани будет все шиться?

‒ Так, начнем с ежедневной формы. Для парней это прямые брюки, жилетка, пиджак, по два на каждый сезон, в холода берите ткань потеплее, цвет черный, темно-коричневый, на теплую погоду можно бежевый и серый. Для девушек те же цвета, но в одном комплекте прямая юбка, на ладонь ниже колена, с разрезом сзади на две ладони, а в другом брюки, расклешенные от бедра.

‒ Брюки? Магистр! Как так? Это же неприлично!

‒ Неприлично облизывать тарелку. А в этих длинных юбках магички не на всех предметах справляются. Все. Без разговоров, ‒ отрезала я, тоже мне поборник нравов. ‒  Так, еще нужен комплект спортивной формы, два, так же на холодную и теплую погоду. В первом случае штаны с кулисками и ветровка, с подкладкой, во втором из легкой ткани без подкладки. Делайте все среднего размера, заклинание подгонки одежды они на первом курсе проходят, а многие еще дома узнают и уже умные приезжают. Вопросы?

Портной, явно присмиревший от моего окрика, задумался.

‒ А как факультеты друг друга отличать будут?

‒ По рубашке, просто сами себе приобретут, того оттенка и фасона, что будет к лицу. А второстепенные стихии можно отметить эполетами.

‒ А что с обувью?

‒ А что с ней?

‒ Ну какие-то нововведения будут? А то я тут сапожника с собой прихватил, ‒ с хитринкой протянул он.

‒ Жук! ‒ беззлобно ругнулась я. ‒ Будут. Зови.

Уже через минуту мы сидели втроем, скакали вокруг моего стола, периодически размахивая бумажками и хватаясь за голову. Тут пока еще не было молний и клепок, только крючки и пуговицы, зато резинки были, все же не темное средневековье и тесемкой не подвязывают портки и то ладно. Но мне пришлось объяснять к дикому восторгу «колобка» новые технические возможности застегивания одежды, а сапожнику вырисовывать кеды типа конверс и полноценных кроссовок, как найк и адидас. Это была моя маленькая месть бестолковому ректору, который позволил стырить свою душу и Дике, которая плохо смотрела за своим миром. Хотя я и понимала, что это глупо, но тоска по Кирюхе и Мишке съедала меня изнутри. А понимание, что это может навсегда, доводило до истерики. А адаптация хоть каких-то вещей с земли напоминала о родных, хоть и болезненно, но сладостно. Это как слушать грустные песни, когда тебе разбили сердце. Поэтому портной с сапожником вышли из моего кабинета спустя полтора часа сильно озадаченные. И только я собралась дойти до столовой, бутербродами же сыт не будешь, как обнаружила в приемной напротив миссис Таркл пару адепток.

‒ Что случилось? ‒ девушки всхлипнули, посмотрели друг на друга, но промолчали. ‒ Игнорировать меня вздумали?! ‒ голос ректора взревел в моем исполнении, как рык раненного зверя, я же голодная. Очень-очень.

‒ А им стыдно, магистр Истридж, признаваться в своих проступках, ‒ сурово сказала секретарша, но я увидела, как черти в глазах этой дамы в возрасте падают от смеха. Подозрительно.

‒ Так, ‒ мой взгляд был выразительным, но Маргарет оказалась стрелянным воробьем и лишь кивнула в сторону девчонок.

‒ Сами бедокурили, сами пусть и отчитываются, ‒ не сдержавшись, все же хихикнула она.

‒ Так! ‒ почувствовав себя заезженной пластинкой, я вперила взгляд в причину задержки обеда. ‒ Что натворили? Сами расскажете или у вас в голове покопаться?

‒ Так запрещено же! ‒ воскликнула та, что миниатюрней.

‒ Кем? ‒ наклонила я голову вправо, изучая девицу.

‒ Вами…

‒ Из чего делаем вывод… ‒ дала ей подсказку, но меня опередила вторая адептка.

‒ Что вас это не касается, особенно когда касается наказания, ‒ хмуро сказала она.

‒ Умница какая. Ведь могут, когда хотят, извилинами пошевелить, ‒ счастливо выдала я, подмигнув секретарше, и снова повернулась к студенткам. ‒ У вас есть минута, чтобы решить, каким образом я узнаю о содеянном, ‒ балаган, честное слово!

Миссис Таркл продолжала беззвучно ухмыляться, впрочем, хоть и ехидно, но беззлобно, а студентки усиленно думали. Минута уже почти истекла, когда крупненькая решилась и вперед товарки пробормотала:

‒ Вы мне нравитесь, господин ректор, ‒ я от неожиданности села на диванчик и беспомощно посмотрела на секретаршу, та развела руками, мол, ты сам добивался признания, теперь кушай. ‒ А Лизбет начала смеяться над моими чувствами, я же из простых горожан, а она аристократка, а вы вообще могли бы Государем быть. Стала говорить, что таких магичек только в дальние деревни на скот охранку ставить посылают, куда уж мне до господина ректора. Я разозлилась, а мы рядом с оранжереей были. А мои стихии земля и лекарство, но вот и пара лиан выросли… немного….

‒ Ага! Немного! Да одна меня схватила и об потолок стукнула, а вторая профессора Рози не подпускала!

‒ То есть вы разнесли оранжерею? ‒ я уцепилась за соломинку и она выросла в мостик. ‒ Лизбет, какие у вас стихии?

‒ Воздух и вода, магистр.

‒ И вы не справились с травой? ‒ я честно удивилась.

‒ Да вы бы видели эту траву!

‒ Мне это еще предстоит. Но в любом случае обеим по реферату о боевых возможностях своих стихий. Это раз. Устранить погром в оранжерее. Это два. Месяц по два часа после занятий отработка у профессора Рози. Это три.

У накосячивших представительниц слабого пола в их родных телах отвисли челюсти. Неужели слишком слабое наказание? Ведь настоящий ректор зануда, мог и суровее наказывать. Карцер там, или хлеб и вода неделю. Я взглянула на горожанку и вздохнула, если сейчас не поговорить с ней, то сердце девчонки будет мучиться.

‒ А еще, Лизбет, в качестве дополнительного наказания неделю помогаете на раздаче ужина. Как раз после оранжереи.

‒ За что? ‒ воскликнула девушка.

‒ За то, что посмеялись над чувствами одногруппницы. За оскорбления и принижение ее достоинств. Почувствуйте себя не аристократкой. Полезный опыт. Пригодится, если попадете на практику в дальнюю деревню пасти коров, девчонка взвизгнула и выбежала вон. ‒ А за ее поведение, Маргарет, напомните мне завтра лишний круг на физкультуре для нее прописать, а то бодро бегает, силы остались. Так, а с тобой, что делать? ‒ спросила я у оставшейся адептки. Милс, вроде, но Герон не всех помнил по именам, поэтому мне можно даже было не напрягать голову. ‒ Пойми, твоя симпатия мне приятна и льстит, но я не рассматриваю в спутницы жизни студенток, зачем вам я, слишком старый, слишком занятой, не романтичный? Лучше посмотри внимательней на старшие курсы, возможно, там найдется твоя любовь. Но главное, не распространяйся о своих чувствах, чтобы не попадать в неловкое положение. Таких, как Лизбет по жизни встретится ой как много. Договорились?

‒ Да, магистр, ‒ девушка улыбнулась, тихонько взяла меня за руку, пробормотала «спасибо», и убежала.

‒ Вы меня поражаете, магистр Истридж, ‒ произнесла миссис Таркл, смотря на меня с восхищением. ‒ Подумать о чувствах адептки, и все вывернуть так, будто это вы ей не нужны. Мне казалось, что вы не настолько тонко чувствующий человек.

‒ Люди многогранны, Маргарет. Но сейчас так есть хочу, что у меня не грани, а пропасть, ‒ улыбаясь, я отправилась, наконец, кушать.

Обед подходил к концу, студенты разбредались поближе к аудиториям, где должны проходить следующие пары, и я быстро поев, отправилась к оранжерее. Огромное отдельно стоящее здание встретило меня редкими причитаниями и всхлипами профессора Рози. Эта женщина средних лет не была из тех, к чьим ногам падают тысячи мужчины, и обещают весь мир за улыбку, не слишком привлекательна, но и не совсем серая масса, что-то в ней было, но вызывала она во мне лишь подобие материнских чувств, как ни странно. Ее хотелось утешить, обогреть. Пришлось собрать себя в кучу, чтобы не всплакнуть вместе с ней над побитым кустом роз необыкновенного ультрамаринового цвета, так искренне она горевала.

‒ Профессор Рози, сочувствую вам.

‒ Ах, магистр. Как же они могли? Это же так жестоко. Бедные цветы. Бедная флориана. Разбили окна, а ведь ночью прохладно. Что же делать? ‒ она в очередной раз всхлипнула и утерла платочком глаза.

‒ Девочкам назначена отработка у вас, два часа в день после занятий. У Лизбет воздушная магия, пусть поставит заслон на те места, где нет стекол. А вы сходите к миссис Таркл и напишите заявку на остекление на завтра. Хорошо? ‒ ответом мне был очередной всхлип и кивок. ‒ У Милс, как вы знаете, земляно-целительская магия, так что подлечит она розу. Не стоит больше плакать.

‒ Ох, магистр, спасибо вам большое, я сама могу, только у меня целительного дара нет, поэтому так быстро не могу поправить это безобразие, ‒ женщина практически прильнула ко мне, я смутилась, и чуть было не отпрянула в ужасе, потом напомнила себе, что я мужик, взрослый, суровый мужик. Сгусток мужественности и брутальности. Пришлось приобнять ее в успокаивающем жесте и быстренько ретироваться в кабинет.

‒ С ума сойти можно со всеми этими женщинами, ‒ устало я опустилась на кресло.

‒ Да ладно? ‒ спросил входящий Мортен.

‒ Ты себе не представляешь, как я рад тебя видеть! Что-нибудь прояснилось?

‒ Ну как тебе сказать. Не особо. Мы точно знаем, что ты был не один, и дверцу шкафа открыли специально, что бы ты обратил внимание на бутыль. Только зачем? Ведь ты редко пьешь в кабинете? Да и откуда злоумышленникам было знать, что ты будешь в этот момент настолько не в себе, чтобы выпить первое попавшееся под руку пойло?

‒ Да, не вижу смысла, это надо делать либо в хорошей компании, либо в апартаментах, нехорошо подавать плохой пример студентам, а мало ли кто может увидеть меня. И кстати, «пойла» не держу, только хорошие выдержанные напитки, ‒ скривилась я.

‒ Прошу прощения, магистр, ‒ по-шутовски Бран вскинул руки. ‒ В том-то все и дело, зачем тогда подсыпать Креп-траву? Не проще дать тебе по голове, как только ты отвернешься, раз заклятие невидимости настолько сильное, что ты не ощутил чужого присутствия и его можно было определить лишь по косвенным признакам? Или она дает какой-то неизвестный нам дополнительный эффект?

‒ Ничего не понимаю, кому нужен простой ректор обычной академии? ‒ удивилась я, а «мой друг» выпал в осадок от такого заявления.

‒ Обычный? Ты чего себе отбил? Это академия в столице! А ты брат государев, пока у него нет наследников второй претендент на трон.

‒ И чего я тогда здесь забыл, ‒ рука автоматом почесала переносицу.

‒ Чего-чего, спрятался ты тут. От брата, дворцовых обязанностей, интриг и надоедливых аристократок.

‒ Дурак я, ‒ тяжко вздохнула над нерадостной участью магистра.

‒ Почему?

‒ Надо было дальше прятаться, ‒ расхохоталась я, и Бран рассмеялся следом.

‒ Да уж. В общем, я к тебе на минутку на самом деле, просто предупредить, будь осторожней. И девиц пока держи от себя подальше, государя с его наказом могу, конечно, понять, но ты не торопись. Есть зацепки по поводу заговорщиков и мало ли, какие из благородных барышень окажутся в опальных семьях. А может они и виновны в твоем таком замечательном «помутнении» разума.

‒ Хорошо. Я постараюсь. Надо бы понять, что искали в моем кабинете, если целью был не я. Хотя, мне кажется, что весь этот бардак лишь инсценировка, а нужен я сам, но вот зачем именно?

‒ Думай, Гер, думай. И я тоже буду.

Глава 5

Несколько дней прошли относительно спокойно. Медитации помогали подчинить стихии. Поэтому по вечерам я в ванной играла с водяным драконом, и с ним я ладила намного лучше, чем с огненным, тот вероятно понимал, что перед ним не хозяин и норовил обжечь. Воздух же вел себя достаточно ласково, иногда только сильно трепал волосы. Зато фен отличный вышел, ирокез ставить самое то. Читать же незащищенные мысли оказалось несложно, сложнее было не читать особо громкие, как будто приглашающие на беседу. Но таких было мало, это были либо те, кто не владел магией вообще, и не имели амулетов, а на территории академии они почти не появлялись, либо те, кто не научился ставить блоки или они были слишком слабы для меня.

А зачем было лупить ректора по голове, я так и не решила, как и кому. Появились лишь предположения, что хотели что-то выкрасть из кабинета, но что и получилось ли или я помешала? А может этого что-то в кабинете вообще не было? Ну или им нужно было именно мое тело? В смысле его. Может, нашли способ подселить душу кого-то другого, как сделала это Дике? А что, удобно, сместить моего брата и посадить меня, то есть Герона, с душой того, кто нужен. А может и вовсе без нее, как куклу? То есть искать среди потомков Дроу? Но связаться с Браном я не могла, потому что тело уперто не давало мне знаний об этом, а к брату я опасалась соваться. Вдруг он меня раскусит. Почему брат по вероятности распознавания страшнее Мортена, разобраться не могла. Может потому что он уже знаком, и общаться все равно придется?

А еще утром я просыпалась со слезами на глазах и именами любимых мужчин на губах. Ну и «утренним» сюрпризом. Спасалась холодным душем и физкультурой. На какое времени хватит этих мер, не знаю.

Этим утром я в очередной раз наслаждалась коричьим напитком, как вдруг одновременно зазвенела шкатулка на углу стола и в кабинет вошла миссис Таркл. Она выразительно на меня посмотрела и покосилась на резной ларец.

‒ Магистр, вам почта личная пришла. Вы сейчас прочитаете или примите портного и сапожника?

‒ Зови, письма потом, ‒ так вот как тут связь работает. Ладно, потом разберусь.

В кабинет вкатился колобок с товарищем, и представили образцы формы и обуви. Какие они все же исполнительные. И знают свое дело. Экземпляры были высшего качества, стежок к стежку, придраться не к чему. А главное через неделю будет готова одежда на теплое время, то есть на ближайший месяц, а к его концу как раз все остальное. Я поблагодарила мужчин, и, оставшись в одиночестве, потянулась к шкатулке.

Обычный листок бумаги, сложенный вдвое, но я точно знала, что письмо от Брана. А вчитавшись, задумалась.

«Гер, сегодня встречаемся с братом, дело серьезное, но никому не слова».

Очень странная записка. Вторая вообще меня поставила в тупик.

«Брат, жду как обычно. Не смей пропустить встречу».

Они сговорились что ли? Попахивает заговором. И «как обычно» это где и во сколько? Прислонившись к спинке кресла, закрыла глаза и попыталась представить, как проходили эти встречи «обычно». Минуты две в голове была пустота, никаких идей. Но потом, в голове всплыло название харчевни, со столами за перегородками, где-то в городе и время около девяти. Теперь, надо вспомнить, как туда попасть.

День клонился к вечеру, я упрямо читала школьный учебник, и втихаря упражнялась в бытовых заклинаниях, а то вдруг память подведет. И тут до меня дошло, я уже шестой день здесь, а выходных еще не было. Удивительно. Часы пробили шесть, надо бы двинуться в сторону столовой, ужин вот-вот начнется. Можно поесть раньше студентов, спокойно принять душ, одеться и отправиться на поиски «Старого мага».

‒ Маргарет, обратилась я к секретарше, выйдя из кабинета. ‒ А какой сейчас день? ‒ вопрос задавался в надежде, что ответ вызовет ассоциативный ряд у памяти тела, и надежда оправдалась.

‒ Седьмой день второй декады вресеня. Заработались, магистр.

‒ Есть немного, спасибо, ‒ довольная я отправилась кушать.

Вот как тут год делится, двенадцать месяцев, четыре холодных: Студны ‒ ноябрь, Хладень ‒ декабрь, Люты ‒ январь, Сечень ‒ февраль, и шесть теплых: Капель ‒ март, Цветень ‒ апрель, Ластен ‒ май, Травень ‒ июнь, Липень ‒ июль, Сервен ‒ август, Вресень – сентябрь, Пряды ‒ октябрь. В каждом месяце три декады, то есть тридцать дней, семь рабочих, три выходных. Год начинается с «Переломной ночи», которая приходится на ночь первого дня первой декады Люты, она самая длинная, после нее световой день увеличивается. И собственно первые две декады местного января ‒ каникулы. «Летние» же каникулы тут длятся с третьей декады Травеня до третьей декады Сервена. Вполне нормальный график, рассуждала я по пути в столовую и лишь в последний момент успела заметить, как мне в руки с лестницы навернулась девушка потрясающей красоты. К ней неимоверно тянуло. В животе заплясали бабочки, а по спине и рукам побежали мурашки, последние автоматически прижали ношу к груди, нос втянул божественный аромат волос.

‒ Ах, магистр, какой вы сильный, ‒ прошептал нежный голос, а маленькая ладошка потянулась к моему лицу.

И тут до меня дошло, что произошло. Я чуть ли не с визгом сбросила девчонку с рук, и, принюхавшись, вновь ощутила прилив желания обладать данной особой.

‒ Адептка! Объяснитесь! ‒ свои хваталки, опасаясь за реакцию организма, уткнула в бока и теперь грозным коршуном нависала над мамзелью, что решила меня «приворожить» да таким грубым способом.

Ответом мне было слабое блеяние, что это случайность, она не хотела и так больше не повториться.

‒ Конечно не повториться, ‒ завопила я. ‒ Отправляйтесь в общежитие, собирайте вещи. Чтобы к понедельнику, духа вашего тут не было.

‒ К чему, магистр? ‒ удивилась студентка и услышала мое утробное рычание.

‒ Сейчас идете, пишете заявление на перевод, куда хотите, потом собираете вещи и валите на все четыре стороны, благодаря стихии, что не сдал вас магическому надзору! И в первый день будущей декады, что бы уже были подальше отсюда.

Девчонка кивнула и опрометью кинулась по коридору, а я дошла до столовой с головной болью и мыслью, что если бы на моем месте был настоящий магистр, то у нее бы все вышло.

Глава 6

Город встретил меня светом фонарей, смехом гуляющих людей, все же выходные в хорошую погоду в любом мире выходные. Народ, не занятый в сфере услуг или имеющий достаточное положение, чтобы нанять сотрудников, отдыхал. Я петляла по улицам и проулкам, отдавшись памяти тела и условным рефлексам, пытаясь насладиться прогулкой. Город был большой и от академии до главной площади меня довез экипаж. Дороги в самом городе оказались отличными, местами выложенные брусчаткой, местами плиткой, вне города же был насыпан мелкий гравий, по краям же было подобие водостока и укреплений. Что в принципе радовало, значит, здесь нет такой проблемы, как размытая до грязевой жижи дорога. Так же на городских улицах присутствовал тротуар и пешеходы не шарахались в ужасе от повозок и всадников. К слову, движение было активное и представляло собой всадников на самых обычных лошадях, экипажей, запряженных теми же парнокопытными и самоходными повозками. Последних было немного, пара подобных стояла и в академии, но я понятия не имела, как этим чудом управлять. Но поняла, что двигаются они с помощью магии, а уж заправляются они ей или управляются, не знаю. Потом изучу. Люди, прилично одетые, никаких оборванцев, нищих и бродячих собак, то ли их тут совсем нет, то ли это просто район такой, а где-нибудь на окраине есть свое «социальное дно». Скорее всего. Человек он в любом мире человек и негодяи есть везде.

И вот, через десяток улиц, пару площадей с фонтанами и порядочно устав, я оказалась перед неказистым зданием с вывеской «Старый маг». На входе стоял внушительных размеров амбал. Даже как-то тревожно стало, что же за заведение, если такая внушительная охрана у дверей. И немного дрейфя, прошла мимо него внутрь, парень не шелохнулся. Подумав, что значит все в порядке, оглядела зал. Барная стойка в центре, каждый стол в своей нише, за небольшой сеточкой, разглядеть кто внутри невозможно. За баром протирает бокалы франтоватый мужичок в белоснежном фартуке, и вообще место не похоже на замухрыжную харчевню. Чисто, приятно пахнет, достаточно тихо, только фоном играет лиричная музыка, но откуда она исходит определить невозможно.

‒ Магистр, ‒ бармен оживился. ‒ Вас ожидают, ‒ и поманил меня за собой.

Мы поднялись по лестнице, спрятанной в углу зала, на второй этаж, там завернули в какой-то коридор с множеством дверей. Одну из них передо мной услужливо распахнули, предварительно постучавшись.

‒ Спасибо, Саймон, принесешь нам Берийского и мяса копченого?

‒ Конечно, господа. Через пару минут будет исполнено, ‒ произнес бармен и испарился.

Навстречу мне поднялся такой же высокий, темноволосый и темноглазый мужчина, какого я часто вижу в зеркале, только этот был шире в плечах и с более мягкими чертами лица.

‒ Брат, я рад тебя видеть!

Я, конечно, знала, что встречусь тут с государем, но все равно не была готова. Почему-то мне не казалось это хорошей идеей. Раскроют меня, как пить дать, раскроют. А я, блин, и не особо шифровалась. Пришлось широко раскрыть руки и обнять «родственника».

‒ А уж я-то как рад, ‒ само собой соскользнуло с языка.

‒ Да ладно, не сердись на меня, сам понимаешь, наша личная жизнь ‒ дело государственной важности.

‒ Как скажешь, государь, ‒ я понуро села на диван и пожала руку Брану, здороваясь. Тот на секунду задумался.

‒ Гер, что-нибудь происходило эти дни?

‒ Ага, ко мне в руки сегодня свалилась адептка, надушенная приворотным зельем, одним флаконом не обошлось точно, отправил дурынду на все четыре стороны. А до этого две подрались, теперь в оранжерее отрабатывают. Взбунтовались леди, короче.

‒ Не ожидал такой реакции, хотя, наверное, зря, ‒ сказал брат. ‒  А я тебе, Бран, говорил, что ловля на живца плохая идея.

Тут Саймон принес вино и закуску, мы ненадолго отвлеклись от разговора.

‒ На какого живца? На меня что ли? ‒ я опешила.

‒ Асмонд, он же из меня сейчас котлету сделает, ‒ подскочил мужчина, в дружбе с которым я уже была не уверена, потому что мои глаза залились яростью.

Из-за этого засранца, из-за его идеи, я просто уверена, что это так, магистра тюкнули по голове и сперли душу. Из-за него я оказалась здесь!

 ‒ Гад ты, Бран! Как ты мог так поступить со мной? С твоим лучшим другом? Ты же у меня полакадемии списывал! Гад! Мог бы предупредить!

‒ Предупреждаю, ты ‒ наживка! ‒ гаркнул он, уворачиваясь от летящего в него водяного шарика. ‒ Успокойся, если это требуется для государственной безопасности, то ты ей будешь! Понял? Возьми себя в руки! ‒ Уже серьезно сказал он. А я, уткнув лицо в руки, плакала. Из-за этого, не могу подобрать слово, мой ребенок остался без мамы. ‒ Гер, ты чего? Плачешь? Ночь темна, Асмонд, я первый раз вижу, что он плачет.

Государь встал и отошел подальше, Бран повторил его действия точь-в-точь.

‒ Кто ты? ‒ теневик был осторожен, я подняла на него глаза.

‒ Полина, ‒ чуть подумав, добавила. ‒ Посланница Астры, ‒ будем думать, что так. Недолго я скрывалась.

Может это был и глупый шаг с моей стороны, но претворяться мужчиной с тяжелым характером, когда тебе чуть за тридцать и ты девушка, невыносимо. И невыносимо невозможно, когда ты о нем почти ничего не знаешь и спросить не у кого. А воспоминания обрывочны и не всегда предметны. Я искренне понадеялась на здравомыслие этих мужчин. Все же быть начальником Службы Теней Государевых стоит немалых усилий, в том числе и умственных, а уж управлять страной и подавно. Только теневик вдруг испарился, а через секунду я почувствовала лезвие кинжала у своей шеи, а ровное дыхание пощекотало ухо, и вроде странно, но этот интимный жест вызвал странные чувства, что превратили страх в некое подобие возбуждения.

‒ Что ты за тварь, ‒ грубо раздалось сзади. Эротизм как корова языком слизала.

‒ Сам ты тварь! ‒ обиделась я, и сталь поцарапала кожу.

‒ Тише, Бран, тело-то все-таки моего брата.

‒ А вдруг «оно» опасно? ‒ со злостью произнес Мортен.

‒ Кто ты? Или что ты? Поклянись магически, что не несешь опасности мне, ему и нашему государству,‒ произнес государь.

Я произнесла видоизмененную «клятву костра», которую приносили путники, встречая друг друга на дороге и останавливаясь на совместные ночевки. В экстремальной ситуации «память тела» не подводила, что радует. Теневик плавно опустил оружие, а после возник уже на диване, рядом с братом магистра.

‒ Меня зовут Полина, я из России, это такая страна на планете земля в солнечной системе. Мне тридцать три года, замужем. А еще у меня замечательный двухлетний сын. И я очень хочу к нему. Когда вашего Герона ударили по голове, кто-то украл его душу, но так как он важен для чего-то в вашем мире, Астра, она же Астрея или Дике, так в моем мире ее пару тысячелетий назад называли, забрала мою, на замену. Пока ваш брат не найдется. Вот только эта нахалка не сказала мне, что я буду в мужском теле, да и наставлений никаких не дала, кроме как постараться выжить. Ну и обещала вернуть меня потом обратно. Только я начинаю сомневаться, что это произойдет, поэтому разозлилась на тебя, Бран. Ведь это была твоя идея, поторопить Герона с поиском второй половины, а получается, заодно ты поторопил ваших заговорщиков. То есть ты виноват, что я здесь, а не с сыном и мужем!

Мужчины сидели ошарашено-задумчивые, не говоря ни слова, я же медленно потянулась под их взглядами за бокалом и отпила немного.

‒ То есть ты женщина? ‒ проснулся Бран.

‒ Почти девочка, ‒ прошептал государь, и он был прав, по их меркам взрослой я не была, ведь чем больше дар, тем дольше живет маг, а люди, не имеющие способностей, легко доживали до ста пятидесяти, скажем это их средняя продолжительность жизни. ‒ Но это же не справедливо!

‒ Вот-вот, такая у вас богиня равновесия, а у нас справедливости.

‒ Нам нужно найти душу Герона! ‒ подскочил на месте теневик.

‒ Спасибо, капитан Очевидность, ‒ буркнула себе под нос и взяла бутерброд, глаза «викинга» загорелись яростью. ‒ А я думала, у тебя есть чувство юмора, ‒ государь хихикнул, смотря на наши «гляделки».

‒ А я думал, у тебя есть чувство самосохранения, ‒ прилетело мне в ответ, и Асмонд откровенно засмеялся.

‒ Тело-то не мое, ‒ парировала и, наконец, начала есть.

‒ Но душа твоя, ты чувствуешь все, ‒ раздался шепот над ухом, а Брана не оказалось на диване.

Я взвизгнула и отпрыгнула в сторону, не рассчитав габаритов, снесла поднос и бросилась скорее поднимать бокалы, вино и закуску.

‒ Сейчас придет Саймон, ‒ попытался остановить меня государь, но привычка великая штука.

‒ Каждая пылинка, с пола витаминка, ‒ эту присказку говорил сын, когда у него что-то падало на пол, спасибо бабушке, научила. У него это конечно забавно звучало: «Кадая пыинка с пола итанка», и от смеха не всегда я успевала отобрать упавшее, каждый раз поминая добрым словом свекровь.

‒ Что это значит? ‒ заинтересовался Асмонд.

‒ Что упавшее безвредно, но это чушь полная, смотря куда упало, ‒ задумалась я. ‒ У нас вообще таких много: «Что упало у студента, то упало на газетку», «Больше грязи, толще морда», «Чем шире морда, тем плотнее ряды и армия непобедима».

‒ Интересный у тебя мир, ‒ протянул брат моего тела, намекая, что хотел бы услышать больше.

‒ И ты обязательно расскажешь о нем, но сейчас меня больше интересует, где Герон? ‒ как резко Бран из рубахи-парня и лучшего друга превратился в сплошной негатив, вот теперь точно викинг, суровый варвар готовый снести голову любому. В данном случае мне.

‒ Ты не поверишь, ‒ начала я, а мой заклятый теперь «друг» подался вперед, ‒ Я бы тоже очень хотела знать, и если бы была в курсе, то уже не то чтобы сказала, а сама сбегала вытащила оттуда, где он есть, засунула в это тело и вернулась домой!

‒ А вот и расскажешь! Вот сейчас поедем в управление, и сразу расскажешь, ‒ он только двинулся ко мне, как его снова  остановил Асмонд.

‒ И как ты объяснишь подчиненным наличие лучшего друга, по совместительству моего брата, у себя в казематах? Пойдут слухи. Возмущения. Народ скажет, что я женился и устраняю конкурента. Так и до переворота недалеко. Нет уж, сейчас пообщаемся и доставим в лучшем виде в академию. Мне доложили об изменениях, возможно, на какое-то время новатор на этой должности не помешает.

‒ Спасибо, Асмонд, ‒ улыбнулась я. У Брана одна бровь поползла наверх и тут же вернулась на место. ‒ Как мне к вам обращаться?

‒ На людях, либо как все ‒ Ваше Величество, Государь или мой царственный брат, а в нашей тесной компании, так же как и в нормальной семье, по имени. Непривычно слышать из этих губ официальное обращение в приватной обстановке, ‒ теневик укоризненно фыркнул.

‒ А ты, Бран, мог бы и по вежливей себя вести, все же посланница богини, без нее у нас на руках было бы полумертвое тело. Или мертвое, ‒ я ликовала оттого, что этого хама поставили на место.

‒ Это только если она та, за кого себя выдает, ‒ процедил в ответ Мортен и сверкнул глазами в мою сторону. Он открыл ларец, что-то черканул на бумажке и, бросив, накрыл крышкой.

‒ Хорошая у вас почта, только телефон не в пример удобнее, ‒ вырвалось у меня, а государь заинтересованно посмотрел, пришлось рассказывать о прелестях интернета, мессенджеров, мобильной связи и о Почте России, о скорости которой ходят легенды. ‒ У нас даже смеются, что именно ее сотрудники придумали изюм.

А когда я перешла на машины и самолеты, в дверь постучали, зашел Саймон и внес небольшую коробку, поставил ее перед Асмондом и, поклонившись, удалился. Бран же вытащил из нее неказистый камень и протянул мне.

‒ Возьми и расскажи снова, о том кто ты и как сюда попала. Но не думай соврать, будет больно.

Я вздохнула и вновь пересказала события недельной давности, крутя в руках булыжник.

‒ Камень как камень, ‒ этими словами закончила рассказ.

‒ Ну не скажи, ‒ улыбнулся Асмонд. ‒ Это камень правды, артефакт. Если соврать, держа его в руках, то испытаешь неимоверную боль, а ожоги будут заживать очень долго, при том, что ложь, примененная во вред оставляет неизлечимые раны, ‒ камень тут же оказался на столе, от меня подальше.

Недовольный Бран забрал его и сложил обратно, с таким насупленным видом, будто расстроен, что я сказала правду.

‒ Что ж, не смотря на правдивость твоего рассказа, не знаю, кто бы из предполагаемых заговорщиков смог бы одолеть Герона в его же кабинете, и тем более вытащить душу.

‒ Меня больше смущает, зачем, ‒ задумчиво произнесла я, и мужчины удивленно на меня посмотрели. Видимо от шока у них головы работали не в ту сторону. Нет у них тут телевизора и детективных сериалов, каменный век, ‒ Что? Если не можем пока узнать кто, нужно понять зачем. Ясно, что цель переворот, но любая большая цель состоит из многих маленьких. Этапов. И каждый для чего-то нужен. Нужен мозговой штурм.

‒ Что нужно?

‒ Это метод такой, поиска решений, когда все участники выдают как можно больше вариантов, любых, даже абсолютно абсурдных, а затем выбирают наиболее жизнеспособные.

‒ Интересный способ, давайте попробуем, ‒ согласился государь. Какой-то он у них демократичный, спокойный, совсем не властный, хотя, может, поэтому у него брат смурной и друг зануда. Ну ладно, не зануда, ведь сначала он был замечательным и очаровательным. Видимо эта сторона для очень близкого окружения, а теперь я познакомилась с «маской» для тех, кто не входит в этот круг.

‒ Его могли украсть, что бы шантажировать Асмонда, ‒ первый предложил Бран.

‒ Его могли не украсть, а душа смылась из тела, чтобы не жениться, ‒ засмеялся «мой царственный брат».

‒ Отличная версия, ‒ поддержала его я. ‒ Или его душу хотели поменять на душу одного из заговорщиков, чтобы осуществить переворот и усадить на трон вместо тебя.

‒ Ночь темна, Асмонд, а ведь может вполне им такая идея придти! ‒ Мортен изумленно глядел на меня. Думал, наверное, что девочки только о тряпках и чувствах болтать могут.

‒ А еще вполне возможно, что тот, на чью душу должен был состояться обмен, умирает, иначе мало, кто согласиться на жизнь в чужом теле, даже если это тело короновано.

‒ Похоже, этот мозговой штурм касается только твоего мозга, ‒ съязвил Мортен. ‒ Но я учту эти предположения и проверю, ‒ бедняга, сложно такому из себя крутому признать, что у кого-то котелок лучше варит. Хотя, он ведь умный, просто до сих пор в шоке, что в теле его друга какая-то «тварь». Тьфу, слово-то какое противное нашел.

‒ Спасибо, Бран, ‒ широко улыбнулась ему в ответ, он же скорчился, будто лимон съел.

‒ Вот и замечательно! ‒ потер руки государь. ‒ А теперь расскажи еще о твоем странном безмагичном мире.

И полночи я развлекала его историей земли, пока теневик не разнуделся, что государыня будет ругаться, да и у меня щеки болели от зевков.

Глава 7

Выходные прошли незаметно, сначала я отсыпалась после встречи с государем и Браном, которые сказали мне вести себя так, как веду сейчас. Мол, единичное изменение характера можно списать в дальнейшем на увеличение магических сил или на удар головой, все равно, если адептка Плинт видела меня с разбитым затылком, то об этом инциденте знает вся академия. А после выходных все, чьи дети в ней учатся. Скачки же с угрюмого на добродушное и обратно для мужчин не характерны, у них же пмс не бывает, так что мне задачу не усложнили. Сказали просто жить, как живу и шарахаться от каждого шороха, ведь никто не знает, что теперь предпримут злоумышленники.

Поэтому я практически не вылезала из собственных апартаментов и учебников. У меня уже получалось спокойно зажигать свечи, камин и даже маленькие шарики, с прицелом пока было слабо, все же не снежками кидаться, воздух с водой подчинялись охотнее, особенно последняя. Она ластилась ко мне как кошка, нежная, добрая, своя. Утирала мои слезы, пока ветерок трепал волосы, успокаивая, когда я выла от тоски по родным. Да и вообще я воспринимала ее не как часть себя или домашнее животное, а как ангела-хранителя. Подумаешь, немного текучего и летучего, зато такого понимающего.

Но в первый день третий декады я восстала, как феникс, и шагала по коридору академии, осматривая свои владения. Нужно было понять, требуется ли где-то ремонт, обновить охранные или поглощающие заклинания, а то от студентов спасу нет. Кстати, может впаять провинившимся, все это как исправительные работы? Чтобы не тратить свое время и деньги академии.

‒ Магистр! Магистр! ‒ позади раздался визгливый голос адептки, с которой все началось в этом мире.

Я осмотрелась и поняла, что если не провалюсь сквозь землю или испарюсь, то деться мне не куда. Как жаль, что нет у меня магии теневиков, так бы отступила в тень и вышла уже в кабинете. Вздохнув, обернулась.

‒ Доброго дня, адептка Плинт. Слушаю вас внимательно.

‒ Господин ректор. М-м-м. А когда у нас будет новая форма?

‒ Думаю, завтра-послезавтра. Вам не терпится?

‒ Интересно, какая она будет, ‒ засмущалась девушка. ‒ Мне очень понравилась физкультура, которую вы вели. Может, проведете как-нибудь занятие?

‒ Кстати о занятиях, помнится у вашей группы сейчас зельеварение? Что же вы прогуливаете?

‒ А…

‒ Нехорошо, пойдемте, я провожу вас и заодно посмотрю, кто еще последовал вашему примеру, ‒ девушка напряглась, но пошла за мной.

Шли мы достаточно долго, адептка изо всех сил оттягивала попадание на занятие, то сославшись на головокружение, то «подвернувши» ногу. А еще постоянно оглядывалась по сторонам. Это настораживало, тем сильнее мне хотелось ускориться. В итоге и схватила ее за руку и почти поволокла на буксире, не обращая внимания на скрежетание зубов и фырчание, которые, видимо, показывали неудовольствие от ситуации. И влетели в кабинет за пару секунд до взрыва, волной которого сшибло и нас, и ближайшие парты с обалдевшими студентами. Мне повезло, что зашла первой, и основной удар пришелся на Плинт, окруженную щитом. Вот зараза! Она была готова к взрыву, она знала! Точно знала. Но была в глубоком обмороке от встречи затылка со столешницей, щит, балда, выставила только с одной стороны. Выживет, сама добью! Я встала, запустила очищающее заклинание на одежду, огляделась, хорошо, что сегодня у них лабораторная по ранозаживляющим. Повезло, что нет в радиусе поражения взрывоопасных веществ.

‒ Ректор, с вами все в порядке? ‒ подбежал лекарь Майлс, с ужасом взирая на помятых студентов.

‒ Со мной да. Список всех, кто отсутствовал на занятии мне на стол в ближайший час, вот эту «мадам» в лекарский корпус и под охрану «боевиков», антимагические наручники на нее. Сбежит до прихода теневиков ‒ плохо будет всем, включая меня. У вас тут смотрю зелье готово? ‒ лекарь кивнул. ‒ На слабо раненных и опробуете, остальных тоже на больничные койки. Ничего не трогать в пределах разрушений тут и в коридоре. Не следить, хоть по воздуху летите, ‒ под конец я уже орала. Начало доходить, что могла погибнуть, и далеко не факт, что после этого отправилась бы домой. Миссия же была бы провалена. ‒ Вы двое, ‒ ткнула пальцем в двух дрожащих парней. ‒ Что трясетесь? Иллюзии делать умеете? ‒ услышала проблеянное: «Да». ‒ Заборчик мне вокруг наколдуйте, всех выпроводить и на место преступления никого не пускать, до моего следующего распоряжения. Майлс!

‒ Да, магистр Истридж?

‒ У вас тут почтовая шкатулка есть?

‒ Конечно, ‒ он достал из ящика резной ларец. Я тут же отправила письма Мастеру Коулу, что он нужен мне, вместе с десятком боевиков, Брану, что на меня было совершено покушение. Все это на всякий случай продублировала миссис Таркл, плюс указала, что адептка Плинт задержана до выяснения обстоятельств, да и нужно передать всем, что занятия на сегодня отменяются и введен комендантский час, который прервется лишь на обеденный час и только в зоне столовой и пути к ней от комнат адептов. Кто окажется вне этих зон, пусть пеняют на себя. Преподавателей тоже касается.

Минут через пять прибежал мастер с толпой подкаченных парней, «все равны как на подбор, с ними дядька Черномор», ‒ пробормотала, хихикнув, себе под нос, тут же состряпала каменное лицо. Еще через пять минут, пребывающую в беспамятстве адептку в сопровождении троих качков и пару сильно раненых студентов, лекарь повел в лазарет. Остальные, обходя место взрыва, отправились в общежитие.

Не успела я подойти к кабинету, как секретарь подскочила на месте.

‒ Магистр Истридж, Герон, с вами все хорошо? ‒ глазами она пробежала по моей фигуре, и не найдя повреждений, улыбнулась. ‒ Коричьего напитка?

‒ На мне лишь пара ушибов, легко отделался, ‒ улыбнулась я ей в ответ. ‒ Можно. И плесните туда что-нибудь покрепче пару капель.

Буквально через секунду распахнулась дверь, и влетел теневик в компании нескольких подчиненных, он так же, как и миссис Таркл изучил взглядов целостность моей тушки.

‒ Я рад, что ты не пострадал, ‒ выдохнул викинг.

‒ Вот не поверишь, я тоже, ‒ ухмыльнулась было, но на меня посмотрели таким уничтожающим взглядом, что сразу захотелось спрятаться. ‒ Пострадавшая, она же подозреваемая сейчас в лазарете под охраной старшекурсников с боевки. Адептка Плинт.

‒ Та самая, что нашла тебя в прошлый раз? ‒ вспомнил Бран. ‒ Не нравятся мне такие совпадения. Забрать в управление, у нас там есть свое больничное крыло, ‒ махнул он парням и те испарились, не доходя до двери.

‒ Надо сюда щит против телепортации ставить, ‒ проворчала я.

‒ Против чего? ‒ теневик сопроводил свой вопрос любимым жестом ‒ приподняв левую бровь.

‒ Телепортации, у нас так метод передвижения подобный вашему называют в фантастических и фэнтезийных книгах, фильмах, мультиках.

‒ Хм, надеюсь, ты не додумаешься, как это сделать, ‒ вдруг достаточно мягко прокомментировал он. ‒ Расскажи, что случилось?

‒ Я шла, шел, ай, не важно, шла в сторону ректората, адептка начала приставать с вопросами…

‒ Ох, с вопросами ли? ‒ не удержался съязвить Бран.

‒ Именно с ними, ‒ не отреагировала я. ‒ А мне показалось странным, что она не на зельеварении, куда собственно мы и отправились. Хотелось посмотреть кто еще у меня в прогульщиках.

‒ Какое похвальное рвение, ‒ я сцепила зубы, но продолжила.

‒ Только вот меня напрягло поведение адептки, она меня намеренно задерживала и если бы я не поволокла девицу силком, то оказалась в эпицентре взрыва.

‒ Но она бы была там с тобой?

‒ Ага, только почему-то с нужной стороны огражденная щитом, ‒ еле удержалась показать ему язык. ‒ Пойдем, провожу тебя туда, я попросила ребят оцепить все и никого не пускать. В академии объявлен комендантский час.

‒ Отличная работа, ‒ наконец из взгляда Брана исчезло презрение, и хоть на секунду промелькнуло уважение. Хотя может мне показалось?

‒ Спасибо. У нас много сериалов про детективную деятельность и полицейские будни, чем себя только не займешь в декрете.

‒ Сериалы? Что за деятельность? Какие будни? Декрет? Столько неизвестных вещей, потом все расскажешь, пойдем.

‒ Магистр, вам тут список отсутствующих студентов принесли, ‒ Маргарет вручила мне бумагу с тремя строчками, вернее тремя именами.

‒ Спасибо, ‒ глянула в бумажку, имя Плинт значилось третьей. Все девушки. Из груди вырвался рык.

Оказавшись на месте, Мортен быстро сделал слепок ауры, а я отпустила боевиков с наказом найти и приволочь мне оставшихся девиц. Ведь теневик обещал, что если они были на месте преступления перед ним непосредственно, то следы обнаружатся на слепке.

Вызвав хозяйственника восстанавливать коридор и часть аудитории, вернулись в кабинет. Через некоторое время, в течение которого я объясняла Брану, как примерно у нас устроена система охраны правопорядка, привели студенток. Те были подпевалами Плинт, ниже ее по социальному статусу, но не уступавшими по внешним данным. Свита. И мой друг сразу понял, что они были у кабинета перед взрывом. Он вызвал еще сотрудников, те должны были отправить девушек в управление.

‒ Стой, все же это мои адептки и по-хорошему я должен их защищать, ‒ таких умоляющих девичьих глаз не видела никогда в жизни.

‒ Ты будешь их выгораживать? Тебя же чуть не убили, ‒ вскинулся теневик.

‒ Не, все не так, мы с тобой соберем доказательную базу, девушек задержат, пока здесь под арест в личных комнатах, без права общаться друг с другом или внешними миром. А мы опросим их группу. Ведь там не только их ауры. А всех ребят.

‒ Так все остальные были внутри и некоторые пострадали!

‒ Попроси своих подчиненных, пожалуйста, сделать то, о чем я тебя прошу, а потом я тебе все объясню.

Подождав, пока мы останемся наедине, продолжила.

‒ Бран, я понимаю, что ты принимаешь близко к сердцу все, что касается Герона, ведь он не только твой друг, но и брат государя. Поверь, мне меньше всего хочется, чтобы пострадало это тело, так как это мой единственный шанс вернуться к семье, обнять мужа и сына. А ему всего два года. Черт, Мортен, всего два! Ты представляешь, что он чувствует, оставшись без мамы? ‒ я всхлипнула, по щеке прокатилась слеза, мужчина же, сидящий напротив, растерялся, ведь вместо расстроенной женщины, перед ним был его друг. Мне пришлось утереть соленую дорожку со щеки. ‒ Но ты должен держать себя в руках. Представляешь, если ты сейчас заберешь этих девиц, а они просто со всеми там стояли перед парой? И сбежали непосредственно перед ней? И именно от этого отпечатки ауры есть, а их самих не было. Это косвенные доказательства. Их семьи нас сожрут. В первую очередь Герона в моем лице. Ты ведь умный маг и предполагаю, не просто так занимаешь свою должность.

Бран сидел молча, пытаясь осмыслить мою отповедь.

‒ Я знаю, что испытывает твой сын, Полина, ‒ первый раз теневик назвал меня по имени, в его исполнении оно звучало странно. ‒ Я сам рано потерял родителей. И не желаю никому этой участи. Прости, не знаю, чем тебе помочь, кроме как скорее найти Гера. В твоих словах есть рациональное зерно. Прикажи собраться перед какой-нибудь аудиторией, связанной изнутри с соседней, куда будем отправлять опрошенных. Опрашивать, кстати, можно лишь в твоем присутствии. На территории академии ты выступаешь опекуном всем адептам.

‒ Вот так неожиданно я стала многодетной матерью,  ‒ мой смех Бран поддержал, а я услышала, как в нем растворяется то недопонимание, что возникло после моего признания, и на душе потеплело. Все же неизвестно, насколько мне придется здесь задержаться, а сознаться в том, что я это я больше никому не смогу. Чревато.

Студенты один за другим заходили в кабинет, после моего подбадривающего кивка рассказывали о том, что видели за час до и уже после инцидента, плюс то, что могло показаться им странным в поведении одногруппниц. Отвечали на наводящие вопросы. Ни в одном я не видела страха или нервоза, только недоумение. А ведь думала выявить сообщников. Хотя может есть в других группах или курсах? Не опрашивать же всех? Это затянется надолго.

‒ Ну что, давай этих красавиц все же ко мне, ‒ вытащил меня из дум голос Мортена. Я непонимающе уставилась на него. ‒ Последний опрашиваемый опоздал на занятие и, заходя в аудиторию, видел их неподалеку. Возможно, стены управления положительно подействуют на их разговорчивость и развяжут язык. А тебе придется все же отправить их семьям письмо.

‒ Да уж. Дорогие родители, ваше чадо взято под стражу в управлении теней государевых с обвинение о нападении на представителя государевой семьи. Ты же понимаешь, что это приравнивается к измене родине? Или у вас тут по-другому?

‒ Нет, именно так! ‒ лицо теневика скрасила зловещая улыбка. ‒ И именно это заставит их говорить. А родители лишь помогут, так как такое преступление отправляет в опалу всю семью.

‒ Вот идиотки, ‒ вырвалось у меня.

‒ Точно, но главное, что эти фамилии не входят в список подозреваемых в подготовке переворота.

‒ То есть, либо мы ошибаемся, либо группировок несколько? ‒ теперь я точно не буду спокойно спать…

Глава 8

Это было ужасно, теперь я реально шарахалась от собственной тени, с удвоенным рвением практиковала все новые заклинания, почти не спала. А немного затравленный взгляд с синяками под глазами делал меня похожей на собственных адептов. А все потому, что через день девицы раскололись. Адептка Плинт уговорила их помочь мне понять, что она моя судьба. Круче формулировки не придумаешь. Вот только исполнение подвело. По задумке Плинт должна была проконтролировать, что именно я пойду по тому коридору, и непременно с ней, а когда прогремит взрыв, она закроет меня своим щитом, готовым. Планировалось, что за спасение своей жизни немного потрепанный ректор будет просто обязан «прикипеть» к «спасительнице» душой. Вот только из-за меня мы оказали не в коридоре, а в аудитории, и именно это нас спасло. Девчонки клялись, что заряд был в три раза слабее. И прошли проверку тем самым «камнем правды», что и я. То есть кто-то узнал об их планах и решил избавиться от меня их руками. Но обсуждали «маневр» красавицы в своих комнатах, что к слову были сделаны «карманами», в каждом из них было две комнаты, по два адепта или адептки в каждой, а в коридорчике, туалет и душевая, тоже парные. Вот все три жили в одном таком «кармане», Плинт одна в одной комнате, подпевалы вдвоем во второй. Как и кто мог их подслушать непонятно. Ведь без разрешения туда никто, кроме смотрителя общежития, кастелянши, куратора, ректора и лекаря пройти не может, нужно открывать самой дверь. То есть список подозреваемых это пять человек, включая меня. Но выходит полный бред. Хотя и этот бред теневики проверяют сейчас, а я хожу и трясусь.

‒ Полина! Очнись! ‒ Бран сердито щелкал пальцами у меня перед лицом.

‒ Извини, кажется, зависла, ‒ пришлось вынырнуть из своих мыслей.

‒ Что сделала? Полина, я надеюсь, ты контролируешь свою речь с окружающими? ‒ голос мужчины сочился недовольством.

‒ Стараюсь, ‒ ругаться с ним не хотелось, слишком устала, душа просилась побыть слабой женщиной, но с телом это явно не вязалось. ‒ Расслабляюсь лишь при тебе и государе, ‒ он скорчил гримасу непонятной эмоции, а я даже не заморочилась на этот счет.

‒ Спешу тебя обрадовать, твоя воздыхательница Плинт выдана замуж в срочном порядке за барона, у которого имение почти на границе с кочевничьей степью. А вот с ее подружками сложнее, фактически они подложили заряд, а исполнителям таких поблажек не делают, тем более их роды не столь знатные.

‒ Жалко девчонок, глупые конечно, но не заслужили тюрьмы, ‒ от мысли о том, что они  еще дети мне стало печально.

‒ Ты еще глупее! ‒ вдруг взъярился викинг. ‒ Они! Пытались! Тебя! Убить! А ты их жалеешь? Не понимаю… ‒ он осел на кресло и взялся руками за голову.

‒ Бран, ‒ я растерялась от такой реакции на свою слабость. Присела на подлокотник и тихонько погладила его по голове. ‒ Ты пойми, непоправимого не случилось, а для меня они ‒ совсем девчонки. Дети. Бестолковые, совершающие ошибки и учащиеся на них дети. Да, они поддались чужому влиянию, и незнание не освобождает от ответственности. Но они не собирались никого убивать, даже ранить не хотели. Просто глупые дети. Такие же, каким станет мой сын через несколько лет. Поэтому отношение к происходящему у меня другое. У нас это называют материнским инстинктом. А еще, мне будет тяжело с этим жить. Что я не пострадала, а они все равно могут лишится будущего и даже жизни.

‒ Ладно, передам их семьям, что ты за них попросила. Что же мне с ними сделать? Работы исправительные мужские, точно не для изнеженных девичьих рук.

‒ Пристрой медсестрами в госпиталь. А лучше нянечками. Научатся ценить жизнь, и свою, и чужую, когда увидят больных.

‒ Хорошая идея, ‒ улыбка озарила суровое лицо, а я исподлобья залюбовалась им, с трудом оторвавшись от неожиданных ямочек на щеках. Слишком мило они смотрелись у такого волевого мужчины. ‒ Как у тебя с управлением стихиями?

Вопрос оказался неожиданным, до этого Мортена не особо волновала эта часть моей жизни.

‒ Благодаря тому, что часть знаний все же память воспроизводит автоматически, то бытовую освоила полностью, хотя и постоянно тренирую, чтобы не случилось казуса, если она откажет. Впрочем, как и со всем остальным. Повторение ‒ мать учения. Вода подчиняется изумительно, стоит мне сконцентрироваться на ней и попросить, воздух балуется иногда, но это издержки легкомысленного нрава стихии, а вот с огнем приходится бороться и управлять заклинаниями. У меня складывается впечатление, что вода с воздухом живые организмы, а огонь программа. Хотя может это потому, что он был изначально, а остальные стихии либо изменились, либо появились с моим появлением.

‒ А что с менталом? ‒ взгляд прищуренных глаз прожигал насквозь.

‒ Я не всегда его контролирую, ‒ созналась и увидела уже любимый мимический жест в виде приподнявшейся левой брови, что вызвало смущение и улыбку одновременно. ‒ О, нет, как ты можешь посмотреть, с щитом все в порядке, с чтением тоже, всех, кто слабее могу прочесть, а вот с эмоциональным воздействием возникают сбои.

‒ С чем? ‒ бровь поползла выше, к ней присоединилась правая.

‒ С эмоциональным воздействием, ‒ уточнила я и удивилась его непониманию. ‒ Ты не знаешь, что это такое? ‒ Бран помотал головой с искренним ужасом всезнайки осознавшего, что он не самый умный. ‒ Я сначала не понимала, что это, пока не наткнулась на небольшую брошурку в закрытой части библиотеки, той, что только для преподавателей и аспирантов. Среди менталов иногда бывают маги имеющие «расширенные» способности. Особую предрасположенность к эмоциональному воздействию. Эмпаты. Обычно этот дар раскрывается в стрессовых ситуациях, таких, как близость смерти, например. А для меня вообще последние пара декад ‒ сплошной стресс. Первый раз я почувствовала эту силу после взрыва, еще не поняла, что меня парни так испугались, списала просто на реакцию от случившегося. Но нет, я могу передавать свои эмоции людям, или заставлять их испытывать те, которые считаю нужным. Только совсем не контролирую это.

‒ Это потрясающе. Невероятно. И очень опасно, опасно для окружающих, ‒  он был воодушевлен и растерян одновременно. ‒ Доложу об этом Асмонду.

‒ Да уж, чувствую себя оружием массового поражения в спящем режиме, и никто не знает, что может спровоцировать активирование и кто окажется целью.

‒ Есть еще один момент, который ты не можешь контролировать, поэтому я здесь. Боевые искусства, ‒ моя тирада Брану явно не понравилась, но меня смущало ощущение, что он мало что понял.

Глава 9

Я его ненавижу! Честное слово!

Мало того, что он сначала хотел меня запереть из-за эмпатии в старом замке на дальних рубежах, что в принципе неплохо, там тихо и спокойно, вот только прикипела я душой к своим студентам, да и в череде дел сердце не так сильно разрывается от тоски. Но наедине с самой собой дольше ночи находиться невыносимо. Но это все несущественно, главное, у меня теперь все болит! Каждая частичка тела! Даже не смотря на мазь от ушибов и ссадин, которую этот изувер мне дал, ведь я ее даже у Майлса попросить не могу, чтобы не возникло вопросов, где может пораниться ректор.

С того же самого дня, когда Бран сказал мне о том, что будет заниматься со мной боевкой, мы оприходовали одну из зал подвала в запрещенной для адептов его части. Не стоит им видеть, что один из лучших бойцов страны вдруг забыл с какой стороны за меч браться.

Поэтому сейчас я валялась на полу, потирая по очереди, то отбитую ягодицу, то нывшее плечо.

‒ Полина, соберись! ‒ я мысленно застонала и, кряхтя, начала подниматься. ‒ Ты должна за себя постоять. Не хуже, чем это сделал бы Герон. Это ведь для твоего же блага, что ты ведешь себя как девчонка?

‒ Я и есть девчонка! ‒ мой голос сорвался на визг, а теневик задумчиво посмотрел.

‒ Извини, иногда забываю. Но это не повод ныть! То, что ты помнишь и знаешь, как делается тот или иной удар, не значит, что ты его сделаешь! Даже с учетом хорошей скорости реакции. Кстати, почему, ты же абсолютно не спортивная?

‒ Почему-почему. Потому, что ребенок маленький.

‒ И что? ‒ в который раз искренне удивился мужчина.

‒ И то! Я своего сына откуда только не ловила и отчего только не спасала. Маленьким все интересно, они везде залезут и сунут свои любопытные носы, головы, руки, ноги. Шагнуть с подоконника мимо кресла, нырнуть щучкой из кроватки, поставить табуретку на тумбочку и залезть? Легко! Изучить, как работает розетка? Да не вопрос. Определить насколько горячий только что вскипяченный чай? Всеми руками «за»! Проверить поместится ли в носу, рту или ушах разные предметы? С удовольствием! Тут не только реакция хорошая натренируется, а еще спать научишься с одним открытым глазом, еще пара появятся на затылке и уши станут чуткими, как у животных. А если их больше одного, например, на игровой площадке или в песочнице, так это вообще жуть, только и смотри, чтобы никто никому не зазвездил лопаткой, машинкой, пяткой или не насыпал песка в глаза. Любая мама превращается одновременно и в профессора Икс, и в Флэша, и в Человека-паука.

‒ Все действительно так сложно? И кто все эти люди? ‒ хмыкнул собеседник, протягивая мне руку.

‒ Нет, еще хуже! Это персонажи из комиксов и фильмов, ‒ мужчина недоумевающее смотрел, а у меня не было желания пускаться в объяснения. ‒ Вымышленные персонажи, имеющие определенного рода способности, вроде магических. Я очень скучаю по сыну, Бран, ‒ после этих слов, я, измотанная, обессиленная, позорно разревелась. И даже не заметила, как была притянута к широкой мужской груди.

‒ Мы справимся, вместе, я найду Герона, а ты отправишься домой, к семье, обещаю, Полина, ‒ он приподнял мое лицо за подбородок и заглянул в глаза. От этой странной близости мне стало не по себе.

‒ Хорошо, что нас не видят, ‒ смутилась я. ‒ Не правильно бы поняли, ‒ Мортен рассмеялся, плюхнувшись рядом на пол.

‒ Умеешь ты разрядить обстановку, ничего не скажешь, ‒ проговорил он сквозь хохот и мои всхлипы.

А в моей голове реально встала картина, как бы мы смотрелись со стороны. И это было ужасно, двое мужчин, один другого к себе прижимает, слезы вытирает, а потом и вовсе чуть ли не целует, пакость какая. Надо бы держать себя в руках, а то иногда рядом с ним я забываю о мужском теле.

‒ Ладно, поднимайся, ‒ теневик протянул мне руку. ‒ Еще два захода и на сегодня хватит.

Я встала в первую боевую позицию, ноги полусогнуты, левая отведена назад, вес тела почти полностью перенесен на нее, меч держу двумя руками на уровне плеч, корпус развернут боком к противнику. Бран бросается на меня, я парирую его удар, оставляя меч в правой руке, а в левой материализую водяной хлыст. Сейчас водной стихией пользоваться проще, чем огненной, так как я уже устала и потратила много сил, а вот в начале занятия викинг заставлял меня кидать огненные снаряды и отражать его теневые шары воздушным щитом. С третьей попытки получилось сделать ему подножку хлыстом и, воспользовавшись этим, приставить к горлу, не успевшего подняться Брана, меч. Это была моя первая победа.

‒ Отлично! ‒ искренне порадовался «учитель». ‒ Давай еще раз! ‒ но второй раз чуда не вышло, вернее, случилась ничья, теневик, хитро ухмыляясь, остановил свой меч за сантиметр от моей шеи. Он думал, что выиграл. Но не тут-то было.

‒ Вниз посмотри, ‒ и я легонько потрогала клинком по его животу.

‒ Молодец, если так пойдет, через декаду уже сможем устраивать спарринги при свидетелях, как раньше.

‒ Вы раньше вместе упражнялись? ‒ удивилась я.

‒ Конечно, мастеру меча ни один адепт-боевик в подметки не годится, а форму поддерживать надо, поэтому пару-тройку раз в неделю я заходил к Герону на «меч», ‒ Бран грустно улыбнулся.

‒ Ты скучаешь по нему?

‒ Мне не хватает друга, непривычно, что его нет рядом, и я надеюсь, с ним будет все в порядке. Кто же еще мне будет занудничать? ‒ мы вышли из зала и медленно покинули подвал.

‒ Магистр, подождите, ‒ позади нас раздался голос миссис Таркл, когда мы шли уже в обычной части здания. ‒ вам пришло письмо.

‒ Так если оно пришло мне, как оказалось у вас, Маргарет? ‒ я развернулась к секретарю.

‒ Оно адресовано вам, но пришло почему-то на мой ящик, ‒ пожала плечами женщина и передала мне бумагу.

Я сунула в нее нос, прочла и от текста волосы на голове зашевелились. В записке некая Мартина сетовала на то, что я уже несколько декад не навещал ее, чем разбиваю сердце, поэтому она прибудет ко мне сама в девять часов вечера. Бран, поняв, что что-то произошло, сунул нос в письмо.

‒ Твою мать! У тебя что, все это время была любовница, и ты молчал? Брат тебя сожрет с обувью и не подавится!

‒ Бран, я ее не помню! Понимаешь? ‒ миссис Таркл хмыкнула и отвела взгляд.

‒ Не хочу вас расстраивать, Ваше Сиятельство, но время без пяти девять, а от вас несет потом и вид не надлежащий. Можете оскорбить вашу «Даму».

‒ Спасибо, Маргарет. А знаешь, что в древние времена гонцу, приносящему плохие вести, отрезали язык? ‒ я нахмурила брови и пустила в ее сторону капельку жути.

‒ Пожалуй, мне пора, ‒ в глазах секретаря появился страх, а голос задрожал. Пришлось следом кинуть волну успокоения. Наконец я начала осваивать дар эмпатии.

‒ Идите-идите, спокойных снов, ‒ ехидная улыбка провожала миссис Таркл до самой лестницы.

‒ Что будем делать, напарник? ‒ обернулась я к Брану.

‒ Пойдем, посмотрим на твою обоже, ‒ устало вздохнул он.

‒ Героновскую.

‒ Что?

‒ Героновскую обоже, я к этой девице никакого отношения не имею.

‒ Не важно, главное у этого тела с ней что-то было, ‒ тут у Мортена на лице отразилось понимание чего-то особенного. ‒ Слушай, ‒ он огляделся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей. ‒ А как же ты справляешься с желаниями, ну ты понимаешь, мужскими?

Я так не краснела никогда в жизни. Ощущение было, что от пяток до кончиков ушей все тело приобрело бордовый оттенок. Хотя после родов тяжело чего-либо стесняться.

‒ Это личное, ‒ поджала я губы и устремилась к проходной. ‒ Но если тебе так интересно, то холодный душ, физические упражнения, занятия со стихиями и медитации.

‒ Извини, просто это одновременно и смешно, и ужасно. Я даже не представляю, чтобы делал, оказавшись на твоем месте.

‒ С ума бы сошел, ‒ уверила его, а потом ответила на немой вопрос. ‒ Представь, что ты в чужом мире, без магии, вокруг техника, машины, высотные дома, а еще у тебя на руках ребенок и есть муж, который требует чистоты в доме, еды на столе и выполнения супружеского долга, ‒ у Брана было такая гримаса неприятия и ужаса, что я расхохоталась.

‒ Обещаю, я буду терпимее относиться к тебе, только контролируй свой дар, пожалуйста.

‒ Какой? ‒ непонимающе уставилась на него.

‒ Эмпатию. Я почувствовал, как ты воздействовала на секретаря. Вернее не так. Меня тоже зацепило, но из-за того, что мне известно о твоих способностях я понял, в чем дело.

‒ Извини, это как часть меня, если я не пользуюсь им каждый день, то он не то, что вырывается из-под контроля. Скорее становится темной частью моей души и уговаривает разыграть кого-нибудь, соблазняет, да так, что его порыву почти невозможно сопротивляться. Поэтому я «спускаю пар» в течение дня по чуть-чуть, чтобы он не сорвался с цепи в неподходящий момент.

‒ Спасибо тебе, ‒ мы уже шли по улице к проходной, где кто-то разговаривал на повышенных тонах.

‒ За что? ‒ повела плечами, ежась от легкого морозца, все же выскочили в плащах на мокрые рубашки.

‒ За то, что пытаешься подстроиться под опасные дары и не создаешь дополнительных проблем, я таких женщин еще не встречал, ‒ он пригляделся к фонарю над калиткой в воротах. ‒ Кажется, любовница Герона.

‒ Таких, как я, ‒ красуясь, сжала бицепс. ‒ Точно не встречал, ‒ двойной мужской хохот разнесся по улице.

Меньше, чем через минуту мы были у выхода с территории академии, Привратник поклонился нам обоим.

‒ Господин Теней, Господин Ректор. Тут дама утверждает, что вы ее ждете и ей непременно нужно попасть внутрь.

‒ Спасибо, Вартек, мы займем пропускную ненадолго?

‒ Конечно, Господин Ректор, ‒ он закрыл окошко калитки, из которого слышно было женский голос: «Герон, это ты? Это я, Мартина! Милый, скажи этому гаду, что ты меня ждешь!». Невозмутимый «гад» отворил дверь, и почти мне в руки влетела невысокая барышня в непышном платье, декольте которого мелькало в полурастегнутом плаще.

‒ Ах, милый, как ты мог меня так долго не навещать? ‒ заворковала она, а я посмотрела на Брана и покачала головой. Мол, не вспоминаю, вовсе, и тело на нее не реагирует никак.

‒ Пройдемте, госпожа Мартина. Вот сюда, ‒  теневик открыл дверь пропускной. Из помещения повеяло теплом и запахом ягодного чая.

Женщина нахмурила достаточно миленькое личико, но прошла внутрь, следом зашли мы и друг закрыл за собой дверь.

‒ Кто вы, госпожа Мартина? ‒ задала я вопрос напрямую, точно уверенная, что Герон с ней не имел ничего общего и особенно интимного.

‒ Да как ты смеешь, Герон! После всего, что между нами было? ‒ всплеснула руками она в ответ. А я с упорством вглядывалась в ее лицо. Вдруг, что-то завертелось в голове, взгляд зацепился за странный крой платья, непропорциональный вырез.

‒ Раздевайтесь! ‒ Я сделала шаг к женщине, а она отступила, беспомощно переводя взгляд с меня на Брана.

‒ Герон, за что? Неужели ты хочешь вот тут, да еще при свидетелях, или он будет участвовать? ‒ Мартина смотрела одновременно с брезгливостью и с вожделением. Удивительно, она серьезна была готова с нами двумя? Мерзость-то какая, подумала моя душа, а вот тело после такого длительного воздержания даже на это было согласно. Организм накрыло когнитивным диссонансом.

‒  Дура! Бран отвернись! ‒ мужчина пожал плечами, но отвернулся, а я, пожелав зловредным даром покорности для этой женщины, приказала. ‒ Раздевайся!

Она медленно развязала ленты плаща, тот элегантно скатился к ее ногам. Улыбаясь, распустила шнуровку платья, благо та была спереди, и прильнула ко мне всем телом, потянувшись к лицу лицом.

‒  Раздень меня сам, ‒  выдохнула она, а мои руки против воли разума схватили верх платья и спустились вниз вместе с ним, гладя Мартину по спине. Она же впилась в мой рот поцелуем и потянулась расстегивать брюки.

Я ужаснулась, оторвалась от нее и увидела татуировку, начинавшуюся почти от шеи и заканчивающуюся у локтя.

‒  Бран! ‒  тот обернулся, и вытаращил глаза на нас, застав в явно пикантной позе. Еще бы, у меня в руках была полуголая женщина. ‒ Это проститутка! Я вспомнил! Из дома мадам Шарлиз. Мартина! ‒ я внимательно посмотрела на нее, послав ей желание быть предельно откровенной. ‒ Что все это значит?

Местная представительница древнейшей профессии отпрянула и быстро натянула платье обратно.

‒ Ваше Сиятельство, ‒  уже одетая она упала мне в ноги. ‒  Не губите, я все расскажу.

Я усадила ее на стул, сама села напротив, рядом устроился Мортен.

‒  Слушаю тебя внимательно.

‒ Сегодня к нам пришли два клиента, заперлись с мадам в кабинете, но она их сильно боялась и подала сигнал нам с Катайной. Мы тайным ходом прибежали в коморку, что прямо за ее спиной, в ней все слышно, даже когда купол ставят, так как она так построена хитро и считается частью комнаты. Ну вот. Мы там сидим тихонько, а эти двое мадам говорят, что либо она им помогает, либо дочку получит по частям, а сына отправят в подобное заведение для мужчин с определенными запросами. Это было ужасно, и она согласилась.

‒  Что от нее требовалось? ‒  Бран внимательно смотрел на женщину.

‒  Они спрашивали о его Сиятельстве, приходит ли, как часто, кто его обслуживает. А ведь это или я, или Верника, только она занята клиентом на неделю, выезд у него на охоту, с собой «дичь» прихватил, ‒ Мартиника усмехнулась и продолжила. ‒ Осталась я. Меня вызвали, дали подписать дополнительную бумагу о неразглашении, скрепили ее магией и отправили к вам, с заданием соблазнить, напоить и увести за пределы академии.

‒ Чем напоить? Опять напоить? ‒ взорвалась я.

‒ Меня больше интересует, как вы обошли клятву, это же верная смерть и мучительная ‒ заинтересовался Бран, девушка хитро улыбнулась.

‒ Мне дали вот это, чтобы добавить в ваше вино для сговорчивости, ‒ мне протянули небольшой фиал. ‒ А обойти клятву достаточно легко, если разговор происходит в присутствии теней государевых, ‒ друг удивился. ‒ Не смотрите на меня так, это задумка мадам именно для таких ситуаций, ведь простых клиентов у нас не бывает. В нашем договоре с ней значится, что любые другие договора при вашем присутствии не действуют. А еще в нем указано, что для спасения жизни или здоровья себя, близких и невиновных людей, мы имеем право раскрывать представителям управления любую информацию.

‒ Великолепно, стоит поблагодарить мадам Шарлиз за предусмотрительность, ‒ зааплодировал Мортен. ‒ Как выглядели эти «клиенты».

‒ Вот с этим я не смогу помочь, плащи и маски не способствуют узнаванию, а стены искажают голос, но думаю, мадам сможет хоть что-то рассказать. Только, наверное, они до сих пор дожидаются нас, если не караулят по дороге. Ведь дети у них, пока вас не схватят.

‒ Эх, Мартина, у нас есть проблема, ‒ вздохнул Бран.

‒ Какая, господин? ‒ уточнила довольная выполненным заданием хозяйки женщина. Она точно знала, что ее отправили подслушивать, чтобы Его Сиятельство мог узнать правду. Я же боялась, что пришла к тем же выводам, что и викинг.

‒ Они точно не ждут вас у мадам Шарлиз. Думаю, хотят перехватить по пути, причем вы выжить не должны были, как ненужный свидетель. На счет детей и вашей начальницы не знаю, но скорее всего тоже они будут мешать преступникам. Их зачистили бы сразу, после получения «посылки», и то, если уже об этом не позаботились.

‒ И что же нам делать? ‒ испуганно схватилась за голову «служительница плотской любви». ‒ Я жить хочу. Очень! И семью Мадам жалко.

‒ Бран, там дети, ‒ напомнила я. ‒ Не хотелось бы, чтобы из-за меня кто-то еще пострадал.

‒ Герон, ты ополоумел? Я не могу тебя отпустить! ‒ взъярился теневик.

‒ Ты сам этого добивался! ‒ разозлилась от его слов. ‒ Успокойся, сейчас придумаем какой-нибудь план. Все не может быть так плохо, как кажется.

‒ Да? И почему же? ‒ не мужчина, а сплошная язва какая-то.

‒ Даже если вас съели, у вас есть два выхода! Поговорка такая есть! А народная мудрость это тебе не хухры-мухры!

Женщина смотрела на нашу перепалку с восхищенным ужасом, переводя взгляд с одного на другого.

‒ Ваше Сиятельство, вы же придумаете выход? ‒ ее глаза горели такой надеждой, что обманывать совсем не хотелось. ‒ Я не хочу умирать. Мне еще два года у мадам доработать осталось, и можно было бы идти учиться, деньги на время учебы зарабатываю ведь. Сирота я. Помочь было некому. А очень готовить люблю, поэтому Кулинарную Академию поступать хотела. Вы же меня из-за моей готовки выбирали, помните? Пирог с княженикой, ваш любимый. Я же все эти декады его пекла три раза в неделю, а вас все не было, ‒ она разревелась, а мне стало жалко ее, все же не женщина она еще, а девчонка, молодая, уже потрепанная жизнью, но имеющая цель и достигающая эту цель всеми доступными средствами. Хорошая. Правильная. И осуждать ее за выбор профессии я не в праве. Мало ли какие обстоятельства бывают.

‒ Бран, мы с Мартиной вызовем экипаж, я буду изображать ну очень пьяного ректора, ты по тени следуешь за нами… Хотя нет, одного тебя мало будет.

‒ Согласен, ‒ он черканул письмо и тут же через шкатулку проходной отправил его в управление. ‒ Сейчас еще пара бойцов прикатит. Возьмем этих обнаглевших заговорщиков на горячем.

‒ Нет, друг, ‒ тот воззрился на меня как на сумасшедшего. ‒ Не смотри так. Нельзя их сразу брать. У них дети. Кто знает, все ли придут за мной или кто-то останется в тени, мы не можем быть уверены ни в чем. Поэтому мы дадим меня украсть. Только проконтролируем, чтобы Мартина вернулась живая и здоровая в «Альковы» мадам. Ну и ты будешь следить, а там может и детей найдем, и заговорщиков.

‒ Я не согласен так тобой рисковать!

‒ А меня это не волнует, тебя же не волновали мои желания в прошлый раз. Тем более это подданные моего брата, и наша прямая обязанность их оберегать.

‒ Моя прямая обязанность оберегать тебя!

‒ Вот и оберегай! ‒ легким движением руки я швырнула в почтовый ящик письмо-вызов экипажа.

Десять минут Бран сидел и дулся на меня. Вот ведь странность, вроде взрослый мужчина, с богатым опытом, не последний человек в государстве, а иногда такой индюк набитый, и дальше носа своего не видит.

В дверь постучали, и внутрь зашло четверо укутанных в плащи мужчин. Они кивком поприветствовали командира и полупоклоном меня.

‒ Как только они, ‒ Бран указал на меня и женщину. ‒ Сядут в экипаж, уходим и следуем рядом тенью. Если получится устроиться внутри, то туда иду я, вы рядом. Нападение не отражаем, только ведем и предотвращаем ранения. Девушку могут попытаться убить по дороге. Спасаем и отправляем к мадам Шарлиз. Кто знает это место? ‒ одна рука бесшумно взмыла вверх. ‒ Сайкл, любитель дам, значит, жизнь госпожи на тебе. Всем все понятно? ‒ синхронный кивок и перезвон колокольчиков. ‒ Вот и транспорт. Полная готовность, выдвигаемся, ‒ и все пятеро исчезли в дверном проеме. На улице никого не было.

‒ Я не любитель, я профессионал, ‒ тихо прошептал теневик, которого отправили в бордель, но все услышали и рассмеялись.

‒ Ну что, дорогая Мартина, ‒ я подмигнула женщине. ‒ Прошу, навстречу к приключениям! ‒ очень уж ее хотелось подбодрить, судя по всему, не вышло.

‒ Смертельным, ‒ прошептала она, и тут же надела на лицо вселенского счастья. ‒ Ваше Сиятельство, я так рада, что вы меня не забыли. Это так чудесно.

‒ Марти, булочка моя, как можно забыть эти нежные пальчики и губки, ‒ чмокнула я ладошки «любовницы», говоря при этом растягивая гласные пьяненьким голосом. ‒ Сейчас поедем к мадам и объясним ей, что тебя надо почаще ко мне отпускать. Ик. ‒ С этими словами я открыла дверцу экипажа, и держала ее, изображая страстный поцелуй, чтобы дать возможность Брану осмотреть его на предмет опасности.

Целоваться с женщиной было странно, не то чтобы противно, но ощущение неправильности присутствовало. «Нет, слава небесам, я все же по мальчикам», ‒  довольно подумала душа, что переживала о «искривлении» ориентации вследствие длительного пребывания в мужском теле. К счастью, долго лобызаться не пришлось, мы почувствовали легкий толчок, мол, залезайте уже, и уселись на мягких диванах.

До города мы не доехали. Наш замечательный транспорт в четыре лошадиных силы резко остановился уже минут через пять, да так, что мы свалились с дивана, в дверь вломилась пара мужчин в масках, а я лишь подумала: «жив ли кучер?».

‒ Марти, дорогая, у нас гости, а выпить нечего, ‒ вползла на диван и прижала к себе девушку.

‒ Ничего, мы как-нибудь обойдемся, ‒ хмыкнул один и вырвал ее из моих рук. ‒ А ты отдохни, ‒ мне на затылок опустилось что-то тяжелое, но видимо они думали, что пьяному много не надо, поэтому я кое-как сдержав стон и желание потереть отбитый участок, прикинулась отрубленной, наблюдая за действиями преступников.

‒ А с этой шо делать? Хозяину она не нужна.

‒ Нет, идиот, он же сказал, живую довезти, чтобы хахаль ейный посговорчивей был.

‒ Так мы ее не уморим, чуть потискаем, ‒ первый плотоядно смотрел Мартине в декольте и потянул руки под плащ.

Марти только захотела начать вырываться, но увидела мое лицо, я отрицательно помахала головой и сделала губы дудочкой. Она, умная девочка, сразу сменила тактику.

‒ Ох, мальчики, но тут же не удобно, давайте лучше когда моего клиента, ‒ взмах ладони в сторону моего «обморочного» тела. ‒ Доставим на место, я обслужу сразу двоих так, что на ногах не устоите? ‒ и тут она ласково потерла брюки этих несостоявшихся насильников и поцеловала маски.

‒ А шо, так-то приятней будет даже, тут тесно, не развернешься, да и на кочках подкидывает, ‒ согласился первый.

‒ Согласны, только ты не думай отвертеться, мы же тебя и в Диком лесу найдем, тогда не обессудь, драть будем, не выживешь, ‒ со зловещей улыбкой, что чувствовалась даже с закрытыми глазами, произнес второй и уселся рядом с ней, намекая, что деваться некуда.

‒ Да куда ж я, мальчики, от вас денусь, ‒ Мартина просто елеем в уши заливала этим гадам, а у меня отчаянно болела черепушка в месте удара, я прямо ощущала, как там шишка растет.

Дальше ехали в тишине и долго, по ощущениям, на окраину с другой стороны города. Точнее не разобраться, все же я старательно держала глаза закрытыми, изредка позволяя себе посмотреть сквозь ресницы, все ли в порядке с девушкой. Поэтому, когда мы остановились, мое тело мертвым грузом потащили внутрь какой-то хибары псевдокучер и один из любителей развлечься на халяву, второй вел под ручку Мартину.

‒ Посылочка, хозяин! ‒ радостно оповестил наш приход один из преступников.

‒ Отлично, избавьтесь от экипажа и лошадей, хотя последних можете оставить, пригодятся. Шлюху и Сиятельство связать и посадить друг напротив друга, пусть любуются, ‒ рассмеялся он.

‒ А что с детьми, хозяин?

‒ А что с ними? Девочка может по маминым стопам пойти, а на мальчика у меня заказ уже есть, его не трогать, ‒ тут меня усадили, скрутили и похлопали по лицу. ‒ Как же вы его били, что он в себя не пришел до сих пор?

‒ Так, господин, он же пьяный!

‒ Эх, может вы и правы и зелье еще действует, времени мало прошло, ‒ он видимо повернулся к Мартине. ‒ Хорошая работа, детка, возможно и поживешь еще чуть-чуть, порадуешь папочку, ‒ ту послышался звук поцелуя, мужской стон и легкий шлепок. ‒ Потерпи сладкая, сейчас утрясем дела с твоим любовником, потом займусь тобой, ‒ шаги, скрип двери.

‒ Ну вот, после него нам ужо ничего не останется, ‒ шепотом произнес первый.

‒ Так девка еще есть, мадамина, на ней оторвемся, ‒ хихикнул второй и они вышли.

Я открыла глаза, и увидела перед собой Марти, привязанную к стулу, плаща не было, шнуровка на платье спереди чуть распущена, открывая взору нижнее белье, в углу кто-то хныкал и гремел цепями. Девушка одними губами прошептала: «Дети», и дверь вновь открылась, и веки пришлось опустить.

‒ Ну-ка нюхни! ‒ в нос ударил ядреный запах, заставивший меня до слез расчихаться. ‒ С добрым утром, Ваше Сиятельство! Хоть оно не утро и для вас совсем не доброе, ‒ передо мной стоял странный тип, которого сквозь слезившиеся глаза рассмотреть было невозможно. ‒ Что же вы такой живучий? Уже бы давно на том свете нежились, а вашим телом кто надо пользовался. Хотя, надеюсь, сейчас вы оставите его добровольно. Ты же совестливый, брат государев? Не позволишь, чтобы из-за тебя пострадала эта красавица? ‒ он отошел так, что я вновь смогла видеть Марти.

‒ А кто мне гарантирует, что ты ее не убьешь после этого? ‒ решила поторговаться я, удивляясь, куда делся Бран.

‒ Никто, но тут у меня есть еще парочка чумазых деток, ‒ и он выволок на свет девчонку лет двенадцати и мальчишку лет семи, избитых, в рваной одежде. ‒ Так что решайся, твоя жизнь за их.

Тут на улице послышался шум, ржание коней, а я пустила в засранца эманации лютого страха, он выпустил детей и кинул в мою сторону кинжал. Долей секунды раньше я отклонилась на стуле так, что упала назад и оружие, просвистев надо мной, воткнулось в стену. Гад же, даже не смотря, попал или нет, рванул в открытую дверь.

Как же больно падать привязанной к стулу! На секунду показалось, что сломала руки, такая боль их пронзила. Немудрено, ведь всем весом на них приземлилась. И параллельно с этим и услышала грохот еще одного упавшего стула, цокот каблуков и звук падающих тел под хлопок закрывшейся двери.

‒ Нет! Мартина! Нет! ‒ мой крик разносился в пустынной комнате. ‒ Только не ты, девочка! Кто бы ты ни был, урод, я найду тебя и заставлю мучиться и умолять о смерти, клянусь! Так не справедливо, Астрея! Сволочь ты! Прошу, помоги ей…

Слезы лились рекой, и сквозь них я с трудом услышала чужие всхлипы и стоны. Встать возможности не было, но набок повернуться удалось легко. В углу лежало три тела, а на улице слышалась возня. Наконец, внутрь вбежал Бран.

‒ Где тебя черти носили! ‒ он начал меня развязывать, но я лишь отбрыкнулась. ‒ Потом, потом, сначала Марти и дети, пожалуйста!

Из угла отозвался бодрый голос:

‒ Дети живы, хоть и здоровье подлежит сомнению, а женщина ранена, нуждается в помощи, но я не уверен, что дотянет до лекаря, командир!

‒ Экипаж, Курт, ‒ теневик посмотрел на меня. ‒ Быстро, она должна выжить!

‒ Спасибо, я не могу позволить ей умереть за меня, ‒ я через пару шагов оказалась около той, что за всего за час стала мне здесь ближе всех, у нее в спине торчало два кинжала, и была перебита рука, вероятно третьим, тем, что предназначался ей. ‒ Отправь письмо лекарю Майлсу, пусть будет готов, везем ее в академию. Детей сначала с собой, их осмотрят. Мать предупреди.

Дети перестали хныкать и во все глаза смотрели на меня, а я держала Марти на руках и шептала ей всякие глупости, запуская десятки бытовых заклинаний для залечивания ушибов и мелких ран, на большее способны лишь лекари и снадобья, но сейчас даже незначительная остановка кровотечения могла сыграть роль.

‒ Вы скоро отправитесь к маме и забудете весь этот ужас, ‒ к ребятам поползло облачко спокойствия и уюта, я проследила, чтобы оно укутало их и не растворялось хотя бы до момента встречи с родительницей.

‒ Господин, а Мартина выживет? ‒ решилась девочка.

‒ Обязательно, ‒ сейчас я в это верила и не хотела оставаться в своей вере в одиночестве.

‒ Она хорошая, ‒ подал голос мальчик. ‒ Сказки читала, если была свободна. А вы ей нравились.

‒ Правда? ‒ удивилась я.

‒ Точно, она всегда была счастливой, когда видела, что вы приехали, и оставалась такой же, после вашего отъезда. С другими все было не так. Значит вы тоже ‒ хороший.

‒ Я надеюсь, малыш. Я очень надеюсь, ‒ мне осталось только крепче прижать к себе Марти.

‒ Конечно, ‒ поддержала его девочка. ‒ Вы же плачете, от того, что ей больно. А я не видела ни разу, чтобы мужчины плакали, когда кому-то плохо.

Рядом возник Мортен.

‒ Экипаж, Герон. Давай.

‒ Я сам! ‒ пришлось поднапрячься сначала, но оказалось, что физическая подготовка магистра Истриджа за время моего пребывания в его теле не стала хуже и я легко подняла раненную, стараясь не тревожить раны. ‒ Детей забери, и плащ мой им отдай! Холодно на улице, ‒ один из теней подбежал ко мне, аккуратно накрыв девушку ее плащом, второй понес своему начальнику.

Это были страшные минуты, и ужаснее было то, что они тянулись невыносимо медленно. Экипаж несся на предельной скорости, а у проходной нас уже ждал Ларсен и мадам Шарлиз. Буквально за мгновения мы оказались в лазарете и меня насилу выгнали из местного варианта «операционной палаты». Несколько дежурных осматривали детей, а их мать, утирая глаза, бросалась то к сыну, то к дочери, обещая, что отправит их учиться в закрытые школы, где никто до них не доберется.

‒ Элиза, ‒ тихо позвала я ее.

‒ Да, Ваше Сиятельство, ‒ она подошла ко мне, с благодарностью заглядывая в глаза.

‒ Не отпускайте их, вы им очень нужны, там, взаперти им будет хуже. Нет ничего страшнее для матери потерять своего ребенка, кроме как для ребенка потерять мать. Не допускайте такой ошибки.

‒ Спасибо вам за детей, ‒ она опустилась передо мной на колени.

‒ Мадам, это я должен быть благодарен, что вы предупредили об опасности, как смогли. Да и спасла их Мартина. Она закрыла ваших детей своей спиной.

‒ Значит, я сделаю все, что она попросит, ‒ твердо сказала мадам.

‒ Кулинарная академия, Элиза. Это мечта Марти. Просто исполните ее, если у девушки не хватит духу попросить самой.

Глава 10

Я стояла с бокалом у окна и смотрела на кружащиеся огромные хлопья снега. Ровной белой скатертью они укрывали землю, деревья, академию. Середина месяца Студны. Сколько я уже здесь? Вроде всего пару месяцев, а ощущение что вечность. Что это наказание за какие-то грехи в прошлой жизни, и я уже не вернусь домой и не обниму сына. Куда же делся этот Герон? Ощущение, что он где-то рядом, что меня водят за нос. После покушения на меня и Марти воцарилась тишина. Она нервирует, как затишье перед бурей. Весь организм потряхивает, как перед экзаменом. А еще раздражают девицы, томно вздыхающие при виде меня, ладно хоть после отповеди той адептке неказистой, горожанки, которую Лизбет оскорбила, они ведут себя поскромнее. Но все равно бесят ужасно. А в городе, любая знакомая Герона, не обремененная браком или помолвкой, но достигшая соответствующего возраста, считает нужным подойти и «поприветствовать», показать «товар» лицом, с нянечками, мамочками или другими сопровождающими они окружали меня, как стаи голодных волчиц. И главное, просто послать подальше нельзя, ведь брат государев должен вести себя «подобающе». То есть отвешивать комплименты и расточать улыбки, больше похожие на оскал. Приличия, что б их. Надоело. Вот сегодня Бран придет, так ему и скажу. Эх, а ведь у нас сегодня первое занятие на улице, так закружились с делами, что почти не «скрещивали мечи».

От раздумий отвлек тихий стук в дверь, классная она все же, мисси Таркл.

‒ Магистр, к вам гостья, ‒ Маргарет лукаво улыбнулась, я кивнула, и она впустила внутрь Мартину.

‒ Марти! Я рад тебя видеть, ‒ и это была чистая правда, девушка вызывала у меня только положительные эмоции.

‒ Ваше Сиятельство…

‒ Дорогая, после того, что мы пережили, как минимум Магистр Истридж, а после того что между нами было, в личных беседах исключительно Герон, ‒ ох уж мне эти «Сиятельства», тоже доводят до ручки.

‒ Хорошо... Герон, я поделиться новостями. Мадам оплатила мое обучение в академии!

‒ Так это же отлично! Замечательная новость! Ты это заслужила, девочка моя! ‒ довольная я обняла «подругу», все же жаль, что я не в своем теле, такая девушка замечательная.

И в этот момент в кабинет с диким стуком влетели две студентки. Увидев нас в столь двусмысленном положении, обе замерли изваяниями в дверях. Мне же сначала стало случайно неловко, но Марти я не отпустила, ведь со стороны это вообще покажется странным, а потом в голову пришла мысль, что если вдруг все подумают, что Герон занят, то от меня отстанут. Вот это счастливое стечение обстоятельств. На лице расплылась зловещая улыбка, девчонкам она не сулила ничего хорошего.

‒ Марти, милая, подождешь меня тут немного, я разберусь вот с этими двумя невоспитанными барышнями? ‒ девушка мгновенно поймала мой настрой и состроила воодушевленно-влюбленную мордашку.

‒ Конечно, дорогой, воспитание подрастающего поколения бесценная работа, а тебя можно ждать вечность, ‒ чмокнув меня в губы, она элегантно присела на диван и сложила руки на колени.

‒ На выход, варвары! ‒ я схватила нарушительниц спокойствия за уши и выволокла во владения секретарши, которая даже и шелохнуться не успела, только расстроено развела руками, мол, козы молодые, за ними не угнаться. ‒ Каждой по реферату о приличествующем для адептов поведении, хотя нет, вообще о нормах поведения в обществе, а так же по реферату о законе невмешательства в личную жизнь, а еще по два дополнительных круга с утра, Маргарет, оповестите нашего физрука.

‒ А круги за что? ‒ синхронности девчонок позавидовал бы любой хор.

‒ А быстро бегаете, ‒ прищурила я глаза. ‒ Сил много значит остается! И вообще, почему вы здесь? ‒ студентки застеснялись. ‒ Три круга!

‒ Не надо магистр!

‒ Четыре круга! ‒ как спелись, мерзавки.

‒ Мы все расскажем! ‒ видимо бегать не любят, хмыкнула я.

‒ Пять кругов!

‒ Мы поспорили! ‒ В один голос закричали нелюбительницы бега.

‒ Что? ‒ одновременно возмутились мы с Маргарет. ‒ Да это уже не в какие ворота! ‒ продолжила я одна.

‒ Ну просто, эта девушка лежала у нас в лазарете, и все спорили встречаетесь вы или нет, ну а Кастица, ‒ заговорившая глянула на товарку. ‒ Она дежурила в ту ночь, когда вы с пострадавшей вернулись. Всем отвечала, что вы приличный человек, знакомой просто помогли. Я же пошла, как нейтральная сторона для свидетельства. Ей бы одной никто не поверил. А тут вы, все-таки вместе, ‒ девушка опустила глаза, и злиться на них было невозможно.

Вот даже не знаю, что теперь делать. Сказать, что разыграла, глупо звучит, не сказать, стану для них неприличным человеком. Кошмар.

‒ Девушки, а какое дело всем до моей личной жизни? Ведь она моя, ‒ я устало потерла глаза. ‒ Кастица, вы были правы. А теперь шагом марш на лекции и рефераты не забудьте.

Девчонок как ветром сдуло, Маргарет понимающе посмотрела на меня и пошла заваривать коричий напиток на двоих. Я вернулась в кабинет.

‒ Марти, как они меня достали! ‒ плюхнулась рядом с ней на диван и сразу оказалась в плену рук, что начали массировать мне воротниковую зону. ‒ Так на каких условиях Мадам тебя отпустила?

‒ Бедный ты мой Герон, они просто любят тебя все очень, ведь с твоим приходом даже в столовой кормить вкуснее стали и общежитие отапливают лучше. Ты же их даже на соответствующие экскурсии вывозишь, а это не практиковалось никогда. Они просто боятся тебя потерять. А мадам Шарлиз перевела меня из альковов на кухню, сказала, чем больше практики, тем больше учебы. Теперь мечтает открыть ресторан и прочит мне место главного повара. А ведь это нонсенс. Повара только мужчины, женщины кухарки. Герон, до встречи с тобой я и не мечтала о таком. Спасибо! ‒ девушка по-дружески крепко обняла меня.

‒ Да что я-то, ты сама все сделала, умница.

‒ А вот и нет, Мадам сказала, кто открыл мою заветную мечту ей.

Дверь снова открылась, а я уже была готова бросить шарик огня в открывшийся проем, как вошел Бран.

‒ Ночь темна! Не ректорат, а проходной двор! ‒ возмутилась я, а теневик откровенно заржал.

‒ Что Герон, уединиться не дают?

‒ И ты, Брут? ‒ патетично вскинула руку я, а потом быстренько вернула обратно на талию Марти, вспомнив, что в местной истории никакого Брута не было. А если и был, то звали его по-другому.

‒ Обжимаетесь тут, а, между прочим, мы уже как десять минут должны скакать на плацу на радость твои подопечным.

‒ Господин Мортен, ну вы-то знаете, что мы с Его Сиятельством испытываем лишь дружеские и полные признательности чувства, ‒ Мартина встала и, погладив меня по голове, подошла к выходу. ‒ Ты знаешь, где меня найти, если что, ‒ подмигнула и была такова.

‒ Без комментариев, Бран. Пойдем. Мне нужно пар выпустить и подумать.

Я подхватила оружие, что висело с внутренней части стола, накинула кожаную куртку, взяла плащ и мы отправились на плац.

Снегопад закончился,  все вокруг было белоснежно-прекрасным. Все, кроме сугробов. Об этом я думала, пока мы шли до «боевой» площадки, утопая по колено в снегу. Лишь в середине пути Бран громко усмехнулся.

‒ Ты и меня решил воспитывать, Герон? ‒ я выпала в реальность и удивленно уставилась на идущего впереди мужчину. Тут до меня медленно дошло. Я уже давно могла расчистить нам дорогу с помощью стихий, но умение пользоваться магией не означает привычку, вот и перла, как раньше, тихо ругаясь под нос.

‒ Да что ты, Бран, просто жду, когда же меня об этом попросишь, ‒ ухмыльнулась в ответ. Студенты не дремлют, они все видят и все слышат, надо вести себя соответствующе.

‒ Так уже давай, а то устанешь, пока дойдешь, а я тебя в сугробе утоплю.

Я нахмурилась, но проглотив намеренное оскорбление, махнула рукой. Поднялся ветер, раскидывая снег в стороны, он закрутился вьюгой послушный моему сжатому кулаку и швырнул обидчику в лицо пару приличных снежков. А пока теневик оттирался, Мое Сиятельство успело донести сиятельную пятую точку до уже очищенной лавочки, на которую я скинула плащ, с удовольствием наблюдая, как оппонент добирается последние метры по вновь появившемуся сугробу. Кстати тот был уже не по колено, а по пояс. Тот же проходя мимо меня, шепнул: «Молодец. Но теперь точно утоплю».

Через час кружения по площадке мы взмокли оба настолько, что пот стекал и по спине и лицу, куртки были отправлены на лавочку к плащам. Еще через полчаса туда отправились и рубашки. В моменты секундных передышек я замечала в окнах и за деревьями любопытные девичьи лица. Первая мысль была, что они нашли в двух потных полуголых мужиках, что нещадно лупят друг друга мечами, а когда остаются без оружия, то кулаками и валяют в снегу? А потом посмотрела на Брана с точки зрения не своего тела, а своей души. Разгоряченный, не перекаченный, но с ровными тугими жгутами мышц. Да ему в боевиках голливудских сниматься можно, про викингов или про то, как один в поле воин и весь мир спасает. Не красивый смазливостью, но мужественный, уверенный в себе и от этого сексуальный. Так что девицы все же правы. И я бы тоже, наверное, восторженно вздыхала, ведь все же ближе всех нахожусь, только грязные и потные мужики от которых разит так, что я за три метра чую не в моем вкусе, и все эти капельки стекающего пота, вызывают не эротические мысли, а желание загнать его под душ. Старею, наверное, нет этой романтичности, когда нечищеные с утра зубы не повод для уклонения от поцелуев. Кстати, помыться отправить нужно не только его, но и себя, от меня ведь такой же запах. Я принюхалась и фыркнула. Фу, гадость какая, и вправду несет. А первая Тень государства не правильно расценила мой взгляд и реакцию на ароматы боя, и, приняв это на свой, счет ринулся в атаку. Только мне драться уже не хотелось, все мечты были о горячей воде и мыле, поэтому я резко дернулась вправо, растопив и тут же заморозив перед ним снег и подставив воздушной петлей подножку. От резкой смены стихий сама чуть покачнулась, но устояла. В отличие от соперника, который проскользив по ледяной дорожке, споткнулся о петлю и, получив вдогонку плашмя мечом по ягодицам, нырнул в сугроб.

‒ Пол…учишь ты у меня, Герон! ‒ взревел поверженный. А я довольная, оперлась на меч.

‒ Обязательно, Бран, но уже не сегодня. А вам, адептки, делать больше нечего? Тогда марш на площадку и три круга, бегом-марш! ‒ всех, кто был в поле моего зрения воздушные лассо вытянули так, что бы я могла увидеть свидетельниц Брановского позора.

Девчонки сопротивлялись недолго, скинув плащи в общую кучу, вприпрыжку понеслись по полю, то и дело оборачиваясь на полуголых нас.

‒  Выдрессировал ты их, ‒ уважительно произнес Мортен. ‒ Даже не ноют.

‒ У них есть возможность стать настоящими людьми, кхм, магами. И пока я здесь, то приложу к этому все усилия.

‒ А какое отношение имеет данное наказание к становлению магами?

‒ Прямое, ‒ я сурово поглядела на него. ‒ То, что на каждого непобедимого, ‒  указала на него. ‒  Найдется более ловкий. Пусть и случайность, на чудо свершилось. Это раз. То, что наказание рано или поздно настигнет, это два, ‒  викинг посмотрел вслед бегучим девчонкам и кивнул. ‒  Ну, еще выносливость и готовность к физическим нагрузкам в любое время, это три, ‒  я улыбнулась, накинула плащ на голое тело и, подхватив свои вещи, двинулась к академии. ‒  Ты со мной?

‒  Душ и обед обеспечишь?

‒  Легко, но, чур, душевая сначала моя.

Когда мы были уже у входа со стороны общежития, я услышала мяуканье. Остановив Брана, пошла на звук, недалеко от здания в сугробе барахтался котенок, вернее котенок-подросток, красивого рыжего цвета, чуть доходяжного строения тела.

‒ Кис-кис-кис, маленький, иди к ма…папочке, ‒ легким ветерком протоптала ему дорожку к себе.

Животное сначала не спешило к незнакомому дядьке, но после двух волшебных слов: «молоко» и «мясо», быстро преодолело расстояние между нами. Вот только подхватила я его почти из рук подбежавшей адептки, почти столкнувшись с ней лбами.

‒ Магистр, как замечательно, что вы нашли моего котика. Спасибо, ‒ она широко улыбнулась. И эта улыбка озарила безупречное лицо с матовой бледной кожей, щечки украсил румянец. ‒ Адептка Корст, основное направление лекарство, дополнительное ‒ воздух, ‒ напомнила она. Точно, а я-то никак не могла вспомнить, где же видела этот потрясающий, почти золотой цвет волос и пронзительные изумрудные глаза. В лазарете. Между полами наспех накинутого плаща у нее болтался кулон, в виде овала с вписанным в него ромбом, выпуклый такой, в них обычно помещают фото родителей или возлюбленных.

Я такой хотела купить сыну, а потом подумала, что в эру телефонов, смартфонов и компьютеров, он скорее, когда подрастет, будет носить какой-нибудь чип с нашими голограммами, и передумала. А девушка, пока я предавалась воспоминаниям, спрятала украшение и попыталась забрать у меня кота.

‒ Адептка Корст, я, конечно, поддерживаю любовь к братьям нашим меньшим, но проживающим в общежитии запрещено держать животных. Представьте, если вы заведете кота, ваша соседка ‒ змею, парни ‒ кого-нибудь покрупнее и злее, и вся эта живность будет гадить, драться и плодиться? Непорядок. Комендант съест вас живьем. Я удивляюсь, как вы до сих пор не попались, неужели все это время бедолага сидел у вас в комнате? Ему же там места мало.

‒ Ну, пожалуйста, господин Ректор, ведь холодно, жалко его оставлять на улице, ‒ девушка состроила такие жалостливые глазки, что даже захотелось пойти ей на уступки, но появилось одно «но» ‒ я захотела себе кота!

Просто чтобы можно было вечером прийти в апартаменты и выговориться хоть кому-то живому. Не ходить же в гости к брату Герона, у государя есть жена и страна, которой управлять нужно, да и Бран хоть и старается уделять мне время, даже относиться с пониманием пытается, но у него работа, заговорщики. И я для него всего лишь недоразумение, которое надо решить, путем возврата души друга. А больше и нельзя никому ничего говорить. Поэтому руки автоматически прижали животинку ближе к себе, под плащ.

‒ Адептка, нет! У вас он жить не будет! ‒ у той в глазах промелькнула злость, но лишь на мгновенье, она быстро взяла себя в руки, и на лице появилось расстроенное выражение, больше соответствующее ситуации. ‒ Он будет жить у меня. Раз вы так переживаете, что котяра не перенесет холодов. А у меня ему будет явно свободнее, сытнее и безопаснее, ‒ закончила я торжествующе. Ха-ха, дуреха, утерла нос малолетке и счастлива. Совсем крыша в этом мире поехала.

‒ А можно я буду его навещать? ‒ не сдавалась девушка.

‒ Ну это не прилично, молодой девушке в апартаментах взрослого мужчины находиться, ‒ мое коварство не знало предела, но потом я ее пожалела. ‒ А вот выгуливать его будет все равно нужно иногда, ведь воздухом дышать полезно всем. Присоединятся к нашим прогулкам я вам не запрещаю, ‒ и, подмигнув девушке, с котом и Браном зашла, наконец, в теплый холл, из которого начиналась лестница, ведущая к моей «квартире».

Я быстренько влетела в душ вместе с котярой, быстро ополоснулась сама, а после взялась за него. Тот был в шоке, мягко говоря, но стоически выдержал свою помывку. Вышли мы высушенные и довольные минут через десять.

‒ Быстро ты, женщины обычно дольше возятся, ‒ прокомментировал Бран, ловя в полете чистое полотенце.

‒ Так они же не в мужских телах, так что я уникум. Иди, мойся, я пока животинку покормлю и нам чего-нибудь сделаю, ‒ мужчина отправился осваивать мою душевую, а я пошла на кухню.

Теневик застал меня напевающую песню из «Чародеев», что исполнял Абдулов.

‒ Представь себе весь этот мир, огромный весь,

Таким, какой он есть, на самом деле есть,

С полями, птицами, цветами и людьми,

Но без любви, ты представляешь, без любви, ‒ весело зашкварчали полоски тонко нарезанного, напоминающего бекон, мяса. Закипела водичка, в которую полетел картофелеобразный овощ, отличающийся быстрым приготовлением, а миска с молоком была подсунута, трущемуся о мои ноги, кошаку.

‒ Есть океаны, облака и города,

Лишь о любви никто не слышал никогда, Кушай, кушай мой хороший, ‒ погладила я рыжика между ушами.

‒ Также синей ночью звезды в небе кружат,

Также утром солнце светит с вышины,

Только для чего он и кому он нужен

Мир, в котором люди друг другу не нужны… (кф «Чародеи, сл. Леонид Дербенев)

‒ Кхм, интересная песня, Полина, ‒ Бран застыл в дверях.

‒ Ой, ‒ чуть не уронила от неожиданности головку сыра я. ‒ Ты давно здесь?

‒ Успел насладиться вокальными данными своего друга, ‒ усмехнулся мужчина.

‒ Между прочим, у нас ее тоже мужчина поет. Для любимой женщины, чье сердце колдунья сделала холодным как лед.

‒ У вас же нет колдунов?

‒ У нас есть много книг и фильмов про магов, ведьм, колдунов, фей, драконов, эльфов, демонов и прочую нелюдь. Я же рассказывала.

‒ Извини, забываю о развитии вашего мира в развлекательной сфере, вкусно пахнет, кстати.

‒ Да, садись, скоро уже готово будет, ‒ я начала расставлять тарелки и постепенно заполнять их едой.

‒ Так непривычно видеть Герона в роли кухарки, ‒ задумчиво произнес Бран, а я пожала плечами. ‒ Давай в гостиной поедим? Тут тесновато.

Через пару минут мы расселись на диване, а кот улегся мне на колени и, замурчав, уснул.

‒ Вкусно, спасибо, ‒ поблагодарил теневик, и сам понес грязную посуду.

‒ Оставь на столе, я потом помою, ‒ крикнула вдогонку и погладила спящее животное. ‒ Худоба ты моя, ничего откормим.

‒ Тебе налить? ‒ Бран без стеснения достал бутылку красного из шкафа и откупорил.

‒ Немного, ‒ я с бокалом потянулась к нему, кот соскользнул с колен и проснулся. Пару секунд было тихо, он осматривался, видимо пытаясь вспомнить, где находится. А потом я, отпив, похлопала по коленкам и позвала его. ‒ Кис-кис, Рыжик, извини, не специально, идем обратно.

Удивительные гетерохромные глаза голубого и карего цвета уставились на меня, странно, что я не заметила эту особенность раньше, зрачки расширились, кот вздыбил шерсть и зашипел на меня, а потом перевел взгляд на Брана и настоятельно замяукал.

‒ Что с тобой, котик? ‒ удивилась я странному поведению новоиспеченного питомца.

‒ Кажется, Полина, он сумасшедший. Может, вернем его адептке Корст? ‒ предложил Мортен. Котяра задумался.

‒ Нет, он, наверное, просто забыл, как сюда попал. Ты лучше расскажи мне, как продвигается поиск Герона? Вообще, куда можно заключить украденную или выселенную душу?

Рыжик, наконец, пришел в себя, запрыгнул ко мне на руки и начал извиняющее тереться и лизать руки.

‒ Мы в тупике, и ты прекрасно знаешь. Мне жаль, Полин, искренне жаль тебя, я не представляю, как тебе тяжело, но пока после покушения заговорщики залегли на дно. Тишина. Мы сканируем банки на пример странных переводов, преступные гильдии на заказы, у меня парни уже забыли, что такое еда и сон, но ни клочка, ни зацепки. Я не знаю, где его искать. Вернее у кого. А душу обычно закрывают в кристаллы драконита, этот камень добывают только в одном месте, кратере вулкана драконов, безумная редкость, мы уже отследили поставки последних трех лет, но ведь у заговорщиков они могли оказаться и раньше, то есть по сути это пустая нить.

‒ А те подозреваемые, что появились после покушения?

‒ Пусто, как ты и говорила, невиновны, у всех есть железное алиби. Никто из них не мог изменить заряд.

‒ Должно быть что-то, что мы упускаем, Бран. Ведь эта тварь еще в академии.

‒ Да я знаю, Полин. И точно не среди отстающих студентов.

‒ Почему?

‒ Потому, что ты еще жива.

‒ Умеешь обнадежить, ничего не скажу, ‒ тяжело вздохнула я, покрепче обнимаясь с котом, тот же сначала повырывался, но понял бесполезность своих действий, обмяк и коротко мяукнув, успокоился.

‒ Что поделать, у теней черное чувство юмора, ‒ ехидно улыбнулся мужчина. ‒ А ты тренируй выдержку. Через полтора месяца Праздник Перелома, то есть гуляния во дворце, ты присутствовать обязана.

‒ Ох ты ж елки зеленые, ‒ взвыла я. ‒ Еще же сессия и бал студенческий. Спасибо, что напомнил и о работе, и о каторге.

‒ Да ладно, не все так страшно, пара тостов, несколько танцев, с десяток улыбок и комплиментов, вот и все что от тебя требуется.

‒ Умножь все это на сто, а то и тысячу. Адептки-то уже в курсе, что я западать ни на одну из них не буду. Они вообще считают, что у меня с Марти отношения, а вот придворным дамам на все начхать, тем более на такую, как Мартина, для этих идиоток все, кто статусом ниже, пыль под ногами, а вот это тело, ‒ я указала на себя. ‒ Для них лакомый кусочек и ценный приз. Пакость какая…

‒ Зато, там могут активизироваться преступники, ‒ отрезал Бран. ‒ Так что будь добра, выполни все, что обычно делал Герон. Асмонд на эту тему с тобой еще поговорит, как оторвется от своей жены и вспомнит о брате.

‒ Кстати да, что-то он давно не наносил «визит вежливости».

‒ Да называй уже все своими именами, ‒ теневик рассердился. ‒ Потрепаться не заходил.

‒ А чего ты злишься? ‒ не поняла я.

‒ Да после посиделок с тобой, он только и делает, что восторгается земными изобретениями и думает, как бы и куда бы их внедрить. Только стоит мне к нему зайти, так сразу начинает приставать с реформами. В моем учреждении! Ты понимаешь? В святое лезет!

‒ Ой… ‒ кажется мужчина явно расстроен.

‒ Вот тебе и ой, скорее бы отправить тебя домой! ‒ у меня в глазах стало подозрительно мокро. ‒ Ладно хоть сейчас отвлекся на жену.

‒ Как будто я сама не хочу, чтобы меня отправили домой! ‒ рявкнула на него и утерла сорвавшиеся слезы. ‒ А что отвлекся? ‒ Бран молчал. ‒ Беременна? ‒ уж больно выразительно он молчал.

‒ Всего доброго, Полина. Послезавтра в то же время, в том же месте, ‒ и исчез в тени. Зараза!

А я разревелась. Вот за что он так со мной? Только вроде оттает и я расслаблюсь, как на тебе, Полина, кушай, не обляпайся. В расстройстве и опустошила бокал, и, подхватив удобнее кота, пошла в кабинет. Его обстановка почему-то на меня действовала умиротворяющее. А еще там стены поглощали магию невысокого уровня, так что можно было покидаться чем-нибудь в прицепленную мишень.

Глава 11

Незаметно подкрался Хладень и прошла его первая декада, Бран все также через день-два появлялся в академии, бился со мной на плацу, чаще всего в попытке устроить показательную порку, и иногда у него получалось. Потом он просто исчезал, а я одна возвращалась в апартаменты и жаловалась Рыжику на несправедливость жизни. А тот громко мурлыча, подставлял мне голову, мол, чеши и все пройдет. Маргарет почти каждый день напоминала о бале, что проходил в нашем учебном заведении за день до начала каникул, за три дня до ночи Перелома. И мне, конечно, было интересно, что придумали ответственные студенты и преподаватели, но тоска сковывала сердце от воспоминаний о последнем Новом Годе в кругу семьи. Кирюхе очень приглянулись стеклянные шары и после двух разбитых, все игрушки были заменены на эко, то есть из дерева, драпа, имбирных печенек. Последние вообще ребенка радовали, и красиво, и вкусно. Поэтому когда мне в очередной раз приволокли схему расстановки столов, оркестра и прочего, я все же решила вникнуть и внести коррективы. Те, что хоть на минуту дадут ощущение дома. Только надо как-нибудь с местными традициями связать. А тут было принято сжигать полено с травами, от которого зажигается костер на улице, в нем все присутствующие сжигают в полночь бумажки с желаниями, а на главном столе в кашу, похожую на нашу перловку ставят бело-зелено-красную полосатую свечу. В принципе, новогоднее дерево не помешает. А ведь хочется еще деда Мороза со Снегурочкой.

‒ Маргарет, а давайте ведем с этого года пару новых традиций?

‒ Я вся во внимании, Магистр, очень рада, что вы проявили, наконец, интерес.

‒ Помните адептку, что вместе с Плинт разрушила оранжерею?

‒ Миррет? Конечно, после вашей проникновенной речи ее трудно забыть, ‒ миссис Таркл улыбнулась. ‒ Она, кстати, теперь стала жестче, недругам отпор дает, да и учится лучше намного.

‒ Это замечательно, так вот, у нее особое сочетание даров, и благодаря ним девочка может влиять на растения. Давайте в главной зале поставим кадку с каким-нибудь хвойным деревом, вырастим его побольше, украсим красиво фигурками, печеньем и гирляндами-огоньками?

‒ Как интересно, ректор, ‒ задумалась женщина, ‒ а ведь гирляндами еще можно украсить деревья, что вокруг площадки с костровищем растут.

‒ Точно, ‒ поддержала я ее. ‒ А еще под это дерево можно сложить различные призы, смешные или полезные и если адепт расскажет стих, споет песню или станцует, то может выбрать себе один. А еще можно выбрать Короля-Холода и Королеву-Вьюгу бала, они будут завлекать своих товарищей в хороводы вокруг нашего «Переломного» дерева.

‒ Какие замечательные традиции, я думаю, адептам понравится, магистр.  Это веселее, чем просто обычные танцы.

‒ Надеюсь, Маргарет, очень надеюсь, ‒ вздохнула я. ‒ Так, что у нас по сессии, есть не допущенные?

‒ В этот раз меньше, но есть. Тридцать два адепта. В основном по стихиям первый курс, не все ребята сладили с собственным силами. Несколько человек с ментального направления и один некромант с третьего.

‒ Не понял, а что с некромантом?

‒ Тут такое дело вышло, парень только хорошо поднимает и упокаивает нечисть, а вот призыв души ему не удавался…

‒ Ну это нормально, эта особенность далеко не у многих с магией души проявляется, в основном некромантия только и есть, ну плюс стихия какая-нибудь.

‒ В том-то и дело, инициация у него прошла, и по предметам призыва и особенностям духов, ему сейчас надо все заново проходить, а он ‒ третий курс. Представляете. Парень в шоке, там с десяток «хвостов» образовывается.

‒ Так не надо ему сейчас все закрывать, он же по этим предметам как первокурсник. Вызови мне его вместе с куратором. Сейчас. Остальной список так давай.

‒ Хорошо, ‒ секретарь тут же вручила мне бумагу с отстающими студентами и пошла выполнять приказ. А я отправила Брану информацию о том, что у нас появился «управляющий душами».

Через десять минут ко мне постучали, пришлось оторваться от списка должников и обратить внимание на вошедших. Куратор некромантов, сухопарый мужчина, как из анекдота про дистрофиков: «Ветер западный, опять мимо винного пронесет, ветер восточный» или «Спортсмен-дистрофик из-за сильного ветра прыгнул на 2 метра назад». Вот прямо про него. Его крючковатый нос и всклоченные черные волосы добавляли схожести с иллюстрацией к «Урфину Джусу». Я вспомнила его, резкий в суждениях, как будто не привычный общаться с живыми, но очень толковый специалист. Парнишка же оказался противоположностью, весь такой кругленький, скромненький, видимо не очень ладящий ни с людьми, ни с бытовой магией, так как одежда была ему великовата, а ни сам не подогнал и попросить, наверное, стесняется. Странно. Ведь одежда должна была подгоняться под учеников. Хотя, может быть похудел от ежедневной физры? Так мы и рассматривали бы друг друга долго, если бы старшему некроманту это дело не надоело.

‒ Господин Ректор, вы хотели нас видеть?

‒ Да, Некродиус, ‒ какая говорящая фамилия. ‒ Меня сегодня оповестили об отставании некоторых адептов, не допущенных к сессии. Среди них есть и Малик. Но у него чрезвычайные обстоятельства, и я вызвал вас, чтобы решить их с минимальным уроном для обучающегося. Так понимаю, вы недавно прошли инициацию полной магии душ? ‒ это уже было адресовано студенту.

‒ Да, магистр Истридж.

‒ Это же единственный студент с таким даром у нас, профессор?

‒ Да, к сожалению это большая редкость, а такой, достаточно сильный дар, на вес золота. Мой уровень силы в данном направлении намного ниже. Обучить парня я смогу, но вот контролировать ему придется самому.

‒ Интересно, ‒ тут я чуть не задала глупый вопрос, как они трупы без души поднимают, но вовремя вспомнила, что они просто наделяют оболочку свое волей, ну и у тела остаются какие-то рефлексы, выработанные за жизнь. ‒ Адепт Малик, а что спровоцировало инициацию? Ведь спящий дар должно было что-то разбудить.

Парень опустил глаза, шмыгнул носом и тяжело вздохнул. Куратор же возвел очи к небу.

‒ Или ты сам расскажешь, или я поведаю магистру то, что мне остальные напели!

‒ Понимаете, ‒ начал очень тихо студент. ‒ Мне очень нравилась одна девушка…

‒ Так, это замечательно, я за вас рад, что дальше? ‒ у меня кончалось терпение, что ж я из них всех все время информацию по капле выжимаю? Не академия, а кучка партизанов.

‒ А одногруппники узнали об этом, и решили разыграть. Прислали мне от нее записку, что она так ждет меня, так рада моим чувствам, ‒ по щекам парня скатились первые слезинки, и мне стало его жалко. ‒ Я с букетом примчался к назначенному времени, постучался, мне никто не открыл, но дверь была не заперта, и меня пропустила, то есть разрешение хозяйка дала, зашел, услышал: «Милый, давай быстрее». Обрадовался, влетел в комнату, а там она, полураздетая, с пятикурсником, ‒ мальчишка поник и умолк.

‒ В общем, адепт Малик был в таком разочаровании и ярости одновременно от разбитого сердца, ‒ продолжил Некродиус. ‒ Что призвал в свидетели этого эпичного момента несколько усопших ближайших родственников парочки. Пострадавших не было, призраки отправлены обратно, а юмористы теперь еще не скоро решаться на какую-либо близость, ‒ некромант злорадно усмехнулся.

‒ Когда это произошло?

‒ Так на прошлой декаде, ‒ вдруг до куратора начало доходить, что сейчас ему прилетит.

‒ А почему я не в курсе до сего момента был? ‒ теперь ухмыляться была моя очередь.

‒ Так вроде ж разобрались, господин Ректор, ‒ заискивающе посмотрел на меня некромант.

‒ Что за адепты разыграли вас, Малик? ‒ разобрались они, елки-палки.

‒ Корст и Литски, ‒ студент покраснел.

‒ Хорошо, с вами мой дорогой вопрос решенный, все предметы начинаете спокойно осваивать на дополнительных занятиях с профессором Некродиусом, о времени и месте их проведения он скажет вам позже. В эту сессию по новому дару ничего сдавать не будете, но в Травень обязаны сдать первые два курса, в следующий же Хладень сдадите третий и половину четвертого, то есть сравняете специальности. Осилите?

‒ Да, господин Ректор! Обещаю! Спасибо вам большое! ‒ парень явно был рад, что маячившее отчисление отменялось.

‒ Тогда свободны, ‒ мальчишка довольный выбежал из кабинета, забыв попрощаться. ‒ А вас, профессор, я попрошу остаться. Маргарет, ‒ крикнула я в открытую дверь. ‒ адептку Корст и адепта Литски ко мне в кабинет, срочно! Некродиус, определите сами, когда вам будет удобнее заниматься с мальчиком, но впредь, пожалуйста, оповещайте меня обо всех внештатных ситуациях у ваших подшефных. Даже, если вы считаете происшествие незначительным, кому-то оно может стоить будущего. Вы меня хорошо поняли?

‒ Да, господин Ректор. Я могу идти?

‒ Дождитесь лучше эту парочку любителей поиздеваться над чужими чувствами.

Минут через пять ко мне зашла та самая девушка, что в свое время переживала за моего Рыжика, кстати, она иногда подходила к нам, если я его выгуливала, хотя тот далеко не всегда давался ей в руки. И парень, что делал успехи в боевке. Боевик-некромант, это интересное сочетание, жаль, что как человек ‒ говно, но ничего, попробуем перевоспитать.

‒ Здравствуйте, ребята! ‒ моя зловещая улыбка и легкая волна страха сделали свое дело, студенты затряслись.

‒ Добрый день, господин Ректор!

‒ Вы понимаете, почему я вас вызвал? ‒ две пары глаз скосились на некроманта, послышался синхронный вздох, адепты кивнули. ‒ Это хорошо. Понятливые. А вот поведение отвратительное. И что мне с вами делать? ‒ красавица мило улыбнулась, хлопнула ресничками, наивно полагая, что ректор от этого «поплывет», только вот промахнулась она со мной. ‒  Понять, простить и отпустить? ‒ рассмеялась я, а студенты усиленно закивали. ‒ А может вам еще и сессию автоматом поставить? А? Совсем страх потеряли? ‒ крика они точно не ожидали. ‒ Оба что бы извинились перед адептом Маликом, хотя я бы на его месте не прощал вас, а призвал самых вредных ваших родственников и привязал к вам на пару месяцев. Надо ему такую идею подать, ‒ я нахмурила брови. ‒ Ты, Корст, месяц отработки на кухне! А ты, Литски, дополнительные десять кругов каждый день в течение того же месяца.

‒ Я же сдохну, Магистр! ‒ возмутился адепт.

‒ Сдохнешь, Некродиус тебя поднимет, будешь в виде зомби бегать, пока не воскреснешь, ‒ огрызнулась я. ‒ И оба помогаете профессору Некродиусу после лабораторных некромантов. Маргарет!

‒ Да, магистр?

‒ Оповестите кураторов о проступке и наказании этих адептов. А вам, товарищи, должно быть стыдно! Вот, вы Корст, красивая девушка, сказочно красивая, ‒ на лице студентки расплылась улыбка. ‒ Но душа у вас страшная, а поступки мерзкие, ‒ теперь в ее глазах горела злость. ‒ Злитесь сколько хотите, но я из вас эту дурь выбью, если понадобиться, то ремнем или розгами! А теперь, все вон! До свидания, профессор.

‒ Хорошего дня, господин Ректор, ‒ студенты пулей вылетели восвояси, а Некродиус мягко прикрыл за собой дверь. В которую через минуту заглянула миссис Таркл.

‒ Изверги, довели вас. Коричьего напитка?

‒ Нет, Маргарет, спасибо, лучше чего-то менее бодрящего, с успокоительным эффектом, ‒ я отвернулась к окну, подумав, что мальчик тоже не может быть подозреваемым, слишком поздно дар проснулся, а вот куратора его не проверяли вроде. Куда же пропал Герон? И почему Бран так долго не отвечает?

Глава 12

Сессия… Сколько муки в этом слове. Но оказывается, сессия это очень приятно, когда ты не студент и не преподаватель. Поэтому я, проходя по коридорам академии последнюю декаду года, злорадно скалилась. Как когда-то слышала дома: «У соседа корова сдохла, мелочь, а приятно». Вроде бы и не хорошо чужому горю радоваться, а все равно настроение приподнятое, ну не все же мне тут мучится от бесконечных счетов, согласований и подписей и вечерних тренировок, пусть студенты тоже пострадают.

Хотя тот список студентов, что мне приносила Маргарет, пришлось прошерстить, вызвать лентяев и неучей на ковер, откостерить и дать дополнительное время на досдачу. Вроде отчитываются. Просто выбор стоял, либо отчисляю и возвращаю родителям с позором и запечатанным даром, либо сдают и отрабатывают у тех преподавателей, где отставали. Все выбрали второе. Дураков не нашлось.

Расследование Брана по некромантам, ученику и учителю не дало ничего, первый слишком поздно инициировался, а второй не замечен в порочащих связях. Профессор вообще ни в каких связях не замечен, нелюдимый, общается только со своими студентами, даже с преподавателями не особо контактирует. Ему милее те, кто уже никогда не заговорит, комфортно там, где холод, голод и покой. То есть на кафедре некромантии. Мы опять в тупике. Меня преследуют какие-то странные ощущения, но не оформленные в мысли, вроде истина вот, где-то рядом, но где, и как выглядит, не понятно.

Но время бежит, сегодня последний день экзаменов, завтра бал, послезавтра я должна отпустить студентов по домам и сама отправится туда же. То есть во дворец. К празднованию главного праздника года. С Асмондом вы переговорили мельком. Он пообещал, что сократит мое участие в официальной части максимально, но в развлекательной разбираться придется самой, отбиваясь от жаждущих со мной пообщаться,

Уже на обеде большинство студентов обсуждало лишь, как они сейчас завалятся спать до завтрашнего утра или сгоняют до города за какими-то мелочами для праздника и как успеть до комендантского часа, что наступал в девять вечера. Девчонки обсуждали наряды, мальчишки ‒ скидывались на выпивку. Как они собирались ее проносить в общежитие, я не представляла, но ловить с поличным не собиралась, для этого есть привратник и кураторы. И вообще, праздник же. Мы в их возрасте тоже куролесили.

Обстановка была настолько умиротворяющая, что не раздражало ничего, кроме как отсутствие подарков для двух единственно близких мне людей здесь, Брана и Асмонда. Еще хотелось бы какой-нибудь презент преподнести Маргарет, нельзя было оставить такую волшебную женщину без сюрприза. Поэтому мне, как и многим моим подопечным светила поездка в город. К счастью, меня не касался комендантский час, к сожалению, после восьми уже ни одна лавка не работала и тут все были равны.

Поэтому пообедав, не переодеваясь, лишь захватив плащ, я, присвоив академический экипаж, понеслась в город. Улицы уже были кокетливо украшены флажками, фонариками, веточками и цветами, ярко-наряженный народ прогуливался по рядам ярмарки, то тут, то там слышались призывы поглядеть выступление артистов и передвижных театров, попробовать фрукты в карамели или выпечку.

Очень быстро нашла неприметную магическую лавку на параллельной базару улице. Купила там пару противоударных рубашек «брату», такие спасут от кинжала в сердце, зелье бодрости без обычного отката в виде суточного беспробудного сна для Брана. Еще нашла милый, не бьющийся сервиз для миссис Таркл и, оставила уже полугодовое жалование обычного преподавателя, как подумала о «своей» невестке. Неприлично получится оставить ее без подарка. И пока глаза шарили по полкам, ко мне неслышно подкрался продавец.

‒ Я могу вам чем-нибудь помочь, господин?

‒ Да, наверное, ‒ задумчивость не хотела отпускать меня. ‒ Не знаю, что подарить жене родственника. Сами понимаете, женщины, ‒ постаралась растерянно улыбнуться. ‒ Да еще мы не особо знакомы, но без подарка оставить нельзя.

‒ А вы знаете какие-то ее особенности, что любит, чем увлекается? Вышивка, чтение, может, сочиняет стихи? У меня есть иголки, что не колют владельца, нитки, зачарованные не путаться, дневники, исправляющие ошибки и подсказывающие рифму.

‒ Какие интересные вещи, ‒ искренне удивилась я, многим землянкам они бы понравились и пригодились, но к своему удивлению, мне не то, что были неизвестны увлечения государыни, более того, я даже имени не знала, к своему стыду. Память тут меня подвела, а спросить у Брана я не удосужилась. ‒ Но мне они, наверное, бесполезны. Вот только мне кажется, она в положении.

‒ Так это замечательно, ‒ заулыбался продавец. ‒ Мне вчера привезли одну вещь, я думаю, она стоит вашего внимания, ‒ и он исчез в подсобке.

Через некоторое время он вернулся, держа в руках какой-то сверток.

‒ Вы не смотрите, господин, что выглядит все так просто. С севера первые поставки пошли. Это для дам на сносях рубашка. С вышивкой обережной. Дитя защищает от пороков и матери здоровье поддерживает. В такой одеже любая доносит до срока без проблем и родит легко.

‒ Отличный подарок, спасибо, только вот одна ‒ не хорошо, вторая есть? А то стирать тоже нужно, срок-то не маленький для носки.

‒ Недешевая она, точно две возьмете? ‒ с сомнением посмотрел на меня лавочник, мало кто знал в городке из простых людей, что я ‒ директор академии, и что директор академии ‒ отказавшийся от трона старший брат государя.

‒ Беру, дайте две, ‒ широко улыбнулась ему и достала кошель с монетами. Хорошо быть небедным магом. Да и не тратилась я ни на что пока тут жила. Живу бесплатно, кормить кормят, если бы еще в своем теле и с семьей, то вообще почти курорт. Пока мужчина ходил за второй рубахой, вспомнила своих мальчишек и в очередной раз обронила скупую слезу. Нельзя, нельзя сейчас расклеиваться. Вот вернусь в академию, залезу в душ или обниму Рыжика, там можно и повыть, а сейчас никак, нужно держать лицо.

Я не стала особо шататься по ярмарке, поэтому вернулась раньше загулявших адептов, быстро скользнув через проходную, зашла в апартаменты, оставила там подарки и решила выгулять Рыжика. Заодно проверю, как идут приготовления в зале к завтрашнему торжеству. 

Котяре, конечно, нравился снег, но животное как-то сильно начинало нервничать, если вокруг становилось шумно. Поэтому, как только молодежь потянулась в родные пенаты альма-матер, я подхватила его под округлившееся за время проживание со мной пузико и пошла внутрь.

Праздничный зал поражал воображение даже с учетом отсутствующей пока иллюминации. Но назначенные «декораторы», уже успели красить стены росписями, как морозными узорами по окнам, колонны обвили ветки растений, похожие на остролист, кое-где были заметны уже почти раскрывшиеся цветки белой и красной пуансеттии. Столы уже расставлены, а на них там и тут возвышались маленькие кочки, покрытые мхом, из которого росли белые ранункулюсы, розмарин и синеголовник, а на преподавательском столе винтажные розы мента.

‒ Какой симпатичный котик! ‒ раздался знакомый голос, Миррет Милс, разрушительница оранжереи и тайная воздыхательница Герона. Вернее уже не тайная, и искренне надеюсь, не воздыхательница. ‒ А вы вовремя пришли, господин Ректор,  сейчас деревом перелома буду заниматься. Хотите посмотреть?

‒ Это замечательно, Миррет, я весь в нетерпении. Показывайте свое мастерство, ‒ мои слова подбодрили девочку, и она повела меня к огромному горшку с небольшим деревцем, больше похожим кедр, чем на ель или сосну.

Рядом уже стояла профессор Рози и миссис Таркл, обе, улыбаясь, кивнули мне, и мы все обратили взор на подопытное растение. Адептка же залезла к нему, и, встав на колени, дотронулась до ствола, не обращая внимания на испачканное платье. Минут пять она так сидела с закрытыми глазами, а мы просто молча, только кот, забравшись мне под плащ, толи урчал, толи рычал. И вдруг, свершилось чудо, дерево на глазах начало увеличиваться, вырастали новые веточки, иголочки вылуплялись из почек, появлялись круглые, надутые шишечки, сначала зеленые, но по мере увеличения они светлели, становясь практически белыми шариками. Спустя еще пятнадцать минут этот кедр был почти под потолок, ему не хватило какого-то метра.

‒ Восхитительно, ‒ первой очнулась профессор Рози. ‒ Хоть и не удивительно, ведь по моим предметам у вас всегда отлично, адептка Милс.

‒ Да, прекрасный результат, ‒ поддержала я ее. ‒ Мы можем гордиться, что у нас в академии учится такая талантливая девушка, мне кажется, что государев садовник очень порадовался бы такой помощнице, умнице, красавице и мастерице, ‒ студентка зарделась, но благодарно кивнула. ‒ А теперь надо деревце немного украсить.

Медленно распустила с десяток воздушных плетей и, цепляя распущенные, но не пущенные в дело цветы, разноцветные ленты и прикупленные на обратном пути деревянные поделки ребят местного детского дома, развесила их по веткам.

‒ Вот это красота, ‒ подала голос мой секретарь.

‒ Это ваша заслуга, моя дорогая Маргарет, без вашего участия ничего бы не получилось, ‒ подмигнула я ей. ‒ Ну все, расходимся, завтра встречаемся за час до заката, что бы запустить магические составляющие наших украшений. Артефакты же все развешены? ‒ вокруг послышались утвердительные ответы. ‒ Вот и отлично. Всем спокойной ночи. Я запечатаю зал.

Все задействованные в процессе разбрелись по комнатам, и нам с Рыжиком осталось лишь закрыть двери магическим затвором, реагирующим на личность. То есть только я смогу ее отворить. Сделано это, чтобы никакие студенты с шаловливыми ручками не смогли забраться в зал и устроить какие-либо сюрпризы. А то знаю я этих шалопаев, точно какую-нибудь пакость придумают.

Глава 13

У меня совсем не было желания сталкиваться с перевозбужденными от ожидания бала студентами, поэтому я с чистой совестью устроила себе выходной и не выходила из апартаментов.  В конце концов, если кому-то будет очень надо, все знают, где меня найти.

Мы же с Рыжиком, у которого все реже наблюдались перепады настроения ‒ видимо израстался котяра, пубертатный период кошачий заканчивался, медленно позавтракали, наслаждаясь размеренным утром, плавно перетекающим в обед. Просто после пробуждения я, принимая ванну, заигралась со стихиями. Уровень мастерства рос с каждым днем, и вот, под потолком моей купальни, резвились три магических ящера: водный, огненный и воздушный, последнего, правда, было видно, только если облить чем-нибудь или посыпать. Из-за этого собратья с завидной частотой получали от него подзатыльники. Картина получалась достаточно умилительная, такое ощущение, что я завела себе трех игривых щенков. Немного странных, но юных и веселых. Они не всегда меня слушались, хотя, по сути, были моей частью. Все это было непонятно и необычно и мало вписывалось в местную структуризацию магии, но с другой стороны, я-то не местная. 

Вдоволь наупражнявшись и отдохнув, начала собираться. Только вот мужчинам особо время для сборов не требуется. Долго ли надеть брюки, рубашку и фрак? Или чуть подушиться туалетной водой да пригладить волосы? С прической я, кстати, особо не стала мучиться, изловчившись с помощью бытовой магии сделать себе стрижку, популярную среди многих  мужчин на земле, короткие волосы на висках и затылке, и удлиненные на макушке, их заплела в колосок и перехватила в хвостик, из которого скрутила «дульку». А вот с бритьем, что магическим, хотя от «стрижки» заклинание мало чем отличалось, что физическим, ну не ладила я с опасной бритой, у меня вовсе не заладилось. Не сомневаюсь, произведу фурор среди молодежи. Они и так с интересом косятся на бородатого ректора. Поэтому хотелось чего-нибудь эдакого, чтобы не быть похожей на боярина. Значит либо прическа, либо одежда, либо и то, и то. Прическа есть.

Я с ехидством посмотрела на одежду. Фрак с такой богатой растительностью совсем не вяжется. В обычном-то костюме я напоминала себе Николая второго, Джейсона Мамоа и Тома Харди в одном флаконе, а тут совсем жуть во мраке, вернее во фраке. Так что оставлю все это для каникул во дворце. А сейчас буду развлекаться вместе с адептами. Решительно отодвинув классическую ректорскую официальную одежду, вытряхнула покупки двухнедельной давности, тогда я основательно пошарахалась по местным лавкам вместе с Марти, чем порадовала обеих. Как мне потом высказала девушка, ни одна ее знакомая женщина не сравниться со мной в походах за одеждой. Конечно, я же женщина в мужчине, таких больше нет, я ‒ уникум во всех мирах. Хотя, есть у нас такие, стилистами да парикмахерами работают. Да уже, с ними себя как-то ассоциировать совсем не хотелось. Так что теперь, если что, от Марти не отделаюсь, она отныне по магазинам только со мной ходит. А я что? А мне приятно.

Результатом нашего шопинга оказалась рубашки, из хлопка и фланели, в клетку и однотонные, разных цветов, несколько белых маек, сшитые на заказ свободные штаны из грубой шерсти, брюки карго с накладными карманами и моя прелесть ‒ джинсы, плотные, хлопковые, простого кроя. А еще ботинки на грубой подошве и кожанка с меховой подкладкой, с плащом такой стиль выглядел как минимум странно. Вот так с моей легкой руки аборигены узнают стиль «канадский лесоруб». Может для них это и резковато, зато мне удобно невероятно.

Собралась я намного раньше, чем было надо, поэтому перекусив, ушла в зал бала Перелома за несколько часов до назначенного для сбора ответственных лиц времени. Только зашла в кабинет и захватила несколько энергетических накопителей, так как хотела кое-что сделать, не тратя собственные силы, мало ли, во всех книжках любят нападать во время праздников на расслабившихся героев, а я теперь редкостный параноик.

Зал встретил меня грандиозностью и тишиной, на минуту стало тоскливо. Ведь если я посчитала правильно, то у Кирюши день рождения через день. Сегодня двадцать восьмой день хладеня, по-нашему декабря, но если считать от момента, когда я пропала, учитывая «два» дня, что была у Астреи «в гостях», дома получится десятое июля, а двенадцатого сыну исполнится три года. А я здесь. И неизвестно, вернусь ли. То, что я в мужском теле только добавляло нелепости и ужаса ситуации. Покачав головой, понуро еще раз оглядела зал и распустила стихию воздуха десятками рук, они подхватили кристаллы, крепя те на колонны и вершину дерева. Шепнув: «Стратео», ‒ активировала заклинание, прикрепленное к ним. Через секунду огромное помещение наполнилось светом разноцветных огней.

Я искренне любовалась твореньем почти своих рук, стоя спиной к двери, когда в зал вошла Маргарет, профессор Рози и еще несколько человек из педагогического состава. Они были впечатлены не меньше моего, в момент выращивания дерева. И ведь было от чего. Повсюду раскинулись гирлянды, похожие на земные, в воздухе болтались воздушные шары, в которых при движении взвивались переливающиеся блестки, под потолком носились маленькие феи, похожие на Динь-динь, а на вершине Дерева Перелома сверкала звезда. И пусть это было иллюзией, она получилась настолько качественной, что была осязаема, как реальность.

Первой очнулась, как всегда миссис Таркл.

‒ Кто вы такой, что здесь делаете? И где магистр Истридж?

‒ Дорогая Маргарет, ‒  с улыбкой повернулась я к вошедшим, запоздало понимая, как подставилась бы, если это был преступник. Зависла спиной к открытой двери. Такая доступная мишень, бери кто хочет. ‒ Вы не узнали собственного начальника?

‒ Магистр?

‒ Ректор? ‒ преподаватели, все как один одетые максимально празднично, были поражены.

‒ Он самый, ‒ ехидно обвела их взглядом.

‒ Магистр, мы не ожидали вас увидеть… Ну в таком оригинальном одеянии, обычно вы предпочитаете другую одежду, ‒ тактично уточнила профессор Рози. ‒ От того немного удивились.

‒ Я недавно пересмотрел взгляды на жизнь, Агнира, ‒ от моего подмигивания женщина смутилась и покраснела. ‒ Мы ведь не во дворце, своих подопечных я переодел, настал мой черед, а то нечестно получается. Все обновленные, а я нет. Буду рад, если меня поддержат.

‒  Вам невероятно идет, Герон, ‒ секретарь с интересом прошлась взглядом снизу вверх. ‒ А этот сюрприз, ‒ она развела руки. ‒ У меня просто нет слов.

‒ Их и не надо, Маргарет, ваша реакция сказала все за вас.

‒ Магистр, ‒ подошли остальные. ‒ Вы сделали всю работу, что же требуется от нас?

‒ Проверить кристаллы на наполненность, я, к сожалению, все делал в последний момент и не успел, а хотелось бы, что бы иллюзия продержалась до утра.

Через несколько минут, пока разбредшиеся по залу маги проверяли «зарядку батареек», пришли повара и музыканты. Одни, уже нарядные, ведь праздник для всех, снимали стазис со столов, на которых стояла еда, вторые настраивали инструменты. Мы же с миссис Таркл уселись на свои места за дальним столом, расположенным в чуть приподнятой над полом нише. Я специально попросила ее сделать, чтобы было удобно наблюдать за происходящим, тем более, что танцевать не собираюсь, а пробыть должна тут всю ночь.

‒ Я нашла ваш подарок, магистр. Спасибо.

‒ Ну вот, а я надеялся, что вы обнаружите его после ночи Перелома и каникул. Кажется, я дал вам отгулы?

‒  Да, и спасибо вам за это, Герон. Семья будет рада увидеть меня не часок перед сном, ‒  секретарь улыбнулась. ‒  Но, насколько вы помните, адепты отбывают только завтра, ведомости по ним надо было отсортировать, да и я покину нашу обитель знаний только после того как вы отбудете во дворец.

 ‒  Как трудно иногда иметь дело с педантами, ‒  пошутила я и почти показала язык. Эта женщина так похожа на мою маму. О ней я вообще старалась не думать, ведь сейчас прекрасно знаю, что такое разлука с ребенком.

Заиграла приятная музыка, двери распахнулись и внутрь вошли первые адепты. Они затекали бесконечным ручейком, наполняя помещение возгласами восхищения, смехом и гулом разговоров. Наконец, все расселись за столы, а я встала со своего места, захватив бокал. Все стихли, музыканты замерли, а присутствующие обратили взоры на меня. До уха донеслись шепотки: «Это ректор!», «Невероятно», «Во что он одет?», «Да брось, он потрясающе красив», «Ему очень даже идет», «Но это не фрак!».

‒  Дорогие адепты, сотрудники, коллеги, ‒  я приветствовала всех легким кивком. ‒  Очень рад, что мой наряд вызвал столько бурных эмоций, но собрались мы здесь не по поводу смены гардероба моей скромной персоны, ‒ послышались смешки, а я почувствовала себя персонажем Роберта Дауни Младшего ‒ Тони Старком, на каком-нибудь светском рауте. Жаль, что не особо увлекалась таким кино, а то может шутила бы лучше, все же Марвел денег в сценаристов должно прилично вкладывать, с текстами и юмором там все в порядке. ‒ Сегодня мы отмечаем ночь Перелома, нашу, академическую, завтра большинство вас уедет домой, к родным. Я желаю вам, чтобы эти праздничные дни принесли лишь радость. Вам есть чем гордиться, об этом говорят ведомости. Но я надеюсь, что вы осознаете, оценки не главное, главное это знания, что вы можете получить. Именно от них будет зависеть ваша будущая жизнь, а может жизни встреченных вами на жизненном пути существ. Хорошего праздника Перелома и счастливого нового года.

По залу пронесся звон бокалов, началась трапеза. Вернее у всех трапеза, а у параноика-Полины практика в незаметном использовании заклинаний на определение ядов, приворотных зелий  и проклятий. Позже узнаю, насколько я была в этом успешна. Легкий перекус и в танце закружились первые пары. А ближе к полуночи, устав от косых взглядов, я первая вышла на площадку с костром, прихватив полено опутанное травами. За мной же потянулись все присутствующие. Ритуальный чурбачок полагалось поместить в специальную нишу в основании конструкции из дров. Как только он оказался на нужном месте, воцарилась тишина. А в моей голове оказался пробел насчет того, каким именно образом его зажигать. Ни спичек, ни зажигалки под рукой у меня не было, единственный доступный огонь ‒ стихийный. Поэтому я медленно позвала его, тот недовольно поворочался в районе сердца, а потом медленным ручейком выплыл из ладони, не спеша формируясь в одного, но очень вредного дракончика. Он неторопливо оглядел присутствующих, неприязненно прищурил глаза и плюнул огнем в бревнышко. То мгновенно занялось и пламя начало перекидываться на соседние деревяшки. Дракоша же облетев по спирали меня, втянулся обратно в ладонь, оставив на прощанье небольшой ожег.

‒ Стервец, ‒ беззлобно процедила я сквозь зубы, сминая в руке снежок, что незаметно загребла ладонью с ближайшего куста. Достала бумажку из кармана и бросила в огонь, та вспыхнула и рассыпалась золой, как и десятки других, что кидали адепты и преподаватели.

‒  Герон?! ‒  знакомый голос заставил обернуться. ‒  Что это значит?

‒  И я тебя рад видеть, Бран. Пойдем внутрь? Пусть молодежь развлекается, ‒  друг был явно не в себе, а ругаться на публике нам точно нельзя.

По дороге в апартаменты мы молчали, теневик лишь отчаянно пыхтел и скрипел зубами, но как только за нами закрылась дверь моей гостиной, разразился скандал.

‒ Тебе зубы не жалко? Ты же их сотрешь, ‒ не удержалась я от ехидства.

‒ Ты что себе позволяешь? Во что ты превратила тело моего друга?! ‒ Похоже он не впечатлился моим взглядом на моду или же наоборот, чересчур впечатлился. ‒ Как мы это всем объясним?

‒ А что тебе не нравится? То, что я не одела в праздничную ночь эту светскую робу? Да меня уже тошнит от вечных костюмов! Рубашки, брюки, эти узкие ботинки. В них невозможно упражняться, а уж в документах капаться тем более. Тут знаешь какие растраты были? Мне пришлось у поваров одолжить фартук, чтобы не выходить из кабинета по уши в чернильных пятнах. Я хочу ходить в удобной мне одежде! Бран, я не Герон. Я женщина! Я не привыкла ходить во всем этом! Мне нужен комфорт! Сейчас я смогла оправдать праздником, да и введением новой формы для адептов. Мол, настоящий ректор не отстает от своих подопечных.

‒  А что делать, когда Герон вернется? Ты думаешь, он будет носить все это? Да его сожрут при дворе!

‒ Бран, мы не при дворе, мы в моей академии. Я подчеркиваю, в моей! Как хочу здесь, так и хожу, если это не выходит за рамки нравственного воспитания подрастающего поколения. И вообще, сначала я хотела одеваться так только здесь, но теперь, назло тебе, поеду так во дворец!

‒ Полина! Не смей! Асмонду придется расхлебывать твое поведение! Как тебе не стыдно?

‒ Мне не стыдно? Бран, вот ты говоришь, что Герону будет тяжело объяснить мои замашки. А ты не допускаешь мысли о том, что он не вернется и мне придется прожить жизнь в его теле? Нет? Совсем? ‒ в глазах Мортена показался ужас. ‒ Вот! А я думаю об этом, и понимаю, что вечно играть твоего друга не смогу, сломаюсь. Поэтому отстань от моего внешнего вида, вообще от меня отстань. Ты не представляешь, каково это, жить в теле, не в своем, другого пола, в чужом мире, без уверенности, что через какое-то время увидишь родных. Не представляешь, каково это, осознавать, что каждый день ты будешь жить, в надежде вернуться, и эта надежда одновременно будет ежедневно тебя спасать и обрекать на все муки ада. Ты не представляешь, каково это, думать, что ты в любой момент можешь лишиться жизни, и бояться этого, ведь надежда умирает последней. Вместе с тобой.

‒ Полина…

‒ Что, Полина? Я засыпаю с мыслью о возвращении, и просыпаюсь с ней. Я даже представить себе боюсь, что чувствуют мои родные. Сын, мама, муж. В моем случае даже не столько переживаешь за себя, сколько за них. Я-то знаю, что жива и что с ними физически все в порядке, а они нет. Сколько боли приносит им все это? Ты знаешь? Нет, не знаешь. И я не знаю. А от этого сердце кровью обливается. А тебя волнует, что обо мне подумают адепты, преподаватели, придворные. А знаешь что? Первые и вторые только рады тому, как я меняюсь, а на последних мне плевать. Не для того Герон отрекался в пользу младшего брата, чтобы пресмыкаться перед ними!

‒ Полина!

‒ Хватит, Бран! ‒ я резко выпустила на него ментальную волну ужаса и желания подчинится. А потом сама испугалась себя и подняла упавшего мужчину с колен. ‒ Прости. Когда я на эмоциях, контролировать его сложнее.

‒ Ты кошмарна, Полина, ‒ устало улыбнулась главная Государева Тень. ‒ Но ты молодец. Прости, я сам виноват. Ты права, мы не можем на тебя давить, будет только хуже.

Он приобнял меня и вытер слезы, в ярости я их даже не заметила, хотя только сейчас поняла, какая именно пелена застила глаза.

‒ Я так устала, Бран. И я очень боюсь, что это никогда не кончится. Это очень страшно.

‒ Возможно, когда я встречу свою избранницу, заведу семью, то пойму тебя, а сейчас могу лишь догадываться, через что тебе приходится пройти.

‒ Ох, если бы у меня там был лишь муж, я бы погоревала несколько лет, возможно, как и он, но верю, что он нашел бы утешение и была бы спокойна. Только вот у меня там осталась мама и сын. А материнская любовь безгранична и она не исчезает с годами. Это как остаться без части тела, но не без руки или ноги, а без сердца. Однако человеку без сердца не выжить, ‒ слезы полились рекой, Бран протянул мне стакан с водой. Я выпила, подумав, что подобный разговор у нас был, и что мне становится легче, когда этот суровый временами викинг вот так вот крепко прижимает меня к себе. И это была последняя мысль, проскользнувшая прежде, чем я уснула.

Глава 14

Я стояла на крыльце главного входа в академию и смотрела на адептов, что один за другим уезжали на каникулы. Время давно перевалило за обед, гуляли ведь допоздна. Теперь немного сонные, но счастливые лица улыбались, желая друг другу хорошего отдыха и прощаясь до следующего семестра.

‒ Доброго дня, Магистр, ‒ мистер Таркл поздоровался со мной, подойдя к жене. ‒ Позволите украсть мою супругу?

‒ Конечно, ‒ они были такой очаровательной парой, что на глаза невольно наворачивались слезы от желания испытать такие же чувства, царившие в их семье. ‒ Счастливого Перелома.

Тут во двор въехал экипаж со знакомой эмблемой, очень похожей на королевскую лилию, что использовали французские правители на гербах. Впрочем, наши миры достаточно схожи, чтобы иметь подобную символику. Лошади остановились, и из двери появился гость.

‒ Бран, здравствуй. Какими судьбами? ‒ я говорила с ним достаточно холодно, так как, во-первых, мне было немного не по себе от того, что я вчера излила ему душу, а во-вторых, от того, что он усыпил меня и уложил спать. Он раздел меня, черт подери! И пусть я в мужском теле. Но это не значит, что не могу чувствовать себя неловко из-за того, что меня лапал чужой мужик. Ну пусть не очень чужой, и не лапал. Но раздевал. Кошмар. Это прямо когнитивный диссонанс какой-то.

‒ Герон, а как ты собирался добираться до дворца? И вообще собирался?

‒ А у меня есть выбор? ‒ так и хотелось съязвить. ‒ Вещи только забрать надо.

Из второго экипажа, что подъехал, пока мы обменивались любезностями, выскочило двое бравых парней и коротко поклонившись, встали рядом.

‒ Это твои телохранители, Адам и Воланд, они заберут сумки.

‒ Бран, я не беспомощный старик, и со своим багажом в состоянии справиться самостоятельно! ‒ и почему он всегда находит, как вывести меня из себя, может же быть милым, когда захочет?

‒ Герон, так положено, ты не можешь быть без охраны.

‒ Слушай, я на территории собственной академии, тут мне ничего не угрожает!

‒ Ну-ну, ‒ ехидно ухмыльнулся теневик и пара новоиспеченных бодигардов подавились смешками.

А я разозлилась. По-настоящему. Просто поняла, что он припоминает мне и взрыв, и спланированное похищение, что мне просто везло все это время. Но Бран не прав. Теперь я другая и могу за себя постоять. Поэтому, выпрямив плечи и задрав гордо подбородок, заглянула каждому из троих в глаза, выпустив тонкие щупальца ментальной магии эмпатов, залезая под щиты служителей службы теней, я вливала в их сердца ужас, а разум застилала желанием подчиниться моей воли. Меньше, чем через минуту, все трое стояли передо мной на коленях, держа каждый у своего сердца кинжал.

‒ Теперь ты мне веришь, друг? ‒ зло спросила я викинга, снимая чары.

Они пришли в себя, когда я уже скрылась внутри здания, поэтому что меня ожидает по возвращению, было не известно. Да зачем мне понадобился этот жест устрашения вообще? Сама не понимаю, нервы совсем ни к черту. Как с цепи сорвалась. Это тело как-то влияет на мой дух. Или магия. Пару дней назад я обнаружила в дальней части библиотеки, среди не разобранных рукописей, интересную брошюрку. В ней говорилось о влиянии стихий на характер мага. Вернее, автор пытался выяснить, что именно на что влияет, стихия на характер или характер определяет стихию. К концу книги исследователь окончательно запутывается и запутывает читателя, но рациональное зерно в его размышлениях явно есть. Только, как и в наших «земных» гороскопах есть антиподы, то есть противоположности. То есть на магический лад я ‒ типичный представитель водно-воздушной стихии, легкая на подъем, спокойная, а вот Герон должен обладать легким и взрывным характером, вот только он антипод своих стихий, упертый, замкнутый, занудный. А на меня огонь с менталом действуют как нужно, я становлюсь экспрессивной и властной. Не очень хорошо в сложившейся ситуации, но и сдерживать порывы будет себе дороже. Однажды плотину прорвет и сметет всех, кто окажется на пути. Как же это объяснить Брану? Неужели он не знает эту специфику их мира, или никому больше кроме меня и того ученого не приходила в голову возможность такой взаимосвязи?

С этими мыслями я сходила за чемоданами, коих было три штуки, два больших и один маленький, в котором лежали нужные книги, записи и мелочевка. Никто меня не догнал, теневик с телохранителями так и ждал у входа, не сдвинувшись с места. Выражение лица у него было свирепое, но он промолчал, указывая парням на мой багаж, а мне на экипаж.

Я залезла внутрь, украдкой смотря, как «бодигарды» надрываясь, потащили мои вещи. Хихикнув, подумала, что неплохое заклинание придумал занудный обладатель тела, в котором я живу. Этот хитрец преобразовал формулу уменьшения объема или веса, и если все могли либо уменьшить и то, и другое, или по отдельности, то Герон сделал привязку к ауре, то есть для меня чемодан весил не тяжелее бумажного листа, а для всех остальных увеличивал свой вес в несколько раз. С таким воришка далеко не убежит. Поэтому, удивленному Брану пришлось помогать подчиненным, но как только он уселся на диван напротив меня, экипаж тронулся с места. Мужчина отводил взгляд, и мне стало стыдно.

‒ Бран, ‒ тихонько позвала его я, но мужчина лишь сильнее отвернулся, изо всех сил стараясь сделать вид, что его заинтересовал пейзаж за шторкой окна. ‒  Бран, прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя так пугать, ‒  на этом месте он обернулся ко мне и приподнял одну бровь, мол, скажи еще, что это не специально.

‒  Герон, ты старший брат государя, ты имеешь на это право, ‒  сквозь зубы процедил он. И тут до меня дошло, что возница может слышать нас это раз, и что он не столько злится на меня за выходку, сколько за то, что это было унизительно, ведь это рядом были люди, которые могли увидеть, не говоря уже о Адаме и Воланде. Теперь мне стало не просто стыдно, а очень сильно стыдно.

Я прикрыла глаза и ментальным щупом проскользнула к нему в голову, Бран только расширил глаза и сжал кулаки. Но тут в его голове раздался мой голос.

‒ Прости, серьезно, я не хотела тебя унизить. И не сердись, телепатический разговор в нашем случае сейчас самый безопасный, и мне не нужно лезть в твои мысли или память, ты знаешь, что это правда, ‒ друг недоверчиво кивнул, а я рассказала о теории влияния стихии на характер. Вывалив на него кучу информации, выскользнула из его разума и расслабилась. Он молчал. Так и не проронил ни слова за всю дорогу.

И только когда мы подъезжали ко дворцу, Бран пожал мне руку, выдернув из раздумий.

‒ Я думаю, ты прав, Герон. И надо подумать, как использовать эти возможности. Значит, первым делом встретимся с Асмондом, ‒ он окинул меня взглядом, а на что посмотреть было, ведь перед ним вновь был ректор-ламберсексуал. ‒ Только зря ты не оделся по традициям двора, можем не дойти до твоего брата.

‒ Почему?

‒ Да потому что придворные дамы и так мечтают захватить тебя в свои цепкие лапки и постели, а в таком виде вообще голову потеряют. Эдакий лакомый диковинный кусочек, ‒ неожиданно засмеялся Бран, а я скривилась, как будто проглотив лимон. Экипаж остановился, дверь открылась и передо мной возник дворец.

Глава 15

Дворец… Он вызывал трепет, восхищение и ощущение странной напряженности у меня, и ласковую радость возвращения домой с неприязнью к золотой клетке с крысами у моего тела.

Сооружение располагалось на холме, между городом, рекой и лесом. Похожее и статью, и окружением на Виндзорский замок, не было вычурным, но внушало чувство значимости всему, что происходило за его стенами. Мы подъехали к нему не с главных ворот, что выходили в город, а с «черного хода», называемого «лисьим».

Эта дорога вела сразу к государеву крылу, из которого открывался вид на парк и речку. А вообще он был построен в виде квадратной восьмерки. Одной вершиной она упиралась в город, там располагались различные службы, в том числе и теневая, уже в боковой части, со стороны реки, в перемычке находился большой тронный зал и галерея, а вторую вершину занимали покои проживавших здесь аристократов, в боковых частях, ну и государева семья. Через «лисий ход» экипаж заезжал во внутренний двор «государевой» вершины. Очень удобно. Не хотелось бы в первый же день шарахаться по всему дворцу, хотя, чую, все равно придется.

Спустившись на землю и осмотревшись, обнаружила телохранителей, что с гримасами муки на лице, пытались достать мой багаж. Пришлось подойти, и, подмигнув, снять заклинание. За этим меня и поймал государь.

‒ Герон, брат мой, я рад тебя видеть! ‒ он обнял меня, шепнув в ухо: «Здравствуй, Полина».

‒ И я безмерно счастлив. Где же государыня?

‒ Скоро увидишь, она не так быстро передвигается теперь. Маман прислала ей целый список предписаний, как себя вести, питаться, как двигаться и сколько спать, а фрейлины контролируют выполнение этого самого списка, чую, скоро жена сменит их состав, ‒ рассмеялся государь. ‒ Тем более она по самую прическу в подготовке Ночи Перелома. Поэтому, оба приведите себя в порядок и пообедаем вместе у меня в гостиной.

‒ Хорошо, ‒ мы пожали руки друг другу, и в холле Асмонда перехватил распорядитель, а Бран, проводив меня с телохранителями до покоев Герона, ушел к себе.

К моему удивлению, на пути нам не попалось никого, кроме горничных и лакеев, что порадовало, но вряд ли будет и дальше так везти.

Покои были королевскими, зато стало понятно, почему Герон стремился отсюда уехать. Хотя больше подходит слово «слинять», ну или «удрать». Мне вот тоже хотелось поскорее покинуть их. Слишком много бархата, золота, красного цвета. И почему бывший владелец моего тела не поменял обстановку, она явно противна ему, можно же спустить часть казны на ткани и мебель на цвета нейтральнее. Да даже личные средства на такое благое дело можно потратить. Я просто чувствую не только свои эмоции, но и реакцию тела, это странно, но мне просто не нравится весь этот антураж, а тело воспринимает его неприязненно-смиренно. Даже тяжело вздохнула автоматически. Надо с этим что-то делать.

А пока я наспех приняла душ, расчесала волосы и бороду, сделала рогульку на голове, накинула новую рубашку и, посмотрев зеркало, подумала: «И так сойдет». Ведь государь ни слова не сказал мне по поводу моего внешнего вида, а на остальных начхать, я же тут вроде принца, вот что хочу, то и делаю. Если брат разрешил. С такими мыслями вышла в коридор и обнаружила там Адама и Воланда, первый, увидев, что я не переоделась, закатил глаза, второй лишь пожал плечами, а у меня под сердцем приподнял голову огненный дракон и тихо рыкнул. Так «тихо», что услышала его не только я. Мужчины подпрыгнули и вытаращили глаза. А я снова вздохнула.

‒ Парни, раз нам придется провести некоторое время вместе, я бы хотел уладить несколько вопросов сразу, ‒ ответом мне было молчание и вопросительные взгляды.

‒ Первое, я одеваюсь, как хочу, говорю, как хочу, и вообще эмоции по поводу моего поведения прошу держать при себе, для вашей же безопасности.

‒ Хорошо, Магистр, ‒ сначала отозвался Адам.

‒ Извините нас, Магистр, мы не ожидали, что работа в академии так сильно вас изменит. Подобное не повторится, ‒ поддержал его Волан, тыкнув напарника локтем, тот покаянно опустил голову.

‒ Принято. Второе, я вас очень прошу, по возможности не подпускать ко мне девиц. Любых. Особенно в личные комнаты. Чтобы они вам не говорили, у меня тут пассий нет и не будет.

‒ А леди Мартина, Магистр? ‒ встрепенулся Адам.

‒ Ваша осведомленность поражает, ‒ свела я грозно брови к переносице, а потом усмехнулась. ‒ Марти сюда не придет. Это точно. И даже она, без спросу, никогда не заходит ко мне.

‒ Хорошо, Магистр, ‒ слаженно ответили теневики.

‒ Ну и третье. Я сожалею, что вы стали участниками инцидента у академии, приношу свои извинения и обещаю, к вам, во вред, их использовать не буду, ‒ тут же залезла ментальными щупами под их защиту и прошептала: «Только, чтобы передать очень важную информацию». И подмигнула. Они синхронно кивнули, и мы, наконец, тронулись в гостиную Асмонда.

По пути нам попалась стайка придворных дам, я определила их как фрейлин, ведь мало кто может расхаживать в районе государевых покоев просто так. Девушки чинно поклонились, заиграли глазками, а стоило нам пройти мимо, зашушукались. А до меня начало доходить, что праздники покажутся мне адом. Эти дамочки более склонны к интригам, чем студенты, у последних на запутанные комбинации времени не хватает, я их допзанятиями по уши загрузила, а эти, бездельницы, только заговорами и живут. Зайдя внутрь малой государевой гостиной, я обнаружила там, сидящих у камина, Асмонда, Брана и белокурую девушку, супругу государя, Матильду. Парни остались за дверью.

‒ Ну наконец-то! ‒ всплеснула руками государыня и аккуратно встала. ‒ А я уж было подумала, что ты хочешь заморить меня с племянником голодом. ‒ Она подошла ко мне и обняла. ‒ Здравствуй, Герон.

‒ Матильда, здравствуй! Прости, не надо было соблюдать со мной приличия, если будущая мама голодна, ей надо кушать, а не терпеть, ‒ меня расцеловали в обе щеки.

‒ Ну тебе точно об этом лучше знать, не так ли, Полина, ‒ неожиданно расхохоталась она, ввергнув меня в пучину непонимания и боли в области сердца. ‒ Ой, прости! Я совсем не хотела тебя расстроить.

‒ Ничего, я уже почти смирилась с этой участью.

‒ Давайте ничем не будем омрачать обед, ‒ Асмонд усадил супругу за стол, Бран тенью скользнул и сел напротив нее.

‒ Да, правильно. Но все же, Полина, расскажешь о беременности и первых месяцах после родов? А то надо мной все трясутся, рассказывают какое это счастье или наоборот, пугают тем, как это ужасно. А мама со своим списком вообще учудила. И удружила. Мои фрейлины с ума посходили совсем. Мне нужен рядом адекватный человек, хоть на какое-то время, ‒ ее глаза светились любознательностью и мольбой, так, что отказать было невозможно. ‒ Вот и отлично, ‒ государыня засияла и послала радостный взгляд мужу. Тот, вздохнув, кивнул.

‒ Ладно, нам все равно надо, чтобы кто-то присматривал за ней, пока я занимаюсь государством.

‒ Кстати, Полина, очень милый наряд, Герону удивительно к лицу, которое приятно видеть без гримаски занудства, ‒ хихикнула Матильда, и вдруг резко скуксилась. ‒ Ас, почему не принесли мороженого? Я же просила!

‒ Милая, его принесут позже, когда мы поедим, иначе оно растает, пока ты до него доберешься, ‒ добродушно ответил Асмонд, но его улыбка быстро сползла с лица, как только он увидел, что у жены начинается истерика. ‒ Все, я понял свой промах, сейчас принесут, не расстраивайся! ‒ и Бран закатив глаза, нырнул в тень, чтобы через некоторое время вернуться с вазочкой, полной шариков мороженого и фруктов.

‒ Извините, не знаю, что на меня нашло, ‒ молодая женщина тяжело вздохнула. ‒ Не понимаю, что со мной происходит, и от этого нервничаю еще больше.

‒ Не расстраивайся, ‒ дружески похлопала ее по плечу. ‒ У нас даже анекдот есть на эту тему. Жена сказала мужу, что хочет персики, тот ей принес, а она откусила один и отказалась есть, а на вопрос: «Почему», ответила, что они щекотные, ‒ государь заливисто расхохотался.

‒ Да, Полина, твое пребывание явно пойдет на пользу Матильде.

‒ Асмонд, не забывай, что заговорщиков мы еще не поймали, ‒ начал Бран.

‒ Да, мне бы не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за меня, особенно твоя жена, ‒ поддержала я теневика.

Государь задумался, а в моей голове закрутились шестеренки, я не знала, когда здесь принято дарить подарки.

‒ Полин, мне кажется, что на тебя в присутствии кого-либо во дворце нападать не будут. Вернее даже не так. Если и решатся, то либо когда ты будешь совсем одна, либо на балу в толпе, так что Мати риску не подвергается. Зато ее присутствие сдержит толпу твоих поклонниц, ‒ Асмонд хитро улыбнулся.

‒ Вы все считаете, что меня будет атаковать толпа девиц с матримониальными планами? ‒ ответом был синхронный кивок и чуть заметные улыбки. ‒ Да вы издеваетесь? ‒ три главных лица государства расхохотались.

‒ Прости нас, Полина, мы может и перегибаем палку, но судя по шепоткам моих фрейлин, весь цветник аристократии в курсе об изменения в академии, твоем поведении и внешнем виде. Они заинтригованы и готовы открыть сезон охоты. Ты ‒ дичь. Поэтому будь готова.

‒ Спасибо, Матильда. Вы правы, я совсем на Герона не похожа. Но я так боюсь остаться тут навсегда, что не имею желания играть кого-то. Пусть тело не мое, но будет мой характер и моя жизнь.

‒ Мы не укоряем тебя в этом, ‒ успокаивающим тоном произнес Асмонд, а Бран закатил глаза. ‒ Просто волнуемся за тебя, ‒ «И за себя», мысленно продолжила я.

‒ Я понимаю, уже предупредила мальчиков, чтобы женщин в мои комнаты без предупреждения не пускали. Да и ко мне близко тоже.

‒ Мальчиков? ‒ вскинулся теневик. ‒ Ты называешь лучших бойцов моего управления «мальчиками»?

Что-то он нервный какой-то, цепляется к словам, дергается не по делу, рожи корчит. Неужели не простил меня за демонстрацию силы? Пока эти мысли пробегали у меня в голове, глаза Брана начали наливаться яростью. Мне же безумно захотелось осадить его, снова заставить валяться в ногах, корчится от страха. Просто так. Что бы посмотреть. Сразу вспомнился нецензурный гороскоп с земли, над которым смеялись в свое время в университете, мои желания совпали с описанием льва. Если перевести на человеческий язык: «Способен любого втоптать по уши в экскременты, что иногда и проделывает из чистого любопытства и детского неадекватного желания "поглядеть"». А когда я осознала, что ментальная стихия вышла из-под контроля, Бран уже успел откинуть стул, и стоял в боевой позе выжидания с, непонятно откуда взявшимся, мечом. Правящая чета стояла в стороне, смотря то ли с ужасом, то ли с восторгом, видимо пока не определившись, какие именно эмоции я вызываю. А вокруг меня метались драконы. Выдохнув, я попросила их вернуться обратно, и втянула ментальный пресс.

‒ Бран, опусти оружие. Я не представляю опасности ни для тебя, ни для Асмонда с Матильдой. Просто задумалась, и тело само взялось решить проблемы. Это инстинкты.

‒ Инстинкты? Ты ‒ чудовище! Ты и есть наша проблема! ‒ он вытянул меч в мою сторону резким движением, заставив отпрянуть.

Я попятилась назад, силясь остановить слезы, посмотрела на государя и его жену, всхлипнула, дождалась сочувствующего взгляда от Матильды и разрешающего кивка от Асмонда.

‒ Ut sementem feceris, ita metes* (Что посеешь, то и пожнешь. Лат), Бран. Но видимо, я ожидала от тебя большего, чем следовало, вот и получила меньше, чем ожидала. Не обессудь, ‒ и с моего разума слетели блоки, что я настроила, страшась задеть кого-то своими переживаниями. По тонкому желобу весь мой страх, жгучая тоска и сердечная боль устремились к нему, в обход его щитов. На какое-то время он стал женщиной в чужом мире, женой потерявшей мужа, матерью, что никогда сына и дочерью оставшейся без матери. Я скармливала ему свои страдания, ежедневные терзания и ночные слезы, радуясь, что наконец-то могу с кем-то их разделить, не произнося ни слова. И ужасаясь оттого, каким мучениям подвергаю человека, тоже переживавшего утрату. Пусть и не настолько ранящую. И ратующего за государство, которому он исправно служит. Но остановиться уже не могла. Ушла лишь, когда опустошила свое горе до дна, а суровый викинг, стоя на коленях, рыдал, опираясь на тот меч, который поднял против меня. Ушла, тихо прикрыв за собой дверь. А «мальчики», не сказав ни слова, неслышно проследовали за мной. И что-то незримое окружало меня, от чего все, кто попадался у нас на пути, прятались или исчезали из поля зрения. Дойдя до своей спальни, я рухнула прямо в обуви в постель и уснула, так и не пролив ни одной слезы.

*Что посеешь, то и пожнешь. Лат

Глава 16

Не знаю, сколько я спала, пятнадцать минут или пару часов, но очнулась от того, что кто-то сел на мою кровать и осторожно погладил по волосам. Мгновенно подскочив, материализовала стихии и тут же расслабилась и втянула их обратно. На краешке, даже не поведя бровью, сидела Матильда.

‒ Тише, Полина, я не желаю тебе зла.

‒ Извини. Нервы ни к черту. Зачем ты пришла? Ой. Не знаю даже как правильно обращаться к тебе, Вам?

‒ Как начали «на ты», так и продолжим, за обедом нам это не мешало, ‒ усмехнулась она, а на меня нахлынули воспоминания, от которых стало жутко стыдно.

‒ И все же, как Асмонд тебя отпустил? Я же опасна. И ты, не боишься меня?

‒ А что бояться? ‒ тут Матильда расхохоталась окончательно. ‒ Думаешь ты страшнее беременной воздушной государыни-магички с бушующими гормонами? Ну уж нет, звание «особо опасной» в ближайшие месяцы принадлежит мне, ‒ и на секунду у меня на душе посветлело, но лишь на мгновенье.

‒  Нет, Бран прав. Я ‒  чудовище.

‒  Бран слепой балбес, раз не видит очевидного, а ты не чудовище, ты нормальный человек, попавший в ненормальную ситуацию. И перестать себя корить, у меня тоже иногда возникает желание погонять его по плацу, вот только такой подготовки нет. А вот ты можешь наподдавать ему за всех униженных и оскорбленных женщин.

‒ Мне казалось, что он умеет быть тактичным, если дело касается не меня…

‒ Он так же придерживается этикета, как дворецкий моей тетушки запрета на посещение винного погреба. Даже комары летом дохнут от его дыхания, ‒ незаметно для себя я начала улыбаться. ‒ Ты просто первая женщина, которая дает ему полноценный отпор. При этом находится в мужской оболочке. Представляешь, как ему тяжело, он ведь хочет сатисфакции и ты де-юро мужчина, а вот де-факто ты все же женщина и на дуэль тебя вызвать ниже его достоинства. Это же такой диссонанс устраивает в его мыслях. Вот и срывается. Для него женщина ‒ не человек. Не знаю, что у него произошло с противоположным полом, но отношение к нашим «сестрам» у него так себе.

‒ Понятно, нашелся шовинист на нашу голову. Но почему я так на него реагирую? Почему у меня возникает желание сравнять его с землей?

‒ Не знаю. Может именно из-за его этого «шовинизма». Или это связано с мужским началом твоего тела? Оно по-хозяйски, по-мужски пытается защитить «слабую» женскую душу? Герон бы ответил на все вопросы, он конечно зануда, хотя мне и кажется, что это лишь маска, но очень умная зануда. Надеюсь, где бы он ни был, найдет выход и вернется. Мне так жаль, Полина, что ты страдаешь из-за проблем нашей семьи.

‒ Мне тоже жаль, но уже ничего не поделать, я здесь, ‒ она обняла меня, и пришло ощущение, что я обрела нового друга, доброго, понимающего, настоящего. ‒ Я здесь и могу избавить тебя от всех клушек, что мешают тебе жить и дышать полной грудью, ‒ королева лукаво улыбнулась. ‒ Кстати, у меня для тебя есть подарок к Ночи Перелома. А я не знаю, когда принято дарить подарки.

‒  Да ты что?! Можно прямо сейчас! Я готова принимать дары! ‒  она бодро устроилась в изголовье моей кровати, пытаясь принять царственный вид, но ничего не вышло.

‒ Слезай, все равно нудно примерять, ‒ рванула я к шкафу, пытаясь вспомнить, куда засунула сверток.

‒ Примерять? ‒ тут она увидела шуршащий кулек в моих руках. Он быстро перекочевал в ее цепкие пальчики, и Матильда вытащила на свет рубашки. ‒ Какая прелесть, Полин! Только вот примерять это замужней женщине да не при своем муже, ‒ мне показали язык. ‒ Шучу. Какая красивая вышивка!

‒ Это оберег. Для того что бы выносить и родить легко.

‒ Потрясающе! Да их еще и две.

‒ Если бы могла ‒ привезла бы больше, что бы ты из них не вылезала, ‒ ее хорошим настроение казалось заражались даже стены, настолько живая и добродушная была моя новая подруга.

А государыня, не стесняясь, развязала какую-то ленту на платье сбоку, и оно легко скатилось вниз, тут же в сторону полетела сорочка и вместо нее Матильда накинула рубашку, крутнулась рядом с зеркалом, шепнув ему: «Хороша», и натянула обратно платье.

‒ Оперативно ты, ‒ только и вымолвила я, находясь в шоке от такого по-военному быстрого переодевания.

‒ Только чему не научишься, когда в начале правления объезжаешь владения, по пять-шесть смен нарядов в день. Затянешь ленты? Только не сильно, не хочу давить на малыша, ‒ я покорно взялась за шнуровку.

‒ Кстати, а как ты обошла «мальчиков»? Я же запретила им кого-либо пускать ко мне, особенно женщин.

‒ Ну во-первых, там стоял всего один, второй, видимо, поучает от своего начальства указания. А во-вторых, мы же уже говорили о статусе «особо опасна», ‒ королева расплылась в ехидной улыбке, а я поняла, что безвозвратно влюбилась в эту женщину.

‒ Повезло «моему» младшему брату с тобой.

‒ О, он тоже так считает. А вот Бран нет. Говорит, что я легкомысленна, и сбиваю его с пути истинного. Хотя с твоим появлением начал ко мне намного лучше относиться.

‒ Да уж, видимо считает, что я намного хуже, ‒ очередной тяжелый вздох слетел с губ.

‒ Вам просто нужно разобраться в своих чувствах и отношения наладятся.

‒ Нам просто нужно найти Герона и отправить меня домой.

‒ И это обязательно. Только, как я поняла, заговорщики затихли.

‒ Вот именно, и поэтому нам надо придумать, как их заставить расшевелиться. А для этого нужно помириться с Мортеном. Ведь он никакой особо информации не дает. И меня это раздражает.

‒ Помиритесь. Как минимум завтра на балу. Там же вы должны разыгрывать закадычных друзей, так что хочешь - не хочешь, разговаривать придется.

‒ Спасибо, Тиль, утешила.

‒ Как ты меня назвала? ‒ королева удивилась, а я посетовала, что допустила чрезмерную фамильярность.

‒ Извини, Тиль, мне просто показалось, что тебе так подходит. Переборщила?

‒ Нет, что ты. Меня так называет Асмонд и матушка. Хотя Ас еще Мати иногда зовет. Так по-семейному, тепло. А как тебя дома зовут?

‒ Муж зовет Полей и Зайкой, сын ‒ мамой, мамулей, мама с бабушкой ‒ Полиной, Полей, Полюшкой. У нас принято на одно имя придумывать десятки уменьшительно-ласкательных или коротких форм.

‒ У нас тоже, только в аристократической верхушке это тщательно скрывают, ‒ откровенно рассмеялась Матильда. ‒ От того вдвойне приятно общаться с человеком, который не придает значения титулу и родовитости.

Тут раздался стук в дверь.

Мы с Тиль вздрогнули, но приняли приличные позы и серьезные выражения лица, прежде, чем я разрешила стучавшему войти.

‒ Магистр, Ваше Величество,  ‒ вошедший Воланд поклонился. ‒ Распорядитель Квард очень настойчив.

‒ Ах, Герон, а я и забыла совсем, что должна осмотреть последние приготовления, ты пока отдыхай, вряд ли мой супруг определит тебя к какому-нибудь делу в Перелом, но вечером ждем тебя на Кануне.

‒ Спасибо, моя Государыня, почту за честь развлечь Вас беседой за ужином, ‒ Матильда хмыкнула, подала мне руку, и я проводила ее к распорядителю.

Как только внешняя дверь покоев за ними закрылась, внутрь проскользнул Адам.

‒ Магистр, прошу прощения, это моя ошибка, но, к сожалению, не пустить Государыню туда, куда она хочет попасть, в ее собственном доме, трудная задача.

‒ Мой дорогой Адам, если бы нахождение со мной было легкой задачей, то здесь стояли обычные гвардейцы или лакеи. Но я вас прощаю. На будущее, под личиной Королевы может пройти кто угодно, маг или владеющий соответствующим амулетом, и вряд ли с добрыми намерениями. Так что учитесь придумывать отговорки, почему ко мне, без моего ведома и позволения не смогут зайти даже мой царственный брат и ваш непосредственный начальник. Усвоено?

‒ Да, Магистр.

‒ Вот и замечательно. Узнайте, кто будет присутствовать сегодня на Кануне, желательно с небольшим досье, ‒ а лучше с очень большим, мне же надо приготовиться, вдруг память тела подведет. Будет странно, если я какого-нибудь советника не узнаю, с которым всю жизнь знакома.

Глава 17

Пока Адам выяснял подробности предстоящего ужина, я сходила в душ и, решив не эпатировать сегодня публику, подобрала отличный серый костюм, белую рубашку и черный галстук. Надеюсь, не сильно мрачно, хотя может это оттолкнет особо впечатлительных особ от моей персоны? Хотя разве это должно меня волновать. Мое тело чуть их государем не стало, и вообще я ‒ самый крутой маг на всю страну. Именно таким образом я настраивала себя перед зеркалом, тренируя высокомерную мину.

Наконец, в дверь постучали, в гостиную зашел телохранитель с папкой, а за ним семенила горничная с подносом. Она под зорким взглядом теневика опустила ношу на стол, налила чай и удалилась. Мужчина же протянул мне папку и оставил одну. Я откусила крекер, запила и решительно взялась изучать материалы.

И так, за ужином или Кануном, ожидалось присутствие тридцати человек, не считая нашей «великолепной четверки». То есть весь малый совет в полном составе с домочадцам. Генерал Клостер с женой и двадцатилетним сыном, которому тоже прочили военную карьеру, человек резкий, но честный до зубного скрежета, ему не нравился Герон из-за отречения от трона, от меня в его воплощении он тоже вряд ли будет в восторге. Так что придется быть милой и не лезть на рожон, скандалы нам не нужны. Министр иностранных дел, Граф Кольский, вдовец, но имеет двух взрослых дочерей, старшая обручена с каким-то графом соседнего государства, а вот для младшей усиленно ищут партию. Но она без магического дара, хоть это и редкость для аристократов, так что, сколько бы ни старался папаша, идет мимо. Финансовый министр, господин Зуйте, из простых баронов, выслужился за счет феноменальных способностей, и уже на подлете к сегодняшнему посту, был пойман в сети разоренной семьи герцога Антера, его средней дочерью, прожженной интриганкой, страстно любящей мужское общество. Барон же, каким бы ни был гениальным человеком в области финансов, в остальных сферах жизни оказался полным нулем. Человек, проверок которого боялись все госучреждения страны, не видел ни бесконечных любовников супруги, ни то, что пришел на работу в разных носках, если та же супруга или горничная не проследят за их одинаковостью. У этой пары еще не было детей, к моему счастью, но вот от любвеобильной дамы надо держаться подальше. Следом на глаза попался министр юстиции, как оказалось, он отец адептки Корст, той самой, что своей противной выходкой разбудила в молодом некроманте дар духа. Она тоже должна была присутствовать, как и ее мать и два брата. Обязательно будет председатель общественной палаты, Граф Литски, вместе с женой, дочерью на выданье и сыном, тем самым парнем, с которым в академии крутит любовь адептка Корст. Еще государев Лекарь Хосет, холостяк, закончивший академию примерно в то же время, что и Герон, очень талантливый мужчина, выполнявший так же роль местного министра здравоохранения. Он почему-то сильно выглядел старше ректора, хотя, говорят, если лекарь кого-то «вытаскивает с того света», то расплачивается годами своей жизни. Возможно, Хосету приходилось приносить такие жертвы. И, наконец, торжество не обойдется без первого советника, этакого Кромвеля местного разлива, служившего еще государеву батюшке, вдовца, отправившего младшего на флот, тот сейчас где-то в дальних водах плавает, а второго упорно готовивший себе на смену. Казимир Борн. И тут я задумалась, а в курсе ли нашей диффузии душ этот мастодонт? Надо бы как-то незаметно уточнить. А дальше по списку был еще десяток имен, четыре ‒ фрейлины Государыни, оставшиеся ‒ родственники, сестра отца с двумя дочерьми и мужем, да престарелые дядя с тетей матери.

Пока одевалась, зубрила имена, профессии и родственные связи, это в академии можно было расслабиться, студенты не такие внимательные, а преподавателям некогда, да и все плохо знали угрюмого ректора. А вот здесь, при дворе, где Герон вырос, становилось опасно. Хотя какие-то огрехи можно списать на демократичность нынешней должности и долгое отсутствие в высшем свете.

Приемная зала, где проходил ужин, встретила гулом и смехом, народ ожидал правящую чету и перемывал косточки знакомым, в том числе и мне.

Положение спасли Асмонд и Тиль, вошедшие с другого входа одновременно со мной. Аристократы замолкли при виде меня и почтительно поклонились при виде них. Все чинно уселись за длинный стол, лишь место около меня и государя пустовало ‒ Бран не пришел.

Некоторое время шел ничего не значащий разговор о погоде, моде и предстоящих развлечениях, и меня не трогали, лишь косились с завидной периодичностью, пока не осмелела, выпившая бокал вина, жена министра финансов Марфета.

‒ Ах, Магистр, вам так идет этот образ, борода, усы. Мы наслышаны, что вы и в академии своей ввели новую моду, ‒ протянула женщина. Ее супруг оторвался от обсуждения каких-то финансовых проблем с сидящим рядом Литски, бросил на меня извиняющийся взгляд и, устало закатив глаза, вернулся к разговору.

‒ Что Вы, баронесса. У нас в академии форма и ее задача быть практичной, а не модной.

‒ И поэтому теперь девушки носят брюки? ‒ с укоризной поглядел на меня отец адептки Корст. О, видать его красавица-дочь уже на меня пожаловалась. Интересно, что будет, если я на нее пожалуюсь в ответ? Или расскажу о непристойном поведении с мальчиками?

‒ Брюки? ‒ синхронно выдохнутое слово дамами старшего поколения заставило замолчать всех и пораженно уставиться на меня.

‒ Да. Вы что-то имеете против? Если да, то добро пожаловать на наши утренние занятия физкультурой. Приходите в юбках, и я посмотрю, как вы осилите бег, зарядку и полосу препятствий.

‒ А зачем им все это? Они же девушки, ‒ продолжала удивляться баронесса, которую я окрестила Марфой.

‒ Они в первую очередь маги. Как-то долго длиться у нас мирное время и все позабыли, что маги все военнообязанные, и должны хранить покой мирного населения. А какие из них хранители, если будут после пятикилометровой пробежки падать замертво? Да и вообще, тело нужно держать в форме. В здоровом теле ‒ здоровый дух. Не важно, какого ты пола.

Следующие минут пять все обдумывали мои слова, изредка поглядывая на меня, но не решаясь больше заговорить, Асмонд же перешептывался с женой и подбадривающее улыбался. Вот только Марфуше моя персона явно не давала покоя.

‒ Магистр, а куда же запропастился ваш лучший друг? ‒ многозначительно посмотрела она на пустующее место Брана.

‒ Думаю это лучше спросить у его непосредственного начальника, ‒ перевела я стрелки на государя и вгрызлась в ребрышко, ведь с набитым ртом разговаривать неприлично и следующие вопросы можно будет проигнорировать.

‒ А какой вам интерес, баронесса Зуйте, до нашего главного теневика? ‒ Асмонд оказался мастак задавать неудобные вопросы, женщина покраснела.

‒ Исключительно любопытство, мой Государь, раньше Господин Тень и Магистр были неразлучны, а об их проделках ходят легенды.

‒ То дела давно минувших дней, баронесса, теперь они порядочные взрослые мужчины, занимающие такие должности, на которых не пошалишь, ‒ Асмонд по-отечески посмотрел на меня, а мне так хотелось в ответ показать ему кукиш или язык, что еле удержалась.

Дальше ужин прошел для меня молчаливо, лишь Литски и Корст поспрашивали про учебу своих детей, от чего те надулись, как мышь на крупу. И чего спрашивается? Я, между прочим, ничего плохого не сказала. С точки зрения учебы у них все достаточно хорошо, что не скажешь о поведении. Но отработка с сессией творят чудеса и даже самые отъявленные негодяи стали прилично себя вести и больше заниматься.

Спустя полтора часа я, наконец, оказалась в своей спальне. Накрывающую тоской темноту немного разгоняла мерцающая свеча, что служанка принесла с бутылкой вина и бокалом. А я, скинув костюм, натянула приятные мягкие штаны, свитер и залезла на подоконник. Здесь не нужно притворяться, здесь я одна, а где-то там у моего мальчика день рождения, без меня он задувает свечку в виде цифры три, без меня ест праздничный торт, не я дарю ему подарок. Как же мне не хватает его. Этого хитрого взгляда любознательных глазок, цепких ручек, крепко обнимающих меня, нежного шепота: «Мама». Как же это было давно, и повторится ли? Как Миша объяснил ему мое отсутствие? Как сам пережил, что меня нет с ними? А мама? Надеюсь, она с ними, поддерживает их. Столько вопросов, столько боли. Как же я скучаю.

В открытое окно ворвался ветер, напоминая, что на улице все же зима, а губы автоматически запели колыбельную.

Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя;

Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала;

Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь;

Мне б увидеть сон твой когда-нибудь.

Баю-баю-бай, ветер, ветер - улетай;

И до самого утра я останусь ждать тебя.

Мне бы небо чёрное показать...

Мне бы волны, чтобы тебя укачать;

Мне бы в колыбельную тишину,

Точно корабли проплывают сны.

Баю-баю-бай, ветер, ветер - улетай;

И до самого утра я останусь ждать тебя. («Колыбельная тишины» Ж.Любич)

И уже засыпая, я сползла с подоконника, закрыла окно и упала на кровать. Так и не поняв, что из тени все это время за мной наблюдали. Так и не почувствовав, что кто-то подошел, накрыл меня одеялом, и немного постояв, растворился в ночи.

Глава 18

Утро началось внезапно, с хлопнувшего ставнями распахнутого ветром окна. Видимо не плотно его вчера закрыла. Морозный воздух ворвался в спальню и заставил меня, ежась, залезть глубже под одеяло в попытке согреться, только вот уснуть вновь не вышло. Пришлось, дрожа, выползать из теплого плена, закрыть створки поплотнее и широко зевая идти умываться.

Завтрак прошел в обществе довольных телохранителей, вернее, доволен был Воланд, а Адам просто радовался за друга. Они пришли ко мне, едва я успела одеться. И смущаясь, спросили, могу ли я помочь в одном щекотливом деле. Оказалось, что у Вола есть возлюбленная, но ее отец по каким-то соображениям не хочет отдавать девушку в жены тени, то ли из-за предубеждения, то ли имеет на примете другую, более выгодную «партию». А парни, у которых хорошо в голове отпечатался момент, как почти я заставила их убить себя, решили, что мне вполне по силам изменить решение будущего тестя телохранителя. Смущающаяся тень это еще то зрелище, да и все же Перелом это как Новый Год, поэтому я решила сделать Воланду такой подарок. Ад же, на вопрос, чего хочет он, сказал, что ему достаточно пока счастья друга. Чудак-человек, но честный и благородный, приятно с таким иметь дело.

Одевшись поудобнее, чтобы можно было легко уворачиваться от снарядов, мы отправились в парк, где уже началось «снежное побоище». Удивительно, обычно высокомерные, надменные придворные в огромном, построенном из снега городке, играли в снежки как малые дети, смеясь и валяясь от души в сугробах. Видимо это тот редкий момент, когда местные снобы позволяют себе сбросить маски и приличия.

И пока я умилялась происходящему, мне в голову прилетел комочек величиной с женский кулачок. Стреляла миловидная особа, разрумянившаяся на легком морозце, но уже расслабившая тесемки плаща. Жарко ей, любезной, стало. Стоит, ресничками хлопает, глазки строит. Только забыла она с кем дело имеет, я же вредный занудный ректор магической академии, Герон Истридж. Девушка удивленно приоткрыла рот, когда позади меня неприлично хихикнул Адам, и тут же дико завизжала, потому что на нее обрушилась снежная лавина, никто же не говорил, что нельзя пользоваться даром. Сделав подлянку, наша троица ретировалась за стену какого-то иглу и тихо смеялась, пока это горе-воительницу откапывали и отряхивали подруги.

В «снежных боях» участвовали все, кому захотелось, делились на команды тоже самостоятельно, выигрывал тот, кто поиграл с завтрака пару часов и остался самым сухим. Команда победителя поджигает на балу «переломное полено». Хмыкнув, я отряхнула голову от снега, легонько подсушила с помощью воздушного дракончика и кинула на нас легкий щит. После этого наш «отряд», короткими перебежками от иглу до иглу передвигался через все поле, отстреливаясь от всех попавшихся на пути. Точнее, обстреливая их. Но почему-то попадались нам в основном девушки и, завидев нас, они не прятались, а пытались принять позу попризывней. Это не королевский двор, а улица красных фонарей какая-то. Впрочем, в отличие от меня и Воланда, Адам использовал шанс на полную катушку, уговорив пару дам на танец вечером и одну на поцелуй, не отходя от сугроба, в котором они вместе оказались. Казанова местный. Я же изо всех сил избегала прямого контакта с представительницами прекрасного пола, как только не приходилось ухищряться, и снегом засыпала, и подножки ставила, и ментально действовала на ближайших мужчин, чтобы те перехватывали их в последний момент. Впрочем, ничего плохого не желала, просто на пару секунд они видели в девушках своих возлюбленных и жен. А может и вообще находили свою любовь? Чем я хуже Купидона? Снежки за стрелы сойдут, а летаю я и без крыльев.

Один раз только серьезно напряглась, когда в поле зрения попался отец пассии Воланда, пришлось попотеть, но в его голове теперь прочно засела мысль, что лучше, чем мой охранник, зятя не найти, и дочери люб, и должность хорошая при государе. Сделав доброе дело, я махнула парням, и мы, наконец, достигли Государева шатра, где должны были определять победителя.

Глядя на толпу раздухарившихся, насквозь мокрых и немного потрепанных придворных, я понимала, что даже при наличии у многих из них магии, против нас троих шанса не было ни у кого. Это ведь даже нечестно. Хотя, несомненно, приятно.

Асмонд торжественно объявил победителями нашу троицу, и, получив свою долю восторженных рукоплесканий, мы скрылись в его «обеденном» шатре. Помимо нас тут была еще Тиль с парой фрейлин, Литски и Борн, а через несколько минут прибежал Хосет, отогревающий на ходу красный нос и жалующийся на чересчур чувствительных придворных дам.

‒ А чем вам дамы-то не угодили, Хосет? ‒ усмехнулся Асмонд.

‒ Да больно нежные они, мой Государь. Одной по ж… извините, ‒ покраснел он, мельком глянув на женскую часть присутствующих. ‒ По зад… Да что ж такое! ‒ девушки спрятали улыбки за ладошки, нам же ничего не оставалось, как изображать всеобщую заинтересованность, хотя у лекаря было такое выражение лица, что хотелось непочтительно заржать. ‒ Попали этой даме, короче, в место чуть пониже спины. Говорит, что больно, просит вылечить, а лечить не дает. Раздеваться же надо! Будто приставать буду, нужна она мне сто лет. На какую тьму мне такая? А я, между прочим, лекарь, а не ловелас какой-то! А вторую кто-то осыпал снегом с головы до ног, ‒ местный главврач с укоризной посмотрел на меня. ‒ И теперь она просит вылечить болезнь, которой не существует.

‒ Это какую же? ‒ с удивлением уточнила одна из фрейлин.

‒ У нее томление в груди, бабочки в животе и слабость в ногах, ‒ уныло процедил Хосет, продолжая буравить меня взглядом.

‒ Так это же любовь! ‒ мечтательно воскликнула девушка.

‒ Нет, дорогая, это воспаление хитрости, ‒ хмыкнула я и, взяв за ковшик, налила себе горячего вина, пряно пахнущего специями и цитрусом. Мужчины последовали моему примеру, заодно наполнив бокалы и дамам.

‒ Почему вы так скептично относитесь к столь возвышенному чувству? ‒ атаковала меня все та же, не в меру любопытная фрейлина.

Я окинула ее взглядом. Внешность миловидная, чуть вздернутый носик, немного островатый упрямый подбородок, капризно оттопыренная нижняя губка, которую девушка старательно облизывала и прикусывала, призывно смотря мне в глаза. Как наивно и пошло. Матильда только развела руками, в ее глазах читалось, мол, с этой ты в силах разобраться самостоятельно. Медленно взяв у этой наглой особы бокал, освежив его, подала, специально коснувшись рукой ее ладошки, и легко проникла за щит амулета, что болтался в ложбинке между грудей в вызывающем декольте. Сюзанна. Точно, подходящее имя. И как только Тиль ее терпит рядом с собой? Хотя. Может свои обязанности хорошо выполняет?

‒ Моя дорогая Сюзи, ‒ девушка покраснела до кончиков ушей. Так держать, Полина. ‒ В силу своего огромного дара, ‒ делаем акцент на «огромного», девушка затаила дыхание. ‒ Магического. Я прекрасно вижу, кто на что способен. Любить ли, предать ли, использовать, ‒ ментальные щупальца быстро порылись в ее головке, надо сказать достаточно пустой, мыслей об измене трону там не было, скорее о том как этот трон по другому назначению использовать. Фу, мерзость какая. Как в борделе побывала. Напоследок кинула ей немного страха и уважения к магам, чтобы больше так себя откровенно не предлагала. Этот день мне нравится все меньше. ‒ Потому в любовь я верю, искреннюю и беззаветную, только не в данном случае.

Быстро перекусив, мы отправились смотреть гонки на собачьих упряжках, победитель которых танцевал второй танец с Государыней. Красивые здоровенные псы-Гроссты, похожие на помесь маламута с алабаем и мастиффом, впряженные по четверо в упряжку с санями, неслись по снегу со скоростью болидов на закиси азота. А после соревнований, придворные их кормили. Удивительные существа, добрые и ласковые, аристократы с какой-то затаенной завистью смотрела на то, как я тискала одного из зверей победителя, сидя на снегу в обнимку с животным. От него даже псиной не пахло, скорее хвоей и морской солью. Тоже такого хочу! Или даже двух!

А после были бои. Брана не было, а биться больше ни с кем я не хотела. Настроение ближе к вечеру вообще упало сильно, поэтому, извинившись перед Асмондом и Тиль, я с парнями вернулась в замок. Но ристалище быстро опустело ‒ все отправились прихорашиваться к балу.

Глава 19

Дворцовая большая бальная зала в Ночь Перелома напоминала мне академическую, те же сочетания белого, серебристого и красного. Только цветов было, несомненно, больше и под потолком плавали иллюзии свечей, что плывя, словно пританцовывая, складывались в причудливые формы. Очень мило смотрелось. Мужчины во фраках, галантно подавали бокалы своим, а часто и не своим спутницам, те, разряженные в пух и прах, непереставая щебетали, жеманно помахивая веерами. Они напоминали стайки растопыривших перья райских птиц, только вот голоса подкачали.

Я была здесь инородным телом, и душой, и внешне, так как снова оделась как «канадский лесоруб» в надежде, что это все же оттолкнет от меня дам, как все чересчур непривычное. Глаз притянет, а вот на дальнейшие действия решиться будет страшно, именно такие ментальные щупы я выкинула вокруг себя, они поражали всех, кто подходил ближе полутора метров. Моя зона отчуждения. Именно в этот момент я начала понимать истинного владельца этого тела. Раньше я презирала его за отказ от трона, посчитала слабым, безответственным, но сейчас осознала, что он просто не подходил на эту роль. Слишком прямолинейный, суровый и мрачный что ли. В отличие от Асмонда, тот улыбаясь, плавал в дворцовых интригах, как рыба в воде. Большая такая акула, зубастая. И вот сейчас он сидел на троне, к которому пристроили специально пандус и поставили стол, и всем своим видом показывал, что мое место рядом с ним. Пришлось идти, медленно втягивая в себя магию, не хочу же я собственного «брата» напугать.

‒ Брат, ты сегодня оригинален в выборе наряда, ‒ усмехнулся Государь, ближайшие аристократы сменили мины удивления на восторженность. ‒ Впрочем, у тебя всегда был особый вкус к одежде.

Я искренне улыбнулась, окинула взглядом его и Тиль, и решила, что комплименты это лучший способ поговорить ни о чем. Ведь все, что мне нужно на сегодняшний вечер ‒ уладить конфликт с Браном, а эта зараза пропала окончательно.

‒ Мой царственный брат, зато ты всегда безупречен, Матильда, сапфировый на тебе смотрится великолепно.

‒ Да, любовь моя, ты сегодня ошеломительно прекрасна, ‒ оживился Государь и вытащил из кармана бархатную коробочку. ‒ А это мой маленький подарок.

Тиль откинула крышечку, и все женщины, находящиеся рядом, задохнулись от зависти ‒ на синей подушечке лежало колечко из белого золота с огромным сапфиров в окружении бриллиантов, мало того оно само по себе стоило дорого, так еще и являлось артефактом-защитником. Государыня тут же надела подарок на пальчик и, подмигнув мне, протянула руку на осмотр вездесущим охающим и ахающим фрейлинам.

‒ Твой подарок, брат, я оценил, хороший он, пригодится, хоть не хотелось бы, ‒ тихо сказал мне Асмонд. ‒ А это мой тебе. В безмагических зонах небольшая помощь, ‒ последнее вообще добавил шепотом.

Мне в ладонь упала небольшая коробка с заколкой для волос, на внутренней стороне которой было три маленьких бусины с жидкостью.

‒ Спасибо, это лучший подарок для мага, ‒ я тут же пристроила ее на голову, закрепив «гульку» из волос на макушке.

‒ Да ты франт, братец, ‒ подмигнул мне Ас и, чокнувшись, мы выпили за Перелом.

Тут его отвлек советник, а ко мне подошел барон, занимающийся разведением Гросстов. Каким-то образом он прознал о моем интересе к этим псам и предложил свои услуги, если я вдруг надумаю завести себе домашнее животное.  Я его поблагодарила, посетовала, что у меня у же есть кошак-найденыш, а они вряд ли подружатся, скорее Рыжик станет закуской для пса-переростка. Так что оставлю мечту до лучших времен, но знакомство сохраню, пообещал даже навестить псарни.

Вечер пел, играл и раскрашивал настроение праздничными красками, люди танцевали, вина лились рекой, официанты с трудом успевали приносить новые закуски. Мужчины красовались перед дамами, дамы флиртовали без устали, работая веерами, кровь кипела, мысли у многих, судя по взглядам, опускались ниже пояса. Поменять наряды и будет просто пафосный клуб. Я из этого давно выросла, скучно и фальшиво на таких мероприятиях. Днем все эти снобы, светские львицы, похотливые самцы и самки, были искреннее и чище. Но все когда-нибудь кончается, поэтому стрелки часов медленно двигались к полуночи, а к столу подошел Бран. Мы молча вытащили из-за трона огромное полешко на подносе и, предварительно зажженное мной, подхватили с двух сторон да понесли торжественно по залу в сторону выхода. Как хорошо, что этот зал на первом этаже, как прекрасно, что у него есть свой выход на улицу. Там было сложено огромное костровище, через который маги проложили «хрустальный мост». По нему нужно проходить в «новую жизнь». Закладывая «переломное полено» в основание, я повернулась к теневику.

‒ Бран, нам нужно поговорить. Сейчас.

Тот скорчил недовольную гримасу, но взял себя в руки и, незаметно растворившись среди придворных, мы ушли в беседку неподалеку. Белоснежная, с вычурной оградой и резным куполом, немного припорошенная снегом, она выглядела так сказочно в отблеске фонарей, что хотелось верить в хороший исход нашей истории.

‒ О чем ты хотела поговорить, Полина?

‒ С Переломом, Бран, ‒ я протянула ему фиал. ‒ Это зелье бодрости, без отката. С твоей работой нужная вещь.

‒ Спасибо, не стоило, ‒ процедил он сквозь зубы.

‒ Я не приму отказа, ‒ я лишь настойчивее протянула руку, и вскоре пузырек исчез в кармане собеседника. ‒ И у меня нет желания с тобой воевать, вообще не понимаю, как так получилось, извини, ‒ странно, так хотела с ним поговорить, а как оказалась рядом, мысли стали бессвязными, даже не знаю теперь, что сказать.

‒ Полин, я отвечаю за безопасность Государя, как отвечал за Герона, и я не справился в прошлый раз. А ты прямая угроза любому. Я ничего не имею против тебя лично, но твоя магия бесконтрольна!

‒ У меня все под контролем! ‒ стоило мне это выкрикнуть, как я начала выходить из себя. Вот блин, сглазила.

В этот момент раздался треск и крики, что-то произошло у костра, мы одновременно дернулись в ту сторону, но стоило выбежать из беседки, я ощутила резкую боль в затылке, повернула голову и, увидев падающего Брана, потеряла сознание.

Глава 20

Сознание медленно, но верно возвращало меня в реальность, что усердно кружилась вокруг моего бренного тела. Во рту было так вязко и кисло, что очень хотелось выплюнуть гадость, но я была способна лишь пошевелить губами. Спиной ощущался холод каменного пола, а внутри меня была пустота. Полная. Это и вырвало меня в явь. Магия пропала! Я ее не чувствовала и это было ужасно, как будто оторвали руку или ногу. Кстати о руках, мои запястья украшали здоровенные «браслеты», видимо благодаря им я стала «простым человеком». Черные, блестящие, сильно выпадающие из картинки окружающего меня интерьера. А он не вызывал позитивной веры в будущее.

Я медленно, опираясь на пол, села. Каменный пол, каменные стены, глухая, обитая железом дверь, вентиляционное окошко под достаточно высоким потолком и две деревянные лежанки. Возле одной сидела я, около второй валялся человек, судя по одежде, это был Бран. У двери стояла плошка с черствым хлебом и кувшин, а под окном что-то похожее на ведро, видимо для нужд. Скажем так, пока наши похитители, хоть и не относятся к нам с пиететом, но чтобы мы сдохли, точно не хотят.

Пошевелив конечностями и удостоверившись, что все цело и работает, попыталась встать. Ноги  не слушались. Но ведь русские не сдаются, и я поползла в сторону своего товарища по несчастью. Мысли метались между упадническими «Мы оба умрем», жалостливыми «Надеюсь, он жив» и практичными «Если жив, то вдвоем проще согреться». Так как, придя в себя окончательно, я поняла, что очень сильно замерзла, все же зима на улице, в этом каменном мешке камина нет, а моя курточка не рассчитана на длительное пребывание в холоде. Вот Мортен молодец, он в плаще, и ему даже оставили эту явно теплую деталь одежды. Поэтому я упорно шевелилась в его сторону. А когда, наконец, доползла, увидела кровь под головой «друга» и испугалась.

‒ Бран! Ты меня слышишь? Бран, очнись! ‒ сразу откуда-то взялись силы трясти несчастного, который под моим натиском застонал и приоткрыл глаза.

‒ Герон, прекрати, задушишь, ‒ просипел он в ответ. ‒ А Полина это ты? Точно, с такой глупой улыбкой можешь быть только ты. А я уж было надеялся, что после удара по голове ты вернулась к себе.

‒ Гад ты, Бран, ‒ припечатала я, обидевшись. ‒ Может я испугалась, что ты умер? ‒ «хотя такой козел, как ты, не может умереть, только копыта отбросить», добавила про себя.

‒ Судя по всему, я жив ненадолго. Им нужна ты, вернее Героново тело, а я просто оказался рядом, прихватили по глупости. Или в надежде, что без меня тебя не найдут. Странно, что не добили на месте.

‒ Ты как всегда, сам позитив, ‒ я закатила глаза. ‒ Умеешь обнадежить.

‒ Просто смотрю правде в глаза, девочка.

‒ Сам ты, мальчик, ‒ и вроде обижена на него, но в тоже время и смешно. Ведем же себя как дети. ‒ Там вода есть. Хочешь? И надо бы с пола на лежанку переместиться, дерево все же не такое холодное.

‒ Надо. Только пока голова кружится. Не смогу встать, да и пить нельзя, скорее всего стошнит.

‒ Ну если не пить, так рот прополоскать, ‒ предложила я и на карачках припустила к кувшину. Обратный путь я уже преодолела на ногах, тихонько двигаясь вдоль стеночки.

‒ Да ты герой, ‒ издевался надо мной лежачий сокамерник, ‒ на своих двоих передвигаешься.

А я прополоскала рот, избавившись от мерзкого привкуса. Помогла этой язве заползти на лежанку, присела к нему и укутала нас двоих в его плащ.

‒ Ты же не против? Я замерзла очень, ‒ просительно посмотрела на такого близкого, мы сидели нос к носу, и одновременно далекого человека.

‒ Сиди уж, куда я от тебя тут денусь, ‒ он посмотрел на наручники. ‒ Плохо, блокиратор магии. Остается лишь сидеть и ждать своей участи, ‒ ухмыльнувшись, он откинулся к стенке.

У меня в голове медленно вертелись шестеренки, будто билась какая-то мысль, что-то очень важное, но я не могла понять что. Зато можно, наконец, поговорить, и собеседник от меня никуда не денется.

‒ Бран, давай поговорим, ‒ послышался возмущенный скрип зубов. ‒ Ну серьезно, мы же взрослые люди. И сейчас моя магия нам не помешает.

‒ Если бы у меня был выбор, ‒ мужчина тяжело вздохнул.

‒ Ты понимаешь, мои ментальные всплески… Как бы это сказать, они бывают только рядом с тобой, вернее даже нет так. Ты их катализатор, внешний раздражитель. Со всеми остальными они полностью подконтрольны. Но с тобой все не так. И кстати, тень вокруг тебя начинает сгущаться, стоит перевести нашу беседу в ранг ругани. У меня такое ощущение, что наша магия сама по себе начинает делить территорию. Как два альфа-самца на одной лесной поляне.

‒ Странные вещи ты говоришь.

‒ Почему, Бран? Ведь магия, стихия, она живая, у нее свой характер, предпочтения, эмоции, ты же видел моих «дракош», они ‒ воплощения стихий через меня. Так мы с ними даже играем. Я чувствую их, а они меня, и это ни с чем не сравнимо. Сейчас, без них, состояние примерно такое же, как когда я оказалась в «гостях» у Астреи и осознала, что могу не увидеть больше мужа и сына.

‒ Может ты и права, у меня такое ощущение, что вырвали сердце, словно моя магия была им. Или заменяла мне его. Ты всегда так рассказываешь о родных, что хочется завести семью, ‒ тихонько засмеялся теневик, морщась и щупая затылок.

‒ Знаешь, это невероятное чувство, когда влюбляешься в кого-то, а потом узнаешь, что он тебя тоже любит, когда вы решаетесь пройти жизненный путь вместе. Не спорю, на этом пути много преград, и без ссор он не обходится. Без разочарований, когда пелена страсти спадает с глаз. Но если вы учитесь понимать и принимать друг друга такими как есть, то это волшебно. Знать, что ты не один. Что есть тот, кто будет всегда рядом, подхватит, если оступился, поддержит, не даст опустить руки. А уж дети, это отдельная категория любви. Ведь они любят тебя просто за то, что ты есть. Это безграничное счастье. И я от всей души желаю тебе его испытать.

‒ Если мы отсюда выберемся, ‒ улыбнулся Бран, а я на секунду залюбовалась его лицом, сейчас оно, не смотря на изможденность, было спокойным, без черт гнева, но не успела я порадоваться, как спокойствие сменилось на тревогу. ‒ Тихо, кто-то идет.

Мы, стараясь не шуршать, приняли максимально «безвредные» позы: Бран вернулся на пол, где лежал и пока лежал с открытыми глазами, жадно вслушиваясь в диалог. А я отползла к своей стенке, мол, только очнулась и к ней привалилась, и тоже напрягла слух.

‒ Какой тьмы вы притащили Мортена, ‒ шипел мужской голос. ‒ Нельзя было его там прикончить? Зачем он мне, лишние проблемы только.

‒ Да как-то не подумали. Но так это никогда не поздно.

‒ Ладно, посмотрим, как там наши пленники, ‒ шаги стали громче, лязгнул засов, дверь открылась и вошел мужчина. Пузатый, губы пельмешком, пальцы сосисками, в общем, неприятный тип. ‒ О, вижу, Магистр Истридж, вы пришли в себя? Или кто вы там? Камень Мили полон, значит Герон в нем, вы точно не мой сын, может расскажете, кто вы и как вас занесло в это тело? ‒ он схватил меня за подбородок и уставился в глаза. ‒ Хотя не думаю, что это важно, ‒ резко отпустив мое лицо, толстяк выпрямился, вздохнув, будто наклон потребовал от него усилий. ‒ Вы все равно считай мертвы. Осталось только дождаться, когда во дворце стихнут волнения, граф вернется в замок, а его дочь найдет своего жениха. Эта маленькая стерва точно знает, где мой сын. Хорошая будет жена для него, ‒ мужчина заливисто расхохотался. ‒ Принеси им нормальной еды, быстро. И одеял. Нам же не надо, что бы Фил вселялся в простуженное и ослабленное тело? И этот пусть пока живет, может тоже кого из наших подселим, будет свое подспорье у теневиков, ‒ кинул он и дверь захлопнулась. А пока я в ужасе переваривала сказанное им, она снова ненадолго распахнулась, и на пол грохнулись поднос и тряпки.

Подождав с минуту, Бран поднялся, подошел ко мне, помог встать, расстелил одеяла на моей лежанке, водрузил туда еду и уселся, приглашая к обеду.

‒ Тебе кусок в горло лезет? ‒ искренне удивилась я.

‒ Все равно делать больше нечего, а граф Мойвлин прав, силы нам понадобятся.

‒ Кто это? Я ничерта не поняла.

‒ Зато я понял. Мили, это уменьшительное от второго имени дочери графа Корст, Эмилии. Именно она невеста Филиппа Мойвлина. Мямли Фила. Вот тебе и заговорщики.

‒ Так она крутит с младшим Литски в академии, вот простигоспади-то, а еще аристократка,  ‒ ужаснулась я.

‒ Да уж, падение нравов у молодежи доказанный факт. А вот участие семьи Литски пока не доказано, хотя вполне возможно. Только чем это нам поможет?

Вопрос был скорее риторический, поэтому отвечать на него никто не стал, и мы уже без разговоров съели то ли гуляш, то ли похлебку с мясом, зажевывая ее подсохшим хлебом. И на том спасибо. Лучше, чем сухарь и вода. Кстати вода, попить не мешало бы. Я потянулась за кувшином и меня осенило. Асов подарок!

‒ Бран, а если бы у тебя была возможность передвигаться тенями, ты бы до дворца добрался? И сколько времени тебе на это нужно?

‒ Полин, мы не снимем наручники, бесполезно. Для этого нужен или ключ, или маг твоего уровня.

‒ Ну а если теоретически? Допустим, ты оказался  без наручников?

‒ Допустим, тогда да, я смогу добраться до дворца, но с учетом ранения и долгого пребывания без магии, только за пару суток. Без нормального периода восстановления на большие расстояния не смогу прыгать, а замок графа не очень близко к столице. Что ты так хитро смотришь? ‒ Бран кинул на меня взгляд полный подозрения.

‒ Сможешь снять заколку с головы? Самой себе в наручниках неудобно.

‒ Кто о чем, а бабы о прическе, ‒ беззлобно вздохнул товарищ. ‒ Чем тебе она помешала? На! ‒ он протянул мне наш билет на свободу, даже не подозревая об этом.

Я перевернула украшение и впилась в первую бусину, почувствовав всем телом волну бескрайнего счастья, сконцентрировалась на браслетах, но толку чуть, тогда, недолго думая, принялась за остальные. Живительная сила потекла по жилам. Как же хорошо. Я каставала одно за другим заклинания открытия, но ничего не срабатывало на этих ужасных «браслетах», пока я не вызвала своих дракош и не ударила сырой стихийной силой. Металл осыпался прахом. Плотоядно улыбнувшись, я рванула к Брану, тот вскинул руки вверх в защищающем жесте и его наручники повторили участь своих собратьев.

‒ Вот это да! ‒ Мортен неверяще смотрел на свои руки. ‒ Как так?

‒ Помощь зала, блин. Чего ждешь? ‒ разозлилась я. ‒ Где мой подарок? Пей и вали уже нас спасать! Хватай изменников!

‒ Полина, ты чудо! ‒ Бран в душевном порыве крепко сжал меня в своих объятиях, и чмокнул в щеку, потом видимо до него дошла нелепость ситуации, он отстранился. ‒ Продержись полдня хотя бы и я приду за тобой.

‒ Иди! ‒ и он, опрокинув в себя фиал, исчез в тени, а я повернулась к двери. ‒ Ничего, сейчас мы посмотрим, чье кунгфу круче, гражданин Мойвлин.

И в раздумьях села на лежанку. Зелье, что дал мне Асмонд, не только освободило магию, но и сняло скованность после ношения блокирующих наручников. Вот только есть ли смысл сейчас кидаться с шашкой наголо и крошить врагов направо и налево? Хотя ждать когда приедет граф и его дочурка приволочет своего жениха, где бы он ни был, нецелесообразно. Тем более, их, думаю, раньше захватит Бран, для него все же безопасность государства превыше всего, тем более душа Герона у этой бессовестной адептки. Да и не красна девица, чтобы ждать, когда прискачет рыцарь на белом коне и спасет. А мужик, боевой маг, самый крутой ректор всех магических академий, ага, покоритель сердец студенточек. Что же тогда страшно так идти туда? Наверное, потому что это уже не почти безопасная академия, а чужое жилище, неизвестное, полное враждебно настроенных людей, а возможно и магов. А значит, будут жертвы, и если ей не хочу оказаться я, мне придется причинять людям боль. Не уверена, что я готова к этому. Колени мерно тряслись, минуты утекали как вода, я резко вскочила, громко сказав себе: «Спасение утопающих дело рук самих утопающих», подошла к двери, мысленно добавив, что все равно ко мне через какое-то время заглянут, и очевидное отсутствие одного пленника приведет к стычке. Так или иначе, воевать, постановила логика и с губ слетело отворяющее заклинание, засов упал.

‒ Ну, посмотрим, кто у нас тут такой бессмертный, ‒ вслух произнесла я и открыла дверку с ноги.

Как не удивительно, охраны на моем тюремном ярусе не было. Вспомнив оперу «Иван Сусанин» тихонько начала мурлыкать всем известный момент:

«Так, Так!

Вот встает над Русью

Заря спасения!

Русь, твой сгинет враг!

Нам привычно, русским людям,

Гнать врага своим мечом,

Горе скоро мы забудем,

Свадьбу мы споем…» (Опера «Иван Сусанин» М. Глинка)

Хоть и свадьба нам не нужна, и меча нет, зато есть замечательная ментальная магия и мой, можно сказать единственный в своем роде, дар, чьи щупальца, неся панический страх, расползались все дальше и дальше. Я шла медленно, немного труся, но вдруг услышала грохот падающего стула и удаляющийся топот ног по ступенькам, передо мной из темноты возникла дверь. С ней проблем не возникло, и я очутилась в проходном пункте охраны. На полу лежал опрокинутый табурет, к стене устало прислонился меч, можно его прихватить, на всякий случай. А вот мой горе-охранник наглым образом удрал, предварительно нагадив. Все же предполагаю от страха и в штаны, а не от бытовой необразованности или некультурности. Брезгливо перешагнув через лужу, пошла дальше. Пока поднималась по лестнице, убавила ужаса в ментальной атаке, подменив часть его на желание выполнить мои указания. Если тут нет разумника сильнее меня, то драться будет не с кем, что меня порадует. Все же, лишить кого-то жизни, это надо быть или сумасшедшим, или садистом, что в прочем для меня одно и тоже. Даже в качестве самообороны не уверена, что у меня получится.

Лестница кончилась очередной дверью, ее беглец закрыть естественно не успел, хотя скорее просто голова была занята другим. И снова бесконечный коридор, что вывел меня в небольшой внутренний двор, в легкие ворвался свежий морозный воздух. Как же это замечательно, видеть небо, дышать свободой. Только, где же люди?

Пересекши через двор, я нырнула в очередной дверной проем, за которым крылся очередной коридор, но из него выло несколько выходов в помещения, где явно слышался гул разговоров. Я рванула внутрь, в первой же комнате наткнулась на пару солдат, чистящих оружие, их глаза при виде меня округлились.

‒ Вы просто продолжите свое занятие и забудете о том, что меня видели, ‒ медленно произнесла я, и парни вернулись к брошенному делу. Ну прямо Мессинг в действии.

В следующем помещении я нашла горничную и попросила ее проводить меня к графу Мойвлину. Та окинула взглядом меня и уточнила, не хочу ли я переодеться и ополоснуться? Я подумала, что это мысль хорошая, но если бы я была в женском теле, а Герону и так сойдет, он и в худших видах был, точно знаю. Поэтому девушка, получив отказ, повела меня по бесконечным лестницам и переходом, как она объяснила это пути для слуг, чтобы не маячили перед аристократами. Минут через десять я оказалась в гостиной графа, заходя в которую, попросила свою проводницу принести обед. А что? Война войной, а обед по расписанию, да и после использования дара я есть хочу, как стая волков.

‒ И снова здравствуйте, граф, ‒ яду в моем голосе позавидовала и гадюка, а у толстого заговорщика подкосились ноги и тот рухнул на диван. Хороший диванчик, отлично пружинит.

‒ М-магистр, а как вы здесь оказались? ‒ он что-то упорно искал у себя на груди, смотря мне в глаза.

А я, покосившись вниз, увидела, как его пальцы пытаются схватить любопытный, но достаточно мелкий, для столь внушительного тела, медальон. Видимо, щит. Надо бы тоже купол накинуть, а то расслабилась, гипнотезерша. Не успела я об этом подумать и накинуть на себя защиту, как в коридоре послышались шаги, двух человек. Вряд ли горничной кто-то помогает нести поднос. Я резко сорвала амулет с Мойвлина и отправила его в сон целительским заклинанием, а сама повернулась к двери.

‒ Ларс, куда ты дел пленников? Моя идиотка не знает, куда делся твой сын! А вот ее ректор точно в курсе. Ларс?

В гостиную вошли двое: министр Корст и незнакомый мужчина, судя по ауре, неплохой маг-духовник и водник, а глядя на выражение лица, можно было понять, что мои силы он тоже уже оценил.

‒ Прекрасный день, вы не находите?

‒ Магистр, я очень рад вас видеть, ‒ отец моей нерадивой адептки пытался делать хорошую мину при плохой игре, но, к сожалению, его напарник ни оставил ему ни шанса.

‒ И я вас. Полагаю позже к нам присоединиться Мили? Интересно будет посмотреть, чему научилась эта мерзавка, а то в академии больше уделяет время парням и пакостям, ‒ у министра глаза поползли на лоб. А маг хоть и имел хорошую защиту, лучше, чем у своего работодателя, обладал еще и более развитым инстинктом самосохранения.

‒ Я вас оставлю, господа, ‒ выдал он и попятился у двери, которая захлопнулась у него перед носом, а воздушный дракоша высунул морду из подпространства и ощерился в улыбке.

‒ А вас, Штирлиц, я попрошу остаться! ‒ воскликнула я, вспоминая хороший русский фильм.

‒ А я не Штирлиц, я ‒ Горсун, ‒ прошептал тот, явно смотря магическим зрением на своего уже, подозреваю, бывшего шефа. К тому, пока мы мило общались, тянулись щупальца «ментальной клетки». За ее пределы человек не может выйти, так как начинает испытывать панический страх. Последний маг, что мог использовать это заклинание умер лет триста назад, если не еще раньше. Хорошая все же в академии библиотека. Богатая на тайные знания.

Постучавшись, зашла горничная, внесла поднос, расставила посуду и удалилась.

‒ Горсун, кушать хотите?

‒ Нет, спасибо, Магистр, но от чая не откажусь.

‒ Ну раз не откажитесь, то сами и наливайте, а заодно расскажете, как дошли до жизни такой.

Маг, тихонечко вздохнул, налил себе чашку горячего чая, выудил соленый крекер из вазочки, посмотрел на министра, тот только рот открывал как рыбка и багровел от злости, и сел на диван рядом со спящим владельцем замка.

‒ Как вы смеете со мной так обращаться? ‒ наконец, выдал Корст. ‒ Вы даже не настоящий Герон Истридж.

‒ А откуда у вас такая информация, министр? ‒ с ухмылкой произнесла я, ведь обвинить меня в «ненастоящести», значит признаться в измене. Корст снова изобразил рыбку. А потом попытался атаковать, его слабенький огненный шарик не долетел даже до моей защиты ‒ из меня выпрыгнул огненный дракоша и схомячил файрбол, плотоядно облизнувшись. Маг же наколдовал дополнительную защиту.

‒ Это я, Магистр, так, на всякий случай, все же у меня таких воплощений стихий нет, ‒ извиняясь, развел он руки. ‒ А жить хочется.

‒ Да все в порядке, коллега. Поделитесь, почему вы здесь?

‒ Моя дочь, Теса, она влюблена в Филиппа, Мойвлин пообещал отдать мне его тело, но на это бы я не купился, да граф спрятал ее от меня, сказав, что убьет, если не помогу.

‒ Шантажисты, ничего, приедет Бран и разберется, и дочь вашу найдем, и может даже скидочку сделаем, за сотрудничество со следствием, амнистию объявим.

‒ Я согласен на что угодно, лишь бы она была жива, здорова и не нуждалась.

‒ Похвально. Это вы добыли им амулет для хранения души?

‒ Да, так же поместил тело Филиппа в стазис и переселил его душу в камень. Только с вами вышла неувязочка. Я не мог присутствовать в академии по понятным причинам, а Корст-младшая где-то допустила ошибку. Она все же не духовница, а для управления кристаллами заклятий видимо еще не доросла.

‒ Вот и я говорю, нерадивая адептка она, исключить надо было.

Еще полчаса мы сидели в тишине, маг пил чай, я уплетала за обе щеки суп и тушеное мясо, а министр стоял и злился, то краснея, то бледнее, так как пару раз пытался шагнуть к нам и в диком ужасе отпрыгивал назад. Клетка действовала безотказно, но и Корст был крепким орешком, от страха не орал, только сильнее сжимал губы.

Но только я хотела перейти к десерту, как дверь слетела с петель, и внутри оказалось человек десять, одетых во все черное. Один сделал шаг ко мне.

‒ Я же просил меня дождаться!

‒ А я что по-твоему делаю? ‒ отсалютовала я Брану дымящейся кружкой. ‒ Жду тебя. Чаю?

Глава 21

Следующие дни Бран не вылезал из допросной, тени ловили адептку Корст, а я отлеживалась в, уже ставшей родной, академии. Рыжик, ужасно соскучившийся, не отходил от меня ни на шаг, смотря периодически с укором, мол, хозяин, в следующий раз с собой возьмешь. Да я и не против. Только, скоро я, надеюсь, отправлюсь к своей семье, и коту придется привыкать к настоящему Герону. Хотя этот пушистый комочек я с собой захватила бы.

Деликатный стук в дверь отвлек меня от очередного финансового отчета, после всех этих местных бумажек с бесконечными цифрами легко смогу работать на земле экономистом, в кабинет, неся поднос с чашками, зашла Маргарет. Следом за ней возник Бран.

‒ Ну здравствуй, друг мой, сокамерник, хорошо выглядишь, ‒ улыбнулась я, в ответ мне прилетела ухмылка.

‒ И тебе здравствуй, ты тоже. Оправился?  ‒ секретарь вышла, плотно прикрыв дверь. А теневик вытащил из кармана цепочку с медальоном.

‒ Да что со мной станется. Готова отправиться домой?

‒ Что? Ты поймал Эмилию Корст? Я видела это украшение на ней.

‒ Именно, камень с душой оказался внутри! Ты представляешь? Герон всегда был рядом! ‒ Бран явно понимал мои чувства, узнать, что все это время цель была так близко и жалеть о своей недогадливости, о каждой потерянной минуте, это очень жестоко.

‒ Ничего, друг, зато мы заговор раскрыли, а так ты бы и половины предателей не поймал.

‒ Твоя правда, Поль. Вызовешь своих духовников?

‒ Погоди, Асмонд в курсе? Мне кажется, обряд лучше провести в его присутствии, да и профессора сейчас лекция, а у адепта лабораторная по некромантии. Я бы конечно еще Горсуна пригласила, все же он в пересадке разбирается…

‒ Нет, этот маг обвинен в государственной измене, и хоть у него есть смягчающее обстоятельство, но он сейчас на рудниках. На ближайшие двадцать лет.

‒ Да знаю я, удачная же идея оказалась, отправить некроманта на такую работу, он все силы в управление таким количеством зомби вкладывает, что о предательстве думать ни капли не остается. И работа у них споро идет. А главное кушать не требуют и не устают.

‒ Хорошая идея, хорошая, не спорю. У Асмонда послы почти до вечера будут только.

‒ Значит вечером и проведем ритуал. Пойдем пока, пройдемся по академии, хочу с ней попрощаться, и поедим, ты же по любому голодный, ‒ мужчина кивнул, мы вышли из кабинета и медленно двинулись по коридору. На прощанье я попросила у миссис Таркл коричьего напитка с собой.

‒ Хорошая она все же женщина, Герону и тебе повезло с ней, ‒ Бран отхлебнул из кружки. ‒ Вот вроде детский напиток, но у нее выходит божественно.

‒ И не говори, замечательная. Я буду по ней скучать, ‒ викинг посмотрел мне в глаза, да так пронзительно, что мне свои пришлось спрятать, делая вид, что пью местное какао. ‒ И по Матильде с Асмондом, и по тебе, ‒ тихо добавила. ‒ Все же посидеть в одной камере дорогого стоит, ‒ нашелся словесный выход из странного признания.

‒ Не напоминай, удар по голове и блокировка магии не самый лучший опыт в моей жизни, ‒ сморщился, наверное, уже мой друг. А потом мы, не спеша, метр за метром, обошли всю академию и даже прилегающую территорию. Мне хотелось запомнить все до мелочей. Все же на какое-то время она стала мне домом. По пути я предупредила магов-духовников, что они нужны мне вечером, и наконец ноги привели меня в собственные комнаты.

У порога уже терся рыжий, эта наглая шкура всегда знала, что я рядом. Странные все же существа ‒ коты, интуиция у них великолепная. После плотного, не то обеда, не то почти ужина, сидя на диване и почесывая мурлыку за ухом, я попросила Брана дать мне медальон посмотреть поближе. Но стоило артефакту оказать у меня в руках, как кот вскочил на все четыре лапы, зашипел и зарычал.

‒ Странное поведение, Полин, что с ним?

‒ Мне кажется, он знаком с этой штукой и она ему не нравится, и у меня есть мысль…

‒ Какая?

‒ Наверное, стоит сюда к вечеру доставить тело Филиппа Мойвлина. И камень правды.

‒ Ты думаешь, что это он? ‒ Бран застыл в изумлении, впрочем, я недалеко от него ушла, Рыжик же поддерживая мою теорию, закивал и утвердительно замяукал.

‒ Невероятно, ‒ только и сказал Мортен, исчезая в тени, вернулся он минут через десять. ‒ К вечеру доставят.

Странно, но после того, как мы вместе побывали, пусть и не долго, но в заточении, наши отношения изменились в лучшую сторону. Не скажу, что ядовитое желание сделать ему какую-то пакость, исчезло. Нет. Но оно спряталось глубоко и лишь иногда, совсем немного, приподнимало голову. Кажется, осознав, что сегодня вечером мы расстаемся навсегда, мы смирились с гремучей реакцией на взаимодействие наших аур, а в душе поселилось непонятное предчувствие предстоящей потери. Оно потихоньку грызло душу. Я хотела домой, скучала по сыну, мужу, маме, устала жить не в своем теле, но в тоже время не хотела расставаться с академией, ставшей вторым домом, миссис Таркл, Марти, Тиль, Асмондом и… Браном? Как бы он не раздражал меня порой, я все равно прикипела к нему. Да даже Рыжик, вернее Фил, стал неотъемлемой частью моей жизни. Надо будет завести себе кота. Рыжего.

‒ О чем задумалась, Полин?

‒ Да так, ни о чем важном, ‒ отмахнулась я от теневика. ‒  Пойдем в кабинет, покажу кое-какие документы, объяснишь потом Герону, что я изменила, зачем, какие результаты, ну и финансовые документы нужные передам, чтобы перед нашим экономистом впросак не попал.

Все остальное время до вечера, я усердно прогоняла грустные мысли, передавая дела. У Брана голова шла кругом, он ворчал, сопел, возмущался, но изучал бумаги, и когда, наконец, в гостиной раздался стук, он вздохнул с облегчением. Его подчиненные привезли тело наследника графа Мойвлина. Не знаю, каким образом они так быстро управились, да и не стала спрашивать, так как одновременно пришли Малик, Некродиус и Асмонд. Бедного студента чуть инфаркт не стукнул при виде государя. А я думала, что у некромантов крепкие нервы, видимо студенты профессиональную выдержку еще не выработали. И вот все в кабинете, преподаватель-духовник что-то чертит на полу, тихо рассказывая своему протеже, что и как надо сказать и сделать. Асмонд крепко держит меня за руку, то ли поддерживая, то ли боясь, что сбегу, а Бран просто смотрит в глаза. И по ним невозможно прочесть чувства этого порой сурового викинга.

‒ Магистр, вы готовы?

‒ Некродиус, вы же знаете, что я не он, зовите меня по имени.

‒ А для меня, По-ли-на, это не важно. Вы были хорошим ректором, в меру добрым, в меру строгим, мы только выиграли от вашего появления. Так что, спасибо, Магистр, ‒ улыбнулся двойник Урфина Джюса.

‒ Спасибо. Я готова.

‒ Тогда входите в круг, господин Мортен с медальоном, вставайте напротив, Малик, кати сюда кушетку с Мойвлиным и котом, ‒ Рыжий, свернувшись клубочком на груди парня в стазисе, тихонько мурлыкал и, кажется, даже плакал, если коты умеют это делать.

Удивительное дело, как только мы вчетвером оказались в круге, на меня накатила паника. А вдруг не получится? Вдруг Дике забыла про меня? Если Герон вернется в свое тело, Фил в свое, а я подселюсь в кота или кристалл? Но студент упорно бубнил заклинание, по телу побежали иголочки, и единственный кто мог бы сейчас поддержать был Бран.

‒ Знаешь, если бы ты могла бы остаться, только не в Героне, я был бы рад.

Я притянула его в себе, выдохнула: « Я буду скучать», и, закрыв глаза, поцеловала.

Открыла глаза, так как перестала чувствовать самые сладкие губы на свете.

‒  Слушай, Бран, я, конечно, тоже тебя люблю, но не настолько же. Тебе женщин мало? Ас, а ты что здесь делаешь? Некродиус? Что вы все делаете у меня в кабинете?

Я стояла рядом уже не со своим телом, вот очнулся Фил, Бран передав своего ничего не понимающего друга в руки государю, тут же подсунул младшему Мойвлину камень истины. Тот и не знал о заговоре, видимо теперь титул переедет к нему, а папенька его будет обживать казематы вместе с Корстами. Хотя за покушение на Истриджа могут и к смертной казни приговорить. Тут не любят плодить в тюрьмах дармоедов и моратория нет. Рыжий же перекочевал к Асмонду на руки, тот вздохнул, но прошептал на ухо коту, что Матильда с радостью возьмет его, как воспоминание о подруге.

‒ Не плачь, ты выполнила на тебя возложенное, теперь моя очередь, ‒ рядом со мной возникла самая очаровательная женщина Эфира.

Глава 22

Мы очутились в знакомой белой комнате, от чего я искренне расстроилась, ведь думала, что сразу отправлюсь домой.

‒ Не бойся, ‒ сказала Астрея. ‒ Ты здесь ненадолго. Просто, перемещение между мирами напрямую невозможно для простых смертных. И я хотела сказать тебе спасибо за помощь. И предложить в качестве награды исполнение одного желания.

‒ Спасибо, ‒ от такой щедрости я даже растерялась.

‒ Может быть ты хочешь несметных богатств? Или здоровья и долголетия для своей семьи? Оставить магию не смогу, извини, не в твоем мире, там она блокируется автоматически. А хочешь, ты забудешь обо всем, что произошло с тобой после нашей первой встречи? Просто очнешься, и все будет, как было до нашей встречи?

Последнее возможное желание, сказанное богиней было очень заманчивым, ведь жить, имея в багаже знаний и воспоминаний лишние несколько месяцев, не самая легкая задача. И все же разум попытался найти более выгодное желание, только пока единственное, что я хотела, это вернуться к родным.

‒ Астрея, а можно загадать его чуть позже?

‒ Конечно, ‒ улыбнулась довольно женщина. ‒ Я рада, что ты не потеряла голову от возможных перспектив. Позови меня, как решишься, и я приду к тебе. Но запомни, лишь одно желание исполнится, лишь раз я отзовусь на твою просьбу. А теперь, тебе пора домой.

И я открыла глаза. Затылок болел, голова кружилась, вокруг меня стояли люди. Появилось ощущение дежавю. Только сейчас я была на Земле, дома, а не в Академии.

‒ Я дома!

‒ Девушка, у вас все в порядке? Может врача? ‒ молодой человек в фартуке официанта рассматривал меня с явным сомнением. Будто сомневаясь в моем душевном здоровье. Слишком бурно я пришла в себя.

‒ Да, спасибо, немного ударилась, но не серьезно, легкое головокружение и затылок болит, ‒ зеваки начали расходиться, а парень, посоветовав съездить в травмотологию, проводил меня внутрь к столику. К тому, за которым месяцы назад я наслаждалась передышкой от декретного отпуска.

Я еле сумела спокойно очистить запачкавшуюся одежду, допить горячий шоколад и, уже оказавшись на улице, припустила домой во весь опор. Скорее, к своей семье. Боги, как же я по ним соскучилась. Сердце рвалось из груди, на глазах застыли слезы радости, я пулей ворвалась в подъезд и взлетела по лестнице на наш этаж, не дожидаясь лифта. Сделав несколько вдохов-выдохов для успокоения, чтобы не пугать близких бешеным счастьем, бесшумно открыла дверь. Кирюшки слышно не было, а вот Миша говорил по телефону. Я прислушалась к любимому голосу. Внутри как будто что-то оборвалось.

‒ Котеночек, я выезжаю, жди меня сладкая через полчаса. Вина? Тогда чуть попозже, заеду в магазин. Какого ты хочешь? Сына к матери отправил, а жена празднует. В гордом одиночестве. Милая, сколько раз тебе говорить, сейчас повышение получу, возьмем в ипотеку другую квартиру, побольше, для нас с тобой, а эту продам. Деньги будут на руках, я адвоката нашел, он все сделает чисто. Ей ничего не останется. Котеночек, я так устал от нее, возится с сыном постоянно, на работу не идет, мол, в сад рано и очередь, тащу всю семью на себе. Я устал детка. Как все устроится, махнем с тобой на море. Все котеночек. Давай. Скоро буду у тебя.

Я очень тихо закрыла дверь и поднялась по лестнице на пролет вверх. В голове свистел ураган, а тело словно разорвали на куски. Я ведь люблю его! Или любила? Я так рвалась к нему! А он предал. Не пока мы были в разлуке. Это время прошло лишь для меня. Для него течение времени не менялось. А он изменил мне. Он предал меня, нашего ребенка. Кирюша! Надо забрать его. Срочно. Как же жить дальше? Какой ужас! Что мне делать?

Пока я, глотая беззвучные слезы, сползала по стене, Миша вышел, хлопнув нашей входной дверью. Резкий звук, как контрольный выстрел в голову, привел меня в чувство. Муж, насвистывая фривольный мотивчик, спускался вниз, все дальше и дальше, пока, наконец, его стало не слышно. Вон из моего сердца, набатом стучавшее в висках. Под его ритм в голове созрела мысль, дикая, сумасшедшая, но спасительная.

Забежав домой, я схватила «резервный» коньяк, выпила залпом полстакана, заварила кофе с гвоздикой и корицей, чтобы сбить алкогольный запах. Простое успокоительное меня бы сейчас не спасло. Собравшись с мыслями, я поехала к свекрови. Приняв от нее поздравления, забрала сына со словами: «Какое день рождение без любимого ребенка?». К счастью, как мать она меня поняла, хотя мне кажется, была в курсе похождений налево собственного отпрыска. Всю дорогу до мамы обнималась с Кирюшей и шептала ему на ухо, как я сильно люблю своего мальчика, рассказывала о далеком мире, где есть волшебство, и обещала ему завести рыжего кота. Ребенок был счастлив, а пассажиры умилялись и улыбались, глядя на нас.

Мама встретила нас в фартуке, сразу видно, хлопотала на кухне в ожидании любимого внука. Папы у меня нет уже давно, я замужем, и после выхода на пенсию у нее осталась лишь одна отдушина ‒ Кирюшка. Она, конечно, не хоронила себя раньше времени, все же шестьдесят не старость, а зрелость, поэтому в ее жизни присутствовал фитнес, театры и, о боги, интернет. Вот только с друзьями не сложилось, разъехались по странам, городам и весям, виделись редко и то в основном в скайпе. И у нее остались только мы. Увидев ее лицо, такое родное, такое любимое, я разревелась. Тщательно утирая слезы, передала Кирюху бабушке, жестом показав, что объясню все позже, и прошла в ванную, умыться.

Пока бабушка упорно скармливала внуку горячие блинчики, я смотрела на них, и уверялась все больше, что в целом мире нет никого нужнее и ближе для меня. В этом мире.

Весь оставшийся день я порывалась рассказать маме о мире, в котором была и о предательстве Миши. Но если второе не хотелось говорить, чтобы она не переживала, то первое смущало возможной реакцией. Она меня любит, очень, но без доказательств это выглядит бредом сумасшедшей. А доказать мне нечем.

‒ Мам, а если бы мы решили уехать отсюда, то ты бы поехала с нами? ‒ начала я издалека.

‒ Миша, что другую работу нашел?

‒ Нет, это я чисто теоретически. Уехала бы?

‒ А куда бы я делась, дочь? У меня кроме вас никого нет.

‒ А квартира? ‒ не успокаивалась я.

‒ А что с ней? Сдала бы или продала. Нам, пенсионерам, какая разница в каком городе? Главное, чтобы не лютые морозы, да не жуткая жара. Здоровье все же не то, ‒ улыбнулась она мне.

‒ А поехали на выходные на турбазу? На природу? Сейчас не сезон, недорого должно быть. Попрошу у Миши в качестве подарка на день рождения.

‒ Не сыро будет?

‒ В самый раз, отдохнем от выхлопных газов и городского шума, ‒ и это говорю я, прожившая несколько месяцев в экологически чистых условиях.

‒ А давай. Чего сырость развела?

‒ Да это я от чувств, люблю вас с Кирюшей сильно.

‒ И мы тебя, дочка, любим.

Глава 23

Вечером, чтобы у мамы не возникало вопросов, пришлось ехать домой. Там ждал Миша, с шампанским, роллами и тортиком. Довольный собой и жизнью. Чего мне стоило не ткнуть его лицом в разноцветное безешно-сливочное нечто, не представляю. Наверное, Кирюшка, радостно налетевший на него с криками: «Папа, ням-ням!», вовремя остановил разбушевавшуюся у меня внутри бурю. Любящий вкусненькое пацан сразу определил сладкую запрещенку. Выпив для приличия, вернее для успокоения, полбокала шипучки, закусив рисовым шариком в рыбе, уложила сына и, заявив горе-супругу, что болит голова, легла спать. Только предупредила, что хочу с мамой и Кирюшей на выходных съездить на турбазу. Ребенку полезно дышать свежим воздухом. На что муж, еле прикрывая притворным расстройством буйную радость, попросился в баню с мужиками с работы и был отпущен моим величайшим дозволением.

На следующий день, первым делом я покопалась в документах, вытащила «семейный резерв», карточку с накоплениями и, отправив довольного ребенка к бабушке, рванула в турагенство. Купила там три путевки на турбазу в соседней области. Потом заехала к нотариусу, составила нужные документы, заплатила пронырливому юристу двойную цену, чтобы уж сделал так, как я прошу. У мужчины загорелись глаза, когда я объяснила причину своих действий. Оказывается, он сам только развелся из-за подобного. Дальше меня ждал шопинг. И на следующий день тоже. Мама, конечно, удивлялась моему поведению, но приняв к сведенью, что я готовлюсь к поездке, успокоилась и сама договорилась с соседкой, чтобы та присматривала за квартирой.

Наконец наступил день икс. Мы попрощались с папой и мужем, благополучно отбывшим на работу, я вызвала такси. Мужчина за лишние двести рублей захватил наши сумки, а потом поднял их в мамину квартиру.

‒ Поль, зачем столько вещей?

‒ Да я подумала, а что мы на два дня поедем, и взяла путевку на неделю. А стиралки нет в номере. Сама знаешь, какой Кирюша у нас за столом бывает свинюша. Вот поэтому и набрала, ‒ раскинула я руки, указывая на чемоданы.

‒ Как же мы их потащим?

‒ Справимся, ‒ подбадривающее улыбнулась я ей в ответ. ‒ Покормишь Кирюшку? А то мы не успели.

Мама, кивнув, увела внука на кухню, а я кинулась к ее вещам, быстро перебрав их и добавив необходимых на мой взгляд. Чемоданный ряд вырос еще на два баула. Убедившись, что дверь закрыта так, чтобы соседка могла ее открыть, я окинула взглядом дом своего детства, глубоко вздохнула и позвала женщину, что изменила мою жизнь.

‒ Астрея! ­‒ тишина. ‒ Астрея!! ‒ в коридор вбежала мама, за ней Кирилл. Я вдруг подумала, а если мне все это приснилось, пока я была без сознания? Вдруг это больное воображение моего мозга? А вдруг все сейчас происходит в моей голове, а на самом деле я лежу в больнице в коме? Хотя это даже предпочтительней, чем я в сознании и мой муж меня предал. ‒ Астрея!!!

‒ Ну здравствуй! Раскричалась, ‒ недовольно буркнула появившаяся богиня, вырвав выдох облегчения из моей груди. Мама в ужасе прикрыла рот ладонью, издав беззвучный крик, сын же восторженно уставился на тетю из воздуха.

‒ Я готова загадать желание.

‒ Отлично, что желаешь?

‒ Перемести нас в Астарту, пожалуйста.

Глава 24

‒ Троих? С вещами? В Академию? ‒ с сомнением посмотрела она мне в глаза.

‒ Да.

‒ Не пожалеешь?

‒ Нет.

‒ Уверена? А они?

‒ Не знаю. Но знаю точно, так правильно.

‒ Будь по-твоему.

Интерьер сменился на знакомую белизну.

‒ Но это билет в один конец, Полина. Ответственность за принятое решение будет на тебе. Не нарушай равновесия. Хотя, думаю, в моем подшефном мире ты нужнее, поэтому я помогу твоей семье. Прощайте!

Я схватила маму и сына за руки, и в следующий момент мы свалились на пол, рядом со своими чемоданами в холле Магической Академии.

Первым делом я ощупала сына и маму на предмет повреждений, мало ли, все-таки плюхнулись не очень аккуратно, но все были целы и здоровы, у Кирюхи глаза светились одновременно энтузиазмом исследовать новое место и страхом перед неизведанным. В маме что-то неуловимо изменилось, но сейчас разбираться было некогда. Нужно было успокоить и найти тех, кто поможет устроиться, хотя бы на время достаточное, чтобы прийти в себя.

‒ Мам, мамуль! ‒ Я крепко взяла ее за плечи и посмотрела в глаза. ‒ Посмотри на меня внимательно, ты не сошла с ума, мы не сошли с ума, у нас все будет хорошо, обещаю! Просто поверь мне. Сейчас я попробую нас устроить, а потом все объясню, хорошо?

Вот только сама я не очень верила в свои слова. Будет ли? Бран ведь сказал, что был бы рад, но так ли это на самом деле? Хотя, если что, думаю, Тиль точно поможет. Тут точно будет лучше, чем на Земле. Я улыбнулась от этих мыслей.

Так, из окон льется свет, значит не ночь, в академии тишина, то есть или идут пары, или раннее утро. Родных здесь не оставишь, шесть чемоданов мы не утащим вдвоем, остается только ждать кого-нибудь мимопроходящего. Пока я размышляла, за спиной раздались шаги.

‒ Миссис Таркл! Я так рада вас видеть! ‒ слова сами сорвались с губ, раньше, чем пришла мысль о том, что секретарь понятия не имеет о моем существовании. Пришлось применить все свое обаяние и улыбнуться пошире. ‒  Меня зовут Полина, не могли бы вы доложить обо мне Магистру Истриджу, а то у нас сбился портал и выбросил не там. А с нашим багажом до ректората не добраться, ‒ женщина удивленно округлила рот. И правильно, я ведь несу чушь. А вдруг она меня не понимает, я же по-русски говорю! Разум начала захватывать паника, но гадина была задавлена на корню. Улыбаемся и машем, Полина, улыбаемся и машем. Давай, Маргарет, будь хорошей, где твоя женская солидарность, помоги мне.

Наша битва взглядов очень быстро надоела Кирюхе, тот, поняв, что я встретила «знакомую» подбежал и величественно подал ей руку.

‒ Пивет! Я Киил ‒  женщина отмерла, наклонилась и пожала ладошку.

‒  Здравствуй, Кил, ‒  улыбнулась она ему.

‒ Не Кил, а Киил! ‒  сурово ответил самый мой любимый мужчина.

‒ Кирилл, он пока «р» не выговаривает, ‒  засмеялась я, счастливая от того, что трудности перевода грозят только сыну.

‒ Давайте сделаем так, если я встречу кого-нибудь из мужчин по пути, то попрошу вам помочь с багажом и вы направитесь следом к ректору. Если же никого не будет, то Магистру придется немного поработать «грузчиком», ‒ после этих слов Маргарет ехидно подмигнула и покинула нас.

‒ Дочь…

‒ Мам, обещаю, устроимся и я все расскажу, Кирюш, посмотришь мультик, пока здесь сидим? ‒ сын радостно плюхнулся на один из чемоданов, а я выдохнула, что не на тот, в котором лежала техника.

‒ Поль, я поняла, объяснишь потом, только один вопрос. Когда ты спрашивала меня, уеду ли я с вами, ты это имела ввиду?

‒ Да, мам. Прости, но без тебя нам с Кирюшкой было бы плохо.

‒ И мне без вас, ‒ ответила она, улыбнувшись, а я нырнула в ее объятия, радуюсь своему решению. Вместе мы справимся.

‒ Кхм-кхм, ‒  раздалось за спиной, я обернулась и обнаружила двух одногруппников Литски, усиленно косящихся на уткнувшегося в планшет ребенка, смотрящего «Новое Простоквашино». ‒ Миссис Таркл, попросила помочь вам донести вещи до ректората.

‒ Спасибо, парни, грубая мужская сила нам точно не помешает, ‒ я окинула взглядом сумки. ‒ Они, конечно, на колесиках, но рук на все не хватит, да и по лестнице тяжело поднимать. А вы, наверное, боевики, с такими-то мускулами?

‒ Точно, мисс, ‒ парни заулыбались, похвалились бицепсами-трицепсами, подхватили  по два чемодана и бодро зашагали вперед, нам ничего не оставалось, как протянуть Кириллу с двух сторон ладони, и зацепить оставшиеся вещи.

‒ Ректор вас ждет, ‒ секретарша не растеряла доброжелательности, что порадовало. ‒ Вещи можете оставить здесь, я пригляжу, потом парней позовем, когда определитесь, куда их перемещать, ‒ адепты тут же пообещали обязательно помочь, они же сильные, они же боевики. Один комплимент и они в кармане, повезет их женам. ‒ Может перекусить принести?

‒ Маргарет, ой, можно к вам так обращаться? ‒ опять забыла, что я в своем теле, испугалась, что сделала оплошность и изо всех сил пожелала, чтобы женщина согласилась. Она нужна мне в этом мире, очень.

‒ Конечно можно, ‒ секретарь лучилась добротой и пониманием, а я начала подозревать неладное.

‒ Если вас не затруднит, сделаете нам коричий напиток. Уж больно волшебный он у вас выходит.

‒ А откуда вы знаете? ‒ с хитринкой прищурила глаза женщина.

‒ Мужчины тоже любят сплетничать, ‒  громко прошептала я, подыгрывая ей, и мы обе рассмеялись.

‒ Заходите, скоро принесу, ‒ подмигнула секретарь, а я сделала шумный вдох и открыла дверь в такой знакомый кабинет.

Герон Истридж поднялся с кресла и вышел из-за стола, а я так и застыла в дверном проеме. Я любила мужа, пусть субъективно, но симпатичным он был. Мне нравился Бран, его мужественность, мимо такого викинга тяжело пройти, не обратив внимания. Но мужчина, которого я видела перед собой, был из другого теста. Он поражал, ни красотой, внутренней мощью, силой, что излучало его лицо, пластикой, с которой двигалось его тело, тембром голоса, вызывающего мурашки на марафон.

‒ Так вот какая вы, Полина. Не думал, что увижу вас когда-нибудь, - задумчиво произнёс Герон, рассматривая меня. ‒ Проходите.

‒ Я тоже не думала, что увижу себя, то есть вас, магистр, со стороны.

‒ И как, вам нравятся плоды вашего труда? ‒ съязвил мужчина, но тут сын пробежал в кабинет и плюхнулся на диван.

‒ Дядя, пивет!

‒ Магистр Истридж, познакомьтесь это мой сын Кирилл и моя мама Екатерина Андреевна.

‒ Рад познакомиться, молодой человек, ‒ ректор кивнул Кирюше. ‒ И выразить благодарность женщине воспитавшей мою спасительницу.

‒ Я тоже рада, хотя совсем не представляю, о чем идёт речь.

‒ Оставлю честь рассказать о своих похождениях Полине, ‒ съехидничал Герон, посмотрев на меня. ‒ Чем я могу вам помочь? ‒ задал он мне вопрос и мы оба остолбенели.

Из его ладоней выплыл огненный дракон. У меня же жутко зачесалось левое запястье, я хотела почесать, но наткнувшись на мокрую кожу, опустила глаза. Из моей руки вытекала вода! И через пару секунд в воздухе над нами играли в догонялки два стихийных дракоши.

‒ Я надеялась, что вы сможете оказать моей семье посильную помощь первое время, пока мы не обживемся на Астрате. Магистр? ‒ тот, потрясенный, не мог оторваться от фееричного зрелища игрищ магических сущностей к которым, с криками и визгами, присоединился ребёнок.

В этот эпический момент в кабинет постучались, и внутрь зашла миссис Таркл с подносом. Мама, предупреждая катастрофу, встала и громко призвала бесившихся к порядку.

‒ Дети, тихо! - от неожиданно властного голоса, стало как-то страшновато, драконы втянулись в своих носителей, ребенок очутился на диване, скромно держа ручки на коленях, впрочем, мы с ректором недалеко от него ушли.

‒ Сурово вы с ними, ‒ рассмеялась секретарь, аккуратно поставив чашки. ‒ Я мальчику налила компот, он же у вас спит ещё днем? - я кивнула ей. - С коричьего не уснет.

‒ Спасибо, ‒ Кирюха тут же сцапал свою кружку и начал жадно пить, поглядывая из-за донышка на бутерброды.

‒ Кирилл, не торопись, успеешь, водохлеб самарский.

‒ А что за водохлеб и почему самарский? ‒ заинтересовалась миссис Таркл.

‒ А есть у меня на родине город, Самара, стоит на полноводной реке, но на заре своего существования стоял на пригорке, берега крутые, с подачей воды были проблемы и когда провели водопровод, первое время городок бил все рекорды по потреблению воды.

‒ Ах, как интересно... ‒ всплеснула руками женщина.

‒ Маргарет, апартаменты соседние с моими свободны?

‒ Да, Магистр, - губы секретаря расползлись в лукавой улыбке чеширского кота.

‒ Проводите туда Екатерину Андреевну с Кириллом, покажите, как все устроено.

Глава 25

Как только мы остались одни, в кабинете воцарилась тишина. Ректор, видимо, ждал, когда я заговорю, а я просто не знала, что сказать.

‒ Нравится? ‒ неожиданный вопрос разрезал воздух.

‒ Что нравится? ‒ не поняла я.

‒ Результат твоей многомесячной работы по превращению меня в чучело, ‒ огорошил меня законный владелец моего бывшего тела.

‒ А вам нет? ‒ мое недоумение достигло апогея. Я ещё раз осмотрела "результат" и сама себе призналась ‒ хорош, очень хорош. Брутальность из него буквально сочилась. Джейсон Момоа нервно курит в стороне, а Стетхем рвёт на голове несуществующие волосы. Круче только горы.

‒ Да я когда в себя пришел, сознание как трепетная мисс потерял от такого перевоплощения, ‒ лицо мужчины из сердитого стало каким-то обиженным. ‒ Да ещё Ас запретил все это сбрить и сжечь к тьме.

‒ Простите. Но что вы хотели? ‒ взъерепенилась я. ‒ Между прочим, я тоже радости не испытывала от пребывания в мужском теле! Да ещё с магией, про которую знать не знала и пользоваться ей не умела! И да, мне нравится результат! Вам очень идёт этот стиль. Вы в нем необыкновенно притягательны, ‒ неожиданно созналась ему.

‒ Я знаю. Замучался отбиваться от девиц, ‒ плечи его устало опустились, глаза потухли, злость ушла, оставив грусть. Потом его губы расползлись в злорадной улыбке. ‒ Ты это натворила, ты это и исправишь.

Я аж подпрыгнула на месте от неожиданности.

‒ Что?

‒ Никто не знает кто ты. Поселил я вас рядом с собой. Все подумают, что именно ты моя тайная возлюбленная, о которой все слышали, но никогда не видели, потому что её не существует.

- Ты оборзел что ли? - слова сами вырвались у меня, только потом я спохватилась, что очень грубо вышло, да и резко перешла ты. Хотя о чем это я? Этот павлин мне сразу тыкать начал.

Как-то незаметно исчез давящий флер властности исходящий от магистра, я вздохнула с облегчением. А то трудно говорить с человеком, когда от него мурашки бегают табунами и ноги подкашиваются. Нет, он не перестал быть привлекательным, лишь исчезла исходящая от него угроза. Угроза быть выкинутой на улицу вместе с родными в чужом мире. Добраться до государя, что бы искать помощи было бы не так просто.

‒ Что я? ‒ наши русские ругательства тут в новинку и меня не поняли, только интонацию, что возмутилась. ‒ Не переживай, от тебя ничего не требуется, все сами додумают.

Поглощенный своими мыслями и довольный, что нашел решение проблем, магистр даже не заметил моего откровенного хамства. Это он зря, я же привыкнуть могу, уже сейчас язык чешется рассказать все, что я о нем думаю. Ведь все решат, что я его содержанка, более того, что Кирюша его бастард. Кошмар.

‒ Надо позвать Ларсена, проверить вас троих на наличие магии, хотя у тебя мы и ее так видели. Кстати, ты мне расскажешь, почему вдруг решила вернуться, и как у тебя это вышло?

Вот еще, про измену мужа я ему не рассказывала, про женскую тихую истерику, и на что мы способны, что бы наказать предателя. Особенно, когда есть возможность уйти безнаказанными. Женщины вообще мстительны, а имеющие детей, с потрохами сожрут и не подавятся.

‒ По семейным обстоятельствам у меня не было возможности остаться в своем мире, а за выполненное задание у меня было одно желание. Вот его я и использовала. Обратной дороги нет, ‒ вот фиг ему, а не надежда, что я испарюсь обратно. ‒ Тем более, здесь есть люди, к которым я прикипела душой и мир, которому могу принести пользу, ‒ выкусь-накусь, красавчик. ‒ И кстати, ‒ передразнила я его интонацию. ‒ Ты оповестишь Брана и Асмонда с Тиль, что я здесь?

‒ Позже, Брана нет, он на задании и не в стране, а брату напишу, когда устроитесь и придумаем, чем вас занять, ‒ магистр как-то рассержено проговорил скороговоркой. ‒ Пойдем, захватим лекаря и проверим, как твои устроились.

Знакомые коридоры, заполненные адептами, навевали странную грусть. Так хотелось здороваться с ребятами, отчитать боевиков за мятую форму, глажка ведь простейшая бытовая магия. Но нельзя. Они ничего не знают и понятия не имеют, кто я такая. Парни просто приветствовали ректора и кивали мне в знак уважения старшего, а девушки, не все, но многие кидали в мою сторону изучающий взгляд. После нашей чинной прогулки по академии машина дурацких слухов и сплетен точно запущена. Это хитрый жук ‒ Истридж все просчитал, а я попалась, как школьница, даже не подумав о последствии совместного променада в перемену. Да я даже не знала, что сейчас перемена. Черт. Внутренние часы, которые безотказно работали в том теле, в этом не подают признаков жизни. Придётся таскать наручные.

Наконец, мы нашли лекаря, судя по восторженному лицу которого, явно посвященного в тайну перемещения душ, и дошли до апартаментов.

Нас встретила идеалистическая картина, Кирюша показывал Маргарет мультики, а из кухни доносился умопомрачительный запах блинов и жареного мяса. Мама решила сготовить побыстренькому перекус.

‒ Я вижу, все освоились. Маргарет?

‒ Магистр Истридж, можете ничего не говорить. Женщина всегда знает, тот перед ней мужчина или нет, ‒ гулко рассмеялась секретарь. ‒ Но если вам так угодно я могу дать магическую клятву.

‒ Угодно, ‒ бросил ректор и сурово поджал губы.

‒ Приношу свои извинения, Полина, я должен был сразу догадаться, что вы не он, ‒ еле слышно прошептал лекарь, вот только моё хихиканье оказалось несколько громче, чем надо бы.

‒ Я сказал что-то смешное? ‒ накинулся коршуном ректор.

‒ Нет, просто ты такой грозный, ‒ в его глазах зажглось пламя ярости. ‒ Может, займемся определением? ‒ резко сменив тему, что бы сгладить свой промах, я кивнула на Майлса.

‒ Да, давайте, ‒ тот достал шар, и я первая сунула руки.

Как я и предполагала, закрутились вихри тех цветов, что в прошлый раз были внутри "Глаза". Только сейчас конструкция напоминала малую планетарную систему со странной фиолетовой "коронованной" звездой и двумя равными планетами голубого и белого цветов.

‒ Потрясающе, ‒ вырвалось у лекаря, а любопытный Кирюшка сунул руку в центре моей магической вселенной. Вернее попытался. Так как я тут же дернулась его перехватить, и мы поменялись местами. "Глаз" сменил "инсталляцию". В странном мутно-сером, напоминавшем паутину, коконе метались, пульсируя, небольшие шарики белого, фиолетового и красного цветов.

Мужчины схватились за головы и позвали к "шарику" маму. Картинка изменилась, но в худшую сторону, кокон стал плотнее, хоть и местами были проплешины. Внутри, еле заметно, просматривался упитанный фиолетовый шарик со "спутником" белого цвета.

Лекарь покружил вокруг моих родных с задумчивым видом и уставился на меня в ожидании объяснений.

‒ Не смотрите так на меня! Я ничего не знаю, могу только предполагать.

‒ И-и-и... ‒ иронично протянул ректор, тут же одаренный моим сердитым взглядом.

‒ Астрея говорила, что мой мир автоматически блокирует магию, возможно, она имела ввиду этот кокон. У маленьких детей сил немного и кокон слабый, у взрослых соответственно броня сильнее. Под воздействием атмосферы Астарты заслон рушится, ‒ я показала на "дырки" в "паутине" у мамы. ‒ У меня же блока нет, так как душа долго прожила здесь, и на землю вернулась на пару дней, он просто не успел нарасти.

‒ Какая интересная теория, ‒ Так плотоядно на мою семью ещё никто не смотрел.

‒ Полегче, Ларсон, это не животные для опытов! Просто наблюдайте и старайтесь купировать неприятные ощущения, если они будут.

‒ Конечно, магистр, ‒ тут же сдулся лекарь, пожелал нам хорошего для и поглощенный размышлениями, попрощавшись, покинул апартаменты.

‒ Располагайтесь, приходите в себя, потом будем решать, что с вами делать, ‒ ректор встал с дивана, жестом показывая миссис Таркл на выход, только вот этой женщине просто так на дверь не укажешь.

‒ Магистр, позвольте внести рациональное предложение?

‒ Да, Маргарет, ‒ и без того темные глаза потемнели еще сильнее.

‒ Полина хорошо справлялась, заменяя вас, может вам стоит взять себе заместителя? Вернее, заместительницу. Финансист взвоет от радости, ‒ ехидно улыбнулась, уже точно моя лучшая подруга, конечно, если я не смогу вернуть себе Марти и часто видеться с Тильдой.

‒ Боюсь с ее наказаниями, взвоет не только финансист, но вы правы. Как вам, Полина, такой вариант?

‒ Замечательный, ‒ это и, правда, отличный способ легализоваться.

‒ Вот только вы владеете магией, а образования у вас нет.

‒ Как это нет? Я умею почти все, что умеете вы, но только делая скидку на направленность дара и физическую силу. Мне же приходилось притворяться ежедневно, поэтому я не училась только когда спала, ела, работала да сидела в казематах. Но что делать с моей семьей?

‒ А что с ними делать? Будете тогда учить их сами азам. Потом решим.

‒ А можно маме ходить свободным слушателем?

‒ Это как? ‒ ректор откровенно недоумевал, а Маргарет тихо ухмылялась, смотря, как я дожимаю будущее начальство.

‒ Ну просто ходить на лекции, без оценок, как подтянется в знаниях-умениях, да я заработаю на обучение ‒ поступит сюда.

‒ Можно, и, между прочим, у нас есть бесплатная форма обучения, взамен нужно пять лет отработать или в академии, если отличник учебы, или просто на благо государства.

‒ Хорошая идея, но через каббалу «стулья сейчас, деньги потом» мы в другом мире проходили, ‒ проворчала мама. ‒ Лучше найдем, где и как заработать. Кирюшу только с кем оставлять?

‒ Доверь это мне, тут бесконечное количество проштрафившихся на бытовой магии девушек, будет им Кирюша в качестве наказания. А то он все дружно замуж захотели, вот и испытают некоторые «прелести» семейной жизни, ‒ мстительно посмотрела я на Истриджа, он же зловеще расхохотался.

‒ Мне подходит такой заместитель!

На этой веселой ноте магистр и секретарь покинули нас, вернувшись к рабочим вопросам.

Я уложила будущего великого волшебника Кирилла спать, мама помыла посуду, и больше откладывать тяжелый разговор не было смысла. Усевшись на кухне и вооружившись по-старинке чаем, мне осталось, тяжело, вздохнув начать свой рассказ.

‒ Давай я расскажу все по порядку, тогда не запутаюсь, если что потом вопросы задашь, ‒ я всегда завидовала маминой выдержке, потоп, пожар ли, она будет в светлом уме и трезвой памяти и никакой паники. Все же смерть отца и нужда поднимать меня на ноги здорово охладили ее разум и сердце, которое оттаивало только с внуком. И немного со мной. ‒ Все произошло в день моего рождения. По времени этого мира уже почти полгода назад. Миша отпросился с работы и пообещал посидеть с Кирюшей, чтобы я развеялась. Отпустил меня погулять, ‒ хмыкнув, я окунулась в воспоминания. ‒ Из окна кондитерской я увидела, как к старушке прицепился воришка, и рванула на помощь, только это была вовсе не старушка, а богиня справедливости, Астрея. Для равновесия в этом мире ей нужен магистр Истридж, но из-за заговора его душа пропала и на время поисков я должна была заменить его, ‒ плавно рассказ дошел до момента, как я вернулась и оказалась на собственной лестничной клетке.

‒ Ты ведь ничего мне не сказала, даже виду не показала. Дочка, как же ты это вынесла? Как смогла улыбаться ему эти несколько дней? ‒ сказать, что мама была в шоке, это ничего не сказать.

‒ Все очень просто, я оставила ему сюрприз, ‒ мстительная улыбка расплылась сама собой. ‒ У него же так себе память, вот и пароли от всего он записывает в старенький ежедневник. Так неосмотрительно. Ты видела, что в сумках?

‒ Одежды минимум, только одна сумка, а в остальных техника, внешние диски, какие-то непонятные пластины, зачем здесь все это?

‒ Это не пластины, ‒ рассмеялась я. ‒ Это солнечные батареи, от них аккумуляторы, то есть ноутбук, планшет, фотоаппарат заряжать. Половина съемных дисков занята учебной литературой. Здесь полно ученых магов, я думаю, переписать можно будет как-нибудь, а потом у них впереди не одно столетие, чтобы придумать симбиоз магии и техники. А то самого простого калькулятора нет. А здесь у меня все достижения человечества. Ну еще я записала наши любимые фильмы и книги в читалку. Все, кроме оружия. Не надо его этому миру. Еще там немного подарков для моих друзей.

‒ Ты отвлеклась, дочь.

‒ Да, прости, не очень хочется о муже вспоминать. На самом деле, я сколько смогла, потратила на эту технику и информацию. Как понимаешь, пришлось нанять человека, что запишет все это мне за пару дней, пока я решала насущные проблемы. Оставшиеся средства я сняла и отправила анонимный взнос детскому дому, свою часть квартиры, и твою, завещала ему же. А еще оставила записку, в которой написала, что пусть не ищет нас в этом мире, нас в нем больше нет благодаря ему. Ее он точно в полиции не покажет, без вести пропавшими нас признают только через год, а умершими только через пять лет. То есть жить ему долго в «старой квартире» и «на море» с милой в ближайший год съездить, подозрительно. А уж каким сюрпризом станет завещание, ‒ довольная я представила выражение лица уже, можно сказать, бывшего мужа, сначала когда он узнает, что мы исчезли, потом, что деньги тоже пропали, а, в конце концов, выясниться, что и полквартиры не его. И расхохоталась диким смехом.

Мама сначала долго смотрела на меня, переваривая рассказ, потом встала, пошарила в каком-то шкафу, выудила из него два бокала и темно-зеленую бутылку,

‒ Дорогая, я хочу выпить за стальные яйца своей дочери. Я горжусь тобой, ‒ красная жидкость плескалась о стенки, внутреннее напряжение от давящей на плечи ноши исчезло.

‒ Спасибо мам, извини, что втянула тебя во все это.

‒ Да ладно, что сделано, то сделано, обратно не воротишь. Тем более жизнь без вас с Кирюхой мне не нужна, а тут ожившая сказка. Да я себя тут лет на тридцать чувствую, все болеть перестало и близорукость мою, как рукой сняло.

‒ Может это от того, что кокон разрушается? Маги живут намного дольше обычных людей, тот же ректор не младше тебя, а скорее всего старше.

‒ Да ладно?!

‒ Именно.

‒ А твой Бран?

‒ Он не мой, мама, мы вообще один раз целовались, прощаясь на всегда, и то я в теле Истриджа была, ‒ смущение прикатило волной краски к щекам.

‒ От этого еще пикантней, ‒ захихикала «железная леди» Екатерина Андреевна.

‒ Только вот где он, неизвестно, и обрадуется ли мне, тоже, ‒ вздох вышел у меня явно обиженней, чем предполагалось.

‒ Не очень-то наш ректор хочет своего друга оповещать о нашем прибытии, ‒ мама начала гипнотизировать бокал, будто бы там находиться ответ.

‒ Тебе тоже так показалось? Странно все это. Ладно, утро вечера мудренее. Пойдем, меня завтра ждет новое рабочее место, а тебя веселый день с внуком. Кстати тут ранняя побудка и общая зарядка, спортивную форму я тебе положила, ‒ просветила я родительницу и быстрее пули выбежала в дверь, пока в меня ничем не запустили.

Глава 26

Утро начинается не с кофе. Уже не помню, кто сказал эту фразу, но да. Без внутренних, биологических часов, оно начинается с дикого ора будильника, ну или в моем случае с шилопопа скачущего по кровати с криками: «Мама!». Эти крики знаменуют резкий подъем, иначе можно начинать переживать за целостность костей. Нам с Кирюхой срочно нужны раздельные кровати, а лучше разные спальни. К моему глубокому сожалению, отразившемуся на лице в зеркале, в этих апартаментах спальни две, но во второй спит мама и мне совесть не позволит отправить сына туда. Маму жалко.

Умывшись и натянув спортивный костюм с зимними кедами на нескользкой подошве, я вышла на кухню, где уже вовсю орудовала мама, разводя свою любимую бурду под названием «растворимое кофе».

‒ Ты молодец, не все «ненужное» выкинула из моих сумок, ‒ отсалютовала она рукой.

А я каменным изваянием застыла в дверях, видимо, в этом мире это начинает входить у меня в привычку. Отмерла только когда сынуля пролетел мимо и умостился на стуле, всем своим видом показывая, что его надо покормить.

‒ Мам, а ты себя в зеркало видела?

‒ А что, милый костюмчик, и обувь тоже, ты же сама их мне в сумку засунула, да и с агитировала на утреннюю пробежку тоже.

‒ Мамуля, я не про это! Твое лицо!

‒ Мамуля, мамуля, вот ты заладила, знаешь, сколько я лет уже мамуля? ‒ родительница надо мной, похоже, откровенно издевалась.

‒ Знаю, тридцать три, и уже два бабуля, но это не объяснимо! ‒ мой мозг отказывался верить глазам.

‒ Ты про то, что морщины исчезли? Да я тебе открою страшный секрет, ‒ она прикрыла со стороны внука рот ладошкой и, делая огромные глаза, шепотом произнесла, ‒ кожа подтянулась. Везде! ‒ И дико рассмеялась. ‒ Я выгляжу на сорок, а чувствую себя вообще на двадцать. А себя ты видела, ты как раз на двадцать и смотришься, если твой сверлящий взгляд убрать.

‒ Вот это магия, ‒ я задумалась, а резко помолодевшая мама всучила мне бутерброд с зеленью и мясом в одну руку, а чай в другую.

‒ Бегать на пустой желудок так же вредно, как и на полный, ‒ перед Кирюхой приземлилась тарелка с кашей.

‒ Точно, это магия! ‒ меня осенило. ‒ Понимаешь, мой внешний вид не сильно отличался от внешнего вида здешних магов моего возраста, поэтому я не сильно изменилась, ‒ не очень бы хотелось снова стать подростком. ‒ А в твоем возрасте они выглядят значительно моложе, за счет наличия магии, она замедляет процесс старения, а в твоем случае, обращает его вспять. Мам, это потрясающе! Скорее всего, это еще не конечный результат, через пару дней ты будешь выглядеть, как я вчера!

‒ Такой же уставшей? Спасибо дорогая, но я пас, ‒ съехидничала маман. ‒ Но на самом деле, милая, ты уже несколько раз извинялась, что приволокла меня сюда. А пока я вижу лишь положительные стороны твоего, столь опрометчивого, решения, ‒ она обняла меня крепко. ‒ А все остальное мы решим, прорвемся и обживемся. Сейчас только один вопрос на повестке дня, кто сидит с Киркой, пока мы как юные козочки скачем перед физкультурником?

Тут в дверь постучали. За ней оказалась миссис Таркл.

‒ Доброе утро! О! ‒ секретарь округлила глаза, уставившись на маму. ‒ Екатерина Андреевна, великолепно выглядите! Переезд Вам к лицу!

‒ Маргарет, просто Катя, особенно при условии внезапного омоложения. Иначе студенты нас не поймут.

‒ Тогда, когда их нет рядом, просто Марго, ‒ заговорщицки подмигнула женщина. ‒ А я за Кирюшей. Погуляю с ним, пока вы на физкультуре.

‒ А сама пробежку пропустишь? ‒ удивилась моя родительница, а ее новоиспеченная подруга замялась.

‒ Мне временно нельзя, ‒ отговорка так себе, но мы приняли, захочет ‒ расскажет, если не сказала сразу, то давить не стоит, все же мы для нее, хоть и частично, новые люди. ‒ Костюмы только ваши несколько отличаются от формы адептов.

‒ Ну так мы и не адепты, ‒ покрутилась я перед зеркалом в новой спортивке от очень популярной на Земле фирмы. ‒ Пойдем, а то мастер Коул дополнительные круги повесит.

В шесть рук мы одели Кирюшку, немного сопротивляющегося чересчур ранней прогулке, и поспешили на полигон.

Марго мастерски отвлекла Кира стишком, и они отделились от нас по пути, завернув в тихий сад, мы же ускорились, так как уже вовсю шло построение адептов и кучковавшихся преподавателей. Внимание и тех, и других сразу привлекли новенькие, то есть мы. Разговоры в толпе стихли и я, подтверждая свои подозрения, оглянулась, и увидела как за нами, быстрыми плавными шагами грациозного хищника, двигался ректор. Как у него так получается? Я когда была в его теле точно так не ходила. Как же эти люди не заметили разницы? Или просто не хотели замечать? Было удобно, нравились нововведения и все просто проигнорировали очевидные изменения в столь важном человеке, маге? Ну ладно Марго, она догадалась, но молчала, доверилась Брану и государю. Хотя, какая разница, сейчас же каждый в своем теле.

Пока я размышляла, магистр поравнялся с нами и вместе мы преодолели оставшиеся до «спортсменов» метры. Вот только если я потянула маму в хвост растянувшейся шеренги, то Истридж встал к мастеру Коулу.

‒ Доброе утро, Академия! ‒ голос мужчины раскатистым эхом прокатился по территории.

‒ Доброе утро, ректор Истридж! ‒ хором отозвались адепты и персонал.

‒ Обычно новых людей представляют на специальном собрании, но я не буду отнимать у вас личное или учебное время, раз мы и так собираемся каждое утро. Прошу любить и жаловать, мисс Полина Ласткин, с этой минуты мой заместитель по общим вопросам, и мисс Екатерина Разумовская, ее секретарь. Мисс Ласткин, скажите нам несколько слов?

Вот я его сейчас просто ненавижу! Что за странная фамилия? Что я должна сказать всем этим людям? Нельзя было как-нибудь без представлений? Но куда деваться, пришлось топать к нему, нацепив маску снисходительной доброжелательности для него, и искреннюю улыбку, когда повернулась ко всем лицом. Не виноваты же адепты и персонал, что у них ректор такой… Слова нет цензурного, чтобы обозвать.

‒ Здравствуйте, адепты, коллеги. Как уже сказал магистр, я с настоящего времени его заместитель по общим вопросам, не буду отнимать время у занятия физической культурой, просто уточню, что принятие решений по наказаниям, общественным мероприятиям и бытовым мелочам  теперь в моем ведении. Надеюсь, сработаемся. Мастер Коул, ‒ я подошла ближе к нему. ‒ Прошу некоторые послабления на начальном этапе. Все же, мы с моим секретарем не занимались общей физической подготовкой и не потянем нормативы, рассчитанные на весь остальной состав, ‒ еще бы, мама в своем возрасте давно забыла, что такое бег, хотя в бассейн иногда вырывалась, а я после родов никак не могла дойти до фитнеса, то денег не было, то времени.

‒ Конечно, мисс Ласткин, у меня есть легкая программа, по ней будут заниматься вновь поступившие, а пока отработаем на вас, ‒ физкультурник широко улыбнулся и зычным голосом крикнул, ‒ шесть кругов парни, четыре девушки, новенькие ‒ два!

Это был ад, кто меня дергал за язык, когда я вводила утреннюю физкультуру для всех? Новаторша фигова. Мама смотрела на меня волком, пока мы ползли в душ, под хихиканье адептов и довольные усмешки преподавателей. Вот уж воистину, не рой другому яму. Зато ректор уже перед дверью апартаментов кинул на меня взгляд кота, наевшегося сметаны. Довольный взор прямо кричал мне, что вот ты ввела это все, теперь расхлебывай вместе со всеми.

В душе я как раньше уговаривала воду снять боль в мышцах и зарядить энергией, ведь впереди целый рабочий день. Еще и Марго привела подмерзшего Кирюху, нужно срочно искать няню, раз Истридж пристроил маму секретарем. Зачем мне секретарь? Или просто нужно было оправдать ее присутствие?

‒ Мам, давай ты сегодня посидишь с Кирюхой, а я разведаю, где наш кабинет, как тут вообще с устройством, оформляется ли договор о трудоустройстве и какие функции реально придется выполнять. А главное, что за фамилию мне приписал этот несносный мужчина.

‒ Конечно, дорогая, ‒ родительница смотрела на меня как-то ехидно. ‒ Очень несносный, но согласись очень впечатляющий. И викинг куда-то запропастился.

‒ Не сводничай, я его вообще ненавижу! Вот! Всех мужиков, только жди беды от них! Кирюш, тебя я люблю, ‒ я поцеловала сына в щеку, пригладила торчащие в разные стороны вихры на его голове и выскочила в коридор, услышав вдогонку, что одной тоже не сладко.

Одной не сладко, тем более в другом мире. Но, во-первых, после предательства мужа страшно подпускать кого-то к себе, а во-вторых, я не одна, у меня есть мама и сын. С таким боевым настроением я преодолела дорогу до ректората, где уже сидела Маргарет.

‒ Ты жива после пробежки? ‒ участливо поинтересовалась она.

‒ Вроде, вода помогла, ‒ ответила я, прислушиваясь к своему организму и удовлетворенно отмечая, что родная стихия полечила и подзарядила. ‒ Маме сложнее, у нее только воздух, но постепенно привыкнет.

‒ Хорошо, магистр сейчас занят, пойдем, покажу ваше рабочее место, а детали обсудишь с ним позднее.

Буквально в нескольких метрах от ректората, за поворотом, обнаружилась ничем не примечательная дверь. Дверь в мою новую жизнь, в мой кабинет. Небольшой тамбур метров на восемь квадратных, вотчина секретаря, по совместительству моей мамы и сам кабинет метров на пятнадцать, оба помещения завалены непонятно чем и представляли собой печальное зрелище.

‒ Кажется, мой трудовой опыт начнется с уборки, ‒ прошипела я, пытаясь успокоиться и не пойти к ректору, выцарапывать глаза. ‒ А кто сказал, что будет легко?

‒ Не расстраивайся, Полин, он просто проверяет тебя на прочность, тем более, что свою компетентность ты уже давно доказала. А с этим всегда помогут провинившиеся, или те студенты, которые помогали тебе с багажом. Они в восторге от тебя.

‒ Спасибо, Маргарет, ты помогала мне тогда и не оставила сейчас, ‒ я действительно была ей очень благодарна, пусть за небольшую, но все же поддержку. ‒ Пара адептов мне тут не помешает. Можно боевиков и бытовичек, если у них практика сейчас, то можно договориться засчитать занятие.

‒ Сейчас проверю расписание и что-нибудь придумаем, осматривайся пока, ‒ подмигнула женщина и направилась к своему рабочему месту.

Не прошло и получаса, как около меня толпились молодые люди, воодушевленные возможностью побыть за пределами аудитории, а заодно и выслужиться перед новой административной единицей. Преподаватели лишь снисходительно посмеивались, смотря на своих учеников и подбадривали меня, мол, ректор у нас такой, с богатым воображением, каждому свое испытание придумывает, не расстраивайся  хуже бывало. А я и не расстраивалась, ведь благодаря этому фортелю Истриджа мне удалось подружиться мастером Коулом и пожилой преподавательницей бытовой магии, а главное, стать ближе к адептам. Особенно к девчонкам-бытовичкам, благодаря песенке про уборку. Кабинет и приемная становились все чище, света от вымытых окон все больше, а из разных углов доносится нестройный хор голосов, и вокруг сияют улыбки на чумазых лицах, что может быть забавнее?

Будем вытирать и стирать,

Но не перестанем песню петь

В ванной пятна нужно оттереть

Нам ведь это всё

Только радость принесёт

Будем чистить, будем петь

Всё на этом свете

Радугой должно блестеть

Даже в туалете

Голоса замолкли, а я не обращая внимания слевитировала под потолок, что бы оценить пылевой ущерб люстре, продолжая напевать.

Ах, какой судьбы каприз

Я вновь вдали, мой принц,

Прости, случайно

Но, хоть этот странен мир,

А всё ж довольно мил

И это выручает

Хэй... Скучаем

Внизу послышался чей-то надсадный кашель, я потеряла концентрацию и, отпустив воздушную нить, под дружный вскрик присутствующих рухнула вниз. Летела недалеко и недолго, приземлившись в сильные мужские руки. Ректора.

‒ Вам стоит посетить наши лекции по медитации и концентрации, мисс Полина‒ отрезал Истридж синхронный девичий вздох восхищения.

‒  А вам взять дополнительные веса на спину и руки, магистр! ‒ отомстила я ему, довольно топорно, так как прекрасно знала насколько хорошо это тело сложено, все же много времени уделяла этой стороне жизни.

‒ А вам бегать нужно не только по утрам, ‒ прошипел он в ответ, отпуская меня с рук, под возмущенные взгляды прекрасной половины присутствующих, ведь это удар ниже пояса, а женскую солидарность никто не отменял. ‒ Устраиваетесь?

‒ Как видите, ‒ вот желания с ним разговаривать не было совсем.

‒ И помощников нашли, ‒ суровый взгляд прошелся по головам притихших адептов и притормозил у преподавателей и Маргарет.

‒ А то, ‒ съехидничала я. ‒ У вас оказывается замечательный сплоченный коллектив и потрясающие, отзывчивые дети, а какая практика для них, после того завала, что мы разобрали их не страшит ни какая работа.

‒ Даже упокоение восставшего кладбища? ‒ позлорадствовал Истридж

‒ Вот что для девушки страшнее, зомби или стадо пауков? ‒ мило спросила у него я.

‒ Надо полагать последнее? ‒ во взгляде ректора читался вопрос: «Кто такие зомби?», как-то я забылась, надо избавляться от земной речи. Почему-то в его теле наши слова меньше проскальзывали, будто оно фильтровало мой поток мыслей. ‒ Впрочем, не важно, за их, ‒ он кивнул головой на детей. ‒ Воспитание отвечаете вы, и если считаете нужной практику по гонению пыли с пауками, ваше право. Будьте добры, зайдите ко мне ближе к вечеру, когда приведете все и себя в порядок.

После этих слов он развернулся на каблуках и, хлопнув дверью, скрылся в своем кабинете.

‒ Грубиян, ‒ кто-то на галерке выразил единодушное мнение, а у меня на языке вертелись более едкие выражения. Гад редкостный. Как же не хватает Брана, пусть эти перепалки и напоминают мне наши с ним отношения, но сейчас-то я в своем теле.

Еще через час мое новое рабочее место сверкало чистотой, довольные помощники уже давно унеслись на следующие занятия, а я боролась с нежеланием встречаться с высоким начальством. Но от меня сейчас мало что зависит, поэтому, приведя себя в порядок, я направилась к кабинету, в котором совсем недавно проводила так много времени.

‒ Присаживайтесь, ‒ он протянул мне папку. ‒ Это ваша история для общественности, согласованная с Асмондом. Он, кстати, очень рад вашему прибытию и ожидает вас при дворе, как только освоитесь с этим, ‒ ректор кивнул мне на бумаги.

‒ То есть когда я выучу свою легенду на зубок и буду не только знать ее, но и чувствовать как свою жизнь?

‒ Именно.

‒ Спасибо, магистр Истридж, вы много для меня сделали, ‒ это правда, хоть и раздражает, но он ведь не считает себя должным мне, мог бы вообще ничего не делать, просто сдать сразу Асу. А оказаться сразу во дворце, даже под крылышком Тиль, мало приятного. Сейчас я это понимаю. Все же, работа в академии это выход для моей семьи в сложившейся ситуации. На шее у мужчины сидеть я теперь точно не хочу, да Бран мне ничего не обещал, кроме… А что кроме? Что был бы рад, если бы я вернулась. Ну вот она я, и где его носит? ‒ Пойду зубрить, ‒ помахала я папкой.

‒ Полина, постойте! ‒ я замерла, уж больно растерянный вид имел ректор. ‒ Я прошу… Вернее… Вы извините меня, ‒ он замолк, будто не мог подобрать слова. ‒ Я был резок по отношению к вам. Просто, как представлю, что вы были в моем теле, выхожу из себя.

‒ Извинения приняты, ‒ наконец улыбнулась ему в ответ. ‒ Неловкая у нас вышла ситуация. Кстати, почему-то, когда я была в вашем теле, у нас тоже самое происходило с Браном.  Магистр, а от него пока никаких вестей?

‒ Нет, Полина, вы свободны, ‒ буркнул он мне в ответ, утыкаясь в бумаги на столе. Улыбка на моем лице померкла. ‒ До свидания.

‒ До свидания, магистр, ‒ дверь за мной тихо захлопнулась, Маргарет хотела было что-то сказать, но не стала, выразительно покачав головой, а я в раздумьях, что со мной не так, пошла в апартаменты.

Глава 27

Следующая неделя не давала ни шанса мыслям о Бране, повседневные заботы захватили меня с головой. Мама в течение четырех дней просыпалась все моложе и моложе, пока, наконец, не застыла где-то в возрасте «чуть меньше тридцати», я же с трудом тянула на двадцать. Это откровенно пугало, так как адепты не воспринимали всерьез «малолетнюю пигалицу» и пытались игнорировать наказания, вернее, отправляясь ко мне «на ковер», рассказывали одногруппникам, что думают о «протеже ректора». Вот только я не собиралась никому ничего доказывать и пошла по легкому пути, просто пользуясь своим таким редким даром. И из моего кабинета провинившиеся уходили вдохновленными на трудовые подвиги во благо академии: вытирать быль в библиотеки без магии, помогать на кухне с «черной работой» тоже вручную, также присутствовали «наряды» в виварий и оранжерею. К пятому наказанному адепты поняли, что внешность не показатель и начали меня побаиваться, все кроме тех ребят, что помогали очищать кабинет. Они почему-то стали моей группой поддержки. Эти мальчишки и девчонке в свободное время возились с Кирюхой, бытовички и вовсе брали его на все свои профильные занятия. Мама тоже немного освоилась и часто покидала свое рабочее место, чтобы посидеть с внуком на парах по бытовой магии или с первым курсом слушала пары по основам стихийной, пытаясь разобраться в своих новых способностях. Особенности нашего «семейного дара» она поняла очень быстро, и осознала всю его серьезность, благо объяснить ей, как отгородиться от чужих мыслей, влезть под щит или что-то внушить мне не составило труда, я ведь фактически освоила все это практическим путем, методом проб и ошибок. Осталось просто рассказать, как все это проходило. Ну и медитировать всей семьей, хотя Кирюха пока не понимал, зачем ему сидеть на одном месте и «смотреть в себя». Его магия так же как и у мамы начала проявляться, чаще всего спонтанно и я просто не представляла, чего ожидать в следующую минуту. Как воздушник-огневик он представлял опасность для окружающих и себя, это тоже самое, что в нашем мире дать ребенку гранату с выдернутой чекой. Только ничего не изменить, оставалось держать себя в руках и страховать его. Этим и занимались парни с боевого, последствия же доставались факультету бытовой магии. Но страшнее всего, что ребенок, как и любой другой в его возрасте, не имеющий пока точных границ хорошо и плохо, обладал достаточной силой разума, чтобы заставить человека сделать то, что он хочет. Радовало только то, что практически все в академии умели ставить защиту от ментального воздействия, а он оперировал пока сырой силой эмоций и взломать ее не мог. По крайней мере, я так думала.

‒ Мисс Ласткин! Мисс Ласткин! ‒ в кабинет без стука влетела адептка Паго, одна из моих девчонок-бытовичек. ‒ Скорее, там Кирилл в зале стихийной практики с парнями.

‒ Что?! ‒ я подскочила со стула, разом побелев и растеряв всю степенность присущую должности. ‒ Какого фига он там делает? ‒ это я уже спросила на бегу, вылетая за Дени.

‒ Он с нами был, но когда пара закончилась, мы с мальчишками встретились в коридоре, и даже как-то не заметили, как он отпросился у нас и попросился к ним, после рассказа парней о крутом уроке, где они будут разыгрывать «бой». Я пришла в себя первой и сразу к вам побежала.

Это были долгие три минуты, пока мы бежали до нужного кабинета, но я про себя себя же от души поблагодарила за утреннюю физкультуру, пусть немного одышка и мучила, но желания рухнуть в обморок вроде не было. Дверь открыла еще на подлете воздушным щупом и на секунду замерла, увидев, что натворил мой ребенок.

Он превратил трех парней в персонажей мультика «СуперКрылья», один изображал Джета, летал под потолком, доставляя файерболы и прочие доступные заклинания в виде посылок, второй пританцовывая, видимо Джером, помогал ему с земли,  третий искренне пытался помочь пострадавшим, а в итоге попадал под огонь сам, точно Донни. Малой же сидел и приговаривая: «Все приборы включены, включены», играл роль Джимбо и отправлял «посылки». Остальные носились хаотично по залу, только преподаватель Стихий медленно, но верно крался по стеночке ко мне.

‒ Мисс Ласткин, ваш ребенок чудо, я понял все пробелы в образовании моих адептов, но сделайте с ним что-нибудь, пока никто не пострадал. Я даже обещаю, что буду с ним сам заниматься, только амулет от воздействий посильнее приобрету, ‒ вид взрослого мужчины, испуганного моим чадом, привел меня в чувство.

Я сформировала щит и потихоньку пошла к сыну.

‒ Кирюша, зайчик, ты играешь?

‒ Игаю, мам, ‒ повернувшись ко мне сообщил невероятно довольный ребенок.

‒ Сынок, а ты у мальчиков спросил, хотят ли они играть в твою игру? ‒ сын задумался и потерял связь с адептами, те быстро сориентировались и покинули «зону поражения», то есть все спрятались за преподавателя.

‒ Попосил поигать, ‒ резюмировал свою мыслительную деятельность Кирюха.

‒ А они хотели? ‒ настаивала на точном ответе я.

‒ Неть, ‒ уныло протянул сын. ‒ Киил хотел.

‒ Малыш, давай договоримся, люди ‒ не игрушки, нельзя их заставлять делать то, что ты хочешь, ради развлечения. Иначе они не будут с тобой дружить. Тебе же нравится дружить с ребятами? ‒ я махнула в сторону столпившихся адептов.

‒ Да, ‒ кажется, сын был готов расплакаться.

‒ Мой хороший, я тебя не ругаю, мы все ошибаемся, теперь ты знаешь, что так делать нельзя, но извиниться все равно нужно. Ты меня понимаешь?

‒ Да, мам, ‒ я аккуратно обняла отчаянно шмыгающего носом малого, а потом тихонько подтолкнула в сторону «больших друзей». Он подошел к застывшим парням и тяжело вздохнул. ‒ Постите меня, босе так не буду.

Парни выдохнули, начали по очереди обнимать мальчишку, трепать его по голове и хлопать по плечу, приговаривая, что он молодец и вообще, у всех бывают провалы. Все же их совместное времяпрепровождение дает что-то обеим сторонам. Кирюшка вон как разговорился хорошо, и сколько «старших братьев» приобрел, а парни хоть ответственности научатся.

‒ А вас адепты ждут дополнительные занятия по ментальной защите, с преподавателем я поговорю, но за просто так он свое личное время на вас, оболтусов, тратить не обязан, так что готовьтесь к трудовой отработке, ‒ и под дружный печальный стон я покинула кабинет, забрав Кирюху.

Но не успели мы пройти и пары метров, как ребенок заявил, что хочет есть, не долго думая, я повела его в столовую, пока идет пару, она пустует. Вот только там меня ждал очередной сюрприз.

‒ Здравствуйте, магистр.

‒ Добрый день, мисс Ласткин, проголодались?

‒ Да, занятия магией вызывают аппетит у растущего организма, ‒  тут Кирилл подошел к Истриджу и дал руку.

‒ Здасти, магит, ‒  тот посмотрел сначала на меня, а потом осторожно пожал руку мальчику.

‒ Здравствуй, Кирилл, тебе нравится здесь?

‒ Да, мы игали, мама сказала похо, но не гугала, а бои астоились.

‒ Ничего не понял, ‒ ректор растерянно уставился на нас, а я еле слышно прошептала сыну, что с ним в разведку не пойду.

‒ Он играл с парнями с боевого, в зале стихийной практики, ‒ все равно узнает, лучше я расскажу ему сама. ‒ Они не хотели, но он настаивал. В итоге все целы, преподаватель по стихиям учтет допущенные ошибки и возьмет в Кирилла в ученики, а ребята получат дополнительные по ментальной защите. Ну и на стихиях их теперь будут гонять как сидорову козу.

‒ Занятно, ‒ ректор смерил нас двоих взглядом.

‒ Я все держу под контролем, Кирилл осознал свой поступок, извинился и пообещал больше так не делать, ‒ с магистра станется сотворить какую-нибудь пакость, если он подумает, что сын несет в себе опасность.

‒ Надеюсь, ‒ он обратился к Кириллу. ‒ Я очень хочу верить вашей маме, молодой человек. Не обманите мои ожидания, ‒ следующие слова были обращены ко мне. ‒ Полина, как у вас с изучением «легенды»?

‒ Отлично, можете протестировать меня вечером, ‒ и это была чистая правда. История моей новой жизни уже стала моей собственной, мы с мамой даже придумали некоторые случаи из моего «детства» и «юношества». Нас мог выдать только Кирюха, но благо он пока маленький и быстро забудет жизнь на земле, а пока не достаточно хорошо говорит, чтобы заставить кого-то задуматься о нашем происхождении.

‒ Обязательно, только имейте ввиду, ко двору вы поедете одна.

‒ Я понимаю, Кирилл останется с мамой. Здесь.

‒ Замечательно, что мы поняли друг друга, вечером ждите меня. Всего хорошего, ‒ он спокойно удалился, а мы, наконец, добрались до еды.

Пока обедали, я пыталась собрать себя в единое целое. Удивительно, как этот человек на меня действует, он одновременно заставляет его бояться, вызывает странное чувство сопротивления, внутреннего протеста и все же… Нравится мне. Что в принципе невозможно. Он же ужасен, у него отвратительный характер. Даже обсудить его не с кем, скорее бы увидеться с Тиль.

Глава 28

Как и ожидалось, мама, узнав, что вечером придет магистр, наготовила всякой вкуснятины и экзамен больше напоминал званый ужин. Истридж, подобревший после мяса по-французски и сырного пирога по-осетински, обрадовал меня, что мы уедем послезавтра, на три дня. Потом оглядев мой внешний вид, заключил, что в этом нельзя ехать категорически и нужно приобрести несколько платьев «на выход». Поэтому сегодня я с Маргарет ехала по магазинам.

И тут мне очень помогли шопинг-забеги, что когда-то устраивали мы с Марти, я точно знала в каких магазинах продается то, что может мне понравится. Благодаря этому на покупки мы потратили не больше полутора часов, спустив премию, выделенную магистром по такому случаю со словами: «Не хочу, чтобы вы меня опозорили». И я даже почти не обиделась, почти привыкнув к его неожиданным переходам от высокомерности к дружелюбности и обратно. Марго же только качала головой и смотрела на начальника с немым укором, явно принимая мою сторону.

И вот день икс, я с любимым чемоданом на колесиках легкой походкой отправляюсь к экипажу, пока мама выгуливала Кира в парке. С малышом я попрощалась раньше, правда он не совсем осознал, что его мамочка отбывает в неизвестном для него направлении на несколько дней. Было страшно расставаться с ним даже на такое короткое время, но все познается в сравнении и сейчас я была точно уверена, что вернусь.

И вот уже знакомая дорога и очень молчаливый попутчик, только в этот раз я запаслась планшетом с батарейкой. Синема, синема, синема. Не знаю почему, захотелось пересмотреть экранизацию романа Джека Лондона «Сердца Трех», последний фильм снятый в Советском Союзе. Приключения героев явно заинтересовали Истриджа, он так трогательно переживал, что я даже язвить не стала по этому поводу, лишь наслаждалась видом расслабленного ректора. Но стоило показаться на горизонте дворцовым стенам, как рядом вновь сидел человек-айсберг.

Как бы ни было обидно, нас никто не встречал, магистр лично проводил меня в апартаменты, что были относительно недалеко от его собственных, и буквально через десять минут ко мне ворвался ураган по имени Матильда.

‒ Поли-и-ина! О, дорогая, дай посмотрю, как ты выглядишь, находясь не в Героне! Как я рада, что ты приехала! Мне никто не верил, а я говорила, что ты вернешься! ‒ заговорщицки подмигнула она мне. ‒ Как ты решилась на это? А где твой сын?

‒ Он остался в академии, боюсь сюда его пока никак нельзя, он очень одаренный мальчик.

‒ Жалко, но это значит, что обязательно приеду сама с ним познакомиться. Так как ты решилась вернуться? ‒ Тиль была как всегда жизнерадостна, вот только во мне этот вопрос будил далеко не самые приятные воспоминания, поэтому я молчала, а государыня поняла, что что-то не так. ‒ Там что-то произошло? Милая, но сейчас все хорошо, не расстраивайся! Тетя Тиль не даст тебя в обиду, ‒ последнее она произнесла, уже обнимая меня и роняя слезы.

‒ Тиль, не плачь, просто оказалось, что меня там ждет только сыне и мама, а муж изо всех сил старается оставить меня без дома, в угоду своей любовнице. Но теперь я здесь, и все точно будет хорошо.

‒ Вот урод! Надеюсь, ты устроила ему веселую жизнь перед отъездом? ‒ я кивнула, вспоминая все пакости, что ждут бывшего супружника. ‒ Вот и отлично. А то Бран был сам не свой после того, как ты ушла, и очень быстро уехал на какое-то задание. Ас не желает мне говорить, куда делся главный теневик, прикрываясь тем, что мне нельзя волноваться.

‒ Я спрашивала у ректора, но он тоже молчит. Вернее молчит и злится, ‒ поделилась я с подругой. ‒ Мне иногда кажется, что он вообще злится на меня из-за моего возвращения.

‒ А ты как думала, ‒ рассмеялась Матильда. ‒ Ты же видела его в неглиже, более того, возможно даже трогала, ‒  она выразительно скосилась в сторону паха, а я покраснела как маков цвет. ‒  Да ты не волнуйся, просто представь, что кто-то видел твое тело без твоего разрешения, более того, пользовался им несколько месяцев. Я думаю, проблема именно в этом.

‒ О, Тиль, я ведь и так переживаю по этому поводу, а теперь ты еще масла в огонь подлила. Даже не знаю, как себя с ним вести, он приятного мужчины за секунду превращается в язвительного гада и никогда не знаешь, что именно это превращение спровоцирует. Хотя маме он нравиться, она говорит, что он меня «тонизирует». То есть держит в тонусе.

‒ А тебе? ‒ сложив ручки на округлившемся животике, ехидно спросила государыня.

‒ Что мне? Я после предательства мужа не готова к общению межполовому,  ‒ съязвила в ответ, думая, а так ли это на самом деле.

‒ Ладно, оставим пока этот вопрос, ‒ произнесла она таким тоном, что было понятно ‒ вопрос не закрыт точно. ‒ Лучше покажи, что ты мне привезла.

На свет тут же были извлечены пинетки, несколько костюмов для малыша, веселой расцветки поильник и мобиль на кроватку с разными зверюшками, ручным заводом и мелодией «спят усталые игрушки». От последнего Матильда была в восторге, у них до этого еще не додумались.

И только через полтора часа, когда мы наболтались обо всем на свете, в дверь постучался Асмонд.

‒ Здравствуй, спасительница наша, ‒ улыбнулся он так тепло, что я искренне позавидовала их потрясающей паре, все же они невероятно добрые и приятные в общении.

‒ Здравствуйте, Ваше Величество, ‒ я попыталась изобразить корявое подобие реверанса, государь же непочтительно заржал и махнул рукой на мои попытки.

‒ Брось, Полина, мы уже договаривались об обращениях. Я просто хотел повидать тебя прежде, чем ты окажешься у нас на ужине.

‒ В роли «блюда от шефа» для новых сплетен?

‒ Ты как всегда зришь в корень. А это что такое? ‒ Асмонд обратил внимание на не сложенные в пакет детские вещи.

‒ Милый, смотри, что привезла нам Полина, ‒ Тильда ринулась показывать подарки и рассказывать как работает мобиль.

‒  Я привезла еще много чего, технику из своего мира, но она работает только в руках кого-либо из моей семьи, к сожалению. Поэтому вечером приглашаю на просмотр фильмов, если переживу ужин.

‒ Придется тебя спасать, уж больно интересно, как твои фильмы выглядят. Я так понимаю, в дороге Герон один из них смотрел, ‒ я кивнула. ‒ То-то он такой пришибленный, ‒ Асмонд точно подтрунивал над старшим братом, иначе, почему он такой довольный? ‒ Дорогая, нам пора, тебе еще переодеваться, а до трапезы всего час.

Они ушли, а я принялась приводить себя в порядок.

И снова ужин в кругу «самых близких», только на этот раз я их уже знаю, а они меня нет. И Корста с Литски заменили другие, не менее важные аристократы. А так, все тот же состав и также пустующее место Брана, на которое собственно и усади меня. И вновь осмелевшая, после «принятия на грудь» вина, Марфета, с моей кличкой «Марфа».

‒ Мисс Ласткин, а чем вы занимаетесь?

‒ Я, баронесса, работаю в академии, ‒ знаю, что сейчас может возникнуть большое количество вопросов, не всегда тактичных, и точно чаще всего не приятных, но надо держать себя в руках.

‒ Вы так юны, что же вы преподаете? ‒ вдруг подал голос ее супруг.

‒ Она мой заместитель, и не верьте своим глазам, внешность очень обманчива, ‒ магистр выразительно посмотрел на баронессу, но той как с гуся вода и она как ни в чем не бывало продолжила меня донимать.

‒ Тем более, неужели такой красивой женщине, так молодо выглядящей не хочется замуж, а приходится тратить свое время на подростков? Как же женское счастье.

Видимо пришла пора шокировать высший свет своей местами выдуманной автобиографией.

‒ Миссис Зуйте, вопрос хоть и бестактный, ‒ женщина поморщила носик, но возмущение свое проглотила, видимо не привыкла, что ей могут ответить. ‒ Но логичный. Замуж хотелось, даже выходилось, и представляете, у меня есть сын, ‒ я улыбнулась пошире, адепты от него в восторге. А вот с мужем не сложилось, изменников я, как и государь, ‒ мы переглянулись с Асмондом. ‒ Не прощаю. Потому я мисс, а не миссис.

‒ Правильный подход, мисс Ласткин, ‒ неожиданно поддержал меня генерал Клостер. ‒ Предатели не достойны даже наших воспоминаний.

‒ Да, дорогая, ‒ вдруг вклинилась его супруга. ‒ От них нужно избавляться раз и навсегда. А вам, милочка, ‒ повернулась она к баронессе. ‒ Стоит последить за тем, что вы говорите.

‒ Кстати, магистр, ‒ вклинился советник Борн, пытаясь погасить назревавший женский конфликт. ‒ Как восприняли вашего заместителя учащиеся?

‒ Сначала как все не воспринимали в серьез, купились на молодость и видимую наивность теперь стараются не нарушать режим, так как разделились на два лагеря, одни боятся ее, как животные огня, другие практически боготворят, ‒ я удивленно посмотрела на Истриджа, не ожидала от него такой характеристики сложившейся ситуации. ‒ В любом случае об изменениях в лучшую или худшую сторону говорить пока рано. Одно только, что у меня стало больше времени.

‒ Точно, это замечательная новость, магистр, ведь вам жениться, а вы еще невестой не обзавелись, ‒ советник точно ректора терпеть не может.

‒ Не волнуйтесь, когда придет время, обязательно заведу себе невесту, ‒ процедил он сквозь зубы. ‒ Вы узнаете об этом одним из первых.

‒ Буду с нетерпением ждать, ‒ ехидно заявил мужчина в летах, а я подумала, что с ним бы мы точно подружись.

Дальше ужин прошел в разговорах ни о чем, и я с трудом досидела до десерта. По окончанию, чинно со всеми раскланявшись, была бесцеремонно схвачена ректором за руку и отконвоирована до своих покоев.

Еще через полчаса к нам присоединились Асмонд с Матильдой, за ними вплыли слуги с напитками и закусками и бесшумно исчезли.

‒ Ну что, кино?

‒ Именно! ‒ с энтузиазмом закивала Тиль.

‒ Какое? Про любовь, войну, животных, спасение мира?

‒ А какое ты любишь? ‒ вдруг заинтересовался магистр, наливая мне вина и наблюдая за моими манипуляциями с планшетом.

‒ Я разное люблю, «Красотку» и «Сбежавшую невесту» с Джулией Робертс, «Звездные войны» Джорджа Лукаса, «Аватар» Джеймса Кэмерона и «Девчат» Чулюкина тоже. Давайте, наверное, «Аватара» посмотрим сейчас, а «Красотку» мы лучше с Тиль одни поглядим.

‒  Ну уж нет. Все вместе! ‒ Запротестовал Асмонд.

‒  Тогда тебе придется на три дня отложить все государственные дела, ‒  рассмеялась я. На просмотр тех же «Стар Ворс»  можно потратить сутки.

‒ Хорошо, но давайте договоримся без нас не смотреть? У нас есть три дня, посмотрим несколько, а если понравится, будем встречаться в «Старом Маге» раз в неделю-две.

‒ Понравиться, ‒ с видом знатока заявил Истридж, а я включила фильм о том, как землянин-инвалид нашел новую родину на Пандоре.

Это конечно не «три-д», но государственная чета была впечатлена и, несмотря на позднее время, уговорила меня поставить еще. В отместку за грядущую бессонную ночь, я поставила им «Гарри Поттера».  Пусть теперь мучаются, думая, что будет в следующих частях.

Я не дождалась, когда они досмотрят и уснула, понадеявшись, что батарейки хватит до конца фильма. Не проснулась даже, когда меня перенесли на кровать, сняли туфли и верхнее платье. Утром лишь просила всех богов о том, что хоть бы это были горничные, а не тот о ком подумала. С другой стороны, тогда мы почти квиты и краснеть будем одинаково.

Весь день я провела с Матильдой, мы разрабатывали детскую и игровую, вдохновленная рассказом о площадках в нашем мире, она тут же вызвала пару строителей, которых до ужина мы мучили своими идеями безопасных лазилок, прыгалок и горок для деток от года. В итоге до кучи позвали швею и так бы и сидели по уши в чертежах и отрезах, если бы не горничная, что позвала нас переодеваться к ужину. Вторая попытка прошла без сучка, без задоринки, «Марфа» молчала, как воды в рот набрала. Вечер же мы снова провели в теплой компании за просмотром фильмов, на этот раз я поставила «Битву за Севастополь». Удивительно, но, не смотря на то, что озвучка шла на русском, по крайней мере, я так ее воспринимала, остальные все понимали, вот тебе и выверт перемещения в другой мир. Надеюсь, с книгами будет тоже самое, а то мне жизни не хватит их все перевести.

На третий день Ас забросил все дела, чтобы посмотреть «Чародеев» и «Побег из Шоушенка», так как после обеда мы уезжали. Но в малой столовой меня ждал сюрприз. Так как на том месте, где обычно сидела я, оказался мужчина. До боли знакомые светлые волосы убранные в косицы по бокам и захваченные в конский хвост, этот голос с хрипотцой.

‒ Бран! ‒ мужчина обернулся и оказался тем самым викингом, из-за последних слов которого я вернулась на Астарту.

И вид у этого самого викинга был недоумевающий. Дура! Какая же я дура! Он же не знает, как я выгляжу, а судя по выражению лица ректора, он вообще не в курсе, что я приехала. Да и по легенде я только приехала из дикой глуши. Надо как-то выпутываться из этой ситуации, ведь со стороны мое поведение кажется странным и народ за столом замер в ожидании продолжения разыгрывающегося представления.

‒ Это я, Полина! ‒ в глазах теневика недоумение тихо сменялось неверием. ‒ Ты помнишь, как меня учил сражаться на мечах в детстве? С радостью бы возобновила уроки, ‒ идиотская улыбка не хотела сползать с моего лица, ведь если считать, пребывание в теле магистра моим местным «детством», то я ни капельки не соврала.

‒ Полина? Удивительно, как ты изменилась, я не узнал тебя! ‒ подхватил мою игру Бран, оглянул стол и, поняв, что мне некуда сесть, тут же попросил слугу принести стул и приборы, наглым образом отодвинув себя от государевой четы или их от себя, усадил меня на образовавшееся место. Сотрапезники быстро потеряли к нам интерес, хоть «Марфа» и кидала внимательные взгляды. Но одного раза ей было достаточно и она молчала. ‒ Я рад, что ты здесь, хоть это, по меньшей мере, неожиданно, ‒ прошептал мне мужчина, а узел внутри меня начал распускаться.

‒ Так что на счет уроков? ‒ настояла я, ведь очень хотелось поговорить без свидетелей, особенно без холодного прищура ректора.

‒ Конечно возобновим их, где тебя можно найти?

‒ В академии, я заместитель магистра Истриджа, ‒ судя по короткому рыку теневика, только что мною свершилась маленькая месть, ну или подкосилась чья-то крепкая мужская дружба.

‒ Как интересно, Герон не говорил мне о том, что не справляется и ему нужен помощник.

‒ Он об этом и не думал, ‒ все же они столько лет дружили, не хотелось бы разрушить все одним махом. ‒ Это я как снег на голову свалилась.

‒ Правильно, дорогая, ‒ вклинилась спасительница Тиль. ‒ наш Герон на Переломе всех кого можно в снегу искупал, хоть кто-то ему отомстил, ‒ государыня подмигнула и снова обратила все свое внимание на супруга, тот лишь осмотрел нашу компанию «тех, кто в теме», хмыкнул и одобрительно кивнул.

‒ Мы кстати сегодня туда возвращаемся. Я бы хотела тебя там кое с кем познакомить.

‒ Интригуешь? Как была шкодой, так и осталась, ‒ добродушно заключил он. Странно, в этом, то есть своем собственном теле, у меня не возникало желания, язвить, отторгать и ругаться, находясь рядом с Браном. И это было потрясающе.

‒ У нее в академии остался сын, ‒ все же не сдержала свой поганый язык «Марфа». Видимо, ей очень хотелось меня уязвить, вот только она не знает, что викинг знаком с моей биографией намного лучше всех здесь присутствующих.

‒ Сын? ‒ воскликнул он, а баронесса практически потирала злорадно ручками. Недолго. ‒ Вот это да, рад буду познакомиться, ему может тоже пару уроков нужно?

‒ Нет, ему еще рано, да и у него целая группа боевиков в учителях. Или в учениках, это смотря с какой стороны посмотреть, ‒ наконец, ректор подал голос. ‒ Он их гоняет, а они все равно в восторге.

‒ Такой малой и гоняет? Точно в маму, ‒ улыбнулся Мортен, Марфета подавилась ядом под моим триумфальным взглядом.

‒ Мы тоже хотим познакомиться с таким замечательным малышом, ‒ заявила Тильда. ‒ Нам нужно знать, к чему готовиться, ‒ аристократы молчали, но в их глазах читался священный ужас. Ведь государева просто так ребенка не поругаешь, а родится маг, и в зависимости от темпа пробуждения дара страдать будет и дворец, и они. Мне кажется, что после родов все бодро разъедутся по своим резиденциям.

‒ Почему мне кажется, что в академию начнется паломничество? ‒ проворчал магистр.

‒ Герон, не будь букой, ‒ Тиль отжигала, ведь она «беременная и ей все можно». В другое время с местным этикетом она бы такого не ляпнула. Хотя, все меняется.

‒ Хорошо, только адептов мне не пугайте, приезжайте в выходные, все равно большинство в город или к родным уезжают, ‒ дал свое разрешение Истридж.

Удивительно, Асмонд все это время молча наблюдал за нами, то улыбаясь, то поджимая губы и морща лоб, что он себе там надумал, не понятно.

Глава 29

‒ Мам, вы где? ‒ я вихрем влетела с чемоданом в наши апартаменты, благо здесь было бытовое заклинание на облегчение веса, и своя ноша не тянула в прямом смысле.

Навстречу мне из кухни уже несся Кирюха с криками: «Мама пиехала!» и чуть не уронив, нырнул в мои объятия.

‒ Сынок, как я соскучилась! ‒ так хорошо, когда мой малыш рядом, просто обнимать и гладить по вихрастой голове. ‒ Как ты себя вел? Тебя никто не обижал?

‒ Вел хоосо, баба бидела, ‒ пожаловался, надувший губы сын. ‒ Я хотел поигать, а она не азесила. Вот.

‒ Ябеда, ты у меня, внучок. Правду маме бы сказал, ‒ в дверях показалась мама, вытирающая руки полотенцем. ‒ Кушать будешь? ‒ Я кивнула. ‒ Он с парнями на полигон просился, на зачет по боевым заклинаниям, а я вместо этого я его с Дени на пару по медитации отправила. Она как раз в обед, ‒ и наша помолодевшая бабушка злорадно захихикала, ведь ребенок вместо того чтобы носиться по полигону был уложен спать на медитации.

‒ Мам, ты ‒ деспот, но я тебя обожаю. Ты вне конкуренции, ‒ я чмокнула ее в щеку и уселась за стол, Кирюша пристроился рядом, тоже соскучился, маленький безобразник.

‒ Кстати, на счет конкурентов, как там дворец?

‒ Я виделась с Браном!

‒ Отличная новость! Подробности будут? ‒ вместе с возвращенной молодостью к маме вернулись любопытство, вредность и некоторые замашки пубертатного периода, видимо сказывалась перестройка гормонального фона.

‒ Да нет их, ‒ угрюмо сказала я. ‒ Он появился перед самым отъездом, и надо было соблюдать приличия и конспирацию.

‒ Похоже на дешевый приключенческий боевичок про шпионов. Хотя нет, на боевичок не тянет, так посредственная мелодрама про фбрвца и фсбшницу.

‒ Туше, мама. Но он приедет сюда, ‒ показала я ей язык. ‒ А еще Асмонд с Тильдой.

‒ Что?! С этого и надо начинать! Приедут такие важные люди, а у меня ни одного соответствующего платья, ‒ так странно было наблюдать ее в этом амплуа, но мне нравилось. ‒ Полина, это просто неприлично. Что о нас подумают?

‒ Что мы бедные попаданки и нуждаемся в матпомощи, ‒ расхохоталась я и нарваась на бурю возмущения.

‒ Что?! ‒ кажется, мама начала повторяться. ‒ Разумовские никогда не нуждались в подаянии!

‒ Да успокойся, мам, я пошутила, ‒ родительница вроде успокоилась, поэтому я не удержалась ее подколоть. ‒ Но я-то не Разумовская, ‒ и в меня тут же прилетело кухонное полотенце. ‒ Ладно, сдаюсь. На самом деле они приедут просто познакомиться, инкогнито. Так что форма одежды обычная, распорядок дня тоже. А вот на счет Брана. Мы решили возобновить спарринги, что устраивали, пока я была в теле магистра. Сейчас это конечно будут скорее уроки, чем поединки, но он один из сильнейших мастеров в этом мире, поэтому я хочу попросить позаниматься и с тобой.

‒ Ты с ума сошла? У мужчины и так забот полон рот, а ты его к преподавательской деятельности припахиваешь!

‒ Мам, я просто хочу, чтобы он привык ко мне, к вам, к нашей семье. Увидел то, чего сам лишен. И нет, не важно, что он бок о бок с Асом и Тиль постоянно, их семья это отдельная песня, сопряженная с кучей формальностей. Здесь все по-другому.

‒ Твоя взяла. Только я не уверена, что у меня получится.

‒ Естественно, получится. А как иначе? Защищаться надо уметь, особенно без магии.

‒ Но с ней же удобнее?

‒ Вот именно по этому, бывает, что ее не оказывается тогда, когда она особенно нужна.

И только ложась спать, я подумала, как бы этим разговором не накликать беду, но на утро конечно и не вспомнила. Ведь утро в нашем семействе это стихийное бедствие. Проснуться, умыться, поесть, одеться, и проделать все те же манипуляции с Кирюхой, убегавшего от нас с криками индейцев Команчи. Так что этого «вождя краснокожих» нужно было сначала поймать. А после сдать на руки Марго и вприпрыжку бежать на утреннее общее построение. Как по секрету мне сказала мама, она уже боится здесь учится, на что я ей посоветовала завязать как можно больше полезных знакомств среди преподавательского состава, особенно «ее» предметов.

Пробежка с зарядкой хоть и выматывали первые дни, сейчас были скорее в радость, погружая почти в медитативное состояние и избавляя от лишних мыслей. Хотя, я бы не сказала, что у меня было очень много работы, до сессии далеко, поэтому гонения адептов проходят в штатном режиме, местный «экономист» смирился с моим контролем, нововведений никаких не назревало, запросы на практику еще не приходили. Тянулась рутина, позволяющая посвятить львиную долю своего времени самообучению и занятиям с мамой и Кирюшкой.

Только стук в дверь нарушил планы по проверке моего «сына полка», что должен был спать днем на медитации. Мне очень повезло, то ли с ребенком, то ли с коллективом, коллеги приняли мою семью достаточно радушно, не смотря не редкие косые взгляды, с Киркой понянчиться любили все и передавали его с рук на руки от преподавателей к «моим» боевикам и бытовичкам. Он, конечно, после моей просьбы не употреблял дар сознательно, заставляя людей делать или думать что ему нужно, но неосознанно все равно влиял. На родной земле просто сказали бы, что он обаятельный, а здесь меня терзали смутные сомнения, но как маме, мне хотелось надеяться на лучшее, так как я точно знала  ‒ магистр пристально за нами наблюдает. Хотя, может это мания преследования? Но все равно проверяла сына, ведь как говорят на родине: « У семи нянек дитя без глазу». В этот раз не вышло.

‒ Полина, к тебе гость, ‒ маман сияла лучезарной улыбкой, впуская в кабинет Брана. ‒ Бран Мортен, ‒ она закатила глаза и из-за спины мужчины показала рукой жест с большим пальцем вверх. Одобрила то есть.

‒ Мисс Ласткин, ‒ при незнакомой женщине он придерживался этикета и поцеловал поданную ему руку, но не как положено ‒ воздух над ней, а перевернув и прикоснувшись губами к запястью, от чего толпа мурашек рванула от него в голову. Видимо таща тараканом шампанское. ‒ Я приехал, как и обещал, ‒ после этих слов у меня с трудом получилось собраться с мыслями. Такой интимный жест, хотя, даже если бы секретарем была не мама, никто бы ничего не увидел за широкой спиной теневика.

‒ Здравствуй, Бран. Я обещала тебя познакомить с мамой, ‒ странно, почему-то было совсем не страшно, а от удивления на лице мужчины, даже смешно. ‒ Познакомься, моя мама ‒ Екатерина Андреевна Разумовская.

‒ Наслышана о вас, мистер Мортен, ‒ мама протянул ладонь для рукопожатия, но теневик автоматически к ней «приложился» по этикету. Ну не любят жать в этом мире руки женщинам.

‒ Как и я о вас, миссис Разумовская.

‒ Думаю, будет проще, если мы перейдем сразу на «ты». Зовите меня просто Катей, ‒ кошмар! Моя мама стреляет глазками, провалиться мне на этом месте!

‒ Согласен, Полина, ты не нагло скрыла от меня, что твоя мама настолько очаровательна! ‒ вот теперь сиди и думай, это просто комплимент или можно начинать ревновать? А этот гад улыбается вовсю. Комплиментщик.

‒ Сейчас организую для вас чай, ‒ родительница выскользнула за дверь, оставив нас наедине.

Мы молча сидели друг напротив друга. Странно, я так долго ждала этой встречи, сто раз прокручивала наш диалог, а теперь все кажется такой глупостью. На что я надеялась? На то, что он счастливый заключит меня в свои объятия, посадит на белого коня и мы ускачем в закат? Это же надо быть такой дурой. Так хладнокровно и цинично разобраться с предателем-мужем и тут же вести себя как юная пансионерка на первом свидании, мнущаяся с ноги на ногу и витающая в мечтах. Осталось только покраснеть и промямлить какую-нибудь чушь.

Мама резво приволокла чай и закуски, моментально испарившись за дверью. Пауза затянулась.

‒ Это невероятно, ‒ наконец, произнес Бран, смотря на меня как на новое чудо света. ‒ Я думал, ты ушла навсегда.

‒ Я тоже так думала, ‒ руки напряженно сжали чашку. ‒ Но на Земле обстоятельства сложились так, что я предпочла вернуться сюда.

‒ И ты больше не уйдешь?

‒ Нет, это был билет в один конец, больше никаких межмировых прыжков, ни телом, ни духом, ‒ мой собеседник гулко выдохнул. ‒ Поэтому обживаюсь тут вместе с семьей. Работа в академии это хороший шанс для нас наладить свою жизнь на Астарте.

‒ Ты права, но Полин, почему вы не сообщили мне? Я бы постарался вырваться раньше.

‒ Магистр сказал, что ты на задании и связи с тобой нет, ‒ теневик прищурил глаза, видимо ряд вопросов к ректору возник не только у меня.

‒ Интересно, надо бы поинтересоваться у Герона, когда это он со мной терял связь, не считая нахождения в амулете. Хотя задания как такого не было. Я искал, Полин, просто искал и ослаблял бдительность возможных заговорщиков.

‒ В смысле? Заговор же раскрыт? Или уже новый? Или их было несколько?

‒ Не знаю на счет новых, но меня терзают смутные сомнения, что мы еще с тем не до конца разобрались. Знаешь, какие-то мелкие детали, несостыковки, вроде незначительные, но наталкивающие на мысль, что это еще не конец. Я думал что-то вылезет, пока меня нет при дворе, но там тишина и картинка не складывается.

‒ Если тебе нужна помощь, ты только скажи, ‒ мне совсем не хотелось еще раз изображать из себя «крепкого орешка», тем более ввиду отсутствия «орешков», но вид растерянного Брана меня пугал больше перспективы стать местной Вандой Максимофф.

‒ Полин, у тебя ребенок и мама, что в нашем мире разбирается не лучше ребенка, тебе нельзя рисковать собой.

‒ А тебе значит можно? ‒ вдруг завелась я.

‒ Это моя работа, если не я, то кто? ‒ развел руками он в ответ. ‒ Но, не смотря на работу и тотальную занятость, хочется посмотреть на что способно твое настоящее тело, ‒ подмигнул он и поднялся. ‒ Пойдем.

Столь двусмысленная фраза ввела меня в ступор, над чем тихо посмеивался Бран, пока мы шли в оружейную и до раздевалки. Но когда встретились в зале, смеяться ему вдруг расхотелось, вместо этого мужчина жадно рассматривал меня. Я, конечно, не спорю, что добивалась именно такого результата, натягивая на себя черные леггинсы и белую футболку в облипку, раз уж он хотел посмотреть на «тело», пусть смотрит. Только оттого как теневик откровенно смотрел и шумно сглотнул, стало не по себе. Но мой «наряд» нисколько не повлиял на результат нашего поединка, уже меньше чем через минуту я лежала на спине, придавленная учебным мечом.

‒ Техника есть, хоть и смазанная, но ни скорости, ни силы, ‒ резюмировал он.

‒ А ты как думал, я же меч можно сказать в руках первый раз держу, в своих, настоящих. После наших с тобой тренировок в теле магистра я знаю как надо, но рефлексов нет, прости, ‒ он аккуратно меня поднял, и от простого прикосновения меня пробило током.

‒ Тебе больно? Извини?

‒ Нет-нет, все нормально, давай с простого начнем, теория есть, нужно отрабатывать.

‒ Хорошо, ‒ ласковая улыбка озарила лицо «викинга». ‒ У нас с тобой впереди много времени, ‒ и он встал в стойку.

Через час, измотанная, местами побитая, но счастливая и отползла на лавочку, пусть не поговорили «о нас», наверное, еще рано о чем-то говорить, на мимолетные касания, ласковые слова подбадривания лились бальзамом на мою израненную душу. И от этого было легко и приятно. В этот момент наше уединение было нарушено.

Дверь в зал резко распахнулась и громко бухнула о стену, я уже точно знала, кто нас побеспокоил. Кирюха. Именно он открывал так все двери. Мой непосредственный малыш влетел ураганом и увидел свою маму с мечом в обнимку с «чужим дядей». Естественно мы не обнимались, просто Бран показывал мне очередное движение и «так вышло». Видимо, он тоже не знал, с какой ноты нам начинать наше общение.

Сын, конечно, пришел не один, а с мамой, уже переодетой в спортивный костюм, к счастью, вид у нее был менее откровенный, чем у меня.

Теневик медленно выпустил меня из кольца своих рук и пошел навстречу моим родным.

‒ Катя, рад вновь видеть вас, познакомите меня с молодым человеком? ‒ он, улыбаясь, посмотрел на Кирюху.

‒ Знакомьтесь, ‒ радостно начала она. ‒ Кирилл, мой… ‒ и тут поняла, что «внук», слишком не вяжется с новой внешностью, поведением и, вдруг проснувшимся, желанием нравиться противоположному полу.

‒ Мой сын, ‒ помогла я маме выйти из неудобного положения. ‒ Кирилл, это Бран Мортен, мой друг и очень важный человек, ‒ сын проникся моментом и подал руку, которую мужчина тут же пожал.

‒ Рад познакомиться с тобой, твоя мама много о тебе рассказывала, она тебя любит и гордиться тобой, ‒ сын засиял как начищенный пятак.

‒ Я тозе ад, ‒ малой косил глазами в сторону меча, но почему-то стеснялся попросить его.

‒ Хочешь? ‒ Бран протянул учебный «клинок» ребенку, и тот сразу вцепился в рукоять, и почти уронил на пол.

‒ Тязолый, ‒ расстроено протянул он и проводил взглядом недоступное оружие, оказавшееся вновь в руках теневика.

‒ Не страшно, в следующий раз я привезу тебе легкий, а пока просто посмотришь, хорошо?

‒ Договоились, ‒ выдал Кирюха, сначала обрадовавшись, а потом посмотрев с подозрением. ‒ А кода потом?

‒ Послезавтра, ‒ сказал Бран, подумав пару секунд и очень обрадовав меня. Значит, скоро снова увидимся. ‒ Катя, хотите попробовать?

‒ Конечно, ‒ почти томно промурлыкала мама, вызвав в волну бешеного возмущения в моей душе. Она же знает, что он мне нравится, что же вытворяет тогда подобное? И ведь в голову к ней не залезешь, стены я ее хорошо научила ставить, а Брану обещала, что больше не буду, еще когда была магистром. Кстати о нем. Даже не заметила, как в открытой двери мелькнула знакомая мощная фигура, и рядом со мной на лавку мягко присел ректор. Он понаблюдал с минуту «занятием», а потом как-то злорадно ухмыльнулся.

‒ Полина, у моего друга всегда был дар заниматься с «неучами» и терпение, в отличие от меня. Я, к счастью, этого лишен. Поэтому, хотите, составлю вам компанию в этом нелегком деле.

Я смутилась и сначала хотела отказаться, а потом передумала, тренировать тело все равно надо, а так можно это делать одновременно и контролировать, чтобы мамин флирт не вылился в то, во что мне не хотелось бы.

‒ Спасибо, магистр, за помощь, ‒ видимо в интонации послышалось «но» и ректор уже было дернулся убеждать меня в нужности своего предложения, как я продолжила. ‒ И я думаю это хорошая идея.

‒ Так чего же мы ждем, ‒ расплылся в улыбке мужчина и начала медленно расстегивать рубашку. ‒ Кстати, называйте меня вне рабочей обстановки по имени, а то как-то не удобно, все же вы столько времени за меня отдувались.

‒ Хорошо, Герон, ‒ ответила я и еле заставила себя закрыть рот, под рубашкой оказалась лишь белая майка-алкашка. Совсем забыла, что он так хорошо сложен. ‒ Или Гера? ‒ шуткой замаскировала свою неловкость от рассматривания мускулатуры.

‒ Поля? ‒ в тон мне припечатал магистр. ‒ Полинка? Полиночка? ‒ мужчина перешел на шепот, незаметно оказавшись слишком близко. И вдруг мне прилетело по пятой точке неизвестно откуда возникшим в его руке учебным мечом. ‒ Не расслабляйся, ‒ расхохотался он и вручил второй.

‒ Ты знал заранее? ‒ прищурила я глаза и перехватила поудобней рукоять. ‒ Получай фашист гранату! ‒ с наскока бросилась в драку, но Герон отпрыгнул в сторону, а мне вновь прилетело по мягкому месту. ‒ Ах ты, садист! Больно же! ‒ я усердно терла горящую ягодицу.

‒ Хочешь подую? ‒ продолжал издеваться этот изверг.

И следующие полчаса мы бегали по залу с диким хохотом  и криками: «Давай подую!» и «Отстань, извращенец!». За нами носился довольный Кирюха, а мама с Браном перестали заниматься с напряжением наблюдая за «догонялками». Пока я не вспомнила, что помимо бесполезной в моих руках против этого мужчины деревяшки, у меня есть убойная магия и я резко остановившись, повернулась ему навстречу. Магистр слишком поздно понял подвох и через минуту бежал от меня, выкидывая оригинальные коленца, отбиваясь периодически файерболами, которые тут же гасли, проглоченные водяным драконом. А я упорно пыталась подлезть под его ментальный щит, на бегу это было очень трудно. Замедлив бег и сконцентрировавшись, я упустила момент, как Герон остановился, и влетела в него. И не успела увидеть ничего, ничего ощутить, кроме удушающей ревности, жаркой страсти и всепоглощающей нежности. Одурев от такого коктейля чувств, вернулась в реальность, где глядя мне в глаза, магистр прижимал меня к своей груди.

‒ Не стоит, Поля, лезть куда не просили, ‒ он смотрел и расстроено, и сердито, и растеряно.

‒ Прости, ‒ все, что смогла я выдать.

Мы молча вернулись к лавке, пока Герон одевался, к нам подошли Бран с мамой, прибежал сын, и если бы не он, то напряжение между нами четырьмя можно было бы резать ножом.

‒ Послезавтра приедут Асмонд и Матильда, надо подготовить им апартаменты, Полина. Займешься этим?

‒ Конечно, Герон.

И попрощавшись с мужчинами, мы с мамой ушли, каждая погруженная в свои мысли.

Глава 30

Я стояла на крыльце рядом с Героном и ждала гостей. Даже не так. Гостей. Стояли молча, не в силах оба побороть неловкость после поединка. Все эти несколько дней общались через маму и Марго. Это было так странно и неудобно. А еще бесконечные мысли о раздирающих его чувствах, они не давали покоя и просто сводили с ума. И главное, совсем не с кем поделиться. Даже с мамой на такие темы общаться не хотелось после ее демарша в спортзале.

Наконец, подъехал экипаж, из него с легкостью выпрыгнул Ас, одетый «не по-королевски» в простые брюки, рубашку и кожаную куртку, а следом, опираясь на его руку, Матильда, в свободном платье и безрукавке на меху, ни дать, ни взять, мелкопоместная дворянская пара приехала смотреть учебное заведение для отпрыска. Кстати, надо бы ввести день открытых дверей.

‒ Поля! Я так рада тебя видеть! ‒ государыня была под стать своей стихии, то как легкий ветерок, нежно обдувающий волосы, то как ураган, сметая своими эмоциями все и вся.

‒ Мама проводит последнюю проверку в ваших покоях, а Кир с девчонками в оранжерее, профессор Рози им какой-то редкий распустившийся цветок показывает. Сейчас отдохнете с дороги и на обеде все встретитесь и познакомитесь, ‒ после этой фразы я замолчала, из тени коридора выступил Бран.

‒ Ты как всегда вовремя, друг мой, ‒ похлопал его по плечу Ас.

‒ Стараюсь, мой государь, ‒ съязвил викинг в ответ, глядя мне в глаза. Он-то на меня что взъелся?

В разговорах ни о чем мы дошли до апартаментов, предназначенных для государевой пары, где состоялось знакомство с теряющей дар речи мамой. Правда, предобморочное состояние быстро прошло, ребята подкупали простотой общения за пределами дворца. Манеры и речь выдавали в них знать, но ни высокомерия, ни зазнайства не было. Сплошное панибратство, хорошо, что советник не видит. На кричащий вопрос в маминых глазах Асмонд только тяжело вздохнул.

‒ Знаете, Екатерина, как хочется иногда побыть обычным человеком? Без всех этих реверансов, расшаркиваний и лизоблюдов? А с кем? Простой народ, особенно не обладающий магическим даром чуть ли не ниц падает, более состоятельные граждане тоже бояться, хотя и не так сильно, а в головы аристократов этикет вбит по самые пятки. И есть три места, где они о нем забывают, туалет, спальня и академия, ‒ мы с ректором тихо рассмеялись. ‒ Смейтесь-смейтесь, а вот кроме вас, на равных и пообщаться не с кем.

‒ Да, «демократия» нас разбаловала, ‒ улыбнулась мама. ‒ хотя какая она у нас, одно только название.

‒ Уже не у нас, мам, нас там нет и никогда не будет.

‒ А что, нас и тут неплохо кормят, ‒ согласилась она вечной фразой из «Возвращения блудного попугая», и расхохотались все, а я пообещала показать этот мультфильм.

На этой позитивной ноте и все разошлись по своим комнатам, отдыхать, а мы с мамой, скользнув взглядом по мужчинам, отправились на кухню. Часть еды мы заберем в столовой, но не порадовать гостей блюдами с земли мы не могли. А кулинарить имея под рукой магию это такой кайф, блинчики сами растекаются по сковородке и переворачиваются, овощи самостоятельно ныряют в кастрюлю и выпрыгивают из нее ‒ остывать, тесто бодро взбивается и заливает яблочки, вся таки на кухне воздушники и водники круче огневиков.

Вот уже и время обеда, пока я расставляла приборы и «земную еду», мама пошла в столовую за горячим, а обнаружила там профессора Рози, девчонок с бытового и Кирюху. Бабушка с внуком вкатили тележку, от которой одуряющее пахло мясом, как раз когда мы с гостями рассаживались.

‒ Мам, пить хотю! ‒ заявило с порога мое чадо.

‒ Сейчас, Кир, поздоровайся, садись и я налью тебе попить.

‒ Пивет! Я ‒ Киилл!

‒ Очень приятно, меня зовут Асмонд, а это моя жена ‒ Матильда, ‒ у последней глаза от восторга загорелись, а на лице читалось явное желание потискать сорванца.

‒ И мне, ‒ выдал ребенок, по-деловому устраиваясь на кресле рядом с магистром. ‒ Попить!

‒ Держи, ‒ я протянула ему стакан с компотом и начала разливать суп. ‒ Раз хотите по простому, то сегодня все самостоятельно, без официантов, подавальщиков то есть, слуг и прочей нечисти, ‒ ухмыльнулась я.

‒ Напугала, ‒ хмыкнул Ас. ‒ Будто в Академии за нами кто-то убирался.

‒ А как же, вам готовили, накладывали и даже посуду за вас мыли, ‒ государь смутился и лишь покивал головой.

‒ Не будем о грустном, ‒ Герон открыл кувшин с вином. ‒ Подставляйте бокалы.

‒ Катя, если хотите позаниматься сегодня, то алкоголь лучше исключить из меню, ‒ выдал теневик, подсовывая маме компот.

‒ Бран, не будь занудой, всего один бокальчик за знакомство, а потом я вся в твоем распоряжении, ‒ выдала моя родительница. Я чуть не поперхнулась, а ректор метнув на парочку нехороший взгляд похлопал мне по спине и предложил попить.

‒ А ты права, может перестанешь бояться оружия и возьмешься за рукоять покрепче чем в прошлый раз, ‒ съехидничал Бран.

‒ Я ничего не боюсь, ‒ маман задрала нос. ‒ И если надо схвачу так, что мало не покажется, ‒ в моей семье ерничать любят все.

Ас и Тиль смотрели на этот балаган с каким-то странным удовлетворением, а на мои вопросительно поднятые брови, ответили, что так классно, когда твоя семья не самая сумасшедшая. На что я только вздохнула, а Герон скрипнул зубами и помог мне убрать суповые тарелки в мойку.

Пришла очередь второго и пока я раскладывала по тарелкам запеченную грудинку под ягодным соусом, все оценили блинчики с начинкой и «оливье». Но стоило только маме отрезать кусочек мяса и окунуть в соус, как теневик подскочил с места.

‒ Стойте! Ничего не ешьте больше и не пейте! ‒ все замерли, кроме Кирюхи. ‒ Кир, нет! ‒ Бран выбил вилку из его рук и ребенок, расплакавшись, ринулся ко мне, снося все на своем пути.

‒ Плохой! Бан, ты ‒ плохой! Мам, выгони его, ‒ я схватила Кира на руки и, гладя его по голове, уставилась на мужчину.

‒ Ты что творишь? ‒ злость говорила за меня, дар, зацепившись за материнский инстинкт, просочился за расставленные мной барьеры, щупы страха поползли к викингу. ‒ Не смей трогать моего ребенка.

‒ Полина, успокойся, я просил же не есть! А он…

‒ Это ребенок, Бран, они часто не делают то, что их просишь!

‒ Полина, что-то на столе отравлено! И я не знаю что! Только что почуял, ‒ я еще злилась, но магия свернулась мгновенно, ведь он защищал, а не нападал.

‒ Где? ‒ Герон с Асом с ужасом смотрели на стол.

‒ Да как же? ‒ причитала мама. ‒ Половину же мы сами приготовили.

‒ Успокойтесь, этот запах только появился, значит, отравлен либо второй кувшин, либо мясо, ‒ теневик сунул нос сначала в вино, но отрицательно покачал головой, потом понюхал мясо, задумался и, прищурившись, пододвинул к себе соусницу, ‒ лепиотит. В соус добавили грибы, этому яду не страшен жар, а время смерти зависит от дозы и организма, от пары часов до нескольких дней, можно даже выжить, но процент вероятности мал. За ягодным ароматом запах практически не различим.

‒ Вызывай своих, за Хосетом сходи, ‒ Ас встал. ‒ Вряд ли это случайность. Мы с Героном в столовую.

‒ Герон, найдите Майлса, мало ли, вдруг отравлен не только соус, пока государев лекарь до нас доберется, ‒ я очень волновалась, но только сын, подпрыгивающий у меня на коленках, помогал держать себя в руках.

Ректор кивнул, и мужчины исчезли, кто в тени, а кто за дверью. Буквально через десять минут в дверь постучали и в гостиную посыпались «люди в черном». Человек десять. Увидев знакомые лица Адама и Воланда, я обрадовалась.

‒ Мам, пить хотю! Пить дай! ‒ развопился ребенок, мама, оглядев стол, где скрывалась отрава, вздохнула и отправилась на кухню за водой.

Кирюха выпил три стакана подряд, на пару секунд повеселел, поулыбался дядькам, что  сновали с пробирками и обмяк у меня на руках.

Мам, а мона еще ягодку? В роте бе-е-е, ‒ этот вопрос поставил меня в тупик, ягод на столе не было. Только фрукты. И тот злополучный соус. До меня медленно дошло, что сын в смертельной опасности.

‒ Кирюш, а ты какую ягодку ел, ‒ со слезами на глазах спросила я.

‒ Вот она! ‒ ребенок ткнул пальцем в соусницу. А я чуть не умерла от разрыва сердца.

‒ Мам! Тащи воду! Много! И таз! И уголь, ‒ мама непонимающе посмотрела на меня. ‒ Кирилл ел соус.

‒ Что?! ‒ родительница сорвалась с места, за ней рванул, понявший все, Воланд, Адам же исчез. И вернулся с лекарем, когда я вливала в мелкого второй стакан воды.

‒ Желудок чистите? ‒ Майлс заявил с порога. ‒ Молодцы. Как ты, парень.

‒ Босе не могу пить, ‒ со слезами на глазах сказал Кирюха и схватился за живот.

‒ Ничего, давай мы эту водичку всю обратно выльем? ‒ ласково проговорил Ларсен, подставляя тазик. ‒ Мама тебе сейчас на язычок надавит, а ты не бойся, с водичкой из тебя бяка выйдет, а я подлечу дальше. Но только придется несколько раз так водичку выплюнуть. Договорились? Ты же потерпишь? А потом вместе боевикам похвалимся, какой ты сильный, хорошо? ‒ сын кивнул, а я его наклонила и надавила на корень языка. Когда приехал Хосет, все было кончено. В желудке у Кирюхи не осталось ничего, кроме воды и влитого в него зелья, для снятия интоксикации и поддержки сердца. Устроившись прямо на диване все в той же гостиной, он спал, положив голову мне на колени. Государев лекарь пошептался с Майлсом, они вдвоем поводили над малышом руками и лицо сына расслабилось, да и цвет кожи сменился с бледно-зеленого на розовый, даже на щечках румянец появился.

‒ Проснется, нежирный бульон ему дайте, можно мяса отварного, маленький кусочек или сухарики, а еще через часик-другой уже кашку. Пить можно, если конечно захочет, после такой процедуры, ‒ выдав такие нехитрые рекомендации, лекари устремились изучать содержимое колбочек.

Вернулись Ас с Героном, государь забрал Тиль, сказав, что для ее безопасности она уезжает во дворец, Матильда было заворчала, что только приехали, а он ее опять закрыть на сто замков пытается, но посмотрев на спящего Кира, тепло попрощалась и позволила себя увести. Ректор же аккуратно забрал у меня Кирюху и отнес его в спальню, наказав нам отдыхать. Вскоре я уже дремала рядом с сыном.

Глава 31

Проснулась я от того, что сын теребил меня за руку, выглядел он намного лучше, чем когда засыпал.

‒ Мам, тавай, кусать хотю!

‒ Привет, мой хороший. Кушать это замечательно. Пойдем, бульон разогреем.

‒ Не хотю булен.

‒ Зайка, ты вчера болел, доктор сказал можно бульон с сухариками сначала. А если все будет хорошо, то потом что-нибудь посущественней.

‒ С сухаиками? ‒ прищурил один глаз Кир. ‒ Ну лано, давай свой булен.

Я посмотрела на часы и на улицу, оказалось, что мы проспали весь вечер и почти всю ночь, за окном занимался рассвет.

Как только мы вышли на кухню, из гостиной к нам вынырнул Воланд. Посмотрел на Кирюху и улыбнулся.

‒ Ну привет, боец! ‒ малыш пожал поданную ему руку. ‒ Меня зовут Воланд, я пока побуду здесь, чтобы ты и твоя мама были в безопасности.

‒ Пивет. А я Киил и я кусать хотю! ‒ от такой непосредственности рассмеялись бы и стены, что уж говорить о двух взрослых?

‒ Присоединитесь к раннему завтраку, Воланд?

‒ С радостью, мисс Полина, только чур без ягодок, ‒ подмигнул он, но увидев как меняется выражение моего лица, спохватился. ‒ Извините, дурная шутка.

‒ Переживу, ‒ успокоила его я. ‒ Так мужчины, садитесь и стойко ждите, ‒ «обрадовала» их я и повернулась к разделочно-варочной поверхности.

К счастью для Кирюшки, бабушка о нем позаботилась, сварила бульон заранее и сухарики лежали уже в плошке, дожидаясь своего часа. А вот с нами было чуть сложнее, поэтому когда сын уже вылавливал хрустяшки из бульона, на плите только закипал коричий напиток и шкварчила грудинка, залитая яйцами.

‒ Угощайся, Воланд, ‒ панибратски обратилась я к теневику, подсовывая тарелку с яичницей и наливая стакан ароматного кофезаменителя.

‒ Спасибо, то, что надо. Какие планы на сегодня?

‒ Да честно не знаю, мы же думали, что выходные проведем по-семейному, а сейчас не до посиделок, преступления лучше раскрывать по горячим следам, государи уехали, Мортен и магистр  заняты расследованием. Мне, конечно, очень интересно, как оно продвигается, но я понимаю, что лучше не лезть и не мешать профессионалам делать свою работу.

‒ Удивительно, ‒ восхитился Воланд.

‒ Что именно? ‒ не поняла я.

‒ Обычно женщины слишком любопытны и совсем не рассудительны. Обязательно засунут куда не надо свой любопытный носик и встрянут по самую… Ну эту самую, ‒ жестом он нарисовал нижние девяносто и смутился.

‒ Честно? ‒ он наклонил голову в бок, мол, слушаю внимательно. ‒ Я с трудом себя сдерживаю, чтобы не заставить всех в радиусе пары километров начать рассказывать секреты. Только представляешь, какой хаос начнется? И я этого боюсь. Хотя меня разрывает на части от желания встретиться с тем, кто чуть не убил моего ребенка, и заставить страдать за каждую Кирюхину слезинку, если бы я могла, то убивала медленно и воскрешала, чтобы снова убить, ‒ последние слова получились шепотом, совсем не хотела пугать своего малыша. Он же не виноват, что мать жаждет крови несостоявшегося убийцы.

‒ Мы найдем его, ‒ теневик явно вдохновился моей речью, так как есть начал быстрее, то ли испугался, то ли захотел покончить с едой скорее и отправится на ратные подвиги. ‒ А пока надо решить, чем займемся, ‒ подвиги видимо откладываются.

‒ Будем смотреть фильмы, ‒ а что еще делать в выходные, когда делать ничего не желательно, чтобы не выходить из своих покоев и не мешаться под ногами?

‒ Тогда не буду Адама будить, пусть спит, ‒ позаботился о друге Воланд и мы отправились в гостиную.

Устроившись на диванчике, я запустила «Десятое королевство», посчитав, что его хватит почти до обеда, но не учла, что время раннее, а завтрак хороший плотный, Кир еще и кашу с собой прихватил. В итоге после первой серии мы так и уснули, втроем на диване. Там нашла нас мама, сильно удивленная появлению незнакомого мужчины в нашей компании.

‒ Детка, вставай! ‒ меня тихо теребили за плечо.

‒ Мам, еще пять минут.

‒ Поля, а что этот парень тут делает?

‒ Какой? ‒ я открыла глаза, и обнаружила, что лежу на диване, удобно устроив голову на руке Воланда, а Кирюха спит, закинув на него ноги и уткнувшись носом мне в живот. ‒ Вот это пазл, ‒ тихо хихикнула. ‒ Хорошо, что никто не видел, ‒ сказала я и тут же осеклась, в дверях стоял Адам.

‒ Я ничего не видел, ‒ он поднял руки в сдающемся жесте и широко улыбнулся.

‒ А смотреть и нечего, мы стойко пытались дать тебе поспать, но это было выше наших сил, ‒ пробурчала я и, приложив палец к губам, призвала к тишине. Показала на Кира, Адам отнес его в спальню. Пусть спит и восстанавливается мой малыш. А спящего на посту Воланда я укрыла пледом. Он все же ночью дежурил, совсем без сна и теневикам тяжело.

Когда я поправляла одеяло, в гостиную вошел ректор. Одновременно из спальни вернулись мама с Адамом. Ну не апартаменты, а проходной двор какой-то. Немая сцена, Герон окинул взглядом всех присутствующих и остановился на мне.

‒ Что они тут делают?

‒ Командор оставил нас охранять женщин и ребенка, ‒ ответил Адам.

‒ Я не тебя спрашивал, теневик, ‒ процедил сквозь зубы магистр. ‒ Полина?

‒ Герон, пойдем на кухню, ‒ я схватила мужчину за руку и уволокла прочь. Что на него нашло, подумаешь, охрану приставили, так вроде надо бы, после покушения. Все же логично. Что взъелся? Я закрыла за нами плотно дверь и уперла руки в боки. ‒ Зачем так грубо разговаривать? Он всего лишь исполняет приказ!

‒ Ага, я вижу, один десятый сон видит, второй по личным комнатам таскается, ‒ я было хотела погасить его злость, но вспомнила, что он просил не лезть под его щиты, да и боялась тех чувств, что бушуют в нем.

‒ Они охраняли меня, когда я была тобой, хорошие ребята, у Воланда скоро свадьба, к которой я руку приложила, он нас ночью караулил, Ад его сменил, вот и уложили спать. Так что для паники нет причин.

‒ Для паники? ‒ вызверился магистр. ‒ Почему я последний узнаю о посторонних в моей академии?

‒ Потому что… Потому что! Я откуда знаю? Спроси у Брана! У меня ребенок вчера чуть не умер! Так что мне плевать, почему ты не в курсе! А ребята были с ним все это время! Они, а не ты с Браном! ‒ вот вроде понимаю, что сейчас обвиняю его не по делу, но лучшая защита это нападение, и вообще, как-то чисто по-женски обидно.

‒ Полин, прости, ‒ ректор прижал меня к себе. ‒ Я переживал, что с вами что-то может случится, а Мортен мне ничего не сказал. Прости, я не хотел тебя обидеть. Как Кирилл?

‒ Еще слаб, но чувствует себя хорошо, два раза поел и снова уснул. Пока будет много спать.

‒ Пусть спит, сейчас ему тут безопаснее, чем мельтешить по коридорам.

‒ У вас хоть что-то есть? ‒ спросила я, выпутываясь из кольца его рук.

‒ Прости, ‒ вот заладил. ‒ Глухо.

Я подошла к нему вплотную, притянула за бороду лицо к себе, глаза в глаза и долго смотрела, будто хотела найти ответы на вопросы, но не находила.

‒ Найди его, Герон. Найди. Пока мой ребенок не в безопасности ‒ я нервничаю, а когда я нервничаю, дар выходит из-под контроля. Сейчас я держу себя в руках, но если я почувствую, что пахнет жаренным, жди беды, ‒ я шептала ему в лицо, понимая, что говорю правду. Что за сына я сама стану и ищейкой, и судьей, и палачом. Самой смертью стану.

Скрипнула дверь, в кухню вошел Бран.

‒ Кхм… Видимо, я не вовремя, ‒ теневик опустил глаза, поджал губы и собрался уходить.

‒ Нет-нет, самое время, ‒ взвился Герон. ‒ Расскажешь, какой тьмы твои подчиненные делают в покоях двух незамужних девушек? Ночью!

‒ Друг, да ты что? ‒ удивился Бран. ‒ Я просто приставил охрану, не хочу волноваться за Полину, Катю и Кирилла. С парнями они в безопасности. Полин, кстати, как мальчик?

‒ Спасибо, хорошо, отсыпается, лекари сказали, что он поправиться и достаточно быстро. А я как раз просила магистра, как самого главного здесь, ‒ пришлось сделать акцент на предпоследнем слове, чтобы погасить очередную вспышку ярости у ректора. ‒ Держать меня в курсе расследования и привлекать, если будет нужно, например как менталиста, ‒ очень уж мне хотелось объяснить викингу столь щекотливую ситуацию, в которой он нас застал.

‒ Ах вот оно что, ‒ улыбнулся он мне в ответ. ‒ Я уже думал об этом, Полин, но повара были в таком ужасе от случившегося, что все до одного без проблем отдались на растерзание нашим штатникам. Убийцы среди них нет, люди искренне полюбили твоего сына, переживают за него, и чужаков на кухне не было. Это тупик. А в столовой в этот момент были и преподаватели, и адепты, а кто именно, мы не знаем, кроме профессора Рози и девочек с бытового, они сейчас вспоминают, кто еще был в помещении.

‒ Я могу им помочь это сделать, ‒ ноги мои чуть не подпрыгнули от нетерпения.

‒ Обязательно поможешь, ‒ успокоительно поднял руку Герон. ‒ Но сначала я попрошу убрать с твоей территории посторонних.

‒ Каких? ‒ удивилась я.

‒ Тех, что спят в гостиной и ходят по спальням!

‒ Герон…‒ договорить мне не дали.

‒ Пойдем, друг, обсудим это в твоем кабинете, ‒ Бран ухватил ректора под руку и буквально выволок из моих апартаментов, что-то попутно втолковывая.

До меня лишь долетел обрывок фразы: «Они при исполнении, а ты ее начальник, про вас и так слухи ходят…», а я подумала: «Лишь бы не подрались».

Глава 32

Спустя несколько дней уже вполне здоровый Кирюха возобновил свою активную жизнь, только под присмотром мамы. Вернее они вместе были под присмотром Воланда.

Я же вовсю старалась не мешать следствию, зашедшему в тупик. В этом мне активно помогал Адам. Мы сидели у меня в кабинете, я безуспешно пыталась работать, а он читать. Нервы стали ни к черту и первые на себе это ощутили адепты, которые теперь изо всех сил пытались стать примерными учениками. Ибо наказания раз от разу выходили все хуже и хуже. И уборка без магии, в том числе санузла и вивария, и создания каталога в библиотеке, и отработка в городском лазарете, приюте, «субботники». Я от души мучила  проштрафившихся, будто компенсируя невозможность отомстить отравителю. Помимо этого еще и с завидной регулярностью проверяла качество их работы. Кажется, студенты начинали меня ненавидеть, так как провожали с какой-то странной смесью сочувствия, обеспокоенности, страха и злости в глазах. Вот и сейчас провожаемая взглядами я влетела в предупредительно открытую Адамом дверь кабинета. За мной с опущенными головами семенили две блондинки кукольной внешности со второго курса. Эти дурынды сварили аналог виагры и подлили своей одногруппнице с менее выдающейся внешностью. Та ‒ сама невинность, не поняла, что с ней происходит и побежала в лазарет. Такого поступка испорченные девчонки от нее не ожидали, думали, что постесняется нахлынувшего возбуждения. И не придумали ничего лучше, как закрыть подопытную в аудитории, куда через некоторое время пришли боевики третьекурсники. Эти девочку пожалели, отвели к лекарю, а один даже на свидание пригласил, когда эффект от зелья пройдет. Теперь вот надо наказать этих малолетних извращенок. В кабинете нос сразу учуял сладкий аромат. На столе лежал цветок похожий на наш нарцисс. И записка. Маленький прямоугольничек с посланием: «Жду тебя в саду», написанным витиеватым почерком. Точно не ректор, он пишет размашисто. А мне может написать или он, или Бран. Некому же больше? Эйфория мгновенно достигла потолка, я чуть было не забыла про провинившихся и не рванула переодеваться, счастливо вдыхая манящий цветочный запах. Но так нельзя. Пришлось собраться с силами, усесться на кресло и обратить свой взор на адепток, что мнутся у стола, но без разрешения не садятся.

‒ Ну что девочки, как мне с вами поступить? ‒ те молчали, боясь усугубить положение. ‒ Может понять, простить и отпустить? ‒ в ответ мне радостно и активно закивали. Вот один и тот же вопрос всем задаю, а они все продолжают кивать, скучно. ‒ А вот шиш вам! ‒ две недели в лаборатории зельеварения и отмывать зал боевиков раз в неделю. Без магии! Свободны!

Девчонки понурые покинули мой кабинет, а я еще раз перечитала записку, притянула нарцисс к носу и, бодро вскочив, побежала вон из кабинета.

За мной гулко раздавались шаги ничего не понимающего теневика.

Оставив его за дверями спальни, я зарылась в гардероб, страдая извечной женской проблемой: «Что одеть?». Брюки не для свидания, юбка то легкомысленно, то официально, это платье слишком откровенное, то чересчур закрытое, перерыв все и половину перемерив, плюнула и осталась в том, в чем была изначально. Да, логика великая штука. Чуть ли не вприпрыжку побежала к саду, лишь за пару метров до выхода из академии спохватившись, замедлилась и пригладила волосы. Не хватало еще выйти к нравящемуся мужчине растрепанной и запыхавшейся.

Благо Адам понял, что меня ждет личная встреча и шел в отдалении, прикидываясь прогуливающимся бездельником. Я, удивляясь, как же быстро тут приходит весна, быстро преодолела сквер и вышла к саду. Только ни в беседке, ни у главного фонтана никого не было. Растеряно поглядев по сторонам, прислушалась, где-то за кустами журчала вода. Тело само понесло меня на звук, через газон, а руки раздвинули ветки. Лучше бы они этого не делали! В уютном уголке парка, на лавочке под раскидистым деревом, тихо разговаривая, нога к ноге сидела пара. Бран и мама. Рот открылся в безмолвном крике, глаза застили слезы. Как она могла? А он? За что они так со мной. Не разбирая дороги, я бросилась прочь и врезалась в Адама. Он вроде спросил, что случилось, но я не слышала ничего, не хотела слышать. Оттолкнув его, побежала в академию. Я так себя не чувствовала даже когда знала об измене мужа. Там меня предал один человек. А тут два, и один из них самый близкий мне, самый родной ‒ мама. Невозможно! Слезы лились, я бежала, не разбирая дороги. А что если кто-то увидит меня в таком состоянии? Да и плевать! Как же плохо! На этой мысли я вновь врезалась. На этот раз в преподавательницу бытовой магии.

‒ Мисс Полина? Опять ирод магистр довел вас? ‒ женщина всплеснула руками, а я в ответ смогла промычать лишь что-то неопределенное. ‒ Никакой управы на этого изверга! Все проблемы от мужчин! ‒ Вот тут я согласно закивала и зарыдала пуще прежнего. ‒ Пойдемте, у меня есть замечательные успокоительные капельки. Возьмете и отправляйтесь отдыхать.

Мы шли по коридору, а она продолжала причитать, а до меня через туман боли и слез доходили отдельные слова: «бедная девочка», «тиран», «не ценит». Наконец мне вручили пузырек с рекомендацией «пять капель на стакан воды» и заданием для Адама довести меня до нужного места. И поток сочувственных слов прекратился.

В апартаментах Воланд играл с Кирюхой в машинки, увидев меня, сын тут же полез обниматься, но мужчина быстро понял мое состояние, кивнул напарнику и увел даже не сопротивляющегося мальчишку гулять.

Я же, не глядя, опрокинула пузырек в стакан, разбавила водой и выпила, пять капель, чтобы успокоиться, десять чтобы уснуть, разумом овладела такая апатия, что даже считать не хотелось. Адам только вовремя выдернул из рук пузырек и подхватил меня, тут же засыпающую.

Глава 33

Мне снился откровенный бред. То моя бывшая свекровь, одетая в попугаистый наряд вопила сидя на троне, что я бросила ее кровиночку. То мой экс-супруг выступал в огромной аудитории с лекцией на тему «как изменять жене и не быть пойманным» и единственным слушателем была я. А то я вновь оказывалась в мужском теле, только на этот раз с возможностью его покидать и переселяться, с одним «но», переселялась душа моя снова в мужское. Так у меня за один сон вышло побывать и Героном, что в принципе почти привычно, и Адамом, и Воландом, и даже Браном. Но вот последним быть точно не хотелось, ведь им я оказалась, находясь в спальне с собственной матерью. Дедушка Фрейд бы подавился собственными трудами, увидев мой сон. Но, даже осознавая, что это сон, проснуться я могла. Видимо переборщила с дозой капель, плохо, очень плохо, что я потеряла над собой контроль. Ведь где-то там, за пределами царства Морфея, мой сын. Самый главный мужчина в моей жизни. И прийти в себя нужно, ради него.

Пробуждение было не лучше самого сна. Отчаянно затекло все тело, руки казались неприподъемными, веки слиплись, а в голове царили хаос и туман. Кровать была жутко жесткой, воздух сырым, холодным. Может был дождь, а я не закрыла окно? Не помню. Совсем ничего не помню после того, как увидела маму с Браном. Разве только успокоительное бытовички.

Наконец, я смогла приподняться и разлепить глаза. Первым, на что они наткнулись, была каменная стена. Это точно не моя спальня. Это тюрьма! На меня нахлынули воспоминания, как я уже попадала в подобное место. Только тогда я была не одна. Со мной был мой викинг. Да какой он мой? На меня накатила тоска. Тогда я верила, что справлюсь, а сейчас, одна, в наручниках, явно антимагических, без «козыря» в рукаве, как это было в прошлый раз. Да еще и в женском теле. Жаль, не поцеловала на прощанье сына, не пожелала маме счастья, не простила ее. Жаль. И очень не хочется умирать. Только сейчас мне вряд ли повезет. Узнать бы кто посмел. Хотя, что это мне даст? Только посмотреть в глаза моему будущему убийце? Вопрос лишь в том, почему не убили сразу?

Мои душевные метания прервал скрежет засова и ужасный скрип двери. Смазали бы что ли или это для пущего устрашения?

Я смотрела в дверной проем и не могла поверить. О ней бы никогда не подумала. Такая милая, добрая, участливая девушка, она просто не могла быть хладнокровной убийцей, тем более отравительницей моего сына. Хотя, перед тем обедом он был у нее на занятиях, а потом в столовой тоже они были вместе.

‒ Что, Мисс Ласткин, не ожидали? ‒ лицо молодой женщины скривилось в довольной язвительной улыбке. ‒ Жаль вашего сына, не хотела, чтобы мальчик мучился, думала, концентрации хватит на быструю смерть.

‒ Ах ты тварь, ‒ я дернулась в ее сторону, но цепь, к которой были пристегнуты наручники, оказалась слишком короткой.

‒ Я бы попросила более уважительного отношения к персоне государевых кровей, ‒ фыркнула эта стервь и уселась на стул, притянутый воздушной петлей из коридора. А потом с удовольствием посмотрела на мое выражение лица.

‒ Да, именно, так, папочкина магия, ‒ моя реакция удовлетворила собеседницу. ‒ Хочешь, расскажу тебе познавательную историю? ‒ я осторожно кивнула, хотя в голову лезли страшные мысли о невменяемости моей похитительницы. ‒ Жила была на свете девушка, прекрасная, как весенний сад, ласковая, как утреннее солнце, звали ее Сильвана Корст, ‒ я чуть не поперхнулась, услышав знакомую фамилию. ‒ Да, ты не ослышалась, Мили моя племянница. Ну так вот. Приехала она на бал дебютанток и влюбилась в молодого правителя. Долго не сдавалась она напористому мужчине, но однажды сердце не выдержало, крепость пала, а Сильвана стала его фавориткой. Весь двор прочил ей место будущей государыни, ведь государь был так влюблен, что не смотрел ни на кого более. Но случился конфликт с соседним государством и чтобы его уладить, министры предложили женится на принцессе оттуда. Правитель недолго думал, предал свою любовь, положил ее на алтарь страны. Только поздно, она уже понесла от него ребенка. Пришлось спешно выдать девушку замуж и отправить подальше от двора. Маленькой я никак не могла понять, почему папа меня не любит, так как младших. И только умирая, мама рассказала мне правду, что я навязанный ему ребенок, бастард государя. Тогда я пообещала себе, что займу законное место. Мне пришлось усердно учиться, чтобы вырваться из глуши, и даже выйти замуж, ведь надо было сменить фамилию. Никто не должен был меня найти или узнать мою тайну, прежде, чем я сама решу открыться. И только год назад появился возможность исполнить обещание. Но Мили, дура малолетняя, такое простое задание провалила. Всего лишь поменять души, ‒ тут я, не сдержавшись, хихикнула. ‒ Смейся-смейся, что тебе еще остается? Только мне не смешно было, когда оказалось, что душа моего сводного братца оказалась в ловушке, но тело продолжало функционировать. Только крышей поехал, все манеры растерял и превратился непонятно во что, ‒ мои брови возмущенно поползли наверх. А женщина задумалась.

‒ И что было дальше? ‒ подтолкнула ее я.

‒ А дальше вся теневая служба искала то, что было у них под носом, заговор. Пока наш разлюбимый ректор со своим дружком не попались в руки моего двоюродного братца и его подпевалы Мойвлина. И когда я думала, что государев трон у меня в руках, эти два идиота профукали золотой шанс.

‒ Погоди, там вроде бы планировалось, что сын графа займет тело Герона, а тот женится на адептке Корст. В этом случае государыней стала бы она. Как тогда трон стал бы твоим? ‒ удивилась я.

‒ Переселила бы себя в нее и все. Не это оказалось проблемой.

‒ А что?

‒ Ты! Ты стала моей проблемой. Когда моя затея провалилась, я решила женить на себе одного братца и устранить другого вместе с женой. Герону пришлось бы взять свои руки, ну а так как он не хотел ей заниматься, правила бы я.

‒ Фу, это же противно, с родным братом, ‒ сморщила я нос. Но ей было все ни по чем.

‒ Ой, какая мелочь. Пустяк. Да и не прожил бы он долго. Но ты!

‒ Да причем здесь я?! ‒ мои нервы начали сдавать.

‒ Да притом, что приехала! И он забыл обо всем. Даже то, как вы ругались, говорило о сильных чувствах. Он был поглощен тобою и твоей семьей. Пошли слухи, что ты его любовница и Кирилл его сын, а он их не опровергал. Как вы меня раздражали. Все! А потом я увидела тебя с теневиком, оказалось, безответная любовь у нашего ректора, ‒ похитительница гулко расхохоталась. ‒ Проблема исчезла. Почти. Все решилось, когда я услышала, что государи приедут к вам в гости. Подсыпать отраву в основное блюдо и все, никого не осталось. Народ бы погоревал, а после «нашлась бы» я. Внебрачная дочь предыдущего короля.

‒ И тебе не жалко было меня, мою маму?

‒ В любой войне бывают жертвы, особенно в битве за трон. Извини. Малыша немного жалко, но я уже об этом говорила.

‒ Зачем же я тебе сейчас? ‒ скрипя зубами спросила я.

‒ Ой, все просто, Бран найдет записку, от тебя, что ты не можешь больше жить без него, он тень, умеет находить человека. Явится за тобой, и попадет вот в эту ловушку. И мне уже никто не помешает избавиться от государей. Но ты уже этого не увидишь, так как я заберу твое тело, обращу свой взор на Герона и усядусь  на трон. И даже никакого инцеста, тело-то будет твое, ‒ в счастливых глазах ее горело безумие. ‒ Не волнуйся, твоего сына буду растить как своего, я-то знаю, как быть неродной. И даже если Матильда успеет родить прежде, чем покинет этот мир, то над ее ребенком возьму опеку. Так что их ждет светлое будущее. И не смотри на меня так, убивать и пытать тебя я не стану, мне же нужно не покалеченное тело, ‒ она ласково потянулась погладить меня по щеке, а я в шоке отпрянула. Хотя надо было бы броситься, двинуть ей со всей дури цепью, да прибить эту сумасшедшую. ‒ Я сейчас уйду, но активирую ловушку, будь добра, не отдаляйся от этого места особо, если не хочешь потерять душу раньше времени и очень мучительно. Заклинание чистого света убивает практически сразу теневиков, сжигает их дотла, а вот все остальные мучаются долго, теряя магию, душу, обгорая частями, не имея возможности вырваться из западни.

Но только она произнесла какую-то фразу на непонятном языке, в камеру ввалился Герон. С порога он увидел меня, и хотел кинуться освобождать.

‒ Герон, тут ловушка, крикнула я и кивнула в сторону похитительницы.

‒ Профессор Рози? ‒ лицо магистр вытянулось от удивления.

Глава 34

‒ Здравствуй, милый, а тебя мы совсем не ждали! ‒ почти пропела преступница. ‒ Вот и что прикажешь теперь делать? Такой план был замечательный. И твоя смерть в него совсем не входила!

‒ Профессор Рози, зачем? Я не понимаю, вы так недовольны своей работой?

‒ Он не понимает, Полина, ‒ женщина рассмеялась. ‒ Слепец. Мой младший брат должен быть умнее. Но говорят, любовь делает людей глупее.

‒ Брат? Как это возможно? ‒ Герон совсем не хотел ей верить.

‒ А что, ты думаешь, твоя мать была единственной женщиной у нашего отца? Сколько у тебя было женщин, монашеской жизнью живешь только последнее время, а ведь ты еще не был женат. Так и не будешь. Сегодня ты умрешь, ‒ она подняла руки и швырнула растерянного магистра воздушной волной в центр ловушки.

‒ Нет! ‒ я кричала так громко, что сорвала голос.

И увидела лишь только беззвучное «Прости» на искаженном болью лице. Магистр упал на колени, не в силах сбросить магические путы, от которых исходил свет настолько яркий, что пришлось зажмурить глаза. Я попыталась подбежать к нему, но цепи не хватало, а наручники были слишком узкие, чтобы вытащить руку, сбив запястья в кровь, я не приблизилась ни на сантиметр.

‒ Раз так, сдохните все! ‒ вопит профессорша и бежит на меня, из двери наперекор ей кидается человек, девушка, в ней я узнаю адептку Милс, плюнув на магию бывшие учитель и ученица схватываются в обычной женской потасовке, дергая друг друга за волосы, царапаясь и кусаясь.

Рядом со мной в куче соломы что-то начинает шевелиться, а в дверном проеме показывается голова Малика. Это чучелко как сюда занесло? Мысль быстро пропадает, так как у моих ног кости собираются в скелет, который подволакивая ногу, обходит женскую куча-малу и легко преодолевая рисунок заклинания, пытается выдернуть магистра крепко цепляясь костяшками за ремень. Безуспешно. Для одного поднятого слишком большая масса. В этот момент Рози откидывает от себя Миррет и направляется ко мне, только из соломы неожиданно вырастают травинки и хватают ее за ноги, не давая идти, но этот ход против вседержательницы оранжереи как хлопушкой по динозавру, она одним движением пальца делает из растений торф, но отвлекается от меня на адептку.

К Герону с другой стороны подходит еще один скелет, а некромант тихо по стеночке подкрадывается ко мне. Камеру оглушает дикий визг, похитительницу атакуют духи, которых вызвал студент, она отмахивается от них воздушной волной, но с ними этот номер не проходит. А вот Милс отлетает сбитая с ног и сбивает часть рисунка ловушки, падая при этом без сознания. Тут же гаснет свет заклинания и обессиленный Герон опускается рядом со своей адепткой.

Рози запустила в меня молнией, время будто замедлила свой ход, я видела, как разряд летит по воздуху, но не имела возможности ни замедлить его, ни отвести в сторону, только выставить руки перед лицом. И по воле случая это меня спасло. Удар пришелся на наручники, они нагрелись, обжигая кожу до волдырей, и рассыпались кусками. Только магии во мне не было, что бы ей воспользоваться нужно время для восстановления резерва. Профессор в ярости крича что-то нечленораздельное, схватила меня за горло, я пыталась сорвать ее кисти от своей шеи, но обожженные руки так болят, что даже легкое прикосновение невозможно терпеть. Малик же выхватил меч у Герона и бросился к женщине, та, дав мне передышку, пришпилила его воздушной петлей рядом со мной. Оглушенный мальчик выронил меч из рук, тот громко бряцнул о пол, в месте, где скелет раскидал солому. Тут же послышался стук костей о камень. Малик не закольцевал заклинание и скелеты рассыпались.

‒ Ты! Из-за тебя все не так. Значит, тебе придется умереть. Сейчас. Жаль, но они не оставили мне выбора. Всем придется умереть. От меня никто не уйдет.

Я задыхалась, чувствовала, как горят легкие и рвется из груди сердце. Думала о своем малыше, который останется сиротой. Боялась, что эта тварь доберется до него, а я не смогу помешать. Потому что умру. Надеялась, что мама с Браном не дадут его в обиду, справятся с этой змеей. За какие-то доли секунды в темнеющих от недостатка кислорода глазах промелькнули самые значимые события моей жизни. Как когда-то в эфире, когда Астрея выбрала меня. Неужели она ошиблась во мне, и я вот так умру, от рук безумной внебрачной дочери уже давно почившего государя? Я перестала биться под ладонями убийцы, расслабила свои руки и безвольно опустила их на пол.

Мысленно пожалела адептов, ведь совсем еще дети и нет надежды, что профессор оставит их в живых. И только руку неприятно холодила сталь, вытаскивая разум из смертельного удушливого забытья. Я упрямо сжала рукоять и криво усмехнулась.

‒ Нецензурное капустоцветное тебе, подлюка шизанутая, ‒ сказала я одними губами, издав короткий сип, и воткнула героновский меч ей под ребро, прикладывая все оставшиеся силы.

Несостоявшаяся государыня убрала руки с моей шеи и, неверяще смотрела на вытекающую из ее бока кровь. Она медленно заваливалась на бок, но мне не было до этого дела, я жадно глотала воздух и не могла надышаться. Горло саднило и драло, грудная клетка билась в конвульсиях. А еще при этом отчаянно тошнило от запаха крови, что осталась на руках. Немного восстановив дыхание, я протянула руку к валявшемуся неподалеку в бессознательном состоянии некроманту и прощупала пульс. Есть. Живой мальчишка. До остальных дальше чем до стены, а мне очень хочется скинуть с ног труп и принять сидячее положение, а то, не приведи Дике, стошнит. Медленно, не совершая резких движений, я выползла из-под тела профессора Рози и на локтях добралась до ледяной каменной стены. На полу хоть редкая соломка была, а тут холод быстро привел меня в чувство. Смотря сквозь полумрак камеры на разбросанные тела, я вспомнила старую советскую военную песню.

«В броню ударила болванка,

Прощай, родимый экипаж,

Четыре трупа возле танка

Дополнят утренний пейзаж». (народная песня ВОВ)

Глаза прикрылись сами, память услужливо вытащила из своих недр не только весь текст песни, но и подкинула картинки из разных фильмов про Великую Отечественную. Хоть я и не любила их за полные слез глаза на протяжении всего просмотра, но смотрела. Ведь важно помнить, чего стоило нашим предкам мирное небо над головой. А здесь, здесь даже не война, а одна сумасшедшая магиня. Уже мертвая. А у этих ребят есть шанс, если я очень постараюсь, чтобы нас нашли.

Дар откликнулся, но очень неохотно, видимо, резерв восстановиться не успел совсем, поэтому пока получилось нащупать разум моих «спасителей», и то, ни одной мысли или мыслеформы вроде сна, все в полном ауте. В таком состоянии память хорошо просматривать, ничего не мешает, но, впрочем, оно мне и не надо. Дальше, насколько смогла дотянуться ‒ пустота. Втянула щупы обратно, нужно передохнуть.

Спустя минут сорок медитации, я услышала стон и шебуршение. Приоткрыв глаза, огляделась. Некромант начал приходить в себя. Молодец мальчишка, крепкий оказался.

‒ Малик, ты как? ‒ мой голос был непривычно тихим, сиплым. ‒ Живой? Слышишь меня?

Парень с усилием перекатился на живот, приподнялся на локтях и посмотрел на меня.

‒ Да, голова кружится очень, спина болит, а в остальном жить буду, ‒ отчитался адепт, упорно пытаясь встать на карачки.

Вскоре ему это удалось и он, подражая хромой на все четыре лапы собаке, доковылял до меня, плюхнулся рядом и взвыл.

‒ Вот это холодина! Как же вы тут сидите?

‒ Главный вопрос не как, а сколько… ‒ вздохнула я. ‒ Но замерзла уже очень, ‒ на это уже вздохнул адепт и, очень стесняясь, меня обнял.

‒ Так вроде теплее должно быть? ‒ оправдал свой интимный шест парень, а я в ответ потрепала его по голове.

‒ Ты прав. Я сейчас попробую дотянуться до людей, а ты просто придержи меня, если вдруг моих сил не хватит, ‒ «обрадовала» я его и снова раскинула щупы.

Так, еще раз, это камера, их обычно делают или в башне, или  подвале. Это точно не башня, окошко какое-нибудь было бы, холодно, но сквозняков особо нет, а главное воздух сырой, не сильно, но все же. Значит подвал. И тут до меня доходит, какая же я все-таки дура.

‒ Малик, а вы как меня нашли?

‒ Так мы видели все мисс Ласткин, ну как все, ‒ мальчишка застеснялся.

‒ Рассказывай уже, хватит мяться, ‒ бесцеремонно подпинула его я.

‒ Я Миррет на свидание пригласил, у нас сегодня пар поменьше было, ‒ вот что-то я такого не помню, сбежали соколики мои с уроков, мне на счастье. ‒ Мы уже почти вышли из академии, хотели на берег озера сходить, а тут профессор идет, жутко довольная собой, а за ней вы плывете, на воздушном аркане. Я и не знал, что она воздухом владеет, все думал, травки-цветочки. А мы тихонько за вами, в подвалы, а вы все глубже, мы с Некродиусом даже сюда не ходили. Ну а когда она вас в камеру затащила, мы бегом к ректору, чтобы спасал. Ясное дело же, что нечистое что-то творится. Ну а потом за ним обратно. Только он словно летел, нам его не догнать было. А тут такое дело. Она ведь мертва?

‒ Да, и честно скажу, мне не очень жаль, ‒ сказала я ему и прикрыла глаза. ‒ В какую сторону мне двигаться?

‒ В сторону дальнего угла, ну и наверх, естественно.

 В этот раз щупы выползли достаточно бодро, но вот на их пути все равно никто не попадался, видимо и, правда, мы очень глубоко. Помянув недобрым словом недавно усопшую и облокотившись на адепта, я потянулась на максимальное в данном состоянии расстоянии, и наконец, наткнулась на живых. Рано обрадовалась. Первокурсники, толку от них, хотя… Это некроманты! Где-то тут должен быть их преподаватель.

‒ Некродиус, ‒ он нашелся очень быстро среди разумов своих учеников, у него была самая лучшая защита. ‒ Это Полина! Найдите срочно Брана, мы с вашим учеником Маликом, ректором и Милс в подвале, на несколько уровней ниже, нужна лекарская помощь.

‒ Полина? ‒ притормозил мужчина. ‒ А как вы смогли…

‒ Некродиус, забудьте, у нас тут мертвый убийца.

‒ О, отлично! Оставьте его мне. Сейчас отпущу своих, и вместе с Браном к вам! Не падайте духом, я эти подвалы как костную систему человека знаю, ‒ обрадовался некромант трупу. Пусть порадуется, пока не знает, чей труп. Потому что больше ничего ему сказать не могу, кажется, резерв кончился раньше, чем я думала, и дар начал питаться от жизненных сил, отдача от резкого отпускания щупов была такой сильной, что я физически откинулась назад. Благо, Малик оказался крепким парнем и лишь крепче прижал меня к себе, гладя как маленькую по голове и убеждая, что все будет хорошо, что я молодец, что все у меня получится и нас найдут.

Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем послышался шум в коридоре, и относительно большая камера стала маленькой и тесной от неожиданно большого количества людей в «спасательном отряде». Все звуки до меня долетали как сквозь толщу воды, а видела я очень расплывчато и как-то кусками. Вот первыми забежали Некродиус и Бран, рванули к нам, но Малик сказал, что мы в относительном порядке и они пошли проверять Герона и Милс, при этом викинг бросил на меня такой жалостно-растерянный взгляд, что захотелось расплакаться от собственной немощности. Хотя, может мне показалось, пригрезилось? За ними вошел Адам и еще какие-то тени, один из мужчин забрал адептку, некромант сходу заявил, что для него тут только одно тело, остальные живые, но обнаружив своего студента, плюнул на труп и бросился отнимать его у меня.

‒ Малик, мальчик мой, ты как? Это восхитительно, я почувствовал остаточные эманации твоих заклинаний, такое количество вызванных и поднятых, одновременно! Ты гений! Мы с тобой покорим научный мир! Мисс Ласткин, отцепитесь от моего ученика! Ему нужно срочно отдыхать! ‒ еще один помешанный на мою голову.

‒ Профессор Некродиус, у мисс Полины резерв под ноль, чтобы до вас добраться ей пришлось потратить часть виты, я удержал ее дух в теле, но чувствует она сейчас себя очень и очень нехорошо, ‒ да ты мой мальчик, я же тебя ни за что наказывать больше никогда не буду, хоть как прогуливай, любые поблажки!

‒ Сейчас носилки будут, их с магистром в лекарское доставим, парень, не переживай. Ты молодец! ‒ раздался голос Брана.

‒ Полина! ‒ этот крик может достать с того света. ‒ Дочка! ‒ меня все-таки оторвали от моего душеспасителя. Мама, я уже и не надеялась, что когда-нибудь смогу тебя обнять. Хотя сейчас не могу. Ничего не могу. Как хорошо, что она рядом, и плевать на все эти влюбленности, хочет быть с Браном, пусть будет, главное, что я жива и она рядом. ‒ Полечка, милая, доченька, как же так, малышка, не оставляй маму, мы с тобой только жить начали. Слышишь? Не смей умирать! У тебя сын! Твой ребенок! И я хочу, чтобы у него была мама! Возвращайся к нам, детка, прошу… ‒ она что-то шептала мне еще, тихо укачивая меня в своих объятиях, а я думала, что мне так хорошо и так жаль, что совсем нет сил падать ей хоть какой-то знак, что я здесь, слышу ее.

‒ Катя, ‒ позвал ее Бран. ‒ Екатерина!

‒ А? Да? Что? ‒ укачивания прекратились.

‒ Давай мы Полю на носилки переложим, хорошо? А то Герона уже унесли, адепты давно у лекарей, только Полина осталась.

‒ Герон тоже был здесь? ‒ удивленно спросила мама упавшим голосом.

Глава 35

Кажется, у меня такая карма в этом мире ‒ приходить в себя с больной головой. В очередной раз я с трудом разлепила веки и увидела Ларсена, склонившегося надо мной со счастливой улыбкой на лице.

‒ С днем рождения, Полина! ‒ я хотела пробурчать, что мне до него еще жить и жить, но язык не слушался хозяйку и получилось лишь бессвязное мычание. ‒ Не надо, не напрягайся. Хорошо, что ты пришла в себя, сейчас выпьешь лекарство и поспишь еще немного, ‒ док, какое такое поспишь, билась в голове мысль, я уже все себе отлежала, но вслух не произнесла ни слова. ‒ Удивительно, как в тебе душа держится, после стольких отрывов, так что день рождения твоей души дорогая, на, отметь, ‒ он сунул мне под нос колбочку с трубочкой и, сдвинув сурово брови, заставил выпить содержимое. Ну почему лекарства всегда такие противные? Ответа мне никто не дал и я уснула.

В следующий раз я проснулась уже в состоянии не только видеть и слышать, но и говорить, а так же немного шевелится. Вот только оценить было некому, а от моих шебуршаний под простыней почему-то потянуло в сон. Но его махом смело, когда я услышала мамин голос в соседней палате. Она плакала.

‒ Герон, приходи в себя уже, адепты твои бегают на своих двоих, Поля идет на поправку, а ты все спишь. Сколько можно трепать мне нервы, Майлс сказал, что ты стабилен. Но я-то знаю, что такое эта стабильность. Я знаю случаи, когда люди в коме лежали не один год, а потом умирали. Все это ложная надежда. Гер, не умирай. Мне этого не пережить. Одну любовь я уже похоронила, судьба дала второй шанс, а ты все испортил! Как ты мог меня оставить тут одну? Вернись ко мне, чурбан бесчувственный! Прошу, вернись, я так тебя люблю.

В этом вся мама, и заругает до смерти, и в любви признается. Стоп! Что? Мама только что призналась Герону в любви? Да ладно, не верю! Как так-то? А Бран? Ничего не понимаю. Так и пришлось заснуть в растрепанных чувствах.

‒ Ну что, Полина, вита уже восстановилась, резерв наполняется, быстро идешь на поправку. Молодец. Завтра можешь уже вставать. А сегодня лечебный сон.

‒ Майлс, как остальные?

‒ Адептов уже отпустил, так, легкие сотрясения и большие потрясения, ‒ он широко улыбнулся, а потом резко стал серьезным. ‒ С ректором хуже, сильно обожжен, и хоть внешне мы его залечили, но его резерв не восполняется, будто в нем дыры, а от этого истощения он не приходит в себя. Завтра попробуем еще один эксперимент, государь дал добро, может и поможет.

‒ Понятно. А можно увидеть маму и сына?

‒ А вот тут Полина я ничем не могу помочь. Екатерина сама зайдет, хотя вам положен покой, а малышу они с Браном сказали, что мама с дядей Героном уехали по делам. Чтобы ребенок не переживал.

‒ Спасибо. Наверное, это правильно.

‒ Правильно или нет, не знаю, но точно знаю, что вам пора отдыхать.

Вечером ко мне ураганом влетела мама, с порога заявив, что лекарь дал всего пять минут, и, задав невероятное количество самых разных вопросов, провела свой «осмотр». А в открытой двери я увидела Брана, тот просто кивнул и ушел не обернувшись. Сердце сжалось так сильно, что стало трудно дышать.

‒ Милая, что с тобой? ‒ родительница испугалась, заметив мое побледневшее лицо. ‒ Это все я виновата, тебе отдых нужен, а я тут к тебе с вопросами пристаю. Прости солнышко, поправляйся скорее, а то Кирюшка спрашивает, когда ты вернешься, ‒ она поцеловала меня в щеку и ушла. Оставив один на один с окончательно разбитым сердцем.

Утром следующего дня Ларсен разрешил дойти до уборной. Конечно не одной, а в сопровождении помощницы, но хоть так, на утку я уже смотреть не могу, никак не получается с ней подружиться. А когда мне еще и бульон с сухариками дали, то счастливее на свете человека было не сыскать. Жизнь заиграла красками, еще немного и я вернусь к своей семье. Вот только за стенкой человек, который тоже стал ее частью. Недолго думая, я решилась на вылазку. Дождалась, когда осмотр и процедуры закончатся, выглянула в опустевший коридор и юркнула в соседнюю палату. Ну как юркнула, скорее доползла, непослушное тело не лучший друг в таких случаях. Поэтому, обнаружив рядом с кроватью больного удобное кресло, сразу села.

Герон выглядел хорошо и ужасно одновременно. С физической точки зрения с ним было все в порядке, ни синячка, ни царапинки, только вот неестественная бледность выдавала всю печальность картины. Ни жив, ни мертв. Неожиданно из меня выскользнули мои стихийные драконы, и стали кружить вокруг магистра, словно взывая к собрату, причем воздушный то и дело пролетал сквозь тело мужчины.

И я только хотела его поругать, как Герон открыл глаза.

‒ Как же я рада, что ты жив, ‒ вырвалось у меня, а по щекам потекли слезы счастья. ‒ Я бы себе не простила, если бы ты умер из-за меня, ‒ руки сами потянулись обнять уже почти родного мне человека, как мы оба вздрогнули от хлопка закрывающейся двери.

Эпилог 1

Утро первого дня первой десятины травеня было безупречно солнечным и безветренным, к радости всех гостей, что топтались на газоне вокруг небольших столиков, в ожидании церемонии. Я смотрела на них в окно из дворца и руки чесались создать небольшую тучку или маленький торнадо, но жалко, как бы я не полюбила творить пакости после второго дня рождения, портить столь радостный  день не хотелось. Где-то там за деревьями скрывалась беседка, украшенная цветами, к которой ведет ковровая дорожка, по ней государь поведет невесту к алтарю. По бокам дорожки выстроились ряды стульев, самые ближние можно разглядеть между ветками. А чуть в стороне стоит оркестр, все как в голливудских фильмах, красиво и с размахом. Никакого ЗАГСа тебе и марша Мендельсона. Вместо этого я с музыкантами еще месяц назад разучила по записям на плейере «A thousand years» от The Piano Guys и «The Bitter Sweet Symphony» от The Verve. Ну вот, время пришло, последний взгляд в окно, еще один в зеркало, осталось лишь утереть слезинку в углу глаза и вперед. Опаздывать не хорошо, я все же не последний человек в сегодняшнем мероприятии. Свадьба. Это звучит радостно и страшно одновременно.

Я посмотрела на Герона, он так изменился за эти месяцы, будто бы стал старше, мудрее и… счастливее. Кажется, те несколько часов в камере изменили не только нас, но и наших родных.

‒ Какая восхитительная пара, ‒ протянула шепотом сидящая со стороны жениха Тиль.

Она сидела одна, близнецы остались с нянькой и кормилицей, Кирюшка остался там же, бракосочетание слишком утомительное времяпрепровождение для таких маленьких детей. Это было общее решение. Тем более на свадьбу нельзя притащить собаку, а сын теперь не расставался с Бетховеном. Так мы назвали Гросста, которого любимый подарил мне через пару недель после выхода из лазарета. Мотивировал тем, что кот у меня уже был, пора завести собаку. А я так радовалась в Перелом общению с этой породой, что какую именно даже вопроса не возникло. Скорее возникли проблемы с нахождением Бета на территории академии, так как рос он быстро и для проживания в преподавательских апартаментах не подходил, в отличие от того же кота.

Асмонд же сегодня исполнял роль посаженного отца. Он как раз подвел невесту к жениху.

‒ Вот и я о том же, как ты могла подумать, что мы с твоей мамой… ‒ зашептал мне на ухо Бран.

‒ Я уже тысячу раз извинилась, сколько можно, ‒ закатила в ответ я глаза, украдкой утирая слезы счастья, в тот момент, когда Герон, произнеся клятву вечной любви, надел обручальное кольцо маме на безымянный палец, и получив такое же, поцеловал уже жену, миссис Екатерину Истридж. ‒ Тем более, было очень сложно не подумать о ваших "отношениях", после того как ты за ней ухаживал на занятиях, да и вне них. А уж после того, как я вас увидела в саду, так и вовсе...Между прочим, ты тоже думал, что Гера за мной ухлестывает, ‒ любимый рассмеялся и поцеловал меня в нос.

‒ Так он с тобой флиртовал, в его особом стиле конечно, но флиртовал! Оба хороши, мы, что как подростки решили вызвать в вас ревность, а вы, что так и ничего не поняли,  ‒ заключил он, и мы пошли поздравлять молодоженов.

А еще через полчаса родительница, не оставляя шанса всем свободным девицам, почти зашибла меня своим букетом, со словами:

‒ Вы следующие!

Но это уже совсем другая история.

Эпилог 2

‒ Детка, а у тебя все отлично вышло, ‒ мужчина стоял на балконе и, опершись на перила, рассматривал сквозь пространство другой мир.

‒ А ты во мне сомневался, любимый? ‒ скользнула к нему женщина, томно потягиваясь и заворачиваясь в простыню.

‒ Так вроде ты богиня справедливости, а не обмана? ‒ ухмыльнулся он.

‒ У меня был замечательный учитель, ‒ поцеловала Астрея его в щеку. ‒ Тем более я никого не обманула. Муж ей и правда изменял, и подстроить так, чтобы она узнала, это не ложь, а справедливость. Он кстати свое получил, девочка молодец, такую подставу замутила. Ммм… Хочешь посмотреть?

‒ Ты еще спрашиваешь?

Картинка веселящихся на свадьбе гостей сменилась, на унылую обстановку земной квартиры, в которой слышались ругань и битье посуды.