Династия проклятых. Изумрудный дракон бесплатное чтение

ДИНАСТИЯ ПРОКЛЯТЫХ

ЧАСТЬ 2

ИЗУМРУДНЫЙ ДРАКОН

ГЛАВА 1

Пармис

В этот вечер я валился с ног от усталости, голова была забита проработкой плана побега. Я перебрал в голове уже уйму разных вариантов, но каждый из них нес за собой риск для будущего ребенка. С тяжелыми мыслями я поднялся в покои и после плотного ужина провалился в глубокий сон, выплывать из омута которого не хотелось, но чувство сильной тревоги и присутствия кого-то в комнате, заставило резко распахнуть глаза. Я дар речи потерял, когда увидел перед лицом едва заметно мерцающего трэлла Астрид. Дракон кружил над моей кроватью, будто раненная птица, в агонии махал крыльями, испуганной мордашкой указывая на дверь. Он пытался сказать мне что-то важное, мимикой объяснить, для чего он ворвался в мои покои, но я ничего не понимал и лишь хлесткие движения его крыльев заставили меня спешно облачиться в камзол и выйти из покоев в коридор.

Я шел за призрачным бирюзовым драконом по коридорам дворца, не замечая снующих туда-сюда кармазинов, стараясь поскорее прогнать остатки сна и сообразить, что происходит. Слишком медленно сознание прояснялось, чтобы выстроить в цепь последние события, а вот страх тут же удавкой овил мое горло. Всем своим нутром я чувствовал, что с Астрид случилось нечто страшное, но даже представить не мог, что именно! Когда я видел ее в последний раз, она лежала в палате под присмотром лекаря…

Сердце пропустило удар и ухнуло в пятки от животного страха, когда оказался рядом с темницей замка и столкнулся с трэллом Хакона, который при моем появлении резко растворился в воздухе. Вскоре по лестнице, ведущей в недра темницы, поднялся сам принц с нахальной ухмылкой на лице. Холодок пробежал по позвоночнику, а мышцы напряглись до предела. Я невольно сжал кулаки и ощетинился, остановился и прищурился, вглядываясь в его образ. Друг хищно ухмыльнулся, когда поравнялся со мной у края лестницы. Я мельком заметил, что на его камзоле застыли свежие бордовые капли, до боли напоминающие брызги крови тех, кого иногда пытают в этом месте палачи. От догадки, которая осенила мое сознание, от дикости этой безумной мысли меня бросило в жар. Хакон с отвращением взглянул на трэлла принцессы и перевел взгляд на меня. Посмотрел прямо в мои глаза, выворачивая душу наизнанку своей холодной ненавистью, и с улыбкой произнес:

– Ничуть не удивлен, что моя дорогая супруга отправила трэлла именно за тобой, друг мой верный, – сделал он акцент на последнем слове, слегка задел меня плечом и скрылся в коридоре первого этажа за поворотом.

Дракончик тем временем яро подталкивал меня вниз, и я в спешке спустился в темницы дворца. В те злачные места, где обычно пытают неверных нашего королевства, где испустило дух немало кармазинов-предателей. Пропитанные болью и кровью помещения, где моей принцессе не было место! Страшные картинки всплыли в моей голове.

Пахнуло сыростью и грязью, загремели цепи. Я посмотрел на камеры, в которых бесновались заключенные, а трэлл Астрид, несмотря ни на что, продолжал вести меня вперед отчаянно и на пределе мерцающих сил. Я остановился посреди коридора темницы, пытаясь собраться с духом – нельзя показать Астрид свой страх! Но протяжный женский стон заставил мою кожу покрыться позорными мурашками и броситься вперед на отчаянный, страшный, гортанный звук. Я замер у одной из камер и неуверенной походной вошел в пропахшее сыростью помещение. Содрогнулся всем телом от увиденного!

На высоком столбе, на котором часто пытали неверных, распятая по рукам и ногам, висела моя Астрид! МОЯ! Женщина, которую я боготворил и любил больше жизни!

Я даже не сразу ее узнал! Кисти рук, будто отломанные, безжизненно нависали над опущенной головой девушки, лицо которой полностью закрывала копна спутанных волос. Весь живот, начиная от груди, был исполосован плетью до глубоких ран. По тонким, разведенным в стороны ногам, стекали капли, просачивались через оковы и наполняли собой бордовую лужу. Ужасающая картина, каких я давно не видел! Только на позорных и прилюдных казнях преступников так жестоко избивали плетью! До крови, до вывернутой наизнанку плоти, до смерти!

Я подбежал к ней и растерялся, понимая, что на ней живого места не осталось. Исполосованное глубокими кровоточащими ранами тело моей маленькой девочки не подавало признаков жизни. На миг я подумал, что вот так неожиданно и скоро потерял ее навсегда! Пошатнулся от этой страшной мысли, но ее трэлл испарился в воздухе прямо у ног хозяйки. НЕТ! Она жива! Иначе дракон не прилетел бы за мной! Он бы умер вместе с ней, бесследно растворился в воздухе, как секунду назад!

В состоянии безудержной агонии дикого страха я принялся судорожно освобождать Астрид от кожаных оков и на надрыве вслух просил у нее прощения за то, что не успел, не уследил, не помог! Не уберег!!!

Как же так случилось?! Почему?! Зачем он это сделал?! От страха у меня заплетался язык, а руки ослабли. Я прижал ее к себе, чувствуя, как плотная ткань камзола пропитывается ее кровью, и содрогался от боязни причинить ей новую боль своими же руками! Чувствовал ее боль кожей и душой! Она текла по моим венам, смешиваясь с драконьей кровью, заползая в подсознание, оставляя там вечный отпечаток. Я смотрел на заплаканное лицо любимой и едва сдерживал чувства, которые делали меня слабее. Сейчас мне как никогда нужно быть сильным, заглушить эмоции, что разрывали изнутри и норовили выплеснуться предательскими слезами! Лишь бы успеть! Лишь бы не опоздать и успеть спасти ее и нашего ребенка!

– Открой глаза, Астрид, – шептал я, трясущимися руками прижимая ее к себе. – Прошу, милая, не уходи. Я помогу. Ты слышишь меня? Астрид! – закричал я, что было мочи, и она приоткрыла глаза.

Еле слышно зашептала слова, которые я не мог разобрать, но знал точно, что сейчас она грезила лишь о ребенке. Бредила, отчаянно хватаясь за мою шею, содрогаясь в ознобе, просила спасти крохотную жизнь.

– Наш ребенок. Мой малыш. Спаси. Спаси его. Помоги. Умоляю…

– Все будет хорошо…

Я выбежал из камеры сам не свой, и она тут же снова провалилась в небытие, почти перестала дышать, а ее руки безвольно повисли. Я бежал и думал лишь о том, как бы поскорее добраться до больничного крыла, чтобы позвать лекаря. Я чувствовал, что начинаю ее терять! Что ее драконья кровь не справляется с полученными ранами и, если сейчас не оказать ей срочную помощь…

Полностью потерял счет времени пока бежал. В каком-то ватно-туманном состоянии принес Астрид в палату и аккуратно уложил на чистую постель, простыни которой в первую же секунду пропитались алой кровью. Стоя над ней, закричал так отчаянно и громко, что не сразу услышал шаги за спиной.

Отар ворвался в больничные покои и склонился над принцессой, прислушиваясь к ее дыханию. Я вновь окинул взглядом окровавленное тело любимой и оледенел. Ее бледное, но прекрасное лицо казалось безжизненным, застывшим, мертвым! Она больше не шептала безумных слов. Я посмотрел на ее еле вздымающуюся грудь и замер от страха, которого никогда еще в жизни не испытывал. Я боялся потерять ее навсегда! Прямо сейчас! Вот так неожиданно! Я думал только о том, что если она перестанет дышать, я умру на этом самом месте! Мое сердце остановится, не в силах справиться с потерей той, ради которой оно и билось в последнее время. Таким, безумно слабым, я становился лишь рядом с ней! Смотрел на ее обнаженное окровавленное тело и содрогался, не в силах ничем помочь.

Палату заполонили помощники лекаря, вытесняя меня в угол помещения. За их головами я ничего не видел. Они в панике столпились вокруг Астрид, но я не видел, что они делали с ее телом. Стоял с опущенной головой, через дымку тумана наблюдая за работой кармазинов, и только душераздирающий стон вывел меня из ступора. Я бросился вперед, расталкивая прислужников. Подбежав к лекарю, схватил его за грудки и немного приподнял над полом, заставляя посмотреть мне в глаза. Отар испугался, вжал голову в плечи и, опустив глаза в пол, с горечью произнес:

– Принцесса Астрид будет жить, но ребенка нам, увы, не спасти. Примите доклад, господин Пармис…

ДОКЛАД! Он просил принять меня доклад о том, что мой не рожденный ребенок отныне никогда не увидит белый свет! Что он мертв по вине того, кого я когда-то считал лучшим другом, с которым делился кровью, которому давал клятву верности!

Да будь проклята моя никчемная должность и все ее привилегии, которые не помогли мне спасти свое же дитя от смерти! До скрежета зубов я возненавидел весь королевский род! Правительницу за то, что так и не сумела приструнить собственного сына и изначально закрывала глаза на все его выходки и издевательства над Астрид! За ее лояльность и, по сути, мнимую власть над подданными! Презирал и всей душой ненавидел некогда лучшего друга за то, что он превратился в чудовище, явив миру свое истинное лицо! За то, что унизил и растоптал женщину, которую я любил больше жизни! Так пусть будет проклята вся их поганая королевская династия! Пусть все они сгорят в огне моей ненависти, растворятся в яде моей боли и утонут в горячих слезах Астрид!

Гнев застилал глаза, а руки невольно до треска ткани сжимали ворот рубашки лекаря. Я на миг зажмурился, сделал глубокий вдох и поставил перепуганного Отара на пол. Отошел от него на шаг назад, когда в этот самый миг в палату ворвалась королева.

– Что произошло?! Почему мне не сообщили в ту же секунду?! – сокрушалась правительница, и лишь прикосновение Тулана к ее плечу немного успокоило пыл ее величества.

Я прикусил губу и натянул на лицо такую безразличную маску, насколько это позволяли бушующие в груди чувства, но ответить на ее выпад все же не сумел. Побоялся, что не сдержусь и наговорю лишнего, того, что может разоблачить нашу связь с принцессой.

Дядя одарил меня понимающим, полным печали, взглядом и посмотрел на Астрид.

– Герцог Пармис принес госпожу Астрид совсем недавно, – запинаясь, пояснял Отар. – Принцесса сильно избита. Слишком слабенький был плод. Смешение кровей, эмоциональная нагрузка и насилие… Шансов не было. Ребеночек не выдержал вторжения…

Я посмотрел на старого Отара, который из раза в раз повторял одно и то же, чтобы донести весь смысл слов до побледневшей королевы, а потом перевел взгляд на дядю. Только он единственный и понимал мое состояние! Хотя бы взглядом снова поддержал. Но нашу немую беседу прервал Маг Эрлинг, который без лишних слов опустился на стул у изголовья принцессы и зашептал над ней заклинание, приложив ладонь к ее щеке. Астрид пребывала в полном забвении, и я надеялся, что она не услышала приговор лекаря и не скоро узнает о страшной трагедии. Сейчас самое главное, чтобы ее состояние улучшилось, а с остальным я разберусь и решу, как быть дальше!

– Она еще сможет зачать ребенка? – мертвым голосом вымолвила Хаама.

– Да. Да. Ее кровь быстро очистит организм и через пару дней восстановится полностью. Смертельно пострадал лишь плод.

– Это хорошо. Значит, есть надежда. Где Хакон? – вдруг обратилась она ко мне, прожигая вопрошающим взглядом серо-зеленых глаз так безумно похожих на глаза принца.

– Не знаю, – бросил я, стараясь не смотреть в сторону Астрид. Застыл в углу комнаты со скрещенными за спиной руками, пытаясь сдержать внутреннего дракона, постоянно мысленно уговаривая себя не показывать чувств.

– Пармис, найдите Хакона и приведите его ко мне в кабинет как можно скорее. Я хочу знать, что случилось, – ее слова утонули в буре моих эмоций. Я не сразу понял смысл приказа, хотя не должен был показывать, что эта ситуация меня затронула.

– Найду, – процедил сквозь зубы.

– Нет. Не надо в кабинет. Приходите сразу в мои покои, – спокойно приказала королева.

Я поражался ее выдержке! Хотя чему удивляться?! Сам стоял посреди палаты, пропитанной запахом крови, сдерживая чувства. А внутри… А там глубоко, почти на самом дне подсознания из глубоких недр медленно выползало чудовище, способное снести все на своем пути! Уничтожить и растоптать! Оно не пыталось вылезти наружу. Пока. Нет! Ему не выгодно говорить о себе, но оно есть! Оно уже пробудилось и уже не уснет и не успокоится до тех пор, пока виновный не понесет наказание, пока его не настигнет возмездие за содеянное!

– В каком виде? – склонил я голову на бок, прищурившись, и Хаама поняла, о чем я говорю.

– Без увечий, Пармис, – отрезала она.

– Будет исполнено, – кивнул я, но не сошел с места, продолжая наблюдать за тем, как залечивают тело моей Астрид.

Тело залечат, а вот что будет с ее душой? Сможет ли она справиться с болью потери, когда придет в сознание? Сможет ли после всего того, что с ней произошло, остаться той, прежней, Астрид? Той, какой я впервые встретил ее в родовом поместье – трогательной, слабой, нежной? Столько вопросов сейчас крутилось в голове… И ни одного ответа. Оставалось дождаться ее пробуждения. Одно знал точно – отныне от меня будет многое зависеть. Я должен окружить ее заботой. А главное, своей безграничной любовью и нежностью. И вдвоем мы сможем преодолеть боль потери. Я не оставлю ее наедине с горем! Она не одна в этом огромном королевстве! У нее есть я. Теперь и волосок не упадет с ее головы, я сделаю для этого ВСЕ!

Маг Эрлинг не отнимал от Астрид руки, а лекарь осторожно обрабатывал раны на животе принцессы.

– Иди, – указала Хаама взглядом на дверь.

Тулан подтолкнул меня к выходу, и с тяжелым сердцем я вышел из палаты. Снова подчинился приказу, хотя больше всего на свете сейчас хотел каждую секунду находиться рядом с Астрид!

Оказавшись в темном коридоре, уже не видел изувеченного тела принцессы, но на себе ощущал ее боль каждой клеточкой тела. Ее последние слова врезались в мое сознание так сильно, что глаза защипало от накатывающих слез. Вердикт лекаря звучал в голове хлесткими словами. Мой малыш умер!

Тот страх, который окутал меня с ног до головы, почти испарился, когда я вышел в главный коридор дворца. Теперь мной управляла только ненависть, буря злости и отчаяния! Я больше не сдерживал внутреннего дракона! Хватит! Сбросив все маски, бежал на пределе сил по каменному полу и вскоре оказался на главной площади. Камзол в одну секунду разлетелся в клочья! Мой дракон вступил в свои права! Неудержимый и злой! Я взмыл над замком и посмотрел на тихий королевский лес. Закружил над ним и плавно приземлился на берег Хрустального озера, вспоминая, как совсем недавно был здесь счастлив наедине с любимой. Говорят, драконы не плачут. Врут все! В истинной ипостаси невозможно сдерживать слезы. Их незаметно смахивал ветер, будто стыдился, что кто-то чужой их увидит.

Приземляясь, я смял своим огромным телом несколько деревьев и склонил голову над водой. Отразился в глади озера и опустил морду в прохладную воду. Впервые посетил это место в ипостаси дракона! Даже испугался собственного вида, что отражался в ребристой глади. Страшная пасть раскрылась и со злостью выпустила ядовитый зеленый пар, поражая все живое на своем пути. Даже рыбы всплыли кверху брюхом от моего вторжения. Дичь разлетелась, и звенящая тишина опустилась на озеро. Я тяжело выдохнул, взял себя в руки и перевоплотился в кармазина, обнаженным телом падая на песчаный берег.

Снова посмотрел на свое отражение и сжал кулаки. Эта гадкая правдивая вода отражала реальность! Такую постыдную реальность, на которую я не хотел смотреть! Она показывала мою слабость без прикрас! Она издевательски смеялась над тем, что частичка Астрид умерла вместе с малышом. Я понимал, что больше никогда принцесса не станет прежней! Ее последний, наполненный невыносимой болью взгляд говорил лишь о том, что у нас больше нет выбора!

Когда она узнает… Страшно представить, как ее трепетная душа разлетится на кровавые ошметки! А мне… Мне оставалось теперь, лишь терпеть и ждать. Выдержка и такт, хитрость и изворотливость, и ворох лживых масок безразличия на моем лице. Только так можно незаметно для всех отомстить. Надо предать родное королевство? Убить? Ничего постыдного я больше не видел в этих мыслях! Хакон переступил черту, не пощадив Астрид! И я его не пощажу! Королевство, правительница, честь герцога и верность – все это померкло на фоне того ужаса, который я увидел в темнице! Эта грязная тварь, которую я считал другом, растоптала мою любовь! Теперь моя очередь!

А начать надо с малого. Необходимо найти принца и привести его к королеве…

У меня было преимущество – я хорошо знал привычки Хакона. Когда принц старался убежать от проблем, он всегда приходил в королевский сад в тайную беседку над пропастью…

ГЛАВА 2

Хакон

В это время года алые леонии отцветали, и я был этим опечален. Теперь не скоро королевский сад окрасится всевозможными оттенками красного, и взамен их прекрасному шарму распустятся побеги белоснежных каулий – самых неприхотливых и еле пахнущих цветов, которые обожают влагу, радуясь сезону дождей. За что я особенно любил леонии так это за то, что они перед смертью начинали источать такой чарующий аромат, который пьянил без вина. Но сейчас даже их предсмертный амбре был не в силах перебить запах драконьей крови принцессы, что пропитала мою кожу. Я сидел на краю дивана тайной беседки, которая на цепях раскачивалась над пропастью, и смотрел вниз. Ветер неистово завывал, нагоняя черные тучи, заслоняющие часть полной луны, а темная бездна застыла, раскрыв огромную пасть, готовую в любой миг поглотить душу каждого, кто захочет в нее шагнуть. Я смотрел в безликую пропасть и видел яркие бирюзовые глаза водной девушки, в которых разгорался огонь ненависти, а в ушах звенел ее жалобный стон, заполонив собой мой разум. Я добился того, чего хотел. Изменил ее навсегда! Убил в ней глупую наивность и добрался до глубины ее сущности. Не мог не признаться себе в том, что это далось мне нелегко. Все же жалость – никчемное чувство! А жалел я вовсе не о том, что доставил жене боль, а о том, что часть меня, живущая в ней, скорее всего, погибла. Но это была жертва во благо моей династии! Во время погребения, стоя у ямы, я пообещал отцу, что никогда не предам его принципы и буду сражаться до последнего за чистоту нашей крови! Лишь истинный кармазин достоин занять трон Звинси! Водным и близко к нему не подобраться! Уж лучше оставить после себя бастарда, чем позволить Астрид родить наследника! Волю матери не исполню никогда, а за то, что сделал с супругой, буду стойко держать ответ. Я не боялся гнева правительницы! Она всегда чувствовала за собой вину за то, что уделяла мне слишком мало внимания и теперь постоянно пыталась восполнить утрату, а мне это только на руку!

В ней я разочаровался уже давно, а вот от Пармиса не ожидал предательства… Столкнувшись с ним в темнице, окончательно понял, что он верен лишь королеве. Бегает за ней, словно собачонка, и по ее же приказу опекает Астрид. Выслуживается и метит в свиту советников следом за дядюшкой. Вот тебе и клятва дружбы на крови! Он с легкостью занял сторону правительницы, поддерживая ее во всем! Но придет время, когда я взойду на престол… И тогда… Тогда полетят титулы всех неугодных мне подданных!

– Я знал, что найду тебя здесь, – раздался голос за спиной. Я обернулся и увидел мужчину в черной мантии.

Пармис скинул с головы капюшон и запрыгнул в раскачивающуюся беседку. Занял диван напротив и расположился на нем в удобной расслабленной позе. Невозмутимый и высокомерный, как всегда! Кроме отрешенности его взгляд ничего не источал.

– Я настолько предсказуем? – ухмыльнулся и скрестил руки на груди. Немного вздрогнул от ледяного порыва ветра.

– Не всегда. Вряд ли кто-то ожидал, что ты исполосуешь жену до полусмерти и погубишь собственного ребенка в ее чреве, – выпалил он с ноткой ненависти, и его глаза зловеще блеснули. Или мне показалось? Спустя мгновение Пармис вернул обратно свою невозмутимость и не пошевелился, продолжая смотреть мне прямо в глаза.

– Кто знал, что наши супружеские шалости приведут к таким тяжелым последствиям? Мне искренне жаль дитя и благоверную супругу, которая сама была не прочь испытать нечто новое и запретное. Я лишь поддержал ее в этом стремлении, – соврал я, чтобы не выглядеть таким уж чудовищем в глазах друга.

Он усмехнулся. Поверил ли?

– До ваших утех мне нет никакого дела, Хакон. А вот Хаама в ярости. Послала меня за тобой и требует встречи прямо сейчас. Исполняю приказ ее величества, поэтому прошу пройти за мной в ее покои для выяснения причин случившегося, – отрапортовал он ровным тоном, чем заставил меня вновь убедиться в его безграничной преданности королеве и равнодушии к моей персоне.

– Что ж, если матушка настаивает… Надеюсь, ее не сильно шокируют подробности наших игр, – рассмеялся, представив ее удивленное лицо.

– Тебя совсем не интересует состояние Астрид? – вдруг спросил он и поспешил накинуть на голову капюшон так, что я больше не видел его глаз.

– Как она? – нехотя бросил и поднялся на ноги.

– Плохо, – выплюнул Пармис.

– Уверен, жить будет, иначе ты бы уже сообщил о ее кончине, – я прекрасно понимал, что кровь дракона не позволит ей умереть от подобных ран. Дело сделано! Все вышло так, как я хотел. Мать не получила наследника, и я по-прежнему оставался ее единственной надеждой. Жаль, что никто не разделит со мной эту радость. Сейчас мне как никогда не хватало моей страстной Тори. Она сполна оценила бы мой поступок. Ах, если бы не ее предательство…

Пармис ничего не ответил, поднялся с дивана и повел меня за собой через короткую тропинку увядающего сада прямо в замок. Молчал всю дорогу и даже не думал останавливаться, чтобы поговорить со мной как раньше по душам, выяснить, в чем причина моего поступка и понять, согласиться с тем, что у меня не было другого выхода. К любой великой цели путь тернист и без потерь никак не получилось бы отстоять свое право на тот престол, каким я его видел. Сегодня Астрид оказалась препятствием на моем пути к достижению цели, завтра кто-то другой. В своем стремлении я не остановлюсь и не отступлю. В королевстве не осталось тех, кто мне дорог! Пармис сделал свой выбор и теперь ему лучше не переходить мне дорогу!

В кое-то веки дверь в парадную королевских покоев была распахнута, а мать встретила нас прямо на пороге комнаты. Но я больше удивился тому, что прихвостня королевы – Тулана не заметил ни в одном из помещений.

– Проходите и садитесь, – обратилась она к нам, указывая на круглый стол у камина. Как раз три кресла вокруг.

Я нехотя плюхнулся в первое попавшееся, и Пармис занял место рядом со мной. Напротив присела мать и положила руки на край стола, предварительно сцепив пальцы в замок – излюбленная поза правительницы, которая не могла скрыть ее нервозность. Я же совершенно не испытывал страха перед матерью, и последствия предстоящего разговора меня не пугали. Ребенка нет. Значит, ей нужен новый, но чтобы его получить, ей придется просить меня о соитии с женой. Я загнал королеву в тупик, и сколько бы она не билась за свою правду, придется идти мне на уступки ради продолжения рода.

– Что с тобой такое, Хакон?! Посмотри на себя! Умер твой ребенок, а ты улыбаешься! – побелели костяшки ее пальцев, а голос сорвался. – Я хочу знать, что случилось! И ты сейчас же мне все расскажешь!

– Тебе нужны подробности того, как и когда я имел свою жену? – губы невольно расползлись в ухмылке, когда вспомнил необычный акт запретных утех. О! Как же она стонала! Какие ненавистные слова говорила! Сколько эмоций оставила в темнице! Как прелестно смотрелась на столбе! А ее нежная плоть содрогалась под моим натиском. Я таранил ее и наслаждался процессом от души. Вбирал ноздрями запахи похоти и агонии плоти. Упивался водной кровью, смывая ею позор с нашего рода.

Мама долго молчала и смотрела сквозь меня, а потом ее лицо изменилось, будто резко постарело. Четко очертилась каждая морщинка, а взгляд помутнел от злости. Пармис заерзал на кресле, и краем глаза я заметил, как его пальцы впиваются в деревянный подлокотник кресла. Стало смешно от этой картины! Королева и ее преданный слуга гневались!

– Да! Очень хочу знать, зачем ты избил беременную супругу!

– Немного не рассчитал сил, когда придавались супружеским шалостям. Астрид – натура страстная как оказалось. Разве я мог отказать жене в утехах? Кто знал, что все так обернется, – пожал я плечами, замечая, как мать закипает от ярости, собираясь выплеснуть на меня весь свой гнев, но в напряженную беседу неожиданно вмешался Пармис.

– Ваше величество, позвольте мне рассказать, как все было, – дождавшись одобрительного кивка, Пармис продолжил, а я внимательно стал прислушиваться к его словам. – Так получилось, что этим вечером я оказался неподалеку от темницы, ведь намеревался посетить королевскую библиотеку. Неожиданно, увидел, как один трэлл летит за другим и сначала не подумал, что все это было игрой. Уж слишком правдоподобно он гнался. Потому посчитал своим долгом проверить и спустился в темницу. Встретил там Хакона, который в виду шокового состояния не смог объяснить мне, что именно произошло, и который очень быстро ретировался, потому что был напуган в тот миг. Когда же я нашел и увидел Астрид, то понял его страх. Тут же отнес принцессу в больничное крыло, чтобы ей оказали первую помощь. Не думаю, что нам стоит расспрашивать Хакона о подробностях самих утех. Случилась страшная трагедия. Надеюсь, что впредь Хакон будет более трепетно относиться к жене и не допустит повторения случившегося.

У меня едва челюсть не отпала от лживой речи Пармиса. Я настолько был удивлен тому, что перед королевой друг старался меня оправдать, что не нашел нужных слов в ответ. Мать не меньше моего была поражена откровениям кармазина, но надо отдать ему должное – выражение ее лица смягчилось.

– Считаете, что это всего лишь несчастный случай? – прищурилась она.

– Да. Это большая трагедия. Я опечален тем, что случилось, но прошлого не вернуть. Надо думать о будущем королевства. Лекарь дал понять, что принцесса не потеряла возможность вновь зачать от супруга в ближайшее время. Хотя я лично не одобряю подобных жестоких шалостей, – закончил он, не шелохнувшись.

– Благодарю за откровенность, Пармис. И за ту помощь, которую вы оказали Астрид. А сейчас попрошу вас покинуть покои и оставить меня с сыном наедине.

– Да, ваше величество, – поднялся он с кресла, отвесил поклон и вышел из покоев.

Гнетущая тишина опустилась на комнату, когда шаги Пармиса стихли. Даже камин, противный треск которого я ненавидел, молчал сейчас, источая лишь жар и легкий запах дымящихся поленьев. Я смотрел на мать уже без ухмылки. Слишком уж опечаленно она склонила голову и тяжело вздохнула на надрыве, будто мгновение отделяло ее от слез, которых я никогда в жизни не видел. Она всегда была сильной и невозмутимой. Что бы не случилось! Даже на похоронах отца не проронила ни слезинки. Стояла у могилы в траурном одеянии с букетом цветов в руках и пустым взглядом провожала мужа в последний путь. Не думаю, что смерть не рожденного внука могла вызвать в ней настолько глубокие эмоции, чтобы тронуть ее каменное сердце. Но, похоже, я ошибся. Ее ресницы затрепетали, и крупная слеза упала на деревянный стол. Она не успела ее смахнуть, не смогла проглотить всхлип. Такая же слабая, как и все женщины! Зря я верил, что она сильная! Но, похоже, она и сама была не рада проявлению чувств. Поднялась с кресла и повернулась лицом к камину, чтобы я не видел ее слабости. В глубине души мне захотелось подойти к ней, обнять за плечи и попросить прощения за все, но жалость даже к родной матери я задушил в себе на корню. Эти трепетные чувства причиняли мне боль, которую я не хотел больше терпеть. Мне ее хватило в Драконьем Пределе, когда рвал в клочья подушку от того, что не был нужен ей!

– Я слишком яростно молила Великого Дракона о том, чтобы он подарил мне сына. Ты родился вопреки проклятию, но снять его, похоже, не под силу никому. Убить собственное дитя даже еще во череве – огромный грех, Хакон. И нет оправдания тому, что ты совершил. Нет и не будет никогда. Мы обречены. Я это чувствую. Я знаю. Ты мне не веришь, но Великий Дракон все видит. Почему же ты не можешь хотя бы раз в жизни меня послушать и поступить правильно? От тебя зависит спасение нашего королевского рода, который будет править Знинси еще много столетий. Но ты упорно губишь все, что я стараюсь создать. За что ты так меня ненавидишь?

– Брак с Астрид был ошибкой. Я говорил, что не хочу исполнять твою волю, но ты настояла на этом. Тебя настигла расплата за серьезную ошибку. Ты не слышала меня, когда говорил, что люблю Тори, когда просил позволить мне быть с ней до конца своих дней. Ты сама все разрушила.

– Как же обидно, Хакон, что даже сейчас ты не понял той истины, которую я старалась донести до тебя столько времени. Ты стал жестоким и такому правителю нельзя вверять королевство. Ты можешь делать все, что захочешь со своей жизнью, но знай, придет время, когда тебя настигнет расплата. И тогда даже я не смогу тебе помочь. А о троне можешь забыть. Сегодня ты для меня умер. У меня больше нет сына, – ее голос даже не дрогнул. Все мои опасения о том, что мать никогда меня не любила, подтвердились. Она так и не повернулась в мою сторону, чтобы посмотреть в глаза. Лишь легким жестом прогнала из своих покоев.

В этот вечер я лишился не только ребенка, но и родной матери. В какой-то едва уловимый миг, когда шел по коридору, ощутил щемящее чувство одиночества где-то в груди, от которого захотелось кричать. Знакомое состояние, в котором я пребывал долгие годы, вернулось, заставляя меня сомневаться в том, правильно ли поступил сегодня…

ГЛАВА 3

Астрид

Так темно и вязко вокруг, что пробираться к свету не хватало сил. Я погружалась пальцами в мягкую и влажную стену, прорывая в ней дыру, а где-то далеко раздавался детский плач – тихий, но пронзительный, заволакивающий в кокон отчаяния. Я прогоняла от себя мысли и свято верила в то, что если проберусь через стену, то все будет хорошо. За гнетущим мраком увижу спасительный свет и окунусь в него с головой. Наконец, прикоснусь к счастью и обрету покой. Но плач усиливался, стучал в моей голове набатом, сводя с ума своей душераздирающей звонкостью. Казалось, что невинная душа за стеной молит о помощи, а моих сил не хватает сломать ее. И руки покрылись коркой запекшейся крови, и взгляд помутнел. Пальцы заболели так сильно, что я сжала их в кулаки и поднесла к губам, чтобы отогреть дыханием. Стена тут же затянулась, будто все это время я не пыталась проскрести в ней дыру наружу. Я в панике посмотрела наверх, щурясь от дикого крика родного существа, и увидела луч изумрудного света. Он сиял так ярко, что я зажмурилась от рези в глазах, оторвалась от земли и взлетела, а когда достигла благодатного источника, резко очнулась и едва не ослепла от белизны помещения.

– Принцесса Астрид, посмотрите на меня, – просил мужской голос, и я повернулась в сторону звука, чтобы увидеть говорящего. Его образ сразу показался мне знакомым. Угловатое лицо Мага Эрлинга видела и раньше, поэтому почти сразу его узнала, но безумно разочаровалась, что после долгого и страшного сна не смогла лицезреть прекрасное лицо Пармиса. Жаль, что не он был сейчас рядом со мной, а совсем чужой мужчина держал меня за руку и с нежностью поглаживал, стараясь успокоить. – Вы видите меня? Как себя чувствуете?

Я приподнялась на локтях, и мой взгляд заблуждал по палате в поисках герцога, но ни одной живой души, кроме Мага, не нашел. Я тяжело вздохнула и посмотрела на бледного мужчину. Он обеспокоенно вглядывался в мое лицо, продолжая гладить мою руку. Надо было отвечать на поставленные вопросы, и я прислушалась к своему телу. С большим удивлением заметила, что боли нет. Беспокоили лишь ватные руки и ноги, и пересохшее горло. Сознание прояснилось, и тут же во всех подробностях я вспомнила позорный столб в темнице…

– Какой ужас, – первое, что надрывным шепотом вырвалось из груди, и тут же образ Эрлинга размылся от потока слез, которые рекой потекли из моих глаз. Я не могла поднять свободную руку, чтобы смахнуть их с лица. Мой разум вновь и вновь воссоздавал в голове страшную кровавую картину унижения и боли. Я вздрагивала всякий раз, когда плеть со свистом впивалась в мою кожу, прожигая ее до кости в долю секунды. Лицо Хакона, покрытое бороздами коричневой чешуи, застыло перед глазами, и я подскочила, вырвала продрогшую руку из теплой ладони Мага и вжалась в спинку кровати. Почувствовала, как остатки рассудка покидают, и пространство вокруг становится чужим, будто опять провалилась в страшный сон, где живая черная стена окружала меня со всех сторон, пожирая свет.

– Все хорошо, Астрид. Даже шрамов не останется. Ваша кровь и моя магия… – его слова вырвали меня из видения в тот миг, когда детский плач снова зазвучал в ушах.

– Как малыш? – спросила, не узнавая собственного голоса. Онемение ушло, и я ощутила легкое покалывание в конечностях. Трясущейся рукой смахнула слезы и с надеждой заглянула в глаза Эрлинга. Мне было неважно, что станет с моим телом, будет оно прежним или нет. Дело ведь не в шрамах, не в крови водного дракона, которая залечивает почти любые раны. Я хотела знать, что я выдержала пытку, что у меня хватило сил справиться с побоями и защитить свое дитя во чреве. Вот, что было самым главным! Одно лишь его слово, что все хорошо, и я ни секунды не задержусь в этом королевстве! С Пармисом или без, но сбегу отсюда так далеко, что даже королева никогда не сможет нас найти!

Эрлинг молчал. Мне сразу не понравилось выражение его лица. Будто он старательно подбирал слова и не решался их произнести. Пауза слишком затянулась, и когда Маг опустил печальный взгляд, я сразу все поняла…

– Астрид, – отчеканил он каждую букву моего имени. – Вы молоды и здоровы. Ваше тело способно на новое зачатие и…

Казалось, что кто-то с помощью магии отключил все звуки. Я смотрела на шевеление губ Эрлинга, не разбирая ни слова и осознавая, что случилась беда. Настолько страшная и жестокая правда настигла меня в этот миг, что я перестала дышать, перестала чувствовать биение своего сердца. Мир замер, и я вместе с ним, а потом ощутила тянущую и тупую боль внизу живота, как последний островок надежды, что Маг ошибся, и моя кроха продолжает жить внутри меня. И впервые с момента пробуждения слезы перестали течь из глаз. Высохли в один миг на горячих щеках. Я опустила взгляд на живот, трясущимися руками откинула край одеяла и через тонкую ткань сорочки коснулась промежности. Ощутила влагу, которая бледно-алой и липкой субстанцией окрасила мою руку и поднесла ладонь к лицу. Зашевелила влажными пальцами перед глазами и поняла – это все, что осталось от моего ребенка.

– Кровотечение почти прошло, но лучше полежать без резких движений хотя бы день…

Находясь далеко от реальности, я щупала свою ладонь осторожно, с трепетом размазывая вязкую жидкость по линиям руки, но она не впитывалась в кожу. Сворачивалась в комочки и падала на простыни крохотными алыми шариками. Я отрешенно наблюдала за их падением до тех пор, пока последний алый шарик не скатался на ладони. Он прилип к моей коже в области запястья, не желая отправляться вслед за другими. Я безотрывно смотрела на него, боясь шелохнуться, но из груди вырвался бесконтрольный вздох и комочек упал. В этот миг я потеряла себя!

Помню только, как бездушной куклой, будто мной управлял кто-то другой, встала с постели и медленно пошла к выходу. Открыла дверь и переступила через порог, словно пересекла грань между реальностью и сном. Прохлада коридора резко привела меня в чувство, а ощущение потери безжалостной пустотой окутало душу, заставляя ее кричать в унисон с телом. Эхо подхватило мой рев, больше похожий на предсмертный крик зверя. Вокруг меня собирались кармазины, окружая со всех сторон, а я продолжала кричать в агонии боли не в силах остановиться. Когда от моего дикого крика боли голос сорвался и уста перестали издавать какой-либо звук, я замолчала, посмотрела на Луту, которая легла у моих ног, обхватив прозрачными крыльями мои лодыжки, и ревела утопающим в пучине боли водным драконом. Хлестким жестом и с яростью прогнала трэлла, в жалости которого сейчас не нуждалась.

– Разошлись все! – услышала над ухом грозный мужской голос, а потом увидела его невозмутимое лицо. Вмиг оказалась в сильных объятиях Пармиса, что подхватил меня на руки и внес обратно в палату. Прогнал Эрлинга и уложил меня на постель. Я хрипела и хватала ртом воздух. Он протянул мне стакан воды, и я вцепилась в него двумя руками. Глотала живительную влагу против воли и смотрела в изумруды холодных глаз мужчины, который, казалось, ни капли не сожалел о потере. Четкие движения, волевой взгляд и ровный тон.

– Утрата невосполнима, но вам сейчас нужно думать о своем здоровье, – стакан выпал из моих трясущихся рук и со звоном разбился о каменный пол.

Пармис подошел к портрету и прогнал разведчика, а я сидела в кровати, пребывая в странном, ни с чем несравнимом, состоянии, будто всю жизненную энергию из меня выкачали, и осталась лишь пустая оболочка. Мне нечем было заполнить эту пустоту. Я устала от эмоций и сильных чувств. Сейчас мне хотелось только одного – погрузиться в глубокий сон без сновидений и пробыть в нем до тех пор, пока боль потери не отпустит. Присутствие вечно сдержанного Пармиса только усугубляло мое состояние. Я откровенно завидовала его спокойствию. Я не умела так виртуозно владеть собой. Мои чувства сильнее разума! И даже сейчас я продолжала бы кричать, если б окончательно не сорвала голос. Попыталась прогнать герцога, чтобы остаться наедине со своим горем, но из уст вырывался лишь бессвязный хрип.

Пармис снял с себя мантию и аккуратно повесил ее на спинку стула. Опустился на край кровати и коснулся моей щеки прохладной тыльной стороной ладони, заглянул глубоко в глаза, заставляя меня утонуть в бесстрастном изумруде его блестящих омутов. Он всем нутром источал такую силу и уверенность, будто точно знал, что все будет хорошо. Мне же со своими потрепанными чувствами оставалось лишь ронять горькие слезы, которые не успевали скатываться по щекам, ведь их беспощадно смахивали с моего лица мужские пальцы.

– Ты должна забыть о том, что случилось. Прямо сейчас раз и навсегда вычеркнуть страшную ночь из своей жизни и больше никогда не вспоминать, – еле слышно говорил он, а я смотрела на него сквозь водную призму и не верила, что такое можно забыть. Часть меня умерла в этот вечер, и оправиться от этого потрясения я не смогу никогда. – Теперь я всегда буду рядом. Я помогу тебе забыть. Просто доверься мне, Астрид. Прошу тебя.

Я впилась руками в простыни, чтобы заглушить душевную боль, но даже они своим видом и запахом напоминали мне о случившемся. Он просил забыть и довериться, но ни то, ни другое я была не в силах сделать. Только не сейчас, когда рана продолжает кровоточить и ныть. Она не скоро заживет, а если и заживет, то невидимый глазу рубец всегда будет давать о себе знать.

– Ты зря просишь меня быть сильной, – прошептала я осипшим голосом. – У меня не осталось сил сражаться за нас. Я сдаюсь. Он хочет от меня подчинения, тогда так тому и быть. Пусть делает с моей жизнью все, что пожелает. Я ничего не хочу, Пармис, и тебе лучше уйти, – отчаяние сводило меня с ума до такой степени, что хотелось умереть. Уснуть и уже никогда не проснуться! Так было бы легче…

– Я запрещаю тебе сдаваться! – произнес он властным тоном и с нежностью заключил меня в объятия, прижимая к своей крепкой груди. Я закрыла глаза, купаясь в запахе моего любимого мужчины, словно в последний раз вбирая в себя его аромат, стараясь заполнить им внутреннюю пустоту. – Я понимаю, как тебе трудно сейчас, но я тебя никому не отдам, даже если мир рухнет. Не правда. Он не сломал тебя и не сломает никогда. Даже думать об этом не смей! Он получит по заслугам, – шепнул он еле слышно. – Совсем скоро, моя милая, возмездие его настигнет. А ты не думай ни о чем. Я все сделаю сам. От тебя мне нужно, чтобы ты оставалась в палате в ближайшие дни и не выходила из нее ни под каким предлогом. Тебя будут охранять и впускать лишь тех, кто войдет в твой личный список посещений. Будет трудно оставаться наедине с собой, но ты справишься. Я буду приходить к тебе каждый день. Обещай, что исполнишь мою просьбу.

– Что ты задумал, Пармис? – я оторвалась от его груди и заглянула в наполненные яростью и хитростью глаза. Мне стало не по себе от этого взгляда. Казалось, что он хочет совершить нечто страшное, настолько ужасное, от чего у меня по позвоночнику пробежал холодок.

– Не надо вопросов. Я не смогу тебе все рассказать в стенах дворца. Просто доверься мне, – я прочитала в его взгляде безудержную решительность и жажду мести, которая в тот же миг передалась и мне. Стоило на секунду представить, как Пармис в образе дракона перегрызает глотку Хакону, как алая кровь принца орошает поляну, как он кричит в предсмертной агонии дикой боли, и моя собственная боль отошла на второй план. Взамен ей из недр подсознания вылезла ненависть – лютая, голодная, коварная. Это она нарисовала на моем лице кровожадную ухмылку и прогнала унылые слезы, делающие меня слабой. Это она вдохнула в мое изувеченное тело силы и заставила душу замереть в предвкушении расплаты. Я искренне обрадовалась ее появлению, когда нашла частичку знакомой ярости в изумрудных омутах герцога. Он прав, как никогда! Я зря расклеилась и так просто сдалась без боя! Жестокая игра только началась и так позорно проиграть ее в самом начале нельзя! Я не успокоюсь до тех пор, пока Хакон не испустит дух, сильно пожалев о том, что убил моего ребенка!

– Я сделаю все, что скажешь, – шепнула ему на ухо и коснулась губами бархатной мочки, чувствуя, как его дыхание учащается. – Попрошу лишь об одном – забудь о жалости, любимый.

– Давно забыл, моя милая, – осыпал он нежными поцелуями мою шею.

ГЛАВА 4

Пармис

Ни одна живая душа, включая моих близких, не знала, сколько на самом деле у меня владений. Все свои сбережения я вкладывал в строения и сразу нанимал прислугу, которая следила за порядком, отчитываясь мне о своей работе каждый месяц. Один из таких ничем не приметных домов был куплен давно и нужен мне сейчас, как никогда. Там находилось то, что должно было спасти нас с Астрид и воплотить мой спонтанный план мести в жизнь. Чтобы добыть ценность, которая там хранилась, в тот же вечер необходимо было незаметно выскользнуть из дворца, не привлекая к себе внимания, что для меня не составляло особого труда. Под покровом непроглядной ночи через тайный выход я тихо как призрак покинул замок, заранее позаботившись о том, чтобы каждый разведчик думал, что мой отдых нельзя нарушать до рассвета. Я рисковал! Снова сильно рисковал своей любимой женщиной, в палату которой в любой момент мог пробраться Хакон и… Но нет! Я поставил на уши всю личную стражу королевы, чтобы уберечь принцессу от неожиданных визитов, хотя шанс на то, что принц с помощью своего супружеского положения все же подберется к Астрид, оставался. Но сейчас на кону стояло наше будущее в Звинси. А ради него стоило идти на риск!

Все свои переживания я постарался оставить за королевской изгородью, одержимый одной единственной целью. Оказавшись у глухого обрыва, я разделся и спрятал в одном из каменных выступов одежду, чтобы по возвращению облачиться в камзол и незаметно проникнуть обратно в замок. По привычке присел на одно колено и ощутил знакомое жжение под кожей. Кровь в венах наполнялась силой, пробуждая во мне ипостась дракона. Разбежался и прыгнул в пропасть камнем, чувствуя, как руки превращаются в крылья, и спустя мгновение взмыл ввысь, устремившись на самый край королевства. Всю дорогу смотрел в черные небеса, которые готовы были вот-вот исторгнуть из себя дождь, и лишь к концу пути мелкие капли оросили чешую моего дракона.

В этих почти заброшенных краях не было специальных площадей для приземления драконов, ведь окрестности заселены обычным людом и те, в чьих жилах текла драконья кровь, не селились здесь и старались облетать эти места стороной. Я же считал дом у озера одним из лучших своих приобретений. Небольшая плоская крыша со специальным отверстием и лестницей вниз, что вела прямо в центр зала, ни за что бы не выдержала приземления на нее мощного дракона, поэтому перевоплощаться в кармазина пришлось прямо в воздухе примерно в метре от крыши. Занятие не из легких, требующее огромного контроля над телом, но у меня всегда получалось мягко приземляться на корточки. Этот раз не стал исключением. Я подошел ко входу и поднял за ручку квадратную дверь, что оголила деревянную лестницу и выпустила на улицу приятный цветочный аромат. Я поспешил скрыться от дождя и вскоре оказался в помещении с магическим освещением, за которое отвечал мой помощник Транд – слабый Маг и затворник, обожающий возиться с растениями. Он-то мне и продал этот дом, кода нуждался в средствах к существованию. Видно было, что не хотел с ним расставаться и прикипел к нему душой. Тогда я предложил ему и дальше проживать здесь и за неплохое жалование следить за моим новым скромным владением. Я ни на миг не пожалел о своем решении, ведь Транд отлично справлялся со своей работой, а сверх того, когда я прилетал сюда, чтобы отдохнуть от дворцовых интриг, занимал меня увлекательными беседами о необычных растениях, что обитали в оранжерее дома. Один из таких непринужденных разговоров за чашкой чая в гостиной и навел меня на нужную мысль о том, как отомстить Хакону.

– Господин Пармис! Я очень рад приветствовать вас! Давно вы не заглядывали! Как только лампа оповестила меня о визите с крыши, я сразу понял, что это вы! – мужчина средних лет с невообразимо пышной рыжей шевелюрой и широкой лучезарной улыбкой на пухлом лице ворвался в зал и раскланялся. Подбежал ко мне с мантией в руках и набросил на плечи. Я наспех завязал тесемки и улыбнулся ему в ответ.

– Я тоже рад снова видеть вас, дорогой Транд. Признаться, очень скучал по этому дому и хотел бы посетить оранжерею.

– Конечно! Прошу вас, располагайтесь, а я принесу травяного чая. Знаю, как вы его любите, – засуетился Маг, и магические лампы под потолком засияли ярче, во всей красе представляя помещение уютного зала. Столько старинной мебели не встретишь даже в замковых покоях. Транд любил собирать антиквариат в виде резных шкафов, тумб на витиеватых ножках и столов странных форм и материалов. А уж о мелких предметах и картинах, которые закрывали собой все стены, я вообще молчал. Каждый визит, как в первый раз! Дом все больше наполнялся утварью, а проход к оранжерее становился все уже. Задевая края мебели тучным телом, облаченным в серую мантию, Маг просеменил в смежную комнату, а я направился в противоположную от него сторону. Просочился в узкий проход и распахнул неприметную дверь. Тут же окунулся в ворох потрясающих запахов и медленно пошел по вымощенной дорожке к центру, где стоял круглый стол и пара стульев. Не всем растениям подходил местный климат. Многие из них находились под стеклянными или магическими куполами, радуя глаз своей сочной красотой. Я присел на стул и посмотрел направо. На деревянном постаменте, окруженном мерцающим светом, в глиняном горшке рос диковинный цветок необычайной красоты. Я не запомнил его сложного названия, но зато на всю жизнь в мою память врезались слова Мага о его опасных свойствах. Голый и гладкий бордовый стебель удерживал на себе большой раскрытый цветок размером с две мои ладони. Его набухшие бархатные белоснежные лепестки с алыми жилами острыми пиками свисали под собственной тяжестью, а в центре красовался черный бутон в форме треугольника, на вершине которого застыла прозрачная капелька на первый взгляд росы, но в переливах этого прекрасного создания затаилась смерть в чистом виде. Стоит росинке попасть внутрь любого, в чьих жилах течет кровь дракона, как страшный яд понесется по венам, поражая все на своем пути. Так можно лишиться истинной ипостаси навсегда, если вовремя дать несчастному противоядие, а если не успеть, то меньше чем за сутки тело сгорит изнутри и умрет. Я прилетел сюда именно за этим редким ядом, который очень трудно обнаружить в организме даже после смерти жертвы. Это под силу лишь очень сильному Магу. Такому, как Эрлинг.

– Любуетесь фолкрацией, господин? – все с той же дружелюбной улыбкой Транд поставил поднос на стол и принялся разливать благоухающий чай по чашкам. Я кивнул и вдохнул приятный аромат горячего напитка. – В это время года она особенно красива и ядовита. Вы даже не представляете, чего мне стоило сохранить ей жизнь! Не помню, говорил или нет, фолкрация родом из Дагайна. Любит расти на вершинах гор и нуждается в солнце, но воссоздать нужные условия с помощью магии мне удалось совсем недавно. Едва успел, иначе потерял бы венец моей коллекции навсегда, а ведь этот цветок так трудно достать в нашем королевстве!

– Понимаю, Транд, как вам дорого каждое растение. Право, я и сам прилетел ради фолкрации, но вовсе не для того, чтобы любоваться ее красотой, – Маг медленно присел напротив, и улыбка сошла с его лица, а рука застыла на ручке чашки. – Меня все же больше привлекают ее свойства. Так же, как и вы, мой друг, я собираю коллекцию, но не цветов, а ядов. Сколько себя помню, всегда любил изучать опасные вещества еще со времен обучения в Драконьем Пределе, – небрежно улыбнулся и сделал глоток чая. – Непревзойденный вкус, как всегда! Травы, определенно ваш конек, Транд!

Я не врал, когда говорил, что занятия по ядам всегда мне были интересны, а вот на счет коллекции слукавил. Вряд ли кто-то в здравом уме стал бы хранить у себя огромное количество ядов со всего мира! За подобное увлечение можно отправиться на плаху, хотя идея меня прельщала.

Маг выдавил из себя уважительную улыбку и вкрадчиво произнес:

– Понимаю вашу одержимость, – подмигнул он. – Меня тоже всегда тянуло к самым запретным растениям. Из-за них и бросил учебу в Академии еще в юном возрасте. Вовремя не развил магические способности, но я счастлив, ведь мне хватает тех, что есть для того, чтобы помогать моим любимым цветам расти и крепнуть, каждый день радовать меня своей красотой и запахами.

– Одержимость любимым делом – не порок. Ради цели можно на многое пойти. Вот и я воплощаю заветную мечту в жизнь. Надеюсь, вы поможете мне, и яд фолкрации станет венцом и моей коллекции.

– Конечно, господин Пармис! Можете на меня рассчитывать. Мне и самому давно не терпелось собрать яд с цветка. Это настоящее таинство… – открыл он ящик стола и достал крохотную колбу. Я видел, что ему самому не терпелось прикоснуться к прекрасному, и мне его одержимость была на руку. Чем скорее я получу яд, тем быстрее прибуду в замок! Этой ночью в Зеленые земли на утренний прием слетались послы других королевств. Переговоры состоятся в тронном зале, а у меня как раз был доступ к подобным мероприятиям, включая других приближенных королевы. Главное, успеть к началу и быть во всеоружии.

– С удовольствием буду наблюдать. Расскажите, как яд действует, если попадает на кожу.

Отставив чашку в сторону, я прошел следом за Магом, который увлеченно колдовал над цветком руками, снимая с него мерцающий купол и, когда защита пала, я ощутил дивный сладкий и одновременно свежий аромат фолкрации.

– Никак он через кожу не действует. Только при попадании внутрь или в открытую рану. С противоядием все сложно. Эликсир спейти крайне трудно изготовить. Я бы точно не сумел. Ингредиенты редкие, да и магия нужна сильная, чтобы собрать их воедино в правильной пропорции.

– Что ж, я собираю яды, а не эликсиры, – рассмеялся я, внимательно наблюдая за тем, как Транд аккуратно подцепил каплю, и она вязкой субстанцией перетекла в колбу. Маг быстро ее закупорил и вручил мне.

– Будьте осторожны при перелете, господин. Вещь очень хрупкая…

– Как раз об этом я и хотел попросить вас позаботиться. Яд надо поместить в мягкий мешочек и крепко привязать его к ноге моего дракона. Справитесь?

– Постараюсь, – кивнул он и задумался. Почесал затылок, и его взгляд вдруг просиял.

– Ждите меня на крыше. Я сейчас все устрою!

Шустрость Мага никак не вязалась с его тучностью. Он вмиг выбежал из оранжереи, а я не стал терять времени зря. Глотнул на дорогу чая и вышел в зал. Окинул картины на стенах отрешенным взглядом и вздохнул. Мне предстояла рискованная миссия, исход которой был неизвестен. Я балансировал на грани и глубоко в душе боялся сделать неверный шаг, но меня успокаивала мысль о том, что если мою причастность к преступлению раскроют, Астрид это не коснется. Она не узнает ни единой подробности моего страшного плана. Так будет лучше для нее самой!

Поднявшись по лестнице на крышу, я не обрадовался проливному дождю, который за считанные секунды пропитал мантию водой, заставляя ткань противно липнуть к телу. Холодный ветер трепал мокрые волосы, а тучи заволокли мерцающую луну в черную пучину, погружая мир в непроглядную тьму. Дорога в замок обещала быть трудной, но это меньшее за что я сейчас волновался. Остаться незамеченным и не разбить по пути колбу – вот что главное!

– Господин! – сквозь завывание ветра послышался голос Мага. Он с трудом поднялся по лестнице и, качаясь, остановился рядом со мной. – Я завернул колбу в мягкую материю и поместил в бархатный мешочек. Наложил на него заклинание и теперь даже в случае падения разрушится лишь заговор, а колба останется целой, – с гордостью сообщил Транд.

– Благодарю, – я не спешил принимать из его рук мешочек, ведь еще надо повязать на лапу после превращения. – Отойдите подальше и прижмитесь к крыше, иначе не устоите.

Как только Маг выполнил мои рекомендации, я сел на корточки и прижал руки к груди, чтобы не раскинуть крылья во время перевоплощения. Крайне осторожно и медленно принимал истинную ипостась и поспешил взмыть ввысь, чтобы не задеть Транда. Облетел дом вокруг и завис над крышей, вытягивая лапу так, чтобы мужчине было удобно привязать к ней мешочек. Качаясь от потоков ветра, он выполнил все в лучшем виде. Проверил надежность узла и махнул мне рукой на прощание. Я полетел над домами, взмывая все выше и выше. Чешуя дракона хорошо защищала от холода и влаги, и вскоре я и думать забыл о неблагоприятной погоде. Мечтал поскорее добраться до замка, а когда снизился и увидел его пики, сердце заколотилось от волнения и страха. Стражи внимательно оглядывали окрестности, но мне повезло, что их внимание было направлено на главную площадь, со стороны которой пребывали послы. Плавно опустившись на край пропасти, я проследил за тем, чтобы мешочек не пострадал. Принял образ кармазина, нащупал камзол, который впитал в себя влагу и наспех облачился в него. Выудил склянку и спрятал ее в кармане брюк. Посмотрел на предрассветное небо и быстрым шагом направился к тайному ходу.

Совсем скоро уже сидел в своих покоях у камина с трубкой в руках, в парадном камзоле и гладил по карману, в котором покоился смертельный яд. Выпускал дым, собираясь с духом, и ждал, когда прислужник придет оповестить о начале делового приема. Не моргая смотрел на огонь и прокручивал в голове план. Если все пройдет успешно, уже завтра…

Стук в дверь прервал мои размышления. Слуга бегло проговорил приказ королевы и скрылся за дверью. Пора спускаться!

Уже в коридоре я понял, что совершить задуманное будет не просто. Тронный зал охраняла королевская стража, впуская внутрь только по списку. Я вошел в помпезное помещение одним из первых и тут же прошел по зеленой ковровой дорожке к трону королевы, которая восседала за столом. Мельком взглянул на ее кубок, улыбнулся и склонился в почтении.

– Займите место рядом с Туланом, Пармис. Возможно, в этих переговорах понадобиться и ваша помощь.

– Да, ваше величество, – с удовольствием согласился я и исполнил приказ, стараясь не думать о вещи, что покоилась в кармане, но все же невольно подносил к нему ладонь, чтобы в сотый раз убедиться, что яд на месте. Вскоре все мое внимание устремилось в сторону гостей королевства. Поприветствовав посла из Дагайна, я заметил, что в зал вошел Хакон. Королевской походкой с гордо поднятой головой он вышагивал по центру в сторону трона Хаамы, которая заранее не дала распоряжения поставить рядом с собой еще один трон для сына, выказывая явное к нему пренебрежение. Но Хакон не растерялся! Нагло вклинился между мной и Туланом с победоносной улыбкой и принялся приветствовать послов с таким видом, что он уже король Звинси. Я заскрежетал зубами, пряча злобу под учтивой улыбкой. Появление принца прогнало все мои потаенные страхи и перекрыло пути к отступлению. Сегодня или никогда!

– Я так и не успел поблагодарить тебя за поддержку, Пармис, – шепнул он мне на ухо. – Обещаю, что как только я взойду на престол, назначу тебя своим главным советником.

– Очень лестное обещание, друг мой. Буду рад, – зря он строил на будущее далеко идущие планы и раздавал обещания, которые в итоге окажутся пустыми! Я позабочусь о том, чтобы Хакон так и не добрался до трона! Гнев бурлил во мне жгучей рекой, и унять его было невозможно. Зато я отлично прятал его внутри, умудряясь вникать в дела королевства и отвечать на редкие, но точные вопросы Хаамы. При этом с огромным удовольствием наблюдал за тем, как королева откровенно игнорирует присутствие сына и всякий раз обходит его стороной, ни в чем с ним не советуясь и не поучая. Ровно то же самое происходило и со стороны приближенных королевы. Никто и словом с Хаконом не перемолвился, полностью поддерживая Хааму. Принц подорвал свой авторитет среди знати. Я единственный, кто разговаривал с ним так же непринужденно, как всегда, но он вряд ли догадывался, что в моем лице он обрел самого лютого врага!

Когда с официальной частью приема было покончено, визит перешел в небольшое торжество. Гости расселись за столами поодаль от правительницы, а Хакон вышел на королевский балкон, чтобы раскурить трубку. Он заметно нервничал и звал меня с собой, но я не мог упустить удобного случая занять место по левую руку от королевы, поэтому отказался, ссылаясь на желание отужинать. Делал вид, что увлечен трапезой, а на самом деле внимательно следил за каждым, кто приближался к королевскому столу, включая прислугу. С осторожностью бросал взгляды на дядю, скрыть от которого нужный жест будет не так просто. Но благоприятный момент вскоре представился! Хаама склонилась над бумагами, отставив свой кубок в мою сторону, а Тулан увлеченно что-то ей пояснял. Будто в бредовом сне я опустил руку в карман и, разглядывая зал, откупорил колбу. Наклонил ее так, что вязкая капля прилипла к кончику указательного пальца, и аккуратно выудил руку наружу. Немного сжал ладонь, прикрывая каплю большим пальцем и положил руку на стол. Сделал вид, что потянулся за закуской и попутно окунул кончик пальца в кубок с вином. Незаметно размазал следы вина по ладони и со спокойной душой приступил вкушать вяленое мясо, вгрызаясь в него зубами и прожевывая кусок за куском. Попутно наблюдал за присутствующими и понял, что никто ничего подозрительного не заметил. Теперь оставалось дождаться самого важного! Мир, будто замер и сгустился над хмелем в драконьем кубке, но королева не спешила испить из него. От напряжения у меня пот выступил на лбу. Я боялся, что за весь вечер она так и не притронется к вину! Благо к этому ее подтолкнуло появление Хакона. Она со злостью зыркнула на сына и сделала роковой глоток!

ГЛАВА 5

Хакон

Я так и не дождался окончания торжества, посвященного переговорам с послами. Никогда не чувствовал себя так гадко в кругу приближенных! Оставаться в тронном зале и дальше не видел никакого смысла. Поддержка Пармиса не помогла отстраниться от презренных взглядов остальных. Мать сделала все, чтобы ко мне отнеслись холодно, и я еще больше возненавидел ее за это! Но в ближайшее время лучше не показывать злобу до тех пор, пока происшествие с Астрид не уляжется. Нужно умерить пыл и притвориться раскаявшимся во всех злодеяниях кармазином. Лучше всего начать с жены, у которой стоило попросить прощения и наладить хотя бы поверхностно хорошие отношения. Поэтому я решил заглянуть к ней в палату, чтобы справиться о ее здоровье, покаяться и спокойно поговорить о том, что случилось.

Но меня ждало огромное разочарование! Королевская стража попросту не пропустила меня к собственной жене, тыча в лицо особым списком и распоряжением, подписанным королевой! Чаша моего гнева переполнилась, и злоба полилась через край, обжигая душу. Вечер был окончательно и беспросветно испорчен! Я решил не настаивать на визите, не поднимать скандал, который еще больше усугубит и без того не простую ситуацию. Изобразив наносное понимание, я поднялся в свои покои, приказал прислужнику накрыть на стол и привести ко мне любую доступную кармазинку для утех, но вовсе не потому, что мне хотелось близости. Просто я не желал коротать этот вечер наедине с полным кубком, ведь Пармис все еще на приеме, а кроме него мне и выпить-то не с кем.

И вот снова меня окутало противное чувство щемящего одиночества, а холодная комната лишь вторила моим чувствам, заставляя содрогнуться. Давно мне не было так леденяще холодно, будто горячая драконья кровь перестала течь по венам. Впервые за долгое время мне захотелось согреться искусственным теплом, и я приблизился к камину. Присел на корточки и начал его разжигать, не дожидаясь прислужника. Вскоре огонь полыхнул и едва не обжог мою руку. Укусил жаром и принялся пожирать поленья, стараясь поскорее превратить их в пепел. Словно завороженный я смотрел на танец пламени и думал о будущем королевства. Вспоминал об обещании, данном на отцовской могиле, и размышлял о том, как поскорее его исполнить, но Астрид сплошной стеной отрезала меня от благородной цели! Как бы мне не хотелось этого делать, но от нее придется избавиться. Сейчас я не видел в ее кончине смысла, ведь взамен умершей супруги мать навяжет мне новую пассию другой расы. И только когда стану королем, смогу выбросить ее из своей жизни, чтобы жениться на кармазинке. Хотя уверен, что мне будет жаль прощаться с этой прелестной водной герцогиней! Мы могли бы создать страстную пару и гореть в огне всевластия вместе, но, увы! Всему виной ее водная кровь!

Дверь покоев распахнулась, и я поднялся на ноги, отошел от камина и сел за стол, наблюдая за тем, как прислужник его сервирует. Не сразу заметил темнокожую девушку в черном пеньюаре, которая мялась на месте, боясь переступить через порог без разрешения. Всего лишь на одно мгновение она напомнила мне Тори, и меня захлестнули воспоминания о ее первом визите в мою комнату. Тогда она тоже не решалась войти без одобрительного жеста. Держала в руках послание от королевы и смотрела на меня своими огромными глазами, в которых я сразу утонул. Наверное, тогда я в нее и влюбился. Но разве мог подумать, что за манерами благородной дамы скрывается настоящий вулкан запретных страстей и пороки на грани страшного и такого унизительного предательства?!

– Проходи и садись за стол, – приказал я девушке, и она с опущенной головой просеменила к креслу. Неуверенно устроилась в нем и украдкой посмотрела на меня из-под опущенных ресниц. – Как зовут?

– Дитта, господин. Служу на королевской кухне уборщицей.

Я усмехнулся самому себе. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь захочу разделить трапезу с уборщицей!

– Угощайся, Дитта, – указал я жестом на закуски и напитки. Сам же испил из кубка, с усмешкой наблюдая за ее неловкими движениями и попытками соблюдать королевский этикет. По мне так лучше бы руками ела! – Танцевать умеешь, Дитта? – прищурился я, разглядывая ее аккуратную грудь, соски которой проглядывали сквозь прозрачную ткань пеньюара.

– Нет, господин, я плохо танцую, – пожала она плечами, припав губами к кубку.

Хуже собеседника не найти! Что она могла мне рассказать? Чем повеселить? Сразу видно, что в этой пустышке нет ничего кроме привлекательного тела.

– Тогда иди под стол. Будешь доставлять мне удовольствие своими пухлыми губами. Если хорошо постараешься, больше не будешь служить на кухне. Займешься уборкой моих покоев, – в ее глазах вспыхнул азартный блеск, а на лице растянулась улыбка, с которой она нырнула под стол и аккуратно стянула с меня брюки.

Я ощутил легкое влажное прикосновение ее языка к головке моей плоти и прикрыл глаза от наслаждения. Каждая женщина ублажала меня ртом по-разному. Кто-то начинал нежно и осторожно, кто-то сразу заглатывал мой орган почти целиком, обсасывая его до стонов и хрипоты, как делала это Тори, чем доводила меня до кульминации за считанные минуты. Я и сейчас скучал по ее страстным ласкам. Дитте не удалось повторить пируэты языка Тори, но она старалась доставить мне удовольствие, и у нее это выходило достаточно неплохо. Жаль, что прогнать мысли, что роем носились в моей голове, ей так и не удалось. А все они вертелись вокруг Астрид. С огромным любопытством я представлял ее губы на своей плоти и гадал, что и как она бы делала с моим органом, чтобы утолить мой голод. Не думаю, что моя благоверная стала бы осторожничать, скорее всего, пустила бы в ход зубы! Но и это прекрасно, если в меру! Я любил боль, любил запах крови и страх в глазах. Обожал гортанные стоны и мольбы. Тогда в темнице Астрид сполна насытила меня своей агонией, но это насыщение прошло слишком быстро, а новый голод лишь усилился. Я уже кусал губы в предвкушении следующей нашей дикой близости. Уверен, на сей раз, и она получит удовольствие от порочного соития где-нибудь в королевском саду. В тайной беседке, что раскачивалась над пропастью под порывами хлесткого ветра. Рядом со смертельной опасностью упасть в бездну наслаждения и погибнуть от страсти. На краю ее животного страха я хотел овладеть ее хрупким телом и заставить кричать…

Эта откровенная фантазия усилила удовольствие до такой степени, что я бурно, до боли в паху излился в рот прислужницы, прижимая ее голову к животу, заставляя ее глотать мое семя. Представлял, что это Астрид с вожделением вкушает мою сущность, наслаждаясь вкусом своего единственного мужчины, и впадал в нирвану от ощущения безграничной страсти к собственной жене.

Прислужник без стука ворвался в мои покои, и я ногой грубо отбросил от себя Дитту. Подскочил с места, натянул штаны и хотел наказать кармазина за наглость, но весть, которую он принес, обескуражила!

– Королева Хаама скончалась. Советник Тулан просит вас зайти в королевские покои, чтобы проститься с усопшей.

Я застыл на месте, пораженный посланием. Не сразу поверил словам прислужника. Они никак не укладывались в голове. Несколько часов назад я находился рядом с матерью в тронном зале! Она не могла так скоро умереть! Не могла так же скоропостижно покинуть меня, как и отец когда-то! Это слишком подло даже для нее! Мне и так всю жизнь ее не хватало! Я так и не получил от нее той любви, которой хотел, но всегда надеялся, что когда-нибудь она меня услышит и поймет. Просто обнимет, в конце концов! Просто прижмет к груди и скажет, что на самом деле любит и всегда любила! Что это царское положение не позволяло ей проявлять искренние чувства ко мне! Неужели я никогда не услышу этих слов?! Не верю! Нет! Пока сам не увижу ее мертвую, не поверю никогда!

Я не помню, как добежал до покоев матери. Ворвался в заполненный приближенными королевы холл, растолкал их и протиснулся в спальню, где на кровати лежала моя мама с бледным лицом и закрытыми глазами, укрытая одеялом. Тулан стоял на коленях перед ее постелью, прижимал к губам ее руку и рыдал так громко, что заглушал гомон толпы. Сотрясался от горя и выкрикивал слова любви. Прощался с ней и тут же злился, что покинула так скоро. Его истерика врезалась в мое нутро дикой болью. Наконец, я понял, что ее больше нет. Что она на самом деле умерла. Что я остался совсем один. Последний представитель нашей королевской династии.

Я медленно подошел к Тулану и опустился на колени рядом с ним. Коснулся холодной щеки матери и не смог сдержать слез. Мертвое и прекрасное лицо самого родного человека леденело в моих руках. А ведь я никогда не говорил ей, что она самая красивая женщина из всех, что я встречал. Так часто грубил и усмехался. Не успел сказать главных слов, что таились в душе, ожидая нужного часа. Как же я сейчас жалел, что всегда думал только о себе, что не успел ее простить и попросить прощения. Но хотя бы сейчас сказал:

– Я люблю тебя, мам. Прости меня, пожалуйста. Я не хотел тебя терять, – слезы покатились из глаз с новой силой. Такие же горькие, как в тот день, когда не стало отца. Теперь я понимал, как тяжело ей было не проронить ни слезинки на похоронах мужа. Она всегда была сильнее меня. Хотела видеть во мне достойного правителя, а я всегда ее подводил. Но сейчас, на смертном одре я мысленно обещал ей исправить все ошибки и быть таким же сильным, как она. – Ты будешь мной гордиться, – шепнул отчаянно и почувствовал, как теплая рука Тулана опустилась на мое плечо. Я обнял его в ответ, забывая прежние обиды и неприязнь. Мы плакали над ее телом вместе, и в этот миг я не думал о престоле. Ни за что бы не променял власть на ее жизнь!

– Хакон, Тулан, простите, но советники собрались в королевском кабинете, чтобы зачитать завещание Хаамы. Необходимо его заслушать и уже начать готовиться к погребению, – ровным тоном оповестил Пармис. Как же я завидовал его хладнокровию! Только Великий Дракон знал, настолько меня прельщала его размеренная, не отягощенная властью жизнь, и как сильно я хотел бы поменяться с ним местами!

– Да. Идем. Пригласите Эрлинга. Надо установить причину смерти, – отозвался Тулан.

– Маг уже в пути, – ответил Пармис, и мы одновременно поднялись на ноги. Советник еще мгновение подержал свою королеву за руку и аккуратно уложил ее на край постели, нежным касанием прощаясь с женщиной, которую так сильно, до безумия любил. Только сейчас я сумел поверить в их любовь. Раньше мне и в голову не могло прийти, что советник испытывает к моей матери светлые и искренние чувства.

Мы шли с Туланом рядом, следуя по коридору за Пармисом. Мне хотелось узнать, почему так произошло, и я не удержался от вопроса:

– Что случилось?

– В конце торжества ей стало плохо. Хааме давно нездоровилось. Переживания плохо на ней сказывались. Мы поднялись с ней в покои, и она прилегла. Я подумал, что уснула, а потом коснулся ее руки…

Я слушал и представлял, как это было. Ну неужели так скоро? Почему лекарь не трубил о ее болезни? Что-то здесь не так!

Мы вошли в кабинет, где за круглым столом сидели советники матери в составе пяти кармазинов. Тулан был шестым и самым главным. Я занял ее трон, а Пармис сел по левую руку от меня. Тулан по правую. В центре стола лежало завещание, написанное рукой матери. Я пальцем подтянул его к себе и начал читать.

Когда закончил, потерял способность говорить. Смотрел на расплывающиеся перед глазами буквы и не мог поверить в смысл слов. НЕТ! Не может такого быть, чтобы моя родная мать завещала престол водной герцогине! Чтобы так предать меня! Так опорочить весь наш род! О, Великий Дракон! За что мне все это? Почему? Как она могла так поступить?

– Это подделка, – со злостью смял я бумагу и с отвращением бросил на стол, словно она была пропитана ядом. – Она никогда бы этого не сделала!

– Простите, принц Хакон, но о тайном завещании она оповестила и меня, и Пармиса. У нас есть еще один подлинный экземпляр. Она озвучила свою волю, как на словах, так и на бумаге, – заговорил Тулан.

– Хотите сказать, что моя мать лишила меня престола?! – вскочил я с места и гневно ударил по столу, заставив советников в страхе затаиться и втянуть головы в шеи.

– Да, Хакон! – выступил Пармис. – Мы не могли не озвучить ее волю.

– Не понимаю! А ты откуда все это знаешь?!

– Пармис командует тайной канцелярией дворца. Приказ королевы не позволял ему распространяться о своей деятельности, но в связи со смертью Хаамы приказ о неразглашении потерял силу. Теперь только Астрид вправе решать, как действовать дальше. Отныне она законная королева Звинси, – отрапортовал Тулан.

– Какая-то чушь! Распорядитесь привести мою жену сейчас же!

– Но королева Астрид не совсем здорова и… – проговорил Пармис.

– ОНА – НЕ королева! В первую очередь, она принцесса и моя законная жена, если кто забыл! Плевать на ее состояние! Я приказываю ее привести и немедленно! – закричал я, и Пармис кивнул, принимая приказ к исполнению. Вышел из кабинета, а я рухнул на трон и схватился за голову.

ГЛАВА 6

Астрид

Я обещала себе быть сильной, но с большим трудом справлялась с испытанием, что выпало на мою долю. Как только Пармис покинул палату, я встала с кровати и начала ходить по комнате, будто зверь в клетке. Мерила помещение шагами, сжимая ткань сорочки. Вскоре проделала в ней огромную дыру, но не перестала выплескивать душевную боль, занимая руки хоть каким-то действием. Отчаянная, рыдающая и одновременно смеющаяся в своей истерике женщина терлась о стены палаты. Я не узнавала в ней себя! Всегда сдержанная, хорошо воспитанная Астрид умерла! Ее заменила безумная принцесса, жаждущая мести и живущая одной единственной мыслью – жестоко отомстить! Фантазии из снов и реальность переплетались. Я искренне верила в то, что Пармис сейчас убивает Хакона, наматывая его кишки на кулак, и эта кровавая картина придавала мне сил! Я отчаянно боролась с желанием выскользнуть из комнаты. А когда стало совсем невыносимо, я призвала Луту. Следила за ее полетом, и движения ее крыльев меня успокаивали, хотя я и так полностью потерялась во времени и пространстве. И все же продолжала нарезать круги до тех пор, пока усталость меня не сморила окончательно. Я уснула в дальнем углу палаты в сидячем положении и проснулась от требовательного голоса незнакомца.

Потерла глаза и увидела, как в помещение входит целая делегация прислужников. Кто-то нес в руках пышное темно-зеленое платье, украшенное золотым кружевом, кто-то с трудом заносил трельяж с зеркалом. Кармазинки вошли с бархатными мешочками в руках.

– Что происходит? – спросила я, когда узнала Лавису среди остальных незнакомых лиц.

– Госпожа Астрид, вас срочно вызывают в королевский кабинет, – послышался мужской голос, и я увидела на пороге Пармиса. Он прислонился к косяку и скрестил руки на груди. Хитро подмигнул и улыбнулся краешком губ. Я едва не захлебнулась от счастья видеть его вновь! Захотелось броситься в его объятия и ощутить от него силу, которая заражала меня здравым смыслом и вселяла в душу надежду на будущее.

– Отчего такая срочность? – вздохнула я, понимая, что моей мечте об объятиях не суждено сбыться, ведь слишком много посторонних глаз вокруг. О, Великий Дракон! Настанет ли то время, когда не нужно будет прятать свою любовь от посторонних?! Когда проявление наших чувств будет естественным?!

– Королева Хаама скончалась. Супруг и советники ее величества ожидают вас для важного объявления, – доложил Пармис, и прислужники преградили мне путь к нему плотной ширмой. Я развернулась к зеркалу и села на стул. Всмотрелась в отражение своего бледного лица и опустошенных пережитым горем глаз. Как же так скоропостижно она могла умереть? Почему?! Я этого никак не ожидала, и лишь спустя мгновение до меня дошла страшная мысль – теперь Хакон станет королем! Я почувствовала, как сердце забилось в груди в таком бешеном ритме, что у меня аж дыхание перехватило! Уж лучше бы он отошел в мир иной, чем его мать! Что же теперь будет с моей жизнью?! Полная власть отныне в руках чудовища! Это конец всему и осуществить месть не получится! Скорее он со мной расправиться, чем я с ним! И Пармис теперь ничего не сможет сделать! Надо бежать! Сегодня же покинуть замок навсегда или умереть!

От страха я настолько растерялась, что не было сил задавать Пармису вопросы о причинах смерти правительницы. Да и какая теперь разница, от чего она скончалась?! Эта ужасная новость выбила почву из-под моих ног, и я совершенно не могла понять реакции Пармиса. Почему он сообщил мне об этом с таким довольным лицом? Очередная маска? Или возник новый план побега? Как же я устала теряться в догадках! Все слишком шатко! Никакой определенности! Гадко осознавать, что собственная жизнь зависит лишь от поступков кого-то другого. Зачем Хакон так срочно захотел меня видеть? Не терпится с издевкой посмотреть мне в глаза, чтобы увидеть в них первобытный страх перед безграничной властью? Не удивлюсь, что именно для этого и вызывает!

В то время, пока я размышляла о своем будущем в Зеленых землях, прислужники постарались на славу и привели меня в порядок. Теперь в отражении зеркала на меня смотрела красивая и ухоженная девушка с изящной прической, легкими кудрями ниспадающей на открытое декольте атласного платья с корсетом и непомерно пышной юбкой с несчитанным количеством золотистых кружев и оборок. Но больше всего я обрадовалась мягким туфлям на низком каблуке. В моем неопределенном состоянии лучше не рисковать со шпилькой, ведь предстоит идти через весь замок, чтобы увидеть ненавистное лицо мужа. Как бы я хотела плюнуть в его самодовольную физиономию! За общей спокойной красотой моего тела скрывалась озлобленная и отчаянная женщина, способная даже на убийство ради мести! Я искренне мечтала о том, чтобы Хакон замертво упал в тот же миг, как войду в кабинет! Лучшего подарка судьбы не придумать!

Прислужники отодвинули ширму, и я подошла к Пармису, который все это время терпеливо меня ждал. Снова наткнулась на его загадочную улыбку и пожала плечами.

– Что случилось с королевой?

– Точно неизвестно. Эрлинг скоро отчитается, но Тулан говорит, что в последнее время она плохо себя чувствовала. Возможно, болезнь.

Мы вышли в коридор, и Пармис незаметно коснулся моей руки. Легкий жест придал мне сил спокойно идти дальше, не сорвавшись на бег в противоположную от королевского крыла сторону.

– А Хакону что от меня нужно? Хочет сообщить о назначенном дне своей коронации? – шепнула я дрожащим голосом.

– Не волнуйся, Астрид. Скоро все узнаешь. Держись.

– Стараюсь, – прикусила я губу и гордо вздернула подбородок. Муж больше никогда не увидит моих слез! Их просто не осталось! Только злость! – Но я была бы благодарна заранее узнать причину неожиданного вызова.

– Придется потерпеть. Все должно выглядеть естественно.

Я не понимала, к чему такая таинственность, но мне ничего не оставалось, кроме как довериться герцогу. Мой мужчина знал, что делает! Уж в этом я была уверена! Весь путь к кабинету я старалась держаться достойно, но каждый шаг приближал меня к Хакону, которого я не видела после того страшного вечера в темнице. Я боялась, что как только увижу его наглую физиономию, то вцеплюсь в его лицо и выцарапаю его нахальные глаза! Я понимала, что будет очень трудно сдержать порыв ненависти, но я должна это сделать и сохранить достоинство перед этим зверем! Пармис рядом и мне ничего не угрожало в его присутствии. Я грела себя этой мыслью, стараясь унять дрожь в коленях, но когда переступила порог кабинета и увидела мужа, нервы сдали. Я остановилась посреди комнаты, не в силах больше и шага ступить. Замерла статуей, ведь любое элементарное движение и я могу просто рухнуть от перенапряжения натянутых нервных струн. Это был вовсе не страх, который я раньше испытывала в его присутствии. Нет! Теперь мне нечего терять! Я больше не боялась вида этого похотливого чудовища! Я просто ненавидела его всей душой и мысленно сворачивала ему шею голыми руками, наслаждаясь хрустом его костей!

– Рад видеть вас в здравии, дорогая, – прислонил он ладонь к сердцу, которого у него на самом деле не было. Ни сердца, ни души! Сплошная маска лицемерия и презрение в каждом слове. Я мельком взглянула на Пармиса, который присел рядом с дядей в то время как советники приподнялись, чтобы меня поприветствовать. Все, кроме Хакона! Моя жгучая ненависть не позволила лицемерить настолько, чтобы склониться перед мужем, соблюдая этикет. Впредь я никогда не склонюсь перед принцем!

– Приветствую вас, – обвела я взглядом советников и перевела дух. С большим трудом оторвала ноги от пола и медленно подошла к свободному месту, чтобы сесть за стол переговоров. – Соболезную утрате, – обратилась я к Тулану, и он кивнул в ответ. – Для меня смерть Хаамы стала неожиданным огромным горем и большой потерей для всего королевства. Она была великой женщиной и блестящей правительницей Звинси! – я говорила искренне и от души, чувствуя, что Тулан на самом деле убит горем. Шлейф потери, который делает глаза безликими не спутать ни с чем! А что на счет глаз Хакона, то в их темный омут я даже не заглянула, ведь его душевное состояние меня совершенно не волновало!

– Вы правы, Астрид, потеря невосполнима, но нам всем сейчас надо думать о делах королевства, – я присела и оказалась как раз напротив трона, в котором восседал Хакон с таким видом, будто его уже короновали. Злобным взглядом он прожигал на мне дыру и ни на миг не оторвал его от моей персоны. Я же смотрела только на Тулана, внимательно вслушиваясь в его речь. – Хаама оставила после себя завещание на трон, согласно которому изъявила волю передать престол вам, Астрид.

Над столом повисла гробовая тишина. Все смотрели на меня, а я на смятую бумагу под пальцами мужа.

– Завещание было тайным и никто, кроме меня и Пармиса, не знал о его существовании, – продолжал пояснять Тулан, а я буравила взглядом зеленую бумагу, до конца не веря его словам. – По законам королевства последняя воля королевы должна быть исполнена немедленно и…

– Можно взглянуть? – протянула я руку вперед и невольно столкнулась взглядом с Хаконом. Злоба искривила его лицо настолько, что оно казалось уродливым. Он будто постарел за те короткие минуты моего осознания происходящего. Это выражение его лица дорогого стоило! Я могла смотреть на него целую вечность, не прерываясь ни на секунду, но все же стоило лично убедиться в услышанном и самой прочесть завещание, которое муж смял еще сильнее и швырнул мне через стол в лицо. Советники ахнули, удивившись поведению принца, а я ничуть не удивилась! Давно привыкла к его неуважительным выпадам, но если раньше они меня оскорбляли, то теперь просто смешили!

С невозмутимым лицом я разгладила лист и начала вчитываться в строчки, до глубины души поражаясь тому, что Хаама, как оказалось, ценила меня больше, чем собственного сына! Мудрая женщина! Действительно великая правительница, которая не захотела вверять трон своему безумному отпрыску! Вот уж и правда огромная забота о своем народе! Жаль, что она ушла так скоро, но кончина королевы пролилась исцеляющим бальзамом на мою искалеченную душу. Каждая строчка этого завещания вселяла в меня такую огромную силу, что я едва не разрыдалась от счастья!

– Признаться, я совсем не ожидала, но волю королевы исполню со всей ответственностью и самоотдачей, продолжая ее великое правление так же достойно, как и она, – пока говорила, смотрела Хакону прямо в глаза и получала безумное удовольствие от его кривой и жалкой ухмылки.

– Ничего ты продолжать не будешь, моя дорогая! – подскочил он с места и стукнул кулаком по столу. – Я позвал тебя для того, чтобы поставить в известность! А завещание я буду оспаривать! Моя мать не могла по собственной воле завещать трон водному дракону! Это противоречит всем законам чести нашей великой династии! Королевством Звинси никогда не станет управлять женщина иной расы!

– Простите, Хакон, но завещание можно оспорить лишь в том случае, если Великий Совет Четырех Королевств сочтет его подделкой или выявит грубые нарушения в его составлении, подлинность подписи, а так же если смерть Хаамы не была случайной, и в ней замешен наследник. Но, как сказал Тулан, завещание было тайным, и принцесса Астрид о нем не знала… – выступил один из советников, но не успел договорить до конца. Хакон окончательно сорвался с привязи и будто бешеный пес с пеной у рта заорал:

– Сейчас же посылайте вестников за главами королевств! Завещание будет оспорено, иначе восстания не избежать! Народ не позволит, чтобы на троне сидела водная девка!

– Не стоит так резко высказываться в сторону своей супруги и королевы Звинси. По закону, после оглашения завещания и до проведения Совета, королевством будет управлять Астрид, – вмешался Тулан, чем заслужил ненавистный взгляд Хакона.

– Ненадолго! – выплюнул он. – А вы все должны были поддержать истинного наследника! – пристыдил он советников, и я не сумела скрыть улыбку, когда они проигнорировали выпад принца и начали обсуждать детали церемонии погребения.

Хакон еще немного постоял на месте, окидывая каждого ненавистным испепеляющим взглядом, а потом остановился на мне, и тогда я впервые увидела дикий страх в его глазах! И на сей раз, он боялся меня! Боялся так, что не выдержал моего ответного наполненного местью взгляда, опустил голову и вышел из кабинета.

ГЛАВА 7

Пармис

Мы еще долго совещались в кабинете, обсуждая предстоящее погребение и тайное завещание. Астрид приняла решение, что прощание с королевой пройдет в Храме Великого Земного Дракона и на церемонии будут лишь близкие Хаамы, и уже потом народ сможет проводить свою усопшую правительницу в последний путь. Велела подготовить подземный королевский склеп и украсить его цветами. Думаю, Хаама оценила бы заботу своей наследницы. Королева всегда свято верила в Великого Дракона и с трепетом относилась к Храму. Часто приходила, чтобы помолиться и отдать ему дань. Я тоже верил в Божество, которое наблюдает за каждым земным драконом. От его ока ничего не скрыть и когда-нибудь меня настигнет кара за грех убийства, но блеск в некогда потухших глазах любимой, ее улыбка и решительный взгляд того стоили! Я смотрел на нее с огромной нежностью, наслаждаясь ее звонким голосом. Следил за четкими жестами рук, которые, наконец, перестали дрожать. Чувствовал силу ее возродившегося из пепла духа и думал о том, что убил бы любого, на кого она укажет пальцем! Я был одержим нашей любовью до такой степени, что в моей жизни не осталось никаких табу, которые я не смог бы ради нее нарушить. Хакон станет моей следующей жертвой, но придется повременить с его кончиной, чтобы не вызвать лишних подозрений. Лучше переждать, когда происшествие с королевой уляжется, ведь Эрлинг безотлагательно принес доклад в кабинет и зачитал его в присутствии советников и новой королевы Звинси. Я так и знал, что он раскроет причину смерть Хаамы. Благо, что он так и не сумел установить, какой именно яд ее убил. С этим я не прогадал и вряд ли следственный отдел сможет определить происхождение яда, если это даже сильному Магу не удалось сделать.

Новость об убийстве королевы стала неожиданностью для всех! В глазах Астрид промелькнула страшная догадка, когда она посмотрела на меня, но вида не подала. Кого мне было искренне жаль, так это дядю. Он резко побледнел и потянулся к кубку с водой трясущейся рукой. Сделал один глоток, попросил прощения и покинул кабинет. Он нуждался в помощи лекаря, ведь его утрата невосполнима и я хорошо его понимал. Сам едва не лишился Астрид в тот страшный вечер! Тулану лучше не знать о моем циничном предательстве, и я унесу эту тайну с собой в могилу!

– В виду новых обстоятельств смерти Хаамы считаю, что надо усилить охрану Астрид. Готов взять на себя ответственность не только за внутреннюю разведку, но и за королевских стражей, – предложил я.

– На долю королевства выпало немало испытаний и сейчас надо много трудиться, чтобы держать все под контролем. Я доверяю вам, Пармис. Но кроме контроля над стражами хочу возложить на вас еще одну ответственную должность одного из моих советников на время моего правления. Надеюсь, никто не против моего решения?

Советники сразу поддержали новую королеву кивками.

– Почту за честь, ваше величество, – поднялся я с места и поклонился. Поймал улыбку любимой и едва сдержал свою.

– Благодарю за службу, герцог Пармис.

После любезностей мы вновь приступили к обсуждению насущных проблем. Решили переместить тело усопшей из покоев в тронный зал, а ее комнату подготовить для Астрид. В связи с новой должностью мне выделили покои на королевском этаже. Послов, которые не успели покинуть замок после приема, решено было не выпускать из Звинси до проверки на их причастность к убийству. Вестники вылетели в три королевства с посланием о проведении Совета, и на этом наше долгое собрание закончилось.

Чтобы скоротать то время, пока покои королевы будут готовы, мы с Астрид отправились на предрассветную прогулку в увядающий сад. Всю дорогу нас сопровождали стражи, поэтому мы и словом с ней обмолвились, но у входа в сад я приказал им не идти за нами. Надо было многое обсудить с глазу на глаз. Устроившись в одной из дальних беседок, я выдохнул. Теперь не нужно скрывать истинных чувств и притворяться. В этот час в саду не было ни души, а беседка над бездной, как ни странно, пустовала. Наверное, Хакон пошел заливать свое горе вином!

Я сидел рядом с Астрид, которая куталась в мантию, и держал ее за руку. Смотрел в ярко-бирюзовые глаза и изо всех сил сдерживал порыв поцеловать ее здесь и сейчас, но лишний раз рисковать не стоило!