Дорога Рока бесплатное чтение

Сергей Павлов
Дорога Рока

Глава 1. Сквозь мрак

Через щели в воротах отчетливо виднелись фигуры столпившихся селян. Люд сжимал в руках факелы и палки. Они снова и снова повторяли одни и те же слова, будто заклинание:

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

Укрывшиеся в старом покосившемся хлеву пятеро чужаков были в ловушке. Голоса разъяренных мужчин, женщин и даже нескольких детей доносились со всех сторон. Выхода не было. Но он должен быть!

Мастер сделал глубокий вдох, положил пальцы на виски. Сейчас поможет лишь холодная логика, страх должен уйти на второй план… Думай…

– Ладно, пацаны, я признаю: дело точно не в грибах, – прокряхтел Пуля, продолжая дуть на обожженную руку.

– Ну и на том спасибо! – отозвался Вуди – Хоть перед смертью перестанем шутить про то, что я – торчок…

– А ты бы все равно не успел нам ничего подмешать, даже если бы захотел, – усмехнулся Пуля – ты ж тормоз!

– У вас других тем сейчас нет, что ли?! Боже, боже, это все не по настоящему… Чщ-щ-е-ерт!

Здоровенный детина Перо ходил взад-вперед вдоль груженой мешками телеги. Подавлять панику он даже не пытался: огромные ладони то и дело хватались за голову и срывались вниз. Его длинные светло-русые волосы были растрепаны настолько, что он стал похож на ходячий, завывающий стог сена.

Слава же с отсутствующим выражением лица просто молча стоял посреди хлева. В руках он все еще держал бедную курицу. Не смотря на помятый вид, птица удобно устроилась в объятиях человека и, кажется, даже собиралась вздремнуть.

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

– Да спалить окаянных прям там, и делов! – донеслось снаружи.

– Я те спалю! Сам мне новый хлев строить будешь!

Не отвлекаться… Мастер зажмурился. Нужно трезво оценить ситуацию, отстраниться от происходящего, взглянуть на всю картину целиком со стороны – и выход найдется!

А ведь начиналось все так обыденно…

* * *

Задние дверцы фургона резко распахнулись и петли жалобно скрипнули, с трудом удержавшись на месте. Оранжевый свет залил салон, вырываясь в темную прохладу лесной глуши. В легком тумане лучи лились четко очерченным потоком, будто свет сценического прожектора. В нем купались пятеро молодых человек с угрюмыми, утопающими в приподнятых воротниках лицами.

Если бы в багажном отделении фургона кто-то сидел – он точно был бы напуган видом этих парней. Все как один в черном, с заклепками и шипами на кожаных куртках, копны длинных волос придавали дикости. Самой пугающей деталью их внешности был грим: лица покрывали различные полосы, спирали и вязи, а вокруг глаз чернели круги. Единственным повторяющимся символом здесь был топор, рукоять которого превращалась в молнию.

Но при втором взгляде сей несуществующий человек увидел бы, что волосы этих мрачных личностей выглядели весьма ухоженно, да так, что некоторые дамы могли позавидовать! Прямые и чистые, они блестели в лунном свете. Выражения лиц собравшихся были скорее уставшими, чем злыми, да и в плане физической силы большинству похвастаться нечем. Всем, кроме одного: высокого и широкоплечего парня со светлыми волосами, что и открыл дверцы фургона.

Из багажного отделения на них смотрели лишь пять деревянных цилиндров с кучей железа рядом.

– Разбирайте! – махнул рукой светловолосый.

– Перо, ну хорош ломаться, – буркнул самый низкий из пятерки – ты зря в качалку ходил, что ли?

– Ну, не чтобы грузчиком у вас быть – это точно! – парировал Перо – Я и так за рулем всю дорогу был.

– Колян, да че ты глупые вопросы-то задаешь? – худощавый парень подался вперед и достал из машины два из пяти цилиндров – Качается наш вокалист, чтобы зад красиво в инсте смотрелся!

Хохот раскатился по темному лесу как всплеск от камня, пробившего водную гладь. В этой глуши звук казался чем-то чужеродным.

– Да хорош уже это вспоминать! – нахмурился Перо.

– Чувак, это было позавчера, – протянул полный парень с дредами, поднимая еще два цилиндра – а мой факап с натяжкой струн он до сих пор вспоминает. А это было два года назад! Короче, крепись, бро.

– Спасибо, Вуди, блин, обнадежил…

– Да всегда пожалуйста, дружище! – Вуди расплылся в улыбке, удаляясь.

Вздохнув, Перо таки вытащил из машины круглую тяжелую сумку, закинул ее на плечо, взял в руки оставшийся, самый большой цилиндр, засунул подмышку две металлические стойки и двинулся следом за остальными. Перед машиной остались двое.

– Эм, батарею давай вдвоем унесем, – предложил Коля.

– Да, давай, – кивнул Слава. Это были первые слова, что он произнес за последние два часа.

Они оставили свет в машине включенным, чтобы ее было легче найти по пути назад. Какое-то время оранжевые окна еще проглядывали сквозь чащу, но очень скоро скрылись в густеющей тьме леса.

Они поднимались вверх по холму. Даже в свете фонариков тропа была едва заметна, а деревья то и дело появлялись прямо на пути. Ориентироваться помогал какой-то супер-навигатор в телефоне Пера, который работал даже здесь, где связи не было ни у кого из прибывших.

– Правее бери. Пуля, ну правее, задрал!

– Да куда правее, тут кусты эти драные! – худой силуэт Пули впереди попытался вскинуть руки, но с грузом это не очень получилось.

– Ну обходи тогда давай… – пробормотал Перо, водя пальцами по экрану смартфона.

– Бро, ты уверен, что у тебя там все правильно? – подал голос Вуди, оборачиваясь на ходу.

– "Там" у меня все лучше не бывает! Что бы вы вообще без меня делали?

– Ориентировались бы по Большой Медведице – сказал Вуди – Я когда в летнем лагере работал, там часто приходилось искать людей по ночам… Так что это созвездие я знаю как свои пять пальцев… Как свои семь пальцев! Там, типа, семь звезд, и пальцев, тогда, тоже…

– Ну вот ты нас и выводи. А вообще, координаты наш Мастер мне кидал, так что вопросы к нему.

Все обернулись на Колю. Тот невозмутимо пожал плечами.

– Я проверил в нескольких источниках. Люди документалку сняли про это место. Я уверен.

– Слышал? – назидательным тоном спросил Перо, глядя на Пулю – Капитан приказал фигачить через кусты!

Не долго думая, Пуля разбежался и влетел в заросли, истошно вопя: "У-у-у, звездец вам, кусты драные!!!". Через несколько секунд шума он вновь подал голос, прервав смех товарищей:

– Это… Работает твой навигатор, короче!

Без лишних слов, остальные последовали за ним в образовавшийся проход из поломанных веток.

Слава и Коля вошли последними. Именно "вошли", ведь то, что оказалось за стеной кустарника, отличалось от леса вокруг. Над поляной тяжело нависали ветви огромного раскидистого дуба. Дуб был таким большим, что проруби кто-то в нем тоннель – там легко бы мог укрыться фургон прибывших чужаков. Обилие растительности вокруг поляны вкупе с листвой над ней создавало ощущение закрытого пространства, где даже шаги как будто вызывали слабое эхо. Под ногами росла редкая трава, и то – не очень высокая, над которой возвышался круг из вертикально стоящих камней, высотой не больше метра. Некоторые из них были повалены, а нескольких явно не хватало. Тем не менее, не было никаких сомнений в том, что группа добралась туда, куда нужно.

– Пацаны! – присвистнув, выдохнул Вуди – Это ж реально настоящее святилище! Существующее!

– А что ты ожидал увидеть? Я же и фотки и координаты вам показывал, – сказал Коля, опуская батарею на пол.

– Да я, типа… Думал, что его нет на самом деле.

– Ты думал, что его нет, несмотря на фото- и видеодоказательства, – медленно проговаривал Пуля – но при этом не проголосовал против поездки?

– Чувак, ну думал-то я одно, а верил – в другое! – Вуди назидательно поднял палец вверх, улыбаясь.

Перо с усмешкой выругался себе под нос.

– Лучше бы ты думал чаще, чем верил, – Пуля вздохнул, приступая к сборке – не пришлось бы четыре часа трястись в той колымаге.

Перо сложил свой груз рядом с Пулей, прокряхтев:

– Уж что нашел – то нашел. Туровый автобус-вездеход с кондиционером и минибаром за такие деньги не найдешь, уж извини!

Судя по сузившимся глазам, Пуля хотел съязвить в ответ, но Коля не дал ему открыть рот:

– Народ, чем скорее начнем – тем скорее закончим!

И они начали собирать инструменты. Лесную тишину пронзили звуки стучащего железа и резко открывающихся замков на молниях. Три гитары, пять барабанов, четыре тарелки на стойках, один кардан и один микрофон вскоре оказались на влажном, холодном воздухе. На внешней мембране бочки красовался стилизованный логотип группы:

“Перкунас”

Балтийский вариант имени “Перун” состоял из заостренных серебристых букв, где место “р” занимал боевой топор, рукоять которого была желтой разящей молнией – “громовой стрелой”, как звали их в древности.

Из рюкзаков показалось и дополнительное оборудование: большая и дорогая блютус-колонка, похожая на голубое бревно с рукоятками и не менее дорогой звуковой пульт с небольшим дисплеем, полный кнопок и регуляторов. Гитары и микрофон подключались к пульту, тот – к батарее, а вывод звука происходил через колонку. Система была простой, невероятно удобной и наполовину принадлежала Перу, из-за чего тот не прекращал волноваться о целостности составляющих.

– Подстели что-нибудь, влажно же! Кабель на излом не загибай! Саб в камень упираться не должен!

– Ромах, я не в первый раз с этим работаю! – не выдержал Коля – Я еще даже ничего к сети не подключил! На, иди, лучше, свет установи!

Перо едва поймал брошенный ему фонарик. Пробубнив что-то вроде “По делу же все говорю…”, он направился к товарищам по группе, чтобы забрать фонари у них и разложить по периметру каменного круга.

Через десять минут все было готово.

– Слав, камеру достанешь? – спросил Коля с другого конца поляны.

Слава не сразу услышал старого друга. Он стоял вплотную к дубу, что был широк как башня или маяк. Поставив одну ногу на корень, он разглядывал кору старого дерева. Там, на уровне его головы, находилось что-то странное. Это было дупло, но очень уж необычной формы: ровный квадрат. А вот что было внутри… Этого Слава разглядеть не мог, как будто мощности фонаря телефона было недостаточно, чтобы развеять густой мрак внутри.

Удар по струнам, усиленный перовой колонкой, сотряс лесную глушь и заставил Славу подпрыгнуть. Следом за этим звуком последовала дробь по ударным, завершившаяся звонким всплеском тарелок. Тягучий бас сыграл гамму, утопив поляну в вибрации. Строчки ирландской народной песни зазвучали среди поднявшегося шума:

Парни проверяли инструменты, разогревались. Пуля подкручивал что-то в механизме хай-хета, Вуди просто перебирал струны, Перо перешел на экстрим-вокал, рыча и крича припев:

Мастер суетливо подкручивал что-то на пульте… Мастер? Нет, ему все же не идет такое прозвище, хотя оно вполне заслужено. Для Славы он навсегда останется Колькой, Коляном из подъезда напротив. Слава отошел от дуба, доставая из рюкзака камеру и штатив.

Вдруг гитары и вокал смолкли – Коля выключил звук. Перо схватился за тарелки, приглушая их.

– В общем, делаем так, – начал лидер группы – снимаем три общих плана группы с разных сторон. Для этого играем песню целиком, переносим камеру на другое место и играем заново. Потом – то же самое, на твою, Пуля, гоу-проху. Встанем вокруг, и я потом на монтаже сделаю из трехсот шестидесяти градусов – вращающиеся девяносто…

– Да всем все ясно, давайте, начнем, может быть, уже? – перебил его Перо – Песню сначала прогоним, или все помнят?

Коля напрягся, будто задержав дыхание, затем пожал плечами и покачал головой, будто ничего не случилось. Остальные тоже промолчали.

В отличие от них, Славе нужен был прогон. Он не помнил “Предтечу” так хорошо, как остальные. На то у него была хорошая причина, и стыдиться тут было нечего… Но он тоже промолчал. В конце концов, это же не живое выступление, музыка будет добавлена на монтаже…

– Ладно, запись идет? Отлично, – кивнул Колян, выкрутив звук – Саня, начинай.

Пуля ударил по открытому хету. Затем гулко долбанул по томам и бочке. И еще раз, и еще. Это был отсчет, шаги надвигающегося каменного великана, коей была песня под названием “Предтеча”. Вместе с новым ударом по хету вступили гитары и бас. Электричество наполнило воздух. Все участники, кроме Пера, ударили вместе. И опять, но чуть раньше. С каждым ударом ускоряя темп, пока Пуля не разрезал ритм дробью, и тогда раскаты грома превратились в табун грозовых скакунов. Одна из гитар вышла вперед, взвизгнув и рассыпавшись переливчатой трелью стального соловья. Словно треск молнии, разрывающей небосвод, вступил вокал:

Предтеча (Orbit Culture – Flight The Fireflies)

Все пятеро вошли в сценический образ. Они качали головами в такт, поднимали инструменты вверх, когда нужно было тянуть аккорд, били пяткой в землю когда фокус музыки смещался с мелодии на ритм.

Слава промазал мимо струны. Уже в третий раз! Заметили ли остальные? Колян наверняка заметил… “Это не живое выступление,” – напоминал себе второй гиатрист – “Звук потом наложат, и никто не узнает…”.

Листья древнего дуба дрожали в такт неслыханной ранее в этих местах музыке. Кусты вокруг шли рябью, трава волновалась как при сильном ветре. Лишь сам дуб все так же неколебимо нависал над поляной, будто даже склоняясь ближе, прислушиваясь… Но нет… Наверняка, это окружающая темнота и свет фонариков в лицо играют с его восприятием. Слава попытался сосредоточиться на игре…

Как бы плохо Слава не знал песню, последних слов в ней точно не должно было быть. Один за другим, инструменты замолкли, и их хозяева убрали патлы с глаз, чтобы взглянуть на Перо. Он стоял, молча уставившись куда-то за спины товарищей. Его и так светлые волосы, освещенные со спины, казались совсем уж белыми, добавляя к испуганному виду. Все синхронно обернулись, но там был лишь тот же старый дуб с квадратным дуплом.

– Братан, ну в чем дело? – раздраженно спросил Пуля.

– Не… Не в чем… – взгляд Пера еще пару секунд держался на необъятном стволе дерева – Давайте дальше.

– Давайте с бриджа. Пуля, считай.

Четыре удара по ободу рабочего барабана – и стена звука вновь сотрясла поляну. Перо рычал свои строчки. Мастер тянул основную мелодию. Пуля отбивал восьмые, заполняя пробелы райдом. Вуди и Слава осуществляли поддержку, играя примерно одно и то же. Слава немного завидовал Вуди, ведь как басисту ему редко приходилось зажимать больше одной струны за раз… Думая об этом, он чуть не пропустил замедление темпа и выход на припев:

– ГРОМ! – Крикнули все пятеро и подняли кулаки в небо. Фонари по периметру круга камней будто стали светить ярче…

Никто не понял, что произошло дальше. Все, что успел заметить Слава – это появившийся на долю секунды столб яркого света, ударивший прямо в центр круга, где по счастливой случайности никого не было. Грохот заглушил музыку и как будто вырвал барабанные перепонки прямо из головы Славы, лишая его слуха. Он вскрикнул, но не услышал сам себя. Земля качнулась под ногами, и он упал.

Зрение начало возвращаться лишь через минуту. Сквозь месиво разноцветных кругов показались… Голубые неоновые лампы? Но они не брали ничего такого с собой! Чей-то силуэт, покачиваясь, прошел мимо… Слава протер кулаками глаза, стало немного лучше. Он осмотрелся, садясь на сырой земле. Остальные тоже медленно поднимались, приходя в себя. То, что Слава принял за лампы, оказалось камнями… которые теперь излучали свет! Более того, количество каменных столбиков в кругу прибавилось: теперь их было около двух десятков, и все как один излучали мерцающий бело-голубой свет. Но как бы ярко они не сияли, осветить им удавалось только то, что находилось внутри. Непроглядный черный дым клубился стеной сразу за границей круга, будто захлопнувшаяся ловушка. Слава встретился взглядом с Вуди, который что-то пытался сказать ему.

– Что? – открыл он рот, но слово стало лишь гулом в голове.

Вуди ткнул пальцем в сторону дуба. Взглянув туда, Слава тут же перестал беспокоиться о пропавшем слухе.

С деревом было что-то не так. Оно как будто шевелилось… Не качалось, как качаются деревья на ветру, а именно шевелилось! Толстая бурая кора шла волнами, где-то вздымаясь горбом.

Внутри огромного ствола что-то двигалось.

Слава встал, начав пятиться. Через пару шагов он бы развернулся и бросился наутек, если бы слева не сверкнула вспышка. Перо пролетел от края круга прямо в его центр. Он скорчился от боли, перекатившись на бок. Слава взглянул туда, откуда прилетел вокалист. Несколько разрядов электричества промелькнули между двух светящихся каменных столбов. Пуля поднял камень и бросил его в противоположную сторону. Молния сбила снаряд прямо над границей каменного круга. Все пятеро парней смотрели друг на друга глазами, широко распахнутыми от ужаса и недоумения.

Еще одна вспышка привлекла их внимание. На этот раз ее источником был дуб, стоявший на краю круга. Точнее – его квадратное дупло. Там, в глубине дерева, загорелся огонек. Слава обратил внимание на то, что дуб перестал двигаться. Движение теперь происходило лишь по краям дупла… Из них… Что-то вырастало?! Кривые белые отростки по четырем сторонам квадрата вкупе с огоньком в центре превратили его в некое подобие глаза…

Слава сглотнул… и услышал характерный щелчок внутри головы.

– Кхм! – он прочистил горло, и понял, что слышит свой голос как через подушку, но звук не покидает границ его тела. Слух не пропал, но на воздухе звуки как будто тут же угасали.

Тем временем, отростки на дупле перестали увеличиваться, приобретя понятные очертания. То были не ресницы ока. Клыки! Дупло внезапно захлопнулось, а обнажая то, что пряталось за складкой в верхней его части: два безумных глаза и рыло, размером с человеческую голову. Как будто под водой раздался визг. Место на дереве, только что бывшее дуплом, начало яростно извиваться. Из коры дуба пытался вырваться огромный кабан.

– Срань господня, что происходит?! – Пуля верещал, но его было едва слышно.

Толстая кора растягивалась, будто резиновая. Кривой бугор вывалился из ствола, отрастил ногу и попытался встать на одно копыто. Очень скоро появилось второе, и чудовище поднялось, уставившись злыми глазами на людей. Гротескный монструозный боров, со светящейся голубым пастью, распахнул непропорционально широкие челюсти, издав гулкий, вибрирующий рык. Он дважды ударил копытом в землю, готовясь рвануть вперед, прямо на перепуганных парней. Слава успел лишь сделать шаг назад, рискуя попасть под электрический удар… Бежать было некуда. Кабан вновь зарычал и пошел в атаку.

Но тут ему ответили.

Слава не знал точную скорость звука. Но ему было отчетливо слышно, что звук, ответивший монстру, шел медленно, разрывая сверхъестественную гущу, наполнявшую пространство вокруг. Едва заметное искажение, будто рябь на воде. Медленнее обычной скорости, но все еще ощутимо, как брошенная наковальня, волна звука врезалась в морду чудовища. Налетев на сопротивление, кабан оторвался от земли и упал назад.

Этим звуком был первый аккорд припева Предтечи, утяжеленный через педаль и выкрученный на полную громкость через блютус-колонку (которая, не смотря на происходящее вокруг, продолжала работать!). Мастер сжимал гитару аки оружие. Остальные, кто – лежа, кто – сидя, скрестили взгляды на лидере группы. Выражение лиц при этом у всех было такое, словно они увидели ангела. Вуди даже прослезился, вытирая глаза кончиками дредов.

Пелена исчезла, звуки вернулись, вой побитого животного заполнил все вокруг.

– Фигач еще! – крикнул Перо.

Перепуганный Мастер повторил. Второй удар по струнам не возымел такого же эффекта. Кабан постепенно приходил в себя.

– Надо вместе! – понял он – Хватай инструменты! Пулей!

– Че сразу пулей-то? – возмутился барабанщик, вскакивая с земли и торопливо пытаясь поднять хотя бы рабочий – Помогите, блин, или вам ритм не нужен?!

Все схватили свои инструменты. Кабан поднялся, вновь сфокусировав взгляд на добыче. Пуля и Перо едва успели ровно поставить хет и бочку с сидением, когда Мастер прокричал:

– Соло насчет три! – он дал Перу секунду, чтобы набрать воздух – ТРИ!

– ГРОМ!

Колян, Слава и Вуди ударили по струнам. Пуля выдал очередь бластбитом по бочке, ритмично отбивая каждую тройку по широко открытому хету, звучащему как сломанный колокол. Перо издал хриплый и протяжный скрим. Через такт Колян затянул сложное и витиеватое соло, как всегда приподнимая гитару при каждой затяжной ноте с нажатием рычага. Музыка обрушилась на лес, сотрясая, пробивая насквозь ритм-секциями, криком вызывая на поединок, лаская слух пением струн. Это была настоящая боевая симфония металла.

Короткое соло завершилось тремя отрывистыми нулями и, словно град, обрушился второй куплет:

И начался брейкдаун. Точно взрыв заставил землю сотрястись, качнулся даже толстый ствол дуба. Кабан заверещал, раскрыв квадратную пасть так широко, что она вновь превратилась в дупло, светящееся изнутри. Ужасное животное стало затягивать назад в дупло, как будто змея утащила добычу в свое логово. Раздался гром, заглушивший игру группы. Один за другим они перестали играть.

– Ну… и что в итоге? – спросил Перо как только гром стих – Ура или не…

Разряд молнии вновь ударил в центр круга камней, опять ослепив всех.

– Да чтоб тебя!!! – раздраженно заорал Перо.

– О, а в этот раз все слышно, – заметил голос Вуди.

Тишина наступила резко, как раскат грома, что ей предшествовал. Дым вокруг рассеялся, камни в кругу перестали светиться, полная луна озарила ночное небо.

– Святой пельмень, что это было вообще? – Пуля вскочил со стула, опрокинув его.

– Плевать, что было. Главное – что закончилось, – мрачно ответил Перо. На половине его лица грим размазался в кривые полосы – судя по всему, при падении.

– Не закончилось, – Мастер продолжал смотреть на дуб, а точнее в его основание – там что-то шевелится.

Все взглянули туда же. Действительно, прямо у корней дуба что-то черное и лоснящееся стало медленно подниматься.

Глава 2. Чужаки

Шкура переливалась в лунном свете. Но носил ее не зверь, ведь она висела мешком на угловатых плечах. Человек медленно обернулся. Поначалу Славе показалось, что его глазницы пусты, но встав к ним лицом, он открыл глаза. Видимо, он использовал грим, как и они, но из-за волос на лице раскрасить он мог только глаза. В руке у человека что-то трепыхалось.

– О, господь мой… – его хриплый голос сквозь бороду звучал нездорово – Многолик ты в явлении своем…

Парни переглянулись. Никто не горел желанием заводить беседу со странным незнакомцем в чьей-то шкуре посреди леса. Никто кроме Пули.

– Склони чело пред богом своим! – громко и почти нараспев приказал он – Ибо явление… Явилось!

Мужчина рассеяно разжал кулаки, падая на колени. На землю, сверкнув лезвием, упал окровавленный нож, а рядом бухнулась серая курица без половины перьев, остатки которых тут же взъерошились и птица бросилась наутек, скрывшись в кустах. Еще несколько тушек уже убитых птиц лежали неподалеку.

– Ты что творишь?! – шепотом возмутился Колян, но Пуля будто его не слышал.

– Аз есмь царь… небесный! Явился аз потому… что был позван!

– Призван, бро, – подсказал Вуди – богов и прочих сущностей призывают, обычно…

Незнакомец поднял голову. Его глаза сузились.

– Нет, не верно это, – молвил он – Вы им быть не можете… Какое-то другое колдовство затесалось тут… КТО ВЫ?!

От неожиданности все пятеро дернулись.

– Ты сам-то кто, а? – встрепенулся Перо, выпячивая грудь и делая шаг вперед – На пацанов в орать пришел? Искатель приключений, что ли? Вали, пока навсегда тут не остался!

Незнакомец поднялся на ноги, пятясь.

– Средь обряда явились, прыгнули на тропу, да в явь пролезли… Знаю, я кто вы! Сила нечистая! Нави проклятые! Тьфу!

Музыканты переглянулись, явно думая об одном и том же: “Сумасшедший”. Человек стал отступать в заросли слева от дуба.

– Огонь вас ждет! – он вскинул руки вверх – Огонь и суд справедливы-ы-й!

Бородатый мужчина в шкуре, кажется, медведя, убежал в чащу, продолжая тянуть последний слог. Парни смотрели ему вслед какое-то время. Потом Вуди подал голос:

– Ну, вроде, все теперь… Может, продолжим?

– Фига се! – усмехнулся Пуля – Для тебя, по ходу, это обычное дело, да? Отбить атаку бешеной деревянной свиньи посреди репетиции, поболтать с поехавшим бомжом и потом играть дальше, как ни в чем не бывало? Телефончиком дилера не поделишься?

– Ну Саня, ну я же говорил тебе уже, что я против этого всего! Ты мне что, правда не веришь?

– Да вюе-е-ерю, – протянул Пуля, как если бы говорил с пятилеткой – только играть я все равно не настроен. У меня штаны перепачканы и снаружи и внутри, и я хочу как можно скорее ретироваться отсюда. Хватит с меня этой поездки.

– Согласен, давайте сматывать удочки, – кивнул Перо – Здесь какая-то дичь творится, и я очень надеюсь, что мы просто какого-нибудь болотного газа надышались.

– Болото на холме? – переспросил Слава.

Четыре пары глаз взглянули на него. Пауза была небольшой, но ощутимой.

– Да, давайте уходить, – сказал Мастер – в другом месте клип снимем.

Камера! Слава посмотрел на поваленный штатив. Экран видоискателя все еще светился в темноте. Они могли бы посмотреть, что попало в кадр, чтобы убедиться, что это не была галлюцинация! Слава хотел поделиться этой мыслью… но вспомнив их взгляды меньше минуты назад, передумал. Он молча сложил штатив с камерой в чехол.

– Не понял, а фонари где? – Перо подсвечивал телефоном траву за каменным кругом, в поисках фонариков, что они разложили тут примерно полчаса назад.

– Может их… ну типа… – было видно, как Пуля старательно избегает упоминания того, что только что случилось – Разбросало по кустам?

– Мне кажется, ты их не найдешь, – мрачно сказал Колян, застегивая гитарный чехол – Посмотрите на рощу вокруг. На дуб этот чертов. Что-то изменилось.

Четыре луча из телефонов музыкантов поднялись с земли вверх и вокруг. Действительно, что-то было не так. Не таким, как когда они пришли. Кусты поредели, больше не стояли стеной вокруг поляны. Круг камней же наоборот, прибавил в количестве, стал больше напоминать круг. Стоящий на его краю дуб тоже изменился: он стал меньше, а квадратное дупло исчезло. На его месте из коры торчали восемь каких-то белых бесформенных камней. Слава подошел ближе. Нет, то были не камни. Восемь челюстей были воткнуты в кору дуба, формируя квадрат. Слава мало что понимал в анатомии животных, но был уверен, что это были именно кабаньи челюсти.

– Не суть, – хрипнул Перо – вещи взяли, пошли значит. Вон, там, кажется, свет от нашей машины. Пойдем.

Водрузив на широкую спину свой рюкзак, сумку с тарелками, стойки и бочку, Перо двинулся в сторону оранжевого отблеска среди деревьев. Слава посмотрел туда же. Действительно, где-то вдалеке виднелись оранжевые огни, но они не были похожи на оставленный включенным свет в салоне фургона. Славе вообще казалось, что машина должна стоять в другой стороне… но ведь они шли в темноте… Он окинул взглядом остальных. Выражения на лицах Пули, Коляна и Вуди отражали то же, что чувствовал он сам: беспокойство. Беспокойство, о том, что с ними случилось, и к чему теперь это может привести.

* * *

Коля Ильин по прозвищу “Мастер” не сомневался: они попали. Образно или буквально – это еще предстояло выяснить, но все признаки указывали на что-то нехорошее. Да, инцидент с кабаном и молниями можно было списать на какой-нибудь природный газ или споры галлюциногенного гриба, о котором он не слышал, но пятеро человек не могли иметь одну и ту же галлюцинацию. Предположим, что кабан был настоящий, вылез он не из дерева, и был великоват для обычного кабана, но в рамках допустимого. Как тогда объяснить молнии? Может быть, только они и были галлюцинацией? В любом случае, человек, чьи чувства под воздействием всяческих веществ изменены, не сыграет самую сложную часть их песни “Предтеча” так хорошо. А сыграли все хорошо, даже Слава постарался! Может, голодный дикий кабан-переросток очень хотел сожрать пятерых человеков, и просто проходил мимо, когда молния ударила в поляну?

Каждое из этих предположений могло бы объяснить случившееся, хоть и с натяжкой. Но с одним фактом поспорить было невозможно: тот дуб стал моложе на сотню-другую лет.

Сейчас они шли сквозь лес к машине, на которой приехали. Во всяком случае, ведущий их Перо был в этом уверен, топая напролом сквозь заросли. Но наверняка не только Мастер заметил, что оранжевые огоньки не были видны, когда они сюда пришли. Они не становились ближе. И уж тем более не напоминали окна машины.

Перо резко остановился. Кажется, та же мысль пришла и ему. Вуди и Пуля встали по обе стороны от вокалиста. Снова идущие в связке Мастер и Слава встали в шеренгу с левой стороны.

– Красиво, – вздохнул Вуди.

Лес закончился. Пейзаж из полей и холмов был залит звездным и лунным светом, да таким ярким, что можно было разглядеть, как ветер колышит траву вдалеке. Внизу, у подножия холма, где они находились, расположилась небольшая деревенька. В окнах маленьких домов теплился свет. Перо полез в телефон, чтобы проверить навигатор и выругался. “Связи нет” – понял Мастер.

– Чего там? – спросил Пуля.

– Навигатор не работает, – буркнул вокалист – связи нет.

– Как нет, была же. Ты же нас вел как-то по ней средь ночи, отлично все сработало. И вообще, мы же на холме!

– Да. Да. Да. Я на все твои вопросы ответил?

– Нет, ни на один.

Мастер мог ответить на них. У него была ну очень хорошая догадка о том, что происходит. Но хорошей она была лишь потому, что давала ответ на все их вопросы. Минусом было то, что поверить в реальность такого ответа было невозможно. Конфликт логики и здравого смысла.

– Ну, пошли обратно тогда, – вздохнул Вуди.

– Обратно? – Пуля сделал шаг вперед, чтобы видеть басиста – Без навигатора мы черта лысого там найдем. И вообще, я в этот лес ни ногой. Лучше здесь утра дождаться.

– Хм. Не самая плохая идея, кстати, – отозвался Перо – Мастер, а ты чего молчишь?

Коля вздохнул, отгоняя мысли о невозможном.

– Да, без навигатора, или хотя бы компаса, лезть обратно в лес среди ночи не стоит. Только сидеть прямо тут, на опушке, я бы тоже не советовал – он кивнул в сторону деревни – Предлагаю попросить ночлега у местных.

И убедиться в правильности своих догадок.

– Я – за! – Вуди поднял руку – Может, там нас даже накормят.

– Или сами нас сожрут, – усмехнулся Пуля – Не, лучше уж тут!

– Я – за, – поднял руку Перо.

– И я, – негромко сказал Слава.

– Опять та же история. Из-за вот такой демократии мы сюда и попали! – усмехнулся Перо, но в его тоне слышались раздраженные нотки.

– Тогда как лидер группы я настаиваю хотя бы проверить обстановку. Воспаление легких на холодном и влажном воздухе получать все равно никто не хочет, я думаю. Ну что, идем?

Все переглянулись. Пуля пожал плечами:

– Слава императору.

Спуск с холма не занял много времени. Как-то не сговариваясь, все решили отключить фонари и идти молча. Лишь изредка кто-нибудь тихо ругался, споткнувшись о кочку или яму. Прошли вдоль вспаханного поля, мимо открытого хлева. Вуди вдруг остановился.

– Слышите?

– Да, поют, – кивнул Перо – праздник какой-то у них, видимо.

– Если поют – то пьют. – Пуля поднял палец вверх – А если пьют – то будут радушнее к внезапным гостям!

– Только если мы смоем грим с морд и причешемся, – заметил Мастер – По синьке они нас в таком виде за чертей примут.

Вскоре они вышли на ухабистую дорогу, что служила здесь главной улицей. Рядом оказался колодец, где Мастер умылся первым. Он затянул волосы в хвост и отправился к ближайшему дому, в котором горел свет.

– Сигарет спроси, – крикнул Пуля вслед.

– Сам спроси, когда ночлег дадут.

Да и какие тут сигареты? Деревенька выглядела так, будто здесь даже электричества нет. Ни одного столба вокруг. Хотя, не удивительно, раз ее не было на карте… Мастер снова отогнал те мысли. Невозможно это. Но тогда где хоть один автомобиль? Да что там автомобиль, кругом не было ни одной доски! Дома – бревенчатые, крыши – завалены соломой, заборы – частокол или плетень…

Староверы! Да, точно! Община уставших от городской суеты людей, променявших современные удобства на тишину и покой в отрыве от цивилизации. Но тогда шутка Пули вновь становится актуальной: вдруг это секта каких-нибудь каннибалов?

Пение стало громче. Оно звучало откуда-то из рощи в направлении, противоположном тому, откуда они пришли. Хор, состоящий преимущественно из женских голосов, пел какие-то старые народные песни, слов отсюда было не различить. Красиво пели, душевно. Мастер даже остановился на секунду, впитывая дух момента: лунная ночь, богом забытая деревенька, где-то ухает филин, ветерок покачивает траву и листья… Коля сделал глубокий вдох, набирая полные легкие чистого ночного воздуха.

Хор вдруг замолчал. Вместо него хриплый мужской голос стал что-то вещать толпе, собравшейся где-то за пределами деревни, слова смазывались эхом. Мастер пошел дальше, к ближайшему дому, где горел свет.

Он провел ладонями по голове, проверяя волосы, потом по лицу, убеждаясь в отсутствии краски на лице, и лишь тогда осторожно трижды постучал в дверь. Не успели костяшки кулака коснуться двери в третий раз, как раздался недовольный женский голос:

– Явился, значит! Ох смотри мне, хоть в одном глазу хмель увижу..!

Дверь резко распахнулась наружу, чуть не отправив невысокого Колю в полет через улицу. Сквозь дверной проем, сгорбившись, высунулась женщина, не уступающая по габаритам Перу. Явно ожидая увидеть кого-то выше, она опустила взгляд вниз, едва заметно дернувшись.

– Чего надо? – требовательно спросила женщина.

– Добрый вечер, – неуверенная улыбка сама вскочила на лице Коли – простите, что беспокою. Мы тут попали в ужасно неудобную ситуацию…

– В дом не пущу, кури в хлеву.

– Курить?

– Ну вы ж за курями приходите, порода ваша. А в дом не пущу.

– А, вы про куриц? – удивился гость – Нет, зачем они нам… Нам бы переночевать где-нибудь! Мы заблудились с друзьями тут…

– В болоте своем и ночуйте, нечего тут! – отрезала женщина, но дверь почему-то не закрыла. Вместо этого она окинула Колю злобным взором – Ай, ты посмотри на него, а! Копыта и те у моей козы красивее будут! Тьфу!

Мастер невольно посмотрел на свои берцы.

– Мужу привет, – бросил он, удаляясь.

– Ох, небом и грозой… – донеслось под скрип закрывающейся двери.

Как будто настроение не было испорчено достаточно, довелось нарваться на сумасшедшую… Мастер отвлекся. Испорченное настроение создало брешь в ментальном блоке, что он создал в своей голове, и одна из сдерживаемых мыслей прорвалась в сознание: “Что, если женщина не пыталась оскорбить меня, а правда думала, что моя обувь – это копыта?”.

Нет, она просто сумасшедшая! Вот так, просто не повезло наткнуться на больного человека в первом же доме… И в лесу…

Начавшиеся попытки переубедить самого себя были прерваны мужским голосом издалека. Тот же голос, что ранее перебил пение хора, теперь звучал то ли громче, то ли ближе. В любом случае, теперь Мастер смог различить слова:

– Навей гнать зову вас! Навей проклятых, ТЬФУ, от детей да жилищ ваших уводить, пока не украли, да не отравили! Огня!

И тогда он, наконец, узнал этот голос. Это был тот же странный мужик, с которым они говорили у дуба с полчаса назад. “Нави проклятые” – так он и назвал их там, на поляне. И сейчас он призывал людей найти и сжечь их! Мастер бросился назад к колодцу. Нужно предупредить парней, уйти подальше, пока местные не поняли, что они здесь!

– Музыку мы играем. Рок, металл. Так ты не знаешь, где мы можем заночевать тут поблизости?

Это Пуля говорил с ребенком лет восьми-десяти. Девочка была одета в какое-то праздничное платье с узорами, ленточка опоясывала голову. Выражение лица при этом вообще не соответствовало образу: взгляд исподлобья и открытый рот, из которого вот-вот закапает слюна. Она тупо смотрела на присевшего перед ней на расстоянии в несколько метров барабанщика. Тот в свою очередь выждал пару секунд, и не получив ответа замахал перед собой руками:

– Але? Повторяю: мы поспать хотим! Хоть в сарае, лишь бы не воняло…

– Бро, хорош ребенка пугать! – сказал Вуди.

– Я пугать? Ты на нее посмотри! Стоит с мертвым выражением в ночи, как призрак. Того и гляди набросится…

Девочка резко развернулась и бросилась наутек, вопя высоким, как сирена, голоском:

– Тятя, тятя! Нечистые в колодец плюют!

Пуля встал, глядя ей вслед. Перо усмехнулся:

– Любая женщина после таких слов побежит звать батю, чтоб он рожу тебе начистил!

– Не, ну а че она?

– Молодцы! – мастер подошел к товарищам – Еще полминуты назад мы бы могли свалить без проблем, но вы обеспечили нам полный трындец!

– Я так понимаю, сиги ты не нашел? – осведомился Пуля.

– Хуже. Тот поехавший из леса сейчас науськивает местных найти нас и покарать как нечистую силу.

Парни переглянулись.

– Бро, ну не смешная шутка. Если не нашел, где нам спать – так и скажи…

– Не нашел. И еще нас сжечь хотят. А вы выдали нашу дислокацию.

– Ну, мелкую можно и догнать… – начал Пуля.

– Еще чего предложишь? – нахмурился Мастер.

– Предложу напугать ее еще сильнее. Пригрозить, что если расскажет – съедим ее собаку…

– Можно и свалить, конечно, – перебил Перо – но шататься ночью по лесу с инструментами наперевес не кажется хорошей идеей.

– А может спрячемся? – Вуди почесал голову – Там возле поля, мимо которого мы шли, сарай был какой-то или типа того… Там до утра отсидимся. Тем более, вон, уже светать начинает.

Он махнул рукой в направлении, куда убежала девочка. Все посмотрели туда же. Там действительно теплилось зарево, но то явно не был рассвет. С десяток факелов освещали гораздо большее количество людей, поднимавшихся по дороге. Гомон толпы донесся до чужаков. Соображать нужно было быстро.

– Хватаем инструменты, прячем их в сарае. Сами валим в лес, отсидимся там, пока они угомонятся. Чуть свет – забираем инструменты и идем искать машину.

Мастер окинул товарищей взглядом. Никто не стал возражать.

Около семи минут спустя Перо уже тянул створку ворот хлева. Железные петли скрипнули. Вокалист поднял обе руки и прошептал:

– Там кто-то есть.

Вуди тут же достал телефон. Мастер поймал его руку прежде, чем экран загорелся. Молча, он подошел к щели в воротах и заглянул, готовый увернуться в любой момент. Внутри действительно что-то шевелилось. Огромная голова с черными блестящими глазами висела прямо перед лицом Коли. Секунду они смотрели друг на друга, после чего веки с длинными ресницами медленно моргнули и голова отвернулась. Мастер открыл створку шире, чтобы остальные могли пройти. Лошадь фыркнула, переминаясь с ноги на ногу. Похоже, что появление незнакомцев не сильно беспокоило животное. Над спиной скакуна нависала дуга: лошадь была запряжена в телегу, стоявшую позади.

– Разве их можно вот так запирать? Я думал, их в стойло отдельное уводят…

Остальным нечего было ответить на это. Слава шмыгнул носом, заметно замявшись.

Они положили сумки с инструментами у стены позади телеги, закидав их сеном. Уже на выходе товарищей тихо окликнул Вуди:

– Пацаны, голоден кто? Тут покушать есть!

Все как один обернулись. Только сейчас Мастер почувствовал настоящий вакуум в животе.

– А что там?

– Да всякого полно, – сказал басист, шаря рукой под большим куском ткани, накрывавшим телегу – но из быстрого яблоки, вот, есть.

Он бросил каждому по одной штуке. Слава попросил два. Группа задержалась еще ненадолго, пока ритм-гитарист кормил лошадь, поглаживая по голове.

– Отлично, Славян, плюс к карме, минус к командной морали, – проворчал Пуля – нас тут сжечь хотят, а ты в Гринпис записаться решил.

Слава промолчал. Они вышли из хлева. Хруст яблок казался недопустимо громким в их положении, но никто не обращал внимания, ведь вкус был просто божественным! Такую насыщенность Мастер раньше встречал только в магазинном яблочном соке, но там имелись всяческие усилители вкуса и сахар… Сейчас же у него в руке было обычное яблоко, даже с парой мягких мест. Но почему же оно такое вкусное?

– Обалдеть, вкусно как у бабушки на даче! – восхитился Перо.

– Ы гоодый прошто… – сказал Пуля с набитым ртом – и я тоже…

– Чай не поделитесь?

Пятеро взрослых парней подпрыгнули от неожиданности как кошки от внезапного лая.

– Небом и грозой вас! Чего пугливые-то такие? – расхохотался булькающий голос откуда-то снизу – Пожрать чего есть у вас, говорю?!

Мужчина в широких штанах, рубахе и жилетке валялся у стены хлева в весьма неудобной позе. Его заплетающийся язык подсказывал причину столь странного положения тела.

– А потише нельзя, уважаемый? – нервно протараторил Пуля, косясь на медленно приближающуюся толпу – Люди спят же, как-никак…

– Эх-хе-хе-хе! – смех пьяницы звучал как двигатель грузовика, но казался еще громче – Кто ж спит в Перунов-то день?! Боже нашего праздник! А вы не из наших мест, чтоль?!

– Во-от он где! Разговоры разговаривает, значит!

Как будто из-под земли появилась огромная женская фигура. Мастер ошибся, оценивая ее габариты в прошлый раз: она была выше Пера на пол головы и шире в раз в пять в области талии.

– Ой, Светелинушка! Голубушка моя… – мужик попытался встать, но попытка не увенчалась успехом.

– Ах ты же гад! И так толку никакого, так он еще и чертей на землю нашу славную привел! Тьфу!

Муж отвечал что-то нечленораздельное. Поднявшийся ор не оставлял никаких шансов скрыться. Мастер повернулся, чтобы увидеть, как толпа с факелами сорвалась на бег. В довершение всего, Пуля, срывающимся от страха голосом завопил:

– Тикай!

* * *

Саша Полихун по прозвищу “Пуля” обнимался с веткой на высоте метров пяти. Его трясло как маршрутку на объездном шоссе под Херсоном. Тихий голосок в отдаленной части его мозга никак не затыкался о том, что, возможно, не стоило устраивать панику в коллективе. Теперь пацаны разбежались кто-куда, культ поехавших деревенщин погнался за ними, а влюбленная парочка так и осталась у хлева ворковать на повышенных тонах. Где искать своих – Саня не знал. Что делать – тоже.

Ко всему прочему, он не то, чтобы был в безопасности на своей ветке. Его личный отряд иквизиции бродил неподалеку в поисках барабанщика. Он слышал их шаги и веселые голоса:

– Да пошли уж обратно, ушел он!

– Я те пойду! Давеча мы с речки по твоей милости ушли, так на том же месте Михал потом вот стока рыбы поймал!

– Тять, холодно мне! – присоединился мальчишеский голосок.

– Я те дам, “холодно”! Не хныч. Вон, сестра твоя стоит, и ничего! И ты не трясись тут.

Расстояние до преследователей было приличным, но спустись Пуля на землю прямо сейчас, они услышали бы шум травы под его ногами. Оставалось только ждать.

– Ты видал его хоть?

– Конечно видал, чего не видать-то? Такого за версту видать! Кожа черная, в иголках весь, с копытами, да бородкой козлячей!

Пуля мог бы крикнуть говорящему, где у его мамаши он видал козлячью бородку, но страх не позволил. Меж тем, тело начало затекать, как-никак, положение было не из самых удобных. Он оттолкнулся ногами от ствола дерева, приподнимаясь чуть дальше по ветке. Кожаная куртка скрипнула. Худшая одежда для бега, и тем более – для пряток на деревьях. Меняя положение, Пуля перекинул голову на другую сторону… и увидел, что прямо под деревом кто-то стоял. Вернее, не кто-то, а та самая девочка в сарафане, с которой он так неудачно поболтал минут десять назад. Каким-то невероятным образом она умудрилась выдать еще более странную гримасу: запрокинутая голова, широко открытые глаза и рот, распахнутый еще шире, делали ее похожей на сломанную куклу.

– Ы! – музыкант дернулся.

Девочка никак не отреагировала. Пуля махнул в ее сторону, резко одернув руку, будто боясь, что ее откусят.

– Пшла! – прошептал он – Уходи!

Сломанная кукла девочки в сарафане продолжала таращить на него свои пустые глаза.

– Крипота какая… Вали, говорю! – тон быстро сменился с испуганного на раздраженный – А то сожру! Да не пялься на меня так хотя бы! Ты хоть знаешь, как стремно сейчас выглядишь? В вашей глуши зеркала-то хоть есть? Или это ваша фишка – пугать заезжих туристов? Если так, то ты отлично справляешься! Ну вот, видишь, я похвалил тебя! Смени уже выражение на более человеческое! И где вас учат делать такие страшные морды…

Лишь услышав последнее, девочка таки поменяла экспрессию, но все равно не в лучшую сторону: она нахмурилась, а губы сложились в обиженный бантик.

– Пошто детей обижаешь? – девочка топнула ногой, а каждое следующее ее слово звучало выше и громче предыдущего – Ну держись, вот сейчас как тятеньку-то позову! ТЯТЯ! ЧЕРТ НАШ НА ДЕРЕВЕ ЗЕНКИ НА МЕНЯ ТАРАЩИТ ДА СЛОВАМИ ОБЗЫВАЕТСЯ!!!

Она резко развернулась, заставив сарафан раскрыться во впечатляющий круг с вышитыми цветами и вязями и убежала. Саня даже оценил работу мастера, сшившего наряд! Одобрительно хмыкнув, барабанщик отцепился от ветки, свесившись вниз. Не позволяя себе думать ни секунды о высоте под ногами, он разжал захват и упал на землю с грацией мешка картошки. Ныть о том, как разболелись его пятки и копчик было некогда. Парень, с трудом поднявшись, попытался рвануть в противоположном девочке направлении.

– Попался!

Ночь в лесу вдруг стала совсем черной. Ноги оторвались от земли, и голова оказалась на их месте. В мешке пахло землей и сыростью.

– Варвары! – взвизгнул Саня, с трудом переворачиваясь головой к верху – Я уже ментов вызвал, они быстро этот ваш клуб по интересам прикроют…

Он почувствовал тычок. Это четыре острия впились в бок его куртки, которая, возможно, спасла его от травмы.

– Ты язык свой поганый-то придержи, коль хочешь еще пожить!

Аргумент был весомым, но Пуля все равно не смог сдержать вопрос:

– Куда вы меня тащите?

– Да к своим тебя тащим, не боись! Ха! – рассмеялся второй голос с другой стороны.

– И кому эти «свои» свои? Вам свои или мне свои?

Снаружи мешка не торопились отвечать.

– Свои они и есть свои! – наконец ответил второй.

– Но если мне они свои, то вам-то – чужие. – заметил Пуля – Значит, уже не свои!

Опять молчание снаружи.

– Нам свои.

– Нам? – уточнил Пуля.

– Нам!

– Ну это хорошо, что нам свои. Я уж подумал, что вы меня к каким-то чужим тащите.

Тот, кто нес мешок, остановился.

– Нет, неправильно это. Свои-то они нам, а тебе – чужие!

– Да какие же они мне чужие? Вы на меня посмотрите только!

– А чего на тебя смотреть-то, черт? – усмехнулся второй голос – Что ж мы, чертей не видали?

– Значит не видали! Мужики, я – нормальный пацан. Сашей звать. Не знаю, за кого вы меня приняли, но давайте как люди перетрем, лицом к лицу! А то засунули в мешок как собаку, и даже имени не спросили…

Один из мужчин что-то шепнул второму. Саня почувствовал, как тот, что держал мешок, пожал плечами, а затем опустил его не землю. Барабанщик, встал, убирая копну спутанных волос назад. Мужики стояли по обе стороны от него, лишая возможности просто убежать.

– Ну по мне – так черт чертом! – хмыкнул тот, что постарше.

– Так, давайте все-таки без оскорблений! – Пуля поднял палец вверх – Не знаю, как у вас тут дела ведутся, но там, откуда мы приехали, в мешки без базара не пихают… По крайней мере, пока не спросят, с чем пожаловал, да по чем продать может!

Двое ловцов нечисти переглянулись. Выражения у обоих были озадаченными, но точно более не враждебными.

– Ох, так вот, в чем дело! – Пуля театрально развел руками, натянув свою самую обаятельную улыбку – В вашу деревню просто давненько не заезжали торговцы вроде нас!

* * *

Рома Першин мог бы перемахнуть через частокол, но решил больше не бежать. Позади него, тяжело дыша, посмеивались трое деревенщин. Двое разминали кулаки, третий сжимал факел двумя руками, аки дубину. Все трое были примерно одних с Ромой габаритов. Возможно, побег был бы более разумным решением, но кое-что заставило вокалиста остановиться: эти трое имбицилов начали подтрунивать.

– Иди сюда, красавица!

– Не бойся, златовласая, мы тебя не больно поколотим!

Бесило даже не то, что они говорили, а сам факт того, что это казалось им смешным. А еще их дебильные рожи. И прически. Даже их доисторическая обувь.

Рома повернулся к преследователям. Поочередно глядя на каждого, он опустил руку в карман куртки. Его оппоненты напряглись, улыбки слегка увяли. Но вместо ножа или пистолета Рома достал… резинку для волос. В одно движение он обхватил свои светлые пряди, затянув их в аккуратный хвост на затылке. Вторым движением он скинул свою кожаную куртку на холодную траву. Футболка с обложкой второго альбома Powerwolf обнажала полностью забитые руки вокалиста: на левой – большое перо от запястья до локтя в окружении облаков и огненная колесница, несущая за собой бурю, на правой – молния, тянущаяся до самого плеча, грозовые облака, стая ворон и голова славянского бога грома. Он сжал кулаки у подбородка, приняв боксерскую стойку, готовый к драке.

Один из мужиков повернулся к остальным:

– Ну чего, разом прыгнем на него, а?

– А давай! – поддержали его оба товарища.

– Зараза, – буркнул Рома.

Вокалист развернулся и прыгнул на стену из бревен. Он успел лишь немного подтянуться на опоясывающих верхушки канатах, когда кто-то схватил его за щиколотку. Свободная пятка быстро нашла вражеский нос, и Рома смог подтянуться. Стараясь не порвать футболку (которая, между прочим, была из лимитированного бокс сета юбилейного переиздания альбома!) о заостренные бревна, он перемахнул через забор и приземлился более-менее удачно. Рома сделал первый шаг в сторону леса, но тут же остановился.

Куртка осталась с той стороны. Куртка от Harley Davidson из натуральной кожи!

Выругавшись, вокалист обернулся. Один из преследователей уже показался на верхушке частокола. Рома вздохнул, начав осматривать кисть правой руки. Массивное кольцо в виде свиного черепа на среднем пальце могло бы прийтись очень кстати… Он плавно махнул кулаком снизу – налево и вверх. Нет, челюсть – кость угловатая, можно и палец сломать, если не повезет. Снимать кольцо – долго. Похоже, что в данной ситуации спасет старый добрый «пьяница»!

Кивнув самому себе, Рома размял плечи, выставил левую ногу вперед и вытянул правую руку в сторону. Парень, быть может на пару лет старше его, спрыгнул с забора. Не успел он сжать кулаки, как его щека встретила звонкую пощечину, от которой кожа пошла волной до самых пят. Мгновенно погрузившись в спячку, тело вытянулось вдоль забора.

Рома зашипел, потирая ладонь, которая буквально горела. Второй деревенщина обрушился сверху на то же место, что и предыдущий. Отвлекшись от своей ладони, Рома едва не пропустил вражеский кулак, летевший прямо в лицо. Поднырнув под него, он совершенно рефлекторно вмазал кулаком в челюсть оппонента. Пока нападавший присоединялся к своему спящему товарищу на земле, Рома хватался за ноющий кулак, ругаясь такими словами, которые в этих краях, возможно, раньше не звучали.

– Мужики, вы погодите там! – донеслось из-за забора – Черта пока не добивайте! Я сейчас, я в обход!

– Да ты не торопись! – ответил Рома несвойственным ему баритоном – Тут и тебе останется!

– Добро! – довольно ответили с той стороны.

Искренне удивившись, что это сработало, Рома стал ждать, пока свет факела с той стороны исчезнет. Дождавшись, он снова запрыгнул на забор. Палец с кольцом опять резануло болью, но перелезть, все-таки удалось. В ярком лунном свете блестящая черная куртка была хорошо заметна на фоне травы. Вокалист осмотрел ее в руках со всех сторон, на всякий случай отряхнул ее, и вновь надел, довольно улыбаясь.

Не будь Рома так обеспокоен состоянием этого недешевого элемента гардероба, он бы обратил внимание на шелест кустов позади себя. Кусок дерева с шумом рассек воздух и обрушился на затылок фронтмена группы Перкунас. Прежде, чем потерять сознание, Рома лишь успел почуять пепел и масло, разлетевшиеся с конца потушенного факела.

* * *

Слава Волин сидел в курятнике. Кроме него здесь был еще с десяток пернатых генераторов белка, которые не особо радовались его приходу. Но, на удивление, много шума они поднимать не стали, лишь возмущенно покудахтав с полминуты. Каждая курица находилась в своей небольшой нише на полке, и все ниши были заняты сонными птицами. Но одна курица была здесь явно лишней: серая, полуощипанная, испачканная в крови, которая явно была не ее. Это была та самая курица, что сбежала от того сумасшедшего в лесу. Вот уже минут двадцать, если не больше, они со Славой обменивались испуганными взглядами. В отличие от остальных, эта совершенно не выглядела сонной, и, казалось, могла заорать в любую секунду.

Слава в очередной раз заглянул в щель между стеной и покосившейся дверью. Разгневанные деревенщины бродили где-то неподалеку в поисках гитариста. Они подзывали его как собаченку, кричали друг другу что-то. К счастью, Славе удалось спрятаться до того, как он попал в их поле зрения. Теперь его благосостояние зависело от того, решит ли эта помятая курица закричать. Он вновь встретился с ней взглядом. Птица поочередно смотрела на человека то одним, то другим выпученным глазом.

Слава почувствовал, как к горлу подступает ком. Как он здесь оказался? Что вообще происходит? Он просто поехал вместе с группой снимать дурацкий клип на дурацкий конкурс… А ведь он даже не очень любит жанр музыки, в котором они играют! Слава просто прибился к ребятам в надежде, что так он сможет, наконец, построить для себя карьеру в музыке! Никому просто не было дела до его грустных песен про любовь под акустическую гитару… А ведь это все, что он по настоящему умел в жизни… Ведь никому не хочется провести все свое время в этом мире, вкалывая на скучной работе! Музыка – его страсть, но фолк-металл – это не его стезя. Получается, что даже в этом плане он вынужден делать не то, что ему действительно хочется… В группе он такой же лишний, как эта напуганная, ощипанная курица, с которой он сейчас играл в гляделки в грязном курятнике. Получается, что эта курица ему ближе, чем парни, с которыми он попал в эту передрягу…

Сдерживая слезы, Слава осторожно протянул руки пернатому. Курица сперва отшатнулась, тихо кудахтнув, но через пару мгновений, сделала неуверенный шаг в его сторону. Потом еще пару. Слава медленно приподнял хрупкое тельце и посадил себе на колени, осторожно обнимая. Маленькая голова легла ему на локоть, глаза-бусинки закрылись, и гитарист почувствовал короткий вздох облегчения. Он тихо всхипнул, отрывисто дыша. Они просидели так пару минут.

А потом дверца приоткрылась.

Все население курятника встрепенулось, глядя в проем. Оттуда, окидывая помещение оценивающим взглядом высунулась ушастая шерстяная голова лисицы. Убедившись в наличии ужина, хищник ступил передними лапами внутрь… И лишь тогда лиса заметила Славу. Начался новый раунд гляделок. Сердце Славы пропустило уже с десяток ударов, когда представитель рода собачьих издал звук, похожий на что-то среднее между тихим лаем и фырканьем. Лиса медленно попятилась, исчезая с тихим шорохом травы снаружи, оставив дверцу распахнутой настежь.

Человек и все курицы глубоко вздохнули. Убедившись, что опасность миновала, Слава огляделся в поисках самого чистого угла, где можно было бы провести ночь…

– А, вот ты где!

Человек и все курицы вскрикнули в унисон. В тени трудно было сразу распознать лицо, но знакомый голос и упавшие в куриный помет дреды выдали в новом госте Вуди. Курицы подняли шум.

– А я тебя ищу уже полчаса! – довольным голосом продолжал басист – Все разбежались куда-то…

– Ты чего орешь?! – прошипел Слава – Нас же найдут!

– Так я же уже нашел, – он пожал плечами – Бро, вылезай, давай, пойдем.

– Куда?

– Ну, я тут поговорил с местными. Они оказались нормальными чуваками! Зовут поговорить, у них тут праздник какой-то…

Слава ошалело уставился на товарища.

– А с губой что у тебя?

– А, это… – Вуди лизнул рану – Ну, разговор не то, чтобы заладился сразу… Но все ровно уже!

– Что… Нет, нам нужно бежать, найти остальных…

– Да рассла-а-бься! – протянул басист, улыбаясь, насколько позволяла опухшая губа – Они уже всех нашли… О, ну они уже тут!

Шаги не меньше десятка пар ног послышались снаружи.

– А ну выходи, отродье болотное! – крикнул женский голос.

Вуди усмехнулся:

– Они думают, что мы – какая-то нечисть! Прикольно да?

* * *

Процессия покинула деревню. Окруженные кольцом из возбужденных и враждебно настроенных деревенщин, Перо, Слава и Вуди шли, не зная, куда их ведут. Перо поглаживал ушибленный затылок, Слава так и не выпустил из рук курицу. Он в очередной раз зло зыркнул на Вуди.

– Дру-у-уг, ну что ты так смотришь на меня? – развел руками басист – Если у тебя есть, что мне сказать, то не держи в себе. Я всегда готов выслушать…

– Лучше бы ты меньше слушал, если думать не можешь… – буркнул хранитель курицы и отвернулся.

– Ну чувак…

Возможно, не стоило довреть людям, которые бьют тебя, прежде, чем начинать разговор. С другой стороны, какой был выбор у Вадика Удилова по кличке “Вуди”? Да и говорили те двое местных достаточно убедительно… Кстати, где они? Басист окинул взглядом толпу вокруг. Хм, нету! Может быть, они уже ждут впереди? У костра на холме, куда все, судя по всему, и направлялись?

– Пацаны, а где… – начал было Перо, но осекся – Где пуля и… не пуля?

– Пуля? – переспросил Вуди – Не знаю, где-то в лесу, наверное… А что за “не Пуля”? А, ты про Маст…

Вуди готов был поклясться, что глаза Пера на секунду превратились в лед, а кулаки – в камень.

– …про, эм, мост? Ой, а моста тут нет никакого… – неуклюже протянул басист.

Слава и Перо облегченно выдохнули. Так они знают, где Пуля с Мастером или нет? Если да, то к чему секретность? Если только… Если их еще не поймали – они могут попытаться вытащить тех, кого уже поймали! Но как? Столько народу кругом…

Пока Вуди размышлял, процессия уже приблизилась к большому костру на холме. Над пламенем, стоя позади него, возвышался огромный деревянный идол, изображавший мужика с длинной бородой и усами. Прямо перед костром было что-то вроде каменного постамента с подношениями в виде овощей, фруктов и туши кабана. Сам постамент был исписан словами и какими-то символами, некоторые из которых были обычными буквами русского алфавита, а другие – Вуди видел в первый раз.

В любом случае, на расшифровку не было времени, ведь шествие закончилось. Люди встали в плотное кольцо вокруг этого странного места, прижав музыкантов к постаменту.

– Ну что, нави поганые?! Тьфу! – крикнул кто-то – Добегались! Сейчас мы вас быстро назад загоним!

– А мы-то как загоним? – ответили первому – Мы их только прибить можем, а они ну как и вернутся целехонькие завтра! Это Кривду надо звать! Куда он подевался-то а?

И все разом и нескладно начали звать “Кривда! Кривда, иди сюда!”. Все происходящее вдруг стало напоминать детский утренник, и Вуди уже не удивился, если бы народ начал звать Деда Мороза. Идол позади них как раз напоминал сказочного старика…

Но вместо волшебника с подарками из толпы вышел другой бородатый знакомец. Это был тот странный мужик, сидевший под дубом, когда парни силой своей крутости прогнали кабана-мутанта. Вуди ухмыльнулся: крутой был момент!

Тоненькая, но невероятно длинная борода влочилась между ног мужика, каким-то чудом не попадая под потасканную обувь, больше напоминавшую носки. Бородка пошла волнами, когда ее хозяин заговорил:

– Честной люд воззвал ко мне, и вот он я! – голос человека по имени Кривда звучал громко, но как будто с трудом не срывался от перенапряжения – В Перунов день только жрец боже нашего может от нечисти поганой вас уберечь! Вон сколько ее набежало! Нави проклятые, ТЬФУ!

Все как один, мужчины, женщины и дети, в едином порыве сплюнули на землю.

– Фу… – молвил Перо, не сдержав отвращения.

– Ой, а морды какие корчат! – Кривда ткнул костлявым пальцем в вокалиста – Насмехаются, значит!

Недовольный гомон поднялся вокруг.

– Слыш, Кривда! А не ты ли их притащил к нам-то, а? – крикнула какая-то женщина.

Кривда резко развернулся в ее сторону. Шкура на его плечах вздулась, на секунду показав нездорово худое тело в лохмотьях и сотню-другую побрякушек на веревках. То были кости, зубы, блестящие камешки и маленькие пучки трав. Вуди тоже любил всяческие аксессуары, но впервые видел так много на одном человеке.

– Ништяк! – снова ухмыльнулся басист.

– Вина моя есть здесь, не таю! – меж тем отвечал Кривда – Обряд я проводил опасный, в месте святом, к Перуну близком, да где плева Яви тонка аки паутина! Не доглядел, али сил не хватило – то не ведаю! Но ошибку свою исправлю! И благословен буду на Правдне отпевать за нашего боже!

Одобрительные возгласы были ему ответом. Трое музыкантов переглянулись. Перо покрутил пальцем у виска. Очень неприятное чувство поселилось в животе у Вуди, а жар от костра стал как-то уж слишком заметен.

– Погодь! Лошадей не гони, дай слово сказать!

Знакомый голос раздался откуда-то слева. Толпу растолкали двое громил, а между них протиснулся Пуля.

– Как дела, пацаны? – он сверкнул кривой улыбкой – Не кипишуйте, у меня все схвачено.

– Ага, вижу, – фыркнул Перо. – Поэтому ты тут с нами?

Барабанщик пропустил это мимо ушей, повернувшись к окружавшим их людям.

– Честной люд! Дамы и господа, мальчики и девочки! Не за тех вы нас приняли! Никакие мы не черти, будьте уверены! А выглядим так непривычно только потому, что приехали к вам издалека! И не с пустыми руками!

К удивлению Вуди, народ слушал его товарища даже внимательнее, чем Кривду.

– И с чем пожаловали? – недоверчиво переспросила женщина, чей голос уже звучал раньше – Не томи уж!

– А вот с чем!

Пуля сунул руку в карман и достал оттуда… Телефон. Экран под защитным стеклом зажегся, открывая фон с киборгом из какой-то новой игры и часы, показывающие пол третьего ночи. Барабанщик обошел троих товарищей вокруг, демонстрируя девайс публике.

– Вау. Твой план еще хуже, чем я думал, – тихо заметил Перо.

– Вы че, еще не поняли? – брови Пули пересекли лоб, встретившись с прической – Они не знают, что это такое.

– В каком смысле? – усмехнулся вокалист, но была в этом смешке изрядная доля неуверенности.

Даже Вуди догадался, почему местные не знали, что такое телефон. Но как и Перо он отогнал эту мысль.

– Это – Светило! – объявил Пуля – Больше не нужно жечь костры, чтобы прибавить света! Теперь огонь нужен только для тепла!

Он провел пальцем по экрану, вызывая верхнее меню.

– Можно сделать ярче или темнее! А еще можно поставить любую картинку, какую пожелаете! – он повернулся к товарищам и прошептал – Про картинку они, наверное, не поняли… Доставайте свои!

За неимением идей получше, все трое вытащили телефоны из карманов (Славе пришлось повозиться, с трудом удерживая курицу в одной руке). Эффект был произведен: похоже, что люди сменили гнев на интерес. Довольный улучшающимся положением дел, Вуди взглянул на Кривду. Странно, но жрец смотрел на устройства в их руках с ужасом и даже злостью!

С почти что черных губ сорвалось слово, очень похожее на “Опять”, но врятли это было оно.

– Там, где мы оставили свои вещи, есть еще! – заключил Пуля – Вполне возможно, что хватит на всех! О цене – договоримся!

Люди уже переглядывались между собой, довольно обсуждая увиденное. Барабанщик положил девайс в карман, гордо взглянув на Перо снизу вверх.

– Ну ладно, хорош! – вокалист расплылся в улыбке и ткнул Пулю кулаком в плечо.

– Я бы не додумался до такого! – честно признался Вуди.

– Ясное дело… – начал было лже-торговец, но тут его перебил рев Кривды.

– Люди добрые! Опомнитесь! Не слушайте навей проклятых, ТЬФУ! Они на язык сладки, да за щекой у них горько!

– Буэ! – четверых музыкантов передернуло от такой формулировки.

– Диковинными приблудами запутать вас хотят! Светом заманить, да в самой темной берлоге возьмут – и потушат! Не слушай их, люд честной! Говорить не давай! Бей, да жги!

– Вот же гнида, а… – обреченно вздохнул Слава.

Злость снова звучала в голосах деревенщин. Кольцо из людей стало сужаться.

И вдруг почва вспыхнула у них под ногами.

Поднявшийся крик заставил Вуди подпрыгнуть на месте. Люди разом соскочили с места кто куда, в живой стене появилась брешь. Там, над пляшущими языками пламени остался стоять всего один человек. Он бросил на землю горшок с капающей с него пахучей жидкостью. И без того мешковатая деревенская одежда болталась на его небольшой фигуре как тюль. Но все четверо пленников сразу узнали спасителя, когда тот закричал голосом Мастера:

– Бегом!

Глава 3. Побег

Вокалист, барабанщик, второй гитарист и басист рванули вперед. Несколько человек из толпы быстро сообразили, что происходит, и попытались их поймать, за что получили либо сильный толчок, либо удар в лицо. Пуля пнул напавшего на него мужчину в живот, но не удержал равновесие, и упал на четвереньки прямо в огонь. Ни на секунду не задерживаясь, он подскочил, хватаясь за вспыхнувший рукав куртки, пытаясь сбить огонь. Брань лилась рекой.

Мастеру не пришлось ждать долго, и все пятеро вскоре бежали назад в деревню.

– Почему опять туда?! – спросил Перо, который на бегу даже не сбил дыхание.

– Где я прятался! – только и мог крикнуть Мастер в ответ, поспевая за километровыми шагами вокалиста – Надежно!

Погода менялась. Небо больше не было чистым, лунный свет рассеивался через тонкие облака. Откуда-то донесся гул далекой грозы.

Пуля, наконец, избавился от огня и продолжал бежать молча, лишь шумно дыша. Последними бежали Слава и Вуди, из-за птицы на руках и лишнего веса соответственно. На это Мастер не рассчитывал… Даже если заставить Славу бросить кудахтающий балласт, Вуди все равно отстанет, и будет легкой добычей для безумной толпы. В подтверждение этому уже на подступах к деревне басист закричал:

– Пацаны! Пацаны, я не могу!

Мастер выругался, и немного сменил направление. Поблизости было только одно укрытие – старый хлев, где они оставили свои инструменты.

– Серьезно?! – крякнул Пуля, когда пункт назначения стал очевиден для всех.

Коля не ответил, не было ни времени, ни дыхания, чтобы объяснять что-то. Он первым запрыгнул внутрь, напугав дремавшую там лошадь. Следом забежали Перо, Пуля и Слава. Мастер захлопнул створку ворот и опустил засов сразу за ввалившимся последним Вуди.

Загнанные в угол, измотанные, сбитые с толку и напуганные музыканты упали на усыпанный сеном пол хлева, пытаясь восстановить дыхание. Толпа постепенно окружала хлев. Тяжелые ворота заходили ходуном от попыток их открыть. Свет факелов проникал сквозь щели. Какофония голосов снаружи стала превращаться в дружное повторяющееся требование:

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

Мастер сделал глубокий вдох, положил пальцы на виски. Сейчас поможет лишь холодная логика, страх должен уйти на второй план… Думай…

– Ладно, пацаны, я признаю: дело точно не в грибах, – прокряхтел Пуля, продолжая дуть на обожженную руку.

– Ну и на том спасибо! Хоть перед смертью перестанем шутить про то, что я – торчок…

– А ты бы все равно не успел нам ничего подмешать, даже если бы захотел, ты ж тормоз!

– У вас других тем сейчас нет, что ли?! Боже, боже, это все не по настоящему… Чщ-щ-е-ерт!

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

– Да спалить окаянных прям там, и делов! – донеслось снаружи.

– Я те спалю! Сам мне новый хлев строить будешь!

Не отвлекаться… Мастер зажмурился. Нужно трезво оценить ситуацию, отстраниться от происходящего, взглянуть на всю картину целиком со стороны – и выход найдется!

– А может это и правда приход какой-то? – вздохнул Вуди – Сами подумайте, сначала какая-то деревянная свинья-мутант с молниями, теперь – сумасшедшие сектанты, которые ни разу смартфонов не видели…

Перо убрал волосы с лица, как будто раздвинул шторы ранним утром.

– Так свинью вы тоже видели? Я уже начал думать, что мне померещилось…

– Тоже видели и тоже в штаны наложили, – подтвердил Пуля – Короче, кто-то должен это сказать вслух:

Пуля встал.

– По ходу, мы… типа, не там, откуда пришли.

Крики снаружи продолжались, но внутри хлева все молчали. Можно было ожидать непонимающих взглядов, уточняющих вопросов, еще шуток про наркотики и галлюцинации… Но парни лишь переглянулись. Все уже знали, что происходит, чувствовали, как только вышли из леса. Все здесь было другим, даже воздух, даже яблоки, что они ели с час назад, да и дома так уже никто не строит, и идолам массово не поклоняется…

– Ну и… где мы тогда? – Вуди все еще не восстановил дыхание.

– Вернее, не “Где мы?”… - Пуля раскинул руки в стороны, улыбка загорелась на его лице – А “КОГДА МЫ?”! Всегда мечтал это сказать!

– Не вяжется, – замотал головой Мастер – тот идол, что стоял у костра – это Перун…

– Совпадение? – опять встрепенулся барабанщик – Не думаю!

– Точно не совпадение, – кивнул лидер группы – но я сейчас не об этом. Значит, что мы либо во временах до крещения Руси, либо незадолго после. Но почему мы так хорошо их понимаем? Язык за эти столетия сильно изменился, но местные звучат как мы…

– Тебя это удивляет? – Перо поднял бровь – Мы победили потустороннего свинтуса силой дружбы и музыки, пока нас окружало силовое поле с молниями! Это у тебя вяжется?!

– Ты на меня-то не ори, – ответил Коля – я, что ли, нас сжечь пытаюсь?

– Ты нас на локацию эту драную потащил хрен знает куда! – сильный голос Ромы сотрясал стены – Как мы из этой драной ситуации выбираться будем?!

Мастер окинул взглядом товарищей. Четыре пары испуганных глаз (если не считать курицу) уставились на него в ожидании нового плана. Лидер группы старался сохранять спокойствие. Снаружи шумела толпа дикарей, принявших кучку непривычно одетых ребят за нечисть, и, похоже, действительно собиравшихся сжечь их на костре. Злость, порожденная страхом, страх, порожденный незнанием – классика…

Незнание… Они не знают, что можно ждать от них!

Страх на секунду отступил, и Мастер ухмыльнулся:

– Силой дружбы, говоришь?

* * *

– Тять, а тять? – девочка в красивом праздничном сарафане дергала отца за штаны.

– Васелинка, не мешай взрослым! – отозвался Третьяк, тряхнув густой бородой – Видишь, нечисть изводим мы тут! Самую, что ни на есть! НАВИ ПРОЧЬ!

– Тять, ты их всех не изводи, хорошо? А, тять? Я знаю, кто самый злобный из ихнего числа! Его извести надобно, только помучив сперва!

Третьяк оставил попытки снять створку ворот с петель, и повернулся к дочери.

– Ну, не томи тогда уж!

– А это тощий самый!

– Тощий? – нахмурился отец – Это который старшому брату твоему в лесу попался-то? Да ну, он же дохлый совсем! Вот есть у них кабанище такой белобрысый – вот он точно злее некуда!

– Эх тять, – деланно вздохнула Васелина – не слышал ты брань ужасную, да обзывательства нечеловечьи! Ох называл он меня так, что на яву не услышишь нигде!

– Это как “так”? – Третьяк нахмурился еще сильнее, надежно скрывая глаза за шерстью бровей.

– Ох, и не упомнишь всего… Но вот на сердце отпечаталось словцо такое: “крипота”!

Третьяк слышал это слово впервые, и не имел ни малейшего понятия, что оно значило. А раз умом разобраться в ситуации не получалось – в дело вступил отцовский инстинкт.

– ДА КАК ОН! ДА Я ЕМУ СЕЙЧАС! А НУ!

Мужчина двинулся сквозь толпу, с легкостью расталкивая соседей. Один дед из них тряс над головой старым боевым топором. Гаркунв нечто вроде грубой формы “Позвольте”, Третьяк выхватил топор, чтобы воспользоваться им по назначению. Он встал ровно посередине ворот хлева, где зазор между створками был достаточно широк, чтобы голова топора пролезла. С криком “А НУ, РАССТУПИСЬ!” он вогнал лезвие прямо в засов. С трудом достав его, он ударил еще раз, разрубив деревянную балку уже почти пополам.

Погода портилась, первая вспышка молнии принесла далекий гул. Люд вокруг свистел и улюлюкал, предвкушая расправу над нечистыми. Но сквозь этот шум Третьяк услышал и голоса тех, кто был в хлеву:

– Хорош мяться, мы их тут никак не поставим! А управлять некому!

– Да я даже машиной не знаю как управлять…

– Чувак, расслабсья, здесь проще! Всего одна лошадиная сила!

Последний удар с треском проломил засов. Третьяк схватился за две стальные скобы и потянул на себя. Сразу за ними оказалась лошадь. Она фыркала, брыкалась и отворачивала голову в сторону, явно напуганная происходящим. Убежать животному не давали оглобли телеги, в которую она была запряжена. Третьяк поднял голову.

И вдруг визг какого-то, казалось, ужасно огромного животного отозвался звоном в головах всех вокруг. Никто даже не успел схватиться за уши, ведь мгновением позже, без всякого сомнения, сами небеса обрушились на землю с оглушительным ревом:

– …ПРЕД-ТЕ-ЧЕЙ ЛЖИ!!!

* * *

Предтеча (Orbit Culture – Flight The Fireflies)

Лошадь испугалась не меньше людей. Животное рвануло со всей силы, утягивая повозку вперед за собой. Оглобли ударились о ворота, распахивая их настежь. Мужик, что сломал засов, едва успел отскочить в сторону.

Музыканты ударили все разом. Две гитары и бас работали как один инструмент, ударяя по самым толстым струнам одновременно на первую и третью доли, скользя пальцами вверх по грифу, опуская ноту еще ниже, и после каждого удара возвращаясь на четвертый лад. Волны низкого звука били по земле как молния, попадающая в одно и то же место. Перо тянул слово скримом, полностью захватив средние и верхние частоты силой своего голоса. Телега с пятеркой музыкантов набирала скорость.

Структурный элемент металл-музыки, известный как брейкдаун, был самой тяжелой частью любой песни. Даже среди металлистов брейки нравились не всем из-за их тяжести. Чего уж говорить о толпе деревенщин, которые вообще впервые слышали звук электрогитары. Эффектности происходящему прибавила и погода: молнии сверкали где-то среди туч, но грома не было слышно, ведь музыка перекрывала его. Большая часть людей разбежалась, в ужасе крича, половина из оставшихся упала на колени, начав молиться.

Но были и те, кого напугать не удалось. Несколько мужчин погнались за телегой, рты искривлены беззвучной бранью. Троим удалось догнать их. Самый шустрый умудрился опередить транспортное средство и напал сразу на извозчика.

Пуля с трудом удерживал вожжи, и понятия не имел, как управлять перепуганной лошадью. Он слышал, что у Мастера был какой-то опыт на ипподроме, но тот сейчас был занят запиливанием эпического соло на гитаре. Поскольку устанавливать барабаны на движущейся повозке не было ни времени ни места, барабанщик мог стучать только вожжами по спине животного. Однако, вскоре появилось еще кое-что: лицо разъяренного деревенщины, который попытался запрыгнуть на повозку. Смачный удар ребристой подошвой в лицо отправил недоброжелателя на обочину.

– Ву-ху! – прокричал Пуля.

Музыка грохотала, сверкали молнии, телега неслась прочь из деревни. Казалось, что сейчас он и его друзья могут свернуть горы!

Саня обернулся и успел заметить, как от вокалиста отскочила массивная деревянная дубина! Перо потерял равновесие и чуть не свалился на землю. Тот, кто совершил бросок, с удивительной легкостью запрыгнул на борт и… Пуля не увидел, что случилось дальше – в этот момент лошадь потянула телегу куда-то в сторону, и барабанщику стоило немалых усилий заставить ее вернуться на дорогу. Когда он снова смог оглянуться, Перо уже хватался за кисть правой руки. Агрессор валялся прямо на их рюкзаках, без сознания. Судя по лицу вокалиста, рука болела неслабо, и когда он поднял микрофон опять, новый крик хорошо отражал его чувства.

Парни не прекращали играть. Все были одинаково разгорячены случившимся. Даже Пуля, за неимением бочки, просто тарабанил ботинками о подножку. Телега пересекала поле, деревня осталась далеко позади, больше за ними никто не гнался. Тучи рассеивались, и путь уже озарял яркий лунный свет. Мастер закончил соло и три гитары вышли на последний припев:

Эхо последнего аккорда разлетелось по округе, трава вокруг пошла рябью, словно поверхность воды. Восторг распирал всех пятерых изнутри как заряд тока, но усталость после всего произошедшего тоже давала о себе знать. Парни переглянулись, улыбки сияли в лунном свете. Вуди принялся хлопать всех по плечам, бормоча что-то вроде “Чувак, да это же вообще! Ну вы прикиньте! Это же чума вообще, бро-о-о…”. Все уселись на мешки, лежавшие в телеге все это время. Слава снова взял на руки курицу, которая все это время пряталась, вжавшись между бортом телеги и каким-то мешком. Пуля осторожно потянул вожжи на себя, и лошадь сбавила скорость. Какое-то время они ехали в тишине, нарушаемой лишь цокотом копыт и скрипом самого транспортного средства. Редкие деревья стали появляться вдоль дороги. Они приближались к перекрестку на опушке леса, когда Пуля осторожно потянул вожжи, останавливая лошадь.

– Бензин кончился? – ухмыльнулся Перо.

– Как бы мы сами не кончились, – пробормотал возница-музыкант – на нас оттуда пялится кто-то.

Все сощурились, вглядываясь в тень от дуба, что рос у обочины впереди. Там действительно кто-то был. Силуэт, явно выше человеческого, на тонких ногах и в балахоне, почти не шевелился. Глаза сверкнули во мраке подобно кошачьим. Пуля вскочил с места и отполз спиной вперед к самой корме телеги.

– Ай! Чел, ты прям на колено надавил! – возмутился Вуди.

– Пацаны, я предлагаю кинуть тут манатки и бежать назад, – Пуля будто не слышал товарища – Деревня Дураков не так пугает, как эта дичь.

– Че смотришь, э? – крикнул Перо.

Несколько секунд ответа не было. А потом силуэт заговорил, сделав шаг вперед:

– Знаю я породу вашу… Не обманешь меня! Что мое по праву не забрать вам, как ни старайтесь!

Они узнали этот хриплый голос. Из тени вышел Кривда верхом на черном коне.

– Давайте поговорим как разумные люди, – Мастер вышел вперед – Мы не хотели попадать… сюда, где бы это ни было. Но когда мы здесь оказались, то встретили вас.

Было видно, как он старательно подбирает каждое слово. Вслух говорить о путешествиях во времени все еще не хотелось.

– Если вы имеете какое-то отношение к нашему появлению здесь, то мы бы очень хотели узнать, как нам вернуться назад.

Человек по имени Кривда взглянул на каждого члена группы по очереди. Он сощурился, сморщил нос. Затем медленно и с каким-то нехорошим бульканьем в легких набрал воздух и заговорил:

– Вернуться вам не выйдет, пока волю Его не исполните. Уж не ведомо мне, почему Он вас выбрал… Да только неправ Он! Вы ни чина вашего не достойны, ни силы! Я первый там буду, первый Его имя там произнесу! Вам не угнаться за конем моим вороным, да за решимостью моей неколебимой! Гибели! Гибели вам желаю бесславно-о-о-о…

В подтверждение своих слов, он дернул вожжи, заставив коня встать на дыбы, развернулся и ускакал дальше по дороге в темноту лесной глуши. Все это время он продолжал тянуть последний слог, а звук “й” музыканты так и не услышали. Они смотрели ему вслед, пока стук копыт не стих.

– Блеск! – всплеснул руками Пуля – Хапанули крипоты, а нового ничего не узнали. Что делать будем?

Все переглянулись. Веселье постепенно выветривалось, уступая место беспокойству.

– Можем еще его спросить… – тихо предложил Слава, свободной рукой указав на валяющегося меж сумок деревенщину.

– О, а я и забыл про него! – усмехнулся Вуди, улыбаясь – Классная идея, Славян… А ты чего так смотришь? Бро, ты мне курятник до сих пор не простил, что ли?

– Да не… – пожал плечами владелец пернатого питомца – Просто… ты, вроде бы губу разбил?

Басист потрогал нижнюю губу, которая была абсолютно гладкой.

– Ха, ну да… Уже зажила, по ходу!

Меж тем, Перо уже держал случайного пленника за грудки и пытался его разбудить.

– Слыш! Доброе утро, соня!

Мужик стал подавать признаки жизни. Глаза медленно открывались и закрывались, пытаясь сфокусировать взгляд. Рука неуклюже поплыла к голове, едва не пролетев мимо.

– О-ох… Мучаете почто? – едва различимо пробубнил он.

– Каков наглец! Это кто кого мучает? Вы из нас шашлык чуть не сделали! – возмутился Пуля.

– Не… Нечисть поганая… Губите уж, не томите!

– Делать нам нечего, – Перо отпустил мужика и сел на борт телеги.

Вместо него, рядом опустился на корточки Мастер. В руках он держал что-то вроде небольшого мешка с горлышком. Он выдернул пробку и дал понюхать мужику. Тот сначала слегка отпрянул, но почуяв пары принюхался получше.

– Ол? – спросил он, недоверчиво хмурясь.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Мастер – Я ее здесь нашел, в вашей телеге.

– Не моя она, а Ратислава, – буркнул мужик, прикладываясь и делая пару глотков – Да, точно ол ратиславов… Так вы не нави чтоль, получается?

– Сто очков Гриффиндору за остроту ума! – деланно воскликнул Пуля с явными нотками агрессии – И минус пять за скорость. Ай!

Рома ткнул товарища локтем в плечо.

– Нет, мы обычные люди. Издалека, – ответил Коля, вновь переключая на себя внимание собеседника – Здесь мы оказались не по своей воле и виной тому – Кривда.

– А, богослов-то наш? А какого лешего вы ему понадобились, чудные такие?

– Мы хотели спросить у тебя…

– Бажен я.

– Николай, – кивнул Мастер и они пожали руки.

– Вы уж не серчайте на нас, праздник все-таки! Питье рекой, а стенки на стенку не было еще… А беда-то ваша в чем, а?

Мастер оглядел спутников, чтобы убедиться, что все доверяют ему с рассказом, потом снова обернулся на Бажена. Его интервал между глотками содержимого фляжки постепенно сокращался.

– Ну, если коротко… Мы были в своем вре… доме. Играли нашу музыку. Потом оказались на высоком холме возле вашей деревни. Там был круг с камнями, дуб и Кривда. Он там куриц резал.

– А, ну так понятно, чего он их резал-то!

Бажен с двух попыток привстал и уселся на борт телеги напротив Пера.

– Он Глас Перуна зазывал.

Парни переглянулись.

– И для чего он его… зазывал?

– Чего морды-то вытянули? Ай, вы ж не отсюда! – Бажен звонко хлопнул ладонью по колену, не менее звонко рыгнул и выпил еще глоток – Певчий Слет уж через месяц как будет! Грозник-месяц уж чай закончился, а как Ревун начнется…

– Чего? – лицо Пули сморщилось от непонимания – Грозник, ревун…

– Июль и Сентябрь, – сказал Мастер, не оборачиваясь.

– Чего? – теперь настала очередь Бажена морщиться.

– У нас так называются эти месяца. Продолжай, пожалуйста.

– А чего я говорил-то? А! Ну так и соберутся все богословы, колдуны, яги да гласы и песни будут петь, богов своих славить! В начале Синеб… Ну Ревуна, короче. Вот мы чего вас за навей-то и приняли! Они с конца Первоцвета начинают в Явь пролезать, у них же там этот… Шабаш случается! Тьфу!

Их деревенский приятель становился пьянее уже не по глоткам, а с каждым сказанным словом.

– Мда… Вот и бродят они по земле-матушке все лето. А потом Певчий Слет случается, где богов наших представляют их богословы, да гласы… И чей доверенный лучше бога своего покажет, тот бог нечисть и разгонит потом… А может и не разгонит, они же разные… Боги…

Последнее слово Бажен практически хрюкнул. Он сначала сгорбился, заваливаясь вперед, но потеряв баланс на краю телеги он тут же повалился назад. Перо здоровой рукой поймал его за рубаху и уложил туда же, где мужик лежал до пробуждения.

– Понятно, что ничего не понятно, – пожал плечами Вуди – Бабки Ежки какие-то у него песни поют… Может, во фляге что-то галлюциногенное?

– Тебе лучше знать! – усмехнулся Пуля.

– Сань, ну завязывай…

– Короче, нужно Кривду этого догнать и выбить из него наш билет домой! – барабанщик ударил кулаком в ладонь – Он же, выходит, нас сюда притащил, пускай и назад отправит! Ромах, у тебя отлично получится с ним договориться, как недавние события показали!

Перо поднял отбитую кисть правой руки, попытался сжать кулак, и тут же зашипел от боли.

Вуди подался вперед:

– Не сломал?

– Не знаю, – честно сказал Перо – надо было кольцо снять, прежде чем бить… Теперь палец опух…

– Это очень нехорошо… Дай заценю.

Перо неохотно протянул ушибленную конечность басисту.

– Может и перелом, – хмыкнул он – с виду, вроде, не сломана… Но может быть типа трещены. Я когда вожатым в лагере был видел такое часто…

– Что значит “часто”? – Пуля поднял брови – Что у вас за лагерь такой был? То люди среди ночи теряются, то кулаки ломают…

– Ну, смотря про какой ты спрашиваешь…

– Так… а что нам сейчас-то делать?

Все опустили головы. Слава ласково гладил по спине курицу, которая выбралась из убежища, чтобы поклевать рассыпанную Славой горстку крупы. Второй гитарист замялся, оказавшись в центре внимания.

– Нам же… В деревню не вернуться уже… А мужика того не найдем уже, наверное…

Мастер сел на мешок рядом.

– Я думаю, – осторожно начал он – Я думаю, нам не нужно искать самого Кривду. Мы можем отправиться туда, где он скоро будет.

– А где он скоро будет? – удивился Вуди.

– Ты же слышал Бажена, – Мастер махнул рукой на храпящего гостя – Певчий Слет. Судя по всему, известное мероприятие.

– Все равно не понимаю, – пожал плечами басист.

– Да, у меня тоже вопросы есть, – Пуля поднял руку – и не один.

Лидер группы вздохнул, собирая в кучу все, что требовалось объяснить.

– Вот, что, я думаю, случилось. Со слов Бажена, в конце Первоцвета по земле начинает ходить нечисть, “нави”. А что в конце Апреля празднуют язычники и сатанисты?

– Вальпургиеву ночь, – кивнул Перо.

– Вот. Певчий Слет – это, как я понял, такая анти-Вальпургиева ночь. Фестиваль почитателей богов Славянского пантеона, где они прогоняют нечисть обратно в Навь. Песнями, обрядами или жертвоприношениями – это предстоит выяснить. Теперь про Кривду…

Коля помассировал пальцами виски. Это была очень долгая ночь, и сконцентрироваться становилось очень трудно. Особенно, когда нужно было объяснить то, что еще несколько часов назад казалось невозможным.

– Вы знаете, почему мы приехали именно на ту поляну в четырех часах едзы от города. Это ритуальный круг, где поклонялись Перуну до крещения Руси. И дубу тому не меньше 900 лет. Когда случилась эта… дичь с кабаном, мы оказались на том же месте, но дуб стал меньше, лес вокруг поредел. Бажен сказал, что Кривда приехал сюда, чтобы вызвать Глас Перуна…

– …А явились мы! – закончил Перо.

– А явились мы. – кивнул Мастер.

– А мы – это… – протянул Пуля – Глас Перуна, получается? Ты сейчас всерьез говоришь, что нас запустил сквозь время славянский языческий бог грома и молний?

– Хм, да, да, все логично, – с умным видом закивал Вуди, почесывая подбородок – у нас и название “Перкунас”, и поем мы… про всякое такое…

– Вот только Кривда как будто не рассчитывал на наше появление. Может быть, в его манипуляциях что-то пошло не так… Он сказал, кажется, “Что мое по праву, вам не забрать”, и “Вам не вернуться, пока не исполните Его волю.” И что он первый будет “там” и первый произнесет его имя. Он точно направляется на Певчий слет.

– Там-то мы его и схватим за шары! – Пуля снова шлепнул кулаком о ладонь – За глаза, я имею в виду… Он их так пучит, аж мурашки!

– Схватим и заставим отправить нас назад! – кивнул Вуди – А если нет – то на Слете точно будет кто-то, кто сможет нам помочь.

Ночь на опушке леса только казалась тихой. Как только голоса стихли, стал заметен шум насекомых и далекое уханье совы.

– Колян, я тебя, конечно, уважаю, – вздохнул Перо – но ты сейчас предлагаешь нам броситься в погоню за жрецом Перуна через лес среди ночи, основываясь на кучке предположений со слов двух сумасшедших?

– Да брось! – Мастер развел руками – Вспомни хотя бы этого драного кабана! Что это было? Почему наши телефоны, и даже твой с турбо-спутником, перестали ловить связь, где она недавно была? Когда ты в последний раз видел, чтобы дома строили так, как там? Кто-нибудь видел в той деревне хоть какие-то признаки современного мира? Пластиковый пакет? Кусок дсп? Хотя бы кирпич? Я уж не говорю про домокатную одежду всех, кто там живет.

Мастер перевел дыхание.

– Да чего я вообще тут распинаюсь… – он махнул рукой, указывая куда-то вверх – Небо чистое. Вадик, что ты там про Большую Медведицу говорил?

Вуди слегка опешил.

– Э-э-э… Ну, типа, что в лагере мы ориентировались по ней…

– Сколько там звезд?

– Семь…

Басист задрал голову, в поисках созвездия. Много времени это не заняло.

– Погоди… Не, это не оно, получается… Или…

Остальные тоже посмотрели вверх. Медведица была на месте, но звезд в ней было не семь. Вторая звезда от конца рукоятки ковша была не одинока: вплотную к ней сияла восьмая звезда, находясь почти вплотную.

– Это Альхор или Алькр… Как-то так она называется, если я не путаю. Она потускнеет через тысячу лет, и к две тысячи двадцать первому году ее станет почти не видно. Но сейчас она на пару с соседкой светит почти как Полярная.

Перо вздохнул:

– Все-то ты знаешь.

– Недавно смотрел видос про потухшие звезды, – пожал плечами лидер группы – Еще вон там, в созвездии Льва две звезды пропадут.

Вся группа смотрела на небо под шумы ночного леса рядом и храп Бажена. Со звездами всегда так, что чем дольше смотришь – тем больше их видишь. Группой (еще до появления в ней Славы) они несколько раз выезжали далеко за город, где к двум часам ночи можно было хорошо рассмотреть Млечный Путь. Вид, открывающийся им сейчас казался невозможным: с каждой секундой небо казалось все ярче.

– Певчий Слет, значит? – Пуля нарушил молчание – Сборище певцов и прочих странных людей, чтобы вместе побеситься и решить, кто круче? Если там будет выпивка, то эта затея ничем не отличается от поездки на фестиваль!

Барабанщик вытянул руку вперед ладонью вниз.

– Серьезно? – усмехнулся Перо, наблюдая как сверху на нее приземлилась пухлая ладонь Вуди.

Мастер тоже добавил свою. Слава едва дотянулся, не имея возможности сделать шаг вперед из-за курицы, что устроилась у него на ботинке. Перо закончил бутерброд из рук, который тут же начал раскачиваться по вертикали.

– ПЕР-КУ-НАС! – хором проорали пятеро музыкантов, поднимая руки к небу.

Лошадь фыркнула и топнула копытом то ли от испуга, то ли выражая согласие. Бажен фыркнул еще громче и перевернулся на другой бок.

– Надо бы его домой отправить… – хмыкнул Вуди.

Глава 4. В пути

Дорога пронизывала лес насквозь. Проехав какое-то время в свете фонарей, телега выехала в очередное поле, конца которому не было видно. Небо светлело, приближался рассвет, и трое из пяти музыкантов решили уловить остатки ночи, устроившись на или между мешками. Вуди, Славу и Пулю срубило моментально. Рома сказал им, что не устал, но на самом деле спать он не хотел по другой причине.

Вокалист осторожно сжимал и разжимал опухшие пальцы правой руки. Вид поврежденной при ударе руки напоминал о Бажене, о которого в том числе рука и была повреждена. Проснулся ли он? Спать на обочине, где они его оставили – не самое приятное дело, но фляга ола наверняка согрела крестьянина. Как сильно будет болеть его челюсть? Рома усмехнулся, и машинально потер опухшую конечность. Боль не уменьшалась. Возможно, безымянный палец уже начал синеть, но в предрассветных сумерках трудно было различить, а подсвечивать телефоном почему-то не хотелось.

Чтобы не думать о боли, Рома стал глазеть по сторонам. Небо становилось светлее с каждой секундой, но земля как будто игнорировала его, оставаясь темной. Редкие облака и деревья вокруг делали пейзаж достаточно монотонным. Телега неторопливо двигалась по единственной дороге без поворотов и перекрестков, но подпрыгивала и тряслась при этом так, будто они гнали под сотку. Время, казалось, ползло еще медленнее, чем телега.

– Жрать хочешь?

Мастер, сидевший на месте возницы, резко выпрямил спину и обернулся. Похоже, что он тоже задремал.

– Да… Да, не отказался бы… – пробубнил он – Только вот, что?

– Там были яблоки. Наверное, еще что-то есть.

Почти вся телега была завалена мешками разной степени плотности. Свободное пространство на ней закончилось когда участники группы Перкунас добавили к грузу свои рюкзаки и собранную барабанную установку. Рома потянулся к ближайшему мешку, в котором оказались какие-то корнеплоды. В соседнем – смесь из нескольких круп. Еще один мешок у самого борта был под завязку набит яблоками. Вокалист оглядел телегу еще раз. Нет, осматривать все он не будет из-за риска раздавить либо содержимое самих мешков, либо конечность одного из спящих товарищей. Разве что… Он дотянулся до еще одного. Там оказалась плетеная корзина без крышки, и стоящие один на другом горшки внутри. Рома достал один и понюхал содержимое.

– Бинго!

– Неужели нормальная еда? – удивился Мастер.

– Пахнет как рыбный пирог… Подгорелый, правда…

– Рыба? Может не стоит тогда? Холодильников-то у них тут нет, а сколько он там стоял – неизвестно.

Осознание разлилось волной неприятных мурашек по груди и позвоночнику. Рома как будто забыл, что они не просто в какой-то глухой деревне. Куда ни пойди – будет глухая деревня. Они не в привычном им мире.

– Ща… – выдохнул он, подавляя это чувство.

Второй горшок тоже пах пирогом, но рыбы там явно не было. Оба при этом имели подгорелый душок и были покрыты очень плотной черной коркой. У Ромы ушло добрых полминуты, чтобы пробить ее пальцами, так как ни ложек ни ножей под рукой не было. Это действительно было подобие пирога с морковью. Молниеносно поглотив половину, вокалист отдал остальное гитаристу. Приятное чувство насыщения разлилось по телу. С плеч как будто спал груз – фоновый стресс, который довлел над ним последние несколько часов. Рома размял плечи и потянулся, делая глубокий вдох. Воздух действительно был чище! без терпкости и полон… воздуха. Как будто одного вдоха могло хватить на целый день! Будто в нем было больше… воздуха. Будто одного вдоха могло хватить на весь день! Улыбка сама растянулась на лице.

Он опустил руки и правую ладонь пронзила острая боль, кака только она коснулась штанов.

– Воу, ты чего там? – с набитым ртом спросил Мастер, оборачиваясь на шипение и брань.

Рома не ответил. Он тихо ворчал проклятия себе под нос, баюкая конечность.

– Ох, люблю пение красивых качков по утрам… – вздохнул Пуля, садясь среди мешков и протирая глаза – Что за кипиш?

– У Пера рука совсем плоха, судя по всему.

– Да хрен бы с рукой, – прошипел Рома – кольцо с пальца снять не могу.

– А какой палец-то? Безымянный?

– А есть разница?

– Ну, смотри, – барабанщик принял протянутый Мастером горшок с едой – Если указательный отвалится – то нечем будет в носу ковыряться, средний – будешь ограничен в выражении негативных эмоций, мизинец – нельзя будет красиво бокал вина держать. А вот если безымянный – то можно спрятанный клинок на его место поставить и стать ассасином! Ай!

Яблоко врезалось в плечо Пули и он продолжил есть молча. Из щели между мешками, куда оно упало, послышалось возмущенное кудахтанье.

– Чуваки, поспать дайте, а? – мромямлил Вуди, но чуть открыв глаза тут же спросил – Ромах, ты чего?

Рома уже не мог сидеть на месте. Боль фокусировалась лишь на половине кисти его руки, но с каждой секундой становилась все сильнее. Руку хотелось просто снять, как перчатку, полную битого стекла! Он сполз с борта телеги и повалился боком на один из мешков, стон прорвался сквозь сжатые зубы.

– Так, Перо, завязывай! – Саша подскочил к товарищу включая подсветку телефона – Е-мое! Да у тебя палец расу сменил! Нам пасатижи нужны или вроде того, кольцо надо снимать!

Мастер остановил лошадь и телега замерла под небольшим наклоном.

– Это тебе не трактор, чтобы тут хоть какие-то инструменты валялись… – нервно сказал он, но все равно стал активно рыскать по всей телеге.

Проснулся Слава и теперь уже искали все. Хоть что-нибудь, чем в теории можно было бы снять металлическое кольцо с пальца, раздувшегося почти вдвое. Все понимали, что ничего такого найти не удастся, но продолжали искать. Лучи четырех фонарей качались и тряслись в предрассветном тумане.

– Пацаны! – выдавил Рома – Пацаны, да поехали, пройдет само?

– Мы все аплодируем твоей выдержке, – усмехнулся Саня.

– Не пройдет, братан, – голос Мастера был мрачнее тучи – твой палец уже синий. Когда он почернеет – начнется заражение крови. А пенициллин откроют только лет через девятьсот…

– Ребят… Я кресало нашел…

Все молча уставились на Славу. Он держал в руках кусочек металла и небольшой камень, при помощи которых можно было быстро развести костер. Оглядев товарищей, он повернулся к предмету, что торчал из борта телеги еще с момента их побега из деревни. Покрытый грубоватой гравировкой боевой топор блеснул в белых лучах фонарей.

– Ну, это крайняя мера, разумеется! – отмахнулся Вадик, давайте дальше искать.

Никто не поддержал его. Даже Рома.

– Да ладно вам… – напрягся басист – Вы же не хотите… Ну типа…

– Открытую рану можно прижечь, – вздохнул Мастер – артерий там нет, сильного кровотечения не будет…

– Да чего мы… Дикари, что ли? – Вуди подскочил к Роме, как будто защищая.

– Братан, спасибо, конечно, – вокалист простонал, борясь уже и с начавшимся головокружением – но жизнь дороже пальца… Поболит и заживет…

Услышав эти слова Вадик на секунду застыл. Он… коснулся своих губ кончиками пальцев… и улыбнулся:

– Заживет… – эхом повторил он, улыбнувшись.

– Бл… Какого хрена ты?! – заорал Рома, когда Вуди вдруг схватил его больную руку.

Удар здоровой левой чуть не настиг пухлую щеку басиста, когда тот вдруг протянул свое коронное:

– Да рассла-а-абься! Дай мне секунду, хорошо?

То ли интонация товарища, то ли обезоруживающе дружелюбное выражение его лица, а то и вовсе помутнение рассудка заставили Рому остудить пыл и довериться. Вадик уложил опухшую ладонь между двух своих и закрыл глаза. Остальные участники группы, включая Рому, застыли. Неудобность ситуации как будто отняла у всех способность шевелиться.

– Я лично не осуждаю… – прошептал Пуля – Но сейчас не лучшее время для романтики…

Отвлекшись на странное поведение Вуди (даже по его меркам), Рома не сразу заметил, что боль стала… стихать? Постепенно, уменьшаясь, она сменилась неприятным онемением, похожим на сотни иголок.

– Я бы не советовал тянуть… – начал Мастер.

– Ш-ш-ш! – Рома приложил палец здоровой руки к губам, ошалело глядя на происходящее перед собой.

Он практически чувствовал, как ладонь сдувается…

– …как воздушный шарик, – кивнул Вуди, улыбаясь.

Рома выпучил глаза так, что им стало холодно.

* * *

– Еще раз для тупых, – попросил Пуля, ломая ветку пополам и бросая ее в огонь.

– Мне разбили губу, – Вуди загибал пальцы – я захотел, чтобы она зажила – она зажила. Я захотел, чтобы рука Пера зажила – она тоже зажила. А потом и твой ожог по той же схеме!

Басист довольно улыбался, что делало его лицо круглее обычного.

Они устроили привал у маленькой рощи рядом с дорогой, где быстро нашлись дрова для костра. Горшки с уже готовой пищей пришлись очень кстати на завтрак, запивали второй фляжкой ола. Трофейный топор, как выяснилось, подходил не только для того, чтобы колоть головы врагов, но и с деревьями справлялся неплохо. Перо срубил половину рощи, окрыленный чудесным исцелением своего пальца. Лошадь распрягли, но привязали к дереву на длинную веревку, чтобы могла прогуляться вокруг и пощипать траву. Едва поднявшись над горизонтом, солнце уже пригревало, обещая жаркий день.

– Хм, нет, все еще полный бред, – пожал плечами Пуля.

– Привыкай, братан! – Перо хлопнул теперь уже здоровой рукой по плечу худого Пули, и тот чуть не улетел прямо в костер – Деревянные кабаны, путешествия во времени и хиппи-целители – вот наша новая реальность!

– Дык и с каких пор ты у нас добро причиняешь?

– Ну, типа, с этих самых, получается! – пожал плечами Пуля.

Пуля потянулся к одному из горшков, что грелся на камне на краю кострища, чтобы проверить готовность… Но Мастер опередил его. Лидер группы просто схватил горшок со стороны огня, будто он не простоял там уже минут двадцать! Не издав ни звука, а лишь сильно нахмурившись, этот Рэмбо положил еду на камень рядом и протянул басисту свои краснеющие обожженные ладони.

– Ты бы еловой иголкой палец уколол или типа того… – нервно усмехнулся Саня.

– Хочу испытать эффект в полной мере.

Без лишних разговоров Вуди сложил ладони Мастера между своих и закрыл глаза. Пуля медленно выдохнул через надутые щеки, нарочито глядя по сторонам – процесс все еще выглядел максимально неловко.

– Где? – удивленно спросил басист, открыв глаза.

– Левая щека, – улыбнулся Мастер – да левая!

Вуди смахнул крошки от пирога, застрявшие в бороде. Лидер группы вновь уселся на свой камень.

– Да, и насчет этого вот! – Пуля использовал два прутика на манер китайских палочек – Ты и медиум ко всему прочему? Вот о чем я сейчас думаю?

– О том, что я – наркоман.

– Обалдеть. А Славян о чем думает?

– Откуда мне знать? – пожал плечами новоиспеченный волшебник.

– Ну ты же мои мысли прочитал только что!

– Да не читал я ничего! – хохотнул Вуди – Я мысли читаю только когда лечу человека.

– А как ты тогда…

Пуля подзавис на секунду, но до Пера дошло раньше:

– Вас подкололи, господин подкольщик! Ха-ха!

Впервые за долгое время Саня Полихун покраснел. Вслед за Пером захихикал Вуди, а потом смехом заразились и Слава с Мастером.

– А как это случилось-то вообще? – начал расспрашивать Мастер, когда смех прекратился – Ты почувствовал, как это к тебе приходит? Может быть, видение было какое-нибудь?

– Да не, просто вдруг понял, что могу. Колян, а давай похаваем просто, а? Ты смотри, какое утро кайфовое!

Пятеро товарищей огляделись. Высокая трава в поле колыхалась под свежим утренним ветерком, отсвечивая золотом в солнечных лучах. Недалеко от телеги щипала траву лошадь. Курица клевала что-то в дорожной колее. Редкие облака отбрасывали полосы едва заметных теней через все небо.

Пуля сделал глубокий вдох. В этот момент все проблемы как будто исчезли. Как будто они не находились черт знает где, черт знает когда. Главное, что кругом красота, есть что пожрать, а рядом твои пацаны.

– И впрямь кайфовое, – хмыкнул Перо и поднял флягу ола – За кайфовое утро!

* * *

Под селом молодым, Трубечем названным, крчемница новая стоит. Крчемница новая, да вечерами галдеж в ней как в бывалой слышится!

Утром тем, двадцать первого Грозника-месяца, тихо было в крчемнице. Хозяин – и тот глаза едва продрал! Глядь – отворяется дверь, вчера на замок запертая, а за нею мужичок стоит. Мужичок худой, да с глазами злыми. Заходит, а костями так и бренчит!

Смотрит на него хозяин крчемницы, Нечаем зовут его. Смотрит из окна кухонного, где за стеночкой сундучок с серебром хоронится. Подходит к нему мужичок и говорит:

– Здрав буди, крчемник! Еды да питья мне подай, а я уплачу.

И сунул руку под шкуру медвежью, вынул с горсткой монет чеканных, серебра кусочков, да кожаных лоскутов печатных. Назвал цену Нечай, взял с мужичка серебра горсть, да и пошел харчи наваривать. Варил-варил, да со вчера погрел, что плохим не стало. Подал трапезу на окно.

Подходит мужичок к окну за трапезой, а сам улыбается зубами черными.

– Слыш, крчемник, – говорит – а чего ж ты меня так неуважаешь с первой встречи-то?

Нечай глазами еще сонными на него моргает, понять не может ничего.

– Где же не уважаю я тебя, гость дорогой, путник усталый? Я крчмой владеть отцом обучен, дело свое знаю!

– Так почто ж ты за серебро гниль мне подал?

Глядь – а в горшке не харчи, а тина с водой болотной! А на тарелке не томленая нога баранья – а кость гнилая с червями да мухами! Дурно стало Нечаю, повело его, пелена черная поползла по ободу взора его аки десяток ужей. Отошел он от окна, в кухню, да в погреб. Все горшки, все ящики открывать принялся. Везде то земля, то гниль, то и вовсе навоз скотский! Не верит Нечай ни глазам, ни носу, а сам едва на ногах стоит. Бежит назад к окну, а там все стоит мужичок. Стоит, да улыбается зубами черными.

– Да что же! – чуть не плачет Нечай – Да как же! Все же свежее, да спелое было! Вчера гостей кормил, сам ел и пил!

– Вот так своим гостям и расскажи, как проснутся! – сказал мужичок и засмеялся смехом на кашель вороний похожий.

Развернулся мужичок и забряцал костями своими к выходу. Нечай испугался, и взмолился тотчас же:

– Постой, не бросай в беде! Чего нужно скажи, все сделаю!

Встал мужичок, до двери не дошагавши. Спина горбатая, да плечи острые под шкурой от смеха тихого трясутся. Повернулся он, и говорит, и каждое слово его громче предыдущего:

– По тракту телега едет одна. Телега ворованная у люда честного, да в праздную ночь после Перунова дня. А едут на ней пятеро чертей! Бесов из Нави убегших! Все в черном, как в угле помазанные! И едут они сюда! Мимо крчмы твоей, али зайдут – не ведаю. Да только дело тебе поручаю я: потравить их, со свету сжить!

Обмяк Нечай, подкосились ноги его. Ведь не абы что просят его сделать – а грех страшнейший совершить! Все заветы нарушающий, старые и новые, с востока грядущие!

– Да что же? Да как же? Да ежели я отравлю – молва дурная пойдет о крчемнице моей… И ядов у меня не водится…

Мужичок снова руку в шкуру пускает, и сорвал бутылек, что на веревке болтался там. Бутылек стеклянный, а внутри чернота самая черная плескается.

– А ты моим ядом трави. Он тихо травит и не сразу. Издохнут в дороге и не узнает никто!

Поставил мужичок бутылек черный на стол деревянный, как молот кузнечный наземь опустил. Уж вышел почти, да на пороге задержался:

– А не отравишь – говорит он зычно – узнаю! Узнаю, и никогда никого тебе свежей едой не кормить! НАВЕКИ БУДЕШЬ ПРОКЛЯ-Я-Я…

И так и вышел, дверь не закрыв.

Подходит Нечай к столу тому самому, берет бутылек – а весит он не на вид свой, а на совесть грузом пудовым. А как на кухню вернулся наш бедный крчемник, так увидел, что все припасы, и даже еда, мужичком купленная – все свежее стоит. Свежее былого.

Сел Нечай на лавку, да и заплакал.

Глава 5. Чума во время пира

– Добрейшего денечка! Нам очень хочется провести ночь в комфортабельном отеле, если таковые имеются в ваших местах. Будьте так любезны подсказать, где мы можем найти заведения подобного типа?

Седовласый мужик, казалось, выслушал вопрос внимательно, но отвечать не торопился. Щурясь на ярком солнце, он лишь продолжал щелкать семечки. Его взгляд блуждал по телеге и ее пассажирам.

– Вы меня слышали? Алло! – Пуля сложил руки у рта для усиления звука – НАМ! НУЖНО! ПОСПАТЬ! ГДЕ-ТО!

Мужик продолжал пялиться и щелкать свои семечки.

– Местные не очень любят подсказывать направления… – вздохнул Пуля, сдавшись.

– Спрашивать надо нормально, – усмехнулся Мастер, собравшись уже перефразировать вопрос.

Но тут их собеседник заговорил. Вот только разобрать его ответ оказалось трудной задачей. Его рот все еще был занят шелухой, которую он грыз последним оставшимся зубом, при этом говорил он очень быстро. Вычленить удалось только слава “он”, “его”, “там”, и “что”, которые он повторял чаще других. Продолжая тараторить, он активно размахивал рукой, указывая направление. Похоже, что речь уже шла о каких-то его знакомых или родственниках, как показалось Мастеру.

– Да… Спасибо! – с трудом вставил он в паузе, которую проводник сделал, чтобы щелкнуть еще одну семечку.

– Аха, – кивнул мужик, махнул рукой в последний раз и пошел в другую сторону.

Коля легко ударил по вожжам, и лошадь двинулась вперед. Поселение вокруг отличалось от того, где они были позавчера. Из восьми имевшихся домов только два выглядели действительно обжитыми. Остальные явно были новыми: они еще не осели в землю, а бревна еще не успели совсем потемнеть. Поселению было не больше года.

Компашка из четверых детей выбежала на дорогу впереди, и один мальчик остановился, глядя на телегу.

– На-кося! – прозвенел его голосок – Какие чужаки сегодня чудные!

Остальные тоже уставились на них, начав громко перешептываться. Одна девочка засмеялась. Когда телега приблизилась, дети увидели курицу на руках Славы, и тогда уже все начали хихикать.

– Ну вот, Славян, – театрально вздохнул Перо – мы только приехали, а нас уже на смех подняли. Ты нам имидж группы портишь со своим суп-набором!

– Ну а что, я же в поле ее не буду выкидывать… – буркнул тот.

– Можно здесь ее оставить, – Вуди подал голос – с сородичами.

– Если только ты ей имя еще не дал, – добил Пуля, усмехнувшись.

Слава не ответил. Курица вытянула шею, демонстрируя проплешины между серых перьев, как будто поняла, что речь идет о ней.

– Если без шуток, – Мастер старался звучать мягко – то курицам в дороге не место. Ей будет лучше в курятнике где-нибудь.

Вид Славы, сгорбившегося и отвернувшегося от всех, вызвал воспоминания, которые Мастер поспешил прогнать назад в темный угол памяти.

Несколько минут они ехали в молчании, пока не добрались до самого большого дома в округе. Одноэтажный, как и остальные, он занимал площадь в четыре раза больше. У лавки рядом стоял мужчина, чья лысина отражала солнце не хуже стекол в окнах. Мастер издалека заметил его сидящим на лавке, но увидев телегу, мужчина тут же встал и уже несколько минут нервно переминался с ноги на ногу в ожидании пришельцев.

– Доброго вам дня! – поприветствовал он их, подбежав к телеге – Путь далекий, аль близкий держите?

– Скорее это он нас… – начал, было, Пуля, но Мастер, замахал на него рукой, перебивая.

– Здравствуйте! Далекий. Устали, голодны и ищем ночлег.

– Ох! Так… Так складно у вас все случается! А я крчемницей владею здесь! Тракт путниками полнится, а я и рад… Накормить, да напоить!

Радость на его лице была уж слишком ярко выраженной. Мастер вгляделся. Потное лицо как будто с трудом удерживало экспрессию, брови и уголки рта подрагивали. Что может быть причиной такого поведения? Недостаток средств? Может быть, они – первые клиенты за долгое время, и хозяин таверны нуждается в деньгах? Нет, вряд ли это было бы проблемой при отсутствии централизованной экономики в эти времена…

Поняв, что размышления затянулись, Мастер поспешил ответить:

– Мы с радостью заглянем! Как вас… величать?

– А чего меня величать-то? Нечаем зовут меня… Покажу, давайте, где телегу ставить!

Вскоре пятеро музыкантов вслед за хозяином вошли в помещение таверны. Шесть столов стояли близко друг к другу, заняты были два из них. Две группы в четверо и пятеро человек уставились на новоприбывших, прервав свои беседы.

– Похлебка, нога есть томленая… Баран не дале, чем вчера резаный! Ну и хлеб, как же без хлеба! Да и пива бочонок есть! – тараторил Нечай, попутно указывая на свободные столы.

Парни стали усаживаться, воодушевленно переговариваясь, явно предвкушая горячий обед.

– Тут небольшая загвоздка, – лидер группы слегка понизил голос – у нас с деньгами туго. Последние потратили на телегу.

– Что? Ах, ох… Плата…

На секунду лицо нечая кардинально сменило выражение. Гримаса душевной боли пересекла его словно тень. Но лишь на секунду.

– Что же, не русские мы люди, что ли? Договоримся!

Краем глаза Мастер заметил, как двое за столом уставились на хозяина.

– Мы… Руками помочь можем как-то. А вообще, мы музыку играть умеем. Можно вечером всю деревню созвать, а мы сыграем! Будет вам много посетителей, а нам – еда и ночлег.

Много? В этой деревне домов было по пальцам пересчитать! Дурацкое предложение…

– Добро! – выпалил Нечай, активно закивав – Коли так, отправлю детвору с вестью! Да-да, с закатом люд соберем со всего Трубеча!

И с этими словами хозяин таверны схватил руку Мастера и энергично пожал ее, после чего удалился на кухню.

– А вы откуда таки взялись-то, а? – сощурившись, спросил один из посетителей.

– Рязань, – честно ответил Вуди, и тут же понял, что ляпнул. Он зыркнул на Мастера широко открытыми глазами.

Тот лишь поджал губы. До основания Рязани была еще сотня-другая лет.

– Рязань? Не слыхал… Рассмотреть, да расспросить вас хочу. Неясно мне, чего Нечай наш вдруг плату с вас не берет?

На плечо говорившего опустилась рука сидевшего рядом товарища.

– Погоди, Шестак! Ты ж забыл, я смотрю, как с месяц назад тоже певун у нас был в деревне! С того Нечай тоже плату брать не стал.

– Ох, ну ты скажешь тоже! То был не абы кто, а сам Боян! – Шестак опустил голос и поднял указательный палец.

– Ну да, ну да, – согласился товарищ – значится, эти певуны не хуже него должны быть, а?

– Ха! Значится так! А коли нет… Уж не знаю, как в этой вашей Врязани, а у нас в Трубече вранье не жалуют!

Шестак отвернулся и хлебнул из кружки. Мастер смерил его взглядом, полным отвращения. Такая враждебность объективно неприемлема в любое время… Но, возможно, не стоило судить вежливость человека, который родился на тысячу лет раньше тебя…

Ели молча, всеобщая усталость давала о себе знать. Самая большая комната, которую предоставил им Нечай, все же оказалась маловата для пятерых. Три койки распределили путем жребия, дополнительные два спальных места сообразили из мешков с соломой. Все пятеро отключились моментально, только курица бродила по комнате, тихонько кудахча.

Блок питания был заряжен на полную после целого дня на солнце, и подключенные к нему телефоны разбудили группу ровно в шесть вечера. Вставали тяжело, и не все: Мастеру пришлось пол часа будить Перо и Вуди. Конечно, четырех часов сна не было достаточно, но требовалось отработать еду и ночлег.

Оставлять инструменты в телеге наверняка не стоило, но от усталости никто и не подумал занести их внутрь. К счастью, все было в порядке, и после пробуждения парни принесли их в комнату для небольшой репетиции.

– Нельзя играть все как есть, – вдруг понял Мастер, сыграв половину вступления “Предтечи”.

– Предлагаешь играть как нет? – спросил барабанщик, размахивая палочками, ударяя по воображаемой установке.

– В прошлый раз мы использовали нашу музыку чтобы напугать людей, но сейчас нужно, чтобы она им понравилась.

– Хочешь сыграть акустику? – в голосе Вуди звучала надежда.

– У нас нет акустических версий, – заметил Перо – а если и есть, то никто кроме Коляна их не знает. И акустических гитар нет.

– Ну можно же сделать, не? Без дисторшина играть, и все!

– Тебе легко говорить, ты на басу и так без него играешь, – усмехнулся Пуля.

– А ты?

– Ну и мне тоже легко говорить! Только я не говорю.

– Вот ты бы почаще не говорил – цены бы тебе не было! – Перо ткнул барабанщика в плечо.

– Сложно, но не невозможно, – хмыкнул Мастер.

Пуля взглянул на него как на сумасшедшего.

– Ты серьезно? Сделать с нуля акустику за час до выступления? Да даже если мы сейчас найдем гусли и впятером будем своими стручками по ним стучать – и то лучше звучать будет!

– Саня, там же аккорды надо зажимать, а ты до всех ладов просто не дотянешься! – Перо тянул идиотскую улыбку – Из нас один я так играть смогу!

Тупой смех над тупой шуткой заполнил комнату. Все понимали степень тупости, но от этого было только смешнее.

– На гуслях не аккорды, – поправил Мастер, с трудом останавливая смех – а глушатся лишние струны, и всего в одном месте…

– Душнила! – Перо кинул в лидер группы носок, но промахнулся.

– Так, все, блин, давайте без шуток – Мастер поднял ладони вверх – Будем пробовать. Значит, Слава, у тебя аккорды в куплетах будут такие же, но в бриджах и конце припева переделаем…

* * *

Вуди был чрезвычайно рад тому, что ничего нового учить не пришлось. Еще больше его радовал неминуемый ужин со свежеоткрытой бочкой пива, который должен был последовать сразу после их выступления. Но, конечно, сначала нужно было отыграть.

Когда группа Перкунас только-только сформировалась, они часто выступали в маленьких подвальных клубах. Там дреды то и дело касались потолка, когда Вуди качал головой, а про вентиляцию можно было вообще забыть. Спустя пару-тройку таких концертов басист уже знал половину публики в лицо, ведь тусовка была небольшой, и каждый раз приходили все. Вуди вспомнил об этом, когда увидел обеденный зал таверны, набитый под завязку от силы двумя десятками человек. Среди публики были и дети. Когда парни вошли, разговоры тут же превратились в обсуждение внешнего вида музыкантов, и младшая часть аудитории обсуждала громче всех. Ну да, местные же не видели металлистов… Но неужели они и кожаных курток не видели? Хотя… Они наверное очень дорогие в это время. Ну, в любом случае, дреды для них точно были как будто не с этой планеты! Да и знают ли они, что такое “планета”?

Пока Вуди думал, остальные заканчивали установку барабанов. Все пять решили не ставить, ограничившись тремя, самой широкой тарелкой (райдом) и хай-хетом. Хоть долбить во всю не планировалось, к бочке поставили кардан, ведь обычной педали не было. Парни стали проверять гитары.

Люд не думал затихать, все болтали в полный голос, жуя баранину и запивая пивом. Женщины обсуждали своих соседок (видимо, кто-то все же не пришел на концерт), мужики пили пиво, шутили и смеялись, дети бегали между столов. Отдельный стол стоял в углу, полный еды и кружек с уже налитым пивом – видимо, то был стол для группы. Нечай выглядывал из окна кухни. Вид у него был очень напряженным, как показалось Вуди. Неужели его так волновало качество их выступления?

Перо включил микрофон.

– Вечер добрый!

Несколько женщин вскрикнули от неожиданности, хотя не так уж и громко прозвучал голос вокалиста. Он продолжил, звуча спокойно и даже смущенно – совсем не как обычно в начале их выступлений:

– Мы – группа Перкунас из Рязани. Рады выступать в вашей замечательной… населенном пункте. Обычно мы играем очень… громкие песни, но сегодня в такой камерной обстановке мы решили провести вечер акустики, – он быстро повернулся к группе, и Вуди заметил дикий дискомфорт на его лице, что для самоуверенного Пера было аномалией. Мастер кивнул, и Рома вновь повренулся к публике – Первая песня называется “Предтеча”.

Долгого вступления на этот раз не было. Пуля начал отстукивать ритм по ободу рабочего барабана, с пятым ударом вступил Мастер. Гитара звучала чисто, без электрического искажения педали дисторшина. Не тот же звук, что у акустики, но достаточно близко. Мастер сыграл основную мелодию два такта, после чего с ударом по райду вступили Слава и Вуди. Гитары работали в гармоничном тандеме, бас гудел подобно великану, мычащему мелодию во сне. Женщины в зале ахнули, у мужчин брови поползли вверх, дети просто тупо уставились на музыкантов.

Ну да, они ведь наверняка в первый раз слышали звук бас-гитары! Гул во время грозы – вот, наверное, единственное, с чем они могли сравнить его. Только Вуди, разумеется, играл в сто раз мелодичнее грозы. Басист довольно ухмыльнулся: он у них первый! Он переводил взгляд с одного зачарованного женского лица на другое, пока случайно не встретился взглядом со сморщенным лицом бородатого старика. Мигом перестав ухмыляться, он подавил рвотный позыв и сосредоточился на игре.

Меж тем настало время Пера начать свою партию:

Вместо хриплого и отрывистого речетатива он тянул ноты. Чистый вокал Ромы был не таким технически выверенным, как экстрим, ведь добавлять чистые партии в свои песни группа начала сравнительно недавно. С экстремальным вокалом у Пера было больше опыта, но это не значило, что он не мог по-настоящему спеть песню. Не все в его подаче звучало идеально, но дело тут было скорее в том, что текст “Предтечи” был написан по большей части под экстрим, без расчета на пение в куплетах.

Пуля играл медленно и размеренно. В отличие от обычной версии песни, где барабанщик во всей красе показывал свою скорость, здесь он создавал пространство между ударами, жонглируя одиночными и триолями. В полную силу звучала лишь бочка, очерчивая ритм в начале каждого квадрата, остальные же удары были легкими, почти призрачными, будто треск качающихся деревьев вдали или стук дождя по крыше.

Начался припев, и Мастер затянул мелодию, повторяющую вокальную партию Пера. Голос и струны вошли в симбиоз, резонируя друг с другом:

Парни играли неуверенно, но слаженно. Львиная доля здесь являлась импровизацией, но опыт игры вместе и периодический джем на репетициях подготовили их к подобному. Песня получилась сырой, многие моменты звучали не очень хорошо без дисторшина, Перо несколько раз не попал в ноты, а конец получился скомканным. Но публика была неприхотливая, а потому с последним аккордом в зале раздались одобрительные возгласы и плач растрогавшихся женщин. Как ни странно, аплодисментов не звучало, хотя публика явно была довольна.

– Спасибо, – смущенно сказал Перо, хотя обычно на концертах он орал “СПАСИБО” во всю силу – Следующая песня будет звучать для вас… диковинно. Пожалуйста, не пугайтесь. Это песня о доме.

Превратить песню из металлического эпика в лирическую акустику – задача, сравнимая с написанием новой песни. За час они едва успели сделать одну. Чтобы не шокировать людей, второй в сет-лист было решено поставить одну из их баллад.

Мастер переключил настройки на пульте и сыграл аккорд. Дисторшин вернулся, но звук был мягким, тягучим, с каким-то потусторонним эхом. Пуля дал отсчет и лидер группы начал вступление.

– Ай, что делают! – услышал Вуди, отвлекшись со своего места, пока не настало время для баса – Иш какие бренчалки заморские мудреные привезли!

– А ну как бесовские бренчалки-то а?

– Да ты зенки-то разуй! Пальцами зажимает, рукой бренчит – все по-людски! Я на одном рынке видывал ларец такой – сам играет, знай себе крутилку крути!

Баллада меж тем медленно развивалась. Слава взял гитару поудобнее, поставил пальцы на аккорд, Перо поднял микрофон и набрал воздуха. Они вступили вместе:

Удар по центру райда, триоль и бочка. Пуля вступил вместе с Вуди, который вернулся на “сцену” как раз вовремя. Все пятеро теперь играли вместе, но это была не сокрушающая стена звука. Скорее – одинокая волна, возникшая посреди ночного океана в штиль. Она лишь набирала силу.

Первые аккорды припева были словно приближающийся силуэт на горизонте, обещание грядущего развития:

Пауза. Нота, растягивающая секунду в бесконечность. Не дав эху затихнуть, дробь прокатилась с закрытого хета на обод рабочего и его центр. Струны дрогнули, начался второй куплет.

Снова пауза, но вместо барабанов ее прервала гитара. Струна запела свою собственную песню – ту, что звучала в душе отца, прощающегося с сыном, возможно, навсегда. Она поднималась и опускалась в закатном небе, плакала с улыбкой, резонировала с солнечными сплетениями.

Вуди поймал себя на том, что глаза его были закрыты. Басист сам не заметил, как растворился в музыке. Он поднял взгляд и увидел два десятка дрожащих подбородков, похожих на косточку от персика. Люди вытирали слезы, прикладывали ладони кто к груди, кто ко рту. Мужики драматично стягивали шапки, женщины клали головы на плечи рядом стоящих. Только дети продолжали тупо пялиться.

Соло завершилось, плавно спустившись к первому аккорду припева:

Основная мелодия сыграла еще один квадрат, замедляясь. Песня “Отец” закончилась всплеском тарелок, что постепенно затих вместе с эхом гитар. В отсутствии музыки стали слышны всхлипы в зале.

Кто-то подошел со стороны входа на кухню и опустил руку на плечо Пера.

– Хорошие вы люди, – прохрипел хозяин крчемницы по имени Нечай – не нави и не черти вовсе…

– Спасибо, – улыбнулся Рома – Да без проблем, мужик, нас тут часто с ними путают…

– Не в одеяниях ваших дело! – выпалил хозяин, вытирая слезу. Его голос становился громче с каждым словом – Обманули меня! Запутали как дитя веретено! Человек черный душой, да языком – змей!

Перо бросил короткий взгляд на Мастера. Пятеро музыкантов сразу поняли, о ком речь.

– А что говорил?

– Мол черти по тракту едут… Остановить их надо, мол… Извести… – нечай обернулся к людям, взгляды которых пересеклись на нем как прицелы взвода солдат – Яду мне дал! Отрави, сказал, Нечай, чертей этих! А не то вся еда в крчемнице твоей погниет тотчас же!

И толпа загудела. Голоса осуждали и проклинали того, кто собирался отравить полюбившихся музыкантов. Вуди посмотрел на своих товарищей, и в глазах каждого увидел то же негодование, что чувствовал сам. У группы Перкунас появился настоящий враг. От избытка эмоций даже закружилась голова.

Нечай топнул ногой так, что дрогнули стены, и все разом замолкли.

– Да не стану я! Грозил мне нечистый тот! Пугал! Да гори оно! Не стану людей добрых травить! И будь что будет!

Голоса разом сменили тон, крича “Правильно!” и “Молодец!”. Но совсем недолго. Тут же из-за столов стали раздаваться крики и гортанные звуки отвращения. Люди повскакивали со своих мест, толкая стоявших рядом. Вуди сощурился, пытаясь разглядеть, что произошло. Это было непросто, видимо, сказывался недосып. Прежде, чем басист смог сфокусировать взгляд, запах дал понять, в чем было дело.

– Мать моя женщина! – протянул Перо – И впрямь сгнило все!

– Даже с червями, – заметил Мастер.

– Фигня какая-то, – Пуля звучал нарочито обыденно – обещал, что сгниет все, а черви-то – свежие! Халтура у него, а не магия…

– За то смотри, что с нашей едой случилось, – Мастер махнул рукой в сторону стола, что дожидался их все это время.

С едой музыкантов действительно происходили ужасные метаморфозы. В то время как чужие блюда чернели и покрывались плесенью, их еда обращалась во что-то, к еде совершенно не относящееся. Овощи твердели, покрываясь шипами, волокна мяса отделялись друг от друга, волнами расползаясь по тарелкам, пиво вспенивалось и лилось на стол, сменив цвет на зеленовато-желтый.

Ругань летала по залу как стая бешеных мух. Люди плевались на пол, пытались смыть гнилой вкус водой, но плевались и ей, поняв что та стала болотной. Нечай сидел на краю лавки, обхватив лысину руками. Но его никто не трогал, ни одного бранного слова не прозвучало в адрес хозяина крчемницы. Вместо этого проклинали навей и черного человека, что заставил Нечая пойти на такую сделку. Голоса смазывались, превращались в единое неразличимое эхо. Свечи тускнели.

– Хорошо, что мы не успели сесть за стол, – Пуля нервно усмехнулся – Смотрю на ту шевелящуюся хрень на тарелке, и кажется мне, что мы бы не отделались полосканием желудка!

– А мне… – с трудом проговорил Вуди, и его дрожащий голос заставил остальных посмотреть на него – А мне… Ну типа… Пить захотелось…

Вадик обмяк и обрушился на пол, сбив одну из тарелок по пути. Кружка, из которой он пил между песнями, была пуста. Шипящая жидкость, что недавно была пивом, прожгла дыру в донышке и уже разъедала стол.

Глава 6. Навь

Слава опешил. Из головы мигом вылетели все инструкции по первой помощи. Перо не успел поймать басиста. Упав на колени рядом, он перевернул Вуди на спину, и стал шлепать его по небритым щекам.

– Вадик! Вадик, завязывай!

– Пить он точно после этого завяжет… – выдал Пуля, за что получил косой взгляд трех пар глаз – …молчу!

– На бок, на бок его поверни! – Мастер подскочил к лежащему – Язык может в глотку завалиться…

Это потребовало усилий даже для крепкого Ромы. Коля, не церемонясь, засунул два пальца в рот пострадавшего.

– Попробую вызывать рвотный рефлекс… – объяснил он, и через мгновение у него получилось.

Только наружу вышло явно не то, что Вуди ел. Густая черная жижа не просто вылилась – как будто выползла из него! Сначала Слава принял вздувающиеся сгустки за пузыри, но это явно было что-то другое… как будто стая рыб роилась у поверхности воды, то и дело сверкая блестящими тельцами на воздухе. Через пару секунд бурление прекратилось. С трудом заставив себя отвернуться от черной лужи, он, наконец внял тому, что говорил ему Коля:

– …наша телега! Она снаружи таверны, на нее эта хрень не должна распространяться. Скорее, воду неси!

Промямлив какую-то форму согласия, Слава бросился к выходу, стараясь никого не толкать. Прохладный вечерний воздух подействовал как ушат студеной воды. Оказывается, гитарист сильно разнервничался от происходящего, но выход наружу избавил его от ненужного волнения. Задача простая: принести воды. Бегом огибая корчму, он вспомнил, что телефон остался на зарядке комнате, а без фонаря разглядеть что-либо в сумерках будет трудно. Бежать назад не было времени. Наверняка он сможет найти флягу с водой по памяти…

С разбегу получилось совершить почти идеальный прыжок паркуриста с вытягиванием ног в сторону и перемахнуть через борт телеги. Почти идеальный потому, что колено неприятно стукнулось об одну из бочек. Проклятье Кривды действительно не вышло за пределы корчмы: вся провизия в мешках и бочках осталась свежей, но сейчас пользы от этого не было. Слава начал поиски фляги. Он был готов поклясться, что вода находилась прямо за “водительским сидением”, когда парни в последний раз подходили к телеге, но все, что он нашел – были две оставшиеся фляги ола. Ну не украли же ее?! Кому вообще нужна фляга с водой?! Счет шел на секунды…

– Чернота какая, а?

От испуга Слава упал и инстинктивно закрыл голову руками. Опомнившись, он сел и огляделся. Вокруг как будто никого не было…

– Сила темная, нехорошая… Прогонять ее надобно!

И тут он увидел. Старушка сидела на борту телеги, и смотрела на него узкими от улыбки глазами. Странно, как он сразу не заметил ее? Сумерки быстро сгущались, но не увидеть целого человека, сидящего так близко… И как она вообще смогла взобраться сюда, не рассыпавшись? Лет женщине было явно больше семидесяти…

Слава смотрел на старушку, не зная, что сказать.

– Вода! – вспомнил он. Быть может старушка и взяла флягу? – Другу плохо! Нужна вода!

– Ты ж молодец совсем, а уши как у меня старые! – она махнула рукой, смеясь – Не водица нужна ему, а силу темную прогнать от него надо! То не отрава, не яд простой! Пиявки черные, в Нави рожденные, душу его пьют как из колодца!

Славе понадобилась секунда на обработку информации. Времени не было, пиявки – значит пиявки.

– Как их прогнать?

– В Нави они родились, в Нави их и прогонять надобно. Только в Навь ходить нужно уметь, – поучительный тон вдруг сменился на неожиданно резкий, и старушка выпалила будто проклятие – Ты костлявую видел?

– Какую… А… Ну… – Слава растерянно огляделся, будто ответ написан на табличке рядом – Не то, чтобы… Был в опасности пару раз…

– Над пропастью не висел? От медведя не убегал? В бреду болезном беспамятном не лежал? – допытывалась старая, вдруг начав медленно приближаться, взглядом будто зажав разум Славы в тиски. Речь ее становилась отрывистой, холодной – Нож у глотки твоей не сверкал?

И тут в голове что-то щелкнуло, встав на место.

– А если рядом есть тот, у кого сверкал нож?

Вдруг оказалось, что старушка все так же сидит на своем месте, лицо ее такое же по-старушечьи дружелюбное, да и вокруг не так уж и темно.

– Ну коли так, то держись за него, да его глазами в Навь посмотри! – и тут она звонко захихикала – А я уж думала дурак попался!

Слава уже вскочил на ноги.

– А потом что?

– Сам поймешь, коль не дурак!

Старушка широко улыбнулась, демонстрируя отсутствие зубов.

– Спасибо! – он уже, было, бросился назад, но остановился – А может быть, у вас получится лучше? Вы об этом знаете…

– Не тревожься, милок, все ты сможешь! – отмахнулась старушка, изменившись в лице – Уж коль меня увидеть смог…

Лицо продолжало меняться. Лицо таяло.

* * *

Рома Першин не мог ничего поделать. Все проблемы он привык решать напролом, не тратя время на размышления. Может, потому он и был неофициальным менеджером группы: с его темпераментом легче добиться нужных условий от организаторов концертов…

Сейчас он мог лишь смотреть, как человек, которого он знал, умирает на полу. В другой ситуации он бы вызвал скорую или такси до реанимации, сам бы унес Вадика туда на плечах… Но в этой мелкой деревушке не было даже какого-нибудь знахаря или шамана. Местные только мотали головами, когда Рома проорал вопрос.

– Ну он же типа хилер у нас, нет? – Пуля бестолково разводил руками, а его левая нога отбивала бластбит по полу – Че он сам себя не вылечит?

– Как? Он в отключке! – выпалил Рома.

– Ну там… Подсознательно…

Слава вернулся быстро, будто и не убегал.

– Ну что, есть вода?! – спросил вокалист, прозвучав гораздо взволнованнее, чем рассчитывал.

Тот ничего не ответил и… Пробежал мимо!

– Э!

– Воды в комнате нет! – крикнул Мастер, но Слава уже скрылся в коридоре.

– Может, он сам ее там оставил? – предположил Пуля.

– Может, он поторопится?!

Рома начал злиться. Мало того, что деревенщины просто столпились вокруг, никак не помогая, так еще и этот Слава не мог элементарно найти воды! Он выругался и уже сделал шаг к выходу, чтобы найти ее самостоятельно, но тут гитарист снова появился, сжимая в руках…

– Ты тоже этой отравы навернул, я смотрю? – осведомился Пуля – Только тебе прямиком в голову дало…

– Не спрашивайте… – Слава упал на колени рядом с уже почти не дышащим Вадиком.

Он поставил курицу прямо перед его лицом. Ободранная серая недоптица посмотрела на басиста, два раза дернула головой, клюнула одну из его бородинок. Затем повернула голову к хозяину. Рома готов был поклясться, что в этих тупых глазенках он увидел тот же вопрос, что мучал остальных:

– Ты долбанутый?

– Ребят, ну сейчас, ну…

И тут Рома вскипел. Он схватил худого Славу за плечи и прижал к стене на уровне своего роста как тряпичную куклу.

– ТЕБЯ ВОДУ ПРОСИЛИ ПРИНЕСТИ, А НЕ ЭТУ ДРАНУЮ КУРИЦУ! ТЫ ДАЖЕ ЭТО НЕ МОЖЕШЬ?!

Мастер и Пуля говорили что-то, пытаясь успокоить. Вроде бы, даже пробовали оттащить его назад. Перо едва ли заметил.

А потом лицо вокалиста пронзила полоса боли. Крохотная лапа имела на удивление острые когти, один из которых успешно рассек кожу от середины лба до левой скулы. Перо тут же отпустил хозяина воинственной птицы, отмахиваясь от нее. Здоровенные руки не попали по пернатому, и она приземлилась прямо на грудь упавшего на пол Славы.

Сделав пару шагов назад, Перо сделал две тщетные попытки вытереть кровь с лица, но та продолжала течь как из плохо закрытого крана. Выругавшись, он поднял взгляд на распластавшегося на полу гитариста. Даже сейчас, после встряски, он продолжал пялиться на свою драную курицу! Стоя на его груди, курица смотрела в глаза хозяина.

– Пацаны… – молвил Мастер, глядя на Вадика.

Басист не шевелился.

Кто-то громко вздохнул. Перо и забыл, что здесь кроме них еще были люди. Он смотрел на лежащего на полу друга. Рома Першин ничего не мог поделать.

– О! – в тишине голос Славы прозвучал как выстрел, заставив несколько человек подпрыгнуть – Кажется, получилось!

Раздался тихий треск, будто кто-то медленно смял пластиковый пакет. Рома перевел взгляд на лежащего неподалеку Славу… Но там никого не оказалось! Ни Славы ни курицы. В тот же момент волосы всех присутствующих стали подниматься. Не фигурально – в прямом смысле тянуться к потолку. В воздухе запахло озоном.

– Славян? – позвал Пуля, также недоуменно оглядываясь в поисках гитариста.

Голос Славы звучал одновременно отовсюду, как эхо, но глухо, как через подушку:

– Эм… Все хорошо! Кажется, я нашел его!

* * *

Свечи больше не могли осветить зал корчмы. Казалось, будто свет вообще не существовал здесь, физически не мог существовать, как сфера в двухмерном мире. Но все равно, даже при отсутствии света Слава как-то мог видеть. Глазам нужно было просто привыкнуть к оттенкам черного.

Рома, Коля, Саша, хозяин корчмы Нечай и остальные люди все еще были здесь, но не полностью. Их серые силуэты были, наверное, самыми светлыми объектами вокруг. Тени в негативе, движущиеся словно клубы дыма.

А вот безжизненное тело Вадика было здесь в своем обычном виде. Логично, ведь, если Слава правильно понимал, он не был в мире живых.

– Славян? – позвал Саня, звуча как будто из металлической трубы.

– Эм… Все хорошо! Кажется, я нашел его! – ответил Слава, с трудом поднимаясь на ноги. С курицей в руках это было непросто.

Вадик был здесь. Сидел, повалившись на стену в метрое от своего тела, медленно сползая на бок. На самом деле Слава не мог быть уверен, кто перед ним, лишь догадывался. С ног до головы Вадик полностью был покрыт роем черных извивающихся пиявок. Как тысяча отвратительных мелких насосов они пили свою жертву.

– Кыш! Брысь! – Слава махнул ногой рядом с роем черных хвостиков без какого-либо эффекта.

Сунув курицу подмышку, он медленно протянул руку, потянув одну из пиявок. Гримаса отвращения сама вскочила на лице. Как только тварь отлипла от басиста, мелкое ротовое отверстие с сотней невидимых зубов тут же присосалось к пальцу Славы! Подавив вскрик, он стал бешено трясти рукой. Пиявка не отлипала. Только когда он прижал кончик черного хвостика ботинком, ее удалось оторвать от руки.

Другие пиявки тут же заняли освободившееся место, но Слава успел заметить оранжевое сияние. Значит, свет мог здесь существовать, но был чем-то чужеродным, лакомым кусочком для местной фауны. Душа – это пища в мире мертвых.

“Все ты сможешь!” – вспомнил Слава – “Уж коль смог меня увидеть…”. Почему он? Быть может, как и Вуди, Слава получил какие-то… Способности? Магию? Но как это работает? Как использовать это, чтобы спасти душу друга? Он задумался… Когда его пернатый питомец упал ему на грудь, он почувствовал это. Испуг и адреналин от нападения здоровяка Ромы зажгли что-то в груди! Какой-то разряд, колючий комок электричества… И когда он снова попытался заглянуть в маленькие глаза птицы, он уже мог видеть гораздо больше – дыхание смерти, что коснулось ее в руках Кривды, когда он чуть не принес ее в жертву под дубом. Комок электричества вышел за пределы груди и окутал все вокруг, и Слава очутился здесь…

Электричество, точно! Ведь они – Глас Перуна!

Он положил ладонь на грудь, вспомнил этот колючий комок, что перенес его сюда. Воспоминание ожило, превратилось в настоящее ощущение, крохотным щелкающим взрывом в замедленной съемке расползлось по всему телу. Но оно не действовало само по себе – Слава мог направлять его. Усилие воли ощущалось как поворот заржавевшего направляющего рычага на железной дороге. Левой рукой устроив напуганную курицу в подмышке, он вытянул правую в сторону роящихся черных хвтостиков… И яркий желтый всполох сорвался с его указательного пальца, поджарив несколько пиявок! Разряд растворился в воздухе как струйка сигаретного дыма. Убитые кровососущие черви попадали на пол, разбиваясь в маленькие облочка пепла.

Слава взвизгнул. Он сам не знал, что умеет издавать подобные звуки.

– …меня за ногу, да что там с ним происходит? – послышался голос Пули. Тени живых людей вокруг отпрянули в дальний конец зала.

И снова освободившийся кусок почти сразу же оказался скрыт остальными паразитами. Слава сделал глубокий вдох, снова поднял правую руку, на этот раз широко растопырив пальцы. Пять кривых молний рассекли густой и душный воздух. Они плясали в пространстве между источником и целью, точно как катушка Теслы. Пиявки отваливались одна за другой, дым поднимался столбом, скапливаясь под крышей. Сияющая мягким оранжевым светом душа Вуди постепенно освобождалась от плена.

– В-у-у-у-х-у-у-у! – новоиспеченный повелитель молний не мог сдержать эмоции.

– Ага, значит это не его поджарили. Хорошо, – заметил голос Мастера.

– Пацаны! Пацаны, я почти вытащил его! Еще чуть-чуть и… А-а-а!

Глупо было полагать, что местная фауна не станет защищаться. Когда примерно половина пиявок была успешно истреблена, остальные с удивительной синхронностью отделилсь от жертвы. Тут же стала понятна еще одна очень неприятная деталь:

Эти пиявки умели летать.

Настоящее облако бросилось на визжащего от ужаса и отвращения Славу. Подобно косякам мелких рыб, что показывают в передачах про природу, десятки черных червей обволокли новую жертву. На несколько драгоценных секунд он перестал атаковать. Когда Слава спохватился и снова запустил заряд, избавившись от большинства, оказалось, что не меньше десяти присосались к его рукам, шее и лицу. Слава стал бешено вращаться на месте, беспорядочно размахивая руками. Выдернуть их оказалось нелегко, из-за того, какими скользкими и эластичными были их тельца. Избавившись от последней, он еще раз оглядел свои руки – на них больше никого не было. Никого… А где же…

Внутри все ухнуло вниз. Паникуя, Слава стал оглядываться по сторонам в поисках своей пернатой любимицы. Темнота кругом не сразу позволила ему разглядеть, что бедная птица лежала совсем рядом, покрытая пиявками с лап до клюва! Вспыхнувшую за секунду ярость можно было сравнить только с той, что Перо испытал несколько минут назад. На этот раз Слава не думал. Он вытянул обе руки и ударил по всем тварям сразу – не только по напавшим на курицу, но и оставшимся на нем самом, на Вуди и еще сотне, что кружили по комнате. Вспышка была похожа на брызги от упавшего в воду валуна. Атака длилась не больше секунды, ведь как только Слава увидел, что творит, злость сменилась на испуг: а вдруг он заденет своих?

Поднявшийся дым и пепел совсем закрыли обзор в полутьме этого неуютного места. Когда воздух более-менее очистился, хозяин тут же упал на колени рядом с питомцем, осторожно взяв ее на руки.

Голова пернатого дернулась и медленно поднялась в вертикальное положение.

– Ба-а?

– Щ, щ, все хорошо!

Курица встряхнулась, расправила крылья и несколько раз похлопала ими, чуть не выпав из рук. Похоже, что она была в порядке.

– Чувак…

Слава мигом подошел к Вуди, по пути споткнувшись о его бездыханное тело.

– Ау, по печени прям! – сморщился он, хватаясь за свой полупрозрачный бок – Полегче, бро!

– Извини. Ну ты… как?

– Как будто не в себе, – пробубнил Вуди сонным голосом – Понял, а? Не в себе! Потому, что я, типа, астральное тело!

– Может, ты в обычное вернешься? – поторопил Слава, отпуская курицу, чтобы та взобралась ему на плечо.

– Щас, щас…

– Слава, ну как там? – прозвенел голос Мастера.

– Все хорошо! Ждите!

Вуди стал медленно подниматься. Сначала сел на полу. Повалился на бок, чтобы перевернуться. По пути начал растирать ногу, шипя на нее.

– Нога затекла? – удивился Слава.

– Да я лежал долго, поза неудобная…

– Но ты же как бы… Дух. Без тела. У тебя нет крови, чтобы…

Вуди изменился в лице.

– Хм… Ну да! Гы! – и даже не встал, а превратился из полулежачего Вуди в стоячего Вуди, в промежутке размывшись, как будто вышел из фокуса камеры – Удобно! Можно за секунду до пульта дотянуться, или выключить свет в другой комнате, когда спать уже лег, а свет – забыл…

– Вадик, ты умираешь! – напомнил Слава, тоже вставая.

– А, ну да, сори… Это я лежу, значит? Ну и как мне типа… Ну…

– Не знаю, я сам в первый раз с этим имею дело. Наверное, просто войди?

Вуди взглянул на товарища так, будто тот предлагал съесть жука.

– Чел, ты говоришь мне… Войти в мужское тело?

– Что? – Слава никогда не считал Вуди глупым, но в это было уже слишком – Это же твое тело!

– Да, но, типа… С такой формулировкой мне этот процесс теперь будет казаться странным…

– Ты серьезно?

– Б-а-а-о-о!!!

Оба подпрыгнули от неожиданности. Курица орала на плече хозяина, глядя в сторону входной двери. Музыканты взглянули туда же.

Там, за мутными серыми тенями людей, что остались в мире живых, появился еще один житель этого мира. Порог переступила кривая нога. Зацепившись за дверной косяк, внутрь затащила себя… Женщина? Нет… Тощая фигура с длинными волосами, одетая в какие-то рваные мокрые тряпки, еле толкала свое тело вперед. Отросшие ногти на руках и ногах скребли по полу и стене, серая кожа болталась на костях, мокрые волосы тяжело свисали с лысеющей головы. Две белые точки под волосами хищно уставились на сияющего оранжевым Вуди.

– Отдай-й-й… – прошипело существо.

Позади Слава заметил еще движение. Тварь пришла не одна. Не сводя глаз с надвигающейся угрозы, он крякнул:

– Входи в тело.

– Вхожу в тело, – отозвался Вуди, подходя к своей копии, лежавшей на полу.

Секунду подумав, он просто опустил руку на лоб и тут же исчез. Свет наполнил его тело, глаза распахнулись, Вуди сделал глубокий вдох и закашлялся. Тени вокруг стали поднимать его на ноги, голоса наполнили комнату. Вернувшийся из мира мертвых переставал в нем существовать, превращаясь в серую тень.

Радуясь спасению друга, Слава позабыл, что все еще был здесь, в опасности.

Он схватил курицу в обе руки и уставился ей в глаза.

– Так, а теперь я хочу назад!

Уже три кривых мертвеца вошли в корчму.

– Ба?

– Что “Ба”? Назад нас отправь!

Маленькая голова бестолково дергалась, поворачиваясь к нему то правой, то левой стороной. Слава опустил курицу. Но ведь в прошлый раз не она принесла его сюда… Он сделал это сам, коснувшись ее! Значит, чтобы вернуться обратно нужно…

Тени его друзей стояли совсем рядом. Прозрачные, похожие на дымку, почти не существующие в этом мире. Но живые. Слава протянул руку и положил ее на плечо ближайшей тени. Рука почувствовала тепло. Слава “потянул”. Колючий комок вновь возник в груди, разрастаясь. Он покинул границы его тела, превратился в пузырь, что продолжил увеличиваться. На этот раз он видел его границы: всполохи искр, как горящий тополиный пух, если бы источником огня было статическое электричество. За этой границей был свет, были люди, была жизнь!

Слава сощурился – свечи казались невозможно яркими после пребывания в мире без света. Плечо, на котором лежала его рука, принадлежало Пуле.

– А! – вскрикнул он, прыгая в сторону и смахивая руку – Слыш, это не обязательно было! Я тебе чуть не вломил!

– Ты как, в порядке? – Мастер подошел к Славе, хлопнув его по спине. На лице горела смесь удивления и радости.

Слава замялся на секунду. В прошлый раз, когда Коля задавал этот вопрос, обстоятельства были… Гораздо хуже. Все же он смог отодвинуть воспоминания в сторону и искренне улыбнуться:

– Да! Отлично даже!

– Чуваки-и-и! Вы бы его видели! – Вуди встал рядом, все еще опираясь на Рому – Он такой появился типа Иисус, начал, типа, молниями кидаться – ПАУ-ПАУ-ПАУ! Это было ваще-е-е!

– Разве Иисус кидался молниями? – Пуля поднял бровь – Может, Зевс?

– А какая разница?

– Большая! В любом случае, закинулся ты знатно в этот раз!

– Чувак, ну не начинай опять…

– А я думал, ты в отключке был, – сказал Слава Вуди, опуская курицу на пол. Та не торопилась куда-то идти и прижалась к ногам хозяина.

– Не, бро, я, типа, чилил с червяками этими… Они щекотно так делают!

– Погоди, – Пуля поднял руки – Червяки? И где это они тебе щекотно делали?

Вуди не успел ответить. Из зала позади раздался знакомый голос:

– Слыш, Нечай! Не черти они, говоришь? – Шестак звучал как престарелый школьный ябеда – А чего это за пляски бесовские здесь были, а?

Пуля вышел вперед.

– Спокойно, граждане! Всему есть рациональное объяснение…

* * *

Объяснение было каким угодно, но не рациональным. Пойди попробуй рационально объяснить мгновенную порчу всей еды и фокусы с исчезновением! Да и молнии, кажется, тоже были видны для тех, кто остался в нормальном мире. Саня выражался в своей обычной витиеватой манере, а потому половина сказанного пролетела мимо ушей Вуди. Но общий смысл сводился к тому, что Кривда проклял парней. Нечай поддержал их, напомнив, что жрец запугал его и почти заставил пойти на убийство. Жители Трубеча оказались спокойнее тех, кто чуть не сжег их позавчера, а потому выслушав все, толпа разбрелась по домам. Нечай позволил им остаться на ночь, чтобы продолжить путь утром. Раз уж вся еда в корчме испортилась, ужинали последними двумя горшками и яблоками из телеги. Готовые припасы заканчивались, и в следующий раз уже понадобится что-то готовить…

– Значит, в команде теперь два экс-мэна? – спросил Пуля, жуя кашу с мясом.

- “Икс-мэна”, Сань, – поправил Мастер – “Экс-мэн” значит “бывший мужик”.

– Ха, ну вот, были мужики – стали супергерои. Скоро будете в обтягивающем трико ходить, не очень-то по-мужски!

Слава ухмыльнулся:

– Саш, а тебе напомнить, у кого тут самые узкие джинсы?

От неожиданности Вуди чуть не подавился кашей. Впервые Слава острил в ответ! Комната наполнилась удивленными возгласами и улюлюканьем. Пуля зыркнул на оппонента, но улыбнулся и закивал:

– Ладно, ладно, подкол засчитан! Знаешь, Славян, я вообще тебя боюсь теперь. Ладно Вуди с его волшебными руками девы Марии, но ты же молниями, блин, швыряешься! Молниями! Тебе прямо сейчас молот подарить, или как?

– Ну, все не настолько круто… – Слава почесал затылок – Я пробовал сделать это здесь и ничего не вышло. Кажется, молнии работают только там… В Нави.

– Где?

– Навь. Так та бабка назвала то место…

И Слава рассказал о встрече со странной женщиной в телеге.

– Навь… – Мастер нахмурился – Так же нас назвали люди в первой деревне! Выходит, нечисть – это нави, а мир мертвых – Навь?

– По Шлавиному опишанию жвучит как Шумрак, – заметил Пуля с набитым ртом.

– Это, а молнии? – вспомнил Вуди, который все еще лежал, отходя от случившегося – Вы же их видели тоже?

– Еще как! – усмехнулся Мастер – Если я правильно понял, то тот “колючий шарик”, что ты чувствовал в груди, был шаровой молнией, которая появилась на твоем месте. Стреляла во все стороны, и хорошо, что не задела никого. Получается, что это ты был!

– Получается, так… – Слава согнулся до пола, чтобы дать курице несколько крупинок каши. Все молча наблюдали за этим.

– Чуваки, а ведь без курицы Слава бы меня не вытащил оттуда! – Вуди сел на кровати – Как ты ее назвал?

Слава смутился. Дождавшись, пока птица доклюет кашу, он поднял ее на руки и объявил:

– Валькирия.

– Коротко – Валя! – вставил барабанщик.

– Официально! – Мастер встал и поднял предпоследнюю фляжку ола – От лица всей группы Перкунас курице Вале объявляется благодарность за спасение басиста! Ура!

Общий крик напугал Валькирию, но хозяин быстро успокоил ее. Все сделали по глотку. Вуди отказался.

– А вообще, – Мастер вдруг помрачнел – серьезное это дело. Кривда хотел нас убить.

Пуля поежился:

– И чтобы наши души сожрали летающие пиявки! Бр-р!

– Ну и что нам теперь делать? – подал голос Перо, который до этого момента вел себя необычайно тихо – Если злой Хоттабыч ставит нам палки в колеса?

– Если он пытается нас остановить, значит мы все делаем правильно. Значит, может быть, в конце этой дороги будет наш билет домой.

Дверь распахнулась и в проеме появилась лысая голова Нечая.

– Мужики, я тут баньку затопил, – пробасил он – чтобы чернь сегодняшнюю смыть. Веников наплел свежих… И вы заходите, коли дел нет других!

И хозяин скрылся.

– То, что надо! – Пуля вскочил – Щас как напаримся – и спать!

– А с петухами встанем – и двинем в дорогу! – заключил Вуди, тоже поднимаясь – А, не! С Валькириями!

Глава 7. Чистое небо

Солнце уже час как скрылось за горизонтом, но зарево на горизонте все еще не исчезло. На противоположной стороне уже вовсю горели россыпи звезд. Резкий контраст темной земли с еще голубоватым небом четкой линией очерчивал круг, в самом центре которого находилась микроскопическая телега и еще более мелкие люди, что слонялись вокруг нее. Неудивительно, что предки считали Землю плоским центром мироздания. Сейчас вообще могло показаться, что кроме поля и неба больше и нет ничего во всей Вселенной. Но было в этой иллюзии и нечто успокаивающее: не важно, насколько ты мал – ты всегда центр. Жаль, что на протяжении истории многие воспринимали эту добрую ложь природы не только за истину, но и за доказательство своей значимости…

Поле, вокруг было таким огромным и пустым, что Мастер о

Глава 1

Сквозь мрак

Через щели в воротах отчетливо виднелись фигуры столпившихся селян. Люд сжимал в руках факелы и палки. Они снова и снова повторяли одни и те же слова, будто заклинание:

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

Укрывшиеся в старом покосившемся хлеву пятеро чужаков были в ловушке. Голоса разъяренных мужчин, женщин и даже нескольких детей доносились со всех сторон. Выхода не было. Но он должен быть!

Мастер сделал глубокий вдох, положил пальцы на виски. Сейчас поможет лишь холодная логика, страх должен уйти на второй план… Думай…

– Ладно, пацаны, я признаю: дело точно не в грибах, – прокряхтел Пуля, продолжая дуть на обожженную руку.

– Ну и на том спасибо! – отозвался Вуди – Хоть перед смертью перестанем шутить про то, что я – торчок…

– А ты бы все равно не успел нам ничего подмешать, даже если бы захотел, – усмехнулся Пуля – ты ж тормоз!

– У вас других тем сейчас нет, что ли?! Боже, боже, это все не по настоящему… Чщ-щ-е-ерт!

Здоровенный детина Перо ходил взад-вперед вдоль груженой мешками телеги. Подавлять панику он даже не пытался: огромные ладони то и дело хватались за голову и срывались вниз. Его длинные светло-русые волосы были растрепаны настолько, что он стал похож на ходячий, завывающий стог сена.

Слава же с отсутствующим выражением лица просто молча стоял посреди хлева. В руках он все еще держал бедную курицу. Не смотря на помятый вид, птица удобно устроилась в объятиях человека и, кажется, даже собиралась вздремнуть.

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

– Да спалить окаянных прям там, и делов! – донеслось снаружи.

– Я те спалю! Сам мне новый хлев строить будешь!

Не отвлекаться… Мастер зажмурился. Нужно трезво оценить ситуацию, отстраниться от происходящего, взглянуть на всю картину целиком со стороны – и выход найдется!

А ведь начиналось все так обыденно…

***

Задние дверцы фургона резко распахнулись и петли жалобно скрипнули, с трудом удержавшись на месте. Оранжевый свет залил салон, вырываясь в темную прохладу лесной глуши. В легком тумане лучи лились четко очерченным потоком, будто свет сценического прожектора. В нем купались пятеро молодых человек с угрюмыми, утопающими в приподнятых воротниках лицами.

Если бы в багажном отделении фургона кто-то сидел – он точно был бы напуган видом этих парней. Все как один в черном, с заклепками и шипами на кожаных куртках, копны длинных волос придавали дикости. Самой пугающей деталью их внешности был грим: лица покрывали различные полосы, спирали и вязи, а вокруг глаз чернели круги. Единственным повторяющимся символом здесь был топор, рукоять которого превращалась в молнию.

Но при втором взгляде сей несуществующий человек увидел бы, что волосы этих мрачных личностей выглядели весьма ухоженно, да так, что некоторые дамы могли позавидовать! Прямые и чистые, они блестели в лунном свете. Выражения лиц собравшихся были скорее уставшими, чем злыми, да и в плане физической силы большинству похвастаться нечем. Всем, кроме одного: высокого и широкоплечего парня со светлыми волосами, что и открыл дверцы фургона.

Из багажного отделения на них смотрели лишь пять деревянных цилиндров с кучей железа рядом.

– Разбирайте! – махнул рукой светловолосый.

– Перо, ну хорош ломаться, – буркнул самый низкий из пятерки – ты зря в качалку ходил, что ли?

– Ну, не чтобы грузчиком у вас быть – это точно! – парировал Перо – Я и так за рулем всю дорогу был.

– Колян, да че ты глупые вопросы-то задаешь? – худощавый парень подался вперед и достал из машины два из пяти цилиндров – Качается наш вокалист, чтобы зад красиво в инсте смотрелся!

Хохот раскатился по темному лесу как всплеск от камня, пробившего водную гладь. В этой глуши звук казался чем-то чужеродным.

– Да хорош уже это вспоминать! – нахмурился Перо.

– Чувак, это было позавчера, – протянул полный парень с дредами, поднимая еще два цилиндра – а мой факап с натяжкой струн он до сих пор вспоминает. А это было два года назад! Короче, крепись, бро.

– Спасибо, Вуди, блин, обнадежил…

– Да всегда пожалуйста, дружище! – Вуди расплылся в улыбке, удаляясь.

Вздохнув, Перо таки вытащил из машины круглую тяжелую сумку, закинул ее на плечо, взял в руки оставшийся, самый большой цилиндр, засунул подмышку две металлические стойки и двинулся следом за остальными. Перед машиной остались двое.

– Эм, батарею давай вдвоем унесем, – предложил Коля.

– Да, давай, – кивнул Слава. Это были первые слова, что он произнес за последние два часа.

Они оставили свет в машине включенным, чтобы ее было легче найти по пути назад. Какое-то время оранжевые окна еще проглядывали сквозь чащу, но очень скоро скрылись в густеющей тьме леса.

Они поднимались вверх по холму. Даже в свете фонариков тропа была едва заметна, а деревья то и дело появлялись прямо на пути. Ориентироваться помогал какой-то супер-навигатор в телефоне Пера, который работал даже здесь, где связи не было ни у кого из прибывших.

– Правее бери. Пуля, ну правее, задрал!

– Да куда правее, тут кусты эти драные! – худой силуэт Пули впереди попытался вскинуть руки, но с грузом это не очень получилось.

– Ну обходи тогда давай… – пробормотал Перо, водя пальцами по экрану смартфона.

– Бро, ты уверен, что у тебя там все правильно? – подал голос Вуди, оборачиваясь на ходу.

– "Там" у меня все лучше не бывает! Что бы вы вообще без меня делали?

– Ориентировались бы по Большой Медведице – сказал Вуди – Я когда в летнем лагере работал, там часто приходилось искать людей по ночам… Так что это созвездие я знаю как свои пять пальцев… Как свои семь пальцев! Там, типа, семь звезд, и пальцев, тогда, тоже…

– Ну вот ты нас и выводи. А вообще, координаты наш Мастер мне кидал, так что вопросы к нему.

Все обернулись на Колю. Тот невозмутимо пожал плечами.

– Я проверил в нескольких источниках. Люди документалку сняли про это место. Я уверен.

– Слышал? – назидательным тоном спросил Перо, глядя на Пулю – Капитан приказал фигачить через кусты!

Не долго думая, Пуля разбежался и влетел в заросли, истошно вопя: "У-у-у, звездец вам, кусты драные!!!". Через несколько секунд шума он вновь подал голос, прервав смех товарищей:

– Это… Работает твой навигатор, короче!

Без лишних слов, остальные последовали за ним в образовавшийся проход из поломанных веток.

Слава и Коля вошли последними. Именно "вошли", ведь то, что оказалось за стеной кустарника, отличалось от леса вокруг. Над поляной тяжело нависали ветви огромного раскидистого дуба. Дуб был таким большим, что проруби кто-то в нем тоннель – там легко бы мог укрыться фургон прибывших чужаков. Обилие растительности вокруг поляны вкупе с листвой над ней создавало ощущение закрытого пространства, где даже шаги как будто вызывали слабое эхо. Под ногами росла редкая трава, и то – не очень высокая, над которой возвышался круг из вертикально стоящих камней, высотой не больше метра. Некоторые из них были повалены, а нескольких явно не хватало. Тем не менее, не было никаких сомнений в том, что группа добралась туда, куда нужно.

– Пацаны! – присвистнув, выдохнул Вуди – Это ж реально настоящее святилище! Существующее!

– А что ты ожидал увидеть? Я же и фотки и координаты вам показывал, – сказал Коля, опуская батарею на пол.

– Да я, типа… Думал, что его нет на самом деле.

– Ты думал, что его нет, несмотря на фото- и видеодоказательства, – медленно проговаривал Пуля – но при этом не проголосовал против поездки?

– Чувак, ну думал-то я одно, а верил – в другое! – Вуди назидательно поднял палец вверх, улыбаясь.

Перо с усмешкой выругался себе под нос.

– Лучше бы ты думал чаще, чем верил, – Пуля вздохнул, приступая к сборке – не пришлось бы четыре часа трястись в той колымаге.

Перо сложил свой груз рядом с Пулей, прокряхтев:

– Уж что нашел – то нашел. Туровый автобус-вездеход с кондиционером и минибаром за такие деньги не найдешь, уж извини!

Судя по сузившимся глазам, Пуля хотел съязвить в ответ, но Коля не дал ему открыть рот:

– Народ, чем скорее начнем – тем скорее закончим!

И они начали собирать инструменты. Лесную тишину пронзили звуки стучащего железа и резко открывающихся замков на молниях. Три гитары, пять барабанов, четыре тарелки на стойках, один кардан и один микрофон вскоре оказались на влажном, холодном воздухе. На внешней мембране бочки красовался стилизованный логотип группы:

“Перкунас”

Балтийский вариант имени “Перун” состоял из заостренных серебристых букв, где место “р” занимал боевой топор, рукоять которого была желтой разящей молнией – “громовой стрелой”, как звали их в древности.

Из рюкзаков показалось и дополнительное оборудование: большая и дорогая блютус-колонка, похожая на голубое бревно с рукоятками и не менее дорогой звуковой пульт с небольшим дисплеем, полный кнопок и регуляторов. Гитары и микрофон подключались к пульту, тот – к батарее, а вывод звука происходил через колонку. Система была простой, невероятно удобной и наполовину принадлежала Перу, из-за чего тот не прекращал волноваться о целостности составляющих.

– Подстели что-нибудь, влажно же! Кабель на излом не загибай! Саб в камень упираться не должен!

– Ромах, я не в первый раз с этим работаю! – не выдержал Коля – Я еще даже ничего к сети не подключил! На, иди, лучше, свет установи!

Перо едва поймал брошенный ему фонарик. Пробубнив что-то вроде “По делу же все говорю…”, он направился к товарищам по группе, чтобы забрать фонари у них и разложить по периметру каменного круга.

Через десять минут все было готово.

– Слав, камеру достанешь? – спросил Коля с другого конца поляны.

Слава не сразу услышал старого друга. Он стоял вплотную к дубу, что был широк как башня или маяк. Поставив одну ногу на корень, он разглядывал кору старого дерева. Там, на уровне его головы, находилось что-то странное. Это было дупло, но очень уж необычной формы: ровный квадрат. А вот что было внутри… Этого Слава разглядеть не мог, как будто мощности фонаря телефона было недостаточно, чтобы развеять густой мрак внутри.

Удар по струнам, усиленный перовой колонкой, сотряс лесную глушь и заставил Славу подпрыгнуть. Следом за этим звуком последовала дробь по ударным, завершившаяся звонким всплеском тарелок. Тягучий бас сыграл гамму, утопив поляну в вибрации. Строчки ирландской народной песни зазвучали среди поднявшегося шума:

In Dublin's fair city

Where the girls are so pretty

I first set my eyes on sweet Molly Malone…

Парни проверяли инструменты, разогревались. Пуля подкручивал что-то в механизме хай-хета, Вуди просто перебирал струны, Перо перешел на экстрим-вокал, рыча и крича припев:

Alive, alive, oh

Alive, alive, oh

Crying "Cockles and mussels, alive, alive, oh!"

Мастер суетливо подкручивал что-то на пульте… Мастер? Нет, ему все же не идет такое прозвище, хотя оно вполне заслужено. Для Славы он навсегда останется Колькой, Коляном из подъезда напротив. Слава отошел от дуба, доставая из рюкзака камеру и штатив.

Вдруг гитары и вокал смолкли – Коля выключил звук. Перо схватился за тарелки, приглушая их.

– В общем, делаем так, – начал лидер группы – снимаем три общих плана группы с разных сторон. Для этого играем песню целиком, переносим камеру на другое место и играем заново. Потом – то же самое, на твою, Пуля, гоу-проху. Встанем вокруг, и я потом на монтаже сделаю из трехсот шестидесяти градусов – вращающиеся девяносто…

– Да всем все ясно, давайте, начнем, может быть, уже? – перебил его Перо – Песню сначала прогоним, или все помнят?

Коля напрягся, будто задержав дыхание, затем пожал плечами и покачал головой, будто ничего не случилось. Остальные тоже промолчали.

В отличие от них, Славе нужен был прогон. Он не помнил “Предтечу” так хорошо, как остальные. На то у него была хорошая причина, и стыдиться тут было нечего… Но он тоже промолчал. В конце концов, это же не живое выступление, музыка будет добавлена на монтаже…

– Ладно, запись идет? Отлично, – кивнул Колян, выкрутив звук – Саня, начинай.

Пуля ударил по открытому хету. Затем гулко долбанул по томам и бочке. И еще раз, и еще. Это был отсчет, шаги надвигающегося каменного великана, коей была песня под названием “Предтеча”. Вместе с новым ударом по хету вступили гитары и бас. Электричество наполнило воздух. Все участники, кроме Пера, ударили вместе. И опять, но чуть раньше. С каждым ударом ускоряя темп, пока Пуля не разрезал ритм дробью, и тогда раскаты грома превратились в табун грозовых скакунов. Одна из гитар вышла вперед, взвизгнув и рассыпавшись переливчатой трелью стального соловья. Словно треск молнии, разрывающей небосвод, вступил вокал:

Предтеча (Orbit Culture – Flight The Fireflies)

О-о-о-а!!!

Ранний вечер – чернее ночи,

Стены кельи сотряс рев небес

Третий день, не смыкая очи,

Летописец несет свой крест

Фолианты, тома и свитки

Слово предков несут сквозь века

Через руны и говор забытый

На новый лад живого языка

Летописец допил вина кружку

Опустела и склянка чернил

Два сосуда наполнить нужно

С лампой к погребу засеменил…

Все пятеро вошли в сценический образ. Они качали головами в такт, поднимали инструменты вверх, когда нужно было тянуть аккорд, били пяткой в землю когда фокус музыки смещался с мелодии на ритм.

Слава промазал мимо струны. Уже в третий раз! Заметили ли остальные? Колян наверняка заметил… “Это не живое выступление,” – напоминал себе второй гиатрист – “Звук потом наложат, и никто не узнает…”.

Листья древнего дуба дрожали в такт неслыханной ранее в этих местах музыке. Кусты вокруг шли рябью, трава волновалась как при сильном ветре. Лишь сам дуб все так же неколебимо нависал над поляной, будто даже склоняясь ближе, прислушиваясь… Но нет… Наверняка, это окружающая темнота и свет фонариков в лицо играют с его восприятием. Слава попытался сосредоточиться на игре…

ГРО-О-ОМ! И с треском

Распахнулись окна, полетело стекло

Летописец застыл на месте

Незнакомец ему улыбался в лицо…

ЕП ТВОЮ ДРАНУЮ!!!

Как бы плохо Слава не знал песню, последних слов в ней точно не должно было быть. Один за другим, инструменты замолкли, и их хозяева убрали патлы с глаз, чтобы взглянуть на Перо. Он стоял, молча уставившись куда-то за спины товарищей. Его и так светлые волосы, освещенные со спины, казались совсем уж белыми, добавляя к испуганному виду. Все синхронно обернулись, но там был лишь тот же старый дуб с квадратным дуплом

– Братан, ну в чем дело? – раздраженно спросил Пуля.

– Не… Не в чем… – взгляд Пера еще пару секунд держался на необъятном стволе дерева – Давайте дальше.

– Давайте с бриджа. Пуля, считай.

Четыре удара по ободу рабочего барабана – и стена звука вновь сотрясла поляну. Перо рычал свои строчки. Мастер тянул основную мелодию. Пуля отбивал восьмые, заполняя пробелы райдом. Вуди и Слава осуществляли поддержку, играя примерно одно и то же. Слава немного завидовал Вуди, ведь как басисту ему редко приходилось зажимать больше одной струны за раз… Думая об этом, он чуть не пропустил замедление темпа и выход на припев:

«Господи боже!» кричал летописец

«Изыди, нечистый, гоню тебя прочь!»

И смеялся в ответ незнакомец:

«Не прогнать меня ныне! Не в эту ночь!»

И голосами предков

Разверзлись небеса!

Пылают молний ветви

Их свет несет гроза!

И страх благоговейный

Их спутник навсегда!

Склонились поколения

Пред силой Перуна!

– ГРОМ! – Крикнули все пятеро и подняли кулаки в небо. Фонари по периметру круга камней будто стали светить ярче…

ГРОМ!

ГРОМ!

Никто не понял, что произошло дальше. Все, что успел заметить Слава – это появившийся на долю секунды столб яркого света, ударивший прямо в центр круга, где по счастливой случайности никого не было. Грохот заглушил музыку и как будто вырвал барабанные перепонки прямо из головы Славы, лишая его слуха. Он вскрикнул, но не услышал сам себя. Земля качнулась под ногами, и он упал.

Зрение начало возвращаться лишь через минуту. Сквозь месиво разноцветных кругов показались… Голубые неоновые лампы? Но они не брали ничего такого с собой! Чей-то силуэт, покачиваясь, прошел мимо… Слава протер кулаками глаза, стало немного лучше. Он осмотрелся, садясь на сырой земле. Остальные тоже медленно поднимались, приходя в себя. То, что Слава принял за лампы, оказалось камнями… которые теперь излучали свет! Более того, количество каменных столбиков в кругу прибавилось: теперь их было около двух десятков, и все как один излучали мерцающий бело-голубой свет. Но как бы ярко они не сияли, осветить им удавалось только то, что находилось внутри. Непроглядный черный дым клубился стеной сразу за границей круга, будто захлопнувшаяся ловушка. Слава встретился взглядом с Вуди, который что-то пытался сказать ему.

– Что? – открыл он рот, но слово стало лишь гулом в голове.

Вуди ткнул пальцем в сторону дуба. Взглянув туда, Слава тут же перестал беспокоиться о пропавшем слухе.

С деревом было что-то не так. Оно как будто шевелилось… Не качалось, как качаются деревья на ветру, а именно шевелилось! Толстая бурая кора шла волнами, где-то вздымаясь горбом.

Внутри огромного ствола что-то двигалось.

Слава встал, начав пятиться. Через пару шагов он бы развернулся и бросился наутек, если бы слева не сверкнула вспышка. Перо пролетел от края круга прямо в его центр. Он скорчился от боли, перекатившись на бок. Слава взглянул туда, откуда прилетел вокалист. Несколько разрядов электричества промелькнули между двух светящихся каменных столбов. Пуля поднял камень и бросил его в противоположную сторону. Молния сбила снаряд прямо над границей каменного круга. Все пятеро парней смотрели друг на друга глазами, широко распахнутыми от ужаса и недоумения.

Еще одна вспышка привлекла их внимание. На этот раз ее источником был дуб, стоявший на краю круга. Точнее – его квадратное дупло. Там, в глубине дерева, загорелся огонек. Слава обратил внимание на то, что дуб перестал двигаться. Движение теперь происходило лишь по краям дупла… Из них… Что-то вырастало?! Кривые белые отростки по четырем сторонам квадрата вкупе с огоньком в центре превратили его в некое подобие глаза…

Слава сглотнул… и услышал характерный щелчок внутри головы.

– Кхм! – он прочистил горло, и понял, что слышит свой голос как через подушку, но звук не покидает границ его тела. Слух не пропал, но на воздухе звуки как будто тут же угасали.

Тем временем, отростки на дупле перестали увеличиваться, приобретя понятные очертания. То были не ресницы ока. Клыки! Дупло внезапно захлопнулось, а обнажая то, что пряталось за складкой в верхней его части: два безумных глаза и рыло, размером с человеческую голову. Как будто под водой раздался визг. Место на дереве, только что бывшее дуплом, начало яростно извиваться. Из коры дуба пытался вырваться огромный кабан.

– Срань господня, что происходит?! – Пуля верещал, но его было едва слышно.

Толстая кора растягивалась, будто резиновая. Кривой бугор вывалился из ствола, отрастил ногу и попытался встать на одно копыто. Очень скоро появилось второе, и чудовище поднялось, уставившись злыми глазами на людей. Гротескный монструозный боров, со светящейся голубым пастью, распахнул непропорционально широкие челюсти, издав гулкий, вибрирующий рык. Он дважды ударил копытом в землю, готовясь рвануть вперед, прямо на перепуганных парней. Слава успел лишь сделать шаг назад, рискуя попасть под электрический удар… Бежать было некуда. Кабан вновь зарычал и пошел в атаку.

Но тут ему ответили.

Слава не знал точную скорость звука. Но ему было отчетливо слышно, что звук, ответивший монстру, шел медленно, разрывая сверхъестественную гущу, наполнявшую пространство вокруг. Едва заметное искажение, будто рябь на воде. Медленнее обычной скорости, но все еще ощутимо, как брошенная наковальня, волна звука врезалась в морду чудовища. Налетев на сопротивление, кабан оторвался от земли и упал назад.

Этим звуком был первый аккорд припева Предтечи, утяжеленный через педаль и выкрученный на полную громкость через блютус-колонку (которая, не смотря на происходящее вокруг, продолжала работать!). Мастер сжимал гитару аки оружие. Остальные, кто – лежа, кто – сидя, скрестили взгляды на лидере группы. Выражение лиц при этом у всех было такое, словно они увидели ангела. Вуди даже прослезился, вытирая глаза кончиками дредов.

Пелена исчезла, звуки вернулись, вой побитого животного заполнил все вокруг.

– Фигач еще! – крикнул Перо.

Перепуганный Мастер повторил. Второй удар по струнам не возымел такого же эффекта. Кабан постепенно приходил в себя.

– Надо вместе! – понял он – Хватай инструменты! Пулей!

– Че сразу пулей-то? – возмутился барабанщик, вскакивая с земли и торопливо пытаясь поднять хотя бы рабочий – Помогите, блин, или вам ритм не нужен?!

Все схватили свои инструменты. Кабан поднялся, вновь сфокусировав взгляд на добыче. Пуля и Перо едва успели ровно поставить хет и бочку с сидением, когда Мастер прокричал:

– Соло насчет три! – он дал Перу секунду, чтобы набрать воздух – ТРИ!

– ГРОМ!

Колян, Слава и Вуди ударили по струнам. Пуля выдал очередь бластбитом по бочке, ритмично отбивая каждую тройку по широко открытому хету, звучащему как сломанный колокол. Перо издал хриплый и протяжный скрим. Через такт Колян затянул сложное и витиеватое соло, как всегда приподнимая гитару при каждой затяжной ноте с нажатием рычага. Музыка обрушилась на лес, сотрясая, пробивая насквозь ритм-секциями, криком вызывая на поединок, лаская слух пением струн. Это была настоящая боевая симфония металла.

Короткое соло завершилось тремя отрывистыми нулями и, словно град, обрушился второй куплет:

«АЗ ЕСЬМ ПЕРУН!» гласил незнакомец тот,

«Господь-громовержец, и враг темных сил!

Люду честному нес я свет, разрывая тень,

Покуда Владимир матушку-Русь не крестил!»

«Писарь былого ты, читаешь истину,

Дело и слово предтечей твоих

Да только пером своим ты правду вывернул

Предков пути тобою искажены!»

Летописец лишь молвил, дрожа:

«Ты не мой Боже, изыдь, Сатана!»

Суров был ответ бога гроз в тот же миг:

«Правду верой ты побрал! Навеки ты стал

ПРЕДТЕЧЕЙ ЛЖИ!»

И начался брейкдаун. Точно взрыв заставил землю сотрястись, качнулся даже толстый ствол дуба. Кабан заверещал, раскрыв квадратную пасть так широко, что она вновь превратилась в дупло, светящееся изнутри. Ужасное животное стало затягивать назад в дупло, как будто змея утащила добычу в свое логово. Раздался гром, заглушивший игру группы. Один за другим они перестали играть.

– Ну… и что в итоге? – спросил Перо как только гром стих – Ура или не…

Разряд молнии вновь ударил в центр круга камней, опять ослепив всех.

– Да чтоб тебя!!! – раздраженно заорал Перо.

– О, а в этот раз все слышно, – заметил голос Вуди.

Тишина наступила резко, как раскат грома, что ей предшествовал. Дым вокруг рассеялся, камни в кругу перестали светиться, полная луна озарила ночное небо.

– Святой пельмень, что это было вообще? – Пуля вскочил со стула, опрокинув его.

– Плевать, что было. Главное – что закончилось, – мрачно ответил Перо. На половине его лица грим размазался в кривые полосы – судя по всему, при падении.

– Не закончилось, – Мастер продолжал смотреть на дуб, а точнее в его основание – там что-то шевелится.

Все взглянули туда же. Действительно, прямо у корней дуба что-то черное и лоснящееся стало медленно подниматься.

Глава 2

Чужаки

Шкура переливалась в лунном свете. Но носил ее не зверь, ведь она висела мешком на угловатых плечах. Человек медленно обернулся. Поначалу Славе показалось, что его глазницы пусты, но встав к ним лицом, он открыл глаза. Видимо, он использовал грим, как и они, но из-за волос на лице раскрасить он мог только глаза. В руке у человека что-то трепыхалось.

– О, господь мой… – его хриплый голос сквозь бороду звучал нездорово – Многолик ты в явлении своем…

Парни переглянулись. Никто не горел желанием заводить беседу со странным незнакомцем в чьей-то шкуре посреди леса. Никто кроме Пули.

– Склони чело пред богом своим! – громко и почти нараспев приказал он – Ибо явление… Явилось!

Мужчина рассеяно разжал кулаки, падая на колени. На землю, сверкнув лезвием, упал окровавленный нож, а рядом бухнулась серая курица без половины перьев, остатки которых тут же взъерошились и птица бросилась наутек, скрывшись в кустах. Еще несколько тушек уже убитых птиц лежали неподалеку.

– Ты что творишь?! – шепотом возмутился Колян, но Пуля будто его не слышал.

– Аз есмь царь… небесный! Явился аз потому… что был позван!

– Призван, бро, – подсказал Вуди – богов и прочих сущностей призывают, обычно…

Незнакомец поднял голову. Его глаза сузились.

– Нет, не верно это, – молвил он – Вы им быть не можете… Какое-то другое колдовство затесалось тут… КТО ВЫ?!

От неожиданности все пятеро дернулись.

– Ты сам-то кто, а? – встрепенулся Перо, выпячивая грудь и делая шаг вперед – На пацанов в орать пришел? Искатель приключений, что ли? Вали, пока навсегда тут не остался!

Незнакомец поднялся на ноги, пятясь.

– Средь обряда явились, прыгнули на тропу, да в явь пролезли… Знаю, я кто вы! Сила нечистая! Нави проклятые! Тьфу!

Музыканты переглянулись, явно думая об одном и том же: “Сумасшедший”. Человек стал отступать в заросли слева от дуба.

– Огонь вас ждет! – он вскинул руки вверх – Огонь и суд справедливы-ы-й!

Бородатый мужчина в шкуре, кажется, медведя, убежал в чащу, продолжая тянуть последний слог. Парни смотрели ему вслед какое-то время. Потом Вуди подал голос:

– Ну, вроде, все теперь… Может, продолжим?

– Фига се! – усмехнулся Пуля – Для тебя, по ходу, это обычное дело, да? Отбить атаку бешеной деревянной свиньи посреди репетиции, поболтать с поехавшим бомжом и потом играть дальше, как ни в чем не бывало? Телефончиком дилера не поделишься?

– Ну Саня, ну я же говорил тебе уже, что я против этого всего! Ты мне что, правда не веришь?

– Да вюе-е-ерю, – протянул Пуля, как если бы говорил с пятилеткой – только играть я все равно не настроен. У меня штаны перепачканы и снаружи и внутри, и я хочу как можно скорее ретироваться отсюда. Хватит с меня этой поездки.

– Согласен, давайте сматывать удочки, – кивнул Перо – Здесь какая-то дичь творится, и я очень надеюсь, что мы просто какого-нибудь болотного газа надышались.

– Болото на холме? – переспросил Слава.

Четыре пары глаз взглянули на него. Пауза была небольшой, но ощутимой.

– Да, давайте уходить, – сказал Мастер – в другом месте клип снимем.

Камера! Слава посмотрел на поваленный штатив. Экран видоискателя все еще светился в темноте. Они могли бы посмотреть, что попало в кадр, чтобы убедиться, что это не была галлюцинация! Слава хотел поделиться этой мыслью… но вспомнив их взгляды меньше минуты назад, передумал. Он молча сложил штатив с камерой в чехол.

– Не понял, а фонари где? – Перо подсвечивал телефоном траву за каменным кругом, в поисках фонариков, что они разложили тут примерно полчаса назад.

– Может их… ну типа… – было видно, как Пуля старательно избегает упоминания того, что только что случилось – Разбросало по кустам?

– Мне кажется, ты их не найдешь, – мрачно сказал Колян, застегивая гитарный чехол – Посмотрите на рощу вокруг. На дуб этот чертов. Что-то изменилось.

Четыре луча из телефонов музыкантов поднялись с земли вверх и вокруг. Действительно, что-то было не так. Не таким, как когда они пришли. Кусты поредели, больше не стояли стеной вокруг поляны. Круг камней же наоборот, прибавил в количестве, стал больше напоминать круг. Стоящий на его краю дуб тоже изменился: он стал меньше, а квадратное дупло исчезло. На его месте из коры торчали восемь каких-то белых бесформенных камней. Слава подошел ближе. Нет, то были не камни. Восемь челюстей были воткнуты в кору дуба, формируя квадрат. Слава мало что понимал в анатомии животных, но был уверен, что это были именно кабаньи челюсти.

– Не суть, – хрипнул Перо – вещи взяли, пошли значит. Вон, там, кажется, свет от нашей машины. Пойдем.

Водрузив на широкую спину свой рюкзак, сумку с тарелками, стойки и бочку, Перо двинулся в сторону оранжевого отблеска среди деревьев. Слава посмотрел туда же. Действительно, где-то вдалеке виднелись оранжевые огни, но они не были похожи на оставленный включенным свет в салоне фургона. Славе вообще казалось, что машина должна стоять в другой стороне… но ведь они шли в темноте… Он окинул взглядом остальных. Выражения на лицах Пули, Коляна и Вуди отражали то же, что чувствовал он сам: беспокойство. Беспокойство, о том, что с ними случилось, и к чему теперь это может привести.

* * *

Коля Ильин по прозвищу “Мастер” не сомневался: они попали. Образно или буквально – это еще предстояло выяснить, но все признаки указывали на что-то нехорошее. Да, инцидент с кабаном и молниями можно было списать на какой-нибудь природный газ или споры галлюциногенного гриба, о котором он не слышал, но пятеро человек не могли иметь одну и ту же галлюцинацию. Предположим, что кабан был настоящий, вылез он не из дерева, и был великоват для обычного кабана, но в рамках допустимого. Как тогда объяснить молнии? Может быть, только они и были галлюцинацией? В любом случае, человек, чьи чувства под воздействием всяческих веществ изменены, не сыграет самую сложную часть их песни “Предтеча” так хорошо. А сыграли все хорошо, даже Слава постарался! Может, голодный дикий кабан-переросток очень хотел сожрать пятерых человеков, и просто проходил мимо, когда молния ударила в поляну?

Каждое из этих предположений могло бы объяснить случившееся, хоть и с натяжкой. Но с одним фактом поспорить было невозможно: тот дуб стал моложе на сотню-другую лет.

Сейчас они шли сквозь лес к машине, на которой приехали. Во всяком случае, ведущий их Перо был в этом уверен, топая напролом сквозь заросли. Но наверняка не только Мастер заметил, что оранжевые огоньки не были видны, когда они сюда пришли. Они не становились ближе. И уж тем более не напоминали окна машины.

Перо резко остановился. Кажется, та же мысль пришла и ему. Вуди и Пуля встали по обе стороны от вокалиста. Снова идущие в связке Мастер и Слава встали в шеренгу с левой стороны.

– Красиво, – вздохнул Вуди.

Лес закончился. Пейзаж из полей и холмов был залит звездным и лунным светом, да таким ярким, что можно было разглядеть, как ветер колышит траву вдалеке. Внизу, у подножия холма, где они находились, расположилась небольшая деревенька. В окнах маленьких домов теплился свет. Перо полез в телефон, чтобы проверить навигатор и выругался. “Связи нет” – понял Мастер.

– Чего там? – спросил Пуля.

– Навигатор не работает, – буркнул вокалист – связи нет.

– Как нет, была же. Ты же нас вел как-то по ней средь ночи, отлично все сработало. И вообще, мы же на холме!

– Да. Да. Да. Я на все твои вопросы ответил?

– Нет, ни на один.

Мастер мог ответить на них. У него была ну очень хорошая догадка о том, что происходит. Но хорошей она была лишь потому, что давала ответ на все их вопросы. Минусом было то, что поверить в реальность такого ответа было невозможно. Конфликт логики и здравого смысла.

– Ну, пошли обратно тогда, – вздохнул Вуди.

– Обратно? – Пуля сделал шаг вперед, чтобы видеть басиста – Без навигатора мы черта лысого там найдем. И вообще, я в этот лес ни ногой. Лучше здесь утра дождаться.

– Хм. Не самая плохая идея, кстати, – отозвался Перо – Мастер, а ты чего молчишь?

Коля вздохнул, отгоняя мысли о невозможном.

– Да, без навигатора, или хотя бы компаса, лезть обратно в лес среди ночи не стоит. Только сидеть прямо тут, на опушке, я бы тоже не советовал – он кивнул в сторону деревни – Предлагаю попросить ночлега у местных.

И убедиться в правильности своих догадок.

– Я – за! – Вуди поднял руку – Может, там нас даже накормят.

– Или сами нас сожрут, – усмехнулся Пуля – Не, лучше уж тут!

– Я – за, – поднял руку Перо.

– И я, – негромко сказал Слава.

– Опять та же история. Из-за вот такой демократии мы сюда и попали! – усмехнулся Перо, но в его тоне слышались раздраженные нотки.

– Тогда как лидер группы я настаиваю хотя бы проверить обстановку. Воспаление легких на холодном и влажном воздухе получать все равно никто не хочет, я думаю. Ну что, идем?

Все переглянулись. Пуля пожал плечами:

– Слава императору.

Спуск с холма не занял много времени. Как-то не сговариваясь, все решили отключить фонари и идти молча. Лишь изредка кто-нибудь тихо ругался, споткнувшись о кочку или яму. Прошли вдоль вспаханного поля, мимо открытого хлева. Вуди вдруг остановился.

– Слышите?

– Да, поют, – кивнул Перо – праздник какой-то у них, видимо.

– Если поют – то пьют. – Пуля поднял палец вверх – А если пьют – то будут радушнее к внезапным гостям!

– Только если мы смоем грим с морд и причешемся, – заметил Мастер – По синьке они нас в таком виде за чертей примут.

Вскоре они вышли на ухабистую дорогу, что служила здесь главной улицей. Рядом оказался колодец, где Мастер умылся первым. Он затянул волосы в хвост и отправился к ближайшему дому, в котором горел свет.

– Сигарет спроси, – крикнул Пуля вслед.

– Сам спроси, когда ночлег дадут.

Да и какие тут сигареты? Деревенька выглядела так, будто здесь даже электричества нет. Ни одного столба вокруг. Хотя, не удивительно, раз ее не было на карте… Мастер снова отогнал те мысли. Невозможно это. Но тогда где хоть один автомобиль? Да что там автомобиль, кругом не было ни одной доски! Дома – бревенчатые, крыши – завалены соломой, заборы – частокол или плетень…

Староверы! Да, точно! Община уставших от городской суеты людей, променявших современные удобства на тишину и покой в отрыве от цивилизации. Но тогда шутка Пули вновь становится актуальной: вдруг это секта каких-нибудь каннибалов?

Пение стало громче. Оно звучало откуда-то из рощи в направлении, противоположном тому, откуда они пришли. Хор, состоящий преимущественно из женских голосов, пел какие-то старые народные песни, слов отсюда было не различить. Красиво пели, душевно. Мастер даже остановился на секунду, впитывая дух момента: лунная ночь, богом забытая деревенька, где-то ухает филин, ветерок покачивает траву и листья… Коля сделал глубокий вдох, набирая полные легкие чистого ночного воздуха.

Хор вдруг замолчал. Вместо него хриплый мужской голос стал что-то вещать толпе, собравшейся где-то за пределами деревни, слова смазывались эхом. Мастер пошел дальше, к ближайшему дому, где горел свет.

Он провел ладонями по голове, проверяя волосы, потом по лицу, убеждаясь в отсутствии краски на лице, и лишь тогда осторожно трижды постучал в дверь. Не успели костяшки кулака коснуться двери в третий раз, как раздался недовольный женский голос:

– Явился, значит! Ох смотри мне, хоть в одном глазу хмель увижу..!

Дверь резко распахнулась наружу, чуть не отправив невысокого Колю в полет через улицу. Сквозь дверной проем, сгорбившись, высунулась женщина, не уступающая по габаритам Перу. Явно ожидая увидеть кого-то выше, она опустила взгляд вниз, едва заметно дернувшись.

– Чего надо? – требовательно спросила женщина.

– Добрый вечер, – неуверенная улыбка сама вскочила на лице Коли – простите, что беспокою. Мы тут попали в ужасно неудобную ситуацию…

– В дом не пущу, кури в хлеву.

– Курить?

– Ну вы ж за курями приходите, порода ваша. А в дом не пущу.

– А, вы про куриц? – удивился гость – Нет, зачем они нам… Нам бы переночевать где-нибудь! Мы заблудились с друзьями тут…

– В болоте своем и ночуйте, нечего тут! – отрезала женщина, но дверь почему-то не закрыла. Вместо этого она окинула Колю злобным взором – Ай, ты посмотри на него, а! Копыта и те у моей козы красивее будут! Тьфу!

Мастер невольно посмотрел на свои берцы.

– Мужу привет, – бросил он, удаляясь.

– Ох, небом и грозой… – донеслось под скрип закрывающейся двери.

Как будто настроение не было испорчено достаточно, довелось нарваться на сумасшедшую… Мастер отвлекся. Испорченное настроение создало брешь в ментальном блоке, что он создал в своей голове, и одна из сдерживаемых мыслей прорвалась в сознание: “Что, если женщина не пыталась оскорбить меня, а правда думала, что моя обувь – это копыта?”.

Нет, она просто сумасшедшая! Вот так, просто не повезло наткнуться на больного человека в первом же доме… И в лесу…

Начавшиеся попытки переубедить самого себя были прерваны мужским голосом издалека. Тот же голос, что ранее перебил пение хора, теперь звучал то ли громче, то ли ближе. В любом случае, теперь Мастер смог различить слова:

– Навей гнать зову вас! Навей проклятых, ТЬФУ, от детей да жилищ ваших уводить, пока не украли, да не отравили! Огня!

И тогда он, наконец, узнал этот голос. Это был тот же странный мужик, с которым они говорили у дуба с полчаса назад. “Нави проклятые” – так он и назвал их там, на поляне. И сейчас он призывал людей найти и сжечь их! Мастер бросился назад к колодцу. Нужно предупредить парней, уйти подальше, пока местные не поняли, что они здесь!

– Музыку мы играем. Рок, металл. Так ты не знаешь, где мы можем заночевать тут поблизости?

Это Пуля говорил с ребенком лет восьми-десяти. Девочка была одета в какое-то праздничное платье с узорами, ленточка опоясывала голову. Выражение лица при этом вообще не соответствовало образу: взгляд исподлобья и открытый рот, из которого вот-вот закапает слюна. Она тупо смотрела на присевшего перед ней на расстоянии в несколько метров барабанщика. Тот в свою очередь выждал пару секунд, и не получив ответа замахал перед собой руками:

– Але? Повторяю: мы поспать хотим! Хоть в сарае, лишь бы не воняло…

– Бро, хорош ребенка пугать! – сказал Вуди.

– Я пугать? Ты на нее посмотри! Стоит с мертвым выражением в ночи, как призрак. Того и гляди набросится…

Девочка резко развернулась и бросилась наутек, вопя высоким, как сирена, голоском:

– Тятя, тятя! Нечистые в колодец плюют!

Пуля встал, глядя ей вслед. Перо усмехнулся:

– Любая женщина после таких слов побежит звать батю, чтоб он рожу тебе начистил!

– Не, ну а че она?

– Молодцы! – мастер подошел к товарищам – Еще полминуты назад мы бы могли свалить без проблем, но вы обеспечили нам полный трындец!

– Я так понимаю, сиги ты не нашел? – осведомился Пуля.

– Хуже. Тот поехавший из леса сейчас науськивает местных найти нас и покарать как нечистую силу.

Парни переглянулись.

– Бро, ну не смешная шутка. Если не нашел, где нам спать – так и скажи…

– Не нашел. И еще нас сжечь хотят. А вы выдали нашу дислокацию.

– Ну, мелкую можно и догнать… – начал Пуля.

– Еще чего предложишь? – нахмурился Мастер

– Предложу напугать ее еще сильнее. Пригрозить, что если расскажет – съедим ее собаку…

– Можно и свалить, конечно, – перебил Перо – но шататься ночью по лесу с инструментами наперевес не кажется хорошей идеей.

– А может спрячемся? – Вуди почесал голову – Там возле поля, мимо которого мы шли, сарай был какой-то или типа того… Там до утра отсидимся. Тем более, вон, уже светать начинает.

Он махнул рукой в направлении, куда убежала девочка. Все посмотрели туда же. Там действительно теплилось зарево, но то явно не был рассвет. С десяток факелов освещали гораздо большее количество людей, поднимавшихся по дороге. Гомон толпы донесся до чужаков. Соображать нужно было быстро.

– Хватаем инструменты, прячем их в сарае. Сами валим в лес, отсидимся там, пока они угомонятся. Чуть свет – забираем инструменты и идем искать машину.

Мастер окинул товарищей взглядом. Никто не стал возражать.

Около семи минут спустя Перо уже тянул створку ворот хлева. Железные петли скрипнули. Вокалист поднял обе руки и прошептал:

– Там кто-то есть.

Вуди тут же достал телефон. Мастер поймал его руку прежде, чем экран загорелся. Молча, он подошел к щели в воротах и заглянул, готовый увернуться в любой момент. Внутри действительно что-то шевелилось. Огромная голова с черными блестящими глазами висела прямо перед лицом Коли. Секунду они смотрели друг на друга, после чего веки с длинными ресницами медленно моргнули и голова отвернулась. Мастер открыл створку шире, чтобы остальные могли пройти. Лошадь фыркнула, переминаясь с ноги на ногу. Похоже, что появление незнакомцев не сильно беспокоило животное. Над спиной скакуна нависала дуга: лошадь была запряжена в телегу, стоявшую позади.

– Разве их можно вот так запирать? Я думал, их в стойло отдельное уводят…

Остальным нечего было ответить на это. Слава шмыгнул носом, заметно замявшись.

Они положили сумки с инструментами у стены позади телеги, закидав их сеном. Уже на выходе товарищей тихо окликнул Вуди:

– Пацаны, голоден кто? Тут покушать есть!

Все как один обернулись. Только сейчас Мастер почувствовал настоящий вакуум в животе.

– А что там?

– Да всякого полно, – сказал басист, шаря рукой под большим куском ткани, накрывавшим телегу – но из быстрого яблоки, вот, есть.

Он бросил каждому по одной штуке. Слава попросил два. Группа задержалась еще ненадолго, пока ритм-гитарист кормил лошадь, поглаживая по голове.

– Отлично, Славян, плюс к карме, минус к командной морали, – проворчал Пуля – нас тут сжечь хотят, а ты в Гринпис записаться решил.

Слава промолчал. Они вышли из хлева. Хруст яблок казался недопустимо громким в их положении, но никто не обращал внимания, ведь вкус был просто божественным! Такую насыщенность Мастер раньше встречал только в магазинном яблочном соке, но там имелись всяческие усилители вкуса и сахар… Сейчас же у него в руке было обычное яблоко, даже с парой мягких мест. Но почему же оно такое вкусное?

– Обалдеть, вкусно как у бабушки на даче! – восхитился Перо.

– Ы гоодый прошто… – сказал Пуля с набитым ртом – и я тоже…

– Чай не поделитесь?

Пятеро взрослых парней подпрыгнули от неожиданности как кошки от внезапного лая.

– Небом и грозой вас! Чего пугливые-то такие? – расхохотался булькающий голос откуда-то снизу – Пожрать чего есть у вас, говорю?!

Мужчина в широких штанах, рубахе и жилетке валялся у стены хлева в весьма неудобной позе. Его заплетающийся язык подсказывал причину столь странного положения тела.

– А потише нельзя, уважаемый? – нервно протараторил Пуля, косясь на медленно приближающуюся толпу – Люди спят же, как-никак…

– Эх-хе-хе-хе! – смех пьяницы звучал как двигатель грузовика, но казался еще громче – Кто ж спит в Перунов-то день?! Боже нашего праздник! А вы не из наших мест, чтоль?!

– Во-от он где! Разговоры разговаривает, значит!

Как будто из-под земли появилась огромная женская фигура. Мастер ошибся, оценивая ее габариты в прошлый раз: она была выше Пера на пол головы и шире в раз в пять в области талии.

– Ой, Светелинушка! Голубушка моя… – мужик попытался встать, но попытка не увенчалась успехом.

– Ах ты же гад! И так толку никакого, так он еще и чертей на землю нашу славную привел! Тьфу!

Муж отвечал что-то нечленораздельное. Поднявшийся ор не оставлял никаких шансов скрыться. Мастер повернулся, чтобы увидеть, как толпа с факелами сорвалась на бег. В довершение всего, Пуля, срывающимся от страха голосом завопил:

– Тикай!

***

Саша Полихун по прозвищу “Пуля” обнимался с веткой на высоте метров пяти. Его трясло как маршрутку на объездном шоссе под Херсоном. Тихий голосок в отдаленной части его мозга никак не затыкался о том, что, возможно, не стоило устраивать панику в коллективе. Теперь пацаны разбежались кто-куда, культ поехавших деревенщин погнался за ними, а влюбленная парочка так и осталась у хлева ворковать на повышенных тонах. Где искать своих – Саня не знал. Что делать – тоже.

Ко всему прочему, он не то, чтобы был в безопасности на своей ветке. Его личный отряд иквизиции бродил неподалеку в поисках барабанщика. Он слышал их шаги и веселые голоса:

– Да пошли уж обратно, ушел он!

– Я те пойду! Давеча мы с речки по твоей милости ушли, так на том же месте Михал потом вот стока рыбы поймал!

– Тять, холодно мне! – присоединился мальчишеский голосок.

– Я те дам, “холодно”! Не хныч. Вон, сестра твоя стоит, и ничего! И ты не трясись тут.

Расстояние до преследователей было приличным, но спустись Пуля на землю прямо сейчас, они услышали бы шум травы под его ногами. Оставалось только ждать.

– Ты видал его хоть?

– Конечно видал, чего не видать-то? Такого за версту видать! Кожа черная, в иголках весь, с копытами, да бородкой козлячей!

Пуля мог бы крикнуть говорящему, где у его мамаши он видал козлячью бородку, но страх не позволил. Меж тем, тело начало затекать, как-никак, положение было не из самых удобных. Он оттолкнулся ногами от ствола дерева, приподнимаясь чуть дальше по ветке. Кожаная куртка скрипнула. Худшая одежда для бега, и тем более – для пряток на деревьях. Меняя положение, Пуля перекинул голову на другую сторону… и увидел, что прямо под деревом кто-то стоял. Вернее, не кто-то, а та самая девочка в сарафане, с которой он так неудачно поболтал минут десять назад. Каким-то невероятным образом она умудрилась выдать еще более странную гримасу: запрокинутая голова, широко открытые глаза и рот, распахнутый еще шире, делали ее похожей на сломанную куклу.

– Ы! – музыкант дернулся.

Девочка никак не отреагировала. Пуля махнул в ее сторону, резко одернув руку, будто боясь, что ее откусят.

– Пшла! – прошептал он – Уходи!

Сломанная кукла девочки в сарафане продолжала таращить на него свои пустые глаза.

– Крипота какая… Вали, говорю! – тон быстро сменился с испуганного на раздраженный – А то сожру! Да не пялься на меня так хотя бы! Ты хоть знаешь, как стремно сейчас выглядишь? В вашей глуши зеркала-то хоть есть? Или это ваша фишка – пугать заезжих туристов? Если так, то ты отлично справляешься! Ну вот, видишь, я похвалил тебя! Смени уже выражение на более человеческое! И где вас учат делать такие страшные морды…

Лишь услышав последнее, девочка таки поменяла экспрессию, но все равно не в лучшую сторону: она нахмурилась, а губы сложились в обиженный бантик.

– Пошто детей обижаешь? – девочка топнула ногой, а каждое следующее ее слово звучало выше и громче предыдущего – Ну держись, вот сейчас как тятеньку-то позову! ТЯТЯ! ЧЕРТ НАШ НА ДЕРЕВЕ ЗЕНКИ НА МЕНЯ ТАРАЩИТ ДА СЛОВАМИ ОБЗЫВАЕТСЯ!!!

Она резко развернулась, заставив сарафан раскрыться во впечатляющий круг с вышитыми цветами и вязями и убежала. Саня даже оценил работу мастера, сшившего наряд! Одобрительно хмыкнув, барабанщик отцепился от ветки, свесившись вниз. Не позволяя себе думать ни секунды о высоте под ногами, он разжал захват и упал на землю с грацией мешка картошки. Ныть о том, как разболелись его пятки и копчик было некогда. Парень, с трудом поднявшись, попытался рвануть в противоположном девочке направлении.

– Попался!

Ночь в лесу вдруг стала совсем черной. Ноги оторвались от земли, и голова оказалась на их месте. В мешке пахло землей и сыростью.

– Варвары! – взвизгнул Саня, с трудом переворачиваясь головой к верху – Я уже ментов вызвал, они быстро этот ваш клуб по интересам прикроют…

Он почувствовал тычок. Это четыре острия впились в бок его куртки, которая, возможно, спасла его от травмы.

– Ты язык свой поганый-то придержи, коль хочешь еще пожить!

Аргумент был весомым, но Пуля все равно не смог сдержать вопрос:

– Куда вы меня тащите?

– Да к своим тебя тащим, не боись! Ха! – рассмеялся второй голос с другой стороны.

– И кому эти «свои» свои? Вам свои или мне свои?

Снаружи мешка не торопились отвечать.

– Свои они и есть свои! – наконец ответил второй.

– Но если мне они свои, то вам-то – чужие. – заметил Пуля – Значит, уже не свои!

Опять молчание снаружи.

– Нам свои.

– Нам? – уточнил Пуля.

– Нам!

– Ну это хорошо, что нам свои. Я уж подумал, что вы меня к каким-то чужим тащите.

Тот, кто нес мешок, остановился.

– Нет, неправильно это. Свои-то они нам, а тебе – чужие!

– Да какие же они мне чужие? Вы на меня посмотрите только!

– А чего на тебя смотреть-то, черт? – усмехнулся второй голос – Что ж мы, чертей не видали?

– Значит не видали! Мужики, я – нормальный пацан. Сашей звать. Не знаю, за кого вы меня приняли, но давайте как люди перетрем, лицом к лицу! А то засунули в мешок как собаку, и даже имени не спросили…

Один из мужчин что-то шепнул второму. Саня почувствовал, как тот, что держал мешок, пожал плечами, а затем опустил его не землю. Барабанщик, встал, убирая копну спутанных волос назад. Мужики стояли по обе стороны от него, лишая возможности просто убежать.

– Ну по мне – так черт чертом! – хмыкнул тот, что постарше.

– Так, давайте все-таки без оскорблений! – Пуля поднял палец вверх – Не знаю, как у вас тут дела ведутся, но там, откуда мы приехали, в мешки без базара не пихают… По крайней мере, пока не спросят, с чем пожаловал, да по чем продать может!

Двое ловцов нечисти переглянулись. Выражения у обоих были озадаченными, но точно более не враждебными.

– Ох, так вот, в чем дело! – Пуля театрально развел руками, натянув свою самую обаятельную улыбку – В вашу деревню просто давненько не заезжали торговцы вроде нас!

***

Рома Першин мог бы перемахнуть через частокол, но решил больше не бежать. Позади него, тяжело дыша, посмеивались трое деревенщин. Двое разминали кулаки, третий сжимал факел двумя руками, аки дубину. Все трое были примерно одних с Ромой габаритов. Возможно, побег был бы более разумным решением, но кое-что заставило вокалиста остановиться: эти трое имбицилов начали подтрунивать.

– Иди сюда, красавица!

– Не бойся, златовласая, мы тебя не больно поколотим!

Бесило даже не то, что они говорили, а сам факт того, что это казалось им смешным. А еще их дебильные рожи. И прически. Даже их доисторическая обувь.

Рома повернулся к преследователям. Поочередно глядя на каждого, он опустил руку в карман куртки. Его оппоненты напряглись, улыбки слегка увяли. Но вместо ножа или пистолета Рома достал… резинку для волос. В одно движение он обхватил свои светлые пряди, затянув их в аккуратный хвост на затылке. Вторым движением он скинул свою кожаную куртку на холодную траву. Футболка с обложкой второго альбома Powerwolf обнажала полностью забитые руки вокалиста: на левой – большое перо от запястья до локтя в окружении облаков и огненная колесница, несущая за собой бурю, на правой – молния, тянущаяся до самого плеча, грозовые облака, стая ворон и голова славянского бога грома. Он сжал кулаки у подбородка, приняв боксерскую стойку, готовый к драке.

Один из мужиков повернулся к остальным:

– Ну чего, разом прыгнем на него, а?

– А давай! – поддержали его оба товарища.

– Зараза, – буркнул Рома.

Вокалист развернулся и прыгнул на стену из бревен. Он успел лишь немного подтянуться на опоясывающих верхушки канатах, когда кто-то схватил его за щиколотку. Свободная пятка быстро нашла вражеский нос, и Рома смог подтянуться. Стараясь не порвать футболку (которая, между прочим, была из лимитированного бокс сета юбилейного переиздания альбома!) о заостренные бревна, он перемахнул через забор и приземлился более-менее удачно. Рома сделал первый шаг в сторону леса, но тут же остановился.

Куртка осталась с той стороны. Куртка от Harley Davidson из натуральной кожи!

Выругавшись, вокалист обернулся. Один из преследователей уже показался на верхушке частокола. Рома вздохнул, начав осматривать кисть правой руки. Массивное кольцо в виде свиного черепа на среднем пальце могло бы прийтись очень кстати… Он плавно махнул кулаком снизу – налево и вверх. Нет, челюсть – кость угловатая, можно и палец сломать, если не повезет. Снимать кольцо – долго. Похоже, что в данной ситуации спасет старый добрый «пьяница»!

Кивнув самому себе, Рома размял плечи, выставил левую ногу вперед и вытянул правую руку в сторону. Парень, быть может на пару лет старше его, спрыгнул с забора. Не успел он сжать кулаки, как его щека встретила звонкую пощечину, от которой кожа пошла волной до самых пят. Мгновенно погрузившись в спячку, тело вытянулось вдоль забора.

Рома зашипел, потирая ладонь, которая буквально горела. Второй деревенщина обрушился сверху на то же место, что и предыдущий. Отвлекшись от своей ладони, Рома едва не пропустил вражеский кулак, летевший прямо в лицо. Поднырнув под него, он совершенно рефлекторно вмазал кулаком в челюсть оппонента. Пока нападавший присоединялся к своему спящему товарищу на земле, Рома хватался за ноющий кулак, ругаясь такими словами, которые в этих краях, возможно, раньше не звучали.

– Мужики, вы погодите там! – донеслось из-за забора – Черта пока не добивайте! Я сейчас, я в обход!

– Да ты не торопись! – ответил Рома несвойственным ему баритоном – Тут и тебе останется!

– Добро! – довольно ответили с той стороны.

Искренне удивившись, что это сработало, Рома стал ждать, пока свет факела с той стороны исчезнет. Дождавшись, он снова запрыгнул на забор. Палец с кольцом опять резануло болью, но перелезть, все-таки удалось. В ярком лунном свете блестящая черная куртка была хорошо заметна на фоне травы. Вокалист осмотрел ее в руках со всех сторон, на всякий случай отряхнул ее, и вновь надел, довольно улыбаясь.

Не будь Рома так обеспокоен состоянием этого недешевого элемента гардероба, он бы обратил внимание на шелест кустов позади себя. Кусок дерева с шумом рассек воздух и обрушился на затылок фронтмена группы Перкунас. Прежде, чем потерять сознание, Рома лишь успел почуять пепел и масло, разлетевшиеся с конца потушенного факела.

***

Слава Волин сидел в курятнике. Кроме него здесь был еще с десяток пернатых генераторов белка, которые не особо радовались его приходу. Но, на удивление, много шума они поднимать не стали, лишь возмущенно покудахтав с полминуты. Каждая курица находилась в своей небольшой нише на полке, и все ниши были заняты сонными птицами. Но одна курица была здесь явно лишней: серая, полуощипанная, испачканная в крови, которая явно была не ее. Это была та самая курица, что сбежала от того сумасшедшего в лесу. Вот уже минут двадцать, если не больше, они со Славой обменивались испуганными взглядами. В отличие от остальных, эта совершенно не выглядела сонной, и, казалось, могла заорать в любую секунду.

Слава в очередной раз заглянул в щель между стеной и покосившейся дверью. Разгневанные деревенщины бродили где-то неподалеку в поисках гитариста. Они подзывали его как собаченку, кричали друг другу что-то. К счастью, Славе удалось спрятаться до того, как он попал в их поле зрения. Теперь его благосостояние зависело от того, решит ли эта помятая курица закричать. Он вновь встретился с ней взглядом. Птица поочередно смотрела на человека то одним, то другим выпученным глазом.

Слава почувствовал, как к горлу подступает ком. Как он здесь оказался? Что вообще происходит? Он просто поехал вместе с группой снимать дурацкий клип на дурацкий конкурс… А ведь он даже не очень любит жанр музыки, в котором они играют! Слава просто прибился к ребятам в надежде, что так он сможет, наконец, построить для себя карьеру в музыке! Никому просто не было дела до его грустных песен про любовь под акустическую гитару… А ведь это все, что он по настоящему умел в жизни… Ведь никому не хочется провести все свое время в этом мире, вкалывая на скучной работе! Музыка – его страсть, но фолк-металл – это не его стезя. Получается, что даже в этом плане он вынужден делать не то, что ему действительно хочется… В группе он такой же лишний, как эта напуганная, ощипанная курица, с которой он сейчас играл в гляделки в грязном курятнике. Получается, что эта курица ему ближе, чем парни, с которыми он попал в эту передрягу…

Сдерживая слезы, Слава осторожно протянул руки пернатому. Курица сперва отшатнулась, тихо кудахтнув, но через пару мгновений, сделала неуверенный шаг в его сторону. Потом еще пару. Слава медленно приподнял хрупкое тельце и посадил себе на колени, осторожно обнимая. Маленькая голова легла ему на локоть, глаза-бусинки закрылись, и гитарист почувствовал короткий вздох облегчения. Он тихо всхипнул, отрывисто дыша. Они просидели так пару минут.

А потом дверца приоткрылась.

Все население курятника встрепенулось, глядя в проем. Оттуда, окидывая помещение оценивающим взглядом высунулась ушастая шерстяная голова лисицы. Убедившись в наличии ужина, хищник ступил передними лапами внутрь… И лишь тогда лиса заметила Славу. Начался новый раунд гляделок. Сердце Славы пропустило уже с десяток ударов, когда представитель рода собачьих издал звук, похожий на что-то среднее между тихим лаем и фырканьем. Лиса медленно попятилась, исчезая с тихим шорохом травы снаружи, оставив дверцу распахнутой настежь.

Человек и все курицы глубоко вздохнули. Убедившись, что опасность миновала, Слава огляделся в поисках самого чистого угла, где можно было бы провести ночь…

– А, вот ты где!

Человек и все курицы вскрикнули в унисон. В тени трудно было сразу распознать лицо, но знакомый голос и упавшие в куриный помет дреды выдали в новом госте Вуди. Курицы подняли шум.

– А я тебя ищу уже полчаса! – довольным голосом продолжал басист – Все разбежались куда-то…

– Ты чего орешь?! – прошипел Слава – Нас же найдут!

– Так я же уже нашел, – он пожал плечами – Бро, вылезай, давай, пойдем.

– Куда?

– Ну, я тут поговорил с местными. Они оказались нормальными чуваками! Зовут поговорить, у них тут праздник какой-то…

Слава ошалело уставился на товарища.

– А с губой что у тебя?

– А, это… – Вуди лизнул рану – Ну, разговор не то, чтобы заладился сразу… Но все ровно уже!

– Что… Нет, нам нужно бежать, найти остальных…

– Да рассла-а-бься! – протянул басист, улыбаясь, насколько позволяла опухшая губа – Они уже всех нашли… О, ну они уже тут!

Шаги не меньше десятка пар ног послышались снаружи.

– А ну выходи, отродье болотное! – крикнул женский голос.

Вуди усмехнулся:

– Они думают, что мы – какая-то нечисть! Прикольно да?

***

Процессия покинула деревню. Окруженные кольцом из возбужденных и враждебно настроенных деревенщин, Перо, Слава и Вуди шли, не зная, куда их ведут. Перо поглаживал ушибленный затылок, Слава так и не выпустил из рук курицу. Он в очередной раз зло зыркнул на Вуди.

– Дру-у-уг, ну что ты так смотришь на меня? – развел руками басист – Если у тебя есть, что мне сказать, то не держи в себе. Я всегда готов выслушать…

– Лучше бы ты меньше слушал, если думать не можешь… – буркнул хранитель курицы и отвернулся.

– Ну чувак…

Возможно, не стоило довреть людям, которые бьют тебя, прежде, чем начинать разговор. С другой стороны, какой был выбор у Вадика Удилова по кличке “Вуди”? Да и говорили те двое местных достаточно убедительно… Кстати, где они? Басист окинул взглядом толпу вокруг. Хм, нету! Может быть, они уже ждут впереди? У костра на холме, куда все, судя по всему, и направлялись?

– Пацаны, а где… – начал было Перо, но осекся – Где пуля и… не пуля?

– Пуля? – переспросил Вуди – Не знаю, где-то в лесу, наверное… А что за “не Пуля”? А, ты про Маст…

Вуди готов был поклясться, что глаза Пера на секунду превратились в лед, а кулаки – в камень.

– …про, эм, мост? Ой, а моста тут нет никакого… – неуклюже протянул басист.

Слава и Перо облегченно выдохнули. Так они знают, где Пуля с Мастером или нет? Если да, то к чему секретность? Если только… Если их еще не поймали – они могут попытаться вытащить тех, кого уже поймали! Но как? Столько народу кругом…

Пока Вуди размышлял, процессия уже приблизилась к большому костру на холме. Над пламенем, стоя позади него, возвышался огромный деревянный идол, изображавший мужика с длинной бородой и усами. Прямо перед костром было что-то вроде каменного постамента с подношениями в виде овощей, фруктов и туши кабана. Сам постамент был исписан словами и какими-то символами, некоторые из которых были обычными буквами русского алфавита, а другие – Вуди видел в первый раз.

В любом случае, на расшифровку не было времени, ведь шествие закончилось. Люди встали в плотное кольцо вокруг этого странного места, прижав музыкантов к постаменту.

– Ну что, нави поганые?! Тьфу! – крикнул кто-то – Добегались! Сейчас мы вас быстро назад загоним!

– А мы-то как загоним? – ответили первому – Мы их только прибить можем, а они ну как и вернутся целехонькие завтра! Это Кривду надо звать! Куда он подевался-то а?

И все разом и нескладно начали звать “Кривда! Кривда, иди сюда!”. Все происходящее вдруг стало напоминать детский утренник, и Вуди уже не удивился, если бы народ начал звать Деда Мороза. Идол позади них как раз напоминал сказочного старика…

Но вместо волшебника с подарками из толпы вышел другой бородатый знакомец. Это был тот странный мужик, сидевший под дубом, когда парни силой своей крутости прогнали кабана-мутанта. Вуди ухмыльнулся: крутой был момент!

Тоненькая, но невероятно длинная борода влочилась между ног мужика, каким-то чудом не попадая под потасканную обувь, больше напоминавшую носки. Бородка пошла волнами, когда ее хозяин заговорил:

– Честной люд воззвал ко мне, и вот он я! – голос человека по имени Кривда звучал громко, но как будто с трудом не срывался от перенапряжения – В Перунов день только жрец боже нашего может от нечисти поганой вас уберечь! Вон сколько ее набежало! Нави проклятые, ТЬФУ!

Все как один, мужчины, женщины и дети, в едином порыве сплюнули на землю.

– Фу… – молвил Перо, не сдержав отвращения.

– Ой, а морды какие корчат! – Кривда ткнул костлявым пальцем в вокалиста – Насмехаются, значит!

Недовольный гомон поднялся вокруг.

– Слыш, Кривда! А не ты ли их притащил к нам-то, а? – крикнула какая-то женщина.

Кривда резко развернулся в ее сторону. Шкура на его плечах вздулась, на секунду показав нездорово худое тело в лохмотьях и сотню-другую побрякушек на веревках. То были кости, зубы, блестящие камешки и маленькие пучки трав. Вуди тоже любил всяческие аксессуары, но впервые видел так много на одном человеке.

– Ништяк! – снова ухмыльнулся басист.

– Вина моя есть здесь, не таю! – меж тем отвечал Кривда – Обряд я проводил опасный, в месте святом, к Перуну близком, да где плева Яви тонка аки паутина! Не доглядел, али сил не хватило – то не ведаю! Но ошибку свою исправлю! И благословен буду на Правдне отпевать за нашего боже!

Одобрительные возгласы были ему ответом. Трое музыкантов переглянулись. Перо покрутил пальцем у виска. Очень неприятное чувство поселилось в животе у Вуди, а жар от костра стал как-то уж слишком заметен.

– Погодь! Лошадей не гони, дай слово сказать!

Знакомый голос раздался откуда-то слева. Толпу растолкали двое громил, а между них протиснулся Пуля.

– Как дела, пацаны? – он сверкнул кривой улыбкой – Не кипишуйте, у меня все схвачено.

– Ага, вижу, – фыркнул Перо. – Поэтому ты тут с нами?

Барабанщик пропустил это мимо ушей, повернувшись к окружавшим их людям.

– Честной люд! Дамы и господа, мальчики и девочки! Не за тех вы нас приняли! Никакие мы не черти, будьте уверены! А выглядим так непривычно только потому, что приехали к вам издалека! И не с пустыми руками!

К удивлению Вуди, народ слушал его товарища даже внимательнее, чем Кривду.

– И с чем пожаловали? – недоверчиво переспросила женщина, чей голос уже звучал раньше – Не томи уж!

– А вот с чем!

Пуля сунул руку в карман и достал оттуда… Телефон. Экран под защитным стеклом зажегся, открывая фон с киборгом из какой-то новой игры и часы, показывающие пол третьего ночи. Барабанщик обошел троих товарищей вокруг, демонстрируя девайс публике.

– Вау. Твой план еще хуже, чем я думал, – тихо заметил Перо.

– Вы че, еще не поняли? – брови Пули пересекли лоб, встретившись с прической – Они не знают, что это такое.

– В каком смысле? – усмехнулся вокалист, но была в этом смешке изрядная доля неуверенности.

Даже Вуди догадался, почему местные не знали, что такое телефон. Но как и Перо он отогнал эту мысль.

– Это – Светило! – объявил Пуля – Больше не нужно жечь костры, чтобы прибавить света! Теперь огонь нужен только для тепла!

Он провел пальцем по экрану, вызывая верхнее меню.

– Можно сделать ярче или темнее! А еще можно поставить любую картинку, какую пожелаете! – он повернулся к товарищам и прошептал – Про картинку они, наверное, не поняли… Доставайте свои!

За неимением идей получше, все трое вытащили телефоны из карманов (Славе пришлось повозиться, с трудом удерживая курицу в одной руке). Эффект был произведен: похоже, что люди сменили гнев на интерес. Довольный улучшающимся положением дел, Вуди взглянул на Кривду. Странно, но жрец смотрел на устройства в их руках с ужасом и даже злостью!

С почти что черных губ сорвалось слово, очень похожее на “Опять”, но врятли это было оно.

– Там, где мы оставили свои вещи, есть еще! – заключил Пуля – Вполне возможно, что хватит на всех! О цене – договоримся!

Люди уже переглядывались между собой, довольно обсуждая увиденное. Барабанщик положил девайс в карман, гордо взглянув на Перо снизу вверх.

– Ну ладно, хорош! – вокалист расплылся в улыбке и ткнул Пулю кулаком в плечо.

– Я бы не додумался до такого! – честно признался Вуди.

– Ясное дело… – начал было лже-торговец, но тут его перебил рев Кривды.

– Люди добрые! Опомнитесь! Не слушайте навей проклятых, ТЬФУ! Они на язык сладки, да за щекой у них горько!

– Буэ! – четверых музыкантов передернуло от такой формулировки.

– Диковинными приблудами запутать вас хотят! Светом заманить, да в самой темной берлоге возьмут – и потушат! Не слушай их, люд честной! Говорить не давай! Бей, да жги!

– Вот же гнида, а… – обреченно вздохнул Слава.

Злость снова звучала в голосах деревенщин. Кольцо из людей стало сужаться.

И вдруг почва вспыхнула у них под ногами.

Поднявшийся крик заставил Вуди подпрыгнуть на месте. Люди разом соскочили с места кто куда, в живой стене появилась брешь. Там, над пляшущими языками пламени остался стоять всего один человек. Он бросил на землю горшок с капающей с него пахучей жидкостью. И без того мешковатая деревенская одежда болталась на его небольшой фигуре как тюль. Но все четверо пленников сразу узнали спасителя, когда тот закричал голосом Мастера:

– Бегом!

Глава 3

Побег

Вокалист, барабанщик, второй гитарист и басист рванули вперед. Несколько человек из толпы быстро сообразили, что происходит, и попытались их поймать, за что получили либо сильный толчок, либо удар в лицо. Пуля пнул напавшего на него мужчину в живот, но не удержал равновесие, и упал на четвереньки прямо в огонь. Ни на секунду не задерживаясь, он подскочил, хватаясь за вспыхнувший рукав куртки, пытаясь сбить огонь. Брань лилась рекой.

Мастеру не пришлось ждать долго, и все пятеро вскоре бежали назад в деревню.

– Почему опять туда?! – спросил Перо, который на бегу даже не сбил дыхание.

– Где я прятался! – только и мог крикнуть Мастер в ответ, поспевая за километровыми шагами вокалиста – Надежно!

Погода менялась. Небо больше не было чистым, лунный свет рассеивался через тонкие облака. Откуда-то донесся гул далекой грозы.

Пуля, наконец, избавился от огня и продолжал бежать молча, лишь шумно дыша. Последними бежали Слава и Вуди, из-за птицы на руках и лишнего веса соответственно. На это Мастер не рассчитывал… Даже если заставить Славу бросить кудахтающий балласт, Вуди все равно отстанет, и будет легкой добычей для безумной толпы. В подтверждение этому уже на подступах к деревне басист закричал:

– Пацаны! Пацаны, я не могу!

Мастер выругался, и немного сменил направление. Поблизости было только одно укрытие – старый хлев, где они оставили свои инструменты.

– Серьезно?! – крякнул Пуля, когда пункт назначения стал очевиден для всех.

Коля не ответил, не было ни времени, ни дыхания, чтобы объяснять что-то. Он первым запрыгнул внутрь, напугав дремавшую там лошадь. Следом забежали Перо, Пуля и Слава. Мастер захлопнул створку ворот и опустил засов сразу за ввалившимся последним Вуди

Загнанные в угол, измотанные, сбитые с толку и напуганные музыканты упали на усыпанный сеном пол хлева, пытаясь восстановить дыхание. Толпа постепенно окружала хлев. Тяжелые ворота заходили ходуном от попыток их открыть. Свет факелов проникал сквозь щели. Какофония голосов снаружи стала превращаться в дружное повторяющееся требование:

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

Мастер сделал глубокий вдох, положил пальцы на виски. Сейчас поможет лишь холодная логика, страх должен уйти на второй план… Думай…

– Ладно, пацаны, я признаю: дело точно не в грибах, – прокряхтел Пуля, продолжая дуть на обожженную руку.

– Ну и на том спасибо! Хоть перед смертью перестанем шутить про то, что я – торчок…

– А ты бы все равно не успел нам ничего подмешать, даже если бы захотел, ты ж тормоз!

– У вас других тем сейчас нет, что ли?! Боже, боже, это все не по настоящему… Чщ-щ-е-ерт!

– НАВИ ПРОЧЬ! НАВИ ПРОЧЬ!

– Да спалить окаянных прям там, и делов! – донеслось снаружи.

– Я те спалю! Сам мне новый хлев строить будешь!

Не отвлекаться… Мастер зажмурился. Нужно трезво оценить ситуацию, отстраниться от происходящего, взглянуть на всю картину целиком со стороны – и выход найдется!

– А может это и правда приход какой-то? – вздохнул Вуди – Сами подумайте, сначала какая-то деревянная свинья-мутант с молниями, теперь – сумасшедшие сектанты, которые ни разу смартфонов не видели…

Перо убрал волосы с лица, как будто раздвинул шторы ранним утром.

– Так свинью вы тоже видели? Я уже начал думать, что мне померещилось…

– Тоже видели и тоже в штаны наложили, – подтвердил Пуля – Короче, кто-то должен это сказать вслух:

Пуля встал.

– По ходу, мы… типа, не там, откуда пришли.

Крики снаружи продолжались, но внутри хлева все молчали. Можно было ожидать непонимающих взглядов, уточняющих вопросов, еще шуток про наркотики и галлюцинации… Но парни лишь переглянулись. Все уже знали, что происходит, чувствовали, как только вышли из леса. Все здесь было другим, даже воздух, даже яблоки, что они ели с час назад, да и дома так уже никто не строит, и идолам массово не поклоняется…

– Ну и… где мы тогда? – Вуди все еще не восстановил дыхание.

– Вернее, не “Где мы?”… – Пуля раскинул руки в стороны, улыбка загорелась на его лице – А “КОГДА МЫ?”! Всегда мечтал это сказать!

– Не вяжется, – замотал головой Мастер – тот идол, что стоял у костра – это Перун…

– Совпадение? – опять встрепенулся барабанщик – Не думаю!

– Точно не совпадение, – кивнул лидер группы – но я сейчас не об этом. Значит, что мы либо во временах до крещения Руси, либо незадолго после. Но почему мы так хорошо их понимаем? Язык за эти столетия сильно изменился, но местные звучат как мы…

– Тебя это удивляет? – Перо поднял бровь – Мы победили потустороннего свинтуса силой дружбы и музыки, пока нас окружало силовое поле с молниями! Это у тебя вяжется?!

– Ты на меня-то не ори, – ответил Коля – я, что ли, нас сжечь пытаюсь?

– Ты нас на локацию эту драную потащил хрен знает куда! – сильный голос Ромы сотрясал стены – Как мы из этой драной ситуации выбираться будем?!

Мастер окинул взглядом товарищей. Четыре пары испуганных глаз (если не считать курицу) уставились на него в ожидании нового плана. Лидер группы старался сохранять спокойствие. Снаружи шумела толпа дикарей, принявших кучку непривычно одетых ребят за нечисть, и, похоже, действительно собиравшихся сжечь их на костре. Злость, порожденная страхом, страх, порожденный незнанием – классика…

Незнание… Они не знают, что можно ждать от них!

Страх на секунду отступил, и Мастер ухмыльнулся:

– Силой дружбы, говоришь?

***

– Тять, а тять? – девочка в красивом праздничном сарафане дергала отца за штаны.

– Васелинка, не мешай взрослым! – отозвался Третьяк, тряхнув густой бородой – Видишь, нечисть изводим мы тут! Самую, что ни на есть! НАВИ ПРОЧЬ!

– Тять, ты их всех не изводи, хорошо? А, тять? Я знаю, кто самый злобный из ихнего числа! Его извести надобно, только помучив сперва!

Третьяк оставил попытки снять створку ворот с петель, и повернулся к дочери.

– Ну, не томи тогда уж!

– А это тощий самый!

– Тощий? – нахмурился отец – Это который старшому брату твоему в лесу попался-то? Да ну, он же дохлый совсем! Вот есть у них кабанище такой белобрысый – вот он точно злее некуда!

– Эх тять, – деланно вздохнула Васелина – не слышал ты брань ужасную, да обзывательства нечеловечьи! Ох называл он меня так, что на яву не услышишь нигде!

– Это как “так”? – Третьяк нахмурился еще сильнее, надежно скрывая глаза за шерстью бровей.

– Ох, и не упомнишь всего… Но вот на сердце отпечаталось словцо такое: “крипота”!

Третьяк слышал это слово впервые, и не имел ни малейшего понятия, что оно значило. А раз умом разобраться в ситуации не получалось – в дело вступил отцовский инстинкт.

– ДА КАК ОН! ДА Я ЕМУ СЕЙЧАС! А НУ!

Мужчина двинулся сквозь толпу, с легкостью расталкивая соседей. Один дед из них тряс над головой старым боевым топором. Гаркунв нечто вроде грубой формы “Позвольте”, Третьяк выхватил топор, чтобы воспользоваться им по назначению. Он встал ровно посередине ворот хлева, где зазор между створками был достаточно широк, чтобы голова топора пролезла. С криком “А НУ, РАССТУПИСЬ!” он вогнал лезвие прямо в засов. С трудом достав его, он ударил еще раз, разрубив деревянную балку уже почти пополам.

Погода портилась, первая вспышка молнии принесла далекий гул. Люд вокруг свистел и улюлюкал, предвкушая расправу над нечистыми. Но сквозь этот шум Третьяк услышал и голоса тех, кто был в хлеву:

– Хорош мяться, мы их тут никак не поставим! А управлять некому!

– Да я даже машиной не знаю как управлять…

– Чувак, расслабсья, здесь проще! Всего одна лошадиная сила!

Последний удар с треском проломил засов. Третьяк схватился за две стальные скобы и потянул на себя. Сразу за ними оказалась лошадь. Она фыркала, брыкалась и отворачивала голову в сторону, явно напуганная происходящим. Убежать животному не давали оглобли телеги, в которую она была запряжена. Третьяк поднял голову.

И вдруг визг какого-то, казалось, ужасно огромного животного отозвался звоном в головах всех вокруг. Никто даже не успел схватиться за уши, ведь мгновением позже, без всякого сомнения, сами небеса обрушились на землю с оглушительным ревом:

– …ПРЕД-ТЕ-ЧЕЙ ЛЖИ!!!

***

Предтеча (Orbit Culture – Flight The Fireflies)

Лошадь испугалась не меньше людей. Животное рвануло со всей силы, утягивая повозку вперед за собой. Оглобли ударились о ворота, распахивая их настежь. Мужик, что сломал засов, едва успел отскочить в сторону.

Музыканты ударили все разом. Две гитары и бас работали как один инструмент, ударяя по самым толстым струнам одновременно на первую и третью доли, скользя пальцами вверх по грифу, опуская ноту еще ниже, и после каждого удара возвращаясь на четвертый лад. Волны низкого звука били по земле как молния, попадающая в одно и то же место. Перо тянул слово скримом, полностью захватив средние и верхние частоты силой своего голоса. Телега с пятеркой музыкантов набирала скорость.

Структурный элемент металл-музыки, известный как брейкдаун, был самой тяжелой частью любой песни. Даже среди металлистов брейки нравились не всем из-за их тяжести. Чего уж говорить о толпе деревенщин, которые вообще впервые слышали звук электрогитары. Эффектности происходящему прибавила и погода: молнии сверкали где-то среди туч, но грома не было слышно, ведь музыка перекрывала его. Большая часть людей разбежалась, в ужасе крича, половина из оставшихся упала на колени, начав молиться.

Но были и те, кого напугать не удалось. Несколько мужчин погнались за телегой, рты искривлены беззвучной бранью. Троим удалось догнать их. Самый шустрый умудрился опередить транспортное средство и напал сразу на извозчика.

Пуля с трудом удерживал вожжи, и понятия не имел, как управлять перепуганной лошадью. Он слышал, что у Мастера был какой-то опыт на ипподроме, но тот сейчас был занят запиливанием эпического соло на гитаре. Поскольку устанавливать барабаны на движущейся повозке не было ни времени ни места, барабанщик мог стучать только вожжами по спине животного. Однако, вскоре появилось еще кое-что: лицо разъяренного деревенщины, который попытался запрыгнуть на повозку. Смачный удар ребристой подошвой в лицо отправил недоброжелателя на обочину.

– Ву-ху! – прокричал Пуля.

Музыка грохотала, сверкали молнии, телега неслась прочь из деревни. Казалось, что сейчас он и его друзья могут свернуть горы!

Саня обернулся и успел заметить, как от вокалиста отскочила массивная деревянная дубина! Перо потерял равновесие и чуть не свалился на землю. Тот, кто совершил бросок, с удивительной легкостью запрыгнул на борт и… Пуля не увидел, что случилось дальше – в этот момент лошадь потянула телегу куда-то в сторону, и барабанщику стоило немалых усилий заставить ее вернуться на дорогу. Когда он снова смог оглянуться, Перо уже хватался за кисть правой руки. Агрессор валялся прямо на их рюкзаках, без сознания. Судя по лицу вокалиста, рука болела неслабо, и когда он поднял микрофон опять, новый крик хорошо отражал его чувства.

Парни не прекращали играть. Все были одинаково разгорячены случившимся. Даже Пуля, за неимением бочки, просто тарабанил ботинками о подножку. Телега пересекала поле, деревня осталась далеко позади, больше за ними никто не гнался. Тучи рассеивались, и путь уже озарял яркий лунный свет. Мастер закончил соло и три гитары вышли на последний припев:

И голосами предков

Разверзлись небеса!

Пылают молний ветви

Их свет несет гроза!

И страх благоговейный

Их спутник навсегда!

Склонились поколения

Пред силой Перуна!

Перед силой Перуна!

Эхо последнего аккорда разлетелось по округе, трава вокруг пошла рябью, словно поверхность воды. Восторг распирал всех пятерых изнутри как заряд тока, но усталость после всего произошедшего тоже давала о себе знать. Парни переглянулись, улыбки сияли в лунном свете. Вуди принялся хлопать всех по плечам, бормоча что-то вроде “Чувак, да это же вообще! Ну вы прикиньте! Это же чума вообще, бро-о-о…”. Все уселись на мешки, лежавшие в телеге все это время. Слава снова взял на руки курицу, которая все это время пряталась, вжавшись между бортом телеги и каким-то мешком. Пуля осторожно потянул вожжи на себя, и лошадь сбавила скорость. Какое-то время они ехали в тишине, нарушаемой лишь цокотом копыт и скрипом самого транспортного средства. Редкие деревья стали появляться вдоль дороги. Они приближались к перекрестку на опушке леса, когда Пуля осторожно потянул вожжи, останавливая лошадь.

– Бензин кончился? – ухмыльнулся Перо.

– Как бы мы сами не кончились, – пробормотал возница-музыкант – на нас оттуда пялится кто-то.

Все сощурились, вглядываясь в тень от дуба, что рос у обочины впереди. Там действительно кто-то был. Силуэт, явно выше человеческого, на тонких ногах и в балахоне, почти не шевелился. Глаза сверкнули во мраке подобно кошачьим. Пуля вскочил с места и отполз спиной вперед к самой корме телеги.

– Ай! Чел, ты прям на колено надавил! – возмутился Вуди.

– Пацаны, я предлагаю кинуть тут манатки и бежать назад, – Пуля будто не слышал товарища – Деревня Дураков не так пугает, как эта дичь.

– Че смотришь, э? – крикнул Перо.

Несколько секунд ответа не было. А потом силуэт заговорил, сделав шаг вперед:

– Знаю я породу вашу… Не обманешь меня! Что мое по праву не забрать вам, как ни старайтесь!

Они узнали этот хриплый голос. Из тени вышел Кривда верхом на черном коне.

– Давайте поговорим как разумные люди, – Мастер вышел вперед – Мы не хотели попадать… сюда, где бы это ни было. Но когда мы здесь оказались, то встретили вас.

Было видно, как он старательно подбирает каждое слово. Вслух говорить о путешествиях во времени все еще не хотелось.

– Если вы имеете какое-то отношение к нашему появлению здесь, то мы бы очень хотели узнать, как нам вернуться назад.

Человек по имени Кривда взглянул на каждого члена группы по очереди. Он сощурился, сморщил нос. Затем медленно и с каким-то нехорошим бульканьем в легких набрал воздух и заговорил:

– Вернуться вам не выйдет, пока волю Его не исполните. Уж не ведомо мне, почему Он вас выбрал… Да только неправ Он! Вы ни чина вашего не достойны, ни силы! Я первый там буду, первый Его имя там произнесу! Вам не угнаться за конем моим вороным, да за решимостью моей неколебимой! Гибели! Гибели вам желаю бесславно-о-о-о…

В подтверждение своих слов, он дернул вожжи, заставив коня встать на дыбы, развернулся и ускакал дальше по дороге в темноту лесной глуши. Все это время он продолжал тянуть последний слог, а звук “й” музыканты так и не услышали. Они смотрели ему вслед, пока стук копыт не стих.

– Блеск! – всплеснул руками Пуля – Хапанули крипоты, а нового ничего не узнали. Что делать будем?

Все переглянулись. Веселье постепенно выветривалось, уступая место беспокойству.

– Можем еще его спросить… – тихо предложил Слава, свободной рукой указав на валяющегося меж сумок деревенщину.

– О, а я и забыл про него! – усмехнулся Вуди,улыбаясь – Классная идея, Славян… А ты чего так смотришь? Бро, ты мне курятник до сих пор не простил, что ли?

– Да не… – пожал плечами владелец пернатого питомца – Просто… ты, вроде бы губу разбил?

Басист потрогал нижнюю губу, которая была абсолютно гладкой.

– Ха, ну да… Уже зажила, по ходу!

Меж тем, Перо уже держал случайного пленника за грудки и пытался его разбудить.

– Слыш! Доброе утро, соня!

Мужик стал подавать признаки жизни. Глаза медленно открывались и закрывались, пытаясь сфокусировать взгляд. Рука неуклюже поплыла к голове, едва не пролетев мимо.

– О-ох… Мучаете почто? – едва различимо пробубнил он.

– Каков наглец! Это кто кого мучает? Вы из нас шашлык чуть не сделали! – возмутился Пуля.

– Не… Нечисть поганая… Губите уж, не томите!

– Делать нам нечего, – Перо отпустил мужика и сел на борт телеги.

Вместо него, рядом опустился на корточки Мастер. В руках он держал что-то вроде небольшого мешка с горлышком. Он выдернул пробку и дал понюхать мужику. Тот сначала слегка отпрянул, но почуяв пары принюхался получше.

– Ол? – спросил он, недоверчиво хмурясь.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Мастер – Я ее здесь нашел, в вашей телеге.

– Не моя она, а Ратислава, – буркнул мужик, прикладываясь и делая пару глотков – Да, точно ол ратиславов… Так вы не нави чтоль, получается?

– Сто очков Гриффиндору за остроту ума! – деланно воскликнул Пуля с явными нотками агрессии – И минус пять за скорость. Ай!

Рома ткнул товарища локтем в плечо.

– Нет, мы обычные люди. Издалека, – ответил Коля, вновь переключая на себя внимание собеседника – Здесь мы оказались не по своей воле и виной тому – Кривда.

– А, богослов-то наш? А какого лешего вы ему понадобились, чудные такие?

– Мы хотели спросить у тебя…

– Бажен я.

– Николай, – кивнул Мастер и они пожали руки.

– Вы уж не серчайте на нас, праздник все-таки! Питье рекой, а стенки на стенку не было еще… А беда-то ваша в чем, а?

Мастер оглядел спутников, чтобы убедиться, что все доверяют ему с рассказом, потом снова обернулся на Бажена. Его интервал между глотками содержимого фляжки постепенно сокращался.

– Ну, если коротко… Мы были в своем вре… доме. Играли нашу музыку. Потом оказались на высоком холме возле вашей деревни. Там был круг с камнями, дуб и Кривда. Он там куриц резал.

– А, ну так понятно, чего он их резал-то!

Бажен с двух попыток привстал и уселся на борт телеги напротив Пера.

– Он Глас Перуна зазывал.

Парни переглянулись.

– И для чего он его… зазывал?

– Чего морды-то вытянули? Ай, вы ж не отсюда! – Бажен звонко хлопнул ладонью по колену, не менее звонко рыгнул и выпил еще глоток – Певчий Слет уж через месяц как будет! Грозник-месяц уж чай закончился, а как Ревун начнется…

– Чего? – лицо Пули сморщилось от непонимания – Грозник, ревун…

– Июль и Сентябрь, – сказал Мастер, не оборачиваясь.

– Чего? – теперь настала очередь Бажена морщиться.

– У нас так называются эти месяца. Продолжай, пожалуйста.

– А чего я говорил-то? А! Ну так и соберутся все богословы, колдуны, яги да гласы и песни будут петь, богов своих славить! В начале Синеб… Ну Ревуна, короче. Вот мы чего вас за навей-то и приняли! Они с конца Первоцвета начинают в Явь пролезать, у них же там этот… Шабаш случается! Тьфу!

Их деревенский приятель становился пьянее уже не по глоткам, а с каждым сказанным словом.

– Мда… Вот и бродят они по земле-матушке все лето. А потом Певчий Слет случается, где богов наших представляют их богословы, да гласы… И чей доверенный лучше бога своего покажет, тот бог нечисть и разгонит потом… А может и не разгонит, они же разные… Боги…

Последнее слово Бажен практически хрюкнул. Он сначала сгорбился, заваливаясь вперед, но потеряв баланс на краю телеги он тут же повалился назад. Перо здоровой рукой поймал его за рубаху и уложил туда же, где мужик лежал до пробуждения.

– Понятно, что ничего не понятно, – пожал плечами Вуди – Бабки Ежки какие-то у него песни поют… Может, во фляге что-то галлюциногенное?

– Тебе лучше знать! – усмехнулся Пуля.

– Сань, ну завязывай…

– Короче, нужно Кривду этого догнать и выбить из него наш билет домой! – барабанщик ударил кулаком в ладонь – Он же, выходит, нас сюда притащил, пускай и назад отправит! Ромах, у тебя отлично получится с ним договориться, как недавние события показали!

Перо поднял отбитую кисть правой руки, попытался сжать кулак, и тут же зашипел от боли.

Вуди подался вперед:

– Не сломал?

– Не знаю, – честно сказал Перо – надо было кольцо снять, прежде чем бить… Теперь палец опух…

– Это очень нехорошо… Дай заценю.

Перо неохотно протянул ушибленную конечность басисту.

– Может и перелом, – хмыкнул он – с виду, вроде, не сломана… Но может быть типа трещены. Я когда вожатым в лагере был видел такое часто…

– Что значит “часто”? – Пуля поднял брови – Что у вас за лагерь такой был? То люди среди ночи теряются, то кулаки ломают…

– Ну, смотря про какой ты спрашиваешь…

– Так… а что нам сейчас-то делать?

Все опустили головы. Слава ласково гладил по спине курицу, которая выбралась из убежища, чтобы поклевать рассыпанную Славой горстку крупы. Второй гитарист замялся, оказавшись в центре внимания.

– Нам же… В деревню не вернуться уже… А мужика того не найдем уже, наверное…

Мастер сел на мешок рядом.

– Я думаю, – осторожно начал он – Я думаю, нам не нужно искать самого Кривду. Мы можем отправиться туда, где он скоро будет.

– А где он скоро будет? – удивился Вуди.

– Ты же слышал Бажена, – Мастер махнул рукой на храпящего гостя – Певчий Слет. Судя по всему, известное мероприятие.

– Все равно не понимаю, – пожал плечами басист.

– Да, у меня тоже вопросы есть, – Пуля поднял руку – и не один.

Лидер группы вздохнул, собирая в кучу все, что требовалось объяснить.

– Вот, что, я думаю, случилось. Со слов Бажена, в конце Первоцвета по земле начинает ходить нечисть, “нави”. А что в конце Апреля празднуют язычники и сатанисты?

– Вальпургиеву ночь, – кивнул Перо.

– Вот. Певчий Слет – это, как я понял, такая анти-Вальпургиева ночь. Фестиваль почитателей богов Славянского пантеона, где они прогоняют нечисть обратно в Навь. Песнями, обрядами или жертвоприношениями – это предстоит выяснить. Теперь про Кривду…

Коля помассировал пальцами виски. Это была очень долгая ночь, и сконцентрироваться становилось очень трудно. Особенно, когда нужно было объяснить то, что еще несколько часов назад казалось невозможным.

– Вы знаете, почему мы приехали именно на ту поляну в четырех часах едзы от города. Это ритуальный круг, где поклонялись Перуну до крещения Руси. И дубу тому не меньше 900 лет. Когда случилась эта… дичь с кабаном, мы оказались на том же месте, но дуб стал меньше, лес вокруг поредел. Бажен сказал, что Кривда приехал сюда, чтобы вызвать Глас Перуна…

– …А явились мы! – закончил Перо.

– А явились мы. – кивнул Мастер.

– А мы – это… – протянул Пуля – Глас Перуна, получается? Ты сейчас всерьез говоришь, что нас запустил сквозь время славянский языческий бог грома и молний?

– Хм, да, да, все логично, – с умным видом закивал Вуди, почесывая подбородок – у нас и название “Перкунас”, и поем мы… про всякое такое…

– Вот только Кривда как будто не рассчитывал на наше появление. Может быть, в его манипуляциях что-то пошло не так… Он сказал, кажется, “Что мое по праву, вам не забрать”, и “Вам не вернуться, пока не исполните Его волю.” И что он первый будет “там” и первый произнесет его имя. Он точно направляется на Певчий слет.

– Там-то мы его и схватим за шары! – Пуля снова шлепнул кулаком о ладонь – За глаза, я имею в виду… Он их так пучит, аж мурашки!

– Схватим и заставим отправить нас назад! – кивнул Вуди – А если нет – то на Слете точно будет кто-то, кто сможет нам помочь.

Ночь на опушке леса только казалась тихой. Как только голоса стихли, стал заметен шум насекомых и далекое уханье совы.

– Колян, я тебя, конечно, уважаю, – вздохнул Перо – но ты сейчас предлагаешь нам броситься в погоню за жрецом Перуна через лес среди ночи, основываясь на кучке предположений со слов двух сумасшедших?

– Да брось! – Мастер развел руками – Вспомни хотя бы этого драного кабана! Что это было? Почему наши телефоны, и даже твой с турбо-спутником, перестали ловить связь, где она недавно была? Когда ты в последний раз видел, чтобы дома строили так, как там? Кто-нибудь видел в той деревне хоть какие-то признаки современного мира? Пластиковый пакет? Кусок дсп? Хотя бы кирпич? Я уж не говорю про домокатную одежду всех, кто там живет.

Мастер перевел дыхание.

– Да чего я вообще тут распинаюсь… – он махнул рукой, указывая куда-то вверх – Небо чистое. Вадик, что ты там про Большую Медведицу говорил?

Вуди слегка опешил.

– Э-э-э… Ну, типа, что в лагере мы ориентировались по ней…

– Сколько там звезд?

– Семь…

Басист задрал голову, в поисках созвездия. Много времени это не заняло.

– Погоди… Не, это не оно, получается… Или…

Остальные тоже посмотрели вверх. Медведица была на месте, но звезд в ней было не семь. Вторая звезда от конца рукоятки ковша была не одинока: вплотную к ней сияла восьмая звезда, находясь почти вплотную.

– Это Альхор или Алькр… Как-то так она называется, если я не путаю. Она потускнеет через тысячу лет, и к две тысячи двадцать первому году ее станет почти не видно. Но сейчас она на пару с соседкой светит почти как Полярная.

Перо вздохнул:

– Все-то ты знаешь.

– Недавно смотрел видос про потухшие звезды, – пожал плечами лидер группы – Еще вон там, в созвездии Льва две звезды пропадут.

Вся группа смотрела на небо под шумы ночного леса рядом и храп Бажена. Со звездами всегда так, что чем дольше смотришь – тем больше их видишь. Группой (еще до появления в ней Славы) они несколько раз выезжали далеко за город, где к двум часам ночи можно было хорошо рассмотреть Млечный Путь. Вид, открывающийся им сейчас казался невозможным: с каждой секундой небо казалось все ярче.

– Певчий Слет, значит? – Пуля нарушил молчание – Сборище певцов и прочих странных людей, чтобы вместе побеситься и решить, кто круче? Если там будет выпивка, то эта затея ничем не отличается от поездки на фестиваль!

Барабанщик вытянул руку вперед ладонью вниз.

– Серьезно? – усмехнулся Перо, наблюдая как сверху на нее приземлилась пухлая ладонь Вуди.

Мастер тоже добавил свою. Слава едва дотянулся, не имея возможности сделать шаг вперед из-за курицы, что устроилась у него на ботинке. Перо закончил бутерброд из рук, который тут же начал раскачиваться по вертикали.

– ПЕР-КУ-НАС! – хором проорали пятеро музыкантов, поднимая руки к небу.

Лошадь фыркнула и топнула копытом то ли от испуга, то ли выражая согласие. Бажен фыркнул еще громче и перевернулся на другой бок.

– Надо бы его домой отправить… – хмыкнул Вуди.

Глава 4

В пути

Дорога пронизывала лес насквозь. Проехав какое-то время в свете фонарей, телега выехала в очередное поле, конца которому не было видно. Небо светлело, приближался рассвет, и трое из пяти музыкантов решили уловить остатки ночи, устроившись на или между мешками. Вуди, Славу и Пулю срубило моментально. Рома сказал им, что не устал, но на самом деле спать он не хотел по другой причине.

Вокалист осторожно сжимал и разжимал опухшие пальцы правой руки. Вид поврежденной при ударе руки напоминал о Бажене, о которого в том числе рука и была повреждена. Проснулся ли он? Спать на обочине, где они его оставили – не самое приятное дело, но фляга ола наверняка согрела крестьянина. Как сильно будет болеть его челюсть? Рома усмехнулся, и машинально потер опухшую конечность. Боль не уменьшалась. Возможно, безымянный палец уже начал синеть, но в предрассветных сумерках трудно было различить, а подсвечивать телефоном почему-то не хотелось.

Чтобы не думать о боли, Рома стал глазеть по сторонам. Небо становилось светлее с каждой секундой, но земля как будто игнорировала его, оставаясь темной. Редкие облака и деревья вокруг делали пейзаж достаточно монотонным. Телега неторопливо двигалась по единственной дороге без поворотов и перекрестков, но подпрыгивала и тряслась при этом так, будто они гнали под сотку. Время, казалось, ползло еще медленнее, чем телега.

– Жрать хочешь?

Мастер, сидевший на месте возницы, резко выпрямил спину и обернулся. Похоже, что он тоже задремал.

– Да… Да, не отказался бы… – пробубнил он – Только вот, что?

– Там были яблоки. Наверное, еще что-то есть.

Почти вся телега была завалена мешками разной степени плотности. Свободное пространство на ней закончилось когда участники группы Перкунас добавили к грузу свои рюкзаки и собранную барабанную установку. Рома потянулся к ближайшему мешку, в котором оказались какие-то корнеплоды. В соседнем – смесь из нескольких круп. Еще один мешок у самого борта был под завязку набит яблоками. Вокалист оглядел телегу еще раз. Нет, осматривать все он не будет из-за риска раздавить либо содержимое самих мешков, либо конечность одного из спящих товарищей. Разве что… Он дотянулся до еще одного. Там оказалась плетеная корзина без крышки, и стоящие один на другом горшки внутри. Рома достал один и понюхал содержимое.

– Бинго!

– Неужели нормальная еда? – удивился Мастер.

– Пахнет как рыбный пирог… Подгорелый, правда…

– Рыба? Может не стоит тогда? Холодильников-то у них тут нет, а сколько он там стоял – неизвестно.

Осознание разлилось волной неприятных мурашек по груди и позвоночнику. Рома как будто забыл, что они не просто в какой-то глухой деревне. Куда ни пойди – будет глухая деревня. Они не в привычном им мире.

– Ща… – выдохнул он, подавляя это чувство.

Второй горшок тоже пах пирогом, но рыбы там явно не было. Оба при этом имели подгорелый душок и были покрыты очень плотной черной коркой. У Ромы ушло добрых полминуты, чтобы пробить ее пальцами, так как ни ложек ни ножей под рукой не было. Это действительно было подобие пирога с морковью. Молниеносно поглотив половину, вокалист отдал остальное гитаристу. Приятное чувство насыщения разлилось по телу. С плеч как будто спал груз – фоновый стресс, который довлел над ним последние несколько часов. Рома размял плечи и потянулся, делая глубокий вдох. Воздух действительно был чище! без терпкости и полон… воздуха. Как будто одного вдоха могло хватить на целый день! Будто в нем было больше… воздуха. Будто одного вдоха могло хватить на весь день! Улыбка сама растянулась на лице.

Он опустил руки и правую ладонь пронзила острая боль, кака только она коснулась штанов.

– Воу, ты чего там? – с набитым ртом спросил Мастер, оборачиваясь на шипение и брань.

Рома не ответил. Он тихо ворчал проклятия себе под нос, баюкая конечность.

– Ох, люблю пение красивых качков по утрам… – вздохнул Пуля, садясь среди мешков и протирая глаза – Что за кипиш?

– У Пера рука совсем плоха, судя по всему.

– Да хрен бы с рукой, – прошипел Рома – кольцо с пальца снять не могу.

– А какой палец-то? Безымянный?

– А есть разница?

– Ну, смотри, – барабанщик принял протянутый Мастером горшок с едой – Если указательный отвалится – то нечем будет в носу ковыряться, средний – будешь ограничен в выражении негативных эмоций, мизинец – нельзя будет красиво бокал вина держать. А вот если безымянный – то можно спрятанный клинок на его место поставить и стать ассасином! Ай!

Яблоко врезалось в плечо Пули и он продолжил есть молча. Из щели между мешками, куда оно упало, послышалось возмущенное кудахтанье.

– Чуваки, поспать дайте, а? – мромямлил Вуди, но чуть открыв глаза тут же спросил – Ромах, ты чего?

Рома уже не мог сидеть на месте. Боль фокусировалась лишь на половине кисти его руки, но с каждой секундой становилась все сильнее. Руку хотелось просто снять, как перчатку, полную битого стекла! Он сполз с борта телеги и повалился боком на один из мешков, стон прорвался сквозь сжатые зубы.

– Так, Перо, завязывай! – Саша подскочил к товарищу включая подсветку телефона – Е-мое! Да у тебя палец расу сменил! Нам пасатижи нужны или вроде того, кольцо надо снимать!

Мастер остановил лошадь и телега замерла под небольшим наклоном.

– Это тебе не трактор, чтобы тут хоть какие-то инструменты валялись… – нервно сказал он, но все равно стал активно рыскать по всей телеге.

Проснулся Слава и теперь уже искали все. Хоть что-нибудь, чем в теории можно было бы снять металлическое кольцо с пальца, раздувшегося почти вдвое. Все понимали, что ничего такого найти не удастся, но продолжали искать. Лучи четырех фонарей качались и тряслись в предрассветном тумане.

– Пацаны! – выдавил Рома – Пацаны, да поехали, пройдет само?

– Мы все аплодируем твоей выдержке, – усмехнулся Саня.

– Не пройдет, братан, – голос Мастера был мрачнее тучи – твой палец уже синий. Когда он почернеет – начнется заражение крови. А пенициллин откроют только лет через девятьсот…

– Ребят… Я кресало нашел…

Все молча уставились на Славу. Он держал в руках кусочек металла и небольшой камень, при помощи которых можно было быстро развести костер. Оглядев товарищей, он повернулся к предмету, что торчал из борта телеги еще с момента их побега из деревни. Покрытый грубоватой гравировкой боевой топор блеснул в белых лучах фонарей.

– Ну, это крайняя мера, разумеется! – отмахнулся Вадик, давайте дальше искать.

Никто не поддержал его. Даже Рома.

– Да ладно вам… – напрягся басист – Вы же не хотите… Ну типа…

– Открытую рану можно прижечь, – вздохнул Мастер – артерий там нет, сильного кровотечения не будет…

– Да чего мы… Дикари, что ли? – Вуди подскочил к Роме, как будто защищая.

– Братан, спасибо, конечно, – вокалист простонал, борясь уже и с начавшимся головокружением – но жизнь дороже пальца… Поболит и заживет…

Услышав эти слова Вадик на секунду застыл. Он… коснулся своих губ кончиками пальцев… и улыбнулся:

– Заживет… – эхом повторил он, улыбнувшись.

– Бл… Какого хрена ты?! – заорал Рома, когда Вуди вдруг схватил его больную руку.

Удар здоровой левой чуть не настиг пухлую щеку басиста, когда тот вдруг протянул свое коронное:

– Да рассла-а-абься! Дай мне секунду, хорошо?

То ли интонация товарища, то ли обезоруживающе дружелюбное выражение его лица, а то и вовсе помутнение рассудка заставили Рому остудить пыл и довериться. Вадик уложил опухшую ладонь между двух своих и закрыл глаза. Остальные участники группы, включая Рому, застыли. Неудобность ситуации как будто отняла у всех способность шевелиться.

– Я лично не осуждаю… – прошептал Пуля – Но сейчас не лучшее время для романтики…

Отвлекшись на странное поведение Вуди (даже по его меркам), Рома не сразу заметил, что боль стала… стихать? Постепенно, уменьшаясь, она сменилась неприятным онемением, похожим на сотни иголок.

– Я бы не советовал тянуть… – начал Мастер.

– Ш-ш-ш! – Рома приложил палец здоровой руки к губам, ошалело глядя на происходящее перед собой.

Он практически чувствовал, как ладонь сдувается…

– …как воздушный шарик, – кивнул Вуди, улыбаясь.

Рома выпучил глаза так, что им стало холодно.

***

– Еще раз для тупых, – попросил Пуля, ломая ветку пополам и бросая ее в огонь.

– Мне разбили губу, – Вуди загибал пальцы – я захотел, чтобы она зажила – она зажила. Я захотел, чтобы рука Пера зажила – она тоже зажила. А потом и твой ожог по той же схеме!

Басист довольно улыбался, что делало его лицо круглее обычного.

Они устроили привал у маленькой рощи рядом с дорогой, где быстро нашлись дрова для костра. Горшки с уже готовой пищей пришлись очень кстати на завтрак, запивали второй фляжкой ола. Трофейный топор, как выяснилось, подходил не только для того, чтобы колоть головы врагов, но и с деревьями справлялся неплохо. Перо срубил половину рощи, окрыленный чудесным исцелением своего пальца. Лошадь распрягли, но привязали к дереву на длинную веревку, чтобы могла прогуляться вокруг и пощипать траву. Едва поднявшись над горизонтом, солнце уже пригревало, обещая жаркий день.

– Хм, нет, все еще полный бред, – пожал плечами Пуля.

– Привыкай, братан! – Перо хлопнул теперь уже здоровой рукой по плечу худого Пули, и тот чуть не улетел прямо в костер – Деревянные кабаны, путешествия во времени и хиппи-целители – вот наша новая реальность!

– Дык и с каких пор ты у нас добро причиняешь?

– Ну, типа, с этих самых, получается! – пожал плечами Пуля.

Пуля потянулся к одному из горшков, что грелся на камне на краю кострища, чтобы проверить готовность… Но Мастер опередил его. Лидер группы просто схватил горшок со стороны огня, будто он не простоял там уже минут двадцать! Не издав ни звука, а лишь сильно нахмурившись, этот Рэмбо положил еду на камень рядом и протянул басисту свои краснеющие обожженные ладони.

– Ты бы еловой иголкой палец уколол или типа того… – нервно усмехнулся Саня.

– Хочу испытать эффект в полной мере.

Без лишних разговоров Вуди сложил ладони Мастера между своих и закрыл глаза. Пуля медленно выдохнул через надутые щеки, нарочито глядя по сторонам – процесс все еще выглядел максимально неловко.

– Где? – удивленно спросил басист, открыв глаза.

– Левая щека, – улыбнулся Мастер – да левая!

Вуди смахнул крошки от пирога, застрявшие в бороде. Лидер группы вновь уселся на свой камень.

– Да, и насчет этого вот! – Пуля использовал два прутика на манер китайских палочек – Ты и медиум ко всему прочему? Вот о чем я сейчас думаю?

– О том, что я – наркоман.

– Обалдеть. А Славян о чем думает?

– Откуда мне знать? – пожал плечами новоиспеченный волшебник.

– Ну ты же мои мысли прочитал только что!

– Да не читал я ничего! – хохотнул Вуди – Я мысли читаю только когда лечу человека.

– А как ты тогда…

Пуля подзавис на секунду, но до Пера дошло раньше:

– Вас подкололи, господин подкольщик! Ха-ха!

Впервые за долгое время Саня Полихун покраснел. Вслед за Пером захихикал Вуди, а потом смехом заразились и Слава с Мастером.

– А как это случилось-то вообще? – начал расспрашивать Мастер, когда смех прекратился – Ты почувствовал, как это к тебе приходит? Может быть, видение было какое-нибудь?

– Да не, просто вдруг понял, что могу. Колян, а давай похаваем просто, а? Ты смотри, какое утро кайфовое!

Пятеро товарищей огляделись. Высокая трава в поле колыхалась под свежим утренним ветерком, отсвечивая золотом в солнечных лучах. Недалеко от телеги щипала траву лошадь. Курица клевала что-то в дорожной колее. Редкие облака отбрасывали полосы едва заметных теней через все небо.

Пуля сделал глубокий вдох. В этот момент все проблемы как будто исчезли. Как будто они не находились черт знает где, черт знает когда. Главное, что кругом красота, есть что пожрать, а рядом твои пацаны.

– И впрямь кайфовое, – хмыкнул Перо и поднял флягу ола – За кайфовое утро!

***

Под селом молодым, Трубечем названным, крчемница новая стоит. Крчемница новая, да вечерами галдеж в ней как в бывалой слышится!

Утром тем, двадцать первого Грозника-месяца, тихо было в крчемнице. Хозяин – и тот глаза едва продрал! Глядь – отворяется дверь, вчера на замок запертая, а за нею мужичок стоит. Мужичок худой, да с глазами злыми. Заходит, а костями так и бренчит!

Смотрит на него хозяин крчемницы, Нечаем зовут его. Смотрит из окна кухонного, где за стеночкой сундучок с серебром хоронится. Подходит к нему мужичок и говорит:

– Здрав буди, крчемник! Еды да питья мне подай, а я уплачу.

И сунул руку под шкуру медвежью, вынул с горсткой монет чеканных, серебра кусочков, да кожаных лоскутов печатных. Назвал цену Нечай, взял с мужичка серебра горсть, да и пошел харчи наваривать. Варил-варил, да со вчера погрел, что плохим не стало. Подал трапезу на окно.

Подходит мужичок к окну за трапезой, а сам улыбается зубами черными.

– Слыш, крчемник, – говорит – а чего ж ты меня так неуважаешь с первой встречи-то?

Нечай глазами еще сонными на него моргает, понять не может ничего.

– Где же не уважаю я тебя, гость дорогой, путник усталый? Я крчмой владеть отцом обучен, дело свое знаю!

– Так почто ж ты за серебро гниль мне подал?

Глядь – а в горшке не харчи, а тина с водой болотной! А на тарелке не томленая нога баранья – а кость гнилая с червями да мухами! Дурно стало Нечаю, повело его, пелена черная поползла по ободу взора его аки десяток ужей. Отошел он от окна, в кухню, да в погреб. Все горшки, все ящики открывать принялся. Везде то земля, то гниль, то и вовсе навоз скотский! Не верит Нечай ни глазам, ни носу, а сам едва на ногах стоит. Бежит назад к окну, а там все стоит мужичок. Стоит, да улыбается зубами черными.

– Да что же! – чуть не плачет Нечай – Да как же! Все же свежее, да спелое было! Вчера гостей кормил, сам ел и пил!

– Вот так своим гостям и расскажи, как проснутся! – сказал мужичок и засмеялся смехом на кашель вороний похожий.

Развернулся мужичок и забряцал костями своими к выходу. Нечай испугался, и взмолился тотчас же:

– Постой, не бросай в беде! Чего нужно скажи, все сделаю!

Встал мужичок, до двери не дошагавши. Спина горбатая, да плечи острые под шкурой от смеха тихого трясутся. Повернулся он, и говорит, и каждое слово его громче предыдущего:

– По тракту телега едет одна. Телега ворованная у люда честного, да в праздную ночь после Перунова дня. А едут на ней пятеро чертей! Бесов из Нави убегших! Все в черном, как в угле помазанные! И едут они сюда! Мимо крчмы твоей, али зайдут – не ведаю. Да только дело тебе поручаю я: потравить их, со свету сжить!

Обмяк Нечай, подкосились ноги его. Ведь не абы что просят его сделать – а грех страшнейший совершить! Все заветы нарушающий, старые и новые, с востока грядущие!

– Да что же? Да как же? Да ежели я отравлю – молва дурная пойдет о крчемнице моей… И ядов у меня не водится…

Мужичок снова руку в шкуру пускает, и сорвал бутылек, что на веревке болтался там. Бутылек стеклянный, а внутри чернота самая черная плескается.

– А ты моим ядом трави. Он тихо травит и не сразу. Издохнут в дороге и не узнает никто!

Поставил мужичок бутылек черный на стол деревянный, как молот кузнечный наземь опустил. Уж вышел почти, да на пороге задержался:

– А не отравишь – говорит он зычно – узнаю! Узнаю, и никогда никого тебе свежей едой не кормить! НАВЕКИ БУДЕШЬ ПРОКЛЯ-Я-Я…

И так и вышел, дверь не закрыв.

Подходит Нечай к столу тому самому, берет бутылек – а весит он не на вид свой, а на совесть грузом пудовым. А как на кухню вернулся наш бедный крчемник, так увидел, что все припасы, и даже еда, мужичком купленная – все свежее стоит. Свежее былого.

Сел Нечай на лавку, да и заплакал.

Глава 5

Чума во время пира

– Добрейшего денечка! Нам очень хочется провести ночь в комфортабельном отеле, если таковые имеются в ваших местах. Будьте так любезны подсказать, где мы можем найти заведения подобного типа?

Седовласый мужик, казалось, выслушал вопрос внимательно, но отвечать не торопился. Щурясь на ярком солнце, он лишь продолжал щелкать семечки. Его взгляд блуждал по телеге и ее пассажирам.

– Вы меня слышали? Алло! – Пуля сложил руки у рта для усиления звука – НАМ! НУЖНО! ПОСПАТЬ! ГДЕ-ТО!

Мужик продолжал пялиться и щелкать свои семечки.

– Местные не очень любят подсказывать направления… – вздохнул Пуля, сдавшись.

– Спрашивать надо нормально, – усмехнулся Мастер, собравшись уже перефразировать вопрос.

Но тут их собеседник заговорил. Вот только разобрать его ответ оказалось трудной задачей. Его рот все еще был занят шелухой, которую он грыз последним оставшимся зубом, при этом говорил он очень быстро. Вычленить удалось только слава “он”, “его”, “там”, и “что”, которые он повторял чаще других. Продолжая тараторить, он активно размахивал рукой, указывая направление. Похоже, что речь уже шла о каких-то его знакомых или родственниках, как показалось Мастеру.

– Да… Спасибо! – с трудом вставил он в паузе, которую проводник сделал, чтобы щелкнуть еще одну семечку.

– Аха, – кивнул мужик, махнул рукой в последний раз и пошел в другую сторону.

Коля легко ударил по вожжам, и лошадь двинулась вперед. Поселение вокруг отличалось от того, где они были позавчера. Из восьми имевшихся домов только два выглядели действительно обжитыми. Остальные явно были новыми: они еще не осели в землю, а бревна еще не успели совсем потемнеть. Поселению было не больше года.

Компашка из четверых детей выбежала на дорогу впереди, и один мальчик остановился, глядя на телегу.

– На-кося! – прозвенел его голосок – Какие чужаки сегодня чудные!

Остальные тоже уставились на них, начав громко перешептываться. Одна девочка засмеялась. Когда телега приблизилась, дети увидели курицу на руках Славы, и тогда уже все начали хихикать.

– Ну вот, Славян, – театрально вздохнул Перо – мы только приехали, а нас уже на смех подняли. Ты нам имидж группы портишь со своим суп-набором!

– Ну а что, я же в поле ее не буду выкидывать… – буркнул тот.

– Можно здесь ее оставить, – Вуди подал голос – с сородичами.

– Если только ты ей имя еще не дал, – добил Пуля, усмехнувшись.

Слава не ответил. Курица вытянула шею, демонстрируя проплешины между серых перьев, как будто поняла, что речь идет о ней.

– Если без шуток, – Мастер старался звучать мягко – то курицам в дороге не место. Ей будет лучше в курятнике где-нибудь.

Вид Славы, сгорбившегося и отвернувшегося от всех, вызвал воспоминания, которые Мастер поспешил прогнать назад в темный угол памяти.

Несколько минут они ехали в молчании, пока не добрались до самого большого дома в округе. Одноэтажный, как и остальные, он занимал площадь в четыре раза больше. У лавки рядом стоял мужчина, чья лысина отражала солнце не хуже стекол в окнах. Мастер издалека заметил его сидящим на лавке, но увидев телегу, мужчина тут же встал и уже несколько минут нервно переминался с ноги на ногу в ожидании пришельцев.

– Доброго вам дня! – поприветствовал он их, подбежав к телеге – Путь далекий, аль близкий держите?

– Скорее это он нас… – начал, было, Пуля, но Мастер, замахал на него рукой, перебивая.

– Здравствуйте! Далекий. Устали, голодны и ищем ночлег.

– Ох! Так… Так складно у вас все случается! А я крчемницей владею здесь! Тракт путниками полнится, а я и рад… Накормить, да напоить!

Радость на его лице была уж слишком ярко выраженной. Мастер вгляделся. Потное лицо как будто с трудом удерживало экспрессию, брови и уголки рта подрагивали. Что может быть причиной такого поведения? Недостаток средств? Может быть, они – первые клиенты за долгое время, и хозяин таверны нуждается в деньгах? Нет, вряд ли это было бы проблемой при отсутствии централизованной экономики в эти времена…