Ритмы дьявола бесплатное чтение

© Сьюзен Рэй МакКлайн, текст

© Adacta Aries, иллюстрации

© ООО «Издательство АСТ», 2024

I

Я бежала по холлу, волоча за собой чемоданчик со всем, нажитым за этот крохотный год жизни. Колесики жалобно поскрипывали, когда я делала повороты и второпях искала комнату 666. Символичный номерок мне достался случайно и намекал на успехи в дьявольском мастерстве, однако уже в первый день я опаздывала на заселение. Первокурсники прибывали не позже полуночи, и у меня оставалось всего пять минут, чтобы найти новое жилье и укрыться от предстоящей беды…

Впервые ноги мчались впереди меня, и хотелось кричать от беспомощности. Всюду мелькали черные готические двери, а коридоры разбивались на несколько ответвлений, уходящих в непроглядную тьму. Единственный свет, что озарял холл, исходил от костяных канделябров: огонь трещал на восковых свечах и отбрасывал зловещие тени на туннельный свод. Запах неизведанного страха наполнил легкие, когда я оказалась под витражным куполом и, словно зачарованная, остановилась. Легкий скрежет пронесся под потолком, стекла задрожали, а вскоре раскатистый смех обрушился на меня ледяной лавиной ужаса. Он недолго порхал вокруг, будто злой рок, затем растаял. После этого я ощутила призрачный толчок в спину, и, пока вспоминала, куда бежать, кто-то прошептал мое имя:

«Фрэ-э-эй…»

Люцифер. Он же и Дьявол…

Его голос казался смесью всех звуков, которые только могли существовать. Одновременно он ласкал слух и резал больнее острейшего клинка. Едва передвигая ноги, я двинулась вдоль стены, словно старалась убежать от его взора, пусть и знала, что не смогу этого сделать.

Дьявол везде.

Он есть в каждом дюйме этого места, в каждом монстре, населяющем Ад, и даже во мне. Его кровь течет в моих жилах, напитывая мощью и в то же время убивая. И как бы я тому ни противилась, он всегда будет где-то рядом, чтобы создать хаос или подбросить очередное кровавое испытание.

Должно быть, я заплутала, потому что забрела в крыло двузначных номеров. Увы, в Огненной Академии не было гидов или добродетелей, готовых проводить в «новую жизнь». Зато здесь обитали адские псы, просыпающиеся после полуночи. По уставу учебного заведения, бродить по зданию ночью запрещалось, потому что Академия хранила много реликвий и мрачных тайн. Именно поэтому Стражниками служили тучные псы, сотканные из голой плоти и языков пламени. Они заживо загрызали любого, кто выйдет из комнаты в ненадлежащее время.

И я грозилась стать их следующей закуской.

– Давай, Фрэй, – мучительно стонала я, оглядывая катакомбы в поисках укрытия. Я остановилась у витражного окна с карикатурным изображением Дьявола и вызывающе взглянула в его кошачьи глаза. – Я – твоя прислужница. Неужели хочешь, чтобы меня так просто сожрали?

Искаженная физиономия Сатаны, не имеющая четких очертаний, растянулась в изощренной улыбке, показывая ряд острейших зубов. Он любил играть. Всегда. Поэтому мне не стоило терять время, отчаянно прося о помощи.

Здесь тебе никогда не помогут.

Ни-ко-гда.

Стрелки часов в голове беспокойно отмеряли последние две минуты до полуночи. Я отсчитывала секунды, кинувшись по широкой лестнице из мощей. У меня оставалось все меньше возможностей спасти свою задницу и найти укрытие среди сменяющихся лестниц и глубоких черных коридоров. Я не верила, что Дьявол решил загнать меня в тупик и скормить оголодавшим Стражникам. Не так я представляла первый день в Академии…

Оказавшись в очередном коридоре из сотен дверей, я выругалась. Планировка Академии была под стать Кругам Ада: в ней легко было заблудиться и умереть. Высокое неказистое здание, имевшее миллионы тупиков, создал Люцифер. Он не беспокоился о сохранности своих приспешников, потому что был околдован смертью. Чья-то абсурдная гибель в стенах губительного лабиринта была усладой для него. Между тем не всех студентов Академии радовала скоропостижная кончина: они создавали целые схемы и карты, чтобы обходить бесовские ловушки. Но каждый раз им приходилось начинать работу заново, потому что Академия имела свойство перестраиваться в любой момент. Старые преграды могли пропасть, а где-то в глубине здания уютное местечко превращалось в пропасть. Вот так подручных лелеял Сатана: мы были его пешками, которых он мог легко заменить. Нами манипулировали, управляли, издевались, и у этой игры не было правил. В любое мгновение по одному взмаху руки Люцифер мог уничтожить целый Содом и тут же создать новый город, полный чудищ и новорожденных Грехов. Ему было подвластно все. Все, с чего начинался и заканчивался Ад. Однако я слышала, что где-то там, далеко, в мире людей и Бога, влияние Дьявола не так велико. Для меня эти новости казались чем-то фантастическим, и я не понимала, как что-то может существовать без него. Я родилась здесь, среди огня и пепла, и не знала другой жизни. Каждый мой шаг всегда был под надзором Сатаны. Я дышала, двигалась и мыслила благодаря ему, а что же таилось там – за пределами моего дома, было величайшей загадкой…

Я окончательно признала за собой звание негодного сыщика, потому что не нашла свою комнату, когда прогремела полночь. Холл погрузился в морозную темноту, поскольку язычки пламени на канделябрах погасли от прошедшей ряби. Это был сигнал о том, что ночные Стражники проснулись и вобрали в свои тела весь огонь Академии.

– Будь все проклято, – прошипела я, бросив чемодан около резной арки с ядовитой лозой.

Припав к одному из окон, выходившему на северное крыло Академии, я замерла. В разноцветных витражах апсиды вспыхнули три огонька. Это место было ложей адских псов: я впервые увидела его так близко, ведь ранее довольствовалась видами из Содома. В те времена мне казалось, что я никогда не столкнусь со Стражниками и не загляну в их пустые проруби глаз перед тем, как они решат сожрать меня. Однако все вело именно к этому, и пока я не знала пути спасения, кроме самоликвидации в одну из черных напольных дыр.

Колючий страх ущипнул живот и обжег пятки. Наверное, слугам Дьявола положено быть отважными, но не сейчас. У меня не было с собой ничего, кроме горстки одежды и энциклопедии Грехов, пожеванной временем, а от псов защищал только ладан. Он не убивал их, зато мог отпугнуть.

Тем не менее у меня оставался единственный выход помимо опрометчивых прыжков в бездну…

Стремглав я бросилась вдоль комнат, стараясь не создавать много шума. Стучаться и звать на помощь было бесполезно: все студенты запирались, и в полночь никто не отворял двери. Тем более опоздавшим. Контролируя дыхание, я посматривала в окна, выслеживая огни: псы разделились, двое из них завернули в южный корпус. Прямо ко мне. Я слышала клацанье когтей, рычание и пламенные вспышки, становившиеся с каждой секундой все ближе и ближе. Они могли учуять меня, потому что бежали без остановки и словно знали, где прячется глупая студентка Фрэй.

Холл был длиннее, чем я думала. Двигаясь как фантом, я судорожно искала хоть один поворот среди каменных колон и свирепых горгулий, склонивших любопытные морды в мою сторону. Говорят, сам Люцифер наблюдал через их глаза и наслаждался багровыми зрелищами внутри Академии.

Наконец, я обнаружила поворот и завернула в него, надеясь спрятаться от беды. Но вместо очередного комнатного туннеля меня встретил небольшой балкончик с обзором на грозное ночное небо, откуда прорывались лиловые молнии. Они искрили, иногда ударяя в землю под рокот грома и чьи-то стоны извне. Мурашки пробрали мое тело, когда я поняла, что не одна здесь. Молочный лунный свет, разбавленный рубиновыми бликами, разливался вокруг, освещая пиковую оградку, где расположилась человеческая фигура. Инстинкт самосохранения взял верх, когда Некто обернулся, покуривая сигарету. В это время по Академии никто не блуждал, разве что адские псы и недоброжелатели.

Похоже, мне конец.

– Не успела спрятаться? – мужской голос с хрипотцой взволновал мою кровь.

Я рвано вдохнула, очарованная его тональностью, но быстро взяла себя в руки.

– Беспокойся лучше о себе! И вообще, ты знаешь, что сюда мчатся Стражники?! – Я остервенело оглядывалась, словно могла обнаружить другое убежище, но его не было. Бесконечные коридоры переплетались с мраком, скрывая возможные пути побега: я прекрасно знала, что не успею изучить их, ведь огненные пасти проглотят меня быстрее.

– Первокурсница, – спустя долгую паузу прошелестел заблудший. Его голос был ровным и даже не дрожал, вызвав у меня миллионы вопросов.

– Придурок, нас вот-вот сожрут, а ты даже не пытаешься бежать?

– Тебе есть дело до меня?

Я фыркнула.

– Тогда, если не против, я скормлю тебя псам и, пока они будут обгладывать косточки, смогу убежать. Кивни, если согласен.

Потушив бычок, незнакомец сунул руки в карманы темных штанов и шагнул на полоску лунного света, отчего я замерла. За свою недолгую жизнь я повстречала много красивых Грехов, которые бы околдовали даже самое ледяное сердце, однако этого незнакомца сложно было сравнить с кем-то из них.

Он был идеальным.

Настолько идеальным, что я не верила в это. Ад зачастую уродовал Грехов и, порой, оставлял неизлечимые раны, но лицо парня не имело ни единой царапинки. Его бледная бархатистая кожа была точь-в-точь как у новорожденных. Когда меня породил огонь, я выглядела так же. За год жизни в Содоме я заработала с десяток ран, некоторые из них превратились в уродливые долговечные шрамы.

А он же был идеальным…

Незнакомец казался воплощением самой тьмы: статный брюнет с угольными глазами и острыми скулами, облаченный в плащ цвета обсидиана. Серебристый свет очерчивал его ровный нос и шелковистую кожу, которую мне захотелось потрогать. Запрокинув голову, парень смотрел на меня и, кажется, не собирался кидаться в бега во время того, как рык псов раздался в длинном коридоре.

– О нет, нам конец! – Я огляделась, ища импровизированное средство защиты. Кроме канделябров, здесь нечего было хватать. Тем не менее оружие могло быть у таинственного чудака, который не беспокоился за свой зад. – Эй, там Стражники! У тебя есть что-то, чем можно отмахнуться?

– Нет.

– Что? – Я засуетилась и вздрогнула от приближающегося воя. – Нас сожрут!

– Я могу тебя защитить, если хочешь, – бесстрастно отозвался он, вынимая еще одну сигарету.

Слюнявое завывание псов растянуло его пухлые губы в безумной улыбке. Парень мог быть второкурсником, судя по небывалому спокойствию, и иметь козырь в рукаве. Иначе я не могла объяснить его непоколебимое состояние.

– Если у тебя есть оружие – просто одолжи! – Я протянула руку, вздрагивая от лая. Вот-вот нас растерзают.

– Я не смогу это одолжить. А вот защитить тебя попробую. Если попросишь.

Незнакомец выпустил кольцо дыма, не спуская с меня глаз. Я быстро оглядела его, не представляя, что могло быть в его запасах. Какой-то усыпляющий порошок? Или все-таки ладан?

– Я не буду просить ни о чем.

– Гордыня, – промурлыкал парень, оценивая меня. Он понимал, что мне сложно снизойти к нему, и продолжал издеваться, раскачиваясь на пятках. – Попроси меня, а я подумаю над твоими словами.

– Не заставляй…

– Или тебя обглодают псы. – Парень стряхнул пепел на мраморный пол, и его черные глаза зловеще блеснули. – Что выбираешь? Мне-то все равно, если тебя растерзают. В Академии ежедневно кто-то умирает.

Я готова была разрыдаться от несправедливости до тех пор, пока к нам не пожаловали «долгожданные гости». Ворвавшись в коридорчик, адские псы остановились, выгибая мясистые спины. Я никогда не видела их вживую, и мои внутренности моментально скукожились. Габариты существ были внушительны: клацая огненными пастями, из которых сыпался фонтан искр, они могли заглотнуть меня за один присест, предварительно покидав о стены. Мышцы напряглись, показывая готовность к нападению, и пламя затрепетало, распространяясь по периметру коридора. Обжигающий огонь не ранил псов, но мог поджечь любого как спичку. Более того, Стражники обожали загонять своих жертв в огненные ловушки вроде той, в которой мы невольно оказались.

Парень зажал сигарету, умиротворенно осмотрев языки пламени, вырывающиеся на балкон.

– Милая, у тебя немного времени. Попроси меня.

Как олицетворение одного из статных Грехов, я не могла так низко пасть. Я была рождена Гордыней и с самого первого дня жизни знала, что от меня требуется. Дьявол вселил в мой мозг четкую установку, которая не позволяла принимать помощь и потакать кому-либо. Если же я ослушивалась инстинктов и пыталась идти против системы, мое тело начинало гореть. Невидимые языки пламени пожирали меня изнутри и не останавливались, пока я не теряла сознание. Так Люцифер наказывал всех провинившихся.

Но я не хотела снова почувствовать себя никчемной и подвести Его.

Я с вызовом взглянула на парня и горделиво выпрямила плечи.

– Лучше я умру, чем попрошу о помощи.

Не оглядываясь на полыхающих огнем Стражников, я помчалась к балкону. Зайдясь грозным лаем, псы рванули за мной, между тем я лихо перебралась через балясины и повисла на высоте в несколько этажей. Скребя мрамор мощными лапами, Стражники завыли и устремили пламенные проруби глаз на мою повисшую внизу фигуру. Насколько я знала, они охраняли Академию изнутри и не могли выбраться наружу. Вскоре я убедилась в этом, когда услышала отчаянный скрежет когтей о мрамор и почувствовала мощные толчки в балясины.

Униженные завывания псов были для меня лучшей наградой. Выдыхая подобно гейзерам, они бестолково топтались на балконе, положив длинные лапы на оградку. Едва удерживая свое тело на высоте, я могла видеть их злобные морды, за которыми уловила лицо незнакомца. Стражники не потрепали наглеца, напротив – оставили в целости и услужливо отбежали, когда он подплыл к балясинам с манерами короля. Его насмешливый и в то же время уважительный взгляд приковался к моему скрюченному телу, пытавшемуся поставить ноги на оконный выступ, окольцованный вьюном.

– На парах я обязательно расскажу, как защититься от Стражников. А пока нет моих рекомендаций, ты можешь переночевать в кустах. Только не проспи на мое занятие. До встречи, маленькая Гордыня.

Когда незнакомец удалился, я озадаченно перелезла на широкий выступ, все так же держась за балкон. Вопросы взрывали мою голову, и сердце разрывало ребра. Кроме того что я бросила чемодан и взбудоражила адских псов, в мой приключенческий список добавился преподаватель. Я не ожидала, что встречу рабочий персонал за сигаретой, но мне повезло напороться на него не в самой приятной обстановке. Меня не столько удивлял юный возраст учителя, сколько его отношения со Стражниками. За всю демоническую историю никто не мог подчинить псов, кроме их создателя – Дьявола. Огненные монстры действовали по писаным правилам и загребали в свои пасти всех, кто нарушал устав Академии.

Балансируя на камнях, я переводила дыхание. Возможно, тот незнакомец все-таки воспользовался ладаном и скрыл это. Но зачем? Чтобы показаться крутым?

Забираться внутрь здания было опасно – там разгуливали Стражники и наверняка стерегли меня. Единственным безопасным местом действительно были цветочные кустики около Академии. Разрываясь в ругательствах, я аккуратно преодолела высоту, пару раз оступившись у финиша. Потирая новоиспеченные ушибы, я присела рядом с розами и уронила лицо на колени.

Всяко лучше засыпать на улице, чем в зверином желудке.

II

Кто-то грубо пихал меня в бок, пока я не распахнула глаза. Несколько веток запутались в моих волосах, настойчиво тараня кожу. Мягкая трава и колючие кусты были тем еще блаженным местом для сна…

Щурясь от яркого света, я привстала, пытаясь рассмотреть, кого так побеспокоила, что меня поспешили разбудить.

– Эй, ты жива? – Смуглая девушка присела ко мне и пощелкала пальцами перед носом. – Первый курс?

– Я ночевала здесь осознанно, – прохрипела я, оглядываясь. Погодка в Аду была так себе: утреннее небо разверзлось молниями, а воздух пропах гарью и паленой плотью. Могу сказать, сегодня неплохо. – Убегала от Стражников.

– Тебе повезло. – Незнакомка подала руку, чтобы помочь мне подняться, но я отмахнулась. Она нелепо отвела ладонь и прищурилась, словно совершила фатальную ошибку. – Никак не привыкну, что моя доброжелательность никому не нужна здесь.

– Похоже, ты родилась с большей долей человеческих чувств, – подметила я и тотчас прикусила губу.

Порой мне самой хотелось снять корону Гордыни и испытать что-то светлое, но как только эти эмоции наполняли меня, внутренности обжигало лавой. Несмотря на то что Дьявол даровал нам один из своих грехов, мы все же создавались по образу и подобию людей. В ком-то из нас было больше человеческого – того, что усложняло существование и делало слабее.

К несчастью, я была такой же.

Я могла испытывать все эмоции, в отличие от многих Грехов, и это казалось неправильным. Для Ада. В первую секунду своей жизни я уже знала, что не такая, как другие, и понимала, что мне будет сложно, если не приспособлюсь здесь. Тогда я пообещала себе, что научусь быть сильной и стану лучшей Гордыней – той самой, которой бы восхищался Создатель.

Я неуклюже поднялась и с вызовом осмотрелась, чтобы оценить, сколько Грехов стало свидетелями моего спонтанного отдыха в кустах. Каменная аллея пустовала. А незнакомка с васильковыми глазами оказалась чересчур сердобольной, раз решила помочь мне. Ее поступок вызвал во мне прилив раздражения, который тотчас переродился во что-то сладкое и приятное. Я могла ощутить этот вкус на языке, но внутреннее пламя вовремя укусило живот, всколыхнув меня.

Благодарность. Именно так я чувствовала ее кратковременные вспышки.

– Почему ты не пойдешь по своим делам? – Я непочтительно взглянула на девушку и высокомерно улыбнулась. Лучшее лекарство от светлых чувств – мой грех. Он же мой постоянный спутник и мой смысл бытия. – Со мной все нормально, можешь проваливать.

– Иногда я ощущаю, что должна кому-то помочь, но потом… потом мои внутренности начинают гореть. Я ничего не могу поделать с этим, понимаешь? – Она вздохнула, смотря в мое непробиваемое лицо. – Нет, не понимаешь. Это так странно.

Я нервно сглотнула. Никто не должен знать, что я – неполноценная.

– Ты так и будешь болтать?

– Хотелось бы! Ты не против?

– Если надеешься, что у нас воцарится такая же дружба, как у людей, – то не мечтай.

– Но мы можем быть напарниками. В Академии много опасностей. Я могу помогать тебе, а ты – мне.

– Я никому не помогаю.

– Прости, я не это имела в ви…

– И уж точно не прощаю.

Протяжный звук пронесся по Аду, взбудоражив наземных тварей, которые поспешили зарыться в земле. Я подняла голову: кто-то трубил в рог на крыше Академии. Глубокая вибрация гудка прошлась по моему телу, подняв волосы на загривке.

– Кажется, мы опаздываем на Защиту от Чар, – с дрожью в голосе проговорила Грех и посмотрела в мое озадаченное лицо. – Это – оповещение о начале занятий. Нам попадет, если мы сильно опоздаем. – Ее взгляд неожиданно упал на мою одежду. – Ты вся в грязи и слизи… Профессор Эстор не допускает на пары в таком виде. Тебе нужно срочно переодеться!

Мимолетное воспоминание о чемодане, брошенном в холле, заставило меня застонать. Я уже не спрашивала Грех, откуда она столько знает об Академии, ведь мысли были только о нем. Все свои пожитки я бережно сложила в чемодан, который потеряла в одном из коридоров этой погибели. Когда я родилась, самым сложным в Аду, как ни странно, оказались поиски одежды. Будучи нагой, я хваталась за любые тряпки и листья, чтобы закрыться. Гордыням не позволялось разгуливать голышом, ведь это наносило моральный урон их репутации. Впрочем, совсем скоро мне повезло: я обокрала нескольких Грехов и обзавелась первыми джинсами и кофтой. В Аду всегда были проблемы с одеждой, ведь ее, как и пищу, добывали из Примитивного мира. Люцифер не заботился о наших потребностях и не считал нужным помочь хотя бы с едой. Мы выживали. Каждый день. Каждую секунду. И потеря единственного чемодана с одеждой была для меня сродни дьявольской каторге.

Я нахмурилась, взглянув на незнакомку.

– Я без вещей. Бросила чемодан где-то в Академии, когда убегала от Стражников. Вероятно, его уже кто-то забрал.

– Можем зайти ко мне: я что-нибудь одолжу тебе, – предложила она. – А ты из какой комнаты?

– Из 666, но ее я даже не нашла. – Я вытащила несколько колючек из волос и процедила: – Постой, ты пытаешься мне помочь?

– Прими это как должное.

– Но я не скажу «спасибо», даже не мечтай.

– Плевать!

Она схватила меня за запястье, увлекая в сторону жилого комплекса, усеянного горгульями. Несколько красных глаз наблюдали за нами, и их каменные обладатели словно собирались напасть, расправляя уродливые крылья. Если бы я не знала всех особенностей этого места и кто его возвел, меня бы ждал огромный сюрприз.

Девушка вела меня молча, уверенно направляясь по размашистым коридорам. Когда пути сменялись и перестраивались, она меняла направление, будто знала, куда нужно двигаться. После нескольких виляний и крюков мы остановились напротив черной двери с заветным номером «666».

– Как ты это сделала? – Я готова была запищать, пытаясь зафиксировать на задворках сознания весь наш путь.

Незнакомка таинственно улыбнулась.

– Здесь училась моя подруга Кайли. Она окончила Академию год назад. Кстати, я – Кессади. – Она протянула руку, на которой поблескивали золотистые татуировки. – Чревоугодие – мое все.

– Фрэй. – Я отмахнулась от рукопожатия, но статно объявила: – Гордыня.

– Знаешь, я догадывалась, – призналась Кессади и беспрепятственно отворила дверь моей комнаты. – Гордыни все странные.

Я посчитала это комплиментом и зашла в комнату вслед за Кессади. Девушка по-хозяйски осмотрелась, уперев руки в бока. Я не знала, как выглядели остальные комнаты в Академии, но мою словно пожевал зверь. Кажется, от прежнего постояльца здесь мало что убрали: кровать была перевернута, на полках все еще стояли магические книги, написанные профессорами Академии, а урна была забита доверху. Переметнув взгляд на потолок, я заметила грязевые разводы и россыпь мха. Небольшое зеркало напротив кровати учтиво измазали кровью и оставили несколько ругательств, посвященных некой Гвен.

Сделав пару шагов по хлипким половицам, я обратила внимание на багровые следы, ведущие под кровать. Отпечатки рук и ног терялись за вспоротым матрасом и раздробленной спинкой кровати. Поганые догадки укусили мой живот, когда я учуяла смрад. Обычно так пахли залежавшиеся высушенные трупы…

– Не удивлюсь, если ты найдешь… – Кессади запнулась, когда я отодвинула кровать, под которой отдыхала мумия девушки. А вот и Гвен. – Оу, тебе повезло меньше. Я же в своей комнате нашла дохлого черта.

– Полагаю, это сувениры Сатаны в честь начала учебы?

– Или еда.

Я подняла бровь, обернувшись на Кессади.

– Можешь ее забрать, если хочешь. Вы же, Чревоугодники, сметаете все подряд.

– Это была шутка!

– Я поняла, – едва заметно ухмыльнулась я. – Просто надеялась, что ты согласишься.

Я взглянула в пустые глазницы мертвой девушки и коротко вздохнула. Похоже, она ослушалась Дьявола или насолила кому-то, раз ее убили в собственной комнате. Так или иначе, плоды чужого гнева придется убирать мне. Ну почему же мне не досталась чистая комната? Или хотя бы без трупа.

Пока я искала покрывало, чтобы обернуть тело, Кессади зачем-то полезла в высокий черный шкаф около двери.

– Хм. Здесь осталась одежда этой красотки и… кстати, это не твой ли чемодан?

Я подорвалась, когда Кессади вызволила из шкафа мой чемодан. Он был не распакован, и, кажется, кто-то любезно принес его, упростив мне задачу.

– Он был утерян. Как…

Я кинулась проверять все карманы, чтобы быть уверенной, что это не розыгрыш. Внутри аккуратно лежали мои вещи и маленькая записка с пометкой «Будешь должна». Я показала находку Кессади, и та пожала плечами.

– У тебя появился воздыхатель.

– Что? Нет. Я ни с кем не… – Я запнулась, потому что вспомнила очаровательного, но язвительного преподавателя, которого не тронули Стражники. Несмотря на колкость, он мог притащить мои вещи. Только зачем? – Дьявол…

– Не знала, что он твой поклонник, – пошутила знакомая и кинула взгляд на мумию. – Справишься с ней?

– Да. Выброшу в окно. – Я накинула покрывало на Гвен и обернулась в сторону Кессади. – Мне не нужны соседки.

– Звучит угрожающе.

– Поэтому на твоем месте я бы ушла отсюда.

Девушка нелепо ухмыльнулась.

– А ты мне нравишься.

– Ммм, всегда мечтала кому-то нравиться.

– Правда?

– Нет.

– Тогда буду ждать тебя на уроке.

– По-моему, ты пропустила мое «нет».

Кессади засмеялась.

– Ты такая шутница, Фрэй! Подсаживайся ко мне, если захочешь! Я тоже никого здесь не знаю и хотела бы найти единомышленника!

– Какая досада.

– Кстати, тебе же дали расписание?

Я задрала рукав кофты, чтобы показать высеченное на коже расписание. Оно появилось еще вчера, а сегодня уже затягивалось, оставляя едва заметные алые отметины. Точно так же я узнала, в какую комнату мне предстоит заселиться: Люцифер обожал писать на телах Грехов и совершенно не задумывался о гуманных способах подачи информации. Если бы раны на коже заживали медленно, мы бы давно превратились в бессмысленные ходячие книги…

– Значит, не пропадешь, – кивнула Кессади. – Если ты не против, я побегу на занятие. И тебе не советую задерживаться.

– Ага.

Девушка подмигнула и вынула из кармана джинсов шоколадку. Чревоугодники постоянно что-то уминали, и я привыкла лицезреть их неимоверный аппетит. Виляя округлыми бедрами, она удалилась за дверь, оставив меня наедине с находкой. Откатив чемодан, я в смятении оглядела его, словно пыталась найти какую-то пакость.

Похоже, у меня появился ухажер или враг. Пока что не поняла. Самое ужасное – он мой учитель.

Я пропустила двадцать минут урока, виляя по коридорам в поисках учебного корпуса. Еще вчера четвертый курс выдал мне карту Академии с примерным местоположением кабинетов. Некоторое время я пыталась следовать указаниям, но постоянно натыкалась на стены с вензелями или окна, выходящие на туманно-кровавые просторы, где виднелись стены Зеленого Лабиринта. Обычно в эту западню отправляли тех, кто плевал на учебу. У них было два выбора: найти выход или умереть в окружении малахитовых стен, которые достигали небес. Сглотнув, я приметила, что вскоре могу оказаться там, если не разберусь с топографией. Нельзя опаздывать на уроки, если не хочу проблем.

Словно ужаленная, я перешла на бег, суетливо заглядывая в каждый уголок. Мрачные коридоры тянулись в бесконечность, ломались и снова перестраивались, словно хотели запутать меня. Кто-то называл Академию сердцем Дьявола, ведь это было самое загадочное и даже опасное место. Нередко сюда забредали монстры, а пол под ногами мог в любой момент обрушиться и унести в адскую пучину. Также я слышала, что в Академии буквально исчезали Грехи: их тела расщеплялись на атомы. Никто не знал, почему это происходило. Вероятно, они делали то, что не нравилось Дьяволу. Или же Дьявол так развлекался…

Я пробегала очередной коридор, когда услышала хруст мрамора под ногами. Не успев даже подумать, я машинально отпрыгнула к стене, и в эту же секунду пол обвалился. Я могла бы угодить в дыру, если бы не среагировала вовремя. Вот же гадство!

Ухватившись за канделябр и поджав ноги, я ожидала, что трещины поползут дальше, но они остановились прямо около меня. Расщелины змеились, выплескивая огненные искорки, а вскоре затянулись, позволив мне встать на целый пятачок. Впрочем, огромная выбоина в полу не спешила покрываться мрамором. Она пыхтела, плюясь огнем, и спустя несколько пламенных вспышек растворилась, показав мощеную лестницу. Я неуверенно огляделась перед тем, как подойти ближе. Ступеньки, высеченные из флюорита, вели на этаж ниже. Отсюда я могла уловить поблескивающие огни канделябров и все тот же черный мраморный пол. Я ничего не потеряю, если спущусь по лестнице. За неимением других вариантов мне просто придется это сделать.

Я спустилась по лестнице, настороженно оглядываясь, словно это была ловушка. Пол под ногами иногда поскрипывал, но не обваливался. Выдохнув, я побежала по скользкому коридору, перебирая в голове сотни вариантов, что со мной сделает некий профессор Эстор. Должно быть, мне здорово влетит от него. Или от Люцифера.

Горячий уличный воздух, вливающийся через окна, жалил мою разгоряченную кожу, а тлеющий пепел медленно ложился на черное мраморное полотно. Сквозь сбивчивое дыхание, шаги и неспокойный рокот сердца я слышала отчаянные крики, проносившиеся по Аду вместе с ветром. Каждый раз, когда становилось жарче, а горящие своды Содома и Гоморры вздрагивали от зыка, – Дьявол разворачивал трапезу. Где-то в недрах Ада, за невидимыми стенами и песчаными обжигающими бурями, он лакомился душами. Там же и пряталось Его самое главное «сокровище» – Семь Кругов Ада. Никто из Грехов не видел ни Дьявола, ни Круги, зато все слышали. Слышали влажный хруст костей, будоражащий землю, миллионы громких криков, разбивающихся о неведомую пасть Сатаны. Слышали обреченные мольбы о помощи, которые сгорали в ядовитых визжаниях и хохоте бесов, затаскивающих души на Круги. Я никогда не задумывалась, каково это – оказаться такой же несчастной душой и испытать страдания, которые бы длились тысячу человеческих лет, а после длительных мук пропасть в глотке Люцифера. Наверняка это больно.

Я слегка зажмурилась, услышав утробный вой, и закрыла уши, не сбавляя темпа. Круги Ада отражали Семь Смертных грехов и были своеобразной ловушкой для душ. Самые черствые и грешные люди попадали в Преисподнюю, где их тут же перехватывали бесы – одни из главных прислужников Дьявола. Их мрачные тени таились у Расщелины, через которую души оказывались в Аду. Несколько раз я видела, как бесы перехватывали блеклые человеческие силуэты и вместе с ними пропадали в недрах Бездны. Где-то там и находились знаменитые Круги. Возможно, я бы хотела увидеть их вживую, если бы родилась чуточку смелее. Душераздирающие стоны каждый раз будоражили мое нутро и выворачивали наизнанку, словно какой-то свитер. В Кругах души переживали неимоверные муки, которые напрямую касались их греха, и проводили в неистовых страданиях едва ли не вечность. Замученные, испещренные и полные боли грешники были самым вкусным лакомством для Сатаны. Его не интересовали «свежие», только что прибывшие души, ведь они были горькими и черствыми. Иногда я задумывалась о том, какая же моя душа на вкус. Я родилась Гордыней, и во мне с первого вдоха полыхало темное начало. Возможно, я такая же приторная, и Люцифер однажды съест меня, если пожелает…

Под хлипкие стоны, затихающие за кровавым горизонтом, я пробежала несколько коридоров. Мои легкие горели от злости и непонимания. Я даже ощутила предательское покалывание в глазах, но вовремя опомнилась: еще не хватало разреветься. Я найду этот чертов кабинет!

Спустя пару виляний по лестницам и аркам я все же оказалась в учебном корпусе. Черные резные двери с табличками уходили в неизвестность, и, кажется, мне предстояло новое испытание. Нужно отыскать кабинет и пройти на занятие. Если еще не поздно…

В коридорах Академии снова никого не было, кроме заблудшей меня. После того как я пробежала несколько кабинетов, моя заветная цель неожиданно вспыхнула как дьявольское пламя. На двустворчатой двери с пиками висела табличка «Защита от Чар». Я не знала, как оправдать свое опоздание, но сразу же зашла, думая, что все рассосется само собой. В просторном кабинете, погруженном в полумрак, сидели несколько десятков учеников. Заинтересованные лица сразу же повернулись на звук петель, и взгляды застыли на мне. Я открыла рот, заметив у доски учителя. Тот парень не соврал: он на самом деле преподавал в Академии.

Дерите его черти.

Парень отложил мел и уперся руками в стол, изучая меня на расстоянии в несколько парт. На его пухлых губах заиграла жеманная улыбка, оголяющая белоснежный зубной ряд.

– Гордыни не опаздывают, – с издевкой заметил он.

– Я заблудилась, – призналась я, пытаясь найти Кессади. Знакомая махнула рукой со второго ряда, приглашая занять место. Должно быть, я действительно отчаялась, раз согласилась сесть с ней. – Могу пройти?

– Осталось десять минут пары, но если считаешь, что они пригодятся тебе, – пожалуйста. – Учитель развел руки, указывая на свободные парты рядом с доской. Его глаза злорадно блеснули, когда я переступила порог. – Меня зовут Эндел Эстор, но прошу обращаться – профессор Эстор.

Я приземлилась за широкий столик рядом с Кессади и смущенно пролепетала:

– Фрэй. Фрэй Диспари…

– Фрэй, – профессор словно смаковал мое имя, слегка наклонив голову, – будь добра заранее заходить в комнату. Сон в кустах не приводит ни к чему хорошему.

Студенты зашептались, и кто-то хихикнул. Вероятно, мне уже приписывали несколько интересных прозвищ. Кессади развернулась к смеющейся парочке позади нас и сказала что-то оскорбительное. Я не разбирала ее слов, потому что утопала в своих мыслях и глядела на Эндела. Он возобновил рисование схем, изредка оборачиваясь на меня, будто бы хотел что-то сказать или получить в нос.

Что ему нужно? Извинения? Он ведь знает, что не получит их.

– Слушай, – прошипела Кессади, вынув еще один шоколадный батончик, – ты можешь переписать всю мою лекцию, если хочешь. И не говори спасибо!

Я жевала губу, раздумывая над ее предложением. Грехи не помогают просто так. Везде есть свой умысел.

– Хм. Подумаю.

– Я могу отвернуться, а ты заберешь мою тетрадь.

Я подняла бровь, взглянув в ее огромные глаза.

– Для чего?

– Ну, чтобы создать впечатление, что ты сама ее забрала! И получится, что я тебе даже не предлагала списать, ведь так?

– Я Гордыня, а не больная. И вообще, прекрати порхать надо мной.

Кессади отломила кусочек батончика и сунула в рот. Она казалась задумавшейся, пока не дожевала.

– Ладно. А хочешь, расскажу последние новости?

Я потерла виски. Эта девушка сведет меня с ума.

– Что? О чем ты?

– Сегодня в кафетерий завезут просроченную еду с Примитивного, представляешь? Просрочка всего на пару дней!

– Ммм.

– А еще вчера черти загрызли первокурсницу.

– Досадно.

– С тобой так интересно разговаривать! – воодушевленно сказала Кессади и заговорщицки пригнулась ко мне. – Для своих я – Кес. Это сокращенно! Можешь звать меня так. А Фрэй – это тоже сокращение?

Я сконфуженно улыбнулась, затягивая с ответом. Когда я родилась, Дьявол дал мне имя, которое звучало как тысячи острейших осколков, брошенных на каменный помост. Оно всегда крутилось в моей голове, словно желало разъесть мозг и проникнуть в самое сердце, но я никогда не произносила его. Другим же Грехам Люцифер не давал имен: они придумывали их сами. Чаще всего заимствовали у Примитивного мира, чтобы не отличаться от людей. Мне же пришлось взять второе имя, дабы не отличаться от Грехов. Я никому и никогда не говорила, как меня зовут на самом деле. Это имя, сотканное из ужаса и тьмы, знал только Создатель.

Я повернулась к Кессади, поджав губы.

– Фрэй – мое полное имя. Без сокращений.

– Красивое! – прошипела она и уткнулась в тетрадь, когда профессор Эндел обернулся на класс. – А вот я никак не могу подобрать фамилию… Она вообще нужна, как думаешь? Здесь половина Грехов даже без имен! Но есть и те, кто придумывает себе прозвища – слышала о таких? Фрэй?

– Слушай, – не выдержала я, пытаясь не смять единственную тетрадь в порыве гнева, – я бы хотела учиться, а не слушать твою болтовню. По крайней мере на паре.

– Прости-прости! – залепетала она, и профессор вновь обернулся.

Но теперь все его внимание переключилось на нас. Отложив мел, он с интересом наклонил голову, когда посмотрел на меня. Кессади быстро осознала свою вину и стала громко извиняться, однако было поздно. Эндел Эстор уже приготовился к гневной тираде или того хуже.

– Ваш лепет был слышен на всю аудиторию. Я правда хотел закрыть глаза на все это, но хочу напомнить о жутком Лабиринте, куда попадают все пропащие вроде вас двоих… Только вчера Лабиринт поглотил семерых Грехов, и никому не удалось выбраться. Глупость и слабость погубила их несчастные задницы. – Профессор ухмыльнулся, будто нашел что-то смешное в своих словах. Черные воронки глаз скользнули по моей руке, где все еще зияло расписание Академии. – Еще раз услышу хоть один писк – отрублю каждой по пальцу и заставлю съесть. – Эндел переключил взгляд на Кессади. – Конечно, для тебя это не будет наказанием, но твоей подружке вряд ли понравится вкус собственной плоти на зубах.

Кессади послушно притупила взгляд, а я продолжала смотреть на профессора, даже не моргнув. Если он думает, что напугал меня, то глубоко ошибается.

– Ты что-то хотела, Фрэй? – членораздельно спросил Эндел, акцентировав мое имя.

– Нет.

Его губы дрогнули в кривой улыбке.

– Тогда сконцентрируйся на моем предмете, а не на мне.

Грехи снова зашептались, а я заскрипела зубами от злости. Наверняка нам уже приписали роман, и это задевало мои чувства. Я ощущала всеобъемлющее чувство стыда, которое скинуло мою гордость в бездонную пропасть. Никто не должен обсуждать меня, тем более смеяться надо мной!

– Итак, – заговорил Эндел, с лукавой улыбкой отворачиваясь к доске, – продолжим занятие.

До конца пары я сидела будто на иголках и пыталась зафиксировать все, что начертил профессор. Сегодняшняя тема была вводной, и нам рассказывали, чем мы будем заниматься на предмете. Эндел уверял, что помимо теории мы также будем практиковаться в защите от чар. Даже нам – олицетворениям грехов – нужно обороняться друг от друга. Везде могут быть предатели и посыльные. Дьявол наделил нас самыми ядовитыми чертами, которые только могут быть в мире людей. Каждый Грех рождался порочным и был способен на самые непредсказуемые поступки. В то время как я училась выживать в Содоме, в Академии умирали сотни студентов: их убивали одни из самых сильных Грехов, созданных Сатаной. Гнев, Алчность и Вожделение правили этим местом. Если они не получали того, чего желают, или кто-то вставал на их пути – умирали все. Жажда крови и превосходства затмевала их разум, и я никогда не понимала этого. Я знала, что Гордыни могут околдовывать, истязать, но не убивать – по крайней мере, я не чувствовала в этом надобности. В Содоме, где я провела целый год, творилось то же самое, но условия для существования были никчемны. В городе, в котором каждый дом строился из костей, грязи и кожи, не было ни одного безопасного уголка. Ночами там бродили новорожденные Грехи, которые собирались в целые группировки. Они грабили и убивали, а тех, кто просил пощады, подвергали долгим мукам. Наверное, мне повезло оказаться в числе выживших, или же я просто была незаметной. Я часто меняла ночлег и старалась не брать с собой слишком много вещей. В моем маленьком чемодане лежало немного одежды, одна кружка и кусочек мыла, который я забрала у чертей. Возможно, я бы до сих пор пребывала в тех же условиях, если бы Люцифер не позвал меня в Академию. Без его личного одобрения я бы не смогла пересечь границы этого места и оказаться в небольшом безопасном коконе без постоянных убийств…

Звонок взорвал кабинет, когда я дописывала последнюю строчку. Кессади смела все учебники в розовую сумку и достала пончик, с обожанием разглядывая радужную присыпку.

– Скорей бы ланч! Умираю с голоду.

Мне не стоило удивляться этому заявлению. Чревоугодники ели огромными порциями и не могли насытиться. В мире примитивных именно они склоняли людей к обжорству и приписывали им болячки вроде РПП. Грехи портили людей, истязали и вели к смерти. Увы, нашей задачей было следовать той мантре, которую даровали с рождения. О своей силе Гордыни я знала немного, но намечала, кем могу стать, если буду стараться и последую всем нареканиям.

– Тебя ждать, Фрэй? – Кессади пихнула меня в плечо, ведь я не торопилась подниматься и проверяла, все ли списала с доски. Наши одногруппники давно ушли, оставив аудиторию в тишине.

– Можешь идти, я тебя не держу.

– Тогда я тебя обязательно подожду! Буду в коридоре!

– Мне все равно.

– Если бы тебе было все равно, ты бы со мной не села.

– У меня… – я запнулась, придумывая оправдание, – просто… знаешь, это не твое дело, почему я с тобой села!

Она таинственно улыбнулась.

– Буду ждать тебя в коридо-о-оре!

– О нет…

– О да-аааа!

Когда Кессади выпорхнула из кабинета, для профессора словно вспыхнул зеленый свет. Лениво передвигая ногами, он подошел к моей парте, перекрывая вид на доску. Отныне перед моим взором было его спортивное тело, одетое в черный пиджак и рубашку. Каскад темных волос с синим отливом ниспадал на бледный лоб, а странная улыбка продолжала растягивать дивный рот. Для своей должности Эндел выглядел юно. Чертовски юно. Все Грехи рождались в молодых бессмертных телах, но когда выходили в людской мир, время для них текло иначе: они начинали стареть. За границам Ада бессмертие превращалось в жалкий человеческий век, однако по возвращении домой все возвращалось на круги своя. Профессора Академии были одними из тех, кто неоднократно выходил к людям. Чаще всего их тела выглядели дряблыми, а волосы покрывались сединой.

Но Эндел Эстор был другим.

Безусловно, он тысячу раз покидал Ад, но оставался все таким же молодым и свежим. Я не заметила на его глянцевой коже ни одной морщинки, а в угольной копне не виднелось седого волоска, который бы намекал о выходе в смертный мир. Не зря я приняла профессора за студента, когда увидела впервые. Похоже, Дьявол даровал ему нечто больше бессмертия…

Робко вдохнув, я приковала взгляд к его прекрасному лицу. Интересно, какой он грех?

– Неужели я так заинтересовал тебя? – ровный голос с толикой усмешки отрезвил меня.

Я суетливо отвернулась, хотя это уже не имело смысла. Щеки тут же вспыхнули от стыда, позабавив Эндела.

– Мне это льстит, правда…

– На самом деле я бы хотела кое-что спросить, – стараясь увильнуть от темы, выпалила я.

Профессор заинтересованно выгнул бровь. Его глаза блестели азартом.

– И что же?

– Как вы остановили Стражников? – Я замерла, вспомнив его непоколебимое спокойствие и властный взгляд, когда псы выбежали на балкон.

Стражники подчинялись ему и не собирались нападать. Они бы скорее загрызли друг друга, но точно не профессора.

Эндел улыбнулся – холодно и неохотно.

– Ах да, я же обещал рассказать… – Он наклонился ближе, и его горячее дыхание скользнуло по моей щеке. – Я солгал. От Стражников невозможно спастись. А тебе просто повезло оказаться рядом с балконом, маленькая хулиганка.

Я громко усмехнулась.

– Я видела, что псы вас не тронули! Расскажите, как отпугнули их?

– Я их не отпугивал. Они меня слушаются. – Эндел опустил взор на мои губы. – И это все, что тебе нужно знать.

Стражники никого не слушались, кроме Дьявола. Безумные предположения о личности Эндела роились в моей голове, но я отталкивала их, поскольку это казалось чем-то абсурдным.

Вспомнив про незаконченный конспект, я взяла ручку и уставилась на профессора. Он все еще не ушел, предусмотрительно закрывая собой весь обзор на доску.

– Хорошо, профессор. Я не буду лезть в ваши дела, но и вы оставьте меня в покое. Я должна закончить работу. Отойдите – из-за вас я не вижу доску.

– Нет.

Я медленно моргнула и вытянула шею.

– Немедленно. Отойдите.

– Попроси меня отойти, – издевался он, ясно понимая, насколько это сложно для меня.

Гордыням было нелегко извиняться, уступать или просить что-то. Они были вольными пташками, правда, не во всех ситуациях. За непослушание я могла в любой момент оказаться в Лабиринте или в пасти Дьявола. Почти в каждой выходке были свои минусы, которые вели в могилу. Сатана не давал шанса исправиться. Никогда. Либо ты показываешь себя сильным и покорным, либо – удобряешь почву или чей-то желудок.

Эндел навис надо мной, по-волчьи ухмыльнувшись. Терпкий аромат крыжовника и мяты ударил в нос. Я обожала этот запах больше чего-либо, но не собиралась таять под ним. Уверенно поднявшись, я обошла профессора, чтобы зафиксировать оставшуюся информацию.

– Готова броситься на рожон, лишь бы не переступать через принципы? – ехидно поинтересовался Эндел. – От одной маленькой просьбы Дьявол не переломит твой хребет.

Я ничего не ответила. Уж лучше держать язык за зубами и не вступать в пылкие споры с профессором. Он выбрал неверный путь, решив поглумиться надо мной.

– Так и будешь молчать, Фрэй? – вопросил он, сев за широкий стол. Огненные блики, падающие с окна, освещали его мрачные глаза, которые таили больше загадок, нежели сам Ад. – На твоем месте, будучи Гордыней, я бы начал жаркую дискуссию.

– Как бы я хотела, чтобы Дьявол подпалил ваш зад! – Наконец, завершив последние загогулины, я схватила рюкзак, в спешке покидая кабинет.

Эндел что-то сказал, однако я очутилась в коридоре быстрее, чем уловила смысл его слов. Гнев царапал горло, а виски пульсировали от адреналина. Если бы я не вышла сейчас, то наговорила бы ему много лишнего. И, возможно, моя следующая пара с профессором оказалась бы под большим вопросом, как и вся моя успеваемость.

III

Кессади перехватила меня в одном из мрачных холлов, усеянных паутиной и легкой туманной дымкой. Она снова что-то жевала, и ее липкие пальцы обернули мое запястье.

– Итак, ты узнала, от кого та записка?

Я помотала головой. Мне было точно не до этого, ведь профессор Эстор выпил из меня все соки.

– Нет. Но, постой, какое тебе дело?

– Опять ты за свое, – застонала Грех и вздрогнула от скрипа, пронесшегося под потолком. Похоже, Академия снова перестраивается, и свою комнату я вряд ли найду. – Я ведь хочу помочь. А, ой! Прости. Блин, я сказала «прости» и «помочь»! Ты же не любишь эти слова! Прости! Ой!

Я закатила глаза, однако уголок рта потянулся вверх. Только не улыбайся, Фрэй. Я тут же откашлялась, пряча улыбку, и посмотрела в веснушчатое лицо Кессади. Она выглядела наивной, доброй и слабой. Обычно такие Грехи не выживали в Аду, однако эта девушка до сих пор стояла передо мной и, должно быть, имела в рукаве козырь. Наверняка она съедала всех своих врагов, а из их косточек возводила шалаш где-нибудь в Содоме.

– Откуда ты? – Я сложила руки на груди, тщательно осматривая тряпье Кессади. Ее одежда была прожженной, слегка желтоватой и источала въевшийся запах горелой клюквы, которая не росла нигде, кроме Содома.

Она точно оттуда.

– Что? – Кессади удивленно замерла, но тут же улыбнулась. – Ой, так здорово, что ты снова со мной говоришь! Ты имеешь в виду, где я родилась? Я из Содома!

Я удовлетворенно кивнула:

– Так и знала.

– А как ты догадалась?

– Клюква. От тебя пахнет за версту.

– Ах, это…

– А еще в Гоморре даже я бы не выжила. – Я поправила пламенный локон, выбившийся из небрежного пучка.

Кессади нахмурилась.

– Ты меня недооцениваешь. Я могу за себя постоять!

– Например? Закидаешь врагов едой?

– У меня было отличное обсидиановое копье в Содоме, и я бы соорудила точно такое же, если бы родилась в Гоморре!

– Копье бы не спасло тебя.

– Почему?

– Потому что я была в Гоморре, и, поверь, ты бы не хотела знать, что там происходит.

Гоморра была первым городом, который создал Дьявол. Ад начался именно с нее. Все самое жуткое и опасное брало начало оттуда. Грехи, рожденные в Гоморре, чаще всего не выживали из-за жары, огненных рек и пламенных монстров, просыпающихся от любого шума. К несчастью, я знала, каково это – оказаться в нещадном пекле, где каждый вздох казался болезненным и последним. Я помню, как умирала на разжиженной земле, усыпанная углями, но потом… потом произошло то, что до сих пор не дает мне покоя. Трещащая дорожка пламени загнала меня в смертельную клетку, и я услышала свое имя. Свое настоящее имя, сотканное из сотен звуков. Оно впилось в мое тело острейшими когтями, заставив подняться на ноги и противостоять. Неизведанная мощь внутри меня, словно запертая под латунными замками, велела идти. Идти сквозь кусачее пламя, которое могло уничтожить в мгновение. Я помню, как мои легкие освободились от гари, выплюнули все, что в них засело, а голые прожженные ступни шагнули по углям. Нечто вело меня вперед, а я не чувствовала боли. Я не ощущала, как пламя жалило мою кожу, и даже не слышала запах тлеющей плоти. Я будто бы превратилась в эфемерное существо, которое выскользнуло из Гоморры и упало на уступе Содома.

Кессади долго смотрела на меня, прежде чем осмелилась поинтересоваться:

– Как ты оказалась в Гоморре? И как… выжила?

Я потирала разгоряченные руки, вспоминая ту боль, которую испытала. В один из дней я вышла за пределы Содома, чтобы найти еду, но меня поймала одна из банд новорожденных во главе с парнем Гневом. Они хотели отобрать у меня вещи и убить. Грехи были голодны, свирепы и беспощадны, и я бы не выжила, если бы не сбежала. Побег привел меня прямо к подножию Гоморры, в то время как банда преследовала меня по пятам. Они думали, что я быстрее сдамся им, чем отведаю ужас Гоморры. Но я переступила границу. Пламя тут же окутало меня, перед глазами мелькнула пелена, и все оказалось таким невесомым до тех пор, пока неведомая мощь не заставила идти. Она питала меня и словно управляла моим телом. Благодаря ей я все еще существую.

Кессади терпеливо ждала ответа, но мне нечего было сказать. По сей день я не понимала, как спаслась.

– Фрэй?

– Не хочу вспоминать прошлое.

– Оу, это, наверное, очень болезненно для тебя…

– Ты ничего не знаешь, – отчеканила я, посмотрев на Кессади. Казалось, мои слова никак не обижали ее: она все еще выглядела наивной и слишком добродушной. – И не узнаешь.

– Хорошо, Фрэй. – Девушка пожала плечами и нелепо улыбнулась. – Тогда мы можем вернуться к обсуждению записки.

– Черт, – фыркнула я и ухмыльнулась. Похоже, она не отстанет от меня. – Ладно. Какие предположения?

– Это может быть какой-нибудь сумасшедший уродец. – Кессади облизнула подушечки пальцев и нахмурилась, когда я наградила ее недопонимающим взглядом. – Что? Здесь таких много. Второй курс все как на подбор. Я слышала, что кто-то из них шантажировал девушку записками, пока она не выбросилась из окна.

– И что же ужасного они писали ей?

– Они хотели сдать ее Королю. Грехи узнали, что этой девушке полюбился человеческий мир настолько, что она хотела там остаться. Она была Гордыней и сама не могла признаться в такой подлости, ведь знала, какое наказание последует за предательство. – Кессади развела руками. – Так что было бы разумнее узнать о твоем поклоннике прежде, чем он окажется под твоей кроватью или начнет шантажировать.

По спине пробежал холодок ужаса. В какой-то мере она права. Неизвестный вошел в мою комнату и поставил чемодан. Что ему мешает повторно пробраться внутрь и засесть под моим ложем? Если же это дело рук профессора Эстора – он может сотворить любую глупость. Тем более сейчас, когда мы на грани войны друг с другом.

Кессади уловила мое напряжение и пихнула в плечо, вероятно, стараясь успокоить.

– Брось. Кого мы и должны бояться – так это Короля.

Впрочем, с ней я не могла поспорить. Люцифер был тем, кого одновременно уважали и боялись, но никто и никогда не видел его настоящий облик, хотя его изображали в разных интерпретациях. Ходили слухи, что истинное лицо Дьявола – это зеркало. Зеркало, в котором отражается любой, кто поднимет на него взгляд. Тем не менее Сатана принимал мнимые обличья и следил за всеми в Аду. Практически все его устрашающее внимание было направлено на Академию, ведь мы обучались, чтобы стать его слугами и разрушать мир людей. Все мы – воплощения Грехов – родились здесь и обязаны были следовать наставлениям Кровавого Короля. Кто отрекался от службы или пытался бежать – был наказан. Самое беспощадное, что мог сделать Дьявол, это – убить. Но если его изощренный ум решал поглумиться, крики несчастного слышали все обитатели Ада. Порой даже демоны затыкали уши, чтобы не слышать истошных воплей и хлипкие звуки мокрой плоти.

Чья-то огромная ладонь, тяжело упавшая на плечо, выдернула из потока мыслей. Я тотчас обернулась и поняла, что за спиной никого нет. Черная стена, покрытая трещинами, злорадно нависала надо мной, вводя в заблуждение. Что это было?

– Фрэй? – голос Кессади пронесся по холлу, и его эхо проглотили трещащие своды. – Все в порядке?

Я помотала головой.

– Ты ничего не чувствовала?

– Например?

– Касание руки, что ли… Такое тяжелое. Тут никто не проходил? – Я повернулась к ней: приняв озадаченное выражение лица, она моргнула. – Эй?

– Нет. – Она испуганно вдохнула, заглядывая за мое плечо. – Не знаю, что это было, но давай лучше уйдем. Ты хочешь уйти? Я хочу!

Я не успела договорить, как Кессади схватила меня под локоть и побежала. Мне пришлось поспевать за ней, но я не могла избавиться от желания обернуться и сделала это. Угольно-черная стена, которая казалась огромной и живой, словно смотрела нам вслед. Я представляла, что сам Люцифер вот-вот выйдет из нее и проглотит нас за один присест. И, возможно, это бы произошло, если бы мы не убежали…

Следующим занятием у нас стояла Картография. Понаслышке я знала, что на этой паре нам будут рассказывать о людском мире и раскрывать человеческие повадки. Как ни крути, мы отличались от людей и походили на монстров в человеческих обличиях. Каждый из нас ценил свою принадлежность к греху и хвастался им как настоящим сокровищем. Конечно же, не все могли приспособиться к тому, чем придется заниматься все существование, но я верила, что стану отличным воплощением Гордыни, если переборю все страхи. До начала учебного семестра я погружалась в книги, изучала истории прежних Гордынь и хотела превзойти их. Они были лучшими выпускниками Огненной Академии, но многие давно ушли в небытие: кто-то погиб на задании, а кого-то поглотил Дьявол. Порой за крохотную оплошность можно лишиться жизни.

Я все еще пребывала в тумане, пока Кессади вела меня по глубинам Академии, весело огибая меняющиеся лестничные пролеты и коридоры. Она будто бы знала, как перестроится очередной холл, потому что не сбивалась с пути, когда слышала, как ломаются камни и трескается пол. Также знакомая сообщала, каких мест стоит избегать, чтобы не провалиться в образующиеся дыры. По ее словам, нужно опасаться замкнутых пространств: они всегда ломались и превращались в проходы или лестницы. Кессади отлично ориентировалась в Академии и объясняла это заслугой некой подруги Кайли. Наверное, она была вторым Грехом, который ни разу не заплутал здесь.

После того как Кессади без труда завела нас в кабинет Картографии, я ахнула. Это место казалось самым светлым и чистым в Академии: из больших витражных окон лился теплый огненный свет и слегка жарил кожу. Поодаль от многочисленных столов, усыпанных заметками и надписями, висело огромное полотно – карта Примитивного мира. Отсюда я не могла разглядеть всех деталей, но жаждала подойти ближе, чтобы изучить каждый дюйм их большого дома. Раньше я думала, что Ад самый огромный, пока не узнала про существование Примитивного. Место, где жили люди, делилось на множество стран и городов, каждый из которых был уникальным. В преисподней же расположилось всего два города, Академия и широкое поле неизведанных опасных мест, являвшихся обителью всех монстров, когда-либо созданных Дьяволом.

Мы с Кессади с любопытством оглядывались, когда приземлились за последнюю парту. Остальные студенты подтянулись спустя несколько минут и радовались, что не заблудились. Однако были не все: на Защите от Чар я наблюдала целое скопище. В Огненной Академии не было факультетов, разделяющих Грехи, поэтому я понимала, почему нас набралось так много на первом курсе. Я еще не успела разглядеть всех, но некоторых Грехов все же узнала: однажды я видела их в Содоме, и больше мы не пересекались. Меня они вряд ли помнили, ведь я постоянно ходила в плаще и прятала лицо от врагов. Собственная безопасность всегда была на первом месте.

– Ты все же села со мной, – улыбаясь, подметила Кессади. Она достала из розовой сумочки тетрадь, ручку и кусочек шоколадки, который тут же запихала в рот. – Я уже могу называть тебя подругой?

– Не обольщайся, – фыркнула я. – Ты просто кажешься полезной, и мне выгодно находиться рядом.

Грех захлопала в ладоши.

– Звучит мило!

– Мило? Забудь это слово.

– Люди так говорят, когда им что-то нравится или кажется забавным!

– Люди? – я подняла бровь. – Постой, ты была в Примитивном?

– Нет, но был Кайл! Это четверокурсник. Он рассказывал мне много историй, пока его не съели.

Я коротко улыбнулась.

– Надеюсь, это была не ты?

– Я бы не поступила с ним так. Он был красавчиком! И, наверное, я бы хотела знать, что значит хотеть целоваться, ведь он казался таким приятным. А приятных людей вроде бы целуют… Ты хоть раз целовалась? Что ты чувствовала? И чувствовала ли вообще?

От бесконечной болтовни Кессади голова наливалась свинцом, а глаз непроизвольно дергался, однако ее вопрос заинтересовал меня. Я не знала, что такое поцелуи, и никогда не понимала их смысл, но каждый раз, когда представляла чьи-то губы, касающиеся моих, паутинка предвкушения окутывала низ живота. Это неизведанное странное ощущение раз за разом пугало, но самое страшное, что я жаждала попробовать настоящий поцелуй. Никто из Гордынь не должен был мечтать о близости, ведь это касалось привилегий Вожделения, и порой меня пугали собственные мысли. Я понимала, что если позволю кому-то поцеловать себя, то не остановлюсь. Мой разум будет в другом грехе, а сущность Гордыни стыдливо заляжет на дно. Хоть я и не нарушу протоколов Дьявола, но заставлю усомниться в своих намерениях.

– Ты, похоже, спутала меня с Вожделением. Я не хочу целоваться, и меня даже не тянет. – Щеки полыхали, когда эти слова вылетели из губ. – И вообще, я устала с тобой болтать.

Кессади мечтательно облокотилась о спинку стула и засунула темный локон в рот. Она определенно готовилась к новой волне трепа, наплевав на мои слова.

– А я бы хотела целоваться! Это так странно, но выглядит вполне интересно. Однако соитие – процесс намного увлекательнее! Ты когда-нибудь задумывалась о том, что другие Грехи никак не пересекаются друг с другом, кроме Вожделения? – Девушка ухмыльнулась. – Так необычно это… Интересно, что они чувствуют, когда их тела касаются друг друга? И что чувствуют перед этим? Я вот даже и представить не могу, что происходит с эмоциями… Как думаешь, что Вожделения ощущают перед совокуплением? Я думаю, это похоже на радость и трепет. Я пару раз видела, как…

– Остановись, – попросила я, устало потирая виски. Болтовней Кессади, кажется, можно убивать. – Я не имею понятия, что там происходит с Вожделением, и не хочу задумываться.

– Но…

– И вообще, тебе кто-нибудь говорил, что ты слишком много говоришь?

Кессади испуганно моргнула.

– Ой! Это плохо? Королю не нравится?

Я коварно улыбнулась.

– Да-а-а-а, за это он отрезает языки. Под самый корень.

Грех помотала головой, положив руку на рот.

– Я не буду болтать! Правда! Ой, снова же болтаю. Фрэй, просто не говори со мной, чтобы я не отвечала!

– Поверь, даже не буду.

Грохот звонка раздался по Академии, взбудоражив мои внутренности, и тотчас в аудиторию влетела женщина. Она выглядела сморщенной и серой, а ее взгляд, скрытый за тонкими веками, был полон мудрости и тайн. Морщинистые руки женщины дрожали, придерживая небольшую стопочку книг. Я редко встречала старых Грехов, и мне было странно видеть кого-то настолько иссохшим и практически лишенным жизни. Частые выходы в человеческий мир превратили эту женщину в безликую мумию – и это случалось с каждым. Такие Грехи проживали едва ли человеческий век, а вскоре умирали, освобождая место для новорожденных. Наверное, это можно было назвать естественным отбором, но мне казалось странным, что самые сильные, закаленные Грехи, прошедшие не один выход в Примитивный, должны были уйти с концами.

Вскоре женщина представилась профессором Стертел, когда заняла место у огромной доски. Она показалась приятной, и я облегченно вздохнула, ведь до этого я полагала, что весь обучающий персонал будет под стать профессору Энделу. До его напыщенности и шарма, наверное, не дотягивал ни один мужчина. Он выглядел Грехом, который готов идти по головам, несмотря ни на что. Люцифер ценил таких экземпляров, наверное, поэтому Эстор все еще оставался в седле. Насколько я знала, самые достойные Грехи становились преподавателями по приказу Короля. Они передавали свой бесценный опыт студентам, а взамен Дьявол мог награждать их дополнительной силой вроде телепортации, метания огненных дисков или невидимости. Быть может, кому-то он даровал молодость, которой так не хватало профессору Стертел…

После небольшой вводной лекции о преимуществах Картографии, мисс Стертел выдала каждому студенту карту людской вселенной. Я редко держала ее в руках, и мне было безумно интересно рассматривать каждый материк. Скользя глазами по названиям стран и городов, я невольно улыбалась. Мне хотелось бы посетить все уголки этого мира, но я представляла, насколько это будет невозможно. Несмотря на то что многие Грехи годами жили бок о бок с людьми, они не могли выбираться за пределы назначенной территории. Им не дозволялось путешествовать и соваться куда-либо без ведома Дьявола.

– Через две недели у вас будет практика, – заявила мисс Стертел, поправляя копну кудрявых седых волос. Она прыгала возле доски и делала небольшие заметки, продолжая монолог: – Вас разделят на пары по уровню способностей и отправят к людям.

Кабинет тотчас взорвался восхищением. Многие студенты еще ни разу не бывали в другом мире. Как и я. Кессади радостно трепала мою руку и просила Дьявола поставить нас в пару. Но я не верила, что он поможет, поэтому мысленно засовывала голову в петлю, поскольку мне постоянно не везло. В первый же день я попала в передрягу с огненными псами, потом – ночевала в кустах, а после всего «букета чудес» встретилась с профессором Энделом – главной причиной моего отвратительного настроения. Чтобы не рушить череду неудач, Король Ада мог посодействовать и поставить меня с самым слабым студентом.

Из-за размышлений я пропустила слова мисс Стертел. Она что-то лепетала о наших обязанностях, и все, кроме меня, внимательно слушали ее. Я постаралась снова вернуться в строй, но меня будто бы выбили из колеи. До конца пары я просидела в отрешенном состоянии, уверенная, что мою задницу снова кинут в пучину неурядиц. Кессади щелкнула пальцами перед моим лицом и нависла над партой, ожидая, когда я соизволю собрать принадлежности.

– Если еще раз так сделаешь – я оторву тебе пальцы, – пригрозила я, бросив грозный взгляд на Кессади.

– Прости! А, ой! Не прости!

Я закатила глаза. Она неисправима.

– Я не хотела этого! Правда!

– Я поняла тебя. А теперь мне хочется послушать тишину.

– Знаешь, профессор Стертел выглядит жутко. – Грех вынула маленькую конфетку, игнорируя мой обезумевший взгляд и вовсе не собираясь замолкать. – Я все же надеюсь, что другие преподаватели будут такими же молодыми и привлекательными, как Эндел Эстор.

– Посмотрим.

– А тебе понравился Эндел?

– Что? – побледнела я, второпях собирая рюкзак. – В каком смысле?

– Он вроде бы приятный… Помнишь, я говорила про поцелуи? Мне бы хотелось попробовать поцеловаться с ним!

– По-моему, он жутко отвратительный.

– …а ты обратила внимание на его губы? – Я могла бы не участвовать в разговоре с Кессади, ведь ее монолог не имел никакой связи с моими ответами. – Они блекло-красные, как яблоко. Вот бы попробовать их…

Я не понимала ее увлеченности профессором Эстором, ведь он не казался мужчиной мечты. Ему были дарованы умопомрачительная внешность, но скверный характер, который мог вывести любого из равновесия. Я все еще гадала, каким Грехом был профессор, и ни одно из предположений не казалось верным: он словно был соткан из всех семи звеньев. Его невозможно было прочесть в отличие от меня.

– Кстати, о яблоках! – Кессади возбужденно подпрыгнула и взяла меня за запястье. – Мы должны пообедать!

Ланч в Огненной Академии мог бы сойти за еще одно адское испытание. Кессади отвела меня в готический буфет, сложенный из каркасных опор и ребристых сводов. По габаритам он вполне походил на бальный зал, только пустое танцевальное пространство занимали многочисленные столы, сделанные из черных прутьев и пик. По неосторожности можно было наколоться на острие, но студенты научились быть бдительными. Ходили слухи, что буфет перестраивался реже остальных помещений, поэтому можно было не беспокоиться о падающих камнях или раздвигающихся полах по крайней мере пару раз в неделю. Однако буфет все же не был безопасным местом: на кухне заседали демоны. Дьявол всегда поручал им самую грязную работу, как и чертям, поэтому некоторые из них стояли на выдаче еды. Они бормотали что-то на своем и гневно растаскивали коробки с чипсами, которые старшие Грехи приволокли из Примитивного. В отличие от чертей демоны были высокими и неуклюжими, поэтому на кухне то и дело что-то падало или взрывалось. Они роились у витрин, агрессивно раздавали подносы и приносили на выдачу огромные кастрюли с супом из куриных лапок. Если честно, у меня не было желания подходить к ним слишком близко, ведь эти создания отличались особой жестокостью. Своими острейшими рогами, расположенными на массивной козлячьей голове, демоны закалывали любого, кто им не нравился, а черными грубыми копытами добивали. Глядя в их пустые багровые глаза, налитые злостью, я вздрогнула, но тут же взяла себя в руки. Я должна бояться только Люцифера. Он контролирует всех этих тварей, которых сам же создал. Они ничто по сравнению с ним.

В буфет набежало настолько много Грехов, что мы с Кессади едва протолкнулись за оставшимися подносами. В первую очередь отведать чего-то съестного вырывались Чревоугодники. Никто не бранил их за наглость и вседозволенность в рационе, потому что остальные Грехи не зависели от еды так сильно. Если мне хватало одного приема пищи раз в неделю, то Чревоугодникам такой график нанес бы смертельный урон. Они ели постоянно и в больших количествах. Им хватало пищи всего на полчаса, а вскоре голод возвращался. Я и представить не могла, как многие из них выживали в Содоме, где не было еды. Вероятно, Чревоугодники питались трупами или же убивали кого-то намеренно, чтобы утолить зудящий голод. На их месте я бы делала точно так же, лишь бы выжить.

Я пропустила Кессади вперед, когда она учуяла куриную похлебку. Грех рвалась сквозь очередь через толчки и крики, чтобы успеть отведать самое вкусное. Я видела ее мелькающую макушку где-то в толпе, а через несколько секунд она выплыла с полным подносом еды, ломившимся от мяса, сладостей и супа.

Кессади весело помахала мне и сообщила, что будет ждать за столиком. Я терпеливо ожидала своей очереди, когда почувствовала на плече чью-то горячую ладонь. Некто прислонил губы к моему уху и прошептал:

– Могу достать тебе все, что попросишь. Больше не придется стоять здесь.

Мне не стоило гадать, кто был обладателем этого чарующего и в то же время надоедливого голоса. Я обернулась, приготовившись встретиться с черными глазами, и не ошиблась, когда подняла взор на мрачные воронки. Эндел смотрел на меня, слегка наклонив голову. Его губы были поджаты, но уголки все равно тянулись вверх, образуя улыбку.

– Я сама, профессор, – отчеканила я и отвернулась от него. Впрочем, все не могло быть так просто: его дыхание щекотало мой затылок. Я даже не поняла, как он оказался позади меня, ведь пару минут назад там стояли Завистники.

Профессор никуда не уходил, словно ожидал сладостного согласия. Почему-то он хотел сломить меня и услышать хоть одну просьбу или благодарность, какими я не пользовалась. Наверное, у него были какие-то привилегии, чтобы пробраться за едой быстрее, но я не собиралась уступать ему. Я всегда справлялась сама и не позволяла кому-то выполнять мою работу.

Секунды тянулись как смола, и в буфете становилось жарко. Я одернула прилипшую к груди футболку, но это не помогло охладиться, потому что позади стоял «вулкан». Эндел дышал ровно и уверенно, но каждый его выдох обжигал мои плечи как раскаленная кочерга.

Не выдержав этого, я направилась в конец очереди, ощущая гнусную улыбку профессора. Невольно я обернулась, чтобы показать, насколько его существование портит мою жизнь, но остановила взор на кипе бумаг. Эндел крепко сжимал их, и, похоже, это были его личные записи. Почерк был точно таким же, как и на том клочке бумаги, оставленном в чемодане. Я побледнела, но продолжила идти. Возможно, профессор нашел мой багаж и приволок в комнату не по доброй воле. Он писал, что я буду должна ему… Только что?

Когда Кессади и Эндел заканчивали трапезу, я только продвинулась к витринам. Необузданная злость не прекращала хлестать по лицу, заставляя его краснеть. Все это время профессор глядел на меня и ухмылялся, доедая свои спагетти. Похоже, одно из его хобби заключалось в том, чтобы докучать Гордыням. Эндел потешался над моими отказами и продолжал делать все, чтобы я согласилась на любую помощь. Его бумаги соблазнительно лежали на столе, и я навострилась получше их разглядеть. Эндел вел какой-то учет, но я не могла разобрать текст. Осушив чашку с кофе, профессор встал из-за стола и забрал свои вещи, направляясь к пиковым аркам. Интерес и желание вырваться из очереди подтолкнули меня к очередной глупости: я последовала за ним в надежде разузнать хоть что-то. На данный момент Эндел был единственным объектом, будоражащим мои нервы так искусно и нагло. И мне не нравилось это. Я хотела бы забить голову учебой, а не его постоянным склизким присутствием.

IV

Кессади не заметила моего ухода, потому как отправилась к демонам за добавкой. Я старалась идти тихо, чтобы не привлечь внимание профессора. Из-за толпы студентов он вряд ли бы заметил меня, но я все равно двигалась безмятежно и старалась не создавать лишних шумов, перебираясь на носочках. В отличие от меня профессор шел резко и быстро. Черный плащ колыхался за его спиной, напоминая большие крылья. Он крепко держал бумаги, словно боялся их выронить, и направлялся на первый этаж – прямиком к стрельчатому порталу. Подобно призраку, я летела за ним, не имея ни малейшего понятия о том, как заберу записи. Если Эндел оставит их где-нибудь – это будет настоящим счастьем.

Профессор выпорхнул во двор Огненной Академии, коротко здороваясь со студентами. Он продолжал идти ровно, не оглядываясь, тем временем я походила на неудачливого сыщика, поминутно цепляясь за кусты. Наконец, мы достигли аллеи с ярко-алыми хищными цветами и фиолетовыми листьями, которые разгонял хлесткий ветер. Кажется, Эстор двигался в сторону Содома. Возможно, он тоже родился там, но что ему понадобилось в этом гиблом месте? Я бы ни за что не вернулась в Содом и не хотела бы постоянно прятаться в костяных шалашах. В Академии у меня появилась целая комната, куда никто не забредет ночью, а еще здесь есть еда и хотя бы небольшое ощущение безопасности. Так что никто в здравом уме не вернется в Содом. Никто, кроме Эндела Эстора.

Я спряталась за деревом, когда он остановился, чтобы поправить ремешок на ботинке. Он на мгновение отложил записи, после чего снова их взял и продолжил путь. Я оторопело вывалилась из-за толстого ствола и стала красться за профессором с той же грацией, присущей то ли земной кошке, то ли адским чертям. Добравшись до поворота в сторону Содома, я приросла к земле: Эндел пропал из поля зрения. Он словно испарился. Я не видела его отдаляющуюся фигуру или следы на влажной земле.

Похоже, это было сигналом, который обязывал прекратить мои бессмысленные преследования, однако фауна Ада так не считала. Из-за колючих кустарников, на которых зрела ядовитая ягода, выпрыгнули черти. Они редко являлись на территорию Академии, но прецеденты все же были. Очередной раз за день я превратилась в белый лист, растерянно хлопая глазами. В отличие от Бесов – главных прислужников Дьявола в пределах Тартара – черти не занимали лидирующую позицию. Они были кем-то вроде бесполезных и глупых существ, которые нападали на все живое. Иногда Люцифер поручал им мелкие задачи, но чаще всего черти служили закуской для крупных тварей.

Черные глаза-бусинки уставились на меня с кровожадным желанием отгрызть все конечности. Черти хохотали и выпячивали маленькие уродливые тела, собранные из костей, копыт и темно-синей кожи. Я нередко сталкивалась с ними, но до сражения дело не доходило: я бегала достаточно быстро, чтобы никто не смог поймать. Между тем меня предупреждали, что длинные хвосты уродцев и острые рога – самые опасные: ими черти могут усыпить жертву, а потом обглодать или поиздеваться. Смотря какое будет настроение. Черти не обладали человеческой системой органов, позволяющей ясно разговаривать, зато они общались посредством смеха, шипения и душераздирающих криков.

Я попятилась, когда хвостатая банда заскрежетала и открыла рты. Чертей я насчитала около десяти, и вряд ли бы у меня хватило сил противостоять им. Тем более не имея оружия и достаточной боевой подготовки.

Итак, Фрэй, пора делать то, благодаря чему ты все еще жива.

Чертыхаясь, я рванула по тропинке, когда несколько чертей направились в сторону Академии, полагая, что я брошусь туда. Они передвигались на четвереньках и прыгали на несколько футов ввысь, тараня землю разодранными копытами. Ехидные смешки и щелканье зубов проносились по воздуху, заставляя меня ускориться в разы. Раньше я сталкивалась с бандами поменьше, которые быстро отставали или же переключались на кого-то другого. Но это скопище не собиралось отпускать меня: похоже, они были слишком голодны и сочли мое худое тело неплохой закуской для десятерых.

Покинув аллею, я попала в небольшую чащу из заскорузлых деревьев, усыпанных багровыми листьями и соблазнительно-ядовитыми плодами. На фоне кровавого неба я могла четко видеть пружинящие фигуры чертей, когда пробиралась через колючие заросли, постоянно оглядываясь. Но чрезмерное наблюдение за рогатыми не привело меня к хорошему: запнувшись о камни, я полетела по склону, размахивая руками, чтобы ухватиться за ветки или корни. Люцифер решил снова позабавиться надо мной, потому что я летела прямиком в трупное озеро. Именно сюда сбрасывали тех студентов, кто не прошел испытания Сатаны. Я ни разу не видела его вживую, зато сейчас могла сразу же искупаться и ощутить все прелести Преисподней.

Совершив кульбит в воздухе, я свалилась в воду. Уши, нос и рот заполнила вода, смешанная со сгнившей кожей и кровью. Пытаясь не кричать, я медленно открыла глаза и обнаружила, что иду на костяное дно. Некоторых несчастных съедали обитатели озера, а кто-то дрейфовал на поверхности, ожидая крылатых любителей мертвечины. Наверное, мне суждено было остаться на мутном дне, заполненном костями, зловонными водорослями и огненными червями, но я была слишком гордой, чтобы валяться среди трупов.

Оттолкнувшись от зыбучего дна, я поплыла вверх, разгребая руками останки студентов. Я старалась не думать, что, возможно, перекусила кем-то мертвым, потому что мои мысли были заняты чертями: они ждали меня на берегу. Сквозь воду я слышала их ехидные смешки и понимала, что столкнусь с ними, когда выйду на сушу. Впрочем, у меня было небольшое преимущество, пока я оставалась в воде: черти не умели плавать. Они тонули как булыжники, если заходили в озера.

Я резко вдохнула, когда очутилась на поверхности. Как и полагала, черти ожидали меня у основания озера, блудливо виляя хвостами. Стараясь не уходить на дно, я коротко огляделась, осматривая сушу по другую сторону от монстров. За мной простирались густые леса, уходящие в багровую долину. Если я предпочту делать крюк до Академии через пологую древесную местность, то навлеку на себя еще больше проблем. Я не знала и половины того, что таилось в Аду, и почему-то не горела желанием окунуться в это. Дьявол постоянно создавал все больше новых монстров, о способностях которых я могла только догадываться. Наверняка в зарослях, в самых темных уголках Ада прячутся одни из сильнейших и жутких чудовищ.

От отчаяния я готова была выть. У меня не было безопасного варианта выбраться отсюда. Черти наклонили безобразные пятачки к воде и разбрызгивали ее копытами, злобно посмеиваясь. Они понимали, что рано или поздно я поплыву к ним, поэтому ждали этого чудесного момента. Я до последнего плескалась в озере, пока не осознала, что силы сдают. Мои ноги и руки потихоньку холодели от остывающей воды, а черти верещали в разы громче, заметив мою усталость. Проклиная все в Аду, я оставалась на поверхности, надеясь на чудо. И оно пришло…

Высокое, подтянутое и темноволосое.

Эндел Эстор возник за чертями так же внезапно, как незадолго до этого исчез. Я вылупилась на него, с ужасом полагая, что мы поменялись ролями и в итоге он следил за мной. Кривая улыбка красовалась на его прекрасных губах, в то же время черти продолжали резвиться с водой, совершенно не слыша нового гостя. Их смешки перебивали звон золотого клинка, который вынимал профессор. Рукоять, усеянная рубинами и всевозможными драгоценными камнями, поблескивала на солнце и даровала мне единственную надежду, пока Эндел не прошептал одними лишь губами:

– Попроси меня. И я спасу.

Эндел знал ответ, но упрямо ждал другого, между тем мои силы угасали. Я помотала головой прежде, чем поняла, что ухожу на дно и не могу выбраться. Конечно же, нелепая смерть была лучше, чем просьба из уст Гордыни.

Я нахлебалась воды, когда сделала неудачный рывок в попытке вырваться на поверхность. Мои легкие горели от ядовитой трупной воды, а конечности стягивало холодом. Не выдержав, я закричала и тотчас пожалела об этом: вода попала в рот, и меня выбросило в темный туннель.

Я распахнула глаза, когда ощутила мощный поток воздуха и сильное давление в груди. Размытое лицо отдалилось от меня, и я тут же перекатилась на бок, чтобы выплюнуть воду. Все тело горело, голова казалась тяжелой, а в животе вспыхнула неприятная тяжесть. Стоя на коленях, я продолжала откашливаться и хрипеть, пока не выплюнула остатки воды. Вскоре дыхание стало регулярным, взгляд прояснился, и паника отступила: тишина вечернего леса успокоила меня. По крайней мере, я больше не слышала диких смешков и отвратительного стука зубов. Разве что где-то вдали Дьявол ужинал душами, а их раскатистые крики затмевало завывание ветра.

Я поднялась сразу же, как только увидела зловещее озеро и трупы, безмятежно бьющиеся о противоположный берег. Я могла бы стать одной из них, если бы не…

Что-то внутри укололо меня, подобно жалу. Я перевела взгляд на профессора Эндела, восседавшего на бурых камнях. Он с интересом рассматривал мое измотанное тело, а в его ножнах таилось оружие, едва запачканное зеленой слизью. После убийства чертей оставалась точно такая же.

Я почувствовала тошноту, когда поняла, что стою на останках чертей. Эндел покромсал их так, что едва можно было сшить. В голове не укладывалось, как он справился с дюжиной монстров, но все вело к тому, что он был чокнутым и достаточно сильным. А еще я не понимала, откуда он добыл оружие, если уходил без него.

– С пробуждением, юная сыщица, – голос профессора прогремел в моем сознании и словно отрезвил.

Я опять взглянула на небо и вздрогнула, слезая с трупов чертей.

– Сколько времени прошло? Я пропустила пары!

– И я. – Эндел поднялся, разглаживая плащ. Его глаза уставились в мои. – Только мне не влетит, потому что я не студент.

– Ох. – Я потерла переносицу, затем выжала футболку. Вся одежда пропиталась разлагающейся плотью. Черт! И как теперь отстирывать это? – Ты…вы… зачем меня спасли?

Эндел сунул руки в карманы черных брюк. Несмотря на то что мы стояли в грязи, около озера с мертвыми, эту ситуацию можно было счесть романтической. Я даже представила тот первый поцелуй, о котором Кессади протрещала весь день, и нахмурилась. Мои губы никогда не коснутся губ Эндела Эстора. Даже случайно. Ни за что.

– Захотел посмотреть, на что ты способна. Но первое испытание Гордыни прошла успешно. – Профессор улыбнулся. – Браво, Фрэй. Я думал, все первые курсы неопытны и неказисты. А ты… удивила меня.

– Испытание? – Я невесело ухмыльнулась. – Поэтому вы провоцировали меня?

– Возможно. Но скажи одно: зачем ты шла за мной?

Я прикусила язык, лихорадочно придумывая ответ, но все же решила сказать правду:

– Та записка в чемодане… вы же ее положили? Я узнала почерк по записям, которые вы принесли в буфет.

Эндел ухмыльнулся и вскарабкался на выступ, где было меньше грязи.

– Ты любопытная, но мне это нравится. Даже подаешь неплохие надежды…

– Надежды на что?

– На успешную жизнь в лице Гордыни. Если поубавить неуклюжесть, научить тебя драться и одеваться во все чистое, то… – он нахально улыбнулся, разглядывая мою грязную футболку, – Дьявол будет доволен тобой. Ну и я немного. – Его глаза заманчиво сверкнули, а взгляд скользнул по овалу моего лица. – Знаешь, чего стоило охранять твой сладкий сон? Здесь прошло около сотни чудиков, и ни одного я не подпустил к тебе. Стоит спросить, где же долгожданное горячее «спасибо», Фрэй?

Я открыла рот, собираясь отчитывать профессора, но тут же закрыла. Он прав. Если бы меня бросили здесь без сознания, то проснулась бы я у кого-нибудь в желудке. В лучшем случае.

– Ну, я жду, – поторопил Эндел, сложив руки на груди.

– Это второе испытание Гордыни?

– А кто сказал, что это – второе?

– Так вы же говорили, что уже было первое…

– Ладно, я просто издеваюсь над тобой, – засмеялся он, отчего я вспыхнула сильнее.

Ком злости засел в горле, сжимая его настолько сильно, что моя бледная кожа покраснела. Я даже ощутила колючие крапинки, прокатившиеся по спине.

– Значит, именно это вы имели в виду в записке? Вы сказали, я буду должна… Вы решили списать долг манипуляциями?

– С чего ты взяла, что мне вообще есть дело до тебя?

– Вы серьезно? – Моя бровь взлетела на лоб. Я возмущенно отшагнула, и что-то липкое выскользнуло из моей футболки. Стремглав оно нырнуло в озеро, заставив меня едва ли не кричать. Я вздрогнула и снова посмотрела на Эндела: он ухмылялся, наблюдая за мной. – Что? Вам смешно?

– Немного.

– Отлично! – Я разгладила футболку и сморщилась от трупного запаха. От меня смердело, должно быть, за версту. – И вообще, нужно возвращаться в Академию.

Эндел осмотрелся, и гадкая усмешка растянула его губы.

– Пойдешь одна? В такое позднее время? – Он ловко вынул сигарету и зажег ее с помощью кончика пальца. Я удивленно ахнула. Люцифер подарил ему огонь. Неплохо. – Ты хоть знаешь, сколько опасностей возникнут на пути к Академии?

– Разве вы не собираетесь возвращаться? – уточнила я, тяжело задышав. Если профессор останется здесь или все-таки вернется в Содом, у меня большие неприятности. Я вряд ли смогу добраться сама, не вляпавшись в беду.

– Еще не знаю. – Его черные глаза блестели в полумраке, словно драгоценные камни. – Звучит так, словно ты боишься идти без меня.

– Нет! – резко выпалила я и выпрямилась. – Я могу и сама пойти. Мне просто было интересно, куда вы направитесь.

– Вот как. – Взгляд Эндела отчетливо выдавал, что он все понимает. Кольцо дыма выпорхнуло из его рта и растаяло в темноте. – Ну, тогда ступай.

Я сглотнула и нерешительно направилась вверх по склону. Профессор не шевелился, но внимательно наблюдал за мной. Спиной я ощущала его цепкий взгляд и даже улыбку, которая разрывала мою последнюю ниточку уверенности. Сегодня было душно, сухо и опасно – как всегда. Я не знала, с чем столкнусь, если поднимусь выше, но мое сердце, разрывающее ребра, уже о чем-то подозревало. В Содоме я была тихой, скрытной, но с оружием. А сейчас… я пропахла мертвецами, вымокла до нитки и бреду без средств защиты. Меня точно съедят.

Все же перспектива сдаться мне не нравилась. Как только я выбралась на поверхность, то сразу же спряталась за хлесткими ветвями, оценивая территорию. Тьма полотном расстилалась надо мной: небо иногда озаряли красные и оранжевые вспышки, освещавшие одинокую тропу. Вблизи озера никого не оказалось, но я все равно схватила небольшой острый камень перед тем, как выдвинулась в путь. В Содоме я передвигалась только днем, ведь ночью было больше разбоя и убийств. Несмотря на это, город был все же безопаснее любого адского места. По крайней мере, я точно знала, когда и с кем могу столкнуться в потемках…

Мои легкие горели. Я быстро передвигалась по тропе, постоянно оглядываясь, и в какой-то момент заметила силуэт. Он тут же оказался около меня – я почти замахнулась, целясь в голову, но мое запястье перехватили.

– Ты можешь лишить Ад самого лучшего профессора, – промурлыкал Эндел, отпуская мою руку. – Шучу. Этой штукой даже чертей не отпугнешь.

Сердце билось в горле, а пальцы дрожали. Вскоре мой взгляд сфокусировался в темноте, и я смогла разглядеть его лицо. Эстор диковато улыбался, оглядывая мое оружие.

– При ударе этот камень расколется надвое. Врага ты отвлечешь, но точно не покалечишь. А еще осколки могут угодить в твою руку во время удара.

– Как вы оказались здесь? – не понимала я. Эндел был у озера, и я не слышала, чтобы он шел за мной.

Профессор снисходительно улыбнулся и забрал у меня камень, который тотчас превратил в крошку одним лишь нажатием руки. Его сила казалась неимоверной и таинственной: Дьявол точно сделал ему не один подарок.

– Ты спроси вежливо, и, может быть, я расскажу тебе.

Гнев укусил пятки. Снова он за свое.

– Я не хочу участвовать в ваших играх.

– Расслабься, Фрэй, я просто люблю юмор. А еще я вспомнил, что у меня дела в Академии.

– Хорошо. – Я выдохнула через рот, пытаясь избавиться от чувства засевшей тревоги. – Теперь-то вы отстанете от меня?

– А я приставал к тебе?

– Я имею в виду то, что…

– Меня не интересуют студентки, Фрэй, – прошелестел Эндел, загадочно улыбаясь. – Хотя к некоторым я бы присмотрелся.

Если это был прозрачный намек, то меня ждало очередное потрясение. Я нелепо скрестила ноги, твердо глядя на профессора. Он может стать настоящей занозой в заднице, чего мне не нужно. Амурные чувства и симпатия только отвлекут от основной цели Гордыни, если я позволю им войти в мою жизнь. Мои эмоции способны на все. Я ощущаю даже то, что не обязана. И это должно оставаться тайной даже для меня самой…

Эндел протянул ладонь. Он видел, что я в замешательстве, но продолжал издеваться:

– Я отведу тебя в Академию.

– Я не просила.

– Как же с вами, Гордынями, сложно. – Эстор взглянул на меня так, будто бы хотел отчитать за проступок. Его губы сложились в тонкую линию. – Студентка Фрэй Диспари, приказываю вам идти за мной. Неподалеку от нас блуждает Кашалот, и, если мы сейчас же не уйдем, он учует твой заманчивый мертвенный аромат. – Профессор уловил мой недоумевающий взгляд и пояснил: – Ах, да, для особо одаренных: это тучный монстр, похожий на демона, а его вкусовые предпочтения вьются возле трупов. Несколько минут назад он пришел к озеру, но твой аромат заставил его перестроить маршрут. Похоже, на дне ты вляпалась в самую сочную гниль.

Я сдержала испуг и постаралась уверенно кивнуть.

– Так уж и быть, я пойду с вами. Но это мое решение и…

– Я даже не сомневался, – засмеялся Эндел, направившись вперед. – Советую идти быстрее: Кашалот умеет далеко прыгать.

V

– Ненавижу чертей, – сказала я, закрывая дверь комнаты. Моя одежда и обувь все еще были мокрыми, и я ничуть не удивилась, когда заметила под ногами небольшую лужицу. Наверняка Дьявола забавляла моя неуклюжесть, и он предпочел оставить меня в живых. Пока что.

Кессади изумилась, осматривая меня. Она восседала в моей комнате и, вероятно, ждала, пока я приду и объяснюсь. Похоже, ей было до жути интересно, где же я пропадала до самого вечера.

– Что произошло? – Грех осмотрела меня и поморщилась, учуяв смрад. Однако это не остановило ее от очередной трапезы: она откусила от булочки, посыпанной розовой стружкой, и фыркнула. – Ну и вонь! А я только выбросила твою соседку, а тут ты… И вообще, могла бы сама это сделать!

– А ты могла бы пойти в свою комнату, – проворчала я. – По-моему, мы не в Содоме, чтобы занимать пустующие жилища.

– Ты права, прос…

– Нет! – Я пригрозила Кессади пальцем. – Не говори это слово!

– Хорошо. – Она нелепо улыбнулась и опустила взгляд на кусочек плоти, повисший на моей футболке. – Все же где ты была?

– Я хотела проследить за Эстором, но попала в передрягу. Глупые черти напали на меня.

– Ты следила за ним? – изумилась она, словно не веря в это. – Зачем?

Я опустилась в кресло и услышала влажный звук, когда мои бедра соприкоснулись с твердой обивкой. Кессади смеялась, но не переставала таращиться на меня, ожидая ответов. Я не хотела посвящать ее в абсурдные подробности моей жизни, но выбора не было. Она все равно бы выпотрошила из меня всю правду, судя по ожидающему взгляду.

– Я увидела, что его почерк совпадал с тем, что был на записке. А еще он вел какой-то учет, и мне захотелось разузнать об этом больше.

– Ты же понимаешь, что, если вторгаться в личное пространство преподавателей – можно огрести?

– А я и не знала! Ты такая умная, Кессади.

– Правда?

– Я соврала. – Я нахмурилась, взглянув на нее. – Ты думала, что я умерла, и решила притащиться сюда?

– Я ждала тебя! Честно! Если я тебя обидела, то мне очень жаль! Прос…

– Нет! – я зарычала. – Забудь это слово!

– Ох, мне так неловко. Это нормально, что мне неловко? Кстати! Я же так и не спросила, как ты себя чувствуешь? Ты не истекаешь кровью? – Грустное выражение лица Кессади сменилось на озабоченное. Она пересекла комнату и наклонилась над столом, чтобы получше рассмотреть меня. – Эти ублюдки могли сожрать тебя, и вряд ли бы кто-то помог.

– Вполне. – Как только я убедилась, что кресло впитало немного воды с одежды, я стянула футболку и джинсы, вздрагивая от холодка. – Ах, да, потом я упала в трупное озеро.

– А я думала, ты описалась.

– Не в этой жизни, – выплюнула я, затем скинула вещи в корзину около кровати. Вряд ли я займусь ими в ближайшую неделю. А вот когда они отсыреют, начнут благоухать плесенью, то задумаюсь о стирке. – Я не боюсь чертей.

Разве что иногда…

– А где был Эндел? – скрестив руки, знакомая нахмурилась. – Ты же шла за ним. Почему он не помог тебе?

– Помог, – вырвалось у меня, отчего Кессади ахнула.

– Ты попросила его?

– Нет. Он сам.

– Профессор спас… тебя? – Она прикрыла рот ладошками, словно это было невероятным событием. – Не может быть! Ты точно его не просила?

– Посмотри на меня и сделай выводы. А еще я полностью пропиталась ароматами трупов.

– Надо было идти с тобой – было бы хоть какое-то веселье. Пары по боевому искусству и Контролю Сил прошли неимоверно скучно. Ты не пропустила ничего, кроме нудного вступления и восхваления Короля…

– Лучше бы уж я осталась на учебе, – призналась я, вспоминая цепкий взгляд профессора. – Эндел смотрел на меня как на девушку. Он ненормальный…

– О-о-о, – она щелкнула пальцами, – ты приглянулась Вожделению.

Я оторопела.

– Профессор – Вожделение?

– Я думала, ты знаешь. Все первачки трещат о сексуальном преподавателе.

– Теперь понятно, почему он так таращился, – прошептала я и упала на кровать.

Эндел Эстор был Вожделением – одним из влиятельных Смертных грехов. Я не часто встречала Вожделенцев, но читала, что их сила могла совратить даже коллегу по цеху. Как и остальным Грехам, профессору нужна была подпитка силы, которую все черпали из своей принадлежности. Грубо говоря, Эстор должен был с кем-то спать ежедневно, чтобы оставаться в форме.

Я все еще пребывала в шоке, даже в то время, когда Кессади ушла в свою комнату. Мне не верилось, что я впуталась в заварушку с Вожделением, который положил на меня глаз. Наверняка Эндел делил кровать со студентками, ведь из преподавательского состава было не так много молодых и привлекательных особ. Как правило, Вожделенцы были полигамны и не выбирали кого-то одного. Но они цеплялись за красивых и сексуальных.