Мир для меня бесплатное чтение

Глава 1

Лина

– А теперь внимание, – немолодой худощавый мужчина обвёл всех присутствующих серьёзным взглядом, – большинство из вас в горах впервые, поэтому слушаем инструкторов и выполняем все их указания.

Мы, новоявленные туристы, нагруженные рюкзаками, стояли, выстроившись в линейку, и внимали Алексею Семёновичу. Лично у меня это был первый опыт похода горной тропой. Знаю, что надо было начинать раньше, а не в сорок пять, но работа, семья… Теперь, когда дети выросли и обзавелись семьями, я, наконец, решилась исполнить мечту юности. Когда поделилась идеей с мужем, он нехотя поддержал. Теперь мы стояли на краю обрыва. Впереди был подвесной мост через горную речку, а внизу бушевал поток.

– Двигаемся таким образом. Возглавляют и замыкают группу инструкторы, я иду впереди, Гурам позади. В нашей группе три женщины, между ними идут мужчины, все внимательно следим друг за другом.

Мы ступили на мост. Передо мной шёл муж, перед ним двигалась Оксана, уже немолодая брюнетка, а за мной – молодой парень по имени Гурам. Группа почти вся была уже на другом берегу. На мосту оставались лишь мы четверо, когда вдруг сильно тряхнуло. Остановились. Я в панике вцепилась обеими руками в канат, за который держалась при переходе по мосту.

– Странно, – Гурам тоже держался за канат, – обычно здесь не бывает землетрясений, но вы не переживайте. Думаю…

Договорить он не успел, следующий толчок сорвал крепления моста позади нас… Несколько секунд полёта, моё сердце сжалось, от страха. Я приготовилась встретиться с ледяной водой горной реки…

Ушла под воду, вынырнула, отплёвываясь, беспорядочно колотя руками. Кто-то схватил за плечи и вытолкнул на берег. Оказавшись на земле, я отёрла лицо и огляделась. От неожиданности открыла рот, закрыла… передо мной стоял здоровенный мужик с кожей красного цвета, чёрными волосами до плеч и абсолютно чёрными глазами, то есть совсем чёрными без белка. Кожаная жилетка, кожаные брюки. Медленно перевела взгляд дальше, там сидели… я не сразу поняла, что это мои спутники. Сейчас Оксана выглядела как медноволосая девушка, совсем юная, хотя в её внешности осталось что-то от той женщины, с которой я познакомилась несколько часов назад. Мой муж лишился пивного животика и выглядел как в тот день, когда мы познакомились. Гурам, вот он почти не изменился. Мои спутники сидели в окружении ещё четырёх краснокожих людей. Только в отличие от того, что стоял сейчас около меня, те были вооружены длинными изогнутыми мечами. Двое из этих красных сейчас прижимали своё оружие к шеям мужчин – моего мужа и Гурама. Оксана сжалась в комок и дико смотрела на странных существ. Меня подняли за плечи и толкнули к остальным. Откуда-то появились верёвки. Наши руки довольно быстро оказались связанными. Оксана пыталась отбиваться, кричала, чтобы её не трогали, но крики не вызвали никакой реакции у конвоиров. Видно было, что занятие это не из приятных, но уже ставшее для них привычным. Они переговаривались между собой на незнакомом языке, не обращая на вопли девушки никакого внимания. Я обвела глазами окружавший нас пейзаж, пока один из краснокожих, что связывал мои руки. Не видно было остатков моста, с которого мы упали, да и реки здесь не было, а было горное озеро.

– Где мы? – спросила у Гурама, когда нас подняли и толчками заставили идти по тропинке вверх.

– Не узнаю этого места, а я ведь вырос в этих местах, – он охнул, получив довольно грубый толчок от одного из конвоиров.

Несколько часов мы поднимались по узкой горной тропе. Заговаривать я больше не решалась, было жаль, что из-за меня досталось парню. Наконец нам позволили остановиться. Я вытерла плечом пот, который уже давно заливал глаза, и прислонилась к отвесной стене, закрыла глаза, переводя дыхание. Хотелось пить, Оксана сказала об этом остальным, но нас, похоже, не понимали. На моём поясе болталась фляга, вот только воспользоваться ей мне не дали. Несколько минут передышки, и мы вновь на тропе, поднимаемся всё выше и выше. Тропа стала совсем узкой, я едва не свалилась в пропасть, когда решилась посмотреть вниз, голова закружилась, и мне пришлось прижаться к скале, остановившись, тяжело дыша. Охранник, что шёл следом за мной, тоже остановился, но не стал ни кричать на меня, ни торопить, он только внимательно нпблюдал, как я перевожу дух. Наверное, я была ему даже благодарна за это. Спустя пару минут отправилась вслед за своими спутниками.

Но не пройдя и десятка метров почувствовала, как горы опять затрясло, в панике снова прижалась к скале и закрыла глаза, пытаясь хоть так спрятаться от своих страхов. Услышала, как рядом застучали камни, сыплющиеся в ущелье. Когда звуки обвала утихли, распахнула глаза – мой сопровождающий, потеряв опору, сейчас висел над пропастью, удерживая себя лишь одной рукой, держался, казалось, из последних сил. Я стояла на более широкой части тропинки, а потому, не задумываясь, протянула ему связанные руки, позволяя ухватиться за верёвку. Резко рванула на себя, когда он схватился. Краснокожий, оказавшись рядом, попытался что то прочесть в моих глазах, но в этот момент мне было не до него: верёвки содрали кожу на запястьях, и теперь я, морщась, старалась убрать их с повреждённого места. Вытащив из-за пояса нож, он перерезал путы. Я благодарно улыбнулась ему, оглянулась на своих спутников, они ушли довольно далеко. Находится наедине со странным конвоиром было страшновато, и я отправилась догонять остальных – это оказалось значительно легче со свободными руками.

Когда солнце начало клониться к горизонту, наша процессия остановилась на площадке. Не особенно большой, но достаточной, чтобы разместить всех с относительным комфортом. Приблизившись к Андрею, я собиралась развязать и его, но мне на руки лёг меч моего охранника.

– Не надо, – муж грустно улыбнулся, – не стоит их злить.

Согласно кивнула, косясь на краснокожего. Отстегнула фляжку и взглянула на Оксану, которая с жадностью протянула руки, не отрывая взгляда от вожделенной фляги. Мне тоже хотелось пить, да и наверняка остальным, но я пожалела подругу по несчастью.

– Сделай один глоток и подержи воду во рту. Только один, неизвестно, сколько ещё идти, – я протянула ей флягу.

Согласно закивав, девушка схватила фляжку и сделала несколько судорожных глотков, в один присест ополовинив сосуд. Виновато посмотрела на меня:

– Извини, – протянула, отдавая фляжку назад, – я так пить хотела.

Со вздохом потрясла флягу, убеждаясь, что там осталась половина, с укоризной посмотрела на девушку и протянула её мужу. Тот сделал глоток, отдал обратно, передала флягу Гураму.

– Попей вначале сама, – парень, всё это время наблюдавший за мной, вероятно, видел, что я ещё не притронулась к воде.

Я глотнула, с наслаждением перекатывая во рту глоток живительной влаги, и вновь протянула её парню.

– Почему тебя развязали? – он вернул мне значительно полегчавший сосуд, с подозрением глядя на меня.

– Пожалели, наверное. Я руки ободрала, – в доказательство подняла ободранные запястья. Почему-то не хотелось признаваться, что помогла одному из наших конвоиров.

Краснокожие мужчины развели костёр и о чём-то переговаривались, впрочем, не выпуская нас из поля зрения. Я подсела к Андрею, он поднял по-прежнему связанные руки, позволяя устроиться у него на груди. Дико хотелось спать, целый день напряжения и усталость от долгого перехода делали своё дело.

– Андрей, – я уже лежала на его груди с закрытыми глазами, – а я тоже изменилась?

– Да, – он поцеловал в лоб, – теперь ты выглядишь как двадцать лет назад, только волосы не русые, а почти белые.

– Блондинка, значит. Интересно, куда мы попали и что нас ждёт? – я вздохнула и уплыла в сон.

Глава 2

Проснулась с ощущением, что на меня кто-то смотрит. Распахнула глаза. Перед нами на корточках сидел мой вчерашний охранник и рассматривал моё лицо. Андрей ещё спал. Я аккуратно отстранилась от мужа и взглянула прямо в глаза мужчине. Опустила глаза на его руки, в которых он держал верёвку. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего. Вздохнула и вытянула вперёд руки, давая понять, что не собираюсь сопротивляться. Меня одарили изумлённым взглядом. Он поднялся и махнул мне сделать то же самое, я встала. Вокруг моей талии обвился один конец верёвки, второй мужчина намотал себе на руку.

– Алина, – позади, неловко из-за связанных конечностей, поднимался Андрей.

– Всё нормально, – я обернулась, – хотя бы руки свободны.

– Алина, – произнёс красный мужчина со странным акцентом, заглядывая в мои глаза.

Он пошёл вперёд, резко увлекая меня за собой, от неожиданности я едва не упала. Теперь впереди шёл мой охранник, ведя меня за собой на верёвке, «как овцу на закланье» – промелькнуло в голове. За мной следовала Оксана, затем Гурам и мой муж, потом остальные краснокожие. Я то и дело оглядывалась, как-то за прошедшие сутки привыкла, что все мои спутники были на виду передо мной. Верёвка, обвивавшая мою талию, то и дело натягивалась, а тот, кто вёл, бросал на меня недовольные взгляды. В конце концов он рванул верёвку с такой силой, что я оказалась в его руках. Он что-то зло прошипел мне в лицо, я отвернулась. Было весьма неприятно, а ещё очень страшно, что сейчас он просто столкнёт меня в ущелье.

– Да поняла я, больше не буду тормозить, – сказала, упёршись руками в его грудь.

Он ещё пару секунд сверлил меня недовольным взглядом, потом разжал руки, давая свободу, и мы двинулись дальше. Следующий привал был на берегу речки, наконец нам всем было позволено вдоволь напиться. Охранники раздали по куску чего-то, напоминающего чёрствый хлеб, не очень вкусно, но лучше, чем ничего. Через несколько часов начался спуск, а тропинка снова стала узкой. На очередном привале Гурам тихо произнёс:

– Когда спустимся, будет лес, – в голосе чувствовался явный намёк на возможность побега.

– Гурам, их пятеро, и они, похоже, хорошо знают эти места, – я в задумчивости водила палочкой по песку, изо всех сил стараясь не глядеть на мужчин.

– Не нравится мне, как они с нами обращаются. Возможно, дальше будет только хуже.

Я согласно кивнула:

– Не помешало бы отделаться от этих типов, только каким образом? И куда потом?

– Надо вернуться к озеру, из которого мы выбрались, – рядом сел Андрей, – если мои предположения верны, мы в каком-то другом мире.

– Я согласен с тобой, – Гурам посмотрел на Андрея, – хоть я и не верю в фантастические теории, то, что случилось с нами, говорит само за себя. Изменение внешности, незнакомые растения и насекомые, да и охранники наши… кто-нибудь слышал о подобной расе? Красная кожа, чёрные глаза без зрачков…

– Ага, добавить рога, хвост и копыта – и вполне узнаваемый персонаж, – усмехнулась я.

– Надо просто поговорить с их главным, объяснить, что мы тут случайно, – Оксана подсела ближе.

– Ну да, и тебя тут же кинутся утешать. Прошло почти два дня, и, хотя мы не проявляем агрессии, руки у нас до сих пор связаны, пожалуй, за исключением Алины, – Гурам посмотрел на меня, – почему, не скажешь?

– Когда тряхнуло, часть тропинки обсыпалась, – со вздохом ответила, мне вдруг стало не по себе, я опустила голову, – тот охранник что шёл за мной, схватился за мои верёвки, чтобы не свалиться в ущелье.

– Тогда понятно, – Гурам перевёл взгляд мне за спину, – ты ему жизнь спасла.

Я обернулась и встретила осуждающий взгляд моего охранника. Другие краснокожие тоже смотрели на нас с подозрением.

– Почему у меня ощущение, что они нас в чём-то подозревают? – тихонько произнесла я.

– Хочется, чтобы ты оказалась не права, потому что в противном случае у нас не будет шанса сбежать.

Шанса сбежать нам не дали. Теперь за каждым из нас шёл красный мужчина, меня по-прежнему вели первой на привязи. Горы кончились, небольшой пролесок, и серая стена в четыре человеческих роста высотой, возникла на пути как-то неожиданно. Какое-то время мы шли вдоль неё, с другой стороны был уже настоящий лес. Гурам оказался прав, я тоже раньше не видела таких растений: высоченные деревья в несколько обхватов, увитые другими, похожими на лианы. Я залюбовалась этим великолепием, даже не заметив, как подошли к воротам. Они были распахнуты настежь. Навстречу вышли ещё двое той же расы, что и наши охранники, они мазнули по нам ничего незначащим взглядом и принялись что-то обсуждать с конвоирами. Мы опять оказались вместе, но поговорить нам больше не позволили. Андрей разочарованно вздохнул, встретившись со мной взглядом. У меня ещё сохранялась надежда, что нам удастся побыть вместе, когда нас оставят на ночь, но все надежды с треском рухнули. Я, как и прежде, шла на верёвке вслед за уже знакомым охранником, когда поняла, что мы с ним остались одни. Ухватилась за верёвку и резко дёрнула на себя, заставляя его обернуться. А когда он в недоумении оглянулся, принялась шарить взглядом по почти пустым улочкам, давая понять, что не вижу своих спутников. Двое таких же краснокожих, проходивших мимо, с любопытством посмотрели на нас. Мой сопровождающий потянул меня, но я упёрлась, не позволяя утянуть дальше. Он бросил безуспешные попытки и, подойдя ближе, начал гневно что-то говорить. Я сложила руки на груди глядя на него исподлобья. Поняв, что я всё равно ничего не понимаю, довольно жёстко схватил за руку и молча потянул вперёд. Мои попытки упереться ни к чему не привели, конечно, разные весовые категории, он победил.

Мы остановились возле одного из множества одинаковых строений. Мужчина толкнул меня в дверь первой и, войдя следом, закрыл её на засов. Я осмотрелась. Снаружи этот дом был похож на другие, построенные из нетёсаного камня высотой в два этажа. Внутри всё было довольно аскетично. Пара окон с мутными стёклами, камин, грубо сколоченная мебель, между комнатами дверей не было, висели плотные шторы. Из соседней комнаты показалась женщина, высокая, с безупречной фигурой, которую вовсе не скрывало то подобие платья, которое было на ней. Я удостоилась лишь поверхностного взгляда, а вот моего спутника встретили тёплой улыбкой и объятиями. Красные обменялись несколькими фразами, после чего женщина на меня посмотрела уже внимательней. Они продолжали разговаривать, а я так и мялась посреди комнаты. Мужчина спустя некоторое время указал мне на скамейку в углу комнаты, «как собачонке, место указал», пришлось послушно направиться туда. Едва расслабилась, опершись на стену, глаза сами закрылись. Сквозь дрёму слышала разговор, звуки переставляемой посуды. Открыла глаза, когда донёсся запах жареного мяса. Не то что бы я особо надеялась на то, что меня накормят мясом, но мой желудок был другого мнения, он призывно заурчал. Те двое, что разговаривали, сидя на шкуре у камина, обернулись ко мне. Я сделала усилие и отвела голодный взгляд от тушки какого-то животного, жарящегося на вертеле прямо над углями. Ещё несколько фраз, и мне дали-таки кусок жареного мяса, лежащего на внушительном куске хлеба. Кивнула, благодарно улыбнувшись моему охраннику, который с любопытством наблюдал, как я поглощаю предложенное. Было неловко, что за моей трапезой пристально наблюдают, но голод не тётка… После он протянул стакан воды. Дождался, когда выпью, забрал его и, поставив на стол, присел у камина, вертя в огне железную палку. Вначале я подумала, что это кочерга, однако, когда он вынул из огня другой конец, я вздрогнула, увидев раскалённый добела цветок. Нехорошее предчувствие заскребло внутри. Я подняла глаза на моего охранника и сглотнула, получив подтверждение своих мыслей. Он собирался поставить мне клеймо! Я вскочила со скамейки, потому что не собиралась позволять с собой делать это. Женщина приблизилась, намереваясь удерживать. Ну уж нет! Я не позволила схватить себя, а когда мужчина подошёл, изо всех сил пнула по железяке так, что она отлетела в сторону, упав, прожгла пол. Красный схватил меня за плечо и, зло засверкав глазами, принялся что-то говорить, пока женщина поднимала железку и направлялась ко мне. Я стояла спокойно, однако, когда она подошла достаточно близко, снова пнула, выбивая из рук орудие пыток. Мужчина в раздражении тряхнул меня, но, увидев упрямый взгляд, отпустил, прищурился. Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядом. Потом он куда-то ушёл и вернулся с металлическим ошейником. Положил на стол ошейник и уже остывшую железку, сделал приглашающий жест. Стало понятно, он предлагал выбор. Подошла ближе к столу и невольно вздрогнула. На ошейнике с внутренней его стороны виднелись шипы. То есть я пожизненно буду носить или клеймо, к слову сказать, неизвестно что значащее, или ошейник с шипами, наверняка предназначенный для причинения постоянной боли.

– Хороший выбор, – процедила, осуждающе взглянув на мужчину.

Он продолжал испытующе смотреть на меня, его рука уже потянулась к железяке, но я ткнула пальцем в ошейник, упрямо глядя прямо в глаза мужчине. Его брови взметнулись вверх. Он неуверенно поднял его и шагнул ко мне. Тело почему-то начило колотить, но, сжав зубы, я позволила застегнуть на себе этот ошейник, с трудом сдержав стон, когда шипы впились в кожу, раня её. Из глаз покатились слёзы от боли и обиды, просто не смогла их сдержать. Шею нещадно жгло, я чувствовала, как по коже поползли горячие струйки. Справилась с собой и с вызовом взглянула на этих краснокожих. Странно, но мне показалось, что они смотрят на меня с сочувствием.

Взяв за руку, мужчина отвёл в соседнюю комнату. Точнее будет назвать её каморкой: здесь не было ни окна, никакой мебели, только матрас вдоль стены.

– Уза, баши, – он указал мне на матрас.

– Меня зовут Алина, – просипела в ответ, говорить было трудно.

– Алина, – он отрицательно покачал головой, – уза, – мужчина вышел, опустив за собой шторку.

Уза – наверное, рабыня. Конечно, на кого ещё можно ставить клеймо или одевать ошейник. Как же прав был Гурам, когда предположил, что нам не светит ничего хорошего. Как они там и вместе ли? Может, их тоже разделили. Я обхватила себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Каждое движение болезненно отдавалось в шее. Я так и сидела на матрасе у стены, обдумывая, что делать дальше, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из соседнего помещения. Надо найти мужа и друзей и попытаться вместе выбраться из этой заварухи. Окна у меня в комнате не было, так что не было возможности определить положение солнца. Наверное, наступила ночь, потому что всё в доме стихло. Ладно, обо всём подумаю завтра. Попыталась лечь и поняла, что не смогу: в положении лёжа шипы ещё больше впивались в кожу. Закрыла глаза, безуспешно отгоняя все мысли. О судьбе друзей, и об Андрее, и о пульсирующей боли в шее. Несколько раз засыпала и тут же просыпалась от боли при неосторожном движении. Утром вошёл мужчина, посмотрел на меня, покачал головой. Протянул стакан воды. Хотелось сказать что-нибудь язвительное, но я с ужасом поняла, что горло опухло, и я могу только невнятно сипеть. Выпила воду, с трудом проталкивая её в изрядно опухшее горло. Только сейчас обратила внимание, что мужчина опять держал в руке вчерашнюю железку. Кивнул на неё, что-то спросил, я отрицательно покачала головой. Он присел на корточки, пытаясь что-то прочесть в моих глазах. Рядом появилась женщина, обвила его шею руками, промурлыкала что-то нежное ему на ухо. Он поднялся и пошёл следом, оглянулся перед тем как закрыть занавеску. Я горько усмехнулась и отвернулась, снова поморщившись от боли.

Глава 3

Спустя несколько часов мой… хм… хозяин принёс какую-то еду и воду, но есть я не могла, кое-как выпила воду и уставилась в стенку. Кажется, поднялась температура, ещё от боли постоянно мутило. Мужчина больше ничего не говорил. Я потеряла счёт времени, от жара и боли не могла ни о чём думать, но вот, «хозяин» он снова вошёл, на этот раз от него несло алкоголем. Это было мне вовсе ни к чему. Он потряс кулаком с зажатой в нём цепью и шагнул ко мне. Я вскочила на ноги, он удовлетворённо усмехнулся и, подойдя ближе, защёлкнул конец цепи у меня на ошейнике. Перекинув её через плечо, потянул к выходу и даже не обернулся, когда я вскрикнула от острой боли из-за его резкого движения. Пришлось следовать за ним. На улице царило оживление, все шли в одном направлении, и меня влекли туда же. Было всё равно, куда мы идём, я сосредоточилась только на том, чтобы не позволять ему дёргать цепь. Получалось плохо, от каждого толчка перед глазами расплывались красные пятна. Остановились мы на большой площади, где я смогла несколько расслабиться, когда мой хозяин опрокидывал в себя стакан с мутной жидкостью, который предложила женщина с азиатской внешностью и абсолютно пустыми глазами. Когда она проходила мимо, я увидела на её плече клеймо. «Рабыня, – мелькнуло в голове, – и она отличается от краснокожих, может, тоже попала сюда из другого мира». Я протянула руку пытаясь остановить её, но она лишь скользнула по мне безразличным взглядом и быстро затерялась в толпе.

Посреди площади возвышалась статуя – непонятно то ли мужчины, то ли женщины – с надменным выражением лица, распахнутыми крыльями за спиной и поднятыми вверх руками; у её ног прямо в камни площади была вмурована огромная медная чаша. Сейчас абсолютно пуста, наверное, туда складывают подношения вот этому странному божеству неизвестного пола.

Внезапно народ на площади затих. К статуе подошёл один из краснокожих, одетый в некое подобие белой рясы, и принялся что-то напевать, обращаясь к этому… божеству. В это время у чаши выстроили пятерых мужчин, вероятно, рабов, они были разного возраста. Трое из них были тоже красными, а от вида двух других у меня перехватило дыхание. Это были Андрей и Гурам. Я принялась хватать ртом воздух, глаза всех пятерых были пустыми как у той азиатки, что я встретила несколько минут назад. Крикнуть я не могла. Невольно подалась вперёд. Надо позвать их, как-то привести в чувства. В это время мужчина перестал петь. То, что произошло дальше, не могло привидеться даже в кошмарном сне. В руках красного возник меч. Пять стремительных взмахов – и пять голов скатились в чашу, тела упали тут же, наполняя жертвенный сосуд. Из моей груди вырвался сдавленный крик, цепь натянулась, впиваясь глубже в шею. Я застыла, шепча:

– Это сон, это не может быть правдой, не может… Андрей, это ведь только сон…

Я с ужасом смотрела на кровавое зрелище и не могла отвести глаз. Цепь уже несколько раз дёрнулась, заставляя струиться кровь из ран на шее, я не двигалась с места. «Ведь это же не может быть правдой», – стучало в голове. Особенно сильный рывок заставил упасть на колени. Судорожно хватаясь за ошейник, я захрипела то ли от пережитого ужаса, то ли от боли. Сильные руки обхватили плечи, поднимая на ноги. Я продолжала смотреть на чашу, уже наполненную кровью. Меня тряхнули, кто-то стоял напротив, а я не могла сфокусировать на нём взгляд, может, и не хотела. Хотелось проснуться, вокруг всё плыло. Меня схватили за локоть и куда-то потащили. Звуки ликующей толпы стихли. Ликующей? Чему радуются эти люди? Тому, что сейчас убили не их, а моего мужа? Меня усадили на скамейку в углу, отстегнули цепь, сунули в руки кусок хлеба. Мне было всё равно, мысли в голове исчезли. «Сон, страшный, отвратительный сон. Наступит утро, и я проснусь, и не будет этих красных людей». Рядом кто-то разговаривал на незнакомом языке. Но мне было всё равно, накатила апатия, я откинулась на стенку, не обращая внимания на впивающиеся шипы. Устало опустила веки, кажется отключилась.

Открыла глаза, когда в комнате было темно и тихо. Я находилась здесь одна, в руках по-прежнему был кусок хлеба. Поднялась на ноги, автоматически сунула хлеб в карман и побрела к двери. Вышла, закрыв за собой дверь и просто пошла по пустынной улице на заплетающихся ногах. На улице никого не было, праздник закончился… Вышла к распахнутым воротам. «Зачем ворота, если они не запираются на ночь», – пришла вялая мысль.

Лес встретил шелестом листьев и ночной свежестью. Шла, по-прежнему не разбирая дороги, остановилась перед речкой. Очень хотелось помыться, села на траву и стянула кроссовки. Как же хорошо-то! Опустила ноги в воду – холодная…

Сбоку послышалось рычание. Повернулась на звук. «Странная собака», – апатичная мысль. Собака и вправду была странная: большая, с лохматой гривой, сейчас в лунном свете почти красной, жёлтые глаза на вытянутой морде, острые белые клыки.

– Собачка, – тихо просипела, затем, вспомнив про хлеб в кармане, вытащила, протянула ей, – будешь?

Собака перестала рычать, посмотрела, мне показалось, как-то даже удивлённо. Подошла, аккуратно забрала хлеб, проглотила его в один присест. Облизнулась и, улёгшись рядом, положила голову мне на колени, я с удовольствием зарылась в её густую гриву. И вдруг меня прорвало, слёзы хлынули из глаз нескончаемым потоком, громко всхлипнув, я уткнулась лицом в собачью шерсть и принялась скулить, обнимая животное. Собака лежала неподвижно, позволяя мне выплеснуть всё накопившееся отчаянье. Я так и заснула, уткнувшись в тёплую шерсть.

Глава 4

– Грин! – голос, прозвучавший рядом, заставил проснуться и снова почувствовать злосчастный ошейник на своей шее.

Я отпустила гриву собаки, открыла глаза, поморщилась от света солнца и боли в шее. Кажетя, дышать стало ещё труднее. Передо мной стоял чёрный мужчина, нет, вовсе не негр, просто цвет его кожи был настолько насыщенно-коричневым, что она казалась практически чёрной. Ветер трепал его смоляные волосы, а на лице красовался уродливый шрам, рассекающий бровь и часть щеки. Ростом он был ещё выше и шире в плечах тех красных, которых я встречала, а одежда его состояла из кожаных брюк и плаща, не скрывающего рельефных мышц на груди. На поясе висели меч и клинок. В руках держал мешок. Взгляд его янтарных глаз не предвещал ничего хорошего. Сейчас он нависал надо мной тёмной скалой. Я сжалась, ну почему этот мир так жесток? Собака же, получив свободу, встала между мной и этой громадой и, наклонив голову, тихо зарычала. Мужчина выпрямился, удивлённо посмотрел на пса, перевёл недоумевающий взгляд на меня, снова посмотрел на собаку. Кстати о собаке, наверное, если бы я увидела её при свете дня и в другом состоянии, испугалась бы не на шутку. Огромный рыжий пёс с огненной гривой, покрывающей половину спины, с острыми ушами и желтыми глазами. Мужчине он доставал до пояса, а для меня эта собачка была ростом с пони. Внезапно пёс повернул голову в другую сторону и, оскалившись, утробно зарычал, обнажая белые зубы. Мы с мужчиной посмотрели в том же направлении. Моё сердце ухнуло в пятки, когда на поляну вышел мой красный… хм… хозяин.

Халган

Грин ушёл ещё ночью. Странно, он никогда не оставлял меня так надолго, солнце поднялось, а его всё не было. Пёс-ашурх – мой самый преданный друг. Его подарил мне советник отца семь лет назад, когда отца не стало, а старший брат занял его место. С тех пор мы не расстаёмся. Я забеспокоился, хотя у этих животных нет естественных врагов справиться с ним, может, пожалуй, только горный базух, превосходивший размерами и силой моего ашурха. Потянулся своей силой к Грину, безошибочно определил направление, выбрался на поляну около холодной горной реки и опешил.

На берегу спала женщина, обнимая за шею моего друга. Грин виновато скосил на меня глаза, но не двинулся с места, похоже, не желая тревожить женщину. Я подошёл ближе, рассматривая её, насколько это было возможным. Лицом она зарылась в гриву моего пса. Собственно, рассмотреть я мог только её хрупкую фигуру да волосы, чуть ниже лопаток, неопределённого цвета, видимо, давно немытых и выпачканных в грязи и высохшей крови. Дыхание тяжелое, воздух со свистом проникал в лёгкие. Странно, она ещё и больна, почему ашурх позволял обнимать себя, впрочем, разберусь.

Я громко позвал Грина. Женщина вздрогнула и подняла голову, повернувшись ко мне. Мне стало не по себе, когда я увидел покрасневшие, видимо, от слёз глаза с тёмными кругами под ними, почти серую кожу и страшно опухшую шею, на которой красовался ошейник. Я поморщился. Чья-то собственность. Она судорожно делала рваные вдохи, было понятно, что воздуха ей не хватает, видимо, образовался и внутренний отёк. Неудивительно, ошейник подчинения, пожалуй, самое жестокое, что могли сделать с такой хрупкой женщиной. Чем она могла так не угодить хозяину? Хотя… ясный, незатуманенный взгляд голубых глаз… Таких не бывает после того как пришельцев превращают в рабов, чтобы они понимали речь и были покорны. Я продолжал рассматривать её лицо, а она с ужасом смотрела на меня. Грин поднялся и встал между нами, тихо предупреждающе рыча. Это было удивительно, он никогда не позволял себе рычать на меня. А теперь ясно давал понять, что эта женщина находится под его защитой. И чем она так ему понравилась? Что-то изменилось, Грин поднял голову и зарычал теперь угрожающе, глядя куда-то в сторону.

На поляну вышел воин каборки, на его красной коже блестели капли пота. Наверное, он и есть хозяин женщины. Я сложил руки на груди, с интересом ожидая дальнейших событий. Воин остановился, взглядом окинул всех присутствующих, с почтением поклонился мне, перевёл взгляд на женщину, зло сощурился. Я тоже посмотрел на неё, она уже стояла на ногах. Между ней и каборки по-прежнему находился ашурх, и каборки не решился приближаться к ней. Она сделала шаг назад, поморщилась. Неудивительно, каждое движение в этом ошейнике должно было причинять боль. Женщина скользнула взглядом по обуви, что осталась на берегу, но, видимо, решив, что может обойтись и без неё, развернулась и бросилась в чащу. Глупышка, сколько она сможет пробежать, не имея возможности даже полноценно дышать. Грин взглянул на меня, спрашивая разрешения последовать за ней, я согласно кивнул, и мой ашурх бесшумно скользнул в заросли габируба. Каборки тоже бросился следом, но я накинул на него магическое лассо, останавливая.

– Это моя рабыня, отпусти, – зло прошипел воин, безуспешно пытаясь сбросить путы, – я должен вернуть её.

Конечно, он не имел силы, чтобы справиться с моей магией. Каборки – сильные, выносливые воины, но они всего лишь люди.

– Отпущу, но сначала скажи, за что ты одел на неё ошейник, мне любопытно.

– Она сама его выбрала.

– То есть?

– Не позволила поставить клеймо, сопротивлялась. Я предложил выбор между клеймом и ошейником, она выбрала ошейник.

– Ты не провёл инициацию? Значит, она не знала, чем грозит ей этот выбор? Но ты ведь понимаешь, что она умирает, менее жестоко было просто убить её.

– Я не мог, – мужчина перестал дёргаться, опустил плечи и потупился, – она, не задумываясь, спасла мне жизнь в горах. Я не мог отдать её как остальных в жертву Калу.

– Сколько их было на этот раз?

– Двое мужчин и две женщины.

– Что с остальными?

– Мужчины мертвы, а женщина в храме Калу.

Я поморщился, женщина в этом храме пробудет пять лет. Если сможет выжить, её продадут какому-нибудь воину в качестве рабыни. Но ей будет всё равно, ей, наверное, и так уже всё равно. После того как рабов клеймят, они уже ничего не чувствуют, они уже мертвы, просто двигаются, едят, пьют, выполняют указания хозяина…

– Значит, так ты отплатил ей за спасение своей жизни?

– Колдун, ты знаешь наши законы. Что ещё я мог сделать?

Одним движением руки я снял с него путы. Он был прав, если бы просто отпустил, она рано или поздно попала бы в руки других, неважно кого, каборки или зульфы. Конец всё равно был бы один. Слишком отличается внешность этих иномирян от нашей, при всём желании эта женщина не смогла бы затеряться в нашем мире.

– Отдай её мне. Своим скажешь, что она умерла, это ведь почти правда, скоро она совсем не сможет дышать.

– Тогда зачем она тебе? – воин с удивлением смотрел на меня. – И потом, я не смогу снять ошейник, пока она полностью не подчинится или не умрёт.

– Зачем? – я усмехнулся. – Она понравилась моему ашурху. А ошейник я смогу снять сам. Или ты забыл, с кем разговариваешь? Оставайся здесь, скоро я принесу тебе ошейник.

Раздвинув кусты габируба, пошёл вслед за женщиной. Не пройдя и двадцати метров, увидел её. Она сидела, прижавшись спиной к стволу дерева, судорожно хватала ртом воздух. Мой Грин сидел около неё, подставив свою гриву, в которую она вцепилась пальцами.

Глава 5

Лина

Мне удалось пробежать несколько метров, прежде чем я поняла, что больше не могу дышать, голова зашумела, ноги подкосились, и я упала на колени, упершись руками в землю. Инстинктивно вцепилась в ошейник, внутренне взвыла от боли. Рядом оказался рыжий пёс, он наклонил голову, позволяя опереться на него. Я уселась, прижавшись спиной к дереву, и закрыла глаза. Вот, наверное и конец пришел. Животное снова позволило зарыться в его шерсть, стало немного легче от осознания, что хоть кто-то не равнодушен ко мне, пусть даже это и не человек. Услышала шум опавшей листвы под чьими-то ногами, открыла глаза. Передо мной стоял хозяин пса. Двигаться я не могла и не хотела, просто смотрела на него. Сообразила, что держу собаку за гриву, с сожалением разжала пальцы. Мужчина мотнул головой, похоже, давая собаке понять, что пора уходить, проследил, как тот отошел в сторону, приблизился. Странно, мне больше не было страшно, да и больно тоже не было, снова накатила апатия. Я просто смотрела, как он протянул ко мне огромные ладони, тронул ошейник, заставив поморщиться. Нет, всё же ещё больно. Дальше, а дальше я взвыла, потому что кричать не могла. Тело выгнулось дугой, но пара секунд – и, открыв глаза, увидела в его руках окровавленный ошейник. Подняла руку, чтобы ощупать шею. Создавалось впечатление, что на шею намотали шерстяной шарф; чуть надавила, нет, это была моя собственная кожа, жутко опухшая, покрытая чем-то липким. Посмотрела на пальцы – кровь. Сделала попытку оттереть их об штаны. Мужчина всматривался мне в лицо, наверное, ждал благодарности. Я хотела улыбнуться, но, боюсь, получилось что-то похожее на гримасу.

– Спасибо, – просипела как могла.

Мужчина кивнул, как будто понял, потом подозвал пса, что-то сказал ему. Я никогда не видела такого умного животного. Грин аккуратно взял из рук хозяина моё персональное пыточное устройство и, взглянув на меня, скрылся в кустах. А мужчина снова протянул руки к моей шее. Я попыталась отшатнуться, но спина упёрлась в ствол дерева. Он усмехнулся, заметив мою попытку, отчего его лицо приобрело зловещее выражение. Его руки легли на шею. «Мне конец», – снова мелькнула мысль. Я зажмурилась, когда его пальцы сжались. Но вопреки моему страху он не стал меня душить, от его рук пошло тепло. Его пальцы становились всё горячее и вскоре уже обжигали. Я распахнула глаза и вцепилась в его руки, пытаясь оторвать от себя, из глаз брызнули слёзы, боль затопила сознание. Я пыталась вывернуться, а он продолжал удерживать меня за шею, неподвижный, как скала. И вот, когда из горла стал вырываться крик вместо невнятного сипения, он разжал пальцы, позволяя упасть на прохладную траву. И за что же так достаётся моей многострадальной шее? Я схватилась за горло, пытаясь нащупать ожоги на воспалённой коже. Но ничего не было: ни опухоли, ни ожогов, ни даже ран от ошейника. Прислушалась к себе: дышалось легко. Вдохнула полной грудью, наслаждаясь воздухом, который хотелось пить. Судорожно обследовала пальцами всю шею – на ощупь здоровая, гладкая, как будто не было двух дней непрерывающейся боли. Поднялась, вытирая щёки, встретилась с янтарными глазами, с интересом изучающими меня.

– Спасибо и извините, просто было очень больно, – мой голос звучал легко и звонко, как раньше, и говорить было теперь легко, и дышать.

Он снял ошейник и вылечил меня? Как? Но что я знаю об этом мире? И потом, что он потребует от меня за помощь?

– Халган, – он положил руку себе на грудь и вопросительно посмотрел на меня.

– Халган, – проговорила я медленно, указывая рукой на него, он согласно кивнул. Я положила руку себе на грудь: – Алина.

– Алина, – он улыбнулся, отчего его лицо снова приобрело зловещее выражение. Наверное, он увидел, как я вздрогнула, перестал улыбаться, тронул шрам на щеке. Указал на собаку: – Грин.

Подошёл пес, лизнул меня в щёку, улёгся рядом. Я погладила его морду, улыбнулась.

– Спасибо, Грин, ты не представляешь, как мне было плохо, – прошептала, уткнувшись в его гриву.

Он вдруг поднялся и скрылся в кустах, вернулся через минуту с моими кроссовками в зубах.

– Умница, – я потрепала по гриве пса, натянула обувь и посмотрела на Халгана, стало неуютно под его пристальным изучающим взглядом.

Запустила пальцы в волосы, пытаясь их расчесать, разочарованно вздохнула, разглядывая слипшиеся от крови концы. Да, видок у меня ещё тот, наверное. Сейчас бы в баню или хотя бы в ту речку, около которой спала. Вода, конечно, холодная, но это лучше, чем ничего. Я встала на ноги, надо хотя бы умыться. Но поднявшийся рядом мужчина твёрдо взял меня за руку. Напряглась, подняв голову, чтобы встретиться с ним глазами. Ему явно от меня что-то надо, иначе бы не спасал жизнь, не лечил. А может лучше бы было если бы он меня добил? Он покачал головой и мягко потянул в противоположную реке сторону. Я растерялась, что ж, туда так туда.

Через несколько минут мы вышли к лесному озеру. Увидев воду, я обрадовалась, если он позволит мне ещё и помыться… Позволил, он отпустил мою руку, когда потянулась к воде. На берегу был густой кустарник, спускающийся прямо к воде, там можно раздеться и простирнуть одежду. Я отправилась к озеру, но Халган вновь тронул за руку, останавливая. Когда я обернулась, порылся в недрах своего мешка и протянул мне бутылочку с прозрачной густой жидкостью. Я взяла её и вопросительно посмотрела на мужчину. Он тронул свои волосы, одним жестом объясняя назначение жидкости. Наверное, это что-то вроде нашего шампуня, я благодарно улыбнулась и кинулась в кусты. Стянула с себя одежду и принялась выполаскивать её. Вся верхняя часть футболки была сильно пропитана засохшей кровью. Когда вода вокруг меня окрасилась в красный цвет, я вздрогнула, вспомнив чашу посреди площади, наполненную кровью. Неосознанно всхлипнула и осела прямо в воду, вытирая слёзы. Рядом оказался Грин, аккуратно подошёл, лизнул в щёку, заглянул в глаза.

– Почему не всё в этой жизни можно исправить? – вздохнула я, плеснув в лицо воду, что бы быстрее успокоится.

Снова принялась стирать футболку. Надо бы ещё и бельё постирать, но где-то рядом находится здоровенный чёрный мужик. А я ещё не знаю, чего он от меня потребует. Немного подумала, наплевать, я всё равно не смогу сопротивляться, если ему приспичит, а встречать неприятности лучше в чистом виде. Зайдя глубже, избавилась и от белья. Наконец одежда приняла более-менее приличный вид. Кинула её сушиться на ближайшие кусты, высохнуть не высохнет, но хоть стечёт. Вода была тёплой, как парное молоко. Я нырнула, проплыла под водой несколько метров. Вынырнув, обнаружила перед собой Грина, он принялся плавать вокруг, смешно пофыркивая.

Халган

Я наблюдал за девушкой, наверняка она не ожидала, что я смогу видеть её сквозь кустарник на берегу. Когда понял, что она плачет, в груди что-то кольнуло. После того как я вылечил её шею и услышал голос, внутри загорелся тёплый огонёк. Так хотелось успокоить её, но видел, что она боится, Грин понял меня без слов. И вскоре они уже плавали вдвоём. Стройное гибкое тело манило своей молочной белизной, хотелось прикоснуться к нему. Не для того что бы лечить, а чтобы ласкать. Я зажмурился, вспоминая, какая у неё нежная кожа. Да, я причинил ей боль, но медлить было нельзя, ещё несколько минут – и она задохнулась бы от внутреннего отёка. Возможно, знай она, что я не собираюсь делать ничего плохого, не билась бы так, пытаясь освободиться. Можно научить её языку, но помимо речи при инициации происходит ещё и адаптация к этому миру, иногда случается, что пришельцы приобретают какие-то способности. Вот только инициация может проходить всего лишь двумя способами: или путём привязки иномирянина к хозяину, по сути, делая его рабом, или при телесном контакте после первой стадии ритуала бракосочетания. В первом случае при гибели хозяина погибает и пришелец, привязанный к нему, а во втором… С каждой минутой общения с этой девушкой мне всё больше хотелось сделать её своей женой. Наши законы позволяют иметь несколько жён, но я всегда думал, что у меня будет только одна-единственная, и, похоже, я нашёл её, а если быть точнее, для меня нашёл её Грин. Наш ужин был практически готов, над костром жарился средних размеров турик. Девушка вышла из-за кустов, одетая в свои уже выстиранные, но мокрые вещи. Подул ветер, я видел, как она поёжилась, подходя к костру, протянула озябшие руки, пытаясь согреть их, опасливо косясь на меня.

Лина

Мой желудок возвестил громким урчанием, что его давно пора бы наполнить, когда до моего обоняния донёсся умопомрачительный запах жареного мяса. Я натянула футболку, поёжилась от вечернего ветерка, без труда пробиравшегося под мокрую одежду. Несмело направилась к костру, Грин шёл рядом, с его длинной гривы стекали струйки воды. Подошла к костру, хотелось согреться. Халган поднялся навстречу и встал рядом, мне стоило усилий, чтобы не отпрыгнуть от него. С трудом справилась с бешено колотящимся сердцем. Но до сих пор он не сделал ничего такого, что заставило бы опасаться его. Взял мою руку и провёл по ней от самого плеча до кисти – я увидела пар, поднимающийся от вмиг высыхающей ткани. Удивлённо посмотрела на него, а он уже проделал то же с другой рукой. Затем встал за спину, и через секунду я почувствовала, что ткань на спине, да и ниже, тоже сухая. Мягко повернул за плечи к себе лицом и медленно повёл ладонями от груди до низа брюк. Сердце ухнуло, хорошо, что он не заметил этого. Надавил на плечи, принуждая сесть, и встав за спиной, запустил пальцы в мои волосы, пропуская пряди между ними. Мне показалось или волосы сохли гораздо дольше одежды? Я старалась не дышать, пока он не закончил и, обойдя костёр, не сел напротив.

Грин, стоявший всё это время рядом и с любопытством смотревший на нас, вдруг принялся трясти гривой, разбрызгивая вокруг воду. Халган подскочил, расставив руки, по его груди катились крупные капли воды, он в возмущении посмотрел на пса. А я, закрыв рот двумя руками, пыталась удержать смех, конечно, и на меня попало изрядное количество воды, но видеть растерянно-возмущённого громадного мужчину было весьма забавно. Он как-то обиженно взглянул на меня, а я не сдержалась и рассмеялась в голос, едва не упав с бревна, на котором сидела. Грин с довольным видом сделал круг и сел около меня, я принялась гладить его мокрую гриву. Подошёл Халган, присел на корточки возле собаки и начал сушить его гриву, а я как заворожённая следила за руками мужчины: он пропускал сквозь пальцы шерсть, которая ложилась шёлковыми прядями. Грин довольно жмурился, явно получая удовольствие от этой процедуры. Я неосознанно провела по пряди, которая только что была высушена, и случайно коснулась руки мужчины. В смущении отвернулась, а его рука обхватила мою ладонь, мягко, но настойчиво. Я высвободила пальцы и отодвинулась от него. Он не стал удерживать, только разочарованно вздохнул. Затем поднялся и принялся срезать тонкие куски мяса с уже готовой тушки зверька, похожего на зайца, укладывая их на куски хлеба.

Поглощая уже не знаю, какой по счёту бутерброд, состоящий из мяса с хлебом, я украдкой рассматривала своего… интересно, а кто я для него? Защитил, вылечил, заботится вот, прямо как Андрей… От воспоминаний стало грустно, я с трудом проглотила кусок, который уже прожевала, и просто уставилась на костёр. В сознании опять всплыли площадь, статуя с надменным выражением лица, пятеро мужчин с пустыми глазами у огромной жертвенной чаши… Моих щёк коснулись тёплые руки, вытирая солёные дорожки: оказывается, я плакала. Положила ладони на его руки с намерением отстранить их от себя, да так и осталась, встретившись с его янтарными глазами. Мы долго смотрели друг на друга… Он отстранился первым, я, придя в себя, мотнула головой, сбрасывая наваждение. И что это сейчас было?

Глава 6

Мне в руки легла фляга, я с благодарностью посмотрела на мужчину. Глотнула воду, он по-прежнему сидел рядом, разглядывая меня. Аккуратно взял руку и, перевернув ее, коснулся губами центра ладони. Я вздрогнула, как-то всё это было… интимно, что ли. Попыталась высвободить руку, но на этот раз он не отпустил. Вместо этого протянул мне пузырёк с розовой жидкостью. И взгляд был какой-то умоляющий. Зачем ему надо, чтобы я выпила это? Возможно, это и есть плата за освобождение, что-то недолго я наслаждалась свободой. Глаза вдруг предательски защипало, что ж, он целый день со мной возился… Что это? Какое-то зелье? Отрава? Какая разница. Я взглянула на пса, он тоже смотрел на меня. Смахнула предательские слёзы, которые всё-таки выкатились из глаз, потом схватила пузырёк и одним глотком осушила его. Чтобы это ни было, пусть будет так, как хочет он… Обожгло горло, потом желудок, я согнулась пополам. Мне не дали упасть, сильные руки уложили на прохладную шёлковую траву.

Халган

Когда её глаза наполнились слезами, я подумал, что она не станет пить напиток грёз. Наверное, она не ждала ничего хорошего ни от этого мира, ни от меня, помедлила, собираясь с силами, как перед прыжком с обрыва и… выпила, зажмурившись, как яд. Боги, она и вправду подумала, что я хочу её отравить? Впрочем, уже не важно. Первый этап ритуала, и самый болезненный. Обычно брачный ритуал проводит маг, но я и сам маг, все мужчины расы зульфы – маги, кто-то сильнее, кто-то слабее. Я один из самых сильных.

Тело Алины, наконец, перестало сотрясаться от жестоких спазмов, и она впала в забытьё. Я раздел её, уложил на свой плащ и принялся готовиться сам. Вытащил из мешка всё необходимое, нанёс на внутреннюю часть запястья девушки необходимую татуировку. Посмотрел на испарину, выступившую на её лбу, отвёл белоснежный локон от лица. Какие у неё красивые белоснежные волосы, и кожа такая нежная, бархатистая, и вершинки груди розовые, манящие. Судорожно вздохнул. Прикоснулся к губам, очень захотелось ощутить её дыхание на своих губах, хотя знал, что она сейчас ничего не чувствует. Выпил свой напиток, почувствовал, как по горлу прокатился огненный смерч, всё внутри сжалось. Но я не мог позволить себе потерять сознание, пока не нанесена татуировка, через несколько минут и мою руку украсила вязь символов. Лёг рядом с девушкой, тяжело дыша. Всё, первые два этапа пройдены. Сознание утонуло во тьме. Дальше всё будет проще и вместе с тем сложнее.

Сознание вернулось яркой вспышкой, приступом нестерпимого желания. Я знал, что будет именно так. Алина по-прежнему была в забытьи, наверное, это хорошо. Сдерживаться не было никаких сил, провёл по её груди, животу, спустился ниже, пальцем помассировал нежный бугорок, проник дальше, проверяя готовность её лона. Возбуждение прокатывалось волнами по всему моему телу. Прижал её к земле, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не причинить боль. Но всё же она была такой узкой, что, когда погрузился полностью, застонала. Я замер, давая ей возможность привыкнуть к моим размерам, хотя желание уже затопило всё моё существо, от напряжения по лбу катились градины пота. В какой-то момент сил сдерживаться больше не осталось, и я начал двигаться. О, как же в этот момент хотелось чувствовать её ответные движения, стоны…

Разрядка пришла быстро. Я лёг рядом, сознание не возвращалось к Алине ещё несколько часов. Успел обследовать её тело, подлечить трещинки, да, всё-таки хорошо, что она была без сознания. Помылся, приготовил на костре овощи. Прилёг рядом, накрыв её своим плащом. Я любовался её лицом, когда она открыла глаза.

– Доброе утро, моя жена, – прижал к губам её руку, которую до сих пор держал в своих ладонях.

Глава 7

Лина

– Что? – я не понимающе хлопала глазами, я не умерла, хотя помнила, что было жутко больно, и ещё теперь я понимаю его. Странная усталость во всём теле. Рука скользнула под его плащ, в который я была завёрнута. Осознание того, что случилось, пришло быстро: – ты меня… – задохнулась от возмущения.

– Не злись, это было необходимо, я всё объясню тебе. Вставай, завтрак уже готов, обмыться можешь в озере, – тон его был одновременно извиняющимся и повелительным.

– Да ты… ты!.. – я не могла подобрать слов, чтобы высказать своё возмущение.

– Поторопись. Разве ты не хочешь есть?

Есть я хотела, но больше хотела в кустики, поэтому отложила разборки на потом. Встала, не снимая плаща. Для меня он был огромен, но оголяться перед этим насильником я не собиралась. Пошла к озеру, низ плаща волочился по земле, споткнулась, когда он за что-то зацепился, едва не упала. В раздражении скинула плащ, плевать, он всё равно видел меня раздетой. С наслаждением погрузилась в воду. Выйдя на берег, нашла свою одежду. Пока одевалась, подошёл Грин, он потянулся лизнуть мою щёку.

– Предатель, – отвернулась я от него.

– Грин тоже знал, что это было необходимо, – раздался сверху спокойный голос.

– Необходимо что? Изнасиловать меня? – я пыхтела от негодования.

– Алина, пойдём, я отвечу на все твои вопросы. И обещаю, что больше не трону тебя, если ты сама не захочешь, – он протянул руку, предлагая помощь.

– Вопросов будет много, – ответила я с угрозой, поднимаясь, игнорируя его помощь.

– Я отвечу на каждый, – улыбнулся Халган.

Странно, его улыбка уже не пугала меня. Шрам, как и прежде, рассекал бровь и щёку, но теперь мне хотелось прикоснуться к нему, разгладить. О чём я? Помотала головой.

– Ты специально это делаешь? – прямо взглянула на него.

– Что делаю? – он был удивлён.

– Заставляешь… не знаю… думать о тебе? – сказала и почувствовала, как запылали щёки.

– Как, по-твоему, я мог бы это делать? – он с интересом смотрел на меня.

– Ну, как-то же ты вылечил мою шею, – я по-прежнему старалась не встречаться с ним глазами, услышала, как он тихо засмеялся, – чего смешного? Может, ты колдун какой-нибудь, – проворчала.

– Почти угадала, я маг, – мы уже подошли к костру, – но, поверь, я не применял на тебе свои способности. За исключением лечения и ещё, когда сушил твою одежду.

– Я должна верить тебе? – подняла глаза.

Он больше не улыбался, внимательно посмотрел на меня, потом вытащил из ножен кортик. Я сглотнула, увидев сверкающее лезвие. Халган полоснул по своей ладони, и я вздрогнула.

– Я клянусь, что никогда не лгал тебе и не буду! – он разжал руку и позволил нескольким каплям упасть на землю. – Кстати, клятва на крови нерушима, – он провёл правой рукой над раной, и она тут же затянулась.

– А что будет, – я облизала вмиг пересохшие губы, не в силах отвернуться, – если клятву всё-таки нарушить?

– Клятвопреступник умрёт, – ответил Халган, убирая кортик обратно.

Он протянул мне лист лопуха, на котором лежали печёные овощи и кусок хлеба.

– Откуда? – я с удивлением посмотрела на мужчину.

– Ну, мы же уже выяснили, что я маг, – он улыбнулся, тепло глядя на меня.

Не знаю, что за овощи растут в этом мире, но вкус у них потрясающий. Когда с едой было покончено, в моих руках оказалась фляга. Я приложила её к губам, думая, что там вода, но на этот раз фляга была наполнена вином. После первого глотка я растерянно заморгала и снова встретила тёплую улыбку янтарных глаз.

– Это вино из плодов капории. Понравилось?

– Вкусно, – я сделала ещё глоток, – но с какой стати?

– Нам есть, что отметить, – Халган положил голову на плечо, рассматривая меня, – у тебя было много вопросов.

– Верно, – я вернула флягу, – так почему же ты меня… – я снова не могла подобрать слов, но он и так всё понял.

Объяснил, а заодно и рассказал, что значит в этом мире быть рабом. Я задумалась, значит, моих спутников и мужа превратили в рабов. В памяти всплыл совершенно пустой взгляд азиатки, пятерых мужчин у жертвенной чаши. Из-за своего упрямства я избежала этой участи, но едва не погибла. А вот Андрей…

– Ты снова плачешь? – Халган сел рядом. – Кто-то из твоих спутников был дорог тебе?

– Один из них был моим мужем, – всхлипнув, я вытерла щёки, – эти красные могли бы и меня с остальными… – я снова всхлипнула.

– Ты изменила свою судьбу, когда не дала упасть со скалы тому каборки. Это раса воинов, и они умеют быть благодарными.

– Хорошая благодарность, – криво усмехнувшись, я коснулась рукой шеи.

– Но ведь это был твой выбор. Если бы позволила поставить клеймо, возможно, прожила бы в семье этого воина много лет.

– В качестве рабыни?

– Да, но тебе бы было всё равно. Это лучшее, что он мог сделать для тебя.

– А почему ты решил сделать меня своей женой?

– Грин выбрал тебя. Рабыня мне не нужна, я искал жену.

– Твой пёс? – я с удивлением посмотрела на собаку.

– Это не просто животное. Ты уже имела возможность убедиться в том, что он умён. Кроме того, это мой гуун, в нём живёт часть моей души, – мужчина потрепал по гриве собаку, – он друг и охранник, теперь и твой. Так что он не предатель.

– И что будет дальше?

– Я нашёл, что искал, теперь идём домой. Первые три этапа брачного ритуала завершены, инициация проведена.

– А сколько всего этапов?

– Пять, – он внимательно посмотрел на меня.

– И какие это этапы? – мне вдруг стало страшно, что ещё предстоит вытерпеть.

– Первый, после того как выбор сделан, – напиток грёз, та жидкость в бутыльке. Его пьют оба.

– Ты тоже? – я поморщилась, вспомнив, как было больно.

– Да, но только действие на мужчин он производит другое, – Халган взял меня за руку, – потом татуировка на левой руке, – он перевернул запястье, показывая символы на моей руке, затем вытянул свою. На его коже тоже были символы, только цвет у них был почти белый.

– Разная краска?

– Нет, это магические чернила, на твоей коже смотрится чёрным, на моей – белым. Если ритуал не будет завершён, спустя какое-то время они исчезнут.

– Его можно не завершать?

– Можно, только… – он низко наклонил голову. – Понимаю, ты считаешь, я поступил подло, но дай мне время…

– Нет! – я не позволила ему договорить.

– Нет? – он вскинул голову и с какой-то болью посмотрел на меня.

– Нет, я не считаю, что ты поступил подло. После того, что ты рассказал, наверное, я должна быть тебе благодарна… – я смотрела в сторону, поэтому не сразу заметила, как он оказался рядом.

– Алина! – мои плечи обхватили сильные руки и приподняли над землёй. – Если бы ты знала, как я боялся этого разговора, – тяжело дыша, он прижал меня к груди.