Маракуйя бесплатное чтение

1.Мы из Океана

«Пробудись!» – этот призыв каждый день заставляет мои глаза открыться.

Под зелено-голубым чистым Небом я дрейфую на поверхности Океана. Ничто не нарушает идеальности Небесного пространства, на нем нет ни единого пятнышка. Насколько помню, оно всегда было именно таким: идеальным и прекрасным. Погода тоже балует своим блаженным постоянством – телу и разуму очень комфортно, всегда тепло, никогда не приходилось сталкиваться с какими-то иными условиями. Окружающий мир заботлив. И так каждый день. Но где-то в глубине подсознания сидит мелкая тень неверия, все твердящая, что такого не должно быть, что я, на самом деле, привыкла к иному. Поэтому-то это всего лишь крохотная тень сомнения, не стоящая внимания. Скорее всего на днях я физически перегрузилась, вот разум и выдумал мне это в качестве отмщения за растрату энергетических ресурсов тела.

Вода, обычно имеющая голубоватый оттенок, стала темнее. Значит, пора плыть к берегу. Океан пробудился и требует освобождения от нас. Рядом со мной плывут мои братья и сестры. Нас немного, мы все очень разные как внешне, так и по характеру, хотя по возрасту примерно одинаковы. По поводу нашего родства у меня тоже есть какая-то тень сомнения, но опять же, это всего лишь тень. Никто и никогда не пытался обсудить эту тему, в том числе и я. Просто есть твердая убежденность, что мы все родственные существа. С одной стороны, мы все люди и этого достаточно. Вот и живем как одна Семья. Это удобно и священно для каждого из нас. Не представляю ни дня без них.

На берегу всех ждал Первый. Он самый сильный и быстрый в Семье. Иногда складывается впечатление, что он изо всех сил старается оправдать свое имя. Наверное, когда-нибудь ему из-за этого не повезет. Сзади раздались всплеск, крик и громкий смех. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы посмотреть, что там происходит. Есть вещи, которые практически изо дня в день повторяются. Пятнадцатая и Тринадцатый частенько дразнятся. Вот и сейчас решили поразвлечься перед трудовым днем.

– Пятая, доброе утро! Ты как обычно собираешься быть единственной серой тенью в этот погожий денек?

– Доброе, Второй. Я не думала по этому поводу. Напоминаю, у меня всегда ровное настроение, без скачков от безумной веселости до необъяснимого беспокойства за всех подряд без веской причины. В общем, если будет повод, посмеюсь от души!

На самом деле меня сложно назвать негативным человеком, или, как говорит Второй, «серой тенью». Просто я меньше остальных люблю «семейные увеселения». В свободные минуты от работы бывает забираюсь повыше на дерево или иду погулять, чтобы хоть немного послушать «тишину». Второй у нас кто-то вроде матери большого семейства – беспокоится о каждом, хочет, чтобы вокруг царили бесконечные радость и взаимопонимание. Это хорошо. Он, наверное, единственный, кто серьезно воспринимает слово «семья». Даже чересчур серьезно.

Чувствую, как большие пальцы ног начали окутывать прохладные водоросли. Чем ближе к берегу, тем больше эти склизкие растения обхватывают мое тело. Я достигла «зелёной зоны». Начиная отсюда и до самого берега вода приобретает темно-зеленый цвет из-за густых зарослей водорослей. Вот я уже не плыву, а иду по дну. Склизкие и прохладные, зеленые лоскуты аккуратно обволакивают все тело от самых пяток до шеи. Только голова остается непокрытой ими. К моменту выхода на берег, каждый из нас полностью покрывается водорослевым слоем. Через некоторое время мы высохнем, и зеленый станет почти черным. Мягкие водоросли отвердеют и станут надежной броней, которая защитит нас от любых физических воздействий. Еще одно проявление заботы о нас.

Мир, в котором мы живем, большой. В нем есть несколько очень важных мест для нашей Семьи. Первое – это Океан. Изо дня в день каждый вечер мы погружаемся в него, чтобы умереть, а утром возрождаемся. Можно сказать, он – наша колыбель. Вторым важным местом является Дом. Это вырубленное прямо в горной породе просторное помещение с небольшими отверстиями в стенах, через которые внутрь проникает свет, и большой входной аркой, по краям которой вырисовываются неизвестного происхождения точечные иероглифы. Дом служит нам храмом, мы проводим в нем утренние и вечерние ритуалы, храним орудия труда и проявляем преданность Звезде. А Звезда для нас – центр мира, наш покровитель. Вся наша трудовая деятельность направлена на поддержание Ее сияния. Взамен мы получаем от Нее защиту и откровения о жизни в этом мире. Когда мы особо хорошо потрудимся, Звезда вознаграждает нас дополнительно. Это еще больше мотивирует нас к труду и служению. В Доме Ей предоставлено центральное место. Она небольшой сферой парит над бездонным Колодцем, освещая пространство приятным золотистым светом. Когда смотришь на Нее, в голове будто просыпается тысяча неизвестных голосов, пытающихся что-то донести до тебя. При входе в главный зал Дома мы приветствуем Ее легким кивком головы и мысленно посылаем слова благодарности. Стены и потолок зала почти полностью покрыты цветущими зелеными и голубыми вьющимися растениями. Это место превосходно. Аромат цветов и сияние Звезды умиротворяют. Только тьма бездонного Колодца веет холодом и пугает своей неизвестностью. Для чего он здесь, никто не знает. Видимо, Звезда и Колодец своеобразные символы противоположных составляющих этого мира: света и тьмы, тепла и холода. С Колодцем мы никак не контактируем. Звезда господствует в этом зале. Колодцу остается лишь существовать в бездействии. Надеюсь, так оно будет всегда.

Перед Домом от самого берега до входа раскинулся ковер из зелено-голубой травы. Очень приятной на ощупь. Несмотря на наши брони из водорослей, мы хорошо чувствуем все, до чего дотрагиваемся. Водоросли будто знают, от чего нас нужно оградить и от чего вовсе не обязательно. На днях после завершения трудовых обязанностей мы с Девятнадцатым ходили на прогулку к Горе. Вблизи нее растительный ландшафт уступает место каменному миру. Всякий раз, как мы туда приходим, удивляемся нашей тактильной нечувствительности. Почему-то водоросли считают, что нам не нужно знать, какие камни на ощупь. Хотя в закоулках разума сидит ясное знание того, что на самом деле для нас это знакомое ощущение, только сейчас оно под запретом для нас. Видимо, Девятнадцатый тоже недоумевал по этому поводу. И вот тогда он решил пойти на крайние меры и поэкспериментировать. Вообще, он отличался от всех своей склонностью к проведению экспериментов и проявлял непредсказуемость в поведении. Наверное, по этой причине я всегда рада находиться в его компании. Он привносит разнообразие в мою жизнь. Но в тот день он меня не очень приятно удивил. Кинул прямо в спину довольно тяжелый камень! Не предупреждая! Абсолютно намеренно! Я ничего не почувствовала, но хорошенько пошатнулась и чуть не потеряла равновесие. На моё недовольное восклицание Девятнадцатый просто сказал: «Пятая, это всего лишь эксперимент. Я так и думал, что ничего плохого не произойдет. Ты и сама это знаешь. А так я еще раз доказал прочность костюмов.» Так-то он прав. За всю историю Семьи ни с кем из нас не произошло ничего плохого. Даже слово «плохо» в нашей речи встречается редко и имеет размытое значение.

Тем временем все собрались на поляне у входа в Дом. После исцеляющего сна тяжеловато сразу активно начинать день, нужно пару мгновений, чтобы прийти в себя.

– Семья! Кто пойдет со мной за ягодами? Хочу сегодня больше набрать, чтобы во время отдыха каждому досталось с добавкой. Только Седьмого больше брать с собой не буду. Вчера пока несли ягоды, он по дороге съел больше необходимого, в результате, дневная норма была урезана. Неприемлемо!

– Девятая, с твоими нормами скоро водорослей на наши брони не хватит! Вот отрастим животы и будем сверкать ими перед Звездой! Она тогда подкинет нам работенки, чтобы мы не теряли форму.

– Шутники! Такого точно не случится. Я теперь только за Седьмого боюсь. Он-то растолстеет, если вы будете его часто со мной на сборы отправлять.

– Тринадцатого бери! А-то в последнее время они с Пятнадцатой слишком расшумелись. Пусть отдохнут друг от друга немного.

– Да, пусть Тринадцатый идет! Ему нужно проветриться, вдруг не смешные шуточки где-нибудь потеряет. И мой комедийный талант раскроется в своем истинном масштабе! – Пятнадцатой только дай повод подколоть кого-нибудь. Вот даже язык показала.

– Эй! Я, вообще-то, до сих пор здесь! Без моего комедийного гения ты просто загнешься! – горделиво-вызывающая поза Тринадцатого всегда всем поднимает настроение. Как же здорово у него выходит корчить рожицы и вставать в позы. А эта наигранная речь! Он умеет привлечь к себе внимание. Пятнадцатая, конечно, старается от него не отставать. Ей немного не хватает уверенности и выразительности. Но вместе они просто гремучая смесь. Было бы желание, смогли бы рассмешить даже камень.

– Ладно, посмеялись, а теперь будьте серьезнее. Нужно поприветствовать Звезду как положено – с почтением. – иногда складывается впечатление, что для Двадцатого никого не существует, кроме Звезды. Он пронизан Ее светом насквозь. Возможно, он бы умудрился прожить без питания, если бы постоянно купался в Ее сиянии. Что касается приветствия Звезды – нет никаких предписанных правил поведения, они у нас как-то сами выработались. Мы просто решили быть самими собой перед Ней без каких-либо ярких эмоций. Необходимость в легком поклоне головой и мысленном обращении к Ней будто были заложены в нас с самого рождения.

Пока Семья разбиралась с тем, кто сегодня идет на охоту за ягодами, я делала легкую растяжку. Ощущение натянутости в мышцах придает мне уверенности в моей реальности, так как окружающий мир воспринимается мною как что-то неправдоподобное. Просто глазам не верится, что вокруг творится такая красота! Наш прекрасный Океан раскинулся до самого горизонта. Вода его по береговой линии зеленого цвета, а дальше вглубь зеленая территория резко обрывается и переходит в черный затягивающий омут, поверхность которого покрыта легкими серебристо-зелеными завихрениями. Ближе к вечеру вода посветлеет, будто кем-то подсвечиваемая со дна.

Люблю рассматривать линию горизонта. Всегда воспринимаю ее как нечто необычное – будто что-то огромное и протяженное разделяет водную поверхность от небесной. Иногда точно по линии горизонта моим глазам виднеются какие-то то красные, то голубые искорки. Я рассказывала про них Девятнадцатому. На что он ответил, что из-за долгого пристального рассматривания предметов всегда в глазах появляется какая-то рябь. Не нужно так сильно напрягать зрение. Глаза нужно беречь. И еще много чего назидательного… А горизонт на самом деле ничем не примечательный. И как вообще я умудрилась что-то рассмотреть вдали над черной поверхностью Океана? Возможно, я вправду слишком напрягаюсь. Но все равно эти однажды увиденные искорки меня волнуют… Да нет… Похоже, все-таки с моим зрением что-то не то. И Девятнадцатого это беспокоит. Для него вообще глаза чуть ли не самая важная часть тела. Он это объясняет тем, что «зрение делает нас живыми», без глаз человек превращается в бесполезное растение, которое только принимает помощь, но ничего не отдает взамен. Что же, я не могу с ним по этому поводу спорить, потому что не знаю, так ли оно на самом деле. Человека без глаз я еще никогда не встречала и не встречу. Поэтому продолжаю активно пользоваться этим даром, не смотря на некоторые приобретенные дефекты.

Если стоять спиной к Дому и глядеть вдаль за Океан, по правую сторону можно увидеть багровые рога Горы, основной рог которой намного превышает высоту остальных. Как Тринадцатый говорит про каменный мир, «там царит территория неизвестности». Я уже упоминала особенность наших броней – они не дают нам возможности ощутить Гору, камни. Костюмы вообще будто бы отключают тактильные ощущения, лишь стоит ступить на каменистый путь. По этой самой причине большая часть Семьи не любит это место и не посещает его. Лишь изредка приходят сюда за материалами для орудий труда. И наоборот именно по этой причине мне и Девятнадцатому это место нравится. Забавно ходить среди каменных развалин Горы, видеть это все своими глазами, изменять положение тела в пространстве, проходить под каменными арками, взбираться на возвышенности и ощущать себя в подвешенном состоянии, так как будто совсем ничто не касается твоего тела.

Гора – лишь место для временных уединений и вынужденных посещений. Основная составляющая нашего райского мира – это растительность. Разнообразная. Пышная. Яркая. Она тянется к нам, пытается окутать, будто признает в нас неких хозяев этого мира, посланников Звезды. Зеленая и голубая листва. Красные и фиолетовые цветы. Желтые искры при тактильном контакте с корой деревьев. Каких только явлений, форм и размеров здесь нет! И все это движется, волнуется. Лес шелестит и скрипит без перебоя. Это не просто хаотичные движения и звуки. Это мелодия, песня, музыка. Это хвалебная песнь Звезде – источнику жизни всего вокруг. Не помню, чтобы лесная песня прекращалась и чтобы она полностью совпадала с песней предыдущего дня. То тихие, то громкие звуки пробираются в самое подсознание, создают фоновое настроение. Дарят нам радость и успокоение.

Растения дают нам не только душевное спокойствие. Они также являются источником материалов для наших нехитрых орудий труда и снабжают нас продуктами питания. Что касается еды, нам много не нужно. Того, что собирается под предводительством Девятой, нам хватает на день с лихвой. Если у кого-то возникают потребности свыше базовых, растения и в этом случае идут в дело. Например, кое-кто додумался изготовлять из них своеобразное средство общения. Удивительное применение ветровых стеблей пришло в голову Одиннадцатому. Ветровыми стеблями мы называем высокие заросли голубых коленчатый трубок с редкими треугольными листочками по бокам. Верхушки этих трубок завершаются пушистыми белыми цветами с невероятно сладким запахом. Вокруг этих зарослей временами образуются странные воздушные завихрения. Ветер пронизывает заросли и извлекает из них забавные свистящие звуки. Одиннадцатый как-то заинтересовался этим свойством ветрового стебля. Выломал из зарослей полую трубку длиной не больше руки, вдоль нее сделал одиннадцать отверстий. Со временем с помощью своего дыхания научился извлекать из трубки прекрасную мелодию. С тех пор Одиннадцатый приобрел голос и приумножил свое счастье в этой жизни. По-моему, до появления этого изобретения он ни разу не говорил с нами, не издавал никаких звуков. Он жил в говорящем мире без голоса. Благодаря сильному желанию общаться с окружающим миром он научился с помощью музыки выражать абсолютно все свои эмоции. Семья первое время воспринимала такой способ общения несерьезно, часто совсем не обращая внимания на попытки Одиннадцатого участвовать в беседах с использованием музыки. Прошли дни, и в наши головы пришло осознание важности музыки для Одиннадцатого. Теперь при решении общих вопросов можно услышать такое: «Давайте послушаем музыкальное мнение Одиннадцатого.»

Лес, Океан, Гора и Дом – наши великие чудеса, осязаемые и близкие, полезные для нас. Самым непостижимым чудом, после Звезды, конечно, остается Небо. Всегда зелено-голубое, без примесей. Но иногда на нем проявляются белесые полупрозрачные прямые волокна облаков, необычно перекрещивающиеся в воздушную решетку. Неожиданно возникают и почти тут же пропадают. Мы заметили некоторую связь между этим явлением и другими. При появлении таких облаков, поверхность Океана становится более рябой, и Лес начинает петь четче, отрывисто с резкими перепадами громкости звука. А может это лишь совпадения. Решетка из облаков не балует нас своим появлением.

Все свободное время у нас уходило на исследование окружающего мира. В первую очередь, мы искали себе подобных, но пока так и не нашли никого. Сделали вывод, что этот мир принадлежит только нам, что мы единственные, кто обладает способностью передвигаться с места на место. Может быть когда-нибудь мы наткнемся на другую форму жизни или хотя бы признаки жизни из прошлого. Но пока эта мысль с каждым днем становится все более нереалистичной.

Нас с Девятнадцатым тянет к дальним территориям, сложно доступным уголкам мира. Мы даже делали попытки подняться на верхушку Горы, но так и не смогли воплотить идею в жизнь. Часть высоты все-таки нам поддалась. Чем выше взбираешься, тем круче становится склон, но за неимением необходимого оборудования и тактильной чувствительности преодоление таких участков для нас пока невозможное предприятие.

Лес, в основном, состоит из высоченных деревьев с широкой раскидистой кроной. Горизонт за этим зелено-голубым миром был надежно спрятан. Глядя на обширные лесные пространства, мы понимали, что мир наш огромен, что исследовать его можно бесконечно, но есть вещи, ограничивающую силу которых нам было не дано преодолеть. Это обязанность перед Звездой выполнять работы на плантации. И еще одно очень важное ограничение – это единение с Семьей. Каждому нужно было считаться с мнением большинства. А по мнению большинства, уже исследованных территорий достаточно для жизни, дальше лезть нет смысла, да и жизненная цель у нас всего одна – служить Звезде, трудиться на плантации ради Ее блага. Признаться, все упомянутое ранее бледнеет перед нашей святой связью со Звездой. Светило сдерживает нас, контролирует наше поведение. Иногда при встрече со Звездой, при подъеме в Гору или при пристальном рассмотрении горизонта я настолько сильно начинаю волноваться, что у меня появляются щекочущие ощущения с одной стороны шеи. Рука так и тянется почесать это место. Также заметила, что при сильном нажатии на зудящий участок ощущается небольшое уплотнение чуть дальше за ухом. С противоположной стороны шеи такого уплотнения нет. Этот волнительный зуд будто отвлекает меня от неаккуратных мыслей или необдуманных действий.

– Пятая, Пятая! Идем. Снова ушла в себя с головой? Нет времени! Все уже давно вошли в Дом. – обращение ко мне было неожиданным, я некоторое время непонимающе разглядывала лицо Девятнадцатого. Он легонько тряс меня за плечи. – Пятая! Реальность взывает к тебе!

– Я вернулась. Можешь больше меня не трясти, а-то в потоке мыслей в моей голове наведешь беспорядок. Тогда уж точно в следующий раз я надолго застряну в своем мире, наводя порядок. Ты же не хочешь гулять по каменному миру в полном одиночестве? – еще одной особенностью Девятнадцатого было лютое нежелание делать что-то в одиночестве. Поэтому моя шуточная угроза, приправленная широченной улыбкой, подействовала на него мгновенно. Мое тело перестало сотрясаться.

– Ха-ха, просто иначе мне не в кого будет бросаться камнями. – Девятнадцатый не умеет обижаться, зато умеет заразно смеяться. Это мне в нем нравится. С ним легко и весело. Он знает, как вернуть меня из мира мыслей к реальности. – Ладно, посмеялись, а теперь пора шевелиться! Хохотушка, ты идешь?

2.Эхо

Вход в Дом – это небольших размеров арка, высеченная прямо в горной породе, край которой обрамлен точечным узором. Такие же узоры заполняют все стены внутри Дома. Только, чтобы их увидеть, нужно хорошенько поискать их среди густой листвы и крупных цветов вьюнов. Дом по своему строению состоит из двух частей: это длинный каменный рукав со ступенями, поворотами, площадками, простирающийся от входной арки, и просторный главный зал, к которому это рукав ведет.

Мы с Девятнадцатым, не спеша, поднимаемся по вырубленным в скале ступенькам. Здесь, в первой половине Дома, царит сумрак, но ступени все равно хорошо видны. Горная порода, на вид непрозрачная и толстая, пропускает через себя небольшое количество света. Когда я дотрагиваюсь до стен, ощущаю исходящее от них тепло. Они приятные на ощупь. Такие же ощущения испытываю от прикосновения к стволам деревьев. Каменная порода Дома иная, белесая и будто пушистая. Полная противоположность каменному миру вокруг Горы. Похоже, благодаря такой разнице костюм позволяет нам ощущать Дом. И, наверное, самая главная причина, по которой водорослевая броня ослабляет позиции – это Звезда. Рядом с Ней нет места чему-то плохому, даже любой камень будет казаться безопасным.

В голове раздался тихий шум, будто очень близко от меня что-то шипит, и уши начало закладывать. Я не донесла ногу до следующей ступеньки, споткнулась и чуть не растянулась на каменной площадке. Девятнадцатый среагировал быстро – выставил руки вперед и поймал меня.

– Эй, ты чего? С тобой все в порядке? … Похоже интенсивное потряхивание за плечи оказалось слишком действенным методом и лишило тебя, хоть и с запозданием, чувства равновесия.

– Спасибо за помощь. Я благодарна, что в этот раз ты не решил добить меня камнем в спину, а поймал меня в полете. – я уже пришла в себя и могла себе позволить немного съязвить, но этот внезапный шум в голове еще отдавался эхом где-то в глубине сознания.

Почти дошли. Девятнадцатый остаток дороги решил вести меня под руку, несмотря на мои сопротивления. Скоро перед нами показался проем, заполненный золотистым светом будто в обрамлении из зеленых и голубых листьев вьюна. Девятнадцатый пропустил меня вперед. Теперь в главном зале собралась вся Семья.

Как входишь в растительную колыбель, в первую очередь взор устремляется к Звезде. Ее сияние манит, я бы даже сказала, в какой-то степени, парализует – разум уж точно. Золотистая сфера смотрит прямо в душу. Мы с Девятнадцатым выполнили ритуальный кивок головой и мысленно произнесли: «Приветствую Тебя, Звезда!». Я подняла голову и вновь посмотрела на Нее…

– Пятая! Пятая! Возвращайся в реальность! Очнись! – сильный удар по щеке. И вот я с ощущением, что этот удар точно был не единственным, дико озираюсь по сторонам. Вся Семья собралась вокруг меня. Первый медленно занес руку для следующего удара.

– Хватит! Хватит! Посмотри, она уже с нами. Пятая, как ты? – Второй схватил Первого за руку и с беспокойством начал разглядывать мое лицо.

– Зачем нужно было так сильно бить меня по лицу?! – растираю онемевшие щеки, – И вообще, почему вы все так на меня глазеете? Я из-за вас чувствую себя как-то странно… – что-то невидимое начало давить в самый центр груди, никогда еще не чувствовала ничего подобного – будто на грудную клетку положили что-то очень тяжелое.

– Ты была не в себе… Не с нами. Будто ушла из жизни, но все время крепко стояла на ногах. И твои глаза были раскрыты неестественно широко. Будто тебя осенило гениальнейшей шуткой! – сейчас будто смешные замечания Тринадцатого были не к месту, его оттеснили подальше от меня.

– Мы действительно начали думать, что ты ушла навсегда. Довольно долго мы прилагали всевозможные усилия, чтобы привести тебя в чувства. Первый даже начал лупить тебя по щекам.

– Не верится… Хм… Похоже, вы просто решили подшутить надо мной! И все из-за того, что я люблю уходить в себя и, бывает, даже не вижу того, что происходит прямо перед моим носом? Приношу свои извинения, теперь я буду более внимательной. Но то, что сейчас творится – перебор. Вы меня пугаете! – я вроде начала успокаиваться и убеждать себя в том, что это действительно шутка такая. Но лица Семьи продолжали выражать неподдельное беспокойство.

– Я правда в порядке. Хорошо себя чувствую… Так, давайте уже расходиться. – я выбралась из семейного круга в сторону Звезды. Посмотрела на Нее с мысленным вопросом: «Что здесь происходит?». Естественно, ответа никакого не было. Время вопросов и ответов еще не пришло. По телу пробежал неприятный холодок. Я опустила взгляд к засасывающей бездне Колодца. Меня пронзило ощущение, будто тьма из него начала холодить окружающее пространство. Должно быть, мне это кажется, шок от выходки Семьи еще не прошел. Я постаралась твердым шагом пройти к противоположной стене зала – к полкам с орудиями труда. Сегодня, также твердо, решила поработать в роли сборщика урожая. Правда, не в свою очередь. А соблюдение очередности в выполнении обязанностей сборщика урожая – еще одно важное правило. Но мне срочно нужно заняться чем-то, требующим от меня полной самоотдачи. Семья должна меня понять.

Напряженная тишина начала потихоньку таять. Похоже, Семья окончательно убедилась в моем благополучии и решила также заняться делами. Думаю, весь сегодняшний день я буду под «тайным» присмотром Второго. Все это очень странно. Они все слишком серьезно отнеслись к своей шутке! Неужели Тринадцатый преподал им пару уроков шутовства, пока я в одиночестве где-нибудь высоко на дереве наслаждалась музыкой Леса? Или я все-таки всеми силами просто пытаюсь себя успокоить? Наверное, действительно какое-то время я была вне реальности. Тогда почему в памяти ничего не осталось? Что же творилось в моей голове?

Остальные вслед за мной также начали потихоньку разбирать инструменты.

– Пятая, ты действительно хочешь сегодня собирать урожай? Может тебе заняться чем-нибудь более безопасным и легким? Как насчет выкорчевывания сорняков? – не пронесло, от Второго до самого вечера не избавиться. Так и будет ходить за мной, излучая заботу в непомерных количествах. Я еле сдержалась от того, чтобы не убежать от него подальше. Просто посмотрела на него с улыбкой и продолжила сборы.

– Не приставай к ней, ей и так непонятна сложившаяся ситуация. Все уже позади. Пусть собирает урожай, раз так хочет. И сегодня уже двое попросились перенести свою очередь на завтра. Получается, сейчас у нас трое сборщиков – Пятая, Восьмой и я.

– Подожди-ка, Девятнадцатый, ты же вчера делал эту работу! По нашим правилам к сбору урожая каждому из нас можно приступать не чаще, чем через три дня после последнего сбора! Ты же знаешь, как это опасно! – думаю, мои и без того большие глаза стали еще больше. Это надо же! Два дня подряд собирать плоды!

– Не думала же ты, что останешься без моей компании? Я хочу пойти в пекло бок о бок с тобой.

– Ладно, пусть идет. Если что случится, завтра просто оставим его в Доме. Посидит под лучами Звезды. Обдумает свою тягу к небезопасным занятиям. – предложение Первого подтвердила большая часть Семьи. Поэтому спор надолго не затянулся. Остальные обязанности быстро распределили между остальными членами Семьи. И все с головой ушли в подготовку.

Весь инвентарь мы делаем сами. Используем то, что нам дает Лес и Гора. Мой сегодняшний набор сборщика урожая состоял из плетеной корзины, застеленной изнутри тонкими металлическими пластинами. Закрывается корзина металлической крышкой с защелкой. Для удобства предусмотрен ремень, длину которого можно регулировать с помощью специального механизма. Благодаря ремню корзину можно носить на спине или просто повесить на плечо. Несмотря на размеры корзины, вес у нее небольшой. Еще два обязательных приспособления сборщика – сачок-резак и просто резачок. С ними нужно быть аккуратным. Сачок-резак – это небольшой металлический цилиндр с выдвигающейся деревянной ручкой и задвижной крышкой с очень острым краем. Плод помещается в цилиндр, и когда он достигает дна, срабатывает спусковой механизм, и крышка быстро закрывается. При этом острый край перерезает ножку плода, тем самым освобождая лиану от тяжести своего творения. Затем плод помещается в корзину. Для этого у сачка предусмотрено открывающееся дно. А резачок – это просто удлиненный металлический предмет с одним заостренным краем, острым крючком и деревянной ручкой. Если бы не наши костюмы, тогда кто-нибудь из нас давно мог бы испробовать на себе его остроту.

Сбор плодов требует от нас быстроты и аккуратности. Каждый член Семьи просто обязан быть мастером по сбору урожая, от этого зависит благополучие не только одного конкретного человека, а всей Семьи. Звезда негласно внушает нам эту мысль. Да и плод этот не самый простой и безвредный. Мы не знаем для чего именно Звезде нужны эти плоды, не знаем зачем нам нужно так много времени уделять работе на плантации. Но точно знаем одно: мы рождены для этой работы.

При сборе плодов в первую очередь страдают глаза. Раньше к концу рабочего дня у сборщиков сильно портилось зрение, вплоть до полной слепоты. Решили эту проблему превосходно. Шестнадцатая у нас ко всяким выдумкам склонна, ей хорошо удается изобретать какие-то полезные вещи. Она находится в постоянном поиске решений для облегчения и безопасности работы на плантации. Ею придумано много инструментов, например, тот же самый резачок и сачок-резак. Конечно, ей помогает вся Семья, но идеи реализации всевозможных конструкций, в основном, посещают ее голову. И вот однажды пришло ей озарение в виде затемненных стекол на глазах. Соответственно назвали мы это чудо затемнителями. Затемнители – ее самое кропотливое изобретение на сегодняшний день. А все началось с изучения наших броне-водорослей. Она их растягивала, поджигала, сушила… Один тонкий кусочек водорослей она как-то захватила с собой в Дом. Этот кусочек был полностью высохшим, твердым и почти черного цвета с легким зеленоватым отливом. Она через него посмотрела на Звезду. Об очередном открытии мы узнали по ее звонкому смеху и крикам радости, заполнившим весь Дом. Броне-водоросли, как оказалось, обладали еще одним превосходным свойством – они становились прозрачными на очень ярком свете, одновременно приглушая этот свет, что позволяло детально рассмотреть источник света без вреда для глаз. То есть прощайте сухость в глазах и слепота! Это было действительно важное открытие, так как даже временная потеря зрения значительно уменьшала уровень радости сборщика урожая. Проблемы со зрением возникали из-за яркого свечения от ядра плода. Мы нередко сталкиваемся с ситуацией, когда кожура перезревшего плода разрывается при отрывании от лианы. И его ядро яркими лучами бьет прямо по глазам. Из-за этого свойства мы еще называем плод испепеляющим.

Конструкция спасения от слепоты оказалась гениально простой. Подсушенные кусочки броне-водорослей Шестнадцатая каким-то образом скрепляет с прозрачными кристаллами, которые можно найти на территории Горы. Полученные заготовки она вставляет в оправу из древесины и скрепляет все тонкими шнурами из вьюнов. На голову это чудо плотно крепится с помощью тянущейся ленты из древесной смолы.

Прямо сейчас я натянула на лоб пару затемнителей, закинула за спину корзину и к талии привязала резачок. Семья почти полностью была готова к трудовому дню. Девятая с Тринадцатым ушли на сбор ягод к обеду и ужину. С собой они взяли простые корзины из вьюна, большие и легкие. Остальные разобрали всевозможные инструменты для починки ирригационной сети, выкорчевывания сорняков, рыхления почвы, сбора мусора.

– Все готовы? Мы немного отстаем от расписания. Давайте поживее! – именно этих слов не хватало для восстановления былого морального духа. – Ох как все зашевелились! Вот это я понимаю, день будет как всегда продуктивный!

– Первый, умеешь же ты пробуждать боевой дух! – всем стало весело. Я тоже уже забыла про утреннее происшествие и искренне улыбнулась.

Ко мне подошел Девятнадцатый с уже надетыми затемнителями. В них лицо человека полностью преображается. Становится похожим на какое-то фантастическое, немного устрашающее существо, которому самое место лишь в фантазиях.

– Только когда подойдем к выходу, не забудь их снять. Я не хочу всю дорогу до плантации тянуть тебя за собой за руку. Хотя… Хм… Нет, можешь оставить их. Поведу тебя и направлю в какие-нибудь особо густые кусты или столкну в овраг. Будет весело!

– Вот это хорошо ты начала. Нравятся мне твои непристойности. – с высунутым языком неведомое существо стало еще более устрашающим. Но я и виду не показала, а просто рассмеялась. Похоже, все-таки утреннее происшествие оставило свой отпечаток, и сегодня меня все будет немного пугать.

У выхода собралась небольшая очередь кивающих Звезде. Двадцатый даже преклонил колено. Мы присоединились к их занятию.

«Шшшшш…».

Что это было?! Я остановилась и оглянулась по сторонам. Мир, вроде, никуда не делся. Людей в зале почти не осталось.

«Шшшшшш…» – да что это за шипение?!

– Похоже, это мне придется тебя за руку вести. Восьмой уже вышел. Давай не будем отставать.

– Ты сейчас ничего не слышал? Будто кто-то шипел.

– У тебя ветер в голове гуляет, как у Одиннадцатого в его дудке. Идем.

Девятнадцатый и я остались последними в зале. Мы поклонились Звезде и направились к выходу. Девятнадцатый уже скрылся в сумерках каменного коридора. Я обернулась и еще раз посмотрела на Звезду. Светило молчало и продолжало прекрасно сиять.

«Шшшшш… Берегись! Шшшшш…».

Страшным эхом это «берегись» ударило в голову. Я поморщилась и на нетвердых ногах вошла в темноту.

3.Испепеляющий плод

Я привыкла к твердому знанию того, что моему разуму нередко приходится сталкиваться с непрошенными гостями, которые стремятся занять его место. Думаю, такое же знание сидит в головах у всех членов Семьи. Ведь многие вещи мы делаем по просьбе внезапно появляющегося голоса в наших головах. Мы возрождаемся из Океана каждое утро, чтобы под конец рабочего дня истощить жизненные запасы энергии почти до нуля. Наши пробуждения и погружения контролируются. Вся наша жизнь состоит из труда, поклонению Звезде, общению с Семьей. Живем мы на ограниченной всякими привязанностями и обязанностями территории, но все равно считаем наш мир прекрасным! Все это приносит нам радость. Мы просто не умеем испытывать негативные эмоции. Все всегда в хорошем расположении духа. Вот я сейчас иду и радуюсь. То, что недавно произошло в зале, вызвало во мне лишь легкий испуг, сравнимым с кратковременным испугом, возникающим при внезапном падении чего-то из рук. Теперь мои ноги твердо держат меня и несут на плантацию. Но все-таки должна признать, что есть ощущение того, что на этот раз страх был немного иного рода. Думаю, в этом заключается моя основная отличительная черта. Я умею испытывать эмоции «иного рода». Мое лицо скупо на выражение привычных эмоций, таких, например, как радость. Этого никак не может понять Второй. Он говорит, что у меня, должно быть, есть какие-то нарушения в строении головы или умении выражать эмоции правильно. Шутник он, конечно, тот еще. В общем, я больше склоняюсь к мысли, что ему просто непонятно, почему такая внешне спокойная я предпочитаю больше общаться с беспокойным Девятнадцатым, а не с ним.

До плантации еще далеко. Наш путь до нее пролегает через Лес. Мы стараемся особо не портить пейзажи своей деятельностью. Поэтому наши тропы не бросаются в глаза. К тому же, местная растительность обладает высокой скоростью роста и регенерации. Что также помогает нам поддерживать первозданность окружающего мира.

Сегодняшняя песня Леса наполнена низкими глухими звуками с редкими вплетениями звонких высоких «попискиваний». Вдали слышится мелодия Одиннадцатого. Он вздумал подыграть Лесу в низком регистре. Его музыкальная связь с Лесом крепчает изо дня в день.

Впереди лесная стена начала редеть. Мы почти на месте.

– Временами я думаю, может Одиннадцатый на самом деле понимает Лес? С его-то музыкальным даром и способностью подстраиваться под настроение растений!

– Я в этом не сомневаюсь, Девятнадцатый. Почему ты сейчас задался этим вопросом?

– Не знаю, просто в голову пришло. Может предложить ему попробовать договориться с нашими подопечными?

– Ты сейчас про маракуйю говоришь? – Восьмой неожиданно выскочил из сине-зеленых кустов, отряхивая с плеч и головы мелкие розовые лепестки. – Думаю, с этим растением никому не дано договориться.

– Умеешь же ты неожиданно врываться в беседы! Еще целую цветочную полянку с собой принес! Пахнешь теперь сам как цветок. – Девятнадцатый тянулся носом в сторону Восьмого и комично закатывал глаза, будто испытывает невероятное наслаждение. – Восхитительный аромат!

Я никак не отреагировала на внезапное появление брата и над происходящей на моих глазах сценой не посмеялась. Это слово «маракуйя» перетянуло все мое внимание на себя.

– И к тебе, Восьмой, привязалось это слово? Звучит оно странно…

– По мнению большинства, «маракуйя» – очень подходящее название. Третья здорово придумала так называть испепеляющий плод. – Восьмой встал в оборонительную позу для отражения словесной атаки, но тут же расслабился, увидев наше равнодушие.

– Я согласен с Пятой. «Маракуйя» – действительно странное слово. Чего уж там! Я никогда не привыкну к самому растению. Оно единственное в своем роде, ни на что не похожее. Все вокруг будто создано для нашей безопасности, а этот испепеляющий монстр – единственное создание, которое пытается усложнить нашу жизнь. Поэтому «испепеляющий плод» – слишком длинное, но полностью отражающее суть растения название.

– Маракуйя, испепеляющий плод – это всего лишь названия, которые приходят нам на ум при виде растения. Правда, лишь Третья убеждена, что ее вариант самый подходящий. Что это то самое название, которое возникло у нее в памяти, как воспоминание из прошлого. Звучит странно, но пусть она так думает, пусть к остальным это слово прилипает. Только основной вопрос остается открытым. Зачем Звезда требует, чтобы мы каждый день работали на плантации? Мы ведь даже не знаем, для чего ей этот плод нужен? Ладно, она говорила, что ей это нужно для поддержания энергии, но в таких количествах! Ей одной достаточно было бы пары плодов в день. – наверное, мое лицо сейчас выражало яркую обеспокоенность.

– Расслабься. Значит, ты просто не правильно считаешь. Вот из-за таких вопросов Второй включает режим «заботливая мать большого семейства» и бегает вокруг всех, чтобы убедиться, что твои подозрения не заразны и не передаются по воздуху. Поменьше думай о таких вещах, Пятая. – Восьмой пристально, но с широкой улыбкой посмотрел на меня. Резко развернулся по направлению к плантации и ускорил шаг. – Быстрее, ребята! Рабочий день давно уже начался, а наши корзины до сих пор пусты.

– Правда, Пятая, расслабься. Сегодня у тебя без того день не с той ноги начался. Я, конечно, тоже временами задаюсь вопросами в твоем стиле, но не придаю им большого значения. Мы рождены, чтобы жить и получать максимум удовольствия от жизни! Звезда нам в этом способствует. – Девятнадцатый положил руку мне на плечо и так пошел рядом со мной, весело насвистывая мелодию Леса.

Впереди начали проявляться очертания плантации маракуйи. Каждый день работаю здесь, а до сих пор это место удивляет меня. Плантация очень сильно отличается от окружающего ее Леса. Здесь нет буйства красок, пышности зелени. Самое главное отличие – здесь тихо. Нет в воздухе той расслабляющей лесной мелодии, лишь изредка слышатся отголоски особо громких звуков. И только Небу все равно, что под ним находится – оно и здесь такое же ясное, голубое с зеленоватым отливом.

Есть подозрение, что маракуйя отпугивает все живое от себя, конечно, за исключением Титанов и нас. Мы-то привязаны к этому месту по договоренности со Светилом. А вот что не так с Титанами? Я никак понять не могу, почему такие огромные и сильные с виду деревья терпят на себе паразитические лозы маракуйи. Эта тайна для всех пока остается нераскрытой. Титаны – самые крупные деревья в доступной нам округе. Они имеют широкие стволы, покрытые непробиваемой корой почти черного цвета. Мы пытались использовать кору этих деревьев в своих целях. Из нее получилась бы хорошая защита от испепеляющего плода, но сколько бы мы не пытались хотя бы подковырнуть небольшой кусочек коры – все тщетно. У Титанов огромные, с половину моего тела, листья темно-зеленого цвета с багровыми прожилками. Листья также нам не доступны для использования. Их даже невозможно оторвать от веток! И ни разу нам не встречался опавший лист. Также мы не знаем как размножаются Титаны. Эти деревья не цветут, не дают каких-то плодов. Может, конечно, они листвой или корой выделяют какие-нибудь очень мелкие, раздуваемые ветром семена, или вся их жизнь зарождается глубоко в почве в развитой корневой системе взрослых растений. Никто не может подтвердить наши догадки, даже Звезда отмалчивается. Растут эти деревья быстро. При обходе, бывает, проходишь пустое место, а на следующий день там уже обнаруживаешь ствол Титана высотой с тебя. Вроде еще сравнительно маленький, но уже такой же несокрушимый и поражающий воображение как его взрослый экземпляр. Если приложить ухо к стволу и прислушаться, можно услышать пульсирующий низкий глухой звук. У всех Титанов этот звук одинаковый и не меняется изо дня в день. В них столько силы и мощи, поэтому удивительно, что такие гиганты позволили оккупировать себя паразитической маракуйе.

Лианы испепеляющего плода продолжают обвивать ствол и крону Титана до тех пор, пока практически полностью не покроют дерево. Нетронутой остается только верхушка дерева. Но если учесть, что Титаны растут очень быстро и достигают гигантских размеров, маракуйе есть где разгуляться. Она также быстро растет. Бывает, мы замечаем, как она прямо на наших глазах ползет по дереву, все плотнее и сильнее стягивая его в своих объятиях. Похоже, что вся корневая система маракуйи развивается под корой Титана. Эта лиана умудряется пробить насквозь кору дерева и крепко закрепиться там. Листья маракуйи светло-зеленого цвета размером с человеческую ладонь с заостренными фиолетовыми концами. Ее листва обладает интересным свойством – каждый лист как бы замирает в определенном положении на своем тонком стебле и становится настолько крепким, что может выдержать вес человека! Это свойство облегчает нам работу и усложняет ее одновременно. По своей сути маракуйя – очень противоречивое растение. Плоды ее устрашают, а во время цветения от нее глаз не отвести! Цветок еле умещается в двух ладонях. Он имеет сложную конструкцию – внешние лепестки широкие будто из кожи бело-фиолетового цвета, вся серединка заполнена длинными сине-фиолетовыми узкими лепестками, напоминающими трубочки. Из центра своеобразного бутона над лепестками возвышается зеленая трубка, разветвляющаяся на конце. Ее силуэт напоминает маленькое деревце внутри бутона. В кроне этого маленького деревца намечается шарик – будущий испепеляющий плод.

Цветы завораживают и манят. Их невероятный аромат дурманит. Но эффект дурмана проявляется лишь на близком расстоянии. По этой причине каждому из нас при приближении к цветам нужно обязательно натягивать на нос плотную повязку, чтобы уменьшить концентрацию вдыхаемых ароматов. Наверное, этот дурманящий запах играет защитную роль от потенциальных вредителей. Ведь источник такого аромата никак не хочется разрушать.

Цветок интересен нам просто из-за своей фантастической красоты, плод же несет практическую ценность. Красота маракуйи живет всего пару дней. Потом все лепестки опадают, остается только серединка, которая в течение десяти дней набухает, округляется. Степень созревания мы определяем по цвету кожицы и размеру. Плод становится размером с человеческий кулак или чуть больше и приобретает бордовый оттенок с фиолетовыми вкраплениями. Главное, не передержать плод на ветке, не допустить того, чтобы кожура лопнула, и сердцевина упала на землю. Иначе может случиться нечто непоправимое, и Звезда нами будет недовольна. Мы Ее любим и остерегаемся Ее праведного гнева. Мы целиком и полностью подвластны Ей.

Из-за огромного размера Титанов и своенравных листьев маракуйи иногда нам приходится возводить деревянные лестницы. Они получаются легкими и крепкими, что дает возможность, по мере необходимости, переносить их от дерева к дереву. Сегодня, надеюсь, можно будет обойтись без лестницы. Мы направляемся вглубь плантации. Вчера именно там были замечены подходящие для сбора плоды. Пока мы добровольцы-сборщики шли к намеченной цели, остальные разбежались по своим точкам и уже вовсю работали: отлаживали ирригационную систему, выкорчевывали единичные сорняки, которые все-таки посмели вторгнуться на территорию испепеляющего фрукта. Дозорные занимались тем, что осматривали лианы на наличие созревающих плодов. И так изо дня в день. Каждый из нас умеет делать любую работу на плантации, так как есть правило – не делать одну и ту же работу два дня подряд. Это очень здорово сказывается на нашей продуктивности. Мы не успеваем устать, работа не переходит в статус рутинной, такой режим не надоедает. Не помню, чтобы хотя бы раз испытывала физическую усталость в конце рабочего дня. Может только легкое моральное недоумение от происходящего.

Восьмой натянул на нижнюю половину лица маску и рванул вперед. Мы с Девятнадцатым не изменили скорости хода, но тоже натянули маски на всякий случай и продолжили движение к намеченному Титану, разглядывая по сторонам цветущие побеги маракуйи. Через мгновение впереди заметили непонятное свечение, становящееся ярче при приближении к нему.

– Это странно! Будьте осторожнее! Сразу наденьте затемнители! Здесь творится что-то невообразимое! – Восьмой надрывно кричал где-то впереди. По его голосу можно было понять, что там нас ждет необычная картина.

– Пятая, я побегу вперед, разведаю обстановку. Ты иди позади с отставанием. Вдруг придется звать на помощь… Да нет, не бери в голову. Но все равно иди последней.

– Хорошо, только не тяни. Сразу кричи, вдруг там что-то действительно опасное. Ты же знаешь, Восьмой не умеет оценивать ситуацию. Для него все как игра.

Девятнадцатый надел затемнители и побежал на голос Восьмого в самый очаг все нарастающего холодного свечения.

«Шшш… Они … ют. Шшш… Эксперимент… Шшш…» – резкая боль в висках и снова знакомые шипение и голос! Я скорее надела затемнители и рванула прямо в объятия сомнительного свечения. Приближаюсь. Мне становится жарко. На открытых участках лица и запястьях началось легкое покалывание. Обычно такое покалывание начинается у сборщиков урожая под конец рабочего дня. Вдали я заметила темные силуэты.

– Девятнадцатый! Восьмой! Это вы?! Что происходит?! – мне хотелось срочно прекратить происходящее, что-то делать, но необычное ощущение под ногами меня заставило остановиться. Земляная поверхность здесь всегда была ровная – ни единой трещинки или возвышенности. А сейчас все было испещрено глубокими трещинами. Земля будто ссохлась или наоборот ее будто пытались растянуть. Как же такое изменение могло случиться всего за одну ночь? Мысли в голове путались. Впервые почувствовала, как что-то тяжело и очень быстро бьется у меня в груди.

– Пятая, уходи! Предупреди остальных! Пусть никто сюда даже не думает соваться! – голос Девятнадцатого, несмотря на содержание его речи, придал мне уверенности. Вместо того, чтобы спасаться, я добежала до них. Восьмой был без сознания. Девятнадцатый нес его на себе. Да еще и корзину для сбора маракуйи.

– Оставь корзину здесь! Мы сделаем новую. Давай я тебе помогу нести Восьмого.

– Восьмой успел закинуть несколько плодов в нее. Звезда будет очень недовольна, если сегодня мы не принесем ей ни одного плода. Раз уж ты меня не послушала, бери корзину и направляй меня к выходу из этого сияния. Похоже, я начал слепнуть.

Я перекинула корзину через плечо, взяла Девятнадцатого за пояс, на котором висел резачок, и повела нас в обратную сторону. Через несколько мгновений мы вышли из зоны устрашающего сияния. Внезапно я почувствовала, что мне стало тяжело тянуть Девятнадцатого за пояс.

– Что случилось? Мы вышли из опасной зоны, но останавливаться еще рано. Вас нужно немедленно довести до Океана. – говоря эти слова, я ощутила неприятную усталость во всем теле. И жжение на лице явно стало сильнее.

– Пятая, я не чувствую своих ног. – Девятнадцатый начал падать в мою сторону. Я успела подхватить его за плечи, но у меня лишь получилось замедлить падение. Веса двух братьев, которые намного крупнее меня, все-таки мне не удалось выдержать.

Вот я уже лежу на сине-зеленом травяном ковре и всматриваюсь в кроны деревьев. Сил, чтобы освободиться из-под неожиданного груза, просто не нашлось ни на одно телодвижение. Перед глазами начала возникать непонятная пелена. Отголоски мелодии Леса стремительно угасали. Вес Девятнадцатого и Восьмого с каждым мгновением таял. Либо они пришли в себя и поднялись на ноги, либо мое тело потеряло чувствительность. Держать веки открытыми больше не было сил и смысла. Я закрыла глаза.

«Шшш… Нельзя … Шшш… Нельзя… Нельзя спать… Шшш…»

4.Незнакомое чувство

Гудение.

Мое подсознание было переполнено этим гудением до краев. Голова вот-вот лопнет. Ко всему прочему у меня было ощущение, будто в моей голове кто-то неаккуратно похозяйничал, нарушил порядок и прикрепил веревку к моему сознанию, чтобы вытянуть меня в реальность. Еще смутно помню, как кто-то меня звал, требовал моего пробуждения. Отчетливости в этих «воспоминаниях» не было. Своего физического существования я также не ощущала. Были только равномерное гудение и вроде бы я.

Хлопок!

От неожиданности я резко повернула голову с щеки на затылок. Гудение пропало. Вообще никаких явных звуков не было слышно. Что странно, потому что я явно видела свисающие надо мной кроны деревьев. Лес молчал, лишь изредка издавал тихие скрипящие стоны. Виднеющееся между кронами Небо покрылось скрещенными в хаотичном порядке белыми паутинками облаков. Я снова повернула голову на щеку. Равномерное гудение вернулось.

Грохот.

Похоже, под землей что-то происходит. С этим предположением ко мне пришло ясное понимание моего положения. Итак. Мне удалось добраться до Леса. Я лежу на лесной подстилке и могу двигать только головой! Немного приподняв голову, увидела Девятнадцатого и Восьмого. Они меня придавили, лежали без сознания, и я ничем не могу помочь им и себе. Кроме как…

– Хееееееей! Помогите! Здесь пострадавшие! – слова получаются надрывными, хрипящими. Услышала бы я такой пугающий голос со стороны, поскорее бы убежала подальше от источника звука. Надеюсь, Семья не такая пугливая. – На помощь! Кто-нибудь! Здесь пострадавшие!

Наверное, я кричала очень долго. Горло болело, ощущение, будто с каждым произнесенным звуком мне в рот насыпали горсть самого колючего песка. Голос осип и стих настолько, что я сама себя еле слышала. Устала. Пришло безразличие и уже привычное шипение в голове вернулось снова.

«Шшш… Помощь идет. Шшш…» – похоже, я схожу с ума. В моей голове решил поселиться еще один голос. К голосу Звезды я настолько привыкла, что начала считать его своим вторым я, более социальным и послушным – этот голос будил меня в Океане, учил жизни: что нужно делать, а чего лучше не совершать. Звезда звучала мягко, на фоне, не забивая моих мыслей. Этот чужой голос заполнял всю меня. И это раздражающее шипение! Оно будто возникает из-за сопротивления моего сознания этому вторжению, будто у меня в голове есть преграда, через которую чужой голос с переменным успехом пытается наладить со мной связь.

Шаги.

Я явно начала слышать быстро приближающиеся шаги. Вскоре надо мной нависли две человеческие фигуры. Вижу их четко, но не узнаю. Они что-то говорят? Не слышу. Гудение и шипение вытеснили из головы остальные звуки. Фигуры всматриваются в мое лицо, бьют меня по щекам. Видимо, я никак не реагировала на их действия, поэтому они переключились на Девятнадцатого и Восьмого. Потихоньку ко мне начало возвращаться ощущение собственного тела. Шипение исчезло, гудение я тоже перестала слышать. Мои уши начали воспринимать человеческую речь.

– Беги за помощью. Мы здесь не управимся. Я возьму Восьмого и понесу его к Океану, к остальным приведи кого-нибудь еще. Только скорее!

– Поняла. Бегу.

Человеческими фигурами оказались Девятая и Тринадцатый. Я повернула голову вслед отдаляющейся Девятой и заметила две корзины, доверху наполненные сладкими плодами медового дерева. Их невероятный аромат окончательно привел меня в чувства.

– Тринадцатый, как же я рада тебя видеть. Не ходите в ту сторону на яркий свет. Там опасно. – я начала приподниматься на локтях, слабой рукой попыталась указать в сторону сияния, голову пронзила резкая боль. – Моя голова… Похоже, я не в самой лучше форме.

– Ты полежи лучше здесь. Девятая побежала за помощью. Я сейчас с Восьмым пойду к Океану. Здесь недалеко. Вы совсем чуть-чуть не дошли. – Тринадцатый закинул Восьмого себе на плечо, улыбнулся мне и пошел. – Все будет хорошо! Всегда все было хорошо! – в словах Тринадцатого послышались нотки недоумения и тревоги. Я снова легла и обернулась к Девятнадцатому. То, что я увидела, заставило что-то в моей груди биться сильнее.

Неужели это он?! Не могу поверить своим глазам! Его лицо было изуродовано. Кожа покраснела и покрылась мелкими пузырями. Губы ссохлись, а закрытые глаза впали глубоко в череп, из-за чего стали выглядеть как две бездонные пропасти. Несмотря на неконтролируемое отвращение, я подползла к нему вплотную и погладила его по волосам. Правда, через некоторое время с испугом отдернула руку – моя вспотевшая ладонь обросла темными волосами с головы Девятнадцатого. Что же произошло там в эпицентре сияния?! Почему плантация так поступила со всеми нами?! Сегодня Звезда впервые будет очень недовольна.

Я легла рядом с ним и постаралась прислушаться к его дыханию. Он дышал, тяжело, но дышал. Все будет хорошо. Обязательно.

И снова приближающиеся шаги. Торопливые и многочисленные.

– Вот где они! Скорее! Нужно их отнести к Океану! – знакомый громкий голос Девятой. Помощь прибыла.

– Помогите Девятнадцатому. Со мной все в порядке. Я на своих ногах смогу добраться. Понесите Девятнадцатого. Он дышит. Он поправится.

Девятая привела с собой практическим всю Семью. Все суетились, высказывали тревожные мысли, хватались за головы, когда смотрели на меня и на Девятнадцатого. Наконец-то, немного успокоившись, Семья опомнилась и скорее понесла нас к исцеляющим водам Океана.

– Трое серьезно пострадавших за первую половину дня! Да еще Пятая второй раз оказалась в непонятной ситуации… Этот день мы запомним. Особенно нам не даст его забыть Звезда.

– Хватит нагонять тревогу, Двадцатый! Главное, чтобы каждый член Семьи был здоров. Сейчас дойдем до Океана и устроим сбор перед Домом.

«Приносим свои извинения. Все пошло не по плану. Похоже, о нашем присутствии подозревают. Поэтому постарались оградить вас от любых вмешательств извне. Но все равно удается найти слабые места… Обещаем, все будет хорошо. Только никому не рассказывай… Шшш… О нас»

Новое утро началось для меня не совсем как обычно. Внутренне я ощущала это утро особенным. Я вернулась к жизни с новым для меня чувством, название которого всплыло откуда-то из темных уголков сознания. Я вспомнила, что такое тревога, страх и страдание на самом деле.

5.Разрежение

Надо мной висело чистое голубое Небо с прожилками зеленых перьев. Я дрейфовала на поверхности Океана. Силилась вспомнить, как закончился вчерашний день. Помню только, как лежала рядом с Девятнадцатым где-то в Лесу, вроде на тропе, ведущей от плантации до Дома. Помню ослепляющий свет между стволами Титанов. Как меня кто-то закинул на плечо… И странный сон без картинок, где один лишь голос просил меня молчать. В груди тяжело. Эта тяжесть пытается завладеть мной, вызывает боль и холодит тело. Опомнившись, начала грести к берегу. Странно, не вижу Первого на берегу. Сделала полный оборот вокруг себя – в воде вообще никого нет, кроме меня. С каждым мгновением мне становилось холоднее. Нужно скорее выбираться на берег.

Уже совсем немного осталось до водорослевой зоны. Но знакомый крик меня остановил. Этот крик был наполнен страхом и страданием. Крик сопровождался всплесками воды где-то позади меня. Это Девятнадцатый!

– Девятнадцатый! Это Пятая! Я плыву к тебе! – холод в теле сменился огнем, так быстро я еще никогда не плавала. – Девятнадцатый, успокойся! Плыви в мою сторону!

– Пятая? Где ты?! Я тебя не вижу! Не молчи! Прошу тебя!

– Перестань паниковать! Я почти доплыла! – что-то непонятное с ним происходит. Почему он так странно вертит головой? Будто видит вокруг себя что-то устрашающее или, наоборот, не может увидеть, что творится вокруг.

«Девятнадцатый жив! Как же я рада!» – а в мыслях я радовалась. Вот он уже почти рядом, но в груди становилось лишь тяжелее. Еще пару гребков и я схвачу Девятнадцатого за руку.

– Я здесь! Без резких движений, иначе ты меня утопишь!

– Пятая! Я тебя не вижу! В глазах темно! – Девятнадцатый повернулся ко мне лицом, и меня пронзил ужас. Его глаза… Их не было! Точнее, не было глаз в привычном понимании. Вместо них в глазницах находились красно-черные шары. И ресниц не было. Наверное, я бы так и пошла ко дну от сковавшего меня ужаса, если бы Девятнадцатый случайно не заехал рукой мне по щеке.

– Не молчи! Скажи, что со мной происходит! Почему я не вижу?! – удар и голос Девятнадцатого привели меня в себя. Я решила, что сейчас нельзя раскисать, нужно скорее добраться до берега.

– Это из-за вчерашнего белого света на плантации. Видимо, твои глаза за ночь полностью не восстановились. Сегодня будешь отдыхать. Думаю, вся Семья со мной согласится. Не волнуйся. – я говорила максимально спокойно и твердо. Положила руку Девятнадцатого себе на плечо и начала плыть вместе с ним в сторону берега. – Держись крепко за мое плечо. Сейчас доставлю тебя на берег.

– Спасибо. Давай только поскорее. Все уж собрались на берегу. Не хочу, чтобы из-за меня вы задерживались. – его голос стал спокойнее и тише. Девятнадцатый больше не будет прежним.

До берега доплыли молча. Водоросли, как всегда, приняли нас в свои объятия и выпустили на сушу в полной экипировке. Я предложила Девятнадцатому сделать повязку на глаза из водорослей, чтобы случайно дополнительно их не травмировать. Думаю, я не смогу сказать ему в каком на самом деле его глаза состоянии. Хотелось бы, чтобы остальные тоже пока не говорили ему. Должно пройти какое-то время, чтобы в голове уложилось вчерашнее происшествие.

– С этой повязкой ты стал выглядеть очень необычно. Тебе она даже к лицу!

– В любом случае, это до завтрашнего утра. Не привыкай к такому образу. Завтра после сна зрение вернется ко мне. – от его слов на меня напала жалость к нему, мои глаза стали какими-то мокрыми. Что это с моими глазами происходит? Должно быть, тоже вчерашний яркий свет дал о себе знать. А вот Девятнадцатый будто приободрился. По крайнем мере он старался выглядеть несломленным. Надеюсь, его надежды и ожидания сбудутся. – Подожди-ка! Слышишь?

– Слышу что?

– Вот именно, что ничего! Где вся Семья? Давай поспешим в Дом. Думаю, все уже там. Не хочу, чтобы Звезда была нами недовольна.

По лестнице Девятнадцатый поднялся очень быстро для слепого – похоже, его тело изучило этот проход наизусть. А вот преград на своем пути он точно не видит. На входе в зал Дома он врезался мне в спину. Этот толчок пришелся вовремя, потому что не знаю, как долго бы я стояла в оцепенении от увиденного.

Зал сильно изменился. Когда-то буйная и яркая растительность по стенам покрылась черными пятнами. Наша прекрасная Звезда сияла красноватым светом, пульсировала, обдавала жаром. От Нее веяло жаждой, чем-то устрашающим и вселяющим полное повиновение. Я с дрожью во всем теле низко, будто моля о прощении, поклонилась Ей, мысленно поприветствовала. В ответ услышала лишь тишину. Краем глаза заметила движения Девятнадцатого. Он, несмотря на приобретенную слепоту, почувствовал настроение Звезды, также дрожа, поклонился. Затем упал на четвереньки и пополз по направлению к Звезде. Я настолько опускаться не стала, но в легком поклоне последовала за Девятнадцатым. И только сейчас заметила Семью. Обездвиженные тела моих братьев и сестер.

Они расположились на полу большим кругом, соблюдая равную дистанцию друг от друга, оставив ровно два места для нас. Это странно. Мы никогда не соблюдали какого-то порядка в нашем расположении вокруг Звезды. Откуда такая строгость? А поза, в которой все лежали, озадачила меня еще больше, и придала энергии овладевшему мною страху. Я хотела уже подойти к Девятнадцатому и объяснить ему всю ситуацию, но… Он уже все хорошо знал, все чувствовал. Я бы даже сказала, что это ему бы надо было мне объяснить происходящее. Потому что он точно знал больше меня.

Чувствую, как понятия времени и пространства начали терять для меня смысл. Наверное, я уже долго лежу на боку, обхватив руками ноги. Ситуация никак не менялась. Целую вечность происходило абсолютно ничего. Хотя я могу судить об обстановке только по также скрученному телу Шестого, лежащего передо мной. В зале гремела тишина. Ничто не отвлекало меня от поглощения ушами еле слышимого шороха ветра под самым потолком зала и глухой пульсации Звезды.

Тело не на шутку решило отвердеть. Если бы я сейчас была на территории каменного мира, точно по твердости не уступила бы ни одному камню. Бок, который я отлежала, в первую очередь, потихоньку замерзал, другой бок, наоборот, начал нагреваться. До этого момента между теплом и холодом находилась только моя ничем не защищенная голова. Неужели костюм начал терять свою способность к термоизоляции? Мне вся эта история все больше не нравится. И все больше я теряюсь в догадках. Похоже, лишь я не понимаю смысла происходящего? Даже Девятнадцатый как-то понял, что нужно делать. Мне же пришлось просто повторять за всеми. Я только ЧУВСТВУЮ настроение Звезды, но не слышу Ее. Или Она просто решила безмолвно наказать нас за вчерашнюю неудачу? Внезапно, впрочем как и все, что происходит сегодня с самого момента моего воскрешения ото сна, что-то начало меняться. Настроение Звезды переменилось, агрессии больше не было. Но расслабиться все равно не удавалось, наоборот, тело будто начало быстрее промерзать насквозь. Жар Звезды потихоньку иссякал. Общей атмосферой начал овладевать мрак и нагнетаемая им безысходность. Откуда вообще такие понятия в моей голове? Мой разум просто сыплет ими во все стороны. Все это происходит впервые. Просто все это происходит впервые!

Между мной и Шестым проскользнула серая тень. Я на миг закрыла глаза, чтобы попытаться расслабиться и собраться с мыслями – нарастающая волна холода, окаменевшее до невозможности тело должно быть начали влиять на зрение и рассудок. Постаралась убедить себя в том, что все происходит только во сне. На самом деле я до сих пор в Океане. Закрыла-открыла глаза, но стало только хуже! Спина Шестого потихоньку начала скрываться за темнеющей пеленой тумана неизвестного происхождения. Я не выдержала и решила встать, но не тут-то было! Тело мне больше не подвластно. Мне оставалось лишь смотреть в сгущающуюся непроглядную темень. Даже красным всполохам Звезды больше не было места в опустившемся мраке.

По волосам будто прошлась чья-то ладонь. Щеки и лоб ощутили легкое прикосновение чьих-то ледяных и мягких пальцев. Странно, эти физические галлюцинации принесли некоторое облегчение – тело приобрело легкость, точнее тело будто куда-то исчезло, остались только я не в физическом смысле и нежная ледяная темнота. Раздался знакомый голос Звезды. Она начала говорить издалека, сначала глухо и непонятно, но чем громче становился Ее голос, тем яснее доходил смысл сказанного. Слова нашего Светила принесли скорбную весть. Слишком много непонятных и неприятных ощущений за раз привнесло в нашу жизнь случившееся свечение вчера на плантации.

«Вы потеряли вчерашний урожай. Вы потеряли вашего брата. Семья стала беднее на одного человека. Вы потеряли вчерашний урожай. Вы потеряли вашего брата…» – этим словам не было конца. Они вколачивались в сознание, приносили боль.

«Принесите вашего брата и предайте его мраку. Исправьте то, что натворили. Спасайте плантацию.» – это было последнее послание Звезды. Безэмоциональное. Повелительное. Незамедлительное.

Мой разум вернулся в окаменевшее холодное тело. Спина Шестого так и маячила передо мной. В ней даже проглядывалось наличие жизни.

6.Всепоглощающий мрак

Наконец-то пространство заполнилось человеческими звуками – Семья пробудилась от мрачного транса, кто-то чихнул, кто-то шумно растирал окоченевшие руки и ноги. Не было места смеху или каким-либо разговорам. Все молча оглядывались по сторонам. Звезда вернулась к привычному виду. Ее мягкое золотистое свечение ласкало страх на наших лицах. Растительность на стенах вернула свое буйство и приветливость. Но все равно присутствовало что-то ужасающее, что потихоньку притягивало наши взгляды. Это таинственный Колодец, над которым постоянно порхает наше Светило. Я уже начинала думать, что недавний транс с погружением во мрак был внушением, к которому прибегла Звезда в качестве нашего наказания за потерю урожая. С каждым мгновением я начинала сомневаться в этом. Похоже, это было не просто внушение. Произошедшее не было общей галлюцинацией, все с нами произошло взаправду.

Из Колодца выползали наружу полупрозрачные лианы из серого тумана. Они извивались, то вытягивались, то возвращались обратно в темное чрево, облизывали каменные края Колодца, оставляя на них сверкающие полосы холода. Свечение Звезды отражалось в этих полосах яркими всполохами. Кожа наших лиц временами получала пощечины из пронизывающего холода.

«Предайте вашего брата мраку!» – безэмоциональный приказ прогрохотал в наших головах, отразившись муками на наших лицах. Не понимая, что значат эти слова, что должно за ними последовать, мы инстинктивно направились к выходу из зала.

Я вышла из Дома последней. Меня никак не отпускал этот мрачный Колодец. Языки серого тумана будто обвязывали меня, лишили мое тело права на движения. Наверное, Колодец подействовал на всех по-разному, по крайней мере никто из остальных членов Семьи не стоял рядом со мной в полном параличе, наполняясь мраком. Остальных больше заботили слова Звезды. Но лишь я распознала в них желание Светила успокоить своего мрачного соседа. Только зачем Ей это нужно? Неужели Звезда не все может держать под своим контролем?

Семья тихонько собралась у входа в Дом. На лицах каждого виднелось негодование. Только Одиннадцатый нарушал молчание тихой игрой на ветровом стебле. Его мелодия еще больше вводила всех в подавленное состояние.

– Что же сейчас произошло с нами? Что произошло с нами вчера? – Первый решил нарушить уже наскучившее безмолвие и прекратить поток гнетущей мелодии.

– Должно быть мы недоглядели за созреванием испепеляющих плодов.

– Да как такое возможно?! Мы же каждый день исправно выполняем свою работу! Мы постоянно трудимся, я только это и помню! Это наше предназначение!

– Успокойся, Двадцатый! Мы еще ничего не знаем. Сегодня со всем разберемся. Все слышали, что сказала Звезда? «Предайте мраку брата своего». Просто выполним то, что она сказала. И приведем плантацию в порядок.

– Да-да! Все верно… Только что значит «предайте мраку брата своего»?

– Подождите… А никто не заметил изменений в нашей Семье? – вдруг встревоженно воскликнул Второй. – Вы заметили в каком состоянии Девятнадцатый? И что не хватает Восьмого?

Семья окружила Девятнадцатого плотным кольцом. И давай расспрашивать его о самочувствии. Я видела, с каким неподдельным любопытством они рассматривали покореженное лицо, как пытались найти еще какие изменения в его внешности. Кто-то потянулся к повязке на его глазах, и тут вмешалась я.

– Не надо. Не снимайте повязку. Это защита от дополнительных травм, которые может нанести Девятнадцатый сам себе из-за потемнения в глазах. Вчерашнее свечение плохо повлияло на его зрение. – мое вмешательство полностью переключило внимание Семьи на меня.

– А ты, Пятая, как себя чувствуешь? Мы поместили тебя в Океан, когда ты была без сознания. – Второй все никак не мог успокоиться. Как же он не устает постоянно беспокоиться о ком-то?

– Я в норме. Почти. Я также, как и вы, не понимаю, что происходит. От вчерашнего у меня остались смутные воспоминания и неприятные ощущения во всем теле. Но это все пройдет. Давайте лучше найдем Восьмого. Что вы с ним вчера сделали?

– Мы вас троих в бессознательном состоянии поместили в Океан. Водоросли будто поняли, что с вами что-то не так. Потянули вас прямо в середину Океана. Мы потом тоже все пошли в воду. На этом, можно сказать, закончился вчерашний день.

– Что значит «можно сказать»? Что произошло после нашего погружения в Океан? – Девятнадцатый успел раньше меня задать этот вопрос. В воздухе повисло напряженное молчание.

– Потом началось что-то невообразимое! – пропищал кто-то из задних рядов. Второй чуть было снова не открыл рот.

– Стой, Второй! Давай лучше я расскажу. – Девятая вовремя остановила его, иначе пришлось бы выслушивать факты с кучей дополнений из переживаний Второго о каждом из нас. Лучше опустить такого рода подробности. Никто не был против предложения Девятой.

– Раз никто не против, тогда я начну. Как только вас приняла вода, мы наблюдали, как вы отдаляетесь все дальше от берега до самой середины Океана. Мы еще видели ваши головы, как вдруг вы пропали из виду. Мы насторожились, но не стали некоторое время предпринимать никаких действий. Самым нетерпеливым оказался Первый. Он кинулся в воду. Но прибрежные водоросли не пустили его дальше десятка шагов от берега! Они просто выросли перед ним высокой темно-зеленой извивающейся стеной! – Первый положил руку на плечо Девятой, тем самым выражая свое желание поделиться этой частью истории от своего имени.

– Я пытался пробиться, но водоросли так плотно и крепко сомкнулись, что даже под моими ударами не прогибались! Они мгновенно из мягких растений превращались в непробиваемую броню. Стена выросла выше моего роста! Я хотел обойти ее стороной, но она тут же вырастала передо мной. Больше всего меня удивило то, что пока я боролся с этой стеной, мой водорослевый костюм впитал воды, и водоросли на мне тоже ожили! Они врастали в дно и по дну тянули меня в сторону берега. Удвоенной борьбы я не выдержал. Меня просто выбросило на берег. Только после потери контакта с водой водоросли и костюм успокоились. Семья подхватила меня и оттащила еще дальше от Океана… Можешь продолжать. – и Девятая продолжила.

– Первая мысль, которая пришла каждому на ум – обратиться за помощью к Звезде. Но была проблема – мы не собрали достаточный урожай маракуйи. Было всего пару плодов на дне корзины. Нам нечего было преподнести Ей. Посовещавшись, мы все-таки решились идти к Звезде, не дожидаясь времени для вечернего посещения и всего с парой плодов. Внезапно нас всех разом сбил с ног резкий толчок земли. Лес на этот толчок отреагировал громкими низкими звуками. Очередной толчок такой же силы не заставил себя долго ждать. Со стороны Горы послышался жуткий грохот – похоже, случился обвал. Никто из нас не торопился встать на ноги. Наоборот – все как можно плотнее прижались к земле. Одиночные толчки сменились постоянной дрожью всего вокруг. Со стороны Леса послышался все усиливающийся гул. Вода в Океане вздымалась огромными волнами. И случилось это. Мы не можем точно сказать что, но это было похоже на яркую вспышку из глубины Леса. Мы предположили, что это с плантации. Вслед за вспышкой поднялся сильнейший ветер. На нас полетели ветки и листва. Да нас самих бы с легкостью отнесло далеко в Океан, если бы мы не лежали прижатыми к земле. Все закончилось также быстро и внезапно, как и началось. – Девятая как-то странно замолчала и будто погрузилась в воспоминания. Остальные тоже будто бы ушли в себя.

– Это действительно все очень странно. Что же произошло дальше? Вы обратились к Звезде? … Эй, что с вами? – выражения их лиц постепенно сменились на искаженные гримасы. Кто-то даже начал обхватывать себя руками и пытался растереть предплечья.

– Нам стало холодно. Мы смотрели в Небо над Лесом, где недавно была вспышка, и замерзали. Дальше все как в тумане. Мы что-то видели или что-то делали, но точно не помним что. Мы смутно помним, как заходили в воды Океана. – Девятая растирала руки и будто начала стучать зубами.

– Ты говоришь, что был сильный ветер, и дрожала земля. Но я не замечаю вокруг никаких следов произошедшего. И как же вы оказались сегодня утром на полу Дома в этих странных позах? – мне в голову начала пролезать подлая мысль, будто Семья решила разыграть нас с Девятнадцатым из-за нашей вчерашней ошибки на плантации. Их недомолвки все больше убеждали меня в этом. – Не думали, что я начну задавать такие вопросы? Девятнадцатый, мне кажется, что нас решили немного разыграть. – я посмеялась, но вскоре осеклась. Похоже, что все-таки правда в услышанном рассказе есть. Семья нас не обманывала. От воспоминаний и моих слов им всем стало еще хуже.

– Не думаю, Пятая. Я чувствую что-то плохое в воздухе.

Было тяжело смотреть на измученные лица Семьи. И Девятнадцатый был прав – есть что-то тревожное в окружающем пространстве. Мне срочно нужно прийти в себя. Немного дистанцироваться от всех. Я подошла к самой кромке Океана. Спокойные ряби на его поверхности всегда действовали на меня успокаивающе. Сейчас водоросли не отреагировали на мое приближение оборонной стеной. Океан встретил меня приветливым спокойствием. Что же теперь делать? Как решить вдруг навалившиеся проблемы? Ответы должны прийти. А пока нужно сесть на берег, скрестив ноги, и подумать в спокойствии.

Океан раскинулся широким сверкающим полем из морщинок и невысоких всполохов воды. Зелено-голубое Небо над поверхностью воды радовало глаза и располагало к глубоким раздумьям. На этот раз я не стала всматриваться вдаль, чтобы мне вновь ничего не привиделось. Пока нужно решить более реальные проблемы – странные вещи в дали подождут своей очереди. Я блуждала взглядом по пространству и остановилась на медленно приближающейся ко мне темной точке. Я сфокусировала все свое внимание на ней и стала наблюдать. Все равно пока не ясно, что нам делать дальше. Небольшое отвлечение на что-то постороннее с моей стороны делу не помешает.

Это темная точка потихоньку начала приобретать узнаваемые черты. Я рассмотрела в ней лицо человека. Это же Восьмой! Что с ним? Почему он так долго находится в Океане?

– Эй, все сюда! Смотрите! К нам плывет Восьмой! – Семья оживилась, на лицах появились улыбки и надежда. Меня потеснили на берегу, несмотря на то, что места было достаточно. Никто не посмел пойти в воду.

– Он как-то странно плывет. На спине. И не видно, чтобы руки и ноги двигались. – как же мимолетна радость на наших лицах сегодняшним днем. Вновь на нас тяжелым грузом легла тревога. В голове всплыл приказ Звезды: «Предайте мраку брата своего.»

По опыту вчерашнего, никто из нас даже не подумал лезть в воду. Все с нетерпением смотрели на приближающееся тело Восьмого – он должен быть в порядке! Вот-вот сейчас он помашет нам рукой, его окутают водоросли, и он выйдет к нам на берег с вопросом: «С вами все в порядке? Извините за опоздание, вчера был тяжелый день.» Но Восьмой так и не помахал нам рукой. Вода лениво несла его прямо к нам. Он достиг зоны водорослей, но привычного нам облачения в водорослевый костюм не произошло. Водоросли отреагировали иначе. Они сплелись вокруг тела и начали выталкивать его из воды – сначала над поверхностью полностью показалась голова и так до самых пяток. Аккуратно водные растения вынесли Восьмого на берег, положили его и уползли в свою стихию. Нам стало непонятно. Неужели это правда Восьмой?

Всю свою жизнь мы начинаем день в Океане и уходим в его объятия вечером. Все время пребывания на суше наши тела находятся под защитой водорослевых костюмов. И так получилось, что мы даже не знаем, как выглядят наши тела на самом деле. Не знали. До этого момента. Хотя и были некоторые сомнения по этому поводу.

Некоторое время никто не решался подойти к телу. Настолько непонятным и даже устрашающим оно выглядело. Вот именно! Оно! Это уже точно не Восьмой. Возможно раньше это и был он, но не сейчас. Наверное, мы должны были отреагировать на увиденное иначе, но как только мы потихоньку начали отходить от шока, появилось непонятное чувство. Не знаю, как назвать это внутреннее ощущение, название его будто вертится где-то в голове, а вот физически мы не знали как реагировать. Нам всем было интересно подойти к неподвижному предмету, напоминающему чем-то нас, но и не было желания этого делать одновременно.

– Что там? Восьмой уже на берегу? – только Девятнадцатому неведомо то, что мы все испытываем сейчас. – Восьмой! Вот и ты! Долго же мы тебя ждали!

Я подошла к Девятнадцатому и молча положила ему руку на плечо.

– Пятая, это ты? Почему Восьмой молчит? … Скажи хоть ты мне, что здесь происходит? – почему-то я промолчала, просто сильнее сжала его плечо.

– Вы тоже все это видите? Неужели мы все на самом деле такие?

– Думаю, это просто какая-то шутка. Звезда просто решила нас проучить за вчерашний провал.

– Мы все это видим! Значит, это точно не игра воображения, а реальность. И это не шутка Звезды. Вспомните, в каком состоянии вчера мы погружали Восьмого в Океан. Он выглядел хуже всех!

– Да-да, это точно. Это на самом деле Восьмой. Посмотрите только на его голову!

– Подведите меня к нему. Я хочу дотронуться до него. – Девятнадцатый демонстрировал необыкновенное спокойствие и твердость своего намерения. Я не смогла противиться ему, никто не пытался его остановить. Мы подошли к Восьмому. Точнее к тому, что когда-то было Восьмым?

Девятнадцатый аккуратно присел рядом с телом и заговорил.

– Приветствую тебя, Восьмой. Как видишь, не тебе одному не повезло после вчерашнего. – с легким смешком сказал Девятнадцатый. Он говорил с ним так, будто Восьмой просто сидит перед ним и расположен вести дружеский диалог. Семья с печальными лицами наблюдала за происходящим, но никто по-прежнему не пытался вмешаться. – Я теперь вроде как слепой. Но ничего! Я верю, что после еще одного вечернего захода в Океан все пройдет. Думаю, тебе все-таки тоже нужно попробовать еще раз погрузиться в воду. По мнению остальных ты выглядишь даже хуже меня. – легкий смешок. – А пока, раз у меня нет зрения, я хотел бы дотронуться до тебя, чтобы убедиться, что сейчас передо мной находишься именно ты. И что с тобой, на самом деле, все не так плохо, как считают остальные… Так что? Можно я до тебя дотронусь?

– Девятнадцатый, он тебе не ответит! – Двадцатый проявил нетерпение и даже раздражение. – Лучше отойди от тела! Пора выполнить намеченное. Забыл, что нам велела Звезда?

– Что же, молчание можно расценивать как согласие. – Девятнадцатый не слушал, он медленно потянулся рукой к телу. Кончиками своих пальцев дотронулся до плеча. Не разрывая тактильного контакта, повел руку вдоль руки Восьмого до самой кисти. Нащупал пальцы и вложил свою ладонь в каменную ладонь Восьмого будто для приветствия. – Ну вот. Ты снова с нами. Я рад видеть тебя… Как бы это не звучало.

Девятнадцатый не прекратил свой странный ритуал на этом рукопожатии. Теперь он уже обеими руками вдоль руки Восьмого начал подниматься к голове. Нащупав голову, Девятнадцатый мягко положил свои ладони на щеки Восьмого и продолжил свое тактильное путешествие. Нос, глаза, губы, лоб … голый скальп. На Восьмом вообще не осталось ни одного волоса. Каждый вновь обнаруженный изъян на голове Восьмого все больше вводил Девятнадцатого в напряжение. Я остановила его в тот момент, когда он уже не мог совладать со своими руками – они будто стали для него чужими, пальцы схватила судорога, от самих плеч до кистей руки дрожали. А на щеках Девятнадцатого появились две мокрые полосы, сходящиеся на подбородке. Влага из глаз на подбородке собиралась в капли, падающие прямо на беззащитную грудь Восьмого. При виде этого мои глаза тоже увлажнились и на груди стало тяжело. Что за реакция организма?

– Девятнадцатый, хватит. Нам пора сделать то, что требует Звезда.

– Скажи нам, как оно на ощупь? Что ты почувствовал?

– Холод. Пустоту.

7.Почему я?

Холодное и пустое – точные определения для тела Восьмого. Никто из нас не знал, как назвать это странное состояние – вот вроде Восьмой здесь, а вроде его и нет. Так и ждешь, что он вот-вот откроет глаза, резко вскочит с земли и побежит глубоко в Лес, крича нам: «Чего вы стоите? Побежали! Столько всего ещё нужно сделать!». Восьмой любил быстро передвигаться, а его внезапные появления откуда ни возьмись иногда даже сбивали с толку. Теперь же он обездвижен. Похоже, что навсегда. От него веет холодом и чем-то устрашающим. Чего только стоит его оголенное тело! Синюшно-белое с почти черными прожилками, гладкое, только на животе три углубления в один ряд и на шее сбоку будто глубокая затянувшаяся царапина. Про истинный внешний вид тела, конечно, сказать ничего не могу, так как без понятия, как оно должно выглядеть на самом деле, но что голова пострадала вследствие вчерашнего сияния это точно. Волос не было. Местами лишь торчали неровные волоски, будто оплавленные. Кожа на голове сморщилась, а мочки ушей удлинились так, будто сейчас стекут вниз. Раскрывать его глаза мы не стали, думаю, там что-то подобное, как у Девятнадцатого – багрово-черные шары. Ресницы также отсутствовали.

Долго никто не мог решиться подойти к нему.

–Ладно, давайте смелее! Звезда уже долго ждет! – Двадцатый на этот раз оказался активнее даже Первого. Вот что значит, желание угодить своей любимой Звезде.

На зов Двадцатого выступили из ряда Первый, Четвертый и Двенадцатый. Они взяли Восьмого за руки и за ноги. Остальные члены Семьи выстроились в ряд за ними. Так началось наше шествие-прощание (какое странное сочетание!). Одиннадцатый шел замыкающим. Видимо, он решил, что настало время взять слово. Звуки ветрового стебля вторили нашему внутреннему состоянию. Ситуация становилась еще более странной и знакомой. Музыка будто давала освобождение. Напряжение внезапно улетучилось. Спасибо, Одиннадцатый!

Не нарушая строя, мерным шагом мы направились в сторону Дома. Туда, где нам предстояло совершить еще одну странную вещь, наверное, это тоже можно назвать обрядом. В любом случае, мы пока понятия не имеем, что мы должны сделать. «Предайте мраку брата своего» – брата уже нет, это просто какое-то холодное тело. И зачем мраку нужно неживое тело? Пока не знаем. Все как-то потихоньку само свершается. Будто все давно продумано за нас, мы лишь движемся в нужном кому-то направлении под влиянием невидимых сил. По крайней мере у остальных это получается великолепно. Я же просто повторяю все за большинством. Или мне лишь хочется так думать?

Впереди уже виднелся вход в Дом. Чернота входа необычно выделялась будто рамкой из бледного сияния. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее было видно, что источником сияния были непонятные надписи вдоль арки, входа в наше святилище. Четкие и ровные символы излучали мягкое постоянное свечение. Сколько себя помню, еще никогда эти символы не излучали свет. Мы направились ко входу и остановились. Раз арка засветилась, значит, в самом Доме тоже произошли изменения. Эта небольшая задержка перед неизвестным, должна была окончательно выбить из нас все надежды и пустить ситуацию на самотек. Нам только это остается делать.

Краем глаза я рассмотрела подсвеченные символы. Благодаря сиянию, они стали четче и можно было заметить некоторую закономерность в их написании. Ряд из символов визуально можно разделить на четыре одинаковых отрезка. Наверное, в них зашифрована какая-то важная информация, раз уж повторяют ее целых четыре раза. Хотелось бы узнать, о чем здесь говорится.

На самом деле остановка была мимолетной. Просто в такой ситуации глаза, голова, да и все тело начинают действовать очень быстро. Информация из внешнего мира быстро выхватывается, а затем долго усваивается. Результаты усвоения приходят в голову внезапно, как озарения. Про эти символы я вспомнила намного позже.

Проходя сияющую арку, каждый из нас интуитивно прямо на ходу слегка наклонил голову для приветствия нового источника сияния. В нашем мире все, что излучает свет, так или иначе связано со Звездой и ее святостью для нас, а также с испепеляющим плодом и его необходимостью для нашей счастливой жизни. Всему, что свято для разума и жизненно необходимо для тела, необходимо выражать почтение.

Процессия продолжила свой путь к неизвестному по каменным ступеням Дома. Уже на половине пройденного по каменному рукаву пути я начала ощущать холод. Как же, оказывается, странно ощущать всем телом через костюм такой перепад температур! Тем более, когда знаешь, что такого быть не должно, что предназначение костюма – полная защита наших тел и поддержание идеального комфорта. Никто внешне не стал показывать виду, что его костюм по какой-то неизведанной причине перестал работать. Похоже, этот холод предвещает что-то сильнее и опаснее излучения испепеляющего плода. Мы вот-вот столкнемся с чем-то, что обладает невероятной силой, может даже большей, чем у Звезды.

Мы еще поднимались вверх. На ступенях становилось темнее. Начало приходить ощущение бесконечности ступеней, путешествия в никуда. Размытое восприятие реальности и холодное узкое пространство начали действовать убаюкивающе. Разум готов был вырваться из телесных оков. Пришло успокоение. И безразличие к тому, что мы до сих пор поднимаемся по ступеням и до сих пор впереди не виднеется освещенный по-привычному вход в зал Дома. Наверное, Звезда приняла решение больше не баловать нас своим теплым сиянием. Теперь перед нашими глазами будет только сияние испепеляющего плода. Мы не справились с возложенной на нас миссией. Больше того, мы не смогли удержать чересчур энергичного Восьмого от его ставшего фатальным любопытства. И, что странно, даже такие мысли вызывали лишь безразличие. Леденящий тело мрак хорошо выбивает из головы любые сожаления и страхи. Вселяет только ожидание скорейшего освобождения от телесного.

Идущие впереди внезапно по очереди начали растворяться в темноте. Похоже мы, наконец-то, добрались до небольшой петли, предшествующей входу в зал. Раньше здесь всегда было очень светло.

Я просто действовала как все, без сомнений последовала за остальными. Несмотря на непроглядную темень, нам удалось пройти этот закоулок, не задев стен, не споткнувшись и не образовав очередь. Иногда телесная память не нуждается в подсказках зрения. Теперь расслабленное тело подсказывает, что необходимо наклонить голову в приветственном кивке. Но на этот раз тело потеряло свою власть над ситуацией, зрение перетянуло управление на себя. В глубине зала, все на том же месте парила Звезда. Только уже не та. Теперь она извергала холодное сияние, которое поглощалось окружающим ее мраком. Звезда сияла, но не освещала. Весь ее свет был обращен вниз в Колодец. В этом темном пространстве никто и ничто не существовало. Была только холодная Звезда и темный Колодец. Языки мрака облизывали пространство вокруг Звезды. Они будто хотели поглотить ее. Овить своими путами и сомкнуться, чтобы Звезда разлетелась на тысячи сияющих осколков. Но не могли этого сделать. Похоже, мрак без света существовать не может. Звезда по-прежнему оставалась над Колодцем, давая ему свет для демонстрации своей устрашающей сути. Серые языки были чем-то похожи на нашу Семью – мы тоже тянулись к Звезде, но не могли достигнуть ее, она всегда парила под сводом Зала, обдавая нас своим сиянием.

Воздух в Зале был обжигающе холодный. При каждом вдохе нос грозился отвалиться и, достигнув пола, разлететься на мельчайшие осколки. При каждом выдохе зрение демонстрировало туманную картинку. Наши тела пока были теплее пространства в зале. Водорослевые костюмы совсем перестали защищать нас от термической атаки – если приглядеться, всех нас потихоньку начинало колотить. Рядом со мной стоял Девятнадцатый. Временами слышно, как он стучит зубами.

Мы выстроились в ряд поодаль от Звезды и Колодца. Наблюдаемое зрелище еще и еще больше вводило нас в какое-то эмоционально пустое и физически расслабленное состояние. Никто из нас не собирался покидать выбранного места. Даже наша четверка добровольцев, которая до сих пор крепко держала тело Восьмого, казалось, забыла о своем грузе и просто впечатлялась взаимоотношениями между Звездой и Колодцем. Тем временем в движениях языков мрака начали прослеживаться изменения. Сначала языки тянулись к Звезде, ласкали пространство вокруг нее. Каждое движение было равномерным, без рывков, плавным. Сейчас в движениях появилась спешка, беспокойство, резкость. Изменилась направленность движений. Теперь языки отстали от Звезды и начали бить в пространство зала, будто пытались спугнуть нас, избавиться от посягательства извне. Значит, присутствие нашей Семьи в зале точно не было тайной. Нас заметили и нам не рады. Что странно. Считаю, что наказание мы уже получили. Потеря Восьмого не сравнится ни с чем. Ну, так думаю я. Но, похоже, придется пройти еще через одно испытание.

Выпады языков стали еще резче. Благодаря тому, что Звезда освободилась от нападок со стороны языков мрака, ее сияние больше ничто не поглощало. Ее свет проник дальше в зал. Холодное сияние было слабым, но его хватило, чтобы осветить очертания увядших растений на каменных стенах и наши окаменевшие в изумлении лица. Языкам будто именно это и было нужно. Они направились в нашу сторону.