Кровавый вкус победы бесплатное чтение

Пролог

На Саладере принято вести отсчёт лет с Великого Раскола. Старинные предания гласят, что в тот незапамятный год богами был уничтожен Первый Император, жестокий властелин демонов, и наш мир наконец пришёл в равновесие. Кто знает, может быть, полторы тысячи лет назад у нас действительно ещё были боги. Теперь же они скрылись на недосягаемых Небесах, взирая на своё творение с холодным равнодушием. И пусть священникам до сих пор как-то удаётся творить свою особенную магию, обычно называемую божьим даром, всё меньше и меньше людей действительно верят, что создателям мы не безразличны. И пусть регулярно находятся те, кто в любом несчастье видит постоянное злокозненное присутствие демонов, нам всем давно пора признать, что всё зло, равно как и добро, в этом мире исходит от населяющих его разумных, и только от них.

1512 год. Срединные горы – обширная гряда, разделяющая восточную и западную части материка. Кажется, не осталось в них ни единой тропинки, не изъезженной торговцами, путешественниками или лихими людьми, но в таких местах всегда найдутся тёмные углы, готовые дать приют зарождающемуся злу. Молодой и амбициозный маг кости, жаждущий могущества и бессмертия, готовый переступить ради этого через само понятие человечности, отвергнутый собственным орденом за подобные идеи, воздвиг в недрах Срединных гор свою цитадель. Он назвал себя некромантом – «провидящим смерть». В окружении слуг и учеников он всего за каких-то двадцать лет создал силу достаточно могущественную, чтобы объявить войну всему миру.

Я был на этой войне. Но моя печаль и моя история не о том, что мы потеряли, а о том, что осталось…

Глава 1. Обречённый на смерть

Мерно покачиваясь в седле, я ехал сквозь старинный город, пронизанный ослепительными лучами полуденного солнца. В балладах не раз восхвалялось торжественное величие Леондоры, её широкие проспекты и тенистые парки, пышные здания, в изобилии украшенные изящными скульптурами, и витиеватые ограды, похожие на железное кружево, но в тот день она была особенно прекрасна. Столица Вэлифара казалась обворожительной невестой, нарядившейся к долгожданному возвращению любимого. Лёгким шлейфом ложились под копыта лошадей тысячи цветов, почти скрывших под собой начищенную до блеска мостовую. Счастливые лица людей, что в едином порыве высыпали на улицы встречать свою победоносную армию, сияли ярче драгоценных самоцветов. Как в последний раз я любовался этим контрастом с всепоглощающей серой безысходностью, что окружала и преследовала меня последние шесть лет.

Сначала пришёл туман. Тяжёлый, липкий, с привкусом горечи и пепла, он стекал со Срединных гор гнилостной рекой, до поры укрывая бесчисленные орды внушающих ужас и отвращение тварей из костей и плоти. Которые обрушились на мирные земли Вэлифара, оставляя после себя лишь разорённые поселения и груды мёртвых тел. Что мы, живые люди, могли противопоставить монстрам, не ведающим ни боли, ни страха? Но каждый сражался с отчаянной обречённостью, понимая, что если не справимся мы – не справится никто. Многие не вернулись с тех полей. И память о павших во имя мира и самой жизни навеки останется в наших сердцах.

Но время скорбеть об утрате ещё придёт, а сейчас можно с головой окунуться во всеобщее ликование и позволить себе насладиться заслуженным триумфом.

– Слава генералу Дель Аркуа! Слава спасителю Вэлифара! – нестройные возгласы толпы, выкрикивающей моё имя, стали для меня одновременно самой сладкой музыкой и самой желанной наградой. Я не хотел пропустить ни единой минуты, которые подобно мелким песчинкам в песочных часах утекали в небытие, и всей душою надеялся, что никто не заметит моей печали, скрытой за безукоризненной улыбкой.

Потому что жить мне оставалось всего три дня.

И это казалось настолько глупым и по-детски обидным, что я не находил в себе сил, чтобы, смирившись с судьбой, достойно уйти в Небесные Чертоги, как это подобает воину. Я готов был умереть среди крови и дыма, от шальной стрелы или зазубренного меча, от разряда нечестивой магии или от когтей чудовищ. Но не от яда, медленно разъедающего тело, наполняющего его тошнотворной слабостью. Только не так.

– Господин генерал, – робко окликнул меня мелодичный голосок откуда-то справа. Я повернул голову, и совсем молоденькая девушка ловко бросила мне букетик полевых цветов. Благодарно кивнув, я напоказ прикрепил его к кителю. Если уж суждено мне закончить земной путь на самом пике своей известности и славы, то пусть меня хотя бы запомнят милым и весёлым!

И стоило мне прийти к этому решению, как обречённость отступила, а вместе с ней – и жадное внимание к каждой детали, мгновению, блику света, скользящему по кромке крыш…

Всё, что было после, я запомнил очень плохо. В памяти остались лишь какие-то обрывочные картины, яркие, беспечные, хмельные.

Бутылка вина, выпитая наполовину и заботливо заткнутая носовым платочком…

Лихой танец, в который втянули меня две очаровательные девы…

Чьи-то пальцы заплетают мои светлые волосы в косу, перевитую незабудками…

Стук кружек с дешёвым пивом, выпиваемых на спор сразу с двумя офицерами…

Столы, сундуки, стулья, как по волшебству обретающие способность перебегать с места на место…

О, демоны…

Демон приснился мне ночью. Он выглядел как исключительно типичный представитель своего нечестивого народа, что священники так любят изображать на стенах храмов и монастырей для устрашения паствы: тёмная, почти чёрная, кожа, мощный торс, расчерченный ярко-алыми татуировками, засаленные волосы до плеч. Голову демона венчали могучие рога, в остроте сравнимые с неплохим клинком. Сначала я видел лишь смутный образ среди непроницаемого рыжеватого тумана, но затем видение начало изменяться, и вот я уже стоял посреди алой пустынной равнины, и передо мной проносились картины, полные непередаваемой муки: демон подвергался самым изощрённым пыткам, какие только способно вообразить человеческое сознание.

На миг его глаза встретились с моими:

– Помоги мне! – в этом взгляде была отчаянная мольба.

Я проснулся в холодном поту. Меня била дрожь, а взгляд демона огненным клеймом отпечатался в моём разуме. Я с ужасом осознал, что, прежде чем умереть, я должен его спасти…

– Господин генерал! – слуга робко переступил порог. – Там вас, это… генерал Дель Руто ждёт.

– Проклятье, – процедил я сквозь зубы, с сожалением сбрасывая одеяло. – Выспаться спасителю королевства не дают…

На самом деле я слегка кривил душой – заснуть мне в ту ночь больше не удалось. Просто если бы положение не обязывало, я бы предпочёл ни сейчас, ни впредь не пересекаться с Дель Руто. Во время войны мне приходилось прилагать немало усилий, чтобы не показывать своей неприязни к этому человеку, в условиях боевых действий разлад в командовании – роскошь непозволительная. Но трусоватый карьерист, предпочитающий отсиживаться в надёжно укреплённых штабах, неспособный быстро принимать решения, и при этом каким-то образом ставший первым кандидатом на должность главнокомандующего армией Вэлифара после гибели генерала Дель Барго, не вызывал во мне иных чувств, кроме отвращения. И хотя моё назначение его, должно быть, изрядно разочаровало, сам Дель Руто с тех пор проявлял ко мне повышенное притворно-благожелательное внимание.

Я наскоро умылся и потянулся к парадному мундиру, что примерно за неделю до торжественного марша привёз в мою ставку специальный королевский курьер. С некой мальчишеской гордостью отметил, что вчерашние увеселения прошли для него почти бесследно: на белоснежной материи не было ни пятнышка, лишь китель помялся немного. Думаю, никто не заметит.

Я как раз заканчивал возиться с мудрёной застёжкой, когда дверь в комнату бесцеремонно отворилась.

– Лест, доброе утро! – Дель Руто ввалился внутрь, даже не удосужившись постучать. В безукоризненно выглаженном мундире, как только что из портняжной мастерской, с до блеска начищенными эполетами, низенький толстый генерал выглядел дорого и внушительно. Большинство солдат и офицеров прибыли в столицу только на время празднований и были расквартированы в большой, чистой, но довольно скромной гостинице. В отличие от них, Дель Руто имел собственный особняк в Леондоре и мог себе позволить самую скрупулёзную заботу о выходных нарядах. Готов поспорить, не меньше десятка слуг потрудились.

– Доброе утро, – с холодной вежливостью откликнулся я, лишь мельком взглянув на нежеланного визитёра.

– Архимаг Улунбей приглашает нас разделить с ним завтрак. Надеюсь, вы не откажете? – как ни в чём не бывало продолжил Дель Руто. – Будут несколько наших офицеров и кальшехранские маги.

– Почту за честь, – не меняя тона, кивнул я.

Генерал расплылся в неискренней улыбке, обещал подождать меня возле лестницы и, наконец, закрыл за собой дверь. Но уединение было недолгим – архимаг не относился к тем людям, чьим временем можно злоупотреблять. Наскоро приведя в порядок растрёпанные волосы, я поспешил в таверну на первом этаже гостиницы. Светскую беседу, которую пытался завести Дель Руто, пока мы шагали по ступенькам вниз, я старался игнорировать. Разве что неопределённо хмыкал, когда повествовательные предложения превращались в вопросительные.

Нас уже ждали. Во главе стола расположился сам Улунбей, а рядом с ним – два пустых стула, на один из которых сел Дель Руто. Я раскланялся с архимагом, стараясь соблюсти хотя бы половину премудростей кальшехранского этикета, но потом сделал вид, что не заметил ни стула, ни приглашающего жеста моего спутника, и занял место между пожилым целителем и боевым магом огня, надёжно отгородившись от Дель Руто по крайней мере тремя парами плеч. Само собой, если бы такая выходка могла оскорбить Улунбея, я бы временно смирился с неприятным соседством. Но насколько я успел изучить его за нечастые визиты в мою ставку, архимаг считал приём пищи действием важным и требующим полного внимания, поэтому будет только благодарен, если я избавлю его от застольной болтовни. Мнение же Дель Руто интересовало меня в последнюю очередь.

Менкара, боевого мага, сидевшего справа, я знал очень хорошо. Последние два года он числился главным чародеем штаба. Мы прошли вместе немало битв и сражений, и, что скрывать, успели крепко сдружиться. И именно это обстоятельство позволило Менкару вместо приветствия фамильярно положить руку мне на плечо и заявить:

– Неважно выглядишь, генерал.

– Выпил много, – почти честно признался я. Уверенности, что стоит распространяться о демоне с красными кошачьими глазами, привидевшемся во сне, у меня не было.

– Вам, вэлифарцам, только бы пить, – молодой маг с едва уловимым осуждением покачал головой. – Недаром в просвещённом Кальшехране лишь тот, кто вовсе потерял достоинство, может притронуться к хмелю.

– Или тот, кто стражи не боится, – охотно поддержал я. Знаю я их законы: пойманный на улице пьяница запросто мог на полгода, а то и более, оказаться в тюрьме.

– Да сохранит Сверемир мудрость султанов! У нас, по крайней мере, за выпивкой не скрывают проблем, – патетично закончил Менкар. И хотя со стороны могло показаться, что это просто логическое продолжение беседы о вреде хмельного, я услышал намёк, и намёк прозрачный. Неужели о моих проблемах на лбу большими буквами написано?

– Тебе часто снятся дурные сны? – решился я на осторожный вопрос.

– Нет, – маг как-то очень поспешно покачал головой, – нас на теории сновидчества учат их не допускать. А у тебя что за кошмар?

– Демон, – я выдохнул, отгоняя последние сомнения, и продолжил. – Он закован в цепи, и его бесконечно истязают другие демоны. Выматывающее зрелище.

К моему удивлению, Менкар усмехнулся и пренебрежительно махнул рукой.

– А, это Антинаэль Отступник. Как же он всех достал своими видениями!

– Кто? – недоуменно переспросил я.

На лице чародея появилась та едва уловимая азартная улыбка, что всегда предвещала подробнейшую лекцию про тот или иной предмет, о котором он имел хоть малейшее представление. Была у Менкара такая слабость.

– Если верить древним книгам, что Антинаэль был весьма высокопоставленным демоном, но, в отличие от остальной правящей элиты, охотно откликался на заклятия призыва, часто контактировал с людьми. В тех же текстах говорится, что около тысячи лет назад он поднял мятеж против Императора, переговоры с ангелами, что ли, вёл о возвращении на Небеса, за что и был сослан в Пустоши на вечное заточение. С тех пор, мы, волшебники, часто сталкивались со снами, в которых Антинаэль обращается к смертным с просьбой о помощи. В хрониках описано немало таких случаев. Обычно, насмотревшись подобной жути, сразу бегут жаловаться магам, знаешь ли.

– И никто не попытался ему помочь? – поинтересовался я, как только появилась возможность вставить хоть слово.

– Ещё чего, – фыркнул Менкар. – Может, кто-то даже считает, что цель у Антинаэля была благородная, но кто ж их, демонов, разберёт. Только сумасшедший по доброй воле влезет во внутренние разборки Низвергнутых.

– Вот что я вам скажу, господин Лест, – вмешался пожилой целитель, который, как оказалось, внимательно прислушивался к нашему разговору. – Во хмелю разум наиболее уязвим к нежелательным контактам с соседними измерениями. Я бы посоветовал внимательнее относиться к своему здоровью, тогда и сны ваши ничто не побеспокоит.

Мне ничего не оставалось кроме как поблагодарить старика и смиренно пообещать задуматься над его советом. Как раз в этот момент Дель Руто закончил трапезу и принялся цветисто благодарить Улунбея за оказанную любезность. Я поспешил вмешаться, напомнив словоохотливому генералу, что нам следует без опозданий явиться на дворцовую площадь. Архимаг вздохнул, как мне явственно послышалось – с облегчением, вежливо отказался составить компанию, сославшись на неприятие к публичным казням, обещал обязательно встретить нас на королевском балу и с достоинством опустил взгляд в оставленную без внимания тарелку.

Во дворе гостиницы дожидалась золочёная карета с гербами рода Дель Руто, запряжённая четвёркой поджарых гнедых лошадей. Скучающий кучер при виде хозяина немедленно выпрямился, а лакей предупредительно открыл дверцу. Генерал с деланным радушием манерно махнул рукой в сторону кареты. Здраво рассудив, что, отвергнув этот щедрый жест, я рискую заблудиться среди незнакомых улиц, я забрался внутрь и стал с умеренным любопытством смотреть в окно. Дель Руто плюхнулся на сиденье напротив.

– Вы ведь никогда не бывали в Леондоре прежде, Лест?

– Не имел удовольствия.

Кучер тряхнул поводьями, и карета, ловко развернувшись в небольшом дворе, покатилась по мощёной дороге. Мимо проносились аккуратные, но простые домики, сменившиеся более помпезными особняками, а затем зданиями, скорее напоминающими миниатюрные дворцы.

– Я бы советовал присмотреть что-нибудь недалеко от центра, – вскользь заметил Дель Руто. – Вам, как главнокомандующему, придётся регулярно посещать столицу.

– Я подумаю об этом, благодарю.

Он слегка улыбнулся, странно и как будто даже ехидно. Создавалось впечатление, что генерал надеялся на мой отказ от должности в его пользу, лишь бы увильнуть от уставных разъездов.

Вчерашняя горечь вновь зашевелилась в груди, сердце отозвалось тупой болью. Я ведь действительно больше не приеду в Леондору, чтобы провести очередной военный совет или блеснуть на великосветском приёме. Через смехотворные пару суток меня ожидает вечный каменный дом, тёмный и сырой, а Дель Руто с гордостью нацепит на себя мои регалии. От осознания неизбежности последнего события становилось особенно гадко. И дело здесь не только во мне. Неужели армия, прошедшая сквозь кровь и пепел, заслужила такого командира, который заботится лишь о том, чтобы на кителе висело побольше орденов?

– Мы приехали, – жизнерадостный голос Дель Руто прервал мои размышления. Карета замедлила ход, а потом остановилась у входа в какой-то в меру широкий переулок. Вдоль обеих его сторон в сверкающей парадной броне выстроились городские стражники, чьи скорее внушительные, чем эффективные, алебарды, тем не менее, неплохо охлаждали пыл желающих сунуться в живой коридор. Едва мы выбрались из кареты, к нам тут же подскочил капитан стражи и молодцевато отдал честь:

– Генералы! Разрешите проводить вас на трибуну!

Дождался утвердительного кивка и, лихо развернувшись на пятках, маршевым шагом понёсся вперёд по переулку. В конце которого, перекрывая выход на площадь, находилась грубо сколоченная деревянная лестница, ведущая на высокий помост, с которого открывался отличный обзор на бушующую внизу толпу. Да уж, распорядители постарались: здесь для самых родовитых и уважаемых гостей расставили роскошные кресла и столики. Разве что не хватало официанта, разносящего бокалы с игристыми винами. Я едва заметно поморщился: человек, что с гордо поднятой головой стоял внутри стальной клетки в центре площади, безусловно, заслужил не один, а десяток смертных приговоров. Но зачем превращать казнь в подобие пикника?

Дель Руто, напротив, одобрительно заурчал и с удовольствием плюхнулся на кресло в первом ряду. Я поискал глазами свободные места подальше от него, но намерение так и осталось намерением: капитан стражи с почтением выдвинул мне сидение. Пришлось, поблагодарив его, устроиться за одним столом с генералом. Потерплю.

Я вновь перевёл взгляд на Мастера Некроманта, того, кто долгие шесть лет был моим главным врагом. Уроженец Тарнедора – страны острых шпилей и строгих церемоний – не утратил силы духа, даже будучи обречённым. Толпа бесновалась, готовая растерзать его, не дожидаясь казни, а он стоял, преисполненный чувства собственного достоинства, с безразличием взирая на творящуюся вокруг суету. И лохмотья, в которые превратилась некогда роскошная накидка, смотрелись на некроманте едва ли не королевской мантией. Пускай я и ненавидел его всем сердцем, но не мог не испытывать уважения к тому, как он умел достойно проигрывать.

– Хоакин Эммануэль… – перекрикивая толпу своим зычным голосом, начал герольд. Некромант полным презрения движением поднял вверх правую ладонь.

– Лорд Хоакин Эммануэль, если позволите, – его мягкий, гипнотический голос заполнил площадь, справляясь с установлением тишины куда лучше громогласного герольда.

– Лорд Хоакин Эммануэль Кроссель Барбатес де ла Манорот, – покорно поправился последний. В конце облегчённо выдохнул: что поделать – чем знатнее тарнедорец, тем длиннее у него имя. Некромант наградил его страдания насмешливым оскалом. – Ты обвиняешься в преступлениях против жизни, многочисленных и тяжких. За деяния свои ты приговорён к смерти. Да смилостивятся боги над твоей душой!

Четверо магов, стоящих вокруг клетки, вскинули руки, готовя огненные заклятия. Тело некроманта следовало уничтожить, иначе он после смерти поднимался безмозглой, но ужасающе сильной тварью, жаждущей мести.

– Торопитесь же вы от меня избавиться, – с наигранной досадой произнёс Хоакин Эммануэль. – Я, кажется, имею право на последнее слово.

Герольд беспомощно взглянул сначала на приговорённого, а затем – на устланную парчовыми покрывалами ложу, где в массивном кресле, больше похожем на трон, величественно восседала женщина в открытом золотом платье, перечёркнутом на груди синей атласной лентой – Гвендолейн, королева Вэлифара. Её величество милостиво махнула рукой:

– Пусть говорит.

– Благодарю, – некромант учтиво склонил голову. – Я хотел сказать, что не жалею о том, что я сделал. И если бы у меня была возможность вновь прожить эту жизнь, я бы поступил точно так же.

На площади началось нечто невообразимое: гневные крики, в единый миг раздавшиеся в толпе, слились в нарастающий гул, по силе подобный девятому валу. С огромным трудом стражникам удалось оттеснить напирающую людскую волну древками алебард.

– Тихо! – повысила голос королева.

Люди как будто послушались. Ворча, как подбитый зверь, толпа отступила. Невозмутимо переждав поднявшийся шум, некромант продолжил:

– Я знаю, историю пишут победители, и летописи заклеймят меня как злодея, человеконенавистника, возможно, безумца, помешанного на собственном могуществе. Но я хочу, чтобы вы знали: я сделал это не для себя. Я сделал это для вас. Скажите мне, люди, до каких пор мы будем вынуждены влачить эту короткую, ограниченную всякими потребностями тел, жизнь? Восемь десятков – почти потолок, чуть больше протянет тот, кто может платить магам за их непомерно дорогие услуги. Хорошо же позаботились о нас боги, когда создавали! При этом своим приспешникам – ангелам – они отмерили многие тысячелетия.

– Богохульник! – вскричали несколько истово верующих. Впрочем, основная масса их не поддержала – обстановка не слишком располагала к теологически диспутам.

– Я лишь хотел преобразовать нас, нас всех, в иную, совершенную форму существования. Соединив воедино кость, плоть и кровь, я создал новую магию, новый путь к бессмертию. К сожалению, некоторые из вас были слишком упрямы, а некоторые слишком слабы, чтобы принять это…

Взгляд де ла Манорота остановился на нашей трибуне. Краем глаза я заметил, что Дель Руто чуть вздрогнул от этого взгляда и спешно отвернулся.

– А теперь зажигайте свой костёр. Я, признаться, рад, что приговор именно такой. Самая яркая кончина – это аутодафе.

Он улыбнулся и, насколько позволяла клетка, вскинул руки. Струи живого огня сорвались с пальцев магов и окутали тело некроманта, превратив его в пылающий факел. Но даже испытывая невыносимую боль, он продолжал улыбаться…

Я посмотрел на своего попутчика. Дель Руто неловко спрятал в карман клетчатый платок, которым украдкой вытирал пот со лба.

– Что вас так взволновало, генерал? – не удержался я от колкости. – Я понимаю, если бы взгляд мог убивать, мы бы тут не сидели. Но, к счастью, это невозможно.

– Нет, нет, просто жарко, – пробормотал Дель Руто. – Пожалуй, перед вечерним балом мне не помешает небольшой отдых.

Он скомкано попрощался и с неожиданным для его комплекции проворством сбежал с помоста.

Глава 2. Последнее желание

Многие из тех, кто бывал в королевском дворце Леондоры, утверждали, что роскошью он затмит и Небесные Чертоги богов. Не знаю, как насчёт божьих чертогов, но в землях Вэлифара и правда не встречалось ничего подобного.

Шагая по изысканным коридорам, я вспоминал, как оказался на королевском балу в первый раз. В год моего восемнадцатилетия отец, как велит традиция, привёз меня в Леондору «представить ко двору». Слепящий блеск фамильных бриллиантов, звон шпор, вельможи и придворные дамы, старающиеся перещеголять друг друга в вычурности туалетов, сотни и тысячи огней, отражающихся от хрустальных люстр – всё это произвело на меня, юного провинциального графа, неизгладимое впечатление. Забыв о правилах этикета, с детства внушаемых пожилой гувернанткой, я, разинув рот, рассматривал окружающее великолепие. Глядя на меня, помпезные господа усмехались себе под нос, а дамы хихикали, прячась за веерами – вид простофили из глубинки доставлял им немалое удовольствие. Помнил я и как робко пригласил на первый танец девушку в голубой накидке из перьев, как она протянула мне руку с таким видом, будто делала величайшее одолжение…

Когда же это было? Лет восемь назад? А кажется – что целую вечность.

Дворец как будто остался прежним – всё те же люстры и занавески, всё те же пышные юбки и высокие воротники придворных, расшитые драгоценными камнями. И всё же для меня что-то неуловимо изменилось. Приближенные к трону герцоги и бароны больше не смотрели на меня, как на забавную зверушку, лишь по чьей-то прихоти допущенную в святая святых. Их взгляды были наполнены неподдельным уважением – как к равному. Увы, теперь я не мог ответить им взаимностью. В блаженные юные годы мы с сестрой мечтали, что однажды будем блистать в самом высшем свете. А с каким восторгом милая Элиз слушала мои рассказы о нарядах и интерьерах! Но началась война – и мой мир перевернулся. И сейчас я видел перед собой не высокородную элиту Вэлифара – я видел тыловых крыс, которые, посылая своих солдат на поля сражений, должны были скакать в бой рядом с ними, но не сделали этого. Какая-то, вероятно, рациональная, часть меня возражала, что каждый хорош на своём месте, и можно сделать много полезного, не подставляя шею под вражеский меч, но… голос боевого командира, всё ещё живущего битвой, безжалостно обрывал все доводы разума. Он должен был утихнуть со временем… но именно времени у меня и не было. И я не собирался тратить немногие отведённые мне часы на угрызения совести за некультурные мысли. А потому с обступившими меня со всех сторон благородными дамами и господами я был вежлив, но холоден. Я улыбался шуткам и поддерживал пустословные разговоры – ровно настолько, чтобы не прослыть человеком невоспитанным и нелюдимым. В какой-то момент я отстранённо подумал, что этикет чем-то напоминает военный устав – делай, как должно, и никогда не окажешься не к месту.

Взвыли фанфары, и под их торжественный рёв высокие двери на противоположном конце бального зала распахнулись, и в сопровождении верных гвардейцев вошла королева. Все гости, как один, согнулись в церемониальном поклоне. Одарив подданных великодушной улыбкой, её величество прошествовала к трону, но не села, а подняла вверх правую руку, требуя внимания:

– То, что я хочу сейчас сказать, наполняет моё сердце радостью и гордостью за наш народ. Ужасная война закончена! Солдаты Вэлифара и наши верные союзники из Кальшехрана, – Гвендолейн чуть повернула голову в ту сторону, где стоял архимаг Улунбей в окружении учеников, – совершили невероятный подвиг, остановив опасных захватчиков. Каждый, я повторяю – каждый из вас заслуживает неувядающего уважения и почёта! А сейчас я с искренней благодарностью хочу наградить тех, чей вклад в победу трудно переоценить.

Она подала знак герольду, и тот, выжав из трубы очередной помпезный звук, выкрикнул, надрывая связки:

– Генерал Дель Аркуа, главнокомандующий войсками Вэлифара!

Толпа вокруг расступилась, пропуская меня на пурпурную ковровую дорожку, рассекающую зал на две равные части и ведущую к подножью трона.

Я незаметно поправил воротник мундира и зашагал по ней, стараясь не глядеть по сторонам. Получалось с переменным успехом: Дель Руто, что-то с восторгом рассказывающего двум манерно смеющимся девушкам, я заметил, и едва смог удержаться от недовольной гримасы, коей сейчас, под сотней взглядов и доносящимся со всех сторон встревоженным шёпотом, было совсем не место.

Ковровая дорожка, наконец, закончилась, и я исполнил приличествующий случаю придворный поклон:

– Ваше величество…

Королева сделала несколько шагов мне навстречу. Впервые я видел правительницу своей страны так близко. Гвендолейн выглядела очень молодо, если бы не корона и властная осанка, её можно было принять за совсем юную девушку, хотя я знал, что королеве за тридцать. По полу шелестел длинный шлейф платья, как будто сотканного из зелёных весенних листьев. Был ли это символ торжества жизни над смертью, а, может, просто оригинальный ход королевских портных, кто знает?

– Генерал Лест, я счастлива приветствовать вас в Леондоре.

Она ослепительно улыбнулась, не выходя, впрочем, за рамки этикета.

– И от лица всего нашего королевства я с благодарностью награждаю вас Орденом Короны, – королева чуть заметным жестом подозвала лакея, держащего в руках неглубокий ларец. Изящно открыв крышку, она надела мне на шею украшенный многочисленными драгоценными камнями орден с золочёным гербом Вэлифара – высшую боевую награду.

– Я благодарю вас, ваше величество. Защищать свою родину – это мой долг, – согласно этикету, я вновь учтиво поклонился, а потом – видимо, ощущение, что нечего терять, толкает людей на безумства – без разрешения поцеловал королеве руку. Этикет затрещал по швам.

Придворные зашевелились – подобного нахальства они ещё не встречали. Что ж, им будет о чём посплетничать ближайший месяц. Хотя нет, скоро они будут обсуждать известие о моей смерти....

Гвендолейн опешила на несколько секунд, но быстро нашлась:

– Храбрейший из моих генералов бесстрашен во всём, – и милостивой улыбкой разрешила мне идти.

Герольд протрубил очередное имя, а я присоединился к Менкару. Найти мага оказалось не сложно – его огненно-рыжую парадную мантию было видно издалека.

– Лест, тебе однозначно полностью сорвало башню, – без лишних витиеватых предисловий вынес свой приговор чародей. – Если бы кто притронулся к жене султана…

– … его бы на кол посадили, – закончил я. – Но победителей не судят, дорогой Менкар. И потом, мне уже нет смысла заботиться о престиже моей, как ты удачно выразился, башни.

Маг напрягся.

– Ты либо собрался помирать, либо у тебя прогрессирующая мания величия.

– Первое, – я как можно беззаботнее пожал плечами.

– Над такими вещами нельзя шутить, – нравоучительно заметил Менкар.

– А я и не шучу, – предельно серьёзно ответил я.

И хотя разговор наш среди шума бала был подобен чуть слышному шёпоту, всё равно как минимум трое придворных проявили к нему живейший интерес, как будто невзначай повернув головы. Ни Менкару, ни мне это обстоятельство не понравилось, но, если я был только рад сменить тему, чародей просто жаждал докопаться до правды, а потому немедленно схватил меня за рукав и потащил куда-то в сторону боковых коридоров. Открыто преследовать нас ради удовлетворения своего любопытства никто не решился, а потому довольно скоро мы оказались в тёмной галерее, с которой открывался прекрасный вид на малый дворцовый сад. Менкар запустил поисковый импульс, и только убедившись, что рядом нет посторонних ушей, потребовал:

– Выкладывай, что с тобой случилось?

После того, как чародей приложил столько усилий, скрывать и отмалчиваться мне показалось неправильным, друг всё-таки, а потому я без лишних предисловий признался:

– Меня напоили кровью вампира.

– Когда?

– Позапрошлой ночью.

– Прости, генерал. Я бы никому не пожелал такой судьбы, – маг сцепил руки в замок, так что ногти впились в кожу. – Тогда всё становится на свои места....

– Вот только не вздумай расстраиваться, – неуклюже попытался я его подбодрить. – Умру в зените славы, не дожив ни до забвения, ни до того, когда старческий маразм превратит меня из героя в посмешище.

– Если бы это было так, – глухо отозвался Менкар, остекленевшим взглядом сверля мраморную скамью под балконом. Прозвучало это зловеще и загадочно, но все мои последующие вопросы волшебник как будто не слышал. Лишь, когда я, отчаявшись, сменил тему:

– И поскольку жить мне осталось всего полтора дня, исполнишь моё последнее желание? – он встрепенулся и ошалело уставился на меня.

– Последнее желание?

– Да. Открой для меня портал в Бездонные Провалы. Сделаю напоследок доброе дело – помогу этому, как его, Антинаэлю.

Менкар истерически рассмеялся:

– Я слышал, что пред лицом смерти люди сходят с ума, но не до такой же степени. Тебе что, приключений в жизни было мало?

В самом деле, как эта мысль пришла мне в голову? Неужели этот взгляд кошачьих глаз, слишком мудрый для воплощения всяческого зла, так подействовал на мой слабеющий разум? Или дело в том, что из остальных вариантов у меня лишь: мучительно ждать, когда сердце, устав бороться за жизнь, остановится, или напиться до беспамятства, чтобы протрезветь уже на том свете? Вслух же я сказал:

– Раз демоны заточили его, возможно, этот Антинаэль не такой уж плохой парень?

– Или такая сволочь, что даже Низвергнутые посчитали для себя опасным… – скептически скривился маг.

Несколько минут он молчал, тревожно постукивая кончиками пальцев по подпирающей потолок колонне. Дотошно уточнил:

– Вот ты точно-точно не шутишь?

Я улыбнулся одними уголками губ и качнул головой.

– А, демоны с тобой, – обречённо махнул рукой Менкар. – Мне нужен час, чтобы подготовить аркан. Когда начинать?

– Чем раньше – тем лучше. Если, конечно, ты не желаешь остаться на балу…

– Ничуть. Ваши танцы изрядно утомляют, – волшебник на мгновение замолчал, видимо припоминая, как принято проводить подобные торжества в Кальшехране: с ног до головы закутанные в разноцветные шелка женщины танцуют, а мужчины в это время кушают виноград и любуются лёгкими движениями чаровниц. – Встретимся в таверне «Бурый волк», это где-то на восточной окраине.

– Хорошо, я догоню. Невежливо покидать праздник, устроенный практически в мою честь, не дождавшись и первого танца.

Уже уходя, маг обернулся и насмешливо спросил:

– И кого же ты пригласишь?

– Догадайся с одного раза, – нахально улыбнулся я.

Я попытался вернуться в зал как можно незаметнее, но разве это достижимо, если придворные обладают боковым зрением и слухом, что посрамит и иных разведчиков? Вокруг меня тут же образовалась стайка миловидных дам, нет-нет да поглядывающих на заканчивающих настройку музыкантов. Дамы осведомились о моём здоровье, с напускной искренностью поддержали разговор, что «кажется, здесь немного душно», и ненавязчиво переключились на обсуждение, какой танец мне больше нравится: «вальс или мазурка». Впору было порадоваться своей внезапной популярности у прекрасной половины высшего света… но я-то знал, что первый танец с героем-освободителем на какое-то время поднимет до небес негласный ранг удачливой девы, а потому не собирался доставлять ни одной из них такого удовольствия. К тому же в свой последний день я мог позволить себе всё, так зачем же тратить время на полумеры?

Едва зазвучали первые аккорды, я мягко, но непреклонно вырвался из круга дам, особо не скрываясь, поднялся к трону и с поклоном протянул королеве руку.

– Смею ли я надеяться, что ваше величество простит своему верному слуге его дерзость и согласится подарить ему этот танец?

Беспокоить августейшую особу своим назойливым приглашением, если та сама не высказала желания танцевать, считалось в Вэлифаре недопустимым. Я ожидал громов и молний на свою дурную голову, но Гвендолейн лишь улыбнулась:

– Сегодня, генерал, все правила написаны не для вас, – и вложила ладонь в мою руку.

Спустя годы, кто-то скажет: «он потерял голову он внезапно обрушившейся славы». Другие поправят: «он пожелал уйти красиво». Чем стала эта выходка для меня? Может быть, моим манифестом, что титулы и звания не имеют значения, важны лишь дела? Хотя, какая к демонам разница… Мы просто кружились под звуки музыки, я вдыхал тонкий аромат её духов и чувствовал себя самым счастливым человеком на Саладере.

Глава 3. Дорога в Бездну

«Бурый волк», я полагаю, был самой дешёвой и дрянной таверной во всей Леондоре. Проходя по центральным улицам, трудно поверить, что в этом городе вообще могут существовать такие трущобы, где в глаза бросаются ободранные стены лачуг, а крысы без стеснения шныряют по мостовой. Но зато здесь никто не задаёт вопросов, на которые не хочется знать ответ – замотанный в неряшливые тряпки нищий, у которого я спросил дорогу, лишь сверкнул глазами из-под низко надвинутых лохмотьев и махнул рукой, указывая на узкий переулок.

Висевшая на одной петле дверь таверны отворилась со страшным скрипом. Хмурый хозяин, увидев меня, лишь молча показал на шаткую лестницу, по которой я поднялся на второй этаж.

Менкар ждал меня в тёмной и неуютной комнате, в которой вся мебель была неаккуратно сдвинута в угол, а по центру начерчена многоугольная фигура, окружённая загадочными надписями. Сам маг избавился от своей яркой мантии и сейчас был одет в видавшую виды походную робу. Скрестив руки на груди, он оценивающим взглядом созерцал своё творение.

На мой вопрос:

– Интересно, как ты узнал об этой дыре? – Менкар чуть заметно вздрогнул, возвращаясь из своих мыслей в реальный мир. Сперва он попытался отшутиться:

– Язык до чего угодно доведёт, а не только до захудалой таверны, – но потом не удержался от ехидства: – И вообще, почему я, чужеземец, ориентируюсь в ваших городах лучше, чем коренные велифарцы?

– Может, потому что не все готовы посвятить жизнь превращению в справочник по всему на свете? – не остался я в долгу.

– Хватит изображать наставника Улунбея, – поморщился чародей. – А то того гляди борода вырастет.

– Я не доживу, – опрометчиво пошутил я. Менкар сразу помрачнел и вновь уставился в пол:

– Знаешь, у нас в Алишере один северянин преподаёт боевое прорицание. И хотя живёт он там уже много лет, иногда наставник впадает в ностальгию и начинает рассказывать, что нет для воина большей доблести, чем погибнуть в бою с могучим противником. Я такого подхода никогда не понимал, но думал, что мало ли – острова, суровый климат, ледяные ветра… Но ты-то, вроде бы гражданин цивилизованной страны, – и тоже поддерживаешь какие-то совершенно варварские обычаи?

Я ненадолго задумался, подбирая слова, но вскоре ответ пришёл сам собой:

– Вот ещё, я вовсе не собираюсь там помирать. Скажи мне, сколько человек в истории вернулось живыми из Бездны? Трое? Пятеро?..

– Четверо, – буркнул, перебив, чародей. – И, согласно легендам, это было в те времена, когда сами боги бродили по Саладере.

Я пожал плечами:

– Самое время пойти по стопам древних. И вообще, зачем ты рисовал все эти знаки, если всерьёз собирался меня отговорить?

– Потому что без малого пять лет наблюдаю за твоим бараньим упрямством.

Менкар безнадёжно вздохнул и бросил в медную чашу пахучей травы и начал петь что-то тягучее и неприятное. В который раз я поразился, откуда маги взяли столько непонятных слов, не встречающихся ни в одном известном языке Саладеры, и главное – как умудряются их выучивать. Рисунок на полу засветился. Он разгорался всё ярче, струйки огня тянулись в центр, образуя шар из чистого пламени.

– Прошу вас, генерал, – голос мага исказился до неузнаваемости.

Я зажмурился и сделал шаг…

С ног до головы окутанный огнём, я перенёсся на бескрайнюю серо-коричневую равнину. Последний раз полыхнув, портал исчез, оставив меня на растрескавшейся от сухого жара земле, усыпанной чёрным пеплом. Здесь не было ни деревьев, ни кустарников, лишь бесконечные нагромождения камней и одиноко возвышающиеся каменные глыбы. Редкие местные растения, уродливые и колючие, имели нездоровый тёмно-красный или коричневый цвет и не вызывали у меня доверия, потому как шевелили стеблями без помощи ветра и с крайне зловредным видом. Небо же вообще при первом взгляде казалось потолком гигантской пещеры, при втором – ярко алой пародией на небеса мира людей, исчерченной рваными облаками, при третьем – вновь пещерой и так до бесконечности. И на всём этом лежала печать безысходности, той усталой покорности судьбе, когда уже ничего нельзя изменить. Само нахождение здесь угнетало, хотелось сесть, облокотившись на ближайший камень, и застыть, бессмысленными глазами уставившись в странную, неподвижно-изменчивую высь.

Борясь с наваждением, я провёл пальцами по рукояти верного меча: хоть я и избавился от генеральских регалий, предпочтя для своей авантюры лёгкий, но прочный, кожаный доспех без знаков отличия, я не нашёл в себе сил расстаться с клинком, даже зная, что в случае провала он достанется нечисти. Значит, я просто не имел права на провал.

Моё внимание привлёк тихий, на грани восприятия звук – как будто шорох маленьких коготков по камням. Я обернулся – быстро, но не резко, чтобы не спровоцировать нападения. Мелкая тварь песочного цвета с длинным крысиным хвостом, огромными свиными ушами и двумя рядами мелких, но по виду очень острых зубов осторожно выглянула из-за большого камня, принюхалась и пристально уставилась на меня. Зверюшка подошла поближе, потрогала меня своей тоненькой когтистой лапой, отпрыгнула на пару шагов.... Я уже понадеялся, что меня понюхают и уберутся восвояси, поднять как можно меньше шума было моим главным шансом на успех, но тут тварь решила попробовать меня на вкус и вцепилась в нижнюю кромку доспеха. Этого я уже не выдержал, сработали рефлексы, и она отлетела, получив удар кулаком в челюсть. Беспомощно подрыгала лапами в воздухе и пронзительно заверещала. Я со всей возможной скоростью шмыгнул за ближайший камень. И вовремя. Потому как на поляне, если её можно так назвать, появился ещё один монстр. Похож на первого с той только разницей, что был раза в четыре больше. Что-то недовольно прошипев, обошёл поляну принюхиваясь. Мне очень захотелось чихнуть, но я собрал все внутренние силы, чтобы сдержаться. К счастью, большим умом, да похоже и чутьём, твари не страдали, тот, который побольше, сердито тявкнул, подцепил мелкого зубами и неторопливо отправился в противоположную от меня сторону.

Я всё-таки чихнул – и тут же вжался в камень. Но звери так и не оглянулись. Взбодрившись неожиданным приключением, я ещё раз спокойно осмотрелся. Картина по-прежнему не обнадёживала, и, пожалуй, впервые я осознал всю бредовость моей затеи. Я представления не имел ни о размере этих мест, ни об ориентирах, ни, собственно, что я должен найти. Но сидеть на месте было ещё глупее, чем куда-то идти, поэтому я медленно побрёл по пути наибольшего скопления камней – чтобы удобнее было прятаться, если нарвусь на кого-то из местных обитателей. Огибая один из булыжников, я случайно наступил на стелющийся по земле коричневый вьюнок, за что тот пребольно хлестнул меня по ногам, окончательно убедив в недобрых намерениях здешних растений.

Через сотню, а может быть, полторы сотни камней, мне померещился вдали огонёк походного костра. Осторожно, чтобы ненароком себя не выдать, я подобрался поближе. Шесть фигур, очень отдалённо напоминающих человеческие, сидели тесным кружком, а их тела полыхали яростным бордовым пламенем, заставив вспомнить, в каком виде я сам появился в этом негостеприимном мире. С тем только отличием, что у этих шестерых огонь был их собственный. Внезапно пламенные существа встрепенулись. Их цвет из бордового стал почти оранжевым, а в руках образовались горящие копья. Я крепко сжал рукоять меча, соображая, сколько он сможет продержаться, прежде чем полностью расплавится. Но, похоже, нарушителем спокойствия тварей был не я. По бесплодным землям неторопливо шествовали два демона, о чём-то оживлённо беседуя. Они говорили на своём трудновоспроизводимом человеческими связками наречии, о чём – оставалось только гадать. Один из них прикрикнул на огненных и нетерпеливо взмахнул рукой. И жуткие пламенные монстры, как пугливые котята, бросились врассыпную.

Демоны рассмеялись и продолжили путь, я последовал за ними. Один раз я оступился, вызвав небольшой камнепад, и замер, задержав дыхание, чтобы не выдать себя ни единым звуком – ввязавшись в схватку, я окончательно лишил бы себя надежды найти пленника. Ближайший демон остановился и настороженно огляделся. Но его товарищ что-то недовольно проворчал, и демон с большим сожалением отошёл от моего камня и поплёлся следом.

Больше я подобных ошибок не допускал. Камней в Пустошах было не просто много – очень много. Если и попадался протяжённый открытый участок, я просто дожидался, пока мои «проводники» отойдут подальше, а затем догонял. Путь закончился у массивной каменной двери, ведущей, по-видимому, в пещеру. Демоны не стали заходить внутрь, а расселись у входа, чего-то ожидая. Я затаился и ждал вместе с ними. Где-то примерно через четверть часа подъехал затянутый тёмной тканью фургон, запряжённый угольно-черными лошадьми, гривы и хвосты которых больше походили на языки пламени, чем на конский волос. Извозчик открыл фургон и невежливо вытряхнул из него облачённого лишь в набедренную повязку демона, в котором я немедленно опознал героя своего сна.

Наткнуться на нужного пленника посреди незнакомых и бескрайних Пустошей? Такое совпадение трудно объяснить чем-то, помимо потрясающей удачи. Оно одновременно обрадовало и насторожило меня – подарки судьбы не стоит принимать без оглядки, нередко за её щедрость приходится платить, и хорошо если деньгами. Однако, если проявить осторожность и выбрать подходящий момент…

Двое, видимо, охранников подхватили падающего узника и потащили в пещеру. Дверь при прикосновении к ней послушно уехала куда-то вверх и долго оставалась открытой. Я незаметно шмыгнул следом. Внутри было очень жарко, над полом витало горячее марево, а факелы на стенах чадили вонючим чёрным дымом. Безответственность охранников Пустошей меня несколько озадачила. Бросив узника в камеру, один из них повесил связку из трёх здоровенных ключей на крючок неподалёку от решётки, но всё-таки, чтобы заключённый не мог до них дотянуться. Второй что-то хохотнул, я расслышал лишь нечто похожее на:

– … Лии’тхет тано. Ру’утем?

Первый замотал головой, видимо, отнекиваясь. Я всё ещё пытался разбивать речь демона на отдельные слова, но получалось плохо – настолько чуждым казался мне этот язык – но опыт подсказывал, что один из демонов подбивает второго самовольно покинуть пост. Зачинщик воодушевлялся всё больше, в то время как его собеседник отбивался всё неувереннее. Наконец он сдался, и охранники, смеясь, вышли. Выждав пару минут для надёжности, я подошёл к клетке, снял с гвоздя забытую связку и вставил ключ в замок.

– Ну надо же. Герой. Или идиот. Что, впрочем, одно и то же, – меланхолично прокомментировал пленник из дальнего угла. К слову, на чистейшем вэлифарском.

– Не слишком ты рад моему появлению, – вскользь заметил я, воюя с неожиданно тяжёлым запором. – Во сне ты молил о свободе куда убедительнее.

– Ах, это, – демон иронично улыбнулся. – Всё Троемирие находится в постоянном движении. Иногда барьеры между Бездонными Провалами и Перворождённым миром слабеют, истончаются, и тогда мне удаётся послать кому-нибудь из смертных сон. Тысячу лет я использую любую лазейку, чтобы сделать это. Знаешь, такая сладенькая пилюля надежды посреди безысходности… Но, чтобы кто-то в самом деле сюда явился? Я даже не думал, что существуют такие идиоты. Или герои, называй как хочешь. Впрочем, я повторяюсь.

Замок наконец поддался, и я распахнул скрипучую дверь:

– Тебе достался единственный экземпляр на всю Саладеру. Но давай обсудим это позже, как-то обстановка не располагает чесать языком. Охранники могут вернуться.

– Вернуться? – Антинаэль коротко хихикнул, или скорее хрюкнул. – Не смеши. Если в кабаке красотка Лии’тхет танцует, они проторчат там не меньше пары часов. Знал бы ты, как невыносимо слушать однообразные и пошлые дифирамбы про её прелестные ноги. Это выматывает больше, чем любые пытки.

Тем не менее он поднялся, скорее формально отряхнул свою набедренную повязку и неторопливо прошествовал к столу у стены пещеры, где лежали длинные щипцы, и деловито ими щёлкнул.

– У тебя оружие есть, герой? А, вижу. Хорошо.

Он на пробу взмахнул щипцами.

– Не то, к чему я привык, но сойдёт.

Я переступил с ноги на ногу, одним только этим выдав своё нетерпение. Антинаэль снова улыбнулся с видом философа, познавшего все тайны мироздания:

– Пока мы здесь, нет нужды никуда торопиться. Поэтому просто постарайся набраться сил – чтобы покинуть Пустоши, придётся изрядно побегать.

Его отрешённое спокойствие начинало меня порядком раздражать. Демон же, изящно игнорируя моё настроение, посетовал:

– Между прочим, это даже обидно. В начале заточения меня охраняли ни много ни мало элитные преторианцы Императора. А сейчас что? Сопливые новобранцы, в голове которых ровно две мысли – девицы и выпивка. Неужели Люциан считает, что я стал настолько жалким?

– Так что же ты сам не сбежал? – не сдержался я.

– Видишь ли… – мне показалось, или Антинаэль смутился? – наверное, он в чём-то прав. Тысяча лет без энергии душ кого угодно сделает развалиной, неспособной навалять даже двум малолетним придуркам.

Он помолчал несколько мгновений, а потом добавил:

– Прости, если какие-то мои слова показались тебе грубыми, герой. Я на самом деле очень признателен, что ты здесь.

– Извинения приняты, – хмыкнул я в ответ. – Теперь давай решим, как будем выбираться отсюда.

– Нам придётся пройти по Самоцветной Дороге, затем немного прогуляться по подземельям и выбраться на поверхность, – начал перечислять Антинаэль, – области Провалов связаны между собой сетью порталов, некоторые из которых даже не охраняются. Нам главное попасть в домен, а там раздобыть неприметную одежду и затеряться, – демон пригладил засалившуюся шевелюру и, оценив моё скептическое выражение лица, спросил: – У тебя есть план получше?

– Я пришёл сюда через портал, созданный магом. И надеялся, что отсюда можно открыть такой же, – ответил я, но не слишком уверенно.

– Чтобы открыть портал в Бездну, много ума не надо, – ехидно пояснил Антинаэль. – Все дороги ведут на тот свет, как ни крути. А вот много ли возвращалось обратно? Нет, ты не подумай, в лучшие годы я мог бы сделать то, о чём ты говоришь, но по отпечатку магии меня бы немедленно вычислили и явились следом. Не думаю, что ты бы обрадовался легиону Низвергнутых, возникших на твоём заднем дворе. Так что прости – только пешком.

Расценив моё молчание, как согласие, демон заткнул щипцы за пояс, проверил, хорошо ли держатся, и жестом позвал меня к выходу.

– Готов?

Я кивнул, и Антинаэль дёрнул рычаг, открывающий дверь.

А дальше была гонка с препятствиями. Когда я впоследствии вспоминал об этом промежутке пути, перед моим взглядом неизменно возникала сухая земля в красно-коричневой с оттенками серого гамме, камни, разломы, снова камни, изредка попадались пещеры, озёра с горящей лавой и невысокие башенки с не в меру шипастыми стенами. Сначала мы пытались прятаться, но вскоре стремление уподобиться теням пришлось оставить. Может, Антинаэля и охраняли беспечные юнцы, но они были лишь частью Пустошей. Были и другие – внимательные, настороженные, которые очень быстро заметили побег и организовали погоню. Демон тащил меня вперёд с упрямством, на которое способно лишь существо, поставившее на кон всё, что имело. Я едва успевал перебирать ногами, про себя удивляясь, как моя левая рука до сих пор не оторвалась от тела. О том, чтобы вытащить меч, я даже перестал помышлять. Как и перестал следить за своим местоположением. В конечном итоге мы очутились в одной из башен – оказавшегося там стражника сбили, по ощущениям, ударом моими ногами по голове – пробежались по бесконечно длинной лестнице наверх, где приветливо маячил жёлто-зелёный портал. Демон, не останавливаясь, прыгнул в него, а я, висящий на собственной руке как собака на поводке, влетел следом.

Портал был односторонний. По крайне мере там, где мы оказались, не было ничего подобного. Только чёрные стены из безупречно отполированных гранитных многогранников – какой-то небольшой зальчик. Под потолком клубился слабо мерцающий розоватый туман, но этого света было совершенно недостаточно, чтобы оценить хотя бы размер помещения. Впервые с начала бешеной скачки по Пустошам я взглянул на Антинаэля. Если раньше демон выглядел просто измученным, то сейчас казалось, будто из него разом выпили все соки. Щеки ввалились, дыхание стало хриплым и прерывистым, а его блестящие даже в полной темноте странные алые татуировки потускнели.

– Слава Хаосу, случайный, я не ошибся, – прошелестел он. Чтобы услышать фразу мне пришлось наклониться к губам Антинаэля почти вплотную.

– Эй, ты в порядке? – задал я заведомо глупый вопрос.

– …мне… нужно отдохнуть, – прошептал демон и потерял сознание.

Я поднялся на ноги, сделал пару шагов туда-сюда. Левой руки я вообще не чувствовал. На всякий случай потрогал её здоровой конечностью – вроде на месте и даже не вывихнута. Вдруг резкая боль пронзила мозг, теряющиеся во мраке очертания зала и вовсе поплыли в безжалостной круговерти. Не устояв на ногах, я упал, пребольно ударившись плечом. Гранитные плиты оказались на удивление тёплыми и приятными. Я ощущал, что встать уже не смогу. Только с отрешённым вниманием наблюдал, как розовый туман складывается в очертания смутно знакомого лица.

А потом мне приснился сон: обнажённый, я стою по колено в воде с растрёпанными по плечам волосами. Откуда-то сверху низвергается миниатюрный водопад, тёплые капли мягко стекают по моей спине. В голове блаженная пустота. Как же это приятно: не думать, не чувствовать, не знать… Тишину нарушают шаги. Незнакомец, чьи очертания я вижу очень нечётко, приближается к мраморным ступеням, ведущим к воде. И вот я уже могу различить парадный генеральский мундир армии Вэлифара.... Не снимая сапог, незнакомец идёт ко мне. Я с сожалением покидаю полюбившуюся пустоту. Наши взгляды встречаются, и я узнаю… себя. Те же светлые волосы чуть ниже плеч, перехваченные золотистой ленточкой, голубые глаза, острый нос, чуть впалые скулы.... Я себе не льстил – мне далеко до тех красавцев, что так любит набирать в личную гвардию её величество, и которые, к слову, всю войну просидели в Леондоре, «бдительно охраняя» королеву. От скуки, видимо, охраняя: армия нежити так и не смогла добраться до столицы.... Вот забросить бы их на линию фронта – сразу бы весь свой гонор растеряли. Мысль мелькает и исчезает. Двойник пристально смотрит на меня. Его лицо начинает постепенно изменяться. В чертах появляется какая-то притягательная хищность, в глазах – алый блеск, кожа выцветает и становится бледной, как будто я, то есть он, долгое время провёл в подземельях. Мгновение – и мундир из белого превращается в чёрный. Вода же приобретает кроваво-красный цвет. Или это отблеск алых фонарей, в один миг зажёгшихся на стенах?

– Очнись!

Двойник растягивает губы в улыбке, и его глаза…

– Очнись!

… нет его губы, точнее…

– Да очнись же, ангелы тебя дери!

Глава 4. Советник по работе с мёртвыми душами

Я открыл глаза и увидел Антинаэля, с озабоченным видом склонившегося надо мной. Демон по-прежнему выглядел крайне истощённым, но всё-таки вполне живым.

– Что? – я чуть приподнялся на локтях.

– Хватит спать, нам нельзя надолго оставаться на одном месте.

– Подумаешь, задремал на пять минут… – невпопад брякнул я. Голова всё ещё кружилась, но уже в пределах допустимого.

– Я пытался разбудить тебя час, – невозмутимо поправил демон, чем окончательно вывел меня из оцепенения.

– Час?! – я резко вскочил на ноги, но тут же вынужден был опереться о стену, камни опять начали раздваиваться. – И нас ещё не поймали?!

– Это был случайный портал, таких в Провалах великое множество. Он никогда не ведёт в одно место два раза подряд. Когда мы создавали этот мир, мы были настолько обижены на богов, что попытались сделать всё в противовес принятому ими порядку, скорее подражая первородному Хаосу. Довольно неплохо получилось, не находишь? – с усмешкой пояснил Антинаэль. – Тем не менее, удача – госпожа ветренная, поэтому давай попытаемся смыться отсюда раньше, чем она повернётся к нам филейной частью.

Пока он рассказывал об истории становления Бездонных Провалов, демон успел осмотреться и найти парочку ему одному понятных ориентиров. Смерил меня скептическим взглядом и, подумав, подставил локоть, на который я, чуть замешкавшись оперся. Головокружение отступило, но я будто бы чувствовал, что вернуться оно может в любой момент. Как же некстати отрава дала о себе знать! Ничего не скажешь, хороша подобралась команда – измождённый и умирающий. Тем не менее, мы пошли вперёд, чуть пошатываясь и поддерживая друг друга.

Коридор сменил направление раз, наверное, тридцать. Я старательно гнал от себя мысль, что мы просто наматываем круги. В конце концов, демон должен знать, что делает. Пару раз где-то в глубине тоннелей мелькали огни, и я тогда непроизвольно вздрагивал.

– Ты был здесь раньше? – всё-таки спросил я, в очередной раз пройдя мимо приметной мраморной пирамиды.

– И да, и нет. Сеть тоннелей между секторами сделана таким образом, что меняет расположение комнат и проходов случайным образом, неизменными остаются только точки входа-выхода. Это сделано, чтобы существа, не приобщённые к Хаосу, заблудились после первой же развилки. Но я знаю, как искать выход, если ты об этом.

По какой-то непонятной причине это заверение меня не слишком обнадёжило. Пока я тщетно пытался вернуть себе оптимизм, некоторое время мы шли в молчании. Наконец демон остановился, принюхался:

– Через сотню шагов дверь.

Он указал на какой-то узкий проход, где вдвоём было не пройти, да и одному пришлось бы идти боком. Антинаэль первым нырнул в дыру, я сделал шаг, собираясь последовать за ним, но не успел. Потому что между мной и демоном образовалась стена. Не возникла с лёгким потрескиванием, не с грохотом выдвинулась из пола – просто возникла и всё, как будто стояла тут уже целую вечность. А я ведь отошёл от него не более чем на пару шагов! Мне стало немного не по себе, когда я представил, что означенная стена могла появиться прямо на том месте, где стоял я. Ничего не скажешь – «приятно» оказаться застрявшим внутри камня. Лёгкий страх сменился уже откровенной паникой – я таинственным демоническим чутьём не обладал, и посему шансы без проводника выйти из катакомб были неприятно близки к нулю. Оставалось только в очередной раз положиться на удачу, что я, быстро совладав с собой, и сделал.

Теперь в пределах видимости коридор был абсолютно прямой. Однако, через сотню шагов на открывшейся развилке я свернул направо, потом два раза налево, выбрал крайнюю дорожку из четырёх.... Прошёл мимо всё той же печально знакомой пирамиды. Их тут несколько или только мне на неё так везёт? На следующем перекрёстке я столкнулся с демоном. Он был в чёрных доспехах, при мече, а на поводке держал тварь, отдалённо напоминающую собаку, только красную, лысую и рогатую. Демон растерялся не меньше меня: мы молча уставились друг на друга, лихорадочно соображая, что делать. А вот «собака» сразу разразилась противным лаем, больше напоминающим смесь рычания и бульканья. Тварь рванула поводок, целясь в не прикрытый наручем локоть. Демон встрепенулся. Численное превосходство было не на моей стороне, поэтому я не стал вытаскивать меч, а просто развернулся и побежал. За моей спиной раздавался скрежет когтей о камень – демон спустил «пса» с поводка. Я старался почаще сворачивать – на прямой «собака» была несоизмеримо быстрее, но вот на поворотах её заносило. Последний проход оказался возмутительно прямым, никаких развилок я не увидел. Чудище приближалось, и я уже в красках представлял на своей ноге капкан его желтоватых клыков, как вдруг лабиринт внезапно проникся ко мне сочувствием, и между мной и псиной возникла стена. Краем уха я услышал обиженное тявканье, и в тот же миг передо мной оказалась дверь. Добротная, деревянная, аккуратно покрашенная чёрной краской. Не веря своему счастью, я потянул за ручку.

С той стороны меня ждало всё то же пещерно-алое небо и бурая земля. И только немыслимый город, окружённый тёмно-серой, усыпанной шипами стеной дал мне понять, что нахожусь я уже не в Пустошах. Домен, так, кажется, называл это место Антинаэль. Интересно, где он сейчас? Всё ещё бродит по тёмным переходам?

Я устало привалился к скале, в которой был высечен лабиринт. Следовало решить, что делать дальше. Демона я потерял и до конца не уверен, что он захочет меня искать. Значит, придётся выбираться самостоятельно.

– Изумительно, как же ты далеко забрался, – удивлённо протянул кто-то. Голос был приятный, глубокий, разве что с необычным рычащим акцентом. Я резко обернулся, да так и застыл, не веря своим глазам.

На Саладере ходило множество легенд о женщинах-демонах, зачастую весьма фривольного содержания, но ни одна из них не могла в полной мере описать то, что я увидел. Сказать, что демоница была красива – не сказать ничего. Она ослепляла, завораживала, притягивала… Странная красновато-персиковая кожа даже издалека казалась нежной и мягкой, а совершенство фигуры лишь подчёркивал облегающий кожаный корсет и короткие… брюки? Юбка? Широкий ремень?

Тонкий подвижный хвост заинтересованно качнулся вправо-влево. Демоница томно заправила за рог выбившуюся чёрно-серебристую прядку и звонко рассмеялась. Я торопливо подобрал отвалившуюся челюсть. Отчасти я устыдился своей реакции, но, с другой стороны, война не баловала нас изысканной красотой, тем более столь бесстыдно выставленной напоказ…

Она ещё раз хихикнула, уже сдержаннее.

– А ты забавный. Давно к нам попал?

– Сегодня. – Я не стал ничего придумывать.

– Что за народ пошёл? – то ли восхитилась, то ли возмутилась демоница. – Первый день в Провалах, а уже шастает так далеко от сектора мёртвых душ!

– Я бы хотел вернуться обратно, на Саладеру, – обтекаемо ответил я. Вроде и правда, а вроде и не сказал ничего лишнего.

– Гиблое дело, – она снисходительно улыбнулась. – Завеса крепка, и ни одной душе сквозь неё не пройти.

– Значит, то, что я ещё жив, очень кстати.

Кажется, мне удалось её удивить – глаза на безупречном лице немного расширились, а брови поползли вверх.

– Живой? Здесь? Уму непостижимо. Такого не случалось, кажется, со времён Пакта Грозы и Огня…

И тут из двери, из которой совсем недавно вышел я, как назло, появился давешний охранник с «собакой». Псина беззвучно скулила, видимо, получила хорошего пинка от хозяина. Я приготовился бежать или драться, попутно ругая себя на чём свет стоит: тоже мне, боевой командир! Осёл беспечный! Увидел полуодетую женщину и уши развесил!

– Стой смирно, не дёргайся, – внезапно прошептала демоница мне на ухо, одновременно совершая какие-то пассы кистями рук. Я покорно замер, а охранник прошёл как мимо пустого места и почтительно поклонился.

– Грахт’эшам, Тари’маат-домиа.

– Саам’кхато, Нергаль, – поприветствовала его моя собеседница, одновременно выставив вперёд обнажённое колено, которое демон, припав к земле, почтительно поцеловал. Я поспешно изгнал из головы мысль, что был бы не против оказаться на его месте. О чём я только думаю?

Из дальнейшего их разговора я ожидаемо не понял ни слова, мог лишь догадываться по интонациям и выражениям лиц. Охранник оправдывался, кого-то винил и что-то требовал. Демоница опровергала все его доводы с усталым презрением. Под конец охранник заскрипел зубами, поспешно поклонился и быстро зашагал к домену. Меня он так и не заметил, как и его «пёс». Демоница сердито сплюнула.

– Надоели, дармоеды. Охрану сектора им, видишь ли, увеличить! Работать надо, а не жаловаться! У нас мёртвые души бродят по всем Провалам, а они вместо того, чтобы что-то с этим сделать, ходят и ноют! И солдат-то у них мало, и снабжение-то работает плохо! Ангелы их дери, наши предки создавали Хаос, а не бардак!

Выговорившись, она подошла ко мне и небрежно провела ладонью по плечу:

– Впрочем, наши внутренние проблемы тебе вряд ли интересны. Так на чём мы остановились?

Я перевёл взгляд на свои руки. И ничего не увидел. Пошевелил пальцами – смазанные очертания вполне можно принять за движение горячего воздуха.

– Почему? – только и смог спросить я.

– Как почему? – с искренним недоумением переспросила демоница. – Мы же не договорили! И вообще, я не собираюсь облегчать работу этих лентяев. Да и ты в ином случае бы подумал, что я тебя заболтала и этим крупно подставила.

– Читаешь мысли?

– Нет. Просто обычная логика.

– Спасибо.

– Сущий пустяк. Ладно, продолжим нашу приятную беседу, которую прервал этот бестактный Нергаль. Зачем ты здесь?

Я не сразу придумал, что нужно отвечать. С одной стороны, демоница пару минут назад фактически спасла меня, и вообще мне было приятно от мысли, что она – мой союзник, но с другой кто поручится, что она не изменит своего мнения, признайся я в освобождении опасного заключённого?

К счастью, говорить ничего и не пришлось – ответ на вопрос вывалился из лабиринта и несколько раз отрывисто моргнул, привыкая к освещению. Потом его взгляд упал на непринуждённо стоящую у входа демоницу. Глаза Антинаэля сузились, как будто он судорожно пытался вспомнить что-то важное. Она узнала его первой.

– Анти-даг’хо? – шёпотом спросила демоница, словно не веря в то, что произносит эти слова.

– Тари-нех’ру?! – изумлённо выдохнул Антинаэль.

Она украдкой смахнула со щеки одинокую слезу и повисла у него на шее. Она что-то говорила, очень быстро, будто боялась не успеть. Антинаэль по-отечески гладил её по вздрагивающей спине. Потом Тари отступила на шаг и что-то спросила, а услышав ответ, неверным движением развеяла заклятие и крепко сжала в объятиях меня. Я чувствовал едва уловимый запах экзотических специй… и пепла.

– Сумасшедший. Или герой. Что, впрочем, одно и то же, – шептала она, упираясь лбом в моё плечо. Но это продолжалось лишь мгновение. Демоница резко выпрямилась, пряча лишние эмоции.

– Хватит здесь торчать – не ровен час ещё какой-нибудь недотёпа пробежит, – нарочито ворчливо произнесла она. – Мой особняк неподалёку. Там сейчас никого нет.

Махнула рукой, указывая путь, и пошла вперёд, не оглядываясь и совершенно не сомневаясь, что мы последуем за ней.

– Как здорово, что мы опять встретились. Как только лабиринт изменился, я думал – всё… – на ходу проговорил Антинаэль, чуть наклонившись ко мне. – Не иначе сам Хаос к нам благосклонен.

Меня так и подмывало спросить, стал ли бы он меня искать, если бы обстоятельства сложились иначе – я много слышал о так называемом благородстве демонов. С них станется расплатиться с тобой из у тебя же отобранного кошелька. Но сделав над собой усилие, я промолчал. Да и история не терпит сослагательных наклонений. Вместо этого я поинтересовался:

– А вы, я смотрю, давно знакомы?

Но раньше, чем демон успел что-то сказать, ответила Тари:

– Дядя Анти всегда был другом для нашей семьи. Его ссылка стала для нас тяжёлым испытанием. И я, и отец подаём прошения о помиловании каждый век, но Император неумолим. Я почти потеряла надежду, что мы встретимся так быстро.

Она чуть повернула голову и улыбнулась. В мозгу опять мелькнула провокационная мысль, что авантюру с путешествием в Бездну стоило затеять ради одной этой улыбки. Да что со мной такое сегодня?!

Мы прошлись по открытой равнине, преодолели ещё один лабиринт, по ощущениям, намного меньше предыдущего и оказались.... Больше всего место походило на сад, но сад, охваченный вечной осенью. Кроны деревьев поражали многообразием оттенков алого и золотого. Под ногами шелестела бурая трава, но не такая как в Пустошах – враждебная, а напротив мягкая и податливая. Тари повела рукой, приглашая полюбоваться садом. Она знала, что он производит впечатление, и наслаждалась этим.

Продуманно-извилистая тропинка вела к трёхэтажному особняку, стиль которого гармонично объединил острые линии, шпили, мозаичные окна, и в то же время – изящные балконы, украшенные решётками с цветочным орнаментом и резные ставни. Я был немного растерян. Возможно, это было исключительно последствием влияния проповедников Светлейшей Талары, но поместья демонической знати представлялись совсем иными: реки кипящей лавы, забор из черепов… Особняк же Тари хоть и выглядел странноватым и мрачным, но вовсе не жутким и отвратительным.

Я попытался угадать, что же там внутри, и опять ошибся. Возможно, когда-то обширная прихожая и создавалась, чтобы поражать посетителей красотой и величием, но теперь переживала не лучшие времена. На парадной лестнице отсутствовал ковёр, вдоль стен тянулись бесконечные шкафчики, сундуки, комоды, буфеты… Располагались они не кое-как, а очень чётко, чтобы до каждого ящичка всегда можно было дотянуться, но всё равно делали помещение похожим на склад. Хозяйка поморщилась.

– С тех пор как муженёк стал отвечать за снабжение армии, жизнь в этом доме превратилась в настоящий кошмар, – посетовала она. – Ну кто сказал ему, что нужно устраивать хранилище обмундирования в своём доме? И главное, так повсюду. Хоть до моего кабинета не добрался, скотина.

Демоница говорила без злости, даже с лёгкой усмешкой, но мне почему-то представилась тяжёлая керамическая ваза, летящая в голову супруга. Наверное, так оно и было, хоть и давно.

Антинаэль же заметно оживился:

– Ты вышла замуж? А я как будто совсем недавно приносил своему чертёнку новые игрушки…, и кто же этот счастливец?

– Энлиль. Смешно вспоминать, дразнил меня полсотни лет. А потом вот женился.

– Энлиль? Тот молодой легионер?

– Легат! Он уже давно легат! – чуть повысив голос, возразила Тари. – Иначе бы я за него не вышла. Не к лицу советнику по работе с мёртвыми душами тратить время на бесперспективных.

– Советник? Высоко летаешь, девочка моя, – похвалил Антинаэль с заметной гордостью.

– У меня был хороший учитель, – улыбнулась ему Тари. – К тому же, я предпочитаю, чтобы встречные недотёпы мне кланялись, а не бесстыдно рассматривали мои прелести, – демоница говорила это, глядя в противоположную сторону, но я всё равно поспешно опустил глаза. Нельзя так много думать о демонах и их прелестях. Даже если демон – женщина. Даже если она одета откровеннее, чем любая продажная девица. Даже если это самая красивая во всём мире… Тьфу!

Тем временем Тари уверенно распахнула дверцу одного из шкафов. Она бросила на пол пару кирас, покрытых причудливым узором, плащи, сапоги, шлемы с устрашающими железными масками вместо забрал, шипастый кистень, короткий кинжал из тёмного металла, перчатки, широкие штаны, больше напоминающие юбки, украшенные вязью незнакомых символов. Удовлетворённо оглядев образовавшуюся небольшую свалку, демоница посмотрела на нас.

– Вот, берите! Или вы думаете, что сможете спокойно разгуливать по домену в таком виде? – и особенно красноречиво остановила взгляд на набедренной повязке Антинаэля. – Насчёт униформы не беспокойтесь, муженёк на самом деле не очень хорошо знает, где что лежит и в каком количестве. В холле у нас всякий хлам, который фактически можно не глядя выкинуть. Но мы же бережливые… – она едва заметно скривилась. – Другое дело наверху – там из-за каждой пропавшей пуговицы разбирательство.

Я потрогал ткань одного из плащей. Мягкая, необычайно приятная на ощупь, она переливалась всеми оттенками чёрного. Тонкий кант из золота и серебра подчёркивал совершенство работы ткачей и портных. Если это они называют хламом, то как же выглядит то, что лежит наверху?

Товары Небес и Бездонных Провалов нечасто попадали на Саладеру, и те немногие, что попадали, ценились на вес золота. Теперь я понял, почему. Пожалуй, я бы не отказался прогуляться по Леондоре в таком вот плаще. Когда выберемся отсюда.... Вот только сначала надо выбраться. Пока нам везло, но кто сказал, что изменчивая удача вдруг не решит, что хватит с нас счастья.

– Одевайтесь уже скорее! – поторопила нас Тари. – Скоро муженёк заявится.

Помогая друг другу, мы с Антинаэлем облачились в предложенные доспехи. Мою старую броню демоница деловито затолкала в глубины шкафа. Юбки оказались неожиданно удобными, кирасы – лёгкими, а шлемы почти не стесняли обзора. Мой шлем был сплошной, с острыми шипами по окружности головы, шлем Антинаэля имел по бокам разрезы, позволяющий его надеть без вреда для собственных рогов демона. Антинаэль повесил на пояс кистень, мне достался кинжал, послуживший дополнением к мечу. Тари внимательно нас осмотрела, прокомментировала:

– Хоть завтра в легион! Меч, правда, странно смотрится, но мало ли. Оружие каждый выбирает сам.

– И вот ещё что… – Она задумчиво почесала рог, потом достала из малозаметного кармана на корсете и протянула Антинаэлю затейливый чёрный камешек с переливающимися серебристыми искорками.

– Я не могу, – покачал головой демон. – А если тебе самой не хватит?

– Я ни с кем не сражаюсь и хорошо сплю, – Тари взяла его ладонь и положила туда камень. – А норма для советников такая, что хватит даже для военного времени. Бери.

Смысл этого диалога ускользал от меня, но Антинаэль крепко сжал камень в руке и закрыл глаза. Его поблекшие татуировки засветились ровным алым светом – как будто наполнились силой. Я догадался, что это та самая «энергия мёртвых душ», об отсутствии которой демон так сокрушался в темнице.

В конце камешек рассыпался и стек с ладони Антинаэля мелкой сероватой пылью.

– А теперь… – начала Тари, но не договорила. На крыльце послышались шаги, и следом за этим скрипнула входная дверь.

– Уходите, – шепнула мне на ухо демоница. – Но… – она игриво провела по моему бедру кончиком хвоста, – Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, просто позови Таримаат Аз’Нагхт Малэдикхто.

Имя было непривычным и заковыристым, но словно бы врезалось в мою память. Я знал, что уже никогда не смогу его забыть.

Антинаэль кинул на неё удивлённый взгляд и торопливо опустил забрало. Тари поспешно захлопнула шкаф.

– Дорогая, я дома! – у двери в холл стоял Энлиль. Высокий, как все демоны, он отличался от уже виденных мной наличием полурасправленных кожистых крыльев и необычными зеленоватыми волосами, то и дело норовящими превратиться в змей. Всё в его облике выдавало командира, и дело не столько в узорчатом доспехе, усыпанном самоцветными искорками, сколько в осанке, властном взгляде и спокойном достоинстве, с которым он держался.

Антинаэль не растерялся, вскинул левую ладонь ко лбу, а потом стукнул себя кулаком по плечу. Я тщательно повторил за ним это приветствие. Легат вяло отмахнул вторую его часть и милостивым кивком разрешил нам идти.

Мы как можно скорее выбрались обратно в сад. Когда мы отошли от особняка на приличное расстояние, Антинаэль задумчиво произнёс:

– Странно всё это. Чем же ты ей так понравился?

– С чего ты взял? – не понял я.

– Она назвала тебе своё истинное имя. То, по которому её можно призвать в верхний мир.

– Я думал, имена демонов не являются тайной, – на самом деле я всего лишь предполагал. Все мои сведения в этой области были получены от магов и имели скорее общеобразовательный характер.

– И да, и нет. Маги знают обычно только часть имени. Высшие демоны слышат, если их позовут, но могут трижды подумать, почтить мага своим визитом или нет. Кто знает полное имя, может призвать высшего без круга и заклинаний, и тот обязан явиться. Переход ему строит сама магия Троемирия. Другое дело, что разорвать на куски нахала ему уже ничто не мешает. Но всё же, большинство предпочитает не рисковать.

Он усмехнулся и с некоторым огорчением добавил:

– Я, вот, например, был таким перестраховщиком. А сейчас жалею – это единственный вид перехода, который невозможно отследить…

Поскольку эта информация никак не меняла нашего положения, она меня не обрадовала и не расстроила. Да и вообще, в голове навязчиво вертелась совсем не связанная с побегом мысль:

– То есть, если я захочу позвать Тари на тайное свидание, нас никто не выследит?

– Тьфу ты, ангелы тебя побери, – выругался демон. – Тебе сколько лет, герой?

– Двадцать шесть, – нехотя буркнул я. Не люблю я этот вопрос – обычно за ним всегда следует завуалированный, или не очень, намёк, что кто-то слишком молод для поста главнокомандующего.

Но демон зашёл с другой стороны:

– Обычно в этом возрасте уже пресыщаются женской красотой. А ты ведёшь себя, как восемнадцатилетний юнец! Да-да, я всё видел, как ты на неё смотрел!

– Последние шесть лет большинство женщин, которых я встречал, были раздеты до костей, – сердито огрызнулся я, чтобы скрыть своё смущение.

– А, большая война к западу от Срединных гор? Понимаю. Мои охранники нередко болтали о ней. На такой трудно набраться опыта в любовных делах…

– Просто заткнись.

Антинаэль только хмыкнул и покладисто поднял руки в знак капитуляции.

В глубине сада мы обнаружили причудливый куст, ветви которого переплелись, образуя некое подобие овальной двери, в центре которой пульсировал алый шар.

– Портал в домен, – пояснил демон. – Мы пройдём сквозь него, присоединимся к какому-нибудь каравану, и попытаемся, меняя попутчиков добраться до Самоцветной Дороги.

– Не слишком ли самоуверенно? – поинтересовался я. – Не проще ли обходить поселения стороной?

– Вот и они так подумают, я надеюсь.

Я ошарашенно кивнул, соглашаясь с извращённой логикой демона, и мы вместе шагнули в портал.

/** Приписка почерком Антинаэля

-домиа — «Высшая госпожа». Почтительно обращение к демонице, занимающую должность в правительстве Бездны. Для мужчин: -домиас

Грахт’эшам, Саам’кхато – приветствия, почтительное и нейтральное

-даг’хо – дядя

-нех’ру – племянница (причём не какая-то, а любимая!)

Глава 5. Рука помощи

Мы шли по улицам, если то, что я видел, вообще можно назвать улицами, уже около часа, а я всё не мог привыкнуть к тому, что видел. Во-первых, стоит отметить, что и домен не походил на устоявшиеся представления об архитектуре Бездонных Провалов. Пожалуй, лишь стоявший на высоком холме замок, таки окружённый рвом из кипящей лавы, да городские стены более-менее соответствовали приписываемой людьми мрачности и ужасности, остальное же… представляло собой хаос. И никак иначе. Можно было долго идти по улице вверх, чтобы потом оказаться намного ниже места, откуда ты начинал. Дорога могла извиваться подобно горной, выливаться в широкие проспекты и тут же превращаться в тонкие тропы. Местные строения точнее всего следовало бы описать как разнообразные объёмные фигуры, кое-как наставленные друг на друга. Здание могло быть как относительно прямым, так и опасно кренящимся или вообще изломанным в трёх-четырёх местах. Некоторые соединялись арочными и не только мостиками, по большинству из которых лично я поостерегся бы ходить. На многоугольных площадях возвышались странные памятники, шпили, скульптуры, зачастую также имеющие опасный крен в сторону. Это было царство острых углов и отсутствия здравого смысла.

Определить по постоянно находящемуся в движении алому небу время суток казалось невозможным, но по оживлённости улиц я сделал вывод, что сейчас в домене самый разгар дня.

– Вовсе не обязательно, – Антинаэль, с которым я поделился своими соображениями, отрицательно покачал головой. – Домен никогда не спит, а наступление ночи не подчиняется никакой закономерности.

– Я не понимаю, как вы тут живёте.

– Наслаждайся хаосом, герой. В Перворождённом мире такого не увидишь.

Перворождённым, насколько мне известно, древнейшие обитатели Саладеры называли мир людей, поскольку боги якобы создали сначала именно его. И слава им всем, что наш мир действительно не похож на Провалы.

Не меньше, чем архитектура, меня поразила одежда местных обитателей. Казалось, демоны умудрились смешать моду всех стран и всех эпох, прошедших и грядущих. За исключением легионеров-стражей, облачённых в форменные доспехи, я не встретил ни одного повторяющегося наряда. Но в этом карнавале безумных цветов и фасонов был и приятный момент: многие демоницы предпочитали короткие платья, совершенно не скрывающие их стройные ноги.

Пока я изучал окружающую обстановку, Антинаэль напряжённо что-то высматривал. Наконец удовлетворённо хмыкнул и свернул в малозаметный переулок. Народец здесь был несколько иной – низкорослые, с выступающими животами и уродливыми, с точки зрения человека, физиономиями. У некоторых из них были зачатки крыльев, на которых эти существа даже умудрялись летать невысоко над землёй.

– Это низшие. Один из многих видов, – шёпотом пояснил демон. – Они населяют Провалы со дня их основания. Разумным представителям даже дозволяется жить в доменах. Иных же используют как домашних животных, а особенно опасных ссылают в Пустоши.

– А откуда они взялись? – также шёпотом поинтересовался я, невольно вспоминая «собаку».

– Много откуда. Эти, например, – несколько изменённые летучие обезьяны с Небес. Магией не владеют, оружие в руках удержать не могут, зато отличные мастера и ремесленники.

И хотя говорили мы на велифарском и очень тихо, несколько существ обернулись и наградили нас неприязненными взглядами.

– Не обращай внимания, – спокойно отмахнулся Антинаэль. – Упоминание Небес здесь считают за ругательство.

Пройдя насквозь негостеприимный переулок, мы оказались в на удивление круглом дворе. Едва я сделал пару шагов, на меня с разбегу налетел некто, замотанный в оборванный сине-зелёный плащ. Окинул взглядом легионерский доспех, пропищал что-то похожее на извинения и скрылся в ближайшей арке.

Я долго смотрел ему вслед, не веря своим глазам.

– Это что, человек?

Антинаэль принюхался.

– Он самый. Точнее – мёртвая душа. Вот ведь паршивец.

– Не похоже он как-то на бесплотного духа.

– А за пределами специально отведённых для них секторов все души обретают плоть. Иначе их не переловишь.

– Ну а как же вечные муки, котлы с кипящим маслом? – нельзя же упустить случай выяснить, какая она, жизнь после смерти.

– Этим покажи котёл – тут же переплавят и продадут, – отшутился демон. Исчерпывающий ответ о качестве местной публики. В голове возникла совершенно неприличная для благовоспитанного человека мысль, что Бездна, может быть, – не такая плохая альтернатива Небесам. По крайней мере, скучно не будет.

Одна из ведущих во двор дверей открылась. Краснокожий демон в засаленном фартуке небрежно прицепил над входом вывеску и подпёр створку толстой палкой. Внутрь тут же устремилась разнообразная нечисть, до сей поры успешно скрывавшаяся среди домов. Мы с Антинаэлем присоединились к очереди, если так можно назвать невообразимую толкотню, помогая себе локтями и раздавая пинки зазевавшимся, в числе первых прорвались внутрь.

Интерьер безднинской таверны очень удачно оттеняли развешанные под потолком скелеты, на изрезанных ножами и прожжённых огненными заклятиями столах стояли подсвечники из костей, а за барной стойкой из чёрного камня можно было разглядеть полинялый портрет в рассохшейся раме.

Едва мы сели за выбранный стол, к нам подошёл хмурый хозяин заведения и достаточно вежливо обратился к Антинаэлю. Тот начал что-то перечислять, после чего оба демона уставились на меня. Очень надеясь, что мне не предлагают, допустим, съесть змею живьём, я кивнул.

– Я заказал нам запечённое мясо Ках’унти. Не возражаешь? – поинтересовался Антинаэль, когда тавернщик отошёл.

– Я первый раз слышу про такого зверя, но нет, я не возражаю, – покладисто согласился я.

– Сейчас поедим и расспросим про караваны.

Мясо принесли очень быстро, что послужило причиной недовольства у остальных посетителей. Они застучали ложками по столешницам, требуя внимания.

– Низшие такие шумные, – пробормотал демон, подцепляя ножом аппетитно дымящийся кусок. Тщетно подождав, когда принесут вилку, я последовал его примеру. К слову, нам даже не пришлось снимать шлемы – создатели предусмотрели в районе рта несколько раздвигающихся пластин. После этого открытия я бы не удивился, узнав, что легионеры и спят в доспехах.

Мясо загадочной твари было жёстким, а по вкусу напоминало дикого кабана. Впрочем, после стряпни армейских поваров оно показалось мне изысканным деликатесом. Антинаэль и вовсе с наслаждением обгрыз каждую косточку. Насытившись, он подозвал хозяина, потребовал сесть рядом и начал расспросы. Из кухни показался заспанное создание, передвигающееся на коротких толстых лапах, и неторопливо зашагало к жаждущим пищи клиентам. Шум в таверне нарастал.

– Эй, нам даст кто-нибудь поесть сегодня! – на чистом вэлифарском заорал кто-то. – Легионеры – козлы!

– Бей легионеров! – сильно коверкая слова, поддержали из толпы.

Ещё несколько голосов заботливо перевели это в высшей степени рациональное предложение на демонический.

Разносчик быстро сориентировался и нырнул под стол, закрыв голову лапами. Антинаэль вскочил и грозно прорычал несколько слов.

Об его нагрудник разбилась первая кружка. Хозяин вооружился кочергой и ринулся в гущу беснующихся тварей. Я кувыркнулся в сторону, уворачиваясь от брошенной мохнатым здоровяком скамейки. Едва оказавшись на ногах, я выхватил меч. Несколько бесов позволили себе неуважительные смешки по поводу моего оружия, но пара болезненных ударов плашмя мигом остудила их пыл. Драка в таверне набирала обороты. Первые ряды с дикими воплями бросались на Антинаэля, падали, сбитые точными ударами бронированных кулаков. Те, кто остался сзади и не имел возможности поучаствовать в сваре, весьма находчиво сцепились с соседями, так что разобрать, кто и с кем дерётся, вскоре стало абсолютно невозможно. Здоровяк попытался оторвать от пола массивный стол, но хозяин таверны оказался быстрее. Столешница при столкновении с головой мохнатого разломилась надвое, тот несколько раз осоловело моргнул и с грохотом повалился на землю. На него немедленно кто-то наступил, я припечатал сунувшегося ко мне беса шипастым легионерским сапогом, ещё один неудачно подставился под меч, лезвие распороло руку до кости, а пронзительно вопящая от боли тварь смогла даже перекричать царивший в помещении ужасный шум. Я отступил назад на несколько шагов, толкнул кого-то плечом, резко обернулся. Передо мной, сжимая в руках чугунную сковороду, стоял давешний зелёный плащ. Капюшон съехал у него с головы, открыв худое лицо с хитрющими чёрными глазами, а я не удержался от удивлённого:

– Меверик?

Парень прищурился, на мгновение застыл, прислушиваясь к звучанию голоса…

– Господин Лест? И вы… того? – со свойственной ему бестактностью вопросил он, не забывая огреть сковородкой подкравшегося сзади беса.

– Нет, жив пока, – я за шкирку поднял мелкого нечистика и с размаху швырнул в пятёрку его товарищей, бежавших следом. Они покатились, кусаясь, царапаясь и соря ошмётками шерсти. – А ты сам что тут делаешь?

В том, что Меверик – вор, было уверено всё графство. Но поймать его с поличным ни разу никому не удалось. Я познакомился с этим пройдохой на одной из ярмарок, регулярно устраиваемых моей семьёй. И каким-то образом, невзирая на разницу положения в обществе, мы на пару выпили ящик вина и расстались если не друзьями, то хорошими знакомыми. Тогда он мне показался человеком совершенно незаурядным: ни до, ни после я не встречал настолько безоглядного, безбашенного авантюризма и святой веры в свою удачу.

Которая, очевидно, оказалась ветреной подругой.

– Собаки купца одного разорвали, – не слишком расстроено посетовал на судьбу Меверик. – Ну и вот, мотаю теперь срок в этой весёленькой тюрьме. Сначала нас в так называемый сектор мёртвых душ поместили. Летаешь там призраком, стоны протяжные издаёшь. Скука смертная. А так хоть тело, не ахти, конечно, но зато поесть можно. Я пробовал вообще к живым сбежать, но там магия посерьёзнее, заарканит – не пошевелишься. Помню, когда меня с границы забирали, тамошним охранникам так ввалили… ну, что проглядели. А ты чего подслушиваешь, харя тупорылая?

Насколько «тупорылым» был бес до удара сказать сложно, но после знакомства со сковородой его морда стал плоской, как блин.

– А за что ты так легионеров не любишь?

Хозяин заведения запрыгнул на барную стойку и вытащил из-за балки витой рог. На глухой и тягучий звук никто из дерущихся внимания не обратил.

– А за что их любить? Развлекаться мешают, гулять не пускают, а придумаешь, чем себя бесплотного повеселить – запретят. Только советница ничего, но она редко приезжает. А вы сами зачем в легионера вырядились?

– Чтоб не узнал никто. А ты нам всю маскировку испортил, – воззвал я к совести вора.

Меверик смутился и уморительно шаркнул ножкой.

– Прошения просим. Я правда не хотел вас подставлять.

И проказливо мне подмигнул. Похоже, я только что подал ему отличную идею.

И тут в дверях появились настоящие легионеры в полной боевой готовности. Тавернщик приветливо махнул рогом и указал на разыгравшуюся в обеденном зале схватку.

Антинаэль поднял голову – шлем с него благополучно кто-то стянул.

– Хаат, икх то к’ан Ант’хинаэле дахг! – отчётливо произнёс один из легионеров, указывая рукой на моего демона.

– Анж’иер дес дгкайт! – в ответ огрызнулся Антинаэль и демонстративно плюнул на пол. Потом бросил быстрый взгляд на меня и указал куда-то за стойку: — Шабнарт экс эарнпвалтет!

Поскольку он забыл сменить язык, я мог лишь догадываться, что это значило, а вот Меверик понятливо усмехнулся:

– Бегите, граф. Я их задержу, – и с криком: «Эй, дурачье, опять плохо за мёртвыми душами следите!» – побежал прямо на легионеров. Демоны, опешившие от такой наглости, целых три секунды не предпринимали попыток его схватить. Я, прокладывая себе путь с помощью меча и локтей, прорвался к Антинаэлю.

– Кухня, – коротко бросил он, первым следуя своему указанию. Вслед нам кто-то швырнул огненный шар, сопровождаемый возмущённым воплем хозяина таверны. Преодолев тесную кухню, заставленную щербатыми котлами, мы через окно покинули заведение, пробежали несколько переулков, остановившись только у низкой арки, ведущей на широкий проспект.

– Будет буря, – произнёс демон, отдышавшись. – Они опасны, так что ближайшие, как бы это, по-вашему, выразиться, два дня никто из домена не выйдет. Последний караван ушёл недавно, если поторопимся – можем догнать.

Я кивнул, и мы зашагали вниз по проспекту. Через пару кварталов впереди замаячили ворота. Я обрадовался, что можно будет наконец покинуть этот сумасшедший город, Антинаэль, напротив, помрачнел и насторожился.

Нападение мы всё-таки пропустили. Окружили нас быстро и профессионально. Секунду назад никого не было, и вдруг на нас оказалось направлено полтора десятка мечей.

Командир что-то проклокотал, но я ничего не понял. Ну, разве что смог бы с уверенностью сказать, что нам не предлагают выпить чашечку чая.

Антинаэль положил руку мне на плечо.

– Прости. Я сам почти поверил, что это возможно.

Я потянул из ножен меч. Стража отнеслась к этому неодобрительно, но я собирался сдаваться без боя. Антинаэль взялся за кистень. У противника слишком плотный строй, сначала они будут ощутимо мешать друг другу, можно воспользоваться преимуществом и попытаться прорваться. Но я не собирался заниматься самообманом. Всё равно догонят. Мой спутник выкрикнул что-то резкое. Ряды противника пришли в движение.... Как вдруг над нами закрутилось сиреневатое облако. Антинаэль внезапно рассмеялся и крепко обхватил меня за плечи. И я увидел тонкую призрачную руку, тянущуюся к нам, обещая поддержку. Стража бросилась одновременно, но вышеуказанный строй таки не позволил им это сделать раньше, чем Антинаэль схватился за протянутую ладонь. Нас закружило, затягивая в клубящийся всеми цветами радуги коридор.

/** Приписка почерком Антинаэля

– Хаат, икх то к’ан Ант’хинаэле дахг! – это он обращает внимание своих товарищей, что заметил меня, мягко говоря, негодяя.

– Анж’иер дес дгкайт! – а это я посылаю его общеизвестным маршрутом.

– Шабнарт экс эарнпвалтет – «бежим через кухню» (Никаких скрытых смыслов).

Глава 6. Время умирать

Первое, что я увидел после того, как померкла разноцветная круговерть, – дрянной и грязный деревянный пол, разрисованный витиеватыми узорами, блеклыми и кое-где размазанными.

Откуда-то сверху послышался насмешливый голос:

– Поздравляю, господин генерал! А я уж думал, что твой безупречный послужной список всё-таки будет испорчен одним маленьким поражением.

Я поспешил подняться с пола. Антинаэль, уже твёрдо стоящий на ногах, подал мне руку, которой я, впрочем, не воспользовался.

Маг стоял, скрестив руки на груди и разглядывая нашу колоритную пару с нескрываемым любопытством.

– Менкар, друг мой! Какое счастье, что ты догадался нас вытащить! – радостно улыбнулся я. – Ты просто не представляешь, в какой заднице мы оказались!

– Почему-то догадываюсь, – хмыкнул чародей. – Но зная тебя, я был уверен, что хотя бы до демона ты доберёшься…

– Уму непостижимо! – перебил его Антинаэль. – То, что ты сделал было нашим единственным шансом сбежать оттуда живыми! Но, Великий Хаос, откуда ты узнал моё истинное имя?!

– Было сложно, – признался маг. – Сначала я попробовал использовать стандартный вызов. Но там такая блокировка стоит, что все архимаги Алишера не пробьют. Видимо, твои сородичи очень постарались, чтобы ты не смог избежать заточения. Но, к счастью, в работах Эфтекара ибн Альбедо, Сулима ибн Вазира и архимага Ифрана мне встречались различные имена и прозвища. Соединив их вместе, а затем изменив звучание в согласии с правилами образования демонических имён, которые, к слову, довольно хаотичны и на первый взгляд лишены логики, я сумел подобрать последовательность, которая, как видите, оказалась правильной.

– Ты чёртов гений, – только и смог произнести ошарашенный Антинаэль.

– Вот пусть теперь кто-нибудь только попробует сказать, что я забиваю голову кучей никому не нужных фактов, – ответил Менкар, бросив на меня насмешливый взгляд.

– Я никогда такого не говорил, – поправил его я. – А если и говорил, то беру свои слова обратно!

– После битвы у Васерикского монастыря. А ещё около деревни… – начал перечислять чародей, но я не дал ему углубится в припоминание моих грехов и крепко по-братски обнял. Менкар похлопал меня по спине и замолчал на полуслове. Задумчиво зажал в пальцах край плаща.

– Невероятно, – словно не веря своим глазам, протянул Менкар. – Определённо, ради этого стоило спуститься в логово демонов!

– У меня на родине только наместник султана имеет такой плащ! Да и тот, пожалуй, не столь хорош, как этот! – продолжал восхищаться чародей. На самом деле, он говорил намного больше, просто я смог понять только это – от волнения Менкар перешёл на свой родной язык.

– Эти плащи носились офицерами и вполне могли бы пойти на обмундирование легионеров, если бы не достались нам, – со знанием дела пояснил Антинаэль. Похоже, кальшехранский он тоже прекрасно знал. – Людям же обычно продают такое старье, что распоследний кандидат не наденет.

– Да? – мне показалось, с облегчением выдохнул Менкар. – Правильно, что я тогда не согласился…

– Хотел заключить сделку с демонами? – заинтересовался Антинаэль. – И что же у тебя за него попросили?

– Неважно, – излишне поспешно свернул разговор маг. – Дело прошлое.

Антинаэль пакостно улыбнулся, но ничего не сказал.

Мне же пришла в голову отличная идея. Я торопливо расстегнул застёжку и набросил плащ на плечи мага.

– Носи на здоровье!

– Это мне?! Спасибо… Такая прелесть… Ты уверен? Я даже не знаю, как тебя… – Менкар запутался в словах и остановился перевести дух. Как мало, оказывается, бывает человеку надо для счастья.

– Самое меньшее, чем я могу тебя отблагодарить, – пожал плечами я. – Всё равно мне немного осталось…

И улыбнулся. Мне удалось сохранить лицо, даже когда улыбка стала вымученной. «Всё рано мне немного осталось…». Простые слова, сказанные беспечным тоном, но у меня внутри словно лопнул туго натянутый канат. Там в Пустошах я шёл к цели. Я боролся за победу и за свою жизнь, принимая головокружение и внезапно накатывающую слабость лишь за досадную помеху. Теперь же цель стояла рядом со мной, рассматривая своими странными глазами с кошачьими зрачками ветхие стены, а я вновь отчётливо понимал, что этим славным, но увы, последним деянием завершу свой жизненный путь.

Как тогда в лабиринте, в глазах моих потемнело, я лишь успел схватиться за плечо Антинаэля пред тем, как провалиться в непроницаемый мрак.

На стороне некромантов сражались вампиры. Некогда бывшие людьми, но проклятые тёмными силами, для кого солнечный свет стал опаснее яда, а единственной пищей служила человеческая кровь. Мерзкая, исковерканная форма жизни. Но сами вампиры относились к своему проклятию с какой-то нечестивой гордостью, мне совершенно непонятной и противной. Один из них и стал моим убийцей.

Может быть, в том была и моя вина. Наша армия возвращалась домой, солдаты шутили и веселились. Я поддался всеобщему настроению. И отплатил за свою беспечность тем, что проснулся ночью от прикосновения к моей шее холодной когтистой руки. Вампир виртуозно прошмыгнул по лагерю к моей палатке, избежав столкновения с часовыми.

– Лест Дель Аркуа, мы снова встретились.

Я узнал его. Этот вампир называл себя граф Де Вилль, и, хотя жил со своим проклятием не более сорока лет (именно тогда в нашем мире впервые появились отвратительные носители «тёмного дара»), считался «Древним» и предводителем всех вампиров. Выглядел он неважно: в плече застрял серебряный кинжал, правая рука висела плетью, а камзол был обильно забрызган темной кровью – его собственной.

Я попытался дотянуться до меча, лежащего рядом на табурете, но Де Вилль только сильнее прижал меня к спальнику.

– Уходи, – прохрипел я. – Ваши войска разбиты. Чего ты добиваешься?

– Вкус победы пьянит, не так ли? – не обращая на меня внимания, тихо зашептал вампир. – Но вы испили его раньше срока. И последний удар графа Де Вилль достигнет цели.

Я почувствовал, как его клыки вонзились в меня. Это не было больно, нет. Напротив, меня охватило чувство, сладостное, как поцелуй любимой. Потом он отстранился, разорвал когтями своё запястье, не сильно заботясь об аккуратности. По моим губам потекли струйки тёмной крови. Первый раз я умудрился плюнуть монстру в харю, но эта тварь всё-таки заставила меня проглотить пару капель. Горло обожгло огнём, потом резко заныла укушенная шея.

Вампир встал на середине комнаты, то ли растерянный, то ли… удовлетворённый. Гнев вскипел во мне, я схватил меч и одним ударом отрубил ему голову. Он покачнулся и рухнул на землю. Когда я бросил взгляд на отрубленную голову, губы вампира всё ещё шевелились.

– Приветствую, Древний… – прочитал я.

Несколько минут потребовалось мне, чтобы отмыться от крови. Потом я позвал солдат.

– Да это сам Де Вилль! – воскликнул капитан, вбежавший первым. – Знатная добыча, господин генерал!

Мне же всё стало безразлично. Я смотрел в костёр, на котором жгли вампира, чтобы «поганец не посмел воскреснуть». Никто толком не знал, умеют ли вампиры возрождаться к жизни, но то, что убить их действительно трудно, – факт. Костёр же снимает все сомнения. В отблесках пламени я видел свою смерть. Укушенный вампиром неделю испытывает слабость и головные боли. Выпивший при этом его крови – обречён…

Боль. Настырная, ноющая боль, словно разрывающая всё тело на части. Глаза открыты, но разглядеть я могу лишь сероватые тени.

Так это был просто кошмарный сон – слишком яркое воспоминание о ночи, ставшей началом моего конца – от ядовитой крови чудовищ не существовало противоядия.

Бесконечность боли была разорвана ледяным всплеском, по щекам потекло что-то мокрое и холодное. Я вздрогнул и вновь обрёл способность видеть.

Открывшаяся картина невольно заставила меня улыбнуться: обнажённый по пояс здоровенный демон сосредоточенно полощет в глубокой миске грязновато-серую тряпицу.

– Очнулся-таки? – поинтересовался Антинаэль, заметив мой взгляд. – Колдун сказал менять тряпки, пока не очухаешься.

– Где мы? – обстановка комнаты совершенно определённо была мне незнакома.

– Гостиница «Радушие Короны».

– Самая дорогая гостиница Леондоры, – присвистнул я. – А, впрочем, неважно. Пошикую напоследок, а с долгами пусть кто-нибудь другой разбирается. Ты, например, – и с притворным весельем посмотрел на демона.

Антинаэль прищурился, явно подозревая, что его разыгрывают:

– Ты что, помирать собрался? – уточнил он. – Ты сумел выбраться живым из Бездонных Провалов, а теперь собираешься тихо отдать концы в собственной постели?

– Я очень болен. И отправляясь за тобой, знал, что жить мне осталось трое суток.

– Тогда зачем ты это сделал?

– Хотел завершить свою жизнь ярким и безумным поступком. Не для кого-то, а именно для себя. Теперь я с уверенностью могу сказать, что не знал в этой жизни поражений.

Откинулся на подушках, позволяя себе вновь погрузиться в темноту.

Но темнота не принесла желаемого облегчения. Вместо успокаивающей чёрной бесконечности я видел жуткие хари неведомых монстров, с равной жестокостью терзающих как моё тело, так и душу. И самое ужасное, мне казалось, что я уже не вырвусь из этого кошмара, что они будут преследовать меня всю оставшуюся вечность.

– Тысяча лет – это много или мало? – голос Антинаэля, мягкий и напевный, добрался до моего сознания. – Для Бездны, пожалуй, – сущий пустяк. Повзрослела и вышла замуж малышка Тари, юнец Энлиль дослужился до легата, жизнь в доменах текла своим чередом, крутилось Колесо Душ.... Здесь же разрушались и строились города, были войны и перемирия. Я слишком долго не был в мире живых и, наверное, пропустил слишком много. Всё что я слышал – болтовню моей стражи на посту, – демон на миг остановился, потом тихо попросил: – Расскажи мне о своём времени.

Вряд ли он просто хотел удовлетворить своё любопытство. Впрочем, может, так оно и было. Но я вдруг понял, что вновь могу открыть глаза. Вольно или невольно, Антинаэль вытащил меня из царства кошмаров. Я начал говорить. Сначала с трудом, потом всё увереннее.

– Я не знаток истории. За последнюю тысячу лет королевство Вэлифар несколько раз и распадалось, и вновь объединялось под одним знаменем. Я родился и вырос здесь, в родовом замке, что находится в одной из восточных провинций. В год, когда я поступил на военную службу, король Никтиан скоропостижно скончался, и с тех пор страной правит его жена – королева Гвендолейн. Ничто не предвещало беды, и я бы вышел в отставку на старости лет каким-нибудь полковником, если бы не война…

Рассказ, конечно, получился немного путанный, но думать над стилем я был тогда просто не в состоянии. Пока я говорю – кошмар отступает.

Антинаэль сменил тряпицу на лбу, я вяло благодарно кивнул и продолжил:

– Наши войска столкнулись с такой несусветной мерзостью, какую только можно представить. Это огромные толпы восставших мертвецов, и хорошо, если от них остались лишь скелеты, потому как сохранившаяся на костях гниющая плоть источала немыслимый смрад, сбивающий с коня не хуже оружия. Жуткие проклятия, самое опасное из которых – некроманты называли его «прах времён» – обратило в серый пепел два отборных полка. Уже потом к нам присоединились кальшехранские маги, которые и смогли разработать защиту. Представляешь, я даже видел дракона… – в этот момент я очень отчётливо представил два горящих голубым огнём злых глаза, снабжённых не прикрытым плотью комплектом острейших клыков и когтей. – Костяного дракона. Это не те дивные создания, что вышивали на старинных гобеленах, это омерзительные монстры, уничтожающие всё, с чем соприкасаются. Они налетали с воздуха, а на земле нас ждали склеенные из костей причудливые создания самых разных форм, но одинаково смертоносные. Ходили слухи, что для некромантов это было своеобразным соревнованием – у кого получится более… интересное чудище. Помнится, наши маги кости смогли с трудом переподчинить одного такого....

– Подожди, – перебил меня демон. – На вашей стороне тоже были некроманты?

– Конечно, нет, – фыркнул я. – С чего ты взял?

– Но ты же сам сказал – маги кости?

– Неужели ты о них ничего не слышал? – я чуть приподнялся на подушке, но тут что-то предательски стрельнуло в шее, и я поспешил упасть обратно. – Эта школа образовалась около пятисот лет назад.

– Последние пятьсот лет до меня весьма выборочно доходили новости, – напомнил Антинаэль.

– Извини, – если я и смутился, то только слегка. – Так вот, приблизительно пятьсот лет назад эмир Хазиф сумел объединить доселе раздробленные и постоянно воевавшие друг с другом княжества и основал Кальшехран, став первым после длительного периода многовластия султаном. Маги, естественная убыль численности которых при отсутствии войн сошла на нет, направили все свои силы на исследования и уже через пару десятилетий стали грозной силой, подмявшей под себя весь рынок волшебных услуг и практически гарантирующей султанату победу в случае войны. Это положение магов вполне устраивало, и если до той поры чародейские знания были не повсеместно, но доступны, то теперь Медресе Высокой Магии Кальшехрана приложили все усилия, чтобы никто, кроме их учеников не смог этими знаниями воспользоваться. Книги и манускрипты разыскивались, выкупались или попросту воровались, чтобы навек упокоиться в недрах библиотек. Чувствуя себя в полной безопасности, Медресе даже начали принимать иноземцев. Показывали, что никого и ничего не бояться.

Тогда-то в Тарнедоре и появилось новое учение, в противоположность кальшехранцам, охотно меняющим всё, что их окружает, гласящее, что силу нужно искать не снаружи, а внутри, поставив первоосновой элементы кости, плоти и крови, не спрашивай меня, почему именно так. Я не слишком разбираюсь в чародействе. Сначала Медресе не обратили на новое веяние особого внимания, а потом было поздно. В военной время хорошо обученный маг, например, крови с успехом противостоял классику, что в конечном итоге лишило кальшехранцев права диктовать всему миру условия с позиции силы, однако, в мирное время было трудно найти применение подобным способностям. Поэтому большинство тарнедорских магов либо занимается обычным ремеслом, либо скитается в поисках подходящей войны. Только в моей ставке располагалась целая бригада наёмников, два мага кости, четыре – крови и один метаморф. Крайне интересные личности.

– Не сомневаюсь, – Антинаэль вздохнул. – Чего только люди не придумают.

– Знаешь, – сказал он после непродолжительного молчания. – Мы, демоны, живём практически вечно. У нас есть всё, что так жаждет большинство живых… но иногда я завидую людям. Только вы можете с такой страстью стремиться и бороться. Мы нашу страсть давно утратили.

– Я не представляю, каково это – жить вечно, – честно признался я.

– А ты бы хотел? – спросил Антинаэль.

– Нет, – я дёрнул головой, что должно было означать отрицание. – Я просто хотел прожить свою простую человеческую жизнь.

И вздохнул, в этом вздохе выражая всю свою обиду на несправедливость бытия. Демон поспешил сменить тему:

– Так что ты там говорил про чудовищ и магов кости?

– Да, – я волевым усилием очистил голову от безрадостных мыслей от смерти. – В общем, группе солдат удалось загнать одного....

Но я не успел закончить фразу, будучи скрученным приступом тяжёлого сухого кашля. Мне казалось, что моё горло сейчас разорвётся, а проклятый кашель и не думал прекращаться.

Антинаэль сорвался с места, опрокинув табуретку, и стрелой вылетел из комнаты. Я остался один на один со своей болью. Отняв ладонь ото рта, я увидел на ней кровь. Какую-то чужую тёмную кровь....

Демон вернулся довольно быстро. Сунул мне руки дымящуюся кружку, пахнущую травой и мёдом. Пока я давился горькой горячей гадостью, тем не менее, быстро возвратившей меня если не в здоровое, то во вполне терпимое состояние, я разглядывал Антинаэля. Теперь он выглядел как атлетического сложения черноволосый парень, чьи странные красные глаза с кошачьими зрачками успешно маскировала длинная чёлка.

– Отлично выглядишь, – всё ещё хрипло выдавил я, возвращая ему пустую кружку.

– Местное население с большим предубеждением относится к моему народу, – усмехнулся демон. – Пришлось маскироваться.

– В предусмотрительности тебе не откажешь, – я наконец смог блаженно растянуться на подушках и продолжить, как ни в чем не бывало:

– Так вот, загнали они одну костяную гадину. Маги кости тут же изъявили желание её изучить… и в конце концов подчинили. Тварь очень помогла нам при штурме следующей деревни, но вскоре была уничтожена. Костяные потом утверждали, что управлять чужими костями даже проще, чем своими, стоило только понять методику, в поиске которой тоже не было ничего сложного.... Ах да, «ничего сложного» стоило одному из магов глаза. Зато на следующий день на его месте он вырастил нечто… чрезвычайно необычное.

Ну а как ещё назвать костяную маску, сплошь покрытую изящными узорами, закрывающую пол лица, с искусной костяной же имитацией глаза на месте выбитого? Если бы парень стал художником, цены бы ему не было.

– Но без сомнения больше всего крови нам попортили вампиры. Да и выпили её изрядно… – сказал, и подумал, что об этих подразделениях вражеской армии я не хочу не то, что разговаривать – вспоминать. Но сказанного уже не возвратить, а демон заметно оживился:

– Вампиры?

– Да, такие шустрые твари, с одним большим недостатком – они плохо умирают.

– Вампиры пьют кровь живых. И воюют на стороне некромантов. Интересно, им-то это зачем? Ведь в отсутствии живых им просто нечем будет питаться.

– Не знаю, – пожалуй слишком резко ответил я. – Может, им бы разрешили фермы по разведению людей настроить. И вообще, некроманты хотели «трансформировать нас в более совершенную форму существования», а не уничтожить.

– Боюсь, «трансформированная форма» вампирам бы не понравилась. А вот идея из охотников стать фермерами хоть и удивительна, но вполне реальна…

– Слушай, – сердито оборвал его я. – Мне абсолютно безразлично, почему кровососы выступали на стороне некромантов. Получили свою порцию огня, и будет с них.

– А я смотрю, у тебя к вампирам особенно неприязненное отношение? – заметил демон.

Я закусил губу. Ну да, прокололся.

– С чего ты взял? – я всё-таки попытался упорствовать. – Мне не за что их любить. Они враги.

– Ладно, ладно, – демон поднял руки в примирительном жесте. – Мне на самом деле всё равно, кого из твоих друзей загрызли подлые твари. Не хочешь – не говори.

Я пару раз моргнул глазами, подтверждая, что это не его дело. На этот раз молчание длилось дольше.

Тишина в первые секунды показалась благословением, но потом вернулась боль. Боль, загнанная на задворки сознания, теперь возвращалась, стремясь наверстать упущенное. В глазах потемнело, всё тело полыхало огнём.

– В начале войны я командовал диверсионным отрядом, – через силу выдавил я, надеясь, что слова вновь отвлекут меня от боли. – Командование высоко оценило мои действия, и уже через год я командовал полком. А спустя ещё полтора года за взятие стратегического укрепления я получил чин генерала.

– Генерал? – Антинаэль охотно поддержал разговор. – Я слышал, колдун называл тебя так. Это что-то вроде нашего легата?

Я припомнил горделивую осанку Энлиля, его сплошь покрытые сверкающими камнями доспехи, и кивнул:

– Да, что-то вроде того.

– И генералов в Велифаре не слишком много, так? – чувствовалось, что вопрос наводящий, и на самом деле демона интересует что-то другое. Но я терпеливо ответил.

– Сейчас кроме меня ещё шестеро. Ещё двое погибли во время войны.

– Моя стража обсуждала одного из ваших генералов. Говорят, именно он выиграл войну с некромантами. Как же его звали? Лис… Лес…

– Лест. Его зовут Лест Дель Аркуа, – подсказал я.

– Ты его знаешь?

– Лучше, чем хотелось бы.

– Демоны редко признают заслуги людей, – Антинаэль не стал дожидаться, пока я соизволю пояснить свои слова, хотя я прекрасно видел, что его разбирает любопытство. – Но я слышал, в Бездне генерала Леста уважают, не как равного, конечно, но как достойного.

Я едва сдержал самодовольную улыбку. Признание исконным врагом рода людского дорогого стоит.

Посмотрел на замолчавшего демона и просто сказал:

– Это я.

– Что? – не понял тот.

– Я, Лест Дель Аркуа, генерал, главнокомандующий войсками Велифара, – представился я.

– Ты?! – не многие могут похвастаться, что ввели в замешательство демона. Мне это удалось. – Ну ничего себе!

Впрочем, Антинаэль быстро справился с собой.

– Так забавно. Сколько мы с тобой знакомы, а я так ни разу и не спросил твоего имени.

Я мельком подумал, что представься я в иное время, эффект был бы не такой.

– Наверное, не было подходящего момента, – пожал плечами я.

– Может быть… – демон щёлкнул пальцами, принимая своё обычное обличие. – Я давно должен был сказать тебе это.

Он выпрямился, и крепко сжал мою руку:

– Я благодарю тебя, Лест Дель Аркуа, за моё спасение и за то, что имею честь называть тебя своим другом. Ты великий воин, и память о тебе останется в веках.

Что ж, прекрасная эпитафия. А я благодарю тебя, Антинаэль, в особенности за мою милосердную агонию. Прощай.

Я промолчал, слабо улыбнулся и позволил темноте поглотить меня. Ласковой, зовущей темноте, обещающей избавление, покой и блаженство.... И уже за гранью этого мира шагнул навстречу своей смерти.

Глава 7. Шаг за грань

Ночи в столице едва ли можно назвать тихими, но ночь после похорон генерала Дель Аркуа выдалась именно такой. Словно сам город умолк, скорбя об ушедшем герое. С безоблачного неба смотрели на землю холодные звёзды, навевая мысли о вечности.... Так впоследствии напишут поэты в своих балладах, стремясь раскрыть всю глубину людской печали. И не важно, что, как назло, все звёзды запрятались в бесформенные невзрачные облака, а мутная луна так и норовит заслониться серой тучей, лишь изредка заглядывая в открытые окна.

Зашелестели шторы, покачнувшиеся от сквозняка. Скрипнула дверь, робко, словно боясь выдать ту, которая её открыла. Она всегда приходила так – сопровождаемая лишь едва слышным звуком. Невысокая девушка в тёмных перчатках и длинной мантии с капюшоном, который она теперь почти не снимала. Оглядевшись по сторонам, пришелица направилась к кровати, где безмятежно спал, завернувшись в одеяло, молодой мужчина.

– Менкар! – стянув перчатку, девушка нетерпеливо потрясла мага за плечо.

Тот проворчал что-то нечленораздельное и перевернулся на другой бок.

– Сверемира ради, вставай! – она дёрнула сильнее, почти уронив чародея на пол.

Менкар наконец открыл глаза и недоумённо уставился на ночную гостью.

– Алия? Что ты здесь делаешь?

– Послушай меня, это очень важно! У меня было видение…

Большинство людей после такого заявления немедленно признаются сумасшедшими, но только не оракул первой категории, и маг отнёсся к её словам со всей серьёзностью, тем более спонтанные проявления дара у предсказателей такого уровня случались довольно редко, и предрекали нечто в самом деле неординарное. После непродолжительной борьбы с простыней выбравшись из постели, Менкар накинул домашний халат и присел к столу. Его ничуть не смущало, что появление в таком виде перед женщиной, которая не является ни сестрой, ни матерью, считалось в Кальшехране верхом неуважения. Не менее неприличным было для женщины вламываться ночью в спальню к мужчине, но волшебники в султанате считались некой особой кастой, стоящей выше подобных условностей.

– Я слушаю тебя.

– Скоро должен родиться Древний… – нетерпеливо начала Алия, но Менкар её перебил:

– Прости, кто?

– Древний. Это значит – один из сильнейших.

Девушка не сказала слово «вампир», она никогда его не произносила, но чародей прекрасно её понял.

Будучи оракулом, а не боевым магом, Алия редко принимала участие в боях, но на войне случается всякое. Около полугода назад после одного из сражений девушку посчитали пропавшей без вести. Она вернулась через две недели, бледная, осунувшаяся, что глаза на худом лице казались огромными. Менкар так и не смог забыть дрожащую фигурку, кое-как закутанную в разномастные тряпки, судорожно цепляющуюся за ткань палатки, и тихий шёпот:

– Я всё ещё маг Кальшехрана…

Только Менкару, своему лучшему другу, Алия рассказала, что с ней случилось в плену. Вдвоём они сумели сохранить это в тайне, но с тех пор девушка больше не выходила на солнце, по крайней мере, без глухого плаща.

– Я чувствую его приход… это сложно объяснить… кровью. И ещё я видела опасность, что ему угрожает.... Но не знаю, когда это будет, и где он должен появиться. Я пока не разобралась, на каком расстоянии действует новое чутье, а мой собственный дар вообще не ведает расстояний.

– Ты пришла рассказать мне это? – Менкар был искренне удивлён. – Но почему тебя волнует его судьба?

– Хочу я или нет, но я принадлежу к этому народу, – горько проронила Алия. – Древние – это те, кому дарована сила и право стать вождями, но их очень мало, поэтому каждый так важен. Кто знает, может именно этот сможет найти для таких, как я, достойное место в этом мире?

– Может, ты знаешь? – осторожно поинтересовался маг, намекая на пророческие таланты девушки.

– Я оракул, а не бог, – фыркнула та. – К ним обратись за точным прогнозом. Я не всевидящая. Не то чтобы я не пыталась… сил ушло, как будто я небольшой эмират просматривала. Теперь я вообще почти на мели… Ох… Прости, не могу сдерживаться…

Она торопливо извлекла из складок мантии небольшую фляжку и жадно приложилась к горлышку.

Менкар отвернулся. За эти полгода он почти привык к новому рациону подруги, но всё равно старался не смотреть, когда она, утолив голод, платком вытирала с губ густые алые капли.

– Хорошо бы найти его, – продолжила Алия, спрятав фляжку. – Помочь, может быть…

– Твой «древний» может быть где угодно.

– В этом и дело… Что ж, надеюсь, он сам справится… Я думала…

Внезапно Менкар приложил палец к губам и распахнул окно. Неприятный шум, что доносился с улицы, стал громче, теперь даже можно было расслышать обрывки выкриков. Маг сделал несколько пассов руками, призывая пару волшебных линз. Сквозь них он отчётливо увидел, как к кафедральному собору, располагавшемуся всего через пару кварталов от гостиницы, шествовала толпа, вооружённая вилами и граблями, хотя изредка встречалось и настоящее боевое оружие. От света факелов рябило в глазах. Развеяв заклинание, Менкар потуже затянул пояс халата и от души выругался.

– Тупые идиоты! Зато всё сходится. Ты, как всегда, оказалась права.

– Что ты имеешь в виду? – встрепенулась Алия.

– Знаю я, где твой «древний». И что за опасность ему угрожает.

– Но, откуда?

Маг лишь жестом предложил ей посмотреть на улицу. Девушка выглянула, опершись о подоконник, и на мгновение прикрыла глаза.

– Но они идут к королевской усыпальнице! Там же… – она осеклась, приложив ладони к губам.

– Именно, – медленно кивнул Менкар. – Надо спешить.

Он замер, погрузившись в близкое к трансу состояние, и через минуту исчез во всполохе рыжеватых искр.

Внутри – сосущая пустота и ледяной холод. Пустота – это ничто, но даже боль была бы предпочтительнее. Слабое подобие этой пустоты чувствует умирающий от жажды в пустыне. Я ничего не видел, ничего не чувствовал.

И не понял, когда чья-то рука приподняла мою голову, и в рот потекла вязкая жидкость. У неё не было ни запаха, ни вкуса, но вместе с ней в меня вливалось тепло, заставляя пустоту отступить.

Если бы не апатия, всё ещё владевшая мной, я бы обязательно вздрогнул от открывшейся картины: надо мной склонилась самая что ни на есть демоническая чёрная харя, разукрашенная слабо мерцающими алыми татуировками. Но нет, я лишь равнодушно скользнул по нему взглядом:

– Опять ты.

Антинаэль поморщился:

– Не рад меня видеть? А я-то думал, что мы отличная команда.

Потолок терялся во мраке, но чуть притерпевшись к темноте, можно было разглядеть контуры многочисленных скульптур и барельефов. Память услужливо дорисовала картину, и вот я уже видел помпезные колесницы и дам в траурных платьях, слагающих цветы на вычурные каменные усыпальницы. По замыслу, композиция призвана была выражать благородную скорбь, но как водится в нашей столице, скульптор преуспел лишь в пышности и торжественности.

А это значит, что меня похоронили в мавзолее при кафедральном соборе – самой почитаемой усыпальнице королевства, рядом с королями и героями древности.

Но демон не дал мне насладиться осознанием собственной важности:

– Хватит валяться, у нас мало времени.

И не дожидаясь моего согласия, рывком поставил на ноги.

Послышался скрежет камня о камень. В Вэлифаре усопших либо предают земле, либо, если посчастливилось иметь семейный, или, как в моём случае, государственный склеп, оставляют на алтаре в мавзолее на сутки, а потом помещают в каменный саркофаг. Именно крышку оного и двигал Антинаэль. Мне оставалось только подивиться невероятной силе демона.

После этого он бесцеремонно сгрёб меня в охапку и затащил внутрь саркофага. Тот оказался настолько просторным, что мы с демоном не без труда, но всё-таки там убрались. Антинаэль поспешил вернуть крышку на место.

Странно, но мысль о неправильности происходящего, почему я всё ещё здесь, а не пред грозными очами богов, в том момент меня не посетила. Вместо этого я искренне возмутился:

– Ну, вот что ты делаешь? А если кто-нибудь попрощаться со мной захочет?

– Не обольщайся, – коротко бросил Антинаэль. – Смотри.

Я послушно прильнул к щели в каменной крышке. Пару минут ничего не происходило, но вскоре темнота мавзолея была разорвана множеством факелов. Люди, держащие их, были вооружены, кто мечами, а кто просто вилами и косами.

– Что им надо? – шёпотом спросил я у демона.

– Предать огню тело человека, смерть которого была скоропостижной и по невыясненной причине. По закону военного времени, – так же тихо ответил Антинаэль.

В этот момент здоровенный усатый мужик в мундире рядового, видимо, предводитель, сообщил толпе:

– Эй, его здесь нет!

– Как нет? – толпа возмущённо зароптала.

– Может, уже в саркофаг положили?

Несколько энтузиастов попытались отодвинуть крышку руками. Не получилось. Кто-то вызвался сбегать за ломиком. В конце концов, наверное, они бы всё-таки совладали с неподатливой плитой, но тут в мавзолее появилось ещё одно действующее лицо. Менкар, заспанный, в полосатом халате, по всей видимости, выдернутый шумом из постели кисло оглядел честное собрание и не менее кисло поинтересовался:

– И что тут у нас такое?

Мужики начали толкать друг друга, наконец предводитель выдавил:

– Душу господина генерала спасаем!

– От чего, интересно? И каким образом? – маг обвёл всех таким взглядом, что первые ряды вздрогнули.

– Ну дык, приказ у меня, – огромный детина втянул голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее. – Закон военного времени…

– Приказ? – голос Менкара так и сочился ядом. – После того, как похороны проведены с соблюдением всех ритуалов? Я знаю законы военного времени – частично я же их и писал, а потому могу поручиться, что там даже близко не было такого бреда.

– Но начальство ведь… – если бы мог, рядовой бы с удовольствием провалился сквозь землю.

– Какое такое начальство? – дотошно уточнил чародей.

Предводитель не нашёлся что ответить, но из-за его плеча подал голос кто-то ещё:

– Мне сослуживец, ну, Натан, сказал, что сержант передал капралу, что лейтенант получил письмо от полковника, который....

– Дурачье! – рявкнул Менкар. – Кто-то придумал ничем не подкреплённую сплетню, а вы поверили?! Давайте, сожгите мавзолей, собор заодно, чего мелочиться? Кажется, на время войны всем солдатам жалование повысили? Вот как раз вашего коллективного заработка на ремонт и хватит!

Эффект от пассажа был сравним с требушетным выстрелом: большинство присоединилось к процессии «за компанию» и рисковать кровно нажитыми деньгами не захотело. Задние ряды попытались бочком улизнуть из мавзолея.

– Но капрал, то есть сержант ведь спросит....

Несколько самых упрямых, во главе со здоровяком, всё-таки решили остаться и беспомощно переминались с ноги на ногу.

Менкар обречённо вздохнул:

– Могли бы сразу профессионала позвать, без самодеятельности.

Он вытянул вперёд правую руку, и вокруг саркофага образовался ослепительно яркий кокон огня. Я зажмурился – настолько невыносимым был этот свет. Но вот что удивительно – пламя, слишком похожее на настоящее, не давало жара, безобидно танцуя на каменных стенках.

Через несколько долгих мгновений крышка отъехала в сторону, а я с трудом разлепил веки.

Менкар остался в мавзолее совсем один. Глядя на меня, он невесело усмехнулся:

– Ну, с воскрешением, генерал.

И только тут до меня начало доходить, что всё это неправильно. Сейчас мне должно быть всё равно. Моё тело должно лежать на холодных камнях, а дух безмятежно парить среди облаков, вместо этого я прячусь в саркофагах от толпы недотёп и сгораю на иллюзорном костре.

– Антинаэль! – демон оторвался от созерцания чуть разболтавшейся пуговицы на рукаве и посмотрел на меня.

– Я ведь мёртв, да?

– Видишь ли… – он чуть заметно запнулся. – И да, и нет.

Я продолжал смотреть на демона, и тот соблаговолил дать прояснение, только запутавшее меня ещё больше:

– Твоё тело умерло. Но новая жизнь была рождена из мёртвой плоти.

– Да, ясно. Конечно, – развёл я руками, в притворном согласии. – Теперь мне всё ясно.

Антинаэль посмотрел на меня чуть ли не с жалостью. Я перевёл взгляд на мага, но Менкар тоже сверлил взглядом плитки на полу, словно опасаясь смотреть мне в глаза. Неудобное молчание затягивалось.

Наконец, демон что-то прикинул и преувеличенно бодрым голосом доложил:

– Ты бы видел, какие похороны тебе устроили! Любой живой обзавидуется. Пригнали какую-то повозку с двумя ступенями, на верхней лежишь ты, такой красивый, а на нижнюю благодарные граждане цветов наложили бесчисленное множество. А уж траурная процессия – под стать самому королю. Впереди повозка, по бокам личные гвардейцы её величества скачут, все при параде, на белых лошадях, следом маги рысят, большинство в чёрных мантиях, остальные в бордовых. За магами какие-то напыщенные вельможи, а уж за ними народ даже в неком подобии строя. Остановились только на дворцовой площади. На ступенях генералы стоят с суровыми мрачными лицами, правда один не слишком успешно скрывает за оным свою радость. Такой…

– … толстый с зачёсанными на лысину реденькими волосами, – вместо демона с саркастической ухмылкой закончил я.

– Откуда ты знаешь? – удивился Антинаэль.

– А он давно на моё место метит.

Демон понимающе кивнул и продолжил:

– Трубят фанфары, из дворца появляется её величество в наряде «невосполнимая утрата», скроенном так, чтобы никто не усомнился в безграничной августейшей скорби, но тем не менее удачно подчёркивающем её прелестную фигуру. Выходит и говорил, – Антинаэль прокашлялся и продолжил совсем другим, женским бархатистым голосом: – Сегодня мы прощаемся с поистине удивительным человеком, которому мы все обязаны мирным солнцем и небом у нас над головой! Мы будем вечно чтить его память, и его подвиг будет жить в наших сердцах…

Я даже поперхнулся. Самый утончённый слух не смог бы отличить имитацию демона от голоса настоящей королевы Гвендолейн. Инстинктивно я обернулся, проверяя, не стоит ли она за моей спиной.

– … ну и так далее, – уже своим голосом закончил Антинаэль. – Потом министры и генералы говорили. Толстый дольше всех говорил, заслуги твои перечислял, демонстративно в клетчатый платок сморкался. Маги в чёрном в небо огненные шары запустили, красивейший фейерверк вышел, надо сказать. В бардовом их не поддержали, только один цветок тебе на повозку кинул, уж извини, не удержался – стащил.

Антинаэль вытащил из рукава розу. Она была бы совершенно неотличима от настоящей, не будь кроваво-красной от цветка до кончиков листьев.

– Маг крови балуется.

– Её величеству подали карету, и процессия в обновлённом составе отправилась в мавзолей. Там гвардейцы спешились и со всеми почестями понесли тебя внутрь.

– Хотелось бы мне это видеть! – вырвалось у меня. – Гвардейские красавчики тех, кто сражался на дальних рубежах, считают низшей кастой. А тут такой почёт оказали.

– Просто поверь нам на слово, – втянулся Менкар. – Потому что, боюсь, на бис повторить последний путь не удастся.

При взгляде на их хитрющие физиономии, на которых читалась искренняя уверенность, что они меня заболтали, мне даже стало жаль их разочаровывать, но лишь на миг – я должен был знать ответ.

– Это всё очень интересно, но не объясняет главного. Почему я ещё жив?

На этот раз они молчали намного дольше, покусывая губы.

– Ты ведь пил кровь вампира, так? – наконец осторожно спросил Антинаэль.

– Так, – машинально подтвердил я. Осёкся, осознавая, что я только что сказал, посмотрел на демона совершенно диким взглядом: – Как ты узнал?

– Он рассказал, – Антинаэль кивнул на Менкара. – И кто был этот вампир?

– Первый проклятый и предводитель всех вампиров… Причём здесь это?

Антинаэль удовлетворённо улыбнулся, и эта улыбка неприятно напоминала прощальную гримасу Де Вилля.

– Хорошо. Очень хорошо.

– Не вижу ничего хорошего, – буркнул чародей. – Мороки у тебя прибавится, Лест, будь уверен.

Я не стал ждать, пока оба опять начнут отмалчиваться, и по-военному рявкнул:

– Короче.

Маг и демон переглянулись, ища друг у друга поддержки, а потом Менкар, видимо вспомнил, что ещё недавно был солдатом, где запрещено распускать сопли, выдал простой, чёткий и страшный своей прямотой ответ:

– Кровь вампира не убивает. Выпивший её сам становится вампиром.

– Почему не доложил раньше? – незаметно для себя я перешёл на строгий уставной язык – незыблемая иллюзия порядка посреди леденящего ужаса, который сковал меня в первое мгновение: я стал монстром. Чудовищем, каких всегда боялся и ненавидел.

– Я думал, что ты… в этом случае… – начал было оправдываться маг, но оборвал сам себя и хрипло произнёс: – Виноват, господин генерал.

– Вольно.

Я присел на край алтаря, пытаясь привести в порядок беспорядочные мысли.

– Кстати, а где сейчас этот «предводитель всех вампиров»? – поинтересовался Антинаэль, поняв, что бурных проклятий по поводу несправедливой судьбы не дождётся.

– Я убил его.

– Убил вампира в одиночку?

– Многие убивали. Это война.

– Всё ещё лучше, чем я предполагал. Ты предусмотрительно прикончил того единственного, кто мог бы тебя превзойти. Превосходно.

Менкар осуждающе покосился на Антинаэля, но ничего не сказал.

– Я не знаю, что ты там придумал, демон, но мне это не интересно. Я не собираюсь надолго оставаться в такой… форме.

Я задумчиво взглянул на прикреплённые к поясу ножны с ритуальным кинжалом Светлейшей Талары, с которым по традиции хоронили офицеров. Жрецы богини Света уверяли, что кинжал поможет защититься от зла на Той Стороне. Однако, во время войны открылось ещё одно «побочное» свойство кинжала – он позволял быстро и безболезненно упокаивать нежить.

– Меня смущает, как ты смотришь на этот ножик, – заметил Антинаэль. – Давай не будем принимать поспешных решений. И не ты ли мне говорил, что хочешь жить?

– Вот именно – жить, – я горько усмехнулся. – Разве это можно назвать жизнью? Не знаю, поймёшь ли ты меня, но шесть лет по всей стране я убивал этих тварей. Вампиры – исковерканная, чуждая нашему миру форма существования. Их, с позволения сказать, жизнь – это чья-то кровь. А я не хочу смотреть на тех, кого пытался защитить, и вместо людей видеть пищу. Не хочу.

Последнюю фразу я произнёс нарочито медленно.

Я, ещё раз, как будто в задумчивости провёл пальцами по рукояти кинжала, а потом резко выхватил его из ножен. Удар был хорош по любым меркам, но лезвие замерло, едва проколов кожу над сердцем. Моё тело словно одеревенело, я не мог даже закрыть глаза.

Менкар подул на зудящие пальцы.

– Не надо этого делать, Лест. Алия очень расстроится.

Антинаэль же деловито вытащил из моей застывшей руки кинжал, дотронулся до лба и прошипел несколько слов на демоническом. Мысль о том, что, видимо, придётся ещё немного задержаться в этом мире, исчезла вместе потухшим сознанием.

Глава 8. Убежать от себя

Мир мерно раскачивался вниз и вверх. Ощущал я это одним лишь животом, в глазах же стояла абсолютная темнота. Я попробовал пошевелиться.

– Пожалуйста, не вертись, – раздался знакомый голос. – Если хоть одна незащищённая часть тела попадёт под солнечные лучи – будет ожог.

На этот раз я предпочёл его послушаться. Мне доводилось видеть, как пленные вампиры, привязанные к столбу, медленно рассыпались прахом в лучах восходящего солнца, разрывая тишину пронзительными, полными боли криками. Воспоминание не вдохновляло. Хотя бы умереть я хотел как человек, а не как нечестивое порождение мрака.

– Куда мы едем?

– Подальше от Леондоры. Боюсь, внезапно воскресший главнокомандующий их не обрадует, – ехидно добавил: – особенно того толстого с залысинами.

– Перекинул меня через лошадиный круп и вывез? И стража даже не поинтересовалась содержимым столь экзотического груза? – в тон ему ответил я.

– Магия, – пояснил Антинаэль как что-то само-собой разумеющееся. – Благо энергии у меня теперь достаточно.

– Кстати, а где ты взял лошадь? – подозрительно уточнил я.

– Как это где? В день похорон я предусмотрительно забрал с постоялого двора твоего коня и твоё барахло. Не благодари, – бессовестно усмехнулся демон. – Лучше скажи, как лошадку зовут?

– Белый, – неохотно признался я. Имя, даже для лошади, по моему мнению, было никудышное, но коня мне подарили вместе с титулом главнокомандующего, на следующий день мы ожидали большого сражения, и я не смог придумать что-нибудь получше. А после вредный жеребец уже не откликался ни на что другое.

– Мило, – дипломатично заметил Антинаэль. – Скоро закат, мы как раз доедем до леса, там и лагерь разобьём.

– Я уже говорил, что мне твой план совершенно не интересен.

– Видишь ли, он интересен мне, поэтому ничем не могу помочь.

Я возмущённо фыркнул, но развивать тему не стал. Если демону я зачем-то нужен, он от меня не отстанет. Вот интересно только, зачем? Очевидно, чем-то эти твари его притягивают… Забавно. Теперь я сам такая же тварь, ничуть не лучше прочих. Ведь, по сути, генерал Дель Аркуа – тот, кем я был совсем недавно, – мёртв. Я больше не прокачусь лёгкой рысью перед выстроенными для парада войсками, не обниму своих родных и друзей, не пронесусь в быстром танце по бальному залу с утончённой красавицей. И уже никогда не смогу назваться своим собственным именем. Получается, у меня отняли даже такую мелочь, какая есть у самого последнего бродяги. Осталась лишь жалкая тень, которой за каким-то чёртом придали иллюзию жизни…

Много времени прошло или мало? Не решусь утверждать наверняка, но от мрачных раздумий меня отвлёк всё тот же жизнерадостный голос, который я уже начинал тихо ненавидеть.

– Солнце село. Привал.

Демон аккуратно снял меня с седла и размотал тёмную материю. Я с наслаждением потянулся. Будь я до сих пор человеком, от такого способа перевозки у меня бы болели все мышцы, но сейчас, стоило мне слегка похрустеть костями, как все неприятные ощущения исчезли.

Антинаэль, мерзавец, стоял в своём человеческом обличье, в моей куртке и с моим мечом за спиной. Запустил в меня рюкзаком:

– Я пойду хворост соберу. Жди меня тут. И без глупостей.

Он ушёл, а я начал инспектировать вещи, которые оказались педантично и аккуратно сложены. Ни намёка на нож, даже огниво демон, похоже, прихватил с собой. На дне рюкзака я нашёл свой парадный генеральский мундир, а под ним верёвку.

Горько усмехнувшись, я довольно издевательски мысленно извинился перед Антинаэлем за срыв эксперимента по изучению вампиров и, просунув руки в рукава кителя, отправился искать подходящее дерево. Лес, судя по окружающей растительности, находящийся к северу от столицы, демонстрировал мрачное величие. Высокие деревья сплетались кронами, бросая на землю зловещие тени и заставляя вспоминать о кошмарах ночи. Я кошмаров не боялся. Что какие-то тени сделают такому монстру, каким сейчас являюсь я?

Понравившаяся мне ветка находилась на высоте где-то в полтора моих роста. Удовлетворённо кивнув, я тихонько свистнул, подзывая коня. Белый оторвался от аппетитного кустарника и потрусил ко мне.

Пока я, стоя на его спине, привязывал к ветке верёвку, жеребец то и дело оглядывался на меня с немым укором в глазах. Петлю я завязал со второго раза: всё-таки не палач, чтобы делать это виртуозно. Наконец, справившись, я мягко опустился задом на хребет коня, надел петлю себе на шею и чуть сдавил бока Белого пятками. Конь фыркнул с таким видом, словно боги послали ему столь ненормального хозяина за грехи прошлой жизни.

Я попробовал ещё раз с тем же результатом. Начал злиться – собственная лошадь не хочет помочь в избавлении от нечестивого существования.

Внезапно, я ощутил, как моё тело наполняется энергией, текучей, как свежий мёд. Потом на её место хлынула уже знакомая сосущая пустота, колени сжались.... Конь не заржал – истошно взвизгнул и рванулся с места, а я так и остался висеть.

Антинаэль вышел из чащи, держа в одной руке повод Белого, в другой – охапку хвороста. Конь кидал на меня недоверчивые испуганные взгляды. Демон откровенно наслаждался увиденной картиной.

– Надо будет на каждом привале тебя так… закреплять. Чтобы точно никуда не делся, – наконец выдавил он, тщетно стараясь не рассмеяться.

– Да пошёл ты! – с трудом прохрипел я.

Вампиры очень плохо умирают. И как выяснилось, такие мелочи, как сломанная шея или удушение, не могут послужить причиной смерти.

Продолжая бессовестно ржать, демон одним ударом меча разрубил верёвку. Я позорно приземлился на пятую точку, хрустнул шеей, ставя на место свёрнутые позвонки.

– Не ушибся? – с притворной заботой осведомился Антинаэль.

Я молча запустил в него кителем. Оный паразит мало того, что поймал, так ещё сложил по стрелочке и засунул в рюкзак.

– Не думал, что ты такой чистюля, – буркнул я.

– Так больше влезает, – резонно возразил демон.

Я решил воздержаться от дальнейшей перепалки и ограничился мрачным красноречивым взглядом. Под моё презрительное молчание Антинаэль развёл костёр, настелил два лежака и завалился спать. Я смотрел на огонь до тех пор, пока костёр не превратился в безобидные огоньки. Пламя пожирало сухие ветки, но мне казалось, как на этом костре сгорает моя душа.

Глава 9. Долги мистера В

По длинному коридору гостиницы шагал почтенный старец с аккуратно расчёсанной седой бородой. Для того, чтобы убедиться в его высоком положении в иерархии волшебников, было достаточно взглянуть на величавую осанку и искусно расшитую золотыми нитями парадную мантию. Старец шёл степенно, никуда не торопясь, чего нельзя было сказать о его спутнике. Молодой чародей в безликой кожаной куртке, пользующейся равной популярностью у наёмников и путешественников любого народа, с трудом сдерживался, чтобы не прибавить шагу и не обогнать наставника, хотя уже давно понял, что друзья-сослуживцы отправятся искать приключения на улицах ночной Леондоры без него. Сегодня ему не повезло – архимаг Улунбей наткнулся на него в дверях таверны и на добровольно-принудительных началах попросил проводить до своей комнаты. Зачем архимагу непременно требовалось сопровождение, никто толком не понимал, ведь к старости он ничуть не утратил своей силы и с лёгкостью бы раскидал не только самонадеянных грабителей, но и десяток магов средней руки. В итоге ученики сошлись на том, что у наставника начался старческий маразм, но отказываться от повинности никто не решался.