Вы не авторизовались

Ярость демона. Узник бесплатное чтение

Ростислав Корсуньский
Ярость демона. Узник

Ростислав Корсуньский — российский писатель-фантаст, автор нескольких циклов книг; в основном работает в жанре боевого фэнтези. Представляем книгу «Узник», открывающую его цикл «Ярость демона».

Предательство, смерть родителей и жестокое наказание безвременьем последнего представителя правящего дома Хилл’Са’Арэш — десятилетнего мальчика. Темницу с его душой забрасывают в другую Вселенную. Для освобождения же необходимы такие сочетания факторов, что это практически невозможно. Но…

* * *

Глава 1

На самой высокой башне некогда красивейшего города стояли трое: мужчина, женщина, ребенок. Женщина прижала к себе сына, поглаживая по головке. Мужчина же внимательно наблюдал за происходящим в городе. Внезапно он поднял голову и взмахнул рукой — куда-то вверх полетел почти невидимый сгусток энергии, по пути преобразившийся в матово-черное копье, ударившее во что-то невидимое. И тут же в воздухе материализовался дракон-разведчик с всадником на шее. В его груди была огромная рана, откуда фонтаном била бордовая кровь. Женщина свободной рукой нарисовала в воздухе сложный рисунок, линии которого светились красным, и легонько толкнула в сторону падающего ящера. Всадник выставил вокруг себя защиту, засветившуюся золотистым светом, которая встретила заклинание женщины, преобразовавшееся в сеть. Секунду сеть обволакивала и дракона и его всадника, потом мгновенно сжалась, и на землю полетела бесформенная масса.

Мужчина и женщина разительно отличались. И это не удивительно, ведь принадлежали они к разным расам, испокон веку воюющим между собой. Это был единственный за всю историю этого мира союз двух любящих сердец. Более того, у них родился прекрасный сын, вобравший в себя лучшие черты двух рас. Даже сейчас, со спины, отличие было сильным, и только рост у обоих был почти одинаков. Красная кожа мужчины великолепно сочеталась с черными, как смоль, волосами. Атлетическое тело у каждого вызывало чувство надежности. Золотистые волосы женщины дополняли светлую ее кожу, и вместе с хрупкостью фигуры создавали контраст мужчине. Мальчик же имел медный цвет кожи с русыми волосами.

Вот мужчина повернулся к женщине, и теперь стали видны его глаза: янтарные с темной радужкой и черным зрачком. Женщина в свою очередь повернулась к своему мужу, даря ему улыбку своих вишневых губ. Ее глаза еще не отошли от магии и светились небесной синевой.

— Ххалиса, ты можешь попытаться уйти, — обратился он к женщине. — И спасти сына.

— Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно, — она провела рукой по его щеке.

— Мама, уходи без меня, — крикнул ребенок, — я же знаю, что ты сумеешь!

— Маленький Раэш, — женщина прижала одной рукой ребенка к себе, а второй обняла мужчину. — Как же я вас обоих люблю.

В это время они услышали шаги, а спустя несколько мгновений в помещение вошел командир личной охраны.

— Повелители, — обратился он сразу ко всем троим, — предателем оказался Мортон Гизби, который смог нарушить целостность Слезы Творца, вследствие чего враги сумели пробить портал под стены города. Мы сражаемся, но против нас выступил союз родов Калвари. Мы не сможем их удержать. Сейчас все мои люди расположились на лестнице, где будут сдерживать врага до последнего.

Он кивнул головой и направился к выходу. Мужчина еще какое — то время смотрел ему вслед, затем повернулся к женщине, желая ей что-то сказать, и замер. Глаза его супруги горели золотистым светом, говорящим о том, что она сейчас находится в пророческом трансе. Вот они приняли свой нормальный цвет небесной синевы с фиолетовым зрачком, и женщина села на корточки.

— Запомни, Раэш, — улыбнулась она ему, — только люди нарушают клятвы. Ни раса твоего отца, ни моя, сколько бы мы ни воевали между собой, но клятвы и обещания держим всегда. Слово Хилл’Са или Калвари нерушимо. И только люди нарушают свои обещания. Есть среди них и люди чести, как, например, наш командир охраны, но много и других. Помни об этом, и только в крайнем случае доверяй людям, и никогда не верь тому, кто требует от тебя что-то взамен.

— Я запомню, мама, — кивнул мальчик.

В это время на лестнице раздался звон клинков, взрывы от магических атак. Ребенок посмотрел в ту сторону, а мужчина, наклонившись к уху женщины, очень тихо, чтобы не услышал сын, спросил:

— Ты что-то видела?

— Да, — ответила она, медленно опустив ресницы, а это означало, что у ребенка есть надежда.

— Раэш, отойди к стене, — приказал отец. — И стой там, что бы ни случилось с нами.

Мальчик послушно выполнил его приказ, а его родители начали преобразование. Вот отец раздался в плечах, увеличился его рост, красная кожа покрылась чешуей черного цвета, вследствие чего черты лица стали грубыми, глаза налились чернотой. Из мощных пальцев выдвинулись полуметровые когти. Женщина тоже преображалась. Ее тело покрылось чем — то серебристым, словно она надела металлическую кожу, волосы переплелись между собой, образовав шлем. В левой ее руке появился скипетр, а в правой короткий клинок. И оба встали так, что мальчишка оказался у них за спинами.

В это время звуки битвы приблизились к входу. И тут они услышали песнь мечей Лика, командира охраны. Что-то там загрохотало, и в проеме появилась его фигура, вокруг которой сверкала защита, создаваемая мечами. Поющая Пара, легендарное оружие древности, само выбирало себе владельца. Долгие тысячелетия эти клинки хранились в сокровищнице рода Хилл’Са’Арэш, пока однажды молодой воин, только что назначенный командиром охраны за свои умения и верность, не попал туда. Звон услышали все, и нынешний правитель моментально понял, кому он предназначен. С тех пор Поющая Пара верно служила хозяину, которого выбрала. Свое название эти мечи получили за то, что во время боя издавали звуки, очень сильно напоминающие песню.

И сейчас Лик намертво стоял в проеме. Его атаковали магией, мечами, стреляли из луков и арбалетов, но он не сдвинулся ни на шаг. Магические удары воин отбивал мечами или рассекал, как, например, сейчас огненный шар распался на две половинки, которые мгновенно исчезли. Вот молнию он просто отбил в сторону и тут же рассек какое — то зеленоватое облако, устремившееся к нему. Но отразить все атаки он не успевал, и то один болт находил щель в доспехах, то другой попадал в незащищенное место. Существовал предел и у мечей, каким бы великолепным оружием те ни были. Вот одно заклинание достигло цели, и воина охватил огонь, а последующая за ним молния попала прямо в лицо. Последний защитник упал замертво, а клинки исчезли, как это происходило всякий раз, когда погибал их владелец. И всякий раз их вновь находили в разных местах.

Ни мужчина, ни женщина не вмешивались в этот бой, поскольку Лик еще вчера попросил их об этом — последний свой бой он хотел провести один. По его словам, он чувствовал, что Поющая Пара хочет того же.

На пороге появились первые враги, и женщина тут же направила скипетр в ту сторону. Мощный невидимый удар выбросил их обратно на лестницу, но там появились новые. Полыхнули черным, с зелеными искрами, пламенем глаза мужчины, и четверка врагов схватились за головы и покатились по полу, несмотря на амулеты защиты от ментального воздействия. Но вот в проеме показалась фигура мага, вокруг которого ярко сверкала защита. Женщина создала заклинание Кровавая Сеть, метнула его в мага и хотела добить, как вдруг мужчина подскочил к ней, взявшись своей рукой за руку, в которой женщина держала скипетр. Развернувшись к окну, они атаковали, казалось бы, пустое место серебристо-черным лучом, в котором серебряное с черным переплелись между собой, словно косичка. С треском что-то лопнуло, а в следующее мгновение на пол упало окровавленное тело.

Им не нужны были слова для объяснения — мужчина и женщина понимали друг друга без слов, словно имели постоянную телепатическую связь. Не прошло и мгновения, как они уничтожили очень опасного врага, и женщина развернулась к входу, усмехнувшись и видя удивление на лицах уже двух магов. «Прав оказался супруг, когда решил атаковать того врага совместной магией», — подумала женщина.

Это было их секретом — совместная атака, ведь в мире считалось, что совместить магию Хилл’Са и Калвари невозможно. Сколько трудов, нервов, эмоций это им стоило, чтобы хоть что-то начало получаться. А результат оказался выше всех похвал — совместные однотипные заклинания усиливались в пять раз. Да, их было немного, зато эффект налицо.

Враги, наверняка, делали ставку на этого невидимку, снабдив его отличной защитой, но и она не выдержала двойного удара, с треском расколовшись, словно скорлупа. Но и эти маги, находящиеся перед ней, легко справились с ее сетью. Миг — и женщина очутилась рядом с ними, нанося сдвоенный удар магией и клинком. Ранила одного, но второй ударил ее каким-то артефактом, магия которого преодолела защиту, и бок женщины окрасился кровью.

Мужчину же атаковали невидимки, подлетавшие к оконному проему на драконах и впрыгивающие в открытый оконный проем. Он был сильнейшим ментальным магом в мире, но и он не мог одновременно чувствовать столько врагов, прикрытых мощными амулетами. Вокруг него лежало уже пять трупов, но новые враги все прибывали и прибывали. И у них тоже хватало отличного оружия, поэтому мужчина тоже был весь в крови — как чужой, так и своей.

Мальчик со слезами на глазах наблюдал за последним боем своих родителей, но не сдвинулся с места, выполняя последнее слово отца. Его сердце сжималось каменными тисками, душа рвалась то к маме, чтобы защитить ее, то к отцу, чтобы встать спина к спине. Однако силы были неравны, и вскоре врагам удалось пробраться за спину его родителям. Но те одновременными ударами пробились друг к другу, и теперь защищались вместе. Уже все огромное помещение заполнилось врагами, а пока воины отвлекали мужчину и женщину на себя, маги готовили какое-то мощное заклинание. На ребенка никто не обращал внимания, словно его нет совсем, хотя сам мальчик замечал, что его видели. Как же ему хотелось стать невидимкой и мстить… мстить… мстить…

Вдруг его родители прильнули друг к другу, выставив вверх руки, держащие скипетр. Серебристо-черная вспышка, и после этого волна такого же цвета прокатилась по помещению. Раэш зажмурился и почувствовал легкое касание чего-то. А когда открыл глаза, никого не увидел. Вообще. Даже доспехов не осталось. Он посмотрел на то место, где еще мгновение назад находились мама с папой, но и там не оказалось ничего. Мальчик так и стоял у стены, его сердце обливалось кровью, рождая новое для него чувство. Ярость. Ярость демона. Но оно не заполонило его всего, не встало кровавой пеленой перед глазами, а находилось в глубине его «я», прирученное другой силой — волей, что составляла суть расы его матери.

Помещение стало заполняться воинами калвари и людьми. Вот появился статный мужчина-калвари, вид которого выдавал в нем привыкшего командовать. А рядом с ним… Раэш стиснул зубы и положил руку на свой меч. Рядом с этим врагом шел предатель Мортон Гизби. Следом за ними шли другие, не менее важные, калвари.

— Что прикажете с ним сделать, господин? — подобострастно спросил маг, подойдя к мальчику. — Убить?

Раэш увидел на груди предателя украшение в виде восьмилучевой звезды. Стиснул рукоять, даже вынул чуть-чуть свой меч из ножен.

— И что ты мне сможешь сделать своей тыкалкой? — ухмыльнулся Мортон, посмотрев на своего нового господина.

Сейчас уже никто в этом мире не знал, что меч мальчика являлся не чем иным, как когтем Древнего Бога, имя которого уже много тысячелетий никто не помнит. Не знали его и родители Раэша. Он всей душой, всем сердцем, всей своей сутью захотел, чтобы от предателя не осталось ничего, чтобы тот, о ком не помнят, забрал эту жертву себе. И когда Повелитель калвари хотел уже дать согласие на убийство, последний представитель рода Хилл’Са’Арэш выхватил свое оружие и ударил в грудь, попав прямо в звезду. Мигнула защита, но он даже не почувствовал какого-то сопротивления, как это должно было быть. Коготь легко пробил артефакт, войдя в тело по рукоять, а мальчик почувствовал, как некая сила оттолкнула его назад.

От места, где торчал коготь, стала распространяться чернота, поедавшая как одежду, так и само тело. Рот предателя открылся, но из него не вылетело ни звука. В самом же помещении стояла гробовая тишина и, казалось, само время остановилось, в ужасе забившись в дальний угол. Мгновение спустя маг растаял.

— «Жертва принята», — услышал Раэш тихий шепот у себя в голове. Или это показалось?

— Как он сумел разрушить мою Звезду Айры? — калвари повернулся к кому-то из своей свиты.

— Артефакт какого-то Бога, — ответил кто-то. — Только такое оружие могло ее разрушить. Не думал, что сохранилось хоть что-то со времен Войны Богов.

— Его, — калвари с ненавистью показал на Раэша, — подвергнуть Живому Изгнанию, запечатать в Капсуле Вечности и отправить в Неизвестность. Разрешаю использовать соответствующие артефакты.

Все воины тотчас покинули помещение, а маги стали рисовать на полу большую и очень сложную пентаграмму. Раэш все это время наблюдал за ними, решив, что никто из них не услышит от него ни просьб о помиловании, ни криков, не увидит слез. Когда один из магов схватил его за плечо, мальчик резким движением отбросил его руку и сам направился в центр пентаграммы.

Начался ритуал Живого Изгнания. Суть его заключалась в том, что из живого человека, или демона, или калвари вытягивали душу. Процедура невероятно болезненная, пока рвутся все связи между живым телом и душой. И тут мальчика начало выворачивать наизнанку. Он до боли прикусил губу и только твердил про себя: «Не увидите… Не услышите… Не увидите…». Ему казалось, что уже несколько лет тянется эта процедура, хотя он помнил, что на самом деле она занимает всего несколько мгновений. Внезапно ему стало легко, но в тот же миг его потащило в маленький, непрозрачный, идеально круглый камень, по пути сжимая до ногтя большого пальца, какой был на руке отца. Наконец, он почувствовал нечто, которое можно обозначить словами: «дверь захлопнулась». Душа Рэша была помещена в Капсулу Вечности — почти неразрушимую темную энергию, уплотненную до состояния камня.

Маги активировали артефакт под названием Путь В Никуда. Об этом артефакте Раэш читал очень много, прекрасно зная, что тот создает странный портал, ведущий неизвестно куда. Никто не мог сказать, ни кто его создал, ни время, когда это произошло, ни для чего он изначально предназначался. Даже заклинание, которое в нем хранилось, никто не мог увидеть, как никто не мог понять, откуда он черпает энергию, ведь после использования тот заряжался триста лет. Однажды калвари, которые где-то его обнаружили, провели эксперимент: открыли портал, отправили туда своего мага, наказав ему спустя триста лет ждать в месте появления, а до этого исследовать мир, в который попадет. Но спустя указанное время никто не вернулся. После этого исследования больше не проводились, а артефакт служил для наказания. Повелитель калвари лично взял в руки камень с душой Раэша и швырнул его в портал.

— «Ты достоин», — услышал, или почувствовал, или понял, или осознал Раэш эти слова.

Российская Империя, город Аркаим.

Маленькая девочка пяти лет от роду бежала по парку, стараясь скрыться от своих нянек. Светлые кудряшки мотались из стороны в сторону, маленькие ручки держали по банту, только что сорванному с головы. За ней быстрым шагом шла тридцатилетняя женщина, пытаясь догнать свою подопечную, но ей это уже не удавалось.

— Мила! — крикнула она, переходя на бег. — Людмила Георгиевна!

И когда женская рука хотела схватить девочку, та, ловко увернувшись, юркнула в кусты. Проползла на четвереньках полметра и побежала дальше. Оглянувшись, чтобы убедиться, что ее никто не преследует, она не заметила начало небольшого оврага, скрытого деревьями и кустами. В следующее мгновение она покатилась вниз. Недалеко, всего каких-то пять метров, но в конце больно ударилась обо что-то.

— Теперь будет шишка, — недовольно сказала она, потерев лоб. — Что это тут? Ого! — в изумлении воскликнула она, разглядывая идеально круглый камушек какого-то темно-фиолетового цвета. — Мое!

Зажала в руке и поднялась. Хотела осмотреться, как вдруг сильные мужские руки взяли и подняли ее вверх.

— Дядя, Егор, так нечестно! — не оглядываясь, воскликнула девочка.

Начальник охраны только покачал головой. И как только эта девчушка чувствует, кто именно ее берет на руки, или гладит по голове, или тащит для наказания.

— Вот отцу и расскажешь, — ответил он, на что девочка надулась.

Российская Империя, город Екатеринбург, пять лет спустя.

Десятилетняя девочка с соломенного цвета вьющимися волосами важно шествовала по парку поместья. Сегодня она была наказана за вчерашнюю выходку во время приема. Зачем было приставать сыну этого князя со своим «давай играть». Вот она и сделала ему расстройство желудка, чтобы отстал. А ее наказали! Бросив презрительный взгляд на флигель, где располагались гостевые покои, занятые семьей князя, она направилась дальше. Отойдя почти в самый конец, она вдруг поняла, что не чувствует магии. А в следующий момент у самых ее ног взорвалась магическая мина.

Глава 2

Капсула Вечности.

Исчезло все, и я очутился в полной темноте. В свое время, когда читал про это, там говорилось, что я могу все видеть и слышать, но сейчас вокруг меня был полный мрак и ни одного звука. Более того, я не различал течение времени. Хотя все демоны славятся этим даже лучше, чем калвари, не говоря уже о людях. Время шло, но без ощущений невозможно определить, сколько я нахожусь в этом состоянии. День. Декада. Столетие.

Боль пришла внезапно. Точно! Я же читал о том, что такое возможно и зависит от отношения тех, кто помещает душу, к этой душе. Вероятно, меня сильно ненавидели, раз так скрутило. А я еще не мог понять, как Капсулу Вечности можно использовать и для казни, и для сохранения кого-то. Теперь понимаю: если бы меня сюда запихнули мама или папа, то было бы даже приятно здесь находиться. Это была последняя мысль, которую я обдумал, а затем все мысли были только об одном: «Когда же это все закончится?».

Оказывается, можно привыкнуть ко всему, и к боли в том числе. Сейчас я даже радовался, что мне подвластно хотя бы одно чувство. Теперь оно ушло куда-то в сторону, оставшись фоном, и я снова мог нормально рассуждать. Первое, о чем подумал, это судьба моих родителей. Что с ними? Куда они исчезли? Единственное, что приходило в голову: они использовали какое-то особенно мощное заклинание. Сочетание магии отца и матери для них было одним из любимейших занятий. Некоторые заклинания я видел. Это было потрясающе, когда молния, луч или щит переливались черно-белым или, как в случае со щитом, он казался сплетенным из черных и белых нитей. Но того, что произошло в зале, я не только не видел, но даже не слышал, чтобы родители упоминали о подобном. И как так получилось, что мама с папой исчезли, а я остался живым? Я ведь даже почувствовал какое-то тепло от этой разрушающей волны, уничтожившей и людей, и калвари, и даже их доспехи с амулетами. Ответа на этот вопрос у меня не было.

А вот по второй теме для рассуждений у меня имелись кое-какие выводы. Фразу «Жертва принята» я поначалу воспринял, как будто мне это показалось. Но вот после «Ты достоин» сообразил, что это далеко не так. Кто-то очень могущественный вложил мне в голову эти мысли, несмотря на мою защиту разума, доставшуюся от родителей, особенно от отца. Ответ на этот вопрос может быть только один: Древний Бог, коготь которого я использовал для наказания предателя. Да еще мысленно попросил его хозяина, чтобы он не оставил от того ничего. В тот момент я даже не надеялся, что он откликнется на мою просьбу — это было просто мое сильнейшее желание. Потому и решил, что первая фраза мне показалась, а произошедшее с предателем списал на стандартное действие такого оружия. Но вторая фраза все расставила по своим местам. Вот только чего я достоин?

Внезапно стало светло. А затем я испытал небольшой шок: я видел все вокруг одновременно, словно глаза мои расположены, как у большой арахны — по всему телу. Первая мысль: «Я вернулся домой!» была несколько преждевременной. Я находился в лесу, ничем не отличающемся от моего родного мира, но пребывал в этом заблуждении только до появления первого животного. Ко мне наклонилась рыжая, хитрая мордашка и принялась обнюхивать. Что-то ей не понравилось и, фыркнув или чихнув, она скрылась. После этого я и понял, что нахожусь совсем в другом мире. Не жили у нас такие животные.

Второе животное подошло ночью, и я его знал — волк. Любители охотиться как днем, так и ночью. У них даже существует разделение в стае на дневных и ночных особей. Дневные более крупные и сильные, в то время как любители ночной охоты мельче размерами, но невероятно хитрые и умные. При большой опасности они совместно встречали своего врага, а сочетание силы и хитрости, как правило, плачевно сказывалось на нем. Рядом с нашим городом жила крупная стая, но у нас был с ними договор: мы охотимся на их территории, а взамен лечим пострадавших в схватках волков-воинов. Хотя непосредственно это животное было значительно меньше, чем на моей родине.

После этого случая я видел как известных мне зверей и птиц, так и увиденных впервые. Первые несколько дней я радовался тому, что очутился в нормальном мире, а не остался в безвременье. Да-да, я испытал нечто, отдаленно напоминающее эмоцию радости. Я думал, что только ощущение боли подвластно мне, но все оказалось совсем не так. Затем я начал считать дни, а спустя год понял, что именно на самом деле является наказанием: невозможность ничего сделать и хоть как-то повлиять на свою судьбу. Мне хотелось уснуть, но я этого не мог сделать, хотелось взвыть, но отсутствовал рот, хотелось освободиться, но для этого нужны такие условия, которые в природе самостоятельно появиться не смогут. Все, что мне оставалось, это следить за окружающим пейзажем и считать дни и года.

На пятнадцатый год своего нахождения в этом мире я понял, что продолжительность года здесь не триста семьдесят дней, как у моего, а на два или три дня меньше. Я бросил это занятие, сосредоточившись на природе и звездах. И собрал уже достаточно большой каталог местных животных и птиц, но еще не видел ни хилл’са, ни калвари, ни хотя бы людей.

А однажды я увидел очень интересного летающего зверя. Это поначалу я так подумал, когда в вышине пролетело нечто продолговатое. И только когда этот «зверь» спустился ниже, я понял свою ошибку. Это могло быть только летающей конструкцией: внизу, по всей ее длине, виднелось какое-то помещение с чем-то, напоминающим окна. В моем мире перемещения осуществлялись при помощи порталов или драконов. Правда, последние использовались для полета в космос и к другим планетам. Была у нас такая порода. Ну, а в городе мы очень любили кататься на них, играть в догонялки. У меня был мой Черныш.

Спустя еще какое-то время я впервые увидел человека. Обрадовавшись, я все ожидал, когда появится кто-то из рода отца или матери, но видел только людей. Я не знаю, что тут творилось: как по мне, что-то строили, хотя могу и ошибаться. В общем, мне стало немного веселее, а когда меня подобрала маленькая девочка, так еще лучше.

Она всегда носила меня с собой, вот только чаще всего я проделывал свой путь в ее кармане или спрятанным где-то в платьях-юбках. Но все равно я понемногу начал изучать человеческий язык. Девочку звали Мила, но еще ее называли каким-то длинным именем, которое я не пытался запоминать. А с какого-то момента ее стали учить, и мне особенно приятно было на занятиях. Мила всегда выкладывала меня на стол, где и я постигал тайны знаний. Но начал понимать я далеко не сразу, а только тогда, когда сумел изучить немного местный язык. Вот после этого пошли знания. Особо тщательно девочку проверяли на знание этикета. Это же надо было придумать столько всего! Я и дома терпеть не мог такие занятия, хотя у нас все было намного проще, а тут приходилось все изучать.

А однажды я испытал шок. Это был урок географии, и учитель развернул иллюзию планеты, которая медленно вращалась вокруг своей оси. И я увидел, что этот мир один в один, как мой родной. Все земли, моря, океаны — всё было абсолютно одинаковым. Вот только мне показалось, что ось здесь расположена немного по-другому. А затем шар остановился как раз так, чтобы я мог разглядеть территорию, где находилась моя страна. Я нашел точку на ней, где находился мой город, столица нашего домена. В этом мире здесь тоже был какой-то город, но названия я пока не знал. Я с жадностью слушал лекцию учителя, и хотя понимал не все, но в целом смысл фраз доходили до моего ума. И вот, наконец-то! Место, где находился мой город, носит название Аркаим.

Вот только я не понял, почему его не назвали ни городом, ни городком. Учитель произносил что-то, но я пока не знал значения этого слова. После этого я с нетерпением ожидал занятий, в отличие от девочки. А еще девочку обучали магии. Вот в этом вопросе я понимал совсем мало, но даже того, что сумел понять, хватило, чтобы уяснить для себя: здешняя магия отличается от магии моего родного мира.

В один из дней во дворце, где мы находились, началась какая-то суета, появились воины, которые взяли девочку под охрану и увели куда-то. Но даже в такой момент девочка не забыла взять меня с собой. Постепенно все улеглось и вернулось на круги своя. Правда, жить мы теперь стали в другом месте, но старый дворец тоже посещали. И вот с этого момента девочка начала меняться. Пока не очень сильно, но я заметил, что она стала смотреть на всех свысока, появилась надменность.

А вчера произошел вообще неприятный случай. Какой-то мальчик ее возраста все хотел с ней поиграть, на что она только бросала презрительные взгляды. Потом вообще что-то сотворила с ним, за что была наказана.

Сейчас она шла по дорожке, иногда шепотом ругаясь на якобы несправедливость по отношению к ней. Направлялась девочка в самый конец личного владения. Сейчас я это видел достаточно отчетливо, поскольку она несла меня в руке. Вдруг она остановилась, что-то мигнуло внизу, и я почувствовал какое-то напряжение, а спустя мгновение понял, что оно означало.

Невероятно, но создалась ситуация, при которой возможно разрушение Капсулы Вечности. Об этом я знал, потому что в свое время приставал с расспросами к своим родителям. Чтобы ее разрушить, капсулу необходимо поместить в область, где отсутствует магия, точнее — магические потоки. И создать локальную концентрацию энергии огромной мощности, где потоки просто бурлили бы. Причем если ее будет недостаточно, то ничего не произойдет. В природе невозможна такая ситуация — ее можно создать только искусственно. В этом случае твердая темная энергия начинает впитывать в себя магическую энергию с огромной скоростью. Как объясняла мама, это следствие попадания в место, где отсутствуют потоки, которыми эта энергия питается. А вот почему это происходит только в том случае, если мощность источника очень велика, она не знала.

Но это еще не все. Темница разрушится, но человек, калвари или хилл’са продолжит пребывать в виде энергетической сущности. Если хотят освободить душу, то специально подготавливают тело, куда она вселяется. Забрасывая в другой мир, меня хотели лишить малейшего шанса на возрождение, даже при условии, что я попаду в нормальную среду обитания, а не куда-то еще. Но никто не знал, что в нашем роду существует одна особенность несовершеннолетних неинициированных детей. Мы можем отказаться от своей второй ипостаси, создавая себе физическое тело.

Сейчас я, чувствуя нарастающее напряжение, ожидал только одного: разрушения своей темницы. Даже возросшая боль казалась мне чем-то несерьезным. И вот наступил момент, когда камень осыпался пылью.

— Керган атон фииллтонак горрадоур, — выкрикнул я.

Что значили эти слова, я не знал, не знал и отец. Он говорил, что они передавались из уст в уста, от отца к сыну. Я почувствовал, что какая-то часть меня исчезла, а на земле появилось тело десятилетнего мальчика, мое тело. И меня потянуло в него.

Открыл глаза. Вокруг меня еще бушевала энергия, которую я просто чувствовал. Вскочил на ноги и увидел, что у моих ног лежит девочка, лицо которой скривилось в гримасе боли. Сразу догадался, что на нее это буйство действует, и действует очень плохо. Несмотря на то, что она мне не нравилась, я был ей очень благодарен за возможность продолжить жизнь — точнее, начать заново в новом мире. Подхватив на руки, я оттащил ее в сторону, выйдя за пределы зоны локальной аномалии.

Я помнил слова мамы, что людям доверять нельзя, а я не знал, как буду объясняться. Добежав до ограды, подпрыгнул и, зацепившись за верх, подтянулся и перевалился через нее. Увидев озеро, я побежал к нему, а затем по берегу. Сейчас я хотел убежать как можно дальше, скрыться и затаиться. Остановился, осматриваясь вокруг. Мне повезло: по другую сторону от поместья, откуда я сбежал, находились другие личные владения, а здесь вроде бы нет. И я снова бросился бежать дальше, но спустя триста шагов вынужден был остановиться у небольшой пристани, возле которой стоял кораблик. Из него переносили какие-то тюки, складывая на большую повозку. Улучив момент, когда никто не смотрит в эту сторону, я добежал и сходу закатился под нее. Здесь было одно место, куда я мог пролезть, причем такое, что меня там никто не увидит.

Российская Империя, город Екатеринбург, императорское поместье.

Сильнейший выброс энергии почувствовали все без исключения. Почему-то и у самого императора, и у его супруги возникла одна и та же мысль: «Что-то произошло с дочкой», несмотря на то, что в стране все было спокойно. Они оба бросились к выходу, но охрана перекрыла его. Более того, взяла их в коробочку, воздвигнув личные щиты.

— Там же Мила! — в сердцах выкрикнула императрица.

— Ваше величество, ею уже занимается ее охрана, — ответил Михаил, командир гвардейцев.

А спустя пять минут принесли цесаревну. И отец, и мать тут же рванули к ней, но первым у девочки оказался целитель. Он нетерпеливо махнул рукой на императорскую чету, и те остановились; казалось, они даже вздохнуть боялись, чтобы не мешать работе лекаря. Тот с огромной скоростью начал создавать диагностические и целительские заклинания. Но глядя на его чуть расслабившееся лицо, все присутствующие сделали вывод, что с девочкой всё в порядке. И, словно в подтверждение этого, девочка открыла глаза.

— С ней все в порядке, — сказал лекарь, — магические каналы не нарушены, а те небольшие изменения, что девочка получила в магической буре, я поправил. Ей даже постельный режим не нужен.

— Святослав Иванович, что можете рассказать об этих изменениях?

— Ваше величество, если рассматривать, исходя из моей области, то магический взрыв был не очень мощный, но если судить по отголоскам, которые мы почувствовали, то наоборот, — и целитель покачал головой. — А что нам скажет цесаревна?

— Ну-у-у, — протянула девочка, вспоминая, что там с ней произошло, — сначала я почувствовала, что куда-то исчезла магия. Потом в меня ударила сильная магическая волна, и я почти потеряла сознание.

— Почти? — уточнил лекарь. — Интересно, — пробормотал он, думая о чем — то. — А дальше что было?

— Не знаю, — девочка пожала плечами. — Что-то крутилось вокруг меня, давило на меня, потом стало легче, и я потеряла сознание.

В это время в комнату вошел командир гвардейцев личной охраны императора, на ходу разговаривая с начальником внутренней службы безопасности. Уже по их лицам император понял, что полностью все выяснить им не удалось. И сейчас они как раз спорили об этом непонятном моменте или моментах. Когда они подошли, император требовательно посмотрел на них.

— Ваше величество, — начал доклад граф Вяземский, являющийся начальником службы безопасности. — В дальнем конце поместья был применен мощный негатор магии, затем сработала магическая мина огромной мощности. Это если судить по воронке. А вот дальше получается что-то непонятное: при таком выбросе структурированных магических потоков такого насыщения в поле рассеянной маны цесаревну должно было убить. Куда делась почти вся энергия, объяснить не могу. Есть еще один нюанс. Людмилу Георгиевну нашли в стороне от бушующей стихии, куда ее кто-то вынес. Судя по следам, это мальчик лет двенадцати.

— Маленький мужчина? — спросил император, когда докладчик сделал паузу. — Или вообще эльф?

— Нет, — твердо ответил граф, — поступь характерна только для мальчиков. Он не пытался скрыть себя. Важно другое: он пересек периметр, но охранный контур на него не отреагировал. Это тоже я объяснить не могу. А еще — он был без обуви, но вряд ли это нищий или беспризорник.

— Найти его, — приказал император, — только без членовредительства. Я хочу знать, кто он, откуда, кто его послал. Я так понимаю, что это не обслуга?

— Верно, мы проверили — все маленькие слуги на месте. Погоню выслали.

Через некоторое время прибыли люди, посланные в погоню. Старший группы вошел в комнату, где по-прежнему оставались и семья императора, и начальник службы безопасности, и охрана.

— Ваше величество, — обратился к императору безопасник, — мы проследили след до пристани, а дальше он потерян. В то время там закончил разгрузку купец Миронов, которого мы догнали, но они никого чужого не видели. Обыск их телеги тоже ничего не дал.

— Есть предложения? — обратился император к графу Вяземскому, когда подчиненный покинул помещение, а охрана увела дочь.

— Да, — кивнул тот, — у нас имеется одно секретное плетение, и для его применения необходима очень тонкая работа с энергиями. Но оно предназначено как раз для подобных случаев. Работает по принципу отражения от объекта, к которому его применили. В нашем случае отражения вообще не будет. Шанс небольшой, потому что, если применен какой-то амулет, о котором мы пока ничего не знаем, то искать бесполезно, если его сняли. Вероятность, что это врожденная защита, слишком мала — таких детей выявить очень легко, и их быстро заберут на службу. Распоряжение, чтобы закрыли город на выезд, я уже дал.

Российская Империя, город Екатеринбург.

На очередном повороте я вылез со своего места и, дождавшись, когда повозка проедет надо мной, быстро юркнул в кусты, надеясь, что меня никто не заметит. Для меня сейчас главное — найти одежду, хоть какую. Я медленно двинулся вдоль дороги, скрываясь в кустах и за деревьями. По дороге проехали воины, я уже без надежды мельком глянул на их лица и вздохнул с облегчением: у двоих цвет лица был близок к моему. До этого я встречал только светлокожих, а цвет моей кожи был слишком заметен. Правда, и от этих двоих воинов я отличался красноватым отливом.

Первые увиденные дома были богаты, стоящие рядом с ними — тоже. Я решил отойти вглубь леса и там дождаться ночи. По своему миру я знал, что люди не видят или плохо видят в темноте, и здесь за время заключения в Капсуле тоже смог понять этот нюанс. Когда стало очень темно, я двинулся в сторону домов.

Пришлось уйти немного в сторону, так как эта часть была освещена достаточно хорошо. Магические светильники давали много света, и пройти незамеченным я бы не смог. Так, перебегая от дерева к дереву и от куста к кусту, я вышел к полутемной части города. Во дворе третьего дома я увидел висящие вещи и уже собрался было перелезть через забор, чтобы взять их себе, но вовремя сообразил, что меня по ним быстро отыщут. Даже не сообразил, а просто представил, как я в них хожу, а меня кто-то спрашивает, где я эти вещи взял. Разочарованный, я направился дальше.

У этого большого дома еще работали люди, что-то разгружая с телеги и занося это вовнутрь. И тут из дома вышел, наверное, хозяин, так как одет он был намного лучше, и бросил на землю какие-то тряпки, а может быть, и одежду. «То, что нужно!», — мысленно воскликнул я. Дождавшись завершения работ, я перелез через забор и побежал к куче тряпья. Хотя это оказались не тряпки, а мешки. Но мне в данный момент было без разницы, что носить. Захватив все, что там было, я побежал обратно к озеру. Кое-как выстирав, я развесил все на кустах, а сам лег отдыхать и не заметил, как уснул.

Проснулся я от холода. Несмотря на то, что днем стояла жара, ночью температура значительно опустилась. Вскочив на ноги, я похлопал себя, затем попрыгал, и, в конце концов, стал нарезать круги. После двадцатого я, наконец-то, согрелся. Проклиная себя, что не оставил пару вещей сухими, я сел у дерева, обхватив колени руками, и задумался о дальнейших действиях.

Это действительно другой мир. Другой, но очень похожий на мой родной, особенно если рассматривать планету целиком — суша и моря с океанами совпадают идеально. Населяют его только люди — по крайней мере, я других существ не видел. И это очень плохо: я ведь помню слова мамы, что доверять им нельзя. Надо как-то приспосабливаться к этой жизни, а завтра, перво-наперво, надо найти еду. Я уже сейчас очень хочу есть, а что будет утром, даже представлять не хочется. Завтра с утра и займусь добычей еды.

Но самое главное в этом мире — тот факт, что я до сих пор не почувствовал магию. Колдовать я и в своем мире до пятнадцати лет не мог, но магию, ее потоки чувствовал очень отчетливо. Здесь же — ничего. Вообще. Это было обиднее всего! Папа с мамой с самого детства учили меня магическим наукам, основам магии: ее видам и чем они отличаются друг от друга. Я наизусть знал уже двадцать два заклинания, два из которых — родовые и тайные. Ментальный Шторм отца и Водоворот Стихий матери. Я очень гордился тем, что в десять лет сумел изучить оба.

Первое — это атакующее заклятье, создающее ментальные возмущения такой силы, что только артефакты могли от них защитить. А отец обладал такой силой, что пробивал даже знаменитый Картас’Ди’Йармей, сделанный много тысячелетий назад. Этот Ментальный Шторм, по словам отца, завязан на нашу кровь, поэтому только прямые потомки нашего рода, рода Хилл’Са’Арэш, могут его применить.

Второе — это защита, созданная из стихий. Невидимый глазу водоворот вокруг творящего магию создавал надежную защиту как от магии, так и от холодного оружия, а также стрел и арбалетных болтов. И это заклинание было завязано на кровь, только уже доставшуюся мне от мамы.

До утра я кое-как досидел. Голод утолял тем, что пил воду из озера, но сейчас это уже не помогало, и организм требовал свое. Но после восхода солнца я занялся сооружением одежды для себя. Мне очень повезло, что среди десятка мешков затесались рваные штаны. Один мешок мне кое-как удалось разорвать на полоски, из которых я сделал себе пояса. А вот обувь не сумел сделать, поэтому придется пока походить босиком. Спрятав остальной свой скарб, я направился в сторону домов. Увидев большую торговую лавку, я подошел к заднему входу. Ждал недолго, а когда появился какой-то мужчина, то прежде, чем он меня прогнал, я поспешил спросить:

— Вам работник не нужен?

И сам понял, что слова звучат как-то не так. Человек подтвердил мои опасения, вначале удивившись, затем спросил:

— Индеец? Метис? — и тут же добавил: — Нам никто не нужен.

А еще презрительно посмотрел на меня, но я уже развернулся и пошел дальше искать себе работу. «Да, люди — они везде такие», — усмехаясь, думал я. В своем мире тоже встречал тех, кто презрительно относится к более слабым или менее богатым, и в то же самое время пресмыкается перед более сильным. Отец специально отправлял меня, переодев в простые одежды и наложив личину. Конечно, ходил я не один, а с охраной, тоже переодетой. Вот один из тех, кто всегда находился рядом со мной, и указывал на таких людей. Вот только здесь их оказалось намного больше.

Отказали мне еще в двух местах — точнее, в одном отказали, а из постоялого двора прогнали. Когда подходил к очередному постоялому двору (кстати, трехэтажному), увидел двоих человек, бросающих внимательные взгляды на людей. Их вид очень мне напомнил отца или мать, которые создавали заклинания, требующие внимания. То ли я их испугался, то ли просто не хотел встречаться, то ли еще что, но я свернул на задний двор, хотя и не думал это делать. Я понял, что надо найти заведение похуже и попытаться там заработать на еду. Во дворе разгружались три телеги, а один мужчина ругался на грузчиков.

— Куда понес?! Я куда тебе сказал нести? В подвал, а не на кухню! — и негромко пробормотал: — И приехали все в одно время.

— Грузчик нужен?

Он резко развернулся, но, увидев меня, скривился.

— Я сильный, — поспешил добавить я, — проверьте.

Он с сомнением посмотрел на меня, затем кивнул на телегу:

— А ну-ка возьми мешок с картошкой.

Я подхватил его, взгромоздив себе на плечи. На самом деле этот вес для демона — ничто. Еще два года назад он представлял бы для меня тяжесть, но у нас после восьми лет происходит резкое укрепление мышц и костей, из-за чего гоняли меня так, что «мама не горюй». Для правильного развития, чтобы достичь максимальной эффективности, необходимо соблюдать баланс и нагружать по какой-то сложной схеме, которую я не знаю. Зато вот сейчас я легко справился с таким весом.

— Хм, — только и произнес он. — Неси в подвал.

Я начал носить. А когда заметил, что хозяйственник считает и записывает себе что-то в небольшую в книжечку, то принялся работать усерднее. Мне показалось, что он ведет подсчет и заплатит в соответствии с этим. Злобные взгляды других грузчиков подтверждают мои догадки. Но следил он только за нами, из чего я сделал вывод, что остальные — это работники заведения. Свои кровно заработанные деньги я получал последним и насчитал аж десять медяков.

— А можно у вас купить какую-то еду? — спросил я мужчину, и желудок подтвердил мою просьбу своим урчанием.

Он секунд десять рассматривал меня, словно увидел впервые, затем развернулся и скрылся внутри здания. Я подождал минуту и уже хотел было уходить, когда он вернулся.

— Держи, — протянул он мне небольшой сверток.

Развернув его, я увидел кусок хлеба и что-то белое. Но запах, который я почувствовал, сказал, что это тоже еда.

— Благодарю, — кивнул я ему.

Развернувшись, отправился к своему озеру. Прошел уже три дома и сейчас двигался по переулку, чтобы сократить путь, когда услышал за спиной хриплый мужской голос:

— Ты куда это собрался, краснокожий?

Глава 3

Российская Империя, город Екатеринбург.

Обернулся. Ага, грузчики, которые вместе со мной разгружали мешки. Тут и так стало все понятно. Еще в моем мире мне объясняли, что существуют такие люди, не желающие работать постоянно и перебивающиеся разовыми работами, в основном принеси-подай. И показывали их. Вот сейчас я и столкнулся с такими же в другом мире. Причем подобные встречаются только среди людей — по крайней мере, в моем мире было так. А еще они, как правило, завистливые и злобные. Во время разгрузки я ни о чем таком не думал, а вспомнил только сейчас. Связываться с ними мне категорически не хотелось, поэтому я развернулся и бросился бежать. Они, естественно, устремились следом. Но разве сможет простой человек догнать демона, прошедшего усиление, пусть и не до конца? Переулок вывел меня на тихую улицу, которую я пробежал быстро, свернув на первом повороте.

К своему месту у озера я подошел в гордом одиночестве. Сполоснувшись, принялся за еду. Соленое и белое мне очень понравилось, поэтому завтра решил узнать его название. Я съел все, что мне дали, хотя вначале подумывал, чтобы оставить что-то на вечер. Но не смог — ведь у нас, демонов, во время бурного развития с десяти до пятнадцати лет аппетит просто очень большой. Это позже мы употребляем мало пищи, так как часть жизненной энергии получаем непосредственно из магической. Поев, я пошел искать место, где можно более-менее нормально переночевать.

Идя вдоль берега зигзагом, чтобы не пропустить ничего, я задумался о местной магии. Сейчас я не чувствовал никаких потоков, зато в той локальной аномалии, когда я освободился, ощущения были. Не совсем такие, как дома, но они хотя бы присутствовали, а сейчас — ничего. Это непонимание вместе с неизвестностью меня изрядно огорчили, ведь как без магии жить? Плохо то, что родители мне ничего такого не говорили о том, что можно не чувствовать магическую энергию, и подсказать здесь мне никто не сможет. Найти бы кого-нибудь знающего, да кто меня возьмет, оборванца? Придется заработать денег, купить хотя бы самую дешевую одежду, и уже тогда найти мага. С другой стороны, а как я ему буду объяснять свою проблему? Тоже непонятно. «Вот было бы здорово устроиться у него на работу», — мечтательно подумал я и провалился под землю.

Летел совсем немного — всего около метра, зато нашел то, что мне надо. Это было чье-то логово — скорее всего, волков, если судить по размерам входа. Прополз немного дальше, спускаясь вниз.

— Ух, ты! — воскликнул я. — Вот это да!

Несмотря на то, что я сильно задумался, заметил справа от себя небольшой холм или бугор, поросший каким-то кустарником. И вот как раз под ним и находилось логово — довольно большое пространство напоминало небольшой грот. Сейчас здесь было довольно сыро, но после проветривания должно стать суше.

— Мое, — сказал я, поставив свою метку.

Но у меня ничего не поучилось. Действовал я на автомате, поэтому вообще даже не задумывался о своих действиях. В моем родном мире даже не инициированные дети могут ставить свои метки. Это свойство нашей расы. На это действие тратится совсем мало магической энергии, поэтому не обязательно быть инициированным и работать с большими объемами. Но получается, что в этом мире я не могу оперировать даже крохами. Это заключение меня изрядно огорчило. Но тут у меня в голове словно зазвучали слова отца:

— Раэш, никогда не унывай, никогда не опускай руки, никогда не жалуйся на судьбу. Это все признаки слабости, а слабость — не для демонов. Ты сам творец своей судьбы, ты сам выбираешь тропы и дороги, а она тебя лишь сопровождает и может только подсказать, куда следует идти, если ты будешь стоять на перепутье.

Встряхнув головой и отогнав уныние подальше, я принялся за обустройство своего жилища. Первым делом расчистил вход, чтобы проветривалось, затем наносил лапника, которым устелил весь пол. Перенес мешки, из которых соорудил спальное место. После всего этого направился по самому берегу, выискивая лозу, чтобы сплести дверь. Но когда взгляд упал на камыши, то вспомнил, как еще в моем мире, незадолго до нападения на наш домен, нас, детей высших демонов, водили в походы. Это был не просто поход: мы должны были научиться выживать самостоятельно. Понятное дело, что научить за столь короткое время многому нельзя, зато я запомнил одну вещь. Точнее, вспомнил, когда увидел камыш. Мы тогда здорово себе намяли спину и бока, когда легли спать на куче листьев. Вот наш учитель и рассказал про еловые и сосновые ветки, а также показал, как плести циновки из тростника. Этот камыш напоминал его очень сильно. Нарвав его и положив сушиться, я отправился на поиски лозы.

Кто бы мог подумать, что лозу я буду перегрызать зубами? Мне никак не удавалось ее сломать — очень уж гибкая она была. Вследствие этого времени затратил очень много, только уже поздно вечером смог сплести дверцу. Проверять все решил утром.

Вот сейчас я выспался, впервые за сколько-то там лет, даже не знаю. И тело потребовало тренировки, которую по утрам я делал всегда в своем родном мире. Все демоны начинают тренироваться рано, а меня отец вообще начал тренировать, как только я научился ходить. И если у других детей матери зачастую были против ранних занятий, то моя мама, наоборот, помогала отцу в этом деле. Свой первый меч я взял в руки, как только начал твердо стоять на ногах. Точнее, два меча. Мои родители придерживались того мнения, что необходимо сразу же учиться работать двумя руками одновременно. До семи лет я учился владеть мечами, боевыми серпами и палками, которые должны были изображать магический скипетр или жезл. А после семи началось комбинированное обучение: в правой руке меч, в левой жезл; в правой серп, в левой меч. Причем, смену оружия производил прямо по ходу тренировки.

Выбравшись из своего логова, я побежал вдоль озера, в чем мать родила, на ходу думая, что нижнее белье необходимо купить в первую очередь. Бежать старался, как меня учили, но так же, как и в моем мире, у меня это не очень получалось. Я очень расстраивался, пока отец не объяснил, что это такая вот особенность нашего рода — бесшумное передвижение дается очень тяжело. Вдаваться в подробности он не стал, заявив только, что наша поступь не приспособлена к этому, а в детстве менять ее нельзя, поэтому и начали тренировать только с восьми лет. Да и то не очень сильно. А вот причину, по которой нельзя этого делать с детства, он не назвал, сказав, что расскажет все после инициации. Еще всегда добавлял, что у меня результат еще очень неплохой по сравнению с ним.

Едва заслышав посторонний звук, я тут же упал в траву. Стараясь не высовываться, отполз назад и, взобравшись на дерево, засел в его густой кроне. Но никто так и не появился, из чего я сделал вывод, что где-то там впереди проходит лесная дорога. Мне не нравится бегать туда-сюда, но ничего не поделаешь — придется. Когда хорошенько разогрелся, я прыгнул в озеро и поплыл к небольшому острову, который заметил сегодня утром. Вода была прохладная, но разогретое тело и активная работа руками и ногами не дали мне замерзнуть.

А на самом острове началась непосредственно тренировка. Островок совсем небольшой, но для моих целей подходит великолепно. Спустя час поплыл обратно. Еще некоторое время занимался маскировкой входа, прикрепляя к дверце дерн. Получилось очень хорошо: даже вблизи не понять, что здесь находиться вход. Взяв половину полученных вчера денег, двинулся к городу.

Естественно, первым делом направился к рынку, так как не просто хотелось есть, а казалось, что съем равнинного быка целиком. Где именно он находится, я не знал, просто внимательно слушая вчера разговоры жителей, понял, в какую сторону надо идти. Рынок оказался не таким и большим, но палаток и лавок с выпечкой хватало. К ним я и направился, хотя пришел рановато, так как многие торговцы только раскладывали свой товар. По мере передвижения замечал на себе и презрительные взгляды, и высокомерные, и откровенно враждебные, словно я убил кого-то из их родных. «Люди, — снисходительно смотря на них, думал я, — вы во всех мирах одинаковые — что в моем мире, что здесь».

Навстречу шел какой-то парень лет двадцати. По неестественности его движений сразу можно было сказать, что левое плечо напряжено, а по траектории становится понятна причина. Поравнявшись со мной, он выдвинул его вперед, стараясь меня задеть. Я сделал небольшой шажок в сторону, развернув плечи, и пошел дальше, услышав за спиной ругань. Приготовился к тому, что он привяжется ко мне, но ничего такого не произошло.

Наконец-то добрался до палаток с едой. Остановился, рассматривая прилавок, а точнее, цены и размеры предлагаемых пирожков.

— Брысь отсюда! — раздалось из — за прилавка. — Пшел вон!

Поднял глаза. На меня с неимоверной брезгливостью смотрел мужчина за тридцать. Узкие щелочки глаз (хотя толстым он не был) выдавали в нем все тот же тип: перед бедными мы такие важные, зато перед богатыми готовы на карачках ползать, льстя им. Тип предателей, как сказал бы мой отец. От воспоминаний об утере родителей, случившейся как раз из-за предательства, у меня внутри поднялась ярость, вырвавшаяся наружу. Я встретился с ним глазами, отчего он вздрогнул и отшатнулся. Я уже готов был растерзать его, но какая-то теплая волна, тоже поднявшаяся изнутри, успокоила ярость. Развернувшись, я направился дальше.

У этого небольшого лотка стояла девочка лет пяти, глядевшая на меня широко раскрытыми голубыми глазами. Ее длинные реснички то и дело мигали, словно маленькие опахала.

— Привет, — я сел на корточки, — это ты здесь продаешь?

Она только кивнула, продолжая смотреть на меня. Понятно: она впервые, наверное, увидела человека с красноватым оттенком кожи. Хотя тут где-то живут такие люди. Если слово «краснокожий» можно отнести к простому названию, исходя из цвета, то вот когда меня назвали каким-то «индейцем», это больше походило на название расы или какого-то народа.

— Ух, — выдохнула подошедшая женщина, ставя деревянный короб на землю.

Девочка же спряталась за мамину юбку. Я поспешил спросить, чтобы меня вновь не послали.

— Я хотел бы купить пирожки, желательно с мясом. Сколько они стоят? Деньги у меня есть, — и показал ей две медные монетки.

Подозрительности во взгляде женщины уменьшилось, и она ответила.

— С мясом один пирожок — одна медная монета, с ягодами два пирожка за монету.

Я достал еще одну монету, купил по две штуки каждого вида. Съел их сразу, удивившись такому аппетиту. Нет, он должен быть большим, но в сравнении с тем, что было до пленения, заметно возрос. Неужели пребывание в Капсуле Вечности так действует? О таком я не читал! Пришлось вернуться и потратить еще два медяка на три пирожка. Вот теперь наелся, зато к палаткам, торгующим одеждой, идти не имело смысла. Поэтому направился к тому постоялому двору. Встав у ворот на задний двор, принялся ждать, когда им снова привезут товары. Я стоял и наблюдал за людьми, которые подтверждали мое мнение о них. И даже те три человека, что бросили на меня оценивающие взгляды, а не презрительно-высокомерные, только подтвердили их. Ко мне подошли два мальчишки — точнее, один из них был, скорее всего, парнем, так как выглядел лет на пятнадцать — шестнадцать.

— Ты где состоишь? — задал мне вопрос старший.

Я ничего не понял — вероятно, это какие-то местные заморочки нищих детей, или бедняков, или беспризорников.

— Не понимаю, — я замотал головой.

— Не русский, что ли?

Кто такие русские, я прекрасно знал — это местные жители, проживающие в государстве Российская Империя. Это основные жители, но были и другие, внешне отличающиеся от них, но не так сильно, как я, поэтому выдавать себя за русского не имело смысла. Да и желания такого не было — я демон расы Хилл’Са!

— Нет, — ответил я.

— Будешь тогда под нами ходить, — заявил все тот же старший. — Не понимаешь?

— Нет.

— Все просто, — начал он вводить меня в курс дела, но то, как это было сказано — каким тоном, с какой мимикой, я понял, что это какая-то афера. — Мы тебя не трогаем, а ты отдаешь нам половину своей добычи. Радуйся!

И он хотел хлопнуть меня по плечу, но я перенес вес тела на другую ногу, немного развернув плечи, и его хлопок пришелся по кованому забору.

— Нет, — в третий раз произнес я.

— Ты че, не понял? — это уже меньший влез в разговор. — Мы же тебя уроем!

Я безразлично посмотрел на него, как на насекомое, которое надо прихлопнуть. Люди! Вот откуда он знает, что они вдвоем могут сделать мне что-то плохое? Они же меня совсем не знают! Или их несколько человек, а он имел в виду их всех? Скорее всего, так и есть, поэтому они и чувствую себя эдакими героями. Я перевел взгляд на старшего, желавшего что-то сказать, но тот, поперхнувшись, закрыл рот.

— Мы еще с тобой встретимся, — прошипел он, развернулся и зашагал.

Мелкий, бросив взгляд мне за спину, поспешил его догнать. Не успел я развернуться, как услышал знакомый голос:

— Что ты тут делаешь?

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

— Смотри, какой оборванец важный, — сказал поваренок слуге и рассмеялся.

— Это так вы работаете? — услышали те голос управляющего, мигом разбежавшись по своим рабочим местам.

Афанасий подошел к окну и, найдя взглядом стоявшую фигуру, едва удержался от восклицания. Вчерашний малец, подработавший грузчиком, стоял у ворот. Еще вчера странность этого парня бросилась ему в глаза, и виной тому не его красноватая кожа — мало ли, метис от кого-то из индейцев американского материка. Нет, он выделялся и поведением, и силой, и манерой говорить. Он спокойно, не обращая внимания на недовольные взгляды нанятых грузчиков, носил мешки. Как правило, хватало работников постоялого двора, но вчера одновременно привезли три телеги с продуктами, поэтому пришлось нанять нищих. Он всегда удивлялся, как моментально те появляются, если требуется дополнительная рабочая сила. Так же, как удивлялся тому, что никто из них не желает работать постоянно, перебиваясь случайными заработками.

Вчера он строго следил за ними, записывая кто и сколько работал, чтобы рассчитаться. Этот странный мальчик заработал десять медяков, что по меркам нищих являлось большой суммой. А сегодня он стоял у ворот, вероятно, надеясь на новую работу. Вот только его поза и взгляды, бросаемые на людей, никак не соответствовали его одежде. Вот подошли к нему двое ребят, состоящие в одной из детских банд, и стали о чем-то расспрашивать. Затем старший в двойке захотел то ли ударить его, то ли хлопнуть по плечу, но он почти неуловимым движением чуть отклонился, и рука ударила по ограде. И поспешил во двор, зная, что эти двое могут устроить драку.

— Что ты тут делаешь? — задал он вопрос мальчику.

Афанасий прекрасно понимал причину его нахождения здесь, но хотел получить подтверждение от него самого. Развернувшись, тот наклонил голову и ответил:

— Жду телегу с продуктами и надеюсь, что вы примете мою помощь в разгрузке.

Это было сказано с акцентом, но то, как это было произнесено, заставило Афанасия не только остановиться, а даже совершить ответный поклон. Хорошо, что от последнего он воздержался. Этот странный мальчик вел себя, как настоящий аристократ. Он не смотрел презрительно, не пытался задирать нос, не старался унизить, но его спокойствие и поведение говорили об этом. Афанасий решил его нанять и, если тот будет хорошо справляться с обязанностями, показать его хозяйке, которая либо утвердит его, либо прогонит.

— Скоро привезут продукты — разгрузишь один, чтобы не отрывать от работы других людей? — мальчик кивнул. — Вот и замечательно. Приходить будешь в девять утра и находиться здесь до шести вечера, выполняя работу, которую я дам.

— Только вы или другие люди тоже? — спросил он.

— Только мои приказы будешь выполнять.

Он уже развернулся, но спохватился и, вернувшись обратно, представился.

— Афанасий Митрофанович, — затем, подумав пару мгновений, добавил: — Можешь звать просто Афанасий.

— Раэш, — назвался я.

— Странное имя, — буркнул он и, развернувшись, направился к входу.

Я же вошел во двор и присел на ступеньки.

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

Сегодня телега была одна, да и то не полностью загружена, и справился я очень быстро. В этот день у меня была еще одна работа — в одном номере надо было сменить мебель, вот ее я и носил. А еще Афанасий принес мне еду. Не обед, а как вчера, вот только вместо белой штуки, что мне так понравилась, был кусок колбасы. Съел я все очень быстро и еще мог бы скушать столько же. Вечером меня отпустили домой.

Уже пять дней я работаю на постоялом дворе, зарабатывая себе на жизнь. Хотя, по правде говоря, большая часть денег уходит на еду. Но я все равно смог позволить себе купить одежду получше, а сегодня и обувь. Не новые, но в хорошем состоянии. Еду на рынке я покупал в одном и том же месте, и маленькая девочка уже не смотрела на меня широко раскрытыми глазами и не пряталась за мамину юбку.

— Хорошо, что ты купил обувь, — такой фразой встретил меня Афанасий. — Повернись.

Выполнил его просьбу, ничего не понимая. Какая ему разница, как я выгляжу? А я ведь видел, что он осматривает меня именно на предмет внешнего вида.

— У нас заболело двое официантов, и ты будешь их заменять сегодня, — ответил он на мой незаданный вопрос. — Но перед этим тебя надо обязательно показать хозяйке.

Поднялись мы на второй этаж, а я по дороге с интересом рассматривал внутреннее убранство. До этого меня никто не приглашал в дом, да и сам я не стремился к этому. В целом, мне понравилось: никакой помпезности, никакой показухи, везде чисто. Постучал он в первую дверь с правой стороны, и после фразы «Войдите» переступил порог.

— Мария Ильинична, привел нового работника, — он поклонился. — В обеденный зал, — и, повернувшись ко мне, сказал: — Проходи.

Я вошел и поклонился так же, как и Афанасий. По той простой причине, что не знал, как должен приветствовать женщину. Из этикетов я знал правила моего родного мира и частично этого. Но в отношении моего нового дома я понял, что правила, которые я знаю, — для высшей аристократии, поэтому применять их в повседневной жизни неуместно.

Подняв голову, я посмотрел на женщину. Первое, что бросилось мне в глаза, это отсутствие высокомерия и брезгливости по отношению ко мне — обычный интерес человека, пытающегося определить, насколько можно доверять новому знакомому. По крайней мере, мне так казалось. Маску на лице она держать умела очень хорошо, поэтому я ничего не смог понять.

— Тебе сколько лет? — вдруг спросила она. — Двенадцать? Тринадцать?

Я и раньше подозревал, что выгляжу старше своего возраста по местным меркам. За те пять лет, когда Мила носила меня с собой, я научился правильно определять возраст местных людей, но не представлял, как выгляжу со стороны. Точнее, просто не задумывался об это особо, но понял, что крупнее моих одногодков. Но сейчас получил полное подтверждение, что выгляжу минимум на два года взрослее. Говорить правду я, естественно, не стал, хотя и далось мне это с трудом.

— Двенадцать, — кивнул я, хотя внутри все противилось сказанному.

— Афанасий, — она перевела взгляд на управляющего, — выдай ему форму, и пусть прислуживает за столами. К аристократам его не направлять.

Утром, когда постояльцы шли завтракать, я едва успевал разносить блюда — сказывалось отсутствие соответствующего опыта. Но увидев придирки и отношение некоторых аристократов к официантке, девушке лет восемнадцати, мысленно поблагодарил хозяйку за ее приказ не подпускать меня к ним. Мой контингент состоял из торговцев, купцов, просто богатых горожан или сельчан. Большинство из них, к моему удивлению, относились ко мне равнодушно, и лишь три человека — высокомерно. Затем наступило затишье, но меня направили на разгрузку. В общем, день прошел хорошо, даже получил дважды чаевые, но вот вечером началась настоящая работа.

Как я понял, кухня постоялого двора пользовалась спросом, поэтому вечером ужинали не только постояльцы, но и простые жители, и гости города. Свободные места отсутствовали, но в зале пустовали забронированные столики — часть для постояльцев, остальные — бронь посетителей. Я носился между столами чуть ли не бегом, и только благодаря своей реакции и тренировкам не задевал столы и стулья.

— Прошу, — я поставил на стол перед двумя мужчинами запеченного молочного поросенка. — Приятного аппетита.

— Ты откуда? — внезапно спросил третий сидящий за столом человек.

Как понимаю, он не из их компании — вон как недовольно оба посмотрели на него.

— Не могу знать, господин, — я сделал легкий поклон. — Пришел в себя в этом городе, ничего не помню. С тех пор пытаюсь выжить.

— А где учили боевому искусству? — это уже тот, кого я обслуживал.

— Нигде, — ответил я и поспешил добавить: — Вы простите, но меня ожидают за другими столиками.

Я как раз подносил блюда к одному столику, когда в помещение вошла компания молодых людей: пять девушек и два парня. Они весело смеялись и так же весело переговаривались. Возраст всех был примерно одинаков — от пятнадцати до восемнадцати лет. Парни старше. Они сразу же направились к соседнему столику.

— О! — воскликнул кто — то из девушек. — Здесь появился индеец! Госпожа Леонова старается поддерживать высокий уровень своего заведения.

— Что пожелаете? — тут же подскочила к ним Наталья.

Она знала приказ, что к дворянам меня не подпускать, и постаралась перехватить инициативу у посетителей. Но не тут-то было — заговорившая девушка, капризно надув губки, произнесла:

— Хочу, чтобы нас обслуживал индеец!

Словно из-под земли появился управляющий Афанасий. Глубоко поклонившись, он почтительно произнес:

— Ваше сиятельство, этот молодой человек сегодня работает первый день и еще не знает всех нюансов. Наташа справится намного лучше.

Один парень начал что-то говорить, но я поспешил уйти на кухню. Взяв приготовленный для меня поднос, хотел уйти, как вдруг в дверях появился хмурый Афанасий.

— Раэш, — обратился он ко мне, — придется тебе прислуживать за столом, где расположились дворяне.

Когда я подошел к столу, меня с интересом рассматривали, словно какую-то диковинку. Я не стал ждать, когда кому-то из них придет в голову поиздеваться или еще что-то в этом роде, поэтому сразу спросил:

— Что будете заказывать, господа?

— А где твой блокнот, куда будешь записывать заказ? — влезла одна девушка. — Ты хоть писать умеешь?

Я посмотрел на эту, как бы сказать помягче, как на пустое место. Может быть, это неверно, но меня с детства приучили, что такой контингент является ничем иным, как прожигателями жизни. Обучение у демонов отличается очень сильно и от калвари, и, тем более, от людей, потому что начинается оно с самого детства, благодаря великолепной памяти. Вот и я к своим десяти годам довольно неплохо разбирался во всем этом. Поэтому такие оскорбления я и за оскорбления-то не считал — каждый выбирает себе занятие в силу своего ума. Если им его хватает только на это, то пусть занимаются такими вещами, а то ведь могут чего похуже сделать.

— Я все запомню, госпожа, — я поклонился девушке.

— Тогда мне…

А дальше последовали заказы, причем довольно много. Мне вообще показалось, что все эти дворяне специально захотели так много, чтобы потом указать на мои ошибки. Даже вино каждый заказал себе свое. И только темноволосая зеленоглазая девушка, одна из «ваших сиятельств», сделала стандартный для девушки набор блюд. На самом деле запомнить для меня все, что они наговорили, не составляло труда. Более того, я прекрасно помню заказы с других столиков. Когда пришел, хотел взять заказ, который дала одна семья, остановившаяся в этом постоялом дворе.

— Раэш, придется тебе обслуживать этих клиентов, — я понял, о ком идет речь. — С остальными справятся девочки. Неси им вино — может быть, угомонятся.

Я сразу заподозрил, что это какая-то элитная аристократия или кто-то приближенный к ним, а Афанасий только что подтвердил мои выводы. Взяв в подвале семь бутылок вина и фужеры, поставил на поднос и направился к ним. Когда проходил мимо столика, за которым прислуживала Наташа, какой-то мужчина хлопнул ее попке, от чего девушка вскрикнула, отскочив прямо на меня. Тело отреагировало мгновенно — чуть отклонив корпус в сторону, я подхватил девушку за талию левой рукой, и закружился, чтобы не упасть и никого не сбить. Правая рука вместе с подносом описала хитрую кривую, но ни одна бутылка вина или фужер не упали. Отпустив девушку, я направился дальше. Расставил вино и фужеры в строгом соответствии с тем, что видел во дворце, пребывая еще в Капсуле Вечности. Хотел уйти, как вдруг услышал мужской голос.

— А разливать кто будет?

Парень смотрел на меня высокомерно: дескать, я такая деревенщина — даже не знаю, что надо делать. На самом деле, согласно этикету, если за столом сидят только девушки и женщины, я обязан открывать вино, разливая его по фужерам и бокалам. Если же за столом находится хотя бы один мужчина, то делаю это только по просьбе, так как подразумевается, что ухаживать за дамами должен он. Уж как Милу дрессировали этим этикетом, так что я знаю его в мельчайших подробностях. Говорить этому человеку, что он не прав, я, естественно, не стал, просто начал открывать вино и разливать его по бокалам.

Так и прислуживал им за столом все время, пока они сидели здесь. В основном девушки и парни разговаривали между собой, но периодически задевали и меня. Все, кроме все той же «ее сиятельства». В основном, это были почти безобидные шутки или подколки, вот только невзлюбивший меня парень старался именно унизить, показывая свое, так называемое, остроумие. Я все сносил со снисходительностью, едва сдерживая соответствующую улыбку, но всему есть предел.

— Надо же! — воскликнул все тот же «остряк». — Запомнил-таки, а я думал, что у тебя в голове только опилки.

Ярость поднялась волной, на краткий миг пеленой закрыв мои глаза. Но вторая сила не дремала, а мягкой, но стальной волей потянула ее обратно. А когда я понял, что, если не сдержусь, то пострадают хорошие люди: хозяйка постоялого двора и ее управляющий, ярость полностью успокоилась, забравшись в дальний угол. Но перед тем, как уснуть, прошептала: «Я все помню». Я ничего не ответил на это оскорбление. Больше таких явных оскорбительных фраз не было. Когда они встали из-за стола, этот, насколько я понял, барон не удержался и, бросив на стол медную монетку, произнес:

— Заслужил.

Я продолжил стоять, никак не реагируя на это. А когда девушки решили подняться, стал помогать, отодвигая стулья. Другие тоже выложили на стол какую-то медь, а единственная нормальная среди них девушка — мелкую серебряную монетку. Я даже не притронулся к этим деньгам, уйдя на кухню.

— Раэш, — обратился ко мне управляющий, — можешь идти домой. — Вот, держи деньги. Не беспокойся, с остальными девочки сами справятся.

Он передал мне деньги. Ого! Две серебряные монеты, что для меня очень много. В это время пришла Наташа и протянула мне руку с монетами, среди которых была одна серебряная. Я сразу понял, откуда эти деньги, но брать их не хотел — что-то внутри меня противилось этому, несмотря на то, что деньги мне нужны.

— Мне они не нужны, — ответил я ей, — бери себе.

На улице уже стемнело, но я все равно направился к своему жилищу в обход. Впервые за последние дни я был сыт. Кухарки, видя мои голодные глаза, подкармливали меня. Поначалу из жалости, затем из интереса — сколько влезет в этого двенадцатилетнего мальчика. А у меня и в самом деле еда проваливалась, словно в бездонный колодец. Я съедал все, наедался, но спустя час снова хотел есть. И перед выходом я снова поел. Кстати, узнал, как называется та белая соленая штука, что мне так понравилась — брынза. Делают ее из молока.

Утром следующего дня я отправился на тренировку в приподнятом настроении. Причина была проста: я очень надеялся, что меня переведут из грузчиков в официанты. Вернувшись с острова, я подходил к своему логову, но что-то меня насторожило, и я остановился. Хотел присесть, как вдруг тело перестало мне повиноваться, и в следующий миг я упал на землю. А еще через мгновение появилась боль, а тело свело судорогой. И наступила тьма.

Российская Империя, город Екатеринбург, императорское поместье.

— Сколько еще вам надо времени? — спросил император графа. — Слухи распространяются один похлеще другого.

— Ваше величество, — глава внутренней службы безопасности тяжело вздохнул и продолжил:

— По поводу человека, спасшего вашу дочь, ничем не могу вас порадовать. Поиски велись, но не настолько тщательно, как можно было бы. Причину вы знаете: мы не хотели вспугнуть организовавших покушение. Но и здесь явных успехов не наблюдается. Шевеления среди аристократов присутствуют, но нет ничего выходящего за рамки. Из столицы, как и из Петербурга, тоже никаких вестей. Единственная новость — это прибытие в город на Неве сэра Макмайера, который, судя по донесениям службы внешней разведки, может быть связан с королевской секретной службой. Но покинул он Британскую империю еще до покушения, и о его маршруте было известно заранее, а он его не менял. Из Европы, из Африэнна, из Американского Директората шлют официальные письма с пожеланием выздоровления цесаревне. Даже из Ацтекской Империи было письмо.

— А сколько еще времени моя дочь будет сидеть взаперти? — он чуть усмехнулся, вспоминая, что девочка после покушения очень сильно изменилась.

— Ваше величество, — с очень серьезным выражением лица заговорил граф Вяземский, — против нас действует очень опытный и грамотный враг. Я уверен, что титул его не меньше графа, и он имеет большие возможности. Также я уверен, что это покушение было спланировано давно, просто ждали подходящего случая. Не исключено, что за событиями переворота двухлетней давности стоит этот же человек. Тогда просто никто не ожидал, что вы среагируете так быстро, взяв всю ответственность на себя. Все это время он присматривался к вам, а теперь нанес удар. Если бы не случайность, то ваша дочь была бы мертва.

— Что же делать? — не менее серьезно спросил император. — У вас, наверняка, уже есть план.

— Все верно, — граф кивнул, — цесаревна является вашим слабым звеном, через которое можно нанести новый удар. Необходимо ее спрятать. Надежно спрятать, — добавил он после короткой паузы. — Необходимо объявить на всю Империю, что сохранить жизнь наследнице престола не удалось. Императорская чета убита горем, похороны будут закрытые, так как вы не хотите никого видеть. Все знают, насколько вы души не чаяли в своей дочери, поэтому такие действия не вызовут подозрения у людей. Кроме одного, того самого. Он постарается добраться до усыпальницы и убедиться в том, что там находится именно ваша дочь.

Императрица, присутствовавшая во время этого разговора, все время сидела тихо и только сейчас тяжело вздохнула. Она понимала правоту графа, так же как и понимала, что после расставания встретиться с дочерью ей придется еще очень не скоро.

— Ваше величество, — граф повернулся к ней, — не расстраивайтесь так. Через два года Людмила Георгиевна начнет интенсивно расти и взрослеть, и тогда мало кто сможет ее опознать. А если поговорить со Святославом Ивановичем, чтобы он немного подправил внешность, убрав характерные для вас черты, то только полный анализ ДНК или Артефакт Империи сможет выявить родство. Все знают, что он периодически становится затворником, производя свои научные исследования, поэтому возможность для посещения цесаревны у него будет. И без всяких подозрений.

За время последнего монолога Анастасия Матвеевна, супруга императора, вплотную подошла к нему, тем самым выражая свое согласие с любым его решением.

— Готовьте указ, — вздохнув и прижав к себе жену, сказал император.

А на следующий день по всей стране прозвучало немыслимое известие, вызвавшее негодование у подавляющего большинства подданных: жизнь цесаревны Людмилы Георгиевны сохранить не удалось — раны, полученные при покушении, оказались смертельными. Это было настоящим шоком, так как до этого ходили слухи, что жизнь наследницы престола вне опасности. Императорская чета вернулась в Москву, где отдадут последние почести дочери.

В один из дней из Екатеринбурга в пассажирском дирижабле в Казань вылетела семья мелких дворян с очаровательной темноволосой и кареглазой десятилетней девочкой.

Глава 4

Российская Империя, город Екатеринбург, поместье графов Вяземских.

Сегодня граф вернулся домой очень поздно. Подготовка к завтрашнему заявлению императора, тайный вывоз цесаревны из поместья, чтение новых донесений заставили его задержаться в императорском поместье. «Родителей» цесаревны он подготовил заранее, без оглашения императору, предполагая подобный исход. Они еще два дня назад прибыли в Екатеринбург. Девочке пришлось покрасить волосы и изменить цвет глаз при помощи особых линз, разработанных магами-артефакторами специального отдела службы безопасности. Но в свое, совсем небольшое, поместье приедет уже светловолосая голубоглазая девочка.

— Ваше сиятельство, ужинать будете? — спросил дворецкий, едва хозяин вошел в дом.

— Какой ужин, Пантелей? — устало ответил граф. — В час ночи-то. Нет, устал я сегодня очень, сейчас же пойду отдыхать.

Он поднялся на второй этаж, где в холле увидел свою дочь, задумчиво сидящую в кресле. Она пила, судя по запаху, кофе, прикрыв глаза, и по ее внешнему виду граф сделал заключение, что дочь над чем-то усиленно размышляет.

— Что произошло сегодня, заставившее тебя размышлять среди ночи? — улыбнувшись, спросил он ее.

— Представляешь, пап, у госпожи Леоновой появился новый официант, — девушка открыла глаза и посмотрела на отца. — Индеец. Точнее, метис. Наверное.

— Так индеец, или метис, или «наверное»? — переспросил граф.

Он знал, что его дочь переняла у него умение все подмечать, включая совсем небольшие нюансы. Иногда она приносила сведения, дополнявшие имеющиеся, и картина событий становилась более полной. Но чтобы заставить его дочь вот так сидеть и обдумывать полученные факты, должно произойти что-то неординарное.

— Я не могу точно сказать, — ответила девушка после короткой паузы. — Кожа медного цвета с красноватым оттенком, но черты лица наши. Это-то как раз объяснимо — не он один такой. Что меня поразило, так это великолепное знание этикета высшего света. Представляешь, пап, мы заказали каждый свое вино, разное, и он подал бокалы и фужеры согласно официальному приему высшей аристократии. Для каждого вида вина он подал именно полагающийся бокал!

— Бывает, — ответил отец, — мало ли кому он служил.

— Все так, — кивнула его дочь, — но он обладает отличной памятью, запоминая все заказы, у него прекрасная координация, но главное не это. Пару раз у него проскакивало этакое снисходительное выражение на лице, словно мы какие-то неразумные дети. Барон Дольский — ну, ты знаешь их род — его постоянно пытался унизить, однако он не реагировал на это. Но однажды (вероятно, тот его допек) на краткий миг его глаза полыхнули такой яростью, что я вздрогнула. А уже в следующее мгновение у него было лицо простого официанта. Если бы в тот момент я не смотрела на него, то ничего не заметила бы. А еще он не взял чаевые, хотя я положила серебряную монетку. Вот все эти факты и говорят о странности этого мальчика.

— А теперь давай все подробно.

Разговаривали они еще час. Дочь, зная дотошность отца в таких делах, вспоминала малейшие нюансы поведения этого официанта. Граф, как всегда, периодически уходил в себя, над чем-то размышляя, затем продолжал свой «допрос». После окончания оного отец и дочь еще некоторое время сидели, задумавшись каждый о своем. Граф, что понятно, сводил воедино полученную информацию в плане покушения на цесаревну. Интересовали его две вещи: во-первых, мог ли этот мальчик быть связан с устроившими покушение, во-вторых, мог ли он спасти девочку. Вероятность первого невелика, но сбрасывать со счетов ее не стоит. Второй вариант вполне мог быть правдой, и графа в первую очередь интересовало, как мальчик преодолел охранный контур без его активации. Если это действительно врожденное свойство, то такой человек пригодится в его организации.

Дочь больше задумывалась о той пластике и грации, показанной официантом, когда на него налетела девушка, невольно представляя, каким тот будет партнером по танцам. Затем встряхнула своей головой, отгоняя подобные мысли.

— Надо будет завтра встретиться с ним и поговорить, — произнес отец и, поднявшись, направился в сторону спальни. — Спокойной ночи, — пожелал он дочери.

— Приятных снов, пап, — не осталась в долгу та.

Российская Империя, город Екатеринбург.

Глеб и Никита, дети трущоб, очень хотели отомстить этому «краснокожему уроду». Не понимая, чем тот им так не понравился, они принялись воплощать свою мечту. Первым делом захотели узнать, где тот живет. Но тот дважды уходил от них, оказываясь в приозерном лесу. В этой части леса, у озера, специально было запрещено любое строительство, чтобы сохранить первозданную природу. Повезло им на третий день, да и то случайно. Никита, сидя в кустиках, заметил бегущего индейца, проследил за ним, и увиденное ему очень не понравилось. Обладая зоркостью, он видел, как парень тренируется на острове. Конечно, далеко не все, но сделать соответствующий вывод не составляло труда. Он рассказал об этом своему старшему товарищу, и вместе они направились к Мишке-Проныре, главному среди них, которого очень сильно заинтересовал данный факт.

В Екатеринбурге никто не знал, что Михаил Белых или, как его называли мальчишки, собранные им, Мишка-Проныра работал на одного человека. В лицо он его не знал, как не знал и имени. Не знал он и того, чем тот занимается. Просто в один из дней к нему пришел некто и сделал предложение, от которого он не смог отказаться. Все дело в том, что еще пару лет назад он совершил убийство, которое списали на переворот. Тогда он завладел приличными деньгами, но был уверен, что никто об этом не знает. Однако, как оказалось, зря он так решил. Незнакомец подробно объяснил, что его ждет, когда власти узнают правду, добавив в конце, кому и что он продавал из награбленного. И Мишка согласился.

Работа оказалась простая: что слышал интересного, то и расскажи. Все свои записи он оставлял в одном месте, но только до очередной встречи с незнакомцем, после чего место менялось. Сообщение о том, что появился какой-то подозрительный индеец, вызвало у его куратора, как решил называть незнакомца Проныра, повышенный интерес, так как в этот же день тот с ним связался. Как всегда, у него заболела голова, и появилось сильное желание посетить какое-то место. После первого же такого приглашения он понял, что незнакомец является магом.

Сегодняшняя встреча должна была состояться в лесу, и он порадовался, что не придется тащиться через весь город, чтобы показать место, где прятался краснокожий. Он привел куратора на берег озера, рассказал все, что было ему известно, и ушел обратно.

Российская Империя, город Екатеринбург, берег озера.

Кирилл Андреевич Залихвацкий смотрел вслед удаляющемуся парню, размышляя, стоит ли его убирать или нет. Он уже достаточно долго работал с парнем, и это может быть чревато. Но тот несколько раз поставлял ему действительно ценную информацию, как, например, сейчас. Занимался Кирилл Андреевич незаконными видами деятельности, приносящими большие, а зачастую огромные, деньги. В его арсенале было все: и шантаж, и воровство, и похищения людей с дальнейшим выкупом. Он никогда подолгу не задерживался в одном месте, меняя территорию своей деятельности на новую. И всегда устранял тех, с кем непосредственно работал.

А начал он свою деятельность, когда его выгнали из Академии Магического Искусства после ссоры с одним графом. И хотя говорили, что все студенты равны, но, как оказалось, одни равнее других. Отомстить графу он смог только спустя десять лет. На самом деле с аристократами он старался поменьше связываться, понимая, что те располагают большими возможностями и, в случае чего, смогут его отловить. Основной сферой его деятельности были торговцы и купцы, у которых, если покопаться поглубже, почти всегда можно найти что-то незаконное.

Действовал он не один, а с тремя помощниками, такими же беспринципными людьми, как и он сам. Будучи образованнее своих подельников, он легко держался на руководящей роли, а те отдавали ему должное, когда после очередного дела получали свою долю.

Последние два года на просторах Южной Америки, где правили бал племенные союзы индейцев, пошла мода на детские гладиаторские бои. Точнее, они проводились и ранее, но сейчас там происходил настоящий бум. В отличие от Ацтекской империи, где рабство было весьма условное, на этой части континента оно процветало в самом его плохом виде. На детей, умеющих сражаться, спрос был весьма велик: иногда за одного ребенка можно было получить столько золота, что хватало не только на покупку титула, но и на землю. Особенно это касалось Американского Директората, где имелось много свободной земли, в отличие от той же Европы.

Но этого мальца он решил проверить лично, чтобы зря не рисковать. Засев на дереве с биноклем, он наблюдал за его бегом, затем плаваньем, и, в конце концов, за тренировкой. Когда увидел последнюю, его губы растянулись в широкой улыбке. «Это уже готовый воин!», — подумал он. Прикинув, сколько тот может стоить, он начал быстро спускаться.

— Ну что? — спросил один из его подельников.

— Все хорошо, — ответил он. — Идите и приготовьте лодку.

Два человека ушли, а он с еще одним направились к жилищу индейца. Для поимки он использовал амулет паралича, сделанный одним из лучших артефакторов. Попал тот к нему, можно сказать, случайно, но мужчина быстро оценил его значение. Артефакт был настолько высокого уровня, что мог преодолеть защиту амулетов службы безопасности, парализуя людей на довольно длительное время. Однажды ему пришлось уносить ноги и, если бы не амулет, находился бы сейчас Кирилл Андреевич в каменоломнях.

А вот и их цель показалась из воды. Обнаженный двенадцатилетний мальчик направлялся к своему дому, но вдруг остановился. «Вот это чутье! — подумал работорговец, применяя амулет. — Он стоит еще дороже». А потом произошло странное: вместо того, чтобы свалиться бревном, мальчика начало трясти. Было видно, как его мышцы сводит судорогой, по всему телу выступили капли пота.

— Это чой такое? — спросил подошедший Степан. — Навроди не было такого давеча.

А он и сам не знал, что здесь происходит. Паралич — он и есть паралич: если попал под него, то валяешься бревном. Если имел первоклассную защиту, то продолжишь бодрствовать. Если же она была не настолько сильна, то произойдет частичная парализация. Но никак не то, что он наблюдал в данную минуту. Это был уже третий мальчик, против которого использовался амулет, но с таким эффектом они столкнулись впервые.

— Неважно, — ответил он, — доставая зелье.

Зелье, переводящее выпившего его в состояние летаргического сна, варил сам Залихвацкий. Его рецепт он вычитал еще во время учебы и запомнил. В таком состоянии человек мог пребывать до двадцати дней без каких-либо негативных последствий для себя. А им для вывоза хватало с головой декады, так как канал был отработан. Приобретя билет на грузопассажирский дирижабль, следовавший на восток, спустя четыре часа они летели в том направлении.

Ровно через декаду, как он и планировал, Залихвацкий с товаром находились на берегу океана в поселке контрабандистов и работорговцев. В этот раз здесь было малолюдно, а будущих рабов — всего десять человек, среди которых было три ребенка, включая и его пленника.

Сегодня ниппонцы прибыли на небольшом дирижабле, что говорило о том, что тем срочно требуется какой-то товар. Как правило, в таком случае они посещали еще несколько мест, собирая или покупая нужные вещи, и только затем направлялись на один из огромных рынков, где торговали всем и вся.

Три ниппонца целенаправленно шли в сторону, где торговали будущими рабами, и Кирилл Андреевич очень понадеялся, что им нужны именно дети для гладиаторских боев. Его пленник вот-вот должен отойди от действия зелья, поэтому он заранее надел на него кандалы. Увидев это, те о чем-то заговорили на своем языке, после чего один подошел к нему.

— Гладиатор? — поинтересовался тот на хорошем русском языке.

— Да, — кивнул он, — очень сильный боец, и стоит очень дорого. Можете проверить.

Один из троицы достал специальный артефакт, определяющий характеристики человека, и положил мальчику на грудь. Затем переложил на живот, ноги, а перевернув его, на спину. Потом ниппонцы начали общаться между собой на своем языке. Он совсем плохо знал этот язык, но сумел понять, что его пленнику не более одиннадцати лет, и у него высокие показатели. А больше его ничего не интересовало.

— Отличный товар, — наконец-то произнес ниппонец. — Берем.

И назвал цену. Залихвацкий очень порадовался, что сам не озвучил ее ранее, так как предложенная ими цена была выше той, с которой он хотел начать торговаться. Своим чутьем он понял, что у этих работорговцев специальный заказ на детей — будущих гладиаторов. Указав свою цену в полтора раза выше названной, он принялся за торговлю. После завершения оной, ниппонцы унесли пленника на свой дирижабль и улетели, тем самым подтвердив наличие специального заказа.

Дирижабль работорговцев.

Как только я очнулся, тут же вспомнил все произошедшие со мной события. Первое, что я почувствовал, это что-то на моей правой ноге. Открыл глаза. Увиденное мне совсем не понравилось: к моей ноге была прикована цепь, которая, в свою очередь, крепилась к металлической скобе в стенке… «Кстати, а где это я?», — мелькнула у меня мысль. Хотел осмотреться, но натолкнулся взглядом на детей. И тоже прикованных. Это меня очень расстроило, но в то же самое время вызвало очередной прилив ярости. Вот только я не знал, на кого ее направить. Успокоившись, я начал вспоминать, что со мной произошло. Утренняя тренировка, я возвращаюсь домой, что-то вызвало у меня подозрение. Что? И я принялся анализировать, а спустя буквально пять секунд понял: запах, неизвестный человеческий запах. Будь это немного дальше, я бы не обратил внимания, но в данном случае он исходил от моего логова. А потом ко мне кто-то применил магию. Если бы не последовавшие судороги, я бы решил, что это паралич, а так не знаю. И вот после этого следует провал в памяти.

— Ничего, — прошипел я, — запах я хорошо запомнил, никуда ты от меня не денешься.

Я почему-то пребывал в уверенности, что запах соответствует именно тому человеку, который меня сюда определил. Нормально объяснить это свое мнение я не мог, уверенность шла откуда-то изнутри.

— Что ты сказал? — раздался голос справа от меня.

— Ты знаешь, где мы? — спросил я паренька лет четырнадцати.

— Знаю, — с какой-то обреченностью ответил он.

— Рассказывай.

Я слушал его и поражался. Додуматься до того, чтобы проводить бои среди детей — это какие же надо иметь извращенные мозги?! До этого могли додуматься только люди, только среди них могут родиться такие нелюди. «Права была мама, права», — в очередной раз подумал я. Мой сосед состоял в какой-то банде, грабившей людей, и за какую-то там провинность их главарь продал его, своего подручного, работорговцам. Находимся мы на дирижабле, а везут нас в Южную Америку, где нам предстоит стать гладиаторами на потеху местным индейцам. Перспектива совсем не радостная, я бы предпочел остаться в Российской Империи: она, по крайней мере, находится в том же месте, что и моя страна в моем родном мире.

— Слушай, а как тебя зовут? — спросил он в конце своего рассказа.

Но я не ответил: после его признания в своих похождениях мне было противно с ним общаться. Он еще какое-то время смотрел на меня, затем отвернулся. Я задумался о дальнейших действиях, но сразу понял, что информации почти нет, а значит и переливать из пустого в порожнее не имеет смысла. Вот, кстати, прекрасная поговорка есть у русских, да и других хватает. В моем мире таких коротких, но емких выражений не было.

Открылись двери, и в помещение вошли два человека, которых я начал с интересом рассматривать. Я только несколько раз видел эту разновидность расы людей, поэтому с интересом наблюдал за ними. Что сразу бросилось в глаза: мы для них — товар, именно так купцы смотрят на продаваемые вещи. Значит, действительно работорговцы. Сейчас они раскладывали в подставляемые глиняные миски еду, при виде которой у меня… ничего не произошло. Отсутствовал тот сильнейший голод, преследовавший меня в последнее время. Нет, кушать я хотел, но как обычно в моем возрасте. Осмотрелся рядом с собой в поисках миски. Точно — стоит в небольшом углублении. А вот ложки не нашел, но оглянувшись, увидел, что мальчишки, получившие свою порцию, едят руками. Меня аж передернуло от этого. Но делать нечего — пришлось перебороть себя и кое-как поесть.

Минут через десять нам раздавали воду, наливая в эти же миски. Стало понятно, почему парочка ребят вылизывали тарелки. Сделав два глотка, я застыл, наконец-то поняв, что с момента прихода в себя мне не давало покоя. Я чувствовал потоки магии!

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

Граф решил сам посмотреть на странного мальчика, поэтому утром направился к постоялому двору. Там он хотел совместить приятное с полезным: покушать и понаблюдать. Прислуживать ему бросилась официантка. За весь завтрак он так и не увидел их нового работника, поэтому после еды направился к хозяйке заведения. Управляющий, видя это, умудрился каким-то образом не только обогнать его, но и сообщить о визите.

— Граф, — женщина сделала пару шагов ему навстречу, — какими судьбами?

— Все теми же, все теми, — граф подошел и поцеловал руку своей старой знакомой, — государственными.

— Неужели меня пришли арестовывать? — женщина в притворном ужасе прикрыла рукой рот.

— Ну, что вы! Как можно! Была бы такая нужда, мне пришлось бы взять с собой еще десяток ребят.

Граф намекал на то, что женщина была довольно сильной магессой, причем универсалом. Два года назад, во время попытки переворота, она вместе с еще двумя магами удержала вход в императорский дворец. Кто же мог знать, что измена закралась в самые высокие круги, и семью монарха спасти не удастся. В той короткой стычке она работала на износ, выжигая магические каналы, которые целители так и не сумели восстановить. Поэтому сейчас она представляла лишь небольшую часть от самой себя, могла оперировать магическими потоками, но очень слабо, да и уставала быстро. Нынешний император даровал ей дворянство, а сама она в своем родном городе открыла постоялый двор, который быстро приобрел популярность.

— Меня интересует ваш новый официант, — сказал он, когда они сели. — Как звать, откуда он, что было с ним интересного? Проверяли ли вы его своими способностями.

— Начну с последнего вопроса — нет, не проверяла. Я предыдущим вечером работала с магией, поэтому очень устала. Насчет остального… — женщина чуть задумалась. — Мне показалось, что он вполне хороший мальчик…

Граф задержался в постоялом дворе на целый час. Сначала был разговор с хозяйкой, затем с Афанасием, сообщившим некоторые детали, дополняющие картину, нарисованную его дочерью. В конце побеседовал с поварихами, кухарками и официантками. Из всех этих бесед он вынес заключение, что мальчик, как минимум, странный. Странность заключалась в том, что некоторые факты не соответствовали ребенку ни при каких раскладах и предшествующих событиях.

— Я хочу его видеть, — после некоторого размышления произнес он.

— А он сегодня не пришел на работу, — ответил находившийся рядом Афанасий, — и это очень странно, так как он показался мне очень ответственным, а я в таких делах крайне редко ошибаюсь. И, предвосхищая ваш вопрос, отвечаю: я не знаю, где он живет.

— Ваше сиятельство, — осмелилась спросить Мария Ильинична, — как же так случилось, что не уберегли цесаревну?

— Моя вина, — вздохнув, ответил граф.

Тщательные поиски по всему городу не принесли успеха — мальчик как сквозь землю провалился.

Дирижабль работорговцев.

Это была вторая остановка, на которой к нам привели еще пленников. Где мы находились, я не знал и, судя по лицам остальных, они тоже пребывали в неведении. А вот привели к нам людей с черной кожей. Я даже вначале подумал, что это местные демоны, предполагая, что черный цвет — это чешуя второй ипостаси, но кровь на плече одного указала на ошибочность моего мнения. И я вернулся к прерванному занятию.

С тех пор, как почувствовал магические потоки, я все время пытался к ним подключиться, но не преуспел в этом. Это больше всего напоминало попытку ухватить струю воды: вот она, рядом — протяни руку, и все будет в порядке. Но как только сжимаешь кулак, вода исчезает из него. Так и здесь было — я чувствовал потоки, но как только хотел их задействовать, они куда-то исчезали. Да, до инициации творить заклинания мы не можем, но чувствуем потоки и можем их «потрогать», что ли, «взять» в руку и чуть-чуть подвигать. А вот подключиться к ним и заполнить свой резерв, как и направить энергию из него по каналам — нет.

Кроме этих попыток, я пытался понять, почему внезапно начал чувствовать магические потоки. Ведь раньше я ощущал только бурю, а сейчас спокойное их течение. Ничего не мог придумать, кроме того, что это паралич так повлиял на мое тело, и оно каким-то образом перестроилось или что-то в нем появилось, или еще что-нибудь. Если бы восстановились все мои способности, то я бы смог освободиться, даже с моими небольшими знаниями. Всего-то надо было сдвинуть потоки, создав сильную концентрацию в металле, и тогда в этом месте он становится хрупким. Вряд ли это специальный сплав, устойчивый к таким манипуляциям.

От моих размышлений отвлекли какие-то выкрики со стороны, где приковали черных людей. Они, судя по интонации, высказывали что-то оскорбительное сидящим рядом мальчикам. Те молчали всего секунд пять, затем ответили. Ни одного языка, ни другого я не знал, но стало понятно, что это идет выяснение, кто главнее.

— Негры черномазые, — зло прошипел мой сосед, сплюнув на пол.

Так я узнал, что чернокожих людей называют неграми. Кстати, они выглядели старше нас года на два или даже три, поэтому, не будь мы прикованы, наверняка началась бы уже драка. Я перестал обращать внимание на эти «петушиные бои». Вспомнил, как я любил ходить смотреть на них, когда инкогнито гулял по улицам. Там тоже перед боем петухи, нахохлившись, кричали друг на друга. Особо сильные выкрики приветствовались толпой зрителей. Отринув и эти воспоминания, принялся работать со своим телом.

Сколько я себя помню, всегда проделывал эти упражнения. Поначалу не понимая их предназначения, а когда узнал суть, то работать стал намного усерднее. Назначение — улучшение работы магических каналов с энергией. Повысить работоспособность можно тремя способами.

Во-первых, увеличить размеры. Это позволяло перекачивать из внутреннего хранилища большие объемы маны, как называют в этом мире магическую энергию. Это самый простой способ, которым пользуется подавляющее большинство магов. С ним все ясно: шире каналы — больше энергии можно перекачать. Есть в этом случае и минус: чем больше канал, тем скорее наступает его усталость. То есть, если маг имеет большой резерв и толстые каналы, то творить заклинания он не сможет не потому, что закончилась энергия, а потому, что устанет.

Во-вторых, это повышать эластичность и гибкость каналов. За счет большей пластичности увеличивается скорость движения маны по каналам, и таким образом в готовое плетение попадает больше энергии. Это более трудоемкий процесс, по сравнению с первым вариантом, требующий от мага большой усидчивости и, что самое важное, сильного желания. В моем родном мире девушки и женщины в подавляющем большинстве выбирали его. Многим парням просто не хватало усидчивости для этого. Они, как правило, ограничивались первым или вторым уровнем, в то время как девушки дорабатывали до максимального, пятого. Понятно, что в этом случае усталость наступает значительно позже.

Третий способ самый сложный и самый эффективный. Это увеличение реакции магических каналов одновременно с полным контролем над ними. То есть, в первых случаях я создаю плетение и потом делаю посыл энергии. И все. В третьем случае я не просто делаю посыл, а разгоняю его при помощи своей воли, контролируя передвижение по каналам. Понятно, что таким образом насыщение плетения происходит намного быстрее. Маг тоже устает от такой работы, но чем выше контроль над каналами, тем длительнее маг может создавать заклинания. В этом способе важно соблюдать баланс между ускорением и контролем. Техники третьего способа являются родовыми секретами, которые на сторону не уходят. Никто не знает, сколько всего их существует, все из-за той же секретности. У моих родителей техники были разные, но они сумели создать единую, вобравшую в себя самое лучшее из двух. И именно ей меня и обучали. И отец, и мать.

Сейчас я сидел и пускал волны по телу, напрягая разные мышцы. Во второй части необходимо делать специальную гимнастику, но с прикованной ногой эффективности будет ноль. Поэтому ограничусь пока первой. И очень надеюсь, что это мне поможет справиться с моей проблемой.

Этот перелет был самый длительный и, как нам сказали, последний. Перед выходом нам показали небольшое представление. Подойдя к одному чернокожему, самому старшему и буйному, его отцепили от скобы. Тот, недолго думая, бросился на ниппонца и тут же получил разряд молнии. Всем все стало понятно. Ему сняли цепь с ноги и закрепили на шее. Ту же процедуру проделали с другим пленником, а конец цепи первого прикрепили к ошейнику второго. Такой цепочкой мы и спустились на землю, сразу направившись к городу, рядом с которым мы остановились.

Двигаясь по городу, я с интересом рассматривал местных жителей, на которых я действительно был очень похож цветом кожи. Он все же немного отличался, но при беглом взгляде это даже незаметно. А вот черты лица мог спутать только слепой. Орлиный нос уже отличал этих людей достаточно сильно, разрез глаз чуть другой, сама форма головы немного другая, но все вместе создавало совершенно другое лицо. Жилища были каменными, небольшие такие одноэтажные домики с черепичной крышей. Хотя нет, вон вдали виднеется пирамида типа зиккурат. Но в ту сторону нас не повели, буквально за стеной мы свернули направо. Ага, рынок рабов, насколько я понимаю.

— Да они с ума все посходили, — пробормотал я, увидев так называемый «товар».

Детей здесь было не то чтобы много, но около сотни можно насчитать. И это, насколько я понимаю, будущие гладиаторы. И тут мой взгляд упал на какую-то скульптуру, стоящую в центре рыночной площади. Изображение непонятно кого вызывало чувство отвращения, но то, с каким пиететом местные смотрели на нее, могло означать, что это, как минимум, тотем. Но, скорее всего, их Бог. Теперь не удивительно, что этим людям нравятся такие развлечения, как детские гладиаторские бои. И не удивлюсь, что обязательно с увечьями и кровью. Кроме презрения, эти… эти… эти нелюди не заслуживают больше ничего. Внутри меня вновь проснулась ярость, но я сумел ее успокоить, убедив, что сейчас не время.

Да, сейчас не время для побега. Как учили меня и отец, и Лик, бежать из плена надо либо в самом начале, когда еще отсутствует тщательная охрана, либо позже, уже узнав обстановку и продумав каждую деталь побега. Вот только, кроме этих слов, они больше ничего не рассказывали, поэтому я понятия не имел на какие моменты необходимо обращать внимание. В крайнем случае, если не буду видеть выхода, то просто погибну в бою, но захвачу с собой парочку этих индейцев. А если убегу, то пусть кто-то попробует меня обозвать этим словом! Когда меня заковывали и вели по дирижаблю, я впитывал в себя их запахи, чтобы точно знать, кого надо обязательно убить.

Приковали нас к стене так, что мы могли только стоять — ни сесть, ни присесть. Зато обзор был хороший, и я заинтересовался оружием. Много луков и копий, у некоторых видел глефы, а если мечи, то короткие. Боевые скипетры или жезлы не заметил ни у кого. Ранее я тоже не видел их, но там были свои причины: сначала Мила не так часто меня доставала при охране или магах, потом я сам избегал встречи со стражей. Здесь же вооруженных людей было очень много. Вот различные вещи, которые могли быть амулетами или даже артефактами, я видел, но понять, так ли это, не мог. Магическое зрение мне тоже не давалось. Подозреваю, что откроется вместе с возможностью работы с потоками.

А вот это начали подходить покупатели. Один такой гордый донельзя и два воина. Всего таких троек я насчитал шесть. Они что-то спрашивали у трех ниппонцев, а те рассказывали, показывая на нас. Сейчас я старался в мельчайших подробностях запомнить еще и лица.

«Очень интересно», — подумал я, видя, каким взглядом смотрят на меня индейцы. С каким-то предвкушением, что ли. Точно понять не смог. Тут заметил, как один воин наклонился к своему хозяину или господину (не знаю, какие тут у них взаимоотношения) и что-то зашептал на ухо, посматривая в мою сторону. Важно-гордый тоже перевел на меня взгляд. А затем заговорил с одним ниппонцем и, судя по азарту, принялись торговаться. После чего они ударили по рукам в прямом смысле, и мешочек перекочевал из одних рук в другие. Тут к нам подошел еще один индеец, обвешанный разными перьями и бусами. Или это были амулеты? Что-то заговорив на все том же непонятном языке, он поводил руками по моему телу, кивнув покупателю.

Мне надели на шею кожаный ремешок и только после этого убрали цепь. Заметил в руках у моего — ну, пусть пока будет хозяина — какую-то деревяшку. Помимо меня, он купил еще одного чернокожего мальчика — того, кто первым начал оскорблять. Вот только за него велась настоящая торговля, точнее аукцион. И вот тут я узнал назначение кожаного ошейника. Этот негр начал что-то высказывать и тут же скрючился, рухнув на землю. Плохо. Сбежать будет трудно.

Путь до жилища преодолели за полчаса. За пределами рынка я, наконец-то, увидел местных женщин. Ничего особенного. А вот рабов было очень много, и я понял, что в этой стране рабство процветает. Отличить их в первую очередь можно по внешности, но однажды я увидел раба-индейца. По крайней мере, у него на шее красовалось похожее на мое украшение. Двор, куда мы пришли, был огорожен невысоким каменным парапетом, дом также состоял из камня. Но повели нас за него, где стояло еще одно строение. Но и в него мы не попали. Рядом с ним находилось круглое углубление, где в данный момент тренировались дети. По возрасту самый старший был, наверное, семнадцатилетним, а может быть, и младше. Справа были ступени, ведущие к воротам, через которые можно попасть на эту тренировочную площадку. В данный момент ворота открывались, чтобы впустить нас. А воин, шедший с хозяином, что-то сказал детям.

Лишь только увидев лица, я тут же сделал пару шагов влево и встал, почти касаясь спиной стены. Лица. Предвкушающие, злобные, оценивающие, даже насмехающиеся — все они просто вопили, что сейчас что-то произойдет. Палки и палицы, с которыми они тренировались, так и остались в руках этих детей, а сами они двинулись к нам. Восемь человек, половина которых направились ко мне, другие к чернокожему. Я вошел в состояние гар’са первой ступени. Жаль, что не второй, как я уже умел дома, но хорошо, что хоть это получилось. Кстати, впервые это произошло на дирижабле. Вот один подошел ко мне и резко выбросил вперед палку. Чуть повернувшись и тем самым уйдя с линии атаки, я правой рукой поймал ее и продолжил движение. Не ожидая такого, парень двинулся за ней, но та попала в стену, а он напоролся на другой конец. И начал оседать. Повезло — палка попала в солнечное плетение. Но это ненадолго. И тут остальные одновременно бросились на меня.

Я принялся танцевать у стенки. Какие-то удары принимал на скользящие блоки, от других удавалось уйти, третьи попадали, но я успевал среагировать, поэтому ничего фатального не произошло. Но только до момента, когда мне сзади сильно попали по ребрам. Ярость поднялась из глубины огромной волной, а воля, которая должна ее сдерживать, сейчас была с ней заодно, подгоняя вперед. Перед глазами появилась кровавая пелена. Всего несколько мгновений я видел какое-то мельтешение, а потом потерял сознание.

Глава 5

Южная Америка, территория племени Чилиры, город Танчхан.

Владелец гладиаторской школы, Анхéн Чóхнан, приготовился посмотреть на дальнейшие события, а заодно узнать, прав окажется его старый друг и охранник или нет. Тогда, на рабском рынке, он по каким-то одному ему известным фактам определил, что этот полукровка будет хорошим гладиатором. И уговорил купить. Ниппонец торговался яростно, утверждая, что это настоящий русский медведь, хотя по коже видно, что обыкновенный полукровка. В итоге ему удалось сбить цену, но не так, чтобы очень сильно. Первая странность, которая ему не понравилась, — то, что этот мальчик абсолютно спокойно отнесся к своему положению раба. А он ведь совершенно точно знал, что из таких людей получаются очень плохие бойцы. Задал вопрос Хáчноку.

— Не переживай Анхен, — усмехнувшись, ответил тот, — это не от безволия. А чтобы убедиться в этом, устроим дома не стандартную нашу проверку, а общую, как принято у некоторых других школ.

Поверка новичков — это бой между новеньким и кем-то из гладиаторов, который давно тренируется. Как правило, выбирался лучший или один из лучших. Богатые гладиаторские школы могли позволить себе общую проверку, то есть новички против остальных. Но такая свалка чревата невосполнимыми потерями, так как во время такого боя кого-то могут убить. В большинстве случаев это новички, но он слышал, что изредка бывали случаи и обратного. Зато те из новых, кто сумел хорошо пережить, становились отличными гладиаторами и приносили большой доход. Слабых новичков хозяева продавали либо в другие школы, либо рабами в какой-нибудь дом. Пока «новую покупку» выводили на арену, Хачнок взял в руки амулет управления заклинанием, встроенным в стены арены. Ставили его жрецы за очень приличные деньги, но оно себя оправдывало. Дети значительно легче теряют над собой контроль и в пылу тренировочного боя начинают наносить раны. Так вот это заклинание лишает сознания всех находящихся на арене людей. Себя оно оправдывает, так как цены у целителей не намного отличаются от жреческих.

Вот как раз новички вошли внутрь, а метис сделал несколько шагов в сторону и встал вплотную к стене. Приказ юные гладиаторы поняли правильно и, разделившись, начали приближаться к новичкам. И хозяин, и его охранник сосредоточили свое внимание на одном и том же человеке. Первая атака — удачный уход и не менее удачное продолжение. А затем началось, что и было должно: тройка атаковала его совместно, но тот так ловко защищался, что ни один критический удар не прошел. Конечно, дети не пытались его убить или нанести увечье, но по другим частям тела били достаточно сильно. И тут отошел от атаки первый парень, самый опытный. Подловив новичка, он с силой ударил его сзади и сбоку.

Отсюда было не видно лицо защищавшегося, но что-то было в нем такое, что заставило напавшего отступить. Но этого оказалось достаточно для метиса — очень быстрый шаг вперед, и он хватает за палку, дергая на себя, а вторая рука молниеносно устремилась тому в лицо. Только прекрасная реакция гладиатора спасла его глаза, и кисть его противника, сложенная, словно когти мифического демона, впилась в щеки, нос, подбородок. И тут же он падает на спину, делая кувырок назад. Ему наносят удары, но он увел в сторону только самый опасный, зато оказался близко к одному из противников. Вскочив на ноги, получил два удара в спину, но его руки, как и прежде, напоминающие когти, уже готовы были вцепиться в горло гладиатору, оказавшемуся перед ним. И в этот момент Хачнок активировал заклинание, а дети потеряли сознание. Но даже в этой ситуации новичок сумел схватить своего врага за горло. Его четыре пальца-когтя впились в шею, а большие обхватили гортань с разных сторон, сжав ее. Хачнок едва заметно перевел дух: еще немного, и одного бойца было бы не спасти. Он никак не ожидал, что новичок еще какие-то мгновения сможет противостоять магии жрецов. Платить за гладиатора ему пришлось бы из своего жалования. Но в следующий момент его охватила эйфория, когда он осознал последние мгновения боя новичка.

— Прекрасно! Замечательно! Я даже не думал, что такое возможно! — радовался он.

— Да, ты оказался прав, мой друг, новичок действительно уже хороший воин, — ответил ему хозяин гладиаторов.

— Нет, мой друг, — ответил охранник, — ты не понял того, что видел. В последние секунды боя, после удара по ребрам, он пребывал в состоянии берсерка. И контролировал его! Представляешь, ребенок контролирует состояние берсерка! Да далеко не каждый воин может это делать. Даже если он осуществлял его неосознанно, это все равно контроль!

— И что ты предлагаешь? — Анхен повернулся к своему другу.

Он знал его очень давно, и такое воодушевление видел впервые. Но знал он и другое: этот индеец уже что-то придумал, причем, как всегда, что-то очень полезное. Как для него, так и для самого себя. И тот не обманул его надежд.

— Я возьму его себе на обучение. Не надо его выставлять на бои, как только он чему-то обучится. Лучше подождать. Минимум год, но лучше полтора или даже два.

— Ты хочешь сказать, что спустя два года он сможет бросить вызов чемпиону? — хозяин гладиаторской школы сразу понял замысел своего друга. — Тринадцатилетний мальчик сможет победить семнадцатилетнего чемпиона?

Было такое правило в турнирах. Победителю, абсолютному чемпиону, мог бросить вызов гладиатор, до этого ни разу не выступавший на арене. Точнее, его хозяин. Дважды за последние пять лет это происходило, но чемпион разделывался со своими противниками. Но все гладиаторские дома мечтали сорвать такой куш. Помимо призовых денег, еще на ставках можно выиграть очень много. Часть золота оставалась на хранение и ждала того часа, когда произойдет такое событие, а за пять лет там накопилась уже приличная сумма.

— Ты смотри, он в свои одиннадцать выглядит на пару лет старше, а это многое значит, — стал тот уверять своего друга. — Правда, для этого придется его научить нашему языку, чтобы он мог понимать меня.

От этих слов Анхен скривился. Жрецы брали приличные деньги за обучение местному языку, а кроме них никто не мог этого делать. Но в тоже время он понимал, что если хочет поступить так, как говорит его друг, это необходимо сделать обязательно.

— Согласен, — наконец-то решился он. — Делай, что считаешь нужным.

Южная Америка, территория племени Чилиры, город Танчхан, гладиаторский дом Чохнана.

В себя приходил медленно, словно вырывался из непонятной паутины или выходил из воды. А еще голова гудела, словно там поселилось несколько роев диких ос. Сел.

— Ай! — от боли в правом боку вскрикнул я и открыл глаза.

Находился я на все той же арене. Рядом со мной лежал незнакомый парень. Да, его уже можно назвать парнем, по крайней мере, по внешнему виду. Огляделся, скривившись от боли.

— Ребра, что ли, сломали? — спросил сам себя, вспомнив удар во время боя.

Начал ощупывать себя рукой. Нет, ничего не сломано, просто сильный ушиб. Блин, какой гад меня так стукнул? Попытался вспомнить, что происходило после этого, но тщетно. А нечто произошло наверняка, так как я лежал не там, где получил удар. Или это меня сюда оттащили? Били ногами? Я замотал головой, отгоняя такие бредовые мысли. Встал на ноги и начал осматривать поле боя. «Интересно, чем это нас приложили? — подумал я. — Не иначе, как магия». Глянул вверх, где стояли мужчины, что привели меня сюда, и встретился взглядом с охранником. Хозяин отсутствовал. Совершил легкую гимнастику, которая подсказала, что получил я не один сильный удар — просто боль от ребер перекрывала другие места. В целом, отделался я неплохо, остался без увечий. Направился в другой конец арены, где была небольшая тень. Сев на землю и прикрыв глаза, я снова принялся за технику увеличения реакции магических каналов.

Но долго это не продлилось — сквозь приоткрытые веки я увидел, как на арену вошел охранник. Тот самый, что советовал купить меня, ведь ничем иным не объяснить, что после его наушничества хозяин и приобрел меня. Когда он направился ко мне, я поднялся.

— …, — сказал он мне, махнул к себе рукой и, развернувшись, зашагал к воротам.

Тут и дурак бы понял, что он приказал идти за ним. Усугублять и без того плохое свое положение я не хотел, поэтому двинулся следом. Направлялись мы к зиккурату, а подойдя ближе, я увидел два барельефа непонятного существа, находящиеся по обеим сторонам входа. Они один в один повторяли скульптуру, находящуюся на рыночной площади. Внутрь мне категорически не хотелось идти, и я уже подумывал: будь, что будет, но туда не пойду. Но мы внутрь не стали заходить, а, обойдя, подошли к небольшому дому. Мой провожатый переговорил с каким-то человеком, скрывшимся за дверью. Через минуту мы вошли внутрь. Меня усадили на кресло, и тут же из-за ширмы вышел жрец. Он некоторое время смотрел на меня, затем что-то сказал моему провожатому, который кивнул в ответ. Когда служитель культа оказался у меня за спиной, я внутренне напрягся, готовый в любом момент начать бегство, но ничего не успел сделать. Тот быстро положил руки мне на голову, и я не мог пошевелиться. Мне показалось, что кто-то роется у меня в голове, и я очень сильно пожалел, что не прошел инициацию, ведь тогда вряд ли им удалось бы пробиться сквозь мою защиту разума. В конце концов, я потерял сознание.

В себя пришел на улице от того, что кто-то вылил мне на голову воду. Тут же вскочил на ноги, готовый ко всему, и встретил внимательный взгляд охранника, приведшего меня сюда.

— Ты меня понимаешь? — спросил он.

— Да, — ответил я, пересиливая головную боль.

— Идем, — приказал он. — Теперь слушай, что тебя ждет.

И он принялся рассказывать. Я каким-то образом выдал свое воинское умение, которое понравилось этому воину, поэтому он лично будет готовить меня к какому-то там поединку. Вызову чемпиону гладиаторского турнира. И учиться боевому искусству мне надлежит очень серьезно, так как в этом случае есть одно правило: бой ведется до смерти. Точнее, нет ограничения на причинение увечий или смерти. Если на самом турнире можно выбирать разные варианты, то здесь нет. Но он уточнил: в финальной стадии нельзя только убивать, а все остальное не возбраняется. Правда, тут же сказал, что форму боя без увечий выбирают очень редко и только в тех случаях, когда хотят проверить своего бойца. Уточнил еще, что по договоренности и в финальных стадиях бои могут вестись до смерти, так как такие поединки особо зрелищные. Но в моем случае отсутствуют вообще любые ограничения. «Н-да-а-а», — мысленно застонал я. — «Хочешь — не хочешь, а придется тренироваться очень серьезно».

Вернулись мы уже тогда, когда солнце уже склонилось над океаном. Привел он меня к какому-то отдельно стоящему дому, сказав, что я там буду жить. Развернулся и ушел, я же двинулся внутрь.

А чего я еще ожидал от рабских бараков? Вытянутое помещение, где посередине стоял стол с лавками по бокам. У стенок циновки, на которых мы должны спать. Я посмотрел, что все дальние места заняты, но я туда и не стремился. Ближе к выходу — чище воздух. Вот только одеяла на своем месте я не увидел. Хотел уже пойти к Хачноку, но вовремя сообразил, где их искать. Направился в дальний конец, высматривая, у кого несколько их несколько. Ага, это тот, кто первый меня ударил — вон с какой ненавистью смотрит. И одеяла у него выглядят лучше, чем у других. «Кто это ему так лицо пометил? — подумал я, видя свежие шрамы. — Неужели я?». Отметины, очень похожие о на удар когтей демона. В боевой ипостаси когти просто разрезали бы его, а так остаются такие вот отметины. «Если это я, то ничего не помню», — едва сдержался, чтобы не замотать головой.

— Мое, — произнес я на местном наречии, сдергивая с него одеяло.

Он ничего не сказал, только ненависти прибавилось во взгляде. Я лег и задумался о своей дальнейшей судьбе. Для начала мне надо выжить здесь, затем узнать, бывают ли здесь корабли или дирижабли не работорговцев. Если бывают, то буду планировать побег, а если нет, то придется ждать два года, усиленно тренируясь, и бросить вызов. Точнее, это не я брошу, а мой, так называемый, хозяин. А на гладиаторские бои съезжаются не только индейцы, но зачастую и жители других стран. Может быть, там удастся что-то придумать.

Еще Хачнок приказал мне выбрать оружие, сражаться которым буду учиться. Сразу предупредил, что чемпион будет владеть всеми видами, так как его учеба длилась минимум пять лет, и за это время можно очень хорошо изучить различные виды. Поэтому за мои два года я должен научиться владению одним оружием, но оно должно быть идеальным. Мне дома очень нравились боевые серпы. С ними тяжело работать, зато это оружие ближнего и очень ближнего боя. Очень ближний, когда держу их в руках за рукояти, я освоил неплохо, а вот ближний бой с применением тонкой цепочки, которой те соединялись, — не очень. Но все равно решил выбрать его.

«Ага, а вот и ты», — подумал я, видя приближающегося недоброжелателя. Врагом, наверное, пока еще рано его называть, но недоброжелателем — в самый раз. Хачнок меня уже просветил, что на драки между гладиаторами они не только смотрят сквозь пальцы, но даже приветствуют их. Главное, чтобы ничего друг другу не сломали и не отбили. Когда он уже был готов навалиться на меня, я нанес быстрый удар под колено — специально одеяло положил так, чтобы в нем не запутаться. Не ожидая этого, он не среагировал, а может быть, просто не видел, и упал на пол. Я тут же запрыгнул ему на грудь, прижав коленями его руки к полу, левой рукой схватил его за волосы — благо, что они длинные, — а правой за горло. Ярость где-то там зашевелилась, но подниматься не стала, взглянув на этого парня одним глазком.

— В следующий раз я тебя просто убью, — прошипел я, — и мне наплевать на то, что будет потом со мной.

Не дожидаясь его ответа, я лег обратно на свое место и закрыл глаза. Под его удаляющиеся шаги я уснул.

Сквозь сон расслышал свист и, еще не соображая, что это может быть, откатился в сторону, сразу вскочив на ноги. И только увидев в руках незнакомого индейца плеть, сообразил, что и мама с папой будили меня аналогично перед тренировкой, если я нежился в постели. Правда, уверен, что получи я сейчас удар, он бы не шел ни в какой сравнение с полученными от родителей. Посмотрел на остальных, и сразу стало понятно, кто занимается в школе давно, а кто только начал. Вышли на улицу, но когда двинулись к арене, индеец мне приказал:

— Жди здесь.

Буквально через минуту подошел Хачнок, сходу спросив:

— Оружие выбрал?

— Да. Боевые серпы.

— Это что? Никогда не видел. Уже умеешь ими пользоваться?

— Да.

— Нарисовать сможешь? — я кивнул. — Пошли.

Направились мы на выход, но он предварительно забежал в дом, выйдя оттуда с бумагой в руке. А пришли мы к дому кузнеца, жившего за пределами города. Там он положил бумагу передо мной и приказал нарисовать оружие в свой размер. Уж что-что, а любимое оружие я помнил в мельчайших подробностях. Я и нарисовал на одном листе правый, на другом левый. Любил я пользоваться одинаковыми, хотя есть демоны, предпочитающие серпы с разными радиусами. Один более круглый — для лучшего зацепа, второй более прямой, чтобы легче наносить удар острием. А у меня средние между ними.

— Это что? — он показал на цепочку.

— Тонкая цепочка, — ответил я, — соединяет между собой серпы.

— А вот это? — он указал на карабин.

— Это, чтобы можно было отстегнуть и бросить его.

— Этого нельзя делать, — ответил он, — метательное оружие запрещено. Копья тоже метать нельзя. Луки и арбалеты использовать нельзя.

— Но я могу бросить серп, держа его за цепь. Это тоже нельзя? — решил уточнить.

— Это можно, — чуть подумав, ответил он. — Ты держишь свою цепь, а она считается оружием. Это будет очень интересно, — сказал он после небольшой паузы.

Затем начал объяснять кузнецу, что надо выковать. По пути обратно он не промолвил ни слова, а вернувшись, сразу направился в дом, приказав мне ждать на улице. Пока он отсутствовал, я принялся за старое дело — специальная техника для разработки магических каналов. И снова только первый этап. Из дома вышел Хачнок с хозяином. Последний, наверное, минуту внимательно меня рассматривал, затем сказал непонятную для меня фразу:

— Думаешь, будет лучше? Думаешь, удастся сохранить в тайне?

— Да, если следить строго, то удастся.

— Хорошо, действуй.

Вот теперь он начал снова объяснять мне мою дальнейшую судьбу. Оказывается, в этом мире такого оружия, как боевые серпы, не знали. Было холодное оружие с кривыми лезвиями, но именно такое, да еще соединенное цепочкой, не придумали. Вот этот Хачнок и задумал тренировать меня не только самостоятельно, но и так, чтобы никто не видел. С его слов, против меня чемпион испытывал бы трудности и так, а уж с незнакомым оружием и подавно. Ведь он может только предполагать возможное использование по внешнему виду, а если удастся не показать цепь, то выброс серпа будет для него огромным сюрпризом. С этим я не мог не согласиться: неизвестное оружие всегда заставляет нервничать, а дети — они и есть дети. Кстати, мы, демоны, отличаемся от людей в лучшую сторону. Благодаря отличной памяти и тому, что нас обучают с самого детства, психика наша намного устойчивей. Еще он сообщил, что мое оружие будет коваться неделю, поэтому сначала я буду тренироваться со всеми остальными, а потом он лично займется мной. Сказано это было таким тоном, что мне уже сейчас надо жалеть об этом.

Начались тренировки. Для людей, наверное, жестокие, но я уже демон, прошедший улучшение, поэтому выносил их нормально. Не могу сказать, что было легко — нет, было тяжело, но я не валился с ног, как некоторые другие. Кстати, чернокожий, прибывший со мной, оказался совсем не выносливым, хотя дрался неплохо. Наказание за невыполнение простое — плеть. И бил воин, тренировавший нас, от души, но четко регулируя силу удара. Кожу рассечь — это легко, но ни разу ни один удар не повредил кость или сухожилие.

Неделя пролетела быстро, и на восьмой день с утра Хачнок забрал меня с собой. Он ехал верхом на лошади, а я шел рядом, но как только мы выехали за пределы города и отъехали метров на пятьсот, он остановился. Я заметил шевеление его руки, и меня скрутило от разряда молнии. Я только и успел понять, что исходит он от ошейника, как все прекратилось.

— Это на тот случай, если задумаешь побег, — сказал он. — Хочу сразу предупредить, что расстояние не играет роли. А теперь бежишь за мной.

И поскакал рысью, а я устремился за ним. Скорость была достаточно комфортной, поэтому я мог немного поразмышлять над его словами. Даже в моем мире, где магическая наука была значительно более развитой, не могли создать управляющий амулет, который действовал на любом расстоянии. Значит, в этом мире тоже нет таких изделий. Понятно, что эти слова предназначены для рабов, чтобы те даже не помышляли о побеге. Но где узнать расстояние? Наверняка, оно известно и Хачноку, и хозяину, да и жрецам, которые эти рабские ошейники и создают.

Но дальнейшие размышления прекратил мой конвоир, ускорившись, и мне пришлось перейти в состояние гар’са. С контролем тела бежать стало легче, но не хотелось бы находиться в нем долго, так как кормят нас не очень, а впитывать магическую энергию я не могу. Так и истощение получить можно. Да и выдавать такое умение я не хотел — пусть будет джокером, как любят выражаться в этом мире. Во время бега оно почти незаметно, но, если внимательно проанализировать мои действия, то можно заметить. Хорошо, что Хáчнок ехал впереди, лишь изредка оглядываясь. Он приехал, а я прибежал в небольшое горное ущелье, где остановились, и индеец спешился.

— Я видел, что ты умеешь биться без оружия; показывай все, что умеешь.

И начался поединок. Я не являлся мастером в этом компоненте, но все-таки неплохо владел техникой. То, как он встал, больше всего напоминало защитную позицию, и я расценил это, как приглашение к атаке. Первое, что я сделал, это бросился ему в ноги, нанося правой ногой горизонтальный удар, левой вертикальный. Но он легко ушел от атаки, и, сделав шаг, ударил меня. Но я перекатился вправо и, оттолкнувшись руками и ногами, вскочил на ноги, защищая руками лицо, но получил удар в бок. На ногах устоял, но пришлось отпрыгнуть в сторону. Показалось или нет, но в его взгляде промелькнуло что-то вроде одобрения. Он резко приблизился, нанося удар правой рукой. Я сделал совсем небольшой шаг влево и немного вперед, защищая правой рукой свое лицо, а левой ударил предплечье с внутренней стороны, аккурат в находящийся там нервный узел. По крайней мере, в моем мире все расы имели его там. А вот здесь не подозревали о таком коварном ударе или это просто мой противник о нем не знал. Я увидел, как он нервно отдернул руку, и внимательно посмотрел в его глаза.

То, что я там увидел, мне совсем не понравилось. Все дело в том, что этот удар очень болезненный, и мало кто может его спокойно стерпеть и не выйти из себя. И отец, и Лик вбили мне в голову некоторые факты, по которым можно определить профессионала. И одним из них было умение терпеть оплеухи, полученные от явно более слабого противника, не выходя из себя. Вот и у Хачнока глаза только сверкнули, и все: ни ненависти, ни злобы, ни других негативных в отношении меня чувств не было. Плюс перед поединком я не заметил у него снисходительности ко мне; любопытство, интерес, предвкушение, но не снисходительность и не высокомерие. Настоящий профессионал. И я сделал себе зарубку в памяти: когда он находится неподалеку, о бегстве не стоит и думать. Неприятный момент с учетом того, что он будет моим учителем до боя с чемпионом гладиаторского турнира.

Он нанес боковой удар ногой на уровне поясницы, но я сообразил по его позе, что будет нечто подобное, и упал на колени, выставив правую руку под углом таким образом, чтобы замедлить его ногу, но себе ничего не повредить. Хотел действовать по аналогии с предыдущей моей удачной атакой, ударив снизу по ноге, но он чего-то подобного ожидал, так как мгновенно убрал ее. Поднимаясь на ноги, я отскочил назад.

Он еще некоторое время наносил удары в таком темпе, затем ускорился. Вот тут мне стало несладко: я то и дело катился по земле. Но хочется и похвастаться — многие удары я отбивал или уходил от них. После очередного моего приземления с последующими покатушками он сказал:

— Достаточно.

Я поднялся, потирая бок, который немного ушиб об острый камень.

— Я вижу, что ты владеешь определенным стилем, незнакомым мне, — произнес он, когда я приблизился к нему. — Причем на достаточно высоком уровне. Я его не знаю, поэтому чему-то научить не могу, переучивать тебя — толку никакого не будет. Сделаем так: я буду работать в своем стиле, ты в своем. Будешь доводить до совершенства свою технику — может быть, придумаешь новые удары. Сейчас займемся оружием.

Он подошел к сумкам, которые были с собой, и достал оттуда… мои серпы. Это могли быть только они, если судить по характерному изгибу свертка. Он достал оружие и передал мне, внимательно наблюдая за моими действиями. Я не знал, умеют ли здесь делать живой металл, как называли у нас сплав, обладающий памятью. Маги наносят специальное плетение, при помощи которого оружие запоминает владельца и которое в дальнейшем служит для наказания тех, кто возьмет его в руки. Хотя, даже если умеют, то вряд ли будут делать это для простого гладиатора-раба. Но ритуал есть ритуал. Я взял в правую руку левый серп, левой зажал лезвие, и провел по нему, разрезая ладонь. Размазал кровь по лезвию, но отклика ожидаемо не получил. Проделал ту же процедуру со вторым серпом, только разрезал правую руку.

— Что это было? — с интересом спросил Хачнок.

— Знакомство с оружием, — ответил я.

В ответ он странным взглядом посмотрел на меня и после пятисекундной паузы произнес:

— Теперь сражаемся.

И началась тренировка. Учитель, а я решил называть его так, доказал, что является отличным воином-профессионалом. Вышел он против меня с копьем. Вначале он немного неуклюже сражался со мной, но очень быстро осваивался и вырабатывал наиболее эффективную, на его взгляд, тактику. Я-то совершенно точно знал, какая тактика самая эффективная против такого оружия, и некоторые его движения почти совпадали с известными мне. Все это лишний раз говорило о его высоком воинском искусстве.

Его резкий выпад снизу вверх я едва успел отбить правым оружием, зато получилось зажать древко. Проделывал я это с разворотом, поэтому левый серп выскользнул из моей руки, полетел в противника на уровне груди. Ожидаемо почувствовав, как копье направилось вниз, поднял правую ногу и надавил на него, стараясь удержать на месте точку, где я удерживал его серпом. В этот раз выдернуть из рук учителя оружие я не сумел, но крутанув над головой вернувшееся правое оружие, я направил его туда, где по моим ощущениям должен находиться Хачнок. И тут же копье упало на землю.

Этот прием я готовил все сражение, прекрасно зная, как он должен выглядеть. Если его правильно делать, то уже после ноги оружие противника должно было отлететь в сторону, но я пока не научился выполнять его идеально. К тому же учитель очень тонко чувствовал мою скорость, работая лишь немного быстрее меня, а не в полную свою силу. Понятно, что тогда бы у меня ничего не получилось.

— Очень эффективное оружие, — поднимаясь на ноги, сказал он. — Теперь давай с двусторонней глефой.

Это оружие было в моем мире, и я знал, насколько оно эффективно в руках умеющего демона или калвари. Люди тоже сражались им, но у них мало кто мог достичь такой же скорости, как представители других рас. Но сейчас именно я не дотягивал до скорости учителя, поэтому на моем теле начали появляться порезы. Против такого оружия с серпами самая эффективная тактика — это дистанционная атака, причем только одним серпом. Направив правое свое оружие в голову Хачноку, я увидел, как тот попытался поймать его на лезвие глефы, выставив его вверх и немного ударяя по соединительной цепи. Но он совершил стандартную ошибку новичка — остался на месте. Дождавшись, когда серп сделал два оборота вокруг глефы, я резко дернул правой рукой к себе. Как я и ожидал, он не дал выдернуть свое оружие, даже немного потянул на себя, чем дополнительно помог мне. Поскольку, сильно оттолкнувшись, я летел к нему, бросив второй серп ему в грудь. Хачноку не оставалось ничего другого, как отпустить оружие и отпрыгнуть назад.

Мы продолжили тренировку. Он в очередной раз доказал, что профессионал — поймав мой серп предыдущим способом, он сделал шаг вперед, отведя глефу немного назад. Теперь, если бы я снова дернул на себя, он бы просто опустил конец в мою сторону, а затем, резко дернув уже в свою сторону, атаковал бы другим концом своего оружия. Я не стал нарушать его ожиданий, но когда последовала его контратака, отпустил цепь и бросился ему в ноги, зацепив вторым серпом за другое лезвие глефы. В этом приеме глефа от моего рывка должна была прижаться к его телу, а я, очутившись у него за спиной, должен был с силой дернуть цепь в сторону, чтобы травмировать ногу. Но не учел его силы. Он легко удержал свое оружие на вытянутых руках, а я вместо того, чтобы очутиться у него за спиной, оказался под ногами, получив удар правой в бок. Потом мы продолжили тренировку с мечами.

Так и продолжалось два месяца. Тренировки на развитие силы и выносливости я делал со всеми, а боевую технику с Хачноком. Все стальные смотрели на меня со злобой, но предпринимать что-либо не хотели или не могли. Почему, не знаю. К концу второго месяца я начал сдавать, и причина была проста — недостаток пищи. Нет, даже если принимать во внимание то, что ребенок растет и интенсивно тренируется, кормили хорошо — ведь никому не нужны гладиаторы-дохляки. Но мне-то надо больше в силу физиологических причин! И это хорошо, что хоть исчезло обжорство, проявившееся, когда я только появился в этом мире. Сейчас у меня были потребности, присущие демонам в период их взросления и роста. Я попытался однажды попросить еще порцию, но был послан слугой, раздающим еду. Поэтому сейчас я сражался значительно хуже.

— Что с тобой происходит? — недобро посмотрел на меня учитель.

Я так понимаю, что вначале он подумал, будто я притворяюсь, но сейчас понял, что это не так.

— Я не наедаюсь, поэтому и ослаб, наверное.

Утверждение я не хотел, чтобы не вызвать дополнительных вопросов. Он подозрительно смотрел на меня секунд десять, затем сообщил, что тренировка закончена. Вернувшись домой, он приказал выдать мне еду, а видя, что я умял огромную порцию, распорядился, чтобы мне выдавали двойную. Понятно, что такое дело не осталось незамеченным другими детьми, и злоба превратилась в ненависть. А я все поражался людям. Они наедались — это было видно по тому, что иногда не съедали полностью свою порцию, но почему-то, когда мне дали добавку, это превратило меня в их врага.

Уже год я живу здесь и тренируюсь. Я стал сильнее, быстрее, более ловким, мое мастерство ощутимо повысилось, но я так и не придумал способа, чтобы совершить побег. Не видел я такой возможности. И понимание того, что единственное место, где можно это сделать, будет турнир, тренировался с еще большим усердием. Периодически наши уединенные тренировки посещал хозяин, оставаясь довольным увиденным. Несколько раз нас пытались выследить, но Хачнок пресек это. После первого раза он стал постоянно менять место, а в здешних горах и предгорьях таких мест было много.

Однажды мы поехали в другой город. Хозяин, Анхен Чохнан, три его охранника, включая моего учителя, и я. Оказывается, направлялись мы на турнир, который будет проходить в главном городе нашего племени. Ехать до него всего день, поэтому выехали мы с утра пораньше. И удивительное дело: я не бежал рядом, а ехал на лошади. Анхен же передвигался с комфортом в крытой карете. Днем остановились в тени большого дерева с раскидистой кроной. Я сбегал за водой к протекающему неподалеку ручью, наносил сухих веток и ушел по нужде.

— Помни об этом, — Хачнок показал в руке управляющий моим ошейником амулет.

«Помню, помню, — отворачиваясь, чтобы не выдать истинных моих чувств и желаний, подумал я. — Только дай повод, я все припомню!». Отошел я подальше и присел за валуном. Вдруг впервые в этом мире у меня полыхнуло чувство опасности, и я, не поднимаясь и не надевая штаны, откатился в сторону. В то место, где я только что находился, ударила стрела. Я еще раз откатился в сторону и еще. Но тут меня накрыло какой-то тяжестью, и я потерял сознание.

Глава 6

Южная Америка, территория племени Чилиры.

Владелец одной из лучших гладиаторских школ, Гóчи Чéнлан, размышлял о предстоящем турнире. Он выставлял там троих бойцов, у одного из которых были весьма велики шансы стать чемпионом. Сам он был прекрасно осведомлен обо всех претендентах и их возможностях, кроме одного. Информация эта выливалась ему в копеечку, но она того стоила. Владелец школы, зная уровень бойцов, с большой долей вероятности предполагал, кто победит, и соответственно, когда можно рискнуть на ставках, а когда ничего не делать. В итоге он все равно оказывался в хорошем выигрыше. А чуть больше трех лет назад он заметил одну деталь: дети, из-за которых он торговался с Анхéном Чóхнаном, в дальнейшем становились сильными гладиаторами. Нынешний его, как он считал, будущий чемпион был из той же когорты, и представлял чуть ли не первый их «спор». Он с огорчением вынужден был констатировать факт, что друг и охранник его конкурента не только великолепный боец, но еще и в людях разбирается лучше всех его воинов, вместе взятых.

А вот год назад произошел неприятный для него случай — ниппонцы, торгующие рабами, прилетели на день раньше, и когда он направлялся к рабскому рынку, его визави уже шел обратно с двумя купленными там детьми. Он тут же связался со своим осведомителем и был неприятно удивлен и огорчен, что этого слугу выгнали. Но золото нужно всем, поэтому искал замену он недолго. Ему очень не понравились полученные сведения. Одного из купленных рабов, полукровку, начал тренировать сам Хáчнок. Эти сведения заставили его заскрежетать зубами: стоило однажды опоздать к торговле рабами, как очень перспективный мальчик ушел к его конкуренту. Более того, этим двум новичкам Анхéн со своим другом устроили общую проверку, чего до этого никогда не делали. Тренироваться же они уезжали за пределы города, что весьма подозрительно.

После всего этого он попытался выяснить, чем они занимаются, чему Хачнок обучает новичка, какое оружие предпочитает. Но его человек, выполняющий аналогичные просьбы, не вернулся. Исчез, словно его и не существовало. После этого он обратился к специальным людям, занимающимся тем же самым, заплатив большие деньги. Но те разорвали с ним договор, прекратив все отношения и оставив деньги себе в качестве компенсации. Больше попыток он не совершал, сосредоточив свою шпионскую деятельность на осведомителе. Ценных сведений о тренировках он по-прежнему не дал, зато два дня назад принес информацию, что непонятный ученик выступать на ближайшем турнире не будет. Гóчи вздохнул с облегчением, так как его очень сильно нервировала темная лошадка под названием «новый ученик Хáчнока».

В это время зашел старый слуга, служивший еще его отцу. Он был абсолютно предан ему, знал большинство его тайн, выдавал всех людей, желающих его подкупить.

— Господин, пришли новые сведения об интересующем вас гладиаторе. Он завтра выезжает в столицу, но, как подслушал Галчáн, выступать не собирается.

— Йóник! — позвал он своего командира охраны.

— Он не в доме, — доложил слуга, — я сейчас его позову.

И вышел из комнаты, а буквально через пять минут пришел его воин.

— Йоник, готовь специальную группу, — приказал он, — сходи к жрецам и купи парализующий яд. Появилась возможность похитить раба.

Командир его воинов прекрасно понял, о ком идет речь. Вообще-то похищение рабов, а гладиаторов в особенности, строго каралось. Штрафы были очень и очень велики, но даже такие меры не останавливали людей, и происходило немало таких случаев. Ведь доказательством владения рабом служит рабский ошейник, а если его снять и надеть рабу другой, то тот будет считаться собственностью другого человека. Несмотря на то, что похитить раба из-под носа Хачнока невозможно, специальная команда всегда была наготове. Будь учителем полукровки любой другой воин Анхéна, тот бы уже был бы у него, но с этим воином никакой номер не пройдет. Гóчи совершенно точно знал, что у того имеется очень сильный амулет, защищающий от магических воздействий, который выдержит две мощных атаки. Но, чтобы среагировать, Хачноку достаточно и одной. А потом он просто начнет уничтожать людей соперника — очень уж сильный это воин. Зато по пути все может произойти.

Выехали они очень рано, отправившись по тропе. В столицу вели две дороги: верхняя и нижняя, но была еще и тропа. Самая комфортная в этом плане была верхняя, по ней в ряд могли передвигаться три кареты или два магомобиля, но последние имелись только у богатейших индейцев. Правда, еще храмы могли позволить себе такую роскошь, а основная масса жителей ездили либо верхом, либо в комфортабельных каретах. Сейчас Гóчи специально двинулся верхом, чтобы иметь больше возможностей маневра, в том числе и для передвижения по этой тропе. Она имела одно неоспоримое преимущество — была значительно короче и верхней, и, тем более, нижней дороги. Если те петляли, обходя валуны, расщелины, откосы, то тропа проходила по ним, а через несколько расщелин были сооружены мосты. К тому же добраться до одной из них с тропы можно без особых усилий, но только пешком или, в некоторых местах, верхом.

В данный момент воины расположились неподалеку от места, наиболее вероятного для осуществления дневного отдыха. В своих ожиданиях не обманулись — именно здесь и сделали остановку интересующие их люди. Когда малец бегал за водой и сушняком, осуществить задумку было невозможно. Во-первых, делал он это недалеко от стоянки, во-вторых, за ним внимательно наблюдал Хачнок. Но их терпение было вознаграждено: юный гладиатор отошел по нужде, причем довольно далеко.

— Быстро готовьте специальные стрелы, — приказал Гóчи.

Но данной группе не нужны были такие приказы — свою работу они знали прекрасно. Специальные ловчие стрелы имели своеобразный наконечник — тонкое острие, затем диск, не дававший им вонзиться в тело. Задачей их являлось проколоть кожу и занести парализующий яд в кровь. Действовал последний практически мгновенно, так что человек даже не успевал крикнуть. Но охотников поджидал неприятный сюрприз: за мгновение до выстрела мальчик почувствовал опасность и ушел в сторону. Затем еще и еще раз.

— Вот это интуиция! — услышал он восхищенный и в то же время немного злой голос Йоника.

Командир его воинов был прав, но действительность состояла в том, что их цель могла закричать или просто его хозяева услышат подозрительные звуки, если еще не услышали. А связываться с Хачноком у него не было ни малейшего желания, впрочем, как и у воинов, прекрасно знающих его боевые возможности. Поэтому он активировал амулет с заклинанием, аналогичным тому, что использовалось на тренировочных аренах. Этот амулет он приобрел у жрецов за большие деньги, и, как все их изделия большой мощности, тот был одноразовым. Заклинание сработало как положено, и мальчик затих, уткнувшись носом и землю.

— Быстро берите его, и уходим, — приказал Гóчи. — Они наверняка почувствовали сработавшие заклинание. Стрелы не забудьте.

— Одна стрела срикошетила и улетела далеко в сторону, — сказал один из стрелков.

— Оставьте, — недовольно сказал командир.

Да, это была явная улика, указывающая на похищение. Если бы не она, то первое, что пришло бы им в голову — побег. Но после того, как стрелу найдут, все встанет на свои места. Остается надежда, что произойдет это как можно позже. По склону они спускались на пределе, чтобы только не покатиться кубарем. Оставшийся охранять лошадей слуга, увидев их, все понял, и к моменту, когда они прибежали, все лошади были готовы к путешествию. Воины хотели связать пленника, но Гóчи решил по-другому.

— Нет времени на это, просто заверните его в циновку.

Сделав это, Йоник положил его поперек своей лошади, и они устремились на юг, скрывшись за поворотом. Буквально через пятьсот метров от тропы было ответвление, соединяющее ее с нижней дорогой. Там они снова устремились на юг. Поравнявшись с магом, он спросил:

— Сможешь что-то сделать с ошейником?

— Сейчас нет, — ответил тот, — надо отъехать подальше от управляющего амулета, но еще лучше выехать за пределы их связи.

Но не прошло и получаса, как вернулся дозорный, сообщивший, что навстречу им движется воинский отряд. Эта новость заставила заскрежетать зубами Гóчи, так как воины имели полное право проверить их «сверток». Доказать, что это их раб, они не могли, уйти в сторону тоже, поскольку воины заметили дозорного.

— Быстро спрячьте его в камнях, — приказал он своих людям.

Успели они вовремя, и когда отряд, численностью в двадцать воинов, показался из-за поворота, они уже передвигались вперед. Поравнявшись с ними, командир, который хорошо знал Гóчи, воскликнул:

— Кого я вижу! Гóчи Чéнлан и верхом на лошади, а не в своей карете. Ты ли это?

— Я, я, — степенно, но чуть торопливо ответил тот своему знакомому, — а верхом, так как у меня срочные дела в Сутачлане, и надо еще успеть попасть в столицу до начала турнира. Так что, хотя я и рад тебя видеть, но разговаривать мне некогда.

И они быстро поскакали вперед. Оглянувшийся Йормик доложил, что воины продолжают смотреть им вслед. Зная подозрительность своего знакомого, Гóчи не стал останавливаться, продолжая двигаться вперед с приличной скоростью. Лишь только спустя полчаса они вернулись к месту, где спрятали пленника. Там оказалась лишь циновка, а сам он исчез.

Южная Америка, территория племени Чилиры, место стоянки.

Пока этот Раэш, как звали личного ученика Хáчнока, ходил за водой и дровами, владелец гладиаторской школы спросил своего друга.

— Решил показать, что его ждет?

— Не только, — ответил тот. — В прошлом году очень сильно выступил гладиатор Гóчи Чéнлана, и в этом году у него есть все шансы стать чемпионом. А ему будет только шестнадцать лет. Даже если на предстоящем турнире ничего не получится, то на будущий год он точно станет чемпионом. Вот и хочется изучить его стиль и натренировать этого, — кивок в сторону подошедшего раба, — чтобы мог эффективно вести с ним бой.

— Да, ты прав, — после небольшого раздумья согласился Анхéн, — шансы есть. Мне уже поперек горла стоит этот Чéнлан: скольких перспективных детей он у нас перехватил.

— С его-то деньгами сложно конкурировать, — согласился воин и начал варить травяной отвар.

На самом деле, кроме этого тонизирующего и восполняющего силы отвара, он больше ничего не умел готовить. Сколько раз он давал рецепт другим воинам, лишь бы только самому этим не заниматься, но у всех получалось не то. Даже повара в доме Анхéна не могли сравниться с ним. Чем это вызвано, он не знал, но всякий раз, путешествуя, ему приходилось делать этот отвар. Вдруг воин, обладающий способностями к магии, напрягся и посмотрел в сторону, куда ушел юноша. Да, за этот год он вытянулся, раздался в плечах, мышцы налились силой, поэтому мальчиком называть его можно было с натяжкой.

— Что там? — тут же среагировал Хáчнок.

— Магические возмущения, словно сработало сильное заклинание.

— Останься с хозяином, — уже на бегу ответил его командир.

Он прекрасно видел, куда ушел Раэш справлять нужду, как и направление взгляда мага. Они практически совпадали. А если допустить, что парень отошел еще дальше, то вообще одно направление. Он практически сразу активировал свой защитный амулет и теперь не опасался магической атаки. Более того, хотел этого — тогда он будет точно знать, где засел враг, как и то, что это действительно враг. Но он так никого и не увидел.

— Найди следы! — приказал он своему подчиненному, который являлся отличным следопытом.

Сам же вертел в руках управляющий амулет, размышляя, активировать его или нет. Он чувствовал, но не все так просто, поэтому колебался.

— Командир! — окликнул его следопыт. — Иди сюда. Видишь, — он показал на землю, — вот здесь твой ученик совершал перекаты, спускаясь вниз. А вот в этом месте остановился, и я уверен, что в это время сработала магия.

— Поищи еще, может быть, найдешь что-то.

И принялся ждать. Время шло, но никакой ясности не прибавлялось. Следопыт обходил окрестности зигзагом, стараясь не пропустить ни одного метра, но пока это мало помогало. И когда Хáчнок уже был готов активировать амулет, снова раздался крик.

— Нашел!

Когда он принес стрелу со своеобразным наконечником, все встало на свои места. Их раба похитили. Быстро вернувшись к Анхéну, он рассказал об этом, сразу указав, что если тому сумеют снять рабский ошейник, то они никогда не докажут принадлежность, даже если сам раб будет утверждать это.

— Это не так просто сделать, — сообщил маг. — Связь между ним и управляющим амулетом прочная, и под силу это только жрецам. Но они такими вещами заниматься не будут, да никто и не обратится к ним с такой просьбой, иначе попадет в рабство.

— И что можно сделать? — обратился Анхéн к магу.

А тот уже сидел с задумчивым видом, размышляя о чем-то своем. Спустя минуту он медленно заговорил.

— Стрела доказывает то, что его не собирались везти в сознании, я даже уверен, что они так и не смогли попасть в твоего ученика, — он отдал должное Хáчноку, чуть склонив голову. — И тогда использовали амулет с заклинанием, которое либо обездвижит его, либо лишит сознания. Надо использовать амулет!

— Он же ничего не почувствует, — удивился Анхéн.

— Немного не так, — тут же возразил маг. — Разряды помогут ему прийти в себя и снимут паралич. Но долго не держи, чтобы похитители не заметили — не больше трех ударов своего сердца. Пусть он лучше сбежит, тогда мне легче будет его обнаружить. Да и гоняться за ним вряд ли будут — перед турниром дороги патрулируются намного чаще.

Командир воинов тут же активировал амулет.

Южная Америка, территория племени Чилиры, нижняя столичная дорога.

Сначала мне показалось, что меня кто-то дергает за плечи, но буквально спустя несколько мгновений ощущение прошло. И тут же память вернулась полностью: меня хотели сначала убить, но потом приложили магией. Сейчас же я чувствовал себя замотанным во что-то, пошевелиться не мог, да и не хотел в данный момент. По моим ощущениям, меня куда-то несли, причем очень быстро. Первое, что пришло на ум — меня похитили, но я совсем не мог объяснить причину. Единственное, что приходило в голову: это кто-то все-таки увидел наши тренировки и решил меня убить, но в последний момент передумал и взял в плен. Сколько прошло времени с момента пленения и где я находился, не имел ни малейшего понятия.

— Клади здесь, — услышал я мужской голос, — здесь его патруль с дороги не увидит.

Сказано это было на индейском языке, а это означало, что я по-прежнему нахожусь в Южной Америке, да и «украшение» на шее говорило об этом. Меня положили, а звук удаляющихся шагов сказал, что люди бежали. Я еще выждал некоторое время, прислушиваясь, и начал раскачиваться, чтобы освободиться. Но услышав приближающийся стук копыт, прекратил попытки. «Это, наверное, тот самый патруль, которого так боялись положившие меня сюда люди», — подумал я. Если прав, а я был в этом абсолютно уверен, то вырваться надо как можно скорее, иначе появятся недоброжелатели. И как только стих звук копыт, я задергался с большей силой. И это принесло успех: перекатившись через какой-то камень, я покатился вниз, а через десяток оборотов освободился из своей «темницы». Не раздумывая, я начал спускаться вниз.

Добравшись до более-менее ровного места, где меня не будет видно с дороги, оставшейся где-то там наверху, я побежал в сторону, куда уехали похитители. Причина была в том, чтобы скорее выбежать за пределы зоны действия управляющего амулета. Ведь по логике вещей тем, кто меня похитил, тоже надо было сделать это, чтобы в нормальной обстановке снять ошейник. Вот только присутствовало у меня чувство, что после освобождения они надели бы на меня нечто подобное. А так, если удастся убежать куда-то далеко, то могу заняться своим освобождением. Выбежав из-за скал, которые вздымались по правую руку, я резко остановился. Справа от меня, в непосредственной близости, находился океан.

Легкий бриз, дующий мне в лицо, непроизвольно заставил меня улыбнуться. Я начал пристально вглядываться в горизонт, выискивая там корабль. Да даже заметь я только паруса, все равно бы бросился в воду и поплыл к нему, используя даже такую призрачную надежду. Сейчас у меня был хоть небольшой шанс, но если меня поймают, то, боюсь, этого шанса не появится еще очень долго. Хáчнок будет намного бдительней. От него и так-то я не сумел бы сбежать, была просто надежда, что тот оставит меня на попечение кому-то другому, но после такого этой надежде не суждено сбыться. Не заметив даже намека на корабль, я побежал дальше.

Все время опасался, что еще чуть-чуть, и сработает ошейник, но пока все шло хорошо. Я не знал, вышел за пределы зоны действия или нет — может быть, они специально ничего не делают по каким-то причинам. Но я перешел в состояние гар’са и максимально ускорился. Пусть я потом буду падать от усталости и голод будет мучить, но я хочу гарантированно уйти из-под опеки.

Небольшую рыбацкую деревеньку я увидел еще за полкилометра. Спрятавшись за валуном, начал высматривать наличие охраны. Но ничего подозрительного не увидел, зато приметил один интересный навес, под которым сушилась рыба. Находился он чуть в стороне, рядом с леском, через который можно добраться до него. Определившись с маршрутом, я начал подкрадываться к добыче, словно дикий кот, охоту которого я однажды видел, когда жил в логове. Сорвав четыре рыбины, я обошел селение и побежал дальше.

В состоянии измененного сознания я смог продержатся почти до вечера, что составляло мой личный рекорд. Да, это был всего первый, самый легкий, уровень, но и он заставлял организм быстрее уставать, интенсивно используя его силы и энергию. Когда я из него вышел, то ноги подкосились, и мне пришлось сесть на землю. Тут же сильной волной накатил голод, и я зубами впился в рыбину. Три штуки я съел в улет, а последнюю заставил себя сохранить на завтра. Поднявшись, двинулся искать воду.

Сначала я заметил небольшой городок, а потом сообразил, что рядом должна быть речушка. Поиски не продлились долго, и вскоре я не только утолил жажду, но и искупался в холодной воде, которая сняла усталость и привела меня в норму. Но ненадолго — спустя полчаса она навалилась с новой силой; хорошо, что я сразу после купания начал искать место, где бы мог переночевать. Сейчас я как раз рассматривал густой кустарник, росший впритык к откосу. Я лег и змеей втиснулся между ветками и камнем. Уснул практически мгновенно.

Когда открыл глаза, было очень светло. Кое-как выбравшись, я сориентировался по солнцу — оказалось, что уже далеко за полдень. Переоценил я свои силы — состояние было такое, словно я сутки тренировался, таская тяжеленные глыбы камней. К тому же очень хотелось есть — настолько, что я подумал уже сходить в селение. Но тут заметил деревья с какими-то плодами. Добежал я быстро, но еще быстрее залез на дерево. Первый десяток плодов я проглотил и не заметил, затем насытился и даже взял несколько с собой. Силы появились спустя полчаса, и я снова побежал на юг.

Я не рискнул переходить в состояние гар’са, поэтому передвигался не так быстро. За три часа передвижения я доел взятые плоды и сейчас высматривал деревья с ними. Или другими съедобными. Внезапно нахлынувшее чувство опасности заставило меня отскочить в сторону, развернувшись в полете.

— Что такое не везет, и как с ним бороться, — высказал я вслух русскую поговорку, увидя того, кто появился из засады.

Ко мне двигался хищник, и я не знал, кто это — в моем родном мире таких не было. Пятнистая серо-черно-бурая короткая шерсть, длинные верхние клыки, опускающиеся ниже нижней челюсти, кровавые глаза с желтой радужкой и вертикальными черными зрачками. Но самое главное — размер: он был лишь немного ниже меня. Еще взгляд, который не предвещал мне ничего хорошего. Этот зверь решил, во что бы то ни стало, полакомиться мной. Откуда я вынес этот вывод, толком понять не мог, просто во мне была уверенность в этом. А еще в том, что он меня не отпустит. Я перешел в состояние измененного сознания. «Эх, будь здесь мои серпы, ты бы вообще ничего мне не сделал! — с горечью подумал я. — А сейчас придется стать твоей пищей. Но я просто так не дамся!».

И тут из глубины пришла ярость: какой-то хищник посмел бросить мне вызов?! Зверь что-то почувствовал и зарычал, и в следующее мгновение бросился на меня. Я какой-то частью сознания контролировал себя и, когда он в полете махнул лапой с выпущенными когтями, я сумел ухватиться за них. В стороны рванул со всей силы, и рев с явно слышимыми нотками боли был мне ответом. Но хищник оказался невероятно быстрым, и уже в полете я получил когтями по бедру. Резкая боль и кровавая пелена застилает мне глаза, отпуская и ярость, и волю.

Южная Америка, территория племени Чилиры, верхняя столичная дорога.

— Можешь определить, где он находится? — спросил Хáчнок мага.

— Попробую, — ответил Чойк. — Я не жрец, поэтому мне необходима хорошая связь между этими вещами.

Он взял в руки управляющий амулет и застыл. И Анхéн, и его друг знали эту особенность представителей их расы, обладающих магическими способностями. Так уж повелось, что сильных магов среди них никогда не рождалось, зато если такой индеец становился жрецом, то сила его возрастала на порядок. Поэтому в жрецы стремились все, кто хоть немного имел способности, но только единицы попадали на обучение. Каста жрецов очень скрупулезно следила за количеством своих членов, и их никогда не было больше тысячи. Также они строго оберегали свои секреты, продавая уже готовые изделия. Золота у них было очень много, чему завидовали многие простые индейцы. Но все жители Союза Свободных Племен отдавали им должное, так как во время войны жрецы играли одну из основных ролей, и только благодаря их умениям до сих пор никто не смог их завоевать. А вот остальным обладателям способностей, таким как Чойк, приходилось постигать науку самостоятельно.

— Там, — находясь в трансе, указал направление маг.

— Побережье? — решил уточнить Анхéн.

— Не знаю, связь уже ослабела. Наверное, они передвигались на лошадях.

— Так, — Хáчнок жестким взглядом обвел своих подчиненных. — Вы едете с хозяином в столицу и отвечаете за него головой. Мы едем за рабом.

Стоянка к этому момента была убрана, и охранники практически сразу отъехали. Сам же командир охраны задумался о дальнейшем маршруте. Он прекрасно понял, что им необходимо срочно перебраться на нижнюю дорогу, вот только самый удобный переход, практически дорога, находился сзади. Впереди же была тропа, петляющая по горам похлеще пьяного зайца, убегающего от лиса. Сейчас он прикидывал время, и по всему выходило, что вернувшись к дороге, они затратят меньше времени. Определившись с маршрутом, они вскочили на коней и понеслись назад. Спускаясь вниз, заметили, как по дороге в сторону города Танчхан проехала группа всадников, в которых Хáчнок узнал армейцев. Когда спустились, он приказал:

— Ты определи направление, а я сейчас.

Передав амулет, он с места сорвался в карьер вслед уехавшим воинам. Вылетев из-за поворота, он увидел группу верховых, которые, заслышав стук копыт, остановились, поджидая его. Увидев знакомое лицо, Хáчнок сразу направился к нему.

— Ичинхóк, приветствую тебя, — и поднял правую руку с раскрытой ладонью.

— И я рад видеть тебя, Хáчнок, — тот повторил его жест, сжав в конце ладонь в кулак. — Что привело тебя к нам? Не вы ли спускались по горной дороге?

Так приветствовали только воинов, мастерством которых восхищались и стремились к такому же уровню.

— Да, это были мы, — подтвердил воин. — Не видел ли ты что-то подозрительное?

— Нет, разве что Гóчи Чéнлан ехал верхом, а не в своей любимой карете.

— Значит, Гóчи Чéнлан, — медленно произнес Хáчнок, размышляя над недавним разговором со своим другом, где упоминалось это имя.

Быст

Скачать книгу

* * *

Предательство, смерть родителей и жестокое наказание безвременьем последнего представителя правящего дома Хилл’Са’Арэш – десятилетнего мальчика. Темницу с его душой забрасывают в другую Вселенную. Для освобождения же необходимы такие сочетания факторов, что это практически невозможно. Но…

Глава 1

На самой высокой башне некогда красивейшего города стояли трое: мужчина, женщина, ребенок. Женщина прижала к себе сына, поглаживая по головке. Мужчина же внимательно наблюдал за происходящим в городе. Внезапно он поднял голову и взмахнул рукой – куда-то вверх полетел почти невидимый сгусток энергии, по пути преобразившийся в матово-черное копье, ударившее во что-то невидимое. И тут же в воздухе материализовался дракон-разведчик с всадником на шее. В его груди была огромная рана, откуда фонтаном била бордовая кровь. Женщина свободной рукой нарисовала в воздухе сложный рисунок, линии которого светились красным, и легонько толкнула в сторону падающего ящера. Всадник выставил вокруг себя защиту, засветившуюся золотистым светом, которая встретила заклинание женщины, преобразовавшееся в сеть. Секунду сеть обволакивала и дракона и его всадника, потом мгновенно сжалась, и на землю полетела бесформенная масса.

– Ххалиса, ты можешь попытаться уйти, – обратился он к женщине. – И спасти сына.

– Ты же прекрасно знаешь, что это невозможно, – она провела рукой по его щеке.

– Мама, уходи без меня, – крикнул ребенок, – я же знаю, что ты сумеешь!

– Маленький Раэш, – женщина прижала одной рукой ребенка к себе, а второй обняла мужчину. – Как же я вас обоих люблю.

В это время они услышали шаги, а спустя несколько мгновений в помещение вошел командир личной охраны.

– Повелители, – обратился он сразу ко всем троим, – предателем оказался Мортон Гизби, который смог нарушить целостность Слезы Творца, вследствие чего враги сумели пробить портал под стены города. Мы сражаемся, но против нас выступил союз родов Калвари. Мы не сможем их удержать. Сейчас все мои люди расположились на лестнице, где будут сдерживать врага до последнего.

Он кивнул головой и направился к выходу. Мужчина еще какое – то время смотрел ему вслед, затем повернулся к женщине, желая ей что-то сказать, и замер. Глаза его супруги горели золотистым светом, говорящим о том, что она сейчас находится в пророческом трансе. Вот они приняли свой нормальный цвет небесной синевы с фиолетовым зрачком, и женщина села на корточки.

– Запомни, Раэш, – улыбнулась она ему, – только люди нарушают клятвы. Ни раса твоего отца, ни моя, сколько бы мы ни воевали между собой, но клятвы и обещания держим всегда. Слово Хилл’Са или Калвари нерушимо. И только люди нарушают свои обещания. Есть среди них и люди чести, как, например, наш командир охраны, но много и других. Помни об этом, и только в крайнем случае доверяй людям, и никогда не верь тому, кто требует от тебя что-то взамен.

– Я запомню, мама, – кивнул мальчик.

– Ты что-то видела?

– Да, – ответила она, медленно опустив ресницы, а это означало, что у ребенка есть надежда.

– Раэш, отойди к стене, – приказал отец. – И стой там, что бы ни случилось с нами.

Мальчик послушно выполнил его приказ, а его родители начали преобразование. Вот отец раздался в плечах, увеличился его рост, красная кожа покрылась чешуей черного цвета, вследствие чего черты лица стали грубыми, глаза налились чернотой. Из мощных пальцев выдвинулись полуметровые когти. Женщина тоже преображалась. Ее тело покрылось чем – то серебристым, словно она надела металлическую кожу, волосы переплелись между собой, образовав шлем. В левой ее руке появился скипетр, а в правой короткий клинок. И оба встали так, что мальчишка оказался у них за спинами.

И сейчас Лик намертво стоял в проеме. Его атаковали магией, мечами, стреляли из луков и арбалетов, но он не сдвинулся ни на шаг. Магические удары воин отбивал мечами или рассекал, как, например, сейчас огненный шар распался на две половинки, которые мгновенно исчезли. Вот молнию он просто отбил в сторону и тут же рассек какое – то зеленоватое облако, устремившееся к нему. Но отразить все атаки он не успевал, и то один болт находил щель в доспехах, то другой попадал в незащищенное место. Существовал предел и у мечей, каким бы великолепным оружием те ни были. Вот одно заклинание достигло цели, и воина охватил огонь, а последующая за ним молния попала прямо в лицо. Последний защитник упал замертво, а клинки исчезли, как это происходило всякий раз, когда погибал их владелец. И всякий раз их вновь находили в разных местах.

Ни мужчина, ни женщина не вмешивались в этот бой, поскольку Лик еще вчера попросил их об этом – последний свой бой он хотел провести один. По его словам, он чувствовал, что Поющая Пара хочет того же.

Им не нужны были слова для объяснения – мужчина и женщина понимали друг друга без слов, словно имели постоянную телепатическую связь. Не прошло и мгновения, как они уничтожили очень опасного врага, и женщина развернулась к входу, усмехнувшись и видя удивление на лицах уже двух магов. «Прав оказался супруг, когда решил атаковать того врага совместной магией», – подумала женщина.

Это было их секретом – совместная атака, ведь в мире считалось, что совместить магию Хилл’Са и Калвари невозможно. Сколько трудов, нервов, эмоций это им стоило, чтобы хоть что-то начало получаться. А результат оказался выше всех похвал – совместные однотипные заклинания усиливались в пять раз. Да, их было немного, зато эффект налицо.

Враги, наверняка, делали ставку на этого невидимку, снабдив его отличной защитой, но и она не выдержала двойного удара, с треском расколовшись, словно скорлупа. Но и эти маги, находящиеся перед ней, легко справились с ее сетью. Миг – и женщина очутилась рядом с ними, нанося сдвоенный удар магией и клинком. Ранила одного, но второй ударил ее каким-то артефактом, магия которого преодолела защиту, и бок женщины окрасился кровью.

Вдруг его родители прильнули друг к другу, выставив вверх руки, держащие скипетр. Серебристо-черная вспышка, и после этого волна такого же цвета прокатилась по помещению. Раэш зажмурился и почувствовал легкое касание чего-то. А когда открыл глаза, никого не увидел. Вообще. Даже доспехов не осталось. Он посмотрел на то место, где еще мгновение назад находились мама с папой, но и там не оказалось ничего. Мальчик так и стоял у стены, его сердце обливалось кровью, рождая новое для него чувство. Ярость. Ярость демона. Но оно не заполонило его всего, не встало кровавой пеленой перед глазами, а находилось в глубине его «я», прирученное другой силой – волей, что составляла суть расы его матери.

– Что прикажете с ним сделать, господин? – подобострастно спросил маг, подойдя к мальчику. – Убить?

– И что ты мне сможешь сделать своей тыкалкой? – ухмыльнулся Мортон, посмотрев на своего нового господина.

– «Жертва принята», – услышал Раэш тихий шепот у себя в голове. Или это показалось?

– Как он сумел разрушить мою Звезду Айры? – калвари повернулся к кому-то из своей свиты.

– Артефакт какого-то Бога, – ответил кто-то. – Только такое оружие могло ее разрушить. Не думал, что сохранилось хоть что-то со времен Войны Богов.

– Его, – калвари с ненавистью показал на Раэша, – подвергнуть Живому Изгнанию, запечатать в Капсуле Вечности и отправить в Неизвестность. Разрешаю использовать соответствующие артефакты.

Начался ритуал Живого Изгнания. Суть его заключалась в том, что из живого человека, или демона, или калвари вытягивали душу. Процедура невероятно болезненная, пока рвутся все связи между живым телом и душой. И тут мальчика начало выворачивать наизнанку. Он до боли прикусил губу и только твердил про себя: «Не увидите… Не услышите… Не увидите…». Ему казалось, что уже несколько лет тянется эта процедура, хотя он помнил, что на самом деле она занимает всего несколько мгновений. Внезапно ему стало легко, но в тот же миг его потащило в маленький, непрозрачный, идеально круглый камень, по пути сжимая до ногтя большого пальца, какой был на руке отца. Наконец, он почувствовал нечто, которое можно обозначить словами: «дверь захлопнулась». Душа Рэша была помещена в Капсулу Вечности – почти неразрушимую темную энергию, уплотненную до состояния камня.

– «Ты достоин», – услышал, или почувствовал, или понял, или осознал Раэш эти слова.

Российская Империя, город Аркаим.

– Мила! – крикнула она, переходя на бег. – Людмила Георгиевна!

– Теперь будет шишка, – недовольно сказала она, потерев лоб. – Что это тут? Ого! – в изумлении воскликнула она, разглядывая идеально круглый камушек какого-то темно-фиолетового цвета. – Мое!

Зажала в руке и поднялась. Хотела осмотреться, как вдруг сильные мужские руки взяли и подняли ее вверх.

– Дядя, Егор, так нечестно! – не оглядываясь, воскликнула девочка.

– Вот отцу и расскажешь, – ответил он, на что девочка надулась.

Российская Империя, город Екатеринбург, пять лет спустя.

Глава 2

Капсула Вечности.

А вот по второй теме для рассуждений у меня имелись кое-какие выводы. Фразу «Жертва принята» я поначалу воспринял, как будто мне это показалось. Но вот после «Ты достоин» сообразил, что это далеко не так. Кто-то очень могущественный вложил мне в голову эти мысли, несмотря на мою защиту разума, доставшуюся от родителей, особенно от отца. Ответ на этот вопрос может быть только один: Древний Бог, коготь которого я использовал для наказания предателя. Да еще мысленно попросил его хозяина, чтобы он не оставил от того ничего. В тот момент я даже не надеялся, что он откликнется на мою просьбу – это было просто мое сильнейшее желание. Потому и решил, что первая фраза мне показалась, а произошедшее с предателем списал на стандартное действие такого оружия. Но вторая фраза все расставила по своим местам. Вот только чего я достоин?

Внезапно стало светло. А затем я испытал небольшой шок: я видел все вокруг одновременно, словно глаза мои расположены, как у большой арахны – по всему телу. Первая мысль: «Я вернулся домой!» была несколько преждевременной. Я находился в лесу, ничем не отличающемся от моего родного мира, но пребывал в этом заблуждении только до появления первого животного. Ко мне наклонилась рыжая, хитрая мордашка и принялась обнюхивать. Что-то ей не понравилось и, фыркнув или чихнув, она скрылась. После этого я и понял, что нахожусь совсем в другом мире. Не жили у нас такие животные.

Второе животное подошло ночью, и я его знал – волк. Любители охотиться как днем, так и ночью. У них даже существует разделение в стае на дневных и ночных особей. Дневные более крупные и сильные, в то время как любители ночной охоты мельче размерами, но невероятно хитрые и умные. При большой опасности они совместно встречали своего врага, а сочетание силы и хитрости, как правило, плачевно сказывалось на нем. Рядом с нашим городом жила крупная стая, но у нас был с ними договор: мы охотимся на их территории, а взамен лечим пострадавших в схватках волков-воинов. Хотя непосредственно это животное было значительно меньше, чем на моей родине.

А однажды я испытал шок. Это был урок географии, и учитель развернул иллюзию планеты, которая медленно вращалась вокруг своей оси. И я увидел, что этот мир один в один, как мой родной. Все земли, моря, океаны – всё было абсолютно одинаковым. Вот только мне показалось, что ось здесь расположена немного по-другому. А затем шар остановился как раз так, чтобы я мог разглядеть территорию, где находилась моя страна. Я нашел точку на ней, где находился мой город, столица нашего домена. В этом мире здесь тоже был какой-то город, но названия я пока не знал. Я с жадностью слушал лекцию учителя, и хотя понимал не все, но в целом смысл фраз доходили до моего ума. И вот, наконец-то! Место, где находился мой город, носит название Аркаим.

Невероятно, но создалась ситуация, при которой возможно разрушение Капсулы Вечности. Об этом я знал, потому что в свое время приставал с расспросами к своим родителям. Чтобы ее разрушить, капсулу необходимо поместить в область, где отсутствует магия, точнее – магические потоки. И создать локальную концентрацию энергии огромной мощности, где потоки просто бурлили бы. Причем если ее будет недостаточно, то ничего не произойдет. В природе невозможна такая ситуация – ее можно создать только искусственно. В этом случае твердая темная энергия начинает впитывать в себя магическую энергию с огромной скоростью. Как объясняла мама, это следствие попадания в место, где отсутствуют потоки, которыми эта энергия питается. А вот почему это происходит только в том случае, если мощность источника очень велика, она не знала.

– Керган атон фииллтонак горрадоур, – выкрикнул я.

Открыл глаза. Вокруг меня еще бушевала энергия, которую я просто чувствовал. Вскочил на ноги и увидел, что у моих ног лежит девочка, лицо которой скривилось в гримасе боли. Сразу догадался, что на нее это буйство действует, и действует очень плохо. Несмотря на то, что она мне не нравилась, я был ей очень благодарен за возможность продолжить жизнь – точнее, начать заново в новом мире. Подхватив на руки, я оттащил ее в сторону, выйдя за пределы зоны локальной аномалии.

Российская Империя, город Екатеринбург, императорское поместье.

– Там же Мила! – в сердцах выкрикнула императрица.

– Ваше величество, ею уже занимается ее охрана, – ответил Михаил, командир гвардейцев.

– С ней все в порядке, – сказал лекарь, – магические каналы не нарушены, а те небольшие изменения, что девочка получила в магической буре, я поправил. Ей даже постельный режим не нужен.

– Святослав Иванович, что можете рассказать об этих изменениях?

– Ваше величество, если рассматривать, исходя из моей области, то магический взрыв был не очень мощный, но если судить по отголоскам, которые мы почувствовали, то наоборот, – и целитель покачал головой. – А что нам скажет цесаревна?

– Ну-у-у, – протянула девочка, вспоминая, что там с ней произошло, – сначала я почувствовала, что куда-то исчезла магия. Потом в меня ударила сильная магическая волна, и я почти потеряла сознание.

– Почти? – уточнил лекарь. – Интересно, – пробормотал он, думая о чем – то. – А дальше что было?

– Не знаю, – девочка пожала плечами. – Что-то крутилось вокруг меня, давило на меня, потом стало легче, и я потеряла сознание.

– Ваше величество, – начал доклад граф Вяземский, являющийся начальником службы безопасности. – В дальнем конце поместья был применен мощный негатор магии, затем сработала магическая мина огромной мощности. Это если судить по воронке. А вот дальше получается что-то непонятное: при таком выбросе структурированных магических потоков такого насыщения в поле рассеянной маны цесаревну должно было убить. Куда делась почти вся энергия, объяснить не могу. Есть еще один нюанс. Людмилу Георгиевну нашли в стороне от бушующей стихии, куда ее кто-то вынес. Судя по следам, это мальчик лет двенадцати.

– Маленький мужчина? – спросил император, когда докладчик сделал паузу. – Или вообще эльф?

– Нет, – твердо ответил граф, – поступь характерна только для мальчиков. Он не пытался скрыть себя. Важно другое: он пересек периметр, но охранный контур на него не отреагировал. Это тоже я объяснить не могу. А еще – он был без обуви, но вряд ли это нищий или беспризорник.

– Найти его, – приказал император, – только без членовредительства. Я хочу знать, кто он, откуда, кто его послал. Я так понимаю, что это не обслуга?

– Верно, мы проверили – все маленькие слуги на месте. Погоню выслали.

– Ваше величество, – обратился к императору безопасник, – мы проследили след до пристани, а дальше он потерян. В то время там закончил разгрузку купец Миронов, которого мы догнали, но они никого чужого не видели. Обыск их телеги тоже ничего не дал.

– Есть предложения? – обратился император к графу Вяземскому, когда подчиненный покинул помещение, а охрана увела дочь.

– Да, – кивнул тот, – у нас имеется одно секретное плетение, и для его применения необходима очень тонкая работа с энергиями. Но оно предназначено как раз для подобных случаев. Работает по принципу отражения от объекта, к которому его применили. В нашем случае отражения вообще не будет. Шанс небольшой, потому что, если применен какой-то амулет, о котором мы пока ничего не знаем, то искать бесполезно, если его сняли. Вероятность, что это врожденная защита, слишком мала – таких детей выявить очень легко, и их быстро заберут на службу. Распоряжение, чтобы закрыли город на выезд, я уже дал.

Российская Империя, город Екатеринбург.

На очередном повороте я вылез со своего места и, дождавшись, когда повозка проедет надо мной, быстро юркнул в кусты, надеясь, что меня никто не заметит. Для меня сейчас главное – найти одежду, хоть какую. Я медленно двинулся вдоль дороги, скрываясь в кустах и за деревьями. По дороге проехали воины, я уже без надежды мельком глянул на их лица и вздохнул с облегчением: у двоих цвет лица был близок к моему. До этого я встречал только светлокожих, а цвет моей кожи был слишком заметен. Правда, и от этих двоих воинов я отличался красноватым отливом.

Первые увиденные дома были богаты, стоящие рядом с ними – тоже. Я решил отойти вглубь леса и там дождаться ночи. По своему миру я знал, что люди не видят или плохо видят в темноте, и здесь за время заключения в Капсуле тоже смог понять этот нюанс. Когда стало очень темно, я двинулся в сторону домов.

У этого большого дома еще работали люди, что-то разгружая с телеги и занося это вовнутрь. И тут из дома вышел, наверное, хозяин, так как одет он был намного лучше, и бросил на землю какие-то тряпки, а может быть, и одежду. «То, что нужно!», – мысленно воскликнул я. Дождавшись завершения работ, я перелез через забор и побежал к куче тряпья. Хотя это оказались не тряпки, а мешки. Но мне в данный момент было без разницы, что носить. Захватив все, что там было, я побежал обратно к озеру. Кое-как выстирав, я развесил все на кустах, а сам лег отдыхать и не заметил, как уснул.

Это действительно другой мир. Другой, но очень похожий на мой родной, особенно если рассматривать планету целиком – суша и моря с океанами совпадают идеально. Населяют его только люди – по крайней мере, я других существ не видел. И это очень плохо: я ведь помню слова мамы, что доверять им нельзя. Надо как-то приспосабливаться к этой жизни, а завтра, перво-наперво, надо найти еду. Я уже сейчас очень хочу есть, а что будет утром, даже представлять не хочется. Завтра с утра и займусь добычей еды.

Но самое главное в этом мире – тот факт, что я до сих пор не почувствовал магию. Колдовать я и в своем мире до пятнадцати лет не мог, но магию, ее потоки чувствовал очень отчетливо. Здесь же – ничего. Вообще. Это было обиднее всего! Папа с мамой с самого детства учили меня магическим наукам, основам магии: ее видам и чем они отличаются друг от друга. Я наизусть знал уже двадцать два заклинания, два из которых – родовые и тайные. Ментальный Шторм отца и Водоворот Стихий матери. Я очень гордился тем, что в десять лет сумел изучить оба.

Первое – это атакующее заклятье, создающее ментальные возмущения такой силы, что только артефакты могли от них защитить. А отец обладал такой силой, что пробивал даже знаменитый Картас’Ди’Йармей, сделанный много тысячелетий назад. Этот Ментальный Шторм, по словам отца, завязан на нашу кровь, поэтому только прямые потомки нашего рода, рода Хилл’Са’Арэш, могут его применить.

Второе – это защита, созданная из стихий. Невидимый глазу водоворот вокруг творящего магию создавал надежную защиту как от магии, так и от холодного оружия, а также стрел и арбалетных болтов. И это заклинание было завязано на кровь, только уже доставшуюся мне от мамы.

– Вам работник не нужен?

– Индеец? Метис? – и тут же добавил: – Нам никто не нужен.

А еще презрительно посмотрел на меня, но я уже развернулся и пошел дальше искать себе работу. «Да, люди – они везде такие», – усмехаясь, думал я. В своем мире тоже встречал тех, кто презрительно относится к более слабым или менее богатым, и в то же самое время пресмыкается перед более сильным. Отец специально отправлял меня, переодев в простые одежды и наложив личину. Конечно, ходил я не один, а с охраной, тоже переодетой. Вот один из тех, кто всегда находился рядом со мной, и указывал на таких людей. Вот только здесь их оказалось намного больше.

Отказали мне еще в двух местах – точнее, в одном отказали, а из постоялого двора прогнали. Когда подходил к очередному постоялому двору (кстати, трехэтажному), увидел двоих человек, бросающих внимательные взгляды на людей. Их вид очень мне напомнил отца или мать, которые создавали заклинания, требующие внимания. То ли я их испугался, то ли просто не хотел встречаться, то ли еще что, но я свернул на задний двор, хотя и не думал это делать. Я понял, что надо найти заведение похуже и попытаться там заработать на еду. Во дворе разгружались три телеги, а один мужчина ругался на грузчиков.

– Куда понес?! Я куда тебе сказал нести? В подвал, а не на кухню! – и негромко пробормотал: – И приехали все в одно время.

– Грузчик нужен?

Он резко развернулся, но, увидев меня, скривился.

– Я сильный, – поспешил добавить я, – проверьте.

Он с сомнением посмотрел на меня, затем кивнул на телегу:

– А ну-ка возьми мешок с картошкой.

Я подхватил его, взгромоздив себе на плечи. На самом деле этот вес для демона – ничто. Еще два года назад он представлял бы для меня тяжесть, но у нас после восьми лет происходит резкое укрепление мышц и костей, из-за чего гоняли меня так, что «мама не горюй». Для правильного развития, чтобы достичь максимальной эффективности, необходимо соблюдать баланс и нагружать по какой-то сложной схеме, которую я не знаю. Зато вот сейчас я легко справился с таким весом.

– Хм, – только и произнес он. – Неси в подвал.

Я начал носить. А когда заметил, что хозяйственник считает и записывает себе что-то в небольшую в книжечку, то принялся работать усерднее. Мне показалось, что он ведет подсчет и заплатит в соответствии с этим. Злобные взгляды других грузчиков подтверждают мои догадки. Но следил он только за нами, из чего я сделал вывод, что остальные – это работники заведения. Свои кровно заработанные деньги я получал последним и насчитал аж десять медяков.

– А можно у вас купить какую-то еду? – спросил я мужчину, и желудок подтвердил мою просьбу своим урчанием.

– Держи, – протянул он мне небольшой сверток.

Развернув его, я увидел кусок хлеба и что-то белое. Но запах, который я почувствовал, сказал, что это тоже еда.

– Благодарю, – кивнул я ему.

– Ты куда это собрался, краснокожий?

Глава 3

Российская Империя, город Екатеринбург.

Обернулся. Ага, грузчики, которые вместе со мной разгружали мешки. Тут и так стало все понятно. Еще в моем мире мне объясняли, что существуют такие люди, не желающие работать постоянно и перебивающиеся разовыми работами, в основном принеси-подай. И показывали их. Вот сейчас я и столкнулся с такими же в другом мире. Причем подобные встречаются только среди людей – по крайней мере, в моем мире было так. А еще они, как правило, завистливые и злобные. Во время разгрузки я ни о чем таком не думал, а вспомнил только сейчас. Связываться с ними мне категорически не хотелось, поэтому я развернулся и бросился бежать. Они, естественно, устремились следом. Но разве сможет простой человек догнать демона, прошедшего усиление, пусть и не до конца? Переулок вывел меня на тихую улицу, которую я пробежал быстро, свернув на первом повороте.

К своему месту у озера я подошел в гордом одиночестве. Сполоснувшись, принялся за еду. Соленое и белое мне очень понравилось, поэтому завтра решил узнать его название. Я съел все, что мне дали, хотя вначале подумывал, чтобы оставить что-то на вечер. Но не смог – ведь у нас, демонов, во время бурного развития с десяти до пятнадцати лет аппетит просто очень большой. Это позже мы употребляем мало пищи, так как часть жизненной энергии получаем непосредственно из магической. Поев, я пошел искать место, где можно более-менее нормально переночевать.

Идя вдоль берега зигзагом, чтобы не пропустить ничего, я задумался о местной магии. Сейчас я не чувствовал никаких потоков, зато в той локальной аномалии, когда я освободился, ощущения были. Не совсем такие, как дома, но они хотя бы присутствовали, а сейчас – ничего. Это непонимание вместе с неизвестностью меня изрядно огорчили, ведь как без магии жить? Плохо то, что родители мне ничего такого не говорили о том, что можно не чувствовать магическую энергию, и подсказать здесь мне никто не сможет. Найти бы кого-нибудь знающего, да кто меня возьмет, оборванца? Придется заработать денег, купить хотя бы самую дешевую одежду, и уже тогда найти мага. С другой стороны, а как я ему буду объяснять свою проблему? Тоже непонятно. «Вот было бы здорово устроиться у него на работу», – мечтательно подумал я и провалился под землю.

Летел совсем немного – всего около метра, зато нашел то, что мне надо. Это было чье-то логово – скорее всего, волков, если судить по размерам входа. Прополз немного дальше, спускаясь вниз.

– Ух, ты! – воскликнул я. – Вот это да!

Несмотря на то, что я сильно задумался, заметил справа от себя небольшой холм или бугор, поросший каким-то кустарником. И вот как раз под ним и находилось логово – довольно большое пространство напоминало небольшой грот. Сейчас здесь было довольно сыро, но после проветривания должно стать суше.

– Мое, – сказал я, поставив свою метку.

– Раэш, никогда не унывай, никогда не опускай руки, никогда не жалуйся на судьбу. Это все признаки слабости, а слабость – не для демонов. Ты сам творец своей судьбы, ты сам выбираешь тропы и дороги, а она тебя лишь сопровождает и может только подсказать, куда следует идти, если ты будешь стоять на перепутье.

Кто бы мог подумать, что лозу я буду перегрызать зубами? Мне никак не удавалось ее сломать – очень уж гибкая она была. Вследствие этого времени затратил очень много, только уже поздно вечером смог сплести дверцу. Проверять все решил утром.

Выбравшись из своего логова, я побежал вдоль озера, в чем мать родила, на ходу думая, что нижнее белье необходимо купить в первую очередь. Бежать старался, как меня учили, но так же, как и в моем мире, у меня это не очень получалось. Я очень расстраивался, пока отец не объяснил, что это такая вот особенность нашего рода – бесшумное передвижение дается очень тяжело. Вдаваться в подробности он не стал, заявив только, что наша поступь не приспособлена к этому, а в детстве менять ее нельзя, поэтому и начали тренировать только с восьми лет. Да и то не очень сильно. А вот причину, по которой нельзя этого делать с детства, он не назвал, сказав, что расскажет все после инициации. Еще всегда добавлял, что у меня результат еще очень неплохой по сравнению с ним.

Едва заслышав посторонний звук, я тут же упал в траву. Стараясь не высовываться, отполз назад и, взобравшись на дерево, засел в его густой кроне. Но никто так и не появился, из чего я сделал вывод, что где-то там впереди проходит лесная дорога. Мне не нравится бегать туда-сюда, но ничего не поделаешь – придется. Когда хорошенько разогрелся, я прыгнул в озеро и поплыл к небольшому острову, который заметил сегодня утром. Вода была прохладная, но разогретое тело и активная работа руками и ногами не дали мне замерзнуть.

Естественно, первым делом направился к рынку, так как не просто хотелось есть, а казалось, что съем равнинного быка целиком. Где именно он находится, я не знал, просто внимательно слушая вчера разговоры жителей, понял, в какую сторону надо идти. Рынок оказался не таким и большим, но палаток и лавок с выпечкой хватало. К ним я и направился, хотя пришел рановато, так как многие торговцы только раскладывали свой товар. По мере передвижения замечал на себе и презрительные взгляды, и высокомерные, и откровенно враждебные, словно я убил кого-то из их родных. «Люди, – снисходительно смотря на них, думал я, – вы во всех мирах одинаковые – что в моем мире, что здесь».

– Брысь отсюда! – раздалось из – за прилавка. – Пшел вон!

– Привет, – я сел на корточки, – это ты здесь продаешь?

– Ух, – выдохнула подошедшая женщина, ставя деревянный короб на землю.

Девочка же спряталась за мамину юбку. Я поспешил спросить, чтобы меня вновь не послали.

– Я хотел бы купить пирожки, желательно с мясом. Сколько они стоят? Деньги у меня есть, – и показал ей две медные монетки.

Подозрительности во взгляде женщины уменьшилось, и она ответила.

– С мясом один пирожок – одна медная монета, с ягодами два пирожка за монету.

Я достал еще одну монету, купил по две штуки каждого вида. Съел их сразу, удивившись такому аппетиту. Нет, он должен быть большим, но в сравнении с тем, что было до пленения, заметно возрос. Неужели пребывание в Капсуле Вечности так действует? О таком я не читал! Пришлось вернуться и потратить еще два медяка на три пирожка. Вот теперь наелся, зато к палаткам, торгующим одеждой, идти не имело смысла. Поэтому направился к тому постоялому двору. Встав у ворот на задний двор, принялся ждать, когда им снова привезут товары. Я стоял и наблюдал за людьми, которые подтверждали мое мнение о них. И даже те три человека, что бросили на меня оценивающие взгляды, а не презрительно-высокомерные, только подтвердили их. Ко мне подошли два мальчишки – точнее, один из них был, скорее всего, парнем, так как выглядел лет на пятнадцать – шестнадцать.

– Ты где состоишь? – задал мне вопрос старший.

Я ничего не понял – вероятно, это какие-то местные заморочки нищих детей, или бедняков, или беспризорников.

– Не понимаю, – я замотал головой.

– Не русский, что ли?

Кто такие русские, я прекрасно знал – это местные жители, проживающие в государстве Российская Империя. Это основные жители, но были и другие, внешне отличающиеся от них, но не так сильно, как я, поэтому выдавать себя за русского не имело смысла. Да и желания такого не было – я демон расы Хилл’Са!

– Нет, – ответил я.

– Будешь тогда под нами ходить, – заявил все тот же старший. – Не понимаешь?

– Нет.

– Все просто, – начал он вводить меня в курс дела, но то, как это было сказано – каким тоном, с какой мимикой, я понял, что это какая-то афера. – Мы тебя не трогаем, а ты отдаешь нам половину своей добычи. Радуйся!

– Нет, – в третий раз произнес я.

– Ты че, не понял? – это уже меньший влез в разговор. – Мы же тебя уроем!

– Мы еще с тобой встретимся, – прошипел он, развернулся и зашагал.

Мелкий, бросив взгляд мне за спину, поспешил его догнать. Не успел я развернуться, как услышал знакомый голос:

– Что ты тут делаешь?

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

– Смотри, какой оборванец важный, – сказал поваренок слуге и рассмеялся.

– Это так вы работаете? – услышали те голос управляющего, мигом разбежавшись по своим рабочим местам.

Афанасий подошел к окну и, найдя взглядом стоявшую фигуру, едва удержался от восклицания. Вчерашний малец, подработавший грузчиком, стоял у ворот. Еще вчера странность этого парня бросилась ему в глаза, и виной тому не его красноватая кожа – мало ли, метис от кого-то из индейцев американского материка. Нет, он выделялся и поведением, и силой, и манерой говорить. Он спокойно, не обращая внимания на недовольные взгляды нанятых грузчиков, носил мешки. Как правило, хватало работников постоялого двора, но вчера одновременно привезли три телеги с продуктами, поэтому пришлось нанять нищих. Он всегда удивлялся, как моментально те появляются, если требуется дополнительная рабочая сила. Так же, как удивлялся тому, что никто из них не желает работать постоянно, перебиваясь случайными заработками.

– Что ты тут делаешь? – задал он вопрос мальчику.

– Жду телегу с продуктами и надеюсь, что вы примете мою помощь в разгрузке.

– Скоро привезут продукты – разгрузишь один, чтобы не отрывать от работы других людей? – мальчик кивнул. – Вот и замечательно. Приходить будешь в девять утра и находиться здесь до шести вечера, выполняя работу, которую я дам.

– Только вы или другие люди тоже? – спросил он.

– Только мои приказы будешь выполнять.

Он уже развернулся, но спохватился и, вернувшись обратно, представился.

– Афанасий Митрофанович, – затем, подумав пару мгновений, добавил: – Можешь звать просто Афанасий.

– Раэш, – назвался я.

– Странное имя, – буркнул он и, развернувшись, направился к входу.

Я же вошел во двор и присел на ступеньки.

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

Сегодня телега была одна, да и то не полностью загружена, и справился я очень быстро. В этот день у меня была еще одна работа – в одном номере надо было сменить мебель, вот ее я и носил. А еще Афанасий принес мне еду. Не обед, а как вчера, вот только вместо белой штуки, что мне так понравилась, был кусок колбасы. Съел я все очень быстро и еще мог бы скушать столько же. Вечером меня отпустили домой.

– Хорошо, что ты купил обувь, – такой фразой встретил меня Афанасий. – Повернись.

– У нас заболело двое официантов, и ты будешь их заменять сегодня, – ответил он на мой незаданный вопрос. – Но перед этим тебя надо обязательно показать хозяйке.

– Мария Ильинична, привел нового работника, – он поклонился. – В обеденный зал, – и, повернувшись ко мне, сказал: – Проходи.

Я вошел и поклонился так же, как и Афанасий. По той простой причине, что не знал, как должен приветствовать женщину. Из этикетов я знал правила моего родного мира и частично этого. Но в отношении моего нового дома я понял, что правила, которые я знаю, – для высшей аристократии, поэтому применять их в повседневной жизни неуместно.

Подняв голову, я посмотрел на женщину. Первое, что бросилось мне в глаза, это отсутствие высокомерия и брезгливости по отношению ко мне – обычный интерес человека, пытающегося определить, насколько можно доверять новому знакомому. По крайней мере, мне так казалось. Маску на лице она держать умела очень хорошо, поэтому я ничего не смог понять.

– Тебе сколько лет? – вдруг спросила она. – Двенадцать? Тринадцать?

– Двенадцать, – кивнул я, хотя внутри все противилось сказанному.

– Афанасий, – она перевела взгляд на управляющего, – выдай ему форму, и пусть прислуживает за столами. К аристократам его не направлять.

Утром, когда постояльцы шли завтракать, я едва успевал разносить блюда – сказывалось отсутствие соответствующего опыта. Но увидев придирки и отношение некоторых аристократов к официантке, девушке лет восемнадцати, мысленно поблагодарил хозяйку за ее приказ не подпускать меня к ним. Мой контингент состоял из торговцев, купцов, просто богатых горожан или сельчан. Большинство из них, к моему удивлению, относились ко мне равнодушно, и лишь три человека – высокомерно. Затем наступило затишье, но меня направили на разгрузку. В общем, день прошел хорошо, даже получил дважды чаевые, но вот вечером началась настоящая работа.

Как я понял, кухня постоялого двора пользовалась спросом, поэтому вечером ужинали не только постояльцы, но и простые жители, и гости города. Свободные места отсутствовали, но в зале пустовали забронированные столики – часть для постояльцев, остальные – бронь посетителей. Я носился между столами чуть ли не бегом, и только благодаря своей реакции и тренировкам не задевал столы и стулья.

– Прошу, – я поставил на стол перед двумя мужчинами запеченного молочного поросенка. – Приятного аппетита.

– Ты откуда? – внезапно спросил третий сидящий за столом человек.

Как понимаю, он не из их компании – вон как недовольно оба посмотрели на него.

– Не могу знать, господин, – я сделал легкий поклон. – Пришел в себя в этом городе, ничего не помню. С тех пор пытаюсь выжить.

– А где учили боевому искусству? – это уже тот, кого я обслуживал.

– Нигде, – ответил я и поспешил добавить: – Вы простите, но меня ожидают за другими столиками.

Я как раз подносил блюда к одному столику, когда в помещение вошла компания молодых людей: пять девушек и два парня. Они весело смеялись и так же весело переговаривались. Возраст всех был примерно одинаков – от пятнадцати до восемнадцати лет. Парни старше. Они сразу же направились к соседнему столику.

– О! – воскликнул кто – то из девушек. – Здесь появился индеец! Госпожа Леонова старается поддерживать высокий уровень своего заведения.

– Что пожелаете? – тут же подскочила к ним Наталья.

Она знала приказ, что к дворянам меня не подпускать, и постаралась перехватить инициативу у посетителей. Но не тут-то было – заговорившая девушка, капризно надув губки, произнесла:

– Хочу, чтобы нас обслуживал индеец!

Словно из-под земли появился управляющий Афанасий. Глубоко поклонившись, он почтительно произнес:

– Ваше сиятельство, этот молодой человек сегодня работает первый день и еще не знает всех нюансов. Наташа справится намного лучше.

– Раэш, – обратился он ко мне, – придется тебе прислуживать за столом, где расположились дворяне.

– Что будете заказывать, господа?

– А где твой блокнот, куда будешь записывать заказ? – влезла одна девушка. – Ты хоть писать умеешь?

Я посмотрел на эту, как бы сказать помягче, как на пустое место. Может быть, это неверно, но меня с детства приучили, что такой контингент является ничем иным, как прожигателями жизни. Обучение у демонов отличается очень сильно и от калвари, и, тем более, от людей, потому что начинается оно с самого детства, благодаря великолепной памяти. Вот и я к своим десяти годам довольно неплохо разбирался во всем этом. Поэтому такие оскорбления я и за оскорбления-то не считал – каждый выбирает себе занятие в силу своего ума. Если им его хватает только на это, то пусть занимаются такими вещами, а то ведь могут чего похуже сделать.

– Я все запомню, госпожа, – я поклонился девушке.

– Тогда мне…

– Раэш, придется тебе обслуживать этих клиентов, – я понял, о ком идет речь. – С остальными справятся девочки. Неси им вино – может быть, угомонятся.

Я сразу заподозрил, что это какая-то элитная аристократия или кто-то приближенный к ним, а Афанасий только что подтвердил мои выводы. Взяв в подвале семь бутылок вина и фужеры, поставил на поднос и направился к ним. Когда проходил мимо столика, за которым прислуживала Наташа, какой-то мужчина хлопнул ее попке, от чего девушка вскрикнула, отскочив прямо на меня. Тело отреагировало мгновенно – чуть отклонив корпус в сторону, я подхватил девушку за талию левой рукой, и закружился, чтобы не упасть и никого не сбить. Правая рука вместе с подносом описала хитрую кривую, но ни одна бутылка вина или фужер не упали. Отпустив девушку, я направился дальше. Расставил вино и фужеры в строгом соответствии с тем, что видел во дворце, пребывая еще в Капсуле Вечности. Хотел уйти, как вдруг услышал мужской голос.

– А разливать кто будет?

Парень смотрел на меня высокомерно: дескать, я такая деревенщина – даже не знаю, что надо делать. На самом деле, согласно этикету, если за столом сидят только девушки и женщины, я обязан открывать вино, разливая его по фужерам и бокалам. Если же за столом находится хотя бы один мужчина, то делаю это только по просьбе, так как подразумевается, что ухаживать за дамами должен он. Уж как Милу дрессировали этим этикетом, так что я знаю его в мельчайших подробностях. Говорить этому человеку, что он не прав, я, естественно, не стал, просто начал открывать вино и разливать его по бокалам.

– Надо же! – воскликнул все тот же «остряк». – Запомнил-таки, а я думал, что у тебя в голове только опилки.

– Заслужил.

Я продолжил стоять, никак не реагируя на это. А когда девушки решили подняться, стал помогать, отодвигая стулья. Другие тоже выложили на стол какую-то медь, а единственная нормальная среди них девушка – мелкую серебряную монетку. Я даже не притронулся к этим деньгам, уйдя на кухню.

– Раэш, – обратился ко мне управляющий, – можешь идти домой. – Вот, держи деньги. Не беспокойся, с остальными девочки сами справятся.

Он передал мне деньги. Ого! Две серебряные монеты, что для меня очень много. В это время пришла Наташа и протянула мне руку с монетами, среди которых была одна серебряная. Я сразу понял, откуда эти деньги, но брать их не хотел – что-то внутри меня противилось этому, несмотря на то, что деньги мне нужны.

– Мне они не нужны, – ответил я ей, – бери себе.

На улице уже стемнело, но я все равно направился к своему жилищу в обход. Впервые за последние дни я был сыт. Кухарки, видя мои голодные глаза, подкармливали меня. Поначалу из жалости, затем из интереса – сколько влезет в этого двенадцатилетнего мальчика. А у меня и в самом деле еда проваливалась, словно в бездонный колодец. Я съедал все, наедался, но спустя час снова хотел есть. И перед выходом я снова поел. Кстати, узнал, как называется та белая соленая штука, что мне так понравилась – брынза. Делают ее из молока.

Российская Империя, город Екатеринбург, императорское поместье.

– Сколько еще вам надо времени? – спросил император графа. – Слухи распространяются один похлеще другого.

– Ваше величество, – глава внутренней службы безопасности тяжело вздохнул и продолжил:

– По поводу человека, спасшего вашу дочь, ничем не могу вас порадовать. Поиски велись, но не настолько тщательно, как можно было бы. Причину вы знаете: мы не хотели вспугнуть организовавших покушение. Но и здесь явных успехов не наблюдается. Шевеления среди аристократов присутствуют, но нет ничего выходящего за рамки. Из столицы, как и из Петербурга, тоже никаких вестей. Единственная новость – это прибытие в город на Неве сэра Макмайера, который, судя по донесениям службы внешней разведки, может быть связан с королевской секретной службой. Но покинул он Британскую империю еще до покушения, и о его маршруте было известно заранее, а он его не менял. Из Европы, из Африэнна, из Американского Директората шлют официальные письма с пожеланием выздоровления цесаревне. Даже из Ацтекской Империи было письмо.

– А сколько еще времени моя дочь будет сидеть взаперти? – он чуть усмехнулся, вспоминая, что девочка после покушения очень сильно изменилась.

– Ваше величество, – с очень серьезным выражением лица заговорил граф Вяземский, – против нас действует очень опытный и грамотный враг. Я уверен, что титул его не меньше графа, и он имеет большие возможности. Также я уверен, что это покушение было спланировано давно, просто ждали подходящего случая. Не исключено, что за событиями переворота двухлетней давности стоит этот же человек. Тогда просто никто не ожидал, что вы среагируете так быстро, взяв всю ответственность на себя. Все это время он присматривался к вам, а теперь нанес удар. Если бы не случайность, то ваша дочь была бы мертва.

– Что же делать? – не менее серьезно спросил император. – У вас, наверняка, уже есть план.

– Все верно, – граф кивнул, – цесаревна является вашим слабым звеном, через которое можно нанести новый удар. Необходимо ее спрятать. Надежно спрятать, – добавил он после короткой паузы. – Необходимо объявить на всю Империю, что сохранить жизнь наследнице престола не удалось. Императорская чета убита горем, похороны будут закрытые, так как вы не хотите никого видеть. Все знают, насколько вы души не чаяли в своей дочери, поэтому такие действия не вызовут подозрения у людей. Кроме одного, того самого. Он постарается добраться до усыпальницы и убедиться в том, что там находится именно ваша дочь.

– Ваше величество, – граф повернулся к ней, – не расстраивайтесь так. Через два года Людмила Георгиевна начнет интенсивно расти и взрослеть, и тогда мало кто сможет ее опознать. А если поговорить со Святославом Ивановичем, чтобы он немного подправил внешность, убрав характерные для вас черты, то только полный анализ ДНК или Артефакт Империи сможет выявить родство. Все знают, что он периодически становится затворником, производя свои научные исследования, поэтому возможность для посещения цесаревны у него будет. И без всяких подозрений.

– Готовьте указ, – вздохнув и прижав к себе жену, сказал император.

А на следующий день по всей стране прозвучало немыслимое известие, вызвавшее негодование у подавляющего большинства подданных: жизнь цесаревны Людмилы Георгиевны сохранить не удалось – раны, полученные при покушении, оказались смертельными. Это было настоящим шоком, так как до этого ходили слухи, что жизнь наследницы престола вне опасности. Императорская чета вернулась в Москву, где отдадут последние почести дочери.

Глава 4

Российская Империя, город Екатеринбург, поместье графов Вяземских.

– Ваше сиятельство, ужинать будете? – спросил дворецкий, едва хозяин вошел в дом.

– Какой ужин, Пантелей? – устало ответил граф. – В час ночи-то. Нет, устал я сегодня очень, сейчас же пойду отдыхать.

– Что произошло сегодня, заставившее тебя размышлять среди ночи? – улыбнувшись, спросил он ее.

– Представляешь, пап, у госпожи Леоновой появился новый официант, – девушка открыла глаза и посмотрела на отца. – Индеец. Точнее, метис. Наверное.

– Так индеец, или метис, или «наверное»? – переспросил граф.

– Я не могу точно сказать, – ответила девушка после короткой паузы. – Кожа медного цвета с красноватым оттенком, но черты лица наши. Это-то как раз объяснимо – не он один такой. Что меня поразило, так это великолепное знание этикета высшего света. Представляешь, пап, мы заказали каждый свое вино, разное, и он подал бокалы и фужеры согласно официальному приему высшей аристократии. Для каждого вида вина он подал именно полагающийся бокал!

– Бывает, – ответил отец, – мало ли кому он служил.

– Все так, – кивнула его дочь, – но он обладает отличной памятью, запоминая все заказы, у него прекрасная координация, но главное не это. Пару раз у него проскакивало этакое снисходительное выражение на лице, словно мы какие-то неразумные дети. Барон Дольский – ну, ты знаешь их род – его постоянно пытался унизить, однако он не реагировал на это. Но однажды (вероятно, тот его допек) на краткий миг его глаза полыхнули такой яростью, что я вздрогнула. А уже в следующее мгновение у него было лицо простого официанта. Если бы в тот момент я не смотрела на него, то ничего не заметила бы. А еще он не взял чаевые, хотя я положила серебряную монетку. Вот все эти факты и говорят о странности этого мальчика.

– А теперь давай все подробно.

– Надо будет завтра встретиться с ним и поговорить, – произнес отец и, поднявшись, направился в сторону спальни. – Спокойной ночи, – пожелал он дочери.

– Приятных снов, пап, – не осталась в долгу та.

Российская Империя, город Екатеринбург.

Российская Империя, город Екатеринбург, берег озера.

Но этого мальца он решил проверить лично, чтобы зря не рисковать. Засев на дереве с биноклем, он наблюдал за его бегом, затем плаваньем, и, в конце концов, за тренировкой. Когда увидел последнюю, его губы растянулись в широкой улыбке. «Это уже готовый воин!», – подумал он. Прикинув, сколько тот может стоить, он начал быстро спускаться.

– Ну что? – спросил один из его подельников.

– Все хорошо, – ответил он. – Идите и приготовьте лодку.

А вот и их цель показалась из воды. Обнаженный двенадцатилетний мальчик направлялся к своему дому, но вдруг остановился. «Вот это чутье! – подумал работорговец, применяя амулет. – Он стоит еще дороже». А потом произошло странное: вместо того, чтобы свалиться бревном, мальчика начало трясти. Было видно, как его мышцы сводит судорогой, по всему телу выступили капли пота.

– Это чой такое? – спросил подошедший Степан. – Навроди не было такого давеча.

А он и сам не знал, что здесь происходит. Паралич – он и есть паралич: если попал под него, то валяешься бревном. Если имел первоклассную защиту, то продолжишь бодрствовать. Если же она была не настолько сильна, то произойдет частичная парализация. Но никак не то, что он наблюдал в данную минуту. Это был уже третий мальчик, против которого использовался амулет, но с таким эффектом они столкнулись впервые.

– Неважно, – ответил он, – доставая зелье.

Ровно через декаду, как он и планировал, Залихвацкий с товаром находились на берегу океана в поселке контрабандистов и работорговцев. В этот раз здесь было малолюдно, а будущих рабов – всего десять человек, среди которых было три ребенка, включая и его пленника.

– Гладиатор? – поинтересовался тот на хорошем русском языке.

– Да, – кивнул он, – очень сильный боец, и стоит очень дорого. Можете проверить.

– Отличный товар, – наконец-то произнес ниппонец. – Берем.

И назвал цену. Залихвацкий очень порадовался, что сам не озвучил ее ранее, так как предложенная ими цена была выше той, с которой он хотел начать торговаться. Своим чутьем он понял, что у этих работорговцев специальный заказ на детей – будущих гладиаторов. Указав свою цену в полтора раза выше названной, он принялся за торговлю. После завершения оной, ниппонцы унесли пленника на свой дирижабль и улетели, тем самым подтвердив наличие специального заказа.

Дирижабль работорговцев.

Как только я очнулся, тут же вспомнил все произошедшие со мной события. Первое, что я почувствовал, это что-то на моей правой ноге. Открыл глаза. Увиденное мне совсем не понравилось: к моей ноге была прикована цепь, которая, в свою очередь, крепилась к металлической скобе в стенке… «Кстати, а где это я?», – мелькнула у меня мысль. Хотел осмотреться, но натолкнулся взглядом на детей. И тоже прикованных. Это меня очень расстроило, но в то же самое время вызвало очередной прилив ярости. Вот только я не знал, на кого ее направить. Успокоившись, я начал вспоминать, что со мной произошло. Утренняя тренировка, я возвращаюсь домой, что-то вызвало у меня подозрение. Что? И я принялся анализировать, а спустя буквально пять секунд понял: запах, неизвестный человеческий запах. Будь это немного дальше, я бы не обратил внимания, но в данном случае он исходил от моего логова. А потом ко мне кто-то применил магию. Если бы не последовавшие судороги, я бы решил, что это паралич, а так не знаю. И вот после этого следует провал в памяти.

– Ничего, – прошипел я, – запах я хорошо запомнил, никуда ты от меня не денешься.

– Что ты сказал? – раздался голос справа от меня.

– Ты знаешь, где мы? – спросил я паренька лет четырнадцати.

– Знаю, – с какой-то обреченностью ответил он.

– Рассказывай.

Я слушал его и поражался. Додуматься до того, чтобы проводить бои среди детей – это какие же надо иметь извращенные мозги?! До этого могли додуматься только люди, только среди них могут родиться такие нелюди. «Права была мама, права», – в очередной раз подумал я. Мой сосед состоял в какой-то банде, грабившей людей, и за какую-то там провинность их главарь продал его, своего подручного, работорговцам. Находимся мы на дирижабле, а везут нас в Южную Америку, где нам предстоит стать гладиаторами на потеху местным индейцам. Перспектива совсем не радостная, я бы предпочел остаться в Российской Империи: она, по крайней мере, находится в том же месте, что и моя страна в моем родном мире.

– Слушай, а как тебя зовут? – спросил он в конце своего рассказа.

Открылись двери, и в помещение вошли два человека, которых я начал с интересом рассматривать. Я только несколько раз видел эту разновидность расы людей, поэтому с интересом наблюдал за ними. Что сразу бросилось в глаза: мы для них – товар, именно так купцы смотрят на продаваемые вещи. Значит, действительно работорговцы. Сейчас они раскладывали в подставляемые глиняные миски еду, при виде которой у меня… ничего не произошло. Отсутствовал тот сильнейший голод, преследовавший меня в последнее время. Нет, кушать я хотел, но как обычно в моем возрасте. Осмотрелся рядом с собой в поисках миски. Точно – стоит в небольшом углублении. А вот ложки не нашел, но оглянувшись, увидел, что мальчишки, получившие свою порцию, едят руками. Меня аж передернуло от этого. Но делать нечего – пришлось перебороть себя и кое-как поесть.

Российская Империя, город Екатеринбург, постоялый двор «Уставший путник».

– Граф, – женщина сделала пару шагов ему навстречу, – какими судьбами?

– Все теми же, все теми, – граф подошел и поцеловал руку своей старой знакомой, – государственными.

– Неужели меня пришли арестовывать? – женщина в притворном ужасе прикрыла рукой рот.

– Ну, что вы! Как можно! Была бы такая нужда, мне пришлось бы взять с собой еще десяток ребят.

– Меня интересует ваш новый официант, – сказал он, когда они сели. – Как звать, откуда он, что было с ним интересного? Проверяли ли вы его своими способностями.

– Начну с последнего вопроса – нет, не проверяла. Я предыдущим вечером работала с магией, поэтому очень устала. Насчет остального… – женщина чуть задумалась. – Мне показалось, что он вполне хороший мальчик…

– Я хочу его видеть, – после некоторого размышления произнес он.

– А он сегодня не пришел на работу, – ответил находившийся рядом Афанасий, – и это очень странно, так как он показался мне очень ответственным, а я в таких делах крайне редко ошибаюсь. И, предвосхищая ваш вопрос, отвечаю: я не знаю, где он живет.

– Ваше сиятельство, – осмелилась спросить Мария Ильинична, – как же так случилось, что не уберегли цесаревну?

– Моя вина, – вздохнув, ответил граф.

Тщательные поиски по всему городу не принесли успеха – мальчик как сквозь землю провалился.

Дирижабль работорговцев.

Это была вторая остановка, на которой к нам привели еще пленников. Где мы находились, я не знал и, судя по лицам остальных, они тоже пребывали в неведении. А вот привели к нам людей с черной кожей. Я даже вначале подумал, что это местные демоны, предполагая, что черный цвет – это чешуя второй ипостаси, но кровь на плече одного указала на ошибочность моего мнения. И я вернулся к прерванному занятию.

С тех пор, как почувствовал магические потоки, я все время пытался к ним подключиться, но не преуспел в этом. Это больше всего напоминало попытку ухватить струю воды: вот она, рядом – протяни руку, и все будет в порядке. Но как только сжимаешь кулак, вода исчезает из него. Так и здесь было – я чувствовал потоки, но как только хотел их задействовать, они куда-то исчезали. Да, до инициации творить заклинания мы не можем, но чувствуем потоки и можем их «потрогать», что ли, «взять» в руку и чуть-чуть подвигать. А вот подключиться к ним и заполнить свой резерв, как и направить энергию из него по каналам – нет.

– Негры черномазые, – зло прошипел мой сосед, сплюнув на пол.

Сколько я себя помню, всегда проделывал эти упражнения. Поначалу не понимая их предназначения, а когда узнал суть, то работать стал намного усерднее. Назначение – улучшение работы магических каналов с энергией. Повысить работоспособность можно тремя способами.

Во-первых, увеличить размеры. Это позволяло перекачивать из внутреннего хранилища большие объемы маны, как называют в этом мире магическую энергию. Это самый простой способ, которым пользуется подавляющее большинство магов. С ним все ясно: шире каналы – больше энергии можно перекачать. Есть в этом случае и минус: чем больше канал, тем скорее наступает его усталость. То есть, если маг имеет большой резерв и толстые каналы, то творить заклинания он не сможет не потому, что закончилась энергия, а потому, что устанет.

– Да они с ума все посходили, – пробормотал я, увидев так называемый «товар».

Приковали нас к стене так, что мы могли только стоять – ни сесть, ни присесть. Зато обзор был хороший, и я заинтересовался оружием. Много луков и копий, у некоторых видел глефы, а если мечи, то короткие. Боевые скипетры или жезлы не заметил ни у кого. Ранее я тоже не видел их, но там были свои причины: сначала Мила не так часто меня доставала при охране или магах, потом я сам избегал встречи со стражей. Здесь же вооруженных людей было очень много. Вот различные вещи, которые могли быть амулетами или даже артефактами, я видел, но понять, так ли это, не мог. Магическое зрение мне тоже не давалось. Подозреваю, что откроется вместе с возможностью работы с потоками.

«Очень интересно», – подумал я, видя, каким взглядом смотрят на меня индейцы. С каким-то предвкушением, что ли. Точно понять не смог. Тут заметил, как один воин наклонился к своему хозяину или господину (не знаю, какие тут у них взаимоотношения) и что-то зашептал на ухо, посматривая в мою сторону. Важно-гордый тоже перевел на меня взгляд. А затем заговорил с одним ниппонцем и, судя по азарту, принялись торговаться. После чего они ударили по рукам в прямом смысле, и мешочек перекочевал из одних рук в другие. Тут к нам подошел еще один индеец, обвешанный разными перьями и бусами. Или это были амулеты? Что-то заговорив на все том же непонятном языке, он поводил руками по моему телу, кивнув покупателю.

Мне надели на шею кожаный ремешок и только после этого убрали цепь. Заметил в руках у моего – ну, пусть пока будет хозяина – какую-то деревяшку. Помимо меня, он купил еще одного чернокожего мальчика – того, кто первым начал оскорблять. Вот только за него велась настоящая торговля, точнее аукцион. И вот тут я узнал назначение кожаного ошейника. Этот негр начал что-то высказывать и тут же скрючился, рухнув на землю. Плохо. Сбежать будет трудно.

Лишь только увидев лица, я тут же сделал пару шагов влево и встал, почти касаясь спиной стены. Лица. Предвкушающие, злобные, оценивающие, даже насмехающиеся – все они просто вопили, что сейчас что-то произойдет. Палки и палицы, с которыми они тренировались, так и остались в руках этих детей, а сами они двинулись к нам. Восемь человек, половина которых направились ко мне, другие к чернокожему. Я вошел в состояние гар’са первой ступени. Жаль, что не второй, как я уже умел дома, но хорошо, что хоть это получилось. Кстати, впервые это произошло на дирижабле. Вот один подошел ко мне и резко выбросил вперед палку. Чуть повернувшись и тем самым уйдя с линии атаки, я правой рукой поймал ее и продолжил движение. Не ожидая такого, парень двинулся за ней, но та попала в стену, а он напоролся на другой конец. И начал оседать. Повезло – палка попала в солнечное плетение. Но это ненадолго. И тут остальные одновременно бросились на меня.

Глава 5

Южная Америка, территория племени Чилиры, город Танчхан.

Владелец гладиаторской школы, Анхéн Чóхнан, приготовился посмотреть на дальнейшие события, а заодно узнать, прав окажется его старый друг и охранник или нет. Тогда, на рабском рынке, он по каким-то одному ему известным фактам определил, что этот полукровка будет хорошим гладиатором. И уговорил купить. Ниппонец торговался яростно, утверждая, что это настоящий русский медведь, хотя по коже видно, что обыкновенный полукровка. В итоге ему удалось сбить цену, но не так, чтобы очень сильно. Первая странность, которая ему не понравилась, – то, что этот мальчик абсолютно спокойно отнесся к своему положению раба. А он ведь совершенно точно знал, что из таких людей получаются очень плохие бойцы. Задал вопрос Хáчноку.

– Не переживай Анхен, – усмехнувшись, ответил тот, – это не от безволия. А чтобы убедиться в этом, устроим дома не стандартную нашу проверку, а общую, как принято у некоторых других школ.

Поверка новичков – это бой между новеньким и кем-то из гладиаторов, который давно тренируется. Как правило, выбирался лучший или один из лучших. Богатые гладиаторские школы могли позволить себе общую проверку, то есть новички против остальных. Но такая свалка чревата невосполнимыми потерями, так как во время такого боя кого-то могут убить. В большинстве случаев это новички, но он слышал, что изредка бывали случаи и обратного. Зато те из новых, кто сумел хорошо пережить, становились отличными гладиаторами и приносили большой доход. Слабых новичков хозяева продавали либо в другие школы, либо рабами в какой-нибудь дом. Пока «новую покупку» выводили на арену, Хачнок взял в руки амулет управления заклинанием, встроенным в стены арены. Ставили его жрецы за очень приличные деньги, но оно себя оправдывало. Дети значительно легче теряют над собой контроль и в пылу тренировочного боя начинают наносить раны. Так вот это заклинание лишает сознания всех находящихся на арене людей. Себя оно оправдывает, так как цены у целителей не намного отличаются от жреческих.

Вот как раз новички вошли внутрь, а метис сделал несколько шагов в сторону и встал вплотную к стене. Приказ юные гладиаторы поняли правильно и, разделившись, начали приближаться к новичкам. И хозяин, и его охранник сосредоточили свое внимание на одном и том же человеке. Первая атака – удачный уход и не менее удачное продолжение. А затем началось, что и было должно: тройка атаковала его совместно, но тот так ловко защищался, что ни один критический удар не прошел. Конечно, дети не пытались его убить или нанести увечье, но по другим частям тела били достаточно сильно. И тут отошел от атаки первый парень, самый опытный. Подловив новичка, он с силой ударил его сзади и сбоку.

Отсюда было не видно лицо защищавшегося, но что-то было в нем такое, что заставило напавшего отступить. Но этого оказалось достаточно для метиса – очень быстрый шаг вперед, и он хватает за палку, дергая на себя, а вторая рука молниеносно устремилась тому в лицо. Только прекрасная реакция гладиатора спасла его глаза, и кисть его противника, сложенная, словно когти мифического демона, впилась в щеки, нос, подбородок. И тут же он падает на спину, делая кувырок назад. Ему наносят удары, но он увел в сторону только самый опасный, зато оказался близко к одному из противников. Вскочив на ноги, получил два удара в спину, но его руки, как и прежде, напоминающие когти, уже готовы были вцепиться в горло гладиатору, оказавшемуся перед ним. И в этот момент Хачнок активировал заклинание, а дети потеряли сознание. Но даже в этой ситуации новичок сумел схватить своего врага за горло. Его четыре пальца-когтя впились в шею, а большие обхватили гортань с разных сторон, сжав ее. Хачнок едва заметно перевел дух: еще немного, и одного бойца было бы не спасти. Он никак не ожидал, что новичок еще какие-то мгновения сможет противостоять магии жрецов. Платить за гладиатора ему пришлось бы из своего жалования. Но в следующий момент его охватила эйфория, когда он осознал последние мгновения боя новичка.

– Прекрасно! Замечательно! Я даже не думал, что такое возможно! – радовался он.

– Да, ты оказался прав, мой друг, новичок действительно уже хороший воин, – ответил ему хозяин гладиаторов.

– Нет, мой друг, – ответил охранник, – ты не понял того, что видел. В последние секунды боя, после удара по ребрам, он пребывал в состоянии берсерка. И контролировал его! Представляешь, ребенок контролирует состояние берсерка! Да далеко не каждый воин может это делать. Даже если он осуществлял его неосознанно, это все равно контроль!

– И что ты предлагаешь? – Анхен повернулся к своему другу.

– Я возьму его себе на обучение. Не надо его выставлять на бои, как только он чему-то обучится. Лучше подождать. Минимум год, но лучше полтора или даже два.

– Ты хочешь сказать, что спустя два года он сможет бросить вызов чемпиону? – хозяин гладиаторской школы сразу понял замысел своего друга. – Тринадцатилетний мальчик сможет победить семнадцатилетнего чемпиона?

– Ты смотри, он в свои одиннадцать выглядит на пару лет старше, а это многое значит, – стал тот уверять своего друга. – Правда, для этого придется его научить нашему языку, чтобы он мог понимать меня.

– Согласен, – наконец-то решился он. – Делай, что считаешь нужным.

Южная Америка, территория племени Чилиры, город Танчхан, гладиаторский дом Чохнана.

– Ай! – от боли в правом боку вскрикнул я и открыл глаза.

– Ребра, что ли, сломали? – спросил сам себя, вспомнив удар во время боя.

Начал ощупывать себя рукой. Нет, ничего не сломано, просто сильный ушиб. Блин, какой гад меня так стукнул? Попытался вспомнить, что происходило после этого, но тщетно. А нечто произошло наверняка, так как я лежал не там, где получил удар. Или это меня сюда оттащили? Били ногами? Я замотал головой, отгоняя такие бредовые мысли. Встал на ноги и начал осматривать поле боя. «Интересно, чем это нас приложили? – подумал я. – Не иначе, как магия». Глянул вверх, где стояли мужчины, что привели меня сюда, и встретился взглядом с охранником. Хозяин отсутствовал. Совершил легкую гимнастику, которая подсказала, что получил я не один сильный удар – просто боль от ребер перекрывала другие места. В целом, отделался я неплохо, остался без увечий. Направился в другой конец арены, где была небольшая тень. Сев на землю и прикрыв глаза, я снова принялся за технику увеличения реакции магических каналов.

Но долго это не продлилось – сквозь приоткрытые веки я увидел, как на арену вошел охранник. Тот самый, что советовал купить меня, ведь ничем иным не объяснить, что после его наушничества хозяин и приобрел меня. Когда он направился ко мне, я поднялся.

– …, – сказал он мне, махнул к себе рукой и, развернувшись, зашагал к воротам.

– Ты меня понимаешь? – спросил он.

– Да, – ответил я, пересиливая головную боль.

– Идем, – приказал он. – Теперь слушай, что тебя ждет.

И он принялся рассказывать. Я каким-то образом выдал свое воинское умение, которое понравилось этому воину, поэтому он лично будет готовить меня к какому-то там поединку. Вызову чемпиону гладиаторского турнира. И учиться боевому искусству мне надлежит очень серьезно, так как в этом случае есть одно правило: бой ведется до смерти. Точнее, нет ограничения на причинение увечий или смерти. Если на самом турнире можно выбирать разные варианты, то здесь нет. Но он уточнил: в финальной стадии нельзя только убивать, а все остальное не возбраняется. Правда, тут же сказал, что форму боя без увечий выбирают очень редко и только в тех случаях, когда хотят проверить своего бойца. Уточнил еще, что по договоренности и в финальных стадиях бои могут вестись до смерти, так как такие поединки особо зрелищные. Но в моем случае отсутствуют вообще любые ограничения. «Н-да-а-а», – мысленно застонал я. – «Хочешь – не хочешь, а придется тренироваться очень серьезно».

А чего я еще ожидал от рабских бараков? Вытянутое помещение, где посередине стоял стол с лавками по бокам. У стенок циновки, на которых мы должны спать. Я посмотрел, что все дальние места заняты, но я туда и не стремился. Ближе к выходу – чище воздух. Вот только одеяла на своем месте я не увидел. Хотел уже пойти к Хачноку, но вовремя сообразил, где их искать. Направился в дальний конец, высматривая, у кого несколько их несколько. Ага, это тот, кто первый меня ударил – вон с какой ненавистью смотрит. И одеяла у него выглядят лучше, чем у других. «Кто это ему так лицо пометил? – подумал я, видя свежие шрамы. – Неужели я?». Отметины, очень похожие о на удар когтей демона. В боевой ипостаси когти просто разрезали бы его, а так остаются такие вот отметины. «Если это я, то ничего не помню», – едва сдержался, чтобы не замотать головой.

– Мое, – произнес я на местном наречии, сдергивая с него одеяло.

Еще Хачнок приказал мне выбрать оружие, сражаться которым буду учиться. Сразу предупредил, что чемпион будет владеть всеми видами, так как его учеба длилась минимум пять лет, и за это время можно очень хорошо изучить различные виды. Поэтому за мои два года я должен научиться владению одним оружием, но оно должно быть идеальным. Мне дома очень нравились боевые серпы. С ними тяжело работать, зато это оружие ближнего и очень ближнего боя. Очень ближний, когда держу их в руках за рукояти, я освоил неплохо, а вот ближний бой с применением тонкой цепочки, которой те соединялись, – не очень. Но все равно решил выбрать его.

«Ага, а вот и ты», – подумал я, видя приближающегося недоброжелателя. Врагом, наверное, пока еще рано его называть, но недоброжелателем – в самый раз. Хачнок меня уже просветил, что на драки между гладиаторами они не только смотрят сквозь пальцы, но даже приветствуют их. Главное, чтобы ничего друг другу не сломали и не отбили. Когда он уже был готов навалиться на меня, я нанес быстрый удар под колено – специально одеяло положил так, чтобы в нем не запутаться. Не ожидая этого, он не среагировал, а может быть, просто не видел, и упал на пол. Я тут же запрыгнул ему на грудь, прижав коленями его руки к полу, левой рукой схватил его за волосы – благо, что они длинные, – а правой за горло. Ярость где-то там зашевелилась, но подниматься не стала, взглянув на этого парня одним глазком.

– В следующий раз я тебя просто убью, – прошипел я, – и мне наплевать на то, что будет потом со мной.

Не дожидаясь его ответа, я лег обратно на свое место и закрыл глаза. Под его удаляющиеся шаги я уснул.

– Жди здесь.

Буквально через минуту подошел Хачнок, сходу спросив:

– Оружие выбрал?

– Да. Боевые серпы.

– Это что? Никогда не видел. Уже умеешь ими пользоваться?

– Да.

– Нарисовать сможешь? – я кивнул. – Пошли.

Направились мы на выход, но он предварительно забежал в дом, выйдя оттуда с бумагой в руке. А пришли мы к дому кузнеца, жившего за пределами города. Там он положил бумагу передо мной и приказал нарисовать оружие в свой размер. Уж что-что, а любимое оружие я помнил в мельчайших подробностях. Я и нарисовал на одном листе правый, на другом левый. Любил я пользоваться одинаковыми, хотя есть демоны, предпочитающие серпы с разными радиусами. Один более круглый – для лучшего зацепа, второй более прямой, чтобы легче наносить удар острием. А у меня средние между ними.

– Это что? – он показал на цепочку.

– Тонкая цепочка, – ответил я, – соединяет между собой серпы.

– А вот это? – он указал на карабин.

– Это, чтобы можно было отстегнуть и бросить его.

– Этого нельзя делать, – ответил он, – метательное оружие запрещено. Копья тоже метать нельзя. Луки и арбалеты использовать нельзя.

– Но я могу бросить серп, держа его за цепь. Это тоже нельзя? – решил уточнить.

– Это можно, – чуть подумав, ответил он. – Ты держишь свою цепь, а она считается оружием. Это будет очень интересно, – сказал он после небольшой паузы.

Затем начал объяснять кузнецу, что надо выковать. По пути обратно он не промолвил ни слова, а вернувшись, сразу направился в дом, приказав мне ждать на улице. Пока он отсутствовал, я принялся за старое дело – специальная техника для разработки магических каналов. И снова только первый этап. Из дома вышел Хачнок с хозяином. Последний, наверное, минуту внимательно меня рассматривал, затем сказал непонятную для меня фразу:

Скачать книгу

Ярость демона. Узник бесплатное чтение

Ростислав Корсуньский Ярость демона. Узник

* * *

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Ростислав Корсуньский
Ярость демона. Узник