Я хочу твою шкуру, дракон! или Заберите свой дар! бесплатное чтение

Маруся Хмельная
Я ХОЧУ ТВОЮ ШКУРУ, ДРАКОН! ИЛИ ЗАБЕРИТЕ СВОЙ ДАР!

ГЛАВА 1,
в которой стояла такая жара, что даже можно согласиться на вечеринку

— Да-а… Ах… Хорошо-то как… Поддай еще, — в экстазе постанывала я, распластавшись в бассейне, пока Эйдан магичил нам легкий ветерок для обдува.

Не лето, а пекло. Не припомню такого на своей памяти. Как и родители на своей. Бабули на своей, прабабуля на своей. А прапрабабуля просто уже не помнит. «Мне бы имена родственников не забыть, — говорила она. — А погода что? Из года в год одно и то же. Вот в то лето, когда я встретила своего Нангара, ветра будто взбесились. Это я помню. Старожилы говорили, к большим переменам, и были ведь правы. Так и ты будешь помнить лишь то время, когда происходили значимые для тебя события».

Моя подруга Алеора, спускавшаяся со ступеней дома, разбежалась и со всего размаха прыгнула в воду, обдав нас всех фонтаном веселых брызг. Меня насмешили и недовольное лицо Эйдана, еще не снявшего свой пижонский наряд из белых шорт и спортивной рубашки, и возмущенные возгласы брата, принесшего нам всем напитки.

— Алеора! — заорал Васим. — Какого тхэра!^[1]

Он воздушным вихрем выдернул Алеору из бассейна. Она болтала руками и ногами в воздухе и визжала так, что у меня заложило уши.

Васим был сильным магом и учился в столичной магической академии. Когда злился, мог и магию применить.

Я подплыла к бортику и устроила ледяной фонтан в сторону брата. Он выругался сквозь зубы и отпустил Алеору. Но мне не посмел ничего сделать, знает, что я потом в отместку напакощу. Я мстительная, коварная и злопамятная. И со мной связаться по глупости может только тот, кто меня совсем не знает.

Эйдан посмеивался, глядя на меня с братом и отплевывающуюся Алеору. Чтобы он не оставался в стороне, мы все пустили в него по водяному шару. Вода вылилась ему на голову, превратив красивую прическу в мокрые сосульки и снова намочив только просохшую одежду.

Эйдап процедил что-то сквозь зубы и высушил волосы и одежду теплым воздухом. Васим поставил напитки на поднос и отправил на воду, сам плюхнулся к нам.

— Эйдан, присоединяйся, — позвали мы друга. — В такую жару только в воде и спасаться.

— Мне некогда. Я пришел пригласить вас на вечеринку в бассейне у Янтара. Часам к девяти подруливайте, когда пекло спадет.

Васим скосил на меня взгляд, а я категорично сказала:

— Я не пойду.

— Он просил передать, что тогда принесет тебя на плече, — предупредил Эйдан.

— Сестра, Янтар ни при чем, и он очень переживает. Да и пойдешь ты вместе с Кайлом, — влез брат.

— Где он, кстати? — поинтересовался Эйдан.

— Тренируется за городом.

Кайл — одногруппник моего брата и Эйдана в магической академии. Только Васим и Эйдан родом отсюда и дружат с детства, а Кайл стал их другом в академии. Он маг льда с северных земель викисландов. Могучий блондин с льдистыми глазами уже два года был моей тайной страстью, и я устала уговаривать родных, чтобы меня отпустили в академию вслед за братом.

Янтар — мой друг с детства и до недавнего времени, пока его старший брат не совершил мерзкий преступный поступок. Кантор всегда был в меня влюблен, но я никогда не отвечала ему взаимностью. И тогда этот придурок не нашел ничего лучше, чем опоить меня приворотным возбуждающим зельем. Это зелье краткого действия на пару часов вызывает сильную страсть к объекту и о-очень яркое возбуждение. А затем решил обесчестить и, сыграв на этом, взять меня в жены. Он был уверен, что это сойдет ему с рук, а когда у нас все произойдет, родители дадут согласие на наш брак.

План Кантора не увенчался бы успехом, если бы не вмешательство Янтара. Он случайно узнал о плане брата, но лишь когда тот уже подлил мне зелье. И дал выпить мне противоядие, но не сказал об этом.

Хотя тогда я и не знала о том, что два зелья дадут такой эффект. Дело в том, что приворотное зелье на меня не действует, это особенность моего организма и магии из-за намешанной в родословной крови. Об этом никто не знает, кроме самых близких. Поэтому план Кантора был обречен на провал.

Янтар хотел как лучше — спасти меня и не выдать брата, с которым собирался разобраться позже сам. Возможно, если бы он мне сказал, я не стала бы пить нейтрализатор. А может, чтобы не раскрывать свою тайну, выпила бы. Это был бы мой выбор и моя ответственность. Но Янтар не сказал, а два зелья вместе дали как раз тот самый, нужный Кантору эффект.

Девственности он меня лишил, моим телом и страстью насладился, а с женитьбой облом вышел. Вместо нее чуть не получил тюремный срок, так как коварный план стал известен. Кантора спасло только то, что мои родители меня пожалели и решили не предавать дело огласке. Хотя шила в мешке не утаишь, а такой скандал в двух благородных семействах в провинциальном городе сразу обрастает массой сплетен и слухов. Первый жених и первая невеста Бекигенга привлекали к своей жизни внимание всех сплетников.

Кантора родители хотели отослать далеко и надолго в изгнание, но он не зря лидировал на рынке женихов. Кроме хорошей родословной и внешней привлекательности имел сильный магический дар. Выше среднего. А таким в нашем королевстве не разбрасываются, и сверху поступило указание об обязательном обучении талантливого мага в столичной академии. Где он теперь учится и воюет с моим братом. Вернее, мой брат с ним, что сути не меняет.

Сам Кантор сухо передо мной извинился, сказал, не знает, что на него нашло. Он как будто был под воздействием заклинания. И готов искупить вину любыми способами. Так он оправдывался сразу и перед братом, и перед родителями.

Те бы хотели поверить старшему сыну и брату, которым раньше гордились, но никаких следов воздействия магии на нем обнаружено не было.

Я поплакала немного, пока мои распрекрасные бабули, прабабушка и прапрабабушка, вызванные на срочный семейный совет, не повеселили меня своими утешениями:

— Радуйся, что девственность потеряла, теперь у тебя будет интересная насыщенная жизнь, — отмахнулась от моих слез прапрапрабабушка.

— Согласна, — вторила ей незамужняя бабушка, имевшая двух любовников-королей. — Кантор хотя бы неплох для первого мужчины — красив, молод. Любовник наверняка опытный и хороший, раз любимчик женщин. Не так ли?

— Не знаю, — замялась я. — Я сама оказалась так возбуждена, что мне было все равно.

— Удовольствие ты получила?

— Да, — покраснела я, вспомнив, как Кантор был страстен, пылок и нежен со мной.

— Зато теперь тебе не надо выходить замуж за первого встречного, — вздохнула прабабушка, за что получила косой взгляд от своей матери. — И твоему жениху нужна будешь лишь ты сама, а не твоя добродетель.

Мама в разговоре не участвовала, потому что мама должна быть строгой, а пра- и бабушкам уже можно говорить все, что им вздумается. Мама сама очень переживала. И не могла понять, как Кантор, сын друзей, мог так поступить с ее девочкой.

Мне кажется, если бы не родственники, она бы решила, что идея брака с Кантором — не самый плохой выход из ситуации.

Но мама была молодой и из консервативного человеческого общества, где много разных строгих рамок и ограничений. У остальных моих родственниц кругозор шире, и иногда я была рада, что мама имеет не слишком авторитетный голос в семье и подчиняется папе.

После этого инцидента я на какое-то время уехала к родственникам-океанидам. А когда вернулась успокоенной и пережившей эту историю, Янтар пытался снова сблизиться, но мне с трудом удавалось общение. Его вид постоянно напоминал мне о произошедшем, а Янтар злился из-за того, что происшествие, в котором он, по сути, не виноват, перечеркнуло годы нашей крепкой дружбы.

— Я тебя знаю с пяти лет, — возмущался он. — Мы с тобой все местные деревья облазили и всем кошкам в городе нос пятачком приделали, а теперь все? Забыли?

— Не забыли, — согласилась я. — Просто иногда пути друзей детства расходятся. Это жизнь. Может такое произойти с нами?

— С нами — нет, — упрямо мотнул головой Янтар. — Ты мне названая сестра, ты забыла наши клятвы?

Не забыла. Когда нам было лет тринаднать-четырнадцать, мы связали себя кровными узами, став назваными братом и сестрой.

Так что общаться с Янтаром мне теперь было в тягость, а он не оставлял попыток наладить прежние отношения. Сейчас, насколько я знала, на каникулы к нам приехал в гости Васим, прихватив друга Кайла, а к ним приехал Кантор.

Носа, правда, он из дома не высовывал, и, к счастью, я его весь год не видела, а произошло все как раз год назад.

И сейчас я должна пойти к ним на вечеринку.

— Не хочу встречаться с Кантором, — сказала я Васиму.

— Он там не появится, Янтар позаботится об этом. Да и не тебе бояться с ним встреч. Это он пусть их избегает. Виновный он, а не ты. — Брат скривился, как обычно, когда он говорил о Канторе.

— И ты пойдешь с Кайлом, — напомнила Алеора. — Давай же, подружка. Я хочу пойти, а без тебя меня не пустят. Нам еще нужно у моих отпроситься.

Папа Алеоры — управляющий магазином нашей семьи в Бекигенге. В торговой сети Мибалмарр продавали камни, ювелирные украшения и дорогие артефакты. С Алеорой мы подружились еще в школе, а потом ее папа устроился к моему отцу. Поэтому мне всегда у них рады, и если кто и может вытащить Алеору на вечеринки, то только я. Родители у нее в этом плане строгие.

Возможно, они и считают, что я плохо влияю на Алеору, но по понятным причинам вслух это не произносится. Хотя родители подруги веселые и душевные люди, просто считают, что воспитывать дочь надо в строгости.

У меня свободы больше. Но, скорее всего, потому, что характер достался свободолюбивый, кровь предков сказывается. Дома меня не запрешь, найду двести способов сбежать и триста устроить такую веселуху, что лучше бы, право слово, не запирали.

У нас с родителями уговор: пока веду себя в рамках приличий и не учиняю беспорядков, я относительно свободна в своих действиях. Могу ходить куда хочу, когда хочу, с кем хочу. Но родители хотели быть в курсе, где, когда и с кем. Я всегда должна быть на связи. И ночевать дома, если только не договорюсь заранее об ином.

Ночевки бывали только у Алеоры — хочется иногда проболтать полночи о своем, о девичьем. Так-то парней у меня не было, я разборчивая.

Понравиться мне нетрудно — достаточно симпатичной мордашки, ума, чувства юмора, бойкости, самокритичности. Ну, и фигура хорошая тоже приветствуется. А вот влюбить в себя — это задачка потруднее. Пока на моем веку у меня была одна детская влюбленность, и вот сейчас — в Кайла.

Поскольку обе они случились на расстоянии, подозреваю, что в этом и скрыта причина. Я наделяла объект идеальными, выдуманными чертами, и теперь есть опасение, узнав поближе Кайла, разочароваться.

— Хорошо, пойдем отпрашиваться, — согласилась я через час отмокания в прохладной воде бассейна, выпитых рек прохладительных напитков и стенаний подруги.

Я знала, что она надеется встретиться там с объектом своей тайной влюбленности — Уолтером, сладким блондинчиком с длинными кудрявыми волосами. Уж не знаю, чем он ей приглянулся, мне он совершенно не нравился, но любовь она такая. Не спрашивает.

В любом случае, это ненамного лучше, чем предыдущие влюбленности Алеоры — еще детская и незакончившаяся, но уже запрятанная глубоко-глубоко, к моему брату, а в юности — в подлого красавца-прощелыгу Кантора.

Впрочем, между этими тремя у Алеоры было еще пяток влюбленностей, и тоже все тайные и тоже не к тем объектам, что надо. Влюбчивая моя подружка. Но пока тоже ни с кем не встречалась по-настоящему. Но на Уолтера нацелена серьезно. И я, как подруга, должна ей помочь.

ГЛАВА 2,
в которой выясняется, что лучше бы сидели дома и что у некоторых руки растут не из того места

Отпрашиваться мы решили у обоих пап одновременно. Хотя мне надо было только поставить в известность, иду-то я с братом и Кайлом. Я давно не была у папы в магазине, поэтому с удовольствием воспользовалась возможностью совместить приятное с полезным.

— Чего новенького появилось? — после всех приветствий с обоими папами поинтересовалась я.

Как внучка гнома я любила рассматривать камни и драгоценности. Жаждой обладания не страдала, а вот любоваться, перебирать, восхищаться естественной красотой камней или искусством ювелиров обожала.

Дядя Сандор, отец Алеоры, показал мне новые камни и драгоценности, разложенные на витринах. Я поохала, поахала, поцокала в восхищении и пошла за папой во внутренние помещения. У папы был такой заговорщицкий и важный вид, что я замирала в предвкушении.

Я слышала краем уха дома, что к папе привезли какой-то древний важный артефакт на реставрацию, но была занята приехавшим Кайлом и не вникала в детали. Сейчас обмирала от предвкушения, потому что вызвать такие эмоции на лице обычно внешне не слишком эмоционального папеньки могло нечто очень неординарное.

За стеклом находилось старинное украшение-артефакт. Икара с крестовидной звездой, в центре которой находился мутный потрескавшийся камень, похожий на алмаз, и рубины на концах лучей.

— Это же… это же… икара? — взволнованно спросила я. — Икара энжелов?

Расу энжелов два тысячелетия назад истребили демоны в кровопролитной войне. После этого наш мир лишился фей, они, оплакивая энжелов, приняли решение уйти в другой мир, бросив наш. Миров много, есть даже те, в которых (подумать страшно, брр) нет магии. Феи посчитали наш мир недостойным для того, чтобы они тут жили.

Магия фей очень нужна миру. Без нее он наполовину лишен красок. На магии фей держались различные магические существа, которых феи потом увели с собой. Без их пыльцы мы лишились многих магических зелий, заклинаний, амулетов и артефактов. С феями ушла часть магии жизни и благословения.

Раса энжелов противостояла расе демонов. Они были великими магами жизни и света и так же владели ментальной магией. Только если демоны использовали ее для пробуждения отрицательных эмоций, агрессии и похоти, то энжелы лечили души, на ментальном уровне исцеляя, успокаивая, убирая негатив, печали и скорби. Они имели сопротивление к ментальному воздействию демонов и исцеляли последствия их воздействия на других.

У энжелов были прекрасные белые крылья, которые они гордо расправляли, применяя магию. А облачались эти удивительные существа в красивые блестящие доспехи, отражающие лучи светила. На голове они носили икару — золотой венок с крестообразной звездой. Символ того, что они родились из света матери — ночного светила, дарующего ментальную магию, и отца — светила дневного, связанного с магией жизни и света. Были энжелы прекрасны ликом и златовласы. Говорят, что золотистые волосы эльфов от браков их предков с энжелами.

От наследия энжелов мало что осталось — часть уничтожили демоны, часть забрали с собой феи, еще часть была уничтожена или припрятана самими последними энжелами.

В нашей королевской сокровищнице хранились несколько икар и посохов энжелов. Сейчас передо мной была одна из них.

— Да! — улыбнулся отец. — Привезли на экспертизу, можно ли как-то вдохнуть в нее жизнь. Она рассыпается…

Лицо папы сразу приобрело скорбное выражение.

— Металл истончается, а камень, как видишь, треснул и почернел.

— Но почему? Разве золото и алмазы не вечны? — влезла подруга, прошедшая в подсобку за нами и дышавшая мне теперь на ухо.

— Из-за магии. — Папа по-отечески и как-то грустно улыбнулся. — Последние крохи магии энжелов уходят, и артефакт умирает.

— Какая жалость, — искренне выдохнули мы, завороженные древней ценностью исчезнувшего народа.

— Дир^[2] Тинтоби! Дир Тинтоби! — позвал дядя Сандор моего отца в зал.

Папа поспешил на зов, наказав нам быть осторожными и ничего не трогать.

Угум-с, сщас же. Внучка гнома сразу потянулась к сокровищу и взяла артефакт в руки.

— Алеора, стой на стреме. Если что, подай сигнал, — попросила я.

Подружка отошла к двери, выглядывая из-за шторы в зал. А я внимательно рассматривала древний артефакт и, подняв его на уровень глаз, вглядывалась в алмаз посередине звезды.

— Ну что же ты умираешь, подводишь нас всех, а? Жить надоело? Так надо, друг, надо. А вдруг хозяин вернется, спросит, где моя икара? А мы что? Расстроим его? Энжелы ушли, феи ушли, давай еще ты уйди. А мы как же? — упрекала и увещевала я артефакт, рассматривая со всех сторон. — Тебя для чего создали? Служить? Думаешь, все? Отслужил? Не-а, дружище. Давай, собирайся с силами, папа тебя подлечит и…

— Апчхи…

От испуга, приняв это за сигнал, я поторопилась положить икару обратно, засуетилась, она выпала из рук, обруч раскололся, а алмаз выпал из оправы и покатился по полу. Ох ж ты, елочки пушистые, ежики ершистые! Вспомнила я эльфийскую поговорку прапрадеда.

— Ап-чхи! Я что, простубдилась? — прогундосила Алеора. — В такую жару?

— Так мы сколько холодного выпили? — ответила я, пока суетливо поднимала остатки артефакта. — Я уничтожила древний артефакт, — уныло произнесла я, протягивая руки Алеоре, в которых держала венец в одной руке, камень — в другой. — Сам не умер, так я помогла.

— Папа твой, кажется, сейчас пойдет обратно, — заторопила меня Алеора, отвернувшись от выхода и округлившимися от ужаса глазами взирая на сломанный артефакт. — Делай что-нибудь скорее.

— Что? — прошипела я.

— Ну помагичь, спрячь следы. — Она замахала рукой, нетерпеливо подпрыгивая. — Дядя Тинтоби идет. Скорее!

Скорее! Легко сказать! Я, кое-как применив небольшую силу магии, чтобы не засекли ее фон, поставила магическую заплатку там, где обруч разъединился и, дунув на камень в оправе, «приклеила» его на место. Быстренько засунула за стекло и повернула так, чтобы места заплаток не попадали на свет. Сразу не обнаружат — с нас взятки гладки. Мало ли что и когда.

Мы сами выпорхнули навстречу папе. Заболтали его темой о вечеринке, выпросили разрешение для Алеоры, пообещав, что вовремя вернемся домой, и убежали, сославшись на подготовку к мероприятию.

— Уф… — выдохнула я, когда мы оказались через квартал от магазина. — Если папа в ближайшую четверть часа ничего не обнаружит, можно выдохнуть. Но артефакт жалко…

Я раскаивалась и чувствовала себя виноватой. Зачем полезла? Зачем трогала?

— Да, жалко, — отстраненно согласилась Алеора и воодушевленно спросила: — Как думаешь, мне синее платье надеть или красное? Синее вроде бы к моим глазам. Зато в красном я привлеку больше внимания.

— Синее, — посоветовала я. — Уолтер не достоин красного.

— Да ну тебя! Ты к нему придираешься. Где собираться будем, у тебя или у меня?

— У меня народу много. Давай к тебе. Только к лекарю зайдем, купим зелье от простуды. А то заболеешь, и Уолтер никакого платья не увидит — ни синего, ни красного.

Мы зашли в лекарскую, где целитель нашел у моей подруги покрасневшее горло и выписал зелье. И чтобы не заходить ко мне домой, по пути заглянули в магазин одежды, где я купила себе новое платье на вечеринку. Желтое, с летящей широкой юбкой. Яркое и летнее.

— Может, мне оранжевое взять? — засомневалась Алеора.

В итоге купила зеленое и, счастливая, торопила меня домой, скорее наряжаться. По кристаллу связи я пообщалась с братом, попросив их с Кайлом забрать нас от подруги.

Кайл одарил нас комплиментами, похвалив образ и платья.

— Словно луч дневного светила запутался в листве деревьев, — обыграл он сочетание цветов наших платьев.

Браг усмехнулся, а я упрекнула:

— Мне от тебя комплиментов не дождаться. Но Алеоре мог бы что-нибудь сказать?

Алеора смутилась, мы с Кайлом строго посмотрели на Васима, и он выдавил:

— Прекрасно выглядишь!

Подхватил подругу и поспешил на выход. Я закатила глаза и шепнула Кайлу:

— Как оригинально! Он в академии за девушками так же ухаживает?

— Да нет, — хмыкнул Кайл. — Вполне себе галантен и вежлив бывает. Когда захочет.

Мы подошли к ожидающей нас летающей платформе, шагнули на нее, и она плавно поднялась в воздух.

— Присядете? — учтиво спросил Кайл и материализовал комплектующие сиденья.

— Нет, постою. Жарко. Так хоть ветерок обдувает, — сказала я и скомандовала: — Поручни! — Передо мной по краю платформы выросла оградка с перилами, на которые я оперлась и смотрела по сторонам.

— Я присяду, — согласилась Алеора.

Кайл подошел ко мне и встал рядом, рассматривая. Я встретилась с взглядом его льдистых глаз и тут же отвела свой.

— Ты очень красивая, ты знаешь? — задумчиво сказал он. И тут же хмыкнул: — Я тоже очень оригинален.

Он недовольно покачал головой.

— Важны не слова, а искренность, с которой они сказаны, — заметила я, набравшись смелости, и снова встретилась с ним взглядом.

— Я хочу провести этот вечер с тобой, моя фея. Можно я буду тоже тебя так звать, как твои близкие?

Мое имя заканчивалось на — фея, и брат, и друзья звали меня Фея или Фейка. Я не возражала, мое имя было в любом случае хуже.

— Не возражаю. Только я пока еще не твоя фея, — кокетливо улыбнулась я.

— «Пока» очень обнадеживает, — сказал Кайл и тоже улыбнулся.

И я им откровенно залюбовалась. Его суровому лицу воина очень шла улыбка. Она стирала строгость и колючесть, делая его чуть человечнее. У нас в мире и так много рас, на чьем лице навечно застыли надменность и холодность, которые не смыть никакой хлоринкой.^[3]

Наверное, поэтому я, несмотря на кровь представителей многих народов этого мира, предпочитала относить себя к людям. О будущем муже я особо не думала, так как замужество было не в моих приоритетах, но с представителями других рас рядом себя не представляла. А с человеком вполне.

Народу на вечеринку к Янтару набралось много. Ничего удивительного, на каникулы молодежь вернулась домой, а в такую жару развлечений немного. Только вечером и можно погулять и повеселиться. Янтар — парень общительный и компанейский, все у него в друзьях-приятелях, конфликтов он специально не искал, как некоторые. Я со страхом оглядела толпу и облегченно выдохнула. Того, кого боялась увидеть не было, как и обещал Янтар.

— Фейка, вы пришли, — радостно подлетел он к нам, как увидел. — Проходите, располагайтесь.

Отец Кантора и Янтара был бургомистром, главой города, неудивительно, что жили они богато. Дом находился на холме, откуда открывался роскошный вид на весь город и его окрестности. Каскад бассейнов на заднем дворе спускался по холму вниз. На площадках возле них располагались лежаки и кресла, шатры с едой и напитками, которые только и успевали разносить гостям шустрые подавальщики.

Вечеринка уже шла вовсю, народ разогрелся на напитках, шумел, веселился, кричал и танцевал под музыку. Мы отправились догонять.

— Не отходи от меня, — попросил Кайл.

Но Янтар не оставлял попыток утащить меня за собой, чтобы поприветствовать всех общих знакомых и приятелей. С каждым надо было выпить. И хотя я тянула бокал по глоточку столько, сколько могла, вскоре уже почувствовала себя тем самым газированным шампэнем, легким игристым напитком. Словно надутый воздухом шарик, готовый взлететь ввысь.

Ребята развлекались, создавая в бассейне фигуры из воды, фонтанчики, а то и плескали брызгами на особо веселых девчонок. Воздушными потоками поднимали юбки хохочущим девушкам. Раскрашивали небо огненными цветами и фейерверками.

Я любовалась на огненную фею с подписью «для феи», сделанную Янтаром, который подмигивал, стоя в отдалении с какими-то девчонками, взявшими его в оборот. Он смеялся, а они вешались ему на шею, поглаживая по плечам и спине.

Алеора крутилась около Уолтера, который ее не замечал, развлекаясь с какой-то грудастой брюнеткой. Брат куда-то утащил Кайла. Он не хотел оставлять меня, но от Васима отвязаться невозможно. Нелегко такое говорить, но в упрямстве он превосходит даже меня.

Когда искры от огненной феи в небе потухли, я перевела взгляд и зацепилась за темную фигуру, стоявшую в отдалении. Я вздрогнула, сердце гулко забилось. Фигура направилась ко мне.

— Ты еще прекраснее, чем осталась в моей памяти, — сказал подошедший Кантор.

Руки он засунул в карманы брюк черного костюма, неуместного на вечеринке в бассейне. Впрочем, ему всегда было плевать на уместность и чье-то мнение.

— Мне обещали, что тебя здесь не будет, — процедила я.

— Не должен быть, — согласился он. Поднял голову к небу, на котором огнем расцвели миллион роз, словно сыплющиеся с небес на землю. — Я не смог противиться желанию увидеть тебя.

— Знала бы, не пришла. — Я развернулась, чтобы избежать неприятного общения.

— Прости, не уходи. Уйду я. — Кантор резко отвернулся и направился в сторону.

— Нет, ты у себя дома, — остановила его я. — Имеешь полное право.

Он посмотрел на меня больным взглядом раненого животного. Я развернулась и пошла.

— Фея…

— Не называй меня так! — крикнула я, не оборачиваясь.

И побежала прочь, схватив бокал с первого попавшегося подноса. Ринулась в толпу, потерялась. Искала брата, Кайла, Алеору. Пила бокал за бокалом. Попался хохочущий Янтар.

— Ты не видел Васима? — крикнула я.

— Вон он, — показал рукой Янтар.

Я смотрю в ту сторону. Васим, Эйдан и Кайл стояли в окружении веселых девушек. Глазами нашла довольное лицо Васима. Он что-то говорил и смеялся, девушки смеялись в ответ. Лица Кайла мне не видно, он стоит полубоком, почти спиной.

Зато я отчетливо вижу, как девушка напротив прижимается к нему, гладит рукой по груди, поднимаясь к плечам.

Она наклонилась к нему что-то сказать, прижимаясь всем телом, распущенные волосы струятся по обнаженной коже Кайла, а ее губы, шепчущие ему на ухо, ласково его касаются.

Эйдан, заметив меня, что-то говорит Кайлу. Но я уже отворачиваюсь и спрашиваю, знает ли Янтар где моя подруга?

Он показывает в сторону барной стойки. Я иду туда и нахожу пьяную и поникшую Алеору.

— Мне плохо, — говорит она. Слезы капают на ее зеленую юбку.

— Пойдем отсюда, — предлагаю я.

Мы забираем с собой по две бутылки шампэня в каждую руку и уходим, не прощаясь. Вдобавок я где-то потеряла кристалл связи. Но поисковое заклинание запустить не могу — слишком пьяна. Мы вваливаемся в квартирку Алеоры, которую когда-то прикупили ее родители. Она уверяет что предупредила родителей. Пьем шампэнь, громко жалуясь на судьбу и ругая мужиков, не допиваем и падаем спать.

ГЛАВА 3,
в которой на арене цирка появляется дракон

Посреди ночи раздался грохот, и в квартиру вломилось огромное количество народу. Ор стоял такой, что ничего не разобрать. Голоса ругательные, потом облегченные, потом опять ругательные, но с другой интонацией.

Оказывается, нас потеряли. Алеоре то ли приснилось, то ли показалось, что с родителями она поговорила. Но с ними она не связалась, с вечеринки мы исчезли, никому ничего не сказав, дома нас нет. Мой кристалл связи нашли около одного из бассейнов, он закатился в кусты. Отец все службы на уши поставил, чтобы найти пропавшую дочь. Пока не вспомнили про эту квартиру.

Папа начал нас журить, но, увидев полупустые бутылки и посмотрев на наши больные физиономии, сжалился. Организовал доставку антипохмельных зелий и посоветовал приходить в себя и постараться не попасться брату на глаза в ближайшее время. Они с Кайлом будут очень злы, потому что переволновались из-за меня. Я промолчала.

Когда все ушли, оставив нас вдвоем, мы посмотрели друг на друга и скривились. Похихикали, чего уж там. Спать лечь уже не смогли. Я выглянула на улицу — занимался рассвет. Мы выпили зелья и стали приводить себя в порядок.

Я решила, что для бодрости нам необходима пробежка. Мы собрались и погнали с утра в парк.

Бегу, музыка в голове играет, песню про себя напеваю, в мысли свои окунулась, из окружающего пространства выпала. И не сразу отреагировала на прикосновение к попе. Подруга сзади бежит, думала, что она меня отряхнуть решила, может, заметила что на брючках. Но прикосновения продолжились, узоры какие-то по полупопиям рисуются. Дернулась, мол, че за тхэр. Бегу дальше. И снова кто-то рисует узоры на попе.

Вернулась на землю с облаков, развернулась и уставилась на мужика. Светло-рыжий, с такими же ресницами и бровями. Улыбается. Я такой улыбкой улыбаюсь, глядя на мороженое в самый знойный летний день. Подруга вопросительно остановилась рядом. Мимо прошла женщина.

— Эй, ты че? Ты кто? — ошарашенно спросила я.

А он так стоит и улыбается, у меня аж мурашки по коже. Ручки ко мне протянул.

— Маньяк! — заорала я.

«Спасите-помогите» кричать смысла нет. Тут только я, подруга да прохожая. Ну мы с Алеорой не лыком шиты, скрутили маньячелло этого магической сетью, благо он и не вырывался. Странный тип. Только улыбается этой своей жуткой улыбкой. Женщина оказалась неравнодушной или любопытной. Остановилась, стала возмущаться вместе с нами. Решили доблестных наших стражей вызвать.

Связалась с участком. Дежурный сонно ответил, и я ему рассказала все как есть. С той стороны послышались странные звуки. Я строго спросила, долго ли еще лялякать будем, когда на место прибудут? Он мне каким-то приглушенным, задушенным голосом говорит:

— Я вас сейчас свяжу со старшим следователем Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шум-уцур…

— Э-э, слушайте, вы пока его перечисляете, у меня маньяк убежит. Можно короче?

— Нельзя, — вздохнул дежурный. — Вот вы недослушали, и мне придется начинать сначала.

— Не надо! Просто переключите. Я никому не скажу, что вы недоговорили, а я недослушала.

— Не выйдет, он рядом сидит, — дежурный опять вздохнул, но мне на заднем фоне опять странные звуки послышались.

Они там ржут, что ли? Издеваются, значит?

— Так передайте ему кристалл! — взревела я. — И вообще, представьтесь-ка.

Буду знать на кого жаловаться.

— Мне передали, — послышался низкий бархатный, вибрирующий, но недовольный голос. — Мне представляться?

— Ой, не, не надо, — пошла я на попятный. — Ваше имя я уже слышала. Значит, так, Ашер-как-вас-там, не поняла я, в чем дело? Мы вам тут маньяка на блюдечке держим, а вы к нам не торопитесь.

— Как вы определили, что это маньяк? — строго спросил меня этот му… мужчина.

— Приезжайте, сами увидите, — предложила я любезно.

— То есть вы определили по внешнему виду? — поразился он. — А вы знаете, что бывает за ложное обвинение и нападение на подданных королевства?

— За ложное? Да он вообще меня лапал! — возмутилась я.

— И как он вас «лапал»? — с непередаваемой интонацией передразнил меня этот Ашер-как-его-там.

— Как-как, за попу!

— Ущипнул? — уточнили на том конце связи.

Р-р, кого-то уже хочется убить!

— Погладил, — прорычала я.

— Маньяк? Погладил? За попку? Девушка, за ложный вызов и за то, что отвлекаете стражей порядка всякой ерундой, грозит наказание от штрафа до ареста на несколько суток. В курсе?

— Да вы знаете, с кем вы разговариваете?

Не люблю козырять своим положением, но когда наталкиваешься на таких вот… таких вот дуболомов, мягко сказать… чем препираться, легче сослаться на папу.

— О, конечно, знаю. Дуся-как-то-там, вас записали в форму обращения.

— Досифея Мибалмарр, — проскрежетала я зубами.

— Да-да, так и записано.

— Мой отец Тинтоби Мибалмарр, — с намеком произнесла я.

Достали, ар-р!

— И что, назвать вам имя моего отца? Так у него, в отличие от моих двенадцати, которые вы даже не удосужились дослушать, их двадцать шесть.

— Зачем мне имя вашего отца? — застонала я. — Мой отец почетный горожанин, член торговой гильдии, барон и владелец торговой марки Мибалмарр. Вы должны его знать, тхэр вас забери.

— A-а, как же, как же, сегодня мы всю ночь искали его пропавшую дочь. Так погодите, это не вы ли?

Теперь понятно. Отыгрываются, значит.

— Я. А вы поэтому так туго соображаете, что ночь не спали?

— Именно. Значит, вы провели эту ночь с маньяком?

— Нет, маньяка я встретила только что. И как бы вы ни злились, вы должны выполнять свои обязанности и приехать по моему вызову. На меня напали.

— Погладить попку — это нападение? Знаете, тогда мы всех мужчин города должны пересажать, — хмыкнул этот зараза. — И меня тоже. И к вам некому будет ехать.

— Если вы это сделали против воли обладательницы «попки», как вы говорите, — поморщилась я, — тогда да, сидите. И моего маньяка к себе в камеру захватите.

— Послушайте, Дуся…

— Досифея! Р-р…

— Отпустите уже любителя женских попок, идите домой и дайте нам вздремнуть хоть часик.

— Вы там свиных бобов объелись что ли? Я сделала вызов, вы должны приехать.

— Мы выслушали, состава преступления не обнаружили, выезда не будет.

— Что-о? Вам, чтобы приехать, мой труп только нужен?

— Будет труп, приедем, — обнадежил приятный бархатный голос.

— Будет. Твой, — мрачно пообещала я и отключилась, пока мне не припаяли угрозу в адрес стража правопорядка.

Я мрачно уставилась на подругу и тетку, которые с удивлением слушали наш диалог. Мой маньячелло тоже слушал и продолжал улыбаться.

— Они отказались приезжать, — сказала я то, что все и так поняли.

— Обалдеть, — протянула подружка.

— Совсем распоясались, — неодобрительно покачала головой женщина. — Надо было сказать, что у вас и свидетели есть. Они бы так не отказали. Давайте я свяжусь, — предложила она.

Я хмуро передала ей кристалл связи, пусть попробует. На удивление, с ней препираться не стали. Услышав от незнакомой взволнованной горожанки подтверждение моих слов, на том конце хмуро сообщили, что сейчас приедут.

— Что ж она сразу не сказала, — посетовал дежурный в конце разговора.

Шта-а?! Чего я им не сказала?

Пока ждали доблестных «защитников», тетка ругала ленивых стражей и власть города, которая им потакает. Наш пленник спокойно стоял и смотрел с улыбкой в небо, не предпринимая никаких действий и даже не шевелясь. Мы с подругой, сцепив на груди руки, хмуро молчали, переглядываясь. Я возмущенно кипела. Если приедет этот Ашер-Ашур-и-шум-цурум-двадцать-раз, порву! На мелкие кусочки.

Но это оказалось проблематично. Поторопилась я. Имя, конечно, намекало. Но поверить в то, что в нашей глухомани на должности следователя окажется настоящий дракон, было сложно. Теперь увидела своими глазами. Вернее, рассматриваю во все глаза.

За всю жизнь я видела пару драконов, и то мельком и в других странах. Очень закрытая раса. А в землях людей их редко встретишь. И в местах, где не подобает быть благопристойным девушкам. Они к нам для особых развлечений едут, удовлетворения низменных потребностей. К людям они относятся презрительно и свысока.

Если эльфы считаются снобами и высокомерными гордецами, но они хотя бы контактируют с людьми, то драконы живут своим закрытым сообществом и считают нас низшей ступенью развития. Хорошо, если разумными.

Удивительно, что они все же сохраняли вторую, человеческую ипостась, пусть и сильно прокачанную по сравнению с нами. Как в плане физического совершенства, так и в плане магии. И даже в человеческом обличье они имели крылья, ведь дракон не может без полета.

Но наши города, дома не предусмотрены для размеров дракона и не подходят для маневров в маленьких пространствах, и, будучи в человеческом обличье, драконы имели небольшие, пропорциональные этому образу крылья. Мне крылья видеть не доводилось, а настоящего дракона в истинном, драконьем, обличье только высоко в небе как пролетающее над головой пятно.

Людям о драконах были известны только общие сведения, которые эта раса считала возможным о себе сообщить. Поэтому мы даже не знали, например, в каком обличье живут они у себя — большее время драконами или людьми. Как рождаются? На их земле люди не были. А если и были, то никто об этом не рассказывал.

Женятся драконы тоже только между собой, хотя несколько политических браков с другими расами у них в истории бывало, после войн. Так-то драконы редко в них участвовали, они обычно сохраняли нейтралитет, но иногда случались нападения и на их земли, которые им приходилось защищать. Вот после таких случаев и происходили политические браки, но это у всех так. Только с людьми браков у драконов не было, недостойны.

Хотя отношения между залетными драконами и нашими женщинами существуют, физически мы подходим друг другу. Причем, говорят, горячи и активны драконы в этом плане. По легендам, женщины всегда в драконов влюблялись, а потом бывали брошены. На эту тему есть много грустных сказок и баллад.

Драконип, кстати, никто никогда не видел, они не покидают родные земли. Дело в том, что у драконов есть понятие избранников, избранниц и истинной пары. Когда они встречают своего избранного, они соединяются навек, верны своей паре и потеряны для других. Живут эти существа относительно долго, поэтому не все хотят найти свою истинную пару слишком рано. Хотят полетать и поразвлекаться, получить опыт.

Наверное, как и у нас люди, драконы разные. Кто-то сразу нацелен на семью и не боится ответственности. А кто-то не торопится обзаводиться обязательствами. В этом-то я как раз драконов понимаю. Если тебе жить столетия, что хорошего сразу найти свою пару, хоть и истинную, а потом всю жизнь прожить с одним человеком. Драконом то есть. Да хоть с кем. Скучно же. Поэтому молодые драконы, которые не торопятся связать себя брачными узами, развлекаются в гостях у других рас, а как нагуляются, спешат домой выбрать свою избранницу.

Но когда женятся, становятся ревнивыми собственниками, жену свою берегут как самое ценное сокровище и никому не показывают и с собой никуда не берут. Драконица ждет мужа дома. А к молодым драконицам требования, наверное, как и к нашим женщинам. Сидят, честь берегут, ждут, когда мужики нагуляются. Как обычно, им все можно, нам, женщинам только то, что позволено. Но это мои домыслы.

И вот теперь передо мной собственной персоной образец самца дракона. Надо же, мне казалось, что они постройнее и погибче должны быть. Телосложением примерно как эльфы. А этот по ширине грудной клетки и развороту плеч как образцовый орк будет. Крупный, зараза. Шея шириной в мою талию, наверное. А руки как столбы. Бедра, правда, узкие. Ну это по сравнению с верхом. И ноги не перекачаны. Длинные, не худые, не столбами. Может, полукровка? Хотя к оркам отношение хуже даже, чем к людям, на них презрительно даже наша раса поглядывает.

Лицо-то определенно на дракона указывает. Желтые, чуть раскосые глаза с вертикальным зрачком огибают чешуйчатые наросты, уходящие к ушам. Чем ближе к затылку, тем чаще идут чешуйки. Из-за этого на лице дракона будто всегда надета маска. Уши у них, насколько я знала, разные.

У этого вытянутые к затылку, как перепончатые лапы — несколько хрящиков с кусочками кожи, которые натягивались, когда дракон шевелил ушами. В обычном состоянии он их прижимал, и они выглядели компактными, узкими. А потом прислушается к чему-то и начинает растопыривать.

Я впервые такие видела и не могла не смотреть, когда он ими двигал, хоть и неудобно было. Волос в нашем понимании у них нет. На голове из тех наростов что уходили от морды к шее в драконьем обличье, в человечьем появлялись крупные пряди, как толстые жгуты, которые драконы закрепляли сзади шнурком.

Драконы бывают разных мастей и расцветок, вроде бы это указывало на клановость, но в этом я была несведуща. Читала, что даже двуцветные бывают, если родители из разных кланов. Если в драконе имелась кровь нескольких кланов, на принадлежность к ним указывали татуировки и украшения, а не цвет. Окраска связана только с отцом или матерью. То есть разноцветного дракона не бывает.

А вот в тату надо было уметь разбираться, как и в том, что они носили на руках. Это могли быть как просто артефакты, так и что-то значимое, указывающее на их положение и являющееся сигналом для их земляков. На шее они ничего не носили, видимо, это связано с обращением или полетом. На руках вместо ногтей небольшие когти, которые они могут, как коты, выдвигать, делать больше и втягивать обратно.

У этого субъекта чешуя была какого-то непонятного охристо-землистого цвета, как и волосы. Когти коричневые, а выглядывающие из рубашки и переходящие на шею татуировки блеклого серого цвета, с едва заметной серебристой пыльцой сверху. На руках только два браслета.

Правда, один занятный — золотой с черным переплетением, видно, что древний и дорогой. Второй — попроще. И все, на груди свисающие со шнурков несколько цацек-артефактов, с виду простых и недорогих, которые положены ему по службе.

Да, видимо, не самый знатный дракон нам попался. Но это и понятно, в наше захолустье по доброй воле кто явится? А теперь с досады и на нас отыгрываться будет. Представляю, каково его подчиненным. У-у, морда.

ГЛАВА 4,
в которой арена цирка превращается в арену боевых действий

Пока я с жадным любопытством разглядывала дракона, он буравил меня злым взглядом. Рядом с ним стоял помощник, два стража рассматривали магическую сеть, которой мы спеленали пленника.

— Так и что у нас тут, Дуся, с тобой опять приключилось? — выделила эта морда слово «опять».

— Я вам уже все поведала. Вот маньяк, разбирайтесь, — буркнула я. — И прекратите меня называть Дуся. А то я вас буду звать Ашер-ящер.

— Да называй как хочешь, только учти, что я лицо при исполнении. И за оскорбление меня при должности следует наказание, — прорычал он.

Ой, а язык-то у него раздвоенный, как у ящериц. Вот точно, змеюка. Но как интересно! Покажи еще!

— И что в нем оскорбительного? — невинно поинтересовалась я.

Он посмотрел на меня так, что будь я чуть трусливей, то решила бы лучше замолчать и убраться куда-нибудь подальше от этого индивида. Но у меня с инстинктом самосохранения всегда были не самые дружественные отношения, поэтому я продолжала невинно хлопать глазами, а ящер кивнул своему напарнику:

— Пойду остальных расспрошу, — и пошел к свидетелям происшествия.

— Уважаемая дира, не надо дразнить дракона, — наклонившись ко мне, предупредил помощник или коллега дракона, приятной наружности молодой человек с открытой улыбкой и смеющимися глазами.

— Он первый начал, — пожаловалась я, кокетливо стрельнула глазами в сторону молодого человека, сразу почувствовав себя в своей стихии рядом с ним.

С симпатичными и позитивно настроенными молодыми людьми я умею обращаться.

— И как вы вообще его зовете при таком длинном имени?

— Для нас он просто Ашшур, вы можете обращаться к нему дир Ашшур-шаким-шуми.

— Замечательно, во всяком случае, это уже можно запомнить. Шу-ша-шу, — прошипела я, а молодой дир весело хохотнул, но тотчас покосился на дракона. — А все-таки, насколько длинное у него имя? Многое я недослушала?

— Нет, дира, Стейн уже почти закончил перечислять, осталось три или четыре, я, честно, и сам не помню. — Он весело подмигнул мне.

И тут же решил не терять время даром, сделать мне комплимент.

— Знали бы мы, что нас ждет такая очаровательная дира, сорвались бы с места сразу.

Хм, странно, а он меня не знает? Вообще-то я в городе своего рода знаменитость.

— А вы?..

— О, извините, дира. Ваша красота меня так ослепила, что я забыл все на свете и не представился. Нет мне прощения. Меня…

— Дрейк! Ты что там залип? Иди сюда! — рявкнул дракон, которому не понравилось, что его коллега мне улыбается.

— Вот и познакомились, — хмыкнула я.

Дрейк состроил мне рожицу.

— Дрейк Кафф, младший следователь. — Он поклонился, я протянула руку, которую он поцеловал и тут же подошел к дракону.

Дракон с неудовольствием наблюдал эту сцену. Я тоже подошла вслед за Дрейком. Хотелось услышать, что они скажут насчет моей добычи.

— Ложный вызов, Дрейк. Дира перепугалась, но состава преступления нет. Снять с парня магическую сеть, отпустить и попросить прийти к нам завтра в участок, чтобы закрыть дело.

— Как это нет?! — возмутилась я. — Он приставал ко мне. Есть свидетели.

— Он не хотел ничего дурного. Молодой человек сказал, что рисовал защитные руны у вас на… теле, — пояснил дракон, стараясь говорить спокойно, но я чувствовала, как он едва сдерживается.

— Что-о? — Я возмущенно уставилась на этого гада чешуйчатого. — Какие руны? Заф… зачем их на мне рисовать?

— Видите ли, дира, — дракон начинал уже шипеть, — этот молодой человек — маг, ему иногда бывают видения будущего. Он увидел, что вы упадете и ушибетесь, решил обезопасить вас и нарисовал защитные руны.

— Вы это серьезно?! — Я встала напротив него в боевую позу, ноги на ширине плеч, руки сцеплены на груди. — Что за чушь? Как я могла упасть и повредить, извините меня, попу?

— Вы меня спрашиваете? — надменно поинтересовался дракон. — Видение было у него, а не у меня. Вы, диры, такие непредсказуемые, неизвестно чего от вас ждать. Иногда ваши поступки не поддаются логике. Вот возьмем, к примеру, вас.

— Меня? И что же?

— Ночью, перепуганный дир Мибалмарр поднимает на уши весь город, всех людей пришлось бросить на поиски его пропавшей дочери, тем самым сорвав две операции, к которым мы готовились несколько месяцев. Целую ночь вся стража, все дружины, все следователи и любые свободные люди рыскают по городу и злачным местам в поисках попавшей в беду невинной малютки. И что?! — рявкнул он последнее мне в бледное лицо.

— И что?! — Я постаралась, чтобы мой голос не походил на писк подвешенной за хвост мыши.

— А то, что загулявшаяся дуся нашлась еще ночью, но нам никто не сообщил! Дав отбой только утром и даже не извинившись и не поблагодарив за поиски. Как будто мы личные слуги дира Тинтоби Мибалмарра!

Странно. Неужели мой отец так поступил? На него совсем не похоже.

— Мой отец просто переволновался, и ему стало плохо, — вступилась я за отца. Уступать этому хаму совсем не хотелось. — Не понимаю только, почему вы сразу не могли найти меня по запаху?

Ведь у драконов, как у ящеров-охотников, прекрасный нюх.

— Ой, все…

Я повернулась и недоуменно посмотрела на выдохнувшего это Дрейка, а потом когда повернулась к дракону, попятилась. Желтые глаза того превращались в алое пламя, а изо рта шел пар. Или это дым? Как там у драконов правильно?

Мамочки, он меня сейчас зажарит?

Так, пришла пора задействовать тяжелую артиллерию. Я заморгала жалобно, постаралась увлажнить глаза. Плакать нельзя, да и не получится, а вот навернувшиеся еще не пролитые слезы, которые вот-вот упадут из моих огромных прекрасных глаз, должны подействовать. Вытянула губки в изумлении. Невинный, просящий о помощи взгляд в сторону Дрейка, и с укором — на страшного дракона. Все, все должны тут же растаять и бежать исполнять мои капризы.

— Дир Дрейк, что такое? — обратилась я к младшему следователю.

— Ашшур, успокойся, иди, остынь, — Дрейк положил руку дракону на плечо.

Тот вздрогнул, кровожадно посмотрел на меня и, сменив алые глаза на желтые, сделал несколько шагов в сторону. Кулаки его были крепко сжаты, а плечи в напряжении, казалось, аж приподняты. Воздух вокруг будто затрещал.

— Вы просто не знаете, дира, вы сейчас задели больное место Ашшура. Дело в том что он отбывает тут наказание. Семья лишила его на какое-то время драконьей магии и сослала сюда.

— Понятно. Я ни в коем случае не хотела задеть чувства уважаемого дракона. — Я похлопала глазками перед Дрейком, и он успокаивающе улыбнулся. Он мне верит, конечно же он мне верит. — А за что его наказали? — не смогла не полюбопытствовать я.

— Никто не знает. — Дрейк с улыбкой пожал плечами. — Семейные тайны драконов.

— Не могу устоять перед такой очаровательной дирой. Открою этот секрет, если дусе интересно. — Подошедший дракон ехидно смотрел на меня, ожидая реакции.

Мне стало любопытно, что он скажет, и я даже проглотила «дусю». Мама, конечно, не угадала мне с именем. Психанула. Устала от давления родственников, которые навязывали свои имена. А отмахнуться от них, родственников, не так-то просто. Вот бедная, глубоко беременная женщина не выдержала и выдала. А страдаю в итоге от неблагозвучного имени я.

Мало того что неблагозвучное, так еще и созвучное, как не преминул заметить дракон, с «дусями». Этим общим словом называли раньше человеческих рабынь другие расы. С того момента, как рабство для представителей человеческой расы было запрещено, ушел в небытие и этот термин.

Зато появилось имя Дуся, которым стали называть дочерей тех последних рабынь и их потомков в других странах. Имя, которым можно унизить. Что и пытался сделать дракон, каждый раз «путая» мое имя.

Я состроила восторженную рожицу, распахнула в невинном взгляде глаза, которые имели необыкновенный цвет. Не голубой и не зеленый, а прозрачный аквамариновый. Как если холодный хвойный разбавить водой до полупрозрачного акварельного цвета и смешать его с голубым. Получится холодный зелено-голубой цвет. Но примечательны мои глаза еще и тем, что они были разного оттенка. Но чуть-чуть, самую малость. В одном было чуть больше голубого, в другом — больше хвойного.

И поскольку эта разница была едва уловима, но мозг сигнализировал о несоответствии, человек надолго зависал, всматриваясь мне в лицо, чтобы разгадать загадку, что его смущает и чему он не может найти ответ.

С аквамарином мои глаза сравнивал дедушка, баловавший внучку украшениями, и у меня уже скопился целый сундук драгоценностей с этим камнем, имевшим оттенок, подходящий под мои глаза. И под тот, и под другой.

Закрутила золотистый локон на пальце. Пленительные золотистые волосы мне достались от предков эльфов, как и прекрасный овал лица и большие глаза. А вот зеленый цвет глаз разбавила голубым человеческая раса, она же подарила мне аккуратные маленькие ушки. Что сделало во внешности кровь эльфов неявной.

Все по отдельности, доставшееся мне от эльфов, могло встретиться и у обычного человека. Но вместе вряд ли. То, что у меня нет ярких признаков присутствия эльфийской крови, радовало меня и многих других родственников, кроме самого прадедушки эльфа. Но у других порадоваться причин было еще меньше.

От дедушки-гнома я если и унаследовала что-то во внешности, так это маленький рост, девушкой я была миниатюрной. Во всем остальном — внешне чистая человечка, зато внутри все намешалось в такой коктейль, что иногда я удивляла не только окружающих, но и саму себя.

Это, увы, стало причиной того, что мне заблокировали магию, оставив только крохи для самых простых магических действий, необходимых в жизни. Это был почти единственный камень преткновения в нашей семье, не считая постоянных споров о моем замужестве. Но в этом вопросе наблюдались разногласия, поэтому я не особо парилась. Тут можно было всегда играть на разногласиях родственников, что я с успехом и делала.

А вот в вопросе магии, увы, все были единодушны, после того как я в пять лет снесла особняк и чуть не убила себя и брата, наследника Мибалмарров. Столько лет прошло, но ситуация и мнения близких не поменялись, и даже мои красивые глазки не помогали. Поэтому я и не могу поехать в академию вслед за братом.

А поскольку мне пришлось остаться практически без магии и искать другие пути воздействия на окружающий мир, своей внешностью я пользовалась на полную катушку. Даже строгий во всем отец не мог устоять перед любимой дочуркой, когда я воздействовала на него своим обаянием. Он понимал, смеялся над этим, но уступал всем моим капризам. Особенно чувствуя вину за то, что главную мою мечту исполнить он не может.

Единственный человек, который не обольщался моей невинной внешностью и очаровательными глазками и не уступал мне, был мой брат. И вот теперь, похоже, нашелся еще один — Ашер-ящер.

— Конечно, мне интересно, — ответила я на его провокацию.

Я стояла, хлопала глазками, кокетливо накручивала золотистый локон на пальчик, закусывала нижнюю губку белоснежными зубками, показывая этим свою заинтересованность. Да никто! Никто не мог устоять перед такой картиной, предлагая мне тут же сердце, руку и все остальное в придачу. Вот и стражники наклонились в мою сторону, некрасиво открыв рты, маньячелло мой улыбался еще ярче, наводя ужас своей улыбкой. Дрейк готов упасть к моим ногам. А этот… этот нахально скалится и взгляд такой… ехидный.

— Пришла моя пора жениться и выбрать свою избранную, — голосом, от которого вибрирует все внутри, сказал дракон, глядя мне в глаза. — Но я посчитал себя еще не готовым к этому. Мне нравятся человеческие женщины, они такие вкусные. — Ящер хвостатый томно прикрыл глаза, а голос словно перешел в режим урчания. — Я решил попользоваться ими еще. Я за разнообразие, Дуся. Так что если захочется попробовать дракончика, после службы можем встретиться, — подмигнул он мне с наглой улыбкой.

Ну все, чешуйчатый, ты мой враг! Сам напросился. Война!

— Ашшур! — возмутился Дрейк. — Как ты можешь говорить такие слова этой невинной дире? Дира, извините, похоже, мой начальник еще не остыл после этой ночи.

— Ничего, дир Дрейк, — скорбно вздохнула я. — Представители другой расы не всегда вписываются в нашу систему культурных ценностей. Простим им это.

— Не понял, ты сейчас меня че, невоспитанным дикарем выставила? — поинтересовался недобро Ашер-ящер.

— Вы сами себя выставили, — обвинила его я.

А вместе со мной осуждающе на него посмотрели все остальные. Дракон снова вспыхнул гневом.

Я перевела понимающий и сочувственный взгляд на Дрейка.

— Представляю, как вам тяжело, дир, — вздохнула я и положила руку на плечо младшего следователя.

Дракон неодобрительно хмыкнул. Дрейк схватил и облобызал мою руку.

— Милая дира, вы такая тонко чувствующая натура. — Его глаза обещали уже мне все звезды с неба.

Дракон фыркнул еще громче.

— Я прошу вас, дир, взять мое дело под свой контроль. Выясните, пожалуйста, что это за человек и что ему от меня было нужно, — обратилась я к Дрейку.

— Конечно, моя дира, — пылко сказал младший следователь, все еще держа мою руку в своих, и слово «моя» ни от кого не укрылось. Стражники фыркнули, но не так, как дракон до этого, а по-доброму. А чешуйчатый закатил глаза. — Я приду к вам домой с отчетом, как только что-нибудь выясню.

— Вот еще, — вмешался дракон недобро. — Нечего моих людей от работы отвлекать. Сама придет, не развалится. Дуся, через пару дней приходите. К концу рабочего дня, — и он напоследок похабно мне подмигнул.

Отвернулся, пошел. И последнее слово осталось за ним. Что просто возмутительно!

Дрейк побежал за ним, выговаривая:

— Ашшур, да что ж ты такой грубый. Нельзя так с молодыми очаровательными дирами разговаривать. Это же не девицы твои из кабака…

Я фыркнула, не став дальше слушать. Девицы из кабака! Высокие, высокие отношения. Стражники увели моего личного маньяка, все так же улыбающегося и не сводящего с меня глаз. Мы с подругой поблагодарили и распрощались с женщиной, которая нам помогла.

Когда все разошлись, Алеора посмотрела на меня и усмехнулась.

— Что, война?

— Он труп, — подтвердила я воинственно. — Нет, ты видела, каков нахал, а! — не могла я успокоиться по дороге домой. — Приехал тут гад чешуйчатый и думает, что все у его ног должны быть.

— Да, восхитительный хам, — подтвердила подруга.

— И даже на мою самую убойную моську не повелся, видала?

— Кремень! — восхитилась Алеора.

— Женщины ему человеческие вкусные! Девки из кабака! А потом и мне еще предложил, как будто я из этих… — кипятилась я. — А сам-то, сам-то! Серо-буро-коричневое нечто. Не красный! Не черный! Не голубой, на худой конец, дракон. А земляной червяк! Фи. Кто ему даст-то еще! Вот и пришлось ехать в нашу глухомань. Здесь и он красавец.

— Шикар-рен, — мечтательно протянула подружка.

— А еще и Дуськой меня обзывает, — тут я остановилась и подозрительно уставилась на Алеору. — Эй, подруга, а ты на чьей стороне?

— На твоей, конечно, — быстро сориентировалась она, но щеки заалели как маков цвет. — У тебя есть план мести?

— Есть идеи… Пойдем, обсудим.

Я затолкала подругу в дом, к которому мы подошли.

ГЛАВА 5,
в которой разрабатывается план мести

Но прежде чем мы все обсудили, мне пришлось выяснять отношения с братом и Кайлом, которые караулили меня. Я опущу все угрозы надрать мою задницу, которая и так с утра уже подверглась насильственному воздействию. Воспоминание об этом подкинуло дровишек в костер моей начинающей закипать злости. Обвинения в отсутствии у меня ума, совести и чувства самосохранения тоже пропущу. Тем более к кому-то уходит в гости время от времени только чувство самосохранения. Прилетело от брата мне нехило. Я просто стояла и молчала, ожидая, когда он выпустит пар.

— Все сказал? — поинтересовалась я.

— Только начал.

— Тогда я пойду посплю. Когда закончишь, разбудишь, — демонстративно зевнула я.

— Досифея! — когда брат называл меня полным именем, это значило, что он серьезно злится. — Ты хоть представляешь, что мы пережили за эту ночь?

— А кто виноват? — Я захлопала глазами.

— Да, давай обвини еще меня в том, что ты пропала.

— А кто обещал быть со мной рядом? — возмутилась я, посмотрев на обоих. Кайл виновато отвел взгляд. — Кто обещал, что Кантора там не будет? И кто оставил меня одну в тот момент, когда он появился?

— Кантор там был? — побледнел Васим. И тут же взъярился: — Он посмел подойти к тебе?! Я убью его! Закопаю! Развею пепел! Ни один некромант его не поднимет!

Про себя я подумала, что у меня теперь новый объект для ненависти, которого я уже ненавижу с таким же пылом, как Васим Кантора. Может, рассказать брату о чешуйчатом? И пусть тоже его ненавидит? Объединим усилия?

Но потом я мысленно махнула рукой. Брат действует эмоционально, грубо и с открытым забралом. А месть — блюдо холодное. И мой план прекрасен в своем коварстве, братец только испортит его.

— Ты поэтому убежала? — уже с заботой в голосе спросил брат. Гнев выдохся, теперь он будет чувствовать себя виноватым.

Я посмотрела на так и стоявшего с виноватым видом Кайла и сказала:

— Нет, не только. Просто скучно стало.

Взяла под руку Алеору, стоявшую напуганной мышкой, пока брат орал как резаный, и потащила к себе.

— Фея… Досифея, — поправился Кайл, увидев досаду на моем лице. — Можно тебя на минутку? Наедине.

Я пожала плечами. На самом деле говорить мне с ним не хотелось, но лучше это сделать сейчас.

— Васим, проводи, пожалуйста, Алеору ко мне, — попросила я брата.

Тот покосился неодобрительно на друга, но молча выполнил просьбу.

— Я слушаю, что ты хотел сказать? — вежливо поинтересовалась я.

— На самом деле я хотел попросить прощения, — начал Кайл.

Он нервничал, и я не понимала почему.

— За что?

— Васим увлек меня за собой, и, когда Эйдан заметил тебя, я представляю, какую картину ты увидела и что могла себе напридумывать…

— И какую же? — Нет, я не издевалась, разве только чуть-чуть.

— Все было совсем не так, — горячо заговорил Кайл. Слишком горячо для северного викисланда.

— А как? — сдерживая смех, спросила я.

— Я вообще не должен был тебя оставлять, зря я послушал Васима, — сокрушенно покачал головой Кайл.

— Кайл, послушай, ты нравишься девушкам, это нормально, что ты будешь всегда окружен их вниманием. Ты мне ничего не должен и никаких обязательств у тебя передо мной нет. Поэтому не понимаю твоих терзаний.

— Правда, не понимаешь? А если я хочу? Обязательств?

— Я очень требовательная в отношениях, Кайл. И люблю, чтобы меня ценили. По-моему, тебе пока рано заводить отношения, извини.

Я пожала плечами и пошла в сторону лестницы. Кайл метнулся за мной и схватил мою руку на перилах.

— Я докажу, что ты ошибаешься! — горячо воскликнул он, вызвав опять внутреннюю усмешку.

Как-то много всего произошло за последние часы, и мой ум сейчас занимал дракон, потеснив Кайла.

Мой план был прост, месть — это когда ты воплощаешь самые сильные страхи обидчика. Дракона изгнали из дома за то, что он не хотел связать себя узами брака. Гулять и развлекаться хочет дракончик? Обломаем-с! Он уехал от судьбы за тридевять земель, лишившись всего: родины, семьи, магии, друзей, а судьба настигнет его и тут. Хо-хо-хо.

Кто-то еще думал, будто я обманывала, когда говорила, что я коварна и жестока? Убедились?

— Я соблазняю дракона, а поутру он обнаруживает метку брака, — преподнесла я краткий и гениальный план подруге.

— Гениально! — восхитилась она. — Но как ты это провернешь?

— Это, конечно, будет проблемкой. Но где наша не пропадала. Для начала надо узнать про метку брака у драконов. Это первая и главная задача, потому что информация закрыта. Я привлеку всех родственников, но сколько времени уйдет на сбор информации?

— Хорошо, допустим, ты узнаешь. Как ты ее нанесешь?

— Магическое тату? — предложила я вариант.

— Как ты ему ее сделаешь так, чтобы он не заметил? К тому же тебе надо сделать и себе. Ты хочешь иметь тату на всю жизнь? — скептически спросила подруга.

— Конечно нет, боги упаси. — Меня аж передернуло. Брр. — Сделаю временную. Себе на короткий срок, ему на память — подлиннее. На годик. Или два, — предвкушающе улыбнулась я.

От одной только мысли, как он обнаружит у себя метку пары, я уже чувствовала растекающееся в груди счастье. Что же будет, когда план будет приведен в исполнение!

— А как ты его соблазнишь? — заинтересованно спросила подруга. — И я не имею в виду, что это будет трудно. Но ведь он что-то заподозрит, если ты вдруг снизойдешь до него.

— Согласна. Тем более я и не смогу изобразить страсть к нему. А если он начнет издеваться, то тоже не сдержусь, и тогда весь план полетит к тхэрам. Но на этот счет у меня есть мысль.

В общем, у плана, конечно, есть сложности, подвела я итоги, но, если поставить цель, любые преграды можно преодолеть. Не будь я Досифеей Мибалмарр! Р-р.

С жаром и пылом я разослала родственникам просьбу о помощи: найти и сообщить мне всю информацию о брачной метке драконов. На вопросы любопытных объяснила, что изучаю традиции всех рас, а про драконов сведений настолько мало, что я ими заинтересовалась.

Ответов не было так долго, и информация оказалась настолько скудной, что ничем не могла мне помочь. Я уже почти успокоилась и решила, что не судьба и дракону повезло. Тем более мы с ним больше не встречались. Его помощник Дрейк Кафф сам пришел ко мне, чтобы доложить, чем закончилось дело, которое возбудили по моей инициативе.

— Дело закрыто по причине отсутствия состава преступления, — вздохнул Дрейк. — Обвиняемый так и стоял на своем, что хотел лишь вас защитить.

— Но кто он такой? У вас есть о нем какая-нибудь информация? — нахмурилась я. — Вы меня простите, дир Дрейк, но нормальным он не выглядел. Я его боюсь.

— Понимаю. О нем ничего не известно. Ни откуда пришел, ни кто он такой. Он, похоже, из юродивых. Если это так, вы понимаете, найти какую-то информацию о нем будет сложно. Но если он еще раз появится в вашей жизни и что-то предпримет против вас, за него серьезно возьмутся. Его предупредили, чтобы он к вам больше не приближался.

Я задумалась. Юродивыми у нас называли магов-ясновидцев, которые не выдержали дара и сошли с ума. Они ходили по белу свету и дарили всем, кому считали нужным, свои предсказания. Их не особо слушали — чего только они не предсказывали: от конца света до появления новых энжелов, но и не обижали.

Если он действительно юродивый, то это меняет дело. Но я не заметила, чтобы маньяк был прямо сумасшедшим, я в детстве как-то видела одного юродивого, он очень напугал меня, набросившись и неся какую-то чушь, которую я и не разобрала толком, будучи ребенком. Да, там сумасшествие плескалось в глазах, он был какой-то беспокойный и словно одержимый духом.

Мой маньячелло таким не выглядел. Он был спокойным и отрешенным, словно происходящее вокруг его не касалось. Впрочем, я что, много знаю о сумасшествии? Тоже мне специалист.

Дрейк пригласил меня встретиться, и я согласилась на ужин из желания узнать побольше о гаде чешуйчатом, вид — дракон блекло-коричневый. Но Дрейк не желал говорить о начальстве, изящно увиливал от этой темы и переводил разговор на меня. То есть на нас с ним. В общем, только зря вечер потратила. Еще и после пришлось выслушивать нотации брата с Кайлом, которые видели, как Дрейк к нам заходил.

Вообще-то какое-то стремное время наступило. Пекло так и стояло, из дома не выползти. Алеора убивалась по Уолтеру, решив пострадать от несчастной любви. Браг хотел вернуться в академию, ему надоело тут жариться, но Кайл упрашивал его остаться подольше, не теряя надежды найти ко мне подход. Эйдан тоже развлекался с местной подружкой. Вездесущий Янтар составлял компанию маме, решившей навестить тетку в другом городе.

Все замерло, только у папы была интересная новость.

— Получилось! — поделился он своей радостью за ужином. — В икару удалось вдохнуть жизнь. Теперь она сияет как новая.

У меня выпала вилка из рук. Я нырнула за ней под стол, чтобы скрыть замешательство. Взяла себя в руки и, вынырнув, с сияющей улыбкой поздравила:

— Какая чудесная новость, отец! И как, все удачно прошло? Кто же тот волшебник что починил икару? Много работы было, наверное?

— Да нет, — добродушно ответил отец. — Ничего особенного, почистили металл, почистили камень. Он, оказывается, и не треснутый был. Видимо, так эффект от пелены смотрелся.

— Да неужели? — ерзая на стуле, восхитилась я.

— Да, вот так. Иначе как чудом я это объяснить не могу. Сколько эта икара моталась по городам от эксперта к эксперту. А получилось у нас.

— Король будет доволен. — Мама гордо посмотрела на отца, и он ей тепло улыбнулся.

— И что теперь с ней будет? — поинтересовалась я.

— Вернется в королевскую сокровищницу, — пожал плечами отец.

И налег на жаренные в капусте ребрышки ягненка с молодым картофелем.

Повисшая в воздухе скука была нарушена двумя обстоятельствами. Я решила подшутить над братом, который обидно поддел меня за обедом. И заодно над Кайлом, которого поджимало время, и он решил не тратить его на ухаживания, а взять напором. Теперь он подлавливал меня в укромных уголках и приставал с поцелуями и ласками. Магии у меня немного, зато изворотливости за двоих.

ГЛАВА 6,
в которой что-то пошло не так

Чтобы приготовить подарок к их возвращению домой с ночной гулянки, мне пришлось залезть в папин кабинет. Когда мы были детьми, мама с папой ругали нас за плохие слова, нечаянно сорвавшиеся с языка. Тогда как взрослые тоже, бывало, ругались. Иначе откуда бы мы их узнали? Нам показалось это несправедливым, и мы придумали артефакт, который бы на весь дом оповещал, если кто-то ругнулся.

Надо было видеть папино лицо, когда он споткнулся на пороге столовой. Ну да, не без нашего участия, но как бы мы тогда посмотрели на реакцию? Он тогда произнес под нос нехорошее слово, и тут же голос гувернантки с противными учительскими интонациями оповестил на весь дом:

— Тинтоби Мибалмарр сказал нехорошее слово. Ай-ай-ай, Тинтоби, сегодня ты будешь наказан.

Воспоминания о вытянувшихся лицах папы, мамы и обмороке гувернантки долго грели нас в одинокие дни домашнего ареста и смягчали боль выпоротых поп. Наказание длилось долго, потому что, обиженные на несправедливость — нас должны были оценить, а не наказывать, — мы упорно не сообщали, куда спрятали артефакт, и родители оконфузились перед гостями, которые за это время посетили наш дом. Когда первые возмущенные гости распространили слух о нашей проказе по городу и среди родственников, к нам началось паломничество.

Вот бабуле с дедулей показалось это забавным, они приехали, чтобы посмеяться и уговорить отца простить затейников-внуков. Папа стоял на своем: наказание закончится, когда мы скажем, где артефакт. Так как мы понимали, что искать будут по магическому следу и никакая невидимость и труднодоступность от этого не спасет, то спрятали магическое устройство за фонившим более сильной магией артефактом. Но бабуля хитростью выведала наше укромное местечко. И когда артефакт достали и, как нам сказали, выбросили, тогда нас освободили. Но воспитательный момент с тех пор ослаб, и гувернантка тоже сменилась.

На самом деле папа наше изобретение не выбросил, я подслушала разговор, когда он рассказывал со смехом эту историю зашедшему в гости коллеге. Найти артефакт тогда у меня не получилось, как я ни искала. Но однажды, когда я уже выросла, в поисках совсем другого я наткнулась на нашу детскую поделку. Хотела подшутить и снова ее использовать, но передумала и не стала расходовать для баловства. Папа тогда запрячет так, что точно не найдешь, или вообще из дома унесет. Решила приберечь для такого вот случая.

В папином большом кабинете, несмотря на размеры, сколько себя помню, всегда было тесно. Сын гнома же! Чего тут только не было. Все, что папа считал сокровищем, тянул сюда. Старинные талмуды по разной магии, сломанные и изжившие себя артефакты, какие-то интересные куски породы, неудавшиеся эксперименты с украшениями-артефактами. В общем, таким любопытным детям, как мы с Васимом, было где разгуляться.

Это была наша любимая комната, в которой мы могли пропасть на целый день. Папа нас не прогонял, он любил, когда мы проявляли любознательность, и спокойно отвечал на все вопросы. Он всегда говорил, что лучше удовлетворить наше любопытство, чем допустить, чтобы мы искали ответы опытным путем. И это не раз спасало наш дом от разрушений.

Я проскользнула в кабинет, как только папа с мамой ушли в опочивальню. Аккуратно добралась до заваленного всякой всячиной угла, в котором за уже недействующим старинным зеркалом-артефактом нашла шкатулку. Она поглощала магический фон любого положенного в нее артефакта. Ключа от шкатулки не было, и в свое время мне пришлось попотеть, чтобы изловчиться ее открыть. Теперь я сделала это на раз-два. Достала наше с Васимом изобретение.

Только я хотела ее улучшить. В принципе, сгодилось бы и так. Можно сделать, чтобы, когда Васим и Кайл ввалились в дом, споткнулись и обязательно выругались по этому случаю, на весь дом об этом прозвучало бы оповещение. Но что-то я стала в последнее время кровожадной. Мне этого было мало. Пусть все, что они скажут, знают все в доме. И противный ябеднический голосок повторяет за ними и отчитывает их за каждое сказанное слово. Вот веселуха будет!

Я весь вечер придумывала заклинание, потом уселась перед старым зеркалом, расположила шкатулку на коленях и, держа перед собой артефакт, наложила заклинание, попросив в конце:

— Ну, давай миленький, повеселимся.

Но тут что-то пошло не так.

Зеркало передо мной вдруг покрылось рябью, а потом вместо моего удивленного отражения показало мне… кабинет участка стражей правопорядка, в котором находились трое: незнакомый мне страж, принимающий сигналы по кристаллу связи, Дрейк Кафф… и тот, кого я сейчас меньше всего готова была увидеть, дракон Ашер-ящер-подергайся-глаз-от-всех-моих-имен.

Мне было не только их видно, но и слышно. Незнакомый говорил по связи, а серо-коричневое нечто обсуждало с Дрейком какое-то дело, над которым работали.

— И че это такое? — захлопала я глазами, обращаясь к зеркалу.

Я, может, смотреть на это не хочу. Только забывать этого гада чешуйчатого стала.

Стала вспоминать информацию про зеркало. Кажется, это было зеркало из подглядок. Точно не знаю, потому что оно не работало на моей памяти, сколько себя помню.

Бывает, что артефакты умирают. Некачественно наложенное заклятие, или наложенное на срок, или истончается магия — разные причины могут быть. Зеркало было одно из таких. И вот ожило. Не вовремя. Что теперь делать-то?

— Эй, убери это, — робко попросила я зеркало и поводила перед ним рукой. — Закройся. Захлопнись. Прекрати!

Перепробовала разные варианты воздействия. Встала, нервно грызя ногти, и заметалась по кабинету. Если это не прекратится, завтра папенька зайдет в кабинет и какую картину увидит? Окно в сыскной кабинет? Да это ж почти преступление. Подглядывать за стражами. За каким тхэром, спросят? Хотите тайны какие-то вызнать? Для чего?

И как я это все объясню? У-у… Я застонала. Подошла к зеркалу.

— Послушай, давай по-хорошему. Я сейчас уйду, и ты прекратишь показывать вот это все непотребство, да? Нам это не нужно. Точно тебе говорю.

Я нервно вышла из кабинета и заглянула в приоткрытую дверь. Показ так и работал. Вот тхэр! Зашла обратно. Как-то я его заколдовала, значит, должна суметь и расколдовать. Пока я сидела и раздумывала, как повернуть вспять свое заклинание, на сцене действия начало что-то происходить.

Влетел возбужденный страж. Кажется, он тогда был на выезде вместе с драконом и Дрейком.

— У магического управления кристаллы связи разрываются! — крикнул он. — В городе такое творится! Зеркала как с ума посходили, показывают, что другие делают, представляете? Как подглядки работают! Только неуправляемо. Кого хотят, того и показывают. Начальник управления посмотрел, — понизил голос страж, оглядываясь на дверь, — и увидел, как его жена с магом кувыркается в постели, представляете? Там такое творится! У вас есть зеркало? Гляньте!

Трое сидящих в кабинете переглянулись и полезли искать зеркало.

— Нету, — развел руками дежурный.

— Я тоже не держу, — сказал дракон.

Дрейк, пошарив в одном из ящиков стола, достал карманное зеркальце.

— Для ритуала поиска надо было, — смущенно оправдался он.

И быстрее всех спешащих к нему стражей заглянул в зеркало. Тут же отложил его и покраснел.

— Точно, показывает, — ошеломленно прошептал он.

Дракон выхватил зеркало.

— Тхэр, — выругался он и раздраженно сунул зеркало суетящемуся третьему стражу.

Тот, так же, как и я не сумевший рассмотреть, что они видели до этого, с любопытством заглянул в зеркало. Изменился в лице.

— Вот дрянь! — вскрикнул он и полетел на выход.

— Что, тоже жена? — заинтригованно хмыкнул дракон вслед.

Страж только досадливо махнул рукой и убежал.

— М-да, и чей это подарочек? — каким-то нехорошим тоном задал дракон вопрос, на который у меня, кажется, был ответ.

Мамо-очки-и! Это ведь не я, да? Кто-нибудь, успокойте меня!

— Что говорят в магическом управлении? — спросил Дрейк у того, кто принес новость. — Давно такое… непотребство?

— Нет, минут пятнадцать. Маги говорят, что зеркала закоротило на каком-то артефакте-зеркале. Видимо, недоучка попытался сделать гляделку, но что-то пошло не так. Ну ничего, найдут его. И ждет его много претензий со стороны некоторых, — хохотнул он.

Ой, все. Мне можно готовить гробик. Могилку и памятник. Пусть красивый будет такой, скорбный, чтобы все знали, что тут лежит невинно убиенная жертва магического эксперимента.

— Зеркало, выключайся! — попросила я жалобно, но оно не отреагировало.

Разбить, что ли? Жалко, конечно. Но себя еще больше жалко, вроде как.

— Пойдем к магам! — Дракон взял куртку и поманил Дрейка. — Все равно тут сейчас нечего делать, мало ли кто может подсмотреть за нами и подслушать. А магам наша помощь может понадобиться.

Я схватила кристалл вызова и срочно установила связь с Дрейком. Только бы ответил, только бы ответил! На мое счастье, увидев вызов, Дрейк его не сбросил. Махнул остальным рукой и ответил на сигнал:

— Дрейк Кафф слушает.

— Дрейк, Дрейк, послушай, — взволнованно заговорила я. — Это Досифея, если ты помнишь меня.

— Конечно, помню, дира. Как я могу вас забыть, — расплылся в улыбке Дрейк и откинулся на спинку стула.

Дракон закатил глаза и показал на выход. А я ведь наблюдала и за тем, и за другим.

— Дрейк, у меня проблема. Прикрой меня.

— Что случилось? — заволновался Дрейк.

— Я тут с артефактом экспериментировала… В общем, проблема с зеркалами — это моя вина. Но я нечаянно, Дрейк, поверь мне! И я рада бы все исправить, но не знаю как. Я над этим работаю, просто прикрой меня! Потяни время. И я не хотела никаких подглядок, я вообще над другим работала, поверь мне, пожалуйста…

— Хорошо, дира, я вас понял, — сказал Дрейк. — За ужином вы мне все расскажете. А я сделаю все, что смогу.

И шепнул на прощанье:

— Я прикрою, но ты торопись.

Он отложил кристалл и с мечтательной улыбкой сидел, раскачиваясь на стуле и заложив руки за голову. Все ушли, кроме дракона. Тот подкрался и подсунул ногу под стул. Дрейк упал, озираясь.

— О чем замечтался? — поддел уже стоящий перед ним дракон.

— Не о чем, а о ком. — Дрейк был слишком доволен, чтобы злиться на начальника.

— И о ком же? Кто с тобой связался?

— Досифея Мибалмарр, — опять мечтательно улыбнулся Дрейк.

Дракон скривился.

— И что у дуси опять случилось?

Вот ненавижу ящера хвостатого!

— Почему ты так думаешь? — обиделся Дрейк. — Она что, не может связаться со мной просто так?

— Нет, — отрезал этот гад. — Ты зря пускаешь на нее слюни, Дрейк. Поверь, такие дуси в нашу сторону не посмотрят. Вот если бы ты был столичным главой королевского управления магических и немагических тайных дел, то шанс еще был бы. И то не факт.

— Ну, когда-нибудь я им буду! — заявил Дрейк.

— Вот когда будешь, — усмехнулся дракон, — тогда дуся вызовет тебя на связь просто так. А пока… чего ей надо?

Вот ведь ящерка недоделанная, чудо лопоухое. У него в предках орки не затерялись? Такая твердолобость и упрямство им присущи.

— Ничего, мы об ужине договорились, — подталкивая к выходу дракона, не сдал меня Дрейк.

— Значит, на ужине просить что-то будет. Давай поспорим? — протянул руку дракон.

Они вышли из кабинета, и я с замиранием сердца следила, что дальше решит делать зеркало. Будет показывать пустой кабинет? Отключится?

Но оно последовало за Дрейком и драконом.

— Я не буду с тобой спорить на Досифею. Не понимаю, почему ты вообще к ней так предвзято относишься. Неужели все обижаешься на ту ночь, когда ее искали?

— Да брось, Дрейк. Какие обиды? Как будто мы редко сталкиваемся с напыщенными богатыми идиотами и идиотками, считающими, что мир существует для них. Просто эта дуся — обычная кукла, каких тьма-тьмущая. Хорошенькая, не спорю, но у меня от такой слащавой красоты скулы сводит. Глазками хлоп-хлоп. — Дракон по-идиотски выпучил глаза и глупо похлопал глазами. — Губками чмок-чмок. — Теперь он вытянул губы в трубочку и пошлепал ими, издав отвратительный хлюпающий звук. — Пустышка и эгоистка, — вынес он свой вердикт. — Таких даже трахать неинтересно.

— Ашшур, какой же ты циник, — поморщился Дрейк. — Неудивительно, что ты не захотел жениться. С таким отношением к женщинам, как у тебя…

— Мое отношение к женщинам — самое здоровое, — прервал его дракон. — К тому же сами они в восторге. Кто, кроме меня, смог добиться внимания неприступной Вероники, а, друг? — поддел он Дрейка.

— Никто, — признал тот. — Все проспорили. Когда собирать выигрыш?

— Вот завтра вечером у нас с ней ужин, затем я отымею ее… — запикало мне совсем уж непотребство высоконравственное зеркало, — …до утра, а на следующей день и будем пить наш выигрыш. Сколько там, ящик? Два?

— Три. Все отделы сложились, всем было интересно, уломаешь ты холодную королеву или нет.

— А я что тебе говорю? Действуй, как я. А ты мне Дуся, Дуся… Пусть Дуся с местным мажорчиком крутит. Знаешь, кто ей под стать? Аргентин. Вот два сапога пара, два напыщенных идиота.

И этот… этот су… сушеный урюк загоготал. Так заразительно, аж затрясся от смеха. И даже Дрейк вяло улыбнулся. А зеркало вдруг раз… и отключилось. Как будто посчитало, что уже показало все важное. Или, испугавшись, что от кипевшей во мне ярости я его сейчас точно расколочу.

Я стояла и пыхтела как закипающий чайник. Только пар из ушей не шел. Так, значит, да? Напыщенная идиотка? Кукла? Пустышка и эгоистка? Трахать меня ему неинтересно, а замороженную рыбу Веронику так даже очень? А мне в пару дурака Аргентина? Ну, все!

Я сделаю из тебя чучело, дракон! Готовься!

Оставался открытым вопрос с зеркалом. Но оно показывало только гневную меня со сжатыми кулаками и воинственным взглядом, не предвещавшим обидчику ничего хорошего. Я вышла в холл и посмотрела в обычное зеркало. В нем отражалась только я. Значило ли это, что так со всеми зеркалами?

Это подтвердил Дрейк, связавшись со мной через четверть часа.

— Досифея? Удалось все восстановить?

— Не знаю, Дрейк, — простонала я в отчаянии. — Оно как само включилось, так и выключилось. Я теперь не знаю, чего ждать.

— Ох, дира. На ваше счастье, вовремя все прекратилось. Ложитесь-ка вы лучше спать, утро вечера умнее. И не забудьте, что должны мне ужин.

— Помню, Дрейк, и спасибо.

— Да я и не успел ничего сделать, собственно, — расстроенно ответил Дрейк.

— За то, что не выдали меня.

— Почему вы так решили? — В голосе Дрейка чувствовалась улыбка.

А я чуть не стукнула себя по лбу. Я же подглядывала.

— Логика, дир. — Тут я вспомнила оскорбления дракона по поводу моих умственных способностей и скрипнула зубами. — Раз ко мне никто из стражей с обвинениями не пожаловал, значит, вы не выдали виновника происходящего.

— Вы же сказали, что случайно это сделали, а явка с повинной облегчает вину, так что вы не преступница, — все так же с улыбкой сказал Дрейк. — Когда встретимся?

— Я готова и завтра, — кокетливо ответила я. — Только выбор места останется за мной. Сообщу его прямо перед ужином.

— Отлично! Доброй вам ночи, Досифея. И спокойной! — торопливо добавил он.

— Спасибо, Дрейк! И вам приятных крепких снов.

Не знаю как у Дрейка, но у меня ночь была без крепкого и приятного сна. И вовсе не спокойная. Потому как…

ГЛАВА 7,
в которой исправляются последствия одних каверз и готовятся другие

Под влиянием эмоций я совсем забыла о сюрпризе, который приготовила для брата с Кайлом. И он сработал. Только после истории с зеркалом я уже не собиралась устраивать никаких проделок. Да ну к тхэру. Но, бегая из кабинета к зеркалу в холле, я держала артефакт в руках, а потом забыла про него и где-то оставила.

Мне только удалось заснуть, после того как я накрутила себя по поводу противного дракона, как раздался шум в холле, будто кто-то упал (и я тут точно ни при чем!), и противный голос на весь дом произнес:

— Васим Мибалмарр сказал нехорошее слово! Ай-ай-ай, Васим, сегодня ты будешь наказан.

Снова шум и голос на весь дом:

— Кайл Йоргойсейн сказал нехорошее слово! Ай-ай-ай, Кайл, сегодня ты будешь наказан.

Я вскочила с кровати. Ох, да что ж такое!

— Васим Мибалмарр грозится убить Фейку! Ай-ай-ай, как кровожадно, Васим! Кажется, кому-то надо спасаться!

— Ох, кувалда крепкая, кирка свирепая, — прошептала я про себя поговорку дедушки гнома. Стоит последовать совету. Я скорее задвинула дверь секретером, надела на себя первое, что попалось, и открыла окно.

— Кайл Йоргойсейн считает этот дом сумасшедшим! Поздравляем, Кайл, вы тоже в нем живете!

Шаги по лестнице громыхали, как мое сердце.

— Убью!

Рык Васима доносился уже из-за моей двери, а я еще только вылезала в окно. Наконец чудом спустившись и ничего не повредив, я бегом отправилась на квартиру Алеоры. Благо у меня давно имелся запасной ключ от нее. На случай непредвиденных ситуаций. И она наступила.

Разбудили меня безостановочные сигналы разрывавшегося кристалла связи.

— Кому и что от меня надо? — буркнула я.

— Феечка, а ты где? — заискивающе спросил братец.

И это напрягло меня больше, чем если бы брат рвал и метал.

— А что? — настороженно поинтересовалась я.

— Фейка, будь другом, отключи артефакт, прошу.

Я зевнула.

— А-о-ах… А сам чего не отключишь?

— Не могу, — простонал он. — Умоляю-у. Никакой жизни от него нет.

— А что мне за это будет? — включилась гномья сущность.

— Я тебе ничего не сделаю, — пообещал брат. — И даже не отомщу.

— Мне мало.

— Фей, ну я от имени всех прошу. Папа пока смеется, но скоро начнет злиться. Тогда тебе мало не покажется.

— Ну, если вы втроем артефакт заткнуть не можете, по-твоему, меня запугивать и шантажировать — это удачная мысль?

— Хорошо, чего ты хочешь? — процедил Васим.

— Всего лишь настроенный поисковик. Мне надо знать, в каком месте будет ужинать один субъект.

— Ладно, — нехотя согласился Васим. — Есть какая-то вещь этого субъекта, чтобы поисковик настроить?

— Нет, но к вечеру будет.

— Поспеши домой, — бросил на прощанье брат.

Ладно, домой так домой. Знать бы еще, как этот тхэров артефакт отключить. Надеюсь, я смогу. И не произойдет как с зеркалом. Что-то с магией моей не то, надо папе повиниться все-таки. Не хочу, чтоб сюрпризом для него получилось, неприятные новости лучше преподносить первой. Меньше огребешь. Да и сама бы предпочитала такое поведение от близких. Особенно после выходки Кантора и Янтара.

Связавшись с Алеорой и предупредив о планах на день, чтобы была готова, отправилась домой. Брат прямо на пороге всучил мне артефакт.

— Дочь, ты завтракала? — спросил встретивший меня папа.

— Завтракала ли ты перед смертью, Досифея? — замогильным голосом спросил артефакт.

— Нет, — ответила я.

— Перед смертью не надышишься, — перевел артефакт.

— Тогда предлагаю поесть, потом заняться делом. — Папа повел меня в столовую.

— Достойно встреть судьбу свою, за завтраком я смерть найду, — плаксивым голосом пожаловался артефакт.

— Нет, пан, лучше сейчас, — сказала я.

— Не надо ждать подставы, раскрытия секретов славы, — многозначительно прокомментировал артефакт.

Умняшка на мою голову. Даже жаль ломать. Я попробовала отменить нанесенное заклинание.

— Скажи плохое слово, — попросила я Васима.

Тот покосился на отца, произнес. И — о чудо! никаких комментариев. Надо же, получилось с первого раза.

— Ну вот, — обрадовалась я, но поймала убийственный взгляд братца и присмирела.

— Прошу, — пригласил пана всех за стол.

— Пап, надо потом поговорить, — попросила я. — Наедине.

Папа подозрительно посмотрел, тяжело вздохнул, как будто предчувствуя неприятности.

Нет, ну почему чуть что, так сразу?

Хотя так ведь и есть.

Я тоже тяжело вздохнула и принялась гонять салат по тарелке.

— Вы слышали, что ночью творилось? — после того как отдали должное еде, встрепенулся подобревший и приободрившийся Васим.

— Что? — спросил папа.

— Зеркала в Бекигенге с ума посходили! Вдруг стали как подглядки работать. Вместо отражения показывали, что хотели.

Я заерзала и еще ниже опустила голову, увлекшись салатом так, словно ничего интереснее горошка сто лет не видела. Папа же бросил на меня пристальный взгляд.

— Да? Как интересно! — заметил он. — И как же такое случилось?

— Никто не знает. Какое-то время мы наблюдали интересные картинки. — Васим и Кайл весело переглянулись. — А потом все исчезло, как ни бывало. Народ весь шумит, какие только слухи теперь не ползут по городу. Говорят, полгорода таким образом узнали об изменах своих супругов. Теперь в Бекигенге скандалов на месяц хватит.

— Как хорошо, что мы все спали в это время, да, Досифея? — пронзил меня взглядом папенька.

— Наверное. — Я пожала плечами, не горя желанием развивать за столом эту тему. — А вы что видели в зеркале? — перевела разговор на парней.

— Нашу академию. — Парни заговорщицки переглянулись.

— И что там было интересного, раз зеркало решило вам показать? — не отставала я.

— Да так… — Васим пожал плечами. — А потом приперлись Янтар с Кантором, и зеркало переключилось… на тебя, — скривился брат.

Я поперхнулась взятым наконец в рот горошком.

— На меня? — Я подняла глаза от тарелки.

— Угу. Слишком многие в комнате, наверное, хотели тебя увидеть, — посмеялся брат, лукаво косясь в сторону смущенного Кайла.

— И что вы там увидели? — осторожно спросила я.

— Как ты носилась по дому из кабинета отца в холл и обратно. А потом зеркало отрубилось, — хмыкнул Васим.

Папа теперь буравил меня тяжелым взглядом. Открыл рот, но я не дала ему сказать. Звонким голосом воскликнула:

— А что, Янтар уже вернулся? Не знала. Надо с ним встретиться.

Я еще болтала что-то глупое и бессвязное, пока не закончился завтрак.

— Папа, пойдем в кабинет? — когда пана допил кофе, предложила я.

— Пойдем, — вздохнул папа.

В кабинете я подвела его к зеркалу и рассказала все как есть, кроме того, что видела в зеркале я. Папа внимательно выслушал.

— Доченька ты моя, какие же вы с Васимом у меня…

— Умные? Талантливые? Творческие? — подсказала я.

— И это тоже… — снова тяжело вздохнув, папа погладил меня по голове.

Заинтересовался зеркалом. Осмотрел его со всех сторон магическим зрением.

— Досифея! Это необыкновенно! Оно действительно ожило! — воскликнул папа и обернулся ко мне: — Еще раз, что ты сделала?

— Да ничего такого, — развела я руками и повторила рассказ с начала.

— Ну надо же! — восклицал папа, присматриваясь во время моего рассказа к зеркалу.

В конце концов, он меня отпустил с миром, сказав, что ему надо посоветоваться с коллегой.

— Папа, — заканючила я. — Если в Бекигенге узнают, что я — причина ночного безобразия, меня четвертуют.

— Не волнуйся, малышка, мой коллега из столицы. И он умеет держать язык за зубами.

На том и расстались. Когда я закрывала дверь, папа говорил под нос, изучая зеркало:

— Нет, ну гении же! Их бы энергию да в мирное русло…

Но в мирное русло направлять энергию мне было пока рано. Я еще одному ящеру не отомстила.

Алеора ждала меня у дома, как договорились.

— Пирог купила? — спросила я с порога.

Алеора молча вытянула руки с коробкой, в которой был фирменный морсеронский мясной пирог из лучшей таверны Бекигенга. Я подняла большой палец вверх, показывая одобрение.

— Классно выглядишь! — хихикнула подружка.

Да, для похода в участок я постаралась на славу. Я кукла? Не будем разочаровывать дракончика цвета содержимого канализационной трубы. Нарядное, розовое в клеточку платье с пышной юбкой придавало мне кукольный вид, как и хотел дракоша. Чтобы усилить эффект, я надела на белые носочки розовенькие туфельки в детском стиле. Завила волосы в идеальные локоны, скрепив заколкой с бантиком. Намазюкала ресницы погуще и нанесла самый блескучий блеск на губки.

Нацепила на лицо идиотское выражение и гордо пошагала летящей походкой на встречу с тем, кого собиралась сразить своим видом. До сердечного приступа.

Когда мы вышагивали по улице города до участка, заслуженно ловили на себе восхищенные взгляды всех встреченных мужчин.

Горделиво внесла себя в участок, вызвав ступор и онемение всех стражей. Кроме одного, естественно. Я несла вовремя всунутый мне в руки пирог по направлению к Дрейку, а навстречу мне шло будущее драконье чучело.

— А, Дуся, — поприветствовало оно меня. — Какая радость, что я ухожу.

Дракон козырнул мне и, насвистывая мелодию, прошел мимо.

Я, как положено кукле, мило похлопала глазами с ресницами, закрывавшими мне видимость наполовину, и с положенной кукле милой улыбкой сказала:

— А, Ашер-ящер… Какая радость, что вы уже уходите. Диру Дрейку достанется больше морсеронского пирога. А то я переживала, что вы все слопаете.

Я с улыбкой прошествовала дальше, не оборачиваясь. Дракон же оцепенел от моей наглости и решил задержаться.

— Дорогой дир Дрейк, решила напомнить вам о нашем совместном ужине, позаботившись о вашем обеде. — Я поставила перед ним коробку с пирогом.

Дрейк удивленно на меня посмотрел и сглотнул. Запах из коробки шел изумительный. Около стола Дрейка, вытягивая шею, оказался дежурный страж, тот, кого я видела в зеркале.

— А то вы все в трудах да заботах. Кто позаботится о вас? И хочу точно знать, что вы не забыли об ужине.

Хотела открыть ему коробку, но не успела. Наглый драконище влез вперед меня, открыл и подхватил огромный кусок. Запихнул себе в пасть, прожевал, громко чавкая, взял второй, подмигнул мне и пошел на выход.

Ну и ну!

— У всех драконов такие манеры, интересно? — сдержанно задала я вопрос в воздух.

Но мне соизволили ответить перед выходом:

— Не старайся, Дуся, ты меня уже выставила дикарем. Не могу сказать, что рад встрече, но пирог был вкусным. Хоть в этом ты разбираешься.

Двадцать пять имен последовали за вышедшим за дверь хозяином, а Дрейк, желая загладить неловкость за поведение начальника, рассыпался в комплиментах. Пока я его отвлекала, Алеора крутилась у стола ящера, чтобы взять любую вещь, которой касался дракон.

— Ну что? — когда мы вышли из участка, спросила я.

Алеора показала сложенный листок.

— Ты уверена, что он его трогал? — засомневалась я.

— Да, это черновик из корзины. Он наделал тут ошибок и выкинул его в урну.

Она показала мне заляпанный многочисленными перечеркиваниями листок.

— Он еще и безграмотный, — презрительно хмыкнула я.

Ему не стражем, ему дворником идти работать. Неудивительно, что его сослали в нашу глухомань. Где бы такого работника стерпели.

ГЛАВА 8,
в которой вечер перестает быть томным

— Вот, — протянула я брату листок. — Вечером мне нужно знать, в каком заведении осядет этот субъект.

— Могу я узнать, кто? — хмуро поинтересовался брат.

— Жертва моей будущей мести, — с предвкушающей улыбкой сказала я. — Это все, что тебе нужно знать.

— Ох, сочувствую же я ему, — покачал головой брат.

— Кому? Тому, кто обидел твою любимую младшую сестренку? — возмутилась я.

— Тебя обидишь. — Брат с упреком посмотрел на меня. — Для кого куклу играешь? — оценил он мой прикид. — Для него?

— Ага, — кровожадно улыбнулась я, и Васим вздрогнул.

— Видел бы он сейчас твою улыбку, понял бы, как заблуждается на твой счет. Впрочем, как и многие, да? — подмигнул он мне.

Вот теперь это уже был мой брат.

— Все, кроме тебя и теперь вот него.

— Ах вот как! Даже интересно стало на него посмотреть. Кто он?

— Никто, — буркнула я. — Рядовой страж, возомнивший себя наследным принцем, не меньше.

Васим хмыкнул и протянул мне следилку, которой занимался, пока болтал. Делать ее несложно, но нужно задействовать несколько магических потоков. Я с заблокированной силой такое уже не могла. Что сильно задевало и обижало.

Следилкой можно сделать любой подручный предмет, который перемещался по карте вслед за тем, на кого она была настроена, показывая его местонахождение.

Васиму под руку попалась фигурка настольной игры «разведка», в которую они до этого играли с Кайлом. И теперь я могла наблюдать, как фигурка летающего осла Магрибека,^[4] которая первой подвернулась под руку брату, носилась как угорелая по карте города из одного конца в другой.

Он что, вообще на месте не сидит, думала я, поглядывая на карту, пока собиралась на ужин. Дрейк уже ждал меня, но я медлила, потому что тхэров осел никак не останавливался на одном месте.

Когда затягивать с выходом было уже верхом невоспитанности, я выбрала самое ужасное заведение, что знала, чтобы потом без проблем увести Дрейка туда, где устроит свидание наглый ящер.

Для этого мне периодически приходилось выходить попудрить носик. Карту со следилкой я засунула в сумку, с которой пошла на свидание.

В очередной раз на удивленный взгляд Дрейка отпросившись в дамскую комнату, я наконец чуть не заорала от радости на всю таверну. Есть! Осёл осел. Сомнений не было, потому что ослик присел над указателем одного из лучших ресторанов Бекигенга.

Я поспешила к Дрейку, но при выходе из дамской комнаты наткнулась на своего старого знакомого, моего личного маньяка. С тем же незамутненным выражением лица он протянул руку и прижал ее к моим губам. Улыбнулся сумасшедшей улыбкой и скрылся в мужской уборной.

Я вскрикнула и, испуганная не на шутку, побежала к Дрейку.

— Дрейк, он здесь! Тот сумасшедший, он здесь. Он коснулся меня. Снова.

Дрейк взволнованно вскочил.

— Где он?

— В мужской уборной.

Дрейк побежал туда, но вышел с растерянным выражением лица.

— Там пусто. Его нет.

Дрейк устроил допрос всем присутствующим, но никто моего маньячеллу не заметил.

— Дрейк, давай уйдем отсюда, мне не по себе, — не солгала я.

В чем был прок от появления моего старого знакомого, так это в том, что мне не пришлось искать предлог, чтобы покинуть это неуютное заведение.

— Пойдем, конечно. Я вообще не знаю, почему ты выбрала эту таверну.

— Мне недавно советовали. Мол, открылось новое и довольно интересное заведение. Наверное, я названия перепутала. — Я пожала плечами. — Теперь пойдем в то, что, я точно знаю, нас не разочарует. В «Тауэро».

— Эльфийская кухня! — поднял брови Дрейк. — Пафосное и дорогое заведение.

— О, извини, я не подумала, что тебе оно может быть не по карману, — растерялась я.

— Да нет, никаких проблем. Ты не так меня поняла. Я имел в виду, что между этой убогой забегаловкой и помпезной ресторацией для снобов можно найти золотой вариант — с уютной атмосферой и хорошей кухней.

Видимо, я выглядела очень расстроенной, и Дрейк решил уступить.

— Мы договорились, что сегодня выбираешь ты. Поэтому идем в «Тауэро». В следующий раз выбираю я, ладно?

— Хорошо, — с облегчением согласилась я.

Интересно, а кто в паре дракон — Вероника выбрал ресторан эльфа?

Распорядитель, увидев меня, расплылся в широкой улыбке:

— Дира Досифея, — склонился он в глубоком поклоне. — Как я рад вас видеть. Вы так давно не приходили. А ведь наш шеф-повар маэстро Наитдаарниэль придумал три новых фирменных блюда!

— Как он перед тобой расстилается, — удивился Дрейк.

— Да, меня здесь любят, — скромно согласилась я.

— Впрочем, это неудивительно, — тепло улыбнулся Дрейк. — Тебя невозможно не любить.

— Это вполне удается твоему начальнику шу-ша-шу, Дрейк, — заметила я и похлопала глазками.

Дрейк засмеялся, а потом резко остановился.

— А вот и он собственной персоной. Есть такая примета, вспомнишь начальника, он тут же появится. Я раньше не верил, теперь убедился.

Я бы поспорила, конечно, про кого говорится в пословице. Там как раз нечто коричневое, цвета нашего знакомого дракона упоминается. Но рядом с Дрейком я играла роль воспитанной диры.

Пока распорядитель провожал нас к лучшему столику через весь зал, мы наткнулись на воркующих дракона и его спутницу, у которых при виде нас одинаково вытянулись лица. Нет, ну как они рады нас видеть! Чтоб им всегда так радовались.

С лучезарной улыбкой я с Дрейком под ручку остановилась у их столика поприветствовать.

— Какая встреча! Дрейк, дорогой, составим компанию твоему сослуживцу? — специально понизила я статус дракона. — Вам, наверное, найдется, о чем поговорить. Как и мне с милой Вероникой. Мы так давно не виделись!

Ашер-ящер метнул убийственный взгляд на Дрейка, Вероника на меня. Дрейк за моей спиной лишь развел руками. Отказать нам не было причин. Дракон мог бы, но при спутнице он, как и я с Дрейком, играл роль хорошего мальчика, потому сдержался.

— Но как же ваш столик? — растерялся распорядитель.

— Милый Мариэль, — обратилась я к нему ласково, — мы составим компанию приятелям. — Надо было видеть лица голубков, ха-ха. — Несите сюда все, что изобрел наш гениальный маэстро! Мне не терпится отдать должное его безупречному вкусу.

— Тотчас же, — склонился в пояс распорядитель и поторопился на кухню.

Дрейк оглядывал зал. Дракон, поглаживая ладошку Вероники, подмигнул ей. Я посмотрела на эту парочку. Надо же, ящер даже приоделся. Не знаю, что там ниже пояса, а вот сверху сияла белизной свежая рубашка, хоть и с закатанными до локтей рукавами и расстегнутыми сверху крючками так, что в вырезе виднелись шнурки с дешевыми амулетами стража.

Хотела съязвить по этому поводу и заметить, что он где-то откопал белую рубашку, а вместо этого мой рот произнес:

— Эта рубашка вам очень идет, дир Ашшур.

Что-о?! Что это было?

Такой же вопрос читался на роже дракона.

— Спасибо, Дуся. Ты сегодня тоже приоделась.

— Вы мастер комплиментов, дир Ашшур, — улыбнулась я.

Ашер-ящер, хотела сказать я! Но почему-то мой рот сам говорил за меня то, что считал нужным. Какого тхэра сейчас творится?

Дракон подозрительно на меня покосился.

— Никогда не догадалась бы, что вы ценитель высокой эльфийской кухни, — не унималась я. — Казалось, вы предпочтете морсеронский мясной пирог «морковному воздуху с тремя зернышками граната».

— Что это за морковный воздух? — заинтересовался Дрейк.

— Лучшее блюдо шеф-повара, вы обязательно его сегодня попробуете, дорогой дир Дрейк, — проворковала я.

— Звучит заманчиво, — с сомнением протянул Дрейк.

Дракон в это время покосился на Веронику, словно спрашивая: он не ослышался? Его тут действительно будут кормить морковным воздухом?

— Я ем все, дорогая любознательная дира, — повернулся он ко мне, отвечая на мой выпад. — Просто там, где вам потребуется одна порция морковного воздуха, чтобы оставаться в пределах кукольных размеров, мне потребуется пятьдесят.

«Разоришься, ящер», — хотела сказать я, но мой непослушный сегодня язык, произнес другое:

— А чем питаются драконы в звериной ипостаси?

Дракон с ухмылкой, не предвещающей ничего хорошего, тут же ответил:

— Человечиной.

И облизнулся нагло своим раздвоенным языком.

«Подавишься», — хотелось ответить мне, но вместо этого я заливисто рассмеялась и сказала:

— Очень остроумно, дир Ашшур!

Дракон хмыкнул и перевел вопросительный взгляд на Дрейка. Мол, что с твоей спутницей? Сам Дрейк удивленно косился на меня. А я покрылась холодным потом.

Да, что со мной?! Нехорошее предчувствие о неслучайной встрече со своим маньяком сжимало сердце крепкой дланью. Он на самом деле маг и как-то воздействовал на меня, дотронувшись до рта? Но зачем? Какие цели преследует? И что мне теперь делать?

Вероника, произнесшая за все это время пару слов, недовольно сверлила меня взглядом. Между нами была холодная война. Вернее, мне-то Вероника ничего не сделала, поэтому и жила пока спокойно. А вот у нее имелись причины меня недолюбливать, чему она с успехом и предавалась. Холодная белокожая брюнетка с яркими правильными чертами лица и идеальной фигурой безнадежно сводила с ума многих мужчин.

Причину ее холодности я знала. Вероника была пылко влюблена в Кантора. К сожалению для нее и для меня тоже, безответно. Красивая получилась бы пара из двух холодных надменных брюнетов. Я бы первая пожелала им счастья. Даже подарок бы подарила. Без подвоха.

Но — увы и ах! — ситуация в какой-то момент вышла из-под контроля. Теперь я в глазах Вероники была мировым злом и причиной всех несчастий Кантора, а значит, и ее. С этим я поделать ничего не могла. Оставалось только отражать лучи ее ненависти и оправдывать себе ее поведение.

— Досифея, чем ты занимаешься? — подала голос Вероника. — Родители так и не разрешили тебе поступать в академию магии?

Сама-то Вероника собиралась в академию осенью, об этом всем было известно. Вероятно, она очень радовалась, что снова окажется рядом с Кантором и рядом не будет меня.

— Дуся на досуге ловит маньяков, ха-ха, — хохотнул ду… дураконище.

Какое хорошее название я ему придумала, так и буду его теперь называть. Ду-ра-ко-ни-ще, со смаком повторила я про себя и улыбнулась ласково, глядя на него.

Перед нами услужливо расставляли блюда. Перед дураконищем (сладко повторила я снова про себя) и Вероникой то, что они заказали. А перед нами выставляли много тарелок под комментарии самого Мариэля:

— Вот это, — указал он на нарисованный зеленой пастой листик на блюде: — гороховый суп с мятной поволокой.

Я восхищенно поцокала языком, а Дрейк, приподняв брови, рассматривал зеленую бороздку пасты на тарелке.

— А это, — в восхищении закатил глаза Мариэль, указав на несколько голубых икринок, разбросанных по широкому блюду, — икра из пенной голубики с желтым перцем и вываренными лепестками персии сладкой.

— Ах, — зажмурила я глаза в предвкушении и потянула носом под довольным взглядом Мариэля. — Звучит как музыка.

Дураконище наблюдал за нами с весельем в глазах, как за цирковым представлением.

— А это? — спросила я, указывая на лужицу розоватой пены на следующем блюде.

— Это последнее творение великого маэстро Наитдаарниэля, — благоговейно сложив ручки на груди, промурлыкал Мариэль. — Нежнейшая иена со вкусом букета луговых трав из мест, откуда родом сам маэстро.

— О-о, — восхищенно протянула я. — Это действительно потрясающе! Я оставлю это на десерт. Спасибо, дорогой Мариэль, вы, как всегда, очень любезны. Нашего творца я поблагодарю как обычно, подобрав все подобающие эпитеты после дегустации.

Мариэль довольно поклонился. Здесь не принято было желать «приятного аппетита», здесь было принято желать «приятной дегустации» или «приятного послевкусия», чего нам и пожелал Мариэль и все так же, кланяясь, удалился.

Как только он удалился на безопасное расстояние, этот идиот, этот дураконище громко и заразительно заржал. Дрейк не удержался и тоже затрясся в беззвучном смехе.

— И что смешного? — насупилась я.

— Все, — отрезал, отсмеявшись, Ашер-ящер, не вдаваясь в объяснения, и поинтересовался: — Какое из этих морковный воздух? Уж очень я им заинтересовался.

— Вот это, — ткнула я в одно из выставленных блюд на столе, на котором лежала ложка оранжевого мусса, в котором торчали три зернышка граната.

— Как поделим? — Ящер посмотрел на Дрейка.

— Я уступлю тебе, — пододвинул к нему тарелку Дрейк. — У нас тут много всего. — Он со скепсисом оглядел кучу широких тарелок, в которых сиротливо расположились порции высокой эльфийской кухни величиной со столовую, а кое-где и с чайную ложку.

Я с возмущением потянулась за тарелкой, чтобы отобрать, и вместо желаемого: «Это я не вам заказывала», пододвинула тарелку поближе к дракону и произнесла:

— Попробуйте. Надеюсь, вам понравится.

— Вы сегодня очень добры, дира, — заметил дураконище.

— Сама не знаю, что со мной, — честно призналась я и пожала плечами.

Дракон с Дрейком снесли все с тарелок за одну минуту как слизнули, недоуменно переглянувшись. Мы с Вероникой, как подобает воспитанным дирам, наслаждались высокой кухней в час по чайной ложке, комментируя каждую порцию подобающими эпитетами.

И что-то мой план испортить свидание хвостатому ящеру не имел особого успеха. Надерзить и выбесить дураконище с Вероникой благодаря какому-то магическому воздействию, мне не удавалось. Мои комплименты веселили дракона и вызывали ревность у Вероники и недоумение у Дрейка.

Когда в ресторации появился и подошел поприветствовать нас Аргентин, я не была уверена, хорошо это или плохо, но решила выжимать из ситуации максимум и пригласила его за наш стол.

— Присаживайтесь рядом с дирой Мибалмарр, — скрывая смех, показал дракон на место рядом со мной. — Будете ухаживать за уважаемой дирой. Вместе с диром Дрейком. Он с одной стороны, вы — с другой. Пусть дире будет приятно.

Он кидал на Дрейка веселые насмешливые взгляды, которые, как он думал, понимал только Дрейк. Мол, что я тебе говорил, посмотри, как эти двое смотрятся вместе.

Мне же хотелось предложить ему самому сесть между Аргентином и Дрейком, но я испугалась, что из моего рта вылетит опять что-то не то, и не рискнула.

Аргентина, сына богатого промышленника, не любили за напыщенность, отсутствие чувства юмора и занудность. Поэтому часто потешались над ним прямо в лицо, а он не понимал этого.

— Как вам понравилось последнее творение нашего гения Наитдаарниэля? — спросил меня Аргентин. — Я считаю сочетание лепестков розмарина лавандового и стебля каракавицы золотоносой довольно спорным, но дымка привкуса лебедяны овцебойной сводит на нет дисгармонию доминанты корнеблюса багитового, — поделился своим мнением Аргентин.

И все отвели глаза, в которых плескался смех. Просто если я высказывала восхищенные комментарии с долей юмора про себя, то Аргентин говорил все на полном серьезе. И, как правило, в безапелляционной форме. Поэтому я, как обычно, согласилась.

— Вы удивительно тонко чувствующий эстет, Аргентин. Так разложить по полочкам! — восхитилась я. — Не каждый может оценить все составляющие столь утонченных для простого обывателя блюд.

Я кинула в сторону дураконища выразительный взгляд. Аргентин высокомерно посмотрел на дракона, съел, мол? Тот согласно закивал:

— Не всем дано. Только тонкоэстетствующим. Вы пример для подражания. Еще и в том, как вы тонко понимаете друг друга. С полуслова. С полувзгляда. Идеальная пара! Ты не находишь, Вероника? — повернулся он к спутнице.

Та опустила глаза, скрывая злорадство и насмешку, согласилась томно:

— Согласна, Ашшур. Мне всегда казалось, что Аргентин и Досифея прекрасно смотрятся вместе.

Она бросила на меня победный взгляд. Аргентин довольно посмотрел в мою сторону. Ему тоже казалось, что я подходящая для него пара. Потому что никогда над ним не смеялась и всегда с ним соглашалась.

Только Дрейк смотрел на все это с возрастающим раздражением.

Желая еще более возвысить себя в глазах окружающих, Аргентин завел нудную лекцию на тему эльфийской кухни, следом продемонстрировав познания в других областях, и все мы заскучали.

Я уже предчувствовала полное крушение своего замысла. Ужин-то я ящеру гадскому испортила. Но в мои планы входило испортить дураконищу планы на ночь с Вероникой и выигрыш пари. Я уже видела, что дракон собирается покинуть нас со своей спутницей, но мне в очередной раз «повезло».

Ресторан «Тауэро» сегодня пользовался популярностью как никогда. Ибо в дверях появились как обычно веселый Янтар и как обычно скучающий Кантор. Увидев нас, Янтар потащил брата с собой, чтобы поприветствовать нашу компанию. А я пригласила обоих за наш стол.

ГЛАВА 9,
в которой дракону не везет раунд за раундом

Янтар с радостью согласился на мое предложение под недовольными взглядами ящера огнедышащего, Дрейка, Аргентина и Кантора. Последнему ничего не оставалось, как согласиться. Он вопросительно посмотрел на меня, но если кто сейчас и может повлиять на ситуацию, то это он с братом.

Поэтому, затолкав свои чувства поглубже, я благосклонно и вежливо кивнула, и Кантор присел с краю с отстраненным видом.

Я покосилась на Веронику. Та пришла в возбуждение, которое всеми силами пыталась скрыть. Но постоянно косилась в сторону возлюбленного.

Недовольный Аргентин предпочел уйти и скупо попрощался. Он не любил Янтара, который пользовался любым случаем, чтобы его высмеять.

— Жаль, — прокомментировал его уход Янтар. — Я бы поразвлекся за его счет. — Он оглядел всех нас веселым взглядом, подмигнул мне и спросил: — И чего так уныло сидим? По какому поводу собрались? Что отмечаем?

— Пока ничего, — ответила я.

— Вообще-то у нас свидание, — недовольно проворчал дракон.

— Отлично. Ничего нет лучше, когда унылое свидание превращается в веселую компанейскую попойку, — изрек Янтар и завопил, не давая возразить: — Мариэ-эль! Вина нам эльфийского! Да побольше!

— Слушаюсь, — недовольно сказал Мариэль и пошел выполнять заказ.

В отличие от эльфийской кухни, которая насытить могла только обессиленного после изнурительной болезни эльфа, эльфийское вино веселило кровь с первых же глотков. На этот счет ходило немало шуток: мол, после нескольких рюмок вина эльфам уже все равно чем закусывать, букетом ли луговой травы или томатным супом со вкусом клубники.

Янтар взял дело в свои руки, и скоро двойное свидание превратилось в веселую попойку, вызвавшую, по-моему, у дураконища больше энтузиазма, чем рандеву.

Когда я успела незаметно шепотом спросить Янтара, что они тут делают, он сослался на моего брата, от которого узнал, что я сегодня кому-то решила попить крови, и как истинный друг пришел в этом поучаствовать. Решил полюбопытствовать, кому, за что и как продвигаются мои дела. Я попросила не останавливаться и споить дракона. Янтар велел положиться на него. И с успехом справлялся с обязанностями.

Он быстро нашел общий язык с драконом и Дрейком, и вскоре они громко хохотали, что-то обсуждая и не обращая на представительниц прекрасного пола, то есть на нас с Вероникой, никакого внимания. Зато с меня не сводил глаз Кантор. А с нас двоих — Вероника, только меня испепеляя взглядом.

Я не выдержала. В войне с дураконищем все средства хороши. Даже поруганная честь в качестве манипулирования. Задвинув гордость, я обратилась к Кантору:

— Кантор, у меня есть к тебе просьба.

— Все, что прикажешь, Фе… Досифея, — поправился он, преданно глядя в глаза.

— Уведи, пожалуйста, Веронику отсюда, — попросила я. — Дракон заключил на нее пари. Ты ведь не желаешь, чтобы так обошлись с девушкой, которая беззаветно в тебя влюблена? Ты — единственный, кто может на нее повлиять.

— Хорошо, я сделаю это ради тебя, — поднялся он.

— Сделай это ради Вероники, — поправила его я.

— Это выбор Вероники. Дракон ведь ее не принуждает.

Кантор осекся и виновато на меня посмотрел.

— Досифея, ты веришь, что я был под магическим воздействием в тот вечер? Я бы никогда не поступил так с тобой.

Кантор с надеждой ждал ответа. Но как я могла ему верить, если магического следа обнаружено не было. Я отвела взгляд. Кантор сжал губы и отвернулся.

— Вероника, — обратился он к девушке. — Давай выйдем? Подышим свежим воздухом.

Вероника подняла взволнованный взгляд. Грудь с глубоким открытым декольте от волнения заходила ходуном, грозя вывалиться. Я хмыкнула про себя — неужели никто, кроме меня, ничего не замечает? В любом случае Кантор беспрепятственно увел Веронику, и они больше не вернулись.

Я смылась через пять минут, сказав, что пошла похвалить шеф-повара, как и обещала. На прощанье чмокнула Янтара в щеку, прошептав, что он чудо. Сегодня он был прощен. Благодаря ему, ну и, без лишней скромности, мне, дураконище проиграл сегодня три ящика сивухи. Или на что они там в участке спорили, что еще могут пить стражи? Эх, жаль, зеркало мне не покажет.

Зеркало не показало, зато кто-то анонимно прислал мне запись финала этой истории на записывающем артефакте. И я с наслаждением наблюдала, как злой и пор-рыкивающий на всех др-раконище с утра рвал и метал, а потом выставил три ящика гномьей сивухи. Я была права насчет нее.

Ах, как хорошо! Как ноет моя душенька от полученного подарочка. Но дураконище еще не знает, что это только разгон!

Все же родственнички после последнего моего дерганья, в котором прозвучали нотки недовольства, пошевелились и добыли нужную мне информацию. Хоть и минимальную, но для исполнения плана достаточную. Оставалось последнее — подобрать подходящий момент для действия.

Им стал прием, устроенный в честь дня рождения первого канцлера королевства. Сам он был отсюда родом и считал, что нельзя забывать корни. Поэтому после празднования дня рождения в столице в кругу высшей знати приезжал на неделю на малую родину, устраивая длительный загул с друзьями детства и юности. Первый день был самым официальным и приличным. Со второго начиналось неформальное празднование в кругу избранных и кутеж, о котором судачили до следующего года.

На официальное торжество приглашали весь цвет Бекигенга, потому безопасности уделялось повышенное внимание. Дракону, как начальнику, пришлось отвечать за безопасность приема и присутствовать на нем как должностному лицу.

Идя на этот прием, я также одевалась для дракона, только с другой целью. Если в прошлый раз я хотела поразить его в самое сердце, то сегодня мне надо было поразить его в самый пах. Ведь наступил тот момент, когда я собиралась его соблазнить.

Всем женщинам известно, что мужчины — само противоречие. Хотя они и думают так про нас, умных и последовательных созданий.

А как иначе можно считать, если мужчина влюбляется в яркую женщину, певицу или актрису, допустим, а заполучив ее, желает запереть дома? Берет в жены скромную и хозяйственную, чтобы делала дом уютным, а потом обвиняет ее в том, что она растворилась в семье и вызывает только скуку? Ведется на характер и независимость женщины, добивается взаимности и требует, чтобы она была послушной его воле? И где хваленая мужская логика?

Там же, наверное, где мужская верность и ответственность за взятые обязательства.

Так и во внешности. Заколотые волосы мужчине не терпится распустить, и я сделала строгий тугой пучок, высвободив лишь пару кокетливых локонов. Чем строже и закрытей платье, тем больше мужчине хочется его снять. И я надела самое закрытое, чопорное темно-зеленое платье с глухим воротом и длинной юбкой, открывающей только носки туфелек.

— Что с тобой, Фейка? — удивленно спросил брат, когда я спустилась вниз к ожидающим меня, чтобы наконец отправиться на прием. — Решила искать работу гувернантки, раз карьера мага накрылась?

Вот за это он и получает мою мстю, страшную и коварную. За то, что топчется по больной мозоли невозможности учебы в академии магии.

— Давно тебе не мстила? Или у тебя память короткая? — напомнила я, и Васим сразу переключился на разговор с Кайлом.

Папа с мамой лишь удивленно переглянулись, рассматривая мой образ. Мама даже шепнула папе:

— Повзрослела наша Досифея.

Папа скептически посмотрел на жену, но возражать не стал, он не любил расстраивать маму.

Зато взгляд Кайла сказал мне, что я не ошиблась в выборе. Глаза его засверкали охотничьим блеском и все время останавливались на мне, как бы он их ни отводил. Конечно, Кайлу я нравлюсь, но ведь и ящер ко мне неравнодушен. Хоть и испытывает совершенно противоположные эмоции. Но я делала ставку на то, что он охотник. А ничто не возбуждает охотника, как вид легкой, но постоянно ускользающей добычи.

Среди разных знакомых на приеме подошла я поприветствовать и ящера.

— А, Дуся. Не признал вас сразу. Сегодня вы выглядите непривычно прилично, — скучающим голосом сказал он, шаря глазами по всему залу, только не в мою сторону.

— Зато вы весь в заботах и трудах, когда другие отдыхают, — не удержалась от укола я. — Правильно, кому-то надо охранять покой лучших людей Бекигенга.

Дракон перевел на меня взгляд своих необычных желтых глаз и припомнил:

— Конечно, а то вдруг найдутся снова желающие руну на попке диры нарисовать. Тут я и пригожусь.

Я вспыхнула и оставила этого нахала, бросив напоследок:

— Вы уж следите за попками повнимательней. Лучше принять превентивные меры. За это вас больше похвалят.

Настроение мне дураконище подпортил. И ведь даже не смотрел в мою сторону, развлекаясь и общаясь с гостями и хозяином, словно на равных. Зато от других мужчин отбоя не было. Они отвлекали меня от раздумий, в каком углу нашего дома будет лучше смотреться чучело дракона.

Когда уже устала от внимания, меня спас Янтар.

— Скучаем? А давай расшевелим это унылое болото? — Он озорным взглядом оглянулся вокруг.

— Сделаем пакость? Но здесь сегодня страшный драконище — главный страж. Как бы нам йотом не влетело.

— Так позаботься о том, чтобы никто не узнал.

— Если только безобидное что-то, — улыбнулась я.

Я не искала сегодня дополнительных приключений, ведь главное мне еще предстояло, но поразвлечься и немного сбавить напряжение не помешало бы. К тому же Янтар придумал забавную шутку: наложить на напитки птичьи чары.

Каждый выпивший из бокала ненадолго вместо речи начинал издавать птичьи звуки. Выбор птицы был случайным, но близким к характеру заговоренного. Кто-то закукарекал, кто-то зачирикал, кто-то залился соловьиной трелью. У Аргентина изо рта вылетел пронзительный павлиний крик.

Мы с Янтаром спрятались за штору и хихикали, наблюдая, пока маги не прекратили это безобразие, а перед нашими лицами не возникло непроницаемое лицо ящера.

— Янтар, можно на минутку? — голосом, не предвещающим ничего хорошего, попросил дракон. — А вы, дира Досифея, далеко не уходите. Потом с вами пообщаемся.

И взгляд такой многообещающий. Плохо.

Янтар состроил мне рожицу и отошел со стражем. Я решила, что пора мне вступать в игру. Вдруг на секунду стало страшно. Я же не предусмотрела план Б, если что-то пойдет не так и ящер откажется от отведенной ему роли.

ГЛАВА 10,
в которой непонятно, кто кого соблазняет

— Отойдемте, дира Мибалмарр, — официальным тоном попросил дракон, когда вернулся. Янтара я не видела.

Пошла за драконом, он отвел меня в сторонку, к окну.

— Дир Янтар во всем признался, — начал дураконище, и я тут же фыркнула.

— Я уже не ребенок, чтобы вестись на такое.

— А ведете себя именно так, — укорил он.

— А с чего вообще решили, что это мы? — прикинулась я дурочкой. — По магическому следу?

— Нет, — усмехнулся он. — Логика. Я уже о вас кое-что понял и навел справки.

— A-а, ознакомились с моим досье? — поинтересовалась я.

— Ознакомился, — кивнул Ашер-ящер. — С вами надо держать ухо востро.

— Да ладно вам, Ашер, это всего лишь невинная шутка, — отмахнулась я. — Хотели снизить градус официоза и пафоса. Посмотрите, как народ сразу повеселел. Мы с Янтаром каждый год так развлекаемся. И в прошлые разы шутки были не такие невинные.

— В прошлые годы не было меня. А сейчас за безопасность отвечаю я и хочу, чтобы мое дежурство прошло без происшествий. Я понятно выразился?

— Понятно, — кивнула я и облизнулась, хотелось пить и еще непонятно чего.

— Дуся, что с вами? Вы так странно на меня смотрите.

— Как?

— С аппетитом. Как на морковный воздух в ресторане. И что-то вас мотает и качает. Вы хорошо себя чувствуете?

— Не знаю… Не очень. В жар бросает. — Я вытерла лоб рукавом. Воспитанные диры так не делают, но когда пот струится со лба, как-то все равно.

Дракон подошел поближе и заглянул мне в правый глаз, расширив веки выпущенными когтями.

— Похоже на приворотно-возбуждающее зелье, — постановил он.

— Сейчас проверим, если вы мне покажетесь привлекательным, значит, это точно оно, — засмеялась я каким-то нервным неестественным смехом.

Я присмотрелась к дураконищу, взглянула в глаза, перевела взгляд ниже, на губы, на шею, к плечам. Улыбка сползла с лица.

— И правда приворотное. — Я в ужасе закрыла глаза.

Потому что дураконище показался мне вдруг очень привлекательным.

— При чем тут я? — удивился дракон. — Вы должны испытывать влечение к объекту, который вас приворожил. Давайте найдем его и сразу примете нейтрализатор.

— Вы не понимаете, — огрызнулась я. — Со мной все не так работает. Вы должны меня увезти отсюда, Ашер.

— Я? — со смешком поразился дракон. — С чего бы мне все бросать и нянчиться с тобой, Дуся?

— С того, дураконище, — разозлилась я, а он от услышанного эпитета покраснел глазами. — На меня не действуют приворотные. Это особенность моей наследственности. Такой эффект могли дать только принятые одновременно приворотное и нейтрализатор. И действует это как просто возбудитель. О-очень сильный возбудитель, — томно выдохнула я и тут же зажмурилась.

Это я не специально так, оно уже само, под воздействием зелья. Я же старалась пока себя сдерживать, как могла. О просто возбудителе я соврала, конечно, для выполнения своего плана. Приворотное я сделала на дракона.

Не я, конечно, а Алеора тайно приобрела у одного мага, подпольно торгующего и такими вот зельями. Только дракону об этом знать вовсе не следует.

— Если вы читали мое досье, то должны знать, откуда я это знаю. Должны знать мою историю.

Дракон мрачно кивнул.

— Поэтому мне опасно оставаться здесь. Мне опасно вообще находиться с кем-либо. И поэтому вы должны меня спасти.

— Да почему я-то? — возмутился дракон, пытаясь отпихнуть прижавшуюся к нему меня.

— Как почему? — возмутилась в ответ уже я. — Где ваша хваленая логика? Потому что вы единственный, кому я не нравлюсь!

Я вцепилась в него еще сильнее, прижимаясь всем телом. Потерлась бедрами о его бедра.

— Досифея! — рыкнул дракон, оглядываясь вокруг, не заметил ли кто сие непотребство. — Возьмите себя в руки!

— Не могу-у, — простонала я, получая удовольствие от прикосновения груди к жесткой ткани жилета дракона. — Это уже сильнее меня. Я о чем вам и толкую.

Я снова томно дыхнула ему в лицо, глядя на жесткую полоску губ дракона.

— Только вы и устоите, понимаете? У вас есть шанс, ни у кого нет.

Дракон все старался отпихнуть меня, придерживая сильной ручищей за локоть. Но чувствовалось, он уже сдавался, понимая, что я права.

— А если рассказать вашему отцу? — искал он все-таки пути отступления.

— Нет-нет, папенька не должен знать. Он будет очень переживать, я боюсь за его сердце.

— Может, тогда брату? — неуверенно произнес дракон.

— За что вы его так ненавидите? — упрекнула я дракона, потершись еще раз грудью и застонав от пронзившего удовольствия. — Зачем хотите до греха парня довести? Я же сейчас кого угодно соблазнять буду.

— Ох, дуся на мою голову, — буркнул дракон. — Поехали тогда.

Он поволок меня на выход в обход, чтобы нам никто не встретился по пути.

— Точно никакого лекарства от этого нет? — подозрительно покосился он в мою сторону, наблюдая как я ерзаю и призывно улыбаюсь на сиденье рабочей воздушной платформы, имевшейся у каждого стража.

— По-твоему, я сейчас наслаждаюсь этим? — возмутилась я. — Если бы было что-то, я бы бежала вперед тебя, чтобы с тобой в таком состоянии не находиться. Но любое зелье может дать непредвиденный эффект. В том числе и усиливающий, — напугала я на всякий случай.

— Куда уж больше, — ворчливо откликнулся и отвернулся от меня дракон.

— Куда мы летим? — спросила я.

— Ты же просилась ко мне. Вот и заглянешь в царские хоромы.

— Ты сам ее выбрал или от работы такие щедроты? — Я подняла бровь, оглядываясь в маленькой захламленной квартирке в не самом лучшем районе Бекигенга.

— Располагайся, как дома, но не забывай, что ты в гостях. — Дракон «радушно» повел рукой, обозревая пространство тесной комнаты, но на мой вопрос не ответил. — Пить тебе я больше ничего не предлагаю. Зато предлагаю лечь в кровать и поспать, пока не закончится действие зелья. Кстати, сколько оно длилось в прошлый раз?

— Всю ночь. И еще немного утром. — Я отвела взгляд. — Воды хочу. В горле пересохло.

Дракон кивнул на графин с водой на подносе на столе. Рядом стоял и простой хрустальный стакан.

— У нас самообслуживание, дуся. Не думай, что я тут буду вокруг тебя хлопотать.

У-у, морда коричневая! Какая же сволочь все-таки. Нет, надо, надо проучить его так, чтобы надолго запомнил.

Я взяла стакан, подошла к мойке, сполоснула.

— Значит, девушка в беде не вызывает в тебе желания ее защитить? — кокетливо проворковала я, пройдя обратно мимо и ненароком задев его игриво бедром. — Я думала, страж — твое призвание.

Я подошла к столу, на котором стоял графин, взяла его и начала наливать, изогнувшись и отклячив попу так, что она упиралась в пах дракону.

— Мм, Дуся, ты чего делаешь? — растерялся он.

— О пресветлые боги, — взмолилась я. — Ты реально не соображаешь? Я тебя соблазняю, дураконище! И не думай, что мне это нравится! — добавила я.

— Как ты меня назвала?! — взревел он. — И уже дважды! Я отшлепал бы тебя за такое. Да боюсь, что сейчас ты примешь это совсем не за наказание.

Почему-то при этом он не отодвинулся, а его тяжелая рука легла на мою ягодицу. Я поерзала, переступая ножками, и, дракон, ощутимо сжав мои бедра обеими руками, нашел в себе силы отодвинуться.

— Слушай, может, тебе Дрейка позвать? — хрипло сказал он. — Вы позанимаетесь этим в свое удовольствие, и все будут довольны.

— А потом я что с ним буду делать? — спросила, повернувшись к дракону.

— Да, это проблема. Замуж, как я понимаю, ты за него не собираешься, — хмыкнул он.

— Ни замуж, ни встречаться, ни давать какие-либо надежды, — покачала я головой. — Что это?

Встрепенулась я, услышав тихий звук, похожий на урчание или вибрацию.

— У тебя есть кошка? Кис-кис, — позвала я. — Хотя нет… этот звук идет от тебя.

Я снова прислушалась. Да, дракон издавал тихий урчащий звук.

— Драконы, когда возбуждены, вибрируют, не знала? — подал голос Ашшур.

— Нет, откуда? Я не была с драконом. Я вообще ни с кем не была… кроме одного раза, — поправилась я.

— Ну, теперь знаешь, — отвернулся ящер.

— Слушай! А может, это выход? — обрадовалась я. — Мы с тобой переспим и разойдемся как ни в чем не бывало.

— Нет, — отрезал дракон.

— Почему нет? Помнится, ты мне предлагал, — поддела я его.

— И мы оба с тобой понимали, что я тебя дразнил. — Дракон повернулся и серьезно посмотрел мне в глаза. — Попробуй поспать, Досифея. А я поработаю.

— И ни у меня, ни у тебя из этого ничего не выйдет. Ашшур… — Я приблизилась к нему вплотную, заметив панику во взгляде дракона, — это же выход, ты сам понимаешь. Мы ненавидим друг друга, но сейчас я изнываю от страсти к тебе, а ты хочешь меня.

Я обняла дракона за талию и облизнулась, он автоматически облизнулся в ответ. Ах, как я хочу почувствовать этот раздвоенный язычок у себя во рту. Ой, о чем это я думаю? Ах да…

— Мы проведем эту ночь и забудем об этом. Почему нет?

— Потому что ты сейчас не в себе, Досифея, — глухо сказал дракон, завороженно смотря на мои губы. — Ты ненавидишь меня, и, когда зелье пройдет, ты пожалеешь об этом.

— Да, я так же буду тебя ненавидеть, Ашшур. Потому что ненавижу я тебя здесь, — дотронулась до его лба, — и здесь, — положила руку ему на грудь в районе сердца. — Но это не значит, что я пожалею о страстной ночи, проведенной с тобой, если ты постараешься доставить мне удовольствие.

Я обхватила его руками за шею, погладив пальчиками ее сзади вверх-вниз. Вибрация стала слышнее. Дракон разорвал объятие.

— Это в тебе говорит зелье, Досифея.

Он отнес меня на кровать, уложил, прикрыв одеялом.

— Спи, Дуся, — грозно сказал он.

— Можно я хотя бы разденусь? — Я похлопала глазками.

— Нет! — рявкнул драконище и при этом громко завибрировал.

— А спать со шпильками в волосах? — Я обиженно выпятила нижнюю губку и прикусила.

— Да! — еще громче рявкнул ящер и подтянул мне одеяло до подбородка.

Сам сел за стол ко мне спиной и занялся бумагами.

— А-ах-х… о-ох-х… мм… — извивалась я на кровати.

— Что ты там делаешь? — усталым голосом спросил дракон.

— Пытаюсь удовлетворить саму себя, раз больше некому.

— О богиня… — простонал бедный ящер, уронив голову на руки. — Досифея, я же не железный…

— Да? Можно проверить? — обрадовалась я, подлетев к нему.

Пощупала. Он поднял голову и смотрел жалобным взглядом, мол, за что это на мою голову?

— Нет, Ашшур. — «Ш» в его имени я покатала на языке, и дракон отреагировал на это прикрытием век и громкой вибрацией. — Ты не железный. Ты — алмазный, — вынесла я свой вердикт.

— К сожалению, нет… — сдался дракон и усадил меня на колени лицом к себе.

Мы сидели, разглядывали друг друга, я нечаянно поерзала, за что тут же была крепко сжата сильными ручищами.

— Сиди смирно. — Драконище прислонился своим лбом к моему.

Я погладила его по голове. Жалко мне тебя, дракончик, но самую малость. Не надо было со мной связываться.

Провела пальцами по его маске с чешуйками. Они были мягкими и эластичными на ощупь.

Спустилась до ушей, которые привлекли меня с первого раза. Уши дракона стали моим фетишем. Я хотела их потрогать и поразглядывать с момента, как увидела. Наконец мне представилась эта возможность, и я собиралась ею воспользоваться.

Я уделила им самое пристальное внимание. Потрогала и каждый миллиметр ушек, и за ними, раз десять попросила раскрыть их.

Дракон вибрировал громче и громче. При этом дергаясь, когда я наглаживала между хрящиками.

— Щекотно, — пояснил Ашер-ящер. — Это место у нас очень чувствительное.

— Но приятно? — приставала я.

— О да… очень… — Он жмурился, и в желтых глазах играли языки оранжевого пламени.

Чтобы отвлечь меня от ушей, которыми я никак не могла наиграться, как ребенок, дорвавшийся до вожделенной игрушки, дракон спросил:

— Есть у драконов еще одна особенность. — Он вынул раздвоенный язык и проурчал: — Хочешь попробовать?

— Очень. — Я согласно приоткрыла губы.

И ахнула, когда дракон завладел моим ртом. Непередаваемые ощущения, усиленные эффектом возбуждающего зелья.

В поцелуях моя практика была намного больше, чем в постели. Намно-ого больше, если считать, что в интимных отношениях я была только с одним Кантором. А вот в поцелуях я считала себя знатоком. И уже имела возможность сравнивать и оценивать, что вот этот умеет целоваться, а этому надо практику подтянуть.

И до этого я считала, что самые сногсшибательные поцелуи были у Кайла. Ну и если быть откровенной с самой собой, то и у Кантора, но я списывала это на эффект от зелья. На трезвую голову я с ним не целовалась.

Но от того, что вытворял с моим ртом драконище, я испытала оргазм уже во время поцелуя. Когда своим раздвоенным языком он прошелся по моему. Я застонала и вцепилась в дракона, выдыхая ему в рот мои стоны. Он выпил их, утробно вибрируя, и эта вибрация теплом раздавалась по моему телу, заполняя внутри. Ах, как же приятно! Даже в фантазиях такого бы не придумала.

Он потянулся к моим волосам и молниеносно освободил мой пучок от шпилек, распустив волосы. Любовался на то, как они падают вниз. Мерцающее пламя в его глазах завораживало. А он зачарованно пальцами перебирал пряди.

Я уже намеренно поерзала на коленях дракона. Хотелось ощутить его желание, убедиться в нем, в том, что он хочет не меньше меня. Твердая выпуклость убеждала меня в этом. Дракон нетерпеливо рыкнул и помог мне ритмично подвигаться туда-сюда.

Покрывая лицо и шею поцелуями, Ашшур потянулся за крючками платья на спине. Невероятно нежно и не спеша расстегивал крючок за крючком, оголяя по кусочку кожи. От такой ласки возбуждение ударило волной внизу живота, скручивая и вызвав очередной гортанный с гон.

Дракон отреагировал нежным укусом в обнаженную ключицу. Я потянула платье за рукава, желая поскорее от него избавиться, но дракон недовольно рыкнул:

— Нетерпеливая моя.

Он провел рукой вдоль обнаженного участка спины по позвоночнику, вызвав спазм желания. Но мне не хотелось долгих нежностей, не сейчас. Была бы я в нормальном состоянии с нормальным партнером, тогда да. Сейчас же кожа стала так чувствительна, словно горела огнем. Который мне необходимо было потушить.

Все оказалось слишком: слишком чувствительно, слишком остро, слишком жгуче. Как изголодавшемуся путнику не до гурманства и изысканности блюд, так и мне сейчас нежные ласки не дарили удовлетворения, а сводили с ума. Меня не надо было распалять, я изнывала от желания и нетерпения.

Ашшур понял и помог скорее освободить грудь. Когда он наконец добрался до соска и потянул его губами, я громко вскрикнула и выгнулась, жалея, что мы еще в одежде и я не могу оседлать дракона. Сейчас я бы хотела совместить эти ощущения, наполненности внутри и ласки моей груди.

Дракон угадал мое желание и, продолжая терзать грудь умелыми, сводящими с ума ласками своим необычным языком, потянулся к ногам, приподнимая юбку, оглаживая руками ноги и задирая подол выше и выше, до самых бедер.

ГЛАВА 11,
в которой кто-то понимает, что он влип

Задрав мне юбку на живот и наглаживая открывшиеся взгляду бедра, дракон одним движением освободил меня от платья, и я довольно мурлыкнула.

Он принялся играть моими трусиками, отодвигая края и касаясь нежных мест ловкими пальцами, не забывая дразнить языком соски груди. Я извивалась в его руках как змея, чувствуя себя растопленным маслом и улетая в небеса, одновременно не желая, чтобы это прекращалось, и желая большего. Ашшур подавлял мои нетерпеливые попытки взять верх и оседлать его самой.

— Позволь мне… — шептала я бессознательно. — позволь… хочу…

Вибрации тела Ашшура становились все мощнее. Он погрузил мне палец в лоно и замер, наслаждаясь моими сладкими мучениями. Я мстительно прикусила его за губу, на что он издал смешок и укусил в ответ в шею. Я вскрикнула, приподнялась, и Ашшур, молниеносно порвав белье и приспустив брюки сам, посадил меыя на себя.

Я всхлипнула от давно предвкушаемого чувства наполненности и, уткнувшись дракону в плечо, замерла, наслаждаясь ощущением. Он не торопил меня. Но его вибрация отзывалась во мне расходящимися волнами удовольствия, и я закричала уже от сильного оргазма, вознесшего меня куда-то уже выше небес, в какую-то безвременную сферу. И дальше голова перестала существовать совсем, подчинившись одним инстинктам и ощущениям.

Мы перебрались на кровать, не прекращая процесса, который длился до утра, прерываясь лишь на краткие мгновения для знакомства с телом друг друга и нежных ласк.

Благодаря зелью я смогла умотать дракона так, что утром он крепко заснул. Были опасения, что этот коричневый гад слишком вынослив и даже под зельем я вымотаюсь раньше него. Но без зелья я бы точно утомилась и заснула раньше, чем он.

Сейчас у меня был шанс, и я им воспользовалась. Аккуратно, стараясь не разбудить, нанесла ему на запястье подготовленный заранее временный рисунок брачной татуировки.

Как я узнала, у каждой пары свой индивидуальный рисунок. Общим в них было одно: круг, разделенный плавной чертой пополам, одна половина белая с черной звездой с одного края, вторая — черная с белой звездой с противоположного края. Это, так сказать, обязательная основа рисунка, которая, как я поняла, означает что-то вроде слияния двух противоположностей в единое гармоничное целое. А вот дальше…

Дальше у каждой пары этот рисунок дополнялся индивидуальными деталями. Завитками, изображениями животных или еще чем-то таким, что касалось именно этой пары и имело для них значение. Поэтому я могла не париться и нанести отсебятину.

Что я с удовольствием и сделала, пару дней разрабатывала эскиз нашей с драконом брачной татушки, высунув язык от усердия и подхихикивая в процессе. Я пририсовала несколько завитушек, которые издалека напоминали неприличную фигуру, и изобразила летающего осла, вспомнив, как я следила за перемещениями дракона с помощью фигурки осла на карте.

Сделав дело и радуясь, что задуманный план удалось осуществить без препятствий, а еще и удовольствие получить, я мурлыкнула, довольно потягиваясь, и с чистой совестью и радостью от сделанной гадости поспешила домой.

Вечером я сидела напротив него в кабинете, попросив перед этим конфиденциальный разговор. Дракон всех прогнал домой, и я разыгрывала последний акт пьесы.

— Ты можешь объяснить мне, что это? — Сняв браслет, прикрывавший тату на запястье, я показала ему узор на коже.

Он сглотнул и поднял на меня тяжелый взгляд. В нем плескалось отчаяние.

— Это знак избранной пары драконов.

— Почему он у меня появился?

— Я не знаю.

Взгляд его казался растерянным настолько, насколько это было возможным у этого самоуверенного дракона.

— Это просто невозможно! Ты не можешь быть моей избранной.

— У тебя тоже такой же? — поинтересовалась я.

Он протянул руку, чтобы показать — да, на запястье появилась похожая на мою тату.

— У дракона не может быть избранником человек. Так не бывает. — Он потряс головой.

— Ты убеждаешь сам себя? Помогает самовнушение?

Он зарычал, глаза вспыхнули алым.

— Ты не понимаешь! Дело не в моем желании-нежелании, это невозможно потому, что мы несовместимы. Наши расы не могут создать союз, наша магия не позволит.

— А если во мне течет кровь драконов?

— Что-о?! — Он даже вскочил с места.

— Одна из моих далеких прабабок согрешила с залетным драконом.

— Насколько далекая?

— Ну, как минимум прапрапрапрапрабабушка.

— Да не бывает такого! Не рождаются дети от союза дракона и человека!

— Да? Значит, много-раз-прабабка солгала, — похлопала я невинно глазками.

Врала я, прости меня прапрапрапрапрабабушка, но надо же проверить.

— А может, тогда было по-другому? Откуда тебе знать? — не желала сдаваться я.

— Даже если и было. Пятое поколение? Нет, этой крови недостаточно, чтобы тебя засчитали равной парой дракону.

— Твой снобизм не знает границ.

Он зло посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— А если во мне течет кровь другой волшебной расы? Тогда твоя магия могла бы проснуться?

— Чья? — поинтересовался он.

— Орочья.

Дракон презрительно скривил губы. Вопросительно посмотрел, требуя продолжения.

— Моя прапрабабушка из Красножитинска. Это рядом с орочьими степями по Тритутреской границе. Знаешь, как там говорят? Поскреби любого красножитинца и под ним орк сыщется.

Дракон едко ухмыльнулся.

— Моя прапрабабушка была замужем за главой одного из небольших племен орков.

Ну, не совсем правда. Она не была за ним замужем, а он не являлся главой племени. Ее с несколькими другими представителями человеческой столицы степей взяли в заложники на два года во исполнение воли главы племени, которое тогда успешно проводило захватнические набеги на наши земли.

В красавицу прапрабабушку влюбился сын главы племени Нангар. Он предлагал ей место главной жены в своем гареме, но гордая красавица отказалась от такого счастья и сбежала.

Она вскружила голову одному из самых сильных воинов и подговорила его к побегу. Тот пошел у нее на поводу, они смогли смыться из дворца и добраться до границы, где моя прапрабабка незадачливого поклонника и бросила, сбежав у него прямо из-под носа.

Домой она вернулась уже беременная моей прабабушкой. Отец ребенка, Нангар, не смог смириться с побегом возлюбленной, принял вызов и поскакал на поиски любимой. По пути прибил предателя-воина, прискакал к прапрабабушке и попытался ее украсть.

Попытка провалилась, тогда он решил завоевать сердце гордячки. Но той не улыбалось сидеть в степном гареме, и она снова убежала от возлюбленного. Вглубь нашего королевства.

Орк подался было за ней, но в это время на их племя напало другое, его отца смертельно ранили, и ему пришлось возвращаться, чтобы принять на себя правление племенем. Про гордую красавицу он не забыл и посылал людей на ее поиски, но прапрабабка ловко пряталась.

В итоге Нангару самому пришлось отправиться на ее поиски. Он нашел возлюбленную, но не убедил поехать с ним. Так они и жили долгие годы. Она бегала по стране от него, он метался между своим племенем и возлюбленной, даря ей недолгие жаркие ночи.

Прапрабабушка проповедовала правило: чем дольше тебя добиваются, тем выше ценят. Самая желанная добыча та, которую поймали, приложив самые большие усилия. До того времени, пока не узнала, что орки, недовольные постоянными отлучками главы племени, затеяли и осуществили против него заговор. Прапрабабушка узнала о смерти моего прапрадеда и отказалась от своих принципов. Теперь она жалела об упущенном времени, когда могла бы быть счастлива рядом с любимым.

Но эту теорию она уже вдолбила своей дочери. Моя прабабушка, чтобы поднять себе цену, так доотказывалась своему жениху, которого любила, что тот как-то раз не выдержал и после очередной ссоры в сердцах женился на другой, более покладистой. А тут еще и мать раскаялась в своих поступках, и моя прабабка с горя поспешно вышла замуж за «первого встречного».

Им оказался молодой эльф, сбежавший из дома и жаждущий затеряться на просторах человеческого королевства. В то время эльфы истребляли себя сами, поэтому их раса такая немногочисленная. У них в кланах действовал варварский обычай при завоевании трона самым сильным наследником убивать всех остальных, более слабых, пока они не набрали силу и не сместили уже того.

А мой прадед Дайедаруил был совсем еще юноша, самый младший в семье. И это время пришлось как раз на момент борьбы за власть старших братьев. В любом случае младшему грозила смерть даже при отказе от власти, которая ему была не нужна. Он был угрозой наследникам, и его намерения и желания не учитывались. Поэтому он просто бежал и попытался скрыться.

Дальше случился невероятный кульбит. Все наследники в кровопролитной борьбе погибли, и остался только мой прадед. Его призвали, он согласился при условии, что этот варварский обычай воевать за трон уйдет в прошлое. Эльфов и так мало осталось, надо увеличивать популяцию.

С его требованиями согласились, и мой прадед стал эльфийским королем, а прабабка его королевой. У них к тому времени были уже две дочери, получившие статус эльфийских принцесс: моя бабушка Дельмильтель и моя двоюродная бабушка Айринран.

К этому времени моя прапрабабушка стала повелительницей в орочьих степях. К счастью, весть о смерти моего прапрадеда оказалась ложной, он снова отвоевал свое место под степным солнцем, став повелителем всех степей и всех орков, объединив все крупные племена под своим началом. Нашел прапрабабку и увез в свой дворец, благо та уже на радостях и не сопротивлялась. С тех пор они живут душа в душу, и прапрабабушка даже полюбила родные просторы своего Нангара и нашла себе там занятия по душе.

В Дельмильтель — красавицу-полукровку с эльфийскими корнями — на одном из королевских приемов безоглядно влюбился глава богатейшего гномьего клана «Гномы в алмазах» Шипобум Эбнемарр. Так, как не умеют влюбляться гномы. Страстно, пылко, безрассудно.

Он задаривал ее баснословными подарками, драгоценности и украшения преподносились сундуками и на вес, равный весу похитительницы сердца распаленного отказами гнома. Чем пренебрежительней к его вниманию относилась холодная красавица, тем больший азарт охватывал гнома.

Никогда еще гномья раса не видела такого щедрого и настойчивого, непривычного для гномов ухаживания. Шипобум не сдавался и словно прирожденный военачальник проводил военную операцию по взятию крепости по имени Дельмильтель.

Осажденная крепость не выдержала, да и, как утверждают свидетели, выбора у моей бабки не было. Тут, как говорится, тот вариант, когда легче дать.

Но женщины в нашем роду не без… мне бы хотелось сказать изюминки, но нет, буду самокритичной… самодуринки. И отношения Дельмильтель и Шипобума нельзя назвать простыми. Она родила ему внебрачного сына, моего отца.

Шипобум звал ее замуж бесконечное число раз, но Дельмильтель не желала после эльфийских волшебных лесов жить в подземном гномьем царстве и отказывалась ехать к нему.

Шипобуму на очередном гномьем совете предложили возглавить гномье королевство после смерти царствующего короля. Только он должен был жениться на гномице из второго по богатству клана «Изумрудная пещера». Он хотел отказаться ради своей возлюбленной, но Дельмильтель сама уговорила его стать королем гномов и заключить политический брак. Жена Шипобума про их отношения знала, это не было секретом изначально. О такой страсти слагают легенды. Она выполнила свою миссию, родила ему несколько законных детей и отошла в сторону.

Дельмильтель же помогала в это время сыну освоиться среди людей. В папе странным образом соединилась приземленная гномья и человеческая натура. От отца он унаследовал черты лица и носил такую же бороду, как гном, а в остальном он выглядел как обычный человек.

От матери, которая выглядела как чистокровный эльф, отец не взял ничего. Это немного успокоило всех родственников, решивших, что это женщины у нас унаследуют необычную судьбу и влияние на своих мужчин, которые по странной случайности становились властелинами своего мира.

А папе, как мужчине, предрекали спокойную жизнь, к которой, во избежание неприятностей, старались не привлекать внимания и не афишировать его родственные связи. Он и выбрал этот город в провинции, чтобы как можно меньше внимания привлекать к своей персоне. Взял вторую фамилию своего отца — Мибалмарр.

Конечно, король и самые близкие придворные знали, что мой отец — внебрачный сын короля гномов, так как мой дед не терял с сыном связи, всячески помогал и опекал его, а в своих внуках души не чаял.

Дельмильтель жила теперь на три государства. Чтобы упрочнить положение семьи, она стала любимой фавориткой нашего короля. Но при этом, испытывая слабость к все так же пылко влюбленному гному, она периодически его навещала и одаривала своей лаской. И отдыхала в уединении у отца с матерью в эльфийских лесах.

Я же на каникулах разрывалась и проводила время то у родственников в орочьих степях, то в эльфийских лесах, то в подземных пещерах у гномов. Но больше всего мне нравилось гостить в подводном царстве, куда я отправлялась в гости к бабушкиной сестре Айринран.

Она вышла замуж за представителя расы океанидов, живущих в воде. Правда, не за правителя. Сам он очень древний, и у него двенадцать дочерей и ни одного сына. Айринран по этому поводу не горюет, ей достался Первый Страж, с которым она счастлива. А мы смеемся, что какие ее годы, все может измениться.

А мне у них очень нравится. В пучине океана я забываю обо всем, а время теряет свою изменчивость и становится постоянной константой. Айринран смеется, что ей надо подыскивать мне в женихи океанида.

Но мне там никого не надо, в этом как раз и заключается весь кайф пребывания. Мое «я» растворяется, его не существует. И мне хорошо от этого, от бесчувственности себя. Я вроде есть, я не сливаюсь с водой и окружающим миром, но это «я» спокойное и отчужденное, которое не чувствует ничего, кроме умиротворенной отрешенности от всего, что связывает меня с миром. Но готова ли я провести так всю жизнь? Хотя что есть жизнь? Это отрезок времени, а там его не существует.

Но пока моя деятельная натура не может сказать уверенно, что я готова находиться в этом отрешенном состоянии все время. Мне хочется там быть, но и хочется возвращаться. Куда? Я не знаю. Мне везде хорошо, меня везде ждут: и у орков, и у эльфов и у гномов. И где сейчас мой дом, где моя мама — чистокровный человек, и папа — полугном, немного эльф, орк и человек. Но где мой дом на самом деле? Я не решила.

Про кровь драконов я Ашеру-ящеру нагло соврала. Хотелось его подразнить, уж слишком он самоуверен и высокомерен. Но про кровь эльфов и гномов я говорить не стала, хотя, возможно, до него доходили какие-то слухи о моем отце. Впрочем, у него и имя с фамилией гномьи, что уже указывает на родственные с ними связи. Все презирают орков? Вот пусть порадуется орочьей крови у своей избранницы.

Но дураконище что-то не радовался.

ГЛАВА 12,
в которой смешиваются сладость победы и горечь поражений

При упоминании орочьей крови «мой суженый» скривился. О боги мои, сам ящер какой-то, а туда же, брезгливо поджимает рот.

— Что, орчанка великому драконьему народу тоже не пара? — похлопала я ресничками. — А гномица?

— О богиня, за что мне это? — Дураконище зарылся в волосы руками.

— Как за что? — удивилась я. — За то, что в штанах не можешь удержать… как вы там мальчики свое хозяйство называете? Дружок? Вот, за то, что дружка в штанах удержать не можешь.

Дракон вскочил, глаза его горели багровым огнем, изо рта повалил дым. Он одним движением смахнул все со стола. Зарычал утробно, страшно.

— Ты поиздеваться надо мной пришла? — Он взглянул на меня так, что я приклеилась к стулу.

И как-то не к месту подумалось: вот убьет меня сейчас и избавится дракон от проблемы. Как-то я об этом в порыве мести не подумала. Может, сказать на всякий случай, что я предупредила маму, папу, брата, подругу… Кого еще? Можно сразу полгорода — в борьбе за свою жизнь любая ложь во благо, — что пошла сюда к нему?

— П-почему п-поиздеваться? — заикаясь от страха, глупо повторила я. — Я теперь вообще-то с тобой в одной лодке.

Протянула руку с прикольной татушкой, как будто он на нее еще не насмотрелся.

— То есть в одном браке с тобой. Мы ведь теперь женаты, да? — жалобно с появляющимися слезами в глазах спросила я.

Дракон снова глухо застонал.

— Нет. Это ничего не значит. Понимаешь, ничего!

Он нервно заметался вокруг стола. Повернулся ко мне:

— Кто видел метку?

— Никто пока, — испуганно сглотнула я. Надеюсь, мы все-таки в разных направлениях мыслим. Ой-ой-ой… — Я решила сначала с тобой поговорить в надежде на разъяснения.

— Ты понимаешь, это какая-то ошибка! — уговаривал он меня. И себя заодно. — Такого просто не может быть. Это просто невозможно. Никак. Никогда. Не с тобой.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь не думать, как обидны были бы его слова, будь все по-настоящему. — Понимаю. Дальше-то что делать?

— А ничего. Жить, как жили до этого. Словно ничего не было. Забыли. Выкинули из памяти. Понимаешь, да? — говорил он со мной почему-то как с умалишенной.

— Понимаю, — снова кивнула я. — А так можно, да? Неужели метка ничего не значит?

— О, она значит очень многое. — Он снова заметался как в огне. — Очень. Вы, люди, даже сотой доли не понимаете, что это значит.

— Я орк, — напомнила я. Вздрогнула от пронзившего меня взгляда и стушевалась: — Немного. И еще немного гном… А почему же ты тогда убежал от этого, если сам понимаешь?

— Потому что это навсегда, понимаешь? Навечно. На всю жизнь. А я не хотел связывать себя парой.

— Тебе летать была охота, я поняла.

Драконище мрачно посмотрел на меня. И стал разглядывать с таким выражением лица, что я опять заерзала, и его шутка, что драконы питаются человечиной, уже не казалась шуткой. А что? Безотходный способ избавиться от неугодного человека. И от проблемы избавился, и брюхо набил.

— Ну, я пойду? — робко спросила я.

И сделала попытку встать со стульчика. Но она была прервана грозным окриком.

— Стоять! — рявкнул драконище ушастый.

Я плюхнулась на место, испуганно таращась на дракона. Суженый мой, ты чего там задумал, а?

Ашшур меж тем подошел и сверлил меня грозным взглядом.

— Я сказал стоять, а не сидеть, — вкрадчиво сказал он.

Я тут же вскочила и уперлась ему в грудь. Наши глаза и губы оказались в опасной близости, и дракон тут же отшатнулся.

— Короче, — холодно начал он. — То, что случилось, случиться было не должно. Это какая-то ошибка. Ты носи браслет и никому ничего не говори. А если увидят и спросят — у вас все равно о наших обычаях ничего не знают, скажешь, тату забавное сделала. И все. Поняла, да?

— Да. А дальше?

— А дальше… Я попытаюсь исправить это. Когда вернусь домой, схожу в храм богини и попытаюсь выяснить, как все исправить. Хорошо? С твоей стороны ведь не будет проблем, да? — прищурился он.

— Нет, не будет. Хорошо, Аш-шур, я все поняла, — произнесла я его имя так, как перекатывала на кончике языка, когда занимались любовью.

Ящер вздрогнул, бросил на меня затравленный взгляд.

— Называй меня Ашер, как привыкла. А то в твоем исполнении мое имя слишком интимно звучит, — проговорил он, отведя взгляд.

— Хорошо, Ашер, как скажешь. Я могу идти?

— Иди. И это… мне, наверное, придется уехать… мои дела тут заканчиваются… поэтому прощай, что ли, Дуся.

Ага, сбежать решил, ящер ты хвостатый, дураконище ушастый, гад чешуйчатый. Шкура недобитая, чучело ненабитое. Испугался, припекло! А меня, значит, оставляешь на растерзание всему городу. Нет, ну посмотрите на гада.

— А как же брачная метка? Ты обещал все исправить! Как я узнаю? — Я снова собиралась заплакать.

— Конечно, я все исправлю… Но когда попаду домой… Ты узнаешь, когда метка исчезнет, — успокаивающим голосом уговаривал дракон, только истерики моей ему не хватало. Он спешил от меня поскорее отделаться. — Ты иди уже домой. И это, извини что ли… ты права, я должен был устоять… — повинился все-таки Ашшур и тут же все испортил: — Знал же, что от тебя одни проблемы.

Не заметив моего предупреждающего и уже закипающего взгляда, закончил со смешком:

— Подумать только, дусю мне в избранницы. Какая ирония.

Он хмыкнул, качая головой в такт своим мыслям, и тут напоролся на мой кровожадный взгляд.

— Ты еще не ушла? — грозно воскликнул он. — Все, иди, иди, некогда мне с тобой тут. Дела надо перед отъездом закончить…

Я развернулась и медленно побрела, заплетаясь ногами и понуро опустив плечи. Как только выпорхнула за дверь, вприпрыжку побежала домой, напевая под нос последнюю из веселых слышанных песенок.

Мой план удался! Месть совершена. Я отомщена. А кто молодец? Я молодец. Ла-лай-ла-лай-ла…

Ашшур

Когда за противной девчонкой закрылась дверь, Ашшур вызвал к себе Дрейка.

— Дрейк, мне кажется, мы здесь что-то задержались. Предлагаю завтра сдать все дела и вернуться в столицу, пока мы тут не протухли и не покрылись плесенью.

— Да? А мне понравилось размеренная жизнь пров

© Маруся Хмельная, 2021

© «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2021

Глава 1, в которой стояла такая жара, что даже можно согласиться на вечеринку

– Да-а… Ах… Хорошо-то как… Поддай еще, – в экстазе постанывала я, распластавшись в бассейне, пока Эйдан магичил нам легкий ветерок для обдува.

Не лето, а пекло. Не припомню такого на своей памяти. Как и родители на своей. Бабули на своей, прабабуля на своей. А прапрабабуля просто уже не помнит. «Мне бы имена родственников не забыть, – говорила она. – А погода что? Из года в год одно и то же. Вот в то лето, когда я встретила своего Нангара, ветра будто взбесились. Это я помню. Старожилы говорили, к большим переменам, и были ведь правы. Так и ты будешь помнить лишь то время, когда происходили значимые для тебя события».

Моя подруга Алеора, спускавшаяся со ступеней дома, разбежалась и со всего размаха прыгнула в воду, обдав нас всех фонтаном веселых брызг. Меня насмешили и недовольное лицо Эйдана, еще не снявшего свой пижонский наряд из белых шорт и спортивной рубашки, и возмущенные возгласы брата, принесшего нам всем напитки.

– Алеора! – заорал Васим. – Какого тхэра[1]?

Он воздушным вихрем выдернул Алеору из бассейна. Она болтала руками и ногами в воздухе и визжала так, что у меня заложило уши.

Васим был сильным магом и учился в столичной магической академии. Когда злился, мог и магию применить.

Я подплыла к бортику и устроила ледяной фонтан в сторону брата. Он выругался сквозь зубы и отпустил Алеору. Но мне не посмел ничего сделать, знает, что я потом в отместку напакощу. Я мстительная, коварная и злопамятная. И со мной связаться по глупости может только тот, кто меня совсем не знает.

Эйдан посмеивался, глядя на меня с братом и отплевывающуюся Алеору. Чтобы он не оставался в стороне, мы все пустили в него по водяному шару. Вода вылилась ему на голову, превратив красивую прическу в мокрые сосульки и снова намочив только просохшую одежду.

Эйдан процедил что-то сквозь зубы и высушил волосы и одежду теплым воздухом. Васим поставил напитки на поднос и отправил на воду, сам плюхнулся к нам.

– Эйдан, присоединяйся, – позвали мы друга. – В такую жару только в воде и спасаться.

– Мне некогда. Я пришел пригласить вас на вечеринку в бассейне у Янтара. Часам к девяти подруливайте, когда пекло спадет.

Васим скосил на меня взгляд, а я категорично сказала:

– Я не пойду.

– Он просил передать, что тогда принесет тебя на плече, – предупредил Эйдан.

– Сестра, Янтар ни при чем, и он очень переживает. Да и пойдешь ты вместе с Кайлом, – влез брат.

– Где он, кстати? – поинтересовался Эйдан.

– Тренируется за городом.

Кайл – одногруппник моего брата и Эйдана в магической академии. Только Васим и Эйдан родом отсюда и дружат с детства, а Кайл стал их другом в академии. Он маг льда с северных земель викисландов. Могучий блондин с льдистыми глазами уже два года был моей тайной страстью, и я устала уговаривать родных, чтобы меня отпустили в академию вслед за братом.

Янтар – мой друг с детства и до недавнего времени, пока его старший брат не совершил мерзкий преступный поступок. Кантор всегда был в меня влюблен, но я никогда не отвечала ему взаимностью. И тогда этот придурок не нашел ничего лучше, чем опоить меня приворотным возбуждающим зельем. Это зелье краткого действия на пару часов вызывает сильную страсть к объекту и о-очень яркое возбуждение. А затем решил обесчестить и, сыграв на этом, взять меня в жены. Он был уверен, что это сойдет ему с рук, а когда у нас все произойдет, родители дадут согласие на наш брак.

План Кантора не увенчался бы успехом, если бы не вмешательство Янтара. Он случайно узнал о плане брата, но лишь когда тот уже подлил мне зелье. И дал выпить мне противоядие, но не сказал об этом.

Хотя тогда я и не знала о том, что два зелья дадут такой эффект. Дело в том, что приворотное зелье на меня не действует, это особенность моего организма и магии из-за намешанной в родословной крови. Об этом никто не знает, кроме самых близких. Поэтому план Кантора был обречен на провал.

Янтар хотел как лучше – спасти меня и не выдать брата, с которым собирался разобраться позже сам. Возможно, если бы он мне сказал, я не стала бы пить нейтрализатор. А может, чтобы не раскрывать свою тайну, выпила бы. Это был бы мой выбор и моя ответственность. Но Янтар не сказал, а два зелья вместе дали как раз тот самый, нужный Кантору эффект.

Девственности он меня лишил, моим телом и страстью насладился, а с женитьбой облом вышел. Вместо нее чуть не получил тюремный срок, так как коварный план стал известен. Кантора спасло только то, что мои родители меня пожалели и решили не предавать дело огласке. Хотя шила в мешке не утаишь, а такой скандал в двух благородных семействах в провинциальном городе сразу обрастает массой сплетен и слухов. Первый жених и первая невеста Бекигенга привлекали к своей жизни внимание всех сплетников.

Кантора родители хотели отослать далеко и надолго в изгнание, но он не зря лидировал на рынке женихов. Кроме хорошей родословной и внешней привлекательности имел сильный магический дар. Выше среднего. А таким в нашем королевстве не разбрасываются, и сверху поступило указание об обязательном обучении талантливого мага в столичной академии. Где он теперь учится и воюет с моим братом. Вернее, мой брат с ним, что сути не меняет.

Сам Кантор сухо передо мной извинился, сказал, не знает, что на него нашло. Он как будто был под воздействием заклинания. И готов искупить вину любыми способами. Так он оправдывался сразу и перед братом, и перед родителями.

Те бы хотели поверить старшему сыну и брату, которым раньше гордились, но никаких следов воздействия магии на нем обнаружено не было.

Я поплакала немного, пока мои распрекрасные бабули, прабабушка и прапрабабушка, вызванные на срочный семейный совет, не повеселили меня своими утешениями:

– Радуйся, что девственность потеряла, теперь у тебя будет интересная насыщенная жизнь, – отмахнулась от моих слез прапрапрабабушка.

– Согласна, – вторила ей незамужняя бабушка, имевшая двух любовников-королей. – Кантор хотя бы неплох для первого мужчины – красив, молод. Любовник наверняка опытный и хороший, раз любимчик женщин. Не так ли?

– Не знаю, – замялась я. – Я сама оказалась так возбуждена, что мне было все равно.

– Удовольствие ты получила?

– Да, – покраснела я, вспомнив, как Кантор был страстен, пылок и нежен со мной.

– Зато теперь тебе не надо выходить замуж за первого встречного, – вздохнула прабабушка, за что получила косой взгляд от своей матери. – И твоему жениху нужна будешь лишь ты сама, а не твоя добродетель.

Мама в разговоре не участвовала, потому что мама должна быть строгой, а пра- и бабушкам уже можно говорить все, что им вздумается. Мама сама очень переживала. И не могла понять, как Кантор, сын друзей, мог так поступить с ее девочкой.

Мне кажется, если бы не родственники, она бы решила, что идея брака с Кантором – не самый плохой выход из ситуации.

Но мама была молодой и из консервативного человеческого общества, где много разных строгих рамок и ограничений. У остальных моих родственниц кругозор шире, и иногда я была рада, что мама имеет не слишком авторитетный голос в семье и подчиняется папе.

После этого инцидента я на какое-то время уехала к родственникам-океанидам. А когда вернулась успокоенной и пережившей эту историю, Янтар пытался снова сблизиться, но мне с трудом удавалось общение. Его вид постоянно напоминал мне о произошедшем, а Янтар злился из-за того, что происшествие, в котором он, по сути, не виноват, перечеркнуло годы нашей крепкой дружбы.

– Я тебя знаю с пяти лет, – возмущался он. – Мы с тобой все местные деревья облазили и всем кошкам в городе нос пятачком приделали, а теперь все? Забыли?

– Не забыли, – согласилась я. – Просто иногда пути друзей детства расходятся. Это жизнь. Может такое произойти с нами?

– С нами – нет, – упрямо мотнул головой Янтар. – Ты мне названая сестра, ты забыла наши клятвы?

Не забыла. Когда нам было лет тринадцать-четырнадцать, мы связали себя кровными узами, став назваными братом и сестрой.

Так что общаться с Янтаром мне теперь было в тягость, а он не оставлял попыток наладить прежние отношения. Сейчас, насколько я знала, на каникулы к нам приехал в гости Васим, прихватив друга Кайла, а к ним приехал Кантор.

Носа, правда, он из дома не высовывал, и, к счастью, я его весь год не видела, а произошло все как раз год назад.

И сейчас я должна пойти к ним на вечеринку.

– Не хочу встречаться с Кантором, – сказала я Васиму.

– Он там не появится, Янтар позаботится об этом. Да и не тебе бояться с ним встреч. Это он пусть их избегает. Виновный он, а не ты. – Брат скривился, как обычно, когда он говорил о Канторе.

– И ты пойдешь с Кайлом, – напомнила Алеора. – Давай же, подружка. Я хочу пойти, а без тебя меня не пустят. Нам еще нужно у моих отпроситься.

Папа Алеоры – управляющий магазином нашей семьи в Бекигенге. В торговой сети Мибалмарр продавали камни, ювелирные украшения и дорогие артефакты. С Алеорой мы подружились еще в школе, а потом ее папа устроился к моему отцу. Поэтому мне всегда у них рады, и если кто и может вытащить Алеору на вечеринки, то только я. Родители у нее в этом плане строгие.

Возможно, они и считают, что я плохо влияю на Алеору, но по понятным причинам вслух это не произносится. Хотя родители подруги веселые и душевные люди, просто считают, что воспитывать дочь надо в строгости.

У меня свободы больше. Но, скорее всего, потому, что характер достался свободолюбивый, кровь предков сказывается. Дома меня не запрешь, найду двести способов сбежать и триста устроить такую веселуху, что лучше бы, право слово, не запирали.

У нас с родителями уговор: пока веду себя в рамках приличий и не учиняю беспорядков, я относительно свободна в своих действиях. Могу ходить куда хочу, когда хочу, с кем хочу. Но родители хотели быть в курсе, где, когда и с кем. Я всегда должна быть на связи. И ночевать дома, если только не договорюсь заранее об ином.

Ночевки бывали только у Алеоры – хочется иногда проболтать полночи о своем, о девичьем. Так-то парней у меня не было, я разборчивая.

Понравиться мне нетрудно – достаточно симпатичной мордашки, ума, чувства юмора, бойкости, самокритичности. Ну, и фигура хорошая тоже приветствуется. А вот влюбить в себя – это задачка потруднее. Пока на моем веку у меня была одна детская влюбленность, и вот сейчас – в Кайла.

Поскольку обе они случились на расстоянии, подозреваю, что в этом и скрыта причина. Я наделяла объект идеальными, выдуманными чертами, и теперь есть опасение, узнав поближе Кайла, разочароваться.

– Хорошо, пойдем отпрашиваться, – согласилась я через час отмокания в прохладной воде бассейна, выпитых рек прохладительных напитков и стенаний подруги.

Я знала, что она надеется встретиться там с объектом своей тайной влюбленности – Уолтером, сладким блондинчиком с длинными кудрявыми волосами. Уж не знаю, чем он ей приглянулся, мне он совершенно не нравился, но любовь она такая. Не спрашивает.

В любом случае, это ненамного лучше, чем предыдущие влюбленности Алеоры – еще детская и незакончившаяся, но уже запрятанная глубоко-глубоко, к моему брату, а в юности – в подлого красавца-прощелыгу Кантора.

Впрочем, между этими тремя у Алеоры было еще пяток влюбленностей, и тоже все тайные и тоже не к тем объектам, что надо. Влюбчивая моя подружка. Но пока тоже ни с кем не встречалась по-настоящему. Но на Уолтера нацелена серьезно. И я, как подруга, должна ей помочь.

Глава 2, в которой выясняется, что лучше бы сидели дома и что у некоторых руки растут не из того места

Отпрашиваться мы решили у обоих пап одновременно. Хотя мне надо было только поставить в известность, иду-то я с братом и Кайлом. Я давно не была у папы в магазине, поэтому с удовольствием воспользовалась возможностью совместить приятное с полезным.

– Чего новенького появилось? – после всех приветствий с обоими папами поинтересовалась я.

Как внучка гнома я любила рассматривать камни и драгоценности. Жаждой обладания не страдала, а вот любоваться, перебирать, восхищаться естественной красотой камней или искусством ювелиров обожала.

Дядя Сандор, отец Алеоры, показал мне новые камни и драгоценности, разложенные на витринах. Я поохала, поахала, поцокала в восхищении и пошла за папой во внутренние помещения. У папы был такой заговорщицкий и важный вид, что я замирала в предвкушении.

Я слышала краем уха дома, что к папе привезли какой-то древний важный артефакт на реставрацию, но была занята приехавшим Кайлом и не вникала в детали. Сейчас обмирала от предвкушения, потому что вызвать такие эмоции на лице обычно внешне не слишком эмоционального папеньки могло нечто очень неординарное.

За стеклом находилось старинное украшение-артефакт. Икара с крестовидной звездой, в центре которой находился мутный потрескавшийся камень, похожий на алмаз, и рубины на концах лучей.

– Это же… это же… икара? – взволнованно спросила я. – Икара энжелов?

Расу энжелов два тысячелетия назад истребили демоны в кровопролитной войне. После этого наш мир лишился фей, они, оплакивая энжелов, приняли решение уйти в другой мир, бросив наш. Миров много, есть даже те, в которых (подумать страшно, брр) нет магии. Феи посчитали наш мир недостойным для того, чтобы они тут жили.

Магия фей очень нужна миру. Без нее он наполовину лишен красок. На магии фей держались различные магические существа, которых феи потом увели с собой. Без их пыльцы мы лишились многих магических зелий, заклинаний, амулетов и артефактов. С феями ушла часть магии жизни и благословения.

Раса энжелов противостояла расе демонов. Они были великими магами жизни и света и так же владели ментальной магией. Только если демоны использовали ее для пробуждения отрицательных эмоций, агрессии и похоти, то энжелы лечили души, на ментальном уровне исцеляя, успокаивая, убирая негатив, печали и скорби. Они имели сопротивление к ментальному воздействию демонов и исцеляли последствия их воздействия на других.

У энжелов были прекрасные белые крылья, которые они гордо расправляли, применяя магию. А облачались эти удивительные существа в красивые блестящие доспехи, отражающие лучи светила. На голове они носили икару – золотой венок с крестообразной звездой. Символ того, что они родились из света матери – ночного светила, дарующего ментальную магию, и отца – светила дневного, связанного с магией жизни и света. Были энжелы прекрасны ликом и златовласы. Говорят, что золотистые волосы эльфов от браков их предков с энжелами.

От наследия энжелов мало что осталось – часть уничтожили демоны, часть забрали с собой феи, еще часть была уничтожена или припрятана самими последними энжелами.

В нашей королевской сокровищнице хранились несколько икар и посохов энжелов. Сейчас передо мной была одна из них.

– Да! – улыбнулся отец. – Привезли на экспертизу, можно ли как-то вдохнуть в нее жизнь. Она рассыпается…

Лицо папы сразу приобрело скорбное выражение.

– Металл истончается, а камень, как видишь, треснул и почернел.

– Но почему? Разве золото и алмазы не вечны? – влезла подруга, прошедшая в подсобку за нами и дышавшая мне теперь на ухо.

– Из-за магии. – Папа по-отечески и как-то грустно улыбнулся. – Последние крохи магии энжелов уходят, и артефакт умирает.

– Какая жалость, – искренне выдохнули мы, завороженные древней ценностью исчезнувшего народа.

– Дир[2] Тинтоби! Дир Тинтоби! – позвал дядя Сандор моего отца в зал.

Папа поспешил на зов, наказав нам быть осторожными и ничего не трогать.

Угум-с, сщас же. Внучка гнома сразу потянулась к сокровищу и взяла артефакт в руки.

– Алеора, стой на стреме. Если что, подай сигнал, – попросила я.

Подружка отошла к двери, выглядывая из-за шторы в зал. А я внимательно рассматривала древний артефакт и, подняв его на уровень глаз, вглядывалась в алмаз посередине звезды.

– Ну что же ты умираешь, подводишь нас всех, а? Жить надоело? Так надо, друг, надо. А вдруг хозяин вернется, спросит, где моя икара? А мы что? Расстроим его? Энжелы ушли, феи ушли, давай еще ты уйди. А мы как же? – упрекала и увещевала я артефакт, рассматривая со всех сторон. – Тебя для чего создали? Служить? Думаешь, все? Отслужил? Не-а, дружище. Давай, собирайся с силами, папа тебя подлечит и…

– Апчхи…

От испуга, приняв это за сигнал, я поторопилась положить икару обратно, засуетилась, она выпала из рук, обруч раскололся, а алмаз выпал из оправы и покатился по полу. Ох ж ты, елочки пушистые, ежики ершистые! Вспомнила я эльфийскую поговорку прапрадеда.

– Ап-чхи! Я что, простубдилась? – прогундосила Алеора. – В такую жару?

– Так мы сколько холодного выпили? – ответила я, пока суетливо поднимала остатки артефакта. – Я уничтожила древний артефакт, – уныло произнесла я, протягивая руки Алеоре, в которых держала венец в одной руке, камень – в другой. – Сам не умер, так я помогла.

– Папа твой, кажется, сейчас пойдет обратно, – заторопила меня Алеора, отвернувшись от выхода и округлившимися от ужаса глазами взирая на сломанный артефакт. – Делай что-нибудь скорее.

– Что? – прошипела я.

– Ну помагичь, спрячь следы. – Она замахала рукой, нетерпеливо подпрыгивая. – Дядя Тинтоби идет. Скорее!

Скорее! Легко сказать! Я, кое-как применив небольшую силу магии, чтобы не засекли ее фон, поставила магическую заплатку там, где обруч разъединился и, дунув на камень в оправе, «приклеила» его на место. Быстренько засунула за стекло и повернула так, чтобы места заплаток не попадали на свет. Сразу не обнаружат – с нас взятки гладки. Мало ли что и когда.

Мы сами выпорхнули навстречу папе. Заболтали его темой о вечеринке, выпросили разрешение для Алеоры, пообещав, что вовремя вернемся домой, и убежали, сославшись на подготовку к мероприятию.

– Уф… – выдохнула я, когда мы оказались через квартал от магазина. – Если папа в ближайшую четверть часа ничего не обнаружит, можно выдохнуть. Но артефакт жалко…

Я раскаивалась и чувствовала себя виноватой. Зачем полезла? Зачем трогала?

– Да, жалко, – отстраненно согласилась Алеора и воодушевленно спросила: – Как думаешь, мне синее платье надеть или красное? Синее вроде бы к моим глазам. Зато в красном я привлеку больше внимания.

– Синее, – посоветовала я. – Уолтер не достоин красного.

– Да ну тебя! Ты к нему придираешься. Где собираться будем, у тебя или у меня?

– У меня народу много. Давай к тебе. Только к лекарю зайдем, купим зелье от простуды. А то заболеешь, и Уолтер никакого платья не увидит – ни синего, ни красного.

Мы зашли в лекарскую, где целитель нашел у моей подруги покрасневшее горло и выписал зелье. И чтобы не заходить ко мне домой, по пути заглянули в магазин одежды, где я купила себе новое платье на вечеринку. Желтое, с летящей широкой юбкой. Яркое и летнее.

– Может, мне оранжевое взять? – засомневалась Алеора.

В итоге купила зеленое и, счастливая, торопила меня домой, скорее наряжаться. По кристаллу связи я пообщалась с братом, попросив их с Кайлом забрать нас от подруги.

Кайл одарил нас комплиментами, похвалив образ и платья.

– Словно луч дневного светила запутался в листве деревьев, – обыграл он сочетание цветов наших платьев.

Брат усмехнулся, а я упрекнула:

– Мне от тебя комплиментов не дождаться. Но Алеоре мог бы что-нибудь сказать?

Алеора смутилась, мы с Кайлом строго посмотрели на Васима, и он выдавил:

– Прекрасно выглядишь!

Подхватил подругу и поспешил на выход. Я закатила глаза и шепнула Кайлу:

– Как оригинально! Он в академии за девушками так же ухаживает?

– Да нет, – хмыкнул Кайл. – Вполне себе галантен и вежлив бывает. Когда захочет.

Мы подошли к ожидающей нас летающей платформе, шагнули на нее, и она плавно поднялась в воздух.

– Присядете? – учтиво спросил Кайл и материализовал комплектующие сиденья.

– Нет, постою. Жарко. Так хоть ветерок обдувает, – сказала я и скомандовала: – Поручни! – Передо мной по краю платформы выросла оградка с перилами, на которые я оперлась и смотрела по сторонам.

– Я присяду, – согласилась Алеора.

Кайл подошел ко мне и встал рядом, рассматривая. Я встретилась с взглядом его льдистых глаз и тут же отвела свой.

– Ты очень красивая, ты знаешь? – задумчиво сказал он. И тут же хмыкнул: – Я тоже очень оригинален.

Он недовольно покачал головой.

– Важны не слова, а искренность, с которой они сказаны, – заметила я, набравшись смелости, и снова встретилась с ним взглядом.

– Я хочу провести этот вечер с тобой, моя фея. Можно я буду тоже тебя так звать, как твои близкие?

Мое имя заканчивалось на – фея, и брат, и друзья звали меня Фея или Фейка. Я не возражала, мое имя было в любом случае хуже.

– Не возражаю. Только я пока еще не твоя фея, – кокетливо улыбнулась я.

– «Пока» очень обнадеживает, – сказал Кайл и тоже улыбнулся.

И я им откровенно залюбовалась. Его суровому лицу воина очень шла улыбка. Она стирала строгость и колючесть, делая его чуть человечнее. У нас в мире и так много рас, на чьем лице навечно застыли надменность и холодность, которые не смыть никакой хлоринкой[3]

Наверное, поэтому я, несмотря на кровь представителей многих народов этого мира, предпочитала относить себя к людям. О будущем муже я особо не думала, так как замужество было не в моих приоритетах, но с представителями других рас рядом себя не представляла. А с человеком вполне.

Народу на вечеринку к Янтару набралось много. Ничего удивительного, на каникулы молодежь вернулась домой, а в такую жару развлечений немного. Только вечером и можно погулять и повеселиться. Янтар – парень общительный и компанейский, все у него в друзьях-приятелях, конфликтов он специально не искал, как некоторые. Я со страхом оглядела толпу и облегченно выдохнула. Того, кого боялась увидеть не было, как и обещал Янтар.

– Фейка, вы пришли, – радостно подлетел он к нам, как увидел. – Проходите, располагайтесь.

Отец Кантора и Янтара был бургомистром, главой города, неудивительно, что жили они богато. Дом находился на холме, откуда открывался роскошный вид на весь город и его окрестности. Каскад бассейнов на заднем дворе спускался по холму вниз. На площадках возле них располагались лежаки и кресла, шатры с едой и напитками, которые только и успевали разносить гостям шустрые подавальщики.

Вечеринка уже шла вовсю, народ разогрелся на напитках, шумел, веселился, кричал и танцевал под музыку. Мы отправились догонять.

– Не отходи от меня, – попросил Кайл.

Но Янтар не оставлял попыток утащить меня за собой, чтобы поприветствовать всех общих знакомых и приятелей. С каждым надо было выпить. И хотя я тянула бокал по глоточку столько, сколько могла, вскоре уже почувствовала себя тем самым газированным шампэнем, легким игристым напитком. Словно надутый воздухом шарик, готовый взлететь ввысь.

Ребята развлекались, создавая в бассейне фигуры из воды, фонтанчики, а то и плескали брызгами на особо веселых девчонок. Воздушными потоками поднимали юбки хохочущим девушкам. Раскрашивали небо огненными цветами и фейерверками.

Я любовалась на огненную фею с подписью «для феи», сделанную Янтаром, который подмигивал, стоя в отдалении с какими-то девчонками, взявшими его в оборот. Он смеялся, а они вешались ему на шею, поглаживая по плечам и спине.

Алеора крутилась около Уолтера, который ее не замечал, развлекаясь с какой-то грудастой брюнеткой. Брат куда-то утащил Кайла. Он не хотел оставлять меня, но от Васима отвязаться невозможно. Нелегко такое говорить, но в упрямстве он превосходит даже меня.

Когда искры от огненной феи в небе потухли, я перевела взгляд и зацепилась за темную фигуру, стоявшую в отдалении. Я вздрогнула, сердце гулко забилось. Фигура направилась ко мне.

– Ты еще прекраснее, чем осталась в моей памяти, – сказал подошедший Кантор.

Руки он засунул в карманы брюк черного костюма, неуместного на вечеринке в бассейне. Впрочем, ему всегда было плевать на уместность и чье-то мнение.

– Мне обещали, что тебя здесь не будет, – процедила я.

– Не должен быть, – согласился он. Поднял голову к небу, на котором огнем расцвели миллион роз, словно сыплющиеся с небес на землю. – Я не смог противиться желанию увидеть тебя.

– Знала бы, не пришла. – Я развернулась, чтобы избежать неприятного общения.

– Прости, не уходи. Уйду я. – Кантор резко отвернулся и направился в сторону.

– Нет, ты у себя дома, – остановила его я. – Имеешь полное право.

Он посмотрел на меня больным взглядом раненого животного. Я развернулась и пошла.

– Фея…

– Не называй меня так! – крикнула я, не оборачиваясь.

И побежала прочь, схватив бокал с первого попавшегося подноса. Ринулась в толпу, потерялась. Искала брата, Кайла, Алеору. Пила бокал за бокалом. Попался хохочущий Янтар.

– Ты не видел Васима? – крикнула я.

– Вон он, – показал рукой Янтар.

Я смотрю в ту сторону. Васим, Эйдан и Кайл стояли в окружении веселых девушек. Глазами нашла довольное лицо Васима. Он что-то говорил и смеялся, девушки смеялись в ответ. Лица Кайла мне не видно, он стоит полубоком, почти спиной.

Зато я отчетливо вижу, как девушка напротив прижимается к нему, гладит рукой по груди, поднимаясь к плечам.

Она наклонилась к нему что-то сказать, прижимаясь всем телом, распущенные волосы струятся по обнаженной коже Кайла, а ее губы, шепчущие ему на ухо, ласково его касаются.

Эйдан, заметив меня, что-то говорит Кайлу. Но я уже отворачиваюсь и спрашиваю, знает ли Янтар где моя подруга?

Он показывает в сторону барной стойки. Я иду туда и нахожу пьяную и поникшую Алеору.

– Мне плохо, – говорит она. Слезы капают на ее зеленую юбку.

– Пойдем отсюда, – предлагаю я.

Мы забираем с собой по две бутылки шампэня в каждую руку и уходим, не прощаясь. Вдобавок я где-то потеряла кристалл связи. Но поисковое заклинание запустить не могу – слишком пьяна. Мы вваливаемся в квартирку Алеоры, которую когда-то прикупили ее родители. Она уверяет что предупредила родителей. Пьем шампэнь, громко жалуясь на судьбу и ругая мужиков, не допиваем и падаем спать.

Глава 3, в которой на арене цирка появляется дракон

Посреди ночи раздался грохот, и в квартиру вломилось огромное количество народу. Ор стоял такой, что ничего не разобрать. Голоса ругательные, потом облегченные, потом опять ругательные, но с другой интонацией.

Оказывается, нас потеряли. Алеоре то ли приснилось, то ли показалось, что с родителями она поговорила. Но с ними она не связалась, с вечеринки мы исчезли, никому ничего не сказав, дома нас нет. Мой кристалл связи нашли около одного из бассейнов, он закатился в кусты. Отец все службы на уши поставил, чтобы найти пропавшую дочь. Пока не вспомнили про эту квартиру.

Папа начал нас журить, но, увидев полупустые бутылки и посмотрев на наши больные физиономии, сжалился. Организовал доставку антипохмельных зелий и посоветовал приходить в себя и постараться не попасться брату на глаза в ближайшее время. Они с Кайлом будут очень злы, потому что переволновались из-за меня. Я промолчала.

Когда все ушли, оставив нас вдвоем, мы посмотрели друг на друга и скривились. Похихикали, чего уж там. Спать лечь уже не смогли. Я выглянула на улицу – занимался рассвет. Мы выпили зелья и стали приводить себя в порядок.

Я решила, что для бодрости нам необходима пробежка. Мы собрались и погнали с утра в парк.

Бегу, музыка в голове играет, песню про себя напеваю, в мысли свои окунулась, из окружающего пространства выпала. И не сразу отреагировала на прикосновение к попе. Подруга сзади бежит, думала, что она меня отряхнуть решила, может, заметила что на брючках. Но прикосновения продолжились, узоры какие-то по полупопиям рисуются. Дернулась, мол, че за тхэр. Бегу дальше. И снова кто-то рисует узоры на попе.

Вернулась на землю с облаков, развернулась и уставилась на мужика. Светло-рыжий, с такими же ресницами и бровями. Улыбается. Я такой улыбкой улыбаюсь, глядя на мороженое в самый знойный летний день. Подруга вопросительно остановилась рядом. Мимо прошла женщина.

– Эй, ты че? Ты кто? – ошарашенно спросила я.

А он так стоит и улыбается, у меня аж мурашки по коже. Ручки ко мне протянул.

– Маньяк! – заорала я.

«Спасите-помогите» кричать смысла нет. Тут только я, подруга да прохожая. Ну мы с Алеорой не лыком шиты, скрутили маньячелло этого магической сетью, благо он и не вырывался. Странный тип. Только улыбается этой своей жуткой улыбкой. Женщина оказалась неравнодушной или любопытной. Остановилась, стала возмущаться вместе с нами. Решили доблестных наших стражей вызвать.

Связалась с участком. Дежурный сонно ответил, и я ему рассказала все как есть. С той стороны послышались странные звуки. Я строго спросила, долго ли еще лялякать будем, когда на место прибудут? Он мне каким-то приглушенным, задушенным голосом говорит:

– Я вас сейчас свяжу со старшим следователем Ашшур-шакин-шуми-аххе-эллиль-шум-уцур…

– Э-э, слушайте, вы пока его перечисляете, у меня маньяк убежит. Можно короче?

– Нельзя, – вздохнул дежурный. – Вот вы недослушали, и мне придется начинать сначала.

– Не надо! Просто переключите. Я никому не скажу, что вы недоговорили, а я недослушала.

– Не выйдет, он рядом сидит, – дежурный опять вздохнул, но мне на заднем фоне опять странные звуки послышались.

Они там ржут, что ли? Издеваются, значит?

– Так передайте ему кристалл! – взревела я. – И вообще, представьтесь-ка.

Буду знать на кого жаловаться.

– Мне передали, – послышался низкий бархатный, вибрирующий, но недовольный голос. – Мне представляться?

– Ой, не, не надо, – пошла я на попятный. – Ваше имя я уже слышала. Значит, так, Ашер-как-вас-там, не поняла я, в чем дело? Мы вам тут маньяка на блюдечке держим, а вы к нам не торопитесь.

– Как вы определили, что это маньяк? – строго спросил меня этот му… мужчина.

– Приезжайте, сами увидите, – предложила я любезно.

– То есть вы определили по внешнему виду? – поразился он. – А вы знаете, что бывает за ложное обвинение и нападение на подданных королевства?

– За ложное? Да он вообще меня лапал! – возмутилась я.

– И как он вас «лапал»? – с непередаваемой интонацией передразнил меня этот Ашер-как-его-там.

– Как-как, за попу!

– Ущипнул? – уточнили на том конце связи.

Р-р, кого-то уже хочется убить!

– Погладил, – прорычала я.

– Маньяк? Погладил? За попку? Девушка, за ложный вызов и за то, что отвлекаете стражей порядка всякой ерундой, грозит наказание от штрафа до ареста на несколько суток. В курсе?

– Да вы знаете, с кем вы разговариваете?

Не люблю козырять своим положением, но когда наталкиваешься на таких вот… таких вот дуболомов, мягко сказать… чем препираться, легче сослаться на папу.

– О, конечно, знаю. Дуся-как-то-там, вас записали в форму обращения.

– Досифея Мибалмарр, – проскрежетала я зубами.

– Да-да, так и записано.

– Мой отец Тинтоби Мибалмарр, – с намеком произнесла я.

Достали, ар-р!

– И что, назвать вам имя моего отца? Так у него, в отличие от моих двенадцати, которые вы даже не удосужились дослушать, их двадцать шесть.

– Зачем мне имя вашего отца? – застонала я. – Мой отец почетный горожанин, член торговой гильдии, барон и владелец торговой марки Мибалмарр. Вы должны его знать, тхэр вас забери.

– А-а, как же, как же, сегодня мы всю ночь искали его пропавшую дочь. Так погодите, это не вы ли?

Теперь понятно. Отыгрываются, значит.

– Я. А вы поэтому так туго соображаете, что ночь не спали?

– Именно. Значит, вы провели эту ночь с маньяком?

– Нет, маньяка я встретила только что. И как бы вы ни злились, вы должны выполнять свои обязанности и приехать по моему вызову. На меня напали.

– Погладить попку – это нападение? Знаете, тогда мы всех мужчин города должны пересажать, – хмыкнул этот зараза. – И меня тоже. И к вам некому будет ехать.

– Если вы это сделали против воли обладательницы «попки», как вы говорите, – поморщилась я, – тогда да, сидите. И моего маньяка к себе в камеру захватите.

– Послушайте, Дуся…

– Досифея! Р-р…

– Отпустите уже любителя женских попок, идите домой и дайте нам вздремнуть хоть часик.

– Вы там свиных бобов объелись что ли? Я сделала вызов, вы должны приехать.

– Мы выслушали, состава преступления не обнаружили, выезда не будет.

– Что-о? Вам, чтобы приехать, мой труп только нужен?

– Будет труп, приедем, – обнадежил приятный бархатный голос.

– Будет. Твой, – мрачно пообещала я и отключилась, пока мне не припаяли угрозу в адрес стража правопорядка.

Я мрачно уставилась на подругу и тетку, которые с удивлением слушали наш диалог. Мой маньячелло тоже слушал и продолжал улыбаться.

– Они отказались приезжать, – сказала я то, что все и так поняли.

– Обалдеть, – протянула подружка.

– Совсем распоясались, – неодобрительно покачала головой женщина. – Надо было сказать, что у вас и свидетели есть. Они бы так не отказали. Давайте я свяжусь, – предложила она.

Я хмуро передала ей кристалл связи, пусть попробует. На удивление, с ней препираться не стали. Услышав от незнакомой взволнованной горожанки подтверждение моих слов, на том конце хмуро сообщили, что сейчас приедут.

– Что ж она сразу не сказала, – посетовал дежурный в конце разговора.

Шта-а?! Чего я им не сказала?

Пока ждали доблестных «защитников», тетка ругала ленивых стражей и власть города, которая им потакает. Наш пленник спокойно стоял и смотрел с улыбкой в небо, не предпринимая никаких действий и даже не шевелясь. Мы с подругой, сцепив на груди руки, хмуро молчали, переглядываясь. Я возмущенно кипела. Если приедет этот Ашер-Ашур-и-шум-цурум-двадцать-раз, порву! На мелкие кусочки.

Но это оказалось проблематично. Поторопилась я. Имя, конечно, намекало. Но поверить в то, что в нашей глухомани на должности следователя окажется настоящий дракон, было сложно. Теперь увидела своими глазами. Вернее, рассматриваю во все глаза.

За всю жизнь я видела пару драконов, и то мельком и в других странах. Очень закрытая раса. А в землях людей их редко встретишь. И в местах, где не подобает быть благопристойным девушкам. Они к нам для особых развлечений едут, удовлетворения низменных потребностей. К людям они относятся презрительно и свысока.

Если эльфы считаются снобами и высокомерными гордецами, но они хотя бы контактируют с людьми, то драконы живут своим закрытым сообществом и считают нас низшей ступенью развития. Хорошо, если разумными.

Удивительно, что они все же сохраняли вторую, человеческую ипостась, пусть и сильно прокачанную по сравнению с нами. Как в плане физического совершенства, так и в плане магии. И даже в человеческом обличье они имели крылья, ведь дракон не может без полета.

Но наши города, дома не предусмотрены для размеров дракона и не подходят для маневров в маленьких пространствах, и, будучи в человеческом обличье, драконы имели небольшие, пропорциональные этому образу крылья. Мне крылья видеть не доводилось, а настоящего дракона в истинном, драконьем, обличье только высоко в небе как пролетающее над головой пятно.

Людям о драконах были известны только общие сведения, которые эта раса считала возможным о себе сообщить. Поэтому мы даже не знали, например, в каком обличье живут они у себя – большее время драконами или людьми. Как рождаются? На их земле люди не были. А если и были, то никто об этом не рассказывал.

Женятся драконы тоже только между собой, хотя несколько политических браков с другими расами у них в истории бывало, после войн. Так-то драконы редко в них участвовали, они обычно сохраняли нейтралитет, но иногда случались нападения и на их земли, которые им приходилось защищать. Вот после таких случаев и происходили политические браки, но это у всех так. Только с людьми браков у драконов не было, недостойны.

Хотя отношения между залетными драконами и нашими женщинами существуют, физически мы подходим друг другу. Причем, говорят, горячи и активны драконы в этом плане. По легендам, женщины всегда в драконов влюблялись, а потом бывали брошены. На эту тему есть много грустных сказок и баллад.

Дракониц, кстати, никто никогда не видел, они не покидают родные земли. Дело в том, что у драконов есть понятие избранников, избранниц и истинной пары. Когда они встречают своего избранного, они соединяются навек, верны своей паре и потеряны для других. Живут эти существа относительно долго, поэтому не все хотят найти свою истинную пару слишком рано. Хотят полетать и поразвлекаться, получить опыт.

Наверное, как и у нас люди, драконы разные. Кто-то сразу нацелен на семью и не боится ответственности. А кто-то не торопится обзаводиться обязательствами. В этом-то я как раз драконов понимаю. Если тебе жить столетия, что хорошего сразу найти свою пару, хоть и истинную, а потом всю жизнь прожить с одним человеком. Драконом то есть. Да хоть с кем. Скучно же. Поэтому молодые драконы, которые не торопятся связать себя брачными узами, развлекаются в гостях у других рас, а как нагуляются, спешат домой выбрать свою избранницу.

Но когда женятся, становятся ревнивыми собственниками, жену свою берегут как самое ценное сокровище и никому не показывают и с собой никуда не берут. Драконица ждет мужа дома. А к молодым драконицам требования, наверное, как и к нашим женщинам. Сидят, честь берегут, ждут, когда мужики нагуляются. Как обычно, им все можно, нам, женщинам только то, что позволено. Но это мои домыслы.

И вот теперь передо мной собственной персоной образец самца дракона. Надо же, мне казалось, что они постройнее и погибче должны быть. Телосложением примерно как эльфы. А этот по ширине грудной клетки и развороту плеч как образцовый орк будет. Крупный, зараза. Шея шириной в мою талию, наверное. А руки как столбы. Бедра, правда, узкие. Ну это по сравнению с верхом. И ноги не перекачаны. Длинные, не худые, не столбами. Может, полукровка? Хотя к оркам отношение хуже даже, чем к людям, на них презрительно даже наша раса поглядывает.

Лицо-то определенно на дракона указывает. Желтые, чуть раскосые глаза с вертикальным зрачком огибают чешуйчатые наросты, уходящие к ушам. Чем ближе к затылку, тем чаще идут чешуйки. Из-за этого на лице дракона будто всегда надета маска. Уши у них, насколько я знала, разные.

У этого вытянутые к затылку, как перепончатые лапы – несколько хрящиков с кусочками кожи, которые натягивались, когда дракон шевелил ушами. В обычном состоянии он их прижимал, и они выглядели компактными, узкими. А потом прислушается к чему-то и начинает растопыривать.

Я впервые такие видела и не могла не смотреть, когда он ими двигал, хоть и неудобно было. Волос в нашем понимании у них нет. На голове из тех наростов что уходили от морды к шее в драконьем обличье, в человечьем появлялись крупные пряди, как толстые жгуты, которые драконы закрепляли сзади шнурком.

Драконы бывают разных мастей и расцветок, вроде бы это указывало на клановость, но в этом я была несведуща. Читала, что даже двуцветные бывают, если родители из разных кланов. Если в драконе имелась кровь нескольких кланов, на принадлежность к ним указывали татуировки и украшения, а не цвет. Окраска связана только с отцом или матерью. То есть разноцветного дракона не бывает.

А вот в тату надо было уметь разбираться, как и в том, что они носили на руках. Это могли быть как просто артефакты, так и что-то значимое, указывающее на их положение и являющееся сигналом для их земляков. На шее они ничего не носили, видимо, это связано с обращением или полетом. На руках вместо ногтей небольшие когти, которые они могут, как коты, выдвигать, делать больше и втягивать обратно.

У этого субъекта чешуя была какого-то непонятного охристо-землистого цвета, как и волосы. Когти коричневые, а выглядывающие из рубашки и переходящие на шею татуировки блеклого серого цвета, с едва заметной серебристой пыльцой сверху. На руках только два браслета.

Правда, один занятный – золотой с черным переплетением, видно, что древний и дорогой. Второй – попроще. И все, на груди свисающие со шнурков несколько цацек-артефактов, с виду простых и недорогих, которые положены ему по службе.

Да, видимо, не самый знатный дракон нам попался. Но это и понятно, в наше захолустье по доброй воле кто явится? А теперь с досады и на нас отыгрываться будет. Представляю, каково его подчиненным. У-у, морда.

Глава 4, в которой арена цирка превращается в арену боевых действий

Пока я с жадным любопытством разглядывала дракона, он буравил меня злым взглядом. Рядом с ним стоял помощник, два стража рассматривали магическую сеть, которой мы спеленали пленника.

– Так и что у нас тут, Дуся, с тобой опять приключилось? – выделила эта морда слово «опять».

– Я вам уже все поведала. Вот маньяк, разбирайтесь, – буркнула я. – И прекратите меня называть Дуся. А то я вас буду звать Ашер-ящер.

– Да называй как хочешь, только учти, что я лицо при исполнении. И за оскорбление меня при должности следует наказание, – прорычал он.

Ой, а язык-то у него раздвоенный, как у ящериц. Вот точно, змеюка. Но как интересно! Покажи еще!

– И что в нем оскорбительного? – невинно поинтересовалась я.

Он посмотрел на меня так, что будь я чуть трусливей, то решила бы лучше замолчать и убраться куда-нибудь подальше от этого индивида. Но у меня с инстинктом самосохранения всегда были не самые дружественные отношения, поэтому я продолжала невинно хлопать глазами, а ящер кивнул своему напарнику:

– Пойду остальных расспрошу, – и пошел к свидетелям происшествия.

– Уважаемая дира, не надо дразнить дракона, – наклонившись ко мне, предупредил помощник или коллега дракона, приятной наружности молодой человек с открытой улыбкой и смеющимися глазами.

– Он первый начал, – пожаловалась я, кокетливо стрельнула глазами в сторону молодого человека, сразу почувствовав себя в своей стихии рядом с ним.

С симпатичными и позитивно настроенными молодыми людьми я умею обращаться.

– И как вы вообще его зовете при таком длинном имени?

– Для нас он просто Ашшур, вы можете обращаться к нему дир Ашшур-шаким-шуми.

– Замечательно, во всяком случае, это уже можно запомнить. Шу-ша-шу, – прошипела я, а молодой дир весело хохотнул, но тотчас покосился на дракона. – А все-таки, насколько длинное у него имя? Многое я недослушала?

– Нет, дира, Стейн уже почти закончил перечислять, осталось три или четыре, я, честно, и сам не помню. – Он весело подмигнул мне.

И тут же решил не терять время даром, сделать мне комплимент.

– Знали бы мы, что нас ждет такая очаровательная дира, сорвались бы с места сразу.

Хм, странно, а он меня не знает? Вообще-то я в городе своего рода знаменитость.

– А вы?..

– О, извините, дира. Ваша красота меня так ослепила, что я забыл все на свете и не представился. Нет мне прощения. Меня…

– Дрейк! Ты что там залип? Иди сюда! – рявкнул дракон, которому не понравилось, что его коллега мне улыбается.

– Вот и познакомились, – хмыкнула я.

Дрейк состроил мне рожицу.

– Дрейк Кафф, младший следователь. – Он поклонился, я протянула руку, которую он поцеловал и тут же подошел к дракону.

Дракон с неудовольствием наблюдал эту сцену. Я тоже подошла вслед за Дрейком. Хотелось услышать, что они скажут насчет моей добычи.

– Ложный вызов, Дрейк. Дира перепугалась, но состава преступления нет. Снять с парня магическую сеть, отпустить и попросить прийти к нам завтра в участок, чтобы закрыть дело.

– Как это нет?! – возмутилась я. – Он приставал ко мне. Есть свидетели.

– Он не хотел ничего дурного. Молодой человек сказал, что рисовал защитные руны у вас на… теле, – пояснил дракон, стараясь говорить спокойно, но я чувствовала, как он едва сдерживается.

– Что-о? – Я возмущенно уставилась на этого гада чешуйчатого. – Какие руны? Заф…зачем их на мне рисовать?

– Видите ли, дира, – дракон начинал уже шипеть, – этот молодой человек – маг, ему иногда бывают видения будущего. Он увидел, что вы упадете и ушибетесь, решил обезопасить вас и нарисовал защитные руны.

– Вы это серьезно?! – Я встала напротив него в боевую позу, ноги на ширине плеч, руки сцеплены на груди. – Что за чушь? Как я могла упасть и повредить, извините меня, попу?

– Вы меня спрашиваете? – надменно поинтересовался дракон. – Видение было у него, а не у меня. Вы, диры, такие непредсказуемые, неизвестно чего от вас ждать. Иногда ваши поступки не поддаются логике. Вот возьмем, к примеру, вас.

– Меня? И что же?

– Ночью, перепуганный дир Мибалмарр поднимает на уши весь город, всех людей пришлось бросить на поиски его пропавшей дочери, тем самым сорвав две операции, к которым мы готовились несколько месяцев. Целую ночь вся стража, все дружины, все следователи и любые свободные люди рыскают по городу и злачным местам в поисках попавшей в беду невинной малютки. И что?! – рявкнул он последнее мне в бледное лицо.

– И что?! – Я постаралась, чтобы мой голос не походил на писк подвешенной за хвост мыши.

– А то, что загулявшаяся дуся нашлась еще ночью, но нам никто не сообщил! Дав отбой только утром и даже не извинившись и не поблагодарив за поиски. Как будто мы личные слуги дира Тинтоби Мибалмарра!

Странно. Неужели мой отец так поступил? На него совсем не похоже.

– Мой отец просто переволновался, и ему стало плохо, – вступилась я за отца. Уступать этому хаму совсем не хотелось. – Не понимаю только, почему вы сразу не могли найти меня по запаху?

Ведь у драконов, как у ящеров-охотников, прекрасный нюх.

– Ой, все…

Я повернулась и недоуменно посмотрела на выдохнувшего это Дрейка, а потом когда повернулась к дракону, попятилась. Желтые глаза того превращались в алое пламя, а изо рта шел пар. Или это дым? Как там у драконов правильно?

Мамочки, он меня сейчас зажарит?

Так, пришла пора задействовать тяжелую артиллерию. Я заморгала жалобно, постаралась увлажнить глаза. Плакать нельзя, да и не получится, а вот навернувшиеся еще не пролитые слезы, которые вот-вот упадут из моих огромных прекрасных глаз, должны подействовать. Вытянула губки в изумлении. Невинный, просящий о помощи взгляд в сторону Дрейка, и с укором – на страшного дракона. Все, все должны тут же растаять и бежать исполнять мои капризы.

– Дир Дрейк, что такое? – обратилась я к младшему следователю.

– Ашшур, успокойся, иди, остынь, – Дрейк положил руку дракону на плечо.

Тот вздрогнул, кровожадно посмотрел на меня и, сменив алые глаза на желтые, сделал несколько шагов в сторону. Кулаки его были крепко сжаты, а плечи в напряжении, казалось, аж приподняты. Воздух вокруг будто затрещал.

– Вы просто не знаете, дира, вы сейчас задели больное место Ашшура. Дело в том что он отбывает тут наказание. Семья лишила его на какое-то время драконьей магии и сослала сюда.

– Понятно. Я ни в коем случае не хотела задеть чувства уважаемого дракона. – Я похлопала глазками перед Дрейком, и он успокаивающе улыбнулся. Он мне верит, конечно же он мне верит. – А за что его наказали? – не смогла не полюбопытствовать я.

– Никто не знает. – Дрейк с улыбкой пожал плечами. – Семейные тайны драконов.

– Не могу устоять перед такой очаровательной дирой. Открою этот секрет, если дусе интересно. – Подошедший дракон ехидно смотрел на меня, ожидая реакции.

Мне стало любопытно, что он скажет, и я даже проглотила «дусю». Мама, конечно, не угадала мне с именем. Психанула. Устала от давления родственников, которые навязывали свои имена. А отмахнуться от них, родственников, не так-то просто. Вот бедная, глубоко беременная женщина не выдержала и выдала. А страдаю в итоге от неблагозвучного имени я.

Мало того что неблагозвучное, так еще и созвучное, как не преминул заметить дракон, с «дусями». Этим общим словом называли раньше человеческих рабынь другие расы. С того момента, как рабство для представителей человеческой расы было запрещено, ушел в небытие и этот термин.

Зато появилось имя Дуся, которым стали называть дочерей тех последних рабынь и их потомков в других странах. Имя, которым можно унизить. Что и пытался сделать дракон, каждый раз «путая» мое имя.

Я состроила восторженную рожицу, распахнула в невинном взгляде глаза, которые имели необыкновенный цвет. Не голубой и не зеленый, а прозрачный аквамариновый. Как если холодный хвойный разбавить водой до полупрозрачного акварельного цвета и смешать его с голубым. Получится холодный зелено-голубой цвет. Но примечательны мои глаза еще и тем, что они были разного оттенка. Но чуть-чуть, самую малость. В одном было чуть больше голубого, в другом – больше хвойного.