Аркейн. Ученик Ордена бесплатное чтение

Пролог

Земля. Кирилл.

– Не доверяешь мне?

Эротично закинув ногу на ногу, спросила сидящая в кресле напротив соблазнительная красотка с белыми звериными ушками.

– Милая, – поставив подпись на последнем листе, я отложил бумаги в сторону, – для богини ты как-то очень плохо умеешь читать людей. Я не тебе не доверяю, я не доверяю никому.

Она ничуть не обиделась. Впрочем, сложно ожидать сложных эмоций от галлюцинации. Просто таблетки, как и обещал врач, имели обширный список побочных эффектов. Будем радоваться, что хотя бы внезапное недержание среди них не победило.

– То, что ты продолжаешь считать меня бредом – оскорбительно! – выдала она, но недовольной мне не показалась. – Впрочем, я рада, что ты такой, какой есть. Именно поэтому ты и подходишь для вселения.

– Угу, – равнодушно отозвался я, подшивая папку.

Почему я считаю красавицу галлюцинацией? Да хотя бы потому, что сидящий рядом со мной нотариус не слышал не только ее слов, но и моих ответов.

– Вы уверены, что не хотите ничего оставить любовнице, Кирилл Анатольевич? – спросил он, принимая папку с моим завещанием. – Мы не в Штатах, у нас можно оспорить волю усопшего…

– Альберт Вениаминович, – с улыбкой ответил я, – все мои земные ценности должны достаться моей семье. Пусть мы с Ольгой и развелись, и детей она у меня отсудила, но на тот свет я хочу уйти спокойно, зная, что сделал все, чтобы моя кровь ни в чем не нуждалась.

Юрист кивнул, как мне показалось, с пониманием. А затем он поднялся и, попрощавшись со мной за руку, покинул кабинет.

– Вот и все, – выдохнул я, открывая ящик стола.

На свет была извлечена бутылка коньяка и два бокала. Плеснув в оба, я указал богине на один из них.

– Теперь ты готов пойти со мной? – спросила красотка с мохнатыми ушками, подходя к столу.

Бокал она взяла, но пить не спешила. Я же хлопнул коньяк, как водку, и выдохнул. Никогда не понимал, зачем его пить иначе.

– Ну, это зависит от того, какая награда меня ждет, – проговорил, наливая заново.

Она нахмурила бровки.

– Новая жизнь в молодом и здоровом теле уже за награду не считается?! – впервые агрессивно прикрикнула она.

– Как уже говорил, ты плохо разбираешься в людях. Если умеешь что-то делать, не делай этого бесплатно, – пожал плечами я, откинувшись на спинку кресла. – Итак, предположим, я соглашусь, что мне за это будет?

Мне осталось недолго, так почему бы не выпить и не поболтать с глюком? Сейчас это ничуть не хуже, чем размазывать сопли, переживая о скорой кончине.

– Чего ты хочешь? – насупившись, она все же выпила коньяка – как и я, сделала это одним махом.

Хороший вопрос. Впрочем, если на секунду представить, что это все правда, и меня действительно ждет переселение в другой мир, то…

– Хочу, чтобы мне достались знания о мире, куда попаду, это первое, – сообщил я, выпив второй бокал.

– Будут тебе знания, – кивнула она.

– Тогда хочу магию, это второе.

Богиня выпучила глаза, но и спорить не стала.

– Согласна. Еще что-то?

Я задумался надолго, но в голову как-то ничего не приходило. Видимо, сказал свое слово выпитый коньяк, благотворно упавший на обезболивающие таблетки. Меня немного повело, и я махнул рукой. Какая разница, что заказывать, если это всего лишь плод воображения?

– Ты так и не сказала, чего тебе от меня надо. Какова цель?

– Мне нужно, чтобы ты восстановил мое доброе имя. Так получилось, что меня подставили… – ее щеки покрыл румянец смущения. – В общем, там сам узнаешь эту историю. А дальше уже решать тебе, как с этим поступать.

– По времени я ограничен не буду? – уточнил я, дрожащей рукой наполняя бокал.

– У тебя будет достаточно времени. Мальчик, в тело которого я тебя переселю, будет жить долго.

– Какой такой мальчик? – удивился я.

– Узнаешь, если согласишься. Одно могу сказать точно: внешне между вами никаких отличий нет, разве что он моложе тебя почти на двадцать лет.

Я прикинул свой возраст, отнял. После принятого на грудь алкоголя, который категорически нельзя было пить на моих колесах, получалось откровенно плохо. Восемнадцать, выходит, самый сок. И времени действительно вагон, если не врет про здоровье.

– Ну, хорошо, – наконец, решился я. – Теперь докажи, что ты не галлюцинация, и переселяй меня.

– Ну наконец-то! Подойди ко мне.

Встав из-за стола, я обошел его и, разглядывая собеседницу, улыбнулся.

Богиня ответила на мою улыбку и, схватив меня за руку, поцеловала в губы. Вкус ее поцелуя я ощутить еще успел, а в следующий миг все вокруг исчезло. Краем сознания где-то на грани слуха я уловил звук падающего тела.

Прощай, Земля. В добрый путь.

* * *

Некоторое время назад. Поместье.

– Да, я трахал твою мать, – заявил барон Чернотопья. – И что теперь? У тебя нет дара, ты сын шлюхи. Хочешь, чтобы я тебя признал своим сыном и принял в род? Да ты хоть представляешь, сколько вас таких бродит по моим землям?! Каждому по клочку раздать – и в наследство оставить нечего будет.

Стоящий перед своим отцом молодой человек никак не отреагировал на его слова.

– Но я сделаю доброе дело, иначе Райог мне не простит, – барон обернулся к своему слуге. – Выдай этому ублюдку 50 грошей и кольцо, Дитрик. Слышишь, Киррэл, не с пустыми руками уйдешь!

Чего-то подобного и следовало ожидать от того, кто сначала попользовал молодую служанку, а когда та понесла – выставил ее вон, даже не дав шанса на новую жизнь.

– А если хватит у тебя смелости, – тише заговорил отец, – докажи делом, что ты сын барона Чернотопья! Отправляйся в Катценауге и добудь столько этерния, чтобы в тебе открылись мои родовые способности. Сумеешь, и я признаю тебя своим сыном наравне с законными. Понял меня, мальчик? Будет у тебя мой дар – вернешься сюда, как к себе домой. Не будет – и хоть сгинь, я не расстроюсь. Все, проваливай.

Барон отвернулся и пошел обратно в поместье. Слуга, стоявший рядом, протянул молодому человеку мешочек с деньгами и невзрачный посеребренный перстень с перечеркнутым гербом Чернотопья – знак бастарда.

– Спасибо, – надев кольцо на палец и приняв кошель, кивнул Киррэл и, не дожидаясь ответа, отправился в сторону ворот.

Дитрик же хмыкнул, глядя в спину удаляющегося парня. С появлением бастарда все стало намного проще.

* * *

Тем же вечером.

– Это все? – спросил мужчина с длинным шрамом на лице, разглядывая лежащие на полу гостиной обезображенные тела.

Дитрик, стоявший чуть в стороне, криво усмехнулся.

– Есть еще бастард, но барон послал его в Катценауге, так что мальчишку можно списать.

Главарь налетчиков, устроивший ночной захват, веселья предателя не разделил.

– С даром?

– Абсолютная пустышка, – отмахнулся слуга. – Кристоф поставил бастарду условие, мол, набери столько этерния, чтобы открылся родовой дар, тогда войдешь в семью.

Главарь кивнул и махнул рукой своему заместителю.

– Бастарда нужно найти и сделать так, чтобы он исчез. Все понял?

– Не переживай, твоя милость, – осклабился тот в ответ. – Все сделаем как надо.

– Только без шума, – прекрасно помня о садистских наклонностях подчиненного, приказал главарь. – Мы теперь здесь – власть. Все Чернотопье принадлежит нам. Так что, считай, вы теперь не шайка разбойников, а баронская дружина. Понял меня?

– Понял, Ян.

– Милорд, – поправил его самозваный барон.

– Понял, милорд, – с усмешкой повторил заместитель. – Разрешите идти?

Однако все пошло не так, как хотел барон. Его заместитель хоть и не думал нарушать приказ, но от привычки делать легкие деньги отказываться не собирался. А потому связанный и оглушенный бастард оказался передан с рук на руки работорговцам.

О том, что покупатель сдаст добычу культу Хибы, заместитель не знал, да его это и не волновало. В любом случае никуда бастард деться не мог, а значит, и встретиться с новоявленным бароном у него точно не получится.

Культисты тоже ни о чем плохом не думали. Просто зарезали бастарда на алтаре вместе с другими пленниками, сцедив кровь на жертвенник, а труп бросили к остальным мертвецам.

Глава 1

Жертвенник. Кирилл.

Вот уж чего я никак не ожидал, соглашаясь с галлюцинацией, так это подобного пробуждения. Впрочем, я вообще никакого пробуждения не ожидал, говоря откровенно. Количество выпитого поверх таблеток алкоголя, по заверениям врачей, должно было меня убить наглухо.

Холодный ветер обжигал обнаженное тело, над головой сияли звезды. В ноздри шибал запах трупного разложения. Однако, несмотря на обстоятельства смерти – чего уж там, помер пацан – меня переполняла сила, будто я хорошо выспался.

Выбравшись из неглубокой ямы, я взглянул на ее содержимое.

Несколько десятков тел не самой первой свежести. Никто не удосужился их раздеть, да и незачем – из шмотья на трупах только холщовые мешки с дырками для рук и голов. На мне оказалась такая же «рубаха смертника». Впрочем, кольцо на пальце с меня также снимать не стали.

Хотя тут и гадать нечего – сам по себе ободок дешевый, он только кажется серебряным, а символ на печатке прямо заявляет, что его владелец – бастард Чернотопья. Носить такое, не будучи знакомым с бароном, который выдает знаки лично, все равно что вешать на спину мишень.

Оглядевшись по сторонам, я с удивлением обнаружил гору одежды, сваленную кучей. Шагать босыми пятками по каменистой земле было больно, но я, шипя сквозь зубы от острых камешков, впивающихся в подошвы, все же добрался до шмотья и принялся в нем рыться.

Очевидно, место было давно облюбовано здешним культом. Поэтому и не прятали ни снятой с жертв одежды, ни тела – просто скинули в небольшую яму, даже не потрудившись закопать или поджечь. То есть эти хозяева совершенно не опасаются ни свидетелей случайных, ни таких же залетных грабителей. Судя по запаху лежащих на самом дне трупов, сюда даже зверье не заглядывает.

Так что место моего «подселения» очевидно – я где-то в Катценауге. Фронтир этого мира, полный чудовищ, старых артефактов, запрещенной магии и, разумеется, отребья, желающего разжиться добром за чужой счет.

Все это я почерпнул из воспоминаний самого Киррэла.

Как и обещала моя галлюцинация, знания о мире я получил, пусть и таким неожиданным образом. Память Киррэла, «мальчишки», как называла его Мархана, действительно стала мне доступна. Но никакого эмоционального окраса в себе не несла, я будто бы смотрел кино с актерами, а не реальную жизнь непризнанного баронского отпрыска.

И жизнь эту не назовешь счастливой, прямо скажем. Мать до самой смерти трудилась в прачечной, пацан рос, удивляя окружающих габаритами и силой. Сказалась кровь барона, и Киррэл был выше, сильнее и мощнее сверстников. Так что уже с десяти лет подрабатывал за копейки на лесоповале. Денег ни на что не хватало. Так что неудивительно, что очередная лихорадка свалила мать сперва на койку, а потом и в могилу. Лишь на смертном одре она призналась, кто настоящий отец парня.

Похоронив единственного дорогого человека, Киррэл направился в поместье местного феодала. А там, получив кольцо и, надо признать, неплохую сумму, решил не связываться с Катценауге, а валить из баронства в поисках новой жизни.

Но в тот же вечер его схватили, оглушив в переулке, и продали. На момент смерти Киррэлу было всего восемнадцать лет. Свой последний день рождения он отметил тем, что закопал прах матери в землю.

Переваривая чужие воспоминания, я продолжал рыться в вещах убитых культистами людей. Никакой ненависти к барону или к похитителям я не испытывал – это не мои проблемы.

Да и потом, почти двадцать лет прошло, а тут заявляется какой-то смерд и говорит, что ты его папаша. Признаться честно, на месте барона я бы сам в такое не поверил, уж больно многие мечтают о том, как бы подобраться к достатку и привилегиям. Все же не Земля, тут аристократия не вымерла и продолжает оставаться кастой избранных со всеми вытекающими.

Так что барон поступил в чем-то даже благородно. Банальная сделка – доказать родство наличием родового дара в обмен на блага баронской семьи. Конечно, задачка не из легких для бесталанного пацана, который ни капли магии не унаследовал, но ведь и выход Кристоф подсказал: накопать достаточно этерния, чтобы пробудить спящий в крови дар.

То есть, технически, барон дал Киррэлу все, что требовалось для выполнения договора – обозначил пути решения, указал маршрут и снабдил хорошим финансовым подспорьем. Даже кольца не пожалел, хотя, говоря по правде, оно вообще никаких привилегий не давало. Просто указатель, что вот этот человек – бастард такого-то феодала.

Подумав об этом, я оторвал от своей холстины пару кусков и соорудил из них портянки. Нашлись два сапога – из разных пар, но одинакового размера. Так что я уже в плюсе, осталось чем-то зад прикрыть. Параллельно поискам одежды, обдумывал мысль дальше.

Бастарды не наследуют вообще, хоть ты эпический подвиг соверши. Только признание действующим членом рода может тебя включить в список наследников. Но само признание автоматически снимало статус бастарда. То есть – либо ты член семьи со всеми правами и обязанностями, либо ты никто с достаточно зыбкими шансами на возможное признание.

Найденные штаны не так давно принадлежали прошлому хозяину тела. И я, натянув их, едва не хлопнул себя по лбу. Здесь должны быть и другие вещи Киррэла, нужно просто их найти.

Итак, я оказался подселен в тело бастарда, который имеет пусть и призрачные, но все же шансы войти в аристократический род. К сожалению, из имущества только одежда да кольцо на пальце, но это все равно лучше, чем медленное угасание от болезни.

Новый мир вполне средневековый в общепринятом понимании этого слова. Грязь, голод, поветрия, отсутствие средств к существованию и на фоне этого – золотые кареты аристократии, которой от рождения позволено если не все, то многое.

А еще здесь есть магия в самом типичном смысле. Огненные шары, водяные плети, ледяные копья, разряды молний из рук.

Барон Кристоф Шварцмаркт далеко не самый влиятельный в мире, но обладает даром к манипуляциям с водой. Почему не с жидкостями – сейчас неважно. В одиночку папаша Киррэла способен разбить небольшое войско.

По местным меркам армия в несколько тысяч – это невероятное число мяса, которое ничего не сможет сделать против мага, а потому больше пары сотен дружинников, живущих на всем готовом, никто и не держит. А вот от количества выставляемых местным государем чародеев и их мощи зависит судьба всего народа. Аристократов с детства обучают в специальных заведениях, откуда они либо возвращаются домой, если оплатили обучение сами, либо служат там, куда пошлет король, за чей счет их учили.

Само собой, у меня даже при самом удачном раскладе нет ни шанса сравняться с обученным магом – слишком большой между нами разрыв. Однако и неодаренные дети аристократов вполне рядовое явление, ведь, в конце концов, они могут передать дар своим детям.

Закончив с одеждой, я еще раз внимательно осмотрелся.

Небольшая поляна оказалась крохотной впадиной. Выше естественного оврага начинался такой дремучий лес, что дальше пары метров заглянуть просто нельзя, заросли мешают.

Киррэл был убит днем, сейчас уже ночь, так что ждать помощи или возврата культистов не стоит. Но это Катценауге, тут всякое может случиться, потому осторожность не помешает.

Никакого оружия мне, естественно, не досталось. В отличие от тряпья, которым побрезговали убийцы, его и продать можно, так что, в принципе, неудивительно. Зато я нашел несколько ремней вполне сносного качества. Их я намотал вокруг торса, сделав незамысловатую портупею, и еще из одного соорудил защиту для левого предплечья, просто намотав его в несколько рядов.

Конечно, если встретится обычный хищник, это немного увеличит шансы. С моими новыми габаритами можно спокойно убить голыми руками. Вот только в Катценауге, как подсказывает память Киррэла, простого зверья не бывает. Любая тварь может либо сама магией ударить, либо настолько мутировала под ее воздействием, что и без волшебства разорвет любого противника.

Покончив со сборами, я осмотрел алтарь культа, но делать с ним ничего не стал. В конце концов, это просто булыжник, с некоторой периодичностью поливаемый человеческой кровью. Может быть, кого другого это смутило бы, но я свой бизнес в девяностые начинал, так что всякого дерьма насмотрелся.

Камня опасаться не нужно, а вот тех, кто к нему ходит – очень даже. Никакая тварь не может оказаться хуже, чем человек. Не зря мы столько столетий вырезали всех хищников и прочих мамонтов, на кого только рука поднялась.

Уже направляясь к выходу из оврага, я задумался о том, что Мархана меня, мягко говоря, поимела. Да, знания о мире мне передали, молодое и здоровое тело выдали. А вот про магию как-то забыли. И хотя знания Киррэла позволяют мне предположить, как врожденный дар активировать, но реальность такова, что шансов на успех тут нет и быть не может.

Этерний, крайне дорогой минерал, сейчас можно найти только ближе к центру Катценауге. Потому что все, что лежало ближе к границе, уже давно вытаскали местные сталкеры, совершающие постоянные рейды в эти прекрасные и дружелюбные места, где сдохнуть проще, чем помочиться.

Не просто так Киррэл решил, что лучше свалить из баронства в соседние земли. Шансов выжить тут у одиночки, который знает об этих местах лишь с чужих слов – никаких. И хотя я прекрасно осознаю, что культисты не стали глубоко забираться в местную Зону, это нисколько не облегчает задачу. У них хотя бы оружие было.

В последний раз оглянувшись на яму, из которой я выполз, пошел вперед по медленно поднимающемуся склону. Оставаться рядом с вонючими телами в ожидании, когда же местная живность решит проверить, что так сладко благоухает, как-то не хотелось совершенно.

Итак, магия. Как понять, что она у тебя есть? Тут знания Киррэла ничем помочь не могли – он никем и никогда не обучался по понятным причинам, да и сами чародеи тоже не рассказывают о таких вещах в открытую. И это вполне логично – владея информацией, владеешь миром. Да и кто бы пошел учиться за бешеные деньги, отчехляемые в бюджет страны, если бы на прилавках лежали пособия для начинающих волшебников?

Кстати, образование тут тоже не было массовым явлением. И хотя не так, как у нас, когда читать не умели даже короли, но все равно – десяток грамотных на деревню из ста семей это норма. Да и зачем крестьянам читать? Им бы с голоду не сдохнуть. Киррэла научили читать, что называется, по слогам, но и то лишь потому, что мать давала писарю.

Это раньше парень не задумывался о таких вещах, но сейчас я, сопоставляя факты, сразу же пришел к выводу, что несчастная женщина платила натурой за учебу сына. Впрочем, не только она, если правильно оцениваю воспоминания о писаре, являющемся на секундочку, представителем местной администрации. Каждый день к нему кто-то из женщин ходил.

И это многое говорит о местном государстве, на самом деле.

В горле запершило, и я прокашлялся, прикрывая рот кулаком. Мелькнула мысль, что вокруг действительно плод моего воображения, а на руке сейчас останутся кровавые брызги, но нет, кожа была сухой.

Чертыхнувшись про себя, я зашагал дальше, и, к своему удивлению, вышел из зарослей на неширокую, но мощеную старым камнем дорогу. Нечто такое ожидаешь встретить, посещая европейские города с их пряничными домиками.

И дома действительно имелись. Развалившиеся от времени, заросшие устремившимися к небу побегами. Выглядит даже симпатично, если не думать о том, как несколько веков назад здесь кипели магические битвы, и мирное население вымирало целыми городами.

Осмотревшись, я осторожно вышел на дорогу и прошел в город, прислушиваясь к ночной тишине. Не сразу до меня дошло, что вокруг подозрительно тихо, будто все звуки отключились – только топот моих сапог да собственное дыхание. Ни птиц ночных, ни насекомых не слышно.

Замерев на месте, чтобы не шуметь лишний раз, я успокоил разыгравшееся воображение, уже озадаченное вопросом, нет ли здесь какой-нибудь хитрой радиации, которую невидно, но она все равно тебя убьет.

Дома стояли друг напротив друга, видимо, поселение застраивалось по четкому плану. Пустые окна зияли черными провалами, отсутствующие двери казались распахнутыми в мучительном крике ртами. А сбоку у стены следующего по правую руку дома еще и скелет прикорнул.

Стоя на дороге, я почувствовал, как волосы поднимаются на затылке от ощущения окружающей жути. Входить в поселение как-то резко расхотелось, и я поспешил отойти подальше. Магия там или нет, но лезть в мертвый город сейчас я был абсолютно не готов.

А стоило перешагнуть невидимую черту, как окружающий мир резко наполнился звуками, и ощущение накатывающего ужаса прошло. Обернувшись через плечо, я с криком резко отпрыгнул в сторону. Сердце заходило ходуном, пот побежал по телу, а я не знал, что делать.

На той самой границе, которую я не видел, стоял скелет, до этого мирно дремавший у дома. Серый костяк будто наблюдал за мной, хотя в черепе было совершенно пусто, я чувствовал его взгляд. Однако как только я поднял кулаки, скелет повернул голову вслед за движением.

На мгновение мне показалось, ходячее пособие по анатомии смотрит за мной с любопытством. Так мы и стояли с минуту друг напротив друга, пока, наконец, мертвяк не щелкнул челюстью, резко выбрасывая руки вперед.

Левым предплечьем отбив его лапу, другой рукой я перехватил левую конечность. Удар стопой в таз – и древний мертвец отлетел назад, оставив у меня свою руку в качестве трофея.

– Хозяйка! – донесся до меня жуткий вой, когда мертвец, не поднимаясь на ноги, вновь открыл рот. – Чужой!

При этом оставшаяся у меня рука растопырила пятерню и попыталась ухватить меня за лицо. Пришлось швырнуть свою добычу в противника, но сделать больше я просто не успел.

Тело перестало подчиняться, и я замер на месте, не в силах шевельнуться. Анестезия, мелькнуло неприятное воспоминание, и я забился в панике, стараясь восстановить контроль над телом.

А скелет меж тем поднял брошенную ему руку и, приладив ее на место, тут же повторил свой вой.

– Хозяйка! Чужой!

Этот его крик ничего хорошего мне не сулил, но сам мертвяк больше не спешил приближаться, по-прежнему оставаясь по ту сторону невидимого барьера. Может, он просто не мог?

Происходящее все больше будило во мне панику. Уже не думалось, кого там мог звать скелет. Я должен был вернуть контроль над телом, пока не осознал, что лежу сейчас на хирургическом столе!..

Я. Хочу. Жить.

И словно щелкнуло в голове что-то. Если у этой твари есть хозяйка, которая обитает в городе, а через него проезжают культисты, режущие людей на алтаре, как скот, ничего хорошего от этой дамы, кем бы она ни была, ждать не приходится.

Я все еще пытался преодолеть сковывающее оцепенение, но ничего, само собой, не получилось. То ли это скелет меня обездвижил, то ли еще какая-то мистическая сила, но пошевелиться так и не вышло.

А потом мой взгляд притянуло к себе движение между домов.

Невысокого роста, в черном пальто и какой-то ковбойской шляпе к нам приближалась скрытая в тени фигура. Ума много не надо, чтобы понять – это и была та самая хозяйка.

При ее приближении скелет поспешно поднялся и, отойдя в сторону, замер истуканом, глядя на пришедшую. А вот сама женщина смотрела только на меня, мне не оставалось ничего другого, кроме как глядеть в ответ.

Невысокая, стройная. Длинные черные волосы забраны в хвост. Узкий острый подбородок. Вообще лицо какое-то худое и хищное, чем-то напоминающее птицу. Она повела руками, расстегивая пальто, и мой взгляд сразу же зацепился за натертый до блеска значок, приколотый на груди.

– И кто тут у нас? – криво усмехнувшись, спросила она, продолжая осматривать меня с ног до головы оценивающим взглядом.

И хотя голос звучал мягко и ласково, было ясно, что ничего хорошего мне он не сулит.

– Кир… – я запнулся, осознав, что могу говорить, но, видимо, мою собеседницу ответ не устроил.

– Глупое имя, но я повторю вопрос еще раз. Кто ты и что делаешь в Катценауге?

– Меня зовут Киррэл, я бастард барона Чернотопья Кристофа Шварцмаркта, – ответил я, с трудом выговаривая заковыристую фамилию отца реципиента. – А ты кто такая?

Женщина удивленно вскинула брови, а затем постучала ногтем по бляхе на груди. Ну да, я должен был догадаться, что она что-то типа местного значка шерифа с Дикого Запада.

– Аркейн, искоренитель Салэм.

Ее правый глаз сверкнул, его затянуло сплошной чернотой с зеленым вертикальным зрачком, но уже через пару секунд все вернулось обратно. Впрочем, удивления на лице женщины это никак не отменило.

– Скажи-ка мне, Киррэл, бастард Чернотопья, – растягивая слова и совсем уже не выглядя такой уверенной, как в начале разговора, произнесла она, – ты бы не хотел научиться магии?

Глава 2

Вот так просто? В первые несколько секунд я даже не нашелся что ответить. Голова опустела, ни одной мысли. Но опыт подсказывал, что бесплатные услуги всегда оказываются дороже оплаченных. А это значит, что самой искоренительнице почему-то очень важно заполучить себе ученика.

– Ты всегда предлагаешь обучение первому встречному? – спросил я, по-прежнему ощущая, что не могу двигаться ниже шеи.

О том, что такое орден Аркейн, Киррэл знал лишь в общих чертах. В принципе, как и все вокруг. Да, его искоренители работали в Катценауге, выискивая те самые древние артефакты, уничтожая особо опасных чудовищ и отстреливая всех, кто обладал запрещенными знаниями. Но именно они и были основными покупателями добычи вольных охотников, которые шастали в исковерканную магическими бурями страну. И именно на разработках Аркейна держится весь местный прогресс.

В сущности, никто, кроме ордена, либо не мог, либо не пытался конкурировать на рынке подобных услуг. Артефакты бытовые – Аркейн, алхимия – Аркейн.

Конечно, оставались какие-то вещи, где правили балом аристократические рода с их уникальными и оттого безумно дорогими эксклюзивами. Но это была капля в море, ибо продукция ордена была массовой и доступной в большинстве своем каждому горожанину со средним заработком. Да что там говорить, Аркейн поставлял свои изделия во все страны мира.

В общем, как в той сказке: «маркиза, маркиза Карабаса».

И вот, встретив незнакомца посреди очень опасного места, член подобной организации предлагает ему обучение? Да это все равно, что бомжа в международную корпорацию устроить.

– Мне нужен ученик, – ответила Салэм, спокойно следя за моим лицом, – а у тебя есть дар. Возможно, мы неправильно ведем диалог. Чернотопье, насколько мне известно, захолустье. Ты вообще знаешь, чем занимается мой орден, Киррэл?

И сказала таким тоном, что я сразу же почувствовал себя умственно отсталым. Впрочем, раз она меня таким считает, зачем разочаровывать?

– Для начала было бы неплохо, если бы я смог самостоятельно двигаться, – ответил я. – А то это не слишком похоже на диалог, а скорее напоминает принуждение под магическими пытками.

Салэм вскинула бровь, но все же провела ладонью по воздуху, и меня сразу же отпустило. Удалось устоять на ногах лишь только потому, что я к чему-то подобному морально готовился.

– Спасибо, – выдохнул я, почувствовав, что уверенно стою на ногах.

Искоренительница еще раз окинула меня взглядом, вероятно, подметив, какая на мне одежда.

– Ты так и не сказал, как оказался здесь, бастард Чернотопья, – напомнила она, складывая руки на груди.

Я кивком указал себе за спину.

– Там какой-то алтарь, на нем резали купленных у работорговцев людей. Мне чудом удалось выжить…

Коротким взмахом ладони она заставила меня заткнуться. При этом ноздри тонкого носа затрепетали, будто Салэм активно принюхивалась.

– Как я раньше не заметила? – пробормотала она, вновь распахивая свое пальто.

Легким движением она извлекла из висящего на поясе кармана небольшой предмет, чем-то похожий на кубик Рубика. Сегменты устройства с легкими щелчками закрутились, и артефакт взлетел над плечом женщины.

Киррэл не видел магии, но мне и собственных мозгов хватило понять, что это артефакт. Меж тем сфера расширилась, изнутри пошел легкий зеленоватый туман, но он не распространялся дальше двадцати сантиметров от устройства.

– Ты идешь со мной, – приказала Салэм и решительно направилась в сторону, откуда я пришел.

Оставаться со скелетом я не стал, да и интересно стало, черт возьми. Я-то знаю, что из опасностей у алтаря разве только тошнота от запаха, а потому и не боялся идти вслед за искоренительницей.

Артефакт, по-прежнему висящий над плечом женщины, продолжал генерировать туман, но следовал за своей хозяйкой, не показывая иной активности. За ним уже через минуту стало бесполезно наблюдать, ведь ничего не происходило.

В полном молчании мы добрались до оврага.

Сбежав по склону, Салэм нарисовала пальцем круг в воздухе, и артефакт стал повторять заданный хозяйкой маршрут, постепенно расширяя спираль. Выходит, это магический аналог разведывательного дрона?

Гора трупов искоренительницу не заинтересовала, а вот алтарь сразу привлек внимание. Она обошла покрытый засохшей кровью камень со всех сторон, старательно принюхиваясь и чуть ли не облизывая его. При этом, как я успел заметить, ее глаз вновь изменился, но на этот раз сиял не зеленым зрачком, а белым.

Отставив пока странности в сторону, я решил, что лучше не вмешиваться в работу профессионала. А судя по тому, как Салэм развернула вынутый из внутреннего кармана пальто набор инструментов, она точно знала, что делает. Поэтому я просто стоял в сторонке, чтобы не лезть под руку.

Искоренительница соскребла тонким металлическим скальпелем несколько хлопьев крови и отложила ее в сторону, не забыв заткнуть пробкой. Затем маленьким зубилом и молоточком отколола несколько кусков от алтаря и тоже убрала их в специальную емкость.

Конечно, я не разбираюсь в магии, и, признаться честно, в диалоге с Марханой ляпнул просто так, но даже мне было видно, что все, что делает сейчас искоренительница – выдает целую школу. Это не личный уникальный опыт, она прекрасно понимала, что перед ней, как с этим работать и чем. А личное умение здесь только по отточенным движениям можно было уловить.

Сфера с туманом продолжала кружить над оврагом, но в лес, его обступивший, не совалась – то ли могла завязнуть в ветвях, то ли просто хозяйка таких указаний не дала. Впрочем, пару раз поймав артефакт взглядом, я выбросил его из головы. Ну летает и летает.

Работа над алтарем продлилась недолго. Салэм ловко собрала еще один артефакт и, вставив туда колбы с добытыми образцами, запустила процесс обработки. Устройство негромко свистело при вращении, но и только.

Сама искоренительница отряхнула руки и, кивнув своим мыслям, направилась к яме с трупами. Ей хватило всего раз глубоко втянуть воздух, чтобы во всем разобраться. По крайней мере, на лице женщины сразу проступило выражение, которое иначе трактовать и нельзя.

– Как ты, говоришь, уцелел? – спросила она, не оборачиваясь ко мне, однако я прекрасно заметил, что сфера, до сих пор не замиравшая на месте, теперь висит прямо надо мной.

– Понятия не имею. Просто очнулся на горе трупов, оделся и ушел, – максимально равнодушно пожал плечами я. – Как-то не хотелось оставаться и выяснять. Жить хочется, знаешь ли.

Салэм повернула голову ко мне и усмехнулась.

– Что ж, если так… – она сделала короткую паузу, нагнетая обстановку.

Но для того, кто не единожды прошел через налоговую проверку, подобные взгляды – просто смех один.

– Если у тебя есть другие объяснения, я, разумеется, не против их выслушать, – сказал я, сохраняя спокойствие. – Но меня больше волнует, как отсюда выбраться. Я, знаешь ли, не планировал вообще попадать в эти места. И проводить на них дольше времени, чем необходимо, я не намерен.

Салэм изобразила удивление. Может быть, восемнадцатилетний пацан и не прочел бы ее истинную эмоцию, но и это не укрылось от моего внимания. Когда ты строишь свое дело, уметь читать людей – это первый навык, которым ты должен обладать.

– Ты совсем меня не боишься? – с наглой усмешкой спросила она. – Я ведь могу объявить тебя членом культа, который случайно встретился мне и попытался представиться не тем, кто он есть на самом деле. Да и дар твой…

– Мой отец – адепт воды, значит, и мой дар такой же. Не вижу в этом никаких проблем, он все-таки насиловал мою мать. И дар этот, если подумать, ничем не примечательный.

Главное никогда не оправдываться. Тот, кто отвечает на вопросы – по определению ниже, чем тот, кто их задает. А раз оправдываешься, стало быть, виноват. Поэтому лучшая защита – это нападение.

– А кроме того, – произнес я, переходя ко второй части своей речи, – сюда есть только одна дорога – через город, где мы встретились. И раз уж ты пропустила через свою территорию культистов, это еще вопрос, кто из нас не тот, кем притворяется.

От моего заявления Салэм вздрогнула и сжала губы в тонкую линию. Ее кулаки сжались, и правый глаз вновь изменился.

– Ты смеешь обвинять меня в предательстве ордена, щенок? – не сдерживая эмоций, зло выдохнула она.

Я в ответ пожал плечами, оставаясь все так же спокоен внешне. Поджилки-то, признаться честно, тряслись. Она явно маг, а я – хрен его знает кто. Судя по всему, дар у меня никак с водой не связан, однако точно знать мне об этом неоткуда, а вот искоренительница как-то видит.

– А что ты прикажешь думать, когда твой скелет напал на чудом спасшегося бастарда Чернотопья, пытавшегося вернуться в родное баронство?

Несколько секунд чародейка сжимала и разжимала руки, тяжело дыша. Но потом расслабилась и кивнула.

– Ты умен, Киррэл, этого у тебя не отнять, – заявила она. – Но ты ошибаешься в нескольких вещах. Во-первых, знак искоренителя нельзя подделать, и его тем более не сможет носить кто-то другой. Во-вторых, к магии воды твой дар никакого отношения не имеет.

Я сделал удивленное лицо.

– Как это?

– Каждый знак настроен на своего владельца, и после смерти сгорает, – пояснила Салэм, отмахнувшись с таким видом, будто я об этом спрашивал. – Так что никто, кроме меня, его надеть не сможет. А если будет пытаться – ну, горстка пепла уже никого не обманет.

Интересная система защиты. И, надо признать, сама собой напрашивающаяся. Ведь соблазн представиться членом подобного ордена слишком велик, и наверняка очень многие пытались притворяться. Так что вариант с уничтожением любого чужака, не занесенного в базу данных жетона, отличный способ отвадить мошенников.

Права человека? Превышение самообороны? О чем вы, господа?! Здесь тебя могут невозбранно затоптать конями на улице или забить плетьми просто за то, что не успел вовремя отскочить на пути возвращающейся из публичного дома кареты с молодым, но уже почувствовавшим вкус власти аристократом.

– Это любопытно, но я бы скорее про свой дар послушал, – хмыкнул я, демонстративно убирая руки за спину. – Мы закончили здесь?

Салэм кивнула в сторону все еще продолжающего анализ артефакта. Что ж, значит, еще подождем.

– Ты так и не ответила, зачем ордену нужен такой ученик, как я, – напомнил как бы между делом, поводя плечом.

Пожалуй, мне повезло, что Киррэл вымахал таким здоровым, со стороны он не должен казаться сопляком, а потому и поведение, отличающееся от модели вчерашнего подростка, не должно вызывать вопросов. Уж слишком я спокойно держусь, практически не выказывая никаких эмоций.

Салэм тем временем направилась к алтарю, и артефакт, наконец, прекратил висеть над моей головой, и спустился к хозяйке. А затем, сложившись в изначальный размер, замер в ладонях искоренительницы. Убрав его в карман, она поправила шляпу и, окинув меня внимательным взглядом, заговорила.

– Далеко не каждый одаренный подходит моему ордену, Киррэл, – начала она рассказ. – Конечно, иногда мы набираем и обыкновенных чародеев, но их участие в жизни ордена в основном сводится к работе над конкретными артефактами. Но искоренителями им никогда не стать. Ты же…

Она отвлеклась на легкий шелест от анализатора и тут же присела перед устройством, откинувшим крышку. Взяв пробирки, искоренительница внимательно взглянула на них своим измененным взглядом, на этот раз вновь сияющим зеленым огнем.

– Вот как, – едва слышно прошептала она.

– Что там? – спросил я, не пытаясь даже приближаться.

– Этот алтарь сюда явно привезли давно, – заявила Салэм, пряча пробирки в сумку.

– Привезли?

– Да, – кивнула она, принявшись за разборку анализатора. – Сейчас создавать их умеют только в ордене. Как и многие другие вещи.

Ну, тоже логично. Раз ребята скупают все, что можно вытащить из Катценауге, не удивительно, что и секреты все держат в своих руках. Конечно, это говорит еще и о том, сколько на самом деле знают в Аркейне. И о той власти, что находится в их руках.

У меня нет ни малейшего сомнения, что, умея обращаться с этим алтарем, можно натворить немало бед. В конце концов, любая машина, для функционирования которой требуется кровь, не может заниматься улучшением урожая или производством мыльных пузырей. Нет, в самом приземленном смысле это оружие, просто наверняка очень узкоспециализированное.

– И что дальше? – спросил я, когда Салэм закончила с уборкой вещей и встала рядом с алтарем.

Искоренительница не ответила сразу. Безбоязненно приложив ладони к камню, она зашевелила губами, и под ее ладонями вспыхнул тот же зеленый огонь, что горел в правом глазу.

Меня вдруг окатило холодом, и на миг показалось, будто весь мир утратил краски, оставив только яркий зеленый свет, льющийся из рук женщины, и столь же ярко вспыхнувшую кровь на поверхности камня.

Наваждение практически тут же прекратилось, а алтарь покрылся трещинами и, рассыпаясь на мелкую щебенку, слегка светился. Салэм подняла ладони, уже переставшие испускать свечение, и указала на меня.

– Хаш-ш-ш… – выдохнула она.

Свет от алтаря свернулся тугой змеей, сотканной из дыма, и рванул ко мне. Я не успевал сделать ничего, чтобы хоть как-то защититься, а потому предпринял самое простое, что пришло в голову. Я упал на спину.

Пролетевшая мимо змея тут же стала возвращаться, даже двигаясь так же, как и ее живые сородичи.

– Ты что творишь?! – крикнул я, обернувшись к искоренительнице через плечо.

Салэм в ответ щелкнула пальцами, и волшебная тварь развеялась, истаяв, как и положено любому дыму.

– Не беспокойся, это была простая проверка, – сказала она с настолько доброй улыбкой, что я ничуть в нее не поверил. – Но советую больше не ставить мои слова под сомнение, если хочешь жить.

Последнее она проговорила, все так же улыбаясь.

– Какая еще проверка? – встав на ноги и отряхивая ладони от налипшей пыли и впившихся мелких камешков, спросил я.

– Пожиратель опасен только для нежити, – ответила искоренительница, мгновенно утратив намеки на доброжелательность. – Есть такие виды мертвецов, которые даже опытный некромант не распознает. И единственное, что тут можно сделать – призвать пожирателя.

Мне все меньше и меньше нравилась ее компания. Однако если отринуть эмоции, то, в принципе, мне ясны ее доводы. Вот только это не значит, что я согласен на такое обращение.

– Счастливо оставаться, госпожа искоренительница, – кивнул я и спокойно пошел на подъем из оврага.

Не прошло и пяти секунд, как Салэм крикнула мне в спину.

– И куда ты пойдешь, Киррэл? Без меня тебе не выбраться из Катценауге!

– А без меня ты не найдешь ученика, – ответил ей, не оборачиваясь, но и не ускоряя шага. – Так что я жду извинений и объяснений. Иначе ты так и останешься здесь одна со своими скелетами.

Неразумный ход? Что ж, возможно. Если сейчас она согласится на уступки, значит, ей действительно очень нужен ученик. И мой дар, каким бы он ни был, окажется настолько редким и полезным, что искоренительнице придется прогибаться и относиться ко мне всерьез.

Я не маленький мальчик, чтобы бегать на побегушках у самовлюбленной девчонки. Ей, по сути, лет меньше тридцати. А нам с Киррэлом на двоих больше, чем полвека. Несолидно в моем возрасте прислуживать соплячке.

– Хорошо, я прошу прощения, – донесся до меня тяжелый вздох, когда я уже почти начал подъем с оврага. – И обещаю рассказать тебе все, что ты захочешь узнать. Но у меня тоже есть условие – ты станешь моим учеником.

Ну вот, немного актерской игры, торга, и дело в шляпе. Кто не вел переговоров с клиентами, тот никогда не поймет, как важно порой бывает расшатать уверенность соперника.

– Зачем тебе так нужен ученик? – обернувшись, я сложил руки на груди, с интересом глядя на искоренительницу.

– Потому что без ученика мне возвращаться нельзя, – призналась она. – Я… В общем, у меня не было выбора.

– Проиграла пари?

– Если бы! – отмахнулась она. – В нашем местном анклаве есть проблемы. Пока что рассказать тебе о них я не могу, так как отношения к ордену ты не имеешь. Но все, что тебе нужно знать – став моим учеником, ты не только разовьешь свой дар, но и получишь очень могущественного союзника, готового вступиться за тебя в любой момент и в любом деле. Да и потом, сейчас ты просто бастард барона из самого дальнего и бедного уголка мира, а вступив в орден, станешь по-настоящему богатым и влиятельным.

Сладкая сказочка. Но за ее словами так и скрывалось невысказанное окончание «если выживешь». Хотя, нужно признать, для настоящего Киррэла предложение было бы слишком соблазнительным. Попасть не в род Шварцмаркта, а в самую крупную и богатую организацию – это действительно огромный куш.

Только я не Киррэл, и понимаю, что за такие предложения платят кровью.

– Хорошо, ответь мне на самый важный пока что вопрос, – сказал я. – Если я не маг воды, то кто же тогда?

Салэм медленно растянула губы в улыбке.

– Ты демонолог.

Глава 3

– Ты демонолог, – повторила она, отходя к яме с телами и плавно проводя над ними ладонью. – А я – некромант. Шайс!

Зеленое пламя полыхнуло, на секунду соединив руку Салэм и лежащие под ее ногами трупы. И тут же мертвецы зашевелились, будто ворочаются просыпающиеся люди. Вот только плоть таяла, словно воск на огне, оголялись кости. Трупы оседали на дно, сливаясь друг с другом в жутком и отвратительном комке, пока мясо с кожей окончательно не истаяли.

Громадный костяной монстр о шести лапах выполз из ямы и склонил голову перед искоренительницей. Салэм повернулась ко мне и улыбнулась левой стороной лица. Правая истончилась, и молодая женщина теперь походила на обтянутый кожей скелет.

– Ну как, все еще не хочешь стать моим учеником? – с усмешкой спросила она лишенным эмоций голосом, отчего фраза прозвучала механически.

Я разглядывал созданное искоренительницей чудовище и копался в воспоминаниях Киррэла. Как назло, ничего полезного парень не знал. Вот культисты ему были известны, но некроманты с демонологами? Полная пустота.

– Дай угадаю, у всех искоренителей Аркейна, – проговорил я, наблюдая, как Салэм взбирается на спину костяного монстра, – какие-то такие же силы, как у нас с тобой?

У твари имелись специальные наросты на спине, которые вполне годились в качестве сидений. По крайней мере, там было место для упора ногами и высокая спинка. Уж не знаю, как оно по жесткости, но выглядело достаточно удобно.

– Как и я сказала, ты умен, – хмыкнула Салэм, и ее чудовище пошло ко мне, мерно перебирая лапами с острыми когтями на концах. – Поехали, мне нужно срочно связаться с анклавом. И если ты все еще не решился стать моим учеником, я все равно помогу тебе выбраться из Катценауге.

Она протянула мне ладонь и я, уже не испытывая никаких особых эмоций по поводу магически созданного монстра, позволил помочь мне взобраться в седло за спиной искоренительницы.

Чего скрывать? Магия поражала. Если Киррэл знал лишь о таких заклинаниях, которые были четко визуализированы, как, например, водяные плети барона Кристофа, то с подобными чарами он не сталкивался даже в виде слухов.

Хотя, полагаю, сам факт того, что люди Аркейна могут превращать трупы селян в вот таких несимпатичных лошадок… Выражаясь мягко, орден не поймут. Но становится ясно, почему местных сжигают после смерти дотла. Нет тела – нет и материала для создания чудовища. А ведь их, как сказала Салэм, множество видов.

Это же натуральный Каэр Морхен! Только в отличие от мира пана Сапковского, здешние убийцы монстров не дали себя растоптать, а захватили экономику нескольких стран, плотно подсадив их на свои относительно дешевые и массовые продукты. Теперь попробуй сковырни орден, и сразу же весь твой народ сковырнет уже тебя, невзирая ни на какую магию. Потому что быт граждан откатится в такие темные века, что нынешнее жалкое существование будет казаться золотым веком и раем на земле.

– Что от меня потребуется как от ученика? – спросил я, когда костяная тварь выбежала из оврага на дорогу.

Салэм победно хмыкнула, но поворачиваться не стала.

– Читать умеешь?

– Конечно, – отозвался я.

– Это облегчает дело, – сообщила она. – До какой цифры можешь досчитать?

– Никогда не проверял, честно признаться, но, думаю, после тысячи мне станет просто лень. А что, это важно?

Я заметил, как выпрямилась в своем седле искоренительница. Видимо, тут я хватил лишку, и нужно было остановиться на сотне? Впрочем, память Киррэла ничего особенного в этом плане не сообщала. То есть, писарь давал ему простейшие задачки на сложение и вычитание, но знал ли он сам о дробях, например?

– Ты шутишь? – наконец ожила Салэм, как-то нервно поправив шляпу.

– Если ты мне не веришь, можем проверить. Естественно, не верхом на этой вот твоей костяной… как эта тварь называется?

– Строго говоря, конкретно этот – никак. Но в целом вид такой нежити – дредхорст. На самом деле это весьма общее название для подобных созданий, а так они, считай, у каждого некроманта разные получаются. Ну и от количества и качества материала тоже сильно зависит.

Чувствую, будет непросто. Если у них тут с математикой проблемы, и маги не могут в точности воспроизводить один результат одинаковым заклинанием, это потому, что в дело вступает особенность каждого мага, его, скажем так, уникальная подпись, как отпечаток пальца. Ну или это связано с самой магией. Вроде как от случая к случаю работает. Но тогда это действительно должна быть опасная работенка, если ты сам не знаешь в точности, что у тебя получится.

А еще я понял, что заряд бодрости, полученный в момент пробуждения посреди братской могилы, иссяк. Я банально вымотался от новых впечатлений и начинаю тормозить. Вот, уже с ходу задаюсь вопросами по магии, хотя сам в ней ничего не понимаю.

Тем временем мы въехали в мертвый город. Никакого давящего ужаса уже не было. Видимо, это Салэм ставила какую-то систему защиты, чтобы ее не потревожили, пока она грабит пустые дома. Вот, кстати…

– А что ты вообще тут делала? – спросил я, когда мы проехали третий дом.

Ответила искоренительница далеко не сразу. Мне даже показалось, что ответа я не дождусь, но Салэм смущенно кашлянула.

– Просто здесь очень тихо, никого нет, а мне требовалось побыть наедине с собой.

У нее еще и депрессия? Вот так мне повезло. Мало того что у учительницы какие-то проблемы в ордене, так она к тому же и с головой не в ладах. Учитывая ее способности, такие обстоятельства не кажутся удачными. Мало ли, сорвет ей крышу, и что мне делать?

– Почему?

– Тебе знать об этом необязательно, – вскинулась Салэм, и я отметил, что ее голос начинает все больше наполняться эмоциями и красками.

– Не согласен, – возразил я. – Если у тебя какие-то проблемы, они неизбежно перейдут и на меня, как твоего ученика. А я не хочу внезапно узнать, что у тебя есть крайне ревнивый любовник, который при первой же встрече попытается меня убить, решив, что ты ему изменяешь со мной.

Искоренительница снова дернулась, но на этот раз ответила куда менее сдержанно. Выходит, эффект от колдовства действительно проходит.

– С кем я сплю, тебя не касается!

– Да мне-то все равно, – спокойно ответил я на ее резкий выпад. – Главное, чтобы те, с кем ты спишь, тоже об этом знали. В любом случае предлагаю остановиться и отдохнуть. Я чертовски устал, да и тебе, полагаю, нужно перевести дух.

С этим она спорить не стала, хотя мне показалось, что я практически кожей ощущаю ее кипящее возмущение. Впрочем, я не врал ни словом – и герои-любовники мне ни к чему, и проблемы с ними. Салэм довольно привлекательная женщина, и скорее всего у нее полно поклонников. К тому же статус искоренительницы наверняка добавляет ей несколько очков в глазах местных ловеласов. Вставать у них на пути? Не моя проблема.

Мы доехали до центра города. Здесь имелся старый особняк, на удивление, хорошо сохранившийся. Два этажа, широкие окна – явно бывшая обитель местного мэра. Судя по притаившемуся у двойных дверей костяку, именно его облюбовала для себя искоренительница. Впрочем, все соседние постройки выглядели откровенно плачевно, наверняка туда и заходить опасно, того и гляди крыша на голову рухнет.

Скелет, неподвижно застывший на широком крыльце, подошел и, подав Салэм руку, помог ей спешиться. Мне он такой помощи не предоставил, но это не стало проблемой.

Спрыгнув на выложенную булыжником мостовую, кое-где уже пробитую свежей зеленью, я последовал за своей будущей учительницей. А скелет тем временем подхватил дредхорста за морду и повел в наполовину обрушившуюся конюшню.

Запустение и упадок мертвого города не давило на меня, но все равно было неприятно находиться снаружи. Чувство, будто за мной кто-то постоянно следит, заставляло волосы на затылке подниматься, так и хотелось раздвинуть плечи шире да заехать невидимому наблюдателю в глаз своим пудовым кулаком. Желательно так, чтобы вбить нервирующую меня сволочь в землю по ноздри.

Впрочем, стоило оказаться внутри и закрыть за собой скрипящую дверь, ощущение чужого взгляда тут же прошло.

Быстро осмотревшись в полумраке, я хмыкнул. Чего-то подобного я и ожидал, когда Салэм сказала, что ей требовалось уединиться.

Вся гостиная была заставлена пустыми бутылками, и судя по запаху, там была не колодезная водичка. Только диван, накрытый дорожным плащом, оставался свободен от опустошенных емкостей.

Сама искоренительница уже поднималась по лестнице на второй этаж, явно не желая заводить разговор о местной чистоте. Но и я тоже особенно не стремился вмешиваться. Хотя бы понятно, как она не заметила караван с жертвами – товарищ Салэм просто была в дрова, скорее всего.

Бегло осмотрев два соседних крыла, я обнаружил кухню и помещения для слуг. И если на первой еще был какой-то относительный порядок, то вот вторая комната явно даже не проветривалась – слой пыли взметнулся в воздух, стоило мне открыть дверь. О том, чтобы ночевать в этих местах, речи, само собой, не шло, а потому я тоже направился наверх.

Ступеньки под ногами угрожающе скрипели и прогибались. Они явно уже выработали свой ресурс, а я не легковесная искоренительница. Навскидку в теле Киррэла килограммов сто-сто двадцать. Я столько весил только однажды, будучи подростком на соревнованиях по классическому троеборью. Взял КМС и на том все мои отношения со спортом быстро кончились – пришлось зарабатывать на кусок хлеба.

Воспоминания о собственной молодости не казались мне приятными. Большинство из тех, кого я знал подростком, либо погибли в перестрелках, либо померли от передозировки. Да и в целом, если описывать тот период моей жизни, ничего, кроме постоянного нервоза и желания выжить, не приходит на ум.

Второй этаж оказался гораздо уютнее, чем первый. Тут искоренительница явно навела хоть какое-то подобие порядка. Ее комнату я опознал сразу – прямо на створке висел крохотный череп, привязанный за челюсть к вбитому в старые доски гвоздю. Интересно, зачем она это делала, когда жила тут одна? Или это ориентир для самой себя, когда алкоголя в венах больше, чем крови, и Салэм ползла в койку на бровях?

Толкнув дверь в соседнюю комнату, я осмотрел настоящие покои. Уж по сравнению с той лачугой, где жили Киррэл с матерью – натуральные хоромы. Но не для владельца квартиры в капитальном доме, разумеется.

Здесь ведь даже туалетной бумаги ни клочка не найдется, осенило меня. Никакого прогресса, ни электричества, ни нормального транспорта, не требующего постоянных остановок и корма. Сложно представить, как я буду выживать в таких диких условиях долгие годы.

Перетряхнув застеленную постель, я закашлялся от пыли и устремился к окну. Рама давно рассохлась и выходила со скрипом, но мне удалось ее побороть, ничего не сломав. А затем пришлось вытряхивать белье на улицу, морщась от вековой пыли, поднимающейся с каждым взмахом сухой тряпки.

Ткань, кстати, оказалась крепкой – за столько лет не пришла в негодность, разве что чуть жестковата, но это скорее результат ручного производства. Вряд ли в Катценауге, сейчас представляющей один сплошной некрополь, имелись фабрики и нормальные ткацкие станки. Несколько веков ведь прошло, а Киррэл ни о чем подобном и не слышал.

Впрочем, всерьез опираться на память мальчишки нельзя – он, в конце концов, тоже не царем тут жил, а едва ли не побирался. Что называется, за чертой бедности.

Закончив с бельем, я просто накинул его на кровать и, расстелив поверх испачканную рубаху, улегся сверху. Завтра нужно будет привести себя в порядок, сейчас уже просто не хватит сил, но с утра помыться обязательно. Терпеть не могу грязь.

Привычно заложив руки за голову, я прикрыл глаза и еще раз мысленно перебрал сегодняшнюю ночь. Как-то до сих пор не задумывался, что все складывается слишком удачно, но с другой стороны, Мархана ведь обещала мне и дар, и знания, и молодость. Так что наличие рядом закидывающей за воротник потенциальной учительницы – это всего лишь следствие нашего с богиней договора.

Однако вечно так длиться не может. Уверен, уже с утра все это прекрасное везение выветрится вместе со сном. Свою часть Мархана исполнила, и развивать магические способности или нет – зависит напрямую от меня. Но чем дольше я думаю о Салэм в качестве преподавателя, тем больше возникает сомнений. Уж больно искоренительница напоминает типичного трудовика, который на все уроки является под мухой и, пока безмозглые дети пилят номерки для раздевалки, он продолжает повышать градус в крови.

Мысленно составив список первоочередных вопросов, я прикрыл глаза. Сон не шел, мешал подозрительный скрип за стеной. Салэм не спала, и я готов был поклясться, что она нарезает сейчас круги по комнате, о чем-то раздумывая. За годы болезни я совершенно отвык спать при постороннем шуме. Так что, поворочавшись с полчаса, поднялся на ноги и, не надевая рубаху, пошел к своей соседке.

После первого удара в косяк нервный бег по комнате оборвался. Но Салэм тут же подошла и открыла. Ее взгляд заинтересованно скользнул по моему полуголому телу, но искоренительница тут же взяла себя в руки.

– Что такое? – спросил я, опережая ее вопрос. – Почему ты бегаешь по комнате, как сумасшедшая белка?

Салэм, немного опешившая под моим напором – возмущаться-то должна была она – опомнилась. Схватив меня за предплечье, она затянула в свои покои. Я быстро огляделся.

Несколько свечей в канделябре, будто украденном из музея, аккуратно заправленная постель, заваленная какими-то книгами и листами. Писали здесь не гусиными перьями, а ручками – и три из них сейчас лежали на постели рядом с чернильницей-непроливайкой.

Мне такую жена подарила на день регистрации фирмы. Невероятно дорогая хреновина по тем временам. Так что опознал ее сразу, она до последнего дня на моем рабочем столе стояла. Конечно, я не пользовался ей, но Киррэл писал такими же принадлежностями, так что проблем возникнуть не должно.

– Ты мне сейчас поможешь, – решительно заявила Салэм, толкая меня к окну. – Заодно проверим, правда ли ты так хорошо считаешь, как говоришь.

А дальше начался какой-то кошмар. Искоренительница диктовала мне цифры, я их складывал в уме, потом отнимал, делил. И так на протяжении полутора часов. Наконец, когда за окном забрезжил рассвет, она закончила записывать результаты моих подсчетов и сопоставила их с другим листом.

– Понятно, – усмехнулась она, тыча ручкой в бумагу. – Я так и думала, что ты не можешь так хорошо считать!

При этом в ее голосе звучало столько превосходства, что я не удержался от улыбки, заглядывая ей через плечо.

– У тебя здесь ошибка, – заявил я. – В этой строке не сто двадцать два, а сто двадцать один. Одиннадцать раз сложи одиннадцать и сразу поймешь. Так что кто из нас считает плохо, это еще посмотреть надо.

Салэм неприязненно взглянула на меня, но все же кивнула.

– Ты прав, это моя ошибка.

Я же просмотрел тексты беглым взглядом, но пришлось признать, что навыки чтения Киррэла с моим вселением не улучшились. По-прежнему приходилось тормозить, чтобы понять, о чем речь.

– Что ты считаешь вообще?

– Скажу только после того, как мы заключим контракт учителя и ученика, – ответила Салэм, хитро на меня поглядывая. – Или ты уже передумал?

Я пожал плечами в ответ и выпрямился.

– Сначала ты обстоятельно и ничего не упуская расскажешь мне, какие обязанности у меня будут в этом статусе и какие права. Соглашаться на неизвестные условия контракта – верх глупости.

Искоренительница недовольно на меня взглянула, но все же решилась ответить.

– Как мой ученик ты обязан подчиняться мне во всем, что касается твоего обучения. Все твои доходы, пока действует контракт – это мои доходы. Еще ты не имеешь права никому рассказывать, чему конкретно я тебя учу, и как это происходит.

Она замолчала, и я кивнул.

– Понятно. Что с правами?

– В случае любой опасности со стороны, например, если тебя вызовут на дуэль, – тут она фыркнула, очевидно, не веря в такую возможность, – то я обязана либо добиться отмены такого вызова, либо заменить тебя на поле боя. Кроме того, я обеспечиваю тебя одеждой, едой и всеми необходимыми материалами и принадлежностями. В том числе я бы учила тебя читать, если бы ты сам этого не умел.

Очередная пауза повисла, но ненадолго.

– Ты что-то не договариваешь, – хмыкнул я.

Искоренительница кивнула и продолжила.

– Кроме этого я обязана предоставить тебе более осведомленного учителя, если какой-то вопрос мне самой решить не получится.

– То есть, например, если ты как некромант ничего не знаешь о демонологии? – уловил я причину ее молчания. – Но какой тогда смысл мне вообще становиться твоим учеником, если ты ничего не можешь мне дать?

– Любой учитель, зарегистрировавший своего ученика в ордене, получает крупную сумму на расходы, – сдувшись, призналась она. – И по завершении обучения, если ты сдашь экзамен в любом отделении ордена, мне достанется вознаграждение.

Я отошел к окну и почесал голову. Грязные волосы тут же встали колом.

– То есть ты не только алкоголичка, прячущаяся от собственных коллег в Катценауге, ты еще и бедна, как церковная мышь, – вздохнул я.

– Какая еще мышь? – насупилась та, гневно сдвигая брови.

– А как иначе объяснить, что ты готова взяться за обучение демонолога, о магии которого ничего не знаешь?

– У меня есть знакомые…

– Дай угадаю, и именно им ты должна денег? – усмехнулся я в ответ.

– Нет! – отрезала искоренительница. – Я никому ничего не должна!

– Как скажешь, – равнодушно пожал плечами я. – Ладно, я пошел спать, а ты подумай еще раз о том, что я не люблю, когда мне лгут или пытаются использовать. Поверь, честность для тебя – лучшая политика. Ведь только так ты сможешь заработать достаточно, чтобы вернуться в любимый орден победительницей.

И, не дожидаясь ответа, я вышел из ее комнаты.

Глава 4

Наутро первым делом я отправился искать источник чистой воды. Наполовину заваленный колодец нашелся в конюшне, и пришлось сперва скидывать гнилые доски, а затем еще и вычерпывать грязь помятым ведром. Так что к моменту, когда я сумел умыться, можно сказать, успел еще и зарядку сделать.

Отфыркиваясь, растер лицо и, набрав воды, простирнул рубаху. Конечно, это не придало ей особой свежести, местами грязь слишком въелась, чтобы можно было рассчитывать на кристальную чистоту. Но на безрыбье сойдет.

Соорудив из нескольких палок сушилку, повесил рубаху. А сам, смочив заранее оторванный кусок шторы, занялся мытьем. Через пять минут зубы стучали со скоростью пулемета, но чувство свежести того стоило.

Натянув штаны с сапогами, я промыл портянки и тоже оставил их на просушку. Только после этого направился обратно в поместье, уже чувствуя себя белым человеком. Настроение приподнялось, и теперь требовалось озаботиться хоть какой-то едой.

Стоило толкнуть дверь в поместье, в нос ударил запах вареного мяса и каши. Сглотнув слюну, я направился на кухню, откуда раздавалось мерное позвякивание приборов.

Салэм, одетая в полупрозрачную блузку до середины бедер, украшенную оборочками, не обратила на меня ни малейшего внимания. Механически загребая ложкой из тарелки, искоренительница задумчиво смотрела в сторону котла, стоящего на плите.

Пошарив по полкам, я разжился своим инструментом и, даже не спрашивая разрешения, набросал добрую порцию пшеничной каши с разваренным мясом. А потом уселся так, чтобы не мешать Салэм думать.

– А чего ты хочешь? – повернувшись ко мне, спросила она, будто продолжая ночной диалог.

Дожевав заброшенную в рот кашу, я пожал плечами.

– У меня нормальные желания: прожить долгую и спокойную жизнь. А еще хотелось бы разобраться в магии.

Салэм громко хмыкнула.

– Орден может тебе все это обеспечить, – сообщила она. – Но демонологу вряд ли удастся отсидеться на землях ордена. Как любой искоренитель, ты будешь обязан на несколько месяцев уходить в патруль. Катценауге не самое приятное место, но без постоянного присмотра все ужасы отсюда родом хлынут на территорию людей. Думаю, не нужно объяснять, что культ – далеко не самое страшное, что тут можно найти?

Я кивнул, но от подробностей отказываться не стал.

– Пока что кроме слухов я ничего о Катценауге не знаю. Не поделишься мудростью?

Искоренительница довольно улыбнулась. Надо же, такая простая фраза, а как влияет на нее. Или это так низкая самооценка сказывается?

– Ты наверняка слышал об этернии, – начала она и, дождавшись моего кивка, продолжила. – Так вот, это не природный ресурс, как думает большинство людей. Давным-давно его изобрели именно здесь, в Катценауге. В те времена эта страна была лидером в магических искусствах. Лучшие артефакты, самые передовые заклинания. Отучиться в академии Катценауге – это было даже престижнее, чем родиться в семье большинства королей. Таких магов готовы были брать куда угодно.

Угу, понятно. Обученный в самом передовом ВУЗе специалист всегда найдет себе теплое место.

– В какой-то момент алхимики Катценауге нашли способ запечатывать сырую силу в кристаллы. Именно так появился этерний.

Она сделала паузу, чтобы глотнуть из кубка. Судя по запаху, не все бутылки искоренительница успела опустошить.

– Естественно, мощь страны мгновенно возросла, – продолжила она. – С этернием даже неодаренный человек мог начать использовать такие артефакты, что любой средний маг того времени превращался в препятствие, а не угрозу. Но это не понравилось соседям. И так началась последняя война магов.

Тоже объяснимо. Когда у соседа есть нефть, а у тебя нет, нужно нести ему демократию на крыльях баллистических ракет. А то и ядерных бомб, к каким, пожалуй, будет правильнее приравнять могущественных чародеев.

– Увы, точно никто не знает, что произошло, – сказала Салэм, – но в какой-то момент от столицы Катценауге пошла мощная волна сырой силы. Она докатилась только до границ, и на долгие десятилетия Катценауге стала неприступной: любой, кто пытался попасть на территорию, неизбежно погибал от мощного излучения.

Она вновь припала к кубку, на этот раз до тех пор, пока не осушила его до дна. Глаза Салэм на мгновение затянуло поволокой, но это быстро прошло.

– Конечно, – заговорила она, переведя дух, – со временем возмущение спало, хотя столица до сих пор остается недоступна. Как ты понимаешь, нашлось немало желающих залезть в дома богатых жителей. Первое время тащили даже не артефакты, а вообще все, что удалось найти. Часть из этих предметов ничего не стоила, другая оказалась крайне опасной, так как сама излучала возмущение. Но самое главное – потекли первые ручейки этерния. Его таскали отсюда в огромных количествах.

Я хмыкнул, прекрасно представляя, какая золотая лихорадка оказалась на прилегающих к некогда богатой стране землях. Тут, наверное, настоящее Эльдорадо было для отчаянных парней, готовых убивать за каждую крошку драгоценного кристалла.

– Однако опасность была нешуточной – вскоре из Катценауге пошли измененные магией чудовища, происхождение большинства из которых иначе как божественнм вмешательством не объяснишь. Так и появился орден Аркейн, – с гордостью, будто сама его основала, произнесла искоренительница, – мы встали на защиту людей, убивая порожденных магическим возмущением Катценауге чудовищ. А потом стали скупать артефакты – все подряд. Часть смогли приспособить к новой жизни, но часть пришлось прятать от мира, чтобы не выпустить ту дикую мощь, что в них образовалась после катаклизма.

Ну что ж, ожидаемая история. Ничего, собственно, нового она мне не сказала, о большей части я догадывался. Разве что про взрыв было интересно.

– Спасибо за разъяснение, – кивнул я, и уже был готов задать следующий вопрос, пользуясь моментом, но Салэм меня перебила.

– Киррэл, ты станешь учеником ордена, – безапелляционно заявила она. – У тебя просто нет другого выбора.

– Почему это?

– Во-первых, ты демонолог, – она постучала ногтем указательного пальца по столешнице. – Без обучения контроля своей силы ты с большой вероятностью однажды воспользуешься даром и не сможешь сдержать своих демонов. Но демонологи, которые могут тебя обучить, есть только в Аркейне. Без обучения, и я сейчас говорю очень серьезно, ты представляешь опасность для окружающих, а значит, орден будет обязан заняться тобой, как и любой угрозой.

Вот о таком варианте я как-то не думал. И все ведь укладывается в логику ордена, контролирующего магическую опасность. Они же не только в Катценауге обитают, они по всему миру имеют свои отделения. Так что тут либо скрываться, либо идти на соглашение.

– Во-вторых, только орден может дать тебе то, чего ты хочешь – знания, влияние, богатства, комфорт. Ты же видел мои артефакты? – спросила она, глядя на меня с превосходством. – Ни в одной стране, ни у одного из самых состоятельных магов нет такого оборудования. Самая мощная лаборатория королевств по сравнению с нашими – просто лавка неграмотной травницы. Поверь, когда ты увидишь нашу академию, ты сразу поймешь разницу.

Ну, это само собой разумеется. Все-таки имея в руках такие возможности, глупо было бы ожидать, что сам Аркейн не постарается обеспечить себя максимально комфортными условиями.

– Хорошо, допустим, я так или иначе должен связаться с орденом. Но ты не сказала, что я обязан учиться конкретно у тебя, – заметил я.

Салэм вздохнула и, на миг опустившись под стол, вытащила початую бутылку с вином. Налив себе в кубок, она не стала убирать пузырь, просто выставив его на стол. Похоже, в самом скором времени и эту бутылку она приговорит.

– Да что я, не понимаю, что ли? – вяло отмахнулась искоренительница, отпивая глоток вина. – Кому нужна вечно пьяная некромантка, без единой монетки в кармане, когда есть трезвые и серьезные учителя. Нет, тебе нужен Марцин – декан академии.

– Кто это? – решил уточнить я, пользуясь разговорчивостью явно уже поймавшей кураж собеседницы.

– Насколько я знаю, Марцин чуть ли не последний практикующий демонолог в ордене. Лет ему уже, правда, под двести, но старик действительно знает, как обращаться с даром.

– Сколько-сколько ему? – не поверил услышанному я.

– А что, ты разве не знал? – удивилась она. – Большинство магов может жить очень долго, пока дар не угаснет. Ну, или не убьет кто-нибудь.

Приятный бонус, конечно, но вызывает очень много вопросов. В частности, почему при столь долгой жизни тот же барон Чернотопья не навел порядок в своих землях. Любому ведь дураку понятно: за стадом надо следить и ухаживать, если хочешь, чтобы оно сделало тебя богатым. А какое богатство с крестьян, которые сами не знают, что станут есть уже завтра?

– Вижу, не знал, – довольно усмехнулась Салэм, наблюдая за моей реакцией. – Тут все зависит от контроля. Со временем, конечно, он ослабевает. Иногда случается, что маг просто погибает от собственного дара. Например, огненный маг, если совсем стал старым, может сгореть изнутри, за мгновения обратившись в пепел. И большинство так и уходит, кстати.

– Почему?

– Когда ты больше века живешь с магией, расстаться с ней это хуже, чем лишиться рук и ног, – помрачнев, глухо произнесла Салэм. – И чем влачить такое существование, большинство выбирает смерть.

Я кивнул, принимая ее ответ. Чего уж там, я сам так поступил – переписал все на жену и ушел, чтобы не угасать медленно и мучительно.

– А что происходит с демонологами? – все же решил уточнить я.

Искоренительница усмехнулась и натянула блузку, открывая мне вид на свою грудь. Черные шрамы, оставленные чьими-то огромными когтями, выглядели совсем свежими.

– За всеми темными магами приходят искоренители.

Желание задирать сидящую передо мной женщину моментально улетучилось. И сразу стало ясно, почему она на самом деле здесь сидит, скрываясь от мира.

Салэм убила кого-то из своих. Вероятнее всего, они были хорошо знакомы. Иначе она не стала бы так переживать об этом. И тогда желание взять меня в ученики не только финансами обусловлено. Салэм, возможно, сама того не понимает, но она попала в ловушку собственной психики, и ей требуется восстановить баланс после убийства своего же коллеги. Возместить утрату.

А еще это наглядно объясняло, что со мной станет, если я откажусь связаться с Аркейном. Салэм смогла справиться с обученным магом, отделавшись парочкой шрамов. Недоучка ей будет на один зуб.

Искоренительница удовлетворилась моим выражением лица и, поправив блузку, вновь заняла себя вином. Я же не спешил нарушать установившуюся тишину.

– Его звали Риттер, – произнесла она, взмахнув кубком, будто поднимает тост. – И он был моим братом.

– Соболезную.

– Катись к своим демонам! – огрызнулась Салэм, швыряя кубок с недопитым вином в стену. – И соболезнования свои забери с собой!

Я спокойно проводил взглядом снаряд и растекающееся по старым доскам пятно. Искоренительница взяла с собой бутылку и покинула столовую, а я остался сидеть, раздумывая, что делать дальше.

Нет, в том, что мне нужно идти под крыло Аркейна, сомнений не было, да и какие уж тут сомнения, когда наглядно видишь, чем может кончиться отсутствие должного образования. Так что тут я действительно замотивирован. Превратиться в монстра, за которым будет охотиться самая влиятельная организация в мире – так себе удовольствие. Да и не для того я получил шанс на новую жизнь, чтобы слить его в унитаз только из-за лени заняться делом.

Другой вопрос – что делать с Салэм? Не сказать, что я испытываю к ней хоть какую-то приязнь, мы же только ночью познакомились. Но просто по-человечески жалко девчонку.

Я не единожды хоронил друзей и знакомых, а потому прекрасно представляю, через что она сейчас проходит. Но и ставить свою жизнь в зависимость от пребывающей в глубокой депрессии чародейки не хотел. Это попросту глупо.

Доев остывшую кашу, я поднялся из-за стола и пошел за своими вещами. Что бы там ни было, но Салэм вчера говорила, что ей нужно в орден. И мне необходимо попасть туда же. Так что какое-то время нам будет по пути, а там – посмотрим, как карта ляжет. В любом случае будет неплохо получить некоторое расположение убитой горем некромантки.

Как говорил товарищ Сталин, кадры решают все. И обзаводится связям в новом мире – жизненно необходимо. Потому что одно дело, когда тебя защищает безликий орден, и другое – когда ты можешь по-дружески, за пару пузырей коньяка решить жизненно важный вопрос.

Выбравшись на улицу, я поежился от холодного ветра и под взглядом молчаливого скелета, по-прежнему охранявшего вход в поместье, надел подсохшую рубаху. Неприятное ощущение влажной одежды придется терпеть, пока не обзаведусь нормальными условиями быта. Развалины старого дома – не предел мечтаний.

А вот портянки уже высохли, что несказанно радовало – сапоги Киррэла, конечно, разношены, но на голую ногу их носить все равно неприятно. Так что через пять минут поднявшись на второй этаж, я постучался в дверь Салэм уже готовый к путешествию.

– Заходи, – недовольно отозвалась она, и я толкнул створку.

Искоренительница уже упаковала свои вещи. Кожаный вместительный рюкзак и пара матерчатых сумок – вот и все, что собиралась взять с собой явно привыкшая к путешествиям женщина.

– Я направляюсь в ближайший анклав, – не глядя на меня, сообщила Салэм, закидывая рюкзак на спину. – Ты пойдешь со мной добровольно?

В голосе женщины вновь скользил тот же механический тон, который я слышал возле ямы с телами. Может быть, она тут колдовала отрезвляющее заклинание, пока я бродил во дворе?

– Я бы предпочел поехать, – ответил я, подхватывая сумки. – Жду тебя внизу.

Спустившись по лестнице, я бросил взгляд на стоящие повсюду бутылки. Будем надеяться, все ее запасы выпивки останутся здесь. Если Салэм будет злоупотреблять, не факт, что за ней самой не пошлют очередного убийцу из своих.

Солнце уже перевалило за середину. Ветер гонял пыль по улицам и со свистом пролетал стоящего у входа скелета, выдувая заунывную мелодию сквозь его ребра. Этот звук прекратился, как только Салэм вышла из поместья.

– Карх, – сказала она, взмахнув рукой.

Скелет тут же рассыпался в прах, мгновенно подхваченный и унесенный ветром. А искоренительница подошла к дредхорсту, уже ожидавшему хозяйку рядом. Без ее разрешения я не стал приближаться к чудовищу, мало ли какие настройки оставила его создательница.

– Сумки вешай за эти наросты, – распорядилась Салэм, и я тут же выполнил указание. – Поехали, к вечеру нужно быть на месте.

Хорошая скорость, подумал я, вспоминая, что Киррэла везли больше суток через Катценауге, прежде чем он попал на алтарь культа. Хотя, конечно, те не пользовались мертвым транспортом, а живых коней приходилось и кормить, и отдых давать. Это же не автомобили.

Взобравшись в седло позади Салэм, я едва успел ухватиться за выступающие наросты, чтобы не вывалиться. Подстегнутый очередным выкриком искоренительницы, монстр бодро рванул с места, перебирая шестью лапами со скоростью швейной машинки.

Минута – и мы уже вылетели из города на дорогу. Навскидку тварь развила скорость до добрых восьмидесяти километров в час с места. И даже попадающиеся на пути ямы и камни не были проблемой – дредхорст просто изгибал нужные сегменты и шел гладко, будто по ровному.

Я обернулся, окидывая взглядом мертвый город, практически мгновенно скрывшийся за высокими деревьями. Лес быстро сомкнулся над нашими головами, закрывая солнечный свет, но ни Салэм, ни ее дохлой скотине это ничуть не мешало, а вот мне приходилось напрягать зрение, чтобы хоть что-то разглядеть.

Дорога вильнула пару раз, обходя невидимые за деревьями препятствия, а потом мы и вовсе вылетели на степной простор. За дредхорстом мгновенно образовалось облако пыли, заскрипевшей у меня на зубах.

Но скорости монстр не снизил, а даже, кажется, прибавил. Острые лапы слились в неразличимые полосы. Встречный ветер рванул меня за волосы, раздул ноздри и в довершении всего еще и бросил в лицо какие-то колючие ветки.

Отплевывая сухие волокна вперемешку с матом, я зло взглянул на обернувшуюся ко мне Салэм. Искоренительница, заметив мое лицо, рассмеялась, но я не стал на это реагировать – в конце концов, пусть она лучше смеется, чем швыряется чем попало. Так безопаснее.

– Теперь я буду звать тебя Киррэл «Чертополох», – сообщила она, продолжая разглядывать мое поцарапанное колючками лицо.

– Это еще почему? – крикнул я, чтобы перебороть ветер.

– Так называется это растение, – со смехом ответила та. – А ты точно такой же. Колючий, злой и цепкий. Я тебя встретила меньше дня назад, а ты уже вцепился мне в душу и вытряс все тайны оттуда. Так что так тебя и запишем в орден.

– Я разве не могу остаться бастардом? – спросил я.

– При вступлении в орден у тебя начинается новая жизнь, – покачала головой Салэм. – Но это тебе уже в анклаве расскажут. Да и то, быть непризнанным сыном – разве это достойно темного мага?

Глава 5

Солнце покатилось к горизонту, когда впереди показалась темная полоса густого леса, по-весеннему зеленого и радостного. Бросив последние лучи в кроны деревьев, светило скрылось, и дредхорст влетел на протоптанную грунтовую дорогу, заметно снижая скорость бега.

Салэм пригнулась к голове созданной твари, и я поспешил последовать ее примеру – нижние ветви здесь так и норовили вцепиться в лицо, выбить глаз и разодрать щеки. Но и густые заросли долго не продлились, минут через двадцать мы вновь вылетели на простор.

Дорога уходила вперед, постепенно забирая вверх. Там поднималась, закрывая высыпавшие на небо звезды, темная клякса города. А по бокам от нас раскинулись аккуратные прямоугольники полей. Рассмотреть, что там растят, не получилось – слишком скорость была большой, но мне и не особо интересно было.

Невысокие стены окружали город, но ворота никто закрывать не спешил, да и блоки явно давно не обновляли – где-то раскрошился раствор, в иных местах хватало глубоких трещин.

Сам город был небольшим и тянул разве что на крупное село. Но это на мой взгляд. Из памяти Киррэла я помнил, что столица Чернотопья была немногим больше.

Двухэтажные дома из белого песчаника со вставленной вместо стекла слюдой, все крыши застелены черепицей. От света, льющегося из окон и спускающегося с масляных фонарей на каждом перекрестке, казалось, будто бы город сияет. Но на самом верху холма стояла мрачная базальтовая крепость.

– Что за город? – спросил я, когда дредхорст замедлил бег перед длинной очередью груженых телег.

Крестьяне и торговцы, оглядываясь на нас, тут же расступались, но без капли страха. Видимо, обитая под крылом Аркейна, привыкли.

Единственное, ворчали, что мы без очереди лезем, но беззлобно и не слишком громко. Понимали местные, кому обязаны спокойствием. И даже стену, скорее всего, не ремонтировали потому, что орден служил куда более эффективной защитой от ужасов Катценауге.

– Смолбург, – ответила Салэм не оборачиваясь.

Мы миновали ворота, никем не остановленные. Стражники даже оттеснили въезжающих, освобождая нам путь. Впрочем, искоренительница ехала в расстегнутом пальто, и начищенный знак Аркейна сиял не хуже фонаря.

Оказавшись внутри города, Салэм сразу же свернула с главной улицы на параллельную. Мне показалось, что тащившие свои телеги люди даже вздохнули с облегчением, когда поняли, что им не придется жаться под стены, чтобы ее пропустить.

На удивление, с наступлением темноты народа на улицах не становилось меньше. После тишины и уединения Катценауге мне даже почудилось, будто я в каком-то мегаполисе, а не скромном средневековом городке на несколько тысяч жителей. Мое внимание привлекали крики зазывал, скрип телег и даже громко беседующие горожане. Про лязг со стороны кузнечных цехов и говорить нечего. Все это звучало вместе и невероятно нервировало.

Дредхорст спокойно прошел по одной улочке, свернул на другую. Салэм выбирала маршрут так, что особой толчеи не образовывалось. Перед созданием некромантки расступались, но без спешки, и никому не приходилось жаться к стенам.

Так мы и доехали до базальтовой крепости. Теперь было заметно, что ее окружает заполненный темной водой ров, а мост, сейчас лежащий на берегу, вел в черный зев толстых стен. Над аркой входа красовался знак ордена. На белом щите голова ворона, смотрящая налево, и морда волка, повернутая направо. На бляхе Салэм я до этого разобрать, что же там изображено, не мог, а теперь рассмотрел.

Дредхорст спокойно прошел по опущенному мосту и пересек длинный коридор. Никто не бежал нас встречать и даже не спрашивал, по какому праву – вокруг просто никого не было. Однако искоренительницу это ничуть не смущало, а потому и я не волновался.

Стоило доехать до конца тоннеля и выйти во внутренний двор, запустение резко сменилось толпой людей. Кто-то куда-то бежал, другие спокойно расхаживали по территории. Навскидку здесь было человек сто-сто пятьдесят. К нам никто по-прежнему не проявлял интереса, а я, пару раз окинув заполненную крепость, предоставил все своей спутнице. В конце концов, это ее коллеги, а я пока здесь никто.

Наш монстр зашагал к правой стене, где стояли не менее страшные уродцы. Отсутствие страха и удивления на въезде в город стало еще яснее – дредхорст Салэм выглядел настоящим произведением искусства на фоне уже припаркованных сородичей, мирно замерших под навесом.

Из темноты конюшни вынырнул одетый в покрытую пятнами одежду молодой белобрысый парень. Он подал руку Салэм, пока я спрыгивал на землю и снимал сумки с костяных наростов дохлого транспорта.

– Идем за мной, – негромко сказала Салэм и двинулась в сторону центральной башни.

Без проблем пройдя через запруженный людьми внутренний двор, мы вошли в распахнутые ворота донжона.

Здесь с потолка струился ровный белый свет, не режущий взгляд, но и не слишком слабый. Все было прекрасно видно.

Разглядывать висящие на стенах полотна эпических сражений я не стал – как и на всякие картины, на них надо смотреть с расстояния, а мне не хотелось терять время.

Прямой короткий коридор вывел нас в круглый широкий зал с высоким потолком. Путь нам преградили столы, за которыми сидели местные писари в простых серых рубахах со знаком ордена на груди. Не занят был лишь один клерк, к нему-то мы и направились.

– Искоренительница Салэм, – представилась моя спутница и, сняв свою бляху, протянула ее писарю.

Тот приложил небольшую пластину с зеленым камнем в центре. Между артефактами пробежала короткая искра, и клерк дружелюбно улыбнулся.

– Что привело вас в Смолбург? – спросил он.

Их обоих внезапно окружила полупрозрачная сфера, и я перестал слышать, о чем они говорят. Салэм что-то рассказывала клерку, эмоционально размахивая руками, а тот хмурился, но делал пометки в листе, взятом из ящика стола.

Воспользовавшись вынужденной паузой, я присмотрелся к другим столам. На удивление, там этих сфер тишины не имелось. Хотя, может быть, я просто их не вижу с расстояния?

За следующие пять минут, что я ждал окончания диалога между писарем и искоренительницей, за другими столами успели смениться несколько человек. Ночь и здесь не останавливала темпа жизни. Народ двигался быстро, но при этом без суеты, чем-то напоминая москвичей, которые тоже вечно куда-то бегут, чтобы не опоздать.

Усмехнувшись этому сравнению, я принялся рассматривать портреты на стенах. Импозантные мужчины, утонченные женщины. Кто-то в нарядных одеждах с гроздьями украшений, другие в забрызганной кровью и пылью униформе. Да, теперь я мог заметить, что Салэм одета не в свои шмотки, а носит типовой костюм – еще несколько так же одетых персон шныряли по залу, занимаясь своими делами.

На меня до сих пор никто не обратил внимания, и это казалось странным. Все-таки чужак бродит по крепости, созданной для защиты. Пожалуй, если бы враг задумал пробраться в анклав и подготовиться к захвату, ему удалось бы без труда – никакого контроля я не заметил.

– Ничего не получилось бы, – заявил внезапно возникший рядом мужчина в форме искоренителя.

– Похоже, мне нужно поработать над мимикой, – сказал я с улыбкой, – иначе все вокруг читают мои мысли, только взглянув в лицо.

У него было совершенно обычное лицо. Если бы не форма, такого запросто примешь за обыкновенного горожанина, а если переодеть в дорогой костюм – за аристократа. Безликого в толпе невыразительных лиц. Наши спецслужбы точно предложили бы ему поработать на благо родины, с такой незапоминающейся внешностью ему бы цены в агентах не было.

– Просто ты еще молод. Да и практически каждый, кто впервые оказывается в стенах анклава, думает об этом, – ответил на мою реплику искоренитель. – Итак, ты новый ученик ордена.

Такой переход меня удивил. Впрочем, если от меня закрыт клерк, это не значит, что нет способа связаться с другими членами анклава. Банальная кнопка вызова – и всего делов.

Не дожидаясь моего ответа, собеседник потянул носом, принюхиваясь ко мне.

– Демонолог, – хмыкнул он. – И вправду, редкий дар. Вот только нормальной учебы тебе не видать.

Его бесцеремонность подкупала. В том, что передо мной не рядовой функционер, сомнений не было. Наверняка кто-то из сотрудников внутренней безопасности. Или даже – глава местного ее отделения.

– Почему же? – спросил я, бросая взгляд на все еще закрывающую стол сферу.

– Увы, в ордене не найдется для тебя учителя.

– А как же Марцин, декан? – вспомнив имя старого мага, уточнил я.

– Отошел от дел полгода назад, – вздохнул он. – А в прошлом месяце пришло сообщение о его смерти. Так что в нашей академии тебе, к сожалению, делать нечего. Сочувствую, парень.

– Но ведь можно же что-то придумать? – хмыкнул я, предчувствуя неприятности.

Это же просто хрестоматийный ход. Сотрудник какой-нибудь местной контрразведки предлагает лишенному выбора мальцу дело с крайне низкими шансами на успех, тот соглашается и гибнет, добиваясь поставленной цели или хотя бы достигая промежуточного результата. В итоге контрразведка получает внеочередное звание и медальку на китель, а о погибшем никто не вспоминает.

– Конечно, можно, – кивнул мой собеседник. – Как минимум, мы можем купировать твой дар, ты перестанешь быть демонологом, а значит, и угрозы представлять не будешь. Вот только вход в орден все равно для тебя окажется закрыт.

Честно говоря, мне даже смешно стало, и стоило больших трудов, чтобы не огласить зал анклава беспардонным хохотом. Ох уж эти игры в плохого полицейского.

– Прости, друг, – все-таки не сдержав улыбки, я хлопнул искоренителя по плечу, – но пока что я – с Салэм. И без ее слова ни шагу не сделаю.

– Вот как? – вскинул бровь он. – Что ж, в таком случае – удачи, Киррэл «Чертополох». Или все-таки бастард Чернотопья?

Со злорадной усмешкой он мгновенно растворился среди бродящих по залу, и я даже не стал пытаться за ним проследить. Во-первых, я этого никогда не умел. Во-вторых, в отличие от меня, он, очевидно, действующий член ордена, и в случае необходимости свои коллеги его прикроют.

Выбросить диалог из головы мне все равно не удалось. Как бы ни был прост подход искоренителя, он заронил в меня сомнения. И первым делом нужно выяснить, остались ли какие-то пособия, ведь у декана обязан быть свой факультет. А учеба без книжек, тем более когда первым делом у абитуриента спрашивают навыки чтения, это бред.

Что ж, самостоятельно штудировать записи, разумеется, сложнее, но вряд ли там действительно найдется что-то, чего не сможет объяснить та же Салэм. В конце концов, какие-то общие понятия и формулы быть должны и у демонологов, и у некромантов. Ну не учат же тут каждый тип магов, опираясь на уникальную терминологию? Это просто расточительство ресурсов.

Наконец, глушащая звуки сфера исчезла. Я успел заметить, как она стекает куда-то под стол, и Салэм обернулась ко мне. Эмоциональный диалог с клерком не прошел для нее даром. На скулах еще сиял румянец, глаза блестели и смотрели зло.

– У меня две новости, – сказала она, хватая меня за рукав и отводя в сторону.

– Марцин мертв, – оборвал ее я. – А другого демонолога, способного меня обучить, в ордене нет.

– Как ты узнал? – сбилась с настроя она.

– Добрые люди подсказали, – пожал плечами я. – А вообще он не представился, хотя носил форму искоренителя, но лицо блеклое, не запоминающееся. Подозреваю, сотрудник вашей внутренней службы безопасности.

– Хэммет, – зло закусив губу, выдохнула Салэм. – Надеюсь, ты не стал соглашаться?

– Конечно, нет, – улыбнулся я одними губами. – Я слишком умен, чтобы попасться на такую простую уловку. Мое намерение стать магом не зависит от прихотей окружающих.

Салэм покивала, все еще переживая короткую вспышку гнева, а я просто ждал, скрестив руки на груди.

– Так и какая вторая новость? – спросил, как только понял, что искоренительница успокоилась.

Вздрогнув, будто уже забыла о моем существовании, она заговорила.

– Тебя могу учить я, но будет тяжело, и наверняка возникнут проблемы. Мы – разные, хотя начальные знания, конечно, у всех магов одинаковы.

– Учебные материалы по демонологии можно будет достать? – уточнил я.

– Конечно, – кивнула Салэм, все так же тихо выговаривая слова. – Но только после того, как ты подтвердишь статус адепта. Ученики осваивают общую теорию и практику, и только став адептами, углубляются в свою спецификацию.

– Тогда так и решим. Но у меня вопрос по контракту.

Искоренительница вскинула бровь, как бы предлагая мне продолжать. И я не стал затягивать.

– Я хочу, чтобы половина всех моих доходов оставалась моей, – твердо глядя в глаза женщины, заявил я. – Как я уже понял, взять меня в ученики может любой здесь присутствующий. Так что я предлагаю изменить контракт и создать взаимовыгодные отношения.

Она скрестила руки на груди, но все же кивнула.

– Ладно, я согласна. Но учти, Киррэл, – нахмурив брови, чтобы выглядеть грозно, предупредила Салэм, – ты будешь выполнять все, что я скажу.

– Только в отношении учебы, – кивнул я, прекрасно помня ночной диалог в мертвом городе.

– Именно. А я – некромант, сам должен понимать, моя магия – далеко не самая приятная вещь на свете.

Ее намек был ясен. Всю черновую работу придется выполнять мне. Но, как говорили в моем детстве, все профессии нужны, все профессии важны. Нет плохой работы – есть низкая зарплата. И прочие остроумные поговорки.

– Я с десяти лет работал лесорубом, а смертей повидал столько, сколько многим здесь присутствующим и не снилось. В день своего восемнадцатилетия похоронил родную мать, – проговорил я, глядя в глаза собеседницы. – Так что вряд ли меня напугает пара дохлых людей. Даже если они уже пованивают.

Искоренительница улыбнулась.

– В таком случае мы точно сработаемся.

Я кивнул.

– Итак, куда нам идти, чтобы подписать контракт?

– Мы только что это сделали, – пожала плечами Салэм. – Разве я не говорила, что контракт ученичества – устный?

И хитро улыбнулась. Мне оставалось лишь пожать плечами. Тоже мне, победа в затянувшемся споре. Наверняка ведь сейчас чувствует себя героиней, совладавшей с дерзким пареньком из глухой деревни.

– Тогда давай что-то решать с жильем, и… – я похлопал себя по пустому животу, – неплохо было бы перекусить, прежде чем ты начнешь меня учить магии.

Салэм сунула руку в карман и извлекла на свет такой же знак, как и у нее. Только на этом была полоса, разделяющая головы животных на гербе. Повертев его в пальцах, она протянула бляху мне.

– Это – твой знак, Киррэл «Чертополох», – немного пафосно произнесла она, цепляя жетон к моей рубахе. – Носи его с гордостью. Теперь ты – часть ордена Аркейн.

Я склонил голову, изображая, как проникся моментом. Но на деле вообще ничего не почувствовал, кроме укола, когда искоренительница проткнула рубаху. Впрочем, уделять этому слишком много внимания не стал.

– На этом официальная часть закончена. Пошли заселяться. Как членам ордена, нам положена комната в подвале.

– Почему в подвале? – уточнил я, подхватывая сумки.

– Искоренитель представляет угрозу, если его дар выйдет из-под контроля. Все подземелья анклава защищены, так что можно без проблем изолировать сошедшего с ума мага, – пояснила Салэм. – Но не думаю, что нам с тобой грозит что-то подобное. А вот поесть на общей кухне – это я тебе гарантирую.

Свернув в один из коридоров, мы оказались у лестницы, спиралью уходящей под землю. На ее преодоление у нас ушла минута, и Салэм, указывающая путь, первой вышла на тускло освещенную площадку.

Здесь тоже стоял стол, за которым скучал, перекатывая чернильницу по столу, очередной клерк. Увидев нас, он встрепенулся, поймал едва не оброненную емкость и с затаенной надеждой взглянул на Салэм.

– На постой?

– Да, – кивнула та и, одним движением отстегнув жетон, протянула его эмблемой вверх. – Искоренитель Салэм. Мой ученик – Киррэл.

По ее кивку я тоже снял свой знак и протянул писарю. Тот прикоснулся точно такой же пластиной, как и его коллега наверху, и выдал нам обыкновенные металлические ключи. Однако, несмотря на то что их было два, комната нам досталась одна.

– Все занято, уж извините, – развел руками клерк, успевший поставить какие-то закорючки в своем журнале, пока мы поднимали ключи с его стола. – Как только кто-то съедет, можем расселить вас по отдельности.

– Ничего, мы не задержимся, – кивком попрощавшись, сообщила Салэм, и первой пошла по длинному коридору в поисках нужной двери. – Киррэл, не отставай!

Я кивнул клерку и, снова взяв сумки, последовал за своей учительницей, бросая взгляды на двери. Нумерация слева направо, так что за спиной писаря первой оказалась комната с табличкой «100».

И только когда я дошел до Салэм, которая ждала меня у раскрытой двери с нашим номером «42», понял, что если все номера, предназначенные для искоренителей, заняты, выходит, в крепости сейчас проживает сотня темных магов разной специализации. И при этом ни об одном из них в Чернотопье даже слухов не имелось.

Вот это я понимаю, конспирация!

Глава 6

Комната была достаточно большой. С потолка струился мягкий свет, позволяя рассмотреть и стол у стены напротив входа, и висящие над ним полки с какими-то книгами. Справа имелась дверца, откуда тянуло прохладой, а слева – широкая кровать, на которой вполне можно было разместиться и четверым. У кровати имелась еще одна дверь, сейчас приоткрытая, так что можно было заметить крючки в пустом шкафу.

– Миленько, – решил я, кладя сумки в центре комнаты.

Салэм быстро скинула с себя пальто и, бросив свой жетон на стол, тут же направилась в дверь санузла, откуда тянуло прохладой. Никаких распоряжений она мне не дала, потому, когда за искоренительницей закрылась дверь и зашумела вода, я подошел к полке с книгами.

Что ж, примерно такого и нужно ожидать от комнаты для путешествующих агентов. Исторические трактаты, описание земель и быта, заметки по местным законам и ближайшим баронствам. Любой искоренитель, остановившись в анклаве, мог ознакомиться с окружающей обстановкой и выбрать, куда направиться дальше.

В книге, которая так и называлась «Описание земель и быта графства Огонвежа», имелась достаточно проработанная карта. Быстро пробежав по ней взглядом, я заметил и родное для Киррэла Чернотопье, и Черноземье, где располагался Смолбург, и центральное баронство Важ, где обитал граф. Разместились они в виде линии, идущей вдоль границы. Но Важ лежало чуть севернее, так что и Чернотопье, и Черноземье служили своего рода живым щитом от опасностей Катценауге.

С чтением по-прежнему были проблемы, приходилось подолгу брать абзац за абзацем. Но написано грамотно и ничуть не затянуто. Кто бы ни был автором этого труда, к вопросу он подошел профессионально – никакой зауми, пространных рассуждений. Каждый параграф посвящен строго тому, что означено в заглавии, и ничего лишнего.

От чтения меня отвлекла вышедшая из ванной Салэм. Сейчас, завернутая в узкое полотенце, едва прикрывающее грудь и бедра, с блестящими от воды черными волосами, опускающимися ниже груди, она не казалась ни опасной, ни сильной. А падающие с кончиков волос на пол капли воды и вовсе делали искоренительницу какой-то домашней и милой.

– Ванная свободна, – заявила она, проходя к оставленным мной сумкам. – Пока я собираюсь, можешь ей воспользоваться.

Отложив книгу на стол, я кивнул и решил последовать совету. После проведенного в седле дредхорста времени с меня едва пыль не сыпалась. Так что, войдя в отдельный санузел, о котором, пожалуй, не мог мечтать даже барон, с удовольствием воспользовался дарами цивилизации.

Разумеется, ни о бассейнах с джакузи, ни даже о простой акриловой ванне речи не шло. В пол был вмонтирован небольшой металлический лист с легким уклоном и сливом. Это достижение прогресса прикрывалось плотной шторкой из вязкого, но не промокаемого материала. Отхожее место располагалось по соседству и представляло собой дырку в тумбочке, прикрытую небольшой крышкой с крохотным кристаллом в центре. Со знакомства с местным унитазом я и начал.

Подняв крышку, сразу же услышал шум подземной реки. А сама крышка, вероятно, служила фильтром воздуха, задерживая не только запахи, но и лишнюю влагу. А стоило мне оказаться за шторкой и вдавить две кнопки на серебряном артефакте с вездесущими кристаллами этерния, на меня с потолка упали ручейки теплой воды.

– О-о, да, – не сдержался от выдоха я, подставляя голову под этот душ.

Немного поиграв с настройками, я нашел, как менять интенсивность и даже зону охвата. Можно было не только мочить все отведенное под мытье пространство, но и создать достаточно мощный водопад шириной с ладонь взрослого человека. Так что на этом этапе мое желание вступить в орден себя оправдало.

Однако долго мне в одиночестве побыть не удалось. Дверь в санузел открылась.

– Я заберу твою одежду, – сообщила Салэм и тут же, прихватив мои шмотки, скрылась в комнате.

Нельзя сказать, что искоренительнице удалось вогнать меня в краску. Как я говорил, она достаточно симпатичная, чтобы мысль оказаться с ней под одним одеялом не вызывала отвращения. Но портить деловые отношения ради даже очень хорошего секса – глупость.

Второго полотенца не нашлось, так что, отряхнувшись, как пес, я вышел в жилое помещение обнаженным. В конце концов, с таким телом стыдиться нечего.

Но Салэм, сидящая на кровати спиной ко мне, даже не взглянула на меня, занятая высушиванием волос уже влажным полотенцем. Зато мои вещи обнаружились в шкафу на крючках. Отделение, занятое ими, мягко светилось золотыми искрами, на пол оседали комья грязи. Вот с ворота рубахи соскользнул толстый червяк, сотканный из въевшегося пота, затем прополз по груди, завернул в правую подмышку, а оттуда вдоль по рукаву пробежал и, крутанувшись на краю ткани, рухнул на пол. Уже там завертелся беззвучно, налепливая на себя комок размером с кулак, а после просочился в специальную щель между плитами.

Несколько долгих секунд я наблюдал за процессом очистки. Полагаю, меня ждет еще немало открытий о местных технологиях. Да и комфорт, обещанный Салэм, уже не кажется насмешкой. В таких условиях действительно вполне можно жить.

– Удивлен? – посмотрев на меня через плечо, с довольной улыбкой спросила искоренительница.

– Честно говоря, очень, – кивнул я, даже не удостоив взглядом мелькнувшую грудь. – Не ожидал такого.

Она усмехнулась, в три движения заплела волосы в хвост, перетянув его на затылке. А затем, снова завернувшись в полотенце, освободила мне проход.

– Собирайся, сейчас есть пойдем.

Я вытащил чистую рубаху и штаны. Вид у них, конечно, был не очень, но после обработки артефактами шкафа они хотя бы не походили на одеяние бомжа. На левом рукаве торчали нитки, да правое колено штанов протерлось, но в целом – сойдет. Пока ехали к анклаву, я и похуже одежду видел.

Закончив облачаться, я всунул ноги в сапоги и, бросив взгляд на спутницу, хмыкнул.

Салэм не стала натягивать униформу. Вместо этого обошлась сандалиями с высокими ремешками на всю длину голени, тонкими бриджами, подчеркивающими бедра и, накинув сверху свободную рубаху серого цвета, уже прикалывала к ней знак Аркейна.

– Свой не забудь, – напомнила она, указав на бляху, лежащую на столе.

– Почему их проверяют по всей крепости? – спросил я, цепляя свой знак. – Нет, я понимаю, что для контроля от лишних людей. Но…

– Каждый анклав имеет свой бюджет, – с готовностью пояснила Салэм. – На него закупается провизия, обеспечивается работа артефактов, прочие расходы. За стенами, кстати, тоже надо следить и вовремя подновлять – а все это деньги. Поэтому, когда ты даешь считать с твоего жетона имя и статус, сведения поступают в архив. Там их разбирают по статьям расходов и доходов, а потом раз в месяц обновляют план закупок и поставок.

Надо же, до чего додумались. Таким темпом еще чуть-чуть походив по анклаву, я пойму, что и заработать мне тут не светит, так как все в ордене уже пристроено и продумано до меня.

– То есть мы за это платим? – уточнил я.

Салэм фыркнула, направляясь к выходу.

– Конечно, – сказала она, останавливаясь у двери. – Каждый член ордена имеет свою цену. Например, месячная норма работы подмастерья составляет один талер. Но так как он живет на территории ордена, то из этой суммы вычитаются расходы на его обеспечение – та же еда, бытовые артефакты и, в случае необходимости, вмешательство целителя. Плюс к этому внутри ордена существует единый налог в десять процентов от ежемесячного дохода. Вот и выходит, что с одной стороны такой подмастерье зарабатывает вроде бы всего-то двадцать грошей, а с другой – он получает все остальное совершенно бесплатно, при этом по качеству все, что достается ему даром, намного превосходит схожие вещи и услуги.

Она открыла дверь и первой вышла в коридор, я последовал за ней. Само собой, всплыли местные деньги. Один талер – это очень большие деньги. Его можно обменять на девяносто грошей или тысячу восемьдесят пфеннингов. И если на один пфеннинг можно поесть в трактире, не так чтобы от пуза, но с голоду точно не сдохнешь, то заработок подмастерья за месяц – космический.

– А если он отдельно живет и сам себя обеспечивает? – спросил я, закрыв дверь на ключ.

– Тогда платит только десять процентов налога, – пожала плечами Салэм. – Но так практически никто не делает. Качество совершенно иное. Ну, искоренители, конечно, исключение. У нас-то, можно сказать, нет постоянного дома, мы бродим от анклава к анклаву и много времени проводим вне ордена. Поэтому денег на руках обычно больше.

Что ж, логично. Те, кто собственной жизнью рискует, и должны получать совсем другие суммы. Потому что за копейки рисковать собственной шкурой никто не станет – это просто невыгодно. А вот когда ты из очередного похода возвращаешься и живешь как король, тут и мотивация будет в новый рейс отправиться. Есть шанс подохнуть? Ну так и куш соблазнительный.

– И о каком же доходе идет речь у искоренителей? – спросил я, желая подтвердить свои догадки.

– Пятьдесят талеров в месяц, – пробурчала Салэм.

Это сколько же она закидывает за воротник, что пропила такую сумму и осталась без денег? Мой дядька, помнится, когда ему предложили должность с хорошим окладом, отказался, мотивируя тем, что столько не выпьет. У Салэм, похоже, такой проблемы не возникает.

Хмыкнув, я припомнил доходы среднего горожанина в Чернотопье. За вычетом налогов в баронскую казну выходило около пятнадцати грошей в месяц. То есть орден действительно крайне богатая организация.

Хотя, опять же, если Аркейн снимает часть заработка в обмен на услуги того же постоя и обслуживания, все равно значительная часть должна оседать в руках ордена, не доходя до рук своих членов. Да и где в местных нищих деревнях можно просто разменять талер – я не представлял.

Мы вернулись в круглый зал, где по-прежнему не прекращалось мельтешение сотрудников Аркейна, свернули в другой коридор, спустились по короткой лестнице и вышли в столовую.

Вдоль стен стояли котлы с супами, кашами, на тарелках исходили паром только что зажаренные куски разного мяса. Еды хватало в изобилии, как и народу. За стоячими столиками, из которых ни один не пустовал, кучковались люди, уплетающие угощения на свой вкус.

Салэм толкнула меня под бок локтем и кивнула в сторону очередного клерка с пластиной наготове. Протянув ему наши бляхи, мы подхватили пустую глиняную посуду, уже расставленную на подносах, и пошли вдоль рядов.

Салэм налегала на каши и мясо, игнорируя овощи и прочую травку. А вот я брал все, что казалось мне вкусным, не обращая внимания на взгляды работников, которые постоянно подвозили новые блюда и забирали опустевшие котелки.

В итоге на моем подносе нашлось место двум супам – куриному с вермишелью и красному свекольнику с мозговой косточкой, двум вторым – кашей гречневой на свиных шкварках с луком и свиной котлетой, пшеничной с бараньими ребрышками и тарелочкой хвороста, обсыпанного крупным сахаром. Все это довершалось двумя кружками еще шипящего кваса на черном хлебе.

Оглядев мой выбор, Салэм хмыкнула, но не стала комментировать. А мне было просто интересно попробовать, ведь я и не рассчитывал съесть все. Однако стоило нам пристроиться к только освободившемуся столику, как я взялся за приборы и мгновенно выпал из жизни.

Очнулся только в тот момент, когда последняя капля кваса упала мне в рот, и я отставил пустую кружку. Салэм смотрела на меня расширенными глазами, кажется, даже забыв, как дышать. Наконец, она выдохнула и взяла себя в руки.

– Не знала, что ты такой прожорливый, – покачав головой, заявила она.

– Сам не ожидал, – пожал плечами я, чувствуя, что мне хватило впритык, чтобы наесться. – Но, видимо, просто от потрясений проголодался. Мы же ели последний раз еще в городе, да и то – по чуть-чуть совсем. А у меня молодой растущий организм, мне нужно хорошо питаться, чтобы вырасти большим и сильным.

Судя по лицу искоренительницы, которая на моем фоне казалось звонкой девочкой подросткового возраста, расти еще больше мне уже некуда. Но мне, наоборот, нравилась возможность одним своим видом заставить любого недоброжелателя дважды подумать, чем косо посмотреть в мою сторону. Магия-шмагия, а возможность нанести крепкий удар кулаком в челюсть собеседника еще никому не мешал даже на Земле, а уж в средневековом мире – тем более.

– Хорошо, – кивнула она, отряхивая руки от крошек. – Сам комнату нашу найдешь?

– Конечно.

– Тогда жди меня там, я сейчас пройдусь в местную библиотеку, посмотрю, какие материалы для учеников у них есть.

– А ты разве не можешь учить меня сама? – не стал скрывать удивления я.

– Ха! – воскликнула Салэм. – Чтоб ты знал, я сдала на адепта почти двенадцать лет назад.

То есть, ей где-то двенадцать к тому моменту и было. Неплохо, наверное. Хотя, учитывая, как учат детей аристократов, и не так сильно впечатляет.

– Хорошо, значит, жду тебя в номере.

Мы сдали использованные подносы на специальный стол, где сотрудник ордена снова пощелкал протянутые бляхи, после чего посуду унесли в мойку. А у выхода из столовой наши пути разошлись.

Бродить по анклаву не было ни нужды, ни желания, да и непонятно, когда Салэм вернется. Так что я просто спустился в подвал, где кивнул сидящему за столом клерку. Отперев дверь, вошел в комнату и, прихватив недочитанную книгу, скинул сапоги.

Не слишком жесткая, но и не настолько мягкая, чтобы тонуть в ней, перина приняла меня в свои объятия, и я с наслаждением погрузился в чтение. Постепенно это удавалось все лучше, глаза выхватывали уже примелькавшиеся слова целиком, хотя кое-где все же запинались.

Чем дальше я читал о графстве, тем больше набирался уверенности, что Аркейн умышленно тормозит прогресс на прилегающих землях.

В самом деле, взять хотя бы поля в баронстве Чернотопья. Урожай мизерный, крестьяне голодные, деревни с трудом собирают всем миром на налог барону. А здесь, буквально в паре суток езды, столы ломятся от еды, причем самой разнообразной. Хочешь – барашка, хочешь – солонину из речной рыбы. Спрашивается, почему не протянуть руку помощи в обмен на некие преференции?

Но этого по какой-то причине не происходит. И что-то мне подсказывает, дело вовсе не в деньгах. Ведь только в этом подвале проживает сотня искоренителей, и у каждого из них месячная зарплата больше, чем годовой налог с нескольких деревень.

Отложив книгу, я напомнил себе, что это не мое дело, и слез с кровати. Вернув томик на место, прихватил с собой издание о законах графства и уселся на постель. За этой книгой меня и вырубило. Где-то сразу после вступительного слова.

Очнулся я оттого, что вернулась Салэм. От нее разило вином, а по блуждающему взгляду, пылающему на шее засосу и распухшим губам я понял, что учительница провела время в свое удовольствие.

Раздеваться до конца она не стала, просто скинула сапоги, стянула штаны до колен и так и рухнула на кровать. Пришлось вставать самому, раздевать ее до конца и, не забыв притащить из ванной комнаты ведерко, ставить его рядом. Никаких книг с собой, естественно, Салэм не принесла, но об этом мы могли поговорить и утром. Ну, или когда она там проспится.

Заняв сторону у стенки, я закинул руки за голову и прикрыл глаза. Однако заснуть так быстро мне не дали. Стоило только погрузиться в дрему, как Салэм, ворочаясь на постели, завозилась, размахивая конечностями. И если ее локоть угодил мне в ребра, то вот пяткой она едва не сделала меня евнухом. Пришлось отгораживаться от учительницы сбившимся одеялом. Сонно ухватив сверток, Салэм обняла его и, блаженно улыбаясь, заснула. А я, глядя на нее, понял, что завтра потребую введения сухого закона.