Подземелье бесплатное чтение

Пролог

В воздухе витает неприятный и тошнотворный запах плесени, чуть сладковатый, щекочущий ноздри, и жуткого страха, заглядывающего в душу, огромным красным глазом.

Нечто сзади хватает за шею и душит девушку, стоящую спиной к сырой стене, она истошно кричит и безуспешно пытается вырваться.

– Помоги!

Светловолосый парень подскакивает к ней и хватается за костлявые руки, похожие, на кисти самой смерти, пытается их оторвать, рвёт, но его, дрожащие пальцы отрывают лишь часть костлявой и вонючей фаланги. С нарастающим страхом смотрит на косточку, держа в руке, но вдруг его снова выводит из оцепенения отчаянный крик любимой:

– Помоги!

Парень вздрагивает, приходит в себя, бросает часть пальца на землю и опять хватается за руки, несущие смерть. Рвёт, отрывает одну и, отбрасывая в сторону, хватается за вторую. Жуткая вонь исходит от останков. Рывок, ещё… рывок….

– Потерпи, любимая, сейчас…

И неимоверным усилием всё-таки отрывает вторую, откидывает её туда же на землю, где уже валяются останки первой.

Девушка поднимает затуманенный взгляд на любимого, и медленно осознаёт, что он спас её, устало закрывает глаза и начинает сползать вниз по стене, как увядший плющ. Парень подхватывает любимую и, обнимая, шепчет:

– Всё будет хорошо, милая, теперь всё в порядке…

Глава 1. Замок

Солнце стояло в зените, но кидало хмурый взгляд, будто исподлобья, на мрачный полуразрушенный замок в готическом стиле. Высокие стены напоминали больше груды разбитых старых камней; чем древнее величественное сооружение. Остатки арок, многочисленные запыленные колонны рассыпались по грязному каменному полу, по стенам полз густой плющ и колючие растения, давно не знавшие руки человека. В широких щелях ютились маленькие юркие ящерки, и густая паутина клейкой массой, расползающаяся по камням, углам и полу, создавала впечатление некой серости и убогости всего замка внутри.

– Как же тут мрачно, Макс…

– Да, здесь в древние времена, наверное, жили людоеды, – рассмеялся светловолосый парень, ответив девушке с долей издевки в голосе, и заложив руки в карманы спортивного костюма.

– Макс!

– Что Лика? Тут реально мрачновато, но ты же хотела заняться любовью в подобном местечке, и получить порцию нового адреналина для оживления наших отношений. Вот я и постарался найти такое, совершенно заброшенное место, судя по легендам очевидцев в интернете, его вообще обходят стороной, так как о нём ходят страшные слухи. Мы так долго ехали сюда, что просто уезжать я не собираюсь.

– Да? – оживилась девушка, – Какие же легенды?

– Например, что здесь пропадают люди, или местные в той деревушке, где мы останавливались попить воды, иногда по ночам слышат громкие крики и стоны.

– Ха, да это же бредни старушек и местных пьянчуг, чего только с пьяного глазу не почудится.

– Ну не знаю, не знаю, ты хотела жуткого страха; здесь, я думаю, мы его получим, – и парень громко рассмеялся, спугнув кучку летучих мышей, спящих под старой крышей замка. Тебе же вечно чего-то не хватает, что ты уже и не так громко стонешь, как в начале наших отношений.

Девушка, обиженно поджав губки, буркнула:

– Мы с тобой встречаемся уже год, то ты ко мне в гости, то я к тебе, никаких развлечений, конечно же, мне стало скучно.

– Поэтому я привёз тебя сюда, а ты снова чем-то недовольна.

– Да нет, довольна, просто здесь так грязно.

– Зато посмотри, какая высокая и мягкая трава у этого роскошного дворца, и мы можем, в ней повалятся столько, сколько захочешь.

– Нашёл дворец и, кстати, тебе тоже не помешал бы адреналин, а то уже пять поз нужно сменить, чтобы ты пришёл к кульминации.

Парень ухмыльнулся, взял девушку за руку с ярко-розовыми ногтями и потянул к выходу, где росла густая трава, цвета молодого нефрита с пестреющими полевыми цветами всех оттенков радуги. Она покорилась и, как только они вышли из развалин, резко развернулся и, крепко прижав к сильному натренированному годами постоянных тренировок телу, впился в её мягкие и податливые губы, пахнущие клубникой, из-за перламутрового блеска, которым пользовалась девушка. Лика почувствовала всё то же напряжение в груди и в матке одновременно, которое ощущала всегда, когда он становился таким требовательным и агрессивным, проявляя сексуальную ярость. Его сильные и в то же время нежные руки начали блуждать по её спине, горячая ладонь влезла под футболку, легла на плоский живот, задерживаясь на миг, открыл глаза, в которых лукаво прыгали озорные чёртики и, посмотрев в любимое, миловидное личико, искажённое гримасой дикого желания, произнёс:

– Посмотри на меня…

Она открыла выразительные глаза, цвета этой же сочной луговой травы, в которых отразились солнечные лучи, как в лужах после дождя, преломляясь и рассеиваясь, обрамлённые пушистыми ресничками с лисьим взглядом.

– Мне нравится, когда ты так смотришь на меня, и твои глубокие глаза, словно сжигают, – прошептала она, хихикая, так как общалась с ним как в её любимых любовных романах.

– А меня сжигает твой кошачий взгляд, ты, как породистая кошка, всегда смотришь такими уникальными жёлтыми глазами.

– Дурак, они зелёные.

– Зелёные, но, когда ты по-настоящему хочешь меня, они становятся золотыми.

– Ой, чёртов романтик.

– Ах так, но держись, скоро ты будешь умолять меня начать поскорее любить тебя.

– О, ты снова будешь издеваться надо мной?

Парень хитро улыбнулся и, схватившись за её коротенькую джинсовую юбку с двух сторон, быстро стащил вниз вместе с белоснежными кружевными стрингами. Девушка осталась в одной футболке под которой просвечивались напряжённые соски, так как на ней не было бюстгальтера. Он схватил любимую за спину левой рукой, а правой, не дав опомнится, накрыл золотистый лобок и через миг его пальцы нашли чувствительный бугорок, нажали, обвели по кругу, совершая различные движения: то лёгкие, то жёсткие, играя арию любви, как на арфе. Её тело напряглось, все органы чувств обострились, в голове застучали невидимые молоточки, глаза закрылись, предвкушая неземное блаженство и она, не контролируя своего тела, начала плавно двигать стройными бёдрами в такт этим любимым пальцам, пытаясь подтянуться заветным вратами к ним поближе. Он ещё не вводил их в неё, зная, как она это любит и специально, оттягивая желанный момент, мучительно медленно играя с чувствительным бугорком, одновременно совершал круговые движения вокруг сладостных ворот, где сосредоточились самые яростные и немыслимые желания любви.

– Пожалуйста… – прошептала она, дрожащим от любовного напряжения голосом, пытаясь дотянуться рукой до его орудия, находящегося ещё в штанах.

И он, хорошо зная свою сексуальную партнёршу за год их частых встреч, наконец-то медленно ввёл один палец в глубину её тела. Она тут же начала двигаться сильнее, сажаясь на него весом всего тела, а губы, облизала от вожделения и продолжила исступлённо шептать:

– Ещё… ещё…

Он ухмыльнулся и ввёл второй палец, аккуратно расширяя её стеночки, и подготавливая к его упругому орудию внушительных размеров, которое всегда доставляло ей кучу блаженства. Девушка двигалась, как похотливая кошка, на его проворных пальцах, будто пытаясь затянуть их полностью в себя. Макс снова оскалился и шутливо процедил:

– Похотливая сучка…

– Ещё… ещё…

Спустя минуту вытащил мокрые пальцы из её разгорячённого тела, и она, ощутив острый голод, открыла глаза и возмущённо буркнула:

– Зачем ты остановился, ещё бы немного и я пришла к оргазму?

– Ещё успеешь, милая моя. Сними футболку.

Она молча повиновалась, и он, отойдя на шаг назад, посмотрев на неё оценивающим взглядом, улыбнулся, обнажая белоснежные зубы, и сказал:

– Не перестаю хотеть тебя, как безумный, и любоваться твоей совершенной фигурой.

Он, взглядом совершая движения по её чувствительной груди с острыми розовыми сосками, опустился на высокую талию и плоский животик, с которым она постоянно боролась, занимаясь шейпингом. Качала пресс до изнеможения, и крутила тяжёлый хулахуп с насадками, делала регулярный спортивный массаж у высококлассных специалистов, ходила в сауны, русские парные и турецкие хамамы, но так и не добилась такого же стального пресса как у него.

– Хватит меня разглядывать! Я хочу тебя и истекаю от желания.

Макс, по-прежнему, ухмыляясь, подошёл, обнял, поднял на руки, опустился на колени вместе с ней и бережно уложил в мягкую высокую траву с душистыми цветами. Она, готовясь к сладостным мгновениям, чуть расставила ноги и прошептала:

– Начнём?

– Нет.

– Но…

– Замолчи…

И он опустился к её изнывающим воротам любви, взялся за бёдра девушки и, разведя шире, наклонился, начав ласкать языком такую зовущую нежную плоть. Она заметалась, раскидывая длинные светлые волосы вокруг, издавая громкие стоны, изгибаясь, как змея, судорожно хватая воздух, задыхаясь от частого дыхания и возбуждения. Её руки хватали его за волосы, а губы шептали:

– Не могу, не надо, остановись…

Но он будто не слышал её страстной мольбы, а продолжил ещё сильнее, неистовее ласкать, совершая различные движения языком, вверх и вниз, вправо и влево, по кругу, вводя его внутрь до упора, порхая по розовым лепесткам.

– Маааакс, остановись… – стонала она, переходя на стоны и хрип, совершенно обезумев и разводя ноги ещё шире, насколько могла это сделать, чтобы получить ещё большее наслаждение. И когда Макс уже услышал крики любимой, остановился и, быстро вытащив свой агрегат, резко вошёл, совершая сильные и грубые толчки, доводящие партнёршу до исступления. Девушка металась, то извиваясь, то приподнимая спину, выставляя грудь выше, и Макс успевал поцеловать и облизать один из сосков, то обратно опускалась и приподнимала бёдра, прижимаясь к нему на всю катушку так, что у него мутилось в голове, и он забывал о времени и пространстве, отдаваясь полностью бурному сексу и тем ярким ощущениям, которые не иссякали в их сумасшедшем акте любви, а увеличивались ещё больше и больше, и им обоим уже хотелось не останавливаться никогда, а заниматься любовью вечно. Её голова кидалась из стороны в стороны, волосы спутывались, руки рвали траву, а с полуоткрытого рта срывались сладостные громкие стоны и крики. Он упивался властью над ней, но не переставал любоваться её светящейся, будто прозрачной кожей и совершенно необычным сексуальным поведением, а ему было с кем сравнивать, так как прошлый опыт, тридцатилетнего сексуального мачо, очень богатый. В его руках побывали или он в их, двенадцать женщин: и помоложе, и постарше, и опытнее, которые научили его многому. Лику он встретил в казино, прожигая очередной легкий заработок на рекламе их фирмы, занимающейся продажей недвижимости. Симпатичная официантка подошла к его столику и вежливо предложила выпивку, теребя левой рукой кружевной фартук. Он окинул её взглядом: молодая, невысокая девушка, ростом примерно метр шестьдесят, с длинными светлыми волосами и мягкими зелёными глазами, похожая на лиску, с чувственными губами, обещающими неземное блаженство, на вид лет двадцати пять, уже не юна, но очень свежа. Он уже тогда захотел её так, что напрочь забыл о рулетке, и в тот же вечер предложил ей встретится. Она не отказала и, попив лучший кофе, решили поехать в ночной клуб, где он напоил девушку до состояния «вези меня куда угодно» и с удовольствием, повёз к себе в добротный загородный особняк, на который заработал сам, и давно перестал зависеть от родителей. Та ночь стала их первой безумной страстью, которая захлестнула обоих с головой, и каково же было удивление Макса, когда он понял, что она оказалась девственницей, да ещё и в двадцать пять лет, что в нашем современном мире было уже великой редкостью.

– Как ты смогла так долго сохранить себя?

Лика улыбнулась, вложив в улыбку то счастье, которое испытала в его объятиях и простодушно ответила:

– Наверное, ждала тебя…

– Ты не жалеешь? – в его голосе послышалось волнение.

– Нет, когда я увидела тебя, то сразу почувствовала, что ты тот мужчина, которому хочу отдаться полностью, без остатка.

С тех пор прошёл год, как они были вместе, и он уже даже подумывал на ней жениться, но детей ещё не хотел заводить, рановато, как ему казалось, поэтому и с разговорами о браке не спешил.

Макс – заядлый игрок в казино, и как ни странно, чаще выигрывал, чем проигрывал. Со временем даже выработал собственную методику игры в рулетку, но Лике его увлечение очень не нравилось, и они часто ругались и спорили по этому поводу. Однако его ничто, и никто не могли заставить отказаться от этой привычки, которая уже перерастала в игроманию.

– А если ты когда-нибудь поставишь на кон меня?

– Глупая, что ты говоришь? Я никогда этого не сделаю, ты – самое дорогое, что у меня есть!

– Да ладно, врёшь. У тебя было столько женщин!

– Да, было, но ты самая лучшая: неповторимая!

– Не верю!

– Что же мне сделать, чтобы ты поверила? Заняться сексом с тобой на луне?

– Ой, не начинай, лучше женись на мне.

Макс заливисто рассмеялся и, обняв, прошептал на ухо:

– Я готов, как только, так сразу.

– И когда это сразу?

– Надо подумать, – и игриво укусил её за мочку уха…

Глава 2. Что это?

Утро.

Стою у раковины и спокойно чищу зубы, поднимаю голову, чтобы взглянуть в своё отражение и… ужасаюсь от вида страшного монстра, смотрящего из зеркала. Вскрикиваю, протирая глаза, зажмуриваюсь, думаю: «Похоже, я перепил вчера». Снова медленно их открываю, заглядывая в зеркало, сквозь узкие щёлки из-под опущенных век, ничего… только моё отражение: «Ух, точно привиделось». Продолжаю умываться, поднимаю голову и ударяюсь обо что-то твёрдое, вздрагиваю и хватаюсь за то, что меня ударило, судорожно ощупываю, и понимаю, что это волосатая лапища. Отскакиваю и снова смотрю в зеркало; из него торчит лапа с чёрными волосами и острыми загнутыми когтями, вскрикиваю:

– Помогите! – и понимаю, что тут меня никто не услышит и не поможет.

– Что это? Галлюцинации? – разговариваю сам с собой, а к горлу подходит ком жуткого страха.

Минута – и снова вижу своё отражение в зеркале и никаких монстров.

– Что это было? Так… надо бы сходить к психотерапевту.

Тут в дверь ванной комнаты постучались, я снова вздрагиваю, хотя никогда не был пугливым, наоборот даже смелость зашкаливала. Смотрю на ручку двери и спрашиваю:

– Лика?

Ручка медленно опустилась, и дверь слегка приоткрылась, в образовавшуюся щель вошла изящная ножка с красным лаком на пальцах, затем вплыло обнажённое бедро, и в комнату вошла Лика. Обняла за шею, прильнув всем телом и прошептала:

– Что случилось?

– Ничего.

– Но ты кричал, и я подумала, что стоит войти и посмотреть, чем ты тут занимаешься, – она лукаво скосила глаза на мой низ, завёрнутый в белоснежное полотенце.

– Милая, да, всё нормально, просто устал, не выспался.

– Ты вчера снова играл?

– Угу…

– И пил, наверное?

– Угу…

– Сколько можно, Макс? Я же всё время прошу тебя, остановись, это пристрастие не доведёт тебя до добра.

– Перестань меня поучать, ты как моя мама, вечные нравоучения. Однако, я ушёл от родителей и живу уже пять лет, как хочу.

– Может, ты и от меня уже хочешь уйти?

– Нет, от тебя не хочу, но я ещё совсем не готов жить вместе. Моя свобода мне дорога!

Лика нахмурилась, и надув губки, пробурчала:

– Лучше бы я тебе была так дорога.

И поспешно вышла, хлопнув дверью.

Макс, снова взглянув в своё отражение, убедился, что видит именно себя, улыбнулся, обнажая белоснежные ровные зубы, следя за которыми с особой тщательностью, пользовался электрической щёткой, зубными нитями и дорогими отбеливающими пастами. Ему нравилось собственное отражение, так как он эгоистически любил себя, да и как его можно было не любить: высокий, метр восемьдесят семь, русый, пронзительный ястребиный взгляд глаз цвета глубокого облачного неба в грозу перед сильным дождём, идеальная фигура атлетического телосложения. Качался он дважды в неделю в элитном спортзале под руководством опытного инструктора. Макс любил качественную одежду и очень дорогую туалетную воду, от аромата которой все женщины, подходящие к нему, сразу начинали мило улыбаться и ластиться, как прирученные собаки. Ему льстило такое повышенное женское внимание к собственной персоне, а Лику – бесило. Она сильно ревновала, зная, что уступает ему во внешности; так как была, как ей самой казалось, посредственной девушкой, и очень боялась его потерять, поэтому соглашалась на все сексуальные отклонения любимого, а их у него было достаточно. Например, Макс любил заниматься любовью перед зеркалом, и просил её отражать мимикой лица то, как она его хочет, облизывать губы и открывать рот, закатывать глаза, и ласкать саму себя, когда он пристраивался сзади, захватывая её фигуру, словно в тиски, крепкой хваткой. Или, что было гораздо хуже в понимании Лики, его желание мастурбировать, чтобы она смотрела, как он это делает, и наслаждалась, выражая яркие эмоции, прикасалась к нему и целовала, проявляя нежность и поощряя к бурному семяизвержению ласками и различными словечками, подстёгивающими его больное возбуждение, типа «Да, о, да, ты мой жеребец! Ты – огонь! Мой лев!» И другие в том же смысле, кстати, и по зодиаку он был лев, что явно отражалось в его поведении и желании всегда быть в центре внимания, а Лика – телец.

Макс пригладил мокрыми руками волосы и снял полотенце; посмотрел на окрепший член и, взявшись за него правой рукой, начал своё любимое занятие; громко выдыхая:

– Лика, Лика, Лика…

Она услышала и, проглотив обиды, снова вошла в ванну. Он повернул к ней голову, на лице тут же отразились все эмоции острого желания и прошептал:

– Лика, пожалуйста…

Она ухмыльнулась, зная, как важна сейчас её реакция для него, и произнесла с долей издевки:

– Ты бросишь играть?

– Нет.

– А пить?

– Нет.

– Ну и кончай тогда сам! Без моего присутствия! – и она опять вышла, ещё сильнее хлопнув дверью. У Макса тут же пропало желание продолжать, и он, разочаровано постояв с минуту, глядя на обмякшего друга, вздохнув, удручённо произнёс: «Сегодня, малыш, тобой не хотят восхищаться», и выскочил за ней. Подскочив к Лике, схватил из-за спины, резко развернул к себе лицом и прошипел:

– Раз так, то скоро ты будешь просить о пощаде, а я брошу тебя в безумии желания и уеду по делам.

– Не смей! – она стала упираться руками в его стальную грудь, но не тут бело. Макс быстрым движением снял с неё юбку вместе с трусиками, и, не дав ей, опомнится, ввёл палец в горячую плоть. Лика снова попыталась отстраниться, но он держал крепко, продолжая вводить его в самую глубину, затем второй и начал имитировать ими глубокие толчки. Спустя несколько минут девушка уже двигала бёдрами в такт его движениям и шептала:

– Ненавижу тебя…

– Ты хочешь меня?

– Нет, – злобно прошипела, но её тело уже загорелось, а внутри всё пульсировало.

– Значит, нет? Хорошо же, держись…

– Не надо… – взмолилась Лика, зная, что, если он повалит её на кровать и разведёт ноги, продолжая эти нереальные движения нежными пальцами, она скоро начнёт молить его войти в неё.

– Надо, – огрызнулся Макс и повалил её на кровать, как она и ожидала, продолжил эротическую арию, играя на ней, как на своей любимой гитаре, на которой он мастерски исполнял любые мелодии. Его пальцы то порхали, словно крылья бабочки, то складывались домиком, то уточкой с клювиком, то становились на миг грубыми, то такими нежными, что она задыхалась, глубоко дыша и хватая воздух, будто это была последняя капля кислорода в её жизни.

Спустя час, Лика с наслаждением купалась в душе и напевала любимую мелодию, тёплые струи продолжали ласкать её всё ещё возбуждённое тело. Девушка стояла под душем с закрытыми глазами и вдруг почувствовала, как по спине пробежал холодок, а через мгновение – шершавые руки на талии. Вздрогнула и, открыв глаза, одновременно спросила:

– Макс, что у тебя с руками? – но в следующую секунду закричала так пронзительно от ужаса, обуявшего её сознание, что Макс, находящийся в комнате, уронил фен, которым сушил голову. Он сразу же кинулся в ванную комнату и прокричал:

– Лика, что с тобой?

Заскочив, увидел обнажённую любимую с трясущимися руками и губами, в глазах стояли слёзы, а на хорошеньком личике застыл ужас. Она явно была очень чем-то напугана, и Макс, обняв её прямо в душевой кабинке, начал гладить по мокрым длинным волосам и спрашивать:

– Любимая, что случилось? Что с тобой?

Лика не могла сказать ни слова и только, положив голову ему на плечо, а он уже был в рубашке, тут же намочив её, расплакалась, как маленькая девочка.

– Лика? Что с тобой? Я ничего не понимаю.

Он взял её на руки и, как младенца, завернув в большое махровое полотенце, вынес в комнату, уложил на кровать и стал целовать заплаканное лицо. Спустя пять минут она тихо ответила:

– У меня что-то с головой.

– Что?

– Мне показалось, когда я стояла под душем, что ты меня схватил за талию, но очень шершавыми руками.

– У меня руки не шершавые.

– Макс, ты мне не веришь? – обиделась девушка.

Он задумался и через миг ответил:

– Да в том и дело, Лика, что верю.

– В смысле? Я не понимаю тебя.

– Похоже, мы чем-то надышались вчера днём там, у развалин.

– Чем?

– Не знаю, какой-то токсической травой и отравились. Дело в том, что у меня тоже галлюцинации.

– Да? Ты так думаешь? Тогда нам надо срочно к врачу.

– Не переживай, дорогая, я сейчас позвоню нашему семейному врачу и вызову к себе. Не уезжай сегодня, обследуемся вместе.

– Ладно, тогда я останусь сегодня у тебя.

Макс поцеловал Лику в лоб и взял трубку, нашёл в контактах врача и набрал:

Гудок, один, два и…

– Алло? – послышалось в трубке.

– Здравствуйте, Олег Андреевич, вы случайно сегодня не свободны?

– Для вас Максим Ростиславович, я свободен всегда. Что случилось?

– Да есть тут проблемки, причём у нас обоих с Ликой, приезжайте ко мне, не телефонный это разговор.

– Хорошо, скоро буду, ждите.

Макс и Лика в ожидании врача занялись домашними цветами, их у него было достаточно, так как он и сам любил цветущие растения, и ему повезло, что и Лика их обожала. Она прыгала от счастья, как белка, при их ярком цветении, а Макс её и ассоциировал с милой белочкой.

– Ой, Макс, Глоксиния снова зацвела! Какая красота!

– Это она так радуется прекрасной гостье.

– Романтик!

– Я готов усыпать весь дом цветами, лишь бы ты чаще у меня оставалась.

– Макс, мы это уже обсуждали, пока я для тебя никто, оставаться с ночёвкой не буду, не хочу.

– Лика, ну что за дурацкие принципы? Кто будет греть мою постель ночью?

– Басик, который у тебя на кровати сидит.

– Лика…

– Что? Тебе уже тридцатка, а всё ещё с игрушками спишь. Вот они пусть и греют твою постельку.

– Милая, я не играю в игрушки, а Басик, зайка и мишка, что сидят у меня на кровати, это не только детская забава, но и милые мягкие игрушки для взрослых, считай, что они просто украшение интерьера, как например, вазоны, этажерки, подставки под цветы и многое другое, что есть в моём доме.

Раздался звонок, напоминающий пение соловья, идущий от кнопки на высоких металлических воротах алого цвета. Макс любил этот цвет, его преобладание сильно чувствовалось в богатом интерьере дома, особенно на втором этаже, где находилась огромная спальня хозяина. А в другом конце дома наверх вела широкая лестница, поверх которой лежал массивный красный турецкий ковёр, по бокам при переходе на второй этаж стояли высокие вазоны с живыми бамбуком и драценой. На окнах находились разных сортов орхидеи с мелкими и крупными цветами, и светлые большие окна, так как хозяину нравилось много света.

– О, наверное, это Олег.

– Врач? – спросила с волнением в голосе Лика.

Макс улыбаясь, ответил:

– Чего ты разволновалась, милая?

– Да, так, неприятно это всё, происшедшее с нами.

– Брось, пустяки, пропишет абсорбенты и дело с концом.

– Не думаю, что всё так легко пройдёт.

– Почему, Лика?

– Не знаю, какое-то у меня плохое предчувствие.

– Ой, не начинай, бабушкины штучки?

– Не язви, Макс, да моя бабушка настоящая знахарка.

– Ага, скажи ещё ведьма.

– И это тоже, и без шуток.

Звонок протрезвонил ещё раз и уже намного дольше.

Макс подошёл к камере и, взглянув в монитор, очень удивился, вздохнул и произнёс:

– Лика.

– Что?

– Это не врач.

– А кто?

– Вспомни… вот и оно…

– Да кто там?

– Твоя бабка, легка на помине.

– Бабушка? Но что она тут делает?

– Вот уж я точно этого не знаю. Последний раз, когда она принеслась сюда за тобой, мы сильно поругались.

– А ты не ругайся с ней, тем более что в прошлый раз ты был совсем не прав и, кстати, поплатился за своё поведение.

– Это простое совпадение и не более, чудес не бывает, ни плохих, ни хороших.

– Чудо, это то, что ты остался тогда жив на своём байке, а его разбил в хлам.

Макс буркнул и нехотя нажал на кнопку, которая открывала ворота. Во двор тут же влетела бабушка Лики: красивая высокая женщина, экстравагантно одетая в длинное цветастое платье и широкополую шляпу. Пробежала по цветущему и благоухающему розами двору и, заскочив в дом, прямо с порога, крикнула:

– Лика, Ликушка, девочка моя, где ты?

Макс вышел первым, за ним и Лика замаячила.

– Бабушка, что ты тут делаешь?

– Лика, мне пришло сегодня утром страшное видение, с тобой всё в порядке?

– Здравствуйте, Мария Ивановна, или вас здороваться не научили? – грубо произнёс Макс с недовольством.

Мария Ивановна, даже не удостоив хозяина дома взглядом, кинулась к внучке и, обняв, начала словно ощупывать в поиске чего-то странного.

– Бабушка, что ты ищешь?

– Не знаю, но то, что я сегодня увидела, меня повергло в шок.

– Не пугай, и что ты увидела?

– Ой, снова ваши колдовские байки, и, кстати, ещё раз здравствуйте, уважаемая.

Мария Ивановна медленно перевела взгляд на Макса, который тут же потемнел, как небо перед грозой, и ответила:

– Куда ты затащил мою внучку?

– В смысле куда? Она вообще-то сейчас в моём доме.

– Я не про дом, ты знаешь, о чём я говорю.

– Поверьте, не знаю.

– Ты облапошил мою внучку, влюбил в себя, заставив спать с тобой без брака, воспользовавшись тем, что она сирота и её некому защитить. Я не дам свою внучку в обиду, если с ней что-нибудь случится по твоей вине, тебе несдобровать.

– Вы снова мне угрожаете? С ней не может ничего случиться со мной! Я люблю её и защищаю!

– От своего члена защити! – отпарировала бабушка Лики, уже срываясь на крик.

– Так всё хватит! Уходите из моего дома!

– Макс! Бабушка! Хватит, вы оба! Я люблю вас обоих! Бабушка, я же тебе уже говорила, он не соблазнял меня, я сама ему отдалась, это мой выбор, и мне уже двадцать пять. Я не ребёнок!

Мария Ивановна устало присела на ступеньки лестницы и, взяв внучку за руки, сказала:

– Лика, я видела, нечто странное и необъяснимое, какой-то полуразрушенный замок, и тьма, чёрная воронка, которая затянула тебя внутрь, страшные руки, и они душили.

– Какой ужас? Кого душили?

– Тебя, моя девочка.

– А Макс? Ты видела что-нибудь, связанное с ним?

– Да, увы.

– Почему, увы? Что ты ещё видела?

– Мне неприятно это говорить.

– Ну не томи, что ты такого ещё увидела?

– Он был в моём видении обнажён, и его ласкала какая-то очень красивая женщина с длинными чёрными волосами.

– Что? Он мне изменит?

Тут в их разговор снова вмешался Макс:

– Какая ещё чёрная женщина? Вы в своём уме? Вот уже год, как я даже и не думаю уже ни об одной женщине, кроме вашей внучки. Я её люблю!

– Любишь? Ты много кого любил? Любвеобильный какой?

– Мария Ивановна, я никого и никогда так не любил, так как Лику!

– Бабушка, Макс, ну хватит, вам ссориться.

– Ладно, – буркнула женщина и, встав, продолжила. – Скажи мне, что у вас произошло. Ты же знаешь, что все мои видения возникают не на пустом месте.

– Да есть кое-что… – ответила как-то задумчиво Лика, но тут снова позвонили в звонок на воротах.

– Что же это, говори? – спросила встревоженно Мария Ивановна.

– Это, наверное, врач подъехал, – сказал Макс и, посмотрев в монитор камеры, точно убедившись в этом, нажал кнопку домофона и произнёс:

– Олег Андреевич, проходите, я открыл ворота, выхожу, встречу вас в саду.

– Врач? Лика, да, что у вас тут происходит? – уже совсем выходя из себя, срываясь на крик, заголосила Мария Ивановна.

– Бабушка, не волнуйся, это обычное обследование, мы были с Максом на природе вчера, и похоже, чем-то отравились.

– Отравились? Тебя рвёт? Есть понос?

– Нет, не рвёт и никакого поноса.

– А как тогда проявляется это отравление?

Но Лика не успела ответить разволнованной бабушке, как Макс с врачом вошли в дом. Они уже обсуждали их странное отравление. И бабушка, услышав про галлюцинации, забеспокоилась ещё сильнее. Но врач спокойно предупредил панику жестом руки, давая понять, что лучше помолчать и, вымыв руки, достал всё необходимое для мгновенных анализов. Затем взял кровь у обоих, специальным прибором последнего поколения, который тут же показывал результаты анализа в стеклянной шкале, куда заходила по тонкой трубочке кровь, послушал лёгкие, осмотрел языки, глаза и, посмотрев внимательно на всех троих, сказал:

– Вы абсолютно здоровы, нет никаких признаков отравления.

– Странно, – вздохнул Макс.

– Что же тогда это? – вскрикнула Лика. А Мария Ивановна задумалась.

Макс поблагодарил врача, хорошо заплатил и пошёл проводить.

– Бабушка, о чём ты думаешь?

– Похоже, Ликушка, то, что с вами произошло, это намного серьёзнее, чем отравление. Где вы конкретно были?

– Я не знаю точно, где… мы ехали туда на машине Макса часа три. Это то место, о котором ходят плохие слухи, старый полуразрушенный замок, который все в той деревне обходят стороной.

– Какая деревня?

– Да, блин, не помню.

Тут вернулся Макс и, услышав их разговор, ответил:

– Горловка.

– Горловка? Об этом же месте давно уже ходят страшные слухи, там даже журналисты без вести пропали год назад. Как ты мог туда возить мою внучку? О чём ты думал? Это ещё счастье, что вы не пропали.

– Да бросьте, это всего лишь сказки.

– Сказки? А то, что вы оба увидели, тоже сказки? Я знахарка с огромным стажем, но пока ума не приложу, как теперь вам помочь!

– Да успокоитесь вы, выпьем успокоительного и дело с концом, а вы езжайте домой. Лика сегодня останется у меня.

– Нет! Она никогда ещё не оставалась у тебя ночевать, мы уедем вместе.

– Лика обещала остаться!

– Я сказала, нет! И это не обсуждается!

– Но, Мария Ивановна!

– Максик, успокойся, я поеду с бабушкой, не нервируй её. Созвонимся.

Он слегка опустил голову в знак согласия, но глаза метали молнии и в душе кипел вулкан, однако, выхода у него уже не было, как согласиться и принять позицию раздражённой бабушки любимой.

– Ладно, но я вас сам отвезу.

– Не стоит, мы вызовем такси, – ответила Мария Ивановна и, обняв внучку за плечи, сказала уже ей:

– Милая, вызывай такси, а дома я напою тебя травяным чаем, и ты спокойно проспишь до утра, без этих странных видений. Завтра же поедем в монастырь изгонять то зло, что в тебе поселилось.

– Хорошо, но… а как же Макс? Из него же тоже надо изгнать это зло.

– С начала мы тебя исцелим, а там уже подумаем, что с ним делать.

Макс отошёл в сторону и пробубнил:

– Я сам справлюсь.

Лика вызвала городское такси, и они вскоре уехали, а Макс поехал в ночной клуб с острым желанием напиться и поиграть в рулетку.

Ночью он, как обычно, после гулянки на широкую ногу, залез в душевую кабинку и, включив воду, закрыл глаза, поднял лицо к струям, постоял несколько минут и вдруг почувствовал вместо воды, что-то липкое, открыл глаза и… опешил: из душа лилась густая алая жидкость, очень похожая на кровь. Он дёрнулся как от ожога и случайно упал на стенку кабинки, она выдержала его натиск. Испуганный парень кинулся открыть дверь, но не тут-то было, она оказалась запертой, вернее, склеенной створка к створке. С отчаянием начал их трясти, пытаясь как-то открыть, но всё было тщетно, кровь забрызгала поддон, стенки и его самого. Макс суетился, как раненый зверь, вдруг поскользнулся и упал в поддон, отполз в угол и, обняв колени, закричал:

– Господи! Что это?

Затем начал читать молитву, единственную которую знал: «Отче наш». Закрыл глаза и молился, молился, потеряв счёт времени. Спустя минут десять, медленно открыл глаза, и увидел, что из душа льётся обычная вода, а кабинка чиста и сверкала белизной, как и была всегда. В этот момент из глаз потекли слёзы, хотя он был сильным мужчиной, но, увидев впервые столько крови, да ещё и в закрытом пространстве, его стальные нервы не выдержали. В голове посветлело и проскочила тревожная мысль: «Как там Лика? Что у неё происходит?». Схватился за створки кабинки, и они легко поддались, словно и не были запертыми недавно, выскочил, схватил полотенце и, выбежав из ванной комнаты, кинулся к телефону, чтобы набрать Лику.

Пошёл гудок, один, второй, третий, никто не отвечал, тогда Макс набрал бабушку Лики, она недовольно ответила:

– Что?

– Мария Ивановна, это Макс, что там с Ликой?

– Чего ты звонишь в два часа ночи? Лика спит, оставь её в покое, хотя бы до утра.

– Прошу вас, выслушайте меня, эти галлюцинации повторились, я очень переживаю за неё и хочу, чтобы вы нам помогли, если можете, так как мне уже становится страшно за нас обоих.

– Что тебе привиделось?

– Кровь, много крови вместо воды в душе, и я не мог выйти, двери заблокировались.

– Ясно, дела плохи, ладно приезжай, дам и тебе успокоительный сбор, проспишь до утра, а завтра вместе поедем в храм, хотя я убить тебя готова за то, что влез в это страшное место, да ещё и Лику втянул. И не вздумай сам ехать за рулём, вызывай такси, судя по всему, ты нетрезв?

– Спасибо, скоро буду. Хорошо, вызову.

Впервые он послушал бабушку Лики и вызвал такси, которое приехало достаточно быстро, но Макс успел высушить волосы, одеться и даже покурить сигару, пытаясь успокоить нервы.

Подъехал новенький форд, в котором сидел мужчина лет сорока на вид. Макс сел в машину и, назвав адрес, устало закрыл глаза, водитель сорвался с места. Он нёсся на высокой скорости и залетел в яму, их хорошенько тряхнуло, Макс открыл глаза, чтобы выругаться и увидел в зеркале жёлтые шары, смотрящие в упор на него, очень напоминающие глаза змеи. Он вздрогнул, но осознав, что водитель их видеть не может, промолчал и перевёл дыхание, пытаясь, внимательно рассмотреть. Глаза увеличились, зрачки расширились, как перед броском на жертву и вдруг он услышал шипение, такое громкое, что невольно закрыл уши, но звук усилился, ему показалось, что сейчас лопнут перепонки и закричал:

– Хватит! Хватит!

Водитель резко остановился и испуганно спросил:

– Что с тобой? Ты что обкурился?

Макс понял, что противного звука больше нет, и он слышит перепуганный голос водителя, открыл рот и попытался выдавить из себя:

– Нет, просто плохо себя чувствую, вези по адресу.

Тот кивнул и снова сорвался с места. Когда они подъехали к аккуратненькому дому с розовыми стенами и красной крышей, Макс дал водителю больше, чем он назвал, и вышел. Снова нервно закурил и набрал бабушку Лики.

– Ты уже приехал?

– Да, стою у вас под дверями.

– Сейчас выйду, только тихо, не болтай громко, пусть Лика спит.

– Хорошо, не буду.

Пожилая женщина открыла дверь, и он, войдя внутрь, сразу почувствовал едкий запах трав, поморщился и Мария Ивановна, заметив его выражение, пробубнила:

– Его спасают посреди ночи, а он ещё и недоволен.

– Нет-нет, я доволен, с удовольствием выпью ваш чаёк, просто не привык к таким запахам.

Бабушка провела его на кухню, и подала большую кружку с чаем, явно похожим на какое-то колдовское зелье. Макс попытался подавить отвращение и, не дыша, залпом выпил. Чай оказался не таким противным, каким был у него запах.

– Всё, а теперь иди в холл, и ляг там, на диван, я тебе уже постелила.

Макс кивнул и поплёлся на диван в холле, на котором лежало красное одеяло.

– Я помню, что ты любишь красный цвет и у нас как-раз есть такое одеяло, ложись.

– Спасибо.

– Дураки тоже любят красный, – буркнула Мария Ивановна.

– Не только, ещё и огненные страстные натуры, я всё-таки лев и тигр по восточному году.

– Да уж, термоядерная смесь.

– Какая есть.

– Ладно, хватит болтать, ложись спать.

– Спокойной ночи, и…

– Что ещё?

– Спасибо вам, за всё!

Утро.

Лика проснулась, потянулась, будто кошка, мягкой походкой вышла из спальни на втором этаже и спустилась вниз в холл, увидела спящего Макса на диване и удивлённо вскрикнула:

– О, у нас Макс ночевал? Это что-то новенькое.

Парень открыл глаза и, уставившись на неё, пробубнил:

– Доброе утро, милая!

– Как ты здесь оказался?

– Меня снова ночью посетили эти… галлюцинации, позвонил твоей бабушке, и она позволила мне приехать, напоила тем же успокоительным сбором, что и тебя и, бурча себе под нос, постелила здесь. Спасибо, хоть не выгнала.

– Удивительно, что она тебя пустила, – улыбнулась Лика, послышался ласковый голос Марии Ивановны:

– Проснулись? Идите завтракать, я спекла булочки с творогом и заварила свежий бодрящий чай с Китайским лимонником.

– Сейчас, бабушка, только умоемся и придём.

Макс и Лика, взявшись за руки, пошли в ванную комнату. Он, заигрывая, пощипывал её за ягодицы, а она одёргивала его руки и смеялась.

– Макс, перестань, только не здесь.

– Почему бы и нет, пять минуточек.

– Отстань.

Однако Макс уже так возбудился, что остановить его было невозможно. Руки шаловливо залезли под ажурную ночную рубашку, а пальцы настигли грудь Лики, сжимая, как тесто.

– Макс…

– Наклонись.

– Но Макс…

А он, помогая ей наклониться, раскрыл изящными пальцами желающий ласк бутончик и через минуту уже вошёл в неё. Лика пыталась сдерживать стоны, чтобы бабушка не услышала и не рассердилась, но ей это давалось очень тяжело, слишком они подходили физически друг другу.

Молодые, разгорячённые и довольные, широко улыбаясь, вошли в маленькую, но аккуратненькую кухоньку, где приятно пахло ванилью и корицей.

– Доброе утро, бабушка, – прощебетала Лика и, поцеловав бабушку в щёку, прыгнула за стол.

– Доброе утро, Мария Ивановна, ещё раз благодарю за помощь и ночлег.

– Как спали? Ничего не мерещилось?

– О, нет, бабушка, я проспала до утра, как младенец.

– Я тоже выспался.

– Отлично, тогда кушайте и пойдём в монастырь, я уже созвонилась с батюшкой – экзорцистом, и объяснила, что в вас бесы. Он пообещал их изгнать.

– А он сможет? – удивилась Лика.

– Да, он изгоняет их всю жизнь с одержимых, ему людей везут отовсюду.

– Ну что ж, попробуем, – брякнул Макс.

Вскоре они уже были в сереньком монастыре, прошли двор, спускаясь по дороге к маленькой мрачного вида часовеньке, постучались в дверь и услышали глухой голос:

– Войдите…

Вошли и огляделись: крохотная комнатка, у стены стоял деревянный стол и три табуретки вокруг, а в углу под иконостасом стоял на коленях монах в чёрной рясе и молился.

Мария Ивановна сразу поздоровалась:

– Здравствуйте, отец Кирилл, вот привела внучку и её… любимого.

Отец Кирилл поднял пытливый взгляд на молодую пару, переминающуюся с ноги на ногу, и прохрипел:

– Хорошо, вижу, одержимы они сильно, да и не мелкие бесы это, боюсь, что не справлюсь.

– Как не справитесь? Вы же такой сильный и опытный! – удивилась Мария Ивановна.

– Это-то да, но не бесы в них.

– А что? – испуганно прошептала Лика.

– Намного сильнее, девочка, да и пострашнее будет.

– Ну вот, так и знала, что ты принесёшь нам неприятности, – запричитала Мария Ивановна, упрекая Макса.

– А что нам тогда делать? – уже испуганно спросил Макс у батюшки.

Но тот покачал головой и ответил сразу всем:

– Тут нельзя никого винить, это Божье провидение, им суждено было попасть туда. И только там и искать теперь ответы. Я, увы, в данном случае бессилен.

Мария Ивановна всплеснула руками, но делать было нечего.

Отец Кирилл явно им дал понять, что разговор исчерпан, отвернувшись к иконам и снова начав усердно молиться. Они вышли, тихо прикрыв за собой дверь, Лика понурила голову, Макс вообще не знал, что и сказать, а Мария Ивановна набросилась на него, как Цербер:

– И угораздило же мою внучку влюбиться в тебя, что теперь делать?

– Может, снова нам заварите вашего чудесного чайку? – как-то неуверенно произнёс Макс.

– Не поможет!

– Почему? Помог же.

– Я вложила слишком много в него сил и смогла обезопасить вас только на ночь, в надежде на отца Кирилла, а теперь и не знаю, как нам пережить следующую ночь.

Тут Лика как закричит, Мария Ивановна и Макс вздрогнув, взглянули на неё. Парень увидел, как у неё с головы тонкими частыми струйками потекла кровь, заливая глаза и губы, стекая на шею и грудь.

– Лика! – закричал Макс и подскочил к ней, обнимая, пытаясь хоть как-то успокоить.

Она схватилась за щёки и, подняв пальцы вверх, увидела кровь, стекающую с них, быстро протёрла от жуткого страха глаза, и с ужасом, срывающимся голосом, спросила:

– Что это?

Мария Ивановна побелела, как мел, и не смогла сказать ни слова, так как поняла, что они увидели что-то очень страшное. Макс поднял Лику на руки и быстрым шагом пошёл к дому, бросив бабушке:

– Заварите ещё раз ваш чай нам, мы выпьем и поедем в этот чёртов замок.

– Ты с ума сошёл! А если вы там с ума сойдёте?

– Мы и так уже с него сходим, судя по всему, а дальше будет только хуже, как я понял из слов вашего священника. Так что выхода у нас нет, как поехать туда и поставить на этом точку.

У Марии Ивановны хлынули градом слёзы, так как ей снились в последнее время очень плохие сны, и она всей душой надеялась на отца Кирилла.

Они заскочили в дом и Макс, уложив Лику на диван, побежал в ванную, схватил первое попавшееся под руку полотенце, намочил холодной водой и, заскочив обратно в комнату, обтёр девушку, после сложил его вчетверо и положил ей на лоб. А Мария Ивановна в это время начала что-то шептать над заварным чайником с травками.

Спустя пять минут Лика пришла в себя и, увидев сидящего рядом Макса, разрыдалась. Он, обняв её, начал нежно гладить по голове, говоря при этом:

– Любимая, мы найдём выход, не плачь, обязательно найдём, сейчас попьём ваш чудесный чаёк и поедем туда.

– Нет, я не поеду.

– Но мы должны, любимая, иначе эти монстры сведут нас с ума.

– Но я боюсь.

– Милая, я буду защищать тебя ценой собственной жизни, у нас нет другого выхода, ты же слышала, что сказал отец Кирилл.

– Но нас может спасти моя бабушка.

– К сожалению, не могу, – тут она услышала печальный голос бабушки и, заметив, синяки у неё под глазами и трясущиеся руки, окончательно поняла, что они вляпались по полной.

Лика встала и поплелась в кухню, Макс поддерживал её за плечи. Они молча выпили чай, который немного их успокоил, и начали собираться в дорогу.

Глава 3. Древняя сила

Макс и Лика в дороге пока ехали к тому жуткому месту, молчали и слушали музыку. Каждый думал о своём. Замок встретил их совсем недружелюбно, густым туманом и порывистым ветром. Макс припарковался неподалёку и помог выйти Лике. Несмотря на лето, ветер здесь был холодным и даже казался злым, безжалостно трепал волосы и одежду молодых людей. Они взялись за руки и направились в замок. Лика вжала голову в плечи и поёжилась от очередного порыва ветра. Как только они вступили на запыленный каменный пол, внезапно начался ливень, а так как крыша замка прохудилась уже очень давно, его заливало мощными струями, следующим удивлением для молодых людей стала яркая вспышка молнии и раскатистые удары грома.

– Ух, как в фильме ужасов, – прошептала Лика.

Макс обнял её за плечи и, прижав к себе, ответил:

– Может, побежим обратно в машине?

– Да нет, пока мы добежим, промокнем полностью, а здесь нас хоть немного защищает эта старая крыша.

– Ладно, но ты не бойся, милая, дождь когда-нибудь завершится, и мы всё здесь спокойно осмотрим.

– Надеюсь, мы найдём ответы на то, что с нами произошло.

Лика подошла к стене, где было сухо и, прислонившись спиной, стала ждать завершения дождя. Макс остановился напротив и закурил, разглядывая мрачные стены, увидел в углу зала винтовую лестницу и сказал:

– Ты подожди меня здесь, а я пойду, гляну, куда ведёт та лестница.

– Хорошо.

Парень направился к лестнице и пошёл вверх, пройдя десятки ступеней, услышал крик Лики:

– Макс, помоги! Макс!

Он дёрнулся как от ожога и побежал назад, перепрыгивая по несколько ступеней сразу. Макс так испугался за неё, что сердце казалось, колотилось в горле, ещё издалека увидел, как нечто сзади хватает за шею и душит Лику, стоящую спиной к сырой стене, она кричит и отчаянно пытается вырваться.

– Помоги!

Он подскакивает к ней и хватается за костлявые руки, похожие на кисти самой смерти, пытается их оторвать, рвёт, но его пальцы отрывают лишь часть костлявой фаланги. С нарастающим страхом смотрит на косточку, держа её в руке, но его снова выводит из оцепенения отчаянный крик любимой:

– Помоги!

Бросает часть пальца на землю и опять хватается за руки, несущие смерть. Рвёт, отрывает одну и, отбрасывая в сторону, хватается за вторую. Рывок, ещё…

– Потерпи, любимая, сейчас…

И неимоверным усилием всё-таки отрывает вторую, кидает её туда же на землю, где уже валяются останки первой.

Девушка поднимает взгляд на любимого, и осознаёт, что он спас её, устало закрывает глаза и начинает медленно сползать вниз по стене. Макс обнимает её и, подхватывая на руки, шепчет:

– Всё будет хорошо, милая, теперь всё в порядке…

– Снова эти страшные видения, я так больше не могу, Макс, что нам делать?

Он и сам не знал, что ответить любимой, которая стала от страха белой как мел и, продолжая нежно гладить её по голове, как это делал в последнее время, с трудом выдавил из себя:

– Лика, нам нужно найти ответы на все наши вопросы, пойдём наверх вместе, больше я тебя не оставлю одну.

Девушка кивнула и трясущейся рукой крепко схватилась за руку любимого. Он сжал её кисть, и они пошли вверх по каменной старой лестнице, на ступенях которой образовались глубокие и мелкие трещины, сколы, озираясь по сторонам, разглядывая мрачные стены, по которым стекали тонкие струйки дождя.

Наверху оказался длинный коридор с множеством старинных дверей, ручки давно уже поржавели и представляли собой жалкое подобие. Макс посмотрел на испуганную Лику и показал взглядом на одну из дверей. Она молча кивнула, и он открыл.

На них тут же вырвался рой летучих мрачных мышей, цепляя волосы перепончатыми крыльями. Лика снова закричала, Макс обняв её, произнёс:

– Это всего лишь летучие мыши.

В комнате они ничего не обнаружили кроме старой мебели и кучи густой паутины. Вышли и уже с опаской медленно открыли следующую дверь, пригибаясь на случай новых мышей, но оттуда выскочили огромные крысы, пробегая прямо по ногам, сверкая в полумраке жёлтыми зубами и красными глазами. Тут уж Лика закричала ещё громче:

– А – а – а! Крысы!

Макс, схватив её на руки, проговорил:

– Лика, Ликушка, успокойся это всего лишь крысы.

– Я боюсь и обычных крыс, а эти… Они такие огромные, а зубы как у монстров, а почему у них глаза красные?

– Понимаю, но это не ужасы и монстры, они могли жить здесь, а глаза… Не знаю, возможно, это какая то редкая крысиная порода. Давай лучше посмотрим другую комнату.

Она снова кивнула, и поджала губки, чтобы не расплакаться как дитя.

Они подошли к самой необычной двери, тёмно-бордового цвета с металлическим огромным пауком во всю длину и ширину. Лика испуганно прошептала:

– Паук! А вдруг там пауки, я этого уже не выдержу.

– Если там пауки, я сразу возьму тебя на руки, и мы захлопнем эту дверь.

– О, какое жуткое место, я боюсь.

– Лика то, что происходит теперь с нами хуже, чем все эти мыши, крысы и даже если там окажутся пауки.

– Да уж… – девушка печально склонила голову и напряглась.

Макс аккуратно открыл дверь и замер, ожидая пауков, но там оказался лишь густой туман, тоже странное обстоятельство для комнаты в старом заброшенном замке. Они медленно вошли, стараясь даже прочувствовать подошвами пол.

– Макс, я боюсь…

– Пока это только туман, – и он сильнее сжал руку любимой.

– Я очень боюсь.

Прошли чуть дальше, и подошли к запыленному трюмо, машинально взглянули в зеркало, словно оно притягивало их взгляды и одновременно вскрикнули, увидев в нём огонь и необыкновенно красивую женщину с волосами темнее безлунной ночи, густо накрашенными глазами, от которых исходило странное сияние с пронзительно – хищным взглядом, смотрящим прямо в их души. Губы крупные, как у афроамериканцев, кожа бронзовая переливающаяся золотыми бликами в огненных всполохах, окружающих женщину, сильно гармонировала с золотым одеянием и многочисленными украшениями. Лика и Макс сразу хотели убежать, но не смогли, их ноги будто бы приклеились к полу. Они не на шутку испугались, и парень, обняв любимую, уставился в зеркало. Женщина подняла тонкую кисть, украшенную множеством золотых изящных браслетов, и медленно протянула к ним. Рука плавно вышла из зеркала в реальный мир и потянулась в сторону Макса. Он не мог отстраниться, хотя пытался это сделать всеми силами, и Лика, видя всё это, закричала от ужаса. Женщина остановилась на миг и, переведя взгляд стеклянных глаз на неё, сурово покачав головой, щёлкнула пальцами. В этот же момент, Лику как по волшебству неведомой силой оторвало от Макса, и понесло куда-то во тьму таким ураганом, что она уже и сама не слышала своих истошных криков. Макс, будучи в шоковом состоянии, тоже закричал:

– Лика! – но его крик затерялся в порывах сильного ветра и вдруг он почувствовал прикосновение к шее холодной руки странной женщины, леденящей душу до замирания сердца. Последнее, что парень услышал перед тем, как потерял сознание, это собственный шёпот:

– Не надо, Лика… оставьте нас в покое.

Макс открыл глаза и первое, что увидел перед собой это золотистый потолок. Привстал на локоть и тряхнул головой, вытряхивая ужас предыдущего видения, посмотрел вокруг и ещё совсем слабо соображая, позвал:

– Лика…

Ответа не последовало.

– Ли – и – ка! – он уже сорвался на крик, но так и не получил ответа от любимой. Вскочил с огромной кровати, покрытой шкурами белых медведей и леопардов, откинул прозрачный балахон, укрывающий, будто мрачная фата и, встав на пол, сразу почувствовал, как он холоден. Посмотрел вниз и, увидев, что стоит на каменном полу босыми ногами, осмотрел себя с ног до головы и опешил: на нём не было его одежды, а какой-то длинный халат, из блестящей бело-золотистой ткани, подвязанный золотым поясом в виде змеи. Машинально потрогал его и отметил, что он металлический и очень похож на настоящую золотую цепь, пошёл вперёд и резко остановился. «Что это?» – пронеслось в воспалённом мозгу и, оглянувшись, увидел, что его пояс это действительно самая настоящая цепь, и он прикован к кровати, как собака, только не за шею, а за пояс. Парень ужаснулся и снова закричал:

– Лика! Лика! Где ты?

Но ответа снова не последовало, он попытался вырваться, однако пояс только туже затягивался на его торсе и причинял боль. Спустя пять минут бесполезных движений, Макс сел на кровать и, схватившись за голову, стал тереть виски, причитая:

«Это всё бред, болезненный бред, очередная галлюцинация, скоро пройдёт, Лика где-то рядом, мы просто не видим друг друга».

Так он просидел несколько часов и вдруг увидел как комната, заполняется густым белым туманом. Макс почувствовал острую нехватку воздуха и, начав сильно кашлять, снова потерял сознание.

Лика открыла глаза и ещё слабо соображая, попыталась встать, но не смогла, взволнованно начала двигаться и с нарастающим страхом, осознала, что привязана за руки и ноги к спинкам кровати в виде звезды, причём в обнажённом виде. Девушка от страха покрылась испариной и закричала:

– Макс! – но и ей никто не ответил.

– Макс! Макс! – тишина. Она забилась, как рыба без воды, но вырваться никак не смогла бы, даже если б обладала тройной силой. Верёвки, которыми она была привязана явно непростые, а такие крепкие, что их не порвёшь. Вдруг девушка услышала, как к ней кто-то подходит, и её сердце забилось сильнее.

– Макс, – испуганно прошептала, но тут же поняла, что ей завязали глаза чёрной повязкой. Она испугалась ещё сильнее и закричала так, что охрипла:

– Кто здесь? Где я? Макс! Помоги!

В следующую минуту девушка ощутила, как на её тело льётся ледяная струйка, и стекает по обе стороны на кровать, на шею, грудь, соски, замораживая их. Она закричала ещё и ещё, но крика уже не получилось, голос сел то ли от жуткого страха, то ли от напряжения голосовых связок. Лика начала кашлять и тут же ощутила ту же ледяную струйку на губах, затем чьи-то пальцы, которые грубо приоткрыли ей рот, и струйка потекла в горло, пришлось сглотнуть то, что в неё вливали, и вскоре как-то полегчало, размывая и притупляя все ощущения. Страх ещё оставался, но уже не такой жуткий, сердце перестало биться в горле, а крик не выходил, оставаясь на уровне мозга. И снова на её грудь потекла та же мерзкая ледяная струйка, затем на живот. Лика ощутила озноб, и жидкость стала литься на лобок и стекать в промежность, к этому ещё добавился лёгкое дуновения ветерка, как будто кто-то специально дул. «Зачем? Что со мной хотят сделать?» Эта пытка продолжалась так долго, что ей показалось, как всё внутри замерзает, но через мгновение, к чувству холода начало добавляться странное возбуждение и внутренние лепестки раскрываться и трепетать. «Нет… не надо» – пронеслось в голове. Но тот, кто находился рядом с ней, явно уже увидел, как она начала расслабляться и следующим его шагом стало лёгкое пёрышко, прикосновения которого она ощутила, у входа внутрь её тела. Оно ласкало, раздражая самую чувствительную точку и внутренние губки, затем вошло глубже и стало каким-то жёстким, требовательным. Лика не чувствовала боли, а сильнейшее возбуждение, которое нарастало и нарастало, расплавляя будто горячим свинцом, остатки сознания. Плоть не могла сопротивляться и раскрывалась сильнее и сильнее, пропуская это странное сексуальное орудие внутрь, глубже и глубже. Похоже, это уже не то нежное пёрышко, а нечто более жёсткое, царапало, как маленькая щёточка, но, мягко не создавая боли, а постепенно расслабляя её промежность шаг за шагом, доведя и тело, и мозг до полнейшего возбуждения. Лика нехотя начала глубоко дышать и метаться, голова кидалась из стороны в стороны, а с губ срывался шёпот:

– Не надо, я не хочу изменять своему любимому. Не надо… – но тело уже полностью предало, и она взорвалась, заливаясь соком желания.

Ещё миг и девушка ощутила, как по промежности начал кружить чей-то холодный палец, совершая различные движения, и плавные, и резкие, танцующие и постукивающие. Казалось, её снова хотят довести до взрыва, да такого, чтобы она уже сама начала умолять войти в неё. Лика сдерживалась, как могла, но когда палец создал древний ритм движения внутри, доходя до упора, да ещё и кто-то с двух сторон стал посасывать её соски холодными губами, одновременно руками лаская всё тело от шеи до кончиков пальцев, девушка уже не смогла сдерживаться и начала громко стонать, переходя на крик. «Боже, так их много, меня возбуждают сразу несколько мужчин, или это не мужчины? Господи, что же это за галлюцинация? Спаси меня». Это было уже слишком, многочисленные разные ласки: грудь, живот, руки, ноги, сильные толчки проворного пальца, ещё миг и она ощутила ледяные прикосновения на губах, их начали также ласкать, как и тело, насильно пробиваясь в рот, продолжая ласку её языка. У Лики закружилась голова, тело затряслось, сердце как-будто раздробилось и билось в промежности, в груди и в голове гулкими ударами. Через минуту она ощутила чей-то твёрдый член у входа в неё и снова замерла в страхе. Он тёрся о её промежность, дразня и желая услышать заветное «да». Девушка излилась своими соками, тело предавало, трепетала каждая клеточка, всё раскрыто, влажно и готово, но в голове так и билась мысль, словно крылья раненой бабочки: «Нет, нет, я не хочу изменять Максу, не-е-ет, но, чёрт побери, я опять кончаю, твари». И вдруг из неё вырвалось громкое:

– Извращенцы! Я не хочу, оставьте меня!

Голос вернулся, она продолжила кричать, но внезапно почувствовала, что руки и ноги отвязаны, подвигала ими и, вскочив, огляделась, тёмная комната с огромной кроватью посередине, оплывшие свечи в бронзовых подсвечниках, и больше ничего, и никого. «Где они? Кто надо мной издевался?» – голова кружилась, ноги всё ещё были ватными, Лика снова ощутила озноб от жуткого страха, оглянулась на кровать в поисках одежды, но её нигде не было, схватила белоснежную простыню, завернулась и, открыв, старую скрипящую дубовую дверь с поржавевшей ручкой, которая оказалась не запертой, выскочила из комнаты, сразу попав в тёмный коридор, где на стенах висели поржавевшие факелы и густо чадили, оставляя следы копоти. Мрачные каменные стены, на которых в разных местах густо жила плесень и липкая паутина. придавали этому месту зловещие очертания. Девушка поёжилась и побежала босая по холодному каменному полу, крича:

– Макс! Макс!

А ему снился эротический сон, больше похожий на порно фильм, в голове сильно стучало, будто молотом, от безумного возбуждения. Кто-то искусно ласкал его орудие любви, и он изливался фонтаном. Макс почувствовал, как вокруг головки сжимаются холодные женские стенки и внутри всё клокочет от её грубых движений, но перед мысленным взором встал милый образ Лики и открыл глаза. Но опешил от того, что увидел: на нём сидела обнажённая шикарная женщина и собиралась его грубо насиловать, та же экзотическая красавица – брюнетка, которую они увидели в зеркале перед тем, как оказались здесь. Макс попытался скинуть её, но не смог, руки и ноги привязаны к кровати, член стоял, как заговорённый, а она упивалась своей властью над ним.

– Уйди, – прохрипел он, пытаясь привести мозги в порядок, и мысленно отстраниться от безумного возбуждения, но она продолжила тереться раскрытой похотливой плотью о головку его члена. Её лицо исказилось мукой глубокого эротического желания, глаза горели каким-то страшным огнём, рот приоткрылся, язык то и дело облизывал пухлые губы, создавая ещё более сексуальное видение, которые блестели в свете свечей, как бриллианты. Он хотел от неё избавиться, но страстный темперамент сделал своё дело и Макс снова излился, заливая самого себя.

– Сука! Оставь меня! Я люблю Лику!

Женщина громко застонала, встала, виляя широкими бёдрами, переместилась к лицу парня и, сев мокрой плотью от соков их обоих ему на рот, продолжила нагло тереться о его губы. Макс совсем обезумел от злости и наглости этой похотливой суки, и стал рычать и напрягаться, чтобы избавиться от неё, но она не давала ему не единого шанса. Он почувствовал, что начинает задыхаться, так как замкнул наглухо губы и стиснул зубы. Женщина встала, и он облегчённо вздохнув, произнёс:

– Что поняла, я не буду тебя не ласкать, не трахать! Похотливая сука! Убирайся из моей головы!

Но красавица и не думала уходить, а взяла висящую на стене плётку с чёрной рукоятью и на сильнейшее удивление Макса, начала стегать его. Это было очень больно, он стиснул зубы, терпя адские муки, находясь уже в полном шоке от всего происходящего, но не выдержал и закричал от боли, унижения и отчаяния. Женщина, избив его до полуобморочного состояния, оставляя кровавые следы от плётки, не успокоилась, а взяла какой-то маленький пузырёк и влила содержимое ему в рот. Он проглотил горькую жидкость, так как горло уже пересохло. Мучительница легла у него между ног и начала так яростно облизывать и засасывать член, что он снова окреп, и опять довела его до сумасшедшего оргазма. Она упивалась беспомощностью совсем уже обессиленного парня, но с силой той гадости, которую влила в него, орудие любви стояло, как каменное, и продолжала делать с ним всё, что хотела её похотливая душа.

– Ты хочешь войти в меня? – прошипела красавица.

– Нет, – еле слышно прошептал Макс, и слабо покачал головой в знак протеста.

– Я убью тебя! – она снова прошипела и продолжила яростные ласки руками, мастурбируя себя и его одновременно, однако так и не смогла добиться, чтобы он по собственному желанию вошёл в её податливую плоть. Макс глубоко вздохнул и, еле-еле шевеля пересохшими губами, прошептал: «Лика, я люблю только тебя» и снова погрузился во тьму, потеряв сознание.

– Макс! – кричала Лика и бежала по коридору, конца которого не видела, будто это был подземный туннель. Вдруг она заметила похожую дверь, которую сама недавно открыла и, подбежав, рванула тяжёлую ручку. Дверь поддалась, открылась и девушка, заскочив в комнату, опешила: такая же мрачная полутёмная комната, откуда она и сама убежала, посередине огромная кровать, на которой лежал обнажённый Макс весь в крови, с полностью мокрым мужским достоинством и на первый взгляд без признаков жизни.

– Макс! – она громко вскрикнула и, подскочив к любимому, стала целовать закрытые веки, лоб, щёки, теребя по волосам, приложила ухо к его сердцу и прислушалась, билось, но очень слабо. Случайно опустив взгляд на пол, заметила окровавленную плётку, глаза её наполнились слезами и она запричитала:

– Макс, пожалуйста, очнись, любимый, что они с тобой сделали? Твари. Безжалостные твари! – уже срываясь на громкий крик, Лика зарыдала, спустя какое-то время, оторвала кусок от простыни, в которую была замотана и начала аккуратно вытирать кровь с ран, оставленных плёткой.

– Сволочи, гореть им в аду, кто бы это ни был.

– Лика…

Девушка вздрогнула, услышав любимый шёпот и, взглянув в лицо Макса, увидела, что он открыл глаза и смотрит на неё, пытаясь с огромным усилием улыбнуться покусанными кем-то губами, из которых также сочилась кровь.

– Макс! Миленький мой, любимый, миленький, что они с тобой сделали? Твари, я ненавижу их, всех, ненавижу это проклятое место, – и она кинулась рвать ремни, которыми были привязаны его руки и ноги.

– Лика, я люблю тебя… Я не изменил тебе, поверь.

– Молчи, любимый, не теряй силы, я тоже люблю тебя больше жизни! Я верю тебе и тоже не изменила. Нам надо выбираться отсюда, пока они ушли.

Макс устало закрыл глаза и снова прошептал:

– Надо, но… похоже, мы обречены.

Лика кое-как со слезами справилась с ремнями, которые сильно надавили кожу любимого, и помогла ему встать, схватив простыню с кровати, укрыла его. Он облокотился на неё, и они вышли из комнаты, пошли по коридору, вернее Макс поплёлся, еле переставляя ноги, а Лика опасливо озираясь по сторонам. Вокруг – темнота и сырость, огромные капли с потолка противно капали на запыленный пол, гулко отдаваясь эхом, странные жуткие звуки, похожие то на приглушённый вой волка – одиночки, то на монотонное уханье старого филина, сопровождали по всему пути. Они шли и шли, стараясь держать свой страх в узде, однако он как живой стремился на волю и рвал души молодых людей. Макс несколько раз останавливался, пытаясь собраться с силами, и Лика шептала, утешая его:

– Максик, миленький, держись, ещё немного и мы выйдем из этого проклятого коридора, у него же должен быть где-то конец.

Впереди забрезжил тоненьким лучиком свет, и Лика обрадовавшись, вскрикнула:

– Свет! Мы скоро выйдем, и они ничего не смогут нам сделать!

– Это ненадолго… – промямлил Макс.

Они уже вступили в светлую полосу, как вдруг оба почувствовала, как нечто схватило их за плечи, и разлилось леденящим холодом по спинам. Макс и Лика резко остановились. Он хотел обернуться, но девушка не дала и вскрикнула: