Свободный город бесплатное чтение

Эта повесть названа так не потому,

что я её не закончила,

а потому, что конца ей нет.

Странник

Каков же этот мир? Что же в нём такого фантастического и интересного, чтобы мгновенно захватывало дух? Ответ банален донельзя – ничего. За столь продолжительное время в нём не произошло никаких изменений. Всё те же мировые державы, которые считают себя самыми главными, всё те же 5-6 стран, которые так не считают. И множество стран-банкротов, достойные того положения, в котором находятся. Человек, изрядно загрязнивший природу, пытается её обуздать и подчинить своим постоянно растущим материальным потребностям. Из-за такого желания многие люди уже и забыли, какое оно – чистое небо над головой, река с прозрачной водой и натуральная пища, выращенная на земле без химикатов. Множество нищих, мало богатых и совсем нет благополучных. Тех, которых такой мир полностью бы удовлетворял. Ни один человек, если его вызвать на откровенность, не мог назвать себя счастливым.

Что поделать, такие уж были буйные времена, где нужно убить человека, чтобы понять, что он живой. Когда наносили такую боль сердцу, как будто это и не живой человек. Людям, как куклам выкручивали руки, выворачивали наизнанку души, разбивали сердца. Нужно было утратить прежнюю чувствительность, чтобы выжить в таком мире, стать равнодушным, простым, как все. Стать неживым, стать никем и много из себя строить, хотя, по сути, ты уже давно перестал что-либо собой представлять.

Кто же такие живые люди? Вероятно, это те, которые способны чувствовать либо хорошее, либо плохое. Те, кто делали плохое и чувствовали то же самое, называли себя богами, они сумели создать свой собственный кукольный театр с людьми бесчувственными и неживыми, которым давно было на всё наплевать. И всё же в этом кукольном театре, где марионетки выполняют все пожелания высшей власти, и эти боги управляют ими через ниточки порока, разврата и законного зла; нашлось место и доброму живому человеку.

Он был высокого роста, спортивного телосложения, не лишённым сексуальной привлекательности молодым человеком лет двадцати восьми. Круглый овал лица и немного отросшие бакенбарды, волосы светло-русого цвета. Он носил очки, но не из моды, а потому что плохо видел. Подобрал он их мастерски, со вкусом, как и всегда подбирал себе одежду и обувь, а такой талант не купишь. Пальцы на его руках были длинные и тонкие, как у визионеров. С радостью можно констатировать тот факт, что он (добрый живой человек) остался не один, но таких, если собрать по всему миру, будет один маленький посёлок городского типа и не более того. И поскольку всех добрых живых людей, как бы специально разбросали по свету, то этот молодой человек чувствовал себя одиноким. Настолько одиноким, что он привык разговаривать сам с собой, потому что больше не с кем поделиться тем, что его гложет. Звали этого молодого человека Савелий, родители его давно умерли, и вырос он в детском доме. В таком месте, куда, если и попадал живой человек, то его тут же ломали и убивали, превращая в шаблонную куклу, но Савва выстоял и не сдался. Или потому, что был замкнутым, или потому, что душа победила тело. Савелий рос умным мальчиком, а умные, как ни крути, были нужны этому миру. И его заметили, он поступил в институт и там добился таких успехов, что продолжил карьеру учёного. Учёные вообще были редкостью в этом мире, а в этой стране, так и подавно, ведь немногие в таких условиях способны сохранить здравый рассудок. И поэтому высшее начальство решило: «Пусть сначала поработает, а там будет видно, что с ним делать: на свою сторону привлечь или отпустить в небытие». Он работал в паранормальных сферах, а туда даже боги боялись заглянуть.

Что же изобретал Савва? Оказывается, он работал над созданием людей, причём не привычным всем способом, который напоминал лотерею, а абсолютно предсказуемым, чтобы можно было вложить в человека те качества, которые хотелось. Роль родителей сводилась к минимуму, воспитывать детей не надо, и были бы они именно такими, какими их хотят видеть. Не появлялось бы людей с патологиями, о врачах можно было забыть, а также о старости, ведь у таких людей смерть не наступит никогда.

Идея, конечно, хорошая, но «скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается». Понятно, что для проведения дальнейших исследований нужны были дополнительные вложения, обученный персонал. А где всё это брать? Тем более в стране-банкроте, да и идея Савелия, сродни революции в области генетики, ведь тогда много шарлатанов останется без работы, не будут покупать лекарства, не будут обращаться к врачам. Власти с недоверием отнеслись к этим экспериментам и под разными предлогами, прибегая к хитрости и подлости, они всё это свернули, а Савве дали медаль, тем самым, показав, что он больше не нужен стране, и наука для него закрыта. Помимо медали ему выдали ещё и сертификат о том, что он такой умный, и обеспечили денежным пособием, небольшим, но жить небедно на него можно. К тому же, он не пенсионер и не инвалид, он вполне мог бы ухватиться за какую-нибудь халтуру вроде офис-менеджера, администратора, супервайзера; в конце концов, заняться бизнесом по продаже чего-нибудь банального, но повседневного и нужного. Он мог бы построить себе дом, жениться, родить детей и ездить в отпуск в отдалённые уголки мира, где нет никаких людей ни живых, ни неживых. Но видимо на то человек и живой, чтобы не приспосабливаться к тому, к чему не нужно, чтобы не жить придуманными кем-то шаблонами и стереотипами, чтобы изменить этот мир, ведь он так несовершенен. Люди любили его, здоровались и сетовали на то, что опять власти не дали доделать ему гениальный проект.

Казалось бы, чего ещё хотеть? За свою короткую жизнь он успел снискать «либеральное» отношение богов и народную любовь, он был избран для науки, он хотел продолжить, он хотел доделать свой проект. И если страна, в которой он родился, исчерпала для него свой потенциал, то нужно переехать в другую, где о его проекте ещё не знают, и где бы Савва мог явно или даже тайно проводить свои опыты. Когда он узнал, что путь в науку для него закрыт, то стал готовиться к отъезду. Это было хлопотное дело, власти сомневались: выпускать его или нет, а другие власти не могли понять, а впускать ли его. После бюрократических проволочек, которые отняли у него много времени и денег, он всё-таки эмигрировал. Он наскоро распорядился своим имуществом на родине: что-то продал, что-то подарил друзьям-знакомым, что-то за бесценок оставил, взял с собой только лабораторные журналы, карманные приборы собственного изобретения и статую Будды – талисман. Со своей страной он попрощался без лишних сантиментов и сожалений, его тут ничего не держало. Он знал, что никогда не вернётся сюда.

«В Талмуде есть слова о евреях-странниках. Наверное, таким странником буду я…», – так сказал когда-то, его знаменитый тёзка Савелий Крамаров.

Не моя судьба

«Как же так могло случиться? Почему это случилось именно со мной? За что? – думал Савелий, сидя за столом в своём кабинете. – Я вообще ничего не понимаю. Ведь я же всё делал так, как хотел бы, чтобы делали мне. Я ведь, в самом деле, любил её. Любил её всю, любил её глаза: то весёлые, то грустные; то ласковые, то жестокие. Её глаза, плечи, её грудь, её роскошное тело. Мы были настолько родными, наши жизни так переплелись и материально, и морально. Мы были сплочены, мы были чем-то неделимым, одним целым миром. Мы раскрывались друг другу, казалось, что мы настолько близки, что уже невозможно оторваться друг от друга. Мы ревновали друг друга, мы сходили с ума, не спали ночами, несмотря на то, как проводили их: вместе или порознь. Но наши ночи вместе были лучшими, это были самые лучшие ночи в моей жизни. Я никогда никого так не любил, как её. Я всё делал для неё: зарабатывал деньги, снимал квартиры, посвящал ей стихи, делал научные открытия ради её жизни и здоровья. Я хотел, чтобы мы жили долго и счастливо. Разве это плохо? Кто сказал, что любовь – это плохо? Пусть она безумна, пусть я потерял силы в страданиях и совершенствовании. Но разве это имеет значение для большой и чистой любви? Ведь если человек любит, то он горы свернёт, он что угодно сделает.

Как так можно было поступить? Сказать мне в самый последний момент, что она любит другого, что она уже полгода живёт с ним, а я – всё. Я не нужен ей. Но как?! Ведь небольшой срок прошёл, как можно было разлюбить меня за такое короткое время? Значит, она просто использовала меня! Когда она узнала, что я не смогу продолжать карьеру в науке и отказался заниматься чем-то другим, чтобы увеличивать свой денежный капитал, то очень удачно подвернулся богатый и непривлекательный чмырь, который ни хрена для неё не делает!!! Ему нужен от неё только секс, ему только нужно гордиться своей непривлекательной сущностью, когда, проходя с ней по улице, люди оглядываются ему вслед. Да и секс! Он же совсем не такой, он лишён смысла, у них это просто животное наслаждение, для него это просто двухминутная разминка. А я не трахал!!! Я занимался любовью с ней, я любил её так, как хотел; так, как она желала. Неужели всю эту гамму чувств, катарсис, любовь и просто доброе отношение можно так просто продать за деньги?! Можно вот так вот за деньги унизить себя, позволить убить и пополнить недееспособную армию неживых людей? Теперь я понимаю: ей не жалко своей жизни ради денег…» – его ход мыслей прервал женский голос.

– Савва, всё готово к приходу гостей, всё именно так, как ты просил, – Савелий обернулся, на него смотрела девушка с ярко-красными волосами, она была в длинном белом халате с посеребрёнными узорами и глубоким разрезом, который обнажал её грациозную слегка смуглую ножку. Её тонкие руки украшали серебряные браслеты, на шее красовалось бриллиантовое колье, в ушах массивные серьги, усыпанные камнями, которые так и сверкали. Её лицо, как и всё её тело, было слегка загорелым, на нём не было каких-либо недостатков в виде прыщиков, волосинок, морщин, оно было отполированным, аккуратным, правильным. И действительно, не к чему было придраться. Одни лишь глаза изумрудного цвета сверкали не так ярко, как все украшения на ней. Они были другими: загадочными, зловещими, ядовитыми, как бы от другого человека. Её тело с глазами составляло хрупкую гармонию из консонансов и диссонансов. Плюс и минус, добро и зло, лёд и пламень, свет и тьма; те противоположности, которые вечно враждуют между собой, но не могут существовать друг без друга.

– Магда!!! – закричал Савва вне себя от ярости. – Сколько раз я тебе говорил, просил, не отвлекать меня от нужных мыслей! Не заходить без стука в мой кабинет!

Девушка сверкнула глазами и с ухмылкой ответила ему:

– Во-первых, я не знала, что мысли в твоей голове нужные, во-вторых, я могу позволить себе входить в комнаты без всяких стуков, ведь я твоя жена. Правда, Савва? – и её глаза наполнились доброжелательностью.

– Дрянь! Подделка! Бесчувственная кукла!

– Ты меня сам такой сделал. И именно такой, я нравлюсь тебе. Если ты говоришь, что я не такая, как тебе хотелось бы, значит, у тебя руки-крюки, милый, – и тут девушка сорвалась на крик. – Зачем ты меня создал?! Лучше бы ты меня вообще не создавал!!! – Магда развернулась и с гордостью ушла из его кабинета. Савва побежал за ней, силой дёрнул за плечо.

– Я тебя создал, потому что ты мне нужна, ты мне очень нужна.

– Да знаю я, что тебе нужно, – и Магда покинула его.

Южная страна

Где же ты, где же, Южная страна? Что в себе несёшь ты и где искать тебя? От холода укрыться, лёд сердца растопить. И над людьми глумиться, и деньгами сорить.

Нескоро опустился вечер на эту землю, на эту чуждую, пропадшую землю с непонятными законами и неписаными правилами. Впрочем, в этой стране Савелий был далёк от того, что сдерживало и ограничивало его. Сюда, с малым количеством вещей он приехал для того, чтобы обрести свободу. Сюда заманивали людей, им говорили: «Здесь и только здесь царит демократия. Делай, что хочешь, говори, что хочешь. Здесь и только здесь соблюдаются права человека. Мы богатая страна, а значит свободная. Нам не нужно вводить тоталитаризм, ведь мы итак неплохо живём, на широкую ногу. Пусть завидуют нам все те, кто против свободы». Но это была страна показной свободы, хотя, возможно, её жители просто не знали, что они несвободны. Ведь они куклы, они, как и другие жители планеты участвуют в массовом представлении кукольного театра, все они живут по сценарию без права на импровизацию. Но Савва был живой, поэтому, сменив страну проживания, он перестал стесняться своих намерений. Он теперь мог приглашать гостей, ведь он стал заслуженным учёным и пригодился государству, которое заботилось о жителях всей планеты, как никто другой.

Сегодня его дом был полон гостей, собралась не только целевая аудитория в виде учёных, но и всякие разные, которым либо скучно сидеть дома, либо хотелось сделать себе хороший пиар на этом мероприятии, выйти замуж в конце концов. Стол ломился от лакомств, Магда не жалела средств и фантазии на все эти блюда. Все они были приготовлены восхитительно, гости, то и дело, молчали, ведь забывали обо всём, разговор не клеился. И всё это из-за кулинарного мастерства Магды. И не только еда доставляла им удовольствие к тому же. Магда была просто удивительной женщиной: находкой, пиром для глаз в отсутствии чумы для ушей. Она умела молчать, но умела и говорить: метко и интригующе, мужчин очень возбуждал её изумрудный взгляд, наполненный тёмной таинственности, и её речь, преисполненная сарказма и оригинальности, что было значительной редкостью у их собственных жён. Савва не испытывал ни капли ревности, он был крайне горд, ведь у него есть то, чего нет у других. Его жена была самим совершенством для других. Ну и что? Что он знал все её недостатки, и она не тот идеал, который он хотел создать! Ну и что? Что она была не той, о которой он мечтал; не той, которую он любил; не той, о которой он думал ночами!

Слава и деньги не приносят счастья, но помогают забыть о его отсутствии. Он видел, как гости восхищались его Магдой, о нём говорили, к нему приходили, к нему относились с почтением, у него на каждый день были приглашения куда-либо с его Магдой. Савву не смущало, что он в гостях мало кому интересен без Магды, ведь муж и жена – одна сатана. Он создал себе идеальную жену, он больше не мог без своей жены. И хоть каждый день он мечтал избавиться от неё и стать холостяком, но только не сейчас, не в этом кругу льстивых гостей. Он хотел быть женатым, он хотел, чтобы Магда была его вещью, а не кого-либо другого. Именно вещью, он забывал о том, что она человек, хоть и не такой, как все остальные.

Гости знали о том, что Савва – эмигрант, но при каких обстоятельствах, где и когда женился он на Магде, никто не знал, да он и не говорил об этом. Чарльз Бредли, не в меру упитанный мужчина, невысокого роста, с полным лицом и тремя подбородками, который часто бывал у них в гостях, пытался узнать об этой тайне у Магды:

– У вас такое нетипичное имя для нашей страны, откуда вы?

– Я, господин Бредли, из места такого, из которого вы даже не предполагаете, – ответила она и скользнула по нему ехидным взглядом.

Званый ужин закончился, как и все предыдущие, ничем. Ведь это было так – показательное выступление.

– Ну как? Душенька твоя довольна? – спросила Магда у мужа.

– Ты как всегда великолепна, я доволен тобой, – нехотя отрезал Савва.

– И где? – ехидно ухмыляясь, спрашивала она. – Где же моё вознаграждение?

– Будет тебе вознаграждение! – закричал Савва. – Иди спать!

Не ожидая ничего хорошего, Магда ушла.

Земля чистая

Снег белый и чистый, стремительный и неугомонный, холодный и освежающий, но вместе с тем лютый и беспощадный. Снег падал непрерывно, невозможно было что-либо разглядеть за полярной метелью. И лишь иногда можно разобрать доносившиеся слова:

– Савва! Где ты?! Я не вижу тебя! Да скажи же ты что-нибудь! Савва! Где ты?!

И он отвечал, он знал, что его девушка очень переживает, и что она не будет долго ждать, когда он соизволит заговорить:

– Инна, иди за мной, ступай след в след. Не теряйся! Я всегда с тобой, я здесь!

Вот так встретила Земля Санникова своих гостей: сурово и беспощадно. Она не оставляла им даже шанса на спасение, сама природа обороняется от своих завоевателей. Чем больше в ней жестокости и холода, тем меньше людей, тем чище она и всё, что находится в ней. Эта земля смеётся над теми, кто хочет её покорить, ведь любого ей просто убить.

«И как это Савве удалось выбить деньги на такую дорогостоящую экспедицию? С ним не пропадёшь. Он знает толк во всём. Скорее бы привал, иначе я не доживу ни до замужества, ни даже до обеда».

«Боже мой! Эта земля – просто рай для моих опытов, она сумела сохранить свою первозданную чистоту, и есть надежда на то, что люди будут появляться такими же чистыми и свободными от болезней и смерти. Но главное, что Инна здесь, она согласилась разделить со мной этот нелёгкий путь к новой жизни. Сейчас она рискует своей жизнью. Как же я счастлив, что она любит меня. Тут мы одни, вдали от условностей, которые преобладают в жизни нашей страны, да и всего мира. Чего уж там, – он обернулся, – я не вижу её, но я точно знаю, она рядом. Я выучил на память все черты её лица: как она плачет, как смеётся. Какие у неё безнадёжные и глубокие глаза, когда она просит меня о помощи. Как зловещий ветер обдувает её губы; красивые, сладкие губы. Её лицо, её мелкие морщинки под глазами, она такая измученная, когда наработается, она не спит ночами, помогая мне в моём великом деле, в моём великом свершении, которое окончательно и бесповоротно изменит этот мир. Ну и что? Что у тебя синяки под глазами от недосыпа, а сами глаза красные от компьютера. Я люблю тебя. Люблю тебя такой».

– Савва! Я тебя не вижу! Где ты?! Савва! – ветер беспощадно играл со словами, развевая их в пурге…

– Долго вы, однако, спите, сударь! И я, как идеал, пришла вас разбудить! – на постели в белой ночной рубашке сидела Магда. Савва понял, что это был всего лишь сон. Старые воспоминания ножом распороли его сердце и усилили боль израненной души:

– Опять, – ответил он сонным голосом, – ну ничего не меняется! И ты, Магда, не меняешься.

Эмигрант

Участь эмигрантов в Южной стране была незавидной, и лишь Савва стал исключением, которое всё же подтверждает правило. Он бросил всё, расстался со всем своим имуществом, чтобы погрузиться в омут новой жизни, полной неизвестностей, опасностей и новых соблазнов. В своей стране он вырос, там у него уже есть сложившиеся знакомые, друзья, враги…любимая. Это была его земля, она всё про него знала, стыдила его, не давала ему свободы и всегда держала начеку. А когда Савва переехал, он оборвал связь, он забыл всё, что можно было забыть. Когда он находился на родине, то не думал о том, чтобы менять свою внешность, ведь всё должно быть естественным. Тем не менее, на чужбине, он перестал стесняться, не гнушался пластической хирургией, омолаживающими и косметическими процедурами, он заказал себе фирменные очки в дорогой оправе. И теперь, если до эмиграции он был просто симпатичным, то после неё, стал настоящим плейбоем, ведь у него было чувство стиля и вкуса. И хоть его новые знакомые-мужчины воспринимали Савву только с Магдой, но зато знакомые-женщины сходили по нему с ума, и чем чаще они его видели рядом с женой, тем чаще им хотелось её куда-то отодвинуть и побыть наедине с ним минутку, часик, а лучше всего целую жизнь. Вместе с великолепными внешними и умственными данными он был небедным человеком. Он купил себе трёхэтажный дом, в котором всё оформлено со вкусом, поскольку иначе и быть не могло. Беседка, бельведер, веранда, бассейн – все элементы сладкой жизни. И если в этом мире всё было устроено так, что молодые и красивые ходят с пустыми карманами, а обеспеченные люди – старые и уродливые, то в кулуарах за Савву шла борьба не на жизнь, а на смерть. Он был живым человеком, а это значит, что он выгодно отличался от других неживых. Впрочем, Савве эта борьба была индифферентна, к знакомым-женщинам он не питал никаких чувств, а Магда не боялась конкуренции, хотя причины её уверенности были неизвестны. Они прояснятся потом…

Любовь! Что же это?

Не Магдой были заняты его мысли. Земля Санникова – вот что тревожило Савелия: «Каким же святым оно было – это чувство единения между нами. Я не видел её отчётливо из-за метели, но я слышал её голос. Тогда, вдали от этих интриг, которые разрушили всё и которые убили мою последнюю надежду на семейное счастье, мы были единым целым. Мы объединились, чтобы победить природу. Я помню тот момент, когда мы радостно осознали, что сильнее природы. Когда мы добрались до базы и выпили горячего чаю, прижались друг к другу крепко-крепко. А пока мы до неё ещё не добрались, наши губы слились в едином поцелуе. И справедливо выражение, что горячим сердцам ничего не страшно. И нам не было страшно. Тогда мы себя считали владыками природы, хотя борьба ещё продолжается. И неизвестно, кто в ней победит я или она (матушка-природа). Но всё равно, абсолютно всё равно, главное, что тогда мы были так близки, как никогда не были.

Глупцы! Они считают секс высшей мерой близости. Как же они ошибаются, секс – ничто по сравнению с тем, что мы пережили на севере нашей планеты. Это как наркотик, из-за которого никогда не будет так хорошо, как в первый раз. Теперь я знаю, точно знаю, что такое ощущение больше никогда не повторится в моей жизни. Всё, хватит! Я хочу закончить мой эксперимент, хочу сделать людей идеальными во всём, так будет легче жить. А может, я обманываю себя?»

Магда

Магда, накинув сверху белое меховое болеро, стояла на веранде. Она смотрела на океан, её холодный взгляд ничего не выражал. Конечно, а о чём может думать вещь? У вещей не может быть мыслей. Но неужели Магда вещь? Она состояла из плоти и крови, у неё есть мозги и должна быть даже душа. Но ведь только вещи можно сделать своими руками, а значит, Магда – вещь. Правда ли это?

– Магда! – Савва подошёл ближе к ней. – Наверное, ты всё-таки наилучшее, что я сделал в своей жизни. Хотя эксперименты ещё не закончены.

– А на что ты надеешься?! – возмутилась Магда. – Ты желаешь достичь идеала? Но разве ты можешь улучшить тот исходный материал, который был? Нет, такой возможности у тебя не было, нет, и не будет. Во мне видна та планка, до которой ты со своим внутренним миром смог допрыгнуть. И всё! Ты ведь сам меня сделал такой, именно эти качества ты сам в меня вложил. Вот и всё.

– Да что ты понимаешь?! – и Савва стукнул кулаком по перилам. – Я хотел создать такую, как она, я хотел создать такую, чтобы мы вместе с ней были единым целым, как тогда…

– На Земле Санникова?

– Знаешь, – ещё больше злится он, – всё ты знаешь, ничего от тебя не утаишь! Я весь на ладони перед своим изобретением, я позволяю ему спорить с собой и позволяю ему всё делать по-своему.

– Именно такой ты меня и хотел видеть, только ты боишься признаться себе в этом. И не Инна была ближе всего к тебе, а я. Причём всегда. Мы оба знаем это, – Магда эффектно развернулась и ушла.

– Что же я наделал…

Безответная любовь

Приём гостей, и снова Савва в центре внимания. С каждым таким приёмом о нём говорили всё чаще и чаще. Он стал, как поп-звезда, и его Магда тоже. Гости не знали отказа ни в чём: ни в еде, ни в общении, ни в развлечениях, ни в эстетическом удовольствии в виде Магды. Магда была как всегда великолепна: длинное чёрное платье, покрытое блёстками, с разрезом, обнажавшим левую ногу; уши, украшенные серьгами из чёрных камней; колье на шее; массивное кольцо с огромным бриллиантом на пальце; чёрные босоножки со сверкающими камнями. И можно было сказать, что Магда – это не явление, а солнце в пасмурный день, которое выглянет ненадолго из-за туч, порадует людей своим весёлым божественным светом и опять скроется, как ни в чём не бывало. Веселье шло своим чередом, а Савве не давала покоя мысль: «Неужели Магда говорила правду, и я не смогу создать ничего лучшего, неужели я так и останусь жить с этой стервой? Нет. Врёт. Она хочет оставить это место себе и, поэтому переубеждает меня. А я буду продолжать свои секретные испытания, я добьюсь своего. Мы с Инной будем вместе, а эту вещь, да хоть куда, неважно. Я хочу создать Инну, я не хочу Магды; она просто отвратительна. Единственное для чего она годится, так это для пиара, раскрутки. Ошибка науки! Стерва! Злая клоунесса! Бездарная кукла! Я бы убил её, но не могу, ведь так я потеряю многое. Но какой же ещё существует исходный материал… Какой?!» За своими думами Савва не заметил, как пришла ночь, и гости разошлись по домам:

– Магда! Иди сюда! – скомандовал Савелий, и она подошла тихо, спокойно и грациозно. – А я всё знаю. Ты врёшь, ты нагло врёшь мне. Ты просто не хочешь дать мне жизни, ты просто не хочешь отдавать своё место более достойной. Ты всё это говоришь, чтобы я не продолжал испытаний, и ты жила бы у меня в довольстве.

– Дурак ты, учёный мой. Ты не хочешь быть счастливым, страдание тебе доставляет больше удовольствия, нежели ощущение счастья. Ты всегда хотел быть жертвой. Ты выбирал себе тех, кто будет тебя мучить, заставит страдать. Тебе нравится безответная любовь, ведь только её ты можешь возвести в культ. Ты всегда останешься чистым, ведь ты ни в чём не виноват, ты можешь обвинить бога, природу, правительство, родителей, которых давно уже нет. Кого угодно, только не себя.

– Да что ты мелешь?! – кричал Савва вне себя от ярости. – Я хочу счастья, я просто хотел быть рядом с ней, хотел заботы, любви. Разве это не счастье?

– Бесспорно. Ты хочешь единения, но ближе меня у тебя никого нет, и не будет. Ты находишься в плену у своих желаний, а в центре желаний – я. Попробуй, почувствуй, – и она поцеловала его…

Тень

«Удивительно. У меня просто нет слов. Я впервые почувствовал, что Магда моя жена. Я действительно ощутил, что она – самый родной для меня человек. В доверие втирается гадина! Выходит, моя собственная тень – наилучший материал для создания нового человека, в данном случае, моей жены. И Магда, хочу я того или нет, в прямом смысле слова, моя вторая половинка. Я олицетворяю свои светлые качества, а она – мои тёмные, раз она такая стерва. А разве Инна не стерва? Разве она не предательница? Да разве хорошая девушка так поступила бы? Нет, она просто использовала меня. А на Земле Санникова? Да если бы не я, она бы там замёрзла к чёртовой матери, ни один любовник не спас бы её. Вот я и поверил в сказку, что она для меня ближе собственной тени.

А что может делать тень? Падать перед своим господином, она не может существовать без него, и она – его второе я. Помню, как мне было больно, когда Инна ушла, когда она сообщила мне всё обыденно и просто. Я пробовал забыть её, но не получалось, я уехал, и одиночество напоминало мне о ней. Я даже думал отравиться, однако в Южной стране самоубийства вошли в моду, для пиара, так сказать. А я не поддаюсь моде, уж такой я. Мне было плохо, но я не сделал этого, да и не сделаю. Я должен всё закончить. У любой истории должен быть конец: глупый, грустный, счастливый, но должен. И он будет. Я доведу своё дело до конца», – был уверен Савелий.

Зло

Магда сидела в кресле, сидела неподвижно, её холодный взгляд ничего не выражал. Изумрудные глаза смотрели в одну точку, лицо и тело её были напряжены, она вцепилась ногтями в подлокотники кресла и сквозь зубы заговорила:

– Савва – великий учёный! Совесть нашей эпохи! Да кем ты себя возомнил?! Ты считаешь, что ты себя сделал, а я твой придаток? Что без меня ты бы прожил? Нет, дорогой мой, – она резко вскочила с кресла, – нет! Это ты мой придаток, без меня ты никто и ничто! К тебе не будут приходить, тебя не будут приглашать! Кем ты был, когда я была в законсервированном состоянии?! Вспомни! Жалким учёнишкой жалкой страны, который страдал от безответной любви. Да! Я стерва! Да! Я зло! Но что бы было в этом мире, если бы зла в нём не существовало?! Если бы не было теней?! Выжженная земля, где ничего нет, и не будет! Я подчинялась твоим страстям и порокам. Когда ты хотел остаться живым, я оставалась живой. Когда ты поднимал правую руку, и я поднимала её. Поднимал левую ногу, пожалуйста, и я поднимала её. Когда ты целовался со своей Инной, я не мешала, я потакала, я скрывала вас во тьме ночи, чтобы случайные прохожие не увидели и не надругались над вами. Да лучше бы надругались! Ваша любовь – это фикция, самая большая ошибка. Впрочем, меня это мало волнует. Зло сделало своё дело, и вот теперь, я из тени превратилась в человека. И только его любовь путает мне все карты. Неужели так сложно её забыть? Он не уважает себя, если боготворит ту, которая так кинула его. Ну ничего, вода камень точит. Посмотрим, учёный, кто победит в этой схватке. Зло бессмертно. И я…

Загадочные тени

«При проведении исследований с целью определения влияния тени на самочувствие людей при участии 50 добровольцев, было отмечено, что у 90% исследуемых, самочувствие менялось. Половина из тех, которые ощутили на себе влияние тени, отметили улучшение своего настроения, лёгкость внутри, они сказали, что увидели в голове свет солнца, из-за чего, у кого на протяжении длительного времени наблюдались мигрени, боли в голове прекратились. У другой же половины исследуемых, которые ощутили на себе влияние тени, зафиксирован прямо противоположный эффект: настроение резко ухудшилось, появилось ощущение страха, пятеро человек признались в том, что увидели себя на виселице, у всех исследуемых начались головные боли, даже у тех, кто ими не страдал ранее. Поскольку для исследования, кроме добровольцев были привлечены и 50 сотрудников лаборатории для отбрасывания своей тени, то, зафиксировав такое состояние у исследуемых, мы изменили пары, то есть сотрудников из первой половины отправили во вторую, а из второй – в первую. Три часа и пятьдесят минут никаких изменений не наблюдалось и, когда учёные спорили о том, продолжать этот эксперимент или нет, состояние исследуемых стало противоположным предыдущему. В ходе этих исследований было выяснено, что тень оказывает влияние на самочувствие человека по-разному, в зависимости от человека, отбрасывающего эту тень. Поскольку был неясен механизм воздействия, то мы сканировали тени имеющимися в лаборатории приборами RX7 и VM8, запускали зонды, но ничего обнаружено не было, кроме покачивания зондов. Это говорит о том, что в тени что-то есть, однако, что именно, не удалось выяснить, так как зонды не могут дать такой информации. Рекомендуется продолжать исследования…»

– Да, именно тогда я и решил работать с тенью, так как это было малоизученным и малопонятным явлением. Тогда я вспоминал произведения классиков, где тени оживали, были самостоятельными людьми и плохими людьми. Но ведь всё это лишь сказки, фантастика и домыслы, как я и думал до исследований, а потом понял, что тени отображают скрытую сторону человека. А Магда? Стало быть, моя тень – злая, но что же я сделал плохого в этой грёбаной жизни? Я только страдал ни за что и погиб ни за что. Нужно понять Магду, заглянуть к ней в душу, понять, нужна ли она мне. Да, конечно, она красивая умная, умеет держать себя с достоинством и правильно разговаривать, умеет ласкать, но она не такая как Инна, ну не такая!!! Ну не она это! Неужели я обречён мучиться? Она меня уже забыла, она давно меня забыла, ну почему же я помню её?! Почему же я не могу найти в себе сил, выкинуть её из головы? Колдунья, продажная шлюха, тварь!!! Но я сделаю невозможное: я забуду тебя! Клянусь богом, в которого я хоть и слабо, но всё-таки верю, я забуду тебя!

Что же это?

– Меня к тебе тянет всё сильнее и сильнее. Наверное, из-за духовного родства, – говорил Савва.

– Неужели ты не знал, что у каждого человека нет никого роднее собственной тени? Родители, друзья, жена, любовница не могут даже чисто по физиологическим причинам быть с тобой постоянно и поддерживать тебя везде, куда бы ты ни шёл. Тень же, делает это. Когда ты оживил меня, то можно сказать, что ты перерезал пуповину и выпустил меня на волю. Пусть поначалу в наших отношениях было только отторжение. Ничего! Это абсолютно нормальный процесс. Теперь мы опять объединимся. Ведь ты знаешь, что путь к объединению лежит через разделение.

– Красиво ты говоришь, Магда, а что ты сможешь мне ответить по поводу результатов исследований, которые я проводил. Где тут логика?

– Милый Савва, – Магда обняла Савву за плечи, – у каждого человека есть своё второе «я». Кто-то его знает, кто-то – нет, кто-то его ощущает, кто-то считает, что его не существует. И в этом втором «я», то есть в тени, накапливаются определённые качества, то есть фактически рождается новый человек, что ты, как раз и доказал. И скажи мне, ты знаешь, какое у тебя второе «я»?

– Нет, я не уверен, я смотрю в твои изумрудные глаза и даже не знаю, какой я.

– Так попробуй узнать, – Магда поцеловала его в губы.

«Да, уже много лет я живу со своим изобретением, и только теперь я заметил, какие у неё бездонные изумрудные глаза, какая у неё мягкая бархатистая кожа, какие шелковистые у неё губы и ласковый язычок. У неё совершенное тело. Да, именно такую женщину я и хотел, и теперь я чувствую, что не могу насытиться ей. Нам приятно быть вместе, я хочу ласкать её ещё сильнее, чем она меня. Что это? Вражда, взрыв страсти, чувство собственности? А может быть – любовь?»

Лёд

– Мы живём в смутные времена, когда поощряется повальное увлечение наркотиками. Ими не брезгуют ни богатые, ни бедные, ни верующие, ни атеисты. Все готовы испытать это сладкое чувство отрешённости от действительности. Они попадают в другой мир – живой, почти божественный, в котором всё хорошо, всё радужно. Несколько лет назад, когда ты ещё работал в научном институте, помнишь, что ты предпринимал при виде несчастных? Ничего. Ты их не хотел видеть, ты почти не выходил на улицу, не смотрел телевизор, не слушал радио, не читал газет. Для тебя наркотики были чем-то страшным, уничтожающим. Ты боялся осознать то, что живых людей станет ещё меньше, ведь от наркотиков умирают. Когда ты забирал свою Инну из милиции, то узнал, что она забавлялась кокаином в компании своих приятелей. Тогда ты испугался не на шутку, ты отлучил её от той компании, водил по врачам. Впрочем, это дало половинчатый результат: она забыла об этих наркотиках, но предалась другому наркотику, в виде того не очень молодого чувака, к которому она от тебя ушла. У тебя была только одна потеря – она. После этого тебя не покидали сны, в которых ты видел себя, лежащим на танцполе клуба и потерявшим сознание от передоза. Ты лежал недвижимым и как бы сквозь сон слышал: «Савва, Савва, очнись». Ты думал, что это Инна, но это я являлась тебе. Твоя тень, которая всегда со своим хозяином и не покидает его ни в горе, ни в радости.

– То есть ты намекаешь на то, что именно ты спасла мою жизнь?

– Помнишь, перед отъездом. Ты, уставший от этих видений, впервые за много лет пошёл в церковь. Непривыкший к такой атмосфере, ты очень скоро упал в обморок, твоя душа взлетела в небо, а тень лежала на земле, искупая грехи. Вскоре, тебя привели в чувства, и мы снова воссоединись, я не покинула тебя, – проговорила Магда и скрепила свои слова поцелуем. Похоже, что лёд в их отношениях растаял.

Зелёный змий

Зелёный змий. Кто он? Где он подстерегает нас? Когда ждать от него удара в спину? В это смутное время люди нередко дружили с ним. Владыки водили с ним дружбу потому, что это было модно. Сам факт того, что ты делаешь то, что опасно для жизни будоражит сознание. Их не пугала смерть, более того, она не вдохновляла их, но они свято верили в то, что если они вдруг и умрут от такой тесной дружбы, то станут такими же бессмертными, как некоторые рок-идолы. Это было им необходимо для того, чтобы не отставать от требований, которые предъявляла к ним система.

Простые же люди в этой дружбе видели свой уход от реальной безысходной жизни. Ведь кажется, что жизнь – это боль, где нет никого с тобой. В погоне за острыми ощущениями, за впечатлениями, которых не хватает в серых монотонных буднях, люди готовы играть со смертью.

– Когда впервые испытываешь это ощущение, кажется, что лучше его не существует каких-либо других ощущений. Когда оно проходит, то одиночество вновь начинает поедать тебя, его страх подговаривает к самоубийству. Этот страх говорит, что ты в этом мире никто и не в силах повлиять на заложенное в нём устройство: деньги – товар – деньги. Но я не такая, я выпала из этого механизма, я даже не хочу в него встроиться, и я хочу доказать сама себе, что я свободна. Но я хочу опять пережить это неимоверное ощущение, которое уносит меня от этой схемы и от этого слишком простого и немудрёного построения нашего мира. Мне снова становится хорошо, я снова красива и уверена в себе, я ощущаю такой прилив положительных эмоций, что мне становится всё равно, кто я и что я. Меня не волнует то, что я поступаю не по законам божьим, ведь это бог виноват, раз позволяет этому миру такое устройство. Зачем судить? Меня не надо судить. Я не стану винтиком этой системы. У меня есть тот, кто отвлечёт меня от этой системы. Я часто стала приходить к нему, настолько часто, что я не могла засыпать без него, я не могла без него просыпаться, я не могла работать, пока не получу необходимую дозу этого сладкого удовольствия. Я становлюсь такой беззаботной, такой игрушечной, в этом ощущении радости мною легко управлять, как красивой куколкой Барби.

Нет, меня опять несёт к этой системе, но ведь я не хочу. Не хочу плясать под чужую дудку, я не хочу поступать так, как все поступают. Я не хочу подчиняться тому миру, где такой простой и бездушный закон. Но всё-таки меня уносит. Я не хочу принимать тебя! Зачем? Если ты не приносишь положительного эффекта, ты разрушаешь, ты разрушаешь во мне всё, во что я так верила, всё, что я так любила. Неужели той самой любви, о которой говорят – не существует. Неужели любовь – это обман, обёртка, которая создана для того, чтобы заглушить последние капли совести у особо чувствительных людей. Неужели любовь придумали для того, чтобы не было так противно подчиняться этому закону. Нет, я откажусь от этих доз, я не хочу работать на вас.

Моё одиночество ещё больше усиливается. Я больше не могу, моё состояние настолько ухудшилось, что я не могу ни есть, ни пить, ни работать. Но я всё ещё хочу тебя, ведь всё-таки ты уносишь меня куда-то далёко, куда-то очень далеко. Ведь с тобой я мщу тем, кто так устроил этот мир, я мщу тем, кто так испоганил мир. Ты – запрет, но божеские запреты нарушают все. Им ничего не бывает за это, но с тобой я сильная, я справлюсь с этим несправедливым миром.

Ну зачем же ты держишь меня? Ты думаешь, что обманул меня? Нет, я раскусила тебя. Ты хочешь отнести меня к этому миру, ты хочешь связать мне руки и ноги, прикрепить меня к этой ненавистной системе. Я потеряю себя, это неуважение к себе. Я уважаю себя и не хочу терпеть такого хамства к себе. Я порвала с тобой, спасибо тебе за приятные ощущения, но мой интерес к тебе пропал, он, в самом деле, пропал, поэтому я отпускаю тебя, ты свободен.

Да, в жизни случалось много всего, но рано или поздно в ней настаёт переломный момент, когда понимаешь, что так дальше жить нельзя, так дальше продолжаться не может. Поэтому мне неважно устройство, мне всё равно, кто я и какое занимаю в этом мире место. Для меня перестали иметь значение социальное положение, место и время. Они растворились, и мне уже всё равно, как я живу, меня не волнуют радости жизни.

Я же попрощалась с тобой, зачем ты преследуешь меня? Зачем мучаешь меня? Да, я смирилась, я осознала, я не берусь бороться с устройством этого мира, пусть он будет, каким хочет, мне нет дела до этого. Ты коварен, ты и вправду коварен. С одной стороны, ты подтверждаешь, что я никто, а с другой стороны, ты берёшься унести меня вдаль, ну так стреляй. Убей меня своим холодом, я поблагодарю тебя за эту честь не быть частью этого мира. запрет – закон.

Зачем ты мучаешь меня? Я не буду наклоняться. Я одинока, я ничья, я не покорюсь ни тебе, ни ему, вы оба предали меня. Вы оба дали мне надежду на то, что может быть и по-другому. Вы бесчеловечны.

Неужели ты думаешь, что потребность моя в тебе сильнее, нежели потребность в справедливости и любви? Да, ты приковываешь к себе цепью, но ведь и я не слаба. Хочешь поединка? Он будет, я докажу, что я могущественнее, я скину с себя цепи зависимости. Я не кукла, ты не можешь управлять мною. Я отвращение к тебе испытываю, очень дикое отвращение. Меня манит само ощущение борьбы, я становлюсь такой уникальной и такой сильной. Поймай меня, если захочешь, сломай меня – если сможешь. Само ощущение, что от меня хочет избавиться зло, вдохновляет, значит, я – добро. Мы играем в прятки, мой внутренний мир настолько обширен и глубок, что ты его не поймёшь. Ты хрен меня найдёшь в моём волевом самосознании. Ты злишься, ты злишься на меня за то, что я не твоя куколка Барби, тебе не приходит в голову мысль, что я свободный человек, что я не хочу дружить с тобой.

Погоня, вот ради чего стоит жить, такие необыкновенные ощущения, такие же, как в первый раз, я отомщу тебе, я очень зла, никогда не буду твоей игрушкой, никогда. Я не хочу, чтобы ты догнал меня. Смерть, я играю с ней. Не гонись за мной, отстань от меня, я хочу, чтобы ты лишился силы.

Погоня перестала вдохновлять меня. Я испытываю страх одиночества, такой стыд перед всеми, такую потерю надежд, я так не могу. У меня заплетаются ноги. Ты не устал, ещё немного и ты меня догонишь. Нет, ты не победил мою душу, ты тело одолеешь, а душа останется свободной, моя душа свободна. Нет, ты не узнал всех моих тайн, нет, ты не вплёл вирус в мои коды. Ты хочешь доказать мне, что ты знаешь обо мне всё, но ты не знаешь обо мне ничего. Ты послушный работник мировой системы.

Догнал? Знай же, это ещё не всё…Зелёные змии иногда тоже проигрывают.

Верность

«Я его второе «я», я та, которая ненавидит его за то, что он всегда управлял мной. Я для него кукла, марионетка. Я всю его жизнь была героем второго плана, но вот произошло чудо, невиданное чудо. Он отрешился от веры, он не верит ни в бога, ни в чёрта, а только в свою науку, которая способна делать людей на любой вкус и цвет. Но на этот раз рыцарь печального образа просчитался. Лучшего материала, чем тень не существует, человека по моральным качествам лучше собственной тени создать невозможно. А ведь сам виноват, что вливал в меня всякое дерьмо, которое связано с Инной, государством, наукой, наркотиками, богом. Всё самое худшее, он оставил во мне. И теперь, я жива, теперь я независима от него, я перестала играть роль второго плана, потому что я не тень, а человек».

– Милая Магда, о чём же вы так думаете, что не отвечаете на моё приветствие?

– Ой, простите, господин Бредли, задумалась о том, какого цвета лучше подобрать обои персикового или зелёного.

– Какая же вы хозяйственная, ваш муж не заслуживает такой исключительной женщины как вы.

– Я тоже так думаю.

– Не возникало ли у вас желание изменить ему?

– Что вы! Я не изменяю своему мужу. Я ему отдана и буду век ему верна.

– Но ведь вы им недовольны.

– А почему это собственно вас интересует?

– Хочу вам предложить план, который освободит вас от него.

– Нет! – нервно дёрнулась Магда. – Это уже слишком, это уже наглость! – она развернулась и ушла к кучке гостей, которым так не хватало её присутствия.

Зеркало

Зеркало, казалось бы, оно точь-в-точь передаёт все черты предметов: форму, цвет, изгибы. Также и для человека: видна каждая его морщинка, выражение лица. И если кто-то ненавидит своё зеркало, то, на самом деле, он ненавидит себя. Зеркало не вполне точно, ведь если поднимаешь правую руку, оно показывает, что левую. Существует мир зазеркалья, где всё наоборот, и о котором было написано так много книг. Неужели Магда и есть отражение Савелия? Ведь все ориентиры поменяны в ней на противоположные.

Ненависть! Именно так смотрели её глаза в зеркало, она видела в нём себя, и ещё больше ненавидела своего создателя. Почему? Ведь она настолько красива, грациозна и величественна, а всю свою жизнь прожила в форме чёрного нематериального существа, которое ни в ком не могло вызвать восхищения. «Да, он оживил меня, но ради чего? Ради тщеславия? Чтобы ему завидовали, и у него в паспорте был проставлен штамп, а в жизни записана галочка «женат»? Я смотрю на себя в зеркало, многие бы сказали, что в нём отражаюсь я. Но даже здесь, я вижу его черты, его глаза, его губы, его смазливость. И за это я ещё больше ненавижу его. Бог устанавливает определённое равновесие в жизни людей, и если ты его нарушил, то в твою жизнь придёт тьма, беспросветная мгла, которая сотрёт, сожрёт и не даст шансов исправить ошибку. Любить или убить своего хозяина? Конечно любить, пока он не умрёт от моей любви. Сволочь!!!» – и стакан с лёгкой руки Магды влетел в зеркало и расколол его на части. Ещё один мир был сегодня разрушен.

Женщина моей мечты

«Плохо, очень плохо, когда ты не привык любить. Ведь тогда ты делаешь необдуманные поступки и всё портишь. Разрушаешь то, что существует рядом с тобой, не замечая этого. Мы склонны к тому, чтобы искать счастья за три девять земель и не замечать его перед носом. Да, безусловно, я любил её. Да, она была роковой женщиной в моей жизни, она разбила мне сердце. Но если подумать, а что в ней было такого: внешность так себе, на любителя; интеллект – туда же, то есть на уровне плинтуса. Естественно, когда я её любил, я этого не замечал, я был ослеплён. А что между нами было: душевная близость, которую я очень сильно испытал на Земле Санникова? Так ведь, север, экстремальные условия, ей надо было к кому-то прилепиться, прицепиться, чтобы элементарно выжить, чтобы не замёрзнуть в этом холоде. Секс! Конечно, он был на высоте, тем более, что это был не банальный перепихон, а я её любил, искренне любил. Но неужели такая любовь была настоящей? Настоящая любовь не может вот так исчезнуть, невозможно вечером клясться в одном, а ночью опровергать это. Да, такая любовь – ненастоящая. Не бывает никогда ничего в одни ворота. Блин! Ну почему я сейчас это говорю, почему я раньше не мог понять, как я был слеп. Почему сейчас я вижу то, какая она есть, а тогда не видел? Сука-любовь-нелюбовь. Теперь-то я счастлив, Магда – это та, которая меня достойна, это ураган, а не женщина, это…не могу описать словами. Пойду и дотронусь до неё, хватит забивать себе мозг. У меня есть та, которая ждёт моего внимания».

Тень

– Савва, мы вместе, наконец-то мы с тобой вместе, как раньше. Когда ты меня оживил, мы стали совсем чужими, но теперь всё хорошо. Мне так приятно вот так вот лежать рядом с тобой, прикасаться к тебе, целовать тебя, – говорила Магда, лёжа в постели со своим избранником.

– Я понял, и до меня дошло, благодаря тебе, любимая моя, до меня дошло. Невзаимной любви не бывает. Она меня не любила, значит, и мои чувства – фальшь. Я раздул этот огонь, и он чуть было не сжёг меня всего.

– Любимый, – Магда стала гладить его по голове, – тебе нужен был самый близкий человек – твоё отражение, твои желания. А в центре твоих желаний – я.

– Я буду всегда с тобой, никогда не предам тебя. Ты для меня – море, даже больше, чем море, ты для меня – океан.

– Иди ко мне…

Соблазн

В этом году и в Южную страну пришли холода. Зима нагрянула неожиданно: именно тогда, когда её никто не ждал. Теперь на эту страну обрушились снег, метели и холод, который пронизывает всё тело. Зимних вещей ни у кого не оказалось, кроме модных красавиц, любивших вещи из натурального меха. Магда имела несколько таких шубок в своём гардеробе, но поскольку весомого повода их надеть не находилось, то леопардовые, норковые, песцовые и другие шубы безнадёжно пылились в шкафах. В эту же зиму, шубки были кстати. Именно сегодня Магда стояла на веранде в норковой шубе длиной до щиколоток, смотрела на снег, который несся так, словно куда-то спешил, видела океан, который обозлился на весь мир и выражал своё недовольство волнами и леденящим холодом. Савва подошёл к ней сзади, крепко обнял, стал целовать её лицо, щёки, губы.

– Ты так надеешься согреться? – спросила его Магда.

– Я уже ощущаю, что мне жарко, моё сердце горит, а душа уже сгорела.

– Савва, иди домой, холодно ведь, милый!

– Магда, когда я ещё шёл к тебе, я ощущал, что вот-вот замёрзну от холода. Но как только я прикоснулся к тебе, почувствовал тепло твоих губ, увидел свет твоих глаз, у меня появилось ощущение, что этой аномальной зимы, как не бывало, снова лето в Южной стране. Ты для меня – самый родной человек.

– Савва, я люблю тебя.

– И ради этих слов стоит жить. А давай всё отменим, давай пошлём, куда подальше этих надоедливых и ничего непонимающих гостей.

– Нет, Савва, надо. Иначе они решат, что что-то здесь не так. А это удар по твоей репутации, давай мы сегодня потерпим, а потом видно будет.

– Ты права, давай будем готовиться!

И всё опять по кругу, всё те же гости, всё те же лица, опять пустые взгляды и вечно недовольные жёны. Магда как всегда всем улыбалась и демонстрировала свою привлекательность. Савва как всегда восхищался ею, хвалил её перед гостями и рассказывал о том, какое замечательное будущее ждёт его изобретения, которые вот-вот войдут в массовое производство. Пока Савва был занят, к Магде, стоящей в стороне, подошёл Бредли и завёл такой разговор:

– Мне всё ясно, милая Магда. Главная в доме вы, а эту марионетку, вашего мужа надо убрать и прославить именно вас, ведь вы так красивы.

– Мне кажется, господин Бредли, что вы настолько забываетесь, что я вынуждена принять меры и позвать мужа, – она уже собралась идти.

– Стойте, – он схватил её за руку, – вы меня не дослушали, так дайте же сказать.

– Чем больше я даю вам говорить, тем больше вы говорите всё более абсурдные вещи. Нет, я так не могу, – и Магда снова попыталась вырваться, но цепкая рука Бредли держала её.

– Вы знаете, Магда, что такое религия? Не знаете? Тогда я вам расскажу: это, когда одни люди делают идолов, а другие – поклоняются им. Изобретатели склонились над своими творениями, и на этом уже несколько веков делают бизнес, который приносит немалый доход.

– Вы, я вижу, сударь, совсем с ума сошли! Всё, не могу я так, пустите!

– Стойте, милая Магда, а вы знаете, как появилось христианство? Не знаете? Я вам расскажу. До него, во всём старом свете господствовало язычество, и что же вы думаете? Приносишь пожертвования языческим богам, приносишь, молишься им, а ничего не помогает, всё впустую. И что же решают сильные мира сего? Вы думаете, что бог самый сильный? Вы заблуждаетесь, сильные мира сего – это люди, которые решают ввести нового бога, ведь новизна определяет всё.

– Бог – сильнее вас, господин Бредли, а то, что у вас много денег, это ещё ни о чём не говорит.

– Почему вы берёте в пример только меня, не такой уж я и сильный, всё относительно в этом мире, я хоть и живой человек, но такая же марионетка в этом мире, как и многие. А теперь назревает революция, наподобие коммунистической. Люди заподозрили, что бога нет и, чтобы они не уничтожили весь мир, Магда, во имя мира, нужен новый бог, а если богиня, то это ещё лучше, ведь именно новизны и не хватает нашему народу.

– В этом мире есть бог и, что бы кто ни говорил, он будет всегда. И хорошо бы, если бы он стёр этот мир. Он слишком дорого ему обходится, дешевле стереть его. А теперь простите, мне пора. Ну отпустите же!!! – и Магда вырвалась из его цепких щупальцев.

– Ничего, сама меня найдёшь, сама ко мне придёшь, – потирал руки Бредли.

Новый бог

И что же представляли собой эти владельцы всего мира? Где они прячутся и как узнать, что они замышляют ещё?

Найти их проще простого. Обычно, это старинное здание – памятник архитектуры, историческое наследие. Неживым людям нельзя получать блага от этого чудесного здания, здесь не проводят экскурсии, не рассказывают о его увлекательной истории. Зачем? Ведь они недостойны, и добрые живые люди тоже недостойны. О бережном отношении к изящным перилам и скульптурам в этом здании, величественным окнам и дверям никто не задумывался, ведь если это здание придёт в негодность, не случится ничего страшного: сильные мира сего переедут в другое почти такое же здание. Ведь им можно всё.

Узнать же о том, что они замышляют несколько сложнее. Но в общих чертах: проводились собрания, на которых сидели упитанные и худосочные мужчины в дорогих костюмах, часах и с сигарами в зубах. От нездорового образа жизни и желчи внутри, их лица были усыпаны пятнами: у кого больше, у кого меньше. На них врачи могли проводить показательные семинары по поводу того, как наркотики и неумеренная тяга к вредным привычкам высасывают жизнь из живых людей. На этих собраниях они обсуждали, как убить ещё больше живых людей, какую пищу дать им для отвлечения внимания от своих кощунственных действий. Бредли опаздывал на собрание, что было не так страшно (многие даже приносили подушки на них, чтобы выспаться). Шёл он в это здание с более чем воодушевлённым настроением, несмотря на то, что согласием Магды на осуществление своего замысла он так и не заручился. Когда он вошёл, со своими предложениями по поводу улучшения собственной жизни и ухудшения жизни других выступал верховный владыка (или президент) Каунас, увидев Бредли, он прервал свою речь:

– И вот!!! Вот то, что спасёт нас от сознательности добрых живых людей. Господин Бредли, мы слушаем вас, – Каунас покинул трибуну, уступив место Бредли.

– Все вы знаете, – начал он, – что для нас настали смутные времена, и если эта кучка живых людей очнётся, то будет революция, которая скинет наше правительство. И что же нас может спасти? Вернее, кто же нас может спасти? Нас может спасти новый бог…

«Как новый бог?», «Зачем новый бог?», «Невозможно», – доносилось с разных концов конференц-зала.

– Так вот, – и все вмиг утихли, – когда-то давно, на нашей Земле бытовало язычество. Отчего вы думаете, люди стали верить в бога? Не потому, что он создал Землю и существовал вообще. А потому, что люди разочаровались в своих богах, они приносили им жертвы, они молились им, но всё было тщетно. И вот тогда, кто-то умный, – он зарделся, – создал бога. И волнения уменьшились, людям показалось, что этот бог эффективен и забыли о том, что они плохо живут, ведь пришёл тот, кто их спасёт. Зачем же переживать? Устраивать революции? И если история развивается по спирали, то этот случай вернулся к нам. Люди, как живые, так и неживые разуверились в боге ведь, несмотря на то, что его отсутствие, как и присутствие недоказуемы, я слышал бурные настроения в нашей Южной стране о том, что мол: «Нас обманывали, бога нет». А если бога нет, то никто не сможет удержать народ от свержения нашей высшей власти. Поэтому нужен новый бог, а если это будет богиня, то доверие наших граждан к ней и нашей власти возрастёт. Я долго искал её в нашей стране красивых людей, но ни одна из них не подходила. Увы, все девушки в нашей стране глупы, а богиня не должна быть глупой, иначе люди раскусят нас и узнают о том, что второе пришествие – липовое. Так вот, господа-повелители, ликуйте и торжествуйте, эту богиню зовут Магда Каганович!