Зверь и я бесплатное чтение

Анна Милок
Зверь и я

Пролог

В полной тишине звук захлопывающейся двери прозвучал оглушительно. От неожиданности Вика вздрогнула, но все равно осталась сидеть на месте. В голове то и дело прокручивались слова, брошенные мужем.

«Я тебя не люблю».

«Ты изменилась».

«Это все из-за тебя».

Они резали слух и распиливали сердце на части. Молодая женщина сидела на кухне за обеденным столом, и, подперев голову руками, разглядывала обои из поблекших цветочков и какой-то мазни. Где-то на другом конце города, в другой квартире, вероятно современней и уютней, ее мужа ждала другая женщина, вероятно красивее и моложе.

Можно было выбежать за ним, поговорить, вернуть, но вместо этого Вика защелкнула замок и на цыпочках прокралась в комнату, где в колыбельке спала ее крошка – Машенька. Нельзя уходить и оставлять малышку одну в квартире, и плакать нельзя, чтобы не проснулась от шума. Хотя слез и нет, только обида и горечь от потери любимого человека.

Она и правда изменилась с рождением дочери. Ее жизнь круто развернулась, в нее ворвались куча обязанностей и забот, которые приходилось выполнять в одно лицо.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, Вика вцепилась в подоконник, да так, что побелели костяшки пальцев. Она храбрилась и давала себе мысленные затрещины. В конце концов, это не конец света. Они выкарабкаются, она же сильная и все выдержит. Ради дочки, ради них двоих. Сделает все, чтобы они были счастливы, и никакие мужики ей для этого не нужны. А сердце ныло тоскливо, так хотелось счастья и любви.

«Будет и счастье, и любовь!» – разглядывая ночной город, не просила, а скорее ставила в известность всех, и Бога, и вселенную, и падающих звезд, уставшая женщина. «Даже если придется пройти огонь, воду и медные трубы – буду счастливой! Когтями порву любого, кто обидит ребенка!»

И то ли решительность помогла, то ли адресаты, очнувшиеся от долгого безмятежного отпуска, решили наверстать упущенное и хоть раз исполнить загаданное. Знала бы наперед, загадала бы что-то конкретное, а так… Хочешь быть счастливой и любимой, пройдя через испытания? Будешь! Когтями рвать? Необычное желание, но раз хочется – получай!

Глава 1 – Чужих детей не бывает

– Маша, вставай! Проспали! – корабельные сирены скромно стояли в сторонке и шаркали ножками по сравнению с моими утренними воплями. До трех часов ночи проверяла сочинения и, конечно же, проспала будильник. Бабушка Таня начала стучать по батарее, а я, невзирая на нее, бегать по нашей маленькой квартире и пытаться добудиться до своей спящей красавицы.

И только ради включенных мультиков мой хитрющий ребенок приоткрыла глаза, а ради какао – встала с постели. Одевались общими усилиями под те же мультики, пока каждая не сорвалась с места. Я носилась по комнате в одной правой колготке, вспомнив, что забыла положить в сумочку методичку по литературе. Маша носилась в одной левой колготке, вспомнив, что хотела взять с собой в сад плюшевого тигрулю.

Наносили макияж тоже вместе. Так и не сумев найти свою помаду, стояла перед зеркалом в очереди на доступ к бальзаму «Маленькая фея». Духи мои странным образом тоже испарились. Мария молчала как партизан, и говорила, что их забрали мышки. Логика ребенка железная, а вот у меня контраргументов нет. Ведь пустышки, киндеры и конфеты тоже мышки забрали… Буду сегодня феей вместе с моей четырехлетней леди!

По дороге в сад скакала как сайга через сугробы, мой маленький сайгачок скакал рядом. Оступилась и упала: сначала почувствовала, потом уже услышала всхлип.

– Такая большая девочка, а плачет! Сейчас придет дядя полицейский и заберет плаксу.

С зубным скрежетом и яростью в глазах попыталась испепелить мимо проходящую бабульку взглядом. Бросила рядом сумки и села в сугроб к своему ребенку.

– Машенька, я тебя никому никогда не отдам. Слышишь меня? Бабушка врет, я не позволю никому на свете тебя забрать. Ты меня поняла? – я обняла Машу и поправила ей шапочку, не ругая за перепачканные рукавички и мокрые коленки.

Быть отданной злому дяде или тете, наверное, мой самый большой детский страх. И я никогда не позволю своему ребенку чувствовать ту же беспомощность. Пусть думает, что ее мама – супергерой, но не боится быть брошенной. Бабулька недовольно сверкнула глазами и что-то пробормотала под нос, но мы уже не обращали на нее никакого внимания. Мимокрокодилов много, а я у Маши одна.

Завела Машу с тигрулей в группу и с облегчением заметила, что утренний инцидент исчерпан и ребенком забыт. Я неслась в школу, где меня уже ждали мои ученики, а впереди еще маячил развод.

С Олегом мы не жили уже года три, но развестись, имея маленького общего ребенка, не так-то и просто в нашем городке. Государство борется за молодые семьи, а вот сами люди бороться за семью давно перестали. Сначала нам не давали развод до достижения трехлетнего возраста дочери, отправляя ни с чем – мириться; потом мой благоверный просто перестал ходить в суд. И вот наконец-то с третьей попытки мой бракоразводный процесс должен увенчаться успехом и без его присутствия.

Мысли мои уже были там, в ЗАГСе, получали заветное свидетельство, а вот бренное тело стояло у стола и слушало, как юные литературоведы декламировали Гамлета. Бедный Йорик, везет тебе, что ты этого не слышишь. Бормотание, мычание, запинки слушала вполуха, в противном случае хотелось выпить яду, для особо одаренных старалась смотреть в окно, давая возможность прочесть заветные строки с учебника на первой парте. А за моим окном мальчишка лет восьми строил снежную крепость, сидел на лавочке и болтал ножками, пытался снежками сбить ворону с ветки. Эх, мальчишки!

Сегодня у меня негласный праздник, я отмечала день своей свободы. А негласный он потому, что повод никак нельзя было озвучить Машеньке. На улице уже стемнело, когда я окрыленная возвращалась из ЗАГСа, и чтобы сократить дорогу, свернула в наш школьный двор. Школа уже давно пустовала, смотрела на меня темными окнами, лишь в недрах ее где-то ходил сторож. Но картинка все равно настораживала, что-то не так. Об этом буквально вопило мое шестое чувство. Качели, горка, лавочки, снежная крепость мальчика и сам он. Мальчик?

И куда только смотрели его родители?! Ребенок весь день на улице, замерз, наверное, совсем. Попыталась окликнуть его и тихонько подошла, чтобы не напугать.

– Малыш, ты потерялся? Где твои родители? – я присела на корточки рядом с ним, чтобы успокоить. Он смотрел недоверчиво, с опаской косясь на незнакомую тетю, но я села к нему на скамейку и взяла его ладошку в свои, пытаясь согреть маленькие пальчики. Я не выше, не ниже, вот рядышком – такая же как ты. Не бойся, малыш, расскажи. Его взгляд был покруче, чем у кота из Шрэка, а глазки начали подозрительно блестеть. Он все еще молчал, но я списала это на шок и испуг. По-хорошему мне бы отвести его в соцзащиту, но в саду уже ждала моя Машка. И бросать нельзя на улице.

– Так, парень, – обратилась я к своему новому знакомому. – Мы сейчас пойдем заберем Машку, потом греться домой и там уже придумаем, как найти твоих маму и папу. Идет?

Малыш одобрительно кивнул и, не вынимая своей ручки, побрел со мной по дорожке.

До сада оставалось уже рукой подать, только прошмыгнуть быстро по дороге между заброшенным зданием и парком и будем на месте. Мальчишка шел молча, и я не спешила разбавлять наше молчание. Честно говоря, взвешивала в голове, поступаю ли я правильно. Мы уже почти ступили под тень первых деревьев, как меня потянули назад. Может на фоне испуга от потери родителей боится темных тропинок? В любой другой раз я бы ломанула через эти кусты, несмотря ни на что – ведь там ждет дочурка. Но сегодня сжалилась над потеряшкой и пошла у него на поводу.

Мы сделали большой крюк вокруг парка по освещенной фонарями дороге и, конечно же, пришли в сад самыми последними. Машенька в группе была уже совсем одна, сидела за детским столиком и угощала тигрулю чаем, пока воспитательница ходила как часовой от шкафчика к шкафчику. Стоило женщине только заприметить меня, как она охнула, схватилась за сердце и побежала мне навстречу.

– Виктория Львовна, вы меня чуть до инфаркта не довели!

Я открыла и закрыла рот как рыбка. Всякое бывало, да и опаздывала я, к сожалению, не первый раз, но, чтобы до инфаркта…

– Я так переживала! Кто бы мог только подумать, в какое страшное время живем. Слухи ходят, что у нас тут маньяк начал орудовать. Мама Танечки Воропаевой рассказывала, вы же знаете, у нее папа в полиции, что они вчера труп женщины обнаружили в заброшенном доме. Жуть какая. А тут вас все нет и нет! – затараторила воспитательница, хватаясь то за голову, то за сердце.

Я молча покосилась на мальчишку, молчаливо прятавшегося за моей спиной. Воспитательница, Тамара Николаевна, только сейчас заприметившая моего найденыша, с удивлением стала разглядывать его. Щупленький, высокий мальчишка, в тоненькой курточке, похожей на овчинку. Но самое удивительное в нем было не это. Яркие-яркие голубые глаза и почти платиновые волосы. Маленьких мальчиков с такой экзотической внешностью мне видеть еще не доводилось, и я пыталась смутно припомнить, как должны выглядеть альбиносы и могут ли у них быть голубые глаза. Но моя теория об альбиносах пала под взмахом его длинных черных ресниц.

– Мамулечка! – вырвал окрик Маши меня из раздумий и уже через несколько секунд она повисла у меня на шее.

Новость о мальчике, потерявшем родителей, Маша восприняла настолько спокойно, что воспитательница невольно покосилась на меня с подозрением, что я регулярно краду чужих детей, как минимум. У меня разве что мурашки по коже не бежали от ее любопытных взглядов, и только оказавшись дома, я смогла вздохнуть спокойно.

Машуля с тигрулей тут же взяли шефство над найденышем и повели его к телевизору, где сразу же влипли в Карусель. Мальчишка смотрел на все круглыми от удивления глазами, а уж телевизор с Барбоскиными внутри, кажется, видел впервые. Он сел прямо на пол перед нашим пузатеньким вещателем и смотрел на экран, не отрываясь.

Весь вечер я настороженно наблюдала за нашим гостем, который играя с Машей постепенно оттаивал и даже начинал улыбаться. Пока дети играли и смотрели мультики, я шерстила интернет в поисках решения проблемы найденыша. В сводках с пропавшими детьми не нашла даже и близко похожего описания. Такого разве потеряешь? К счастью, завтра у меня методический день и я могу заняться ребенком, сходим вместе в опеку и полицию, если понадобится: там наверняка знают, что нужно делать в таких ситуациях.

– Спокойной ночи, Машуля, – шепнула я дочурке, целуя ее в носик и укрывая одеялком.

Подошла к своему дивану, на котором сегодня было решено положить маленького гостя. Мальчик и так натерпелся, так что пытку советской раскладушкой я возьму на себя.

– Спокойной ночи…

– Захари, – впервые подал голос мальчик, робко выглядывая из-под одеяла.

– Спокойной ночи, Захари, – улыбнулась я ему и поцеловала в нос, от чего он тоже улыбнулся.

Сон упрямо не шел, да и раскладушка не способствовала спокойному отдыху. Потому я встала раньше всех, и успела приготовить завтрак. Ведь если Маша сможет покушать в саду, то какая участь нас ждет с Захари я даже боялась предположить. Какое все-таки необычное имя, как, впрочем, и сам парень.

Стоит ли говорить, что больше мы не рисковали идти короткими путями? Напуганная вчерашними новостями не меньше впечатлительной воспитательницы, я обходила все подозрительные участки и старалась выбирать широкие и многолюдные дороги. Но сдав ребенка из рук в руки нянечке, я потеряла бдительность. Погруженная в мысли о судьбе Захари, не заметила стаю собак, мимо которой мы как раз и проходили с ним за руки.

Обычно спокойные бродяги, вдруг с лаем ринулись на нас. Машинально задвинула мальчишку за спину, но тут же была сбита с ног крупной псиной. Я рухнула в сугроб, который смягчил мое падение. По крайней мере я надеялась, что это сделал сугроб, а не мягкое тельце Захари. Также внезапно, как бродяги кинулись на нас, они остановились и зарычали. Из-за моей спины мягкой поступью вышел белый волк, а в том, что это был именно он, а не собака, у меня не возникало ни единого сомнения. Волк протяжно завыл, видимо обозначая свою территорию, повергнув нападавших собак в бегство. Едва собаки исчезли из виду, волк, на моих глазах выгнувшись и став на свои задние лапы, превратился в маленького Захари, повергнув в бегство и мой здравый смысл.

Разлеживаться в бессознательном состоянии мне помешал холодный снег и мокрый нос, тыкающийся в щеку и шею. Опять увидев воочию волшебную трансформацию, я застонала, пытаясь найти логическое объяснение и не находя такового: алкоголь не пила, грибов не ела, краску не нюхала, головой не ударялась… Так, давайте сначала, может что-то пропустила?

– Помоги мне, Виктория. Я хочу домой, – жалобно проговорил маленький хищник в человечьем обличье. – Я так скучаю по дому. А ты похожа на мою маму…

Малыш бессвязно бормотал, а с его глаз упала первая слезинка.

– А кто твоя мама? – от чего-то спросила я, пытаясь отвлечь Захари.

– Моя мама? Оборотень, конечно, – удивился ребенок моей недогадливости. Ну ясен день, конечно же, оборотень. А я фея. И сейчас придет доктор Айболит и всех нас исцелит.

– Помоги мне, пожалуйста. Я хочу домой. Ты мне поможешь? Обещаешь? – маленький оборотень преданно заглядывал в мои глаза.

– Хорошо, я помогу, – я не могла из себя выдавить ничего другого, когда ребенок так на меня смотрел, будто я его единственное спасение.

– Пообещай, – гнул свое Захари, протягивая мне руку.

– Обещаю, – я взяла его за руку, чтобы встать наконец-то с сугроба. Но как только наши пальцы коснулись, от его ладони пробежали синие искры прямо ко мне, отчего я опять осела в сугроб.

– Что это? – спросила я, больше не доверяя протянутым конечностям и поднимаясь на ноги своими силами.

– Магическая клятва, – пожал плечами волчонок. – Ты поможешь мне вернуться домой.

– И что для этого надо сделать? – запоздало поинтересовалась я, мысленно представляя, как рисую на полу перед телевизором огромную пентаграмму или хожу вокруг Захари с травками-муравками.

– Ничего. Меня скоро найдут, – улыбнулся мальчишка, явно что-то недоговаривая.

Глава 2 – Братец-волк

Мы сидели втроем на разложенном диване перед телевизором. Точнее вдвоем, потому что Маша сидела у меня на руках и уже тихонько начинала посапывать. Захари шепотом рассказывал мне о том, какой красивый у него мир, как много разных оборотней существует, но волки, естественно, самые сильные, красивые и умные из всех. Чувствовало мое материнское сердце и учительский опыт – врал. Я внимательно его слушала, но краем глаза следила, чтобы он не прикасался ко мне. Мало ли, теперь я знаю, что он за две секунды может превратиться в клыкастую махину и оттяпать мне ручку по самую ножку.

– Перестань, я чувствую твой страх, – насупился волчонок.

– Правда? И все оборотни могут так? – темой я хоть и заинтересовалась, но бояться Захари не перестала.

– Да, страх могут почувствовать все. Это помогает на охоте. Отголоски эмоций друг друга тоже. В обличье волка особо не поболтаешь. Но некоторые могут увидеть… – мальчик замялся, подбирая нужные слова, – мысли.

– Ты умеешь читать мысли? – уставилась я на оборотня, будто видела в первый раз.

– Не совсем. Просто если ты захочешь мне что-то показать, то я смогу прочесть это по тебе. Я не знаю, как это работает. Но когда ты сердишься, я часто слышу, как ты зовешь мою маму.

– Твою маму? – удивилась я, а через секунду, догадавшись в чем дело, протянула: – Ах, твою маму… И многие так умеют?

– Нет, это большая редкость.

Паренек почти зарделся от гордости и своей уникальности, но вдруг его голубые глаза как будто стали еще ярче.

– Он нашел меня, – шепнул Захари, вцепившись в мой локоть.

Маленькие голубые светлячки двигались к нам со всех сторон, окружая.

– Вика, ты обещала мне! Не бросай меня! – вцепился в меня волчонок как клещ. А я с испуга посильнее обняла Машу, прижимая к себе, и на автомате притянула свою сумку-рюкзак.

Это в книжках и фильмах люди переносятся из одного мира в другой по щелчку пальцев, мы же стояли в окружении тысячи светлячков почти минуту, если не больше. За это время я успела поудобнее перехватить Машу и пожалеть, что схватила с собой сумку. Вдруг стало смешно от одной мысли, как волки начнут проверять мой паспорт или просить попшикать на прищемленный хвост мирамистином.

И вот наконец светлячки рассеялись, а мы оказались в большом зале, на мой взгляд, слишком мрачном. Голые каменные стены лишь с одной стороны были украшены гобеленами, на которых были изображены естественно волки всех размеров, пород и мастей. С той же стороны находилось и возвышение, где сидел мужчина, внешне очень схожий с Захари. А вот и родственничек!

Помимо него в зале еще находилось много людей, и мужчин, и женщин, сразу стало неловко, что мы явили себя посреди зала, да еще и в домашней одежде. Ну извините, прислали бы телеграмму, и я бы надела что-то получше рваных джинсов и даже причесалась бы.

Перехватив поудобнее Машулю, одетую вообще в пижаму, с тигрулей, зажатым где-то между нами, я нервно переступила с ноги на ногу.

– Захари, как ты посмел?! – незнакомец подскочил со своего места, а от его голоса чуть ли не подскочила и я сама.

Только храбрый портняжка в лице Захари сжал плотно кулачки и на одном дыхании выпалил:

– Как наследник клана Полярных волков, я имею право наравне со всеми членами Совета предоставить свою кандидатку на отбор невест для вожака.

– Нет в твоем клане женщин, щенок, – обрубил малыша неотесанный хам.

– Зайцева Виктория Львовна связана со мной магической клятвой, теперь она часть моего клана, – засим храбрец спрятался за моей спиной, растратив весь запас мужества, а я начала переваривать полученную информацию.

Из-за того, что я согласилась помочь Захари вернуться домой и найти родителей, я нашла на пятую точку приключения в виде путешествия в мир оборотней, да еще и участия в сомнительном мероприятии, призом в котором является мужчина напротив… Ах, ты ж щенок малолетний! Ну я тебя… Устроили тут смотрины. И мужик вроде видный, а жиру бесится. Любишь боярыню – женись, хороняка.

Вожак, забыв про Захари, уставился на меня, а сам волчонок хрюкал от смеха за моей спиной. Какая прелесть, еще один уникальный на мою голову. Пренебрежительные взгляды волчьей свиты и игнорирование вожаком ужасно раздражали. Поэтому я повторила несколько раз про себя, что кое-кто здесь собака сутулая, и почувствовала себя отомщенной.

– Вещи забрать, саму женщину с щенком запереть в комнате. Разберусь с ней позже. Сначала пусть наследник клана ответит за свои поступки.

Последние слова он говорил с сарказмом, обращаясь к одному Захари, но внутри меня бушевала буря от обиды за Машеньку.

– Тодор… – вдруг предупреждающе зарычал наследник.

– Ну что ты, кандидатку на место моей супруги не посмеет никто и когтем оцарапать, – успокоил вожак мальчика, но не меня.

Двое высоких брюнетов отделились от толпы, один взял мою сумку, а второй приглашающим жестом указал на арочный проход сбоку. Он порывался взять и ребенка на руки, но от одного моего взгляда дальновидно убрал свои лапы подальше. Это только говорят, что своя ноша не тянет, а на деле Маша с каждой минутой казалась мне все менее и менее маленькой.

Покои потенциальным невестам выдавались что надо. Большая спальня, комната для приема посетителей и даже своя ванная. Наша однушка была поменьше. Аккуратно положив спящую дочь на кровать, восхваляя оду детскому крепкому сну в объятьях мамы, я занялась активным исследованием местности. Не успела я сунуть свой любопытный нос во все шкафчики, как дверь еле слышно заскрипела и в комнату вошел Его величество собственной персоной. Тодор сел в кресло у камина и мне не осталось ничего другого, как занять кресло напротив.

Мужчина молчал, не обращая внимания на меня, и я не спешила начинать разговор, пользуясь возможностью получше разглядеть его. Если внешность Захари была скорее смазливой, а черты лица плавные и мягкие в силу юного возраста, то его отец куда больше был похож на опасного хищника. Высокие скулы и прямой нос, белые волосы, и голубые глаза. Хорош собой, наверное, пройдет лет десять и за сердце Захари все местные девчонки поотгрызают друг другу хвосты. За папашу, по крайней мере, уже соревноваться начали, еще и меня приплели. Наше молчание затягивалось, и я кашлянула, привлекая внимание блондина. Тодор вздрогнул, выходя из оцепенения и наконец-то заметил меня.

– Это ваше, – протянул он мне мою сумку.

По ее внешнему виду можно было сказать, что волки ее знатно потрепали, но проверять содержимое при одном из них я постеснялась. Лишь заметила, что все было перемешано и сверху валялся мой паспорт.

– В вашем мире ужасные художники. Нашим бы за такие карманные портреты отрезали бы руки, – заметив мой взгляд сказал оборотень, и кивнул на паспорт.

«Было бы неплохо», подумала я, вспоминая свою фотографию три на четыре.

– Ваше величество, господин Тодор, верните нас с дочкой домой, пожалуйста, – я перебрала в уме все возможные обращения к высшим мира нашего, но судя по улыбке, мелькнувшей на лице волка, ни разу не попала в яблочко.

– У нас не приняты расшаркивания, вы можете звать меня просто по имени. И вернуть вас я, к сожалению, не могу. Только вашу дочь, если вы этого захотите. – В его голосе чувствовалась усталость и раздражение на одного маленького пройдоху, и вероятно меня, свалившейся на него будто с луны.

– Почему я не могу попасть домой?

– Вы дали клятву Захари. Должны пройти отбор до конца и только после этого сможете быть свободной. – Тодор поднялся с кресла и подошел к камину.

– Но я впервые слышу про этот ваш отбор, не хочу я ни в чем участвовать! – я чувствовала себя маленьким зверьком, загнанным в клетку.

– Что вы ему пообещали? – Тодор навис надо мной как грозовая туча.

– Что помогу ему…

– Чем конкретно? – почти прорычал мне в лицо оборотень, заставляя вжаться в спинку кресла.

Почувствовав мой страх, Тодор устало выдохнул и отошел обратно к камину, делая вид, что нет ничего интереснее безделушек на каминной полке.

– Стоит быть впредь аккуратнее, давая магическую клятву и оговаривать вслух все нюансы. Расторгнуть ее никто не в силах, даже сам паршивец. Видимо, на это он и рассчитывал. Вам придется пройти отбор, хочется вам этого или нет. В противном случае вас ждет кара богов за нарушение клятвы.

– Не хочу я становиться вашей женой! – вскипела я. Боги, кары, клятвы – слишком много для одного дня.

Тодор на мой выпад лишь фыркнул.

– Не станете, госпожа Зайцева Виктория Львовна. Вы в чем-то правы: я просто жиру бешусь, а этот отбор простая формальность и дань традиции. Невеста давно уже выбрана и это не вы. Захари зря надеется что-то изменить.

И мне бы обрадоваться, что все складывается именно так, я ведь вроде этого и добивалась, но и обидно стало почему-то. И на что интересно надеялся маленький волчонок?

– Тодор, – окликнула я вожака. – Не могли бы вы показать мне портрет вашей супруги?

Невинная просьба заставила Тодора удивленно поднять брови.

– Я не женат, Виктория.

– Я имела ввиду вашей покойной супруги, – замялась я, жалея, что подняла такую деликатную тему.

– Смею предположить, что вы хотите взглянуть на нашу с Захари мать. Ее портрет находится в коридоре, недалеко от ваших покоев.

– Оу… – так вот ты какой волчик-братик. И почему я решила, что Захари сын Тодора?

Любопытство вместе с червячком сомнения заставили меня выйти за Тодором в коридор, чтобы посмотреть на портрет их матери. Он и правда был совсем рядом.

М-да уж.

– Захари, сказал, что я на нее похожа.

Тодор улыбнулся одними уголками губ, посмотрев на меня. Другой тип лица, другие глаза, другие волосы и даже цвет кожи и тот был темнее, чем у женщины на портрете. Наверное, их мама любила надирать уши маленьким волчатам. Больше с этой женщиной у меня ничего общего нет.

– Оборотни видят глубже обычных людей. Наверное, он разглядел в вас что-то, что напомнило ему мать.

– Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь, – на автомате выдала я, мысленно представляя месть для младшенького.

– Очень красиво сказано, – Тодор улыбался как мальчишка, видимо мои мысли для него сейчас не были секретом.

– Передам Сент-Экзюпери при случае.

– Я приставлю к вам компаньонку, она поможет здесь обосноваться. Ивет, очень мудрая женщина, вы найдете с ней общий язык.

Уже уходя, Тодор обернулся ко мне и задорно подмигнув прошептал:

– Комната Захари в конце коридора по правую сторону.

Трудно сказать, что его так обрадовало. Наверное, как и любой старший брат, он был рад, что младшему достанется по первое число, а он при этом еще и сухим из воды выйдет.

Захари действительно находился неподалеку, в своей комнате, хотя негласно оборотни прозвали этаж женским. Это, да и еще много другое, вызывало насмешки сверстников и делало еще большую пропасть между ними. Но одинокий волчонок не ужился в общей детской с остальными мальчишками, и поэтому перебрался в комнату, хранившую столько тайн и секретов, а главное – воспоминания о маме, тоже участвовавшей в отборе невест много лет назад. Тодор же просто устал бороться со всеми причудами и капризами младшего брата.

Захари сидел прямо на полу, обняв руками колени. Он злился за выволочку от брата, за непонимание, но по-другому и поступить не мог. Он ведь тоже дал обещание. И теперь магическая клятва преследует его, грозя карой всех богов. Брат не должен быть вожаком.

Глава 3 – Первая конкурентка

Как только за мной закрылась дверь, я буквально ринулась проверять свою сумочку. Вряд ли оборотни могли там найти что-то ценное для себя, но все же не каждый день я рисковала лишиться законного имущества. Не смотря на беспорядок, все мои вещи были на месте: паспорт; небольшая аптечка, которую с самого младенчества Машули я привыкла носить с собой; телефон, который пришлось тут же выключить за неимением ни связи, ни электричества; фонарик, с которым мы с Машей всегда возвращались из сада; лазерная указка, отобранная у моих сорванцов на последнем уроке; и разные женские приятные мелочи.

Светлячки, которые до сих пор ярко освещали приемную комнату, начали постепенно тускнеть. Видимо, у оборотней положен комендантский час или отбой. Сидеть одной в комнате, освещенной лишь светом от камина, было страшновато, но и сон в незнакомом месте ко мне не шел. Переложив весь свой нехитрый скарб в прикроватную тумбочку, я, ведомая своими страхами, подперла дверь спальни изнутри резным деревянным стулом. Маловероятно, что такая мера защиты нас спасет от нападения, но я надеялась, что скрип от незваного гостя сможет меня разбудить.

Лишь забаррикадировав двери, я смогла уснуть, обняв дочурку. Стоило мне только прикрыть глаза, как я проснулась от шороха в соседней комнате. По крайней мере мне так казалось, но за окном уже брезжил рассвет. Я подошла на цыпочках к двери, чтобы убедиться или опровергнуть свои опасения. В приемной комнате действительно кто-то был: я слышала шаги, звон чего-то, шуршание ткани.

– Хватит уже торчать под дверью! – я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Это мне что ли? – Позор на мою седую голову: от меня прячутся за стульями…

Не почувствовав никакой угрозы от недовольного голоса, я отодвинула стул и вышла из спальни навстречу к своей первой посетительнице в мире оборотней.

Седовласая старушка, вольготно расположившись и заняв своим подолом почти весь диванчик, сидела перед маленьким столиком и пила чай. Обернувшись на мои шаги, она поставила чашку на стол и достала из складок подола свой лорнет. Тому изяществу, с которым она проделала каждое свое движение, позавидовала бы и королева Англии.

– Какой примитив, – сказала старушка, разглядывая меня через лорнет будто сканер. Я уже собралась ответить, как она продолжила: – Запираться на стул в логове оборотней, додуматься еще надо. Если хочешь я поставлю здесь охранные чары, но мебель больше не таскай.

Я слушала ее, рассеяно кивала и удивлялась. Я себе и представить не могла, что оборотни могут быть такими. Или это тоже обычный человек? Женщина держалась с чопорностью присущей всем аристократам, весь ее вид: будь то идеальные завитки прически, блестящий жемчуг или наглухо застегнутый ворот мелкими пуговками на идеально выглаженном платье говорили об этом.

– Не стой столбом. Садись и наливай себе чай, здесь прислуга не водится, – развеяла весь аристократический флер вредная старушка.

– Вы Ивет? – я послушно присела на кресло рядом с ней и потянулась к ароматному заварнику.

– Нечего мне выкать, я в свои сто двадцать покрепче тебя буду. И вообще это дурной тон, – всплеснула руками молодая старушка, чем заставила меня улыбнуться. – Здесь ты можешь обращаться ко всем на ты.

Странные у них понятия о вежливости. Почему же тогда Тодор вчера промолчал? Ответ пришел сам собой, и он не порадовал: я здесь чужая, временная обуза. Что ж, компания оборотней тоже не предел моих мечтаний, скорее бы убраться отсюда подобру-поздорову.

– Это место похоже на замок или дворец. Почему же тут нет слуг? Кто все делает? – не могла не спросить я.

Ивет смотрела на меня как на дитя неразумное, которому все надо разжевать и в ротик положить.

– Попробуй найди волчицу, готовую прислуживать, без риска не проснуться утром. Волки слишком гордые, а потому равные. Мы готовы слушаться альфу, но пока что у нас альфа только один, Тодор, а он, к счастью, умеет сам наливать чай из заварника и управляться со шнурками.

– Ясно, – тихо сказала я, об оборотнях, честно говоря, у меня пока складывалось не самое приятное мнение. – Ивет, почему я понимаю речь? Неужели вы говорите на русском в другом мире? И что это за мир вообще?

– Нет, на русском я не говорю, – разулыбалась молодая бабушка. – Видимо Боги, что помогли тебе перенестись сюда и наделили тебя способностью понимать речь, узнавать слова, может находить похожие из твоего мира.

– Но разве меня сюда перенес не Захари? – пока что я была не готова уверовать в новый пантеон.

– Захари, конечно, смышленый мальчик, но обманываться не стоит. Он перенес тебя, потому что ему это позволили Боги. И только им известно, что он наобещал взамен. – Ивет вздохнула, а я пыталась себе тебе временем представить эту божественно-бартерную сделку.

– Раньше мы жили в одном мире, все мы пришли из одного истока. Но людям стало не по душе такое соседство, чреватое проблемами, оборотни были слишком горды, чтобы идти на компромиссы. Тогда расы, наделенные магией, стали искать себе новый дом. С нашим уходом люди твоего мира утратили всю магию, ну а нас миновал технический прогресс, знакомый тебе.

– Ивет, ты была на Земле? – удивилась я ее рассказу.

– О нет, мой покойный супруг был ученым. Он посвятил себя изучению иных миров и их обитателей. Он бредил воссоединением мира. Он был бы очень рад с тобой познакомиться, – улыбнулась своим воспоминаниям Ивет. – Жаль, не успел. Погиб десять, нет, одиннадцать лет назад. Как раз во время битвы у Северного бора.

Я отхлебнула ароматный чай, восхищаясь мужеством ее супруга. Даже будучи ученым, мужчина отправился на войну защищать свой дом. Но от следующей реплики Ивет я чуть не поперхнулась:

– В библиотеке со стеллажа упал, шею сломал, – ее голос звучал буднично, а сама она продолжала пить чай, как ни в чем не бывало.

«Мама, забери меня обратно», хотелось вопить.

Не смотря на нашу не долгую беседу, внутренние часы подсказывали, что скоро проснется Машенька, и пока что это пугало меня больше встречи с оборотнями.

– Ну, чего загрустила? – вмешалась Ивет.

– Думаю, что сказать дочери.

– Правду, конечно, – не раздумывая ответила женщина. – Дети гораздо больше верят в чудеса, чем в техническую революцию. Как-будто люди рождаются с воспоминаниями о магии, но с возрастом забывают и черствеют, не веря в чудо.

Такая трактовка детской фантазии мне раньше на ум не приходила. Маша моя – большая фантазерка, ей хоть оборотни, хоть русалочки, лишь бы мама была рядом.

– Кстати, я принесла вам платья и туфли. Сегодня в логово прибудут все невесты альфы со своей свитой на первое знакомство с женихом. – Я взяла в руки необычное платье с богатой меховой накидкой. – По традиции, все невесты наряжаются в свои клановые цвета и фасоны. Ты – невеста из клана Полярных волков. Пожалуй, тебе будет жарковато на балу.

Ивет флегматично пожала плечами, кивнув на платье. Хорошо ей говорить, это мне придется носить весь день на себе шкуру медведя, или какого-то другого местного зверя. На платье была мудреная шнуровка, но Ивет отступила на шаг назад, давая понять, что она здесь не для того, чтобы мне прислуживать.

– Ты будешь сопровождать меня? – вспомнила я слова вожака о компаньонке.

– Нет, – глаза Ивет почти смеялись, хотя губы даже не дрогнули в улыбке. – Я буду на балу в качестве невесты.

Сначала я подумала, что ослышалась, но Ивет выглядела серьезной, будто сказала нечто само собой разумеющееся. В таком случае, раз Его волчье величество обладает такими пристрастиями, мне и правда ловить на этом отборе нечего – отбуду и отчалю.

– Испугалась конкурентки? – тихо засмеялась старушка, а я не знала, что и ответить, чтобы никого не обидеть. Все-таки вкусы у всех разные.

– На отбор выбирают свободных волчиц. В моем клане без пары я и моя внучка, но я лучше загрызу их всех, чем отдам Тес в жены альфе.

– Разве это не почетно быть женой вожака?

– Почетно. Альфы проживают очень почетную, славную, и очень короткую жизнь, полную покушений и головной боли. Лучше Тес выйдет замуж за простого кузнеца или фермера, проживет длинную и радостную жизнь, нарожает ребятишек, на жизнь которых никто не будет покушаться.

Я восхитилась этой сильной женщиной, мне бы тоже не хотелось подвергать жизнь дочери опасности из-за призрачного титула. Проводив Ивет, я пошла в спальню, на ходу сочиняя сказку про волшебный мир оборотней для своей Маши.

***

– А ты Баба Яга? – краем уха уловила вопрос Маши, воспринявшей новости о волшебном мире, замке и оборотнях так легко, будто она всю свою маленькую жизнь знала об этом.

– А что, похожа? – ответила ей Ивет, даже не подозревая, кто эта Баба Яга и с чем ее едят.

– Не очень, – лишь на секунду задумалась девочка. – Ты похожа на злую мачеху Золушки, но у тебя волосы красивее и пахнет от тебя вкусно. Ты добрая.

Ивет разве что не крякнула от удивления, а я старалась усиленно делать вид, что занята подгоном платья для дочурки, скрывая смех.

– А у мамы волосы красивые, но выпадают, – одна фраза и мы с Ивет поменялись местами.

Из-за усердной подготовки к встрече делегаций с невестами трапезная, как ее назвала Ивет, была закрыта. Поэтому мы своей маленькой женской компанией кушали у нас в гостиной. Волчица сдержала свое слово, и наложила на наши комнаты какие-то охранные заклинания. По ее заверению теперь я всегда буду знать, кто был у меня в гостях, и даже смогу почувствовать на расстоянии, если кто-то попытается зайти в нашу спальню.

– Ивет, а ты можешь наколдовать защиту нам?

– Стул возьмите, – отшутилась вредная волчица. – От чего вам защищаться в замке с самым большим войском?

– Я бы хотела попросить защиту от чтения мыслей. Может быть, есть амулет какой-то? – шепотом спросила я.

Ивет нахмурилась и замолчала. Спустя минуту, а может и больше, она сняла свой браслет с руки и оторвала от него две жемчужинки. Вопреки моим ожиданиям, браслет не разлетелся на всю комнату мелкими бусинками, он засиял и снова сплелся невидимой магической нитью. Лишь в руке у Ивет остались два оторванных камушка. Она едва заметно пошевелила пальцами и одна из жемчужин превратилась в маленькую заколку с белоснежной бабочкой: ее крылышки были из почти невесомого белоснежного кружева, а вместо головы и была та самая бусина. Этой заколкой она подхватила Машины непослушные волосы и будто по щелчку пальцев локоны завились, и прическа приняла не то, что опрятный, а очень даже торжественный вид. Маша захлопала в ладоши от восторга и умчалась к зеркалу любоваться на саму себя любимую. Удобная штука, однако, мамы маленьких девочек из нашего мира за такую чудо-заколочку отдали бы о-о-очень многое.

Ну а для меня волшебство Ивет будто закончилось. Она лишь наколдовала небольшую нить и протянула мне ее вместе с жемчужинкой. Она была недовольна моей просьбой, я это чувствовала. Может она тоже умеет читать мысли?

– Через два часа за вами зайдет глава клана Полярных волков, чтобы сопроводить в тронный зал. А мне пора собираться, – поспешила старушка на выход.

– А кто он? – Ивет лишь приподняла одну бровь на мой вопрос.

– Захари, конечно. Тодор не может больше управлять кланом, он вожак, альфа, король волков, если тебе так понятнее. Ему должны подчиняться все кланы без исключения.

Ивет оставила нас с Машей одних разбираться с нарядами. И если с облачением Маши все было более-менее понятно, то, как мне затянуть шнуровку на своей спине, я пока плохо представляла.

Быстренько нарядив Машу, и еще раз мысленно поблагодарив Ивет, что не надо мучатся с прической для дочери, я приступила к самому сложному. Пока моя модница крутилась перед зеркалом в своем пышном белом платьице, весь подол которого был украшен кружевными цветами, я смотрела на произведение искусства по ошибке названное моим платьем.

Раньше я думала, что мое свадебное платье – самое красивое. Я заблуждалась в этом и очень. Все платье было из незнакомого мне материала, такого тонкого, почти невесомого, мягкого на ощупь, но сохраняющего свою форму, будто бы накрахмаленное. Корсет, лиф, рукава были расшиты звездным узором, напоминая карту небосвода, а может и являлось ей на самом деле. Эти звездочки сияли как россыпь маленьких драгоценных камней, но одна из них, что украшала декольте, была особенная. Полярная звезда – без труда догадалась я.

Пусть и с трудом я все же сумела сама его одеть, после чего пришлось звать мою маленькую помощницу. Машуля пыхтела, пытаясь совладать со шнуровкой, дергала меня за веревочки как куклу, пропускала скобы, предназначенные для них. С горем пополам, обоюдными усилиями нам удалось зашнуровать корсет и платье, и теперь я порадовалась, что все это безобразие скроется от лишних глаз под меховой накидкой до самых пят.

Из-за мороки с платьем совсем не осталось времени на прическу. Но тут очень кстати пригодился магически одаренный волчонок, постучавший в наши двери.

– Вы обе выглядите прекрасно. Вика, это тебе, – первым же делом сказал Захари, протягивая мне диадему под стать моему наряду.

Украшение было прекрасным. Да и сам мальчишка был еще больше хорош в белоснежном камзоле, на манжетах которого красовались снежинки.

– Если я возьму диадему, мне потом не придется выходить замуж за какого-нибудь короля эльфов, феей не стану, шерсть не вырастет? – съехидничала я, вспоминая наставления Тодора о магических клятвах.

– Нет, – едва слышно сказал мальчик. – Прости меня, Вика.

И снова эти блестящие голубые глазки, перед которыми невозможно устоять…

Стоило надеть диадему на волосы, как они тут же заблестели, и без того вьющиеся волосы лежали теперь практически идеально, локон к локону. Это вам не с феном и утюжком перед зеркалом стоять. Я бы секрет таких заколочек обменяла на все нано-технологии нашего мира.

Вспомнив о припрятанных сокровищах своего мира в тумбочке, я решительно взялась за тушь и карандаш. Это все вовсе не для волчьего короля… просто не каждый день доводится побывать на балу, да еще и в таком платье!

Глава 4 – Бал претенденток

Мы шли по анфиладе пустых комнат и нам никто не попадался на пути. Хотя мне казалось, что мы топаем как слоны и шуршание наших с Машей юбок не услышит только глухой. Видимо, все обитатели волчьего логова были слишком заняты, чтобы обращать внимания на нас.

– Нам придется с тобой открывать церемонию, как хозяевам, – обрадовал меня Захари.

Какая прелесть! Кто в мир оборотней? Я. Кто на отбор невест? Я. Огласите уже весь список, чтобы я лишний раз не мучилась.

Уже на подходе к бальной зале стало понятно, почему нам никто не встретился по дороге. Вот же они все, родимые, стояли понад стеночками, на фуршет глазели, а его величество над всеми восседал на троне. Тодор, заметив нас, едва заметно кивнул и тотчас в зале воцарилось полное молчание. В этой тишине мне казалось, что мое сердце стучит так громко, что каждый второй оборотень сейчас начнет оборачиваться и цыкать на меня.

И они действительно оборачивались на меня, принюхивались, морщили свои носы или скользили по мне презрительным взглядом. Лучше бы уж цыкали. И такая злость меня взяла за их надуманное превосходство, разве я виновата, что меня занесло в эту волчью глушь? Вот я горжусь, например, что я просто человек, возьму и выиграю их отбор всем волкам назло. Будете у меня по струнке ходить и тапки в зубах приносить! Маша взяла меня за руку и это сразу сбавило мои воинственные обороты. Малышке ведь тоже страшно, главное, это ее успокоить, а уж вместе мы прорвемся.

Церемониймейстер, неизвестно откуда очутившийся за нашими спинами, завопил почти в самое ухо о прибытии первой невесты – Виктории. Захари подал мне руку, а из толпы грациозно вышли два огромных белых хищника к нам. Такой процессией мы и шли в центр зала: я за руку с Захари, Маша по моим пятам, и два полярных волка по бокам от нас. Гости и жители логова улыбались нам, но в каждой улыбке я видела хищный оскал. Они бы с большей радостью мной поужинали, чем смотрели на меня, посягнувшее на их святое.

Тем временем, то самое святое встало с трона и подошло к нам, вежливо поклонилось и…, и почему все смотрят на меня? Захари с натянутой улыбкой, что-то шипит сквозь зубы, а его глаза как флюгера мечутся в разные стороны. Ах, реверанс! Неумело присела в реверансе перед альфой, призвав для этого всю свою грацию и умения.

Тодор оценил мой реверанс чуть приподнятыми в улыбке уголками губ, после чего взял мою правую руку и едва ощутимо коснулся губами пальчиков. Ох, приятно! И эти лицемеры мне говорили, что им чужды расшаркивания, вежливость и традиции нашего мира? Ну-ну!

С левой стороны от трона альфы, на одинаковом расстоянии друг от друга стояли табуретки, иными словами это столярное чудо и не назвать, для претенденток на сердце альфы. Расстояние между ними было почтительным, наверное, чтобы соперницы раньше времени в драку не влезли. Кто их поймет, хищниц этих. Мне пришлось сесть на королевский табурет, а Захари встал за моей спиной. Машенька же с двумя мохнатыми провожатыми осталась в стороне, и ей явно было удобнее, чем маме. Один из волков прогнулся ей под ноги, заставляя ее сесть ему на спину, а второй стоял сзади, чтобы Маша могла на него облокотиться. Мой бесстрашный ребенок гладил зверюшек, а те млели и старались не двигаться, чтобы ребенок не слетел со спины.

– У полярных волков очень давно не рождались девочки, – ответил Захари на мой немой вопрос. – Они ее не обидят, не бойся.

«Это я вас всех обижу за Машу, бойтесь», подумала я.

Отвлекшись на Машу с ее новоиспеченными няньками, я упустила из внимания появление новой невесты, хотя она и так была мне уже хорошо знакома. Ивет горделиво шагала под руку со средних лет мужчиной, внешне очень похожим на саму женщину. По бокам от них также шли двое волков, но тундровых: они практически не уступали в размерах полярным и отличались лишь более темным окрасом. Волки скалили зубы, давая всем ясно понять, что не потерпят и толики насмешки в адрес их претендентки, но таких камикадзе среди присутствующих и не находилось.

– Это ее старший сын, Бранд, глава клана тундровых волков, – зашептал на ухо Захари.

Тодор также поцеловал руку новой невесте, после чего Ивет заняла место рядом со мной. Старушка даже на табурете сидела как на троне. Теперь я превратилась в само внимание, очень хотелось рассмотреть остальных девушек. Это ведь мы с Тодором знаем о моем фиктивном здесь пребывании, ну еще, пожалуй, его настоящая пассия. А вдруг остальные девушки разглядят во мне потенциальную угрозу и соперницу? Хоть бы до членовредительства не дошло!

– Бану, гуара, – провозгласил церемониймейстер.

В зал медленно вошла высокая рыжеволосая пара: молодой мужчина заботливо поддерживал свою спутницу. Их сопровождали к альфе двое гривистых волков, ядреная смесь между волком, лисой и собакой. Но в отличии от своих предшественников эта мохнатая свита держалась обособленно, будто бы им было вообще неинтересно все происходящее.

– Захари, почему не объявляют род и ее место в нем? – спросила я у нашего всезнающего мальчика, хотя и так было понятно, что эти двое брат с сестрой, не удивлюсь даже, если двойняшки или близнецы.

– Если она выиграет отбор и станет женой альфы, это уже не будет иметь никакого значения. Альфы правят над всеми и своему роду не должны давать никаких поблажек.

– А все невесты – родственники глав кланов?

– К претендентке есть несколько требований: помимо того, что она должна быть свободная, она должна быть самой сильной представительницей своего рода. А самые сильные как раз и управляют им. Но бывают и исключения, – Захари повернулся к трону, всем своим видом показывая, что ответ исчерпан и вообще мы сюда пришли на церемонию, а не болтать за чашечкой чая.

Гривистая делегация подошла ближе к трону и мне удалось их рассмотреть поближе. Действительно оборотни даже в людском своем обличье выглядели похожими на свою сущность. У Бану была светлая кожа, пышная рыжая копна волос, ее черты лица были заострены, как и у рядом стоящего волка. Наверняка, у нее тоже продолговатые ушки, как и у хищников, но сейчас они были спрятаны под ниспадающими локонами. Ее по праву можно было назвать длинноногой красавицей. Одета Бану была в цвета схожие с окрасом животных: ее платье было мастерски окрашено в разные цвета от красного, бурого и до желтого, передняя юбка была укорочена, показывая стройные девичьи ножки в черных сапожках. Девушка выглядела хрупкой на вид, но это было слабое утешение – ведь она тоже оборотень.

На поцелуй Тодора Бану ответила сияющей улыбкой, и прошла на левую сторону от трона.

Только я уж было подумала, что не так страшен черт, как его рисуют, как в зал вошла новая делегация.

– Истэка, койот, – просветил меня невидимый голос, наверное, чтобы знала, кого бояться.

Истэка шла рядом с пожилым мужчиной, демонстрируя свою внутреннюю силу и равенство даже главе клана, в руках девушка держала укороченное копье, чтобы ни у кого не возникло сомнений и в физической силе тоже. На голове у нее красовались толстые пышные светлые дреды, собранные в высокий хвост, в носу был пирсинг в виде колечка, а в ушах нечто похожее на тоннели. Ее лицо было украшено двумя синими полосками, похожими на боевой раскрас индейцев, такого же цвета была большая татуировка-рукав из геометрических узоров. Никакого платья, тем более бального, тут и близко не было. На девушке был кожаный костюм, позволяя ей свободно двигаться.

Тем не менее, не смотря на свой воинственный вид, Истэка была невысокой, стройной и очень красивой девушкой. Смыть бы краску с лица, расплести бы ее длинные светлые волосы, эх… Как не вовремя во мне проснулась учительница с воспитательными замашками и уверенностью, что плохих детей не бывает.

В отличии от Бану девушка-койот не расплывалась в улыбке перед альфой, она грациозно присела в реверансе, подала руку, и прошла на свое место.

Имя следующей участницы отбора заглушил волчий вой входящей делегации. Молодая смуглая девушка с вьющимися черными волосами и ярко-голубыми глаза вошла в зал одна, ее сопровождали лишь два волка, да и то держались от нее на расстоянии.

– Ничего себе, – чуть не присвистнул Захари мне на ухо. – Это же макензийская волчица Апони. Про них говорят, что они самые кровожадные, а про нее ходят слухи, что она убила предыдущего главу рода.

– И кто же сейчас правит там?

– Не знаю, – стушевался Захари, который уже свыкся с образом наставника и не хотел признавать, что ему что-то неизвестно.

На Апони было кожаное платьице, украшенное лишь небольшим ожерельем. Она неслышно ступала по каменным плитам босыми ступнями, разглядывая уже представленных невест исподлобья. На ее теле тоже был раскрас, и весьма своеобразный. Руки по локоть были в красной краске, красной была и шея, и подбородок, и небольшая линия вокруг глаз, по крайней мере я готова была молиться всем здешним Богам, чтобы это оказалась именно краска.

На лице Тодора не мелькнуло ни единой эмоции, он также вежливо приветствовал девушку и позволил занять свое место. Проходя мимо меня, Апони повернула свою голову в мою сторону и шумно втянула носом воздух. Ради всего святого, объясните этой даме, что я просто мимо проходила!

Вот угораздило же вляпаться в приключение. Почему это не отбор для альфы котяток, или шиншиллок или кого-то еще безопаснее и менее клыкастого?

Девушку из следующей делегации звали Марселой. Пока что это была самая многочисленная свита, Марселу сопровождал пожилой мужчина, а вокруг них были рассредоточены аж четверо волков. Все волки были рыже-серыми, похожими на испанских. А вот девушка была крупной, я бы даже сказала мужеподобной. Сверху ее платья были металлические наплечники, будто бы стоит ей только захотеть и плавным движением руки ее бальное платье превратится в доспехи.

Вряд ли это та самая, настоящая возлюбленная Тодора. Я пыталась распознать ее в каждой участнице, но он нисколечко мне в этом деле не помогал: он встречал, целовал руку и провожал их всех, не выказывая ни единой эмоции. Может у них вообще так принято? Но Захари, к примеру, совсем не похож на черствый сухарь, наоборот из него эмоции бьют фонтаном. С возрастом они что ли портятся.

Невесты невестами, но я то и дело поглядывала в сторону Маши. Девчушка беззаботно мотала ножками и разглядывала всех вокруг. Ее совсем не смущала «мертвая зона» вокруг нее, волки рычали и не подпускали никого к себе ближе, чем на метр.

– Агния, – привлек церемониймейстер мое внимание обратно к нашим королевским смотринам.

Теперь я была уверена, что нашла настоящую пассию вожака волков. Она будто плыла, а не шла, ее движения были такими плавными и манящими, девушка не отрывала взгляда от Тодора. Он тоже смотрел на нее. Летящее платье, и алые развевающиеся волосы, тонкие черты лица с чуть вздернутым носиком и пухлыми красными губками. Вот к таким, наверное, уходят чужие мужья, на таких женятся принцы.

Он взял ее за руку, как и всех предыдущих участниц, прикоснулся к ее пальцам губами, как и шесть раз до нее. Но впервые за все это время меня посетили собственнические мысли, что я не хочу, чтобы он к ней прикасался. Поразившись сама своим мыслям и затолкав их куда подальше, я уже без особого энтузиазма следила за происходящим в зале. Зачем нагружать память лишней информацией? Принцы женятся на принцессах, даже лягушка Ивана Царевича и то оказалась заколдованной принцессой. Обычной жабе ловить в сказке нечего, разве что мух на болоте.

Невесты продолжали прибывать, поражая своим разнообразием. После Агнии, вожаку была представлена Рика – миниатюрная девушка в наряде с восточными мотивами в сопровождении самых маленьких по размеру волков – хоккайду. Следом за ней появилась совсем молоденькая девочка, на вид ей было не больше пятнадцати – Малика, которую сопровождали динго.

Меня уже ничего не удивляло в этом мире: ни причисление динго к таким опасным хищникам как волки, ни наличие на отборе невест столь юной участницы. В конце концов, кто-то же должен составить конкуренцию бабушке Ивет. Если в нашем мире есть извращенцы, почему их не может быть и среди оборотней?

И напоследок, будто чувствуя мое настроение, стремящееся к нижней своей отметке, в зал вошли черные волки, сопровождая своего главу, статного мужчину, и черноволосую девушку Санию. Десятый реверанс, десятый поцелуй, я только закатила глаза, мечтая поскорее о том, как окажусь подальше от всего этого балагана. Но вечер, не смотря на мои желания, только начинался.

Глава 5 – Наш маленький секрет

Гости на королевском празднике сомкнулись вокруг, отрезая меня от стратегического выхода из бальной залы. Музыканты заиграли легкую мелодию, часть присутствующих пританцовывала поближе к столам, я бы тоже была не прочь заесть стресс. Надеюсь, нам, невестам, не запрещено.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. Вездесущий церемониймейстер объявил, что бал откроет его величество с одной из претенденток. Той самой, что из рода хозяев праздника, той самой, претендентка чьего рода выиграла прошлый отбор для покойного короля, в общем, той самой, которая я.

Двинувшись уже было к Маше, совсем в противоположную сторону от Тодора, я замешкалась и поплатилась за это. Захари наступил на подол моего платья, и одновременно с грянувшей красивой мелодией, я услышала противное «хресь».

Шнуровка, до этого державшаяся из последних сил на бантике и честном слове, развязалась, и только меховая накидка спасала меня от конфуза перед всеми присутствующими. Я буквально чувствовала, как платье предательски расползается на моей спине, и ничего не могла с этим сделать.

Последняя надежда – отловить нашкодившего волчонка и заставить все исправить, таяла по мере приближения ко мне Его величества. Мужчина подошел ко мне, улыбнулся, пытаясь подбодрить, и за руку повел в центр зала. Ой, мамочки, позориться так с музыкой!

– Не бойся, я поведу, – «успокоил» меня Тодор. Ничего, братец-волк, скоро и сам узнаешь, что я боюсь вовсе не танцевальное па перепутать.

Моя правая ладонь почти утонула в его крепкой мужской руке. Он подошел ближе и своей правой рукой попытался взять меня за талию, просунув ее под накидку. Его пальцы остановились на кромке разошедшейся ткани. Вместе с этим я почувствовала, как подошедшие две женщины хотели снять с меня мое меховое спасение.

– Не стоит, – властно остановил их Тодор. А я, красная до самых кончиков ушей, боялась даже взгляд на него поднять, разглядывая запонки, стрелки на брючках и самые интересные в мире ботиночки.

Альфа уверенно повел меня в танце, чем-то напоминавший наш вальс, а его ладонь излишне самоуверенно расположилась на моей голой спине. Мы скользили по полу, а его пальцы скользили по моему позвонку, вырисовывая там рисунок, ведомый лишь одному их хозяину. Каждое новое па его рук сопровождала волна мурашек по моей коже, а пальцы были такими горячими, что это просто чудо, что моя накидка не сгорела совсем дотла.

Набравшись смелости, я подняла голову, чтобы посмотреть в глаза наглецу, который вовсю пользовался моим незавидным положением. Тодор лишь улыбнулся мне, никак больше не выдавая своих эмоций. Для всех в зале мы были просто танцующей парой, открытием танцевального вечера, никто и представить не мог, что в этот момент происходило между нами двумя.

Но если рассуждать здраво, хотя, когда тебя умело гладит по спине такой красивый мужчина, это получается из рук вон плохо, ничего такого между нами двумя и не было. Но флер тайны, разделенной на двоих, делал это нехитрое действо очень интимным и чувственным. Пусть для всех мы просто танцуем, но у нас был общий маленький секрет, выбивающийся из канонов поведения между вожаком и претенденткой на роль его супруги.

Мелодия закончилась, а мы остались стоять вдвоем под скупые аплодисменты оборотней, не подозревающих о том, как жаль, нам разрывать объятия. Тодор вежливо поцеловал мою руку, и неожиданно поправил выбившийся локон за ухо. Тотчас шнурки, как маленькие змейки, обвили мою спину, связав каждую скобу и затянув мою спину наглухо в приятную ткань бального платья.

– Наверное, жарко в меховой накидке, – будто издеваясь, шепнул волк, ища глазами Захари, чтобы отдать меня ему на попечение.

Каждая девушка-претендентка получила от Его величества свой танец, а я больше не искушала судьбу, что не переставала преподносить мне сюрпризы один за одним. Я нашла утешение в компании Ивет, канапе и сладких пирожных.

Одна мелодия сменялась другой, но скучающих невест больше никто не приглашал танцевать, не рискуя впасть в немилость альфы. Апони же стояла в зале совершенно одна, даже заговаривать с ней никто не решался. Мне было жаль ее, ведь даже вокруг Марселы, которая и в подметки не годилась макензийской волчице, крутились поклонники. Странно устроено все у этих оборотней.

Может почувствовав мои мысленные посылы, Его величество смилостивился и покинул праздник, а значит теперь вольны были уходить и все остальные. Именно так мне объяснял Захари, когда еще за час до этого я пыталась ломануться на выход. Это для оборотней беззаботные пляски, а мне еще ребенка спать укладывать.

Одной из первых зал покинула Апони. Я даже не заметила, как она это сделала: еще минуту назад она стояла неподалеку, облокотившись о мраморную колонну, и вот ее уже и след простыл. Следом за ней засобирались и мы, чему Маша и Захари были совсем не рады. Они на этом празднике жизни были самые младшие и, наверное, единственные, кто получал от него самое большое удовольствие. Много ли детям надо для счастья? Носится между гостями, лопать сладости, ощущать полную свободу и безнаказанность… хотя бы на один только вечер.

Ивет тоже присоединилась к нам, не пожелав оставаться больше не балу. Мы неспешно возвращались в свои комнаты под ворчание старушки.

– Эта грохочущая музыка, навязчивое внимание, еще и стой перед ними столбом. Тьфу! Как же это тяжело. Мне кажется, у меня до сих пор гул в ушах стоит.

Я слушала Ивет, но вступать с ней в диалог не спешила. Разве это тяжело? Танцевать на балу, получать знаки внимания от поклонников, слушать приятную музыку? О, нет, тяжело пахать весь день на работе, а потом дома, где дел еще больше, а после, завалившись на подушку, чувствовать, что в твоей голове нет ничего, кроме акуленка, чтоб ему пусто было, туруру.

И пусть даже придется вернуться к работе и привычной жизни, воспоминания об этом вечере все равно будут одними из самых приятных. Сегодня я чувствовала себя принцессой, сегодня танцевала с королем. Я зашла в нашу с Машей комнату, крепко прижимая к себе белую меховую накидку, хранящую нашу маленькую тайну. Пусть завтра будет новый день, новый виток отбора на пути к нашему возвращению домой, а сегодня я просто побуду счастливой. Я это, в конце концов, заслужила.

***

Тодор сидел за массивным столом, подперев голову руками. Весь кабинет был заставлен стеллажами с книгами, на столе и в кресле лежали свитки. Он прошерстил, кажется, все что мог, но так и не смог найти ответ, как у Захари получилось провести в мир оборотней обычную человеческую женщину, да не одну, а с ребенком.

Все ждут от вожака чего-то: решений, действий, и никто не берет в расчет, что он совсем не хотел им становиться. Смерть родителей заставила его так поступить, иначе их с Захари, наследников, загрызли бы насмерть в попытках взойти на трон и не иметь при этом конкурентов. За себя он, быть может, еще бы постоял, а вот как защитить младшего брата от нападок? Он сделал все ради него, чтобы мелкий волчонок был неприкосновенен, а он вставляет ему палки в колеса.

Неужели брат не понимает, какой опасности подверг спутницу: это не прогулка в тенистом парке, это мир оборотней со всеми его недостатками. Теперь он должен отвечать за жизнь Виктории и Марии, будто и без того ему нечем заняться.

Злясь на всех и себя в частности, альфа все равно не мог перестать думать о женщине, стремительно ворвавшейся, как ураган, в их жизнь. В порванной одежде, с растрепанными волосами и глазами, сверкающими от ярости – она выглядела так, будто он вытащил ее с поля боя или ристалища, как минимум. Бойкая и колкая на язык – она казалась сильной и храброй. Но Тодор чувствовал липкие нити страха, опутавшие внешне бесстрашную женщину. Этих страхов было так много: боязнь не вернутся домой, боязнь за маленькую дочь, опасения оборотней, а что хуже всего – его она тоже испугалась.

Неужели он зверь в ее глазах? Желание вселять страх всем своим поданным, которое раньше казалось вполне обоснованным для правителя, потерпело фиаско перед беззащитной девушкой. В нем, черт возьми, тоже есть душа, он тоже человек.

Он старался прочесть ее мысли во время церемонии и во время танца, отмахнувшись от всех норм приличия, но ничего не вышло. Каждый раз он словно натыкался на глухую стену. Тодор был уверен, что тут не обошлось без вмешательства одной старой интриганки. Приходилось довольствоваться эмоциями, которые невеста не смогла от него скрыть. Букет из смущения, интереса, ревности, взволнованности и удовольствия пьянил мужчину.

Расстегнутое платье тоже, безусловно, заслуга Ивет, и он оценил ее по достоинству. Он не смог отказать себе в удовольствии пощекотать ей нервы, вот только волку пришлось тяжелее. Не хотелось останавливаться и отпускать ее, не этого ли добивалась Ивет, уверенная в своей безнаказанности.

– Если бы она только попросила помочь… Я даже подумать не могла, что она может не справиться, совсем забыла, что она не владеет магией, – сетовала старушка во время разговора с Тодором, всячески отрицая свою причастность к случившемуся.

Да, он не может причинить вред женщине, заменившей им мать, воспитавшей их с братом, но их совместные потуги подыскать вожаку правильную невесту уже начали утомлять.

Маленький проказник надеялся привлечь его внимания диадемой матери. Но это клановая реликвия, которая до нее принадлежала еще десятку полярных волчиц. Тодор не такой сентиментальный, как младший брат, чтобы придать этому какой-то глубокий сакральный смысл. Просто украшение и нечего обманываться.

Но все же он обманул Викторию. Тодор отправит ее домой после отбора, это ему по силам. Но отбор – не просто дань традиции, а единственная возможность альфе выбрать себе супругу, и настоящей невесты среди претенденток нет. Пока что нет. Он не может полагаться на чувства, просто не имеет права. Ему нужно просто выбрать самую сильную, выносливую. Холодный расчет, а не любовь и симпатии – удел вожака волков. Такой брак – это отсутствие рычагов давления на него, уверенность в сильной спутнице и спокойный тыл, это трезвый рассудок во время войны. А последние в их краях слишком частое явление, чтобы рисковать любимыми женщинами.

Хорошо, что она не оборотень, просто слабый человек. Альфе не хотелось бы потерять ее. Лучше отпустить и знать, что она в безопасности. Пусть и где-то очень далеко от него.

Глава 6 – Алло, мы ищем таланты!

Новый день принес нам вместе с игривыми лучиками, пробивающимися сквозь большое зашторенное окно, Ивет. А Ивет нам принесла новые платья и туфельки.

– Вставайте, сони, а то завтрак проспите, и никто за вами, барышни, носится не будет. Останетесь голодными! – старушка безжалостно распахнула портьеры, впуская солнце внутрь.

– А ты нам поесть не принесла? – Ивет удивленно воззрилась на не менее удивленную Машу.

– Я, милочка, не кухарка. Я – уважаемая волчица, старшая мать! Мало того, что нянчиться заставили, так еще и корми их теперь с ложечки… – Голос Ивет стихал по мере ее движения вон из спальни в лучших оскорбленных чувствах, но уже через минуту из гостиной раздался ее окрик: – Иди, блинчики дам. Тощая совсем, куда только мать смотрит.

Машульку с кровати как ветром сдуло, а я еще наслаждалась последней минуткой утренней неги.

– Если хочешь, я и тебе помогу с нарядом, – предложила мне Ивет, как только я вошла в гостиную. Ну а ребенок мой уже вовсю крутился возле кресла, где лежало ее новое платьице.

– Спасибо за заботу, – процедила я, думая о том, что вчера ее помощь была бы уместнее.

– Мама, смотри какой браслетик подарила мне бабушка Ивет! – Моя неподкупная дочь с гордостью продемонстрировала мне браслет из серебряных косточек и волков, а я с укором посмотрела на новообретенную родственницу.

Мы снова шли по коридорам замка своей большой компанией, но теперь уже по направлению к трапезной.

– Ивет, а такое платье точно уместно к завтраку? – Я не прекращала попытки натянуть лиф повыше и прикрыть все стратегические места, но платье с открытыми руками и плечами этому не способствовало.

Ивет лишь многозначительно хмыкнула. Конечно, платье было потрясающим: белый лиф с короткими рукавами-фонариками, расшитый мелкими цветочками, и длинная зеленая фатиновая юбка. Но меня смущали взгляды оборотней, проходящих мимо, и смущала мысль, что он тоже будет смотреть на меня. Не слишком ли много для одного конкретного волка за два дня?

Но едва войдя в большой обеденный зал, я поняла, что все мои переживания были напрасны. Его волчье величество сидел во главе длинного стола, а по обе стороны от него тянулась вереница красавиц, наряды некоторых из них были куда откровенней моих ночных рубашек.

Агния и Бану, сидящие как раз друг напротив друга, соревновались в навыках обольщения, стараясь привлечь к себе все внимание венценосного жениха. Ненамного от своих товарок отставали Сания и Рика, сидящие чуть поодаль. Истэка самозабвенно лепила хлебных человечков, которых потом протыкала вилкой с пугающим энтузиазмом. Апони ковыряла ложкой креманницу и была единственной в зале, кто даже не поднял своей головы на наше появление. Неудивительно, что под таким натиском Тодору не лез и кусок в горло, но зато жеманные соперницы не остановили Марселу. Громоздкая женщина единственная занималась тем, ради чего мы все сюда пришли – ела свой завтрак.

Ивет сдержанно кивнула альфе, и я поспешила последовать ее примеру. Но вопреки моим ожиданиям, мы не присоединись к королевскому столу, а прошли через трапезную совсем в другой зал – намного меньше и намного уютнее.

Комната была хорошо освещена дневным светом благодаря большим окнам. Здесь не было ковров на полу, лепнины на стенах и статуй в нишах. За большим деревянным столом, без скатерти или изысканных столовых приборов, сидели ребята всех возрастов. Детский смех, шутки, пробуждающее аппетит бряцанье ложек о тарелки растущими детскими организмами – это было единственным и самым лучшим украшением этого обеденного зала.

– Ты же не хотела усадить детей за один стол с теми монстрами? – кивнула Ивет в сторону Маши и Захари, и поспешила за ними к столу, где к моему удивлению уже сидела Малика. Видимо, этой юной невесте тоже не пришлось по душе соседство с соперницами.

– Зачем же так говорить? Наверняка, они тебе хорошо знакомы. – Я попыталась воззвать к чувствам Ивет, наступая на горло своему воспитанию. Ну просто мука называть ее на ты, нам с ней до равенства, как до Китая, передвигаясь в неудобной позе.

– Именно потому, что я их знаю, милочка, я так и говорю. – Сказала, как отрезала, старушка.

Захари, взяв Машу под свое крыло, присоединился к детям, а мы сели с краю стола рядом с Маликой. Девочка уплетала омлет и болтала одной ногой под столом, за что Ивет громко цыкнула на нарушительницу манер. Маленькая бестия, присмирела и какое-то время старалась сидеть спокойно, но спустя несколько минут вдохновленно принялась проедать тоннели в своей тарелке.

К нам подошли двое ребятишек с отличительными знаками на предплечьях, вероятно дежурные или отбывающие наказание на кухне, и поставили перед нами приборы и тарелки.

– Сегодня вечером состоится первый этап отбора невест, – вовремя поставила меня в известность компаньонка.

Малика едва услышав про отбор, скривила кислую рожицу и поспешила встать из-за стола.

– Разве нам не дадут времени подготовиться?

– Большинство девушек готовились к этому дню всю свою жизнь. Или ты у нас на особом счету теперь? – Я проигнорировала выпад ворчуньи, информация сейчас была дороже обид.

– И что это за этап?

– Конкурс талантов, – невозмутимо ответила волчица, а я старалась скрыть предательскую улыбку.

Да уж, сначала смотрины, теперь «Алло, мы ищем таланты». Но какое мне до этого всего дело? Пусть другие девушки стараются, а я в этом балагане участвовать не собираюсь.

– Думаешь, как улизнуть? А как же Тодор? Это будет неуважительно к вожаку.

– Я уверена, что таланты других претенденток скрасят его печаль. А я ну совсем не одаренный человек.

– Ты права, – неожиданно отозвалась Ивет. – Далеко не все мужчины стоят наших стараний. Постоишь в сторонке, поковыряешь пальцем каменную кладку – с него не убудет. Машу жаль.

Я повернула голову к своей собеседнице, но та была увлечена своей тарелкой и кажется ничего не замечала вокруг.

– Дети склонны идеализировать своих родителей. Весьма напрасно, я считаю. Это будет ей ценным уроком.

Все оставшееся время мы не проронили ни слова. Я думала о словах хитрой старушки, понимая, что теперь не смогу отказаться от этого дурацкого конкурса. Не могу быть для дочки плохим примером, не могу опускать руки или быть хуже всех. Она расстроится, если я не выступлю наравне с остальными. Я сделаю это ради нее, ради ее улыбки, ради того, чтобы она знала, что не стоит ничего бояться, а проигрывать вовсе не страшно, главное – не сдаваться.

Время до предстоящего мероприятия мы с детьми решили скоротать в парке. Захари и Маша бегали по дорожкам, усыпанными гравием, поднимая за собой столп пыли, пока к ним не подошли еще несколько ребят чуть помладше Захари и постарше Машеньки. Спустя пару минут моя принцесса уже носилась босоногая вместе с оборотнями по зеленой траве, пиная кожаный мяч, не жалея нарядного платьица. Дети есть дети, даже если они в мире оборотней, они более открытые, искренние. Они легко приняли к себе в компанию Машу, а вот со взрослыми оборотнями было все сложнее.

За все это время нам никто больше не встретился в замке, даже Ивет упорхнула по своим неотложным, но важным делам. Видимо все невесты готовятся к демонстрации своих талантов, а в моей голове тем временем было пусто на этот счет, как в заброшенном городе-призраке, где ветер гоняет клубы пыли.

Что я могу? Могу за одну ночь сделать поделку из даров осени в детский сад, но тут это сверх умение современных мам вряд ли пригодится. Да и осенью тут и не пахнет. Не знаю, что происходит за окрестностями, но в прилегающем к замку парке царила летняя солнечная погода.

Чем же удивить наше королевское жюри? Петь? Танцевать? Признаться, ни в том, ни в другом я не мастак. На всякий случай решила взять с собой свой телефон, где была сохранена большая библиотека музыки со всех классных часов и открытых уроков, и положиться на случай и любимое русское «авось».

Вечер нашей королевской самодеятельности проходил в том же зале, что и бал вчера. Никакого помоста или сцены, к счастью, оборотни сооружать не стали. Все действо должно будет проходить в центре зала, в кругу из благодарной и не очень публики. Чтобы не носить все время в руках свой технологичный козырь, я из складок своего пышного подола смастерила небольшой карманчик, куда и спрятала смартфон. Мало ли: сегодня невеста, а завтра сожгут на костре инквизиции.

Зал постепенно наполнялся оборотнями, все невесты уже заняли свои места слева от трона альфы. Осталось только дождаться его самого. Все остальные претендентки казались мне собранными и решительными, в то время как я была близка к паническому состоянию. Но вот толпа расступилась, пропуская вожака, и, к сожалению, лучше мне не стало. Вот он тут, такой красивый мужчина, приветливо всем улыбается, старается поддержать, а я даже петь не умею. С его появлением разом смолкли все разговоры в зале, в том числе и среди невест. У меня не возникало никаких сомнений на счет того, о ком сплетничают мои соперницы и кого высмеивают, но ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Я ожидала услышать какую-то вступительную речь или объявление, но вместо этого свет во всем зале в один миг стал приглушенным, освещая ярко лишь нашу импровизированную сцену и главного зрителя, который уже занял свой трон. Сам собой в руках у Тодора возник кожаный мешочек, видимо предназначенный для честной жеребьевки наших выступлений. Недолго думая, Тодор запустил руку в мешочек и вытащил оттуда маленький магический светлячок, который выпорхнул из его ладони и полетел в нашу сторону. Малика, стоящая рядом со мной, вздрогнула, когда светлячок сел ей на плечо и ярко осветил ее фигуру, но быстро взяла себя в руки.

Маленькая рыжая бестия вздернула свой веснушчатый носик и гордо вышла на середину зала. Девочка присела в реверансе, а после сразу по щелчку пальцев превратилась в динго. Зал охнул, пораженный мгновенной трансформацией.

– Ивет, а это сложно? Так быстро превратиться в зверя? – не сдержала я любопытства.

– Нет, стать обратно человеком гораздо сложнее, – также шепотом ответила мне моя соседка.

Тем временем в ярко освещенном кругу происходило не менее яркое действо. Дикая собака, крутнувшись вокруг своей оси, схватила зубами свой хвост. В зале повисла напряженная тишина, все ждали реакции альфы на подобный выпад, ведь судить выступления предстоит ему лично. Мне даже не надо было быть оборотнем, чтобы услышать, как скрипит зубами от злости отец Малики, вчера ее лично сопровождавший.

За обедом Ивет, присоединившаяся к нам, рассказала мне историю Малики и теперь я смотрела на самую юную участницу совсем другими глазами. Единственная дочь главы клана, девочка с рождения была обречена стать лишь марионеткой в руках алчного родителя. Ее отец был одержим идеей выдать дочь замуж за альфу и породнится с ним, тот факт, что нынешний альфа был как минимум в два раза старше Малики, его совершенно не смущал. И также его совершенно не интересовало мнение на этот счет самой девочки. И вот, освободившись, пусть и на короткое время, от неусыпного контроля, Малика саботировала свое участие в отборе, как могла. Юношеский максимализм не давал ей сейчас задуматься о том дне, когда придется возвращаться опять в свой род и подчиняться главе. Пусть и одним днем, но Малика хотела жить своей жизнью.

Неловкую заминку развеял веселый смех Тодора, он поблагодарил Малику за прекрасное выступление и она, превратившись обратно в человека, поспешила затесаться в наших рядах. Ивет всем своим видом демонстрировала, как сильно ей не понравилась выходка девочки, она смерила ее укоризненным взглядом, стоило ей только шагнуть в спасительный полумрак.

– Почему сложно стать обратно человеком? – поспешила я отвлечь нашу блюстительницу правил.

– Когда зверь прорывается наружу в первый раз, он занимает все наше сознание. Стоит многих усилий – вспомнить кто ты, что ты человек, что тебе нельзя прямо сейчас по первому желанию бежать на охоту. Во время первого оборота дети теряют память. Для этого их окружают знакомыми предметами, а процесс контролируют близкие люди, чтобы напомнить, не забыть о человечности.

– А что будет, если не вспомнит?

– Навсегда останется зверем… – мрачно ответила Ивет.

Наш разговор прервала легкая восточная мелодия, а в окружении светлячков уже танцевала Рика, размахивая двумя большими бумажными веерами. Ее легкое, почти невесомое, платье и длинные смоляные волосы, будто подхваченные невидимым ветром, кружили вместе с ней. Вся мужская половина зала с восторгом следила за каждым ее движением, лишь Тодор ограничился вежливой, одинаковой для всех, улыбкой.

Рика остановилась одновременно со смолкнувшей мелодией, а в зале раздались аплодисменты оборотней благодарных за красивое представление.

И вот новый светлячок взмыл в воздух, и все невесты невольно подобрались, затаив дыхание и следя за тем, на кого сейчас падет жребий вожака. Волшебный огонек пролетел в волнующей близости от меня, но сменил свою траекторию, будто в последний миг передумал, и приземлился на плечо Сании.

Танец этой волчицы тоже приковал к себе взгляды мужчин, но вот женщины недовольно нахмурили брови. Слишком уж явно Сания пыталась соблазнить альфу, изгибаясь в чувственном танце с манящими плавными движениями.

Несмотря на все старания пылкой красавицы, главный зритель даже не дрогнул. Его взгляд лениво следил за выступлением предполагаемой невесты, говоря о том, что так просто его сердце не завоевать.

«У него таких танцовщиц было, наверное, сотни», – подумала я и тут же запинала эту мысль куда поглубже в подсознание. Какое мое дело, кто и у кого тут был. Но взгляд все равно вернулся к альфе.

За обманчиво расслабленной позой мужчины скрывался жестокий хищник, готовый в любую минуту ринуться в бой. Даже не имея никаких отличительных знаков и предпочитая простую комфортную одежду, его нельзя было спутать ни с одним из рядовых оборотней. Тодор будто излучал силу и власть, главенство такого не оспаривалось, ему хотелось подчиняться. Он не мог не вызывать уважения. Рядом с таким мужчиной, наверное, как за каменной стеной. Жаль, что мне много лет назад попался мужчина, не годящийся и в подметки тому, кто сидел на троне.

В круг вошла новая претендентка, один вид которой обещал развеять среди присутствующих скуку. В зале раздался вой койотов, поддерживающих свою соплеменницу.

Спустя мгновение все вокруг озарилось светом от двух факелов, появившихся в руках Истэки. Под ритмичный бой барабанов молодая девушка закружилась по залу, бесстрашно подбрасывая и подхватывая пылающие факелы. Зрители невольно пятились назад, опасаясь быть подпаленными, чем вызывали улыбку на ее лице. Она раскручивала огненные палицы перед собой и за своей спиной, перекатывалась вместе с ними и стояла на месте, не боясь опасной стихии. Будто чувствуя это, огонь послушно смирел в ее руках и позволял вытворять с собой немыслимые вещи. Оборотни затаили дыхание и тревожно вздыхали каждый раз, когда пламя оказывалось в опасной близости к девушке.

Музыка оборвалась также внезапно, как и началась, и замершая на месте волчица выпустила изо рта огненную струю, принимающую образ койота. Истэка возвращалась на свое место под ошеломленные взгляды и редкие аплодисменты, напоследок полоснув взглядом полным вызова Тодора, на лице которого впервые за вечер промелькнул интерес.

Едва следующий светлячок отделился от ладони его величества, Ивет улыбнулась и поманила его пальцем к себе. Огонек послушно подлетел к волчице, то ли выполняя команду, то ли подтверждая ее догадку.

Ивет неторопливо вышла в центр зала, расправила складки на своем платье и только после этого присела в реверансе перед Его величеством. Пожилая женщина взмахнула руками и с ее пальцев слетели сотни маленьких огоньков, поднимаясь ввысь и заполняя собой весь зал. В ее руках самым волшебным образом оживала история: светлячки принимали форму животных, людей, драконов, оборотней, русалок и много кого еще. Ее герои двигались, появлялись и исчезали. Может это был рассказ о том прежнем, едином для всех, мире, или просто красивая выдумка, ответ на этот вопрос я не знала. Но я смотрела на это представление с таким же восхищением, как маленький ребенок впервые смотрит на красочный фейерверк.

Ивет, довольная произведенным впечатлением, вернулась на свое место, чтобы свои таланты могла продемонстрировать следующая участница. И ею на этот раз стала Агния.

Сверкнув своей обворожительной улыбкой и пленительно поправив выбившуюся алую прядь из прически, Агния заняла место в центре зала. Впервые за все это время я услышала ее голос, молодая девушка пела акапельно, не прибегая к помощи магии. Она стояла неподвижно, плавно водя руками по воздуху, будто дирижируя, прямо напротив трона. Ее глаза смотрели только на него, каждый жест был для него, и красивая баллада о верной и преданной любви двух волков – для него. Казалось, что для этих двоих весь остальной мир перестал существовать. Тодор любовался ею, смотрел на нее как завороженный, да и весь зал вместе с альфой наслаждался ее красивым вокалом.

А я? А я чувствовала себя бабой Ягой из советского мультфильма, потому что была против! И эти частушки про прекрасную-распрекрасную волчицу мне не нравились, и сама она так себе, и чего он вообще смотрит на нее. Где-то глубоко внутри ревность потирала ручки, будила мои собственнические чувства от долгой спячки, нашептывала разуму, утратившему бдительность, что я вроде как уже свободная женщина, а Маша большая девочка и теперь мне уже все «льзя», расправив свои гордые плечи, интриганка бросала косые хитрые взгляды на сердце.

Плечо обожгло, заставив шикнуть от неожиданности. Я хотела потереть больное место и заметила приютившегося там светлячка. Вот же оладушек!

Что ж, будем импровизировать и мысленно скажем спасибо Малике: хуже нее я вряд ли выступлю. Мне и не нужна магия, чтобы по щелчку пальцев включать музыку. Делая вид, что поправляю платье, прежде чем предстать пред очи короля, я пыталась наощупь включить музыку на телефоне. Разблокировать, на главном экране в углу значок «Музыка», а дальше наугад… крутнем плейлист на удачу! Господи, хоть бы не «Ленинград»!

Бинго! По залу разлетелись первые трели нежной мелодии, с этим можно что-то делать. Ни разу в жизни еще не испытывала такой благодарности и любви к творчеству Петра Ильича Чайковского, ведь именно под его музыку мне посчастливилось сделать первый шаг навстречу триумфу.

Звук захлопнувшегося магнитного чехла поглотила красивая мелодия, а вот вибрацию телефона я почувствовала, и она не сулила мне ничего хорошего. Задев пальцем телефон в небольшом окошке в чехле, который почему-то не заблокировался, я впервые жизни воспользовалась фонариком, активировав в нем режим сигнала SOS. С почином!

Чувствуя себя новогодней елочкой, ведь теперь каждый мой шаг сопровождался подсветкой, я двинулась вперед. Три коротких, три длинных, три коротких, пауза, повтор. Точки, тире, точки. Какой позор, какие еще тире и точки, не женщина, а амфибрахий…

С обреченностью мышки, попавшей к удаву, я дошла до центра зала, чтобы поднять на Тодора свое счастливое лицо, окрыленное идеей. Ну конечно же! И женщина, и амфибрахий. Ну держитесь, невестушки, сейчас я вам расскажу, кто тут самый прекрасный-распрекрасный!

– Есть женщины в русских селеньях

С спокойною важностью лиц,

С красивою силой в движеньях,

С походкой, со взглядом цариц,—

Их разве слепой не заметит,

А зрячий о них говорит:

«Пройдет – словно солнце осветит!

Посмотрит – рублем подарит!»

…

Тодор смотрел на меня так, будто видел впервые, а я, позабыв о всем на свете, наслаждалась моментом. Стихи Некрасова я любила, а этот вообще был моим самым любимым. Я рассказывала сердцем и душой, даже не замечая довольных улыбок на лицах Маши, волчонка Захари и старушки Ивет.

Пропустив Бану, которая спешила показать альфе все, на что способна, судя по ее решительно сдвинутым бровям, я прошла в спасительный полумрак и остановилась рядом со своей компаньонкой и соперницей в одном флаконе. Только сейчас я почувствовала невероятное облегчение от отступающих волнений и страха.

Бану пела песню, красиво и выверено, но без души. Может быть поэтому мне было не интересно ее слушать, как и Тодору. Я чувствовала кожей его взгляд, но не сразу решилась взглянуть на него в ответ. Когда же осмелилась поднять голову, едва не застонала от разочарования. Невидящим взглядом он блуждал по стройному ряду невест, погруженный глубоко в свои мысли.

Возвращалась Бану в ряды невест, опустив голову вниз. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что альфа не проявил к ней никакого интереса. Да что тут говорить, Марселе, демонстрирующей свои блестящие навыки фехтования и владения клинками, он уделил гораздо больше внимания!

Наконец-то настал черед последней участницы. Апони вышла вперед, не дожидаясь своего светлячка. Некоторое время она стояла неподвижно, а затем подняла свои полные решимости глаза на вожака. На смуглой коже, да еще и украшенной красной краской, ее светло-голубые глаза выглядели как два больших озерца. Макензийская волчица опустилась на колени и положила свою правую руку на сердце. Стоило ей только сделать это, как оборотни начали нервно топтаться на месте, шептаться друг с другом, но поднявшийся гул стих, как только Апони начала говорить.

– Клянусь перед Богами, всемогущими и всеведущими, обо всем, что мне известно, говорить чистую правду и ни о чем не умолчать.

Мне происходящее вдруг напомнило заседание суда, но какое это все имеет отношение к демонстрации талантов.

Неожиданно от Апони отделилась ее полупрозрачная копия, как будто проекция, обрастая новыми деталями, спустя минуту у меня появилось впечатление будто мы все находимся посреди лужайки, окруженной вековыми соснами. Каменный пол подо мной превратился в песчаную насыпь, хотя физически я не чувствовала никаких изменений.

– Это иллюзия, воссоздание событий прошлого, – пояснила Ивет, заметив, как я пытаюсь носком туфли коснуться несуществующего на самом деле камушка.

Рядом с призрачной волчицей стали появляться другие силуэты, и мужские, и женские, они быстро двигались, как будто мы смотрели фильм в перемотке. От увиденного я поспешила закрыть глаза Маше, радуясь, что девочка подошла ко мне сразу после моего выступления. Я ни за какие коврижки не позволила бы своему ребенку смотреть на такое зрелище.

Перед нашими глазами открывалась настоящая бойня, жестокая и кровожадная. Финальным аккордом стала картина, как Апони вспарывает живот незнакомому мужчине, и, если бы все это не закончилось также быстро, как и началось, я бы уже упала от потери сознания к призрачным трупам.

Неужели я могла испытывать жалость к этой девушке? Да она настоящая убийца! В ее глазах плескалась ярость, одержимость, там не было ни капли сожаления. Весь зал замер, выжидающе смотря на Тодора.

– Что это было? – спросила я у Ивет.

– Она призналась, что убила главу своего рода и всех его воинов. Это карается смертью. Пока идет отбор она неприкосновенна, но как только будет объявлена невеста ее казнят. – Ее слова повергли меня в шок.

Тодор поднялся с трона, и не говоря ни слова, подошел к застывшей посреди зала девушке.

– Будучи хоть мужем твоим, хоть господином, я клянусь решить твою судьбу. Это право и силу даровали мне Боги. – Тодор говорил тихо, обращаясь лишь к одной Апони, но из-за полнейшей тишины в зале мы могли расслышать каждое его слово.

Девушка кивнула и опять опустила голову вниз.

– Как можно оставить убийцу в замке с детьми?! – Набросилась с вопросами на Ивет, как только Тодор вышел из зала. Лично мне не хотелось находится на одной территории с убийцей.

– Милочка моя, если чему я и научилась за долгие сто двадцать лет своей жизни, так это тому, что не стоит доверять первому впечатлению. Чем раньше ты научишься этому нехитрому трюку, тем спокойнее будет твоя жизнь.

Глава 7 – Наперегонки с волком

Слова Ивет совсем меня не успокоили. Даже понимая, что раньше мы находились куда в большей опасности, чем после признания макензийского оборотницы, я все равно не находила себе покоя. Как итог утро встретило меня с кругами под глазами от бессонной ночи.

И хоть я помнила дорогу в обеденный зал, прыгала от радости, почти, как и Маша, когда за нами с утра зашел Захари. Он пусть и маленький, но волк, с клыками, когтями и всем остальным, что ему полагается.

Ребята умчались поближе к сверстникам, а я снова села за дальний край стола, где уже лениво ковыряла блины маленькая рыжеволосая принцесса. Повертев головой, я так и не нашла дежурных, а с другой стороны стола шла ожесточенная борьба среди деревянных фигурок, сопровождаемая детским гомоном. Без лишней гордости я встала и достала сама из буфета позади Малики чистую тарелку и вазочку с незнакомым, но таким аппетитным джемом.

Девочка даже не обернулась в мою сторону, уставившись в свою тарелку, где блинчики стали больше похоже на решето.

– Малика, что-то случилось? – не выдержала я, но в ответ бестия, превратившаяся в тихую мышку, только шмыгнула носом. – Тебя обидел кто-то?

– Я… Тод… Тодор наругал меня, – слова давались ей непросто, но с каждым из них во мне закипала злость на альфу. Как посмел он обидеть маленькую девочку! Девчонке бы еще в куклы играть, а ее тут замуж выходить привели. Еще и жених недоделанный отчитывать собрался. Малика же, собравшись с духом, продолжила.

– Я была так зла на всех. Вчера вечером на церемонии, когда Апони показала прошлое, я хотела… Я подумала, что тоже бы… Отец меня совсем не понимает, заставляет делать то, что мне не нравится. Я подумала, что тоже могла бы убить. Я почти забыла об этом, когда вернулась в покои, но в гостиной меня уже ждал он. Не знаю, как он узнал об этом, наверное, правда, что альфы обладают сверхспособностями.

Я молча прикусила язык, пожалев о своих поспешных выводах. Наверное, есть зерно истины в словах Ивет о первом впечатлении.

– Я понимаю тебя, – Малика подняла на меня заплаканные глаза, ища поддержки. – Меня бы тоже ужасно раздражало, если бы родные не считались с моим мнением. Да меня это, честно говоря, тоже раздражало, постоянные указания и советы, надзор. Только, когда появилась на свет моя дочь, я поняла, как сильно я была не права. Родители желают нам только лучшего, но мы не всегда это можем понять.

– Я бы никогда не решилась на это. Это было как помутнение. Мне так стыдно, Виктория.

– Я знаю, что ты не способна на это. Отец любит тебя все равно. Семья – самое главное в жизни.

– Тод сказал тоже самое, – несостоявшаяся убийца шмыгнула носом еще раз. – А еще что, будь у него такой красивый хвост, он бы тоже предпочел гоняться за ним, чем жениться.

Мы обе рассмеялись. Малика быстро разделалась с завтраком и умчалась навстречу своим маленьким подвигам, а мне на душе тоже стало легче. Мне было приятно осознавать, что Тодор, или Тод, как его забавно сокращала рыжая принцесса, взрослый мудрый мужчина, который не стал портить детство девочке, пугать ее, а поддержал.

Неожиданно мое внимание привлек шум среди детей. Маша стояла за спиной Захари, а несколько девочек постарше их обоих громко смеялись. Первым моим желанием было тут же подорваться и наказать обидчиц, но я заставила себя прирасти к стулу и сидеть молча. Ничего страшного не происходило, это дети, а Маше надо учиться стоять за себя. Мне бы очень хотелось уберечь ее от всех тягот в жизни, конфликтов и неурядиц, но, к сожалению, это просто невозможно. Мой птенчик рано или поздно упорхнет из гнезда, а моя задача – научить ее гордо расправлять крылья навстречу ветру.

Мне не слышно было, о чем именно они говорят, обеденный зал для детей больше напоминал столовую в пионерских лагерях и большой слышимостью от такого сходства не обладал. Я видела, что Маша не плакала, хоть и была расстроена, и это давало мне силы ждать и веру в то, что мой ребенок со всем справится.

Когда мы вышли из зала, и двое моих сорванцов замешкались, я под предлогом забытой заколки вернулась в обеденную. Зло должно быть наказано, а маленько зло – предупреждено.

Когда я вернулась обратно к столу, моим глазам предстала чудная картина. Девочки, не так давно смеявшиеся над моей Машей, держали в руках вилки и с подозрением разглядывали их, крутя в руках. Пока одна из них не начала расчесывать ею прядь своих длинных каштановых волос, а остальные последовали ее примеру. Я тихонько вышла к ожидающим меня ребятам, стараясь не потревожить маленьких модниц. Тем более в зал уже входила Ивет, так что трепка им достанется и без меня.

Маша и Захари повели меня в парк, а с моего лица не сходила глупая улыбка. Побеждает не всегда сильный, чаще всего победа достается умному. Хорошо, что маленькие оборотницы не знакомы с мультипликацией вообще, и с мультфильмом «Русалочка» в частности.

Дети резвились в саду, а я откровенно скучала, прогуливаясь по большой террасе, с которой хорошо просматривался парк со всеми его многочисленными аллеями. Услышав глухие звуки ударов, я завернула за угол, изнывая от любопытства. Здесь находилась небольшая площадка, вероятно предназначенная для тренировок и поединков. Прямо сейчас там находились около десятка молодых ребят, которые с восхищением смотрели на своего предводителя, демонстрирующего им свои навыки.

То тут, то там вспыхивали иллюзорные противники, а Тодор мастерски уходил от их ударов и наносил свои, зачастую смертельные. Поверженные противники осыпались пеплом у его ног, и тотчас на их место возникали новые. Он был столь стремителен, будто мог предугадать каждый выпад или удар, его сила и грация завораживали. Я сама не заметила, как навалилась на балюстраду, подаваясь вперед.

Вдруг Тодор остановился на миг, чтобы скинуть рубашку, и тут же продолжил схватку. Натренированные мышцы перекатывались по крепкому телу, кажется, еще чуть-чуть и я смогу разглядеть бисеринки пота на его груди и спине. Взгляд цеплялся за шрамы на его теле, приковывая внимание к их хозяину – белесые полоски кожи на чуть загорелом торсе. Только сейчас я поняла в полной мере, что значит фраза «шрамы украшают мужчину».

– О, вот ты куда запропастилась! – Рядом раздался знакомый голос, и я поспешила отпрянуть от балюстрады. Ко мне не спеша подошла Ивет.

– Лишь пародия на обучение настоящих оборотней, – фыркнула старушка, в то время как все мое естество было против такого высказывания. – Ну научатся они рукопашному бою, и быть может овладеют оружием, а дальше что? Вот во время моей юности молодняк отправляли порталом в чащу леса без каких-либо карт и ориентиров. Вот это обучение, вот это школа жизни. Слишком он жалеет молодежь.

Ивет лишь покачала головой на то, как внизу на площадке Тодор подозвал к себе ребят и стал отрабатывать с ними разные удары и техники. А я явственно поняла одно: что я бы не хотела встретиться с молодой Ивет!

Все мальчишки были обладателями платиновой шевелюры, вероятно отличительной черты полярных волков, и теперь они старались повторять приемы за своим наставником, уворачиваясь от иллюзорных нападающих.

Среди зрителей осталась лишь одна маленькая фигура с подозрительно знакомыми рыжими волосами. Малика стояла возле площадки, облокотившись об ограду, и с увлечением смотрела на тренировочные поединки, уделяя одному из молодых волков намного больше внимания, чем остальным.

Тодор махнул ей рукой, подзывая ближе. Спустя минуту Малика уже стояла в боевой стойке рядом с объектом своего внимания и казалась самой счастливой на свете. Наверное, кое-кто опять напропалую читает чужие мысли и пользуется этим.

– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать, – оторвала меня Ивет от разглядывания полигона и всего, что на нем происходило.

Мы прошли вместе через парк, прихватив по пути Машу и Захари, которым тоже захотелось увидеть загадочное “кое-что”. Поднявшись на небольшое возвышение, мы увидели вдалеке от замка огромный полигон, где сейчас трудились десятки оборотней, создавая разные ловушки и препятствия.

– Следующий этап отбора – проверка на выносливость, – совсем не обрадовала меня компаньонка.

Полоса препятствий просто поражала своими масштабами. Сдается мне, что я никогда не попаду домой, я же останусь здесь, на этом волчьем полигоне, до конца своих дней! Куда мне тягаться с оборотницами…

Стоило только подумать о них, как сзади раздались шаги. На холм поднимались сразу несколько участниц отбора: Сания, Бану и Истэка, державшаяся поодаль от них.

– Раз плюнуть, – скривила губы Бану и бросила быстрый взгляд в мою сторону.

– Тебе меня никогда не догнать, – презрительно бросила Сания, и они прошли дальше по склону.

Истэка лишь приподняла уголки губ в намеке на улыбку и бросила на парочку впереди хитрый взгляд, в котором ясно читалось все, что она думает о их словах и обещаниях. Что могут противопоставить ей две комнатные принцессы?

Настроение и так пропало, когда я увидела это место, а слова волчиц заставили сникнуть совсем.

– Победа в гонке – пустой пшик, милочка. Что важно, так это то, как ты идешь к этой победе.

Ивет смотрела на полигон снисходительно, казалось, он ее совсем не заботил, как и молодые соперницы.

***

Тодор согнал всех подростков старше четырнадцати на полигон, ими давно пора заняться всерьез, чтобы не слонялись по замку без дела, а приобщались к стае, учились вести бой и охотиться.

Он знал прекрасно, что их сможет увлечь – личный пример. Мужчина настроил магическую систему боя и отдал управление в руки старшему из ребят, Дамиру, чтобы бой был максимально честным.

Стоило только разогреться и вступить в схватку, как ноздри оборотня защекотал сладкий запах морошки и реписа. Сегодня такой запах витал вокруг всех маленьких сладкоежек, заедавших блинчики сладким вареньем, но этот запах исходил не от ребенка. Легкий и утонченный, он рассказывал ему все, что сегодня делала его хозяйка. А в том, что это именно женщина у Тодора не возникало никаких сомнений.

Легкий розовый запах от того, что она долго гуляла по саду, дурманящий запах маленькой капельки крови от шипа розы, которую она сорвала. Вкусно, и так ново и незнакомо, как и сама иномирянка, а это могла быть только она.

Идя на поводу мимолетных желаний, он скинул рубашку, стараясь показать во время схватки все, на что только он был способен. Ее учащенное сердцебиение сделало ягодный аромат еще сильнее, а Тодора заставило едва ли не заурчать от маленькой победы.

«Разве не ты мне говорила, что не хочешь за меня замуж? Что же тогда так пристально разглядываешь?» – вел сам с собой разговор мужчина.

Но обязательства заставили его вернуться к занятию с детьми. Ощутив интерес Малики к одному из них, а у нее разве на лбу этого не было написано, он подозвал на площадку и ее тоже. Он Малике точно не жених, а вот с Дамиром они вышли бы отличной парой. Ему будет только в радость, если клан полярных волков заполучит такую сильную девчушку.

Почти истончившийся на ветру ягодный аромат заставил Тодора поднять голову на террасу, но Виктории на ней уже не было.

***

– Пойдем прогуляемся перед ужином, – заявила Ивет тоном, не терпящим возражений. Но я и сама была не против хоть немного развеяться, вырваться из комнаты и быть может отвлечься от мыслей о грядущем соревновании. – Оставь Машу.

Стоило мне лишь на миг замешкаться, как Ивет проговорила:

– Да ничего с ней не случится, поиграет с Захари, а за ними двумя присмотрит Дамир. Они сейчас должны прийти.

Дождавшись мальчишек и удостоверившись, что Маша не против их компании и не боится остаться одна, я вышла вслед за оборотницей. Она повела меня в противоположную сторону от обеденной залы, в этой части замка мне бывать еще не доводилось.

– Куда мы идем?

– В хозяйское крыло, – сухо ответила старушка, а мое воображение разыгралось не на шутку от одного упоминания о хозяине. Что мы там забыли? Куда идем? К нему?

– Мы почти на месте, – Ивет толкнула тяжелую дверь и перед нами открылся зал, завешанный самыми разными картинами от пола до потолка. Лувр бы обзавидовался открывшейся мне красоте. – Скорее, мы не ради этой мазни сюда пришли.

Эта воистину непостижимая женщина подвела меня к неприметной двери, открывшей нам не менее роскошный зал. Здесь тоже были картины, но их было гораздо меньше, они тянулись стройным рядом вдоль стен. На каждой из них была пара, мужчина и женщина, разных возрастов, разной внешности и будто бы разных наций и эпох, так сильно они отличались друг от друга.

– Это альфы? – осенило меня догадкой, а Ивет молча кивнула. – Почему они не похожи?

– У нас нет правящей династии, вожаком становится сильнейший по праву. Любой может выдвинуть свою кандидатуру и, если докажет свою силу, ответит на бой любому изъявившему желание и выиграет его – станет альфой.

– Значит Тодор тоже сражался за трон?

– О да, действительно сражался, многим пришлось не по душе, что у власти по-прежнему остается полярный волк. Эти лицемеры могут рассказывать о равенстве сколько угодно, но мы не звери – мы помним о доме. Клан правящего альфы всегда будет иметь превосходство, преимущество перед остальными.

– Зачем мы здесь? – спросила я женщину, но она будто не слышала меня, продолжая свой рассказ.

– Это тяжелая ноша, быть альфой и объединять все кланы. Но это жизненно необходимо всем нам. Это непростой мир, полный войн, распрей, дележа территорий. Только сообща мы можем выстоять, под руководством одного избранного правителя. Хотя, как видишь, – Ивет кивнула на ряд картин. – Их всегда двое. Самый сильный мужчина. Самая сильная женщина.

Кажется, я начала понимать, куда она клонит. Никто ведь не знает о моем фиктивном участии в отборе, сейчас скажет мне, что я не пара их сильному вожаку. Но я это и так знаю, без этих нравоучений.

Но я ошиблась в своих выводах, не первый раз за сегодняшний день. Если в людях я научилась разбираться, то оборотни оставались загадкой. Ивет повела меня вдоль коридора, пока не остановилась напротив одной из картин. Эти двое так сильно отличались друг от друга: насколько мужчина-оборотень был сильным, крепким, мускулистым, настолько же женщина-оборотница была маленькой, худой и слабой. Рядом с ним она казалась немощной тенью, ее кожа была бледной, а черные волосы подчеркивали это еще больше. Хоть мужчина и прижимал к себе женщину, на его лбу пролегла складка над нахмуренными бровями. Наверное, он, как и я сейчас, задавался вопросом, как такая оборотница смогла стать альфой.

– Ее звали Узэджи, маленький кролик, – улыбнулась своим воспоминаниям волчица, воскрешая в памяти события далеких лет.

– Она была кроликом? – поразилась я.

– Нет, ее имя – значит кролик, и оно ей как нельзя кстати подходило. Она на всех смотрела глазами перепуганного зайца.

– У всех оборотней имена что-то означают? – Честно говоря, плевать мне было на всех оборотней, мне хотелось узнать значение только одного имени.

– У большинства, но не всегда это значение имеет смысл.

– А что обозначает имя Тодор? – я решила не играть в партизана, полагаясь на умение Ивет хранить женские секреты вдали от мужских ушей.

– Подаренный Богами, – улыбнулась одними глазами старушка, а я, наоборот, нахмурилась. То же мне, подарочек.

– Это все что тебя интересует? – поддела меня чуткая волчица, заставляя покраснеть до самых кончиков волос. Насладившись произведенным эффектом и красной, как рак, мной, она продолжила: – Узэджи обошла всех своих соперниц, и главным ее преимуществом было то, что ее недооценили. Физическая сила, выносливость, храбрость – набор скорее мужских требований к альфе. А женщине это к чему? Мудрость, хитрость, терпение и пытливый ум – вот, что делает нас сильными. Она обвела всех вокруг пальцев, даже твою старую компаньонку.

– Ты тоже участвовала в том отборе? – мои глаза широко распахнулись от удивления, а я сама превратилась в слух, стараясь не пропустить ни слова.

– Да уж, набиралась опыта, – усмехнулась Ивет. – Как и все остальные участницы, я была полна амбиций и уверенности в своем превосходстве. Ни то, ни другое не помешало мне остаться позади нее.

Ивет замолчала, и я не стала тревожить ее расспросами о прошлом, судя по ее лицу не самому приятному. Я посмотрела на хрупкую фигуру Узэджи еще раз, чувствуя, как во мне начинает теплиться надежда. Может и я смогу победить?

А ну-ка стоп, Виктория Львовна! Какие еще победы? Стоило только обнаженный торс увидеть и на подвиги потянуло? Мне надо домой, нам надо домой, зачем, правда, уже не знаю…

– Нам надо поторопиться на ужин. Ступай, я догоню, – сказала Ивет. Я послушно кивнула и вышла, понимая, что женщина хочет остаться наедине со своими воспоминаниями.

***

Ивет стояла напротив портрета в тяжелой раме еще несколько минут в полной тишине. В памяти было свежо воспоминание о том дне, когда альфа Дамьян выбран Узэджи, а не ее. Ей же они навязали Димитара, его младшего брата, как будто утешительный приз. Ивет была зла, рвала и метала, отыгрывалась на новоиспеченном женихе за свои промахи. Ей хотелось придушить Узэджи, и однажды это почти получилось. Беззащитная молодая волчица была как тряпичная кукла в ее руках, но даже держа ее за горло, Ивет не чувствовала облегчение.

«Не плачь, Ивет, ты меня еще благодарить будешь», слова несломленной Узэджи преследуют ее всю жизнь.

Она вышла за простого тундрового волка, а Узэджи – за вожака всех стай. Ивет вырастила своих детей, внуков, дождалась правнуков, а Узэджи погибла спустя десять лет, пытаясь защитить свою семью.

– Спасибо, – тихо прошептала пожилая женщина, не решаясь поднять взгляд на бесстрашную, сильную и такую хрупкую волчицу.

Глава 8 – Неожиданная помощь и старый долг

Первые лучи солнца коснулись полигона, где уже собрались желающие посмотреть на очередное испытание невест. Девушки тоже были все в сборе. Я то и дело поглядывала на деревянные трибуны и ложу над ними, где сейчас находились Тодор, Захари и Маша, которых он взял с собой. Машуля одной рукой прижимала к себе тигрулю, а второй махала мне и слала воздушные поцелуи. На душе разлилось тепло, ни у кого из моих соперниц нет такого преданного болельщика.

Перед нами, насколько позволял взгляд, виднелась огромная полоса препятствий. Чего здесь только не было: и несколько рвов, и болото, и отвесная стена, разрушенные мосты и лестницы. Кто нужен в конце концов этому королю: жена или идеальный солдат?

Время неумолимо бежало вперед, осталась лишь пара минут до начала нового этапа отбора. Нас согнали сюда, едва забрезжил рассвет, видимо волчицы предпочитают бегать на пустой желудок, а вот лично я бы не отказалась от чашечки кофе сначала, а лучше двух. Вот только моего мнения никто не спросил.

Зазвучал первый сигнал гонга, по которому участницы отбора должны были занять свои места. Первой это сделала Марсела, которая уже и так разминалась на старте. За ней подтянулись Истэка и Апони, последняя, не изменяя своей традиции, снова была босой. Малика, махнув рукой кому-то на трибунах, умчалась на линию старта. Судя по ее улыбке, махала она совсем не папе. Несмотря ни на что, я была очень рада за девочку.

От трибун под звук легких подбадривающих аплодисментов отделились три женские фигуры. Агния, Бану и Сания были единственными девушками, которые предпочли платья брючным амазонкам на этом испытании. Видимо, эта троица целиком и полностью полагалась на свою волчью сущность. Каждая из них сочла обязательным смерить меня презрительным взглядом, проходя мимо. Но сейчас я относилась к таким безмолвным выпадам уже гораздо спокойнее, во многом благодаря Ивет.

Старушка стояла рядом, в ее руках была трость из темного дерева, на которую она опиралась. Ивет стояла с таким непроницаемым лицом, будто бы вышла на прогулку в парке, а не на забег с препятствиями длиной в несколько километров.

Задев меня плечом, мимо прошла Рика, не посчитав нужным обернуться и извиниться. На ней, единственной, были не брюки, а нечто похожее на шаровары из легкой летящей ткани, длинные черные волосы были собраны на затылке большой нефритовой заколкой. Я рассматривала Рику и не могла понять, что именно не дает мне покоя, позабыв и о толчке, и об оскорблениях от остальных волчиц.

– Ивет, а Рика и Узэджи они случайно не…

– Внучка и бабушка, – оборвала меня моя собеседница и с видом женщины, которая уже всех победила, отправилась на свое место на старте.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ней, наблюдая как мои соперницы готовятся к испытанию. Над огромной полосой препятствий раздался второй звон гонга, заглушив разом все разговоры. Хотелось бы и мне сейчас сидеть на трибунах, наблюдать за понравившейся кандидаткой и болеть за нее. Помахав еще раз своей дочурке и заметив пристальный взгляд Тодора, я отвернулась от трибун, стараясь сосредоточиться на предстоящей нам гонке. Лишь бы некоторые, особо рьяные соперницы, не устроили из нее гонку на выживание. Хотя я уверена, что Тодор этого не допустит.

На первые несколько сотен метров перед нами пустырь, и если я лишена выбора тактики, то у моих соперниц таковой был.

Последний удар гонга сопровождается воем с трибун. Одновременно с гонгом вперед вырвалась рыжая динго, она сорвалась с места как маленькая фурия. На почтительном расстоянии от нее бежали еще четыре волчицы, которым потребовалось больше времени на обращение. Апони, Рика и Марсела тоже начали бежать, но остались по-прежнему в человеческом обличье, стараясь сохранить силы.

– Ну что, моя милочка, выигрывать будем или стоять на месте? – пригрозила мне Ивет, поигрывая тростью в руке и пытаясь разглядеть сквозь клубы поднявшейся пыли вырвавшихся вперед участниц.

Я не смогла сдержать улыбку от нахлынувших воспоминаний из детства. Ивет с тростью слишком сильно походила на соседскую бабушку Таню с клюкой, которой та гоняла меня в детстве со своего сада стоило только начать цвести абрикосам. И сейчас, как и много лет назад, при виде ее я сорвалась на бег, чувствуя, как за моей спиной бежит уже не Ивет, а большая тундровая волчица.

Постепенно пыль, поднятая ринувшимися вперед волчицами, улеглась и можно было хорошо разглядеть полосу впереди и все происходящее на ней. Первые из девушек уже подбирались к препятствиям – небольшой ров с водой и гораздо больший с неприятной на вид жижей, похуже грязи.

Между ними был небольшой перешеек из твердой суши, на него как раз и прыгнула Малика, а уже оттуда, оттолкнувшись от самого края своими лапками, перепрыгнула через грязь. Истэка, обогнав остальных, преодолела оба препятствия за один прыжок. Воодушевленные ее грациозным прыжком, Бану и Сания решили повторить за ней этот трюк, вот только обеим не хватило мастерства их предшественницы. Бану, несмотря на ее длинные тонкие лапы, не хватило совсем чуть-чуть до спасительной суши: передними она старалась выкарабкаться из ямы, а вот задние полностью погрузились в зелено-коричневую жижу. Сании не повезло еще больше, она угодила в ров едва ли не целиком. Агния, вовремя сделав выводы и сориентировавшись, начала сбавлять скорость бега, не рискуя прыгать сразу через два рва, а поступить так, как сделала маленькая динго.

Марсела остановилась, позволяя себя обогнать, и пыталась быстро обратиться в зверя, наверняка, жалея, что не сделала это сразу. Вокруг фигуры Рики на ходу собирались сотни магических светлячков, а когда она подняла руки вверх в ее руках оказался длинный шест, совсем недавно состоявший лишь из одних мерцающих огоньков. Рика ловко перепрыгнула препятствия с его помощью, так, будто была двух, а то и трехкратной олимпийской чемпионкой, не меньше. Передо мной осталась только одна Апони и быстро приближающиеся неприятности в виде воды и грязи. Ни того, ни другого я пока не знала, как избежать. Перепрыгнув вслед за Апони ров с водой, я обернулась назад, чтобы увидеть Ивет, но старушки там не было. Тут же меня накрыла тень, а спустя пару секунд на другом берегу, оставляя далеко позади и ров, и отставших соперниц, бежала большая бело-серая волчица. Марсела оказалась куда разумнее, и не стала рисковать, надеясь на авось. Она прыгнула вслед за Ивет, но сначала на перешеек, а потом через ров с грязью.

Пока я вертела головой по сторонам, Апони уже перебиралась через ров, используя неприметные с первого взгляда кочки. Волчица по таким пройтись бы не смогла, а вот нас с Апони они могли бы выдержать. Я перешагивала аккуратно с кочки на кочку под скулеж Бану и Сании с берега. Грязь быстро засыхала на их красивых шкурках и сковывала движения, больше всего досталось последней оборотнице, у которой сквозь грязь не было видно ни одного клочка темной шерсти, лишь голова осталась не заляпанной противной жижей. Заметив, что мы их практически нагнали, Бану бросила свою волчью истерику и в меру своих сил принялась наверстывать упущенное. А вот Сания принялась кататься по земле, стараясь стереть с себя засохшую грязь.

И снова впереди показался пустырь, который участницы проходили по разному. Кто-то в волчьем обличье старался вырваться вперед и бежал со всех лап, кто-то восстанавливал или набирался сил для грядущих преград, а потому бежал не спеша. Лишь одна чумазая Сания кое-как ковыляла позади.

Силы мои уже порядком поистратились, когда я добежала до высоченной отвесной стены или скалы, последнее было не понять из-за ее магической природы. И вновь самыми первыми оказались юркая Малика и ловкая Истэка: динго, моментально обернувшись в человека, карабкалась на стену, хватаясь за мелкие коренья, выступы и трещины, в то время как Истэка, справедливо не доверяющая хлипким корешкам, забиралась по выступам, используя два маленьких кинжала, как опору, которые она вонзала в скалистую породу. Истэка вообще слабо представлялась без оружия, не удивлюсь, если даже на обед, она приходила с припрятанными кинжалами и топорами.

Марсела решила последовать примеру Истэки, вот только их разделяла уже целая стена, за которой успели скрыться два прытких зверя. Бану и Агния скрежетали зубами, мучаясь с длинными подолами платьев: а вот голову надо было включать, прежде чем наряжаться на подобные мероприятия. Рика, движения которой ничего не стесняло, начала ловко карабкаться вверх за Марселой. Ивет для таких же целей использовала свою чудо-трость, силе и ловкости старушки могла бы позавидовать каждая вторая участница, я уж так точно.

Хоть мы с Апони и начали свой подъем одновременно, волчица, намного превосходящая меня в физической силе, быстро вырвалась вперед. Лишь Марселе подъем давался ненамного легче, чем мне. Я уже преодолела половину пути, как уши заложило от протяжного воя. Это внизу бесновалась Сания, залезть по стене для нее теперь было непосильной задачей. Обратившись обратно в человека, она стояла внизу в рваном и грязном платье и осыпала меня проклятиями, будто бы это я виновата в том, что она плюхнулась в эту злосчастную жижу. Я старалась не смотреть вниз и не обращать на нее внимание, сконцентрировавшись на стене и нелегкой задаче вскарабкаться на нее. Но ноги дрожали, а руки соскальзывали с камня, вопли и пожелания мне упасть и разбиться от черноволосой оборотницы не добавляли мне силы.

Оставалось совсем немного, чтобы преодолеть этот рубеж, как слова соперницы все-таки набрали свою силу. Казалось, я ступила на устойчивый выступ, но спустя мгновение он раскрошился и вместе с каменной пылью вниз полетела и я, безуспешно стараясь схватиться хоть за что-нибудь.

Я сдирала свой и так не идеальный маникюр о твердые камни, все корешки обрывались в моих руках, а выступы и трещинки были ничтожно малы, чтобы остановить мое падение. Но последние оказались достаточно острыми, чтобы разорвать брючную ткань и расцарапать мне ногу. Боли от этого я не чувствовала совсем, все чувства померкли в страхе перед падением на землю.

Вдруг мое левое запястье грубо схватили и потянули вверх. Хватка была настолько сильной, что я была удивлена, как это до сих пор не затрещали мои хрупкие косточки. Но лучше пусть мне сломают руку, только не отпускают в свободное падение с этой чертовой скалы. Марсела, держась одной рукой за рукоятку кинжала и опираясь ногами на выступ, второй тянула меня, и я даже не в силах была ей чем-то помочь. Везде передо мной была гладкая отвесная стена как будто проклятие какое-то. Марсела помогала мне карабкаться наверх, а иногда просто тащила волоком за собой.

– Спасибо, – еле выговорила я, пытаясь отдышаться, когда мы оказались наверху.

Марсела скривилась от моей благодарности, как от зубной боли.

– Постарайся не сдохнуть, терпеть не могу похороны, – пробасила эта оборотница. – Бросай ныть, это всего лишь царапина.

Марсела угрюмо кивнула на мою окровавленную ногу, после чего встала и пошла вперед, будто бы не она только что поднимала меня наверх. Удивительной силы женщина! Вот только как такой объяснить, что слезы сами катятся из глаз и порезы на ноге тут ни при чем. Стоит только представить на секунду, что я могла бы разбиться, и Машенька осталась бы сиротой – кровь стынет в жилах. Ну, волки, ну, погодите!

Теперь нас всех, кроме Сании, для которой этот этап был закончен, ждал крутой спуск. Бежать с горы было легко, будто бы и сам ветер подгонял тебя в спину, но ни одна из участниц не спешила набирать скорость. Я так и вовсе болталась в хвосте из вереницы невест. Впереди маячили полуразрушенные веревочное мосты с зияющими пустотой провалами. Запыхавшимся невестам было непросто сосредочиться и удержать равновесие на раскачивающихся мостах, ведь никто из них не хотел ждать, пока пройдет другая и мост перестанет качаться от шагов впереди идущей. Сейчас мое отставание сыграло мне на руку, мне не пришлось толкаться на хлипком мосту с соперницами и рисковать сорваться вниз. Больше рисковать я вообще не была готова! Есть вещи поважнее выигранного испытания.

Воздух ощутимо потяжелел от сырости, а почва под ногами стала более вязкой. Неиссякаемая фантазия нашего дорогого жениха припасла нам здоровенное болото со скользкими кочками, появляющимися то тут, то там. Основательно, конечно, мужчина подошел к выбору своей спутницы, а еще когда-то смеялась над советом сделать совместный ремонт или пойти в поход перед ЗАГСом. Эх, молодо зелено!

Я остановилась с краю, не спеша знакомиться с болотными обитателями ближе, чем мне самой того хотелось бы. Еще несколько участниц стояли здесь же, пытаясь просчитать порядок появления заколдованных кочек.

Малики и Истэки нигде не было видно, что и неудивительно, что поразило меня, так это то, что и Ивет не было ни на этом, ни на том берегу. С бабушки станется, еще и первой к финишу придет. Апони ловко перескакивала босыми ногами по кочкам уже ближе к противоположному берегу, за ней по пятам ступала Агния.

Рика хмурила свой лоб, не в силах вычислить ни единой закономерности появления кочек, а угодить в болото ей совсем не хотелось. Неожиданно у меня зачесалась спина, этого еще только не хватало, а перед глазами замерцал маленький волшебный огонек. Раз – два – три, прыгал огонек перед моим носом. Раз – два – три, появлялись кочки прямо напротив меня. Это что, вальс?! О, Ивет, если это твоих рук дело, то спасибо тебе большое!

Положившись на старушку и откинув все страхи, я ступила на первую кочку, вторую, и уже смелее пошла через болото. Бану, не теряя времени, прицепилась ко мне и шла за мной хвостом, высоко подняв подол платья. Оно же и сыграло с ней злую шутку.

Почти лишенная обзора из-за кружевных юбок и грязи, налипшей на них, практически у самого конца нашей болотной тропы Бану оступилась и соскользнула с кочки в воду. Я к тому времени уже успела соскочить с последней на берег и даже отбежала от болота. Бану смогла выбраться из грязевого рва, вряд ли ей станет болото помехой. Вот только я совсем забыла, что первый раз Бану была в обличье волчицы, а сейчас намокшая ткань платья тянула ее вниз и сковывала движения. Обратиться в зверя рыжеволосая оборотница по каким-то причинам не могла.

«Поделом тебе», – промелькнула мысль у меня в голове, во мне всколыхнулась обида за ее презрение, ужимки и колкости. Я побежала прочь от болота к деревьям небольшого леса, виднеющегося впереди, но каждый шаг становился все тяжелее и тяжелее. Да что же я за человек буду после этого?

Круто развернувшись, побежала со всех ног к Бану, которая барахталась в болоте и еще больше загоняла себя в вязкую топь. Я легла на живот и протянула ей руку, но мы все равно с ней не могли достать друг до друга, а кочки уже бесследно исчезли. Оглядев бегло берег и не найдя ничего, что могло бы помочь, я принялась поспешно стаскивать с себя жакет. Оставшись лишь в рубашке, я, схватив жакет за один рукав, бросила волчице второй. Ткань трещала по швам, но выдержала. Спустя несколько долгих минут мы обе лежали на берегу, пытаясь восстановить дыхание. Марсела и Рика уже давно успели пройти болото и ни одна из них не остановилась, чтобы нам помочь. Они пробежали мимо, лишь полоснув нас взглядами. Убедившись, что больше Бану не грозит утопление, я поднялась и на дрожащих ногах пошла к кромке леса.

Снова последняя, не считая Сании, оставшейся позади и изрыгающей проклятия, и Бану, причитавшей на берегу болота. Сил бежать уже просто не было. Я шла, спотыкаясь о все встречавшиеся на моем пути коряги, пока не упала, потеряв равновесие.

Но вместо твердой земли моя пятая точка приземлилась на что-то очень мягкое и пушистое. Бело-серая волчица юркнула у меня между ног так, что казалось будто бы я оседлала эту огромную хищную зверюгу. Стараясь сохранить равновесие, я машинально схватилась за ее загривок, от чего волчица зарычала. Я тут же в страхе убрала руки, но волчица продолжала топтаться на месте, подталкивая мои ноги своими боками. Может, я упала, потеряла сознание и мне снится сон? Чудаковатый сон, где волчица просит сесть на нее верхом.

– Ты будешь садиться или нет, дуреха? – раздался в моей голове голос Ивет.

Ну вот, точно брежу. Как может Ивет со мной разговаривать мысленно и проникать в мою голову, если у меня есть защитный артефакт?

– А кто дал его тебе, милочка?

Ой…

– Ивет? – стою напротив волчицы и спрашиваю, вглядываясь в ее морду. Сказал бы кто неделю назад, не поверила бы.

Волчица кивнула и забавно фыркнула, выражая этим жестом все, что думает о моих умственных способностях.

Следуя наставлениям оборотницы, я села верхом на ее спину и покрепче обняла за шею. Мы ринулись сквозь лесную чащу со скоростью, которая мне и не снилась. Иногда вокруг нас сгущались волшебные светлячки и мы отправлялись в долгий прыжок, сравнимый с полетом, иногда Ивет петляла между деревьев, будто путая следы или наоборот пытаясь отыскать чьи-то. Вокруг был непроходимый лес и лично я не имела понятия, как нам выбраться отсюда. Оставалось только полагаться на чутье Ивет.

И оно не подвело! Едва за деревьями забрезжил просвет, волчица остановилась и едва ли не сбросила меня со своей спины на землю.

– Скажешь кому-то, отравлю, – флегматично заявила женщина, обратившись обратно в человека. Ивет отряхнула свой костюм от листьев и земли, бросила свою трость и пошла вперед на выход из леса, мне ничего не оставалось как пойти за ней следом.

Не успели мы сделать и сотни шагов, как из леса послышался крик. Стоило мне обернуться, как я увидела Рику в кромке леса. Девушка кричала и звала о помощи, в то время как ее ноги опутывали корни и ветви, растущие прямо из… трости брошенной Ивет! Ростки поднимались все выше, пытаясь обездвижить свою жертву.

– Ступай вперед, – даже не оборачиваясь, прикрикнула Ивет.

То и дело оборачиваясь на Рику, сражающуюся с упрямыми и назойливыми побегами, я побрела за Ивет туда, где уже виднелись вдалеке трибуны. Правее от Рики на опушке показалась Апони, она утробно рычала, но шла за нами следом, не обгоняя и нехотя признавая свое поражение. Показавшиеся следом Агния и Марсела поступили также.

Нестройной вереницей мы тянулись к трибунам, с каждым шагом аплодисменты и крики с которых доносились все четче. Подойдя ближе, мы увидели Истэку, девушка-койот стояла за финишной чертой и крутила в руках свои кинжалы. В такой же последовательности мы и пересекли финишную черту. Стоило Марселе остановиться, как завиднелась огненно-рыжая макушка маленькой фурии. Малика пересекла финишную черту под мой недоуменный взгляд и одобрительный от Истэки. Последняя склонила перед девчонкой голову, будто одобряя и признавая ее интересной соперницей.

– Заплутала в чаще, – улыбаясь, пожала плечами Малика, поравнявшись со мной.

– Но ты же была первой?! – мне искренне было жаль, что девочка не одержала заслуженной победы в этом испытании.

– Я знаю, и он знает, – смущенно потупила взгляд маленькая оборотница, с которой первая влюбленность творила невероятные метаморфозы.

Со стороны леса донесся протяжный вой, небольшая волчица, будто стелясь по земле, неслась со всех лап в нашу сторону. Оборачиваясь на ходу в человека, девушка кинулась на Ивет, занося когтистую ладонь для удара, но была вовремя перехвачена Марселой.

– Это ты сделала, старая карга! Я знаю! – вопила Рика, пытаясь выбраться из медвежьей хватки Марселы. – За что ты так невзлюбила меня? Ты же ломаешь мне жизнь?

Вопли Рики стихли, превратившись в тихие всхлипы, а сама она обмякла в руках сильной оборотницы. Ивет, не страшась удара, подошла к девушке и взяла ее за подбородок:

– Я сделала, – смело подтвердила женщина, – потому что люблю тебя, дуреху. И возвращаю старый долг. – Неслышно добавила она.

Ивет нежно, по-матерински, пригладила черные смоляные волосы девушки и отступила от нее. Марсела поспешно выпустила Рику и отпрянула от нее. За долю секунды все невесты подобрались и сделали вид будто ничего и не происходило. Как только я обернулась к трибунам, я поняла причину – к нам шел Его величество Тодор.

***

– Дядя Федор, а моя мама выиграет? – дернула оборотня за руку маленькая девочка, бесстрашно заглядывая в глаза.

– Она будет стараться ради тебя, – Тод намеренно старался не говорить о выигрыше, так как объективно оценивал шансы всех участниц. И шансы Виктории ничтожно малы. Но на задворках сознания думал совершенно о другом: кто такой этот дядя Федор, и если это мужское имя, то какое место занимает его хозяин в жизни этих двух иномирных женщин?

Девочка прижала к себе игрушечного зверя и попыталась вглядеться в полосу препятствий: ей, обделенной остротой зрения, непросто было разглядеть там что-либо.

– Моя мама первая, да? – наивно спросил ребенок.

– Да, – машинально ответил альфа, добавив про себя: «с конца».

В какой-тот момент он очень обрадовался, что Маша, не сводящая своих глазок с полигона, не может на нем что-либо разглядеть. И очень разозлился на устроителей испытания, и на самого себя, что доверил это дело кому-то другому, вместо того, чтобы сделать самому. Он знал, что человеческая женщина слаба, но даже не думал, что настолько.

Душу и разум волнами захлестывало раздражение. Она была столь слаба и беззащитна перед своими соперницами и испытаниями, но упрямо шла или бежала вперед. Что ее гнало вперед? Стремление к победе? Шла ли она к нему? С каждой минутой он злился на себя все больше и больше, что вместо того, чтобы оберегать и защищать, он подвергает ее жизнь опасности, пусть и не совсем реальной.

От его зорких глаз не могли скрыться ни одна участница, его тонкий нюх ловил все запахи, доносящиеся с огромного полигона. От мчавшихся впереди Малики и Истэки пахло сухой травой, прериями и пустыней. Они были в своей стихии, мчались вперед навстречу ветру. От Агнии исходил приторно цветочный аромат, въедаясь чуть ли не в голову.

«Сколько флаконов розовой воды она вылила на себя?» – гадал альфа.

Но стоило ему только почуять знакомый уже запах, он будто сошел с ума. И сладкий, и терпкий, и дурманящий голову – кровь, ее кровь.

Жалобный хруст деревянного парапета, который он сжал от злости на самого себя, вернул его опять в реальность. Он должен ей помочь скорее выбраться оттуда, с нее хватит подвигов. Не женское это дело по болотам скакать и на стены лезть. Вожак сжал ладонь в кулак, чтобы через мгновение раскрыть ладонь и выпустить магический светлячок. Раз – два – три, скакал по воздуху солнечный зайчик на помощь к маленькой храброй женщине.

И снова ей удалось его удивить. Теперь своим чистым и искренним сердцем. Жизни Бану ничего не угрожало, он знал об этом прекрасно, как и интуитивно догадывались все остальные оборотницы. А она вернулась. Вернулась, чтобы помочь тому, кто в беде. Наверное, это замечательное качество для альфы. Вот только у альфы должно быть и много других качеств, которыми слабая иномирная женщина не могла обладать.

От его зоркого взгляда не укрылось и вмешательство Ивет. Признаться, он впервые был этому рад. Лишь бы поскорее Виктория выбралась с полигона. Этот этап должен был быть знаменательным, а стал для него пыткой. С самого начала Тодор решил, что пригласит на ужин победительницу, чтобы познакомиться ближе с самой сильной и выносливой волчицей. А теперь он разрывался на части между Истэкой, справедливо одержавшей победу, и Викторией, перед которой хотелось извиниться и загладить свою вину. Желательно лично и без свидетелей…

Отбор еще будет продолжаться, он, шакал его дери, еще успеет определиться с невестой! А сейчас, пока есть время и возможность пойти на поводу у своих желаний, он проведет вечер с той, что так волнует.

Глава 9 – Тет-а-тет

– А ну не вертись, а то проткну булавкой, – пригрозила Ивет, заставляя крутиться меня вокруг своей оси перед большим зеркалом в пол.

Видимо, старушка, которой боги подарили лишь одних сыновей, решила отыграться на мне по полной. За последний час мы перемеряли три наряда, и четыре раза меняли мою прическу. Даже моей малышке это быстро надоело, и она с Захари умчалась играть с детьми под присмотром Дамира, и наверняка ошивающейся где-то поблизости Малики.

– Это уже не ужин, а бал маскарад какой-то, – вздохнула я, подневольная кукла, в руках своего костюмера и парикмахера.

– Я мудрее, мне виднее, – нараспев сказала женщина, в отличии от меня пребывавшая в прекрасном настроении.

Ивет щелкнула пальцами и мои волосы опали вниз послушной волной, придирчиво осмотрев полученный результат, оборотница щелкнула пальцами еще раз и несколько верхних локонов заплелись в замысловатую кружевную сеть. Только после этого Ивет довольно цокнула языком.

В прошлом году нам удалось с Машулей вырваться на море, пусть и ненадолго. И там, на набережной, мы не удержались с ней и сделали красивую фотографию у кареты в прокатных платьях. Мне казалось, что то платье из далеких летних воспоминаний было самым красивым, глядя в зеркало я понимала, как заблуждалась. Оно и в подметки не годилось тому, в которое сейчас одета была я.

Серый велюр, с едва видимым блеском, обтягивал грудь и талию, лишенную корсета. Да воздастся слава местным богам и моему ворчливому кутюрье за последнее! Пышный подол из струящегося сатина и такие же длинные рукава, расшитые нежными розовыми бутонами в обрамлении зеленых побегов. И пока одна часть меня готова была прыгать от счастья, вторая скрипела зубами, придираясь ко всему подряд.

Неужели он не понимает, под какой удар ставит нас с Машей?!

Когда он подошел к нам на полигоне, ни одна участница не присела в реверансе перед ним, восемь пар уставших замученных глаз выжидающе смотрели на альфу. И я ожидала чего угодно, поздравления с пройденным испытанием в конце концов, но чего я точно не рассчитывала услышать, так это приглашения на ужин. Хорошо ему, ведь все косые взгляды достались мне, а не его спешно удаляющейся спине.

Я совсем не понимала, в какую игру втягивает меня Тодор, я слишком далека от дворцовых интриг, наверное, поэтому меня иногда накрывает ощущение, что я словно марионетка в чужих руках.

– Вот теперь ты готова! Уверена, он потеряет от тебя голову, – сказала Ивет с какими-то рычащими нотками в голосе, скрестив руки на груди.

Я еще раз взглянула в зеркало. Да, на такую женщину точно бы оборачивались вслед – спасибо моей компаньонке за старания. Жаль, что под слоем будничных проблем и тревог этой красотки не стало и видно. А что, если он разглядел? Может я правда ему понравилась?

***

Тодор прохаживался по небольшой гостиной рядом со столиком накрытым на двоих, но стоило лишь почуять нежный аромат лесной земляники, он замер как вкопанный, разглядывая закрытую дверь. За дубовым полотном переминалась с ноги на ногу сладкоежка, не решаясь войти.

“Ну, уж волоком тащить к себе женщину я точно не стану, первый шаг, дорогая, придется сделать самой”.

Стоило лишь немного напрячь слух, как мужчина слышал шелест ткани от поднимающейся в волнении груди, стук ее сердца. Надеялся, что она не боится его. Снова. Пару мгновений и ее ноготки полоснули дверь, как будто котенок просится в комнату, а через секунду раздался стук.

– Открыто, – сказал Тодор, стараясь придать голосу больше невозмутимости.

Все его сомнения по поводу правильности решения вытеснила собой вошедшая женщина. Он читал на ее лице неловкость, смущение, и даже робость, она была такая живая! Оборотницы, превосходящие ее и по силе, и по сноровке, обладающие магией, меркли в свете ее живой мимики и говорящей улыбки. Разве ей место в его жестоком мире? Нет, она заслуживает большего: любить и быть любимой.

Хотел бы и он того же? Безусловно. И глядя на нее, он понимал, даже скорее чувствовал, что неосознанно лишает себя чего-то очень важного. Поэтому он ни капли не жалел сейчас о своем выборе и об этом вечере.

Он же альфа, он руководит всеми волчьими кланами, значит сможет обуздать глупые флюиды и эмоции. Он лишь попробует хоть разок, хоть представит, каково это быть обычным человеком или оборотнем, существом, чье сердце вольно поступать как хочет, а не как должно.

– Проходи, – тепло улыбнулся Тодор своей гостье.

Виктория шагнула через порог и сделала несколько несмелых шагов в его сторону, но наступив на длинный рукав, кто их вообще придумал такими, споткнулась. От встречи с паркетом ее спасла только молниеносная реакция альфы, успевшего быстро подхватить девушку. И теперь прижимая ее хрупкую фигуру к себе и помогая встать на ноги, он вдруг подумал, что не так уж и плохи эти рукава. Можно даже длиннее сделать!

–Спасибо, – покраснела Виктория. – Я совсем не привыкла к вашей одежде.

– А что носят в твоем мире? – хотелось отвлечь сладкоежку, но и на самом деле было интересно. Даже бегло взглянул на свое отражение в глянце стола: обычные брюки, рубашка, жилет. Может ей что-то не нравится?

– Ну, в нашем мире девушки не носят такие платья, – ответила Виктория, присаживаясь на предложенный стул. – Мы предпочитаем более комфортную одежду, более открытую.

Тодор бегло осмотрел ее наряд и непозволительно долго задержался на декольте. Неужели она носит еще более откровенные платья?

– Я привыкла к платьям до колен, они гораздо удобнее, – разрушила она все его фантазии следующей фразой. Но он был этому даже рад, хотя бы потому, что ему ужасно не хотелось думать, что она разгуливает в нарядах, услужливо подсказанных его воображением. О, нет, в таких надо не разгуливать.

– Может вина? – мужчина старался быть гостеприимным хозяином, а еще старался не выдать маленькую тайну, что у него такой романтический ужин впервые.

– Да, немного, – отозвалась девушка, обнимая себя руками.

“Неужели ей холодно? Но ведь еще далеко до суровых морозов, и все здешние оборотни чувствуют себя комфортно при такой температуре”, подумал альфа и тут же мысленно хлопнул себя по лбу, и, наяву щелкнув пальцами, зажег в камине огонь. Виктория благодарно взглянула на него зелеными, как весенний луг, глазами.

– И что бы ты надела на ужин, будь мы в твоем мире? – пытался он разговорить свою гостью.

– Не знаю, – его вопрос заставил ее ненадолго задуматься. – Я очень долго никуда не выбиралась, – наконец улыбнулась она.

– Почему?

– У меня же есть Маша, – она пожала плечами, будто сказала какую-то прописную истину, но альфа эту истину пока никак постичь не мог.

– И что?

– В моем мире мужчины, как правило, предвзято относятся к женщинам, у которых уже есть дети, – ее слова заставили Тодора опешить.

– Но разве ребенок не показатель, что ты крепка и можешь принести здоровое потомство?

– Может лучше выпьем? – перевела разговор Виктория, который судя по всему стал не очень-то ей приятен.

Они наслаждались терпким напитком и сладко-кислыми лесными ягодами, которые альфа придвинул ближе к Виктории. Сладкоежка благодарно улыбнулась, раскрывая за его спиной крылья, будто он не тарелку подвинул, а дракона убил.

Она перебирала ягоды, выбирая самые сочные, облизывала пальцы, наверняка, даже не подозревая о том, насколько она сейчас пленительно прекрасна. Ее задумчивый взгляд, до этого блуждающий по комнате, остановился на Тодоре.

– Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь, – не удержался он.

– Я думаю, что это очаровательный вечер, – хоть она и говорила серьезно, уголки ее губ приподнялись в улыбке. – А читать чужие мысли некрасиво!

Альфа лишь усмехнулся на ее выпад: к сожалению, логово оборотней не то место, где стоит задумываться о том, что красиво, а что нет.

– Может быть потанцуем?

Ее брови взлетели вверх, а глаза широко открылись от удивления. А он старался поймать каждую эмоцию, не упустить ни одно движение или жест. Все они были слишком новы для мужчины, который потратил свою короткую юность на то, чтобы завоевать и удержать престол, а не наслаждаться свободой. Ее рука почти утонула в его ладони, когда она встала ему навстречу, но тут же ее лицо исказила гримаса боли.

Будто подгоняемые невидимым некто в голову ворвались воспоминания о сегодняшнем утре. Уставшая, потрепанная, с засохшей кровью на ноге, действующей на него как дурман, она все равно не сказала ни слова, ни упрека. Тодор заставил себя уйти, не зная, чего ожидать от вспышки гнева, готовой вырваться наружу. Его соплеменники и, что еще ужаснее, соплеменницы, гибнут сотнями на войне, а в мирное время они устраивают забавы, где калечат женщин. Зверь внутри выл, человек снаружи скрежетал зубами.

– Позволь, помочь, – стоило только ей сделать шаг, как он подхватил ее под руку, чтобы помочь опуститься в мягкое кресло, стоящее неподалеку.

“Вот же хорош: зная, что у нее травмирована нога, предложить танцевать! Хорошо еще, что не побегать под луной”.

– Тодор, может не стоит, – она попыталась отказаться от помощи и испуганно вжалась в спинку кресла, стоило ему только взяться за подол ее платья. С чего вдруг такая скромность? Сама же сказала, что все женщины в их мире носят платья до колен, а ему большего-то и не надо. – Я попрошу Ивет, она поможет.

– Не сможет. Только полярные волки обладают целебной силой. – Тодор врал, причем безбожно, надеясь, что правду она никогда не узнает. Но отступать было уже поздно, его ладонь крепко схватила тонкую женскую щиколотку.

Держа аккуратно ее ногу, мужчина приподнял сатиновый подол, который она тут же подхватила и скомкала на коленях. Переместив свою руку по бархатной коже вверх к икре, вторую он занес над раной на голени. На нежной коже виднелись небольшие ссадины и неглубокие порезы – раны не страшные, но точно доставляющие дискомфорт.

Альфа чувствовал, что она каким-то образом уже обработала рану, но как ни старался не мог понять, чем. Запах был не знаком, и даже казался чужеродным. Конечно, слюна волка была бы гораздо целебнее любых магических манипуляций, но пострадавшая это вряд ли бы одобрила. Вместе с искрами магии он старался передать ей тепло, чтобы ускорить регенерацию тканей. Пусть и не заживет как на волке, но станет гораздо терпимей.

Он продолжал слегка поглаживать ее голень, согревая, хотя, признаться честно, в этом уже не было никакой нужды. Но отпускать не хотелось, не смотря на всю абсурдность ситуации, предводитель всех волков продолжал сидеть у ног обычной женщины.

Виктория сидела в кресле, отведя от него взгляд, но по тому, как по ее щекам расползался румянец, он знал, что ей доставляют удовольствие его прикосновения. Стоило Тодору случайно коснуться ее колена, как она вспорхнула с кресла перепуганной пташкой, и он тут же поднялся следом. Как раз вовремя. Пташка, едва не потеряв равновесие, схватилась за лацкан его жилета и замерла.

Впервые она находилась так близко ко нему, что он мог вдохнуть аромат ее волос, даже не прибегая к волчьему чутью. От нее веяло теплом и негой.

– Теперь я могу танцевать, – улыбнулась Виктория, глядя мужчине прямо в глаза, как рискнула бы далеко не каждая волчица.

“Она, правда, его больше не боится или же не понимает опасности смотреть волку в глаза?”

Исполняя желание своей гостьи, он плавно закружил ее по гостиной. С каждым кругом ее улыбка становилась все шире, а в глазах вместе с ними плясали смешинки.

– Тод, ты забыл про музыку, – сказала она, старательно сдерживая смех.

Они остановились посреди комнаты, где он силился понять, что она ему сказала, но будто бы был оглушен тем, как она назвала его, сократив его имя. Необычно, так не назовут посторонние. И правда, они же танцевали без музыки.

– Хотела бы, я знать, о чем ты сейчас думаешь, – улыбаясь, вернула сладкоежка вопрос застывшему мужчине. Она не спешила вырываться из его объятий и это радовало, но вот как ответить на ее вопрос, если он впервые ни о чем не думал, а просто наслаждался моментом.

Она была так близко, что можно было почувствовать ее ягодное дыхание. Губы соблазнительно приоткрыты, что хотелось поцеловать.

– Теперь тебе будет непросто проходить отбор. Этот ужин заставит твоих соперниц быть настороже, – выдал он первое, что пришло в его голову.

Не говорить же ей, что сейчас он думал только о том, чтобы ее поцеловать. Она прерывисто вздохнула и облизала свои губы, сломав последний барьер в его голове. Тодор наклонился к ней, чтобы распробовать ее мягкие губы на вкус. Почти достигнув желанной цели, он прикрыл глаза, и тут же его оглушила своей внезапностью звонкая пощечина.

В ее зеленых глазах больше не стало смешинок и веселья, их заменили ярость и, похоже, обида. Пользуясь его замешательством, она легко вывернулась из мужских рук. Круто развернувшись на каблуках, и опрокинув длинным шлейфом рукава бутылку с вином, она выбежала из гостиной на прощание громко хлопнув дверью.

Тодор остался в комнате совершенно один. Тишину нарушал лишь плеск вина, которое они успели только пригубить, а остальное же содержимое бутыли разливалось красной ручьем по паркету.

***

Я бежала по пустынным в этот час коридорам, не разбирая дороги. Гонимая обидой и разочарованием вперед, я никак не могла остановиться или даже спокойно осмотреться. И, конечно, как следствие, я заблудилась.

Теперь я шла по мрачному замку спокойным шагом, стараясь разобраться, в какой его части я хотя бы нахожусь. А я еще дрожала перед ним, как осиновый лист, стыдоба, может, стоило сразу с порога дать по наглой морде. Шла к нему с таким волнением, будто бы на первое свидание в жизни.

Вспомнив наш первый танец и то, как ловко он без помощи рук застегнул мое платье, в голову закралась шальная мысль, а сможет ли он проделать тоже самое в обратном порядке, от чего я заволновалась и затряслась еще больше. Но он был нежен, чертовски нежен и внимателен, пока сам, волк блохастый, все не испортил!

На глаза попалась знакомая дверь, здесь мы были с Ивет, и, если мне не изменяет память, то эта дверь ведет в картинную галерею в хозяйском крыле замка. И хоть я знала, как отсюда добраться до своей комнаты, руки сами потянулись к дверным ручкам. Я снова прохаживалась между бывшими вожаками, альфами, вглядываясь в их лица и силясь найти хоть на одном из них улыбку. Все сплошь суровые, будто бы даже жестокие, угрюмые и хмурые, а иногда печальные…

Сейчас, не торопясь, я дошла до самого последнего портрета, где были изображены родители Захари и одного невыносимого волка. Стоило признать, что у Захари с родителями было куда больше общего, чем у старшего сына. Разве, что оба унаследовали голубые глаза, потрясающе яркого и насыщенного оттенка, как и у их мамы.

Женщина на портрете была удивительно красивой, белокурой и голубоглазой, неудивительно, что она выиграла отбор. На месте вожака, я бы закончила отбор в первый же день, едва увидев ее. Она смотрела прямо, едва приподняв уголки губ, но даже это сложно было назвать улыбкой. Почему она такая печальная? Что могло тяготить такую красивую королеву? Ее король очень статный и вполне симпатичный мужчина. Наверняка, он ее очень любил, раз так крепко прижимает к себе на картине.

Обняв себя за плечи холодными руками, я завидовала королеве, которую так бережно обнимают. На что я рассчитывала, когда шла на ужин с вожаком? Услышать, что нравлюсь ему? Глупая мечтательница надумала себе невесть что. Ему нужен только его королевский отбор, а я всего лишь средство – расшевелить остальных участниц с помощью ревности. Я могла погибнуть сегодня, а он, выходит, считает, что отбор вяло проходит. Использует и отправит домой, а сам будет жить дальше со своей избранницей.

Настроение затерялось где-то далеко внизу, еще больше ухнув вниз после осознания того, что Тодор в общем-то ни в чем и не виноват. Он не обещал мне ничего, я сама придумала себе сказку и обиделась на то, что все пошло не по моему сценарию. Мужчина с первой нашей встречи дал понять, что у него совсем другие планы и я в них не вписываюсь. Я временная гостья в этом замке. От этого стало еще обиднее.

Вдруг поток моего самобичевания прервал легкий перезвон, как маленький колокольчик. Я повертела головой, но ничего не обнаружила. Звук повторился еще раз, но теперь пришло и четкое понимание, что это такое. Это охранные чары! Кто-то сейчас пытается войти в нашу с Машей спальню. А вдруг там Маша одна? Я быстро ринулась прочь из картинной галереи туда, где, может быть, моя дочурка была в опасности.

Очень быстро достигнув цели, я почти вломилась в собственные покои. К счастью, ни Маши, ни кого-либо другого из детей тут не было. Зато здесь обнаружилось кое-что поинтереснее.

Рядом с моей кроватью на полу сидела Агния и копошилась в моей тумбочке, переворачивая все там вверх дном. Интересно, что она хотела там найти? Страха перед волчицей у меня никакого не было. Я чувствовала только усталость и раздражение. Последнее было вызвано тем, что, кажется, все в этом замке считают себя умнее меня, и красная волчица оказалось тому не исключение.

Облокотившись о дверной косяк, я настойчиво покашляла, пытаясь обратить на себя ее внимание. Агния тут же быстро спохватилась и встала с колен. Если бы взглядом можно было испепелять, я бы уже валялась горсткой пепла на полу. Трудно было не догадаться откуда ноги растут у ее ненависти ко мне, быстро же зашевелились мои соперницы. Все верно рассчитал Тодор.

– Что тебе нужно? – устало спросила я, скрестив руки на груди. Я не надеялась на какой-то вразумительный ответ, но Агнию будто прорвало.

– Ты ведьма! Ты околдовала его! – сыпались из неё надуманные обвинения в мой адрес. – Я выведу тебя на чистую воду! Признавайся, ты хочешь обольстить его или отравить? – на этих словах Агния нещадно потрошила мою аптечку.

– Что это за колдовское зелье? – спросила оборотница, держа перед собой раскрытую ладонь.

– Это просто витамины, – пожала плечами я.

– Вита… что? – переспросила меня Агния.

– Витамины, – повторила я. – Они улучшают здоровье, прибавляют сил.

– Я так и знала, что ты сжульничала на испытаниях.

– Это неправда, – устало ответила я, у меня не было никаких сил спорить с упрямой волчицей.

– Ты лжёшь! – истерично взвизгнула она. – Теперь у меня есть доказательства и тебе не отвертеться, я всё расскажу Тодору и он выгонит тебя из замка взашей.

Она выскочила из комнаты, но я ее угроз совсем не боялась. Она не станет говорить ничего Тодору, а если вдруг и скажет, то только после того, как сама опробует чудо-средство по обольщению. Тут же подтверждая мои слова из коридора донесся кашель в купе с рвотными позывами, я лишь усмехнулась на это. Стыдно перед волчицей мне абсолютно не было, в отличие от нее я не лгала. Витамины действительно укрепляют здоровье, а вот рыбий жир, пусть даже и в таблетках, совать в рот целыми жменями тот еще подвиг. Ну хоть кому-то он пригодился! Я так и не смогла заставить Машу пить его …

Глава 10 – Волчий детектор

Новый день принес с собой новый этап ненавистного отбора. Даже дня передышки невестам не дали, хотя, быть может, никто кроме меня в этом самом дне и не нуждался. Что уж говорить, если даже старушка Ивет была полна сил и бодрости, я же была морально разбита.

Если бы знала, какое зрелище меня ждёт в обеденной зале, лучше бы вообще пропустила завтрак. Во главе стола, как обычно, сидел Тодор, а рядом с ним, умостившись едва ли не у него на коленях, сидела Агния. Она весело щебетала, заглядывая в глаза ему как преданная собачонка. Тодор подбадривал обольстительницу своей ослепительной улыбкой. Неужели рыбий жир помог?!

– Ну, и что ждет нас сегодня? – хмуро спросила я у Ивет и Малики, которые на правах местных аборигенов были прекрасно ознакомлены с порядком проведения отбора невест для короля. – Говорите, не стесняйтесь. Может немейского льва одолеть нужно или лернейскую гидру?

Малика смотрела на меня непонимающим ничего взглядом, а Ивет не смогла сдержать своей улыбки.

– Дело осталось за малым, Виктория. Осталось пережить лишь магическое сканирование и бал, на котором и объявят будущую жену вожака.

– Сканирование? – удивилась я, не представляя, откуда в этом магическом мире взялось это чудо копировальной техники.

– Это особая процедура, когда магический кристалл помогает считать искренность помыслов невесты. С его помощью участница показывает один день из своей жизни, как правило, самый лучший. Кристалл подкупить невозможно, таким образом, это еще помогает избежать и бахвальства среди соперниц.

«Замечательно», подумала я. «Для счастья не хватало только лоботомии с применением детектора».

Залезут мне в голову, да ещё и основательно там пока покопаются.

– И кто же будет следить за правильным ходом этого испытания? – спросила я у Ивет, знающую всю подноготную отбора. Мне почему-то представилась большая коллегия магов, одетых в черные балахоны, с волшебными палочками наперевес.

– Следить, уж точно, никто не будет, – ответила оборотница. – Мы чтим личное пространство и права на свои маленькие тайны. Так что, все твои секреты достанутся лишь твоему будущему супругу.

– Забавно, особенно то, что невест десять, а предполагаемый супруг всего один, – хмыкнула я.

Даже тот факт, что лишь один Тодор будет видеть мои мысли, меня не очень-то успокоил. Честно говоря, сейчас я бы предпочла даже коллегию магов в черных балахонах вместо него одного. Вдруг во время этой волшебной экзекуции он узнает о моей симпатии к нему?

Неведомым мне образом всех участниц отбора разделили на две группы. И все, что я смогла выведать у своего вестника так это то, что я во второй группе и мне проходить сканирование придется во второй половине дня. Ни кто со мной вместе будет проходить испытание, ни каким образом происходила жеребьевка, Захари не удосужился запомнить, так сильно спешил к своей маленькой подружке в лице Машеньки. Какой спрос с беззаботного ребенка, пусть и сумевшего затащить меня в свой мир?

От нечего делать прогуливалась с детьми по замку и заглянула в детские комнаты. Множество ребятни разного возраста играли в просторной гостиной, старшие брали шефство над младшими. Здесь были и несколько взрослых оборотниц, скорее следящих за порядком, чем играющих с малышней.

Несколько раз мимо нашей компании проносилась хохочущая Малика, из чего можно было сделать только один вывод. Рыжая бестия тоже попала во вторую группу участниц сегодняшнего сканирования.

– Как это обычно проходит? – Захари задумчиво почесал нос на мой вопрос.

– Не знаю точно. Но во время допросов тоже используют такой кристалл, подозреваемый и дознаватель одновременно кладут руки на него и… и все.

Допросы? Ну, точно детектор! Так и виделась картинка, как я сижу за огромным черным столом, а напротив Тодор светит мне в лицо лампой, ослепляя и дезориентируя.

«Признавайся, Виктория, насколько чисты твои помыслы стать моей супругой?!», вопрошал у меня воображаемый альфа в форме чекиста.

А старушка Ивет, замотанная в смирительную рубашку, на заднем плане убедительно повторяла, что нас всех потом обязательно вылечат.

– Мамуль, ты спишь? – раздался тоненький голосок в самое ушко.

– Да, зайчик, задремала, – я попыталась разлепить глаза и не жмуриться на яркое полуденное солнышко.

– Вика, скоро будет испытание, – присел на лавочку рядом со мной маленький волчонок. – Можно мы еще погуляем в парке?

– Только если за вами двумя присмотрит кто-то старший.

Маленький волчонок обиженно насупился на мои слова, подрывающие его авторитет и статус в глазах маленькой боевой подруги.

– Ладно, мы пойдем в детскую, – сделали мне одолжение дети.

Перехватив возле жилых этажей Малику, я увязалась за ней. Благодаря Захари я даже не знала, где именно будет проходить новый этап отбора. Лишь бы не в сырых и темных казематах, как в моем дневном кошмаре.

К счастью, Малика привела меня в обычную комнату, вероятно кабинет судя по мебели. Много стеллажей и полок с книгами, два стола, один из которых был завален картами и свитками, несколько небольших кожаных диванчиков. На последних и сидели пришедшие раньше нас участницы. Малика без долгих раздумий плюхнулась, другим словом и не назвать, на диванчик рядом с Ивет. От чего старушка, чей покой так бесцеремонно побеспокоили, недовольно поджала губы. Я же осталась стоять на пороге, пытаясь выбрать из двух зол меньшее.

Оставшиеся два свободных места были либо рядом с Истэкой, либо с Апони. И ту, и другую я небезосновательно побаивалась. Апони сидела на диване, поджав под себя свои босые ноги, и безучастно разглядывала интерьер кабинета. Ее взгляд блуждал по мебели и картинам, нигде не останавливаясь и не задерживаясь. Истэка сидела, широко расставив ноги, и небольшим ножом чистила ногти. Даже если сейчас она достанет дротики и начнет бросать их в чей-нибудь портрет, я совершенно не удивлюсь. Испугаюсь, но не удивлюсь.

– Чтобы пройти испытание, нужно, как минимум, зайти в кабинет, – раздался приятный мужской баритон позади меня, и от этого бархатного голоса по спине побежали мурашки. Тодор взялся за дверную ручку, приглашая меня войти в комнату. – Не заставляй соперниц ждать.

Ну вот, как будто снова потоптался по больной мозоли. Сейчас я тебе покажу свой день, братец-волк, самый худший покажу, чтобы ты со мной в этой каше поварился. Быстро юркнув мимо него в кабинет, я заняла свободное место рядом с девушкой-койотом от чего та удивленно приподняла бровь.

– Милые девушки, давайте покончим с этим как можно быстрее, – устало произнес мужчина, снимая купол с журнального столика и открывая нашим глазам невзрачный голубой камешек в серебряной оправе. Только сейчас я заметила круги под глазами альфы и хмурый осунувшийся вид, наверное, это не просто – десять раз подряд нырнуть в чьи-то мысли.

Первой на амбразуру, ожидаемо, полезла Истэка.

– Я покажу свою лучшую охоту, – многозначительно улыбнувшись, сказала она. А я впервые порадовалась, что это зрелище предназначено только для них с Тодором. Мне даже представить страшно, какой должна выглядеть лучшая охота этой воинственной оборотницы.

– Я покажу лучший день в моей жизни, день, когда слабые были отомщены, – заинтриговали меня слова Апони, но не смогли перевесить чашу весов в сторону положительного отношения к ней. Перед глазами стояла каждый раз картинка, как она убивает десяток мужчин и женщин, стоило только взглянуть на нее.

Малика смущенно улыбнувшись, молча схватилась за кристалл. Их «сеанс» был самым коротким, но только после увиденного от Малики, Тодор впервые улыбнулся, подмигнув рыжей бестии.

– Нет в жизни плохих и хороших дней. Суди сам, – даже не намекнула старушка на свой выбор. Да, Ивет, наверняка, есть что рассказать молодому альфе. Хотелось бы мне взглянуть на ее лучший день.

Тодор проводил хмурым взглядом Ивет на ее место и взглянул на меня. Наверное, мне показалось, но на короткий миг, его холодный взгляд будто оттаял и повеял теплом и надеждой. Что ж, жених наш дорогой, чему быть, того не миновать.

Будто на ватных ногах я подошла к Тодору. Вблизи стало ещё больше заметно, как тяжело ему самому дается это испытание. Но я от намеченного отступать не намеревалась. Я никогда не охотилась, никогда не мстила, но вот дерьмовых дней у меня в жизни было хоть отбавляй. Сейчас, стоя рядом с журнальным столиком, где находился кристалл, я поражалась, как мои предшественницы могли так быстро определиться с выбором. Может, они и к этому испытанию готовились всю жизнь? Я недоверчиво коснулась пальчиками кристалла, перебирая в уме все возможные варианты.

Однажды, когда мне едва стукнуло восемнадцать, я припозднилась с университета. Возвращалась домой с остановки по тёмной, мало освещенной улице, когда услышала сзади торопливые шаги. Невольно я тоже ускорилась, и также поступил и мой преследователь. На улице не было ни души, кто мог бы помочь молодой девушке. В какой-то момент я перешла на бег, рваное дыхание ринувшегося за мной мужчины заставляло мое сердце биться в бешеном ритме. На ходу я старалась достать ключи из своих карманов.

Не знаю, что спасло меня в тот вечер: везение или железная дверь, которая стала препятствие между нами. Но даже заскочив в свой спасительный подъезд, я боялась остановиться. Не доверяя медлительному лифту, я бегом рванула наверх по лестнице. Лишь заперев за собой дверь в квартиру, я смогла расслабиться и выдохнуть спокойно.

Но сейчас, спустя много лет, это воспоминание уже перестало быть таким пугающим, эмоции притупились, а страх перед неизвестным мужчиной исчез. Наоборот, это был день, когда мне повезло, когда мне удалось убежать от маньяка или похитителя. День, когда я смогла сохранить свою жизнь, хороший день.

Я напрягла память, пытаясь вспомнить день, когда мне было плохо или быть может было больно.

При мысли о боли в голову, как назло, не приходило на ум ничего кроме схваток. Попытки разродиться самостоятельно не принесли успеха, белая плитка операционной и хирургическая лампа-«ромашка». Фразы хирурга, брошенные помощнику: «Подержи кишки» и «Зачем обрезал нитку?». Господи, как же это было страшно. Как страшно было поднять голову и увидеть в отражении светильника свой разрезанный живот. Утробный плач ребенка, будто из-под воды. Но весь этот страх и боль испарились, едва кричащий сверток положили мне на грудь. Разве это худший день? Нет, он был прекрасен! И черт с ними, с этими кишками, обрезанной ниткой, и шрамом, оставшимся на всю жизнь.

Но боль же может быть и не только физической!

Когда Маше было всего лишь две недели, мы с ней угодили в больницу, но не это было самое страшное, а рядовое УЗИ и рядовой врач бесстрастным тоном сообщающий мне о кисте в головном мозге моего единственного маленького ребенка. Слезы лились из глаз нескончаемым потоком, я не смыкала глаз у маленькой кроватки моей малышки, во всем винила себя. Лишь спустя какое-то время я узнала, что этот диагноз обычное дело в наши дни, а спустя год киста исчезла так же внезапно, как и появилась. Но что я только не пережила за этот долгий год… Это был самый счастливый день, который заставил померкнуть все переживания, сделал их такими незначительными.

Когда муж ушел к другой женщине и нам пришлось вдвоем выживать на крошечное пособие, наступили тяжелые дни. Во многом мы остались на плаву лишь благодаря помощи соседей и знакомых, особенно нашей сердобольной соседки бабушки Тани. Приходилось заниматься репетиторством прямо с маленькой Машенькой на руках. Но я научилась смотреть на эту ситуацию совсем под другим углом: мы избавились от человека, который считал нас балластом в своей жизни, а это уже неплохо. Это были сложные дни, но не худшие. Даже же тогда я знала, что принесет мне завтрашний день, старалась заранее предугадать возможные проблемы и способы их решения.

Лишь оказавшись в большом зале этого готического мрачного замка, я впервые оказалась перед лицом неизвестности, не зная, чего ждать от завтра. Наверное, нам повезло, что мы угодили именно к нему, к Тодору. Возможно, другой альфа просто выкинул бы нас прочь, а не пытался бы решить наши проблемы и помочь. Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. А он взвалил эту ношу на себя, хотя никто не просил его об этом. Только благодаря ему это не худший день, худший, наверное, впереди. Это будет тот день, когда мне придется расстаться с человеком, от которого сердце начинает биться чаще.

Но разве можно это ему показать? Из моих размышлений меня вывел глухой стук удара. Каким же было мое удивление, когда, распахнув глаза, я увидела, что это Тодор упал на ковер перед моими ногами. Из носа у мужчины текла алая струйка крови, а я сжимала в руках кристалл.

Господи, неужели он видел ВСЕ?

Девушки удивленно таращились на лежащего на ковре альфу, недоумевая что такого могла им показать обычная человечка. Лишь повидавшая много чего на свете Ивет тихо прыснула со смеху в кулачок. Можно ли хоть чем-то удивить эту женщину?

– Так, девушки подъем и на выход, – скомандовала она. – Не мне вас учить, как сильно мужчины не любят выглядеть слабыми. Так что, когда он очнется, будет лучше, если нас уже тут не будет.

Изумленные девушки не сказали и слова против, нестройной вереницей потянулись на выход, и я вместе с ними. Но почти у дверей меня остановила старушка.

– Нет, милочка, ты его вырубила, ты его в чувства и приводи! – закрыла Ивет перед моим носом дубовую дверь.

Потоптавшись у двери, неуверенно оглянулась назад. И что же мне делать?

Первым делом взяла небольшую диванную подушечку. До дивана мне его точно не дотащить, а так может хоть будет лежать с комфортом. Но и это оказалась тяжелой задачей – он же тяжелый как… да как волк. Чуть сама рядом не упала, пока его переложила. Затем решила, что стоит проверить пульс, слишком уж он неподвижно лежал, а это очень пугало.

Аккуратно склонившись над ним, расстегнула пару верхних пуговок его белоснежной рубашки. Я поняла, что перестаралась, когда стали видны белесые полоски шрамов, притягивающие мой взгляд. Тихонько склонилась над ним, дотрону�

Пролог

В полной тишине звук захлопывающейся двери прозвучал оглушительно. От неожиданности Вика вздрогнула, но все равно осталась сидеть на месте. В голове то и дело прокручивались слова, брошенные мужем.

«Я тебя не люблю».

«Ты изменилась».

«Это все из-за тебя».

Они резали слух и распиливали сердце на части. Молодая женщина сидела на кухне за обеденным столом, и, подперев голову руками, разглядывала обои из поблекших цветочков и какой-то мазни. Где-то на другом конце города, в другой квартире, вероятно современней и уютней, ее мужа ждала другая женщина, вероятно красивее и моложе.

Можно было выбежать за ним, поговорить, вернуть, но вместо этого Вика защелкнула замок и на цыпочках прокралась в комнату, где в колыбельке спала ее крошка – Машенька. Нельзя уходить и оставлять малышку одну в квартире, и плакать нельзя, чтобы не проснулась от шума. Хотя слез и нет, только обида и горечь от потери любимого человека.

Она и правда изменилась с рождением дочери. Ее жизнь круто развернулась, в нее ворвались куча обязанностей и забот, которые приходилось выполнять в одно лицо.

Прислонившись лбом к холодному стеклу, Вика вцепилась в подоконник, да так, что побелели костяшки пальцев. Она храбрилась и давала себе мысленные затрещины. В конце концов, это не конец света. Они выкарабкаются, она же сильная и все выдержит. Ради дочки, ради них двоих. Сделает все, чтобы они были счастливы, и никакие мужики ей для этого не нужны. А сердце ныло тоскливо, так хотелось счастья и любви.

«Будет и счастье, и любовь!» – разглядывая ночной город, не просила, а скорее ставила в известность всех, и Бога, и вселенную, и падающих звезд, уставшая женщина. «Даже если придется пройти огонь, воду и медные трубы – буду счастливой! Когтями порву любого, кто обидит ребенка!»

И то ли решительность помогла, то ли адресаты, очнувшиеся от долгого безмятежного отпуска, решили наверстать упущенное и хоть раз исполнить загаданное. Знала бы наперед, загадала бы что-то конкретное, а так… Хочешь быть счастливой и любимой, пройдя через испытания? Будешь! Когтями рвать? Необычное желание, но раз хочется – получай!

Глава 1 – Чужих детей не бывает

– Маша, вставай! Проспали! – корабельные сирены скромно стояли в сторонке и шаркали ножками по сравнению с моими утренними воплями. До трех часов ночи проверяла сочинения и, конечно же, проспала будильник. Бабушка Таня начала стучать по батарее, а я, невзирая на нее, бегать по нашей маленькой квартире и пытаться добудиться до своей спящей красавицы.

И только ради включенных мультиков мой хитрющий ребенок приоткрыла глаза, а ради какао – встала с постели. Одевались общими усилиями под те же мультики, пока каждая не сорвалась с места. Я носилась по комнате в одной правой колготке, вспомнив, что забыла положить в сумочку методичку по литературе. Маша носилась в одной левой колготке, вспомнив, что хотела взять с собой в сад плюшевого тигрулю.

Наносили макияж тоже вместе. Так и не сумев найти свою помаду, стояла перед зеркалом в очереди на доступ к бальзаму «Маленькая фея». Духи мои странным образом тоже испарились. Мария молчала как партизан, и говорила, что их забрали мышки. Логика ребенка железная, а вот у меня контраргументов нет. Ведь пустышки, киндеры и конфеты тоже мышки забрали… Буду сегодня феей вместе с моей четырехлетней леди!

По дороге в сад скакала как сайга через сугробы, мой маленький сайгачок скакал рядом. Оступилась и упала: сначала почувствовала, потом уже услышала всхлип.

– Такая большая девочка, а плачет! Сейчас придет дядя полицейский и заберет плаксу.

С зубным скрежетом и яростью в глазах попыталась испепелить мимо проходящую бабульку взглядом. Бросила рядом сумки и села в сугроб к своему ребенку.

– Машенька, я тебя никому никогда не отдам. Слышишь меня? Бабушка врет, я не позволю никому на свете тебя забрать. Ты меня поняла? – я обняла Машу и поправила ей шапочку, не ругая за перепачканные рукавички и мокрые коленки.

Быть отданной злому дяде или тете, наверное, мой самый большой детский страх. И я никогда не позволю своему ребенку чувствовать ту же беспомощность. Пусть думает, что ее мама – супергерой, но не боится быть брошенной. Бабулька недовольно сверкнула глазами и что-то пробормотала под нос, но мы уже не обращали на нее никакого внимания. Мимокрокодилов много, а я у Маши одна.

Завела Машу с тигрулей в группу и с облегчением заметила, что утренний инцидент исчерпан и ребенком забыт. Я неслась в школу, где меня уже ждали мои ученики, а впереди еще маячил развод.

С Олегом мы не жили уже года три, но развестись, имея маленького общего ребенка, не так-то и просто в нашем городке. Государство борется за молодые семьи, а вот сами люди бороться за семью давно перестали. Сначала нам не давали развод до достижения трехлетнего возраста дочери, отправляя ни с чем – мириться; потом мой благоверный просто перестал ходить в суд. И вот наконец-то с третьей попытки мой бракоразводный процесс должен увенчаться успехом и без его присутствия.

Мысли мои уже были там, в ЗАГСе, получали заветное свидетельство, а вот бренное тело стояло у стола и слушало, как юные литературоведы декламировали Гамлета. Бедный Йорик, везет тебе, что ты этого не слышишь. Бормотание, мычание, запинки слушала вполуха, в противном случае хотелось выпить яду, для особо одаренных старалась смотреть в окно, давая возможность прочесть заветные строки с учебника на первой парте. А за моим окном мальчишка лет восьми строил снежную крепость, сидел на лавочке и болтал ножками, пытался снежками сбить ворону с ветки. Эх, мальчишки!

Сегодня у меня негласный праздник, я отмечала день своей свободы. А негласный он потому, что повод никак нельзя было озвучить Машеньке. На улице уже стемнело, когда я окрыленная возвращалась из ЗАГСа, и чтобы сократить дорогу, свернула в наш школьный двор. Школа уже давно пустовала, смотрела на меня темными окнами, лишь в недрах ее где-то ходил сторож. Но картинка все равно настораживала, что-то не так. Об этом буквально вопило мое шестое чувство. Качели, горка, лавочки, снежная крепость мальчика и сам он. Мальчик?

И куда только смотрели его родители?! Ребенок весь день на улице, замерз, наверное, совсем. Попыталась окликнуть его и тихонько подошла, чтобы не напугать.

– Малыш, ты потерялся? Где твои родители? – я присела на корточки рядом с ним, чтобы успокоить. Он смотрел недоверчиво, с опаской косясь на незнакомую тетю, но я села к нему на скамейку и взяла его ладошку в свои, пытаясь согреть маленькие пальчики. Я не выше, не ниже, вот рядышком – такая же как ты. Не бойся, малыш, расскажи. Его взгляд был покруче, чем у кота из Шрэка, а глазки начали подозрительно блестеть. Он все еще молчал, но я списала это на шок и испуг. По-хорошему мне бы отвести его в соцзащиту, но в саду уже ждала моя Машка. И бросать нельзя на улице.

– Так, парень, – обратилась я к своему новому знакомому. – Мы сейчас пойдем заберем Машку, потом греться домой и там уже придумаем, как найти твоих маму и папу. Идет?

Малыш одобрительно кивнул и, не вынимая своей ручки, побрел со мной по дорожке.

До сада оставалось уже рукой подать, только прошмыгнуть быстро по дороге между заброшенным зданием и парком и будем на месте. Мальчишка шел молча, и я не спешила разбавлять наше молчание. Честно говоря, взвешивала в голове, поступаю ли я правильно. Мы уже почти ступили под тень первых деревьев, как меня потянули назад. Может на фоне испуга от потери родителей боится темных тропинок? В любой другой раз я бы ломанула через эти кусты, несмотря ни на что – ведь там ждет дочурка. Но сегодня сжалилась над потеряшкой и пошла у него на поводу.

Мы сделали большой крюк вокруг парка по освещенной фонарями дороге и, конечно же, пришли в сад самыми последними. Машенька в группе была уже совсем одна, сидела за детским столиком и угощала тигрулю чаем, пока воспитательница ходила как часовой от шкафчика к шкафчику. Стоило женщине только заприметить меня, как она охнула, схватилась за сердце и побежала мне навстречу.

– Виктория Львовна, вы меня чуть до инфаркта не довели!

Я открыла и закрыла рот как рыбка. Всякое бывало, да и опаздывала я, к сожалению, не первый раз, но, чтобы до инфаркта…

– Я так переживала! Кто бы мог только подумать, в какое страшное время живем. Слухи ходят, что у нас тут маньяк начал орудовать. Мама Танечки Воропаевой рассказывала, вы же знаете, у нее папа в полиции, что они вчера труп женщины обнаружили в заброшенном доме. Жуть какая. А тут вас все нет и нет! – затараторила воспитательница, хватаясь то за голову, то за сердце.

Я молча покосилась на мальчишку, молчаливо прятавшегося за моей спиной. Воспитательница, Тамара Николаевна, только сейчас заприметившая моего найденыша, с удивлением стала разглядывать его. Щупленький, высокий мальчишка, в тоненькой курточке, похожей на овчинку. Но самое удивительное в нем было не это. Яркие-яркие голубые глаза и почти платиновые волосы. Маленьких мальчиков с такой экзотической внешностью мне видеть еще не доводилось, и я пыталась смутно припомнить, как должны выглядеть альбиносы и могут ли у них быть голубые глаза. Но моя теория об альбиносах пала под взмахом его длинных черных ресниц.

– Мамулечка! – вырвал окрик Маши меня из раздумий и уже через несколько секунд она повисла у меня на шее.

Новость о мальчике, потерявшем родителей, Маша восприняла настолько спокойно, что воспитательница невольно покосилась на меня с подозрением, что я регулярно краду чужих детей, как минимум. У меня разве что мурашки по коже не бежали от ее любопытных взглядов, и только оказавшись дома, я смогла вздохнуть спокойно.

Машуля с тигрулей тут же взяли шефство над найденышем и повели его к телевизору, где сразу же влипли в Карусель. Мальчишка смотрел на все круглыми от удивления глазами, а уж телевизор с Барбоскиными внутри, кажется, видел впервые. Он сел прямо на пол перед нашим пузатеньким вещателем и смотрел на экран, не отрываясь.

Весь вечер я настороженно наблюдала за нашим гостем, который играя с Машей постепенно оттаивал и даже начинал улыбаться. Пока дети играли и смотрели мультики, я шерстила интернет в поисках решения проблемы найденыша. В сводках с пропавшими детьми не нашла даже и близко похожего описания. Такого разве потеряешь? К счастью, завтра у меня методический день и я могу заняться ребенком, сходим вместе в опеку и полицию, если понадобится: там наверняка знают, что нужно делать в таких ситуациях.

– Спокойной ночи, Машуля, – шепнула я дочурке, целуя ее в носик и укрывая одеялком.

Подошла к своему дивану, на котором сегодня было решено положить маленького гостя. Мальчик и так натерпелся, так что пытку советской раскладушкой я возьму на себя.

– Спокойной ночи…

– Захари, – впервые подал голос мальчик, робко выглядывая из-под одеяла.

– Спокойной ночи, Захари, – улыбнулась я ему и поцеловала в нос, от чего он тоже улыбнулся.

Сон упрямо не шел, да и раскладушка не способствовала спокойному отдыху. Потому я встала раньше всех, и успела приготовить завтрак. Ведь если Маша сможет покушать в саду, то какая участь нас ждет с Захари я даже боялась предположить. Какое все-таки необычное имя, как, впрочем, и сам парень.

Стоит ли говорить, что больше мы не рисковали идти короткими путями? Напуганная вчерашними новостями не меньше впечатлительной воспитательницы, я обходила все подозрительные участки и старалась выбирать широкие и многолюдные дороги. Но сдав ребенка из рук в руки нянечке, я потеряла бдительность. Погруженная в мысли о судьбе Захари, не заметила стаю собак, мимо которой мы как раз и проходили с ним за руки.

Обычно спокойные бродяги, вдруг с лаем ринулись на нас. Машинально задвинула мальчишку за спину, но тут же была сбита с ног крупной псиной. Я рухнула в сугроб, который смягчил мое падение. По крайней мере я надеялась, что это сделал сугроб, а не мягкое тельце Захари. Также внезапно, как бродяги кинулись на нас, они остановились и зарычали. Из-за моей спины мягкой поступью вышел белый волк, а в том, что это был именно он, а не собака, у меня не возникало ни единого сомнения. Волк протяжно завыл, видимо обозначая свою территорию, повергнув нападавших собак в бегство. Едва собаки исчезли из виду, волк, на моих глазах выгнувшись и став на свои задние лапы, превратился в маленького Захари, повергнув в бегство и мой здравый смысл.

Разлеживаться в бессознательном состоянии мне помешал холодный снег и мокрый нос, тыкающийся в щеку и шею. Опять увидев воочию волшебную трансформацию, я застонала, пытаясь найти логическое объяснение и не находя такового: алкоголь не пила, грибов не ела, краску не нюхала, головой не ударялась… Так, давайте сначала, может что-то пропустила?

– Помоги мне, Виктория. Я хочу домой, – жалобно проговорил маленький хищник в человечьем обличье. – Я так скучаю по дому. А ты похожа на мою маму…

Малыш бессвязно бормотал, а с его глаз упала первая слезинка.

– А кто твоя мама? – от чего-то спросила я, пытаясь отвлечь Захари.

– Моя мама? Оборотень, конечно, – удивился ребенок моей недогадливости. Ну ясен день, конечно же, оборотень. А я фея. И сейчас придет доктор Айболит и всех нас исцелит.

– Помоги мне, пожалуйста. Я хочу домой. Ты мне поможешь? Обещаешь? – маленький оборотень преданно заглядывал в мои глаза.

– Хорошо, я помогу, – я не могла из себя выдавить ничего другого, когда ребенок так на меня смотрел, будто я его единственное спасение.

– Пообещай, – гнул свое Захари, протягивая мне руку.

– Обещаю, – я взяла его за руку, чтобы встать наконец-то с сугроба. Но как только наши пальцы коснулись, от его ладони пробежали синие искры прямо ко мне, отчего я опять осела в сугроб.

– Что это? – спросила я, больше не доверяя протянутым конечностям и поднимаясь на ноги своими силами.

– Магическая клятва, – пожал плечами волчонок. – Ты поможешь мне вернуться домой.

– И что для этого надо сделать? – запоздало поинтересовалась я, мысленно представляя, как рисую на полу перед телевизором огромную пентаграмму или хожу вокруг Захари с травками-муравками.

– Ничего. Меня скоро найдут, – улыбнулся мальчишка, явно что-то недоговаривая.

Глава 2 – Братец-волк

Мы сидели втроем на разложенном диване перед телевизором. Точнее вдвоем, потому что Маша сидела у меня на руках и уже тихонько начинала посапывать. Захари шепотом рассказывал мне о том, какой красивый у него мир, как много разных оборотней существует, но волки, естественно, самые сильные, красивые и умные из всех. Чувствовало мое материнское сердце и учительский опыт – врал. Я внимательно его слушала, но краем глаза следила, чтобы он не прикасался ко мне. Мало ли, теперь я знаю, что он за две секунды может превратиться в клыкастую махину и оттяпать мне ручку по самую ножку.

– Перестань, я чувствую твой страх, – насупился волчонок.

– Правда? И все оборотни могут так? – темой я хоть и заинтересовалась, но бояться Захари не перестала.

– Да, страх могут почувствовать все. Это помогает на охоте. Отголоски эмоций друг друга тоже. В обличье волка особо не поболтаешь. Но некоторые могут увидеть… – мальчик замялся, подбирая нужные слова, – мысли.

– Ты умеешь читать мысли? – уставилась я на оборотня, будто видела в первый раз.

– Не совсем. Просто если ты захочешь мне что-то показать, то я смогу прочесть это по тебе. Я не знаю, как это работает. Но когда ты сердишься, я часто слышу, как ты зовешь мою маму.

– Твою маму? – удивилась я, а через секунду, догадавшись в чем дело, протянула: – Ах, твою маму… И многие так умеют?

– Нет, это большая редкость.

Паренек почти зарделся от гордости и своей уникальности, но вдруг его голубые глаза как будто стали еще ярче.

– Он нашел меня, – шепнул Захари, вцепившись в мой локоть.

Маленькие голубые светлячки двигались к нам со всех сторон, окружая.

– Вика, ты обещала мне! Не бросай меня! – вцепился в меня волчонок как клещ. А я с испуга посильнее обняла Машу, прижимая к себе, и на автомате притянула свою сумку-рюкзак.

Это в книжках и фильмах люди переносятся из одного мира в другой по щелчку пальцев, мы же стояли в окружении тысячи светлячков почти минуту, если не больше. За это время я успела поудобнее перехватить Машу и пожалеть, что схватила с собой сумку. Вдруг стало смешно от одной мысли, как волки начнут проверять мой паспорт или просить попшикать на прищемленный хвост мирамистином.

И вот наконец светлячки рассеялись, а мы оказались в большом зале, на мой взгляд, слишком мрачном. Голые каменные стены лишь с одной стороны были украшены гобеленами, на которых были изображены естественно волки всех размеров, пород и мастей. С той же стороны находилось и возвышение, где сидел мужчина, внешне очень схожий с Захари. А вот и родственничек!

Помимо него в зале еще находилось много людей, и мужчин, и женщин, сразу стало неловко, что мы явили себя посреди зала, да еще и в домашней одежде. Ну извините, прислали бы телеграмму, и я бы надела что-то получше рваных джинсов и даже причесалась бы.

Перехватив поудобнее Машулю, одетую вообще в пижаму, с тигрулей, зажатым где-то между нами, я нервно переступила с ноги на ногу.

– Захари, как ты посмел?! – незнакомец подскочил со своего места, а от его голоса чуть ли не подскочила и я сама.

Только храбрый портняжка в лице Захари сжал плотно кулачки и на одном дыхании выпалил:

– Как наследник клана Полярных волков, я имею право наравне со всеми членами Совета предоставить свою кандидатку на отбор невест для вожака.

– Нет в твоем клане женщин, щенок, – обрубил малыша неотесанный хам.

– Зайцева Виктория Львовна связана со мной магической клятвой, теперь она часть моего клана, – засим храбрец спрятался за моей спиной, растратив весь запас мужества, а я начала переваривать полученную информацию.

Из-за того, что я согласилась помочь Захари вернуться домой и найти родителей, я нашла на пятую точку приключения в виде путешествия в мир оборотней, да еще и участия в сомнительном мероприятии, призом в котором является мужчина напротив… Ах, ты ж щенок малолетний! Ну я тебя… Устроили тут смотрины. И мужик вроде видный, а жиру бесится. Любишь боярыню – женись, хороняка.

Вожак, забыв про Захари, уставился на меня, а сам волчонок хрюкал от смеха за моей спиной. Какая прелесть, еще один уникальный на мою голову. Пренебрежительные взгляды волчьей свиты и игнорирование вожаком ужасно раздражали. Поэтому я повторила несколько раз про себя, что кое-кто здесь собака сутулая, и почувствовала себя отомщенной.

– Вещи забрать, саму женщину с щенком запереть в комнате. Разберусь с ней позже. Сначала пусть наследник клана ответит за свои поступки.

Последние слова он говорил с сарказмом, обращаясь к одному Захари, но внутри меня бушевала буря от обиды за Машеньку.

– Тодор… – вдруг предупреждающе зарычал наследник.

– Ну что ты, кандидатку на место моей супруги не посмеет никто и когтем оцарапать, – успокоил вожак мальчика, но не меня.

Двое высоких брюнетов отделились от толпы, один взял мою сумку, а второй приглашающим жестом указал на арочный проход сбоку. Он порывался взять и ребенка на руки, но от одного моего взгляда дальновидно убрал свои лапы подальше. Это только говорят, что своя ноша не тянет, а на деле Маша с каждой минутой казалась мне все менее и менее маленькой.

Покои потенциальным невестам выдавались что надо. Большая спальня, комната для приема посетителей и даже своя ванная. Наша однушка была поменьше. Аккуратно положив спящую дочь на кровать, восхваляя оду детскому крепкому сну в объятьях мамы, я занялась активным исследованием местности. Не успела я сунуть свой любопытный нос во все шкафчики, как дверь еле слышно заскрипела и в комнату вошел Его величество собственной персоной. Тодор сел в кресло у камина и мне не осталось ничего другого, как занять кресло напротив.

Мужчина молчал, не обращая внимания на меня, и я не спешила начинать разговор, пользуясь возможностью получше разглядеть его. Если внешность Захари была скорее смазливой, а черты лица плавные и мягкие в силу юного возраста, то его отец куда больше был похож на опасного хищника. Высокие скулы и прямой нос, белые волосы, и голубые глаза. Хорош собой, наверное, пройдет лет десять и за сердце Захари все местные девчонки поотгрызают друг другу хвосты. За папашу, по крайней мере, уже соревноваться начали, еще и меня приплели. Наше молчание затягивалось, и я кашлянула, привлекая внимание блондина. Тодор вздрогнул, выходя из оцепенения и наконец-то заметил меня.

– Это ваше, – протянул он мне мою сумку.

По ее внешнему виду можно было сказать, что волки ее знатно потрепали, но проверять содержимое при одном из них я постеснялась. Лишь заметила, что все было перемешано и сверху валялся мой паспорт.

– В вашем мире ужасные художники. Нашим бы за такие карманные портреты отрезали бы руки, – заметив мой взгляд сказал оборотень, и кивнул на паспорт.

«Было бы неплохо», подумала я, вспоминая свою фотографию три на четыре.

– Ваше величество, господин Тодор, верните нас с дочкой домой, пожалуйста, – я перебрала в уме все возможные обращения к высшим мира нашего, но судя по улыбке, мелькнувшей на лице волка, ни разу не попала в яблочко.

– У нас не приняты расшаркивания, вы можете звать меня просто по имени. И вернуть вас я, к сожалению, не могу. Только вашу дочь, если вы этого захотите. – В его голосе чувствовалась усталость и раздражение на одного маленького пройдоху, и вероятно меня, свалившейся на него будто с луны.

– Почему я не могу попасть домой?

– Вы дали клятву Захари. Должны пройти отбор до конца и только после этого сможете быть свободной. – Тодор поднялся с кресла и подошел к камину.

– Но я впервые слышу про этот ваш отбор, не хочу я ни в чем участвовать! – я чувствовала себя маленьким зверьком, загнанным в клетку.

– Что вы ему пообещали? – Тодор навис надо мной как грозовая туча.

– Что помогу ему…

– Чем конкретно? – почти прорычал мне в лицо оборотень, заставляя вжаться в спинку кресла.

Почувствовав мой страх, Тодор устало выдохнул и отошел обратно к камину, делая вид, что нет ничего интереснее безделушек на каминной полке.

– Стоит быть впредь аккуратнее, давая магическую клятву и оговаривать вслух все нюансы. Расторгнуть ее никто не в силах, даже сам паршивец. Видимо, на это он и рассчитывал. Вам придется пройти отбор, хочется вам этого или нет. В противном случае вас ждет кара богов за нарушение клятвы.

– Не хочу я становиться вашей женой! – вскипела я. Боги, кары, клятвы – слишком много для одного дня.

Тодор на мой выпад лишь фыркнул.

– Не станете, госпожа Зайцева Виктория Львовна. Вы в чем-то правы: я просто жиру бешусь, а этот отбор простая формальность и дань традиции. Невеста давно уже выбрана и это не вы. Захари зря надеется что-то изменить.

И мне бы обрадоваться, что все складывается именно так, я ведь вроде этого и добивалась, но и обидно стало почему-то. И на что интересно надеялся маленький волчонок?

– Тодор, – окликнула я вожака. – Не могли бы вы показать мне портрет вашей супруги?

Невинная просьба заставила Тодора удивленно поднять брови.

– Я не женат, Виктория.

– Я имела ввиду вашей покойной супруги, – замялась я, жалея, что подняла такую деликатную тему.

– Смею предположить, что вы хотите взглянуть на нашу с Захари мать. Ее портрет находится в коридоре, недалеко от ваших покоев.

– Оу… – так вот ты какой волчик-братик. И почему я решила, что Захари сын Тодора?

Любопытство вместе с червячком сомнения заставили меня выйти за Тодором в коридор, чтобы посмотреть на портрет их матери. Он и правда был совсем рядом.

М-да уж.

– Захари, сказал, что я на нее похожа.

Тодор улыбнулся одними уголками губ, посмотрев на меня. Другой тип лица, другие глаза, другие волосы и даже цвет кожи и тот был темнее, чем у женщины на портрете. Наверное, их мама любила надирать уши маленьким волчатам. Больше с этой женщиной у меня ничего общего нет.

– Оборотни видят глубже обычных людей. Наверное, он разглядел в вас что-то, что напомнило ему мать.

– Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь, – на автомате выдала я, мысленно представляя месть для младшенького.

– Очень красиво сказано, – Тодор улыбался как мальчишка, видимо мои мысли для него сейчас не были секретом.

– Передам Сент-Экзюпери при случае.

– Я приставлю к вам компаньонку, она поможет здесь обосноваться. Ивет, очень мудрая женщина, вы найдете с ней общий язык.

Уже уходя, Тодор обернулся ко мне и задорно подмигнув прошептал:

– Комната Захари в конце коридора по правую сторону.

Трудно сказать, что его так обрадовало. Наверное, как и любой старший брат, он был рад, что младшему достанется по первое число, а он при этом еще и сухим из воды выйдет.

Захари действительно находился неподалеку, в своей комнате, хотя негласно оборотни прозвали этаж женским. Это, да и еще много другое, вызывало насмешки сверстников и делало еще большую пропасть между ними. Но одинокий волчонок не ужился в общей детской с остальными мальчишками, и поэтому перебрался в комнату, хранившую столько тайн и секретов, а главное – воспоминания о маме, тоже участвовавшей в отборе невест много лет назад. Тодор же просто устал бороться со всеми причудами и капризами младшего брата.

Захари сидел прямо на полу, обняв руками колени. Он злился за выволочку от брата, за непонимание, но по-другому и поступить не мог. Он ведь тоже дал обещание. И теперь магическая клятва преследует его, грозя карой всех богов. Брат не должен быть вожаком.

Глава 3 – Первая конкурентка

Как только за мной закрылась дверь, я буквально ринулась проверять свою сумочку. Вряд ли оборотни могли там найти что-то ценное для себя, но все же не каждый день я рисковала лишиться законного имущества. Не смотря на беспорядок, все мои вещи были на месте: паспорт; небольшая аптечка, которую с самого младенчества Машули я привыкла носить с собой; телефон, который пришлось тут же выключить за неимением ни связи, ни электричества; фонарик, с которым мы с Машей всегда возвращались из сада; лазерная указка, отобранная у моих сорванцов на последнем уроке; и разные женские приятные мелочи.

Светлячки, которые до сих пор ярко освещали приемную комнату, начали постепенно тускнеть. Видимо, у оборотней положен комендантский час или отбой. Сидеть одной в комнате, освещенной лишь светом от камина, было страшновато, но и сон в незнакомом месте ко мне не шел. Переложив весь свой нехитрый скарб в прикроватную тумбочку, я, ведомая своими страхами, подперла дверь спальни изнутри резным деревянным стулом. Маловероятно, что такая мера защиты нас спасет от нападения, но я надеялась, что скрип от незваного гостя сможет меня разбудить.

Лишь забаррикадировав двери, я смогла уснуть, обняв дочурку. Стоило мне только прикрыть глаза, как я проснулась от шороха в соседней комнате. По крайней мере мне так казалось, но за окном уже брезжил рассвет. Я подошла на цыпочках к двери, чтобы убедиться или опровергнуть свои опасения. В приемной комнате действительно кто-то был: я слышала шаги, звон чего-то, шуршание ткани.

– Хватит уже торчать под дверью! – я чуть не подпрыгнула от неожиданности. Это мне что ли? – Позор на мою седую голову: от меня прячутся за стульями…

Не почувствовав никакой угрозы от недовольного голоса, я отодвинула стул и вышла из спальни навстречу к своей первой посетительнице в мире оборотней.

Седовласая старушка, вольготно расположившись и заняв своим подолом почти весь диванчик, сидела перед маленьким столиком и пила чай. Обернувшись на мои шаги, она поставила чашку на стол и достала из складок подола свой лорнет. Тому изяществу, с которым она проделала каждое свое движение, позавидовала бы и королева Англии.

– Какой примитив, – сказала старушка, разглядывая меня через лорнет будто сканер. Я уже собралась ответить, как она продолжила: – Запираться на стул в логове оборотней, додуматься еще надо. Если хочешь я поставлю здесь охранные чары, но мебель больше не таскай.

Я слушала ее, рассеяно кивала и удивлялась. Я себе и представить не могла, что оборотни могут быть такими. Или это тоже обычный человек? Женщина держалась с чопорностью присущей всем аристократам, весь ее вид: будь то идеальные завитки прически, блестящий жемчуг или наглухо застегнутый ворот мелкими пуговками на идеально выглаженном платье говорили об этом.

– Не стой столбом. Садись и наливай себе чай, здесь прислуга не водится, – развеяла весь аристократический флер вредная старушка.

– Вы Ивет? – я послушно присела на кресло рядом с ней и потянулась к ароматному заварнику.

– Нечего мне выкать, я в свои сто двадцать покрепче тебя буду. И вообще это дурной тон, – всплеснула руками молодая старушка, чем заставила меня улыбнуться. – Здесь ты можешь обращаться ко всем на ты.

Странные у них понятия о вежливости. Почему же тогда Тодор вчера промолчал? Ответ пришел сам собой, и он не порадовал: я здесь чужая, временная обуза. Что ж, компания оборотней тоже не предел моих мечтаний, скорее бы убраться отсюда подобру-поздорову.

– Это место похоже на замок или дворец. Почему же тут нет слуг? Кто все делает? – не могла не спросить я.

Ивет смотрела на меня как на дитя неразумное, которому все надо разжевать и в ротик положить.

– Попробуй найди волчицу, готовую прислуживать, без риска не проснуться утром. Волки слишком гордые, а потому равные. Мы готовы слушаться альфу, но пока что у нас альфа только один, Тодор, а он, к счастью, умеет сам наливать чай из заварника и управляться со шнурками.

– Ясно, – тихо сказала я, об оборотнях, честно говоря, у меня пока складывалось не самое приятное мнение. – Ивет, почему я понимаю речь? Неужели вы говорите на русском в другом мире? И что это за мир вообще?

– Нет, на русском я не говорю, – разулыбалась молодая бабушка. – Видимо Боги, что помогли тебе перенестись сюда и наделили тебя способностью понимать речь, узнавать слова, может находить похожие из твоего мира.

– Но разве меня сюда перенес не Захари? – пока что я была не готова уверовать в новый пантеон.

– Захари, конечно, смышленый мальчик, но обманываться не стоит. Он перенес тебя, потому что ему это позволили Боги. И только им известно, что он наобещал взамен. – Ивет вздохнула, а я пыталась себе тебе временем представить эту божественно-бартерную сделку.

– Раньше мы жили в одном мире, все мы пришли из одного истока. Но людям стало не по душе такое соседство, чреватое проблемами, оборотни были слишком горды, чтобы идти на компромиссы. Тогда расы, наделенные магией, стали искать себе новый дом. С нашим уходом люди твоего мира утратили всю магию, ну а нас миновал технический прогресс, знакомый тебе.

– Ивет, ты была на Земле? – удивилась я ее рассказу.

– О нет, мой покойный супруг был ученым. Он посвятил себя изучению иных миров и их обитателей. Он бредил воссоединением мира. Он был бы очень рад с тобой познакомиться, – улыбнулась своим воспоминаниям Ивет. – Жаль, не успел. Погиб десять, нет, одиннадцать лет назад. Как раз во время битвы у Северного бора.

Я отхлебнула ароматный чай, восхищаясь мужеством ее супруга. Даже будучи ученым, мужчина отправился на войну защищать свой дом. Но от следующей реплики Ивет я чуть не поперхнулась:

– В библиотеке со стеллажа упал, шею сломал, – ее голос звучал буднично, а сама она продолжала пить чай, как ни в чем не бывало.

«Мама, забери меня обратно», хотелось вопить.

Не смотря на нашу не долгую беседу, внутренние часы подсказывали, что скоро проснется Машенька, и пока что это пугало меня больше встречи с оборотнями.

– Ну, чего загрустила? – вмешалась Ивет.

– Думаю, что сказать дочери.

– Правду, конечно, – не раздумывая ответила женщина. – Дети гораздо больше верят в чудеса, чем в техническую революцию. Как-будто люди рождаются с воспоминаниями о магии, но с возрастом забывают и черствеют, не веря в чудо.

Такая трактовка детской фантазии мне раньше на ум не приходила. Маша моя – большая фантазерка, ей хоть оборотни, хоть русалочки, лишь бы мама была рядом.

– Кстати, я принесла вам платья и туфли. Сегодня в логово прибудут все невесты альфы со своей свитой на первое знакомство с женихом. – Я взяла в руки необычное платье с богатой меховой накидкой. – По традиции, все невесты наряжаются в свои клановые цвета и фасоны. Ты – невеста из клана Полярных волков. Пожалуй, тебе будет жарковато на балу.

Ивет флегматично пожала плечами, кивнув на платье. Хорошо ей говорить, это мне придется носить весь день на себе шкуру медведя, или какого-то другого местного зверя. На платье была мудреная шнуровка, но Ивет отступила на шаг назад, давая понять, что она здесь не для того, чтобы мне прислуживать.

– Ты будешь сопровождать меня? – вспомнила я слова вожака о компаньонке.

– Нет, – глаза Ивет почти смеялись, хотя губы даже не дрогнули в улыбке. – Я буду на балу в качестве невесты.

Сначала я подумала, что ослышалась, но Ивет выглядела серьезной, будто сказала нечто само собой разумеющееся. В таком случае, раз Его волчье величество обладает такими пристрастиями, мне и правда ловить на этом отборе нечего – отбуду и отчалю.

– Испугалась конкурентки? – тихо засмеялась старушка, а я не знала, что и ответить, чтобы никого не обидеть. Все-таки вкусы у всех разные.

– На отбор выбирают свободных волчиц. В моем клане без пары я и моя внучка, но я лучше загрызу их всех, чем отдам Тес в жены альфе.

– Разве это не почетно быть женой вожака?

– Почетно. Альфы проживают очень почетную, славную, и очень короткую жизнь, полную покушений и головной боли. Лучше Тес выйдет замуж за простого кузнеца или фермера, проживет длинную и радостную жизнь, нарожает ребятишек, на жизнь которых никто не будет покушаться.

Я восхитилась этой сильной женщиной, мне бы тоже не хотелось подвергать жизнь дочери опасности из-за призрачного титула. Проводив Ивет, я пошла в спальню, на ходу сочиняя сказку про волшебный мир оборотней для своей Маши.

***

– А ты Баба Яга? – краем уха уловила вопрос Маши, воспринявшей новости о волшебном мире, замке и оборотнях так легко, будто она всю свою маленькую жизнь знала об этом.

– А что, похожа? – ответила ей Ивет, даже не подозревая, кто эта Баба Яга и с чем ее едят.

– Не очень, – лишь на секунду задумалась девочка. – Ты похожа на злую мачеху Золушки, но у тебя волосы красивее и пахнет от тебя вкусно. Ты добрая.

Ивет разве что не крякнула от удивления, а я старалась усиленно делать вид, что занята подгоном платья для дочурки, скрывая смех.

– А у мамы волосы красивые, но выпадают, – одна фраза и мы с Ивет поменялись местами.

Из-за усердной подготовки к встрече делегаций с невестами трапезная, как ее назвала Ивет, была закрыта. Поэтому мы своей маленькой женской компанией кушали у нас в гостиной. Волчица сдержала свое слово, и наложила на наши комнаты какие-то охранные заклинания. По ее заверению теперь я всегда буду знать, кто был у меня в гостях, и даже смогу почувствовать на расстоянии, если кто-то попытается зайти в нашу спальню.

– Ивет, а ты можешь наколдовать защиту нам?

– Стул возьмите, – отшутилась вредная волчица. – От чего вам защищаться в замке с самым большим войском?

– Я бы хотела попросить защиту от чтения мыслей. Может быть, есть амулет какой-то? – шепотом спросила я.

Ивет нахмурилась и замолчала. Спустя минуту, а может и больше, она сняла свой браслет с руки и оторвала от него две жемчужинки. Вопреки моим ожиданиям, браслет не разлетелся на всю комнату мелкими бусинками, он засиял и снова сплелся невидимой магической нитью. Лишь в руке у Ивет остались два оторванных камушка. Она едва заметно пошевелила пальцами и одна из жемчужин превратилась в маленькую заколку с белоснежной бабочкой: ее крылышки были из почти невесомого белоснежного кружева, а вместо головы и была та самая бусина. Этой заколкой она подхватила Машины непослушные волосы и будто по щелчку пальцев локоны завились, и прическа приняла не то, что опрятный, а очень даже торжественный вид. Маша захлопала в ладоши от восторга и умчалась к зеркалу любоваться на саму себя любимую. Удобная штука, однако, мамы маленьких девочек из нашего мира за такую чудо-заколочку отдали бы о-о-очень многое.

Ну а для меня волшебство Ивет будто закончилось. Она лишь наколдовала небольшую нить и протянула мне ее вместе с жемчужинкой. Она была недовольна моей просьбой, я это чувствовала. Может она тоже умеет читать мысли?

– Через два часа за вами зайдет глава клана Полярных волков, чтобы сопроводить в тронный зал. А мне пора собираться, – поспешила старушка на выход.

– А кто он? – Ивет лишь приподняла одну бровь на мой вопрос.

– Захари, конечно. Тодор не может больше управлять кланом, он вожак, альфа, король волков, если тебе так понятнее. Ему должны подчиняться все кланы без исключения.

Ивет оставила нас с Машей одних разбираться с нарядами. И если с облачением Маши все было более-менее понятно, то, как мне затянуть шнуровку на своей спине, я пока плохо представляла.

Быстренько нарядив Машу, и еще раз мысленно поблагодарив Ивет, что не надо мучатся с прической для дочери, я приступила к самому сложному. Пока моя модница крутилась перед зеркалом в своем пышном белом платьице, весь подол которого был украшен кружевными цветами, я смотрела на произведение искусства по ошибке названное моим платьем.

Раньше я думала, что мое свадебное платье – самое красивое. Я заблуждалась в этом и очень. Все платье было из незнакомого мне материала, такого тонкого, почти невесомого, мягкого на ощупь, но сохраняющего свою форму, будто бы накрахмаленное. Корсет, лиф, рукава были расшиты звездным узором, напоминая карту небосвода, а может и являлось ей на самом деле. Эти звездочки сияли как россыпь маленьких драгоценных камней, но одна из них, что украшала декольте, была особенная. Полярная звезда – без труда догадалась я.

Пусть и с трудом я все же сумела сама его одеть, после чего пришлось звать мою маленькую помощницу. Машуля пыхтела, пытаясь совладать со шнуровкой, дергала меня за веревочки как куклу, пропускала скобы, предназначенные для них. С горем пополам, обоюдными усилиями нам удалось зашнуровать корсет и платье, и теперь я порадовалась, что все это безобразие скроется от лишних глаз под меховой накидкой до самых пят.

Из-за мороки с платьем совсем не осталось времени на прическу. Но тут очень кстати пригодился магически одаренный волчонок, постучавший в наши двери.

– Вы обе выглядите прекрасно. Вика, это тебе, – первым же делом сказал Захари, протягивая мне диадему под стать моему наряду.

Украшение было прекрасным. Да и сам мальчишка был еще больше хорош в белоснежном камзоле, на манжетах которого красовались снежинки.

– Если я возьму диадему, мне потом не придется выходить замуж за какого-нибудь короля эльфов, феей не стану, шерсть не вырастет? – съехидничала я, вспоминая наставления Тодора о магических клятвах.

– Нет, – едва слышно сказал мальчик. – Прости меня, Вика.

И снова эти блестящие голубые глазки, перед которыми невозможно устоять…

Стоило надеть диадему на волосы, как они тут же заблестели, и без того вьющиеся волосы лежали теперь практически идеально, локон к локону. Это вам не с феном и утюжком перед зеркалом стоять. Я бы секрет таких заколочек обменяла на все нано-технологии нашего мира.

Вспомнив о припрятанных сокровищах своего мира в тумбочке, я решительно взялась за тушь и карандаш. Это все вовсе не для волчьего короля… просто не каждый день доводится побывать на балу, да еще и в таком платье!

Глава 4 – Бал претенденток

Мы шли по анфиладе пустых комнат и нам никто не попадался на пути. Хотя мне казалось, что мы топаем как слоны и шуршание наших с Машей юбок не услышит только глухой. Видимо, все обитатели волчьего логова были слишком заняты, чтобы обращать внимания на нас.

– Нам придется с тобой открывать церемонию, как хозяевам, – обрадовал меня Захари.

Какая прелесть! Кто в мир оборотней? Я. Кто на отбор невест? Я. Огласите уже весь список, чтобы я лишний раз не мучилась.

Уже на подходе к бальной зале стало понятно, почему нам никто не встретился по дороге. Вот же они все, родимые, стояли понад стеночками, на фуршет глазели, а его величество над всеми восседал на троне. Тодор, заметив нас, едва заметно кивнул и тотчас в зале воцарилось полное молчание. В этой тишине мне казалось, что мое сердце стучит так громко, что каждый второй оборотень сейчас начнет оборачиваться и цыкать на меня.

И они действительно оборачивались на меня, принюхивались, морщили свои носы или скользили по мне презрительным взглядом. Лучше бы уж цыкали. И такая злость меня взяла за их надуманное превосходство, разве я виновата, что меня занесло в эту волчью глушь? Вот я горжусь, например, что я просто человек, возьму и выиграю их отбор всем волкам назло. Будете у меня по струнке ходить и тапки в зубах приносить! Маша взяла меня за руку и это сразу сбавило мои воинственные обороты. Малышке ведь тоже страшно, главное, это ее успокоить, а уж вместе мы прорвемся.

Церемониймейстер, неизвестно откуда очутившийся за нашими спинами, завопил почти в самое ухо о прибытии первой невесты – Виктории. Захари подал мне руку, а из толпы грациозно вышли два огромных белых хищника к нам. Такой процессией мы и шли в центр зала: я за руку с Захари, Маша по моим пятам, и два полярных волка по бокам от нас. Гости и жители логова улыбались нам, но в каждой улыбке я видела хищный оскал. Они бы с большей радостью мной поужинали, чем смотрели на меня, посягнувшее на их святое.

Тем временем, то самое святое встало с трона и подошло к нам, вежливо поклонилось и…, и почему все смотрят на меня? Захари с натянутой улыбкой, что-то шипит сквозь зубы, а его глаза как флюгера мечутся в разные стороны. Ах, реверанс! Неумело присела в реверансе перед альфой, призвав для этого всю свою грацию и умения.

Тодор оценил мой реверанс чуть приподнятыми в улыбке уголками губ, после чего взял мою правую руку и едва ощутимо коснулся губами пальчиков. Ох, приятно! И эти лицемеры мне говорили, что им чужды расшаркивания, вежливость и традиции нашего мира? Ну-ну!

С левой стороны от трона альфы, на одинаковом расстоянии друг от друга стояли табуретки, иными словами это столярное чудо и не назвать, для претенденток на сердце альфы. Расстояние между ними было почтительным, наверное, чтобы соперницы раньше времени в драку не влезли. Кто их поймет, хищниц этих. Мне пришлось сесть на королевский табурет, а Захари встал за моей спиной. Машенька же с двумя мохнатыми провожатыми осталась в стороне, и ей явно было удобнее, чем маме. Один из волков прогнулся ей под ноги, заставляя ее сесть ему на спину, а второй стоял сзади, чтобы Маша могла на него облокотиться. Мой бесстрашный ребенок гладил зверюшек, а те млели и старались не двигаться, чтобы ребенок не слетел со спины.

– У полярных волков очень давно не рождались девочки, – ответил Захари на мой немой вопрос. – Они ее не обидят, не бойся.

«Это я вас всех обижу за Машу, бойтесь», подумала я.

Отвлекшись на Машу с ее новоиспеченными няньками, я упустила из внимания появление новой невесты, хотя она и так была мне уже хорошо знакома. Ивет горделиво шагала под руку со средних лет мужчиной, внешне очень похожим на саму женщину. По бокам от них также шли двое волков, но тундровых: они практически не уступали в размерах полярным и отличались лишь более темным окрасом. Волки скалили зубы, давая всем ясно понять, что не потерпят и толики насмешки в адрес их претендентки, но таких камикадзе среди присутствующих и не находилось.

– Это ее старший сын, Бранд, глава клана тундровых волков, – зашептал на ухо Захари.

Тодор также поцеловал руку новой невесте, после чего Ивет заняла место рядом со мной. Старушка даже на табурете сидела как на троне. Теперь я превратилась в само внимание, очень хотелось рассмотреть остальных девушек. Это ведь мы с Тодором знаем о моем фиктивном здесь пребывании, ну еще, пожалуй, его настоящая пассия. А вдруг остальные девушки разглядят во мне потенциальную угрозу и соперницу? Хоть бы до членовредительства не дошло!

– Бану, гуара, – провозгласил церемониймейстер.

В зал медленно вошла высокая рыжеволосая пара: молодой мужчина заботливо поддерживал свою спутницу. Их сопровождали к альфе двое гривистых волков, ядреная смесь между волком, лисой и собакой. Но в отличии от своих предшественников эта мохнатая свита держалась обособленно, будто бы им было вообще неинтересно все происходящее.

– Захари, почему не объявляют род и ее место в нем? – спросила я у нашего всезнающего мальчика, хотя и так было понятно, что эти двое брат с сестрой, не удивлюсь даже, если двойняшки или близнецы.

– Если она выиграет отбор и станет женой альфы, это уже не будет иметь никакого значения. Альфы правят над всеми и своему роду не должны давать никаких поблажек.

– А все невесты – родственники глав кланов?

– К претендентке есть несколько требований: помимо того, что она должна быть свободная, она должна быть самой сильной представительницей своего рода. А самые сильные как раз и управляют им. Но бывают и исключения, – Захари повернулся к трону, всем своим видом показывая, что ответ исчерпан и вообще мы сюда пришли на церемонию, а не болтать за чашечкой чая.

Гривистая делегация подошла ближе к трону и мне удалось их рассмотреть поближе. Действительно оборотни даже в людском своем обличье выглядели похожими на свою сущность. У Бану была светлая кожа, пышная рыжая копна волос, ее черты лица были заострены, как и у рядом стоящего волка. Наверняка, у нее тоже продолговатые ушки, как и у хищников, но сейчас они были спрятаны под ниспадающими локонами. Ее по праву можно было назвать длинноногой красавицей. Одета Бану была в цвета схожие с окрасом животных: ее платье было мастерски окрашено в разные цвета от красного, бурого и до желтого, передняя юбка была укорочена, показывая стройные девичьи ножки в черных сапожках. Девушка выглядела хрупкой на вид, но это было слабое утешение – ведь она тоже оборотень.

На поцелуй Тодора Бану ответила сияющей улыбкой, и прошла на левую сторону от трона.

Только я уж было подумала, что не так страшен черт, как его рисуют, как в зал вошла новая делегация.

– Истэка, койот, – просветил меня невидимый голос, наверное, чтобы знала, кого бояться.

Истэка шла рядом с пожилым мужчиной, демонстрируя свою внутреннюю силу и равенство даже главе клана, в руках девушка держала укороченное копье, чтобы ни у кого не возникло сомнений и в физической силе тоже. На голове у нее красовались толстые пышные светлые дреды, собранные в высокий хвост, в носу был пирсинг в виде колечка, а в ушах нечто похожее на тоннели. Ее лицо было украшено двумя синими полосками, похожими на боевой раскрас индейцев, такого же цвета была большая татуировка-рукав из геометрических узоров. Никакого платья, тем более бального, тут и близко не было. На девушке был кожаный костюм, позволяя ей свободно двигаться.

Тем не менее, не смотря на свой воинственный вид, Истэка была невысокой, стройной и очень красивой девушкой. Смыть бы краску с лица, расплести бы ее длинные светлые волосы, эх… Как не вовремя во мне проснулась учительница с воспитательными замашками и уверенностью, что плохих детей не бывает.

В отличии от Бану девушка-койот не расплывалась в улыбке перед альфой, она грациозно присела в реверансе, подала руку, и прошла на свое место.

Имя следующей участницы отбора заглушил волчий вой входящей делегации. Молодая смуглая девушка с вьющимися черными волосами и ярко-голубыми глаза вошла в зал одна, ее сопровождали лишь два волка, да и то держались от нее на расстоянии.

– Ничего себе, – чуть не присвистнул Захари мне на ухо. – Это же макензийская волчица Апони. Про них говорят, что они самые кровожадные, а про нее ходят слухи, что она убила предыдущего главу рода.

– И кто же сейчас правит там?

– Не знаю, – стушевался Захари, который уже свыкся с образом наставника и не хотел признавать, что ему что-то неизвестно.

На Апони было кожаное платьице, украшенное лишь небольшим ожерельем. Она неслышно ступала по каменным плитам босыми ступнями, разглядывая уже представленных невест исподлобья. На ее теле тоже был раскрас, и весьма своеобразный. Руки по локоть были в красной краске, красной была и шея, и подбородок, и небольшая линия вокруг глаз, по крайней мере я готова была молиться всем здешним Богам, чтобы это оказалась именно краска.

На лице Тодора не мелькнуло ни единой эмоции, он также вежливо приветствовал девушку и позволил занять свое место. Проходя мимо меня, Апони повернула свою голову в мою сторону и шумно втянула носом воздух. Ради всего святого, объясните этой даме, что я просто мимо проходила!

Вот угораздило же вляпаться в приключение. Почему это не отбор для альфы котяток, или шиншиллок или кого-то еще безопаснее и менее клыкастого?

Девушку из следующей делегации звали Марселой. Пока что это была самая многочисленная свита, Марселу сопровождал пожилой мужчина, а вокруг них были рассредоточены аж четверо волков. Все волки были рыже-серыми, похожими на испанских. А вот девушка была крупной, я бы даже сказала мужеподобной. Сверху ее платья были металлические наплечники, будто бы стоит ей только захотеть и плавным движением руки ее бальное платье превратится в доспехи.

Вряд ли это та самая, настоящая возлюбленная Тодора. Я пыталась распознать ее в каждой участнице, но он нисколечко мне в этом деле не помогал: он встречал, целовал руку и провожал их всех, не выказывая ни единой эмоции. Может у них вообще так принято? Но Захари, к примеру, совсем не похож на черствый сухарь, наоборот из него эмоции бьют фонтаном. С возрастом они что ли портятся.

Невесты невестами, но я то и дело поглядывала в сторону Маши. Девчушка беззаботно мотала ножками и разглядывала всех вокруг. Ее совсем не смущала «мертвая зона» вокруг нее, волки рычали и не подпускали никого к себе ближе, чем на метр.

– Агния, – привлек церемониймейстер мое внимание обратно к нашим королевским смотринам.

Теперь я была уверена, что нашла настоящую пассию вожака волков. Она будто плыла, а не шла, ее движения были такими плавными и манящими, девушка не отрывала взгляда от Тодора. Он тоже смотрел на нее. Летящее платье, и алые развевающиеся волосы, тонкие черты лица с чуть вздернутым носиком и пухлыми красными губками. Вот к таким, наверное, уходят чужие мужья, на таких женятся принцы.

Он взял ее за руку, как и всех предыдущих участниц, прикоснулся к ее пальцам губами, как и шесть раз до нее. Но впервые за все это время меня посетили собственнические мысли, что я не хочу, чтобы он к ней прикасался. Поразившись сама своим мыслям и затолкав их куда подальше, я уже без особого энтузиазма следила за происходящим в зале. Зачем нагружать память лишней информацией? Принцы женятся на принцессах, даже лягушка Ивана Царевича и то оказалась заколдованной принцессой. Обычной жабе ловить в сказке нечего, разве что мух на болоте.

Невесты продолжали прибывать, поражая своим разнообразием. После Агнии, вожаку была представлена Рика – миниатюрная девушка в наряде с восточными мотивами в сопровождении самых маленьких по размеру волков – хоккайду. Следом за ней появилась совсем молоденькая девочка, на вид ей было не больше пятнадцати – Малика, которую сопровождали динго.

Меня уже ничего не удивляло в этом мире: ни причисление динго к таким опасным хищникам как волки, ни наличие на отборе невест столь юной участницы. В конце концов, кто-то же должен составить конкуренцию бабушке Ивет. Если в нашем мире есть извращенцы, почему их не может быть и среди оборотней?

И напоследок, будто чувствуя мое настроение, стремящееся к нижней своей отметке, в зал вошли черные волки, сопровождая своего главу, статного мужчину, и черноволосую девушку Санию. Десятый реверанс, десятый поцелуй, я только закатила глаза, мечтая поскорее о том, как окажусь подальше от всего этого балагана. Но вечер, не смотря на мои желания, только начинался.

Глава 5 – Наш маленький секрет

Гости на королевском празднике сомкнулись вокруг, отрезая меня от стратегического выхода из бальной залы. Музыканты заиграли легкую мелодию, часть присутствующих пританцовывала поближе к столам, я бы тоже была не прочь заесть стресс. Надеюсь, нам, невестам, не запрещено.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. Вездесущий церемониймейстер объявил, что бал откроет его величество с одной из претенденток. Той самой, что из рода хозяев праздника, той самой, претендентка чьего рода выиграла прошлый отбор для покойного короля, в общем, той самой, которая я.

Двинувшись уже было к Маше, совсем в противоположную сторону от Тодора, я замешкалась и поплатилась за это. Захари наступил на подол моего платья, и одновременно с грянувшей красивой мелодией, я услышала противное «хресь».

Шнуровка, до этого державшаяся из последних сил на бантике и честном слове, развязалась, и только меховая накидка спасала меня от конфуза перед всеми присутствующими. Я буквально чувствовала, как платье предательски расползается на моей спине, и ничего не могла с этим сделать.

Последняя надежда – отловить нашкодившего волчонка и заставить все исправить, таяла по мере приближения ко мне Его величества. Мужчина подошел ко мне, улыбнулся, пытаясь подбодрить, и за руку повел в центр зала. Ой, мамочки, позориться так с музыкой!

– Не бойся, я поведу, – «успокоил» меня Тодор. Ничего, братец-волк, скоро и сам узнаешь, что я боюсь вовсе не танцевальное па перепутать.

Моя правая ладонь почти утонула в его крепкой мужской руке. Он подошел ближе и своей правой рукой попытался взять меня за талию, просунув ее под накидку. Его пальцы остановились на кромке разошедшейся ткани. Вместе с этим я почувствовала, как подошедшие две женщины хотели снять с меня мое меховое спасение.

– Не стоит, – властно остановил их Тодор. А я, красная до самых кончиков ушей, боялась даже взгляд на него поднять, разглядывая запонки, стрелки на брючках и самые интересные в мире ботиночки.

Альфа уверенно повел меня в танце, чем-то напоминавший наш вальс, а его ладонь излишне самоуверенно расположилась на моей голой спине. Мы скользили по полу, а его пальцы скользили по моему позвонку, вырисовывая там рисунок, ведомый лишь одному их хозяину. Каждое новое па его рук сопровождала волна мурашек по моей коже, а пальцы были такими горячими, что это просто чудо, что моя накидка не сгорела совсем дотла.

Набравшись смелости, я подняла голову, чтобы посмотреть в глаза наглецу, который вовсю пользовался моим незавидным положением. Тодор лишь улыбнулся мне, никак больше не выдавая своих эмоций. Для всех в зале мы были просто танцующей парой, открытием танцевального вечера, никто и представить не мог, что в этот момент происходило между нами двумя.

Но если рассуждать здраво, хотя, когда тебя умело гладит по спине такой красивый мужчина, это получается из рук вон плохо, ничего такого между нами двумя и не было. Но флер тайны, разделенной на двоих, делал это нехитрое действо очень интимным и чувственным. Пусть для всех мы просто танцуем, но у нас был общий маленький секрет, выбивающийся из канонов поведения между вожаком и претенденткой на роль его супруги.

Мелодия закончилась, а мы остались стоять вдвоем под скупые аплодисменты оборотней, не подозревающих о том, как жаль, нам разрывать объятия. Тодор вежливо поцеловал мою руку, и неожиданно поправил выбившийся локон за ухо. Тотчас шнурки, как маленькие змейки, обвили мою спину, связав каждую скобу и затянув мою спину наглухо в приятную ткань бального платья.

– Наверное, жарко в меховой накидке, – будто издеваясь, шепнул волк, ища глазами Захари, чтобы отдать меня ему на попечение.

Каждая девушка-претендентка получила от Его величества свой танец, а я больше не искушала судьбу, что не переставала преподносить мне сюрпризы один за одним. Я нашла утешение в компании Ивет, канапе и сладких пирожных.

Одна мелодия сменялась другой, но скучающих невест больше никто не приглашал танцевать, не рискуя впасть в немилость альфы. Апони же стояла в зале совершенно одна, даже заговаривать с ней никто не решался. Мне было жаль ее, ведь даже вокруг Марселы, которая и в подметки не годилась макензийской волчице, крутились поклонники. Странно устроено все у этих оборотней.

Может почувствовав мои мысленные посылы, Его величество смилостивился и покинул праздник, а значит теперь вольны были уходить и все остальные. Именно так мне объяснял Захари, когда еще за час до этого я пыталась ломануться на выход. Это для оборотней беззаботные пляски, а мне еще ребенка спать укладывать.

Одной из первых зал покинула Апони. Я даже не заметила, как она это сделала: еще минуту назад она стояла неподалеку, облокотившись о мраморную колонну, и вот ее уже и след простыл. Следом за ней засобирались и мы, чему Маша и Захари были совсем не рады. Они на этом празднике жизни были самые младшие и, наверное, единственные, кто получал от него самое большое удовольствие. Много ли детям надо для счастья? Носится между гостями, лопать сладости, ощущать полную свободу и безнаказанность… хотя бы на один только вечер.

Ивет тоже присоединилась к нам, не пожелав оставаться больше не балу. Мы неспешно возвращались в свои комнаты под ворчание старушки.

– Эта грохочущая музыка, навязчивое внимание, еще и стой перед ними столбом. Тьфу! Как же это тяжело. Мне кажется, у меня до сих пор гул в ушах стоит.

Я слушала Ивет, но вступать с ней в диалог не спешила. Разве это тяжело? Танцевать на балу, получать знаки внимания от поклонников, слушать приятную музыку? О, нет, тяжело пахать весь день на работе, а потом дома, где дел еще больше, а после, завалившись на подушку, чувствовать, что в твоей голове нет ничего, кроме акуленка, чтоб ему пусто было, туруру.

И пусть даже придется вернуться к работе и привычной жизни, воспоминания об этом вечере все равно будут одними из самых приятных. Сегодня я чувствовала себя принцессой, сегодня танцевала с королем. Я зашла в нашу с Машей комнату, крепко прижимая к себе белую меховую накидку, хранящую нашу маленькую тайну. Пусть завтра будет новый день, новый виток отбора на пути к нашему возвращению домой, а сегодня я просто побуду счастливой. Я это, в конце концов, заслужила.

***

Тодор сидел за массивным столом, подперев голову руками. Весь кабинет был заставлен стеллажами с книгами, на столе и в кресле лежали свитки. Он прошерстил, кажется, все что мог, но так и не смог найти ответ, как у Захари получилось провести в мир оборотней обычную человеческую женщину, да не одну, а с ребенком.

Все ждут от вожака чего-то: решений, действий, и никто не берет в расчет, что он совсем не хотел им становиться. Смерть родителей заставила его так поступить, иначе их с Захари, наследников, загрызли бы насмерть в попытках взойти на трон и не иметь при этом конкурентов. За себя он, быть может, еще бы постоял, а вот как защитить младшего брата от нападок? Он сделал все ради него, чтобы мелкий волчонок был неприкосновенен, а он вставляет ему палки в колеса.

Неужели брат не понимает, какой опасности подверг спутницу: это не прогулка в тенистом парке, это мир оборотней со всеми его недостатками. Теперь он должен отвечать за жизнь Виктории и Марии, будто и без того ему нечем заняться.

Злясь на всех и себя в частности, альфа все равно не мог перестать думать о женщине, стремительно ворвавшейся, как ураган, в их жизнь. В порванной одежде, с растрепанными волосами и глазами, сверкающими от ярости – она выглядела так, будто он вытащил ее с поля боя или ристалища, как минимум. Бойкая и колкая на язык – она казалась сильной и храброй. Но Тодор чувствовал липкие нити страха, опутавшие внешне бесстрашную женщину. Этих страхов было так много: боязнь не вернутся домой, боязнь за маленькую дочь, опасения оборотней, а что хуже всего – его она тоже испугалась.

Неужели он зверь в ее глазах? Желание вселять страх всем своим поданным, которое раньше казалось вполне обоснованным для правителя, потерпело фиаско перед беззащитной девушкой. В нем, черт возьми, тоже есть душа, он тоже человек.

Он старался прочесть ее мысли во время церемонии и во время танца, отмахнувшись от всех норм приличия, но ничего не вышло. Каждый раз он словно натыкался на глухую стену. Тодор был уверен, что тут не обошлось без вмешательства одной старой интриганки. Приходилось довольствоваться эмоциями, которые невеста не смогла от него скрыть. Букет из смущения, интереса, ревности, взволнованности и удовольствия пьянил мужчину.

Расстегнутое платье тоже, безусловно, заслуга Ивет, и он оценил ее по достоинству. Он не смог отказать себе в удовольствии пощекотать ей нервы, вот только волку пришлось тяжелее. Не хотелось останавливаться и отпускать ее, не этого ли добивалась Ивет, уверенная в своей безнаказанности.

– Если бы она только попросила помочь… Я даже подумать не могла, что она может не справиться, совсем забыла, что она не владеет магией, – сетовала старушка во время разговора с Тодором, всячески отрицая свою причастность к случившемуся.

Да, он не может причинить вред женщине, заменившей им мать, воспитавшей их с братом, но их совместные потуги подыскать вожаку правильную невесту уже начали утомлять.

Маленький проказник надеялся привлечь его внимания диадемой матери. Но это клановая реликвия, которая до нее принадлежала еще десятку полярных волчиц. Тодор не такой сентиментальный, как младший брат, чтобы придать этому какой-то глубокий сакральный смысл. Просто украшение и нечего обманываться.

Но все же он обманул Викторию. Тодор отправит ее домой после отбора, это ему по силам. Но отбор – не просто дань традиции, а единственная возможность альфе выбрать себе супругу, и настоящей невесты среди претенденток нет. Пока что нет. Он не может полагаться на чувства, просто не имеет права. Ему нужно просто выбрать самую сильную, выносливую. Холодный расчет, а не любовь и симпатии – удел вожака волков. Такой брак – это отсутствие рычагов давления на него, уверенность в сильной спутнице и спокойный тыл, это трезвый рассудок во время войны. А последние в их краях слишком частое явление, чтобы рисковать любимыми женщинами.

Хорошо, что она не оборотень, просто слабый человек. Альфе не хотелось бы потерять ее. Лучше отпустить и знать, что она в безопасности. Пусть и где-то очень далеко от него.

Глава 6 – Алло, мы ищем таланты!

Новый день принес нам вместе с игривыми лучиками, пробивающимися сквозь большое зашторенное окно, Ивет. А Ивет нам принесла новые платья и туфельки.

– Вставайте, сони, а то завтрак проспите, и никто за вами, барышни, носится не будет. Останетесь голодными! – старушка безжалостно распахнула портьеры, впуская солнце внутрь.

– А ты нам поесть не принесла? – Ивет удивленно воззрилась на не менее удивленную Машу.

– Я, милочка, не кухарка. Я – уважаемая волчица, старшая мать! Мало того, что нянчиться заставили, так еще и корми их теперь с ложечки… – Голос Ивет стихал по мере ее движения вон из спальни в лучших оскорбленных чувствах, но уже через минуту из гостиной раздался ее окрик: – Иди, блинчики дам. Тощая совсем, куда только мать смотрит.

Машульку с кровати как ветром сдуло, а я еще наслаждалась последней минуткой утренней неги.

– Если хочешь, я и тебе помогу с нарядом, – предложила мне Ивет, как только я вошла в гостиную. Ну а ребенок мой уже вовсю крутился возле кресла, где лежало ее новое платьице.

– Спасибо за заботу, – процедила я, думая о том, что вчера ее помощь была бы уместнее.

– Мама, смотри какой браслетик подарила мне бабушка Ивет! – Моя неподкупная дочь с гордостью продемонстрировала мне браслет из серебряных косточек и волков, а я с укором посмотрела на новообретенную родственницу.

Мы снова шли по коридорам замка своей большой компанией, но теперь уже по направлению к трапезной.

– Ивет, а такое платье точно уместно к завтраку? – Я не прекращала попытки натянуть лиф повыше и прикрыть все стратегические места, но платье с открытыми руками и плечами этому не способствовало.

Ивет лишь многозначительно хмыкнула. Конечно, платье было потрясающим: белый лиф с короткими рукавами-фонариками, расшитый мелкими цветочками, и длинная зеленая фатиновая юбка. Но меня смущали взгляды оборотней, проходящих мимо, и смущала мысль, что он тоже будет смотреть на меня. Не слишком ли много для одного конкретного волка за два дня?

Но едва войдя в большой обеденный зал, я поняла, что все мои переживания были напрасны. Его волчье величество сидел во главе длинного стола, а по обе стороны от него тянулась вереница красавиц, наряды некоторых из них были куда откровенней моих ночных рубашек.

Агния и Бану, сидящие как раз друг напротив друга, соревновались в навыках обольщения, стараясь привлечь к себе все внимание венценосного жениха. Ненамного от своих товарок отставали Сания и Рика, сидящие чуть поодаль. Истэка самозабвенно лепила хлебных человечков, которых потом протыкала вилкой с пугающим энтузиазмом. Апони ковыряла ложкой креманницу и была единственной в зале, кто даже не поднял своей головы на наше появление. Неудивительно, что под таким натиском Тодору не лез и кусок в горло, но зато жеманные соперницы не остановили Марселу. Громоздкая женщина единственная занималась тем, ради чего мы все сюда пришли – ела свой завтрак.

Ивет сдержанно кивнула альфе, и я поспешила последовать ее примеру. Но вопреки моим ожиданиям, мы не присоединись к королевскому столу, а прошли через трапезную совсем в другой зал – намного меньше и намного уютнее.

Комната была хорошо освещена дневным светом благодаря большим окнам. Здесь не было ковров на полу, лепнины на стенах и статуй в нишах. За большим деревянным столом, без скатерти или изысканных столовых приборов, сидели ребята всех возрастов. Детский смех, шутки, пробуждающее аппетит бряцанье ложек о тарелки растущими детскими организмами – это было единственным и самым лучшим украшением этого обеденного зала.

– Ты же не хотела усадить детей за один стол с теми монстрами? – кивнула Ивет в сторону Маши и Захари, и поспешила за ними к столу, где к моему удивлению уже сидела Малика. Видимо, этой юной невесте тоже не пришлось по душе соседство с соперницами.

– Зачем же так говорить? Наверняка, они тебе хорошо знакомы. – Я попыталась воззвать к чувствам Ивет, наступая на горло своему воспитанию. Ну просто мука называть ее на ты, нам с ней до равенства, как до Китая, передвигаясь в неудобной позе.

– Именно потому, что я их знаю, милочка, я так и говорю. – Сказала, как отрезала, старушка.

Захари, взяв Машу под свое крыло, присоединился к детям, а мы сели с краю стола рядом с Маликой. Девочка уплетала омлет и болтала одной ногой под столом, за что Ивет громко цыкнула на нарушительницу манер. Маленькая бестия, присмирела и какое-то время старалась сидеть спокойно, но спустя несколько минут вдохновленно принялась проедать тоннели в своей тарелке.

К нам подошли двое ребятишек с отличительными знаками на предплечьях, вероятно дежурные или отбывающие наказание на кухне, и поставили перед нами приборы и тарелки.

– Сегодня вечером состоится первый этап отбора невест, – вовремя поставила меня в известность компаньонка.

Малика едва услышав про отбор, скривила кислую рожицу и поспешила встать из-за стола.

– Разве нам не дадут времени подготовиться?

– Большинство девушек готовились к этому дню всю свою жизнь. Или ты у нас на особом счету теперь? – Я проигнорировала выпад ворчуньи, информация сейчас была дороже обид.

– И что это за этап?

– Конкурс талантов, – невозмутимо ответила волчица, а я старалась скрыть предательскую улыбку.

Да уж, сначала смотрины, теперь «Алло, мы ищем таланты». Но какое мне до этого всего дело? Пусть другие девушки стараются, а я в этом балагане участвовать не собираюсь.

– Думаешь, как улизнуть? А как же Тодор? Это будет неуважительно к вожаку.

– Я уверена, что таланты других претенденток скрасят его печаль. А я ну совсем не одаренный человек.

– Ты права, – неожиданно отозвалась Ивет. – Далеко не все мужчины стоят наших стараний. Постоишь в сторонке, поковыряешь пальцем каменную кладку – с него не убудет. Машу жаль.

Я повернула голову к своей собеседнице, но та была увлечена своей тарелкой и кажется ничего не замечала вокруг.

– Дети склонны идеализировать своих родителей. Весьма напрасно, я считаю. Это будет ей ценным уроком.

Все оставшееся время мы не проронили ни слова. Я думала о словах хитрой старушки, понимая, что теперь не смогу отказаться от этого дурацкого конкурса. Не могу быть для дочки плохим примером, не могу опускать руки или быть хуже всех. Она расстроится, если я не выступлю наравне с остальными. Я сделаю это ради нее, ради ее улыбки, ради того, чтобы она знала, что не стоит ничего бояться, а проигрывать вовсе не страшно, главное – не сдаваться.

Время до предстоящего мероприятия мы с детьми решили скоротать в парке. Захари и Маша бегали по дорожкам, усыпанными гравием, поднимая за собой столп пыли, пока к ним не подошли еще несколько ребят чуть помладше Захари и постарше Машеньки. Спустя пару минут моя принцесса уже носилась босоногая вместе с оборотнями по зеленой траве, пиная кожаный мяч, не жалея нарядного платьица. Дети есть дети, даже если они в мире оборотней, они более открытые, искренние. Они легко приняли к себе в компанию Машу, а вот со взрослыми оборотнями было все сложнее.

За все это время нам никто больше не встретился в замке, даже Ивет упорхнула по своим неотложным, но важным делам. Видимо все невесты готовятся к демонстрации своих талантов, а в моей голове тем временем было пусто на этот счет, как в заброшенном городе-призраке, где ветер гоняет клубы пыли.

Что я могу? Могу за одну ночь сделать поделку из даров осени в детский сад, но тут это сверх умение современных мам вряд ли пригодится. Да и осенью тут и не пахнет. Не знаю, что происходит за окрестностями, но в прилегающем к замку парке царила летняя солнечная погода.

Чем же удивить наше королевское жюри? Петь? Танцевать? Признаться, ни в том, ни в другом я не мастак. На всякий случай решила взять с собой свой телефон, где была сохранена большая библиотека музыки со всех классных часов и открытых уроков, и положиться на случай и любимое русское «авось».

Вечер нашей королевской самодеятельности проходил в том же зале, что и бал вчера. Никакого помоста или сцены, к счастью, оборотни сооружать не стали. Все действо должно будет проходить в центре зала, в кругу из благодарной и не очень публики. Чтобы не носить все время в руках свой технологичный козырь, я из складок своего пышного подола смастерила небольшой карманчик, куда и спрятала смартфон. Мало ли: сегодня невеста, а завтра сожгут на костре инквизиции.

Зал постепенно наполнялся оборотнями, все невесты уже заняли свои места слева от трона альфы. Осталось только дождаться его самого. Все остальные претендентки казались мне собранными и решительными, в то время как я была близка к паническому состоянию. Но вот толпа расступилась, пропуская вожака, и, к сожалению, лучше мне не стало. Вот он тут, такой красивый мужчина, приветливо всем улыбается, старается поддержать, а я даже петь не умею. С его появлением разом смолкли все разговоры в зале, в том числе и среди невест. У меня не возникало никаких сомнений на счет того, о ком сплетничают мои соперницы и кого высмеивают, но ничего. Хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Я ожидала услышать какую-то вступительную речь или объявление, но вместо этого свет во всем зале в один миг стал приглушенным, освещая ярко лишь нашу импровизированную сцену и главного зрителя, который уже занял свой трон. Сам собой в руках у Тодора возник кожаный мешочек, видимо предназначенный для честной жеребьевки наших выступлений. Недолго думая, Тодор запустил руку в мешочек и вытащил оттуда маленький магический светлячок, который выпорхнул из его ладони и полетел в нашу сторону. Малика, стоящая рядом со мной, вздрогнула, когда светлячок сел ей на плечо и ярко осветил ее фигуру, но быстро взяла себя в руки.

Маленькая рыжая бестия вздернула свой веснушчатый носик и гордо вышла на середину зала. Девочка присела в реверансе, а после сразу по щелчку пальцев превратилась в динго. Зал охнул, пораженный мгновенной трансформацией.

– Ивет, а это сложно? Так быстро превратиться в зверя? – не сдержала я любопытства.

– Нет, стать обратно человеком гораздо сложнее, – также шепотом ответила мне моя соседка.

Тем временем в ярко освещенном кругу происходило не менее яркое действо. Дикая собака, крутнувшись вокруг своей оси, схватила зубами свой хвост. В зале повисла напряженная тишина, все ждали реакции альфы на подобный выпад, ведь судить выступления предстоит ему лично. Мне даже не надо было быть оборотнем, чтобы услышать, как скрипит зубами от злости отец Малики, вчера ее лично сопровождавший.

За обедом Ивет, присоединившаяся к нам, рассказала мне историю Малики и теперь я смотрела на самую юную участницу совсем другими глазами. Единственная дочь главы клана, девочка с рождения была обречена стать лишь марионеткой в руках алчного родителя. Ее отец был одержим идеей выдать дочь замуж за альфу и породнится с ним, тот факт, что нынешний альфа был как минимум в два раза старше Малики, его совершенно не смущал. И также его совершенно не интересовало мнение на этот счет самой девочки. И вот, освободившись, пусть и на короткое время, от неусыпного контроля, Малика саботировала свое участие в отборе, как могла. Юношеский максимализм не давал ей сейчас задуматься о том дне, когда придется возвращаться опять в свой род и подчиняться главе. Пусть и одним днем, но Малика хотела жить своей жизнью.

Неловкую заминку развеял веселый смех Тодора, он поблагодарил Малику за прекрасное выступление и она, превратившись обратно в человека, поспешила затесаться в наших рядах. Ивет всем своим видом демонстрировала, как сильно ей не понравилась выходка девочки, она смерила ее укоризненным взглядом, стоило ей только шагнуть в спасительный полумрак.

– Почему сложно стать обратно человеком? – поспешила я отвлечь нашу блюстительницу правил.

– Когда зверь прорывается наружу в первый раз, он занимает все наше сознание. Стоит многих усилий – вспомнить кто ты, что ты человек, что тебе нельзя прямо сейчас по первому желанию бежать на охоту. Во время первого оборота дети теряют память. Для этого их окружают знакомыми предметами, а процесс контролируют близкие люди, чтобы напомнить, не забыть о человечности.

– А что будет, если не вспомнит?

– Навсегда останется зверем… – мрачно ответила Ивет.

Наш разговор прервала легкая восточная мелодия, а в окружении светлячков уже танцевала Рика, размахивая двумя большими бумажными веерами. Ее легкое, почти невесомое, платье и длинные смоляные волосы, будто подхваченные невидимым ветром, кружили вместе с ней. Вся мужская половина зала с восторгом следила за каждым ее движением, лишь Тодор ограничился вежливой, одинаковой для всех, улыбкой.

Рика остановилась одновременно со смолкнувшей мелодией, а в зале раздались аплодисменты оборотней благодарных за красивое представление.

И вот новый светлячок взмыл в воздух, и все невесты невольно подобрались, затаив дыхание и следя за тем, на кого сейчас падет жребий вожака. Волшебный огонек пролетел в волнующей близости от меня, но сменил свою траекторию, будто в последний миг передумал, и приземлился на плечо Сании.

Танец этой волчицы тоже приковал к себе взгляды мужчин, но вот женщины недовольно нахмурили брови. Слишком уж явно Сания пыталась соблазнить альфу, изгибаясь в чувственном танце с манящими плавными движениями.

Несмотря на все старания пылкой красавицы, главный зритель даже не дрогнул. Его взгляд лениво следил за выступлением предполагаемой невесты, говоря о том, что так просто его сердце не завоевать.

«У него таких танцовщиц было, наверное, сотни», – подумала я и тут же запинала эту мысль куда поглубже в подсознание. Какое мое дело, кто и у кого тут был. Но взгляд все равно вернулся к альфе.

За обманчиво расслабленной позой мужчины скрывался жестокий хищник, готовый в любую минуту ринуться в бой. Даже не имея никаких отличительных знаков и предпочитая простую комфортную одежду, его нельзя было спутать ни с одним из рядовых оборотней. Тодор будто излучал силу и власть, главенство такого не оспаривалось, ему хотелось подчиняться. Он не мог не вызывать уважения. Рядом с таким мужчиной, наверное, как за каменной стеной. Жаль, что мне много лет назад попался мужчина, не годящийся и в подметки тому, кто сидел на троне.

В круг вошла новая претендентка, один вид которой обещал развеять среди присутствующих скуку. В зале раздался вой койотов, поддерживающих свою соплеменницу.

Спустя мгновение все вокруг озарилось светом от двух факелов, появившихся в руках Истэки. Под ритмичный бой барабанов молодая девушка закружилась по залу, бесстрашно подбрасывая и подхватывая пылающие факелы. Зрители невольно пятились назад, опасаясь быть подпаленными, чем вызывали улыбку на ее лице. Она раскручивала огненные палицы перед собой и за своей спиной, перекатывалась вместе с ними и стояла на месте, не боясь опасной стихии. Будто чувствуя это, огонь послушно смирел в ее руках и позволял вытворять с собой немыслимые вещи. Оборотни затаили дыхание и тревожно вздыхали каждый раз, когда пламя оказывалось в опасной близости к девушке.

Музыка оборвалась также внезапно, как и началась, и замершая на месте волчица выпустила изо рта огненную струю, принимающую образ койота. Истэка возвращалась на свое место под ошеломленные взгляды и редкие аплодисменты, напоследок полоснув взглядом полным вызова Тодора, на лице которого впервые за вечер промелькнул интерес.