Проклятые души бесплатное чтение

ПРОЛОГ

Я всегда знала, что близость смерти страшна. Так страшна, что волосы на голове премерзко шевелятся, а нутро замирает от ужаса. В моей голове отчаянно билась мысль, что очень хочется жить, а не бродить по городу свежим умертвием, в поисках живой пищи, как все те несчастные, которых по разным причинам не смогли или ещё не успели упокоить.

Глядя сквозь хрупкое стекло в призрачно-голубые глаза, подёрнутые багровой пеленой, я словно загнанный зверь искала выход из ситуации и не находила его. Все моё существо требовало немедленно броситься прочь и затаиться. Но я не видела путей к отступлению. Что я вообще могла сделать, будучи хрупкой ведьмой, не имеющей никаких силовых способностей?

Ничего.

У такой, как я нет шансов на спасение от этого смертоносного существа. Он один способен противостоять сильнейшим магам империи, не говоря уже обо мне. Я просто букашка, невольно привлекшая внимание, именно это читалось в его взгляде, когда он шел за мной.

В попытке скрыться от чудовища, я укрылась в магазине, захлопнув тяжелую железную дверь, что не выстоит против него и секунды. Вот только он не спешил входить, рассматривая меня сквозь хрупкое стекло витрины, выражая тем самым всю абсурдность ситуации. Казалось, он насмехается над моей никчемной попыткой сбежать, но в то же время, было в его поведении нечто странное. Это странное заставляло меня оставаться на месте и вглядываться в призрачно-голубые глаза. Его лицо скрывала клубящаяся тьма, голову покрывал капюшон чёрной призрачной мантии. Нет, она не была прозрачной, просто от неё исходило бледное подрагивающее сияние цвета его глаз. Высокий, широкоплечий, видно, что воин. Мне такого не побороть никогда.

Он отстранился, посмотрел на свою руку и медленно приложил её к стеклу на уровне моей грудной клетки, и его ладонь, облачённая в разорванную чёрную перчатку, замерцала тьмой. Я с замиранием сердца смотрела на его действия ожидая, что сейчас он атакует и с ужасом осознала, что принимаю смерть, без попытки бороться. Да и зачем оттягивать неизбежное?

Я не знала об отреченцах ничего, лишь только что они очень сильны и мне с ними не тягаться. Еще в детстве, будучи совсем маленькой, меня очень часто пугали страшилками об этих существах. По каким-то версиям – это люди, щедро наделенные магическим потенциалом, ненавидящие все другие расы. По другим – мертвые маги, ищущие пищу, которая способна восстановить их утраченные силы. Но в обоих случаях, отреченцы вытягивают души своих жертв и поглощают их. А после такой процедуры от убиенного остается лишь оболочка с рефлексами и животными инстинктами, бродящая в поисках плоти.

Я перевела взгляд на него и была готова поклясться, что он хмурится чего-то не понимая, хотя явных признаков моей догадки не было. Может это шанс? Может это стекло зачаровано? Мрак, ну конечно! Витрина без заклинаний, это как паутина в дверном проёме. Я резко обернулась в поисках заветной двери в подсобку, может здесь ещё один выход? Оглядев деревянные стеллажи с книгами и прилавок, я увидела неприметную дверь, рванула меж стеллажей и уже почти скрылась от призрачных глаз, как мне в спину прозвучало:

– Аракэно ун ин тавирра! – хриплый, почти рычащий голос моего нового знакомого заставил меня остановится. И вовсе не потому, что я испугалась. Меня буквально парализовало. Было невероятно трудно пошевелится, но тем не менее я медленно пошевелила рукой. Обездвиживающее заклинание! Проклятье! Ну почему я такая немощная?!

Затем я услышала разряд выпущенной магии и треск разбитого стекла. Зачарованное стекло, да? Тихие, почти неслышные шаги приближающегося мага-отреченца, и насмешливый хриплый голос, который, как я поняла, был магически изменён.

– Ведьмочка. – Он обошел меня, что взглянуть в глаза и предвкушающе произнести. – Сладкая. Вку-у-у-усная.

Меня бы передёрнуло, если бы не одно обездвиживающее обстоятельство, а так я просто смотрела в холод голубых огоньков, именуемых глазами и тихо сходила с ума от страха за свою жизнь.

Не знаю, как, но я нашла в себе силы и сквозь пелену слез, словно слепая начала шептать то, единственное на что никогда бы не решилась в любой другой ситуации.

– Смотри на меня… – Я вплела поток силы в эту фразу. Он склонился чуть ниже, а я, прилагая неимоверное усилие начала вкладывать всю энергию в заклинание.

Во тьме идущей не увидишь света.

Покуда боль моя… Тобою… – в груди нестерпимо жжёт, голос срывается, но нужно продолжать, пока он не может отвести глаз. Это могло сработать, я надеялась, что сработает.

Не будет в вечности воспета… – С неимоверным трудом вытянула руку, как того требовал обряд, ладонью прикоснулась к его лицу. На моё удивление, под тьмой была обычная тёплая кожа.

Не принесёт тебе…

Удовольствие ни еда, ни чужая… Душа.

Смотри на меня.

Ты на веке раб мой.

Душа моя, ты жизнь к моим ногам положишь,

И новую не отольёшь

Пока в моей душе, себя не обретёшь.

Да будет так! – Толчок энергии в замок, чтобы закрыть заклинание. Не смогла подавить вскрик от боли в груди.

Это проклятие, связующее две души, запрещённое, кстати. Но кто меня в этом обвинит, это же отреченец. Если бы не знала, что смерть близка, никогда бы его не использовала, ведь оно бинарное. Не хватало ещё страдать от любви к чудовищу.

Я мстительно улыбнулась ему, осознавая, что он будет загибаться от тоски очень медленно.

Именно в этот момент я почувствовала, как его рука сжимает моё бьющееся сердце, но я успела.

Говорят, проклятие умирающего в тысячу раз сильнее обычного. Боль утраты любимого человека ощущается острее в миллиарды раз, если убиваешь его собственными руками. А тоска, разъедающая душу будет гнать тебя в неведомые дали и сводить с ума день за днем…

Жаль я этого никогда не узнаю. Почувствовав нестерпимую боль, я провалилась во тьму, из которой на меня все ещё взирали призрачно-голубые глаза.

Глава 1

Серое марево тумана расступалось под босыми ногами. Промозглая земля не доставляет неудобств. Мне вообще было вполне комфортно, хотя ночью в лесу, в одной сорочке это казалось очень странным. Вокруг ни души, ни одного постороннего звука. Только собственное воображение рисовало монстров, выглядывающих из-за мёртвых деревьев. Но вокруг был лишь почерневший лес и туман.

Я даже не знаю сколько я здесь уже брожу. Ощущение, что была здесь всегда. Как сюда попала? Откуда пришла? Кто я вообще? Мозг отказывался предоставлять такую информацию, намекая что тут и думать не о чем. Чувствую себя куклой, которую ведёт неведомая сила. Безжизненная, бесформенная, отчуждённая.

Впереди виднелось дерево. Я бы прошла мимо, но на фоне остальных оно показалось мне странным, на нём была листва и еле заметные зелёные блики. Уже подойдя ближе, я разглядела сияющие песочные часы. Их было много, словно плоды на яблоне они свисали и манили, но не в гастрономическом смысле. Шелест листвы и я успеваю подхватить светящуюся колбу с песчинками, которые искрятся и вспыхивают.

– Ну и что это? – Я постучала пальцем по стеклу, сама, не понимая зачем, со вздохом стиснула часы и отправилась дальше. Меня все ещё что-то тянуло.

Ноги уже утопали в холодной грязи, но мне было все равно. Было плевать даже, когда я постоянно спотыкалась о корни деревьев, когда ветви кустов с завидным постоянством расцарапывали кожу, а острые как стекло камни впивалась в ступни. Но вот вдали я заметила яркий свет и уже побежала к нему, не обращая внимания на боль. Может там есть люди? И меня наконец спасут?

Мои ожидания не оправдались, впереди был лишь холодный свет какого-то портала, природу которого я не узнала, да это и не имело значения. Возможно, он отправит меня к живым существам. Я шагнула в портал и потонула в яркой вспышке.

***

Сознание едва ли ворочалось, окутанное холодной тьмой. Не знаю сколько времени прошло, прежде чем я сумела разлепить глаза и ощутить себя живой, но это случилось в момент, когда совсем близко я услышала надвигающийся шум. А точнее тихие шаги и звук горящего пламени.

– Эй… – Раздалось тихим басом надо мной.

Я со скрипом приподнялась на локтях, проклиная всё и вся в эту секунду, потому что чувствовала себя ржавой «раскривушкой». Щурясь от света факела, что держал перед собой мужчина, я не сразу сумела разглядеть его мягкое лицо.

– Дела-а-а… – Удивлённо протянул он.

– Где я? – в горле пересохло и голос был каким-то хриплым и сдавленным. – Кто Вы?

Мужчина приблизился и присел на корточки, теперь я смогла разглядеть его более детально. Тёмные короткие волосы, пряди которых выбивались из опрятно зачёсанных волос. Мягкие карие глаза, блестящие в свете факела и пухлые губы, растянутые в слабой улыбке.

– Здрасте, потерянная. – Выдал он. – Не думал, что к нам ещё придут вам подобные.

Я только и смогла, что глазами хлопнуть, не понимая, о чем говорит этот человек.

– Кто?

Но он ничего не ответил. Вместо этого, рывком подхватил на руки, бросив факел на землю и зашагал по тропе. Я даже не знала благодарить его или возмущаться, когда всё моё тело прострелило болью. Мышцы чуть ли не взвыли от бессилия, но я точно понимала, что сама бы и встать не смогла, не то что куда-то идти.

– Куда Вы меня несете?

Меня удостоили снисходительным взглядом и даже ответили, имитируя голос сказочников, просвещающих нерадивых детишек, вплетая в свои истории немного интриги.

– Вы на территории Магической академии Дартелаза. По законам нашего королевства, потерянные обязаны оставаться в академии, пока не пройдут обучение в ней.

– Вы шутите? Какие потерянные? – Я во все глаза уставилась на мужчину, держащего меня на руках, хотя в ночи его лицо было практически неразличимым. – Это же смахивает на бред.

– А Вы хоть помните своё имя? – Задал он совершенно неожиданный вопрос.

– Да, конечно, помню, как я могу забыть собственное… – и осеклась. – имя…

Это что получается? У меня амнезия? Напрягла память, в попытке привлечь последние вспоминания, но всё что вспомнила это поход через черный лес, песочные часы и портал, после которого очутилась здесь.

– Меня зовут Дархарз. Я страж этой академии.

Он пронёс меня за ворота и моему взору предстал замок с пятью высокими башнями, освященными светом луны. Все строение было отдельно белой лепниной и обвито плющом. В окнах горел приглушённый свет, а перед зданием была огромных размеров аллея с выложенными камнем дорожками и лавочками. В центре стоял красивый фонтан со статуей мага в мантии, который держал над собой огромный огненный шар.

Глаза, привыкшие к темноте, желая рассмотреть все, что доступно взору, совершили попытку разбежаться в разные стороны.

– Вам здесь понравится, правда не советую связываться с отреченцами, у них, знаете ли, юмор очень специфичный. – он внёс меня в высокие двери и зашагал направо по широкому коридору – Сейчас в академии безопаснее всего, так что волноваться не о чем.

– Отреченцы… – на ум пришло что-то страшное и опасное. Что-то отчего немедленно нужно бежать и прятаться, трепеща всем телом от ужаса.

– О, это целая раса. – Протянул Дархарз. – Они могут выпить душу любого из нас, что, собственно, и отличает их от любого другого мага. С ними никто и не связывается. Себе дороже.

– И они здесь? – не поверила я.

– Да, седьмое королевство, является нейтральной территорией между империей отроков и сумеречный империи. Мы, так сказать, неприкосновенны. Но эта академия, по приказу его величества, обучает все три стороны. Здесь находятся самые сильные маги со всего мира, никто не вправе отказаться от обучения.

– Почему мне нельзя отказаться?

Страж вымучено вздохнул.

– Вам все объясняет чуть позже.

Перед нами распахнулась дверь и меня внесли в кабинет, где за широким письменным столом восседал седой старичок. Он удивлённо взглянул на нас, после чего меня поставили на ноги. Под прицелом внимательного взгляда я невольно смутилась.

– Здравствуйте. – прошептала я, одёргивая сорочку.

Старичок поднялся со стула упёршись руками о стол и перевёл взгляд с меня на Дархарза

– И как это понимать? – поинтересовался заместитель ректора магической академии.

Дархарз развёл руками.

– При обходе территории заметил вспышку яркого света, придя на место обнаружил девушку.

– Не может быть! – удивился старик, чьи брови взлетели вверх – Портал мёртвых уже лет пятьдесят не открывался. – он нервно почесал затылок и обойдя стол с изумлением оглядел меня снова. – Ну да, точно одежда потерянных… Вы что-нибудь помните?

Я закусила губу и нервно схватилась за сорочку.

– Только то, как бродила по лесу. – Я намеренно умолчала о песочных часах, боясь, что меня сочтут за сумасшедшую, хотя, судя по их заявлениям, сумасшедшие здесь они. – А потом яркий свет и портал. Очнулась уже здесь.

Старик покивал, с видом того, что все так и должно было быть.

– Дархарз, отведи девушку к главному коменданту, пусть определит вид магии и устроит её, как адепта академии. – и уже мне. – Завтра встретитесь с ректором, боюсь он не простит мне за упущение такого яркого события. И сам Вам все объяснит.

– Забвенных снов, уважаемый заместитель ректора. – попрощалась я, с какого-то перепугу вспомнив о правилах приличия.

Старик улыбнулся.

– Всё-таки сумеречная империя, одной загадкой на нашу голову меньше – задумчиво произнёс он. – В стенах академии меня зовут профессор Дигер. И Вам добрых снов, адептка.

Дархарз бесцеремонно вытолкал меня из кабинета, закрывая за собой дверь. На мой вопрошающий взгляд вздохнул.

– В нашем королевстве желают добра – правильно понял мой взгляд Дархарз. – У отреченцев желают душ и всего, что с ними связано. И только в сумеречный империи желают мрака, трупов, забвения, тьмы, и всего в этом роде. Так он тебя и вычислил. Хоть ты ничего и не помнишь, но твоё сознание продолжает жить так же, как и раньше.

До главного коменданта мы шли не долго, но за это время я немного успела рассмотреть замок изнутри. Широкие коридоры с красными ковровыми дорожками, белые стены, высокие сводчатые потолки, огромные окна с тяжёлыми красными шторами и море кабинетов с дубовыми дверьми. Не передаваемая сказочность, на которую не способен мой забывчивый мозг. Поскольку был вечер, коридоры освещались магическими огоньками. Туда-сюда сновали адепты в форме академии. Девушки в мантиях поверх белых блузок и чёрных юбок, парни тоже в белых рубашках и чёрных брюках под мантиями. Все с огромным интересом рассматривали мою сорочку, благо она очень плотная и открытыми оставались лишь лодыжки, но мне все равно было стыдно. Щёки так и пылали.

Я насчитала пять цветов мантий, а это значило что в академии как минимум пять факультетов. Интересно, отреченцы тоже в цветных мантиях ходят? Невольно поёжилась от того, что могу и не узнать сие жуткое создание в мантии академии.

Мы завернули за угол в конце очередного коридора и вошли в какой-то кабинет, на дверях была табличка с именем, но я не успела её разглядеть. Кабинет не отличался исключительностью, белые стены, высокий потолок, шкаф с папками, стол из красного дуба. Разве что в углу стояла какая-то статуэтка в виде дракона с длинным туловищем, больше напоминающая змею. У окна стояла женщина лет тридцати с тёмными кудрями до плеч и ярко-синими глазами. Безразлично так стояла.

– Роза, это новый адепт – женщина повернулась и скользнула по мне таким же безразличным взглядом – приказ заместителя, определить факультатив и устроить, как положено.

Она вымучено вздохнула.

– Как же вовремя. Ты где её нашёл? – спросила она, когда обратила внимание на мой внешний вид.

– За забором – Невозмутимо ответил страж, вгоняя меня в краску ещё больше. – Принимай и я на пост. – Голос Дархарза звучал как-то… Надтреснуто что ли?

Мне показалось или между этими двумя что-то происходит?

Роза покачала головой и кивком указала мне на статуэтку.

– Приложи ладонь и произнеси: "Акварэ эха"

Молча подошла к дракону, приложила ладонь и произнесла заветные слова. Скульптура вспыхнула и над ней образовалось пять эмблем разных цветов, резво крутанулись над головой дракона и сложились в голубую звезду. Снова вспышка и во рту дракона что-то звякнуло. Я повернула голову и увидела два потрясённый лица с открытыми ртами.

– Что-то не так? – моя бровь в преддверии худшего поползла вверх.

Первым опомнился Дархарз. Он сморгнул и перевёл взгляд на Розу.

– Ты же не станешь этого делать?

Роза тоже пришла в себя и прошипела.

– А у меня есть выбор? Правила они для всех, Дархарз! – и уже мне. – Жди здесь, сейчас принесу все необходимое.

Я повернулась к стражу и требовательно спросила:

– То есть меня проигнорировали?! – на что он лишь покачал головой. А на лице промелькнуло сочувствие, которое мне было совершенно непонятным.

Через несколько долгих минут Роза вернулась и протянула мне стопку мужской одежды, следом женские кожаные сапоги. Комплект был слишком большого размера, мне можно было в нём утонуть, но коменданту, видимо, было плевать на мои проблемы.

– И как я, по-вашему, должна это носить? – я многозначительно уставилась на форму.

Роза нервно фыркнула и всучила мне вещи, определенно забив на моё мнение.

– Уж извини, среди отреченцев не бывает женщин, а форма прописана правилами факультета. Единственное, у нас нет таких мантий, какие они носят. Оденешь форму, и она сядет, как надо. Обувь с другого факультета, но тебе можно.

– Среди отреченцев? – зависла я.

Нет, должно быть я что-то не так поняла, ну не может же в самом деле это быть правдой…

– Помести её на другой факультет, они её убьют! – вмешался страж.

Или может?

Роза сверкнула глазами в его сторону.

– Да из неё магия плещет, как из фонтана, ещё не известно кому больше достанется.

– Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?! – встряла я. – или я так и буду, как баран стоять?

Оба повернулись в мою сторону и вздохнули. Синхронно.

– У тебя переполнены все пять резервов магии. – начал Дархарз. – но дело в том, что так бывает только у отреченцев в силу их особенности. Они изучают все факультативы по определённой программе. Вместо положенных четырёх лет… Шесть.

– Из тебя сейчас магия через край плещет – продолжила роза. – для отреченцев это особой опасности не представляет, а вот для других магов даже очень. Поэтому ты будешь жить в их общежитии.

В эту минуту моя душа задрожала от ужаса. Стремительно наваливающиеся события, грозили похоронить меня под лавиной. Лавиной собственного страха.

– Но как же..? Меня к отреченцам..?

– Я искренне сочувствую… – Вот только сочувствия в её взгляде не было ни единого грама! Она протянула руку к дракону и вытащила из его пасти серебряный браслет – Возьми. Это артефакт адепта академии, у каждого свой. Это позволяет нам контролировать его состояние и всегда знать где он находится. На нем охранное заклинание.

Все. Приехали, мать вашу во мраке…

Глава 2

По пути к общежитию Роза рассказала мне об особенностях академии. Так, например, я узнала, что пять огромных башен – это общежития факультетов. Все они стоят по кругу замка, в котором проходит обучение студентов. В общежития не попасть в неположенное время без допуска, который установлен в браслетах, но можно прийти по приглашению самих жильцов в часы посещения. Всего имеется шесть факультетов: Некромантия – фиолетовые мантии, целительство – жёлтые мантии, природоведение – зелёные мантии, артефакторика – серые мантии, боевая магия – тёмно-синие мантии, отречение – тут, как я поняла, мантий нет. Они ходят в своих, полученных на пути становления отреченцами… Любопытно.

– А отреченцы живут не в башне? – Выдохнула я в тишину, испытывая легкий мандраж.

– Нет, для них предоставлено отдельное общежитие на окраине территории. – Роза потёрла переносицу и устало вздохнула. – Слушай, в одиннадцать наступает комендантский час. Выходить в это время разрешено только некромантам и отреченцам. Некромантам в силу того, что у них специализация неординарная. А сворлам никто не посмеет что-то запрещать, слишком страшные они. Я не рекомендую тебе покидать общагу в ночное время

– А ректор тоже боится? – мне вот, если честно, было очень страшно. Мурашки так и ходили дружным строем от пяток до головы и обратно.

– Понимаешь… Была тут в прошлом году одна ситуация. Отреченцам запрещали посещать праздничные мероприятия, ведь стоит им там появится, как все расходятся и праздника-то уже и нет. Ну в общем, они запретов не любят. Очень. Совсем. Но всегда исполняют приказы, иначе есть повод выдворить их из академии, а для них это смертельно. Ректора через неделю после того случая застали на аллее за попыткой придушить собственную тень. Угадай кому было веселее всего? – она демонстративно посмотрела на двухэтажное здание, виднеющееся впереди. – Приказ отменили, и никто теперь ничего не им не запрещает. Себе дороже.

Я промолчала. Странное дело, чем ближе мы подходили к живописному зданию, тем сильнее начинала гудеть голова и в ушах громко звенело. Я окинула общежитие взглядом. Нигде не горел свет, за исключением больших окон на первом этаже. Роза толкнула резную тяжёлую дверь и звон в ушах резко оборвался. На нас уставились шесть пар призрачно-голубых глаз из густой тьмы.

– Мамочки… – прохрипела я, делая шаг назад.

Тараканы в моей голове молча пожелали мне удачи и смылись, чего и мне хотелось немедленно сделать, но действительность была такова, что бежать мне было некуда.

Шесть "призраков" в чёрных светящихся бледно-голубым светом, сидели за большим столом склонившись над книгами, в почти неестественных напряжённых позах, казалось вот-вот и услышу хруст шейных позвонков.

– Ужин? – вопросил кто-то оттуда.

– Подарок? – вторил второй.

– Жертвоприношение… – предположил третий.

И голоса у всех замогильные такие, без намёка на весёлость. Че, правда не шутят? Я похолодела от ужаса, и окаменела, и… Да вообще хотелось провалиться под землю. Ситуацию спасла Роза.

– Добрый вечер, уважаемые… – казалось, всё презрение мира сложилось в одно приветствие. – Представляю вам вашу одногрупницу, имя потом сами узнаете. Не пить, не есть, не калечить. Крайне не рекомендую доставать, девочка не стабильна. Учтите, ректор следит лично, любое проявление физического насилия, и вылет обеспечен. – многозначительный взгляд в мои умоляющие о пощаде глаза. – Пойдём, я провожу тебя до твоей комнаты.

Уперев взгляд в пол, я поплелась за главным комендантом и звон в ушах возобновился. Наверное, усталость сказывается. А в помещении не прозвучало ни слова, что тоже напрягало.

Дорогу запоминала по шагам, смотреть в темноте куда-либо не имело смысла. Из общего зала вверх по лестнице, направо до конца, последняя дверь справа. Роза открыла дверь.

– Свет! – комната приобрела очертания.

Небольшое помещение на одну персону, чёрный деревянный пол, белые стены и потолок. Большая резная кровать с очень мягким матрасом и бязевым бельём, тут я и поняла, что наглухо влюбилась. Прикроватная тумбочка из красного дерева, небольшой шкаф со встроенным зеркалом, письменный стол, стул и плотные чёрные шторы на окне. Слева от двери возле шкафа находилась дверь в санузел. Душ, унитаз, раковина и зеркало, даже аккуратно сложенные полотенца имелись, и всякие пузырёчки с шампунями. И все как-то слишком чисто. Я бы даже сказала, стерильно. Ни пылинки.

– А кто здесь убирался?

Роза покачала головой.

– У каждого общежития есть хранитель, это его обязанности. Ты голодна?

Подумав о еде желудок предательски заурчал. А я потупила глаза.

– Я даже не знаю сколько времени не ела. Но я боюсь туда идти…

– Они не тронут тебя, ну не должны, во всяком случае. – Обнадёжила. – Мойся, переодевайся и спускайся. Из общего зала налево, там столовая. Познакомлю тебя с хранителем. И да… Будь с этими нелюдями наглее. – Махнув кудряшками она вышла из комнаты.

Наглее?! Да у меня желудок переворачивается только от осознания, что мы в одном доме находимся.

Я глубоко вдохнула и направилась в душ, но не успела дойти, как уставилась на собственное отражение, впервые увидев себя. На вид щуплая, мелкая, с большими каре-зелеными глазами, тонкими приподнятыми бровями, курносая. Губы сложились в жалкое подобие улыбки, чуть припухшие от покусывания. Взлохмаченные грязно-красные волосы свисали сосульками за плечами до самой талии. Жуть жуткая.

Душ сделал свое дело. Отмыл, отогрел, взбодрил и освежил. Прям даже настроение поднялось, и демоны эти уже не так страшны стали, сейчас ещё поем так вообще охамею. Ух, я такая боевая! Натянув мужскую форму, она удивительным образом обтянула меня. И эластичная такая. Чёрная тонкая кофта без пуговиц и брюки, уж очень они походили на штаны для верховой езды. Только тянутся и удобные очень. Все село как родное, все же удобнее, чем в юбке. Натянула сапоги из мягкой кожи, стащила с волос полотенце и стянула их в тугую косу.

Вдох. Выдох. Пошли. Страх страхом, а кушать очень хочется.

Уже выйдя в тёмный коридор, я поняла, что не такая уж я и боевая, и вообще сразу вспомнился рассказ Розы про ректора. Не зря же все так боятся этих недочеловеков… а они вообще люди? Очень уж сомневаюсь. В общем, страшно. Ещё и этот звон в ушах, то прекращается, то возобновляется не придавал уверенности совсем.

Не желая дальше трусить я со всех ног сорвалась по коридору к заветной лестнице, вот только ни зги не видно. Движение продолжила, ведя рукой по стене, чтобы не заблудится в этом тёмном коридоре. От самовнушенного страха сердце билось где-то в горле, а дыхания откровенно не хватало, но я настойчиво мчалась вперёд, пока не шандарахнула рукой по громоздкому и стеклянному, судя по бьющемуся об пол звуку, предмету. Сама от этого так струхнула, что резко развернувшись помчалась в обратную сторону и со всего маха влетела в стену, хорошенько приложившись носом. Из глаз брызнули искры, я покачнулась и плюхнулась на пол схватившись за больной орган, который именуют обонятельным. Что-то больно ткнулось мне в плечо, и я распахнула глаза. Перед моим лицом горели два голубых огонька, про меж которых я с перепугу и лягнула от всей души. Чудовище дёрнулось, взвыло и схватило меня за плечи, когда я решила повторить манёвр… Это уже спустя пару секунд я поняла, что передо мной мой однокурсник. В момент осознание очевидности сердце замерло, позабыв отмерить положенное. Внутри все похолодело от ужаса и я, вопя на все лады принялась отползать назад, боясь, что душегуб решит лишить меня самого ценного.

Грозный рык заставил сжаться. Меня немощную схватили за шиворот и поволокли в неизвестном направлении, а достигнув цели громко вопросили:

– ЧТО ЭТО?! – Прорычало в общий зал, демонстрируя меня остальным.

Находится в таком положении было стыдно, но я решила успокоится и дождаться, когда меня поставят на ноги, чтобы извинится и признать свою трусливость.

– Я СПРОСИЛ, «ЧТО ЭТО?!» – Рыкнуло вновь, заставив меня сощурится.

Ситуация переставала быть стыдной. Она становилась раздражающей, да и нарастающий звон в ушах только усугублял ситуацию.

– Не может быть… – Раздраженно выдохнул сворл после нескольких секунд молчания. – Это какая-то издёвка.

– Где? – Спросила я, уставившись на него в крайней степени озадаченности.

– ТЫ! – Рыкнуло чудище, повернув ко мне морду, окутанную чёрным облаком.

Я хотела быть наглее, как советовала Роза, но голос мой осип, будучи совершенно не согласным с желанием хозяйки.

– Кто?

– Ты… – Сворл меня опустил, позволив стоять своими двумя на лестничном пролёте.

Я даже не знаю зачем переспросила, наверное, просто, чтобы не молчать в такой звенящей тишине.

– Я?

– Раздражает… – Звучит тихим рыком для присутствующих и колокольным набатом для меня.

И несмотря на это с судорожным вздохом:

– Я?

– ДА!!! – Уже свирепый рык. Всегда знала, что много вопросов очень бесят, но ничего с собой поделать не могу.

– Почему?

Отреченец громко фыркнул и сжал руки в кулаки. Я хоть его морды и не вижу, но мне итак ясно, что он едва сдерживается, чтобы не сдавить мою шею в порыве инфернальных чувств.

– Да кто ты вообще такая?!

На языке вертелся уточняющий вопрос, но вся поза собеседника выражала крайнюю степень раздражения и неприятия, заверявшая меня в том, что если он всё же прозвучит, меня вколотят в стену. Поэтому я благоразумно промолчала, глядя в голубые огоньки.

Но отреченец вопросительно уставился на меня, медленно складывая руки на груди.

– Боишься? – в его голосе я отчётливо уловила насмешку.

Не желая признаваться в очевидном, вздёрнула нос, проигнорировав душегуба. Демонстративно развернулась и стала спускаться по лестнице, когда услышала раздраженное:

– Ах, ты мелочь… – Я не столько увидела, сколько почувствовала, как засветился браслет на моём запястье, ощутимо нагреваясь. Не сумев понять в чем дело, недоуменно повернулась и увидела застывшую в воздухе конечность сворла. Вся его поза говорила: «Убью», но тем не менее, я отчего-то чувствовала его растерянность. Отреченец резко повернулся к своим сородичам и в моих ушах снова зазвенело.

– Это невозможно! – Рявкнул он и схватил меня за руку, дёрнув на себя и уставившись, как на неведомую зверушку.

Меня захлестнуло раздражением. Я вообще-то была голодна, и не настроена на долгие выяснения отношений, но опять же благоразумно промолчала.

– Ты…

Ну как я должна была отреагировать?

– Я… – Насмешливо хмыкнула, старательно пряча клокочущий в груди страх. Затем сморгнула глядя в его "глаза" и добавила – Что?

Раздражённый выдох.

– Так кто ты?

Вот пристал, засранец.

– Я?

– ДА!!! – взревел черномордый, теряя терпение.

Ой, что-то мне совсем поплохело.

– Да я так… Мимо просто проходила, решила вот зайти поздоро…

– Адептка! Вам уже накрыли стол – оборвала меня Роза, выглядывая из арки, что вела в столовую. Судя по её бледному лицу, она была перепугана не хуже меня. Не, ну сама же просила быть наглее.

– Накрыли стол?! – Вот чем угодно готова поклясться, что у него морда в недоумении вытянулась.

Я ехидно улыбнулась, сбросив с себя его руки и зашагала прочь по лестнице. И снова в ушах зазвенело, да так громко, что еле на ногах устояла. В полной тишине прошагала мимо остальных со вздёрнутым подбородком и завернула в столовую.

Ух-х-х-х-х… Чуть Богам душу не отдала. Все, проверка на стрессоустойчивость пройдена, значит будем жить… ну, или выживать.

Столовая была сказочной. Слишком светлая для обитателей этого дома, слишком яркая и позитивная, слишком благопристойная, не осквернённая ни единым пятнышком. В центре стоял накрытый снедью стол, потрясая меня своим разнообразием. Там тебе, и мяско, и рыбка, и пирожные, и море фруктов, и соки, и… Да ещё много "И", но я одна столько не съем, хотя вон ту зажаренную птичку, пожалуй, могу. За столом было не меньше двенадцати стульев в тон. Вся мебель из светлого дерева, шкаф с фарфоровой посудой, тумбочка, полочки. Статуя какого-то прозрачного дядечки со смешной козлиной бородкой, он мне улыбался и приветливо ручкой махал. Красота-а-а-а… Так, стоп. Статуи же руками не машут?

– Адептка, это хранитель общежития, Геральд – заметив мой взгляд сказала Роза.

– А-а-а… Забвения, Геральд – пролепетала я, усаживаясь за стол и подтягивая к себе ту самую птичку.

– Да, можно просто на «ты»

Видимо, поняв причины столь неуважительного поведения Геральд понимающе улыбнулся и исчез. А я преступила к жеванию.

Роза тоже не стала задерживаться. Что-то сказав о поведении и безопасности, ушагала и хлопнула входной дверью.

Ну а я довольная и сытая, не обращая внимания на семь пар внимательных "голубых" глаз, брякнула "Смелых душ вам господа" и почти проползла в свою комнату, плюхнулась на любимую кроватку, заурчала и так и уснула, не обращая внимания на звон в ушах.

***

Из пустоты на меня смотрят призрачно-голубые глаза. Смотрят очарованно, заколдованно, не в силах оторваться. Я слышу далёкий женский голос, наполненный болью и ужасом.

– Смотри на меня…

И я смотрю в эти глаза, смотрю и всем сердцем ненавижу. Вокруг пустота, внутри меня клокочет ненависть, разъедая моё существо.

Доли секунды и все меняется.

Какие-то размазанные обрывки изображений. Мёртвая девушка в руках отреченца и его рычащий вой:

– Что ты сделала?! Что ты наделала?! – Ему больно? Это было похоже на вой раненого зверя.

Где-то на задворках сознания я знала, что это он её убил. Бледное лицо девушки очерчивали дорожки слёз, её голова лежала на его плече пока он яростно и с тоской прижимал к себе хрупкое тело.

***

В моё сознание ворвался дикий визг бешеного кабана. Я, ещё не открыв глаз соскочила с кровати, но запутавшись в одеяле рухнула с постели и шмякнулась бровью об пол. Адская боль пронзила всё тело, а из глаз брызнули искры.

– Мать вашу во мраке!!! – возопила с досады. Болючая и крайне неприятная побудка, норовила превратится в мою визгливую истерику.

По лицу потекла тёплая жидкость, на поверку оказавшаяся кровью, вид которой меня вусмерть перепугал. Паника затопила с головой, ведь только это может объяснить мои непонятные и бессмысленные метания по комнате. Вот что я искала, шаря одной рукой в пустом шкафу, пока вторая зажимала боевое ранение?

Из стены спиной вперёд выплыл Геральд.

– Что случилось? – нарочито деловито поинтересовался хранитель общежития сворлов.

– Умираю! – Нервно всхлипнула я, почти не преувеличивая.

Сколько литров крови содержится в одном человеке? А в маленькой мне? Я не хочу расставаться с жизненно необходимой жидкостью в своём организме! Меня тут, конечно, ничего не держит, но вот чисто из вредности-то можно выжить?

Хранитель резко развернулся и во все глаза уставился на мои странные метания. Весь его вид говорил о растерянности, а на лице крупными буквами: «Кровь? Это кровь?!». Наверное, ещё немного и он бы шлёпнулся в обморок, как благородная девица, никогда не видевшая ничего красного и жидкого.

– Ну что ты стоишь, Гер?! – Возмутилась я. – Мне нужна аптечка!

– Аптечка? – Непонимающе смотрел на меня бескровный обладатель наживающий себе врага в моём лице.

– Бинты, зелёнка, медицинский клей…

– А-а-а-а! Коробка первой помощи! – Обрадовался хранитель своей догадке и исчез, чтобы через две секунды втиснуть в мои руки деревянную шкатулку, открыв которую, я с подозрением посмотрела на призрак дядечки с козлиной бородкой.

– Издеваешься?

В шкатулке стояли какие-то пузыречки, неизвестного происхождения, совершенно не вызывающие к ним доверия.

– Это зелья. Вот этим синим нужно полить рану и кровь остановится. К сожалению, нет зелья для залечивания.

Я с сомнением покосилась на Геральда.

– Что? Эта шкатулка тут вообще с основания академии! – Гордо выдал он. – Отреченцам ничего подобного не требуется. Их способности позволяют не только фаерболами швыряться, но и сквозные ранения от стрел залечивать.

А, ну всё понятно тогда. Эти зелья древние, и не известно к каким результатам приведут. Но всё же рискну, чтобы хотя бы кровь остановить.

Я откупорила пузырёк и поморщилась от неприятного травяного запаха, который напоминал мне амбре сырого подвала и гнилой листвы, осторожно смочила палец и приложила к повреждённой брови. На пробу, а то мало ли, как защиплет.

Кровь, соприкоснувшаяся с веществом, тут же сворачивалась, но этого было мало, чтобы её остановить. Любопытно. Поднесла пузырёк к брови и щедро плеснула. Возле раны кровь застыла, а кожу начало покалывать холодными иголочками, однако обезболивающего эффекта не наблюдалось.

Подошла к зеркалу, оценив масштаб катастрофы цокнула языком.

Всё лицо в крови, а маленькая трещина на брови просто притягивает взгляд, и ладно бы просто ранка, но она же болит, сволочь, так, что хочется забраться в кровать и скулить.

– Вот скажи мне, Гер. Что это за визг был, которые не только покалечил физическую оболочку, но и глубоко травмировал мою нежную натуру?

Я не сразу определила, что изображал призрак, но бегающий взгляд дал понять, что это ни что иное, как чувство вины.

– Так подъём же, адептка… Эээ… Кстати, как Вас называть? – Резко сменил тему поганец. Что ж. Подыграем.

– Хороший вопрос, Геральд. Над этим стоит подумать -

Будь проклят тот день, то есть вчерашний, когда я переступила порог этого здания. Придерживая больную бровь и нелицеприятно ругаясь, я отправилась в душ на поиски хорошего настроения.

День начался ужасно. Не с той ноги встала, не на ту метлу села, а самое обидное, что чуть не убилась нахрен.

Приводя себя в порядок, я размышляла над собственным именем. Радовало, что не каждому дан выбор столь значимой вещи в собственной жизни. Может Фригг, как верховную богиню? Не-е-ет. Найрина, которая была женой одиннадцатого императора сумеречный империи? Так, её вроде казнили за предательство. Тоже нет. Прислушиваясь к себе, я наконец остановилась на имени Лиа. Так звали героиню сказки, которая по воле случая попала в страшный лес и очень долго искала выход из него. Ей навстречу попадались самые разные монстры, с которыми она справлялась лишь добрым словом. Откуда я все это знаю? Один мрак ведает. А фамилия пусть будет Веарте. На языке куавэлов это значит перерожденный. Мне подходит.

Пожав плечами и улыбнувшись своему отражению в зеркале вышла из своей комнаты, придерживая платок на брови.

Как не странно из столовой доносились ароматные запахи и слышалось позвякивание посудой, ну хоть питаются нормальной едой, а не младенцами или девственницами. А я так проголодалась. В общем я не стала бороться со своим страхом раздумывая идти в столовую или нет, просто вошла и уселась на свободный стул.

– Задушевного утра, мальчики. – Весело пропела я, подавляя приступ страха и отвращения.

Ни одна сволочь не отвлеклась от своей тарелки. Ну и тьма с вами! Я девочка не гордая, и даже вполне себе не злопамятная, да. Отомщу и забуду… Потом ещё раз отомщу.

Видеть отреченцев странно, куда диковиннее видеть, как они едят. Семь голов без лиц под капюшонами, почти синхронно толкают вилку с чем-то аппетитным во тьму, где она скрывается, чтобы очутиться снаружи уже пустой. К моему ужасу есть мне расхотелось в раз.

Я наливала себе из кувшина грушевый сок, когда входная дверь отворилась. В общий зал вошёл мужчина лет тридцати, с длинными пепельными волосами. Высокий, широкоплечий, в сером костюме. Взгляд серых глаз был устремлён на меня, на лице доброжелательная улыбка. А вот прямой точеный нос и волевой подбородок говорили о своём хозяине куда больше, чем остальные детали его внешности.

"Властный" – подумала я, мягко улыбаясь в ответ.

– Доброе утро, уважаемые адепты. Меня зовут Эдвард Райхо, я ректор академии. – а голос такой приятный, бархатный. – я пришёл к Вам с новыми правилами в связи появлением в общежитии девушки. Кстати… – он посмотрел на меня. – Вы уже выбрали себе имя?

Все присутствующие отодвинули от себя столовые принадлежности и внимательно воззрились на ректора, только у меня опять звон в ушах стоял.

– Лиа Веарте.

– Красивое. – он вновь улыбнулся. И принялся перечислять новые правила.

– Первое: Лиа Веарте неприкосновенна. Второе: За её физическое состояние, отвечаете перед вашим непосредственным наставником, лордом Шерегом Виллазом. – Я отчётливо услышала слово "зараза", но сказано оно было столь тихо, что ректор не услышал. – Третье: Обучение у вас будет проходить с первокурсниками других факультетов, вне зависимости от вида предмета. – Мне стало прямо-таки легче, все же не только с ними сидеть на занятиях. Чувство страха начало медленно отступать. – Четвёртое: У Вас будут дополнительные занятия по ментальной магии. – Пятое: Лиа Веарте всегда должна находится в поле зрения одного из вас, не распространяется на личные покои адептки.

Вот тут все хором зарычали, как бешеные псы, а я осмелилась возразить:

– При всем уважении, ректор. – я ткнула в сторону отреченцев пальцем. – Они мне как создания противны, и присутствие одного из них рядом с собой меня с ума сведет. – только бы не выказать страх… – можно как-то без этого обойтись? – я поморщилась, когда звон в ушах стал нестерпимым.

– Адептка Веарте, я надеюсь Вы понимаете, что правила академии не только я составляю. Это сделано для Вашей же безопасности… – пожурил меня ректор.

– Да уж, куда безопаснее остаться наедине с одним из этих… – пробурчала я, демонстративно скривившись.

Но ректор уже не слушал.

– Лиа, после занятий я жду Вас в своём кабинете, не забудьте про сопровождение. – он развернулся и вышел, а я схватилась за стакан с соком, который залпом выпила. На меня уставилась семеро черномордых. Один из которых прошипел:

– Противны как создания, значит? Ты что о себе думаешь, мелочь?!

Моё горло предательски сдавило спазмом. Я с шумом поставила стакан на стол, поборов в себе дикий ужас и уставилась на глазастого.

– А ты глухой или особо одарённый? – Я постаралась дрожащий голос скрыть теми же рычащими нотками. – Поясняю для тех, кто в панцире, меня от вас тошнит и время с вами, кроме как на занятиях, я проводить не намерена!

Я оглядела присутствующих, глазастый замер, а остальные с самым отсутствующим видом доедали завтрак. Но клянусь их плечи подрагивали! Я бросила на стол салфетку и отправилась в свою комнату.

Следом за мной в комнату влетел Геральд, со странным изумлением на лице. Он, размахивая призрачными руками сотрясал воздух и пытался мне объяснить, что таким поведением я доведу "несчастных" до убийства меня и никакие правила академии не помогут.

– Очнись, Геральд. – начала я поучительным тоном. – Им нужна эта академия, а раз уж и их наставник против моего убийства, я могу себе позволить моральную порку в отношении этих душегубов. – пыталась я вразумить привидение.

– Ты не понимаешь! Они доведут тебя до умалишения, и никто не докажет, что они к этому причастны. Будь осторожна, девочка.

– Да-да. – отмахнулась я, стаскивая со стола тетради заботливо предоставленные призраком. – Геральд, а где я могу разузнать о них?

Привидение вы полном недоумении уставилось на меня.

– Это ещё зачем?

– Ну должна же я о них хоть что-то знать, кроме того, что они душегубы.

Геральд с минуту неподвижно висел в воздухе, а потом почесал козлиную бородку и ответил.

– Вообще об отреченцах рассказывают почти на всех лекциях, но, если понадобится, в академии есть довольно большая библиотека. Ты всегда можешь туда попасть.

– Спасибо, Геральд. – я торопливо попрощалась и схватив ученическую сумку с тетрадями выскочила из комнаты, заглядывая в листок с расписанием.

Первым пунктом в нем был зал торжества. Наверное, приветствие, как и в остальных учебных заведениях.

Внизу меня ожидала забавная картина. Отреченцы строем по двое стояли у выхода. Молча. Только их мантии мерцали голубыми искорками.

– Что это? – вопросила я, спускаясь с лестницы.

Геральд вытянул голову из лестницы, чем меня напугал. Я, едва не вскрикнув, прижалась к перилам.

– Правила нашего факультета. – буркнул кто-то из строя.

Призрак довольный результатом своего неожиданного появления широко улыбнулся и выплыл полностью. А я лихорадочно размышляла, чем можно в него запустить, что бы было больно, но так и не пришла к решению. Отцепившись от перил, я спустилась и встала рядом со свободным отреченцем. От чего по спине революционной толпой пронеслись мурашки.

И тут до меня наконец дошло важное. Как до жирафа, блин. Я настолько была поглощена своими чувствами все это время, что не предавала значения таким словам, как "одногрупница" и "обучение у вас", мрак.

– Постойте! А вы разве не на разных курсах? – потрясенно уставилась на соседа, а тот посмотрел на меня.

Ответил Геральд, тихо посмеиваясь.

– Видишь ли Лиа. Группа отреченцев на учебу набирается один раз в шесть лет, и в этом году был новый набор. Однако много же времени тебе понадобилось, чтобы задать этот вопрос.

– Да как-то не до этого было. – Потрясенно ответила я, и молчаливый строй двинулся из общежития.

Первый день учебы для адептов, весьма радостное событие. Об этом говорили их улыбки и хорошее настроение. По всюду на территории академии мерцали разноцветные магические огоньки, летали воздушные шарики и играла музыка. Правда я так и не разобралась откуда она звучала. Так же заметила одну особенность. В традиции академии было пускание в фонтан магических шариков студентами. Когда наш молчаливый "траурный" строй проходил мимо фонтана, я увидела толпу студентов, которые беззаботно веселились. И так мне обидно стало, что я среди этих нелюдей. Адепты, заприметив нас расступились и в ужасе уставились на меня. А я что? Вымучено улыбнулась в ответ, надеясь все же что улыбка была приветливой и прошагала дальше, не нарушая строй.

Я хотела разглядеть академию получше, но единственное что удалось подробно рассмотреть, так это спину одного из черномордых и перепуганные лица проходящих по стеночке адептов мимо нашего отряда. Будь моя воля я бы, и сама так ходила, уж слишком сильное чувство страха они внушали.

Интересно, как я с ними шесть лет буду жить? Что-то подсказывало мне, что я так долго не проживу…

Наконец мы вошли в одну из распахнутых дверей и попали в какой-то торжественный зал с мягкими скамейками и красными занавесями на сцене. Я уже хотела сесть на первую попавшуюся скамью, как меня схватив за локоть один из душегубов потащил в дальнюю часть зала.

– Эй! Ты что себе позволяешь? – возмутилась я. На что меня не удостоили даже взглядом. – Пусти неандерталец упакованный! – Взбрыкнула я, но резкая боль в районе локтя заставила умолкнуть.

Так как студенты постепенно подтягивались, зал уже был прилично наполнен и весь шум, который царил до этого резко умолк. Судя по ощущениям, сверлящим мою спину, на нас пристально смотрели. Меня усадили на скамью и не оборачиваясь уведомили.

– Теперь ты все время должна находится рядом. Как бы нам не было это противно, мы должны слушаться. Если еще раз выкинешь нечто подобное, я из тебя всю душу вытрясу.

Если честно, угроза достигла своей цели. Поэтому я молча сложила руки на коленях и проглотила ядовитое замечание, понимая, что любое противостояние приравнивается к «выкинешь что-то подобное».

Через некоторое время зал был заполнен до отказа, а на сцену вышел весь преподавательский состав. Звучала торжественная речь, поздравления, пожелания удачи в новом учебном году. Я слушала вскользь, раздумывая над тем, как в дальнейшем избежать присутствия рядом с собой отреченцев, когда пойду в библиотеку, ибо врага нужно знать изнутри. В голову пришел только один план из всех возможных, сбежать. Вопрос в том, как это сделать. На окнах в общежитиях нет решеток, а под моим окном как раз есть удобный выступ, я заприметила его, когда мы выходили из общежития. Но опять же, если сбегать, то только в сумерках, чтобы меня не заметили в окно. А еще настораживает предупреждение Розы, чтобы я не выходила в ночное время из общежития, но днем-то сбежать не получится. Подумаешь некроманты гуляют, что они не люди что ли? Всего-то делов, пробежать до библиотеки. Кстати, да… а где она находится? Так ладно, узнаю у ректора.

Сам ректор в этот момент почему-то смотрел на меня. Сидя так далеко от сцены, мне стало жутковато даже, хотя это возможно моё бурное воображение. На таком расстоянии, да ещё и в полумраке, он бы меня не смог увидеть. Да и какое ему до меня дело?

Меня отвлек уже привычный звон вушах и я заметила, что все адепты уже покидают зал, бурно обсуждая какие-то моменты.

Прискорбно. Это значит, что сейчас мы отправимся на первое занятие, которое, в общем-то, не сильно меня интересовало. Я уже просто горела идеей попасть в библиотеку. Интересно, это у меня врожденное?

Поднявшись со скамьи, я направилась вслед за черномордым, который ранее бессовестно тащил меня к своим соратникам.

Бумс!

Вписаться в его спину было не самым приятным, вероятно именно поэтому я пробурчала нечто вроде: «ходят тут всякие». Он резко выпрямился и медленно развернулся, вцепившись взглядом в мое лицо. Первым порывом было желание запустить в него сумкой и удрать, куда глаза глядят. Вторым порывом стало желание ляпнуть уже что-нибудь ядовитое. Но к моему удивлению, этот "голубоглазый" вытянул руку, облаченную в черную перчатку и по ней поструилась тьма. Легким, теплым дымком она коснулась моей брови и рана, которая до этого саднила, растворилась на коже. Я в полном недоумении смотрела на его руку и только и смогла выдавить из себя скупое "спасибо", замерев всем существом от неожиданности. Он резко развернулся и направился к выходу.

Что это было вообще? Благородство? Желание помочь ближнему своему? С трудом верится, учитывая, что их буквально заставили держать меня под прицелом. Ах, ну да, они же несут ответственность за моё физическое состояние, вот и ответ. В душе даже что-то кольнуло от обиды.

Мы все тем же "траурным" отрядом по двое вошли в аудиторию и дружно расселись, так же по двое на задних рядах. Судя по тому, как все студенты смотрели на нас, вид был обескураживающий. Да ладно… Мне по всей видимости самой еще долго привыкать к этому.

Я торопливо вытащила письменные принадлежности, попутно разглядывая студентов с факультета некромантии. Ребята дружно что-то обсуждали, а мне оставалось только завидовать. Такими темпами я и знакомых себе не заведу, не то что друзей. Подперев подбородок ладонью, я стала разглядывать студентов.

Интересно, а зачем эта академия обучает и без того сильных магов? Ведь, наверняка есть и другие учебные заведения на их родных территориях, так к чему весь этот фарс, типа, дружба народов? Я скривилась, от воображаемых рукопожатий с отреченцами. Готова поспорить, что такую кислую мину можно наблюдать у каждого, кто рано или поздно сталкивается с черномордыми.

Все мои грустные мысли улетучились с приходом преподавателя. В аудиторию вошел уже знакомый мне седой старичок, профессор Дигер.

– Итак друзья, рад приветствовать вас на вашем первом занятии по основам души. – он плюхнулся на стул покрутив в руке какой-то медальон. – Сегодня мы будем проходить только теорию. Я узнаю немного о вас, а вы обо мне. – Радушно улыбнулся и продолжил. – Итак, в первую очередь необходимо знать, что такое душа. Есть желающие ответить? – все молчали, я тоже. – Хорошо. Тогда пусть ответит тот, кто лучше всего в них разбирается. Хагевей Дайвэ будьте так любезны.

К моему удивлению, поднялся с места душегуб и замогильным металлическим скрежетом ответил.

– Душа человека – это бессмертная субстанция, нематериальная сущность, в которой выражена божественная природа его личности, дающая начало и обуславливающая жизнь, способности ощущения, мышления, чувств и воли, противопоставляемая телу. – пока он говорил, я торопливо делала запись в тетради.

Профессор важно покивал.

– Все верно, адепт, садитесь. – адепт сел.

Я протянула руку.

– Простите профессор, можно вопрос не по теме?

Все студенты с интересом посмотрели на меня в ожидании глупости, которая неизбежно последует. Не буду их разочаровывать.

– Конечно, Веарте, задавайте.

– Откуда Вы знаете имена адептов? – я красноречиво посмотрела на Хагевея.

Профессор понимающе улыбнулся.

– Браслет на Вашей руке, адептка, рассказывает мне не только о том, где Вы находитесь.

"Все гениальное просто" – подумала я, присаживаясь на своё место.

– Итак, адепт Хагевей ответил верно и по существу. Я же хочу вам рассказать о душе немного в другой плоскости. – Он взмахнул рукой и рядом с ним появилось трехмерное изображение не граненного алмаза. – Для души не существует ни времени, ни пространства, если она находится в изначальной форме, а точнее без формы. После смерти оболочки, она попадает в так называемый потусторонний мир. – он посмотрел в мои удивленные глаза. – Да, Веарте, именно потусторонний. То, что Вы видели в форме леса, на самом деле лесом не являлось. Это одна из ипостасей той реальности, в которой Вы находились продолжительное время. Так вот, душа перерождается в виде новой оболочки, младенца. – студенты оценивающе уставились на меня, которая на младенца не была похожа. – Предугадывая ваш вопрос, друзья, я отвечу. Есть много случаев, когда душу пытались вынуть из тела, естественно без согласия. В целях самозащиты душа ускользает в потусторонний мир не лишаясь формы, если ее не удерживает особое запрещенное заклинание, которому учат в империи отречения. – очень медленно посмотрела на сворлов и присвистнула в уме. – Видимо, что-то произошло в этот момент, что Ваша душа смогла ускользнуть, покинув ещё живое тело, которое находилось на грани смерти. – он указал на алмаз, который приобрёл грани. – а значит она не прошла этап перерождения. Известно, что с каждой новой жизнью душа оттачивается и совершенствуется. Новая жизнь и условия для неё, делают её более совершенной. Это даёт нам возможность приобрести новую форму вне времени и пространства. Такая форма является высшим разумом, богом, или в некоторых случаях его частицей.

Кто-то из некромантов поднял руку.

– А какая цель приобретения высшей формы?

– А это, адепт, тайна покрытая мраком.

Вспомнив про Геральда, я снова не удержалась и протянула руку для вопроса.

– Да Веарте?

– Если каждая душа должна немедленно попасть в потусторонний мир, почему души хранителей здесь?

Дигер слегка нахмурился, видимо вопрос был не совсем удобный.

– Видите ли адептка, не зря призраков называют неприкаянными. Это древнее слово, очень древнее. Согласно тем же древним текстам, призраки – это души провинившихся. Они находятся в нашем мире в уме, сознании и бестелесные, чтобы не причинить вреда и учиться быть добрее, светлее. Питаются нашими эмоциями. Обожают сильные эмоции такие как страх, ненависть, любовь, радость, счастье. Другими словами, – он снова взмахнул рукой и образовался большой идеально чёрный кристалл. – чем больше зла мы причиняем, убийства, насилие, порабощения, тем чернее становятся наши души. И когда мы достигаем в этом пика, душа остаётся здесь в виде наказания, до тех пор, пока полностью не очиститься…

– А отреченцы? – перебила я, чувствуя, как резко растёт напряжение в помещении. – Разве они ни есть зло в чистом виде?

Профессор поперхнулся заметно позеленев.

– Это… Слишком сложный вопрос, адептка. – больше он ничего не сказал.

Следующий предмет был не то чтобы скучен, он откровенно говоря, был унылым. Монотонный голос профессора так и убаюкивал, заставляя глаза слипаться. Не знаю, как я досидела до конца занятий, но услышав звук трубных, я сорвалась с места.

Обед. На протяжении всего времени, отреченцы не обронили ни слова рядом со мной. Я умру от одиночества. В компании этой жуткой шайки, я обречена провожать потенциальных знакомых лишь взглядом. Ужас, как обидно. Но ничего, наши не сдадутся, мы ещё отомстим за несправедливость. Вот возьму и налью, клея им в замочные скважины ночью, или прополощу их кружки с уксусом. Можно ещё высыпать марганец им на полотенце, хотя кто эти рожи увидит… Нет, все-таки клей в замок.

Пока мой план по побегу и возвращению набирал обороты в моей голове и обрастал подробностями, мы спустились в трапезную, где почти не было свободных мест. Не знаю, как черномордые, а я, схватив поднос и набрав себе на обед еды утопала за стол к веселящимся боевым магам.

– Извините… Здесь не занято? – взглянув на парня, я ткнула пальцем на свободное место рядом с ним.

– Конечно нет, присаживайся. – ответил брюнет. – новенькая? – озорная улыбка светила в данный момент ярче полуденного солнца, на душе сразу стало тепло.

Я села на стул и начала разбирать еду с подноса.

– Да, первый курс… – намеренно умолчала с какого факультета

– А где форма?

– Закончилась на складе, я только вчера вечером прибыла. – я посмотрела на собеседника. – Меня Лиа зовут.

– Меня Даррэн, можно просто Рэн.

Как оказалось, Рэн учится на первом курсе уже второй раз. В прошлом году ему пришлось покинуть академию по семейным обстоятельствам. И он знает здесь каждый закоулок. От него же я узнала где находится библиотека, это не далеко от башни боевых магов, он обещал мне её показать, когда закончатся занятия, тем более следующая пара по медитации и самоконтролю у нас общая. Для себя я решила, что сяду рядом с ним, и мне не помешает даже конец света.

Уже зайдя в аудиторию я заметила, что Рэна ещё нет и тихонечко села сбоку от 'телохранителей'. На меня не обратили внимания. Славно. Вытаскивая тетрадь из сумки, я увидела нового знакомого и махнула ему рукой радушно улыбаясь.

Говорить во время занятия не было возможности, и мы кропотливо конспектировали лекцию, пока преподаватель не решила провести небольшой практикум.

– Самая важная часть на занятиях по медитации – это сама медитация. Сейчас вы вспомните все, что мы с вами записали, закроете глаза и представите, как в вас движется энергия. Приступайте, адепты.

Я послушно закрыла глаза и прислушалась к себе, к своим ощущениям. Внутри меня разворачивается маленькая тёплая спираль дыма, она бесцветная и тягучая как патока. За ней тонкой полоской движется зелёная струйка, сворачиваясь в кольцо. Тихо, очень тихо и лёгкий звон в голове. Да, это звенящая тишина. Кольцо начинает тихонько пульсировать, и стучать как сердце. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. Звон обретает другой звук. Тихий шелест. По венам растекается почти обжигающее тепло, я терпеливо сжимаю кулаки и жду. Сейчас что-то должно произойти. Я чувствую. Внутри все вспыхнуло, кольцо перестало иметь форму и рассеялось по всему телу горячей волной. Волосы на голове зашевелились. Слышу чей-то голос, но он слишком далеко, чтобы понять суть фразы, а я здесь и мне тепло, уютно и хорошо. Я продолжаю наблюдать. Тихий шелест, сменился приятными мужскими голосами. Бархатные, мягкие.

– Что она делает?

– Оставь её, она познает себя. Вспомни каким сам был.

– А почему улыбается, это ведь больно.

– Мазохистка. – хмыкнул неведомый собеседник.

И всё растворилось. Меня начал засасывать водоворот, куда-то в центр моих ощущений. Чувство нестерпимой тошноты нахлынуло внезапно, отодвигая все приятное на задворки сознания. Я схватилась пальцами за край стола и со всей силы его сжимала, пока кто-то не рванул меня за волосы, заставив запрокинуть голову назад. Я распахнула глаза, но кроме зелёной пелены ничего не видела.

– Посмотри на меня. – голос Даррэна был очень обеспокоенным.

Я несколько раз моргнула, тщетно пытаясь прогнать пелену с глаз. Она не просто застилала глаза, я чувствовала ее как песок на стекле. Противно. Попыталась сфокусировать взгляд и поняла, что это не имеет смысла.

– Ничего не вижу. – прошептала я.

– Расслабься, ты слишком сильно проникла в свои магические резервы. – сказала профессор, имя который я не запомнила. И по всей видимости именно она держит меня за волосы. – Магия должна высвобождаться постепенно. Твои глаза придут в норму уже через пару часов, а пока постарайся не паниковать, это затягивает процесс усвоения магии. – она отпустила мои волосы, от чего я поморщилась и невольно начала вслушиваться в происходящее.

Профессор ушла к своему рабочему столу и на меня хлынул поток шепотков, которые я была не в силах разобрать. Но был ещё и другой звук, еле различимый среди гула шепчущих фраз. Он показался мне очень знакомым, но я не могла его ни вспомнить, ни сравнить со всеми звуками ранее мною услышанными. Это похоже на звук магии, но магией не являлось. Это не потрескивание, не шипение, не свист… а будто… Импульс! Да, точно. Больше всего это похоже на импульс. Будто есть ровное излучение, которое отрывается и на сверхскорости передаётся другому источнику, как это делают нейроны головного мозга. Я шумно вздохнула, пытаясь унять дрожь в руках и совладать с мечущимися мыслями. Как вдруг почувствовала прикосновение к плечу. Такое мягкое, почти неуловимое и шёпот, предназначавшийся мне одной.

– Все будет хорошо…

Даррэн?

Затем тёплая ладонь накрыла мою и Рэн прошептал:

– Ты в порядке?

Я слегка поморщилась, слишком громко это прозвучало.

– Думаю, переживу. – прошептала в ответ и закусила губу.

Неожиданно для себя вспомнила, что после занятий меня ждёт ректор, а попасть к нему мне нужно в сопровождении черномордых. В таком состоянии о библиотеке и речи быть не может. Как быть с Рэном? Он наверняка сейчас вызовется проводить до общежития. А мне не хочется, чтобы он считал меня лгуньей или ещё кем. Поэтому я приняла единственно верное решение и тихо прошептала:

– Рэн, мне нужно тебе кое в чем признаться – я почувствовала, как он тихонько сжал мою ладонь, показывая, что слушает. – Я учусь на факультете отречения…

Пауза. Мне казалось она слишком затянулась. И уже попрощавшись мысленно с новым знакомым, я вдруг почувствовала, как начала подрагивать его рука.

– Рэн? – растерянно позвала я.

– Ты такая глупенькая, Лиа. Глупенькая, но очень милая. – Весело прошептал маг. Я уставилась на него невидящими глазами. – Я это понял ещё когда вошёл в аудиторию. Сегодня наш декан нас предупредил, что занятия иногда будут посещать отреченцы.

'Вот ду-у-у-ра. Какая же я дура!' – выла я мысленно.

Ведь только отреченцам позволили посещать занятия с другими группами. Идиотка! Только сегодня об этом говорили! Дура! Дура! Дура!

Видимо у меня все было написано на лице, а как иначе объяснить тот еле сдерживаемый хохот, который доносится с его стороны?

– Всё-таки ты очень милая, даже когда злишься.

Я смутилась и отвернулась, чувствуя, как пылают щёки.

Глава 3

Чувствую себя пленницей. Почти также страшно. Ничего не вижу, словно мешок на голову надели. Чьи-то пальцы впиваются в руку чуть выше локтя, наверняка синяк останется, от которого потом фиг избавишься. Интересно, у Геральда есть мазь от синяков? Наверное, должна быть. А мы все идём и идём…

– Слушай, а нельзя как-то нежнее держать? Больно же! – пауза, затянувшаяся на несколько секунд, а затем рука опустилась к ладони в какой-то нерешительности. – Я не кусаюсь – Ладонь больно сжали, но я сдержалась от вскрика. – А знаешь, мне даже нравится ничего не видеть, кроме этой пелены. Теперь хотя бы не тошнит, когда вы рядом. – Резкий рывок и меня прижали к прохладной стене. Чувствую, как обжигает браслет на руке. 'Голубоглазый' склонился к моему уху и проникновенно так начал шипеть, мои мурашки давно уже научились ходить строем, но в этот раз это был ураган по спине и шее.

– Достала, зараза рыжая… – выдохнули мне в ухо.

Я все же осмелилась возразить.

– Я не рыжая! – пропищала сдавленным голосом. Страшно же.

– Не рыжая… – Схватил за вьющийся локон. Да-да, я с утра красиво все уложила, благодаря баночкам-скляночкам в ванной. – Но как же достала, зараза! – вот интересно, а я каждый раз с одним и тем же диалог воспитательный веду или это всегда разные личности?

– Так чего ты со мной возишься? Оставь меня и иди. С миром. Не надо со мной возится, я не маленькая девочка.

Руки, прижимавшие меня к стене, дрогнули, но ответа не последовало. Интересненько.

– Ты так и напрашиваешься на неприятности… – прошипел отреченец мне в лицо.

– И что? Покорной тварью поведёшь меня по моим делам, как дорогую хозяйскую собачку? – Моё воображение услужливо зарисовало отреченца с поводком в зубах, приклоняющимся перед ректором. Изо рта непроизвольно вырвался смешок, который я зачем-то поспешила прикрыть рукой.

Отреченец рыкнул и отпустил, крепко сжав мою ладонь. Он потащил меня дальше, изредка предупреждая о преградах типа ступенек. Но я уже не могла остановиться, так и посмеивалась, когда меня впихнули в кабинет ректора и уведомили об этом. Но, блин! Услышав сухое ректорское 'Спасибо, можешь идти.' меня просто пополам сложило.

– Адептка!

– Нет, черномордый! Ты подумай над моими словами. – прохохотала я.

В ответ я услышала только злобный рык и хлопнувшую дверь. Ну и собственно, вытерев слезы замолчала, строя догадки на тему 'где находится ректор' ещё несколько минут.

– Веарте, а Вам не кажется, что называть отреченца 'черномордым' немного… – он замолчал, подбирая слово. – небезопасно?

Я поджала губы. А ведь и правда. Они же злющие, как черти, если я продолжу в том же духе, ещё неизвестно чем это обернётся для меня самой. Ладно подшучивать над ними, но вот так откровенно обзывать… Ведь я не знаю какие они на самом деле. Надо немного попридержать свой язык в целях самосохранения. Я печально выдохнула.

– Я не знаю их имен, господин Райхо. И мне очень трудно себя сдерживать в их отношении. Я ничего о них не знаю, не могу различить, не вижу их лиц, у них даже голоса одинаково страшные… И ведь магически изменили, я чувствую. С одной стороны, понимаю, что возможно так даже лучше, но и раздражает меня это жутко! Они-то меня видят!

Ректор сделал несколько шагов в мою сторону и где-то рядом остановился.

– Что с Вашими глазами, адептка?

Я махнула рукой.

– Последствия медитации. Профессор сказала, что скоро пройдёт.

– Вы влезли в резерв? – голос прозвучал удивлённо.

– Мне так и сказали. – я опустила ресницы, чтобы скрыть смятение на этот счёт.

– Нда… Не ожидал от Вас.

Ректор поднял мою руку и что-то звякнуло о мой браслет.

– Это доступ к базе академии. Позволяет видеть имена и слышать настоящие голоса. Я распоряжусь, чтобы в правилах академии отменили пункт об обязательном нахождении на территории общежития в мантиях, оно мне все равно никогда не нравилось, но это не значит, что Ваши одногрупники беспрекословно их снимут, эти мантии часть их самих. – он отошёл, чем-то зашуршал и вернулся, чтобы всучить мне бумажный свёрток. – А пока вот. Это конечно не мантия отреченца, но Вас должны как-то к ним соотносить.

Я нащупала край ткани в свёртке. Приятная на ощупь, мягкая и плотная.

– Мне вот и без нее неплохо было…

– Не спорьте, адептка. – Перебил он меня.

Я было хотела что-то возразить, но в голову пришли вопросы, которые хотела задать ранее.

– Господин ректор, объясните мне, что я делаю в этой академии. Мне не так много информации предоставили.

– А что Вы уже знаете?

– Что я не имею права покидать академию, пока не закончу в ней обучение. Что попала сюда порталом мертвых. Что у меня задатки к магии отреченцев. Что я из сумеречной империи, хотя понятия не имею где это находится. И что я почему-то попала под опеку таинственного наставника лорда Шерега Виллаза, и так же не имею понятия кто это такой.

Ректор хмыкнул.

– Вы действительно не имеете права покидать надолго академию, только на выходной, он один, а каникулы здесь не предусмотрены. Это связано с тем, что Ваша сила неподконтрольна никому. И в целях безопасности королевства Вы обязаны научиться её контролировать, так же после окончания академии Вы становитесь гражданкой нашего королевства, так как у Вас нет ни дома, ни воспоминаний о прошлой жизни. – Мне на секунду так обидно стало. – Что у Вас есть задатки к магии отреченцев, это неверно. У Вас просто особая магия и Ваши резервы переполнены, поэтому Вам предоставили их общежитие. Хотя я точно не могу быть уверен в том, что Вы для них не особо опасны. Всю информацию о сумеречной империи Вы можете найти в нашей библиотеке, узнаете у хранителя где она находится. А с лордом Шерегом Виллазом Вы уже скоро познакомитесь, я думаю он сам сможет объяснить Вам почему попали под его опеку. На этом все, адептка Веарте.

Он прошагал к двери, открыл ее и что-то сказал стоящему за ней отреченцу. После чего меня вытянули из кабинета и куда-то повели, вынуждая собирать ногами все камни и кочки. В какой-то момент я поняла, на меня очень сильно злятся.

– Слушай, извини ладно? – обратилась я к сопровождающему, тот напрягся, я почувствовала это по дрогнувшей ладони, за которую меня тащили. – Я погорячилась, но и ты тоже виноват. Не надо было прижимать меня к стене, как какую-то доступную девку!

– Слушай, зараза рыжая. Неужели ты думаешь, что я обиделся на твою безмозглую фантазию?! – я от такого рыка даже шаг назад сделала, но чужая ладонь только сильнее сжала мою несчастную, но такую любимую конечность, от чего я скривилась.

– Ой, какие мы нежные. – Воспламенилась я. Я понимала, что нарываюсь, но ничего не могла с собой поделать. – Тебе мама в детстве кукол не додала?

– Ты нарываешься… – остановил меня и снова прижал, на этот раз к дереву. Помня о том, что эти гады значительно выше, я задрала нос и распахнула глаза.

– Ой, боюсь-боюсь. – сделала испуганное лицо для правдоподобности. – Что? Так задевает, что какая-то малявка учится в одной группе с большими и страшными волками, и не боится?

– Грррр… – Услышала в ответ. А затем произошло нечто, что действительно заставило ужаснуться.

Мои губы накрыли чужие, горячие, жёсткие губы. Меня поцеловали, мать вашу! Всем существом затряслась от ужаса и… Что это? Язык?! Горячий, шершавый язык проник в мой рот. Попытки оттолкнуть извращенца не увенчались успехом. Я попыталась вытолкнуть его язык своим и к моему удивлению меня опалило жаром. Не моим! Его дыхание, его руки, его прижимающее меня к дереву тело все пылало. Он издал какой-то хриплый, но вполне человеческий стон и снова атаковал мой рот. Я его выталкивала, а затем просто попыталась укусить, но не успела. Он как вампир впился в мою нижнюю губу, а мои колени предательски задрожали от бессилия и тихой злости. Это было отвратительно. Стою тут как… Как какая-то дешёвка, которую сняли в доме удовольствий, на глаза навернулись слезы. Его ладонь заскользила от моей талии к бедру. Через тонкую ткань формы, я чувствовала жар его рук. Он оторвался от моих губ, чтоб прижать меня к себе и замер.

По моим щекам катились слезы, но я молчала. Выгорала от стыда и ненависти. Зачем он так? Что хотел этим доказать? Горячая рука схватила мою ладонь и меня снова куда-то повели. Меня это уже не интересовало. Все мои мысли крутились вокруг этого поцелуя. Я жалкая и слабая, пока не овладела своей магией, ведь все могло быть гораздо хуже окажись мы где-нибудь в помещении. Но я все равно этот инцидент ему с рук не спущу, буду локти кусать, но отомщу.

Меня провели по лестнице, я услышала скрип двери, обеспокоенный вопрос Геральда 'Что случилось?', на который никто не ответил. Снова лестница, собственные шаги по пустому коридору и прохладная ручка двери, на которую этот гад положил мою ладонь. Еле слышные удаляющиеся шаги отреченца и тихий щелчок закрывшейся двери, ведущую в одну из комнат.

Я вытерла злые слёзы и вошла в комнату, по памяти нашла кровать и свернулась на ней калачиком, дав волю слезам.

Ближе к вечеру зрение полностью восстановилось. За окном уже было темно, но который сейчас час осталось для меня загадкой. Сознание как-то отстранил ось забрав с собой слёзы и обиду, а мозг выстраивались коварный план мести. Вот только… Я не знаю кто среди этих гадов мерзавец, что повёл себя так недостойно. Мой первый поцелуй… У-у-у-у сволочь. Как тебя вычислить-то? Хотя, если подумать, они все мне теперь противны. Так что не имеет значения один или семеро. Как говорится, один за всех и все за одного. Вот пусть и получают.

Раздался тихий стук в дверь.

– Входите! – гаркнула злая я.

Геральд проплыл сквозь дверь, будто её там и не было никогда, и остановился, вцепившись взглядом в моё лицо.

– Ох, девочка! Предупреждал же тебя не доводить этих проклятущих. Вон посмотри глаза красные, как у мантикоры, нос разбух, да бледная вся – причитал призрак. – Я конечно, люблю столь разнообразные эмоции, но мне совсем не хочется хоронить такую забавную девчушку…

– Геральд… – оборвала я его. – А как у тебя дела с питанием?

– Не понял, ты о чем?

– Я сегодня на занятиях узнала, что призраки питаются эмоциями… Поскольку ты хранитель у отреченцев, я могу предположить, что все плохо… – Я нахмурилась, уперев взгляд в призрак.

– Ну, с твоим появлением… – Замялся призрак, затем страдальчески вздохнул. – Мне никогда не выбраться в потусторонний мир.

– Все плохо. – Констатировала я. – Какие для тебя самые сильные эмоции?

– Эээ… Сначала любовь и ненависть, потом счастье и горе, затем радость и гнев… а зачем тебе?

Я перевела взгляд с Геральда на сверток с мантией, который бросила на пол входя в комнату.

– Хочу помочь… И будем надеяться, что за шесть лет управимся, Геральд.

В голове уже созрел план действий. Геральд рассказал, как найти нужное здание и клятвенно пообещал меня не выдавать. Если что я сплю в своей комнате, от ужина отказалась. Еще я попросила у него какой-нибудь быстросохнущий клей для кожи и стали, на что получила сварливый взгляд хранителя.

– Они разнесут мне все общежитие!

– А что лучше, Геральд, возможность скорее очиститься и поработать, или работать зная, что это не изменить? – улыбнулась я, глядя на растерянное лицо хранителя.

– Я понял. Все будет.

Итак, у меня теперь есть подельник-поставщик в виде призрака. Так же есть семь жертв и моя неугомонная фантазия… И да, есть магия, которую нужно освоить.

Я натянула на себя мантию, та оказалась восхитительной. Чёрная струящаяся ткань была оторочена золотым узором по краям, длинной она была по щиколотку и очень уж невесомая, как облачко. Но было в ней и ещё кое-что, потайной зачарованный карман, в который могло поместиться очень многое, но веса это мантии не добавляло. Именно из-за этого, Геральд любезно собрал мне свёрток с бутербродами.

Распахнув окно, я вдохнула изумительный аромат осеннего вечера. Верхушки деревьев уже покрылись желтизной, норовя скинуть надоевшую листву. Где-то недалеко ухал филин и что-то шуршало в кустах, может живность какая. Я в этом смысле как ребёнок, ничего не знаю. Ну разве что сознание порой выдаёт какие-то картинки из прошлой жизни. Откуда мне, к примеру, знать, что за зверь такой филин и почему он ухает? Мрак ведает… Я переступила через окно и ногой нащупала выступ. Взглянула на Геральда, тот кивнул, давая добро на вылазку. И только сейчас я обратила внимание на красную точку у него над головой. В глаза сразу врезалось его имя Геральд Приблонский.

– Удобненько, однако. – пропела я, разворачиваясь спиной к окну. – Ух, высоковато… А не переломаю ли я себе ноги?

– Не так высоко, как кажется. – ответил Геральд.

Ну я и спрыгнула. И чуть не взвыла, когда жгучая боль волной прокатилась по ногам, но стерпела, стиснув зубы. Еще пару минут посидела на мягкой траве и отправилась покорять таинственного зверя по имени библиотека.

Ночь в академии была весьма тихой, по крайней мере до тех пор, пока я не услышала странные звуки, напоминавшие хрюканье. Я пробиралась сквозь кусты, чтобы быть как можно незаметнее. Шорох собственных шагов, подогревал и без того, разыгравшееся воображение. Где-то совсем не далеко зазвучали голоса.

– Я говорил, что нужно брать четвертый поток, а ты что натворил? – возмущался мужской голос.

– А я считаю, что правильно сделал, взяв третий! – ответил тоже мужской, не менее возмущённый.

– Четве-о-о-о-ортый. – протянул еще один безрадостный и обиженный голос, от которого мурашки по коже побежали.

– Даже Зом говорит, что четвёртый, недотёпа! – я выглянула из кустов, чтобы увидеть кто такой Зом, и чуть не заорала, узрев разлагающийся живой труп с обожжённой и обиженной мордой. Они стояли у вырытой ямы напоминавшую могилу. Невысокий худосочный блондин с глазами цвета неба, с острыми чертами лица, худой и длинный рыжий с карими глазами и миловидной внешностью и… И Зом!

Приняв скоропалительное решение ретировалось обратно в кусты, и уже ползком направилась дальше.

– Эй, там что-то есть, Зом иди проверь.

«Не ходи» – Молила я, нервно кусая губу. – 'Не надо'

– Зо-о-о-ом прове-е-е-ерит. – разрушил мои надежды нежить, и это чудище двинулось в мою сторону.

'Я кустик, просто кустик. Маленький и несчастный кустик' – твердила я себе, когда ветки надо мной раздвинулись. Сверху просунулась эта страшная морда и я заорала что есть мочи. Орала так, что все кусты разом задрожали, а горелая морда отпрыгнула.

– Зо-о-о-ому стра-а-а-ашно. На Зо-о-ома крича-а-а-ат. – пожаловался труп своим знакомым.

Я совершенно не думая бросилась в сторону библиотеки, не обращая внимания на кусты и окрики 'Стой, дура! Там игры!'. Все тело дрожало от ужаса. Это надо же! Труп! Говорящий, мать его во мраке! Живой! Не веря собственным глазам и мыслям, я миновала хозяйственный домик, который преграждал дорогу. О нем Геральд рассказал, а вот о том, что рядом с ним устраивают практику некроманты нет. Узнала я об этом, лишь обогнув несчастную постройку и увидев толпу дерущихся умертвий. А сзади все это время за мной бежали два парня и Зом, я почему-то приняла решение бежать дальше, посчитав, бегущего за мной Зома куда страшнее прочих умертвий на пути. И вот бегу я в ужасе, все как в замедленном кино, по законам жанра. Ко мне разворачивается вся толпа умертвий с горящими… Эээ… Впадинами вместо глаз. Отовсюду крики 'Стой дура!', я, поняв, что делаю что-то ну совсем неправильное, остановилась и уставилась на умертвий.

Они на меня.

Я на них.

Немая сцена.

И вот они уже всей толпой бегут ко мне, а я слышу новые крики 'Беги дура! Беги'. Нет ну совсем охренели, гады. Ну я и побежала в обратную сторону к Зому и его знакомым. Те в неверии уставились на меня большими глазами, развернулись и тоже рванули прочь. Вот в общем. Так и бежали дружно. Я, блондин, рыжий и плешивый Зом.

– Идиотка! – орал блондин. – Какого хрена тебя туда понесло?!

– А какова… Ух. Мрака тут умертвия… Делают?! Ух… – Задыхалась я.

– Ночью на территории всегда некроманты практикуются! Днем нельзя! Ты кто вообще?! – не ну нормально, да? Нашел время знакомится!

– Адептка… – пропищала я. – В библиотеку шла…

И бежим мы такие, каждый со своими тараканами общался и делал какие-то выводы, у Зома, наверное, тоже тараканы были, его морда была подозрительно сосредоточена.

Правильно говорят 'у страха глаза велики', вот никогда бы не подумала, что умею так быстро и долго бегать. Правда в ушах стучит, но это сейчас как-то не особо напрягало, а вот догоняющие умертвия, это да… Это страшно, хотя… Это не так страшно, как бегущие за тобой отреченцы. Одно только сравнение придало мне сил и бодрости не сбавлять темпа. Вот все бы ничего, бежала бы себе дальше, но на моем пути оказался камень, большой такой. Я его не заметила и споткнулась. Летела, как мне показалось, вечность. Ногу ушибла, больно так, что слезы навернулись. И встать не могу и лежать нельзя.

– Вставай! – кричит мне рыжий.

– Да не могу я!!! Нога болит!

– Ну и лежи! – крикнул блондин. Мои брови мгновенно подскочили вверх от удивления.

Вся толпа нежити бросилась на меня. Было больно. Сначала я ощутила толчки, затем зубы, впивающиеся в мою и без того больную ногу. Если до этого я громко орала, то сейчас перешла на ультразвук. Ужас, боль и неверие в происходящее охватили с такой силой, что я даже дергаться перестала. Но потом случилось то, чего я от себя никак не ожидала. Я брыкалась как кенгуру, размахивая не только ногами, но и руками. Кому-то размозжила кулаком черепушку, припечатав ее к земле, от чего по руке потекло серое гниющее вещество. В нос ударил смертоносный запах, от которого меня пронзило словно колом в голову. Кому-то ногой заехала в грудь и оставила там зиять здоровенную дыру, куда делись внутренности, даже думать не хочу, мне хватала этого трупного амбре. После всех моих малополезных дерганий я ощутила поток силы, будто магия сама вылезала и кричала 'возьми меня'. Я мысленно потянулась в ответ и ухватилась за зеленую нить энергии, а дальше все случилось так быстро, что я и сама не поняла, как это сотворила. С пальцев моих рук срывались яркие зеленые всполохи раскидывая умертвий одного за другим. Движение рукой и магический шар превратил в пепел одного зомби, еще движение и всех отбросило волной.

– Не-е-е-е-ет! Мой упырь! – кричал кто-то. – Она убила моего упыря! Мой доклад! Ты идиотка!

– Мои скелеты! Я их так долго искал!

Я в изумлении смотрела на толпу некромантов, которые мчались за нежитью все это время. 'Мой упырь?', 'мои скелеты?'

– Че ты смотришь? Иди выкапывай мне нового! – визжала брюнетка с впалыми щеками и синяками под глазами.

Я разозлилась, так на нее зыркнула, что сама себе удивилась.

– Да вы че совсем ополоумели со своей нежитью?! Меня чуть не съели ваши… Ваши… Умертвия! – я перевела взгляд на подошедшего блондина с взъерошенной шевелюрой. – Лежи, да? Лежи?! Скотина бесчувственная! Чтоб тебе пусто сделалось. Видеть не хочу!

Я вытерла руку о траву, поднялась и похромала к библиотеке, но краем глаза увидела шевеление в куче нежити. Обернулась и охренела, ко мне полз зомби с оторванной конечностью

– Хозя-я-я-яйка! – кряхтел он

А из кучи хором повторили:

– Хозя-я-я-яйка!!!

– А-а-а-а-а-а! – заорала я и поковыляла быстрее мимо оторопевших некромантов.

Мне на перерез с невозмутимым видом двинулся рыжий.

– Стой! Да стой же ты! – орал он ухватив меня за руку. Я остановилась искоса, поглядывая на ползущего зомби. – Я не знаю, как ты это сделала, но будь добра вернуть нежить их владельцам.

– Ты как себе это представляешь?! Я ничего у них не брала, пусть забирают! – рявкнула я.

– Как не забирала? Да угнала самым наглым образом! – вопили из толпы.

Я развернулась, чтобы разглядеть говорившего. В толпе некромантов нужного адепта не нашла, да и говорить начали все одновременно. Так что даже слово вставить не удалось, но и смысл этого птичьего щебетания тоже не понять.

– Слушай… – обратилась я к рыжему. – Если ты мне объяснишь, как их вернуть, я попробую…

Парень недовольно покосился, сверкнув своими карими глазами.

– Хорошо. Только успокойся сначала. И дай я осмотрю тебя на предмет ран.

Рыжий колдовал над моей ногой, он представился Калебом Варнейски, когда осматривал места укусов. Оказывается, все адепты учатся магии исцеления, правда на самых низких уровнях, чтобы оказать себе при проблемах первую помощь. Ну и он же сказал, что ничего серьёзного с моей ногой не сделали, просто синяки. Хотя вид у него при этих словах был ошарашенный. Так что, в лазарет мне идти не потребовалось, который, кстати, из-за ночных тренировок работает здесь круглосуточно. А еще эти… Любители мертвых тел доставали расспросами на тему кто я такая. Я стойко всех игнорировала, на что мне пообещали сдать меня ректору. А мне-то что? Мне можно. Просто скажу, что рядом отреченец был и все замнётся.

Пятью минутами позже я вовсю тараторила коротенькое заклинанье над нежитью, пытаясь вернуть все как было. Тишина была почти оглушающая, все адепты толпились метрах в десяти от места событий недовольно фыркая в мою сторону, а я им завидовала. Вонь стояла над копошащейся кучей… В общем, жуть. Это ладно мне еще подсказали, что б я приказала им молчать, до этого я даже подойти не решалась.

– Все не могу больше – выдохнула я, отбегая к рыжему. – Еще один вдох этой вони, и я сама копытца отброшу.

Калеб недоверчиво посмотрел на мои ноги, что-то прикинул в уме и выдал.

– Ты демон или оборотень?

– Ааа… Эээ… – я думала у меня глаза выпадут.

– Значит ни то, ни другое. – констатировал рыжий.

Я вообще-то краем сознания понимала, что эти расы существует, но верилось почему-то с трудом. Да и в академии я видела только человеческих существ.

Калеб что-то нашептал и с его пальцев соскользнула голубая искра, которая тут же впечаталась в мой лоб.

– Все, тошнить больше не будет. Трупные яды тоже будут обезврежены. Ты только старайся лучше, вспомни ощущения, когда ты эту кучу умертвить пыталась.

'Умертвить… Надо же какое слово гадкое подобрал! Да что б ты знал, я и мухи не обижу!' – нахмурилась и вернулась к куче.

Я прикрыла глаза, вспоминая ощущения соприкосновения с магией. Мысленно потянулась к источнику этого колодца и почти сразу нащупала его. Сплетение нитей, формирование рисунка, подпитка энергией, направления импульса…

'Импульс! Точно… Как же раньше не догадалась. Импульсная сила! Вот что лежит в основе моей магии! Скачки, всплески, всполохи и урывки!'

Стоит ли говорить, что я напрочь забыла о том, что делала? Я просто уселась рядом с кучей и начала разбирать свои ощущения на детали.

'Если моя магия действительно основана на импульсной силе, то мне не нужно произносить никаких заклинаний, достаточно мысленно его сформировать и направить куда нужно. Потому что клочкам энергии, которые я беру нужно меньше времени, чем произнесение заклинания. Хм… Но знания-то нужны. А как вышло в первый раз? Хотя, если подсознание подкидывает такие бонусы, как поверхностные знания об окружении, то неудивительно… Мне все же недостаточно информации и нужно срочно в библиотеку… Грызть гранит науки!'

Я уже было сорвалась с места, но меня недовольно окликнули.

– Эй! Мы, итак, из-за тебя столько времени потеряли! – недовольно фыркнула брюнетка с впалыми щеками.

Я нахмурилась, но все же продолжила начатое. Мысленно нашла источник, сплела нити, сформировала рисунок, подпитала его энергией, вплела само заклинание и направила пальцами на кучу. Быстрая зеленая вспышка сорвалась с пальцев и окутала нежить, после чего копошения прекратились.

– Забирайте! – крикнула я с широченной улыбкой на лице.

Несколько секунд тишины взорвались множеством голосов, требующих немедленных объяснений произошедшему. Ведь я ни слова не проронила во время упокоения нежити, более того, Зом стоящий рядом с блондином почему-то тоже осел и не подавал признаков жизни. Но я даже поразмыслить не успела, как мои ноги стремительно сорвались в забег по территории академии, пусть сами думают, что это было.

Библиотека была чуть на возвышении среди густых деревьев. Ухоженная лужайка со статуями драконов. Фасад здания так же отделан белой лепниной, как и все остальные здания в академии. Вход украшала позолоченная табличка с надписью: 'Единая академическая библиотека'.

Во всем здании ни одно окно не порадовало светом. Может ночью закрыта? Хотя Гарольд бы предупредил.

Я толкнула массивную дверь, та открылась, распространив по округе противный скрип. Магические шарики мгновенно вспыхнули, озаряя все вокруг своим неестественным светом. Красные ковровые дорожки вели в огромный зал, наполненный стеллажами с книгами в два этажа. В зале светило магическое солнце. Где-то совсем рядом, я услышала голоса

– Книги по некромантии где? – нетерпеливо вопрошал парень.

– Молодой человек, нельзя ставить вопросительное слово на последнее место в предложении! Поняли? – поучительным тоном ответил ему старческий.

– Понял! Книги по некромантии где, дурья твоя башка? – прорычал посетитель.

Я еле сдержала смешок, но пошла на голоса.

– Да как Вы смеете так разговаривать со мной, учёным мужем этой академии?!

– Заткнись и ответь на вопрос! Я битый час пытаюсь узнать у тебя где этот чертов отдел с некромантической литературой! А мне срочно нужно! У меня там беременная зомби истерику закатила, что ей очень хочется рыбу со сметаной, крушит все! А я простеньким заклинанием не могу ее угомонить, помощнее что-то нужно!

– И все же Вы переступили грань дозволенного, Уважаемый!

– Да я это, мать твою, еще час назад сделал и три раза тебе извинения принёс!

Я вышла из-за стеллажа и увидела некроманта, склоняющегося над столом, за которым восседал призрак в очках для чтения на цепочке. Он явно наслаждался разговором, еще бы! Такой всплеск эмоций и где, в библиотеке?!

– Так где книги по некромантии?

– Кхе-кхе… – обратила я внимание на себя.

Призрак всколыхнулся, весь подобрался и резко переключил внимание на меня.

– Что госпожу интересует?

– Эээ… – я улыбнулась парню. – Книги по некромантии, вся информация, какая есть об отреченцах и какое-нибудь пособие по бытовым заклинаниям. Еще мне нужна общая история и, если есть пакостные заклинания.

– Книги по некромантии – это четвертая секция, секция об отреченцах – шестая, книгу с бытовыми заклинаниями предоставлю, история у нас в секции тринадцать и книгу по вредной магии так же предоставлю.

– Спасибо, господин библиотекарь пропела я уже бредя между рядов.

– Вот почему ей ты сразу сообщил?! – донеслось до меня.

– А ты стал бы доводить отреченца до кипения? – вопросил призрак.

Я слегка оторопела и уже было хотела что-нибудь ляпнуть, но не стала. Не стали доставать и хорошо.

Итак, начну с того, что я узнала из книг по истории. Оказывается, две империи и королевство – это не весь мир! Есть еще империя смерти… Но давайте по порядку о том, что я узнала. Во-первых, империя отроков, а точнее империя сворлов (дословный перевод: стражи тьмы), именно так они себя называют, изначально была союзником сумеречной империи, но как-то так вышло (кто-то кого-то предал), и сумеречная империя объявила войну отрокам. Империя Сворлов на тот момент уже готовилась к войне с империей смерти, она же являлась буферной зоной для седьмого королевства и сумеречной империи. Мне отроков даже жаль стало, в какой-то степени. НО! Во-вторых, в империи сворлов что-то случилось, они приобрели очень серьёзные способности и силу. Что произошло, нигде не указано. Только от приобретения такой силы, отроки начали нападать на сумеречную империю. Предположительно: ходят туда за душами, т.к. с седьмым королевством у них не рушимый союз. И несмотря на все попытки со стороны сумеречной империи прекратить войну, отроки отказываются! Но при этом не воюют в полную силу. Видимо из-за того, что война с империей смерти всё-таки началась и также до сих пор не прекращается. В-третьих, в империи сворлов не рождаются женщины. Вообще, женщин захватывают в сумеречный империи, а особи седьмого королевства редко вступают в браки с отреченцами. Ведь после родов все как одна умирают.

Об империи смерти информации очень мало. Сказано только, что враг умён, хитёр и опасен. Территория в два раза меньше седьмого королевства, местность горная, облюбованная драконами. Самыми опасными считаются всадники смерти. Судя по картинке, отреченцы очень даже милые на вид. Изображён был всадник на драконе, в чёрных одеждах, вместо лица шрамы и чёрные глаза без белков. Используют особую магию, не изученную.

О сумеречный империи информации гораздо больше. Довольно обширная территория, на которой проживают почти все расы мира. Живут все хорошо, дружно. Империя обеспечена всем необходимым от еды, до бесплатного образования. И это несмотря на состояние войны!

В общем, пока я историю изучала, пролетели несколько часов. А ведь мне ещё предстоит исполнить план мести.

Недолго думая, я схватила книгу по вредной магии. На первых же страницах изумилась, прочитав названия: ' заклинание икоты', 'заклинание чесотки', '…кашля', '…спотыкания'. В общем, столько всякой ерунды. Решила просмотреть содержание. 'Мгновенные заклинания', 'Заклинания отсроченного действия', 'заклинания с активацией на прикосновение'. Последнее меня заинтересовало, я нашла несколько интересных заклинаний, выписала себе несколько книг у библиотекаря и уже хотела отправиться в общежитие, но хранитель мне намекнул, что есть некие книги, которые запрещено давать адептам. Зачем мне эта информация была предоставлена не имею понятия, но я заинтересовалась.

– Что Вы хотите за доступ к книгам? – закусив губу спросила я.

– Эмоции. – невозмутимо заявил призрак. – Понимаете. В последнее время, адепты перестали посещать библиотеку, а мне нужно питаться. Поэтому я до последней капли выжимаю все из посетителей.

– Потому и перестали! – хохотнула я. – Хорошо, я что-нибудь придумаю, не забудьте об обещании!

И довольная собой я выпорхнула из здания.

***

– Геральд! Если ты не откроешь мне все двери, я не смогу тебе помочь. – зло шептала я стоя у комнаты одного из отреченцев.

– Ты не понимаешь, что будет, если они тебя заметят! – шипел призрак в ответ.

– Что Геральд? Подумаешь получишь эмоции немногим раньше рассвета!

Призрак стушевался, но двери открыл. В комнате с расположением мебели, как и в моей, тихо и ровно дышал парень. Красная точка над ним врезалась в глаза еще до того, как я успела опомниться. Равельд Карриенс, красивое имечко. Лица не видела, отрок спал спиной к двери, и так даже легче было. Под мерное дыхание проскользнула в ванную нанесла несколько импульсных заклинаний, над которыми до этого практиковалась на улице. Вышла из комнаты, когда Геральд уже заканчивал с ведром над дверью. Аккуратно закрыла дверь и выдавила зачарованный клей в замочную скважину. Сие действо мы повторили ровно семь раз, и я с довольным видом отправилась спать, предвкушая весёленькое утро. Геральда попросила разбудить за час до подъёма.

Глава 4

Утро началось, как и ожидалось, меня тихонько разбудил хранитель. И несмотря на то, что спала от силы три часа, я с удовольствием встала с постели. Наскоро приняла душ, уложила волосы, натянула на себя форму и просто выпорхнула из комнаты, предвкушающе улыбаясь. В столовой меня ожидал уже накрытый стол, над которым я еще пару минут колдовала, и очень довольный Геральд. Я заговорщицки ему подмигнула и уселась на своё место. Главное сделать лицо непроницаемым. Эх, жаль у меня нет такой мантии, как у отреченцев, чтобы морду свою скрыть. Печалька. Я глотнула чай и глянула на Геральда. О, да… Вот она предвкушающая улыбочка над козлиной бородочкой.

Услышав визг дикого кабана, я поморщилась. Душераздирающий звук. От него просыпается желание убивать. Хотя, если подумать Геральду это на руку, возможно поэтому подъём такой бодрый.

Геральд предвкушающе начал отсчёт.

– Три… два… один.

– А-а-а-а!!! – почти хором заорали сверху, сотрясая стены общежития. Это был фирменный горячий душ, а-ля с добрым утрецом.

Довольно мурлыкнула, натянув садистскую улыбочку, на свою умиротворённую морду.

Думаете всё? Как бы ни так!

Бац! – это зачарованное и ну очень скользкое мыло на выходе из кабинки.

Бряц! – внезапно взбесившаяся полка с баночками «привет скользкий пол намбэр ту».

Хрясь! – раковина, которая устала висеть и решила упасть хозяину на голову, пока тот на полу стелется.

Хлоп! – а это дверь ванной комнаты, которая вдруг закрылась перед носом.

Отборный мат конструкцией в три этажа и единогласное трещание входных дверей, замки которых «внезапно» заело.

Бах-бах-бах! – Попытка взлома.

Хрясь! – Удачная попытка взлома.

Пш-ш-ш-ш!

Я удивлённо приподняла бровь на Геральда. На последнее звук я не рассчитывала, потому что вода льётся не так агрессивно. Геральд лишь неопределённо пожал призрачными плечами и довольно улыбнулся. Снова отборный мат, топот спотыкающихся ног (да-да, то самое спотыкательное заклинание. Мелочь, а приятно), и в столовую врываются семеро разъярённых мужчин, а это были именно полуголые разъярённые мужчины. Все как один статные, плечистые, с бугорками мышц под кожей. А глаза голубые-голубые, как небо летнее, только искры не добрые мечут. Носы распухшие, значит всем дверью досталось. И волосы чёрные как смоль, мокрые и растрёпанные. Колом стоят только. Эдакие ёжики. Злые. Очень. Ну просто парад взбешённых ежей. И на меня смотрят. Недобро так. А я что? Сижу, щеку изнутри закусила, чтобы в голос не заржать. Лицо держу, притворно удивляясь.

– Утро добрым не бывает? – каждого взглядом обвела, нарочно очень медленно.

Вот если честно, все красавцы, глаз не оторвать. Даже дыхание сбилось, пока глядела.

– Зараза рыжая, я из тебя всю душу вытрясу! – зарычал «один из».

Я ухмыльнулась и посмотрела на красную точку над его головой. Каин Даорнийский.

– Шах и мат, – выдержала паузу. – парень.

И мне крайне не понравилось, как он улыбнулся в ответ. Оскалился просто. Я и намёка на понимание ситуации не увидала в его глазах.

"Вот ведь гад! Я ошиблась? Могла, да. Тогда почему повторяет то, о чем вроде и знать не должен? Блин! Ректор ведь знает с кем я была!" – хотелось сплясать, но эти злые взгляды.

– Я первый придушу. – прорычал Каин и двинулся в мою сторону, браслет на руке вспыхнул, обжигая запястье.

Я вскинула руки, останавливая душегуба.

– Дерзай, если хочешь вылететь. Я-то уверена, что со мной ничего страшного не случится, а вот тебе не позавидую.

Да, я нашла причину их вот "такого" поведения. Они же вылета, как огня боятся. А всё родственники… Отцы и деды, в смысле. Вылетишь и весь род заклеймят, как недостойных. А недостойные, они не имеют права свой род продолжать. Мне вот только одно не понятно… Сдалась Сворлам эта академия?!

Все напряглись. Только один отличился, на него-то я и обратила внимание. Продолговатая форма лица, прямой, но припухший нос, брови в разлёт и… И такие восхитительные губы, я аж загляделась. Благо хоть вид задумчивый был, но все равно вспыхнула, когда опомнилась. Голубые глаза как у всех, но взгляд очень острый, проницательный и… И да, тоже искры злые мечет, но виду не подает. Глянула на красную точку над головой и офигела. Даэр-лорд Рэйслан-Кейн Аласэрс! Вот еще с ночного похода помню, что Даэр – это герцог, а Аласэрс так вообще старшая ветвь королевского рода, Даэр-лорд – это, если память не изменяет, один из младших сыновей. Вот мрак! Зазноба, поди, та еще… До начала войны в сумеречную империю ездила делегация во главе с Даэром Керригом Аласэрсом, кажется… Судя по сводкам из истории тот еще тип.

– И вообще, я вам крайне рекомендую об инциденте умалчивать, ибо я знаний не с потолка нахваталась. – Довольная моя улыбочка сейчас сияла, как звезда, упавшая с небес.

– А где? – спокойно спросил Даэр-лорд Рэйслан-Кейн… Тьфу ты! Даже мысленно язык сломать можно! Пусть будет Рэйс.

– В библиотеке. – снова просияла, смотря как по мордочкам недоумение ползёт. Да братцы-кролики, проспали.

– Условия ясны – А голос, ммм… Трепещу и внемлю. – А взамен… – моя бровь изогнулась галкой. – Ты прекращаешь весь этот балаган.

– Ну что Вы, лорд Рэйслан-Кейн? – улыбочка. – Не та ситуация, чтобы требовать что-то взамен…

Семь челюстей шлёпнулись на пол, я почти услышала, как они разбились, но Каин чего-то психанул и бросился в мою сторону. Ну я недолго думая схватила заколдованную вилку и швырнула в него, а там активация на касание отреченцев. Посуда взбесилась, взбеленилась и погналась за обидчиками. Я не злая, не подумайте, просто примерно так себе и представляла все. Поэтому не стоит удивляться тому, что к остальным сзади подкрадывались хитрые табуретки.

А вообще, мне даже сбежать из общежития удалось, пока они мебель громили.

Занятия проходили на радость интересно. Познакомилась с преподавателями, узнала несколько новых заклинаний по бытовой магии и боевой. Отреченцы все это время вели себя спокойно, никто даже не пытался задушить, что бесспорно меня очень радовало. Но один колючий взгляд от Рэйса я все же схлопотала. Я уже хотела что-нибудь ляпнуть, но… Но такая ненависть во взгляде просочилась, что подурнело в раз. И чего это он?

До столовой добиралась в смятении чувств, строя новый план по пробуждению сильных эмоций у отреченцев. Вот так и садилась за стол к Даррэну в задумчивости.

– Ты чего такая кислая? – вопрошал парень, запихивая в себя хорошо прожаренное мясо.

– Да знаешь, я вчера библиотеку посещала, и кое-что меня заинтересовало. Библиотекарь обмолвился о каких-то запретных книгах. – ковыряясь в салате прошептала я.

– Знаю конечно. Книги, которые могут брать отреченцы на шестом году обучения. Хочешь выкрасть? – Шутливый тон.

– Да и красть не надо. Условие сделки, поток посетителей в библиотеку.

– Ааа… Ну это Рувис завсегда, поощряет.

– Кто?

– Хранитель. В прошлом году он выменял фолиант боевой магии на пять адептов, которых потом неделю изводил.

И я задумалась. А что, если… Улыбка мгновенно выдала присутствие в моей голове идеи.

Следующим занятием была практика по ментальной магии. Семь отреченцев, и я стояли возле кромки леса. Профессор Карлайл методично рассказывал о том, как призывать зверюшек себе в помощь так, чтобы они не навредили призывающему.

Равельд звал волка. Взгляд устремлён в лес, вокруг витает напряжение, на его мантии мечут искры. Несколько долгих минут напряжения и вдали раздаётся вой зверя.

– Хорошо, Карриенс. Отпускай пса и возвращайся на место. – пробасил профессор, поправляя очки. – Аласэрс, у тебя медведь.

Рэйс вышел на бетонную площадку и встал в круг. Как объяснил Карлайл, он предназначен для защиты призывающего, на тот случай если кто-то вмешается и попытается проникнуть в сознание адепта. На первых курсах адепты еще не могут выстроить качественную защиту от проникновения, а это всегда плохо заканчивается.

В воздухе снова возросло напряжение, голубые искры заметались по его мантии. А профессор начал говорить.

– Входя в контакт определи какой поток необходим. И не делай резких скачков. Самоконтроль очень важная вещь, я чувствую твою ярость на ментальном уровне, не дай почувствовать зверю. – вдали раздался рёв.

– Медведь медведя всегда поймёт. – пробурчала я.

Никак не ожидала, что этот монстр голубоглазый в два прыжка подскочит ко мне и ухватит за волосы. И это ладно если бы напугал, так взбесил же. Я упёрлась ему в грудь рукой и направила шоковый импульс. Мгновенно отскочил и зарычал, не подействовало на него. В стройном ряду отреченцев раздался громогласный хохот.

– Веарте, когда призывающий выходит из контакта со взбешённым зверем не стоит отпускать дурацкие комментарии. – мои щеки заалели. – Идите в круг. Ваш зверь белка.

– Но профессор! Почему белка?

– Веарте, вы себя не контролируете. Забыли?

Я надулась как хомяк, но пошла в круг.

– Ваша задача привести белку сюда. Сосредоточьтесь.

Закрыла глаза и мысленно потянулась к лесу, очертив радиус поиска, как говорил профессор. В моей голове возник образ зверька с рыжей шёрсткой, глазками-пуговками и ушками-кисточками, а ещё зверёк был крайне зол на отреченцев, в частности на Рэйса. Так зол, что зубами клацал.

– Веарте, это неразумно. – пробасил Карлайл.

Ну а я что сделаю? Я не намеренно, просто представилось. Но вслух ответить не смогла

На мысленной карте вспыхнули огоньки. Очень много ярких огоньков, которые пришли в движение, как единое целое. Скорость этого движения восхищала и настораживала. Затем раздался рев! Это не один зверь, а много грызунов стрекочущих, как кузнечики в поле.

– Это что белка? – выпалил Равельд.

– Нет, это армия белок. – ответил Рэйс.

– Вы почти правы, адепт. Это армия очень злых конкретно на Вас белок. Веарте отпускайте зверей.

Я медленно вышла из потока, открыла глаза, но ничего не произошло. Этот сумасшедший визг продолжался.

– Профессор… Кажется это не помогло.

Из леса выбежало около двадцати хвостатых, все издавали боевой клич. Я и профессор побледнели, не знаю способны ли бледнеть отреченцы, ведь мантии их скрывали.

– Лиа! Быстро сюда! – прорычал Рэйс. – Уж лучше я сам с тебя шкуру спущу!

Я уже хотела выйти из круга, но Карлайл остановил строгим:

– Стоять Веарте. Вам они ничего не сделают, пробуйте поменять намерение у зверей.

Я поспешно закрыла глаза и возобновила поток соприкосновения, белки действительно были в ярости и мчались на Рэйса намереваясь его хорошенько погрызть. Я даже у кого-то уловила желание вскрыть "орешки" и залилась стыдливой краской.

– Да ладно вам, он же такой хороший. – пришлось самой верить в то, что говорю. – Самый лучший, такой лапочка. Его же только любить надо. Холить и лелеять, а вы… Бессовестные.

Визг сменился каким-то нехорошим урчанием, но белки продолжали бежать. И я ощутила множество эмоциональных вопросов, мол, сама же злишься на него, так какого черта?

– Да не злюсь я, а очень даже люблю. Так бы и гладила с утра до ночи

Белки уже примчались, но вместо разъярённого вопля я слышала чуть ли не мурлыканье. Рэйс выставил щит, вот только он был от магического воздействия. Хвостатые облепили отреченца и кокетливо тёрлись об него мордочками и хвостиками, цепляясь за мантию. Рэйс, конечно, пытался их стряхнуть, но хвостатые были беспощадны в своём стремлении приласкать злобного отреченца.

Мир взорвался многоголосым хохотом.

– Ну Веарте. Это ж надо было додуматься! – ржал профессор, хватаясь за живот, чем в точности повторял движение шести отреченцев. Седьмой отбивался магическими разрядами от белок.

– Все же лучше, чем вскрытие орешков. – пробурчала я.

Рэйс замер со схваченной хвостатой в руках и недобро уставился на меня. Округу огласил новый взрыв гогота, а я, поняв, что ляпнула лишнего, попятилась назад, так как это черно-рыжее чудовище (а именно так это выглядело с трущимися об него белками) молча двинулось в мою сторону. Браслет на запястье вспыхнул, и я, понимаю, что дело плохо, с диким визгом бросилась прочь.

– Ну ведьма! – орал черно-рыжий «демон». – Догоню ведь!

Я не слушала, я бежала со всех ног в сторону стены академии. Недолго длился мой побег. Даже подозреваю, что мне намеренно дали возможность до нее добежать, так как стоило до нее добраться, я была мгновенно прижата к оной всем телом. Рыжие нахалки были оставлены где-то по пути, и сейчас мне ничего не давало повод даже улыбнуться.

– Наказание, малявка. – прошипели мне в губы.

Моему изумлению не было предела. Во-первых, потому что меня снова целовали, на этот раз без языка. Во-вторых, поцелуй был каким-то игривым, со смешком. В-третьих, я не могла применить магию! Рассудок мгновенно помутился от гнева, а все моё существо съёжилось, но я узнала этот поцелуй. Именно его губы я бы теперь ни с чем не перепутала.

И поцелуй был таким… Таким необыкновенным, но страстным. Руки гада заскользили по плечам, а горячее дыхание опалило щеку. Я чувствую, как эта щека медленно алеет от гнева, но это восприняли немного иначе.

– Понравилось? – В его голосе сквозила усмешка.

Это меня так трясёт или мир заходил ходуном?

– Да что ты о себе возомнил?! Ничего хуже со мной в жизни не происходило! – взревела я.

– Да-а-а? – В его голосе я услышала совершенно неуместную игривость. – А вот так?

На этот раз в стену вдавили, воздух выбился из груди рывком, и я поняла, что это было худшее, что вообще могло со мной произойти. Он снова впился в мои губы, руки скользнули к талии, обдавая жаром. На этот раз я пришла в себя гораздо быстрее и цапнула гада за губу. Больно. До крови, вкус которой мгновенно прокатился по рецепторам.

Отреченец дёрнулся, но вжал в стену ещё сильнее, словно бы и не замечая, что мне не нравятся его действия. Я зашипела и со всех мощей толкнула гада в грудь, что помогло оторвать его от себя.

Мою ладонь обожгло прежде, чем я поняла, что сделала. Отреченец не шевельнулся. А вот моя рука от такой пощёчины горела как от ожога.

– Казел!!!

Развернулась и сбежала с поля битвы, далеко не победителем.

Мчалась по дорожке выложенной округлыми камушками, красиво поблескивающими на солнце. День был погожий, впору только гулять, а не пыхтеть разгневанным паровозом. Пары в академии давно закончились, но адепты не спешили выходить из замка. Хотя мне сейчас лишние глаза ни к чему. Все сейчас казалось таким ненавистным. Башни общежитий, выглядевшие как копья. Замок, в котором предстоит учиться ещё так долго. Не вынесу! Не вынесу этого гада! Да как он смеет?! Хотя, сама повод дала… Но это не значит, что можно себе позволять подобное отношение!

Щёки обжигал румянец стыда и гнева. Слёзы даже не смели проступать, нет, это не позволительно. Я не стану реветь из-за такого монстра, как отреченец, больше не стану. Он заплатит, за все заплатит, даже не сомневаюсь.

В порыве не заметила, как дорожка сменилась тропинкой, ведущей сквозь деревья. Здесь было прохладно и это остужало мой праведный гнев. Разум постепенно возвращался, но ладони до сих пор рефлекторно сжимались в кулаки.

Я остановилась лишь когда услышала знакомый бархатный голос за плотной стеной деревьев.

– Сегодня утром было совершено уже третье за два дня нападение. Могу предположить, что они знают об образовании портала на территории Дартелаза. – Голос ректора был обеспокоенным.

– Совет уже думал об этом, лорд Райхо. Возможно они ощутили не только портал, но и присутствие иного магического фона. Если дело в этом, боюсь они не отступят от попыток заполучить желаемую силу. – вещал собеседник. Голос мне не был знаком, а значит это посетитель.

Ректор немного пораздумав ответил, слегка растягивая слова.

– Вы понимаете, что у меня нет другого выхода, кроме как избавится от объекта?

– Вы рубите с горяча. Об этом ещё рано говорить, я думаю все же, что какое-то время мы можем давать достойный отпор. Ваша же задача, научить девочку себя контролировать. Пока из неё плещется магия, фон не изменится. – прозвучало с укором в голосе.

Портал? Плещется магия? Девочка? Я сложила два и два и охнула. Они же обо мне!

– Если они прорвутся, не могу себе представить к каким последствиям это приведёт.

– У нее семь охранников из отречения! Что может произойти?

– Эта девчонка ночью от них сбежала в библиотеку, устроила представление некромантам с первым проявлением своей магии и разгромила на утро половину общежития! Я впервые видел, чтобы хранитель восстанавливал дом с блаженным видом! – возмущался ректор. – Сутки! Ей понадобились сутки, чтобы поставить академию на уши. Это не девочка, это бестия.

Я смущённо потупила глазки. Откуда только узнал?

Собеседник ректора приглушенно смеялся.

– Эдвард, ты сейчас рассказываешь мне точь-в-точь переходный возраст отреченцев. Ну не могут они с ней справится, приставь к ней лучшего ученика академии, а я с этими балбесами поговорю, видимо тонкий намёк они не поняли.

Я мгновенно нахмурилась. Этого ещё не хватало. Я не могу утверждать конечно, но мне показалось, что ректор недовольно фыркнул.

– Я просто не представляю, чего от нее ожидать. – вздохнул ректор.

– Устрой им полевые учения в нашей империи. Я выделю лучшего мага для тренировок, нужно как можно скорее обучить девчонку. Времени у нас крайне мало.

Только я хотела удивиться, как мой рот закрыла рука в чёрной перчатке. Магия сама всколыхнулась, но была подавлена мною. Памятуя о том, что стала невольной свидетельницей серьёзного разговора, позволила себя оттащить подальше.

– И почему ты такая импульсивная, малявка?! Не хорошо подслушивать чужие разговоры, тем более, когда они о тебе. – хрипло вещал голос Рэйса.

Мне было что ответить, но я тактично промычала свое «фи» в перчатку сворла. Интересно, а сам он много услышал?

Уже находясь достаточно далеко от ректора меня рывком развернули к себе и убрали руку.

– Ещё раз сбежишь и я тебя отшлёпаю. – С очевидным предвкушением заявил отреченец.

Не нашлась что ответить и решила игнорировать. А потом до меня дошло! Если этих гадов хотели заделать моими охранниками, а они не поняли "намёка", то сейчас все изменится! И плакали мои запрещённые книжечки от Рувиса! Нет, нужно срочно решать этот вопрос до того, как нас отправят на полевые учения. Если я их не заполучу, буду локти кусать. Слишком сильна моя тяга к этим знаниям.

Я гневно взглянула в "голубые" глаза отреченца.

– Чего ты за мной плетёшься, как сталкер? – спросила я, удивляясь собственному словарному запасу.

– У меня приказ, если ты забыла, а на счёт сталкера… – его рука подхватила мой алый локон. – Все может оказаться куда хуже… – я подавила желание сдёрнуть с него этот проклятый капюшон и посмотреть в глаза.

– И все же я заполучу ночь с тобой, девочка. – последнее слово он многозначительно выделил.

Я скрипнула зубами.

"Эта ночь тебе обеспечена, красавчик. Я тебе такое устрою, "вскрытие орешков" покажется невинной шалостью." – клокотала внутри меня ярость. Сжав кулаки, я развернулась и отправилась в библиотеку договариваться с Рувисом.

Итак, что мы имеем?

1. Некто под кодовым словом "они" пытаются куда-то (видимо в академию или как минимум в город) прорваться, чтобы заполучить мою силу.

2. Мою вредную персону будут охранять усиленно.

3. Если я не научусь контролировать потоки своей магии, от меня могут "избавится". Над значением этого слова думать не хотелось вовсе.

4. У меня недостаточно знаний.

Глава 5

Тьма. Я шарю по ней руками, но натыкаюсь только на пустоту. Ничего нет. Сладкое забвение постепенно окутывает разум и душу. Тьма может все. Она может сильного сделать беззащитным, скрыть слабого, напугать храброго, свести с ума самого стойкого и вымотать бодрого. Тьма – это ловушка, из которой нет выхода, пока она сама тебе его не откроет. Тьма… Я ощущаю, как она меня окутывает прохладными клубами и нет ничего теплее, роднее и ближе. Забвение ли? Да, оно. Ничего не знаю, не помню. Нет мыслей… Лишь стойкое ощущение безопасности и умиротворения.

– Чего ты хочешь, душа? – прошелестела тьма.

Я не удивилась. Тьма живая сама по себе. Сущность всего. Мать всего. Все рождено из тьмы. Мы ведьмы знали это испокон веков.

– Знаний. – шепчу в ответ.

– Ты ведаешь… – ответила тьма.

– Не всё. – ответила тихо. – Я беззащитная и не хочу обременять близких. Это слишком тяжкая ноша, знать, что кто-то может отдать жизнь за твою слабость.

– Я дам тебе больше… – шептала мне тьма, лаская голосом. – Я дам тебе все, о чем не смеешь даже думать. Только… Только следующую жизнь ты проживёшь иначе.

– Как тебя понять?

– В твоём мире есть частица меня, её отняли, украли. Верни мне её. – клубы тьмы взметнулись вверх. – Верни ее, я подарю тебе мир…

– Мне не нужен мир. – ответила я. – Я хочу найти свою родную душу.

Тьма рассмеялась лёгким звоном.

– Ты нашла её и прокляла!

В моей памяти вспыхнули голубые призрачные глаза, а сердце болезненно сжалось от понимания.

Нет, не может быть!

– Но он убил меня…

– Нет. Он бы не смог, а вот ты прокляла. Хочешь найти его?

– Я буду это помнить?

– Нет. – усмехнулась тьма. – Воспоминания я не отдам. Войдут в мою коллекцию забавных случаев.

– Как я найду твою частицу?

– Я буду давать подсказки. Дам силу, только верни мою тьму, или они погубят все живое.

– Я согласна. – прошептала я.

– Хорошо, душа. Прими мой дар.

Тьма всколыхнулась и разлилась по телу тысячей иголочек.

– Ступай, душа. – попрощалась тьма и рассеялась.

Вокруг меня стоял чёрный лес. Серое марево тумана расступалось под босыми ногами. Промозглая земля не доставляет неудобств. Мне вообще было вполне комфортно, хотя ночью в лесу, в одной сорочке это казалось очень странным. Вокруг ни души, ни одного постороннего звука. Только собственное воображение рисовало монстров выглядывающих из-за мёртвых деревьев. Но вокруг был лишь почерневший лес и туман…

***

Сладкий жар разливается по телу, ощущения прикосновений волнуют. Горячие губы срывают мои хриплые стоны. Жарко, так жарко, что не хватает дыхания, способного насытить тело кислородом. Сладко. Так сладко, что напряжение можно слизывать с воздуха, как мёд. И хочется большего…

– Ближе. – шепчу я.

И кто-то неведомый мне раздвигает мои ноги коленом и ложится между них, прижимаясь плотнее, рождая в низу живота сладкую истому, которая напрочь вышибает все мысли.

– Так? – шепчет он.

– Ближе…

И меня вжимают в кровать, прикусывая кожу на шее. Рука сминает мою грудь. Невыносимо сладкая волна прокатывается по телу и сдавливает между ног.

– Моя девочка… Я так долго тебя ждал. – шепчет он мне в губы. – Ждал и умирал от тоски, моя сладкая. Ни секунды не надеясь встретить тебя вновь.

В мой воспалённый мозг начали закрадываться подозрительные мысли, но их быстро смыло от прикосновения к животу. Ладонь заскользила ниже. Губы вернулись на законное место, срывая очередной стон.

– Если бы я мог все исправить, то никогда, поверь…

Я дёрнулась.

ТАК, СТОП! Какого мрака тут происходит?! Распахнула свои глаза и в упор уставилась в тёмную пустоту… Не было никого, тело не хранило прикосновений. Лишь отголоски разума сообщали, что это был не сон.

Я швырнула в дверь подушку и заорала:

– РЭЙСЛАН!!! ЧТОБ ТЫ СДОХ, ЧУДОВИЩЕ КРИВОРУКОЕ!!!

Тяжело дыша повалилась на постель. Глубокая ночь ещё не собиралась уступать рассвету. И в какой бы ярости я не находилась, организм требовал здорового сна. Только бурное возбуждение держало наяву. Зачем он это сделал? Чего хотел добиться? И почему мне так обидно, что не было продолжения? Но вспомнив его слова о том, что все равно своего добьётся, меня хорошенько тряхануло. Нечего себе всяким бредом голову забивать. Это всего лишь похотливое чудовище. На этой ноте я уже проваливалась в сон, когда услышала хриплый шёпот.

'Спокойной ночи'

Не знаю точно засыпала ли я с улыбкой на лице, но мне показалось было именно так.

***

Тем временем в соседней комнате, одного парня не покидала лукавая улыбка.

Он заложил руки за голову и мысленно находился совсем недалеко, а вернее за дверью напротив его собственной комнаты.

'И почему же криворукое?' – подумал он, прикрыв глаза.

Ему понравилась та страсть, которую пробудило, в ней спящей, его ментальное тело. Даже сейчас, когда он открыл глаза, кровь в нем кипела, а плоть не давала покоя. Эта ведьмочка совсем скоро будет его, нужно только немного подождать.

***

Вообще день начался как надо, грохот, крики, проклятия. Всем этим щедро одаривали нас с Геральдом отреченцы. Мне-то было без разницы, а хранителю приятно. Настроение было лёгким, как и завтрак. Под пристальные нехорошие взгляды отреченцев, есть как-то не особо хотелось, поэтому за завтраком я долго не засиживалась, ибо битые носы и искорёженные гневом морды аппетита не добавляли, даже мантии не стали одевать, что бесспорно радовало. Хотя с их стороны кое-кто делает определённые успехи. Каин смотрел на меня с лёгким раздражением, а Рэйс явно забавлялся над моим краснеющим лицом. Оба без признаков попадания в мои ловушки. Мстя с ними не удалась. Так и подмывало треснуть Рэйсу по его ухмылочке. Но настроения портить не хотелось.

Погода тоже несказанно радовала. Солнышко было ярким и тёплым, уже не лето конечно, но ещё тепло. Щебетание птиц, разносящееся по округе, свежий запах влажной травы, лёгкий ветерок. Хотелось раскинуть руки и кружить, кружить, пока не свалилась бы от головокружения. Столь прекрасным было это утро.

Даже занятия проходили интересно. Профессора поведали много нового о заклинаниях и истории империй. И адепты были со мной приветливы и не шарахались, как обычно. Все было замечательно ровно до того момента, пока по громкой связи не прозвучало объявление.

'Внимание! Адепты факультета отречения! У вас боевые учения. Просьба пройти к главному коменданту немедленно!'

Приехали… Что там говорил загадочный собеседник ректора? Выделят лучшего мага? Ну может не так все и плохо?

Двинулись строем по двое. Рэйслан шёл со мной. Вот только мурашки по коже проносились волнами… От ужаса? Хотя нет, за эти дни, я поняла, что уже и не боюсь отреченцев. Обычные парни, как ни смотри. Размышляя над тем, чем вызваны мои мурашки вошла в кабинет. Роза сидела за письменным столом и заполняла какие-то бумаги.

– О! Вы уже здесь! Забирайте и идите на телепортационную площадку. – кивком головы она указала на восемь чёрных сумок, смиренно стоящих на полу. – После полевых вернёте.

– Спасибо. – пробубнила я себе под нос.

В действительности ни на какие учения попадать не хотелось. Тем более, что я знаю от чего весь этот цирк. Ну сами посудите, где ещё могут выгнать на учения в первые дни семестра? Тут даже думать не о чем… Все похватали свои сумки и вышли, а я как ни старалась не смогла. Тяжёлая же зараза! Туда камней наложили что ли? Заметив мои мучения, Роза поделилась заклинанием сжатия-разжатия. В конечном итоге я шла с ридикюлем в строю. Забавненько.

Телепортационная площадка находилась недалеко от центральных ворот. Большой круг щедро разрисован калорийским узором. В пору существования Калорийской империи* было создано большинство заклинаний способных телепортировать в любую точку мира. Но, к сожалению, из-за войны с Союзом смерти** многое было утеряно. Узор узнала из учебника по истории, чему несказанно порадовалась.

Пристально вглядываясь в него, я не сразу заметила ректора. Мне вообще хотелось припасть к полу и рассмотреть поближе, так как я увидела необычное плетение, наполнявшее телепортационную печать. Она тускло светилась, но точные очертания можно было увидеть.

– Вы готовы, адепты? – вопросил ректор.

– Да, капитан! – не обращая на него внимания ответила я.

Пауза. Все молчат, и я молчу.

– Вам выдали необходимое?

– Так точно, капитан! – все ещё разглядываю узор, весело улыбаюсь.

– Веарте, кто такой капитан?

Поперхнулась. Откуда мне знать?!

– Начальник, руководитель, брат, друг, товарищ! – ответила я с большими как блюдца глазами, понимая, что тяну информацию не из мозга.

– Как назывался город, из которого Вы прибыли? – не унимался он.

– Валенсия! – а сама стою глазками хлопаю и понимаю, что такого города и в помине нет.

– Страна? – не давая передохнуть спросил он.

– Сумеречная империя!

– Год?

– Пятьсот четырнадцатый со дня окончания войны Аггедона.

И всё. Все замерли. Во-первых, летоисчисление начинается со дня окончания войны двух миров. Во-вторых, год сейчас двести пятьдесят третий. В-третьих, получается я из будущего?! Такого далёкого будущего?!

– Год начала войны? – брови ректора сомкнулись на переносице.

– Двести пятьдесят пятый. – ответила и ужаснулась.

В нос ударил запах тьмы, отчего по коже побежали мурашки. Глаза заволокло дымкой, а в голове набатом зашелестело 'Верни её. Верни мне её!'. Тело начала бить крупная дрожь, в глазах замелькали жуткие картины войны.

Ночь, маги сумеречной империи и отреченцы сражаются вместе, но что-то не даёт им выиграть битву с небольшим отрядом войск империи смерти. Всюду тьма. Она пронизывает все материальное, душит все живое. Крики ужаса и боли. Я вижу, как замертво падают тела на мёртвую землю, вижу угасающие красные точки над их головами. Имена. Много имён, знакомых и нет. Внутри все холодеет и обрывается. Понимаю, что все кончено, мы сдали позиции. Там позади нас города с гражданскими существами, невинными и беззащитными. Тьма дотянулась и до меня, окутывая щупальцами. Вены мгновенно почернели и вздулись, но меня это мало волновало. Конец не должен быть таким, но он таков. Силы покидают измождённое тело, не моё, и я проваливаюсь обратно.

Открываю глаза, и вижу лицо ректора.

– Ты как? – обеспокоенные нотки в его голосе приводят меня в чувства.

Проверила свое внутреннее состояние, вроде все в порядке, только страшно очень и трясёт.

– Нормально. Жить буду. – ободряюще улыбаюсь.

– Что видела?

Я вздрогнула, затем со вздохом прошептала.

– Войну. Мне нужно все исправить. Меня просили.

– Подробности! – ректора с таким решительным выражением лица я видела впервые.

Если мне нужно все изменить, наверное, стоит рассказать ему обо всем. Если я их не поставлю в известность, исход войны это не решит… а каков исход? Если в будущем существует сумеречная империя, не говорит ли это о том, что война была выиграна? Я прислушалась к себе, но информация больше не шла. С другой стороны, мне все равно следует сказать… Без их помощи мне не справиться.

– Вы назвали меня потерянной потому, что я считаюсь потерянной во времени душой? – дошло до меня наконец.

Ректор кивнул, ожидая ответов.

– Я посланница Альматы. – Выдохнула тихо. – Она хочет, чтобы я вернула её потерянную частицу, из-за которой и начнётся война. Ею завладели в империи смерти, и остановить это могу только я, потому что Альматой во мне заложена нужная сила.

Ректор усмехнулся, но задал свой скептический вопрос.

– Я правильно понимаю, что, если тебя не станет, мы обречены?

Что-то мне подсказывало, что да, но мне не хотелось говорить этого в слух.

– Кто знает?

– Хорошо. – Его взгляд сделался непроницаемым, но я была уверена, что он в растерянности, как и все присутствующие здесь. – Нужно многое обдумать.

Ректор ни слова больше не сказал. Встал и отвернулся, думая о чем-то своем. А я только сейчас поняла, что лежу на коленях отреченца. Угадаете кто это был?! Вспыхнув, я пулей вскочила и метнулась в центр печати. Все я полна решимости найти то, зачем меня сюда отправили!

__________________

*Калорийская Империя – основатель магических заклинаний. Территория, занимающая левую половину материка. Исчезла с карты, в следствии войны с Союзом смерти, оставив после себя мелкие королевства. Ныне королевства объединённые, прозваны Сумеречной империей.

**Союз Смерти – был образован из шести государств, с целью завязать войну и уничтожить Калорийскую Империю. После войны осталось лишь небольшая территория, названная Империей Смерти.

Глава 6

Порассуждать, конечно, нужно было о многом. В первую очередь мне не давала покоя саднящая мысль о моём предназначении, ведь меня перекинуло из будущего, чтобы я нашла утерянную частицу тьмы. Но почему именно в это время, за два года до начала войны? Воспоминания о павших от тьмы магах снова пронеслись перед глазами. И как я оказалась там? Моё ли это воспоминание? Где искать частицу? Вопросов все больше, но в сознание забралась некая догадка. То сражение проходило с использованием самой частицы. Если это подсказка, то именно там я её и найду. Мне дали много сил, огромный дар и два года, чтобы научиться ими управлять. Но за два года я просто не освою то, что отреченцы проходят за шесть лет! Вот если бы мне параллельно добраться до книг, которые предоставляют отреченцам на шестом году обучения… но Рувис ясно дал понять, что авансом таких знаний не предоставит. Похоже придётся исхитриться, чтобы поставить ему адептов.

Полностью погруженная в мысли, я не сразу заметила, как ректор активировал телепорт. Меня окружило голубовато-белое сияние. По ощущениям я рассыпалась на мириады песчинок и кружилась в пространстве, и так же быстро собралась в единое целое, оказавшись на точно такой же телепортационной площадке, только на абсолютно противоположной стороне планеты. Во всяком случае, я так подумала, когда глаза узрели окружение.

Здесь царило лето. Мир об этом просто кричал, все буйствовало зеленью. По земле рассыпалась сочная трава, покрывая каждый сантиметр поверхности. Словно заброшенный газон хорошего качества. Деревья будто только вобрали в себя цвет. Голубое небо удивило пухлыми облачками различных форм, неспешно пересекающими небесные просторы. А перед нами стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, глаза цвета того же неба. Я сразу поняла, что передо мной еще один отреченец, внешность об этом просто вопила. Мое тело тоже ощутило опасность, покрываясь настырными мурашками. Его взгляд скользнул по мне, а губы сразу сжались в тонкую линию.

– Так это ты та, что пришла порталом мертвых? – бархатный голос ускорил темп бегущих по мне мурашек, в голосе отчетливо уловились нотки металла.

– Я. – прошептала сдавленным голосом, оглядев своих однокурсников. Те молча стояли, устремив взгляд на мужчину.

– Добро пожаловать на полигон, потерянная. – отчеканил он. – Меня называйте магистр Стоудж. Здесь вы проведете две недели. – Он указал жестом на огромную площадку метрах в тридцати от нас. – Это полигон иллюзий. Вам предстоят усиленные тренировки. Жить будете в палатках, надеюсь их вам выдали. Питание добываете самостоятельно, готовите тоже сами.

Меня словно ледяной водой окатило. В смысле самостоятельно? Охотиться что ли? Еще раз взглянула на однокурсников, те не шелохнулись, будто им вообще всё равно, что тут происходит.

– Вас что-то удивило, адептка?

Я набрала в грудь побольше воздуха, наивно полагая, что это предаст мне смелости.

– Два вопроса, магистр… – «Как?» и «Нахрена?» были бы самыми точными, но… субординация, мать её. – Что Вы имеете ввиду под словом «добывать» и почему такие жесткие условия для первокурсников?

Магистр усмехнулся.

– Я буду «мягок» с вами. – Зловеще ответил магистр, изобразив садистскую улыбку на лице. – Еду добывать на охоте. Перед вами лес, а там полно еды. – Последнее слово он особо выделил. – Средства не важны, главное результат.

Стоудж отправил нас на полигон. Хоть трава и казалось такой безобидной, продираться сквозь нее было тем еще «удовольствием». Первое что бросилось мне в глаза, это граница полигона. Очень мощное магическое плетение создавало некий кокон, который не пропускал через себя ничего кроме воздуха. Войдя внутрь этого кокона, я узрела самый настоящий плотный лес. Здесь было прохладно, сыро и темно. Будто снова оказалась в лесу перед переходом в портал мертвых.

– Располагайтесь, адепты. – пробасил магистр и покинул нас.

С отреченцев в мгновение ока исчезли мантии. Парни начали распаковывать сумки с принадлежностями, а мне пришлось еще расколдовывать свой рюкзак.

Удивительно, но в сумках оказалось все необходимое, от палаток до банных принадлежностей. Пока я разгружала свою сумку, однокурсники устанавливали палатки ровным рядом. Как поставить свою я не имела ни малейшего понятия, поэтому провозилась с ней не меньше двух часов точно, и в итоге так и не поставила ее. На помощь мне, конечно никто не пришёл и это очень раздражало. Зато за это время я обнаружила в себе очень интересную способность. Отреченцы могли общаться с помощью ментальной магии, это те самые голубые импульсы, что двигались почти в хаотичном порядке и вызывали звон в моих ушах. И браво мне, я догадалась, как их слышать. Правда совершенно случайно, когда вбивала колышек палатки. Я была так сосредоточена и рассержена, что случайно выпустила ментальное поле на несколько метров вокруг себя и уловила импульс. Это была фраза, которая меня жутко взбесила.

«Если так и дальше пойдет, Стоудж заставит нас ставить палатку этой пришибленной» – это был Хагевей.

Я естественно разозлилась еще пуще и пообещала себе устроить кое-кому двойные учения. И мне совершенно наплевать, что остальные тоже будут в этом принимать участие. В конце концов мне можно и помочь, если я не справляюсь!

Я снова выпустила ментальное поле, чтобы попробовать уловить еще что-то и была вознаграждена еще парой фраз.

«Это задание для каждого. Если поможем Стоудж будет недоволен.» – это был голос Каина.

«Если не поможем, она будет спасть на улице. Стоудж наверняка сегодня сделает нам непогоду с дождем, если не с цунами. Хотелось бы на это посмотреть» – Карриенс

Еще чего?! На улице! Да мрака с два я тут спать буду. Я загрохотала молотком по колышку еще сильнее, чем до этого. Эмоции через край. Да пошли вы, уроды. Устрою я вам двойные учения, гады черномордые.

Удар молотка, еще один, ещё и… и надо мной угрожающе нависла огромная тень. Поднимаю глаза и понимаю, что последнюю мою мысль далеко не я одна слышала. Меня окружили плотным кольцом семь наикрасивейших мужчин. Очень злых. Лица перекошены от ярости, глаза страшно сверкают, желваки на лицах шевелятся.

«Объяснись-ка, мелкая…» – мысленно прошипел Каин.

У меня от страха руки затряслись, молоток с глухим стуком выпал из трясущихся конечностей. Я приоткрыла рот, но так и не нашлась что сказать.

«Слышит» – констатировал Рэйслан. А вот его лицо, как-то резко смягчилось.

– Слышу… – выдавила я, заглядывая в подобревшие глаза.

«Давно?» – прорычал Хагевей.

Ну и что сказать? Так-то научилась только что, но до этого ведь тоже слышала иногда, а про то, что они так общаются, догадывалась чуть ли не с первого дня.

«Прекра-а-а-а-асно» – протянул Каин.

Меня опять услышали?

«Да» – ухмыльнулся Рэйс

Мра-а-а-ак! Я закрыла лицо руками. Как это спрятать-то? Попробовала мысленно выстроить стену.

«Не поможет.» – ощерился Хагевей

В смысле? А как тогда? Я уставилась на Рэйса умоляющими глазами. Помоги, а? Ты же добрый! Ну что тебе стоит?

И мир взорвался. Просто взорвался мужским смехом. Шесть темноволосых красавцев ржали как породистые кони, а Рэйс просто ухмылялся, явно наслаждаясь ситуацией.

«Добрый он…»– ржал Каин.

«Если он добрый, я боюсь представить, что ты скажешь о его отце!» – Хагевей.

«Век пить не буду! Дайте только увидеть добренького лорда истинной тьмы!» – Карриенс

«Хватит» – рыкнул Рэйслан. Не хорошие такие нотки металла в голосе прозвучали.

А я непонимающим взглядом уставилась на отреченцев. В смысле «Зло»? Что еще за истинная тьма? И пока в моей голове ошарашено метались мысли, Рэйс поднял молоток и сдвинул меня с места.

«Палатку ставим» – вновь рыкнул Рэйс.

Все как по команде подорвались ставить осточертевшую мне конструкцию. Никто больше и мысли не упустил. Причем сделали все довольно быстро, чему я не удивилась.

«Ты настроилась на нас добровольно, и магия приняла твой выбор. Поэтому мы тебя тоже слышим, как и ты нас. И старайся держать свои мысли при себе. А если я уловлю хоть намек на вредительство с твоей стороны, поверь, я имею полное право тебя как следует наказать.» – наставлял меня Рэйслан, когда закончил помогать.

– Это какое такое право ты имеешь?! – крикнула я в спину уходящему отреченцу.

«Н-да, Мелкая! Если ты еще не поняла, то ты отреченка. В самом натуральном виде! А он самый настоящий Даэр-лорд. И как высший статус имеет право тебя даже казнить.» – простонал Каин откуда-то из палатки.

«Но среди Сворлов не бывает женщин! Они не рождаются в вашей империи, да и я не оттуда!» – блеснула я знаниями.

«А откуда?» – спросил Рэйс.

Сердце споткнулось на выдохе. Было странным, что я не могу ответить. Казалось, мне закрыли доступ в самое сокровенное. Моим воспоминаниям.

«Я ведьма сумеречной империи» – тихо прошептала, сама не особо в это веря.

Я не могу быть отреченкой! Этого просто не может быть! Магией меня наделила тьма, а не родители! Сердце снова болезненно сжалось. Ведь я не помню их. Совсем не помню тех, кто был мне дорог. Ничего не помню.

– Успокойся. – прошептал над ухом Рэйс, отчего я вздрогнула. – Ты заставляешь всех нас испытывать свои эмоции. Держи себя в руках.

***

Мышцы уже ныли, во рту пересохло, легкие готовы были схлопнуться и больше не раскрываться. Парни обратили внимание на мое состояние не сразу, но увидев немного сбавили темп, ведь Стоудж штрафные круги мне впаял за отставание от остальных.

В этот момент я была немного благодарна им, хотя понимала, что это они не для меня сделали. Просто им приходится бежать штрафные вместе со мной. Самое интересное в том, что ни у одного на лице я не заметила усталости. Будто каждый день они совершают подобные марш-броски.

Под ногами неприятно чавкала грязь, зато с каждым моим новым шагом разум очищался, однако думать всё равно удавалось с трудом, потому что организм работал на износ.

Наконец закончив пробежку, я развалилась рядом с костром раскинув руки. Уже было даже плевать, что кругом грязь и сырость. Все равно после такой тренировки мы были в ней по уши, на форме не было ни одного чистого места, ведь я уже и упасть умудрилась на пятом кругу.

– Сейчас на площадку, будем смотреть на что вы способны в спарринге.

Тут кто-то тихонько завыл, да так, что сердце от жалости сжалось. Ну ладно… Это была я. Сил не было совершенно. Как приструнить нерадивого магистра?

– Магистр! Можно перерыв на завтрак? Кушать хочется… – стрельнула овечьими глазками в мучителя.

– Как?! У Вас еще аппетит не отбился?! – на самом деле еще на первом круге о мыслях о завтраке затошнило, но… – Если после спарринга захотите есть, я лично раздобуду Вам жареную кунунгу (птица с виду напоминающая индейку, но больше размером. Отличается очень мягким и нежным мясом. Деликатес на всем материке)

Я скривилась. Да он издевается! Ну что делать… Пришлось вставать и топать за парнями на площадку. Хотя ноги уже не слушались. О каком спарринге речь идет, когда сил итак нет?!

– Магию не использовать. Только физическая сила. Разрешается все, правил нет. Не бойтесь ломать друг другу конечности, бить по лицу. Любая травма противника – один балл в вашу пользу. Разбились на пары! Веарте, ты в паре с Трамезом!

Все рассыпались по площадке парами, я же стояла и разглядывала во все глаза того, на кого раньше не обращала пристального внимания. Трамез, а точнее Трамез Дан Поремео Ашахти, как показала красная точка над его головой, был, как мне показалось, самым веселым из всей компании отреченцев. Широкие рельефные плечи, мощная шея, овальное лицо с косой черной челкой. Раскосые глаза, смотрелись как-то по-кошачьи, густые черные брови в разлет, делали взгляд более выразительным, аккуратный прямой нос и губы, растянутые в хитрую улыбку, которую обрамлял тонюсенький шрам на верхней губе.

– Нравлюсь? – бархатный голос заставил вздрогнуть и пристально посмотреть в глаза парня.

А вот глаза у него были какими-то колючими, ну не то чтобы совсем, а так. Легкое ехидство во взгляде точно присутствовало.

– Еще не поняла – ответила я, тряхнув волосами.

В этот момент он встал в боевую стойку. Выглядело опасненько. Я просто повторила его движение и в один момент с его лица сползла вся веселость.

'Дан, аккуратно с ней.' – влез в голову Карриенс.

'Разрешение дали. Не переживай, не убью!' – Трамез снова растянул губы в улыбке.

Взмах рукой с его стороны и толчок в мое плечо, неприятно. Снова улыбнулся. Не зная, что делать, я решила пнуть гада в колено, но он перехватил мою ногу и задрал вверх. Я же стояла изумлённо, глядя на свою любимую конечность, не подозревала о гибкости своего тела, но раз так! Сальто назад было единственным, что пришло мне в голову. Выполняя этот дурацкий трюк заехала второй ногой ему в челюсть, это действие сразу отозвалось болью в ударившей ноге. Челюсть у него что ли стальная?! Приземлившись на обе ноги начала скакать, унимая неуклюжую конечность, а в это время над нашими головами вспыхнули цифры «0-1». Трамез моих действий не оценил, потер подбородок и бросился в мою сторону. Как думаете, что мне пришло на ум, видя, как недовольный отреченец бежит, словно бык на красную тряпку? Правильно, как любой уважающий себя тореадор, я просто шагнула в сторону, попутно ставя подножку гаду. Его кульбит я оценила аплодисментами. Это ж надо так перевернуться в полете и воткнуться головой в землю! Над головой снова вспыхнули цифры «0-2»

– Теперь понятно почему с тобой в пару поставили. Ты, наверное, самый неуклюжий отреченец. – ехидничала я.

Отовсюду раздавались звуки ударов, бои шли не на жизнь, а на смерть. Будь я в другой ситуации обязательно бы посмотрела, но сейчас некто очень злой двигался ко мне с перекошенным лицом.

Подняв руки в примирительном жесте, я сделала несколько шагов назад, чувствуя, как под ногами мерзко хлюпает земля. Но по всей видимости, одного очень грязного и раздраженного человека это не волновало вовсе. Он резко дернулся в мою сторону и схватил за руку, затем вывернул мне ее за спину, а второй рукой сжал горло.

– Будь умницей, просто не сопротивляйся, тогда ломать тебе ничего не буду.

А вот это он зря… Ой, как зря… Щеки у меня от злости вспыхнули мгновенно.

– Да чтоб тебе икалось, болезный – прошипела я со злости и со всей дури долбанула того пяткой в колено. Его руки мгновенно разжались, он немного склонился, а я, недолго думая звезданула ему ладошкой в ухо. Над нами снова вспыхнул счетчик «0-4».

– Зараза! Ик… Я ж тебя… Ик! – шипел Трамез держась за больное ухо.

Не ну вы когда-нибудь видели взбешенно-удивленного отреченца? Вот и я нет. Я ведь тоже очень удивилась поняв, что икотой парня прокляла. Интересно, а они вообще икали раньше, ну хоть раз?

Судя по тому, как все кругом затихло, тренировка прекратилась. Я повернулась, чтобы посмотреть почему и увидела задумчивые взгляды остальных. Честно, их рожи с синяками и ссадинами позабавили не на шутку, вызывая у меня улыбку. А их чумазый вид чего стоил?

– Что? – спросила я, не в силах скрыть улыбку.

– Ик!

– Я не использовала магию! – воскликнула, поняв их вопросительные гримасы.

Взгляды блуждали от меня к Трамезу и обратно. Задумчивые такие.

Услышав хлюпанье шагов из-за спины, я повернулась к Стоуджу. Тот вальяжной походкой пересекал площадку с таким же задумчивым взглядом.

– Трамез, тебя отделала девчонка! Собираешься и дальше поддаваться? Она этим неплохо пользуется!

– Ик! Нет, магистр… Ик! Теперь не буду.

– Тогда продолжили! И не надо думать, что она слабачка, хотя тебя и ребенок уделает.

Все вернулись на свои места. Я печально вздохнула и отошла еще на пару шагов от Трамеза, а то он злой очень… И икает. В мою бедную головку тут же пришла светлая идея.

– Трамез.

– Ик! Чего?

– А как у тебя с координацией?

Тот, не удостоив меня ответом ринулся в мою сторону, занося кулак для удара. Я попыталась отскочить и получила в плечо, счетчик вспыхнул «1-4». Это было очень больно, даже слезы из глаз брызнули, вот только меня это еще сильнее распалило.

– Чтоб тебе спотыкалось до конца тренировки! – заорала я и замахнулась кулаком в ответ.

И попала! Я попала гаду в висок, когда он споткнулся, хотя честно, метила в скулу, как минимум. Счетчик вновь вспыхнул «1-5». Но дальше я уже не могла ничего сделать. Злой отреченец сорвался с места и схватил меня за руки, попытка вырваться закончилась переломом моего мизинца, жгучей болью и слезами. Я уже не разбирая, куда бью начала лупить Трамеза, а он в ответ выворачивал мне руки. Я даже кулаком в скулу получила, но ответила хорошим пинком промеж ног и снова бросилась бить гада кулаками по спине и голове. В итоге я лежала подмятая под отреченца в грязи с вывихнутой рукой и сломанным мезинцем и брыкалась, как кенгуру. Да я даже кусалась и царапалась, совсем потеряв голову от боли. Глаза застилали слезы, когда я материла урода. Взгляд выхватил цифры счетчика «17-59». И тут мне вновь прилетело кулаком. На этот раз в глазах мгновенно потемнело, а боль уступила место умиротворению.

Очнулась я от назойливых голосов мешающих мне спать, вроде и разговаривали тихо, но меня бесило.

– Долго он там психовать будет? – это вроде голос Карриенса

– А то ты не знаешь! Пока лес не повалит, не успокоится – голос был полон сарказма. Каин, как всегда, в своем репертуаре. – Хоть лесопилку открывай.

Кто-то задумчиво вздохнул. Вообще вроде тихо было, но мой мозг что-то раздражало, какой-то назойливый звук, глаза открывать я не спешила, и прислушалась. Что-то похожее на пыханье или… Будто кто-то тушит сотню костров водой по очереди. Внезапно раздался треск. В одно мгновенье я подскочила с пледа, лежащего на земле и вылетела из палатки. Где-то совсем рядом падало дерево. Не знаю, что на меня нашло, но я рванула в ту сторону, будто обезумев. И когда дерево повалилось на землю, в голове раздался нечеловеческий рев, меня просто подкинуло от этого звука. Кто-то кричал мне вслед 'Стой!', кто-то хватал за руки, но я точно знала, что мне срочно нужно туда. Там что-то произошло! Кто-то нуждается в помощи. Сердце стучало в висках, пальцы горели, хотя я больше никакой боли не чувствовала, точно знала, что мизинец сломан, а рука вывихнута. Но плевать было.

Я перескакивала через корни, отпихивала здоровой рукой ветки и огибала вековые деревья. Спотыкалась и скользила по грязи, но не могла остановится. В глаза бросилось здоровенное дерево, под ним дергалось что-то черное, взгляд не разбирал что это, но мозг требовал помочь немедленно.

Приблизившись, я поняла, что это какое-то животное. Меж двух валунов было зажато большое мохнатое тело, из-под дерева торчали задние лапы с острыми когтями, длинный толстый хвост с перьевидным концом и большое крыло с черной короткой шерстью. Животное рычало, скреблось и скулило, пытаясь выбраться из неожиданной ловушки. Дерево было очень большим, чтобы его обхватить руками, наверное, понадобилось бы двое парней. Мое сердце содрогалось от боли, это существо было мне дорого, как собственное тело.

– Адептка, немедленно отойдите в сторону. Этот зверь очень опасен. – раздался голос магистра из-за спины.

Я резко обернулась, все были в сборе и с опаской смотрели на торчавшие конечности зверя.

– Помогите ему! – всхлипнула я. – Он так погибнет!

– Лиа, отойди. Это не то животное, которому стоит помогать. Пусть остается здесь, ему не долго осталось.

Я перевела взгляд на Рэйса, и увидела в его глазах безразличие.

– Да что ж вы за твари такие бездушные?! Он умирает, ему нужна помощь!

Я разоралась на них. Все мое существо кричало, что этому животному нужно помочь. Тело колотило от крупной дрожи, на глаза наворачивались слезы. И хоть я и понимала, что мне не по силам столкнуть дерево в сторону, я все равно уперлась в него руками начала толкать. Рык под деревом постепенно затихал, обращаясь в тихое скуление. А я все толкала и толкала это треклятое дерево.

– Да чтоб тебя! – с психа пнула по скользкой коре. – Будь ты трижды проклята, чертова деревяшка! Чтоб тебя разорвало! Чтоб тебя на молекулы расщепило! – рыдала я, пиная это чертово явление природы.

– Лиа… – позвал кто-то тихо.

Но я не унималась. В груди такая горечь плескалась и бессилие.

– Чтоб тебя разложило!

И тут дерево просто рассыпалось на наших глазах. Сначала это были щепки, затем пыль, а потом вся его масса стала склизкой, и она рухнула к моим ногам заливая неведомого мне зверя.

Это был шок, ступор, потрясение, как хотите, но мы замерли не мигая, пытаясь осознать, что произошло. Минуту, может больше неподвижно, словно статуи, стояли девять тел, пока не услышали новый скулеж. Это был дракон. Самый настоящий дракон с черной лоснящейся шерстью, небольшого размера! Меня дернули за больную руку от чего я зашипела, но не обращая внимания на причинившего боль бросилась к животному.

– Лиа, отойди немедленно! – рыкнул Стоудж.

Дракон повернул ко мне свою голову, покрытую коротенькой шерстью и ощерился, прижав длинные стоячие уши. Плоская морда показывала вполне острые зубы, способные перегрызть мою тонкую шейку, и дракон 'как бэ' намекал, что не стоит приближаться. Большие овальные раскосые ярко-зеленые глаза с вертикальным зрачком впились в мои собственные, а большой плоский нос в форме сердечка слегка сморщился от боли… Или отвращения? С тихим рычанием он поднялся на лапы, видно было, что с трудом ему это дается. Но я, увидев свисающее крыло бедняги и зная, что ему сильно досталось, вытянула руку к его морде. Как-то неосознанно это случилось.

'Тише, малыш… '

'Малыш', размером с породистую лошадь удивленно распахнул глаза, но замер. С каким-то любопытством разглядывая мою руку. Сзади раздалось рычание, дракон перевел взгляд и снова ощерился, показывая свой оскал во всей красе. Глаза в подозрении сузились, а я, пользуясь моментом и своим бесстрашием ткнула дракона своей ладонью в нос, тот сразу как-то успокоился, вдыхая мой запах. Мы оба находились в каком-то замешательстве. Рассудок помутился, а дыхание совсем стихло. Так же не дыша, я коснулась второй рукой крыла дракона, он такой мягкий, прям совсем плюшевый. Мне стало так обидно, что его крыло сломано. Готова все на свете отдать, чтобы увидеть, как он взмывает в небо расправив свои крылья.

Где-то глубоко во мне колыхнулось что-то незнакомое, светлое, теплое. По пальцам поструилась магия, аккуратно касаясь животного. Морда зверя повернулась к крылу, он как-то потрясенно уставился на весь процесс оттопырив забавные уши и нас озарила яркая вспышка. С мыслями о том, что дракон цел и может летать, меня унесло в далекое и родное царство тьмы.

Бух! Бух! Бух! – Шарахало что-то далеко. Меня вытянуло из сладкого забытья, но я усиленно пыталась вернуться обратно, напуганная тяжестью собственного тела. Сколько раз замечала, что, приходя в себя, ощущения такие, будто по тебе стадо быков пробежало. Поморщившись, я начала проваливаться в сон.

Бух! Бах! Шарах! – Да что такое?!

Бабах! Трах! Шарах!

Какого мрака тут творится?! Распахнула глаза и уставилась в крышу уже до боли знакомой палатки. Крыша мне на немой вопрос отвечать упорно не хотела, за что получила от меня презрительный взгляд.

Трах! Шарах! Бабах! – Донеслось снаружи.

Путаясь в мыслях я с трудом поднялась и приоткрыла палатку. Ничего. Никого. Костер горит, небо черное, воздух влажный. Ночь значит. А где все?

Бух! Бух! Бах! – вылезла из палатки и отправилась в густой лес на странные громкие звуки.

И чем они там занимаются посреди ночи? Осторожно ступая по рыхлой земле, стараясь не споткнуться о корни, я вышла на следы нескольких пар ног. Взгляд выхватил яркие вспышки разных цветов, вслед доносились и неведомые звуки.

Бах! Бах! Трах!

Подойдя ближе я уже и ментальные голоса слышала. Похоже это очередная тренировка, устроенная Стоуджем.

'На девять часов!' – вроде голос Хагевея.

'Дан, сзади!' – следом что-то шарахнуло.

Я все приближалась и мои уши выхватили утробный рык, не похожий ни на что. Хотя нет… Я уже где-то слышала его. Мозг с трудом вспоминал последние события, происходившие до того, как я оказалась в палатке.

'Эта тварь слишком юркая. Сверху!'

– Р-р-р-рай!!!

Бабах!

'Лови!' – рычал Рэйс.

Уши заложило от очередного взрыва, следом затрещало поваленное дерево и моему взору предстала самая настоящая битва с драконом! Небольшая площадь леса усыпана поваленными деревьями, парни мечутся между пнями, пытаясь попасть в дракона, а тот лазил по уцелевшим стволам. Причём моему взгляду удавалось уловить этого зверя только в свете ярких вспышек магических заклинаний. Я вышла из-за плотной стены леса.

Передо мной сидел веселый Стоудж попивая какую-то жидкость из кувшина, наблюдая за битвой. Мой желудок стянуло, напоминая о том, что давно бы поесть пора. Ела-то я в последний раз вчера вечером, сразу после того, как обосновались в палатках.

– Магистр… а что здесь происходит?

Стоудж чуть вздрогнул и с улыбкой повернулся ко мне, стеклянные глаза говорили о том, что в кувшине была далеко не водичка.

– Лиа? Уже очнулась? Да вот, мы тут… Изучаем дракона.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну он уже четвертую ночь сюда прилетает и пытается пробраться в наш лагерь, дал адептам задание изучить повадки зверя. Он опасен, очень. – и взглядом таким выразительным меня одарил. – Скорее всего, придется свернуть лагерь, а то еще прибьет кого-нибудь.

Пока я его слушала в голову пробиралась лишь одна фраза.

– Как четвертую ночь?! Это я там – указала пальцем в сторону лагеря. – четверо суток лежала?! – это меня от исцеления дракона так вырубило?!

БАБАХ!

Очередной шар угодил в дерево, на котором сидел дракон. Громкий треск и дерево завалилось на бок, а зверь перепрыгнул на другой ствол, затрещав ветками. Понимая, что они пытаются прибить дракона, сердце пропустило удар, я не выдержала и что есть мочи заорала:

– А ну хватит гонять животное! Не для того, я так много сил истратила, что бы вы мне тут бедного зверя убивали! – и для убедительности метнула в парней ослепляющий шар.

Все замерли, яркая вспышка магического шара слепит на несколько секунд. Но дракону хватило времени, чтобы спрыгнуть с дерева и с яростным рыком броситься в мою сторону.

– Р-р-р-р-рай!!! – кричал дракон.

Я ошалела. Не думала, что он вообще заинтересуется в этой схватке моей миниатюрной персоной, но зверь в несколько прыжков настиг меня, повалив на землю. Больно ударившись спиной о корень дерева, я поморщилась. Лапы животного прижимали мои плечи к земле, и я не могла даже пошевелится. Как ни крути, а ужаса и страха я не испытывала.

– Р-р-р-рай! – прорычал зверь мне в лицо, отчего обдало жаром и запахом морского бриза.

Я смотрела в глаза дракону, в них плескалась такая безмерная радость, что все мои мысли о внезапной смерти от исцеленного мною зверя в миг испарились.

– Р-р-р-ай! Рай! Рай! – рычал счастливый дракон и облизнул мое изумленное лицо шершавым чуть раздвоенным на конце языком.

Краем глаза я заметила, что все уже отошли от вспышки и теперь тихонько крадутся в мою сторону, чтобы спасти от дракона. Да с такими лицами, будто самое страшное что только могло случиться, уже произошло.

'Лиа, не шевелись! Не провоцируй его, сейчас мы тебя вытащим. Тихо, девочка, без паники' – шептал в моей голове Рэйс.

– Не трогайте зверя! Он радуется – крикнула приближающимся.

Дракон усёк, что происходит, вспыхнул в зеленом свете и на мне очутился мини-дракон размером с собаку. Он нервно повернул голову и ощерился на подкравшегося Стоуджа, тихонько с меня сползая. Магистр моим просьбам не внял и швырнул в него магический шар фиолетового оттенка, смутно напоминающий заклинание стазиса. Вот только зверю было все ни по чем. Получив разрядом по плоскому лбу, он выплюнул в ответ сгусток огня, хотя Стоудж и успел увернуться, волосы ему подпалило знатно. А вот позади стоящему дереву не повезло, оно обуглилось в считаные секунды.

– Хватит, я сказала! – заорала я, поднимаясь.

– Лиа, это не домашнее животное, это манухеске! Самый опасный дракон, который только может встретится! – прорычал Стоудж.

Зверь от его рыка даже застеснялся. Потупил глазки и пару раз стрельнул ими в меня, отчего моя челюсть потерпела фиаско, глухо стукнувшись об пол. Ну разве может такое создание быть опасным? Он же милашка, такой плюшевый весь.

'Ага, плюшевый. Веарте, ты ходячая катастрофа. Этот плюш родом из империи смерти. Самый неуловимый дракон, самый опасный и самый беспощадный.' – усмехаясь сказал Рэйс.

– Если он такой беспощадный и опасный, почему ты тогда тут еще стоишь, а не лежишь где-нибудь под свежим пнем?! – ощерилась я.

'Идиотка' – констатировал Каин, на что я его одарила таким красноречивым взглядом, что даже дракон удовлетворительно рыкнул.

Магистр решил повторить попытку:

– Лиа, ты пойми. Этот дракон не восприимчив ни к какой магии вообще, в принципе! Я не знаю, как у тебя получилось его исцелить, но он от этого не становится менее опасным. Так что, если он бросится чтобы разорвать тебя или кого-нибудь из нас, мы ничего не сможем сделать, разве что палками отогнать.

Стоудж уже стоял, облокотившись на дерево, всем своим видом демонстрируя недовольство, скрестив руки на груди. Пьяными глазами рассматривал дракона, прижавшегося к моим ногам. Нет, я, конечно, понимаю его опасения, но этот зверь… Такой родной, что даже мысли подобные допустить не могу.

– Если бы он был так опасен, то съел бы уже кого-нибудь… Но как я вижу, все живы и здоровы. – утвердительный рык прозвучал мне в ногу.

– Веарте! Это дракон! ДРАКОН, понимаешь? Как ты его нашла и как исцелила это другой вопрос, но это дракон!

– Дракон – не дракон! Какая разница? Я не чувствую рядом с ним опасности, а даже наоборот! Мне было необходимо его спасти, и я это сделала! – дракон мурлыкая ластился ко мне. Это не дракон, а кот какой-то!

Я потрепала его за ухом и обвела взглядом присутствующих. Их лица не выражали ровным сетом ничего, скорее походили на каменные маски, только во взглядах проскальзывало изумление.

'Опасен?' – голос Каина был слегка напряженным.

'Да он же как кот у сметаны, посмотрите!' – ответил Карриенс.

И все дружно посмотрели на мурлыкающего дракона, трущегося головой об мою руку. Зрачки у зверя были расширены, и так он преданно заглядывал в мои глаза, что сердце невольно дрогнуло от умиления.

–И как же ты можешь быть таким опасным, как говорят эти бездушные нелюди? – честное слово, дракон в ответ мурлыкнул, пожав плечами!

Я с великим скептицизмом перевела взгляд на парней.

–А вы точно про этого зверя говорили? Как-то не похож он на смертоносное чудовище…

На этой ноте мы отправились в лагерь. И хоть магистр и упирался, требуя оставить зверя за пределами лагеря, но ни я, ни дракон его не слушали. Я вообще есть хотела. Мой желудок все время урчал, как и дракон, требуя еды. Вот только Стоудж отказался предоставить обещанный деликатес, заверяя меня, что длительный голод нужно утолять бульоном, иначе желудок не справится и будет заворот кишок. Так и сидела я у костра с кружкой горячего бульона, пристально разглядывая родную зверюшку.

– Как тебя зовут-то? – поинтересовалась я.

Дракон поднял голову с моих колен и выдал:

– Рай!

Я лишь улыбнулась в ответ, теребя его за плюшевое ушко.

– Хорошо… Рай. Скажи мне что ты есть будешь?

Рай сунув нос в мою кружку с бульоном недовольно фыркнул, я поняла это как 'ну уж точно не эту гадость', он снова опустил голову на мои колени. Ощущения, скажу я вам, очень приятные. От его мурлыканья по телу разносились легкие, успокаивающие вибрации, а на душе так тепло и уютно становилось. За всей этой картиной наблюдали ребята. Хоть время и позднее, но они предпочитали следить за драконом, нежели высыпаться перед утренней тренировкой.

– Ты хоть понимаешь масштабы катастрофы, которая предстоит тебе с этим драконом? – Спросил Каин, помешивая чай в металлической кружке.

Я понимаю, что в Академии такой находке не обрадуются, но и прятать его не имеет смысла. Это же такое свободолюбивое существо. Они же как птицы, без полетов начнут медленно погибать. А Рай, по всей видимости, не собирался меня покидать. Его собственническое порыкивание на парней это хорошо доказывало.

– И что мне делать? Я, в принципе, могу и не возвращаться в академию. – улыбнулась я Каину.

– Исключено, Лиа. – вставил свое веское Рэйс. – Дракона возьмем с собой, пусть ректор сам решает, что делать. Только нужно его аккуратно провести, чтобы не распугать студентов. Это может плохо закончится для твоего питомца. – последнее слово он намеренно ядовито выделил, посмотрев на дракона.

Я не стала обращать на это внимания. Сделав еще пару глотков наваристого бульона, отставила кружку на импровизированную скамью и с рвением принялась щекотать дракона. Уж очень интересно мне было как он отреагирует. Рай сначала поежился, но, когда я пальцами добралась до его шеи, он как истинный кот вытянул голову, прикрыл глаза и довольно заурчал, виляя хвостом. Хвостом же он задел костер, самое интересное, что шерсть его вообще не пострадала, а вот очаг потух.

– Рай – укоризненно покачала головой я.

Прохвост даже, не задумываясь, повернул голову и выплюнул сгусток алого пламени в очаг. Стоит ли говорить, что все мы дружно охнули. Это очень умный зверь, все он понимает, только не разговаривает. Дракон подставил свою шею для новой порции ласок.

– Р-р-р-р-р – попросил рай, прикрыв глаза.

И все бы ничего, сидишь себе наслаждаешься мерным урчанием зверя, приятно охлаждающим влажным воздухом, неуемными скептическими взглядами голубоглазых сторожей, в которых искрится отражение очага и тихих разговоров ни о чем. Вот только… Разум вдруг стал светлее, будто спала пелена, накрывавшая сознание все эти дни. И в мысли стужим вихрем врывались вопросы. Много вопросов. Например, о том, как так получилось, что я, ведьма сумеречной империи, очутилась в далеком прошлом? Да, на это есть ответ. Но какой? Тьма хочет вернуть частицу себя, а тут я подвернулась, да не абы как, а проклянув напоследок своего убийцу. Хотя насчет того, убил ли он меня нужно еще расспросить тьму при возможности, ведь не с проста же она меня в обратном уверяла.

А еще подумалось об отреченце сидящем, напротив. Щеки мгновенно вспыхнули от ярких воспоминаний о ненавистных поцелуях. Кровь будто вспенилась и от этого зубы сомкнулись на нижней губе. Стыд, отвращение, обида… Чего ему от меня надо? И ведь гадостей наговорил кучу. Если б в постель хотел затащить, не стал бы, наверное, отвращение к себе вызывать… Хотя кто этих черномордых знает. Мало ли к чему они на своей родине приучены, раз уж женщин из Сумеречной Империи воруют. Ой, не хотелось бы мне оказаться на положении пленницы у одного из таких чудовищ. Это ведь делить постель с похитителем до беременности, а потом дать чаду жизнь и закончить последнюю где-нибудь на кладбище с почестями. Хотя о почестях к погибшим пленницам тоже неизвестно, может вообще их в какую-нибудь яму бросают и все на этом. Вот вам и почести.

Воображение услужливо зарисовало огромную бездонную яму, куда отреченцы сбрасывают хрупкие серые фигурки, причем последние нагишом. У самого края стоят высокие столы, на которых рожают молодые девушки. Рожениц с последним вздохом за руки и за ноги выбрасывают в яму, а новорожденных уносят во тьму. Бр-р-р… И привидится же.

Растерянно сморгнув собственные мысли и тряхнув волосами, я только сейчас поняла, что вокруг стоит дикий хохот. Глаза мгновенно стали разглядывать обстановку.

Да… Отреченцы потешались над моими мыслями. А я ведь забыла совсем! Вот ду-у-у-у-ура!! Не хватало только за голову хватания и падения ниц. Покраснела я знатно, помидоры бы позавидовали.

– Хорошего же ты мнения о нас, Лиа. – усмехался Рэйслан, а усмешка-то такая каверзная. Пожалуй, задумал чего.

Вот чего-чего, а о тебе, черномордый, я точно ничего хорошего сказать не могу. Мысленно я ему перед рожей даже кулаком погрозила, но вспомнив о теме смеха отвела глаза. Теперь у меня, наверное, и пар из ушей валит. Жаль помидора нет, чтоб цветом сравниться.

Под стихающие смешки уткнулась лбом в лоб дракона и снова задумалась. На этот раз чтобы отвлечься. И пусть они мои мысли слышат, может и помогут с этим вопросом. Одна голова хорошо, а девять еще лучше.

А вопрос касался как раз-таки дракона. Чего он вообще на этом полигоне забыл. К тому же юркий такой, а из-под дерева выпрыгнуть не успел… Вот не складывается никак. Я даже голову с дракона подняла, чтоб собственной загадке в глаза посмотреть. Зверь ни преминул недовольно зыркнуть в ответ. И взгляд такой… Преданный совсем. Вот ничего другого в этих ярко-зеленых глазах с большим округлым зрачком разглядеть и не удается.

– А ведь ты права, Лиа… – встрял в мои мысли ненавистный голос. – На дракона магия не действует, поэтому ему не составило труда попасть на полигон. Но что он тут делал, в нашей империи, это уже вопрос требующей особого внимания, они тут очень редкие гости.

– Да и как мы заметили, его скорость не позволила бы ему попасть под то дерево. – поддакнул Хагевей.

Глядя на дракона, я нахмурилась.

'А не хочешь ли ты, милый, объяснить мне зачем сюда прилетел?'

Рай виновато поднял то, что на человеческом лице я бы назвала бровями, веки спрятали половину зрачка отведенных в сторону глаз, а сам дракон качнул головой.

Я приоткрыла рот от удивления.

– Ты меня тоже слышишь, что ли?! – воскликнула я.

Зверь быстро уронил голову обратно на мои колени, всем видом изображая каменное изваяние. И как бы я не старалась столкнуть со своих ног громадину, у меня это не выходило.

Махнула на все рукой и снова закусила губу, почувствовав на себе пристальный взгляд Рэйслана-Кейна. А то, что это был именно он, не было никаких сомнений. Только от него такие мурашки бешеные по телу ползают. Я подавила в себе желание поднять глаза в ответ и стала делать вид, что рассеянно треплю Рая за ухо. Хотя он, наверное, догадался, что это напускное, так как в этот момент в моей черепушке только тараканьи аплодисменты эхом разносились.

– Быстро сворачивайте лагерь. Через полчаса отправляемся в академию – скомандовал магистр внезапно, отчего я вздрогнула, будто меня ледяной водой окатили.

Сборы проходили быстро и слаженно, мы паковали свои вещи в рюкзаки. Хотя у меня получалось все не так быстро. Рай все время пытался выхватить у меня вещи из рук. И стоило только отвернуться, эта наглая шерстяная морда с явным любопытством потрошила сумки. А когда дело дошло до сворачивания палатки, и вовсе, принялся эту процедуру усложнять, выхватывая зубами элементы приютившего меня домика. Так и приходилось за ним гоняться с мыслями о вариантах смерти от руки Розы за неполный комплект вещей в выданных сумках. Если бы не магистр, сборы протекали бы не так быстро. Чего ему вообще так резко приспичило возвращаться? Нормально же сидели у костра, дожидаясь тренировки. Хотя, если подумать… В тот момент его лицо вообще ничего не выражало, а взгляд и вовсе отсутствовал, будто душой Стоудж и не здесь находился. А есть ли у отреченцев эта самая душа? Наверное, у всего живого есть, так что черномордые, скорее всего, ею тоже не обделены.

Впопыхах мысли были сумбурными и укладу не подлежали, что бесконечно бесило и уверенности в себе не добавляло.

За полигоном было такое же лето, как и в первый день. Погода яркая и солнечная, птички поют, жужжат пчелы где-то совсем рядом, скверчат кузнечики. А воздух-то какой! Хотелось петь и плясать. В общем, душа радовалась.

– Лиа, приструни своего зверя! – прошипел Каин.

Я обернулась на голос. Рай сидя рядом с Каином вцепился зубами ему в ногу и рычал, недобро сверкая глазами. Дракон намекал, что еще немного и эту самую ногу он ему перегрызет с первым же хрустом. Во взгляде откровенная ярость.

Подошла к паре ближе, чтобы тихонько Рая оттащить.

– Тьма и пропасть! Да ты ему на хвост наступил! – заорала я, переживая за дракона.

Каин недобро сверкнул глазами и аккуратно сделал шаг назад вместе с прицепившимся к ноге зверем. Рай хорошенько прорычался на неуклюжего гада и только после этого разомкнул челюсти. Причем во время недовольного рыка, явно означающего гневную тираду, Каин морщился так, будто съел ведро лимона вместе с кожурой.

'Не трудно догадаться, что тебя благим матом покрыли!' – прохохотал Карриенс, на что Каин скривился еще сильнее. Видать и самому не по зубам пришлась своя неуклюжесть.

Магистр подготовивший портал скомандовал нам строится на площадке. Я с великим удовольствием уткнулась взглядом в калорийский узор, пытаясь рассмотреть незамеченные ранее витиеватые закорючки. Печать портала уже набирала силу, свечение становилось все сильнее.

'Вот интересно, а сколько еще вы видов телепортационной печати знаете? Эта явно отличается от той, что в академии.' – пробубнила я мысленно.

'Да мы вроде не увлекались особо, хотя обязаны знать минимум три печати. Вот эта, например, именуется как 'чистая'. Она преобразует только магический резерв сотворившего ее. То есть ее можно начертить где угодно и использовать. В отличии от остальных, она не прокалывает пространство, а преобразует материю в энергию и уносит ее в заданном направлении' – ответил Хагевей, как на занятии.

Я медленно поднимаю взор на того, кто сотворил сию печать. В его стальном взгляде плещется насмешка, он все это время неотрывно за мной следил. Печать уже почти завершила работу, а до меня только начало доходить! Я как во сне пытаюсь вцепиться в дракона, когда все мое тело начинает таять, меня сжимает и кружит. После недолгого странствия, я обретаю форму и чувствуя твердую опору под ногами поднимаю ресницы. Перед собой я видела только голубые очи, в которых плещется все та же насмешка.

'Я не успела…'

Глава 7

Домовой Петруша

Иногда так случается, что словарный запас пополняется против воли. Вот к примеру, случайно оказываешься на городском рынке, в коем мне не раз приходилось бывать, а там этих словесных дел мастеров столько, что уши вянут. Ну мне конечно, такие экспресс курсы по изучению народного мата ни к чему, сам бы их еще научил. Я обычно и внимания на это не обращаю, но сейчас очень сложно было мимо пройти.

Мягкий женский голос так забористо выдавал интересные словечки, что ноги сами невольно в ту сторону понесли. Да и голос знакомым показался. Вроде девчонка первокурсница с факультета отречения. Вернулись с учений уже?

Ох и материт она кого-то, я таких слов и отродясь не слышал. Любопытство меня погубит…

На телепортационной площадке стояло девять фигур в мантиях, ректор и новичок рядом.

Вот жешь. В этом году нелюдей порядком больше чем обычно. Но больше интересует каким боком девку туда занесло, ведьма же, вот как есть ведьма!

Стоит она в мантии с золотым кантом по краям, алые волосы растрепаны, глаза молнии мечут, а она доказывает старшему отроку что он не прав. Да еще как доказывает! Я бы на его месте сразу во всех грехах признался и ретировался в катакомбы, чтоб ни одно проклятие не поймать из уст ведьмы. Бешеная какая-то, не дай боже истеричке дорогу перейти. Буду знать, что подальше держаться надо.

– Немедленно верни меня обратно! – орала ведьма на отрока, который вместе с ними с учений прибыл.

Раскраснелась вся от злости. Вона как щеки горят, того и гляди, рванет.

– Адептка! Придите в себя и будьте добры соблюдать субординацию! – гаркнул он в ответ.

Ох, зря… Кажись, щас и впрямь рванет. Я человек маленький, но живу-то давеча. Мой народ ведьм не понаслышке знает, дружбу мы водим издревле. Вот и эту я уже насквозь вижу. Насолил ей чем-то отрок, ох и сильно. Ну кто ж ведьму-то лезет обижать? Эти перевоспитывать любят, а ежели попадается что-то не перевоспитуемое, то проклятьем так с психа шарахнет, что не только перевоспитается, но и все кругом образ жизни правильный вести с перепугу начнут. Ибо ведьмин гнев, это вам не хухры-мухры. Вот и ведьма в бешенстве, кажись поняла, что по хорошему-то с ней не хотят.

– Субординацию, говоришь, черномордый, соблюсти надо… Да пошел ты…!!! – и послала старшего отрока. Да так послала, что я дедок старый як девица незамужняя краснеть начал. Я! Домовой со стажем! Вот жешь выхухоль! Послала, 'направление' показала, еще и объяснила, чем ему там заниматься нужно. Я про такое непотребство еще не слыхивал в своей жизни.

Отрок от ступора отошел не сразу, долго смысл слов осознавал. Секунд десять точно. Правда, когда осознал подобрался весь и ка-а-а-ак замахнется чем-то фиолетовым и круглым, заклинание какое-то.

Вот только ведьма тоже не простая оказалась. Она как сообразила, что отрок чего-то задумал, сразу в ответ белым шаром шарахнула и гоготнула

– Выкуси! – и таким красноречивым пасом руки все это сопровождалось. Ну, то есть, жестом неприличным со средним пальцем.

Ректор, все время стоявший не замеченным, вообще три ипостаси сменил за весь диалог. Сначала побледнел как поганка лесная, потом позеленел весь как жих болотный, опосля так вообще покраснел, как и я (як девица незамужняя)

– Обратно, говорю, верни меня, демон черномордый! Если с моим драконом случится чего, я с тебя шкуру спущу! Надену, приживлю и снова за дело возьмусь. – шипела ведьма. – Это она на магистра Стоуджа орала.

Ректор наконец опомнился от бранного ведьмовского 'заклинания', лицом даже поживее стал.

– Кто-нибудь… Объясните мне что происходит. – наконец вклинился в перепалку ректор.

Ведьма перевела мечущий взгляд на ректора и уже собиралась что-то ответить, но так и не смогла ничего из себя выдавить, стояла как рыба на воздухе рот открывала, но не звука не обронила. А я заприметил движение воздуха вокруг новичка. Ага. Значит кляп ведьме нацепил.

Мифодий говорил, что этот отрок уже учился в академии. Только по какой-то причине пришлось академию покинуть, а сейчас восстановился. Только пяток лет с той поры прошло, а восстанавливается он обратно на пятый курс, что странно, для правил заведения. Вроде обратно в таких ситуациях не принимают.

– Дело в том, что Веарте спасла на полигоне манухеске и исцелила его. – спокойно проговорил один из отроков с именем Рэйслан-Кейн. – Он к ней привязался почему-то и не оставлял в покое. Магистру пришлось срочно сворачивать лагерь и вернуться чистым порталом, а поскольку эти драконы к магии невосприимчивы, там он и остался. – Ведьма всхлипнула и опустила глаза, держась ладошкой за горло. – На мой взгляд все правильно, зверь представлял опасность для всего лагеря. – добавил Рэйслан-Кейн.

Ведьма зло зыркнула на отреченца резко развернувшись к нему лицом и ка-а-а-а-к замахнется… Только затрещина так и не прозвучала от пойманной в воздухе руки. Вот если б она говорить могла, я бы, наверное, еще свой словарный запас пополнил парой десятков добрых словечек. Потому что взгляд ее многообещающий сулил казнь, как минимум.

Уж не ведаю, чего у нее с этим отроком, только девка съежилась. Нет, внешне по ней и не сказать, а вот аура у нее сморщилась и пыл боевой поутих сразу. Ба-а-а-а! Да она же не инициированная еще. Вот это силушкой матушка наша наградила ведьму, это если щас так деваху распирает, чего с ней после инициации сделается? Подумать страшно… Хотя какая там инициация, в наше то время демона днем с огнем не с ищешь, да еще такого, чтоб договор заключать умел.

Вот только ведает ли она сама, чего с ней происходит, по слухам-то она себя не помнит? Надо бы помочь девчонке.

Я запоздало подумал о том, что ведьма-то дракона исцелила, да не абы какого, а самого неисцеляемого! Вот отчего он к ней и прицепился, по гроб жизни обязанный, да ниточкой привязанный. Ничего, сам дорогу домой найдет. Уж тепереча-то дом у зверя всегда есть, пока ведьма живая. Да и девчонка сама вон как за зверя заступается, видать душа родственная. Надо бы потолковать с ведьмой-то.

В последний раз взглянув на растрепанную девчонку, я решил пойти дальше по своим делам. Будет время забегу там и обсудим все. Может и словечек новых услышу, про инициацию-то не каждая ведьма ведает что, да как.

Но отчихвостила этих нелюдей знатно, как у нас пошло говорят "и в хвост, и в гриву".

Лиа Веарте

Говорят, глаза – зеркало души. А как глубоко можно проникнуть в душу одним взглядом? Можно ли узнать все тайны только посмотрев на собеседника? Передаст ли что-то кристальная поверхность или положение зрачка? Хотелось бы знать… Хочется знать и отчего возникают иголочки, колющие кожу будто изнутри. Или почему сердце имеет свойство замирать от страха. Отчего вдруг возникает чувство опасности, когда смотришь в призрачно-голубые глаза? Я не понимаю…

Хватило всего секунды, чтобы все вышеописанные ощущения сжались в тугой комок в груди, застыла кровь в жилах и возникло непреодолимое желание бежать.

'Бежать!' – вторило мое сознание. – 'Спасаться!'

Ненависть, симпатии, страсть, гордость… Все это такое незначительное перед чувством страха. Страх щедро сдобренный специями из замешательства и непонимания. Облитый соусом из недоверия к собственным ощущениям. Этот страх уже полноценное блюдо, приготовленное только для меня.

Что? Что такого знают эти глаза? Что заставляет меня пятится назад, спотыкаясь? Почему так дрожат колени? И почему мне сейчас так отчаянного хочется бежать отсюда? Бежать куда угодно, лишь бы не знать этого неестественного взгляда.

'Веарте?'

'Лиа, ты куда?'

'Что случилось? На тебе лица нет'

'Куда бежать? От кого спасаться?'

'Лиа, стой!'

'Рыжая, тебе плохо?'

'Да остановись же ты!'

– Адептка Веарте, с Вами все хорошо?

Голоса сливаются в какофонию, отчего выходит какая-то тарабарщина, но мне нет до них дела. Спрятаться, укрыться, затаиться… Движимая инстинктами, преодолеваю мелкие препятствия в виде кочек, дорожек, ступенек. Взлетаю по лестницам и бессознательно хлопаю дверью.

Что это? Кто это был? Перед глазами всплывают недавние события, но все что меня волновало это, тот самый взгляд, из-за которого перевернулся мой мир.

Вот я замахиваюсь чтобы ударить Рэйса, а тот ловит мою руку. Ректор производит гортанные звуки, чтобы привлечь к себе внимание, когда весь мой боевой пыл сошел на нет.

– Уважаемые адепты, я хотел бы вам представить нашего вновь прибывшего адепта Даэра Дараяна-Кейна Аласэрса, он прибыл как раз в ночь, перед вашим отбытием на учения.

Оборачиваюсь. Секунда… Другая… Встреча глазами… И все.

Сердце снова сжалось от ужаса. Забившись в угол комнаты, я уже не могла остановить истерику. Рвущиеся из груди рыдания, разносились на все общежитие.

Время, как и лица, мелькавшие передо мной, смазались в мутную жижу. Слова, произносимые тревожными голосами. Руки, пытающиеся привести в чувства. Горькие жидкости, вливаемые в мой рот. Все это в конечном итоге возымело действие только к ночи, когда измученный организм наконец решил посетить царство снов.

Глава 8

Безразличие, апатия, безучастие, равнодушие. Всю неделю меня сопровождали подобные чувства. В памятный день меня накачали такой дозой успокоительного, что слону хватило бы на месяц. Все как в тумане, совершенно пустой разум, заставляющий делать все на автомате. Неважно ем я или пью, читаю или тренируюсь, я ничего не чувствую. Не вызывает эмоций даже Даррэн, который каждый день пытается меня развеселить очередной глупой шуткой в столовой. Безучастна к новому знакомству с подругой Даррэна, которая щебечет как дятел, пытаясь забить каждому в голову собственные мировоззрения.

Вот и этим утром я наблюдала в зеркале кукольное выражение лица. Никаких следов усталости, резких движений или необдуманных слов в общении с Геральдом.

Было настолько фиолетово, что фиолетовый бы позавидовал, если бы было чем.

Уже неделю общежитие пустует, отреченцев ректор отправил обратно на учения. Всех, кроме пятикурсника Аласэрса. Но надо отдать ему должное, он старался вообще на глаза мне не попадаться. Уж не знаю, стечение ли это обстоятельств или его собственные действия, но мы ни разу еще с ним не столкнулись, и слава тьме.

– Лиа, ты опоздаешь. – Геральд уже не проявлял столь явного беспокойства, но все еще был встревожен моим состоянием.

– Я готова.

Собрав ученическую сумку, я вышла из комнаты и уже закрывала дверь, когда сзади раздался щелчок повернувшейся ручки. Я обернулась и замерла, сердце пропустило удар застряв в горле. Привет сосед. Какие-то секунды мы не отводили друг от друга изучающего взгляда. Он был в мантии. Такой же широкоплечий, как и остальные, но немного выше ростом. Красная точка над головой выдавала все тоже имя Даэр Дараян-Кейн Аласэрс. Старший сын семьи Аласэрсов значит… Брат Рэйслана. Молчание затянулось и мне в каком-то особом смысле стало стыдно за то, что начала истерить, когда в первые его увидела.

– Тьмы – сухо бросила я.

Ничего не ответив он закрыл двери и ушел. Мне лишь оставалось проводить его взглядом. Фиолетово. Я пожала плечами и засеменила следом.

Мне следовало поторопиться, но я не хотела догнать соседа. Отдыхать от присутствия отреченцев осталось не долго, поэтому каждая минута на вес золота. Сегодня у меня из занятий только физическая подготовка и практика по боевой магии, которые будут проходить в подземелье. Двое профессоров будут следить за тем, как новые студенты проходят препятствия. Ректор Райхо предупредил так же о присутствии специалистов из других учебных заведений, те должны будут составить для каждого программу подготовки. Какое-то нововведение в учебную программу.

Уже спускаясь по каменной лестнице, с адептами факультета боевой магии, меня догнал Даррэн. Его волосы были всклокочены, а лицо слегка помятым.

– Привет! Рад, что сегодня ты с нами. – Рэн выдавил из себя жалкую улыбку.

– Угу. Проспал?

– Есть немного. Арита мне всю ночь мозг выносила, глаза сомкнул только к утру. – его подруга та еще птица-говорун. Будучи даже под сильнодействующими успокоительными, меня не один раз посещала мысль засунуть ей кляп в рот.

– Что ты в ней нашел, Рэн? – я серьезно на него посмотрела.

– Ну… Это трудно объяснить. Просто она мне нравится.

Я усомнилась в правдоподобности его слов. Как может понравиться вечно болтающая легкомысленная особа? А вот Даррэн один из лучших боевых магов. Не раз в столовой я замечала томные взгляды и шепотки в его сторону. Он довольно симпатичный, добрый, всегда готовый прийти на помощь. Я была уверена, что последним его качеством нагло пользуются, чтобы закадрить бедолагу.

А вот меня в той же столовой встречали затишьем. Стоило только войти, как мне казалось. что время просто остановилось. Иногда я представляла себе, как в столовую со мной входит Рай, и все эти замершие студенты жмутся по углам. Детские такие мысли… Интересно, как он там? Мой милый дракон… Добрался ли он домой и все ли с ним в порядке? Как бы это было, если бы он все-таки попал со мной в академию? Наверное, лучше не думать об этом. Хоть я ничего не чувствую, но мне неприятно думать о том, что непременно бы меня расстроило в обычном состоянии.

Из размышлений меня вырвал Даррэн.

– Нам туда. – он ткнул пальцем в один из многочисленных подземных коридоров.

– Ты знаешь, что мы будем делать?

– Да, эти подземелья предназначены для тяжелых тренировок. Первокурсников здесь тестируют. Выявляют страхи, оценивают способность ориентироваться в опасных ситуациях, ставят перед ними задания-загадки.

– Это как? – перебила я, заворачивая в очередной коридор.

– Тебя помещают в определенную ситуацию, смонтированную иллюзией. Ставят перед тобой цель и следят за ее достижением.

Я взглянула на Рэна.

– Ты уже проходил?

– Ага – улыбнулся брюнет. – Но тебе не расскажу, пока сама не пройдешь.

Я пожала плечами, не хотелось настаивать, тем более мы уже пришли.

Это был огромный зал, освещенный магическими огнями. Из обстановки здесь присутствовали только скамьи, видимо для ожидания. Все те же каменные стены и многочисленные двери. Больше ничего. Даже воздух не отличался от того, что был в самой академии. Я подумала, что так пахнут знания и улыбнулась самой себе.

– Внимание, адепты! – из центра зала вещал профессор по ментальной магии Карлайл. – Сегодня для вас очень важный день. Сегодня вы загляните в глаза

собственным страхам и будете с ними бороться… – а речи-то какие торжественные. – Я буду вызывать каждого по очереди в тот зал. – указал на дверь – там и будут проходить испытания, по результатам которых вы узнаете о себе много нового.

И он отправился к двери.

– Адептка, Веарте, Вам представлена честь открывать испытания.

Ну кто бы сомневался? Я спокойно отправилась следом за профессором.

В соседнем зале было абсолютно темно, хоть глаз выколи. Я слышала только шаги профессора и шла следом.

– Оставайтесь на месте, я сейчас все объясню. – он шел куда-то дальше. – Сейчас мы с помощью артефакта вытащим из Вашего подсознания то, чего Вы больше всего боитесь. На основе этого страха произведем оценку Ваших действий, а затем поставим задачу, которую Вы должны будете выполнить любыми способами. Есть вопросы, адептка?

– А кто здесь еще, профессор?

– Приступаем. – видимо меня это не касается.

На мгновение в огромном зале вспыхнул яркий свет. В конце зала я увидела фигуры в черных одеждах, затем все очень быстро растворилось во тьме.

Из темноты тихим голосом прозвучало заклинание и перед моими глазами заплясали разноцветные искры. Все стало обретать форму. Под ногами растеклась пепельная земля, небо затянуло свинцовыми тучами, в лицо ударил сухой прохладный воздух с запахом серы. Горизонт подернуло черным туманом, рядом со мной будто из песчинок сформировались боевые маги, на лицах которых был невообразимый ужас. Затем образовались звуки, на мгновение меня оглушившие. Нестройный хор заклинаний, яркие вспышки. Я всмотрелась в черный туман. Всадники на драконах неслись на нас с огромной скоростью, швыряя темные сгустки. Из далека разносились боевые кличи, которые было невозможно не услышать. Я вросла в землю, пытаясь осознать происходящее.

Всадники смерти! На драконах? По мере их приближения, я всё больше хмурилась. Что это? Нападение? И что делать? Я обернулась. Позади стоял город, из которого тоже двигались всадники, но на лошадях. Судя по одеждам это подмога боевым магам.

Это война. Я боюсь войны?

– Что-то не так… – прозвучал далекий мужской голос.

Реальность дернулась и померкла, чтобы снова замерцать и преобразоваться.

Это была вечерняя улица с трехэтажными домами с горящим светом в окнах, первые этажи занимали витрины бутиков и магазинов, освещаемые уличными фонарями. По вымощенной дороге неспешно прогуливались парочки. Рядом журчал фонтан, а меня кто-то держал за руку.

– Ты уже сказала сестрам?

Рядом сидел парень с теплыми карими глазами, светлая челка длинных волос скрывала правую приподнятую бровь. Губы очерчены мягкой улыбкой. Теплая рука чуть сжимает мою ладонь.

– Что? – спрашиваю я.

И в этот миг у соседнего здания грохочет взрыв. Силовой волной нас сносит со скамьи, я только и успеваю увидеть мыски своих туфель из-под платья. В голове гудит, все кружится. Я стараюсь побороть слабость и поднимаюсь на ноги. Собеседник мой хорошенько приложился головой и был без сознания. Вокруг паника, крики. Я стараюсь, понять, что происходит. У эпицентра взрыва стояли четыре фигуры в черных рваных мантиях, тускло поблескивающих голубым. Под капюшонами клубилась тьма, а в ней сверкали призрачно-голубые глаза, подернутые багровой пеленой. Я двинулась к ним, чтобы выяснить в чем дело. Почему произошёл взрыв, но напоролась на взгляд одного из них.

– Ве-е-е-едьмочка. – прошипел он, растягивая слово.

Сердце дрогнуло в груди. Ситуация была знакомой и тревожащей. Разум попытался припомнить что-то, но потерпел фиаско, в то время, когда мурашки на теле и мелкая дрожь кричали 'беги'.

С четырьмя отреченцами мне не справиться, с одним-то проблема. Я решила доверится внутренним ощущениям и рванула в сторону, различая среди криков в панике, злобный смех.

– Ведьмочка, нет смысла убегать – донеслось до меня.

Нет. Смысл есть всегда. Даже в этом непонятном моменте. Я резко развернулась и пустила ослепляющий шар в него. Следом заклинание стазиса, только я не была уверена, что оно у меня получится, слишком трудное. Но несмотря на сложность создать его получилось, только отреченцу удалось увернуться.

– Забавная ведьмочка-маг. Откуда знаешь наши заклинания? – он снова двинулся в мою сторону, но я же не собиралась отвечать.

Сердце екнуло и пустилось в пляс. Я метнула огненный шар, следом заклинание цепи. Но он с легкостью уворачивался. Мне оставалось только бежать. Подол платья путался в ногах замедляя шаг, я решила от него избавиться. Забежав за какую-то статую и дергаными движениями оторвала ткань подола. Теперь я сверкала голыми коленками.

– Ку-ку, ведьмочка-маг. – выглянул черномордый из-за угла.

Точный удар в челюсть был ему красноречивым ответом на мой испуг. Отрок даже не шелохнулся.

– Какие мы пугливые – съязвил он в спину убегающей мне.

Не знаю сколько я пробежала, было столько поворотов и узких улиц. Перед глазами мелькали серые здания и магазины, но я не могла остановиться. Ноги уже натерло от туфлей и я сбросила их где-то по дороге. Мелкие камешки и мусор резали ступни. Легкие горели огнем. И вот очередной поворот и я в тупике. Улица перегорожена невидимой стеной, в которую я врезалась со всей своей дури.

– Хм… – раздалось за спиной.

Я резко развернулась и увидела все ту же личность. Он все это время меня просто загонял, как охотник добычу!

– Что тебе нужно?

– Да я вот и сам не пойму – рычит в ответ.

'Ты идиот?' – думаю я

Обвела взглядом здание справа. Ничего кроме книжного магазина там интересного не было. Хоть какая-то преграда. Забежала внутрь захлопнув дверь. С улицы донесся смех отреченца. Я подошла к витрине, оттуда на меня с насмешкой смотрели призрачно-голубые глаза, подернутые багровой пеленой…

Хлопок. Дребезжание. Яркая вспышка.

И я снова стою в темноте. Слышу только удары собственного сердца и сбитое дыхание.

– Слушайте задание, Веарте. – скомандовал Карлайл.

На мгновение я усомнилась в собственном рассудке. Я еще на тестах?

– Может хватит? – голос мой звучит так, будто я дымом надышалась.

– Раздобудьте артефакт.

Я молча стояла, пытаясь услышать продолжение. Но его не последовало.

– Это все? А подробности? Что за артефакт? Методы? Условия? Подсказки?

– Действуйте по собственной инициативе. Ваша задача раздобыть артефакт, Вы его узнаете.

Я нервно хихикнула.

Хлопок. Вспышка. Разноцветные искры снова обретают форму.

Пепельная земля, свинцовые тучи, всадники смерти на драконах. Уже знакомое место действия. Только в этот раз я нахожусь в самом сердце битвы. Со всех сторон наступает тьма, маги замертво падают, на их лицах вздувшиеся черные вены.

Слышу боевой клич сзади, резко разворачиваюсь, на меня со вскинутыми руками бежит чудовище. Черные глаза горят огнем на серой коже. Оскал такой, что бешеный пес позавидует. Изо рта течет желтоватая слюна. Даже не успев подумать плету заклинание испепеления. Монстр осыпается на землю.

Мысли лихорадочно метались в поисках выхода из ситуации. Глаза шарили в поисках того самого артефакта, пока не наткнулись на фигуру в черном. И почему-то я точно знала, что это то, что я ищу. Перепрыгивая через трупы и раненных, я старалась не думать об этом. Это всего лишь тест. От этого еще никто не умирал. Нужно забрать артефакт. Тьма подступила к ногам так быстро, что я едва не влетела в нее, но вовремя отпрыгнула. Даже если этот тест, это может быть больно или провально. Из своего видения перед тем, как отправится на учения, я знала, что это прикосновение смертельно.

– Тьму разгоняют светом – прошептала я и сплела огненный шар размером с свою голову.

Секунда… Две и чернота с шипением начала расползаться, уступая мне дорогу. Медленно, но верно я двигаюсь к цели. Фигура в черном, полностью укутана во тьму, клубящийся туман не скрывал только вытянутые руки, держащие частицу тьмы. Вот что от меня хотят! Добыть частицу тьмы. Но зачем? Я тяну руку к артефакту, но фигура отстраняется, и я получаю сгустком тьмы в живот. Боль такая, будто меня насквозь проткнули. Вскидываю голову.

Хлопок. Вспышка. Яркий свет от моего огненного шара освещает присутствующих в зале.

– Привет, сосед… – шепчу я в призрачно-голубые глаза, прежде чем боль от удара скрутила мое сознание.

Глава 9

Пришла я в себя от двух надоедливых голосов. Глаза открывать не спешила разговор меня заинтересовал.

– И чего теперь, всю неделю как амеба?

– Да, перепоили отварами. Так каждые десять минут совали, чтоб им пусто было, этим магистрам.

– Дык, перепугались, знамо, как! Я чуть не оглох, когда её кликали. Я токмо так и не понял, что случилось.

– Сам не знаю, ректор сказал, она как новичка увидела, так и сбежала сразу. А как сюда прилетела, так и началась истерика. Думал, стены порушит.

– Это да, ведьма в расстройстве чувств – это не хухры-мухры.

– Ведьма?! – воскликнул Геральд

– А ты ещё не понял, что ли? Уж по повадкам-то должен был догадаться.

– Это же прекрасно!

– Да не инициированная она ещё. Я сюда и пришел, чтобы с ней поговорить. Сам счастлив, что обнаружил, давно ищу.

– А тебе-то зачем?

– Да понимаешь… Дело есть одно, вот никак без нее. Мы с Мифодием измучились, а клёкму прогнать не можем никак. Все нервы тварина вымотала.

– Ааа… а как инициировать-то ее?

– Так договор ей заключить надобно… С демоном.

– Ну ты выдал! Где его взять-то, демона твоего?

– А я книги по демонологии, думаешь, зачем принес? Вызвать надо. А, кстати, чего она в отключке-то?

– А настойку ты свою тоже для вызова демона притащил? – завелся Геральд, но почему-то смолк и не услышав ответа продолжил. – Новичок её принес. Сказал на тестах несчастный случай произошел. Получила во время испытания, забыла щит поставить.

“Это да. О защите, я даже не подумала.”

– Вот гаденыш, чего вообще сюда принесло?

– Не знаю, мне главное, чтобы у нее истерика не повторилась. Эти уже вернулись с учений.

И тут я не выдержала и распахнула глаза.

– Геральд! Дракон с ними?

Приведение и маленький бородатый мужичок подпрыгнули на месте. Ну ладно мужичок… Но испуганный призрак – это нонсенс!

– Какой ещё дракон, Лиа? Головой что ли приложилась?

Я махнула рукой и соскочила с кровати. Ему же никто ничего не рассказывал. Тело мое было ослабленным и меня повело. Упасть не получилось только потому, что мужичок вовремя спохватился и подпрыгнул ко мне, ухватив за руку.

– Будет тебе краса! Ещё успеешь все у этих отроков выведать.

– Не отроки дядечка, а отреченцы! – с улыбкой поправила я, разглядывая нос картошкой – Я надеюсь, что они с драконом вернулись.

– Да не было с ними дракона, я видел их. Это из-за него ты тогда на площадке скандал закатила?

Я опустила руки. Где же Рай теперь?

– Ага.

– Не кручинься, красавица. Привязала ты к себе манухеске этого. Сам тебя найдет, ты для него теперь як свет в конце тоннеля.

– А Вы откуда знаете, дядечка?

– Ох. Петрушей меня зовут. Дык, слышал я разговор тот на площадке телепротац… Тьфу ты. Ну никак не могу это слово чумное выговорить. В общем знаю. Старенький я уже и много чего слыхивал в своей жизни. И про драконов этих знаю. Не переживай, краса. Вернется.

Я просияла улыбкой.

– Так, а что Вы там, дядь Петруш, про ведьму говорили?

Мужичок стушевался, но начал рассказывать.

Спустя два часа…

– Зараза! – прорычала я. – То есть ведьминская сила во мне есть, ик, а я ею пользоваться толком не могу, потому что, ик, ини… ик, ции… ик, роваться надо? – пьяная я ещё не такое могу выговорить.

– Да. – пьяный Петруша вообще не многословен.

– И как проходит иници… Грр… Как она проходит?

– Не знаю. Это же таинство. Везде пишут, что для этого нужно договор с демоном заключить, а для этого его нужно вызвать.

– И как… ик?

Петруша встал из-за стола и вытащил две книги по демонологии из сумки, откуда ранее доставал две тары с настойкой. Какое совпадение! Два пузыря, две книги. Лиа начиталась! Я выхватила знания из рук и начала листать. Картинки расплывались, но одно я точно поняла. Пьяная я туда не сунусь. Это же надо выбрать одного из демонов.

– А как понять какого мне вызвать? Их тут не менее трехсот… Ик.

– Это же не простые книги. Сила тебе сама покажет нужную печать.

Не выдержав, я захлопнула книгу. Заключить договор с демоном… Интересно, что за договор? То, что мне позволят использовать силу это понятно, но что взамен? Кровь, жизнь, жертвоприношения? Брр… Но, если откажусь не помогу Петруше. Да и прибавка в силе мне понадобиться, чтобы найти частицу тьмы. Лишним уж точно не будет. В конце концов, все ведьмы проходят эту самую инициацию и ничего.

– В общем так! Ик! Пррротрезвею и инициируюсь! Слово даю!

Петрушка хитро прищурился.

– Слово ведьмы?

– Ик! – выдала я. – Слово ведьмы!

Я перевела взгляд на окно. Там была ночь, а значит время мстя наступило! Пьяно хихикая я потащила домового из комнаты в темный коридор, где планировалось исполнить задуманное ранее.

– Раз, два, три, ИК, четыре, пять, шесть, ИК, семь, восемь, ИК! – отсчитала я количество жилых комнат.

– Новичка тоже? – изумился Геральд.

– А чего он… ик! Здороваться надо! – кряхтела обиженная я, ползая по полу с мелком в руках и вырисовывая заклинание ловушку.

– Да ну нашла причину. – Геральд в это время привязывал проволоку к ручке двери.

– Прально все говрит! Вос-с-спитывать охламона надо. – возмутился Петруша не вяжущим лыком.

Закончив с рисунком, я направилась к другой комнате.

– Геральд, открывай! Ик!

В комнате было так же темно, как и в остальной части здания. Подойдя тихонько к кровати со спящим Каином, я сотворила заклинание чихотки на пол по обеим сторонам. Оно само по себе безобидное, но вкупе с остальными будет впечатляюще. Дальше ванная. Раковина, душ, бритва, унитаз, дверь, зеркало. Короче все до чего добрались мои глаза пострадало от моей мстительности. Даже выйдя из ванны и заметив висящую на спинке стула форму зачаровала и ее. Сдерживая в себе очередной ик вышла и принялась рисовать ловушку, пока Геральд с Петрушей выполняли остальную работу.

Как добралась до своей кровати не помню совершенно, ведь Геральд по моей просьбе предоставил нам ещё бутылку настойки. Но точно помню, что в столовой ещё чего-то натворила, ссылаясь на то, что все проделанное ранее недостаточно выражает мою обиженность.

***

– Лиа, вставай. Время. – ворвался Геральд в мое сознание.

– Мм!

– Вставай, я принес тебе отвар от похмелья. Петруша передал.

Я вынула голову из-под подушки. И как мне было плохо в этот момент! В голове набатом звонили колокола, меня тошнило, а ещё трясло.

– Ты позеленела.

И не пытаясь ответить, я умчалась вызывать ихтиандра.

– Ты давай скорее, скоро начнется.

Я выхватила отвар и выпила его одним махом.

И ещё минут сорок ушло на то, чтобы привести себя в человеческий вид. Душ, прическа, все дела.

Хотя несомненно бы ещё повалялась в постели. Но как-то не удается мне это. Каждую ночь либо мысли, либо дела, либо книги. Кстати, о книгах! Чего я там Петруше-то пообещала? Взгляд выхватил на столе две потрепанные от старости книжки. Не теряя времени раскрыла одну из оных и с интересом начала листать страницы. Разнообразие круглых картинок с рисунками удивило. Как же их много!

– Ну и какую мне нужно использовать?

Указательный палец кольнуло, отчего книга выпала у меня из рук. Я уставилась на саднящую ранку на пальце, по ней стекала тонкая струйка крови, несколько капель сорвались и плюхнулись на книгу. Та вдруг задрожала и раскрылась на странице с печатью. Сунув палец в рот, я с интересом склонилась над ней и начала вчитываться в размазанные строки, которых ранее не было.

“Демон ночи.

Имя: неизвестно.

Возраст: неизвестен.

Метод вызова: кровь призывающего в центре печати.

Заклинание призыва:

Пойду за тобой не вознеся молитву Тьме,

В чужие миры войду.

Оголю душу в огне,

И тебя призову.

В ночи демон рожденный,

Явись мне.

Примечание: Использовать только для инициации сильной ведьмы.”

И в низу страницы подпись другим почерком:

“Не существует”

– Не поняла?! – ещё раз вчиталась в строчку. – И что делать прикажите?

Геральд все это время, стоявший за моей спиной, хмыкнул.

– Вызывать, что же ещё … Если книга показала тебе эту печать, значит есть кого вызвать.

Да ну и к тьме ее. Вечером буду пробовать.

Раздался истошный визг кабана.

– Ой! Геральд, линяем отсюда.

– А-а-а-пчхи!!! – разнеслось из коридора

– Твою ж мать.Я схватила ученическую сумку, когда раздался грохот.

– Бежим!!! – Крикнула я, открывая дверь.

Бежать нужно было до столовой, НО… Когда я была на середине пути, все двери с грохотом раскрылись.

– Апчхи!

– Ачхи!

– А-а-апчхи-и-и!

И тут сработали ловушки. Полуголых (в одних трусах) чихающих и плачущих парней, сначала пригвоздило к полу, потом обсыпало ядовитой золотой пыльцой и в завершении натянутая проволока наконец оборвалась. Сверху на них вылилось жидкое стекло. Все это дело теперь сверкало, как яица у золотого кота. В общем, пока они были в ступоре, я прошмыгнула на лестницу, а оттуда в столовую.

– Зараза рыжая, я из тебя душу выну! Апчхи-и-и!

– Я первый!

– Апчхи!

– Я, конечно, понимаю вашу злобу, апчхи. Но кто-нибудь знает, апчхи, как из этой ловушки выбраться?! Апчхи!

Всхлипывали, матерились и чихали они там минут пять. Первым спотыкаясь спустился Рэйс. Ну как спустился… Когда наступил на одну из зачарованных ступеней он поскользнулся и кубарем влетел в стену в холле. Грохот стоял невообразимый.

– Это тебе за дракона. – хихикнула я, чуть не подавившись завтраком.

– Я вырву твою сердце, Рыжая, апчхи.

– Ага, после того, как я тебя прокляну острой кишечной болезнью.

Отреченец поднялся и направился в мою сторону, делая очень аккуратные шаги, чтобы в очередной раз не споткнуться. А я что? Я ждала продолжения представления. Ну и ждать его долго не пришлось. В следующее мгновение по лестнице кубарем катились остальные. Геральд недовольно на меня посмотрел, я поняла за что. Стена потрескалась. Золотые мальчики, почесываясь, угрожали мне гневными взглядами.

– Апчхи! Вот за что, скажи?! – рычал Каин.

– Ну, например, за то, что позволили меня надуть и оставить дракона там! – я неопределенно тыкнула пальцем в сторону. Ранка, кстати, ещё кровоточила, что меня удивило.

– Дура! – рыкнул Рэйс.

– Сам казел!

Голубые глаза сузились, а рот осклабился.

– Ну все! Апчхи! Ты меня достала! – и с таким счастливым видом это сказал, что я сразу вспомнила про угрозу отшлепать.

– Стой, где стоишь, золотой мальчик. – вскинула вилку я.

Помня про прошлый полет вилки в Каина, подходить он все же не спешил. Да и остальные сразу поутихли. Разносить общежитие повторно им не улыбалось. Вот только вилка в этот раз была самой обычной. Я не помню, что натворила в столовой и крыть мне было нечем. Зато Геральд с предвкушением наблюдал за дальнейшими действиями отреченцев.

– Хорошо. Мы виноваты. Прости нас. Можем мы теперь поесть без этих твоих штучек? – почесываясь спросил Хагевей.

– Пока вы с себя эту хрень не смоете, поесть не получится. – я обвела всех почесывающихся взглядом. – А где новенький, кстати? – даже обидно стало.

Но стоило только надуть губы, как сверху раздался грохот и рот сам собой осклабился.

– А ему за что? – усмехнулся Каин, кажется чихотка уже спала.

– Ну… Есть за что.

Бабах!

“Унитаз взорвался”

Тыдыщь!

“Душевая кабинка”

Бдзынь!

“Полка с баночками”

Бух!

“Ну наконец-то и раковина”

Бзжи-и-и-и-ик!

“Бритва взбесилась”

Хлоп!

“Дверь”

– А-а-а-а!!! Чтоб тебя разодрало, Ведьма! – пожелали мне сверху.

Бах!

“Входная дверь”

Пух-х-х-х!

“Золотая пыльца”

Пш-ш-ш-ш

“Жидкое стекло”

– Гр-р-р-р.

Бах!

“Снова дверь?” – удивилась я.

Наши глаза с напряжением уставились на лестницу, но никто спускаться не спешил. Не долго поразмыслив, я решила валить. Все-таки пятый курс не первый. И если уж эти в считанные минуты справились с моими заклинаниями, то есть вероятность, что там вообще все за секунды происходит.

– Я, пожалуй, пойду. – не опуская вилку, брякнула я. – Мне ещё в библиотеку зайти надо.

– Ты же помнишь, что должна быть под наблюдением. Стой.

– Ну уж нет. Я сказала куда пойду, догоните.

И бочком пробралась в холл к входной двери, угрожая отреченцам вилкой. Они за этим процессом наблюдали с насмешкой.

Хорошо, что им ещё мыться идти… И про форму свою они ничего не знают. Глупо хихикая я выскользнула из общежития и отправилась договариваться с Рувисом.

Глава 10

Глава 11

Спустя почти час, я перебирала книги, которые мне принесли гости. Геральд притащил мне огромную стопку знаний из библиотеки, заверив, что порядок после вечеринки наведет самостоятельно, а гостей уже подняли и отправили обратно мои однокурсники. Так же сообщил, что какое-то время будет вне зоны зова, потому что собирается перенастроить защиту корпуса общежития, и, если что его можно найти внизу. Но в этот момент меня куда больше волновал обряд, который нужно провести, и я даже не заметила, как хранитель исчез.

Согласно одной из книг по ведовским ритуалам, обряд инициации проводится в полночь. Не допускаются никакие украшения, одеть сорочку на нагое тело, распустить волосы. Должно быть приглушенное освещение, а лучше вообще без него, чтобы не дай тьма, не испугаться вызываемого объекта. Но немного поразмыслив, я пришла к выводу, что в темноте испугаться будет легче, да и печать вызова нужно видеть, чтобы случайно не наступить на ее контуры в момент обряда, когда буду окроплять ее центр своей кровью. Согласно той же книге, кровь мне пустит тот самый страшненький том справочник, в котором и есть нужная печать. И эту самую печать необходимо рисовать мелом или углем. К сожалению, ни того, ни другого у меня не было, а спускаться и просить у Геральда было страшновато, вдруг там этот гад? Не хочется в новую перепалку встревать, да и времени уже почти не осталось. Я взяла в руки ту самую книжку и дождавшись новой дырки в пальце приступила к рисованию печати окровавленным пальцем. Получалось хорошо, ровно… Только сорочка вся в крови вымазалась. И только я дорисовала последнюю закорючку, как печать начала тускло светиться. Активировалась? На всякий случай пролила еще несколько капель в центр, но результат не изменился. Осталось еще две минуты до полуночи и можно читать призыв.

И наконец-то меня пробрало. Внезапно стало страшно. Я же демона вызываю! Демона, и что… и как мне с ним объясняться? Что он вообще за существо такое? А вдруг сильно страшный будет? Вдруг у него пасть, как у крокодила и рогами потолок поцарапает? А если копытами пол испортит? И мрак меня дернул печать кровью рисовать. Страшно. Я даже мурашками покрылась. И вообще как-то холодно стало резко. И тишина навались мертвая, будто время замерло и не желало снова идти. Взглянула на часы. Пора!

Пойду за тобой не вознеся молитву Тьме,

Мой голос был плавным, тонким и тягучим. Мне казалось, что я пою не одна, так много звучало отголосков в произнесенных словах.

В чужие миры войду.

Меня словно окунуло в воду. Ощущение легкости и невесомости. Волосы взметнулись вверх, печать вспыхнула ярче, разбрасывая по стенам кровавый свет.

Оголю душу в огне,

В груди загорелось ласковое пламя, на кончиках пальцев, держащих книгу, заискрилась моя магия.

И тебя призову.

В центре печати заклубился воздух, будто в нем горит костер.

В ночи демон рожденный,

Явись мне.

Яркая кровавая вспышка и меня отбрасывает назад, отчего я врезаюсь спиной в спинку кровати. Из легких напрочь вышибло воздух, из глаз от боли брызнули слезы. Над головой закружились звезды, а я судорожно хватала ртом воздух, когда мужской голос разорвал тишину.

– Допрыгалась, ведьма.

Вцепившись руками в спинку кровати, я попыталась подняться, попутно вскинув голову на вызванного мною демона.

Ожидала увидеть кого угодно, рогато-копытное, ушасто-хвостатое, черно-красное, большое и страшное существо, но никак не бледного подтянутого и хорошо сложенного парня с татуировкой чуть выше левой груди, одетого в одни черные штаны и высокие сапоги. Его длинные черные волосы колыхались воздушными клубами в центре печати, которая источала мерцающий мягкий свет. На красивом лице блуждала почти коварная кривоватая ухмылка, а ярко синие глаза цвета летней ранней ночи насмешливо изучали меня.

Дар речи у меня похоже вышибло вместе с воздухом, потому что я ни слова не могла из себя выдавить. Было страшно и как-то… стыдно что ли? Наконец справившись с собственным телом, я поднялась на ноги и посмотрела демону, который наблюдая за мной склонил голову к левому плечу, прямо в глаза. Но я так и не осмеливалась проронить ни слова.

Демон ухмыльнулся.

– Зачем звала, ведьмочка?

«А мне вообще нужна эта инициация? Может ну ее?» – подумала я, разглядывая полуобнаженное тело демона.

– Ау, цветик аленький… – заглядывал он мне в глаза – ты здесь? Эй, у меня не так много времени. Говори, чего хочешь…

– Договор заключить, инициироваться.

Демон широко улыбнулся.

– Все-таки решилась. Ну что ж… Давай-давай. – И шагнул из печати в мою сторону.

Думаете я удивилась? Да я охренела! В книгах сказано, что демон из печати выйти не может, или все дело в том, что печать нарисована кровью? А демон нагло заржал, хватая меня за плечи и заглядывая в глаза. В синих омутах мерцали искры. Смех это был или магия, я не разобралась, потому что в следующую секунду мне в руки сунули что-то тяжелое.

– Твой договор. Расписаться в конце.

Я опустила глаза и охренела повторно. Читать четырехсантиметровый талмуд в мои планы в ближайшие время не входило. А свою силу разблокировать планировала уже сегодня.

– Ты издеваешься? – шепотом спросила я. – Я же месяц его читать буду!

Демон склонил голову и посмотрел на свою правую ладонь, а затем оглядел комнату особо ни на чем не задерживая взгляд. Ну разве что, к книгам присмотрелся.

– Зачем тебе читать эту юридическую дрянь? Там ничего интересного нет. Все ведьмы подписывают бумаги сразу и получают свою силу.

– А что отдают взамен? Что мне нужно будет отдать тебе?

Синеглазый прищурился.

– А что ты вообще знаешь об инициации?

Мрак! Я не могу ему сказать, что ничего не знаю. Все книги, которые я перерыла в этой комнате не содержали в себе такой информации, только порядок ритуалов, разные заклинания, да даже кодекс ведьмы! Но ни чего о том, как проходит инициация, да и что это за таинство такое. Очень странно это все, будто нарочно от ведьм скрывали.

– Я задала вопрос. Что по договору мне нужно будет отдать тебе?

Демон очень внимательно меня оглядел. Таким взглядом будто видит насквозь, потом широко улыбнулся и наконец ответил.

– Поцелуй.

– Ты издеваешься? – с сомнением спросила я.

Синеглазый с хищной улыбкой, демонстрировал мне размер своих белоснежных клыков. До меня наконец дошло КАКИМ будет этот самый поцелуй. Кровью делится мне не хотелось, хотя я уже прилично оставила на полу. Мало ему что ли?

– Ну почему же… Ну так что? Будем тебя инициировать?

Я вздохнула. Мне все равно придется это сделать, мне нужна эта проклятая сила. Лишним уж точно не будет.

– Будем.

Он молниеносно схватил меня за правую руку и уколол безымянный палец, затем выдавил каплю крови на последнюю страницу договора, та ярко вспыхнула и талмуд исчез.

– А.. а.. а копию.. мне? – изумленно прошептала я.

– Пф… Да там ничего интересного. Попросишь потом, я тебе дам оригинал. А сейчас нам нужно разблокировать твою силу.

И пока я осознавала смысл слов «Попросишь потом», демон нагло лапал мои волосы. А вот когда я это заметила, возмутиться мне не дали. Сверкнув глазами, демон потребовал плату.

– Утром деньги – вечером стулья! – заявил он. – Только целуй сама.

Стыдно стало, жуть. Я чувствовала, как горят кончики ушей. Чего-чего, а демона целовать почти раздетой в мои планы не входило. Встав на цыпочки, я положила руки ему на плечи, чтобы не упасть на него же и прижалась губами к его губам. Можно сказать, чмокнула с секундной задержкой. И только начала отстраняться, как меня схватили за талию и заявив, что такие поцелуи практикуют в детских садах, сам поцеловал. В голову проникал какой-то турмалиновый дурман, мысли спутались, пытаясь карабкаться на поверхность сознания, но ничего не выходило. А поцелуй внезапно стал таким сладким, таким вожделенным.

Я и сама не поняла, когда мои мысли обратились в пыль, такую незначительную и нежеланную. Все чувства в душе взметнулись вихрем, губы требовали продолжения, руки сжимали длинные гладкие волосы демона, стремясь притянуть их обладателя ещё ближе. В груди и внизу живота жгло и саднило, а ноги слабели под нервной дрожью.

Его руки блуждали по мне, то придерживая затылок, то поглаживая спину и бедра слегка царапая вытянувшимися когтями. Желание, которое во мне зародилось было смутно знакомым. Запах его тела тоже, такой манящий. Такой сладкий и желанный. Я жалась к нему, как кошка, требующая ласки у хозяина. Тепло и чувственность, которой он меня одаривал, вызывали лишь новую волну жажды. Хотелось испить этого тела, прижать, одеть, не знаю… Ближе – вот подходящее слово. Ближе, вместе, еще… Даже не заметила, как сквозь стон шепчу эти слова. Чувствовала только ласку, горячие губы и безмерное желание. Вот его рука скользит по моей спине, ниже, очерчивая бедро, плавно поднимается вверх уже спереди, выше. Пробежавшись пальцами по моей груди и убедившись, что я льну к нему сильнее он, не прерывая сладкого поцелуя взял меня на руки и уложил в кровать.

Снова поцелуи, глубокие, долгие, нежные и страстные. Руки, ласкающие тело, мои руки, скользящие по его спине. Но мало, как же мало…

– Ближе… – Шепчу, когда его губы касаются моей шеи.

Демон аккуратно ложится между моих ног, острыми когтями разрывая сорочку от груди до самого низа. И снова поцелуи, головокружительные, пленительные, восхитительные. Спускается ниже, целуя шею, языком скользит по груди, когда я уже задыхалась и выгибалась как кошка, где-то на горизонте сознания замаячила чужеродная мысль, что первый раз должен быть с любимым человеком. Но я прогнала ее под очередной лаской его губ и языка. Его руки начали ласкать мои бедра с внутренней стороны, язык прочертил дорожку к пупку. А я под давлением собственных ощущений уже не могла находится. Не могла терпеть эту истому, не могла и желала большего.

– Я не могу больше… – простонала я, выгибаясь снова.

– Сейчас, девочка моя… – поднявшись прошептал демон и взглянул на свою правую ладонь, а затем и в мои затуманенные страстью глаза. С его губ начали слетать странные слова, которые я слышала урывками.

…посвятить себя…

…оберегать и защищать…

…клянешься ли…?

…верность…

…подарю…

…на всех сторонах…

…союз…

Все это время, он продолжал гладить меня, ласкать грудь и тот шепот для меня был просто фоном в этих ласках.

– Скажи «да» – прошептал мне на ушко синеглазый демон.

– Хватит… – шепчу в ответ – Не могу больше…

– Ты же хочешь этого… Ведьмочка моя, не заставляй меня больше ждать – Хриплый, бархатный голос ласкал слух. Пожар внутри меня разгорался все сильнее, пеня в венах кровь – Скажи «да» и я продолжу.

Между ног, к самому центру моих мук, уперлось что-то твердое, горячее и такое вожделенное. Его правая рука накрыла мою грудь, губы прикоснулись к шее, и я задрожала. Во рту пересохло, но я сказала то, о чем он меня просил.

– Да

И в этот момент я ощутила боль в трех местах. Резким толчком внизу живота разорвалась преграда, которая причинила острую боль, наполняя меня противоречивыми чувствами. Левую грудь под его рукой обожгло твердым пламенем, словно оно спирально вкручивалось внутрь. Клыки демона вонзились в пульсирующую жилку на шее. Больно, очень больно. Я пронзительно закричала, мне уже ничего не хотелось. Не надо мне никакой силы, никакого продолжения этих пыток. Демон замер, когда я ногтями вцепилась в его спину. Мне хотелось содрать его с себя прямо сейчас, ну или хотя бы содрать с него шкуру, отомстить. Я заметалась под ним, вспоминая самые действенные заклинания, но что бы я не плела, на нем это не срабатывало. Точнее сказать, заклинание формировалась в импульс, но так и не определяло цель, будто её не было вовсе.

– Уйди!!! – закричала я – Не трогай меня!

Я все еще чувствовала, что он во мне. Любые движения с моей стороны причиняли боль, там, внизу. И демон не двигался, он оторвался от моей шеи и посмотрел прямо в глаза, в их отражении я увидела себя, напуганную, бледную. Затем он снова прижался к моим губам, я сопротивлялась. Что я вообще наделала? Во мне разгоралась истерика от боли, страха и обиды, от злости на саму себя и на него, от того, что оказалась такой глупой. Затем был всхлип, мой. Из глаз потекли слезы, которые синеглазый демон собирал губами, словно наслаждаясь результатом своих действий. Хотя было ли это так, мне тяжело судить, все расплывалось от влаги.

– Не плачь – шептал он – Не плачь, ведьмочка.

Затем снова поцелуи. Нежные, убаюкивающие, обволакивающие своим теплом. Я не реагировала, но мое тело начало отвечать. Легкие успокаивающие поглаживания по коже его ладонью, вызывали дрожь. Затем медленные движения внутрь. Взгляд глаза в глаза, который вызвал у меня новую волну возбуждения. Разум мне снова помахал ручкой и отправился отдыхать. А я плавилась под гладким и рельефным мужским телом, обвивая его ногами и выгибаясь словно кошка. Удовольствие, затопившее сознание медленными движениями, мои и его хриплые стоны, формировались в песню души. Танец страсти, исполняемый нами, стал каким-то ритуальным, превращаясь в пляски. Его движения ускорялись, казалось вот-вот и во мне что-то взорвется, что-то неописуемое и желанное. Но вместо этого, я почувствовала приток силы, татуировка на его влажной груди озарилась мягким сиянием. Резкий толчок в меня и демон протяжно застонал и прижал меня к себе.

– Позже мы все исправим – прошептал демон, когда меня затопило разочарование.

Но по мере того как утихало возбуждение, на его место приходила злость. Не знаю сколько времени мне понадобилось, но, когда разум наконец вернулся, я со всей дури врезала демону под дых.

– Ты чего, ведьма?! – опешил демон, поймав мою вновь занесенную для удара руку, а сам даже не поморщился от боли. Быстрым движением перевернул меня на живот и прижал мои конечности над головой, пока я громко возмущалась в подушку. Сильный гад! – Неужели все было так плохо, Минайа*? – спросил с улыбкой в голосе.

– Еавиву!

– Погоди… – это синеглазое чудовище вытащило из-под меня подушку. – Что там промычала?

– Ненавижу! Сволочь. Урод. Скотина. Ублюдок. Гад. – ощутимый шлепок по мягкому месту был мне красноречивым ответом – Ай!!! Больно же, Ур… – оборвала себя я. Потому что одно похотливое чудовище, забралось своей конечностью туда, куда не стоило.

– Ну-ну, продолжай. Меня это возбуждает, похоже на ролевую игру.

– Убери руки! Я лучше в монахини пойду, чем повторю это с тобой!

Демон усмехнулся и перевернул меня на спину.

– Я же тебя не заставлял стонать от поцелуев и требовать продолжения – его губы растянулись в довольной улыбке, а глаза снова заискрились.

А я покраснела до корней волос и вспомнила, как обычный поцелуй превратился в самый желанный на свете, но так ведь не бывает? Наверняка это было какое-то воздействие! Да сама бы я ни за что… И что он там вообще бормотал, перед тем, как я сказала «да»?

– У меня к тебе два вопроса. – сказала я – «Как?» и «зачем?»

Этот маньяк сексуальный, вновь забрался между моих ног и прижался ко мне своей пульсирующей плотью, вызывая во мне толпу мурашек и чувство предвкушения, которое я тут же подавила, дав себе мысленную затрещину. Руки мои он по-прежнему держал над головой, чтобы не дралась. А брыкаться, я по естественным причинам не стала.

– Ум-м-м… «Как?» – его язык заскользил по моей груди, очерчивая контур ореола соска. Пришлось даже губу закусить, чтоб сохранить лицо бесстрастным. – Вот так… Ты меня не обманешь, я слышу, как стучит кровь в твоих венах. Признайся, тебя тянет ко мне, и ты хочешь этого.

– Гр-р-р!

Но он не обратил на это никакого внимания, продолжая свои ласки.

– «Зачем?» Ты же хотела инициироваться или я чего-то не понял? – с плотоядной улыбкой спросил он.

– А что, инициация подразумевает под собой потерю невинности с демоном?

Терпение, только терпение. Считаю до трех, прикрыв глаза. По телу снова разливался огонь. Подрагивание его плоти между моих ног, вызывало такое сжигающее возбуждение, что моя плоть начала пульсировать в такт ему.

– Для меня это приятный бонус, ведьмочка.

– Что именно, моя невинность или постельная сцена?

– Невинность. – он очертил мою фигуру взглядом – Ты такая… ум-м-м.

– Не останавливайся – потребовала я, и увидев его довольную морду быстро исправилась. – В смысле, рассказывай дальше.

– Глупая ведьмочка. Нужно было выяснить все же, что такое инициация, прежде чем вызывать меня через загранье*. Ты только что дала клятву верности и получила бессмертие.

Как я там охарактеризовала сильную степень удивления? «Охренела»? Забудьте. На этот раз, я ох… а в прочем не важно. А этот гад просто воспользовался заминкой и прильнул к моим губам, отчего мир снова поплыл. Снова долгие и мучительные ласки. Скользящие движения внутри и неземное удовольствие в конце. На этот раз я получила то, чего так хотел мой организм. И была довольной, как кошка, получившая на завтрак порцию сметаны. И чему, собственно, сопротивляться? Уже было, ведь… Да и вызывает он во мне только странное жгучее желание, никакого чувства опасности или неприязни. Словно вторая половина мое души. Близкий, горячий, уютный…

Прижав меня к себе, демон начал нашептывать что-то очень нежное, на непонятном языке. А мое сознание плавно отправилось в царство снов.

Так я и уснула, убаюканная каким-то странным заклинанием. Чувствуя поглаживания демона по спине, его губы на своей макушке и слушая размеренный стук его сердца.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук.

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Много лет спустя. Планета Земля. Россия.

Серость понедельника, бледное солнце, не дающее тепла, задымленный воздух, шум и гам от народа, битком набитого в автобус. Ожидаемо. Город миллионник в восемь утра, измученные люди, спешащие на работу и абсолютная апатия, наваливающаяся на плечи каждый день.

– Передаём за проезд!

– Девушка, подвиньтесь!

– Молодой человек, может слезете с моей ноги?!

– Женщина, передайте за проезд.

Как же хочется, чтобы все, наконец, заткнулись. Сил нет, терпеть эту опостылевшую жизнь. Изо дня в день. Каждый божий миг.

Вдох.

Просто нужно дышать глубже. Так глубоко, как только можешь. Разве не об этом говорил психолог, когда объяснял методы контроля своих эмоций? Просто глубокий вдох. И только вечером, в одиночестве дашь волю своим истинным чувствам. Вдох.

И улыбайся, Лина. Люди любят идиотов.

Восьмая остановка. Пять минут до кафе. Два пластиковых стакана с кофе, один из которых выпивается по дороге вместе со второй таблеткой, что выписал психолог. Второй стакан начальнику на стол. Он любит. Рядом положить пакет подготовленных на сегодня документов, приклеить стикер с номером юриста компании на монитор и чувством выполненного долга выйти из его кабинета, чтобы натолкнуться на ежедневную занозу в заднице.

– Доброе утро, Линочка. – поёт мерзкий тип.

Знакомьтесь, Данил Болдышев, двадцать шесть лет отроду, холост, весьма симпатичен и умело использует этот фактор, бабник. Последнее, пожалуй, самый раздражительный момент, ибо другие сотрудники компании мужского пола давно уже перестали подкатывать ко мне свои яй…В общем, вообще не понимает мужик, что он персона нон-грата в моём личном пространстве.

– Доброе. – отмахнулась я, обходя его по дуге. Не хватало ещё случайно прикоснуться к этому коллекционеру галочек о женских телах в своём блокноте, не дай Бог, ещё точечку, как начало той самой галочки поставит.

Меня оценили по десятибалльной шкале, как породистую кобылку и весьма неприлично причмокнули, предвкушая обкатку. Едва подавила желание закатить глаза к потолку и посоветовать губозактывательную машинку. Говорят, славная вещь в вопросах о недостижимых мечтах. Но к его счастью, он у нас занимает не самую последнюю должность в отличии от меня. Начальник службы безопасности. И по щелчку его пальцев, я могу вылететь отсюда свободной пташкой и успокоит меня только одно: предварительно, я продемонстрирую ему все грани боли в момент, когда породистая лошадка даёт копытцем по мордасам.

Данил лезет во внутренний карман своего холеного пиджака и вытягивает на свет божий два куска тонкой бумаги слегка розового оттенка, подходит и кладёт их передо мной на стол, сам же упирается ладонями в столешницу, вызывая у меня нестерпимое желание схватить дезинфицирующие салфетки и ещё раз хорошенько всё протереть.

– У меня есть пара билетов в театр. В эти выходные. Может сходим? – Не удержалась. Закатила-таки глаза к потолку. Время без пяти девять утра, а меня уже приглашают в театр. Интересно, в каком месте должно так сильно припекать, чтобы с утра примчаться на моё рабочее место и позвать туда, куда, собственно, я и одна могу в любой момент сходить. Это не восемнадцатый век. Простолюдины покупают билеты в кассах. – Лучшие места в приятной компании…

– Данил Сергеевич! – Раздаётся грозный оклик моего не вовремя пришедшего вовремя начальника (простите за тавтологию), отчего мои бровки тут же делаются домиком, ибо ничего хорошего мне не светит. – Вы не находите, что время весьма неподходящее для флирта с моей секретаршей? – Ой, всё…

Бездорнов Кирилл Валентинович у нас человек весьма скверного характера, который считает, что всё в этом отутюженном здании принадлежит ему, включая личную жизнь сотрудников. И я не думаю, что это здравое мнение адекватного человека, ибо здоровый умом начальник не станет вызванивать по ночам секретаршу и просить приехать её к нему, чтобы привести в порядок несколько важных, как он говорил, документов. Но простите, я секретарша, а не секретутка. Работа во внеурочное время должна оплачиваться в двойне и в дневное время, праздники, там, выходные, и на рабочем месте… Но Бездорнов начальник породы «Не, не слышал», поэтому утром я получала строгий выговор, как должна была отхватить и сегодня, с фанфарами, барабанной дробью и жутко недовольной мордой лица.

– Ну что Вы, какой флирт, Кирилл Валентинович? – Выпрямился Данил, поправляя пиджак. – Я обещал достать Лине Алексеевне два билета в театр и вот, принёс обещанное.

Мне неожиданно нестерпимо захотелось треснуть его чем-нибудь по голове. Да так, чтоб мозги набекрень, ибо свою шкуру он спас, а о моей не подумал. Переведя взгляд на начальника, лишь убедилась в том, что кольца в его носу на грани срыва. Бык почти готов к атаке, осталось красной тряпочкой махнуть. Давай Данил, жги.

– Вы же, Линочка, не ходите по театрам… – проникновенно, предвкушающе и злобно пропел покрасневший бычок, которому полгода любовно вешали лапшу на уши.

– Да как же не ходит? – Удивился Данил с которым у главы компании реальности ну никак не совпадали. – Я ведь не в первый раз…

– ВОН! – рявкнул Кирилл Валентинович, не спуская с меня бешенных глаз.

Бабник метнулся к выходу, позабыв про билеты на моём столе и умчался в испуге за свою шкуру. Вот такие мужчины водятся в нашем мире. Ни на кого надежды нет.

Просверлив взглядом нехилых размеров дырку в моей голове бычок тяжелым шагом утопал на своё рабочее место, забыв закрыть дверь. К моему удивлению ни сказал ни слова, что было весьма странно, ибо другие сотрудники за флирт на рабочем месте получали не нагоняй, скандал вселенского масштаба. А я? Я получала только злобные взгляды в ту самую не закрытую дверь, которую мне не было велено затворить, но слава богу начальник в итоге сам… САМ! Её захлопнул.

Господи, вот если бы в моей жизни завелся нормальный мужчина, способный просто поддержать в трудную минуту и прекратить любые поползновения в мою сторону от представителей мужского пола, я бы себе лоб в молитвах расшибла. Но нет, пока ко мне подкатывают только типы весьма сомнительного содержания, не способные даже просто произвести хорошее впечатление. Я не говорю, что мне много от них надо, даже к внешности не придираюсь, хотя знаю, что зачастую красивый мужчина – есть бабник, но ведь и бабники могут намертво влюбится? В моей жизни ещё не было человека, способного затмить собою других. Хотя вру… Этот мне снится с завидной регулярностью, правда единственное, что помню из деталей его внешности, так это странные светящиеся голубым глаза. Неестественные глаза. Из чего могу сделать вывод, что моё сознание от безысходности выдаёт немыслимые кульбиты, дабы я уже хоть в кого-то втюхалась, пусть он и фрагмент моего сна. Да, похоже можно сойти с ума от того, что никогда не влюблялся. Не делайте так. Влюбляйтесь.

Стук в дверь выдернул из круговорота мыслей. Я подняла глаза и едва ли смогла вдохнуть, когда мою часть кабинета вошел приятный на вид мужчина, забывший закрыть за собой дверь. Красивый мужчина, от которого напрочь исчезает дар. Дар речи.

– День добрый, девушка. – А голос-то какой… Льётся, как сироп. – Могу я поговорить с Кириллом Валентиновичем.

Так. В руки себя взять, слюни подобрать, губу закатать.

Поглубже вдохнула переведя взгляд за его спину. А там скопилась, наверное, вся прекрасная половина нашего офиса, пытающаяся подглядеть по какому вопросу пришел столь удивительной красоты мужчина.

Кстати, о вопросах… Кто у Бездорного сегодня в гостях? На сегодня вроде двое по записи, но они должны быть позже, насколько я помню. Ага, ну вот. Выпевайченко И.С. и Мышкин А. В., а этот незнакомец внешне не тянет на пьющих и грызущих.

– Вы записаны? – задаю вопрос, пролистывая ежедневник.

– Нет, что Вы, прекрасная девушка… – я подняла глаза, как раз в тот момент, когда человек в костюме, едва ли не в плотную придвинулся к моему столу. – Я думаю, он примет меня и без записи, когда узнает о ком идёт речь. – Склонился над столом, упирая руки в столешницу, как недавно проделывал Данил и внимательно посмотрел в мои глаза.

Удивительным было для меня то, что брезгливости во мне поведение чужака не вызвало, а даже наоборот, я подумала, хорошо, что после Данила протёрла тут всё. Странно правда? А ещё у него взгляд был… Такой знакомый, тёплый, несмотря на то, что цвет глаз вполне можно описать, как голубую прозрачность льда.

– И о ком пойдёт речь? – О, господи, это я мурлычу?!

– Исполнительный директор «КЕнМ»

– Частная военная компания? – Удивлённо вздернула я брови, не понимая, что делает здесь этот человек.

– О, Вы осведомлены о нашей деятельности? – Широко улыбнулся мужчина, словно намекая, что этот не тот вопрос, который он хотел бы обсуждать с девушкой.

Я смутилась пробормотав, что видела репортаж о них по телевизору и резче, чем хотелось бы, нажала на селекторе кнопку связи с начальником.

– Кирилл Валентинович. К Вам мужчина без записи. Представился исполнительным директором «КЕнМ».

Из-за двери кабинета директора послышался какой-то грохот. Так обычно случается, если его не вовремя отвлечь от какого-нибудь глупого занятия, на подобии игр в оловянных солдатиков. К слову, сорок пять лет, мужику. Директор строительной компании и владелец крупного торгового центра в нашем городе, а всё в детские игры фигачит.

Исполнительный директор определенно заинтересовался происходящим, поскольку уставился на дверь в ожидании ответа, я же с невозмутимым видом принялась перебирать «бумажки» на своём столе.

– Может быть, кофе? – Признаюсь, вопрос был задан далеко не из вежливости, а просто из желания отвлечь себя чем-то от созерцания прекрасного.

– Чаю, если можно.

К моему счастью начальник всё же соизволил ответить, когда чашка с чаем стояла на подносе вместе с вазочкой печенья для гостей. Мужчина же задумчиво разглядывал мою скромную персону, отчего у меня иногда непроизвольно подрагивали руки. Я не любитель мужского внимания. Сразу начинаю нервничать, особенно если мужчина вызывает во мне симпатию.

– Линочка, впусти гостя.

Подавив выдох облегчения, я жестом указала ему на дверь.

– Пожалуйста, Вас ожидают.

Нет, всё же он слишком пристально на меня смотрит. До самой двери взгляда не отрывал, которую, кстати, забыл закрыть. Это какая-то фобия? Страх закрытых дверей? Ну тогда не мудрено, что мужик с виду самый настоящий эталон. Ведь не бывает идеальных людей, у всех, а особенно у красивых, должны быть недостатки, пусть и такие мелкие… Хотя, я являюсь тем человеком, который просто готов убить за незакрытый тюбик зубной пасты.

Я не слышала суть разговора тех двоих, хотя и пыталась вслушаться. Меня, скажем так, отвлекал посторонний фактор, который мне страшновато было выдворять далеко за пределы нашего с директором кабинета. А вдруг побьют за углом? Пришлось удовлетворится лишь недовольным взглядом, брошенным в сторону поджидателей, и приняться за работу. Меня ждал договор о совместной деятельности, который требовалось откорректировать.

Минут, наверное, сорок спустя, «Красавчик» соизволил выйти и широко улыбнуться, естественно не закрыв дверь. Он подошёл ко мне и протянул руку, пришлось встать и подать. Я думала для рукопожатия, но он осторожно взял её, склонился и поцеловал. И это на глазах у начальника!

– Было приятно с Вами познакомится, Линочка.

Я так и осталась оторопело смотреть в удаляющуюся спину, пока не закрылась дверь, отрезавшая нас с Кириллом Валентиновичем от остальной части здания.

– Вертихвостка! – Полетело мне от начальника. – Флиртуешь на рабочем месте, поганка! Да как ты могла?! Я тебя с улицы подобрал, под своим крылом пригрел, думал милое создание, а оказалось, змея! То с СБ-шником, то с гостем. Да как у тебя только зад поворачивается нечто подобное выкинуть? Или ты только передом думать можешь, потаскуха?! Ты уволена!

Улыбка на моём лице таяла, как кусочек льда в июле. Апатия на плечи, серость будней на шею. Я так от всего этого устала. От этих лицемерных людей, что в своём глазу не видят бревна, но диктуют другим, как нужно жить правильно. От навязчивого общения, от оскорблений, от наглости людей… Иногда возникает такое чувство, что я не с этой планеты, потому что с детства не понимаю, кто все эти люди, что меня окружают.

Я сгребла со стола билеты, ручку и сотовый телефон, подошла к его двери и прошипела не хуже взбешенной змеи, готовой не просто цапнуть, а растерзать и проглотить обидчика, пусть он будет даже размером с ожиревшего от хорошей жизни бегемота:

– Да катись ты к черту, убогий гандон. – И от всей души двинула ногой в дверь, чтобы та захлопнулась и навсегда отрезала меня от этого морального урода.

Бездорнов что-то орал, но я уже не слушала. Вспомнила, что на компьютере все мои труды, которые не хотелось оставлять этой неблагодарной сволочи, я несколькими строчками в командной строке форматнула весь жесткий диск и с чувством выполненного долга зашагала на выход, будучи абсолютно уверенной, что меня не с умеют в чем-либо обвинить.

Толкнув дверь, я не сразу сообразила, что та всё это время была не плотно закрыта, и весь крик был слышен в коридоре. Я бы равнодушно прошла мимо зевак, если бы не ухмылка на лице мужчины.

Не отрывая от меня взгляда, он выудил визитку из своего кармана и протянул мне со словами:

– Мой босс как раз ищет секретаря. Попробуйте пройти собеседование. – Я неуверенно взяла визитку из рук мужчины, едва не выронив билеты в театр и поймав неприятные взгляды девушек, окруживших красавчика. – Он, конечно, не самый лучший босс, но такого отношения точно не будет. – Кивнул он в сторону двери.

Поблагодарив в ответ, я удалилась из здания, бросив все силы на то, чтобы не пустить слез прямо на улице, потому что течение времени в моей убогой жизни навалилось как никогда сильно. Сейчас я очень остро ощущала своё одиночество, зная, что дома меня ждут только яркие стены и новые тапочки цвета розового позитива. Они были куплены по настоянию моего непозволительно жизнерадостного психолога, которого я подозревала в употреблении не совсем разрешенных препаратов.

В автобусе я разглядывала визитку из белой матовой бумаги с серебряным тиснением, на которой содержалась весьма краткая информация:

«КЕнМ». Безопасность.

Так же был указан номер телефона и электронная почта. Ни тебе имени, ни должности отдавшего мне визитку человека, хотя это я уже знала, но согласитесь, это странно.

Только сейчас до меня внезапно дошло, что Бездорнов готовил какую-то крупную сделку с египетской компанией, намереваясь купить у них большую партию товара. Точно. Такой груз доставляют по воде, а там выход в море контролируют сомалийские пираты. Не удивительно, что он решил заключить сделку с ЧВК «КЕнМ» – это более, чем разумное решение.

Пробуя на ощупь шероховатость белой бумаги, я задумалась о том, стоит ли звонить?

Моя апатия твердила мне: Нет. Возьми неделю перерыва, полежи, отдохни, поленись.

Здравый смысл приводил много аргументов в пользу новой работы: Ну нет! Бери быка за рога, звони. Ты безработная, а на тебе висит ипотека за квартиру. Чем ты будешь рассчитываться? Сама же знаешь, Бездорнов никогда не выплачивает зарплату уволенным, находя этому тысячи причин, а ты ему жесткий диск форматнула!

Терпение изображало говорящий попрыгунчик: Звони-звони-звони-звони!

Обреченно вздохнув, я решила отрезать себе пути к отступлению, достала телефон и набрала единственный номер, украшавший визитку красивым шрифтом. Мужской голос ответил мне спустя два гудка и десять ударов моего сердца.

– Алло.

Голос был абсолютно незнакомым, но в груди болезненно кольнуло, а после стремительно увеличился пульс. Первый признак аритмии не очень вовремя дал о себе знать, заставив поморщиться. Красавчик мог и предупредить, что даёт чужой номер. Как-то неправильно это, уж лучше бы сам привёл на собеседование.

– Здравствуйте. Я звоню по поводу работы в должности секретаря.

На несколько долгих секунд наступила гнетущая пауза, во время которой, я подумала, что меня просто пошлют куда подальше, но нет…

– Кто дал Вам этот номер?

– Ваш исполнительный директор.

Секундная заминка и:

– Завтра в головном офисе в девять утра.

И вызов сбросился.

Я удивленно моргнула и непонимающе посмотрела на телефон.

– А адрес?

Адрес пришлось выискивать самостоятельно на просторах интернета, заодно подготовилась ко встрече с не представившимся человеком, разузнав о компании чуть больше, чем нужно секретарю.

Итак, ЧВК. Частная военная компания, предоставляющая услуги в различных сферах деятельности, начиная с технической защиты, заканчивая проведением оптовых закупок в странах вооруженных конфликтов. На первый взгляд ничего необычного, как говорится, каждый зарабатывает, как умеет, но, если повнимательнее изучить материалы, щедро предоставленные различными журналистами, то можно выяснить, что компания относительно недавно появилась на рынке, а растёт, как на дрожжах, что весьма странно. Такого рода организации годами идут к своей славе, не говоря уже о крупных заказах государственной важности.

О владельце компании известно только имя. Гугл на запрос развёл руками, мол, дура что ли, абракадабру вводишь? Я и не стала настаивать. Порывшись ещё в нескольких статьях и убедившись, что для меня больше ничего интересного нет, я с чистой совестью легла спать.

Правда эта ночь была куда длиннее прочих, ведь стоит только усмирить тело и выключить свет, как просыпается разум, выпуская внутренних демонов. Они не оставляют в покое, пока жертва не истязает себя воспоминаниями о моментах прошедших. Мусолят, как самую сладкую косточку, вынуждая воображение перебирать варианты развития событий и только под конец, когда жертва изводится чувством стыда, обиды и абсолютного неприятия произошедшего, они отпускают, но лишь на время, ведь впереди новый день, в котором свершится виток новой истории в жизни несчастной жертвы.

Как следствие, утром я проснулась не в самом лучшем виде, об этом мне просто кричали из зеркала круги под глазами, но вооружившись косметикой, которую, к слову, я использую очень редко, решила избавить мир от созерцания этого свидетельства усталости на своём лице. Смарт-часы пропищали, что время для утренних процедур пришло, и я не оттягивая налила стакан воды и выпила заготовленную таблетку. Перед новым боссом нужно предстать, как минимум приятной внешне, поэтому всё самое строгое, но элегантное полетело на кровать, чтобы придирчивая хозяйка перемерила имеющееся богатство и с достаточно вежливой улыбкой покрутилась у зеркала. Нормально, но с глазами всё равно что-то не то. Решилась и добавила тонкие стрелочки на веки, они мгновенно преобразили лицо, чем заслужили одобрение будущего секретаря директора ЧВК «КЕнМ».

Вы думаете, почему я так уверена в том, что займу эту должность? Всё просто, если я так думать не буду – дальше порога этой квартиры не выйду, а мне срочно нужно устроится на работу, чтобы за эту чёртову квартиру платить.

Дорога до офиса заняла сорок минут моего времени. Сорок. Грёбаных. Минут. За которые я успела проклясть всё на свете, включая водителя разваливающейся маршрутки с жесткими, как бревно сиденьями, которая кажется собрала все кочки на своём пути, которых, прошу заметить, в центре города быть не может, чем отбила мне весь зад.

Но надо заметить, за всей этой суетой, я не заметила, как забилась в угол моя апатия. Мне уже не требовалось контролировать дыхание и отгонять пугающие мысли, что невероятно часто кружились в моей голове. Наверное, всё дело в том, что мне нужна эта суета, чтобы спастись от серости будней, от себя самой.

По нужному адресу в центре города меня встретило огромное здание, именуемое бизнес-центром. Всё, как в лучших традициях современного делового дизайна, который умудряются внедрить всюду, где есть торговля и услуги. Войдя в холл, меня встретил мужчина в черном костюме, который вежливо поинтересовался, куда мне нужно проследовать, а получив ответ направил к лифту, сообщив, что мне необходимо на семьдесят третий этаж, за что получил перепуганный взгляд. Не то, чтобы я боялась высоты, но от перспективы получить разрыв сердца на высоте примерно в… ээээ… примерно, двести двадцать метров, я бы с удовольствием отказалась. Но нет ничего хуже, чем решительная я перед боевыми действиями.

Лифт достаточно быстро поднял нервную меня на нужный этаж и высадил в ещё одном холле, где сидела девушка, напоминающая меня саму. В том смысле, что внешне она была таким же строгим секретарём. Спросив к кому и по какому поводу моя светлость озарила стены этой обители своим присутствием, меня проводили в самый дальний кабинет… ну как кабинет? Огромный зал, разделенный надвое стеклянной стеной, возле которой стоял секретарский стол. Надо сказать, за самим стеклом находилась большая часть помещения, в котором царил минимализм из одного рабочего стола, большого шкафа с документами у стены и огромным дисплеем на оной, а напротив стекло, открывающее панорамный вид на город. Туда я всеми силами старалась не смотреть, у меня отчего-то ноги подкашивались, стоило подумать, что я просто к нему подойду.

Девушка секретарь усадила меня на кожаный диван, а сама удалилась, оставив размышлять о происходящем событии. Время без пяти девять утра. Эта поездка была рассчитана с запасом, и, если бы не маршрутка, я пришла бы минут на десять раньше, что, в принципе, не помогло бы мне справится с дрожью в теле, а только усугубило бы и без того процветающий нервоз. Спасибо тебе водитель маршрутки, кем бы ты ни был.

За пять долгих минут, я успела рассмотреть стеклянную стену, «отгораживающую» секретаря от начальника вдоль и поперёк, уговаривая сидеть на попе ровно и не дергаться всякий раз, когда где-то там, за дверью, раздавались приглушенные шаги. И, наконец, дверь открылась, являя моему взору молодого мужчину с синими, как ночное небо глазами. Сердце умерло ещё в прыжке в горло, и я поняла, что всё. Пропала. Особенно, когда он вошел внутрь и замер, изучающе разглядывая мою персону. Мне показалось, на его лице застыла оторопь, но взмах ресниц и я вижу, как его заинтересованность ко мне пропадает.

– Секретарь? – Он выглядит достаточно равнодушно, но лишь до тех пор, пока я не поднимаюсь с дивана, чтобы представится. Оглядев меня с ног до головы, он вцепился взглядом в моё лицо и нахмурился, вызывая во мне недоумение. – Мы раньше с Вами нигде не встречались?

– Нет, я бы запомнила. – Ответила коротко и протянула руку. – Васильева Лина Алексеевна, можно просто Лина.

Руку мою не пожали. Поразглядывали, но в ответ свою не протянули, будто я могу её откусить.

– Пройдёмте. – Позвал, входя свою не преступную обитель. – Меня зовут Ян Кириллович, сотрудники зовут «шеф» и «босс», иного я слышать не желаю.

Мужчина прошел к своему столу и стянув черный пиджак, бросил его на спинку кресла. Сам же принялся расстёгивать запонки, пристально следя за моим лицом. А что я? Я молчу, и пытаюсь не боятся. Думаете просто так слухи про секретуток пошли? Бездорнов тоже пытался меня нахрапом под себя прогнуть и был послан, однако, через пару дней позвонил и попросил выйти на стажировку. Позже выяснилось, что у него выбора не было, что-то там с документами случилось, которые мне же и сунули в первый день.

– Подойдите.

Я сморгнула, пытаясь оторваться от тугих мышц, которые так хорошо облепила белая рубашка. Признаться, я никогда так не реагировала на представителей мужского пола, а тут вроде бы ничего такого, но мне уже становится трудно дышать, а щеки под слоем тонального крема, наверняка, заливает румянец.

Боясь того, что сейчас от меня потребуют проверку постелью, я осторожно подошла к мужчине, практически не глядя ниже его подбородка и мысленно готовясь влепить пощечину, но вопреки моим ожиданиям мужчина сунул в мои руки лист бумаги.

– Задания на сегодня, – он наклонился ко мне, как мне показалось за поцелуем, и я резко отшатнулась. Пожалуй, даже резче, чем стоило бы. Но Ян Кириллович меня снова удивил, он усмехнулся, сунув руки в карманы брюк. – От Вас вкусно пахнет, и Вы мне определённо подходите. Сделаете задания и работа Ваша, Лина.

Я непонимающе сморгнула и на всякий случай поинтересовалась:

– И Вы не будете ко мне приставать?

– Главное, чтобы Вы ко мне не приставали, – хмыкнул он в ответ, разворачиваясь лицом к окну.

– О, не волнуйтесь, – улыбнулась я, на что получила косой взгляд в ответ и вид хмурых бровей.

– И умойтесь. Никакой косметики.

Глава 17

Я бы не сказала, что работа была сложнее, чем у Бездорнова. Тот же кофе, только из кофемашины, договора, подготовка конференц-зала, приём звонков, планирование рабочего дня руководителя и прочие стандартные аспекты данной должности.

Единственная проблема возникла, когда обнаружила, что у меня начались «эти» дни. Несмотря на то, что с собой я носила всё необходимое на такой случай, я довольно сильно расстроилась, потому что в «эти» дни я чувствую себя хуже всего. Именно поэтому не слежу за циклом. Как сказал психотерапевт «Старайся об этом не думать. Ты только погружаешь себя в тревожное состояние, ожидая самого плохого». Но не будем о грустном.

С заданиями я справилась ещё до обеда, мысленно моля всех Богов, чтобы всё было, как надо. Постучав в смехотворную стеклянную дверь и дождавшись кивка, от мужчины, изучавшего до того момента какие-то бумаги, я прошла в глубь кабинета и протянула все необходимые договора и копии документов, включая один безымянный билет на самолёт до Египта.

Руководитель был хмур и задумчив. Он бегло изучил всё, что я ему протянула и задал один единственный вопрос, от которого я похолодела.

– У Вас есть парень?

– Нет, но…

– Замужем?

– Нет.

– Влюблены?

– Простите, я не понимаю, с какой целью Вы интересуетесь моей личной жизнью.

– С той, что мне хотелось бы быть уверенным, что с Вашей стороны не будет никаких намёков на романтические отношения. Я этого не приемлю.

С одной стороны, мне хотелось ликовать, поскольку, да! Вот она! Работа моей мечты! С другой, своим заявлением мужчина невольно разжег во мне любопытство. Хотелось понять причины такого решительного настроя, и одно предположение у меня появилось сразу.

– Вы против служебных романов?

Ян Кирилович поднял на меня свои синие очи, в которых, как мне показалось, взметнулось пламя.

– Будем считать, что так.

Такой ответ меня не совсем устраивал, но это лучше, чем позиция Бездорнова, где «Пока сам не «ам», другим не дам».

– Можете не волноваться на этот счет, – улыбнулась я. – Я не рассматриваю Вас, как объект обожания.

Мужчина хмыкнул, но кивнул.

– Отлично. На сегодня Вы свободны. С завтрашнего дня приступаете к работе с испытательным сроком.

Попрощавшись, я вышла из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. Когда бросила взгляд из-под ресниц, увидела, что шеф пристально смотрит на меня. Эмоций на лице не отражалось, но взгляд… Взгляд был темнее ночи. Я схватила сумочку со стола и едва сдержалась, чтобы не бросится к дверям со всех ног.

Сердце ритмично выстукивало чечётку, пока я вышагивала по коридору и осмысливала своё странное состояние.

Такого ещё никогда не случалось. Чтобы от одного только взгляда бросало то в жар, то в холод. Да, я, конечно, могу себя контролировать, но отчего-то сейчас начинаю понимать, зачем Яну Кирилловичу секретарь именно с таким качеством, но с другой стороны не понимаю, почему женщина? Ведь, можно найти секретаря и мужского пола, тогда никаких проблем с поползновениями в его сторону не будет.

Когда подошла к лифту, меня осторожно прихватили за локоть. Повернувшись с удивлением обнаружила встретившую меня девушку.

– Сейчас обед. Не хочешь составить мне компанию?

Мне бы домой попасть, и разобраться в том, что со мной произошло. С другой стороны, я никого ещё не знаю, почему не завести новое знакомство? Пусть и опыт предыдущего общения на работе был негативным.

– Почему бы и нет?

Девушка улыбнулась, проявив наконец хоть какую-то эмоцию, что шло в разрез с её строгим видом.

Мы вошли в лифт, и пока двери не отрезали нас от рабочего этажа, молча разглядывали друг друга.

Она была рыжей. Огненно-рыжие волосы, собранные в строгий пучок. Светло-зелёные глаза блеснули за золотой оправой очков и прищурились, оценивая меня саму.

– Кира. – Девушка протянула руку, и я с удовольствием пожала её.

– Лина.

Оценивающий взгляд замер на моих волосах и бровях, и Ева мигом меня раскусила.

– Крашеная.

Мой натуральный тоже рыжий. Яркий и сочный. Но он слишком броский, а я не очень люблю внимание, поэтому всегда крашу волосы в тёмный каштан. Натурально и неброско, к тому же мне идёт.

– Да, – просто ответила ей, перехватывая поудобнее сумочку. – Свои натуральные не очень люблю.

Девушка в ответ понимающе усмехнулась.

– И не говори. Я предпочитаю постоянно перекрашиваться, нежели ходить в одном цвете. Хотя, знаешь… Наш Босс обращает внимание лишь на рыжих, поэтому через пять дней в нашем офисе ты увидишь целое поголовье рыжих кудрявых ведьм.

– Почему через пять дней? – заинтересовалась я такой отсрочкой лицезрения чего-то интересного.

Кира усмехнулась, но лифт остановился, и она тут же приняла самый серьёзный вид.

– Через пять будут окончены директорские каникулы, – ответила уже шагая ножкой, обутую в черную лаковую туфлю, из лифта.

– Но директор же на месте, – нахмурилась я.

– Директорские, потому что именно директор отправляет всех на каникулы, – подняла палец вверх Кира. – Он оставляет только проверенных сотрудников, и впахивает на работе, ибо в эти дни становится агрессивнее зверя. По аккуратнее с ним.

– У вас очень странный директор, – улыбнулась я.

Девушка кивнула, улыбнувшись в ответ лишь краешком губ, подхватила меня под локоток и аккуратно повела к выходу, рассказывая по пути о том, кто, где и как работает в офисе «КЕнМ», рассказала о самых трудных моментах в моей работе, ибо в отсутствие секретаря эту должность временно занимала она, и поведала о некоторых странностях Яна Кирилловича. Вот на этом месте я заслушалась, и даже не заметила, как оказалась за столиком в уютном кафе.

Оказывается, у директора сдвиг по фазе не только в отношении рыженьких, но и в плане взаимоотношений с девушками вообще. По слухам, он вообще не по этой части. Вот здесь мне пришлось выдохнуть, вроде облегченно, а вроде немного разочарованно, ибо такой красавчик, как Ян Кириллович и на мальчиков заглядывается? С одной стороны, оно, конечно, хорошо, поскольку мне не придётся заморачиваться на счет его приставаний, с другой… Жизнь не справедлива.

А что касается его плохого настроения раз в месяц, то коллега шутила, что у него ПМС, ибо так себя ведут только бабы.

С Кирой мы неплохо побеседовали и договорившись повторить завтра, распрощались на выходе из кафе, в котором оказалось изумительное капучино.

Остановка. Яркое солнце в глаза заставляет щуриться. Смарт-часы на руках пищат, напоминая, что время принимать таблетку и я лезу в сумку за бутылкой воды и блистером с лекарством, с обреченностью понимая, что вечером мне это аукнется. Помяла блистер, закусив губу. С одной стороны, ведь ничего страшного, что не выпью, с другой прерывание, пусть и кратковременное, может обернуться очередным бредом, а прервать приём препарата на всё время менструального цикла вообще – пустить весь курс коту под хвост. Скривившись от воспоминаний о произошедших событиях в прошлом месяце, я открыла желтую таблетку и сунула в рот. Немного мучений не навредят. Ничего. Я справлюсь. Как и всегда.

В этот раз поездка на маршрутке не доставила проблем. До дома я добралась довольно быстро, где погрузилась в мир быта. Побочка почти сразу дала о себе знать, не позволив передохнуть, и в очередной раз в моей жизни началась круговерть. Я перетерла все полки, ещё на раз перемыла всю посуду, пол, окна, кафель в ванной, но это не помогало совершенно. С грустью я подумала о том, что придётся применять артиллерию. Переоделась в спортивный костюм, достала из шкафа кроссовки для бега, скинула несколько новых песен на плеер и отправилась укрощать недуг под названием «синдром беспокойных ног». Вот только у меня это побочный эффект от приёма таблеток во время менструального цикла, и проявляется он не жжением и покалыванием, а необходимостью двигаться, хотя это может быть и навязчивое состояние, связанное с самой болезнью. В любом случае, меня больше не это состояние беспокоит, а то, что приходит после него, если ничего не предпринимать.

Шагнула из нутра подъезда, включила музыку и придала скорости, чувствуя, как по мышцам растекается искрящаяся энергия. Пробежка не будет слишком долгой. Нужно просто устать немного и тогда сон наступит быстрее.

Сердце разгоняет горячую кровь по венам, неистово стуча, и я уже чувствую, как оно подступает. То самое коварное ощущение, которое приходит взамен вселенской тоске. Оно крадётся по коже мурашками, отчего сладко сжимается нутро. Оно стягивает чувствительную кожу в самых сокровенных местах, оно заползает настолько глубоко и заседает так прочно, что возможности избавится почти нет. Но я бегу, почти с ужасом понимая, что не устала совершенно, несмотря на то, что увеличила расстояние на пару километров в этот раз.

Вечерний парк уже был освящен фонарным светом, когда я возвращалась домой. Здесь прогуливались пожилые и молодые парочки, прогуливались подростки и собаководы, чьи питомцы при виде бегущей меня срывались на лай, но я этого не слышу, потому что заменила все звуки улицы музыкой. Всё, как обычно.

А вот новое действующее лицо, а точнее морда, совершенно не вписывалась в моё расписание. Собакен догнал меня у главного входа в парк, раззявил пасть, по всей видимости, намереваясь цапнуть за руку, но я вовремя его заметила и резко затормозила.

Черная немецкая овчарка радостно запрыгала рядом, прося обратить на него милого своё внимание. На шее красовался кожаный ошейник с медальоном. Смотреть на него не стала, ибо боялась, что укусит. Собаки ведь существа непредсказуемые. Кто их знает?

Обернулась, чтобы увидеть бегущего владельца, но никого не было. То есть, собака была, а хозяина нет… а он без поводка и намордника.

В общем, под побочкой от побочки, я приняла решение просто игнорировать псину. С тяжелым дыханием направилась к дому, на этот раз не срываясь на бег. Нужно успокоить сердцебиение, пройдя неторопливым шагом. Но собакен не желал меня покидать. Шел рядом, преданно заглядывая в глаза. Попыток укусить больше не было, а вот скулёж стоял такой, что даже музыка не справлялась.

В итоге, псину стало жалко. Вроде домашний, ухоженный… Потерялся? Тогда жалко в двойне.

Осторожно протянула руку и потрепала животное по голове, на что он возбужденно завилял хвостом и предпринял попытку облизнуть конечность. Весь такой ласковый, хороший. Жалко в общем псину.

Достала ключи от подъезда, пёс сел в ожидании моих дальнейших действий.

– Ладно, пошли, – позвала за собой потеряшку, но тот не пошевелился даже, когда открыла дверь подъезда. Даже, когда поманила за собой.

И я не стала силой тащить его к себе, хотя такие мысли всё же были. Закрыла за собой дверь, помучилась секунд пятнадцать и вновь открыла, но собакена уже и след простыл.

Видимо сам знает куда ему бежать. Вот такие вот они, эти животные.

Дома меня ждал холодный душ и чашка мятного успокоительного чая. Подготовила одежду на завтра, такой же строгий костюм, посмотрелась в зеркало, обратив внимание, что круги сошли на нет и со страхом и волнительным предвкушением легла спать, предварительно выпив две таблетки снотворного. Потому что сны у меня в такие дни волнующие, а то, что испытываю ужасает.

Ночь воцарилась в квартире очень быстро. Стоит только выключить свет, как накатывает то самое ощущение, всякий раз испытываемое одиноким человеком, который не может никого к себе подпустить.

Закрыла глаза, стараясь ни о чем не думать, но внутреннее томление не даёт спокойно уснуть, несмотря на усталость и вяло текущие мысли. В какой-то момент вновь накрыло летящим чувством эйфории. Это и есть та самая побочка, накрывающая волнами, когда у меня наблюдается повышенный уровень адреналина в крови. Уснуть практически невозможно, но мозг не знает такого слова. Он постепенно проваливается в сон. В тот сон, где неестественно-голубые глаза смотрят на меня со страхом и укором, а их обладатель о чём-то умоляет, всё время повторяя короткое нежное слово.

Горячее дыхание в шею согревает мнимым жаром. Я чувствую, как по коже скользят его пальцы. Сама уже распаленная, горячая, желающая извиваться под этими руками и губами, что едва прикасаются к коже на шее.

– Где ты?

– Гдеты-гдеты-гдеты… – повторяет глупое эхо.

Но я молчу, зная, что это очередной выплеск моей фантазии. Очередная чушь, которая утром станет навязчивой, пока не подействует таблетка, и я целый день буду думать об обладателе неестественно-голубых глаз, который с мольбой в голосе повторяет:

– Где ты?

– Гдеты-гдеты-гдеты…

– Тебя нет, – твержу я. – Ты не настоящий. Тебя нет!

Этот сон обрывается, вкручивая меня в тугую черноту собственной боли в районе живота. Адская ломота в костях и сухость во рту, в преддверии финала этой ночи. Две таблетки обезболивающего, и я таюсь под одеялом, в ожидании ада, который последует дальше.

Он не заставил себя ждать. Я провалилась в очередной сон, как Алиса в кроличью нору, и мучаюсь во тьме до самого рассвета, срывая горло от беззвучного крика…

А утром плачу, прижимаясь к стене и стараясь вспоминать только запавшие в душу глаза. Только их, потому что помнить боль и черноту, что погружала свои щупальца в мое тело, слишком опасно. Слишком.

Щелчок блистера. Желтая таблетка с глотком воды. Душ. Одежда и задумчивое ожидание начала действия препарата у окна с кружкой мятного чая.

Восемь десять, и мир постепенно начал приобретать яркие краски. Пора.

Треклятая маршрутка медленно подъезжала к остановке, подкрадываясь словно хищник. Надеется, что я её не узнаю? Ха! Как бы не так. Отворачиваю моську в другую сторону, намереваясь дождаться следующую, но водитель данного железного коня высовывает лицо азиатской наружности и громко предупреждает на остановке стоящих:

– Сзади авария, дорога перекрыта. Сюда маршруток больше не будет!

Пришлось обреченно следовать в нутро этой железяки, чтобы повторить весь вчерашний путь, отбивая зад. И да. Сорок. Грёбаных. Минут. Постоянство в этой жизни, пожалуй, единственное, чем я могу похвастаться.

В общем на пороге офиса я была без пяти минут. Приветливо махнула угрюмой Кире рукой и поспешила до кабинета. Я бы, конечно, поговорила с ней о её настроении, проявила бы участие, но опоздание в первый же рабочий день мне чести не сделает. Нужно успеть подготовить рабочее место до того, как явится сам директор.

Поэтому дергая на себя ручку двери, была слегка на взводе боясь не успеть сделать всё необходимые приготовления, чтобы Шефа устраивало, но замерла, сжав сумочку в руках, потому что Ян Кириллович находился ровнёхонько у моего стола, сжимая смартфон у уха.

– Значит плохо ищите, – почти прорычал ледяной голос. – Я не хочу слушать оправданий. Просто. Найдите. Мне. Этого. Мозгоправа.

Взгляд невольно скользнул по крепким плечам, обтянутым в белую ткань рубашки, напряженной спине, узким бедрам. Такой по-воински сложенный, крепкий мужчина. Красивый крепкий мужчина.

– Значит не всех проверили, – снова ответил холодно. – Я точно знаю, что в этом городе, она сама говорила.

Босс, вслушиваясь в разговор, чертил пальцем невидимые линии на моём столе, пока я, затаив дыхание, наблюдала, как перекатываются мышцы под тонкой тканью дорогой рубашки.

– Черт. Что со мной не так, а? Никогда столько внимания одному мужику не уделяла.

Шеф неожиданно напрягся, будто услышав мои мысли, медленно повернулся, не отрывая телефон от уха и посмотрел таким яростным взглядом на всю меня, что мне невольно захотелось растечься лужицей и утечь отсюда куда подальше.

– Доброе утро, – почти прохрипела я, ибо в эти дни у меня всегда с голосом проблемы. И вообще много проблем. В эти дни у меня очень много проблем. – Кофе?

Проигнорировав, как советовала Кира, ярость директора, светившуюся в синих очах, я проскочила за своё рабочее место. Скорее по привычке, чем из желания выудила из сумочки дезинфицирующие салфетки и протёрла стол, оптическую мышь, кожаное кресло. Всё это под зверским директорским взглядом, который чувствовала каждой клеточкой своего тела.

– Будьте добры, – видимо заторможено ответил на мой вопрос Шеф.

Ну бывает. У меня такое тоже случается, когда я прекращаю лечение.

Не поднимая взгляда направилась к кофемашине, и краем глаза уловила, как удаляется Его Светлость в свою обитель. Теперь я понимаю, почему тут секретари не приживаются. Один только взгляд чего стоит, что уж говорить, о наездах в случае, если сотрудник не справляется…

– А ещё перегородка стеклянная, – с тоской подумала я, представив себя мышкой в террариуме, за которой всегда наблюдает хищный кот.

Глава 18

Если скажу, что день прошел приемлемо, то нагло солгу. День прошел – хуже не бывает. Примерно до обеда всё валилось из рук. Особенно оно валилось, когда я чувствовала на себе взгляд хмурого и крайне недовольного чем-то Шефа.

Подготовка документов не сразу заладилась, поскольку пришлось во многом узнавать архив. Видите ли, в приёмной директора лишних бумаг быть не может, зато радует, что в большом и, почему-то, секретном архиве есть, так называемый в данной компании, архивариус, который примчится, стоит только сказать какую бумажку желает видеть Его Светлость.

Мысли, как навязчивые насекомые вращались вокруг образа из сна, делая меня очень рассеянной. Увлекшись выполнением поручений, об обеде я вспомнила только, когда Босс изволил на него откланяться. Естественно, почти сразу рванула следом. И когда подходила к хмурой Кире, увидела, как двери лифта закрываются, а оттуда на меня смотрят прямым взглядом, в котором бушует пламя бессильной ярости.

Меня бы взяла оторопь от увиденного, но Кира вовремя щелкнула перед моим носом пальцами.

– Не повторяй этой ошибки. Не будь дурочкой, как все в этом офисе. Не влюбляйся в это чудовище.

Я моргнула пару раз, осознавая сказанное и неподдельно удивилась.

– А что, в этого злыдня ещё влюбляются? Да после одного такого взгляда хочется скрыться за горизонт, а не то, что повторно на глаза попасться.

Кира в ответ легко расхохоталась и направилась к тому же лифту, цокая каблуками.

– С тобой весело, – проговорила она. – Ты, как лучик солнца в серости будней.

Но я с грустью подумала о том, что без блистера в сумке, людям окружающим меня, было бы совсем не до смеха.

В здании офиса был хороший ресторан для сотрудников, но Кира почему-то предпочитала кафе. Говорила, что там меньше шума, и что ей хотелось бы, как можно реже встречаться со своими коллегами в нерабочее время.

– Когда все вернутся, ты поймёшь мои причуды, – фыркнула девушка, отпивая кофе из фарфоровой чашки. – Все эти напыщенные, надушенные и высокомерные особы вырабатывают стойкое желание находиться, как можно дальше от места их обитания.

– И давно у тебя это желание выработалось? – улыбнулась я в такую же чашку.

– О, я в этой компании динозавр, – закатила глаза Кира. – Нахожусь тут с самого основания. Пять лет. Но вот в серпентарий она превратилась только год назад, когда фирму выкупил Шеф и его команда.

– Команда? – вздёрнула я бровь.

Кира в ответ усмехнулась, хитро блеснув глазами.

– Ага. Сейчас они выполняют поручения Босса, но уже скоро ты с ними познакомишься. И поосторожней будь, – девушка отвела взгляд в сторону, но мне всё равно было прекрасно видно, как покраснели её щёки. – Эти засранцы совершенно бесцеремонны с девушками. Поэтому всё рыжее поголовье и не желает перекрашиваться, дабы не остаться без их пристального внимания.

– Это всё похоже на какой-то бред, – улыбнулась я. Увидев немного обиженный взгляд, развела руками, не отрывая их от поверхности столика. – Нет, правда. Злой Босс, отправленные отдыхать сотрудники, серьёзный интерес к рыжим девушкам. Ты где-нибудь ещё встречала такую компанию?

Кира отмахнулась, допивая свой кофе.

– Это Россия, детка. Здесь, что ни фирма, то цирк.

И вспомнив своё предыдущее место работы, я вынуждена была согласиться с ней. У всех боссов свои причуды.

Кира взглянула на часы, задумалась на секунду, прищурившись и выдала:

– Без пятнадцати. Пойдём, мне нужно ещё кое-кого обзвонить по поводу заказов.

Рассчитавшись за обед, мы отправились назад. Мне хотелось задать Кире ещё несколько вопросов, но она уже всеми мыслями ушла в работу, почти позабыв о моём присутствии. Поднявшись на этаж, мы пожелали друг другу удачи, и разошлись по рабочим местам.

Зайдя в приёмную, я с облегчением выдохнула, потому что Шефа ещё не было. Не очень-то хотелось мне работать под его напряженным взглядом.

По привычке протёрла стол дезинфицирующими салфетками, прибралась на столе, протёрла мышку и монитор, после чего со спокойной совестью села за работу. Уже открыла файл с расписанием вылетов Его Светлости, как звякнули смарт часы, напоминая о ненавистном.

Два часа.

Достала из сумки препарат и положила на стол, после чего набрала себе стакан воды из кулера. Щелчок блистера, и я с таблеткой разворачиваюсь к стене-окну, вид из которого больше пугал, чем умиротворял. Всё ещё не решаясь выпить, болезненно кривлю губы.

Мне аукнется. Я точно знаю, что да.

Не хочу.

Не хочу.

Не хочу!

Но я ложу желтый кругляш на язык. Но я запиваю его одним большим глотком воды.

И вздрагиваю, когда звучит:

– Что это?

Показалось, что сердце собирается вылезти через горло, так сильно оно дрогнуло. Резко разворачиваюсь, смотря затравленным взглядом в синие глаза, что смотрят хмуро. Очень хмуро.

В руках Шефа мой блистер.

Сказать правду – значит, скорее всего, лишится работы. Кому нужны психи на таких важных должностях? Никому.

– Просто голова разболелась, – тяну неуверенную улыбку я, надеясь, что эту фальшь не раскусят.

– Азенапин? – хмурится Босс. – Впервые слышу про такое обезболивающее.

И вид у него такой, будто он все препараты подобного направления перепробовал лично. А ведь их хренова гора. А ещё точнее две горы, одна нашего производства и вторая, та, что побольше, зарубежного.

Пожимаю плечами, делая повторный глоток воды, нарушая рекомендацию врача не пить ближайшие полчаса. С перепугу во рту пересохло, а в пальцах явственно ощущался тремор.

– Сейчас на рынке фармацевтики очень много различных препаратов. Простой анальгин мне не помогает, поэтому приходится пользоваться Нидерландским, – кивнула я на блистер.

Ян Кириллович почему-то прищурился, глядя на меня. После положил блистер на место и удалился в свой кабинет, позволяя мне вернуться к работе. До самого конца рабочего дня я провисела на телефоне, обзванивая людей по заданию от шефа. Договорилась о нескольких встречах после директорских каникул. Пригласила делегата из Египта, для обсуждения договоренностей о сопровождении груза, и много кого ещё, особо не вникая в подробности.

Чувство беспокойства настигло практически сразу, оттого возникло желание постоянно двигаться, не останавливаясь на перерыв и передышку. Бумаги, звонки, отчёты. Начала крутится, как белка в колесе, уже даже не обращая внимание на пристальное наблюдение за мной руководителя.

В один прекрасный момент, взяла в руки кипу бумаг и направилась в его кабинет. Как обычно, постучалась, дождалась кивка и вошла.

Он сидел за столом, сцепив руки перед собой. По-прежнему хмурый и недовольный всем вокруг, но пристально смотрящий в мои глаза, будто мог там что-то прочесть. Будто желал прочесть.

Я приблизилась к его столу, с опаской косясь на прозрачную стену, что будоражила видом и высотой, и это не укрылось от Шефа.

– Боитесь высоты?

На самом деле, я много чего боюсь. Фобии – это часть моей жизни, от которой не спрятаться, но высота не является одной из них. Разумная боязнь высоты – это нормальная работа инстинкта самосохранения. Просто кто-то преодолевает свой страх, а кто-то прислушивается к своим ощущениям. Я одна из таких. Как говорит мой психотерапевт: «Страх – это нормально. Не нормально его отсутствие.»

– Все мы чего-то боимся, – пространно ответила я, пожав плечами. – Я просто разумно опасаюсь, только и всего.

Подошла ближе к столу и аккуратно уложила документы на край стола, а когда взглянула на Яна увидела, что он усмехнулся краешком губ и тут же подавил это проявление эмоций.

– Вы мне солгали, Лина, – прозвучали слова, заставившие вздрогнуть всем телом. – Азенапин не обезболивающее.

Сердце ткнулось прямо в горло, не давая даже выдохнуть. Пальцы врезались в ладони, а мозг лихорадочно искал, что ответить, чтобы свести последствия признания к минимуму.

– Не обезболивающее, – кивнула я в ответ, судорожно подбирая слова. – В психиатрии есть такое заболевание, как биполярное аффективное расстройство. У меня измененная его форма.

Бровь шефа насмешливо вздёрнулась, как бы спрашивая в чём тут прикол, но не получив ответа твёрдая линия губ дрогнула.

– Я знаю, что такое «биполярочка», Лина Алексеевна, – после этого заявления мне сделалось как-то не хорошо. – И знаю, что у этого расстройства есть только две формы проявления, которые должен фиксировать врач-психотерапевт.

Я поджала губы, чувствуя ту самую жуткую потребность постоянно двигаться. Понимание, что меня вот-вот уволят ничего в этом состоянии не меняло, пока я наконец не обратила внимание, что шеф стал смотреть на меня как-то иначе. Не как раньше хмуро, а так, будто собирался с интересом препарировать лягушку прямо на рабочем столе.

– Я ничем не могу подтвердить свои слова, – ответила тихо.

– Ну почему же? Вы вполне можете дать мне номер своего психотерапевта, чтобы я с ним пообщался, и убедился, что Вы способны работать.

Ужас, охвативший меня, слишком явственно отразился на лице, ибо реакция боса была почти звериной.

Он прищурился, а затем резко поднялся из-за стола, чтобы мощным рывком схватить за запястье и обжечь будто огнём. Жар прокатился по телу лавовой волной, облизал нутро и свернулся комочком внизу живота. Я уставилась в синие глаза, на дне которых будто плескались всполохи молний грозового неба. Дыхание стало глубоким, тяжелым.

– Ты мне лжёшь, Лина. Что ты скрываешь?

Я только и сумела, что возмущенно выдохнуть ему в лицо.

– Что Вы себе позволяете?

– Имя психотерапевта, – потребовал босс, даже не желая знать, что мне в данную минуту очень хотелось уволиться.

– Это уже не важно, – я дёрнула руку, пытаясь высвободится из крепкого захвата, но мне не позволили. – Немедленно отпустите, иначе я буду вынуждена кричать.

Усмешка змеёй скользнула по твёрдым губам, гипнотизируя мой взгляд. И Ян делает шаг. Ко мне. Вынуждает испуганно отступить, заблеяв бледной овцой.

– Что Вы делаете?

Ещё шаг и достаточно жесткая улыбка в мои распахнутые глаза.

– Имя, Лина, скажи мне имя.

Но сказать имя своего психотерапевта, всё равно, что выписать себе приговор. Если определённые органы узнают, что у него нет лицензии, вся его деятельность свернётся, а меня поставят на учёт, как психопатку и отправят в дурдом… Потому что наследственная психотическая депрессия двумя таблетками азенапина не лечится, а её проявления в тяжелой форме опасна для жизни окружающих.

Ещё шаг, как ответ на моё молчание, а после резкий рывок и мужчина своим телом прижимает меня лицом гладкой поверхности стекла, за которым, как на ладони, распростерся огромный город.

Визг вырвавшийся из моего рта сошел на нет только спустя долгие секунды, в которые ничего не менялось. Сердце грохотало в груди, как если бы я на самом деле сорвалась вниз с семьдесят третьего этажа, а по телу волнами прокатывались проклятые мурашки и жар, разогнанные отравленной препаратом кровью.

– Имя!

– У меня нет психотерапевта! – отчаянно лгу я, пытаясь вырваться из крепкого захвата, потому что близость мужчины в этот момент делала почти больно. – Нет!

– Кто диагностировал болезнь, Лина? Сама себе лечение назначила?

Голова нещадно кружилась от страха и треклятого возбуждения. Дурацкое бессилие от собственной слабости сковывало тело действенней паутины многоногого насекомого, которое я с детства воспринимала, как что-то мерзкое и ужасное.

Сладко пульсирует внизу живота, подгибаются колени и бегут перевозбужденные мурашки по спине.

– Знакомый, – выдыхаю я. – Я не нуждаюсь в серьёзном лечении.

Ложь. Наглая ложь, с крошкой правды обжигала язык, как кислота. Ян почти не двигался, крепко сжимая мою талию. Его горячее дыхание опалило ухо в усмешке. Он втянул носом воздух и проговорил едва слышно:

– Это он выписывает тебе рецепт на препараты?

Зажмурилась, понимая, что сама себе вырыла яму. У меня в сумке лежит лекарство, которые невозможно получить без бумажки с печатью, а у Сёмы такой печати не было. Все рецепты практически подделывались.

– Нет, не…

Меня перебила трель мобильника босса. Он достал телефон из кармана и ответил на звонок, не обращая внимания на мои новые попытки вырваться.

– Да, – раздался его голос позади.

Аппарат по всей видимости был с достаточно громким динамиком, а находясь в непосредственной от меня близости он делал этот разговор доступным.

– Нашел. Рецепт от имени Войтовской, но она лично ничего не знает о пациентке Васильевой. Уже вызвал полицию.

Мужчина усмехнулся, а я замерла, не желая верить в услышанное. В моей голове никак не укладывалось происходящее, ведь получается, что шеф каким-то образом нашёл аптеку, в которой я купила азенапин, а теперь туда едет полиция, чтобы зафиксировать факт нарушения закона, в котором я принимала непосредственное участие!

– А сам рецепт точно взят у Войтовской? – вопрошает голос босса.

– Точно, но насколько известно из приведенных данных, у неё сын учится в меде. Пошёл по стопам матери, вероятно он продали или по дружбе помог.

Я зажмурилась, понимая, что нам с Сёмой хана. Ведь он реально утащил рецепт у своей мамы. И уже не в первый раз. И до этого всё было нормально. Никаких проблем, пока я не устроилась сюда.

– Всё ясно. Отмени всё и спасибо за помощь, брат.

– Так ты нашёл?

Ян ответил с секундной заминкой, погладив пальцем мою талию.

– Не могу быть до конца уверенным.

– Ясно. Ну, если что, то звони.

Уже через секунду на мою талию вернулась вторая рука, а губы у уха прошептали самый стрёмный вопрос в моей жизни.

– Так каков диагноз на самом деле, Лина?

Меня колотило от невозможности двигаться, от грохочущего сердца, разгонявшего по венам жидкий огонь и от близости мужчины, которого определённо точно хотелось. Я сдерживалась, стараясь не шевелится и не спровоцировать то, что отравляло кровь.

– Биполярное аффективное расстройство, – шепчу упрямо.

Сильные пальцы сдавили талию, но уже через секунду мужчина развернул меня лицом к себе и практически вжался в моё тело, вынуждая почувствовать и его возбуждение.

– Лжёшь, ведьма.

Пропасть за спиной, отгороженная от меня стеклом толщиной едва ли превышающую размеры моего запястья, рождало в груди ужас. Но ужас был похож на красный перец, что придавал остроту и пикантность моменту.

Я была настолько заворожена синевой глаз шефа, что была не в силах оторваться от них. Чувства бурлили и казалось, что они вот-вот меня разорвут. Ян склоняется чуть ниже. Его губы оказываются в паре сантиметров от моих, и мы оба понимали, что нас разделяет одно мгновение до безумия, что витало в воздухе, потрескивая от напряжения.

Но до исполнения мига, до прикосновения наших губ раздалась новая трель чужого мобильника. Не отрывая от меня взгляда Ян ответил на звонок, и в трубке мгновенно раздался бодрый голос.

– Кажется, я нашел. Ведьму твою зовут Веерова Алиса Михайловна, двадцать лет отроду. Диагноз соответствующий, лечащий врач по найму за хорошие деньги, поэтому нигде лечение не зафиксировано, – мужской голос на том конце хохотнул, а глаза, смотрящие в мою душу, перестали искрить яростью. – Я её ещё не видел, но характер похож на нашу знакомицу. Пакостная, говорят, очень.

Ян Кириллович отстранился, прошел к своему рабочему месту, позабыв о моём присутствии и стал рыться на столе в поисках каких-то бумаг.

– Когда я могу с ней встретится? Нет. Нет, чем быстрее это произойдёт, тем лучше. Почему ты меня спрашиваешь? Я понятия не имею. В общем, я через полчаса подъеду, поедем к ней.

Я быстро поправляла одежду, стараясь держать себя в руках. Поправила причёску и довольно быстро зашагала к выходу.

– Лина!

Не обернулась. Вышла из кабинета, схватила сумку из ящика и бросилась прочь. Прочь, прочь, прочь! Никогда больше сюда не вернусь, и даже думать не буду о том, что известно обо мне этому гаду.

Каблуки простучали весь путь по холлу, отбивая страшный ритм. Кира махнула рукой, но увидев выражение на моём лице сникла, глянув в сторону кабинета, где обсуждал встречу с очередной психопаткой её босс.

Прочь отсюда.

Нутро лифта услужливо распахнуло свои объятия, позволяя отгородится от офисного персонала. С удобством доехала вниз и, минуя сонного охранника в практически пустом холле, вырвалась наружу, чтобы позволить звукам шумного города накрыть себя и заполнить мечущиеся в больном мозгу мысли.

Мерный стук каблуков по брусчатке, а перед глазами твёрдая линия губ и искристая синева. Интересно, зачем он начал копаться в моём грязном белье? Хотя, какая теперь разница. Мне в скором времени нужно ожидать гостей из полиции. Это, пожалуй, единственное, что на самом деле должно заботить.

Усмехнулась.

Я даже не знаю, какое наказание мне могут вменить за соучастие в подделке рецепта. А вот Сёме влетит по полной, если всё вскроется.

На остановке уже было не протолкнуться, и я рисковала простоять тут ближайший час-полтора, но к счастью транспорт прибывал довольно часто. Интересно, а дорогу уже отремонтировали? Не хотелось бы тащиться через два квартала с другой остановки, хотя может оно даже к лучшему? Всё же активность, а не тупое прозябание в беспокойстве.

Напротив остановки довольно резко затормозила красивая черная машина. Стекло на задней двери опустилось и меня обожгло синим взглядом, полным какой-то ненормальной злости. Подавив порыв отшатнуться, я сдержала и желание удрать.

– Садитесь в машину, Лина. Нам нужно поговорить, – голос его слегка подрагивал, будто в нетерпении.

Мне сразу же стало ясно, что он на самом деле не испытывает никакого желания разговаривать в данный момент времени. У него есть более важные дела, которыми он хочет заняться прямо сейчас.

Вспомнила его последний разговор по телефону, посмотрела в синие глаза и кивнула. Себе. Боковым зрением была замечена уже знакомая треклятая маршрутка, которая всегда появляется очень вовремя, несмотря на моё сильное нежелание в ней трястись.

Не проронив не слова пошла к общественному транспорту, игнорируя недовольный голос бывшего босса. Пусть катится к своей ведьме. Кажется, так назвал девушку его собеседник?

– Лина!

Дверь маршрутки послушно закрылась, и мы отправились набивать новые синяки на моей пятой точке. Сорок. Грёбаных. Минут. Туда, где послушно ждали розовые тапочки, купленные по совету личного психолога. Туда, где одиночество становится более ощутимым. Туда, где в такие дни страшно засыпать.

Глава 19

Обжигающая чернота покрывает тело тонкими жгутами, что стремительно сжимаются под липким покровом тьмы. Они будто проникают в поры, будто пронизывают каждую клетку, удерживая в одном положении.

Боль.

Она оплетает не только разум, но и душу. Заставляет выгибаться на влажных от пота простынях и задыхаться в беззвучном крике под натиском жуткого сна. Сна, в котором нет места ярким краскам. Сна, в котором череда событий повторяется, как кадры в киноленте.

День за днём…

Обезболивающее вновь перестало помогать, и от этого слёзы на щеках приобрели вкус глубокой насыщенной горечи. Выкручивало каждую косточку, саднил каждый миллиметр кожи и единственное, что ещё спасало – воспоминание о призрачно-голубых глазах своего гостя из сна, который всё время повторял «Минайа». Странное слово, на которое тело отзывается теплом в груди.

Опостылевшее утро встречаю, вжавшись в стену и оплакивая прошедшую ночь. Слезы облегчения, они же слёзы усталости и боли, скользят по щекам, срываясь на, и без того, мокрые простыни.

Организм измучен, но не утомлён. Всё-таки какой-никакой, а сон он получил. Жаль, конечно, что его отсутствие не решит проблему, а только обострит её, ведь, чем дольше человек не спит, тем больше сна ему нужно… и тогда моим снам достанется больше времени на мои мучения. Доказано на собственной шкуре.

Уже привычные действия помогли вернуться и обрести субботний день. Последний день моих адских мучений и первый день отдыха от бывшей работы.

Трель мобильника за эти два дня стала постоянным спутником. Кира не сдавалась, пытаясь узнать в чём дело. На экране один раз появлялся даже номер шефа, но я не испытывала никакого желания с ним общаться.

Полицейские на пороге так и не появлялись, что безусловно радовало. Мне вспомнился разговор босса и его просьбу «Отмени всё, и спасибо за помощь, брат», но чувство благодарности так и не пришло. Ведь, если бы не его копания в чужом грязном белье, о подделанных рецептах никто бы и не узнал!

Потёрла виски глядя в рассветное небо, что ещё не приобрело ярких красок.

Я слишком часто о нём думаю. Слишком. Такого со мной ещё не было никогда.

Щелчок блистера. Большой глоток воды и ожидание на подоконнике истечения долгих десяти минут. Когда небо, не поменяв цвета, стало казаться более позитивным, я отправилась составлять план дел на сегодня. В последний день себя нужно вымотать, как никогда. Вымотать так, чтобы, как у собаки свисал язык и была отдышка.

Певрое, что пришло на ум – пополнить холодильник. Да не абы как, а в три захода на рынок в трёх кварталах отсюда. Пешком. Второе – устроить парко-хозяйственный день, наплевав на сверкающую чистоту в квартире. Ещё бы на площадке в подъезде пол помыть, а то вся пыль в коридор летит. Третье – сходить в театр. Жалко, если билеты на премьеру спектакля пропадут. Да и места очень хорошие, в первом ряду. Дорогие, наверное. Болдышев всё равно не явится, он же умудрился мне пару отдать, а насколько я знаю – билеты не восстанавливают. Решила пригласить Сёму, потому что чувствовала себя перед ним виноватой, хотя он не звонил и не писал, чтобы в чем-то упрекнуть.

Так и прошел весь день, в суете и домашних делах. Надо сказать, что я нехило так задолбалась, но несмотря на это не отступилась от выполнения поставленных задач.

Подбор платья занял долгих полчаса. Почему-то хотелось одеть что-то достаточно элегантное, но из моего скромного выбора было только черное платье с юбкой клёш до колен. Собственно, выбор на нём и остановился. Соорудив нехитрую прическу, я, в назначенное время вышла из подъезда и сразу же заприметила черную девятку, на которой рассекал по городу мой личный студент-психотерапевт. Боковым зрением увидела что-то чёрное и на секунду показалось, что это тьма готовится запрыгнуть на меня и схватить в свои щупальца. Сердце рвануло в горло даже раньше, чем я успела подумать, что сон не может ожить. Обернулась и увидела знакомую черную овчарку, что смотрела на меня умными глазами и радостно виляла хвостом. Вот только я сейчас не была способна радоваться этой встрече. Слишком остро восприняла свой испуг.

Проследовала в девятку и натянуто улыбнулась Сёме.

– Привет, моя Психопаточка, – широко улыбнулся этот несносный пацан. – Как твои глюки поживают? Воспитываешь? А то смотри мне, если их не воспитывать вырастут те ещё охламоны.

Я только улыбнулась молча, по привычке игнорируя эти подколки.

– Как дела?

Сёма коротко поморщился и завёл мотор послушной машинки, в которой души не чаял.

В театр он приоделся. Белоснежная рубашка, черные брюки и даже волосы гелем уложил. Ему определенно шел по-деловому небрежный стиль, он был больше похож на модель, сошедшую с обложки журнала мужской моды. Зря его мать настояла на медицинском. Ох, зря.

– Ты знаешь, мне тут от мамы прилетело за то, что я пользуюсь её вещами.

Поняв, что речь идёт о рецептах я и сама сморщилась.

– Сильно досталось?

– Ну так… Поорала немного. Благо кто-то из её знакомых в полиции сказал, что дело попросили замять, – девятка тронулась с приятным урчанием и развернулась, будучи послушной рукам своего хозяина. Сёма усмехнулся и покосился на меня. – Не знаешь случаем, что за прикол такой?

– Понятия не имею, – пожала я плечами и отвела взгляд от собеседника на дорогу.

– Врешь ведь, – вновь усмехнулся парень. – Я тебя, как облупленную знаю, Линка. Имей совесть, а? – допытывался он подробностей.

На что я сострила наивный взгляд и почти детским голосом спросила:

– А куда её иметь?

– Если б ещё знала «как», – фыркнул Сёмка.

– Ты во мне сомневаешься? – наиграно удивилась я.

– В тебе, Лин, нисколько. Я же знаю, что ты девочка ещё. Ай! – пацан тут же схлопотал в плечо, а я развернулась к нему всем корпусом и ткнула под ребра указательным пальцем. – Ты чего?!

– Я тебе рассказала не для того, чтобы ты трещал об этом налево и направо! – ещё раз ткнула пальцем, с мрачным удовлетворением отмечая, что Сёмке определённо неприятно, но он терпит, поскольку руль бросить не может. – А как же врачебная тайна?!

– Вообще-то мы в машине одни!

Я прищурилась, грозно дёрнув пальцем, чем добилась реакции у своего собеседника, он снова дёрнулся.

– Именно, Сёма, мы в машине. Не у меня дома в удобных креслах, не в кабинете твоей матери на классных кушетках, а в машине. Будь добр не разглагольствовать об этом в любой удобной ситуации. А то вырвется ещё на людях ненароком.

Студент-психотерапевт примирительно поднял одну руку, весело блеснув глазами.

– Ладно, Лин. Уела.

Я важно вздёрнула нос и скрестила руки на груди, отворачиваясь к пассажирскому окну.

С Сёмкой мы знакомы чуть ли ни с детства. Он блондин с красивыми голубыми глазами, не худощав, а очень даже хорошо сложен. И поверьте, это его собственная заслуга. Уж я-то знаю, что он трижды в неделю таскается в тренажерный зал. А всё для того, чтобы нравится девчонкам, которых беззастенчиво меняет, как перчатки. Хотя и без зала, будучи смазливым щеголем, он нравился бы им не меньше.

Он, пожалуй, единственный мужчина, которого я впустила в свою жизнь. И то, только потому, что он учиться на нужную профессию. Иначе, я бы никогда не посвятила его в темные дебри, вынудившие когда-то меня прятаться в стенах съёмной квартиры вместе с бабушкой. Два года назад её смерть стала для меня настоящим ударом, вот тогда-то мой друг впервые и появился на пороге моего дома.

– Так ты расскажешь мне, где отхватила билеты в Большой?

– Не-а, – улыбнулась я. – Где отхватила, там больше нет.

Путь был не очень долгим, но этого хватило, чтобы мы оба вдоволь намолчались. Странно, но с Сёмой и молчание было не в тягость, он никогда не лез с расспросами и очень тонко чувствовал перепады моего настроения, хотя чаще старался его игнорировать, потому что в моей жизни очень много страхов и переживаний. Но это не мешало ему, наполнять каждый миг своего присутствия жизнерадостностью.

– Домчал с ветерком, – хмыкнул он, заглушая мотор. – Выметайтесь из кареты, юная леди.

Улыбнулась хаму, но промолчала.

Здание театра, как и всегда было освещено десятками фонарей, что выделяло его на фоне других домов. Я не рассматривала лепнину и архитектуру, увлекшись созерцанием неспешно идущих к главному входу парочек. В душе поселился легкий трепет, а ноги, несмотря на усталость, легкой поступью вели по брусчатке.

Квадрига Аполона на крыше со вздыбленными жеребцами, пять ступенек до крыльца и весёлое от своего спутника:

– А давай потанцуем, Психопаточка? Твоё платье просто прелестно, и почему я вижу его на тебе впервые?

– Потому, что не ходишь со мной на культурные мероприятия? – внесла предположение я.

Сёма под локоток завёл меня в холл, задумчиво сложил губы трубочкой и закатил глаза.

– Уже исправился, Линусь! Клянусь! – положил руку на сердце этот несносный тип и протащил меня через магнитную арку, которая и не думала пищать. – Ну потанцуй!

– Ты сегодня не пил никаких таблеток? – прищурилась я. – Ведёшь себя подозрительно.

Вместо ответа Сёма ухватил меня за руку и потянул на себя, заводя в весёлый танец. Не то, что бы мы увлеклись, но несколько раз звонко смеясь, я продефилировала до магнитной арки и обратно, забавно виляя легкой юбкой. Охранник одарил нас хмурым взглядом, но мы успокоились ещё до того, как он открыл рот.

Ждать начала премьеры не пришлось, потому что мы опаздывали и прибыли как раз к началу. Контролёрша, посмотрев на наши билеты промолчала и объяснила, что нам нужно на левую сторону партера, в первый ряд ближе к центру. Пройдя внутрь обнаружили, что зал битком набит. Пришлось поторопиться и пройти вперед на свои места. Как раз вовремя, потому что в какой-то момент свет в зале померк, и единственное, что я успела, так это заприметить наши свободные места. Спокойно прошли на свои кресла и уселись в ожидании начала представления.

Тихий ропот присутствующих, интересная атмосфера и шутка Сёмы, снявшая моё напряжение.

– Я, честно говоря, ожидал, что будет, как в «три д» кино. В следующий раз возьмем места в вип-ложе, Психопаточка. Сдаётся мне оттуда обзор будет куда круче.

Я удобно расположила локти на подлокотниках кресла, случайно коснулась соседа и меня просто прошило электрической стрелой. Сердце загрохотало в горле, и я медленно, как во сне, поворачиваю голову и смотрю в синие, как ночь глаза своего бывшего шефа.

– Добрый вечер, Лина Алексеевна.

Выдохнула, отводя от него взгляд и во все глаза уставилась на сцену, пытаясь совладать со своими эмоциями и чувствами, что вскипели буквально за секунду, делая тело каким-то… мягким. Как пластилин. Это же не нормальная реакция! Такое чувство, что я становлюсь одержимой.

Свет померк чуть сильнее и в зале начали раздаваться аплодисменты, после чего, почти сразу, заиграла музыка.

Именно в этот момент занавес начал расползаться в разные стороны, открывая нашему взору декорации, имитирующие пейзаж пустыни, посреди которого находился оазис.

– Хм… Очень красивые декорации, – донесся до меня женский голос с той стороны, где сидел Ян Кириллович. – Интересно, а они будут меняться?

– Конечно будут, – ответил шеф очень… нежным голосом.

Честно говоря, первая мысль, которая возникла в моей голове, связала его присутствие с желанием со мной поговорить. Наивно, я знаю, поэтому её я отбросила сразу, но всё же не подумала, что он придёт сюда со спутницей.

По сцене пошел караван, везущий невольниц. Они остановились у оазиса и сей же час зыдымил кальян, заплясало искусственное пламя очага и затанцевали невольницы посреди ночных песков пустыни.

– А что происходит? – задал вопрос Сёмка и мне пришлось объяснить ему действия в этой сцене. Да и вообще пришлось объяснять каждую отдельную сцену и выслушивать его тихие возгласы в самых неожиданных местах.

– Египетская сила! Что это за красотка?

– Дочь фараона.

– А почему гробы танцуют?

– Саркофаги. И они не танцуют, Сём, поднимаются, – напряженно отвечала я, каждой клеточкой своего тела ощущая присутствие по соседству мужчины, от которого исходил тонкий, дурманящий аромат из неизвестных мне компонентов.

Я улавливала только нотки кофе и мускуса, а остальное не разобрала. Но это действовало на меня не хуже, чем валерьянка на кошку. Мне хотелось прижаться к нему и тереться, пока этот запах не впитается в кожу.

Обжигающие комочки скручивались внизу живота и груди, делая его присутствие в непосредственной близости невыносимым.

Я не поворачивала головы, видела только его руку, свободно лежащую на подлокотнике и время от времени, сжимающуюся в кулак, будто он разминал свои узловатые длинные пальцы. Мне чудилось в этом его движении, как он трогает моё колено. Плавно, нежно, но очень горячо. И от этой фантазии дыхание попросту пропадало.

В общем, до конца первого акта я сидела, как на иголках. Даже взмокла от напряжения, что не укрылось от Сёмы, и когда мы вышли на антракт он задал вопрос, на который мне пришлось солгать.

– Ты как?

– Нормально.

Но он не поверил. Оценивающе взглянул, прищурив взгляд и подметил детали, которые уже легко мог различить среди других признаков. Подрагивающие пальцы, закусывание нижней губы, глубокое неровное дыхание и вспотевший лоб.

– Почему не сказала? Давай уйдём. Я не хочу, чтобы тебя из театра забирала скорая.

– Это не то, – смущенно поясняю я, желая провалится сквозь землю. – У меня нет приступа, просто… – кажется, в данную минуту, я покраснела, как рак. – Просто это опять побочка от азенапина.

Брови студента-психотерапевта взлетели вверх, но он не отрывал от меня взгляда.

– Прямо сейчас? – и тут включился научный интерес. – Что или кто послужил тому виной? Обстановка? Приглушенный свет? Спектакль? Что, Лин, может запахи какие?

Мне хотелось ему треснуть, потому что за его спиной стояла пара, которая прекрасно слышит весь разговор, и то, что он говорит достаточно тихо, ситуацию вовсе не спасает. Я медленно приобретаю просто-таки багряный оттенок кожи.

– Сём…

– Нет, Психопаточка! Сексуальное возбуждение после приёма препарата, да ещё и в относительно спокойной обстановке – это нонсенс. Я должен это…

– Семён! – прошипела я. – Давай уйдём. Сейчас.

– Ладно, но ты это. Не срывайся на мне.

Посмотрела поверх его плеча и наткнулась на пронизывающий взгляд синих очей. Замерла на секунду, когда дыхание снова сбилось. Сглотнула.

– Лина Алексеевна, могу я переговорить с вами наедине? – только я хотела ответить, что мне некогда, не хочу, не могу, не буду, хватая своего охреневшего в корень психотерапевта, как он продолжил. – Это в Ваших же интересах.

Он смотрел на меня чуть насмешливым взглядом, и мне сразу стало понятно, что угрожает. Или только собирается угрожать?

– А вы кто? – очнулся Сёма, разворачиваясь к Яну.

Я же взглянула наконец на девушку, которая тихо стояла подле своего спутника и смотрела на нас с толикой любопытства.

Светло-рыжие локоны мягкими волнами спускаются по плечам. Красивые глаза цвета малахита чуть мерцают в ярком освещении, алые пухлые губы легко улыбаются. Девушка очень красива и изящна. На ней бархатное платье винного цвета, открывающее такие же бархатные плечи.

Роскошная.

Вот что приходит на ум, когда смотришь на эту роковую красотку.

– Я начальник вашей спутницы. И, если вы позволите, нам нужно обсудить один рабочий момент.

Сёма посмотрел на меня вопросительно, желая убедится в правдивости его слов, и мне пришлось кивнуть, несмотря на почти звериное желание сбежать отсюда. Пришлось, потому что кое-кто мог в любой момент сдать нас полиции.

Отпустив локоть студента, я кивнула бывшему шефу, выражая готовность следовать за ним. Он же, поцеловав руку своей спутницы и нежным голосом попросив прощения за отлучку, предложил свой локоть мне. А мне было настолько… плохо, что я не осмелилась прикоснуться к источнику своей беды, просто проигнорировав этот жест. Не дай Бог, он ещё заподозрит чего.

Мы пошли в сторону коридора, где Ян открыл дверь небольшого помещения, в котором не было особо ценных вещей. Кресла у стены, круглый стол в центре, цветочки на подоконнике, прикрытые светлой занавеской.

Мужчина впустил меня вперёд, после чего закрыл дверь на замок, чем вызвал недоумение на моём лице.

– На случай, если кто-то захочет помешать нашему разговору, – пояснил он ровным голосом. Не таким, какой звучал для его рыжей спутницы.

– Что Вам нужно? – перешла сразу к делу я.

Синие глаза недовольно сверкнули, да и только. Их обладатель не переменился в лице.

– Во-первых, я хотел перед Вами извиниться за то, что произошло в моём кабинете, Лина Алексеевна. Я не знаю, что на меня нашло, и я не должен был так набрасываться на Вас.

А я пошла удушливой волной, вспомнив пропасть за спиной, его руки на своей талии и бёдра, вжатые в мои с такой силой, что ощущалось не только его напряжение, но и силу желания.

Внизу живота разгорелся настоящий пожар, а пальцы вновь задрожали и я, вскинув их к лицу отвернулась от собеседника.

– Я об этом уже забыла. Простите, я немного не в себе.

– Вам плохо? – я не услышала шагов, но прекрасно ощутила, что мужчина оказался очень близко.

По спине поползли мурашки. Моя жажда до его прикосновений увеличилась стократно. Казалось вот-вот и его губы дотронутся до моей шеи, спрятанной под тканью платья, а узловатые пальцы скользнут по плечам, но я понимала, что это только бред моей воспалённой фантазии. Чертов азенапин!

– Лина? – он трогает меня за плечо раньше, чем я успеваю ответить.

Кожа мгновенно покрывается мурашками, а с губ срывается тихий стон, рожденный от сладкого ощущения, стянувшего грудь.

Резкий рывок и моё лицо пристально изучают. Синие глаза со всполохами грозы на дне смотрят расширенными зрачками. Удивленно.

– Вы вся красная, – констатирует он. – Взмокли и дышите, будто у Вас лихорадка.

– У меня нет лихорадки, – я позволяю себе ещё миг смотреть в его глаза, ещё один раз ощутить его странный запах и отвожу взгляд. – Простите, мне действительно плохо. Нужно на воздух.

Делаю шаг, пытаясь обойти его по дуге, но запястье стискивает сильная ладонь. От этого прикосновения к ничем не защищенной коже прошило электричеством, как если бы я схватилась за оголенные высоковольтные провода. Вскинула взгляд на бывшего шефа и увидела потрясение, застывшее на лице.

– Простите, – выдохнул, совершенно не торопясь отпустить мою руку Ян.

Мне кажется, от воздуха, что витал в наших энергетических полях, можно питать целый город. Настолько он был наэлектризован.

– Ваш спутник говорил о сексуальном возбуждении. Он это состояние имел ввиду?

Я, и без того красная, кажется краснею ещё больше.

– Отпустите, – не требую, как хотела, а молю, потому что уже готова наброситься на него, растоптав свою гордость. – Просто отпустите. Пожалуйста.

На его лице, между красивыми смоляными бровями, появляется хмурая складка, которую хотелось зацеловать, лишь бы она разгладилась, и это было плохо. Но хуже всего было то, что он не отпускал мою руку, несмотря на все мои усилия её вырвать.

– Выйдите в понедельник на работу.

Приказ! Угроза! Требование! Но никак не просьба, на которую можно ответить отрицательно.

– Я не могу, – отвожу взгляд.

– Это не просьба, Лина. Вы подходите мне, как сотрудница. Ваша работа меня более, чем устраивает. Поэтому в понедельник в девять утра я надеюсь увидеть Вас на своём рабочем месте.

Вскидываю взгляд, и несмотря на всё мое желание казаться возмущенной или злой, выходит это жалко.

– Если не приду?

Усмешка. Чуть горьковатая, затаившаяся в уголке твёрдых, как гранит губ. Манящих губ.

– Вы знаете, что будет.

Он плавно выпустил моё запястье, мимолетно скользнув по нему пальцами, и я просто сорвалась с места, чтобы скрыться с глаз долой и от этого странного ощущения, будто только что мне удалось вырваться из лап хищника.

Я промчалась по холлу, даже не окликая Сёмку. Нужно на воздух. Очень срочно нужно на воздух, чтобы избавиться от этого опаляющего всё нутро жара.

Громкий стук сердца звучит в такт каблукам. Толкаю дверь и вырываюсь на улицу, где не могу надышаться прохладой вечернего воздуха. Безумно хочется двигаться. Постоянно. Всё время. Даже возникает дурная мысль снять туфли и помчаться босиком по каменной кладке тротуаров. Дурная, почти исполненная дрогнувшей рукой, которая потянулась вниз, но была перехвачена на полпути.

– А ну стой! – прошипел знакомый голос, чей обладатель резко рванул мою руку на себя. – Сюда! Я её поймал!

– Данил?

Во все глаза смотрю на своего бывшего коллегу и не понимаю, что происходит. До той поры, пока к нам не поспевают двое мужчин в полицейской форме.

– Вы задержаны, гражданка.

– За что? – смотрю на Болдышева, и пронзает меня смутная догадка. – Ты что сделал?

– Я всего лишь хотел вернуть дорогие билеты в театр, которые ты украла!

И, если секунду назад я была удивлена, то сейчас по губам скользнула насмешка. Насмехалась я сама над собой. Это был, пожалуй, самый ужасный день в моей жизни. Мало того, что я сама себя на протяжении всего дня мучила, так мне выпала честь сидеть рядом с возбудителем на протяжении получаса и мучиться невозможностью к нему притронуться, а теперь ещё и это. Я даже не знаю, как доказать свою невиновность. Свидетель этого подарка был один, но он скорее подтвердит обратное и позволит себе исполнить такую мелочную месть.

– Лина! – выскочил из театра Сёмка. – Эй, что происходит? А ну отпустили её, быстро!

Парень попытался выдрать меня из рук представителей правоохранительных органов, но ему сразу дали понять, что он не прав, ткнув под рёбра резиновой дубинкой.

– Гражданка задержана до выяснения обстоятельств. Не надо тут панику разводить. Заберёте потом из отделения свою подругу.

И меня повели к служебной машине, куда не церемонясь впихнули. Когда я посмотрела в окно, то обнаружила там стоящего Сёмку, напряженно наблюдающего за тем, как трогается полицейская карета.

Этот вечер был ужасен. Во-первых, меня долго и нудно допрашивали о том, как у меня оказались эти билеты. Девушка-следователь с тяжелым взглядом постоянно что-то писала и бросала на меня подозрительные взгляды. А я нервничала. Потому что за окном уже давно стемнело, и отпускать меня не намеревались. Нервничала, потому что денег, как и сумки не было, а до дома полгорода пешком! Очень надеялась, что в коридоре у входа в отделение ждал Сёмка, который и увезёт меня домой, а иначе я ему такую головомойку устрою, что весь век будет вздрагивать от мысли, что меня откуда-то не забрал!

– Так Вы утверждаете, что билеты Вам Болдышев подарил, – сказала девушка, сунув кончик ручки в рот и прикусив его.

– Это вопрос или утверждение? – мрачно спросила я, наблюдая за тем, как следователь всё сильнее прикусывает колпачок.

Боже, как же меня это бесит, кто бы знал! Она весь день эту ручку мусолила руками, возможно не самыми чистыми, а теперь в рот. Гадость какая. Меня даже слегка затрясло от желания вырвать у неё из рук эту пакость и протянуть дезинфицирующую салфетку… которая лежит в сумке. Дома.

Следователь мой вопрос, как и взгляд, проигнорировала, пробегая глазами по только ей видимым строкам в протоколе допроса.

Неожиданно дверь в кабинет открылась и к нам заглянул мужчина в форме.

– Свет, ты бы закруглялась с гражданочкой, Войтов звонил.

Следователь удивлённо вздёрнула бровь, вынимая кончик ручки изо рта и перевела его на меня.

– Ну в общем-то мы закончили, – протянула мне документ она. – Читаете, а внизу пишите: «С моих слов записано верно, мною прочитано». Ставьте подпись и ждите повестки.

Ручку я принимала просто с непередаваемым выражением отвращения на лице.

Из кабинета следователя выходила разбитая, как никогда. Мир был не мил, потому что действие препарата уже закончилось. Я устала и дико хотела спать, именно поэтому едва перебирая ногами добрела до дежурного в отделении полиции. У входа никого не оказалось, а на стене цифровые часы показывали полночь…

– Извините, – обратилась я к дежурному. – А здесь был молодой человек? Блондин в белой рубашке и брюках.

– Десять минут назад ушел.

Замечательно. Карета золушки свалила в закат. Ну, Сёма… Ну, погоди!

Сделав глубокий вдох, я нашла в себе силы выйти из здания, чтобы окунуться в прохладный ночной воздух. Обняла себя за плечи и попыталась внутренним чутьём определить направление, в котором нужно было двигаться, но компас этот никогда правильно не работал, поэтому я просто побрела туда, где, как мне казалось, было светлее.

Жуткий день. Просто совершенно жуткий день, от которого в горле образовывается колючий ком. Такой подставы от Болдышева я совершенно не ожидала. Насколько ненормальным нужно быть, чтобы поступить с девушкой подобным образом? Нет, я понимаю, конечно, что ему может быть обидно стало, но так мерзко и подло мстить?

Вздохнула.

Я сама виновата. Надо было вернуть ему эти билеты, а не прыгать от радости, что такой подарок бесплатно достался. Все мышки плачут о том, что сыр бесплатен только в мышеловке.

На встречу мне шел шатающийся мужчина, и я себя сразу почувствовала беззащитной. Замедлила шаг, раздумывая над тем, что стоило бы развернуться, как неожиданно резко рядом затормозила черная иномарка. Заднее стекло опустилось и меня пронзило острым синим взглядом.

– Садитесь, Лина.

Голова мгновенно наполнилась различного рода сомнениями, хотя еще пару секунд назад я была готова прыгнуть хоть в котёл к чёрту, лишь бы быть уверенной в ближайшем будущем. Я взглянула на человека, который шел мне на встречу, перевела взгляд на Яна Кирилловича и поняла, что да, с ним будет нервно, но безопасно.

И только чуть позже поняла, что лучше бы брела пешком через весь город!

Меня усадили в салон авто с личным водителем. Машина на вид была очень дорогой и респектабельной, хотя я мало что в этом смыслю. Знаю только, что обивка в салоне была кожаной, а ещё витал легкий аромат новизны вперемешку с дьявольски притягательным запахом мужчины, что сидел рядом.

– Как Вы здесь оказались? – обращаюсь я к нему, в надежде отвлечься от медленно накрывающего возбуждения, что уже скользило под кожей.

Мужчина отвечает не сразу, будто размышляет над ответом, но я отчего-то точно уверена, что занят он совсем не этим.

– Если скажу, что проезжал мимо, Вы мне поверите? – посмотрев на меня он усмехнулся. – Ваш друг рассказал, что Вас забрали в полицию.

Я недоумённо посмотрела на него.

– А где Вы с ним виделись?

– Возле театра. Я оставил ему свой номер на случай, если возникнут какие-то проблемы, и он позвонил мне, буквально двадцать минут назад. Сказал, что ему нужно уехать, а Вы всё ещё в отделении.

Его рука, лежавшая на колене, сжалась в кулак, и от вида этих узловатых пальцев, хватающих воздух, мне сделалось совсем уж нехорошо. Мозг подбрасывал навязчивые картинки о том, что могли бы хватать эти пальцы на моём теле, оставляя отпечатки.

Глубоко вздохнула и на миг зажмурилась.

У тебя же никогда не было мужчины, Лина. Уймись уже.

– Вы снова красная, – говорит самая большая моя проблема чуть охрипшим голосом, который не просто ласкает слух, а пронизывает разум.

Я открываю глаза и поворачиваю голову, отчего-то чувствуя некоторую неловкость. Но эта неловкость лишь обостряет и без того бунтующие чувства. Дыхания уже просто не хватает, но я дышу всё глубже, загоняя себя всё дальше, потому что его запах сводит с ума настолько, что не хватает воздуха. Замкнутый круг, из которого не вырваться, пока я рядом с ним.

А он смотрит на меня горящим синим взором. Как хищник, готовый проглотить в один миг свою добычу и забыть о её существовании.

– Мне нужно на воздух, – выдыхаю я, бездумно хватаясь за ручку дверцы мчащейся по дороге машины.

Бывший шеф замечает этот порыв и прежде, чем я успеваю оттянуть рычажок стремительно поворачивается и перехватывает мои пальцы, оказываясь со мной лицом к лицу.

Глаза в глаза.

Напряжение застыло в воздухе движущегося авто, как мёд на морозе. Он жадно вдыхает, сжимая мои пальцы и по его губам скользит какая-то звериная улыбка, от которой я медленно покрываюсь мурашками. Ян опускает взгляд на мои руки, покрывшиеся гусиной кожей и улыбается ещё шире, как-то даже по-маньячески.

– Тебе не на воздух нужно, Лина, – пронзительно заглядывает в мои глаза и медленно склоняется, чтобы взорвать мою реальность каким-то турмалиновым дурманом от прикосновения его мягких губ.

Когда мир переворачивается с ног на голову, никому нет дела до твоих чувств. Потому что это только твой мир, в котором ты прожила всю жизнь, словно улитка в ракушке. Твой комфорт, который до определённого момента не был потревожен никем, кроме твоих собственных демонов, обожающих смаковать косточки твоих страхов и других неприятных чувств.

Первый поцелуй? Это радужная бомба на мрачных территориях, где обитают самые страшные кошмары. В такой миг из головы сотней бабочек вылетают все дурные мысли, а уж если они были приправлены легкой похотью, то ещё и адекватность с собой прихватят, потому что… Потому что нет ничего желаннее в мире в такой момент, чем упругие мышцы желанного мужчины под пальцами.

Кажется, я совсем потеряла голову, потому что обнаружила себя на коленях шефа, неистово впивающейся в его губы и пытающейся стащить с мужских плеч белую рубашку, но это продолжалось не долго, потому что он тихо рассмеялся, сжав меня так крепко, что чуть косточки не затрещали.

– Тише, Лина. За твоей спиной сидит мой водитель, которому не только слышно твои прекрасные стоны, но и видно всё в зеркало заднего вида.

И меня это проняло лучше, чем ведро холодной воды. В голове моментально прояснилось, несмотря на то, что возбуждение, кипящее в жилах, никуда не ушло. Стыд облизал щеки раскаленным языком, и я просто рванула с твёрдых колен на кожаное сиденье. Вот только добраться до него не позволили. Ян извернулся и повалил меня на лопатки, прижимая плечами к кожаной обивке сиденья.

– Слишком долго… – прошептали его губы.

Он склонился и ткнулся носом в основание шеи, а рука скользнула на мою грудь, погладив напрягшийся сосок через ткань.

– Что «долго»? – спрашиваю я, не узнавая собственный голос.

– До конца этой поездки ещё долго, а я хочу тебя прямо сейчас.

Его дыхание обжигало шею, вес его тела на мне сводил с ума, и я едва ли держалась, чтобы не попросить о близости прямо сейчас. Но крохи самообладания, что ещё держали оборону вдруг дали ясный посыл.

– Я не хочу, – шепот. Почти мольба, но просящая, как раз-таки об обратном.

Ян перестал целовать мою шею, поднял голову и посмотрел острым оценивающим взглядом.

– Хочешь, – усмехнулся. – Воспламенилась, как спичка.

И он продемонстрировал, как я не права. Положил ладонь на колено, где заканчивалось платье и медленно повёл ею вверх, задирая ткань и со вздёрнутой бровью отмечая, как покрывается каждый сантиметр кожи мурашками. Стиснув зубы, я попыталась сжать и бёдра, но сильная рука упорно следовала к своей цели, а когда добралась осторожно погладила ткань под которой пульсировал самый настоящий пожар. Выгнулась со стоном, но тут же была настигнута губами, которые отобрали звук наслаждения.

Отстранённо подумала о том, как жаль, что сегодня был последний день тех самых дней, в которые мужчины и женщины не любят заниматься сексом. Это развязывало мне руки и обещало нешуточные моральные терзания.

Его пальцы были нежны, но настойчивы, когда плавными круговыми движениями скользили по источнику наслаждения.

Я горела, сдерживая стоны. Плавилась, покрываясь капельками пота. Извивалась, сходя с ума от ощущения назревающего взрыва внизу живота. И взорвалась, когда ровные зубы надкусили кожу на шее.

Казалось мир рассыпался на мириады искр, взметнувшихся к небу. Сладкое напряжение и дрожь охватили тело, не сразу позволив включиться в реальность и ощутить присутствие ещё одного участника моего оргазма.

Приходить в себя было трудно. И стыдно. Очень стыдно, особенно, если думать о водителе авто, который всё это время, наверняка, понимал, что происходит на заднем сидении. А ещё страшно не хотелось открывать глаза и смотреть в насмешливую синеву. Опять же, было стыдно.

– Открой глаза, Лина, – тихо шепчет, поглаживая моё бедро. – Хочу видеть этот стыд.

А я не хочу, чтобы его кто-то видел! Пусть он будет мой личный!

Отрицательно качнула головой и услышала смешок, а после тихо на ухо:

– Ты прекрасно стонешь. Просто песня для ушей. А уж как изгибаешься, м-м-м…– я открыла глаза как раз в тот момент, когда он отстранялся. В чужом взгляде сверкнула синева, а её обладатель добавил. – И пахнешь вкусно, Лина. Я говорил?

Да, говорил. В первый день нашей встречи сказал. А ещё говорил, что не хочет, чтобы я проявляла к нему интерес, и, кажется, не терпит служебных романов. А ещё у него есть девушка. Роскошная рыжая красавица, с которой он ходил сегодня в театр.

Стало совсем не по себе. И видимо на моём лице что-то такое отразилось, потому что взгляд мужчины стал на тон холоднее.

– Пожалуйста, давайте забудем об этом инциденте, – тихо проговариваю я, начиная вновь ощущать, как поднимается уровень возбуждения в крови.

– Забудем? – удивлённо переспрашивает он, будто я чушь какую-то произнесла.

– Именно. Моё поведение следствие побочного эффекта от препарата. Это не потому что я Вас хочу, а потому что гормоны бунтуют.

Он прищурился, будто заподозрил меня во лжи и задал следующий вопрос, на который отвечать не хотелось.

– То есть, ты меня не хочешь, но вот твои гормоны очень даже?

Абсурд! Наглый, никчёмный абсурд сорвался с моего языка и в него же меня макнули! Потому что хотела. Потому что от его аромата воспламенялась, выгорая изнутри. Потому что пальцы дрожали от желания прикоснуться к его телу. Но, не придумав ничего лучше, я подтвердила слетевшую с губ ложь.

– Это мог быть кто угодно.

У Яна был очень интересный взгляд, который не сразу удалось охарактеризовать. Что-то между удивлением, скепсисом и откровенным негодованием вперемешку с пугающей эмоцией, отразившейся во взгляде. Настолько пугающей, что на миг от страха перехватило дыхание. Он хоть и замер неподвижно, глядя в мои глаза, но, казалось, что этот зверь едва сдерживал себя, чтобы не сорваться в один короткий прыжок до своей добычи и не перегрызть мне горло.

– Этот побочный эффект проявляется постоянно, пока ты принимаешь этот препарат?

– Нет. Только, когда принимаю ещё один препарат. У них такое взаимодействие, – снова лгу я, отводя взгляд, потому что язык не поворачивается сказать правду. – Это происходит очень редко.

– Насколько редко? Раз в месяц?

Вопрос был задан таким тоном, что мне на мгновение захотелось удавиться. Почему в его голосе такая лютая злость? И почему конкретно для меня она звучит, как ревность? Черт, это какой-то бред. У меня похоже слуховые галлюцинации уже начались. Нужно срочно домой, пока меня совсем не накрыло.

– Реже, – снова лгу я, боясь показаться совсем уж ненормальной. – Обострения возникают несколько раз в год, тогда я и принимаю взаимодействующие препараты. К сожалению, побочный эффект проявляется всегда.

Медленно. Очень медленно он отодвинулся от меня, не сводя сверкающих глаз, чтобы я поднялась. Я и поднялась. Поправила одежду, волосы и бросив взгляд вперёд густо покраснела, хотя водитель ни разу не глянул в зеркало заднего вида.

Ян сел прямо и перестал наконец смотреть на меня, как на изменщицу. Точнее, он просто перестал на меня смотреть, но я каждой частичкой своего тела ощущала, что он напряжен до предела.

Нет, я понимаю, что неудовлетворённый мужчина всегда агрессивен, но мне кажется, что он борется вовсе не с теми чувствами.

Несколько минут мы ехали в тишине, и я, наконец, увидела знакомую улицу, по которой мчалась иномарка. Ещё пару минут и я окажусь у своего дома.

А затем резко пришло понимание, что адреса своего я не называла. Откуда водитель знает куда ехать? Сёма сказал Яну? Да, вполне вероятно, но есть ещё одно предположение, о котором думать не хотелось. Если уж знакомые шефа вычислили в какой аптеке я покупала свои лекарства, то открыть мою анкету на работе, вовсе не составит труда.

В салоне разлилась трель мобильного телефона. Шеф посмотрел на широкий экран, нахмурился, а после принял вызов.

– Алло.

Не знаю, что говорили ему на том конце, но он неожиданного усмехнулся, словно в одно мгновение позабыл обо всём, что творилось между нами ещё несколько минут назад.

– Это вряд ли. Сегодня точно нет, а вот завтра у меня времени полно.

Почему-то в эту секунду сердце болезненно дёрнулось, и я спешно отвернулась к окну. Жаль только, нельзя было отгородиться ещё и от этого разговора.

– Театр? О, всё было просто прекрасно. Особенно последняя часть постановки. Жаль только, публика не оценила игру актёров по достоинству, – секундное молчание и: – Да, сейчас я занят некоторыми делами. Набери мне минут через сорок.

Я прищурилась, разглядывая приближающийся дом, у которого мы должны остановиться.

Почему сорок минут?

Авто остановилось у моего подъезда, Ян усмехнулся лишь краешком губ, глядя, как я дёргаю ручку своей двери, чтобы выбраться из салона. Вылез через свою дверь, обошел машину и открыл дверцу с моей стороны. Под моим недоумённым взглядом даже не изменился в лице, а до меня медленно доходило, что ручка дверцы не поддавалась. И не поддалась бы, пока её не откроют снаружи, либо пока не откроется дверь водителя. Это же блокировка для детей.

Хлопнув ресничками, я вылезла из салона авто, как-то очень медленно соображая. А как он тогда свою дверь открыл? Перенастроена?

– В понедельник я жду Вас на работе, Лина Алексеевна, – произнёс ровным голосом, отличавшимся от того, который только что звучал весело и добродушно для невидимого собеседника. Настолько ровным, что мне стало неприятно. – О данном инциденте забудем, впредь этого не повторится.

Мои щеки вновь обожгло стыдом, но я твёрдо ждала продолжения.

Правая бровь шефа поползла вверх, когда я скрестила руки на груди, демонстрируя, что никуда не собираюсь. Хотя свалить бы мне отсюда по-хорошему, пока ещё держу себя в руках.

– Что-то не так?

– Вы не извинились.

– За что? По-моему, произошедшее…

– Вы набросились на меня, – твёрдо заявила я.

По красиво очерченным губам медленно поползла однобокая улыбка.

– Вы уверены, что это я набросился на Вас? – вкрадчиво спросил Ян, глядя в мои глаза, как в душу.

Вспомнив треклятую ручку, которую я дёргала, чтобы открыть дверь мчащегося авто и его уверенное предотвращение моих попыток самоубиться, я стиснула зубы.

– Вы знали, что дверь не откроется!

Ян склонился надо мной, отчего в нос ударил его аромат, от которого меня бросило в дрожь. Сразу стало жарко и зябко одновременно. Он не отрывал от меня своего взора, кажется, даже не моргал и смотрел, будто видел насквозь.

– И всё же, Лина, – вновь усмехнулся этот невозможный мужчина, – Вы уверены, что это я набросился на Вас?

– Вы спровоцировали! – возмущенно выдохнула я.

– То есть, это не я на Вас набросился, а Вы на меня?

Понимая, что такими темпами извиняться придётся мне, я просто опустила голову и направилась к двери, бросая на ходу:

– Всего доброго, Ян Кириллович!

– Я жду Вас в понедельник, Лина Алексеевна, – донеслось мне во след. Не стала ничего отвечать. Мы оба знаем, что я явлюсь.

Добравшись до квартиры, я побрела в душ, стаскивая с себя одежду прямо на ходу. И там, под тугими струями, в моей голове то и дело вспыхивали образы, от которых алели щёки и стягивало низ живота. Мысли о ином исходе данной встречи оплетали разум, как паук жертву.

То были неправильные мысли. Не об этом мне стоило думать в последнюю ночь.

Глава 20

Свежий ночной воздух не помогал овладеть своими чувствами, несмотря даже на отсутствие раздражителя. Один только её голос что-то переворачивал внутри, и спокойствие словно цунами смывало.

Дерзкая девчонка!

Лиа не вызывала в нём и толики подобных чувств, несмотря на не самое лучшее знакомство. Жену хотелось зацеловывать и сжимать в объятиях. Всегда. Или всё было не так и неважные моменты стёрлись со временем из памяти?

Губы всё ещё хранили сладкий вкус перевозбужденной малышки, что смотрела на него огромными глазами в салоне авто. На секунду он даже почувствовал себя Богом секса, не меньше. Сейчас она затмила даже образ жены, а всё это её проклятое возбуждение. Он не припоминал, чтобы его хотела так откровенно хоть одна женщина.

Горькая усмешка скользнула по губам, но тут же исчезла, когда Дар взял себя в руки.

Да это и не её желаниями продиктовано, а гормонами. Он просто впадал в шок от возможностей этого мира. Любую женщину можно напичкать препаратами и пользоваться в своё удовольствие, чем не гнушаются знатоки-маньяки, чьи жертвы в большинстве случаев даже не помнят, что с ними произошло.

Да и он хорош. Как позволил себе сорваться, будучи почти уверенным в том, что Алиса реинкарнация Лии? И почему, тьма всех задери, он так и не оставил идею вернуть Васильеву на работу. Хотя он знает причину. Она пока единственная кто адекватно реагирует на его появление. В офисе она, пожалуй, как глоток свежего воздуха в сером смоге будничной суеты.

– Босс, может нужно что-то?

Обернулся и посмотрел на своего водителя, что служит ему уже год. Покачал головой.

– Нет, Влас, поехали домой, – устало попросил, вдыхая новую порцию свежего воздуха.

Водитель не отозвался, но послушно завёл машину и дождался, когда шеф усядется в салон. Именно в этот момент ожил смартфон, разорвавший трелью тишину.

На часах уже почти час ночи, а звонящего похоже совершенно не волнует данный факт.

– Алло.

От протяжного всхлипа, раздавшегося в трубку его сердце гулко застучало.

– Пожалуйста, приезжай, – сипит Алиса. – Пожалуйста… Мне очень плохо.

Смартфон в его руке едва не хрустнул, пока мысли мчались по кругу, пытаясь предугадать причину её состояния.

– Что случилось, милая?

Но девушка не отвечала на поставленный вопрос. Из её груди рвалось рыдание, которое рвало его душу на куски. Страх, что его ведьме может стать хуже никуда не исчезал, а наоборот набирал обороты даже после того, как несколько дней назад её обнаружили.

– Я сейчас буду… Влас, давай на Введенского. Поживее, – и уже своей собеседнице. – Ты только держись, Милая…

Почему-то назвать Алису минайей у него не поворачивался язык. Может всё дело в том, что он слишком долго её искал и теперь испытывает чувство вины? Не удивительно, ведь он столько лет не мог её найти.

– Я буду ждать, – ответила девушка и сбросила вызов.

Он хотел оставаться с ней на связи, чтобы слышать, что происходит, но всё новые судорожные всхлипы сводили его с ума, поэтому и не стал перезванивать. К тому же смартфон вновь издал трель.

– Алло.

– Я слышу по голосу, что случилось что-то из разряда «я всех убью, кто причастен к причинённому злу», – невидимый собеседник хохотнул, но тут же заткнулся, не услышав должного ответа. – Да неужели? И кто же этот самоубивец?

– Знать бы, – хмыкнул Дар, наблюдая за мелькающими за стеклом огнями дорожных фонарей. – Алиса звонила. Говорит, что ей очень плохо.

– Я ни разу не удивлён. Пять дней в месяце, как и сказала твоя… «подруга», – последнее слово он почти выплюнул.

– Думаешь дело именно в этом?

– Насколько мне известно, девушка страдает сильнейшей альгоменореей. Неудивительно, что наша малышка позвонила тебе. Удивительно, что только сейчас, учитывая, что знакомы вы достаточно, а сегодня, насколько можно судить по твоим приступам агрессии и, так называемым, директорским выходным, пятый день этой самой альгоменореи. Ты же сам всё чувствуешь прекрасно.

«Не чувствую» хотелось ему ответить, но это было бы неверно. Всё он чувствовал. Адскую боль, что сжимает нежное тело своими щупальцами, слышит болезненные стоны, чувствует жуткий страх и отчаяние. Он хочет дотянуться, обнять, прижать и взять всю боль на себя, чтобы его ведьма больше никогда не страдала. И он обязательно возьмёт, как делал это с Лией когда-то, но вот именно сейчас его ведьма в этом не нуждалась. Может он ощущает это запоздало? Может быть должно пройти больше времени с момента начала её терзаний?

– Возможно ты прав, – глухо отвечает Дар. – Но в любом случае необходимо убедится.

– Ты ещё сомневаешься? – удивился собеседник. – Что заставляет тебя думать, что мы нашли не ту?

Мужчина прикрыл глаза и запрокинул голову, стараясь разобраться в себе. Несколько секунд он пытался понять, откуда у этих сомнений растут ноги, но попытки были тщетными. Сейчас в его груди и мыслях был такой сумбур, что поиск ответов был подобен хождению по минному полю без необходимого саперского снаряжения. Вероятность, что найдешь ответ очень мал.

– Я так не думаю, – наконец ответил он. – Просто хочу удостовериться.

Свежий ночной воздух не помогал овладеть своими чувствами, несмотря даже на отсутствие раздражителя. Один только её голос что-то переворачивал внутри, и спокойствие словно цунами смывало.

Дерзкая девчонка!

Лиа не вызывала в нём и толики подобных чувств, несмотря на не самое лучшее знакомство. Жену хотелось зацеловывать и сжимать в объятиях. Всегда. Или всё было не так и неважные моменты стёрлись со временем из памяти?

Губы всё ещё хранили сладкий вкус перевозбужденной малышки, что смотрела на него огромными глазами в салоне авто. На секунду он даже почувствовал себя Богом секса, не меньше. Сейчас она затмила даже образ жены, а всё это её проклятое возбуждение. Он не припоминал, чтобы его хотела так откровенно хоть одна женщина.

Горькая усмешка скользнула по губам, но тут же исчезла, когда Дар взял себя в руки.

Да это и не её желаниями продиктовано, а гормонами. Он просто впадал в шок от возможностей этого мира. Любую женщину можно напичкать препаратами и пользоваться в своё удовольствие, чем не гнушаются знатоки-маньяки, чьи жертвы в большинстве случаев даже не помнят, что с ними произошло.

Да и он хорош. Как позволил себе сорваться, будучи почти уверенным в том, что Алиса реинкарнация Лии? И почему, тьма всех задери, он так и не оставил идею вернуть Васильеву на работу. Хотя он знает причину. Она пока единственная кто адекватно реагирует на его появление. В офисе она, пожалуй, как глоток свежего воздуха в сером смоге будничной суеты.

– Босс, может нужно что-то?

Обернулся и посмотрел на своего водителя, что служит ему уже год. Покачал головой.

– Нет, Влас, поехали домой, – устало попросил, вдыхая новую порцию свежего воздуха.

Водитель не отозвался, но послушно завёл машину и дождался, когда шеф усядется в салон. Именно в этот момент ожил смартфон, разорвавший трелью тишину.

На часах уже почти час ночи, а звонящего похоже совершенно не волнует данный факт.

– Алло.

От протяжного всхлипа, раздавшегося в трубку его сердце гулко застучало.

– Пожалуйста, приезжай, – сипит Алиса. – Пожалуйста… Мне очень плохо.

Смартфон в его руке едва не хрустнул, пока мысли мчались по кругу, пытаясь предугадать причину её состояния.

– Что случилось, милая?

Но девушка не отвечала на поставленный вопрос. Из её груди рвалось рыдание, которое рвало его душу на куски. Страх, что его ведьме может стать хуже, никуда не исчезал, а, наоборот, набирал обороты даже после того, как несколько дней назад её обнаружили.

– Я сейчас буду… Влас, давай на Введенского. Поживее, – и уже своей собеседнице, – ты только держись, Милая…

Почему-то назвать Алису минайей у него не поворачивался язык. Может всё дело в том, что он слишком долго её искал и теперь испытывает чувство вины? Не удивительно, ведь он столько лет не мог её найти.

– Я буду ждать, – ответила девушка и сбросила вызов.

Он хотел оставаться с ней на связи, чтобы слышать, что происходит, но всё новые судорожные всхлипы сводили его с ума, поэтому и не стал перезванивать. К тому же смартфон вновь издал трель.

– Алло.

– Я слышу по голосу, что случилось что-то из разряда «я всех убью, кто причастен к причинённому злу», – невидимый собеседник хохотнул, но тут же заткнулся, не услышав должного ответа. – Да неужели? И кто же этот самоубивец?

– Знать бы, – хмыкнул Дар, наблюдая за мелькающими за стеклом огнями дорожных фонарей. – Алиса звонила. Говорит, что ей очень плохо.

– Я ни разу не удивлён. Пять дней в месяце, как и сказала твоя… «подруга», – последнее слово он почти выплюнул.

– Думаешь дело именно в этом?

– Насколько мне известно, девушка страдает сильнейшей альгоменорейей. Неудивительно, что наша малышка позвонила тебе. Удивительно, что только сейчас, учитывая, что знакомы вы достаточно, а сегодня, насколько можно судить по твоим приступам агрессии и, так называемым, директорским выходным, пятый день этой самой альгоменорейи. Ты же сам всё чувствуешь прекрасно.

«Не чувствую» хотелось ему ответить, но это было бы неверно. Всё он чувствовал. Адскую боль, что сжимает нежное тело своими щупальцами, слышит болезненные стоны, чувствует жуткий страх и отчаяние. Он хочет дотянуться, обнять, прижать и взять всю боль на себя, чтобы его ведьма больше никогда не страдала. И он обязательно возьмёт, как делал это с Лией, но сейчас этого желния не было. Может он ощущает это запоздало? Может быть, должно пройти больше времени с момента начала её терзаний?

– Возможно, ты прав, – глухо отвечает Дар. – Но в любом случае необходимо убедится. Ты всё подготовил?

– Не знай я о тебе подробностей, сильно бы удивился, – на том конце устало вздохнули. – В любом случае, к обряду почти всё готово. Правда, мне безумно интересно, как ты объяснишь всё самой Алисе.

– Да уж как-нибудь, – хмыкнул Дар. – В этом мире многое можно списать на высокие технологии и спецэффекты.

Пока он добирался до квартиры Алисы, в его груди постепенно начало расти чувство смутной тревоги, которая от сопротивления только набирала обороты всё сильнее. Алиса, открывшая дверь с зарёванным лицом тут же попала в его объятия и услышала успокаивающие слова, что Дар шептал своей ведьме. Он уже начинал чувствовать её боль. Ту, что сжимала нутро в тугой комок. Боль и страдания, что испытывала девушка, были ужасны, никакое болеутоляющее не помогало, даже когда она пила его пачками, а вот присутствие рядом с собой мужчины успокаивало, и она была безмерно ему благодарна за то, что он примчался.

Почти сразу они устроились на диване в гостиной. Алиса положила голову на колени Дара, пока он задумчиво, с огромным сожалением в глазах, гладил её живот…

А на другом конце города, сжавшись в комок, лежала взмокшая девушка, что задыхалась от собственного беззвучного крика. Её пальцы судорожно сжимали влажную простыню, а зубы, время от времени, впивались в мягкую плоть губ, чтобы вытерпеть всё, что на неё свалилось.

Тьма спеленала её в кокон, крепко сжала в своих болезненных объятиях и запустила жвала в мягкое тело, стремясь раскрыть сосуд, но Лина только взвыла мучительно, выгибаясь на постели, рвано вдохнула и вновь сжалась в дрожащий комок.

Дар это ощутил ударом под дых, будто он упал с огромной высоты на асфальт грудью. Воздух выдавило со свистом, а ладонь, гладившая плоский девичий живот, сжалась в кулак.

Боль. Адская боль, что он ощутил, отразилась на лице девушки, вцепившейся тонкими пальцами в его рубашку. Она зажмурилась и тихо заскулила, и Дар не выдержал этого зрелища. Он сгрёб её в свои объятия и понёс в спальню, покрывая мокрое лицо короткими поцелуями.

– Тише, маленькая моя. Сейчас всё пройдет. Я с тобой.

***

Черноволосая девушка с интересом наблюдала за тем, как отреченец успокаивает рыженькую человечку, что мучилась женскими болями.

Улыбнулась довольно, глядя в пространство перед собой.

– Всё идёт по плану? – поинтересовался блондин, обнимая её за плечи.

Она нашла на Земле сжавшуюся фигурку, скрученную черными дымчатыми щупальцами и кивнула.

– Если всё пойдет, как планировали, наша малышка рванёт, как пара ядерных бомб, – Альмата вздохнула. – И тогда я наконец верну то, что мне причитается.

– И как тебе подобный план только в голову взбрёл? – грустно спросил Альгат.

Последствия будут масштабными, но не настолько, как он боялся изначально. По крайней мере, человечество не вымрет, как было после удара большого метеорита. Ох и намучился же он тогда!

***

Утро, разбитое на осколки, как я сама. Оно знаменуется пустотой внутри и болезненной сухостью в горле. И первое, что оказывается в руках – это стакан холодной воды и таблетка.

Низ живота ощущается как решето, поэтому я забираюсь с ногами в кресло, включаю телевизор и залипаю на новостном канале, который вещает о неладах среди вышестоящих чинов.

В этот день ничего не хочется делать, но, если бы мне нужно было на работу, я бы нашла в себе силы. Точно нашла бы! Сразу после того, как начнет действовать таблетка. А сейчас я могу только перебирать по кусочкам свои сны и стараться выбросить их ранящие осколки из головы, чтобы они не вызывали во мне более горестного чувства потери.

Последний день самый тяжелый, несмотря на освобождение от адской боли на целый месяц. Последний день не позволяет вырваться из видений, где меня кто-то ждёт. Кто-то, кому не плевать где я и что со мной происходит, и он всё время зовёт меня Минайей.

Ноутбук в руки, поисковик в помощь, но тот не даёт ничего интересного. Женское имя Миная, которое даже звучит по-другому. Мужское Минай. Я чётко слышу во сне «Минай-а», там нет «я» на конце. Ещё какой-то муниципалитет в Испании.

– Гугл, ты глупый, – хрипло вздыхаю я и захлопываю крышку старенького ноутбука, дышавшего на ладан. Пальцы же скользнули в волосы и сжали их, чтобы принести слабую боль и отрезвить. – А я дура.

Это просто сны. Просто ещё один мой дефект, от которого не избавиться.

Я просидела так очень долго, пока в моей голове что-то не щёлкнуло, призывая наконец проснуться и начать транслировать в мир улыбку. Пусть немного кособокую и циничную, но это лучше, чем ходить унылым дерьмом, не способным что-то изменить в своей жизни.

Я поднялась с кресла, стараясь не думать об остаточной боли внизу живота. Попыталась продрать пальцами свалявшийся колтун на голове, но поняв, что без шампуня и кондиционера тут не справится, отправилась принимать душ. Контрастный! Потому не удивительно, что через пять минут моих странных воплей, соседи начали стучать по батареям. В семь утра!

– Проснись и пой,

Проснись и пой.

Попробуй в жизни хоть раз -

Не выпускать улыбку из открытых глаз!

Думаете, что это странно вот так резко менять настроение? А вот и нет! Меня просто уже накрыло таблеткой.

Итак, чем заняться в воскресенье?

Стоя в центре зала, я оглянулась по сторонам. Да уж, за эти дни я, практически, вылизала всю квартиру. Хотя, чему я удивляюсь?

В итоге, весь день я использовала на благо своей профессии, эксплуатируя старый ноутбук, который служил мне верой и правдой уже лет десять. Узнала немного о частной военной кампании, в которую мне довелось попасть. Изучила открытые источники. Со скрипом, но залезла в закрытые через «луковицу», и вот тут-то меня настиг шок. Оказывается, ЧВК «КЕнМ» не простая организация, которая сопровождает грузы и важных шишек, она ещё и ведёт активную деятельность непосредственно в горячих точках. В нескольких статьях рассказывалось о подвиге некой группировки «Сворлы», которая отбила у боевиков важную высоту. Вдаваться в подробности я не стала, а вот выложенные фото с любопытством изучила. Пятеро парней в песочной форме стояли посреди залитых ярким солнцем песков. Броня, шлем, солнцезащитные очки и автоматы на перевес.

Я видела их впервые, но отчего-то в груди тоскливо потянуло, будто что-то в моей жизни настолько круто изменилось, что у меня более нет возможности вернуть утраченное.

– Бред, конечно, – тряхнула я головой. – Мне ли не знать, что моментов, которые хотелось бы вернуть у меня нет, за исключением редких минут откровений бабушки.

Просмотрела ещё несколько статей про «КЕнМ», добавила новой информации в копилку своих знаний. Естественно, эти знания были секретными, а потому не для меня, но лучше быть подготовленной.

В обед меня застал звонок мобильного. Глянула на экран смартфона и приняла вызов.

– Как ты смеешь звонить мне после вчерашнего? – возмутилась я.

– Ну, Психотусь, – прогундосил несносный парень. – Ты же знаешь, что я просто так ни за что. Мама позвонила, попросила бросить все дела.

Это была ложь, какую он обычно скармливает своим девчонкам, когда срывается куда-то. Можно сколь угодно долго выведывать его тайну, но он ни за какие коврижки не сознается в чём причина подобных его поступков.

Обычно я не обращала на это внимания, потому что меня это не касалось.

– Какой же ты у меня придурок, Сём, – вздохнула я. – Ты нахрена моему шефу позвонил, зная в каком я состоянии?

И тут случилась короткая пауза. Видимо мой собеседник медленно осознал, чего натворил.

– Ты же не… Вот чёрт! – его голос приобрёл рычащие нотки. – Не говори мне, что он воспользовался… Если так, то я с него три шкуры сдеру!

– Успокойся. До этого мы не дошли.

– А до чего дошли?

– Это не важно, Сём. Важно то, что ты меня бросил в трудную минуту, позабыв обо всём. Что такого могло произойти, что ты так резко исчез, а? Только не надо мне тут отговорок про маму, знаю я все эти твои отмазки!

– Психопаточка, ну прости меня. Я клянусь больше никогда в жизни подобного не повторится. Просто я… – вот теперь его голос стал подавленным. – Влип я, Лин. По ходу основательно.

В сердце кольнуло от страха за Сёмку, и я тут же принялась расспрашивать его обо всём. Думала, что он влип на рецептах, переживала, что у этого всего могут быть серьёзные последствия, а выяснилось…

– Я влюбился, Лин…

Спокойствие, Васильева. Только спокойствие! Нельзя просто так бить людей, и телефон тут тоже не причём. Не сжимай так, сломается.

– Ты сейчас серьёзно? – сквозь зубы спросила я, надеясь, что Сёмка не услышит эмоций.

– Серьёзней некуда, Психопаточка.

– Ну так почему это звучит, как трагедия вселенских масштабов?! – прошипела я. – Это же хорошо. Может остепенишься уже, наконец.

– Ну знаешь, я впервые между прочим так влюбляюсь! – возмутился студент. – Могла бы и поддержать, а то шипит, как кобра перед броском. Не взаимно это, понятно?

Усмехнулась, прикидывая, как ему обидно.

– Может в этом-то всё и дело? Может не любовь это, а…

– Вот давай не будем сейчас разбираться в моих чувствах, а? В конце концов, это я учусь на психолога.

Я только хмыкнула в ответ:

– Как скажешь.

Сёма обещал зайти завтра, поскольку в вечер воскресенья его мать имела на него некие планы, о которых он умалчивал. Что ж, завтра, так завтра. Найду себе занятие на остаток дня, к тому же ничего нового в моём состоянии не появилось.

Вечером, собираясь на прогулку, я поймала себя на мысли о шефе. А именно о том моменте, когда он говорил, что не приемлет отношений на работе. И это было здорово вкупе с его обещанием, что вчерашние поползновения более не повторятся. Но отчего опять это тянущее чувство в груди?

Выйдя из подъезда, я тут же наткнулась на преданный каре-зелёный взгляд чёрной немецкой овчарки, что сидела у крыльца с высунутым языком.

– Твоё поведение кажется мне очень странным, – хмыкнула я, на что мне не ответили, продолжая пристально смотреть.

Осторожно обошла собакена по дуге и направилась в парк. Ну, тут понятно, что одну меня не оставили. Пёс шел на расстоянии пятнадцати шагов, и стоило мне остановится он останавливался тоже.

– Ты меня пугаешь, пёс.

Пёс молчал.

В такой компании я прогулялась по парку, съела мороженное у фонтана, исподтишка понаблюдала за парочкой, что самозабвенно целовалась. Отчего-то в этот момент вспомнился поцелуй шефа, и нутро словно стрелой пронзило. Вскочила, как ошпаренная, и всё в том же сопровождении отправилась домой. Правда, на этот раз, собакен не пожелал от меня уходить. На приглашение отреагировал вилянием хвоста.

В квартиру зашел осторожно принюхиваясь, проверил всю квартиру и только после этого сел на кухне, выжидательно глядя на меня.

– Неужто останешься? – удивлённо спросила пса, на что тот завилял хвостом.

Всегда хотела завести собаку. Вот такую же преданную и спокойную. Но, живя одна, понимала, что большую часть времени питомец будет дома один, а значит скучать.

В этот вечер мне было не так одиноко, всё-таки нашлись хлопоты. Пса я благополучно искупала, а заодно обнаружила медальон на ошейнике, на котором была гравировка с именем.

«Райарез».

– Рай… – повторила я коротко.

Что-то внутри меня отозвалось на это имя. Толкнуло в грудь барабанным басом, но довольно быстро утихло.

Сегодня я как-то странно себя чувствую. То эти парни на фото, а теперь и кличка пса.

Спать я ложилась в смятении, потому как мой новый сосед не желал занимать место на приготовленном покрывале у открытого балкона, он просто-таки выл, пытаясь забраться ко мне на постель. Немного повозмущавшись, я все же пустила высохшее животное к себе. Он нагло устроил свою морду на моём животе и больше не шевелился.

Это было странно. Очень. Но, пожалуй, этой ночью я впервые спала без сновидений вообще, и я выспалась!

Глава 21

Проснулась я от того, что что-то влажное скользило по щеке. Открыла глаза и чуть не рухнула на пол, увидев радостную морду, которую приютила вчера. Надо признать, ощущения от такого пробуждения были самыми противоречивыми. С одной стороны, всё же покрытое слюной лицо – это мало приятного, но меня нетерпеливо будили, словно говоря: «Ну вставай же, ну скорее! Новый день начался, а без тебя в нём скучно!»

Пожалуй, впервые я вставала со слабой улыбкой на лице. Потрепала пса за ушами, выпила заготовленную с вечера таблетку и отправилась в душ.

Выгул питомца не удался. Пёс, вырвавшись на улицу, облизал руки и исчез в неизвестном направлении. Полчаса я потратила на его поиски, не увенчавшиеся успехом. Домой вернулась уже не в таком хорошем настроении, как было до того, но, если подумать, то остается надежда на то, что он придёт снова. Как приходил уже не в первый раз.

На работу собралась быстро, благо, что шеф против макияжа. Не пришлось тратить много времени.

Маршрутка мне попалась всё та же, но я уже не капризничала, а спокойно дождалась, когда громоздкая махина подъедет на остановку. К моему удивлению, водитель с внешностью гостя ближнего зарубежья, лучезарно улыбаясь, распахнул переднюю дверь и махнул рукой, чтобы садилась.

– Там народ полно, – не без акцента выдал он.

Садилась с опаской, но к моему счастью, водитель молчал, лишь изредка одаривая меня усатой улыбкой.

Доехала я, в общем-то, с комфортом, ни разу даже не подумав о том, чтобы проклясть водителя. Ещё бы несколько дней и я отбила бы себе весь зад.

Здание офиса встретило всё так же шумно, охранник на посту имел самый угрюмый вид, какой только мог, пока по холлу сновали офисные планктоны. Было видно, что работа ему не в радость.

Кира, как обычно, находилась на ресепшене, и если ранее она сразу замечала моё присутствие, то сегодня это было невозможным, потому что директорские каникулы закончились!

Сколько же рыжих девушек тут было! Просто не перечесть. С другой стороны, теперь я сильно выделялась на их фоне. Как белая ворона, вот честно.

Тут и говорить не надо, что на меня сразу же стали обращать внимание. А уж когда я направилась в сторону кабинета и вовсе провожали удивлёнными взглядами, будто это я выкрасила волосы в ярко-оранжевый, а не всё поголовье обители бабских надежд.

Юркнула быстро в кабинет и с облегчением отметила, что шефа там не было. Естественно, первым делом отправилась в кабинет шефа. На его столе царил порядок, поэтому просто поправила бумаги в ровную стопочку, бросила взгляд на раскрытый ежедневник с кучей каких-то мелких закладок, но трогать не стала и уж тем более читать. После направилась к себе, где всё протёрла дезинфицирующей салфеткой, включила кофемашину и отправилась проверять расписание шефа на сегодня. Программа на компьютере, куда вносится вся информация, выдала уведомление с пометкой «важно». Открыла не без любопытства и уставилась в странную строчку.

«11:00 – Прибытие группы. Чкаловский аэродром. Встретить лично.»

Я слегка зависла, пытаясь понять, что мне делать и куда кидаться. Время было без пяти минут девять. То есть у меня в запасе было два часа. Два часа! ДВА! Туда только ехать не менее полутора часов, а сейчас так вообще катастрофа. Утро. Город жужжит, словно растревоженный улей. Мать моя!

И что мне делать?!

Через минуту, когда я брала чашку с кофе трясущимися руками и понимала, что данное задание уже провалено, чего в моей жизни ещё ни разу не случалось, в кабинет вошел Ян.

Сердце без разбега прыгнуло в горло, когда он остановился и посмотрел на меня таким взглядом, будто искренне не понимал, что я тут делаю. Но вместо ожидаемого мной «Какого хрена?» он сказал совершенно другое.

– Доброе утро, Лина Алексеевна.

Натянула на губы профессиональную улыбку, усилием воли подавляя все бушевавшие чувства и приступила к своим прямым обязанностям. Рабочий день уже начался.

– Доброе утро, шеф. Как прошли выходные? Хорошо отдохнули?

Ян нахмурился, пытаясь понять в чём дело, я же продолжала улыбаться.

Не поймите неправильно, в обязанности секретаря, конечно, не входит беседа на пустые темы, но я обязана знать расположение духа своего руководителя, дабы избежать патовых ситуаций

– Что с вашим голосом?

Ну да, хриплю, как заядлый курильщик с хроническим бронхитом.

– Всё в порядке. Немного сорвала этой ночью. Так как выходные?

Вот только он не ответил. Посмотрел как-то странно, а после понятливо усмехнулся.

Ясно. Значит настроение у нас очень даже ничего. Рабочее.

Хлопнув пару раз ресничками, я подошла к стеклянной двери его кабинета и открыла его, свободной рукой удерживая чашу с кофе. Посмотрел насмешливо, но прошел внутрь, а я уже вошла следом, все так же настороженно бросая взгляд на панорамный вид с семьдесят третьего этажа.

Ян уселся в кресло, я же, поставив чашку, решила без перехода начать сознаваться.

– Шеф, на одиннадцать часов запланирована личная встреча группы, которая прибывает на аэродром Чкаловский. К сожалению, обычным транспортом я не успею, нельзя ли их как-то предупредить, чтобы они были в курсе…

Ян улыбнулся сразу, как только я начала говорить. Взял кофе, отхлебнул немного и перебил.

– В чем проблема? Возьми вертолёт.

Пожалуй, вот прямо сейчас моё натренированное годами работы самообладание чуть не дало трещину. Я едва ли удержала лицо, чтобы не выказать ту растерянность, что вспыхнула внутри.

На языке так и вертелся вопрос «У Вас есть вертолёт?!», но так и остался не высказанным. Не предлагал бы его, если б не было.

– Простите за некомпетентность. Не могли бы Вы сказать к кому я могу обратится, чтобы узнать, как мне… – я мучительно подбирала нужные слова, глядя в насмешливое лицо. «Вызвать вертолётчика?», «Вертолет?». По-моему, это не одно и тоже, что вызвать такси. Посмотрела на усмешку шефа, поняла, что издевается. Всё-таки не ему я должна задавать такие вопросы. – Простите ещё раз. Я узнаю подробности у Киры Витальевны.

– Будьте так любезны, – всё так же насмехался шеф.

Ах, так?

Мысленно прищурилась.

– На двенадцать у Вас назначена встреча со Стужевым. Обсуждение будет касаться нового договора. Насколько мне известно, его не устраивают условия, а именно речь зайдёт о комиссии. В час для вас зарезервирован столик в Гурмане, там же пройдет встреча с новым представителем транспортной компании «Атлёт». На два у вас скайп-конференция с Египтом. В два тридцать звонок Созонову по поводу новой сделки. В четыре вам нужно быть в «Альфьё» на встрече бизнесменов…

Босс смотрел на меня уже не насмешливо, выражение было каменным, взгляд железным.

– Ты сейчас это из головы взяла?

Профессиональная улыбка.

– Вся информация находится в электронном органайзере, к которому только Вы и я имеем доступ.

О, да! Этот взгляд лучше любой платы. Недоверчивый и слегка ошеломленный. Но только на пару секунд, пока босс не решает внезапно изменить расписание.

– У меня никогда не было такого плотного графика.

Я подняла руку взглянула на часы. Десять минут десятого. Интересно, сколько потребуется времени, чтобы подготовить вертолет?

Опустила руку и посмотрела в синие глаза, отчего в горле мгновенно сделалось сухо.

– Ваш график не был продуктивным с точки зрения бизнес-планирования. У Вас скопилось очень много дел, но своё время Вы им отдаете лишь на тридцать процентов, что не целесообразно. Я осмелилась внести коррективы и перенести встречи на более подходящее время. Так Вы всё успеете и не будете тратить своё время попусту, – хотелось добавить ещё, что сама буду меньше видеть его наглое лицо, от вида которого мои щеки то и дело вспыхивают, но есть риск, что меня пошлют. В полицию. Сдаваться. Опустила глаза на мыски своих туфель. – Прошу прощения, мне необходимо откланяться.

Даже не пытаясь взглянуть в лицо своей проблеме, я резко развернулась и направилась к стеклянной перегородке.

– Лина! – почему-то очень жестко окликнул меня шеф.

Обернулась. Оценила хмурые брови. Впечатлилась.

– Да?

Ян поднялся со своего кресла и стянул пиджак, демонстрируя мне белую рубашку, обтянувшую могучий торс. Плавно оттянул галстук и видя, как меня медленно размазывает от впечатлений, принялся закатывать рукава.

– Перенеси встречу со Стужевым на среду, с ним беседовать нужно за едой. Ему скажи, что сегодня у нас приём бойцов, он поймёт, – я кивнула, стараясь не дышать от того вида, что открылся моему взору. – И ещё, – он усмехнулся, взял чашку со стола и с наслаждением отпил. – Мне нравится твоя инициатива. Всё хорошо, если это несет пользу бизнесу, но не зазнавайся и не перегибай палку.

Я замешкалась, хотела ответить, но посмотрев на удовлетворенного Яна, просто кивнула. Сейчас не было времени на препирательства, тем более, он прав.

Выйдя из его кабинета, я не рванула выполнять поручения, а отправилась на ресепшн за Кирой, которая мало того кинулась на меня чуть ли не с кулаками, так ещё отчитала, как маленькую девочку. Еле перевела разговор на нужную мне тему!

– Как вызвать вертолёт?

– Позвони и вызови! – обижено протянула девушка. – Как, значит, с работы сбегать, так она обо мне ни сном, ни духом, а как надо что-то, так сразу к Кире, – она сложила руки на груди. – Знаешь, как такое отношение называется?

– Знаю, – серьёзно кивнула я. – Свинством.

– О, Боже! Ну и голос. Тебя что, всю ночь мучили и заставляли кричать?

– Не без этого, – ответила я без задней мысли.

Сначала она на меня недоуменно посмотрела, и не заметив признаков веселья прыснула в кулак, стараясь не заржать в полный голос в пустом холле.

– Ой, иди уже, а. Ненормальная.

– Так куда звонить-то?

Девушка закатила глаза.

– В органайзере номер записан, как диспетчер вертолетной площадки. Тебе даже говорить ничего не надо. Так! Чтобы в час была тут, как штык. У меня к тебе пара вопросов имеется.

Я ошарашено кивнула и отправилась к себе. Подобное общение было для меня странным. Напор девушки не давал времени на раздумья. Что на неё нашло? В моей жизни подобный тон мог задавать только Сёмка, остальные обычно, напарываясь на равнодушную улыбчивую стену с моей стороны, по-тихому отваливали.

Войдя в кабинет, краем глаза заметила, что шеф невесело болтает по телефону. Спокойно набрала диспетчеру и сообщила, что нашей организации требуется вертолёт. Странно, но у меня только время спросили, после чего сообщили, что «Робинсон» будет подан за тридцать минут до вылета.

Посмотрела на часы, прикинула, сколько осталось времени, после чего погрузилась в свои прямые обязанности. Конечно, я думала о том, как лететь в вертолёте. Между звонками. Когда пыталась унять дрожь в пальцах и сдерживала порыв откусить себе язык за то, что солгала шефу. Я боюсь высоты. От одной только мысли, что буду лететь над городом в стальной коробке, у меня ладони потеют. Это вам не прижатым к стеклу стоять, когда внутри всё дрожит от возбуждения из-за мужчины, который всему виной. Это хуже. Это лететь и понимать, что забрался в этот летающий гроб по собственной воле!

Как назло ещё и погода стала портиться. Небо затянуло набрякшими свинцом облаками, а с востока шла чернота, грозящая принести с собой вспышки молний и раскаты грома.

С нашего этажа был прекрасный вид. Город напоминал муравейник, в центре которого находилась башня. И, если бы было чуть больше времени, я бы обязательно представила себя на пару секунд Богом, который так несправедлив порой к людям. Вот о чём он думает, наблюдая за нами?

– Лина Алексеевна, – донеслось по селекторной связи, отчего я чуть не подпрыгнула. Резко повернулась и встретилась с синим взглядом, в котором плясали черти. – Мне показалось или Вы предавались мечтаниям во время работы?

Вот гад! Неужели думает, что я должна каждую секунду думать только о своих обязанностях? Теперь понятно, зачем ему стена эта стеклянная. Тиран и самодур! Я уже говорила, что уход его секретарей неудивителен?

– Я просто умножала семьдесят три на пятьдесят четыре, – ответила равнодушно и вернулась к компьютеру.

Застыл озадаченно, в глазах появился намёк на мозговую деятельность. Умножает.

Усмехнулась краешками губ.

Этот приём психотерапевтов почти всегда действует. Сбивает с толку, отвлекает от текущих мыслей и навязчивых идей, а главное успокаивает!

– Три тысячи девятьсот сорок два, – зачем-то озвучил мне шеф секунд через шесть.

Быстро.

– Спасибо, но мне уже не надо, – ответила ему, не отвлекаясь от записей.

Тишина была какой-то напряженной. Я чувствовала на себе его взгляд и отчаянно сдерживала улыбку, а селектор не передавал ни единого звука.

Скосила взгляд. Хмурится. Я бы на его месте сделала вид, что всё нормально, а потом отомстила. Всё-таки мало приятного, когда тебя так ненавязчиво посылают с помощью.

– Через сколько взлёт? – поинтересовался шеф минут через пятнадцать, когда я завершила последний звонок, договорившись о перенесении встречи.

– Через десять минут транспорт будет готов. Будут для

меня какие-либо поручения?

Шеф посмотрел на меня, едва заметно вздёрнув бровь.

– Какие поручения ты собралась выполнять в вертолёте? Там слишком шумно, чтобы совершать звонки и слишком трясёт, чтобы набивать документы. По прибытии я отдам новые распоряжения, а сейчас собирайтесь. Не хочу опоздать.

Кажется, сейчас у меня случится нервный приступ. Он же не собирается отправится со мной? Сходу отвечая на мой вопрос, шеф встал, стянул со спинки кресла пиджак, одел и поправил галстук.

Я хищно следила за тем, как перекатываются мышцы под облепившей его тело рубашкой, как быстро бьется жилка на крепкой шее, как растягиваются мягкие на вкус губы в самодовольной усмешке…

Черт!

Резко встала со своего места и схватив сумку направилась на выход.

Что со мной такое? Побочного эффекта уже не должно быть. Красные дни миновали, так почему тогда я веду себя, как прыщавый подросток?

Сердце в груди всё ещё грохотало, когда Ян вышел из кабинета. Одарив меня странным взглядом без тени улыбки, он направился к лифту, на ходу отдавая указания Кире, от которых у меня чуть глаза не выпали. Куда-то позвонить, что-то сделать, что-то подготовить к его приезду…

– Шеф, я же спрашивала…

– В твои обязанности входит непосредственная помощь мне, Лина, это не относится к корпоративным заданиям. Ты не просто секретарь, который сидит в приёмной. Ты личный помощник, в чьё отсутствие обязанности на себя принимает главный секретарь.

Вот опять он перешел на это непозволительное «ты». И ведь не возразишь, блин!

Я посмотрела на угрюмую Киру, во взгляде которой читались мольбы о помощи. Посмотрела на шефа, что уже разворачивался к лифту.

– А почему главный секретарь сидит в холле?

Кира пискнула и схватила телефон, семафоря мне глазами, чтобы шла отсюда подальше и не мешала занятым людям работать. А то задаёт тут глупые вопросы.

– А это ты у неё узнай, – услышала я веселый голос.

Двери лифта разъехались, и мы оба вошли в тесное помещение. В нос тут же ударил знакомый аромат, от которого на лицо поползла краска. Слишком близко! Резко стало нечем дышать, и я едва заметно сделала крохотный шажочек в сторону. Тут же услышала:

– Я не кусаюсь.

Посмотрела в синее пламя глаз и поняла абсолютно точно – врёт!

До вертолётной площадки добрались быстро, всего-то три этажа вверх и пара лестничных пролетов. На крыше здания был сильный ветер и моросил мелкий дождь. Всё же погода не окончательно испортилась. Мои ноги едва ли передвигались. На то, чтобы сделать один шаг к той черной махине, что блестела в свете сигнальных фонарей, мне требовалось произносить множество слов заклинаний, которые помогали преодолевать себя.

Ипотека. Собака. Машина. Муж. Ребенок.

Это были планы на будущее. Цели, которые служили для меня якорями. Сёмка советовал думать о них в трудные минуты жизни, чтобы желать преодолеть препятствия, страхи, себя.

Ян Кириллович подал руку, когда я влезала в эту проклятую всеми, кто боится высоты, штуковину. Усадил в кресло, надел наушники, помог пристегнуться. После чего сам устроился напротив и спокойно сообщил, что мы готовы к полёту. Пилот поздоровался с нами и начал общение с диспетчером. Просил разрешения, внимал наставлениям… а потом эта штука взревела, как динозавр! Через пару секунд над нами что-то захлопало, но посмотрев на спокойное лицо шефа я поняла, что так и должно быть.

Гул нарастал всё сильнее и мне начало казаться, что наушники тут в принципе не нужны, хотела их снять, но нас резко вздернуло вверх, и я молча вжалась в спинку удобного очень сиденья. Пальцы тоже не остались безучастны, они по кошачьи вцепились в тканевую обивку.

Шеф смотрел в окно, позабыв о моём присутствии, а я посчитала, что смотреть куда угодно, только не вниз – разумнее.

– Ты только посмотри, Лина, как красиво. Когда тебе ещё доведётся увидеть город с высоты птичьего полёта, да ещё и в таких ракурсах?

– Угу.

– А вообще, я пользуюсь вертолётом довольно часто, если куда-то не успеваю.

– Угу, – снова лаконично ответила я, вспоминая сову Йоль, от которой постоянно просили «Ми-ми-ми».

К горлу подкатывала тошнота, пальцы вжимались в обивку всё сильнее.

– Босс, обратно тоже полетите или на машине? – вклинился в беседу пилот.

– Думаю, моя помощница полетит. Да, Лина Алексеевна?

Я едва сдержала себя, чтобы отчаянно не замотать головой. Опрометчивость бы стоила мне немалых моральных терзаний и оплаты далеко недешевого костюма шефа.

– Угу, – обреченно выдавила я, надеясь, что на земле найду способ уговорить Яна взять меня с собой, куда бы он ни поехал.

Босс неожиданно повернулся ко мне и вцепился подозрительным взглядом в моё лицо. Я резко выпрямилась, выдохнула и даже улыбнулась, ослабляя хватку пальцев, но кажется было уже поздно.

– Всё-таки боязнь высоты, Лина Алексеевна?

И взгляд у него был такой, будто он прямо сейчас собирался открыть дверцу навороченного транспорта и за шкирку выкинуть меня за борт.

Профессиональная улыбка на моём лице стала неуверенной и блёклой, но всё же я нашла в себе силы ответить:

– Это потому что я впервые передвигаюсь подобным способом.

Если это часть работы, я выдержу. Нет ничего лучше, чем начать бороться со своими страхами. Тем более, что этот самый безобидный из них.

– Вам стоило сказать, что раньше Вы не… – он запнулся, увидев, как на мои бледные губы скользнула усмешка. Нахмурился снова.

Конечно, не летала. Откуда мне, обычной секретарше с минимальным окладом, которого едва хватало на ипотеку и жизнь, взять целый вертолёт? Да, все мои отпуска проходили в деревне в двухсот километрах от города. Не на берегу солёного моря, а обычного озера с темными водами. Да взять даже мою одежду, которая не отличалась качеством и брендом в сравнении с тем, что надето на нём самом. По одному только галстуку видно, что мужчина зарабатывает хорошие деньги.

– Наверное, Вы правы, – всё же ответила я, решив разрядить обстановку. – Но я не думаю, что это что-то изменило бы. В данной ситуации иного выхода нет.

Конечно, был вариант со звонком, о котором я его просила, но я не люблю сдаваться. Если есть пути обхода, я всегда ими воспользуюсь.

Когда шеф снова стал созерцать вид города с высоты птичьего полёта, мой взгляд устремился вперёд. И всё бы ничего, я уже даже немного успокоилась и начала собирать свою уверенность в кучу, но за бортом не на шутку разыгралась непогода. Это я поняла, когда громыхнуло и вертолёт повело в сторону.

– Сейчас немного тря…

Голос пилота оборвался, когда вертолёт подпрыгнул в воздухе. Сердце так громко застучало в груди, что я даже не услышала, что кричит шеф и говорит пилот. Я чувствовала только свободное падение и отсутствие вибрации от постоянных хлопков лопастей над головой. Казалось, я вздохнула и не могу выдохнуть, нутро сжалось в тугой комочек, а пальцы беспомощно вцепились в обивку. Я смотрю в искаженное лицо своего босса и не успеваю понять, что это за звериное выражение. В глазах темнеет, но в последний момент я чувствую новый рывок и хлопки винта.

Звук возвращался будто доносился сквозь вату.

– Всё хорошо, слышишь? Мы живы…

В голове свистело, но до меня уже отчетливо доносились гудение, писк приборов, шепот у уха…

– Всё хорошо. Ш-ш-ш-ш… Не кричи, тише. Тише, успокойся.

Сердце в груди всё ещё грохочет, как трамвай на мосту. Что-то монотонно вещает мужской голос на заднем плане.

– Тише, Малышка. Мы отвлекаем и без того перепуганного вусмерть пилота. Тише.

Горло рвало и царапало, но только через несколько секунд до меня дошло, что я не кричу, а хриплю, как безголосая фанатка футбольной команды. Хриплю и пытаюсь вырваться, но меня крепко держат. В одну секунду во мне что-то перемкнуло, отпустило и тело, и без того напряженное, стало колотить от крупной дрожи.

Всхлип.

– Да, поплачь, моя маленькая. И за меня тоже. Чтобы совсем уже отпустило.

Взрыд прорвался из груди, и я тут же ощутила горячие губы на виске. Пальцы на затылке и пояснице. В объятиях мужчины мне становилось легче, и я быстро приходила в себя, осознавая, что в последнее время стала очень часто плакать. Будто судьба испытывает меня на прочность.

Весь оставшийся полёт я находилась прижатой к мужской груди, в которой глухо билось сердце. Пожалуй, единственное свидетельство того, что Яну тоже было страшно. Потому что голос у него был ровным, не срывающимся, а спокойным. Он и говорил со мной уверенно, как с маленькой перепуганной до смерти девочкой, а не взрослой женщиной, закатившей истерику. В подобных ситуациях меня всегда отрезвляли пощечинами, потому что боль быстро приводит в чувства, но такое спокойствие и уговоры ко мне применяют впервые.

Когда вертолёт снижался, мой страх стал набирать обороты, но шеф меня сжал так, что сразу стало ясно: если мне и грозит смерть, то только от удушья или перелома рёбер, которые могут пронзить легкие.

Но вот стальная гробина на земле, меня осторожно вытаскивают на свет и ставят на ослабевшие ноги. Первое, что шеф сделал, удостоверился, что я стою. Второе, пожал руку пилоту. А когда тот ушел, задумчиво сказал:

– Надо выписать ему премию. Процентов пятьдесят от оклада.

Я понимала, что это сказано было не мне, да и напряжение, которым сейчас за версту фонило от нас, нужно было как-то устранять, и я решила делать вид, будто ничего не происходило. Не было этого полёта. Не было моей истерики.

– Будет сделано, шеф… – сказала с округляющимися глазами, потому что мой голос ранее был охрипшим, а сейчас стал как скрипучая дверь.

Ян посмотрел на меня и улыбнулся краешком губ.

– Сексуально, – и мне казалось, что он совсем не шутит.

В его взгляде было что-то странное. Что-то, что заставляло меня напрягаться.

– Ты знаешь, как называется то, что произошло с тобой?

– Нам нужно встречать группу. Давайте на какое-то время забудем о произошедшем? У нас ещё будет время поговорить. Позже.

Я тут же собралась. Нацепила холодную профессиональную улыбку и гордо пошла выполнять свои обязанности.

– Здание аэродрома в другой стороне, – насмешливо донеслось мне в спину.

Невозмутимо развернулась на каблуках, а проходя мимо всё с тем же выражением кивнула в знак благодарности. Ставлю на кон пять тысяч рублей, что он рассмеялся, потому что я покраснела, как клюква.

Вспомнив про так, как выгляжу после длительных истерик, принялась промакивать глаза носовым платком. Конечно, не самое лучшее решение, но сухость и ветер хоть немного снимут красноту и опухлость. Главное верить, что выгляжу я на сто процентов. Слава Богу, рядом нет ни одного зеркала, иначе я бы сбежала отсюда. Неуверенность и новые знакомства – это гремучая смесь для моей выдержки.

Уже походя к зданию, я увидела группу подкачанных мужчин с сумками наперевес. Все брюнеты и отдаленно схожи с Яном Кирилловичем. Я бы между собой назвала их братьями-близнецами. У всех глаза голубые, как у исполнительного директора, который дал мне визитку.

Они помахали руками, когда увидели шефа, и заинтересованно уставились на меня.

И вот только после этого в моей голове возник вопрос. А если сюда полетел Ян, на кой тогда с ним отправилась я? Это же его друзья. По ним сразу видно, какие отношения их связывают. Вон как бросились Яна обнимать, будто тысячу лет не виделись.

– А это у нас кто? – с каким-то странным подозрением спросил один из прибывших. Он отличался весьма дерзкой улыбкой и наглым взглядом. – Неужели, это…

– Нет, это Лина Алексеевна. Личный секретарь.

– Здравствуйте, – кивнула, отчаянно стараясь не обращать внимание на откровенно раздевающие взгляды.

– Ого! Что за сексуальный голос? – удивился другой. – Так, мне срочно нужен номер твоей приёмной, – обратился он к шефу. – Вы же отвечаете на звонки? – а это уже мне.

– Я лучше дам тебе номер секса по телефону, – отшутился Ян. – Лина Алексеевна, знакомьтесь. Это Костя, – он указал на вихрастого парня, что дерзко улыбался с момента первой реплики. Тот кивнул и заулыбался шире. – Это Равиль, он парень не особо общительный, поэтому не растеряйся, когда будешь обращаться, он может просто не ответить.

– Эй, я так не делаю!

– Делаешь! – хором возразили ему, на что тот пожал плечами.

– Это Вольдемар, – парень посмотрел на Яна с какой-то смесью злости и веселья. – Он этого имени терпеть не может, поэтому просто Волш.

Я кивнула, разглядывая мужчин с улыбкой.

– Это Харитон. Ситуация с именем та же. – вот только в отличии от Волша, Харитон улыбнулся мне очень открыто. – Среди своих Хаг. А это Данис, – палец шефа указал на хитрую улыбку парня, что так же кивнул мне, – Лина, никогда не давайте ему номер приёмной. Из-за него поувольнялись все Ваши предшественницы, а отдел технического обеспечения замучился менять номера. – Я только хмыкнула, скрестив руки на груди. Ну да. Из-за него, как-же.

– Это было только один раз! –притворно возмутился Данис. – Не надо всех белок на меня вешать.

– Боитесь, что до орешков доберутся? – пошутила я, припомнив старый пошлый анекдот.

Но, то ли шутка была не смешной, то ли неуместной, почему-то никто не смеялся. Все смотрели на меня, как на воскресшего мертвеца.

– Что? Вы не знаете такого анекдота?

– Почему мне не перестает казаться, что я Вас раньше где-то видел? – вдруг спросил с ухмылочкойДанис.

– Это невозможно, – пожала плечами я. – Я бы запомнила.

– Я столь симпатичен? – заулыбался шире.

– Как и все мужчины Вашего типа.

Я сказала это без задней мысли, а потом только поняла, что все присутствующие мужчины здесь похожи один на другого. Самодовольные ухмылки появились на лице каждого.

– Мы так и будем тут стоять или всё же в наш резерв поедем? – услышала я не очень-то довольный голос шефа.

– Точно. Я жу-у-утко голоден, – протянул Костя, не сводя с меня сверкающего взгляда. – Мы же возьмём твою миленькую секретаршу с собой?

– Если пообещаешь не пускать на неё слюни, то, конечно, – на полном серьёзе ответил Ян.

Я посмотрела в его глаза и поняла очевидное: делать мне там определённо будет нечего. Да и сама я ещё не отошла от только что пережитого кошмара. Нутро всё ещё дрожало и трясло от переизбытка выброшенного в кровь адреналина.

– С Вашего позволения, босс, я бы хотела вернуться на работу. Нужно сделать несколько звонков, чтобы оптимизировать Ваше и своё рабочее время. Да и по плану документы на новую сделку нужно до обеда подготовить.

Прищурился слегка, будто оценивая меня. Но в глубине его синих глаз читался легкий оттенок тревоги.

– Когда будете подготавливать документы, Лина Алексеевна, сделайте, пожалуйста, к комплекту лист приложения о дополнительном соглашении.

Удивил.

– А зачем? Просто скажите, что нужно и я…

– Это уже секретная информация, а у Вас испытательный срок. Я прошу только пару пустых бланков приложения к договору.

– Будет сделано, босс, – кивнула я.

Было чуть-чуть обидно, но я понимала его опасения. Не дай Бог, произойдет утечка. Тогда сделка может сорваться, а это убытки. Так стоит ли доверять той, которую он в первые же дни трудового сотрудничества прикрыл от полиции, а затем и довёз до дома из полицейского участка, в котором меня допрашивали в связи с обвинениями в хищении? Я бы тоже опасалась, если честно.

– В таком случае, разрешите идти?

– Свободен, рядовой Лина Алексеевна! – гаркнул Костя. Да так, что я аж подпрыгнула вместе со своим сердцем, истошно забарабанившим в горло.

Все дружно заржали, а я неожиданно обнаружила себя в объятиях своего босса, к которому прильнула в испуге. Подняла лицо и наткнулась на хмурое выражение. Очень хмурое. Отскочила, как ошпаренная, бросила на причину своего странного поступка злой взгляд, обещающий месть и гордо, по-английски, направилась на выход из аэропорта.

До офиса я добралась на такси, опоздав на обед с Кирой. Самое пекло. Обед. Пробки. Ненавижу этот город.

Глава 22

Несколько дней пролетели практически незаметно. Шефа всё это время не было на месте, поскольку я сильно старалась усложнить ему жизнь и загрузить самыми важными вопросами. Вообще-то, отдавать планирование своего рабочего дня секретарю не самая хорошая идея. Тем более, если он на испытательном сроке. А уж если секретарь всеми фибрами своей души желает выбраться из-под хмурого взгляда своего руководителя, то вообще атас.

Нет, не нужно думать будто я изверг! Самые лучшие и уютные рестораны в обеденный перерыв, о каких только мог рассказать Гугл, самые лучшие места на проверенных вдоль и поперек организованных переговорах, самое оптимальное время его активности. За эти дни я узнала шефа лучше, чем себя. Что нравится, что не нравится, какую марку кофе предпочитает, какой стиль текста на бумаге наиболее ему приятен. Адская это работа, я вам скажу, особенно, если выполняешь её удаленно от непосредственного источника информации.

Ну а когда очень хмурый босс заявлялся всё-таки в офис, секретаря «срочно» сдувало ветром по «очень» важным вопросам, которые «не терпят» отлагательств. Но я всегда на телефоне. Звоните, дорогой, в любое время дня и ночи, я вся ваша! Вы можете возложить на мои хрупкие плечи любое поручение, я всё выдержу, даже если с неба звезду достать… Четное слово, поеду в Челябинск искать осколки упавшего метеорита. Лично!

Всё равно в офисе делать нечего. Кира ходит надутая, как рыба-ёж. Делает точно такую же умилительную мордаху с пухлыми губами и вечно смотрит сквозь меня. Всё поголовье рыжего народа откровенно насмехается при виде моей тощей тушки с «неправильным» цветом волос и без боевого раскраска африканцев племени Мурси. Не то, чтобы мне было пофиг… Нет! Мне было откровенно досадно, ведь я повёрнутая. Терпеть не могу, когда мне уделяют столько внимания. Чувствую себя неполноценным куском… Впрочем, не будем ударятся в крайности. Всё равно из кабинета я выходила редко.

Но потом случилось нечто весьма странное. Ближе к обеду четверга позвонил шеф и попросил освободить ему окно для важной встречи. Освободить! А там, между прочим, не абы кто был, а генеральный директор очень солидной фирмы. Я бы даже сказала, «гендир» жирного пирога, который не так-то просто было раскрутить, потому что у него тоже было весьма плотное расписание. Мало того, что он согласился не сразу, хотя договорённости были у наших компаний запланированы за несколько месяцев, так этот «гендир» ещё и решительно отказался менять расписание ради встречи. Даже несмотря на то, что я перед ним лебезила своим «сексуальным» голосом! Хотя, вот пригласить меня на встречу ему труда не составило. Правда вечером и вне формальной обстановки. Но я же не секретутка, а поэтому вежливо послала козла в определённом направлении. Вот и сидели мы с его секретарём, выгадывая время, будто подбирали пазы в замочной скважине. Вы представляете моё лицо, когда я услышала это его «Освободи»? Картина Мунка «Крик» мне бы позавидовала чёрной завистью, потому что изобразить весь ужас и отчаяние у меня вышло куда правдоподобнее. Мне совершенно не хотелось проделать весь этот путь повторно! Но отчаянный возглас: «Шеф, давайте я подберу для Вас другое время!» был нагло проигнорирован, а установка «Освободи» повторена глухим голосом.

– Освободила, – отчиталась я ровно.

– Собирайся. Жду у выхода из офиса.

Мне понадобилась одна секунда, чтобы сориентироваться.

– У меня сейчас важный звонок. Поставщик из Египта хочет…

– Со-би-рай-ся, – повторил непреклонным тоном, от которого по телу поползли мурашки.

– А можно поинтересоваться, куда?

– В машине объясню.

На этом связь была оборвана, а я сидела с телефоном в руках и чувствовала себя паршиво. Почему мне казалось, что его голос ничего хорошего мне не сулил?

Естественно, собиралась я, как на казнь. Голова пухла от предположений до самого победного момента, когда дверца машины передо мной распахнулась, а из её нутра на меня взирали холодные синие глаза.

– Присаживайся.

Внутри что-то воспротивилось подобному действию. Мне хотелось удрать от этой машины куда подальше, но, как говорится, долг зовёт.

Воспоминание о том, что происходило в этом самом авто колыхались перед глазами. Низ живота стягивало в тугой комок, но я всё же старалась держать лицо безразличным. Только колени сильно свела, чтобы унять это дурацкое ощущение жара, и отодвинулась подальше от шефа.

– Так куда мы едем?

– Мне нужна твоя помощь, как женщины, – не удержалась. Посмотрела удивленно на профиль серьезного шефа. – Среди моих знакомых мало тех, кто отнесется к ситуации беспристрастно, а учитывая твою исполнительность, в этом вопросе я могу на тебя положиться.

– Это, конечно, здорово, что Вы считаете меня подходящей кандидатурой, но можно поподробнее?

Ян повернулся, глянул в мои глаза и между его бровей залегла едва заметная складка.

– Моя спутница в театре. Помните?

Кивнула неуверенно, вспомнив роскошную рыжую особу в винном платье.

– Алиса моя невеста. Она неуверенная, не общительная и не имеет подруг. Ей нужно помочь справится с одним очень важным для неё делом, а обратится не к кому.

На моём лице расплылась улыбка, которая совершенно не отражала внутреннего мира. Там сейчас царил хаос, снося все установки. Растекался из углов мрак, пожирающий капли драгоценного спокойствия. Толкалось в груди сердце, умоляя отказаться от этой работы.

– Что за дело?

Он нахмурился, глядя на моё лицо, отвернулся и сжимая кулак с минуту молчал.

– Почему у меня такое странное чувство, что мне лучше отвезти тебя обратно в офис?

– Вам виднее, шеф, – ответила весело. – В любом случае, Вы можете полностью на меня положится. Я не подведу. – Треск на задворках сознания. Противный до ужаса, он заполнял меня с головы до пят. – Так что за дело?

Повернулся. Во взгляде отражалось нежелание говорить, но глубокий вдох и он задаёт вопрос не по теме:

– Откуда в тебе такое рвение? Из кожи вон лезешь, чтобы было правильно, хорошо и «красиво». Это даже к компании никакого отношения не имеет.

– Невеста генерального директора компании – та частица, которая незримо касается каждого сотрудника. От неё зависит Ваше настроение и настрой. От неё может зависеть исход любой сделки. От неё даже может зависеть Ваше желание идти на работу. Любимая женщина – это якорь и путеводная звезда. Какой она захочет для Вас быть, таким Вы и будете, поэтому мне, как Вашему «помощнику» до́лжно помогать ей во всём, если Вы того пожелаете. А что касается меня, то это личное качество, – пожала плечами я. – Если я делаю работу, она должна быть сделана идеально, ну или хорошо. Так что Вам несказанно повезло, когда исполнительный директор всучил мне визитку с Вашим номером.

Ян выслушал внимательно и задумался на всю оставшуюся часть нашего медленного пути, так и не ответив на простой вопрос. Город миллионик. Обед. Пробки.

Сидеть рядом с ним было не самым приятным занятием в моей жизни. Меня обуревали самые разные чувства, в числе которых я с удивлением обнаружила обиду. Самую настоящую женскую обиду. Мне было трудно объяснить причины её возникновения, как и то, что я злилась. На лице конечно, отражались самые благопристойные эмоции, отшлифованные годами тренировок, но внутри… Казалось, я на грани очередной волны истерики, что смотрела на меня сумасшедшим взглядом, требуя выхода.

Понять причины этого внутреннего хаоса всё же удалось, когда я смотрела украдкой на шефа. Мне всё это до ужаса не нравилось. Я понятия не имела зачем и куда мы едем, но слово «невеста» вызывает во мне… Ревность? Желание крушить и ломать, а главное… повырывать патлы собственному боссу. И вот, казалось бы, сама же старалась выставлять преграды в общении. После того, что произошло в этой машине, хотелось держаться от него подальше не только из-за стыда. Я всё это время боялась сама себе признаться, что он мне нравится. Даже не так, нет. Не просто нравится. Моё сознание вцепилось в его образ клещом, я думала о нем и днем и ночью. Конечно, самой себе объясняла, что это только работа, а тот фантастический случай в авто наша общая ошибка.

Мне нельзя влюбляться. Мне нельзя, чтобы влюблялись в меня. Мне нельзя отравлять жизнь кому бы то ни было своим существованием. Отношения, любовь, дети. Всё это должно оставаться в моих мечтах. Быть якорем, когда появляются черные мысли, склоняющие к прекращению всего этого кошмара. Такие психи, как я должны быть одиноки, потому что любовь делает нас одержимыми. Потому что разрыв отношений неизбежно приведёт к срыву, к сбою в установленной программе, к прекращению приёма препаратов, к галлюцинациям и… Тьме, что пожирает изо дня в день.

Горько говорить об этом, но в моей жизни все цели пустышки, которые создают эффект плацебо. Ещё недавно я воспринимала мир нормально, думая, что обязательно встречу своего мужчину, мы поженимся, у нас будут дети. Но стоило только появится Яну Кирилловичу, как всё это рушится, стирая четкие границы, разделявшие жизнь на «до» и «после».

Влюбится! Может ли быть что-то лучше, чем выполнение этой упоительной цели, которая окрыляет? Которая вселяет надежду?

Кажется, шеф услышал ироничную усмешку. Повернулся.

– Что-то не так?

Не так, черт возьми!

– Вы так и не сказали куда мы едем, – ответила, глядя как мимо едва-едва проползает старенький жигуленок, за рулем которого сидел мужчина преклонных лет.

– Алисе нужно помочь с выбором платья, – а в ответ на мой удивлённый взгляд, глухо добавил. – Свадебного.

«…кто отнесется к ситуации беспристрастно…». Не удивительно, учитывая, что каждая женщина в компании окрашена в рыжий и желает заполучить этого мужчину. Ни одна из них не сможет не воспользоваться таким прекрасным случаем, чтобы устранить соперницу.

Кивнула. Отвернулась к окну, чувствуя, как внутри всё сжимается от горечи. Удастся ли удержать подкатившие к глазам слёзы и проглотить ком вставший в горле?

Чувство обиды всё усиливалось, но я сидела молча, не смея даже слезинку пустить.

И что на меня нашло? Я знаю его без году неделю, а отношусь так будто мы были женаты целую вечность!

Резко кольнуло в груди, будто кто-то треснул по ней со всей дури. Я охнула, хватаясь за сердце, и согнулась пополам. Ян мгновенно приобнял и засыпал вопросами о том, что произошло. А я подняла лицо и утонула в ночной синеве его глаз, на дне которой плескалось бушующее море искреннего беспокойства.

И его лицо. Оно было так близко. Прямой нос, очень красивые губы без тени улыбки…

«Их будет целовать другая. Не ты» – пронеслось в моей голове.

– Сердце прихватило, – улыбнулась я. – Уже нормально.

Меня выпустили из участливых объятий, но теперь шеф был снова хмур. Не осталось и следа от той расслабленности, которая царила ещё несколько минут назад.

– Пик-пик, – выдали часы.

Уже два.

Достала из сумки блистер и бутылочку воды. Шеф провожал таблетку взглядом, полным сосредоточенной задумчивости. Брови всё так же нахмурены.

Запила, убрала на место, стараясь ни о чем не думать.

– Как давно у тебя психотическая депрессия?

Та-да-да-да-а-ам!

Вы помните кота Тома из диснеевского мультфильма? Когда он чего-то пугался, художник изображал его со вздыбленной шерстью в виде игл, торчащих наружу. Примерно точно так же ощутила и я себя, услышав этот вопрос, только с глазами размером в блюдце.

Всё. Явки сданы, пароли сброшены.

От шока у меня даже спросить не сразу получилось, но шеф спокойно ждал, пока меня отпустит Кандратий. Дождался.

– Как Вы узнали?

– Это вообще-то не было секретом, – спокойно ответил он, будто мы обсуждали погоду, а не личную информацию сотрудника компании.

Нет, черт возьми! Было!

– Об этом никто не знал, кроме…

Вот тут я и залипла, вспоминая, что из отделения полиции забирал меня именно он, потому что его попросил об этом Сёма.

Ах ты мелкий…

– Думаю, что убивать его уже поздно, – усмехнулся рядом сидящий, узревший на моём лице что-то очень интересное. – К тому же, у него не было выбора.

– Выбор есть всегда, – угрюмо ответила я, пытаясь перевести тему.

К моему счастью, водитель парковал машину, и я могла смело оборвать этот ненужный никому разговор, переведя его в другое русло. Начала с того, какие пожелания у него будут при выборе платья и была немало удивлена предпочтением. Оно должно быть похоже на крестьянскую сорочку. Материал и оторочка на вкус невесты, а вот фасон должен быть именно таким. Я, конечно, на всякий случай уточнила, правильно ли поняла, что там должны быть длинные широкие рукава и маленький вырез, который ничего не открывает. Ответил положительно. При этом глаза горели, как у маньяка.

Всё-таки, идеальных мужчин не бывает. У каждого есть свой изъян.

Алиса уже сидела в салоне свадебных платьев. Задумчиво листая каталог, девушка даже не заметила нашего приближения, и тем неприятнее мне было, когда Ян подошел к ней сзади, закрыл глаза ладонью и шепнул что-то на ухо. Сердце громко застучало, но я натянула на себя улыбку и ждала в стороне, пока молодые вдоволь нашушукаются.

Окинула взглядом светлое помещение с манекенами, на которых красовались пышные белые наряды, сверкающие жемчугами и кристаллами. Внутри засаднило, но я вновь и вновь себя одёргивала. Обещала, что обязательно куплю себе свадебное платье. Он будет без изысков, простое, без всей этой показушной мишуры и очень гладкое на ощупь…

Тихий треск на краю сознания всё нарастал, нагоняя волну паники. Такого со мной уже давно не случалось. Но, ведь я принимаю таблетки! Оглянулась ещё раз, но источника шума в действительности не существовало.

– Лина Алексеевна, это моя невеста Алиса Михайловна. Алиса, вы уже виделись в театре, помнишь? Лина мой личный секретарь, помощник, ну и с недавних пор, просто незаменимый человек.

Всё такая же роскошная, она смотрела на меня открытым взглядом. Не улыбалась, а была настороженной, мне же, проявить подобное отношения было нельзя. Я улыбнулась и протянула руку.

– Рада познакомится, Алиса Михайловна. Ян Кириллович очень много о Вас рассказывал.

Оба удивлённо посмотрели на меня, но промолчали. Одной было приятно, руку она пожала. Второму, кажется, было не по себе, ибо ложь, слетевшая с моих уст как нечто само собой разумеющееся, царапнула слух.

Алиса отвечать не спешила, вызывая во мне глухое раздражение, которое, пока ещё, хорошо удавалось скрывать за маской профессиональной обходительности.

– Вы уже что-нибудь присмотрели из каталога? Может какой-нибудь определённый стиль понравился?

Девушка только кивнула, повернулась и нежно чмокнула шефа в губы, после чего выбралась из его объятий и направилась к диванчикам у журнального стола.

Треск.

Неужели так трещит моё самообладание? Если так, то недолго ему осталось.

– Здесь есть несколько, но я не знаю. Мне кажется, они слишком вычурные, – наконец подала она голос. Весьма приятный, кстати.

Ну просто сплошной идеал, а не девушка! И волосы рыжие, и глаза ярко-зелёные, и кожа бархатная, белая, и голос, и сама по себе она вся такая хрупкая, немного болезненная… В общем, один сплошной феромон для мужских глаз. Не удивительно, что не долго в девках проходила.

Узрев сие безобразие лично, я согласилась – вычурные. Слишком много непонятных украшений, которые нельзя по достоинству оценить. Но одно должна признать точно. У неё и Яна вкусы совпадают, потому что оба платья были простыми в крое, как крестьянские рубахи, правда ткань куда лучше. Зато вышивки белой нитью с бусинами валом. Хотелось усмехнуться и уточнить, не вышиванка ли это.

Я ожидала, что Ян быстро смотается по своим делам, но нет. Он терпеливо ожидал в стороне, тоже листая каталоги с женскими нарядами. И это было странно. Обычно, мужчины сваливают в такие моменты. И дело даже не в том, что им скучно, а в том, что платье всё-таки свадебное. Это же настолько интимно для невесты, что любой понимает, лучше уйти. Да и зачем тогда я здесь нужна, если они вдвоём вполне могли справиться?

Где-то час спустя, мне в руки попался каталог с идеальным платьем. Оно, если честно, и на свадебное платье-то едва походило, потому что ткань была столь тонкой и легкой, что вероятно ничего бы не утаило от мужского взора, но… Но я в него влюбилась с первого взгляда. Открытые плечи, глубокий вырез, широкий рукав воланом и юбка от груди. Белоснежное, без всяких украшений. Идеальное.

Не удивительно, что я на него залипла.

– Оно! – воскликнула Алиса заглянув в удерживаемый мною каталог

Я вздрогнула, и едва не смяла пальцами глянцевую бумагу. Мне хотелось вырвать эту страницу и сунуть себе в рот, лишь бы мой идеал ей не достался.

– Красота! – восхитилась девушка, выхватывая мою мечту из рук. – Это точно оно.

Улыбаюсь.

Ян услышав восхищенные возгласы подошел к нам. Обнял девушку за талию, притянул к себе и поцеловал в висок.

– Нашла?

Радости Алисы не было предела. Она продемонстрировала СВОЕМУ жениху СВОЁ будущее свадебное платье.

– Правда красивое?

Шеф приподнял одну бровь, глядя на наряд.

– Я, честно говоря, думал, что будет что-то более сдержанное.

Девушка заглянула в его глаза и улыбнулась.

– Я тоже, но всё какое-то не такое. А это, – она ещё раз продемонстрировала страницу каталога. – Это мой идеал.

– Хорошо, Милая. Как ты захочешь.

А я стояла, чуть ли не глотая слёзы, транслировала в эфир сверкающую благожелательную улыбку и задавала себе один и тот же вопрос уже в тысячный раз.

Почему?

Почему мне так больно? Почему так горько? Почему страшно? Почему гадко?

Почему?

Что я такого сделала судьбе, что она так со мной поступает? Неужели предала кого-то? Может, убила? Может быть, была безучастна к другим? А может, была ведьмой, которая всех проклинала без разбору?

Почему у меня такое чувство, что надо мной издеваются? Почему судьба так безжалостна ко мне? Почему мужчина, который мне не просто нравится, а к которому я уже испытываю странную привязанность, женится на другой? Почему эта другая выбирает платье, которое я возвожу до идеала?

Почему всё так? Почему мне кажется, что меня порвёт от этих чувств?

Мне хотелось крушить, бить в его грудь кулаками и рыдать. Хотелось кричать, чтобы он не женился на ней. Хотелось утонуть в его объятиях, слушать его шепот…

Это одержимость, Лина. Это, мать твою, самая настоящая одержимость. Ты знаешь его неделю. Всего одну неделю, какого хрена ты ведешь себя так, будто тайно влюблена в него уже тысячу лет?!

Тебе нужно просто не думать об этом.

Просто наблюдать.

Транслируя улыбку.

Подумаешь об этом, когда всё закончится. Как обычно, дома, глядя на позитивно-розовые тапочки.

– Тогда вы, девочки, оставайтесь на первую примерку, а я поехал на встречу, – донеслось до меня, словно сквозь вату.

Какую встречу? Нет у него в это время никакой встречи!

Нет!

Не оставляй меня с ней наедине.

Моя мольба не была услышана. Шеф мне только кивнул на прощание, бросив задумчивый взгляд и скрылся из свадебного салона.

После этого начался настоящий ад, поскольку скромная Алиса практически сразу превратилась в уверенную в себе девушку, которая точно знает чего хочет, что не вязалось с её хрупкой внешностью. А ещё я поняла, зачем ей нужна была я.

– Скажи, много времени Ян проводит на работе?

Улыбаемся и пашем, госпожа Васильева. Сама возвела эту деву в статус «это тоже моя работа». Не ты ли зачитала об этом целую лекцию шефу? Давай-давай. Жги.

– Как и любой рабочий, положенные в день часы, установленные министерством труда на законодательном уровне.

– М-м-м, – протянула она, качая ногой и разглядывая очередной каталог. Для полного образа ей не хватало надутого пузыря жвачки, вылезающего изо рта.

Перемены в ней удивили, и я не стала это скрывать.

– С какой целью Вы изображаете из себя благородных кровей особу. Думаете, Ян Кириллович разлюбит Вас, если Вы покажете ему своё истинное лицо.

Я вовсе не пыталась выказать неприязнь, поэтому тон подбирала максимально равнодушный. На самом деле было интересно, что движет этой роковой красоткой.

Алиса усмехнулась. В свете ярких ламп свадебного салона легко можно было разглядеть блеск в глазах. Не сумасшедший, нет. До таких, как я ей определённо далеко. В глазах девушки был азарт. Легкая одержимость, что заставляет любого игрока идти до самого конца.

– Просто я люблю его, – пожимает она плечами. – Я буду такой, какой он хочет меня видеть. А хочет он именно хрупкую девочку, на защиту которой может встать собственной грудью.

Жертвовать собой ради себя? Это, пожалуй, самый нелогичный способ самоубиться.

– С таким мужчиной не нужно притворяться слабой, – пожала я плечами. – Рядом с ним даже арм-реслерша покажется хрупкой дюймовочкой. Поэтому скажу, что на мой взгляд Вы только создаёте между вами дополнительные преграды.

Алиса усмехнулась, в точности скопировав Яна.

– Да что ты знаешь.

Ничего. Ничего не знаю, но понимаю, что отношения, построенные на лжи, приведут к краху.

Всё оставшееся рабочее время я провела с Алисой на первой примерке. Было гадко и больно до зубовного скрежета, но я честно старалась выполнять свою «работу», несмотря на порой внезапно накатывающее желание вырвать невесте пару рыжих локонов. Интересно, а у нас в компании об этой Алисе что-нибудь знают? Чую, что нет и ставлю тысячу, что ей придется не сладко, когда рыжее поголовье кинется качать права. Надеюсь, меня это минёт. А по-хорошему свалить бы отсюда куда-подальше.

Примерка закончилась в шесть часов. Алиса тут же позвонила и ломким голосом сообщила Яну, что мы освободились.

Я молчала.

Молчала, когда он приехал и поздоровался со своей невестой так, будто не видел ту несколько лет, а не часов.

– Давайте поужинаем втроём? – предложил он, на что Алиса изобразила неуверенную улыбку, демонстрирующую согласие.

Делать мне больше нечего, кроме как на вас любоваться! Мой напускное спокойствие треснуло, как старая форфоровая ваза от резкой смены температур.

– Мой рабочий день окончен ещё час назад, – без тени улыбки сообщила я.

Шеф удивился. Ну, судя потому, как он нахмурился от моего тона, он удивился. Извинился перед Алисой и взяв меня за локоть решительно отвел в коридор.

– Это ужин в знак благодарности, – сообщил он, глядя мне в глаза.

– К сожалению, у меня нет на это времени, – так же твёрдо ответила я.

– Ты чем-то расстроена?

Неожиданно резкий вопрос застал врасплох, и я не сразу нашлась, что ответить. Потому что действительно была расстроена этой ситуацией и своими чувствами.

– С чего Вы взяли? – наигранно возмутилась я. – Просто я устала, всё это, – обвела руками я пространство. – …знаете ли, выматывает.

– Настолько, что ты отказываешься на ужин с шефом и его невестой? – прищурился он.

А мне вновь стало больно. Больно настолько, что я даже не потрудилась улыбнуться. Просто смотрела на мужчину, к которому тянулось всё нутро и внутренне выла от отчаяния.

– Извините, но у меня нет на это времени. Ужин я планирую провести в другой компании! – рыкнула я, и не дожидаясь ответа взяла курс на выход.

Домой добиралась на такси. Собаку у подъезда не обнаружила, что тоже меня немного расстроило. Квартира встречала холодом одиночества и розовыми тапочками. Обулась. Прошла на кухню и по привычке включила электрический чайник. В голове крутился разговор с шефом, и я корила себя за то, что в последний момент не сдержалась. Он ведь не причём. Его желание отблагодарить понятно, а вот мой рык в последней фразе…

Чашка горячего чая, пара песочных печений и вид из окна вместо телевизора. Вот моя компания на сегодняшний ужин. И всё же, это лучше, чем лживая невеста и мужчина, который с какого-то перепугу стал мне нужным.

Когда это случилось? В какой момент я так попала?

Сколько бы не старалась найти ответ на этот вопрос, так его и не находила. Кажется, я влипла в него с самого первого разговора. Когда только услышала это приятное «Алло» сердце радостно бросилось вскачь. Разве так бывает? В моём розовом мире, который я иногда открываю для себя, мужчины с женщинами сначала нравятся друг другу, а потом начинают встречаться и влюбляются. Разве можно влюбится в первое «Алло»? Это точно одержимость, не иначе.

ГЛАВА 23

С того дня время тянулось неумолимо медленно и две с половиной недели я чувствовала себя героем фильма «День сурка». Пару раз видела исполнительного директора. Правда из далека, но тот всегда махал мне рукой. Странные чувства вызывает во мне и этот мужчина. Не то, чтобы я думала завести с ним отношения, нет. Я скорее ощущала какую-то дружескую привязанность, хотя, не исключаю, что это чувство благодарности. В общем, разобраться конкретнее не было возможности.

С шефом мы практически не разговариваем. Иногда только подмечаю на себе его взгляды, которые можно было бы трактовать, как нестерпимое желание взять меня за ноги и долбить головой об пол, пока я не отброшу свои маленькие вредные копытца, поскольку рога которыми я упираюсь сидят слишком крепко. Старалась на это не реагировать. Спрашивала про возможность увольнения, но мне ответили, что сами изволят сообщить, если что-то изменится. Короче, отпускать меня с этой работы тоже не хотят.

Пес появлялся ещё три раза, но всегда уходил по своим псовым делам, оставляя меня одну, как последний кобель. Жаль, конечно, с ним одиночество не казалось таким уж гнетущим.

На работе почти без изменений. Кира дуться перестала, но всё ещё не горит желанием ходить со мной на обед. С чего бы? Рыжие женщины в офисе перестали смотреть на меня насмешливо, после пары моментов, когда Ян Кириллович открывал передо мной двери. Теперь они смотрят на меня, как на врага народа. Когда спросила Киру «Почему так?», та ответила, что босс обычно вообще игнорирует женщин. Он и смотрит-то только на рыжих. В общем, м-да.

И всё бы ничего. "трудовыебудни» плыли по стабильному течению, пока однажды перед мои очи, незванно-негаданно, не явился шеф.

– Лина, закажидва билета в Дубаи на завтра. Ты летишь со мной в командировку на неделю.

Я едва не выронила чашку с зеленым чаем из рук, когда это услышала.

– У меня загранпаспорта нет, – испуганно выдохнула я.

Синие глаза зло сверкнули.

– Прекратите искать надуманные поводы. Я не терплю отказов по рабочим вопросам, а Вы только и делаете, что перечите мне, – да, иногда шеф вот так переходит на «Вы». Происходит это, когда он раздражен. – Позвоните в отдел обеспечения, скажите, что Вам нужно. Войченко обеспечит документы в ближайшие же часы.

Он, не дожидаясь ответа ушел к себе, пока я смотрела ему в спину и гадала какая муха его укусила. И что, собственно, теперь делать мне? У меня красные дни календаря начинаются с завтрашнего дня…

Неделю в командировке с шефом? То есть постоянный контакт при наличии побочного эффекта от таблеток?

– Может руку сломать? – серьёзно задумалась я, разглядывая будущую жертву во имя спасения меня от командировки. – Нет, с рукой меня всё равно увезут, а вот, если ногу… на костылях ведь я там не нужна буду?

– Посажу в инвалидную коляску, – донеслось хмурое по селектору. – Одену в паранжу и буду катать по городу, пока из Вашей головы не исчезнут глупые мысли.

Я бросила смущенный взгляд на босса и ощутила, как краснеют мои щеки.

Какого хрена селектор не выключен? Подняла аппарат, рассмотрела со всех сторон, но не обнаружила никаких признаков работы передатчика в одностороннем порядке. То есть, он не работал, когда я это произносила.

Посмотрела удивленно на директора, но он уже принялся за какие-то бумаги. Он же не мог это по губам прочитать?

– Долбанная стеклянная перегородка, – произнесла тихо, глядя прямо на шефа.

Не отреагировал. Но мне казалось, что уголок его губ вот-вот дрогнет в улыбке.

Раз уж поездка неизбежна, её нужно спланировать, как уикенд иностранного президента, наш-то любит отдыхать по-русски. Надо чтобы всё было на высшем уровне, к тому же, шеф любит, когда всё дорого и хорошо. Билеты на самолёт бизнес класса. Отель не самый дорогой, но в топ пять по Дубаям, номера с видом на залив, правда они соседствуют друг с другом, но другого мне предоставить не смогли на этаже, а так хотелось номер подальше, где-нибудь в соседней вселенной… Узнала про тренажерный зал, в котором мне придётся сублимировать недостаток секса в организме. Хотя, я искренне надеялась, что в этот раз меня минёт это жуткое состояние. Позвонила тому самому Войченкову и объяснила свою нужду. Он заверил, что всё будет нормально, от меня требуются документы и фото, которые я сделаю в обеденный перерыв.

Часов в одиннадцать позвонил Сёмка.

– Психопаточка, я в бешенстве!

– Психологи так не говорят, – флегматично заметила я, помешивая давно остывший чай.

– Я в ярости, Лина Алексеевна! – переиначил он. – Из-за одной гадины, у меня все планы коту под хвост!

– В смысле? – не поняла я.

– Я не приду к тебе вечером. У меня назначена отработка в психиатрической на всю неделю. Так что… – он замолчал, а потом как рявкнет кому-то: – Стерва!

– Придурок! – прорычало ему в ответ.

– Что у тебя там за баталии?

– Помнишь, я говорил, что крупно влип?

– Ну да, – усмехнулась я.

– Забудь. От таких сук надо держаться подальше, – прошипел он, а затем резко сменил тон. – То ли дело ты, Психотюнечка. Ты же выйдешь за меня замуж, когда-нибудь?

– Замуж? Ну… Ты же знаешь, что я всегда согласна, – ответила я.

– Ага. От слова «никогда» верно? – невесело вздохнул тот.

– Верно, Милый, – подтвердила я. – Ах, да. По поводу твоих планов на неделю. Ты уж извини, но на меня тоже неожиданно свалилась командировка.

– И куда же моя ненормальная едет?

– Летит. В Дубаи. На неделю. С шефом.

– Это же здорово! Блин, в Дубаях невероятно круто. Загоришь хоть немного, а то ходишь, как бледная поганка.

– Вот спасибо! С моей-то кожей, я не загорю, а сгорю до головешек.

– Я могу всё бросить и полететь с тобой, чтобы натереть тебе спинку солнцезащитным кремом, – начал он игриво.

– А ножки-ручки?

– Не, тут ты сама. А мне предоставь передовой фронт. Я натру до блеска!

Фыркнула в трубку.

– Пошлота. Когда я позволяла тебе разговаривать со мной в таком тоне? Баб своих окучивай.

– Прости, Лина. Забылся. Ну ты это, пиши мне там. Чтобы я не успел соскучиться.

На том и распрощались. Вот только после этого разговора на меня очень хмуро смотрело руководство. С чего бы это?

А ближе к обеду к нам на огонек заглянул сам исполнительный директор, имя которого я додумалась выяснить буквально вчера – Руслан Кириллович. Сильным шоком для меня была и фамилия, на поиск которой гугл разводил руками, Аласэрс. Руслан и Ян Кирилловичи – братья. Ну, а вообще-то внешнее сходство налицо, как и с теми пятью, которых мне доводилось встречать на Чкаловском аэродроме.

– Здравствуйте, Линочка, – произнёс он мягко. – Как Выши трудовые будни? – на губах мужчины играла доброжелательная улыбка.

Я же, зачем-то провела пальцем по столу и проверила на чистоту, хотя утром всё тщательно вытирала.

–Хорошо.

Мужчина недоверчиво-весело вскинул брови.

– Я слышал, Вы стажировались в директорские каникулы?

– Может ты уже зайдёшь? – донеслось от селектора.

Вот лично я вздрогнула от неожиданности, но Руслан только усмехнулся. Кивнул мне, а после максимально «непринужденно» выудил из внутреннего кармана синего пиджака визитницу, вытащил светлую картонку и положил на стол.

– Позвоните мне, когда будут вопросы по поводу Яна.

Я взяла картонку в пальцы, пробежалась по вдавленным буквам и улыбнулась.

– Можно прямо сейчас набирать?

– Если хотите, – усмехнулся тот и направился к шефу. Я же вспомнила о предстоящей трагедии и полезла в интернет, чтобы найти препарат, который хоть как-то сможет снизить побочный эффект, но разобраться самой было проблематично, поэтому пришлось написать Сёмке сообщение немного странного содержания.

«Каким препаратом можно снять побочный эффект от азенапина?»

«Ты имеешь ввиду возбуждение?»

«Да»

«Я даже не знаю. Дело-то в том, что это побочка, и она не регламентировалась в инструкции. Азенапин обычно подавляет либидо, ты у нас исключение. Ещё не известно какой эффект проявится, если мы дополним препарат»

«И всё же?»

«Можно попробовать противозачаточные»

«Это, которые от детей? Не смешно»

«Я и не думал смеяться. Противозачаточные подавляют женское либидо. Антидепрессанты, конечно, были бы куда эффективнее, но тебе нельзя, Психопаточка. Поэтому купи себе что-нибудь из оральных контрацептивов»

Сёмке в вопросах медицины я доверяла, поэтому даже не усомнилась в его словах.

В обеденный перерыв сделала фотографии на загранпаспорт, забежала в аптеку взяла то, о чем мы говорили с Сёмкой и целую горку обезболивающих. Мне бы, конечно, ещё кляп, но боюсь тогда я задохнусь во сне. Вернувшись, бодрой козочкой смоталась к Войченкову, отдала ему фото и документы, а после вернулась в кабинет, где с облегчением обнаружила отсутствие шефа, заглянула в расписание и убедилась, что сегодня он тут не появится. Тем легче. Можно спокойно продолжить работу, не ощущая на себе его взгляда, который не даёт сконцентрироваться.

Та-а-ак… Поездка продлится неделю, а значит все встречи на это время нужно отменить. Открыв органайзер с удивлением обнаружила, что он чист. В душе нарастала паника, ибо люди, которым я назначала время для переговоров вообще не в курсе о планах шефа. Неужели он просто всё удалил?!

Трясущимися руками я подняла трубку телефона и набрала Яну. К моему удивлению, он сбросил, а через несколько долгих секунд моего бараньего взгляда в монитор, на сотовый прилетело сообщение.

«Не могу говорить. Пиши»

Было странно и непривычно делать подобное. На предыдущем месте работы мне никогда не доводилось переписываться с шефом.

«Это Вы удалили расписание на неделю из органайзера?»

«Доступ только у нас двоих. Если это сделала не ты, значит я»

«Шеф, но ведь люди не предупреждены об отмене встреч!»

«Предупреждены. Кира всех обзвонила ещё утром, пока ты занималась организацией поездки»

После этого сообщения к моему горлу подкатила волна обиды и гнева. Неужели трудно меня предупредить, в конце концов это моя работа, а не Киры! Я не стала ничего отвечать, просто решила, что инцидент исчерпан, но через пять минут мне пришло что-то странное:

«Обиделась?»

Две минуты бессмысленного взирания на экран смартфона, десять секунд на осторожный ответ, который отправляла чуть ли не зажмурившись.

«А я могу?»

«Мне порой кажется, что ты можешь всё»

И вот непонятно, то ли это комплимент, то ли обвинение, то ли намёк на его дозволение. Не стала отвечать, потому что не знала, что.

С работы домой я ехала слегка окрылённая. Не знаю почему, просто что-то такое внутри трепетало сегодня после его последнего сообщения. А когда обнаружила у подъезда Рая и вовсе засветилась от счастья. Я сегодня не одна! Сегодня у меня не только розовые тапочки, но и друг, который будет прижиматься ко мне всю ночь, пока я буду искать во сне голубые угольки глаз.

***

Он смотрел на сообщение достаточно долго, чтобы понять истинный его смысл.

«А я могу?»

Она не просила разрешения, а спрашивала, может ли вообще обижаться секретарь на своего шефа.

Жаль, что понял он это только после того, как ответил.

Откинул голову на подголовник автокресла и прикрыл глаза, всё ещё держа смартфон в руках. Он солгал, когда написал, что не может говорить. Просто не хотел слышать этот звонкий голос, что всякий раз натягивал внутри нервно колеблющуюся тетиву, готовую в любой момент выпустить стрелу гнева на ни в чем неповинную девушку.

Во всём этом казалось столько неправильного. Уверенность в том, что Алиса это Лиа, таяла, как мёд на солнце. Он не чувствовал её и позволял себе думать о другой. Когда увидел то свадебное платье, не Алису в нём представил, и за это корил себя.

Альмата говорила, что загасит их связь, чтобы он не мог её найти, но могла ли она зайти настолько далеко, чтобы он вообще не ощущал её? Алиса была идеальной, но он не испытывал к ней прежних чувств, а в другое время постоянно ловил себя на мысли, что хочет собственную секретаршу. Это ли не бред? Она совершенно не похожа на его супругу. Отличается не только внешностью, но и покладистым характером. И если Алиса только прикидывается хорошенькой, чтобы угодить ему, в чем он не сомневался, то Лина на сто пятьдесят процентов была другой. В ней нет этой вредности и желания воспитывать всех и каждого. Она исполнительна, несмотря на то, что достаточно импульсивна и сдержана одновременно.

И он её не понимал совершенно.

– Как закрытая на амбарный замок книга, – поморщился он.

Что им движут охотничьи инстинкты, он не сомневался. Понимал, что как только получит желаемое, сразу переключится на необходимое, но получать то самое желаемое, когда на носу свадьба? От этой мысли делалось противно. Но он хотел её, и ненавидел себя за это. Ненавидел её. Он уже нашел, что искал, почему тогда смотрит на другую? Казалось ответ на этот вопрос прямо перед носом, но он не желал его замечать, стараясь все мысли сводить к той, которую так долго искал.

Алиса ехать с ним в Дубаи отказалась, аргументировав это нестерпимой жарой, чувствительной кожей и какими-то срочными делами на учёбе. А он не хотел оставлять её, помня, что самые тяжёлые дни мучений уже на носу, но и важную встречу сдвинуть никак нельзя, потому что это государственных масштабов заказ.

Раз десять за сегодня спросил, уверена ли она, что может его отпустить, но та только улыбалась в ответ: «Жила же я без тебя двадцать лет. Лети, Любимый, ничего страшного не произойдёт». А его сердце от этих слов рвалось на части, потому что чувствовал себя виноватым. И за двадцать лет её одиночества, и за то, что оставляет сейчас.

Выдохнул, после чего отложил в сторону смартфон и крепко сжал руль любимого авто. Он собирался к Алисе. Попрощаться, ведь его не будет целую неделю.

***

В восемь вечера я металась по комнате, собирая вещи в небольшой цветастый саквояж, который всегда брала в отпуск на озеро. Платья летели на кровать под внимательным взглядом пса, где проходили строгий отбор. Погода в Дубае на следующую неделю в среднем тридцать девять градусов. Поездка рабочая, а подходящих вещей у меня кот наплакал. Летние сарафаны совершенно не подходят для поездки с шефом, а костюмы, что есть, меня просто погубят. Единственное, бежевая юбка и белая блузка вполне сойдут, но не буду же я в этом всю неделю ходить? Можно было бы купить, конечно, но самолёт на семь утра! Взяла все более или менее подходящие для деловой поездки платья и костюмы. В итоге, саквояж наполнился едва ли наполовину. Сложила предметы гигиены, впихнула фен для волос и коробочку с краской, чтобы подкрасить корни в нужный момент.

Устала. Села на кровать и подпёрла подбородок, задумчиво глядя на пса.

– А с тобой что делать? Меня долго не будет.

– Гав! – было мне ответом.

Сразу стало понятно, что на утро его и след простынет.

Спать ложилась в самых растрепанных чувствах, но зато довольная. И даже сновидения в этот раз не испортили мне настроения.

Утром, примерно за полтора часа до вылета, я сидела на чемодане со смартфоном в руках. В той самой бежевой юбке и белой блузке. Сумочку и туфли подобрала в тон, в отражении себе понравилась, а значит, всё будет хорошо. Хорошо же? Я же уже летала на вертолёте? Ничего катастрофичного не случилось, поэтому, на мой взгляд, в самолёте будет менее страшно. Статистика крушений хоть и внушающая, но в процентном соотношении выглядит куда более обнадёживающе. К тому же рядом будет шеф, а если что, во время свободного падения его можно будет придушить. Не безопасно, конечно, но полагаю, мне в такой момент будет всё равно.

О чём я думаю?

Трель смартфона отвлекла от мыслей, на экране горело «Босс». Подняла трубку.

– Спускайся. Жду у подъезда, – вызов тут же сбросился.

Посмотрела на своё отражение ещё раз и улыбнулась уверенно.

– Тебя ждут Дубаи, Васильева!

Выходила из дома я, чувствуя себя на все сто, но наткнувшись на хмурое Величество, поняла что не всё так хорошо, как хотелось бы.

– Доброе утро! – улыбнулась я.

Шеф промолчал и протянул руку, чтобы взять мой саквояж. Усмехнулся как-то странно, когда увидел расцветку, но ничего не сказал. Ещё бы. Попробовал бы мне сказать что-то на эту тему, получил бы, как минимум неуверенную меня, как максимум серьёзную лекцию по этикету, растянутую на всё время пути до аэропорта, а это минут сорок точно. Хотя, эта усмешка всё равно покоробила, и теперь в моих мыслях присутствовало желание купить в аэропорту втридорога другую дорожную сумку.

Ехали молча. Я не находила тем для разговора, поэтому минут десять спустя залезла в смартфон, чтобы полистать новостную ленту и написать Сёмке, что отправилась в аэропорт. Сёмыч ответил почти сразу, что не удивительно, в это время он собирался в универ.

«От всей своей широкой души желаю, чтобы моя будущая жена превратилась в мулаточку. Богом клянусь, таких у меня ещё не было!»

Я хохотнула и набрала в ответ:

«Ну какая мулаточка, Сём? Я же не загорать лечу»

«Ты мне там не отбрехивайся, Психопаточка! Чтобы, как минимум, на три тона светлее негритянки была. Иначе куплю абонемент в студию загара и запру в солярии!»

Улыбка уже не слезала с моего лица, когда я посмотрела на дорогу, и даже не заметила, а почувствовала на себе пристальный взгляд. Сморгнула, делая вид, что не замечаю и уткнулась обратно в смартфон.

«Я отплачу тебе той же монетой, но жестче. Куплю крем автозагар и намажу, когда в очередной раз придёшь ко мне после попойки с друзьями в баре»

«Вредительница!»

«Нытик!»

Снова бросила взгляд на дорогу и тут же услышала непринужденное:

– Вы собираетесь замуж за Семёна?

Семён. Я поморщилась, от того, как неприятно режет это имя слух. Так его называла только мама, когда пыталась призвать к порядку, но это давно в прошлом, правда, иногда она забывается.

Хотелось сказать, что между нами ничего нет, но я обратила внимание на то, как смотрит на мой смартфон Ян. Ему было прекрасно видно все сообщения.

– Вы что… подсматривали?

И вот, хоть бы чуток смутился, но он только усмехнулся вновь.

– Мне казалось, Вы демонстративно держите телефон так, чтобы мне было всё прекрасно видно.

К моим щекам тут же прилила кровь, и не от стыда вовсе, а от натурального гнева. Я демонстративно сунула телефон в сумку и оставила заданный вопрос без ответа. Какая, в конце концов, разница собираюсь я замуж за Сёмку или нет? Он сам уже без пяти минут, как женат.

Молчание угнетало, но вскоре нам стало не до этого. Мы приехали в аэропорт, где тут же попали на досмотр вещей, после чего пошли регистрироваться на свой рейс.

Меня потряхивало ещё, когда я подавала документы регистратору, а когда мы сели на свои места в самолёте, я и вовсе упала в объятия Кондратия. Да так, что пристегнуться самостоятельно у меня бы ни за что не вышло, потому что у меня зуб на зуб не попадал, не говоря уже о трясущихся руках, которые никак не удавалось ровно свести и услышать этот чёртов щелчок. Руки обхватили сильные пальцы, и я наконец услышала характерный звук.

– Девушка, будьте добры стакан виски. Моей спутнице нужно немного расслабиться, – обратился он к бортпроводнице.

Я подняла на него удивлённый взгляд, точно помня, что на борту самолёта употребление алкоголя запрещено, но уже через минуту мне всунули в руки стакан с янтарной жидкостью. Моргнула непонимающе.

– Это регулярный рейс, – улыбнулся мужчина.

Мне должно это о чём-то говорить?

– В любом случае, мне нельзя. Это нарушит влияние препарата на организм.

– Алкоголь нейтрализует в основном антибиотики. Вы не знали?

Честно говоря, никогда даже не думала об этом, потому что не употребляю вообще. Глядя на плещущуюся в стакане жидкость, я усомнилась в том, что это поможет.

– Просто задержите дыхание и выпейте всё залпом. Я гарантирую, что через двадцать минут все ваши страхи притупятся, а дрожь сойдёт на нет.

Я последовала совету, гадая, откуда он это знает. Задержала дыхание и в несколько глотков проглотила странную жидкость, сделала вдох и чуть не дохнула огнём! Мне тут же всунули открытую бутылку с водой, и я жадно впилась в неё. Почувствовав, что стало легче, убрала бутылку и начала жадно хватать воздух ртом.

– Ты никогда раньше не пила спиртного? – спросил шеф, закрывая бутылку. – Я думал, таких людей уже не бывает. Тебе же двадцать два года, верно?

– Верно, – сипло ответила я, продолжая трястись.

Капитан самолета начал что-то говорить, но босс задал новый вопрос, на который нельзя было не отреагировать.

– Вы же не устроите мне истерику, когда мы будем взлетать?

Я хотела сказать, что он этого не дождётся, но самолёт тронулся, и я чисто инстинктивно вцепилась в подлокотники мягкого кресла. Мои внутренности сжались в тугой узел, а дыхание попросту пропало. Синие очи напротив широко раскрылись, и я увидела на их дне отблеск испуга, что царапал когтями в моей груди.

Ян выругался и отстегнув наши ремни безопасности, перетащил перепуганную меня на свои колени, где благополучно застегнул свой ремень на нас двоих. Стюардесса что-то крикнула ему, но тот в ответ просто посмотрел на неё, и больше я не слышала возражений. Это, конечно, не успокаивало, но прижатой к крепкой груди, в которой часто-часто билось сильное сердце, мне стало чуточку легче.

– Надо было тебя раньше напоить, – прошептал куда-то в мою макушку мужчина.

Я только кивнула в ответ, едва ли понимая, о чём он говорит.

В самолёте поднимался жуткий гул, а когда он набрал высокую скорость, я и вовсе вцепилась в мужские плечи. Подняла голову и взглянула в лицо мужчины, что не отводил взгляда. Мне нужно было видеть, что он спокоен. Нужно было точно знать, что у меня нет повода так трястись. Вот только скорость росла, а меня неумолимо вдавливало в мужчину. Его губы всё приближались, и за миг до прикосновения самолет оторвался от земли. Я думала, у меня пропасть внутри разверзлась! Вскрикнула и резко уткнулась Яну в шею, желая, как перепуганная кошка, вскарабкаться ему на голову, вцепиться в неё когтями и держаться за неё так весь полёт.

В салоне радостно загудели и захлопали пассажиры. Я не разделяла их радость, будучи убежденной, что все мы сегодня умрём.

– Самое страшное позади, – шепнул шеф, продолжая обнимать моё трясущееся тельце.

И с ним я тоже была не согласна! Категорически! Поскольку тяжеленная посудина упорно ассоциировалась у меня с братской могилой, парящей над планетой. Что ей мешает прямо сейчас рухнуть вниз? Ни-че-го! Шефа отпускать я не планировала, пока меня не отпустит Кондратий, а произойдет это только когда я упаду на колени и начну целовать родной асфальт!

Босс объятий не разжимал, сидел вообще не шевелясь, и я постепенно успокаивалась, ощущая, как нарастает странный жар в груди. Несмотря на сильный гул самолёта и неприятное ощущение тряски, я всё же совершила попытку приподняться, но меня уверенно прижали обратно, давая понять, что так пока делать не стоит.

Я старалась не думать о том, что происходит. Дрожь постепенно сходила на нет, а запах мужчины проникал в разум, убаюкивая, успокаивая. Организм настолько перенапрягся, что в итоге меня сморило сном прямо в руках мужчины.

***

«Маленькая, как котенок» – подумал Дараян, ощущая, как расслабляется хрупкое тело девушки в его руках.

Он старался не думать о том, что чувствует. Просто наслаждался ситуацией, в которой был и злом во плоти, и героем одновременно. Противоречивые чувства, но учитывая, что он почти всерьёз её ненавидит из-за собственного влечения, это его нисколько не беспокоит. А вот собственный страх, когда она вжалась в спинку кресла во время выруливания самолёта на взлётную полосу, заставлял не на шутку задуматься о происходящем.

Он осторожно убрал с её лица упавшую прядь тёмных волос и вернул руку в исходное положение, где прекрасно ощущалась упругость девичьего тела.

Дар выдохнул, когда ощутил тесноту в брюках, но девушку будить, чтобы отсадить её от себя и не подумал. Лететь с ней на руках все пять с половиной часов? Почему-то эта мысль не вызывала в нем чувство протеста. Ему нравилось, несмотря на то, что он пытался это отрицать, списывая на обычную жалость к ней.

– Что-нибудь нужно? – участливо спросила стюардесса, глядя на него с долей женского восхищения и умиления.

Он вспомнил, что ноги частенько мёрзнут в полёте, и попросил плед для Лины. Личного секретаря хорошенько укрыли, а она довольно тихо вздохнув потёрлась о его шею носом, что-то пробормотав во сне.

Это взбудоражило и умилило одновременно. Прилив какой-то необъяснимой щенячьей нежности наполнил нутро щекоткой. Ян откинул голову назад и прикрыл глаза, отгоняя подальше чувство вины по отношению к обеим девушкам.

Сейчас ничего не существовало, кроме теплого нежного тела, обладательница которого время от времени трётся носом о его шею.

Милаха. Маленькая сексуальная милаха, которую не хочется выпускать из рук, несмотря на неудобную позу. Небольшая жертва ради нескольких приятных минут.

Дар улыбнулся, а после постепенно погрузился в сон.

***

Сладкая истома перерастала во что-то тяжелое, давящее. Вспыхнули во тьме голубые огоньки глаз, жадно всматриваясь в моё лицо. Руки оплело знакомыми до ужаса черными жгутами, но прежде, чем они сжались, впиваясь до боли, я услышала ласковое «Минайа», произнесённое только для меня.

Открыла глаза, понимая, что сон меня не держит, и увидела перед собой крепкую мужскую шею, ощутила знакомый аромат и почувствовала горячие руки на талии и попе.

Шеф спал. Я бы не сказала, что спокойно, потому что он то и дело вздрагивал, а под закрытыми веками бегали глаза, будто он что-то искал. Я не отрывала взгляда от его лица, и не стремилась слезть, потому что мне было хорошо в коконе его рук. Уютно. И к моему удовлетворению я могла этим насладиться. Совсем чуть-чуть, пока синие глаза не откроются и не взглянут на мир осмысленным взглядом.

Лицо Яна было расслабленным и не выражало ни единой эмоции. Не было этой усмешки, что часто кривила губы. Не было той хмурой складки между бровей, что всегда нестерпимо хотелось разгладить. И он был безумно красив с этим умиротворением на лице.

Я смотрела на него и понимала, что этот момент вгрызается в задворки моей памяти, и я уже сегодня ночью буду смаковать его детали. Буду представлять, как тянусь к этим губам, что умеют жарко целовать, как жадно вдыхаю его терпко-сладковатый запах. Буду ощущать его руки на своём теле, которые крепко стискивают пальцы, оставляя отпечатки на коже. Буду мечтать о сладкой страсти, в которую мы могли бы окунуться в любой момент.

С ужасом осознала, что мои щёки просто пылают, а низ живота стянуло сладким узлом. Глубоко вдохнула и почувствовала, что соски на груди тоже напряжены.

Нужно срочно выпутываться из его объятий, иначе рискую стать первой девственницей, изнасиловавшей взрослого состоятельного мужика!

Я тихонько вытянула одну руку, стараясь не разбудить Яна, но тот мгновенно открыл глаза, поднял голову и посмотрел на меня осмысленным взглядом, будто и не спал вовсе. Но вместо привычного плеска хмурости в его глазах, я обнаружила там легкое недоумение.

Пару секунд мы смотрели друг другу в глаза, пока я каждой клеткой своего тела впитывала его близость. А на его губы наползла знакомая циничная усмешка.

– Красная, – припечатал он довольно.

Я опустила взгляд и дёрнулась, чтобы подняться, но этот чурбан даже не пошевелился, чтобы позволить мне отстранится. Стиснул крепче и дождался, пока я вновь посмотрю ему в глаза.

– Это же не побочка и спровоцированный бунт гормонов, – он склонился к моему виску и прошептал. – Я уверен в том, что Вы безумно меня хотите, Лина Алексеевна.

– А Вы хотите свою невесту! – рыкнула я и дернулась вновь.

На этот раз Ян не стал удерживать. Ссадил со своих колен на кресло, но не позволил встать, а схватил за лодыжку и принялся разминать икры, игнорируя мой потрясённый взгляд. Не сразу, но я поняла, что они онемевшие, потому что покалывание сложно перепутать с какими-то другими признаками этого недуга.

Я смотрела, как он методично разминает мою ногу и чувствовала, как поднимается всё выше уровень возбуждения в крови.

Сильные пальцы доставляли неописуемое удовольствие, а вид сосредоточенного шефа сверху казался мне очень пикантным.

Господи, Васильева! Ну о чём ты опять думаешь?!

– Тебе нужно немного походить, – сказал он, когда закончил, посмотрел в моё красноречивое лицо и вновь усмехнулся. – Мне, конечно, нравится, но не могла бы ты придерживать свои бунтующие гормоны? Я не железный.

Из кресла я выскочила, как ядро из пушки. Чувствую, что ещё немного и сгорю от стыда и возбуждения. Помчалась в туалет, желая ополоснуть горящее лицо холодной водой, но, к сожалению, кабина была занята. Не придумав ничего лучше, я спряталась за занавеской, отделяющей закуток от пассажирских глаз.

– Мать моя… – выдохнула, трогая щеки. – Ещё немного и я натурально сойду с ума.

Я сказала ему, что он хочет свою невесту? Я совсем умом тронулась? Господи, это даже в моей голове звучит, как бред, а что подумал шеф?

Когда освободилась кабина туалета я нырнула в неё, как подыхающая рыбка в живительный колодец. Холодная вода брызнула на лицо, крупными каплями, чтобы тут же стечь в раковину. Лихорадочный блеск глаз у девушки, что смотрела на меня из зеркала, мог рассказать о многом. Щеки и губы красные, будто сигналят: «Эй! Посмотри на меня! Видишь? Я раскалена до предела!». Снова плеснула пригоршню холодной воды и вцепилась в раковину, потому что самолет будто подпрыгнул в невесомости. Организм ощутил нагрузку и ему это явно не понравилось, потому что желудок тревожно сжался.

Этого мне ещё не хватало. Только бы не падение, не снова. У меня просто сердце разорвётся, если это повторится!

Стук в дверь отвлёк от панических мыслей.

– Лина, ты в порядке?

Нервный смех прокатился по кабинке туалета.

В порядке ли я? Я, мать его, на высоте в десять тысяч метров над уровнем моря! Лечу в железной конструкции, который мой мозг воспринимает, не иначе, как братской могилой, а рядом со мной без пяти минут женатый мужчина, которого я хочу до безумия, несмотря на страх перед авиакатастрофой! И он спрашивает в порядке ли я? Серьёзно?!

– Лина?

– Всё замечательно! – пропел мой голос, сильно резонируя с действительностью. – Одну минуту, я сейчас выйду.

Да кого там? Поджилки трясутся так, что я почти стоять не могу. Вцепилась заледеневшими пальцами, как в спасательный круг и трясусь, как чихуахуа на выставке.

– Лина, открой дверь, – донеслось хмуро. – Мне кажется, что тебе нужна помощь.

Кажется ему…

Так, выдохнула. Посмотри на себя в зеркало тряпка. Видишь этот ужас в глазах? Вот через пять секунд ты откроешь дверь, и чтобы от него и следа не осталось! Ты спец или кто? Подумаешь самолёт! Сколько их ежедневно благополучно приземляется? А тебя ещё и успокаивают, как девчушку. Да рядом с таким мужиком и подох… Хотя нет. Всё равно страшно.

Короче, улыбайся!

Я открыла дверь с широкой улыбкой на лице и тут же натолкнулась на беспокойство в синих глазах. Ян смотрел с подозрением и не удержался от вопроса.

– Точно всё хорошо?

Вздёрнула бровь, продолжая улыбаться.

– О чём Вы? Всё в порядке, правда.

Не правда. Совсем не правда, но какого хрена я буду демонстрировать свою слабость перед ним? Мне хватило и того, что на моём лице написано обо всех моих сексуальных желаниях.

Шеф прищурился, и мне подумалось, что он не поверил ни единому моему слову, однако ничего не сказал по этому поводу. Посторонился давая места для манёвра, и я спокойно прошла… на негнущихся ногах. Пальцы то и дело искали опору, чтобы вцепиться в неё мёртвой хваткой, но я жестко контролировала себя. Сев в кресло пристегнулась, и только потом поняла, что Ян за мной не последовал.

Через несколько секунд было объявлено о том, что мы заходим на посадку. Мой вскользь брошенный взгляд в иллюминатор просто приковало к нему. То, что я в нём увидела перехватило дыхание. Огромная белая пальма в круге на фоне синего моря. Когда я смотрела фотки, найденные поисковиком, оно как-то не сильно удивляло. Другое дело видеть огромное творение рук человеческих с высоты птичьего полёта в живую.

Настолько увлеклась созерцанием, что не заметила, как приблизился шеф. Коснулся плеча, отчего я вздрогнула и вздыбилась, как кошка.

– Я смотрю, тебе действительно лучше.

Уверенная улыбка была ему ответом.

Неожиданно на борту раздался вскрик. Я повернула голову и увидела напротив нас молодого парня лет двадцати пяти, что во все глаза смотрел на внезапно отключившуюся миниатюрную брюнетку, у которой по подбородку стекала кровь. Я поморщилась от вида ярко-красной жидкости, никогда не любила подобных зрелищ, хотя, это тоже одна из моих фобий.

– Юля! – позвал очень громко, отстегнул свой ремень безопасности и принялся тормошить девушку. – Очнитесь, Юля. Чёрт, говорил же надо было отдохнуть… – он что-то ещё шипел, сверкая голубыми глазами, но бортпроводница быстро и умело оттеснила его от девушки, начав проверять признаки жизни.

Послушала, заглянула в глаза, проверила пульс, а после ей принесли ватку, вероятно пропитанную нашатырём, или что там есть в их аптечке.

Девушка резко дёрнулась, отшатнулась и как рявкнет:

– Руки убери от меня! Что это за мерзкая пакость?!

Вот хоть и маленькая, а голос поставлен дай Боже. Будто она целым взводом командует, не меньше.

– Надо было слушать, когда предлагал отдохнуть после последнего перелёта, – немного резко отчитал её парень.

Девушка посмотрела на него, утёрла кровь предложенным полотенцем и улыбнулась, я подумала, что с ним она не будет разговаривать таким тоном, но досталось и ему.

– Слушаться – это твоя прерогатива, Алекс.

Дальше я уже не расслышала потому что самолёт коснулся поверхности земли.

Мы сели! Сели!

В салоне тут же пронесся гул хлопков. Они аплодировали пилотам за то, что не угробили нас в полёте? Бред какой… Они, ведь даже не слышат! А давайте мы лучше будем аплодировать нашим врачам скорой помощи, которые действительно спасают жизни? Учёным, которые открывают новые штаммы вирусов и их вакцину?

Наверное, я одна нервно ерзала на своём месте, нетерпеливо ожидая возможности выйти. Да, с каменным лицом, ибо неприлично, но как же хотелось уже кинуться на асфальт и расцеловать его с криком: «Я жива! Жива!»

Представлю лицо шефа в этот момент и чувствую, как моя профессиональная улыбка превращается в оскал, но один его взгляд в мою сторону, и я давлюсь своей реакцией.

Грёбаная побочка!

Жара! Адское пекло с палящим солнцем, казалось, плавило кожу! Мы вылетели утром, а сейчас обед. Самое беспощадное время дня. Сорок градусов жары. Мать моя женщина.

По трапу спускалась с дрожью в коленках. Спотыкалась на радостях, но Ян всегда вовремя прихватывал меня за локоть, будто не замечая, как меня передёргивает от пронизывающей искры, что мчится по коже, пробуждая толпу мурашек на спине. Щеки тут же облизывал жар, а я старалась отвернуться.

Осторожно ступила на мягкую поверхность асфальта, расплавленную солнцем и поняла, что целовать этот раскаленный сгусток смолы не буду.

Шеф улыбался, глядя на моё недоумение, когда шпильки тонули в поверхности, но его улыбка померкла, когда запищали смарт-часы на моей руке. Автоматом достала из сумки бутылку воды и блистер с двумя последними таблетками. Остальное в саквояже.

А вот в аэропорту мы застряли. Паспортный контроль, сканирование сетчатки и как финал отсутствие моего несчастного багажа на ленте выдачи. Я упорно всматривалась в различные расцветки, но даже похожего саквояжа не было.

Яну надоело смотреть на моё крайне встревоженное лицо, и взяв меня за руку он пошел к представителям компании, где потребовал у меня паспорт и багажную бирку. Объяснил им, что произошло, после чего заставил меня написать заявление о потере багажа, где я указала все его приметы.

Таможенный контроль я проходила растерянная, потому что понимала, что поиски затянуться не на один день. А таблетки… Таблетка всего одна. Её я приму завтра утром, а дальше? Что мне делать дальше?

Так, Васильева! Ну чё ты истеришь-то сразу, а? Сейчас выйдешь из аэропорта и напишешь Сёмке о своей проблеме.

Выдохнула.

Точно. Сёмка скажет, что делать. В конце концов у любого препарата есть местный аналог. Другое дело, что у азенапина была самая слабая побочка. Подумаешь будешь слюной истекать при виде шефа. Это всего-то на неделю.

Но к моему ужасу при проходе досмотра у меня потребовали избавиться от всех лекарственных препаратов, на которые не было рецепта и выбросить бутылку с водой. Ян был далеко и не видел, что происходит.

Казалось, невидимые чёрные щупальца ехидно хохочут, сжимаясь мёртвой хваткой на горле. Это просто провал.

– У меня такое чувство, что в твоей голове тараканы устроили гражданскую войну, – донеслось тихо, когда мы прошли таможенный контроль и уже направлялись к выходу.

Я судорожно рылась в сумочке, ища телефон. После досмотра в неё всё было вверх дном, дошло даже до того, что смуглые таможники даже состав на гигиенической помаде перечитывали.

– Какая гражданская война?! Ещё день и у них там настоящая анархия воцарится. Тьма, хаос и беззаконие. – выдохнула я, будучи абсолютно уверенной в своих словах.

Шеф придержал за локоть и посмотрел в глаза.

– Что случилось?

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Те самые тараканы устроили консилиум за круглым столом, поставив на повестку дня вопрос о доверии.

Стоит ли говорить? Если я скажу, что отсутствие препарата может очень плохо сказаться на моём психическом состоянии, не приведёт ли это в итоге к тому, что меня отправят к местному врачу на приём, дабы заполучить рецепт? Если так, то всё нахрен пропало.

– Всё… нормально, – выдохнула я, вновь принимаясь за поиски гаджета в сумке. – Просто нервничаю из-за утраты своих вещей. Если багаж не найдётся в ближайшие время, мне придётся ходить в этом всё время.

– Это не проблема, – ответил спокойно.

Не обратила на это внимания, потому что нашла смартфон. Тут же влезла в чат с Сёмычем и набрала:

«У меня катастрофа! Азенапин заставили утилизировать на таможне! Последнюю таблетку я выпила, когда приземлилась.»

На выходе нас встретил водитель и погрузил тёмно-синий саквояж шефа в багажник, после чего открыл нам дверцу дорогого чёрного авто, которое я заказывала. Ян усадил меня, а потом что-то сказал водителю. К сожалению, не услышала ни слова. В итоге нас привезли не к отелю, а к торговому центру, куда меня затащили чуть ли не силой.

– Купим тебе пару платьев и костюмов.

Моё категоричное «нет» проигнорировали, затащив в один из салонов.

Пиликнул телефон.

«Мать твою, Психопатка! Что за чёрная полоса в последнее время тебя догнала? В ОАЭ ты не купишь аналога без местного рецепта. У тебя только один выход»

Я потрясённо уставилась на экран.

«Какой?»

«Пить! Много крепкого бухла!»

«Я на работе, Сёма!»

«Тогда возвращайся. Или пей! Начинай с завтрашнего вечера, иначе, я не знаю, кто и как тебя будет вытаскивать из той задницы, что ты уже много лет успешно избегаешь. Представляешь масштабы?»

Не представляла. Я уже загривком чувствовала, что оно приближается неумолимо медленно.

Ян, говоривший с консультантом вернулся, и я, помня свою оплошность, нервно сунула смартфон в сумку.

– Ты побледнела. Всё нормально?

– Я могу вернуться в Россию?

Ян посмотрел на меня недоумённо.

– Переговоры запланированы на неделю. Я не могу улететь, пока не будут достигнуты некоторые договорённости. К сожалению, и тебя отпустить тоже не могу, потому что мне потребуется твой профессионализм. Работы будет очень много. Может расскажешь, что произошло?

Я глубоко вдохнула.

– У меня отняли препарат.

Шеф вдруг улыбнулся. Так ласково, что даже сердце на миг замерло.

– Если в этом проблема, то не стоит волноваться. Кратковременное прекращение приёма данных лекарств не несёт угрозы для твоего состояния. А, если тебе станет хуже, я знаю здесь неплохого психотерапевта.

Мне хотелось зажмурится от понимания того, что всё кончено. Уже завтра вечером я начну вести себя странно, и, если Ян этого не заметит, то будет полным придурком.

«Пить! Много крепкого бухла!» – вспомнила я сообщение Сёмы.

Похоже неделька у меня будет не из простых…

ГЛАВА 24

У номеров мы с шефом распрощались. Я с лучезарной улыбкой, что транслировалась в эфир всю дорогу от торгового центра, а он с усмешкой, которая не поддавалась объяснению.

– Увидимся за ужином? – ненавязчиво спросила я о его планах на ближайшее время.

А в ответ услышала ироничное «Угу».

Пожав плечами нырнула внутрь.

Номер в отеле был бы просто потрясным, если бы меня внутренне так не колотило от ожидания самого худшего. По этой же причине отказалась спускаться на обед. Сейчас я в полной мере могла представить себя наркоманкой с безумным взглядом, которая понимает, что доза ей больше не светит. Только у меня всё гораздо сложнее.

Ян настоял на покупке для меня одежды, которые тут же полетели на двуспальную постель. В них находились деловые и прогулочные одеяния из тончайшей и нежнейшей ткани.

Приятна ли мне такая забота шефа?

Очень.

И я бы искренне его отблагодарила за сделанное для меня, но… Сейчас у меня такое ощущение, что во всех моих бедах виноват он один. Если бы не эта командировка, я бы, наверное, ещё не скоро оказалась в такой ситуации.

Мне нервно.

Нервно, от грядущей ночи в этом номере с большой постелью и огромными окнами балкона, за которым расстилался голубой залив и белые пески. Нервно от понимания, что здесь я буду чувствовать себя куда хуже, чем своей уютной, но одинокой квартире, и даже не смогу ничего с этим поделать. Как о себе позаботится?

Вышла на балкон, обняв себя за плечи и с ужасом обнаружила, что он смежный с соседним номером.

Какого хрена?!

Когда я обсуждала номера с представителем отеля, мне не сказали об этом. Не сказали, мать его, что в любой момент, сидя в своей комнате, я могу встретиться с синим взглядом.

Стеклянная дверь балкона соседнего номера тут же отъехала в сторону.

Усмешка на его губах.

– Привет.

Знал? Тогда понятна усмешка и его это «Угу» у двери. Но откуда?

Не орать, Васильева. Даже не вздумай на него орать. То, что у тебя гормональный бунт – это твои проблемы. Надо было требовать больше информации о том, что заказываешь. В следующий раз интересуйся даже размером халата в ванной комнате.

Кстати…

– Я в душ, – залепила шефу и скрылась из виду, плотно затворив за собой дверь и закрыв балкон тяжелыми шторами.

Мне нужно немного охладится. Снять возбуждённое напряжение в теле, а потом думать. Много и упорно думать о том, как выбираться из этой западни, что неожиданно и тихо подкралась сзади, накрыв меня медным тазиком.

***

Время до ужина просто мчалось, таща за собой мою уверенность в себе. Если по прибытии в отель мне ещё казалось, что страшное можно оттянуть, то сейчас, пораскинув мозгами, я понимала, что всё катиться к чёртовой матери, потому что выхода из ситуации было два. Причём один краше другого.

Пить, как советовал Сёма, я не могу, потому что на работе. Можно злоупотреблять вечерами, но что тогда делать днём? Ещё один вариант рассказать всё Яну… Вот тут мозг напрочь отказывал мне в логике, потому что объективных причин умалчивать о своей проблеме нет. Он всё равно всё узнает, если проблему не решать. Но и рассказывать не хотелось. Совсем. Я всё ещё помнила, как на меня смотрели одноклассники и учителя после первого приступа. Помню, что говорили за спиной. Я не хочу видеть в его взгляде эту жалость, опаску, неприязнь. Проще прямо сейчас уволиться и полететь домой, но как я тогда дальше жить буду?

В семь часов мы с шефом спустились в ресторан, чтобы поужинать. Блюда себе заказывала самые лёгкие. Да и вообще, я в такие дни много не ем. Нервное напряжение не отпускает, поэтому большую часть времени просто ковыряла в тарелке, больше налегая на воду.

– Встреча завтра в одиннадцать. Если есть хоть что-то, что может препятствовать этому, тебе лучше сказать мне об этом сразу.

Он был не в духе.

Это слышалось в тоне, виделось во взгляде, чувствовалось на расстоянии. Улыбка на его лице была какой-то… горькой. И даже несмотря на это, мой пульс ускорялся, стоило ему только взглянуть на меня.

– С чего Вы взяли, что есть нечто, способное помешать нашей работе?

Ян вскинул бровь, насаживая кусочек стейка на блестящую вилку.

– Несколько часов назад ты хотела улететь в Россию.

– Если скажу, что всё ещё хочу того же, это что-то изменит?

– Нет, но я могу попробовать помочь в решении любых проблем, которые ждут тебя там.

А кто поможет мне с проблемами здесь?

Вздохнула, отложив вилку и вновь прильнула губами к бокалу с прохладной водой. Хотелось перевести тему, но все мысли разбежались, как тараканы при включении света. К счастью, шеф сам задал другой вопрос.

– Не желаешь прогуляться?

Замерла на мгновение, не веря своему счастью. Ослышалась? Но нет, шеф пристально наблюдал за тем, как к моим щекам приливает краска и спокойно ожидает ответа.

Под нашим балконом белый пляж. Я бы с огромным удовольствием прошлась по нему босиком, смочила бы ноги в персидском заливе, но думаю с шефом это делать не этично…

– Если желаете, – пожала я плечами.

– Отлично, – он утёр губы салфеткой и поднялся. – Тогда идём. Я вижу, у тебя совсем нет аппетита.

Отель мы покидали молча. Спокойно вышли со стороны залива и направились по умащенной дорожке вверх. Солнце уже зашло, поэтому было достаточно темно. Я не особо старалась разглядеть, окружение. Мне хватало тёплого морского воздуха, бьющего в лицо и мужчины рядом, который будоражил кровь.

– Сегодня утром ты так и не ответила на мой вопрос.

Я перевела взгляд со светлой полосы, что виднелась на горизонте на шефа.

– Какой?

– Ты собираешься замуж за Семёна?

Я почувствовала, как снова поморщилась, даже не отдавая себе отчёта. Дала же Вера Анатольевна имя сыну. Издевательство, а не имя. Семён. Как наглого кота, который затерроризировал всех кошек во дворе.

– Это имеет какое-то отношение к работе? – решила я дать отпор.

Ян остановился, беря меня за локоть.

– Я бы не спрашивал, если бы не имело. Завтра мы встречаемся с арабами. Они будут смотреть на тебя, как на зверушку, которую попытаются в итоге выпросить. Лучше сразу обозначить есть у тебя мужчина за спиной или нет.

– А если нет? – выдохнула я, смотря на шефа широко распахнутыми глазами. – Вы что, собираетесь позволить кому бы то ни было…

– Ну что ты говоришь? Я просто не хочу лгать своим партнёрам. Скажу, что забота о тебе целиком и полностью лежит на моих плечах.

И вот в эту секунду я поняла, что меня просто обвели вокруг пальца. Ян так усмехнулся, после чего у меня не осталось ни малейших сомнений.

Мда. Порой наивности моей нет предела.

Нужно было лучше подготовится к поездке и выяснить всё об обычаях и особенностях жизни в Дубае.

Белый песок забился под ремешки босоножек и неприятно натирал кожу. Ещё бы немного, и мозоли были бы мне обеспечены, но я вовремя остановилась, и дико смущаясь стянула с себя эту адскую конструкцию. Когда выпрямилась держа обувь в руках, шеф странно улыбался, заставив меня покраснеть. Хорошо, что достаточно темно и красных щёк ему не видно.

Так же молча мы направились дальше.

Я старалась подавлять в себе все те жгучие ощущения, что зарождались от его близости. Моё напряжение чувствовалось в тёплом воздухе, в молчании. И это мы ещё не касались друг друга. Более того, я старалась держаться от него на расстоянии вытянутой руки, понимая, что то, что может вспыхнуть вряд ли кто-то сумеет остановить.

– Мне интересно, – вдруг начал Ян. – Почему ты не обращаешься за помощью к квалифицированному специалисту?

Я молчала, задумчиво глядя на блеск самого дорогого отеля, что находился недалеко от нас. Он был похож на парусник, который пришвартовали на берегу. Если бы не все те огни, которые будто проливали свет вокруг его силуэта, то ночью можно было бы без зазрения совести спутать его с настоящим судном.

Что я могла ответить Яну? Точно не то, что он может услышать от квалифицированного специалиста. Это моё дело «почему». Моё личное дело. Интимная тема. Тайна. Фобия, о которых не люблю говорить.

Страхи всегда наполняли мою жизнь. В детстве Бабайка под кроватью, что хватал за ноги, пока я сплю. В юности демоны, которые приходят терзать грешную душу. Сейчас… Сейчас это галлюцинации. Больное воображение. Психическое отклонение буйного пациента, которое не берёт никакое лечение.

– Я боюсь, – говорю шепотом, но так, чтобы он услышал.

Остановился, развернулся боком и посмотрел на меня, нервно стискивающую в пальцах ремешки босоножек. Его глаза мерцали в свете далёких огней. Манили и призывали потонуть в этих глубинах. Шептали, едва слышно:

«Иди ко мне»

«Будь моей»

Сделала глоток воздуха, не в силах оторваться. Что-то знакомое меркнуло в этом взгляде. Что-то, что заставило сердце неистово забиться в груди, ожидая приоткрытия завесы волшебной тайны.

Он протягивает руку к моей щеке и едва касается её пальцами. Это похоже на трепет крыльев бабочки по коже. Мне хочется прижаться к его пальцам, но я завороженно наблюдаю за ним, не в силах даже пошевелится.

– В тебе так много страхов, что мне порой кажется, что я их чувствую.

Откуда-то изнутри поднялась кипящая волна, что брызнула на кожу. Сил на вдох не хватило. Их хватило на то, чтобы потянуться к его губам, прильнуть и ощутить перечно-мятную жадность, взорвавшую мою маленькую вселенную.

Его руки на мне рождали искры глубоко под кожей, словно он огненный мастер, способный управляться с этой стихией.

От макушки до пят опалило жаром, когда его пальцы очутились в моих волосах. Жаркое дыхание на губах и щеке, а потом новая жадность. Вторая его рука ползёт вниз по спине, талии и сильно сжимает ягодицу под тонкой тканью. Она мешает. Я хочу снять платье. Ощутить шершавость подушечек его пальцев на коже. Хочу близкого контакта. Кожа к коже.

Громкий, пронзительный крик чайки раздался над нашими головами, и я отпрянула от Яна, глубоко дыша.

Безумие.

Это какое-то безумие.

Чёртовы таблетки, будь они не ладны.

Шеф тоже глубоко дышал, но в его взгляде можно было прочесть невероятно злое желание схватить меня за плечи и вернуться к прерванному. И прежде, чем это случилось, я подняла руки в сдающемся жесте и не переведя дыхание сообщила:

– Простите. Этого не должно было случится. Целиком и полностью моя вина.

И до того, как он ответил развернулась и отправилась в сторону отеля. Проклинала себя за произошедшее. Почти ненавидела за то, что испугалась и оборвала начатое. С другой стороны, куда я лезу? У него есть невеста, которую он любит. Я не могу так поступать с людьми. Я не должна лезть в эти отношения.

Путь до отеля казался мне вечностью, в которой я занималась самобичеванием. Номер встретил тишиной и одиночеством. Ни тебе пса, ни розовых тапочек на пороге. Только холодный душ и прохладная постель.

А ещё мысли. Много мыслей. И все о нём. О его невероятных глазах, в которых можно найти целую вселенную.

***

Снова сон.

Он смотрит на меня, как на нечто невразумительное. С легкой насмешкой, понимая насколько я беззащитна.

А глаза и не глаза вовсе. Огоньки голубого пламени, мерцающего по всей мантии. Тёмные клубы вместо лица и капюшон на голове.

– Ведьмочка. Сладкая. Вку-у-у-усная.

А потом я чувствую его руку в своей груди. Она будто сжимала сердце стальными тисками.

Смотри на меня…

И я проваливаюсь вникуда.

Тьма, опутывает всё тело, разрывая его на мириады частиц. Будто попала в огромный вакуум. Космос. Только сознание едино. Оно мечется в холодной пустоте, в ничто. Страждет ощутить тепло жизни, свет мира, людскую доброту. Но вместо этого одиночество изморозью по пелене кратковременных осознаний. Ничего нет. Никого нет… А потом она со сверкающей улыбкой. Вытягивает тёплыми руками на свет и гладит нежно, как дитя. У неё кобальтовые грустные глаза. В их блеске отражаются тысячелетия. Нежная улыбка, способная прогонять холод и мелодичный голос, что лился потоком звенящего ручья.

– Прости, душа.

И вслед этому ярчайшая вспышка тьмы, которая слепит изнутри. Адская боль на каждой частице кожи и жгуты. Повсюду чёрные жгуты, что сжимают в своих стальных объятиях. Эта тьма запускает свои жвала вновь и вновь, пытаясь добраться до чего-то сокровенного. Настолько сокровенного, что я продолжаю бороться с ней изо дня в день, несмотря даже на то, что знаю – она придёт снова, когда настанет подходящее время.

Хриплый стон почти рвётся с губ, но замирает в воздухе. Ни единого звука. Всегда.

Очередной болезненный укус и я зажимаю в зубах тонкое покрывало, умом понимая, что у моего приступа могут появится нежеланные свидетели. Скрюченные холодные пальцы сминают влажную ткань и вздрагивают, когда раздаётся глухой стук в стену. Из номера шефа. Но не успеваю об этом подумать, потому что следующая волна боли выгибает меня на кровати дугой.

Самое кошмарное началось.

***

Его хмурый взгляд сверлил смартфон, что крепко сжимала ладонь. Длинные гудки наполняли номер в светлых тонах, освещённый яркими светодиодными лампами.

Два часа ночи по местному времени. Он чувствовал, что её всю сжимает от боли. Почти видел, как извивается хрупкое тело на простынях, но сколько бы раз не предпринимал попыток дозвонится, в ответ только холодные длинные гудки, так равнодушно звучавшие в гнетущей тишине дорогого отеля.

– Ну возьми же трубку, Милая, – едва ли не прорычал раненым зверем.

Но к просьбе были глухи. Более того, через пару минут тишину разорвало «Телефон абонента выключен»

Остриём полоснуло по нутру, а следом пошла волна её боли. Его невесту прижало очередным жестким приступом, с которым ничего нельзя было поделать.

Глухой удар кулаком в стену, как признание собственного бессилия и глупости. Зачем он полетел сюда?! Катились бы ко всем Богам эти переговоры! Он прибыл сюда не за этим. Не для того, чтобы, найдя её, оставить одну с этой болью.

Смартфон в руке вновь затрещал. Последняя попытка дозвонится лишь укрепила поселившуюся в голове идею. Дараян открыл чат с Линой и набрал сообщение.

«Закажи билеты на любой самолёт на завтра. Мы возвращаемся»

Девушка не ответила, и он, конечно, предположил, что она уже давно спит. Естественно, будить не стал. Проснётся сделает всё, как надо. К чёрту переговоры.

Перед глазами полыхнуло воспоминание о поцелуе на пляже, когда он было чуть не повалил её на песок прямо там. Ощущение свежего глотка воды после трёхдневного блуждания в пустыне. И только одного… Но тут же почувствовал новую волну боли, что накрыла ещё сильнее предыдущей.

Поморщился. Укорил себя за неуместные мысли. Не о Лине должен сейчас думать, а о той, которой необходимо его присутствие.

Вышел на балкон в попытке освежится, но тут же признал глупость идеи. На улице было очень душно, и выход из номера, в котором температура воздуха регулировалась кондиционером, был глупостью. Но он не вернулся назад, а сунул руки в карманы брюк и уставился вдаль. Туда, где залив сливался со звёздным небом.

В скольких мирах он побывал? Ни в одном из них звёзды не казались ему такими тусклыми. Напротив, они были яркими и огромными, всегда освещающими путь любого, кто шел ночью без масляного фонаря или магического светлячка. Здесь, конечно, с этой функцией неплохо справляется луна, но всё же… Отчего звёзды такие блёклые? Будто затонированы…

Удар под дых был таким неожиданным, что Дараян едва не отшатнулся. Мерзкое эфемерное остриё будто проткнуло его насквозь, но он точно знал, что к нему это не имеет никакого отношения. Это очередная волна боли, что уже много лет мучает ту единственную, отдавшую когда-то за него свою жизнь.

Из номера Лины послышался странный тихий… Скрип? Он бы и не услышал, будь обычным человеком. Звук, соскользнувший с тонкой грани тишины царапнул мозг.

Ян повернулся, но наткнулся взглядом только на зашторенное окно, в котором не было ни единого проблеска света.

Сердце почему-то глухо застучало в груди, будто ему дали барабан в личное пользование.

Сворл неслышно подошел к стеклянной двери балкона, положил руку на гладкую поверхность и почти сразу услышал судорожный долгий выдох… Именно в тот момент, когда ощутил новый приступ, который заставляет его супругу страдать.

Мысли взвились в голове, как рой пустынных мух, причём одна кусала сильнее другой. И прежде, чем успел подумать, постучал в стеклянную преграду. Замершая тишина была недолгой. Вскоре он услышал тихи вздох и шорох. Дверь отъехала в сторону, и Дараян увидел её. Вспотевшая, с обескровленными губами, она стягивала тонкое белое одеяло на своей груди. Такая маленькая и замученная.

– Что с тобой?

Её губы дрожали. Едва заметно дрожали, но Дар прекрасно это видел, как и лихорадочный блеск в глазах.

– Похоже отравилась, – ответила хрипло. На грани скрипа. – Вам что-то нужно?

– Лекарства из аптечки от отравления приняла?

Лина только кивнула, глядя на него с какой-то затаённой грустью в глазах. От этого взгляда хотелось собрать все звёзды с неба и принести ей на ладони, лишь бы он не был таким грустным.

Ему хотелось протянуть к ней руки, потрогать лоб и стереть с него капельки пота. Странное, почти болезненное желание, саднящее на кончиках пальцев. Он сунул свои конечности в карманы, от греха подальше.

– Ты не ответила на сообщение. Я решил проверить всё ли в порядке.

– Я ещё не видела, но обязательно прочту. А сейчас, если позволите…

Её челюсть сомкнулась, а пальцы очень крепко, до побелевших костяшек, сжали стеклянную дверь. Замерший вдох на губах… В ту самую секунду очередной вспышки боли…

– Ты…

Серо-зелёные глаза посмотрели на него с такой мольбой, что стало не по себе. Рой чёрных мух из мыслей и сомнений взвился вновь, кусая сознание до мяса.

Но это не может быть правдой…

– Я пойду, – проговорила сипло, и прежде, чем она потянула дверь в сторону, Ян схватил её за руку и притянул в свои объятия.

Сердце громко стучало в груди. Жадный вдох запаха её спутанных волос и вялый подавленный протест с её стороны.

– Что Вы..? – куда-то в грудь.

– Молчи. Просто молчи.

Но Лина, вопреки своей слабости, с легкостью отпихнула его в грудь. Посмотрела, зло сверкнув глазами, и почти выкрикнула:

– Не смейте так делать!

Он бы ответил, что плевать хотел на это требование. Уже протягивал руки снова, чтобы прижать к себе, но в одной из них ожил телефон. Трель была достаточно громкой, чтобы отвлечь на себя внимание.

«Алиса»

Лина не отрывала от него своего взгляда в эту минуту, будто ей не хватало сил на другие действия.

Ян уже выхватил пальцем значок трубки на сенсоре, чтобы отвести его к красному кружку, но тут из номера Лины разлилась тихая мелодия уже её мобильного.

– Сёмка, – всхлипнула девушка и чуть ли не бросилась внутрь, оставив Дараяна потрясённо смотреть на то, как она хватает смартфон с прикроватной тумбочки и довольно радостно улыбается.

– Идите, Шеф. Я себя довольно сносно чувствую. Думаю, к утру буду огурчиком.

Проклятье, он вообще не понимал, что происходит! Так и стоял, как истукан, не слыша ни единого слова своего секретаря. А Лина в это время, завёрнутая в тонкое одеяло, что почти не скрывало черт её тела, подошла к нему и просто закрыла дверь перед носом. Просто. Будто он какая-то мраморная статуя, а не живой человек! Хотя, какой из него человек?

Он уже забыл, что его смартфон трезвонил чуть ли не на все этажи отеля. Посмотрел на стеклянную дверь, на экран мобильного и отправился в свой номер, где принял вызов.

– Алло?

– Прости меня… – сипло. – Оставила телефон на кухне. Едва ли ходить могу, – проговорила девушка, и судя по звукам её голоса, ей действительно было плохо.

– Как ты? – выдохнул, сжав кулак с такой силой, что суставы хрустнули. – Я переживал.

И не важно, что минутой ранее сжимал в руках другую, не важно, что одной только допущенной невероятной мыслью чуть не предал. Это просто стресс. Он принял желаемое за действительное, не больше. Лина просто отравилась, иначе не смогла бы так бодро скакать по комнате и разговаривать со своим женихом. Он знает это наверняка. С такой жуткой болью ползать-то едва возможно, не то, что бегать.

***

– Ты нормально? – раздаётся в трубке, когда я оседаю под дверью. – Не мог перезвонить сразу. Лина?

Странно. Допущенные объятия будто отпугнули мою укоренившуюся сенестопатию. Галлюцинация отступила, а боль утихла.

– Сём, – проговариваю хрипло. – Мои глюки могут пройти?

Чёрные жгуты, будто услышав мои слова, поползли из всех углов. Потянулись к ногам, и не обратили никакого внимания на мои попытки избавиться от них, стряхнуть.

– Это просто ещё одно расстройство на фоне другого. Конечно, могут, но это нужно лечить, Психопаточка. А ты знаешь, я пока не могу тебе помочь. Вот если бы обратилась к нормальному специа…

– Нет! – оборвала я, и тут же сжала зубы, ощутив новую боль под кожей.

– Чёрт, меня это с ума сводит, Лина! – рычит он. – По-хорошему, сдать бы тебя в больницу и пролечить принудительно! Не в нашу, а зарубежную клинику.

Стало неприятно. А на фоне того, что ещё и плохо, вообще невыносимо. Сёмка прекрасно знает о моих страхах. Видит меня насквозь, и это заявление было очень обидным.

Трясущимися пальцами сбросила вызов и обратила внимание на смс-уведомление. Прочла и попыталась встать, но попытка оказалась тщетной. Моё тело уже находилось под властью тьмы, что окутывала каждую клетку. Она неумолимо медленно сжималась в непроницаемый кокон и приступала к своей бессменной службе. Этой ночью добраться до постели мне так и не удалось.

***

Утро было не таким, как всегда. Если ранее я запивала серость дня таблеткой, чтобы быть бодрой и активной, то сегодня мне приходилось казаться такой.

Улыбка в отражении была идеальной, голливудской, безукоризненно-дружелюбной. Взгляд прямой и открытый, говорящий об уверенности и готовности внимать, но… Внутри всё было не так.

Если спросите, как я видела окружающее пространство в этот день в Дубае, отвечу, что оно такое же унылое, как и то, что вижу каждое утро из окна своей квартиры. Голубой ли Персидский залив? Нет, он скорее грязно-синего цвета. Мутный. Синее ли небо? Нет, оно бледное, немного серое… унылое. Яркое ли солнце? Холодное, будто зимнее. Палящее. Хороша ли погода? Жаркая, как в печке. Душная. Красив ли мой номер в отеле? Нет. Он такой же унылый, как и всё кругом.

Смарт-часы сигналят о том, что время принимать таблетку настало. Отключаю напоминание и бросаю очередной взгляд в зеркало.

– Давай, Васильева, – проговариваю, как всегда хриплым голосом. – Ты справишься. Уже скоро это закончится.

Я вышла из ванной, поправила на себе ещё раз новую блузку и, глубоко вздохнув, вышла из номера. Идти предстояло недолго, поскольку нужная дверь находилась рядом.

Сердце застучало сильнее, разгоняя кровь по венам и делая дыхание чуть учащенным, но я тут же беру себя в руки. Три коротких стука, двадцать секунд ожидания и мне открывают.

Ян тоже уже одет и собран. Тёмно-серый костюм и полосатый галстук в тон. Черные густые волосы аккуратно уложены назад, а щеки гладкие. Взгляд хмурый, внимательный.

– Доброе утро, – говорю я бодро.

– Доброе. Как самочувствие? – он открыл дверь шире, позволяя мне войти.

– Всё хорошо, – улыбнулась я, входя. – Ума не приложу, чем могла отравится.

Номер шефа вообще не отличался от моего. Разве что зеркальной обстановкой. Взгляд почему-то сразу упал на кровать. Она была нетронутой. Идеально заправлена.

– Я уже поговорил с управляющим на эту тему. Он обещал загладить вину перед тобой.

Я обернулась и чуть досадливо не прикусила губу.

Ну вот, из-за меня уже кому-то влетело. Решила перевести тему в рабочее русло.

– Я заказала билеты. Самолёт вечером.

У Яна дёрнулся уголок губ, он повернулся ко мне боком и глубоко вздохнул.

– Отмени.

Я замерла, стараясь не дышать.

Вот оно. Короткое слово, от которого все надежды рушатся, как карточный домик. Просто «отмени», без которого ещё мгновение назад я была полна надежды избежать участи настоящего буйного психопата. Той надежды, без которой мне будто хребет переломали.

– Что-то не так?

Ян внимательно посмотрел на меня, не дождавшись ответа. Я же мотнула головой и вновь улыбнулась.

– С чего Вы взяли? Всё хорошо. Я даже рада, что есть возможность побыть тут подольше.

Это была не совсем ложь. Что-то внутри точно радовалось такой близости с ним.

– Я отменю рейс. Будут ещё какие-то распоряжения?

Ян прошел к креслу и сел в него, жестом предлагая занять другое.

– Через два часа за нами приедет машина. Я хочу, чтобы ты за это время успела отменить бронь на эти номера. Мне звонил наш агент, он говорит, что наш многоуважаемый шейх желает, чтобы мы приехали к нему в гости на всё время командировки, – шеф сцепил пальцы рук и посмотрел прямо мне в глаза. – Тебе может быть некомфортно там, потому что женщины у мусульман занимают особую роль. Я хочу, чтобы ты сообщила мне, если тебе будет сильно не по себе. Мы тут же соберёмся и уедем в отель. Я бы и сейчас отказался, но не могу. Это не очень хорошо для наших деловых отношений.

Я не сразу нашлась, что сказать в ответ. Вообще-то это заявление меня потрясло, потому что я ничего не знала о мусульманских традициях. И такое приглашение было для меня, мягко говоря, неожиданным.

– Я всё поняла, – кивнула в ответ.

А вот во взгляде босса мелькнула странная тень, которую определить не удалось.

На завтрак с боссом я не пошла. Отменив бронь на номера и рейс, я принялась собирать то немногое, что было куплено мне в качестве одежды. Мысли размеренно текли в голове, то и дело возвращаясь к ночному происшествию, но я старалась об этом не думать. Потому что неизбежно в голову лезет будущая ночь… и вот тут становится действительно страшно.

Машина приехала вовремя. Шеф помог мне устроится на заднем сидении, сам сел рядом. Почти всю дорогу молчали, друг друга не касались и не смотрели. Я – потому что чувствовала его близость очень остро. Его мотивы мне были неизвестны.

Довезли нас до пристани, где ждала белоснежная яхта. Смотришь на такую и глаза слепит. Будучи в обычном своём состоянии, я бы, наверное, писалась уже от восторга, но сейчас меня это пафосное корыто не трогает совершенно. Каждый богач в этом городе может бахвалится чем-то подобным. А их, надо признать, тут очень много, судя по тем дорогим тачкам, что через одну машину гоняют по дорогам города.

Мы прошли на яхту, где нас пригласили к уже накрытому столу с фруктами и холодными напитками. К еде я не притронулась, зато внимательно посмотрела на человека в белом костюме и фуражке. Капитан яхты. Тот едва заметно кивнул мне и пожал руку Яну, после чего удалился.

Вскоре мы уже плыли.

Страхов по этому поводу я не испытывала. Меня больше пугала перспектива прожить в мусульманском доме фиг знает сколько времени. Это было… уныло. Хотелось домой. К розовым тапочкам и собакену, который сейчас гуляет неизвестно где.

Шеф молчал. А я из-под ресниц рассматривала его длинные пальцы, сцепленные в замок на столике и старалась дышать ровно. Его руки были такими красивыми, что он мог быть моделью для какого-нибудь известного во всём мире бренда. Сеточка выпирающих вен на кистях… Почему-то подумалось, что хочется провести по этой коже языком. Ощутить упругость вен… их рельефность.

Вдох.

Колени под столом сомкнулись, а каблуки оторвались от пола, перегоняя баланс стопы на носочки. А всё потому, что внизу живота запульсировал саднящий комочек.

Ян смотрит на меня. Пристально. И я понимаю, что не могу сдержать жаркую волну, что брызжет прямо в лицо. Стискиваю пальцы на юбке, стараясь как-то отвлечься. Просто боюсь, что он усмехнётся, как делал это обычно. Но он не проявляет никаких эмоций. Просто отводит свой темный взор в сторону, отчего я расслабляюсь. Давно бы так.

Приплыли мы только вечность спустя. По крайней мере, мне так показалось.

Огромных размеров остров был похож на сахарную пустыню. Белый песок, палящее солнце и ни единого цветочка или травинки вокруг.

Это нормально вообще? Жизнь тут им не кажется сюжетом из какой-нибудь постапокалиптичной книги? Я бы точно тут подохла в адской депрессии с зелёными глюками. Да, наверное, и подохну. Как в ловушку сунули. Песок и вода. Вода и песок. Отсюда не сбежать. Ни мне, ни тем, кто захочет от меня спастись…

Встречала нас целая делегация из людей, одетых в арафатки. Загорелые мужчины в чёрных одеяниях. У них можно было разглядеть только цвет глаз и кожи. Все они поклонились Яну, игнорируя моё присутствие, как таковое.

Что за хрень?

Нас попытались рассадить по разным машинам, чем довольно сильно меня напугали. Но Ян остановил их одним грозным взглядом. Сказал что-то на арабском и открыл мне заднюю дверь белой иномарки, куда я тут же и нырнула.

– Не бойся, Лина, – меня одарили синим спокойным взглядом и добавили. – Никто тебя не тронет.

В ответ кивнула, как мне показалось, не очень уверенно, и спокойно дождалась, когда мы тронемся в путь.

Ехали всё также молча, и уже довольно скоро на горизонте показался особняк. Такой же белый, как и всё кругом. Рассматривать архитектуру сказочного здания не было никакого желания. Я отметила только, что у него было три этажа и куполообразная крыша.

Когда вышли из машины, нас встретил мужчина. Очень красивый мусульманин с глазами цвета густого кофе. Он так же был в куфии, но вместо национального одеяния носил белую рубашку и черные брюки. Он стоял не один, а с немолодым мужчиной в сером костюме, который не был похож на араба.

Я встала по правую руку шефа и заинтересованно посмотрела на встречающих.

Вероятнее всего, тот, что в куфии – шейх. А тот, что в костюме, подозреваю, агент, о котором говорил Ян.

Оба не обратили на меня никакого внимания. Сразу складывается неприятное впечатление об этих людях. Будто женщина – это пустое место. Ян пожал им руки и только после этого немолодой мужчина повернулся ко мне.

– Здравствуйте, Лина Алексеевна, меня зовут Сергей, – он протянул мне руку, а когда я сделала тоже самое в ответ, не пожал её, а развернул тыльной стороной вверх и галантно поцеловал. – Я буду вашим переводчиком.

Вот тогда шейх обратил внимание и на меня. Как-то прищурился странно и улыбнулся очень сдержанно. Протянул мне руку и повторил все действия Сергея, только сделал это медленней… и не отрывал взгляда от моего лица. Взгляда очень голодного хищника, который только что заприметил добычу.

– Хамдан аз Мохаммед, – проговорил он тихо.

Мне хотелось сжаться в комочек и исчезнуть отсюда. Вовсе не потому что, мне было неприятно или ещё чего… Слева исходила такая жесткая чёрная энергия, что мне казалось будто нас сейчас всех тут расплющит. Но при взгляде на шефа, я видела абсолютное спокойствие.

– Лина, – представилась в ответ шейху.

– Лина, – повторил тот.

Губы его расплылись в белозубой обаятельной улыбке, и он тут же отпустил мою руку.

– Вэлком ту май хамблдвэлин, Лина, – Хамдан повернулся и указал ладонью в сторону больших настежь распахнутых дверей.

Я же вновь бросила короткий взгляд на шефа, и не смела сделать и шага без его одобрения. Ян пошел первым.

Внутри нас ждала традиционная обстановка. Мозаика на полу, восточная роспись по стенам, а вот зелень в кадках меня немного порадовала. Не всё так мрачно, как казалось на первый взгляд.

Хамдан что-то сказал мягким голосом, и Сергей нам тут же пояснил.

– Вас поселят на третьем этаже. Там солнечная сторона с прекрасным видом на залив.

Шейх посмотрел на нас, ожидая ответа. Ян кивнул, а я неуверенно улыбнулась. Было не по себе от происходящего. Я, вообще-то, впервые оказываюсь в столь щепетильной ситуации, когда не могу сама решать, вернуться домой или остаться.

В итоге нас проводили до прекрасных комнат с огромными окнами и балконами. Слава Богу, не объединенными! Показали, где, что и как, а после оставили располагаться, сообщив, что через четверть часа нас ожидают внизу.

Я села на кровать и уставилась на залив, разминая пальцы рук. Они постепенно начинали холодеть, а внутри всё нарастал ком тревоги, от которого не было ни единого шанса избавиться. Отсутствие препарата в крови уже стало сказываться, и мне начинали мерещиться тени в углах.

Минут через пятнадцать ко мне постучались. Открыв дверь, обнаружила там шефа, который хмуро взирал на меня с высоты своего роста.

– Я хотел поговорить, пока мы не спустились вниз, и ты не наделала новых глупостей.

Ян аккуратно взял офигевшую меня за плечо и отодвинул в сторону, чтобы не помешала войти. От этого прикосновения меня прошило словно электричеством, а сердце глухо застучало в груди.

Войдя, он прикрыл дверь, после чего повернулся и внимательно посмотрел в мои распахнутые от удивления глаза.

– Не позволяй шейху целовать тебе руки.

На миг у меня даже дар речи пропал. Почему-то подумала, что это проявление ревности, но его последующие слова просто раздавили эту мысль.

– Он воспитан в другой культуре. В той, где подобное проявление внимания считается распутным и преступным. Если ты позволяешь ему так себя вести с собой, значит являешься той, кого ещё в недавнем времени забивали камнями на площадях этого города всем в назидание.

Утраченная речь так и не вернулась, поэтому я просто смотрела в синие глаза, пытаясь поймать за хвост хоть одну мысль, мчащуюся в потоке других со скоростью света.

Забивали женщин камнями? За то, что они позволяли мужчинам целовать им руки?

– Разве такое возможно? – тихо выдыхаю я.

– Законы шариата жестоки, Лина.

Вы только вдумайтесь в это… Забить женщину камнями! Женщину! Как какую-то тварь ради забавы! И за что?! За то, что мужчина уделил ей внимание. Это жесть какая-то.

Я даже невольно поёжилась от того, что ясно представила себя на месте одной из пострадавших. Хотела было задать вопрос о том, как мне стоит себя вести, но Ян уже открывал дверь.

– Надо идти, – но вместо того, чтобы выйти, он обернулся и внимательно оглядел мою одежду. – Если тебя попросят сесть за другой стол на обеде, не удивляйся. Таковы обычаи.

Я только кивнула и вышла следом, всё ещё погруженная в мысли о жесткости этого странного народа.

Внизу нас ждал Сергей, он проводил нас до большого светлого помещения, посреди которого стоял огромный стеклянный стол. За ним уже восседал шейх, чей взгляд хитро сощурился, когда я попала в поле его зрения. Сверкнула обаятельная улыбка… но спасибо. Обойдусь. Ответом его не удостоила, посчитав это самым правильным решением.

Мы спокойно устроились в удобных креслах, и работа понеслась. Я выяснила, что шейх владеет довольно большой компанией, которая собирает какую-то супер-важную деталь для нашей оборонки. Меня данная информации очень удивила, потому как было странным, что Ян занимается сопровождением грузов для государства. У нас же военные корабли есть для этих целей! Армия целая!

Часы уныло потянулись за обсуждением тонны информации. Я постоянно делала пометки в договоре, когда босс указывал мне внести поправки. К обеду все заметно подустали и Хамдан пригласил всех к столу. К моему облегчению, стол у нас был общий. Никто не просил меня покинуть мужское общество во время трапезы, и это непременно радовало, потому как, мне совершенно не улыбалось находится где-либо в пределах этого дома без сопровождения шефа.

За вкусной и экзотической едой разговоры протекали на общие темы. Араб интересовался погодой в России. Спрашивал о местной кухне, традициях, о том, как ведутся там дела. Босс в ответ любопытствовал на тему достопримечательностей в Дубае, похоже совершенно не замечая, как поедает меня глазами этот «Уважаемый».

Нет, он достаточно привлекательный мужчина, с притягательным взглядом и обаятельной сверкающей улыбкой, но под его взором, находясь в непосредственной близости от Яна, я чувствовала себя не в своей тарелке. Возникало жуткое, и похоже, совершенно неуместное, ощущение опасности, будто ходишь по острию лезвия.

– А Вы, Лина? Давно работаете в ЧВК «КЕнМ»? – вдруг спросил Сергей, вырывая меня из потока бурлящих мыслей ни о чём. – Раньше я Вас не видел.

Улыбнулась мужчине. Профессионально.

– Нет, я новая сотрудница.

Сергей очень красноречиво вздёрнул бровь и посмотрел на шефа, но тот проигнорировал его пристальное внимание, а может и не заметил вовсе.

– Должно быть, Вы очень хорошо знаете свою работу, – влез араб, сверкая улыбкой.

Сразу сделалось очень неуютно. Мне кажется, или над домом нависла грозовая туча?

Ха-ха. В пустыне, посреди лета. Да, Лина. Хорошая шутка.

– Достаточно хорошо, чтобы держаться в рамках приличий, – невозмутимо ответил на английском шеф, засовывая кусочек мяса ягнёнка в рот.

Мы все посмотрели на него. И думается мне, что каждый понял что-то своё, потому, как я снова вспомнила, что ни черта не знаю об этой стране. Сергей, слегка покраснев, уставился в тарелку, а шейх и вовсе больше не бросил ни единого взгляда в мою сторону.

В столовой стало тихо и… напряженно. С едой мы уже разделывались молча, хотя, признаюсь честно, в меня ничего не лезло. А когда все поднялись, чтобы вернуться к работе, у меня случилась первая вспышка. Та самая, которая является предвестником беды.

Оно отлепилось от тени в углу столовой и медленно поплыло к нам, подражая бабочке, что трепещет крыльями на ветру. Маленькое черное облачко, которое не может существовать в природе, вынудило меня оцепенеть от ужаса. Я замерла, вцепившись пальцами в стул, что служил для меня сейчас единственной опорой, и не смела шевельнуться, поскольку знала, к чему это приведет.

– Лина, с Вами всё хорошо? – спросил Сергей, увидев моё, наверняка побелевшее, лицо.

Облачко подплыло ко мне и рухнуло на белоснежную скатерть, уродливой кляксой размазавшись по поверхности ткани.

– Да, – выдохнула я, в упор глядя на растворяющийся глюк. – Голова немного закружилась. Должно быть, ещё не отошла от вчерашнего.

Едва получилось оторвать ледяные пальцы от спинки стула, как тут же ощутила на себе пристальный взгляд шефа.

– Всё нормально?

– Да, – кивнула я. – Уже прошло.

И дабы убедится в собственных словах, бросила взгляд на белую скатерть, где от черной кляксы не осталось и следа.

Весь оставшийся день я была как на иголках, то и дело шаря взглядом по углам помещений, где приходилось находиться. Переговорная, общий зал, трапезная, уборные, игровые помещения, где шеф и шейх играли в бильярд. Ровно до того времени, пока небо не приобрело багряные оттенки. Вот тогда у меня началась внутренняя паника, поскольку тьма – это мой самый страшный неприятель в отсутствие препарата в крови.

И да, надо сказать о самом главном. В доме шейха не было алкоголя. Ни грамма. Ни граммулечки. Ни граммусика! А добираться за ним до ближайшего магазина – переплывать залив. Оно того стоит? Стоит! Но, как я объясню свой странный порыв напиться?!

– Что ж, доброй вам ночи, господа, – решила я слинять от этих неустанно беседующих бизнесменов.

– Я провожу, – отозвался Сергей. – В этом доме столько помещений и коридоров, что заблудиться не составит труда. Я сам не сразу привык.

Но я сразу его отшила.

– Не стоит беспокоиться, Сергей. Я прекрасно ориентируюсь в пространстве. Дойду сама.

Мужчина даже удивился моему категоричному отпору.

– Но…

– Ваша работа здесь ещё не закончена, – поджала я губы, стараясь не смотреть на шефа и шейха. В бильярдной стояла тишина, и я понимала, что оба наблюдают за происходящим. И если одному нужно было знать, как я себя поведу, то второй ждал с моей стороны благосклонности в отношении мужчин.

– Хорошо, Лина Алексеевна. Я не буду настаивать, – улыбнулся Сергей.

И я спокойно отправилась к выходу, а после стремительно бросилась к лестнице, ведущей на нужный этаж.

С того момента, как с неба начали опускаться сумерки, меня не покидает ощущение, что грядёт что-то страшное. Возможно, это обычная паника, которая очень часто врывалась в мою жизнь, но я действую уже по привычке. Главное остаться наедине с собой и пережить это тихо, пусть скуля и подвывая, лишь бы не посвящать посторонних людей, которые могут сломать мою жизнь одним звонком.

За наступлением ночи я следила, укутавшись в тонкое белоснежное покрывало. Видела, как подбираются первые тени к моему гнёздышку. С замиранием сердца смотрела на вспухшие дымные тучи, что лезли из каждой щели этих огромных шикарных аппартаментов… и молча рыдала, когда вокруг свивался очередной чёрный кокон моих болезненных галлюцинаций.

А с первыми лучами солнца, будучи абсолютно измученной и едва живой, я уже рыдала в голос. Рыдала от того, что мой кошмар превратился в явь и не желал отпускать. От того, что светлое просторное помещение кишело черными тварями, радостно улыбающимися зубастой пастью.

И я точно знала, что на каждое моё движение они будут реагировать весьма агрессивно. Будут сводить с ума до тех пор, пока я не сдамся…

ГЛАВА 25

Надломленное «Я хочу к тебе» в трубку, и у него смыкается челюсть. Нутро яростно сопротивляется тому вопросу, который срывается с языка.

– Мне приехать?

– Нет.

Мука. Адская мука не мочь разобраться в чертогах собственной души. Что это? Почему так трудно стало разговаривать с ней? Не раздражение, нет. Что-то гораздо серьёзнее. Вина? Вероятно.

– Я постараюсь закончить с делами быстрее. Как ты?

– Терпимо, – хрипло ответила Алиса.

Но Дараян не поверил, потому что чувствовал, что её боль стала сильнее. Чувствовал, как ломает и выворачивает суставы эфемерными жгутами, что преследуют девушку всю жизнь.

– Я надеюсь, ты не додумаешься в таком состоянии идти на учёбу?

– Нет, конечно… Я просто… Ну, мне назначили отработку за одну оплошность.

– Где? Мне решить этот вопрос?

– Нет-нет, что ты! Ничего трудного, просто приглядеть за стабильными больными… – и Ян неожиданно вспомнил, что Алиса учится в одном университете с Семёном, женихом Лины. До чего же мир тесен. – И потом, я готовлю для тебя сюрприз…

***

Из постели я так и не выбралась. Как маленькая девочка в ночи, прикрывалась одеялом и дрожала осиновым листом на ветру.

И это не столько паника, сколько самый настоящий животный страх. Жуткое чувство, когда ты ни о чём не можешь думать, кроме этих тварей, что шипят, урчат и булькают, будто намеренно поддерживая в тебе это затравленное состояние. Но хуже всего было, что я знала – это галлюцинации. Знала, что всё это в моей голове, а сделать ничего не могла. Все советы психиатров и психологов не действуют, когда сталкиваешься с реальной угрозой. Откуда они вообще взяли, что ровное дыхание и смена русла потока мыслей помогут избавиться от того, что чётко висит перед глазами и издаёт чавкающие звуки, ожидая, когда ты уже хоть что-то сделаешь? Не знаете? Вот и я не понимаю. Разве что, нужно быть таким же на всю голову больным психом. Но, если кому-то что-то из их советов помогает, то мой случай безнадёжен настолько, что можно смело лезть в петлю, потому что дальше – хуже. Сейчас они относительно безобидные, а завтра, а может уже и сегодня, это будут самые настоящие чудовища из ночных кошмаров.

– Мне нечего бояться, – прошептала зажмурившись. – Это просто глюки.

Те самые глюки зачавкали в ответ, отчего у меня волосы на затылке встали дыбом.

Нет, вылезать из постели мне не хотелось совершенно, но незавидное положение наемного работника обязывало. Я сейчас находилась между молотом и наковальней, одно неверное движение и меня просто размажет действительностью.

Сделала около десяти глубоких вдохов, пытаясь совладать с собственным страхом, зажмурилась покрепче и не раздумывая, не сомневаясь рванула одеяло вниз. Справа раздался радостный хрип и я, не удержавшись, рванула влево, попутно открывая глаза.

На меня радостно плыла чёрная тварь, что скалилась во все свои сто пятьдесят белоснежных и острых, как бритва, клыков. Из её пасти сочилась какая-то жижа, вид которой намертво приковал моё внимание. Сбоку ещё что-то зашипело, но я не успела обратить на это внимание.

Раздался достаточно громкий стук в дверь.

Тварь рухнула на пол и расплылась жирной кляксой. Мои глюки, раскиданные по всем апартаментам, затаились, позволяя мне выкрутится из этой непростой ситуации, но я лишь тупо взирала на это безобразие.

Стук повторился

– Лина, с тобой всё в порядке? – голос Яна был не таким, как всегда. Снова хмурый, но на этот раз он звучал глухо.

– Да, – попыталась я ответить, но тут же схватилась за горло.

Получалось только шептать.

– Лина?

Осторожно поднялась на дрожащие ноги, стараясь не задевать жирную кляксу на полу. Прошла к двери и открыла её, как меня сразу просканировали взглядом, на дне которого плескалось беспокойство.

– Я проспала? – шепчу с усилием, боясь, что меня просто не услышат.

Синий взгляд полыхнул огнём.

– Что с голосом?

– Ларингит? – невесело предположила.

–Температура есть? – я хотела ответить, что да, но Ян вскинул руку и коснулся моего лба, прошивая каждую клетку кожи странной дрожью. – Нет. Одевайся. У нас сейчас важная встреча с партнёрами шейха. Без тебя никак.

Я на мгновение замерла, представляя себе, как буду себя вести на этой встрече. Бледная, измотанная и дёрганная.

– Я не могу… – отвечаю всё так же тихо.

Но меня уже никто не слушает. Ян просто развернул меня за плечи на сто восемьдесят градусов и подтолкнул в спину, прямиком в объятия зубастой твари. Я шарахнулась назад и гулко сглотнула.

– Чем быстрее мы закончим здесь с делами, тем скорее вернёмся в Россию, Лина. С ларингитом вполне возможно писать и делать пометки. Я попрошу предоставить тебе лекарства.

Да какие, к чёрту, лекарства?! – хотела возопить я, глядя на кошмар, но потом неожиданно кое о чем вспомнила, резко развернулась и с мольбой в голосе спросила:

– А азенапин достать можно?

– Нет, – категорично заявил шеф. – А если «да», то это займёт несколько дней. К тому времени мы покинем Дубаи.

Собиралась я стремительно. Чуть ли не пальцами волосы расчёсывала, застёгивая на ходу блузку, с боем вырванную из лап жуткой твари, что поселилась в шкафу. Тварь скалилась и пускала черно-желтые слюни, выла и больно цеплялась за руки, но я оказалась сильнее. Пока…

Из комнаты вылетела пулей, и, к своему несчастью, узрела ту же картину. Глюки расползались по стенам, жутко чавкая и шипя. Волосы на затылке так и стояли дыбом, а стоило только перешагнуть какую-нибудь кляксу, та подпрыгивала, и я вместе с ней.

На лестничном пролёте мы с шефом встретили Хамдана, у которого при виде меня загорелись глаза, а у шефа захрустели пальцы, но мне было плевать. Потому что вся лестница кишела гадостью, медленно скапливающейся внизу.

– Гуд морнинг, – приветствует нас араб.

Ответили кивком и продолжили спуск. В какой-то момент чёрная жижа, что сконцентрировалась на первых ступенях, рванула вверх и понеслась на меня. Среагировала я мгновенно, запрыгнув на руки к тому, кто стоял рядом. Вжалась в его плечо лицом и тряслась, боясь поднять взгляд.

Несколько секунд стояла непередаваемая тишина. Меня нежно погладили по голове и шепнули:

– Ю ар эзджентл энд бьютифулэз э роуз ин май гардэн.

И тут же злое от шефа:

– Что Вы делаете?

Поняв, что очередной галлюцинации удалось-таки меня хорошенько напугать, я подняла лицо на него. Как объяснить свой порыв, чтобы меня не сочли сумасшедшей, я придумала почти сразу. А посему тихим шепотом выдала:

– Там паук!

Ян скептично осмотрел пространство и уверенно, так, чтобы у меня не осталось ни малейших сомнений в его словах, заявил:

– В этом здании нет никаких пауков, и никогда не было.

Вот откуда ему знать, а? Лично прочёсывал?

В любом случае эта отговорка не прокатила.

– Это для Вас нет, а вот для шейха… – босс одарил меня таким красноречивым взглядом, что я сама медленно отпустила арабскую шею. – Ну, нужно же мне как-то устраивать личную жизнь…

В глазах шефа взметнулось адское пламя. Сейчас даже черные твари в шкафу показались мне безобидными крохами, ищущими развлечений.

– У Вас жених в России! – глухо ответил он, взглядом сверля во мне дырку.

А араб всё держал, радостно скалясь в пространство.

– Ну… Это же в России. А здесь у меня никого нет.

После этой фразы взгляд Яна приобрёл странный прищур, он усмехнулся и двинулся дальше. Араб же, пользуясь случаем, чуть ли не съел меня взглядом, но я быстро сориентировалась и поспешила за шефом, стараясь смотреть только в его широкую спину.

Мы пришли во всю ту же переговорную, где нас ожидали несколько мужчин, проигнорировавших моё присутствие. Меня это нисколечко не удивило, ведь я была вся… ВСЯ! поглощена процессом абстрагирования от реальности.

Садиться на стул и за стол не стала по определённым причинам, которые объяснить шефу так и не смогла, поскольку была, мягко говоря, шокирована той сценой, что была развёрнута моим больным воображением.

Светлое помещение с большими окнами превратилось в какую-то нору. Здесь царили темнота, духота, запах прелой земли и неприятный звук пузырящейся слизи. Стол, стулья, присутствующие мужчины… Все были словно обвешаны черными зубастыми тварями, медленно скользящими по их идеальным костюмам.

Меня буквально воротило от царящего вокруг вида и этих тошнотворных звуков. Хотелось уйти отсюда, но я понимала, что разницы нет никакой. В своих покоях или здесь… они никуда не денутся из моей головы.

– Ты бледна, – спокойно заметил Ян. – Может позвать врача?

– Нет, – прошептала в ответ. – Всё нормально.

А сама чувствую, как дрожат холодные пальцы рук.

Переговоры длились до самого вечера, я потеряла счёт тому, сколько раз выбегала в уборную за весь день. Мои завтрак, обед и ужин были нетронутыми, а к вечеру один из слуг шейха принёс мне маленькую корзинку чудесных кремовых пирожных. Это были извинения от отеля, который якобы отравил свою постоялицу. Я даже к ним не притронулась, потому что абсолютно всё было заражено чёрной субстанцией. Мои галлюцинации меня изводили настолько, что не было сил уже держаться на ногах. С наступлением заката я снова ушла, оставив шейха, не спускающего с меня своих дивных карих глаз, и задумчивого шефа, о чём-то переговаривающегося с Сергеем.

Уже в душе я дала волю слезам, стремясь отмыться. Но сколько бы не тёрла кожу, она словно пропиталась этой гадостью. Будто чернота сочилась из меня.

Уснуть никак не удавалось, и я металась по постели, пытаясь заглушить чавканье и шипение. Сколько бы самой себе не внушала, что все это не настоящее, глюки всё равно выглядели очень натурально.

Через час, когда сознание вырвало из сна, а тьма выпустила свои жвала, раздался стук в дверь.

Болезненно скривившись, я поднялась с постели и пошла открывать, шлепая босыми ногами прямо по черной кишащей гуще.

На пороге стоял Ян. Весь взлохмаченный, хмурый, рубашка на груди расстёгнута и притягивает взор, но я смотрю в его синие глаза. Голодные синие глаза.

– Вы что-то хотели? – шепчу ему, едва ли сохраняя самообладание, а чернота с пола растворяется.

Странная усмешка скользит по его губам, и он делает шаг ко мне, кладёт свои сильные руки на мои плечи и легонько толкает вглубь комнаты.

– Ты же сама сказала, что здесь у тебя никого нет…

Сердце совершило кульбит, и прежде, чем с моего языка сошел ответ, Ян склонился и впился в мои губы жадным поцелуем. Его рука скользнула в мои волосы, сжала у корней и потянула вниз. Вторая легла на попу, так же страстно стискивая. А после он с силой притянул к себе, да так, что я четко ощутила его возбуждение.

Казалось, сердце взорвётся от переизбытка поступаемого адреналина. Кислорода катастрофически не хватало, и я едва успевала освободить губы, чтобы сделать крохотный вдох.

Воспламенилась в его руках, позабыв обо всём, что беспокоило ещё минуту назад. Только отдавалась ощущениям, что дарили его жадные руки, сминавшие тонкую ткань халата.

– Хочу тебя… – хриплым шепотом, развязывая пояс.

А внутри меня гормональная революция, требующая продолжения, бунт голодных мурашек по коже и кипящая кровь по лабиринтам вен.

Он прервал поцелуй, но только для того, чтобы добраться до моей шеи и сделать едва ощутимый укус. Безболезненный… но от него у меня едва не подкосились ноги.

Господи, да я бы всё, что угодно отдала за то, чтобы он это повторил!

И он повторил, снова смяв волосы, пока пальцы второй руки, раздвигали полы халата и скользили вниз по животу. Туда, где начиналась линия трусиков.

Резко вспомнила, что у меня критические дни и попыталась прервать это безобразие, но шеф на мой порыв отстраниться ответил усилением напора. Подхватил под попу, сделал несколько коротких шагов и прижал к стене, после чего выхватил ртом освободившийся от ткани халата сосок.

Меня пронзило острой стрелой удовольствия, доставшей до самого дна. Выгнулась в его руках и тихо, почти неслышно, застонала, когда шершавый язык сменили острые зубы, осторожно прикусившие нежную плоть. Вторую грудь мягко сжал ладонью, а свободной рукой погладил живот, намереваясь спустится в трусики.

Не знаю как, но я нашла в себе силы сказать:

– Я не могу…

Ян остановился, глубоко дыша, поднял голову и посмотрел хищным взглядом.

– Почему? – хрипло.

И, если девственность меня не особо беспокоила, то вот месячные – это не очень-то гигиенично. Но сказать об этом в слух?

– Почему? – повторил глухо, наблюдая за моим растерянным лицом.

– У меня…

– Если ты сейчас вспомнишь про своего жениха, я клянусь, что швырну тебя прямо на кровать и… – продолжил он раздраженно, но был перебит торопливым:

– У меня месячные!

Я выпалила это и начала стремительно краснеть, ожидая его реакции. И она последовала.

Напряженность во взгляде сошла на нет, а на губы скользнула тонкая усмешка.

– Я надеюсь, это единственная весомая причина для отказа?

Кивнула в ответ.

Ян снова усмехнулся и склонился к моим губам.

– Ну, тогда я не вижу смысла прерывать начатое. Потому что кровь на простынях – это очень даже завораживающее зрелище для такого, как я.

И вновь поцелуи. Жадные, обжигающие, глубокие. Его пальцы то пробегались по моей груди, мягко гладя соски, то стискивали талию, стараясь придвинуть меня поближе.

Когда я уже вообще ничего не соображала от застившего глаза возбуждения, меня подхватили на руки и унесли в душ, где была включена тёплая вода. Халат полетел на пол, тугие струи воды ударили в спину, а сам Ян прижал меня к прохладной кафельной плитке грудью и снова тихонько укусил в шею, вынуждая меня цепляться за гладкую поверхность стены.

– Ты очень вкусная…

Его рука скользнула в трусики и протиснулась между ног, где он нащупал тоненькую ниточку, за которую и потянул, одновременно сжимая сосок. Сладкий спазм плеснул внизу живота. Я выгнулась, откидывая голову на его грудь.

– Хочу тебя… – шепчет и снова тянет за нитку, окончательно вытаскивая мини-тампон.

Коротко целует в висок и вновь прижимает меня к кафельной плитке, а сам медленно скользит губами по спине, попутно стягивая трусики и щедро присыпая каждый сантиметр кожи острыми мурашками.

Боже, я лопну от возбуждения… или взлечу.

Ян поднялся и мягко повернул меня к себе лицом. Я заметила, что от своих брюк он уже избавился и сейчас стоял передо мной в одних боксерах, не скрывающих ни размера, ни степени возбуждения. Улыбнулся, чувственно поцеловал и взял на руки, чтобы отнести в постель, на которой от чёрных тварей не осталось и следа.

Было ли страшно? Возбуждение и обжигающий ком внизу живота превалировали. От моего страха не осталось даже мыслей, когда этот невероятный мужчина рукой осторожно раздвинул мои ноги, посмотрел на меня, темнея взором и глубоко и жадно вдохнул.

– Сумашествие…

А после склонился, поставив руку над моим плечом и снова жадно поцеловал, скользя свободной рукой по моему животу.

Мне казалось, что я сгорю, если он ничего не сделает. Пальцы всё время гладили его спину, осторожно царапали, будто прося пощадить. А когда настал ответственный момент и его горячая плоть прикоснулась к моей, я нервно вздрогнула…

Толчок!

Во мне вспыхнула боль такой силы, что я взвыла, вцепившись в его спину ногтями. Дёрнулась, стараясь стащить его с себя, царапала и проклинала, но Ян только вжался сильнее, сграбастал в свои руки и уткнулся носом в шею.

– Надо было сказать! – рыкнул в ухо. – Твою мать, надо было сказать!

Всхлипнула, когда боль постепенно стала отступать.

Кто же знал, что это так больно?

Я вообще всегда думала, что девственность терять, как уши прокалывать. Вроде больно, но только секунду.

Яну ничего не ответила, ощущая, как подрагивает от возбуждения его плоть внутри меня.

– Если бы сказала, этого бы не было, Лина, – прошептал едва слышно. Приподнялся на локтях и посмотрел в мои глаза. – О таком нужно предупреждать сразу, чтобы не было подобных ситуаций.

– И что бы это дало? – прошептала я. – Мы стали бы друг друга меньше желать?

– Нет, – улыбнулся он. – Точно нет.

Медленно коснулся губами моей щеки, сцеловывая застывшую слезу и осторожно двинулся внутри, отнимая дыхание.

Пронзительная сладость растекалась по телу, с каждым его толчком. Я горела, как спичка и плавилась, как воск. Особенно остро было, когда он заглядывал в мои глаза. Будто я обрела нечто давно утраченное. Будто вся моя жизнь была ради одного этого момента. Ради него внутри меня.

Ян обхватил ладонью мою шею и прижал к себе. Толчки стали более напористыми и жесткими, они взрывали моё нутро калёным острым удовольствием. А когда он сделал последний жесткий толчок и буквально вонзился в меня, внутри всколыхнулось что-то старое, как мир, а перед глазами запульсировали звёзды.

Я лежала без дыхания, боясь прогнать острый миг удовольствия. Ян тоже замер, но долгие секунды спустя выдохнул мне в губы и нежно поцеловал.

– Спасибо… и прости.

В синих глазах плескалась странная эмоция, которую не было ни сил, ни желания разгадывать.

Я никогда не думала, что два коротких слова, призванных пробуждать в человеке самые лучшие чувства, могут так ранить.

«Спасибо» за секс и «прости» за девственность. Вот и всё…

Ян осторожно слез с меня и обнял, похоже никуда не собираясь. Тем лучше. Пока он рядом, глюки не так страшны.

Я осторожно поднялась, держась за саднящий живот, но тут же была остановлена твердой рукой.

– Ты куда?

Посмотрела красноречиво вниз на окровавленные бёдра.

– В душ.

Руку убрал, но всё равно проводил моё неуверенно идущее тело взглядом. Я чувствовала, как он обжигал между лопаток.

***

Тихая трель смартфона под утро выдернула из приятного сна. Ян потянулся и схватил гаджет. Едва разлепив глаза увидел, что звонит Алиса. Время пять тридцать утра.

– Алло?

– Спишь? – раздалось виноватое.

Ян повернулся и скользнул взглядом по бедру спящей Лины. Сердце в груди ёкнуло от укола совести, что пронзило острой иголкой.

– Что-то случилось?

– Я прилетела в Дубаи… Сюрприз!

ГЛАВА 26

Это утро было другим. Настолько другим, что улыбка не слезала с моего лица, с первой секунды пробуждения. На соседней подушке лежали цветы, похожие чем-то на сирень. Грозди пурпурных цветков источали тонкий пряный аромат сладкого мёда с толикой шоколадной горечи.

Где можно раздобыть ранним утром такую красоту?

Но больше всего, меня радовало отсутствие тварей в моей постели и за её пределами. Ничто не предвещало их появления, поэтому вставать я не торопилась, понежилась ещё немного, уткнувшись в маленький букетик, вспоминала произошедшее, ощущая сладкое томление внизу живота, и просто наслаждалась тем удивительным спокойствием, которое ощущалось в каждом атоме этого мироздания.

Всласть нанежившись, я решила найти вазу для цветов, ну, или нечто похожее. К сожалению, в моих апартаментах ничего подходящего не оказалось. Потому отправилась в душ, и только после того, как привела себя в порядок, взяла букет и отправилась на поиски нужной ёмкости.

В коридоре несколько раз попадались слуги, которые при виде меня опускали глаза и бросались прочь, пока я не поймала за руку перепуганного мальчишку, в странном чёрном костюме. К сожалению, ни на русском, ни на английском он меня не понимал. Только бормотал что-то и всё время отводил взгляд в сторону, совершенно не желая идти на контакт.

– Где найти Сергея? – вздохнула я.

Смуглый мальчишка с несчастным видом кивнул и указал пальцем на улицу. Удивилась, но отпустила беднягу.

Ранним утром в Дубае достаточно сносно. Примерно, как у нас жарким летним днём. Сергей сидел на каменной скамье, с томиком потрёпанной годами книжки, и задумчиво вчитывался в строки.

– Доброе утро! – поприветствовала мужчину. – Сегодня чудный день для хорошей книги.

Сергей поднял голову и улыбнулся.

– Верно, Лина Алексеевна. – Он взглянул на мои руки и улыбнулся шире. – И прекрасный, для красивых цветов.

Стало немного неловко. Этот человек не был глупым, а значит, уже догадался от кого цветы.

– Я искала для них вазу, но в этом доме на меня даже смотреть не хотят, не то, что понимать.

– Ничего удивительного, – добродушно хмыкнул мужчина. – Чужая женщина здесь – табу. Ян Кириллович сразу обозначил ваш статус в этом доме.

– Какой? – вздёрнула я бровь.

Сергей неожиданно отвёл взгляд в сторону.

– Ну, как бы это сказать… Вы что-то вроде младшей сестры.

Теперь стало совсем неловко. Разве младшую сестру так целуют, что аж звёзды из глаз сыплются? Или может быть, младших сестёр так жарко обнимают, что в груди не хватает кислорода?

– Это одухотворённое выражение на Вашем лице, Лина Алексеевна, просто прекрасно, – вновь улыбнулся мужчина. – Думаю, шеф был бы рад его видеть.

– А где он, кстати?

– О, он ещё пару часов назад уплыл в город. Сказал только что-то про сюрприз.

Нет, я, конечно, не поверила сразу, что Ян может приготовить для меня сюрприз. Это могло быть что угодно, от… от, ну, скажем от…

Моя улыбка расплылась ещё шире.

Ну, точно он решил устроить сюрприз мне, поскольку я не вижу иных причин.

Может в аэропорту нашелся мой саквояж? Или мужчина просто хочет сделать мне подарок?

Боже, сегодняшний день ничто не омрачит. Всё просто прекрасно!

Меня не пугает даже невеста, которая осталась в России. Уверена, если Ян захочет, он всё повернёт в нужное русло.

– О, а вон, кстати, машина. Уже возвращается.

Я повернула голову вправо и увидела большой черный джип, что ехал по дороге, поднимая в воздух столп песчаной пыли.

– Гуд морнинг, – раздалось сзади.

Обернулась и встретилась с притягательными карими глазами.

– Гуд морнинг, Махмед, – улыбнулась в ответ. – Хау дид ю слип?

На его губах вспыхнула такая радостная улыбка, что чуть не ослепила меня.

К дому медленно подъехала машина, но я ждала ответа шейха.

– Вери гуд, – он опустил взгляд на мои руки, и в его глазах вспыхнуло узнавание, но вот вопроса я не поняла.

– Он спрашивает «кто» и «за что» просил у Вас прощения, – помог мне Сергей.

– В каком смысле? – нахмурилась я, чувствуя неладное.

– Он говорит, что пурпурный гиацинт на языке цветов звучит как «Прости меня. Я сожалею».

Дверь черного джипа распахивается и оттуда выходит улыбающийся Ян. Он протягивает руку и подхватывает узкую ладошку, что бы через секунду её обладательница тоже вышла из машины.

Треск.

И я вспоминаю, как вчера он смотрел на меня, когда понял, что я девушка. С сожалением. С какой-то отстраненной досадой. С виной, что сидела глубоко на дне его глаз. А ещё это: «Если бы ты сказала, этого бы не было».

И дело вовсе не в том, что он считал, что у меня есть «жених». Всё дело в том, что он не стал бы брать на себя такую ответственность. Не когда у него есть невеста, которую он бережёт, как драгоценный камень.

Стремительно деревенеет время. Ладонь выпускает цветы, которые, падая, вязнут в воздухе.

Становится холодно. Не снаружи, нет. Внутри.

«Прости меня. Я сожалею»

Чернота поползла по золотому песку. К ногам. Желая добраться до того, что засело внутри. Горькая, колючая боль. Она разбухла ежом и нарывала, как язва, неспособная зажить.

– Лина?

Тварь лизнула ногу и радостно зашкварчала, когда из глаз брызнули слёзы.

Я больше так не могу. Не с этой мерзостью снаружи… и внутри. Вся моя жизнь была одним сплошным темным пятном. Каждая минута наполнена искусственным счастьем и сжавшейся глубоко внутри болью. И вот, когда один единственный раз счастье показалось настоящим, оно тут же рухнуло к ногам, больно раня своими осколками.

– За что мне это?

– Лина!

Раздаётся гомон испуганных голосов, пока кусок за куском до самого основания рушилось моё «я», которое я почти всю жизнь держала в ежовых рукавицах.

Сердце жалобно сжалось, когда пространство огласил громкий треск. Я открыла глаза и увидела, как всё кругом было объято черными клубами дыма… или тумана?

– Лиа! – глухо рычит чей-то голос.

Но мне всё равно. Мне настолько холодно внутри, что я не чувствую горячих слёз на щеках. Я устала от всего этого. Я уже не хочу заставлять себя жить. Мне надоело.

Надоело.

Эта мысль громко щёлкнула, как старый выключатель. Лопнула стеклом и выпустила наружу что-то чужеродное.

– Лиа! – кричит мужчина, и я отстранённо понимаю, что это Ян.

Разглядеть что-либо уже невозможно. Чернота заполнила всё. Казалось, она забивает даже легкие, но по ощущениям, нас просто накрыло тьмой. На воздух это никак не повлияло.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул женский очень красивый журчащий голос. – Я думала, ты никогда не сдашься.

Обернувшись, никого не увидела. А впрочем, я вообще ничего не видела.

– Годы, конечно, не столетия, но приятного, я скажу, в этом мало…

– Лиа, прости. Я не успел, – слышу, я надрывный хриплый голос мужчины, который меня не трогал более.

– А кто не успел, тот что? – издевался красивый голос. – Правильно! Опоздал! А «опоздунов» никто не любит, Дар. Даже если они демоны ночи. Правда же, Лиа?

– Лиа? – переспрашиваю, с трудом узнавая свой безжизненный голос.

– Ах, да. Совсем забыла.

Щелчок!

Жуткий рёв в голове заставляет упасть на колени и вжаться лбом в горячую поверхность. Казалось, мой череп просто разрывается пополам. Тысячи крупинок посыпались из песочных часов. Тысячи мельчайших картинок врезались яркими вспышками в глаза. Лица, предметы, искры, слова, ощущения, боль, наслаждение, страх, любовь, тьма, чувство потери… Безжизненный взгляд человека со шрамами. Ребенок, которого никогда не было.

Пальцы вцепились в песок, а горло засаднило под напором собственного крика.

– Минайа!

Ад. Мой личный ад рванул внутри, смешиваясь с двумя действительностями. Одна сплошная непроглядная чернота.

Всегда.

*

Он сидел в постели, вглядываясь в милое личико девушки. Сейчас, когда она спала, оно казалось безмятежным и даже немного счастливым. Такую Лину ему видеть не доводилось, а посему он не мог оторваться от созерцания этого прекрасного создания.

Перевёл взгляд на три веточки гиацинта, что положил на подушку. Тут же поморщился от неприятного ощущения в груди, что полыхнуло чувством отвращения к себе. Он заказал цветы у слуг сразу после звонка Алисы, но сейчас сомневался, стоит ли их оставлять. В любом случае, ему хотелось извиниться. Извиниться, наверное, за многое.

Ему безумно понравилось держать в руках эту девушку. Так сильно, что не хотелось отрываться. Не хотелось уходить. И это желание отдавало правильным ощущением тепла внутри. С Алисой он чувствовал только обязательства, которые сам себе и вбил в голову, почему-то уверив себя, что она именно та.

Ещё раз взглянул на Лину и улыбнулся краешком губ, уже предвкушая их следующую встречу. Поднял руку, и коснулся пальцами бархатной щеки. Хотелось большего. Стиснуть нежное тело в объятиях, коснуться сонных губ… Не удержался и склонившись осторожно поцеловал. Почти невесомо. Преодолев собственные желания и поднявшись с постели, что хранила покой и уют спящей красавицы, он вышел за дверь.

Дорога до аэропорта была долгой, но за это время он успел многое переосмыслить. Вспомнить о том, чего не замечал ввиду своей ослиной натуры. Вспомнил, как вздыбились волосы на загривке, когда впервые услышал её голос. Пожалуй, именно из-за этого он и позволил ей прийти на собеседование. А ещё её взгляд… Бледно-зелёные глаза. Жалкое подобие того малахита, которым она поразила его впервые. Покладистый характер сразу ввёл в заблуждение. Да и вообще, она была совершенно не похожа на себя прежнюю. Ни грамма той поистине ведьмовской натуры, благодаря которой она привязывала к себе всех, кто когда-либо попадался ей на пути.

Он бы и не понял ничего. Альмата постаралась на славу. Как она и обещала, их привязанность почти не ощущалась. Только боль. Та жуткая боль, которую он приписывал Алисе, пока страдала его настоящая жена.

Алису он увидел почти сразу. Яркая, рыжая, хрупкая, она всегда выделялась из толпы. Жадные взгляды арабов просто поедали девушку, на что она совершенно не обращала внимания, мило болтая с собеседником. А вот увидеть рядом с ней Рэйслана было полной неожиданностью.

– Ян! – улыбнулась девушка, увидев его и бросилась обнимать.

Вот только Дараян никак на это не отреагировал. Его большое маленькое счастье осталось нежится в своей постели.

– Что ты здесь делаешь? – обратился он к Рэйсу.

– Сюрприз, – усмехнулся тот в ответ.

– Всё нормально? – Ян никак не мог понять мотивов брата. – Я просто не ожидал тебя здесь увидеть.

– Да вот, узнал, что твоя невеста летит к тебе и решил подсобить, привезя «книгу». Заодно хотел кое-кого увидеть.

У Дараяна даже челюсть свело от внезапно нахлынувшей ревности.

– Лину?

Рэйс цыкнул и сунул руки в карманы брюк, внимательно рассматривая брата.

– Она, да? – усмехнулся он. – Вот чёрт…

– Я чего-то не знаю? – вклинилась, Алиса. – Лина, это которая помогала мне с выбором платья?

Яну хотелось закатить глаза, а ещё приложится лбом об ближайшую стену. Если Альмата внезапно решит вернуть ей память, он не найдёт ни одного способа загладить перед женой свою вину. Заставить жену выбирать платье своей невесте… Если бы он был на её месте, он бы послал сам себя так далеко и надолго, что… Неудивительно, что в конце она на него рявкнула, когда тот навязывал ужин в знак благодарности. Идиот.

– Давайте уже уедем отсюда, – выдохнул он. – Рэйс, ты к водителю. Нам с Алисой нужно поговорить.

Брат только понимающе усмехнулся и кивнул.

– Ян, я тоже хотела с тобой поговорить, – начала Алиса, как только машина тронулись с места. – Понимаешь… – девушка отвела глаза в сторону, будто решалась стоит ей прыгать с обрыва или нет. – Нет, я так не могу. Давай, сначала ты?

Дараян внимательно посмотрел ей в глаза, особо уже не беспокоясь по поводу её переживаний. Было, откровенно говоря, всё равно, закатит ему сейчас Алиса истерику или нет. То, что он искал много лет в этом мире, сейчас нежно сопело в подушку, а больше его ничего не волновало.

Дараян пожал плечами и довольно уверенно произнес:

– Свадьбы не будет.

Алиса широко распахнула свои глаза и уставилась на него, со смесью страха и непонимания.

– Ты знаешь..? – неуверенно спросила девушка.

– Знаю что?

– Я хотела сказать, что не могу выйти за тебя, потому что… Ну, потому что…

– Нашла другого? – помог ей Дар. – Мне это не важно, – он неожиданно тепло ей улыбнулся. – Мы с тобой неплохо провели время вместе. Меня сильно успокаивает тот факт, что настоящей близости между нами не было, и я сохранил твою невинность.

Алиса неожиданно покраснела до корней своих рыжих волос и отвела взгляд в сторону.

– Да, спасибо тебе за это.

Дар видел её смущение насквозь. Перед ним сидела не девушка, а уже женщина. Она ему тоже изменила.

Мысленно усмехнулся, когда они уже подъезжали к порту. Нутро пылало от нетерпения скорее увидеть Лину… Нет, не Лину. Минайю. Жену. Возлюбленную. Свою жизнь.

На яхте Алиса весело щебетала с кем-то по телефону, но когда раздался очередной звонок на её мобильном, девушка побледнела. Осторожно ответила и поморщилась с первой реплики собеседника.

– Где ты? – знакомый голос был достаточно холоден. Ян усмехнулся, подумав о том, что ещё один вопрос решился сам собой, и постарался отвлечься на разговор с Рэйсом, однако не мог не услышать того, что ответила сама Алиса.

– Зачем ты мне звонишь? Забудь этот номер, понял?

– Я спросил, где ты?

– Не твоё дело! – рявкнула девушка.

– Ты мне намеренно на нервы действуешь? – всё тем же ровным тоном спросил Семён. – Какого чёрта ты сбежала?

Алиса, не ответив на вопрос, просто сбросила вызов. Её брови были сдвинуты, а губы сжаты, будто она сдерживала в себе поток грубых слов. Такой Ян её не видел, но всегда знал, что она не такая робкая, какой хотела ему казаться.

Улыбнулся, вспомнив как сдерживается Лина. Фальшивая улыбка. Сначала он не замечал разницы, но позже увидел, что с такой улыбкой её глаза не горят. Энергия подавленных чувств всегда уходила на поддержание этого вежливого оскала…

Весь путь Дараян только и думал о ней, едва ли вникая в то, что рассказывал Рэйслан.

– У тебя впервые глаза горят, – заметил Рэйс. – Я очень рад за тебя.

Именно этому Дар и улыбался, выходя из машины и подавая руку не в меру задумчивой Алисе. Вот только улыбка эта в один миг померкла, когда он загривком почувствовал звенящее напряжение в воздухе, будто кто-то подбросил в воздух тысячи поющих осколков. Обернулся и сердце его оборвало ритм.

Она стояла, опустив взгляд в пол. У ног застыл упавший букет, а к ногам ползла чернота. Он видел это там. Когда она скрыла их с Раем видоизменённым заклинанием абсолютного щита.

– Лина? Лина!

Но девушка не отреагировала, и он бросился к ней, наблюдая за тем, как кокон мглы стремительно скрывает её тело внутри.

– Лиа!

Сергей и Махмед испугано рванули в дом, Алиса и Рэйс остались позади, а когда он достиг той самой тьмы, то понял, что не может подойти ближе. Тьма была барьером, который невозможно было преодолеть.

– Лиа! – кричал он от отчаяния.

Но она не отвечала, и от этого его сердце рвалось на части. От страха, от горечи и… от страха.

– Ну наконец-то! – радостно воскликнул знакомый голос. Дар метнул взгляд влево и увидел темноволосую женщину с чёрными глазами. – Я думала, ты никогда не сдашься, – посмотрела она на кокон. – Годы, конечно, не столетия, но приятного, я скажу, в этом мало…

И он понял, кто это… Всё понял. Альмата собственной персоной стояла перед ним и довольно улыбалась.

– Лиа, прости. Я не успел.

– А кто не успел, тот что? Правильно! Опоздал! А «опоздунов» никто не любит, Дар. Даже если они демоны ночи. Правда же, Лиа?

– Лиа? –доносится от кокона безжизненным голосом.

Дар дёрнулся к ней, но тут же был остановлен черной непроглядной преградой.

– Ах, да. Совсем забыла, – усмехнулась богиня и громко щелкнула пальцами.

Он захотел разорвать эту суку, когда из тьмы раздался крик жены полный боли и отчаяния. Содрать с неё эту весёлость и оставить танцевать на её же костях. Рванул к стерве, но Альмата лишь усмехнулась в ответ, когда демон ночи повяз в её черноте.

– Ты обещала! – рявкнул он.

– Обещала не призывать больше, если найдёшь. И я выполню это обещание, – ответила самодовольно богиня. – Без тебя девушку до этого состояния довести было невозможно. А сейчас эта хрупкая душа расколется, и я заберу свою частицу. Это единственное, что мне нужно.

Она посмотрела в его глаза, полные ярости, ненависти, отчаяния и решила возместить ущерб. Всё же демон помог ей.

– Я снимаю со Сворлов проклятие, а с тебя привязку к ведьме. Отныне ты свободен.

У Дара что-то взбухло внутри, хлюпнуло и провалилось, утаскивая за собой и боль жены, которая уже давно стала частью его самого. Рванул к тысячелетней ведьме снова, но опять не вышло прорваться через клубы её магии.

Рык полный боли, пронесся над их головами. Тьма вокруг Лии сжалась до горошины вместе с ней, и тут же рванула наружу, накрывая пространство пологом душной черноты.

– Что за..? – удивилась богиня. – Как ты это..?

А Дар ощутил в себе работу всех шести источников магии. А ещё посмотрел на жену, чей взгляд полыхал такой ненавистью, что у демона попросту пропал дар речи.

***

Впервые это чувство возникло очень давно. Ты будто смотришь в бездну, пытаясь разглядеть её дно, но всё безрезультатно, и ты не знаешь, есть оно там или нет. Только странное ощущение томится в груди. Словно сомнения, страхи, надежда и вера собрались в один комок, пытаясь превалировать друг над другом. И вот так, не веря самой себе, не веря бездне, ты пытаешься понять: стоит ли прыгать?

Нет – значит остаться у этой самой точки, да – значит прыгнуть в неизвестность, третьего попросту не дано. Вот только… Ты можешь стоять здесь вечно, но рано или поздно всё равно решишься на шаг в пустоту.

Это чувство сидит глубоко в чертогах души, и касается тёмной стороны нашего существа. Тьма – мать всего. Из тьмы вышло всё, чем может похвастаться любой из тысячи миров. И да, тьма есть в каждом из нас. В ком-то больше, в ком-то меньше. И эти величины играют огромную роль для таких, как Альмата.

Я нужна была ей с момента своего становления на круг перерождения. Сотканная из тьмы, я могла уместить в себе столько, сколько могло потребоваться ей для возврата этой частицы. И да… моя жизнь в её планы не входила. После раскола душа не может существовать. Это было целенаправленное уничтожение.

Когда Альмата вернула мне память, она вернула её всю. С самой первой жизни в родном мире, где автомобили ездят с помощью магии, а школы преподают ведическую науку. Я помню себя и маленькой девочкой, дёргающей брата за ворот рубашки. Помню и девушкой, у которой было три сестры и отсутствовала магия. Помню войну, что настигла нас неожиданно. Даже чувство горечи утраты. Помню первую встречу с ним, когда душа умчалась в пятки от страха… погоню. Помню, как прокляла нас… А ещё я помню саму тьму. Тёплое родное ощущение, которое ни капли не похоже на то, что сопровождало меня на протяжении всей жизни в теле Лины. Сейчас я знаю в чём дело. Там я сама была тьмой. Душой без тела. И тепло это было моё. Собственное.

А когда я умерла с частицей богини, я её поглотила, став вместилищем чужой магии. Может Тьма и способна управлять рождением душ, но отнять то, что «принадлежит» ей, она не смогла. И не сможет, пока я сама не отдам.

Стоит ли говорить, что, поняв, что всё это время делала со мной Альмата, я разозлилась?

Не благодаря ей я обрела своего демона ночи. Благодаря ей он потратил много лет на мои поиски. Благодаря ей я потеряла ребенка, в зарождение которого даже не успела поверить. Благодаря ей я страдала всю эту жизнь. Чтобы что? Чтобы вернуть ей проклятую частицу тьмы!

А уж снятие нашей привязки и вовсе стало последней каплей.

Хочет её? Ну так пусть получит! Сполна!

От отчаяния и боли не осталось и следа. Всё наполнилось всепоглощающей ненавистью к той, кто несомненно был виновен во всех бедах.

Всё, что мне нужно было с самого начала существования в новом теле – это принять себя. Принять такой, какая я есть. Принять тьму своей души. Вот только под влиянием амагичного мира, где всё ненормальное считается отклонением и патологией, сделать это крайне непросто, и Альмата знала об этом. Но сейчас, когда я понимаю, каково чувствовать в себе силу…

Я глубоко вдохнула и вобрала в себя всю тьму, что кружила вокруг. Из горла вырвался крик боли, увеличивая страшную эмоцию, преобразуя её в более масштабную форму. Абсолютную форму тьмы. Чувство переполненности не в теле, в душе. Кажется, ещё немного, и я просто взорвусь, но… мы единое целое. Изначально. С момента перерождения ощущала это. Просто нужно было принять, не боясь сойти с ума.

Чернота вокруг сжалась до звона костей, но тут же рванула наружу вместе с мыслью о том, что богиня Тьмы никогда не была богиней… Просто такая же душа, достигшая пика, но павшая на становлении божеством. Бракованный бриллиант, треснувший по грани доброты и всепрощения, осколок которой каким-то неведомым чудом достался мне.

Когда тьма расползлась до самого горизонта, я наконец увидела её. Удивлённая. Встревоженная. Напуганная.

– Что за..? Как ты это..?

– Не зная всех основ своего существования, пытаться управлять другими? Глупо, Альма, не находишь? – усмехнулась я, глядя в её кобальтовые глаза. Ненависть во мне кипела, ища выхода, но я сдерживалась.

– Я стала такой, когда у вселенной на тебя ещё планов не было! – рявкнула она.

– Это не давало тебе никаких прав на распоряжение чужими душами.

Псевдобогиня насмешливо сощурилась.

– Тебе-то откуда это знать? Когда я развеяла свою оболочку здесь был только Альгат. Кто мог дать мне такие права, Лиа? Ты всего лишь никчемная душонка, способная удержать мою магию в себе. Только и всего!

Альмата не знала, что всё это время находилась между уровнями. Наша вселенная, как слоёный торт, где начинка – это уровень, а тесто – дверь. Альмата и её спутник застряли здесь, не имея возможности выбраться. Они уже не души, но еще не посвященные во власть высшей силы.

– Действительно, – продолжала желчно насмехаться я. – Откуда же мне это знать? Может всё дело в том, что я стою перед тобой целая и невредимая?

Несколько секунд, пока псевдобогиня осознавала масштабы своей личной катастрофы, я смотрела на демона ночи, что не мог отвести от меня взгляда. И молчала, видя непонимание в его глазах. Тоски внутри больше не было, но я чётко знала, что наши души неразрывны и без заклинаний. Он мой демон, пусть я сейчас и не его ведьма.

Сейчас его больше ничего не держало рядом со мной, но всё ещё что-то тлело в глубине яркой, как очаг костра в ночи, демонической души.

– Прости меня, – произносит беззвучно.

Я знаю за что. За то, что не нашел, не увидел, не понял.

И я улыбаюсь в ответ, как улыбнулась бы оступившемуся ребёнку. Я не виню его, ведь он, как и я был частью чужой игры.

Почему-то сердце замёрзло, будто скованное льдами Антарктиды. Оно не стучит, как сумасшедшее, да и вообще не бьётся.

– Это не твоя вина, Дар. Это изначально план Альматы, который достиг своей цели.

– Ты должна была исчезнуть! – кричит черноволосая, которую я когда-то считала богиней тьмы и матерью всего сущего. – Ты должна была выпустить частицу.

Я улыбаюсь и перевожу на неё взгляд. В моей руке мягко пульсирует адамант, но я не тороплюсь его демонстрировать. Ещё чуть-чуть хочется посмотреть на демона. Запомнить его тревожный взгляд и блеск синих, как космос глаз. Вот только что-то в нём меняется. Он неожиданно резко напрягается и хмурится, будто готовится к схватке.

– Я всё равно тебя уничтожу! – шипит Альмата, вскидывая руки.

Заклубились пары чёрной магии. Завьюжили горячие ветра, подхватывая острые песчинки. Но на моём лице продолжает играть улыбка, а взгляд снова возвращается к демону.

– В следующий раз я обязательно признаю тебя.

– Следующего раза не будет, дорогая! – рычит демон и взмахивает рукой, чтобы через долю секунды пропасть в красной вспышке света.

Альмата ударила своей магией так сильно, что пошатнулся стоящий позади дом шейха, скрытый во тьме. Гулко зашатались стены в песчаном саду, затрещали камни, зашелестел песок.

Я перевела взгляд на ведьму и первое, что увидела – потрясённый до глубины её тёмной души взгляд, а через секунду удар демона прямо в это самое лицо, что просто не успело до́лжно среагировать.

Импульсы магии один за другим посыпались на псевдобогиню, но та с достоинством отбивалась первые пятнадцать секунд, а после умело надела на демона путы, от которых он уже не мог избавится за счёт своей магии.

Улыбаюсь немного взбешенно. Расправа над Даром мне определённо не нравится, пусть он и не самый лучший муж в мире. Но всё-таки мой. Родной.

Альмата легким движением руки поправляет растрепавшиеся тёмные волосы и оборачивается на меня. Протягивает руку, растопырив пальцы, увенчанные острыми чёрными ноготками и выпускает очередную порцию своей «богической» магии. Тёмные стрелы стремительно мчаться ко мне, чтобы пронзить сердце, но прошивают моё тело насквозь. И я снова вижу этот потрясённый взгляд. Продолжаю улыбаться.

– Тебе меня не достать. Всё, что ты можешь – это смирится с собственным проигрышем, потому что я тебя обошла, – поднимаю руку и раскрываю ладонь, в которой находится адамант моей собственной жизни.

– Нет! – выдыхает перепугано недобогиня.

Но я не реагирую… Продолжаю смотреть на черноволосую красотку, которая наконец осознала масштаб проблемы. В моей руке находился самый настоящий бриллиант души, который я назвала адамантом. Он пульсирует яркими красками, а в центре держит чужой осколок. Чёрный кусочек некогда треснувшего бриллианта Альматы, что был поглощен мной.

Когда-то профессор Дигер сказал, что душа изначально имеет форму негранёного алмаза, который с каждой новой жизнью может оттачиваться до бриллианта, чтобы стать частицей Бога или самим божеством. Профессор не знал, что бриллианты душ могут трескаться. Но это правда. Они слишком хрупкие. Душа сотканная из тьмы или света, может сколь угодно долго идти к своей истинной цели, но любой проступок, который посеет сомнения или тяжким грузом ляжет на плечи, даст трещину. Тонкую, крохотную, незаметную. Такую не залатать ничем. Трещинка за трещинкой… а в какой-то момент он рассыпается на несколько осколков, с которыми невозможно что-то сделать. Это бракованный бриллиант, застрявший между слоями торта со вкусной начинкой.

Такие бриллианты можно уничтожить либо на этапе формирования тем же методом, которым пыталась расправится со мной Альмата, либо… поглотить. Вот только Альмата не знала, что на своём жизненном пути я не приобрела ни одной трещинки на гранях своего адаманта. Добиться раскола моей души внутренней дисгармонией было очень трудно, почти невозможно.

Другое дело Альмата…

– Ты не сможешь… – неуверенно произнесла она. – Это невозможно…

– После всего что ты со мной сделала? – усмехнулась я, едва сдерживаясь, чтобы не применить силу. – Ты правда думаешь, что я оставлю тебе хоть один шанс?

– Глупая душа. Чтобы уничтожить меня тебе нужно уничтожить и свой камень! – прорычала она. – Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы понять это!

Улыбаюсь, чувствуя, как деревенеют мышцы от нетерпения. Вся сила только и жаждет этого момента.

– Правда, что ли? А я думала, что это за камушек такой странный… так и хочется проверить на прочность.

– Нет! – рычит демон. – Минайа, не надо. Прошу тебя…

Его голос, как, наверное, и взгляд, полон мольбы, но я не смотрю и не слушаю, потому что боюсь передумать. – Милая… – он видит решимость в моих глазах и рычит раненым зверем. – НЕ СМЕЙ ЭТОГО ПОВТОРЯТЬ!

Я посмотрела на Дара и произнесла уже сказанное однажды:

– Я люблю тебя, – улыбнулась ободряюще. – Просто помни это. В каком бы теле я не находилась, я непременно в тебя влюблюсь.

Демон рванул путы, с глухим рыком. На дне синих глаз полыхало пламя, которое рвалось наружу.

– Я уничтожу здесь всё, слышишь? Камня на камне не оставлю!

Улыбаюсь вновь.

– Дерзай, любовь моя. Ты свободный демон, а посему волен делать всё, что тебе в голову взбредёт, – и добавила тихо: – В этом мире точно.

– Одумайся! – рычит псевдобогиня. – Никакого перерождения не будет. Уничтожишь бриллиант, фактически, уничтожишь собственную душу!

У меня просто нет выбора. Таких, как Альмата нужно устранять, иначе они не дадут нам жизни. Даже ценой собственного существования. Да и теплится во мне надежда, что высшие силы не оставят мой поступок без внимания. В конце концов, кто-то же создавал нас…

Я прикрываю на миг глаза и отпускаю ураган, что держится внутри на честном слове. Адамант очень быстро обретает в моих руках черты большого пульсара, что крутится, как волчок на одном месте. Порывы ветра взметают волосы и хлещут ими по лицу. В воздухе вместе с напряжением возрастает неприятное гудение, будто кто-то включил фен на полную мощность и приставил его к фонящему микрофону.

Альмата мгновенно бросилась ко мне, позабыв, что моей материальной оболочки больше нет, а делать что-либо на таком уровне бессмысленно. Всё равно, что пытаться поймать призрака.

– Ты пожалеешь! – рычит псевдобогиня и поворачивается к Дараяну, вскидывая руки.

Её действия и мотивы более, чем ясны, а потому я спешу сжать взбухший пульсар и выпустить горький импульс магии, что запустил страшный механизм.

Тело Альматы искривилось, приобретая черты поплывшей картинки. Искаженные руки утянуло в пульсар, когда женский голос пронзительно взвыл. Её оболочка частица за частицей растворялась в пульсаре, обнажая осколки чёрного бриллианта, пульсирующие ядовитой тьмой.

Может когда-то Альмата и старалась изобразить богиню, но со временем эти старания сошли на нет. Для неё все миры были игрушками, которые помогали скоротать время, все души марионетками, а она сама всевышним, хотя по сути являлась лишь сломанной душой, застрявшей здесь на века.

Я с сожалением посмотрела на чёрные осколки и протянула к ним руку. Времени у меня было ровно столько, сколько действовало заклинание, пока преобразовывался мой адамант внутри пульсара. Взяла их в руки и сунула в сияющий шар, готовясь покинуть материальный мир.

– Прости меня, – слышу убитое.

Хотелось обернутся, как-то утешить своего демона, но боялась дать ложную надежду.

– Не ищи меня, любовь моя. Не трать понапрасну сил и времени. Я, вероятно, уже не вернусь.

– Стой! Может ещё можно что-то…

Но я впрыскиваю в пульсар последний пучок импульсов, который тонет во встречном взрыве. Мой адамант разлетелся на тысячи микрочастичек, вместе с бриллиантом Альматы.

Последнее, что я видела – это нереальную красоту света собственной души. Красоту, за которую действительно стоит отдать все свои жизни.

ЭПИЛОГ

Размышляя над жизнями людей и их душами, никто ещё не приходил к однозначному выводу. Невозможно понять то, что не можешь потрогать, увидеть, изучить. Невозможно представить, как именно выглядит душа, к чему она стремится. Невозможно увидеть её жизненный путь и прожитое время. Никто не знает, откуда душа приходит и куда уходит. Никто не ответит, где её искать…

Дараян хоть и видел, становление души любимой на новый уровень, но не мог дать объяснения произошедшему. Как такое получилось? Почему произошло именно с ней? Множество горьких мыслей и тяжелых вопросов на протяжении долгих лет, но ответа как не было, так и нет.

Время неумолимо стирало воспоминания. Черты её лица утратили чёткость, а взгляд былую яркость. Чувства не угасли только потому, что он бережно лелеял их в душе, доставая из глубин памяти только, когда оставался наедине с собой.

Было трудно жить. Трудно, потому что ничто в мире больше не держало демона ночи. Где-то скитались древние фолианты с печатью его призыва, но… В мире сворлов, избавившихся от проклятья, не было ни одной ведьмы, что смогла бы призвать его. Он знал это, потому что искал, вопреки её просьбе. Вёл учёт каждой ученицы ведической школы. Отслеживал дар через детских лекарей. Только всё это бестолку. Уже долгие годы ничего не происходило.

В окна пробивался лишь тусклый свет звёзд и легкий ветер. Дараян сидел за огромным столом в зале собраний, где не было никого, кто видел бы эту грустную задумчивость на его лице. Он бездумно барабанил пальцами по гладкой поверхности, раз, за разом пытаясь вызвать в памяти её побледневший с годами образ.

– Я устал, Минайа. Я скучаю…

***

– Слушайте, я не уверена, что это хорошая идея, – с сомнением смотрю на творение рук своих сестёр. – Может мне и не надо это вовсе? Ну, сами посудите, мой дар настолько слаб, что и смысла в этом ритуале нет.

– Вот именно! – возмущается младшая. – В нашей семье ты, как белая ворона. Нам неудобно отвечать на вопросы, которые задают одноклассники.

– Ш-ш-ш! – шикнула на неё старшая, и повернулась ко мне, поставив свечу на край пентаграммы. – Говорят, инициация усиливает дар ведьмы. Не знаю, насколько, это, правда, но что тебе стоит попробовать?

– А зачем мне? – недоумеваю я. – Через неделю я поступаю в военную академию. Мне ваша магия, как кость поперёк горла встанет.

– А ты представь, что попадёшь в «ВойАку» с магподготовкой! Это же такой престиж! – закатила глаза средняя.

Ага. Престиж сквозь, кровь пот и слёзы. Единственное, чем может похвастаться «ВойАка», так это преподавательским составом, а ещё точнее сворлами, которые два раза в год проводят двухнедельные учения в полях. Помню я, как пятеро дядек в страшных балахонах, гоняли по полям магически одарённых детишек до физического изнеможения и магического истощения. Ну их…

– Спасибо, я обойдусь.

– Ну уж нет! – сунула мне в руки потрепанный фолиант младшенькая. – Открывай!

– Где?.. – палец неожиданно пронзило острой болью, и книга просто рухнула на пол, ударившись корешком об пол, и раскрывшись где-то в середине.

С сомнением посмотрела на капающую, прямо на пентаграмму кровь.

Блин! Ещё и сорочку заляпала. Вот ведьмы! Никогда ничего хорошего не происходит с их появлением!

– Отлично. Вот где открылось там и читай, – напутствовала старшая. – А мы пойдём.

– Э, куда? А кто этот бардак убирать будет?! – возмутилась я, указывая рукой на свечи, потекший с них воск и рисунок белым мелом на тёмном полу.

– Мы, но не сегодня! – младшая довольно фыркнула, высунула острый язычок и скрылась за дверью.

Вот… гадины.

Я подняла раскрытую книгу с пола, а увидев строки, нахмурилась. Было в них что-то знакомое, отчего, странным образом дрогнуло сердце.

Я особо не нуждаюсь в силах, но вот моя семья чувствует себя не в своей тарелке, когда им задают вопросы на мой счёт, мол, как в древнем роду мог родиться такой урод, в котором даже лекари дара не признают?

Ну вот… как-то родился.

К слову сказать, я отличалась от них не только отсутствием дара, но и цветом волос, глаз и кожи. Они все тёмненькие, а я, как бельмо на глазу. Рыжая, зеленоглазая и бледная. Бывает папа смотрит на маму с подозрением… Смотрит и молчит.

Разве толика силы как-то повлияет на это?

В принципе, для меня ничего не изменится. Я просто хочу, чтобы всё у всех было хорошо, а родители чувствовали себя спокойно. Подумаешь, какая-то там инициация. Что мне сделается-то?

Усмехнулась и откинула назад прядь рыжих волос.

Вдохнула.

Пойду за тобой, не вознеся молитву Тьме.

В чужие миры войду,

Оголю душу в огне,

И тебя призову.

В ночи демон рождённый,

Явись мне.

Распущенные волосы взметнулись вверх, будто подхваченные вязким воздухом. Пентаграмма засветилась мягким красным светом и нагрелась так, что едва ли можно было находиться рядом, с моими-то босыми ногами. В груди разлилось мягкое уютное тепло, а уже через секунду яркая, кровавая вспышка отшвырнула меня в стену.

Воздух со свистом выбило из груди, а боль разлилась по всей спине, вынуждая меня, свернуться на полу в позе эмбриона.

Отдышавшись, буквально две секунды, я со злостью бросила взгляд на пентаграмму и просто подпрыгнула в испуге, позабыв про боль и неудобства.

Он стоял посреди ритуального круга. Босой, в брюках и в наполовину расстегнутой, черной рубашке. Мощный. Его коротко стриженные, смоляные волосы блестели в мягком сиянии пентаграммы, синие глаза выражали одно огромное и необъятное потрясение. Казалось, демон не дышал, не моргал и вовсе боялся пошевелиться.

– Я… – растерялась я. – Я по поводу инициации.

Самое странное во всей этой ситуации, было возникшее необъяснимое ощущение счастья и окрылённости. Будто всю свою жизнь я ждала этого мгновения.

Демон очень медленно выдохнул, по-прежнему не моргая. Его руки сжались в кулаки, а сам он сделал шаг, затем ещё один… и ещё.

Я вжалась в стену, но как завороженная следила за ним, пока он не приблизился. Поднял руку и осторожно коснулся пальцем, увенчанным чёрным когтём, моей щеки. Его глаза буквально впивались в каждую чёрточку на моём лице.

– Такая, как прежде, – выдохнул он, и медленно склонился, заглядывая в глаза, как в душу.

Мягкое касание к губам, разорвало моё нутро на миллиарды искорок, бабочками, вспорхнувшими ввысь. Сердце бешено застучало в груди, а ноги подкосились.

– Минайа… – шепчет демон в мои губы. – Моя истинная возлюбленная. Жена. Половина моей души…

А я задыхаюсь от странного счастья, потому что понимаю, что каждое слово, произнесённое им – правда.

Всхлип тонет в новом поцелуе, разум заволакивает каким-то турмалиновым дурманом, а под закрытыми веками его образ. Тепло в груди перерастает во что-то большее. Во что-то, чему нет определения в моём разуме, а затем одна за другой сыплются песчинки… частичками старых воспоминаний.

– Мой Дар, – шепчу я, запрокидывая голову.

Сжимает в объятиях. Вдавливает в себя, будто пытается спрятать и ведёт губами по шее, оставляя влажный след. Жадно хватаю ртом воздух, запускаю пальцы в чёрные, как смоль волосы. Внизу живота разливается знакомый жар, и я улыбаюсь.

Остановился на миг, заглядывая в глаза. Прищурился, обозначая лучики вокруг глаз, которых не было прежде. Должно быть, часто так делает.

– Снова девственна?

Киваю в ответ. Но на этот раз улыбаюсь насмешливо. Меня это не пугает.

– В моих жизнях просто не может быть других мужчин.

– Как и в моей других женщин, любовь моя.

Улыбается. Подхватывает на руки, чтобы шагнуть в красную вспышку портала, но уже через секунду уложить на прохладные чёрные простыни.

– Добро пожаловать домой, минайа.

Я не успеваю ничего рассмотреть в полумраке, потому что в следующее мгновения меня укутывают в жаркую нежность, от которой перехватывает дыхание. Его руки жадно скользят по телу, рот сминает мои губы, а острые когти примеряются к рубашке любимого фасона.

– Хочу тебя… – шепчет хрипло в мои губы.

Тут же слышу треск ткани. Холодок по коже. Он разрывает поцелуй, и жадно обхватывает губами острые навершия груди.

Стон.

Огненная стрела наслаждения прошивает до дна, когда его горячая плоть касается меня между ног. Пальцы сминают его волосы, и я выгибаюсь под ним с грацией кошки.

– Давай же… – молю я. – Прошу, не томи.

Дараян поднимается надо мной и смотрит прямо в глаза.

– Я, демон ночи из семи миров, обещаю посвятить себя той, что призвала меня, – начал произносить он ритуальные слова. – Клянёшься ли ты, сумеречная ведьма, оставаться мне принадлежащей до последнего вздоха? Хранить верность души и тела?

Взамен я подарю тебе силу, что будет служить тебе верой и правдой на всех сторонах света.

Согласна ли ты принять мой дар в обмен на нерушимый союз загранья миров?

– Да, – отвечаю нетерпеливо.

Каждая клетка наливается жадным ожиданием прыжка в очаг наслаждения. Он осторожно прижимается ко мне, опираясь только на одну руку, второй аккуратно обхватывает грудь, а сам закусывает кожу на шее.

Доля секунды, и перед моими глазами взрывается вселенная. Грудь обожгло твёрдым пламенем, что спиралью ввинчивалось внутрь, шею пронзило резкой болью. В нос ударил запах крови, а внизу живота разорвалась преграда, в этот раз, не причинившая боли.

Я только дёрнулась в объятиях демона, что сжимал меня мёртвой хваткой. Ощущения были странными. Боль была, но она принесла горячее, на грани безумного танца, удовольствие. Дар не шевелился, позволяя привыкнуть к нему, но в это время, во мне вместо крови текла лава. Я хотела, чтобы он не останавливался. Хотела, чтобы продолжил прямо сейчас, как есть.

– Продолжай, – шепчу, едва сдерживая стон. – Пожалуйста, продолжай.

Дараян двинулся во мне, даря неописуемое наслаждение из смеси боли и удовольствия. С губ сорвался громкий сумасшедший стон, и демон, наконец, понял, чего именно я хочу. Каждое его движение отзывалось во мне особенной мелодией. Медленно, но властно и жадно. Достигая пика. Возносясь на самую вершину удовольствия.

Он заполнял меня всю, от души до разума. Он был моим настолько, что я чувствовала его под своей кожей.

Мой.

Взрыв наслаждения с громким стоном. Жадный поцелуй с привкусом металла на языке. Его руки, сжимающие моё тело. Его плоть внутри.

– Подари мне сына, – шепчу я. – Я хочу частицу нас в новом теле.

Дар улыбается и, глядя в глаза, прижимается к моему лбу.

– Я бы предпочёл дочь. Маленькую копию тебя, с такими же изумительными глазами, в которых отражается огромное небо.

Улыбаюсь в ответ.

Я достигла счастья.

Моё счастье в нём. В бриллианте его души.