Йольский детектив бесплатное чтение

Темно-синее вечернее небо затянуто тяжелыми пышными тучами. Первый месяц зимы в Саммерберге выдался на удивление снежным. Нечасто зимними ночами можно увидеть звезды на небе, что мешает романтичным натурам полюбоваться на яркие небесные огни и поразмышлять о вечном, в состоянии типичном для романтиков ― в состоянии алкогольного опьянения. Звездам от этого легче, хоть в какое―то время в году можно не сверкать над этим городом, над залитыми спиртом глазами и опухшими лицами, над дорогами, ямы и выбоины в которых достигают таких размеров, что туда можно скинуть чей―нибудь труп. Нельзя сказать, что это не происходит временами.

Ходят слухи, что Главный тракт можно считать городским кладбищем. Если говорить о городах как о местах с развитой инфраструктурой, то Саммерберг вполне заслуживает носить это звание. Если говорить о жителях, то Саммерберг напоминает ночной бар, где собирается самая разношерстная публика, чьей отличительной чертой является любовь к деньгам и зрелищам. Впрочем, это можно сказать о любом известном нам городе. Культура в нем есть, но в строго дозированных количествах. Куда больше в городе жажды наживы. Желание заработать, даже не слишком законными способами, породило правила улиц и переулков. В темные переулки Саммерберга забредешь только если хочешь лишиться головы кошелька. Если не лишите их себя сами, то мы вынудим вас это сделать в соответствии с давними традициями когда-то кровавого города.

― Дворники этой зимой работают не покладая рук. Вот уж кому не повезло. Того и гляди, сугробы скроют собой окна домов. Наверняка какой-нибудь обиженный дух снега решил засыпать нас за то, что ему никто здесь не поклоняется. У нас идолов и без него хватает. Пусть встанет в очередь на поклонение, ― размышляла темная фигура. Черный силуэт перемещался по переулку. Ему никто не встретился на пути, никто не охотился за содержимым его карманов. В них было пусто. Черное зимнее пальто, доходящее до середины бедра подчеркивало фигуру. Силуэт принадлежал мужчине.

– Кис-кис-кис, Стефаниус. Где же ты? Стефаниус, кис-кис-кис, ― рассеял тишину голос незнакомца.

Медленно ступая по переулку рядом с конторским домом, мужчина всматривался в скопления мусорных контейнеров, осматривал карнизы и закутки, в надежде обнаружить округлый комок.

– Вот ты где! Стефаниус, жирная ты морда, а ну спускайся!

С пожарной лестницы кот смотрел на человека. Убежать зверек не решился, так как для этого нужно спрыгнуть с лестницы. Высоковато падать, особенно с весом как у этого кота. Стефаниус обладает широкой кошачьей костью.

Мужчина медленно поднялся на лестницу.

– Давай, иди сюда, скотина, ― протягивал незнакомец.

Он остановился на одной из ступенек и осторожно потянул руки к коту. Тот зашипел, шерсть поднялась на спине, а хвост стал напоминать пышную ель. Кот сначала сжался в пушистый шар ярости, а спустя мгновение, ринулся вперед на загребущие руки. Человеческие конечности оказались быстрее и схватили животное мертвой хваткой. Мягкое и яростное нутро Стефаниуса не могло выдержать такого поворота событий. Лапы кота превратились в вихрь, он пытался нанести хоть один удар, но попытки поцарапать противника не увенчались успехом. Стефаниус только и смог, что вывести незнакомца из равновесия. Нога соскользнула со ступеньки и они полетели с металлической лестницы. Человек крепко прижал кота к себе и сгруппировался, чтобы упасть спиной вниз. Они грохнулись в сугроб рядом с мусорными контейнерами.

Спустя пять минут в конторском доме.

– Вот ваш мешок шерсти, миссис Катсон, ― мужчина передал старушке кота. Стефаниус узнал свою хозяйку, миссис Катсон была в привычном розовом свитере и шерстяной серой юбке в пол. Кот прильнул к ней и замурчал.

– Стефаниус! Маленький проказник, напугал же ты меня. Спасибо тебе, Блюр, спасибо! Если бы не ты, котик бы замерз до смерти.

– С таким слоем жира ему это не светит. Работа выполнена, кот найден, а я пойду в свою контору.

– Постой! Дай хоть заплачу тебе, ― старушка поставила кота на пол и пошла к старому комоду.

– Нет, даже не думайте. Я потратил десять минут на его поиски, он даже не убегал, сидел в переулке, там за углом. Не возьму с вас ни гроша.

– Как же так? За добро платят добром.

– Я придумаю позже, как вам расплатиться. Доброй ночи.

Свайп чувствовал в конторе миссис Катсон уют, которого не было не то что в его офисе, даже у него в квартире. У старушки везде развешаны йольские украшения. Красные и зеленые шары переливаются в теплом свете ламп. По стенам развешаны пушистые хвойные ветви с разместившимся на одной из них маленьким игрушечным Крампусом, который держит мешок и метлу.

– Доброй ночи, спасибо еще раз.

Дверь тихо закрылась и на ней щелкнул замок.

«Ветер завывает, разнося снежные хлопья и швыряя их из стороны в сторону, щипает лица зимним колючим холодком, от чего на улице становится вечерами безлюдно.

Вечерами, подобными этому, один молодой человек, к которому приковано наше внимание предпочитает сидеть у себя в офисе до глубокой ночи, а когда он досидит до этой его глубокой ночи, то и вовсе остается спать на потрепанном кожаном диване, прямо в своем кабинете. Трудоголиком он не являлся, но всегда был готов взяться за какую-нибудь работенку, особенно, если поджимают сроки для написания книги. Прокрастинация ― это одна из сильных его сторон…» – поток мыслей резко прервался.

– Стоп! Это полнейший бред! Никуда не годится. Чье внимание я привлекаю? Отвратительное описание.

Блюр думал о том, как он может описать себя как персонажа. На каких чертах ему следует заострить внимание, чтобы охарактеризовать себя емкими штрихами.

Блюр Свайп, в зависимости от ситуации, предпочитает называть себя писателем, иногда детективом, еще реже представителем ордена законников. В юности он обучался на законника и относительно успешно закончил их учебное заведение, но решил не идти на службу. Ему претила мысль о том, что первые пару лет на пути законника он будет перебирать бумажки, иски, договоры и выискивать в них ошибки с помарками. Некоторые законники занимаются этим всю свою профессиональную жизнь. Только от одной мысли об этом у Блюра появлялось неприятное желание окунуться в ледяную воду, чтобы выгнать прочь эти фантазии.

Его соседи по этажу конторского дома предпочитают думать о нем как о бездельнике, который так и не нашел своего места в жизни. Критерием своего места в жизни они считали «нормальную» работу, даже если она связана с незаконными специальностями. Писательское мастерство они таковой не считали.

– Кто в трезвом уме будет платить за какие-то записульки? ― спрашивали они Свайпа время от времени, когда советовали ему найти занятие достойное молодого человека.

Конторский дом, в котором работал Блюр ― шестиэтажное здание, построенное около пятнадцати лет назад для предприимчивых людей. Какие они вели дела ― продажа мази от радикулита или принятие заказов на обезглавливание, мало кого волновало. Главное для городских властей― чтобы люди платили налоги. Уплата налогов― для Саммерберга это самое приоритетное направление во внутренней политике.

Арендаторы контор являли собой разнообразную публику, каждый занимался тем, чем считал нужным. Здесь были как торговцы декоративными иглами самых разных форм и размеров, так и наемные вышибалы.

Когда Блюр искал конторский дом для своего небольшого предприятия, он остановился на этом здании по двум с половиной причинам. Во-первых, он хотел поработать среди самых разных людей, а в этом доме ему попалось попурри из предпринимателей города свободной торговли. Во-вторых, стоило ему увидеть это почти черное здание со шпилями и статуями гаргулий, в качестве элементов сливных сооружений, как он уже на семьдесят процентов был готов снять тут помещение и зарегистрировать в этом здании свою контору. Ну а причина, которую он оценивал в половину обычной причины ― очаровательная хозяйка этого дома. Высокая женщина в желтом платье, с черными как уголь волосами. При встрече с потенциальным арендатором лучезарно улыбалась и всячески подчеркивала достоинства ее конторского дома. «Если и иметь дело с арендодателем, то пусть она будет такой» ― подумал после встречи Блюр. На следующий день он пришел заключать договор аренды с миссис Дюмон.

Свайп стоял у окна, черные брюки и теплый черный свитер местами подчеркивали достоинства его фигуры, за которой он предпочитал следить. Он считал, что в тренированном теле мозг лучше работает.

Блюр пил горячий чай и наблюдал, как хлопья снега, то медленно кружатся, падают вниз, то проносятся мимо окна, когда их подгоняет внезапный порыв ветра. За правой стеной, в соседней конторе, спорили на повышенных тонах так, что невнятные обрывки голоса сменялись вполне различимыми словами, голоса становились то тише, то громче, пару раз какая-то посуда со звоном разлетелась на мелкие осколки от удара об стену.

– Кому-то попались шумные клиенты… Похоже очередное дело о разводе у мистера Хупса, ― подумал Блюр.

Мистер Хупс ― местный адвокат, сосед по этажу.

– Вероятно, ко мне сегодня никто не придет…

Поток мыслей уносил Блюра в мир грез.

– Тогда напишу еще три-четыре страницы своей непременно увлекательной книги, ― подумал он. В голове Свайпа поплыли образы о лучшем будущем.

– Читатели будут в восторге! А когда я опубликую ее продолжение… Вот это будет фуррор! От поклонниц не отбиться, интервью и…

Раздался громкий стук в дверь. Свайпа словно лошадь лягнула, так крепко он задумался о своей лучшей жизни и его прервали на самом интересном месте.

– Войдите! ― сказал Блюр, используя как можно более серьезную интонацию, чтобы все знали, что тут не какой-нибудь любитель работает.

В дверь вошел коренастый мужчина лет сорока пяти. Небольшие залысины спереди, волосы коротко пострижены. На мизинце правой руки золотой перстень. Блюр старался не упускать то, что клиент говорил ему еще до того, как откроет свой рот. У посетителя был солидный внешний вид, дорогой костюм, важное выражение лица, как будто в голове он прокручивает еще несколько дел. Кроме того, что это состоятельный бизнесмен, Свайп не успел сделать никаких выводов.

– Вы мистер Блюр, полагаю? Занимаетесь детективной и прочей работой по найму? ― спросил мужчина низким голосом с хрипотцой.

– Верно полагаете. Знаете, я бы не стал называть себя детективом. ― предупредил Свайп. Внешний вид человека говорил о том, что он готов заплатить хорошие деньги, но и требовал за эти деньги настоящий профессионализм. Блюр хотел обезопасить себя от подобной ответственности перед клиентом.

– С кем имею честь разговаривать? ― спросил он резким тоном, пронзив взглядом глаза гостя, немного ошарашив его. В десять часов вечера отвлекать от заслуженного отдыха мог только влиятельный человек или человек, который считает себя важнее других. С последним типом клиентов Свайп отказывался работать. При виде таких людей, единственное что ему хотелось ― окатить типчиков из помойного ведра.

– Слушайте время близится к полуночи, поэтому давайте перейдем к цели позднего визита.

Мужчина слегка кивнул, сделал вдох и, Блюру показалось, что гость собирался с мыслями.

– Меня зовут Теодор Сайкс, я предприниматель. У меня к вам дело… Эмм… Моя дочь… Она, экхехм, пропала. ― сообщил Теодор голосом переходящим в шепот.

– Пропала? Мистер Сайкс, вам нужно обращаться в стражу города, это явно не мой профиль, но позвольте заметить, что вы сейчас разговариваете не как человек, чей ребенок в смертельной опасности или я ошибаюсь? Слишком спокойны, нет никакой паники или растерянности…

– Нет, вы не ошиблись детектив, поэтому я выгляжу спокойным. Моя дочь пропала, но вряд ли ее жизни что-то угрожает. Нищета, алкоголизм, наркотики, будь они неладны. Все, что угрожает неокрепшим умам подростков, угрожает и ей, но ее шансы на это стали в разы выше и угроз резко стало больше, чем обычно. По этой причине мне нужна ваша помощь.

– Ладно, я вас понял, частично… ― Блюр закрыл глаза и потер ладонью лоб. ― Начнем с самого начала ― как она пропала, когда, куда она могла уйти, с какой целью, были на то причины или нет. Вы должны рассказать мне всю историю и в ней должны быть ответы на мои вопросы. Что касается названных вами угроз ― они нависают над всеми, я не побегу спасать каждого встречного, себя бы спасти от них.

Блюра заинтриговало дело. Предположения роились в голове как пчелы.

– Богатенькая дочка пропадает и надежды родителей на ее будущее идут под откос. Какое будущее они для нее приготовили? Как расписали всю ее жизнь или ближайшие пять-десять лет? Возможно она ушла развлекаться, снять напряжение, возникшее от тяжести родительских ожиданий. Есть вероятность, что она избалована большими деньгами. У таких людей улетучивается вся фантазия и единственными развлечениями они видят употребление алкоголя и наркотиков. Чаще всего ― все это перемешивается в коктейль, на дне которого смерть в собственных испражнениях в каком-нибудь притоне. Похоже, интересная история сама меня нашла. ― приободрился Блюр.

Сдерживая улыбку, он потер ладони друг о друга.

– Итак, Теодор, начинайте свой рассказ!

Господин Сайкс начал издалека, как это часто бывает в подобных ситуациях.

– В детстве, у моей семьи было немного денег, хватало чтобы протянуть от зарплаты до зарплаты. Я смотрел на сверстников из богатых семей и думал, что хочу жить как они. Не хотел жить в бедности. Как только я подрос, я, не жалея сил, себя и окружающих, прокладывал свой путь к богатству. Я действовал жестоко, иногда ужасно. Бескомпромиссно шел по чужим головам, иногда проламывал их. Обзаводился полезными связями. Много зла совершил в погоне за лучшей жизнью.

Эти небольшие прегрешения я искупил сполна, когда отсидел срок. Перед обществом мое имя очищено.

– Как вас схватили, если не секрет? ― спросил Блюр. В нем заиграло любопытство.

– Это не секрет. Если постараться, можно найти это в архивах каких―нибудь газет. Меня повязали, когда я пересчитывал навар со сделки. Мне кажется, если бы я и дальше отчислял деньги в городское казначейство, то и продолжил ходить на свободе, но как-то совпало, что стража на меня вышла спустя полтора месяца, как я перестал платить налоги. ― Теодор немного улыбнулся своей мысли. ― Из тюрьмы я вышел раньше отведенных мне десяти лет. Были у меня полезные знакомства в мэрии и гильдии стражников1, добрые люди помогли мне.

Одно могу сказать точно, я и дальше бы упорно шел по лужам крови, если бы восемнадцать лет назад у меня не родилась дочка. Весь мир перевернулся для меня. Я души в ней не чаял. Я не мог налюбоваться на свою кроху, а когда впервые взял ее на руки ― осознал, что ей придется жить в городе, наполненном чужими ошибками и неправильными решениями, моими неправильными решениями. Я не мог этого допустить. Я не всесилен, но что-то точно мог сделать. Черт возьми, хоть как-то, но я должен был сделать для нее лучше этот город. Как в молодости, взять лопату в руки и разгрести свою навозную кучу. Тогда у меня и появился честный бизнес.

Хоть Блюра и застала врасплох внезапная откровенность Теодора, он не терял бдительности. Каким бы странным не казалось, что ему пересказали почти всю жизнь, вместо сути вопроса, с такими людьми как Сайкс нужно держать ухо в остро.

– Вы в прямом смысле решили разгрести навоз. Простите, не удержался. Мне известно кто вы. Ваше имя на слуху. Теодор Сайкс ― главный монополист по очищению города от отходов. Ассенизаторы, свалки и переработка отходов, продажа удобрений. Мне известно кто вы, но почти ничего неизвестно о вашей дочери. Вы хорошо ее скрываете.

– Я ее не прячу, уверяю вас. Кто захочет, тот без труда узнает о ней, я просто держу ее подальше от своего бизнеса. Кому захочется чтобы такой ангелок хотя бы на метр приближался к мусорным свалкам и гигантским компостным кучам? Я делал все, чтобы у нее было лучшее будущее. Не хотел, чтобы она столкнулась с тем, с чем мне пришлось… Она в этом году поступила в наш Институт Честного Бизнеса и Оккультизма. Подружилась с какими-то ребятами… ― Взгляд Теодора был направлен в пол, как будто он подбирал слова, читая что-то на половицах. Блюр подумал, что гостю тяжело говорить, и он быстро подхватил инициативу в разговоре.

– Связалась с дурной компанией, история стара как мир. Это свойства всех подростков ― впутываться, наломать дров… Чем же примечательна эта компания, что вы обратились к детективу? Хотя нет, у меня внезапно возник еще один вопрос ― всегда есть предпосылки для связи с дурной компанией. В большинстве случаев, по крайней мере. Что предшествовало ее связи? Это мог быть разлад в семье, вы хотели передать ей бизнес, а она отказывалась или…

– С чего вы это взяли?

– Тогда с какой целью она пошла в институт? Ее можно было удачно выдать замуж и пусть живет припеваючи.

– Она сама хотела поступить и обучиться. Брителла лет с пятнадцати стала вникать в мой бизнес, предлагала мне разные идеи для решения проблем моего предприятия. Я ее не принуждал к поступлению. В ней есть предпринимательская жилка.

Попеременно Теодор смотрел то в пол, то на Блюра.

–В чем же причина разлада? ― Блюр наблюдал за собеседником, за его реакцией на вопросы. Любые детали могут быть важны в деле.

– Ох, ― мистер Сайкс покачал головой, как будто сам не верил, в то, что скажет, ― парни ― вот причина, загадочные мальчики, которые вызвали у нее головокружение, оболтусы и разгильдяи, оторвать бы им яйца. Никогда бы не подумал, что противоположный пол ее так увлечет.

– Что за парни?

– Непризнанные адепты ордена Кордоки2. Появляются внезапно, портят общественную собственность и исчезают также быстро, чтобы им добрые люди не переломали все кости. Особенно упорно их пытаются отловить преподаватели института оккультизма за незарегистрированную магическую деятельность и жертвоприношения. Разные слухи про них ходят…

– Я слышал один. Про то, как они принесли в жертву кочан капусты на окраине города, а ведь то была ночь Тотомы3. Настоящие изверги!

– Вам смешно, а я могу рассказать другое, Свайп. В этом кочане нашли чью то голову, но как только кочан повезли к стражникам ― голова пропала. Не было ее там и тех, кто вез кочан, тоже не видели. С моей Бри они решили сотворить что-то ужасное! Она ушла из студенческого общежития семь дней назад, а до этого целых два месяца шлялась с ними. Говорила, что их не понимают, что им нужно немного помочь, сама прониклась их идеями тратила деньги на этих сопляков. Мои деньги! Я ей высказал несколько ласковых слов, чтоб неповадно было чепухой голову свою забивать! Эта молодежь рано взрослеет. Творят, что в голову взбредет и не представляют последствий. Найдите ее, прошу! Я бы послал за ней своих людей, да так я и делал, но она видит их за километр и убегает. Мне нужно знать, что с ней все в порядке.

– Мне нужно обдумать несколько моментов. Историю вы мне рассказали, давайте факты. Семь дней назад она пропала. Пропала после того, как вы ей запретили таскаться с кучкой оккультистов-неформалов. Пропало что-нибудь из дома? Ей ведь нужно жить на что-то.

– По-моему, нет. Дома все на месте. Я ей давал достаточно денег на карманные расходы.

– Надо же как благопристойно. Вероятно, она скоро сама вернется, раз взяла совсем не много. Что-то пропало из одежды, личных вещей?

– Не знаю, я не рылся в ее вещах, никогда так не делал и не посмею, личные вещи неприкосновенны для морумонитов.

– Ах, так вы из этих? Никогда бы не подумал! Бывший криминальный авторитет просит покровительства местного божка. И как давно вы продали свою душу Морумону?4 ― Блюр произнес это и сам не заметил, как в его ровном голосе прорезался укор.

– Мистер Свайп, не забывайтесь! Хоть я и верный прихожанин церкви, зарвавшемуся юнцу могу вбить немного уважения и… ― Сайкс начал наставлять на путь истинный неверного.

– Я осмотрю ее комнату, ― перебил Блюр. Он чувствовал, что если не вернуть разговор в мирное русло, диалог затянется. Также ему не хотелось стать врагом морумонитов. ― Мне-то Морумон ничего не сможет сделать. Я в него не верю, хахаха ― театрально посмеялся Блюр, как будто этим жестом уколол всех богов Саммерберга. Единственное, что ему удалось сделать этим жестом ― смутить клиента.

– Мистер Сайкс, если вы думаете, что в вашей истории я не заметил вырванных кусков сюжета, то сильно ошибаетесь. Вы ведь уверены, что с ней все в порядке, иначе ваши громилы, которые теперь называются охраной, перерыли бы весь город, каждый закоулок. Замечает она их или нет, они в состоянии привести ее под ручки или в мешке домой. У вас с дочуркой явно не заладились отношения в последнее время, и эта пропажа, скорее всего, является побегом, но уверенности у вас нет, так как про кучку мелких оккультистов ходят всякие слухи. Более того, вы допускаете вероятность, что она могла пойти по вашим стопам и возглавить их? В этом случае, вашей с трудом очищенной репутации придет конец, а ведь вы с огромным трудом исправляли ошибки прошлого и добивались доверия общества. Почему ваша дочь жила в общежитии, ведь у нее есть дом в городе?

– Брителла решила, что так будет легче сосредоточиться на учебе и влиться в коллектив. Хотела больше самостоятельности.

– Она просто хотела почувствовать себя взрослой. Ощутить свободу от контроля любящего отца.

– Детектив, в чем-то вы и правы, но не говорите так, как будто видите всех на сквозь. Во втором томе Великой выдержки5 говорится, что слеп тот козел, который пытается сношать кочан капусты.

Свайп пришел в замешательство от этих слов, провел пальцами по черному столу пытаясь как то увязать смысл сказанного с тем, что творилось в голове у писателя Морумонских томов выдержки ― ничего не вышло.

– Эмм, встретимся завтра в десять утра, в вашем доме. Начну расследование и задам вам дополнительные вопросы. ― Блюр понизил голос, подошел на расстояние одного шага. ― Я настоятельно попрошу вас, так как от этого зависит жизнь Брителлы и ваша репутация, быть максимально откровенным.

Он сказал это с такой серьезностью, что в воздухе повисло напряжение. Свайп тренировал какое-то время серьезный голос. Он заметил как Сайкс отреагировал на его слова, такого эффекта он и добивался.

Мистер Сайкс вспомнил, как его отчитывал учитель, мистер Букинс, во втором классе школы. В то время маленький Тедди не мог ничего противопоставить взрослому разжиревшему хаму. Он слушал обвинения в своей бестолковости, закипая от обиды и злости, правда когда этот учитель сделал то же самое с мистером Сайксом в восьмом классе, на следующий день мистера Букинса никто не видел… В то время у учителя была власть, он казался взрослым. А взрослые в глазах маленьких детей почти всемогущи. Этот парень темная лошадка… ― размышлял Сайкс по дороге домой в окружении своих, так называемых, охранников ― двух верзил под два метра ростом, чьи лица сами по себе являлись визуальными синонимами нанесения телесных повреждений с особым пристрастием.

В кабинете стояла гробовая тишина. Блюр пробежался взглядом по кабинету. Теплый желтоватый свет мягко ложился на черные кожаные кресло и диван, дубовый платяной шкаф, черный стол со стопками исписанных листов. Сколько дней и ночей он провел среди этой мебели. На самом деле, не так уж и много. В окне, подернутом морозными узорами, виднелись очертания кирпичных зданий, частично освещаемых уличными фонарями или периодическим мерцанием их неисправных собратьев. Благоустройство города разнилось от окраин к центру, где все фонари светили, как и полагается ночным светильникам, немигающим взором и мусор из уличных урн выносили раз в неделю. На окраинах выносили мусор только когда он вываливался из урн. У противоположной от окна стены стоял черный кожаный диван ― гордость этого кабинета, по словам самого Блюра. Немного потертый, но не утративший своей способности отправить в сон любого улегшегося на него человека. Повидал он на своем диванном веку разное, многие ночи Блюр проводил на нем в размышлениях или спал после долгих рабочих дней. Думал о сюжетах книг и «детективных» делах, заводивших его в самые злачные и дурнопахнущие места города. Иногда Блюр проводил время на диване в компании приятных особ женского пола.

Над диваном, в черной деревянной рамке висел гиперреалистичный рисунок. Человек карабкается вверх в каком-то огромном округлом вертикально расположенном каменном туннеле. Стены выложены из каменных, бледно-песочного цвета, блоков неопределенного возраста. Конец тоннеля направлен к небесам. Как будто кто-то вырыл огромную шахту с открытым круглым входом. Блюру с первого взгляда понравилась эта картина, он нашел ее вдохновляющей на достижение целей, и не смог не купить ее. Напротив входной двери находился его стол, присев на него Блюр смотрел пустым взглядом. Напротив стола, ближе к двери стояли два стула, на тот случай, если заказчик придет не один, такое случалось нечасто, но когда клиент сидя на стуле рассказывал свою историю, пока его жена или муж, партнер или ребенок стояли и смотрели ― становилось немного неловко. На диван Свайп предлагал садиться только в крайнем случае. Ну и кресло Блюра, из того же мебельного набора, что и диван, черное кожаное и потертое. Свайп смотрел на стены, дверь, потолок. Он пробегал взглядом по интерьеру и размышлял. Иногда он настолько глубоко уходил в свои фантазии, что непроизвольно шевелил губами, временами с его уст срывались слова ― эхо бурно роящихся в его голове мыслей. Если бы сторонний наблюдатель увидел как Свайп размышляет, невольно задумался бы ― а не разговаривает ли детектив-писатель сам с собой?

– Таааак, необычная история, какая-то не складная. Тедди явно что-то не рассказал, но завтра ему не отвертеться, у Морумона нет ограничений на разглашение своей личной жизни, тут ему не уйти от ответов священными цитатами. Подумать только, бывший головорез примерный прихожанин церкви этого собачника. А рекрутеры их церкви неплохи, прибрали ценного последователя к своим рукам, ну, или щупальцам. Конфликт на почве веры? Подростковый бунт против излишне заботящегося родителя? Желание пойти по стопам своего отца и возглавить банду? Ее удерживают в заложниках? Готовят для жертвоприношения? Она им помогает с устройством общественной жизни и выступает в качестве управляющего их оккульт-рок-группы? Пока что это все бесполезно, все еще мало информации. Что это за неформалы? Кому они поклоняются? Черт возьми, я задал слишком мало вопросов! Эх, наш диалог получился не столь информативным как хотелось бы. Еще и юнцом меня назвал, да я старше, чем выгляжу на самом деле! Ох уж эти поверхностные суждения, думает, что может играть в свои игры в моем кабинете. Завтра я с этим разберусь, а пока…― Блюр глубоко зевнул, день выдался скучным, в отличие вечера. Сумбурный поток мыслей остановился. Ему нужно было выспаться, ведь завтра будет очень насыщенный день, работы будет много. Один урок ему удалось извлечь из сегодняшнего визита ― он не обладает системным мышлением сыщика. Свайп достал зеленый плед с верхней полки шкафа и лег на диван.

Саммерберг тонет в солнечных лучах, по его улицам стелется густой туман. Блюр идет по незнакомому проспекту, разгоняя клубы тумана в стороны. С противоположной стороны проспекта идет торговец сосисками.

– Такое лучше не есть, ― подумал Блюр, ― в прошлом месяце в городе резко снизилась популяция бездомных собак.

Торговец шел прямо на Свайпа и что-то кричал совершенно беззвучно, его рот открывался от немых криков. Блюр всмотрелся в размыкающиеся губы, но не смог разобрать ни слова. Торговец кричал ему не о сосисках по акции. Лавочник резко сорвал с себя одежду вместе с кожей, даже лоток с "собачьими" сосисками стал мягким как ткань и слетел с бородатого продавца вслед за бельем с кожей. Перед Блюром предстала женщина в свободном шелковом балахоне темно-зеленого цвета. Она сняла капюшон и взглянула Блюру в глаза. Пристальный взгляд проник ему в голову. Красивое лицо с пронзительным взглядом, черные тонкие брови женщины не дрогнули, когда Блюр хлопнул в ладоши прямо перед лицом видения. Так он решил проверить ― что это за создание. Будь это демоница ― при хлопке прямо перед лицом она не стала бы стоять смиренно, а набросилась на зарвавшегося смертного, чтобы содрать с него кожу. По крайней мере, писатель так думал о демоницах. Женщина продолжала смотреть на него, казалось, прямо в него, медленно подняла руку и положила ему на плечо. Свайп стал плавиться как кусок масла на раскаленной сковороде, от него пошел пар. С шипеньем тело медленно растекалось по брусчатке.

– Скажи, смертный, чего ты хочешь и я исполню твое желание, ― величественным голосом изрекла женщина.

– Черт возьми, какая-то богиня решила залезть ко мне в голову ― с раздражением изрек Блюр. ― И чего вы так цепляетесь к творческим людям?

– Я, муза всех мыслителей, ― продолжила незнакомка не сводя своих изумрудных глаз с очередного писателя, ― стань моим прислужником и ты получишь талант писать такие книги, о которых никто и думать не смел. Ты перевернешь этот мир. Прими мой дар, стань моим послушником, служи мне и…

– А ну, пошла вон из моего сна! ― повысив голос, перебил ее Блюр. ― Я не потерплю проходимцев в моей голове и твои никчемные дары мне не сдались, лучше бы ты и дальше продавала сосиски, хотя бы во сне поел.

– Как смеешь, смертный, перечить…

– И оденься поприличнее, нечего тебе в моих снах в таком виде разгуливать, это позволяется только человеческим женщинам. Уноси свои двусмысленные дары. Писать книги я и без тебя в состоянии, от вас даже во снах спасения нет! Проклятье! ― выругался Свайп еле заметно мотая головой.

– Ты упускаешь шанс стать великим писателем. Сколько времени ты потратишь на написание хорошей книги? ― не сдавалась муза. ― Со мной, к концу недели у тебя будет книга, которая разорвет умы читателей! Подумай от чего ты отказываешься. Бард Гитарро принял мое предложение и проснулся знаменитым. ― Голос музы сорвался с величественного на упрашивающий с нотками возмущения.

– Гитарро? Он же музыкант ― противоположность мыслителя. Не вешай мне лапшу на уши, его песни просто заевшая бессмыслица от которой мозг высыхает. И закончил он свои деньки хреново. Его нашли голым с шарфом, с одного конца затянутым на шее, с другого ― привязанным к дверной ручке, в номере дешевой гостиницы. Какое-то дерьмовое у тебя представление об известности. Я бы советовал такие достижения указывать в своем резюме мелким шрифтом, а не приводить в пример. Как ты вообще додумалась связаться с таким как Гитарро?

– Это была подработка, нам тоже, знаешь ли, тяжело. Последователей мало, выбирать не из кого. Приходится брать дополнительную работу, а его кончина ― это изначально был удел Гитарро. Что поделать, он был туп как пробка. Дай такому человеку деньги и славу ― ничем хорошим это не кончится.

– Да-да-да, понимаю… А теперь катись отсюда, очень интересно было послушать нытье бессмертной сущности, для которой все существование сплошное удовольствие. Только количество последователей бьет по вашему самолюбию. Чем больше цифра, тем ты счастливее, все прямо как у людей. Брысь!

Блюр перестал плавиться и медленно возвращался в свою привычную форму. Он рос на глазах и чувствовал свое возрастающее влияние на окружающий мир сна.

– Послушай, для тебя я минимизирую риски от потери головы на десять процентов, никакой обнаженки во время смерти, также я готова дать гарантию на высокий спрос на твои работы и…

Пока муза перечисляла бонусы за ее благословение, Блюр решил воспользоваться тем, что может контролировать сон. Взмахнул рукой и в ней появилось ведро с ледяной водой, которую он выплеснул на незваную гостью. Вопреки физическим законам, из ведра выплеснулось около двухсот литров воды, таков был замысел Свайпа.

– Твоя очередь раствориться.

Муза взвизгнула, растаяла и вместе с потоками воды, ее смыло в канализацию. Блюр облегченно вздохнул. Кирпичные дома и широкую улицу медленно поглотила темнота.

Наступило раннее утро, которое зимой можно перепутать с глубокой ночью. Тяжело вылезать из-под пледа зимним утром, но дела не ждут. Блюр подумал о том, что сегодня его ждет, резким движением руки сбросил плед и оделся в холодную одежду.

– Ничто так не бодрит, как утренняя шоковая терапия. Брр, холодно.

Первым делом он позавтракал горячим кофе с бутербродом и орешками. Прожевывая горсть орехов, он всматривался в окно, в холодную темноту.

– Сколько еще наш мир будет катиться в бездну хаоса? ― неожиданно для себя подумал детектив, но чтоб не размышлять о таком сложном вопросе, нашел простой и, как ему казалось, наиболее логичный ответ, ― Всегда, и с этим никто ничего не сможет поделать. Небольшие радости ― то, что не дает человечеству скатиться в мировую депрессию.

Свайп умылся ледяной водой. Обмотал шею шерстяным шарфом, надел теплое серое пальто с красным узором цветка на левой груди и двинулся навстречу настоящему детективному делу. Он надеялся, что часть предстоящего опыта сможет описать в своей будущей книге.

На улице холодный воздух ударил детектива в лицо. Ветер свистел в переулках, то и дело подхватывая снежинки и бросал в лицо Блюру, тем не менее, он шел свободной походкой, пока многие прохожие кутались в шарфы и прятали руки в карманах, съеживаясь от холода. До дома Теодора Сайкса пешком идти около получаса.

– Утренняя прогулка не повредит, ― подумал он и решил померзнуть для бодрости духа.

Как и ожидалось, через полчаса Блюр стоял напротив двухэтажного особняка Сайкса. Построенный из красного кирпича, местами дом покрыт копотью, в некоторых темных окнах второго этажа не было и намека на жителей. Писатель подошел к черной массивной деревянной двери и громко постучал. Через пару мгновений Теодор открыл дверь. Свайпа он встретил с едва заметной улыбкой.

– Доброе утро, детектив, проходите скорее.

– Доброе, ― ответил Свайп, со входа разглядывая интерьер дома. Светлые стены местами были увешаны картинами. В большинстве случаев, на них изображены сюжеты Морумонских томов. На одной из них чья-то отрубленная голова зубами вцепилась в ногу богато одетого дворянина или купца. На бордовой деревянной раме, под картиной, красовалось название: «Воздаяние скупца».

На кухне сидят два охранника, с равнодушным видом читают газеты и изредка поглядывают на детектива. Теодор с интересом смотрел на Свайпа, казалось, ожидал чего-то.

– Не думал, что в таком доме дверь мне откроет хозяин, ― прервал тишину Блюр.

– Я отправил прислугу в отпуск, с тех пор, как дочь пропала. Не хочу слышать их пересуды о том, какая дрянная девчонка у меня выросла или о том, что кухарки всегда знали, что из нее ничего хорошего не выйдет.

– Понимаю, тяжело такое слышать, особенно про близкого человека.

– Вы пытались защитить члена семьи от пересудов? ― оживленно спросил Сайкс.

– Нет, я это слышал в свой адрес.

– Чем были обоснованы сплетни о вас? ― Сайкс оживился.

– Человеческой глупостью и желанием почесать языками. Вы не готовитесь встречать Йоль? ― Блюр обернулся, оглядывая дом изнутри. Ни одного йольского украшения, как будто праздника не существовало.

– Я не могу это сделать, пока не увижу Брителлу, ― в глазах Теодора промелькнуло сожаление.

– Итак, мистер Теодор, к делу. Вы сейчас должны ответить мне на вопросы, которые я вчера не стал вам задавать в силу обстоятельств. Я сильно хотел спать и, предположил, что вам будет легче говорить правду в родных стенах. Готовы отвечать честно?

– Можете быть уверены, детектив.

– Отлично, ― Свайп хлопнул в ладоши, ― у вас произошел разлад в семье перед исчезновением дочери? Вы поссорились внезапно или недовольство накапливалось месяцами, пока не вылилось в ссору?

– Мы с Бри отлично ладили всегда, я воспитывал ее, так как жена умерла через две недели после родов от родильной горячки. Я всегда обеспечивал дочку всем, что было нужно для ребенка и, возможно, даже больше чем нужно. Вы же знаете, дети всегда недовольны родителями. Всегда мало всего. Ей было лет четырнадцать, когда наши точки зрения на жизнь стали отличаться. Брителла не одобряла мои религиозные взгляды. Вместо работы адвокатом и отправки ее в Стоунхаммер, в академию законников она интересовалась бизнесом, богами и тварями, которых Морумон запрещал даже называть, не то что читать о них. Она у меня такая умная,― с горечью сказал Сайкс, ― я даже и не подозревал, что дети это как маленькие взрослые, только не умудренные опытом. По крайней мере, она именно такая. Отстаивала свои интересы и спорила со мной о своем будущем, о религии. Иногда я ее не слушал, для меня это был детский лепет. С каждым годом она все дальше уходила от морумонских идеалов. Случалось, мы спорили часами об этом. Ей нужно было стать адвокатом или хранителем законов Морумона, но нет, она выбрала институт оккультных наук. А потом она связалась с горсткой непрофессиональных оккультистов. Я слышал они приносят людей в жертву. А она днями напролет с ними шлялась по городу, по заброшенным зданиям, пока недавно не пропала. Перед исчезновением все было как обычно, она говорила что-то об общежитии в институте, но она там появлялась всего пару раз за месяц. Чаще всего она приходила домой после занятий. В тот вечер она пришла и поговорила со мной о планах, о том, что поможет сделать мой бизнес еще прибыльнее, когда закончит институт и город будет чище в несколько раз, ― по грубому лицу Теодора потекла слеза. Он промочил глаза платком и громко высморкался в него.

– Вот она, указал он на картину. С портрета на стене смотрела юная девушка с серьезным взглядом, тонкие черные брови выделялись на бледной коже. Черные волосы до плеч распущены, немного вздернутый нос добавлял озорства к ее внешности.

– Красавица, правда? Ростом она на полголовы выше вас, вы-то ростом не вышли. ― утирая слезы сказал Теодор.

– Я среднего роста.

По крайней мере, Свайп проходил по нижней границе среднего роста.

– Не будем отдаляться от темы, могу я осмотреть ее комнату?

– Конечно, детектив, держите ключ, второй этаж, направо, там одна дверь. Я не могу пойти с вами.

По деревянной лестнице Свайп медленно поднимался на второй этаж. Он пытался рассмотреть хоть какие-то примечательные детали ― пятна крови, следы борьбы. Теодор говорил складно, с деталями его ответов было что-то не то. Так показалось Блюру. Никаких подтверждений этому он не обнаружил. На втором этаже не было никаких религиозных картин, только портреты Теодора, Брителлы и черноволосой женщины, черты которой угадывались в Брителле. Прекрасная молодая женщина, в чьем взгляде блестел огонь. Даже на портрете это было видно. С легкой улыбкой наблюдала за всеми гостями дома.

– Определенно хорошая наследственность. Кто ее предки? Морские завоеватели с туманных островов, веками промышлявшие набегами на прибрежные территории государств и, тем самым, смешивали свои гены с генами жителей самых разных частей света, передавая только лучшее потомкам ― здоровье, силу, красоту. Возможно так и есть. Она прекрасна, ― подумал Свайп. Он подошел к двери, повернул ключ, звонкий щелчок пригласил зайти внутрь. Перед детективом предстала комната юной мисс Сайкс.

Белые стены украшены несколькими постерами известных певцов, на одном из них стоит Гитарро в окружении фанатов. Блюр вспомнил музу и улыбнулся. Большая кровать с постельным комплектом, на котором изображено звездное небо. Рядом полка с книгами, на ней расположились труды по эффективному управлению факториями и городскими коммуникациями, а также книги по оккультному управлению персоналом, мистический тайм-менеджмент и связь с Заграничьем. Под Заграничьем или Замирьем понимались темные измерения, в которых обитают древние сущности. Для них не существует понятий добра и зла, жизни и смерти, они всего лишь несут зло всему живому. Как ни странно, их также выдумали люди, чтобы поклоняться. Рядом с кроватью стоит столик заставленный косметикой, ее Свайп даже смотреть не стал, убедился только в том, что это действительно косметика и духи. Комод без декора выполнен из черного дерева. Блюр решил проверить его. Верхний ящик ― футболки, не интересно. Блюр открыл средний ― нижнее белье, этот ящик был закрыт так же быстро как и открыт.

– Если я что-то там и пропустил, то не велика потеря, ни один бунтарь, главарь банды или эффективный управляющий мусорной отраслью не прячет важные вещи в трусах.

В нижнем ящике аккуратно сложено постельное белье темных цветов.

– Хмм. Похоже, что ее интересы лежат в области будущей профессии, решила посвятить себя бизнесу или оккультизму, или тому и другому. Комната аккуратна, несколько музыкантов на стенах.

Свайп прошагал по комнате и задержал взгляд на книжной полке. Деловая литература, оккультизм, деловая литература, экзорцизм, эзотерика, экономика. Девушка явно знает чего хочет от жизни. Все это необходимо для карьеры… О, а это интересно, ― на нижней полке лежала книга про пиратов, ― «Морские бродяги» ― книга о кучке благородных пиратов под предводительством мужественного Капитана Драка. Они плывут за сокровищами, попутно обманывая морских чудовищ и спасая красавиц. Эта книга пропитана романтикой морских приключений и духом свободы.

– Давненько я ее читал, ― теплые воспоминания нахлынули на Блюра. ― Многовато литературных клише и ненужного романтического подтекста. Капитан Ф. Драк завладевал сердцами юных читательниц не хуже настоящих музыкантов. Возможно у подростка остались монстры под кроватью? ― наклонившись к полу, детектив внимательно рассматривал подкроватное пространство. ― Ау, есть кто? Нет? Неужели Брителла избавилась от всех детских кошмаров и ни один из них не прорвался в ее реальность… Учитывая ее занятия оккультизмом, могли бы и поселиться какие-никакие буки, чтоб ночью хватать ее за пятки. Поднимаясь, Блюр заметил, что ковер скомкан с одной стороны. Он схватил край и резким движением откинул ковер. Под ним начерчен красным мелом символ в круге. По окружности символа также были нарисованы различные иероглифы. Что-то неестественное угадывалось в этом символе ― пентаграмме, хоть звезда это до безобразия заезженный у оккультистов символ, возможно иероглифы несли зловещий смысл. Свайп аккуратно разложил ковер как он и лежал.

– Я осмотрел все, что хотел. Мистер Сайкс, ― повысив голос позвал Блюр, ― я осмотрел комнату. Это обычная комната повзрослевшей девушки, каких-либо странных деталей не обнаружено, ― подытожил он, спускаясь по лестнице.

– Теперь, поговорим об оплате. Вот это действительно странная деталь. Вы не спросили сколько я возьму за это дело.

– Это не имеет значения, детектив. Я просто хочу знать, что она жива и не вляпалась в какую-нибудь историю. Эта шайка, с которой она спуталась, они зовут себя орден Кордоки. Как только к ним подходят взрослые люди в форме, либо в повседневной одежде, они предпочитают бежать используя магию. Не вступают в диалог. Бесполезно их пытаться поймать. Обросшие подонки с крашенными волосами, кучка сопляков, которым родители не вправили мозги на место, пока была возможность. Они везде оставляют свои рисунки с меткой их идола ― рыбака Кордоки.

– Вы сказали убегают, используя магию? ― удивился Блюр, ― почему их не приструнили стражи? Посреди улицы использовать магию или чары, называйте как угодно ― это наказуемо, почему никто за них не взялся, ни волшебники, ни какой-нибудь религиозный орден, те же морумонианцы?

– Они не вредят людям, вот почему. На каком основании их ловить? Стражи задергаются только если эти недоноски прикончат нескольких человек. А если они вреда не несут, то и плевать на то, что они используют магию и могут повергнуть город в хаос, это же Саммерберг ― город свободной торговли и свободных денег. Любой может пробиться и любой может убиться. Властям особо нет дела до того, как живет город, они и так это знают, но вмешиваться явно не хотят, ведь это лишние хлопоты, да и народу может не понравиться. Вон, в соседнем Карополисе мэр все облагал налогами ― земли, дома, даже выгребные ямы на участке. Стражники могли без законных оснований вторгаться в чужие дома, обосновывая это необходимостью правосудия. Настолько народ был скован законами и ограничениями, что жители могли свободно только справлять нужду. Хорошо там жилось только страже и администрации города. Все, кто хоть как-то участвовал в городском управлении, горя не знали, пока жители злились и нищали все сильнее. В итоге, мэру отрубили голову отполированной до блеска садовой лопатой, а то, что сделали с администрацией и гильдией законников и вспоминать не хочется. Вот наши власти и не хотят переступить черту с вмешательством в жизнь граждан.

– Я слышал эту историю, читал в утренней газете. Жестоко, но мэр сам напросился, можно сказать, что это было торжество первобытной справедливости. Жестокость вызванная годами унижения. Вы так спокойно говорите на отвлеченную тему, хотя недавно сдерживали слезы.

– Извините, детектив, вы не должны были этого видеть. Столько всего навалилось. Я не знаю, что с Бри, но глубоко внутри родительское сердце говорит, что с ней все в порядке, она умная девочка и сильная.

– Не сомневаюсь, я увидел портрет вашей покойной жены. Откуда она?

– Коралина родом с Туманных Островов. Она была невероятно сильна духом и столь же красива. В юности она даже успела поучаствовать в нескольких набегах. Ее любимым оружием были два топора. Завоевательница, грабительница, смелости ей было не занимать. Истинная дочь островов. В Брителле есть некоторые черты, как никак родная кровь. Внешне она больше на нее похожа, чем внутренне. Молодежь сейчас не та, что раньше.

– Я предполагал, что так и есть, учитывая внешние данные вашей дочери, надеюсь, что она не попытается отрубить мне голову, когда я найду ее. Стоит сразу предупредить ― не могу обещать, что мне удастся ее вернуть домой, похищениями я не занимаюсь, для этого больше подходят ваши головорезы, ― Блюр кивнул головой в сторону охранников.

– В этом нет нужды. Я должен знать, что с ней все в порядке, и что она идет верным путем. В конце концов, рано или поздно она сама вернется, если все будет хорошо. Меня пугает только незнание о том, что с ней происходит. Если ее принесли в жертву или собираются это сделать или же она хочет принести в жертву кого-то или что похуже…

– Отлично. Значит я избавлен от лишних проблем, в виде похищения человека и транспортировки до дома.

– Будьте на чеку детектив, раньше со мной все время ходили три охранника. Разумеется, сначала я послал всех их на ее поиски, они увидели ее среди кордокианцев и попытались догнать. Во время погони Пит пробегал мимо люка канализации, из него вылезли щупальца, схватили Пита и затащили его туда. С тех пор мы его не видели.

– Не удивительно. Думаете эти подростки призвали кого-то?

– Я не знаю. Дети бывают жестокими. Им примерно от пятнадцати до восемнадцати лет. В таком возрасте они неуправляемы. Да вы и сами недавно были таким же.

– Я старше, чем выгляжу, но не намного. В какой части города ваши люди их видели?

– В портовой, в жилом квартале. Там многие здания украшены их символом. Вот фотокарточка. ― Сайкс протянул желтую фотографию, на ней был круглый символ с простым изображением лодки с рыбаком. Все это было нарисовано красной краской.

– Вы сказали, что если к ним подходит взрослый, то они сразу убегают, пользуясь магией, при этом их никто не пытается поймать, даже волшебники, которые не приветствуют использование магии в развлекательных целях. Также власти ими не заинтересованы, так как они не замечены в убийствах, но как же ваш телохранитель?

– Я не знаю наверняка. Блюр, в нашем городе происходит всякая чертовщина и без магии. У меня нет доказательств, что тварь в канализации была призвана.

– Да и все хваленые боги даже и не думают вмешаться.

– Чем они вам не угодили? Не ответили на просьбы в час нужды?

– Я никогда ни о чем у них не просил, просто не верю, я знаю, что они есть. Ленивые, праздные, играют людскими жизнями при каждой подвернувшейся возможности, но если не верить в них, то они и сделать ничего не смогут, это даже смешно. Вера делает их сильнее, могущественнее, вот и бродят у нас по городу всякие продавцы божественных услуг, благословение в обмен на ваше поклонение. Я предпочитаю держать свою жизнь в зоне своей ответственности, и всяких сущностей к ней не подпускать.

– Вера дает нам, простым смертным, сил, когда брать их неоткуда. Боги помогают нам.

– Вера в себя помогает не хуже. Этот спор может длиться вечно. Здесь я закончил. Нужно идти, разыскивать вашу дочь, но перед этим ответьте на один вопрос. Зачем эти поиски, если вы знаете, что она живая, а пропала она всего несколько дней назад? При этом, вы посылали людей ее поймать. Не слишком рано вы решили предпринять действия?

– Я и сам не знаю ответа. Родительское сердце тревожится. Если вы можете, приведите ее ко мне, чтобы я увидел дочь своими глазами.

Свайп кивнул.

– До встречи, ― сказал Блюр, с хлопком ударив по руке Теодора и пожав ее.

– Я помолюсь за вас, детектив.

Рассветало. Вместо утренней темноты писателя встретили солнечные лучи. На соседних домах развешаны разноцветные стеклянные шары ― красные, зеленые, фиолетовые. На придомовых участках стояли ели, украшенные цветными лентами.

Свайп вдохнул полной грудью, пытаясь втянуть в себя атмосферу праздника. Вдруг он почувствовал себя идиотом. Весь разговор с Теодором казался странным. Внезапно всплывшая деталь, которой он придал значение только сейчас.

– Почему он так часто смотрит в пол, когда говорит о Брителле и о ее побеге?

На этот вопрос было несколько ответов. Ни один из них Блюр не обозначил истинным.

Следующее утро после визита Блюра к Сайксу.

Жители Саммерберга спешат на работу. Несмотря на утренние часы, на улице как будто бы потеплело. Похоже, что ежегодный праздник Йоль встретят не укутываясь в несколько слоев одежды. Можно будет гулять всю ночь и не бояться замерзнуть насмерть, если вдруг по пьяни не дойдешь до дома. Снега намело столько, что дворники не справляются с чисткой улиц. В портовом районе двое из них накидали сугробы высотой с семилетнего ребенка. Чистка улиц шла полным ходом. Оглядев свои труды экспертным взглядом, они решили отдохнуть. Воткнув лопаты в сугробы, они закурили.

– Погляди, Эрл, кто-то закрашивает красные знаки банды картохи, ― начал разговор высокий дворник, головой кивнув на стену дома.

– Это банда не картохи, а этих… Как их там, корки. Точно! Корки их все кличут. Ты что не видел их никогда? Кровожадные убийцы, похищают невинных дев, чтоб приносить их в жертву, ― сказал тот, что пошире в плечах.

– Да ну, я слышал, что девы сами к ним идут, потому что им магией промывают мозги. Они ничего не соображают и сами прыгают в пасть демонов.

– Нет, это все слухи. Джим, ты новостей не читаешь или не слушаешь? Карл рассказывал, что видел их. Едва ноги унес. Они призывали какую-то тварь во дворе какого-то рыбного дома, так он и не стал даже досматривать, кого они там призывают, вдруг его бы утащили.

– Погоди, мне вчера Старый Джо говорил, что в банде одни дети у них, молокососы, а заправляет ими черный волшебник, который хочет город захватить. Ростом он под метра, а глаза горят синим пламенем. Набрал сирот и воспитал их как отпетых убийц.

– Ты слушай больше этого старика, Джимми. Он коротышка метр с кепкой, ему любой покажется великаном. Поди главарь их ― такой же пацан как и другие корки, только ростом повыше. Ты смотри, не началась ли война банд. Вон че написано тут ― «сосунки», черным по красному, а пока я сюда шел, увидел просто перечеркнутый черным крестом их знак.

– Я тебе вот что скажу ― сказал высокий, ― в соседнем дворе я увидел их красный знак, поверх него написано ― «кретины». Ох и не к добру все это, зуб даю, будут разборки банд или орденов. Магия и все такое. Вот увидишь. И станут они призывать мертвецов, а мы ― убирай потом то, что останется валяться на улицах, и лучше будет успеть до весны, а то вонища будет жуткая…

Интеллектуальная беседа на этом не закончилась, так как Джим и Эрл еще не обсудили внутреннюю политику полиса в отношении борделей и других насущных вопросов.

В паре кварталов от дворников, у кирпичного черного здания стоял паренек. Половина лица перемотана черным шарфом, из под шапки свисает челка, которая практически закрывает левую половину лица. Открытая половина лица выдавала в нем бледного юношу. Из-за пазухи мешковатой черной куртки он достал небольшую бутылку, заполненную черной краской, аккуратно наливает ее на рваную тряпицу. Спустя минуту, поверх очередного красного символа Кордоки написано слово ― «меланхолики».

Паренек направился вниз по улице, вдоль сугробов. Впереди трое школьников кидали друг в друга снегом, прыгали в сугробы, в общем, веселились перед школой. Один из них разбежался и прыгнул в снег исполнив сальто. Задницей плюхнувшись в сугроб, он победно вскричал.

– Сальто мортале!

– Да никакое это не сальто, ты даже не на ноги приземлился! ― запротестовали остальные.

В этот момент мальчика что-то резко затащило в снег. Он даже крикнуть не успел.

– Маш?! ― его друзья запаниковали.

Под сугробом что-то быстро перемещалось, оставляя за собой хвост из вздымающегося снега. Через мгновение Маш вылетел из снега вперед головой, ботинки слетели с него, когда он преодолел снежный барьер. Через секунду, один за другим, они вылетели прямо в школьников. Все трое громко засмеялись и побежали в сторону школы, чтобы снежные духи еще чего с ними не сделали.

Паренек задыхался от смеха. Он, как и другие жители Саммерберга, знал о том, как могут разыграться снежные духи перед Йолем. В предъйольские дни волшебство в воздухе усиливается, люди своей верой в чудо провоцируют его проявление. Даже обычные духи могут вступить в физический контакт с живыми людьми.

Возвращаемся к детективу, который только что попрощался с клиентом.

Из дома Сайкса Блюр направился к себе в контору. Его не отпускали мысли о том, почему сбежала Брителла, и почему же Сайкс решил нанять детектива. В этой истории спряталась небольшая деталь, Свайп не мог ее найти, но она точно была. Как соринка в глазу, она вызывала неприятные ощущения у писателя. По его соображениям, Теодору, как и любому другому бывшему бандиту, нельзя было доверять, такие люди вечно стараются держать окружающих в неведении о своих делах, а так как он был еще и адептом религиозного ордена ― доверять нельзя вдвойне. Различные церкви и ордены на протяжении всей истории человечества хотят лишь одного ― влияния. Вот уж кто мастерски недоговаривает или вводит людей в заблуждение ― церковники. Не хотят, чтобы кто-то кроме них самих видел всю картину. Не видели, что они являются такими же людьми, алчущими, завистливыми. В умении пустить пыль в глаза с ними сравнятся только политики. Свайп привык к такому порядку вещей, он был не дурак, а значит, умел мастерски притворяться им, когда это было необходимо.

Какой бы запутанной для неопытного детектива не была эта история, от нее Блюр чувствовал заряд бодрости, улыбка иногда проскальзывала на его лице от переполняющего прилива энтузиазма. В коридоре конторского дома он увидел мокрые следы, ведущие к его кабинету. Предчувствие подсказывало ему, кто вероломно ворвался в его кабинет и какой разговор ожидает его за дверью. Свайп схватился за дверную ручку, сделал глубокий вдох и открыл дверь.

Блюр не успел переступить порог, как его встретил женский голос.

– Где книга, Свайп?

Обладательница голоса смотрела на него взглядом, способным прожечь дыру в нем и в двери за ним.

– Привет, Фелия, я тоже рад тебя видеть. Как насчет того, чтобы спросить как у меня идут дела? Давно не виделись, почти две недели, а ты сразу приступаешь к делу. Вот, учись у меня. Как поживаешь, Фелия?

– Я нормально, работаю, как видишь. Общаюсь с писателями, трясу с не слишком расторопных рукописи. Ну знаешь, есть такие писатели, которые только завтраками кормят, а могла бы сидеть в офисе, пить кофе. Ну так что…? ― она протянула, вопрошая глазами Свайпа.

– Книга в процессе, не так легко ее писать, когда нужно на еду зарабатывать и на жилье. Аренда конторы тоже стоит денег. Перебиваюсь подработками. Времени совсем мало.

– Ты пишешь ее четыре месяца. О'Хара написал свою книгу за пять дней, а ты все блуждаешь не пойми где, я и вчера заходила, да тебя не было весь день.

– О'Хара? Да он пишет любовные романы для домохозяек, которым за сорок.

– Знаешь, это больше на отговорку смахивает.

– Его читатели не слишком разборчивы в литературе. Я пишу для более широкой аудитории. В моей книге есть сюжет, я хочу вложить в нее хоть какой-то смысл. Ты и сама это знаешь, если читала мой первый роман. За пять дней можно написать только безвкусную эротику, что он и написал.

– Зато он приносит деньги издательству чаще, чем ты. Его последний роман ― «Обнаженная грудь вампира» смели с полок.

– Смели с полок непрофильных магазинчиков и отделений почты, а книжные магазины даже выставлять его книги на продажу не особо рвутся. Я не хочу писать подобное и занимать место в пантеоне второсортных писак. Пойми, О'Фелия6, я хочу донести хоть что-то до читателя, рассказать ему о мире и о людях то, чего он не знает или о чем он мог забыть, а не о том, сколько поз можно использовать занимаясь сексом вверх ногами.

– Это не моя прихоть, Блюр. Я бы задумалась на твоем месте о позах. Людям нравится, ― Фелия улыбнулась, ― издательство требует книги с писателей. Я ― посредник между издательством и тобой, значит, оно трясет именно меня, а я, в свою очередь, наведываюсь к тебе, чтобы ты поторопился. Иначе, оно может и не продлить контракт с тобой, а также, усомниться в моем профессионализме. Как ты тогда будешь публиковать свои книги?

– Я найду способ, но не стану выпускать не пойми что, лишь бы угодить жадной издательской машине, которая, насколько я помню, была замешана в исчезновении нескольких журналистов, ― сказал Блюр, чтобы немного сбавить давление оказываемое Фелией на него.

– Это слухи, ― отрезала она.

Несмотря на невысокий рост, в этой женщине чувствовалась сила, ее не хотелось злить. Блюр так и не понял, как Фелия к нему относится, но, вероятно, именно поэтому ее и наняли для общения с писателями, чтобы они ассоциировали издательство с ней ― утонченной, стильной, с привлекательной внешностью. Она никак не проявляла своей личной позиции. Абсолютный профессионализм. С такой сложно спорить некоторым особо истосковавшимся по женскому обществу и тем, кто считает, что может затащить любую красотку в койку. Мужчины редко могут вести ч ней конструктивный диалог. О'Фелия, в силу своего ума, способности пробиваться куда угодно и в силу глупости некоторых мужчин, является лучшим агентом издательства «Квазимодо». Блюр отметил все эти достоинства, включая приятный голос. Он понял почему именно ее посылают для такой работы. Договариваться нужно уметь. Нужно навязывать волю издательства так, чтобы писатели не чувствовали, что им «приставили нож к горлу». Лучше кандидата на эту роль не найти, поэтому он относился к ней как к человеку доброжелательно, но как к агенту «Квазимодо» ― настороженно.

– Я не забросил книгу. Я пишу ее при каждом удобном случае. Писать не так легко как кажется, понимаешь?

– Я тебя поняла. Поймет ли издательство? Это другой вопрос.

– Слишком много деловых разговоров с утра. Давай выпьем чаю, ветер сегодня пронизывает насквозь, нужно согреться, ― предложил Блюр, наливая воду в чайник.