Порученец бесплатное чтение

Попытка

Предстояли сложные экзамены, и Милош остался дома, не поехал с родителями кататься на белоснежной яхте. Яхта подождет. И родителям надо побыть без него, понежиться на солнышке. А ему надо учиться. Диплом целителя не за горами. Пусть целительство и не совсем медицина, но уже огромный шаг вперед. Ведь какой-то десяток лет назад омегам запрещали подобные специальности. В лучшем случае обслуга, нянечки и медбраты.

Его отец был врачом, а папа медбратом. Они и сейчас практиковали в своем частном маленьком кабинете. И мечтали оставить практику Милошу в наследство. Чтобы ему не пришлось пробиваться через сотню препон в государственных клиниках, чтобы он не испытал высокомерного отношения от чиновников. Чтобы пациенты не кривили носы: “О, вы омега, а нет альфы или, на крайняк беты, чтобы поставить укол”. Его папе омеге все это пришлось пережить. И он часто рассказывал, как тяжко ему приходилось, хотя у него была поддержка от своего альфы, отца Милоша.

Учиться Милошу нравилось, и в общем, он не чувствовал себя обделенным, что ближайшие дни просидит за книгами и будет выполнять много практических заданий. Снятие головной боли ему уже отлично удавалось. Распознавать эмоции и ложь тоже. Уменьшить тревогу – запросто. А вот выявлять камни в почках и аппендицит совсем не мог. Все, что ниже пояса, он стеснялся смотреть. Ну, для молодого омеги простительно.

Его куратор так и говорил, будут регулярные отношения с альфой и все наладится. Пока с регулярностью, и вообще с отношениями, было так себе. Альфы проявляли к Милошу интерес, но большей частью сиюминутный “сунул, вынул и пошел”, он это с ходу понимал и не соглашался на незавидную роль. Альфы тоже понимали, что он нудный и робкий заучка, с таким намаешься, и больше не лезли.

Милош прилежно занимался, а под вечер позвонил давний приятель Герман. Когда-то они жили в одном дворе, дружили, откровенничали, насколько это возможно между альфой и омегой. Герман был в курсе личной жизни Милоша и про то, как мешает девственность в диагнозах, тоже знал. Однажды расстроенный Милош ему признался в своих затруднениях. О чем потом пожалел.

– Ми, привет. Скучаешь? Учебники все сгрыз? Слушай, а у меня супер-идея возникла. Я понял, как тебе помочь с диагностикой, сто процентов даю, поможет! – Герман напирал и давил, как все альфы. – Я на базе отдыха сейчас. Приезжай. Погуляем по лесу, подышишь свежим воздухом. Ну, и с нашей девственностью разберемся.

– С нашей девственностью? – Милош растерялся.

– Ми, не будь ханжой. У тебя никого нет, у меня никого нет. Поможем друг другу. Ты поймешь, что ниже пояса ничего страшного нет.

– Я и так знаю. Про ниже пояса. Я все-таки целитель.

– Да какой ты целитель, спермы не нюхал.

– Герман, выбирай выражения. Похоже, ты перенюхал? Непонятно только чего.

– Я тебя жду, чтобы вместе. Нюхать. Тьфу, вместе удовольствие получить. Повзрослеть, наконец. Приезжай. Тут недалеко. На мотике за полчаса домчишь.

– Как-то неожиданно. И я к экзаменам готовлюсь, – срываться куда-то Милошу вовсе не хотелось.

– Трусишка. Жизнь вообще неожиданная штука. Тем она и прекрасна. У меня номер на двоих, восьмой. Жду тебя, – Герман бросил трубку, специально, чтобы Милош не успел отказаться.

А Милош задумался. Он, конечно, не верил, что с одного раза он сразу станет полноценным целителем, но быть девственником в его двадцать два тоже перебор. И ведь чем дальше, тем труднее решиться. Страхов будет больше. На лекциях им это объясняли. Германа он давно знает, и сможет попросить его не торопиться. Сделать все аккуратно, достаточно возбудить, не метить, не использовать узел. Герман не будет злорадствовать потом, что Милош ничего не умеет.

Чем больше Милош размышлял, тем больше он находил плюсов в предложении Германа. Насчет своей девственности Герман, конечно, привирал, ложь Милош почувствовал. Но, с другой стороны, доверяться совсем уж неопытному альфе, он бы тоже не хотел. Хуже нет, когда оба толком не знают, что делать. И с одногруппниками он не хотел связываться.

Попытка это же не пытка, уговаривал себя Милош. Это просто попытка. Новый опыт. Если не понравится, дальше не будем продолжать. А если все сложится удачно, то… Тут у Милоша фантазия заканчивалась. Не мог он придумать, как они с Германом становятся парой. Но дружеский секс время от времени тоже ведь не плохо. А поскольку не дружеского секса у Милоша нет и не предвидится, то и надо решаться. В конце концов, Герман действовал по правилам – пригласил его по сути на свидание, погулять по лесу.

Останавливала Милоша еще одна вещь – ему не очень нравился запах Германа. Перечный с мятной отдушкой. Ни мяту, ни перец, Милош не любил. А запах партнера должен нравиться, возбуждать. Вот его родители не могут надышаться друг другом. Отец, так вообще, входил в квартиру и сразу делал глубокий вдох, и расплывался в довольной улыбке, так ему нравилось, как пахнет папа. Хотя они давно в браке и целый день вместе на работе. Отец даже рычал от восторга, обнимая супруга.

Милош хотел также. Чтобы его ценили. Целовали за ухом и не могли надышаться. Чтобы его тискали и рычали от восторга. Чтобы не приходилось морщиться от запаха партнера. До сих пор этого ничего не случилось. Никто Милошу не нравился, и он никому. И пока приходилось соглашаться на дурацкий дружеский секс.

Все еще в сомнениях, Милош положил в рюкзак конспекты, пижаму и презервативы. Им выдавали на занятиях, самые дешевые, не для использования по прямому назначению, конечно. Но хорошо, что они были. И надо взять упаковку снотворного, есть начатая. Он, наверняка, разволнуется после всего, не сможет уснуть, да и боль может быть, а завтра снова надо готовиться к экзаменам. Поэтому он выспится со снотворным и будет на природе отрабатывать целительские навыки. Это даже лучше, чем в квартире.

Про сам секс Милош старался не думать. Как правило, омеги легко возбуждались, а в течку так вообще без альфы было сложно, но все это Милош знал теоретически. В их доме не было специальных средств для возбуждения, родителям было это не надо. А Милоша они берегли, и всегда на время папиной течки или отцовского гона уезжали куда-нибудь вдвоем. Поэтому он и вырос такой инфантильный и робкий в вопросах секса.

Заехать в аптеку за возбуждающим Милош постеснялся. Это дело альфы своими феромонами и ласками заставить омегу хотеть секса и выделить достаточно смазки, пусть Герман и старается. Милош боялся ехать и боялся передумать ехать, поэтому просто сел на мотоцикл и газанул. Как уж выйдет. Он гнал свой байк по ровной лесной дороге, и скорость наполняла его азартом и уверенностью. Лучше попытаться и пожалеть, чем пожалеть, что не попытался.

База отдыха располагалась в красивом месте, на берегу заросшего озера. Но маленький песчаный пляжик имелся. Смешанный лес окружал и озеро, и разноцветные одноэтажные домики для отдыхающих. На излете весны все зеленело, цвело и радовало глаз. Милош с удовольствием прогулялся по извилистым дорожкам и зашел к администратору. Он сразу решил взять себе отдельный номер, а не заселяться к Герману. Они пока друзья, зачем давать повод для слухов. И вряд ли он выдержит сутки в плотном запахе нелюбимого альфы.

Оранжевый домик на шесть номеров, куда заселили Милоша, оказался очень милым. Вход в номера был с открытой веранды. Милош понадеялся, что соседи тихие. Не устроят пьяных гулянок. Его крайний номер ему тоже понравился. Из номера можно было выйти на другую сторону домика и там тоже была веранда. И вид на озеро. На веранде он отлично позанимается завтра с конспектами или просто посидит, слушая птиц, любуясь природой. Настроение поднялось, и Милош уже не жалел, что приехал. Сейчас душ примет и пойдет искать Германа.

После холодного душа и короткой медитации Милош все равно нервничал и не хотел, чтобы кто-то видел, как он стучится в номер Германа. Поэтому он нашел нужный домик и поднялся на заднюю веранду. Появится с балкона, и будет сюрприз. Дверь в номер Германа была распахнута настежь. Милош помедлил, осторожно заглянул, и тотчас отпрянул. Кровь бросилась ему в лицо. В номере полубоком к нему стоял обнаженный Герман. А на коленях перед ним расположился омега в служебной форме, администратор или горничный. Омега старательно делал минет Герману, причмокивая и отклячивая задницу, а Герман направлял его, положив руку на затылок. Парочка, естественно, увлеклась, и Милоша не заметили. А он поспешил по-тихому уйти.

Ситуация была несколько глупая и вроде не особо обидная. Как в анекдоте. Герман свободный альфа, но Милошу стало неуютно. Он столько душевных сил потратил, чтобы убедить себя в необходимости этой попытки секса, что сейчас чувствовал себя не в своей тарелке. Главным образом от того, что понимал неприглядную правду. Если бы он постучал в главную дверь, Герман успел бы выкинуть из номера услужливого омегу. И наивный Милош стал бы той самой игрушкой, которую ласкают между делом, просто потому что попалась под руки.

Подумав, Милош решил переночевать на базе, хотя поначалу, в горячке, хотел тотчас прыгнуть на мотоцикл и вернуться домой. Но внутренний жар усиливался, руки тряслись и Милош остался. Запер накрепко все двери. Хотя Герман ведь не знал о его приезде. Бояться было нечего. Никаких разборок не будет. Просто попытка не удалась. Да и ладно.

Выпив двойную дозу снотворного, Милош переоделся в пижаму и улегся в постель. Сон не приходил. И грустных мыслей не было, и не огорчился он, а вот не спалось. Голова как ватой была набита, слегка тошнило. Может простыл, пока на мотоцикле ехал с ветерком? Помучившись без сна, Милош выпил еще снотворного. Завтра все-таки надо готовиться к экзамену. А после бессонной ночи ничего он не выучит. Через полчаса, к счастью, начала накатывать дрема.

Вдруг снаружи раздался шум. Кто-то бегал по веранде, стучал в все двери и истошно вопил. Пожар что ли? Милош приоткрыл дверь, хотя его уже пошатывало, он засыпал на ходу. В номер влетел рыжий паренек с конопушками по всему лицу.

– Ой, спасибо, а то никто не пускает, а я в туалет хочу, сил нет терпеть, а ключ родители унесли, а брат занят на работе, – выпалил одной очередью гость и молниеносно скрылся в туалете.

Милош прислонился к стене в коридорчике, стоя ждать было затруднительно. Он сел на корточки, глаза сами закрылись, сон его сморил. Начисто вырубило. Когда довольный омежка вышел из туалета и увидел неподвижного Милоша, сидящего на полу с опущенной головой, то завопил и кинулся бить Милоша по щекам.

– Эй, ты чего, не умирай, эй, – паренек тряс Милоша за плечи, но добился только того, что Милош из сидячего перетек в лежачее положение. – Я сейчас, я за врачом.

Проснулся Милош в незнакомой комнате. Кровать была неудобная, а он лежал под одеялом голым. Попытался поднять руку к лицу и с удивлением обнаружил, что в вену воткнута игла капельницы. Огляделся – явно больничная палата. Что за ерунда. Как он здесь оказался и почему? Он точно помнил, что заснул в номере. Немножко плохо себя чувствовал, но точно не настолько, чтобы оказаться в больнице.

В палату влетел вчерашний паренек. Рыжие волосы торчали во все стороны.

– Ты очнулся! Ура! А я так испугался. Я из туалета вышел, а ты лежишь. Я трясу, а ты не дышишь. Но я не растерялся и тебя спас. У меня брат врач, – паренек строчил словами как из пулемета.

– Ты меня спас? – Милош никак не мог сообразить, в чем дело.

– Ну, конечно, я. Ты что, не помнишь ничего? А зачем таблеток наглотался? Несчастная любовь, да? Не бойся, я никому не скажу, – конопушки мелькали в глазах Милоша, сбивая с толка.

– Несчастная любовь? У меня? Наглотался? – Милош протестующе замахал свободной рукой. – Ты с ума сошел?

– Тим, выйди, – строгий голос прервал абсурдную беседу.

Милош поднял глаза и смутился. Рядом с кроватью стоял невозможно красивый альфа в белом халате, явно брат рыжего, потому что тоже рыжий, только без конопушек.

– Меня зовут Майкл, я ваш врач, мне нужно заполнить медицинскую карту, – альфа сел рядом на стул. – По закону я должен сообщать о таких попытках. Но я пока этого не сделал, хочу разобраться.

– Попытка? – Милош вытаращил глаза. – Да с чего вы это взяли?

– Вы наглотались таблеток. Пришлось промыть вам желудок и поставить капельницу. К счастью, вы быстро пришли в себя.

– Что за бред! Да, я выпил снотворное, но я не превысил допустимую дозу. Я сам целитель, я знаю, – Милош замолчал, не силах придумать, что еще можно сказать в свое оправдание, и перешел в наступление. – Вы что, ворвались в мой номер, насильно меня привезли в больницу и лечили?

– Мы не врывались, дверь была открыта. А вы были без сознания. Лежали на полу.

– Я просто уснул! Крепко уснул. У меня экзамены, мне надо было хорошо выспаться. И уж точно я не нуждался в промывании желудка. Вы перестарались, – Милош обиженно отвернулся и потянулся к капельнице. Он вдруг осознал, что был в номере в пижаме, а сейчас ее на нем нет, и с ним, голым, проводили какие-то манипуляции. Руки задрожали, он закусил губу, чтобы не всхлипнуть.

– Простите, я испугался, что вы умрете от передозировки таблеток. Я нашел пустую упаковку, – Майкл встал, освободил Милоша от капельницы. – Я сейчас принесу вашу одежду, если вы позволите мне зайти в ваш номер.

– А где я?

– Это медпункт на базе отдыха.

– Идиотизм. Отдохнул, называется, – проворчал под нос Милош, но Майкл услышал.

– Я сожалею. Тим так кричал, так испугался за вас, прибежал ко мне с дикими глазами.

– И вся база наблюдала, как вы меня тащили сюда? – Милош закрыл лицо руками, внутри все скрутило от стыда.

– Не переживайте так. На улице уже было темно. И медпункт рядом с вашим домиком, кроме меня вас никто не видел. – Майкл присел на краешек кровати, вздохнул, и вдруг принюхался. – У вас скоро начнется течка, да? Поэтому вы так нервничаете. Вас есть кому отвезти домой?

– Как только вы принесете мне одежду, я уеду.

– Это опасно, одному.

– Послушайте, принесите мне одежду, дайте блокаторы и я исчезну, – повысил голос Милош.

– Блокаторы?

– Да, блокаторы. У меня нет под боком альфы и экзамены на носу.

– Я могу дать вам освобождение.

– Не надо. Просто отпустите меня отсюда, – Милош устал от странного разговора, закрыл глаза, злясь на себя за то, что сам не догадался о своем состоянии. Приехать на базу в преддверии течки. Он растяпа, каких мало, и не достоин называться целителем.

Майкл быстро вернулся с одеждой, таблетками и спреем.

– Неужели запах уже сильно чувствуется? – Милош схватил спрей.

– Пока нет, но лучше вам поспешить, – Майкл отвернулся к окну, чтобы не смущать Милоша. – Тим хочет поехать с вами, вбил себе в голову, что отвечает теперь за вас.

– У меня нет второго шлема, я не смогу его взять, – Милош оделся и пошел к двери. Некрасиво уйти просто так. – Спасибо за все. И не говорите Тиму, что реальной опасности не было. Пусть останется моим спасителем.

Сдав номер, в котором не удалось выспаться и позаниматься, Милош направился в столовую. Пить блокаторы на голодный желудок не хотелось. Конечно, грустно, что очередную течку придется перебиваться одному, но уж точно не с Германом. Попытка была глупая и не удалась. Ну и пусть, подумал Милош, и, как назло, Герман ему встретился у раздачи.

– Ми, ты тут? А почему вечером не приехал? – Герман взял из его рук поднос, донес до столика у окна. – А я тебя ждал, скучал.

Милош чуть не выдал себя язвительным – “видел я, как ты скучал”.

– Давай позавтракаем и ко мне. У тебя ведь скоро течка должна начаться?

– С чего ты взял? – оторопел Милош. Герман был в курсе его графика? Надо же. И поэтому пригласил, четко понимая, что с течным омегой можно не церемониться. Даже с таким зажатым, как Милош.

– Ми, я так давно тебя знаю, так долго жду, когда ты уже, наконец, созреешь, – Герман качнулся в его сторону. Запах перца ворвался в ноздри и Милош чихнул.

– Я простыл, похоже. Извини, я возвращаюсь домой.

– Я тебя не отпущу. Буду сам лечить. Поиграем в доктора? – Герман ухмыльнулся и вздернул брови, он был уверен, что Милош просто кокетничает, хочет, чтобы его уговаривали. И Герман был готов немного поуговаривать. Ведь через несколько часов Милош сам будет тереться об него и умолять о сексе.

– Я нашел шлем, я поеду с тобой, вот смотри, красивый? Майкл меня отпустил! Ты уже поел? Когда поедем? Сейчас? – рыжий спаситель пританцовывал вокруг Милоша и стянул булочку с его тарелки. – Это твой рюкзак? Я возьму его, доедай скорей.

– Да, сейчас поедем. Иди к мотоциклу, он там на стоянке, у большого дерева, я догоню, – Милош так обрадовался конопатому чертенку, что заговорил как он.

– Ми, ты что? – Герман не мог поверить, что Милош его отверг.

– Герман, все пока. Меня ждут. Потом я тебе позвоню, после экзаменов.

На самом деле Милош не собирался больше звонить Герману и выбалтывать ему свои секреты, наоборот, он занесет его в черный список. Разочарование было слишком сильным, какой же это друг, если он внаглую готовился использовать физиологию Милоша. Такое не прощают робкие заучки.

В городе Тим ни за что не позволил отвести его домой, настоял, чтобы Милош ехал сразу к себе.

– С течкой не шутят, ты уязвим, тебе надо лечь, душ холодный принять, острое не вздумай есть, мне брат все про течку рассказал.

– Кто из нас взрослый и целитель, догадаешься или подсказать? – Милош шутливо дернул наглеца за ухо. – Ты маленький омежка и нечего тут командовать.

Дожидаясь чая, Тим обследовал всю квартиру, полистал книжки, заглянул в шкаф с одеждой и выдал свой вердикт.

– Нормально тут у тебя, ты, наверно, по ошибке таблеток наглотался, да?

– Тим, я не наглотался, я выпил несколько таблеток, чтобы выспаться. А ты такой шум поднял, что мне стыдно было смотреть на твоего брата. Он меня принял за неврастеника.

– Он в тебя влюбился, – Тим захихикал. – Ты что не понял? Отойти от тебя не мог. Всю ночь с тобой просидел. За ручку держал. Пульс считал. И меня утром выгнал. Знаешь, как он тебя отпускать не хотел.

– Тим, не выдумывай, спокойно он меня отпустил.

– Ага, спокойно. А то я брата не знаю. Шлем свой драгоценный выдал, а так и не выпросишь, лекцию прочитал, как за тобой ухаживать.

– Тим, – Милош растерялся.

– Да ладно, не смущайся. А этот альфа в столовой, он тебе кто? Противный. Почему он тебя Ми называл? А брат тебе понравился? Ну хоть немного? А чем он для тебя пахнет?

– Тим.

– Ну что Тим.

– Меня зовут Милош, поэтому Ми. Понятно?

– Да знаю я, как тебя зовут и адрес тоже, я на ресепшене узнавал, брат просил. Так что, понравился он тебе? Он же мне сейчас звонить будет, что я ему сказать должен?

– Ничего ты не должен ему говорить. Да и не будет он звонить.

– Будет, будет. А у тебя когда экзамен? Ты на целителя учишься? Я книжки видел. А меня можешь вылечить от конопушек?

– Я могу тебя вылечить от словесного поноса! Сейчас только скотч достану.

– Вот, я же говорил, а ты не верил, – Тим тыкал в Милоша вибрирующим телефоном. – Что сказать-то? Понравился же?

– Скажи, что у меня от тебя голова треснула. И что мне заниматься надо, а ты мешаешь.

– Нам заниматься надо, а ты мешаешь, и голова треснула у Милоша, – выпалил Тим в трубку. – А чем ты пахнешь он мне еще не сказал, перезвони позже.

– Тим, все, сваливай, иначе я тебя прибью.

– Вот, у вас даже реакция на меня одинаковая, – довольный Тим побежал к двери.

Все экзамены Милош сдал на отлично. В деканате его поздравили, назвали гордостью факультета, сфотографировали на доску почета и выдали благодарственное письмо родителям. Счастливый, он вышел на улицу, потянулся с хрустом. Родители должны были его встретить, но пока он их не видел. Кто-то схватил его за рукав и потащил в сторону парковки.

– Привет, ну что сдал? Все сдал? А оценки какие? Мы к тебе не приходили, потому что ты готовился, и чтоб голова не трескалась, но сейчас же ты свободен, пошли есть мороженое, а у Майкла в телефоне есть твое фото, я видел, честно видел, и Майкл тебе розы купил, но они в машине, – Тим сверкал всеми конопушками и подпрыгивал от нетерпения. Взрослые никогда не торопятся за мороженым, а он очень хотел шоколадного.

– Кто в машине, Майкл или розы? – Милош замер, увидев улыбающегося Майкла и вправду с цветами.

– Теперь уже никто, а вы так и будете стоять как два дебила, а ты какое мороженое любишь, я шоколадное, а Майкл фисташковое. А вон тот альфа идет, ну противный который. Майкл врежь ему, чего он к нашему Милошу клинья бьет. Или я сам сейчас с ним разберусь.

– Тим, – разом заорали Милош и Майкл.

– Милош, детка, мы так рады, – папа ревниво посмотрел на букет в руках Милоша и вручил свой.

– Это мои родители, Фидель и Луис, – Милош смутился, как будто его застали за чем-то недопустимым, и зачем-то уточнил. – Они врачи.

– Это мой брат Майкл, – не растерялся Тим. – Он врач. А я Тим, тоже буду врачом. Или нет, я буду целителем, как Милош. Или потом решу.

Тим, как всегда разрядил обстановку, все засмеялись, направились к машинам, и, кто бы сомневался, что Тим не позволит Милошу сесть в машину к родителям. А пока все рассаживались, рыжий непоседа успел показать язык обозленному Герману.

В кафе все поздравляли Милоша. Тема экзаменов была самой безобидной. Что было в билетах, как Милош отвечал, было всем любопытно. Но вскоре родители начали задавать вопросы, где и как Майкл и Тим познакомились с Милошем. Фидель и Луис знали, какой Милош затворник. А тут тебе красавец альфа, на машине, да еще с розами. Милош запаниковал и умоляюще посмотрел на Майкла.

– Мы заходили как-то в колледж, по делам, – важно проговорил Тим, но тут же сбился и затарахтел. – Милош очень симпатичный и добрый и разрешил мне посетить туалет. А я же мог оконфузиться, никто не пускал.

– Да да, Милош добрая душа, – согласились родители. – Поэтому и в целители пошел.

Милош выдохнул, а Майкл незаметно погладил его по колену, ободряя.

– Я прошу вашего разрешения ухаживать за Милошем, – Майкл склонил голову. Это было ужасно старомодно, но родители растаяли. А Тим сделал вид, что его сейчас вырвет.

– Это так символично, – Луис сложил ладони на груди. – Мы с Фиделем врач и целитель, и вы тоже.

– Папа, ты разогнался, – Милош удивился тому, что родители так милостивы к Майклу. Германа они на порог не пускали.

– Ну почему же, – Майкл открыто сжал руку Милоша. – Темп приемлемый.

Все засмеялись, а Тим намекнул Милошу на ухо, что опять его спас и заслуживает, чтобы его прокатили на мотоцикле.

Посудина

На процедуру распределения на практику я вообще не хотел оставаться. По большому счету, да и по малому тоже, ничего интересного мне не светило. Какая-нибудь чахлая муниципальная контора на окраине города. Куда не поедут столичные ребята со связями, а поедут как раз такие как я. Из маленьких городков, без полезных знакомств, да и без денег. А деньги нужны очень, чтобы снять квартиру, так как из общежития нас всех выселят на время полугодовой практики. Где жить – каждый должен решать сам. Мне было неудобно просить родителей о помощи, но выхода не было.

Мой сосед по комнате не стал даже пытаться устроиться на хорошее место, собирался домой. Там ему родители помогут. А мне ехать некуда. В той далекой деревне в горах, откуда я родом, очень красиво, но специалисты по кадрам не требовались. Учился я хорошо, несмотря на то, что приходилось подрабатывать, но это был самый слабый аргумент. На практике оценки не требовались, чаще всего наших гоняли по разным поручениям. Или отправляли на работу с жалобами.

Видимость равенства возможностей в колледже успешно поддерживали. На сайте был вывешен список компаний для стажерства, подавай заявку в любое место, типа все в твоих руках. К четвертому курсу я уже понимал, что это иллюзии, но амбиции гнали меня вперед. Исключительно из вредности я подал заявку на практику в самое лучшее место – крупную фирму, в которой реально было получить профессиональный опыт, зарплату и, если повезет, трудоустройство после защиты диплома.

На это место претендовали все студенты с нашего курса, все подали заявки. А я что рыжий, что ли? Тоже метнулся за счастьем. Глупая шутка, потому что я рыжий и есть. И все три года обучения я слышал эту фразу – а я что, рыжий что ли. По любому поводу. После фразы все смотрели в мою сторону и улыбались. Без зла. Просто потому что, если есть рыжий, почему бы не приколоться. Рыжий на курсе я был один. Все шуточки доставались мне.

Распределение началось. Куратор практики, нудный бета с длинным носом, который придирался равным образом и к омегам, и к альфам, расхаживал по аудитории и раздавал направления. Носом он забавно подергивал, проверяя, не забыл ли кто-нибудь побрызгаться спреем от запаха. Запахи альф, а тем более омег, куратор терпеть не мог. Сопровождая каждую бумагу нелицеприятными комментариями и наставлениями, куратор никуда не торопился. А я рассчитывал отделаться быстро. Но противный старикашка меня как будто не замечал. Уже и троечники получили свои скромные места, и отличники со связями обрели свои шикарные офисы.

Народ подозрительно косился на меня, а я начал нервничать, неужели мне совсем места не нашлось. Или для рыжих существовал персональный ад? Наконец, куратор подошел к моей парте. Оперся одной рукой о столешницу, а другой – помахал направлением. Посмотрел как на таракана.

– А тут у нас образовалось явление просто космического масштаба. Как вам это удалось, Виллен? Вы штурмовали кабинеты топ-менеджеров или подкупили уборщиков? Или у вас есть тайный покровитель? Расскажите нам. Как омеге из задницы мира, без денег и связей, удалось получить место практиканта в лучшей компании города?

– Я вас не понимаю.

– Ну еще бы. Зачем вам меня понимать? Вы же звезда, а мы пыль. За пять лет ни один студент колледжа не проник в эту крепость ни на практику, ни на работу. И тут вы спускаетесь с гор и вуаля. Я хочу знать, Виллен, как вы это провернули? И я узнаю!

– Я понятия не имею, почему они одобрили мою заявку. Все подавали.

– Вот именно. Все подавали, а досталось вам. Вы пообещали им кадровую революцию и увеличение прибыли в десять раз? Стриптиз по пятницам? Небо в алмазах? – куратор оценивающе рассматривал меня, гожусь ли на стриптиз. По его взгляду выходило, что гожусь я только для помойки.

– Нет, – я понял, что лучше помалкивать, все равно мне никто не поверит. У меня самого не было никаких предположений. И уже пугала ответственность. В самом деле, зачем они меня берут? Среди всех заявок мою взяли. Методом тыка, не иначе.

– Я жду от вас еженедельные отчеты, Виллен. Все остальные сдают отчеты раз в две недели, – куратор бросил на парту мое направление и вышел из аудитории, хлопнув дверью.

Ребята тут же окружили меня, тормошили и поздравляли, всем были интересны подробности, которых у меня не было. Шутка “я что, рыжий что ли” обрела другое наполнение. А я совершенно не знал, за что хвататься. Надо было найти другую квартиру, поближе к практике, чтобы не опаздывать. Моя машина, облезлая и старомодная, имела все шансы стать главным позором на корпоративной парковке, да и мой гардероб, манеры, привычки… Я сам с собой заключал пари, на какой день компания поймет, что я им не подхожу. И выходило, что на первый, в крайнем случае, на второй.

Я позвонил родителям и, заикаясь, рассказал о своем то ли успехе, то ли провале. Папа и младший братишка захлопали в ладоши, и я понял, что, как минимум на неделю, деревня обеспечена темой для разговоров. Отец без лишних слов прислал денег на жилье и новую одежду. Было приятно, что он гордится мной. Двумя проблемами стало меньше. Но я все равно никак не мог для себя решить, радоваться мне или огорчаться. А что если я не справлюсь, и они мне напишут плохую характеристику, и потом еще пять лет никого не возьмут на практику? Куратор такого мне не простит, и дипломный год станет полосой препятствий.

Когда я появился по месту практики, одетый скромно, но вполне прилично, на меня посмотрели удивленно и пожали плечами. Хочешь практиковаться, ну практикуйся. Вот рабочее место, вот пропуск, вот личный бедж и талоны на питание в корпоративной столовой. Никому я тут не был нужен, но и прогонять не стали. Все занимались делом. Я же чувствовал напряжение от того, что их выбор пал на меня. Не мог перестать думать про шестьдесят человек на место. Выигрыш в таком конкурсе меня пугал. Отправляясь к руководителю кадровой службы за своим заданием, я изо всех сил старался выглядеть достойно.

– Дионте? – вместо приветствия спросил меня щеголеватый омега в возрасте, отрываясь от бумаг.

– Нет.

– Нет? – удивился руководитель.

– Я Виллен Кодер, не знаю никакого Дионте.

– Вот как. Ну что ж, я вас прикрепляю к группе по командообразованию. Они готовят крупное мероприятие, лишние руки не помешают. Удачи, Виллен, – он снова зарылся в бумажки.

В некотором замешательстве я вернулся в отдел. Задание мне понравилось, не за пиццей для начальства бегать, но я продолжал переживать, что занимаю чужое место. Ждали какого-то Дионте, а пришел я. Фамилия ничего мне не говорила. На всякий случай я решил не лезть на глаза высшему руководству. За неделю я вполне освоился, наша группа мне обрадовалась и я с чистой совестью отправил куратору первый отчет о практике, расписав на две страницы пункт о новых знаниях. Сознательно бросая камень в огород куратора, я высказался о блоках, препятствующих командообразованию. Пусть ознакомится, как он вредит делу своими шпильками.

За отчетом я засиделся, все в отделе уже ушли. Я тоже засобирался и тут увидел на столе для переговоров поднос с грязной посудой. В обед мы пили чай с тортом за мою первую неделю, и уборщики не помыли. Может, из-за того, что я долго работал с отчетом, не стали мешать. Утром народ придет, а тут немытые чашки. В каком-то непонятном порыве я схватил поднос и пошел в туалетную комнату мыть всю эту посуду. Поставил поднос между двумя раковинами, начал мыть, мне не в первой, мурлыкал какую-то песенку. Чашки были розовые, с мелким цветочным рисунком, блюдца фигурно вырезаны, позолота не бросалась в глаза – очень красивый чайный сервиз. Поставив последнюю чашку на поднос, я потянулся к коробу с бумажными полотенцами, и тут на моих глазах поднос заскользил, поехал вдоль края раковины, я метнулся удержать его и не успел. Поднос грохнулся на кафельный пол и сервиз предсказуемо разбился. Чашки, блюдца, десертные тарелки – все вдребезги. Я взвыл. К такой подлянке я не был готов.

Не делай добра, не получишь зла. К моей ситуации эта поговорка не имела отношения, но именно она всплыла в памяти. Кто меня тянул за руки? Зачем я схватил этот поднос? Надо было просто вынести его на кухню и оставить там. Но до нее пришлось бы идти в конец коридора, я, дурачина, решил помыть по дороге и в кухню отнести уже чистое. И что теперь? Как мне быть? Как признаться? Я тут никто, а убытки от меня существенные. Я ругал себя последними словами. Купить новый сервиз? Где взять денег? И такой разве купишь? Розовый порцелан.

Я сел на пол и разревелся. Как маленький. От обиды и отчаяния. Собирал по осколку на поднос и всхлипывал. Мне было так хреново, что даже мелькнула мысль бросить все и уехать в горы. Прямо сейчас, чтобы никто не нашел меня. Как можно было так опозориться? Руки-крюки. Моя гордость вся скособочилась от осознания последствий. Что ждет меня завтра? Куда деть осколки? Выбросить по-тихому и сделать вид, что не видел никакого сервиза? Это непорядочно, могут подумать на уборщиков, и мне это легче будет пережить, чем признание косорукости. Легче на один день. А как потом смотреть в глаза коллегам? Или пообещать погасить ущерб? Полугодовой зарплаты практиканта хватит?

Дверь хлопнула, кто-то влетел в помещение, как ураган.

– Ух ты, вот ты даешь, разбилось да, а ты чего ревешь, расстроился, чашки, что ли, жалко, красивые посудины, но я и красивее видел, помочь тебе убрать это? – как пулемет застрочил у меня над ухом.

Я поднял голову, рядом стоял рыжий и конопатый парнишка и восхищенно смотрел на осколки.

– Что теперь делать? – я беспомощно развел руками. Странно было спрашивать об этом у незнакомого подростка, но его участливость подкупила меня.

– Выброси, да и все.

– Я не могу. Я тут на практике, всего неделю, и так опозорился.

– Виллен, это ерунда, не реветь же из-за посудины, перестань.

– Из-за посуды, – поправил я и вскинулся. – А ты откуда знаешь, как меня зовут?

– В анкете прочитал. А я Тим. Я ж тебя выбрал. Ты рыжий и я рыжий, а рыжие должны вместе держаться и помогать друг другу, – парнишка быстро сбегал в туалет, а потом присел на корточки рядом и стал тоже собирать осколки.

– Ты выбрал? – я недоумевал.

– Ну да, я выиграл желание и выбрал тебя.

– Зачем?

– Сказал же, ты рыжий и я рыжий. А у тебя машина есть? У меня нет. А Милош ездит на мотоцикле и скоро свадьба у них, это я постарался.

Я уже не мог дальше переживать о своей оплошности, просто смотрел на нового знакомого во все глаза. За годы в колледже я привык стесняться своей рыжести, а Тим бравировал этим. Вываливая на меня тонны разрозненной информации, он успел сложить все осколки в мешок для мусора. Чисто зрительно следов моего преступления не осталось.

– Так что насчет машины?

– Есть, правда старая.

– Колеса не спущены, руль не набок?

– Не набок! – я засмеялся.

– Поехали!

– Куда?

– Спасать твою репутацию. Я правильно понял, что признаваться тебе стыдно?

– Правильно.

В машине мне удалось выспросить, что Тим имел в виду, когда говорил, что выбрал меня. Брат Тима работал в корпорации. Наверно, в отделе подбора персонала, раз показал ему заявки на практику. Ну, а Тим, согласно своим принципам, выбрал рыжего и потребовал послать приглашение. Так вот мне повезло.

– А почему он тебя послушался? Ну, с приглашением? – пробивные способности Тима я уже оценил, но хотел знать всю правду.

– Я у него в карты выиграл! Некуда ему было деваться, – Тим захихикал.

– Жульничал? – почему-то в этом я не сомневался.

– Чуть-чуть совсем. Ты меня не выдавай. А то он больше не сядет со мной играть. Все остальные уже отказываются.

– Остальные?

– У меня три брата старших, два родных и один двоюродный, альфы наглые, как еще с ними. И заметь, конопухи только у меня, – похоже, этот факт Тима все-таки огорчал.

– Так ты, наверно, Дионте?

– Да, это наша фамилия. А что?

– Понял, за кого меня кадровик принял. Сопоставил, так сказать, фейсы. Решил, что и я твой брат.

– Не бери в голову, если рыжий, так что, сразу Дионте? Узко люди мыслят.

– А куда мы едем?

– Так к брату и едем, двоюродному.

Хотя ситуация с сервизом пока не разрешилась, я испытывал колоссальное облегчение. Во-первых, я был не один. То, что кто-то мог, вот так запросто, подставить плечо, встать на мою сторону, для меня было внове. Даже родители редко вставали на мою сторону, чаще направляя к берегам, которые были важны им. Во-вторых, загадка с приглашением перестала меня мучить. Оказывается, на меня никто и не строил никаких планов, не ждал подвигов, значит, можно расслабиться и не доказывать двадцать четыре часа в сутки свою полезность. В-третьих, появилась надежда, что все как-то разрешится. И мое самолюбие не пострадает. И, в-четвертых, я перестал считать цвет волос проклятьем. Вон Тим живет и радуется. Маленький омежка, а какой ловкий. Я даже размечтался, что смогу когда-нибудь познакомить Тима с младшим братишкой, мы могли бы вместе сходить в поход в горы.

Мы подъехали к новомодному жилому комплексу, и Тим потащил меня в один из домов. Консьерж запросто пропустил, и мы поднялись в квартиру. Явно холостяцкая, но большая и уютная. Тим сразу полез на кухне в верхний шкафчик и достал оттуда большую розовую коробку. Открыл, и я ахнул – там был точно такой же сервиз, как я расколотил, розовый фарфор с мелкими цветочками и позолотой. Тим быстро вытащил чашки и блюдца, сложил в большой пакет.

– Вот, тащи в машину. Завтра придешь утром пораньше и поставишь на место посудину.

– Посуду, – поправил я. – А как же…?

– Осколки давай сюда. Иди скорей, брат может прийти.

Радостный, я унес в машину сервиз. Но потом мне стало неловко. Я успокоил себя тем, что отдам сервиз на фирму, а брату Тима выплачу деньги. Я же заработаю на практике. Когда я вернулся, Тим уже сложил осколки в коробку и с довольной физиономией швырнул коробку на пол. Эффект ему не понравился. Он бросил коробку еще и еще раз, это было очень смешно наблюдать. Я тоже пару раз бросил. Мы выхватывали коробку из рук друг друга, швыряли ее на пол и хохотали как идиоты.

Брат Тима застал нас за восторженным любованием шикарной композицией из мятой коробки и осколков чашек и блюдец по всей кухне.

– Я не помешаю? Похоже, я пропустил что-то важное? – симпатичный брюнет стоял на пороге кухни, держа руки в карманах брюк, и покачивался с пятки на носок.

– Вай, я разбил твой сервиз, такая жалость, но ты ведь его не любил, он розовый, позорный, я хотел напоить Вилли чаем, он любит земляничный, а где у тебя чай, ты что-то рано сегодня.

– Я польщен, что ты решил угостить друга чаем в моей квартире.

– Это я разбил сервиз, извините, – я не смог спрятаться за спиной мальчишки. – Я компенсирую ущерб.

– Благородно с вашей стороны, но, поверьте, Тим в защите не нуждается.

– Еще как нуждаюсь, а ты все испортил, мы не будем твой чай, Вилли, пошли от этого жадины, подумаешь несколько осколков, – Тим нагло оттолкнул брюнета и махнул мне, мол, уходим.

– До свидания, – пискнул я. – Извините за погром.

– Как же без чая, – брюнет вдохнул протяжно, вытянул руку перед моим носом и уперся ладонью в притолоку двери, перегородив дорогу. – Мороженое будете?

– Будем, будем, – Тим мгновенно вернулся и подмигнул мне. – Поможем тут тебе убрать посудину, а то ты устал, наверно, а работа не волк, конфеты тоже доставай.

– Посуду, – уже привычно поправил я, опускаясь на колени, чтобы собрать в очередной раз осколки, которых, благодаря нашим с Тимом забавам, стало в три раза больше. Вай присел рядом; случалось, что мы хватались за один осколок, и тогда по моему телу разливалось приятное тепло.

– Вам не надоело? – Тим разливал чай и смеялся над нами. – Вай, оставь ты это дело, не лишай обслугу заработка. И некрасиво заставлять гостей убираться на твоей кухне.

Мы сели пить чай, Тим болтал как заведенный. Следить за полетом его мысли я не всегда успевал, но он мне нравился все больше. Я рассказывал про горы, и Тим уже согласился на совместный поход, а Вай больше молчал, поглядывая на нас. Время от времени он доставал то печенье, то мармелад, то халву. Запасы у него оказались неплохие. Я чувствовал себя как дома. Мне нравилось представлять, что эти двое моя семья.

Ночью я не мог спать. Мысленно я обнимал и раздевал Вая, потом смущался и думал, что это он должен меня раздевать, а не я его. Представлял, что он меня обнимает, снимает одежду, касается самых интимных мест, целует… в результате так потек, что побежал в душ, а потом лежал без сна до самого утра. Пришлось вылить на себя полфлакона дезодоранта, потому что даже сам чувствал, как сильно я пахну. Хорошо, что в нашей группе были только омеги.

С сервизом получилось идеально. Я забежал на кухню, поставил его на место и никто не заметил подмены. Мой авторитет не пострадал. И работать было приятно. Мы провели серьезное мероприятие и всем выдали денежное поощрение. Только увы, все, что может кончиться, когда-нибудь кончается, и практика закончилась тоже. Я с сожалением попрощался с группой, втайне надеясь, что меня пригласят на работу после окончания колледжа. Я даже собирался потолковать на эту тему с Тимом. Общение с ним, надо сказать, избавило меня от кучи комплексов.

В приемной генерального никого не было. Я потоптался у стола, ожидая секретаря. Он меня позвал, известил, что характеристика подписана. Я предвкушал, как куратор в колледже будет читать мою характеристику и пыхтеть от злости. Все-таки я реально работал, а не бегал по мелким поручениям. Что-то щелкнуло на столе и я услышал: “Монти, если практикант подошел, пусть зайдет ко мне”. Я вздрогнул. Голос показался знакомым. Но за время практики я с генеральным точно не пересекался.

– Здравствуйте, – я быстро осмотрел большой кабинет, обстановка солидная, шагнул к столу генерального и обомлел. Из-за стола поднялся… Вай. То есть генеральный директор Вайкрат Нимол. Так было написано на золотой табличке на двери. Я знал, что брат Тима работает в корпорации, но почему-то был уверен, что другой брат, не Вай. И уж точно не генеральным. От смущения я глупо поклонился и попятился.

– Проходи, Вилли, – Вай вышел из-за стола мне навстречу. – Не бойся, я тебя не съем.

– Я не боюсь, просто не ожидал, – я подошел ближе, поднял глаза. Вай мне подмигнул. По-доброму. Интересно, он догадался о подмене сервиза? И могу я, в таком случае, рассчитывать на трудоустройство?

– Я подписал твою характеристику. В отделе тебя хвалили. Мне было приятно слышать, что ты хороший специалист, – Вай помолчал. – Ты, наверно, хотел бы у нас трудоустроиться? Не огорчайся, но я не смогу взять тебя на работу в корпорацию.

– Из-за сервиза? – я опустил голову, все-таки он догадался.

– Какого сервиза? – удивился Вай. – У меня правило, я не беру на работу родственников.

– Понятно, – покивал я, и тут же сообразил, что меня-то это не касается. – Но я же не родственник, просто мы с Тимом похожи, рыжие все похожи.

Я опять вспомнил, как в первый день на меня посмотрел руководитель кадровой службы. Он точно подумал, что я из этой семейки, по блату пришел. Но потом никто ко мне не испытывал зависти или предубеждения. Работал как все, и ко мне дружески относились. Надо убедить Вая, что и дальше так будет. Никаких поблажек мне не надо. Я ушел в свои мысли и не заметил, как Вай подошел совсем близко.

– Вилли, – Вай отвел с моего лица длинную челку и не убрал руку, медленно проводя ладонью по волосам. – Я не мог ухаживать за тобой, пока ты был моим сотрудником. Но с завтрашнего дня ты свободен, и я хотел бы, хочу, чтобы мы начали встречаться.

Я оторопело посмотрел на Вая. Он мне нравился, безумно нравился, такой серьезный, симпатичный, щедрый, да редкая ночь проходила без моих грез о нем. Я часто вспоминал, как он поил нас чаем и скормил кучу сладкого, как мне было хорошо у него в гостях, но я и думать не смел, что он захочет со мной встречаться. Я даже Тима не спрашивал о нем, чтобы не выдать свой интерес. А сейчас вообще, кто он, и кто я. Мы совершенно на разных орбитах.

– Вилли, о чем ты думаешь? – Вай поднял мое лицо за подбородок, заглянул в глаза. – Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься. То есть нравитесь, – исправился я, все-таки он пока мой генеральный.

– Ты ни разу у Тима не спросил обо мне.

– Я боялся себя выдать, – промямлил я. Щеки так пылали, что мои чувства были очевидны.

Вай заулыбался. И я робко заулыбался вслед за ним, хотя толком в себя не пришел. Да и возможно ли прийти в себя, когда он так смотрит, когда обнимает, наклоняется и проводит носом у меня за ухом, когда прикусывает и посасывает мочку. Дыхание у меня сбилось и ладони вспотели. А сердце стучало на весь кабинет.

– Эй, вы что, обнимаетесь уже, Вай, ты наглый, не распускай руки, он под моей защитой, Вилли, тебя же уволили, пошли скорей, там Милошу нужна поддержка, он свадебный костюм покупает, – рыжий чертенок вломился в кабинет без стука.

– Тим, Милош справится без вас, – Вай нехотя отошел от меня. А я едва удержался, чтобы не шагнуть за ним, в его объятия.

– Не справится, первый раз же, он нервничает, просил помочь, Вилли ты уже идешь, а твоя машина не развалится, если мы на ней доедем до свадебного салона? – при этих словах Тим выразительно посмотрел на Вая, а я покраснел еще сильнее. У Тима, ну совершенно, не было никаких тормозов. Вай пожал плечами.

– Тим, я бы и без тебя сообразил.

– Ага, дожидайся, пока альфа чего-то сообразит, – Тим уже тащил меня к двери. – Вай, твое время завтра начинается, вот и отстань.

На пороге я оглянулся, и Вай послал мне воздушный поцелуй. Я расплылся в улыбке и представил, как вылезут из орбит глаза у куратора, когда он узнает, чем закончилась моя практика. Специально попрошу Вая заехать за мной в колледж. И на защиту диплома тоже приглашу. Я был счастлив и горд. Правда, в отчет я свой главный результат вписывать не стал.

Побывка

Назар увидел его через окно кафе в очереди к банкомату. И отвернулся. Хотя тело мгновенно среагировало, жар ударил в низ живота, ноги ослабели. Но не хотелось пялиться, подходить при посторонних, говорить дежурные слова. Он и так знал, что рыжая макушка вела себя как флюгер, глазела на очередь, втыкалась в телефон, подпрыгивала – стоять на месте хозяину макушки было невмоготу.

А может Назар боялся, что его не вспомнят и получится, что он идиот. Он-то Рыжика узнал сразу. Едва взглянул. Тот совсем не изменился, его случайная и тайная симпатия, хотя год, наверно, они не виделись. В руке также телефон, палец крутит локон рыжих волос. Летняя просторная рубашка скрывала задницу и бедра. Стройные ноги в дырявых джинсах и кроссовках на босу ногу, казалось, ведут отдельную от тела жизнь.

Назар помнил, какие у Рыжика ноги. Он все помнил. Удивленные глаза, робкую улыбку. Как легко веснушчатый омежка покраснел, заморгал, стоило посмотреть на него в упор. Как отвернулся, разглядывая что-то в конце улицы, как рылся в рюкзаке и выудил книжку. Как спрятался за книжкой. Назар опаздывал на службу, космический корабль ждать не будет, и не вышел из машины. Только пялился, пока ждал зеленого сигнала светофора.

Старший брат Недд говорил, что он своего мужа так и опознал. Увидел, внутри все полыхнуло, а дотронулся, тут же член встал так, что отпустить от себя омегу Недд не смог. Утащил на орбиту и быстро женился. Ну, такому известному командиру все позволено. А Назар еще не дослужился, хотя в альфа-дивизионе “Рвущие пространство” он не последний человек. Опять же, у другого брата – близнеца Нейтана, ничего хорошего из большой любви не получилось. И по слухам, гуляющим по родне, брак на грани распада. Вот и кому верить? Недд бы точно сказал, что везет только настоящим бойцам, а Нейтан что, врачишка, сидит на медосмотрах. Вот и лопухнулся с любовью.

В модном кафе напротив банка, куда Назар заскочил перекусить, почти не было мест. Незнакомые люди подсаживались друг к другу, легко спрашивая разрешения и легко получая его. За столиком у окна он сидел один. В стекле отражался альфа лет тридцати, загорелый, в грубых ботинках и мешковатых штанах. Серая футболка обтягивала крепкую фигуру. Бейсболка цвета хаки надвинута на лоб. Глаза неприветливые, узкие губы сжаты. На стуле рядом расположился рюкзак. Синяя ветровка с капюшоном небрежно брошена сверху. Третий стул был свободен. Но натыкаясь на острый взгляд, все обходили столик. Расслабленная поза никого не обманывала.

Назар снял бейсболку, провел рукой по гладко бритой голове, потер щеки с легкой щетиной. Он в городе всего на несколько дней. Недд вместо себя отправил на побывку. И такая удача – Рыжик встретился. Вместо улыбки Назар нахмурился. Они с Нейтаном мало улыбались, зато легко хмурились. Официант наблюдая издали, не решался подойти и забрать пустые тарелки, посетитель был весь какой-то неправильный, напряженный и опасный. Наконец, Назар встал, закинул рюкзак на плечо характерным для военных резким жестом, и бесшумно выскользнул из кафе на улицу.

Тим едва не бросился со всех ног к тому самому альфе, когда тот неожиданно вышел из кафе. Это точно был он, хмурый нахал из красной машины, который без стеснения разглядывал его. Точно. Тим отлично запомнил грубоватое лицо, цепкий взгляд, широкие плечи. Да что запомнил – врезалось в память так, что фотокарточки не надо. И болтливый Тим никому не рассказал, как смутился от чужого внимания, это он-то смутился, проныра Тим без тормозов.

Семейная пара с ребенком в коляске, стоявшая за Тимом, подтолкнула его к банкомату, уже подошла очередь. Вот же некстати. Быстро набирая пин-код, нетерпеливо постукивая телефоном по бедру, он схватил купюры и сунул, сминая в карман. С трудом выбрался из очереди, которая дружно сделала шаг вперед к банкомату и толкнула его в противоположную сторону. Подбежал к кафе, огляделся. Блин, ушел. Опять ушел. Сердце сжалось. И что Тиму теперь делать. Даже розыск в сети не проведешь.

Год назад, стоя на переходе, Тим подумал, что не часто такие мачо попадаются. Его братья были вполне себе крепкие ребята, но до незнакомца не дотягивали. Все мышцы на месте, подтянутый, видный. В машине сидел спокойно. Не кидался высматривать свободную дырку на дороге, и скорей в нее всаживаться. Сидел уверенно, как вцепился своими высокими ботинками в педали. Не сдвинешь. Машина была низкой посадки и с ручной коробкой передач, Тим все разглядел. Кроме номера машины, балда. И в телефон этот мачо не смотрел. Не ботаник, сразу видно. Думал о чем-то своем, мужском. Разок только остро глянул на него, Тим и покраснел, вот дурак. Не посмел дальше рассматривать, поплыл потому что. Враз трусы мокрые стали. Никогда раньше с ним такого не было. Даже от шальных картинок в мужском журнале.

Посматривал тайком из-за книжки. Одежда сидела на незнакомце, как на него сшитая, не скрывала выправки, сила мужская чувствовалась. Глаза выразительные, темные. Бритый наголо, щетина пробивается – как артист. Сейчас все артисты голову бреют. Наверно, с курорта, загорелый. Хотя такой парень и курорт не сочетались абсолютно. И без кольца на пальце. Такой сам первым не подойдет познакомиться. Только если помочь, сумку там поднести, омежку защитить от наглых альф. Одной левой раскидает. Жаль, трогается уже. Настроение резко упало. А надо было выскочить, махнуть рукой. Не успел.

Назар дошел до машины, бросил на заднее сиденье рюкзак и оглянулся, в очереди у банкомата милого омежки уже не было. Вот болван, опять упустил. Ну, не узнал бы Рыжик его, какая разница. Почему Назар вообще решил, что молодой красивый омега должен год помнить мужлана, который уставился на него из машины на светофоре? Такие придурки, как он, каждый день Рыжику попадаются в транспорте и на улице. Почему тогда не предложил подвезти? В дивизионе бы просто приказал сесть в машину, а на улице как обратить на себя внимание? В желудке неприятно потяжелело, зря Назар в этом кафе ел. В этих забегаловках отравят, глазом не моргнут. Хотя понимал, что еда ни при чем. Тоскливо стало внутри, обреченно как-то. Будто потерял что-то очень дорогое.

Тим стоял у кафе уже минут десять. Что толку от того, что он упрямится, и, молясь неведомым силам, надеется, что тот альфа вернется. Наивный Тим. Вера в удачливость рыжих рухнула. С чего тот мачо вообще Тима должен помнить? У него таких омежек вагон, и брюнетов, и блондинов. Это ж Тим каждый день вспоминал резкий взгляд незнакомца, будто кипятком в него плеснул. И книжкой закрылся зачем-то. Хотя понятно зачем, веснушки свои дурацкие прятал. А сейчас вообще волосы отросли, рубаха длинная, разве можно его узнать. Тим посмотрел вниз, на подол рубахи, завязал его узлом. Нет, он точно дурак. Сейчас вытрет слезы, это от ветра они, и уйдет. Гордо уйдет, куда глаза глядят.

У банкомата уже никого не было. Назар разглядывал клавиши, которых касались пальцы Рыжика, погладил их тоже. Куда он пошел, вправо, влево? Рядом остановка, может уехал? Весь год этого Рыжика он забыть не мог, веснушчатая мордашка ему снилась даже. И задница, и длинные ноги. Просыпался как юнец со стояком. Зачем отвернулся как трусливый придурок, не проследил за Рыжиком. К машине потопал, подвезти хотел. Может, Рыжик живет рядом? Если Назар будет курсировать тут, между банкоматом и кафе, есть шанс его увидеть? На побывке вряд ли получился, дел полно. Как же про дела сейчас не хотелось думать. Отпуск зато длинный. Определенно шанс есть. Надо спросить, кстати, в кафе, такого парнишку трудно не заметить. Назар вскинул голову. Стоп, там у кафе, маячила знакомая макушка. Рыжик. Да. Рысью, полковник. Взять немедленно.

Ну все. Нет смысла ждать. Опустив голову, Тим побрел по улице. Так легко было познакомить Милоша с Майклом и Вилли с Вайкратом. А ему, Тиму, кто поможет? Могут посочувствовать, и то, если Тим расскажет. Да было бы что рассказывать. Кто-то заступил ему дорогу. Тим качнулся в сторону. Обойти. Потому что смотреть, объясняться, даже послать не было желания. Этот встречный тоже подался влево. Потом вправо. Вот урод. Тим вскинул голову и обомлел. Он. Тот суровый альфа из машины. Нежно провел большим пальцем по щеке, смахивая одинокую слезинку. Заглянул в глаза. Легко обнял за плечи одной рукой. Куда-то повел. А, к машине. Тим удобно устроился на переднем сиденье. И радостно улыбнулся. Ему, своему мачо. Машина рванулась с места как дикий зверь и понеслась с ревом по улице.

Поцелуй

Смотреть телевизор в ВИП-зоне было ошибкой, а, может, везением. Саймон пока не решил для себя, что правильнее. Он летел с крупного мероприятия с участием значимых персон, его ребята отработали на высочайшем уровне, и можно было расслабиться. Ну да, нелетная погода и задержка рейса не радовали, но он мог просто отдохнуть. Побаловать себя выпивкой и безмыслием.

Саймон лениво тянул односолодовый виски, развалившись на диване, кресла были маловаты для его размеров, и не стал возражать, когда официант услужливо щелкнул пультом. Шел какой-то сериал для домохозяек, Саймон поморщился, и официант быстро нашел спортивный канал. И в рекламной паузе Саймон увидел его, Джинни. И потерял голову. Выпал в осадок, как сказал бы младший братишка Тим.

Джинни был моделью, рекламировал газонокосилки. В первом ролике он азартно махал триммером, уставал и валился навзничь в траву. Во втором – Джинни косил уже аппаратом, но без емкости для травы. Ему приходилось дополнительно сгребать скошенное в кучу. Он опять уставал и падал без сил. А в третьем – Джинни обзаводился высококлассной косилкой с резервуаром для сбора травы и счастливый завершал работу на участке. И шел на дискотеку.

За три часа Саймон посмотрел ролики несколько раз и едва не опоздал на посадку из-за того, что ждал окончания ролика. Танцевал Джинни великолепно. Чуть прикрыв раскосые глаза и выпятив нижнюю губу, он идеально попадал в ритм музыки, движения стройного тела завораживали. Саймон каждый раз в последний момент удерживал себя от аплодисментов. Он решил обязательно познакомиться и завязать отношения. Ему хотелось красиво влюбиться и ухаживать.

Вернувшись домой, Саймон первым делом собрал всю информацию о красавчике Джинни. Молодость модели оказалась обманчива, лет ему было больше, чем Саймону. В разных источниках возраст Джинни варьировался, но Саймон умел находить правду. Иначе бы он не стал директором собственного охранного агентства, ведущего в своей сфере, в которое обращались и бизнес, и правительственные структуры. Саймон даже делился заказами с коллегами, мог позволить себе выбирать клиентов.

Приставив лучшего сыщика к Джинни, через неделю Саймон знал об этом омеге все. Образование, опыт работы, величину гонораров, имена любовников, бывших и настоящего, достоинства и пороки, любимые места, привычки и размер одежды. Только вот подобраться поближе и познакомиться не удалось. Джинни жестко был связан контрактом на рекламу косилок, и глава фирмы, продающей косилки, охранял его как президента.

Характер отношений между фотомоделью и хозяином фирмы косилок был очевиден, но Саймон не привык отступать. Он собирался отбить Джинни. Пусть Саймон не отличался внешней красотой, его брат Майкл гораздо красивее, и другой брат Вайкрат тоже, зато Саймон сильный, основательный и побогаче будет газонокосильщика. Насколько он понимал омежью природу, это ценные качества для альфы. Джинни клюнет.

Подумав пару дней, Саймон нашел выход. Он отправил в фирму косилок свое резюме на охранника, сократив имя и взяв фамилию двоюродного брата. В лицо широкая публика его не знала, с такой профессией лучше не светиться. Саймон и не светился. Скорей всего ему не доверят сразу охранять Джинни, но через пару недель это точно случится. И то, что Саймон не красавчик, сработает на него. Если любовник Джинни не дурак, он предпочтет здорового альфу, а не смазливого.

План удался. Уже через неделю Саймона отправили охранять Джинни на съемках новой рекламной истории. На базу отдыха “Синие холмы”, где специально выращивали газоны для рекламы. С ними, конечно, ехали менеджер, съемочная группа и партнер для Джинни, но это были уже мелочи. Саймон получил персональное задание – фиксировать все контакты Джинни и тотчас отправлять фото директору фирмы. Мало ли кто будет отдыхать на базе в это время.

Укладывая вещи, Саймон улыбался своим мыслям, чем привлек внимание младшего братишки.

– Ты чего это лыбишься и куда собрался, а как же мое желание, даже два, ты мне должен, забыл что ли, я тебе помогал, себя не щадил, а ты? – затараторил Тим.

– Говори желание, – благодушно ответил Саймон. Братишку он любил, радовался, когда тот забегал в гости. Надо признать задатки сыщика у Тима были на высоте. Собственно, сведения о возрасте Джинни и его плохих привычках добыл именно он.

– Сначала скажи, куда ты едешь? Это не желание, – Тим всегда бдил и так запросто желания не сливал.

– Всего лишь на базу “Синие холмы”, на недельку по работе, ничего интересного.

– Понятно, – хмыкнул Тим. – Я загляну к тебе. У меня каникулы же. Подышу воздухом свежим.

– Тим, это лишнее. Тебе будет скучно. Я могу тебя как-нибудь в более шикарное место взять с собой. Или это желание? – Саймон надеялся, что Тим пожадничает, не уступит желание.

– Да, это мое желание! Забронируй мне номер на троих! Раз мне будет скучно, я поеду с друзьями. Ты не волнуйся, мы тебя не тронем, мы сами по себе, найдем, чем заняться, будем играть в бадминтон, а не подглядывать за тобой.

– Хорошо, – Саймон недовольно поморщился, с Тимом спорить было сложно. Если бы он отказал, у Тима нашлось бы с десяток аргументов и доводов. И кончилось бы тем, что Тим обменял бы это свое желание на пять новых. Однажды уже Саймон так сглупил и до сих пор расплачивался. В конце концов, Тим почти взрослый, нянчиться с ним не придется. Да и помогает Тим ему хорошо в поиске информации, часто бесплатно.

– Отлично, Сай! – Тим тут же смылся. Добился своего и дал деру.

Когда Саймон подъехал к офису, одолжив машину попроще у брата, все сотрудники отдела продаж бегали как ужаленные, собирая капризного Джинни в командировку. Одежда, обувь, газонокосилки, наборы косметики – на все Джинни фыркал, чем доводил менеджера, ответственного за съемку, до нервного мандража. В сторонке стояла съемочная группа, терпеливо ожидая погрузки в автобус. Саймон подошел, ухватил Джинни за рукав, привлекая внимание.

– Я отвечаю за вашу безопасность. В одиночку вы никуда не ходите, о планах на день извещаете заранее.

Джинни окатил Саймона презрительным взглядом и побежал к директору требовать замены охранника. О замашках звезды Саймона предупредил предыдущий охранник, посмеиваясь и пожелав удержаться хотя бы неделю. Джинни не терпел ничьих приказов, вел себя взбалмошно, и работать с ним было сложно. Саймон пожал плечами, он был уверен, что после такой просьбы его точно не уволят, а наоборот поощрят. И недели ему вполне хватит, чтобы Джинни стал для начала его любовником.

Саймон угадал. Джинни вернулся злой, раздувал ноздри аккуратного носика и щурил до щелочек глаза. Саймона он принципиально перестал замечать. Первым сел в автобус и закрыл лицо широкополой шляпой. Все облегченно выдохнули, благодарно глядя на Саймона. Было ясно, что главным раздражителем назначен охранник и остальным жить будет проще. Саймон разместился за Джинни, заняв сразу два сиденья.

– Не советую мне надоедать, – буркнул Джинни, не поворачивая головы.

– Не советую мешать мне работать, – ласково произнес Саймон. Игра началась, и она ему уже нравилась.

– Я не буду плясать под твою дудку!

– Пляши как хочешь, я полюбуюсь.

– Тебя уволят! Я этого добьюсь! – угрожающе шипел Джинни.

– Добивайся, но эту неделю я тебя охраняю и ты мне подчиняешься, – Саймон постарался не показать своего удовольствия. Джинни все равно оглянулся и подозрительно уставился.

– Таких наглых охранников не бывает, ты кто? – Саймон не стал отвечать, лишь многозначительно улыбнулся.

База отдыха “Синие холмы” располагалась в долине на берегу озера. Холмы, заросшие васильками, с трех сторон окружали долину, создавая впечатление защищенности и уюта. Раньше Саймон здесь не бывал, считал ниже своего уровня жизни. Впрочем и охранником он давно уже не работал, а вот пришлось. Приключение ему нравилось, Джинни бесился, и это было многообещающее начало.

Номер для Джинни Саймон выбрал самолично на третьем этаже в конце коридора главного корпуса, а себе потребовал номер рядом с номером Джинни, и все радостно согласились, только что в ладоши не захлопали. Никто не горел желанием терпеть капризы звезды круглосуточно, и если нашелся доброволец в лице охранника, то вся компания отсалютовала и тотчас полюбила Саймона.

Сценарист и режиссер рекламных роликов долго жал ему руку, оператор пригласил поиграть в теннис, а партнер по съемкам напился от счастья в первый же вечер. И так хорошо напился, что на следующий день к работе приступить не смог. Не появился на завтраке и достучаться до него не получилось. Дежурный по этажу открыл дверь, но невменяемость актера была очевидна.

– Может, вы нас выручите? – смущенно улыбаясь, попросил менеджер Саймона. Все прекратили завтракать и закивали. – Вы фактурный, а делать ничего не надо, только немножко покосить. Ну, буквально, пройдетесь с косилкой туда-сюда.

– Я? – Саймон представил, как громко будут хохотать его сотрудники. А братья будут издеваться до конца жизни. – Нет, я на работе. Да я и не косил ни разу в жизни.

– Это не сложно, – менеджер театрально бухнулся на колени. – Я умоляю. Мы не будем показывать ваше лицо, снимем со спины. Заплатим. И Джинни будет здесь. Вы легко исполните свои обязанности охранника. Мы все подпишемся, что вы их исполняли. А лицом завтра этот посверкает, когда проспится.

– Я не собираюсь сниматься с непрофессионалами! – заорал Джинни. – Кого вы мне подсовываете?

– Я согласен, – тотчас выпалил Саймон. – Со спины. И никаких слов.

– Да, да, – менеджер выдохнул.

– Этот пьяница актеришка благодаря вам приобретет такую фигуру, пальчики оближешь, – засмеялся оператор. – Я вас шикарно сниму.

– У меня есть супер идея, как все сделать. Будет классно! – режиссер потирал руки.

– Я против! – Джинни упорствовал.

– Тогда день простоя вы оплачиваете, – заявил менеджер, и Джинни заткнулся.

Саймон сидел спокойно, но внутри все бушевало. Одним глазком в сценарий он заглянул. Эта серия роликов посвящена зарождению любви героев. Там была сцена с поцелуем. Будут ли ее снимать сегодня? С его участием?

– Мы загримируем Джинни, а вы пока потренируйтесь с косилкой, – менеджер подвел Саймона к окну. Там посреди газона уже стояла косилка простейшей конструкции.

Чертыхаясь, Саймон пошел знакомиться с аппаратом. Если бы карабин, он бы запросто, а тут не пойми что. Но возиться с газонокосилкой ему неожиданно понравилось, хотя руки с непривычки устали. Джинсы по колено измазались в травяной пыли, рубашку пришлось расстегнуть, чтоб обдувало ветерком. Он поглядывал на аллею, не идут ли режиссер с Джинни. Запах травы, любимый с детства, наполнял Саймона восторгом.

– А вот и наш повелитель травы и гроза кротов, – Саймон резко обернулся и готов был провалиться на месте. С аллеи на него смотрели Тим и два его друга, худенький Синди и толстенький Фил. Троица была неразлучна с детского сада и сейчас веселилась от души. Как только Саймон мог поверить хитрому Тиму, что тот не будет за ним подглядывать? Именно за этим Тим и приехал – подглядывать.

***

Неловкость скрутила внутренности, хотя ничего унизительного не происходило. Саймон и не в таких переделках бывал, стесняться ему нечего. Хотя придушить Тима хотелось. Брат называется. Но вместо этого Саймон картинно начал снимать рубаху, медленно, чтобы не было заметно как подрагивают руки после косьбы, вытер мокрое лицо. Глянул с нагловатой усмешкой на худенького Синди, тот стоял ближе всех и совершенно неприлично пялился на голого по пояс альфу.

Под восторженными взглядами омег Саймон почувствовал себя сантехником из порнофильмов. Синди, поддавшись игре Саймона, положил руку на косилку.

– Можно, мне покосить? – он явно боялся отказа, и Саймон собирался отказать, но встрял Тим.

– Эх, жертвую желанием ради друга. Саймон, позволь Синди покосить.

– Тим, нарываешься, – рявкнул Саймон, понимая, что его рыки на Тима не подействуют, лишь раззадорят. А вот Синди вздрогнул и попятился. Саймону стало неудобно, ничего особенного омежка не попросил, зря он так. Он приглашающе махнул рукой. – Давай, Синди.

На подгибающихся ногах Синди подошел, несмело встал перед Саймоном и толкнул косилку вперед. Сил омежке не хватило, косилка забуксовала, и Саймон шагнул следом, кладя ладони поверх рук Синди и выправляя косилку. Терпко запахло скошенной травой. И Саймон не понял, омежка так вкусно пахнет, или все-таки трава. Они прошли метров пять, развернулись, Синди заметно расслабился и довольно сопел.

– Спасибо, дружок, за помощь, пора заканчивать, – сказал Саймон, завидев невдалеке режиссера, Джинни и менеджера. Физиономии у двоих были злые. Догадаться нетрудно, кто их довел. Джинни пританцовывал на ходу и смотрелся очень эффектно. В рабочем комбинезоне на голое тело с кокетливо спущенной с плеча лямкой.

– И тебе спасибо, – Синди вдруг извернулся в руках Саймона, привстал на цыпочки и на долю секунды прижался губами к его шее. До щеки не смог дотянуться.

Джинни замер на на аллее, всегда прищуренные глаза распахнулись. Он готов был испепелить взглядом Саймона и неразумного Синди за невинный поцелуй. Ревность Джинни пришлась Саймону по душе. Притискивая одной рукой омежку к обнаженному торсу, он громко чмокнул Синди в макушку. Отпустил и легко шлепнул по заднице. Синди залился краской и убежал. Саймон нагнулся за рубахой.

– Нет, нет, оставайтесь так, – закричал режиссер. – Где оператор, где камера, срочно снимаем.

– Без лица и слов, – еще раз напомнил Саймон.

– Да кому нужно твое лицо, – фыркнул Джинни. – Ты должен меня охранять, а не обжиматься с кем попало.

Следующие два часа Джинни пытался вывести Саймона из себя. Отпускал шуточки, критиковал за неумение встать как надо, норовил повернуть его лицом к камере. Режиссер заламывал руки, менеджер умоляюще смотрел на Саймона, опасаясь, что охранник не выдержит и пошлет съемку подальше. Оператор весь вспотел, ловя хорошие кадры, честно соблюдая условия. Ругаться завтра с актером ему не хотелось.

Саймон же откровенно развлекался. Нагло лапал Джинни, стягивал вторую лямку с плеча, лохматил ему волосы, благо по сценарию это разрешалось. И замечал, как Джинни заводится от его прикосновений, кусает губы и дергает плечом, изображая безразличие. Допустимые границы Саймон не переходил. Он хотел, чтобы их перешел Джинни. И дружеский ужин без тени сексуального интереса должен был подстегнуть его любопытство.

За ужином Саймон нарочно сел напротив Джинни, но никаких намеков не делал, комплименты не говорил, смотрел себе в тарелку и добился великолепного раздраженного взгляда. Он заулыбался, отодвинулся от стола, намереваясь встать, подать Джинни руку и проводить в номер. В этот момент что-то бухнулось ему на колени. Кто-то бухнулся. Тим.

– Привет, Сай, – крикнул Тим и показал Джинни язык. Саймон крякнул и спихнул Тима с колен.

– Привет, Сай, – пискляво мявкнул Фил и плюхнулся Саймону на колени. Показать Джинни язык Фил не успел, Саймон скинул его быстрее.

– Привет, Сай, – Синди тоже попытался сесть к нему на колени вслед за друзьями, но Саймон уже начал подниматься со стула и вынужден был подхватить Синди, чтобы тот не упал на пол.

Глаза Джинни превратились в ножи. Он выскочил из-за стола и кинулся прочь. Саймон сделал несколько шагов за ним, прежде чем сообразил, что так и несет Синди на руках. Поставив омежку на пол, он погрозил пальцем.

– Я на работе, а вы тут игрища развели.

– А что за работа у тебя такая чудесная, я тоже хочу сниматься в рекламе газонокосилок, ты похлопочи за меня, или нет, я сам с этим Джинни поговорю, он староват для тебя, а сколько платят за день, все косилки такие позорные и только тебе такую выдали? – Тим высказывался в своем духе.

– Тим, желания у тебя ведь закончились? – вкрадчиво начал Саймон. – Может, ты уже наотдыхался?

– Сай, ты чего? Обиделся что ли? Из-за этого старпера?

– Тим! Если ты кому-то растреплешь…– Саймон прикусил язык. Джинни вернулся в столовую и последние слова Тима явно услышал. Он презрительно выпятил губу и подошел к Саймону.

– Ты велел сообщать о моих планах? Я сообщаю. Вечером танцы и ты меня охраняешь.

– Конечно, – Саймон показал Тиму кулак и пошел за Джинни. Он намеревался извиниться, а потом уединиться с Джинни, но из своего номера вывалился партнер по съемке, повис на Джинни и потащил его к себе.

– Мы порепетируем, – заплетающимся языком произнес партнер. – Не мешать.

Джинни пошел за ним, а Саймон, психанув, достал из кармана телефон и мстительно заснял, как актер хватает мокрыми губами Джинни за мочку уха. И тотчас отправил директору фирмы.

Свое недовольство суматошным днем Саймон выплеснул в спортзале, а после тренировки побежал к озеру. Вода на закате была изумительная, на берег Саймон вышел в благодушном настроении. И даже на Тима с его смешными друзьями уже не обижался. Он привык считать их малышами, а сегодня вдруг понял, что они выросли и превратились в интересных ребят, пробующих взрослую жизнь. И на ком еще им оттачивать свое кокетство, как не на старшем брате друга. Можно наглеть и быть при этом в полной безопасности.

Саймон поленился идти в переодевалку, берег был пустой, пара дубов не в счет, а скинуть мокрые плавки секундное дело. Он потянулся, наслаждаясь прохладным ветерком, который мягко сушил мокрое тело. Легкий запах скошенной травы донесся до него и Саймон усмехнулся, докосился до галлюцинаций. Везде трава мерещится, даже на песчаном пляже. Надо одеваться, идти на танцы, охранять и флиртовать с Джинни.

Запах не исчезал, а наоборот усиливался, Саймон хищно втянул воздух и поднял голову вверх. На ближайшем дереве, прижавшись к стволу, сидел Синди. Когда он успел туда забраться? Пока Саймон плавал? Или раньше? Кто кому помешал, нарушил уединение?

– Не стыдно подглядывать за голыми альфами, а, Синди? – ничуть не смутился Саймон, тело у него было накачанное, красивое, он им заслуженно гордился. И мужское естество не подкачало.

– Я не подглядывал, – пискнул Синди. – Я хотел тебя попросить.

– Ну, проси. Только, наверно, стоит слезть с дерева? – Саймон протянул руки к Синди, чтобы снять его с толстой ветки.

– А ты не будешь одеваться?

– Все время забываю, что вы уже выросли, – засмеялся Саймон, подхватывая с песка футболку и спортивные штаны.

Синди сам сполз с дерева, потупился, потом робко поднял глаза и вздохнул.

– Я влюбился, а целоваться не умею.

– Ничего страшного. Твой альфа тебя научит.

– Он предпочитает уже наученных, – промямлил Синди.

– Тогда тебе не стоит с ним связываться, – по-отечески мягко ответил Саймон. В глубине души он возмутился, что Синди выбрал не того альфу. – Или ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?

– Нет, – Синди замахал руками. – Не надо с ним говорить. Ты мне только покажи, как надо.

– Синди, твой альфа почувствует мой запах, это плохое решение. Может, тебе лучше видео посмотреть для омег? – Саймон почувствовал себя идиотом. На самом деле он был не против поцеловать Синди, и поцеловал бы, если бы тот не был другом Тима.

– Мне некого больше попросить, – шмыгнул носом Синди.

– Ты что, плачешь? Перестань! Ну, перестань же, – Саймон погладил Синди по щеке, поднял за подбородок лицо и мягко коснулся его губ своими. – Примерно так, ничего сложного.

– Ты пренебрегаешь своими обязанностями! – Джинни стоял в двух шагах, сунув руки в карманы. – Всех омег в округе перещупал, хреновый из тебя охранник. А я тебя предупредил, что мы идем на танцы.

– Никаких проблем, идем! – Саймон повернулся к Синди. – Ты все прекрасно умеешь, дружок. Могу только позавидовать твоему альфе.

– Ну, идем скорее, – Джинни нетерпеливо дернул плечом и, когда Саймон шагнул к нему, вцепился в локоть. – Ты танцевать-то умеешь?

Синди грустно посмотрел вслед Саймону и Джинни и побрел вдоль берега.

***

Саймон знал, что Джинни здорово танцует, но на персональное выступление все же не рассчитывал. А Джинни выбрал именно такую тактику – танцевал только для Саймона, балансирующего на хлипком барном стуле. Скоро на танцполе Джинни остался один. Он знал все современные танцы, смешивал стили, и не только у Саймона расплавились мозги от заводного омеги. Альфы в зале не сводили с него глаз. Омеги жались по углам.

Триумф Джинни был очевиден для всех, кроме Тима с Филом. Они выскочили с какими-то дикими плясками, махали ногами и руками, тряслись как припадочные, не обращая внимания на музыку, и мало-помалу внимание зала перетекло к ним. Ими не любовались, над ними смеялись, но друзей это не расстраивало. Они снизили общий пафос танцев и целая группа неумелых танцоров к ним с удовольствием присоединилась.

Началось столпотворение, Джинни толкали со всех сторон и, разозлившись, он сел рядом с Саймоном.

– Дикие люди, – проворчал он.

– Не ценят прекрасного, – поддакнул Саймон, ища взглядом Синди.

Почему-то он не выскочил подпрыгивать вместе с друзьями. Наверно, убежал на свидание со своим альфой. Эта мысль не понравилась Саймону. Он чувствовал ответственность за молодого симпатичного омегу. Через год-другой Синди станет самостоятельным, а пока требовал присмотра. Тим был ровесником Синди, но за Тима Саймон так не переживал.

– Прогуляемся? Здесь душно, – Джинни повел рукой по груди Саймона.

– Я надеялся, что ты еще станцуешь, – Саймон прижал к себе руку Джинни. – Для меня.

– Станцую, – кивнул Джинни. – Пошли в номер. Здесь не дадут.

– И охранять тебя станет проще, – ухмыльнулся Саймон. Обстоятельства складывались как нельзя лучше. Джинни первым переступил границу.

Они вышли на улицу, держась за руки. Прогулялись по ночному саду. В траве таинственно мерцали фонарики, сладко пахло цветами и стрекотали кузнечики.

– Может, скажешь, кто ты? – Джинни прильнул всем телом к Саймону, запрокинул голову, подставляя губы.

– Твой охранник, – Саймон отстранился.

Целоваться в саду было глупо. Не мальчик прокалываться на романтике, когда ничего еще не было. Да и светиться ему нежелательно, а Джинни привык жить для публики. Кто-нибудь моментально сдаст прессе их связь. Просто так, для сплетен, для славы. Саймон повел Джинни в номер, так надежнее. У самого корпуса им попался Тим, и Саймон не удержался.

– Тим, а где Синди? Он со своим альфой?

– С кем? – Тим вытаращил глаза.

Джинни шагнул внутрь, потянул Саймона за собой, но тренированный слух различил в кустах еле слышные всхлипывания, и Саймон остановился.

– Джинни, ты иди, я сейчас.

– Что такое? – психанул Джинни, но Саймон уже бежал к кустам.

Раздвинув густые заросли, Саймон наткнулся на скамейку. В мутном свете фонаря он еле разглядел съежившегося на краешке Синди.

– Эй, ты чего? Он тебя обидел? Я морду набью этому уроду.

Синди сорвался с места и побежал, Саймон рванул за ним. В темноте омежка запнулся, полетел кубарем и затих, Саймон рухнул на колени, лихорадочно ощупывая руки, ноги, всего Синди.

– Дружок, где больно? Зачем ты побежал?

Синди лежал на животе, уткнувшись лицом в сгиб локтя и молчал. А Саймон вдруг осознал, что Синди выглядит худеньким по причине объемной одежды, а на самом деле, на ощупь, он вполне фигуристый пацан.

– Синди, давай я отведу тебя в номер. Не надо здесь лежать, ты простынешь.

– Я сам, уйди, – глухо проговорил Синди.

– Я не уйду. Если ты не встанешь, я тебя понесу на руках.

– Чего ты ко мне привязался, – Синди вскочил на ноги и охнул, поджимая ногу.

Саймон тотчас схватил омежку на руки и широкими шагами направился в корпус, он помнил, что на первом этаже есть круглосуточный медпункт.

– Отпусти, – пыхтел и выворачивался Синди, но Саймона ему было не одолеть.

– Дружок…

– Хватит меня так называть, – взорвался Синди.

– Не буду, ты не волнуйся только.

В медпункте дежурил молоденький врач, который при виде опухшей лодыжки Синди чуть не упал в обморок. Дрожащей рукой он протянул упаковку обезболивающих таблеток и эластичный бинт. Саймон покачал головой, усадил Синди на кушетку, быстро ощупал лодыжку.

– Мне больно, – Синди отталкивал руки Саймона, пытаясь спрятать ногу.

– Синди, потерпи, – Саймон чуть не сказал по привычке “дружок”. – Не трясись, пожалуйста.

Синди трясся, кусал губы, шмыгал носом, хныкал и не давался Саймону. Наконец, альфе надоела эта канитель, он крепко ухватил Синди за подбородок и впился ему в губы. Грубовато и жадно. От неожиданности Синди замер, а Саймон воспользовался секундным шоком и резко дернул, вправляя вывих. Синди ойкнул и уставился на ногу. Саймон быстро бинтовал ее.

– Все хорошо, Синди. Постарайся не бегать хотя бы неделю.

– Зачем ты… – Синди закрыл рот ладошкой.

– Извини, не знал как еще тебя отвлечь.

– Спасибо.

Саймон лишь вздохнул. Что-то часто они с Синди стали целоваться. Он подхватил омежку на руки и понес в номер, к ребятам. Тим присмотрит за другом. В этот раз Синди не вырывался, а благодарно обнял за шею. Как назло в коридоре им повстречался Джинни, про которого Саймон совсем позабыл. Громко фыркнув, Джинни демонстративно постучался в номер к актеру. Саймон даже не огорчился. За день он порядком устал. Вымотался так, как на работе не бывало.

Дурацкие съемки, наглое поведение Тима, тренировка, переживания за Синди – на разборки с обиженным Джинни душевных сил уже не осталось. Саймон бухнулся на кровать и мгновенно уснул. А утром его разбудили истеричные крики в коридоре. Ревнивый директор, накрученный фотографиями, присланными Саймоном, приехал проверить, как ведет себя Джинни. Не застав любовника в номере, побежал искать и нашел у актера. Саймон тихонько радовался за себя и не торопился вставать.

Звонок заместителя перекроил все планы на отдых и интрижку. За ним уже выслали машину и через пятнадцать минут Саймон ехал в свой офис выполнять срочный заказ, уведомив смс-кой, что увольняется. И пары дней с Джинни не проработал, потешался он сам над собой. Не повезло в этот раз с любовью. Хотя все еще может быть. Он вернется и позвонит Джинни. И потребует обещанный приватный танец.

***

Искать Джинни не пришлось. Едва Саймон через две недели вошел в собственную приемную, секретарь протянул ему список звонивших. Джинни был первым в списке, потому что звонил шесть раз. Ожидания Саймона оправдались. Джинни не просто клюнул, а сам прыгал в садок. Каким-то образом раскопал сведения о нем, названивал и хотел знакомство продолжить.

Саймон поморщился. Слишком легко все получилось. Так азартно начавшаяся игра сдулась. Еще раз пробежав список глазами, Саймон отметил тех, с кем соединять не надо. Секунду помедлив, включил в отвергнутые и Джинни. Альфа предпочитал быть охотником, а не добычей. Вот если бы Джинни не позвонил, игра бы продолжилась. На всякий случай личный номер Саймон сменил, он всегда имел в запасе свежие симки.

Вечером Саймон заглянул к родителям, и улыбнулся, услышав из комнаты Тима хохот. Он купил подарки омежкам и предвкушал радость на их лицах. И что уж скрывать, в этот раз Саймон выбирал сладости и всякие молодежные штучки тщательнее, чем обычно. Он ворвался по-братски без стука и опешил – Тим с Филом метали дротики в портрет Джинни и громко ржали как подвыпившие альфы.

Заметив Саймона, друзья нисколько не смутились. Тим выхватил у брата из рук пакет, сунул туда нос и вывалил все на пол. С тех пор как парочка других его старших братьев обзавелась омегами, подарки приносил только Саймон.

– А где Синди? Вы поссорились?

– Синди уехал, – Фил принялся откладывать третью часть подарков в сторону.

– Уехал? Куда уехал? Зачем? – Саймон только сейчас решился признаться себе, что пришел к родителям в дом в надежде увидеть Синди.

– Раны сердечные залечить, – Фил закончил раскладывать подарки и теперь вертелся перед зеркалом в новой толстовке.

– Какие еще раны? Он что, поссорился со своим альфой?

– Сай, ты каждый день такой идиот или только по вторникам? – Тим смотрел осуждающе.

– Тим! Что за высказывания? – Саймон отвесил братишке подзатыльник.

– Он в лагерь знакомств поехал, – невнятно, из-за трех конфет во рту, сказал Фил. – Найдет там себе кого-нибудь.

– А вы почему с ним не поехали? – новость неприятной тяжестью легла на желудок, Саймон сам услышал как зло он спросил.

– А у нас нет сердечных ран, – пожал плечами Фил. – И другие дела есть.

– Вижу я ваши дела, – Саймон покосился на портрет Джимми, истыканный дротиками.

– Дарю! – Тим сорвал портрет со стены и сунул в руки Саймону. – Нашел тоже себе престарелую модель.

– Никого я не нашел, – зачем-то оправдался Саймон, швырнул портрет на пол и выскочил из комнаты брата.

– Говорил же, ничего он не понял, а вы мне не верили, – донеслось вслед. Тим сетовал и Фил что-то промычал, соглашаясь.

Саймон, не поговорив толком с родителями, уехал к себе. Намеки Тима его разозлили. Он не понимал, почему Тим взъелся на Джинни. Ну, модель, ну, старше, что особенного? Раньше Тима не волновали симпатии брата, что изменилось? И еще Синди. Пацан же был, и вдруг вырос. Что все-таки случилось у него с тем альфой, ради которого он брал уроки поцелуев у Саймона. Предупреждал же его Саймон, что альфа не потерпит запах другого на своем омеге.

В глубине души Саймон был доволен, что Синди остался один. Но то, что он уехал в лагерь знакомств, беспокоило. Что в этих лагерях творится? Не наделает ли Синди ошибок от огорчения? После откровенных насмешек Тима, расспрашивать про лагерь Саймон не хотел. Тим и Фил явно его винили в проблемах Синди. Не долго думая, Саймон нашел номер Синди, определил геолокацию. Завтра он проверит, что за лагерь такой.

Утром в офисе Саймона ждал сюрприз, даже два. В приемной он обнаружил давнего приятеля Марчи, из правительственных кругов. Когда-то они вместе занимались в спортивных секциях, ходили по юности в походы, исследовали сообща злачные места и бывало, что делились омегами. Сейчас они виделись, в основном, по делу. Ожидалась крупная международная конференция, и Марчи пришел обсудить условия и выторговать свой процент.

На коленях у Марчи сидел раскрасневшийся Джинни. Саймон фыркнул, Джинни явно промахнулся. У приятеля была куча долгов, жил он на откаты от заказов, и даже продавец газонокосилок был лучшим вариантом, чем Марчи. Но заманчивые слова о связях, правительстве и перспективах, приятель, как всякий чиновник, умел пускать пыль в глаза, сбили Джинни с толку. И он сделал выбор в пользу Марчи. Открывать Джинни глаза, Саймон, конечно, не стал.

– Вовремя надо на работу приходить, – Марчи не скрывал своего честолюбивого удовольствия. – Упустил ты, друг мой, сладкую конфетку.

– Ну, ты всегда был везунчиком, куда мне до тебя, – отшутился Саймон, и Марчи самодовольно выпятил грудь, а Джинни кокетливо дернул плечом.

– Посиди тут, детка, мы кое-что обсудим, – Марчи ссадил Джинни с колен и направился за Саймоном в кабинет. Закрыв плотно двери, Марчи первым делом спросил. – Как он в постели?

– Не успел попробовать, ты уже отбил, – снова польстил Саймон приятелю. Он был рад такому развитию событий, Джинни хорош, ничего не скажешь, но караулить любовника и вытаскивать из чужих постелей Саймону не понравилось бы точно.

– Конференция твоя, вот документы. Забегу на днях. Только домой, не в офис. Слишком много любопытных.

– Лучше бы в офис, конечно, – Саймон похлопал Марчи по плечу. – Уводи свою конфетку, а то ко мне сейчас альфы из спортивной федерации придут. Как бы не съели.

– Завидуешь все-таки, – Марчи заторопился к выходу.

– Как ни странно, нет, не завидую, – признался сам себе Саймон.

За делами он отвлекся, но к вечеру опять вспомнил про Синди. Как он там, в лагере знакомств? Чем занят? Использует на практике советы Саймона? Целуется с кем-то? Последняя мысль согнала с места, и Саймон поехал искать этот чертов лагерь. Пока добрался, почти стемнело. На берегу реки по кругу стояли палатки, все участники собрались в центре, вокруг большого костра, пели под гитару, смеялись. Многие омеги сидели на коленях у альф, и на мгновенье Саймон замер, не желая увидеть Синди в чьих-то объятиях.

Синди сидел один на плоском камне, обхватив себя руками, и смотрел на огонь. Несколько минут Саймон любовался бликами от костра на лице Синди, потом неслышно подошел, поднял Синди с камня, уселся сам и устроил омежку на своих коленях.

– Разве можно омегам сидеть на камнях, – проворчал он в ухо Синди.

– Саймон, ты откуда здесь? – ликующим шепотом спросил Синди и посмотрел почему-то на небо.

– Да, да, я оттуда, – засмеялся Саймон, чувствуя удивительное спокойствие.

В темноте никто не распознал в нем постороннего, песни продолжались, а Синди доверчиво положил голову ему на грудь. Ближе к полуночи объявили отбой и Саймон проводил Синди до палатки.

– Если тебе здесь надоело, я заберу, отвезу домой.

– Не надо, я тогда диплом не получу.

– Что за диплом? Чем ты тут занимаешься?

– Проектный лагерь. Учат разрабатывать проекты и управлять.

– Проектный? – Саймон мысленно показал кулак Тиму с Филом.

– Несколько дней осталось.

– Зайдешь потом ко мне? Сразу, как вернешься.

– Зайду, – Синди смущенно улыбнулся. – А нога совсем не болит.

Саймон погладил омежку по щеке, поцеловал в висок, вдыхая приятный травяной запах, и спросил:

– А этот твой альфа, вы как с ним? Все кончено?

Синди хихикнул и нырнул в палатку. И что это значит? Саймон не понял. Но уступать кому-то омегу он точно не собирался. И плевать ему на то, что Синди друг Тима. Уже плевать.

***

Саймон еле дождался выходных. Он уверял себя, что ему надо отдохнуть, он слишком много работает. Но главная причина, конечно, была в другом. Тим, будто случайно, проговорился, что у Синди лагерь заканчивается в воскресенье. И Саймон гадал, когда они увидятся. Зайдет ли омежка, как обещал? А вдруг он помирился с тем альфой? И Саймон ему теперь не нужен?

В воскресенье с утра Саймон не находил себе места. Сидел как на иголках за завтраком, смотрел поминутно в окно, не пошел выбрасывать мусор и ежеутреннюю пробежку тоже отложил. И когда раздался звонок в дверь, подскочил и побежал со всех ног. За дверями обнаружились его братья Майкл и Вай со своими омегами Милошем и Вилли. Саймон удивился.

– Вы чего это?

– Соскучились, – Майкл приложил ладонь ко лбу Саймона. – Ты здоров ли?

– Я-то здоров, а кое-кто сейчас здоровье потеряет, – Саймон понял по ехидным улыбочкам, что братья, скорее всего, увидели рекламный ролик с его участием, узнали и пришли повеселиться. А, может, Тим проболтался.

– Конечно, он здоров, – подхватил Вай. – Он же теперь на свежем воздухе работает. Травку косит.

– Да травка-то что. Ему ведущие киностудии уже предложения шлют, да Сай? Много рекламных контрактов уже подписал?

– А мне бы консультацию, Сай. Я косилку надумал покупать… Ты ж теперь спец.

– Омеги-то в очередь выстроятся за автографом. Нашим повезло, мы их без очереди провели. Подпиши открыточку, Саймон. Как нет открыточки?

– Накрывай поляну, будем праздновать. В семье великая радость – артист появился.

– Сами накрывайте, злыдни, – Саймон не обижался. Он бы тоже ржал как конь, если бы кто-то из братьев засветился в рекламе газонокосилок. – Что хоть показали-то?

– О, словами не передать, это надо видеть! Шедевр.

– Я записал, – омежка Вая подал телефон. – Но это первый, потом, наверно, еще будут.

– Хоть у кого-то мозг есть, спасибо Вилли, – Саймон включил ролик и понял, что имел в виду режиссер, когда кричал, что у него появилась суперская идея.

По заросшему газону бродил актер, в весьма непрезентабельном виде. Но вдруг, он натыкался на газонокосилку, начинал косить, и на глазах газон превращался в ухоженную лужайку, а хилый косильщик в мощного, мускулистого альфу. Оператор не обманул, лица Саймона видно не было, только ухо и немного щеки, но узнать было можно. И братья узнали.

– Вот дерьмо, – Саймон вспомнил, как он забавлялся с Джинни на камеру. Пусть в этом ролике не было Джинни, но сейчас Саймону меньше всего хотелось, чтобы они мелькали рядом на экране.

Стол, действительно, начали накрывать, гости принесли с собой продукты и напитки, зная, что у Саймона кроме спортивной еды ничего нет, и постепенно рекламная тема сошла на нет, но активировалась другая, так же мало приятная для Саймона – о его холостяцкой жизни.

– А не пошли бы вы по домам, – не выдержал расспросов Саймон. И подскочил, потому что в дверь позвонили.

– Кого это он так ждет? – переглянулись Вай с Майклом. – Пожалуй, мы задержимся.

Это был всего-навсего Марчи, который пришел за откатом и притащил с собой Джинни. ”Вот нахрена я смотрел телевизор в ВИП-зоне,” – застонал мысленно Саймон. Все-таки это была ошибка. Джинни скоро сбежит от Марчи, и Саймон вовсе не хотел, чтобы прибежал он к нему. Саймон быстро увел Марчи в кабинет, оставив Джинни в прихожей.

– Не мог один прийти? – высказал недовольство Саймон.

– Джинни не хочет со мной расставаться, – Марчи сиял.

– Ты же знаешь, что я не люблю случайных людей в своем доме.

– Все еще злишься, что Джинни мне достался?

– Злюсь, что ты без звонка и не один. Не захотел светиться, а мою личную квартиру значит можно светить. В следующий раз придешь в офис.

– Саймон, ты чего? – Марчи оторопел от гневной отповеди.

– Проваливай.

Саймон выпихнул Марчи из кабинета и услышал как Джинни хлопнул входной дверью.

– Кто-то ушел? Или пришел? – сердце тревожно забилось.

– Какой-то омежка ошибся квартирой, – пожал плечами Джинни.

– Ошибся?

– Ну, он так сказал.

Саймон похолодел. Синди. Зашел к нему, как обещал, и увидел Джинни. Вот черт. Саймон выскочил на лестничную клетку, перегнулся через перила. Синди торопливо сбегал вниз.

– Синди, стой! – зря он крикнул, Синди только ускорился. Саймон кинулся за ним, перескакивая через несколько ступенек разом.

Отчаяние заставляло Синди бежать еще быстрее, слезы застилали глаза и он не заметил, что промахнул первый этаж. В полуподвале располагался огромный тренажерный зал и, влетев туда, Синди понял, что оказался в ловушке. Пометавшись, он спрятался за скамейкой с высокой спинкой в наивной надежде, что Саймон его не найдет. Подумает, что он выскочил на улицу. Да и вообще искать не станет.

Какой же Синди дурак, поперся к Саймону домой. Ведь еще на базе он понял, что альфа очарован этим красавчиком Джинни. А к Синди он привык относиться как к младшему брату. И это не изменится. Саймон будет менять свои симпатии, как менял, а Синди будет только страдать. Против Джинни он не потянет. Даже Тим ему не поможет.

В зале было много разных запахов, но Саймону требовался только один. Любимый запах скошенной травы. Альфа бесшумно двигался, надеясь, что Синди все поймет. Марчи придурок. Как нелепо получилось. Лишь бы омежка ему поверил. Саймон не смог бы сказать, в какой миг, Синди перестал быть для него малышом, другом брата. Когда попросил покосить и потом неловко поцеловал в шею? Или позже, на берегу, когда Саймон учил его целоваться?

Синди сидел у стены, подтянув колени к груди и спрятав лицо за скрещенными руками. Он не слышал как Саймон подошел и вздрогнул, когда тот погладил его по голове. Саймон опустился на колени, потянул омежку к себе.

– Синди, я ждал тебя весь день. Правда.

– А этот, с тобой меня ждал? Тебе скучно одному было ждать? – Синди потерял всякую надежду и поэтому не подбирал слов, высказывая свою обиду.

– Синди, пожалуйста, не ревнуй. Это глупая случайность. Он пришел с моим приятелем, они встречаются.

– А почему он мне дверь открыл? – Синди смотрел исподлобья, еще обижаясь, но уже готовый поверить.

– Я был в кабинете с этим самым приятелем, не слышал, как ты позвонил.

– Ты поэтому его охранял, что он с твоим приятелем? Он попросил?

– Синди, забудь о нем. Лучше скажи, что у тебя с тем альфой?

– Ревнивые разборки.

– То есть ты с ним продолжаешь встречаться?

– Я еще и не начинал с ним встречаться.

– И не начнешь! – Саймон подхватил Синди на руки и пошел домой.

– Почему это? А зачем ты меня тогда схватил?

– Затем, что я хочу быть единственным.

– Саймон.

– Это не обсуждается. Ты только мой. Точка.

– Саймон, постой. Ты не понял.

– Все я понял. Кого ты там хотел подцепить с моей помощью? Забудь про него.

– Саймон, нет.

– Нет? – Саймон поставил Синди на ноги. И пошел дальше вверх по лестнице один. Синди растерянно захлопал глазами. Потом побежал следом.

– Саймон. Ну, Саймон. Я же для тебя, я же с тобой… Нет никакого другого альфы, я наврал. Я в тебя влюбился.

Саймон резко остановился, и Синди с размаху влетел в него.

– Ну-ка еще разок.

– Я наврал про альфу.

– Не это.

– Саймон.

– Давай, повтори мне на ушко, Синди, – Саймон сгреб омежку в охапку.

– Я влюбился.

– В кого?

– В тебя! – Синди опустил голову, но тут же вскинулся. – А ты с этим. Я и наврал.

– Я не с этим, – Саймон с удовольствием целовал горячие щечки. – Я с тобой.

Синди еще больше смутился, покраснел и уткнулся лицом в грудь альфе, но Саймон зарылся пальцами в мягкие волосы Синди на затылке, отклонил его голову назад.

– Синди, почему ты мне раньше не сказал?

– Как я мог такое сказать? Ты ко мне относился как к брату, – Синди обиженно засопел. – И сейчас тоже.

– Синди, братьев разве так целуют? – Саймон показал как и коленки у Синди дрогнули, а дыхание сбилось. – Разве бросают все дела и гостей, лишь бы догнать врунишку, который ошибся квартирой?

Обнимаясь и целуясь на ходу, они почти добрались до квартиры, но прежде, чем войти, Саймон решил прояснить кое-что.

– Тим все знал?

– Да, он придумал на базу поехать. Настраивал меня отбить тебя у Джинни.

Саймон засмеялся, Тим был прав. Саймон идиот каждый день, а не только по вторникам. Как он не понял, ведь Синди намекал на наученных и плакал, когда увидел Саймона и Джинни, гуляющими за ручку по саду. Но Тим тоже хорош, мог бы и просветить, по-братски. Саймон еще с ним разберется. Попозже. Они с Синди, наверно, еще долго бы переговаривались в перерывах между поцелуями, но дверь открылась, и Тим высказался, довольно язвительно.

– Саймон, ты что не завтракал, хватит заглатывать Синди, спорим, ты не догадался про его чувства, альфы все тупые, а мы для красоты что ли тут, где гостеприимство, Синди, ты мне друг или поросячий хвостик, приглашай уже за стол, начинай хозяйничать.

– Ты как тут очутился, чертенок? Дождешься у меня! – Саймон втолкнул Синди в квартиру, дал подзатыльник Тиму и обвел глазами гостей. Вилли с Милошем потупились. Ясно, заговор омег против альф.

– А мы-то гадали, почему Саймон не женится, – Майкл с Ваем понимающе качали головами. – Он ждал, пока Синди подрастет.

И хотя это была неправда, Саймон кивнул. Потому что у Синди счастливо засверкали глаза после этих слов. А с некоторых пор для Саймона счастье Синди стало очень важным делом.

Порученец

14 февраля, 11.15, пригород

Фил отпустил такси, старик всегда задерживал его на чай. Непременно угощал конфетами и фруктами. И хотя уже несколько месяцев Фил сладости не ел ни в каком виде, за чаем они просиживали подолгу. Старик дотошно выспрашивал, какую музыку любит Фил, кто у него родители и какие планы на будущее. Фил старался не очень-то откровенничать, отвечал уклончиво, но все равно между ними сложились доброжелательные отношения. При том, что старик был всего лишь работой, клиентом.

В этот раз засиживаться Фил не собирался. Минут десять-пятнадцать у него есть, а потом надо убегать. Макс попросил его об услуге, подбросить в аэропорт. Когда Фил думал об этом, у него сладко замирало сердце. Макс был его непосредственным начальником. Собственно, из-за Макса Фил пришел в эту контору работать на смешную должность. Контора занималась доставкой подарков и по большому счету это не было пределом мечтаний для Фила.

Только присутствие Макса все компенсировало: и бестолковые дни в разъездах, и нудных клиентов, и отсутствие перспектив. Макс любил повторять, что когда он женится, его муж работать не будет. При этом он лукаво смотрел на Фила и постепенно Фил привык считать эти слова руководством для себя. Именно ему Макс намекал, что после свадьбы Фил будет заниматься чем-то интересным, а не таскаться на суетливую работу.

Вечерами, после того как все доставки были зафиксированы в компьютере, Фил заходил к Максу попрощаться и они целовались. Когда Макс, хитро улыбаясь, попросил отвезти его в аэропорт в день влюбленных, Фил затаил дыхание. Макс гладил его по спине, нежно целовал и почти мурлыкал на ухо. И Фил догадался, что Макс готовит ему сюрприз. Поездку в красивое место, на море или в горы. Фил был согласен на все. А в красивом месте у них случится самое важное.

На день влюбленных друг Фила Тим организовывал крутую вечеринку с фуршетом и показом шуб. Всех друзей подговорил пройтись по подиуму в шикарных мехах. После разговора с Максом Фил отказался выступать на показе вместе с Тимом и нетерпеливо ждал заветного дня. Он расписал день чуть ли не по минутам. Взял всего три заказа, к старику за город не хотел ехать, далеко, но тот особо отметил, чтобы доставил подарок именно Фил.

Днем Фил запланировал встречу с друзьями, а под вечер аэропорт и Макс на всю ночь. Настроение у Фила плескалось на отметке “возле солнца”. Он погладил собаку, крутившуюся во дворе и вручил коробку пирожных хозяину. Даже в дом заходить передумал. Лучше с друзьями проведет побольше времени.

– У тебя есть любимый? – вдруг спросил старик.

– Ну, как сказать, – невразумительно промычал Фил. Пока они с Максом не объявили себя парой, не стоило трепаться. Фил даже друзьям еще не сказал. – До свидания. С праздником.

– Погоди, там в сарайке котенок пищит, а я не могу его достать. Забрался за дрова, глупыш, а вылезти не может.

– Котенок? У вас же собака.

– Это не мой. Соседский. А сосед неизвестно когда придет. Надо спасти звереныша. Минутное дело.

– Показывайте, где ваш сарай, – Фил огляделся, в углу двора стояла неказистая постройка с перекошенной дверью. – Там?

– Там, там, – старик с трудом открыл дверь. – За поленницей. У тебя руки длинные и позвоночник молодой. Дотянешься.

Идея спасать котенка была какая-то подозрительная, поленница рыхлая, а стены сарая имели столько щелей, что котенок сам бы выбрался, если бы захотел. Фил остановился на пороге, прислушался. Внезапно старик толкнул его в спину и захлопнул дверь. Громко щелкнул замок. Фил резко обернулся. Изнутри дверь выглядела крепкой, ручки на ней не было.

– Эй, вы с ума сошли? Меня ждут на работе. Немедленно откройте! – Фил забарабанил в дверь, развернулся и долбанул каблуком. Никто ему не ответил. Вот это чудеса. Его намеренно заперли. Старик втирался в доверие не просто так. Все продумал заранее. Но зачем?

Фил уселся на поленницу. Сколько его здесь будут держать? Час, два? В сарае холодно, долго он здесь не высидит. Встречу с Тимом и Синди он может пропустить, но кинуть Макса? В кармане пискнул телефон и Фил воспрял духом. Конечно, надо просто позвонить. Максу. Батарея почти разрядилась, но на один звонок точно хватит. Связь оказалась слабенькая, пришлось забраться на поленницу, вытянуть руку под самый потолок, наверху связь должна быть получше.

Поленья разъехались под ногами, Фил покачнулся, переступил, потерял равновесие и свалился вниз. Ушиб колено, но хуже было то, что телефон выскользнул из руки и упал за поленницу. Вот теперь он попал.

14 февраля, 13.00, кафе “Пингвин”

Фил опаздывал на целый час.

– Может, он заболел? – всегда приходящий заранее Синди не отводил взгляд от входной двери. Фил, конечно, разгильдяй, но час это перебор даже для него.

– Да, ветром его унесло. Ветер дунул, Фил упал. Я с репетиции свалил, а он, блин. Мне на примерку скоро. Жаль, Назар, не сможет приехать с орбиты, – Тим изо всех сил старался говорить медленно и законченными предложениями, а не лепить все новости в один ряд.

Друзья заняли угловой столик в любимой кафешке, съели уже по две порции мороженого, а Фил как будто игнорировал их традиционную встречу. Когда они учились в школе, то практически не расставались, ночевали по очереди дома у каждого, вместе строили каверзы и доводили старших братьев Тима до белого каления, но во взрослой жизни дела порой были главнее друзей.

Время от времени они все же собирались, чтобы обсудить новости за мороженым и вспомнить “как мы все выглядим”. Синди и Тим повыскакивали замуж один за другим, а Фил в семейную жизнь не торопился, фыркал и посмеивался над женатиками. Вообще, Тим предпочитал отдавать друзей замуж за своих братьев, и с Синди все получилось просто замечательно. Но, к сожалению, братья закончились раньше, чем Фил начал проявлять интерес к противоположному полу.

В этот раз встреча выпала на день влюбленных и в кафе постарались, украсили помещение сердечками и розочками. Официанты помимо напитков и пирожных разносили между посетителями валентинки и затейливо упакованные конфеты. На их столике уже выросла целая гора сладостей и Тим кровожадно пообещал, что затолкает это все Филу за пазуху или прямо в рот. Всегда толстенький Фил за последние пару месяцев стал тощим как удочка и можно будет шутливо поглумиться над его худобой.

– Это все началось, когда он на работу дурацкую устроился, – Синди отвел взгляд от двери и уставился на конопушки Тима. – Похудение и опоздания. Помнишь?

– А то! – Тим, конечно, помнил, как Фил ввалился в это кафе в начале зимы с улыбкой от уха до уха и похвастал новой должностью. Ох, и хохотали они с Синди тогда.

10 декабря, 13.00, кафе “Пингвин”

Фил картинно тряхнул головой, откидывая длинную челку со лба. Друзья внимательно рассматривали новую прическу и одежду. Глаза и губы на похудевшем лице Фила смотрелись эффектно, как будто стали больше. И вообще знакомый с детского сада толстенький Фил исчез, а вместо него появился стильный красавчик.

– И кем тебя взяли? Что за должность? – Синди не забывал о трудовом кодексе.

– Порученец!

Тим и Синди переглянулись и заржали. Громко, на грани приличия. Фил отвесил каждому по затрещине, но дикий ржач это не остановило. Друзья согнулись пополам и хрюкали от смеха, там им весело стало.

– Порученец он, Тим, ты догоняешь? Не заместитель, не секретарь, не курьер.

– Идиоты! Что смешного? Просто мой начальник романтик, грезит приключениями, ему секретарь кажется скучной должностью. Тем более, что в офисе я сидеть не буду. Мое дело развозить подарки и улучшать людям настроение.

Смех стих как по команде. Друзья опять переглянулись, синхронно вздохнули и пожали плечами.

– А что в трудовой карточке напишут? – Синди явно не одобрял такие вольности. В последнее время он много общался с Вилленом, их мужья были братьями, и перенял от него строгое отношение к кадровым вопросам. – Это же курьерская работа.

– Мне дают нестандартные задания. Это не обычные поручения, а с изюминкой. Вчера вот один дед заказал торт для своего песика, я принес. Мы устроили праздник. Я дарю людям радость.

– Фил, ты рехнулся? Какие песики, ты модель, каких поискать, по тебе все продюсеры скоро заплачут, а режиссеры с ума сойдут, песиков в топку вместе со дедульками и романтика начальника туда же, он придурок, сразу видно, – Тим волновался и тараторил быстрее обычного.

– Тим, ты мне друг, но в этом вопросе ни черта не понял. Зачерствел в своем космосе, оторвался от земли. А тут чудеса людям требуются. Понятно?

– Синди, что он несет?

– Влюбился он. В начальника. Вот и поет нам тут романсы про романтику.

– Влюбился? Фил, правда? И молчишь?

– Ничего не влюбился, просто уважаю. Он интересный человек. Идеи у него крутые. Мне нравится у такого начальника быть порученцем.

– Праздники для песиков, идея до неба крутая. Фил, не ерунди.

– Дался вам этот песик. Другие задания есть, поважнее, – Фил кривил душой. Песик, конечно, ерунда. Для своего начальника он готов был не только песикам торты таскать, друзья правильно догадались. Фил влюбился.

14 февраля, 14.00, кафе “Пингвин”

Прошел еще час, Фил не появился.

– Может в пробке застрял? – Синди уже волновался всерьез.

– Ага, песикам валентинки вручает. Звони ему.

– Звоню, не отвечает. Если занят, смс-ку бы послал.

– Давай посмотрим по локации, где он, – предложил Тим, когда Фил не ответил и на десятый звонок. – И заедем за ним. Все равно вместе пойдем на вечеринку.

Телефон Фила обнаружился в пригороде, частная усадьба. Тим фыркнул, Фил сугубо городской житель, не стал бы он гостить в деревне. Фил даже в спортивные лагеря никогда не ездил. Что за усадьба? Ерунда какая-то. Тем более, вечером Тим вышагивает по подиуму, а друзья всегда смотрят, а потом подшучивают. Обычно Фил тоже участвовал в показах, но в этот раз отказался категорически без объяснения причин.

– Может, его похитили?

– Синди, это перебор. Он все-таки не маленький мальчик.

– Тогда этот, его начальник, устроил ему романтическое свидание на природе. А мы ржали над ним и он нам не стал рассказывать.

– Ты сам-то в это веришь?

– Не особо.

– Поехали, на месте разберемся. Вызывай такси. А конфеты возьми с собой, он у нас их лопать будет, свинтус. В наказание, что о встрече забыл.

– Давай Саймону позвоним, у него пистолет есть.

– Ага, и Назару. Чтоб от усадьбы мокрого места не осталось.

14 февраля, 14.00, пригород

Фил основательно продрог, стучал и орал, но старик не появлялся. Уверенность, что его быстро выпустят, таяла. Не зная, что предпринять, Фил начал перекидывать поленницу. Все равно телефон надо найти, заодно согреется. Шум автомобильного двигателя привлек внимание и Фил кинулся к двери. В щель он увидел, что во двор въехал огромный внедорожник, похожий был у Саймона.

Кто вышел из машины, Фил не разглядел, но через несколько минут замок выворотили из двери ломиком, судя по звуку, и в сарай влетел высокий, спортивного сложения альфа. Зло прищурился и схватил Фила за ворот.

– Ты чего тут засел?

– Я засел? – от несправедливого обвинения Фил не сразу нашелся, что сказать. – Меня заперли.

– Кому ты нужен, запирать тебя. Сам залез. Говори, кто тебя нанял следить за мной?

– Да я вас знать не знаю. Зачем мне за вами следить.

– Не знаешь, а замуж удачно выйти хочешь. Нарядился. Только ничего у тебя не выйдет. Я на такие дешевые трюки не ведусь.

– Это не преступление хотеть замуж. Отпустите меня. Я спешу.

– Пока все не расскажешь, никуда не пойдешь. А лучше сдам тебя, куда следует. Чтобы не вынюхивал и в доверие не втирался.

– Я не втирался. Вы чушь говорите. Я вообще здесь не по своей воле.

– Разберемся, кто ты и откуда!

Фил попытался вырваться, но альфа был сильнее и держал крепко.

14 февраля, 14.30, пригород

Таксист подвез Тима и Синди к самой усадьбе и согласился подождать. Они успели. Из древней постройки, стоявшей в углу двора, здоровый альфа выволакивал их Фила за воротник куртки.

– А ну, отпусти его, урод! – Тим и Синди многократно проверенным способом напали на незнакомого альфу, трепавшего Фила за шиворот. С двух сторон резко ударили всем телом, одновременно подсекая под колени. Альфа рухнул на спину в глубокий снег, но воротник Фила не выпустил из кулака, утащил его за собой. Фил упал сверху, ткнулся носом в грудь своему злому освободителю, их лица оказались так близко, что дыхание смешалось.

– Вот, альфокозел, – друзья подхватили Фила под локти, дернули назад и не церемонясь, пнули в бок лежащего в снегу обидчика. – Еще только тронь!

Тим успел швырнуть пару горстей снега в лицо альфе и они быстро сбежали со двора, загрузились в такси и проорали: “Гони!” Никто их не преследовал, но так было азартнее.

– Парни, вы вовремя, – Фил смеялся. – Думал, достанется по физиономии. Влип по-глупому.

– Надо заявить на него, – Тим погрозил кулаком в заднее стекло машины. – Я номер джипа запомнил, выясним, что за деятель. А ты давай рассказывай, чего тут делал.

14 февраля, 14.45, пригород

Стивен выбрался из сугроба и кинулся к джипу. Первым желанием было догнать наглецов и надрать им уши. Его, альфу, влегкую уложил омега. Пусть два омеги, все равно это был вопиющий факт. И Стивен порадовался, что свидетелей его позора не оказалось.

– Далеко собрался? – один свидетель все же был. Дед стоял на крыльце и хмурился.

– Дед, ты давно тут стоишь?

– Да уж достаточно, чтобы понять, что мой сын воспитал внука придурка.

– Дед, ну чего ты опять начинаешь? Ты позвонил, сказал, что кто-то сидит в сарае, попросил приехать. Я приехал. В сарае теперь никого.

– Я просил спасти того, кто в сарае. А ты его избил. Омегу. Хорошего парня. Тьфу. Уезжай с глаз моих, – дед вернулся в дом, громко хлопнув дверью.

– Я не бил его. Меня били, между прочим, – крикнул вслед. Обвинения деда показались несправедливыми и обидными. – И с чего ты взял, что он хороший?

Дед не откликнулся и Стивен решительно вошел в дом. Дед сидел у накрытого стола, подперев голову рукой. Ждал кого-то? Для Стивена дед никогда чайный стол не накрывал. А тут свежие пирожные.

– Дед. Хватит в молчанку играть. Ну, убежал тот парень, тоже мне беда, – до Стивена вдруг кое-что стало доходить. Пирожные сами по себе материализоваться не могли. Дед в магазины не ходил. Два плюс два будет четыре. – Это ты его запер, да? Зачем?

– Чтоб ты его спас, дурень. Он бы тебе был благодарен. А сейчас он больше не придет, – дед грустил по-настоящему. До слезы.

– Черт с ним. Было бы из-за чего горевать, – Стивен говорил необходимые слова и сам себе не верил. Тот момент, когда омежка упал на него, он бы повторил. И откуда налетели эти двое? Все испортили. – Он ведь курьер. Закажи еще пирожных, он и приедет.

– Не приедет, – дед посмотрел на Стивена как на идиота и отвернулся. – У него в отличие от тебя мозги есть. Зачем ему тупой альфа.

– Спорим? – реально дед разозлил постоянными намеками на тупость Стивена.

– Если ты его насильно за воротник притащишь, это не считается, – дед без колебаний ткнул Стивена в дерьмо.

– Можно подумать, он единственный омега на свете, – психанул Стивен.

– Ну, тех, с кем ты валандаешься, на базаре ведрами продают. И в нагрузку еще мешок таких же суют бесплатно, – дед махнул рукой, приказывая Стивену выметаться.

14 февраля, 15.00, офис фирмы доставки подарков

Фил не стал ждать, когда придет лифт, прыгал через несколько ступенек, торопясь в офис. Он пока не решил, рассказывать ли, что на него напали во время доставки. Старику грозило серьезное наказание за такие шутки. То, что старик не хотел ему навредить, Фил понимал. Просто внук придурок, с манией величия. Следить еще за таким, размечтались некоторые. Фил все расскажет Максу, посоветуется и они вместе примут решение. И Фил из офиса ни ногой до самого отъезда.

В конторе царило благодушное настроение. Сотрудники надували воздушные шарики, бросали друг в друга конфеты и смеялись. При Максе такого никогда не было. Фил растерянно обвел глазами коллег. В праздники обычно много заказов, почему все в офисе? Неужели Макс сам развозит подарки? При всех Фил постеснялся заглянуть к Максу в кабинет, а телефон остался в сарае, не позвонишь, не напишешь.

– А где Макс? – не удержался, спросил сразу у всех.

– Так они уехали, в аэропорт. А нам выходной в честь праздника, – ответил главбух и так радостно улыбнулся, что Фил невольно растянул губы в улыбке.

– Они уехали? Я обещал отвезти его в аэропорт.

– У них рейс перенесли, на более раннее время, а тебя не было. Пришлось Максу на такси раскошелиться. Повезло тебе. Не тащиться по пробкам.

– У них рейс перенесли? – Фил не понимал, почему главбух говорит во множественном числе. И повторял за ним как попугай, силясь понять, в чем тут дело. – Повезло мне.

– Что-то случилось? – главбух все же заметил, что Фил странно себя ведет.

– Он просто уволиться хочет, а сказать стесняется, – откуда-то вынырнул Синди с листком бумаги. – Вы ведь можете завизировать заявление?

– Могу, конечно. Пиши. Нечего такому парню делать в нашей тухлой конторе с любвеобильным начальником.

– Нечего делать, – кивнул Фил. – С начальником.

– Вот, без отработки, – Синди быстро написал заявление и заставил Фила поставить подпись. – У вас ведь выходной, Фил может уйти?

– Иди, Фил. Найди себе место получше.

Синди потащил друга к выходу. В коридоре Фил опомнился.

– Я не собирался увольняться. Макс вернется и мы поговорим. Зачем ты?

– Затем, – из кабинета Макса выскочил Тим. – Начальник твой с женишком уехал к морю. Толку его ждать?

– А ты что в его кабинете делал? Совсем уже?

– Концы за тобой подчищал, лопух. Кто ж под камерами целуется? Ладно еще, что пока никуда не уходило, на свой комп скачивал. Ракурс, наверно, искал выигрышный, Макс твой. А потом завалил бы тебя и шантажировал.

– Что? – Фил сглотнул.

– То! Валим отсюда.

Тиму Фил поверил сразу. У друга было чутье, он родился розыскной собакой. Что угодно мог найти, любую информацию. Всех проверял. Даже Назара пробил по всем источникам. Но Макс. Неужели он хотел всего-навсего соблазнить и получить компрометирующие видео? И тут же память подсказала Филу, что Макс, действительно, целовал его в разных точках в кабинете, поворачивал то так, то эдак, говорил, что рассмотреть хочет. А Фил верил.

– Я лох? Конченый. Меня сегодня дважды облапошили.

– Ты не лох, Фил. Просто у тебя опыта нет, – Синди утешающе сжал другу плечо. – И в альфах ты пока не разбираешься.

Фил пожал плечами. Усмехнулся. Точно, не разбирается. Тиму полчаса хватило потыкать в телефон, пока в такси ехали, и он все про Макса понял. А Фил несколько месяцев рядом был, уши развешивал. На душе немного саднило, но так всегда бывает, когда веришь и разочаровываешься. А Фил разочаровался по-крупному. И значит, он будет в показе шуб участвовать. Опыта набираться. Найдет себе нормального альфу, чтоб врезал хорошенько Максу. И этому, который за воротник Фила хватал.

14 февраля, 18.00, холл центральной гостиницы

Показ удался. Голый торс, сверху меха, Фил отдавал себе отчет, как это выглядит со стороны. Эротично и вызывающе. Но сейчас его это не смущало. Он не смотрел в зал. Ему, наоборот, хотелось выделиться, заставить этих тупых альф восхищаться им. Режиссер подобрал каждому участнику показа шубы в цвет волос, Филу достались серебристые, белые и жемчужные меха. А Тиму, естественно, рыжие, палевые и горчичные.

Синди в показе не участвовал. Саймон никогда бы на такое не согласился. Он и на Тима с Филом смотрел неодобрительно. Но молчал, зная, что младшего братишку будет не унять, попробуй только сделать замечание. Еще и Назару потом наябедничает, что Саймон его обижал. Муж Тима разбираться не станет, кто виноват, Тим у него всегда прав. Обматерит Саймона и при встрече скрутит в бараний рог.

После показа Фил прочно застрял у фуршетного стола, вкусностей было вдоволь. Ему сразу проще стало жить, раз не надо думать о диете. Был он упитанным и чувствовал себя в своей тарелке. Из-за Макса худел и страдал. Не стоило оно того. Тим носился по своим организаторским делам, успевая улыбаться гостям и накапливая полезные знакомства. Все тусовки Тима собирали интересных и богатых участников. Наконец, он подбежал к Саймону и Синди.

– Тим, глянь-ка туда, – Синди подмигнул и хитро улыбнулся. – Кое-кто залип на Фила. Я еще во время показа заметил.

– Ха, – только и смог выдать Тим. Среди приглашенных обнаружился тот самый альфа, которого они с Синди завалили днем в сугроб.

– Куда вы пялитесь? – забеспокоился Саймон.

– Вон того знаешь?

– Конечно, знаю. Занимается спортивными тренажерами. Во всех спортивных клубах его продукция стоит. Ну, и сам бывший спортсмен.

– Богатый? Или шушера?

– Тим, что за вопросы?

– А, – отмахнулся Тим. – Сам узнаю, подумаешь секрет.

– За что мне это? – простонал Саймон. – У всех братья, как братья, а у меня монстр.

– Сай, значит так, раз этот урод твой знакомый, ты идешь, здороваешься с ним, а потом заруливаешь к Филу и шепчешь ему на ушко какую-нибудь фигню.

– Какую фигню?

– Да любую. Главное, чтоб Фил смутился.

– Скажи ему, что у него ширинка расстегнулась, – помог Синди.

– И это мой муж мне такое советует, – Саймон укоризненно покачал головой.

– Фил мне помогал от тебя Джинни отгонять, – Синди был очень серьезен. – Мы тоже ему должны помочь.

– Почему ты Вая не попросил Филу пошептать? – предпринял последнюю попытку Саймон, разглядев двоюродного брата в толпе. – Он красивее меня.

– Он хлюпик, в пятак ему прилетит, что я Вилли скажу? А ты лось здоровый, тебя не тронут, не замахнутся даже.

– Ну, ты прям стратег и тактик в одном флаконе, – фыркнул Саймон.

– Я супер мозг, – заржал Тим.

– Он великий альфамозгоклюв, – подхватил Синди.

– Оба вы это слово. Я все Назару расскажу. Пусть он тебе всыплет.

– За что? Я хорошо себя веду. Тусуюсь с братом и другом.

– А подиум? Кто ходил с голым пузом?

– Назар продвинутый, не то, что некоторые.

– Ага, посмотрел бы я на него, если бы ты его послал на ушко шептать другому парню.

– Каждый для своего, Саймон. Назар шептать не умеет, он бы как гаркнул на весь зал, что ширинка расстегнута, меня Фил потом убил бы к чертям.

– И чем это поможет Филу?

– Когда он смущается, он еще красивее становится, – пояснил Синди. – И кое-кто заревнует.

– Кое-кто это Стивен, что ли? Да вокруг него толпы омег крутятся. Вам друга не жалко?

– Сай, ты задание понял? Иди выполняй. Нечего тут рассусоливать. И если тебя потом Стивен этот будет про Фила спрашивать, а он будет, скажи, что он неприступный.

– Ох, дождетесь вы у меня со своими омежьими интригами.

– Иди, иди, – Тим хохотнул, а Синди хлопнул его по плечу.

– Не смейся, все испортишь. Как думаешь, быстро он начнет действовать?

– Быстро. Еще бы кого-то подослать к Филу и Стивен при всех на него кинется. Смотри, как кулаки сжимает.

– А Фил-то как психанул, глазки засверкали. Бедный Саймон.

– Ну, утешишь его ночью, – парни заржали, довольные придумкой. Филу надо отвлечься от подлости бывшего начальника. И Стивен нормальный вариант.

– О, смотри! Нам везет, – к Филу подошел режиссер показа, церемонно жал руку и было очевидно, что распинается в комплиментах.

– Ага, у спортсмена сейчас искры из глаз посыплются.

Фил устало уклонялся от приглашений режиссера на новые показы. Он переполнился эмоциями от событий дня и потихоньку сбежал с вечеринки. Парни его поймут. Завтра он подумает обо всем и решит, что делать дальше. Тим постоянно ему твердил об артистической карьере, но Фил сомневался. Какой из него артист, таким доверчивым как он надо сидеть дома. Разве что Тим согласится стать его агентом.

14 февраля, 20.00, сквер

В скверике возле дома Фил сел на холодную лавочку, разглядывал звезды и думал о любви. Наверно, он все-таки не любил Макса. Не могла же любовь исчезнуть только потому, что стало известно про отношения Макса с другим. Если бы Фил любил всерьез, он бы, наверно, начал бороться за любимого. А бороться совершенно не хотелось. Фил радовался, что не успел наделать глупостей. Он был уверен, что Макс так просто не отстанет, ведь по сути Фил был у него на крючке. Придется давать отпор.

Еще Фил думал про телефон, покупать новый или отправить друзей за старым. Сам он ни под каким видом в усадьбу больше не поедет. С порученством закончено. Фил скривился, вспоминать было неприятно. Правильно друзья ржали над ним, а Фил еще их уверял, как круто быть порученцем. А на самом деле, обыкновенный рядовой курьер. Влюбленность все украшает, а если она прошла, то наступают серые будни.

Чужие теплые пальцы неожиданно ухватили сзади за шею, Фил вздрогнул, пальцы сжались и в следующий миг Фил отключился.

14 февраля, 22.00, сарай

Очнулся Фил от того, что замерз нос. Он растер его ладошкой, удивляясь странному факту, и постепенно осознал, что лежит в одежде, закутанный в толстое одеяло на раскладушке. Память вернулась тотчас: сквер, звезды, пальцы на шее. И тьма. Что-то такое Фил слышал, что если надавить на особые точки, то можно усыпить. Его усыпили? Кто? Он опять за конченного лоха? Этот день влюбленных он запомнит надолго.

Где он оказался? Запах дерева, и ощущение знакомого места. Глаза привыкли к темноте и Фил подскочил. Раскладушка стояла в том самом сарае, куда Фила затолкал старик. А вытащил его внук, больной на всю голову. У которого мозгов не хватило сообразить, что Фил не мог сам закрыться в сарае, изнутри не было ни ручки на двери, ни замка. А еще внук страдал манией величия.

Надо бы кипеть и гневаться, но разозлиться по-настоящему не получалось. Хотелось спать, а не разгадывать ребусы, зачем он опять заперт в сарае. В общем, стало понятно, кто его сюда определил, а зачем дело десятое. Логику ненормального все равно не постигнуть. Ну, поспит, значит, на свежем воздухе. Если сравнивать с тем, что Фил мог бы подвозить Макса в аэропорт с его женишком, вот там была бы засада.

Старик его избавил от неловкой ситуации с Максом, но воткнул в дурацкую ситуацию с внуком. Как все переплетено. Плюс становится минусом, а минус бонусом. Можно было воспользоваться случаем и найти телефон, он где-то тут, за поленницей, но Фил мысленно посоветовался с Тимом и решил не утруждаться. Даже не стал проверять, заперта ли дверь, не стал звать на помощь и скандалить. За двойное похищение он потребует компенсацию. Хватит на новый телефон.

Развеселившись от этой мысли, Фил снова закрутился в одеяло, предусмотрительно спрятал нос, и крепко уснул. Не увидел, как зажглись фары, стоявшего во дворе автомобиля, не услышал, как открылась дверь, не почувствовал, что в сарае он уже не один. Филу снилось, что он плывет в теплом море, ласковый ветерок играет волосами, а золотые рыбки своими хвостиками щекочут ухо. Рыбки были говорящими, они шептали, какой Фил потрясающий и вкусный, а Фил не удивлялся. Во сне всякое бывает.

Рыбки наглели, отрастили себе языки и начали облизывать Филу ухо. Это было щекотно и Фил захихикал. Целоваться с рыбками Фил не собирался даже во сне, но его никто не спросил. Самая смелая рыбка провела горячими губами по щеке, добралась до подбородка, мягко покусывая и тут же зализывая. Не может быть у рыбки горячих губ и языка, и зубов тоже, понял вдруг Фил, и проснулся.

Его качали на руках как маленького. Такую длинную, толстую гусеницу в одеяле. При этом целовали, легко касаясь щеки и виска. Тот самый утренний альфа. Фил обалдел. Не то чтобы ему было неприятно, а как-то глупо все выглядело. Запирают, освобождают, опять запирают. Тискают. И все без его разрешения. Фил придерживался современных взглядов на отношения, альфа не будет им командовать. Он с Максом еще и потому связался, что тот много рассуждал о правах омег.

Осторожно вытянув руку из одеяла, Фил резко ударил костяшками в переносицу альфе. Знал, куда бить, фингал на оба глаза обеспечен. Драться их учил Назар, а уж у него подготовка, что надо. Нисколько не раскаялся, когда услышал стон. Да, больно, но этот наглец заслужил. Хотя сердце Фила дрогнуло. Не хотелось признаваться, но он был рад приключению, рад, что альфа его украл. Только ни за что этого не покажет.

– Фил, ты такой…

– А ну, пусти, извращенец, – Фил скатился на землю, запутался в одеяле. Барахтался и обзывался. – Придурок. Кретин. Имбецил.

– Меня, между прочим, Стивен зовут.

– Зачем ты меня сюда-то притащил? Мог бы и в сквере свое имя сказать.

– Я тебя утром неправильно спас из сарая. Повторяю попытку, – Стивен присел на корточки и помог освободиться из одеяла.

– Неправильно спас? Это ты так извиняешься, что ли? А целовал зачем?

– Сам не можешь догадаться?

– Я могу догадаться, что вы с дедом должны мне новый телефон. Из-за вас я его потерял в этом сарае. И работу из-за вас потерял. И веру в любовь. И выспаться мне не дали. И…

– Я компенсирую. Телефон, работу, любовь. Все получишь. Поцелуй меня.

– Ты точно ненормальный. Вези меня домой. Спать на свежем воздухе полезно, но лучше я дома высплюсь. Без всяких рыбок.

– Рыбок тоже куплю. Они, я так понимаю, тоже из-за меня сдохли. Давай весь список сразу. Машину, кольцо, дом. Что еще? Куртку новую не надо? А то я за воротник подержался. Шубу?

– Поленницу лучше помоги переложить, – Фил передумал просить компенсацию за телефон. Альфа явно неадекватный, но он не обиделся за то, что Фил ему врезал. И тогда они квиты.

– Зачем?

– Нравится мне поленницы ночью разбирать в чужих сараях.

– А я нравлюсь?

– Нет.

– Не ври, я же чувствую твой запах. И ты мой чувствуешь. Ты возбудился, когда я тебя целовал.

– Я на тебя в суд подам за домогательства.

– Что у тебя с Саймоном? Вы шептались на вечеринке. Он женат, между прочим. А я нет.

– Ты что, там был?

– А ты меня будто не видел?

– Нет, конечно. У меня поважнее дела были.

– Я твое важное дело. На всю оставшуюся жизнь. Ясно?

– Иди в задницу, – зря Фил такое сказал, потому что в этот момент лежал животом на поленнице и шарил рукой в поисках телефона.

– В твою с удовольствием. Прямо сейчас. Хочешь? – Стивен нахально прижался к нему сзади.

– Маньяк, – Фил хотел лягнуть приставучего альфу, но Стивен увернулся и захохотал.

– Вы долго тут орать собираетесь? – в дверях сарая стоял дед. – Еще пожениться не успели, а скандалите словно двадцать лет вместе прожили.

– Вот, нашел, – Фил достал, наконец, свой телефон и попытался выйти из сарая. – Спокойной ночи.

– Давай в дом, переночуешь у меня, – дед вцепился в Фила. – Куда ты ночью?

– Меня Стивен отвезет. Он мне должен. Рыбок.

15 февраля, 11.00, квартира Фила

Фил выглянул в окно, солнце уже светило вовсю и снег сверкал так, что глазам было больно. Машина Стивена стояла во дворе. Вот дурак, сказал, что будет ночевать под окнами Фила, и, действительно, остался. Вчера Стивен привез Фила домой, они полночи перепирались в машине, потом целовались, потом Фил отказался от всех предложений и от рыбок тоже, а Стивен поклялся в любви и поставил нелепое условие. Или они живут вместе, или Стивен будет ночевать под окнами.

Фил не поверил. Убежал домой. Пытался разобраться в своих чувствах. Разве можно так скоропалительно? Хотя Тим и Синди долго не размышляли и оба счастливы. Звонок в дверь отвлек от мысленной жвачки. На пороге стоял, конечно, Стивен. С фингалом под правым глазом. Видимо, в темноте Фил все же промахнулся, не в самую переносицу ударил. В руках Стивен держал круглый аквариум с двумя золотыми рыбками.

– Это чтобы тебе не скучно было, когда я на работе. Ну, и чтобы ты привыкал.

– К чему?

– К тому, что пара это хорошо. От деда тебе привет. У него там котенок в сарае пищит. Надо спасать. Одному мне не справиться. Едем? Торт я уже купил.

– Едем! – засмеялся Фил.

Пощечина

Недд насторожился. Какая-то мелочь во время разговора с родителями его царапнула. А пропускать мелочи себе дороже. Это правило не раз спасало Недду жизнь, поэтому он еще раз прокрутил в голове весь разговор. Все, вроде, было как обычно, по видео-связи поговорили, пошутили, папа традиционно огорчился, что его маленький альфеныш, а на деле мускулистый шкаф под два метра ростом, не приедет на выходные, отец на прощанье вскинул руку в мужском жесте типа “no pasaran”, и простились.

Недд вернулся к проверке отчетов дивизиона. Отличные показатели, он и так это знал, но многолетняя привычка требовала убедиться лично, что никто из бойцов не накосячил. У Недда был лучший дивизион и сдавать завоеванные позиции не в его правилах. Бойцов он подбирал лично. Таких же здоровых и красивых, как он, скромностью Недд не отличался. Даже младшему брату не давал никаких поблажек.

Потом в спортзале он взял дополнительную нагрузку, чтобы отвлечься, тягал гири, отжимался и боксировал, но в мыслях снова и снова возвращался к разговору с предками, пытаясь выловить момент, который его смутил. Настороженность не проходила. А своей интуиции он привык доверять.

У родителей он не был почти год и не рвался. Разговоры как под копирку о свадьбе и внуках бесили, шитые белыми нитками знакомства с омегами раздражали. Ему приходилось собирать в кулак всю выдержку, чтобы не нагрубить, не поссориться с чувствительным папой, не начать в тысячный раз объяснять, что его все устраивает в собственной жизни. Да, ему всего тридцатник с небольшим хвостиком, куда торопиться.

Заглянув после душа в зону отдыха, Недд ухмыльнулся. Его дивизион почти в полном составе остался на орбите. По большому счету родители у всех занудствовали одинаково. Доставали желанными внуками. И служба помогала сохранять дистанцию с любящими родственниками. Никто ж не проверит, на самом деле они на сложном задании или ночном дежурстве, или просто на отдыхе высмеивают потенциальных супругов.

В этот вечер его бойцы смотрели и обсуждали популярную телепередачу знакомств “Омеги нашего двора”, которую транслировали даже в полукосмосе, и ржали как кони. Недд обожал их воинское братство. Конечно, у них и семейные служили. Правда, вечера они проводили в своих квартирах, не за телепередачами, а тиская своих омег. Но для Недда был примером главнокомандующий Керро Римст, который в свои седые годы был одиноким.

Как командир с заслугами Недд имел шикарные апартаменты. Спальня, гостиная, кабинет. Все по его вкусу, удобно и без лишних запахов. Большая и пустая гардеробная, для камуфляжа и парадного мундира много места не надо. Это омежки любят все пространство забить шмотками. Кухня, она же столовая. Недд редко туда заходил, питался в орбитальном кафе. Хотя туда давно бы следовало найти приличного повара.

Почти успокоившись, он вышел на балкон. Вид мерцающего космоса настраивал на созерцательный лад. Качественная иллюзия не надоедала. Плеснув виски в стакан с толстым дном, Недд развалился в удобном кресле, провел рукой по бритому затылку. И вдруг понял, что его насторожило. Папа. Его странное поведение. Он вел себя суетливо, сожалел о его отказе приехать неискренне.

Точно. Папа как будто боялся, что у Недда вдруг проснется совесть и он приедет домой. Поспешил закончить разговор. Не сказал ничего о братьях. Родители явно что-то скрывали. Недоговаривали. Не хотели огорчать. И это Недду не понравилось. А со всем, что ему не нравилось, он разбирался мгновенно.

Недд отставил стакан с виски в сторону. Хорошо, что не успел выпить. Собрать рюкзак и загрузиться в межорбитальную капсулу было минутным делом. Включив оглушающий звук финиширующего гоночного болида, Недд рванул на Землю. Трассу спешно покидали прогулочные катера, обыватели жались к обочинам и закрывали уши. Заступать дорогу бойцам альфа-дивизиона “Рвущие пространство” дураков не было.

Через два часа Недд неслышно открывал дверь родительской квартиры своим ключом. Замер в прихожей, слушая тишину. Сюрприз – дома никого не было. Еще одна странность. Зато присутствовал незнакомый и очень приятный запах. Клевер, с легким сливочным ароматом. Недд с удовольствием вдохнул несколько раз.

Новые духи у папы или у младших близнецов Назара и Нейтана были гости? Хотя нет, братья на практике, один на космической, другой на медицинской. Отец мог в бильярдный зал пойти, но папа. Что могло случиться, если на кухне не оказалось традиционного субботнего пирога? Пусть его не ждали, но пирог должен быть. Да хоть небо на землю упадет, пирог не отменялся никогда.

Плохо быть нежданным. Даже сильному альфе. Недд вдруг ощутил тревогу и побрел в свою комнату. Папа сохранял в неприкосновенности комнаты детей, это было приятно. Всегда задвинутые без него шторы почему-то были распахнуты. Заходящее солнце мягко освещало стол у окна, ковер на полу, полку с любимыми книгами. Да что за дела. Швырнув рюкзак в угол, Недд решил просто начать звонить всем подряд: друзьям, родителям, братьям, одноклассникам, шапочным знакомым; всем, раз уж прибыл.

Еле слышный вздох ударил по нервам как гонг. Резко повернувшись, Недд только сейчас заметил спящего на его кровати незнакомого омегу. Укрытого в жару пледом. Это уже ни в какие ворота не лезло. Но хоть стало понятно, откуда новый запах. Недд еще раз вдохнул, заполняя легкие до отказа чудесным ароматом.

Свернувшийся калачиком под пледом, омега еще раз вздохнул, как всхлипнул. Бледное личико, заплаканные глаза со слипшимися ресницами, горестно сжатые губки. Недд осторожно присел на кровать, отвел каштановую прядь с нежной щечки. На скуле красовался огромный синяк. Альфа нахмурился. Кто посмел ударить этого милого малыша?

Словно почувствовав кого-то рядом, омега отодвинулся к стене, плед поехал с плеча, открывая тонкую руку с темными следами от наручников на запястье. Недд обалдел. Еле сдержал возмущенный рык. Омега жалобно застонал и повернулся на другой бок. Плед сбился. На изящных лодыжках также были синяки от наручников.

Выскочив в ярости из комнаты, Недд схватил телефон. Звонить не пришлось, на пороге квартиры стоял папа и смотрел на него испуганными глазами.

– Ты же не хотел приезжать, – папа забыл поздороваться и даже не старался изобразить радость, увидев сына.

– Кто этот омега?

– Это Влад, сыночек наших друзей, он попал в неприятную ситуацию.

– Я заметил, – Недд злился все сильнее.

– Пойдем, покормлю тебя. Его родители скоро вернутся из отпуска. Извини, что я поместил Влада в твою комнату без разрешения.

– Папа, ты считаешь нормальным спокойно ужинать в то время как избитый малыш всхлипывает во сне?

– Недд, мы обратились в полицию, тебе не надо вмешиваться, – папа осторожно потянул его за рукав на кухню. С разъяренным альфой, подавляющем всех своей энергией, даже ему было трудно иметь дело. – И насчет малыша ты преувеличиваешь. Владу – двадцать три. Он уже юридический колледж закончил. На отлично.

– Это я сам решу, надо мне вмешиваться или нет, – Недд вернулся в свою комнату.

Омега уже проснулся, наверно, от его криков, сидел на кровати, обхватив колени руками, и с ужасом смотрел на него.

– Эй, не бойся, – Недд притормозил, чтобы не пугать Влада еще сильнее. – Только скажи, кто.

– Я не видел. Мне глаза завязали, ударили, чтоб не кричал, – слезы покатились по щекам омежки, он вытянул руки, показывая синяки. – Приковали к стулу. Я пытался вырваться.

– Я все равно найду и убью, – Недд сжал кулаки. Внутри все полыхало огнем.

Влад слабо улыбнулся, и Недд не удержался, заулыбался в ответ. Папа дал Владу старую футболку Недда, которая была ему очень велика и сползала с острого плечика. Влад выглядел невероятно трогательным. Все инстинкты Недда немедленно встали в боевую стойку – схватить, спрятать, защитить.

– Пойдем ужинать? – он подхватил омегу на руки как пушинку, прижал к могучей груди. И замер, когда Влад доверчиво обнял его за шею тонкими ручонками. Так быстро Недд еще не возбуждался. Черт, неудобно будет выйти на кухню со стояком. Альфа чуть опустил руки, маскируя свою горячую реакцию в паху телом Влада. И теперь уже Влад, вспыхнул и залился нежным румянцем, ощутив ягодицей, насколько он привлекателен для Недда.

За ужином оба не замечали, что ели. Влад смущался и едва поднимал глаза от тарелки. Недд нахально пялился на густые ресницы, узкие плечи и длинные пальчики, как-то особо мило держащие вилку и нож. Папа, поглядев на них пару минут, покинул кухню, чего ни Недд, ни Влад не заметили.

– Погуляем? – самым естественным было пригласить Влада пройтись вместе. Пусть все увидят, омега занят. И укоротят жадные руки.

– Давай, – Влад обрадовался приглашению. – После того случая и на улице не был.

Через два дня они уехали вместе, Недд уже не мог представить, что Влад останется один, и в случае чего, никто его не защитит. Доверить кому-то, кроме себя, защиту своего омеги, Недд тоже не мог. Он поклялся сам себе, что сделает все, чтобы эти глазки больше не знали слез. А только темнели от страсти, когда Недд будет ласкать его.

Спустя неделю они поженились прямо на орбите и укатили в свадебное путешествие к морю, несказанно удивив сослуживцев Недда и друзей Влада. Свадьба была бойцовская, с соревнованиями, полосой препятствий и неуклюжими танцами. Влад хлопал в ладоши и думал, что разбавить это царство медведей достойными омегами придется ему.

***

Вернувшись со свадьбы детей, родители Недда и Влада, устроили свой праздник. Собралось довольно много народа, всем хотелось узнать историю нечаянно вспыхнувшей любви, да и что таить правду, гости рассчитывали на подсказки. У всех были взрослые дети, которые чрезмерно увлеклись выстраиванием карьеры и не спешили влюбляться и рожать детей.

– Бич времени, увы, – папа Недда начал рассказывать после первых тостов и поздравлений. – Мы не можем убедить наших детей признать ценность любви, но мы можем сыграть на их инстинктах. Даже самые рациональные и прагматичные, даже самые свободные и финансово состоятельные, а наши детки такие, ничего не могут противопоставить жажде жизни. Просто нужно создать обстоятельства, в которых ум бессилен. Обстоятельства, в которых есть опасность, интрига и чувства. Чтобы командовала природа.

– Не может здоровый альфа остаться равнодушным при виде синяков у хрупкой омежки, – подхватил отец Влада. – Сердце, конечно, обливалось кровью, когда моей нежной деточке надавали по щекам и на часик надели наручники, но зато сейчас он счастлив и в надежных руках.

– Всего-то пощечина, а какой эффект, – папа Влада умилительно сжал кулачки на груди.

– Да, да, – поддержал его отец Недда. – Наш сын всегда за слабых заступался. А Влад, он же такой милый, очень Недду подходит. Но вряд ли мы заставили бы их просто познакомиться. У одного учеба на первом месте, у другого служба.

Гости переглядывались и потирали руки. В глазах папочек-омег засверкали надежда и коварство. Пример Недда и Влада вдохновил и утешил. На большом листе все дружно начали выписывать имена, привычки и устремления детей, прикидывая в каких ситуациях их детки ухнут в царство инстинктов.

Похищение

Как они меня доставали, кто бы знал!

Вальд был лысеющим брюнетом и чемпионом по дурацким вопросам. Он запросто мог на лекции по внеземным цивилизациям начать мне рассказывать о ферме отца, о курочках и бычках. А потом спросить, какую курочку я бы выбрал в суп, которая пожирнее, или которую остальные куры не любят? Мой недовольный вид нисколько его не смущал, он ждал ответа, задавая свой вопрос про курочек снова и снова.

Тилон был темнорусым, красавчиком в офисном прикиде и любителем нескромных прикосновений. Подкарауливал меня на лестнице, в аудиториях, в столовой и обнимал за талию, гладил по щеке, шлепал по заднице, слал воздушные поцелуи. Я злился, отталкивал его, специально затачивал ногти и царапал до крови, пинал утяжеленным носком ботинка под коленку, но Тилон как маньяк выходил на охоту на меня каждый день и, бывало, доводил меня до белого каления.

Динур был бритым и тормознутым полукачком, что давно вышло из моды. Народ в космическом лицее предпочитал демонстрировать силу мысли и скорость соображалки, здоровье у всех было отменное, благодаря строгим и неподкупным комиссиям, и только Динур продолжал наращивать мышцы и носить капюшон, надвинутым на глаза. Подходил ко мне на перемене и вскидывал согнутую руку. Я вяло изображал улыбку, трогал одним пальчиком бицепс и спешил отойти.

Все они были альфами и все трое были мне безразличны как дно океана. Вместе учимся, делов-то. Это когда-то омеги почти не имели прав, но сейчас же иначе. И в космическом лицее можно учиться, и на орбитах работать, и даже служить там, где раньше царил исключительно супер альфа-дивизион “Рвущие пространство”. И никто без согласия омеги не смел его хватать, метить и принуждать к сексу. Моя семья мной гордилась, потому что в первом поколении в семье появился продвинутый, уверенный в себе, получающий образование омега.

Уникальный Био-Спарринг-Автомат зафиксировал отсутствие симпатии с моей стороны к этим олухам, я загордился, а зря. Тот же аппарат обнаружил искреннюю симпатию ко мне со стороны альф, чувство у всех троих было примерно одинаковое по глубине, и поэтому он объединил нас в полевую группу. Мы должны были одной командой проходить практику на дальних планетах. Ничего особенного. Сидеть перед экранами и слать отчеты. Я предпочел бы тупить в монитор с кем-нибудь поинтереснее, но никакого выбора нам не предоставляли.

Может, мне даже повезло. Мой сосед по комнате получил в команду тройку одинаково ненавидящих его парней. Я сочувствовал соседу лишь до старта на практику. Потом начал дико завидовать. За три дня пути мои обожатели так меня выбесили, что я с удовольствием поменял бы их на альф ненавистников. Ненавистники дулись бы по углам и придумывали подлянки. Все интереснее, чем в сотый раз отвечать про курочек, трогать бицепс и уворачиваться от поцелуя в висок.

Дальние планеты были освоены гораздо лучше ближних. Прекрасный климат, есть, где провести время и много практикантов. Но с моими спутниками разве повеселишься. За полгода практики я ни с кем не познакомился, потому что постоянно рядом ошивались Вальд, Тилон и Динур. Даже в туалете. И понемногу распускали руки, шлепая меня по заднице и прижимаясь сзади.

Я огрызался, но они меня доконали. Если бы БСА замерил мои чувства к альфам на этой практике, то это однозначно были бы раздражение, тоска и бессилие. Я всерьез подумывал перевестись на другой факультет. А еще лучше в другой лицей, в другом городе, на другой планете. Где меня не будут доставать вопросами, прикосновениями и накачанными мышцами. Они же еще и подстрекали друг друга.

Возвращался я с практики радостный, предвкушая каникулы и одиночество. Настроение не портили даже бесконечные просьбы одногруппников навестить меня. Нет, нет и нет. Никаких визитов. Ни вместе, ни по отдельности. Мы сидели всей толпой в гостиной: они резались в онлайн-игры, а я, спрятавшись за электронным альбомом с типами галактик, мечтал об отдыхе. Я мог о нем мечтать, потому что заявление о переводе в другой лицей я уже подготовил. Еще пара дней и я свободен как ветер. Предвкушал, как вытянутся физиономии этих надоедливых альф, когда после каникул они меня не обнаружат на лекциях.

Мои мечты были грубо прерваны неприятным скрежетом снаружи. Как будто кто-то прошелся дребезжащим листом железа по обшивке нашей летательной капсулы. Я кинулся к иллюминатору. Что это? К нашей капсуле пристыковался посторонний космический корабль без опознавательных знаков. Это вообще-то категорически запрещено правилами, все знают, что студенты неприкосновенны. На нашей капсуле во весь борт значилось – "Космический лицей".

Кое-кому, а именно межпланетным пираткам, правила были не писаны. И спустя полчаса в гостиную вломились две высоких альфа-особи женского типа. Они выглядели почти как мы, выходцы с ближних планет совместимы с омегами, но имели шипастые головы, большие груди и трехпалые руки. Прелести пираток меня не впечатлили. Меня такое вообще отталкивало. Я был традиционным омегой и хотел встретить своего альфу мужского типа.

Инопланетянки как по команде синхронно схватили меня за локти и выволокли из гостиной. Я в панике оглянулся на альф, они сидели неподвижно. Загипнотизировали их что ли? Даже не дернулись, чтобы отбить меня. Я обиделся, вот тюфяки. А еще мышцами трясли, в гости напрашивались, по члену норовили погладить. Моя судьба меньше меня взволновала, чем вот такое поведение. Успел еще озадачиться, а как бы себя повели мои ненавистники, захлопали бы в ладоши, наверно.

Пиратки утащили меня на свой корабль, усадили в гостиной, похожей на нашу, на мягкий диван, а сами уселись напротив в двух креслах. Пялились, хмыкали. Ужасно неприятно находиться под микроскопом. Я вообще не понимал, зачем я им. Если они только заикнутся о выкупе, их наш лицей со света сживет. И если я вовремя с практики не вернусь, тоже.

– У тебя земной час, конфетка, – та, что выглядела помоложе, с голубыми глазами, установила таймер на нужное время и поставила его так, чтобы я видел. – Выбирай, с кем останешься.

– Из вас? – я обомлел. Такое мне и в страшных снах не могло привидеться.

– Нужен ты нам, – неприлично заржав, похитительницы стали толкать кулаками друг друга в плечо. – Вот дурак.

– У тебя три мужика, а у нас ни одного, – снизошла до объяснений та, что старше. – Мы заберем двоих, тебе даем право выбрать, кого себе оставишь. Без обид. Могли бы на свой вкус забрать, но мы честные.

– Так всех берите, – я подпрыгнул на диване, прижал руки к груди для пущей убедительности. – У вас ведь, наверно, еще подруги есть. Мне не жалко.

– Это хорошо, что не жалко, – пиратки переглянулись. – Только учти, омежка, участь у них будет незавидная. Сексуальное рабство, а надоедят, сошлем в другую галактику, на рудники. Через год будут стариками. Но одного можешь спасти. Кого?

– Альфы с вами несовместимы, вроде.

– Ничего, мы приспособимся. Без узла сойдет.

– Я… я не знаю, может, тогда всех оставите, студенты неприкосновенны, – моя попытка напомнить о правах не сработала, пиратки опять заржали.

– Точно дурак, – со мной перестали церемониться. – Пока болтаешь, время идет, спасай хоть одного.

Пиратки вышли, виляя бедрами. Наверно, пошли строить глазки моим сокурсникам. Я забился в угол дивана, обхватил коленки руками. Ситуация напрягала своей абсурдностью. Никогда раньше пираты не воровали космических студентов. Могли капсулу украсть, приборы там, карты электронные, груз ценный, кристаллы памяти или универсальное топливо. Как правило воришек находили.

Чтоб альф в рудники? А сексуальное рабство? Зачем? Есть бордели во всех галактиках, для омег, для альф, даже для бет, там на все вкусы, говорят. Может я просто не в теме, нас не посвящали, а на деле все иначе. Воруют и людей, и на рудники? Глупость. И я никакой советчик. Зачем спрашивать мое мнение?

Что же делать? Кого спасать? Если я сам не выберу, одного все равно со мной оставят. Странное условие. Какие-то подозрительно честные пиратки. Жребий? Да, пожалуй. Или это цинично? Все-таки они мои сокурсники. Ухаживали за мной, заботились. Про курочек рассказывали, обнимали, бицепсами трясли. Кто из них мне нравится больше?

Никто.

Никто мне не нравится! Хотелось заорать во все горло. Больше других никто их моих сокурсников мне не нравился. А меньше? Может, идти от противного, кто меньше нравится, того и в расход. Вальд или Динур? Тилон или Вальд? Динур или Тилон? В моей колоде не было туза.

Я не мог сделать выбор, а время шло. А если бы не в рабство, если бы там их заветные желания исполняли, то кого бы я выбрал? Кому я хочу лучшей доли? Ум молчал. Сердце молчало. Тело тоже молчало. Я начинал ненавидеть альф. Вот почему-то не похитительниц, а кандидатов в похищенные. Я ненавидел их все сильнее, но при этом одинаково. Убил бы. Палкой по дурным головам. Как же мне не хватало сейчас БСА. Он бы все по полочкам разложил.

С кем мне интереснее? С кем мне скучнее? Ответ один – ни с кем из них. Я выдумывал вопросы, чтобы хоть как-то определиться. Если бы Динур меня поцеловал по-настоящему, с языком, он бы мне понравился? Фу. Если бы Вальд не спрашивал, какую курочку класть в суп, я бы пошел с ним покупать себе белье? Никогда. Если бы Тилон не лез потрогать, а презрительно шарахался от меня, я бы его полюбил? Вряд ли.

Нет, нет и нет.

Я почти плакал, терзался рассуждениями и никак не мог прийти к решению. С кем я хочу остаться? Кого не выберу, все плохо. Ни один не лучше других, почему же кто-то должен спастись. Почему это должен решать я? Я не хочу такой ответственности. Я всего лишь омега.

– Оставляем качка, – решили за меня пиратки. – Хоть потомство сильное оставит.

– Какое потомство, вы с ума сошли?

– Твое потомство! А может, умненького хочешь? Этого, который в галстуке? Или хозяйственного?

– А может, двоих этому симпатяге-омежке оставим? А нам одного? – надо мной явно напоказ потешались и даже не скрывали этого.

Это была грубая ментальная пытка, и я, забыв про однокурсников, начал составлять в голове петицию в Комиссию ментального надзора. Никто не имеет права терроризировать омегу, склонять к сожительству. Я наизусть знал положения кодекса.

– Время вышло, сладенький.

Также под локотки меня вернули в гостиную нашей капсулы. Она была пуста. Альфы исчезли. Все-таки пиратки не шутили и куда-то спрятали моих сокурсников. Это было ужасно.

– Ну, ты же не выбрал, кого спасти, все пропадут, – развели трехпалыми руками шипастоголовые красотки. – Прощай, дурачок. Или готов кого-то оставить?

Я замотал головой. Отстаньте от меня все.

Сутки я проплакал. Все-таки я омега. Обычный омега. И я не был готов к таким эмоциональным нагрузкам. Нисколько не радовался тому, что оказался, наконец, в желанном одиночестве. Жалел себя. Уже не надо выбирать, а я все выбирал и винил себя, что не могу выбрать. Жалел альф, что не спас хотя бы кого-то. И в то же время понимал, что спасти одного не было бы для меня выходом. Я бы никогда ему не простил, что пожертвовал из-за него остальными. И опять жалел себя. Не любившего никого, не умеющего разобраться в своих эмоциях, попавшего в дурацкую ситуацию.

Эта история выбора без выбора вымотала меня. Куда ни кинь, всюду клин. И выбрать плохо, и не выбрать плохо. Раньше я и не подозревал, что такое бывает. Убедился, что из двух зол нереально выбрать меньшее. Я гадал, что мне теперь делать. Что написать в рапорте, как смотреть в глаза знакомым? И не находил ответов.

Наконец-то, родной космопорт. Весь помятый, с жуткой головной болью и красными глазами я вышел в зал прибытия. И первыми, кого я увидел, были Вальд, Тилон и Динур. Они стояли у стойки встречающих, каждый с букетом, и улыбались мне, как будто ничего не произошло. Как будто мы расстались полчаса назад и за это время они сбегали за цветами. Я встал столбом. Огляделся. Издали мне махали две трехпалые пиратские руки.

Это что, был розыгрыш? Они так пошутили? Разыграли меня и повеселились? Скоты!

С каменным лицом, на это меня хватило, я прошел мимо альф, не реагируя на цветы, радостные приветствия, виноватые призывы, жалобные взгляды и легкие касания. Не слушал оправданий, извинений и признаний. Они бежали за мной, пытаясь что-то объяснить. Я летел как стрела.

– Дейзи, послушай, не сердись, мы хотели, чтобы ты определился, чтобы выбрал кого-то из нас, помочь тебе хотели, прости, ну прости, хочешь, на колени встанем, мы не будем больше тебя торопить с выбором… – неслось в спину.

А я, не откладывая, рванул в Комиссию ментального надзора. С некоторых пор их офисы открылись в каждом порту и на вокзалах, чтобы пресечь домогательства в отношении омег. Попал на обеденный перерыв, в кабинетах было пусто. Я открывал одну дверь за другой, психовал, и наконец, заорал от отчаяния: “Да поможет мне кто-нибудь здесь или нет?”

Дверь в конце коридора открылась и оттуда вышел сотрудник в форменных брюках, темной рубашке, но без куртки. Наверно, перекусывал, а я тут разорался. Он жестом пригласил меня войти, и с порога я вывалил на него все свои переживания. Держать в себе то, что испытал, я не мог. Время от времени он задавал уточняющие вопросы, спокойным, одобрительным тоном направляя нашу беседу.

У меня же эмоции хлестали через край – каково мне было одному, как я метался, а оказалось, что все было шуткой. Руки тряслись, голос срывался. Мне так жалко стало себя, пока я рассказывал, что губы задрожали, а слезы сами потекли по щекам. Сотрудник протянул было руку, чтобы погладить меня по плечу, но замер. Наверно, им нельзя касаться посетителей, все-таки он был альфой. Я сам вцепился в его руку, он был такой понимающий и надежный, я умолял его взглядом, умолял утешить меня.

– Меня зовут Никас, я сейчас отведу тебя в правильное место, и там все сделают как надо, хорошо?

– Да, да, – закивал я, потому что был готов идти за ним куда угодно. Не хотел терять возникшее чувство защишенности.

Он взял свою куртку, накинул, на рукаве я разглядел знакомый шеврон, только никак не мог сообразить, что это за организация. Он вывел меня, жалобно вздыхающего, из офиса за руку. Мы направились на второй этаж, где располагались представительства космолетных компаний и охранных служб, и вообще-то попасть туда обычным гражданам было невозможно. Дорогу нам преградили мои незадачливые шутники Вальд, Тилон и Динур и снова завели свою волынку, пытаясь оттеснить от меня Никаса.

– Дейзи, куда ты, пойдем с нами, пожалуйста, прости, мы тебя отвезем домой, требуй любых компенсаций, мы на все согласны…

– Освободите дорогу, – голос Никаса прозвучал угрожающе.

– Это наш друг и однокурсник, мы сами позаботимся о нем, – альфы дружно напирали на Никаса.

– Что здесь происходит? – рявкнул кто-то так грозно, что ребята отпрянули и попятились, а я в испуге прижался к Никасу. Перед нами стоял глава альфа-дивизиона “Рвущие пространство” собственной персоной. Командира Недда знали все, в нашем лицее по стенам было развешано штук десять его портретов. В парадном мундире и камуфляже.

– Дейзи, не бойся, ты со мной, – шепнул мне Никас, обнимая за плечи и прижимая к себе так, что я уткнулся носом в его широкую грудь.

– Свободны, – негромко приказал Недд, и Вальд, Тилон и Динур как испарились.

– Недд, нужна помощь Влада, – Никас, продолжая крепко обнимать меня, дружески хлопнул свободной рукой по плечу влиятельного командира.

– Он наверху, – Недд наклонился, чтобы рассмотреть меня, но Никас остановил его жестом.

– Омежке досталось по самые уши, не лезь.

Я уже совсем ничего не понимал. Это немыслимо, чтобы офисный сотрудник так запросто общался с главой “Рвущих пространство”. Пусть Комиссия ментального надзора влиятельная структура, но не настолько же. И кто такой Влад, способный сделать больше, чем эти вояки.

– Влад – омега, тебе с ним проще будет решить свои вопросы, – как будто услышал мои сомнения Никас. – И он муж Недда.

– А ты? – я испугался, что Никас сдаст меня сейчас этому Владу и исчезнет.

– А я не муж, – Никас и Недд дружно захохотали. – Всего лишь заместитель.

– А что ты тогда делал в офисе? – я, наконец, догадался, что за шеврон был на куртке у Никаса. И у Недда был такой же.

– Протоколы занес. А тут ты плачешь, – Никас шумно вдохнул, легко целуя меня в макушку. – Не мог же я тебя бросить, такого симпатичного омежку.

– Удачно занес, называется, – Недд попрощался и ушел по своим делам. А мы потопали к Владу.

Влад приветливо поздоровался, угостил меня чаем с пирожками в приемной “Рвущих пространство”. Я ощутил, что просто зверски голодный и расправился с пирожками в один миг. В дороге кусок в горло не лез, я ничего не ел два дня. Никас сидел рядом и не сводил с меня глаз.

Влад помог с заполнением бумаг в ментальный надзор и я, наконец, расслабился. Почувствовал себя отмщенным что-ли. А еще Влад обладал широкими полномочиями в Коллегии хранителей личного пространства. И незамедлительно выдал мне Запрет на нахождение в зоне моей видимости для пятерых лиц. Все тех же Вальда, Тилона и Динура. Двух пираток тоже включили.

Скорей всего, Запрет мне и не понадобился бы. Я перевелся в другой лицей, переехал к Никасу на орбиту и больше не собирался летать на дальние планеты. По крайней мере, один. Но Никас настоял на оформлении Запрета, ему так было спокойнее. Мое ужасное приключение постепенно забылось.

Попаданец

Очередь практически не двигалась, и все стояли спокойно. Никто не торопился в кабинет с табличкой “Межпланетная магическая комиссия. А я торопился, но это ничего не меняло. Я уже попробовал проскользнуть мимо очереди, успел сделать три шага и очутился на том же месте, где стоял. За странным яйцеобразным бетой. Никто мне не крикнул “в очередь, омежьи дети” и “куда прешь, придурок”, никто даже не заметил моих отчаянных попыток прорваться и выяснить, как мне попасть домой.

Одиссей, конечно, десять лет по морям гонял и циклопов побеждал, а мне, вот, хотелось побыстрее вернуться и без выкалывания чужих глаз. А еще хотелось не застать в квартире жениха горячих и доступных омег, собирающихся замуж за него. Не то, чтобы я не был уверен в своем альфе, хотя кому я вру, я уже ни в чем не уверен. И еще экзамен завтра, последний перед дипломом. Вот же засада.

Так, не раскисай, бравый Лютик, не раскисай. Жених, может, и не заметит, что я внезапно исчез, так и будет играться сутками в танчики, пока с голоду не помрет. Но и здесь можно не переживать, папашка у него тот еще зараза, но сыночка любит и кастрюльку супа притащит без проблем. А если на экзамен не успею, выбью справку о форс-мажоре. Главное понять, где я и почему тут очутился.

Вчера я гулял в сквере влюбленных, это я помню. Один сидел на лавочке со спинкой сердечком, один заглядывал в колодец желаний, и в одиночку прошелся по мосту поцелуев до скульптуры Синей птицы. Птицу надо было потискать вдвоем и попросить счастливой взаимной любви. Я потискал и попросил. А мой жених просто напросто позабыл, что мы собирались побывать в этом сквере.

Потом я пришел домой и без ужина завалился спать. Ну, конечно, поревел перед сном, жалея себя, думая о предстоящем замужестве. Джек не плохой и не злой, он был слишком пассивным для альфы, лениво плыл по течению, считая главной проблемой в жизни отключение интернета за неуплату. Мы и познакомились в интернет-кафе. Я работал над дипломом, а ему хотелось поболтать с кем-нибудь, пока в сетевой игре был перерыв.

Джеку не надо было зарабатывать на жизнь, отец давал сыну достаточно денег, ему даже жениться было не обязательно, его папочка готовил ему и носил кастрюльки, заранее ненавидя всех потенциальных мужей. Это мне нужен был брак, чтобы зацепиться в городе, найти приличную работу, а Джек согласился.

Пришлось задвинуть подальше все мечты о взаимной любви, истинной паре и прочих глупостях из книжек для наивных омег. Умом я понимал, что Джек не худший вариант, но сердце горевало и хотело хоть капельку романтики. Побродить вместе по скверу влюбленных, поцеловаться на мосту и погладить Синюю птицу. Но, увы. С Джеком не всегда удавалось просто посмотреть друг другу в глаза и сходить вместе в кино. Танчики были главнее.

За тонкой стенкой соседи затеяли сексуальные забавы. И так обидно было слышать, как они с энтузиазмом играются в раненого альфу и омежку-санитара, что я готов был позвонить Джеку и затащить его в постель. Подумав, написал смс. Минут через двадцать Джек ответил, что подождет моей течки. Веселая у нас будет семейная жизнь, секс раз в полгода. В общем, наревевшись, я уснул. И, кажется, мне ничего такого не снилось, фантастического. Если и просил я в слезах взаимной любви, то никто этого не услышал. Просыпания как такового не было. Я очнулся в дурацкой очереди, и все.

– А ты что выберешь? – раздался сзади странный вопрос.

– Крепость Синей Птицы. Оттуда вроде легче домой попасть. В прошлый раз выбрал отсидеться в Океане Магии, а это, прикинь, оказалась магическая лаборатория и берут туда только в подопытные образцы. Не понравилось вообще. Да и долго, целый год надо ждать, пока начинающие маги на тебе натренируются. Мне такой маг тупой попался, что не смог меня домой отправить, опять сюда закинул.

– Не, лаборатория не вариант, пошли в Изумрудный город.

– Да, ладно. Оглянись, вся толпа за нами второгодники из города, никто не смог домой вернуться.

Я оглянулся тоже. За мной стояли странные существа, похожие сразу и на гномов, и на гоблинов, а может на орков. Не спец я по сказочным персонажам. Носы картошкой, клыки в рот не помещаются, морды землистого цвета. Я похожих только в кино видел, про хоббита. Знал бы, что в одной очереди стоять придется, смотрел бы внимательнее.

– Ребят, а вы что здесь не в первый раз? – рискнул обратиться к товарищам по несчастью и подумал про себя, интересно, а на каком языке мы говорим. Все всех понимали, и табличку на двери я же прочел.

Альфы, омеги, ну пусть будут парни, не знаю я как их называть, уставились на меня. Один не сдержался.

– Ну ты и урод, тебе, пожалуй, надо в лабораторные образцы идти. Может, попадется не самый олух в качестве куратора, прибавит тебе красоты.

Я потерял дар речи. Я урод? С моими-то роскошными русыми волосами до плеч, карими глазами и тонкой талией. А они тогда кто? Парни довольно скалились, видя мои вытаращенные глаза.

– Да ладно, не стесняйся. Тут всяких полно. Я по второму кругу, а Дидакс по-третьему. Притянул меня. Кто, комиссию ждет, все равны. Все выпали из своих миров и хотят назад вернуться. Только не просто это.

– А почему нас сразу домой не отправят? – голос мой дрогнул, надежды на возвращение стремительно таяли.

Яйцеобразный бета развернулся ко мне. Круглолицый с пухлыми ручками, похож на сказочного Шалтая-Болтая. Я видел такого в каком-то мультике.

– Это же маги, деточка. Они хотят выгоду поиметь с растяп-иномирцев. А вообще, я думаю, что они сами нас сюда и вытягивают.

– Сами? Зачем?

– Если кто в сердечных делах запутался, но отчаянно желает любви, то могут вытянуть. Или кто-то очень хочет помогать в сердечных делах, а некому.

– Вы что, тоже не в первый раз? – я с трудом представлял, что некоторые шастают в Магическую комиссию как к себе домой.

– Я в десятый, это последнее распределение, потом доставят, куда захочу, – Шалтай-Болтай сказал это без радости. – Жаль, что ни разу не присутствовал при вспышке любви.

– Вспышке любви? – я, наверно, походил на идиота, переспрашивая очевидные для всех вещи.

Дидакс оживился, постучал копытцами по каменному полу.

– А как там в Изумрудном городе?

– Засада, как и везде.

– А Синяя птица? – встрял тот, который с “да, ладно”.

– Говорю же, ни разу еще не попадал туда, – Яйцо загрустило, как будто морщинками покрылось.

Что за дурдом, я схватился за голову. И вдруг заорал во все горло:

– Есть тут еще кто с Земли?

Полная тишина была мне ответом. И этой тишине с противным визгом открылась дверь с табличкой и донесся строгий голос:

– Кто кричал, пройдите!

Доорался, кретин. После всего услышанного мне абсолютно, вот абсолютно, не хотелось идти на комиссию. На подгибающихся ногах я поплелся к кабинету. Очередь расступалась; синие, оранжевые, даже в крапинку морды, щупальца, лапы, хвосты, уши всех размеров и форм. Как, как меня угораздило?

В огромном кабинете стояли столы по кругу, но за ними никто не сидел. Посередине на полу лежал квадратный черный коврик. Я встал на коврик, вздохнул, приготовился реветь и проситься домой. Минут пять ничего не происходило. Если меня и заколдовывали, то происходило это незаметно. Напротив за столом вдруг проявился симпатичный дядька с вислыми усами.

– Чего орал, что не нравится?

– Домой хочу.

Дядька развел руками.

– Я разве держу?

– Вы это, помогите. Меня жених ждет. Скучает. В Изумрудный город не хочу и для опытов не гожусь, потому как урод.

– На Синюю Птицу намекаешь?

– Я не намекаю, я прямо говорю, хочу домой, к жениху!

– Ну что ж, выбирай попутчиков, одному к Синей Птице нельзя.

Слепой с глухим и то быстрее бы поняли друг друга. Я ему про репу, а он мне – мешка нету. А вдруг это розыгрыш? Недавно же фильм видел про альфу, которого разыграли. Засунули в альфийский гарем к омеге. Все нотам, правдиво. Вот он бесился.

Я шустро пробежался вокруг столов, попрыгал на коврике, пощелкал пальцами. Не помогло, но рядом с дядькой проявилось существо в клетчатом платье с оборками и чепце и, чудеса, мой жених. Вот тебе и на. Так и появился с ноутбуком, не отрываясь от танчиков. Существо подозрительно напоминало папашку жениха, уставилось на меня злыми глазками и поджало губы. Прошипело как змея:

– На опыты его.

Дядька засмеялся.

– Может моим мужем пока побудешь? Не до тебя ему. А я тебе зачту год за десять? А?

Так и подмывало сказать, что меня цари соблазняли, да не поддался я, но сил играться уже не было. Да и оценить было некому. Я вздохнул, зажмурился в наивной надежде, что проснусь, ан нет, не вышло, и решился.

– Давайте со мной Яйцо, Дидакса и этого, “да, ладно”. Будем крепость брать. И Синюю Птицу заодно.

Случайные знакомые из очереди один за другим попадали на коврик ко мне. А в следующее мгновенье мы стояли перед старинной крепостью, окруженной заросшим травой рвом. Деревянные ворота, по совместительству были мостом, и сейчас со скрипом опускались, приглашая нас внутрь крепости. Не похоже было, что там кто-то жил. Кое-где не было крыш на постройках, стены местами обвалились, во дворе валялись ржавые обручи. А мы стояли кривой шеренгой перед центральным входом и переглядывались в полной растерянности. При чем тут вообще Синяя птица было не ясно.

– Да, ладно, чего ждать. Давайте решать, кто пойдет. Ребята говорили, одному только повезет.

– Пропустим тех, кто торопился. Уродам терять нечего. – Дидакс явно струсил.

– Сам урод, – я уже никуда не торопился, к танчикам и чепцу всегда успею, поэтому высказал свое предложение Шалтаю-Болтаю.

– Идите вы, у вас стаж, вас все равно через год домой отправят.

– Деточка, вы нас сюда притащили, вы и топайте. Мне Синяя Птица без надобности.

– А кто печалился, что ни разу не попадал на вспышку любви, – мстительно парировал я.

– Да, ладно вам. Вон тачка валяется, садимся, а Дидакс повезет.

Тачка скрипела на все лады, нас потрясывало, и я решил, что наша дурацкая композиция вполне сойдет за троянского коня. Брать хитростью, правда, некого было. Внутри мы обнаружили поначалу только рассохшийся сундук, заполненный листовками. На листовках пестрели однотипные лозунги: “Каждой твари по паре”, “Каждому путнику по спутнику”, “Каждой баньке по тазику”, “Каждой лягушке по принцу”.

– О, про тебя написано, – Дидакс заботливо протягивал мне листовку с лягушкой.

– А вон и принц! Или Синий птиц? – Шалтай-Болтай тыкал крохотной ручкой в сторону кустов.

Там действительно стоял прозрачный саркофаг. А внутри хранился, или спал, молодой альфа. Темные кудри, прямой нос, подбородок с ямочкой, нет, они точно издеваются. Подростком я обожал вырезать картинки с такими мачо из модных журналов. Впервые подумал, а что ж я этого Джека с танчиками выбрал, он же совсем не в моем вкусе. Моя группа поддержки выжидательно смотрела на меня.

– Что уставились?

– Да, ладно тебе, явно же не наш размер.

– И не мой.

– Твой! – троица умудрилась сказать это дружным хором. – Целуй.

– Нет!

– Да!

– А где ваши баньки-тазики? – попытался я переключить внимание.

– Мне никого не надо, я самодостаточный, – гордо дернул округлым плечиком Шалтай-Болтай.

Дидакс обхватил приятеля за талию, чмокнул в серую щеку.

– Да, ладно, – быстро же я учусь плохому. – Вы что, пара?

Гномы-орки дружно закивали. И начали теснить меня к саркофагу.

– Давай уже, целуй, и по домам. Кажется, в этот раз обойдемся без добавочного круга. И дома выспимся, наконец.

– А чтоб вас! – я наклонился над альфой. – Красивый чертяка.

– Крышку-то подними, – съехидничал Шалтай-Болтай. – До ночи тут будем торчать что ли.

– Отойдите на два метра, – скомандовал я. – И не подглядывать!

Никто, конечно, с места не тронулся. Я плюнул на все и уже не обращал внимания на попутчиков. Покусав губы, чтобы были поярче, вот дурак, он же не увидит, я нежно поцеловал незнакомца в саркофаге. Раз, другой. Это было приятно. Погладил альфу по щеке и снова приник к его губам. По телу медленно растекалась истома. А он открыл глаза. Ух ты, он открыл глаза. Синие. И улыбнулся мне.

– Ураааа! – заорали прямо за моей спиной. – По домам, урааа!

Я проснулся со счастливой улыбкой на лице в своей комнате перед рассветом. Соседи уже гремели на кухне, кто-то стукнул в мою дверь.

– Вставай, Лютик, сегодня у тебя экзамен, помнишь.

– Да помню я, помню.

Настроение испортилось. За экзамен я не боялся. Но все как-то потеряло смысл. И до слез было жаль, что скорей всего не существовало никакого Дидакса с приятелем и Шалтая-Болтая. И красавчика альфы с синими глазами. Красавчика было особенно жаль.

После экзамена настроение не улучшилось, да отлично, ну и что. Чуть не плача, я брел в библиотеку сдать учебники.

– Вы не знаете случайно, как поймать птицу?

– Какую птицу? – я резко обернулся. Яркие синие глаза выжидательно смотрели на меня, а губы расползались в улыбке.

– Хотелось бы Синюю.

И мы оба рассмеялись.

Пошлятина

Мы учились на одном факультете в колледже, только я на втором курсе, а он, обожаемый мною альфа, на четвертом. Ему, единственному, разрешалось называть меня Кнопкой. Все остальные, включая однокурсников, называли меня исключительно полным именем – Сэндиэл ван дер Лемс. Это была моя маленькая месть за подготовительный курс, когда я, провинциальный омега, из хорошей семьи, но неотесанный простофиля, с немодной короткой стрижкой и в нелепом пиджаке, приехал в город учиться.

Краснел я от любого взгляда и слова. Не знал, как себя вести, что говорить. Там, где я жил, никому в голову не приходило задирать меня. А здесь слишком много было шутников, любивших приколоться: “Сэндик, а ты чего покраснел?” И я как идиот заливался румянцем от шеи до ушей к удовольствию и гоготу присутствующих. Даже беты подшучивали надо мной.

Те неприятные для самолюбия времена прошли. Я сам их прекратил. А Мэтт помог. Подошел однажды, такой раскованный и улыбчивый, погладил по волосам, покачал головой:

– Это пошлятина, малец. Смени прическу, одежду, манеры. Будь смелей, если хочешь уважения.

Пошлятиной Мэтт называл все, что ему не нравилось. От фильма до футболки. От моей прически до оценки на экзамене. При этом он никогда меня не дразнил, не заставлял краснеть. Да, придумал глупое прозвище, но умел произносить его ласково и возвышающе, раздевая взглядом. Играючи. Потому что не навязывался и не лапал. Я и влюбился.

Таскался за ним хвостиком, старался попасть на глаза лишний раз. Замирал, заслышав, как он подзывает меня к себе. Мечтал о большем. Ревновал, если видел его с другими омегами. Утешался его объяснениями, что это все по учебе. Списать там, почитать конспекты. Между нами не было даже намека на секс, но ближайшую течку я хотел провести с Мэттом.

– Потанцуем, Кнопка? – мой герой выловил меня на перемене, прижался со спины, специально рвано дыша в ухо.

– Здесь? – я подался задом к нему, мурашки побежали по позвоночнику вниз.

– Зачем здесь, вечером дискотека для всех студентов. Так и знал, что ты не в курсе.

– Теперь в курсе, – выдохнул я, а внутри все затрепетало от счастья.

После занятий я помчался на съемную квартиру: сбросить скучные тряпки, оставить рюкзак с тетрадками. Оделся стильно, даже слегка вызывающе. Для Мэтта. Сегодня обязательно приглашу его к себе. Мои соседи понимающе нашли дела на этот вечер за пределами квартиры. Я покривлялся перед зеркалом, предвкушая медленный танец с Мэттом под любимую песню “Билет на Луну”. В моей голове зазвучали сладко-вязкие строчки: ”I've got a ticket to the moon…” Я представил руки Мэтта на своей заднице и заторопился.

На входе в колледж толпились студенты. Пожилой бета тщательно проверял каждый студенческий билет, и меня как молнией ударило – я забыл свой студенческий в рюкзаке. А рюкзак в квартире. Чуть не заревел от обиды. Этот вахтер был самым придирчивым, и можно даже не рассчитывать, что он смилуется и пропустит на дискотеку без документа. Счастливчики проходили внутрь, растяпы оставались на улице.

Какой я же дурак. Нашел же время, чтобы покрасоваться перед зеркалом, а рюкзак не проверил. Даже не вспомнил про студенческий, весь захваченный мечтами о Мэтте. И не попросишь никого выкинуть студенческий из окна. Этот бета сразу увидит, что фото не мое. Ничего не попишешь, я побрел на улицу, печальный и злой. Даже на такси не успеть обернуться за студенческим, час пик.

Неподалеку топтался Крис, пухленький бета из нашей группы, подошел к нему, все-таки товарищи по несчастью. Не знаю, зачем было нужно на дискотеку Крису, но он как и я не спешил уходить, будто на что-то надеясь. Загрустили вместе. А что еще делать? Неожиданно к нам присоединился незнакомый альфа, похоже, из старшекурсников, я его раньше не встречал. Высокий, темноволосый, куртка модная.

– Если хотим попасть на дискотеку, надо найти другой вход. Можно обойти здание, должен быть пожарный или хозяйственный доступ, – сказал вдруг незнакомец, глядя прямо мне в глаза. – Или окно где-нибудь открыто на первом этаже.

– Зима же, – усомнился я.

– Тогда по домам.

Я протестующе засмеялся, так легко сдаться, ни за что. И там, на дискотеке – Мэтт. Он меня пригласил потанцевать, а я… Невыносимо было думать, что завтра он презрительно ответит на мои оправдания: “Пошлятина, Кнопка”. В конце концов, чем мы рискуем? Ну, не сможем попасть на дискотеку. Этот результат уже есть. А вдруг повезет?

В общем, мы пошли. Втроем. Искать другой вход. Нарочно не придумаешь, объединились альфа, бета и омега. Ради дискотеки. Ухохотаться. Если бы я не переживал из-за Мэтта, я бы ржал как конь.

За углом учебного корпуса начинался забор из бетонных блоков. По верху забора тянулись три ряда колючей проволоки. Крепость, тоже мне. Чего в колледже ценного есть, кроме молодых и отчаянных студентов? Мы дошли до закрытых ворот и увидели гору деревянных ящиков. Заговорщицки переглянувшись, быстро выстроили из ящиков лесенку. Перебрались через ворота. Крис помог забраться наверх, незнакомец поймал внизу. Поймал, и не сразу отпустил, заглянул в лицо, улыбнулся. Я неожиданно смутился.

Мы оказались во дворе, среди разнокалиберных построек, сарайчиков и штабелей кирпичей и досок. Смотрели на недоступные окна актового зала, пятый этаж, не допрыгнешь. Из-за плотных белых штор почти не слышно музыки. В одном только окне штора была откинута, мелькали разноцветные всполохи. Всей душой я мечтал там оказаться.

Прямого подхода к окнам учебного корпуса не было. Беты педанты, и мой однокурсник уже все просчитал и развел руками.

– Не сказать, что мы чего-то достигли.

– Только не ной, – я не хотел сдаваться. Хотя самое лучшее определение всему было бы – пошлятина.

– Заберемся на крышу складского пристроя, там в окно влезем, – высказал дельное предложение альфа.

Он тотчас подтащил две доски, поставил их под уклон, получилась горка. По горке мы забрались на крышу. Я трусил, альфе пришлось меня страховать, держать за руку. Неожиданно внизу кто-то крикнул: “Собак выпускай, темнеет.” Мы с Крисом переглянулись, поежились. Как-то не подумали, что двор охраняется собаками. Запоздало выдохнули с облегчением.

Все окна, доступные с крыши склада, оказались закрытыми. Влипли. Тут закрыто, внизу собаки. Кричать и просить помощи было глупо, еще обвинят в краже со взломом. Последнее я, в задумчивости, сказал вслух.

– Взлом это по-нашему, – альфа ухмыльнулся и стал вглядываться в окна.

– Надо найти окно в коридор, аудитории могут быть заперты на ключ, – пришла очередь Криса сказать полезное.

Мы все прилипли к стеклам, высматривая внутри коридор. Нужное окно, к счастью, нашлось. Пару стекол, рамы-то двойные, альфа сумел аккуратно выставить. Интересно, на каком факультете он учится? Нам повезло, что здание старое, тогда никаких стеклопакетов не знали.

Изображать форточника вызвался я. Крис упитанный, альфа вообще здоровый. А я худой, спортивный. Внутрь проник легко, встал на широкий подоконник. Альфа снова меня страховал, чтоб не свалился, держал за голени. Короткая битва со шпингалетами, и створка окна распахнулась. Мы дружно захохотали и, взявшись за руки, спрыгнули с подоконника на пол. У нас получилось!

– Танцуем! – завопил я и первым помчался скачками по лестнице, в зал.

Наверно, адреналин требовал выхода, потому что я влетел на дискотеку как ракета, потеряв по пути своих подельников. Удачно звучал забойный Ottawan, я швырнул куртку на ближайший стул и оторвался на все сто. Я вообще здорово танцую, но тут показал высший класс.

Мэтт налетел на меня с криком “Кнопка, ну ты даешь” и утащил к окну. Спрятавшись за шторой, мы начали целоваться, и я окончательно уверился, что мой странный поступок был не зря. Хотя я ожидал большего удовольствия от поцелуев Мэтта и невольно отстранился от него. Так бывает, мечтаешь, предвкушаешь, а действительность разочаровывает. Наверно, во мне еще бурлил азарт от незаконного проникновения на дискотеку, и хотелось разделить его с Мэттом. Похвастаться. А потом уж целоваться.

– Почему ты опоздал? – Мэтт накручивал на палец прядь моих волос, положив другую руку мне на поясницу и притягивая ближе к себе.

Я задумался, какую версию выдать, смешную или героическую, но тут Мэтт брякнул:

– Прикинь, какие-то идиоты сейчас лезли через забор. Пошлятина, какую поискать. Я тут стоял, видел.

– И что? – мне впервые не понравилось, как он это сказал.

– Только не говори, что ты там был, – Мэтт уставился на меня явно неодобрительно.

– Я и не говорю! – вдруг стало обидно и пусто на душе. Как будто из шарика выпустили весь воздух. Я так рвался к нему, а он – пошлятина. Смысл стоять тут, за шторой, пропал. Я оттолкнул Мэтта и вернулся в зал.

– А мы тебя ищем, – раздался веселый голос Криса.

– Ищем, – подтвердил альфа и, взяв меня за руку, наклонил голову. – Винц.

– Сэнди, – я слегка сжал руку Винца и, заметив удивленный взгляд Криса, показал ему язык. Крис что-то там себе понял и исчез.

– Выпьем за знакомство? – Винц мотнул головой в сторону бара. – И за наш успех.

– Давай.

Мы пробрались сквозь плотную толпу и я сел за столик, благодарный Винцу за его спокойное присутствие и поддержку. Чувство азартной радости вернулось. Взяв в баре пару коктейлей, Винц направился ко мне. В его кармане зазвонил телефон.

– Достань, пожалуйста, – Винц повернулся ко мне боком, ставя высокие запотевшие стаканы на стол. – У меня руки мокрые.

Я сунул руку в чужой карман, вытаскивая телефон. Что-то упало на пол, и я нагнулся, досадуя на свою неловкость, и поднял… студенческий билет Винца.

– У тебя был билет? – я не верил своим глазам. – Зачем же ты тогда с нами… через забор?

– Хотел тебе помочь, – Винц пожал плечами. – И так глупо попался.

– Помочь? Мы даже знакомы не были.

– Ты стоял там у входа такой потерянный, чуть не плакал.

– Винц, – я не знал, что сказать. Этот вечер был похож на калейдоскоп. Картинки менялись причудливо и непредсказуемо.

– А давай на брудершафт выпьем, – мой спаситель, видимо, решил, что терять ему больше нечего, разоблачение уже случилось. – Ты мне ничего не должен, не думай даже.

– Угу, – я протянул свой стакан, сгибая руку колечком, и Винц тоже, но выпить мы не успели.

– Кнопка, что за пошлятина, – раздался у меня над ухом злой голос.

Винц дернулся, но я жестом его остановил. Мэтт схватил меня за волосы, оттягивая мою голову назад, чтобы я посмотрел на него. Как будто туго сжатая пружина распрямилась внутри меня. Я резко вскочил, содержимое стакана выплеснулось Мэтту под ноги.

– Для тебя я Сэндиэл ван дер Лемс, – прошипел я, сжимая кулаки и не желая прощать обесценивание моего порыва. И криво усмехнулся – зазвучала моя любимая мелодия. Именно сейчас судьбе было угодно посмеяться над моими мечтами на эту ночь. На Луну всегда улетают в одиночку, как я мог верить в иное.

Я бежал вниз по лестнице, одновременно злясь и жалея себя. И только на улице понял, что забыл одеться, а назад мне не попасть. Истеричка и кретин, вот кто я. Поймать такси не удавалось, никто не хотел останавливаться. Я сел на лавочку на остановке, обнял себя руками за плечи. Замерзну и умру, так мне и надо.

Мягко тормозя, рядом остановилась машина. Из нее вышел Винц, в руках он держал мою куртку. Вот как ему удается быть одновременно и Чипом, и Дейлом?

– Ты не обидишься, если я признаюсь, что все-таки врезал твоему альфе? – Винц дурашливо развел руки в стороны, словно говоря “не знаю, как так получилось”. Я прыснул.

– Он не мой, – да я к этому Мэтту на два метра больше не подойду.

Винц довез меня до дома, и я опять был благодарен ему за то, что он не напрашивается в гости, не лезет обниматься, не требует награды, даже номера телефона не просит.

Ночью, лежа в кровати в полном одиночестве, я не мог не сравнивать Мэтта и Винца. Надо же, такая малось, не вовремя сказанное слово и все, поезд покатился по другим рельсам. Немножко, нет вру, по-настоящему было жалко, что брудершафт не случился. Но надеялся, что Винц не исчезнет. Где я живу, он же понял.

Рано утром раздался звонок. Я схватил телефон, почему-то был уверен, что звонит Винц. Ну он же такой, спасатель, всегда рядом.

– Что за пошлятину ты вчера устроил, Кнопка? – Мэтт был в своем репертуаре.

– Сам ты пошлятина! – выплюнул я и бросил трубку. Но телефон тут же зазвонил снова.

– Сам ты пошлятина, – заорал я в полный голос. – И правильно тебе вчера Винц врезал, урод.

– Эээ… Сэнди, ты в порядке? Надеюсь, урод это не обо мне?

– Винц, – я зажмурился от неловкости. – Прости, я думал это Мэтт.

– Я у твоего дома, в руках у меня кофе, и он быстро остывает. Ты спустишься?

– Лучше ты поднимись, – теперь я глупо улыбался.

Кажется, этот день будет лучше, чем вчерашний. Винц же не обидится, что я встречаю его в пижаме. Пошлятина, конечно, кофе в постель, но я как-нибудь это переживу.