Сандэр. Ночной Охотник бесплатное чтение

Валерий Теоли
Сандэр. Ночной Охотник

Пролог

Солнце показалось из-за низко висящих облаков, и покатые склоны Седых гор вспыхнули ослепительной белизной, заставив Эктара прищуриться. Открывающийся с крепостной стены вид заснеженных горных склонов резко контрастировал с пылающим за его спиной гномьим городом.

Ветер всколыхнул верхушки припорошенных елей, унося смрад горелой плоти. Эльф поморщился. А ведь кто-то называет этот отвратительный запах ароматом победы.

Знали бы враги по оба берега моря Утопленников, чего стоит ему, предводителю семерки боевых магов, каждое разрушенное селение. Как ни странно, Эктар не переносил гари пожаров, и его выворачивало наизнанку от вони, сопутствующей любой крупной резне. За свою долгую по меркам смертных эльфийскую жизнь он должен был привыкнуть, да еще учитывая, что добрую треть прожитых лет служил искоренителем скверны^[1]. Но нет. Палач, ненавидящий казнь, – ха, насмешка судьбы!

Эльф отдал бы многое, чтобы сейчас оказаться с сыном далеко отсюда. К примеру, в уютной лаборатории под Университетом Высшего Искусства, некогда принадлежавшей ему и сыну, или в домике лесника посреди эладарнского волшебного леса, где пережил много счастливых дней.

– Эктар, – позвал запрыгнувший на стену Корд.

– Что еще? – раздраженно бросил эльф, не поворачиваясь.

– Штурм крепости клана завершен, старейшина пал, – доложил помощник, дублируя слова по мыслесвязи: слишком громко ревел пожар в городе. – Его жена с детьми заперлись в сокровищнице. Что делать с ними?

– Убей всех, – устало выдохнул высокорожденный.

– Мы можем потребовать выкуп у родни старейшины, – попытался возразить Корд.

Эктар прервал соратника:

– Сокровищница ломится от драгоценностей. Вдобавок разграбим Кузню и возьмем богатства здешних жрецов. Куда нам больше? Деньги девать некуда. К тому же не хочу возиться с заложниками.

Из-за спины эльфа доносились гул пожираемого огнем города, треск раскаленных камней и редкие, почти неслышные вопли погибающих коротышек. Помощник долго молчал, прежде чем вновь заговорить:

– Может быть, не следует грабить Кузню? Бородачи не простят.

– О чем ты? – скрежетнул зубами Эктар, начинающий злиться на старого товарища. – Мы разрушили гномий город, вырезали и сожгли жителей, перебили кузнецов-священнослужителей, а ты лепечешь о том, что взятие подношений у местных божков будет более значительным преступлением в глазах подгорного народа?

– Пожалуй, ты прав, – проговорил Корд. – Я передам твои слова остальным. Только сначала…

Заметив боковым зрением резкое движение соратника, эльф мгновенно развернулся. Со стороны казалось, тот просто взмахнул мечом. Приглядевшись, Эктар разобрал сотканную из колеблющегося воздуха высокую фигуру, в которую упирался кончик узкого клинка.

– Мы не одни, – пояснил Корд. В левой руке у него раскрыла зубья зачарованная дага. Ее он доставал в случаях крайней опасности.

– Кто ты? – Направлять в неведомого зрителя смертоносное заклятие, равно как и применять боевую трансформу, пока не требовалось, артефактный меч соратника мог проткнуть мифриловый нагрудник, укрепленный гномьими рунами.

Прозрачная фигура помутнела, превращаясь в сгусток серого тумана, очертаниями напоминающий человека. На том изменения закончились. Соглядатай не желал являть истинный облик.

– Не думал, что найдешь меня так скоро, Гуарендил. – Эктар узнал вестника и шпиона главы Церкви, однако не спешил давать Корду приказ опустить меч.

– Ты оставляешь за собой кровавую дорожку. И слепой пройдет по ней, – задрожал туман.

Посланец верховного жреца настораживал эльфа. Слишком малопонятен вестник. Он с легкостью проникал сквозь большинство сложнейших магических барьеров, и астральных, и физических. Поражала его способность скрываться. Из известных высокорожденному магов один Корд умел обнаруживать присутствие невидимого соглядатая. Незаметность глазу и магическому восприятию, умение проникать в самые, казалось бы, закрытые места делали из Гуарендила по прозвищу Фантом превосходного шпиона.

Никто не знал о его прошлом. Единственное, что удалось раскопать Эктару через знакомых задолго до побега из Эладарна^[2], – это то, что Фантом поступил на службу к верховному жрецу Габриллу Радужному лет двести назад и, следовательно, не был человеком. Людское тело не способно просуществовать столько времени без кардинальных, лишающих человечности изменений. Вероятнее всего, он являлся эльфом, как и сам жрец, или магическим созданием. Впрочем, версий происхождения Гуарендила море, и все они претендуют на роль истины в равной степени.

– Зачем явился? – не желая затягивать неприятную встречу, спросил эльф.

– Тебе и твоему отродью надлежит прибыть в Ксарг и помочь славным воинам нашего королевства нести волю всесвятого ангела Карубиала^[3] тамошним дикарям. А также в числе прочих убить предателей ангелианской веры и мерзкого ублюдка, осмелившегося восстать против его святейшества.

Чего не отнять у Гуарендила помимо уникальных способностей, так это жгучей ненависти к иноверцам. Соглядатай верховного жреца сочился злобой, когда разговор заходил о язычниках и еретиках.

– Ты говоришь чуть ли не о постоянной военной службе, – едва сдерживаясь, чтобы не ответить дерзостью на высокомерное обращение, произнес Эктар. – Ты, верно, забыл. Мы не воины Эладарна и не обязаны подчиняться приказам ангелианских жрецов.

– Правда? Ты подчиняешься тому, кто заплатит, – прокаркал туманный посланец. – Архангел Хасмиал свидетель, у его святейшества есть что тебе предложить.

– Золото и серебро мало интересуют меня, – покачал головой эльф.

– Я говорю о снятии проклятия с твоего сына, отступник!

Проклятие юного Нолмириона заключалось в безумии, насланном звездными божествами. В поисках средства исцеления сына Эктар скитался по миру с тех пор, как покинул родное королевство. Ради получения знаний о древних богах, послуживших источником проклятия, он разрушал города, убивал, нанимался на грязную, кровавую работу, недостойную высокорожденного. И наконец Создатель смилостивился над ним и его сыном.

– В лагерь наших воинов в аранье прибудет его святейшество, там он и проведет ритуал, – продолжил посланец. – Твой сын вновь обретет разум. Затем вы скроетесь. Отменить церковный приговор невозможно.

Эктара бросило в жар. Действительно ли верховный жрец нашел способ, как и обещал? О Крылатый Единорог, неужели Нолмирион исцелится? Плевать на отлучение от Церкви и изгнание из королевства, главное, сын станет прежним.

– Мне нужно знать о размере вознаграждения отряду, – задавив в себе желание подробно расспросить вестника о ритуале, сказал эльф. – Семерка не убивает бесплатно.

– Грабеж и убийство синекожих демонов разве само по себе не награда? – изобразил удивление посланец.

– Скажи это моим боевым магам. Сомневаюсь, что они тебя поймут и добровольно согласятся на предложение сунуться в кишащие злыми духами леса без достойной платы.

– Вы, маги, совсем не чтите пресвятых ангелов, – послышался укор в резком голосе туманного вестника. – Вершить ангельскую волю – высочайшая честь для смертного.

– Называть нас смертными – все равно что именовать дуб травой. Помни, с кем говоришь, Фантом, и о нашем знакомстве.

Когда-то – кажется, минула с того дня целая вечность – заносчивый посланец верховного жреца позволил себе оскорбить Эктара с сыном, обозвав ничтожествами. В тот день Гуарендилу не помогли ни невидимость, ни умение проходить сквозь стены. Харкая кровью, он вымаливал прощение на коленях. С тех пор вестник не приближался к эльфу, ограничиваясь искусными иллюзиями и овеществленными двойниками.

– Семерке даруют по свитку Первого Круга из Королевской библиотеки на выбор и набор зелий из Тельперинга, – решил, очевидно, не спорить посланец. И правильно сделал, по мнению эльфа. Перепалка в присутствии Корда и стоящего неподалеку сына грозила вылиться в неприятности для вестника. – Будьте благодарны! Щедрость его святейшества не знает границ!..

Эльфийская школа магии разделяет заклятия по мощности и сложности на пять так называемых Кругов, от Пятого к Первому. Заклятия Пятого Круга простейшие, их изучают на первых курсах магических учебных заведений. Пример – сотворение порыва ветра, сбивающего с ног. Как правило, опытные маги не тратят время на произношение заклинательной формулы, им достаточно вызвать ее в памяти и, направив в нее энергию, реализовать волевым усилием. Заклятия Четвертого Круга сложнее. Скажем, порыв ветра уже валит деревья. В условиях боя применяются обычно именно заклятия Пятого и Четвертого Кругов, так как их реализация очень быстра – наполнение формулы энергией и волевое усилие осуществляется в течение одной-трех секунд. Отдельные маги способны творить боевое заклятие за долю секунды.

Настоящая магия, по утверждениям опытных чародеев, начинается с заклятий Третьего Круга. В случае с аэромантией это не порыв ветра, а полноценная буря, бушующая на огромной площади. Редко кто способен творить заклятия Третьего Круга исключительно с помощью заготовленной в ментальной закладке формулы, причина тому – необходимость высокого уровня контроля над вливаемой в формулу энергией. Магическая конструкция очень хрупка и подвижна, поэтому часты ошибки при ее наполнении айгатой^[4] и даже самом построении. Чтобы избежать их, маги используют специальные магические предметы, в кои заключают формулу и заблаговременно наполняют ее энергией, оставляя творение незавершенным. Активацией является вливание недостающей порции айгаты.

Заклятия Второго Круга значительно сложнее и более энергозатратны. Например, та же буря превращается в управляемый магом смерч, состоящий из мириадов воздушных лезвий, измельчающих все, до чего он дотянется. Здесь формулосодержащими предметами не обойдешься. Для активации даже одноразового свитка требуются специальные навыки у пользователя и сродство с заклятием, если оно основано на стихийной магии. К примеру, разумный без задатков аэромантии не сумеет активировать Вихрь Смерти из свитка.

Заклятия Первого Круга представляют собой вершину магического Искусства. Мощь их огромна, функции разнообразны. Это может быть и распространяющаяся по огромной территории буря из десятков управляемых смерчей, крошащих без труда скалы, и созданный из спрессованного воздуха сверхпрочный барьер. Такими заклятиями уничтожаются старейшие лоа, именно для борьбы с высокоуровневыми духовными сущностями они изобретены тысячелетия назад древнеэльфийскими чародеями. Творение заклятий весьма энергозатратно и длительно, однако тут на помощь магам приходят артефакты. Умело применяя загодя заготовленные магические предметы и выстроенные в ментальной закладке формулы, великий маг способен реализовать заклятие Первого Круга в течение буквально нескольких секунд.

…Поистине предстоит тяжелая работенка, раз жречество ангела Карубиала сулит столь щедрую награду. Свиток с заклятием Первого Круга – вершиной магического Искусства – стоит куда дороже замка в империи или, скажем, титула графа в любом из государств Ирозанского континента. Вдвойне ценны свитки у магов. По ним можно изучить структуру запечатанных в пергаментном листе заклятий.

Набор зелий – приятное дополнение. Алхимики и лекари озера Тельперинг, где стоит неприступная цитадель храмовников и жрецов, славятся боевыми и исцеляющими зельями. Алхимик Семерки Герреб непременно захочет изучить творения эладарнских коллег. Возможно, даже разгадает формулу какого-нибудь из них.

– Мы согласны, – роняя слова, точно булыжники, ответил эльф. – Кого нам предстоит убить, кроме троллей?

– Женщину – отродье солнечных эльфов, чья кровь испортила дом Лунного Клейма, и с ней человека.

– Погоди-ка. Мне известно о двух женщинах из дома Лунного Клейма, в чьих жилах течет кровь солнечных эльфов. Убить их труднее, чем завоевать империю.

– Великая награда дается за великий труд. – Эктар готов был поклясться, что вестник ехидно ухмыляется. – Ты многое пропустил из-за похода в горы. Обитель Клейменых уничтожена, от дома осталась всего горстка бойцов. Авариэль Кошка нынче направляется к ним, она ранена и ослаблена. Убить ее легко для искусного боевого мага вроде тебя.

– Допустим. Кто второй?

– Человек… и не человек. Порождение Бездны в человеческом теле, потомок Тьмы, начавший изменять свой сосуд. В империи он назвался Сандэром Валирио, учеником шамана тролльего племени, наемникам знаком под именем Арвак.

– Выдающаяся личность, – хмыкнул Эктар. – Стать учеником у троллей, будучи человеком, дорогого стоит.

– Он маг теней и ловец духов. Его ранили, но будьте осторожны. Они с Авариэлью Кошкой находятся на востоке империи и направляются на запад. Точное местоположение, слепки аур и иные сведения узнаете из Цветка Знаний. – На стену рядом с эльфом лег, выпав из воздуха, бирюзовый бутон размером с фалангу большого пальца.

Не прощаясь, туманная фигура за удар сердца распалась рассеивающимися серыми лоскутьями. Корд, напоследок помахав узким клинком меча по месту, где только что стоял вестник, убрал оружие в ножны.

Эктар подобрал бутон со сведениями, покрутил в пальцах, рассматривая.

Авариэль Кошка возглавляла дом Лунного Клейма, самый загадочный в Эладарне. В него входили шпионы и убийцы всех мастей, работавшие лично на короля высших эльфов. Княжна дома крайне редко появлялась при дворе, ничем не выделялась. О ней мало знали и в Университете, хотя она там училась с Эльрунном, нынешним правителем королевства. Согласно записям в университетском архиве, изучала Авариэль барьерную магию, астральный поиск и метаморфизм. Кстати, из-за умения превращаться в кошку и характера она и получила свое прозвище.

В родном доме княжна, вероятно, тоже кое-чему научилась. Клейменые свято берегли секреты собственной магии, судя по скудным свидетельствам случайных очевидцев, весьма необычной. Раз уж дом Лунного Клейма пал, что с правителем? Королевская семья всегда покровительствовала Авариэли, обоснованно считая ее дом полезным для Эладарна.

– Кошка, кошка, где ты есть? Я тебя желаю съесть! – Эльф бросил бутон Корду. – Изучи и после того, как закончим здесь, сообщи нашим о заказе.

Когда товарищ ушел, Эктар пробормотал про себя, глядя вдаль:

– Я действительно пропустил массу важных событий. Интересно, кто же на самом деле тот человек, который не совсем человек?

Дом почтенного купца Торгвальда Вестримского располагался в пригороде столицы светлых эльфов. Облицованное зеленым мрамором трехэтажное строение в окружении обширного сада фруктовых деревьев напоминало скорее дворец имперских вельмож. Собственно, неудивительно, ибо Торгвальд был родом из северной провинции империи.

Он отошел от дел, передав управление доходными домами и торговой гильдией города Ласпарана старшему сыну, и поселился в королевстве эльфов. Выкупил земли, поставил роскошное по меркам имперцев поместье, о коем мечтал с детства, и зажил в свое удовольствие, тихими вечерами принимая гостей, а днем обычно прогуливаясь по местным рынкам в поисках заморских диковин для пополнения собственной коллекции. Именно страсть к удивительным вещицам стала поводом к его знакомству с верховным жрецом Крылатого Единорога Карубиала Габриллом Радужным.

Этим прохладным зимним вечером уважаемый жрец почтил давнего знакомого визитом. Несмотря на довольно поздний час – приближалась полночь, – в доме Торгвальда горел свет в окнах, по выложенным плиткой дорожкам двора носились слуги, исполняя распоряжения старшего лакея. Оно и ясно: столь важного гостя принимать приходится далеко не каждый день, да и прибыл он внезапно.

– Безмерно рад, что вы вспомнили о скромном торговце, ваше святейшество, – улыбаясь в пышные усы, склонил седую голову встречающий жреца на крыльце Торгвальд.

– Как можно забыть хорошего человека, – любезно вернул улыбку поднимающийся по ступеням Габрилл Радужный. – Последние месяцы я только и вспоминаю наши с вами беседы, дорогой Торгвальд. Должен признать, они подвигли меня на глубокие размышления о бытии и существовании зла в нашем мире. С удовольствием хотел бы продолжить наше удивительное общение.

Купец, не поднимая головы, почтительно отступил, давая гостю пройти в распахнутые двустворчатые двери, похожие на небольшие резные ворота. Судя по довольному выражению лица, слова жреца пришлись ему по нраву.

– Сожалею, что наша с вами прошлая беседа не принесла нам пользы. – Торгвальд закрыл двери за вошедшим в просторную гостиную эльфом. – Пройдем в мой кабинет или останемся здесь?

– Пожалуй, в кабинете удобнее. Наши беседы не для чужих ушей.

Купец знал толк в сохранности тайн. Поместье окружал незримый астральный барьер, препятствующий проникновению незваных гостей, духовных сущностей низшего порядка и следящих чар. Каждый камешек в зданиях зачарован на прочность, а в саду и во дворе прохаживалась охрана из увешанных оберегами магических тварей. Особое внимание хозяин уделил кабинету. Комнату в сердце поместья защищал двойной астральный барьер, замыкающийся при запертой двери и не дающий подслушать разговор находящихся внутри разумных даже при помощи магии.

Стороннему наблюдателю забота купца о безопасности могла показаться чрезмерной. Какое нападение в пригороде столицы благословенного Небесами эльфийского королевства, где почти нет преступности?

Торгвальд опасался совсем не местных воров. Его беспокоили те, кто посягал на собранную им коллекцию диковин и артефактов. Так он говорил знакомым, любившим посидеть с ним у камина за спокойной беседой.

На самом деле причина установления магической защиты крылась значительно глубже. О ней догадывались единицы, знающие об истинной личности радушного хозяина поместья. Одним из посвященных в тайну именующего себя Торгвальдом разумного являлся верховный жрец.

– Вина или чего покрепче, позабористее? – Купец жестом пригласил присаживаться в специальное живое кресло, подстраивающееся под форму тела сидящего. – Недавно раздобыл чудом сохранившийся кувшин нектара с Восточного материка, наследие древних магов. Изумительный напиток, ваше святейшество! Куда до него современным винам.

– О, не сомневаюсь. Пил я как-то в молодости аллирское вино Эпохи Единства, до сих пор прекрасно помню его несравненный вкус и аромат.

Торгвальд кивком отдал распоряжение застывшему в углу зыбкой тенью слуге, уселся за письменный стол. Спустя несколько минут дежурных любезностей в кабинет плавно вошла обворожительная девушка с подносом, на котором сверкали в свете зачарованных свечей хрустальный графин и бокалы. На втором подносе лежали в дорогих тарелках из разноцветного фарфора любимые закуски Габрилла Радужного – завернутые в листья третьеглаза сырые ломтики солнечной рыбы и нарезанный соломкой зеленый иринейский сыр.

– Весьма недурно. – Пригубив из бокала прозрачной сладковатой жидкости, жрец вытер салфеткой тонкие губы. – И все-таки аллирское лучше.

– С выдержкой в семь тысячелетий трудно найти соперника в мире напитков. – Купец поставил бокал на стол.

– Истинно так, дорогой Торгвальд. Хотя иные вина – людские, например, – за столь долгий срок превращаются в мерзкую отраву.

– Все меняется, – пожал плечами купец. – И нектар, и аллирское со временем утратят прелесть вкуса и станут отвратной жижей.

– Возможно. К сожалению, подобное происходит и с разумными. Умельцы теряют сноровку, проваливаются на простейших заданиях, чем очень печалят нанимателя. Взять ваших знакомых, коим я заказал извести одного смертного. Они опростоволосились, а ведь раньше ни один заказ не оставался невыполненным.

Радушная улыбка сползла с лица Торгвальда. Напряженным он по-прежнему не выглядел, но взгляд на мгновение, пока жрец его не видел за поднятым бокалом, приобрел жесткость и пронзительность отточенной стали.

– Разве я не принес вам извинения за тот случай, ваше святейшество?

– И я великодушно принял их. – Габрилл рассматривал играющее разноцветными искрами содержимое бокала, затем перевел тяжелый взор на собеседника. – Я не люблю иметь дела с неудачниками, Торгвальд. Поэтому столетиями сотрудничал с Ночными Охотниками, не прибегая к услугам прочих тайных организаций. Провал стал для меня неприятной неожиданностью, бросившей тень на наше сотрудничество. Однако я ненавижу менять клинки в бою – и повторяю заказ на того же разумного. Только теперь точно знаю его имя и местоположение.

– Признаться, моим «знакомым» будет приятно услышать сие, ваше святейшество, – сдержанно улыбнулся бывший купец. – Мы надеялись, что вы закажете нам Сандэра Валирио гораздо раньше, отслеживали местопребывание мальчишки. Мы же оба говорим о молодом человеке, выскользнувшем из рук Ночных Охотников в Веспаркасте?

– О нем. Так вам не требуются сведения касательно его?

– Уверяю, мои «знакомые» прекрасно осведомлены о пареньке, осмелюсь предположить, даже лучше вас, ваше святейшество, не сочтите за дерзость мои слова.

– Великолепно, Торгвальд. Вы принимаете заказ?

– Маленькая деталь – размер оплаты за услуги. Поскольку речь идет не о зеленом юнце, ничего не смыслящем в магическом искусстве, а о мастере-теневике, повелевающем духами…

– О золоте не волнуйтесь. Откуда вам известно, где он находится в данный момент?

– Ваше святейшество, нынче вы подобны любознательному чародею, – позволил себе тихо рассмеяться купец. – Разве пристало жрецам всесвятого Карубиала гоняться за мирскими и магическими знаниями? Мы не упускали Сандэра из виду с его посещения Веспаркаста. Давайте лучше выпьем за успех задуманного!

Нахмурившийся Габрилл нехотя поднял бокал и сделал крошечный глоток, после чего тщательно вытер салфеткой губы.

– Желательно устранить Сандэра Валирио до его прибытия на Зеркальное озеро. Не получится – и придется заниматься мешающими устранению синекожими. Столкнетесь при выполнении заказа с Семеркой Проклятых – постарайтесь сообща убить Сандэра.

Торгвальд понимающе качнул головой.

– Хорошо, ваше святейшество.

Верховный жрец не задержался в поместье надолго. Едва уладив вопросы, касающиеся убийства, он распрощался с радушным хозяином. Закрыв за эльфом ворота двора, купец возвратился в кабинет и, сев в кресло за письменным столом, облегченно откинулся на спинку. Глаза его закатились, тело расслабилось.

В тот же миг за тысячи лиг от столицы Эладарна в замке на скалистом берегу бушующего моря очнулся ото сна в кресле старый маг в расшитом золотом и серебром иссиня-черном одеянии. Он резко открыл глаза и выпрямился, приходя в себя.

Откликнувшийся на ментальный зов телохранитель бесшумно проскользнул в комнату, притворив за собой дверь и активировав защитный барьер.

– Лукас, пошли за Лилианой и подготовь две тройки из первой девятки к боевому выходу. Мы отправляемся в Ксарг.

Глава 1
Кошка, гуляющая сама по себе

«Дьякон затаился в подвале», – сообщила по ментальной связи Смуглянка. Из-за стен полуразрушенной церкви мысли ее слышались в моей черепной коробке глухо, точно нас разделяют сплошные каменные стены метровой толщины.

Раньше храмы строили на совесть. Натуральные крепости, выдерживающие набеги лихих людей и нечисти. Защиту дополняла святая магия, укрепляющая строение и блокирующая проявления колдовства.

К счастью для нас, церковь заброшена, увенчанная крестом в кольце – священным символом ангелианства – крыша обвалилась, здорово ослабив противодействие ментальной магии. Да и стены не уцелели, вон зияют проломы, будто по ним прошлись самоходные гномьи тараны. Разрушения-то, кстати, непростые. На местах проломов должны быть изображения святых и строки молитв, выбитые в камне и залитые серебром. Напавшие уничтожали средоточия ангельской энергии, противной нежити и демонам.

Идеальное место гад выбрал для логова. Не нужно обладать выдающимся талантом к сокрытию ауры, чтобы спрятаться в фонящем святой магией храме. Я его еле чувствую на втором уровне боевого транса при обостренном восприятии. Каким образом ему, падали, жить здесь – вопрос другой. Может, у него иммунитет выработался к ангельским эманациям, большую часть жизни ведь провел в церкви. Той, человеческой жизни.

«Смуглянка, ты Дьякона хорошо чувствуешь? Насколько он силен?»

«Его найти тяжело, не то что определить уровень духовной мощи. Он не обычная нежить. Мало кто в Лантаре способен обнаружить его, и среди этих знатоков – я. Уровень у него не меньше, чем у старшего лоа. Ну, я молодец?»

«Угу. Он спит в одиночестве?»

«Вот так всегда – стараешься, не щадя себя, и получаешь вместо благодарности скупое «угу». Один он. Вроде бы. На всякий случай будь осторожнее, ладно?»

«Потом отблагодарю должным образом, обещаю. Спасибо за предупреждение, спускаюсь».

«Задай ему жару. Удачи!»

Голос Смуглянки умолк. Поскольку мыслесвязь прервана, я на всякий пожарный активировал вливанием айгаты висящий на шее имперский оберег от ментального воздействия. Качество не очень, покупал у церковного торговца, на защиту от одного-двух средних ударов по сознанию хватит. Мне большего не требуется, планирую закончить охоту быстро.

О Дьяконе мы узнали в ближайшей отсюда деревне. В придорожной таверне разговорили местных на предмет тревожащей крестьян нечисти и услышали о покинутом селе с храмом, под которым живет некая костяная тварь. Люди здесь пропадают нечасто, зато, бывает, целыми десятками. Недавно, например, один известный душегуб со своей шайкой опрометчиво решил спрятаться от дорожной стражи в заброшенной церкви. И все, с концами. Слишком уж хорошо спрятался, по сию пору никто не нашел, и разбойничьи нападения на большаке прекратились. С ним человек двадцать исчезли – вся банда, считай. Вооруженные до зубов головорезы из бывших наемных бойцов, пара плохоньких магов в придачу. Обереги от нежити у них наверняка имелись, да не спасли, видимо.

Из последних пропавших деревенский староста, в прошлом году невесть зачем попершийся сюда. Лютый мужик, говорят, был, отставной десятник имперской армии. Ушел ночью, никого не предупредив. Жена за ним проследила. Возле покинутой деревни бабу такой страх взял, что бежала домой без оглядки. Надо полагать, Дьякону ментальная магия не чужда.

Не понимаю, почему он женушку старосты не схватил. То ли побрезговал, то ли сжалился. В жалость слабо верится, да кто разберет нежить, живущую под ангелианским храмом. Неживые боятся ангельских эманаций, коими напитано здание церкви, а тут прямо уникум.

История у моего «клиента» нетривиальная. По словам местных, жил да был в селе Зеленый Яр дьякон. Нормальный такой, людям помогал, пел красиво. Уважали его, пока не застукали в подвале храма за трапезой. Кушать церковник изволил останки свежезахороненной девы. Ну, не только кушал, он и по-другому тело осквернял, ежели верить словам некоторых старожилов, особо интересовавшихся расследованием дела. Священника, обнаружившего сие нечестивое преступление, дьякон изуверским способом умертвил – каким именно, доподлинно неведомо, но что смерть принял слуга ангелов мучительную, известно всякому, знакомому с сей историей.

Толпа выволокла извращенца-душегуба на свет божий, привязала к осине, хворостом обложила и подожгла без должного суда. Пепел развеяли по ветру над рекой, кости в ту же реку выбросили.

Ровно через год в селе том пожар случился. И в пламени, утверждают старики, видели фигуру в обгоревшей рясе и мантии, со скрижалями церковными. Шла она вокруг церкви, точь-в-точь крестным ходом, и осеняла дома. Махнет ручонкой костлявой почерневшей на домишко – он и вспыхивает.

Вот так опустело село, кое нынче добрые люди десятой дорогой обходят. Стоит пепелище посреди леса с полуразрушенным храмом, при взгляде на который на душе неспокойно становится и возникает желание поскорее убраться подальше от сего мрачного, зловещего места.

Пожарище пропитано некротическими эманациями. Сюда птички не залетают и звери не ходят. Пепел повсюду черно-серый. Что примечательно, ветер его за пределы села не выносит, снегом не заметает. Проплешина среди зимнего леса явно магического происхождения.

Дважды за последние пятнадцать лет на Дьякона устраивали облавы с привлечением столичных магов и графской дружины. Церковники, само собой, принимали участие, охотников на ведьм с собой брали. И… ничего. Хитрющий гад попался, сбегал всякий раз при приближении графских отрядов. Спустя какое-то время, когда все расходились, нежить возвращалась, и вновь начинали пропадать люди.

Выслушав истории о Дьяконе, я понял: мой «клиент». Обитает сравнительно недалеко, ночи на охоту достаточно, привечает преимущественно одиночек, следовательно, нас со Смуглянкой не испугается. «Кого тут бояться? – подумал я тогда. – Истощенной эльфийки и человека с невеликой магической силой?» Я специально, чтобы скрыть ауру, надел зачарованный плащик и в астрале, верно, кажусь обычным воином с небольшими задатками колдуна. Могучей нежити опасаться меня нечего. Эльфийка и молодой, пышущий жизненной энергией человек. Как не клюнуть на столь лакомую добычу?

Дьякон, зараза, не клюнул. Умным оказался. Я его понимаю. Почему, спрашивается, двое разумных настойчиво прутся в заброшенный храм ночью, игнорируя дурную славу? Никак замышляют недоброе. Чернокнижники, не иначе. Либо охотники на нежить. И с теми, и с другими встречаться скелетону нежелательно. Колдуны подчинить захотят, инквизиторы недоделанные – вообще изничтожить.

Потому осторожничает. Едва мы ступили на старое пепелище, нас мягко и настойчиво попросили уйти, внушая страхи. Разумеется, меня и Смуглянку подобными простейшими фокусами не пронять. В храме давление на мозги усилилось многократно. Башка трещит, мысли слегка путаются. Ох, силен, гад, магистру магии разума вряд ли уступит.

Не должно быть такого в стенах храма! Иначе, выходит, тварь мертвая чуть ли не ровня Смуглянке. А эльфийка при желании может мозги поджарить дипломированному магу разума. Подумаю, с чем придется столкнуться в подвале, – вдвойне неспокойно на душе становится.

С разумниками я еще не воевал. Вернее, с классными мозголомами наподобие дедушки Тланса. Схлестнулся как-то с ведьмой-оборотнем, истребляющей тролльих шаманов. Она мне, помнится, знатно нервы потрепала. И то не очень-то активно применяла ментальные удары, полагаясь на странное, неведомое шаманам Зеркального озера колдовство. Встреча с ней была скоротечной и болезненной, меня с того света потом еле вытащили.

Мусор и нанесенные ветром ветки громко хрустели под ногами, оповещая о моем приближении не хуже сирены. Смысла соблюдать тишину нет. О нашем присутствии Дьякону давно известно.

За массивным алтарным камнем из цельного куска белого мрамора арка, за ней остатки двери – валяющиеся на полу металлические полосы. Дальше ступени вниз. Под большими городскими храмами располагаются сокровищницы, куда складируют дары богатеев и монеты. Под сельскими церквушками подвалы и склепы. В подвалах хранят вино и продукты. Кладовая, словом. Интересное местечко, наверное, – винные бочонки и кровяная колбаска соседствуют с гробами усопших священников, служивших в храме прежде.

На верхней ступеньке я замер, настороженно прислушиваясь. Подо мной, на том конце каменной лестницы, с трудом различимый шорох. Мышка скребется? Здоровенная дохлая мышара.

Темно внизу. Лунный свет из прорех в крыше туда не достает.

В подвале ожившему мертвецу должно быть несладко. Покойные священники в погребальных саванах из лент с вышитыми на них молитвами святых, на каменных гробах выбиты ангелианские знаки, отгоняющие восставших неживых. Все равно что водяному жить в гномьей кузнице – сухо, жарко и душно.

Почему Дьякон выбрал логовом храмовый подвал? Прятаться здесь, конечно, замечательно, но ПМЖ из подвала никакое. Нежити на погосте обитать куда приятнее.

М-да, дела. Принимая во внимание уничтоживший село пожар, предположу: Дьякон огня не боится, скорее – наоборот, управляет им. Возродился он лоа, сродственным с огненной стихией, отразилось на нем сжигание заживо. Плюс ментально силен и обладает иммунитетом к святой магии. Гремучая смесь.

Не люблю пиромантов. Сталкивался, не понравилось знакомство.

И подземелья ненавижу.

Посланный мною теневой дух скользнул во тьму подвала и вдруг растворился. Информации ноль, только разведчика лишился. Бедняга канул в небытие, не успев подать сигнала по связывающему нас астральному каналу, немедленно оборвавшемуся, стоило моему лазутчику сойти со ступеней.

Вниз, не зная, какая тварюга засела там, не пойду. Духи просто так не исчезают. Единственное логичное объяснение – устранили его, причем молниеносно. И со мной, похоже, церемониться не намерены.

А в голове шумит прибой, приносящий обрывки чужих мыслей. Они советуют мне уходить. Осторожный Дьякон, не хочет напрямую в конфликт лезть. Чует подвох, гад.

Я достал из футляра на поясном ремне свиток. Нанесенная на пергамент вязь знаков вспыхнула ровным желтым светом, не хуже лампы освещая пространство. Темнота отступила, оставив стены из грубого камня, замусоренные ступени и свисающие с арочного потолка пряди давней паутины.

Да будет свет!

В ответ на вливание крошечной порции айгаты в руке у меня запылало маленькое солнце, ослепив привыкшие к темноте глаза. Пергамент рассеялся невесомым пеплом. Щурясь и прикрываясь ладонью, около минуты я привыкал к яркому освещению. Созданный из свитка яркий желтый шарик заливал лестницу светом до массивной двери внизу, обуглившейся от бушевавшего десятилетия назад пожара. Очевидно, берегли святоши хранившееся в подвале, ибо разорились на зачарованную дверь. Обычная деревянная не выдержит напора пламени. Сто из ста, она поныне прочна, выбить ее тяжело и силачу-гному.

Закрытая дверь как бы намекала: никого нет дома, приходите позже. А лучше вовсе забудьте сюда дорогу, хозяин умер.

Теневой дух до преграды не добрался, иначе сообщил бы о ней. На лестнице, кроме меня, никого. Ловушка на астральных сущностей? Проверим. Я осторожно двинулся вниз, светлячок поплыл впереди. Сгусток айгаты – световой шар – тоже астральное существо, эдакий магический конструкт, на него ловушка, если она есть, обязана среагировать.

Неторопливо я спустился до обугленной двери, выпустив перед собой второго теневого духа. Пусто. Целехонький шарик-солнышко уперся в потолок надо мной, смахивая на лампочку из полузабытого земного прошлого. Дух заворочался в тени, обследуя препятствие и сообщая о структуре наложенных на древесину и стальные полосы чар. Старенькие, святой магии в них кот наплакал. Вырезанный на уровне груди знак ангела Хасмиала источает айгату, растекающуюся по дверному проему и образующую барьер.

Ясно, почему лазутчик внезапно погиб. Из-за общего астрального фона не заметил смертельной преграды и врезался в нее. Беднягу в мгновение ока сожгло.

Везет мне на необычных тварей. То сэкка из ряда вон, то демон уникальный, то паладин с внешностью кошмарного чудовища из фильма ужасов. Теперь неживой выискался, любитель святой магии. А, где наша не пропадала. Зайдем, поздороваемся, узнаем, как поживает восставший из преисподней.

Я перехватил поудобнее метательный топорик из гномьей стали. Копье в узком помещении сподручнее, но не буду же я с собой на охоту брать обыкновенное оружие. Доброго копьеца по пути не попадалось. Топор зато смертельно опасен для большинства духов, руны на нем так и светятся, готовые спалить псевдоплоть и духовное тело. Спасибо Смуглянке за подарок, стащила у странствующих торговцев.

За дверью раздался громкий хруст, заставивший меня инстинктивно отпрянуть. Дверь с оглушительным треском распахнулась, ударившись о стену и чуть не слетев с проржавевших петель, из проема размытым клубком выкатилось нечто темное, в ветхом тряпье, некогда бывшем одеждой. Каменные ступени под ним взорвались снопами искр, воздух в дюйме от моего горла вспороли два покрытых ржавчиной клинка.

Твою же, он меня мог сбить с ног и прикончить, задержись я на прежнем месте на секунду дольше.

Топорик опустился на клубок и отскочил. Никак Дьякон обзавелся крепкой броней, несвойственной нежити.

Тварь в тряпье стремительно откатилась назад, разрывая дистанцию, я отпрыгнул на верхние ступеньки, свободной рукой доставая из подсумка склянку со святой водой и глиняную гранату с серебряной пылью, против восставших мертвецов самое то. Скрипя, противник встал на ноги и застыл, скрюченный в три погибели, достигая клинками мечей пола и предоставляя редкую возможность рассмотреть себя. Бездна и небеса! Настоящая страхолюдина, от человека унаследовавшая абрис, порванную рясу и короткие мечи. На меня взглянули горящие красным огнем крошечные глазницы, утопленные в напоминающий шлем высоколобый череп. Из ровного нижнего ряда зубов выделялись крупные клыки.

Теневой дух, кружащий вокруг меня чернильным кольцом, ринулся к твари. Отработанная тактика – он внедряется в ауру противника и разрушает его духовное тело, лишая возможности применять заклятия. Дух расплылся пятном под Дьяконом и вернулся ко мне, не найдя астральной проекции вражины.

Да хозяин сего костяка при жизни и человеком не был. Не припомню ни у кого из разумных рас Лантара столь странных черепушек и строения костей. Рукояти мечей держали по шесть когтистых костлявых пальцев, способных успешно заменить людское оружие. Мертвец представлял собой бешеную помесь ксеноморфа из знаменитого фантастического фильма и скелетона.

Здорово на лича смахивает. Видел я на одной гравюре мага, отважившегося на посмертное перерождение. У него клыки, рога и хвост выросли, лицевые кости вовсе превратились в страшную маску.

Из открывшегося подвала хлынула волна зловония. За дверью будто позабытая мясниками скотобойня, полная туш животных. Разложением несет до рези в глазах. Пришлось отключить обоняние, чтобы не стошнило. Запахи меня больше не тревожили, в отличие от юркнувшего во тьму логова Дьякона.

Куда пошел? Я с тобой не закончил, возвращайся, кому сказано! Для кого я столько сюрпризов приготовил?! Ну, не хочешь по-плохому – по-хорошему будет хуже. Только бы не сбежал, тварь костлявая. Гоняться за тобой по подземным ходам то еще удовольствие.

Прыжок – и я у основания лестницы, швыряю в темноту подвала оба сосуда – с серебряной пылью и святой водой. За ними залетает светящийся шарик – яркий свет дезориентирует любящую ночную тьму нежить, несильно, конечно, однако вкупе с облаком серебряной пыли, поднимающимся над земляным полом, и брызгами освященной сельским батюшкой воды, действующей на мертвяков ровно кислота, эффективность возрастает в разы. В такой среде пришелец с того света теряет способность к осмысленным действиям, слепнет и глохнет. Бери его тепленьким, накидывай серебряную сеть и прокалывай осиновым колом либо, облив церковным маслом, поджигай.

Впрочем, оба варианта оставим профессиональным охотникам на нежить и нечисть. Я не убиваю и не изгоняю неживых. У меня к ним свой интерес.

За сосудами в подвал влетели три лунных камня с заключенными в них фрагментами заклятия. Упав за кучей мусора, в которой угадывалась мешанина расколотых костей и изорванной одежды, артефакты образовали треугольник.

Полупрозрачные стены из тусклого белого света сомкнулись под потолком в низкую пирамиду. В центре оказался заключен костлявый меченосец, недоуменно водящий уродливой черепушкой из стороны в сторону и, очевидно, не совсем понимающий, что происходит. На клубы серебряной пыли, заполняющей внутренности барьера, он реагировал на удивление спокойно. Точнее сказать, никак. Стоял себе, тыкал мечом в стенку Лунной гробницы, проверяя ее на прочность.

Я покупал серебряную пыль у храмового торговца. К нему Смуглянка порекомендовала обратиться за снаряжением для охоты. Мол, плохого товара священники не держат, они как никто заинтересованы в истреблении нежити, терроризирующей империю. Каждая победа над восставшим мертвяком и злым духом есть прославление делом Церкви ангелианской, спасение души и прочее, и прочее. И тут на тебе, никакого видимого эффекта.

Не пробивший ржавым мечом барьер с размаху Дьякон занервничал. Разбежавшись, подпрыгнул, в воздухе свернулся клубком и всем телом обрушился на полупрозрачную стену. С хрустом и чавкающим звуком он приземлился на холм из расчлененных человеческих тел, откатился от преграды и развернулся, опираясь на кончики мечей, затем вновь предпринял безуспешную попытку штурма.

Попался! Лунная гробница, сотворенная с помощью артефактов Смуглянки, сдержит его до рассвета. У меня довольно времени для осуществления задуманного.

В глазик ему, что ли, ткнуть? Кинжальный клинок аккурат по размеру, войдет в черепушку и погасит злой красный огонек. Дьякон нежить высокоуровневая, мои зачарованные парные кинжалы его ранят, превратив в беспомощный мешок костей. Ну, не беспомощный, это я загнул. Драться он сможет, только замедлится, ослабнет.

Кто же ты такой, а, чудо-юдо? Чем тебя пронять-то? Знаменитые упыри из абаримских курганов, пойманные мною на днях, тебе в подметки не годятся.

Странный во всех отношениях. Ведет себя неразумно. Мог шарахнуть ментальным молотом, на секунду-две оглушив меня на лестнице, – так нет, решил мечами поработать, честного боя захотел. Складывается впечатление, он убивать меня совершенно не намерен. Зря, я его не пощажу.

Раз иначе нельзя, придется по-честному.

Заткнув топорик за пояс, я вынул парные кинжалы. Их не зря прозвали Когтями Демонической Кошки, они заточены под борьбу с духовными сущностями. Жаль, не обучен я бою ими. Кинжалом, ножом неплохо машу, а двумя сразу легко орудовать не получается. Вооруженная ими Смуглянка грациознее бабочки порхает, у нее в руках они почти незаметны, по сравнению с ней я кажусь неуклюжим медведем на балетной сцене.

Закончу с Дьяконом и наведаюсь в ближайший город за покупками. Копье мне требуется зачарованное вроде паладинского. У церковных торговцев выбор оружия небогат – сплошь мечи, сети и булавы, я с ними работать совсем не умею. Мой конек – копейный бой и бой на топорах.

Я шагнул в светящуюся пирамиду, ощутив давление на кожу от прикосновения к барьеру. Будто сквозь упругие струи водопада прошел. Других стена из лунного света не пропустит без ключей – Когтей Демонической Кошки.

Дьякон атаковал, едва я проник в Лунную гробницу. Применил, гад, излюбленную тактику – свернулся костлявым ежиком и покатился ко мне с твердым намерением сбить с ног. Я скользнул вправо, освобождая путь мертвяку, и он с размаху впечатался в барьер, выгнувшийся наружу при ударе. Чего доброго, мой визави пробьет преграду, усилив натиск.

До чего же приятно и удобно быть быстрее врага! Недотягивает по скорости гость из преисподней до меня на втором уровне боевого транса.

Пока Дьякон разворачивался, я переместился ему за спину и, обхватив левой рукой короткую, переходящую в бочкообразную грудную клетку шею, ударил кинжалом по костяной физиономии. Клинок провалился в глазницу, и меня чуть не унесло ударной волной, вырвавшейся меж ребер твари и окончательно превратившей рясу в лохмотья.

Благо в трансе боль не ощущается. Сознание отстраненно фиксирует повреждения – переломы и трещины в ребрах. Не страшно, заживет. Регенерация у меня лучше, чем у ящерицы, да и зелья помогут.

Нежить издала звук, похожий на усталый вздох, обессиленно опустившись на колени.

Отбегался гад. Вынув из глазницы кинжал и поместив в ножны на поясе, я положил руку на высокий лобастый череп, второй продолжал удерживать шею Дьякона. Аура его теперь распространяется за пределы костяного тела, гнилостная, типично зловонная для мертвяков.

Не люблю ловить неживых, да чего не сделаешь ради собственного здоровья. В империи подходящих кандидатов на роль приличной добычи днем с огнем не сыщешь. Не считая, естественно, людей и магов, чья айгата сладка и запретна для меня. Не охотиться же на живых. По головке за подобное имперские власти не погладят, и сам не хочу втягиваться. Мало ли, вдруг привыкну, а оно мне ну совсем не надо.

Смрадная айгата восставшего мертвеца потекла по руке бурным грязным потоком, сосредотачиваясь у меня в районе солнечного сплетения. По мере истощения красное пламя в оставшейся глазнице угасало. В конце концов оно потухло, и костяк развалился.

Я выпрямился. Очередной дух пойман, заняв место в Темнице и пополнив своей энергией мои запасы. Пора наслаждаться заслуженным отдыхом до следующей ночи, которая принесет новую охоту.

Сухая пещера, жаркий костер и красивая девушка – чего еще пожелать после успешной охоты?

Я полулежал на медвежьей шкуре возле прикрытого ветками входа в наше временное убежище, грелся у огня, лижущего низкий каменный потолок, и любовался присевшей рядом Смуглянкой. Она разложила подле себя на чистой тряпице баночку мази, бинты и иголку с ниткой. Небось у храмового торговца прикупила, пока я днем отсыпался. Откуда у нее силы берутся везде успевать? Перемещение по теневому измерению ее выматывает значительно больше, чем меня, а она и на охоте помогает, и стоянки для ночевок обустраивает, и поесть готовит, если купить еду у крестьян не получается. И как готовит! Из корешков, сухих трав и куска кабанины создает кулинарный шедевр, не меньше. Вдобавок на ней установка сторожевых чар на случай вторжения недоброжелателей.

– Анарион копьем прошелся? – Смуглянка осторожно провела пальцем по длиннющему, от моего правого плеча до живота слева, рубцу псевдоплоти. – Почему не сказал, что он тебя ранил?

– Не видел смысла. Все равно раны от ангельского оружия не исцелить чарами и алхимией. Божественная магия нужна.

– Я могла облегчить боль. Болит ведь? – Девушка поспешно убрала руку.

– Немного, – невольно скривился я, тут же натянув непроницаемую маску.

Против астральной боли от повреждений духовного тела бессильны боевой транс и обезболивающие зелья алхимиков. У храмового торговца спрашивал на сей счет, он пожал плечами, посоветовав обратиться к ангелианским святошам-целителям. Ладно, хоть к эльфам в Эладарн не послал, к служителям Крылатого Единорога, славящимся врачебным искусством. Их паладин Анарион меня и зацепил, мучаюсь вот.

Они действительно лучшие, но мне с ними не по пути. Церковники опознают, чем нанесено повреждение, и вместо квалифицированной помощи вызовут отряд храмовников, усиленный жрецами и боевыми магами. К тому же меня не исцелить без непосредственного участия какого-нибудь высокопоставленного ангела. Кто там в Эмпиреях главный целитель? Архангел Асиал. Посвященный ему храм стоит в столице империи, с обширным садом вокруг величественного здания. В храме чаша для омовений, по слухам исцеляющая всякого, кто в ней искупается.

Мне бы ее в пользование на часок. Впрочем, сомневаюсь, что ангелы позволят исцелиться врагу их собрата. Карубиал, похоже, всерьез вознамерился сжить меня со свету. Без его попустительства верховному жрецу не провернуть и десятой доли своих темных делишек.

– От твоего «немного» олифант окочурится. – Смуглянка, порывшись в сумке, извлекла пузырек бирюзово-красной жидкости. Откупорив зубами, протянула мне. – Выпей три маленьких глотка.

Я недоверчиво взял, понюхал. Весенней свежестью пахнет. Впервые в руках алхимия со столь приятным и необыкновенным ароматом.

– Настойка на драконьей крови, смешанной с пыльцой лунной бабочки. Боль притупится на несколько дней, раны заживут, энергия восстановится быстрее.

На складах Смуглянки до разрушения храмовниками ее родного селения было полно первоклассных артефактов и снадобий, раз она прихватила с собой драконью настойку. Кровь почти вымерших разумных ящеров ценится во сто крат дороже золота. Она в сыром виде дает вкусившему бешеную регенерацию. Пыльца с крыльев лунной бабочки, живущей во влажных джунглях ксаргского юга, не менее чудесный и редкий ингредиент, заставляющий духовное тело заращивать повреждения, вырабатывая в ускоренном темпе айгату.

Настойка, предлагаемая Смуглянкой, сделает смертного бессмертным! Практически универсальное лекарство. С ним мне и охотиться не надо.

На вкус жидкость в пузырьке оказалась кисло-сладкой и до ломоты в зубах холодной. В желудок упали три тяжелых капли, мгновенно растекшиеся по внутренностям и жилам приятным теплом.

– А я все думала, почему ты еженощно охотишься. Запасы пополняешь за счет пойманных духов? Приподними голову. – Смуглянка, уверенно управляясь с иглой, начала сшивать края ран от взрыва у меня на груди.

– Угу. На поддержание духовного тела в работоспособном состоянии уходит море айгаты. Моей не хватает, забирать приходится.

– Без способности ловца духов другой давно умер бы, – задумчиво произнесла девушка, поглядывая на затянутый белесыми нитями псевдоплоти рубец. Неприглядное, наверное, зрелище. – Сколько тебе лет?

Вопрос Смуглянки застал меня врасплох. Признаться, я сам плохо представляю, сколько лет минуло со дня рождения. На Земле прожил двадцать два года, в Лантаре без малого год. Столько произошло со злополучного утра перемещения в Трехлунье, что кажется, на целую жизнь хватит. Знай я, какая предстоит нам участь, сидел бы дома и Лильку никуда не пустил.

В тот день мы просто решили переждать начавшуюся бурю с ливнем в магазине. Рухнувшее дерево проломило стеклянные двери, я потянул сестру в подвал. Там же безопаснее. По пути туда нас и перенесло в сей чудный мир, где на небе по ночам нередко плывут три луны сразу, а в лесах водятся духи и живут тролли, приносящие в жертву этим самым духам людей. Еще есть эльфы, гномы, орки, гоблины и масса других рас и видов, к гоминидам не имеющих отношения.

Нам с Лилей повезло, нас приняло племя озерных троллей – Водяные Крысы, в котором верховным шаманом был и, надеюсь, остается Гвард Зверолов, впоследствии наш учитель. Некоторое время мы жили относительно спокойно, затем грянула война, порушившая наши планы и надежду на возвращение на Землю. Вдобавок мной заинтересовались высшие эльфы, углядевшие во мне реинкарнацию своего древнего князя, боровшегося с ангелами, нынешними покровителями эльфийского королевства. В общем, меня признали врагом номер один, положив начало крупнейшим моим проблемам. Ну и я не сидел на месте, обзавелся недоброжелателями среди троллей и демонопоклонников.

Смуглянка помогает мне. У нас с ней общий враг – верховный жрец ангела Карубиала. Он отдал приказ уничтожить ее селение, и пока она не отомстит, не успокоится. Я тоже, не заполучив его башки, не буду в безопасности, как и мои близкие.

Второй разумный, чью голову я не прочь повесить сушиться на копье, болотный отшельник Зораг-Джин. Этот старый шаман заварил кашу в аранье, пойдя войной на империю людей. Наше с Лилькой племя участвовать в походе отказалось, и по нему нанесли удар прихвостни болотного отшельника. Теперь озеро, на котором собрались Водяные Крысы, в окружении врагов. Туда я и направляюсь. В Веспаркасте – имперской пограничной крепости – меня ждет отряд наемников, эльфы Смуглянки и дриады с древнями, вместе будем воевать против вражин. Только бы озерники продержались до нашего прибытия. Гвард, вождь Ран-Джакал, патриарх входящего в племя клана морлоков дедушка Тланс, молодая ведьма Зерана – все они стали мне близкими. Из-за отославшего меня с Лилей Гварда я не рядом с ними.

Помимо земной жизни и проведенного в Трехлунье года я помню события тысячелетней давности, ощущая себя гораздо старше. Проклятые воспоминания подчас сводят с ума, особенно по ночам, во сне. Стоит закрыть глаза, и проваливаюсь в другую реальность, где нет ни темных, ни светлых эльфов. Есть их предки аллиры, синекожие тролли, рыбоголовые ихтианы, коротышки-гоблины, по лесам Ксарга бродят последние зверобоги, а шаманы загнанных в глушь племен почитают сущности, коим не нашлось имен в языке благородных Детей Звезд. Я вижу древние, ныне разрушенные, города цветущими и густонаселенными, участвую в кровавых битвах и жестоких жертвоприношениях сотен и тысяч разумных. Меня – человека родом с Земли – выворачивает наизнанку от страшных видений по пробуждении. Во сне, наоборот, мне нравится запах и вкус свежей крови, я наслаждаюсь видом убитых врагов и радуюсь сражению, как ребенок радуется интересной игре.

– Зачем тебе знать? – спросил я, отогнав нахлынувшие воспоминания.

– Слишком много шрамов для молодого человека. – Смуглянка перекусила нить и принялась за следующую прореху в моей бедной шкуре. – Откуда столько? Ты будто побывал в пыточной служителей Карубиала.

– Год выдался насыщенным на приключения.

Я подложил руку под голову, улегшись поудобнее, и любовался склонившейся надо мной красавицей. Кончики ее длинных смоляных волос едва касались моей груди, взгляд янтарных глаз скользил по шрамам.

– Кто тебя так? – дотронулась она до шрамов на моих плечах.

– Подрался с одержимой зверушкой на Зеркальном озере. Неопытный был и огреб по полной, зато победил. Потом поумнел и перестал лезть под лапу разным чудищам.

– Не сразу тебя жизнь осторожности научила, погляжу, – улыбнулась Смуглянка. – Вот снова тебя кто-то подрал, примерно через месяц после боя на озере.

– Говорю же – насыщенный год. И не через месяц, а раньше, свела меня судьба-злодейка с серьезными ребятами из прославленной в узких кругах организации. Волколак, бывший у них, помнится, главным в тройке, доставил мне массу неприятностей. Он ни в какую не хотел умирать. Серебро на него не действовало. Под зельями был, что ли. Пришлось прибегнуть к радикальным методам.

– Каким?

– Операции на сердце. Пациент в результате скоропостижно скончался. Меня тоже, правда, в конце боя живым язык не поворачивался назвать.

Знакомство с Ночными Охотниками, одними из лучших убийц и шпионов Трехлунья, навсегда отложилось в памяти. Гвард едва не погиб, защищая меня. По сей день организация не дает мне покоя, всплывая то тут, то там и преследуя непонятные цели. Возможно, когда-нибудь я разберусь с ней. Сейчас у меня нет ни инфы, где искать ее представителей, ни желания. Занят, словом.

– Мало кто выживает после знакомства с тройкой Ночных Охотников. Ты отличный боец. – Смуглянка закончила с шитьем и стала намазывать мне грудь и живот мазью. – Ты с ними столкнулся в прошлом году?

– Именно. До того жил не тужил и не задумывался об опасностях цивилизованного мира Лантара. Знаешь, жить среди разумных подчас опаснее, чем в тролльих лесах, полных дикого зверья. В аранье известно, от кого ждать нападения, а в городе любой прохожий может всадить нож в спину. Днем тебе улыбаются, ночью приходят и режут в постели горло.

– Нужно уметь отличать хороших людей от плохих и быть всегда настороже, – возразила Смуглянка. – Ты не привык к цивилизованному обществу, поэтому так говоришь.

– Иногда не хочется привыкать.

– Та-ак, это тебя боднул рогом трехрог, – сменила тему Смуглянка. – Хотел покататься на быке? Самое популярное развлечение у молодых бойцов пограничной стражи Эладарна. Здесь в тебя попал троллий дротик, тут полоснули кинжалом, судя по всему зазубренным. Поистине нескучно ты проводил время в тролльих чащобах!

– Было дело.

Смуглянка читала историю моих стычек с обитателями араньи по шрамам, точно книгу.

На трехроге кататься я не хотел. Уходил из лесов племени Черного Копья, за мной гнались разъяренные присутствием человека в их владениях тролли. Залез на дерево, думал, устрою засаду. На мою беду, с преследователями шел шаман. Заметил меня, зараза глазастая, и напустил ручного лоа. Уворачиваясь от духа, я случайно свалился с ветки на спину быку. Кончилось приключение нормально, трехрог меня вынес из-под обстрела вражеских дротиков. Пободал чуток на прощанье, принеся прямиком к охотившимся озерникам.

– Скажи, Сандэр, кто тебя столь нещадно опалил? – кивнула Смуглянка на следы от ожогов на моей руке. – Не представляю, чтобы ты по неосторожности пролил на себя кипящее масло.

– Поглотитель Стихий постарался, – нехотя ответил я.

– Их же перебили в Войне Магов.

– Значит, мне попался мертвый Поглотитель. Паренек был с огоньком, плевался пламенем, ровно дракон.

– Жизнь у тебя – врагу не пожелаешь, – призналась девушка и отодвинулась. – Я закончила, радуйся. Под действием драконьей настойки заживет до утра. Кстати, у меня для тебя подарок. Хочу повысить твои шансы на выживание в войне.

Достав из сумки, Смуглянка развернула на земле сверток грубой плотной ткани. Петлями крепились к нему штук девять разноцветных склянок одинаковых формы и размера. Взяв крайний сосуд из верхнего ряда, она взболтала малинового цвета содержимое и подала мне.

– Набор зелий для начинающего боевого мага и охотника на нежить и нечисть, одобренный Церковью и освященный епископом Санжарским. «Кошачий глаз» обостряет восприятие и ускоряет реакцию. Не до уровня боевого транса, и все же прилично. Станешь более чутким и зорким, в темноте сможешь видеть. Для избравших путь борца со злом незаменимо. Другие зелья хороши не настолько. Разберешься сам, на флаконах написано, что за зелье и для чего. Драконью настойку дарю, пригодится. У меня остается второй флакон.

Мысленно я присвистнул. Набор стоит целого состояния, продают его храмовые торговцы в крупнейших городах империи. Для Смуглянки с ее ментальными способностями добыть эдакое сокровище нетрудно, вопрос – где? Городов мы сторонимся, опасаясь попасться на глаза вездесущим агентам Ночных Охотников, темных эльфов и жречества ангела Карубиала.

– Наведалась в сельский храм к торговцу охотничьим снаряжением, – прочла девушка мои мысли. – Уговорила продать за бесценок все мало-мальски ценное, он и отворил склеп, где хранил набор зелий для местного графа. Граф, знаешь ли, испытывает к зельям пагубную страсть, в особенности к «кошачьему глазу», здорово помогающему на рыцарских турнирах. А еще благодаря зелью любовники испытывают от постельных утех невероя-атное наслаждение. Епископ потворствует графу и тайно продает плоды труда церковных алхимиков по завышенной цене.

– Ай-ай-ай, куда мы катимся? – рассмеялся я. – Клириков грабанули. Что скажет епископ?

– Недобрым словом помянет магов разума, наверное. Представляешь, торговец, после того как я ушла, нас забыл. Совершенно. И никакими ментальными манипуляциями воспоминаний не вернуть.

Солнечный лучик, пробившись сквозь сухие ветки, танцевал на моем лице дневной вальс.

Я распахнул глаза и резко сел. Диск светила выкатился на небосвод часа три назад, а меня разбудило лишь сейчас. Давненько не спал до утра. Ограничиваюсь в последние седмицы двадцатью минутами сна в сутки. Спать из-за кошмаров ужасно не нравится, однако организм требует свое. Раньше, до боя с эльфийским храмовником Анарионом, я вообще почти не спал. Теперь по утрам засыпаю, но, Эмпиреи и Бездна, проспать около четырех часов кряду! Что со мной случилось?

Оглядываюсь в поисках Смуглянки. Вещи – сумка с припасами, оружие, заменяющие спальные мешки шкуры – никуда не делись. Девушки в пещере не вижу. Может, вышла прогуляться? Вон ее сумка с артефактами и свитками в уголке, подальше от костра лежит. Нет дорожного плаща, подбитого заячьим мехом.

Встал, быстренько надел рубаху, кожаную куртку, накинул медвежью шкуру на плечи вместо плаща и высунулся из пещеры, раздвинув густые ветви.

За ночь навалило порядочно снега. Простирающийся впереди луг укрыло белое, девственно-чистое покрывало. Следов не видно – ушла Смуглянка затемно, до окончания снегопада.

Я окунулся в боевой транс, выискивая малейшие признаки присутствия поблизости живых существ. Мир для меня привычно расширился, породив новые ощущения.

В десятке метров от пещеры храпит в норе сурок, дальше роют ход под снегом полевки. На окраине леса шастает лиса. В радиусе двухсот метров никого крупнее.

Кружащее вокруг меня кольцо теневых духов разметалось, выискивая разумных поблизости. Не замаскировалась же Смуглянка под лису. Впрочем, в кошку ведь умеет превращаться.

Проваливаясь по щиколотки в снег, я выбрался из пещеры. У кромки леса мелькнула пышным хвостом рыжая разбойница, на ближайшем к ней дереве присела отдохнуть смелая птичка. Белым-бело, не считая мчащихся вдаль теней.

Куда, демоны подери, запропастилась хитрая эльфийка? Опоила снотворным зельем, иного объяснения длительному сну не нахожу. По идее, от драконьей настойки меня должна распирать энергия, мешающая заснуть. Ночью так и было. Под утро заснул. Помню, Смуглянка обещала объяснить причину подарка завтра. Объяснила, благодарствую!

От досады пнул снег носком, взвился вихрь снежинок. Почему она ушла без предупреждения? Ее не выкрали, на борьбу ни намека в пещере и на лугу. Смуглянка девушка боевая, скрутить себя без боя не даст. Воздействие сонных чар отметаю, у меня и у нее отличная ментальная защита, архимагу с ходу не прошибить.

Ушла сама. Никто ее ко мне не привязывал, она всегда делала что ей по душе и была удивительно скрытной в течение нашего совместного путешествия, продлившегося добрую седмицу. Нет, в плане общения она любого переговорит, однако за словесной шелухой я о ней узнал ничтожно мало. Прошлое Смуглянки для меня загадка. Я рассказывал ей о себе, разумеется, в рамках пребывания в Лантаре. О том, кто я на самом деле и откуда, не говорил. О сестре упоминал, Смуглянка о Лильке и так в курсе, о Гварде, о жизни на Зеркальном озере. Она щедро делилась знаниями о современном эльфийском обществе и скупо – воспоминаниями об обучении в эладарнском Университете Высшего Искусства, столичном магическом вузе.

Смуглянка оставила артефакты. В сумке нашлись лунные камни, создающие барьер Третьего Круга, и наполненный под завязку жизненной энергией перстень Тиндекул. С оружием никогда не расстается, поэтому Когтей Демонической Кошки и прочего колюще-режущего из личного арсенала девушки не обнаружилось.

Флакон драконьей настойки аккуратно завернут в лист бумаги. Развернув обертку, я прочел выведенное красивым ровным почерком послание на общеимперском: «Наши пути расходятся. Без меня ты гораздо быстрее доберешься до Зеркального озера. С настойкой тебе не обязательно охотиться, пыльца лунной бабочки обеспечит энергией. Удачи!»

И отпечаток кошачьей лапки под текстом, намекающий на принятое Смуглянкой обличье.

Ее не найти при всем желании. Не с моими куцыми навыками астрального поиска выслеживать мастера сокрытия. Чары, применяемые ею, профи не раскусят, что уж говорить обо мне. Проще продолжить путь в Веспаркаст.

Бездна пожри всех демонов, ангелов и лоа в придачу! Не чувствуя боли, я сжал кулаки так, что ногти до крови впились в плоть.

Спокойствие, ровное дыхание, образы Зеркального озера, Гварда. Я должен помочь Водяным Крысам. Смуглянка права и не права. Да, с ней передвижение занимает чуть больше времени, чем если бы я скользил по теневому измерению в одиночку. Не имея склонности к магии теней, она тратит на перемещение уйму айгаты. Но и я также! Треклятое ранение высасывает из меня силы, приблизительно уравнивая наши со Смуглянкой потери на путешествие, поэтому нуждаюсь в постоянной подпитке от пойманных духов. Измерение теней изнуряет физически и духовно, Авариэль движется на пределе. Как маг-теневик она слишком неопытна. Скачок в тридцать лиг для нее максимум. Немало, учитывая, что начала она практиковать теневое искусство меньше седмицы назад.

Я чересчур многого хотел от Смуглянки. Ее же ранило в бою с Анарионом, ей отлежаться надо в укромном месте. Единственный плюс нашего путешествия заключался во взаимопомощи. В стычке с реальным врагом мы эффективно дополняли друг друга.

А ведь у меня были аргументы остановить ее.

С драконьей настойкой мне не требуется охотиться еженощно, и я планировал призвать летающего ската для дальнейшего путешествия. Не приближаясь к городам, мы спокойно преодолели бы остаток пути до Веспаркаста.

Ладно, поздно жалеть. Необходимо подумать о дальнейшем пути. В столицу провинции надобно заглянуть, прикупить оружия против духовных сущностей. Копье, к примеру. Гремучего зелья у алхимиков спрошу, а также дымового, кислотного, развязывающего языки разумным, сонного, огненного и отравы сильнодействующей. Свитки высокоуровневых боевых заклятий у магов куплю, приобретенные в Марадро пропали при побеге от Анариона. Зачарованные легкие доспехи желательно найти и амулетами запастись. Пригодятся в аранье, а то вечно одежда рвется, даже укрепленная чарами. Нужна защита понадежнее. Ох и потрачусь.

На юго-запад отсюда город Дилон. Дирижабль, везший нас в Марадро, пролетал мимо, я издали видел шпили собора и башни замка, нависающего над городом серой громадой. До Дилона лиг сорок, один скачок по теневому измерению. Переночую на постоялом дворе и через пару-тройку дней буду на Зеркальном озере.

Успокоившись, провел ревизию оставшихся вещей. Из оружия урезанный комплект имперского охотника на нежить – серебрёный кинжал, по паре склянок со святой водой и серебряной пылью, церковное несгораемое масло во фляжке с изображением окольцованного креста. Масло воспламеняется на воздухе, к счастью, не взрывается, в отличие от гремучего зелья. На нежить действует весьма неплохо, поражая физическую оболочку и духовное тело. Я купил комплект именно из-за возможности метать в противников оружие, наносящее астральный урон. Дистанционного боя с лоа кинжалами и топориком не выиграть в большинстве случаев. Масло припасено для сильных противников вроде старших лоа. Им серебряная пыль со святой водой нипочем.

Для полноты комплекту недостает серебрёного меча, такой же металлической сети, длинной серебряной цепи и томика Священного Писания. К мечу, сетке и цепи не приучен, в бою ими, вероятнее всего, сам покалечусь. Изгоняющие нечистых молитвы мне лишние, у меня своя тюрьма для духов.

Так, что у меня в подаренном Смуглянкой наборе зелий? Развернул сверток с тремя рядами флаконов и, поочередно вынимая, прочел «этикетку» на каждом. С «кошачьим глазом» ясно, обостренные восприятие и реакция. Седьмой День избавляет от чувствительности и на сутки превращает человека в берсерка. Применять часто не рекомендуется, отрицательные последствия – слабость в течение шести дней, головокружение. Побочный эффект в понижении умственных способностей и неконтролируемой ярости, вынуждающей бросаться на окружающих. Применяется как обезболивающее в лечебных целях. Реально берсерково зелье.

«Щит паладина» – отличнейшая штука. Под его влиянием айгата вырабатывается бешеными темпами и уплотняется, образуя из ауры кокон, предохраняющий от ментальной магии практически полностью на три часа. Выпивший становится менее подвержен астральным атакам, столь трепетно любимым злыми духами. Мне бы «щитов» с дюжину, а то и две, против призванных шаманами лоа вещь полезная.

Так, «Весенний ручей». Заставляет ауру выпившего имитировать окружающие энергетические потоки и делает человека прозрачным. О, зелье скрытников. Для устраивающих засаду воинов. Побочный эффект – непредсказуемость построения заклятий. Проще говоря, магичить нельзя. Захочешь наколдовать молнию – шарахнешь огнешаром в лучшем случае. В худшем – превратишься в жабу. Зато с другими зельями из набора не конфликтует, можно выпить «кошачий глаз» со «щитом» и смело принимать «ручеек». Рядышком в петле флакон Иссушителя, предназначенный для нейтрализации в организме и ауре эффектов «весеннего ручья».

Остальные зелья попроще, ими я вряд ли воспользуюсь. Неутомимый Воин дает повышенную выносливость на три дня, Целитель ускоряет регенерацию тканей, «светлая вода» залечивает повреждения духовного тела и удаляет из ауры инородные образования, короче, проклятия снимает. «Ясное утро» прочищает мозги, даруя необычайную ясность разума, и способствует повышению контроля при сотворении заклятий. Несовместимо с Седьмым Днем, ибо убирает его эффекты. Действия этих четырех зелий заменяет боевой транс.

Сверток с зельями аккуратно поместил в сумку, там уже лежал футляр со склянками святой воды и серебряной пыли. На пояс повесил мешочек с лунными камнями, заткнул за ремень метательный топорик с одной стороны и кинжалы с другой. Фляга масла в сумку к зельям, посеребренный кинжал за голенище сапога – из творения церковных кузнецов вышел второй засапожник. Флакон с драконьей настойкой отправил в тканевый мешочек на груди, ближе к телу, чтобы не выкрали ловкие городские карманники. Ну, вроде готов. И теневые духи как раз вернулись.

Надеюсь, со Смуглянкой порядок, и мы встретимся с ней в аранье.

Вперед, к комфорту постоялого двора. Я скользнул в теневое измерение.

Интерлюдия первая

К рассвету приготовления закончили, и в подземелье замка появилась сложная магическая фигура. Высеченные на цельной каменной плите линии залили свежей кровью, ею пометили резной портал громадного черного зеркала.

Завершив работу, тройка Ночных Охотников убрала туши принесенных в жертву овнов и покинула зал. Спустя несколько минут массивные двери вновь бесшумно отворились, пропуская мага в расшитом золотом и серебром темном одеянии. Сопровождали его шестеро бойцов и молоденькая русоволосая девушка, почти ребенок.

– Перед тобой Врата Путешествий, Лилиана. – Чародей хлопнул в ладони, заставляя зажженные по углам зала магические светильники гореть ярче. – Отсюда мы мгновенно переместимся прямиком в Ксарг, к такому же порталу. Смею надеяться, ты не передумала.

– Нет-нет, мессир Арнальдо. – Девушка хотела казаться невозмутимой, но вид черного зеркала слегка смутил ее.

Целитель был доволен. Лилиана вела себя подобающим образом. Чуть ли не ежедневно ее обучали магическому Искусству лучшие преподаватели Брадоса. Дважды в седмицу она практиковалась в ритуалах, связанных с магией крови, в коей специализировалась гильдия целителей Брадоса.

Девушка не жалела себя. Вставала ранним утром, медитировала и шла в библиотеку, к полудню спешила на занятия. Вечером, выпивая зелья для снятия усталости, занимала ритуальный зал и допоздна упражнялась в магии. Возглавляющий гильдию и владеющий замком чародей обеспечил Лилиану всем необходимым – оборудованием для магических экспериментов, подопытными животными, ингредиентами. Он лично учил девушку построению заклятий ментальной магии, помогающим запоминать большие массивы знаний и способствующим ясности мышления. Вскоре преподаватели разглядели в ней настоящий талант.

Иного чародей от Лилианы не ждал. Она любила брата и твердо вознамерилась отомстить за него эльфам, а жажда мести поистине творит чудеса. Из этой худенькой девчушки может вырасти великая волшебница. Зверомагия даст ей шпионов и убийц, ментальная магия позволит управлять людьми на расстоянии, целительство подарит живучесть. К сожалению, чтобы стать по-настоящему опасной, ей требуется знание атакующих заклятий.

Избранные Лилианой отрасли Искусства плохо приспособлены для применения в битве. Нежити и автомату не причинишь вреда заклятием школы разума, до разрушительных заклятий зверомагии, основанных на превращении в зверя, предстоит освоить навыки контроля и построения магической конструкции, на что обычно уходят годы. Хорошего чародея готовят самое меньшее десятилетие.

Великих магов растят великие учителя. Сославшись на занятость, целитель сообщил, что нашел сильнейшего зверомастера в истории людей и эльфов. Естественно, жаждущая поскорее постичь тайны Искусства Лилиана загорелась идеей поступить в ученицы к могущественному магу.

В какой-то мере чародей сказал правду. Спящий под руинами Проклятой Башни действительно являлся превосходным повелителем животных. Да только пробудить его планировалось не для обучения девушки.

– Не бойся, ничего страшного не произойдет, – добавив в голос толику ментальной магии, произнес целитель.

– Мессир Арнальдо, позвольте спросить. – Чародей направился к черному зеркалу, молчанием давая согласие на вопрос. – Возможно ли создать проход в другой мир? Не в Серые Пределы, а в похожий на наш, населенный живыми существами.

– Хм, ты спрашиваешь из любопытства? – Целитель знал, почему Лилиана интересуется порталом. В глубине души она надеется вернуться домой, в мир, где родилась и прожила бо́льшую часть жизни. – К сожалению, мне неведомо, возможно ли сие. Врата Путешествий перемещают в границах Лантара, прочие средства короткого пути таят смертельную опасность. Стоит признать, и наш портал ненадежен. Кто знает, что встретит нас по ту сторону зеркала? Мы хотя бы не окажемся внутри скалы и не застрянем на просторах Межреальности, в чем несомненное преимущество данного способа перемещения. Будь добра, остановись и помолчи, даже не дыши.

Чародей вынул из складок одежды ритуальный кинжал с рукоятью в форме увенчанного эльфийским черепом позвоночника и полоснул лезвием по своей ладони. Кровь растеклась, каплями упала на линии магической фигуры. Не теряя времени, целитель вложил ладонь в специальное углубление в обрамляющей зеркало арке.

Секрет Врат Путешествий заключался в ограниченном доступе, основанном на магии крови. Экспедиции чародеев по всему Лантару издавна находили странные устройства – черные зеркала из неведомого людям и современным эльфам полированного камня. Имперские маги пробовали разобрать артефакты. Попытки оказались тщетными, камень не поддавался ни молотам рабочих, ни магии. Так и остались творения аллиров непонятными памятниками их магическому Искусству.

Сегодня лишь глава Ночных Охотников знал, для чего создавались Врата Путешествий и как с ними обращаться.

Переход открывался после распознавания носителя древней крови и произнесения слова-ключа, задающего координаты пункта назначения, проще говоря, таких же Врат. Использовать их могли исключительно аллиры, в чьих жилах не было примесей от смешения с другими расами.

Нахождение в человеческом теле ничуть не препятствовало магу применять артефакт. Его кровь – залог перерождения – меняла носителя сотни раз, оставаясь по-прежнему совершенно чистой.

В течение бесконечно долгого вздоха ничего не происходило. Затем послышался мерный нарастающий гул, точно поблизости катилась колесница на жерновах вместо колес.

Чародей выкрикнул заклинание-ключ, и блестящая поверхность зеркала, отражающая его образ, громко треснула. Меньше чем за мгновение трещины покрыли полированную плоскость внутри портала, спустя удар сердца на пол со звоном осыпались острые осколки, явив присутствующим колеблющуюся, влажно поблескивающую субстанцию перехода.

Не ожидая приказа, тройка Ночных Охотников с оружием в руках устремилась в открывшийся портал. Разведывательный отряд проверит, безопасно ли на той стороне. За ними, взяв Лилиану за руку, шагнул чародей. Жидкая субстанция на миг окутала его, по телу пробежала мелкая дрожь.

Ночные Охотники выстроились треугольником вокруг магической фигуры, и знаки пылали багровым огнем, разгоняя темноту тесной камеры с низким, касающимся верхушки портальной арки потолком.

Сестра Сандэра, не удержавшись, ахнула. Из тьмы проступали стены, испещренные древнеэльфийскими письменами. С потолка на вошедших смотрели мириады узких змеиных зрачков. Чешуйчатые тела переплетались в сплошную неподвижную массу. Хотя нет – сделай шаг, и окаменевшие гады оживали, приходя в движение благодаря игре теней.

– Барельеф, – сжал руку девушки чародей. – Искусный и, надо признать, весьма правдоподобный. Старайся не смотреть под ноги.

Лилиана невольно все же взглянула вниз. Пол был выложен гладкими выпуклыми камнями разной величины и формы. Отдельные имели острые края, и о них можно было легко порезать ноги, не спасли бы и сапожки из тонкой кожи. Приглядевшись, девушка вздрогнула от посетившей ее догадки. То не камни, а сотни черепов, из-за чар обретших прочность булыжников. Кому они принадлежали, Лилиана затруднялась сказать. Большинство походило на человеческие, эльфийские, гномьи и орочьи.

– Где мы? – спросила она, с опаской ступая по страшному полу.

– Под араньей, неподалеку от Проклятой Башни. Чтобы напитать усыпальницу Силой, древние применили магию крови и души. Для постройки принесли в жертву около тысячи разумных разных рас. Не волнуйся, нам здесь ничто не грозит. Иди за мной. – Чародей приблизился к квадратной двери с рельефным изображением узкой ладони в сложном иероглифическом рисунке.

Вложив окровавленную руку в углубление, он надавил. Раздался щелчок, дверь со скрежетом отодвинулась. За ней открылся узкий коридор, противоположный конец коего терялся в темноте. Целитель сделал шаг из камеры Врат Путешествий, и по бокам прохода загорелись ровным красным пламенем два ряда осветительных чаш.

Лилиана поежилась, проходя мимо высеченных на стенах сцен, показывающих то ли жестокую битву, то ли грандиозное жертвоприношение. Звери и разумные, духи и чудовища бесконечными вереницами брели по усеянному изрубленными кусками тел полю куда-то вдаль. Все согнуты, словно под тяжким грузом, у многих оружие. Лилиана внезапно осознала: персонажи барельефа – маги, воины, клыкастые и зубастые монстры – преклоняются перед чем-то или кем-то, находящимся далеко впереди.

Чем дальше шла девушка, тем неспокойнее ей становилось. Спирало дыхание, мысли замедлялись и постепенно исчезали, уступая предчувствию беды.

Протянувшийся на добрую сотню метров коридор уперся в массивную дверь, напоминающую поставленную вертикально крышку саркофага, украшенную ужасающим барельефом: на горе из срубленных голов зверей, чудовищ, троллей и эльфов восседал лучник в длиннополом одеянии. У его ног торчали рукоятями вверх два меча, лук лежал на коленях, за спиной находился пустой колчан.

– Дверь откроешь ты. – Целитель отошел, давая возможность девушке подойти к вырезанному в камне отпечатку. – Дай мне руку.

Лилиана не ощутила боли, когда чародей молниеносным движением ритуального кинжала разрезал ей ладонь и, произнося слова заклятия на мертвом языке аллиров, вложил ее руку в углубление под курганом из голов. Она оцепенела, подавленная исходящей от изображения магической мощью.

Обрамляющие барельеф иероглифы занялись знакомым багровым огнем, и дверь сдвинулась. В коридор ворвалась ошеломляющая волна айгаты. Слабое ее подобие – аура магистров-супремов, в полной мере высвобождаемая на практических занятиях. В отличие от энергии людей вырвавшаяся наружу айгата выдавливала воздух из легких, выметала мысли из разума, внушая первобытный страх перед непостижимой и необоримой сверхъестественной силой.

Во тьме вспыхнули тусклым красным пламенем желоба магического светильника, опоясывающего небольшой зал тройным кольцом, словно змей с огненным гребнем на спине. Огонь осветил саркофаг на возвышении.

– Не бойся, – бесстрастно сказал чародей, посылая девушке ментальный приказ. – Положи руку на вырезанную на гробе красную луну.

Рассказывая Лилиане о пробуждении величайшего зверомастера, он предупредил, что для ритуала нужна аура невинной девушки. Целитель солгал: для возвращения повелителя животных требовалась кровь того, кто запечатал склеп. Великого Князя. А в сестре Сандэра она текла, хотя и не была чистой.

Лилиана шагнула раз, другой, третий, двигаясь подобно сомнамбуле. Подняла руку над луной в окружении иероглифического рисунка и опустила ее, испытав наконец боль. Кровь разлилась по барельефу, впитываясь алым пористым камнем. Будто вросшая в крышку ладонь онемела, за ней запястье и предплечье. Вместе с жизненной влагой утекала айгата. Оторвать руку от саркофага не представлялось возможным. Лилиана напряженно стояла, застыв и не дыша, пока резной гроб не насытился.

Крышка разлетелась сотнями осколков, отбросив сестру Сандэра. Из гроба ударил столб красно-черно-белого пламени, распространяющий эманации ярости и всесокрушающей мощи. Огонь расплескался по потолку, образуя купол, и пропал, погасив светильник и погрузив зал во мрак.

– Давненько же я не вдыхал аромата человеческой плоти, – отразился в сознании присутствующих мужской голос. Ментальная защита брадосского чародея задрожала осиновым листом под напором чудовищной ауры пробужденного. – Приветствую, маленькая госпожа, и ты, старинный друг.

Светильник разгорался вновь. Багровый свет с трудом отвоевывал у темноты фрагменты зала. На месте развалившегося саркофага стоял высокий обнаженный аллир. Длинные черные пряди обрамляли красивое, породистое лицо, точь-в-точь как у изображенного на двери стрелка, и падали на отливающие бронзой широкие плечи.

– Добро пожаловать в новый мир, Саррок-йима, – неторопливо кивнул чародей.

Пробужденный сошел с мраморного возвышения на мощенный черепами пол усыпальницы. «Он мало изменился за последние без малого семь тысячелетий», – подумал целитель и жестом приказал шедшему позади Ночному Охотнику передать одежду. Роскошное длиннополое одеяние за века истлело и превратилось в ветошь, не помогли даже чары долговечности.

Ничуть не стыдясь своего облика, пробужденный нагнулся и галантно подал руку Лилиане. Его невыносимая смертными аура угасла и стала похожей на ауру обычного смертного.

– Как тебя зовут, маленькая госпожа? – приветливо улыбнулся Саррок девушке, взяв ее порезанную ладонь в свои.

– Лилиана, – пролепетала сестра Сандэра, с изумлением наблюдая, как от легкого прикосновения пробужденного ее рана затягивается.

– А я Саррок Верный Выстрел. Для тебя просто Саррок. – Он помог девушке встать, поддерживая, и обратился к чародею: – Есть ли поблизости достойная дичь?

– Неподалеку отсюда, на Поверхности, деревня синекожих. Верховного шамана в ней нет, зато полно огров. Они могут призвать покровителя племени.

Пробужденный мечтательно прикрыл глаза.

– Славная предстоит охота.

Глава 2
Шестиглазый

Дилон выглядел успешным торговым городом, типичным имперским провинциальным центром. За высоченной стеной, на которой несли дозор вооруженные арбалетами стражники, виднелись черепичные крыши трехэтажных домов и особняки местных богачей, украшенные скульптурами. А над всем этим великолепием высился серый замок графа. Несколько квадратных башен спереди и сзади огромного круглого донжона соединялись крытыми галереями. Над мерлонами торчали насаженные на копья головы преступников, а еще живые разбойники, коим не повезло погибнуть при стычке с дорожной стражей и графской дружиной, мерзли в настенных клетях.

Нравится здешнему управителю борьба с преступностью. Торговле рвение графа на пользу, иначе не выстроилась бы очередь к городским воротам из принадлежащих купцам повозок и вольных всадников. Видимо, наемников здесь привечают не меньше торговцев.

Не желая проникать в город бесправным «зайцем», я законопослушно простоял целый час в людской реке и в качестве вознаграждения получил за пяток медных монет пропуск в виде деревянной бирки с простеньким заклятием, предотвращающим подделывание.

Жители Дилона чувствовали себя в безопасности. Оно и немудрено: на город не нападали с основания империи. В провинции до недавнего времени озорничали разбойники и шайки горных троллей, переквалифицировавшиеся из охотников в бандитов и грабителей. Бывало, деревни сжигали, потому граф столь рьяно боролся с преступностью, лишающей его законного дохода от сельского хозяйства.

Торговцев нынче пощипывали нечасто. По дорогам исправно курсировали крупные отряды вооруженных до зубов всадников дорожной стражи, иногда под командованием боевых магов.

Так вот, расслабились горожане, в отличие от селян. На щит город никто не брал лет триста, а то и четыреста, и дилонцы ошибочно предположили, что в периметре городских стен безопасно и нечего держать на воротах менталиста, считывающего намерения входящих.

Зря, зря. Взять горцев. Объединятся с разбойничьими шайками, войдут под видом торговцев – и жди беды. Удивляюсь, почему тролли и бандиты до такого не додумались.

Квадратную бирку-пропуск я сунул в подсумок на поясном ремне. Понадобится – достану и покажу. Она нужна преимущественно для покупок в богатом районе, где расположены представительства гильдий магов и алхимиков, денежные дома и самые качественные торговые лавки. То есть без деревяшки мне не обойтись, ибо путь мой лежит именно туда.

Банк, куда я направился, представлял собой прямоугольное нарядное здание с красной черепичной крышей и четырьмя декоративными башенками по углам, увенчанными флюгерами в форме наковален. Наковальня красовалась и на вывеске над входом – черная на фоне языков пламени. Надпись над ней гласила: «Банк почтенного семейства Огнебородов».

М-да, живут же люди. Тьфу, гномы. Просторный, ярко освещенный роскошной позолоченной люстрой вестибюль сошел бы за зал для приема гостей во дворце какого-нибудь графа. На стенах гобелены с изображениями осенней природы, купольный потолок украшен лепниной, росписью, в стенных нишах гипсовые статуэтки полуобнаженных юношей и девушек. В середине вестибюля дорогущий стеклянный фонтанчик поставили с разноцветными рыбками.

Где, спрашивается, строгость гномьих залов, знакомая мне по Куркембу? Где развешанные оружие и доспехи, символизирующие славу, трудолюбие и обороноспособность дварфов? Где хмурые коренастые богатыри с заткнутыми за пояс рыжими бородами?

Охранники в количестве двух штук прикидываются, что им до меня нет дела. Костоломы клана, вышибающие дух из нарушителей спокойствия. В красно-черных ливреях под цвет родового герба они резко контрастируют с позолотой и белизной вестибюля, словно подпалины на прекрасной алебастровой статуе.

Вырождаются гномы в империи. В городе наемников Марадро у них банк поскромнее, больше на фортификационную постройку похож – толстенные стены, на первом этаже окон нет, на втором узенькие бойницы, входную дверь вообще будто из подземной цитадели умыкнули, толстое стальное полотно, укрепленное мифриловыми полосами. И охрана из гномьих ветеранов, суровых бородатых силачей в отменных кольчугах, с громадными топорами, способными разрубить имперского латника. Не воины – герои из легенд! Куда до них здешним мальчикам, теребящим рукояти дубинок. Тьфу, позорище. Небось не грабили тут вас, ливрейщиков.

За письменным столом в углу сидел, перебирая бумаги и периодически щелкая костяшками счетов, седобородый лысый гном. Возле него мялся молодой коротышка, нервно поглядывающий то на старшего родича, то на свои башмаки. В очередной раз сверившись с записями, седой пробормотал себе под нос ругательство.

– Мое почтение, любезные, – подошел я к старику. – Могу я снять деньги со счета? Мое имя Сандэр Валирио.

– Можете, коль они у вас есть. Лиагор, свободен. Дома поговорим.

Часто закивав, молодой гном попятился к выходу. Он чуть не упал, споткнувшись, развернулся и заторопился прочь. Верно, мой визит отсрочил ему наказание от начальства.

– Нынешняя молодежь никуда не годится, – буркнул старик. – Удвар Огнебород к вашим услугам. «Рунный браслет», будьте любезны.

Я снял куртку и, закатав рукав рубахи, положил на стол правую руку. Гном провел над предплечьем кристаллом, рассматривая возникший рунный узор на моей коже, и, удовлетворенно хмыкнув, спросил:

– Сколько желаете снять со счета?

– Пять тысяч золотых империалов.

– Ильфар, – окликнул он стоящего у двери, ведущей вглубь здания, гнома, и тот, понятливо кивнув, вышел. – Пройдемте со мной. – Лысый Удвар поднялся, спрятав в столик магический кристалл.

Удобная штука «рунный браслет». Эксклюзив гномьих банков, с которым чековые книжки имперских и колечки-кулоны-сережки эльфийских рядом не валялись. Предметы легко потерять, можно снять с трупа либо банально украсть. Наносящийся на предплечье узор из рун, содержащий информацию о состоянии счета и владельце, всегда с клиентом и завязан на его ауру. Содрать с кожей нельзя, он пропадет, аналогично отреагирует на отрубание конечности и смерть. По-моему, единственный способ злоумышленника забрать деньги в согласии владельца – например, шантажом вынудить пойти в банк и снять золото.

Мне «браслет» нанесли в Куркембе при открытии счета, как ВИП-клиенту, и я с тех пор ни разу не пожалел об этом. Для проявления рун нужно излучение специального кристалла. Через полчаса узор поблекнет и вскоре станет невидимым. Маги его обычно не замечают: слишком мало айгаты влито.

Удвар провел меня в маленькую уютную комнату с камином, парой кресел и дубовым столиком.

– Прошу подождать, господин Валирио, деньги сейчас принесут. Присаживайтесь, ежели хотите. Вина, фруктов?

– Нет, благодарю. Не подскажете ли пристойную гостиницу? Я впервые в Дилоне.

– Подскажу, отчего не подсказать…

Резкая боль скрутила меня, выбив воздух из легких и бросив на дубовую столешницу. Внутренности будто выдирало из тела.

Смуглянка!

Она попала в беду. Я почувствовал ее страх, на миг увидел шесть абсолютно черных глаз, ужасающих и наполненных иномирной силой. Пещера, каменные гробы, погасшие свечи, силуэт кого-то в длинных одеяниях, отдаленно напоминающего царя с древних фресок, корона…

Проклятье, я знаю, где она! В склепе под заброшенной церковью, где мы поймали Дьякона.

Натянутая до предела струна соединяющего нас астрального канала лопнула, взорвавшись непереносимой болью. Меня словно залили расплавом, выжигающим плоть и кости. Мрак…

Слуги хизаи струились по тоннелям бурным потоком, вызывая дрожь земли и издавая гул от множества бегущих лап. Во тьме их не было видно, но они живо предстали перед моим внутренним взором – насыщенные жизненной силой твари, выдыхающие горячий пар. Они двигались единым сверхсуществом, управляемые волей хозяев. Сами хизаи шли позади, как всегда осторожные, предусмотрительные.

Скоро враждебная река достигнет стен Леригоста, и начнется битва. Устроенные заблаговременно завалы задержат врагов не больше чем на десяток вздохов – земляные слуги умеют пробивать толщу скал, что уж говорить о раздробленной каменной породе. Геомаги славно потрудились, возводя преграды на пути подземного воинства. Укрепленные магией пробки в тоннелях остановят продвижение ровно настолько, сколько нужно для превращения камня и земли в псевдоживую плоть. Проделанные в земной толще ходы станут кишечником, который переварит большинство слуг. Оставшихся добьют йима.

Хизаи, как всегда, сбегут, установив ментальные ловушки и пожертвовав войском. Или призовут потомка Древних, благо отпрысков Первой Крови запечатано предостаточно под проклятым городом Шестиглазых. Вот тогда бой станет по-настоящему интересным.

Земля вздрогнула, вдали прокатился грохот. Это слуги столкнулись с завалом, и хизаи решили с ходу пронзить его. Много мощи они вложили в удар! Астрал сотрясся, элементальные духи разлетелись, попрятались кто куда, главное, подальше от безглазой и безжалостной твари, вобравшей в себя силу десятков тысяч существ.

Слугам удалось совершить казавшееся невозможным. Они разнесли в пыль и завал, и расположенную за ним магическую пробку, вырвавшись прямиком к западной окраине Леригоста. Поток ринулся к стене и…

Боль растеклась по астралу зловонной обжигающей жижей. Около сотни хизайских питомцев простились со своим существованием вмиг, еще тысяча испытала последствия близкого попадания стрелы, обратившись в комки обуглившейся плоти. Ощущения передались хозяевам, я услышал отголоски страха Шестиглазых.

Они узнали ударившего, и сверхсущество из слуг замешкалось. Знай хизаи наверняка, что я с йима в городе, – не посмели бы сунуться сюда.

Повторный выстрел добил раненых. Энергия погибающих тварей изливалась в астрал и, не успевая развеяться, поглощалась стрелком, уже спрашивающим у меня разрешения начать охоту на хозяев. Погоди, мой нетерпеливый друг. Я избавлюсь от шелухи, мешающей нам настигнуть Шестиглазых, а затем настанет твой черед веселиться, Саррок.

– Господин Валирио, что с вами? Господин Валирио, очнитесь!

Кто-то обрызгивал меня холодным пахучим зельем семицветника и бил по щекам. По-моему, такими ударами проще отключить разумного, нежели привести в себя.

Боль пульсировала, то притупляясь, то рассекая острыми когтями.

– У него есть деньги? Я мог бы забрать парня в лечебницу при гильдейском отделении.

– Мы оплатим расходы. Огнебороды заботятся о клиентах, господин Мерригар. Что с ним за напасть?

– Гм… Очевидно, обморок от переизбытка желчи. Точнее определим в лечебнице. Кастул, подай скальпель и приготовь наших красавиц и полотенце. Боюсь, кровопускание придется делать здесь, господин Удвар. До помещения в лечебницу он может не дотянуть. День пребывания в палате и проведение необходимых общеобязательных процедур стоит пять золотых.

Я с трудом разлепил веки. Надо мной возвышался лекарь в белоснежной одежде и колпаке, переходящем в кожаную светлую маску. Он держал скальпель, примериваясь разрезать мне вену на руке. Справа от него хлопотал над банкой с извивающимися тощими пиявками юноша-помощник.

– Смуглянка, – прохрипел я, пытаясь приподняться.

Необычно сильная рука лекаря надавила мне на грудь, прижав к столешнице.

– Вам вредно вставать, господин Валирио. Полежите смирно, будьте любезны, до окончания процедуры.

– Какой, к демонам, процедуры?! – Ярость накатила алой волной, вытесняя боль из сознания. – Нужно идти. Немедленно!

Смуглянка в опасности, ей надо помочь, пока не поздно. Перестал ощущаться связывающий нас астральный канал. Проклятье, себя практически не чувствую. Ничего, кроме боли, жжения и тяжести. Я должен по теневому измерению переместиться к заброшенной церкви. Там напали на Авариэль. Бездна и Тьма, не могу воззвать к духам, никто не откликается, кроме скрепляющих края раны, нанесенной Анарионом.

Тело отказывалось повиноваться. Улучив момент, когда лекарь отвернулся, я сел и едва не рухнул, комната завертелась волчком, в глазах потемнело. Лишь бы не потерять сознание.

Что, демоны подери, делать? В столь паршивом состоянии меня убьет и мальчишка-тролль, впервые взявший оружие. Против загнавшего Смуглянку в склеп у меня ни шанса. Рычать хочется от бессилия! Нет, мы еще повоюем. Подготовлюсь, и поглядим, кто кого.

– Удвар, – процедил я сквозь зубы, чтобы не застонать. – Мне требуется управляющий для улаживания финансовых дел. Могу я положиться на вас?

– Ну, – протянул гном, размышляя. – Коли ваши распоряжения не направлены во вред городу и империи, я согласен.

– Клянусь, и в мыслях не хочу навредить империи, ее народу, Дилону и особам правящей династии.

– Что ж, пошлю за помощником, пусть подготовит бумаги. Полежите, отдохните, господин Валирио. Я устрою все наилучшим образом.

– Обойдемся словесным договором, досточтимый Удвар. В случае невыполнения ваших обязательств найду вас и отправлю в Предвечную Тьму. Без долгих судебных разбирательств. Послужите день – и заработаете двадцать золотых.

Проклятье тысячу раз, не могу даже показать вращение теневого кольца, намекнув на принадлежность к магам. Ох и обожгло меня.

К полудню я покинул банк Огнебородов, перебравшись в удобную карету, и покатил в центр города. Не в лечебницу, на чем настаивал лекарь, а к главе здешних чаротворцев, помимо прочего заведующему в Дилоне торговлей магических предметов и зелий. Удвар двинул на скотный рынок, договариваться о покупке стада быков. Животных ему советовал подбирать здоровых, темного окраса, пятнистые мне даром не сдались.

Зачарованным оружием торгуют в здании гильдии магов. Его скупают у приезжих купцов, изготавливают здешние умельцы, заказывают у столичных коллег и выкладывают на широкие прилавки в огромном зале. Как ни странно – магические предметы дороги, – народу собралось много. Проходы между торговыми рядами забиты потенциальными покупателями в богатых и не очень одеждах.

Едва я вошел в сопровождении выделенной мне банком охраны – четверки дюжих молодцев, – ко мне подскочил парень лет восемнадцати в полумантии и поинтересовался, чего желаю. Желал я срочной аудиенции у главы, о чем Удвар послал сообщение до моего выхода из банка. Молодой маг раскланялся и направил меня к Наблюдательной Башне, белой свечой возносящейся над шатровой крышей здания гильдии.

За скромное пожертвование в сотню золотых глава отложил повседневные и весьма важные дела. Принял радушно, вина эльфийского предлагал выпить с заморскими закусками, в кресло усадил, рекомендовал гильдейский санаторий для поправки здоровья за поистине смешную плату в пять золотых в день. Там, дескать, и обследование проведут, и подлечат, ауру восстановят. Кстати, магом глава оказался толковым, с порога определил обширные астральные повреждения.

Сам вылечусь, не впервой. Выйду из города и займусь здоровьем.

Я запросил приличное копье, зачарованное на остроту, прочность и наносящее урон астральным сущностям, и одежку покрепче. Глава предложил наборы пластинчатых доспехов и оружия. От тяжелой брони я отказался – ходить в ней не умею, мне чего полегче, не сковывающего движений. Мой стиль боя предусматривает стремительность. Учивший меня владению копьем вождь троллей Ран-Джакал обходился в пору странствий по цивилизованным странам обыкновенной одеждой, изредка надевая кожаный колет и короткую кольчужную юбку. Поножами и наручами тоже не брезговал, помнится.

Выбор у гильдейских продавцов огорчил. Мечей, щитов зачарованных, кинжалов в закромах под крышку, а копий ввиду малого спроса всего два, и те так себе – эспонтон с листообразным наконечником из мифрила да рунка со складными древком и боковыми клинками явно работы имперских кузнецов. Оба оружия зачарованы на прочность и остроту. Мифриловое значительно крепче стального имперского, вдобавок на него наложено заклятие Рассекателя Духов. Не иначе гномьи мастера ковали наконечник для борьбы с призываемыми тролльими шаманами лоа. Рунка колет астральных сущностей, по заверениям главы гильдии, слабее, вследствие чего цена на нее пониже.

Я выбрал эспонтон. Рунка отличное оружие для умелого бойца, я же приучен к обычному копью, на крайний случай к алебарде, любимому оружию Ран-Джакала. Поторговавшись, отсчитал главе тысячу золотых. Он, нехороший человек, затребовал вначале несусветную сумму в полторы тысячи, постоянно подсовывая дешевую рунку. Видимо, от ее продажи процент у гильдии выше – как-никак имперская работа, может, рунки дилонцы производят.

За пять сотен империалов приобрел кожаные куртку-безрукавку с нашитыми стальными пластинами, наручи и наголенники, наконец-то обзаведясь легкой броней, плащ.

По зельям дела обстояли хуже. Гремучего у дилонских алхимиков не водилось, довольствоваться пришлось парой фляг огнесмеси, воспламеняющейся на воздухе, и десятком дымовых и ядовитых бомб. Маловато, конечно, для войны, да что поделаешь.

На полторы тысячи золотых монет накупил свитков с боевыми заклятиями разной степени убойности, среди которых поистине бесценное в аранье Пламя Духа. Оборачиваешь свитком клинок, и оружие начинает гореть астральным огнем, испепеляя младших лоа и опаляя старших. К нему взял два свитка Воздушной Волны, по сути магической взрывчатки, сметающей все на громадной площади, и один – Алмазной Колесницы Истины. Последний обошелся чуть ли не в тысячу золотом. Оно и понятно: мощное заклятие, уничтожающее старших лоа пачками.

Возврати я способность управлять духами – с этим арсеналом мог бы спокойно выйти на бой с целым племенем синекожих. Вероятно, так и произойдет. Врагов на Зеркальном озере уйма, восстанавливаюсь быстро. За прошедшие с приступа часы хожу без посторонней помощи и слабо чувствую айгату. Через пару дней опять погружусь в теневое измерение.

К вечеру я оставил Дилон. На всякий пожарный надел обновки – куртку, наручи, поножи поверх штанов и теплый, подбитый волчьим мехом и скрывающий ауру плащ. На поясной ремень повесил специальный подсумок для свитков. В близлежащем лесу меня обязался ждать Удвар со стадом быков. Полсотни молодых здоровых животных, пышущих жизненной энергией, достаточно для призыва.

Эх, не люблю кровавых жертвоприношений, да работа у меня такая – с духами общаться.

Гархар клялся, что больше не поведется на презренных быков. Дескать, ему, старшему лоа, по статусу положены души разумных существ, обладающих внушительными запасами айгаты, и призвать его в следующий раз, принеся в жертву каких-то полсотни голов тупого скота, у меня не получится.

Закалывать быков в обозримом будущем действительно не стану. Во-первых, нет удовлетворяющих запросы летающего ската стад, во-вторых, под ритуальный нож пойдут тролльи шаманы, о чем я сказал духу. Гархар облизнулся, заурчав при упоминании колдунов. Остаток полета до брошенного села он молчал, обозревая леса, поля и луга империи, а я прикидывал варианты развития событий и ломал голову над личностью разумного, коего уготовала судьба мне в противники. О гибели Смуглянки старался не думать.

Дилонские маги на призыв духа не отреагировали. К моему уходу из города поднялась нездоровая шумиха, чародеи забегали, быстренько свернули торговлю и заперлись в здании, активировав полупрозрачный купол барьера. Судя по обрывкам фраз от проносившихся мимо магов, по астралу прокатилась волна эманаций от разразившегося сражения. Кто с кем дерется, волшебники были не в курсе и решили подстраховаться.

Ритуал отнял море айгаты. Я, забравшись на явившегося летающего ската Гархара и попросив его лететь на восток, ненадолго увяз в состоянии полудремоты-полубреда, где смешались воспоминания, реальность и кошмары.

Бо́льшую часть полета, длившегося часа два, я посвятил подготовке к предстоящему спуску в сельскую церковь. Подкрепился порцией драконьей настойки, «кошачьим глазом», помедитировал, накапливая энергию и стараясь войти в боевой транс. Попытки к концу полета увенчались успехом, в транс вошел, опять начал ощущать айгату, «нащупал» боящихся нос высунуть из моей ауры теневых духов. Заставить их выйти не удалось. Оглохли, паразиты. Самое интересное, айгатой моей подпитываться они продолжали как ни в чем не бывало.

– Снижайся, Гархар, – пролетев над покинутым селом, попросил я.

У церкви приземляться опасно: в развалинах могут быть враги. Если напавшие на Смуглянку здесь, они наверняка знают о моем приближении. Летающего ската на фоне звездного неба несложно различить, магу же и голову задирать не надо, ауру старшего лоа заметит любой нормальный чародей. Я лучше зайду издалека, оценю обстановку. Теневых духов на разведку не послать, чтоб им, так хотя бы просто прислушаюсь и присмотрюсь к селу и окружающему лесу. С высоты изменения на пепелище незаметны.

Знать бы численность противников. Обыкновенным воинам со Смуглянкой не справиться – больно уж хороши у нее артефакты. Средней руки магам она тоже не по зубам. Она испытала страх в момент столкновения лицом к лицу с нагрянувшим в склеп врагом, значит, узнала в нем кого-то поистине ужасного. На кой ей вообще понадобилось возвращаться?

Я спрыгнул с Гархара на поляну. Скат покружит над пепелищем и по моему сигналу спикирует вниз, чтобы подобрать меня.

С копьем в руках двинулся по лесу. Шел медленно, осторожно, постоянно осматриваясь. На голубоватом снегу – взошла луна Целительница, залившая голубым светом заснеженный лес, – звериные и птичьи следы. Крупнее лисицы тут, похоже, никто сегодня не пробегал.

Настораживает тишина. Ветер не воет, как прошлой ночью, деревья не скрипят. Звуки издаю я. Снег похрустывает под ступнями, сердце стучит.

На окраине села вновь воззвал к теневым духам, приказывая убраться из моей ауры и прочесать местность. Тщетно – не отвечают, паскудники эдакие. Ладно, дедовскими способами проверю, нет ли кого поблизости.

А зелья здорово помогают, восполняя запасы айгаты и исцеляя поврежденное духовное тело. Пойманные духи активно начали делиться энергией, что очень хороший признак. До прибытия на Зеркальное озеро полностью восстановлюсь.

Хочется надеяться, постановка поисковой сети из призванных заново теневых духов не вырубит меня откатом. Достав засапожник, я начертил на снегу колдовскую фигуру, разрезал себе ладонь и, шепотом читая заклятие, брызнул кровью на линии. Угощение для астральных сущностей подано, милости прошу на ужин.

Отвык от ритуальной магии. Нечасто пользуюсь, и совершенно зря. Она самая экономная в плане энергозатрат. Ее минусы в длительности ритуала и необходимости приносить жертву, будь то бычок-трехлеток или собственная кровь, содержащая айгату и жизненную энергию. В бою, когда каждая секунда на счету, начертание фигуры может обернуться поражением. Противник застанет тебя фактически безоружным, и финита. Зато, если есть время на подготовку, ритуалка становится козырем.

К фигуре робко потянулась тень, отбрасываемая мною. Стоп, вокруг разве нет духов? Ничего себе местечко.

Теневые духи обитают в астральных проекциях практически повсюду, умело маскируются. Это позволяет им находиться рядом с сильными сущностями вроде старших лоа. Пугают теневых смертоносные чары, заклятия. Вот, между прочим, косвенное доказательство происшедшей битвы.

Моя тень, коснувшись колдовской фигуры, замерла, я в тот же миг вонзил в нее кинжал, черканув собственный упрощенный знак владения. Поздно метаться, попались, ребятки. На зов, значит, отвечать вы отказывались, а ритуал вас привлек.

Возможно, объясняется подобное поведение разрывом подчиняющих связей. Аура пострадала, астральные цепи нарушились, и теневые духи освободились, но побоялись улизнуть. Не вырвались из-под моей власти только те, кто сдерживает края раны духовного тела, слишком плотно они засели во мне.

Трое духов под клинком смиренно застыли. Я начертал очередной знак, на сей раз конкретного заклятия-приказа. Тени расползлись сетью, сканируя участок леса и пепелище.

Живых нет. Несколько часов назад тут был отряд. Не менее десятка разумных плюс различные накачанные жизненной энергией под завязку миньоны, имеющие одинаковую с хозяином айгату. Ух, сколько набежало магических слуг! Истоптали астрал, оставив еле ощутимые следы эманаций.

Бой был коротким. Святая магия в развалинах церкви иссякла и больше не мешала моим лазутчикам, само здание превратилось в сухую бесполезную скорлупку, внешне не изменившись. В подвал теневые духи не проникли: структура заклятия не та.

В бою явно принимала участие Смуглянка. Ощущается ее айгата, как и прочих сражавшихся – людей, светлого и темного эльфов и неизвестных мне существ, обладающих приблизительно равными силами. Били направленными астральными ударами по церкви, предварительно установив барьер. Эффективная тактика для устранения противника, свойственная гархалам^[5] и Ночным Охотникам.

Чего здесь только нет. И светлоэльфийская магия природы присутствует, и демоническое колдовство Бездны. Нет и в помине следов применения ангельской магии Карубиала, следовательно, атаковали не эладарнские храмовники.

Удивительно разношерстная собралась компания. Светлые и темные эльфы – смертельные враги, убивающие друг друга при встрече. Определенно, светлый – маг природы, а темный – спец в проклятиях. Старая добрая классика.

Выдернув нож из колдовской фигуры, я обмотал рассеченную ладонь припасенной чистой тряпицей и направился к церкви. Покрывшая пепелище и участок леса поисковая сеть транслировала мне информацию о малейших изменениях в астрале и физическом мире. Объявись кто-нибудь, я немедленно узнаю об этом.

Развалины храма стояли проломленным черепом немощного чудовища, грозящего небесам. Черно-серый пепел взметывался под ногами невесомыми облачками. Лики святых и ангелов на стенах полностью стерлись, будто кто-то намеренно удалил их, не вынося укоряющего взора небожителей, священные символы у алтаря валялись разломанными на полу. Нанесенные ветром листья и веточки пропали. Остался пепел, перемешанный с кусками штукатурки и осколками камней.

На пороге подвала пахло свежепролитой кровью и благовониями. Под церковью провели жертвоприношение, перед тем вычистив и проветрив подземелье?

Стараясь ступать бесшумно, я заглянул в подвал. Так и есть, на вытащенном из стенной ниши склепа каменном гробу тлели палочки третьеглаза, возжигаемого при ритуалах шаманами орков и троллей. Какого демона произошло?

За спиной раздался грохот, пол заколебался. Я инстинктивно обернулся, принимая боевую стойку. Из проломленных ступеней лестницы торчала поросшая сине-голубыми кристаллами треугольная башка размером с лошадиную.

Зариб

– Наш человечек?

Зариб под маской из электрума недовольно сощурился. Он не любил, когда к нему неожиданно подкрадывались сзади. Из всей Семерки знал об этом один Зонат, получая удовольствие от раздражения напарника. Никому другому, впрочем, подойти сзади незамеченным не удавалось. Лишь треклятый темный эльф умеет почти полностью стирать признаки своего присутствия из физического и астрального измерений.

– Судя по духовному портрету – он, – бесстрастно произнес Зариб, не отрываясь от наблюдения за сожженным селом. Менталист видел сразу и пепелище с церковью, и забравшегося в подвал человека, и энергетическую составляющую местности со всеми живыми и мертвыми сущностями.

– Пойду поприветствую, – с шуршанием вынул мечи из ножен стоящий за его плечом Зонат.

– Я бы на твоем месте не торопился вступать с ним в контакт, – предостерег Зариб, не открывая глаз. – Аура теневика слаба, однако сие не значит, что ее обладатель не окажет сопротивления, заподозри он в тебе угрозу. В латнике столь устрашающего вида, да еще с обнаженными мечами, знаешь ли, трудно увидеть доброжелателя.

– Прекрасно! С удовольствием сражусь, если человечек покажет себя достойным противником.

– Зонат, излишняя самоуверенность и жажда драки послужат причиной твоей гибели. С человеком трудно договориться, судя по его решительному настрою.

– Я и не думал болтать, пусть этим занимается Эктар! Мое дело – заставить его дождаться остальных наших.

– Все же рекомендую воздержаться от немедленного боя. Сначала человека попробуют обезвредить мои слуги.

– К шогготу слуг и осторожность! Дай мне развлечься, шестиглазая скотина! А победит человек или нет – на все воля Голгорота. Сдохну – ты его остановишь. Поэтому побереги зверушек.

Зариб невольно вздрогнул. Слова напарника стеганули его, пробуждая давнюю расовую ненависть. Эльфийский последыш посмел оскорбить потомка древнейшей расы Лантара! Глубоко вдохнув и расслабив пальцы, сжимающие лежащий на коленях трезубец, Зариб волевым усилием очистил сознание от ненужных эмоций. Зонат всегда резок и несдержан на словах, зато не бросает в беде соратников. Эльф хороший напарник.

– Поступай как считаешь нужным. Я устал от твоих выходок. Убьешь человека – ответишь перед Эктаром. Напомнить его приказ? Нам нельзя убивать Валирио! Эктар хочет сперва поговорить с ним. Хотя… возможно, тебя наконец-то выгонят из отряда.

– Не волнуйся, Шестиглаз, я не предоставлю тебе повода порадоваться моему изгнанию, – расхохотался Зонат, растворяясь в ночи.

Согласно бестиариям дварфов, кристальная ящерица занимает почетное третье место среди земляных полуэлементальных животных по запасу айгаты и равна развитому старшему лоа по силе. То, что мне повстречался именно полуэлементаль, сомнений не вызывает. Поросшая светящимися голубыми кристаллами махина прямо исходит мощной энергией стихии Земли. Свет обволакивает ее зримой аурой, постепенно заполняющей храмовый подвал. Не смоюсь до того, как ящерка вытащит из пола свою грузную тушу, – и шансов на победу у меня поубавится. В пещерах она почти непобедима. Дварфы ее обходят десятой дорогой, не желают с ней связываться и другие расы Подземья. Сложно с эдакой громадиной биться в тесноте. Чары на нее действуют неэффективно, обычное оружие вовсе бесполезно против образующих прочный панцирь наростов. Тварюга, по уверениям ученых мужей, эффективно применяет заклятия, основанные на магии кристаллов.

Информация о полуэлементали всплыла в памяти совершенно неожиданно, точно кто-то услужливо открыл бестиарий, виденный однажды в библиотеке Гварда, на нужной странице, и ткнул пальцем в описание чудовища.

За колючей башкой последовали округлые плечи и толстые передние лапы, снабженные алмазными когтями, не уступающими по длине засапожнику. Благо вылезает ящерка неспешно, пригибаясь, дабы не схлопотать в глаз зачарованным копьем. Глазки у нее, между прочим, одно из трех уязвимых мест. Второе – пасть, вернее, мягкое небо, за коим кровеносные сосуды и мозг. Ткнуть туда надо постараться: усеянный шипами кристаллов рот открываться не спешит. Кроме зубов и когтей у ящерки полно средств убиения врага. Заденет хоть чем – и я истекающий кровью труп. Третье уязвимое место – горло. Ну, относительно уязвимое, кристаллы там не растут. Брюхо защищено толстой чешуей, менее прочной, чем спинной панцирь.

Магическая зверюга почти полностью перегородила выход из подвала. Попытайся я перескочить через нее, ей надо лишь поднять башку, чтобы насадить прыгающего оленем меня на кристаллические рога. Правда, это если постарается. Вскоре полуэлементаль закупорит собой проход, и окажусь в совершенно невыгодном положении.

Свиток? Хм. Алмазная Колесница, среди чародеев прозываемая «скалкой-убивалкой», конечно, навредит твари. Чем мне тогда с лоа бороться в аранье? Хотя мертвый я ничем озерникам не помогу. Нет, свитки использовать рано, скалку-убивалку оставлю на крайний случай. Подозреваю, ящерица не единственный враг, с которым придется здесь столкнуться.

Размышления отняли драгоценную секунду. В следующую я ринулся к выходу. Тычок эспонтоном в горло заставил громадину опустить шипастую башку, дабы прикрыться, наконечник проехался по кристаллам. Я, оттолкнувшись, проскочил в образовавшийся просвет между потолком и ящеркой. Рога поднялись за мной и обрушили твари на голову деревянную балку.

Ходу вверх! На открытом пространстве мы повоюем всерьез. Полуэлементаль неповоротлива, массивна, шипы мешают резво передвигаться. Она привычна к тишине и тьме подземелий, на поверхности слепнет и глохнет, теряется от множества незнакомых звуков и запахов.

Где тут самая хлипкая стена? Здание на ладан дышит, выбью хотя бы кусок, того и гляди целиком обрушится. Только бы самому под обломки не попасть. Взлетев в оконный проем, вынул из сумки футляр со свитком Воздушной Волны, распечатал. Иди сюда, маленькая моя.

Пол церкви затрещал и проломился посредине. Из-под каменного крошева, плит, сгнивших досок показалась синяя башка, перетекающая в плечи. Не желая оставаться в образованной дыре, тварь рывком высвободилась, встала во всей красе, похожая на обросшую кристаллами статую невообразимой рептилии. Выскочив, замерла с задранной кверху мордой. Оценивает обстановку.

Учует? Вряд ли. Уже бросилась бы, пойми, где я.

С минуту ящерица прислушивалась и принюхивалась, затем ей, видимо, надоело играть в выслеживающего добычу охотника. Она, издав глубокий урчащий звук, ударила нижней челюстью в пол. Зазвенело и затрещало, внутреннее пространство храма вмиг заполнили иглы тонких острых кристаллов. Пол и основание стен превратились в шкуру диковинного дикобраза, переливающуюся алыми и голубыми сполохами. Неспроста светомузыку врубила ящерка. Обычной раной не отделаешься, наколись на такой шип.

Вот почему подземные расы побаиваются полуэлементалей. В узких проходах пещер и шахт никуда не денешься. Ломанешься к рептилии – сделает из тебя решето. Благо она не охотится за разумными, предпочитая питаться породой и драгоценными камнями.

Кто ж тебя, красавицу, подчинил и сюда послал? Не по своей же воле на поверхность выбралась. Не слышал о том, чтобы полуэлементалей приручали и управляли ими. У магических животных наибольшее сопротивление к разного рода заклятиям. Ментально зачаровать их вроде никому не удавалось.

Ящерица закрутила башкой. Я неподвижно стоял, не дыша. Зрение у нее не очень, как и у большинства подземных существ.

Рептилия, никого не обнаружив, разочарованно рявкнула. Пора читать свиток.

Лист зашелестел, разворачиваясь у меня в руках. В активации ничего сложного, достаточно знать основы енохианского – читай, ангельского – языка и уметь вливать айгату. От капли духовной энергии, вложенной мною в свиток, тщательно выведенные слова магической формулы засияли ровным белым светом. Учуявшая неладное ящерка замотала башкой и отступила к дыре, откуда вылезла. Нет, уйти так просто не получится. Ты мне пригодишься, кристальная.

Отставив копье и сложив пальцы правой руки «козой» в сторону противницы, я проорал название заклятия. Свиток ослепительно вспыхнул и распался пеплом, от меня к ящерице ударила волна спрессованного воздуха, направляемая «козой». Ветряное цунами пронеслось по церкви, поднимая тучу пыли, мусора, обломков. Оно отвлечет от меня. Стены храма вздрогнули и рухнули под воздушным напором, влекомые стихией камни устремились к ящерице, сметая выращенные на полу колючки кристаллов.

Раз!

Ну, теневые, ваш черед. Я соскочил на вывороченные плиты, призывая сеть из духов сжаться. Полоснул для ускорения процесса по ладони засапожником, брызнул кровью на темнеющие подо мной тени, не жалея айгаты. Берите, мне не жалко, половину моего нынешнего запаса! Исполните, что хочу, дам столько же.

Сплошной вал из теней со всех сторон покатился к полуэлементали, исчезнувшей за лавиной пыли и камней. Ящерка, не спи, к тебе гости. Не успеешь упрыгать, просочатся в твое духовное тело. Жить будешь плохо и недолго. Не того ты масштаба, чтобы полностью заблокировать ауру. Щит у тебя в астрале недостаточно хорош. Ненасытные духи собирают сородичей на пир.

Два!

Я метнулся за духами с выставленным перед собой эспонтоном. Микроволокна мышц рвались от запредельного напряжения. Не будь я в боевом трансе – выть мне от боли.

Ящерица близко, сквозь тучи пыли видно голубое свечение. Спустя миг обрисовался низкий силуэт. Моя противница скрючилась, припала к земле и приподняла башку, стараясь держать ее подальше от исходящей снизу угрозы.

Мифриловый наконечник копья врезался в горло полуэлементали и с хрустом пробил твердую кожу.

Три!

От рева содрогнулось основание церкви, в вышине задрожали и спрятались за пеленой облаков звезды. Полуэлементаль умирала тяжело. Голова дернулась назад, туловище выгнулось, хлестнувший колючий хвост едва не задел отскочившего меня. Копье для верности я провернул в ране и выдернул. Вместо крови из дыры в шкуре выплеснулась фосфоресцирующая бирюзовая жидкость, концентрированная айгата, столь ценимая алхимиками, целителями и артефакторами. Надобно собрать во что-нибудь, во флягу от воды, например. Нечего пропадать дорогому продукту. И шкуру снять, и глаза выковырять. Да вся ящерица кладезь алхмических и магических ингредиентов, за которые в имперских чародейских гильдиях выложат весьма внушительные суммы золотом.

Не о том думаю! Того и гляди хозяин ящерки объявится, при нем спокойно тушу не разделаешь.

Полуэлементаль билась в судорогах. Кристаллы на шкуре постепенно угасали и в конце концов превратились в тлеющие голубоватые угли, зримый световой покров исчез. Я подошел вплотную к ящерице перед последним судорожным рывком, положил ладонь на лежащую башку, дотянулся до уходящего духа и потянул его назад. С протяжным выдохом остатки духовной и жизненной энергий перекочевали в меня. Кристальный дух мне понравился, он перетекал в Темницу без сопротивления, не было в нем затхлости обитателей Серых Пределов. Я выкачивал айгату, чувствуя покалывание и тянущую боль в руке и груди.

Закончив, выпрямился. Меня распирало от силы.

Происходящее покатилось неспешной колесницей по тракту реальности, вынося меня на второй уровень боевого транса. Без всякой теневой сети я расширил зону восприятия. О, до чего же приятно вновь обрести способность чувствовать и сражаться на максимуме возможностей! Кровь быстрее течет в жилах, мышцы регенерируют, готовясь к следующему этапу сражения.

Границу пепелища пересек разумный. Он старается ступать неслышно, не производить вибрации, и тем не менее мне слышен скрип мельчайших частиц грунта под его ступнями. Человек? Эльф? Тролль? Ни запаха, ни ауры. Скрытник.

Что за?..

В астрале молнией сверкнула стрела ментальной энергии, и на меня обрушилась наполненная животным ужасом тьма.

Интерлюдия вторая

Лилиана потеряла счет времени. Сколько продолжалась ночь? Часы, недели?

Полет на мантикоре длился очень долго. Созданное Сарроком существо пересекло троллью аранью, широкую прибрежную полосу и сейчас парило над морскими просторами, унося девушку и пробужденного мага от мессира Арнальдо и Игнаса.

Подобную магию, чудовищную и притягательную, Лилиана видела лишь в фильмах, просмотренных в той, земной жизни. Впрочем, воспоминания о Земле постепенно стирались под влиянием чувств, пережитых в Лантаре. Что такое книги, кино, школа по сравнению с деревней синекожих лесных троллей, настоящим колдовством и обучением на острове, где все буквально дышит магией?

Прижимаясь к сидящему впереди и правящему огромной крылатой кошкой Сарроку, Лилиана жмурилась из-за бьющего встречного ветра и, самой стыдно признаться, боялась взглянуть вниз. Слишком высоко мчалась мантикора. Кажется, оторвешься от надежной спины Верного Выстрела – и упадешь. Но страх высоты и холодный, продувающий насквозь ветер не давали забыть предшествовавших полету событий.

Саррок пригласил ее стать свидетельницей Охоты. Именно так, с большой буквы. Маг придавал особое значение процессу, от коего получал не сравнимое ни с чем удовольствие. Он сулил незабываемое зрелище и бесценный опыт, обещал показать, как охотятся йима, живые орудия Великого Князя, и добывают лоа ловцы духов.

Ловцом был ее брат. Она согласилась. Затолкнула неуверенность при общении с совершенно незнакомым разумным в дальний уголок сознания и величаво, точь-в-точь благородная дама при императорском дворе, подала ручку галантному пробужденному магу.

Игнас встал рядом и грубовато сообщил – дескать, последует за ней даже в Бездну какого-то Цатогуа, на что Саррок ответил – мол, не следует опасаться за жизнь «маленькой госпожи», он обеспечит ей должную защиту и оборонит от однорогого Карубиала, буде тот явится из Горнего Мира со всей свитой. Ух, как он посмотрел на Игнаса! Словно хотел сжечь заживо. А тот не дрогнул, олицетворяя собой абсолютную неколебимость. Начинающийся спор разрешил мессир Арнальдо. На лице его было написано сомнение, однако брадосский целитель приказал Игнасу отступить. Раз Саррок сказал, что не допустит опасности для Лилианы, значит, так и будет, отрезал он.

Могущество аллира поражало. Девушка понятия не имела, в чем заключается основа его магии. «Будь смелой», – сказал он, улыбаясь, и она забыла о страхе. Она не боялась, когда ее вместе с пробужденным магом засосал внезапно оживший пол, и когда Верный Выстрел уже в аранье, куда их вынесла теплая река мягкой скользкой субстанции, призвал свою питомицу мантикору. Гигантская кошка с нетопырьими крыльями и скорпионьим хвостом возникла из земли и крови Саррока. Непонятный сгусток вырос, оформился в скелет. Костяной каркас оделся на глазах изумленной девушки мышцами, шкурой, напомнив сцену из фильма ужасов. Сидя на широченной пушистой спине магического животного, Лилиана с трудом верила в происшедшую метаморфозу – никак не походила симпатичная мурлычущая кошка, чуть не сбившая с ног пробужденного чародея в приступе радости, на кошмарное создание, каким представлялась всего минуту назад.

И вот Лилиана летит над морем неведомо куда. «Мы обязательно поохотимся, маленькая госпожа, – пообещал древний маг в аранье, далеко от де Виллано и его помощников, – позднее». От его слов веяло неколебимой уверенностью. Девушка поверила ему. Без доказательств, аргументов. «Не спрашивай ни о чем, – посоветовал Саррок. – Я обо всем расскажу по прибытии на остров. Он тебе понравится».

Какой остров, почему Верный Выстрел обманул мессира Арнальдо, зачем она магу? От вопросов кружилась голова, и девушка разозлилась. Ее мнения не спрашивали, будто она безвольная кукла. Ее чувствами и эмоциями управляли, надо полагать, с помощью ментальной магии.

«Ха, поистине в вас течет одна кровь! – рассмеялся древний маг и вдруг сменил тон на бесстрастный: – Разве у тебя есть силы сопротивляться мне, маленькая госпожа?» От его голоса лед сковал позвоночник, а в животе образовалась пустота. Действительно, кто она такая, чтобы перечить столь могучему существу?

Нет, она отплатит ему. Улучит момент и обязательно отплатит.

Саррок молниеносным движением, не давая сестре Сандэра увернуться, коснулся кончиком указательного пальца ее лба. Она тотчас рухнула в полусон-полуявь. Аранья, прибрежная полоса, море, солнце и луны пронеслись чередой видений. Очнулась девушка от холодного ветра, прижимаясь к спине мага.

– Держись крепче! – услышала Лилиана перед тем, как мантикора резко спикировала вниз.

На мгновение показалось, крылатая кошка нырнет в море. В метре от воды животное выровняло полет и понеслось параллельно водной поверхности к виднеющимся вдалеке двум скалам, бивнями морского монстра торчащими над волнами.

– Столбы Нерезиса образуют врата, за ними начинается Море чудовищ, – буднично сообщил чародей. – Туда нет ходу никому из смертных, не считая нескольких избранных. Под морем находится межмировая щель, откуда бесконечным потоком выходят сущности иных реальностей. Стоит им учуять живого, они начинают гнаться за ним и, настигнув, разрывают на клочки, поглощая плоть и душу.

– Как же мы пролетим? – удивилась девушка.

– Врата узнают мою айгату и напомнят здешним обитателям о давнем Договоре, маленькая госпожа!

Циклопические столбы промелькнули мимо, и мантикора вновь набрала высоту. На небо выкатилась белая полная луна, освещая молочно-бледным светом морские просторы. Рябь волн прерывалась частыми водоворотами и крошечными островками, представляющими собой выпирающие из воды скалы. Лилиана задумалась, почему пробужденный маг обманул мессира Арнальдо, хотела спросить об этом Саррока – и не успела. Однообразный вид сменился, отвлекая от размышлений: на горизонте появилось быстро растущее по мере приближения пятно крупного, возвышающегося над морем острова. За ним угадывались очертания архипелага.

Подлетев к заросшей зеленой растительностью горе, мантикора сделала над ней круг и неспешно опустилась на свободный от деревьев участок земли недалеко от вершины.

– Добро пожаловать на Затерянные Острова, маленькая госпожа. – Соскочив с магического зверя, Саррок подал девушке руку.

Лилиана отвергла помощь мага и неуклюже спрыгнула со спины крылатой кошки.

– Зачем ты обманул мессира де Виллано и привез меня сюда? – зло спросила она.

Глаза Саррока на мгновение сузились. Он улыбнулся.

– Что ж, расскажу. Но сначала ответь на вопрос, маленькая госпожа. На что ты готова ради брата, если он жив?

Глава 3
Предвечная тьма

…Распластанные на жертвенных каменных плитах троллы и гоблинши уставились невидящими глазами в теряющийся в сумраке храмового зала потолок, напоминая мертвецов. Они еле заметно дышали.

– Что за знаки вы поставили на каждой, учитель? – склонился в почтительном поклоне молодой эльф, с чьих плеч спадал белоснежный плащ с изображением отбрасывающего тень лотоса.

Я закончил приготовления, занял место в центре кольца из жертвенных плит и ответил:

– Знаки пойманных мною духов. У старших и старейших лоа есть такие, посредством них шаманы синекожих приносят жертвы покровителям.

– Вы собираетесь поклоняться духам троллей? – В округлившихся глазах ученика мелькнули недоумение и ужас. Еще бы, Великий Князь на самом деле поклонник лесных духов, с которыми ведут войну Дети Звезд. Предатель!

– Нет, мой юный друг, – окинул я придирчивым взглядом без малого сотню будущих жертв, расположенных в виде концентрических кругов и занимающих почти весь зал полузаброшенного аллирского храма Небесных Светил. Синекожие здоровы, полны айгаты и жизненных сил, у всех на челе и груди ведьмины отметины, свойственные колдуньям. – Видишь, знаки вписаны в знак лотоса? Жертвы предназначены мне и моим духам. Это самый быстрый и действенный способ пополнить запасы сил и привязать пойманных лоа ко мне, сделав верными рабами, чувствующими пользу от пребывания в Темнице. Наша связь становится крепче. Если меня тяжело ранят, они не взбунтуются, что довольно часто происходит у неопытных ловцов, а помогут мне восстановиться.

– Учитель, я не совсем понял. Духи ведьм станут служить вам?

Иногда неискушенность ученика раздражала.

– Они пойдут на поживу мне и уже пойманным мною лоа, Гвериар. Ловцы не только ловят духов, мы поглощаем их – кого частично, и тот отправляется в духовную Темницу, а кого без остатка, как этих презренных недозверей. Для полного поглощения нужно отметить жертву знаком.

Я, закрыв глаза, распростер руки над лежащими под ментальными чарами троллами и гоблиншами. Души живых горели огоньками, источая аромат силы, к коему примешивались запахи лоа и благоухание лотоса. Они принадлежат мне, они моя пища, утоляющая на короткое время духовный голод.

– Смотри внимательно, Гвериар.

По незримым каналам, связывающим меня и жертв, я потянул силу. Тела изогнулись в едином приступе боли. Огоньки душ трепетали, тщетно пытаясь удержаться в физических вместилищах. Ужас захлестнул храм, насыщая меня.

Вскоре все закончилось. На жертвенных камнях лежали скорчившиеся, иссохшие останки. Ученик у запертых ворот выглядел ошеломленным, от него пахло страхом.

– Прикажи развесить тела на ветвях священных тролльих деревьев у Красной скалы, – приказал я, стряхивая с кончиков пальцев сконцентрированную в выступивших капельках крови силу, ее подхватывали плавающие подо мной рыбками теневые духи. – Позже распорядись уложить на жертвенные камни тролльих детенышей. Для боя с их отцами мне понадобится много айгаты…

– Шестиглазый уродец! Отрыжка шоггота, пережравшего вирмовского дерьма! Чтоб тебя боги Бездны наказали за твою подлость!

Раздающийся поблизости басовитый глас вывел меня из плена чужих воспоминаний. Надо мной высился смоляной горой воин. Длинноволосый мечник потрясал оружием в обеих руках, на чем свет стоит кроя неведомого злоумышленника, лишившего его радости боя.

Они считают меня выбывшим из боя – мне же лучше. Я вроде в порядке, разве что черепная коробка пульсирует болью. После мощной ментальной атаки люди обычно в отключке валяются часами, а то и вовсе в кому впадают. С пойманными духами мне повезло, они возвели блок, остановивший львиную долю астрального снаряда шестиглазого.

Сосредоточившись на ощущениях тела, вхожу в боевой транс. Вот теперь чувствую себя значительно лучше, теневые духи тут как тут, прикинулись обыкновенными безобидными тенями. Молодцы! Ну-ка прощупайте матерщинника.

Тени робко вздрогнули и потянулись к стоящей фигуре в замысловатой колючей броне. Потянулись – и отпрянули синхронно с мечником, отскочившим на добрый десяток метров. Заметил все же диверсантов. Отличный противник.

– А ты крепкий малый, – похвалил он, повернув ко мне имитирующую череп маску. Пока мечник говорил, я плавным движением перетек из лежачего положения в боевую стойку, стиснув древко эспонтона. – Копейщик, да? Люблю копейщиков-мастеров, хорошие воины. Только тени твои мне не нравятся.

Духи окружили меня широким ажурным кольцом. Приблизиться ко мне безнаказанно они не дадут, мигом проникнут в ауру врага и начнут разрушать ее, выкачивая айгату и ломая энергетические структуры. Мечник потеряет возможность применять заклятия, ослабнет.

Противник прыгнул прямо в середину защитного кольца и, вместо того чтобы приземлиться на ноги, вонзил клинки в плывущие по груде мусора тени. Сознание резанула боль – оружие поразило духа, отчего тот распался на лоскуты, разорвав круг.

Мечник, не коснувшись земли ногами, немыслимым образом извернулся в воздухе и нанес мне в грудь сокрушительный удар ступнями, отбросив метров на десять. Звук удара слился со звуком ломающихся ребер, осколки костей пробили легкие, уподобив меня раздавленному насекомому.

Здорово дерется, гад. Ошеломил болевой эманацией подчиненного духа, лишил теневой защиты и тяжело ранил, замедлив. Олифанта, видимо, сожрал на боях с магами.

– Ты там живой? – крикнул масочник с полуразрушенной стены церкви, куда забрался после атаки. Побаивается спускаться.

Живой, живой. Дышать нечем, из легких воздух выбил, в остальном нормально. Вдохну и наваляю тебе, мистер икс недоделанный.

– Да у тебя желания биться хоть отбавляй! Молодец, человечек! Давай, вставай, приводи себя в порядок, я подожду, и продолжим.

Ишь, благородный какой, хочет честного боя. Извини, не получится. Я сюда пришел не за красивым поединком. Вас, ребята, тут двое, ты и тот менталист. Заиграюсь в рыцаря – и в самый неподходящий момент меня «приласкает» разумник очередным ментальным ударом.

Я с трудом встал на четвереньки, потом на ноги, выпрямился. В грудную клетку словно битого стекла насыпали – двинешься не так, и разрежет изнутри, хруст сплошной. Однако же драконья настойка действует отменно. Перейдя на второй уровень боевого транса, я чувствовал, как срастаются кости и восстанавливаются ткани.

Мечи у тебя отличные, раз духов запросто уничтожают. Имперцы за них прилично заплатят. И доспехи наверняка зачарованные. Аж обидно, что не умею их носить. В доброй броне вряд ли бы мне ребра сломали так легко. Подозреваю, у тебя и бижутерия магическая. Богатая добыча достанется в случае победы.

А ведь мечник мог меня убить. На идиота не похож, действует грамотно. Почему пощадил? Мало ли что за цели преследует. Может, допросить хочет перед отправкой к праотцам либо ритуал провести мерзопакостный.

– Готов? – раздался голос рядом – противник соскочил со стены и был уже в паре метров от меня, принимая боевую стойку.

Теневое измерение приняло меня. Темнота ночи сменилась черными и серыми оттенками, силуэт противника смазался, чего и следовало ожидать от высококлассного скрытника. Никаких энергетических возмущений, пустота там, где он находился. Демон с ним, его дружка выследить проще.

Я заскользил по шлейфу ментального заклятия, перемещаясь от тени к тени, не высовываясь под лунный и звездный свет, дабы полностью слиться с местностью, насыщенной эманациями применявшихся недавно боевых заклятий.

След вел за пределы села, на вершину заросшего деревьями и густым кустарником холма. Там серой вуалью бугрилась пленка полупрозрачного маскировочного барьера. Вот почему с высоты я никого не обнаружил. Менталист спрятался под куполом.

Окружающие меня духи вгрызлись в преграду, вытягивая энергию. Барьер поблек, внутри него проступили очертания разумного. На шее разумника переливалось бело-серым магическое ожерелье, в руках белел боевой трезубец. Сияла и длинная, чуть не до пят, чешуйчатая кольчуга. На физиономии маска шестиглазого существа, не имеющего ничего общего с человеческим лицом. Безносая, лишенная рта и подбородка морда с шестью вертикальными прорезями для глаз, расположенными парами. Над маской необычной формы металлический шлем с плоским верхом и протуберанцами короны по краям. Удобно по нему грохнуть молотом, а лучше тяжелым клевцом, спокойно пробивающим рыцарские панцири.

Интересный тип. Ауру гасят доспехи, в трезубец закачана сухая, безвкусная айгата. И удивительно знакомая.

Хизаи. Так называли себя представители подземной расы, чьи города состарились в эпоху, предшествовавшую появлению аллиров и троллей в Лантаре. Откуда я знаю? Просто всплыло в памяти, людям бывшие повелители Подземья неизвестны, жители Поверхности читали лишь об их полузабытом покровителе, властвующем в Предвечной Тьме, Аллуре Осквернителе Богов.

Вот чьи глаза мне привиделись в Дилоне. Шестиглазый менталист напал на Смуглянку, призвав Силу божества.

Разумник заозирался, взмахнул оружием. Естественно, он встревожен – барьер-то истаивает, и он понимает, что последует дальше. Ясно, не магия дала сбой. Его готовятся атаковать, снимая оборонные чары, точно кожуру с плода, перед тем как вонзить зубы в сочную мякоть.

Менталист в отчаянии рванул ожерелье с шеи. Магию разума против меня в теневом измерении не применить, а она твое основное оружие. Ожерелье из медальонов и трезубец – поддержка, иначе уже использовал бы их. Управляется своей вилкой он так себе. Хизаи не бойцы, привыкли пользовать слуг-элементалей, сами нападают издалека, с выгодной позиции, применяя ментальные заклятия. Вот мечник – специалист великий во владении железками.

Вокруг шестиглазого взвихрилась айгата, уплотняясь и скручиваясь в тугие жгуты. Защитный барьер формирует.

Эспонтон выстрелил из тени разумника в щель между маской-забралом и кольчужным воротником, с трудом проткнув незавершенный магический кокон. Раздался неприятный хруст, маг отшатнулся, выпустив из рук сдернутое с шеи ожерелье и трезубец. Возникнув перед врагом, я провернул копье в ране и дернул назад. Мне на руки плеснуло холодной липкой жидкостью, менталист пошатнулся, теряя равновесие, захрипел, забулькал. Броню ему не пробью, тем более что анатомию хизаи не изучал и не в курсе, в каком месте у них сердце и есть ли оно. Клинок эспонтона ударил в одну из шести прорезей в металлической маске, вынудил нелюдя замереть на секунду и повалиться навзничь.

С чавкающим звуком выдернув копье из глазницы, я нагнулся и сорвал маску с разумника. Ох и омерзительная рожа, не приведи духи, ночью приснится. Абсолютно белая гладкая кожа, аж светится, овальная физиономия, на ней чернеют три пары влажных глаз, похожих на осьминожьи. Под ними три образовывающих нижнюю челюсть то ли щупальца, то ли жвала.

Засапожником скоренько вырезал над глазами хизаи отбрасывающий тень лотос и, спрятав нож, положил ладонь на низкий лоб менталиста. Хватит духов в Темнице складировать, мне сейчас потребуется айгата. Этого поглощу полностью. Довеском заполучу фрагменты воспоминаний и кое-какие знания шестиглазого. Допросить его все равно не выйдет – разумник же, сотрет себе память, и пиши пропало. Неполные сведения о происшедшем со Смуглянкой лучше чем ничего.

Покидающий умирающее тело дух потек по руке без малейшего сопротивления, наполняя меня тяжестью и мощью. Передо мной пронеслась вереница образов, спаянных в единое целое с чувствами. Прошлое, настоящее, бесчисленные вариации будущего закружились в безумном хороводе. Мягкий полумрак гнезда, бесконечные кишки тоннелей подземного города, наставники, поля сражений, ненависть и торжество победы… Жажда власти, предательство, бесплодные земли, жестокое солнце… Окровавленные орки, опустошенные селения и бескрайние степи… Высокий седой эльф, навершие его посоха в виде корневища направлено на меня, прикосновение к горлу холодной острой стали.

Я отпрянул, не вынеся нарастающей головной боли. Того и гляди не до сражения станет, свалюсь, и боевой транс не поможет.

Поглощение завершилось. Меня словно в густое желе поместили, еле двигаюсь. Астральное восприятие, напротив, обострилось, различаю скопление человеческих аур в нескольких часах пешего хода к северу отсюда, в ближайшей деревне.

Предчувствие опасности завыло сиреной – мечник близко! Отклониться назад и прочь от колебаний воздуха, порожденных возникшим рядом невидимым противником. Боль взорвала правое запястье, я вскрикнул от неожиданности и инстинктивно отскочил назад, оглядываясь. В левой вновь зажат засапожник, в правой… а нет правой руки, валяется в снегу, сжимая эспонтон. Возле нее пусто, не считая холодного трупа хизаи. По обрубку расползается темная клякса проклятия.

– Зря ты убил Шестиглазого, – произнесла пустота голосом мечника. – Теперь мне придется убить тебя.

Рывок назад ради разрыва дистанции с противником и провал в теневое измерение. Напоследок я услышал свист рассекающего воздух клинка. Вовремя убрался из-под меча. Прочь отсюда на максимуме доступной скорости!

Не избавлюсь от проклятия, коим «наградил» вражина, и повторная стычка с мечником не обязательна, умру сам. В муках. А может, со мной что похуже произойдет, демон его знает, какой гадостью одарил меня треклятый рубака.

Где бы затаиться и обработать рану? Вон заваленный подвал церкви, в небольшое отверстие пробивается лунный свет, образуя световое пятно размером с ладонь взрослого человека на дне небольшой ниши. Сойдет. Надеюсь, противник не настолько быстр, чтобы догнать меня, едва вынырну из теневого измерения.

Уютненько тут. Места, правда, маловато, не лечь, выпрямившись. Атаковать можно сверху мечом либо копьем, еще вариант шарахнуть мощным заклятием по развалинам и окончательно завалить сей «карман». Нет, возможностей меня достать – вагон и маленькая тележка, да ничего не поделаешь, остается уповать на удачу. Надеюсь, противник не сразу сюда добежит.

Торопливо достал из сумки сверток с зельями. Ага, вот от проклятий. Откупорил флакон и выпил залпом содержимое. Горько-сладкая масса покатилась по горлу в желудок, оставляя жжение во рту. В животе возникло тепло, спустя минуту оно разлилось по всему телу, за исключением обрубка руки. Предплечье будто тупой ножовкой пилят, к тому же раскаленной добела, и боль разрастается вместе с чернотой, плоть продолжает гнить.

Зелье церковников бесполезно. То ли контрафакт попался, то ли проклятие не той системы.

Я судорожно вдохнул. Засапожник в левую руку. Бить надо у локтя, предотвращая распространение заразы к плечу. Дальше гадость перекинется на шею и грудь, тогда уже ничто не спасет.

Удар! Транс избавляет от физической боли, я лишь отстраненно фиксирую нанесенные толстым стальным клинком повреждения и сжимаю зубы от нарастающей астральной боли, сопутствующей растекающемуся проклятию. Вместе с тем приказываю теневому духу «выгрызать» пораженный участок духовного тела. Второй удар, третий. Бью с размаху, разрубая кости. Пошло дело! Кровь из разорванных сосудов остановилась, рана под воздействием драконьей настойки начала затягиваться.

Из глаз невольно брызнули слезы. Демон подери ублюдка! Мечник, ты мне заплатишь, паскуда эдакая! Убью и на колбасу для лоа пущу! Для этого мне зачарованное оружие не понадобится, своими силами обойдусь. Кстати, за копье мне ответишь, тварь. Честного боя хотел, да? Ладно.

С последним ударом боль стала ноющей. Превратившийся в гнилой зловонный кус плоти обрубок лежал в луже гноя и крови. Все, жить буду.

Спокойнее надо быть. Не с ребятами из соседнего двора драться иду. И на боевом трансе эмоции сказываются не лучшим образом.

Ножом начертил на полу простенькую магическую фигуру, полил ее кровью, добавил знаки призыва Владык Предвечной Тьмы. Поглядим, кто кого. В памяти роятся знания о таких глубинах магии, что дурно становится. Призывы хозяев иных миров, оружие из духов, охватывающие местность смертоносные чары, заклятия познания и уничтожения. Раньше и не догадывался об универсальности магии теней, развивая доступные мне молниеносное перемещение, разведку и астральные диверсии духов. Львиная доля доставшегося мне арсенала покойному Бал-Ару, верно, была неизвестна и передалась по наследству от эльфийского князя.

Память услужливо предложила пути решения проблемы. Все они, как назло, опасны в той или иной степени для моей человеческой сущности. Закаливание духа нужно, а некогда его тренировать. Ну, риск дело благородное, к тому же отступать некуда, позади Москва.

– Эй, человек, вылезай! Не порть мне настроение попыткой сбежать, – раздалось снаружи. – Выйдешь сам – обещаю легкую смерть. Попробуешь спрятаться – достану из-под земли и проткну Мечом Разложения, сгниешь заживо.

– Твой меч несет проклятие? – Я погрузился в теневое измерение и вынырнул из него неподалеку от храмовых руин.

Вокруг никого, в астрале пусто, не считая моих питомцев. Начертанная мною колдовская фигура источала жуткий холод, под ногами разрасталось ажурное кружащееся кольцо теней. Духи предупредят о вражеском приближении и постараются внедриться в ауру противника.

– Оба меча несут проклятия. Правый меч – Разложения, левый – Иссушения, – донесся из ниоткуда блуждающий голос. Его обладатель приближался. – Ты опробуешь клинки обоих!

Я отпрыгнул назад, воззвал к Владыкам Предвечной Тьмы, образуя из теней копию магической фигуры в подвале. Моя айгата, щедро розданная духам, вкупе с мысленным воззванием активировала заклятие. Черные трещины вмиг разделили пепелище на сотни осколков, расширились в сплошное покрывало. Меня замутило, качнуло на содрогнувшейся земле. Подо мной билось нечто, разнося в щепки реальность и отворяя врата в иной мир, откуда жадно всматривались в Трехлунье чудовища, равные по силе древнейшим богам.

Их взгляды скользнули по мне, вызвав приступ дикого, первобытного ужаса, лишивший меня речи и способности мыслить. Тело онемело, сознание сжалось в комок, стремясь исчезнуть из поля зрения могущественнейших сущностей – подлинных иномировых владык.

Развалины церкви неотвратимо погружались в пучину Тьмы, бугрящейся невообразимыми формами, изменчивой, точно живая субстанция. Отдаленно она напоминала пруд черной воды, заполненный копошащимися червями. Щелкали невероятные пасти, извивались щупальца, непрестанно ищущие жертв. Было и нечто другое, более ужасное, не поддающееся описанию. В попытке уйти от его взора я крепко зажмурился, упав на колени, зажал ладонями глаза, однако видение Предвечной Тьмы преследовало меня. Скользкие гибкие щупальца касались ног, поднимались до пояса и опадали, признав во мне своего.

Умбро – теневое измерение – скромная прихожая в настоящую обитель теневых духов. Они снуют туда-обратно, темные сущности умерших колдунов, принося жертвы Владыкам. И я… стал одним из массы обитателей Предвечной Тьмы?!

Эльф – теперь я знал, кто хотел убить меня, – прыгал по обломкам церкви, забираясь выше в надежде, что его не поглотит Тьма. Трепещущий тусклый огонек, смрадный и никчемный, несмотря на Дары божества Бездны. Он являлся средоточием проклятия, мечи выражали его сущность, преобразившуюся под влиянием Даров Голгорота. Жалкий червь, коего вот-вот раздавят.

Великие Звезды, кого я призвал в этот мир?!

Смеющийся обезумевший гархал выкрикивал проклятия и похвалы в мой адрес, пока его не погребло под покровом Тьмы.

…На какое-то время сознание оставило меня. Очнулся я посреди пустоши стоящим на коленях. На сотни шагов простиралась ровная голая земля, словно исполин содрал лопатой останки села и верхний слой почвы.

Я зябко поежился от пронизывающего до костей ледяного ветра. С чистого неба укоряюще глядели звезды, красная луна окрашивала заснеженные луга и лес в неестественные кровавые цвета.

Накатила слабость, разделив власть надо мной с болью. Я постарался отгородиться ментальной стеной от них – не вышло, череп по-прежнему раскалывался и немилосердно ныла, дергая сухожилия, культя. Боевой транс прекращен. Заклятие вытянуло поглощенную из шестиглазого менталиста и его питомца айгату, меня удерживают от забытья отката драконья настойка и воля, заставляющая идти к холму. Там копье и трофеи.

Воспоминания хизаи подсказывают: Смуглянки здесь нет. Была, на нее напали, причем не только гархал с шестиглазым. Она улизнула, обведя вокруг пальца преследователей, и те, оставив у села менталиста с мечником – вдруг вернется, – принялись выслеживать меня. Я с ними разминулся, но это не значит, что мне повезло. Они могут заявиться сюда в любую минуту.

Не хватало для полного счастья внимания группы боевых магов к моей скромной персоне. Благо, если хизаи не ошибся, для точного обнаружения цели им требуется проведение ритуала, занимающего почти целый день.

Искать Авариэль не стоит, потрачу зря время. Главное, жива.

Совсем умаялся, элементарные вещи забываю. Надо мной кружит летающий скат, а я топаю. Не улетел бы, не дождавшись, полурыб ненасытный.

– Гархар! – позвал я.

Лоа опустился совершенно бесшумно. Где летал, спрашивается, почему в бою не помогал? Кто о тебе, скотобаза неблагодарная, заботится, жертвы приносит? Кроме меня никто.

«Залезай, шаман, – прогудело в сознании как-то даже уважительно. Похоже, насладившись зрелищем высочайшего заклятия магии теней, старший лоа ко мне проникся страхом. Немудрено: на масштабный призыв иной реальности способен редкий маг. Вершина Искусства. В подтверждение догадки летающий скат вытянул широченное крыло для удобного подъема ему на спину и добавил: – Тебе моя помощь была без надобности».

Все-таки некрасиво себя повел. В следующий раз помогай по мере сил, ясно? Не то обижусь. Знаешь, как могущественные шаманы обижаться умеют? Однажды верховный шаман Черного Копья здорово обиделся на горного духа, покровителя племени огров. В итоге ни духа, ни горы, ни каменношкурых великанов-огров.

Гархар смиренно опустил голову, кланяясь. Признал во мне колдуна не ниже собственного повелителя! Сам, без принуждения, просто увидев свидетельство моего могущества. Приятно и полезно, отныне он перестанет возмущенно бухтеть и предъявлять мне претензии – дескать, жертвы ему не по нраву. Устрашенный лоа означает послушный лоа.

Труп шестиглазого никуда не делся. Копье мое драгоценное рядышком, вместо стискивающей древко кисти чернеет комок слизи, да и эспонтон выглядит плохо, потемнел весь, будто в грязи вываляли. Прикасаться к нему не хочется – а ну как вновь проклятие подхвачу? Эх, жалко. Оставлять его глупо, коллегам менталиста и мечника приятное делать. Наломав веток с куста, поддел ими копье и аккуратно перенес на спину лоа, постаравшись избежать прикосновения оружия к коже моего транспорта. Выброшу, пролетая над горами.

Взамен возьму трезубец хизаи. Добротное оружие, металл крепкий, самое меньшее на остроту зачарован – ткнул им в дерево, зубья вошли в ствол легко, не встречая сопротивления. Следящие чары на нем вроде не установлены. Высплюсь, айгаты накоплю и обследую детальнее. С ожерельем куда сложнее. Прикрепленные к цепи медальоны, величиной с яблоко каждый, выкованы из неведомого металла, от них прет айгатой стихийного типа. Элементалей в них напихали, что ли? Завтра разберусь.

Браслетов и колец на менталисте не оказалось, кольчуга не снималась. Никакого желания отрывать металл с мясом, хочется поскорее убраться отсюда и уснуть, плотнее завернувшись в плащ. Будь у меня свободный часок – я бы выпотрошил шестиглазого, забрав все мало-мальски ценное. Взвесив все «за» и «против», пришел к выводу: лететь пора. Только сначала позабочусь о возможных преследователях.

Дружки шестиглазого непременно захотят осмотреть его труп, не крестьяне же суеверные и, судя по всему, не трусы. В их интересах выяснить, как погиб бедолага. Подойти к нему, может, не подойдут, но будут поблизости.

Наспех начертил ножом магическую фигуру на земле, затем, зажав зубами рукоять, проколол себе ладонь острием и окропил кровью борозды, привлекая теневых духов. Тени задрожали, удлинились, наполняя линии чернотой. Кушайте мою айгату на здоровье. Удар в центр паутины, подчинение сползшихся на угощение сущностей и приказ проникнуть в астральные проекции тех, кто был тут недавно и оставил след из айгаты.

Фигура разрослась, слилась с тенями от растительности, охватила весь холм и побледнела, теряя заметность. «Маячок» готов. Освоившиеся в проекции вернувшегося сюда разумного духи станут подавать сигналы о своем местонахождении, по ним я пойму, где враг. Засечь передачу трудно и мастеру астрального поиска, так что о преследовании буду предупрежден с девяностопроцентной гарантией.

«Куда?» – лаконично поинтересовался летающий скат, едва я уселся ему на спину.

– На запад. До рассвета не тревожь без веского повода.

Устал я. В Умбро скоро не погружусь. Вот поправлю здоровье немножко, отдохну – и вновь туда. Страшновато, конечно, но это необходимость, продиктованная обстоятельствами. Без стремительного скрытного перемещения меня легко найдут.

Привязав к себе обрывком ткани трезубец, положил его на колени. Гархар, будь другом, лети спокойно, без виражей и резких движений. Убедившись, что ничто не свалится, закрыл глаза. Спать.

Солнечные лучи превращали снег, укрывающий поросшие елями склоны Седых гор, в ослепительное белое пламя. Я зажмурился, вдыхая полной грудью чистый горный воздух. Не грызи боль обрубок руки – наверное, сказка была бы. Благодаря драконьей настойке рана затянулась, а боль притупилась, но давала о себе знать, особенно во сне.

Словно перенесся из липкой болотной жижи ночного кошмара в светлые чертоги богов. До рассвета меня мучили сновидения, от которых я просыпался на мгновение и снова засыпал. Снилась Предвечная Тьма. Копошащиеся в ней безымянные твари облепили меня, сомкнулись над головой, вливаясь отвратной жидкой массой в ноздри и открытый в немом крике рот. Я тонул, барахтался в них, пока не понял, что являюсь одним из этих бессчетных существ, насквозь пронизанный Тьмой и ставший ее обитателем и верным рабом. Даже хуже – не рабом, а частицей, движимой общей волей мириадов подобных мне и нестерпимым голодом.

Под утро полегчало. Сон окончательно выветрился из сознания с первыми лучами дневного светила, и я, уставший, но радостный от того, что привидевшееся лишь кошмар, наслаждался рассветом и пейзажем. Гархару, бедняге, напротив, поплохело. Лоа не любят света, младшие вовсе не переносят, старшие, как несущий меня на юго-запад летающий скат, терпят с трудом, слабея. Вот мой транспорт еле крыльями-плавниками машет, ну чисто издыхающая бабочка.

Пришлось приютиться под каменным козырьком торчащей из горного склона скалы. Местечко так себе, кустарником колючим поросло, к вечеру сюда доберется солнце, да Гархар не жаловался. Приземлился, издав охающий звук, попятился, устраиваясь поудобнее и расчищая площадку для отдыха – обычно лоа днем дрыхнут, – и замер, не подавая признаков жизни. Заметить его, с какой стороны ни глянь, очень сложно, в густой тени и кустах серая туша почти неразличима. Ауру свою он мастерски гасил, в астрале его обнаружить тоже нелегко. Молодчина, без слов понял, что возможна погоня, и принял меры. Я же положился на зачарованный плащ и собственную энергетическую истощенность, из-за чего аура чуть ли не исчезла в астрале.

Слез со спины летающего ската, прошелся, разминая ноги и согреваясь. За ночь едва не превратился в ледяную статую, на высоте холод и ветер бешеный. Утром под солнцем оттаял.

На душе мерзкий осадок от осознания – чем сложнее применяемые мною заклятия магии теней, тем крепче привязка к Предвечной Тьме, постепенно, с каждым использованием теневых духов прорастающей в меня.

Проснувшись, с удивлением обнаружил, что терзавший в кошмаре голод никуда не делся. Причем речь об энергетическом голоде, свойственном лоа и раньше проявлявшемся не так сильно. Вкупе с испытанным единением с Предвечной Тьмой во время ее призыва – нехороший признак.

Вдобавок от длительного пребывания под прямыми солнечными лучами слегка дискомфортно. Жарко, снег слепит. В тенечке приятнее, потому подсознательно стараюсь держаться за деревьями и выходить на свет нечасто, по мере необходимости. Показался солнышку – и обратно в тень. А ведь был нормальным человеком до сегодняшней ночи.

Не нравится мне перспектива превратиться в теневого духа, управляемого Владыками Предвечной Тьмы. Как поступить? Забыть навсегда о магии теней не выйдет, жизнь у меня бурная, боюсь, не переживу предстоящих битв. Надежда на Трон-Ка, старого теневика озерников. Может, посоветует что. До обстоятельного разговора с ним никаких призывов Предвечной Тьмы. Только боевой транс, магические предметы и смекалка. Ну, почти. Верхом на Гархаре до Зеркального озера лететь слишком долго. Интересно, владеют ли вражины способами скоростного путешествия? По обрывкам памяти шестиглазого непонятно.

Кстати о птичках. Что там за трезубец и ожерелье я себе раздобыл?

Штуковины, судя по заключенной в них энергии, удивительные. Известные чары, популярные у магов и воинов – на защиту, прочность, остроту и так далее, – на них не обнаружились. Зато от медальонов, составляющих ожерелье, исходит стихийная айгата, наталкивающая на мысли об аналогах магических свитков. Внешне безделушка, а на самом деле артефакт, содержащий заклятие многоразового использования.

Ожерелье из шести металлических медальонов, соединенных массивной цепочкой. На них высечены знаки основных и второстепенных элементов: Земли, Воды, Огня, Ветра, Молнии и Кристалла, похожие на аллирские, лишний раз указывая на древность артефакта. Медальоны разной формы, символизирующей воду, например, в виде плоской тонкой капли.

Лишь один энергетически «пуст» – имитирующий кусок хрусталя в разрезе. Вспомнилась обросшая кристаллами ящерица. Зуб даю, ожерелье с ней связано.

Попробовал открыть кругляш с неровными краями, шероховатый, напоминающий кусочек породы, со знаком Земли. И ножом поддевал края, и давил пальцами, и стучал рукоятью, ничто не подействовало. Хм. Шестиглазый, помнится, никаких специфических действий не производил, просто собирался бросить медальон, сняв с цепочки. Не кричал активирующего заклинания, не ковырялся в нем. Возможно, активация мысленная – хизаи менталистом был или вливал айгату в предмет. Ловушек вроде нет, в чем убедился, аккуратно проверив теневыми духами астральную структуру кругляша. В предмете заперто нечто, имеющее стихийную составляющую, предмет сам по себе эдакий замок, который надо вскрыть, дабы высвободить… Чары? Тварюшку какую-нибудь?

Ну-ка. Крошечная порция духовной энергии перетекла в медальон.

С громким хлопком артефакт взорвался аурой стихии Земли и каменной крошкой, шрапнелью ударившей по мне. Стилизованный под кусок породы кругляш пропал, передо мной земля вздулась, и из прорвавшейся верхушки вылезло существо, походящее на собранную из булыжников черепаху. Безглазое и безносое, оно повело корявой мордой, словно прислушиваясь.

Полуэлементаль! Ее я и ожидал увидеть. Кристальная ящерица небось тоже из ожерелья.

Уничтожать зверушку, похоже, не придется. Потоптавшись, панцирное чудище размером с телегу улеглось на живот у моих ног. Всем своим видом оно выражало покорность. Как тобой управлять-то, Тортилыч?

Из-под каменной туши донесся звук, точь-в-точь хрюкнул кто.

Попытаем счастья методом научного тыка. Как ему отдавал приказы маг разума? Мысленно, вероятно. Эй, черепахоид, отойди-ка во-он к тому деревцу. Полуэлементаль послушно подняла тушу на ногах-колоннах и попятилась в указанном направлении. Ай молодца!

Магических тварюшек у меня аж пять штук – отряд, считай. Потренироваться бы в призыве и контроле денек-другой. Неясно, как ведут себя в сражении мои новые питомцы. Вдруг у них крышу напрочь сносит и они рвут всех поблизости? Рисковать нельзя, ожерелье испытаний требует, желательно в боевых условиях. Где таковые обеспечить? В аранье, само собой. По пути к Зеркальному озеру на синек из вражеских племен полуэлементалей натравлю. Неудобно, но иначе никак. В горах пока найдешь каких-нибудь разбойников, целый день пройдет, а в лесах злых синекожих нынче пруд пруди.

Так-с, ожерелье на земле валяется без медальона Тортилыча. Заметка на будущее: активировать артефакт, отбросив от себя подальше. С цепочки легко снимаются, и хизаи, очевидно, собирался дистанционно высвободить слугу-полуэлементаль, дабы не пострадать от сопутствующих спецэффектов.

Запихнув ожерелье за поясной ремень, я взялся за воткнутое в грунт оружие шестиглазого разумника. Трезубец легк�

Пролог

Солнце показалось из-за низко висящих облаков, и покатые склоны Седых гор вспыхнули ослепительной белизной, заставив Эктара прищуриться. Открывающийся с крепостной стены вид заснеженных горных склонов резко контрастировал с пылающим за его спиной гномьим городом.

Ветер всколыхнул верхушки припорошенных елей, унося смрад горелой плоти. Эльф поморщился. А ведь кто-то называет этот отвратительный запах ароматом победы.

Знали бы враги по оба берега моря Утопленников, чего стоит ему, предводителю семерки боевых магов, каждое разрушенное селение. Как ни странно, Эктар не переносил гари пожаров, и его выворачивало наизнанку от вони, сопутствующей любой крупной резне. За свою долгую по меркам смертных эльфийскую жизнь он должен был привыкнуть, да еще учитывая, что добрую треть прожитых лет служил искоренителем скверны[1]. Но нет. Палач, ненавидящий казнь, – ха, насмешка судьбы!

Эльф отдал бы многое, чтобы сейчас оказаться с сыном далеко отсюда. К примеру, в уютной лаборатории под Университетом Высшего Искусства, некогда принадлежавшей ему и сыну, или в домике лесника посреди эладарнского волшебного леса, где пережил много счастливых дней.

– Эктар, – позвал запрыгнувший на стену Корд.

– Что еще? – раздраженно бросил эльф, не поворачиваясь.

– Штурм крепости клана завершен, старейшина пал, – доложил помощник, дублируя слова по мыслесвязи: слишком громко ревел пожар в городе. – Его жена с детьми заперлись в сокровищнице. Что делать с ними?

– Убей всех, – устало выдохнул высокорожденный.

– Мы можем потребовать выкуп у родни старейшины, – попытался возразить Корд.

Эктар прервал соратника:

– Сокровищница ломится от драгоценностей. Вдобавок разграбим Кузню и возьмем богатства здешних жрецов. Куда нам больше? Деньги девать некуда. К тому же не хочу возиться с заложниками.

Из-за спины эльфа доносились гул пожираемого огнем города, треск раскаленных камней и редкие, почти неслышные вопли погибающих коротышек. Помощник долго молчал, прежде чем вновь заговорить:

– Может быть, не следует грабить Кузню? Бородачи не простят.

– О чем ты? – скрежетнул зубами Эктар, начинающий злиться на старого товарища. – Мы разрушили гномий город, вырезали и сожгли жителей, перебили кузнецов-священнослужителей, а ты лепечешь о том, что взятие подношений у местных божков будет более значительным преступлением в глазах подгорного народа?

– Пожалуй, ты прав, – проговорил Корд. – Я передам твои слова остальным. Только сначала…

Заметив боковым зрением резкое движение соратника, эльф мгновенно развернулся. Со стороны казалось, тот просто взмахнул мечом. Приглядевшись, Эктар разобрал сотканную из колеблющегося воздуха высокую фигуру, в которую упирался кончик узкого клинка.

– Мы не одни, – пояснил Корд. В левой руке у него раскрыла зубья зачарованная дага. Ее он доставал в случаях крайней опасности.

– Кто ты? – Направлять в неведомого зрителя смертоносное заклятие, равно как и применять боевую трансформу, пока не требовалось, артефактный меч соратника мог проткнуть мифриловый нагрудник, укрепленный гномьими рунами.

Прозрачная фигура помутнела, превращаясь в сгусток серого тумана, очертаниями напоминающий человека. На том изменения закончились. Соглядатай не желал являть истинный облик.

– Не думал, что найдешь меня так скоро, Гуарендил. – Эктар узнал вестника и шпиона главы Церкви, однако не спешил давать Корду приказ опустить меч.

– Ты оставляешь за собой кровавую дорожку. И слепой пройдет по ней, – задрожал туман.

Посланец верховного жреца настораживал эльфа. Слишком малопонятен вестник. Он с легкостью проникал сквозь большинство сложнейших магических барьеров, и астральных, и физических. Поражала его способность скрываться. Из известных высокорожденному магов один Корд умел обнаруживать присутствие невидимого соглядатая. Незаметность глазу и магическому восприятию, умение проникать в самые, казалось бы, закрытые места делали из Гуарендила по прозвищу Фантом превосходного шпиона.

Никто не знал о его прошлом. Единственное, что удалось раскопать Эктару через знакомых задолго до побега из Эладарна[2], – это то, что Фантом поступил на службу к верховному жрецу Габриллу Радужному лет двести назад и, следовательно, не был человеком. Людское тело не способно просуществовать столько времени без кардинальных, лишающих человечности изменений. Вероятнее всего, он являлся эльфом, как и сам жрец, или магическим созданием. Впрочем, версий происхождения Гуарендила море, и все они претендуют на роль истины в равной степени.

– Зачем явился? – не желая затягивать неприятную встречу, спросил эльф.

– Тебе и твоему отродью надлежит прибыть в Ксарг и помочь славным воинам нашего королевства нести волю всесвятого ангела Карубиала[3] тамошним дикарям. А также в числе прочих убить предателей ангелианской веры и мерзкого ублюдка, осмелившегося восстать против его святейшества.

Чего не отнять у Гуарендила помимо уникальных способностей, так это жгучей ненависти к иноверцам. Соглядатай верховного жреца сочился злобой, когда разговор заходил о язычниках и еретиках.

– Ты говоришь чуть ли не о постоянной военной службе, – едва сдерживаясь, чтобы не ответить дерзостью на высокомерное обращение, произнес Эктар. – Ты, верно, забыл. Мы не воины Эладарна и не обязаны подчиняться приказам ангелианских жрецов.

– Правда? Ты подчиняешься тому, кто заплатит, – прокаркал туманный посланец. – Архангел Хасмиал свидетель, у его святейшества есть что тебе предложить.

– Золото и серебро мало интересуют меня, – покачал головой эльф.

– Я говорю о снятии проклятия с твоего сына, отступник!

Проклятие юного Нолмириона заключалось в безумии, насланном звездными божествами. В поисках средства исцеления сына Эктар скитался по миру с тех пор, как покинул родное королевство. Ради получения знаний о древних богах, послуживших источником проклятия, он разрушал города, убивал, нанимался на грязную, кровавую работу, недостойную высокорожденного. И наконец Создатель смилостивился над ним и его сыном.

– В лагерь наших воинов в аранье прибудет его святейшество, там он и проведет ритуал, – продолжил посланец. – Твой сын вновь обретет разум. Затем вы скроетесь. Отменить церковный приговор невозможно.

Эктара бросило в жар. Действительно ли верховный жрец нашел способ, как и обещал? О Крылатый Единорог, неужели Нолмирион исцелится? Плевать на отлучение от Церкви и изгнание из королевства, главное, сын станет прежним.

– Мне нужно знать о размере вознаграждения отряду, – задавив в себе желание подробно расспросить вестника о ритуале, сказал эльф. – Семерка не убивает бесплатно.

– Грабеж и убийство синекожих демонов разве само по себе не награда? – изобразил удивление посланец.

– Скажи это моим боевым магам. Сомневаюсь, что они тебя поймут и добровольно согласятся на предложение сунуться в кишащие злыми духами леса без достойной платы.

– Вы, маги, совсем не чтите пресвятых ангелов, – послышался укор в резком голосе туманного вестника. – Вершить ангельскую волю – высочайшая честь для смертного.

– Называть нас смертными – все равно что именовать дуб травой. Помни, с кем говоришь, Фантом, и о нашем знакомстве.

Когда-то – кажется, минула с того дня целая вечность – заносчивый посланец верховного жреца позволил себе оскорбить Эктара с сыном, обозвав ничтожествами. В тот день Гуарендилу не помогли ни невидимость, ни умение проходить сквозь стены. Харкая кровью, он вымаливал прощение на коленях. С тех пор вестник не приближался к эльфу, ограничиваясь искусными иллюзиями и овеществленными двойниками.

– Семерке даруют по свитку Первого Круга из Королевской библиотеки на выбор и набор зелий из Тельперинга, – решил, очевидно, не спорить посланец. И правильно сделал, по мнению эльфа. Перепалка в присутствии Корда и стоящего неподалеку сына грозила вылиться в неприятности для вестника. – Будьте благодарны! Щедрость его святейшества не знает границ!..

Эльфийская школа магии разделяет заклятия по мощности и сложности на пять так называемых Кругов, от Пятого к Первому. Заклятия Пятого Круга простейшие, их изучают на первых курсах магических учебных заведений. Пример – сотворение порыва ветра, сбивающего с ног. Как правило, опытные маги не тратят время на произношение заклинательной формулы, им достаточно вызвать ее в памяти и, направив в нее энергию, реализовать волевым усилием. Заклятия Четвертого Круга сложнее. Скажем, порыв ветра уже валит деревья. В условиях боя применяются обычно именно заклятия Пятого и Четвертого Кругов, так как их реализация очень быстра – наполнение формулы энергией и волевое усилие осуществляется в течение одной-трех секунд. Отдельные маги способны творить боевое заклятие за долю секунды.

Настоящая магия, по утверждениям опытных чародеев, начинается с заклятий Третьего Круга. В случае с аэромантией это не порыв ветра, а полноценная буря, бушующая на огромной площади. Редко кто способен творить заклятия Третьего Круга исключительно с помощью заготовленной в ментальной закладке формулы, причина тому – необходимость высокого уровня контроля над вливаемой в формулу энергией. Магическая конструкция очень хрупка и подвижна, поэтому часты ошибки при ее наполнении айгатой[4] и даже самом построении. Чтобы избежать их, маги используют специальные магические предметы, в кои заключают формулу и заблаговременно наполняют ее энергией, оставляя творение незавершенным. Активацией является вливание недостающей порции айгаты.

Заклятия Второго Круга значительно сложнее и более энергозатратны. Например, та же буря превращается в управляемый магом смерч, состоящий из мириадов воздушных лезвий, измельчающих все, до чего он дотянется. Здесь формулосодержащими предметами не обойдешься. Для активации даже одноразового свитка требуются специальные навыки у пользователя и сродство с заклятием, если оно основано на стихийной магии. К примеру, разумный без задатков аэромантии не сумеет активировать Вихрь Смерти из свитка.

Заклятия Первого Круга представляют собой вершину магического Искусства. Мощь их огромна, функции разнообразны. Это может быть и распространяющаяся по огромной территории буря из десятков управляемых смерчей, крошащих без труда скалы, и созданный из спрессованного воздуха сверхпрочный барьер. Такими заклятиями уничтожаются старейшие лоа, именно для борьбы с высокоуровневыми духовными сущностями они изобретены тысячелетия назад древнеэльфийскими чародеями. Творение заклятий весьма энергозатратно и длительно, однако тут на помощь магам приходят артефакты. Умело применяя загодя заготовленные магические предметы и выстроенные в ментальной закладке формулы, великий маг способен реализовать заклятие Первого Круга в течение буквально нескольких секунд.

…Поистине предстоит тяжелая работенка, раз жречество ангела Карубиала сулит столь щедрую награду. Свиток с заклятием Первого Круга – вершиной магического Искусства – стоит куда дороже замка в империи или, скажем, титула графа в любом из государств Ирозанского континента. Вдвойне ценны свитки у магов. По ним можно изучить структуру запечатанных в пергаментном листе заклятий.

Набор зелий – приятное дополнение. Алхимики и лекари озера Тельперинг, где стоит неприступная цитадель храмовников и жрецов, славятся боевыми и исцеляющими зельями. Алхимик Семерки Герреб непременно захочет изучить творения эладарнских коллег. Возможно, даже разгадает формулу какого-нибудь из них.

– Мы согласны, – роняя слова, точно булыжники, ответил эльф. – Кого нам предстоит убить, кроме троллей?

– Женщину – отродье солнечных эльфов, чья кровь испортила дом Лунного Клейма, и с ней человека.

– Погоди-ка. Мне известно о двух женщинах из дома Лунного Клейма, в чьих жилах течет кровь солнечных эльфов. Убить их труднее, чем завоевать империю.

– Великая награда дается за великий труд. – Эктар готов был поклясться, что вестник ехидно ухмыляется. – Ты многое пропустил из-за похода в горы. Обитель Клейменых уничтожена, от дома осталась всего горстка бойцов. Авариэль Кошка нынче направляется к ним, она ранена и ослаблена. Убить ее легко для искусного боевого мага вроде тебя.

– Допустим. Кто второй?

– Человек… и не человек. Порождение Бездны в человеческом теле, потомок Тьмы, начавший изменять свой сосуд. В империи он назвался Сандэром Валирио, учеником шамана тролльего племени, наемникам знаком под именем Арвак.

– Выдающаяся личность, – хмыкнул Эктар. – Стать учеником у троллей, будучи человеком, дорогого стоит.

– Он маг теней и ловец духов. Его ранили, но будьте осторожны. Они с Авариэлью Кошкой находятся на востоке империи и направляются на запад. Точное местоположение, слепки аур и иные сведения узнаете из Цветка Знаний. – На стену рядом с эльфом лег, выпав из воздуха, бирюзовый бутон размером с фалангу большого пальца.

Не прощаясь, туманная фигура за удар сердца распалась рассеивающимися серыми лоскутьями. Корд, напоследок помахав узким клинком меча по месту, где только что стоял вестник, убрал оружие в ножны.

Эктар подобрал бутон со сведениями, покрутил в пальцах, рассматривая.

Авариэль Кошка возглавляла дом Лунного Клейма, самый загадочный в Эладарне. В него входили шпионы и убийцы всех мастей, работавшие лично на короля высших эльфов. Княжна дома крайне редко появлялась при дворе, ничем не выделялась. О ней мало знали и в Университете, хотя она там училась с Эльрунном, нынешним правителем королевства. Согласно записям в университетском архиве, изучала Авариэль барьерную магию, астральный поиск и метаморфизм. Кстати, из-за умения превращаться в кошку и характера она и получила свое прозвище.

В родном доме княжна, вероятно, тоже кое-чему научилась. Клейменые свято берегли секреты собственной магии, судя по скудным свидетельствам случайных очевидцев, весьма необычной. Раз уж дом Лунного Клейма пал, что с правителем? Королевская семья всегда покровительствовала Авариэли, обоснованно считая ее дом полезным для Эладарна.

– Кошка, кошка, где ты есть? Я тебя желаю съесть! – Эльф бросил бутон Корду. – Изучи и после того, как закончим здесь, сообщи нашим о заказе.

Когда товарищ ушел, Эктар пробормотал про себя, глядя вдаль:

– Я действительно пропустил массу важных событий. Интересно, кто же на самом деле тот человек, который не совсем человек?

Дом почтенного купца Торгвальда Вестримского располагался в пригороде столицы светлых эльфов. Облицованное зеленым мрамором трехэтажное строение в окружении обширного сада фруктовых деревьев напоминало скорее дворец имперских вельмож. Собственно, неудивительно, ибо Торгвальд был родом из северной провинции империи.

Он отошел от дел, передав управление доходными домами и торговой гильдией города Ласпарана старшему сыну, и поселился в королевстве эльфов. Выкупил земли, поставил роскошное по меркам имперцев поместье, о коем мечтал с детства, и зажил в свое удовольствие, тихими вечерами принимая гостей, а днем обычно прогуливаясь по местным рынкам в поисках заморских диковин для пополнения собственной коллекции. Именно страсть к удивительным вещицам стала поводом к его знакомству с верховным жрецом Крылатого Единорога Карубиала Габриллом Радужным.

Этим прохладным зимним вечером уважаемый жрец почтил давнего знакомого визитом. Несмотря на довольно поздний час – приближалась полночь, – в доме Торгвальда горел свет в окнах, по выложенным плиткой дорожкам двора носились слуги, исполняя распоряжения старшего лакея. Оно и ясно: столь важного гостя принимать приходится далеко не каждый день, да и прибыл он внезапно.

– Безмерно рад, что вы вспомнили о скромном торговце, ваше святейшество, – улыбаясь в пышные усы, склонил седую голову встречающий жреца на крыльце Торгвальд.

– Как можно забыть хорошего человека, – любезно вернул улыбку поднимающийся по ступеням Габрилл Радужный. – Последние месяцы я только и вспоминаю наши с вами беседы, дорогой Торгвальд. Должен признать, они подвигли меня на глубокие размышления о бытии и существовании зла в нашем мире. С удовольствием хотел бы продолжить наше удивительное общение.

Купец, не поднимая головы, почтительно отступил, давая гостю пройти в распахнутые двустворчатые двери, похожие на небольшие резные ворота. Судя по довольному выражению лица, слова жреца пришлись ему по нраву.

– Сожалею, что наша с вами прошлая беседа не принесла нам пользы. – Торгвальд закрыл двери за вошедшим в просторную гостиную эльфом. – Пройдем в мой кабинет или останемся здесь?

– Пожалуй, в кабинете удобнее. Наши беседы не для чужих ушей.

Купец знал толк в сохранности тайн. Поместье окружал незримый астральный барьер, препятствующий проникновению незваных гостей, духовных сущностей низшего порядка и следящих чар. Каждый камешек в зданиях зачарован на прочность, а в саду и во дворе прохаживалась охрана из увешанных оберегами магических тварей. Особое внимание хозяин уделил кабинету. Комнату в сердце поместья защищал двойной астральный барьер, замыкающийся при запертой двери и не дающий подслушать разговор находящихся внутри разумных даже при помощи магии.

Стороннему наблюдателю забота купца о безопасности могла показаться чрезмерной. Какое нападение в пригороде столицы благословенного Небесами эльфийского королевства, где почти нет преступности?

Торгвальд опасался совсем не местных воров. Его беспокоили те, кто посягал на собранную им коллекцию диковин и артефактов. Так он говорил знакомым, любившим посидеть с ним у камина за спокойной беседой.

На самом деле причина установления магической защиты крылась значительно глубже. О ней догадывались единицы, знающие об истинной личности радушного хозяина поместья. Одним из посвященных в тайну именующего себя Торгвальдом разумного являлся верховный жрец.

– Вина или чего покрепче, позабористее? – Купец жестом пригласил присаживаться в специальное живое кресло, подстраивающееся под форму тела сидящего. – Недавно раздобыл чудом сохранившийся кувшин нектара с Восточного материка, наследие древних магов. Изумительный напиток, ваше святейшество! Куда до него современным винам.

– О, не сомневаюсь. Пил я как-то в молодости аллирское вино Эпохи Единства, до сих пор прекрасно помню его несравненный вкус и аромат.

Торгвальд кивком отдал распоряжение застывшему в углу зыбкой тенью слуге, уселся за письменный стол. Спустя несколько минут дежурных любезностей в кабинет плавно вошла обворожительная девушка с подносом, на котором сверкали в свете зачарованных свечей хрустальный графин и бокалы. На втором подносе лежали в дорогих тарелках из разноцветного фарфора любимые закуски Габрилла Радужного – завернутые в листья третьеглаза сырые ломтики солнечной рыбы и нарезанный соломкой зеленый иринейский сыр.

– Весьма недурно. – Пригубив из бокала прозрачной сладковатой жидкости, жрец вытер салфеткой тонкие губы. – И все-таки аллирское лучше.

– С выдержкой в семь тысячелетий трудно найти соперника в мире напитков. – Купец поставил бокал на стол.

– Истинно так, дорогой Торгвальд. Хотя иные вина – людские, например, – за столь долгий срок превращаются в мерзкую отраву.

– Все меняется, – пожал плечами купец. – И нектар, и аллирское со временем утратят прелесть вкуса и станут отвратной жижей.

– Возможно. К сожалению, подобное происходит и с разумными. Умельцы теряют сноровку, проваливаются на простейших заданиях, чем очень печалят нанимателя. Взять ваших знакомых, коим я заказал извести одного смертного. Они опростоволосились, а ведь раньше ни один заказ не оставался невыполненным.

Радушная улыбка сползла с лица Торгвальда. Напряженным он по-прежнему не выглядел, но взгляд на мгновение, пока жрец его не видел за поднятым бокалом, приобрел жесткость и пронзительность отточенной стали.

– Разве я не принес вам извинения за тот случай, ваше святейшество?

– И я великодушно принял их. – Габрилл рассматривал играющее разноцветными искрами содержимое бокала, затем перевел тяжелый взор на собеседника. – Я не люблю иметь дела с неудачниками, Торгвальд. Поэтому столетиями сотрудничал с Ночными Охотниками, не прибегая к услугам прочих тайных организаций. Провал стал для меня неприятной неожиданностью, бросившей тень на наше сотрудничество. Однако я ненавижу менять клинки в бою – и повторяю заказ на того же разумного. Только теперь точно знаю его имя и местоположение.

– Признаться, моим «знакомым» будет приятно услышать сие, ваше святейшество, – сдержанно улыбнулся бывший купец. – Мы надеялись, что вы закажете нам Сандэра Валирио гораздо раньше, отслеживали местопребывание мальчишки. Мы же оба говорим о молодом человеке, выскользнувшем из рук Ночных Охотников в Веспаркасте?

– О нем. Так вам не требуются сведения касательно его?

– Уверяю, мои «знакомые» прекрасно осведомлены о пареньке, осмелюсь предположить, даже лучше вас, ваше святейшество, не сочтите за дерзость мои слова.

– Великолепно, Торгвальд. Вы принимаете заказ?

– Маленькая деталь – размер оплаты за услуги. Поскольку речь идет не о зеленом юнце, ничего не смыслящем в магическом искусстве, а о мастере-теневике, повелевающем духами…

– О золоте не волнуйтесь. Откуда вам известно, где он находится в данный момент?

– Ваше святейшество, нынче вы подобны любознательному чародею, – позволил себе тихо рассмеяться купец. – Разве пристало жрецам всесвятого Карубиала гоняться за мирскими и магическими знаниями? Мы не упускали Сандэра из виду с его посещения Веспаркаста. Давайте лучше выпьем за успех задуманного!

Нахмурившийся Габрилл нехотя поднял бокал и сделал крошечный глоток, после чего тщательно вытер салфеткой губы.

– Желательно устранить Сандэра Валирио до его прибытия на Зеркальное озеро. Не получится – и придется заниматься мешающими устранению синекожими. Столкнетесь при выполнении заказа с Семеркой Проклятых – постарайтесь сообща убить Сандэра.

Торгвальд понимающе качнул головой.

– Хорошо, ваше святейшество.

Верховный жрец не задержался в поместье надолго. Едва уладив вопросы, касающиеся убийства, он распрощался с радушным хозяином. Закрыв за эльфом ворота двора, купец возвратился в кабинет и, сев в кресло за письменным столом, облегченно откинулся на спинку. Глаза его закатились, тело расслабилось.

В тот же миг за тысячи лиг от столицы Эладарна в замке на скалистом берегу бушующего моря очнулся ото сна в кресле старый маг в расшитом золотом и серебром иссиня-черном одеянии. Он резко открыл глаза и выпрямился, приходя в себя.

Откликнувшийся на ментальный зов телохранитель бесшумно проскользнул в комнату, притворив за собой дверь и активировав защитный барьер.

– Лукас, пошли за Лилианой и подготовь две тройки из первой девятки к боевому выходу. Мы отправляемся в Ксарг.

Глава 1

Кошка, гуляющая сама по себе

«Дьякон затаился в подвале», – сообщила по ментальной связи Смуглянка. Из-за стен полуразрушенной церкви мысли ее слышались в моей черепной коробке глухо, точно нас разделяют сплошные каменные стены метровой толщины.

Раньше храмы строили на совесть. Натуральные крепости, выдерживающие набеги лихих людей и нечисти. Защиту дополняла святая магия, укрепляющая строение и блокирующая проявления колдовства.

К счастью для нас, церковь заброшена, увенчанная крестом в кольце – священным символом ангелианства – крыша обвалилась, здорово ослабив противодействие ментальной магии. Да и стены не уцелели, вон зияют проломы, будто по ним прошлись самоходные гномьи тараны. Разрушения-то, кстати, непростые. На местах проломов должны быть изображения святых и строки молитв, выбитые в камне и залитые серебром. Напавшие уничтожали средоточия ангельской энергии, противной нежити и демонам.

Идеальное место гад выбрал для логова. Не нужно обладать выдающимся талантом к сокрытию ауры, чтобы спрятаться в фонящем святой магией храме. Я его еле чувствую на втором уровне боевого транса при обостренном восприятии. Каким образом ему, падали, жить здесь – вопрос другой. Может, у него иммунитет выработался к ангельским эманациям, большую часть жизни ведь провел в церкви. Той, человеческой жизни.

«Смуглянка, ты Дьякона хорошо чувствуешь? Насколько он силен?»

«Его найти тяжело, не то что определить уровень духовной мощи. Он не обычная нежить. Мало кто в Лантаре способен обнаружить его, и среди этих знатоков – я. Уровень у него не меньше, чем у старшего лоа. Ну, я молодец?»

«Угу. Он спит в одиночестве?»

«Вот так всегда – стараешься, не щадя себя, и получаешь вместо благодарности скупое «угу». Один он. Вроде бы. На всякий случай будь осторожнее, ладно?»

«Потом отблагодарю должным образом, обещаю. Спасибо за предупреждение, спускаюсь».

«Задай ему жару. Удачи!»

Голос Смуглянки умолк. Поскольку мыслесвязь прервана, я на всякий пожарный активировал вливанием айгаты висящий на шее имперский оберег от ментального воздействия. Качество не очень, покупал у церковного торговца, на защиту от одного-двух средних ударов по сознанию хватит. Мне большего не требуется, планирую закончить охоту быстро.

О Дьяконе мы узнали в ближайшей отсюда деревне. В придорожной таверне разговорили местных на предмет тревожащей крестьян нечисти и услышали о покинутом селе с храмом, под которым живет некая костяная тварь. Люди здесь пропадают нечасто, зато, бывает, целыми десятками. Недавно, например, один известный душегуб со своей шайкой опрометчиво решил спрятаться от дорожной стражи в заброшенной церкви. И все, с концами. Слишком уж хорошо спрятался, по сию пору никто не нашел, и разбойничьи нападения на большаке прекратились. С ним человек двадцать исчезли – вся банда, считай. Вооруженные до зубов головорезы из бывших наемных бойцов, пара плохоньких магов в придачу. Обереги от нежити у них наверняка имелись, да не спасли, видимо.

Из последних пропавших деревенский староста, в прошлом году невесть зачем попершийся сюда. Лютый мужик, говорят, был, отставной десятник имперской армии. Ушел ночью, никого не предупредив. Жена за ним проследила. Возле покинутой деревни бабу такой страх взял, что бежала домой без оглядки. Надо полагать, Дьякону ментальная магия не чужда.

Не понимаю, почему он женушку старосты не схватил. То ли побрезговал, то ли сжалился. В жалость слабо верится, да кто разберет нежить, живущую под ангелианским храмом. Неживые боятся ангельских эманаций, коими напитано здание церкви, а тут прямо уникум.

История у моего «клиента» нетривиальная. По словам местных, жил да был в селе Зеленый Яр дьякон. Нормальный такой, людям помогал, пел красиво. Уважали его, пока не застукали в подвале храма за трапезой. Кушать церковник изволил останки свежезахороненной девы. Ну, не только кушал, он и по-другому тело осквернял, ежели верить словам некоторых старожилов, особо интересовавшихся расследованием дела. Священника, обнаружившего сие нечестивое преступление, дьякон изуверским способом умертвил – каким именно, доподлинно неведомо, но что смерть принял слуга ангелов мучительную, известно всякому, знакомому с сей историей.

Толпа выволокла извращенца-душегуба на свет божий, привязала к осине, хворостом обложила и подожгла без должного суда. Пепел развеяли по ветру над рекой, кости в ту же реку выбросили.

Ровно через год в селе том пожар случился. И в пламени, утверждают старики, видели фигуру в обгоревшей рясе и мантии, со скрижалями церковными. Шла она вокруг церкви, точь-в-точь крестным ходом, и осеняла дома. Махнет ручонкой костлявой почерневшей на домишко – он и вспыхивает.

Вот так опустело село, кое нынче добрые люди десятой дорогой обходят. Стоит пепелище посреди леса с полуразрушенным храмом, при взгляде на который на душе неспокойно становится и возникает желание поскорее убраться подальше от сего мрачного, зловещего места.

Пожарище пропитано некротическими эманациями. Сюда птички не залетают и звери не ходят. Пепел повсюду черно-серый. Что примечательно, ветер его за пределы села не выносит, снегом не заметает. Проплешина среди зимнего леса явно магического происхождения.

Дважды за последние пятнадцать лет на Дьякона устраивали облавы с привлечением столичных магов и графской дружины. Церковники, само собой, принимали участие, охотников на ведьм с собой брали. И… ничего. Хитрющий гад попался, сбегал всякий раз при приближении графских отрядов. Спустя какое-то время, когда все расходились, нежить возвращалась, и вновь начинали пропадать люди.

Выслушав истории о Дьяконе, я понял: мой «клиент». Обитает сравнительно недалеко, ночи на охоту достаточно, привечает преимущественно одиночек, следовательно, нас со Смуглянкой не испугается. «Кого тут бояться? – подумал я тогда. – Истощенной эльфийки и человека с невеликой магической силой?» Я специально, чтобы скрыть ауру, надел зачарованный плащик и в астрале, верно, кажусь обычным воином с небольшими задатками колдуна. Могучей нежити опасаться меня нечего. Эльфийка и молодой, пышущий жизненной энергией человек. Как не клюнуть на столь лакомую добычу?

Дьякон, зараза, не клюнул. Умным оказался. Я его понимаю. Почему, спрашивается, двое разумных настойчиво прутся в заброшенный храм ночью, игнорируя дурную славу? Никак замышляют недоброе. Чернокнижники, не иначе. Либо охотники на нежить. И с теми, и с другими встречаться скелетону нежелательно. Колдуны подчинить захотят, инквизиторы недоделанные – вообще изничтожить.

Потому осторожничает. Едва мы ступили на старое пепелище, нас мягко и настойчиво попросили уйти, внушая страхи. Разумеется, меня и Смуглянку подобными простейшими фокусами не пронять. В храме давление на мозги усилилось многократно. Башка трещит, мысли слегка путаются. Ох, силен, гад, магистру магии разума вряд ли уступит.

Не должно быть такого в стенах храма! Иначе, выходит, тварь мертвая чуть ли не ровня Смуглянке. А эльфийка при желании может мозги поджарить дипломированному магу разума. Подумаю, с чем придется столкнуться в подвале, – вдвойне неспокойно на душе становится.

С разумниками я еще не воевал. Вернее, с классными мозголомами наподобие дедушки Тланса. Схлестнулся как-то с ведьмой-оборотнем, истребляющей тролльих шаманов. Она мне, помнится, знатно нервы потрепала. И то не очень-то активно применяла ментальные удары, полагаясь на странное, неведомое шаманам Зеркального озера колдовство. Встреча с ней была скоротечной и болезненной, меня с того света потом еле вытащили.

Мусор и нанесенные ветром ветки громко хрустели под ногами, оповещая о моем приближении не хуже сирены. Смысла соблюдать тишину нет. О нашем присутствии Дьякону давно известно.

За массивным алтарным камнем из цельного куска белого мрамора арка, за ней остатки двери – валяющиеся на полу металлические полосы. Дальше ступени вниз. Под большими городскими храмами располагаются сокровищницы, куда складируют дары богатеев и монеты. Под сельскими церквушками подвалы и склепы. В подвалах хранят вино и продукты. Кладовая, словом. Интересное местечко, наверное, – винные бочонки и кровяная колбаска соседствуют с гробами усопших священников, служивших в храме прежде.

На верхней ступеньке я замер, настороженно прислушиваясь. Подо мной, на том конце каменной лестницы, с трудом различимый шорох. Мышка скребется? Здоровенная дохлая мышара.

Темно внизу. Лунный свет из прорех в крыше туда не достает.

В подвале ожившему мертвецу должно быть несладко. Покойные священники в погребальных саванах из лент с вышитыми на них молитвами святых, на каменных гробах выбиты ангелианские знаки, отгоняющие восставших неживых. Все равно что водяному жить в гномьей кузнице – сухо, жарко и душно.

Почему Дьякон выбрал логовом храмовый подвал? Прятаться здесь, конечно, замечательно, но ПМЖ из подвала никакое. Нежити на погосте обитать куда приятнее.

М-да, дела. Принимая во внимание уничтоживший село пожар, предположу: Дьякон огня не боится, скорее – наоборот, управляет им. Возродился он лоа, сродственным с огненной стихией, отразилось на нем сжигание заживо. Плюс ментально силен и обладает иммунитетом к святой магии. Гремучая смесь.

Не люблю пиромантов. Сталкивался, не понравилось знакомство.

И подземелья ненавижу.

Посланный мною теневой дух скользнул во тьму подвала и вдруг растворился. Информации ноль, только разведчика лишился. Бедняга канул в небытие, не успев подать сигнала по связывающему нас астральному каналу, немедленно оборвавшемуся, стоило моему лазутчику сойти со ступеней.

Вниз, не зная, какая тварюга засела там, не пойду. Духи просто так не исчезают. Единственное логичное объяснение – устранили его, причем молниеносно. И со мной, похоже, церемониться не намерены.

А в голове шумит прибой, приносящий обрывки чужих мыслей. Они советуют мне уходить. Осторожный Дьякон, не хочет напрямую в конфликт лезть. Чует подвох, гад.

Я достал из футляра на поясном ремне свиток. Нанесенная на пергамент вязь знаков вспыхнула ровным желтым светом, не хуже лампы освещая пространство. Темнота отступила, оставив стены из грубого камня, замусоренные ступени и свисающие с арочного потолка пряди давней паутины.

Да будет свет!

В ответ на вливание крошечной порции айгаты в руке у меня запылало маленькое солнце, ослепив привыкшие к темноте глаза. Пергамент рассеялся невесомым пеплом. Щурясь и прикрываясь ладонью, около минуты я привыкал к яркому освещению. Созданный из свитка яркий желтый шарик заливал лестницу светом до массивной двери внизу, обуглившейся от бушевавшего десятилетия назад пожара. Очевидно, берегли святоши хранившееся в подвале, ибо разорились на зачарованную дверь. Обычная деревянная не выдержит напора пламени. Сто из ста, она поныне прочна, выбить ее тяжело и силачу-гному.

Закрытая дверь как бы намекала: никого нет дома, приходите позже. А лучше вовсе забудьте сюда дорогу, хозяин умер.

Теневой дух до преграды не добрался, иначе сообщил бы о ней. На лестнице, кроме меня, никого. Ловушка на астральных сущностей? Проверим. Я осторожно двинулся вниз, светлячок поплыл впереди. Сгусток айгаты – световой шар – тоже астральное существо, эдакий магический конструкт, на него ловушка, если она есть, обязана среагировать.

Неторопливо я спустился до обугленной двери, выпустив перед собой второго теневого духа. Пусто. Целехонький шарик-солнышко уперся в потолок надо мной, смахивая на лампочку из полузабытого земного прошлого. Дух заворочался в тени, обследуя препятствие и сообщая о структуре наложенных на древесину и стальные полосы чар. Старенькие, святой магии в них кот наплакал. Вырезанный на уровне груди знак ангела Хасмиала источает айгату, растекающуюся по дверному проему и образующую барьер.

Ясно, почему лазутчик внезапно погиб. Из-за общего астрального фона не заметил смертельной преграды и врезался в нее. Беднягу в мгновение ока сожгло.

Везет мне на необычных тварей. То сэкка из ряда вон, то демон уникальный, то паладин с внешностью кошмарного чудовища из фильма ужасов. Теперь неживой выискался, любитель святой магии. А, где наша не пропадала. Зайдем, поздороваемся, узнаем, как поживает восставший из преисподней.

Я перехватил поудобнее метательный топорик из гномьей стали. Копье в узком помещении сподручнее, но не буду же я с собой на охоту брать обыкновенное оружие. Доброго копьеца по пути не попадалось. Топор зато смертельно опасен для большинства духов, руны на нем так и светятся, готовые спалить псевдоплоть и духовное тело. Спасибо Смуглянке за подарок, стащила у странствующих торговцев.

За дверью раздался громкий хруст, заставивший меня инстинктивно отпрянуть. Дверь с оглушительным треском распахнулась, ударившись о стену и чуть не слетев с проржавевших петель, из проема размытым клубком выкатилось нечто темное, в ветхом тряпье, некогда бывшем одеждой. Каменные ступени под ним взорвались снопами искр, воздух в дюйме от моего горла вспороли два покрытых ржавчиной клинка.

Твою же, он меня мог сбить с ног и прикончить, задержись я на прежнем месте на секунду дольше.

Топорик опустился на клубок и отскочил. Никак Дьякон обзавелся крепкой броней, несвойственной нежити.

Тварь в тряпье стремительно откатилась назад, разрывая дистанцию, я отпрыгнул на верхние ступеньки, свободной рукой доставая из подсумка склянку со святой водой и глиняную гранату с серебряной пылью, против восставших мертвецов самое то. Скрипя, противник встал на ноги и застыл, скрюченный в три погибели, достигая клинками мечей пола и предоставляя редкую возможность рассмотреть себя. Бездна и небеса! Настоящая страхолюдина, от человека унаследовавшая абрис, порванную рясу и короткие мечи. На меня взглянули горящие красным огнем крошечные глазницы, утопленные в напоминающий шлем высоколобый череп. Из ровного нижнего ряда зубов выделялись крупные клыки.

Теневой дух, кружащий вокруг меня чернильным кольцом, ринулся к твари. Отработанная тактика – он внедряется в ауру противника и разрушает его духовное тело, лишая возможности применять заклятия. Дух расплылся пятном под Дьяконом и вернулся ко мне, не найдя астральной проекции вражины.

Да хозяин сего костяка при жизни и человеком не был. Не припомню ни у кого из разумных рас Лантара столь странных черепушек и строения костей. Рукояти мечей держали по шесть когтистых костлявых пальцев, способных успешно заменить людское оружие. Мертвец представлял собой бешеную помесь ксеноморфа из знаменитого фантастического фильма и скелетона.

Здорово на лича смахивает. Видел я на одной гравюре мага, отважившегося на посмертное перерождение. У него клыки, рога и хвост выросли, лицевые кости вовсе превратились в страшную маску.

Из открывшегося подвала хлынула волна зловония. За дверью будто позабытая мясниками скотобойня, полная туш животных. Разложением несет до рези в глазах. Пришлось отключить обоняние, чтобы не стошнило. Запахи меня больше не тревожили, в отличие от юркнувшего во тьму логова Дьякона.

Куда пошел? Я с тобой не закончил, возвращайся, кому сказано! Для кого я столько сюрпризов приготовил?! Ну, не хочешь по-плохому – по-хорошему будет хуже. Только бы не сбежал, тварь костлявая. Гоняться за тобой по подземным ходам то еще удовольствие.

Прыжок – и я у основания лестницы, швыряю в темноту подвала оба сосуда – с серебряной пылью и святой водой. За ними залетает светящийся шарик – яркий свет дезориентирует любящую ночную тьму нежить, несильно, конечно, однако вкупе с облаком серебряной пыли, поднимающимся над земляным полом, и брызгами освященной сельским батюшкой воды, действующей на мертвяков ровно кислота, эффективность возрастает в разы. В такой среде пришелец с того света теряет способность к осмысленным действиям, слепнет и глохнет. Бери его тепленьким, накидывай серебряную сеть и прокалывай осиновым колом либо, облив церковным маслом, поджигай.

Впрочем, оба варианта оставим профессиональным охотникам на нежить и нечисть. Я не убиваю и не изгоняю неживых. У меня к ним свой интерес.

За сосудами в подвал влетели три лунных камня с заключенными в них фрагментами заклятия. Упав за кучей мусора, в которой угадывалась мешанина расколотых костей и изорванной одежды, артефакты образовали треугольник.

Полупрозрачные стены из тусклого белого света сомкнулись под потолком в низкую пирамиду. В центре оказался заключен костлявый меченосец, недоуменно водящий уродливой черепушкой из стороны в сторону и, очевидно, не совсем понимающий, что происходит. На клубы серебряной пыли, заполняющей внутренности барьера, он реагировал на удивление спокойно. Точнее сказать, никак. Стоял себе, тыкал мечом в стенку Лунной гробницы, проверяя ее на прочность.

Я покупал серебряную пыль у храмового торговца. К нему Смуглянка порекомендовала обратиться за снаряжением для охоты. Мол, плохого товара священники не держат, они как никто заинтересованы в истреблении нежити, терроризирующей империю. Каждая победа над восставшим мертвяком и злым духом есть прославление делом Церкви ангелианской, спасение души и прочее, и прочее. И тут на тебе, никакого видимого эффекта.

Не пробивший ржавым мечом барьер с размаху Дьякон занервничал. Разбежавшись, подпрыгнул, в воздухе свернулся клубком и всем телом обрушился на полупрозрачную стену. С хрустом и чавкающим звуком он приземлился на холм из расчлененных человеческих тел, откатился от преграды и развернулся, опираясь на кончики мечей, затем вновь предпринял безуспешную попытку штурма.

Попался! Лунная гробница, сотворенная с помощью артефактов Смуглянки, сдержит его до рассвета. У меня довольно времени для осуществления задуманного.

В глазик ему, что ли, ткнуть? Кинжальный клинок аккурат по размеру, войдет в черепушку и погасит злой красный огонек. Дьякон нежить высокоуровневая, мои зачарованные парные кинжалы его ранят, превратив в беспомощный мешок костей. Ну, не беспомощный, это я загнул. Драться он сможет, только замедлится, ослабнет.

Кто же ты такой, а, чудо-юдо? Чем тебя пронять-то? Знаменитые упыри из абаримских курганов, пойманные мною на днях, тебе в подметки не годятся.

Странный во всех отношениях. Ведет себя неразумно. Мог шарахнуть ментальным молотом, на секунду-две оглушив меня на лестнице, – так нет, решил мечами поработать, честного боя захотел. Складывается впечатление, он убивать меня совершенно не намерен. Зря, я его не пощажу.

Раз иначе нельзя, придется по-честному.

Заткнув топорик за пояс, я вынул парные кинжалы. Их не зря прозвали Когтями Демонической Кошки, они заточены под борьбу с духовными сущностями. Жаль, не обучен я бою ими. Кинжалом, ножом неплохо машу, а двумя сразу легко орудовать не получается. Вооруженная ими Смуглянка грациознее бабочки порхает, у нее в руках они почти незаметны, по сравнению с ней я кажусь неуклюжим медведем на балетной сцене.

Закончу с Дьяконом и наведаюсь в ближайший город за покупками. Копье мне требуется зачарованное вроде паладинского. У церковных торговцев выбор оружия небогат – сплошь мечи, сети и булавы, я с ними работать совсем не умею. Мой конек – копейный бой и бой на топорах.

Я шагнул в светящуюся пирамиду, ощутив давление на кожу от прикосновения к барьеру. Будто сквозь упругие струи водопада прошел. Других стена из лунного света не пропустит без ключей – Когтей Демонической Кошки.

Дьякон атаковал, едва я проник в Лунную гробницу. Применил, гад, излюбленную тактику – свернулся костлявым ежиком и покатился ко мне с твердым намерением сбить с ног. Я скользнул вправо, освобождая путь мертвяку, и он с размаху впечатался в барьер, выгнувшийся наружу при ударе. Чего доброго, мой визави пробьет преграду, усилив натиск.

До чего же приятно и удобно быть быстрее врага! Недотягивает по скорости гость из преисподней до меня на втором уровне боевого транса.

Пока Дьякон разворачивался, я переместился ему за спину и, обхватив левой рукой короткую, переходящую в бочкообразную грудную клетку шею, ударил кинжалом по костяной физиономии. Клинок провалился в глазницу, и меня чуть не унесло ударной волной, вырвавшейся меж ребер твари и окончательно превратившей рясу в лохмотья.

Благо в трансе боль не ощущается. Сознание отстраненно фиксирует повреждения – переломы и трещины в ребрах. Не страшно, заживет. Регенерация у меня лучше, чем у ящерицы, да и зелья помогут.

Нежить издала звук, похожий на усталый вздох, обессиленно опустившись на колени.

Отбегался гад. Вынув из глазницы кинжал и поместив в ножны на поясе, я положил руку на высокий лобастый череп, второй продолжал удерживать шею Дьякона. Аура его теперь распространяется за пределы костяного тела, гнилостная, типично зловонная для мертвяков.

Не люблю ловить неживых, да чего не сделаешь ради собственного здоровья. В империи подходящих кандидатов на роль приличной добычи днем с огнем не сыщешь. Не считая, естественно, людей и магов, чья айгата сладка и запретна для меня. Не охотиться же на живых. По головке за подобное имперские власти не погладят, и сам не хочу втягиваться. Мало ли, вдруг привыкну, а оно мне ну совсем не надо.

Смрадная айгата восставшего мертвеца потекла по руке бурным грязным потоком, сосредотачиваясь у меня в районе солнечного сплетения. По мере истощения красное пламя в оставшейся глазнице угасало. В конце концов оно потухло, и костяк развалился.

Я выпрямился. Очередной дух пойман, заняв место в Темнице и пополнив своей энергией мои запасы. Пора наслаждаться заслуженным отдыхом до следующей ночи, которая принесет новую охоту.

Сухая пещера, жаркий костер и красивая девушка – чего еще пожелать после успешной охоты?

Я полулежал на медвежьей шкуре возле прикрытого ветками входа в наше временное убежище, грелся у огня, лижущего низкий каменный потолок, и любовался присевшей рядом Смуглянкой. Она разложила подле себя на чистой тряпице баночку мази, бинты и иголку с ниткой. Небось у храмового торговца прикупила, пока я днем отсыпался. Откуда у нее силы берутся везде успевать? Перемещение по теневому измерению ее выматывает значительно больше, чем меня, а она и на охоте помогает, и стоянки для ночевок обустраивает, и поесть готовит, если купить еду у крестьян не получается. И как готовит! Из корешков, сухих трав и куска кабанины создает кулинарный шедевр, не меньше. Вдобавок на ней установка сторожевых чар на случай вторжения недоброжелателей.

– Анарион копьем прошелся? – Смуглянка осторожно провела пальцем по длиннющему, от моего правого плеча до живота слева, рубцу псевдоплоти. – Почему не сказал, что он тебя ранил?

– Не видел смысла. Все равно раны от ангельского оружия не исцелить чарами и алхимией. Божественная магия нужна.

– Я могла облегчить боль. Болит ведь? – Девушка поспешно убрала руку.

– Немного, – невольно скривился я, тут же натянув непроницаемую маску.

Против астральной боли от повреждений духовного тела бессильны боевой транс и обезболивающие зелья алхимиков. У храмового торговца спрашивал на сей счет, он пожал плечами, посоветовав обратиться к ангелианским святошам-целителям. Ладно, хоть к эльфам в Эладарн не послал, к служителям Крылатого Единорога, славящимся врачебным искусством. Их паладин Анарион меня и зацепил, мучаюсь вот.

Они действительно лучшие, но мне с ними не по пути. Церковники опознают, чем нанесено повреждение, и вместо квалифицированной помощи вызовут отряд храмовников, усиленный жрецами и боевыми магами. К тому же меня не исцелить без непосредственного участия какого-нибудь высокопоставленного ангела. Кто там в Эмпиреях главный целитель? Архангел Асиал. Посвященный ему храм стоит в столице империи, с обширным садом вокруг величественного здания. В храме чаша для омовений, по слухам исцеляющая всякого, кто в ней искупается.

Мне бы ее в пользование на часок. Впрочем, сомневаюсь, что ангелы позволят исцелиться врагу их собрата. Карубиал, похоже, всерьез вознамерился сжить меня со свету. Без его попустительства верховному жрецу не провернуть и десятой доли своих темных делишек.

– От твоего «немного» олифант окочурится. – Смуглянка, порывшись в сумке, извлекла пузырек бирюзово-красной жидкости. Откупорив зубами, протянула мне. – Выпей три маленьких глотка.

Я недоверчиво взял, понюхал. Весенней свежестью пахнет. Впервые в руках алхимия со столь приятным и необыкновенным ароматом.

– Настойка на драконьей крови, смешанной с пыльцой лунной бабочки. Боль притупится на несколько дней, раны заживут, энергия восстановится быстрее.

На складах Смуглянки до разрушения храмовниками ее родного селения было полно первоклассных артефактов и снадобий, раз она прихватила с собой драконью настойку. Кровь почти вымерших разумных ящеров ценится во сто крат дороже золота. Она в сыром виде дает вкусившему бешеную регенерацию. Пыльца с крыльев лунной бабочки, живущей во влажных джунглях ксаргского юга, не менее чудесный и редкий ингредиент, заставляющий духовное тело заращивать повреждения, вырабатывая в ускоренном темпе айгату.

Настойка, предлагаемая Смуглянкой, сделает смертного бессмертным! Практически универсальное лекарство. С ним мне и охотиться не надо.

На вкус жидкость в пузырьке оказалась кисло-сладкой и до ломоты в зубах холодной. В желудок упали три тяжелых капли, мгновенно растекшиеся по внутренностям и жилам приятным теплом.

– А я все думала, почему ты еженощно охотишься. Запасы пополняешь за счет пойманных духов? Приподними голову. – Смуглянка, уверенно управляясь с иглой, начала сшивать края ран от взрыва у меня на груди.

– Угу. На поддержание духовного тела в работоспособном состоянии уходит море айгаты. Моей не хватает, забирать приходится.

– Без способности ловца духов другой давно умер бы, – задумчиво произнесла девушка, поглядывая на затянутый белесыми нитями псевдоплоти рубец. Неприглядное, наверное, зрелище. – Сколько тебе лет?

Вопрос Смуглянки застал меня врасплох. Признаться, я сам плохо представляю, сколько лет минуло со дня рождения. На Земле прожил двадцать два года, в Лантаре без малого год. Столько произошло со злополучного утра перемещения в Трехлунье, что кажется, на целую жизнь хватит. Знай я, какая предстоит нам участь, сидел бы дома и Лильку никуда не пустил.

В тот день мы просто решили переждать начавшуюся бурю с ливнем в магазине. Рухнувшее дерево проломило стеклянные двери, я потянул сестру в подвал. Там же безопаснее. По пути туда нас и перенесло в сей чудный мир, где на небе по ночам нередко плывут три луны сразу, а в лесах водятся духи и живут тролли, приносящие в жертву этим самым духам людей. Еще есть эльфы, гномы, орки, гоблины и масса других рас и видов, к гоминидам не имеющих отношения.

Нам с Лилей повезло, нас приняло племя озерных троллей – Водяные Крысы, в котором верховным шаманом был и, надеюсь, остается Гвард Зверолов, впоследствии наш учитель. Некоторое время мы жили относительно спокойно, затем грянула война, порушившая наши планы и надежду на возвращение на Землю. Вдобавок мной заинтересовались высшие эльфы, углядевшие во мне реинкарнацию своего древнего князя, боровшегося с ангелами, нынешними покровителями эльфийского королевства. В общем, меня признали врагом номер один, положив начало крупнейшим моим проблемам. Ну и я не сидел на месте, обзавелся недоброжелателями среди троллей и демонопоклонников.

Смуглянка помогает мне. У нас с ней общий враг – верховный жрец ангела Карубиала. Он отдал приказ уничтожить ее селение, и пока она не отомстит, не успокоится. Я тоже, не заполучив его башки, не буду в безопасности, как и мои близкие.

Второй разумный, чью голову я не прочь повесить сушиться на копье, болотный отшельник Зораг-Джин. Этот старый шаман заварил кашу в аранье, пойдя войной на империю людей. Наше с Лилькой племя участвовать в походе отказалось, и по нему нанесли удар прихвостни болотного отшельника. Теперь озеро, на котором собрались Водяные Крысы, в окружении врагов. Туда я и направляюсь. В Веспаркасте – имперской пограничной крепости – меня ждет отряд наемников, эльфы Смуглянки и дриады с древнями, вместе будем воевать против вражин. Только бы озерники продержались до нашего прибытия. Гвард, вождь Ран-Джакал, патриарх входящего в племя клана морлоков дедушка Тланс, молодая ведьма Зерана – все они стали мне близкими. Из-за отославшего меня с Лилей Гварда я не рядом с ними.

Помимо земной жизни и проведенного в Трехлунье года я помню события тысячелетней давности, ощущая себя гораздо старше. Проклятые воспоминания подчас сводят с ума, особенно по ночам, во сне. Стоит закрыть глаза, и проваливаюсь в другую реальность, где нет ни темных, ни светлых эльфов. Есть их предки аллиры, синекожие тролли, рыбоголовые ихтианы, коротышки-гоблины, по лесам Ксарга бродят последние зверобоги, а шаманы загнанных в глушь племен почитают сущности, коим не нашлось имен в языке благородных Детей Звезд. Я вижу древние, ныне разрушенные, города цветущими и густонаселенными, участвую в кровавых битвах и жестоких жертвоприношениях сотен и тысяч разумных. Меня – человека родом с Земли – выворачивает наизнанку от страшных видений по пробуждении. Во сне, наоборот, мне нравится запах и вкус свежей крови, я наслаждаюсь видом убитых врагов и радуюсь сражению, как ребенок радуется интересной игре.

– Зачем тебе знать? – спросил я, отогнав нахлынувшие воспоминания.

– Слишком много шрамов для молодого человека. – Смуглянка перекусила нить и принялась за следующую прореху в моей бедной шкуре. – Откуда столько? Ты будто побывал в пыточной служителей Карубиала.

– Год выдался насыщенным на приключения.

Я подложил руку под голову, улегшись поудобнее, и любовался склонившейся надо мной красавицей. Кончики ее длинных смоляных волос едва касались моей груди, взгляд янтарных глаз скользил по шрамам.

– Кто тебя так? – дотронулась она до шрамов на моих плечах.

– Подрался с одержимой зверушкой на Зеркальном озере. Неопытный был и огреб по полной, зато победил. Потом поумнел и перестал лезть под лапу разным чудищам.

– Не сразу тебя жизнь осторожности научила, погляжу, – улыбнулась Смуглянка. – Вот снова тебя кто-то подрал, примерно через месяц после боя на озере.

– Говорю же – насыщенный год. И не через месяц, а раньше, свела меня судьба-злодейка с серьезными ребятами из прославленной в узких кругах организации. Волколак, бывший у них, помнится, главным в тройке, доставил мне массу неприятностей. Он ни в какую не хотел умирать. Серебро на него не действовало. Под зельями был, что ли. Пришлось прибегнуть к радикальным методам.

– Каким?

– Операции на сердце. Пациент в результате скоропостижно скончался. Меня тоже, правда, в конце боя живым язык не поворачивался назвать.

Знакомство с Ночными Охотниками, одними из лучших убийц и шпионов Трехлунья, навсегда отложилось в памяти. Гвард едва не погиб, защищая меня. По сей день организация не дает мне покоя, всплывая то тут, то там и преследуя непонятные цели. Возможно, когда-нибудь я разберусь с ней. Сейчас у меня нет ни инфы, где искать ее представителей, ни желания. Занят, словом.

– Мало кто выживает после знакомства с тройкой Ночных Охотников. Ты отличный боец. – Смуглянка закончила с шитьем и стала намазывать мне грудь и живот мазью. – Ты с ними столкнулся в прошлом году?

– Именно. До того жил не тужил и не задумывался об опасностях цивилизованного мира Лантара. Знаешь, жить среди разумных подчас опаснее, чем в тролльих лесах, полных дикого зверья. В аранье известно, от кого ждать нападения, а в городе любой прохожий может всадить нож в спину. Днем тебе улыбаются, ночью приходят и режут в постели горло.

– Нужно уметь отличать хороших людей от плохих и быть всегда настороже, – возразила Смуглянка. – Ты не привык к цивилизованному обществу, поэтому так говоришь.

– Иногда не хочется привыкать.

– Та-ак, это тебя боднул рогом трехрог, – сменила тему Смуглянка. – Хотел покататься на быке? Самое популярное развлечение у молодых бойцов пограничной стражи Эладарна. Здесь в тебя попал троллий дротик, тут полоснули кинжалом, судя по всему зазубренным. Поистине нескучно ты проводил время в тролльих чащобах!

– Было дело.

Смуглянка читала историю моих стычек с обитателями араньи по шрамам, точно книгу.

На трехроге кататься я не хотел. Уходил из лесов племени Черного Копья, за мной гнались разъяренные присутствием человека в их владениях тролли. Залез на дерево, думал, устрою засаду. На мою беду, с преследователями шел шаман. Заметил меня, зараза глазастая, и напустил ручного лоа. Уворачиваясь от духа, я случайно свалился с ветки на спину быку. Кончилось приключение нормально, трехрог меня вынес из-под обстрела вражеских дротиков. Пободал чуток на прощанье, принеся прямиком к охотившимся озерникам.

– Скажи, Сандэр, кто тебя столь нещадно опалил? – кивнула Смуглянка на следы от ожогов на моей руке. – Не представляю, чтобы ты по неосторожности пролил на себя кипящее масло.

– Поглотитель Стихий постарался, – нехотя ответил я.

– Их же перебили в Войне Магов.

– Значит, мне попался мертвый Поглотитель. Паренек был с огоньком, плевался пламенем, ровно дракон.

– Жизнь у тебя – врагу не пожелаешь, – призналась девушка и отодвинулась. – Я закончила, радуйся. Под действием драконьей настойки заживет до утра. Кстати, у меня для тебя подарок. Хочу повысить твои шансы на выживание в войне.

Достав из сумки, Смуглянка развернула на земле сверток грубой плотной ткани. Петлями крепились к нему штук девять разноцветных склянок одинаковых формы и размера. Взяв крайний сосуд из верхнего ряда, она взболтала малинового цвета содержимое и подала мне.

– Набор зелий для начинающего боевого мага и охотника на нежить и нечисть, одобренный Церковью и освященный епископом Санжарским. «Кошачий глаз» обостряет восприятие и ускоряет реакцию. Не до уровня боевого транса, и все же прилично. Станешь более чутким и зорким, в темноте сможешь видеть. Для избравших путь борца со злом незаменимо. Другие зелья хороши не настолько. Разберешься сам, на флаконах написано, что за зелье и для чего. Драконью настойку дарю, пригодится. У меня остается второй флакон.

Мысленно я присвистнул. Набор стоит целого состояния, продают его храмовые торговцы в крупнейших городах империи. Для Смуглянки с ее ментальными способностями добыть эдакое сокровище нетрудно, вопрос – где? Городов мы сторонимся, опасаясь попасться на глаза вездесущим агентам Ночных Охотников, темных эльфов и жречества ангела Карубиала.

– Наведалась в сельский храм к торговцу охотничьим снаряжением, – прочла девушка мои мысли. – Уговорила продать за бесценок все мало-мальски ценное, он и отворил склеп, где хранил набор зелий для местного графа. Граф, знаешь ли, испытывает к зельям пагубную страсть, в особенности к «кошачьему глазу», здорово помогающему на рыцарских турнирах. А еще благодаря зелью любовники испытывают от постельных утех невероя-атное наслаждение. Епископ потворствует графу и тайно продает плоды труда церковных алхимиков по завышенной цене.