Собрание малоформатной прозы. Том 4. Фантастика, криминал, современная проза, фэнтези, легенды, сказания и мифы бесплатное чтение

Тогда, много лет назад никто не знал, что таит в себе открывшийся малому кругу лиц невероятный феномен одного новорождённого ребёнка. Необычность ребёнка виделась с первого взгляда. Он был фантастически прекрасен. Каждый, увидевший его, был готов тут же пасть перед ним на колени. Мужчины немели пред ним, женщины стонали от избытка сладостного восхищения.

Известно, что всякое выдающееся совершенство индивидуума является счастливым приближением соответствующих частей его генома к абсолюту, поэтому появление на свет такого чудесного младенца тут же заинтересовало генетиков, тесно работающих с практикующими врачами. Геном феноменального новорождённого ошеломлял: 80% его генов имели неземное происхождение. Результат этого исследования мгновенно был засекречен. Все, узнавшие об этом ребёнке, были установлены, все они дали подписки о неразглашении. Все они были взяты под плотное негласное наблюдение.

У исследователей феномена новорождённого возник вопрос о его родителях. Но даже этот вопрос не нашёл ответа. Мать ребёнка умерла при родах. Документов при ней не оказалось. Её труп был захоронен на ближайшем кладбище в секторе для неопознанных лиц. Новорождённый был передан на кормление грудью женщине, выкармливающей собственного малыша – ровесника феноменального младенца.

Все попытки установить личность матери феноменального ребёнка заходили в тупик. При вскрытии её могилы обнаружилось отсутствие там трупа. В картотеке лиц пропавших без вести она не значилась. Поиск граждан, способных опознать её по изображениям, сохранившимся в системах видеорегистрации, крутился на холостых оборотах. Из-за этого вопрос о том, с кем контактировала мать чудесного ребёнка в период его зачатия, то есть среди какого круга лиц мог бы быть выявлен отец её ребёнка, завис в воздухе.

Шаги в тумане. Шаг первый

Феноменальному ребёнку не торопились дать Ф. И. О. Как объект особо важного исследования, он получил кодовое наименование «ИРН», используемое в общении с ним в качестве его имени. Расшифровка этого кодового наименования никому из непосвящённых не разглашалась. Злоязычные болоболы предположили, что оно производно от опального ярлыка «Иван Родства Непомнящий», но ума в этом злоязычии не больше, чем у самих его авторов.

ИРН рос и воспитывался в условиях, максимально приближенным к «боевым». Эта суровость, граничащая с жестокостью, провоцировала выявление свойств и качеств, которые не могли проявиться в состоянии убаюкивающего комфорта. Только в запредельно критических ситуациях обнажается суть характеров и границы возможностей. В кланах ниндзя так воспитывали воинов. В особо секретном научно- исследовательском центре Министерства обороны «Чётки Бэйли» так изучались возможности ИРНа.

Изучали ИРНа сурово, но бережно, с отцовской и материнской любовью. Его нельзя было не любить. Не было и не могло быть на свете никакого иного ребёнка, вызывающего к себе такую безграничную любовь! Научная сотрудница Нюрочка воспламенилась любовью к ИРНу с такой бесконтрольностью, что встал вопрос об её отстранении от исследований, но, по вмешательству неведомой силы, этот вопрос был снят. Все поняли, что источником той неведомой силы был ИРН. Не считаться с данной силой не мог никто.

Это проявление силы оказалось первым большим шагом в познании загадочного

ребёнка.

Шаги в тумане. Шаг второй

ИРН обладал неисчерпаемым количеством свойств, оберегающих его от любых опасностей, поэтому с самого раннего грудничкового возраста он не хныкал, не плакал. Казалось, что кто-то извне заботился о его безопасности. Однако при глубоком исследовании было выяснено, что ИРН оберегается от всяких неприятностей собственными экстрасенсорными свойствами, активизирующимися в нужный момент на рефлекторном уровне. Через эту рефлекторную защиту не могли пробиться ни комары, ни звери, ни пули.

– Только не нюнькайся с ним! Не порть чистоту исследований! – рявкали на Нюрочку операторы систем регистрации состояния всех физиологических параметров ИРНа, отслеживая их амплитуды и пытаясь разгадать их значение.

– Пеньки бессердечные! – злилась ни них Нюрочка, и с ненасытным женским наслаждением продолжала «нюнькаться» с крошкой ИРНом.

Уже в двухмесячном возрасте ИРН вдруг заговорил. Чётко, внятно, разумно. В звуках его речи изначально не было младенческих неуклюжестей, а в содержании – детских бестолковостей.

– Скажите мне, дорогой коллега, какой закон природы выражается в формуле? —

оскаблился на Ирна Сенечка, прозванный за своё пристрастие к умничанью Профессором.

– Закон сохранения энергии, – спокойно ответил грудничок ИРН.

– Ну, что, съел, Профессор Сенечка? – победно засмеялась Нюрочка, осыпая ИРНа поцелуями.

– Подумаешь, – отмахнулся Сенечка. – Телепатия. Есть большая разница между умением говорить и умением понимать сказанное. Твой любимчик механически воспроизвёл тот ответ, который прочёл в моей голове, не понимая его смысла.

– Позвольте возразить Вам, коллега, – обернулся к Сенечке ИРН. – Не угодно ли Вам в таком случае поговорить о Гамильтоновой механике и симметрии относительно сдвига во времени? Или Вам интереснее поговорить о фазовой жидкости и теореме Гиббса—Лиувилля?

Чем объяснить такую невероятную осведомлённость ИРНа в тех вопросах, которые лежат далеко за пределами его крохотного жизненного опыта в нашем мире?

Этот новый шаг в познании загадочного ребёнка был подобен попаданию в иную, фантастическую реальность.

Шаги в тумане. Шаг третий

В НИЦ «Чётки Бэйли» приехал лично руководитель отдела №15А «той самой» негосударственной структуры, которой были делегированы некоторые особо важные государственные полномочия, и которая с самого начала курировала все направления работы по ИРНу.

– Наш проект по изучению феномена ИРНа закрывается? – Спросил у него генеральный директор НИЦ.

– Ваш проект переходит в новую фазу. Мы забираем ИРНа к себе.

ИРН отнесся к этому с пониманием. Он оказался единственным, для кого переход проекта в новую фазу и передача его курирующей структуре не были неожиданностью.

Нюрочка вцепилась в малыша мёртвой хваткой:

– Не отдам!!!

Нюрочка успокоилась, когда узнала, что она переводится на новое место вместе с её подопечным.

С той поры об ИРНе никто не слышал.

Печальна истина!

А. А. Бестужев (Марлинский)

«Аммалат-бек»

Когда счастье переполняет нас настолько, что вот-вот польётся через край, возникает потребность сберечь его, передав все его избытки на сохранение ближним. И когда им наше счастье безразлично, а то и вовсе зело неприятно, то от его непринятия к чувству напрасной потери отвергнутой драгоценности примешивается горечь: через это обнаружилось, что тот, кто воспринимался как ближний, на деле оказался чужим.

То же самое применимо ко многим чувствам, среди которых на особом месте стоит (нет, парит высоко в Занебесье!) неземная любовь. И чем она менее опытна, тем она более уязвима.

Глава 1. Был опыт – «сын ошибок трудных»

Был, да сплыл. Милена мгновенно разрушила весь опыт победоносного сердцееда Данилы, едва её образ проник в его душу. Казалось, что новоявленная красавица рождена для любви. Под оболочкой её неприступности опытный глаз Данилы усматривал благодатную почву, сулящую обильные всходы небывалых восторгов. Но в ледяной оболочке не было ни малейшей прогалины.

Глава 2. Война – фигня, главное манёвры

Данила не сдавался. Ни разведка боем, ни попытки зондирования с удалённых дистанций не увенчались успехом. Но как бегство зайца распаляет гончих, так по мере накопления неудач разжигалась в Даниле страсть. Всякий знает, что если сердце женщины оберегается ею от всяких происков со стороны мужчин, то оно не может обойтись без покладистой подруги-наперсницы. Ведь никому не верить, значит вовсе не жить. Есть у Данилы кандидатура на роль «засланной казачки».

Глава 3. Вопрос ребром

Оксанка и умница, и красавица. Она не менее удачливая сердцеедка, чем её братец Данила. Задание подружиться с Миленой не составило для неё никакого труда. Она быстро стала вхожей в жилище неприступной Милены, а где сестра, там и брат (изголодавшийся волк в шкуре милашки-барашка). Казалось, что это приоткрывает Даниле некоторые возможности, …только не тут-то было. Данилу, он сам не понял как, доставили в контору без вывески, на аудиенцию к дяденьке без имени.

– У Вас, гражданин Ходаков, по поводу моей Миленочки серьёзные намерения или, как по поводу всех прочих?

Глава 4. Ошеломляющее открытие

Данила понял, что решается его судьба. Конечно, он готов был на всё, чтобы завоевать сердце неприступной красавицы.

– У меня серьёзные намерения!

– Похвально. И для Вас похвально, и для всех, кто её создавал. Наше изделие проходило испытание социумом. В нём нам удалось воплотить все последние достижения науки, техники и технологии. В нём всё искусственное, всё лишь подобие натурального. И если Вам, большому знатоку всего женского, наше изделие пришлось весьма по вкусу, то это можно считать неплохим подтверждением его соответствия заявленным требованиям технического задания.

Глава 5. Под страхом смерти

Чёрт бы побрал науку с таким бесчеловечным вектором развития!

С раскрытием тайны Милены жизнь для Данилы потеряла смысл. Он понял, что полюбить так, как её, он не сможет больше никого. С Данилы взяли расписку о том, что он будет хранить тайну Милены под страхом смерти. Он не нарушил этого обязательства. Тайну Милены Данила раскрыл лишь в предсмертной записке. Она короткая. Её суть вполне уместилась в очень коротких главах этой очень короткой истории.

Кто-то сказал, будто гениальность – это повреждение ума. Не каждый согласится с таким мнением, но любой, знающий человека по прозвищу Чудо-в-перьях, не будет слишком категоричным в отрицании такого неожиданного определения гениальности. Этот Чудо-в-перьях вконец свихнулся, когда ему каким-то непостижимым образом удалось заполучить в руки забракованный экземпляр подопытной белой крысы. Он попал под выбраковку по причине слабого здоровья: заморыш был непригоден для вакцинирования его опытными образцами медицинских препаратов.

Чудо-в-перьях правдами и неправдами уговорил наше очень несговорчивое начальство срочно предоставить ему отпуск. Неизвестно, каким образом ему удалось в том отпуске выходить доходягу крысёнка, но это произошло. Не последнюю роль в его рвении сыграло предполагаемое чувство вины. Это по его настоянию тому крысёнку досталось кратно увеличенное количество человеческих генов, добавляемых контрольной группе особей, отобранной для опытного испытания новой противовирусной вакцины. На этом достоверная часть информации о необычной крысе обрывается. Все остальные сведения складываются из малых фрагментов, весьма запутанных, противоречивых и мало правдоподобных.

Глава 1. Первое сильное потрясение

Чуду-в-перьях приснился удивительный сон: его Крысик превратился в крысочеловечика. У него было умное мордоличико с острым носиком, заканчивающимся маленькой чёрной пипкой и внимательными красными глазёнками. Волосики на его голове были белыми и короткими, подобно крысиной шёрстке. Во всём остальном Крысик выглядел как обычный семилетний вундеркиндик.

– Папочка! Я кушать хочу, – пропищал тоненьким крысиным голоском вундеркиндик.

– Не называй меня папочкой! – оборвал его Чудо-в-перьях и проснулся.

– Я кушать хочу, – повторил Крысик, уставившись на Чудо-в-перьях своими маленькими красными глазками.

– Сейчас, мой маленький, – засуетился Чудо-в-перьях.

Они наскоро позавтракали и отправились на утреннюю прогулку.

Гулять с вундеркиндиком Крысиком было интересно и забавно. Он забрасывал своего наставника-воспитателя-няньку уймой невероятных вопросов. Поистине, один глупыш может навыдумывать таких вопросов, что и сто умников не ответят. Крысик, сидя на плече Чуда-в-перьях, щебетал без умолку, а Чудо-в-перьях отвечал ему, редуцируя свой заковыристо научный язык под нормальную человеческую речь. Их оживлённая беседа, как всегда, происходила в режиме телепатического общения. Иного и быть не могло, так как строение мышиных «речевых» органов не приспособлено к сложной артикуляции звуков, свойственных человеческой речи. Крысик первый «достучался» до человека по каналам телепатической связи. Чудо-в-перьях даже не сразу поверил в то, что это реальная связь, а не слуховая галлюцинация. Только протестировав её на достоверность, он стал активно пользоваться ею, испытав при этом первое сильное потрясение от общения со своим необычным питомцем.

Глава 2. Второе сильное потрясение

Людям давно известно о свойствах их братьев меньших предвидеть будущее. Известно людям и то, что животные с развитым обонянием по запаху чувствуют время суток, эмоциональное состояние иных особей и многое другое. Крысик казался Чуду-в-перьях чемпионом по таким экстраординарным способностям. Он заранее предсказывал погоду, аварии и катастрофы.

– Этот автомобиль сейчас попадёт в аварию, – говорил Крысик, и через несколько минут его пророчество сбывалось.

– Эту птичку сейчас поймает и съест тот кот, который делает вид, будто она его не интересует.

– Этот ребёнок сейчас побежит, шлёпнется и получит взбучку от своей мамочки, а нам пора домой. Иначе мы попадём под дождь, ты промокнешь и получишь простуду. Вы, люди, такие неженки.

От этих удивительных способностей Крысика Чудо-в-перьях, обнаружив их впервые, испытал второе сильное потрясение.

Глава 3. Третье сильное потрясение

Шли дни, недели и месяцы. Всё новыми удивительными сведениями пополнялся Журнал наблюдений Чуда-в-перьях за своим крысочеловечиком. Что это даст науке? Есть ли за всем этим будущее? Сколько скепсиса и гневного крика поднимется вокруг Крысика среди научной общественности! Будут жаркие споры о «моральном аспекте», о негуманном отношении к животным! А ведь Крысик счастлив тем, каков он есть! Ему так радостно жить и познавать этот мир не только по-крысиному, но и по-человечьи! А как радостно самому Чуду-в-перьях от того, что рядом с ним появилось такое прекрасное существо как его обожаемый Крысик! Никто на свете не понимал и никогда не сможет понимать его так, как этот премиленький вундеркиндик!

Решено. Будь, что будет! Чудо-в-перьях направит рукопись о новом виде Существа разумного в издательство, которое уже не единожды опубликовывало его задиристые статьи, призывающие к решительному отказу от догм, мешающих научному прогрессу!

– Собирайся, мой юный друг на нашу утреннюю прогулку! – бодро начал Чудо-в-перьях и… – Что с тобой, Крысик! Ты плачешь?

– Это я так. На прогулку, так на прогулку, – засмущался Крысик, смахивая с мордочки слезинки. Человеческая часть его ума сделала обыкновенный человеческий выбор: из двух зол оно выбрало меньшее. Пусть будет эта их последняя прогулка.

Крысик знал, что на этой прогулке жить им оставалось меньше часа. Потом их ожидает другая жизнь, и в ней они опять будут вместе, а это – главное!

На прогулке Чудо-в-перьях испытал третье сильное потрясение: резкая боль в сердце. Теряя сознание, он подумал:

– Только бы не умереть! Крысик без меня пропадёт!

Смерть Чуда-в-перьях наступила быстро. Крысик не захотел убегать от тела своего заботливого друга. Он знал, что это место опасно и для него самого. Здесь Крысика поджидает его собственная гибель. Но он к этому готов.

Бродячий кот.

Короткая атака.

Быстрая смерть.

И вот они уже вновь вдвоём, в ином мире. Они оба счастливы от того, что смерть их физических тел не смогла разлучить их души.

Краткая предыстория

По пути следования проводник неожиданно завёл профессора в жуткое и безлюдное место. Там, как из-под земли, перед ними возникли восемь богатырей, вооружённых кастетами из буйволиных рогов. Один из них обратился к профессору тоном, не допускающим возражений. На этом сюжет сна оборвался звонком будильника.

– Значит, это был всего лишь сон, – успокоился профессор.

– Это был пророческий сон, – возразила ему его интуиция.

Профессор Ивлев Платон Матвеевич был человеком не от мира сего. Он удивлял коллег своей невероятной профессиональной прозорливостью. Ему удавалось безошибочно определять перспективные направления для научного поиска. Всякий раз, вторгаясь в сферы неведомого, учёным приходится делать уйму пробных шагов в безмерном количестве вариантов, нащупывая ту единственную тропинку, которая выведет к цели. Сколько сил и времени при этом расходуется напрасно!

– Ивлев везунчик!

– Ивлев – гений!

А в быту профессор Ивлев П. М. был беспомощен, как малый ребёнок.

С приближением пенсионного возраста он всё более уходил в себя, ориентируясь на иную, одному лишь ему известную цель. Профессор несказанно удивил своих коллег, когда, достигнув пенсионного возраста, он тут же уволился с работы и наглухо заблокировался от всего внешнего мира.

– Непостижимый чудак!

– Как же можно, вот так, в расцвете творческих сил?!

Если бы знали его коллеги, как притягательна для профессора его главная жизненная цель!

Объяснение всему, что происходило с профессором и в науке, и на пенсии состояло в том, что он безоговорочно верил своей исключительной, недоступной для иных людей интуиции. Вот уже многие годы, оберегая профессора от несчастных случаев, подсказывая ему правильные решения, она неодолимо влекла его к цели, которую профессор часто видел в своих пророческих снах. В них он видел один из древнейших индийских храмов, видел его служителей и слышал голос, зовущий его в этот храм, где ему откроют путь к Абсолюту.

Сборы в дальнюю дорогу и само путешествие проходили для профессора как в тумане. Получение загранпаспорта, туристической визы, заказ билетов, многочасовой перелёт, автобусы…

Индия…

В этой древней стране, едва ступив на её сказочную землю, профессор вдруг ощутил ту полноту восприятий, от которой все годы его сознательной жизни он был отгорожен то заботами насущного порядка, то досадной суетностью социума, то проблемами научного творчества. Вполне возможно, что в этой полноте восприятий и улицы его родного города поразили бы профессора той необычностью, которую он прежде не замечал. Но пробуждение восприятий состоялось у профессора только здесь.

Улицы городов, по которым вела профессора его неумолкаемая интуиция, поражали ароматами специй, разнообразием лиц и нарядов, многоголосием. Из-за избытка нахлынувших таким внезапным и мощным потоком впечатлений профессору временами стало казаться, что он попал в яркий фантастический сон. От растерянности профессора спасала лишь его интуиция. Её голос теперь звучал особенно отчётливо. Она властно вела его к цели и вот, он оказался в конечной точке своего маршрута, перед храмом Хармандир-Сахиб, так часто являвшимся профессору в его пророческих снах. И так же, как в тех снах, с профессором стали происходить события из области невероятного: в его руках неизвестно откуда появилась белая лилия, излучающая светлую энергетику; перед профессором возникло несколько священнослужителей; жестами они пригласили профессора следовать за ними в Акал Тахт, где профессор предстал перед самим главой сикхской религии и эзотерическим воплощением десяти гуру сикхизма – перед основным священным текстом сикхов «Гуру Грантх Сахиб».

Это произошло в седьмой день индийского месяца магх, который попадал на воскресенье. Именно в этот день священнослужители храма Хармандир-Сахиб ожидали прибытия наследника Ключа к Истине. Паролем этого наследника должна быть белая лилия из священной оранжереи не земного, а небесного Храма Махабодхи.

Дни, проведённые профессором в храме Хармандир-Сахиб, были наполнены изучением той части тайных знаний, которые необходимы обладателю Ключа к Истине. В обратный путь для сопровождения профессора по территории Индии к нему был приставлен проводник из числа священнослужителей, знающих русский язык. По пути следования проводник неожиданно завёл профессора в жуткое и безлюдное место. Там, как из-под земли, перед ними возникли восемь богатырей, вооружённых кастетами из буйволиных рогов. Один из них обратился к профессору тоном, не допускающим возражений.

– Этот налётчик требует от тебя передать ему Ключ к Истине, – перевёл профессору его проводник.

– Ты знал, что это произойдёт? – догадался профессор, с ужасом вглядываясь в проводника.

– Знал.

– Значит, ты меня предал!

– Нет, я тебя не предал. Я спасаю тебя, – ответил проводник и встал впереди профессора.

Налётчики с грозным кличем кинулись к проводнику, и тот растворился в ревущем водовороте смертельной схватки. Бой был скоротечным. Проводник с невозмутимым лицом вышел из кольца окружавших его трупов.

– Теперь мы можем продолжать наш путь без происшествий. Я специально выманил врагов в это безлюдное место, чтобы они обнаружили себя нападением. Это были самые лучшие мастера ваджра-мушти из числа наёмников. Никто не сомневался в их победе. Поэтому новых сюрпризов заказчик этого нападения организовывать не посчитал необходимым, – спокойно пояснил проводник.

– Но как тебе удалось в считанные секунды одолеть такое количество лучших мастеров ваджра-мушти? – поразился профессор.

– В этом нет моей заслуги. Эти мастера не владели теми секретами ваджра-мушти, которые известны только монахам-воинам нашего храма.

– Однако сам заказчик по-прежнему опасен?!

– Уже нет. Он выявлен и обезврежен. Теперь на твоём пути к дому больше не будет помех. А в дальнейшем твоей защитой будут те знания, которые станет открывать тебе Истина.

– Спасибо тебе, мой друг! Если бы не ты, Ключ к Истине мог бы оказаться в чужих руках!

– Это исключено. Когда Ключ к Истине выбывает из рук своего законного владельца, он в то же самое мгновение оказывается в сокровищнице храма Хармандир- Сахиб. Это тайное свойство Ключа к Истине известно только малому количеству Посвящённых. Поэтому ни заказчик нападения, ни его исполнители не понимали бессмысленности своей затеи с силовым захватом этой святыни нашего храма.

Глава 1. Невероятная любовь и миссионерство

Дальше всё прошло без приключений.

И вот уже позади путешествие в Индию, полную тайн и загадок, в страну, где в неразрывном единстве сплетены мифы, мистика и реальность. Теперь профессор живёт в окружении вывезенного оттуда этого фантастического сплетения, целиком отдаваясь своей главной жизненной цели – миссионерству.

Две волшебные силы поддерживают профессора в его миссии: Невероятная интуиция и Невероятная любовь.

Невероятная любовь пришла внезапно. Была ли она изначально в составе кармы профессора или она наделила его своей силой от преобразования его кармы под воздействием Волшебного Ключа? Профессор не думал об этом. Он просто впустил её в своё сердце, удивляясь тому, как он мог ранее не замечать такой чудесной любви, работая в тесном контакте с её источником – скромной и преданной его делу сотрудницей Алевтиной? Какое это чудо, что Алевтина смогла войти в жизнь профессора уже после того, как он наглухо изолировал себя от всех социальных связей! Именно с этого чуда возникло то спасительное для тяжёлой и изнурительной миссии профессора единство его Невероятной интуиции и Невероятной любви.

Немало величайших открытий было сделано в период парадоксального сна. И в первую же ночь с начала изучения знаний, посылаемых из Абсолюта, профессор испытал в своём сне сказочное блаженство с женщиной, в которой видел прежде лишь коллегу, надёжного и незаменимого сотрудника в научных поисках. С пробуждением от этого сна профессор со сладким томлением в сердце вспоминал ту часть сновидения, в которой всё только начиналось. А начиналось оно с робкого стука в дверь.

Внезапно воспоминание из сна перепуталось с явью. Робкий стук в дверь во сне отозвался точно таким же стуком в дверь уже в этом реальном мире. С бешено бьющимся сердцем профессор распахнул входную дверь, и Невероятная любовь захватила его в свою неудержимую стремнину.

Миссионерство – это великий труд без заботы о собственном благополучии, об отдыхе и удобствах. Себе – только самое необходимое для поддержания здоровья, жизненных сил и способности к напряжённой и эффективной работе.

Профессор посвятил себя миссионерству с такой же самоотдачей, с какой ранее он посвящал себя служению её величеству Науке. Не случайно он оказался избранником, единственным на земле держателем Волшебного Ключа.

Далеко вперёд продвинулась наука. Чутко и неустанно отслеживают приборы наземного, орбитального и более удалённого базирования ближний и дальний космос, выявляя его угрозы. Но ничтожно малы их возможности по сравнению с теми, которыми располагает обладатель Ключа к Истине.

Земля – живой организм. Она наделена всеми чувствами, свойственными высокоразвитым формам живых организмов: и любовью, и гневом, и страхом, и отвагой. Ей свойственны мудрость и ясновидение такого высокого уровня, который превышает всякое человеческое воображение. Об этом знают те, кому открылась эта часть сокровенных знаний. И вот, видит профессор, как содрогается от надвигающегося ужаса Земля, видит, как яростно и беспощадно обрушивается на её живое тело огромный астероидный поток. Профессор знает уже, когда это произойдёт, знает, на каком удалении от Земли ещё можно успеть отклонить траекторию движения этого неумолимого потока, спасти нашу Землю от гибели. Теперь профессор вооружён не только возможностями предвидения, но и Инструментами Влияния (мантрами, активизирующими энергии космического пространства на необходимых дистанциях и в нужных режимах воздействия). А это огромный труд, посильный лишь единицам из величайшего множества. Это изнурительный труд. Он преодолевается только тогда, когда выполняется с любовью. Где взять обычному человеку столько безмерной любви? Какое счастье, что у профессора кроме неиссякаемого упорства есть и неиссякаемая любовь!

И вот, как в прежние годы рядом с профессором встаёт его надёжная и незаменимая помощница Алевтина, его Невероятная любовь.

Сложные астрономические расчёты, активизация самых мощных Инструментов Влияния, контроль достигнутых результатов, корректировка расчётов с поправкой на промежуточные результаты, контроль…

Как восхитительны мгновения победы над угрозой, о которой никогда не узнает академическая наука. В своё время в научных кругах будет сделано малоинтересное сообщение о том, что «по счастливому стечению обстоятельств большой астероидный поток прошёл на безопасном расстоянии от Земли».

Как много ещё будет доведено до научной общественности подобных сообщений, в основу которых заложены никому неведомые самоотверженные труды обладателей Волшебного Ключа!

Глава 2. Пришельцы

Их жестокость была очень прагматичной. Она диктовалась целями и не выходила за их рамки. Они были лишены эмоций. Они были совершенны. С позиций традиционной человеческой нравственности их прагматичность могла зашкаливать до чудовищности. Поэтому и воспринимались они землянами, как чудовища. Чудовищным был и сам облик пришельцев, состоящих из нескольких видов и подвидов, каждый из которых имел максимально рациональную форму для своего функционального предназначения. Во главе всего скопища этих видов и подвидов был Дракон – триллион первый сын Властителя Всея Вселенной. Он обладал такой властью над энергиями космоса, что профессор оказался не в состоянии противодействовать его воле. Это стало известно профессору ещё с того момента, когда Дракон принял решение колонизировать Землю для завладения всеми её минеральными и биологическими ресурсами, включая людей. Оставалась только слабая надежда на объединённые усилия всего круга Посвящённых, приобщённых к тайнам Абсолюта.

Триллион первый сын вечно живущего, не знающего ни старения, ни болезней Властителя Всея Вселенной дракона сидел на троне, источая великую мощь. Лик его был прекрасен особой, устрашающей красотой. Никто не осмеливался смотреть на его лицо. Все падали ниц перед ним при его появлении. Все его имена были нерушимой тайной. Его сила была столь огромна, что он мыслью мог передвигать горы и преграждать путь рекам. Но великие силы его были силами тьмы, а его расчётливый ум был непредсказуемо коварным.

– Говори! – потребовал Дракон от посланника, и тот затрепетал от ужаса при звуке этого тихого, но наполненного магической мощью голоса.

– Мой Повелитель! Земляне, увидев Твою великую силу, безропотно выполняют Твои приказы. Они всецело подчинились Твоей воле.

– Я требую ускорить выявление и ликвидацию недовольных.

– Будет исполнено, Мой Повелитель!

Глава 3. Шанс недовольных

Виртуальный Штаб Посвящённых, приобщённых к тайнам Абсолюта, сформировавшийся и действующий в режиме телепатических связей, оперативно собирал, накапливал и анализировал информацию о пришельцах. Темпы расширения подконтрольных пришельцам территорий нарастали. За трое суток пришельцам удалось подчинить себе 6,03% всех населяемых людьми территорий. Их отряды действовали быстро, решительно, жёстко. Организационно они были идеальны.

– Они непобедимы, – роптали люди.

– Они уязвимы, – поняли члены Виртуального Штаба Посвящённых. – Их сила в единоначалии, но в этом и их слабость. Как созданные землянами высокотехнологичные средства огневого поражения противника превращаются в бесполезную груду металла при выведении из строя их интеллектуальных компонентов, так и вся военная мощь пришельцев превратится в застывшую массу, если не будет Дракона. Никто из оставшейся массы не посмеет занять опустевший трон Дракона, так как не обладает той мистической силой, которой наделён сам Дракон. А отдавать военные приказы стратегического значения может лишь тот, кто по праву занимает трон Дракона. Поэтому в военном отношении все технические преимущества пришельцев в случае смерти Дракона обрушатся до нуля. Зато наша мистическая мощь в этом случае получит то превосходство, которое гарантированно обеспечит нам победу над пришельцами. Следовательно, наш единственный гипотетический шанс – это выведение из строя Дракона.

Глава 4. Кастинг

Великий Повелитель, восседая на троне, зорко всматривался в проводимых перед его грозным ликом бунтовщиков. Повинуясь его жестам, конвоиры загоняли арестованных либо в камеры переработки, либо в камеры утилизации. Первых Великий Повелитель расценивал как податливый для переработки материал, из которого можно вылепить покорных и безропотных рабов. Они случайно оказались в числе бунтовщиков, увлекшись пламенными призывами к борьбе, не щадя своей жизни. Вторые, даже пройдя обработку, будут подвержены рецидивам активизирующего бунтарства. Их утилизация должна производиться показательно, в присутствии максимально возможного количества аборигенов, в устрашение и в назидание тем из землян, кто не до конца ещё осознал заведомую обречённость даже малейшего неповиновения воле Великого Повелителя.

И страшен был этот суд, ибо аура Великого Повелителя была наполнена гневом, и мощное её излучение пронизывало всех, повергая в трепет.

Лишь двенадцать арестованных были оправданы на этом страшном суде:

– Невиновны. Выпороть и выгнать вон. Пусть возвращаются в свои норы и больше не высовываются оттуда.

И приказал после этого Великий Повелитель крылатому рептилоиду Дригу, выполнявшему его тайные поручения:

– Все двенадцать оправданных – самые опасные бунтари. Порка ещё более их озлобит, и они начнут собирать вокруг себя всех недовольных нами. Это облегчит твою задачу выявления заговорщиков.

Глава 5. В каждой сложности сокрыта простота

Каждый знает из личного опыта, что бывают мысли, ускользающие от завершения. Как ни стараешься додумать их до конца, они вдруг обрываются, будто ради соблюдения запрета на их познание. То же самое происходило и с попытками виртуального штаба разыскать в Абсолюте путь к спасению от пришельцев. Открылось там только то, что обезопасить от ига пришельцев может лишь смерть Дракона. Одновременно открылось и то, что этот Дракон бессмертен. На этом логический круг замкнулся.

– Читайте старинные сказки, – сказал вдруг Наимудрейший на телепатической конференцсвязи Посвящённых. – В этой сложности, именуемой замкнутостью всех начал и концов, есть сокрытая от поверхностного взгляда простота. Задайтесь такими вопросами: «Что таит в себе бессмертие: благо или западню? Сыр или мышеловку?» Мы все гости в этом мире. Наш дом – это место, откуда наши души входят в этот мир и куда они возвращаются после смерти бренного тела. И как бы ни было хорошо в гостях, наступает пора, когда всякий начинает тосковать по родному дому, родным краям. И чем дольше длится разлука с ними, тем невыносимее тоска. Поэтому каждый бессмертный, заранее зная об этом, запасается билетом в обратный путь. Так, у Кощея Бессметного это была игла, запрятанная от постороннего доступа. Значит, есть такая «игла» и у Дракона. А поскольку Дракон пришелец, то она, скорее всего, будет всегда при нём в виде перстня, медальона и тому подобной атрибутики.

Не все тайны Абсолюта открыты и для Дракона. Ему открылось лишь то, что двое землян окажут решительное влияние на его дальнейшую судьбу. Каким окажется их влияние? Не несёт ли оно опасности?

Дракон не любит неясностей. Он подзывает рептилоида Нарза, обладающего свойством телепортирования объектов транспортировки из одной точки пространства в другую и, указывая ему на созданную своими колдовскими чарами голограмму двух землян, приказывает:

– Немедленно доставить их ко мне.

В тот же миг перед восседающем на троне Драконом предстал профессор Ивлев П. М. со своей неразлучной спутницей Алевтиной. Оба они содрогнулись под испытующим взглядом Великого Повелителя.

– Хотите знать, где я храню ключ к своей смерти? – тихо спросил Дракон, и от тихих звуков его голоса бушующий океан ужаса подхватил и затянул в свою пучину профессора и его нежную спутницу.

Глава 6. Поцелуй смерти

Дракон слишком поздно понял свою роковую ошибку. Проникнув в мысли профессора и Алевтины, он тем самым вскрылся для встречного проникновения. Ни профессор, ни Алевтина, скованные ужасом перед беспощадным Драконом, не могли перехватить инициативу телепатического контакта. Однако постоянно пребывающие на удалённом телепатическом контакте с профессором и Алевтиной Посвящённые не подверглись порабощающему воздействию мистической силы Дракона. И поразились Посвящённые неизмеримой бездне ума и коварства Дракона. Но не бывает мудрости без изъяна, кроме мудрости Бога. Изобличив профессора и Алевтину в их желании отыскать ключ к его смерти, Дракон непроизвольно вскользь пронёсся мыслью по тайне ключа к своей смерти. И тут же спохватился:

– Как я мог?!..

Но было поздно. Посвящённые уже успели произнести от имени Дракона секретный призыв к его смерти: «Смерть! Поцелуй меня!». И угасли глаза Дракона, излучавшие порабощающую властность, сковывающие неописуемым ужасом всех, попадающих под их магический взгляд. И изменились прекрасные черты его лика, открылись под ними черты мерзкие и отвратительные. Трижды проконвульсировало и расслабилось могучее тело Дракона, свалившись с трона.

Повинуясь грозной воле Посвящённых, пришельцы навсегда покинули Землю, предварительно зачистив все материальные следы своего пребывания. О зачистке следов духовного плана позаботились Посвящённые, оберегая землян от желания подражать бесчеловечному рационализму пришельцев ради достижения целей.

Каждый знает из личного опыта, что бывают очень странные провалы в памяти. Как ни стараешься вспомнить то, что исчезло в этих провалах, оно не поддаётся воспоминанию, будто ради соблюдения наложенного кем-то ни них запрета. То же самое происходит теперь и с попытками обычных людей вспомнить тех чудовищных пришельцев.

Чего не понимаешь, тому можешь

только дивиться, а отвергать его не дерзай.

Матфей 8, 27

На выставке картин местных художников произошла сенсация. Несколько полотен кисти одного и того же мастера оказались настоящими шедеврами. Это наделало много шума. Все, кто услышал о них, спешили увидеть, восхититься и высказать свое личное мнение. Истинные эстеты безмолвствовали: труд мастера был настолько хорош, что даже самые высокопарные слова звучали бы уничижительно. И, как это часто случается, божественная прелесть произведений породила обожествление их создателя. Скромный и невзрачный человек, предпочитающий одиночество, тишину и покой, был насильственно выставлен на всеобщее восхваление.

С грустью взирал на это Величайший Творец.

Однажды кто-то сумеет приблизится к высокому мастерству того художника, копируя его полотна, подражая его стилю и манере. Но никому не дано воспроизвести творения Того, кто создал травы, кусты, деревья. Лишь Он Сам воспроизвел все это вновь после всемирного потопа. Спешите же вглядеться во все, созданное Величайшим Творцом, восхититься и побезмолвствовать от невозможности выразить свой восторг человеческим языком! Восхвалите Величайшего Творца!

Но очень многим не дано за суетностью их забот ни увидеть этого, ни оценить.

С особой, недоступной нам грустью думают об этом те, которые в свое время будут причислены Церковью к светлому лику святых.

Профессор Рудольф Гессинг готовился к первому сеансу своего нового проекта. Сложный экспериментальный процесс был задуман в узкотематическом формате. Предполагалось, что он получит скорое и удачное завершение. Профессор постиг все тайны человеческой психики, создал уникальнейшую методику работы с медиумами, добился выдающихся результатов в ее практическом применении. С помощью этой методики профессор безошибочно узнавал местонахождение пропавших людей, животных и неодушевленных предметов. С помощью той же методики он узнавал события прошлого и будущего. С ее помощью он дерзнул узнать то, о чем не сказано людям.

Результаты сеансов необходимо было дублировать со сменой медиумов. Темой своих исследований Рудольф Гессинг избрал многие непостижимые тайны всемирного потопа. Это был его самый амбициозный проект. Сеанс начался, как обычно, с «погружения» медиумов в рабочее состояние. Дух одного из них должен на время сеанса стать странником во времени и пространстве. Дух другого, оставаясь в своем теле, должен был поддерживать непрерывную и такую плотную телепатическую связь с духом первого, как если бы они были едины. Дух первого, будучи на удалении от тела, сопровождал свои восприятия синхронной передачей информации. Дух второго синхронно вещал о наблюдениях первого как о собственных. Записи наблюдений должны будут выверяться, анализироваться, обобщаться…

Записи начались.

Фрагменты первой записи

Вижу землю с высоты около тысячи метров. В центре обширной территории с координатами К – М по долготе и 8 – 11 по широте – строительная площадка. На ней – корпус большого сооружения. Предположительно – это интересующий нас объект. Вокруг него по всему пространству вышеуказанной территории расположены сотни различных строений подсобно-хозяйственного вида. Приближаюсь. Вижу людей возле объекта и строений. Их много, не менее тысячи человек. Что-то делают. Вероятно – строители и обслуга. Охраны не видно. Попробую приблизиться к ним на более удобную дистанцию для вхождения в телепатический контакт.

Запись обрывается.

Фрагменты второй записи

Приближаюсь к интересующему нас объекту вместе с грузовым караваном. В нем товары для Ноя: клетки с дикими животными, с дикой птицей, с пресмыкающимися, с запасами кормов для всей этой живности, наборы продуктов длительного хранения, инструменты, смола, лесоматериалы различных пород деревьев. Телепатически сканирую слова и мысли своих «попутчиков». Слов людьми в караване произносится мало. С мыслями тоже не густо. Но в разговорах преобладает ложь, а в мыслях – злоба, корысть, коварство. Несчастные не знают, что их ждет, и мне жаль их.

Из полученной информации следует, что опасности в приближении к ИО нет. Доступ относительно свободен. Можно даже потрогать его руками. Лишь бы строителям не мешал. О хозяине ИО мысли и слова у моих «попутчиков» таковы, что он человек блаженный. До недавнего времени он был очень богатым, а потому очень уважаемым господином. А теперь – будто умом повредился: распродает все свое имущество, а деньги тратит на закупку домашних и диких животных, на домашнюю и дикую птицу, на ползучих гадов, на корма для них, на сооружение им клеток и загонов, амбаров для хранения больших запасов кормов и продуктов, да на строительство диковинного ковчега из дорогого дерева гофер. Платит за все, почти не торгуясь, не жалея ни имущества, ни денег. Но те, которые пытались украсть у него чего-либо тайно или взять силой, тут же были пойманы и наказаны. И все же охотников обокрасть или ограбить Ноя лишь прибавляется. Что за диво? Хозяин простоват, охраны нет. Может с нечистью спутался, и та его охраняет? Нечисти на земле день ото дня все больше. Скоро будет по целой свите при каждом грешнике!

Запись обрывается.

Профессор Гессинг в обоих случаях не добился от медиумов ответов о причинах фиаско. Их синхронные комментарии происходившего обрывались совершенно внезапно. Индикаторы их самочувствия показывали, что срывы сеансов были вызваны выпадением медиумов из рабочего состояния в глубокий здоровый сон. После непродолжительного глубокого сна они просыпались отдохнувшими, посвежевшими, умиротворенными и не помнили даже того, о чем говорилось в записях.

Гессинг не смирился с поражением. Он срочно вызвал к себе своего лондонского коллегу с тем, чтобы самому стать его медиумом в очередном сеансе.

Он сам отправится к недосягаемому ИО!

Яркий солнечный свет заливал верхушки деревьев, пробивался тонкими лучами сквозь густые кроны, искрился радужными бликами на крыльях огромной сине-зеленой стрекозы, залетевшей с соседней поляны. Стрекоза была великолепна. Полусферические линзы ее глаз мерцали желтыми и красными огоньками, и казалось, что нет на земле создания более чудесного, чем это насекомое. Но также удивительно красивы были листья деревьев и каждая травинка на земле. Как потрясающе красива была эта первозданная природа! В дни профессора Гессинга подобная ее первозданность сохранилась лишь в подводном мире. Что стало с сухопутной частью флоры после всемирного потопа, пока не может сказать никто. Некоторые считают, что она погибла за тринадцать месяцев и двадцать шесть дней углекислого голодания под водой, а затем была сотворена вторично. Значит она второзданна. Узнать об этом наверняка можно, пронаблюдав, как это происходило. Такая задача тоже стояла в программе эксперимента.

Внимание профессора привлекло мелькнувшее неподалеку животное. Оно быстро перескакивало с дерево на дерево, но не было ни белкой, ни обезьяной. Профессор машинально сделал руками движение, чтобы раздвинуть ветки, мешавшие разглядеть «прыгуна», но его руки прошли через них как сквозь туман. – Не забываться! – приказал себе Гессинг.

Залюбовавшись природой, профессор потерял контроль над обстановкой и забыл на короткое время, что он чужой в этом мире. Он ощущал «материальность» своего духовного облика, на нем была та же одежда, в которой он был введен своим лондонским коллегой в рабочее состояние, но он был здесь духом, фантомом, невидимым для окружающих. А при пересечении его тела с объектами этого мира не он сам, а они оказывались для профессора фантомами. Гессинг шагнул вперед сквозь мешавшие его обзору ветки, но диковинное животное уже исчезло куда-то.

Духовное тело профессора не ощущало ни температуры окружающей среды, ни звуков, ни запахов. Оно было лишено вкусовых и осязательных восприятий этого мира. У него сохранилось лишь зрение, но и оно давало профессору информацию, требующую совсем иного осмысления. Так, видимые преграды на пути не создавали ни малейших помех в их преодолении, и привыкнуть к этому было не просто. Проходя сквозь них, Гессинг всякий раз испытывал легкий укол тревоги. Зато телепатические возможности профессора раскрывались здесь в полной мере. Он чувствовал эмоции всех живых существ. Он «слышал» мысли и слова людей, и поражался тому, как извратились люди в словах и особенно в мыслях. Ненависть вспыхивала в них уже не как ответная реакция на зло, а при виде любого объекта, на который она может быть излита. Она мучила людей подобно лютому голоду: пока не видно еды, голод притупляется, но при виде ее, он овладевает голодающим с новой силой. Только в отличие от голода ненависть неутолима. В этом она подобна огню: чем больше ему пищи, тем сильнее и яростнее его пламя.

И понял Гессинг, как велико было развращение людей на земле, «и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время».

И подумал профессор, что в том мире, где он живет, человечество вновь приближается к этому гибельному для себя состоянию.

Как толчок в спину, как удар тока почувствовал профессор приближающуюся сзади опасность. Он быстро обернулся и обомлел от ужаса: на него стремительно надвигалось чудовище, которое можно было бы назвать «исчадием ада». Его размеры были огромны. У него было мощное мохнатое тело темно-бурого окраса и крупная собачья морда, исторгающая клокочущую ярость. В нем было что-то от зубра, от медведя, от крокодила, собаки и от ядовитой змеи, изготовившейся к нанесению смертельного укуса. В одно мгновенье чудовище пронеслось сквозь профессора и исчезло в застывшей от страха чаще.

Профессор очнулся от беспамятства лишь некоторое время спустя. Он очень удивился своему испугу. Чего бояться, если твари этого мира не могут причинить никакого вреда его телу? Однако, поразмыслив, Гессинг понял, что в психическом плане он все же уязвим.

И увидел Гессинг, что земля растлена, «ибо всякая плоть извратила путь свой на земле».

И подумал профессор, что в том мире, где он живет, генная инженерия при выходе ее из-под контроля может породить и не таких чудовищ, убивающих одним своим видом.

Но не знал он, что главные страхи ждут его впереди.

Ночная поляна в густом лесу была подобна котлу с закипающей в нем зловонной и мерзкой на вид отравой. Никогда прежде профессору не приходилось видеть такого большого скопища калек и уродов. Они держали совет вокруг костра, ругаясь, и перебивая друг друга. Это были не немощные страдальцы, а негодяи, ведущие развратную и разбойничью жизнь. Профессору казалось, что сама природа, потревоженная их появлением, стонала от страха и омерзения. Каждое выкрикиваемое ими слово, каждая их мыслишка резала его телепатический слух гнусной непристойностью. Их пугающе уродливые фигуры в мертвенном свете низко нависшей неправдоподобно огромной круглой луны ассоциировались со страшилками о вурдалаках и прочей нечисти с того света. А багровые блики костра подсвечивали их взгляды зловещим сатанинским огнем. Кто они: люди или дьяволы в человечьем обличье? Каждый из них был под стать чудовищу под названием «исчадие ада». Коллективная энергетика этого агрессивного сброда наэлектризовывала окружающее пространство ощущением опасности.

Внезапно все изменилось. Потоки телепатической скверны вдруг застыли на полусловах и на полумыслях, а ревущие языками пожарища низменные страсти растеклись тонкими липкими струйками боязни. И вслед за этим великий ужас расплылся по всей поляне: в окружении факельной процессии на нее выходил гигант в облике человека-монстра. При его приближении калеки и уроды пали ниц перед ним и затаились, трепеща от робости и обожания. Это был их наисладчайший кумир! Человек-монстр повелительным взглядом окинул своих затаившихся обожателей, а затем указал перстом на профессора и изрек:

– Невидимый! Изойди!

Очнулся Гессинг от яркого солнечного света. Он был на краю все той же поляны, где увидел чудесную стрекозу и диковинного «прыгуна», был насквозь пронизан промчавшимся через него чудовищем-«исчадием ада», до полусмерти напуган разбойниками и изгнан человеком-монстром. Профессор чувствовал себя опустошенным. За сутки пребывания на безопасном расстоянии от ковчега он собрал по крупицам и проанализировал массу сведений, приближающих его к ответам на некоторые важные вопросы. Гессинг догадался, что прямой подход к Ною и к его строящемуся ковчегу для него невозможен: кто-то очень могущественный охраняет Ноя и ковчег не только от недоброжелателей, но и от тех, кто интересуется ими ради познания тайн всемирного потопа. Однако как настоящий ученый, наделенный профессиональным чутьем и острым аналитическим умом, он умел реконструировать целое из минимального количества мелких частностей. Поэтому Гессинг решил пройтись по дальним подступам к тайнам и собрать урожай многих мелких сведений, из которых он сможет потом понять: Как из малой численности всех тварей удалось воссоздать их оптимальный количественный баланс? Ведь эти цифры совершенно несопоставимы! И на приведение их к требуемому балансу нужны многие годы. А при обычном развитии событий лисы в первые же несколько дней могли истребить всех журавлей. Или тигры истребили бы всех лис. Или ядовитые змеи истребили бы всех тигров. Или журавли истребили бы всех змей и т. д. А какое количество рабочих рук требовалось для того, чтобы на протяжении тринадцати месяцев и двадцати шести дней клеточного содержания всех тварей кормить, поить их и вычищать их клети? Какая огромная кубатура требовалась для размещения этих клетей и закромов для хранения пищи людям и тварям, спасающимся в ковчеге? Как удалось разместить все это в ковчеге длиною всего лишь в 300, шириною в 50 и высотою – в тридцать локтей? Каков тогда был удельный вес ковчега, если в его объеме разместилось такое количество груза? Какие весовые и динамические нагрузки выпали на долю наиболее уязвимых конструкций ковчега? И это лишь малая часть вопросов, разрешение которых включалось в программу эксперимента.

Профессор не поддавался усталости. Он упорно продолжал поиск информации, просеивая ее на относимость к своей тематике, анализируя на достоверность, и, складывая из нее мозаику отдельных фрагментов огромной и все еще непонятной ему картины. Наконец, на третьи сутки пребывания в этом опасном и чуждом мире профессору повезло: В то время были на земле исполины. И были среди них дети сынов Божиих, входивших к наикрасивейшим дочерям человеческим. Дети эти вырастали в людей сильных, издревле славных. Их слова и их мысли стали главной находкой для профессора и подсказали ему путь к тайнам, недоступным обычному человеческому уму.

Гессинг вдруг понял все: мучавшие его вопросы выстроились в сложнейшую математическую формулу. Оставалось только ввести ее в супермощную компьютерную сеть, а полученный ответ использовать для составления следующей еще более сложной формулы с аналогичным алгоритмом построения. С помощью этих пошаговых математических комбинаций, предусматривающих использование программ выбора из бесконечного множества многомерностей пространства и времени лишь наиболее вероятные, профессор найдет ответы на каждый вопрос. Чем больше пошаговых комбинаций, тем сложнее последующая формула, зато, тем точнее ответ. Это же так просто, и так понятно!

Профессор почувствовал прилив счастья.

– Я сделал это! – подумал Гессинг.

– Несчастный! Лучше б ты этого не делал! – прогремело в ответ, и перед изумленным профессором возник тот, от кого он скрывался все эти дни, тот, кто стоял на страже тайн всемирного потопа. Его прекрасный лик был подобен молнии и внушал ни с чем не сравнимый ужас.

Очнулся профессор в своей лаборатории. Он молча осмотрелся вокруг, будто не замечая своих коллег и сотрудников, и вышел вон. Его догнали и сопроводили до дома. С тех пор он проживал там отшельником.

Лондонский коллега Рудольфа Гессинга был одним из немногих, имевших к нему доступ теперь, в период его затворничества. Остальные терялись в догадках: над чем теперь работает сверхгений? Это было тайной за ста печатями.

Гессинг уже не работал. Он страдал частичной потерей памяти и утратой своих несравненных аналитических способностей. Великий Гессинг стал обыкновенным человеком, к тому же безнадежно больным, прикованным многочисленными болезнями к постели и обреченным на медленное умирание. Но об этом знали лишь несколько человек. В их числе были тридцать три самых именитых врача, семь медсестер-сиделок, сменявших друг дружку у постели больного профессора, да кое-кто из обслуги. Но главным хранителем этой тайны был Директор Лондонского Научного Центра с особо засекреченным названием, профессор Аллен Рид, принявший на себя руководство той частью эксперимента Рудольфа Гессинга, в которой тот лично отправился на поиски разгадок ИО и вернулся полным инвалидом.

Профессор Рид все еще надеялся, что кумир всех почитателей науки, Великий Гессинг, поправится, вернет себе прежнюю форму и восстановит в своей феноменальнейшей памяти разгадки тайн всемирного потопа. Ален Рид слышал собственными ушами все, что открывалось Гессингу в его путешествии в окрестностях ИО. Синхронное озвучивание тех восприятий и мыслей профессора Гессинга производилось его лабораторным «попутчиком-двойником» в бесперебойном режиме. Паузами были отмечены лишь периоды беспамятства Гессинга под воздействием стрессовых ситуаций. Великолепнейший результат был достигнут и надежным образом зафиксирован. Это была победа! Самая яркая победа науки за всю историю современной цивилизации! И все это исчезло куда-то. Будто кто-то очень могущественный стер с таким трудом добытую информацию со всех ее носителей. А из участников эксперимента один лишь профессор Рид помнил, что Гессингу удалось отыскать путь к разгадкам ИО. Но сам путь был забыт. Ни научно-технический отдел Лондонского НЦ, ни гении в области тайн человеческой психики не смогли восстановить той утраты.

И вот однажды, безо всякой надежды на успех, старик Рид в очередной раз склонился над своим больным другом:

– Ну что, коллега, неужели Вы так ничего и не вспомнили о своем величайшем открытии?

– Я вспомнил все самое главное, – неожиданно произнес Рудольф Гессинг.

Еще не веря такой удаче, Ален Рид включил диктофон на запись и поднес его к лицу Гессинга.

– Самое главное в том, – сказал Гессинг, и лицо его обрело торжественную суровость, – что люди обязаны соблюдать запрет на закрытые для них до времени сферы знаний. Это можно обосновать с помощью следующих пошаговых математических комбинаций. – И профессор, все более воодушевляясь, и обретая свои наилучшие качества сверхгения, начал надиктовывать удивительную по силе и красоте сложную математическую формулу.

Это было воистину самой яркой победой науки за всю историю современной цивилизации!

Черная дыра безжалостно затягивает в себя

все, что попадает в поток ее гравитационного

поля, и поглощает в своей утробе. Я пришел

в неописуемый ужас, увидев это своими

собственными глазами.

(Из воспоминаний астронавта)

Мими была на вершине счастья. Она победила всех! Позади очень продолжительный и изнурительный конкурс, наполненный закулисными интригами, завистью, мелким пакостничаньем и ошеломляющими подлостями ее конкуренток и их беспринципной свиты. Как в тумане прошла помпезная церемония коронации победительницы, фальшивые поцелуи и поздравления конкуренток, экзальтация беснующихся поклонников и поклонниц с сексуальными притязаниями лиц обоего пола, назойливая бесцеремонность кино- фото- и прочих репортеров, экспресс-интервью, автографы, букеты, предложения, приглашения, напыщенные слова организаторов, шоуменов и всякого рода чьих-то там представителей.

После всего этого кавардака был глубочайший сон. Потом был день побега от досужих толп обывателей, желающих видеть Мими, жаждущих выразить ей свое восхищение и насытить свою потребность к идолопоклонству, создавая для себя из Мими очередного идола.

Да, Мими проснулась знаменитой. Но «знаменитость» неожиданно отозвалась в ней полной душевной опустошенностью, болью мимических мышц, участвующих в формировании ее бесподобной лучезарной улыбки, и желанием спрятаться в норку для зализывания ран от прошедшего конкурсного марафона и от слишком бурно проявляемых к ней восторгов.

– Хочешь быть такой же, как все? – сочувственно спросил импресарио. – Срочно сбеги туда, где все такие же, как ты!

– А есть такое место на Земле?

– Совсем недавно мировые знаменитости его создали исключительно для себя. Там нет корреспондентов, фотографов и поклонников. Зато там есть все для отдыха и для восстановления сил. Сегодня я получил для тебя пропуск в это уникальное место.

Тем же вечером специальным авиарейсом Мими прибыла в Рай-Вегас – город, о котором нигде ни пишут и не говорят. О нем знают только те, кому посчастливилось там побывать. Но они не расскажут о нём, ни под какими пытками, так как только под покровом нерушимой тайны, они могут отдыхать там от тяжкого бремени славы.

– Будь транжиркой! Сори своими электронными деньгами! Но не ходи в салон мадам де Лери! – напутствовал Мими ее импресарио.

– А что такое «салон мадам де Лери»?

– Это страшная черная дыра!

Мими была на вершине блаженства. Она ликовала от счастья «не узнавать» окружающих ее знаменитостей и быть «не узнаваемой» ими. Эти сладостные для сердца «неузнавания» были наистрожайшим правилом пребывания в городе Рай-Вегас.

Через неделю ничегонедалания к Мими стали возвращаться ее силы, а с ними – ее природная любознательность и потребность в активных действиях. Мими погрузилась в мир удовольствий: концерты музыки на любой вкус, дискотеки, выставки живописи, скульптуры, художественной фотографии, мастер-классы, массажные кабинеты, парикмахерские, салоны ногтевой моды, бутики, кафе, рестораны. Она насыщала себя восторгами зрительных, слуховых, осязательных и вкусовых восприятий. Но при этом ей чего-то обостренно стало не хватать.

Чего? Чего?!

Мими поняла, чего ей так остро не хватало, когда она вошла в цветочную оранжерею. Ее закружило в вихре чарующих ароматов. Вот он – ни с чем несравнимый восторг!

– У Вас такое утонченное обоняние! Вам нужно сходить в салон мадам де Лери! – сказал Мими служитель оранжереи.

– Там много красивых цветов?

– Там электронные имитаторы самых лучших ароматических сочетаний в программах интерактивного регулирования.

В салоне мадам де Лери что-то было не так.

– Какая странная аура в этом помещении, – подумала Мими, войдя в просторный холл. Все там было солидно и респектабельно, все должно бы было располагать к эмоциональному комфорту, но вызывало непонятную тревогу. Мими вдруг вспомнила разговор со своим импресарио перед отлетом в Рай-Вегас:

– Будь транжиркой! Сори своими электронными деньгами! Но не ходи в салон мадам де Лери! – напутствовал Мими ее импресарио.

– А что такое «салон мадам де Лери»?

– Это страшная черная дыра!

Перед Мими появился очень учтивый мужчина.

– Добро пожаловать, мэм! Я рад приветствовать Вас в нашем салоне от лица самой мадам де Лери! К сожалению, она не может встретить Вас лично, поскольку находится сейчас по делам фирмы в другом городе. Я временно вместо нее. Располагайте мною. Я полностью к Вашим услугам, мэм!

Мими вдруг показалось, что она где-то уже видела этого мужчину. Очень характерная внешность: невысокая плотная фигура, крупная квадратная голова, маленькие, глубоко посаженные глаза и красивый, хорошо поставленный голос.

– Да это же служитель цветочной оранжереи! – вспомнила Мими, и постарались разглядеть, узнал ли и он ее, но так и не разглядела.

– Не удивительно, что он меня «не узнал», – подумала Мими. – Ведь в Рай-Вегасе запрещено «узнавать».

В том, что один и тот же мужчина оказался на службе в разных местах, могло иметь какое-нибудь вполне естественное объяснение, но Мими почувствовала новый и еще более сильный всплеск тревоги. Что-то сильно настораживало ее и в ауре этого места, и в облике этого учтивого, благопристойного с виду мужчины. Что-то во всем этом было не так. Очень даже не так!

Но интуиция не имеет логических объяснений. Ее бесполезно «анализировать». Ей надо уметь доверять! Еще немного, и Мими сумела бы, но мужчина решительно взял инициативу в свои руки, и Мими доверилась не интуиции, а его энергичным услугам.

– Прошу Вас ознакомиться, мэм, с возможностями нашего салона! Они уникальны, мэм! Аналогов нет во всем мире!

Возможности предоставляемых салоном мадам де Лери услуг, действительно, впечатляли.

– Ощущение счастья неполноценно без ароматических наслаждений. Люди привыкли искать удовольствие положительными воздействиями на свои вкусовые, осязательные, зрительные и слуховые каналы восприятия. На службу этим интересам поставлена целая индустрия ресторанов, саун, массажных кабинетов, кинотеатров, музыкальных театров. А запаховая инфраструктура присутствует лишь в зачаточном состоянии при отправлении религиозных обрядов, да для некоторых прикладных целей на Востоке. А между тем, по силе воздействия запахи кое в чём намного превосходят все прочие раздражители. Ароматизаторы могут развивать гениальность, экстрасенсорику, побуждать к принятию определенных действий. За ними огромное будущее! – убежденно ораторствовал служащий.

Мими уже слышала об этом и ранее, но еще не имела случая воспользоваться готовыми предложениями таких услуг.

– У нас перечень услуг определяется только сектором реального спроса. Люди приезжают сюда не для того, чтобы стать гениальными или обрести экстрасенсорные способности. Они желают полноценно отдохнуть и зарядиться положительными эмоциями. У нас для этого есть все, что только может быть достигнуто через ароматизаторы. Прошу Вас, мэм, располагайтесь поудобнее в этой кабинке. Наденьте шлем с чувствительными датчиками. Перед Вами монитор и джойстик. Ваша электронная платежная карта вставляется в этот паз. Движение Вашего счета фиксируется в правом верхнем углу экрана. Подсказка к управлению программой имитатора ароматических сочетаний выводится на экран через символ со знаком»?».

Приятных Вам впечатлений, мэм!

И не забывайте следить за состоянием своего счета.

– Зануда! – мысленно выругалась Мими. – Сколько можно галдеть «о состоянии счета»?! Я приехала в этот город, чтобы отдыхать, быть транжиркой и сорить своими электронными деньгами!

Незабываемое наслаждение! Пьянящий экстаз! Эйфория! От этого нет сил оторваться! Можно упиваться переливами восхитительнейших ароматов целыми сутками напролет!

Но всему приходит конец. Сладостный ароматический вихрь медленно оседает, имитатор запахов отключается. На экране монитора появляется надпись: «На Вашем счете нет денег».

– Как нет?! Там была такая уйма денег!! Я хочу продолжать это наслаждение! Я для того сюда и пришла, чтобы отдыхать, быть транжиркой и сорить своими электронными деньгами! – возмутилась Мими, и вдруг вспомнила предостережение импресарио: «Не ходи в салон мадам де Лери! Это страшная черная дыра!»

Недавно на одной из окраин Парижа в цокольной части здания появился «Салон мадам де Лери». Проходившая мимо женщина со следами былой красоты заворожено остановилась перед его входом, достала из сумочки электронную карту, нерешительно покрутила ее в руках. «Как мало денег на карте!». Но ноги уже сами несли ее туда, в ту сказку, в которой она уже побывала однажды в молодости, проживая в городе, о котором никому не положено говорить.

Через несколько лет целая сеть «Салонов мадам де Лери», имитирующих в букетах чарующих запахов и такие, которые, подавляя волю человека, вызывают в нем бесшабашную удаль и непреодолимое желание наслаждаться этими ароматами бесконечно долго, «до последней монетки», стали появляться и в других городах и странах. Они подобно метастазам раковой опухоли начали расползаться по всей планете.

Тетрадь в зловеще-черном переплете жгла руки. Но разжигающее изнутри любопытство было сильнее осторожности. Старуха открыла тетрадь. На титульном листе была странная и довольно глупая надпись: «Тайные знания жрецов племени Майя, вывезенные черным монахом, сопровождавшим Васко да Гама в его морских путешествиях». Ниже было написано еще непонятнее и глупее: «Собственность Тайного Ордена Хранителей Семи Магических Ключей. Охраняется Силами Тьмы».

– Абракадабра какая-то, – разочарованно подумала старуха, открыла следующую страницу и стала читать, беззвучно шевеля бесцветными морщинистыми губами: «О, Великий и Наисладчайший Повелитель, Князь мира сего и Сил Тьмы! Мы, верные слуги Твои, покорнейше взываем к Тебе: Нашли неизлечимую проказу, слепоту и безумие на всякого, кто дерзнет читать эту рукопись, не получив на то засвидетельствованного нами знамения о Твоем высочайшем согласии после испития им свежей крови человеческого младенца на черной мессе!».

Старуха ничего из этого не поняла, но некоторые слова ее не на шутку перепугали:

– Свят-свят-свят! Чур, меня! Это что ж мне теперь: слепота, безумие и проказа? Это за что на меня такие напасти? Не читала я ничего! И не хотела читать! – Она в ужасе отшвырнула от себя тетрадь. Потом боязливо подняла ее и положила на прежнее место.

Старуха была «процентщицей». Зловещую тетрадь принес старик, показавшийся ей подозрительным. И хотя подозрительными для старухи были все люди без исключения, этот вызвал особую подозрительность необычностью своего обращения. Обычные посетители брали у нее деньги под заклад. А этот сам давал деньги под заклад своей тетради. И деньги большие. Старуха от необычного всегда отказывалась: вдруг обман? Только какой же здесь может быть обман, если не старуха ему, а он ей деньги дает? И большие деньги! Но душа у нее была не на месте. Что-то в этом ее пугало. И вот теперь она опять испугалась: не тетрадь, а зараза какая-то! Вдруг этот подлый старик для того и затеял все это, чтоб болезнь на нее наслать?

Ночью процентщице не спалось. Дневные страхи не улеглись, а еще больше усилились. Зарекалась ведь она никогда не соглашаться не необычные предложения. Разве их могут делать просто так, без подвоха? Весь вид того странного старика казался теперь ей мошенническим. Ну что у него за шляпа? Такие шляпы лишь мошенники носят! А что у него за очки? Только мошенникам их носить! Конечно, мошенников в таких шляпах и очках ей пока встречать не приходилось, но на то и ум человеку дан, чтобы все заранее разглядеть. А она, дура старая, только теперь ясно видит, что весь наряд у деда мошеннический, весь вид мошеннический. Особенно эти седые, мохнатые брови, седые усы, борода. Пусть только завтра заявится! Она мигом с ним сделку расторгнет! Не нужны ей эти его деньги! Не такая уж она и дура!

Старик появился, как обещал, ровно в назначенный час и принес процентщице деньги для продления договора.

– Не нужны мне эти Ваши деньги, любезнейший! – зло и запальчиво закричала старуха, – Забирайте-ка свой заклад, да и уходите с миром, не то я на Вас в милицию заявлю! Ишь, нашли себе развлечение над одинокой женщиной насмехаться!

Старик не испугался, не рассердился, а примирительно улыбнулся и ответил тихо:

– Я нахожусь в затруднительном положении: мой товарищ, большой ученый, попросил меня передать эту тетрадь из рук в руки профессору Василевскому, когда я приеду в Москву. Дела задерживают меня в Вашем городе, и я не знаю, сколько мне еще придется здесь прожить. Может быть один день, может быть неделю. Остановился пока в гостинице, в номере на шесть человек. Сами понимаете, люди все незнакомые, сегодня одних поселили, завтра – других. Вдруг тетрадь украдут? А она, как я понял, имеет научную ценность. Потому и решил у Вас ее хранить. Ведь у Вас все условия для хранения ценностей.

С этими словами старик положил перед процентщицей деньги и направился к выходу. Перед дверью он остановился и, обернувшись к старухе, сказал:

– Хочу Вас предостеречь. Та женщина, которая зайдет к Вам сегодня после меня, может погибнуть завтра в дорожно-транспортном происшествии. Поэтому подумайте, следует ли Вам заключать сделку с нею.

Вскоре после ухода странного старика к процентщице пришла женщина. Она была очень взволнованна, говорила эмоционально, импульсивно, сказала, что очень спешит. Женщина выложила перед старухой золотое колечко, два золотых перстенька: один с рубином, другой – с пятью брюликами. Затем сняла с себя и положила рядом золотые серьги. Спросила, сколько она может получить под такой заклад денег сроком на один месяц. Сделка могла быть выгодной и старуха заколебалась. Жадность вступила в борьбу с недоверием, посеянным предостережением странного старика. Борьба была недолгой. Природная подозрительность процентщицы взяла верх. Женщина получила отказ и ушла в огромном смятении.

На следующий день странный старик, принеся деньги для продления договора еще на один день, положил перед процентщицей газету и сообщил:

– Здесь написано, что вчера вечером в районе городского дома культуры в дорожно-транспортном происшествии погибла гражданка Макеева Н. Г. По предварительным данным, она внезапно стала переходить проезжую часть улицы в неположенном месте, попала под колеса маршрутного микроавтобуса и скончалась на месте, не приходя в сознание.

– Точно это она! – непроизвольно вырвалось у старухи.

– Вы ее знали? – спросил старик, заранее зная ответ.

– Фамилию я у нее не спрашивала, мне это ни к чему. Но точно это она, – с тупой уверенностью повторила процентщица. Ее ограниченный ум не допускал иных вариантов.

– Она вчера от меня уходила такой дурой, что я сразу поняла: вся статья ей под машину попасть, – выпалила старуха без всякой жалости к погибшей, и вдруг задумалась:

– А не промахнулась ли я, что не взяла у нее заклад? Кто бы стал теперь у меня его требовать? Как там старик этот говорил? Он не сказал, не бери заклад. Он сказал «подумай». А я подумала невпопад. Брать надо было ее заклад! Ничего, в другой раз не промахнусь! Пусть только опять намекнет, если он так все знает.

Уходя, старик сказал:

– Завтра к Вам могут прийти вместе двое мужчин. Задержите их возле себя подольше.

– Какой глупый совет в этот раз, – подивилась процентщица. Но спалось ей почему-то тревожно, и наутро она решила этому совету последовать.

Двое мужчин пришли вместе. Они принесли золотую цепочку, подписали закладную расписку, получили кредит и направились к выходу.

– Они или не они? Если это те самые, на которых намекал странный старик, то хорошо бы их задержать у себя на время, хотя бы для того, чтоб узнать, в чем значение этого намека. Вдруг от этого будет какая польза? Вдруг это прибыль мне принесет. В этот раз надо прибыль не упустить! – подумала старуха и закричала им вслед:

– Мужчины! Подождите, я спросить у вас хочу.

Мужчины остановились, повернулись к ней с недоумением.

– Я вот что спросить хочу, – сказала процентщица и запнулась. Как это она заранее не подумала, о чем можно спросить? Ум у не быстрый, да и по карманам ни одного готового словечка не припасено.

От затягивающейся неловкости старуху спасло появление нового посетителя. Он быстро и решительно перешагнул порог, но, увидев по бокам от себя двух сильных мужчин, растерялся и заспешил назад.

– Ну-ка постой, голубчик! – схватил его за странно прижатую к корпусу руку один из мужчин и потянул к себе. Из-под полы плаща этого нового посетителя выскользнул топор и с гулким стуком упал на пол. Посетитель испуганно вскрикнул и рванулся из крепкого захвата. Но мужчина удержал его. К нему на помощь присоединился второй мужчина. Вдвоем они заломили новому посетителю руки за спину.

– Признавайся, негодник, зачем с топором за пазухой пришел, а то живо в милицию отведем, – грозно рявкнул на него тот, который схватил его первым.

– Не нужно в милицию, пожалуйста! – взмолился новенький. Он был смертельно бледным, исхудавшим, совсем еще юным. – Я не хотел никого убивать! Хотел только попугать и денег взять. Мне на дозу нужно. Ломка у меня сейчас начнется.

Процентщица ничего толком не поняла, но испугалась ужасно. Она почувствовала, что на этот раз ее Господь от смерти уберег.

– Что же это за старик такой, который обо всем знает наперед и подсказки ей делает? – терялась в догадках старуха, – А вдруг он черный колдун? Так и есть! Как она сразу не догадалась? Ведь все на это указывает. И шляпа у него как у страшного черного колдуна, и очки как у колдуна, и лохматые седые брови, и седые усы с бородой! А главное – та самая тетрадь! Не простая это тетрадь, а колдовская! Каков хитрец! Если кто в черном колдовстве его заподозрит и надумает проверять, то при нем ничего колдовского не обнаружится. Кто ж додумается тетрадь его колдовскую искать у бабки-процентщицы?

От этой страшной догадки старуха впала в отчаяние:

– Как ей теперь быть? Гнать от себя этого ужасного колдуна боязно: вдруг рассерчает, и порчу нашлет на нее? Тетрадь его у себя оставлять тоже боязно: вдруг милиция об этом дознается? Упекут ее тогда в тюрьму как пособницу черному колдуну!

Всю ночь старуха без сна промаялась, терзаясь страхами и сомненьями, но так и не решила для себя как ей выпутаться из этой неприятной истории.

Ой, не зря ей с самого начала не понравился этот старик!

Старуха заварила чай. Она всегда скупилась на лишнюю щепотку заварки, на лишнюю ложку варенья. Но сегодня она решила побаловать себя с большим размахом: заварку сделала погуще, клубничного варенья положила почти полную розетку, булочку белую нарезала. Гуляй – не хочу!

Аромат от густой заварки был необыкновенно хорош. Клубничное варенье покрывало кусок булочки щедрым слоем и его вкус был непривычно насыщенным. Горячий чай приятно согревал душу теплом и веселил сердце. Одно только огорчало: после такой бездумной расточительности ей придется несколько дней посидеть на хлебе и воде. Не потому, что денег мало. Напротив, денег с каждым днем становится все больше. Но ведь не только от хороших прибылей, а и от экономии тоже. Верно ей мать всегда говорила: копеечка рубль бережет! Потому она теперь и богата.

Старуха разрумянилась от чая, от приятных размышлений о том, что она так бережлива и умна, о том, что она так богата. Она поглядывала в окно на соседок по квартире.

– Вон как спину гнут целыми днями у себя на работе. А теперь уселись на лавочке и сами себе не рады. Чему им радоваться? Поделом им это, за их же глупость, – осуждающе подумалось процентщице.

Неожиданно прямо за окном взметнулось пламя. Через открытую форточку оно жадным языком лизнуло тюлевую занавеску, перескочило на шторы, заплясало по всей комнате. Да что же это творится! Вся квартира в огне! Все богатство горит! Все прахом идет!